Времени мало.Поднявшись вечером на вершину башни, я вижу в сумерках россыпь огоньков. Не звезд, нет. То во множестве горят походные костры по другую сторону от городской стены. И мне не требуется прибегать к особым умениям, недоступным большинству, чтобы представить, едва ль не увидеть людей у этих костров.Вижу их, пахнущих чесноком, перегаром и застарелым потом. С засаленными патлами, похожими на гривы старых львов, и клочковатыми грязными бородами — приютами для вшей.Буквально вижу, как эти люди сидят, лениво обмениваясь грубыми шуточками или разговорами на низменные темы. Кабы псы или даже шакалы обладали даром речи — примерно такие же слова мы услышали бы и от них.Сидят… увешанные железом с головы до ног. Отчего в разгар солнечного дня чувствуют себя так, будто живьем угодили в адские котлы.О да! Я позволю себе это мелкое злорадство. Имею право. Как и все жители Дийлата. И других городов, где ступила нога этих грязных мужланов, привыкших трусливо прятать тела под тяжелыми доспехами.Пришельцы с севера, которых язык не поворачивается назвать гостями. И не только потому, что явились они без приглашения. Даже слабоумному попрошайке из грязного переулка, норовящему беседовать с ишаками проезжающих мимо торговцев, понятно: никто не приходит с добром, бряцая оружием.Да и если на то пошло, с добром вообще мало кто из попирающих землю готов прийти хоть к соседу, хоть на другой край света.Сначала из других городов и поселений доходили до нас разные слухи об этой закованной в железо орде и об их бесчинствах. А теперь пришельцы с севера явились сюда.Как я слышал, в их землях всякий, кто способен нацарапать собственное имя, уже считается грамотеем, а умеющий связать больше двух слов — мудрецом. Обладатель же подлинного знания, глубокого и разностороннего, почему-то оказывается безнадежным грешником и прислужником адских сил, противным Всевышнему. А потому достоин смерти и последующих вечных мук.Вот и обрекали без устали жители северных земель истинных мудрецов и людей, постигших великие искусства, на муки и смерть; обрекали, пока не загубили, похоже, всех у себя на родине. Чтобы потом прийти за этим же в наши города.Но разве можно, чтобы знания и искусства обернулись во зло и вред людям — что и есть самый главный грех? Почему? И как невежество, напротив, может быть во благо? Коль сам Всевышний вначале времен принес свет, разогнавший тьму над миром, то почему нам, смертным, должно пребывать во тьме дикости, незнания и суеверий?Не понять мне этого. И не думаю, что понимают те, кто засел и жжет костры под нашими стенами. Как и те, даже, кто яростными воплями, стращая муками Преисподней, пригнал эту орду в тяжелых доспехах в наши края.Впрочем, глупо было бы надеяться переубедить этих людей, заставить их убраться от наших стен… словами. Как и хоть какими-нибудь разумными доводами. Невозможно разумно говорить с тем, кто запуган. А закованные в железо душегубы с севера именно запуганы. Боятся небесных кар и адских мук, о которых им вещали тамошние проповедники. Боятся этой земли — для них чужой и враждебной. Колдунов боятся… так у них называют магов и прочих мудрецов.Только сбившись в толпу да потрясая мечами, эти люди могут почувствовать то, что вполне сойдет за храбрость. Или хотя бы забыть о страхе здесь и сейчас. Особенно если сопротивления они, вооруженные и спекшиеся в своих доспехах, почти не встречают.Трудно… нет, невозможно переубедить таких людей. И остановить, увы, тоже. Даже стена едва ли удержит врагов надолго. Слишком их много, слишком яростные они. Озверели от жары. И в то же время пребывают в том нездоровом воодушевлении, какое испытывает пьяница при виде бочонка с вином. По той же причине — чувствуя, что цель их похода близка.Надо сказать, не один я такой — не питающий ложных надежд. Вхожий во дворец эмира, я наслышан, какие разговоры ведутся при дворе.Там, к великому прискорбию, тоже не рассчитывают ни продержаться долго в осаде, ни отбиться. Все, на что надеются правитель города и его приближенные — попробовать откупиться.Напрасные надежды! Сколь бы ни был богат Дийлат, глупо предлагать лишь часть этих богатств тем, кто может взять все и силой. Не говоря уж о том, что не за золотом и самоцветами нагрянули сюда чужаки. Мирские богатства — лишь приправа к основному блюду, приманившему их в наши края.Пришли они, как я уже говорил, чтобы истребить мудрых и искусных людей, на севере объявленных прислужниками нечистого. А также прихватить кое-какие реликвии, почитаемые священными и у них.Одна из таких реликвий, к добру или худу, оказалась в моих руках. Из-за нее, кстати, едва прослышав о вторжении, я и не надеялся, даже мысли не допускал, что наш город сможет остаться в стороне, избежать общей участи.А говорю я о
Последние комментарии
4 часов 24 минут назад
5 часов 31 минут назад
6 часов 29 минут назад
6 часов 43 минут назад
15 часов 54 минут назад
15 часов 55 минут назад