Между нами секрет [Катя Саммер] (fb2)

Катя Саммер Между нами секрет


Глава 1

Slame & Say Mo - Секрет

Until The Ribbon Breaks – One Way Or Another

Klergy – Where Your Secrets Hide (feat. Katie Garfield)

The Pierces – Secret

OneRepublic - Secrets

ELMAN – Антигерой

Луна - Бутылочка


Что он здесь делает?

В горле разом пересыхает. Чувствую, как взволнованное сердце бьется в клетке ребер, пока бегу по лестнице наверх. Врываюсь в одну комнату – там на диване двое, у парня штаны расстегнуты. Не извинившись, вылетаю за дверь и в панике ищу другое убежище. Напротив и рядом – все мимо. Лишь с четвертой попытки везет, и внутри оказывается пусто. Я щелкаю замком и съезжаю по стене на пол, громко выдыхая.

Вопрос остается открытым: что Ярослав, черт возьми, здесь делает? Он должен был приехать только через десять дней! Я даже напоминание себе в телефоне поставила, хоть не забыла бы и в страшном сне.

Накрываю ладошкой слетевшее с катушек сердце и дышу, дышу. Знаю, знаю, я тоже не готова. У меня было четыре года, чтобы наглухо забетонировать чувства, но я все равно оказалась не готова. Защита в щепки разлетелась от одного только острого взгляда. Память слишком ярко оживила его голос с насмешливыми нотками. «Привет, птичка», – будто бы услышала через весь зал. Прыскаю от раздражения: нет, невозможно! Музыка орала так, что стены дребезжали, я не могла его слышать!

Сережа звонит, но я не беру трубку: трушу и прячу голову в песок, как раньше. Пишу, что от пиццы скрутило живот, и я уехала домой. Зачем в таких подробностях вру? Стоило Жарову вернуться, я будто откатилась на четыре года назад – в эфире снова ваша жалкая Рита.

В комнату стучат, но я не обращаю внимания. Открываю фейсбук, и тот сам первым делом выдает мне профиль Ярика: могу обманывать кого угодно, но фейсбук не обмануть. В миллионный раз гляжу на аватарку – ту, где он держит с десяток мячей для своего этого американского футбола. Прямо через фотографию слышу его смех и невольно улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать.

Спустя час опасной прогулки по воспоминаниям и попыток убедить себя, что не все потеряно, что я не зря старалась, что стала сильнее и сумею противостоять Ж?рову, решаюсь-таки выбраться из укрытия. В конце-то концов, мы можем и не пересекаться до самого дня рождения Владимира, его отца и моего отчима. Да, именно это я и собираюсь сделать: возьму больше работы, уеду с Сережей в кемпинг – он давно звал, погуляю с Милой или лишний раз посижу с детьми Златы, ей нужно личную жизнь налаживать.

Довольно киваю самой себе, осторожно спускаюсь, осматриваясь по сторонам. На первом этаже никого нет, видимо, вечеринка полностью переместилась к бассейну, оттуда крики. Обрадовавшись, я спешу на выход. Все будет хорошо, все мысли по полочкам. Как-нибудь выкручусь. Да, я обязательно что-нибудь приду…

– Где пожар? От кого бежишь? – Вздрагиваю от холодных пальцев, которые смыкаются на локте, и г?лоса.

Если я сплю, то это просто самый жуткий кошмар!

Глава 2

Rita Dakota – Боюсь, что да

Резко оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с Яриком. Не могу моргнуть, не могу выдать ни слова. Все колкие фразы, которые готовила, сочиняла, запоминала, разом испарились из головы. Едва хватает сил собраться, сомкнуть губы и сложить руки на груди, отгораживаясь от него, выигрывая себе пространство, защищаясь.

– Это кто?

– Мой брат.

– Ты не говорила, что у тебя есть брат.

– Сводный. Но я… я не понимаю, что он здесь делает.

Разговор с Милой, моей подругой, проносится в мыслях по новой. Злость накатывает, потому что он опять делает это, снова! Просто врывается, просто берет, касается без спроса.

– Что ты здесь делаешь? – очень стараюсь звучать по-взрослому, но так и слышу обиду, которая сквозит в словах, которая никуда не делась.

Мой вопрос тонет в громком гуле: со двора в дом заваливается толпа, и все разом накидываются на Жарова. Да, он такой – звезда. Даже через четыре года его рады видеть везде, где появится.

Он говорит с парнями, целует девчонок, что подставляют ему щеки, но с удовольствием раздвинули бы ноги. Все галдят наперебой: как тебе Америка, видел ли знаменитостей, прикольная ли статуя Свободы? И плевать, что та в Нью-Йорке, а он жил в Беверли-Хиллз.

– Яр, а вы с Кукушкой знакомы? – слышу удивленную Надю, нынешнюю подружку Вали, моего однокурсника, в честь двадцатилетия которого и затевалась вечеринка. Или уже не подружку, судя по тому, как она виснет на незнакомом парне.

И да, Кукушка – это я, потому что фамилия моя Кукушкина. Меня не раздражает, когда так зовут друзья, но вот конкретно Надю хочется за волосы оттаскать.

Ярик мажет по мне взглядом, но не отвечает, и теперь все смотрят на меня. Я закатываю глаза и, растолкав парней, снова пускаюсь в бега.

В груде одежды перед входом пробую выудить мою джинсовую куртку – по вечерам сейчас свежо, несмотря на конец июля. Когда нахожу, вызываю такси. Точнее, пытаюсь вызвать, потому что рядом вдруг материализуется Надя-прилипала с кучей вопросов, суть которых одна: откуда я знаю Жарова.

– Он мой сводный брат.

Которого ненавижу, – хочу добавить, но под его взглядом, а он точно наблюдает, потому что затылок покалывает, не могу соврать.

– Он же такой красавчик! Как тебе повезло! Жить с ним в одном доме!

– И не говори, – содрогаясь от воспоминаний, бормочу в ответ.

Еле отбиваюсь от ненормальной и выскакиваю на улицу, распрощавшись с большей частью нервных клеток. Обещаю себе сбежать на все десять дней далеко и надолго, потому что честно признаю поражение. Мне не выстоять. Заклинаю такси, которое, судя по карте, еле ползет, чтобы ехало быстрее. Оно будет только через семь минут. Шесть…

Когда дверь за спиной хлопает, я уже знаю, что это он: его сочный парфюм легко отличу от любого другого. Зря, что ли, прятала пузырек, который Жаров забыл? Каждую ночь перед сном нюхала, не могла иначе уснуть, вся подушка пропахла им.

Я не двигаюсь. Будто рядом с ядовитой змеей, замираю в надежде, что не ужалит. Ага, как же: широкая ладонь ложится на спину именно там, где обнажена кожа, между короткой майкой и высокой юбкой. От контраста температур по позвоночнику и рукам бегут мурашки. Он все тот же – любит трогать, даже когда не просят. Тогда мне нравилось, а сейчас…

– Руки убери, – наконец сумев вернуть себе контроль, собравшись с силами, говорю ровно.

Жаров, проигнорировав, подходит только ближе, косится на меня сверху вниз.

– Кажется, нам в одну сторону.

– Разными дорогами.

Ухмыляется.

– Твой язычок стал острее. Мне нравится.

– А мне плевать. – Я улыбаюсь так широко и дико, как могу, а затем задираю подбородок и смотрю на Ярика.

Роковая ошибка, Рита.

Потому что не чувствую пропасти четырех лет. Потому что прямо сейчас я все та же маленькая девочка, безответно влюбленная в самого красивого парня в школе. Потому что на один короткий миг снова готова поверить в чудо, попробовать, готова отдать всю себя, лишь бы поцеловал. Теперь на его щеках густая щетина, которой раньше не было, интересно, это будет по-другому или…

Телефон звонит. Сбрасываю наваждение, подбираюсь, как у станка: живот, попу – все в себя да так, чтоб аж в узел стянуло. Отхожу на шаг и отвечаю.

– Да, я уже на месте стою.

– Девушка, колесо пробил, будете ждать? Минут пятнадцать-двадцать?

Внутри все разом обрывается. Ну почему, почему мне так не везет?

Все из-за него! Это он виноват! Было же нормально, пока он не приперся из своей дурацкой Америки с этой дурацкой голливудской улыбкой и отвратительно милой родинкой на левой щеке!

Ярик будто и не слышит моего рычания под нос, забирает из рук телефон, отключает вызов. Отменяет заказ, пока я молча наблюдаю за ним и закипаю. Одно во всем этом хорошо – он больше меня не трогает.

– Поехали, – задирает бровь и кивает неопределенно вперед. – Подвезу.

– А у тебя права появились?

Помню спор мамы с Владимиром, когда он купил Ярику на совершеннолетие «купе эс-класса»*, о том, что с американскими правами в России машиной управлять нельзя и придется получать новые. Наверное, несмотря на ссору, отчим тоже не думал, что сын не появится дома целых четыре года.

– Кому они нужны? – Ярослав произносит тихо, вкрадчиво, и меня уносит в прошлое, когда мы точно так же сбежали вдвоем за город и было откровенно плевать и на отсутствие прав, и на то, что выхватим после. – Да, птичка?

Он проводит костяшкой по моей скуле, ныряет пальцами в волосы, разглядывает осветленные на пару тонов кончики. Неужели я и правда ждала, что будет как-то иначе?

Нет, ты именно этого и ждала, признайся, блин!

Бью его по руке, наскребаю последние запасы уверенности. Пытаюсь унять дрожь и не казаться глупой девчонкой, к которой он привык.

– Слушай меня внимательно. – Я тычу пальцем ему в грудь, чертовски крепкую, да, блин, каменную грудь, на что Ярик только усмехается. – Ты вернулся на сколько? На неделю, две? Вот и прекрасно! Значит, делаем вид, что мы счастливое семейство. Не общаемся, нас вообще друг для друга не существует! А после юбилея отца ты спокойно убираешься в свою Америку! И мы больше никогда не…

– Кто-то репетировал речь, – тушит парой слов весь запал.

Ну что ты с ним поделаешь, а?

Сдаюсь. Просто разворачиваюсь и ухожу. Он идет следом.

– Ты изменилась, – прилетают в спину слова.

Что он хочет сказать? Резко оборачиваюсь и ловлю взгляд с прищуром в обрамлении пушистых ресниц, которым позавидовала бы и девчонка. О чем он говорит этим низким, чуть хриплым голосом? Да, я другая! Сняла очки, осветлила волосы, научилась краситься и хотя бы иногда менять кроссовки на туфли! Но вместо этого думаю о том, как сильно раздались у него плечи и что на ощупь они теперь вдвойне приятнее.

«Ты изменилась», – становится грустно, потому что ни черта.

– Да, я больше не влюблена в тебя.

Изображать гордую и независимую дальше не выходит. С трудом отворачиваюсь, еле передвигаю вмиг потяжелевшие ноги, чтобы слиться с толпой у бассейна. Только в висках до сих пор пульсирует его шепот: «А вот здесь все по-прежнему».

Глава 3

Гризли – Едем

Мне всегда чертовски «везло», но чтобы настолько! Где я успела нагрешить?

Пытаюсь проскочить мимо выпившего Вали, который становится крайне любвеобильным уже после третьей бутылки пива, но миссия с треском проваливается. А затем кто-то из его особенно остроумных друзей в шутку толкает нас в бассейн. Именинник на ногах не удерживается, еще и меня тянет за собой.

После резкого удара об воду, шока и вечности без кислорода, я наконец выныриваю на поверхность и бесполезно машу руками. Ничего не вижу, глаза щиплет из-за потекшей туши. Страшно почти до инфаркта миокарда.

– Держись! – в спутанном клубке звуков и букв слышу четкий приказ.

Я хватаюсь за надувной круг перед собой и лишь теперь могу дышать – спазм между ребер отпускает. Судорожно убираю волосы, вытираю лицо, но, скорее всего, делаю только хуже. Все еще жутковато, пальцы дрожат. Пытаюсь проморгаться и между взмахами ресниц различаю фигуру Ярика, он сидит у края бассейна с вытянутой рукой.

Ему даже говорить ничего не нужно, все ясно по суровому лицу и потемневшим глазам. Неужели помнит, что было в прошлый раз, когда я спрыгнула за ним с мостика, не сказав, что плавать не умею? Ну не хотела я показаться трусливой, думала, хотя бы по-собачьи поплыву!

– Ри-та, – произносит по слогам требовательно, пока я завороженно смотрю.

И зачем он на мою голову свалился такой идеальный? Что ему в своей Америке-то не сиделось?

Неуклюже гребу одной рукой, цепляюсь до побелевших костяшек за бортик бассейна. Яр искоса наблюдает за тем, как я и круг не хочу отпускать, и выбраться пытаюсь. Губы расслабляет, глаза закатывает – смешно ему. Изо всех сил брызгаю в него водой и не успеваю даже пикнуть, когда подхватывает и, словно пушинку, вытаскивает меня на сушу. Точно стероидов своих переел, они там популярны, слышала.

Секунды растягиваются в бесконечность, пока держусь за его плечи, будто рискую свалиться в глубоководный океан, пока ищу знакомые черты в новом Ярославе. Вроде бы и нахожу, но…

Он первым отводит взгляд, как всегда. Отпускает, а я резко осознаю, где мы и как чертовски холодно, обнимаю себя. Ярик ворчит что-то непонятное на-английском, я таких слов не знаю, хотя учусь на переводчика. Правда, я больше французский люблю. Народ вокруг закатывается, давится хохотом, даже Валя, что коряво выползает из воды.

– Ни хрена смешного, – гремит голос Жарова, неожиданно подпортив общее веселье.

Все внимание переключается на нас, на меня. Я чувствую себя неловко, потому что юбка с майкой облепили тело и медленно, но верно замораживают. А еще на мне белье без поролона, и… ну, хорошо, что я в куртке, пусть и насквозь промокшей.

Делаю шаг за секунду до того, как рука Ярика собирается по-хозяйски приземлиться на мою талию и направить вперед. Ускоряюсь, точно «фалконы» Илона Маска на старте. Только Жаров все равно тенью следует за мной, намеренно цепляет плечом придурка, что нас толкнул. А когда поворачиваю налево, утягивает в противоположную сторону – молча и бескомпромиссно. Но я уже так хочу в тепло, что прикусываю стучащими зубами язык и семеню следом.

И все же перед автомобилем торможу. Наши глаза встречаются в приглушенном свете луны и тусклого уличного фонаря. В его – вопрос.

– Я тебе машину залью, – бормочу.

– Там кожаный салон, садись уже.

Он будто не договаривает старое-доброе «не беси меня». Раньше я часто слышала, это казалось мне милым.

Пока наблюдаю, как с юбки на землю тонкой струйкой течет вода, изнутри открывается дверь. Меня подгоняет холодный ветер, приходится сесть и зажмуриться, чтобы не видеть ужас в боковом зеркале, то есть мое отражение. Украдкой тру под глазами, но, кажется, делаю только хуже.

– Что опять не так? – Развожу руками раздраженно, заметив, как Ярик косится.

– Пристегнись.

– И ремень намочить? Просто уже довези меня домой и не убей!

– Сложно будет, – бурчит, но натягивает поперек моей груди этот дурацкий ремень!

Я невольно клацаю зубами, он включает печку, а потом еще и стаскивает с себя куртку, чтобы набросить на меня. Глотаю все слова возмущения и отворачиваюсь, только бы не смотреть на накачанные американские бицепсы, чтоб их! 

За окном мелькают огни, постепенно согреваюсь и оттаиваю. Злости остается все меньше, на смену приходит тихая радость. Сколько ночей подряд я мечтала, чтобы Ярик просто был рядом, и вот он здесь. Я правда искренне рада Жарову, хоть никогда и не признаюсь.

Стерильную тишину нарушает приятная музыка. Я лениво поворачиваю голову, рассматриваю красивый профиль, запоминаю мелочи: новый шрам над бровью, татуировки на пальцах, ну и конечно явную прибавку в мышечной массе. Вношу исправления, чтобы рисовать в голове образ выпускника университета, а не того семнадцатилетнего Ярика. Хотя тот все-таки роднее…

Он ловит меня за бесстыдным занятием на одном из светофоров. Щеки вспыхивают разом, и я тотчас решаю защищаться.

– Что ты забыл на вечеринке? Как вообще попал туда?

– Спасибо, Ярик, что спас, я чуть не утонула, – забавно передразнивает писклявым голосом, приходится даже проглотить смех. – Меня старший брат Вали пригласил. Артур, если ты его помнишь.


Я помню все.

– Дома был уже?

– Да. Получилось, что прилетел раньше, а там никого, кроме домработницы, нет. Кстати, новая меня не знает, на порог не пускала. Хорошо, охранники старые, хоть машину из гаража взял. А что с Лидой? Она столько лет на отца работала.

– Переехала вместе с семьей. Ты мог бы позвонить.

– Да никто трубку не взял. – Я лишь открываю рот, когда он укладывает на лопатки: – Твоего номера у меня нет.

А я его в глупой надежде не меняла с тех самых пор… дура.

Наверное, замолкаю я слишком явно, но мне резко становится некомфортно. Все связующие ниточки с прошлым оказываются разорваны в хлам, на соседнем сидении – почти незнакомый парень, в груди – беспросветный холод, в волосах – беспорядок. Красноречиво молчу с миллионом вопросов на языке, что собиралась задать ему: и про футбол, и про Кристину, его крестную, у которой он первое время жил, и о том, как оказался в Лиге плюща. «И про мулатку Грейси с фотографий», – нашептывает голос разума, пока сердце пытается игнорировать очевидные вещи. У Ярика ведь все хорошо там, в другом, далеком от меня мире. И совсем скоро он туда вернется.

– Куда ты дела очки? – спрашивает, а я почти с яростью отбиваю подачу.

– Сделала коррекцию зрения.

Что значит его эта новая повторяющаяся ухмылка?

– А пирсинг откуда?

Я заправляю прядь волос и провожу пальцами по исколотому уху. На самом деле, пирсинга гораздо больше – физическая боль помогала справиться с демонами в голове. Каждый раз, когда терпеть становилось невыносимо, я бежала прокалывать что-то. Часть даже успела зажить.

Слишком тяну с ответом, кожа на левой щеке начинает гореть – теперь он рассматривает меня. Ловлю взгляд, ускользающий ниже по шее. Натягиваю куртку до подбородка.

– Соски не проколоты, если ты об этом.

– Ну да, теперь там хотя бы есть, что прокалывать.

– Эй! – возмущаюсь и пихаю кулаком в плечо.

Это чуть разряжает атмосферу. И не буду врать – льстит, что заметил. Раньше, пока я серьезно занималась балетом, была плоская, как доска. Сейчас в объемах прибавила, мне самой нравится.

– Ты все так же не умеешь принимать комплименты, – заявляет.

– А ты все так же не умеешь их делать.

Он пожимает плечами и вдруг поворачивается ко мне. Что такое? Горит красный сигнал, на дороге – ни души. Дрожь пробегает по спине от его близости. ...

Скачать полную версию книги