Путешествие в галактику Летта [Оксана Сергеевна Сальникова] (fb2) читать онлайн

Оксана Сальникова Путешествие в галактику Летта

Книга вторая

Глава 1

Год пролетел как один день, но это был самый счастливый год в моей жизни. Со школы я летел домой – скорее встретиться с отцом. О чем только мы с ним не переговорили, где только вместе не были: и на настоящем космодроме и в музее Галактических диковинок и даже на свадьбе у его знакомых космонавтов. Папка! Ты вернулся! Эта мысль неотступно светила мне как солнце. А мама… Она была на седьмом небе от счастья, что мы снова все вместе. Она прямо расцвела и помолодела. Какие только пирожки она нам ни пекла! Я взялся всеми силами за учебу – так хотелось, чтобы отец мог мною гордиться. Дедушка гостил у нас до Нового года, а потом уехал. Очень звал нас летом в гости. Да… такие летние каникулы в деревне мне не забыть никогда!

Не расстался я и Сашкой – моим деревенским другом. Каждый день общались по Скайпу или в Нете. Он совсем съехал на тройки и думал только о рыбалке и лошадях. Олеся?.. Нет, я не забыл и о ней. Я писал ей романтичные письма со смешными и трогательными рисунками, посылал открытки и безделушки по почте. Нет-нет, не по «электронке», а по самой обыкновенной почте. Так интереснее.

Осень поплакала над опустевшими парками. Зима прошумела снежными бурями. Весна вернула всем жизнь и надежду. И школьный год подошел к концу. Только по космоэкологии Инна Валентиновна поставила мне четверку. По остальным предметам я получил «отлично». Как-то вечером отец подсел ко мне и сказал:

– Ну, что, Сашка, у меня с первого числа отпуск. Махнем что ли к деду, в Глухоревку? Перспектива сельских каникул не пугает? – он хитро прищурился и хлопнул меня по колену.

– Шутишь? – спросил я, поддерживая его настроение и игру. – Да ни за что! Мне и прошлого лета с лихвой хватило. Я уж лучше тут, на диванчике, с «планшетиком» поваляюсь.

Не прошло и трёх секунд, как я кинулся к нему с гиканьем и улюлюканьем, подпрыгивая от восторга и заваливая, ни в чем не повинного человека, кучей самых разных вопросов. Что и говорить сразу всё началось и закипело. Л-е-т-о, ты настало!

Глава 2

В этот раз никаких электричек и поездов! Мы поехали в Глухоревку на нашем внедорожнике. Сугубо мужская компания, палатка, удочки. Мечта – что и говорить! По пути мы останавливались на ночевки в лесу у трассы. Пару раз удачно порыбачили и покупались в речке. А как здорово сидеть, укутавшись ночью у костра! Пляска пламени так завораживает и притягивает, что нельзя оторваться. Только мысли вольны делать, что им угодно, и они летят и летят сквозь время и пространство. Что только не передумалось там, у тех летних костров. Думал о Соо: как там он, вспоминает ли о наших приключениях, о том, как встретимся с Олесей, Сашкой, как дед нам обрадуется… Даже Гошку Пьяного не забыл!

Сквозь дрёму вспоминались разговоры с отцом, которые мы вели долгими зимними вечерами:

– Пап, а пап, ты знал, что дед – инопланетянин? – главное, что не давало мне покоя.

– Инопланетянин? Да как тебе сказать. Не то чтобы знал – догадывался. Хотя до сих пор до конца не верю. Я знал, что он работал в нашем Росавиакосмосе. Летал на разных кораблях. Был и рядовым пилотом и капитаном судна. Награды за спасение людей в космосе имеет. Знаешь, Сашка, спросить такую глупость в лоб я так и не решился. Боялся, что отец не поймёт, поднимет на смех. Или больше того – обидится. Подозрения вызывало многое – и его удивительная работоспособность, и потрясающие знания космоса, и научные изобретения, которые он делал вдруг, на ровном месте. Для меня он отличался от других людей и душевно. Знаешь, про таких людей говорят – ни от мира сего. Теперь-то я, конечно, убедился – айпер увидел, биопреобразователь, с отцом поговорил с глазу на глаз… Ты знаешь, сынок, я его стал еще больше уважать и любить. Остаться на чужой планете, с таким теплом и добром относиться к окружающим людям, при этом оставаясь в тени и безвестности! Маму я помню хорошо. Добрая, милая, такая домашняя. С ней всегда было интересно – то домики устроим под столом и ходим друг к другу в гости чай пить, то сядем в темноте читать светящуюся книгу о космосе, то побежим кататься на городской каток с клюшками и шайбой. Она познакомилась с отцом всё на том же катке. Он пришёл с другом. Друг отлично катался и уговорил отца тоже попробовать. Коньки не подвели – покатили как по маслу. Вот только папа за ними не успевал и, конечно, упал. Сильно расшиб локоть. На помощь первой подоспела молодая девушка. Она и друг отвели отца в травмпункт. Тут они и познакомились. Мама оказалась преподавательницей сольфеджио в музыкальной школе. Они начали встречаться и вскоре поженились. Жили они очень дружно. Отец по долгу службы часто и подолгу отсутствовал. Но он знал, что дома его ждёт любимая Нина. Я пошёл по стопам отца – подался в космическую сферу, стал пилотом. Ну, а когда мамы не стало, отец сразу уехал жить в деревню и стал совсем отшельником.

Ночной ветерок нарочно дунул в самый костёр, и, подняв в небо тысячи огненных искр, спрятался в кустах. Я смотрел на эти искры-звёзды и что-то такое знакомое, такое хорошее защекотало у меня в груди.

– Вспоминаешь Соо? – словно прочитав мои мысли, спросил отец.

– Часто. Почти каждый день. Наверное, и он думает обо мне. Представляешь, если его и мои мысли встречаются где-то там, в космическом океане. Это значит, что встречаемся и мы…

Внедорожник не подкачал, домчал нас до места, как надо. Ни разу не поломался, если не считать пробитого однажды колеса. Какие мы проехали красивые места! Бог мой! Сосновый лес сменялся березовыми бесконечными лентами, степные скатерти перебегали голубые речки, ровное полотно дороги вдруг превращалось в крутые спуски и подъемы. Глухоревка вынырнула, как из-под земли. Вначале приветливо мелькнул изгиб реки, а потом и вся она, как будто распрямилась, расправилась и неспешно пошла по прибрежным горкам и положкам. Сразу так радостно стало на душе, так звонко!

Пыль клубами вилась за нами по знакомой улочке. Пи-бип! Вот мы и на месте. Барин едва из своей шкуры не выпрыгнул от счастья. Он так лаял и рвался нам на встречу, что погнул крюк, на который пристёгивалась его цепь. Ну что, ну что, любимая моя псина, соскучился?! Соскучился, да?! Деда дома не оказалось. Странно, если бы было наоборот. Домоседом его точно не назовешь. После всех полагающихся оханий и аханий, мы добились от соседки Ильиничны, что наш старик уехал в соседнюю деревню за мёдом. Мёд, как я по тебе соскучился! Мы с отцом разгрузили машину, пообедали и помыли своего «железного коня». Я еле дождался конца этим делам и тут же помчался к соседским воротам.

– Саш-ка! – что было мочи, от избытка чувств заорал я. – Сашка!

– Щас! – отозвалась с крыльца его бабуся. – Крикну яво. Он у подполе, полки чинит. Я видала, как вы подъехали. Лето гостить будете?

Я нетерпеливо кивнул головой. И вот уже на меня мчится рыжая комета с гулом и воплями радости.

– Саш-ка! Здорово!

– Привет, Санёк! – мы крепко обнялись, и по нам было видно, что встретились настоящие друзья.

Я рассказал, как интересно было в дороге. Сашка слушал молча, говорить много он не умел.

– Рад, что ты выбрался! Пойдем, поможешь мне в подвале стеллаж чинить для бабкиных банок.

Да не вопрос! После обжигающего летнего зноя в подвале показалось довольно холодно. Сашка кинул мне старую отцову куртку.

– Накинь, замерзнешь!

Больше получаса мы пыхтели с досками, ножовкой и гвоздями в сырой полутьме. И вдруг Сашка спросил:

– К Олеське сейчас пойдем?

Я вдруг как-то растерялся и буркнул:

– Да я не знаю, вдруг она уже с кем-то дружит…

– Конечно, дружит! – огорошил меня Сашка. – С тобой она дружит!

И мы понятное дело пошли к ней в гости. Я надел свою самую хорошую футболку, джинсы, взял коробку шоколадных конфет, которую мне перед отъездом купила мама.

– Нормальный прикид, – оценил Сашка. – Пойдет!

И тут из ворот выскочила Дашка:

– Я с вами хочу-у!

– Дома сиди! – строго отрезал брат. – Мы по важному делу. Тебе бабка огурцы прополоть наказала.

– У-у-у! – завыла с досады Дашка. – Мне – огурцы, а вы в гости пой-дё-те!

И мы пошли «женихаться», как говорят в деревне. Я всю дорогу молчал. Собирался с мыслями. А Сашка, чтобы разрядить обстановку, рассказывал про то, как он в этом году учился управлять трактором. Кажется, я не услышал и половины.

Принимали нас со всем радушием. Олеся помогала маме накрывать на стол в саду. Сашка корчил рожи и веселил вредного Витьку. А я сидел красный, как кумач и теребил пресловутую коробку. Да-да, я даже забыл от смущения ее подарить!

– Растаяли поди твои конфеты, герой! – весело подмигнула мне Татьяна Валентиновна. – Дари уж!

Бог мой, я смутился еще больше и вручил уже изрядно помятую коробку Олесе. И почему я такой неловкий! А ведь в письмах сердечки рисовал…

Олеся за этот год вытянулась, как березка на высоком крутом бережку. Коса, которая не давала мне покоя там, за сотни километров, была теперь так близко… Протянуть руку и ощутить это странное солнечное богатство… Кажется, я был в какой-то своей реальности, потому что все то и дело поглядывали на меня и от души смеялись. Смейтесь, смейтесь, а человек влюбился!

Хорошо, что все понимали моё смущение и не трогали меня понапрасну. Сашка в который раз рассказал про школьные уроки вождения на тракторе, Олеся вспоминала самые интересные и забавные моменты из жизни класса в этом году. Даже Витька, и тот, «вставил свои три копейки» и рассказал, как его соседский кот оцарапал. И вот Татьяна Валентиновна решила, видимо, что я уже освоился, и приступила ко мне с расспросами:

– Сашенька, ну расскажи, как там мама? Всё хорошо?

– Всё хорошо! – встрепенулся я. – Мама ждёт ребенка! У меня скоро брат родится!

– Да ты что! – всплеснула руками Олесина мама. – Вот радость-то! Ну, Саша, везёт, так везёт – и отец вернулся и брата дождался! Ай да Лена!.. Ну а отец? Работает на той же работе? Летает?

– Пока нет, – покачал головой я. – Комиссия не пропустила. Лечился в санатории при Роскосмосе, проходит переподготовку, участвует в научно-исследовательских разработках. А вообще старается больше быть дома, с нами. Соскучился…

– Оно и понятно. В такой переделке человек побывал! И как это вы их нашли и спасли! Бог ты мой! А Терентий Михайлович каков! А! Мы думаем – обычный старичок-пенсионер, дачник. А он вон – изобретатель каких масштабов! Это ж надо: звездолёт самому собрать, да еще и техническими новинками нашпиговать! Это какую голову надо иметь, какие знания! А мы рядом живём и не знаем, что в нашем селе такой учёный человек имеется! Прямо Менделеев какой или Кораблёв!..

Все дружно улыбнулись на такую эмоциональную речь Татьяны Валентиновны. Надо сказать, что мы договорились с отцом и дедом о неразглашении тайны. Для всех дед остался обычным человеком. Звездолёт скрыть не получилось бы, так как спасение такого количества людей в космосе не могло бы остаться незамеченным у общественности и спецслужб. Дед стал играть роль необыкновенного талантливого изобретателя. Так ему и нам было спокойнее. Научные организации поохали, поахали, взяли на заметку, пригласили деда в ведущие инженеры своих лабораторий. Но дед, естественно, скромно отказался и, вообще, постарался уйти от всей этой шумихи подальше и побыстрее. Кстати сказать, он отдавал свой биопреобразователь на время Росавиакосмосу для спасательной экспедиции всё в ту же хронозону. Ведь мы дали надежду, что можно найти и спасти членов трёх зарубежных пропавших экспедиций. Я лично давал подробные инструкции, как надо действовать в риосфере и чего опасаться. Спасатели запаслись генетическими образцами пропавших пилотов, для ускорения работы программы. Этап сортировки частиц тогда уже не нужен и процесс восстановления конкретного человека происходит гораздо быстрее. Российская экспедиция ответственно подошла к спасательной операции. В ней приняли участие и корейские и французские учёные. Что и говорить, вы и сами, наверное, читали во всех газетах, смотрели по телевизору – что всё прошло более чем успешно. Нашли всех! Не обошлось, однако, без встречи с жуткими асмедеями. Двум нашим спасателям за отвагу и мужество в неравной борьбе вручили на Земле ордена Мужества 1 степени. Однако про Соо мировая общественность тоже ничего не узнала. Зачем? Пусть спят спокойно.

Сашка тряхнул своей рыжей копной и хитро подмигнул мне. Кажется, он что-то задумал.

– Татьяна Валентиновна, а помните, вы мне говорили, что Витюшка сломал свой велосипед. Я страсть как люблю велосипеды чинить. Пойдёмте, вы мне его покажите.

Всё понятно. Он решил, что нам с Олесей есть о чём поговорить наедине. Солнце уже заходило. Однако особо игривые лучики не спешили на покой, а прятались в густой Олесиной косе, выглядывали исподтишка и сияли необыкновенно. Я решился и сел поближе, взял Олесю за руку. За руку… Как долго я этого ждал!.. Целый год! Тонкая, удивительная, какая-то неземная рука.

– Олеся! – прошелестели вечерние травы.

– Олеся! – прошептал набежавший ветерок.

– Олеся! – кажется, это сказал уже я, – Я думал о тебе. Думал каждый день. Я так рад, что ты снова рядом.

Я поднял глаза и понял, что тону в глубине ее бесконечно синих глаз.

– Оле-ся! – тишина разлетелась на тысячи осколков. – Оле-ся! Сашка мне велик починил! Смотри!

Витька со счастливыми глазами и уже разбитой коленкой принялся наматывать круги вокруг нас, оглушительно звоня в металлический звонок.

– Пойдёшь завтра вместе с нами на речку купаться? – спросила весело Олеся.

– Конечно. С превеликим удовольствием. Ладно, буду прощаться, до завтра.

На обратной дороге Сашка рассказал мне про компанию Гошки. Удивил, так удивил! Оказывается, Гошку никто теперь Пьяным не кличет. Родители отправили его учиться в Суворовское училище в Москву. Он остепенился, взялся за учёбу, за самодисциплину. Сейчас на каникулах у родителей в деревне. И в компании его теперь совсем другие порядки.

– Да вот и он сам!

Нам навстречу мчался новый трицикл с такими «наворотами» и тюнингом, что я даже присвистнул. За рулём сидел Гошка. Он посигналил нам и промчался мимо.

– Он теперь со своей ватагой целыми днями с этим трициклом возится. То движок перебирают, то моют, то катаются. Папка ему купил за отличную учёбу. Видал?

– Ви-дал!.. Удивил, брат! От кого-кого, а от Гошки таких поворотов судьбы не ждал.

– Он и к Олеське на этом «крокодиле» подкатывал, – между прочим сообщил Сашка. – Только она даже на крылечко не вышла.

– Не вышла, – как эхо повторил я.

– Ладно, давай, до завтра.

Я не заметил, как оказался у своих ворот. Барин стоял на задних лапах, крутил от счастья хвостом и заливался лаем. Я потрепал его за мягкие уши, за бакенбарды и бегом побежал в дом – к деду.

– Де-д! – я обнял старика и заглянул в лицо. – Как же я по тебе соскучился!

Дед хитро прищурился и ответил в своём стиле:

– И, похоже, не только по мне! Жених!

Опять заставили краснеть! Который раз за день!

– Вырос-то как! Мамку что бросили в городе? Сами в деревню, на рыбалку, а Лена там! – громыхал дед.

– Приедет, приедет через неделю. Дела свои в городе закончит и приедет. На машине не рискнули ее везти. Лучше поездом. До тебя так просто не добраться, – улыбнулся отец.

– А чай из самовара будем пить? – вспомнил внезапно я.

– А то! Иди коли щепу!

Глава 3

Утро оглушительно свистело под окном и бросало камешком. Потягу-шеч-ки! Как давно я не спал на моём любимом чердаке! Сколько я тут передумал! Какие фантастические сны мне тут снились! Квадрошар! Коллекция! А это что?.. Мои сонные мысли прервал громкий крик снизу:

– Сашка, садовая голова, всю обедню проспишь! А ну, марш умываться!

Я, как заправский юнга, слетел вниз по перилам.

– Дедуль, научишь меня своим йоговским приёмчикам? – шутя поинтересовался я.

– Приёмчикам? А давай! На зарядку стано-вись!

Я гоготнул и понеслось – ногу сюда, голову в бок, пятки так, руку налево. Мама дорогая! И кто только это всю придумал?! А развязываться потом ка-а-к? Help! Никогда больше, никогда не буду с дедом шутить! Развяжите кто-нибудь!

– Что, Сашка, не по Сеньке шапка? – похохотал мой мучитель. – Давай помогу.

– Да мне просто ещё рано вашими пенсионерскими штучками заниматься, – пробурчал я, массажируя отёкшие члены.

– Ладно, на первый раз хватит, – сжалился дед. – Пойдем завтракать.

Горячие оладушки, сметанка и душистый чай еле дождались нас к столу. Аппетит в деревне, скажу я вам, богатырский. Может воздух тут какой особенный? Только лопали мы за обе щёки.

– Что, Сашка, соскучился по деревне? – весело спросил дед. – На каникулах-то небось хорошо. Какие планы на сегодня?

Я не успевал кивать в ответ – полный рот не позволял вовремя вставить слово.

– На речку иду, купаться!

– На речку это хорошо! Картошку печь будете? Не забудь набрать в подполе. Соли прихвати, молока. Да и морковку…

– А морковку то зачем? – с жаром перебил я.

– И морковку, – продолжал дед, – не забудь прополоть. Дедушке ведь тоже помогать надо. Старенький как-никак.

Он хитро прищурился и, глядя на мой прокисший вид, весело крякнул. Ему-то что – он с папой дрова пойдёт рубить! А мне как девке – моркву полоть. Ещё и Сашка, как назло, блеснул на солнце рыжей шевелюрой.

– Санёк, через час на речку! Я двор подмету и за тобой зайду. Давай!

Хорошо сказать – давай! Даю. Морковка встретила меня пышной зеленой ботвой сплошь переплетённой сорняками. Как там папа учил – не унывать и смотреть на проблему под неожиданным углом. Ага, вот и угол! Сорняки – больше не сорняки, а враждебное инопланетное нашествие. И морковка – больше не морковка, а бедные ни в чем не повинные женщины и дети. Я спасу вас, красавицы! И пошла тут битва не на жизнь, а на смерть! Головы так и летели! Что попались, мерзкие захватчики!

– Э,э,э, друг ситцевый, – вмешался внезапно дед. – Ты хоть знаешь, где морковка, а где сорняки?

– Ну-у, так, приблизительно, – буркнул я, предчувствуя недоброе.

– То-то и оно, приблизительно, – передразнил меня дед. – И всё-то вы городские знаете, а вот морковку от сорняка отличить не можете. Гляди, Санька, и учись. Вот она, ботва-то. Гляди, сколько надрал мелочи. Ну да ничего – заодно и проредил.

Я понял свой промах и скорее принялся драть только лишь сорняки, оставив в покое беззащитное морковкино племя.

Сашка свистнул меня из-за забора через час, и мы побежали. Мне не терпелось увидеть Олесю. Сашку не отпустили без Дашки. Так что наша компания росла не по дням, а по часам.

– Эй, вы куда лыжи навострили, – услышал я знакомый голос.

Из ворот выходил Гошка Пьяных. У меня по привычке похолодело внутри.

– На речку, купаться! – выпалили Дашка.

Вот и бери после этого младших сестёр с собой! Все секреты расскажут! Ему меньше всего надо про это знать.

– Я тоже с вами, – без всяких заявил Гошка. – Вы за Истоминой?

Дашка кивнула. Гошку она обожала. Ещё бы – высокий, взрослый и «на колёсах»!.. Вот она ложка дёгтя в нашей замечательной бочке мёда.

Мы зашли за Олесей и большой шумной компанией, в которую поминутно вливались всё новые и новые желающие, отправились на реку. А река, она уже выглядывала из-за косогора, вставала на цыпочки и блестела то здесь, то там своей голубой косыночкой, расчёсывала шелковистые ивовые пряди и напевала что-то совсем забытое, но такое родное. Ноги так и просились вскачь. И все, смеясь, побежали – побежали наперегонки, подзадоривая друг друга… А ветерок несся вместе с нами, обжигая горячим дыханием и без того разгорячённые лица.

На ходу снимали футболки и сланцы, вверх летели кепки и шорты. Быстрее, кто быстрее? Первым, первым кинуться в реку! А-а-а! Тысячи брызг взметнулись в небо и волны с огромным удовольствием обняли наши тонкие звонкие тела и понесли, играя и крутя между зелёными берегами. Саженками, брасом, «по-собачьи», кролем – кто во что горазд. А уж крику и смеха было! Гошка так нырнул, что едва плавки не потерял! А в Дашку шмель с разворота врезался. Так она такую скорость показала, что мы только диву дались! Я заплыл в заросли ивы и спрятался там, как в шалаше. Олеся крутила головой – искала меня. А я внезапно вынырнул прямо около неё.

– Ух, испугал! – засмеялась Олеся. – Я уж думала, тебя русалки утащили!

А потом собирали хворост, жгли костёр, пекли картошку. Засиделись до вечерней зари. Пепел тлел алыми и оранжевыми всполохами, завораживал, наводил какое-то таинственное оцепенение. Мы накупались, устали и сейчас с удовольствием выкапывали из потухшего вулкана черные обугленные картохи. Я выкатил для себя и для Олеси. Хотел почистить побыстрее и дать ей, но она только руками замахала.

– Я почищу в две минуты. Секрет знаю.

И, правда, фокус удался, и я уже сижу с дымящейся подсоленной картофелиной в руке. Олеся оказалась проворнее и ловчее меня и не я, а она ухаживала за мной. На большом старом покрывале мы накрыли большой «достархан». Чего там только не было – и сало, и хлеб, и зеленый лучок и молоко, и яйца, и даже блины! Наелись, конечно, от пуза! Но вкуснее всего была печёная картошка – я никогда прежде её не ел! И хотя я здорово обжёг пальцы – удовольствия это никак не испортило.

Сашка подсел ко мне и таинственно зашептал на ухо:

– У меня к тебе дело. Давно хотел разведать одно обстоятельство да один как-то не решался. Теперь вдвоём сподручнее будет. В общем так – я недавно нашел на чердаке отцовский бинокль и стал вести наблюдения за окрестностями. Заметил такое обстоятельство, что ближе к вечеру, на закате, в районе Дунькиной горки появляются странные светящиеся точки. Они двигаются хаотично, как пчёлы около улья перед ночью. На самолёты и вертолёты не похоже совсем. Для турбофлаев – слишком бесшумно. Про автофлаи вообще молчу – их тут ни у кого нет. Может того – инопланетяне? Как сам думаешь?

Я почесал затылок – задачка из курса высшей математики!

– Разведать надо бы!

– Вот и я говорю – разведать! – обрадовался Сашка. – Надо ночную вылазку сделать. Ты как – не трусишь?

– А ты? – уклонился я от провокации.

– Боюсь, что там. Один точно не пойду. Но мы подготовимся, фонари потайные возьмём. Барина твоего – для охраны.

– А о чём это вы там шушукаетесь? – влезла вездесущая Дашка.

– А о том, – не задержался брат. – Как уши твои надрать за подслушивание!

– У-у! – обиделась та. – Всё одно узнаю и мамке с бабкой доложу!

Сашка с досадой отвернулся и пробурчал себе под нос:

– Послал же Бог одних баб! Вот и майся с ними – одни шпионят да докладывают, другие ругать не перестают. Был бы батя – враз бы отучил её ябедничать.

Я от всей души пожалел своего рыжеголового друга.

Домой шли не спеша, небольшими компаниями. Не хотелось расставаться, хотя все и устали. Я проводил до ворот Олесю. И ещё долго мы не могли проститься, всё стояли, держась за руки, и болтали, пока Татьяна Валентиновна не крикнула дочку домой.

– Пока! Скоро встретимся! Я на несколько дней уеду в соседнее село к бабушке. Помогу ей дом белить. А ты не скучай.

– Буду скучать! Я уже начинаю, – пошутил я невесело. – Приезжай скорее. Пока!

– О-ле-ся! – раздалось очередной раз с крыльца.

И моя принцесса исчезла как запоздалый луч солнца с вечернего небосклона. Домой я брёл, погруженный в свои мысли и грёзы. Столько всего произошло – и купание, и картошка, и Сашкин рассказ, и прощание с Олесей…

Вдруг за спиной послышался неясный гул и топот. Я оглянулся и увидел большое стадо коров, которое гнали ребятишки домой с поля. Коровы шли не спеша, переваливаясь с боку на бок, треся полными молока выменами, заполняя собой всё пространство улицы и быстро нагоняя меня. Стыдно признаться, но я, как и большинство городских детей, боюсь коров ужасно. Я попятился и не нашел ничего умнее, как заскочить в первую же попавшуюся калитку, чтобы переждать это рогатое нашествие. Сразу скажу, не умно. Двор оказался совсем небольшим, весь заставлен сараями разного калибра. Собаки вроде нет, хух! Я прижался спиной к забору и решил тихонечко отсидеться. Гул всё приближался, и я ощущал, как под этим тяжелым потоком дрожит земля, и клубы пыли туманом застилают всё вокруг. Хорошо, что я в безопасности. Вдруг моё внимание привлекло какое-то движение во дворе. Собака – первая мысль, которая блеснула, как меч в моём бедном мозгу! Но почему с рогами? А коза – выдохнул я. Точнее козёл. Ну иди сюда, Бека! И Бека пошёл..! Мама-а! Брысь! По-шёл! Уйди! А-а-а! Как я оказался на заборе, я не помню. Помню только, что сидел как дурак в кромешной пыли на чужом заборе: с одной стороны сумасшедший козёл, а с другой – стадо мычащих коров.

Домой я вернулся весь в пыли с кудлатой от грязи головой и дед здорово надо мной посмеялся:

– Что, Сашка, речка пересохла – в пыли пришлось нырять?

– Пришлось, – буркнул я. – И поплёлся поскорее в душ, пока меня еще и друг не увидел из-за забора.

За ужином я постарался расспросить деда о светящихся шарах над Дунькиной горкой, но он настоятельно посоветовал мне не соваться туда ни под каким предлогом. Из его слов я понял, что там опасно и, что летает там отнюдь не земная авиация. Интерес только разгорелся. Однако засыпать старика вопросами значило выдать себя с головой. И я перевёл разговор в другое русло.

– А, что, Саш, скучаешь за своим Зелёным? – невпопад спросил вдруг дед.

– Скучаю.. А что можно слетать к нему? – встрепенулся я в надежде.

– Слетать! Каков гусь! Нет, голубчик мой, налетались. Отца вон до сих пор в небо не пускают. И Лена… Мамку-то пожалей, ей сейчас беспокоиться никак нельзя. Я вообще вот к чему клоню-то. Убирал двор после вашего отъезда и нашел странный зеленый…

Дед еще не договорил, а я уже подскочил и кинулся к нему:

– Ты нашел тот кусочек? Нашел? Да? Нашел? Где он?

– Спокойно, товарищи, спокойно! – шутливо отбивался от меня дед. – Нашел. Да, нашёл. А вот некоторые только раскидывать умеют. Важные вещи и то теряют.

– Ну, де-е-д! – взмолился я. – Отдай!

Дед порылся в буфете и вынул из стеклянной баночки тот самый заветный кусочек от моего Соо! Как я мог его потерять! Я посмотрел на свет сквозь прозрачный комочек и увидел знакомые пузырьки и, наверное, много еще чего, потому что в носу у меня вдруг защипало и я помчался к себе наверх. Оханье и аханье старушки-лестницы напомнили мне, что я забыл поблагодарить своего старика.

– Дед, ты лучший!

– Да ладно, чего там! – пробормотал растроганно дед.

Отец читал наверху свой любимый журнал « ВСЁ О КОСМОСЕ», а я сел в очередной раз рассматривать зеленый комочек. И всё думал о событиях сегодняшнего дня.

– Пап, неужели я так и не увижу больше Соо? Может можно полететь на айпере к нему совсем ненадолго? Ты и я. А?

Конечно, это были вопросы в пустоту. Такие вопросы называются риторическими. Ответа на них нет. Папа посмотрел на меня недоумевающим взглядом, и всё стало более чем понятно. В саду засвистел соловей. Серенаду подхватили невидимые кузнечики, и стало так хорошо и грустно на душе. В окно заглянул только народившийся месяц, как будто спрашивая: «Можно я вам посвечу этой ночью?» Я-то не против. Тем более, что я просто валюсь с ног! Спать!..

Глава 4

Пока мы завтракали, отец рассказывал планы на сегодняшний день. На станцию привезли строительные материалы, которые он заказывал. Нужно было забрать их сегодня и вместе с рабочими начинать крыть крышу. Папа решил поставить на дедушкин дом новую крышу. Сколько можно было латать старую?

На мне было освобождение чердака от вещей. Дедушка отвечал за обед для нас и для рабочих. А отец поехал на грузовике на станцию. Сашка присоединился ко мне, как только сделал все свои дела. И мне было так намного веселее и быстрее.

– Пойдёшь сегодня в ночное? – спросил Сашка, когда мы пили квас в тенёчке.

– Дежурство?

– Сам ты – дежурство! – поперхнулся Рыжик. – Ночное. Коней пасти всю ночь. Костёр. Покупаемся. Понял?

– Теперь понял! Я про такое у Тургенева читал.

Сашка фыркнул и добавил:

– То читал, а то сам попробуешь. Возьми с собой поесть и тёплые вещи, ночью у реки прохладно.

Я кивнул и уточнил:

– А спать мы где будем? В палатке?

– Вообще в ночном не спят, – разъяснил Рыжик. – Так покимарят перед рассветом и всё.

Шурка, конечно, здорово заинтриговал меня. С отцом и дедом я легко договорился и меня отпустили. До вечера во дворе кипела работа. Мужчины в спецовках разбирали крышу. Всюду был такой шум и треск, что когда, наконец, к вечеру работа была окончена, я с облегчением вздохнул. Прохладный душ освежил нас и вернул былую бодрость. Можно было сесть за чай из самовара. И только я выпил первую чашку, как из-за забора меня свистнул Шурка.

– Готов?

– Готов.

– Бежим к Ваньке Красину. Он сегодня за главного.

И мы помчались по утихшим улочкам, то и дело петляя, пролезая в особые лазы в заборах, перемахивая через изгороди, и невольно дразня окрестных собак. Дом Ваньки оказался на краю деревни у поля. Мы даже не стали заходить во двор. Несколько мальчиков разного возраста уже стояли и разговаривали у ворот. А совсем рядом пасся большой табун лошадей. Они щипали траву, фыркали, мотали гривами, а молодые жеребята резвились и шалили. Больше всего мне понравилась белоснежная кобылица и черный шустрый жеребенок на высоких тонких ногах. Я никогда не видел так много лошадей разом и невольно залюбовался.

– А почему так поздно пасут лошадей, ночью? Коров ведь уже загнали, – осведомился я.

– Днём их оводы и мошка заедает. А ночью хорошо, – ответил вместо Сашки подошедший Ваня. – Ты на лошади-то скакать умеешь?

– Что? – поперхнулся я. – На лошади! Конечно, нет.

– Так я и думал, в принципе, – хмыкнул Ванька. – Поедешь на Сметанке. Она у нас самая смирная. Шурка, подсадишь своего товарища в седло.

И у меня началась лёгкая паника. Сесть-то я сяду, в 5 лет я катался на пони в парке. Но дальше-то что? Им-то хорошо, они каждый день тренируются. А я? Если она меня понесёт? Как её тормозить? А если сбросит или укусит? Нет, всё-таки нелегко мне жить в деревне!

Шурка подвёл ко мне ту самую красавицу – белую кобылицу.

– Это – Сметанка. Не бойся, погладь по морде. Она смирная.

Мне пришлось сделать вид, что я нисколько не боюсь. Мягкая теплая и такая большая морда Сметанки мне очень понравилась на ощупь. Лошадь косилась на меня темным внимательным глазом и тихонько всхрапывала.

– Она осёдлана. Давай, сейчас отъезжать будем. Я подсажу тебя. Попробуешь – как это в седле. Не бойся. Я держу.

Ни с первого раза, но всё-таки я вскочил в седло. Как высоко! Сметанка переступала с ноги на ногу и всё вокруг мерно покачивалось.

– Повод, повод в руки бери! – торопил Шурка. – Сильно не натягивай! Ноги в стремена вставь. Поворачивать надо так: тяни повод за левую сторону – влево повернёшь. И наоборот. Давай сам.

Он легонько хлопнул кобылу по крупу и она пошла по-тихоньку вперед, а Сашка бежал рядом. Вроде ничего, терпимо. Но мандраж всё-таки жуткий. Для меня это, похоже, будет не просто ночное, а ночное учение. Как там дедушка всегда говорит: «Нелегко в ученье – легко в бою»?

И вот уже все мальчишки скачут мимо меня с гиканьем и улюлюканьем – кто в седле, кто так. А я со своей Сметанкой еле-еле разворачиваюсь в сторону реки. Пошла, пошла, милая! Да по легче! Шурка не бросил меня, молодец! Гарцевал на крупном гнедом мерине вокруг меня. Его конь так и рвался, как говорится, «в бой». Но хозяин его осаживал. Табун с гулким мерным топотом уходило прочь, поднимаю редкую серую пелену.

– Ну, – не утерпел Санёк, – освоился? А теперь наддай!

Наддай, так наддай! Я осторожно тронул стременами бока Сметанки и она послушно прибавила шагу. А ну еще! Кобылка наддала. А шибче? Хэй-хэй! И вот я, уже не хуже Сашки, со взлохлаченой гривой и абсолютно счастливой улыбкой на лице скачу во весь опор, пытаясь догнать деревенский табун. Ветер бьет мне в лицо резкой горечью полыни, прохладой вечерней реки и дымом костерка. А я, я лечу и понимаю, что за спиной у меня вырастают крылья, и что скакать вот так сквозь ночь я могу вечно.

Я еще долго катался на Сметанке по берегу и в поле. Сашок пошёл сразу же на рыбалку, ставить перемёты. Ваня свистнул меня и помог сойти с лошади. Он стреножил ее. А я на деревянных ногах поковылял к костру. Ваня сзади весело посмеивался:

– Что, укатали Сивку крутые горки? Ну, ничего, ничего, это с непривычки. Пройдет. Ты приходи ко мне вечерами – тренироваться. Я с жаром поблагодарил своего нового друга и повалился на куртку ближе к костру. Тут и комара поменьше и тепло. Огонь плясал свой особый танец – завораживающий, мерцающий, таинственный. Невозможно оторвать взгляд от этого странного «существа». Мальчишки налаживали котелок для ухи. Шурка уже поймал пару щурят и гольца. Мне доверили почистить пару картошин и луковицу. Дымок от костра серебристым шлейфом улетал куда-то за реку. В котелке аппетитно булькала уха и пахло необыкновенно вкусно.

– Как тут здорово! – невольно вырвалось у меня, когда Рыжик подсел ко мне сушиться.

– Сам люблю ночное! – согласился он со мной. – Такая благодать и свобода. Своего коня нет, так тут можно вволю поскакать. И то – от баб хоть отдохну. Сейчас ухи поедим и коней пойдем купать, пока не темно. Ты возьми Сметанку.

– А как их купают? – заерзал я. Опять новая наука.

– Увидишь, не трудно.

И вот мы уже дружной компанией принялись за уху. Ложки отбивают барабанную дробь. Довольные лица и вкуснейшее кушанье. Мне даже лавровый листочек попался – на счастье.

– Как уха, городской? – спросил мальчик с конопушками на носу.

– Вкуснее ничего не ел! – честно сказал я.

– А-а! – обрадовался он. – Антоха у нас профессионал по ухе. И из топора сварит. Он оглянулся, и я понял, кто такой Антоха. Вот так повар! Худой парнишечка лет девяти. «Надо бы и мне научиться!», – подумал я, – « в жизни пригодиться».

С ухой покончили в два счёта, повскакивали со своих мест и айда коней купать. Сашка взял за повод своего гнедого, а я Сметанку и мы вошли в реку. Лошади похрапыпали, прядали ушами, пили воду. А мы завели их поглубже и поливали водой, брызгали, тёрли суконкой. Для животных это было явное удовольствие. Горячие пыльные бока становились тёмными шелковистыми прохладными. Да и самим так приятно было окунуться в воду и смыть с себя тяготы дня. Река неспешно несла свои темные воды и, отражая заходящее солнце, казалось, улыбалась, глядя на наши загорелые счастливые лица и немолкнущий гомон. Сметанка вышла из реки какая-то серебристо-голубая. Она поминутно вздрагивала, отряхивалась и довольная кивала головой. Угодил, вижу, что угодил! Я не удержался и прижался щекой к ее большой мокрой щеке. Сметанка! Даже имя по-деревенски вкусное.

Коней стреножили и пустили пастись, а сами мы улеглись около костра на тёплые куртки сушиться и отдыхать. Постепенно все разговоры смолкли. Комары затеяли игру в салочки-кусалочки. Река ненароком вздыхала и ворочалась, укладываясь на ночь. Может и ей досаждали многочисленные комары, потому что, то тут, то там вдруг слышался внезапный шлепок-всплеск, как будто прибили комара на щеке.

– Ишь, как щука играет, – негромко заметил Ваня. – Здоровая поди. Чё там, Санька, твои перемёты? Или к утру будешь проверять?

– К утру, – сонно ответил Рыжик, – Сейчас не хочу возиться.

– Ну как знаешь.

В темноте завозились и чей-то голос сиротливо спросил:

– А страшилки рассказывать будем?

Ванька поднялся на локте и усмехнулся:

– А ты, Антоха, в штаны не наложишь? Страшилки ему подавай!

Из темноты высунулся сам Антон:

– Да, небось не маленький, сдюжу. Я недавно один на чердаке у бабки ночевал. Гости с Урала приехали, места в доме не было, так я вызвался. А там знаешь как одному-то несладко.

– Ну, давай вот и расскажи, – подзадоривал его Ваня. – Домового-то видал? Али чёрта?

Все засмеялись.

– Смейся, смейся, смешно ему, – обиделся малый. – А вот сам бы попробовал!

– Кто в чертей и домовых, Антоха, не верит, тому всё нипочём! – подвёл итог Ванька.

– Чем старые байки слушать, давайте лучше новые! – он повернулся ко мне уже с совершенно серьезным лицом. – Пусть нам Санёк расскажет, кого он в космосе видал и вообще как там.

Я не ожидал такого поворота дела и растерянно сел. Однако, отмалчиваться и мямлить в таком обществе было бы дурным тоном и я понемногу начал.

– Что и говорить, в космосе круто! Такая невероятная особая красота! Довольно суровая с другой стороны. Там, конечно, не расслабишься. Всегда надо быть начеку. Самое большое впечатление – страшно и тревожно. Хочется поскорее домой на Землю, где всё так спокойно и просто. Там в космосе всё кажется каким-то нереальным. Мозг постоянно напряженно работает. Не перестаешь удивляться и спрашивать сам себя: « Неужели это всё на самом деле?!» Вот как-то так.

– А этих – зеленых человечков ты видал? – спросил сразу же Антон.

– Человечков? Нет, не видел – честно соврал я.

– А вообще там что-то живое есть? Насекомые, не знаю, мох? – спросил веснушчатый парень.

Я покачал головой. Все притихли и оглянулись. В головы закралась мысль о том, что им здорово повезло, что они родились на такой замечательной, такой красивой планете.

– А в космос открытый выходил?

– А на какую планету высаживались?

– А что вы там ели?

– Метеориты видели?

– На Марс залетали?

Я еще долго отвечал на самые разные вопросы и всё думал о том, как же хорошо, что мы с дедом сумели вернуться…

Костёр не терял интереса к нашему разговору. Он весело трещал, протягивал к нам свои дружеские руки, смеялся о т души, рассыпая огненные искры. Соловей спел одну арию и улетел. Зато камышовка старалась не потерять ту же тональность и проникновенность и репетировала полночи. Чай пили с большим удовольствием, не спеша. Пряники, ириски, баранки, халва – делали эту трапезу еще приятнее. Сашка кинул в котелок листочки мяты, сорванные прямо здесь у реки. Аромат ее обволакивал и убаюкивал, хотелось спать. Некоторые еще бодрились, другие поуютнее укладывались на куртках у костра. Ваня назначил дежурных. Одного – приглядывать за костром, другого – за табуном. И все остальные легли спать. До рассвета оставалось несколько часов.

Река, казалось, поняла, что мы угомонились и затихла. Не плескалась больше крупная рыба, не пела невидимая камышовка. Река заботливо укрывала нас легкой дымкой молочного тумана. Вот она «молочная река, кисельные берега»…

Только я закрыл глаза, как чувствую, кто меня будит. Оказалось, уже прошел час и пришла наша с Шуркой очередь дежурить. Я поёжился от утренней прохлады и, зевая, почёсываясь, встал.

– Спать хочу!.. – пожаловался шутливо я.

– Дома поспишь, – сердито прошептал Ваня, снова укладываясь на место. – Давай подбрось в костер, а Сашка пока к табуну сходит.

Я быстро справился со своей задачей и пошел по темной тропинке навстречу Шурику в поле. Тёмные деревья неохотно расступались, пропуская меня и перешептываясь. В поле было много светлее. Небо, как шелковый восточный шатёр, сплошь было усыпано звёздами. Я невольно залюбовался. Хорошо-то как! Легкий ветерок заглянул мне в лицо и ближайшие травы согласно кивнули. Множество темных силуэтов лошадей чётко выделялись на фоне светлеющего неба. Вот бы всё это взять и нарисовать: и этот легкий, бегущий по верхушкам сонных трав, ветерок, и темные диковинные силуэты и небо, бесконечное вечное небо…

– Потерял меня? – неожиданно вынырнул Рыжик.

– Напугал.

– Пошли, посмотрим перемёты, – напомнил Шурка. – Если что поймалось, уху на утро сварим.

Мы надели резиновые сапоги и зашли в реку. Я светил фонарём, а Шурка пошел проверять перемёты. На крючках оказались две щуки и жерех. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна, и мы с воодушевлением принялись за чистку рыбы. Костер весело потрескивал, вода болтала в котелке без умолку, а в животе уже начало урчать. Антоха сонно выглянул из своей куртки:

– Без меня не варить!

Было бы сказано! Мы начистили ему лука, картошки и оставили его наедине со своим искусством. Остальные еще крепко спали. Укрывшись потеплее куртками, мы сели рядышком и Сашка начал мне шептать на ухо:

– В общем так, на счёт нашей вылазки к Дунькиной горке. Думаю, надо взять с собой рюкзак, два потайных фонаря, веревку, компас, телефоны на всякий случай. Пойдем послезавтра ночью. Я тебя свистну.

Я прихлопнул надоедливого комара на щеке и спросил:

– Послезавтра? Через три дня приезжает моя мама. Приедет – точно никуда ночью не выйду. Она бессонницей мучается. Вот только как-то не по себе, страшновато всё же.

– Оно так, – согласился Шурик.

И мы помолчали. Я нащупал в кармане свой телефон и набрал Олесе смс-ку со смайликами. Проснётся, прочитает, ей будет приятно, что я о ней помню.

Солнце сонно потягивалось и расправляло свои затёкшие за ночь лучики. Ребята понемногу просыпались, умывались, складывали вещи. Антон позвал всех к столу. Посыпанная зеленым лучком, ароматная уха пришлась как нельзя кстати. Куски сомятины просто таяли во рту. Все оживились, болтали, весело переглядывались, шутили над поваром.

– Ты что, Антоха, всю ночь не спал, уху варил?

– Не зря ты, Антон, столько чаю на ночь выпил! Гляди, какую рыбу поймал!

Антон в ответ огрызался незлобно и фыркал.

– Вот и корми вас, леших, после этого! Только зубы скалить. Никакой благодарности!

Живо сложились. Потушили костёр. И верхом на лошадях вернулись с табуном в деревню.

– Ну, как впечатления, Сашка? – спросил с улыбкой дед, усаживаясь на кровати.

– Незабываемо!

– А! То-то! – расцвёл он. – Я вот в детстве в ночное не ходил, не пришлось. Но на ночную рыбалку с мужиками много раз ходил. Представляю.

– Ну, иди отца буди, – добавил дед. – Завтракать будем. Или ты как? Спать?

Я помотал головой:

– Не-а, я бодрячком!

Не успели мы дожевать, как пришли кровельщики, и работа опять закипела. Лестницы, листы металла, скрежет, завывание дрели. Деда мы поставили кашеварить, а я сновал между отцом и рабочими, стараясь помочь, как умею.

На обед был суп с клёцками и сметаной.

– Бабушкин любимый! – проронил с грустью дед.

Я посмотрел на него и вспомнил про Олесю. Какой-то неожиданный ветер промчался по закоулкам души, растревожил, заставил время на минутку остановить свой бег. С супом было покончено в пять минут. И я побежал в конец огорода звонить Олесе. Хвала небесам, что теперь здесь есть связь!

– Саша?

– Олеся… Я хотел сказать…

– Да?

– Привет, я по тебе скучаю! Как ты там? Хорошо у бабушки? Скоро приедешь?

Олеся весело рассмеялась в ответ, и мне почему-то стало всё сразу ясно без слов и так хорошо, по-доброму хорошо стало на душе.

– Приеду, конечно, приеду! Осталось добелить времянку. Я читала твою смс-ку утром, – она помолчала. – Ты такой романтик!

– Я? – интересно это упрёк или комплимент?!

– Чем занимаешься? У тебя такой шум и треск в телефоне, – поинтересовалась Олеся.

– А-а, да это мы у дедушки крышу продолжаем перекрывать. Пылища, жара, шумно. Но ничего, завтра заканчиваем. Домик-то маленький. А мы с ребятами тут в ночное ходили. Сегодня ночью. Ты знаешь, так здорово было. Я на всю жизнь запомню.

Олеся помолчала в трубку.

– Повезло. Я бы тоже хотела, но девчонок неберут.

Я вдруг засмеялся:

– Я на лошади первый раз скакал! На Сметанке!

– На Сметанке? – удивилась Олеся. – Это же наша лошадь! Вот так да! Получилось, Саш? Понравилось?

– Понравилось не то слово! Еле расстался с ней.

– Она у нас такая! – подхватила Олеся. – Послушная, добрая. Ты приходи к нам кататься.

– Приду!

– Саш, до завтра! Иду с бабушкой в сельсовет. Пока. Целую.

Целую?! Меня?

– И я целую…

Вечером я бегал к Сашке держать совет перед разведкой и проверить готовность в техническом плане. Мы залезли к нему на чердак, собрали рюкзак, и стали смотреть в мой телескоп в сторону Дунькиной горки. Звёзды еще только начали появляться на потемневшем небосклоне. Мы по очереди смотрели, и вдруг Сашка как заорёт шёпотом:

– Вот! Вот! Смотри!

Я как пантера прыгнул к прибору. Вот это да! И правда, золотые шары, три штуки, летели с приличной скоростью к той самой горке. Я думал они приземлять там, снизив скорость. Ан нет, они прямо-таки врезались в неё и исчезли! Ни взрыва, ни звука, ни дыма.

– Видал? – восхищенно прошептал Шурка. – Я такое каждую ночь вижу. Они влетают в гору! Я уверен – там двери есть. В общем подземный космодром.

Мы еще немного посекретничали и разошлись. Ночью мне снилась всякая белиберда. Я метался по кровати, несколько раз ходил пить. Короче, нервный мандраж перед походом.

С утра дед заставил меня подметать двор, убирать лишние строительные материалы в сарай, мыть полы в доме. Завтра приезжала мама. Ее ждали вечерним поездом. Дед хотел, чтобы всё было в порядке к приезду любимой снохи. Папа с дедом занесли мебель на чердак. Рабочие доделывали мелкие работы на крыше, и мы были все очень заняты весь день. Вечер подкрался незаметно, но все были ему только рады. Жара так надоела, и сил осталось только помыться и лечь горизонтально. Я так и сделал. Разговор с Олесей вернул мне утраченные силы. Она сообщила, что в субботу она уже будет здесь, и мы встретимся! А я ей сказал, что завтра вечером приезжает моя мама. Мы уже собирались прощаться, как вдруг Олеся меня удивила:

– Я видела сон про тебя. Нехороший. Бабушка сказала, что он нехороший.

Я понял по голосу, что моя подружка расстроена и я пошутил невподад:

– Как меня медведь съел?

– Не угадал, – продолжала Олеся. – Я видела, как ты попал в трясину и она тебя засосала. Ты вначале бился, кричал, боялся. Я никак не могла помочь тебе. Прибежала твоя мама. Но ты исчез в пучине, помахав на прощание рукой и крикнув: « Не волнуйтесь, я в порядке!». В общем, будь эти дни осторожен. Я верю в сны. Они предупреждают человека.

– Слушаюсь, товарищ капитан! – отчеканил я.

Мы еще немного поболтали, и я пошел ужинать. Сразу после этого легли спать. Дедушка и папа сильно устали. И я тоже. Я лежал и очень сожалел, что подписался на Шуркину авантюру. Хотелось спать невыносимо! А ведь я должен потихоньку одеться и идти к концу огорода, где меня уже ждёт друг. И жуткий тёмный лес! Вот так перспективка! Бр-р-р! Может сказать, что я проспал или ангиной заболел? Или, что у деда бессонница, и он меня никуда не отпустил… Пока я перебирал варианты оправданий, до меня донёсся тихий свист. Шурка! Придётся идти. Надо бодриться.

И вот мы уже бежим между дворами. Околица взволнованно позвала нас вернуться пока не поздно. В поле было совсем не страшно. Звёзды и луна украшали наше ночное путешествие. Но вот мы вошли в лес..! Сашка включил наши потайные фонари и мы пошли по еле заметной тропинке. Как же мне было стра-а-ш-но! Я поминутно оглядывался. Ледяные мурашки бежали стадом гигантских слонов по моей спине. А если медведь или волк? Что делать?! Шокер я, конечно, взял и не выпускал его из рук. Жаль, что в магазинах не продают смелость в бутылочках или драже! Любой шорох заставлял нас прибавлять шаг, и мы почти бежали. Не знаю, боялся ли Шурка, мне было не до него. Я боялся! Ветки тянули к нам свои тёмные корявые пальцы и старались схватить за штаны. Несколько раз я видел зеленые светящиеся глаза в густых сумерках леса. Кричала какая-то птица. А мы бежали, спотыкались, спешили выйти к Дунькиной горке.

– Ложись! – шёпотом крикнул Шурка.

Прямо над нашими головами появился внезапный ярко-жёлтый свет. Он слепил глаза, и нельзя было понять, что это. Словно на нас упало само солнце! Мы прижались как можно ближе к земле и замерли. Через мгновение наступила кромешная темнота.

– Сашок, Сашок, ты живой? – позвал меня товарищ.

Я поднял голову и увидел потрёпанное неясным светом фонаря лицо Шурки. Так жутко мне было только в страшных снах, когда не можешь пошевелиться, не можешь бежать или крикнуть.

– Видал? – кажется, шепнул лес.

– Видал, – машинально ответил я. – Далеко еще?

– Дошли. Теперь посидим в засаде в кустах. Посмотрим, куда они залетают.

Мы спрятались неподалёку понадёжнее и стали ждать. Прошло больше часа. Ноги затекли в неудобных позах. Каждый шорох заставлял вздрагивать и хвататься за палку, которую подобрали для обороны. Вопрос «что сидим?» всё чаще стучался в мозг. Хотелось вмиг оказаться дома и забыть всё это как страшный сон. На часах было 2:30. Рыжик решительно схватил рюкзак и начал там копаться, видимо, отыскивая бутерброды.

– Смотри! – крикнул я.

На фоне неба появились три золотистые точки, которые с каждой секундой увеличивались и приближались. Мы бросились животами на землю и погасили фонари. Светящиеся точки превратились в шары и на большой скорости вошли в Дунькину горку один за другим. Мы чётко заметили место входа.

– Пошли, – позвал меня Шурка.

– Домой? – обрадовался я.

– Смотреть вход, куда они залетают.

– Ты что – того? Ума лишился? Я и так со страху чуть в штаны не наделал. Давай домой! – отрезал я.

– Иди, – почему-то спокойно ответил он. – Я не для того в такую даль шёл и так долго ждал этого случая, чтобы ничего не узнать и уйти. Я сюда не бояться пришёл, а разузнать.

Теперь я понял, почему он так спокоен и не бросился меня уговаривать. Он знал, что один я никуда не пойду – струшу.

– Сиди здесь, – шепнул Шурка. – Я один пойду.

Я представил, что с ним что-то случится и …

– Никуда ты один не пойдёшь. Я с тобой.

И мы, как дураки, рванули в еще большие неприятности и темноту. Пока мы пробирались к нужному месту сквозь кусты, я вспоминал все те байки, которые слышал про это странное место. Говорили, что тут птицы не вьют гнезд, здесь кони не щиплют траву, сюда не ходят по грибы-по ягоды, что тут можно в трёх соснах заблудиться. Бред, конечно, но сейчас верилось.

Внезапно Санька дёрнул меня за футболку и гаркнул:

– Ложись!

Что-то ослепительно яркое, как молния блеснуло перед моими глазами и меня куда понесло и закрутило. Ощущение, что тебя засасывает пылесос, как ничтожную соринку! Ма-а-а-ма! Рядом промелькнул Шуркин кроссовок и всё померкло.

Глава 5

«Не люблю зиму. Бр-р-р! Жуткий холод. Вот примерно как сейчас. Спина просто заледенела. Да и ноги не лучше!». Я подхватился и сел. Где я? Почему я так замёрз? Где Сашка? Кругом было сумрачно. Где-то в стороне пробивался слабый свет.

– Саш-ка! – позвал я шёпотом.

Тишина. Я стал ощупывать пол в поисках фонарика. Тщетно. Телефон – там есть фонарик! Тонкий луч беззаботно поскакал в поисках твердой поверхности. Стена нашлась нескоро. Теперь я сообразил, что нахожусь на середине какой-то трассы. Серые высокие безучастные стены ничего мне не рассказали о помещении, где я нахожусь. Ни фонарей, ни надписей, ни оповещающих знаков. Я тщетно искал Сашкино лежащее тело. Пока ничего. Дорога, на которой я стоял, больше походила на автотрек или что-то в этом роде. Очень широкая, длинная, с необычным покрытием. Оно как-то пружинило, как на гидроподушке что ли. Нужно решить куда идти. Я машинально посмотрел на часы. Шесть утра! Скоро дед проснётся! Надо срочно выбираться! Где же Сашка? Где же выход? Фонарик нашел металлические двери неподалёку. Они были овальной вытянутой формы матового стального цвета. Я осмотрел всё вокруг них, разыскивая кнопку или рычаг, который бы их открывал. Ничего! Это уже намного хуже. Главное без паники! А что если Шурка не тут внутри, а там! Вдруг его не засосало. Тогда он может позвать на помощь, спасти меня. Мысли дёргали меня то за один рукав, то за другой, не давая сосредоточиться и выстроить план действий. Интересно, а телефон тут ловит? Я лихорадочно стал вызывать Шурку. И, о радость!

– Сашка, Сашка, ты слышишь меня? – вне себя от радости шептал я.

– Слышу. Ты где?

– Около входа. Вижу двери, но как открыть не знаю. Я внутри большого коридора. А ты-то где?

– Погоди… я тебе перезвоню… сейчас опасно разговаривать.

Я почувствовал, как меня затрясло. Скорого возвращения ждать, похоже, не приходилось. Друг тоже где-то здесь, причём в опасности. А ведь сегодня приезжает мама! Что я натворил! Как быть?! Если мы не выберемся сами, нас начнут искать. Но когда? Я сел у стены на пол и охватил голову руками. Когда?! Думаю, всё же к ночи. Мои могут подумать, что мы с Саньком на рыбалке или в лесу. Потом поедут за мамой. А потом…

Комок подкатил к горлу, и паника обняла меня доброй холодной рукой. Единственным выходом было искать выход! Можно закричать, позвать на помощь, постучать в двери – может они на сигнализации или … идти вперед по коридору к свету. Похоже, фонарику не понравилась такая перспектива, луч задрожал и поблек. Только этого не хватало! Заряда мало! Я быстро выключил свет и еще раз позвонил Шурке. Гудки, гудки, гудки. Ладно, теперь всё по порядку.

– А-а-а-а-а-а-а! По-мо-ги-те! А-а-а-а-а-а! Спа-си-те! Саш-ка-а-а!

Как я и ожидал, тишина осталась непоколебимой. План Б – постучать в двери. Много времени это не заняло. Секунд десять. Не знаю, из чего они их сделали, но как я не старался никакого шума я не произвёл вообще. Значит всё-таки план В – идти к источнику света. Может, Сашку по дороге найду. А может рабочих, которые помогут открыть двери. Я справедливо решил, что двигаться в темноте всё же лучше вдоль стены наощупь. Не успел я пройти и двадцати шагов, как двери, в которые я только что рвался, бесшумно открылись сегментами, и в них ворвалось солнце. Оно неслось с огромной скоростью и слегка шипело. Ма-а-а-ма! Я кинулся в сторону. И …провалился сквозь стену! Думаете, мне было больно, и я весь был в ранах и ушибах? Ничуть не бывало! Я был невредим! Похоже, я умею проходить сквозь стены. Не зря я внук инопланетянина..!

Я обнаружил себя в углу какого-то помещения очень похожего на лабораторию в биологическом институте. Всюду были прозрачные сосуды с какими-то ростками на подставках. А вот аквариум с крупными странными рыбами. Нет, это не рыбы..! Бр-р-р! Какие-то мутанты. Под стеклянными колпаками жутко вырисовывались черепа самой необычной формы. В лаборатории царил полумрак. Я осторожно стал продвигаться вперед и … наткнулся на Шурку! Слава Богу! Печально было лишь то, что он лежал без сознания. Я вначале подумал, что он спит, стал трясти его, дёргать за руку. Но пока безуспешно. Надо найти воду. Я видел в фильмах, что если брызнуть в лицо водой, человек может очнуться. Благо растений было много, значит, вода для полива тоже должна быть недалеко. Я прошел пару рядов с подставками и клетками самого разного колибра и увидел бассейн с чистой водой.

Сашка очнулся почти сразу после того, как я на него побрызгал и умыл ему лицо. Он очумело оглядывался, а я был несказанно рад. Одному в такой передряге ой как несладко!

– Где мы? – первое, что спросил Шурка, усаживаясь на пол.

– Хороший вопрос, – ответил я. – Но, по-моему, Сусанин у нас ты. Ты нас сюда завёл, тебе и лучше знать.

Шурка поднял на меня ничего непонимающий взгляд и я сжалился.

– Думаю, мы внутри горы. Нас сюда засосало, когда тот шар влетал. Я очнулся – темно, тебя нет. Стал искать выход, звонить тебе. Ты помнишь, что я тебе звонил? Ты сказал, что тут опасно. Ты кого-то видел?

– Видел, еще как видел. Тут разгуливает какая-то огромная штука. Не знаю, как описать. Больше похожа на льва. Я искал выход и увидел ее из-за угла. Испугался, конечно, побежал опрометью и ударился обо что-то острое. Шишка теперь на лбу.

Я потрогал. Да уж, шишак так шишак!

– Видимо, потерял сознание, – продолжал он. – Надо отсюда выбираться. Где выход?

Я пожал плечами.

– Я сюда не через дверь попал. Пока я шел наощупь в огромном коридоре, раскрылись ворота и в них влетел светящийся шар. Видимо, меня отбросило ударной волной и я попал сюда.

– Как? Сквозь стену что ли? – удивился Сашка.

– А что ты удивляешься? Сам-то ты как здесь очутился? – шепотом поинтересовался я.

– А шут его знает. Засосало.

– В коридоре не было дверей вообще. Значит, я прошел сквозь стену. Надо попробовать также вернуться. Там будет безопаснее.

Я ощупал стену, в том месте, где первоначально оказался. Ничего необычного. Твердая и холодная.

– Давай попробуем с разбега. Я тут не останусь.

Санька отошел подальше и с разбега кинулся на стену. Результат, конечно, был предсказуемым, но попробовать-то стоило. Теперь у него была разбита не только голова, но и обе коленки. Я сел на пол и задумался. Коридор не связан с этой лабораторией. Но мы попали в нее в момент пролёта шара. Может шар так воздействует на камень? Ведь в другое время стена твёрдая…

– Короче, на часах 7 утра. Надо что-то предпринимать срочно. Достанется мне по первое число, – подытожил Шурка.

Как тут было спорить? Надо было разыскать работников лаборатории и вернуться с их помощью на поверхность. Лишь бы они оказались… людьми. И желательно добрыми.

Мы вооружились, чем нашли, взяли Шуркин рюкзак и осторожно двинулись в путь. Я шёл впереди, а Шурка, по договорённости, всё время оглядывался назад. Так было безопаснее. Мы старались продвигаться бесшумно, дабы не привлечь к себе внимание страшного зверя. Тут явно надо было держать ухо востро. Хищные лианы так и караулили проходящих мимо жертв. Одна из них ухитрилась и обвилась вокруг моего запястья. Этого мало – она ужалила меня, и рука тут же покрылась мелкими красными пузырьками и зачесалась.

– Не чеши!

– Не чешу!

Мы пригнулись и побежали по середине прохода. То там, то здесь раздавалось противное шипение, всплески воды или неясные птичьи крики. Я бы очень хотел рассмотреть всех этих уникальных представителей флоры и фауны поподробнее, но только не сейчас, не при данных обстоятельствах. Скорее добежать до смотрителей лаборатории! Вот он – главный проход. Теперь легче будет сориентироваться. Мы прибавили скорости и уже не оглядывались.

– Саш-ка-а-а!

Ледяные мурашки промчались по моей спине от этого жуткого крика. Я оглянулся через плечо и увидел бегущего Шурку, а позади него…

– Помоги-и-те! – заорал я. – По-мо-ги-те! Шур-ка, бежим!

Не могу описать, видел вскользь, но этого хватило! Большущая собака песочного цвета (может так ближе), на четырёх массивных лапах, с оскаленной мордой мчалась за нами. Ее многочисленные глаза делали чудище только ужаснее.

– По-мо-ги-те! Спаси-те! – голосил я что есть мочи.

Никого. Что же, что же делать?

– Сашка, сюда!

Я моментально среагировал, и мы нырнули в круглое отверстие в стене. Нас понесло по какому-то тёмному желобу. Шуркины ноги поминутно бились о мою голову, нос, я получил по макушке его рюкзаком. И бум… мы на полу. Тут было светло, как днём. Огромный ангар с какими-то аппаратами. Я увидел и те самые шары, которые мчались мимо меня в коридоре, и вытянутые сигарообразные модели и полупрозрачные треугольники. Это летательные аппараты.

– Эй! – закричал я. – Эй! Кто-нибу…

Не успел я закончить слова, как Санька зажал мне рот рукой и показал на жёлоб. В нем раздавались вой и скрежет когтей. Чудище неслось вдогонку. Бежать! Мы стали лавировать между аппаратами и тут я заметил, что крайний сигарообразный аппарат открыт.

– Ныряй! – крикнул я.

И мы оба шмыгнули в открытый люк, который тут же за нами закрылся.

– Хух, – еле дыша, проговорил Шурка. – Ну и детина! В страшном сне не присниться! Еле спаслись.

Он обернулся ко мне и сказал:

– Прости меня, Сашка, что я во всё это тебя втянул! Дурак! Какой же я дурак! Ведь у тебя сегодня мама приезжает.

Я смотрел на его порванный ворот, растрёпанные волосы, красные опухшие от бессонной ночи глаза и понимал, что передряга-то получилась приличная..! Глаза привыкли к полумраку и мы стали осматривать наше убежище. Надо найти кого-то живого и попросить всё же помощи. Или дать сигнал о помощи, если никого нет.

Не успели мы и десяти шагов сделать по отсеку, как пол под нами плавно покачнулся, и мы кубарем покатились в конец отсека…

Глава 6

Почёсывая ушибленные локти и головы, мы с Шуркой переглянулись. В глазах был один вопрос на двоих: « Ёлки-палки, неужели мы куда-то летим?!» Надо было это срочно выяснить!

Мы стали пробираться по стеночке к дверям. Кнопка, слава Богу, имелась. Двери раскрылись и пропустили нас в следующий отсек. Тут были многочисленные полки с какими-то плоскими упаковками. Может с едой. Следующий отсек был заполнен упаковками с прозрачными капсулами. Лекарства? Главное не потерять равновесие. Мы с Шуркой были уже похожи на ёлки – столько шишек было на нас.

В следующий отсек дверь не открывалась и упорно запрашивала что-то на табло. Надпись на непонятном языке ясно намекнула нам, что мы не в российском корабле. Я попробовал наобум, и тут же сработала сигнализация. Пусть, не страшно! Лишь бы кто-то вышел к нам.

И кто-то вышел..! Дверь стала внезапно прозрачной, и мы увидели отсек пилотов. Так я определил на первый взгляд. К нам лицом стоял невысокий, хочется сказать, человек. Он был в светло-зеленом комбинезоне. Глаза маленькие, три штуки. Два – как у нас и один – на лбу. Кожа светло-бежевого цвета. Лицо широкое, неприятное. Рот маленький, узенький. Фигура худая, прямая. Видимо, он удивился не меньше, чем мы. Маленькие глазки собрали кучу складочек на лбу, и он беспомощно оглянулся. В кабине, похоже, находился еще кто-то, но нам было не видно их за спинками кресел. Он пошел спросить, что делать. А мы с Шуркой в ужасе переглянулись. Разговаривать мы не могли. Понимали друг друга без слов. Ситуация стремительно разворачивалась против нас. Я машинально взглянул на часы: 8:00. Когда теперь мы попадём домой? И попадём ли вообще? Шурка с открытым ртом осматривал кабину пилотов. Такого он, конечно, нигде еще не видел. Я, как человек бывалый, рот закрыл намного быстрее.

После доклада пилота, кресла резко повернулись и перед дверью в мгновение ока очутились два его товарища. Один был очень высокий и худой, с широким неприятным хоботом вместо лица. Другой – серого цвета с большими черными глазами и широким улыбающимся ртом. Вместо носа у него были три маленькие дырочки в районе лба. Они посмотрели на нас. Мы – на них. Картина Репина – «Не ждали»!

– Саш-ка, это что, живые инопланетяне? – не поворачивая ко мне голову, спросил Шурка.

– Еще какие живые… Главное , не брейфь!

Товарищи за стеклом явно посовещались, хотя на разговор это совсем не было похоже. Трехглазый пилот, похоже, получил указание и отправился его выполнять. Он нажал что-то на панеле управления, потом что-то взял в руку. Я заметил, что она была трехпалая, с длинными уродливыми пальцами. Бр-р-р! Не знаю, что уж он там сделал, но отсек, где мы находились, стал быстро наполняться едким белым газом и мы с Шуркой почувствовали, что не можем пошевелить ногами и руками. Приехали! Еще и в рабство возьмут! Что же делать-то?!

Ноги под нас больше не слушались и мы упали, как подкошенная трава на пол. Дверь тут же отворилась, и инопланетянин с хоботом, взяв нас под мышки, с лёгкостью занёс в главный отсек. Нас усадили спиной друг к другу и трёхглазый приклеил нам на грудь какие-то стикеры. Как только он это сделал, я услышал в голове вопрос:

– Кто вы такие и зачем вы проникли на наш корабль?

Я хотел было ответить, но рот мой по-прежнему не слушался.

– Говорите мысленно. Ваше тело вам сейчас не служит.

Спасибо, я уже понял! Я сосредоточился и постарался мысленно рассказать всё по порядку. Шурка мне ужасно мешал. Его мысли я слышал тоже, и в результате получилась каша. Трехглазый по команде отклеил Шуркин стикер и я продолжал один.

– Товарищи пилоты, – начал молча я. – Просим у вас извинения. Мы попали сюда из-за своего любопытства. Нам очень хотелось рассмотреть ваши летательные аппараты поближе. Шурка, мой товарищ, он видел их ночью из деревни и уговорил меня пойти в разведку. Нас случайно засосало внутрь горы, в ваш подземный комплекс. Мы не хотели так далеко заходить. Поверьте. Меня зовут Саша. Мы – люди, мальчики. Понимаете?

– Понимаю.

– Мы попали сначала в биологическую лабораторию. А потом на нас напал злобный пёс. Мы спасались от него и попали в ангар с летательным и аппаратами. А он за нами…

– Кло.

– Что – кло?

– Существо, которое за вами бежало, зовут Кло. Эзиклоид. Результат научного генетического эксперимента. Безобиднейшее существо, которое живёт в лаборатории. Имеет глупую привычку – облизывать всех, кого обнаруживает в поле зрения, – сообщил голос.

– Так он что – не съесть нас хотел, а облизать???

– Так точно. Что будем с вами делать? По инструкции нам запрещены контакты с людьми.

– Дя-день-ка! – завопил я что есть мочи.

– Не так громко! – строго заметил голос. – И я вам не дяденька, а командир космического судна. Тру Ста. Я должен принять решение, но перед этим я хочу знать, чего хотите вы.

– Дя…, ой нет! Капитан Тру Ста, мы всего лишь дети. Отпустите нас, пожалуйста, домой. Мы никому ничего не расскажем. А если и расскажем, то нам никто не поверит! У нас принято не верить детям и их байкам. На Земле пока не имеют подтверждений, что вы есть. Наши слова для них ничего не будут значить! Отпустите нас, по-жа-луй-ста! Меня мама ждёт!

– Мама подождёт, а мне надо принять решение.

Стикер у меня забрали. Похоже, снова наклеили Шурке, так как вся компания перешла на его сторону и также молчаливо выслушала его версию. Пока я так сидел, в голову приходили разные варианты разрешения нашей плачевной ситуации. Только один из них мог меня успокоить – нас с миром отпустят домой. Но в него, как назло, мне меньше всего верилось.!

Спустя короткое время нас отнесли к стене и усадили рядышком. Стикеры снова были при нас. Я чувствовал, что руки и ноги постепенно стали двигаться и обретать чувствительность. Действие паралитического газа проходило. Нас не связали, не закрыли – значит не боятся. Хорошая новость. Я повернул голову к Шурке. Он спал!

– Шу-рик! – позвал я тихонечко и толкнул его локтем.

– Не трогай его! – проскочила строгая мысль. – Он слишком устал, мы намеренно усыпили мальчика. Переживания дня повредили его здоровью. Ему нужен отдых.

Как тут будешь противоречить. Лучше не буду терять время и наведу мосты, разведаю информацию. Я приподнялся и сел на корточки. Реакции на меня не было. Все трое членов экипажа были заняты своими делами. Я решился и встал во весь рост. Подвигал руками, ногами, сделал пару шагов. Всё в порядке. Может мне можно ходить по отсеку?

– Можно.

От неожиданности я даже вздрогнул. Неприятное ощущение, когда читают твои мысли. Читают мысли! Меня прямо озарило. Я нащупал в кармане зеленый комочек Соо и прилепил его за ухом. Так получше! Плохо то, что время уходит, а я не знаю, как действовать: то ли напрямик спросить, что с нами будет, то ли не нарываться пока.

Я посмотрел на часы и еще раз горько сглотнул. Они показывали 9 часов. Нас уже вовсю ищут. Похоже , медлить нельзя. Лучше сразу узнать, чем тешить себя надеждой.

– Капитан Тру Ста, уделите мне пару минут, – подумал я, отцепив зеленый комочек от уха.

– Слушаю тебя, мальчик Саша.

Капитан не повернулся ко мне и продолжал заниматься своими делами. Что ж не очень-то вежливо, но пусть так.

– Я хотел узнать, отпустите ли вы нас. Если да, то когда.

– Я сверился с инструкциями, нашел лазейки и могу теперь официально держать вас на борту. Вреда мы вам не причиним. Но и отпустить вас сейчас мы не можем. Дело в том… не плачь.

Я и сам не знал, что плачу… По щекам текли из глаз слёзы сами собой. Стресс дал о себе знать. Я вытерся рукавом и кивнул в знак согласия слушать дальше.

– Главное препятствие – мы сейчас в глубоком космосе. Прервать полёт мы не имеем права. Мы везём жизненно важный груз. Так что в любом случае – вы летите с нами.

Я охнул. Мама дорогая! Санька сладко спал, голова свесилась на бок. Ему-то хорошо, он пока ничего не знает.

– А куда вы летите? – вырвался самый важный вопрос. – Сколько времени займет полёт? Когда мы вернёмся?

Капитан внимательно посмотрел на меня, и я услышал его ответ:

– Мальчик, космос – это такая вещь, где ничего точно сказать нельзя. Опасности здесь на каждом шагу. Сегодня мы есть, а завтра – нет. По плану мы должны пребыть в пункт назначения завтра в 56:00. Мы летим на планету Дайяд.

Ничего не слышал о такой.

– А где это? – мысленно спросил я.

– Вы называете эту планету HD 85512b. Вами она изучена мало. Она расположена ближе к созвездию Паруса. До нее 35 световых лет, близко. Доставим груз и вернем вас домой. Терпение, мой друг! – был ответ.

Я откланялся и сел подумать. Вот теперь хоть какая-то определённость. Завтра будем на месте. Значит, через два дня дома. Если я правильно считаю…

Желудок тоскливо заурчал и напомнил, что он у меня еще есть. Я порылся у Саньки в рюкзаке и нашел бутерброды и термос с чаем. Как вкусно! Я толкнул товарища, чтобы проснулся, поел. Бесполезно. Он только сладко почмокал губами и смешно пошевелил ушами. Ладно, пусть спит.

Пока я жевал бутерброд, я всматривался в широкий центральный иллюминатор. Космос – тёмный, бесконечный, чарующий, открывался моему пытливому взору. Что это там за туманности? Куда летит эта жемчужная галактика? О чём шепчутся эти красные звёзды?

Через некоторое время ко мне подошёл Серый, так я прозвал того пилота с серым цветом кожи и большими глазами, и сообщил, что каюта для нас готова. Я поднялся и взял рюкзак. А он с лёгкостью взял Саньку на плечо. При всей своей видимой тщедушности, силы, похоже, им было не занимать. Мы вышли из отсека пилотов и почти сразу попали в узкое помещение с двумя длинными полками вдоль стен. Саню сгрузили на одну полку, я сел на другую. Серый показал мне, где находится туалет и как им пользоваться. В отсеке гигиены был и душ. Вода, если это была она, оказалась розовой и какой-то тягучей, но отмывала грязь хорошо. А вот как быть едой?..

– Не беспокойтесь. Вы можете употреблять нашу пищу. На борту есть аппарат для производства витаминизированного белка. Эта смесь поддерживает организм в полном порядке при кратковременных перелётах. Аппарат находится в отсеке питания. Пойдем, я покажу.

Мы шли по извилистому узенькому коридорчику, и я всё удивлялся, как это нас с Сашкой так угораздило. Попали же в переделку. Как теперь выворачиваться? Дома уже все с ума сошли, наверное.

Мы вошли в красиво освещенный зал. Голубоватый теплый свет падал на странной формы прозрачные подставки и пуфы.

– А вот и он. – Серый показал на невысокий прямоугольный аппарат у стены. Затем он взял меня за руку и приложил мою ладонь к дисплею.

– Считывает информацию о вкусовых пристрастиях, – пояснил мой сопровождающий.

Что-то тихонько щёлкнуло и, в открывшееся окошечко, я получил миску с подобием творожной массы. Белок.

– Приятного аппетита. Это каша манная с маслом.

– Нет, – подумал я. – Никакая это не каша. Что я каши манной не видел.

Серый широко улыбнулся и добавил:

– Вся еда будет выглядеть одинаково. Только вкус будет разный. Приборы для еды нужны не всем. Кто как привык, тот так и ест. Попробуйте вот эти.

Неожиданно! Я повертел в руках прозрачный тонкий прямоугольник. И что с ним прикажете делать?

– Нагрей его в руках и вылепи себе прибор, – улыбнулся Серый.

А-а, так у меня будет «пластилиновая» ложка! Я сел по приглашению Серого на мягкий пуф и поставил миску на подставку. Каша оказалась очень вкусной! С голоду тут не пропадём. А вот как тут на счет чая.

– Напитки мы пьём. Но вам их нельзя. Я профильтрую на несколько раз нашу жидкость для питья. Надеюсь, она вам придется по вкусу.

Молоко?! По внешнему виду это было похоже именно на молоко. Хотя ни запаха, ни вкуса жидкость не имела. Ладно, пусть хоть так.

– Можно мне взять еду для друга? – поинтересовался я у Серого.

– Нет. Принимать пищу можно только в этом отсеке. Посуду складывайте в моечный аппарат.

Пока мы возвращались к нашему кубрику, я узнал имя Серого. Ещё то имечко – Иследио Катескальти. Пусть лучше будет Серый.

Я попросил Серого остаться, рассказать кое-что о планете, о себе, но он категорически отказался.

– Только с разрешения капитана!

Я остался в кубрике ждать, пока Санька проснётся. Часы показывали 5 часов вечера. Тяжелые мысли зашли плотной толпой в наше узкое жилище, и стало душно, как в лифте. Зелёный антирадар Соо дал мне возможность подумать в изоляции и тишине, без «прослушки». Самое страшное сейчас что? Что нас привезут на чужую планету, закроют где-то, не вернут домой или убьют. Однако, как показало время, если бы нас хотели убить, давно бы уже убили. Значит, не надо отчаиваться. Как говориться в Библии: отчаяние – большой грех. Надо обязательно вернуться! Обязательно! Ради мамы!

Мысли корректно вышли, оставив меня одно. Я проглотил комок, который подступил было к горлу и лёг отдохнуть.

– Саш-ка, да Саш-ка же! – кто-то тряс меня за плечо и никак не мог разбудить.

Голова гудела, как наковальня. Глаза отказывались разлепляться. Кыш, кыш, дайте человеку поспать! Ведь только усну..!

Я подскочил, как ужаленный и сразу попал в кошмарную реальность. Космос и бледное, уже совсем без веснушек, лицо Шурки.

– Сашка, наконец-то! Я боялся, что они тебя усыпили, – затараторил он. – А я просыпаюсь, не пойму – где я, что я тут делаю. Хорошо тебя увидел, а то такая паника в голове.

Звук человеческого голоса так странно прозвучал в этом беззвучном мире, что у меня мурашки побежали по телу. Я сел и внимательно посмотрел на друга.

– Вот что, Сань. Мы летим в глубоком космосе. Корабль везет срочный груз для планеты Дайяд. Это на расстоянии 35 световых лет от нас. Нас обещали вернуть на Землю, домой.

Сашка покачнулся и сел:

– 35 световых лет… Это значит туда и обратно – 70. То есть – никогда. Хорошо, что хоть пообещали. Благородно.

– Эй-эй, не киснуть! – сказал я как можно бодрее. – Капитан сказал, что мы прибудем на планету завтра. Здесь же скорости-то нереальные. Технологии неземные. Пока всё нормально. Слышишь?

– Слышу… – отозвался Санька. – А что еще сказали?

– А вот пойдем покажу и расскажу!

Мы вышли из кубрика и пошли в туалет, в гигиенический отсек, в столовую. Шурка всему удивлялся, даже смеялся. На время он забылся новыми впечатлениями. Ел он картошку с сарделькой. Она, правда, ничем не отличалась по внешнему виду от моей манной каши, но не беда. Ему очень понравилось. Я подробно рассказал ему, что со мной произошло, пока он спал. На часы смотреть уже было страшно. Они показывали час ночи. Я представлял себе жуткие картины, как мама приехала к деду, а ей говорят, что я пропал, как она плачет, как меня ищут спасатели, как мама Шурки прибегает к нам во двор и кричит не своим голосом. Шурке я ничего этого не говорил.

– Интересно, что они такое везут? – спросил он.

– Тебе уж точно не скажут!

– Да, от них много не добьешься. Молчат, как рыбка в пирожке.

И вдруг, ни с того ни с сего, корабль как тряхнёт. Мы разом оказались на полу.

– Что это? – крикнул Шурка.

– А я почём знаю?

– Врезались, наверное! Или метеорит!

В каюте резко запахло дымом. Еще один толчок и пол плавно повернулся под углом 45 градусов. Стена немедленно приняла нас в свои твёрдые объятия.

– Ползём к выходу! Надо срочно узнать что случилось, – крикнул я Шурке.

Быстро дойти-доползти не получилось. Пол и стены ходили ходуном, удар следовал за ударом, слышался беспрерывный треск обшивки.

Вот мы и в отсеке пилотов. На полу с разбитой головой лежал Трёхглазый. Иллюминатор пошел жуткими трещинами, под потолком струился дым. Капитан и Серый что-то напряженно предпринимали за приборной панелью. Они были крест-накрест пристёгнуты ремнями. Одна рука Серого безвольно висела.

Я снял антирадар, сосредоточился и что есть силы «крикнул»:

– Капитан, что случилось? Ответьте, пожалуйста! Чем мы вам можем помочь?

Тру Ста немедленно ответил, не поворачивая головы и не отрываясь от своей работы:

– Нападение космических пиратов, тангмеров! Корабль сильно пострадал. Один пилот погиб. Они охотятся за нашим грузом. Живыми они нас не отпустят. Мы отбиваемся неплохо, но шансов нет.

– Пропали… – шепнул непроизвольно Санька.

– Что делать-то? – снова «крикнул» я.

– Я посоветовался со своим командованием. Они разрешили сделать такой маневр. Вы вдвоем садитесь в спасательную капсулу с нашим грузом. Автопилот доставит вас на планету. «Невидимка» скроет капсулу от вражьих радаров. Мы же будем всеми силами защищаться, создавая иллюзию, что груз еще здесь на борту.

Санька и я стали было протестовать, уговаривать их лететь с нами.

– Время дорого! Иследио проводит вас в спасательный отсек и позаботится о грузе и пище. Ступайте! Да поможет вам сила Космоса!

Мы, спотыкаясь, пробрались в нужный отсек. Наш корабль постоянно швыряло и качало. Едкий густой дым уже был повсюду. Пришлось надеть средства защиты, чтобы хоть как-то дышать. Серый действовал крайне неуклюже с одной рукой. И мы с готовностью стали помогать ему грузить в спасательный аппарат какие-то пакеты с прозрачными маленькими капсулами и с белком.

Через короткое время мы уже сидели внутри аппарата в креслах пилотов, пристёгнутые ремнями безопасности. Серый включил «невидимку», антирадар, проверил наши стикеры, попрощался и вышел. Нам ничего не оставалось, как взять себя в руки. Делать нам ничего не надо было. Автопилот всё сделает сам. Мы лишь невольные его пассажиры. Люк открылся и мы понеслись…

Глава 7

Серьезно, лучше было закрыть глаза или вовсе зажмуриться. Всё кругом сияло вспышками, переливалось разноцветными лазерными лучами, взрывалось и бахало. Настоящая космическая битва. Только совсем несправедливая – все на одного! От сигарообразного аппарата, из которого мы только что вылетели, вскоре отвалился приличный кусок. Взрыв придал ему импульс и он помчался в неизведанную тёмную даль. Больше мы уже ничего не видели. Только космос и звёзды, звёзды и космос…

Когда баталия осталась далеко позади, мы с Санькой отстегнулись и встали. В креслах удобно, но нам здесь делать нечего. Ничего нажимать нельзя. Не дай, Бог, собьёмся с курса.

– Как думаешь, долетим? – спросил меня тихо Шурка.

Я видел, как он с горечью сглотнул комок, который подкатил к его горлу. Это вина, которая неотступно заглядывала ему в лицо, тюкала его корявым пальцем по темечку. Видно было, как он, бедняга, сожалеет обо всём. Но что поделать, надо держаться!

– Долетим, конечно! Лишь бы какое ЧП не случилось. Метеорит или еще что-то, – ответил как можно спокойнее я. – Вопрос: как нас там примут? Знают ли они, что мы летим? И еще – захотят ли они нас возвращать? Зачем им это? Ведь мы можем столько рассказать о них, об их планете, технологиях, населении. Мы как невольные шпионы, понимаешь?

Сашка понуро склонил голову. Он всё понимал. Всё.

Я решил как-то отвлечь его и позвал в грузовой отсек, узнать, что же мы всё-таки доставим на планету Дайяд. На совершенно непонятном языке на каждом пакете имелась некая инструкция, которая нам не дала абсолютно никакой информации. Что это за капсулы мы так и не поняли.

– Похоже на лекарство, – предположил Рыжик.

– Не знаю, это может быть всё что угодно! – ответил я.

– Откроем? – внезапно ляпнул Рыжик.

– С ума сошёл? – остолбенел я. – А если это ядовито или опасно, не знаю – радиоактивно! Сашка, ты неисправим! Серьёзно!

Мы еще побродили по совсем маленькой нашей капсуле, перекусили. И загрустили. Завтра нас ждали новые события, к которым мы совсем были не готовы: приземление на неизвестной планете, общение с инопланетными сущностями. Какими словами мы должны были их разжалобить и уговорить вернуть нас назад на Землю?

– Они, похоже, давно у нас в лесу обосновались. А? Как думаешь, Сань? – спросил меня невпопад Рыжик.

– Я тоже так думаю. Бункер вон какой отгрохали! Лаборатория, ангар с «тарелками»! Интересно, что они там делают, что изучают? Вредят или помогают?

– Какие-то генетические эксперименты не иначе. Видал, какие там монстры сидят в аквариумах и клетках?! Один этот Кло чего стоит! А может это животные с их планеты? И они их приспосабливают к нашим земным условиям?

Я пожал плечами. Санька почесал рыжую голову и уныло сказал:

– Как там наши? У нас уже, небось, следующий день. Хотя не знаю. Так недолго и во времени потеряться.

– Олеся, наверное, от бабушки вернулась, – печально подхватил я. – Мама плачет. Представляю, какие там грандиозные поиски с МЧС развернули. Хорошенькое лето я им устроил.

Санька повернулся ко мне и неожиданно вставил:

– А прикинь, как наши деревенские все удивятся, когда узнают, что мы того – в космос летали! Инопланетян видели и всякое такое!

Я сокрушённо покачал головой:

– Балбес, ты, Сашка! Не надо никому ничего про это рассказывать. Половина людей не поверит вовсе, а половина так задолбит вопросами и репортажами – сам не рад будешь. И главное – ты сначала вернись!

– Мамку жалко! – прошептал он.

Картина в иллюминаторе менялась достаточно быстро. Скорость была приличная. Карта маршрута высвечивала на дисплее прохождение корабля по сикордам. Мы вышли из галактики Млечный путь и вошли в галактику Парус. Нас если и качало, то совсем незаметно. От безделья глаза начали слипаться. Спать решили по одному – на всякий случай. Мне еще памятен был тот случай, когда я проснулся совершенно один на корабле, а Соо исчез. Самое страшное и сейчас – это разлучиться, потерять друга.

Санька отправился «на боковую» первым. Я остался в карауле. Чтобы не уснуть, я в который раз пошел на экскурсию по кораблю, тщательно умылся, поел белка со вкусом имбирных пряников, посидел, полежал…

– Санька, Санька, да Санька же!

Кто-то настойчиво теребил меня за рубашку. Не дают поспать! Даже летом! Нет счастья на Земле!

– Просыпайся же ты! Рукав вон чуть не оторвал! Хороший из тебя сторож! Никакой надёжи!

Я подскочил, как ужаленный. Проспал, проворонил!

Шурка смотрел на меня весело и чуть насмешливо. Вид у меня, сто процентов, был потешный, как у совы, которую днем разбудили.

– Гляди, – застрочил Шурка. – На экране что-то сигналит уже 5 минут. Как думаешь, что там?

Я посмотрел и понял, что посадка уже скоро. Спали мы долго. Часы показывали. 55:30. Надо быть готовыми к приземлению.

– Посадка скоро. Бегом в туалет, если надо. Попить. И садись в кресло, пристёгиваемся.

Мы помчались в разные стороны доделывать свои дела. И через 3 минуты уже сидели на местах, пристёгнутые крест-накрест. Не сговариваясь, мы перекрестились. Было очень волнительно и страшно. Неприятные мысли пробегали не задерживаясь, оставляя после себя только холодные мурашки и потные ладони.

Глава 8

Корабль стремительно приближался к планете. Лиловое свечение вокруг неё временами нарушали оранжевые вспышки непонятного происхождения. Интересно, но наш страх сменялся странной радостью – земля под ногами, какая-то определённость, надежды. Всё лучше, чем лететь в безбрежном космическом океане. А куда – Бог весть.

Минуты летели крылатыми ангелами. И вот мы ощутили лёгкий толчок. Экраны погасли и в каюте наступила полная тишина. Похоже, приземлились. Про Луну говорят – прилунились, про Землю – приземлились. А про Дайяд – придайядились? Фу, как-то не звучит.

Мы переглянулись и стали выбираться из кресел. Нехитрые пожитки в рюкзаке, запас белковой еды, несколько упаковок ценного груза. Неизвестно, что нас ждёт там, что мы будем говорить и где очутимся уже в ближайшее время.

– Ты это, – замялся Шурик. – Нам главное – не расставаться. Но если, что… вдруг… если тебе одному удастся вернуться, скажи маме, что я её очень люблю и, что я перед ней так виноват.

Я увидел, как в глазах у друга заблестели слезинки и мы, не сговариваясь крепко обнялись.

– Ну, с Богом!

Я нажал широкую круглую кнопку и люк плавно отъехал в сторону. В лицо нам пахнул тёплый душистый ветер. Лиловые облака беззаботно неслись в своей недосягаемой высоте. Какие-то птицы мелькали высоко в небе, перекликаясь странными голосами. Мы сразу поняли, что мы в космопорту. Тут и там стояли самые необыкновенные летательные аппараты. Территория была огорожена. Мы вышли по наклонному трапу и осматривались, с целью определить в какую сторону нам двигаться и откуда ждать опасности. Дышалось хорошо, полной грудью, как дома. Хотелось побежать, отбросив все страхи по взлётной полосе! Так соскучились ноги по простору, по движению, по воле. Если бы только это была Земля!..

– Ну, – не своим от волнения голосом, спросил Рыжик. – Куда рванем?

Я почесал давно немытую голову и неуверенно двинулся к ближайшему звездолёту. Что буду делать, когда войду – честно, не знал. Но делать что-то было надо. Однако, никакого входа в этот, впечатляющий размерами и странными формами, гигант не оказалось. В высоких иллюминаторах не заметно было никакого движения или фигур. Ладно, пойдём к другому. Вообще я намеривался вступить всё же в контакт, попросить помощи, сообщить о доставке долгожданного груза. А там, как получится.

Проверив несколько самых разношёрстных звездолётов, мы поняли, что лучше поискать здание порта и его сотрудников. Так, похоже, будет быстрее. Да, да, мы торопились, торопились вернуться домой с ближайшим транспортом. Может быть, у них тут есть постоянные рейсы на нашу планету.

Из-за звездолётов, закрывающих собой обзор местности, найти здание космопорта оказалось проблематичным делом. Шурка стёр себе все ноги и утирал краем рубахи вспотевшее лицо.

– Так дело не пойдет, старик! Эдак, мы и до ночи ничего не отыщем. Вымерли они тут, что ли, все?

Мы стояли в очередной раз около нашего малыша-звездолёта.

– Я перелезу через ограждение и заберусь на то высокое дерево. Обзор будет хоть куда и мы сориентируемся, – предложил он.

Я кивнул в знак согласия. Он деревенский, лазает хорошо. Сказано – сделано. Шурка добежал до намеченного дерева. И я увидел издалека, как он почему-то стал медлить, обходить его кругом, трогать и проверять ветви. Странно, почему он не лезет? Что-то его беспокоит?

Шурка как-то беспомощно оглянулся. И я уже хотел ему махнуть рукой, мол, ладно, брось, не надо, как он повернулся ко мне спиной и быстро полез вверх. Только рубашка мелькала между ветвями.

Не прошло и пяти минут, как я увидел Шурку на достаточной высоте. Он махал мне рукой, показывал куда-то и что-то кричал. Я повернулся на минутку, чтобы запомнить направление, а когда повернулся назад, то просто открыл рот от удивления. Шурка летел по воздуху с громкими криками, среди которых я сумел разобрать: «Ах, ты дуб стоеросовый!» и «Еще драться вздумал!». Ничего абсолютно не понимая, только то, что я пропустил самое интересное, я помчал на всех парах туда, куда, по моему мнению, должен былприземлиться Сашкин зад. Пока я бежал, я рассуждал так – сам он летать не может. Значит, его кто-то швырнул с такой силой. Кто? И где он сейчас?

Санька шлёпнулся не кисло. Но ему было не привыкать. Только начавшие заживать, коленки опять саднили. На лбу и щеках были крепкие ссадины. Он держался за плечо и дико выл.

– А-а, сломал, сломал!

Я подбежал и осмотрел его.

– Идти можешь?

– Пока нет! – сквозь зубы ответил он.

Я сбегал за рюкзаком и обработал ему раны. Благо аптечку мы положили в первую очередь, когда собирались в эту чёртову разведку. Шурик был теперь похож на бойца, которого недавно вынесли с поля боя. Как в той песне поётся – «голова повязана, кровь на рукаве, след кровавый тянется по сырой траве».

– Ты как в небе-то оказался?

– Как, как, – с жаром ответил Санька, – Дерево меня швырануло! Мне оно сразу не понравилось. Какое-то оно резиновое что ли. Не наши деревья, точно. Но деваться некуда, пришлось лезть. А потом, как я орать-то начал, оно подо мной прогнулось, да как отстрелит меня. Пока я летел, кстати, я всё отлично рассмотрел с высоты. Так что спасибо тебе, пенек осиновый!

Он погрозил неведомо кому, и мы не спеша пошли. Раненый боец сильно хромал и опирался на мою руку. Через полчаса мы добрели до странного фиолетового здания. Раньше оно, видимо, таким не было. А сейчас стены и частично окна были покрыты фиолетовым пушистым мхом. В глаза бросалось запустение. Мы еле протиснулись в едва открытые двери. Очевидно, что это и было здание космопорта. Огромные залы, табло во всю стену, всюду сидения и стойки регистрации. Здесь нам делать было нечего. Никого здесь не было уже давно. И тут могло быть небезопасно. Мы выбрались наружу.

– Куда теперь? – прошептал тёплый ветер.

Мы оба пожали плечами. За космопортом обнаружилась огромная почти пустая стоянка для частного транспорта. Колес у этих автолётов не было. Значит, они тоже летали, когда-то. Внутрь мы не полезли – всё равно управлять не умеем.

– Короче, Санька, по-моему, выход пока один – идти по трассе к какому-нибудь населенному пункту.

Санька кивнул:

– Только лучше с утра. Сегодня уже находились и раны сильно болят.

– Поесть надо, – добавил я. – Переночуем и двинемся.

В космолёте было куда как безопаснее и лучше. Мы попили, умылись, покушали и сразу же легли. Тут было относительно надежно и можно было забыться. Можно было, да вот мысли, взволнованные непонятной обстановкой в порту, как потревоженные пчелы кружили и жалили нещадно.

– Почему порт заброшен? Где обитатели планеты? Куда дальше идти? Что делать с ценным грузом? Как быстрее выйти к ближайшему населенному пункту? Сколько придется идти и где ночевать на этой новой земле? Чего ждать за каждым поворотом?

Мерное жужжание стало убаюкивать и мы оба задремали. Мне снилась Олеся. Она звала меня с другого берега реки, махала платком. Я спешил к ней, как только мог, но ноги, как ватные, заплетались одна о другую.

– О-ле-ся! Я тут! О-ле-ся!

Я поскользнулся и свалился в реку. Только она оказалась очень твёрдой. Это потому, что я упал с узкой полки-кровати на пол. Первое, что бросилось в глаза, когда я их достаточно протёр, было красное лицо Сашки. Аллергия? Я стал его будить. Он что-то невнятно бормотал и стонал. Голова и руки у него горели огнём. Что делать? Заболел! Я знал, что человека с большой температурой надо срочно охладить. Я раздел его до трусов и нашёл на теле многочисленные гнойники. Руки мои затряслись. Мамочка, дорогая, а если он сегодня умрёт?! Я помчался мочить его вещи, обкладывать холодной тканью со всех сторон. Санька немного попил. Теперь надо часто его поить. Хотя бы это. Лекарств никаких у нас в рюкзаке, конечно, нет. И чем он болен, я тоже не знаю.

Через пару часов я сам почувствовал головокружение и озноб и понял, что и я заболел. Осмотр тела показал намечающиеся зудящие гнойнички. Ну вот и всё! За мной уже некому будет ухаживать. Я еще раз вышел наружу поискать помощи. Безрезультатно. Зубы стали меньше отбивать дробь, но тело теперь горело. Язык без конца сушило. Я поставил побольше воды в кубрике, на случай если не смогу дойти. Мысли о маме, о папе, о дедушке, о братишке, которых я никогда не увижу только по своей глупости, не давали мне покоя, не позволяли лечь и отключиться. Какой же я дурак, какой же..! Зачем, зачем я только пошел в эту разведку? Так хорошо, так замечательно начиналось лето! Боже мой, заберите нас отсюда! Мы тут просто умрём!

Если бы только на борту была аптечка! Если вы думаете, что я за это время ее не догадался поискать, то ошибаетесь. Везде, где только мне подсказывала интуиция и сообразительность! Зная язык инопланетян, с которыми мы контактировали, я бы имел, конечно, больше возможностей «полазать» в компьютере, поискать аптечку и попробовать управлять «тарелкой». Но лезть вслепую точно не стоит. Можно заварить еще большую кашу!

Шатаясь и обливаясь потом, с трудом держась за стену, я в очередной раз заглянул в отсек с ценным грузом. Маленькие капсулы в пакетах почему-то вдруг навели мой расстроенный высокой температурой мозг на мысль, что это может быть действительно лекарством. Даже если это яд, лучше умереть быстро и легко, чем лежать в таком бесчувственном виде, как Санька. Пакет скользил в моих потных непослушных руках, никак не поддавался. Он, словно предлагал мне подумать прежде, чем делать такой безрассудный шаг. Я отнёс пакет в кубрик, вскрыл-таки его и принял одну капсулу. Долго неподвижно лежал на полке, прислушиваясь к своим ощущениям. Может, затошнит или заколет в сердце или начнутся внезапные боли во всем теле…

Глава 9

Проснулся я от того, что Санька жутко хрипел. Я подскочил и стал его поить. Из уха у него текла желтая жидкость. Язвы были уже и на шее и на лице. Я не сразу включился, что надо посмотреть, а как мои дела. А мои дела были прекрасны! Я здоров! Температуры как не бывало, язык нормальный, язвочки стали заживать, новых не появилось.

– Сашка, нашёл! Родненький, нашел! – кричал я вне себя от радости. – Есть! Лекарство есть!

Капсула сверкнула капелькой росы на моей ладони. Глотай, Санька, глотай! Сухой, потрескавшийся язык отказывался сделать такое сложное сейчас движение, протолкнуть лекарство. Я усадил товарища повыше, влил ему немного воды, и попробовал еще раз. На этот раз удачно. Мне пришлось насильно открыть другу рот и тщательно его осмотреть, чтобы убедиться, что капсулу он действительно проглотил. Теперь оставалось только ждать. Я повернул Саньку на бок, положил под голову мою куртку и вышел ненадолго. Господь, помоги ему выздороветь! Не оставляй меня одного! Санька был совсем плох…

Я знал, что отчаяние – большой грех и старался надеяться на лучшее. Аппетит ко мне вернулся, и я встретил его с распростёртыми объятиями. Поел и картофельного пюре, и лепешку, и клубнику, и мороженое. Я заглянул в кубрик, убедился, что Санька жив и вышел подышать.

Снаружи была уже ночь. Совсем такая как у нас. И совсем не такая… Россыпь бесчисленных звезд, такие яркие, разноцветные переливы галактических вихрей, тёплый дурашливый ветер. Не слышно треска невидимых кузнечиков, песен цикад, тонкого душевного соловья. Совсем другие звуки осторожно вступают в ночную тишину и рвут ее тонкое едва приметное волокно.

Отходить от звездолёта далеко я не решился. Огромными фантастическими монстрами стояли теперь космические “тарелки” . Кто мог за ними притаиться – я не знал.

Я посидел около Шурки, побродил по отсекам. Грустинки навязчивыми мушками лезли в глаза и в рот, мешали составлять план на завтра, мыслить спокойно и рационально. Сколько времени мы уже здесь? По нашим подсчётам 3 дня, а по меркам этой космической параллели? Сколько времени прошло у нас на планете? В одном фантастическом фильме я видел, что космонавты провели в полёте пару лет, а на Земле их семьи уже состарились и умерли. Что, если мама уже совсем бабушка, а дедушки вообще больше нет?! А Олеся давно вышла замуж…

Я тряхнул головой, отгоняя липкие опасные мысли, и стал готовить рюкзак к дальнему путешествию. Телефоны давно разрядились, фонарики работали отлично, еду я взял сколько смог. Вот только вопрос: сколько она может храниться без холодильника? На это ответит время и практика. Что будем есть потом – понятия не имею. Запас воды набрал в термос и бутылку. Больше наливать было некуда. Мало, конечно. И без сомнения, надо взять с собой всё какое унесем лекарство. Оно нам может еще понадобиться. Ну вот собственно и всё. Можно было отдыхать до рассвета перед долгой неизведанной дорогой.

Глава 10

На следующий день мы никуда не пошли. Шурке стало много лучше, и он попросил еще день, чтобы окончательно восстановиться. Температура больше не поднималась, язвочки и гнойники стали проходить. Шурка кушал с большим аппетитом, а я благодарил Бога, что мой друг снова со мной, что у нас всё еще есть шанс вернуться домой.

Мы постирали свои вещи и голиком загорали на траве. Странная это была трава – вата синего цвета, очень мягкая и приятно пахнет чем-то знакомым. На соседние «тарелки» несколько раз садились красивые разноцветные птички. Очень хотелось сфотографировать, но телефоны сели. Пару раз за забором мелькали насекомые вроде бабочек. Но, похоже, на них кто-то охотился, спрятавшись в траве, так как они мгновенно исчезали в зелени.

На другое утро Санька объявил, что дольше тянуть нельзя, нужно отправляться в путь и, что он вполне здоров. И правда, разлёживаться было некогда. Нам собраться – только подпоясаться. Рюкзак на плечи и прощай, наш добрый звездолёт!

Кепки надежно защищали нас от «солнца». Пекло оно, кстати, прилично. Дорога, на которую мы вышли, уводила нас от стоянки космопорта в неизвестность. Мы шли молча, старались экономить силы. По сторонам дороги лежали поля с редкими рощицами. Никаких животных, огромных динозавров и птеродактилей, которых мы опасались больше всего, не встречалось. Чем дальше, тем спокойнее становилось на душе.

– Что, Cашка, как думаешь – сколько нам топать? – спросил меня Шурка. – Может эта планета необитаемая вовсе? Никого не видно. Может они нас того, бояться?

Я пожал плечами и упрямо шагал.

– Интереснее другое, – наконец откликнулся я. – Где мы будем ночевать? В роще, я так понял, тоже небезопасно. Деревья дерутся. На них не переночуешь. А палатки у нас нет. Вот такой, понимаешь, ребус.

Шурик почесал рыжую копну.

– Надо сделать так, – решительно сообщил он. – Сориентироваться прямо на той местности, куда успеем дойти. Если ландшафт не поменяется, то заночуем в поле у дороги. Спать будем по очереди. Согласен?

Я кивнул.

– Разумно.

Мы шагали до полудня. Потом решили полчаса отдохнуть в тени деревьев и покушать. Отдых нас взбодрил и дальнейшая дорога далась довольно неплохо. К вечеру набежала редкая тучка и покапал дождик. Дождь, как дождь. Хорошо, что не кислотный и не железный. И на том спасибо.

Стало смеркаться. Рощи вдалеке превращались в тёмные кляксы. Надо было подумать о ночлеге. Казалось, безопаснее идти всю ночь. Так мы хоть продвигаемся к цели. А тут, в темноте, сидеть или лежать будет просто страшно. Шурка крепился, делал вид, что ему нипочём. Он старался ободрить меня шуточками. Да и вообще, он был посмелее меня, городского.

– Не боись, волк тебя не утащит. Я ему в глаз фонариком как посвечу!

Посвети, посвети, а что еще от тебя остается.

– Может, костёр разведем? – глупо спросил я.

– Может. Только я с пеньками больше не связываюсь. Я своё отлетал, – отмахнулся Шурка. – Да и лишнее внимание привлекать не стоит.

Как только совсем стемнело, мы остановились. Жаль, что тут не было нашей замечательной грустной луны. Она бы и путь указала, и не так страшно было бы ночь коротать. Мы сели друг к другу спиной, одели на себя всё, что было в рюкзаке, и договорились о дежурстве. Первым отдыхал я. Неприятно, а да что там, жутко так спать! Я всеми силами уговаривал себя отключиться, ни о чем не думать, что семи смертям не бывать, а одной не миновать. Помогало плохо. Я лег около Шурки, свернувшись калачиком. Так было как-то уютнее. И, наконец, уснул.

Снилось что-то неприятное, неясное, как сырой туман. Хотелось скорее проснуться и, чтобы уже звали есть яичницу и пить чай. Сквозь сон я действительно услышал, как меня зовут, только почему-то шёпотом.

– Сашка, Сашка, да проснись же ты, садовая голова! – толкал меня Шурик.

Я уселся и тоже шепотом спросил:

– Уже час прошел что ли?

– Почти, – прерывающимся от волнения голосом, прошептал Шурка. – Тут кто-то ходит. Понимаешь? Я слышу шаги. И дышит. Дышит кто-то.

Ледяные мурашки побежали по моей бедной затёкшей спине, руки затряслись.

– Давай фонари включим, – заёрзал я.

– Давай!

Лучше бы мы их не включали, такой это был шок. Свет фонаря упал на зеленовато-бурую поверхность, которая медленно двигалась. Спустя мгновение стало ясно, что это некие слизнеподобные существа с тупыми безглазыми мордами. Передвигались они плавно, не спеша, щипали траву, шумно дышали. Они подошли к нам так близко, что можно было дотронуться рукой. Эти «коровы» не проявляли к нам никакого интереса. Но откуда они взялись в таком количестве и так внезапно. Округлые широкие спины были испачканы землей, и я подумал: «Уж не из-под земли ли они вышли?». Как вдруг почва под нами качнулась, и мы полетели кубарем в разные стороны. Толстая бурая змея выползла из норы, на которой мы имели глупость устроиться на ночлег, и стала расправляться, укорачиваться и трансформироваться. И вот уже перед нашим ошеломлённым взором – очередная жующая «корова».

– Нет, – выпалил Санька, вылезая из-под самой морды ближайшего монстра. – С меня хватит! Надо идти. Лучше днем поспим.

Как тут было спорить. Только вот куда идти в этой тьме. Фонарики «сажать» было жаль. Как потом без них. И я предложил пройти дальше и устроиться на ночлег там. Восстановить силы тоже как-то нужно. Сердце в груди бешено билось. Капли пота выступили на висках. Дрожь мешала сосредоточиться. Только бы пережить эту чёртову ночь!

Сколько мы не шли, найти в темноте хорошее место не получилось. В рощу было страшно заходить. Раз спустились, попали в какую-то жижу. Другой раз слышались неприятное шипение и свист. В общем, ночная жизнь кипела, а мы только успевали снимать сливки.

– Давай так, – наконец разозлился я. – Спать будем прямо тут, на дороге. Объясню – почему. Во-первых, единственное место, где мы никого не встретили, это дорога. Во-вторых, фонарики надо беречь. И в-третьих, так мы точно не отдохнём. Давай, снимай рюкзак и спи теперь ты.

Остаток ночи прошёл благополучнее. Санька угнездился, как мог, на твёрдой холодной дороге и задремал. А я вслушивался всеми силами в тишину, пытаясь определить, далеко ли находится птица, которая так странно поёт, и кто это там возится в кустах. Я подумал, что если мы так неоднократно будем ночевать, то скоро станем неплохо видеть в темноте и слышать как совы.

Через каждый час мы менялись, и такой отдых не приносил никакой пользы. Только уснешь – просыпайся. Но сидеть неподвижно в темноте целый час тоже было тяжко. Только с рассветом по окончании моего дежурства я не стал будить товарища, а осмотрев местность и найдя ее пустынной и безопасной, улёгся и заснул сам.

Глава 11

– Опять спит! Нет, сторожем тебя точно не возьмут! – смеялся, потягиваясь Санька. – Хорош дрыхнуть! Давай в путь! А то ночью опять с ума сходить будем.

Я очумело оглядывался вокруг, тёр воспаленные от бессонницы глаза.

– А я вовсе и не боялся, – продолжал будить меня Санька. – Это я так – за компанию, чтобы тебе неудобно не было.

Я кисло ухмыльнулся, мол, как же, заливай больше. Надо было где-то умыться. Питьевую воду тратить было жалко.

– О! Пруд! – подскочил я. – Нет, правда!

Мы помчались на перегонки к сверкающей на «солнце» воде. Издалека заметна была ее слабая рябь. И я, еще помню, подумал, что ветра ведь нет совсем. Как вдруг… не добежав трёх шагов, мы остановились как вкопанные. Пруд сложился, как зонтик и исчез в норе. Больше в этот день нам умываться уже не хотелось.

Позавтракали и двинулись с приличной скоростью под жаркими лучами «солнца» вперед. Виды по сторонам дороги сменились. Теперь это был лес. Какие замечательные тут были экземпляры. Особенно мне понравились золотисто-жёлтые. Они мне напомнили нашу осень. Я так ее люблю. Такие резные крупные листья, изящно изогнутый ствол. Цветовая гамма была так разнообразна, как на детском рисунке, но это были приятные оттенки, которые радовали глаз. А какие необычные стволы тут встречались: круглые, изогнутые дугой, спиралями, с самими разными выростами и бородавками, сплошь усеянные цветами. Благоухание царило непередаваемое. Птиц тут тоже видимо было много. Но они перекликались и мелькали в глубине.

После обеда мы наткнулись на препятствие. Дорога провалилась. Большая глубокая канава с сыпучими краями. Она заходила обоими краями в лес. Перепрыгнуть через нее мы бы не смогли. Спускаться тоже опасно. Лучше обойти. Мы двинулись в лес. Настроение было бодрое, так как глубоко в лес заходить мы не собирались. Конец канавы был виден буквально в пяти метрах. Я шёл первым и раздвигал ветви. Следом двигался Санька. Мы внимательно вглядывались в заросли – боялись встретить животных или крупных пауков. Вдруг Санька схватил меня за руку и крепко сжал.

– Ты чего! – крикнул я, оборачиваясь.

Саньки нигде не было, а моё запястье прочно держала самая обыкновенная ветка. Ствол дерева наклонился ко мне и, казалось, осматривал, а может и обнюхивал. Как же мне поплохело! Я даже ни с разу сообразил, что руку надо срочно освобождать.

Как только я начал орать и вырываться, сразу скажу – безрезультатно, дерево подключило другие многочисленные ветви и прижало меня плотно к стволу.

Санька бегал где-то вокруг и по его не совсем нормативной лексике я понял, что и ему несладко. И вот, наконец, он прорвался ближе ко мне. Физиономия Саньки теперь содержала не только множество веснушек, но и бесчисленные царапины от веток. Со стороны это напоминало детскую игру «крестики-нолики».

– Санёк! Освободи меня! – орал я что есть силы.

– Пытаюсь! – в свою очередь кричал он.

Да не тут-то было! Соседние деревья наклонялись, переплетались ветками и создавали непроходимые стены. Санька оббегал одну, появлялась другая.

– За-жи-гал-ка! – крикнул я. В левом кармане сбоку. Огнём их пугни!

– Щас!

Видимо средство подействовало, потому как послышались торжествующие Санькины крики:

– А? Что? Пальчик обожгла? Бедненькая! А еще не хочешь?

Он таки добрался до меня и стал жечь одну из веток. Дерево отцепило эту ветку от меня и со всей силы хлестануло Саньку. Тут я почувствовал новое железное объятие и вот я уже лечу как заправская птица над разноцветным лесом в сторону дороги прямо в эту самую канаву. Мне на голову через минуту приземляется Сашка. Отряхнув волосы и выплюнув значительную порцию песка, я буркнул:

– Похоже, надо было сразу через канаву лезть. Лес – это не наша стихия.

– Всегда не любил ботанику, – подтвердил Санька.

Вымазавшись как два поросёнка, спустя полчаса мы всё же оказались наверху. Будь она неладна эта канава. Руки оттёрли травой, сандалии почистили у дороги. Физиономии, как сумел, помыл пот.

День стремительно приближался к концу, и мы спешили найти какой-то нормальный ночлег. И, о удача, нам, наконец, повезло! Мы увидели вдалеке светлый овальный предмет, больше похожий на цистерну. Когда мы подошли близко, то обнаружилось, что это чьё-то жильё. «Вагончик», так мы его сразу обозвали, был закрыт. Мы обошли его кругом, постучали в продолговатые окна, покричали. Никого. Оставалось одно – ломать дверь и заходить. Ночевать на дороге больше не хотелось.

Мы сломали не один дрын, пока дверь поддалась и открылась. Внутри было жилое помещение со множеством разных странных вещей. Трогать мы их не стали. В комнате не было беспорядка, но вот толстый слой пыли повсюду чётко говорил, что обитателей здесь нет давно. Мы решились понажимать кнопки, которых тут было немало. Включился свет, заиграла музыка, выехала уже знакомая машина по приготовлению белка и воды.

Шурка был очень рад такому повороту дела. Мы, наконец, умылись, постирались, поужинали свежим белком. Шурик ел макароны с сыром и арбуз, а я гречку с котлетой и яблоко. Вот только ни кроватей, ни полок в комнате не оказалось. Может, тут и не спали вовсе, только работали.

– А давай сразу по две кнопки нажимать, комбинациями. Может, что и вывалится?

Я был против. Нахимичишь – а потом отвечай. Но пока я ходил за вещами и обувью на улицу – решил занести их на ночь в дом, а то мало ли что, Шурик всё же принялся за эксперимент. Кровать действительно появилась – отделилась широкая полка от стены. Да вот дом наш почему-то покачнулся, и мы заметили в раскрытую дверь, как дорога стала вдруг гораздо ниже.

– Санька, кончай, ты что творишь?! Говорил добром не кончиться!

Мы одновременно высунулись из домика и обнаружили подушку под «вагончиком».

– Воздушная подушка! – заорал Санька и стрелой помчал на улицу.

– Винт! Винт есть! Теперь найти панель управления и дальше с ветерком покатим!

Он как оглашенный забежал в дом и давай искать всюду панель, нажимать невероятные комбинации кнопок. Я молился только об одном, чтобы наше убежище не сложилось зонтиком и не исчезло в норе. Усталость взяла надо мной верх, и я упал на кровать.

– Короче, – сказал я сквозь непрекращающуюся зевоту. – Ты как хочешь, а я спать. Меня не кантовать, при пожаре выносить первым. Дверь запри. Отбой.

Спать, ура, спать! Тело уютно свернулось калачиком и мгновенно растворилось в своих собственных параллелях и галактиках. Даже во сне мне жутко хотелось спать.

Глава 12

Мне снился поезд, вагон мерно покачивался, убаюкивал, уносил в сонную даль. Похоже, я ехал куда-то с Сашкой, потому что я слышал его насмешливый голос. Может, он едет к нам в гости? Может…

– Александр Мазуров! Подъём! Хорош спать! Смена пажеского караула!

Опять его шуточки. Вставать совсем не хотелось. Да и зачем?

– Санёк, давай поднимайся! Я тоже спать хочу. Пять часов на вахте отдежурил!

Я подхватился и сел. Кровать всё еще покачивалась подо мной, как во сне. Санька сидел ко мне спиной и что-то делал.

– Иди сюда. Объясню, как этим вездеходом управлять. Я тут пока ты дрых всё устроил в лучшем виде.

Не поверите, но, оказалось, что мы уже 3 часа как едем! Санька таки нашёл панель, разобрался в ней и «вагончик тронулся»!

Пять минут он рассказывал мне о тонкостях управления, как ориентироваться по фарам и брык – уснул. Я бы предпочёл спать на месте. Но, в конце концов, мы, и правда, торопимся. Надо найти жителей планеты, если они есть. И вот я уже водитель огромного «домика на колёсах». Скорость я сбросил как только позволяла программа. Лучше – тише, да лучше, рассудил я. Вагончик постоянно пытался слететь с дороги. Я старался, как мог удержать его, пока мне это порядком не надоело. Я посидел, «покумекал» и нашел кнопку автоуправления, задал задачу придерживаться полотна дороги и останавливаться перед крупными препятствиями. Всё! Ай да я! Ай да молодец! Теперь можно и спать! Можно-то можно, но рисковать совсем не хотелось. Аварии нам только не хватало! Короче, я дал Саньке отоспаться и потом уже лёг сам.

К обеду Шурка растолкал меня и мы покушали. Он остановил вагончик около широкой реки. Попить и покупаться там мы не решились. Кто его знает, какие рыбоящеры и крокодилы там сидят. Красиво и мирно было на берегу. Сразу вспомнилась наша деревенская река, и сердце заныло от тоски по дому.

– Давай уже поехали, – махнул я рукой.

И мы тронулись.

– Как думаешь, сколько дней мы уже в пути? – спросил Санька.

– По моим подсчётам шестой. Но не знаю, это ведь сугубо моё мнение. Здесь время течет по-другому.

– Смотри! – внезапно заорал Санька. – Смотри! Да туда! Вон в той стороне.

Я всеми силами вглядывался и, поначалу, не мог ничего увидеть.

– Да вон же, – кричал и жестикулировал, как оглашенный Санька. – Точно тебе говорю – город!

Город?! Черные и серые точки и чёрточки стали приобретать большие размеры и самые странные очертания. Голубые, стальные, белые, розоватые силуэты стали, и правда, давать надежду.

– Неужели город? – спросил я скорее у самого себя.

– А то! У меня зрение, как у орла! – не унимался дружок.

– Что делать будем? Какой план? – повернулся я к Саньке.

– А всё стандартно. Заезжаем в город. Ищем кого-то, кто захочет нам помочь и дальше по обстановке, – отчеканил весело он.

– А может, остановится у города, спрятать вагончик и вечером сходить на разведку? Кто его знает, что нас там ждёт.

– Ну, давай что ли так. С места в карьер – не всегда умно.

На том и порешили. Скорость сбавили с расчётом прибыть к городу в сумерках. Картина менялась быстро. Вот уже появились шпили, пирамидальные выступы, купола, как нам казалось издалека. Ни одного живого существа не попалось нам по дороге. Это было странно. Около наших мегаполисов и городов кипит жизнь. Подъезжая к такому населенному пункту, мы рассчитывали на встречный транспорт. Пусть не на наземный, но на воздушный. Никакого движения, дыма – ничего.

В сумерках мы припарковали свой вагончик в роще, у самого ее края, и двинулись в путь. Шли долго, часа два думаю. Опять пригодились фонарики. Насторожило прежнее безмолвие приближающегося города. Где шум автофлаев, огни реклам, свет в тысячах домов. Мёртвая тишина и темнота. Когда мы, наконец, подошли к первому зданию Санька прошептал:

– Не нравится мне всё это! Повымерли они что ли? Как мы тут в темноте сориентируемся? Опасно. Думаю, надо возвращаться. Приедем завтра с утра на машине. По крайней мере, всё видно будет.

– Может они того – электричество экономят? – грустно пошутил я.

Неприятное предчувствие холодной змеей заползало в душу.

– А что если они все от эпидемии умерли? – прочитал мои мысли Санька. – Смотри – пустой заброшенный космопорт, нежилой город, никакого движения жизни разумных существ ни по дорогам, ни в воздухе!

– Я сам об этом думаю. Страшно, если это правда. Похоже, лётчики везли сюда долгожданное лекарство. И, может быть, не успели! Тогда мы тут точно завязли навсегда.

Уставшие и расстроенные мы вернулись в свой домик. Ночь прошла спокойно.

Глава 13

Вагончик плавно понес нас в сторону города. Мы не спешили, хотели рассмотреть окрестности и понять ситуацию. Красивые, футуристические здания сменялись парками, неширокие улицы уводили в бесконечный лабиринт города. Мы, как завороженные, смотрели на все эти странные, неподдающиеся описанию, формы и цветовые решения.

– Сашка, ты посмотри, Сашка! – кричал, не помня себя Шурик. – Это же… это же клёны! Наши родные!

И правда, проезжая возле большого городского парка мы с удивлением обнаружили на его территории клёны, березы, липы.

– От нас привезли? – тормошил меня Шурка. – А?

– Или к нам завезли, – резонно возразил я.

И так вдруг тепло нам стало от этих березок и клёнов, как будто мы получили привет со своей далекой родины, мол, «держитесь, ребята, мы с вами!».

– Вылезем? А? – орал неугомонный Санька.

– Спокойно! Возьми себя в руки. Что ты там будешь делать? С березкой обниматься? – с досадой ответил я, хотя самому мне хотелось именно этого. – Давай лучше решим, где остановимся и поищем помощи. Заметил, что никого нигде нет?

Санька понуро кивнул, настроение его сразу стало пасмурным. И самому мне совсем было не до веселья. Какое-то предчувствие донимало мозг. И не просто так. Ветерок гонял по улице мелкий мусор, знакомая фиолетовая пушистая плесень осваивала новые высоты, брошенные на улице автофлаи заставляли глубоко задуматься.

– Давай здесь, – почти наугад решил я. – Тут флаги. Наверное, администрация города.

Пустые коридоры, погасшие дисплеи, отсутствие охраны и работников.

Соседнее здание оказалось многоквартирным домом. Красивое, в виде золотистых сот, оно привлекло наше внимание щедростью теплых оттенков. Вот только внутри царил ужас. Открытые настежь двери, брошенные второпях вещи, и… трупы. От многих остались лишь куски кожи и кости.

Как мы добежали до вагончика и сели в него, я не помню. Помню только, что меня трясло, зубы стучали, и хотелось скорее бежать отсюда. Сердце бешено билось и гнало обезумевшую кровь, затуманивая бедный наш разум.

– Саш-ка, Саш-ка, же! Что теперь?

Я не мог отвечать, только мотнул головой в сторону панели управления. Санька завел вездеход, и мы двинулись по бесчисленным улицам, поворотам, аркам, паркам, площадям. Картина не стала яснее или проще.

– Не хватало еще появления зомби с наступлением ночи и я сойду тут с ума, – кажется вовсе не пошутил Санька.

Про обед мы забыли. И лишь когда голова начала кружиться от бестолковой езды, мы остановились в парке и решили держать совет.

– Какие предложения? – спросил я. – Давай ты – первый.

– Варианты такие: ехать в другой город и искать там выживших, и так из города в город. Можно еще вернуться в космопорт и попробовать научиться управлять нашим звездолётом. Попробовать улететь самим. Теперь ты.

Я почесал уныло за ухом.

– Аналогично. Теперь остается выбрать между двух зол. Пока что они равноценны. Как же выбрать? Монетку бросать?

Санька кивнул.

– Сами не можем решить. Пусть судьба решает. Пока она нас хранила.

Я задумался.

– Как думаешь, сколько времени займёт научиться летать на звездолёте? – опять прочитал мои мысли Санька. Если так дальше пойдёт он станет экстрасенсом.

– Почти невыполнимо. Мы не знаем их языка. Только тыкать наобум. Так можно либо разбиться, либо улететь в другую галактику. Даже простой сигнал sos сложно отправить, – рассудил я.

Санька закусил губу. Мои пессимистические прогнозы ему явно не нравились.

– Ну, а если будем дальше колесить по городам – чего добьемся? Какова вероятность найти живых? – спросил он в пустоту.

Ни я, ни судьба ему не ответили. На ночь в городе оставаться было опасно. Мы еще проверили несколько зданий, в том числе и больницу, и ресторан, и школу. Результат самый плачевный. Эпидемия выкосила этот город. Не пощадила никого. И случилось это не вчера.

Ночь за городом прошла спокойно. Утро строго спросило: «Ну, что дальше?». А что дальше? Вечером Санька обнаружил комбинацию кнопок, которая запускала сирену. Мы решили ехать по главной улице и сигналить, в надежде, что кто-то услышит и выйдет. Если нет, то мы планировали выехать, таким образом, за город и дальше искать населенные пункты.

Странно и до мурашек неприятно звучал сигнальный вой в этом пустом красивом городе, как волчий вой в зимнем ночном лесу. Надежды наши не оправдались, и город тоскливо смотрел нам в спину, прощаясь. Скорость была на полную. Мы торопились до темноты добраться в жилой район. Опять леса, поля, встречались холмы и вдалеке даже горы. Разговаривали мало, боялись расплескать последние капли надежды. Город замаячил уже к обеду. А нет, это оказался скорее маленький городишко, а может у них такие деревни, не знаю. Дома были одноэтажные, забавные, без особых украшений и излишеств. Клумбы и цветники давно поросли бурьяном. Заборчики покосились. Но сады были полны фруктов.

– Яблоки, Сашка! Режь меня на куски! – кричал Шурик вне себя от радости. – Теперь точно не пропадём.

Мы зашли во двор первого понравившегося нам дома. Навстречу нам кинулось небольшое лысое животное с забавными ушами и принялось оглушительно выть и кусаться мелкими острыми зубками. Розовая тонкая шкура прыгала в бесчисленных складках.

– Пошла вон, Жучка! – топнул на нее Санька. – Мелочь, а туда же!

«Жучка» не давала сказать нам двух слов, цепляла за лодыжки и всячески создавала дискомфорт. Я сгонял в вагончик и принес ей кусок белка со вкусом мяса. Розовое чудо задохнулось от счастья и вцепилось всеми имеющимися в наличии зубами в предложенный обед.

– Ну то-то же! Оголодала тут, бедняга!

Мы пошли осматривать жилье. Всё было открыто. В доме мы взяли только семейный альбом, который лежал сразу у входа. В саду мы набрали яблок, груш, слив. Как давно мы этого не ели! Вытерли румяные яблоки о свои рубашки и ели, ели, ели. Запас фруктов унесли в машину. Больше тут делать было нечего. Надо было двигаться дальше. Мы посигналили несколько минут для верности и поехали. На прощание я оглянулся, хотелось еще раз посмотреть наши яблони…

И тут я увидел, что за нами со всех ног мчится «Жучка», тряся своими розовыми складочками. Я открыл окно и закричал:

– Домой, Жучка! Домой!

Но она, видимо, не понимала по-нашему и упорно неслась вслед за машиной. Вскоре она стала сильно отставать, потом вовсе упала без сил на дорогу и завыла.

– Ну что там? – спросил Санька.

– Жучка с нами хочет. Несется за нами.

Санька обернулся:

– Возьмём?

Я хохотнул:

– Зачем?

И мы ее взяли. Как говорилось в той сказке – «и стали они жить втроём». Дорога окончательно расставалась с лесами и полями и плавно переходила в горы. Тут были такие опасные ущелья и кручи, такие пропасти и пики, что дух захватывало. Наверное, можно сравнить с нашим Кавказом. Дикая, суровая красота гор и дымящиеся вулканы заставили нас забыть обо всем на свете.

День в горах короткий и вскоре ночь накрыла всё своим чёрным непроницаемым крылом. Ночевать решили у дороги. Жучка весело выскочила на волю и побежала осваивать территорию. Мы перекусили и вышли посмотреть на звёзды. Красота, конечно, неописуемая! Здесь, в горах, звёзды становятся ближе и ярче. Мы старались рассмотреть, сквозь бесконечную пелену созвездий, нашу Землю. Где там наши? Как мама? Может у меня уже брат родился? О чем думал Санька, я догадался без труда по тому, как он шмыгал носом. Он был единственной надеждой матери и бабки. А теперь они даже не знают, что он жив…

– Знаешь, Санька, пока живы – не сдадимся! – сказал я.

– Не сдадимся! – подхватил Санька.

Жучке постелили на полу в вагончике и заснули все мертвецким сном.

Глава 14

Утром я проснулся от того, что Санька толкает меня в бок и хохочет в кулак. Он обнаружил, что Жучка страшно храпит во сне. Прямо по-богатырски.

– Последний раз ты спала с нами в кибитке, – строго сказал я, обращаясь к спящим складочкам. – Мы к тебе по-человечески, а ты храпеть! А я-то думаю, что это мне всю ночь заводской гудок снился, как будто я на работу опаздываю, а проснуться не могу. Нет, так дело не пойдёт!

Мы еще посмеялись немножко и, позавтракав, двинулись в путь. «Солнце» еще только расправляло затёкшие за ночь лучи. То там, то здесь мы натыкались на их ослепительные вспышки. Одна из них выстрелила из-за резкого поворота, и Санька не справился с управлением. Машина на приличной скорости полетела над пропастью, и мы стали неумолимо падать. Несколько секунд… Страшных быстрых секунд… Я что-то кричал Саньке… Он что-то мне… Головы … Руки… Всё было разбито в кровь… Мимо пролетела визжащая Жучка с огромными от ужаса глазами…

Глава 15

А-а-а! Как больно! Кто-то бесчеловечно тычет палкой в рану на ноге. Хочу открыть глаза и не могу. Они как заклеенные. Не знаю, может кровь запеклась. Куда же мы упали?

– Санька! – позвал я, каким-то чужим, треснутым голосом.

Ужасно хотелось пить. Я пошарил вокруг себя. Под руку попадались только камни. Но ведь кто-то тыкал в меня палкой?

– Жучка? Санька? Есть кто-нибудь?

Не дождавшись ответа, я стал шарить вокруг дальше и вдруг наткнулся на палку. Она не лежала на земле. Она находилась под углом. И кто-то явно держал ее.

– Эй! Кто тут? – мурашки побежали по моему избитому телу. – Кто?

Я лихорадочно уцепился за палку обеими руками и стал по ней подниматься вверх. Рука нащупала чьи-то пальцы, кисть, одежду. Я обнаружил плечи и голову незнакомца. Мы кого-то нашли! Нашли живого человека! Точнее это нас нашли! Но почему он молчит?

Я стал лихорадочно шарить по одежде. Стикера не было. Он не поймёт меня без стикера. Умыться! Надо срочно умыться и всё увидеть самому. Я стал что есть силы отдирать кусочки запёкшейся крови с ресниц. Было больно. Из глаз потекли слёзы. Они помогали размачивать склеенные веки. Вдруг я почувствовал, как чья-то рука отвела мои руки от лица и стала умывать меня холодной водой. Признаться, я заплакал еще сильнее от такого участия.

Наконец, один глаз открылся и я увидел моего незнакомца в лучах уже заходящего солнца. Похоже, мы пролежали целый день на дне это злосчастного ущелья. Солнце равнодушно складывало свои лучи и готовилось ко сну. Я с удивлением разглядывал красивого очень высокого старика, который присел на камень неподалеку. Он протянул мне сосуд с водой и кусок тряпки. Я скорее закончил отмывать второй глаз и поковылял искать Саньку и стикер. Наш вагончик лежал в пяти шагах от меня. Больше мы на нём уже никуда не уедем. Хлам, разбитый хлам. А вот и Санька! Кто-то заботливо перевязал ему голову и промыл раны. Я даже догадываюсь кто. Он лежал на большом плоском камне. Под головой у него была моя куртка. Он стонал и скрипел зубами, глаза были закрыты. Я решил, что лучше сейчас его не трогать. Жив, и слава Богу! Я кинулся к вагончику искать стикер. И тут меня пронзила умная мысль – ведь на Саньке может быть стикер! И точно! Расстегнув его нагрудный карман, я к своему большущему облегчению, обнаружил сти-кер! И вот я уже сижу возле великана-старика и, всеми силами мысли, стараюсь донести до него – кто мы и чего хотим. Старик кивает головой, что понимает, что-то бормочет на своём языке. Я для ясности жестикулирую, как могу, показываю грязной побитой рукой на Саньку, на небо. Монолог мой был окончен. Теперь я жаждал услышать ответ, а скорее вердикт.

– Моё имя Лесьяр. Я – пастух. Живу в этих горах всю свою жизнь. Тут жили мои деды и прадеды. Целый день стадо моих длиннорогов находится вон в той пещере, а ночью я выпускаю их пастись. Солнце губительно для них. Раз в два-три года я спускаюсь в долину Юкинга и продаю часть стада. Я слышал от отца и деда о Земле. Знаю, что у вас такая же красивая планета, как наша. Я обнаружил вас здесь час назад. Помог тому мальчику. А ты лежал неподвижно, как мёртвый. О болезни я ничего не слышал. Скот я продал год назад и не собирался к людям в ближайшее время. То, что ты рассказал, поразило меня. Неужели, вся планета вымерла.

– Я не знаю, – вставил я. – Может, и не вся. Вы же живы. А вот мы, как только прилетели и посетили космопорт, сразу заболели. Мы оставим вам лекарство, на всякий случай. Оно у нас собой.

Лесьяр с благодарностью поклонился.

– Мне жаль вас. Я пока не знаю, как вам помочь. Я ошеломлён новостями. Подумаю. Давай перенесем твоего друга и вещи в пещеру. Я дам вам молока, сыра, лепешек. А сам уйду пасти стадо и думать.

Мы принялись за работу, пока солнце еще не совсем погасло. Саньку устроили на самодельной кушетке. Он пришёл в себя и старался терпеть боль, которую приносило выбитое плечо и разбитая голова. Как это мы еще живы остались?! Жучку устроили у него в ногах. Она сильно пострадала. Теперь у нас не было средства передвижения, крова и аппарата, производящего белок. Такой удар будет перенести не просто. Свой стикер я так и не нашёл. Фонари наши разбились, и мы попросили старика как-то осветить его каморку.

– Вы не видите в темноте? – удивился он.

– А вы? – в свою очередь удивились мы.

– Прекрасно вижу.

– А масло у вас есть? Растительное, – спросил Санька.

– А как же, найду! – он покопался в темноте каморки и подал нам сосуд.

– Давай спички и кусок тряпки. Сейчас светильник организуем.

И вот уже в каморке намного уютнее. Желтый тёплый свет падает на каменные корявые стены, на столетнюю кушетку, на грубо сколоченный шкафчик. Тут явно жил аскет. Похоже, интерьер, и правда, не менялся здесь веками. На столике под куском полотна мы нашли молоко, сыр, лепешки. Как только старик вышел из каморки послышался гул внутри пещеры, топот тяжелых копыт и, казалось, земля затряслась под тяжёлым натиском мощных животных. Двери в каморку не было, только узкий вход, и мы видели тени, проносившихся с рёвом, длиннорогов.

– Что будем делать? – с набитым ртом спросил Шурка. – Есть идеи?

– Пока никаких, кроме, как надеяться на старика. Либо просто выбраться на дорогу и брести до города. Всё. Идей нет. Может он знает короткую дорогу к ближайшему городу.

– Знает, это точно. Нам бы надо подать как-то сигнал бедствия. Может у них тут какое-то космическое МЧС есть? – предложил Санька.

– А я думаю, они не дурнее нас с тобой и давно его уже подали. В самом начале эпидемии. Кстати, старик наверняка умеет читать. Это поможет нам в информационном плане.

– Поможет, – с усмешкой подтвердил Санька. – Только вряд ли он захочет бросить свое стадо и пойти по городам и весям с двумя мальчишками искать выход. Максимум – проводит до города.

– Тоже верно, – согласился я. – Если они подали сигнал бедствия в космос, то МЧС должно быть уже здесь. Только вот выживших нет, заболевание очень опасное и они просто могут улететь отсюда, не заметив нас. Надо поговорить с пастухом и подать сигнал бедствия с хорошо заметного места.

– Ты лучше вот что, – продолжил я. – Скажи, что у тебя болит и можешь ли ты идти дальше.

Санька вначале закивал, потом отрицательно помотал головой. Набитый рот позволял только жестикулировать.

– Голова гудит и подкруживается. Плечо опять же разбил. На ногах синяки и ссадины. Но это уже ерунда. Может завтра или послезавтра двинем дальше.

Стадо покинуло пещеру. Было тихо и темно. Мы наелись и решили выйти на свежий воздух. Присутствие старика в такой ситуации успокоило наши взволнованные души, вселило уверенность и некое спокойствие. Мы посылали мысленные послания своим мамам, уверяя их и себя, что вернёмся несмотря ни на что. Звёзды перемигивались короткими разноцветными вспышками. Едва заметный ветерок искал кого-то по тёмным ущельям. Стада нигде не было видно.

Мы уже собирались заходить в пещеру, как я заметил краем глаза, движение в небе. Огромный тёмный треугольник с огнями по углам стремительно пролетал на фоне многочисленных звёзд.

– Самолёт! – заорал я первое, что пришло в голову.

Мы метнулись в его сторону и не сводили с него глаз, пока он не исчез за хребтом.

– Уже лучше, – сказал Санька. – Значит, здесь есть еще живые. И мы можем опять надеяться.

Мы еле угнездились на узкой твердой кушетке и забылись счастливым взволнованным сном. Мне снился дедушка. Он присел на краешке кушетки. Я помню еще подвинул ноги, чтобы он мог сесть. Он сидел и удручённо качал головой.

– Как же так? – повторял он чуть слышно из раза в раз.

Я пытался ему рассказать, как всё было на самом деле, что мы попали сюда случайно, по глупости. Что мы не хотели! Но слова путались, спотыкались, никак не хотели складываться в связный рассказ. Я почувствовал, как горячая слеза поползла из внешнего уголка глаза, прожигая на щеке и в душе дорожку. Хотелось сесть и крепко обнять дедушку. Но мешал Санька. Он навалился на меня и руки мои затекли. Если бы я пошевелился, он бы попросту упал. Дед посидел, повздыхал и вышел. Я кинулся за ним:

– Дед, дед, не бросай нас тут! Де-е-д! – закричал я что есть мочи и проснулся.

Санька тёр ухо и гундел:

– Ну и здоров же ты, брат, орать! Ячуть-чуть не оглох! Предупреждать надо! Я едва с кушетки не грохнулся.

Сон… Ну, хоть во сне с дедом увиделся. Я так по нему соскучился! Слеза оказалась настоящая…

В каморке была густая темнота. Жучка беспокойно возилась где-то в углу. Лампадка нас опять выручила – вернула свет. Я на цыпочках подошел к грязному розовому комку и увидел… Нет! Только не это! Жучка смачно грызла наш единственный стикер! И мало того – она разгрызла его по-по-лам! Зря я не бросил ее там в деревне! Как теперь нам общаться со стариком? Я дрожащими руками вырвал из слюнявого рта драгоценные куски, рассмотрел их при свете лампы, расправил, как мог.

– А я тебе говорил – на кой она тебе? – «поддержал» меня Санька.

– Выкидывать пока не буду, – буркнул я безнадёжно. – Вдруг еще работает.

Вскоре старик Лесьяр пригнал стадо. Рёв животных наполнили абсолютную тишину пещеры. Значит, уже рассвет. Он вошел в каморку и посмотрел на нас задумчивым взором. Я вытащил кусок стикера и поздоровался с ним. Потом извинился, что мы съели почти все его запасы. Лесьяр махнул нам рукой, и мы вышли наружу.

– Там ручей. Умойтесь. Поедим и поговорим, – отрывисто «произнес» он.

Я с огромным облегчением вздохнул и толкнул Саньку локтем – работает. Мы умылись и поскорее вернулись. На траве старик расстелил потёртый коврик и принес еды: молоко в сосуде, лепешки. Жучка приковыляла к нам со всеми своими складочками и, тоскливо повизгивая, выпрашивала еду.

– Я думал о вас всю ночь. Видимо эпидемия была очень стремительная и очень опасная. Ваш корабль вёз спасительное лекарство и наткнулся на пиратов. По всей видимости, те знали, что на вашем судне лекарство. И их целью было его уничтожить. Вывод вытекает такой: пираты заинтересованы в том, чтобы эта планета погибла, стала безжизненной и беззащитной перед их натиском. Не удивлюсь, что это они посеяли смертельную бациллу над планетой. Разумно предположить, что наше правительство успело послать сигнал бедствия на другие планеты и в соседние галактики. Ученые, работающие в подземных лабораториях Земли, получили экстренное указание разработать лекарство против этого страшного заболевания. Правительство, видимо, не надеялось, что справится силами только своих местных учёных. Значит, над нашей головой может пролетать не только спасательный транспорт, но и пиратский. И нам надо быть осторожными. Пираты могут охотиться за вами и лекарством. Подготовим костер днем на открытой площадке. Разжигать не будем. Как только удостоверимся, что над нами пролетают спасатели, зажжем наш костёр.

– А сколько мы будем так наблюдать и решать? – спросил, поправляя сбившуюся на голове повязку, Санька.

– А мы устроим ловушку! – огорошил нас Лесьяр. – В соседнем ущелье разложим этой ночью костёр. А сами из засады будем наблюдать – кто пожалует.

Идея неплохая. Лесьяр ушёл спать. А я поменял повязки другу, отмыл в ручье наше розовое недоразумение по имени Жучка и пошёл побродить по окрестностям. Санька лежал в тенечке. Много ходить ему было пока нельзя. Жучка тащилась за мной с невероятным упорством по всем склонам и камням. Глупая животина! Лежала бы себе в теньке, зализывала раны.

За целый день никакого движения в воздухе не было. Ни тарелок, ни самолетов, ни вертолётов. Зато в камнях встречались самые забавные ящерки, а в воздухе летали удивительные насекомые, которые искали редкие горные цветочки.

День тянулся бесконечно долго. Пообедали, поужинали. И вот, наконец, «солнце», устав терзать нас ожиданием, сложило колючие лучи и закатилось за гору. Лесьяр вышел из пещеры и повел нас в сумрак ущелий. Там мы под его руководством быстро собрали хворост. Он умело сложил большой костер в одном месте, а потом другой – много дальше. Находились мы досыта. С непривычки ходить в темноте, сильно побили ноги. Но это было совсем не важно. Лесьяр выгнал стадо длиннорогов и угнал их в соседнее ущелье. Потом вернулся и поджёг дальний костёр. Высокое гулкое пламя постепенно овладело сучьями и устремилось вверх, взывая о помощи. Прошла, казалось, вечность. И вот на фоне равнодушного звёздного неба появляется сияющий треугольник. Он останавливается на приличной высоте прямо над костром, выпускает широкие яркие лучи и начинает обследовать ими местность. Всё, что движется в поле луча, сразу поражается лазером с «тарелки». Смертью храбрых погибли одна змея и две ящерки. Нет, спасатели так не действуют. Мы глубже спрятались в канаву и тщательнее укрылись под ветками. Замерли. Треугольник по кругу прошел ущелье и исчез в темноте гор.

– Видал? – шепнул я Саньке.

– Видал. Хорошо, что мы сами костёр до сих пор не разводили, – констатировал он в ответ.

Как тут спорить? Мы несколько раз подбрасывали ветки в костёр. И лишь в середине ночи, когда уже спать хотелось жутко, появился дискообразный объект над нашим сигнальным костром. Корабль осветил место вокруг, приземлился и оттуда вышли трое в желтой спецодежде и скафандрах. На рукавах у них были какие-то опознавательные знаки. С помощью фонариков они обыскали прилегающую территорию, посовещались. Один из них нажал кнопку на приборе у запястья, и мы услышали громкие чёткие слова на непонятном языке. Лесьяр посмотрел на нас и передал мысленное сообщение:

– Это спасатели с соседней галактики Большого Пса. Ищут выживших. Решайте. Можете пойти с ними. Они говорят, что эпидемия унесла миллиарды жизней на нашей планете. Они пождут короткое время и улетят.

Спасатели сели у костра и ждали. Сообщение трижды предупредило окрестности, пока мы с Санькой решали. И вот спасатели встали и двинулись к кораблю. Мы выскочили как ошпаренные и побежали за ними с громкими криками. Трое остановились и оглянулись. За черными стеклами скафандров нельзя было различить лиц. Я добежал первым и, задыхаясь, начал усиленно передавать сообщение с помощью стикера. Рука старика властно легла мне на плечо и заставила остановиться. Он поклонился и стал разговаривать со спасателями. Он показывал на нас, на стикеры, на небо, потом туда, откуда мы попали к нему. Спасатели что-то уточняли. Лесьяр повернулся к нам и сказал:

– Они возьмут вас. Я сказал, что у вас есть лекарство, которое они так ждут. Осталось в живых всего пятьдесят представителей нашей планеты. Среди них дети. Их можно еще спасти. Они в тяжелом состоянии. Пираты контролируют эту территорию, тут небезопасно. Спасатели эвакуируют больных жителей на свою планету в карантинную зону. Предлагают лететь и мне. Я отказался. Моя жизнь уже прожита. Хочу умереть на своей планете. Пойдемте за вещами. Они будут ждать вас здесь.

Мы забрали рюкзак, тепло попрощались со стариком. Жучка надрывно выла и рвалась к нам. Взять с собой мы её не могли. Лесьяр обещал позаботится о нашем питомце.

И вот мы уже внутри корабля спасателей. Стикеры помогли нам понять указания, которые давал сопровождающий. Нас вели по длинному спиралеобразному коридору, красиво украшенному орнаментами из металлических пластин. На входе в большой зал, нас вторично просканировал робот, как нам объяснили на наличие вирусов. В зале было красиво необычно и фантастически уютно. Наверное, это была кают-компания. Цвета бежевый, молочный, бледно-золотистый создавали приятную обстановку. Наш неряшливый потрёпанный вид с ранами и синяками явно вносил дисгармонию в эту комнату. Но нас принимали как дорогих гостей. Нас окружали люди. Да, да, люди! Красивые высокие люди с большими умными глазами и тонкими прямыми носами на благородных лицах. Они говорили между собой на странном языке. Мелодичные звуки могли напоминать французский, но это был не он. Стикер донес до нашего сознания информацию:

– Приветствуем вас, земляне, на нашем корабле! Наш корабль осуществляет спасательную операцию на планете Дайяд. Население планеты погибло от страшной эпидемии. Нам был послан сигнал бедствия. Мы откликнулись, но было уже поздно. На борту имеется реанимационное отделение. Там лежат больные, которых можно еще попробовать спасти. Старик сказал, что вы привезли с Земли лекарство. Это правда? Что вы хотите взамен ?

Я выступил вперед и мысленно ответил:

– Товарищи, мы действительно с Земли. Вот лекарство, которое спасло нам самим жизни, когда мы здесь заразились. Возьмите его, пожалуйста!

Я поскорее снял рюкзак и выложил на стол пакеты с прозрачными капсулами. Один из сотрудников взял их и вынес из комнаты. Я выбрал себе в качестве собеседника высокого мужчину в красивом военном костюме и обратился к нему.

– Извините, у нас всё же есть просьба. Мы хотели бы вернуться на Землю как можно скорее. На какую планету вы летите? Скоро мы там будем? Сможете вы нас доставить на Землю. Нас родители ждут.

Мужчина понимающе закивал и «ответил»:

– Я – командир судна. Моё имя Зарян. Мы жители планеты Рутея. Мы будем там через 30 квадров. По-вашему это через два дня. Желание вернуться к родителям похвально. Мы чтим своих родителей. Я доложу начальству о вашей просьбе и, думаю, ее удовлетворят.

Я переглянулся с Санькой.

– Сань, ты слышишь? Удовлетворят! Понимаешь? – тряс я его. – Вернёмся! Понимаешь? Сан-ка!

Мы, не сговариваясь, обнялись. Чувства переполняли наши сердца. Надежда окрыляла и поила нас своим целебным молоком.

– Вы сказали – «Рутея»? – обернулся я к командиру.

– Рутея. Галактика Большого Пса.

Не может быть! Соо… Неужели… Какое совпадение!..

– Товарищ командир, разрешите обратиться? – На Рутее живет мой давний друг Соо. Такой зеленый ментразоид. Он в МЧС работал. Там еще мама его жила.

– Что значит «жила»? – вмешался совсем молодой человек. – Она и сейчас живет. Соо в нашей смене. Да я его сейчас позову. Разрешите, товарищ командир?

Зеленые синие красные круги поплыли перед моими глазами и я выпал из мира реальности.

Глава 16

– Кажется, я начинаю сходить с ума, – тоскливо произнес Санька. – Ты что, кого-то здесь знаешь?

– Это же Соо! – тормошил я ничего не понимающего друга. – Зеленый! Неужели, я вот так просто его увижу?!

Объяснять всё по порядку у меня не было ни сил, ни времени. От нетерпения я даже выглянул в коридор.

Прошло не больше пяти минут и на пороге возникло зеленое марево.

– Соо! – закричал я. – Соо! Друг ты мой дорогой!

Я кинулся в это тугое зеленое море и, сквозь довольное бульканье пузырьков, «услышал» голос ментразоида:

– Санька, брат, ты как здесь? Вот кого-кого не ожидал увидеть, так это тебя!

Он поднял меня своими сильными большущими руками и заглянул мне в лицо.

– И дед здесь?

Я отрицательно замотал головой.

– Вырос-то как! Отец в порядке? Мать?

Он поставил меня на пол и похлопал по плечу:

– Ну, пойдем, всё мне расскажешь. Столько не виделись! Я думал с концами.

Окружающие смотрели на нас с явным удивлением и добродушием.

– Соо, разреши тебе представить моего друга Сашу. Он – дедушкин сосед. Мы с ним, понимаешь ли, попали в переделку.

Я рассказал Зеленому всё как было – кратко, без подробностей. Он качал ошеломлённо головой и приговаривал: «Санька, Санька!».

– Соо, голубчик, нам надо вернуться как можно скорее! – подытожил я умоляющим голосом.

Зеленый крякнул и, приобняв меня, пообещал:

– Буду хлопотать! Везде где только можно! Не переживай! Всё уладится! Как же я рад тебя видеть! Сашка..!

Мы еще долго болтали. Я рассказал ему про деда, про маму, про отца, про учёбу, про братика. Только про Олесю постеснялся.

– Ты теперь наш национальный герой будешь! – вдруг сообщил Соо.

Я опешил.

– Ну, как же! Доставил бесценное лекарство на планету. Спас последних жителей планеты Дайяд.

– Вот, вот, – пробурчал расстроенно я. – Если бы я всех спас. А то последних! Да и не один я был, а с Шуркой. Жаль, что вовремя не успели.

– Пираты всё сделали, чтобы вы не успели, – булькнул Соо. – Вашей вины нет.

– А что теперь будет с планетой? – спросил, молчавший до сих пор, Рыжик.

Соо почесал пузырьковый живот и задумался:

– Военный Межгалактический совет решит. Выдвинут космические войска на борьбу с пиратами, на защиту планеты. Установят карантин на Дайяд. Жители останутся теперь у нас. Их слишком мало, чтобы противостоять пиратам и налаживать нормальную жизнь. Видишь, Санька, разрушить легко, а вот построить заново сложно.

Он забурлил тысячей пузырьков, вставая:

– Ну, мне пора, брат! Смена! Увидимся еще!

Он окружил меня изумрудным кольцом, и мне стало так спокойно на душе. Вернёмся, обязательно вернёмся!

Время на Рутее пробежало как пара часов. Соо дали отпуск по такому случаю. Он поселил нас у себя, познакомил с мамой. Большая зеленая замечательно добрая мама сразу покорила наши сердца. Чем только вкусным она нас не кормила: и магнусами с кремом, и фефёклами жареными и буранаками на палочках. Я даже пару рецептов себе записал.

Соо возил нас на своём флаеботе по всем окрестностям. Мы посмотрели рощу стеклоридисов и порыбачили на реке. Санёк, как бывалый рыбак, поймал больше всех лестанок и геккилей. Хорошо здесь было, красиво. Города удивляли необычными зданиями и мостами. Такое интересное у них метро – с машинами времени! Голова шла от диковинок кругом, а нужно было поскорее домой возвращаться.

Правительство приняло во внимание нашу просьбу и заступничество Соо помогло тоже. Нам разрешили лететь на ближайшем транспорте на Землю. Экспедиция, с которой мы полетим, должна была доставить на подводную станцию в Тихий океан новую смену сотрудников. Отлёт был назначен на утро завтрашнего дня. Три дня на Рутее пролетели незаметно. Мама Соо весь вечер пекла и стряпала – готовила нам в дорогу еду. Соо свозил нас в столичный зоопарк. Кого только мы тут не увидели! Со всех соседних галактик собраны здесь были самые интересные и необычные экземпляры. Эстерии прозрачные исчезали во время охоты, наары разделялись на несколько частей в случае опасности, фывары имели зеркальную окраску. Да что там, всего не перечислить!

Фотографировать нам не разрешили. Но память нам пообещали оставить. Соо подтвердил чиновникам, что детям такого возраста не поверят, если они расскажут такую «байку».

Эту ночь мы не спали. О чем только мы втроем не переговорили! Санька так и подпрыгивал, ему никак не сиделось на одном месте. Он всё считал часы и минуты до отлёта. А я всё гадал, встретился ли мы еще с моим Соо.

– Ты прилетай, Соо, к нам! – звал я его. – Транспорт ведь ходит!

Он качал прозрачной головой.

– Нельзя нам показываться. Строгое указание правительства. Даже если я и завербуюсь на работу на Землю, в экспедиции, ничего это не изменит. Не разрешено покидать закрытые станции. Так что давай ты! – улыбнулся он. – У тебя это лучше получается.

Я понял его юмор. Да уж что-то зачастил я в космос.

– Ты мне вот что подскажи, Соо, дружище: сколько дней на Земле прошло с тех пор, пока нас не было? Смотри, мы ушли из дома в ночь c 5 на 6 июня. Мама должна была 6 числа к вечеру приехать на поезде.

Соо визуализировал экран компьютера и стал быстро вычислять.

– Можешь не переживать. Я добавил время полета до Земли. Вы прилетите 7 июля к 11 часам вечера. Придумаете что-нибудь. Или вернуть вас прямо в день и час, когда вы пропали?

Санька так и подпрыгнул.

– Вернуть, Соо, миленький! Мне так от мамки достанется – живым не вернусь!

Соо весело забулькал, колыхая безразмерным зеленым животом.

– Только вот в чём штука, товарищи гусары! При переброске ваши воспоминания о поездке сотрутся в ноль. Ничего помнить не будете. Согласны?

Я отрицательно замотал головой – ни за что! Рыжик озадаченно оттопырил нижнюю губу, размышлял:

– Один раз довелось в космосе побывать – и то забуду, – сам себе объяснял он. – Жалко. Лучше битому быть. Разве впервой?

Я похлопал его по спине.

– Прорвёмся! Придумаем что-нибудь! Представь, что бы было, если бы нас уже 10 дней искали!

– Не хочу представлять. Ужастиков с меня достаточно!

Рюкзак был давно готов. Его потрёпанное старое пузо раздулось от припасов «на дорожку», которые собрала мама Соо, от сувенирчиков и подарков на память от самого Соо. Гигон проснулся и потянулся всеми своими утренними лучами, будя округу. Последнее наше утро на Рутее. Должно сказать – жаль, ан нет – ура! Первым подхватился Санька, услышал, как гремит на кухне посуда, а следом за ним и я. Завтрак прошёл в веселом, а да что там, в бешено веселом настроении. Мы с Санькой так смеялись и улыбались, что затмили своими лучезарными улыбками сам Гигон. Соо старался скрыть свою грусть за шутками-прибаутками. Его мама тихонечко вытирала набегающую слезу уголком фартука. А мы… Мы были просто счастливы!

Космопорт встретил нас умытыми сверкающими, по-утреннему бодрыми трассами. Звездолёты разных мастей и размеров, как на технической межгалактической выставке демонстрировали себя и свои супер возможности. Но до того ли было нам? Глаза жадно искали наш единственный звездолет, который доставит нас на родную Землю. Почему-то на взлетно-посадочных полосах собралось такое множество народу. Мелькали цветы, взволнованные лица, шарики, флаги. Неужели, нас провожать? Через несколько минут прибыл военный транспорт с чиновниками и генералом. Начался короткий митинг.

– Уважаемые жители Рутеи, сегодня мы провожаем очередную экспедицию на планету Земля. В ее состав вошли два землянина, два храбрых мальчика. Александр Мазуров и Александр Савосин доставили на планету Дайяд бесценное лекарство. Им угрожали пираты, но они сумели сохранить лекарство! И более того, спасли жизни оставшимся пятидесяти жителям планеты Дайяд. Мы выражаем им искреннюю признательность, восхищаемся их смелостью и награждаем их орденами Славы Первой степени.

Соо подтолкнул нас вперед. Мы с Санькой переглянулись. Ну какие из нас герои? Кругом все захлопали, закричали, флаги и шары заколыхались разноцветным морем.

– Пошли что ли? – усмехнулся Санька.

И мы вышли вперед.

– Для вручения почётных наград приглашается житель планеты Дайяд Арси Ким.

Из толпы вышел солидный мужчина с ранами на лице и мешками под глазами. Видно, что он тяжело болел и лишь сейчас пошёл на поправку. Он откашлялся и сказал:

– Благодарю правительство приютившей нас планеты за оказанную мне честь. Но я хотел бы передать ее другому человеку.

В группе чиновников пробежало недовольное волнение.

– Сегодня утром в больнице я рассказывал, что приглашен на эту торжественную церемонию. Мои слова услышал медбрат, делающий моему соседу перевязку. Он буквально подскочил ко мне и заставил несколько раз повторить имена героев, которых я буду награждать. Реакция мужчины повергла всех пациентов в шок. Он сел на пол и заплакал навзрыд, он бился головой о край кровати и повторял: «Не верю! Не верю!». Медбрата увели. А медсестра, пришедшая ему на замену, рассказала невероятную историю. Несколько лет назад проходящий мимо транспорт оставил на этой планете нескольких землян. Их подобрали в открытом космосе в спасательной капсуле. Все они были искалечены, истощены и обезвожены. Пострадавшие рассказали, что работали по контракту на Марсе. Во время бунта им удалось уйти живыми из кровавого побоища, сев в спасательную капсулу. Однако, отсутствие опыта управления судном, а также отсутствие еды, воды, лекарств, сыграло с ними плохую шутку. Два человека погибли в полёте от потери крови, двое уже здесь в больнице, а один человек выжил. Но вот его память отказалась ему служить. Он не помнил: кто он и откуда. И вот сегодня мои слова дали толчок его воспоминаниям. Он пришел в себя от потрясения и сейчас он здесь. Разрешите мне пригласить сюда Ивана Савосина.

Санька судорожно вцепился мне в запястье и я краем глаза увидел его бледное лицо и трясущиеся губы.

Из толпы пробирался высокий рыжеволосый мужчина. Крайнее волнение читалось на его волевом умном лице. Он шагал и не видел никого вокруг. Люди расступались под его натиском.

– П-па-п-ка! – прошептал непослушными губами Санька.

– Пап-ка! – закричал он что есть силы и рванулся в толпу. – Пап-ка! Родненький! Не верю!

Толпа бешено заколыхалась, словно океан во время внезапной бури. Люди мгновенно раздвинулись и по этому живому коридору побежали навстречу друг другу двое… Двое, которые уже не надеялись встретиться никогда. Двое, которые надеялись и верили, не смотря ни на что!

– Сы-нок, сы-нок! – прижимая к себе, повторял отец такое родное и такое забытое слово. – Да неужели это ты? Дай я посмотрю на тебя! Какой большой стал! Какой большой! Сашенька! Голубчик ты мой! Да как же ты здесь?

Санька не мог отвечать, только мотал головой и плакал. Веснушки совсем промокли на его взволнованном счастливом лице. Я с трудом понимал, что происходит. Ясно было одно – Санька нашел отца и домой мы полетим втроем. Как нам вручили награды, я помню смутно. Столько ликования, столько поздравлений и сочувствующих слов, пусть даже на чужом языке, я никогда в своей жизни не слышал. Нас провожали точно, как героев.

Я обнялся в сотый раз с Соо и, кажется, в сто первый с его мамой и зашел на борт звездолета. Санька с отцом уже были тут. Из иллюминатора хорошо было видно весь космопорт, масштаб митинга и колоритную фигуру моего Соо с мамой. Прощай, друг! Пути Господни неисповедимы, авось встретимся!

Картинка качнулась и быстро скрылась из поля зрения. Звездолет взял курс на Землю. Рутея мгновенно превратилась в детский разноцветный шарик.

Полёт прошел в бесконечных разговорах. Мы трое даже забывали пообедать и поужинать. Столько всего надо было сказать друг другу, о стольком распросить. Мы договорились о том, какую версию происшедшего будем говорить дома на Земле. Никаким космосом и пиратами пугать близких не будем. Скажем, что пошли посмотреть на светящиеся шары и заблудились. Набрели в чаще на избушку охотника. Там и нашли отца Сашки. Про потерю памяти тоже скажем. Конечно, врать не хорошо, но иногда это ложь во спасение.

Нас высадили ночью у реки. Прощание было коротким. Ветерок с реки первым встретил нас, блудных сыновей, потрепал за плечо, заглянул в самую душу:

– Вернулись? Даже не верится!

Нам тоже не верилось! Мы, как маленькие, взялись за руки и побежали по росистой траве, под звездным родным небом…домой!

Сколько было радости дома, когда мы вернулись! Сколько криков, охов, ахов, валерьяновых капель и карволола, подзатыльников и ошеломлённых лиц!

Мама обнимала меня без конца и приговаривала: «Сашка, Сашка, садовая голова! Счастье, что вернулся!» Барин прямо таки сошел с ума от радости – вылизал меня с ног до головы. Нас и ругали и хвалили одновременно. Свет горел до утра на всей улице. Соседи, сонные, ничего не понимающие, прибегали посмотреть на вернувшегося Ивана. Санькина мама не отпускала руку мужа ни на минуту, боялась, что это сон.

– Как же так, Санька, – в который раз спрашивала она, обращаясь к сыну. – Папку нашёл? Да как же это?

Бабка лежала на кровати и охала. Дашка поминутно к ней подбегала и успокаивала.

– Папочка! Миленький! – щебетала дочка. – Ты мне столько раз снился!

Саньку и меня в сотый раз заставляли рассказывать о своих приключениях. Мой отец по рации дал отбой поисковой операции, которую развернули в окрестностях силами МЧС.

Дед смотрел на меня с большой долей недоверия и я, улучив момент, вызвал его в укромный уголок.

– Дед, ты это, прости, что я так вот пропал. Это всё по глупости получилось.

И я рассказал ему всё, как было, взяв с него слово, что всё это останется между нами.

– Я Соо видел, представляешь! – восторженно рассказывал я.

Дед качал головой и отвечал:

– С трудом. Больше похоже на сказку. Самое удивительное, что вы Ивана в последний момент нашли. Точно рука Проведения. Под счастливой звездой родился Ванька. А мы искали вас своими силами, потом вызвали спастелей. Лене пока сказали, что ты с Олесей уехал. Не хотели ее волновать.

С утра я позвонил Олесе. Она ехала на электричке в Глухорёвку. Ей еще предстояло узнать, как мы тут развлекались в ее отсутствие…

А впереди было еще целое лето!

КОНЕЦ