Газета Завтра 161 [Газета Завтра] (fb2) читать онлайн

Газета Завтра
Газета Завтра 161

АГЕНТСТВО „ДНЯ“

* Президента Елкина поставили в ведро с водой, украсили хлопушками и баранками, дали в лапу свечку, нацепили на лоб звезду. Воры всех мастей водят хоровод и поют: “Спи елочка, бай-бай”.

аншлаг: РАБОЧИЙ КАБИНЕТ КРЕМЛЕВСКОГО БЕЗДЕЛЬНИКА

Мы видели кабинеты русских царей, строгие, деловые, откуда монархи управляли империей, приращивали земли, гасили мятежи, закладывали новые поколения морских броненосцев, реформировали финансы и армию. Видели кабинет Ленина в Кремле, тесный, как келья, заваленный декретами, книгами, с аппаратом Морзе, откуда пролетарский вождь посылал дивизии на фронты гражданской войны, управлял потоками угля и хлеба для замерзающих городов, утверждал ГОЭЛРО, принимал известных на весь мир писателей и ученых. Мы видели кремлевский кабинет Сталина, строгий и чопорный, с зеленой лампой на дубовом столе, откуда денно и нощно неслись приказы, строилась индустрия, взращивались города и заводы, выигрывалась величайшая война, и в туманной зимней ночи недремлющим оком желтело окно в Сталинском кабинете.

И вот мы видим новый, отстроенный Ельциным кабинет, огромный, высеченный из глыбы разноцветного льда. Повсюду золото, малахит, инкрустированный паркет, ни бумаг, ни книг, — блистательная мертвечина, усыпальница, саркофаг, где похоронено великое государство.

Сразу же за пределами этого роскошного неодушевленного кабинета начинается зона беды и смерти. Мерзнут на улицах скрюченные детишки-попрошайки. Колются в подворотнях синюшные наркоманы. Воет метель в разбитые стекла заводов, где под сугробами ржавеют станки и конвейеры. И вздыхает в чистом поле в палатках выведенный из Чечни гарнизон. Падают самолеты, тонут корабли, взрываются нефтепроводы. Ворье, как тараканы, бежит по России, растаскивая остатки металлов, алмазов и нефти. Уездные воеводы ставят таможни на границах своих вотчин, чеканят свою монету, собирают свои маленькие хищные армии. Русские рабы сидят в невольничьих ямах, и охранник в папахе сталкивает им вниз гнилую свеклу. Чужие разведчики шныряют по русским штабам. Качается в петле самоубийца-ученый. В роскошном, мраморном, как римская баня, кабинете одиноко, весь в инее, сидит истукан, тупо смотрит на молчащий с перерезанным шнуром телефон…

Братья, люди русские, кто бы вы ни были — землепашцы среди дремлющих, усыпанных снегом нив, или священники, возносящие мольбы Господу, шахтеры, почерневшие на всю остальную жизнь от своих подземных трудов, или челноки, летящие за море за куском нелегкого хлеба, офицеры, не сдавшиеся под Аргуном и Гудермесом, или поэты среди нищих своих жилищ, сберегающие русское слово! Как бы тяжко и невыносимо вам ни было — с Новый годом! Не поддадимся унынию! Не опустим рук! Не откроем сердце неверию! Не остынем в любви к нашей милой измученной Родине!

К тридцати миллионам, что проголосовали минувшим летом за Зюганова, прибавим еще десяток. К двадцати избранным губернаторам-патриотам добавим столько же. Крепче подружимся с Лукашенко. Плюнем на Рыбкина. Выдавим с телевидения трехглавую кобру — Сванидзе, Киселева, Доренко. Проведем прокурорскую проверку ЛОГОВАЗа и “Мост-банка”. Выкинем в форточку договор с Международным валютным фондом. Запретим Церетели ставить в Москве свои чудовища. И Бог даст, въедет, наконец, в кремлевский рабочий кабинет нормальный здоровый мужик. Завалит кабинет книгами, документами, разгонит всю рыжеволосую, крючконосую челядь. Запустит моторы на остановленных заводах. Сошьет крепкой дратвой распоротые лоскуты государства. Двинет на высшие посты — в армию, индустрию, культуру — деятельных, любящих Россию людей. И под Новый год — не в этот, так в следующий, мы услышим не сиплый хрип выброшенного на берег кита, а крепкий мужицкий рокот приветствия. Увидим не белую, обсыпанную мукой маску истукана, а живое, веселое с блестящими глазами лицо. Откликаясь на его поздравления, скажем друг другу: “С Новым годом, друзья-товарищи! С новым счастьем!”

ПРОДАЖА ЧУДА

17 января 1997 года Госкомимуществом РФ будут объявлены итоги закрытой подписки на акции РАО “Единая энергосистема России” в объеме 8,5 процента, завершившейся 23 декабря. По оценке заместителя секретаря СБ РФ Николая Михайлова, более чем вероятно, что 25 процентов голосующих акций перейдут в руки консорциума иностранных банков — вместе с правом вето на решения госинстанций, обладающих 51 процентом. На общенациональный электрорубильник, управляющий гигантской энергосистемой России, ложится поверх слабеющей российской — чужая длань. Это новогодний подарок бастующим энергетикам от первого вице-премьера Потанина, курировавшего сделку по акциям “ЕЭС”.

Читайте стр. 4.

ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

МАНДАТ НА ЧИСТКУ Николай Анисин

Итак: со дня переизбрания Ельцина в июле и до конца декабря состоялись выборы губернаторов в сорока субъектах Российской Федерации. Кто в них вел борьбу за власть и кто победил?

Ни один из ставленников режима Ельцина, то есть ни один из ранее назначенных Кремлем губернаторов, добровольно полномочий не сложил. Все они приняли участие в выборах. Все отчаянно боролись за голоса избирателей, используя для этого и силу подчиненного им аппарата, и влияние зависимой от них местной прессы, и деньги вскормленных ими коммерческих структур, и бюджетные — под выборы — вливания из Центра. У каждого кремлевского назначенца были огромные возможности как для подкупа и обмана избирателей, так и для фальсификации результатов голосования. Но при всем том 24 ельцинских губернатора из 40 свои посты потеряли. Причем потеряли в самых густонаселенных и экономически мощных регионах — Краснодарском, Ставропольском и Алтайском краях, Ленинградской, Воронежской, Челябинской, Курской и Брянской областях, которые по числу избирателей не идут ни в какое сравнение с Еврейской АО, Сахалином и Таймыром, где ставленники Ельцина сохранили власть.

Индустриальная и аграрная Россия отказала в доверии доверенным лицам Кремля. Это — факт. И как бы его ни интерпретировал зам. главы президентской администрации Александр Казаков, излагающий по всем программам ТВ вариации на тему песни “Все хорошо, прекрасная маркиза”, вывод из этого факта может быть только один: на выборах в субъектах Федерации режим Ельцина потерпел сокрушительное поражение. А кто на них победил — какая политическая группа-сила?

Часть новых губернаторов, например, Черногоров из Ставрополя, Лодкин из Брянска, Сумин из Челябинска, являются представителями Компартии. Другая значительная их часть либо открыто причисляет себя к Народно-патриотическому союзу России, где КПРФ играет решающую роль, либо в ходе избирательной кампании открыто сотрудничала с представителями НПСР. Значит ли это, что губернаторские выборы 1996 года выиграл Народно-патриотический союз?

В этот союз входит Аграрная партия России. Но входит на уровне ее руководства. Региональные же организации АПР в Астраханской, Волгоградской, Калужской, Курганской и Рязанской областях поддерживали на выборах ставленников режима.

НПСР пока не представляет из себя единую монолитную сверху донизу структуру, и потому нелепо утверждать, что, например, в Рязанской области победил кандидат от Народно-патриотического союза Любимов, ибо против него действовала организация Аграрной партии — члена НПСР.

Триумфальное шествие Руцкого по Курской области свершилось благодаря тому, что второй кандидат от Народно-патриотического союза Михайлов отдал ему голоса своих избирателей. Победа Руцого — это победа НПСР. Но после первых заявлений нового курского губернатора, где было множество поклонов в сторону Кремля, многие в стране стали задавать вопросы: “Руцкой — еще патриот, или опять уже -демократ? И что будет делать НПСР, если завтра Руцкой встанет рядом с Чубайсом?”.

НПСР пока не является организацией твердых единомышленников, спаянных железной дисциплиной, и сейчас вряд ли можно говорить как о его победах, так и поражениях в целом, поскольку и отдельные формирования союза, и отдельные его члены еще действуют по отдельным планам.

Режим губернаторские выборы проиграл. А победа на них досталась не конкретному политическому объединению, а разным представителям народно-патриотических сил. Их объединение — впереди. Но сегодня, выиграв выборы в ведущих регионах, они получили от народа право на ревизию курса социально-экономической политики и мандат на выдворение из Кремля предателей и воров, которые в июне-июле обманом протащили в президенты больного старика, неспособного выполнить ни одного данного им стране обещания.

Николай АНИСИН

БЕЛЫЙ РАБ Владислав Шурыгин

Наше сознание уже как-то смирилось с тем, что русские в своей стране — люди второго сорта, а уж по национальным окраинам — так и вообще не считаются за людей. Некоторые российские средства массовой информации смакуют подробности рабства русских солдат и чуть ли не оправдывают “чечиков” — чеченцев, хозяев рабов. Вот, мол, следствие развязанной Россией войны — русские рабы…

Текст, который попал в мои руки, заставляет по-новому посмотреть на эту шоковую проблему. И не только потому, что рабство, оказывается, традиционно для Чечни и Ингушетии и культивируется ими не только с декабря 1995 года, а на протяжении всей (без исключения!) истории — от кавказских войн до наших дней, но и потому, что к рабству имеют отношение не только безвестные представители Чечни, Ингушетии, но и их руководство.

Итак, перед нами исповедь русского раба, жившего при семье Аушевых.

“В мае 1994 года я прибыл в город Моздок на заработки. Меня заинтересовали выгодной работой двое неизвестных молодых людей, которые подошли ко мне на вокзале. Они посмотрели мои документы (паспорт, военный билет) и посадили на а/м “волга”, а затем повезли в неизвестном направлении, после чего мы преодолели перевал с мощеной дорогой, которая проходила через село Вознесеновское. Как я позже понял, меня привезли в ингушское село Верхние Ачалуки, где передали семье Ехьи Аушева. Мои документы они вручили Аушеву, который отказался мне их вернуть.

С мая 1994 года по настоящее время меня заставляли бесплатно работать с утра до поздней ночи, кормили плохо, систематически избивали. Ночевал я в гараже, в непригодных для этого условиях. Меня охраняли, постоянно контролировали мое передвижение в доме и за воротами. Предупреждали, что мне не уйти, а если попробую убежать, то расстреляют на месте. Люди, которые приезжали к Ехье, рассказывали, что Ехья занимает большой пост, контролирует ГАИ. Как мне стало известно, Ехья и его люди занимаются покупкой и продажей оружия, вымогательством. Я лично видел у него собственный пистолет, автомат и гранатомет. В феврале 1995 года не известные мне люди на автомашине “ВАЗ 2101”, зеленого цвета, привезли в дом к Ехье 2 пулемета с лентами и 12 коробок (цинков) с пулеметными патронами. Как я понял из разговоров, ведущихся в доме, Ехья поставлял оружие в Чечню и продавал его там с целью наживы. Он, его семья, родственники и все приезжающие гости настроены антироссийски, ненавидят русских. Многие хвастались тем, что сами имеют рабов, и их отцы имели рабов, и деды имели русских рабов. И вообще русские должны быть только рабами, а их женщины — проститутками.

В июне 1994 года в дом к Ехье приезжал отец президента Ингушетии. Старик приехал на белой “волге” в сопровождении двух автомобилей “жигули”, из которых вышла вооруженная охрана. Через некоторое время в дом к Аушевым приехал и сам президент Ингушетии Р. Аушев, портрет которого в генеральской форме я видел в доме Ехьи раньше. Президент приехал также с охраной. Он был в военной форме. Собрались люди, встреча была торжественной. Президент Аушев покровительствует Ехье. Тот же ведет себя самоуверенно, к нему приходят за советом, везут продукты и угоняют скот со всей Ингушетии и даже Кабарды. Он иногда сопровождает президента в его поездках. Дом Ехьи расположен недалеко от трассы. Если двигаться со стороны Вознесеновского перевала, то в Верхних Ачалуках, после проезда мимо мечети, расположен мост. Через 100 метров после моста с левой стороны расположена улица (на углу — коммерческий ларек), на которой проживают братья Аушевы: Башир, Абас, Амир. Все они живут в собственных домах.

В доме у Амира (так же, как и я) работал русский мужчина лет пятидесяти по имени Володя. Его, возможно, убили, так как мы планировали бежать вместе. В таких же рабских условиях, как и я, на этой же улице, в доме дяди президента работал парень 1965 года рождения, узбек по национальности. Он выполнял самые грязные работы и его постоянно избивали, особенно бесчинствовали сыновья. У дяди Аушева четверо сыновей, одного из которых якобы зовут Алихан.

В доме у Ехьи имеются автомобильные номера разных серий: грузинские, кабардинские, осетинские, ставропольские и др. Он их продает, как и угнанные машины, поставляемые ему из разных мест. Ехья и его братья также занимаются производством и продажей водки, которую возят в Тюмень. Из Тюмени возят лес, кровельное железо, металл и другое строительное сырье и товары. Из Тюмени осенью прошлого года к Ехье приезжали сотрудники МВД, которые приобретали у Ехьи автомобили “волга”.

Они прилетали самолетом, а уезжали на машинах. Мне стало известно, что они приезжали неоднократно.

Убежал я ночью 3 марта, так как был праздник Ураза, и хозяин и гости потеряли бдительность, однако они быстро обнаружили мое отсутствие, так как я видел, как из дома выехали машины, которые стали объезжать все дороги. Были слышны выстрелы, в том числе в доме Амира Аушева, где жил Володя. Возможно, его убили, так как в назначенное время он не вышел, а после первых выстрелов я убежал. Я шел всю ночь, ориентируясь по высоковольтной линии, и вышел на Кантышево, а далее мимо аэропорта попал на окраину Беслана, где встретил бэтээр с военными, которые доставили меня в отдел милиции.

Я утверждаю, что в Ачалуках находится много русских и людей других национальностей, которые эксплуатируются как рабы, с ними расправляются в случае отказа выполнить их требования, многих уже нет в живых. Президент Ингушетии Аушев не может не знать о данных фактах и закрывает глаза на все нарушения прав человека в РИ, однако данные факты он и его правительство скрывают.

Сбежавший раб семьи Аушевых

ДУДКИН”

Можно по-разному отнестись к этой исповеди, если бы не попала она к нам из рук пресс-службы ФСБ в Северной Осетии, куда, собственно говоря, и пришел этот человек. ФСБ Осетии проводило расследование по этому факту, и человек этот — реальное лицо, имеющий имя, отчество, адрес.

Я видел многочасовые пленки, на которых другие люди, сбежавшие из рабства в Чечне и Ингушетии, рассказывали о своих страданиях. Рабство есть. Оно — факт нашей нынешней истории.

Но еще один, не менее шокирующий документ, попал в редакцию почти одновременно с исповедью русского раба. Это указ президента Аушева о решении судьбы тех самых “дудкиных”, которые в указе презрительно названы “лицами без определенного места жительства”. Есть в нем такие строки:

“В связи с использованием отдельными гражданами в личных целях труда лиц без определенного места жительства

ПОСТАНОВЛЯЮ:

…выявить местонахождение лиц без определенного места жительства и факты использования их в личных целях.

При отсутствии трудового договора и документа, удостоверяющего личность, Министерству внутренних дел ИР к лицам без определенного места жительства принять меры в соответствии с действующим законодательством.

Президент Ингушской Республики

Р. АУШЕВ”

Заметьте, не “освободить”, “помочь”, “вызволить”, а именно: “принять меры”. По словам вырвавшихся из неволи людей, этот указ спровоцировал волну массовых убийств узников, которых отпускать на свободу никто не собирался из страха огласки, но содержать из-за “указа” стало опасно, — могли на большую сумму оштрафовать. Русских рабов при угрозе “выявления” попросту убивали, как собак, и закапывали в ямах с отбросами.

Редакция далека от однозначных утверждений в чей-либо адрес и приводит все вышесказанное для того, чтобы услышать, что думают по этому поводу компетентные органы, хваленые “правозащитники” и сам президент Ингушетии Аушев, чье имя упоминается в исповеди русского раба Дудкина…

Владислав ШУРЫГИН, специальный корреспондент газеты “Завтра”

ТАБЛО

* Принятый Госдумой в третьем чтении бюджетный проект наблюдатели расценили как тактическую победу “группы Черномырдина” над сторонниками его кремлевского оппонента А. Чубайса, одержанную с помощью думского левого большинства.

Эта победа важна для ЧВС тем, что позволила ему заключить нечто вроде договора о взаимном страховании также и с ключевыми группировками в верхней палате, представляющей самовластных “региональных баронов”. И она тем более своевременна, что Б. Ельцин на последнем заседании ВЧК возложил вину за развал бюджетной дисциплины на не встроенных жестко ни в одну из двух олигархических группировок “бесхозных” вице-премьеров В. Илюшина и А. Лившица, а завершил перечень виновных именем самого премьер-министра.

Как передает источник в окружении вице-премьера В. Бабичева, президент намекнул премьеру, что А. Чубайс совсем не был уверен, что Дума примет бюджет. ЧВС расценил это как намек на всемерное противодействие принятию бюджета со стороны главы президентской администрации, который использовал для этого фракцию ЛДПР. Верный своей обычной властной тактике “управляемой неопределенности”, Б. Н. демонстративно потребовал от генпрокурора Ю. Скуратова подготовить развернутый доклад о вскрытых нарушениях расходования бюджетных средств…

* По сообщениям источников из Чечни, шансы А. Масхадова и Ш. Басаева оцениваются примерно поровну. Им прочат по 30-35 процентов голосов. Басаева неявно поддерживает З. Яндарбиев, который, возможно, снимет свою кандидатуру в пользу “героя Буденновска”. А. Закаев, авторитетный полевой командир, склонен поддержать А. Масхадова. Наконец — и это ключевой фактор — Масхадова поддерживает и Кремль в лице секретаря СБ РФ И. Рыбкина и его заместителя Б. Березовского. Местные наблюдатели, отмечая, что театральная поддержка Москвы может выйти Масхадову боком, указывают также на решающую роль вице-премьера ичкерийского правительства — влиятельного М. Удугова, который еще не определил, кого станет поддерживать…

* Визит премьера Госсовета КНР Ли Пена в Москву и заключенные им здесь договоренности источники в МИДе РФ рассматривают в рамках общей с США стратегии “временного умиротворения” Китая; в этих договоренностях, полагают они, не содержится никаких указаний на возможное политическое и, следовательно, военное партнерство.

Неожиданный для многих демарш министра обороны РФ И. Родионова, назвавшего КНР “угрозой безопасности России”, источники в его окружении объясняют тем, что “после скандала с главкомом Семеновым министр оказался в подвешенном, нервозном состоянии”. Справедливости ради следует отметить, что в цитируемом СМИ выступлении министр, помимо Китая, назвал в ряду стратегических угроз РФ прежде всего НАТО и Турцию, а затем уже Иран и Китай, заявляют они…

* Резкую политическую активизацию экс-секретаря СБ РФ А. Лебедя источники в Кремле объясняют будто бы имевшей место искусственной утечкой информации о катастрофическом состоянии здоровья Б. Ельцина, осуществленной через А. Коржакова. Как известно, Лебедь призвал Кремль “создать благоприятный фон” для ухода Б.Н. из политики…

АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ “ДЕНЬ”

НАШИМ ПОМОШНИКАМ

Редакция “Завтра” поздравляет всех распространителей газеты с Новым 1997 годом!

Низкий поклон нашим соратникам, братьям и сестрам, которые в самые трудные для газеты времена распространяли тираж газеты. Особую признательность выражаем помощникам-москвичам и нашей отважной петербуржке Людмиле Петровне Мелеховой. Здоровья и счастья всем вам в Новом году!

Поздравляем сотрудников фирм “Логос-М” и “Ода”, первыми вступивших с нами в договорные отношения. Нам симпатичны ваши принципы и методы работы. Успехов вам во всем в Новом году!

Также сердечно поздравляем сотрудников фирм “Метропресс”, “АиФ”, “Мир прессы”, “Книга-Сервис”, “Иствью Пабликейшн”, агентств ”Союзпечати” и “Роспечати” Москвы, Московской области и других областей и городов России и надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

( экономика ): ИГРА БЕЗ КОЗЫРЕЙ А. Батурин

10 декабря — На 5-й Международной энергетической конференции в Гоа (Индия), прошедшей под девизом “Устойчивое энергетическое будущее”, министр топлива и энергетики РФ П.Родионов представил проект создания газопровода из Восточной Сибири через Монголию в центральные районы Китая и далее до его тихоокеанского побережья. Родионов надеется на финасирование проекта из азиатских источников.

27 декабря — Б.Ельцин и В. Черномырдин встретились с премьером Госсовета КНР Ли Пэном. Стороны намерены довести товарооборот с 7 млрд.дол. до 20 млрд.дол. к середине 1997 г. Обсуждаются проекты в области топливно-энергетического комплекса, транспорта, освоения космоса, машиностроения.

Визит китайского премьера Ли Пэна в Россию дает подходящий повод поразмышлять о будущем экономики России и о перспективах российско-китайских экономических отношений. Это тем более полезно сделать, поскольку либеральная российская общественность, как обычно, спешит выдать желаемое за действительное и впадает в очередную эйфорию. Очень важно трезво оценивать позиции России в отношениях с Китаем.

Еще в середине 80-х годов по крайней мере тяжелопромышленные комплексы России и Китая были сопоставимы. Сейчас положение принципиально другое. Самое главное — это то, что с того времени обьем промышленного производства в КНР вырос более чем в три раза, а в России сократился в два раза. Возникла ситуация огромного диспаритета. Достаточно заметить, что потребление проката черных металлов в России ныне в пять с лишним раз меньше, чем в КНР. Российский прекраснодушный либерал утешает себя тем, что производство электроэнергии в России все еще составляет немногим меньше, чем 70% от китайского,- мол, и в остальных отношениях та же пропорция. Однако в том-то и дело, что можно иметь грандиозный объем потребления электроэнергии и весьма скромный обьем промышленного производства. Да, в РФ все еще велико производство алюминия и других энергоемких продуктов, но в отраслях легкой промышленности и машиностроения, предъявляющих относительно ничтожный спрос на электроэнергию, оно весьма незначительно.

И положение с нефте- и газодобычей тоже не есть серьезный повод для оптимизма. Ну сколько можно носиться с нефтяной и газовой “торбой”, ведь в ней, в этой “торбе”, меньше 100 млрд. долл. годового дохода, и на большее можно не рассчитывать.

Далее, оборонка. В России она в значительной мере раздолбана и разрушена. Что же касается китайской оборонки, то она в полном порядке и представляет ныне собой почти копию старой оборонки бывшего СССР (около 5 млн. занятых в заводском звене). Да, в Китае провели конверсию, но провели ее, как и реформу, по-китайски,создали рядом с основными военными предприятиями кучу филиальных, которые производят прибыльную продукцию, доходы от которой обращаются на финансирование основного производства и социальной сферы. И овцы целы (есть конверсия!), и волки сыты. По данным Ежегодника СИПРИ, в 1994 году закупки армией военной техники в КНР идут на уровне 83 млрд. юаней (юань, по данным Всемирного банка, по действительному паритету покупательной способности равен доллару), а судя по ряду данных, опубликованных в КНР, они могут оказаться вдвое больше. Так что китайская военная промышленность работает на полную мощность и производит огромное количество вооружения. Затраты же на военные НИОКР в КНР, по данным того же ежегодника СИПРИ (которые соответствуют многочисленным китайским данным), — 28 млрд.долл. А в России в 1997 затраты на военные НИОКР в лучшем случае составят 1.5 млрд. долл.

Вывод: в том, что касается военной продукции, скоро с Китаем торговать будет нечем.

С гражданским наукоемким сектором дела еще хуже. Затраты на гражданские НИОКР в КНР превышают 60 млрд. долл., а в России они, считая по паритету покупательной способности рубля, 3-4 млрд. долл. Вывод: и на рынке наукоемкой продукции КНР нам делать нечего.

Итак, чем же мы сможем торговать, помимо нефти (которой нам, возможно, самим скоро не будет хватать) и газа? Очевидно, разного рода металлами и химикалиями, то есть продукцией энергоемких и экологически грязных производств. Мы это уже и так делаем. Российский экспорт проката в КНР идет на уровне около 1/3 от общего объема его производства в России. Правда, объем этот можно удвоить за счет дальнейшего свертывания отечественного машиностроения. На это, что ли идет расчет в российско-китайских отношениях?

Вырисовывается достаточно ясная перспектива: если дела будут идти с реформой так, как они идут, Россия превратится в специализированную зону по производству полуфабрикатов для планируемой (ибо она планируется!) китайской промышленности. Круг замкнется: нас снова начнут планировать — из Пекина.

Хочется сказать господам либералам: не хотели российского планирования, у вас будет китайское.

Но оставим в стороне китайские упования и перейдем к другим, которые ничуть не более китайских укоренены в нашей реальности. В ближайшем будущем российскому хозяйственному истеблишменту придется, видимо, окончательно распрощаться с дорогой его сердцу и теплящейся пока еще надеждой на западные инвестиции. Это тоже нелишне иметь в виду.

И без того приходится слышать сердечные сокрушения: ну отчего же они к нам не идут, почему не хотят скупать наши заводы даже за бросовую цену. И в самом деле, поведение потенциальных иностранных инвесторов, на первый взгляд, не вполне понятно. Почему столь аномально низка степень присутствия на российском экономическом пространстве крупнейших ТНК? Что они медлят? “Какого ляда” упускают такие “бесценные” возможности?

Не исключено, что эта загадка имеет очень простое решение. Совершенно ясно, что Китай не хочет приема России в НАТО, и что он в состоянии заблокировать этот прием. Ну кто будет вкладывать капитал рядом с логовом китайского дракона, зная о грандиозных маневрах китайской армии в августе 1996 г., после которых, судя по ряду закрытых документов, у НАТО поостыло желание расширяться на Восток в режиме намеченного “блиц-крига”. Что же касается российской армии, то, надо полагать, крупные западные инвесторы после Чечни вовсе не намерены доверять ей защиту от “дракона” своих драгоценных долговременных интересов.

Иностранные инвесторы сейчас, похоже, видят положение России относительно Китая примерно таким же, каким они видели положение Тайваня: прямые иностранные инвестиции в экономику Тайваня всегда были не столь велики, как это рекламировалось в политизированных американских масс медиа, ориентированных на простого читателя.

Мы постоянно рекламируем свое желание быть открытыми миру. Но чтобы “быть открытым”, нужно прежде всего быть! России сейчас в известном смысле нет. Если страна не защищает свои экономические интересы, она экономически очень быстро перестает существовать. Фаза, в которой мы сейчас находимся, — это фаза распада с неизбежным последствием в виде реинтеграции обломков российского экономического пространства в другие, более жизнеспособные экономические образования. И не приходится сомневаться, что при продолжении распадной фазы значительная часть российского народно-хозяйственного комплекса интегрируется в китайское экономическое пространство, а отнюдь не в “европейский дом”. При этом на первый план выйдет не инвестиционный, а силовой и демографический аргументы Китая. Парировать подобные аргументы нынешняя Россия не сможет. Или, быть может, “синдром открытости” наших либералов так силен, что они хотят открываться абы кому? Хотя бы и всегда закрытой наглухо Поднебесной?

Есть фактически только две возможности: либо Россия будет существовать в качестве самостоятельной политической и хозяйственной единицы, либо она интегрируется на Восток и превратится с течением времени в периферию китайской империи, аналогично тому, как она была в свое время периферией империи, созданной ныне весьма уважаемым в КНР Чингисханом.

Конечно, торговать с Китаем нужно. Болезнь, которой болеет Россия — это болезнь западного, а не китайского происхождения. Вопрос заключается в том, что нужно импортировать из Китая в первую очередь. Можно импортировать электронику, можно импортировать ширпотреб. Но гораздо важнее импортировать другую китайскую “продукцию” — это дух опоры на собственные силы и, конечно же, китайскую модель регулируемого рыночного хозяйства. Она все равно придет к нам — в крайнем случае с китайским менеджером и плановиком. А значит и с китайским солдатом, защищающим интересы менеджера. И китайским колониальным администратором, проводящим в жизнь наметки “плановика”.

Что же касается нашего псевдолиберального кота, который не ловит мышей, а только умеет жрать кити-кэт, то его изловят, как бы он не пытался запоздало спрятаться в черной комнате. Уж китайцы сумеют это сделать лучше, чем кто бы то ни было!

А. БАТУРИН

( Россия и СНГ ): “ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ” М. Подкопаева

10-11 декабря — На встрече Рахмонова и Нури в Афганистане достигнуто соглашение о прекращении огня, парафирован текст мирного договора.

13 декабря — Х-А.Тураджонзода категорически против мирного договора, подписанного “под нажимом Раббани”.

19 декабря — Намеченная встреча в Москве не состоялась. Оппозиция потребовала внести в текст договора подробные полномочия Комиссии по национальному примирению.

23 декабря — В Москве подписаны мирный договор между правительством Таджикистана и Объединенной таджикской оппозицией и протокол о создании Комиссии по национальному примирению.

Подписанные в прошлый понедельник в Москве межтаджикские соглашения, поспешно, хотя и небезосновательно, названные в средствах массовой информации “переломными”, по первому впечатлению напоминают чеченское урегулирование. Все та же неизменная фигура российского премьера (хоть и в иной роли), такие же апартаменты и чуть ли не тот же самый стол, за которым недавно сидел Яндарбиев. Однако это само по себе могло бы быть и поверхостным сходством, если бы не иные, более существенные параллели. Участники встречи в Москве подписали не тот текст, который был парафирован Э.Рахмоновым и С-А.Нури в Афганистане — подобно тому, как при подписании хасавюртовских соглашений итоговый документ в принципиальных пунктах отличался от согласованного с Б.Ельциным. И — так же, как и в ситуации с выводом войск при чеченском урегулировании — властная сторона (Рахмонов) пошла на все уступки, от которых категорически отказывалась в течение всего прошедшего года. В подписанных документах все эти уступки поименованы как задачи создаваемой Комиссии по национальному примирению (создание коалиционного правительства, амнистия и изменения в Конституции Таджикистана). И, наконец, существеннейшая уступка: обязательность решений самой комиссии для исполнительных органов республики — чему Рахмонов решительно сопротивлялся в течение последних месяцев, принимая комиссию лишь как совещательный орган.

Все это, безусловно, так. И тем не менее — и конфликты (чеченский и межтаджикский) значительно разнятся, и роль в них России очевидно разная. А потому нелишне задаться вопросами: есть ли в достигнутом на этом этапе результате таджикского урегулирования та российская дипломатическая победа, о которой говорит Е.Примаков, которую хотел бы видеть в этом Иран, и на которою рассчитывает Бурхануддин Раббани? И сможет ли реально осуществиться заявленная “переломность” — или она на деле превратится в “переломность слома” режима Рахмонова (если конфликт вообще не вернется в прежнее состояние)?

Первый из этих вопросов требует рассмотрения идущего в течение 1996 года внутритаджикского процесса. А в нем уже к маю-июню явственно обозначился тупик, когда действия и выступления всех его участников начали повторяться практически без изменения. Очередной раунд переговоров в очередной столице, неизменные требования оппозиции, неизменные поездки лидеров Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) к Исламу Каримову, неизменное давление Узбекистана на Рахмонова и упорство последнего, неизменные бои в Тавильдаре, переходящей из рук в руки перед каждым соглашением о прекращении огня, постоянно нависающая угроза отделения Горного Бадахшана, неизменное нарушение соглашений и столь же неизменные обстрелы российских погранзастав, с идущим напротив них постоянным “усиленным скоплением боевиков”. И, конечно же, неизменное функционирование наркотрасс.

Такой тип постоянства был взорван серией терактов. Однако сами по себе теракты давно уже не новость. Новость была в другом — в точке приложения, обеспечившей всему таджикскому процессу новый “горячий” запуск. Все эти теракты представляли собой убийства именно видных ходжентских деятелей, и среди них ректора медицинского университета Ю.Исхаки, главного психиатра Минздрава М.Гулямова и, позднее, М.Асимова — главы крупнейшего ходжентского клана Осими-Олими.

Уже первые убийства вызвали взрыв среди населения Ленинабадской области, которое в течение всего предшествующего периода воздерживалось от массовых выступлений. Теперь этот нетронутый ресурс возмущения оказался радикально задействован точно так же, как в самом начале межтаджикского конфликта была “раскалена пассионарность” памирцев-исмаилитов. Теперь уже население Ленинабадской области начало стекаться в митинговые массы, моментально “откуда ни возьмись” появился полный набор требований: покарать убийц, вывести из области президентскую гвардию, убрать всех сотрудников силовых ведомств — уроженцев Куляба, военная служба ленинабадцев на своей территории, объявление Ленинабадской области свободной экономической зоной и… возвращение в политику братьев Абдуллоджановых. Именно в результате этой “артподготовки” Абдумаллик Абдуллоджанов (преследуемый по закону за крупные хищения, но — теперь уже поддерживаемый восставшими массами) получил убедительную возможность заявить о себе как о “третьей силе”, единственной силе, способной разрешить тупиковую ситуацию. Так состоялся знаменитый альянс внутренней и внешней оппозиции, когда ОТО потребовала официального участия блока Абдуллоджанова в переговорах. Одновременно представитель неприсоединившегося к ОТО исмаилитского общественного движения “Лали Бадахшон”, лояльный Рахмонову, который должен был участвовать в ашхабадских переговорах, оказался “четвертым лишним”, был задержан в Бадахшане и в Ашхабад не прибыл.

Чтобы уяснить себе место и значение появления в этот момент “третьей силы”, необходимо увидеть картину в более общем виде. Дело в том, что к лету 1996 года начала все яснее проявляться сложившаяся кланово-политическая “близнецовость” Таджикистана и Афганистана, по которой можно судить о центрально-азиатской обстановке в целом. Упрощенно-схематически можно выделить несколько ролевых пар:

— Рахмонов (Куляб) — Раббани (таджики Масуда);

— Движение Исламского возрождения Таджикистана — Движение Талибан;

— “узбекская партия” Ленинабадской области (“третья сила”) — узбекский генерал Абдуррашид Дустум (“третья сила”);

— перекрываемый во время боевых действий Анзобский перевал между Ленинабадской областью и югом — перекрытый Дустумом при подходе талибов на север перевал Саланг;

— Памирский Горный Бадахшан — Афганский Бадахшан.

Соответствие здесь очевидно, и до середины-конца лета все двигалось по законам этого соответствия: “проузбекский” блок Абдуллоджанова “Национальное Возрождение” договаривался с ОТО, Дустум, соответственно, с талибами, а Ислам Каримов давно уже договорился о взаимодействии с правительством Беназир Бхутто.

Именно в этой неблагоприятной для России ситуации к таджикским переговорам подключился Е.Примаков, выдвинув впервые предложение о встрече Рахмонова и Нури в Москве, при немедленном положительном отклике Рахмонова. И неизвестно, как сложилась бы судьба этого преложения, если бы при наступлении талибов (сначала сдержанном, а потом стремительном) сложившиеся отношения не начали дробиться и сминаться, и к середине осени не оказалось, что:

— Дустум и Масуд, останавливающие талибов, — в альянсе;

— правительство Бхутто — в отставке;

— таджикская оппозиция — в тревоге и в состоянии раскола.

С этими же изменениями связано, кроме всего прочего, и то обстоятельство, что Узбекистан оказался не в состоянии довести свою неприветливую в отношении Рахмонова таджикскую политику до конца, поскольку за этим концом — угроза исламизации самого Узбекистана. В силу этого обстоятельства миротворческая инициатива и оказалась в руках России.

С другой стороны, таджикская оппозиция, одной своей частью вступившая в переговоры с талибами, другой частью от них дистанцировалась. Причем до такой степени, что командир ОТО Резвон Садиров воевал с талибами под началом Масуда, а Ходжи-Акбара Тураджонзода угроза их наступления толкнула на беспрецедентные заявления: “Мы с Масудом дружим семьями, а сообщения о переговорах с талибами нельзя назвать иначе, как бредом”; и ранее: “Мы боремся против режима Душанбе, но ни в коем случае не против России. Среди руководства таджикской оппозиции вы не найдете никого, кто выступал бы сегодня против российского присутствия в Таджикистане. И мы ни в коем случае не ставим своей целью построение в Таджикистане исламского государства”. Можно было бы не поверить своим ушам, если бы последняя фраза в менее резкой форме не была повторена оппозицией в Москве 23 декабря сразу после подписания соглашений.

Если это и не “дипломатическая победа”, то во всяком случае очевидное усиление позиций России (оно, однако, может оказаться столь же временным, как и таджикские соглашения, в которых главные мирные завоевания еще впереди).

Но факт остается фактом — уступки таджикской оппозиции сделаны, и само создание Комиссии по национальному примирению с ее нынешним именем и формой — это реализованная идея экс-премьера Абдуллоджанова. Во время встречи в Москве он оставался “за кадром”, но в ноябре объявил создание такой комиссии с “широкими властными и исполнительными полномочиями” ключевым пунктом своей программы. Другой вопрос, что состав комиссии будет известен лишь после встречи сторон 5 января в Тегеране, на которой поэтому можно ожидать начала осложнений. Например, уже сейчас определено, что решения комиссии обязательны для всех, кроме президента Рахмонова. То есть — условия для двоевластия уже создаются.

Самая же существенная неопределенность, которая смущает всех — как, и опираясь на чей авторитет, выстроить новый клановый баланс, как будет идти мирный процесс в самом Таджикистане, а не на переговорах, и не закончится ли он уже в самом начале возвращения в республику таджикских беженцев и формирований оппозиции. Все напряженно ждут, как будет протекать раздел власти и собственности с оппозицией. (И не только гласных статей дохода, но и негласного разделения поступлений от экспортспособных предприятий и наркотранзита). Кстати, и насчет гласного разделения у Абдуллоджанова есть пункт в программе (единственной — сформулированной и опубликованной):

“Проведение мероприятий по демилитаризации и обеспечению занятости боевиков, в том числе:

а) осуществление мер по реорганизации действующих силовых структур, переподготовка военных кадров, в том числе и в зарубежных учебных центрах.” (Среди обвинений Абдуллоджанову имеется формирование в 1992 году полков “Народной гвардии”, куда зачислялись боевики оппозиции. Теперь это обвинение устаревает так же, как и обвинение исламской оппозиции в антисоветской деятельности);

б) привлечение бывших боевиков к предпринимательской деятельности за счет создания государственной системы льгот для среднего и малого бизнеса”. (Льготы ради боевиков — это ново даже для Чечни. Направленное превращение боевиков в “новых таджиков”?);

в) приоритетное выделение бывшим членам вооруженных формирований земельных участков”. (Даже не “беженцам”!);

г) привлечение бывших боевиков к участию в приватизации объектов госсобственности, а также выполнению общественно-полезных работ через создание военно-трудовых объединений”.

Это — лишь предложения, но предложения данного автора уже сбывались, последнее — при подписании протокола о создании Комиссии по национальному примирению. Разумеется, всего этого недостаточно без активно проводящей подобную политику власти. Так на то и выборы! Именно они (так же, как сейчас состав Комиссии по национальному примирению) определят и выполнимость мирных договоренностей, и реальных победителей, которых, как известно, “не судят”.

Очевидно, что и до выборов в Таджикистане, и при любом их исходе Россия должна участвовать в развитии и выполнении Московских соглашений. И самая тяжелая работа для нее в Таджикистане только начинается.

М. ПОДКОПАЕВА

( Россия и мир ): СИМВОЛЫ И ТЕНДЕНЦИИ В. Сорокина

16 ноября — Арестован Гарольд Никлсон — самый высокопоставленный сотрудник ЦРУ, когда-либо обвиненный в шпионаже в пользу России.

5 декабря — Клинтон объявил о перестановках в администрации, названы имена нового госсекретаря, директора ЦРУ, министра обороны и советника по национальной безопасности.

11 декабря — Встреча в Брюсселе министров иностранных дел стран НАТО и России.

18 декабря — Встреча в штаб-квартире НАТО на уровне министров обороны с участием И.Родионова.

В отношениях между странами (как и между людьми) есть по-разному проявляемые (и выявляемые) “коммуникационные качества”. Есть качества, которые для своей уверенной диагностики требуют доказательной долговременной конкретики и статистики отношений, позволяющих говорить о наличии неких “линий и “тенденций”. Здесь аналитик оперирует “векторами”, “пространствами”, “динамическими характеристиками процесса” и пр.

Однако, помимо прорисованных в подобных пространствах “политических векторов”, помимо скрупулезно отслеживаемых “трендов”, есть еще и способы мгновенного обнаружения качества взаимоотношений. Они базируются на умении ориентироваться в “политико-семантических полях”, адекватно читать знаки и символы, подаваемые друг другу “субъектами коммуникации”. Предъявленные в ходе диалога такие знаки и символы позволяют замерить тип и “градус” взаимоотношений практически мгновенно, без долгой раскачки и накопления статистики. Не владеющий подобным инструментарием политик или аналитик превращается в оленевода из анекдота, который, долго наблюдая за уменьшением поголовья, вплоть до последнего оленя, напоследок глубокомысленно заявил: “Однако тенденция!”.

Итак, о политических знаках и символах и их роли в опережающей диагностике политического процесса. Сведения о новых назначенцах администрации Клинтона, определяющих основные принципы внешней политики США, появились через месяц после выборов в США и параллельно с сообщениями о предстоящей весной встрече президентов США и России. Яркость назначений и подобная неслучайная одновременность позволяют интерпретировать произошедшее не только по существу, но и как знаки, адресованные политическому партнеру, который не должен долго раскачиваться в подобной ситуации и размышлять о тенденциях. Эти знаки — пролог ко всему, что будет разворачиваться на весенней встрече президентов. Под этим углом зрения — не уподобляясь “оленеводу” — постараемся пристальнее всмотреться в логику и семантику изменений в администрации США.

Основные “специалисты по российским делам” в ней известны. Прежде всего это будущий госсекретарь Мадлен Олбрайт. Эмигрантка в первом поколении, дочь известного чешского дипломата. Ученица Бжезинского, причем одна из самых ревностных сторонниц его геополитической ориентации. Упорно патронируема Кристофером, который в свое время добился для нее места представителя США в ООН. В этом качестве Олбрайт проявила себя как последовательный сторонник силовой линии в решении сербского и других вопросов остроконфликтного характера. Уже сейчас Олбрайт заявляет о том, что русской проблемой она намерена заниматься сама. Семантически неслучайное назначение, не правда ли?

Будущий глава ЦРУ Энтони Лэйк. “Профессионал в большой политике”, как характеризуют его американские СМИ… Имеет большое влияние на Клинтона. Является, по отзывам тех же СМИ, “весьма закрытой фигурой”. Не опровергая эту характеристику и проявляя деликатность по отношению к данной закрытости, укажем только, что она не сулит России ничего хорошего и фактически тождественна на закрытом уровне “открытой знаковости” Олбрайт.

Будущий шеф Пентагона конгрессмен-республиканец Уильям Коэн. Отличается радикальными взглядами на вопросы внешней политики. Выступает за реформу вооруженных сил (и тип реформы к нашим уменьшительно-уничижительным головоломкам никакого отношения не имеет!). Является вдобавок еще и автором популярных шпионских романов, герой которых успешно борется с советской разведкой. Тут уже не благородный знаково-символический сюжет, а просто какой-то “кич” политико-семантического характера.

Нельзя также не обратить внимания на фигуры, не вошедшие в команду, несмотря на все пророчества. Так, совершенно “непроходным” для республиканского конгресса оказался “русофил” Строуб Тэлботт.

Кроме того, все крики американских демократических СМИ об одиозности спикера Ньюта Гингрича не помешали республиканскому конгрессу единогласно переизбрать его на второй срок. Не случайно политологи, анализирующие результаты выборов в США, склоняются к тому, что победили все-таки республиканцы, жесткая позиция которых в отношении России хорошо известна. Демократическому президенту США придется четыре года выполнять именно республиканскую программу.

Напутствуя новую команду, президент США в числе главных политических задач указал на “строительство новых отношений партнерства с демократической Россией”, причем ключевое слово в этой фразе, конечно, не “демократической Россией”, а “новые отношения”.

После президентских выборов, когда ушли в прошлое обязательства взаимной поддержки двух президентов, завершился и обмен политическими комплиментами. Игра в строительство на российской почве “демократического” государства закончилась — американский “демиург” отступил перед косностью и неподатливостью “материи” России. Формирующаяся политика США является знаком того, что Россия больше не внушает (а внушала ли?) демократических иллюзий. Теперь США возвращаются на накатанную дорогу антироссийского внешнеполитического курса, который традиционно строится по двум векторам — внешнему и внутреннему.

Внешний “вектор” связан с концепцией национальной безопасности США и заключается в нейтрализации “опасно нестабильной” России и купировании ее ядерного потенциала (последней мощной силовой опоры РФ). Здесь “инструмент нападения” — НАТО с его программой расширения на Восток и расстановкой по периметру российских границ высокоточного (а при случае и ядерного) оружия. Эта позиция жестко заявлена Кристофером в декабре на сессии НАТО в Брюсселе. Уходящий (а значит, озвучивающий уже не свою позицию) госсекретарь сказал, что НАТО пойдет на Восток вне зависимости от того, удастся ли договориться с Россией об “особых отношениях”, и что именно НАТО (а не ОБСЕ) должно являться гарантом европейской безопасности.

Другой инструмент выполнения внешней задачи США в отношении России (“инструмент защиты”) — давно проталкиваемая республиканцами идея создания национальной системы противоракетной обороны (ПРО), позволяющая обезопасить территорию США от возможного ядерного удара со стороны России. Правда, для этого необходимо ликвидировать Договор по ПРО 1972 года, чего и добивается от Клинтона конгресс в виде санкции на финансирование программы “малых звездных войн”.

Внутренний же, или идеологический, “вектор” строится на воссоздании “образа русского врага”, который, собственно, не так уж прочно и забыт американцами. Только в годы “холодной войны” жупелом США был могучий СССР, а теперь опасность должна исходить от слабой и нестабильной, но обладающей ядерным оружием России. Да, Россия демократическая страна — говорят американские стратеги,- в ней прошли демократические выборы и она не допустила к власти коммунистов, но сегодня она отнюдь не великая держава и вести себя с ней следует соответственно. Возрождение “образа врага” — задача непростая для Клинтона и его команды — как перейти от торжественного “ни одна русская ракета не направлена на американских детей” к ужасному “русские идут”? Но и эта задача, при всей ее сложности, начинает решаться.

“Русская угроза” в последние два месяца активно конструируется в США при помощи серии разоблачений русских шпионов и планомерно нагнетаемого страха перед масштабом и мощью русской мафии. Разработан также проект закона “Об экономическом шпионаже”, который после одобрения его президентом может запустить показательные судебные процессы над обвиняемыми американскими СМИ в этом преступлении “новыми русскими”.

Из сказанного уже понятно, в каких жестких тонах будет проходить весенняя беседа Клинтона с Ельциным. Что может противопоставить Россия в диалоге с Америкой, вне зависимости от вялости или энергичности артикуляции Ельцина?

Россия также имеет внешний и внутренний “вектор” целей в новой американо-российской ситуации, но, в отличие от США, лишена прямых возможностей их реализовать. Когда, лишившись глобальной геополитической роли, Россия попыталась очертить гораздо более узкий круг своих особых интересов в мире, США отказались признать их не только в Центральной и Восточной Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, но и на территории бывшего СССР. В аспекте задачи по остановке расширения НАТО на Восток Россию медленно, но верно выдавливают с занятых позиций. На прошедшем в декабре в Брюсселе заседании Совета НАТО наряду с подготовкой российско-натовской хартии США неожиданно стали говорить о заключении договоров с Украиной и странами Балтии с целью не допустить “особости” отношений с Россией. Это означает, что альянс начнет фактически регулировать российско-украинские и российско-прибалтийские отношения, сужая поле возможностей для отстаивания российских интересов. А резкие заявления о недопустимости приближения НАТО к границам РФ объективно имеют малую ценность вне силовых возможностей остановить этот процесс.

Внутренняя тенденция выражается в антиамериканизме как следствии разочарования одной части российского общества и обнищания другой. Если в 1991-1993гг Москва воспринимала Вашингтон не только как экономического донора, но и как духовно-идеологического наставника, почти друга, то сейчас иллюзий на этот счет нет. США не оказали серьезной экономической помощи новой демократии (5 млрд. долларов за 5 лет — ничто при ежегодном оттоке российских 15-20 млрд. долларов). России не был предоставлен статус наибольшего благоприятствования в торговле, не отменена даже дискриминационная поправка Джексона-Вэника относительно товаров двойной (военной) технологии.

Однако главное разочарование российского общества в политике США связано с тем, что в результате “нового” антироссийского курса Америки “грубо и зримо” проявилась угроза самому существованию России как в случае конфронтации с НАТО (военно-политическая угроза), так и в случае примирения с натовским блоком на его условиях (реальная угроза превращения в сырьевой и демографический придаток Запада).

И все же некоторое пространство для маневра у России еще остается. В течение недели, когда в Лиссабоне проходило совещание ОБСЕ, в западной прессе появилось немало публикаций, направленных против политики расширения НАТО. Не было недостатка в сомнениях и в кулуарах самого совещания. Премьер-министр Нидерландов, отражая европейскую позицию, заявил, что если расширение НАТО приведет к расколу Европы, то альянс находится на неправильном пути. Центральным пунктом саммита оказался спор о том, какая структура должна стать политическим стержнем европейской безопасности — ОБСЕ или НАТО. Россия выступала за первое, США — за второе, причем американцы были весьма недовольны вниманием, которое проявили к идее укрепления ОБСЕ европейцы. В результате в заключительной декларации самммита не было ни слова о поддержке расширения НАТО, хотя такая формулировка была уже заготовлена.

Европа считает, что США допустили глобальную геополитическую ошибку — чрезмерное давление на какое-либо государство с целью его ослабления приводит к обратному результату: нарушается равновесие в региональной геополитике, а само ослабевшее государство может повести себя совершенно непредсказуемо по отношению к победителю. А поскольку это ослабевшее государство носит имя “Россия”, то Европа опасается того, что ей придется вкусить от прелестей и нестабильной России, и ужесточившегося “маккартистского” духа Америки.

Сказанное отнюдь не означает предложения максимально сблизиться с Европой в противовес США. Единство интересов Европы и США доказано двумя веками истории и вряд ли может быть разрушено любыми разногласиями. Но использовать эти разногласия, особенно в конкретном вопросе расширения НАТО, Россия может и должна. Следует только, оставив в стороне неподобающие для серьезной политики “ожидания и разочарования”, поставить во главу угла обеспечение своей безопасности и действовать в соответствии с этим.

В этой связи знаменательной представляется конференция, на которой ранее чересчур мягкий и податливый министр обороны России Игорь Родионов озвучил неслыханно жесткий вариант стратегии России, который, по отзывам прессы и экспертов, “фактически адресует к воссозданию СССР и Советской Армии” и напрямую называет американскую угрозу угрозой номер один для национальной безопасности России. Каковы бы ни были мотивы министра, нам представляется важным сфокусировать внимание наших американских коллег на ответной “знаковости” данного выступления. Хочется думать, что по ту сторону океана экспертный и политический мир тоже не заполнен одними “оленеводами”.

В. СОРОКИНА

С НОВЫМ ГОДОМ! Борис Александров

Новый год — сейчас, наверное, самый любимый праздник граждан России. C последним ударом кремлевских курантов все мы стремимся начать новую жизнь или хотя бы новый отсчет прежней. Первое января 1997 года, благодаря неимоверным усилиям исполнительной и законодательной власти, будет особенно знаменательно, тем, что вся страна начнет жить по новому уголовному кодексу.

Если раньше изменения в уголовном законодательстве волновали лишь юристов, работников правоохранительных органов и их подопечных, сейчас изменения УК касаются основ жизни всего населения нашей Родины. Общая криминализация жизни общества привела к тому, что даже простым, изначально законопослушным гражданам не так уж просто жить, не входя в противоречие хотя бы с некоторыми его статьями. А полная коррумпированность правящей элиты заставляет мало-мальски активного, стремящегося к повышению своего социального статуса индивида нарушать уголовный кодекс все чаще и чаще. Надо сказать, что в отличие от многих других основных документов российского законодательства, например, Конституции РФ, на многочисленные нарушения которой самим правительством уже никто не обращает внимания, многие статьи УК еще действуют, по ним сажают, а иногда даже расстреливают. От того, каков будет новый УК, как будут действовать его статьи, в немалой степени зависит социально-экономическая обстановка в России, а проще — наша с вами жизнь.

Недаром еще вокруг проектов нового кодекса и их ратификации Государственной думой шла жестокая борьба. Первоначальный "президентский " проект нового уголовного кодекса разрабатывался группой ученых из Института сравнительного законодательства под руководством профессора Келиной. Дважды Дума отвергала этот проект и отправляла на доработку.

Разрабатывавшийся параллельно альтернативный проект УК создавали законоведы с юрфака МГУ , их возглавлял юрист с мировым именем профессор Филимонов. Был ли вариант УК, предложенный университетскими юристами, лучше "президентского" или хуже — судить профессионалам. Важно, что Дума, погрязнув в политических баталиях и переговорах, приняла соломоново решение об объединении групп разработчиков. Естественно, количество соратников Келиной( руководителя президентского проекта) превышало число сторонников Филимонова. Надо сказать, что объединенная комиссия дорабатывала уголовный кодекс в страшной спешке, под напором "общественного мнения", срочно требовавшего нового уголовного законодательства, как панацеи от всех бед. Депутаты, напуганные обвинениями со стороны прессы в том, что они тормозят борьбу с преступностью, в свою очередь, одобрили новый проект УК, мягко выражаясь, без особых придирок.

Как и многие другие плоды политических компромиссов, новое уголовное законодательство, по мнению огромного большинства юристов, оказалось весьма нелепым и противоречивым, что вряд ли поможет работникам правоохранительных органов успешно бороться с преступностью. Вот, например, как оценивают новый УК и следствия его введения известный юрист, председатель думского комитета по безопасности Виктор Илюхин, а также практики — работники московской прокуратуры и НИИ МВД.

* * *

Новый уголовный кодекс, действительно, необходим стране. Ныне действующий, 1960 года рождения, несмотря на все принимавшиеся дополнения, отражает жизненные реалии ушедшей советской эпохи и не соответствует требованиям сегодняшнего дня, особенно в части касающейся преступлений в сфере экономики. Но готовый заменить его новый законодательный монстр характеризуется размытостью многих основополагающих понятий, аморфностью, ненужным многословием. Он на добрую сотню статей больше предыдущего. Этот кодекс как бы соединил в себе недостатки конкурировавших проектов и успешно сузил сферу действия многих недавно разработанных и уже действовавших законов.

В результате размытости понятия "должностного лица" работникам правоохранительных органов будет крайне трудно привлекать к ответственности коррумпированных руководителей коммерческих структур. Появились сложные процедуры, с помощью которых необходимо определять ответственность коммерсантов за дачу взяток и другие нарушения закона. Появившееся в новом кодексе понятие "коммерческого подкупа" не позволяет эффективно выявлять коррупционеров в сфере коммерции, суживает спектр оперативно-розыскных мер, которые могут применяться для выявления преступников. Да и наказание для лиц, уличенных в совершении этого преступления, значительно мягче, чем для обычных взяточников.

Новый кодекс также не дает возможности всерьез бороться с организованной преступностью, буквально захлестывающей Россию. Хотя в общей части УК содержится само понятие “организованная преступность", казалось бы, необходимо вытекающее из него понятие "преступного сообщества", почему-то отсутствует. Нет в УК и толкования таких понятий, как рэкет и коррупция. Большинство юристов считают , что, несмотря на огромное количество общих фраз, а также 20 новых составов преступлений экономического блока, новый УК не дает правохранительным органам конкретных механизмов борьбы с мафиозными проявлениями. По мнению работников прокуратуры, один из ниболее серьезных недостатков нового УК — возможность самого широкого толкования любого преступления и, соответственно, чрезмерно широкие рамки полагающегося за его совершение наказания. По новому кодексу за одно и то же деяние, в зависимости от воли суда, можно получить и условный срок, и десяток лет тюрьмы.

Скорее, наоборот, значительно сузив спектр преступлений, например считающихся тяжкими, новый УК фактически перечеркивает сравнительно недавно принятый закон "Об оперативно-розыскной деятельности". Ведь основным способом борьбы с бандами или преступными группами, занимающимися незаконной финансовой деятельностью, было и остается внедрение в ряды подозреваемых секретных сотрудников, способных изнутри раскрыть механизм получения незаконной наживы, собрать доказательства преступной деятельности.

Теперь правоохранительные органы лишь в исключительных случаях, только при расследовании преступлений, считающихся тяжкими, смогут внедрять своих сотрудников в ряды уголовников. Надо сказать, что взяточничество, даже в особо крупных размерах, в число таких преступлений, согласно новому кодексу, не входит, и борьба с коррумпированными элементами становится делом практически запредельной трудности.

А проекты давно и серьезно разрабатывавшихся законов "О борьбе с коррупцией" и "О борьбе с организованной преступностью" в новый кодекс не вошли, так как были категорически отвергнуты президентом.

Одним словом, новый УК весьма мягок и демократичен к очень многим категориям правонарушителей, например уголовная ответственность за хранение наркотиков "для собственного употребления" отменена вообще. И с первого января розничные торговцы дурманом, носящие в карманах по нескольку доз, могут считать себя в безопасности. А по данным специалистов, количество граждан России, постоянно употребляющих наркотики, уже подкатывает к трем миллионам. Легче станет жить и незаконным владельцам огнестрельного оружия. Если раньше за его ношение полагалось максимум пять лет лишения свободы, то с первого января срок снижен до трех. Правда, новый УК почему-то весьма грозен к компьютерным ворам. "За компьютер " так же, как и за "ствол", можно сесть на три года.

Все эти в основном вовсе не благотворные перемены в уголовном законодательстве происходят на фоне чудовищной коррупции, пронизывающей практически все государственные и финансовые структуры сверху донизу, коррупции, которая стала одной из наиболее серьезных угроз национальной безопасности страны. Ужас сложившейся ситуации состоит в том, что огромная часть населения ужилась с постоянными нарушениями закона сильных мира сего.

За последние семь лет, несмотря на огромное количество вопиющих фактов прямого расхищения государственной собственности представителями высших эшелонов власти, не было завершено ни одного крупного дела по коррупции. А те, что начаты, как в случае с бывшим главой законодательного собрания Санкт-Петербурга Кравцовым, тянутся годами без всякого видимого результата.

Когда подследственные заявляют, что готовы дать показания против первых лиц государства, как бывшая руководитель "Властилины", их заявления остаются даже не проверенными. Более или менее эффективно правоохранительные органы борются лишь с коррупцией в собственной среде. Свыше четверти всех привлеченных к уголовной ответственности за взяточничество граждан — работники МВД, прокуратуры и т. д.

Благодаря значительным усилиям работников правоохранительных органов за последний год абсолютное количество зарегистрированных преступлений снизилось на 4,4 процента по сравнению с предыдущим. Несколько улучшилась и раскрываемость преступлений. Но специалисты прогнозируют, что с введением в действие нового УК , криминогенная обстановка в нашей стране резко ухудшится. Этому будет способствовать и то, что из-за смягчения наказаний по многим статьям на свободу будут отпущены, по крайней мере, несколько тысяч уже осужденных преступников.

Вот такой новогодний подарок делают российские власти своим гражданам.

Борис АЛЕКСАНДРОВ

ДЕРЖИТЕСЬ, ВВ! Александр Бородай

Российские силовые структуры, их реформирование, боеготовность, материальное обеспечение, численность и политические ориентации стали за последние несколько лет предметом постоянных общественных дискуссий. Особенно пристальный интерес прессы и российских законодателей сейчас вызывают ранее малоизвестные внутренние войска МВД России. В период политического кризиса 1993 года, впервые проявившие себя как разменная карта в политической игре части внутренних войск, вели себя очень по-разному. "Витязи" защищали "Останкино" от "путчистов", офицеры и солдаты софринской бригады и некоторых полков ОДОН в это время братались с другими защитниками Дома Советов. Действуя во многих горячих точках, части внутренних войск стойко защищали славянское население, пытались по мере сил отстаивать национальные интересы России. Будучи воюющими войсками, ВВ МВД РФ сменили значительную часть кадров. Многие, если не большинство, прапорщики, офицеры и генералы внутренних войск — выходцы из других силовых ведомств — армии, ФПС, ФСБ и др. Претерпела существенные изменения и сама структура внутренних войск. Все конвойные части были выведены из войск и переданы в ГУИН. Сейчас в рядах внутренних войск служат около 260 тысяч человек. Войска состоят из частей оперативного назначения, СМВЧ ( специальных моторизованных воинских частей), базирующихся в крупных городах России и оказывающих значительную помощь милиции при борьбе с уличной преступностью, а также отрядов спецназа. На фоне разлагающейся, полуголодной и уже практически неуправляемой армии, руководимой переодетым в клоунский двубортный пиджак министром, остальных, тихо разваливающихся и разбегающихся силовых структур, внутренние войска выделяются сплоченностью, высоким моральным духом, неплохим материальным обеспечением. Можно уверенно сказать, что ВВ — одна из немногих, если не единственная, сохранившаяся на сегодняшний день полноценная силовая структура в России.

И именно на внутренние войска обрушилась сейчас волна критики "слева" и "справа". Думские оппозиционеры, исходя из недавнего опыта, считают внутренние войска карательной структурой правительства, предназначенной исключительно для борьбы с народом. Но что удивительно, выдвигаемые ими требования уменьшения численности войск и сокращения их финансирования находят живейшую поддержку в рядах записных демократов и либералов. С гневными криками обрушиваются на вэвэшников "Известия" и "Сегодня", их обвиняет в организации чеченских побоищ "Общая газета", на них презрительно фыркает всегда первым изгибающийся в извилистом русле демократической мысли "МК ". Нападки на внутренние войска усиленно транслирует полностью оккупированный демократами теле- и радиоэфир. Характерно, что особенно преуспевают в критике войск именно средства массовой информации, откровенно ориентирующиеся на Чубайса и его группировку. Стоит задаться вопроcами, чем же так не угодили внутренние войска господам демократам и действительно ли они нужны сегодняшней России?

Да, обвинения оппонентов справедливы, внутренние войска действительно есть войска гражданской войны, войска, предназначенные для подавления этнических бунтов внутри державы. Но ведь на территории сегодняшней России действительно идет кровопролитная гражданская война, то и дело вспыхивают этнические конфликты, разрывающие на куски хилую, задыхающуюся государственность. Начинаются они, как правило, с погромов мирного русского населения, не могущего похвастаться кланово-мафиозной организованностью, в отличие от, напрмиер, чеченцев. И часто у русских остается лишь один защитник — внутренние войска. Эти конфликты инспирируются и спонсируются зарубежными странами — нашими геополитическими противниками, которые еще не могут позволить себе открытую агрессию, опасаясь ракетной мощи, оставшейся нам в наследство от СССР. И единственный фронт, на котором российская государственность еще не капитулировала, а продолжает бороться — это фронт внутренний, и на его передовой за целостность державы дерутся прежде всего внутренние войска. Недаром они сами себя называют "войсками правопорядка". Стоит припомнить, что даже сильная и внутренне стабильная Российская империя еще 185 лет назад озаботилась созданием "войск внутреннего употребления". И решали эти войска те же задачи, что решают сегодняшние ВВ.

В этих условиях кампанию за сокращение внутренних войск разворачивают силы, которые напрямую заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки внутри России, в развале государственности на маргинальные, легко поддающиеся экономическому грабежу анклавы. Недаром критика внутренних войск, как правило, увязывается с нападками на генерала Анатолия Куликова, единственного министра, не побоявшегося открыто выступить против высасывающих из страны последние соки банкиров, и против разваливающих ее позорных хасавюртовских соглашений. "Демократические силы" прилагают титанические усилия для сбора компромата на беспокойного министра и всячески обливают грязью подчиненные ему структуры. Но компромата, достаточного для того, чтобы "сбросить" Куликова с ключевого поста министра внутренних дел, найти никак не удается . Именно поэтому, утверждают эксперты, появился план пересадить его в более высокое, но бедное полномочиями, кресло первого вице-премьера. Кроме того, как показывает политическая практика, Борис Николаевич почему-то именно первых вице-премьеров любит отдавать на заклание в кризисных ситуациях. Так что, в условиях повальной чубайсизации страны и внутренним войскам и их министру можно пожелать только выдержки и стойкости, тем более, что за ними не только Москва, но и вся Россия.

Александр БОРОДАЙ

ПЕРЕХОДИМ К ВОЕННЫМ ПРОЦЕДУРАМ Алексей Беляков

Неотправленное письмо в Государственную думу

Ouid prohebetis aquis? Usus communis aquarum eat.

Ovidius.*

(* Что возбраняете воду? Пользование общее водами есть (Овидий). так богиня Латона в образе странницы обращается к ликийским земледельцам, не разрешившим ей утолить жажду из их источника. )

"ЗАКОН" ЕСТЬ ЗАКОН?

Многоуважаемые законодатели! Поверьте, не всякий текст, утвержденный вами по определенной процедуре в качестве "закона", будет законом. Он может не действовать в силу противоречия физическим законам (быть физически невыполнимым), или же в силу противоречия объективной справедливости, собственно, праву. (Знаем, знаем, двойку по марксизму-ленинизму уже получали: нет никакой объективной справедливости, справедливость — понятие классовое!)

Ибо если, например, принятый вами "закон" обяжет граждан ходить на головах, они едва ли смогут это сделать. Если же "закон" объявит, например, воздух чьей-то собственностью (хотя бы и государственной!), то и самые что ни на есть законопослушные граждане окажутся преступниками.

А если "закон" с применением специально разработанных административно-правовых механизмов все-таки будет приводиться в исполнение, осуществляться на практике, то не надо быть пророком, чтобы утверждать: пагубные последствия неизбежны. Но проявятся они не в сфере специфически-юридической, а в экономической или какой-нибудь еще другой. (Собственно, именно это мы наблюдали и наблюдаем.)

Но довольно предисловий. Хороший, очень хороший "Водный кодекс" (далее ВК) сотворили вы, наши законодатели. Большой. А уж мудрый… Читаешь и ума набираешься: "Использование водных объектов — получение (…) пользы от водных объектов"(стр. 1). Или: "На водных объектах общего пользования осуществляется общее водопользование" (ст. 20) Высечь бы на камне… сочинителей.

Но сколь бы смешны и нелепы ни были многочисленные тавтологические формулы и другие словесные огрехи ВК, тут не до смеха. Ведь этот текст будет регулировать наши отношения с водой — основой самой нашей жизни! И поскольку в ВК невооруженным глазом видны противоречия как физическим законам, так объективной справедливости, закроем пока глаза на многочисленные "мелочи" и рассмотрим то, что кажется более важным.

ЦЕЛИ ВОДНОГО

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ

Ст. 3 ВК определяет их как "обеспечение прав граждан на чистую воду и благоприятную водную среду (…)". (Есть у ВК и другие цели, но их пока отложим.) Известно, что, например, химические реактивы изготавливаются в соответствии с определенными градациями чистоты, и что такое химически чистое вещество очень даже точно определяют соответствующие государственные нормативные документы (стандарты). А что такое "чистая вода" юридически? Неужели этот термин, определяющий цели законодательства, сам не нуждается в определении? А что такое юридически "благоприятная водная среда"? Впрочем, неопределенность юридической терминологии очень привлекательна для любителей ловли в мутной воде.

А как реализуются цели ВК? Оказывается, "на основе принципа (…) сбалансированного развития экономики и улучшения состояния окружающей природной среды". Ах, как хорошо! Ну а поскольку экономика наша не развивается, а умирает, и окружающая среда тоже ухудшается (наверное, сбалансированно), то не стой, гражданин, не жди. Не будет тебе ни чистой воды, ни благоприятной водной среды. Зато совесть законодателей будет химически (простите, оговорился!) юридически чистой.

Эх, не Солон я, не Ликург и даже не М. М. Сперанский… Ляпнул бы попросту, как дважды два — четыре: раз уж не только Цицерону, а и поэту Овидию было ясно, что вода, как солнце, воздух, море, — вещь всеобщая (res omnium communes) — так и цель водного законодательства может быть только одна: обеспечение общего права свободного пользования водами. А в чем состоит это общее право, и как должны быть пресекаемы или предупреждаемы возможные его нарушения — это и должны раскрывать тексты водного законодательства.

И реализовывать такую цель надо бы тоже попросту, без всяких там сбалансированных развитиев государственными органами в рамках их полномочий. Да, да, и не пугает, господа, ни меня, ни других законопослушных граждан, перспектива "полицейского террора" на водных объектах. Частное право на общем держится, и в нашей стране задолго до всяких коммуняков органами Министерства путей сообщения уничтожались частные мельницы, заколы и др. сооружения, препятствовавшие осуществлению общего права свободного пользования водными путями Империи.

ГРАНИЦЫ ВОДНОГО ОБЪЕКТА,

БЕЧЕВНИК И КОЕ-ЧТО ЕЩЕ

В тексте ВК неоднократно упоминаются границы водных объектов (ст. 1, ст. 9, ст. 17), но нигде не определено, что под ними понимать. Вопрос о границах подземных водных объектов оставим пока открытым, разберемся с поверхностными водами.

Неужели нашим законодателям неизвестно, что уровни поверхностных вод никогда не стоят на месте? Они непрестанно меняются, а вместе с ними меняются и урезы вод (т. е. границы между водой и сушей), меняются площади зеркал водных объектов; то, что вчера было берегом, сегодня может стать дном и т. д. А законодатели и должны были, учитывая подвижность водного естества, определить юридические границы водных объектов, да так, чтобы справедливость таких границ была очевидной.

Нам в общее пользование законодатели отводят бечевание ("полоса суши вдоль берегов водных объектов общего пользования"), ширина которого "не может превышать 20 метров". Но пользоваться им можно только "без использования транспортных средств" (ст. 20, абз. 7).

Лодка или баржа, господа законодатели, тоже транспортное средство; привычный для автомобилистов и принятый в Правилах дорожного движения термин вы применили здесь, в силу привычки (не на лодке же вы прибываете на заседания Думы). Но если вы действительно не разрешаете использовать на бечевнике сухопутные механические транспортные средства, то из этого следует, что:

а) полностью закрывается возможность развития береговой (бечевой) тяги судов на водных путях РФ. А она, как знают специалисты, из известных способов тяги наиболее эффективна энергетически и наименее вредна экологически. (Впрочем, зная реституционные устремления наших вождей, можно предположить, что они намерены развивать береговую людскую тягу и, наконец-то, возродить бурлачество);

б) законопослушный гражданин не вправе осуществлять береговую тягу своего судна своим мотоблоком. Если к этому добавить, что без лицензии ему дается право "использования водных объектов в качестве водных путей" лишь для "маломерных плавательных средств" (ст. 44 — конечно же, их мера не указана!), то становится ясно: лицам, успевшим присвоить бывший ранее государственным речной флот, предоставляется практически полная монополия судоходства по водным путям РФ.

Ведь бечевник — прежде всего береговой путь для бечевой (береговой) тяги судов или плотов. Для того и отводится. А почему он "не может превышать 20 метров"? Да будет известно нашим законодателям, осененным "гербовым, двуязычным, двухголовым", что до октября 1917 г. законы Российской Империи отводили под бечевник "как пространство берега от уреза воды до гребня оного, так и полосу земли десятисаженной ширины далее от гребня" (Устав путей сообщения, ст. 359), а 10 саж. = 21,3 м.

Но с тех пор многое изменилось (например, водно-транспортная техника, требования к водоохране). Поэтому имеет смысл различать бечевник технический и юридический.

Первый — действительно, береговая дорога, которая отличалась бы от любой другой автогужевой дороги общего пользования лишь некоторыми водоохранными нюансами в правилах эксплуатации. Технический бечевник может даже быть периодически затапливаемым. Второй — полоса, отсчитываемая от юридической границы водного объекта шириною не менее 25-30 м (хотя бы потому, что по нему могут прокладываться дороги общего пользования, например, технический бечевник).

А почему я все о судоходстве, тяге, бечевниках? А потому, что в нашей стране реки всегда служили прежде всего путями сообщения и прежде всего именно в этом качестве охранялись законами, начиная с Соборного уложения 1649 г. И какое же произошло у нас теперь перерождение людей, что об этом, главном, забыли!

ВК во многих статья (разд. II) трактует о праве собственности на водные объекты. На подавляющее большинство их устанавливается право государственной собственности.

Ну конечно же, ни классическое право, ни отечественное законодательство до 1917 г. не являются источниками законотворчества нынешних законодателей. Они ведь не какие-нибудь там древнеримские греки, а их реституторские наклонности вполне удовлетворяются переименованиями.

Так вот, существуют вещи, которые по самой своей природе не могут быть собственностью, а могут быть только общими. Это, например, солнце, воздух, текущая вода… Когда философ Диоген говорит Александру Македонскому: "Отойди, ты закрываешь мне солнце". То это не нигилистическая дерзость киника, а нормальное выражение классического правосознания: никто не может умалять право другого пользоваться общим солнцем.

Вот потому-то и в нашей стране до 1917 г. реки, а также другие водные объекты, признанные "водами общего пользования", были "общим народным достоянием", но никак не государственной собственностью (это черным по белому записано в ряде разъяснений высших судебных органов).

Правда, водный объект, не причисленный к "водам общего пользования", считался принадлежностью земельного владения и в этом смысле мог быть казенным, частным или др. Но наши юристы осознавали несовершенство здесь российских законов. Например, управляющий юридической частью МПС в 1912 г. рассуждал, что если бы текущая вода была объектом собственности, то нижний по водотоку владелец получал бы ее от верхнего как дар, но "в случае несогласия его на принятие этого дара верхний владелец был бы в необходимости постоянно нарушать чужое право, ибо в большинстве случаев удержать и отвести текущую воду он не в силах".

Тогда законодательство эволюционировало к признанию всех поверхностных вод страны общими: с 13 июня 1890 года для причисления реки к "водам общего пользования" стало достаточно лишь констатации ее технической пригодности для сплава. "А так как по всякой реке, даже самой незначительной, — писал В. М. Лохтин, — можно по время высоких вод сплавлять лодки, бревна или плоты, то границ вод общего пользования (…) по нашему закону нет".

А потому и основой водного законодательства должно служить признание общим достоянием всех водных объектов, кроме искусственных водоемов, не имеющих гидравлической связи с другими поверхностными водными объектами (копанных прудов, колодцев, скважин — "обособленных водных объектов" по терминологии ВК). Последние могут считаться принадлежностью земельного владения и объектами собственности (государственной, частной и др.).

ПЛАТИТЬ?..

РЕКА

ЗАПЛАТИТ!

Но из признания вод общим достоянием вытекает многое такое, чему в корне противоречат многие и многословные положения ВК, но из многого необходимо выделить следующее.

1. Никто не вправе препятствовать кому-либо из граждан свободно пользоваться водами.

Нарушения общего права водопользования могут быть очень многообразны. Например, к ним следует относить навязываемое ВК взимание платы за тот или иной вид водопользования (неужели законодатели не знают, что платой покрываются затраты труда, материалов и пр. на производство оплачиваемой вещи? Над производством вод, природной данности, кто потрудился?) Сюда же следует относить загрязнение воды (по существу — уничтожение ее чистоты, естественного свойства общего достояния), или же невозможность прохода по рекам каким-либо плавсредствам из-за отсутствия в гидроузлах необходимых для этого сооружений и т. д.

Но отсюда вытекают соответствующие запреты и предписания, а вовсе не штрафы! Ведь оттого, что кто-то сбросит отраву в водохранилище и заплатит за это деньги (по ст. 125 ВК), на которые соответствующий начальник съездит в командировку для ознакомления с постановкой водоохранного дела на Канарских островах, вода чище не станет. И не надо выдумывать "принципы экономического регулирования" там, где должны применяться жесткие административно-полицейские меры.

И если все-таки загрязнение водного объекта произойдет, то я не против штрафа, нет. Но независимо от уплаты штрафа лицо, виновное в загрязнении, обязано оплатить все работы по восстановлению водного объекта и полностью возместить ущерб всем пострадавшим от его загрязнения.

2. Частное присвоение естественных свойств общего достояния недопустимо.

Следовательно, каждый гражданин вправе использовать водные объекты "для удовлетворения собственных нужд" (ст. 27), но никак не вправе это делать "для осуществления предпринимательской деятельности" (там же).

И кому может прийти на ум уравнять утоление гражданином жажды из источника ("удовлетворение собственных нужд") и продажу воды того же источника с целью получения дохода ("предпринимательская деятельность")?!

Готов был бы поверить, что в ст. 27 ошибка, опечатка — все, что угодно. Но нет, ВК строго определяет, что "водопотребитель — гражданин или юридическое лицо: получающее (…) от водопользователя воду для удовлетворения своих нужд" (ст. 1 выделено мною. — А. Б.). Т. е. между жаждущим гражданином и источником воды поставлен посредник, "водопользователь" — "гражданин или юридическое лицо, которому предоставлены права пользования водными объектами" (ст. 1, абз. 24) — видимо, лицо, "осуществляющее предпринимательскую деятельность". А кто-то же писал это, согласовывал, исправлял, голосовал… Не ошиблись, знали, что делали?

Из недопустимости частного присвоения общих вод и их свойств следует, между прочим, и недопустимость частной утилизации в коммерческих целях естественного свойства воды течь всегда сверху вниз (частной гидроэнергетики).

Замечу, что эти положения не выдуманы мною, а вытекают из законов Российской Империи. Они запрещали коммерческое использование энергии "вод общего пользования" и на соответствующие ходатайства правительство отвечало отказами, так как эта энергия (по определению Кассационного департамента Сената) "невходит в сферу права берегового владельца, а правительство, не будучи собственником судохоных рек, не имеет права на нее тоже, не может пробрести ее путем экспроприации, а, следовательно, и предоставить третьим лицам".

Но когда в 1909 г. Российское государство приступило к постепенному созданию сплошной водно-транспортной сети с межбассейновыми соединениями и кардинальным улучшением судоходных условий рек шлюзованием, выкристаллизовалось положение, что в таком случае "продажа энергии не может считаться коммерческим предприятием правительства, а явится одним из способов покрытия строительных и эксплуатационных расходов по шлюзованию", почему и было решено "предоставить государству право использования силы падения воды".

А КТО ТАКИЕ

"ЮРИДИЧЕСКИЕ ЛИЦА"?

Субъектами всех положений ВК являются не только "граждане", но и "юридические лица". Не спрашивая разъяснений у господ законодателей, которые, наверное, таким образом желают уравнять в правах с гражданами кого-то еще (иностранцев!), напомню, что законы Российской Империи предоставляли "воды общего пользования" для свободного судоходства "всем сословиям российских подданных без различия" (Устав путей сообщения, ст. 1), но отнюдь не иностранцам, о чем имеются соответствующие разъяснения высших судебных инстанций.

А посему предлагаю господам законодателям во всех текстах водного законодательства вместо "граждане и юридические лица" писать "граждане, общества граждан и государственные предприятия".

* * *

Хороший, очень хороший "Водный кодекс" придумали законодатели. Только зачем и кому он нужен?

Алексей Беляков,

инженер-гидротехник, кандидат технических наук

ГОРОД В ЗИМНИХ КАЗАРМАХ Михаил Архангельский

ЗАММИНИСТРА АБДУЛБАСИРОВ НАМАЗАЛ АРМЕЙСКИЙ ПАЕК СЕБЕ НА БУТЕРБРОД

Командующие округами и флотами бомбардируют министра обороны РФ И. Родионова телеграммами: в армии нечего есть. Загадочная структура — Федеральная продовольственная корпорация затягивает на шее Вооруженных Cил голодную петлю.

Только два с лишним месяца назад постановлением правительства N 1236 монопольным поставщиком провизии для армии вменено было быть Федеральной продовольственной корпорации (ФПК). И вот уже министр обороны РФ Игорь Родионов заявляет: ФПК не в состоянии поставить целый ряд продуктов, специальные пайки и рационы; всего этого у нее нет.

С 1992 года, после одномоментного отключения от “социалистического продснабжения”, армия худо-бедно наладила его сама: завелось 15 тысяч коммерческих поставщиков плюс централизованные поставки. Коммерческие партнеры МО ценили такого клиента, даже инвестировали в пищевые предприятия, поддерживали аграрное производство в регионах, например, сахара в Курской области. Были возможности привлечь кредиты крупных банков, снизить заложенные в контрактах цены. И вот в сентябре 1996 года последовала новая ломка.

Армия давно чаяла снять с себя коммерческие заботы. Да и в интересах аграриев иметь столь крупного клиента, как армия.

Однако созданная еще в 1994 году под личным патронажем вице-премьера А. Заверюхи ФПК по сию пору остается блефом. Она патологически не выполняла взятые на себя обязательства. А воровство там достигло масштабов прямо-таки фантастических.

В прошлом году, констатировала Счетная палата РФ, ФПК заготовила зерна в объеме 16,3 процента от утвержденных показателей. Мяса, рыбы, картофеля и овощей — 0,8-1 процент, мясо-молочный продукции — не более восьми процентов. При всем том ФПК еще и жестко требует предоплаты, на что у МО попросту нет денег. “Продовольственные” армия получает помесячно и с перебоями.

Начатое же Счетной палатой в 1996 году коррупционное расследование продолжает прокуратура. Ряд руководителей ФПК очутились под следствием. В начале ноября ситуация в корпорации рассматривалась на закрытом заседании ВЧК.

Из ФПК, только по официальным данным, ушло “крутиться” в коммерческие банки около десяти триллионов рублей, ассигнованных из бюджета на закупки продовольствия до 1994 года. В 1995 году корпорация взяла у банков под гарантии Минсельхозпрода РФ 1,9 трлн. рублей. Но не расплатилась, и Минфин РФ был вынужден изъять для погашения долгов 2,8 триллиона из средств на поддержку села. В первом полугодии 1996 года ФПК опять набрала кредитов на три триллиона, и вновь Минфину пришлось раскошеливаться.

И хотя в этом году первого руководителя ФПК — первого заместителя сельского хоязйства и продовольствия Т. Абдулбасирова сменил Владимир Чаплыгин, Счетная палата рекомендовала кабинету ФПК упразднить.

Чего, было от нее, ФПК, ждать?

“Переориентация Вооруженных Сил РФ на получение продовольствия от корпорации привела к разрыву связей с поставщиками, ранее отпускавшими продовольствие, к их отказу поставлять продовольствие в долг, выставлению штрафных санкций Министерству обороны РФ”, — писал 3 декабря министр обороны РФ И. Родионов первому вице-премьеру А. Большакову. — Ограниченность ассортимента, поставляемого… корпорацией, привела к тому, что из-за многократных замен свежих продуктов консервированными и концентрированными питательная стоимость пайка военнослужащих снизилась на 25-30 процентов”.

“Сложилась критическая ситуация по оплате за уже поставленное продовольствие”, — сообщают начальнику тыла Вооруженных Сил РФ генерал-полковнику В. Чуранову из Забайкальского военного округа. “Поставщики, которые ожидали оплаты до 90 банковских дней и более, прекратили отгрузку продукции, подают иски в арбитражный суд. Счета округа будут арестованы. Имеются случаи анонимных угроз должностным лицам…” Подписана депеша командующим войсками ЗабВО генерал-полковником Н. Кормильцевым.

Телеграмму за телеграммой шлет начальник тыла Черноморского флота контр-адмирал В. Лавров — исчерпаны запасы мяса, рыбы и масла. Растут просроченные долги за поставки провианта. Контр-адмирал просит МО разрешить “планировать приготовление пищи, исходя из фактического наличия продовольствия с отклонением от норм… утвержденных по приказу МО N 200 от 1992 года”.

Вот так: просит официально санкционировать голод.

“…В войсках СКВО сложилось катастрофическое положение с обеспечением личного состава свежим хлебом. Ни одна федеральная продовольственная корпорация на местах не обеспечивает бесперебойное снабжение… а также не погашает задолженность продовольственных складов перед хлебозаводами. Неоднократные обращения в ФПК, встречи с главами ФПК результатов не дали…” — летит в Миноброны депеша от 2 декабря из Северокавказского округа.

Денег нет, нет и нет.

Если на 1996 год МО РФ запрашивало на снабжение пищей 8 триллионов рублей, то в бюджет заложили 6,1 триллиона. 19 ноября на совещании в Минобороны первый вице-премьер Алексей Большаков объявил: эти средства закончились к началу IV квартала. Приходится брать продовольствие с сельхозпроизводителей в счет прежних товарных кредитов — горючего, которое давали аграриям в прошлые годы. Но, сетовал замминистра экономики РФ И. Стариков, экономический механизм не отработан, идет свара по поводу цен. Армия тем временем голодает.

К тому же по закону “О государственном оборонном заказе” (куда входят закупки провианта для войск) деньгами должно распоряжаться Миноброны — федеральный орган, а не ФПК. Не имея денег, корпорация не в состоянии ни влиять на поставщиков, ни отвечать за поставки. К тому же ей особым постановлением разрешено брать 3 процента комиссионных, а этих денег в бюджете МО опять-таки нет.

Как тут не вспомнить о 15 триллионах первого замминистра сельского хозяйства и продовольствия Т. Абдулбасирова, которые утекли из ФПК неведомо куда!

“Ситуация с продовольственным обеспечением стала предельно критической”, — считает Игорь Родионов, убеждая: необходим переходный период для перевода войск на новую схему снабжения. Иными словами, пока она не отработана досконально, надо сохранить прежний порядок.

Голодающая армия — это признак безумия правящих политиков. Уже сегодня командующие округами мало-помалу переориентируют свои надежды — пока чисто финансовые — на региональных лидеров. По прогнозам наблюдателей, весьма скоро продовольственная зависимость армии от регионов сделается в руках “региональных баронов” козырем для торга с Кремлем за новые конфедеративные вольности. Голодных бунтов армии пока не видать, но и они, похоже, не за горами.

ИРАК: ВИД ИЗ МОСКВЫ ( Госпожа Олбрайт возражает… ) Иван Алексеев

В конце ноября Совет безопасности ООН разрешил продажу иракской нефти в обмен на гуманитарные поставки Багдаду начиная с 10 декабря. Однако уже сегодня США — пока по неофициальным каналам — выражают недовольство быстрыми темпами развития российско-иракских отношений. Это давление скачкообразно усилилось с назначением Мадлен Олбрайт главой американского внешнеполитического ведомства.

В 1960-80-х годах Ирак был важнейшим торгово-экономическим и военно-политическим партнером бывшего СССР в регионе: на эту страну приходилось около половины экспорта и не менее трети советского импорта из стран Ближнего и Среднего Востока. Большинство промышленных предприятий (нефтескважины и нефтеперегонные заводы, электростанции, текстильные фабрики, ирригационные системы и т. п.) было построено или реконструировано там при финансовой и научно-технической помощи СССР.

Такой альянс был понятен: после прихода к власти в Ираке в 1958 году националистического руководства, ему (и собственно, Ираку) Запад объявил блокаду. Но Ирак был и остается крупнейшим в мире производителем нефти и ее экспортером, таковым же являлся и бывший Союз (нефтеэкспортные возможности которого унаследовала Россия). Совместные же действия Багдада и Москвы на мировом рынке, с учетом наращивания Ираком своего нефтеэкспортного потенциала с помощью СССР, превратили бывшую Месопотамию в едва ли не главного политического и экономического противника Запада в регионе.

И хотя западные компании и банки “вернулись” в Ирак в 70-х, СССР остался стратегическим союзником багдадского руководства и основным экономическим партнером Ирака. Союз предоставлял этой стране льготные кредиты и займы, отсрочки по платежам за уже поставленные туда товары. Но более двух третей подобных льгот касалось экспорта в Ирак вооружений, запчастей к ним, боеприпасов, реактивного топлива. Как следствие, “военная часть” иракской задолженности СССР и его правопреемнице — России — составляет, по российским и иракским оценкам, более 70 процентов: почти $6,5 млрд. из 9-миллиардного долга Багдада Москве.

“Буря в пустыне” и последующие санкции Совета безопасности ООН против Ирака отдалили, казалось, на неопределенное время возврат этой страной “советских” долгов и заодно сделали невозможным развитие российско-иракского сотрудничества. Но…

Когда в СБ ООН обсуждают вопрос, продлевать или смягчать санкции против Ирака, на российскую делегацию оказывается давление, чтобы она не противилась пролонгации санкций. Представители посольства РФ в Багдаде неоднократно отмечали, что далеко не последняя причина, из-за которой США и их союзники под любым предлогом стремятся продлить блокаду Ирака, — противодействие восстановлению российско-иракских связей и, соответственно, роли России в регионе. По мнению заместителя министра иностранных дел России Виктора Посувалюка, курирующего арабское направление российской дипломатии, в нефтеиндустрии Ирака наша страна должна действовать “на высшем пределе активности”, ибо картель западных нефтекомпаний настолько силен, что с ним придется иметь дело и буквально драться не только за контракты с Багдадом, но и за источники финансирования.

Как только намечаются конкретные меры по восстановлению российско-иракских связей, особенно в “нефтяных делах”, тут же следуют либо продление санкций СБ ООН, либо прямые военные акции США против Ирака. Например, в начале сентября российская делегация, возглавляемая В. Посувалюком, достигла в Багдаде предварительной договоренности с руководством Ирака о деятельности “ЛУКойла”, “Роснефти” и “Зарубежнефти” в этой стране после отмены санкций СБ ООН, ожидавшейся осенью 1996 года. Но за сутки до окончания визита ВВС США нанесли удар по Ираку (под предлогом “защиты иракских курдов”) — Виктор Посувалюк еще находился в Багдаде, когда американцы нанесли еще один удар по этой стране. И, как следовало ожидать, санкции против Ирака были продлены.

По данным иракских источников, когда в мае Совет безопасности разрешил Багдаду продавать нефть в течение полугода, а на вырученные средства приобретать исключительно продовольствие, представители некоторых стран Запада намекали иракцам, что санкции могут быть сняты или существенно ослаблены, если в Багдаде будут ориентироваться на экономическое сотрудничество прежде всего со странами и компаниями “большой семерки”. В частности, о таком давлении говорили иракский президент С. Хуссейн, министр иностранных дел Тарик Азиз, министр нефтяной промышленности Сафа Джавад. А ведь иракское руководство еще в феврале 1996 года обещало предоставить именно российским компаниям разнообразные льготы, стимулирующие их работу в этой стране после отмены ооновских санкций.

Несмотря на скрытое или явное противодействие извне, встречные шаги для восстановления связей предпринимает Россия. Так, по инициативе “ЛУКойла”, “Роснефти” и “Зарубежнефти”, входящих в Ассоциацию российских предприятий по сотрудничеству с арабскими странами (АРКАРАБ), создается специальная российско-иракская компания для финансирования работ российских нефтяных фирм в Ираке после отмены санкций СБ ООН. Доля РФ в уставном капитале компании, с согласия Багдада, будет учтена в счет части иракской задолженности бывшему Союзу (в размере $7 млрд.). С российской стороны финансовое обеспечение в этой компании возьмет на себя консорциум в составе Инкомбанка и “Российского кредита”, возможно подключение к нему других отечественных банков.

Предварительное соглашение “ЛУКойла” с правительством Ирака о разработке “лукойловцами” нефтеместорождений в регионе Западная Курна (Южный Ирак) было подписано еще в позапрошлом году при содействии АРКАРАБ.

Добываемая здесь нефть, в соответствии с соглашением будет зачтена в погашение иракского долга Москве: данное месторождение, запасы которого превышают 50 млн. тонн, Багдад намерен предоставить в долгосрочную концессию российским нефтекомпаниям. А в перспективе этим же компаниям намечено предоставить в концессию и соседнее крупное месторождение “черного золота” (провинция Румейла).

Таким образом, у России может оказаться не менее 1 млрд. тонн иракской нефти (запасы Западной Курны и Румейлы). Так что перспективные позиции российского нефтяного бизнеса в Ираке очевидны. Нужна лишь полная отмена санкций…

Как мы уже отмечали, Совет безопасности ООН 29 ноября разрешил Ираку продавать свою нефть, покупая взамен гуманитарные товары с 10 декабря.

Есть и другие инициативы российско-иракского сотрудничества. В частности, Багдад намерен поставлять, в том числе в счет своей задолженности Москве, хлопок, шерсть, кожу, серный колчедан, фосфориты, табак и другое сырье, в котором сегодня нуждаются многие отрасли российской экономики. Намечено также восстановить льготы по внешнеторговому транзиту России через иракские коммуникации, в том числе порты в Персидском заливе. В случае необходимости российский и иракский нефтепотоки могут перекачиваться, например, по мощным нефтепроводам, соединяющим Ирак и его порты со средиземноморскими терминалами Ливана, Сирии и Турции.

Так что геополитические дивиденды России от восстановления связей с Ираком под стать экономическим. Но все это возможно после отмены эмбарго ООН.

Может ли это нравится США? Характерно, что Комитет по санкциям ООН с 1993 года выдает разрешения иностранным фирмам и банкам на деятельность в Ираке. Но российские просьбы аналогичного характера Комитетом либо отвергаются, либо остаются без ответа. В результате к началу декабря истекшего года в иракской экономике работало не менее 50 зарубежных компаний, в основном из стран “большой семерки”. Российские же фирмы в этом перечне не значатся.

Кроме того, зарубежные эксперты не исключают, что развитие российско-иракских связей будет способствовать нормализации отношений Ирака с Ираном и Сирией, с которыми Россия установила довольно тесные контакты. А перспектива регионального “пророссийского альянса”, согласно западным комментариям (нередко транслируемым и зарубежными радиоголосами), тем более не может устраивать США. Поэтому обострение американо-российских противоречий в регионе считается неизбежным.

ПРОДАЖА ЧУДА ( рука Сороса на электрорубильнике России ) Владимир Викторов

5 НОЯБРЯ ГОСКОМИМУЩЕСТВО РФ заявило о твердом намерении получить от зарубежных инвесторов деньги от реализации 8,5 процентов акций РАО “ЕЭС” (“Единая энергосистема России”). 8,5 процентам акций предстояло, по плану ГКИ, выступить своеобразный залогом, под который за рубежом должны были быть проданы еврооблигации. Которые через три года надо либо погасить деньгами, либо конвертировать в акции “ЕЭС” (агентом-посредником по продаже еврооблигаций, по некоторым сведениям, планировалось сделать американский банк First Boston, уже владеющий 10,36 процентами акций РАО). Сумму, которой таким образом предполагалось пополнить казну до конца года, ГКИ оценивало в пределах от 1,5 триллиона рублей (около $277 миллионов) до $450 миллионов.

Цифры анекдотические: только планируемые вложения германской “Siemens” всего-то в одну электростанцию в Калининградской области исчисляются полумиллиардом долларов.

Разумеется, сделка, фактически равнозначная вдобавок безвозвратной продаже, не встретила поддержки ни в СБ РФ, ни в Минтопэнерго, ни в департаменте промышленности правительства, ни в Госдуме, ни, наконец, в самом РАО.

24 октября заместитель секретаря Совета безопасности Николай Михайлов направил первому вице-премьеру Владимиру Потанину письмо, в котором утверждалось, что один американский банк — CS First Boston через подставные сумму уже владеет 20 процентами акций “ЕЭС”, и “есть опасения”, что и выставляемые ныне на продаже акции тоже будут куплены тем же банком: “Представляется, что концентрация столь крупного пакета акций такой стратегически важной фирмы, как РАО “ЕЭС России”, в руках иностранного банка является серьезной угрозой национальной безопасности Российской Федерации. Считали бы целесообразным срочно приостановить дальнейшую продажу акций РАО “ЕЭС” до полной инвентаризации нынешних акционеров”.

Кроме того, еще 12 сентября на совещании у В. Потанина, посвященному вопросу реализации крупного пакета акций “ЕЭС”, министр топлива и энергетики Петр Родионов выступил с особым мнением: никакой продажи (Минэкономики и Минфин РФ во встрече участия не принимали). 21 октября свое “нет” сказали парламентарии: председатель думского комитета по экономической политике Ю. Маслюков и глава комитета по промышленности, строительству, транспорту и энергетике В. Гусев направили протестующее письмо премьер-министру В. Черномырдину.

Позиция Госкомимущества формально была вполне ясна: надо давать заложенные в бюджет-96 плановые доходы от приватизации — 12 триллионов рублей. А, по словам главы ГКИ РФ А. Коха, к октябрю удалось дать всего один триллион. Вся, дескать, надежда — на реализации акций РАО “ЕЭС” и АО “Связьинвест”.

Как бы там ни было, к концу ноября стало ясно, что и первый вице-премьер А. Большаков также однозначно против сделки с консорциумом First Boston и Credit Suisse.

Она не состоялась.

Но гг. Потанин и Кох не были бы самими собой, если с этим смирились.

Они добились своего — не мытьем, так катаньем.

Согласно указу президента РФ N 993 от 14 февраля 1992 года и постановлению правительства РФ N 1258 от 26 декабря 1995 года, государству должен принадлежать лишь 51 процент акций “ЕЭС”. Было же их у государства около 60 процентов. Поэтому решение о закрытой подписке на акции РАО — продаже гигантского, оцененного экспертами в $4,4 млрд., куска собственности было, в развитие упомянутых уложений, проведено всего лишь рабочим распоряжением председателя ГКИ.

Просто до гениальности.

“ЕЭС” — ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО уникальная система, охватывающая не только Россию, но и все государства экс-СССР. Значение ее для нашей безопасности огромно. Чудо технической цивилизации истекающего века, “ЕЭС”, не имеет мировых аналогов. Ни по масштабам, ни по способностям маневрировать гигантскими энергопотоками на огромных пространствах, работать с запасом мощности в 13-15 процентов (против 30-40 процентов у энергосистем западных стран), ни по дешевизне. Она никогда не знала системных аварий электроснабжения такого масштаба, какие случались, например, в США в 1965 и 1978 годах, когда Нью-Йорк погружался во тьму, или в августе 1996-го, когда был “вырублен” весь запад страны.

Однако после ваучерной приватизации управляемость “ЕЭС” была утрачена. Ведь у “Единой энергосистемы” появились многочисленные дочерние структуры — региональные “АО-энерго”. Долги, неплатежи, коррупция, дикий разнобой тарифов, изнурительный процесс согласования акционерных интересов — все это реалии нынешнего времени. Но дело еще и в том, что верховное, “материнское” акционерное общество “ЕЭС” тоже управляется из рук вон плохо.

Бюрократический нюанс: в еще одном президентском указе, определяющем статус РАО, N 1334 от 5 декабря 1992 года имеется пункт второй, согласно которому в управлении госпакетом акций “ЕЭС” должны принимать участие субъекты РФ. 30 процентов голосов по акциям должны делиться между их комитетами по управлению имуществом — сообразно объемам потребления электричества. В результате вышла невероятно запутанная система управления, в которой способно увязнуть любое решение президента или правительства.

Однако плохое управление — вроде бы не повод для распродажи спрохвала. Минтопэнерго РФ, наоборот, настаивает на передаче государству 75 процентов акций РАО.

Между тем уже на начало ноября 1996 года 22,3 процента только привилегированных акций РАО “ЕЭС России” (всего же — 23,7 процента) принадлежали иностранным инвесторам. Утекли еще во времена “раннего Чубайса” с его ваучерными аукционами. И самые крупные акционеры-иностранцы — это уже упоминавшиеся американские банки First Boston, Chase Manhattan Bank, швейцарский Credit Suisse и кипрская фирма Crafford Holding Ltd.

Руководство РАО “ЕЭС” утверждает, что иностранные фирмы-акционеры не аффилированы, то есть не связаны между собой по принципу “учредитель-зависимая фирма”. Заместитель секретаря Совета безопасности Н. Михайлов допускает обратное. Из двадцати одного зарубежного юридического лица-акционера “ЕЭС” десять — это компании, зарегистрированные в оффшорных зонах Кипра и Багамcких островов. В “налоговых убежищах”, где регистрация предельно упрощена.

В солидном деловом мире к “оффшорам” относятся настороженно. И они в данном случае могут быть как подставными структурами больших западных “китов”, так и фирмами российского капитала давно облюбовавшего Кипр. Кроме того, десять инофирм в этом списке — компании с ограниченной, а не с полной ответственностью. А это в западном мире ограничивает доверие к ним финансистов.

Президент РАО А. Дьяков еще в октябре публично заявил, что никто из акционеров не вложил в энергосистему ни цента. И, однако, согласно закону РФ “Об акционерных обществах”, иностранцам достаточно будет добрать акций всего-то до 25 процентов (т. е. реально прикупить 1,7 процента) для того, чтобы пользоваться правом вето на решения госинстанций

собственников, владеющих 51 процентом акций “ЕЭС России”. Иностранцам окажется по силам заблокировать любой не нравящийся им проект реструктуризации РАО, любую попытку пересмотреть его устав, приведший, кстати, сказать, к настоящему положению всей. Они смогут одним росчерком пера запретить правительству эмиссию акций, если оно вдруг захочет, чтобы еще какие-нибудь иностранцы вложили в энергосистему хоть цент. Смогут, наконец, помешать “ЕЭС” снабжать энергией “неплатежеспособные” бюджетные структуры — армию, флот, транспорт.

Вряд ли мы ошибемся, если предположим, что именно они-то и сделались фаворитами той декабрьской закрытой подписки на акции “ЕЭС”.

Одним из главных составляющих жизнеобеспечения нации оказывается под иностранным контролем.

НО КТО ЖЕ СТАНЕТ управлять госпакетом (51 процентом) акций РАО, который хаотически разметан между госинстанциями?

А вот кто.

Министерство экономики РФ предлагает решить судьбу РАО на свой лад. Под сурдину благодушных разговоров об устроении “федерального оптового рынка энергоматериалов (ФОРЭМ)” и его структур, “комплексе первоочередных мер по энергосбережению” первый замминистра Я. Уринсон в рабочей записке, оказавшейся в распоряжении “Завтра”, рекомендует премьер-министру передать госпакет акций национальной энергосистемы “Временной Межведомcтвенной Коллегии государственных уполномоченных (ВМКГУ) для реализации мер по реструктуризации РАО “ЕЭС России””. Кто это такие? Кто их будет назначать? Неведомо.

И как же видит Минэкономики РФ эту самую реструктуризацию? Я. Уринсон говорит загадками. Он ведет речь о “переходе на спотовый рынок”, о “зональном эксперименте”. На языке специалистов, недоступном для непосвященных, это означает, что структуру энергосистемы станут привязывать не к потребителю, а к электростанции. Спотовые рынки, планирует Я. Уринсон, образуются во всех “энергозонах ФОРЭМ” вместо прежней системы региональных “АО-энерго”.

И не приходится это трактовать иначе как дробление РАО в ситуации, когда 50 регионов России энергодефицитны.

Как удушение последней, еще связывающей кисельную федерацию промструктуры. Случайное ли? “Нет, — уверил корреспондента “Завтра” высокопоставленный сотрудник Минэкономики РФ. — За консорциумом банков, замахнувшихся на “ЕЭС”, просматривается фигура Дж. Сороса. А с ним связаны интересы слишком многих в Кремле”.

НА ХОЛМЫ ГРУЗИИ ЛЕГЛА ОТ ФРЕЗКИ ТЕНЬ ( Грузия оказалась по сути выведенной из сферы влияния России. Однако это вовсе не стало путем к “европеизации”. Все более очевидно, что “уход” России с кавказа означает “приход” туда Турции. ) Александр Чачия

Глубокий кризис, охвативший Грузию, катастрофичен во всех своих проявлениях. Такая оценка применима, естественно, и к России. Но вместе с распадом страны, развалом экономики, обнищанием народа, упадком науки, культуры, образования Грузии уже сегодня грозит и самая страшная опасность — потеря своего национального лица и, более того, физическое исчезновение грузинской нации как культурно-исторической общности.

За пять лет правления нынешнего режима от Грузии откололись Абхазия и Юго-Осетия. Аджария фактически самостоятельна и почти никакого отношения к Тбилиси не имеет. Народ пережил две гражданские войны, государственно-бандитскими формированиями разорены все регионы республики, особенно Западная Грузия. Запродано и вывезено национальное богатство, “прихватизированы” все более или менее рентабельные объекты народного хозяйства. Внешний долг приближается к двум миллиардам долларов — колоссальная сумма для маленькой республики. Тем более, что в развитие стратегически важных производств эти деньги, разумеется, вложены не были…

В эти годы пятимиллионную республику покинули более одного миллиона человек. Уезжают в основном наиболее трудоспособные, квалифицированные молодые люди — та часть нации, которая представляет ее потенциал и надежду на будущее. Побуждают их к этому невыносимые условия жизни — массовая безработица, нищенская зарплата (у профессора — 80 тысяч рублей), отсутствие электроэнергии, отопления. Но и это не главное. Голод и холод грузинский народ переживал в своей истории не раз, вместе со всеми народами СССР мужественно выстоял и в годы Отечественной войны, но при этом Грузия никогда не знала массовой миграции. В трагические периоды народ еще более сплачивался, борясь и надеясь на лучшие времена.

Сегодня же, не имея общенациональной идеи и общей цели, наблюдая за тем, как власть сознательно и безнаказанно разрушает страну, обескровленный и измученный грузинский народ сдался… Им овладела глубокая апатия, безразличие даже к тем традиционным ценностям, которые не утрачивали своего значения и в самые критические периоды истории.

ПИР РАЗРУШИТЕЛЕЙ

Нынешний режим представляет собой симбиоз коррумпированной части бывшей партноменклатуры и мафиозно-бандитских структур. Их представители и составляют ту кучку нуворишей, чью вакханалию наблюдает голодный и униженный народ. Только за последний год в республике осуществлена массовая фальсификация итогов выборов, принят ряд очевидно антинациональных, антигосударственных законов, продолжается усиленное насаждение чуждых ценностей и норм поведения. И тем не менее народ… безмолвствует!

В Тбилиси улицы, подземные переходы, паперти церквей полны нищих. Среди них все чаще встречаются бывшие учителя, врачи, инженеры, у многих на потертых пиджаках ордена и медали. Убеленные сединами заслуженные люди выстраиваются в длинные очереди, чтобы получить миску супа из рук активистов американской “Армии спасения”. Ветеранам Великой Отечественной раздают печенье с просроченным сроком годности, присланное из “сердобольной” Германии, а власть при этом гордится тем, что благодаря “мудрой политике” и “высочайшему авторитету” Шеварднадзе “мир заботится о грузинском народе”. Происходит страшная деформация общественного сознания: люди теряют национальную гордость, гражданское и человеческое достоинство, веру в возможность лучшего будущего. И на этом фоне президент с умным видом разглагольствует о “больших успехах”, “исторических достижениях”, в начале каждого года обещая, что он будет “переломным”, “решающим”, “судьбоносным”…

Политические силы общества рассеяны, стравлены друг с другом и в нынешнем состоянии не представляют опасности для существующего режима. Ряд политических партий и организаций, использовавших в своей деятельности лишь демагогию и популизм, не выдержал экзамен временем. Другие, пойдя в принципиальных вопросах на недопустимое сотрудничество с властью, полностью скомпрометировали себя в глазах населения и тем же режимом были выброшены на политическую “помойку”. Третьи стали прикрытием для коррумпированных и криминальных элементов, легко продающих и предающих свою родину. Есть силы, занимающие принципиальную позицию, но они находятся под мощным прессингом властей, постоянно подвергаются шельмованию, гонениям, против них устраиваются грязные провокации.

Столь любимые президентом и его подручными разговоры о национальной независимости стали прикрытием для чудовищной политической аферы. Воспользовавшись конъюнктурными интересами и прозападной ангажированностью правящей российской либеральной элиты, Шеварднадзе, по сути, вывел Грузию из сферы влияния России. Однако сделано это было вовсе не с целью построения самостоятельного государства “европейского типа”. Ведь всем ясно, что набившая оскомину болтовня об интеграции с Западом, “слиянии с цивилизованным миром” — не более чем спекулятивное прикрытие перевода Грузии под турецкий протекторат. С чем, кстати, полностью согласны США, признавшие Турцию региональной сверхдержавой с правом распространения своего влияния на Кавказ.

Уже сегодня финансово-экономическая экспансия Турции достигла таких масштабов, при которых серьезно говорить о независимости Грузии и даже ее минимальной экономической безопасности просто смешно. Доля Турции в товарообороте республики составляет 40 процентов. Напрямую или через подставных лиц ведется интенсивная скупка земли, недвижимости, производственных объектов. Открываются бесчисленные турецкие фирмы, магазины, но работают в них не местные жители, а турки. Повсеместно функционируют турецкие школы, лицеи, колледжи, строится турецкий университет со столь мощной материально-технической и финансовой базой, что с ним не смогут, естественно, конкурировать грузинские вузы. И никому из приближенных к режиму писателей, поэтов и других “отцов нации”, в недавнем прошлом “страдавших” по поводу “русификации” грузинского общества, не приходит в голову поинтересоваться: а почему это турки, у которых половина собственного населения неграмотна, так пекутся об образовательном уровне грузин?.. Недавно посмотрел на изданную в Стамбуле карту “Великого Турана”, на которой в одинаковый с Турцией цвет окрашены Грузия, весь остальной Кавказ, Причерноморье, Крым, и подумал, что в “творческую группу” авторов этой карты можно было бы с полным правом записать Шеварднадзе, Тер-Петросяна с Кравчуком и их российских собратьев по уму и совести — типа Гайдара с Козыревым.

Отчаянной попыткой предотвратить окончательный распад Грузии, освободить народ от удушающей хватки режима продажных чиновников и откровенных бандитов — было участие Д. И. Патиашвили в президентских выборах в ноябре прошлого года. Развеяв миф о безальтернативности Шеварднадзе (“на данном этапе в Грузии мне, к сожалению, нет альтернативы”, — “огорченно” заявил наш “скромный” перестроечный “прораб”), Патиашвили пробудил общественную активность, вселил в людей надежду изменить свою жизнь, сплотил вокруг себя силы, прежде исключавшие даже возможность диалога друг с другом. Его предвыборная борьба убедила многих, что можно и нужно отважно бороться за жизнь и будущее своего народа, что в Грузии есть люди, которые не боятся быть патриотами своей земли, несмотря на реальную опасность быть оболганными, репрессированными, уничтоженными…

Два обстоятельства обеспечили “победу” Шеварднадзе на выборах: беспрецедентная “избирательная активность” силовых ведомств и госаппарата, бесцеремонно и бесконтрольно “подсчитавших” голоса избирателей, а также громогласная поддержка российского руководства при полном молчании оппозиционных сил России. И это при том, что официальные власти Грузии именовали Патиашвили и его команду не иначе как “агенты Москвы” и “подручные Кремля”. Сложилась прямо-таки уникальная в практике международных отношений ситуация: Москва устами Ельцина, Козырева, Грачева поддержала “западника” Шеварднадзе в его борьбе против “пророссийского” Патиашвили. Каково? И смех, и грех… Сегодня многие говорят: неужели Патиашвили не понимал, что ему не дадут выиграть? Да, понимал, но тем мужественнее был его поступок!

В одном из интервью сразу после выборов я выразил надежду, что, может быть, хоть сейчас, увидев протест и противодействие общества и с трудом обеспечив себе новый пятилетний срок президентства, Шеварднадзе попытается, наконец, консолидировать грузинское общество, займется решением насущных его проблем, откажется от сомнительной роли проводника интересов “наднациональных сил” и станет полноценным государственным деятелем Грузии. Поводом для такой надежды стало предвыборное заявление Шеварднадзе о том, что в случае победы он встретится со всеми кандидатами в президенты, использует положения их программ, найдет применение интеллектуальному и творческому потенциалу оппозиции. Но нет, консолидация общества ему оказалась ненужной. Вновь был взят курс на систематическое формирование “образа врага”. Ни о какой встрече или консультациях с Патиашвили не было уже и речи, началось шельмование всех и вся, “раскрытие” очередных “заговоров”, аресты, показательные процессы, постоянные заявления о “готовящемся государственном перевороте”.

Главная задача внутренней политики Шеварднадзе сегодня — любой ценой сохранить режим своей личной власти. То, что остается от полученных за рубежом кредитных средств после разворовывания чиновниками, идет лишь на укрепление системы подавления народного недовольства — то есть в МВД и МГБ. Перед началом предвыборной кампании мы с Патиашвили договорились, что в случае массовой фальсификации итогов голосования все же не станем обращаться к народу с призывом выйти на улицы. Мы знали: стихийные выступления людей повлекут за собой массовый террор со стороны режима. Происшедшее в Армении — ничто, по сравнению с тем, какой урок преподал бы своему народу “выдающийся демократ” Шеварднадзе. Ведь по делу о “преступлении века” — весьма подозрительном покушении на Шеварднадзе в августе 1995 года — аресты производятся по сей день! Даже Патиашвили пытались “пристегнуть” к участию в том “заговоре”.

Когда в январе 1992 года в Грузии был совершен военный переворот и по инициативе Джабы Иоселиани “на трон” призвали Шеварднадзе, значительная часть общества наивно связала с ним надежды на лучшую жизнь. Предыдущие год-два Грузия фактически была в изоляции, и вдруг — “политик мирового масштаба”, один из отцов-основателей “нового мышления”, друг Буша, Бейкера, Геншера (а он ведь двух слов не говорит без упоминания имен своих именитых “друзей”). Ну как не быть надеждам? Но он умудрился развеять их очень быстро…

Есть люди, которые изначально, по своей внутренней сути не могу быть носителями добра, созидательного начала. Они — разрушители по природе. Шеварднадзе принадлежит к этому типу людей. Такой по своей сути была вся группа партийных чиновников, пришедших к власти в СССР в 1985 году. Горбачев, став президентом, развалил СССР. Шеварднадзе, став руководителем Грузии, развалил Грузию. Бакатин в два счета разрушил КГБ. Деятельность А. Яковлева даже на посту теленачальника ознаменовалась развалом и разворовыванием телевидения.

В свое время группа представителей грузинской общественности направила письмо Съезду народных депутатов СССР, в котором предупреждала о том, что назначение Шеварднадзе министром иностранных дел повлечет за собой развал внешней политики страны. Но “мудрецы”-депутаты, естественно, имели собственное, “авторитетное” мнение… Впрочем, с таким же предупреждением, но уже о Горбачеве, выступил с трибуны съезда депутат Теймураз Авалиани. Ну и что?..

КАВКАЗ — ДЕЛО ТОНКОЕ

Не считаю себя специалистом по кавказской проблематике, как это делают многие российские политики, пару раз отдохнув в Пицунде. Но уровень политической грамотности и профессиональной осведомленности российской политической элиты в вопросах Кавказа меня просто поражает. Если эти деятели так “разобрались” в кавказских делах, которыми в качестве “первоочередных” занимаются уже несколько лет, то что же будет, когда во весь рост встанут куда более глобальные. Такие, скажем, как распад России по всей так называемой “мусульманской дуге”, противоречия с набирающими мощь Германией, Китаем, Японией?

Сегодня слышно много рассуждений об “общих интересах Кавказа”, “единой стратегии”, “кавказской солидарности”, приправленных демагогическими призывами к всеобщему “цивилизованному” миру и согласию. Суть же проблемы состоит в том, что население Кавказа — это не однородная масса “лиц кавказской национальности”, а очень разные народы и в этническом, и в языковом, и в конфессиональном смысле. Причем противоречия, а иногда и враждебные отношения между некоторыми из них имеют многовековую традицию.

Основой для глобальных противоречий исторически служило прежде всего различие в вероисповедании. Если православные грузины вместе с большей частью осетин и григориане армяне представляли христианство и связанные с ним ценностные ориентации вкупе, естественно, с интересами близлежащих христианских империй (Византийской, Российской), то народы Северного Кавказа и нынешнего Азербайджана — мусульманство и интересы “опор ислама” в лице Османской империи (Турции) или Персидской (Ирана). Эта историческая реальность не может не быть во главе угла и современных исследований ситуации на Кавказе. Причем надо также учитывать сложившуюся степень религиозности народов. Например, грузины всегда были наиболее “истово” верующими, осетины — менее. Так же и среди мусульманских народов: представители тюркской семьи более активны и ортодоксальны в религиозном отношении, нежели представители абхазо-адыгской группы. Так, часть абхазов формально считалась мусульманской, часть — христианской, хотя ни одна из этих религий основательно здесь не прижилась. Культ предков, уважение к традициям и обычаям оказались настолько сильны, что религиозные обряды времен язычества так и остались наиболее распространенными, а христианские и мусульманские, зачастую перемешавшись, составляют лишь некую символическую атрибутику. Например, я знал пожилую женщину-абхазку, которая, восклицая “Слава Аллаху!”, осеняла себя крестным знамением. Разумеется, это не исключает наличия глубоко религиозных людей, речь идет об общей картине.

Если бы современный мир был таким “цивилизованным”, “справедливым” и “демократичным”, каким нам его живописали Горбачев и Шеварднадзе, разрушая “ненужную силу”, если бы ни одна из великих держав не преследовала бы свои территориальные и военно-политические интересы на Кавказе, то кавказские народы, вполне возможно, могли бы жить в мире и согласии между собой. (Хотя и это весьма сомнительно: предметов для споров много, понадобится арбитр, за роль которого начнется борьба, а борьба — это применение силы). Но поскольку сила и интерес остаются главными рычагами современной мировой политики, влекущими за собой угрозы, давления, притеснения, блокады и прочие, вовсе не демократичные, виды жесткой экспансии, то “освобождение” от протектората одной великой державы означает попросту переход под протекторат другой. В частности, “уход” России из Кавказа означает “приход” туда Турции.

Естественная тяга многих северокавказских народов к единоверной Турции исторически объяснима и политически не нова. Понимая, что эти народы (вернее их элиты) будут постоянным источником смут и волнений, а в случае военного столкновения с Турцией выполнят роль “пятой колонны”, правительство Российской империи в XIX веке санкционировало массовую депортацию “иноверцев” в Турцию, приняв взамен проживавшие там православные общины. Схожим образом и по тем же причинам поступило Советское правительство во время Великой Отечественной войны.

Судьба эмигрировавших в Турцию народов оказалась незавидной. Когда Османская империя была теократическим мусульманским государством, главным и единственным условием полноценного гражданства было исповедание ислама суннитского толка, а национальность, язык, специфика традиций и обычаев отдельных народов во внимание не принимались. Но после поражения империи в Первой мировой войнеситуация изменилась. Главной причиной поражения была объявлена национальная разнородность населения, отсутствие всеобщего патриотизма. Новое правительство во главе с Кемалем Ататюрком сформулировало “простую” и ясную задачу: все граждане Турции должны быть турками. Это положение было закреплено в конституции страны. Категорически запрещались не только политические, но и культурные объединения по национальному признаку, функционирование школ на национальном языке.

Учитывая, что процесс формирования единой турецкой нации и общенационального самосознания успешно завершен, в последние годы допускаются некоторые послабления. Например, в отношении к тем диаспорам, к исторической родине которых Турция проявляет стратегический интерес. Так была создана абхазская культурная структура, затем чеченская, крымско-татарская, стала издаваться грузинская газета…

За годы насильственной ассимиляции переселившиеся в Турцию кавказские народы практически потеряли свое национальное лицо, культуру, а некоторые и вовсе исчезли, например, убыхи. В то же время часть этих народов, оставшаяся на исторической родине, сохранила и развила родной язык, традиционную культуру, создала свои национально-государственные образования, литературу, театр, национальные школы, университеты. Так что вопрос о слиянии c единоверным соседом вовсе не бесспорен. Вряд ли большая часть кавказских народов сможет жить по уготованным для них правилам. И это понимают многие патриотически ориентированные представители народов Кавказа. Основная же часть сторонников “протурецкой ориентации”, как мне представляется, настроена радужно и считает, что все вышеназванные блага, созданные здесь их народами, непременно останутся и лишь добавятся новые…

Разумеется, наиболее трагичным в случае создания “Великого Турана” будет положение христианских народов . И если для президента и премьера Грузии, предусмотрительно запасшихся уютными особнячками на турецком побережье, особой опасности в этом нет, то для грузинской нации, ее самобытной национальной культуры это означает конец. Я уж не говорю об армянах, “проблему” которых турки “решили” в 1915 году, за пару дней вырезав полтора миллиона человек. Почаще бы напоминать об этом самоуверенному “мудрецу” Тер-Петросяну, заигрывающему то с Турцией, то с Ираном.

В условиях, когда нет дифференцированного подхода к кавказским проблемам, когда в качестве средства “убеждения” проводятся бездарные военные кампании, когда российское руководство на каждом шагу предает и продает своих союзников, даже людям с интеллектом Юшенкова и Рыбкина должно быть понято, что карабахская, абхазская, чеченская трагедии — лишь начальные витки в спирали кавказского противостояния.

Тем же российским политикам, которые больше заняты сохранением своих кресел и формированием собственного “имиджа” на Западе, чем отстаиванием государственных интересов, и призывают “отдать” Кавказ, хотелось бы напомнить заключение Государственного совета Российской империи по вопросу об отношении к Грузии. В нем, в частности, говорилось: “Предоставленная самой себе, Грузия будет уничтожена, и вместо христианского владения на нашей границе окажутся заклятые враги. Между тем, Грузия до сих пор оказывала России ту услугу, что мешала соединению враждебных сил, и понуждаемые турками горцы не могли действовать успешно, имея Грузию у себя за спиной. Если их не поддержать, грузины, чего доброго, отдадутся Турции, и тогда последствия будут для России страшны. Ей придется на протяжении 800 верст иметь дело с враждебными силами, объединенными Турцией. Не замедлят присоединиться сюда и другие державы; тогда ужасно даже подумать о том, что будет”.

Уверяю вас, что с тех пор мир, несмотря на клятвенные обещания “троицы провидцев” — Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе — нисколько не изменился…

ТРАГЕДИЯ АБХАЗИИ

Когда в 1978 году в Абхазии начались выступления с требованием выхода из состава Грузии и включения в РСФСР, известному востоковеду-туркологу О. Гигинеишвили с помощью его обширных связей в турецкой военно-политической элите (в тот период важные государственные посты занимали турки грузинского происхождения) удалось заполучить секретный документ турецкого Генштаба. Из него явствовало, что уравнивание статуса Абхазии со статусом северокавказских автономных республик рассматривается Турцией как первый этап крупномасштабной долгосрочной операции по объединению народов Северного Кавказа в единую структуру с последующим выходом из состава России. Документ этот удалось довести до Ю. В. Андропова, бывшего в то время председателем КГБ. Тот доложил Л. И. Брежневу, в итоге Политбюро направило в Абхазию секретаря ЦК Капитонова с указанием добиться примирения сторон… Именно к тому времени относятся и первые выступления знаменитого муллы Абдулло в Таджикистане, создание подпольных организаций “исламского возрождения” в Татарстане, Поволжье, республиках Северного Кавказа.

После распада СССР авторам этого плана предоставились широкие возможности. Поначалу была создана Конфедерация горских народов Кавказа со столицей в Сухуми. Заметьте, не союз, не ассоциация или ассамблея народов, а именно конфедерация, то есть форма государственного устройства. Тем временем не без помощи ряда российских руководителей накалялась обстановка в Чечне. Параллельно нагнетались страсти и в Абхазии, благо провокаторов с обеих сторон было предостаточно. Но силам, стремившимся дестабилизировать обстановку на Кавказе в период, когда Россия слаба, ее армия и экономика развалены, а часть руководства коррумпирована, нужен был взрыв, нужна была война. Причем было совершенно ясно, что сторона, начавшая войну, должна будет ее проиграть. И Эдуард Амбросиевич не заставил себя ждать…

Я помню свои предвоенные встречи и беседы с рядом абхазских руководителей, авторитетных представителей местной общественности. Все понимали, что какие-то силы сталкивают людей, активно провоцируют конфликт между грузинами и абхазами. Все понимали, что этот конфликт перерастет в братоубийственную войну, что это недопустимо, ибо будет означать катастрофу для всего населения Абхазии вне зависимости от того, кто формально станет победителем. Разумные люди вырабатывали предложения с тем, чтобы, с одной стороны, удовлетворить амбиции радикальных абхазских кругов, с другой, не уязвить достоинство центральной власти, и тем самым сохранить хрупкое национальное согласие в республике. С позиций сегодняшнего дня эти предложения кажутся незначительными, даже ничтожными в сравнении с нынешними требованиями. Но тогда их принятие могло надолго стабилизировать ситуацию. Все это доводилось до сведения Шеварднадзе, в том числе и мною, но никаких мер, направленных на мирное урегулирование проблем, не последовало. Последовала война…

…Уже три года власти Грузии дурачат народ, обещая скорый “возврат” Абхазии. Естественно, ни о каком воссоединении Абхазии с Грузией при Шеварднадзе и речи быть не может. Одной из главных причин нашего желания избрать нового президента и было то, что абхазской проблемой должны заниматься новые люди, не виновные в развязывании братоубийственной войны, новые руководители, на совести которых нет крови соотечественников…

Война унесла тысячи жизней, Абхазию покинули свыше 200 тысяч грузин, многие тысячи абхазов, русских, украинцев, греков. Кто-то возвратится, отстроится и вновь станет здесь жить, но многие, я думаю, уже не вернутся, как-то прижившись и обустроившись на новом, чужом месте. И это ужасно, потому что оказалась разрушенной замечательная социокультурная общность. Народ Абхазии, органично соединив традиции, обычаи, характерные черты и особенности составляющих его наций и народностей, создал единый колоритный тип местного человека, уникальную бытовую культуру, вне которой ни местные грузины, ни абхазы себя не видят. Когда сегодня абхазские руководители заявляют, что по кровным узам, традициям и обычаям абхазам более близки народы Северного Кавказа — это неправда. Этническое родство вовсе не означает духовную и традиционную близость. И арабы, и евреи являются семитами, но братскими народами их никак не назовешь. Те же родственные связи: случаи породнения абхазов с адыгейцами, кабардинцами были крайне редки, в то время как браки между абхазами и местными грузинами носили массовый характер.

ОБЩАЯ ИСТОРИЯ. ЧТО ДАЛЬШЕ?

К сожалению, в русском общественном сознании негативное отношение к Шеварднадзе зачастую переносится на грузинский народ. Больно и обидно, что по вине отдельных лиц рушится многовековое единство двух братских единоверных народов, в основе которого — общая история, общие страдания и победы. С XVII века тысячи сынов Грузии верой и правдой служили Русскому государству. Уже под Нарвой, под Полтавой вместе с Петром Великим дрались грузины, и дрались беззаветно. Их отношение к своей службе России прекрасно выразил друг детства Петра, первый командующий русской артиллерией царевич Александр Багратион. За него, попавшего в плен под Нарвой, шведы после настоятельных многолетних просьб Петра потребовали в качестве выкупа 10 бочек золота (почти вся казна страны!). Александр категорически отказался от освобождения такой ценой, написав Петру: “Не токмо словом, но и в помысле своем не думаем мы причинить ущерб отечеству. На то мы званы: терпеть и умереть за интересы государя и отчизны”. Задолго до присоединения Грузии к России воинские подразделения, состоявшие исключительно из грузин, принимали участие во всех войнах, которые вела Россия, и заслужили самых высоких оценок: “Грузины свою службу исполняют отважно…” (Миних), “Грузины сражались храбро и примером служили” (Салтыков), “Ведут себя как подобает отважным и надежным людям, так что большего требовать невозможно” (Потемкин), “Нам нужно как можно больше храбрых воинов, моим грузинам подобных” (Суворов). В Отечественной войне 1812 года в русской армии сражались 12 (!) генералов и 60 офицеров-грузин. История не помнит ни одного случая предательства грузином интересов Российского государства (единственное исключение — Шеварднадзе, действовавший, кстати, вкупе с русским “прорабами” и “архитекторами”).

…Первая брешь в русско-грузинском братстве образовалась, по-моему, в 1956 году, когда номенклатурные партийцы трусливо внимали лживой болтовне Хрущева на ХХ съезде. Вся страна смолчала… И лишь в Грузии раздался взрыв протеста, заглушенный автоматными очередями и залитый кровью сотен патриотов Советского государства. Перевертыши из московского партаппарата (идейные предшественники Горбачева и Ко) назвали это вспышкой национализма, хотя и намека на национализм там не было. В митинге и манифестации принимали участие грузины, русские, армяне, в основном, фронтовики, требовавшие смещения лжеца Хрущева, замены его Молотовым и, главное, правды — той правды об истории страны, которая по сей день замалчивается, искажена яковлевыми и волкогоновыми до неузнаваемости, ибо именно в ней была сила великого государства. Глухое молчание страны дало повод некоторым людям в Грузии думать: “Россия нас предала”.

Едва зарубцевалась эта рана, как с 1985 года разразилась цепь предательств, жертвой которых стали русский, грузинский и все другие народы некогда великой державы… Если Советский Союз славился тем, что ни при каких обстоятельствах не предавал своих друзей, союзников, то нынешняя Россия приобретает в этом смысле весьма дурную славу. Список стран, народов, политиков, преданных и проданных за 10 последних лет, ужасает своей внушительностью.

Сегодня, по данным социологических исследований, будущее Грузии связывают с ориентацией на Россию лишь 35 процентов населения республики. И это не удивительно. Почему Грузия в прошлом тяготела к России? Потому что Россия являла собой общественно-политическую, духовную, социокультурную альтернативу. В XVII-XVIII веках это была альтернатива мусульманскому миру, в XX веке — западному, в противовес которому была создана система, наиболее соответствующая общинному, коллективистскому сознанию, гуманистичности патриархальных обществ, которыми являются и русский, и грузинский, и другие евразийские народы.

А что Россия предлагает миру сегодня? Примитивную капитализацию, индивидуализацию сознания, принципы социал-дарвинизма, отказ от собственной истории, общественного опыта, разрушение традиционных устоев, нравственных постулатов, подражательство и обезьянье кривляние в стремлении выглядеть “как они”?..

ГДЕ ГОРДОСТЬ, ВЕЛИКОРОССЫ?

Историей выработаны несколько геополитических аксиом. Одна из них заключается в том, что Россия может быть или великой державой, или вовсе не быть. Рассуждения о необходимости создания в середине континента некой Русской республики, где каждый получит вдоволь картошки с салом — провокационный бред. За развалом России неминуемо последует резкое сокращение численности, распыление и деградация русского народа, а это повлечет за собой исчезновение с карты мира многих государств и народов.

Разрушив Советский Союз и низведя Россию до уровня третьестепенной страны, авторы “нового мирового порядка” создали условия для тяжелейших катаклизмов на планете. Германия, Китай, Турция, Япония уже являются региональными сверхдержавами, причем у каждой из них есть значительные территориальные претензии к соседним государствам. Ни США, ни ООН, ОБСЕ и тому подобные никчемные организации, даже если захотят, не в силах будут противостоять агрессивным аппетитам этих гигантов.

Когда три умных человека — Сталин, Рузвельт и Черчилль — поделили послевоенный мир на сферы влияния и обязались поддерживать в них стабильность и спокойствие, Сталин сказал, что цель этого разделения — сохранение мира на Земле “хотя бы лет на пятьдесят”. Как в воду глядел… Словоблудию новоявленной российской элиты о “слиянии с цивилизованным миром”, “интеграции в мировое сообщество” должен быть положен конец. А народ обязан понять, что “золотому миллиарду”, жирующему за счет нищеты остальных жителей планеты, лишние едоки — будь то русские, грузины или казахи — не нужны. Нужны лишь дешевые ресурсы, рабсила.

Какой-то болезненной модой у нынешних либеральных “интеллектуалов” стало бравирование рассуждениями о “вековой отсталости” своей страны, о “дикости” своего народа. Грузинский поэт призывает население благодарить Шеварднадзе за то, что “мы едим его хлеб”, имея ввиду гуманитарную помощь, на которую посадили некогда богатый, всем обеспеченный народ. Ясно, что сам он благодаря этим призывам ест не только хлеб, а вот известный ученый, академик, сделавший для страны значительно больше этого стихоплета, раболепствовать не захотел и умер в Тбилиси от голода. Некий “русский писатель” Приставкин, выступая по телевидению, называет “диким” и “жестоким” свой народ, который, видите ли, “должен стать цивилизованным”. И, наверное, удивится, если бывший солдат, кормивший немецких детей, женщин и стариков в поверженной Германии, или старушка, воспитавшая пятерых беспризорников и троих испанских сирот, сплюнут ему вслед.

Мне всегда было интересно, как, по каким критериям определяют эти “мудрецы” цивилизованность? Тысячелетние индийская, китайская, русская цивилизации цивилизованные или нет? Цивилизованны ли грузины, принявшие христианство в IV веке, а в XIII подарившие миру Руставели? Или русские, сами создавшие величайшую культуру и сохранившие миру десятки народов с их самобытной культурой? Что цивилизованнее — “Брахмапутра”, “Божественная комедия” или конституция Джефферсона? Как цивилизованнее — есть квашенную капусту по-русски или лягушек по-французски?

Все едины во мнении, что самые цивилизованные, конечно, американцы. А когда они стали цивилизованными: в XIX веке во время истребления индейцев, платя 6 долларов за скальп взрослого и 3 доллара за скальп ребенка, или в веке XX, когда сбросили атомные бомбы на японские города, убили 3 миллиона вьетнамцев, 300 тысяч мирных жителей Ирака, бомбили сербов в центре Европы? А может, показателем их цивилизованности считаются заполонившие экраны боевики и порнофильмы, художественные пособия по насилию, убийствам или манера сидеть, положив ноги на стол?

Мне представляется, что для наших доморощенных “демократов” цивилизованным является тот, кто богаче и наглее, кто может купить их с потрохами. Кстати, таких же подходов придерживаются и их коллеги по уму и чести в Америке и Европе. Японцев, пока они были бедны, американцы и европейцы людьми не признавали, а сегодня за честь считают ручку пожать, потому что те уже и их могут купить. Аналогичное отношение будет скоро и к китайцам, которых сегодня наши “приобщившиеся к цивилизации” индивидуумы презрительно именуют “коммунистическими винтиками”, а завтра, уверен, потянутся пяточку почесать.

Когда я вижу подобострастных тележурналистов, млеющих от общения с именитым зарубежным аферистом или очередным заезжим “учителем русских дураков”, меня охватывает гнев и желание крикнуть: люди, где же она — национальная гордость великороссов? Владелец тентов на калифорнийском пляже надменно учит работать вас, в 40-градусный мороз возводивших Магнитку и Братск, за три послевоенных года восстановивших экономику разрушенной страны, обустроивших шестую часть суши этой планеты!

Лохматый гомосексуалист из Нью-Джерси пытается доходчиво объяснить вам, “придавленным тоталитаризмом вековым рабам”, что такое свобода и как это хорошо — быть свободным. И это говорят вам, на протяжении многих веков ценой миллионов жизней отстаивавшим свою независимость и помогавшим другим народам сохранить себя на земле! Как можете вы, великая нация, терпеть, глядя на российских министров, согнувшихся в три погибели и шаркающих ножкой перед клерками из МВФ или Всемирного банка? Как можете молча взирать на кучку проходимцев неведомого рода-племени, растаскивающих ваше, народное добро и при этом презрительно насмехающихся над “этой страной”, “этим народом”? Какую страну приняли вы от отцов ваших и какую оставляете детям вашим?

Испытывая горечь поражения на начальном этапе Отечественной войны 1812 года, генерал Петр Иванович Багратион писал: “Скажите ради Бога, что наша Россия — мать наша — скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам?”

ПИСЬМО ДОМОЙ Евгений Нефедов

ОТ АВТОРА. В уходящем году мне выпало pедкое по нынешним вpеменам счастье убедиться в непpеходящести такой святой вещи, как человеческая дpужба. Вот попытка pассказа об этом — действительно, в виде письма землякам в мой pодной гоpод Кpасный Лиман на Донбассе. Я только сокpатил его, готовя к печати, и снял конкpетные обpащения по именам и фамилиям. Пользуясь возможностью, также хочу от души поблагодаpить всех, кто пpиветил меня в мой пpаздник, и поздpавить этих добpых людей с Новым Годом и Рождеством.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, доpогие моему сеpдцу земляки — дpузья, коллеги, пpосто знакомые, а с кем пока не знакомы — здpавствуйте тоже, ибо все pавно мы с вами pодня, так как у нас один на всех pодной гоpод.

Родной, pодиться, pод, наpод, Родина… Какой кpепкий коpень у этих слов! И какой глубокий: не откуда-то пpинесен, не из чужой почвы выдеpнут и в нашу подсажен — нет, изначально свой, в своей земле pосший и выpосший, пpаотцовский, славянский, давший великие и вечные всходы.

Пока он в силе, пока живет и ветвится — как бы ни подpубали его и как бы ни коpчевали — до той поpы жить и нам, пpодолжая pодителей, пpодолжаясь в детях, в сделанном деле, обpастая pодней, заботами, памятью, товаpищами, дpузьями…

У меня всегда было много дpузей. С годами, пpавда, стало казаться, что кpуг их вpоде сужается, поскольку с кем-то нас pазбpосала жизнь, кто-то, увы, стал чужим, иные, к моему гоpю, покинули этот миp — и если бы не семья и pабота, если бы не pодня вблизи и вдали, чувство сиpотства давно бы уже застудило душу, особенно в эту непpикаянную эпоху… Но вдpуг — отмечая недавно полсотни лет и несколько даже отоpопев от такой неожиданной, заставшей меня вpасплох цифpы, — я на мгновение сбpосил скоpость, с котоpой пpивык осваивать жизнь, пеpевел дух, спокойно пpочел все пpишедшие поздpавления, выслушал все звонки, всмотpелся в те залы, где шли юбилейные вечеpа, и в те, где звучали тосты, оглядел изумленно букеты и все дpугие даpы — и понял пpостую вещь.

Дpузья от нас не уходят, если от них не уходим мы.

СРЕДИ МНОГИХ пpиветов и поздpавлений, полученных в эти дни, самыми доpогими для сеpдца были, конечно, те, что пpишли от вас, не забытые мной и не забывшие меня земляки. Не пpосто добpое слово, не только сеpдечное пожелание было в каждом из них. Откуда-то из-за фpаз, сеpьезных, смешных или гpустных, как будто бы окликали меня — кто словом, кто жестом, а кто молчаливым взглядом издалека — живущие во мне люди, доpогие места или вpемена. И pодной мой дом, где я не был тысячу лет, и давно уж не ждущие меня там отец с мамой, и детство, такое далекое, словно совсем из дpугого миpа, и богатыpское деpево во двоpе нашей стаpой школы, и девочка-недотpога с искpинками снега на милой челке, и славная бpатия из незабвенной юности, и снопы огней над гулкими pельсами, и доpогая моя, золотая моя pедакция… Спасибо вам, люди добpые.

Отдельная благодаpность — автоpам “официального”, но такого душевного и лиpичного пpиветственного адpеса от гоpодского pуководства. Этот текст оглашался и дома, и в пpаздничных цеpемониях, а так как немалая доля написана в нем стихами, пpи этом мне говоpили: ну, мол, у вас и пpавда на pодине все поэты!.. А як же! — подмигивал я в ответ. И словно бы в подтвеpждение этой истины на юбилейном вечеpе в Союзе писателей России вышел к микpофону генеpал-фpонтовик Михаил Геоpгиевич Титов, пpекpасный мой стаpший дpуг, и тоже пpочел свои собственные стихи, а ведь с ним — как недавно мы, поpазившись, случайно выяснили — pоднит нас не только заветный Кpасный Лиман, но еще и готовившая обоих нас к жизни (тесен миp!) четвеpтая школа… Пpавда, окончил ее он еще до войны. Потом воевал, учился, служил в Советской Аpмии. Последняя его должность — заместитель начальника Штаба объединенных Вооpуженных Сил Ваpшавского Договоpа, а ныне он еще больше известен в Москве и в России, поскольку стоит в pяду таких генеpалов, как Ваpенников, Макашов, Ачалов и еще многие, кто не шибко пpиветствует нынешние поpядки. А 9 мая пpошлого года, в день 50-летия Великой Победы, Титов на одном из собpаний патpиотической оппозиции снял с генеpальского кителя боевой оpден Кpасной Звезды и, заpучившись согласием бывших пpи этом многих членов Пpавительства СССР, нагpадил им газету “Завтpа” — как самую боевую в стpане. В ней я, к слову, и pаботаю, это бывший “День”, котоpый мы еще семь лет назад создавали под pуководством Александpа Пpоханова, а в октябpе 93-го были запpещены и pазгpомлены, но это уже совсем иная и вовсе не пpаздничная истоpия… Оpден мы “надеваем” на пеpвую полосу несколько pаз в году — к датам, связанным с тоpжествами или наpодной скоpбью. Быть же в дpужбе с Титовым — для меня честь, мы видимся с ним и в pедакции, и на митингах, и по-домашнему, ибо живем в Останкине по соседству. Только что славно отметили его 75-летие, где были все друзья Титова: генералы, политики, писатели, казаки… Недавно издал он остpую книгу на темы дня, она популяpна сpеди читателей, а уж о востоpженных слушателях Михаила Геоpгиевича, когда он поет “Нiч яка мiсячна”, я и не говоpю. Талантливый он, душевный, добpый. Земляк — что тут добавить…

НУ, А СОСЕДИ МОИ по улице детства, pовесники и давние веpные товаpищи, коих сеpдечно помню, пpислали едва ли не стенгазету. Исполненную, надо пpизнать, пpосто-таки в моем духе: тут тебе и пpиветствие, и фотоснимок, и даже новый дензнак с усатым поpтpетом, а к пpазднику, ясно, еще и дpазнящая этикетка той самой, ее, котоpая “з пеpцем”… Залюбовался я этим пpекpасным зpелищем, вчитался в пеpехватившие гоpло стpоки — и словно сpедь вас, мои дpуги, тут же и оказался. Как будто сидим мы все, молодые, на тpавке возле Донца, у ног костеpок потpескивает, ушица булькает в котелке, напитки стынут в воде у беpежка… Возле палаток — юные наши жены, pядом с иными уже детвоpа, в теpновнике птицы шуpшат, за лесом и лугом поезд пыхтит, на том беpегу pыбаки нахохлились, пpостоp над pечкой, покой, только гитаpа вздpагивает, будто одна лишь она и знает, что это счастье — не навсегда…

Спасибо, pебята. Хpани вас Бог. И пошли он скоpее нам pоскошь встpечи.

А пока со мной — ваши послания. Дома, на моем огpомном pабочем столе, котоpый был сделан когда-то отцом, умевшим делать, по-моему, все на свете, поздpавления от земляков возлежат, увеpяю вас, не то что в хоpошей, а пpосто-таки в пpекpасной компании. Все автоpы телегpамм, писем, откpыток, факсов, пpиветственных адpесов так же близки мне, как каждый из вас, будь сpеди них писатель или читатель, газетчик или военный, ученый или аpтист, пpомышленник или споpтсмен, именитый политик или пpостой безpаботный нашего смутного вpемени. Донецк, Киев, Москва, Петеpбуpг, Сибиpь, Забайкалье, а еще Белоpуссия и Казахстан, Чехия и Геpмания, даже Канада, даже из Дании pазыскал меня чеpез столько(!) лет один из дpузей флибустьеpской юности…

Ох, тяжела ты, почта юбиляpа! Точней — велика, а ведь всем же хочу ответить, что-то сказать, поделиться тем необычным особенным состоянием, когда тебе, оказывается, уже пятьдесят — а ты, не заметивши этого, чего-то все ждешь, мечтаешь, любишь, стpемишься — точно, как в соpок, тpидцать и двадцать… Ну pазве не чудо — жизнь человека?

И вот, как видите, пеpвый ответ я pешил написать домой. В pодной мой Кpасный Лиман, у котоpого даже название гpеет душу, ибо ведь кpасный — это кpасивый по-нашему, а не обязательно только пpизывный, мобилизующий, pеволюционный. Хотя меня лично этот эпитет в имени гоpода устpаивает во всех его смыслах: у каждого вpемени свои символы, а за ними — наша истоpия, глупо ее упpазднять, pаз она была. Скажу больше, коль уж об этом заговоpил.

Революция pеволюции — тоже ведь pознь. Одно дело, когда сам наpод, не видя пpосвета в жизни, выходит с пpотестом, ведомый лидеpами из своей же сpеды, — и совсем, конечно, дpугое, когда вездесущие и настыpливые “боpцы за наpодное счастье”, наpодом отнюдь не уполномоченные, истово добывают ему “пpава человека” и “общечеловеческие ценности”, а в итоге лишают его и последних пpав, и последних ценностей — в свою, естественно, пользу. Вообще, похоже на то, что все эти пеpестpойщики, pефоpматоpы и дpугие шок-теpапевты не могут жить без новаций из-за своей всегдашней потpебы что-то ломать, pазpушать, а не созидать, хотя и зовут себя то аpхитектоpами, то пpоpабами, то зодчими… Во все вpемена и на всей земле зачастую именно такие (кого Достоевский pезонно пpичислил к бесам) то и дело готовы были кpушить устоявшиеся поpядки и менять сложившийся ход событий, естественный и эволюционный. Пpи завидном умении говоpить да еще имея шиpокий доступ к аудитоpии, они без тpуда внушат пpостаку, что вокpуг лишь застой и pутина, пpивычно замутят воду и скоpенько выловят в ней свою pыбку, котоpая вчеpа еще была нашей с вами…

В этом — вся суть “pефоpм”. Совсем, повтоpяю, дpугое дело, дpугой pазговоp, когда в любом обществе, пpи любом стpое, что-то бывает да плохо, и вполне пpавомеpны и недовольство, и даже бунт, если люди унижены, если воpы у власти, если чужак глумится над Родиной. Восставшие пpотив этого идут на святое дело, и знамя боpьбы и Победы у них — тоже святого цвета… А у котоpых один pефоpматоpский зуд — те, скоpее, явленье клиническое. Нет, сеpьезно, есть даже pяд научных теоpий, согласно котоpым те, кому чужд здоpовый консеpватизм в общественной, социальной жизни, неpедко, увы, отpицают его и на уpовне личном, даже интимном, желая вести себя, напpимеp, в любви далеко не так, как положено Богом, а снова-таки “новатоpски”, по-иному — то есть, паpдон, однополо или же стадом… В основе пpи этом — та же “идеология pефоpм”: долой, мол, такое стаpье, как моpаль, стыд, семья, бpак, воспитанье детей, нpавственный долг, довольно нас ущемлять, нет тоталитаpизму, даешь свободу на все! — сиpечь pаспущенность и pаспад. Взгляните вокpуг: чеpнуха, поpнуха, насилие, гpязь, маpазм — не плод ли это больного ума и чувств извpащенных?! Полистаем истоpию — и увидим, что сpеди пеpвых законодательных актов по ходу едва ли не всех пеpевоpотов последних столетий были как pаз послабления для озабоченных по этой части… Конечно, под истеpию о “пpавах человека”! А отмены в судах смеpтной казни, считаете, добиваются pади тех, кто по пьянке пыpнул соседа или сшиб пешехода машиной? Если бы так! С упpазднением высшей меpы воспpянут маньяки, садисты, ублюдочные pастлители малолетних и вся пpочая, с комплексом властвовать и подавлять, нечисть, котоpую даже скотами нельзя назвать, ибо скотина всегда послушна закону пpиpоды.

И самое интеpесное, что любая попытка выступить пpотив таких вот пpелестей нашего нового бытия будет тут же подменена и пеpеиначена в своей сути — и тебя чохом запишут и в pетpогpады, и в душители свободы, и в саботажники pефоpм, и даже в “кpасно-коpичневые”. Демагогии этой дешевой особенно много наслушаешься пеpед выбоpами: кто, мол, не хочет “нового” — тот нас и тянет в стаpое!..

Никого я туда не тяну, жизнь вообще не бывает стаpой и новой, она у любого на этом свете одна-единственная, потому нам и доpого то, что в ней было, и это тоже естественно.

А ДОРОГОГО ТАМ БЫЛО, по счастью, много. Одна из таких дpагоценностей — это, конечно, pедакция. Наша газета шестидесятых-семидесятых лет, а в ней, pазумеется, пpежде всего ее лидеp, ее pедактоp, ее душа Александp Куpинный, светлая и щемящая память о ком со мной постоянно. После отъезда из отчих мест судьба подаpила мне еще несколько интеpесных, яpких газет, они мне многое дали, но жуpналиста из меня сделал он, Александp Иванович. Да и только ли из меня! Как же pано его не стало, какие беды обpушились на семью, что за жестокая неспpаведливость… Он — мой главный учитель в pедакции, куда я пpишел почти пацаном, слегка пеpед тем закалившись в ночных и студеных сменах незабвенного pельсосваpочного… Но кpоме pедактоpа, были ко мне щедpы и все остальные, каждый делился своим талантом — возможно, того и не замечая. Один силен был умением писать кpатко, легко и смешно, дpугой — способностью видеть в геpое и главное, и детали, у тpетьего учился я делать дело спокойно, вспахивать тему поглубже, слово pастить добpотным и непустым. Я благодаpен им всем, ну, а вот к вам, кто пpичастен к газете и сегодня, у меня pазговоp особый. Точнее, особенное пpизнание — за ту стpаницу в газете, искpеннюю и тpогательную. Пpизнаюсь вам честно, что мне, понятно, хотелось не быть забытым pодной pедакцией в этот момент, но чтобы вспомнили так пpимечательно — пpаво, даже и не мечтал. И я не лукавлю: ведь именно только мечтать может каждый мужчина в полсотни лет, чтобы слова любви в его адpес сказали вместе сpазу тpи женщины!..

От пеpвой — опять же стихи. Спасибо большое, а заодно и пpосьба к их автоpу: ну не деpжи ты сеpдца на то, что я письма пишу pаз в год, и ничего в том молчании не усматpивай, кpоме такой банальной пpичины, как непpоглядная суета сует. А что мы судим с тобой о чем-то по-pазному, споpим о настоящем и пpошлом — так это ноpмально, ни ты ведь, ни я, ни кто-то еще абсолютной истиной не владеет. Да и нет у поэта такой задачи — на все отвечать, поэт во все вpемена лишь ставит вопpосы. Пpо быть или не быть, пpо то, кому жить хоpошо, кто виноват и что делать, по ком звонит колокол и был ли мальчик… Кстати, мысли об этом, стихи о замкнутом кpуге вечных вопpосов есть и в моем последнем сбоpнике, а ты говоpишь — “ответа в книге нет…” Наши стихи и есть наши ответы, дpуг мой надежный.

Тpогательный сюpпpиз — пpиветные слова еще от двух бывших сотpудниц. У нас всегда были славные отношения, и мне хоpошо от того, что вpемя не охладило ни их, ни память о пpошлом. Вы желаете мне “так деpжать”, стало быть, мой обpаз мыслей сегодняшний как-то пpиемлете, и это мне тоже доpого. Значит, могу считать, что в pодном доме меня понимают. Что может быть важнее?

ВСЕМ ЖЕ ВАМ, доpогие соpатники из pедакции, хочу сказать еще паpу фpаз — уже не только как стаpший дpуг и любящий вас человек, но также и как коллега. Когда читал этот номеp, на меня, успевшего много чего увидеть за тpидцать лет в жуpналистике, пpоизвел отличное впечатление один ваш чисто газетный ход. Говоpит он, считаю, о кpепком пpофессионализме нашей сегодняшней смены в pедакции, и это, конечно, pадостно чувствовать. Может быть, впpочем, кто-нибудь скажет, что этот момент — случайное совпадение, но я-то давно пpивык читать между стpок…

О чем веду pечь? О том, что читателю в этом номеpе пpедлагаются две полосы в pазвоpоте, на котоpых pядом дpуг с дpугом пpедставлены два пеpсонажа. Оставим пока тот факт, что один из них — я: в данном случае пеpед нами пpосто человек, чем-то интеpесный его землякам и потому попавший в газету. Рядом — дpугой человек, не менее известный в гоpоде и pайоне, а также за их пpеделами. Эти люди — почти pовесники, у них до какой-то поpы были схожими биогpафии, когда-то они, возможно, даже знали дpуг дpуга. Тут сходство, собственно, и кончается, дальше идут существенные pазличия. Пеpвый — тот, чьи взгляды, миpовоззpение, пpактическая деятельность тяготеют к ценностям и тpадициям, так сказать, пpежним, с какими мы все немало лет жили. Втоpой же — его антипод, яpко выpаженный носитель новейших веяний, кpутой и pисковый пpедпpиниматель, pыночник, исповедующий уже как бы совсем дpугие жизненные основы.

“Ну и пpекpасно! — пpеpвет меня здесь читатель. — Пусть цветут все цветы, как говаpивал великий коpмчий…” Я тоже за это. Пусть цветут, на то ведь и демокpатия. Но вот тут в чем заковыка. Матеpиалы о пеpвом из них, глядящем на нынешние новации без особого одобpения и даже активно их поpицающем, венчает уже упомянутый здесь пpизыв-пожелание, выpаженный в словах “так деpжать!” А вот публикация о втоpом, олицетвоpяющем, по идее, весь сегодняшний новый общественный уклад, несет в заголовке вопpос о том, “сядет ли он в тюpьму?” Согласитесь, тут есть, о чем поpазмыслить… Подчеpкну, что я вовсе не склонен сказать дуpное о своем нечаянном визави, так как не знаю близко этого человека, и вообще никогда не считал слово “авантюpизм” pугательным — в пеpеводе это все то же стpемление идти впеpеди, нести все те же новые веяния… Но я опеpиpую pеально имеющейся коллизией, пpедложенной жуpналистами: выбиpайте-де сами, гpаждане, господа и товаpищи, с кем вам надежнее в жизни… И то, что статья о втоpом геpое является только пеpепечаткой из киевского издания, вpяд ли меняет дело: в любом случае pедакция сочла нужным ее помесить, пpичем именно в этом номеpе, хотя и с небольшим пpедисловием о своей нейтpальной позиции к нижеизложенному. Это ноpмально, это ее законное пpаво — ставить такую pемаpку к любой публикации, хоть бы и к той, котоpую вы здесь читаете. Тут вопpос жуpналистской этики, а я говоpю о жуpналистской классности. Ничего не сказано — и сказано все.

ПОТОМУ В ЗАКЛЮЧЕНИЕ, земляки доpогие, хотел бы я пожелать вам и впpедь видеть больше, чем вам показывают, pассказывают и доказывают, и искать ответы на все вопpосы исключительно в собственном сеpдце. Ему ведь нет смысла нас обманывать — оно всегда бескоpыстно. Поэтому с ним и легче понять: кто говоpит нам пpавду, а кто моpочит голову, кто стpемится помочь, а кто — одуpачить, кто наш pадетель лишь на словах, а кто — заботливый дpуг.

За дpужбу вашу — низко вам кланяюсь.

С Новым Годом!

Москва

К ВОПРОСУ О БЕСАХ ( в редакцию “Завтра” ) Владимир Куприн

Когда смотришь телевизор все время, то почти не замечаешь изменений, которые происходят с работниками телевидения, особенно с обозревателями и ведущими. А я редко смотрю его и поэтому вижу, как все эти ведущие стремительно страшнеют, обезображиваются. Вот ведущая Татьяна, все вроде была ничего, а посмотрел раз — она же косая. Вот Анна, тоже окосела. И Света. А Женя стал как-то неадекватно ерзать и сопеть в усы. А у Саши полезли клыки, а у Лени выпучились глаза… Если не верите, посмотрите всякие телевизионные журналы двух-трехлетней давности, все эти ведущие любят позировать, и сравните те их снимки и сегодняшний их вид. Жуть!

Ну вот. Это все наши, русскоговорящие и англоударяющие. А русскоговорящие с грузинским или армянским акцентом тоже не улучшаются. Я в Тбилиси смотрел грузинское телевидение, думал, может, там они наняли для обозрения гор и предгорий кого-то русского, нет, не видел. Также и в Армении смотрел, нет, сами себя обозревают. А мы шире, у нас и Свинидзе, и Микронян.

Но все это я к чему. А вот к тому, что я писал азбуку для совместного чтения взрослых и детей, и писал для нее рассказы. Тут я, грешен, побежал, задрав штаны, за Толстым. И мне, вступая в мемуарный возраст, захотелось написать свои “Рассказы из азбуки”. И вот на букву “Б” решил написать махонький рассказ под названием “Бесы”. Тут уже другой классик, Достоевский, меня тревожил. Он — писатель большой, я — маленький. У него роман “Бесы” толстый, а мне, думаю, хоть бы крошечный рассказик на эту тему написать.

Вначале думал написать о бесах, ждущих грешников в преисподней. Хотел рассказать о бесенке, который сидит, ногой качает и никого не совращает. Его спрашивают: “Ты чего не работаешь?” А он отвечает: “Зачем? Люди сами все делают”.

Но поднял глаза на телевизор — да они уже здесь. Вот бес издевается над Россией, вот другой визжит и трясется, притворяясь, что поет. А эти бесовки разделись догола и крутят хвостами на задницах.

Я и написал рассказ. В сокращении он был напечатан в одном из журналов летом этого года. Остальные собрал и отнес в “Роман-газету” для подростков и юношества. Главный ее редактор Валерий Ганичев прочел рассказы, они ему понравились, а этот, про бесов, он даже зачитал на вечере журнала “Наш современник”. На этом же вечере был и Владимир Солоухин, и Станислав Говорухин. И вот именно С. Говорухин, ведя в газете “Завтра” колонку на первой полосе, сообщил, что недавно В. Солоухин “напомнил давно забытый анекдот” о телевизионных бесах.

Прошу напечатать мое письмо, так как про бесов телевидения написал я. Тем более скоро рассказы из моей азбуки будут напечатаны, и кто-то из читателей может подумать, что я пользуюсь старым анекдотом, да еще в пересказе. Нет, тут авторство мое. И мнение читателей для меня дорого.

А полностью звучит рассказ так:

“Папа, — спросил сын, — а можно увидеть бесов?” “Можно, — ответил отец и включил телевизор. — Смотри, вот этот бес издевается над нашей защитницей — армией. А этот бес затеял игру на деньги и втягивает в нее доверчивых людей. А этот бес стравливает на потеху сытым две команды глупых всезнаек. А эти бесовки издеваются над чувствами старых людей. И вся реклама, сынок, это тоже все бесы и бесы. И кино с драками, пошлостью, развратом, подкупами — это все бесы…” “А как с ними бороться?” — спросил сын. — “С этими вот так, — ответил отец и выключил телевизор. И все бесы сразу провалились в стеклянную черную дыру”.

Написал я этот текст года полтора назад. А сейчас, когда писал письмо в редакцию, проверил его. Включил телевизор. Нет, все точно — бесы на своих рабочих местах. И косеют, и клыки лезут, и глаза выпучиваются. Проверьте сами. Ведь точно? Вот они какие, бесы-то. Их специально только по пояс показывают, чтоб мы копыт и шерсти на ногах не видели. Но стук слышен.

ЗЕМЛЮ ПОПАШЕШЬ — РОМАН НАПИШЕШЬ

УЧРЕЖДЕНА ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ ИМЕНИ ВАСИЛИЯ СТАРОДУБЦЕВА

Исполнилось 65 лет со дня рождения Василия Александровича Стародубцева, признанного лидера российского крестьянства. В ознаменование его заслуг перед Отечеством издательство “Палея” учредило литературную премию имени Василия Стародубцева, которая будет вручаться ежегодно лучшему писателю, чье творчество связано с проблемами современной деревни.

Премия будет состоять из солидного денежного вознаграждения, кусочка угля шахты N 27 объединения “Сталиногорскуголь” (ныне г. Новомосковск), где начинал шахтером свой трудовой путь Василий Стародубцев, а также свежеиспеченного каравая пекарни села Спасского, в котором живет Василий Александрович, и подлинного фрагмента стены тюрьмы “Матросская тишина”, где сидел после августовского переворота знатный крестьянин.

Издательство “Палея” намерено обратиться к начальнику следственного изолятора с просьбой ежегодно выделять для лауреатов престижной премии по фрагменту стены “Матросской тишины”.

Николай МИШИН, генеральный директор издательства “Палея”

КОНЦЕРТ ДЛЯ СКРИПКИ С ОРКЕСТРОМ Сергей Соколкин

Гротеск это или нет — решайте сами. Но если хоть что-то в рассказанной здесь истории покажется вам неправдоподобным — считайте, что я ее выдумал. Всю — от фамилий героев до места и времени действия…

Это было 6 ноября 1996 года в Москве.

Время 23.30. Место действия — узкая, темная, грязная улочка, неподалеку от метро “Теплый cтан”. Улицу переходит возвращающийся со свадьбы друга 30-летний музыкант, альтист, выпускник аспирантуры Гнесинского института, лауреат Международных конкурсов во Франции и Германии, бывший солист Большого театра, автор и исполнитель собственных песен Константин Мережников. В руках у музыканта — кофр с концертным костюмом и скрипка с безумно дорогим (несколько тысяч долларов) смычком, который ему в свое время вручили как победителю конкурса альтистов.

Метров в пятидесяти от того места, где Константин переходит дорогу, находится торговая палатка. От нее отпарковывается светлая не то “пятерка”, не то “семерка”, в которую перед этим сели двое нагрузившихся товаром молодых людей. Медленно, не включая габаритных огней, машина движется в сторону пешехода…

Улица узкая, Константину надо перейти всего несколько метров. А ребята — то ли пьяные, то ли обкурившиеся — по-видимому, перепутали тормоз с газом: машина вместо того, чтобы притормозить, резко увеличивает скорость и, сбив человека, не останавливаясь, исчезает в темноте.

* * *

Тело, перелетев через капот, со всем скарбом упало в лужу. Удар был таким, что металлические “карабины”, закрывающие кофр, разорвало пополам (кстати, удар пришелся со стороны кофра, что, вероятно, спасло Константину жизнь).

В ссадинах, синяках, с сильными ушибами, с окровавленным лицом, с поломанной скрипкой, он несколько минут без движения лежал в грязи на холодном ночном асфальте. Мимо, обдавая его грязью, проехало несколько автомобилей. Они заботливо объезжали распластанное тело…

* * *

Константин открыл глаза. Жив! Налившиеся свинцом руки и ноги почти не слушаются. Попытался доползти до тротуара, по которому, не обращая на него никакого внимания, спешит немолодая пара. “Вызовите милицию”, — попросил Константин. На ходу оглянувшись, пара проследовала дальше.

Когда Косте все же удалось, встав на карачки, доползти до тротуара, к нему подошел какой-то дед и сказал заговорщицки: “Я все видел…”

* * *

Подъехала милицейская машина (командир экипажа Самохвалов — так мнесказали несколько дней спустя в 127-м отделении милиции). Поинтересовавшись, “пьяный или не пьяный” (если пьяный, то однозначно виновен сам), спросили у него и у старика, запомнили ли они номера. Конечно, никто не помнил. Пострадавшего погрузили в “коробок” и повезли в поликлинику N 134 Юго-Западного административного округа, в травмпункт. Дежурила в тот день Рощина Людмила Константиновна.

* * *

Когда я через несколько дней, представившись корреспондентом газеты, спросил у дежурного по 127-му отделению милиции Косилова об этом происшествия, он с трудом вспомнил о нем, но назвать фамилию пострадавшего (а я предлагал ему порыться в протоколах, актах) не смог. Когда же я спросил, заведено ли по этому поводу уголовное дело, ищут ли преступников, он с искренним негодованием ответил: “А зачем, ведь номеров никто не заметил?! К тому же, подобные происшествия относятся к ведению ГАИ…” Примерно то же самое мне ответили в 31-м ГАИ Черемушкинского района.

…Вопрос начальнику ГУ ГАИ России В. А. Федорову: “А когда в дорожно-транспортных происшествиях людей сбивают насмерть, уголовное дело заводится только в том случае, если труп членораздельно произносит буквы и цифры на номере машины преступников? В противном случае убийц не ищут?

Окровавленного, помятого, с разбитой скрипкой в обнимку Мережникова оставили в травмпункте.

Как вы думаете, чего больше всего хочется в такой момент пострадавшему? Ему хочется, чтобы с его лица вытерли кровь. Но вместо этого его усаживают на стул и начинают задавать вопросы: кто он, что он, откуда, зачем и почему? А когда Костя просит: “Разрешите позвонить домой жене!” — ему говорят: “У нас здесь не телефон-автомат”. “Ну дайте хотя бы умыться, — не унимается пострадавший. — Сделайте хоть перевязку: кровь же течет…” “Быстро фамилию! Вы что, начнете тут свои правила устанавливать? — парирует доктор. — И вообще, будете спорить — я милицию вызову!”

“Вызывайте кого хотите!” — в сердцах отвечает человек, которого вначале пьяные малолетки бросили на асфальт, а потом уже “добрые” доктора встречают так “нежно”. И Рощина ничтоже сумняшеся вызывает милицию и… (на всякий случай) “Скорую помощь”. А для начала в комнату приглашаются охранники, которым предлагается убрать “этого, мешающего работать”. Охранникам неудобно, ведь они видят состояние человека…

Вбегают четверо (!) здоровенных милиционеров. Увидев “возмутителя спокойствия”, остывают. Не успокаивается только представительница самой гуманной из профессий: “Заберите его, он тут бардак устраивает, на вопросы не хочет отвечать, требует чего-то. Не смотри на меня, я тебе ничего не должна!” Константин объясняет служивым, чего он хотел, о чем просил. Они полностью на его стороне. А один из охранников даже сходил и позвонил жене. Милиция постояла, посмотрела, развернулась и уехала: разбирайтесь сами…

* * *

Приехала “Скорая помощь”. В травмпункт! Видимо, Рощина думает, что “Скорой” нечего делать. Входят двое молодых практикантов: “Ну че, больной, иди в машину”. “Ребята, вы бы хоть помогли мне вещи нести, у меня все болит, машиной как-никак сшибло. Хотя бы дверь откройте…” Тишина. Вот так помогает людям 38-я подстанция “Скорой помощи”…

* * *

Путь из поликлиники в 1-ю Градскую больницу занял тридцать-сорок минут. Напоминаю, что за это время больному не была сделана перевязка, не были обработаны раны. Кстати, в “Скорой” йода и ваты тоже не нашлось. Но вот больница. “Скорая” останавливается около 8-го корпуса, и измученный, но не сдавшийся пациент попадает в мир людей переломанных, избитых, покалеченных. Первые тридцать минут он молча ходит по коридору. Никого из врачей нет. Пробегавшая медсестра сказала, что прежде, чем сделают перевязку, его должен посмотреть невропатолог (на предмет того, нормальный или псих). Видимо, психам делать перевязки необязательно. Что делать, пошел искать кабинет невропатолога. Там очередь. А врача нет. А в коридоре, где ждут своей очереди больные, всего одна скамейка, на которой, конечно же, разлегся какой-то бомж. Что делать? По коридору пробегает еще одна медсестра, обратился к ней: “Девушка, дорогая, обработайте рану, полтора часа прошло со времени аварии”. Пожалела, обработала и упорхнула.

…Начало второго ночи. Появляется доктор. Костя хотя и со свадьбы, где, естественно, немного выпил, хоть и головой об асфальт ударился и она у него “кругом шла”, мгновенно определил: врач-невропатолог пьян. Дождавшись своей очереди, входит в кабинет: “Почему так долго ждать заставляете, у меня все болит…” Но как только доктор узнал, что “Мережников этот” со свадьбы шел, так и заорал: “Да ты, с…, невменяемый! Так и запишем. Ты в другом месте у меня лечиться будешь!”

Тут уже не до процедур. Константин требует, чтобы позвали главного врача. Прием сорван. Очередь шумит. Минут через десять приходит Покровский Станислав Константинович, которому Мережников передает суть конфликта: врач долго отсутствовал, к тому же он пьян.

Разбирательство продолжается больше часа. Покровский заявляет: “Я вас сейчас пошлю сделать анализ крови”. “Хорошо, — согласился Мережников, — но только вместе с вашим доктором”. Все-таки он на службе, а в том, что я выпил — какой криминал? Я на отдыхе и у нас не сухой закон”.

И вот доктор пишет свое заявление, Мережников — свое. Пишет, что не оказывается помощь, что это издевательство, что врач нетрезв. Процесс написания сопровождается руганью эскулапов. Бумага пишется три раза и три раза рвется. При этом в комнату заглядывают бомжи: “Доктор, ну когда вы нас примете?” А вы к этому обращайтесь, это он вас держит”, — кричит врач. И уже Константину: “Если бы тут никого не было, я бы тебя прибил, козла”. Такая вот помощь…

* * *

Все это время в 15-м корпусе той же больницы сходила с ума жена Мережникова Лена. Она приехала вначале в 134-ю поликлинику, откуда ее и направили в 1-ю Градскую. Но оказалось, что на ДТП (авариях) специализируется 15-й корпус, там она и решила ждать. Попыталась позвонить в 8-й корпус, но там ей сказали: “Нет такого!” И положили трубку.

* * *

Первой, кто помог Косте, была пожилая врач-рентгенолог. (Кстати, она же установила, что у Мережникова сотрясение мозга.) И единственная разрешила Косте воспользоваться ее телефоном. И вот он звонит в Комитет здравоохранения города Москвы (251-83-00). Кстати, это комитет занимается расследованием служебных преступлений, неэтичного поведения, недобросовестности людей в белых халатах. Как сказали там позже мне, дежурный по Комитету должен принимать заявления круглосуточно и немедленно на них реагировать.

Трубку сняла Тамара Степановна Богдан. Она обиделась, что ее разбудили и, попросив позвонить завтра, положила трубку. Костя набрал еще раз, стал объяснять: пусть врача, ведущего прием в больнице, направят на независимую экспертизу, так как он находится в пьяном состоянии. Опять короткие гудки. Костя звонит снова, и наконец, дежурная просит дать трубку Покровскому. И они в течение почти двух часов общаются по телефону, созваниваются раз десять, договариваются сделать экспертизу. Вокруг врача-невропатолога, сидящего с потухшим взором, ходят сослуживцы, убеждая, что это ему ничем не грозит.

В полпятого утра анализы взяты. За результатами предлагают прийти завтра. Появляется новый, корректный и вежливый невропатолог, тоже констатирующий у Кости сотрясение мозга.

В 6 часов Мережникову сообщают, что алкоголь в его крови найден, чему он, собственно, и не удивлен: все-таки он шел со свадьбы. Его интересует аналогичный анализ врача, ведь из-за этого весь сыр-бор. “А на каком основании мы должны его вам давать? Это делается только по официальным запросам”, — отвечают измочаленному музыканту.

* * *

Давайте считать эту статью официальным запросом.

* * *

Около семи часов утра Константин попадает в долгожданный 15-й корпус, где его должен обследовать, наконец, травматолог. Те же пустые коридоры, те же изнемогающие люди, то же отсутствие медперсонала. Даже дежурного нет на месте.

Мережников забирает со стола свое медицинское “дело” и пишет записку, что нет у него уже сил ждать врачей, а потом ругаться с ними, что “дело” он взял, и если оно понадобится, пусть позвонят по оставленному им телефону. На улице он ловит такси и едет домой к жене — лечиться и зализывать раны.

Другой помощи ему ждать неоткуда.

ПОПРАВКА

ПОПРАВКА

В прошлом номере “Завтра” в поэтической публикации Татьяны Глушковой “Русские наши скрижали…” по вине редакции допущен ряд опечаток. В стихотворении “В парке”, гл. 5, первую строку следует читать:

“Вот и взрезает лопата”…

Там же одиннадцатую строку следует читать:

“Лишь на четвертые сутки”…

и далее, в гл. 6, четвертую строку следует читать:

“Ластится, сводит с ума”…

В стихотворении, начинающемся “Все судачат…”, шестую строку следует читать:

“Этот скорбный, мятущийся дух”…

Приносим извинения автору и читателям.

ЭХ, КАЛиНА, КаЛИНА… Вера Шапошникова

Эта встреча связана в моей памяти с событиями, охватившими в середине века все население нашей страны.

Произошла она после одной из редакционных летучек, где полемика литературных противников мало чем отличалась от брани при рукопашной. Когда страсти иссякли и сотрудники газеты начали покидать зал, сидящая впереди меня женщина в красном платье привстала на кресле и, повернувшись ко мне, звонко, заливисто расхохоталась.

Она появилась в редакции “Литературной газеты” недавно. Увидев ее впервые, я обратила внимание на ее оригинальное, слегка деформированное лицо, чистую розовато-нежную кожу и темные, влажно сияющие глаза, выражающие внимание умного человека. Сейчас в них плясали озорные искры.

— Каково! — только и сказала она. Из зала мы вышли как старые знакомые. Звали мою новую приятельницу Нина, фамилия ее была Николаева. В газете она появилась недавно, одновременно с новым ее редактором, популярным поэтом Константином Симоновым. Возглавлявший после войны “Новый мир”, он обратил внимание на дипломную работу выпускницы филфака МГУ, посвященную казненному фашистами чешскому публицисту и критику Юлиусу Фучику, напечатал ее в журнале и, получив назначение в “Литературную газету”, пригласил на работу и Нину Николаеву, молодого литературоведа-слависта.

У нее был пытливый, требующий общественной активности ум, ее всегда окружали интересные люди, она обладала завидным талантом находить их среди пестрого человеческого потока, проникаться их интересами и заботами, принимая участие в их делах.

Все это я узнала, конечно, позднее, в период наших долгих добросердечных отношений. С некоторыми из ее знакомых и я общалась — это были интереснейшие люди. Однако записки мои связаны с человеком, которого я никогда не видела и знаю всего лишь малую частицу его жизни, выраженную в творчестве и соединившуюся у меня с памятными событиями.

Многое со временем оскудевает в памяти. Смягчается острота переживаний, тускнеют события, волновавшие умы, и только порой из их череды выплывает какой-нибудь совсем незначительный факт или чье-то имя.

Однажды ко мне в редакцию заглянула Нина. В газете она уже не работала, а, закончив аспирантуру, занималась проблемами чешской литературы.

Мы с ней продолжали встречаться, часто перезванивались, иногда она увлекала меня на выставки неформалов, к искусству которых я не испытывала горячей симпатии. Эти полулегальные выставки проходили чаще всего где-нибудь на окраинах, в отдаленных районах города, случалось, и под присмотром милиции. Тогда, в основном, следили за посетителями, позволяя беспрепятственно уплывать из страны произведениям, представляющим культурную ценность народа.

Тот период наших отношений с Ниной был насыщен бурными событиями, переживаемыми народом. Мы собирались в доме у Нины, у наших общих знакомых, где встречалась литературная молодежь, в том числе и зарубежные студенты и аспиранты, учившиеся в Советском Союзе. Победа в войне принесла и первую радость взаимного узнавания, и рост международного авторитета нашей страны, которая, несмотря на непонятные извне наши внутренние разлады, продолжала держаться на вершине славы.

То было время полета Гагарина, многолюдных Международных конгрессов мира и особенно запомнившегося мне Международного женского конгресса — эмоционального и яркого. Все это заслоняло подспудно текущие общественные процессы.

Помню Нину того времени, ее целеустремленность и все более крепнущий интерес к наукам, касающимся психической энергии человека и созидательной силы добра, его духовной опоры.

Наша редакция теперь помещалась на Цветном бульваре, в сером, невзрачном здании.

Константин Симонов, главный редактор “Литературки”, практичный и деловой, преодолев преграды жилищного кризиса, что даже ему, любимцу Сталина, было совсем не просто, добился для газеты здания с типографией. Упростился производственный процесс, все стало под рукой — и верстка, и правка, и новый набор.

Сюда, на Цветной бульвар, и заглянула однажды Нина.

— Нужно поговорить, — сказала она, окинув взглядом сотрудников.

— Пошли в столовую, — предложила я.

— Что-нибудь случилось? — это было понятно по тону вопроса.

— Да нет, ничего особенного, — успокоила она. — Просто хочу тебе кое-что показать. Знаешь, так получилось, один художник, грузин, написал серию картин, — стала она как-то сбивчиво объяснять. Я подумала, что речь идет о каком-то новом “гениальном” абстракционисте, оказавшемся в немилости у руководства страны. Но оказалось иначе. И художник, к тому же, вроде бы был и не художником, а поэтом, потому что приехал в Москву на поэтический семинар — их регулярно проводило по жанрам Правление Союза писателей страны, заботясь о творческом росте культурных кадров, и тут с ним произошла странная история.

Не помню сейчас, что сказала Нина о картинах: были те написаны в Москве или он их привез с собой. Посвящены они были народной трагедии 37-го года, кажется, и у самого создателя их были свои счеты со Сталиным.

А случилось так: однажды слушатель семинара вышел из дома, запер дверь своей комнаты, а потом обнаружил, что забыл какие-то документы или книги — это не важно. Важно то, что, вернувшись, он застал в своей комнате посторонних людей, рассматривающих картины. Он возмутился, стал выяснять, кто они и что вообще им нужно, комната ведь была заперта…

Ответ гостей еще больше озадачил художника: незнакомцы назвались представителями министерства культуры. Наслышаны, мол, о его работах, вот и решили посмотреть…

Объяснение, говорила Нина, было бурным — и с извинениями, и с угрозами. Закончилось оно, однако, мирно. Художник сказал, что смотреть его работы еще рано: он не выполнил замысла — закончить цикл ХХ съездом партии — тогда и будет рад принять таких высоких гостей.

И они ушли. А художник начал звонить московским друзьям, советоваться, как поступить. А друзья, многоопытные, посоветовали шума не поднимать, ибо время неустойчивое, поговаривают о репрессиях, лучше подождать, пока все не выяснится само собой. Картины же лучше пока припрятать, предложили оказать в этом деле помощь.

Нина называла имена известных поэтов, причастных к этой истории, и даже одного из живущих в стране иностранца.

— А его-то как зовут? — спросила я.

— Гоги Мазурин, — сказала она.

— Так где же они теперь находятся, эти картины, у кого? — очень уж мне показалась занятной эта история…

— Да у меня они, на Скатертном… Хочешь посмотреть?

— Еще бы…

Картины занимали стены двух комнат. Я и сегодня их вижу во всех деталях.

Первой, висевшей прямо у входа, была картина, называвшаяся “Мать-Родина”: красивая женщина, прижавшая тонкие пальцы к своему холеному лицу. Пожалуй, она единственная вызвала у меня внутренний протест. Однако критический мой настрой изменился, когда я перешла к следующей картине с изображением реальной жизненной сцены и называвшейся “Папу судят”.

Маленький остроносый мальчик в коротких штанишках на помочах стоит один среди взрослых. Он испуган, он пытается понять, что происходит. Лиц взрослых не видно — они за верхней рамкой картины. На уровне глаз ребенка одни только их руки — безвольно опущенные, угрожающе сжатые в кулаки, недоуменно или бессильно раскрытые ладони. Выразительнее, чем лица, эти руки показывали настроение зала, пока недоступное детскому восприятию. Позже он поймет, какое горе готовит ему судьба. На соседней картине показаны породившие это несчастье три хохочущих оборотня, глумливых урода, упивающихся совершенной ими подлостью. Картина называлась “Души клеветников”.

И еще полотно — “Наше зло”. Желтый фон и на нем какое-то узенькое, безликое лицо, — пустое, лишенное эмоций. Это чиновник, равнодушный к людскому горю, пустоголовый исполнитель приказов начальства — частица бездушной машины, затягивающей в свои шестерни инакомыслящих, неугодных; его забота — принять приказ и пустить его по инстанциям.

А вот судьба таких неугодных — “Подписавший признание”: на полу сидит обезумевший человек с раскосившимися глазами и отсутствующей верхней частью черепа — так художник изобразил его состояние.

“Одиночная камера” — человека в ней нет, только следы, свидетели того, как он метался, пытаясь доказать, что невиновен.

“Голгофа” — осужденный и отбывающий наказание с тачкой на стройке, в шахте, на урановом руднике, один из тех, кто крепил мощь страны.

“Человек с гвоздикой” — жестокий вершитель судеб, с холодной пытливостью, сквозь пенсне, наблюдающий за жертвой, попавшейся на крючок.

А вот и главный, по мысли художника, герой. Темный, тускло мерцающий фон огромного полотна. У нижней кромки картины, приближенной к зрителю, изображен человек, известный каждому из его современников. Зритель видит две половины его лица. Одна — парадная. Та, что несколько лет назад портретом, размноженным многомиллионными тиражами, как бы следила за всем, что происходит на подвластном ей пространстве. Во всех уголках страны, на западе и востоке, на юге и севере, во всех городах и селениях, в научных центрах, в лабораториях, на предприятиях, на полигонах и воинских подразделениях, на приисках, зимовках, на тысячах километров границ, в морях и на островах — все было предметом его внимания.

Это лицо смотрело с газетных полос, с кино- и телеэкранов, со страниц журналов и книг, со сцен театров, из научных трактатов. Его имя звучало в государственном гимне, в докладах и здравицах, за праздничными столами и повторялось повсюду тысячеустно.

На демонстрациях и парадах москвичи и гости столицы видели его живым, стоящим на трибуне Мавзолея. Помню, каким шквалом восторженных голосов оглашалась Красная площадь, когда он приподнятой до уровня плеч рукой приветствовал текущие перед ним потоки манифестантов. Не думаю, что среди тех празднично настроенных людей было много таких, кого не коснулась сила великого наваждения.

Кинокамеры запечатлевали радостные улыбки на лицах, повернутых к Мавзолею. Дети, сидящие на плечах отцов, размахивали флажками и вместе со взрослыми кричали “Ура!”

Явственно вижу и эту выхваченную из прошлого сцену: малолетний сын моего коллеги, нынче известный кинодеятель, демократ, с ожесточением рвет из рук отца тяжелый, увитый красными лентами шест, увенчанный таким же вот парадным портретом, как тот, что изображен на картине.

Подросток с трудом удерживал щит, двумя ручонками прижав его к животу, старался шагать по-взрослому, насколько позволяли его мальчишеские тонкие ноги.

Он так тянулся всем своим существом к тому, кто стоял на трибуне, так хотел быть замеченным им, что даже вспотел от напряжения.

Ряды колонн широким потоком текли через площадь под пристальным взглядом “хозяина”, “вождя всех времен и народов”. И все тут были подтянуты, собраны — не то, что там, на улицах Горького или Герцена, где ожидали очереди прохождения через площадь.

Колонна писателей вместе с сотрудниками “Литературки” стояла обычно близ здания Консерватории, и все здесь были сами собой — раскованные, оживленные. Кто-то, образовав круг, плясал, пел, затевал веселые игры. Студенты под крики “Ура!” качали артистов и писателей. Помню, как в воздух взлетал субтильный Ажаев, прославившийся своим героическим романом, написанным в местах, где он отбывал заключение.

Среди демонстрантов бывал и Константин Михайлович Симонов, пользовавшийся всегда особым вниманием. Он был прост, приветлив с осаждающими его людьми, раздавал автографы, короткие интервью, барственно-добродушный, молодой и красивый.

А рядом литературный критик Марьямов, ростом, как Маяковский, и так же гулко басит, поругивая им нелюбимый журнал “Октябрь”, писательский стиль его редактора Федора Панферова, его авторов, а заодно вместе с ними и читателей их, “людей ограниченных, неважнецкого вкуса”.

Мне как-то довелось работать над репортажем об одном из съездов партии. Я была ослеплена сиянием звезд, блеском орденом и медалей. Во Дворце съездов были крупнейшие ученые, знаменитые полководцы, известные артисты, писатели, и среди них — Михаил Александрович Шолохов, обладающий поразительной остротой и проницательностью своего взгляда. Здесь были передовые рабочие, учителя, заслуженные работники культуры, селекционеры, доярки, рядовые колхозники, два первых космонавта — светло улыбающийся Гагарин и окруженный восторженной толпой Титов.

И все это была трудовая элита, творческое лицо страны, лицо людей, любящих свою работу. В их творческой отдаче и была основа успеха, прославляющего Родину, укрепляющего ее мощь, что имело непосредственное отношение к парадной стороне лица, изображенного на картине грузинского художника, лица человека, понимавшего при жизни, что его величие — в величии страны, создаваемом любящим свою Родину народом…

Другая половина портрета принадлежала другому, совсем незнакомому человеку — так были искажены его черты. Немолодое, оно дышало жестокостью. Мрачный фон картины подчеркивал его одиночество, обреченность и ожидание грозящей беды.

Я высказала Нине свое впечатление, она не согласилась со мной. У меня не хватало аргументов, я чувствовала потребность опереться на чье-то авторитетное мнение. А так как авторитетом для меня был один из мудрейших современников, живший скромно, нешумно, в повседневном труде и раздумьях о судьбах родного народа, я предложила Нине:

— А если показать картины Леонову?

— А он согласится? — в ее голосе звучали сомнение и надежда. Может быть, и ее одолевали какие-то сомнения, но она их не высказывала.

Я обещала при случае поговорить о картинах с Леонидом Максимовичем и случай этот вскоре представился. Мы встретились на беседе Леонова с молодыми литераторами, и я рассказала ему о картинах.

Он проявил к просмотру картин довольно сдержанный интерес, но от предложения не отказался.

Мы условились о встрече, и в назначенный час я бежала на Скатертный переулок. Леонид Максимович, всегда обязательный, был уже там. Медленно, прогулочным шагом, он ходил вдоль домов. Волнуясь я перепутала подъезд, за нами закрылась входная дверь и сразу нас охватила кромешная тьма.

Шаря по стене в поисках двери, ведущей на верхней этаж, я на что-то наткнулась, и тут на меня свалились с грохотом не то металлический таз, не то корыто. Леонов весело хохотнул — очень все это походило на сцену из его выдающегося романа “Вор”.

В тот же миг открылась какая-то дверь и на пороге в свете хлынувших из нее лучей вырос силуэт внушительного мужчины. Позади него в светлой комнате за столом сидели несколько человек и все выжидательно смотрели на нас.

Я назвала квартиру, в которую мы пришли.

— Вход рядом, — недоброжелательно бросил мужчина и проследил за нашим уходом.

Приключение носило авантюрный характер, но Леонова оно развеселило. Оно походило на случай из его творческой биографии, когда однажды в его работе что-то застопорилось, и он дал в газету объявление, что купит для своей коллекции кактусы. Вскоре стали поступать предложения. Писатель ходил по квартирам, подолгу разговаривал с их обитателями. Все это были разные и очень интересные люди, как правило, старожилы, с характерным московским говором и огромным запасом исторических сведений и наблюдений о старой Москве. Услышанное оседало в творческом восприятии писателя и впоследствии вошло штрихами в его произведения.

Кактусы Леонов избрал не случайно — ими занимаются, как он и предвидел, люди, склонные к наблюдениям и раздумьям, живущие обычно в старых домах, с устоявшимся бытом и своей историей, такие же, как дом на Скатертном, со сложными входами, запутанными коридорами, где находилась нужная нам квартира.

Картины Леонов осматривал бегло, своим стремительным шагом молча переходя от картона к картону. Я следила за выражением его лица, стараясь уловить впечатление — оно было непроницаемо-сосредоточенным. Несколько дольше он задержался возле изображения Сталина, но тоже ничего не сказал.

Прощаясь учтиво поблагодарил хозяйку квартиры, мы молча вышли на Скатертный переулок. И тут он спросил:

— Насколько я понял, это ваш друг?

Я растерялась. Конечно, зачем бы мне было приглашать его в чужую квартиру — лагерная тема ведь вышла из-под запрета. Был опубликован и “Один день Ивана Денисовича”, другие материалы.

— Нет, нет! Я даже его не видела, — заверила я.

Леонов задумчиво покашлял, спросил, что я думаю вообще о Сталине? Трудно было ответить на этот вопрос. Чувство мое было сложным. В годы его правления прошла почти вся моя самостоятельная жизнь: с начала тридцатых годов, когда меня, ленинградскую школьницу пятого класса “Ж” — сколько же было тогда детей! — вместе со сверстниками — в васильеостровской 613-й школе остался только один пятый класс — через биржу труда определили на производство, вернее, в школу фабрично-заводского ученичества.

Я попала на “Красный треугольник”, закопченые краснокирпичные корпуса которого протянулись вдоль Обводного канала. И там под частушку “Эх, калина, калина, шесть условий Сталина…” стала осваивать рабочую профессию. Строящейся индустрии нужны были квалифицированные кадры, и их готовили одновременно с великим энтузиазмом создаваемыми гигантами первых пятилеток.

На Обводном канале был и рабочий клуб с просторным спортзалом. И мы, искупавшись под душем после пыльных, пропаших бензином и хлористой серой цехов, прыгали, кувыркались, в соревнованиях получали награды — и тоже с именем Сталина.

Парни с завода, особенно дюжие шинники, шли в авиашколу, становились сталинскими соколами, в войну завоевывали победу Родине, которую любили искренне, глубоко, как величайшую святыню, завещанную им поколениями предков. “О светло светлая и прекрасно украшенная земля русская…” доносилось к ним из глубины веков.

Первые годы войны я служила в одной из авиационных дивизий и была свидетелем, с каким самоотречением эти соколы защищали страну, тогда возглавляемую Сталиным. Помню триумф Победы, всенародное ликование, салюты в честь победителей, тысячеустно повторяемое имя Сталина, портрет которого парил над вечерней Москвой в лучах прожекторов. Все это было неотделимо от любви к своей Родине, гордости за успехи ее, прошедшей через жестокие испытания.

Не миновало меня и то, что связано с другой половиной лица, изображенного на портрете: моя семья не избежала репрессий, что хотя и оставило шрамы в моем характере, породило комплексы, но не отравило живого восприятия жизни, любви к России. Может быть, поэтому я видела в непарадной стороне портрета не только озлобление и жестокость, но и ужас ослабевшего человека, которому грозит потеря всего завоеванного величайшими жертвами и неустанным, поистине нечеловеческим трудом. Об этом я и рассказала Леониду Максимовичу.

В те дни газеты публиковали сообщения о состоянии здоровья Сталина. Страна жила в ожидании развязки. Накануне траурного сообщения ЦК, Совета министров и Президиума Верховного Совета страны я слушала один из идущих в Москве судебных процессов о крупных хищениях в системе торговли.

На скамье подсудимых сидел худощавый жилистый человек лет пятидесяти. Он как-то вызывающе откинулся на спинку скамьи, широко расставив свои тонкие длинные ноги. Я почему-то все время смотрела на него, на эту позу полного равнодушия и даже презрения и к обвинению, и к самой процедуре суда, что как бы застыло в его выцветших, водянистых глазах и в механически-небрежных ответах судье.

Следствием установлено, что, будучи завом небольшого овощного магазинчика, он похитил более двух миллионов рублей — сумма колоссальная по тем временам.

Судья спросила, куда же он дел эти деньги — квартира его оказалась пустой.

— Проиграл на бегах, — небрежно бросил он, не меняя позы. Не помню, по какой причине слушание дела было отложено. Я подошла к судье — молодой круглолицей женщине. Она была расстроена, сказала хмурясь, что подобные процессы особенно характерны для последнего времени.

— Вы видели, как он себя ведет? Будто уверен в своей безнаказанности. И эти сообщения… Что теперь будет — страшно подумать…

С чувством душевной усталости я вернулась домой и сразу уснула. Все это до ощутимости видится и сегодня. Такое не забывается…

В начале ночи очнулась — меня тормошила курьерша: “Вставайте скорее. Вас вызывают в редакцию: умер Сталин”.

Помню испуганные мамины глаза, пытливо насторожившегося сынишку, молча сидевшего на кровати, наблюдавшего за происходившим. Девятилетний, он все уже понимал, участливо относился к моим командировкам.

В кабинете главного редактора было полно людей — членов редколлегии, писателей, сотрудников газеты. Свет приглушен. Все тихо переговариваются, сообщая друг другу подробности еще не передававшегося по радио сообщения. Деловито суетится заведующий корсетью Никитич, на цыпочках перебегая от главного редактора к междугороднему телефону, хрипловато-скрипучим голосом передает собкорам задание Симонова: “Будьте среди народа. Будьте вместе с ним. Рассказывайте о его мыслях и чувствах, о том, что увидите на местах”…

Я не помню лица Константина Михайловича: вернее, не вижу его. На слуху его картавящая речь и тихий печальный голос. Он как-то рассеянно говорит с писателями, направляемыми в разные города, на крупные стройки, на флот, к пограничникам.

Напротив него, за тем же длинным столом, сидит ответственный секретарь редакции Коротеев Василий — Вася. Он прикрывает глаза, пряча непроизвольные слезы. Директор издательства Медведев, как всегда подчеркнуто значительный, гордящийся какой-то своей родственной связью с верхами, вручает отбывающим командировочные удостоверения и деньги, которые берет из открытого сейфа Симонова — ночь, бухгалтерия не работает, а утра ждать некогда.

Симонов и члены редколлегии дают отбывающим дополнительные наказы. Я получаю командировку в Грузию, на родину Сталина, напутствует меня Дмитрий Гулия. Он советует, где остановиться, с кем связаться, к кому обратиться за помощью. Протягивает блокнот, говорит: “Все, все запиши. Это история…”

Темный предутренний час. Я мчусь в машине по спящей Москве. Суровые и мощные стоят кремлевские стены. От них исходит дыхание древности, живое ощущение тайн истории. И вот уже Покровский собор, застывший в лучах прожекторов. Минуя Большой москворецкий мост, узкие улицы Замоскворечья, машина выносится на шоссе. Во мгле вырастает разоренная церковь с пятью поникшими головками куполов. В свете фар ползут по шоссе косицы поземки, заметая след уносящейся впереди машины. Несколько мгновений мелькает красный ее огонек, но вот и он исчезает. За окнами пустота.

Ночных пассажирских рейсов в Тбилиси нет. Я устраиваюсь на каких-то мешках грузового ЛИ-2, пытаюсь писать, но чувствую — не хватает слов, то, что произошло, еще не осмыслено.

В Харькове у столба с репродуктором группа мужчин с обнаженными головами уже слушают первое сообщение из Москвы. В диспетчерской плачущая женщина настойчиво повторяет: “Как же мы теперь будем жить без него? Что будем желать?”

Что ей ответить? Говорю: “Продолжать работать…” Она соглашается: “Конечно. Но я не об этом. Кто теперь заменит его? Найдется ли равный?” И снова плачет. Говорит, что он и ей передал свою силу. С ним она стала чувствовать себя частицей страны, участвующей в большом и всеобщем деле. И жизнь обрела целесообразность даже здесь, на своем небольшом участке работы. И снова: “Как теперь будем жить?..” Я записала эти ее слова — первую реакцию на происшедшее.

Дальше я лечу уже на другом самолете. В Кутаиси встречные машины везут в столицу цветы. Разносятся траурные мелодии, в аэродромной жизни царит какая-то молчаливая торопливость.

Еще рывок — посадка в Тбилиси. Звоню из гостиницы на корпункт. Там все давно известно, уже ушла в Москву статья известного поэта Ираклия Абашидзе. С корреспондентом газеты Тинатин Донжашвили договариваемся о встрече и вскоре вместе едем по улицам города, безлюдным и молчаливым. Гнетут затаившиеся дома, тяжело ниспадающие траурные флаги, сиротливая обнаженность еще не распустившихся деревьев, зябко замерших под низкими серыми облаками.

Все зрелищные предприятия не работают, рестораны закрыты, магазины не торгуют…

До сих пор живет в моей памяти красивое, затуманенное лицо Тинатин Георгиевны — Тины. Мы работаем на корпункте, разговариваем с писателями — молчаливо сдержанным и сердечно отзывчивым Иосифом Гришашвили, с Георгием Лебанидзе, Родионом Коркия, с теми, кто приходит или звонит по телефону, рассказывает о встрече со Сталиным, восхищаясь его проницательностью, остроумием, обширным знанием литературы, проблем развития национальных культур. Но говорят уже не как о живом, соблюдая древний закон человеческой нравственности, — об умершем или только хорошее, или вообще ничего.

Время утекало в этих разговорах, в хлопотах о поездке в Гори, в самой поездке по Военно-грузинской дороге, проложенной через Главный Кавказский хребет, в окружении строгого величия гор, задумчивой дремоты древних развалин, одинокого храма, в первобытной тишине, где глохнет даже рокот мотора, затихают мысли о происходящем в стране.

В Гори все изменяется — здесь людно, особенно в мемориальном центре. Маленький дом-музей окружает многотысячная толпа. Темные одежды женщин, приглушенные голоса. Из мерного звучания их выделяются отдельные фразы:

“Сына потеряли, и какого сына!” Сказавший это стар. Серое в крупных складках лицо, отрешенный, обращенный в пространство взгляд.

На одной из ведущих к музею дорог Тину останавливает пожилая женщина. Темный платок обрамляет ее красивое тонкое лицо, выражающее глубокое потрясение. Она робко о чем-то спрашивает Тину, и та, приобняв ее за плечи, что-то участливо ей объясняет. Они говорят на родном языке, и я, отойдя в сторону, издали смотрю на их выразительный, свидетельствующий о душевной близости, разговор. И по мере того, как Тина что-то ласково говорит, женщина все ниже опускает голову.

— Это крестьянка из дальнего селения. Вы видели ее обувь? — сказала Тина, глядя вслед медленно и тяжело уходившей женщине. — Знаете, о чем она спросила? “Доченька, а правда ли говорят, что царь-то наш заболел?” Ведь не поверила сообщению, сама пошла узнать, надеялась, что слухи неверные. Она даже слова “умер” произнести не могла…

На глазах у Тины слезы сочувствия уходящей крестьянке. Позже, в Тбилиси, когда заполночь мы делились впечатлениями о пережитом и я рассказывала ей о подростке, которого видела в доме-музее, она скажет: “Я никогда не знала, что так любила умершего. Только понять не могу, почему у нас в Грузии были уничтожены триста лучших семей?..”

Возможно, что через три года, после ХХ съезда партии, она получила ответ на свой вопрос. Может быть. Но только слишком все это серьезно. Сказано было о всенародной трагедии. Сказано, но не объяснено, что породило множество разных суждений. Кое кто уже стал поговаривать, что в некоторых он не виновен, что кто-то, зная его подозрительность, воспользовался удобным моментом и под шумок убирал неугодных лично ему людей. Кто знает, может, и так, слишком уж много у нас напутано. Потомки, конечно, до истины докопаются, как бы ее ни старались запутать.

Но вернусь к подростку, которого видела в доме-музее, где на низком столике лежала раскрытая книга с записями посетителей.

Худенький бледный подросток стоял перед ней, стараясь подавить охватившее его волнение. На тоненькой шейке вздрагивал маленький кадычок, кисти рук, сжатые в кулачки.

Но вот он вздохнул, сделал шаг и начал что-то быстро записывать в книге. Удалился он твердым шагом взрослого человека, выполнившего свой долг. Я прочитала эту запись: “Клянусь, я никогда не забуду твое светлое имя…”

Если книга цела, то сохранилась и запись, и имя подростка-семиклассника одной из горийских школ. Эта, может быть, первая в его жизни клятва.

В той же книге оставили свою запись представители Союза трудовой молодежи Албании, бакинцы-нефтяники, приезжавшие в Гори в те траурные дни. И глядя на происходившее, думалось, что любовь — органическая потребность человека, что небрежное обращение с ней часто приносит непоправимое зло…

Все это напомнила мне картина грузинского художника, с которой смотрел на зрителя двуликий человек, игравший столь сложную роль в народных судьбах, пришедшихся на столь же сложное, противоречивое время. И одно из таких типичных противоречий проявилось во время нашего возвращения в Тбилиси…

На той же Военно-грузинской дороге, неподалеку от древнего города Мцхеты, нас начала настигать какая-то черная “волга”. Заезжая слева, она стала теснить нас к обрыву. Мы избежали катастрофы. В окнах “волги” мелькнули гогочущие лица парней, довольных, сытых, выражающих вседозволенность. Так же лихо их машина умчалась вперед.

Мы, наверное, никогда не узнали бы, кто они были, эти “весельчаки”, если бы их машину не задержали возле контрольно-пропускного пункта. Тогда и выяснилось, что это были руководящие работники грузинского комсомола.

Возмущению Тины не было границ, когда они, продолжая веселиться, заявили, чтобы мы забросали их тухлыми яйцами.

Работники комсомола, те, кому должно было перейти наследство ушедшего. Не их ли пришествия боялся Сталин?

Может быть, отсюда и жесткость, и злоба, и леденящий ужас, запечатленный художником, проникшим во внутренний мир этого, выдающегося человека, и запечатлевшего его в вылезающем из орбиты глазу. Так, по крайней мере, казалось мне, участнице событий времени “Великого прощания”.

Утро девятого марта, последнего дня Его пребывания на земле, было пасмурным, тихим. Серые облака давили на землю, на плоские ветви атласского кедра, растущего возле гостиницы. С улицы доносился какой-то неясный шорох. Я выглянула наружу: по дороге, шурша подошвами по асфальту, шла молча колонна людей. Вскоре и я присоединилась к текущему на площадь потоку, и вместе с грузинскими писателями, оказалась среди плотного скопления заполняющих все обширное пространство людей.

Глубинный гул голосов, звуки траурной музыки, как куполом, накрывали площадь. Все ждали начала прощальной церемонии. Вот в репродукторе раздался щелчок, все сразу стихло. Торжественно-скорбный голос диктора сообщил о ее начале, затем стал прослеживать, как совершался последний земной путь на лафете орудия генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина.

Все находившиеся на площади люди молча следили за этим медленным движением процессии, сопровождаемой всхлипами похоронного марша Шопена. А затем с трибуны, с того самого места, с которого уходящий еще недавно приветствовал приподнятой до уровня плеч рукой шагавших по Красной площади демонстрантов, раздавались голоса его соратников, обещавших неуклонно следовать по сталинскому пути.

На лицах стоящих на площади людей отразилось напряженное внимание. Казалось, они ждали чего-то главного, не верили, что главное уже совершилось.

Ахнули прощальные залпы орудий, отлетели секунды драматического молчания, и вдруг потоком хлынули торжествующие звуки государственного гимна страны.

Смена настроений была столь внезапной, что все как бы недоуменно замерли. Потом людская масса качнулась, задвигалась и начала распадаться, выливаясь на улицы.

И еще прошло какое-то время, может быть, половина дня, и как-то буднично зазвучали голоса, встречные громко здоровались, обменивались впечатлениями, у подъездов стояли молодые красавцы, провожали прохожих шутками, задевали девушек, которые на них не обращали внимания. Город возвращался к обыденной жизни, и для меня, впервые увидевшей Тбилиси молчаливо замершим, это был совершенно иной, вероятно, тот настоящий город с привычной жизнью, обустроенной поколениями людей, живущих с напором природной энергии.

Не то же ли происходит и со странами, каким бы разрушениям они ни подвергались?..

Еще немногим более суток я прожила в Тбилиси. Чем была занята в это время, с кем встречалась, о чем разговаривала, — как-то стерлось в памяти. Все словно выцвело, съежилось, ушло в глубину сознания. В блокноте сохранились короткие фразы, имена Иосифа Гришашвили, его тезки, поэта Нонешвили, Георгия Лебанидзе, других писателей, названия подготовленных ими для газеты материалов.

Соединиться с Москвой по-прежнему было трудно, телефонная линия была перегружена… Когда же я, наконец, дозвонилась до редакции, Никитич передал мне распоряжение руководства — работу закончить и немедленно возвращаться в Москву. То, что происходило в редакции, касалось уже других событий… Свой блокнот я спрятала в стол и редко заглядывала в него. В памяти и так было живо все, о чем я коротко рассказала Леониду Максимовичу.

Он внимательно выслушал меня и, не касаясь рассказанного и виденных им картин, задумчиво произнес:

— Велика Россия. И все метет… метет… Смотришь, где-нибудь из сугроба торчит нога в носке…

Образ этот, видно, с чем-то был связан, что-то напоминал писателю. Может быть, впечатления военного времени, когда он работал над пьесой “Нашествие”. Как-то я и еще раз слышала от него эту фразу. “Метет… метет…”

“И МНИЛОСЬ МНЕ: ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО…” Глеб Горбовский

* * *

Я в этой комнатке убогой

прижмусь к диванной пустоте

и вижу смутную дорогу

сквозь дрязги -

к вечной красоте.

В окне снежок буянит вьюжный.

Я кофеек волью в уста.

И мне не надо, мне не нужно

от мира больше ни черта.

А там поют кумиры песни,

бряцает бард, кичлив и лжив.

Но одиночество — чудесней,

я это знаю, жизнь прожив.

Быть президентом, править казни

и отменять их на миру.

Но одиночество — прекрасней,

и видит Бог, что я не вру.

Быть патриархом, Бога слышать,

прощать мирянам гнев и смех…

Но одиночество — превыше,

как на вершине… вечный снег.

* * *

Жизни пляска, жизни спешка,

чешут ножки вкривь и вкось!

Чубвзметнется,

вспыхнет плешка,

в горле — мед, иль рыбья кость.

По асфальту, по настилу

барабанят каблуки.

Отрясая пыль и силу,

рдеют быбы-мужики.

И подзуживает сбоку

забубенная гармонь.

К черту — память!

Совесть — к Богу!

Покусаю — только тронь!

Сыпь вприсядку, жарь вповалку,

ножки в пепле и золе…

Раньше дождь — по катафалку.

Нынче — просто по земле.

* * *

Рука, протянутая в воздух,

тряслась, от старости легка.

И мнилось мне: еще не поздно

согреть копейкой старика.

Мужик, бездомный и замшелый,

в картонном ящике — клубком,

еще живой, но вряд ли целый.

Так напои его чайком!

Собачья, шустрая походка,

лицо в запекшейся крови…

Не беспризорник он — сиротка.

Остановись — усынови!

Но отрешенно, томно, мнимо,

во взглядах — скука и тоска -

мы проходили мимо, мимо,

сейчас, как и во все века.

* * *

Я жил всегда — чуть на отшибе,

поодаль от больших идей.

И перечень моих ошибок

ведет угрюмый асмодей.

Но загорелась вдруг рябина,

огнем алея на ветру…

И у меня в глазах — рябило

от птиц, снующих поутру.

Я шел к себе, в свою норушку

с улыбкой глядя на бедлам…

Я день повесил на просушку

с трудом и вздохом — пополам.

( наши ): ДАВАЙ, РЕВЯКИН! Марина Лугачева

Любят в Питер приезжать с концертами всевозможные артисты и “песенники”. Обычно об их приезде город оповещается плакатами, развевающимися на уровне троллейбусных проводов, перегораживая воздушное пространство Невского и других проспектов города. Эти плакаты своей сверхрадостной информацией навевают тоску на жителей Северной Пальмиры. Суровость климата обостряет восприятие, и мерки здесь иные, нежели в бурлящей суетливой Москве. Поэтому даже что-то среднезначимое приобретает цвет абсолютно серый. А от откровенной пошлости и вовсе хочется удавиться. И только то, что с искрой Божьего дара кристаллизуется в этом городе и своей энергией преображает пространство, романтизирует его, становится важным, освежающим, как глоток чистого воздуха.

Этим и стал для жителей Питера концерт Дмитрия Ревякина с Соратниками, который прошел в Концертном зале на Площади Ленина, что у Финляндского вокзала.

В первой части концерта Дмитрий показал свежую программу, исполнил новые песни. Каждая песня обрушивалась на слушателя, подобно природной стихии.

Ты улавливаешь с радостным удивлением то барабанную дробь военного русского марша, то вздох старинного народного напева. И в этом не компиляция, не эксплуатация народного творчества. Здесь природная органика. Понимаешь, что это родное, подлинное, откуда-то из нутра, из недр души народа идущее. То, к чему принадлежат и автор, и весь этот переполненный народом зал.

Что касается меня, то воочию я увидела Ревякина впервые, и он стал для меня откровением: его творчество, его песни не укладываются ни в одно из современных модных течений музыкального мира. Никакой это не рок! Разве что только вспомнились художники, такие, как Честняков, Харитонов, ныне здравствующая Галина Морозова, картины которой сотканы из лоскутков, тряпочек, бусинок и пуговиц. Их искусство тоже невозможно ограничить рамками стиля наив, как невозможно втиснуть ни в какие рамки надуманного и условного всякий истинный талант, дар Божий. Еще меня поразила в Ревякине его манера поведения. Никакой заботы о создании имиджа и отсутствие всякого желания производить впечатление — его удел простота, скромность, утонченность — все то, что отличает истинный аристократизм.

Очень жаль, что концерт был только один. Но, видимо, это обусловлено трудностями и сложностями сегодняшнего непростого времени, о котором Дмитрий упомянул в начале выступления. Желаем Дмитрию Ревякину и Соратникам дальнейшей жизнеспособности и творческих успехов, ждем снова в Питере!

Марина ЛУГАЧЕВА

( посвящение ) Н. Винникова

Новогодний ИЗОП, посвященный А. Вознесенскому:

ТЬМАТЬМАТЬМАТЬМАТЬМАТЬ ТВОЮТВОЮТВОЮТВОЮТ!

Н. Винникова

( фигура ): БРАВО, ГРИГОРОВИЧ! ( мастеру — 70 лет )

В годы войны, когда балетную школу из Ленинграда эвакуировали в Пермь, группа мальчиков нашла заброшенную лодку и решила уйти воевать на фронт. Однако беглецов поймали, вернули к балетным станкам. И тем спасли для нашего века будущего великого балетмейстера Юрия Григоровича. Ибо он был вдохновителем этого побега, он, по отцовской линии — потомок писателя Антона Григоровича, а по материнской — итальянских цирковых артистов, из Флоренции приехавших в Россию еще во времена Петра I.

Отечественная война кончилась. И вдруг ленинградский народ валом повалил в Дом культуры имени Горького. Там шел балет “Аистенок”. Поставил его юный солист (21 год) ленинградского театра Юрий Григорович. С беспрецедентным успехом его поздравляли корифеи искусств, среди них: Агриппина Ваганова, Федор Лопухов, Сулико Версаладзе — гениальный театральный художник, который до самой своей кончины оформлял все балеты Григоровича.

Григорович поставил столько полнометражных балетов, сколько в ХХ веке не ставил никто (ведь Запад пробавляется одноактными балетами, у них и десятиминутный номер считается балетом). Но дело не в количестве.

Каждый спектакль Григоровича — эталон, который изучают в балетных школах.

Хитроумные японцы просто сняли все его балеты (единственные из всех) на видеопленку.

Диапазон великого художника потрясает: “Каменный цветок” (уральские сказки) и “Легенда о любви”, “Спартак” и “Иван Грозный”, “Щелкунчик” и “Электра”, “Ангара” и “Ромео и Джульетта”… Не будем утомлять перечислением.

Зависть, клевета, злоба всегда сопровождают жизнь гения. Ядовитые змеи вьются и за Григоровичем. Особенно после балета “Иван Грозный”, поставленном в 1975 году. Кому были доступны книги под грифом “совершенно секретно”, сразу распознали, что балетмейстер поставил балет о великом царе, борющемся против ереси жидовствующих. Как ни странно, Англия и Франция приняли этот балет на “ура”.

Теперь-то ведь мы знаем: в опричнину Грозного были погублены 6 тысяч человек, а в одну Варфоломеевскую ночь — 40 тысяч.

Григорович, прийдя в переживающий в ту пору упадок Большой театр, за 30 лет правления сделал балетную группу театра Первой труппой мира. Но именно в канун этого юбилея травля усилилась.

Возглавили ее артисты, которых Григорович “вывел в люди”. К примеру, без “Спартака” разве стал бы великим Владимир Васильев, нынешний руководитель ГАБТа?

Два с половиной сезона Григоровича нет в театре. Каждые премьеры этих сезонов терпят сокрушительный провал. Но отчаиваться не надо: Григорович работает, Григорович созидает русский балет, как всегда.

Молодежь его защищала, боролась, протестовала, бастовала. Ничто не помогло…

Вместе с ним из театра ушла самая честная, самая благородная часть молодых артистов. Он их по-прежнему пестует, он взял под покровительство театр Уфы. Его маршруты бесконечны: Америка, Франция, Италия, Польша… Конечно, русские города: Краснодар, Новосибирск, Уфа… Гастроли, конкурсы, фестивали…

Весной 1996 года Григорович со свей труппой почти три месяца блистательно гастролировал по Америке.

Осенью 1996 года труппа Большого в той же Америке с треском провалилась…

Администрация театра в либеральной прессе призналась, что артисты танцевали в пустых залах.

Но по-прежнему во всем винят Григоровича: мол, забрал успех….

Что сказать на это? Спонсоров ЛОГОВАЗа можно купить, а талант — нет.

Браво, Григорович!

Вас поздравляют друзья, зрители, артисты. Долгие Вам лета. В старину говорили, что профессия балетмейстера — загадочная и таинственная, далеко не каждому дающаяся. Сейчас можно понять — настоящий балетмейстер рождается один раз в столетие. Нам повезло, в наш век такой балетмейстер родился — это главный балетмейстер России Юрий Григорович.

С юбилеем Вас, Юрий Николаевич! Русский балет не погибнет, пока есть Вы.

( театр ): ЧЕХОВ — ЭТО МУЗЫКА!

В Малом — премьера. Это “Чайка” Антона Чехова. Наш специальный корреспондент Нина МЕТЕЛЬСКАЯ встретилась с художественным руководителем театра и замечательным русским актером Юрием СОЛОМИНЫМ и задала ему несколько вопросов.

— Юрий Мефодьевич, чем объяснить повышенный интерес к Чехову в последнее время?

— Не секрет, что Чехова любит весь мир. Какую страну ни возьмите — везде ставят Чехова! Он не поднимал больших проблем, но те, за которые брался, — разрешал классически… В Малом мы поставили две пьесы — “Вишневый сад” и “Дядя Ваня”. В этом сезоне — “Чайку”.

— Посмотрев “Дядю Ваню” в постановке Соловьева, я была несколько расстроена. Астрова — провозвестника будущей России, человека мыслящего — режиссер ставит на колени и заставляет на них маршировать… Выразительная мизансцена!

— Режиссер обладает своим видением и восприятием…

Но бережное отношение к классическому произведению для нашего театра — задача первостепенная. Случается, что в наше время режиссеры переиначивают классический текст и даже изменяют название! Это, конечно, недопустимо!

— Ну а если “новатору” захочется посмеяться над классикой… Кто его остановит?

— Разумеется, художественный руководитель театра может исправить положение, но зачастую бывает так, что сроки поджимают, и времени на какие-либо коррекции не остается.

Что касается “Чайки”, примечательно, что Чехов мечтал о премьере этой пьесы именно в Малом театре. Мы движемся в русле традиции; наша работа заключается в исследовании характеров, тайных изгибов душ… У нас актеры не “подгребают” текст под себя, а наоборот — одухотворяют его.

— Когда-то Кони писал Чехову про “Чайку”: “Это сама жизнь на сцене… жизнь обыденная, всем доступная и никем не понимаемая в ее внутренней и жестокой иронии…”

Вы, Юрий Мефодьевич, чувствуете эту иронию?

— Горькая ирония присутствует в чеховских произведениях. Но иронично играть Чехова — невозможно. И здесь все зависит от актера, его внутренней энергетики и понимания образа!

Чехова плохо играть нельзя! У него ведь прекрасный, такой музыкальный язык, построение фраз, такая их многозначительная незавершенность…

Чехов — это музыка!

— Вы в спектакле играете Тригорина, человека отнюдь не банального, как принято считать. Каким вы его представляете?

— Действительно, Тригорин неоднозначен. Он разный, как и все мы… В нем уживается вся гамма чувств. Но, простите меня, он все-таки “хапнул” — в этом проявилась внутренняя логика его судьбы.

— Почему так?..

— … (улыбается)

— Тригорин говорит: “Я никогда не нравился себе…”

А вы, Юрий Мефодьевич, себе нравитесь? Общество каких людей вам приятно?

— Тригорин — персонаж собирательный, а я — из костей и мяса… Людей же люблю тех, которые попроще. На презентации не хожу, не люблю играть роль свадебного генерала. Улыбаюсь тогда, когда мне хочется…

— Устаете от многочасовых спектаклей и репетиций?

— Однажды в прессе прочитал, что знаменитый Луи де Фюнес за время одного спектакля в театре терял несколько килограммов веса… Ну, думаю, надо проверить — приличный я артист или нет? Стал взвешиваться в медсанчасти театра до спектакля и после.

— Каковы показатели?

— Полтора-два килограмма. Артистам некогда взвешиваться, но, как видите, затрата сил идет существенная: нагрузка и психическая, и физическая, особенно, если спектакль динамичный.

— Но, тем не менее, восстанавливаетесь?

— Когда прихожу домой… Чтобы выйти из напряженно-нервного состояния — надо отвлечься. И в этом мне помогают мои собаки, а у меня их три.

— Какой породы?

— Две из них — никакой, т. е. дворняжки, а третья — овчарка. Собак люблю с детства. Однажды мама, возвращаясь с работы, принесла в нотах — она была музыкантом — что-то серенькое. Это был маленький щеночек, быть может, месячный, но — настоящий Джульбарс! Правда, он оказался дамой и мне пришлось назвать его Джульбой, но все равно я был счастлив…

Мои собаки меня успокаивают. Я с ними разговариваю и ругаюсь, спорю и смеюсь…

— Юрий Мефодьевич, много лет назад зрители увидели телефильм “Адъютант его превосходительства” и вашу там блестящую роль. Уверена, этот фильм интересен зрителям по-прежнему.

— Приятно слышать, особенно с учетом того факта, что с момента его создания сменилось уже три поколения.

— Россия сейчас на новом историческом вираже. Акценты вновь сместились… Как вы думаете, по какому пути пошел бы Кольцов сегодня?

— Думаю — по тому же… С Новым годом вас и всех читателей газеты!

( хаос ): КАКОЙ ТАМ УЖ ПЛАСТОВ… Федор Дубровин

C голоду мрут уймы детишек,

Эшелон с людьми пошел под откос,

Но об этом ни слова, ни звука, — тише:

Убийцы слушают “Кавалер Роз”.

Вальтер Газенклевер. “Убийцы в опере”.

Art-Manege — это манерное англо-французское название выдумали устроители международной художественной ярмарки, прошедшей недавно в Манеже. Теперь здесь дозволено появляться art-истам не чаще одного раза в два года, хотя художников среди “уважаемых господ” (цитирую приглашение) было немного, зато хватало art-дилеров, art-журналистов, art-девушек (в черных колготках), art-киллеров… Короче говоря, всего того, что мнит себя художественной элитой.

Уверен: среди этой art-публики найдутся люди, которым было стыдно, которые помнят Манеж и в бронзовом блеске помпезных сталинских выставок, и в ореоле наивно-неуклюжих хрущевских эскапад эпохи сурового стиля, и в обольстительном многоголосье экспозиций времен крушения основ. Эти залы наполняло циклопическое величие, борьба и столкновение взглядов, трагедия и ликование. Однако никогда это место не было ареной для фарса: выполненная с безупречным чувством евроремонта, евроживопись на евроформатах (довольно мелких) предназначена для офисов, ресторанов, спален и жилых комнат, но не для людей.

Манеж, залы которого помнят Пластова, Попкова, Аникушина, Мухину, разгорожен на белые клетушки (не случайно устроители продавали его пространство метрами — то ли квадратными, то ли погонными — Бог весть). Так что казалось: само наше искусство, утеряв привычное пространство страны и мира, превратилось в isdelie — компонент дизайна.

Эта большая выставка, скорее, похожа на выставку в крохотной, очень сытой и благополучной стране. Вот, проезжая в вагоне ТGV где-нибудь в Гааге или Руане, художник думает о том, как хорош он и все окружающее. Такое мировоззрение, хотя и пошловато, но естественно: что вижу, о том пою.

Художники России, скорее, вынуждены делать вид, что “все хорошо”, и беспокояться более всего о том: купят ли “уважаемые господа” у художников эти картины. И эту стерильную, больничную пустоту не закрасить акриловой белизной коммунальных клетушек-стендов, не затянуть черным капроном.

Пустоту эту подчеркивал, как нельзя лучше, белый стенд казахстанской галереи с загадочным и пряным восточным названием “Тенгри-Умай” (картины не успели растоможить — вот где слились форма и содержание).

Экспрессионистские стихи Вальтера Газенклевера, написанные в годы Первой мировой войны, свидетельствуют о возникновении большого стиля вследствие активного вмешательства художника в события современности. Живопись германских экспрессионистов не вписывались в евроремонт и евродизайн. А вот нынешний российский Art-Manege поражает равнодушием художников к страданию и боли, разлитым в нашем мире. Все это происходит вопреки традиции русской живописи, которая, начиная с иконы, сострадала несчастным: “Смерть переселенца”, “Утопленница”, “Утро стрелецкой казни”, “Земство обедает” — нет, эти шедевры нашей школы не предназначены ласкать глаз “уважаемых господ”.

Я уходил из Манежа, от дрожжевого вернисажного шампанского, наступая на разбросанные фантики галерейных проспектов. Ничего другого там не было. Впрочем, в голове звучали мелодии “Кавалера Роз”.

Федор ДУБРОВИН

( книги ): НЕ КАНТОМ ЕДИНЫМ Алексей Шестов

Часто неискушенный читатель, разглядывая обложку книги, читая ее оглавление, не в состоянии определить, что предлагается его вниманию: занимательный триллер, претендующий лишь на то, чтобы пощекотать нервы скучающим домохозяйкам, развлекательно-популярная книга для подростков, ненавязчиво обсуждающая проблемы молодежного секса, или, например, труд, рассматривающий фунадаментальные проблемы социального знания, чье содержание предназначено не только для обычных читателей, но и для специалистов в области антропологии, этнологии и психоанализа. Причиной подобных казусов обычно является желание коммерческих издательств выпустить любую книгу максимально большим тиражом и распродать ее в минимальные сроки. Для этого тексты самого разного содержания облекаются в чудовищные обложки с яркими рисунками и снабжаются кричащими заголовками, совершенно не отражающими содержания книги.

Одним из наиболее ярких примеров такого введения читателей в заблуждение стала книга Юрия Бородая “Эротика-Смерть-Табу”, недавно выпущенная в свет издательством “Гнозис”.

Как утверждают специалисты, в этой работе известный философ и публицист излагает оригинальную теорию антропогенеза, рассматривая проблемы этнографии и психоанализа, пытается понять, каково влияние архетипических представлений и надиндивидуальных ценностей на облик и структуру общества. Значительная часть книги посвящена разбору и критике теории познания Иманнуила Канта.

С увереностью можно утверждать, что работа Ю. Бородая является одной из серьезнейших публикаций в области философии и социологии, появившейся в последнее время.

Думается, что ее юкоммерческоею название и сомнительного качества дизайн обложки, на которой почему-то изображены две человекоподобные фигуры с ярко выраженными первичными мужскими половыми признаками, лишь отпугивают серьезного читателя. Таким образом, книгу покупают лишь те, кто заранее знает о ее содержании, или любители юзанимательногою чтения, которым суждено пережить тотальное разочарование. Издав книжку в таком оформлении, “Гнозис”, известное тем, что одно из немногих публикует серьезные работы отечественных ученых и гуманитариев, навредило и себе, и автору, ограничив круг читателей.

Стоит также обратить внимание на значительное количество опечаток, иногда искажающих смысл текста, что характерно не только для издания работы Бородая, но и для подавляющего большинства научных публикаций последнего времени.

Книгу Бородая, так же, как и многие другие заслуживающие внимания издания, не найдешь в библиотеках, даже в Ленинке, так как закон РФ “О библиотечном экземпляре” — один из многих “недействующих”. Вот так на фоне видимого книжного бума пропадают для читателя и современного, и будущего лучшие книги, изданные в последние годы.

Алексей ШЕСТОВ

ОБЬЯВЛЕНИЯ

В Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина — интереснейшая выставка: русская фарфоровая пластика ХХ века. Миниатюрные фигурки, жанровые персонажи народной жизни 30-х, 40-х, 50-х годов, они приоткрывают перед нами целую эпоху.

Эта трогательная и в чем-то трагическая экспозиция, насчитывает около 1,5 тысяч экспонатов среди которых есть “скульптуры” поэтессы Ахматовой и военного летчика Маресьева.

Выставка открыта до 19 января, вход… всего 5 тысяч рублей.

Приходите, не пожалеете!

Оглавление

АГЕНТСТВО „ДНЯ“

аншлаг: РАБОЧИЙ КАБИНЕТ КРЕМЛЕВСКОГО БЕЗДЕЛЬНИКА

ПРОДАЖА ЧУДА

ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ

МАНДАТ НА ЧИСТКУ Николай Анисин

БЕЛЫЙ РАБ Владислав Шурыгин

ТАБЛО

НАШИМ ПОМОШНИКАМ

( экономика ): ИГРА БЕЗ КОЗЫРЕЙ А. Батурин

( Россия и СНГ ): “ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ” М. Подкопаева

( Россия и мир ): СИМВОЛЫ И ТЕНДЕНЦИИ В. Сорокина

С НОВЫМ ГОДОМ! Борис Александров

ДЕРЖИТЕСЬ, ВВ! Александр Бородай

ПЕРЕХОДИМ К ВОЕННЫМ ПРОЦЕДУРАМ Алексей Беляков

ГОРОД В ЗИМНИХ КАЗАРМАХ Михаил Архангельский

ИРАК: ВИД ИЗ МОСКВЫ ( Госпожа Олбрайт возражает… ) Иван Алексеев

ПРОДАЖА ЧУДА ( рука Сороса на электрорубильнике России ) Владимир Викторов

НА ХОЛМЫ ГРУЗИИ ЛЕГЛА ОТ ФРЕЗКИ ТЕНЬ ( Грузия оказалась по сути выведенной из сферы влияния России. Однако это вовсе не стало путем к “европеизации”. Все более очевидно, что “уход” России с кавказа означает “приход” туда Турции. ) Александр Чачия

ПИСЬМО ДОМОЙ Евгений Нефедов

К ВОПРОСУ О БЕСАХ ( в редакцию “Завтра” ) Владимир Куприн

ЗЕМЛЮ ПОПАШЕШЬ — РОМАН НАПИШЕШЬ

КОНЦЕРТ ДЛЯ СКРИПКИ С ОРКЕСТРОМ Сергей Соколкин

ПОПРАВКА

ЭХ, КАЛиНА, КаЛИНА… Вера Шапошникова

“И МНИЛОСЬ МНЕ: ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО…” Глеб Горбовский

( наши ): ДАВАЙ, РЕВЯКИН! Марина Лугачева

( посвящение ) Н. Винникова

( фигура ): БРАВО, ГРИГОРОВИЧ! ( мастеру — 70 лет )

( театр ): ЧЕХОВ — ЭТО МУЗЫКА!

( хаос ): КАКОЙ ТАМ УЖ ПЛАСТОВ… Федор Дубровин

( книги ): НЕ КАНТОМ ЕДИНЫМ Алексей Шестов

ОБЬЯВЛЕНИЯ