Ленин. 1917-11 [Jacob Davidovsky] (fb2) читать онлайн

Jacob Davidovsky Ленин. 1917-11

29 сентября 1917 года

Ленин категорически ставит вопрос о восстании почти во всех письмах, начиная с 12 сентября.

Однако все это не производит на ЦК должного впечатления. Тогда Ленин обращается в ЦК с новым письмом от 29 сентября, которое по существу является ультиматумом. Или ЦК примет предложение Ленина о немедленном назначении восстания – или Ленин выходит из ЦК. Вот самое важное место из этого письма:

"Если бы мы ударили сразу, внезапно, из трех пунктов, в Питере, Москве и Балтийском флоте, то девяносто девять процентов за то, что мы победим с меньшими жертвами, чем 3-5 июля. При таких шансах, как теперь, не брать власти, тогда все разговоры о власти Советов превращаются в ложь. Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный орган вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в Предпарламенте, как предоставление места меньшевикам в Президиуме Совета и т. д. и т. д. Видя это, я должен усмотреть тут "тонкий" намёк на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, на зажимание рта и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собою свободу агитации в низах партии и на съезде партии, ибо мое крайнее убеждение, что если мы будем ждать съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию".

Обращаться к съезду партии вождю не понадобилось. Разумеется, никто не желал выхода Ленина из состава ЦК, но именно Троцкий начал активнейшую работу по устранению упомянутых в письме недостатков.

3 октября 1917 года

Троцкий приобретал всё больший вес в ЦК. На очередном заседании 3 октября ему удалось убедить его состав принять решение о возвращении Ленина из финляндского подполья в Петроград. Чтобы "была возможной постоянная и тесная связь", – говорилось в решении.

В самом деле. Большевики на данный момент были в Петрограде уже чуть ли не самой влиятельной силой, и вождю не нужно было опасаться ареста. Просто стоило быть осторожным – на всякий случай. Кроме того, дело шло к восстанию, и на этом этапе физическое присутствие Ленина было весьма желательным.

4 октября 1917 года

Николай Маркин неизвестно какими путями умудрился выполнить поручение Троцкого. Большевистский Петроградский Совет Рабочих и Солдатских депутатов обзавёлся собственной типографией и вновь начал издавать газету. Её назвали "Рабочий и Солдат". Маркин сидел день и ночь в редакции, налаживая дело.

Лев Давидович мысленно поздравил себя. Ценность такого человека, как этот немногословный матрос, как оказалось, намного превышала его же красноречие. Троцкий понял, что у него появился неоценимый помощник.

С этого дня патрулирование для Маркина закончилось. Со своими матросами он теперь виделся урывками, всё время занимаясь новыми поручениями Председателя Петроградского Совета.

Впрочем, его ребята тоже не сидели без дела. Работы по подготовке восстания было много. Да и особая надобность в патрулировании отпала. Отряды Красной Гвардии на местах сами неплохо справлялись с беспорядками.

5 октября 1917 года

Ещё до возвращения Ленин руками Троцкого добился очень серьезного тактического успеха. Заседание ЦК от 5 октября года почти единогласно вынесло постановление уйти из Предпарламента в первый же день открытия его сессии 7 октября, огласив там соответствующую декларацию.

7 октября 1917 года

В Петроград вернулся Ленин. Отныне он берёт на себя непосредственное руководство над ЦК.

Теперь Владимир Ильич имеет возможность встречаться с каждым из членов ЦК и Петроградского Комитета. Его информация тоже стала полнее. Ленин на всякий случай снова сбрил бороду и усы и загримировался, сделав себе через ЦК удостоверение на то же имя рабочего Константина Петровича Иванова. На имя Иванова был выписан пропуск и в Смольный институт, где теперь находился легальный большевистский центр.

До этого в Смольном был Институт благородных девиц, но в связи с неспокойной ситуацией на улицах Питера, он в начале октября перебазировался в Новочеркасск. Здание тут же явочным порядком было занято ЦК большевиков, которому уже давно в связи с ростом численности как самой партии, так и её аппарата, стало тесно в особняке Кшесиньской.

Хотя Ленин и говорил, что ему нужно фальшивое удостоверение на всякий случай, ибо возможен и "конфликт" и "встреча", но надобность в этом была едва ли. Временное правительство давно не искало Ленина, а ЦК партии еще 6 сентября предложил Ленину и Зиновьеву в случае их согласия поставить перед ЦИК Советов вопрос об освобождении их от преследования под залог. Однако Ленин предпочел оставаться на нелегальном положении. Бережёного Бог бережёт

Большевистская фракция в соответствии с ранее принятым ЦК решением покинула Предпарламент, огласив мотивированную декларацию. Декларация содержала общеизвестные требования большевиков о власти Советов, земле, мире и так далее

Подтекст декларации был яснее ее текста – это бойкот Предпарламента и ставка на установление диктатуры через вооружённое восстание.

9 октября 1917 года

Меньшевики и эсеры, сами не желая того, способствовали созданию весьма важного, быть может, решающего легального органа машины восстания – Военно-Революционного комитета.

На очередном заседании уже в большинстве своём большевистского Петроградского Совета говорилось о необходимости создания, во-первых, контроля над действиями Петроградского военного штаба (который обвиняли, что он хочет вывести революционный гарнизон из Петрограда), во-вторых, организации такого органа, который мобилизовал бы население для обороны Петрограда – Комитета революционной обороны.

Меньшевики и эсеры сначала были против, но потом сами внесли предложения, которые гласили:

1. Создать при командующем войсками Петроградского округа коллегию из представителей Совета, и всякий вывод той или иной части войск может быть произведен только с согласия этой коллегии.

2. Очистить командный состав от правых (в данном контексте консервативных, проправительственных элементов).

3. Создать комитет революционной обороны Петрограда.

Большевистский Исполком Советов весьма охотно принял эти предложения. В тот же день состоялся пленум Совета, на котором нашли, что предложения меньшевиков и эсеров недостаточно радикальны. Пленум записал, что власть должна перейти в руки Советов, что же касается революционного комитета обороны Петрограда, который “сосредоточил бы в своих руках все данные, относящиеся к защите Петрограда и подступов к нему” то он “должен быть создан”.

Так при невольном участии меньшевиков и эсеров была подготовлена почва по созданию легального органа восстания – Военно-Революционного Комитета.

10 октября 1917 года

Через три дня после возвращения Ленина произошло заседание ЦК, на котором был, наконец, поставлен вопрос о восстании. Оно проходило на квартире редактора газеты Горького "Новая жизнь" меньшевика-интернационалиста Николая Суханова.

Юмор ситуации заключался в том, что сам Суханов отнюдь не был сторонником прихода к власти большевиков, особенно путём вооружённого восстания. В отличии от своей жены Галины Константиновны, члена партии и сотрудника Секретариата ЦК.

Вынужденный много времени находиться на работе в редакции, Николай зачастую оставался ночевать где-нибудь недалеко от работы. Так произошло и в тот день.

На этот раз к его ночевке вне дома были приняты особые меры. По крайней мере, жена точно осведомилась о намерениях и дала ему дружеский бескорыстный совет – не утруждать себя после трудов в редакции дальнейшим путешествием.

Ленин явился на собрание в парике с удостоверением на имя Иванова, а Зиновьев – с бородой, но без шевелюры, тоже с фальшивым удостоверением. Григорий Евсеевич без особого риска уже с сентября участвовал в заседаниях. Его даже хотели легализовать под залог, но ЦК не соглашался оторвать Зиновьева от Ленина.

Присутствовала всего-навсего половина членов ЦК. В том числе Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский. Как стало уже обычным, председательствовал Яков Свердлов.

Официальная повестка дня заседания вовсе не выглядела исторически:

1) Румынский фронт

2) Литовцы

3) Минский и Северный фронт

4) Текущий момент

5) Областной съезд

6) Вывод войск

Все эти практические и тактические вопросы были сформулированы нарочно. Чтобы вернее завуалировать главный и решающий вопрос о судьбе всей революции. Четвертый вопрос. O текущем моменте.

По этому-то вопросу с докладом и выступил Ленин. Он теперь имел возможность лично изложить свои аргументы.

Его основная мысль – политически восстание давно назрело, но в партии с начала сентября замечается какое-то равнодушие к этому вопросу. Это недопустимо. Вопрос стоит очень остро, и решающий момент близок.

Равнодушие масс можно объяснить тем, что те утомлены словами и резолюциями. А политически всё совершенно созрело для перехода власти. Надо говорить уже только о технической стороне. Между тем нынешний ЦК, вслед за оборонцами, склонен систематическую подготовку восстания считать чем-то вроде политического греха. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с большевиками, бессмысленно .

В прениях выступило только три человека. И то не по принципиальному вопросу – о восстании, а с информацией о состоянии дел на местах.

Голосуется предложенная Лениным резолюция о том, что вся внешняя и внутренняя обстановка ставит на очередь дня вооружённое восстание. Признавая таким образом, что восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы. За резолюцию голосуют 10 человек, против – два. Это Зиновьев и, конечно, осторожный Каменев.

Таким образом, решение о восстании было принято меньшинством. На тот момент ЦК состоял из 24 членов, но из них 12 отсутствовало.

На этом же заседании было принято ещё одно решение, которое тогда казалось малозначительным. Дзержинский предложил создать для политического руководства на ближайшее время Политическое бюро из членов ЦК.

Предложение приняли, и Бюро было создано. Оно состояло из семи человек: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. Таков был первый состав Политбюро ЦК партии большевиков.

Впрочем, Троцкий позднее писал, что этот состав оказался нежизнеспособным и ни разу не собирался в указанном составе.

На заседании не был записан срок начала восстания, но Троцкий позднее утверждал, что устно было условлено: восстание начнется 15 октября. Сталин в своих воспоминаниях это оспаривал, говоря, что оно произошло именно тогда, когда оно было назначено – 25 октября.

Возможно, Троцкий кривил душой. По другим воспоминаниям он был не согласен с Лениным, желая приурочить восстание к открытию Второго Съезда Советов, которое должно было состояться именно 25-го.

И эти источники утверждают, что при голосовании восторжествовала как раз точка зрения Троцкого вопреки и позиции Ленина, настаивавшего на немедленном восстании, и мнения Зиновьева с Каменевым, бывших вообще против вооружённого выступления.

Один очень характерный и существенный момент в резолюции. Почему надо спешить с восстанием. Резолюция перечисляет благоприятные предпосылки, но называет и одну отрицательную – могущую его сорвать. "Угроза мира империалистов с целью удушения революции в России". Эта "угроза мира" дополнялась другой угрозой – предполагаемым предоставлением земли крестьянам, над проектом которого работали и ЦИК Советов и Временное правительство.

То есть если бы Временное Правительство немедленно приняло законы о заключении мира и передаче земли крестьянам, это сделало бы победу большевиков невозможной.

Мир и земля как раз и были те два кита, на которых строилась вся стратегия захвата власти большевиками.

Мне кажется, что эта угроза на деле не существовала. Даже если бы правительство приняло такое решение буквально в тот же вечер, оно бы всё равно не успело до 25-го числа ни заключить мир, ни раздать землю. Да, вероятно, такие решения могли бы быть, по крайней мере, широко обнародованы. Но я не думаю, чтобы кто-нибудь поверил в их реальность. Особенно учитывая, что большевики немедленно объявили бы это очередным трюком Керенского.

Временное Правительство к этому моменту находилось у власти уже более семи месяцев. И за это время не сделало ничего как для заключения мира, так и передачи земли в собственность крестьянам. Кредит доверия был безнадёжно исчерпан.

11 октября 1917 года

Зиновьев и Каменев обратились к с заявлением против восстания. Обращение было адресовано Петроградскому, Московскому областному, Финляндскому областному комитетам РСДРП, большевистской фракции, Петроградскому Исполкому Советов, большевистской фракции съезда Советов Северной области. Оно гласило:

"Говорят:

1) За нас уже большинство народа в России.

2) За нас большинство международного пролетариата.

Увы – ни то, ни другое не верно, и в этом всё дело"

Заявление Зиновьева и Каменева не имело практических последствий. Большевистская машина восстания уже начала работать. Её было не остановить.

12 октября 1917 года

В этот день Петроградским Советом был создан Военно-Революционный Комитет. Юмор ситуации заключался в том, что его создали по предложению меньшевиков и эсеров, которые предполагали, что Комитет создаётся в основном для надзора за тем, чтобы ни одна воинская часть без ведома Совета не была выведена из Петрограда. Меньшевики и эсеры внесли своё предложение 9 октября, оно было Советом принято, и 12 октября Военно-Революционный Комитет был официально создан.

Что речь идет об органе восстания, знали только большевистские члены Совета. Его меньшевистская и эсеровская часть полагала, что создается по существу тот орган, который они сами же предложили. Большевики – и Троцкий в особенности – делали вс ё возможное, чтобы укрепить их в этом заблуждении. Даже в постановлении о. задачах комитета большевики сумели ловко замаскировать его истинную цель. Вот что говорилось в постановлении Исполкома:

"Ближайшими задачами Военно-Революционного комитета являются: определение боевой силы и вспомогательных средств, необходимых для обороны столицы; затем учет и регистрация личного состава гарнизона Петрограда и его окрестностей, а равно и учёт предметов снаряжения и продовольствия, разработка плана работ по обороне города, меры по охране его от погромов и дезертирства, поддержание в рабочих массах и солдатах революционной дисциплины.

При Военно-Революционном Комитете организуется гарнизонное совещание, куда входят представители частей всех родов оружия. Гарнизонное совещание будет органом, содействующим Военно-Революционному комитету в проведении его мероприятий, информирующим его о положении дел на местах и поддерживающим тесную связь между комитетом и частями".

Во главе Комитета был поставлен левый эсер Павел Лазимир, который не знал, что возглавляет легальный штаб восстания ЦК партии большевиков. Зато он был окружен людьми, которые знали, в чем дело. Это – сам Троцкий, товарищ председателя Подвойский, секретарь комитета Антонов-Овсеенко, ну и рядовые члены Комитета – большевики и левые эсеры. Меньшевики и эсеры правые отказались войти в Комитет.

Большевистские конспираторы так его организовали, что создали при нем отличные вспомогательные службы. Таковыми были отделы комитета:

1) Обороны.

2) Снабжения.

3) Связи.

4) Информации.

5) Рабочей милиции.

6) Донесений.

7) Комендатуры.

Комитет прочно опирался на Петроградский гарнизон в 150 тысяч солдат.

16 октября 1917 года

Состоялось заседание ЦК. На этот раз оно было расширенным. Присутствовали руководители Петроградского комитета, Военной организации, Петроградского Совета, профсоюзов и другие. Всего присутствовало 25 человек, в том числе Ленин, Свердлов, Зиновьев, Каменев, Сталин, Дзержинский.

Троцкий в заседании не участвовал. В это время он проводил Пленум Петроградского Совета, на котором утверждался состав Военно-Революционного Комитета.

Заседание происходило на окраине Петрограда, в помещении Лесновско-Удельнинской районной Думы, которая уже тоже находилась в руках большевиков. Председателем её был Михаил Калинин .

Сначала Ленин обосновал решение ЦК о восстании, а потом пошли доклады – как и насколько успешно идет техническая подготовка.

Трезво, деловито и без всякого ложного пафоса взвешивались все плюсы и минусы происходящей подготовки.

Ленин и его ученики подходили к восстанию как к искусству. Конечно, раздавались и пессимистические нотки неверия в успех дела, но они тонули в большом хоре убежденных сторонников.

Принципиально нового Ленин не сказал ничего . Он только заметил, что в данный момент стоит дилемма. Либо новая корниловщина, либо власть большевиков. Он сказал, что нужны не слова, а дела. И пожелал сначала выслушать доклады с мест из большевистских центров, а уж потом чем делать выводы. При этом многозначительно добавил: "Настроением массы руководствоваться невозможно, ибо оно изменчиво и не поддается учету".

Из докладов выяснилось, что ситуация по районам и организациям разная. Кто-то готов выступить уже сейчас, кто-то за большевиков, но выступать желанием не горит. Но на стороне большевиков и Совета были практически все.

Развернулись прения. Большинство ораторов поддерживали курс на немедленное восстание. Но было немало и других мнений.

Некоторые считали, что нужно подождать до открытия Второго Съезда Советов, до которого оставалось девять дней, а уж там брать власть. Другие вообще хотели отложить вопрос до Учредительного Собрания, дата которого даже не была ещё назначена.

Зиновьев и Каменев повторили свою старую точку зрения и решительно выступили против восстания, по крайней мере, в ближайшие дни. Каменев говорил, что с принятия резолюции прошла неделя – и ничего не сделано. Вывод недели – "данных для восстания у нас нет". Далее он сказал: "Раньше говорили, что выступление должно быть до двадцатого, а теперь говорят о курсе на революцию. Назначение восстания есть авантюризм".

Сталин, хоть и возразил Каменеву и Зиновьеву, заявив, что выжидательная тактика только помогает контрреволюции организоваться, но затем добавил, – "День восстания должен быть целесообразен". То есть не немедленно.

Голосовались две резолюции:

1. Резолюция Ленина: "Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления".

2. Резолюция Зиновьева: "Не откладывая разведочных, подготовительных шагов, считать, что никакие выступления впредь до совещания с большевистской частью съезда Советов – недопустимы". Напомним – Второй Съезд Советов должен был открыться через девять дней.

Большинством голосов победила резолюция Ленина.

18 октября 1917 года

Лев Каменев, не найдя поддержки в ЦК, продолжил попытки предотвратить восстание. Вышла его стать я в газете Горького "Новая жизнь".

"Не только я и Зиновьев, но и ряд товарищей-практиков находят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до созыва съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом".

Каменев недаром выбрал газету Горького для этой публикации. Узнав о готовящейся попытке восстания, Алексей Максимович пришёл в ужас и в том же выпуске газеты появилась его статья "Нельзя молчать".

Он писал: "Всё настойчивее распространяются слухи о том, что предстоит выступление большевиков. Вспыхнут все темные инстинкты толпы, раздраженной разрухою жизни, ложью и грязью политики – люди будут убивать друг друга, не умея уничтожить своей звериной глупости".

Горький предлагал ЦК большевиков опровергнуть слухи о восстании, если этот ЦК не стал "орудием в руках бесстыднейших авантюристов или обезумевших фанатиков". "Обезумевшим фанатиком" Горький считал Ленина.

19 октября 1917 года

Ленин был взбешён статьёй Каменева в газете. На Горького он вообще не обратил внимания – писатель есть писатель, да и пишет он всего лишь."Ходят слухи". Иное дело – Каменев и, видимо, Зиновьев, на которого Лев Борисович также сослался в своей статье. Они – свои и, разгласив в прессе планы Ленина и ЦК о восстании буквально накануне, совершили предательство.

Ленин писал в ЦК: “Зиновьев имеет бесстыдство утверждать, что партия не опрошена и что такие вопросы не решаются десятью человеками. Каменев бесстыдно кричал: "ЦК провалился, ибо за неделю ничего не сделано" (опровергнуть я не мог, ибо сказать, что именно сделано, нельзя).

Каменев и Зиновьев выдали Родзянко и Керенскому решение ЦК своей партии о вооруженном восстании. Ответ на это может и должен быть один: немедленное решение ЦК: ЦК исключает обоих из партии. Мне нелегко писать про бывших близких товарищей, но колебания здесь я считал бы преступлением. Изменником может стать лишь свой человек"

Видимо, из осторожности, Ленин с этого момента перестаёт ходить на заседания ЦК вплоть до 25-го числа – даты восстания. Неизвестно, какие выводы сделает Керенский из статьи Каменева, но бережёного Бог бережёт.

На самом деле даже статья Каменева не могла остановить свержение Временного Правительства. Большевистская машина работала неумолимо, и остановить её было невозможно.

Но Ленин был прав в том смысле, что опасность могла угрожать лично ему. Ведь официально Владимир Ильич по-прежнему находился вне закона, а значит, правительство могло возобновить его поиски и даже дать неофициальные инструкции о физической ликвидации при задержании.

Разумеется, даже в этом случае Троцкий довёл бы дело до конца, но в свете изложенного то, что Ленин перестал в эти дни появляться на заседаниях ЦК, было вполне логичным поступком.

А фактическому организатору и руководителю Троцкому такое не грозило. Власть Петроградского Совете в Петрограде была уже намного сильнее власти правительства, а Лев Давидович являлся Председателем Совета.

20 октября 1917 года

На заседани ЦК обсуждалось заявление Ленина о Каменеве и Зиновьеве. Владимир Ильич отсутствовал. Обвиняемые тоже. Присутствовали Троцкий, Сталин, Дзержинский, Свердлов и другие. Мнения разделились.

Свердлов считал, что ЦК не имеет права исключать из партии, но следует принять продекларированное Каменевым в статье заявление о выходе из ЦК.

Сталин предлагал ничего в данный момент не предпринимать, а на крайний случай отложить вопрос для решения позже на пленуме.

Троцкий заявил, что отставка Каменева должна быть принята.

В результате прений предложение Ленина об исключении Каменева и Зиновьева из партии отклоняется, но отставка Каменева, как члена ЦК, принимается. То есть победила точка зрения Троцкого и Свердлова.

21 октября 1917 года

Состоялось собрание полковых и ротных комитетов всех частей армии и флота столицы. Доклад "О текущем моменте" сделал Троцкий. Результат: Петербургский гарнизон окончательно признал единственной властью Совет, а непосредственным начальствующим органом Военно-революционный комитет.

22 октября 1917 года

Петроградский Совет разослал по всем частям гарнизона телефонограмму, в которой говорилось:

"Никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные Военно-Революционным Комитетом, не действительны". Одновременно ВРК выпустил прокламацию и к населению Петрограда:

"В интересах защиты революции нами назначены комиссары при воинских частях и особо важных пунктах столицы и ее окрестностей. Приказы и распоряжения, распространяющиеся на эти пункты, подлежат исполнению лишь по утверждению их уполномоченными нами комиссарами. Комиссары как представители Совета неприкосновенны"

В тот же день последняя воинская часть, ещё остававшаяся верной Временному Правительству, которая совсем недавно отказалась принять и признать посланного Троцким комиссара – гарнизон Петропавловской Крепости – после выступления лично Троцкого перешла на сторону большевиков. Гарнизон почти единогласно принял резолюцию о советской власти и о своей готовности восстать против правительства.

В крепости хранилось около 100 тысяч винтовок. Одной речи Троцкого перед солдатами хватило, чтобы большевики их заполучили.

Переворот в Петрограде не только созрел, но и перезрел.

В распоряжении Временного Правительства оставались из воинских частей только юнкера из военных училищ, да женский батальон, которые большевики серьёзной силой не считали и даже не посылали к ним агитаторов.

24 октября 1917 года

Троцкий проснулся, как обычно в последние дни, ещё затемно. Уже с неделю он не уходил из Смольного домой, ночуя на старом диване.

Наташа и дети всё понимали. Они тоже частенько забегали в Смольный. Николай Маркин ввёл традицию угощать детей в буфете Смольного чаем и бутербродами. А Наташа иногда оставалась с мужем на ночь. А когда ещё им было видеться?

Детям приходилось всё же ночевать дома. С утра в гимназию.

У Наташи на её работе было проще. Начальник сам был большевиком и в положение входил.

Времени не хватало катастрофически. Подготовка к восстанию шла полным ходом. Вопросы возникали постоянно, и каждый требовал немедленного решения.

Сейчас было то же самое. Лев Давидович успел только умыться, как появился начальник базировавшейся здесь же пулемётной команды. Комендант Смольного был настроен антибольшевистски, но солдаты гарнизона в большинстве своём его не поддерживали. Вот и явившийся сразу доложил:

– Пулемётчики за большевиков, товарищ председатель. Я вот чего пришёл. Солдаты обленились совсем, за пулемётами не смотрят. Не хотели на правительство работать. А теперь, наверное, дело другое?

Лев Давидович повернулся к молчаливо присутствовавшему Маркину.

– Николай, надо сходить вот с ним, проверить – в каком состоянии пулемёты.

Николай неслышно исчез, прихватив пулемётного начальника.

Троцкий начал традиционный утренний обход. Военно-Революционный Комитет, который тоже уже возглавлялся Львом Давидовичем, быстро обзавёлся уймой различных служб. Чёткого расписания у них не было, но вопросы возникали частенько. Эти службы Троцкий и шёл проверять.

На лестнице он столкнулся с рабочим и работницей, которые, запыхавшись, прибежали из партийной типографии. Правительство закрыло "Правду" и заодно газету Петроградского Совета. Типография опечатана какими-то агентами правительства, явившимися в сопровождении юнкеров.

– А нельзя содрать печать? – спросила работница.

– Сдирайте. А чтоб чего не вышло, мы вам дадим надежную охрану.

– У нас саперный батальон рядом, солдаты поддержат.

В Смольном состоялось заседание ЦК, которое дало последние директивы по проведению переворота. На нем отсутствовали Ленин, Зиновьев и Сталин. Присутствовали Троцкий, Каменев, Свердлов, Дзержинский и другие из 24 -х на тот момент членов ЦК.

Вернулся Маркин с пулемётным начальником.

– Пулемёты … хуже, чем в хлеву … вообще не чистили … стрелять опасно.

– Ясно. Николай, нужна другая пулемётная команда. Надёжная. Найдёшь?

– Понял, – Николая уже не было. Троцкий повернулся к проштрафившемуся.

– Так, наказывать не стану, раз вы сами к большевикам перешли. Но из Смольного переведу. Пока не знаю куда. Сейчас, пока не решил, пулемёты привести в порядок. Вы уже с большевиками, за оружием придётся смотреть.

Тем же утром состоялось заседание ЦК.

Каменев, ранее голосовавший против восстания, теперь, когда была уже ясна его неизбежность, как бы забыл о своей просьбе об отставке и сразу начал проявлять активность.

Он предложил, чтобы без особого постановления ЦК ни один его член не мог уйти из Смольного. Предложение было принято. Впрочем, никто и так не собирался уходить.

На заседании членов ЦК распределили по главным пунктам и объектам восстания. Железные дороги, почта, телеграф. Наблюдение за Временным Правительством. Переговоры с союзниками – левыми эсерами.

По предложению Троцкого решили создать запасной штаб восстания в Петропавловской крепости. Постоянную связь с крепостью должен был поддерживать Свердлов. В связи с этим всех членов ЦК снабдили пропусками.

По каменным полам бесконечных и еще полутемных коридоров Смольного солдаты с бодрым грохотом и топотом катили свои пулеметы. Это был вызванный Троцким новый отряд.

Из дверей высовывались полусонные испуганные лица оставшихся еще в Смольном немногочисленных эсеров и меньшевиков. Эта музыка не предвещала ничего хорошего. Они спешно покидали Смольный, один за другим. Большевики оставались полными хозяевами здания,

Тем же утром Военно-Революционный Комитет вынес постановление:

1. Типографии революционных газет открыть.

2. Предложить редакциям и наборщикам продолжать выпуск газет.

3. Почетная обязанность охранения революционных типографий от контрреволюционных покушений возлагается на доблестных солдат Литовского полка и Шестого запасного саперного батальона.

Троцкий старался ничего не забывать.

Неожиданно возникли затруднения на телефонной станции. Там укрепились юнкера. Под их контролем телефонистки перестали соединять звонки в Совет и из Совета.

Военно-Революционный Комитет послал на телефонную станцию отряд матросов, которые вышвырнули юнкеров и установили у входа две небольшие пушки. Телефоны заработали.

На третьем этаже Смольного, в небольшой угловой комнате непрерывно заседал Военно-Революционный Комитет. Там сосредотачивались все сведения о передвижении войск, о настроении солдат и рабочих, об агитации в казармах, о замыслах погромщиков, о происках буржуазных политиков и иностранных посольств, о жизни Зимнего дворца и ещё много чего. Осведомители являлись со всех сторон. Приходили рабочие, солдаты, офицеры, дворники, настроенные пробольшевистски юнкера, прислуга, жены мелких чиновников. Многие приносили чистейший вздор, некоторые давали серьезные и ценные сведения.

Ленин метался по квартире. Всё должно было решиться сегодня ночью. План восстания, основанный на положениях его недавней работы "Марксизм и восстание", был продуман до мелочей. ЦК во главе с Троцким учёл все детали. Но чёрт возьми, как же трудно усидеть на месте.

Владимир Ильич понимал, что вряд ли он сможет что-либо изменить. Что надо ждать. Восстание назначено на сегодняшнюю ночь. Когда подойдёт время начала – за ним придут. Но сомнения никуда не девались.

А вдруг эти умники из ЦК в последний момент снова решат всё перенести? С них станется. А ведь ждать больше нельзя … куда ещё ждать?

Он кинулся к столу. Строчки буквально вылетали из-под пера. Он уже третий раз за сегодня писал в ЦК.

"Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс. Надо во что бы то ни стало сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство. Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!. Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало. Промедление в выступлении смерти подобно!".

Он повернулся к выходу из комнаты.

– Маргарита Васильевна, голубушка. Я понимаю, что совершенно вас замучил. Но дело архиважнейшее. Прошу вас, отнесите это в ЦК.

Вошла хозяйка квартиры Маргарита Фофанова. Именно на её квартире после возвращения в начале октября из Финляндии жил вождь большевиков. Маргарита Васильевна считала это большой честью и с энтузиазмом взяла на себя задачу связной. Вот и сейчас она только кивнула:

– Сейчас отнесу, Владимир Ильич. Не волнуйтесь, будет доставлено.

Но это письмо Ленина на заседании ЦК даже не обсуждалось. Опоздало. ЦК и без него уже решил начать восстание. Поздним вечером за вождём послали связного. Уже знакомого нам Эйно Рахья.

Сразу по приходу Эйно Владимир Ильич принял решение идти. Переменил одежду, завязав щеку платком, надел парик, старую заношенную кепку – и поздно вечером покинул последнюю конспиративную квартиру.

К ночи члены Военно-Революционного Комитета разошлись по районам. Троцкий остался один.

Неожиданно пришел Каменев, который тоже в эту ночь не пожелал оставаться дома. Его приход даже обрадовал Льва Давидовича. Поспать сегодня ночью вряд ли удастся, а вдвоём веселее. Когда ещё там придёт Ленин.

Они оставались вдвоем в маленькой угловой комнате третьего этажа, которая походила на капитанский мостик в решающую ночь революции.

Ночь на 25 октября 1917 года

В соседней с тем помещением, где собирались коротать ночь Троцкий и Каменев, большой и пустынной комнате была телефонная будка. Звонили непрерывно, о важном и о пустяках.

Звонки еще резче подчеркивали настороженную тишину. Легко было себе представить пустынный, ночной, слабо освещенный, пронизанный осенними морскими ветрами Петроград.

Буржуазный и чиновничий люд жмётся в своих постелях, стараясь разгадать – что творится на загадочных и опасных улицах. Напряженным сном боевого бивуака спят рабочие кварталы. Комиссии и совещания правительственных партий всё ещё работают в царских дворцах, где живые призраки демократии натыкаются на еще не рассеявшиеся призраки монархии.

Моментами шелк и позолота залов погружаются во тьму – на электростанциях не хватает угля.

По районам бодрствуют отряды рабочих, матросов, солдат. У молодых пролетариев винтовки и пулеметные ленты через плечо.

Греются у костров уличные пикеты.

У двух десятков телефонов сосредотачивается жизнь столицы, которая осенней ночью переходит из одной эпохи в другую.

Спать этой ночью и вправду было бы несбыточной мечтой. Снова телефонный звонок разорвал тишину. Троцкий вскочил.

Звонили из Павловска. Правительство вызывало оттуда артиллеристов, из Царского Села батальон ударников, из Петергофа – школу прапорщиков.

Троцкий начал обзванивать комиссаров, отдавая распоряжения выставить на путях к Петрограду надёжные военные заслоны и послать агитаторов навстречу вызванным правительством частям. "Если не удержите словами, пускайте в ход оружие. Вы отвечаете за это головой".

Пришлось повторить эту фразу несколько раз.

Снова звонок. На сей раз вести более приятные. Школа прапорщиков и артиллеристы не откликнулись на зов правительства. Только часть ораниенбаумских юнкеров пробралась ночью через заслон, и Троцкий следил по телефону за их дальнейшим движением.

Они кончили тем, что послали в Смольный парламентеров.

Лев Давидович ещё раз проверил – не забыто ли чего.

Наружный караул Смольного усилен. Связь со всеми частями гарнизона остается непрерывной. Дежурные роты бодрствуют во всех полках. Комиссары на месте. Делегаты от каждой воинской части находятся в Смольном, в распоряжении Военно-Революционного Комитета, на случай перерыва связи. Из районов движутся по улицам вооруженные отряды, звонят у ворот или открывают их без звонка и занимают одно учреждение за другим.

На вокзалах особо назначенные комиссары следят за прибывающими и уходящими поездами, особенно за передвижением солдат. Ничего тревожного. Все важнейшие пункты города переходят в руки большевиков почти без сопротивления, без боя, без жертв.

Все хорошо. Лучше нельзя. Можно отойти от телефона. Троцкий садится на диван. Напряжение нервов ослабевает. Именно поэтому ударяет в голову глухая волна усталости. "Дайте папиросу!" – говорит Лев Давидович Каменеву.

Сделав две затяжки, он теряет сознание. Склонность к обморокам при физической боли или недомогании Троцкий унаследовал от матери. Это, кстати, дало повод одному американскому врачу приписать ему падучую болезнь.

Очнувшись, Лев Давидович видит над собой испуганное лицо Каменева.

– Может быть, достать какого-нибудь лекарства?

– Гораздо лучше было бы достать какой-нибудь пищи.

Троцкий пытается припомнить – когда в последний раз ел – и не может. Во всяком случае это было не вчера.

План восстания действительно продумали до мелочей. Петроград был разбит на боевые участки, подчиненные ближайшим штабам. На важнейших пунктах сосредоточились бойцы Красной гвардии. Они поддерживали в связь с войсками по соседству, где охранные роты уже наготове. Цели каждой отдельной операции и силы, необходимые для этого, были утверждены заранее.

Поэтому сам переворот прошёл как по нотам.

Никакого сопротивления не было оказано. Начиная с двух часов ночи небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокзалы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телеграфное агентство и так далее.

Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. В общем, военные операции были похожи скорее на смену караулов в политически важных центрах города. Операции совершенно бескровны. Ни одной жертвы. Город был совершенно спокоен.

Пришёл Ленин.

25 октября 1917 года

Утром Троцкий набросился на буржуазную и соглашательскую печать. О начавшемся восстании ни слова. Газеты так много и исступленно вопили о предстоящем выступлении вооруженных солдат, о разгромах, о неизбежных реках крови, о перевороте, что теперь они просто не заметили того восстания, которое происходило на деле.

Без хаоса, без уличных столкновений, почти без стрельбы и кровопролития одно учреждение за другим захватывалось отрядами солдат, матросов и красногвардейцев по распоряжениям, исходившим из Смольного.

Обыватель протирал испуганные глаза уже при новом режиме. Неужели, неужели большевики взяли власть?

К Троцкому явилась делегация городской Думы и поставила несколько неподражаемых вопросов: предполагает ли Военно-Революционный Комитет выступления, какие, когда? Думе необходимо об этом знать "не менее чем за 24 часа". Какие меры приняты Советом для охранения безопасности и порядка?

Троцкий ответил уклончиво (а как надо было отвечать?) и предложил Думе делегировать своего члена в Военно-Революционный Комитет. Одного. Делегацию это испугало больше, чем угроза переворота, который, правда, и так уже шёл полным ходом.

– Будете ли вы разгонять нас за то, что мы против перехода власти к Советам?

– Нынешняя Дума отражает вчерашний день. Если возникнет конфликт, мы предложим населению перевыборы.

Керенский уехал на Северный фронт, чтобы привести в Петроград верные правительству части.

Тем временем восстание развивается успешно и без сопротивления.

Зимний дворец постепенно оцепляется войсками-сторонниками большевиков со всех сторон.

В 2 часа 35 минут Ленин и Троцкий присутствуют на экстренном заседании Петроградского Совета.

Троцкий с трибуны сообщил:

– От имени Военно-Революционного Комитета объявляю, что Временного правительства больше не существует.

На несколько секунд воцарилось напряженное молчание. Потом зазвучали аплодисменты, но не бурные, а какие-то раздумчивые. Зал переживал и выжидал.

– Отдельные министры подвергнуты аресту. Другие будут арестованы в ближайшие дни или часы. Революционный гарнизон, находящийся в распоряжении Военно-Революционного Комитета, распустил собрание Предпарламента. Мы здесь бодрствовали ночью и по телефонной проволоке следили, как отряды революционных солдат и рабочей гвардии бесшумно исполняли свое дело. Обыватель мирно спал и не знал, что в это время одна власть сменяется другой.

Вокзалы, почта, телеграф, Петроградское Телеграфное Агентство, Государственный банк заняты.

Зимний дворец еще не взят, но судьба его решится в течение ближайших минут.

Насчёт " ближайших минут" Троцкий покривил душой, но общий смысл был аудитории понятен.

В 9 часов 40 минут вечера крейсер “Аврора” делает холостой выстрел. Это приказ Красной Гвардии штурмовать Зимний дворец.

Завязался короткий бой, в результате которого министры капитулируют. Переворот совершился. Жертвы: 6 убитых и 50 раненых.

Поздно вечером, в ожидании открытия заседания съезда Советов, Ленин с Троцким отдыхали по соседству с залом заседаний, в пустой комнате, где не было ничего, кроме стульев. Кто-то постелил им на полу одеяло, кто-то достал подушки.

Два усталых вождя валялись на полу. Тело и душа отходили, как слишком натянутая пружина. Заслуженный отдых. Надо было поспать, но оба не могли. Шла тихая беседа вполголоса.

Ленин расспрашивал Троцкого о выставленных везде смешанных пикетах из красногвардейцев, матросов и солдат.

– Какая это великолепная картина: рабочий с ружьем рядом с солдатом у костра! Свели наконец солдата с рабочим!

Затем он внезапно спохватился.

– А Зимний? Ведь до сих пор не взят! Не вышло бы чего!

Троцкий привстал, чтобы справиться по телефону о ходе операции, но Ленин удержал его.

– Лежите, я сейчас кому-нибудь поручу.

Лежать долго не пришлось. Начался съезд Советов. Прибежала сестра Ленина Анна.

– Дан выступает, вас зовут.

Дан был меньшевиком и, разумеется, восстание не приветствовал. Срывающимся голосом он отчитывал заговорщиков и предрекал неизбежный крах восстания. Требовал, чтобы большевики начали переговоры о коалиции с эсерами и меньшевиками.

– То, что произошло, это восстание, а не заговор, – зазвучал в зале голос Троцкого, – Восстание народных масс не нуждается в оправдании. Мы закаляли революционную энергию рабочих и солдат. Мы открыто ковали волю масс на восстание. Наше восстание победило.

И теперь нам предлагают: откажитесь от победы, заключите соглашение. С кем? Вы – жалкие единицы, вы – банкроты, ваша роль сыграна, отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть: в сорную корзину истории.

Лев Давидович всегда любил выражаться красиво и пышно. Сейчас он имел полную возможность это проделывать.

Тем более, что подавляющее большинство эсеров и меньшевиков после этого покинули съезд, демонстрируя своё неприятие произошедшего.

26 октября 1917-го года

Жизнь в Смольном буквально бурлила. Когда жена Троцкого Наташа вошла в комнату, было ещё утро. Она увидела мужа, Ленина, каких-то других членов ЦК и ещё много народу.

Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротнички грязные. В комнате стоял густой табачный запах.

Кто-то сидел за столом. Возле стола стоялатолпа, ожидавшая распоряжений. Ленин и Троцкий были окружены людьми. Наташе показалось, что распоряжения даются как во сне.

Что-то было в движениях и в словах сомнамбулическое, лунатическое. Наташе на минуту показалось, что все это она сама видит не наяву, и что революция может погибнуть, если они хорошенько не выспятся и не наденут чистых воротничков.

Власть завоевана, по крайней мере в Петрограде. Ленин тоже еще не успел переменить воротничок. На уставшем лице бодрствовали глаза. Он посмотрел на Наташу дружественно, мягко, с какой-то застенчивостью.

– Знаете, – сказал Владимир Ильич нерешительно, – сразу после преследований и подполья к власти … как-то … .

Впрочем, разговор на этом и оборвался. Ленина позвали. В углу комнаты началось импровизированное рабочее совещание. Надо формировать новое правительство.

– Как назвать? – рассуждал вслух Ленин, – Только не министрами: гнусное, истрепанное название.

– Можно бы комиссарами, – предложил Троцкий, – но только теперь слишком много комиссаров. Может быть, верховные комиссары? Нет, "верховные" звучит плохо. Нельзя ли "народные"?

– Народные комиссары? Что ж, это, пожалуй, подойдет. А правительство в целом?

– Совет, конечно, совет… Совет народных комиссаров, а?

– Совет народных комиссаров? Это превосходно: ужасно пахнет революцией!..

– А что, – вдруг неожиданно спросил Ленин, – если нас с вами белогвардейцы убьют, смогут Свердлов с Бухариным справиться?

– Авось не убьют, – ответил Троцкий, смеясь.

– А черт их знает, – сказал Ленин. И сам рассмеялся.

На заседании ЦК Владимир Ильич предложил назначить Троцкого Председателем Совета Народных Комиссаров. Тот подскочил с места с протестом – до такой степени это предложение показалось ему неожиданным и неуместным.

– Почему же? – настаивал Ленин, – Вы стояли во главе Петроградского Совета, который взял власть.

Троцкий предложил отвергнуть предложение без прений. Так и сделали.

Лев Давидович в потаённых мечтах видел, что его никуда не назначили, и можно выспаться и отдохнуть. Было то же чувство, что у хирурга после окончания трудной и опасной операции: вымыть руки, снять халат и поспать.

Ленин наоборот только что прибыл из своего убежища, где три с половиной месяца томился оторванностью от непосредственного практического руководства. Одно совпадало с другим, и это еще более питало стремление Троцкого отойти хоть на короткое время за кулисы.

Но Ленин не хотел и слышать об этом. Теперь он потребовал, чтоб Лев Давидович встал во главе внутренних дел: борьба с контрреволюцией, мол, сейчас главная задача. Троцкий возражал

– Стоит ли давать в руки врагам такое дополнительное оружие, как моё еврейство?

Ленин был почти возмущён.

– У нас великая международная революция! Какое значение могут иметь такие пустяки?

– Революция-то великая, но и дураков осталось еще немало.

– Да разве ж мы по дуракам равняемся?

– Равняться не равняемся, а маленькую скидку на глупость иной раз приходится делать. К чему нам на первых же порах лишнее осложнение?

Троцкому удалось привлечь на свою сторону Свердлова и еще кое-кого из членов ЦК. Ленин остался в меньшинстве. Он пожимал плечами, вздыхал, покачивал укоризненно головой и утешил себя только тем, что бороться с контрреволюцией будем все равно, не считаясь с ведомствами.

А Льва Давидовича поставим наркомом печати. Журналистика ему близка – вот и славно.

Но уходу Троцкого в печать решительно воспротивился тот же Свердлов. Туда, мол, посадим Бухарина.

– А Льва Давидовича надо противопоставить Европе, пусть берет иностранные дела.

– Какие у нас теперь будут иностранные дела? – возражал Ленин. Но, скрепя сердце, согласился. Сдался и Троцкий. Так, по инициативе Свердлова, он и оказался на четверть года во главе советской дипломатии.

Вечером на втором своём заседании Съезд Рабочих и Солдатских Депутатов принял Декрет о мире. Всем воюющим странам и народам предлагалось немедленно приступить к переговорам о заключении всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций.

Кроме того, был принят декрет об отмене смертной казни.

И наконец Декрет о земле, согласно которому помещичья земля подлежала конфискации. Национализировались все земли, недра, леса и воды. Крестьяне получали свыше 150 миллионов гектаров земли.

Съезд избрал высший орган Советской власти – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК). Председателем стал Лев Каменев. При этом постановили, что ВЦИК должен быть пополнен представителями крестьянских Советов, армейских организаций и групп, покинувших съезд накануне.

Наконец, съезд сформировал правительство – Совет Народных Комиссаров (СНК). С образованием ВЦИК и СНК началось строительство высших органов государственной власти Советской России.

Председателем Совета избрали Ленина. Рыков стал наркомом внутренних дел. Шляпников, которого читатель, надеюсь, не забыл – наркомом труда.

Для военных и морских дел был создан особый комитет из трёх человек. Антонов-Овсеенко, Крыленко и Дыбенко.

Луначарского поставили наркомом просвещения, а Троцкий с безнадёжной покорностью принял пост наркома иностранных дел.

Сталина ЦК назначил наркомом по делам национальностей. Кажется, это уже вошло в традицию. Стоило Кобе взбунтоваться против вождя, как через некоторое время его бросали на национальный вопрос.

Но и на этом для Льва Давидовича день не закончился.

В эти дни в Петрограде происходили сразу два Съезда Советов. Один – Рабочих и Солдатских Депутатов, а второй – Крестьянских. И если объявить о победе восстания рабочим и солдатам было сравнительно легко, то выступить с таким же заявлением перед эсерами, представлявшими подавляющее большинство депутатов от крестьян, было сложнее.

Поэтому и сюда отрядили немного поспавшего Троцкого. Как признанного лучшего оратора у большевиков.

Казалось, большевистский оратор не сможет сказать ни одного слова. И действительно, вначале оборончески и эсеровски настроенные делегаты прерывали Троцкого на каждом слове.

Но через несколько минут своей находчивостью и страстностью Троцкий победил аудиторию настолько, что заставил себя слушать. А окончив речь, даже услышал аплодисменты.

Подытоживая свершившееся, следует отметить, что Октябрьский переворот осуществлялся по принципиально иной схеме, чем, скажем, июльское выступление. Возможно, это была одна из причин его успешности.

На сей раз основными силами выступили не утратившие боеспособность части Петроградского гарнизона, а отряды Красной Гвардии, состоящие в основном из рабочих и в меньшей мере из революционных матросов.

Временное Правительство по опыту июльских событий внимательно отслеживало действия войск гарнизона и, успокоенное тем фактом, что они в основном оставались в казармах, даже не подозревало, что в это время красногвардейские отряды тихо и без лишнего шума занимают ключевые учреждения столицы.

Когда положение прояснилось, было уже поздно и всё, что успел сделать Керенский – это сбежать на фронт.

Ну, и нельзя, конечно, не отметить чёткое планирование переворота и активнейшую деятельность Троцкого по его организации.

Но победа большевиков 24-25 октября была только началом борьбы за власть.

В тот же день, 26 октября, на Дону Войсковой атаман Алексей Каледин ввёл военное положение и приступил к разгрому Советов.

Гражданская война началась сразу после победы большевиков в столице.

27 октября 1917 года

Вовремя сбежавший из Петрограда Керенский организовал поход командира Третьего конного корпуса генерала Краснова на Петроград.

Бедный многострадальный Третий конный корпус! Как читатель, возможно, помнит, именно его бросал на Петроград Лавр Корнилов в дни мятежа. Тогда корпусом командовал генерал Крымов. Попытка окончилась ничем. Сначала разобрали железнодорожные пути, из-за чего поход приостановился, а во время остановки большевистские агитаторы поработали на славу. И корпус отказался идти свергать тогдашнее правительство Керенского.

И сейчас произошло нечто похожее. Но не будем забегать вперёд.

Пока что корпус Краснова без помех продвигался к Петрограду. 27 октября была взята Гатчина.

Одновременно у свежеиспечённого большевистского правительства возникла ещё одна проблема, могущая доставить очень серьёзные неприятности. Проблема эта называлась Викжель

Викжель расшифровывался как Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников. Эта организация была создана на Первом Всероссийском учредительном съезде железнодорожников, состоявшемся в Москве с 15 июля по 25 августа 1917 года.

С самого начала Викжель был по составу весьма разнороден. На 27 октября он состоял из 40 членов. Из них 14 эсеров (9 левых), 6 меньшевиков, 3 большевика, 6 членов других партий и 11 беспартийных.

На тот момент Викжель мог создать серьёзную проблему. В его силах было парализовать забастовкой всё железнодорожное сообщение вокруг Петрограда.

Например, в дни корниловского мятежа именно эта организация сумела остановить мятежные войска, двигающиеся к Петрограду, попросту застопорив движение составов с корниловцами. А уж потом большевистские агитаторы довершили начатое.

Сейчас Викжель выдвинул ультиматум, потребовав создания однородного социалистического правительства от большевиков до народных социалистов включительно. То есть и меньшевики, и эсеры.

Разъясняя свою позицию, Викжель рассылал телеграммы "Всем, всем, всем". В них было написано::

"В стране нет власти. Образовавшийся в Петрограде Совет Народных Комиссаров, как опирающийся только на одну партию, не может встретить признания и опоры во всей стране. Необходимо создать новое правительство."

В качестве веского аргумента использовался отказ перевозить войска в Москву, где ещё не закончился большевистский переворот, и вовсю шли бои. Кроме того, железнодорожники пригрозили всеобщей забастовкой.

В тот момент, когда по железной дороге к Петрограду продвигались войска Керенского-Краснова, Викжель мог сильно осложнить положение новой власти, попросту обеспечив зелёную улицу составам с казаками Краснова на пути к Питеру. А большевистские части, высланные навстречу, не перевозить.

Ультиматум вызвал раскол в ЦК и в новом правительстве. ЦК принял решение вступить в переговоры. А Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов сразу выделил делегацию в составе Свердлова, Рязанова, левого эсера Закса и других.

Ленин же с Троцким зан ялись организацией вооружённого отпора войскам Краснова.

28 октября 1917 года

Корпус Краснова занял Царское Село и уже находился на подступах к Петрограду.

Переговоры большевиков с Викжелем продолжались, пока не принеся никаких результатов.

Ленин и Троцкий продолжали заниматься организацией отпора корпусу Краснова. Встретить его планировалось на Пулковских высотах. На утратившие боеспособность части Петроградского гарнизона надежды практически не было.

Чего ожидать в настоящих боевых столкновениях от отрядов Красной Гвардии, сформированных в основном из рабочих, тоже было не до конца ясно.

Но выбора не было, и оба вождя революции мотались по заводам, выступая на митингах, организовывая и вооружая красногвардейские отряды.

Плюсом ситуации было то, что в Петрограде имелось большое количество ариллерийских орудий и снарядов к ним, что могло оказаться важным фактором в боях против казачьей конницы.

Нужен был разбирающийся в военном деле офицер, могущий возглавить войска. Общим руководителем при непосредственном столкновении на Пулковских высотах планировался Троцкий, но опыта в военном деле у него не имелось.

После бесед с рядом офицеров нашли полковника Михаила Муравьёва, политикой особо не интересовавшегося, но весьма честолюбивого человека. Он охотно согласился взять не себя военную составляющую руководства.

Пушки и снаряды вывозились на Пулковские высоты. Туда же начали выступать красногвардейские отряды.

Оглавление

29 сентября 1917 года

3 октября 1917 года

4 октября 1917 года

5 октября 1917 года

7 октября 1917 года

9 октября 1917 года

10 октября 1917 года

11 октября 1917 года

12 октября 1917 года

16 октября 1917 года

18 октября 1917 года

19 октября 1917 года

20 октября 1917 года

21 октября 1917 года

22 октября 1917 года

24 октября 1917 года

Ночь на 25 октября 1917 года

25 октября 1917 года

26 октября 1917-го года

27 октября 1917 года

28 октября 1917 года