Танковое училище [Екатерина Константиновна Гликен] (fb2) читать онлайн

Екатерина Гликен Танковое училище

Экскурсия несколько затянулась и, вообще, была скучновата. Денис привык к бешеным ритмам и оборотам столицы, кричащей музыке, снующим повсюду жителям. После суматохи мегаполиса маленький провинциальный городишко, показавшийся сначала прекрасной картиной древних мастеров, начал оглушать своей тишиной и утомлять нехоженностью троп. Всё величие старых храмов, подпирающих небо, поразившее юношу при начале осмотра городских пейзажей, казалось тусклым и унылым, и, главное, совершенно неуместным, как будто насмехающимся над двухэтажными постройками в центре города, разбросанными среди кривых узких улочек. Что и говорить, новость о том, что сейчас они, наконец-то, двинутся на перекус в ближайшее кафе, оказалась весьма кстати.

Ирина, напротив, была довольна прогулкой: когда-то и она жила в таком провинциальном городке, как и этот, и все здесь напоминало ей о детстве.

Олег, который принимал молодых людей у себя и готовивший им погружение в местную историю, кажется, и сам был рад, что все уже закончилось.

Они заняли столик. Ноги гудели от длинных переходов (в маленьких городах проще дойти, чем дождаться общественный транспорт), голова гудела от жары. Пока приятели делали заказ, Денис бездумно уставился в окно. Перед ним расстилалась большая площадь с приличным потоком машин, разделяющимся кольцом на несколько рукавов. За площадью виднелась невысокая, примерно в три этажа, постройка. Домишка, казалось, совсем разваливался на части, хотя в некоторых окнах стёкла ещё держались, кое-где виднелись даже какие-то несуразные занавески. Сам дом огорожен довольно высоким, до половины второго этажа, кирпичным забором, который никак не сочетался с завитушками в стиле рококо, вырезанными каменщиком по фасаду здания. Ограждение было не только неуместным, оно раздражало, хотелось его убрать, уничтожить. Казалось, и сама природа трудилась над удалением лишнего элемента: в местах провалов кирпичей и частичных обрушений кладки можно было заметить прекрасный зеленый сад, который изо всех напирал на кирпичи, увивая плющом торчащие поверхности и забиваясь в щели засохшего, крошащегося цемента.

– На кого ты там уставился? – Ирина щипнула его за бок.

Денис дернулся и отвернулся от окна. Обняв подругу, он посмотрел ей в лицо и уверенно сказал:

– Конечно, на тебя.

– О, кстати! – Олег ткнул вилкой в окно по направлению к зданию, на которое смотрел Денис. – Напротив нас – старинная усадьба. Тоже очень интересная история.

– Нет, хватит с нас интересных историй, – прервала его Ирина, уплетая за обе щеки салат. – Сейчас мы хотим есть и купаться.

– Нет, погоди. Что еще за интересная история? – Денис буквально впился глазами в Олега.

– Если будешь на меня так смотреть, я подавлюсь, – откашлялся Олег.

– Ну, Денис, давай кушай уже, ну сколько можно, – заныла Ирина.

– Ну еще одну и все, -передразнил он ее.

– Эх, ладно, слушайте, все равно расскажу же. Минутой раньше, минутой позже. Дело было… Ну примерно лет триста или пятьсот назад. Я, признаться, не совсем помню, как и что, но дом был построен по случаю. Вот по какому, боюсь соврать, но что-то связано с политическим управлением. Псков наш – город приграничный, так всякие беглецы к нам вечно шастали: обижают какого-нибудь князя или графа за границей, он сразу раз – и к нам.

– А вы и рады? – засмеялась Ирина. – Турпоток растет, инфраструктура, все дела.

– Погоди, раньше не так было. Раньше если кого привечаешь, можно нехило было отхватить от противоборствующей стороны. В общем, сбежала какая-то тамошняя женщина, которая там замужем была, а сама с нашим князем или наместником, или губернатором, как ни назови, с главным нашим, шашни крутила. Вот влюбилась и к нему – шасть. А у нашего градоначальника жена, дети, всё в шоколаде. Куда её девать? Ну, он пообещал, что выпишет ей какое-то место по градостроительной части, как иностранному специалисту, и дом вот этот ей отгрохал. И недалеко, и семье жить не мешает. Та, конечно, рада, но заграница ж: эмансипация, феминистки. Короче, захотела она нашего губернатора с потрохами оттяпать, как бы «я в ЗАГС, а Хоботов в монастырь», ну, жену то есть подальше услать, лучше – в Сибирь. Наши бабы, хоть не феминистки, но мужа отдавать просто так никому не собираются. Жена градоначальника устроила пир по случаю нового члена комитета. В новый дом чествовать и пошли. А когда допьяна напились, она их с губернатором и запалила, прямо в доме. Кто помогал ей не знаю, но они вышли тихо, двери подперли и memento more, как говорится. Моментально – в море.

– Тьфу ты. Вечно эти бабы все испортят, – выругался Денис.

– Ну конечно! – отозвалась Ирина. – Если б не бабы, ни дома бы, ни истории бы не было. Бабы – это основа поэзии, её суть. Без баб у вас было бы ведро, на котором написано «ведро»…

– Погоди, а причём здесь танковое училище и что стало с женой? – вернул тему Денис.

– Что с женой стало – неизвестно, вероятно, ушла. После такого женщине надо было бежать, она, возможно, до этого драгоценностей набрала и утекла. А вот с домом – интереснее. Несмотря на пожар он остался внешне таким же, каким и был. Ни одного следа дыма или огня. Только внутри всё выгорело. Знаешь, говорили, что душу у дома пламенем выжгло.

– И он с тех пор стоит без души во мраке и поедает проходящих мимо, у-у, – Ирина изобразила страшную гримасу.

– Это действительно так, – кивнул Денис. – Дело в том, что внутри пытались ремонтировать. Уже много после пожара. Заходили рабочие и пропадали. Людей не находили. Так и говорили, что «дом без души» отправляет людей заживо в адово пекло.

Ирину даже передёрнуло.

– Ну, а причём же здесь всё-таки танковое-то училище? – нетерпеливо перебил Денис.

– Да что ты заладил? Кому это интересно? – рассердилась Ирина.

– Погоди, Ир, это тоже интересно. Денис правильно спрашивает, – улыбнулся Олег. – В общем, как я уже сказал, не находили никого. Никого, кроме одной. Она каким-то чудом вырвалась оттуда, из этой преисподней, если хотите. Но была совершенно невменяемой. Тогда новый губернатор, какой-то нерусский, вроде, немец, чтобы все слухи искоренить и не допускать паники, объявил об устройстве в этом здании дома призрения для умалишённых. И, кстати, этот дом содержался за счёт бюджета города, за налоги. В другие дома отдавали родственники за плату из своих карманов. А этот – нет. Сюда можно было кого попало сдавать, и, если доказано будет, что дурачок, то бесплатно содержали. А самой первой постоялицей стала….

– Та самая тетка, которая чудом выжила! – догадалась Ирина.

– Да, верно, и ещё парочка, которые были помещены сюда в наказание за распространение сплетен про здание.

– Все это никоим образом не объясняет, почему училище и почему танковое? – засмеялся Денис.

– Училище – объясняет. Для лечения за счет казны были выписаны врачи и медсестры, которые хотели научиться ухаживать за больными и всё такое. Работали они здесь бесплатно. Вроде прохождения практики. Работали и учились. Поэтому – училище. А при советах тут так и продолжали до недавнего времени лечить тех, кто слегка не как все. А танковое? Посмотри вот туда, направо, видишь памятник? Танк? – Олег ткнул пальцем в стекло. – При Советах после войны поставили. Ну дурдомом называть некрасиво было, поэтому и звали училищем, как встарь. А поскольку училищ было много, это стали звать «танковым», из-за танка.

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Сейчас там что?

– А-а, ты об этом? Признаться, я там давно не был. Вроде, обещали построить из дома гостиницу, а всех танкистов куда-то переместить, на выселки, на окраину. Но вроде там кто-то ещё шевелится, я хожу мимо, бывает, и свет горит, и люди говорят, что там ещё живут.

Вечером все пошли купаться, и история забылась. По крайней мере, так казалось. Денис нашел минутку и улизнул с пляжа, пообещав скоро вернуться с шашлыками. Он схватил с собой фотоаппарат и стремглав кинулся к дому с завитушками в стиле рококо.

Место действительно было необычным: находясь рядом с оживленной дорогой, вблизи городского пляжа, оно как будто поглощало все шумы, даже птицы не пели вблизи здания, хотя сад, который окружал подход к дому был великолепен. За ним, по всей видимости, ухаживал опытный садовник. Тут были яблони, вдалеке в тени росли вишни, к крыльцу вела березовая аллея, а в стороне, близкой к реке, свои длинные ветви опускала вниз старая ива.

Кусты жимолости были аккуратно пострижены, из-за них выглядывали лохматые азалии. В клумбах, расположенных замысловатым порядком, аккуратно пристроились самые разные, какие только можно вообразить, цветы и цветочки.

Денис почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял глаза от цветов и заметил в проёме окна, где стекло сохранилось ещё полностью, женские любопытные глаза.

«Это же дурдом!» – вспомнил Денис, и неприятный липкий холодок защекотал по спине.

Он машинально кивнул. Женщина в окне кивнула в ответ. Денис поспешил убраться, но обитательница дома окликнула его:

– Здравствуйте, хорошая погода, не правда ли?

Денис, испытывая неловкость и желание поскорее уйти, подчёркнуто вежливо ответил:

– Прекрасная, сударыня! Разрешите идти?

Женщина засмеялась. Денис и сам почувствовал, что совершенно глупо зачем-то спросил разрешения покинуть усадьбу, будто она врач, а он больной в этом заведении.

– И кто у нас тут дурачок? – как будто разгадав его мысли, спросила женщина.

Денис и сам рассмеялся, до того нелепая ситуация сложилась.

– Ну вот, вы уже и смеётесь, – продолжила его собеседница. – А то, кажется, в самом начале я напугала вас?

– Нет-нет, – поспешил уверить её Денис. – Что вы? Просто мне сказали, что этот дом необитаем…

– Необитаем? – и женщина задумчиво протянула это слово, как будто пробуя его на вкус. – Ну, может быть, в некотором смысле это и правда?

– В каком? Я слышал, что у дома выгорела душа?

Собеседница нахмурилась.

– Нет, определённо, мы с вами должны поменяться местами, – печально улыбнулась женщина. – Я должна стоять на вашем месте в саду, а вы на моем – в стенах лечебницы. Вы же понимаете, что у дома не бывает души…

– Нет, ну что вы. Вы знаете, а я верю, я думаю, и вы верите, что у каждого места в городе, у каждого дома, и у каждой вещи, да-да, у всего есть душа! И не я один, даже говорят, что вещи заимствуют характер своих хозяев. Вы и сами, наверное, замечали, да и выражение есть: из рук валится. Когда что-то делаешь, берешь вещи и нервничаешь, они падают из рук. Буквально падают, потому что чувствуют, что в состоянии нервозности лучше ничего не предпринимать.

Собеседница тихо улыбнулась.

– А вы знаете, какая душа у дома?

– Нет, а разве душу можно четко назвать или показать? Я думал, что это – что-то бесплотное.

– На самом деле, это не так. Душа дома – это его люди, те самые, которые живут в нем. Их планы, их мечты, их беды – все это и составляет душу дома. Замечали ли вы, как быстро умирают брошеные дома? Как быстро ветшают они, едва из них уходят люди? А теперь представьте, что в доме жили люди, любили, строили планы, а потом… внезапно исчезли? Но дом умирать совсем не хочет. Что же тогда ему делать?

– Искать исчезнувших людей или брать в плен других? – рассмеялся юноша.

– Вы даже не знаете, как вы правы! Как вы страшно правы! Как ужасно вы правы, и теперь представьте, что дом может прожить больше одной человеческой жизни…

– Значит, ему нужны будут всё новые и новые жертвы… А вы сумасшедшая? – внезапно даже для самого себя спросил Денис.

– И да, и нет, – ответила она.

– В каком смысле?

– Вы знаете, когда-то я была похожа на вас, когда-то давно, очень давно. Мне тоже думалось, что у вещей должна быть душа. Это принято считать нормальным, когда человек так думает? Кажется, да. В этом смысле я нормальная.

– А в каком же тогда ненормальная? – продолжил Денис.

– Это трудно объяснить, знаете ли. Тут очень тонкая грань. Вроде бы ничего особенного во мне нет, но в то же время я иногда перехожу за какую-то… границу что ли. Вот, представьте, вот вы обиделись на кого-то, что-то сказали нехорошее в сердцах. Ну, с кем не бывает. Ну не отпирайтесь, я уверена, вы тоже так делали. Так делают все. Да-да, полно вам, вы такой же.

– Нет, – мотал головой Денис. – И еще раз нет. Я так не делал ни разу.

– Да? – удивилась собеседница. – Тогда у меня для вас плохие новости. Если вы так ни разу не делали, значит, в вас есть какая-то нестабильность, которая или уже, или со временем приведёт вас дом, подобный этому. Видите ли, человеческой натуре свойственно злиться. И более того, иногда очень нужно хорошенько разозлиться, знаете ли. Нельзя всё держать в себе. Главное, чтобы злость не переходила в гнев, потому что гнев контролировать нельзя, а вот злость поддается управлению и в то же время, она бывает в сто раз полезнее уныния.

– Так вы врач?! – облегченно выдохнул Денис.

Его собеседница улыбалась и кивала ему.

– Простите, – продолжал Денис. – Я думал, что вы пациентка. Как же это я сразу не догадался? А много ли в этом доме томится пациентов? И они у вас каждый в отдельной палате? Может быть, даже связанные есть? Хотя, наверное, вы ничего не расскажете. Но я все понимаю. Врачебная тайна же.

– Почему? – вскинула женщина вверх брови от удивления. – Почему же? И не только рассказать, а и показать могу, если хотите…

– Как? Вот так запросто?

– Да. А почему нет? Что тут такого? – она на мгновение отошла от окна, а когда вернулась вновь на ней уже красовалась белая высокая шапочка с красным крестом и платье по моде вековой давности. – Вот там, правее, есть отдельный вход, сами понимаете, через главный я не могу провести вас… Больше похоже на обрушение стены, конечно, да-да, правее, вы сможете проскользнуть…

– Вот ты где, мы тебя везде ищем! – Ирина хлопнула его по спине со всего размаху. – Что ты здесь делаешь?

– Погоди, не кричи, – Денис приложил палец к губам, требуя тишины. – У нас есть возможность посмотреть, что внутри.

– И как мы это сделаем? – прошептала Ирина.

– Нас проводит врач, вот, поздоровайся, – Денис указал на собеседницу.

Однако на месте, куда он указывал, никого не было. Ветер трепал белую полинялую занавеску.

– А долго его ждать?

– Кого?

– Врача! – раздраженно шептала Ирина.

Денис ещё раз посмотрел на окно, в котором недавно ему виделась женщина. Подошёл поближе, заглянул в комнату. Комната была совершенно пуста, вздувшийся в центре её линолеум чётко давал понять, что тут давно никого нет. Старые выцветшие обои местами были содраны, местами – в потёках дождя.

– Я пошутил, пойдем… А ведь тут когда-то будет гостиница…

***

Через пару лет на этом самом месте, действительно, появился отель, сверкающий зеркалами и поблескивающий бардовым мрамором.

Говорят, один номер в отеле под страхом увольнения не заселяют, даже дверь в него наглухо забита десятисантиметровыми гвоздями. Осталось поверье: если все номера в гостинице заселить, разыграется старинная драма с пожаром, и все постояльцы умрут на кровавом балу в адовом огне. Остается надеяться, что администраторы отеля – люди внимательные и суеверные и не допустят трагедии.