Вирши Слепого Пью [Вольдемар Хомко] (fb2) читать онлайн

Вольдемар Хомко Вирши Слепого Пью

Дундук и Тютя

Часто ли вы замечали на улице небольшие стаи собак, постоянно вертящиеся возле магазинов, рыбных и мясных лавок? Ждущих, чтобы прохожие кинули им немного еды или лежащие у входа в ожидании скромного подаяния? Уверен, кто-то хоть раз, но видел такие собачьи группы, но проходил мимо, особо не задумываясь, что там у них происходит, в этой отдельно взятой собачьей шайке-лейке.

Я хочу вам рассказать об одной такой мелкой своре, живущей и действующей по своим внутренним законам, как и великое множество подобных ей собачьих стай.

Был у этой своры вожак по кличке Клык, самый сильный и зубастый самец, всегда умеющий урвать свой кусок добычи и оставляющий после себя объедки, которые подбирали более слабые члены группы. Были и другие самцы и самки, в большинстве своём разномастные представители собачьего племени кроме одной, таксы по кличке Тютя. Она недавно прибилась к стае, так как убежала от хозяйки во дворе, и теперь скиталась вместе с остальными уличными бродягами, потеряв всякую надежду найти свой родной дом. Тютя была охотничьей собакой, но она не привыкла добывать себе пищу сама, дома у неё всегда стояли миски с едой и водой, а теперь приходилось доедать остатки за более сильными членами собачьего коллектива. Она очень сильно похудела, но всё-таки надеялась, что скоро хозяйка найдёт свою любимицу и Тютя вернётся на свой любимый пушистый коврик в прихожей.

Был в собачьей стае и большой лохматый пёс, неизвестно какой породы, отзывался на кличку Дундук, он уже не помнил, откуда появилось такое имя, ему было всё равно. Главное, чтобы каждый день ему перепадал кусок с общего стола, а дальше будь что будет.

И вот однажды, собачья свора сидела возле рыбного магазина, ожидая, когда продавец вынесет им рыбьи потроха. Каждая собака расположилась как ей удобно, кто-то лежал, кто-то сидел. И вот они дождались своего обеда. Продавец вышел на улицу с пакетом костей и потрохов и положил его на тротуар рядом с магазином. Как только он сделал шаг в сторону двери, вожак Клык тут же возник возле пакета и начал выискивать самые сладкие куски, рычанием пресекая попытки других членов стаи приблизиться к добыче.

Наконец Клык отошёл в сторону и остальные набросились на порядком опустевший и изобдранный острыми когтями пластиковый мешок, раздирая на части то, что осталось. Дундук был среди них и через пару секунд у него в пасти уже было два приличных хребта с остатками рыбы. Отойдя в сторону, он принялся за обед. Объев одну кость, он решил передохнуть и огляделся вокруг. Каждый пёс был занят своим обедом, одна только Тютя сидела в сторонке, жалобно глядя на других и слегка подвывая от мучившего её голода.

Дундук смотря на неё вдруг почувствовал, что хочет отдать последнюю кость этой маленькой собаке. Такого с ним никогда не было. Всю недолгую жизнь он заботился только о себе и не ждал ни от кого ни помощи, ни еды, ни крова. Но тут, что-то словно переключилось в нём, словно какой-то особый собачий рубильник щёлкнул в голове у этого лохматого пса.

Он взял в зубы оставшуюся кость, и подойдя к Тюте, положил гостинец перед ней на землю.

Остальная свора молча смотрела на странные действия пса, но никто не двинулся с места. Один только Клык недобро ощерившись, махнул хвостом и перевернулся на другой бок.

Так началась дружба Дундука и Тюти.

Теперь они держались особняком, но продолжали участвовать в жизни собачьей своры. Когда происходили стычки с чужаками из конкурирующих стай, Тютя держалась на расстоянии, ожидая, когда кончится драка. А потом подбегала к раненому Дундуку и пыталась зализывать его ранки и ссадины как могла.

В свою очередь, Дундук, при дележке еды, полученной от людей, старался урвать двойную порцию. Себе и Тюте.

Законы собачьей стаи суровы. Не всегда люди щедро делились с собаками остатками еды, и тогда почти всё съедал вожак Клык, облизываясь и не подпуская остальных к тому, что удалось добыть. И тогда остальные члены стаи оставались голодными и грызли всё, что попадалось на пути следования их собачьей группы.

Однажды вожак Клык, во время отдыха возле небольшой помойки подошёл к Дундуку и Тюте. На правах главного в стае, он захотел познакомиться с маленькой таксой поближе и поэтому, оскалив зубы, посмотрел на Дундука, ожидая, когда тот отойдёт в сторону. Но лохматый пёс не двигался с места, понимая своим собачьим умом, что, если он не защитит Тютю сейчас, он не сможет больше дружить с ней. Что-то сломается в отношениях большого неуклюжего пса и маленькой изящной таксы.

Поэтому он выпятил грудь, оскалил зубы и посмотрел прямо Клыку в глаза, показывая, что он не даст в обиду своего маленького друга. Клык был матёрым старым самцом, поэтому недолго думая он кинулся вперёд и начал кусать Дундука, мотая его по земле. Наш лохмач пытался сопротивляться, но опыта у него было маловато, и через несколько секунд он уже валялся на земле поскуливая, а Клык, держа лапу на груди поверженного врага, оглядывался вокруг. Но никто из собачьей стаи не захотел вмешиваться в этот инцидент.

Таковы законы природы. Побеждает тот, кто сильнее.

Потом Клык приблизился к Тюте, намереваясь получить то, что заслужил, но в этот момент маленькая собачка накинулась на вожака Клыка с мрачной яростью волкодава; со стороны казалось, что она готова сожрать опытного пса, закаленного в сотнях боёв.

Такой порыв остановил Клыка, он решил подождать пока представится более удобный случай и отойдя в сторону, растянулся на земле, прикрыл морду лапой и задремал.

Тютя же начала ухаживать за израненным другом. Она как обычно пыталась помочь, зализывая ранки и ссадины, полученные в бою с Клыком. Дундук благодарно поскуливал, но силы у него были не те, так что он только и смог, что отползти за помойку и впасть в забытье.

Тютя, видя, что её другу плохо, решила сама попытаться добыть немного еды. Она знала, что рядом есть большой магазин, где ходит много людей. Собачья стая там никогда не паслась, так как еды никто им не давал. Но всё равно Тютя решила попробовать. От помойки она побежала к проезжей трассе, пересекла её и кинулась в сторону огромного магазина, надеясь всё-таки получить там немного пищи для Дундука и для себя.

Добежав до входа, она села напротив автоматически открывающихся дверей и непроизвольно поджав левую лапку, начала ждать собачьего подаяния.

Кто-то чмокал ей языком, кто-то пытался схватить её на руки. Она не давалась, отбегала, а потом снова возвращалась на своё место. Наконец, старая женщина кинула Тюте кусок булки, но она решила дождаться мяса, чтобы Дундук быстрее пришёл в себя.

И вот маленькая девочка, идущая из магазина с родителями, увидев Тютю, кинула ей кусок ветчины, взятой у мамы.

Маленькая такса подхватила мясо на лету и бросилась бежать в сторону дороги.

На этот раз машин было много, они сновали туда-сюда, и собачка никак не могла пересечь опасное место.

И вот, она решилась и побежала вперёд. Добежав до середины дороги, она случайно уронила ветчину, вернулась и попыталась поднять её снова. В этот момент едущая машина ударила собачку и она, откатившись к тротуару, замерла, всё ещё держа кусок ветчины в зубах.

Зашумел народ, к собаке подбежали люди, стали спрашивать, чья она, но Тюте было уже всё равно. Умирая, она чувствовала, что Дундук сказал бы ей спасибо за такую вкусную ветчину, а потом бы он выздоровел, и они вдвоём поиграли бы в салки. С такой мыслью Тютя слегка вильнула хвостиком и окончательно затихла.

А что же случилось потом?

Дундук, искусанный Клыком, ещё пролежал пару дней за помойкой, а потом тихо умер. Никто не знает, о чём он думал в последний момент, но я думаю, он вспоминал о Тюте, о том, как им было хорошо вдвоём.

А собачья стая, отдохнув и не думая о лохматом псе Дундуке, побежала дальше, на поиски пропитания, и вёл эту стаю храбрый и отважный вожак Клык, старый и опытный пёс.

Вот и всё.

Если вы когда-нибудь увидите у магазина стаю собак, помните, что, возможно, в этой собачье своре есть свой Дундук и своя Тютя.

декабрь 2019 года. Медвежий Стан

В желудке у страха

Глава 1. История Джеймса Бартли

«Эта история случилась в те времена, когда ходить в море в качестве гарпунёра было столь же опасно, как работать пожарным или бобби – полицейским.

В викторианской Англии конца девятнадцатого века профессиональный китобойный промысел находился ещё в начале своего пути, но уже была изобретена гарпунная пушка и всё реже китобои использовали вельботы для охоты на синего кита или, как его называли, блювала. Ворвань, китовый ус, амбра – вот за что так ценили огромных обитателей глубин, усатых и зубатых китов.

Как бы то ни было, морозным февралём 1891 года, китобоец «Звезда Востока» находился недалеко от Фолклендских островов с целью забить несколько китов. Марсовый подал сигнал о китовом фонтане и сразу было спущено два вельбота с шестью китобоями на борту. Среди них находился и Джеймс Бартли, 38-летний моряк, жаждущий насадить на свой острый гарпун кита и получить хорошую долю от общей добычи.

Гигант оказался среднеразмерным кашалотом, но это не остановило отважных китобоев и первые гарпуны полетели в морского исполина. Одно из копий глубоко засело в боку у кашалота, который тотчас же начал метаться в ярости, создавая волны невиданной высоты. Один из вельботов перевернулся и следующим ударом зубатого кита превратился в груду щепок.

Ослепленный болью кит помчался прямиком в открытый океан, а моряки начали искать своих товарищей. Спасли шестерых из восьми. Двух посчитали погибшими.

К вечеру китобоец всё же нагнал раненого кашалота и добил его. Всю ночь на палубе шла разделка огромной туши, а к утру, когда добрались до желудка, заметили его странное движение, будто внутри кто-то был. Разрезали ножом и на свет Божий появился человек, скрюченный в форме эмбриона, весь в желудочном соке чудовища. Это и был наш герой Джеймс Бартли.

Только спустя месяц, после лечения в лазарете Бартли смог объяснить, как попал в утробу к морскому гиганту.

Когда вельбот перевернулся, Джеймса подкинуло в воздух, а через несколько секунд он почувствовал, как катится по какой-то черной трубе вниз. Дальше он оказался в желудке у кашалота, кругом дурно пахло, кружилась голова и вскоре он потерял сознание.

В общей сложности шестнадцать часов провёл он внутри гигантской рыбины, но в итоге смог оклематься, правда вскоре был списан на берег по состоянию здоровья.»

«Вот так история!» Дипси Стомак слегка присвистнул и отбросил старую газету «Нантакет Дэйли» в сторону. Прочитанное показалось ему явной выдумкой, тем более раньше он уже слышал про эту городскую легенду. «Человек попал в желудок к кашалоту и сумел выбраться наружу! Нет! Полнейшая чушь!»

Стомак, молодой человек из города Сент-Питерсберга, штат Флорида, давно мечтал на летних каникулах посетить музей китобойного промысла в Нантакете, штат Массачусетс, а также совершить морскую прогулку на старом китобойце по местам былых морских баталий с кашалотами и синими китами. Нантакет одно время являлся крупнейшим китобойным портом мира и здесь было что посмотреть и чему поудивляться. Кроме непосредственно официального музея почти половина самого города являлась музейной ценностью как таковой. Старые здания, магазинчики, пабы и лавочки – всё говорило о том, что этот городишко был крепко связан с китовым промыслом.

В дополнение к этому, Нантакет был выведен в «Моби Дике», одной из любимых книг Стомака. Китобоец «Пекод», на котором охотились герои Германа Мэлвилла, был приписан к местному порту.

Официальная часть поездки, связанная с посещением музея уже была закончена и Дипси не терпелось выйти в море, но это событие было назначено на завтра, а сегодня у него был намечен маленький рейд по местным рыбацким пивнушкам, поскольку очень хотелось перед выходом на океанские просторы послушать реальные истории и выдуманные небылицы старых морских волков, а заодно пропустить пару кружек отменного нантакетского эля, если такой конечно существует в природе.

Глава 2. Выход в море

Рано утром Дипси разбудил яростно трезвонивший будильник, заведенный на шесть часов. Он еле продрал мутные от вчерашней выпивки глаза, схватил рюкзак, и не умывшись вылетел из номера гостиницы «Фрэндли Блувэйл» хлопнув дверью.

Отход китобойца «Бокскар» было намечен на семь утра и опоздание никак не входило в планы Стомака. Молодой человек поспешил к пристани, по дороге намереваясь забежать в какую-нибудь лавчонку и перехватить пару сэндвичей. На счастье, возле самого порта он разглядел пробивающийся сквозь утренний туман слабый свет голубоватой вывески паба под названием «Орка», с нарисованной на ней зубатой косаткой. Забежав внутрь, он скинул рюкзак на барный стул и потребовал от бармена пару бутербродов и бутылку воды. Тот, пробормотав что-то типа «Доброе утро», полез под стойку, гремя пакетами и банками. Стомак тем временем огляделся и обнаружил много картин на стенах, писанных на морскую тематику.

Вот китобои целятся в огромного блювала, неспешно покачивающегося на небольших океанских волнах. А вот кит бьёт хвостом по шлюпке, и все матросы разлетаются в разные стороны. Особенно Дипси заинтересовался картиной в самом углу бара. Он подошёл поближе, так как освещение не позволяло разглядеть то, что было нарисовано на холсте. Он увидел моряков, разделывающих здоровенную тушу прямо на палубе китобойца. Один из них разрезает ножом желудок и оттуда показывается человеческая нога, вся в какой-то жидкости.

«Ужас какой!» Стомака передернуло и он пожалел, что выпил слишком много нантакетского пива вчера вечером. Да ещё эти байки старых моряков, всё время смеющихся над ним и предлагающих поднять кружку за упокой всех морских душ, принятых океаном.

В общем, надо выбираться из этого третьеразрядного трактира.

– Ты уходишь с «Бокскаром»? – Бармен положил на стойку заказ и уставился на молодого человека водянистыми глазами.

– Да. Вот, собираюсь прокатиться и посмотреть места, где добывали китов. «Моби Дик» – моя любимая книга. Хочется испытать все приключения героев на собственной шкуре.

– Ты уверен?

Стомак слегка поёжился от взгляда, которым старый бармен сверлил его.

– В общем… да. – Он расплатился, сунул пакет в рюкзак и направился к двери.

– Будет шторм. Тебе лучше отказаться от поездки.

Дипси обернулся:

– Подождите, я узнавал, будет отличная погода. Да и капитан сказал мне…

Он увидел, что бармен отвернулся и начал полировать тряпкой и без того блестящую поверхность стойки. В замешательстве Дипси вышел наружу и пошёл искать судно, стоящее на якоре где-то неподалёку. Из головы всё не шли слова старика про шторм и на минуту ему стало не по себе. «Чёртово похмелье!» – подумал Стомак. – «Скорей бы уже в море!»

А между тем, над восточным побережьем Северной Америки уже забрезжил рассвет и небо потихоньку начало окрашиваться в нежно-бирюзовый цвет. Все яхты, катера, тримараны, рабадаки и прочие посудины осветились восходящим солнцем, по причалам забегал морской люд и туристы, основной источник доходов этого небольшого островка, загомонили и залопотали, отыскивая свои морские экипажи.

Дипси решил ускориться и через несколько минут он уже видел бом-брам-реи китобойца «Бокскар», горделиво возвышавшиеся над остальными судёнышками, качающимися в утреннем прибое.

«Бокскар» – трехмачтовый барк, был небольшим четырехсоттонным парусно-моторным судном длиной сорок пять метров. Специально отреставрированным для туристических поездок и вмещавшим двадцать человек вместе с членами экипажа.

Стомак забежал по сходням на палубу и сразу же был встречен капитаном, Полом Джорджем.

– Доброе утро, молодой человек! Рад приветствовать вас на палубе «Бокскара» в такое прекрасное утро!

– Хэлло, кэп! Я не опоздал?

– Отваливаем ровно в семь! Никого не ждём! Первый помощник, кстати его имя Чейз Оуэн, покажет вашу каюту!

– Отлично!

Помощник проводил Дипси вниз по лестнице где располагались каюты и оставил одного, предупредив, что завтрак в кают-компании начнётся ровно в девять утра. Молодой человек бросился на кровать и засмеялся от радости, потом выглянул в иллюминатор, дабы насладиться всей прелестью теплого летнего утра. Дипси решил подняться на палубу, где уже собирались остальные туристы, ожидающие расселения по своим каютам.

Время близилось к семи утра и вот, все на борту и капитан командует:

– Отдать носовые! Отдать кормовые!

Швартовы отвязаны от кнехтов и заброшены на палубу. Барк на левом дизеле медленно выходит из порта и направляется на юго-восток. Все туристы раскладывают свои вещи и поднимаются на палубу, чтобы понаблюдать за медленно удаляющимся берегом славного острова Нантакета.

Дипси Стомак стоит в толпе и смотрит как матросы поднимают паруса – фок-мачта, грот-мачта, бизань-мачта – корабль надувается словно распустивший хвост павлин и устремляется в открытое море.

Внезапно Дипси вспоминает слова старого бармена про шторм, на миг его настроение омрачается, но он поднимает голову, видит синие небо и легкие белые облачка, бегущие вдалеке. Он снова улыбается и машет рукой в сторону берега.

Глава 3. Ураган надвигается

В девять утра раздаётся судовой колокол, отбивающий две склянки, и двери кают-компании распахиваются для всех желающих вкусить морской снеди, выловленной прямиком из Атлантического океана. На завтрак подаются кальмары, запеченные в кляре, отваренные мидии и креветки, а также традиционные хлопья, омлет, блинчики, кофе и сок.

После приема пищи капитан Джордж приглашает всех на верхнюю палубу полюбоваться скачущими по волнам дельфинами и понаблюдать за матросами, ловко управляющимися со снастями.

Наш герой Дипси Стомак плохо разбирается в оснастке парусника, но старший помощник Оуэн находит несколько минут и вкратце рассказывает о корабле, мачтах, реях и парусах. Очень много незнакомых названий, почти все на голландском, но помощник обещает позже остановиться на устройстве корабля более подробно.

На небе ни облачка, и легкий ветерок надувает паруса «Бокскара», летящего навстречу жаркому летнему дню.

Матрос Уикс отрывисто бьёт рынду три раза оповещая всех о наступлении полудня, и капитан Джордж зовёт всех в кают-компанию послушать историю «Эссекса», американского китобойного судна, в 1820 году атакованного кашалотом в южной части Тихого океана. Корабль затонул, а команде пришлось испытать немыслимые лишения на трёх вельботах вдали от берега. Немногим удалось уцелеть после неудачного морского похода и ценой неимоверных мучений только несколько человек вернулись домой.

Стомаку крепко западает в душу история «Эссекса», снова вспоминается тот кашалот на картине, в баре «Орка», в порту Нантакета. Но, похоже, старик-бармен ошибся и яркое солнце над головой тому доказательство. Путешествие продолжается и теперь туристам предлагается попрактиковаться в вязании морских узлов. Дело, на первый взгляд, нехитрое, но вот уже несколько человек не могут повторить узел, только что с лёгкостью скрученный матросом Шортером. Беседочный узел, он же булинь, восьмёрка, прямой – всё вроде просто, но на деле приходится повозится. Туристы стараются…

В два часа дня труба стюарда Бонда зовёт всех на ланч в столовую. Сегодня корабельный кок угощает гостей изумительной гусиной печёнкой, супом из морепродуктов и говяжьими стейками на гриле. На десерт – мороженое с клубникой и свежие фрукты. Все довольны, но слегка отяжелены роскошными блюдами, поэтому через пять минут в кают-компании никого, на верхней палубе тоже.

Матросы на палубе копошатся возле снастей, организовывая рыбалку для отдыхающих. Тут же рядом и наш Дипси, помогает распутывать узлы у сетей и готовит наживку. Ловля рыбы – это апогей всего морского путешествия и к ней нужно подготовиться основательно. Ловить будут головоногих моллюсков, рыбу, возможно попадутся и акулы. Тем временем на горизонте начинают скапливаться темные неприятные тучки, но они слишком далеко, чтобы кто-то проявлял беспокойство. Капитан Джордж поглядывает на приборы в рубке и на всякий случай сверяется с прогнозом погоды, полученным вчера вечером. Согласно всем данным, сегодня не намечается никакой штормовой болтанки, только небольшая качка на барашковых волнах.

Восемь раз звучит судовой колокол, оповещая о четырёх часах пополудни. Народ просыпается, выходит на верхнюю палубу и с интересом смотрит на приготовления матросов. У них всё в порядке и после легкого пятичасового чая гости приступают к рыбалке. Для желающих поудить на открытой воде спускается вельбот и Дипси Стомак запрыгивает в него. Ведь он так хотел почувствовать себя в шкуре гарпунёра! Пусть даже и без гарпуна и огромного кашалота на горизонте. Оставшиеся на палубе желают им удачи и пять человек, включая Дипси и рулевого Чаппела отваливают от корабля и направляются в океан, чтобы в паре кабельтовых от судна спокойно поудить рыбу, кальмаров и прочую мелочь на ужин.

На горизонте темнеет, но все забыли про погоду, на уме только рыбалка. Кто поймает больше тот и чемпион! Тем более, капитан обещал приз самому удачливому ловцу. Сам же Пол Джордж с легкой тревогой глядит на небо, успокаивая себя тем, что два дизель-мотора готовы в любой момент вынести их на чистую воду. На всякий случай он приказывает матросам спустить все паруса и принайтовать все незакрепленные предметы на верхней палубе.

Легкий ветерок, всё время ласково обдувавший барк резко превращается в порывистый резкий ветер, заставляющий держаться за леера и поручни на шхуне. Капитан принимает решение и отдаёт команду поднимать вельбот на борт. Раздаётся сигнал трубы, он услышан, но шлюпка ещё достаточно далеко от корабля. Туристы сматывают снасти и убирают удочки, всё внимание приковано к лодке, медленно направляющейся в их сторону.

Дипси Стомаку передаётся волнение других пассажиров вельбота, но пока это просто легкая тревога. На лодке только одна пара весел, всё пространство забито рыболовными снастями, поэтому гребёт один Чаппел. Скорость небольшая, а сзади, за кормой, уже сверкают молнии, небо чернее черного и ветер из свежего превращается в сильный, поднимая волны вместе с вельботом на метровую высоту. Капитан Джордж решает идти навстречу шлюпке, но сделать это нужно очень аккуратно иначе вельбот разобьется о борт «Бокскара». Внезапно барк приподнимается над волной и люди в лодке видят огромную серую тушу с голубым отливом, проскользнувшую под килем судна и нырнувшую в пенящуюся и бурлящую воду. Чаппел кричит что-то, но его не слышно даже соседям по лодке, а перед ними уже пелена дождя и на барке даже не догадываются, какая рыбина чуть не перевернула корабль. Дипси Стомак вцепился в борт шлюпки, он не может произнести ни слова, в глазах стоит огромный кашалот и яростная буря терзает лодчонку с беднягами. Внезапно двухметровая волна бросает вельбот прямо на «Бокскар» и Стомак, ударившись головой о что-то твёрдое проваливается в черную влажную дыру.

Глава 4. Душный мешок

«Очень сильно болит голова, а во рту чувствуется вкус тухлого кальмара напополам со сгнившей селёдкой. Где это я?!»

Дипси пытается пошевелиться, но стонет от боли и его рвёт обедом, съеденным на барке «Бокскар». Только где он, этот барк? Вокруг душно и темно, сильно воняет, будто попал на задворки рыбного ресторана. Похоже, у Стомака сломана нога, да и рёбра словно кто-то пересчитал металлическим прутом. Он снова теряет сознание.

Внезапно приходит в себя от воды, заливающей его лицо. Напор усиливается и его тело начинает скользить словно с горки, падая в какую-то черную пропасть. Полёт длился несколько секунд, но Дипси в страхе вспомнил полжизни и успел помолиться Господу хотя и не особо верил в него. Теперь он лежал на чём-то скользком и слегка обжигающем ладони, чертовски болела нога и ребра, он ничего не видел, и паника постепенно начинала нарастать.

«Неужели! Нет, этого не может быть!»

Дипси вспомнил последние секунды перед отключкой. Он, да и не только он, видели, как под килем корабля промелькнула огромная туша и исчезла в глубине океана. «Кашалот?! Или показалось?!»

Пытаясь сосредоточиться, Дипси прикидывал в уме, может ли он оказаться в брюхе у гигантской рыбины или нет. Скорее всего нет. В отличии от того же синего кита, кашалот имеет очень много больших и острых зубов, поэтому к этому моменту от него остался бы только кровоточащий кусок сырого мяса. Да и кислорода в желудке у кашалота немного. Он бы уже давно задохнулся. Здесь что-то не так.

Внезапно он услышал невдалеке от себя какие странные звуки, будто кто-то стучал молотком по толстой резине. Находясь в полной темноте Стомак мог только предполагать, что за существо делило с ним эту душную влажную темницу. Он решил отползти как можно дальше в угол и затаится, чтобы не попасть под удар неизвестной твари. Внезапно молодой человек услышал шуршание и из темноты показался большой черный глаз, холодно смотревший прямо на беднягу. У Дипси словно душа вылетела из тела, он не мог двигаться и даже дрожать. Лежал и ждал, когда гигантский кальмар прикончит его.

Но вдруг, мощный поток воды рухнул сверху, подхватил Стомака, завертел, закружил и понёс куда-то в угол, где с чавканием открылась пульсирующая дыра, вмиг засосавшая голову бедняги, потом тело, и наконец всё остальное.

Глава 5. Бесконечный кошмар

Не успев опомниться и перевести дух, Дипси оказался в другой камере желудка кита, которая была намного теснее первой. Наступила тишина и только клацающие друг о друга зубы выдавали в Стомаке ещё живого человека, а не мертвеца. Он лежал и тихо молил Всевышнего о смерти, но смерть всё никак не хотела заключить отчаявшегося в свои костлявые объятия.

Внезапно он почувствовал, что скользкая поверхность, на которой он лежал словно ожила и начала потихоньку тереться об измученное тело Стомака. Поначалу это причиняло молодому человеку только лёгкое неудобство, насколько лёгкое неудобство возможно в желудке у громадного исполина. Но через некоторое время Дипси ощутил, как кожа на локтях и коленях начинает стираться до крови, принося терпимую, но всё-таки боль. Он заворочался, пытаясь перевернуться на спину, с трудом, но ему это удалось. Стомак лежал и думал, есть ли хоть один шанс для него выкарабкаться из этой зловонной туши или всё что ему осталось, это задохнуться в тесном душном погребе, наполненным китовым мясом.

Тут он услышал сбоку знакомый чавкающий звук, его тело потянуло в угол и снова началось это ужасное перемещение из камеры в камеру. Сначала голова, потом туловище и наконец ноги Стомака втянул гигантский сфинктер и, сжимаясь и разжимаясь, выплюнул его в следующую часть желудка кашалота. Дипси скрючило так, что ноги оказались в районе головы, а левая рука, заведенная за спину, онемела. Наступали последние минуты жизни молодого парня из города Сент-Питерсберга. Кислорода почти не было, он задыхался, а влажная поверхность, на которой он лежал, начала выделять жидкость, при соприкосновении с которой тело страдальца начинало безумно гореть, будто под ним разогрели барбекю-решётку. Какая-то кислота, видимо желудочный сок, разъедала кожу парня, теряя сознание он ощущал резкие толчки, словно туша гиганта дёргалась одновременно во все стороны, потом на него полилась вода, он увидел яркий свет прямо над собой и провалился во мрак.

Глава 6. Спасение

Чесался кончик носа и очень хотелось пить. Дипси приоткрыл левый глаз и увидел потолок из деревянных реек, словно отполированных каким-то лаком. Он пошевелился, попробовал согнуть руку и ногу, но боли не почувствовал. Единственное что доставляло неудобство, это саднящая шишка на лбу. Видимо в том месте он ударился о «Бокскар», при столкновении вельбота с кораблём. Он начал подумывать о том, чтобы потихоньку встать с кровати, когда дверь каюты открылась и вошёл Бонд, стюард с «Бокскара». В одной руке у него был поднос, на нём чашка, прикрытая салфеткой, хлеб и чай.

– Ну что, очнулись, мистер Стомак?! Я принёс ваш завтрак! Как самочувствие в этот прекрасный день?!

– Спасибо, неважно, Уильям. А где мы сейчас?

– На пути в порт Нантакета, сэр! Корабль полоскало всю ночь, а потом кровожадный ураган решил отпустить нас с миром, так что ещё повезло. Капитан говорит, такого давно не было по эту сторону Атлантики. А ведь прогнозы были самые что ни на есть благоприятные!

– Да уж. – Дипси было не по себе. – Не хотелось бы вспоминать произошедшее.

– Ну ладно, отдыхайте. – Стюард развернулся к двери. – Позже к вам зайдёт капитан.

Дверь хлопнула и Стомак остался один. Он повернулся на бок и стал глядеть в открытый глазок иллюминатора.

«Так что же это было?! Кашалот, желудок, весь этот ужас?! Просто беспамятство?! Кошмар во время качки?!»

Он подумал, что если это был кошмар во время горячки, то, пожалуй, самый реалистичный из всех, которые ему довелось испытать в жизни.

Он принялся за бульон с сухариками, потом выпил чай и решил слегка вздремнуть под жадные крики чаек, пикирующих на палубу барка с целью подобрать крошки за отдыхающими.

Прошёл час. В дверь каюты постучали и внутрь вошёл капитан Пол Джордж, одетый в синюю форму и с фуражкой в руке.

Дипси вздрогнул и проснулся, потом потянулся и с радостью протянул руку капитану:

– Хэлло, кэп! Как обстановка?!

– Приветствую вас, мистер Стомак! Все очень рады, что вы пришли в себя. Этот внезапный ураган был одним из самым неожиданных в моей морской карьере. Кто же знал, что всё так обернётся! Как ваше здоровье?

– Жить буду! – Молодой человек засмеялся. – Когда прибудем в порт?

– Через два-три часа. Народ уже по уши насытился рыбалкой и всей этой морской жизнью, поэтому все хотят домой. Ну ладно, я пойду, а вы отдыхайте.

Он повернулся, чтобы выйти, но Стомак остановил его.

– Вы знаете, капитан, когда я был без сознания, мне привиделось, будто я попал в желудок кашалота. Это был один сплошной кошмар. Я перемещался между камерами в утробе гиганта, а в конце чуть не сварился в желудочном соке.

– Знаете, Дипси, когда вельбот ударился о борт корабля, вы были единственный, кто получил, так сказать, повреждения. Мы подняли лодку на палубу и при осмотре все туристы, включая рулевого Чаппела были в порядке. А вас, находящегося без сознания, перетащили в каюту и Чейз Оуэн, мой старпом, осмотрел вас. Он владеет навыками оказания медицинской помощи на воде, и подтвердил, что вы, за исключением нескольких шишек и ушибов, в порядке.

Что касается кашалота, я вам скажу, что даже если бы такой случай и имел место быть, вы бы очень быстро задохнулись внутри, но, повторяю, если бы у вас получилось попасть в желудок. У кашалота много острых больших зубов, он тоннами поедает кальмаров, поэтому внутрь к животному вы попали бы только по кускам. Честь имею.

Он вышел, а Дипси в который раз задумался о своём ужасном видении. Ведь всё было так реально! И кальмар, чуть не прикончивший его, и вибрирующий желудок, стирающий в кровь его колени. Кислота, сжигающая его кожу.

Дипси передернуло от отвращения, и он потянулся за водой, стоящей на столике у кровати.

Решив поспать, он перевернулся на бок и через минуту уже спал сном выздоравливающего человека…

…Влажная тесная пещера сжималась и вибрировала, всё тело Дипси Стомака было белым, с многочисленными ожогами, колени и локти были стёрты и по ним струилась алая кровь. От лица почти ничего не осталось, сквозь дымящиеся дыры в коже виднелся череп и последние вдохи Стомака уже не доставляли кислород в его легкие, обожженные и отказывающиеся работать.

Думая о том, что это конец, Дипси, умирая, решил, что чистая каюта, чайки за окном, бульон в супнице – всё это было только передышкой израненного и задыхающегося мозга, позволившего человеку принять смерть не так быстро, растянуть переход из одного состояния в другое. И это была самая ужасная мысль.

«Но почему так, почему!!!»

Несколько туристов прогуливающихся по набережной смотрели, как стилизованный под старину трехмачтовый барк аккуратно швартуется к причалу номер семь.

У причала стояла карета скорой помощи, возле которой курили два высоких санитара. На корабле матросы кинули швартовые концы и корабль, подойдя вплотную, замер в ожидании. По сходням не спеша начали спускаться пассажиры, обменивавшиеся впечатлениями от морской поездки. Последней спускалась команда во главе с капитаном и старшим помощником. Наконец, на деревянном настиле показались два матроса, под руки ведущие сгорбленную фигуру молодого человека, который с безумным видом оглядывался вокруг и лопотал что-то себе под нос.

– Не знаете, кто это такой? – спросила пожилая дама одного из санитаров.

– Говорят, с ума сошёл во время урагана, – с охотой начал делиться информацией тот. – Ударился головой о борт судна, и с тех пор ему кажется, что его съел кашалот.

– Вот бедняга! – сочувственно произнесла другая женщина. – Это надо же так расшибиться, чтобы возомнить себя внутри у этой зверюги!

Между тем, матросы с санитарами погрузили пассажира в карету, и она тронулась, постепенно набирая скорость. Сидя внутри, молодой парень из Сент-Питерсберга штат Флорида, Дипси Стомак, всё время бормотал что-то про кальмара, пытавшегося убить его и время от времени вскрикивал:

– Старый бармен был прав! Слышите, бармен был прав!

Но его никто не слушал.

июнь 2020 года. Медвежий Стан

Умри во сне

Глава 1. Тот самый сон

…он снова быстро перемещался из одного кластера в другой, видя то незнакомую квартиру с людьми, разговаривающими на непонятном языке, то убегал от вооруженного мужчины, который на бегу стрелял в него из охотничьего ружья и что-то кричал. Иногда картинки будто смешивались между собой и сон превращался в сплошной сумбур из отрывков слов, кусков каких-то изображений вперемешку с людьми, хохочущими и пытающимися перерезать ему горло…

Мэрфи Слипер был крайне восприимчивым меланхоличным человеком, остро реагирующим на всякого рода события-триггеры, окружающие его в жизни. Будь то остросюжетный фильм-триллер с неясным до самого конца финалом, статья в газете о несправедливо обиженных людях или просто неприятный разговор с друзьями или родственниками – всё это вызывало в душе Мэрфи негативные эмоции, которые трудно было сразу погасить и забыть, и тогда он рефлексировал по нескольку дней или даже недель.

Но самое печальное, во сне Слипер видел эмоциональное отражение всего пережитого за день, но в искаженной форме, выражавшейся в стычках с людьми, с которыми он имел разговор накануне. Также он постоянно тонул в море, попадал под поезд, падал с балкона многоэтажки или его убивали незнакомые люди.

Каждый вечер, укладываясь в постель молодой человек не знал, с кем он встретится во сне на этот раз и что произойдет после. И это его сильно угнетало.

Был у него лучший друг по имени Алрой Сайнс, спокойный и невозмутимый человек с задатками флегматика, слушатель курса по нейроанатомии при Колумбийском университете. Он учился на психиатра и должен был в следующем году получить диплом бакалавра.

Частенько Алрой и Мэрфи встречались в пабе недалеко от университета, пили пиво, обсуждали девушек и бейсбол, делились житейскими проблемами. В общем проводили время так, как проводят его лучшие друзья. Иногда к ним присоединялись однокурсники Алроя, и тогда разговор уходил в сторону научных работ, над которыми корпели молодые люди, стремящиеся получить докторскую степень по философии.

Вот и на этот раз друзья встретились вечером, чтобы попить пива и поболтать. Мэрфи приехал в Манхэттен из Квинса, где он работал финансовым консультантом в компании «Юфёст».

– Привет, Эл! Ну как твои научные успехи?! Нашёл смысл жизни или предпочитаешь всё также копаться в мозгах?!

– Всё гораздо проще, Мёрф. Ты как обычно или возьмёшь чего покрепче?

– Слушай, сегодня пятница. Можно и расслабиться. Заодно расскажу тебе одну историю, произошедшую со мной на этой неделе.

Они сделали заказ на барной стойке паба «Бронкс Ботл», что на 135-й Улице и сели за один из многочисленных столов уже начавшего потихоньку заполняться заведения.

– Значит, дело было так. В понедельник босс велел мне встретиться с представителем фирмы «Меркюри» и договориться о продаже их инвестиционного продукта. Встреча прошла как надо. Я договорился о выставлении на торги их акций и вернулся в офис. Зашёл к шефу и доложил обо всём. А он тут же посылает меня на следующую встречу с «Профит», где меня просят скупать акции «Меркюри». Босс, как узнал об этом, был жутко недоволен, наорал на меня и велел выставлять на продажу и те, и другие акции. В общем, мы ушли в минус, обязательства перед клиентами остались и, похоже, меня лишат премии. Всю неделю снились кошмары. Босс пытался меня застрелить, а потом расчленить и куда-то спрятать. В общем, как обычно.

– Понятно. – Алрой был, как всегда, немногословен. Может попробуем электросон?

– А что это?

– Расскажу позже. А пока немного теории.

Глава 2. Немного теории

– Ты конечно знаешь, Мёрф, что во сне мы не только отдыхаем и набираемся сил. Наш организм занимается переработкой и хранением информации, накопленной за день. Восстанавливает иммунитет, защищающий нас от вторжения вирусно-бактериальных и других инфекций. Сон выводит из мозга опасные продукты жизнедеятельности. Есть предположения, что во сне наши нейроны производят «ремонт» ДНК, неизбежно ломающихся в процессе работы, а центральная нервная система занимается анализом и регулировкой работы внутренних органов.

Им принесли выпивку и закуску.

– Есть ещё один важный момент. Сон делится на медленный и быстрый.

– Очень интересно, продолжай.

– Медленный или ортодоксальный сон включает в себя четыре стадии. Во время первых двух человек постепенно засыпает, третья и четвертая или так называемый «дельта-сон» – человека разбудить очень сложно, именно тогда возможны приступы хождения во сне, ночные кошмары и неосознанные разговоры. Но человек почти ничего из этого не может вспомнить.

Далее повторяется вторая стадия медленного сна после которой и начинается быстрый сон, который, как предполагают, имеет функции психологической защиты, переработку информации, её обмен между сознанием и подсознанием. Что важно, фаза быстрого сна, возможно, реализует подсознательные модели ожидаемых событий.

Всё вышеперечисленное есть один цикл. За ночь может быть до пяти циклов, с каждым разом доля медленного сна уменьшается, время фазы быстрого сна увеличивается. Глубина сна снижается и именно тогда мы, если резко проснёмся, может рассказать, что мы видели во сне.

– Получается, все мои кошмары пришли из быстрого сна?

– Ну, почти. Возможно, что-то проявилось, когда ты находился в «дельта-сне». Ты же помнишь, что это?

– Последние стадии медленного сна?

– Именно. Хочу добавить, что быстрый сон способствует высокой электрической активности мозга. Мы словно бодрствуем, но мышечный тонус на нуле, поэтому пошевелится не можем. Также, верный спутник быстрого сна – это БДГ, быстрое движение глазами. Ты же помнишь музыкальную группу РЕМ¹?

– Конечно! Кто её не знает. «Теряю свою религию». Классная песня!

– Точно. Во время быстрого сна глазные яблоки часто и периодически совершают движения под сомкнутыми веками. Есть доказанная взаимосвязь между БДГ и сновидениями. Как я уже сказал, если разбудить тебя, Мёрф, во время фазы быстрого сна ближе к утру, ты почти стопроцентно расскажешь о ярком сновидении.

– Слушай! Так мне вся эта чертовщина и снится где-то под утро!

– Да. – Алрой осушил свой бокал пива и потянулся за следующим. – А теперь перейдём к нашей терапии. Электросон. Ты что-нибудь слышал про это?

– Скорее нет, чем да. – Мэрфи потёр переносицу. – Что-то связанное с электричеством…

– Логично. – Сайнс слегка улыбнулся. – Электросонтерапия – метод воздействия на центральную нервную систему человека импульсным током низкой частоты, малой силы и низким напряжением. Импульсные токи, проникая в голову, снижают влияние на кору головного мозга и усиливают внутреннее торможение. Ещё токи активируют выработку специфического гормона, понижающего условно рефлекторную деятельность и эмоциональную активность. Терапия улучшает кровообращение, стимулирует окислительно-восстановительные процессы, не вызывает привыкания. Что важно, не ухудшает памяти и интеллекта. Ну что, попробуем?

– Звучит заманчиво. Особенно проникание тока в мой череп. – Мэрфи чуть не поперхнулся виски. – Ты доктор. Хоть и будущий. Я согласен. Устал умирать каждую ночь.

– Вот и прекрасно. – Алрой выглядел довольным. – Ничего не поделаешь, за всё надо платить. Начнём завтра вечером. Будь готов. Я принесу аппаратуру к тебе домой. Идёт?

– Договорились. А теперь расскажи мне про ту студентку с чёрными волосами. Ты говорил, её зовут Унельма…

Глава 3. Эксперимент начинается

На следующий день Мэрфи Слипер был сам не свой. Сказывалось похмелье весёлого вечера пятницы, да и с работы периодически приходили звонки от помощника босса с требованием закончить подготовку документации для сделки с компанией «Шэйр». К ланчу он был уже выжат как лимон, поэтому решил взять бумаги домой и отправился к себе в Южный Бронкс, по пути решив зайти в любимое заведение «Тако Белл» и съесть порцию горячего китайского острого цыпленка с соусом чили. Пообедав и запив всё порцией хорошего виски, он побрёл к своей квартире, расположенной в паре кварталов от ресторана.

Зайдя в квартиру, он бросил документы на стол, разделся, и сходив в душ, упал в кровать и включил телевизор. Сон пришёл мгновенно и Мэрфи не заметил, как приблизился вечер и раздался звонок от Алроя.

– Привет, Мёрф. Не разбудил?

– Всё в порядке, господин учёный. Ты подойдёшь?

– Уже в пути. Будь готов.

Слипер повесил трубку и решил слегка привести себя в порядок к приходу друга. Ровно в шесть часов пополудни раздался звонок в дверь, и Мэрфи увидел, как зашедший Алрой заносит коробку с чем-то в квартиру.

– Это и есть твой суперприбор?!

– ТЭС-1, транскраниальный электрический стимулятор по Сайнсу. Моё персональное изобретение. Поможет и от ночных кошмаров, и от плохого настроения. Также снимает абстинентный синдром или, проще говоря, похмелье.

– Третий вариант очень даже к месту, – пробормотал Мэрфи. – Когда начнём, док?

– Прямо сейчас. Процедура займёт около сорока минут. Я просто надену тебе на лоб эти электроды-аппликаторы и всё.

– Всё? – Слипер был слегка в недоумении. Он ожидал, что его облепят со всех сторон датчиками и заставят проглотить метровую кишку с электрокабелем внутри.

Алрой промолчал и начал готовитьприбор. Это был небольшой ящик с маленькими табло и несколькими ручками. От него тянулись два провода с аппликаторами на концах.

Он попросил Мэрфи прилечь на кровать и поставил прибор рядом на тумбочку.

– Ну что, Мёрф, ты готов к началу лечения?

– Давай, Эл! Я весь в нетерпении. – У Слипера разболелась голова и процедура была кстати. По крайней мере, он так думал.

Сайнс приложил электроды ко лбу испытуемого и закрепил их липучками. Потом включил аппарат и медленно начал наращивать напряжение, одновременно регулируя интенсивность импульсных токов.

– Что-то колет, док! – Мэрфи заерзал на кровати, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.

–Лежи и не двигайся. Так надо. – Студент продолжал регулировать силу и частоту тока, добиваясь оптимальной нагрузки на кору головного мозга.

Мэрфи потихоньку затих и даже начал слегка всхрапывать, лечебный эффект терапии проявил себя и теперь оставалось только ждать пока сеанс не закончится.

Прошло сорок минут, Сайнс отсоединил электроды и выключил аппарат.

– Уже всё? Хорошо же я поспал, – зевнул Слипер.

– Это только начало. Нужно пятнадцать-двадцать сеансов, чтобы привести тебя в норму. Алрой был горд собой, но не показывал этого.

– Завтра продолжим. А теперь мне пора. Дома лежит незаконченная курсовая.

– Давай, док. Захлопни дверь сам, ок?

Глава 4. Глубже в подкорку

Утром, проснувшись, Мэрфи начал анализировать свои сновидения и пришёл к выводу, что в этот раз он поспал не так уж и плохо. То ли подействовала порция виски, принятая им на ночь, то ли действительно, адская машинка Сайнса начала работать, но в эту ночь никто не пытался его прирезать, и он не падал с балкона многоэтажного дома.

Было воскресенье, и он решил выйти на пробежку в парк Бронкс, после чего сходил в душ, позавтракал и приступил к работе над бумагами для «Шэйр». Ланч он решил провести в ресторане «Пицца Хат Экспресс» на Уайи Плейнс Роуд. Встретив пару знакомых, он убил пару часов в ничего незначащей болтовне, получил нагоняй от босса по телефону и вернулся домой около четырёх часов пополудни. Теперь он уже с нетерпением ждал прихода своего друга Сайнса, который не заставил себя долго ждать и ровно в шесть звонил в дверь квартиры Мэрфи. Процедура повторилась, только в этот раз покалывание тока не особо тревожило пациента, поскольку он знал, что ночью его не посетит никто страшнее бабочки или лягушки.

Через неделю процедур Сайнс обратился к Мэрфи с предложением:

– Послушай, Мёрф. Как ты смотришь на то, чтобы слегка изменить нашу терапию?

– Что ты имеешь ввиду, мистер Электрод? Ты хочешь поджарить меня на электростуле?

– Не совсем. Я скорректирую импульсный ток так, что ПЭС-1 будет стимулировать главным образом не бета-эндорфин, а энкефалин и динорфин.

– Говори по-английски, друг. Я не понимаю.

– Другими словами, мы усилим воздействие на подкорковую часть твоего мозга, а именно на восходящую сетевидную формацию и на подбугорье, достигнув таким образом максимально полезного результата в проведении наших сеансов. Что скажешь?

– Ну, я не знаю. Это безопасно?

– Конечно. Это всего лишь физиотерапия. От неё ещё никто не умирал.

– Ок! Делай как хочешь! Главное, избавь меня от ночных кошмаров. Кстати, в последнее время я вижу их всё меньше и меньше. А те, что появляются, так, кошмарики! Ну, поехали?!

Алрой перенастроил аппарат, его пациент почувствовал, что колоть в голове стало сильнее, но Мэрфи готов был терпеть эту неприятную процедуру лишь бы избавиться от смертельных сновидений.

Прошла неделя. Мэрфи было чему удивляться. Всё меньше вещей вызывало в нём негативные эмоции, он не так остро реагировал на любившего покричать босса, да и телевизионные передачи с несчастливым сюжетом действовали на него не так угнетающе, как раньше. Он стал более индифферентным и менее впечатлительным человеком.

Правда, он заметил в себе несколько странных моментов. Температура тела слегка повысилась и обострилось чувство голода. Теперь он ходил повсюду с градусником и мерил температуру на работе, дома и в ресторане. Ниже тридцати семи градусов она не опускалась, но это было не так, как в случае с простудой или гриппом. Он ощущал себя здоровым человеком, который постоянно хочет есть. Слипер стал уплетать вдвое больше пиццы, чем раньше. Теперь ему были необходимы два копченых острых цыпленка в «Тако Белл», а не один.

Он пожаловался Сайнсу, но тот ответил, что это побочные эффекты и они пройдут, когда закончится терапия. Это успокаивало и Мэрфи продолжал жить жизнью человека, свободного от всяческих ночных кошмаров.

Пока не случилось вот что.

Глава 5. Последняя попытка

Шла третья неделя лечебной терапии и Мэрфи Слипер ощущал себя словно заново рожденным. С одной стороны, он стал эдаким толстокожим пассивным сотрудником, которого нельзя было пронять даже самыми отвратительными оскорблениями, руганью и подначками. Его не расстраивали слёзные реалити-шоу и передачи про пропавших людей. Он хорошо и много спал, во сне к нему не приходили бандиты и убийцы, он не летал с крыши небоскрёба и не тонул в бушующем океане.

Но в то же время, температура тела у него теперь стабильно держалась на уровне тридцати восьми градусов тепла, он постоянно потел и очень много ел. Мэрфи поправился на сорок пять фунтов, забросил пробежки в парке и выглядел бодрым непробиваемым толстячком, спешащим по делам своей фирмы. Пить пиво с другом он перестал, отнекиваясь важными делами и кучей бумаг дома.

Алрой Сайнс наблюдал все изменения, происходящие с его пациентом, но не хотел прерывать курс, поскольку преследовал свои корыстные цели – он хотел увидеть, до какого предела может дойти человеческий организм, постоянно стимулируемый низкоимпульсными токами.

Поэтому, в тайне от Слипера он начал увеличивать частоту тока, его силу и напряжение. Мэрфи во время сеансов особо не реагировал, видимо привык, и Алрой старался выжать из своего электростимулятора весь возможный максимум. В конце концов, он решил утроить первоначальные показатели и с некоторым беспокойством ожидал очередного визита к Мёрфу.

Вечером, он как обычно пришёл к своему другу домой и начал украдкой менять настройки ТЭС-1 пока Мэрфи долго устраивался на кровати и рассказывал ему очередную историю про своего босса, который снова наорал на него, но Мэрфи было всё равно. «И вообще, он чувствует себя всё лучше и лучше, и может быть нужно уже заканчивать с этими оздоровительными сеансами. Как он считает? Нет?»

– Думаю, проведём сегодня последнюю процедуру и всё. А там посмотрим. – Сайнс внутренне торжествовал. Ведь его аппарат действительно работал! А этому Лебедеву из Санкт-Петербурга далеко до него! Именно его, Алроя Сайнса, будет чествовать в следующий раз в Стокгольме при вручении очередной Нобелевской премии!

С этими мыслями будущий доктор философии в области медицины как обычно аккуратно закрепил электроды на лбу у Мэрфи и включил стимулятор, постепенно наращивая мощность импульсного тока. Слипер постепенно затих, что-то бормоча про себя, а Алрой сидел возле него и думал, как будет гордиться им мама, милая женщина, живущая в городе Джуно, штат Аляска. Которая ждёт не дождётся, когда он приедет к ней и привезёт самый почетный приз в области медицины и подарит ей! Ведь она его заслужила!

Глава 6. Сон наяву

– Доброе утро, мистер Сайнс! Вы уже проснулись?!

Алрой приоткрыл глаза и увидел медсестру, ставящую на тумбочку, расположенную возле его кровати накрытый поднос, от которого призывно пахло свежими булочками с корицей.

– Где я? Кто вы?

– Доктор Слипер сейчас подойдёт, мистер Сайнс! Приятного аппетита!

Она вышла, а Алрой начал оглядываться вокруг. Больничная палата, телевизор на стене, огромное окно почти во всю стену. Он попытался пошевелиться, но не смог, крепкие эластичные ремни удерживали руки и ноги. «Что, чёрт побери, происходит!» Он начал яростно вертеться в постели, пытаясь освободиться, когда услышал:

– Успокойся, Эл. Ты в безопасности.

Алрой повернулся и увидел на пороге своего друга, Мэрфи Слипера.

– Мёрф! Помоги мне! Кто-то привязал меня! Что происходит?!

– Успокойся Эл, прошу тебя! Сейчас я тебе всё объясню. Хочешь булочку с корицей?! Мои любимые!

Доктор Слипер подошёл к тумбочке, но Сайнс заорал:

– К чёрту булочку! Объясни сейчас же! Что со мной! Где я?!

– Ну хорошо! Позавтракать можно и позже. Ты находишься в Медицинском Центре Ирвинга, при Колумбийском Университете в городе Нью-Йорке. Доволен?

Сайнс продолжал яростно пыхтеть, ворочаясь под простыней и пытаясь нащупать застежки на ремнях:

– Почему я привязан?!

– Если ты полежишь спокойно, я всё расскажу, договорились?

Алрой затих и исподлобья смотрел снизу-вверх на человека в белом халате и белой медицинской шапочке.

– Ну вот и славно! Ты молодец, Эл! А теперь скажи, что ты помнишь?

– Я помню всё!

– Очень хорошо! Но ты, наверное, удивлён, почему я стою здесь перед тобой в белом халате и белой шапочке, да?

Сайнс молча лежал, уставившись в одну точку на противоположной стене.

– Как ты уже догадался, я – доктор Слипер, а ты мой пациент! А попал ты сюда прямиком из Колумбийского Университета, в котором проучился два курса по специальности психиатрия. Приехал ты в Нью-Йорк из города Джуно, штат Аляска, где жил вместе с матерью, которая не очень тебя жаловала и в один прекрасный момент попросила избавить её от твоего присутствия. Продолжать или всё-таки сначала перекусишь?

Сайнс тихо лежал, осознавая происходящее, потом прошептал:

– Говори.

– Ну и ладненько! Далее. Ты смог поступить в такой престижный университет и даже получить стипендию, что делает тебе честь, но, к сожаленью, в твоей голове появилась навязчивая идея изобрести аппарат для воздействия на мозг человека. Физиотерапия, одним словом. Твоим кумиром был Валерий Павлович Лебедев, советский нейрофизиолог и специалист по транскраниальной электростимуляции. Ты изучил все его работы, даже хотел съездить в Россию, но тебя, к сожаленью, не выпустили из страны. Опыта у тебя было маловато, у нас, как ты знаешь, физиотерапия слабо практикуется. Тогда ты решил ставить эксперименты на себе, изготовив опытный образец прибора и назвав его как? Правильно, ТЭС-1!

Алрой заскрежетал зубами, но продолжил тихо лежать под простыней.

– Не устал? Очень хорошо! – Доктор Слипер взял булочку с корицей и зашагал по палате. – К несчастью, ты был не особо разборчив в выборе силы тока и его напряжении. Сначала всё шло более или менее удовлетворительно, но потом ситуация начала выходить из-под контроля. Кора головного мозга и подкорка начала работать вразнобой и это сразу же отразилось на качестве твоей жизни. Догадываешься? Правильно! У тебя начала повышаться температура и исчезло чувство сытости. Ты затронул подбугорье подкоркового образования, а это не к добру, мой друг. Далее, начал страдать другой отдел подкорки, так называемая восходящая сетевидная формация. Сон и бодрствование были нарушены. Как ты думаешь, сколько ты находишься у нас в центре?

Сайнс промолчал.

– Не пугайся, не так уж и много. Всего два года. И полтора из них ты спал. Но это не самое плохое. Согласно показаниям электроэнцефалографа, ты большую часть времени прибывал в фазе быстрого сна, и это были не самые приятные сновидения в твоей жизни, Эл. Конечно, мы не могли заглянуть в твою голову, но судя по ответной реакции твоего тела, ты наблюдал что-то страшное и неприятное.

Алрой Сайнс поёжился под простыней, а рот его непроизвольно скривился в безмолвном ужасе.

– Спокойно, Эл. Всё уже позади. Конечно, когда начинает сыпаться подкорка головного мозга, хорошего здесь мало. Но мы пытались как могли минимизировать последствия разрушений от твоего прибора. Поэтому пришла мысль использовать сильнодействующие препараты и гипноз. Так ты помог своему другу, Мэрфи Слиперу, – доктор приосанился, – избавиться от ночных кошмаров и получить шанс зажить жизнью нормально здорового человека. Повышение температуры тела и постоянное чувство голода не в счёт. За всё надо платить. Да, доктор Слипер?! Он рассмеялся своей шутке. – Ты много разговаривал во сне, поэтому мы всё знаем.

Молодой человек безмолвно лежал на кровати, пытаясь собрать в кучу все мысли.

– А теперь, Эл, перед нами встаёт дилемма. Мы вывели тебя из глубокого сна, но ты можешь провалиться туда в любой момент. И будет ли это фаза медленного сна, где обитают ночные кошмары, или фаза быстрого сна, где сновидение так же ярко и реалистично как в жизни, не знает никто. Находясь в состоянии бодрствования, ты будешь сильно температурить и постоянно хотеть есть, со всеми вытекающими последствиями. Возможно, разрушение перейдёт на другие подкорковые образования. А гипноз не панацея, а просто маленькая передышка. Такие дела… Извини, Эл, у меня обход. Пациенты ждут. Скоро увидимся!

Доктор вышел, а студент Алрой Сайнс остался лежать на кровати, привязанный ремнями, измученный безумными воспоминаниями, силящийся понять, где же он всё-таки находится, во сне или наяву…

июль 2020г. Медвежий Стан

Знак черта

Глава 1. Разговор на берегу

Молодой рыбак Уэлла Глойн подкинул несколько веток в костер, чтобы оживить уже начавшее умирать пламя под небольшой металлической жаровенкой, на которой шипело и брызгало соком жирное колечко камберлендской колбасы, потом отмахнулся от лезущего в глаза дыма и спросил:

– Мистер Корниш! Вы обещали рассказать, что случилось с «Мононгахела». Мы думаем самое время послушать эту странную историю.

Тот, к кому он обращался, могучий старик с кустистыми бровями, похожими на заросли королевского леса, очнулся от своих мыслей, вынул изо рта пеньковую трубочку и начал выколачивать ее о морской сапог. Потом набил ее отменным корнуэльским табачком и затянувшись, посмотрел на всю компанию рыбаков, расположившихся вокруг импровизированного костра.

Этим стариком был Гурги Корниш, возможно один из последних носителей корнуэльского языка на полуострове и самый известный рыболов на юго-западном побережье Корнуолла.

Его яркий, цветастый деревянный кобл (рыболовная лодка – прим.ред.) «Маус» никогда не возвращался на берег пустым и даже, если бывало, очередная буря раскидывала косяки сардин по всему Ла-Маншу, на днище его крепкого еще баркаса можно было найти несколько крабов, омаров или угрей, а то и небольшую акулу.

Жил Гурги Корниш недалеко от Мышиной гавани, в рыбацкой деревеньке Маусхоул или Маузэл, как называли ее местные жители. Другие рыбаки, собравшиеся на ужин в этот промозглый мартовский вечер были из соседних с Маузэлом деревенек – Трунгла, Шеффидла, Рагинниса и Касталлака. Нужда заставила их подрабатывать выходами в море, поскольку рудники Корнуолла, дававшие чуть ли не половину мирового запаса олова, меди и других ископаемых, постепенно казали дно. Пришлось подвизаться на ниве рыболовства, и после окончательного возвращения домой с приисков, по утрам выходить в море, чтобы вернуться с более или менее хорошим уловом, часть которого они должны были отдавать Корнишу за то, что он брал их с собой.

Правда, последнее время сардин становилось все меньше и меньше, так что приходилось компенсировать нехватку этой рыбки отловом омаров и крабов.

– Говорят, что сначала капитан китобойца «Мононгахела» не хотел выходить в море. Вроде бы, ему был дан какой-то знак свыше. – Старик прокашлялся и не спеша начал вспоминать случай столетней давности. – Находясь в водах Тихого океана, судно наткнулось на огромного зверя непонятного происхождения. Размером со среднего кита или даже больше. На воду спустили шлюпки с китобоями, с намерением убить чудное страшилище. Однако, зверь перевернул два из трех вельботов, но капитану удалось вонзить свой гарпун в шею морского голиафа. Вытащенный на палубу корабля зверь оказался змеем с коричневой чешуей, пасть вся утыкана длиннющими зубами, а сам он был около пятидесяти метров от головы до хвоста. – Старик Корниш выпустил струю дыма и оглядел рыбаков, внимательно слушающих его. – У змея были четыре перепончатые лапы, что отличало его от рептилий, ласты отсутствовали. Капитан принял решение взять змея с собой, но поскольку он был слишком длинный, экипажу было приказано отрубить голову чудовища и поместить ее в бочку с рассолом. А остатки выкинуть за борт.

– Вот это да! – Рыбак Доньярт Арскот восхищенно выдохнул и почесал бороду. – Бывает же такое!

– На обратном пути «Мононгахела» встретился другой китобоец «Ребекка Симс». Капитан передал всю информацию о змее судну «Ребекка Симс» и корабли разошлись. В порт «Мононгахела» так и не вернулся, но спустя несколько месяцев к земле прибились останки корабля. Бочки с головой зверя среди них не было. – Корниш замолчал, тихо пуская колечки дыма через нос, поглядывая на остальных моряков.

– Интересно, а в наше время такие звери живут в Ла-Манше? – Рыжий моряк Бреок Маррак почесал затылок и поглядел на тихое спокойное море, плещущееся неподалеку.

– Ну конечно! – Севелен Гвин как обычно решил разыграть простодушного Бреока. – По выходным они подплывают к берегам и зазывают рыбаков покататься по Ирландскому морю!

– Хватит болтать! Давайте ужинать! – Хозяйственный Уэлла Глойн накрыл скромный стол, состоящий из колбасы, хлеба, домашнего звездного пирога и помидоров.

– А пиво где? – Арскот агрессивно надвинулся на тщедушного Глойна.

– Завтра выходим море! Обойдешься без пива.

Доньярт хотел возразить, но взглянув на насупившегося старика замолк и подвинулся к старому парусу, служившему рыбакам скатертью.

– Да благословит святой Артур нашу трапезу и воздаст мне и моим близким, а также принесет изобилие в деяниях земных и морских. Аминь. – Гурги, кряхтя, прочитал молитву и бормоча что-то по-корнуолльски, засунул кусок колбасы в рот.

Поужинав, все расположились на ночлег, поближе к теплой печурке, и через несколько минут раздался мощный храп, различающийся только в тональностях, высоких и низких. Один только впечатлительный Бреок все ерзал на жестком брезенте, переворачивался с одного бока на другой и старался заснуть. Он не мог забыть историю про огромного змея и исчезнувшее судно. Наконец, затих и он и вскоре последняя ветка в печке зашипев погасла, оставив маленькие угольки тлеть, постепенно превращаясь в черную золу.

Глава 2. Выход в море

С раннего утра, когда солнечный шар еще и не думал показываться над темным мрачным морским горизонтом, рыбаки, проснувшись, начали укладывать в кобл старика Корниша провиант, пресную воду, жаберную сеть, клетки-ловушки для крабов и омаров, а также специальное устройство с лампой на конце, чтобы приманивать рыбу.

Работали споро и умело. Старик Корниш возился с мотором, подливая масло и газолин, ковыряясь в карбюраторе и помогая себе давно забытыми жителями полуострова корнуолльскими ругательствами.

Наконец погрузились, вытолкали кобл на мелководье и попрыгали в уже заведенный баркас. Старый Корниш взял курс на остров Святого Климента, который собирался обойти по левой стороне, чтобы потом отдалится от берега примерно на двадцать морских миль, где, по слухам, еще можно было разжиться довольно-таки хорошими запасами сардинеллы. Арскот и Гвин сидели вместе с Корнишем в теплой кабине, а Глойн и Маррак копошились в жаберных сетях, поправляя наплавной и грузовой шнуры и готовя их к встрече с рыбой. Изредка они поглядывали на кабину, где уютно расположились их более удачливые коллеги. К сожалению, внутри кабины могли поместиться максимум три человека, поэтому работать приходилось посменно, что не всем нравилось. В конце концов, Маррак не выдержал, подошел к капитанской рубке и постучал в стекло кулаком, обращаясь к молодым рыбакам:

– Эй вы, бездельники! Теперь ваша очередь! Мы замерзли как морские слоны и тоже хотим кусок пирога и кружку кофе! Ну, давайте же!

Арскот и Гвин нехотя вышли наружу и закурив, пошли к носу рыбацкой посудины. Глойн и Маррак обрадованно запорхнули внутрь к Корнишу и начали готовить себе ранний завтрак.

– А что, мистер Корниш, – Глойн вежливо обратился к старику, одновременно дуя в чашку с черным крепким напитком, – повезет нам сегодня с уловом, как думаете?

Гурги Корниш мрачно правил коблом, будто и не замечая обращающегося к нему рыбака.

Маррак ткнул Уэлла в бок – мол не тревожь старика раньше времени – и тот замолк, обхватив кружку с горячим кофе и смотря через фронтовое стекло баркаса прямо вперед, где двое других моряков, докурив свои самокрутки, не спеша продолжили разбирать сети.

Спустя час Корниш, сверившись с компасом, пробурчал что-то, видимо означавшее, что кобл прибыл на место.

– Ну, с Богом, ребята. Поехали.

Глойн с Марраком выскочили на палубу и крикнув своим товарищам о прибытии на место, начали помогать им ставить сеть.

Скинув один конец кошелки в воду, на конце которой был красный флажок и якорь, они начали медленно травить оставшуюся сеть так, чтобы вытянуть ее в виде прямой. Поплавки на верхушке сети не давали ей утонуть и показывали рыбакам расположение кошелька.

Справившись с одной, они точно также поставили вторую сеть. И начали ждать. Оборудование для ловли рыбы на свет лежало на днище лодки и ждало ночи, когда сардина максимально заинтересована в ярком сиянии мощной трехсотсвечовой лампы.

Через несколько часов, по сигналу старика, посасывающего свою трубочку в кабине рыбаки начали потихоньку выбирать первый кошелек. Рыба была, но в таком малом количестве, что под конец сети почти у всех мужчин вытянулись лица.

Но может быть повезет со вторым кошельком?

Быстро и споро вытянули вторую сеть. Рыбы в ней набралось максимум на одно ведро, а все рассчитывали на улов, минимум в несколько бочек.

– Где рыба, мистер Корниш? – Арскот ворвался в кабину и вперил горящие глаза в смолящего своей трубочкой старика. – Вы обещали косяки сардин, но что-то мне подсказывает, что сегодня они развлекаются где-то в другой части Ла-Манша!

– Не шуми. Никуда рыба не делась. Она здесь, в море. Нужно поставить сети еще раз. За работу, парни.

Он тяжело посмотрел на Доньярта и тому пришлось уступить. Захлопнув дверь он чертыхаясь пошел к остальным.

– Ну что? Что сказал мистер Корниш? – обратился к нему Глойн.

– Старик считает, что нужно попробовать еще раз. Мы ему доверились, но, похоже, он сам не знает где эта злосчастная сардина.

– Ладно. Мистеру Корнишу виднее, – подал голос Маррак. – Давайте, ребята! Заставим рыбку поплясать в наших сетях!

Они поплевали на испещренные свежими шрамами ладони и начали по второму кругу устанавливать первый и второй кошелек.

По истечении трех часов, когда теплое мартовское солнце уже вовсю грело над Ла-Маншем, оба кошелька были вытянуты обратно на палубу кобла. У рыбаков прибавилось рыбы, но это была чешуйка в море, они рассчитывали на многие сотни килограммов, а тут не было и пятидесяти.

Капитан Корниш, видя, как обстоят дела, вышел наружу и махнул рукой всем рыбакам:

– Ребята, я вижу, что вы расстроены тем, что рыба не пришла в наши сети. Такое иногда бывает, поверьте мне как бывалому моряку. Сейчас мы идем к Лендс-Энду, там опробуем наше электрическое оборудование и там же заночуем. Если все повторится, тогда придется выбирать. Или возвращаться домой не солоно хлебавши, или дойти до островов Истерн Айлс и там, я вам гарантирую, там мы возьмем очень хорошую добычу. Правда придется идти под парусом, чтобы сэкономить топливо, но это того стоит. А теперь мне нужны ваши голоса. Кто за то, чтобы вернуться домой с уловом?

Рыбаки немного помялись, и наконец почти все из них подняли руки. У Арскота был вопрос:

– А что если и на Истерн Айлс будет пусто? Будет ли какая-то компенсация за даром потраченное время? Ответьте, мистер Корниш, мы все хотим знать!

Все промолчали и старик, сдвинув брови, сурово ответил:

– Никакой компенсации не будет. А тебе, Арскот, если что-то не устраивает, можешь хоть сейчас отправляться на берег! Так и быть, я выделю для тебя спасательный круг. Где-то у меня завалялся один!

Рыбаки рассмеялись, а Доньярт побелел от ярости, но напрямую выступать против капитана не решился.

«Маус» медленно развернулся и с небольшой скоростью пошел вдоль юго-западного побережья, направляясь к Лендс-Энду.

Глава 3. Лендс-Энд

Через пару часов продвижения в сторону Ирландии, преодолев около двадцати двух морских миль, рыбаки оказались в районе Лендс-Энда – самой западной части острова Британия. Расположившись так, чтобы скалы и ветер задувающий с суши не мешал им добывать рыбу, моряки занялись починкой дырявой в некоторых местах сети, другие штопали одежду или просто спали. Близился вечер и с наступлением темноты можно было пробовать новое оборудование с мощной лампой – довольно новый способ ловли рыбы.

Чтобы как-то развлечь уже начинающих злиться рыбаков, Корниш решил поведать им очередную загадочную историю, случившуюся на просторах Мирового Океана.

– Итак, ребята, я не мог не рассказать вам о морской легенде, судне «Мария Селеста». Пятого ноября тысяча восемьсот семьдесят второго года оно вышло из нью-йоркского порта, чтобы доставить груз спиртных напитков в итальянскую Геную. Команда состояла из капитана, его жены, дочери и семи матросов. После того как «Мария Селеста» покинула американский материк, больше никто не видел ни одного человека, находящегося на этом судне.

– Не хотел бы я очутиться на этой посудине! – покуривая, вставил Арскот.

– Где-то через месяц, – неспешно продолжал капитан Корниш, – корабль «Дель Грасиа» наткнулся на дрейфующий парусник, на котором явно никого не было. По формам капитан «Дель Грасиа» Морхауз опознал в пустующем корабле «Марию Селесту». Такелаж и паруса были в плохом состоянии, некоторых не было вовсе. Сначала все подумали, что это происки пиратов, но во всех каютах сохранились ценные вещи и деньги. В судовом журнале последняя запись была сделана двадцать четвертого ноября. Но остальные документы таинственным образом исчезли. Трюмный груз также был в полной сохранности.

Старик замолчал, пустил несколько колечек через свой крупный нос и продолжил:

– Что интересно, одна из шлюпок исчезла, но была не унесена ветром, а спущена на воду при помощи механизма. По данным приборов, «Мария Селеста» прошла около семьсот сорока километров прежде чем «Дель Гарсиа» обнаружила ее. По приказу капитана Морхауза, судно-призрак было отправлено в Гибралтар для дальнейшего расследования. Позже, находились мошенники, заявлявшие, что они – это матросы с «Марии Селесты». Но все их утверждения были признаны бездоказательными. С тех пор никто ничего не слышал о таинственном судне.

– Вот это да! – Рыжий Бреок Маррак почесал нос пятерней и восхищенно присвистнул. Вот так, ходят корабли по океану, а потом бац, и никто не знает, что с ними случилось!

– А некоторые из них, бац, и выныривают на свет Божий! А на палубе одни мертвецы! А что, тоже бывает! – Севелен Гвин не упустил шанс подтрунить над простодушным парнем.

– Ладно, ребята, нужно немного вздремнуть, а потом за работу. Ночка, судя по всему, предстоит трудная. – Уэлл Глойн прервал болтовню Гвина и первый подал пример, расположившись на одной из веревочных куч с поплавками и грузилами. Остальные последовали его примеру и только Гурги Корниш сидел в кабине за штурвалом, курил и посматривал в сторону Нью Гримсби, туда где водилось много омаров и крабов, где он частенько бывал, когда сардина уходила далеко в сторону Ирландского моря.

Наконец окончательно стемнело, прозвенел колокол, и все рыбаки чертыхаясь начали ворочаться на жестких веревочных клубках, закуривали, мечтая о кофе, а потом шли в сторону кабины.

– Ну что, капитан? Начнем, пожалуй? – Глойн был как всегда вежлив и доброжелателен, в отличие от Арскота и Гвина, с трудом стряхнувших остатки сна и сидевших на банке баркаса с опухшими лицами и красными глазами.

– Черт побери! Я вернусь обратно в оловянные копи! Там по крайне мере есть хоть какой-то график и можно нормально поспать!

– Точно, Доньярт! – Севелен быстро спелся с вечно недовольным товарищем и был не против поворчать при каждом удобном случае. – На черта нам сдалась эта рыбалка?!

Остальные молчали, ожидая, когда капитан Корниш начнет раздавать команды.

А тот не спеша выкурил трубочку, посматривая на свою разношерстную команду, потом вышел на палубу и крикнул:

– Арскот! Гвин! К лебедке!

Потом повернулся к другим:

– Глойн! Маррак! Крепи сеть!

Все забегали по палубе, налаживая конструкцию для ловли рыбы на свет. Наконец, капитан приказал:

– Вира! На левый борт!

Электрическая ловушка, состоящая из двух металлических колец – то, что побольше вверху, а поменьше – внизу, между которыми была натянута обычная сеть – поднялась, распрямившись и вытянувшись во всю свою длину. На самом верху расположилась большая электрическая лампа в защитном кожухе, от которого тянулся электрический провод в изолированном резиновом шланге, идущий прямиком к генератору судна. На самом конце ловушки располагался оловянный груз.

– Майнуй помалу! – раздалась команда и лебедка медленно начала опускать за борт огромную конструкцию. Постепенно погрузившись в воду, ловушка быстро начала наполняться водой.

– Стоп! – Капитан подошёл к генератору и включил рубильник. Под водой разлился яркий слепящий свет, кажущийся маленьким солнцем, неведомо каким образом, попавшим в морскую пучину.

Прошло пятнадцать минут. К свету со всех сторон начали собираться рыбы, завороженно смотрящие на ослепительный шар, словно танцующие вокруг лампы в дружном немом хороводе.

– Вон они! Собираются! – Арскот был в не себя от счастья. – Тяни же, капитан! Тяни!

Но Корниш спокойно сидел и ждал пока к свету не придет ценная промысловая рыба. В отличие от своей, несведущей в рыбацких делах команды он видел, что возле лампы крутится лишь сорная рыба, мелочь.

Прошло полчаса.

– Эй там, на лебедке! Вира! Да аккуратней! Не расплескай улов!

Лебедка дернулась и с натугой начала поднимать ловушка вверх. Позволив воде стечь, Арскот повернул рычаг и сеть вместе с рыбой переместилась в сторону баркаса, а потом зависла над палубой.

– Ну-ка! Посмотрим, чем нас порадовал бог морей Посейдон! – Севелен Гвин подскочил к шнуру, стягивающему нижний конец ловушки и распустил его.

На палубу вылилась целая лужа серебряных, выбивающих хвостами о палубу барабанную дробь мелких рыбешек. В воде они казались довольно крупными, а здесь, на суше, могли порадовать разве что любителя ловли на удочку.

– Что это такое! Я спрашиваю, что это такое! – Голос Арскота сорвался на визг, он стоял на коленях возле кучи мелкой рыбешки и запуская ладонь в самый центр, пропускал их через пальцы. – И это та самая рыба! Рыбалка на свет! Новый век! Ответьте мне, мистер Корниш?!

Все молчали, а капитан, дождавшись пока рыбак успокоится, приказал снова опускать ловушку в воду:

– Арскот! Ты работаешь или нет? Становись к лебедке!

Всю ночь они опускали и поднимали сеть, но кроме нескольких ведер никчемной рыбешки, годящейся на корм разве что крупным рыбам, ничего не поймали. На утро, вконец измученные, свернули электроловушку и взяли курс на юг.

Их ждали острова Истерн Айлс.

Глава 4. Рыбный день

Те двадцать две морских мили, которые они шли до островов рыбаки спали как убитые, один только Гурги Корниш, старик, закаленный десятками лет, проведенных в море, казалось никогда не спит. По крайней мере, этого не видел никто из команды.

На подходе к Истерн Айлс капитан Корниш ударил в колокол и заглушив двигатель, вышел из кабины кобла, посасывая свою неизменную пеньковую трубку.

Рыбаки один за другим просыпались, и глядя на яркое солнце, стремившиеся к зениту, ворочались прежде чем встать. А Корниш, подождав пока все придут в себя, обратился к рыбакам с небольшой речью:

– Команда! Я знаю, в этом рейсе нам крайне не везло, но сегодня, у Истерн Айлс я обещаю всем вам: мы поймаем много крабов и омаров. А может быть еще кое-что. Сейчас мы подойдем к небольшому острову Литл Артур и встанем на якорь возле Френчманс Рок. После обеда начинаем ловлю ловушками-клетками, к вечеру сворачиваемся, отдыхаем и утром идем на парусах обратно в Мышиную Гавань. Газолин на исходе так что побережем его. У меня все.

Он вернулся к себе, а рыбаки, окончательно очнувшись от тяжелого липкого сна, начали приводить себя в порядок и завтракать.

– Надеюсь этот Корниш знает, что говорит, – бубнил себе под нос недовольный Арскот. – Если сегодня я не увижу сотню омаров на баркасе, черт меня возьми, я лично скину старика в море.

– Не чертыхайся, Доньярт. – Маррак был богобоязненным человеком и не любил, когда товарищи упоминали имя дьявола. – Все будет хорошо, вот увидишь. Мы уже несколько раз были в море с мистером Корнишом, и всегда привозили что-нибудь домой.

– Вот именно, «что-нибудь»! – передразнил товарища Гвин. – А нам нужно много.

– Ладно, ребята, начнем готовить клетки. – Покладистый Глойн как обычно старался разрядить обстановку и сейчас призвал рыбаков к делу.

Они начали готовить клетки-ловушки для поимки крабов и омаров на мелководье, там, куда завел их отважный «Маус» Гурги Корниша.

Где-то около двух часов пополудни капитан дал команду начать ловлю и первые клетки полетели за борт цветастого кобла. Решено было вытаскивать ловушки каждые два часа. Корниш посчитал, что этого будет достаточно, чтобы морские раки успели распробовать наживку, пойманную рыбаками накануне.

Все с напряжением глядели в воду, особенно переживал Арскот, нервы которого были уже на пределе. Он, в отличие от своих товарищей, имел большую семью и поэтому очень боялся прийти домой без улова.

Наконец, капитан дал сигнал поднимать ловушки на борт. Все встали на свои места и вот уже первая клетка, брызгая соленой водой грохнулась на палубу «Мауса». Помимо грязи в ней сидело три или четыре отменных омара, которые грозно щелкали клешнями, разбрасывая вокруг себя морскую соль.

– Ураа! Есть рыбка! – Доньярт закричал от радости, к нему присоединился Гвин и остальные.

Работа пошла. Все клетки были с уловом, да таким, что даже старик Корниш пару раз улыбнулся, радуясь про себя, что наконец-то им пришла рыба. Работали быстро и умело, наполняя холщовые мешки ракообразными и скидывая их в маленький трюм кобла.

Когда солнце начало садиться, капитан велел прекратить ловлю и выйдя из мостика сказал:

– Отлично поработали, ребята! Надеюсь, все довольны?!

Все закричали, особенно старался эмоциональный Арскот, он махал своей морской шляпой-ведром и рвался качать капитана.

– Но это еще не все. Направляясь к Истерн Айлс, я думал не только о ловле крабов, омаров и других членистоногих. Как вы знаете, наши друзья французы, – все рыбаки засмеялись, – наши друзья французы, а также итальянцы без ума от одного вида рыбы, вид которой, прямо скажу, не внушает особого доверия. Но зато ее мясо, белое, плотное, без костей, очень ценится и стоит она недешево. В это время года происходит ее нерест, совсем недалеко отсюда, между Грейт Иннисвоулс и Литл Иннисвоулс, примерно с половину морской мили отсюда. Если кто не понял – я говорю о европейском удильщике, а по-простому, о морском черте.

Все стоящие на палубе рыбаки молчали, и капитан продолжил:

– Длиной морской черт примерно с метр или полтора. Весит в среднем около пятидесяти килограммов. Поэтому предлагаю направиться к Иннисвоулс и поставить жаберные сети у скал. Повезет – и мы вернемся в Маусхоул богачами. Нет – у нас и так отличный улов, с которым можно не краснея идти к торговцам. Ну как?

– Уж больно страшное название – морской черт, – пробормотал Маррак, но Арскот перебил его:

– Веди нас, капитан! Мы всегда знали, что мистер Гурги Корниш – лучший рыбак на юго-западном побережье Корнуолла!

Глойн и Севелен Гвин также были не против. В конце концов, они вышли в море за рыбой и они будут ловить рыбу. Чего бы им это не стоило. Примерно так думал каждый. Кроме слегка оробевшего Маррака.

Приняв решение, команда начала готовить жаберные сети, а капитан на малом ходу пошел к Иннисвоулсу, аккуратно обходя скалы, торчащие у островов.

По прибытию, встали на якорь и теперь уже сам Гурги Корниш встал к сетям, помогая правильно выставлять грузила и поплавки.

Управились ближе к полуночи и сели на палубу, ожидая, когда капитан даст команду поднимать кошельки.

И вот, через пару часов, прозвучала команда:

– Выбирай сеть!

Глава 5. Ночной кошмар

Рыбаки начали тянуть сеть, в один миг ставшую крайне тяжелой. Было видно, что кто-то большой трепыхается в веревочных кольцах, но густая темнота окутала баркас и пришлось зажечь лампы на мачте и кабине кобла. И вот, над водой показалась туша, которую сразу подхватили своими баграми Арскот и Гвин. Они перевалили зелено-коричневую метровую рыбину через борт и в лучах прожектора перед ним предстал морской черт во всей своей ужасной красе. Тело у него было голое, покрытое многочисленными кожистыми выростами и костными бугорками. По обеим сторонам головы, по краям челюсти и губ свисали бахромой клочья кожи. Туловище у него было приплюснутое, сжатое в спинно-брюшном направлении. Голова плоская, широкая, сплющенная сверху. Рот большой, полукруглый, с выступающей вперед нижней челюстью и острыми крючковатыми зубами. Глазки были маленькие и злобные.

Плюхнувшись на палубу, чудище начало подпрыгивать на своих рукоподобных грудных плавниках, стараясь цапнуть кого-нибудь из рыбаков. Крики ужаса раздались в темноте. Это Маррак, не выдержав представшей перед ним рыбины в образе самого дьявола закричал, будто увидел самого Посейдона.

– А что это у него на голове, кэп? – слегка дрожа, обратился Гвин к старику, посматривающему на растерявшихся горе-моряков.

– А это часть переднего спинного плавника или иллиций – удочка, которой он подманивает добычу, – посмеиваясь сообщил Корниш и ударом багра оглушил скачущего по палубе монстра. – Видите, на конце удочки – эска, ее конец раздвоен на два плоских широких листовидных лепестка. Когда черт охотится, он зарывается в донный ил и ждет. В эске живут бактерии, которые при усилении кровообращения начинают светиться. Таким образом, любопытная рыба подплывает к «приманке» и мгновенно заглатывается чертом вместе с водой.

– Прямо как наша рыбалка на электрический свет, – рассмеялся Доньярт. – Только ему, в отличии от нас, я полагаю, постоянно везет.

– Ладно, не мешкайте! Время идет! Вытягивайте кошелек! – зычно крикнул Корниш рыбакам и начал раскуривать потухшую трубку.

Еще рыбакам попались три морских черта, один больше другого. Закончив с первым кошельком, перекурили и принялись за второй. Там повезло еще больше и теперь на палубе лежало с десяток ужасных страшилищ, при виде которых Бреок Маррак крестился и шептал под нос молитву, отгоняющую бесов.

Но остальные рыбаки, вымотанные, но довольные, с удовлетворением смотрели на такой богатый улов, а Арскот, потирая ладони со свежими мозолями хорохорился:

– Черт меня возьми, если я не справлю своей женушке новое платье, а сам счастливо напьюсь в кабачке на День святого Пирана (святой – покровитель шахтеров в Корнуолле – прим.ред.).

Глойн и Гвин не отставали от него, мечтая об обновках и выпивке.

Один только старик Корниш спокойно сидел в кабине кобла, справедливо полагая, что сначала нужно добраться до берега, а потом праздновать победу. Тем более, что газолина у баркаса осталось только на самый крайний случай. Идти обратно в Мышиную гавань предстояло на парусе.

Внезапно, сильный удар пришелся на правый борт «Мауса» и веселящийся Арскот чуть не упал в холодную мартовскую воду. Рыбаки замерли, не понимая, что это могло быть, потом Глойн дрожащим голосом спросил капитана:

– Мистер Корниш! Что это?!

Капитан вышел из мостика и погасив слюнявым пальцем трубку, засунул ее в раструб правого сапога. Потом схватил багор и бормоча под нос корнуолльские ругательства, медленно подошел к левому борту. Но за бортом спокойно плескалась гладь ничем не нарушаемого ночного моря.

– Наверное, акула прошла, – пробормотал Корниш и положил багор на палубу. – Надо уходить к Лендс-Энд, ребята. Здесь оставаться небезопасно.

– Почему?! Почему, капитан?! – Команда разом встревожилась, видя, что даже знаменитый Гурги Корниш чувствует себя не в своей тарелке.

– Черт меня возьми! И ветра нет! – Корниш выругался и приказал: – На весла!

Рыбаки суетливо забегали по коблу, доставая четыре весла и крепя их в уключины по бортам «Мауса».

Тут судно снова содрогнулось от мощнейшего удара в бок и Глойн, стоящий на краю посудины и прилаживающий весло, упал за борт и отчаянно закричал:

– Ребята, помогите! Помогите мне!

Товарищи кинули ему веревку и Уэлл, зацепившись за конец попытался взобраться на борт баркаса.

Но тут невдалеке показался яркий слепящий свет, похожий на головной прожектор приближающегося почтового экспресса, а потом моряки на борту увидели огромную разинутую пасть с маленькими красными глазками, нацеленную на Глойна и разом заорали:

– Спасайся! – И начали изо всех сил тянуть веревку. Но было поздно и чудище, на всем ходу наскочив на рыбака, заглотило его и поднырнуло под «Маус».

– Что это?! Что это было, кэп?! – заорал Арскот и устремился к кабине капитана, чтобы спрятаться внутри. Но Корниш благоразумно запер дверь и теперь пытался завести кобл, чтобы на последних каплях газолина развернуться и направиться к Лендс-Энду. Но двигатель чихал и не никак не схватывался.

Наконец, Корниш открыл дверь и двое рыбаков забежали внутрь.

– Что это было, кэп?! – охрипшим голосом повторил Арскот, трясясь и держа капитана за руку.

– Это самка морского черта. Они намного больше самцов – Голос Корниша слегка дрожал. – В это время года у них здесь начинается нерест, самцы вгрызаются в плоть самки и врастают в нее, постепенно трансформируясь в кокон для оплодотворения. Странно, обычно все это происходит на больших глубинах. Возможно, они посчитали нас виноватыми в том, что мы лишили их будущего потомства. Надеюсь, это была единственная самка и больше никто не пострадает. А где Бреок?

Все начали всматриваться в окна кабины, но Маррака нигде не было видно.

И тут раздались два сильных удара, от которых «Маус» покачнулся и затрещал.

– Они не ушли! Не ушли! – Арскот как в бреду повторял одни и те же слова. – Нужно вернуть им самцов и все будет хорошо! Все будет хорошо! – Он рванул дверь капитанского мостика и выскочив наружу, побежал к тушам, темнеющим на палубе. Попытался стащить одну из них в воду, но не смог перекинуть рыбину через борт. Внезапно, прямо возле него упал яркий сверкающий шар и уродливая пасть, раскрывшись, откусила половину туловища Арскота и со свистом втянула в себя.Доньярт был еще живой, когда морской черт, бешено вперив в него ярко-алые глаза, пару раз щелкнул челюстью, и на месте рыбака осталось только алое пятно крови.

Двое в кабине, с ужасом наблюдавшие за этим действом, не заметили, как еще два шара холодного белого света, приблизившись к судну, взмыли вверх и пара гигантских морских удильщиков резким усилием своих грудных плавников подкинули отвратительные бородавчатые тела в воздух с тем, чтобы приземлиться прямо на палубе «Мауса». Кобл треснул и начал разрушаться, через пробоины в бортах хлынула вода, кабина с двумя людьми накренилась, дверь отлетела к корме и судно начало тонуть.

Богобоязненный Бреок Маррак, спрятавшийся среди сетей, схватил дверь и откинув ее подальше от тонущего кобла, прыгнул за ней следом.

Он не оборачивался назад, туда где началось кровавое пиршество, моля Бога только об одном – добраться до берега живым.

Самки морского черта все-таки вернули своих самцов в лоно моря.

Глава 6. Возвращение

Алая заря на горизонте окрасила поверхность Ла-Манша бирюзовым цветом, и солнце своими первыми лучами высветило среди темных барашков Кельтского моря желтый кусок дерева с человеком, вцепившимся в него. Маррак стараясь согреться, изо всех сил пытался грести руками, но у него это плохо получалось. Он не представлял где именно находится остров Британия и крайняя его точка – Лендс-Энд, поэтому греб по наитию, время от времени шепча молитвы Богу, все какие только знал.

Благодаря штилю, море было спокойно и только залетевшие далеко от берега и теперь кружившие рядом с ним чайки напоминали Бреоку, что он не один посреди этой простирающейся на многие мили вокруг водной глади.

Устав грести, Маррак обхватил замершими руками дверь кабины упокоенного на дне моря, известного на все юго-западное побережье кобла «Маус», закрыл глаза и начал вспоминать своих родных и близких, праздники, на которые собирались все жители его деревни и посещение церкви святого Павла в его родном Трунгле. Он, словно наяву видел лицо жены, красавицы Брилуэн, склонившейся над ним и шепчущей нежные слова, которые он не мог разобрать. Потом в голове замелькали картинки Кануна Тома Бокока – веселье, пляски, звездный пирог. Фестиваль Осса «Обби» и день Святого Энделлиона.

А вот он сам сидит на скамейке в церкви во время службы, и вместе с преподобным Эндрю произносит слова молитвы по случаю Дня Святого Пирана.

«Постойте-ка! Так ведь сегодня пятое марта! Недаром покойный Арскот так хотел успеть на берег, чтобы начать праздновать этот славный День всех шахтеров!»

Маррак словно очнулся от сна, встрепенулся и начал снова грести руками что есть силы, стараясь придать своей утлой лодочке хоть какое-нибудь ускорение.

Внезапно он почувствовал, что вода под ним резко потеплела и руки моментально согрелись. Похоже, он попал в Гольфстрим, который, возможно, приведет его к суше.

Возрадовавшись, Бреок покрепче схватился за борта своей «лодки» и отдался на волю теплому течению. Через несколько часов, вдалеке показалась темная дымка облаков и Бреок понял – он рядом с Лендс-Эндом. Что есть силы помогая себе руками, он через несколько часов был выкинут прибоем на берег и вскоре найден местными рыбаками. На все вопросы о том, что с ним случилось, Маррак все время молчал и улыбаясь, смотрел на своих спасителей.

Ему дали теплую одежду, накормили и отправили попутной машиной в сторону его родной деревни – Трунгла.

Радости его домочадцев не было предела, но по мере того как Бреок рассказывал о своих злоключениях, некоторые семьи объявили траур и начали оплакивать погибших и не вернувшихся домой кормильцев.

С тех пор прошло много лет, но Бреок Маррак не забывал каждый день, после работы, посещать церковь святого Павла, чтобы молитвой отблагодарить Бога за чудесное спасение и ниспослание ему божественного течения Гольфстрим, согревшего его, уже отчаявшегося и приготовившегося к смерти в бескрайнем океане.

Если вы как-нибудь заглянете в эту церковь, находящуюся между деревеньками Трунгл и Маузэл, к вечерней службе, вы наверняка найдете там Бреока Маррака, сидящего на краю скамьи и возносящего хвалу Господу Богу.

апрель 2021 года. Медвежий Стан

Через дорогу от жизни

Глава 1

Он торопливо шел по тротуару, тянущемуся вдоль небольшого шоссе, как обычно стараясь успеть к пешеходному переходу до того, как светофор зажжется ярко-зеленым, слепящим светом. Совсем недавно участок возле его дома подвергся значительной модернизации, дополнительная «зебра» была убрана и по центру автомобильной дороги вырос массивный металлический забор, преграждающий дорогу любителям срезать путь к остановке общественного транспорта.

Спеша домой после трудного рабочего дня, он думал о том, что нужно зайти в близлежащий магазин и купить молока и сметаны. Дома в холодильнике стоял борщ, кроме этого в планы входило сварить ячневую кашу, так нравившуюся ему.

Путь от дома до метро занимал приблизительно семнадцать-двадцать минут и он почти всегда преодолевал этот отрезок пешком поскольку терпеть не мог до краев забитых хмурыми невыспавшимися людьми маршрутных такси. Вечером все повторялось сначала только теперь все ехали в противоположную сторону.

Прогуляться же утром до метро, посмотреть с моста на грязную речку, пересечь небольшой парк с копошащимися в песочнице на детской площадке маленькими детьми, позавидовать бегунам, наматывающим круги по небольшому стадиону – вот это было настоящей радостью, заряжающей на весь день. Ну если только он не спешил, как обычно проспав и сделав утренние домашние дела впопыхах.

Вечером же можно было спокойно брести обратным маршрутом, перед этим обойдя несколько магазинчиков возле метро и купив себе что-нибудь к ужину. Позвонить маме, живущей неподалеку от него и поболтать, скоротав время до этого самого светофора, изменившего с недавних пор схему регулирования дорожного потока, но к которой он вроде бы уже привык.

Правда с утра случилось нечто, оставившее в его мнительной душе неприятный след: на подходе к метро, идя по небольшому переулку он встретил черного кота, сидящего у края дороги. Он верил в приметы, поэтому приготовился плевать через левое плечо. Черный кот, как и остальные его собратья не спрятался под забор, а перебежал переулок прямо под ногами и мяукнув, забрался под металлическую сетку, ограждающую небольшую автостоянку.

Плюнув три раза, как того требовала примета, он пошел дальше, в душе надеясь, что с ним сегодня ничего опасного не произойдет. Через пять минут в его голове уже крутились другие мысли, и он забыл про кота, подходя к жилым высоткам, расположенным прямо у станции метро.

В течение дня он ездил по клиентам, одновременно принимая десятки звонков от своих многочисленных боссов, а также чем-то недовольных пользователей компьютерной программы, которую он обслуживал, наматывая километры пешком, в метро и на общественном транспорте.

И вот теперь, когда зимнее солнце на пару часов осветив темно-синий морозный воздух, начало катиться в закат, он ускорил свой шаг, преодолев мост с грязной речкой и набрав скорость по небольшому пригорку. Издалека он заметил, что светофор уже начал отсчитывать кроваво-красным светом секунды и прибавил шаг. В уме повторяя этот счет, он быстро приближался к заметенному снегом пешеходному переходу, зная, что к тридцатой секунде все машины уже будут стоять, уступая место коллегам, выезжающим с перпендикулярной улицы и поворачивающим налево.

Подходя к еле видным, желтым полосам «зебры», он еще раз глянул вверх на светофор и смело начал пересекать проезжую часть, даже не посмотрев налево, уверенный в своей безнаказанности. Несколько человек, ожидающих зеленого сигнала, даже не посмотрели ему вслед, занятые смартфонами и разговорами. Уже почти достигнув островка безопасности, разделяющего идущие навстречу друг другу полосы он, услышав рев двигателя, инстинктивно повернул голову налево и увидел яркие слепящие фары, несущиеся на него по левой крайней полосе. Еще не понимая, как такое могло произойти, он попытался перейти на бег, но в ту же долю секунды резко затормозившая машина ткнула его в левый бок, он пролетел пару метров вперед и ударившись головой об укрытый свежевыпавшим снегом асфальт, потерял сознание.

Глава 2

«Как же так! Меня сбила машина?! Давно я не испытывал такого страха! С тех пор как в детстве пошел за мороженым и решил перебежать дорогу в неположенном месте. Как тогда меня эта «Волга» не ударила, просто чудо! Ладно, надо попробовать встать, а то дома еще много дел.»

Он открыл глаза и обнаружил, что находится прямо над своим телом, одетым в темно-зеленый пуховик. Вокруг уже набежали люди, кто-то осторожно пытается повернуть его голову, какая-то женщина взволнованно тараторит, что нельзя трогать, можно только навредить. Все спрашивают друг у друга, вызвал ли кто скорую. Парень в черной куртке начинает звонить по телефону, толпа увеличивается и на дороге образуется пробка.

«А почему я повис в воздухе?! Непонятно. Умер что ли! Боли никакой не чувствую, только странно все это как-то. Интересно, а могу ли я двигаться.»

Он пытается передвигаться в пространстве, но выходит очень неуклюже, он может смотреть только вниз, на себя, лежащего на дороге и на толпу людей, собравшуюся вокруг.

Ощущения времени нет, есть необычная легкость, будто его накачали воздухом или, если выразиться точнее, запихнули в аэротрубу с искусственной невесомостью.

Он видит, что наконец-то приезжает карета скорой помощи и выключив душераздирающий сигнал, паркуется у желтой «зебры». Мигая яркими темно-синими маячками, машина глохнет и через отъезжающую в сторону дверь наружу выходят врач и фельдшер. Зябко поежившись, они идут к телу, по пути разгоняя зевак и требуя дорогу. Народ расступается и с интересом начинает следить за реанимационными действиями.

Подъезжает экипаж ДПС, инспектор начинает опрашивать стоящего недалеко от места аварии водителя машины, сбившей пешехода. Водитель уже немолодой, дрожит и несвязно объясняет, что торопился и поэтому решил проскочить перекресток на красный. Он с ужасом смотрит на неподвижное тело и думает, что же будет дальше.

А дальше, врач, проделав все необходимые в таких случаях действия, перебрасывается парой слов с напарником и просит водителя скорой помочь затащить тело внутрь скорой.

Зеваки расходятся, обсуждая происшествие и почти в каждом разговоре слышится слово «насмерть».

«И куда это меня понесли? В скорую? То есть, все? И что теперь делать? Меня увезут, а «я» что, здесь останусь? В смысле душа или как это теперь называется. И как теперь они сообщат об этом моим близким? Телефон-то заблокирован. Так и буду лежать в морге месяц пока работники этого заведения не поймут, что к чему. Хотя, у меня в сумке есть паспорт, а в нем регистрация. Разберутся, наверное. Эх, маму жалко. Какой удар для нее.»

Тем временем машины ДПС и скорой разъехались в разные стороны, транспортный поток возобновил движение и об аварии больше ничего не напоминало кроме маленького карманного календарика, видимо выпавшего из сумки пострадавшего. Яркий, блестящий, с рекламой продукта для автоматизации деятельности на предприятии, он единственный указывал на то место, где всего лишь десять минут назад лежал человек, у которого были планы на этот вечер, мысли на завтрашний день, но который волею судеб был сбит случайной машиной и теперь представлял из себя всего лишь мертвое тело, уже почти остывшее в этот морозный зимний вечер. Его доставят в морг ближайшей больницы, где оно и будет находиться пока его не затребуют родственники.

«Дааа. Странная ситуация, но волнения я не чувствую. Я вообще ощущаю себя будто птица, внезапно взлетевшая высоко к небесам, если можно так выразиться. Нет тревоги, нет забот, но есть мысль, что нужно что-то предпринять. Не висеть же над этим переходным переходом до скончания века, ну правда! Хоть подсказал бы кто-нибудь, что делать дальше. Конечно же я читал про всякие внутренние голоса и про ангелов, но пока никто из них не подал мне мало-мальски понятного знака. Ну что ж, подождем.»

Глава 3

Я по-прежнему нахожусь в каком-то вакууме, времени не ощущаю, но пора что-то делать. Надо поднапрячься и вспомнить, что-там делают души в первые дни своей неземной жизни. В этом дурацком шоу про экстрасенсов говорили про первые два дня после смерти, что душа должна посетить места где она испытывала радость и горесть, а также не забыть про безутешных родственников, дабы своим невидимым присутствием облегчить им тяжесть утраты. Ну хорошо, пока моим родным не сообщили об ужасной трагедии попробуем посетить места, важные для меня в этой, вернее уже в той, жизни.

А начну я со своей родной малой родины, с «N», где я родился и вырос.

Ух ты, куда это все исчезло! Нет ни перекрестка, ни зимнего вечера, ни машин! Вот мой двор, где я вырос, где играл с ребятами в догонялки и прятки. Хорошо, тепло, начало лета! Как же здорово было в моем детстве! Вот куда я хотел бы возвратиться!

Вот я слышу, как мама зовет меня домой кушать. Картинка меняется, я уже повзрослевший, еду с пацанами на озеро купаться и загорать. Все довольны и счастливы, я уже курю и выпиваю, вокруг красивые девушки и жизнь удалась.

А вот другая картинка. Как все-таки легко перемещаться по счастливым воспоминаниям! Я за границей, приехал на учебу, чтобы выучить иностранный язык и поступить в университет. А может быть и остаться в этой пока чужой для меня стране. Вокруг ярко-синее небо, Тихий океан, незнакомые улыбающиеся люди и душа просто поет от счастья! Я быстро нахожу друзей, у нас схожие планы, мы часто встречаемся и радуемся жизни, находя удовольствие в выпивке и общении. Как все-таки здорово быть свободным и постоянно знакомиться с новыми людьми!

Теперь я переместился обратно на свою родину и получаю удовольствие от общения со своими родственниками. Видимо, я испытал чувство одиночества от долгой разлуки со своими близкими и теперь я радуюсь каждой минуте, каждой секунде и хочу, чтобы это продолжалось вечность! А вот я переезжаю в славный город «N», где для меня все абсолютно ново: улицы, парки, памятники и даже воздух. Я гуляю по незнакомым улочкам, стараясь забраться как можно дальше и никак не могу надышаться этим загазованным, но таким чудным и загадочным ароматом.

Здесь все повторяется снова. Новые встречи с людьми, общение в тесном кругу, конечно же алкоголь и снова эта радость от того, что я живу на этом свете и пока еще живой.

Но вот картина меняется, приобретая тусклый и блеклый вид, похоже это ко мне пришли грустные и печальные воспоминания. Я вижу чьи-то похороны. Наблюдаю за ними из окна своего дома. Мне грустно и печально. А вот одно из самых моих неприятных воспоминаний. Я прихожу домой после прогулки и все как-то не так. В воздухе витает ощущение напряженности и сильной печали. Знакомые люди ходят по квартире и куда-то звонят, а я чувствую горесть и печаль. А на следующий день мама мне сообщает, что мой папа умер и я замер в тревоге и грусти, словно окаменел и не знаю, что делать.

А вот другое горестное воспоминание: мама варит варенье на кухне и ее кусает оса. Ей очень плохо, она просит мою сестру вызвать скорую, та отвечает, что уже вызвала и начинают отстукивать секунды, когда ты не знаешь, что произойдет в следующий момент и чем закончиться все это.

Следующая картина показывает мне моего больного племянника. Ему три-четыре года. У него температура и я остался с ним один. Мне велено дать ему таблетки от температуры, и я пошел на кухню, чтобы попытаться спрятать одну из них в лапшу, чтобы он мог незаметно проглотить ее. Я захожу с тарелкой в комнату и вижу, как он бьется в конвульсиях и сначала не знаю, что делать. Потом мчусь к телефону, набираю ноль-два и жду. На мое счастье, трубку сразу же поднимают и женский голос спрашивает, что случилось. Я быстро объясняю и жду скорую. Потом возвращаюсь в комнату и вижу, что мальчишка уже потерял сознание и просто лежит, закрыв глаза. И снова секунды отстукивают свой неумолимый ритм и кажется прошел час, прежде чем я слышу звонок в дверь и бегу открывать дверь врачам. Они делают укол и говорят, что все будет хорошо.

И напоследок, мелькает картинка где я со своими братьями купаюсь в речке. Но вот, течение начинает сносить меня все дальше на глубину, я уже еле чувствую дно и даже слегка подпрыгиваю. Плаваю я плохо и меня сносит все дальше и дальше. Страх начинает пронизывать меня насквозь, волны отчаяния проходят по моему дёргающемуся от переизбытка адреналина телу. Я уже не чувствую дна, и погружаясь на глубину, пытаюсь нащупать ступнями хоть что-нибудь. И вот, отталкиваюсь от какой-то коряги и вынырнув, вижу рядом плывущего старшего двоюродного брата. Пытаюсь зацепиться за его спину, он смеётся, а я в отчаянии. Наконец, залезаю к нему на спину и дрожу как осиновый лист.

Этим страшным воспоминанием заканчивается мое путешествие во времени и я, повиснув в пространстве, снова вижу пешеходный переход и еле различимые из-за падающих хлопьев снега, желтые полосы «зебры».

Глава 4

«Интересно, сколько прошло времени с момента этого досадного происшествия. Ха! У меня нет жизни, но осталось чувство юмора. Очень интересно. Я просмотрел самые счастливые и самые горькие страницы своего бытия и теперь, согласно неписанным законам, я должен посетить своих родственников, дабы утешить их, скорбящих по такой невосполнимой утрате. Ну вот. Опять сбиваюсь на эту дурацкую иронию. А что делать. Видимо, такой у меня характер, который не искоренить никакой смертью».

Попробую оказаться рядом с моей сестрой, живущей в городе «N».

Как все просто!

Раз, и я возле нее, в уголке комнаты, наблюдаю как она разговаривает по телефону. По выражению ее лица понимаю, что она уже знает о ДТП со смертельным исходом. Лицо ее напрягается, она думает обо мне, я это чувствую, переживает и вспоминает меня, стараясь представить теплые воспоминания, идущие из ее сердца. Но… У неё не особо получается. Глаза, замыленные повседневной рутиной и безнадегой, не чувствуют то, что мог бы уловить человек, по-настоящему любящий меня. Как бы пафосно это не звучало. В общем, в ее голове начинают крутиться мысли, ехать ей на похороны или не ехать, сколько денег взять с собой (а денег особо и нет), кто будет заниматься похоронными делами…

И вот, наконец, в ее голове созревает мысль о наследстве. Она начинает думать, кто из родственников получит мою квартиру, а кто деньги и вещи, оставшиеся после меня. Конечно, там особо не на что рассчитывать, но так уж устроен человек: если есть чем поживиться, он постарается узнать есть ли для него какая-то выгода в этом или нет.

Хорошо. Здесь все понятно.

Переместимся дальше.

Я оказываюсь в квартире брата, где он живет со своей семьей: жена и два ребенка. Он уже знает о трагедии и теперь обсуждает эту страшную новость с супругой. Чувствует ли он моё присутствие, хотел бы я знать? Говорят, что некоторые люди будто кожей ощущают умершего человека возле себя, но правда ли это или вымысел непонятно.

Я смотрю на брата, но трудно что-то прочитать на его бесстрастном лице. Он всегда был человеком не особо эмоциональным, даже в экстремальных ситуациях и требовать чего-то особенного от него даже сейчас было бы глупостью. Возможно, глубоко внутри он переживает о потере, начинает вспоминать наши последние встречи и думать, обидел ли он меня чем-то или нет. В зависимости от этого, возможно, он будет морально страдать какое-то время, пока время, ох уж это время, не сотрет из памяти всю горечь потери, оставив только самые яркие и счастливые моменты жизни, проведенные со мной.

Возможно.

А может быть все будет совершенно не так. Я ведь, как и большинство людей, сейчас сужу только по себе и точно не знаю, что происходит в душе у брата.

Прекрасно. Я вижу, что здесь моя поддержка ни к чему, сильные люди всегда справляются сами и поэтому мне можно переместиться дальше.

Я хочу посетить своих друзей. Тех людей из моего счастливого детства, с которыми провел столько ярких, незабываемых минут и опрокинул столько стаканов вина.

Я перемещаюсь дальше и оказываюсь в комнате, где собрались несколько самых моих дорогих друзей. Непонятно, как они так быстро узнали о моей кончине, но факт: они сидят за столом, на столе бутылка водки, они выпивают и говорят слова про меня. Им трудно говорить, но они пытаются быть сильными, переговариваются между собой, воскрешая в памяти смешные и озорные моменты, когда я был частью их жизни и помогал им весело проводить время в той жизни. Они по очереди говорят незамысловатые тосты, не чокаясь пьют горький напиток и замолкают, пытаясь вспомнить, каким я был в нашу последнюю встречу. Никто не говорит, что ощущает мою незримое присутствие в комнате и я понимаю, что, видимо, не всем дан этот дар – видеть душу умершего рядом с собой в последние дни пребывания последней на этой бренной земле.

Исполнив свой долг, исчезаю и направляюсь к человеку, ждущему меня больше всех на свете, в той и этой жизни.

Глава 5

Оказываюсь в квартире у мамы и нахожу ее в зале, сидящей на диване и смотрящей в стоящий напротив телевизор, черный экран которого будто отражает все то, что творится сейчас в душе старой пожилой женщины, прожившей длинную жизнь, воспитавшей детей, понянчившейся с внуками и увидевшей их взрослыми и определившимися в этой жизни. Она уже побывала в морге и опознала своего родного сына, узнала его зимнюю курточку, которую видела каждый раз, когда он приходил к ней в гости. Ей уже становилось пару раз плохо в больнице, куда она приехала, чтобы найти своего ребенка. Она даже потеряла сознание и врачу пришлось дать понюхать ей нашатыря, чтобы привести в чувство. Странный у него запах, у этого нашатыря… Резкий такой, едкий. Даже сейчас его чувствую…

Теперь я нахожусь рядом с ней и ощущаю, как в ее душе скапливается черная горечь утраты напополам с неизмеримой грустью по безвременно почившему сыну. Возле нее лежит платок и стоит бутылка воды. Там же, на столике, снотворное, успокоительное и другие таблетки.

Из кухни шмыганул кот и забравшись на диван, начал тереться пушистой головой о морщинистую дряблую руку. Мама непроизвольно начала поглаживать Пушика и тихо шептать слова благодарности коту, пытающемуся утешить хозяйку в тяжелую для нее минуту.

Я пытаюсь проникнуть в мысли животного и в тот же миг пушистый защитник начинает шипеть, резко повернув голову в мою сторону.

«Что такое, Пушик?», – поворачивается мама и пытается понять, на кого внезапно зашипел кот. А кот, видимо чувствуя меня, весь подобрался и сгруппировался, готовый кинуться на внезапно возникшую перед ним опасность, до конца не представляя, что это может быть. Меня животное не узнает, видимо, моя душа уже не источает никаких запахов и флюидов, по которым я так хорошо знаком маминому домашнему любимцу.

Мама слегка встрепенулась и решила пойти на кухню вскипятить чаю. Пушистый бросился за ней, по дороге, не сводя желтых глаз с угла, в котором парила моя невесомая сущность, называвшаяся душой и хотевшая только одного – чтобы мои близкие поменьше страдали от потери умершего родственника.

Как утешить убитую горем маму я не знаю, поэтому продолжаю невесомым облаком маячить под потолком, раздражая кота и пытаясь внести хоть какой-то позитивный настрой в мрачную атмосферу, царящую в комнате. Но как это сделать правильно я не знаю, ведь я нахожусь в самом начале своей новой жизни после смерти и многое мне недоступно и неведомо. Помню из рассказов старших, что новообращенная душа проходит через несколько этапов очищения или что-то вроде этого, прежде чем занять свое место в сонме жителей потустороннего мира. После двух дней скитания по счастливым и не очень местам жизненного пути наступит момент, когда нужно будет держать ответ перед Всевышним. Потом меня должны провести по так называемым райским кущам и показать, как живется истинным праведникам. Это продолжается с третьего по девятый день, когда нужно снова идти на встречу с Верховным Существом. С девятого по сороковой день мне будут показывать горение в аду грешников и мучение всех заблудших в той жизни и нераскающихся овец. На сороковой день снова прием у Бога, который верша Страшный Суд, окончательно определит место в другом мире для новой бестелесной оболочки, покинувшей земную юдоль.

Ладно, это было небольшое лирическое отступление (которое, благодаря моей иронии прозвучало не так ужасно и богохульно я надеюсь), а теперь, покидая мою несчастную маму я посещу еще одно место, где не раз бывал при жизни, но так и не смог поговорить с тем, кто был упокоен там много лет назад.

Глава 6

Я оказываюсь в городе «N», на кладбище возле могилы, которую очень хорошо знаю. На этом погосте похоронены многие из близких родственников, но меня интересует именно это место упокоения человека, которого я так мало видел в той жизни, но к которому у меня осталось много вопросов и главный из них – почему он ушел из жизни по собственной воле, не посчитавшись с мнением родных и прежде всего меня, его сына.

Здесь похоронен мой отец, совершивший самоубийство, когда мне не было еще и одиннадцати лет. Я вижу могилу, слегка припорошенную снегом и старый неказистый памятник с фотографией, еле видный из-за разросшейся мезервы. Я уже давно не был на этой могиле, поэтому она стоит неубранная, на приступке старый подсвечник и пластиковый перевернутый стаканчик. В этом городе у меня остались родственники, но вряд ли кто-то из них захотел бы приехать и прибраться. У них и своих дел по горло, ну а мне… Мне уже не судьба.

«Привет, отец»

«Здравствуй, сын»

Вот те на! Он сразу откликнулся! Голос звучит в моей голове ясно и прозрачно, будто я разговариваю сам с собой.

«Вот и я оказался на этом свете. Ты рад мне?»

«Не знаю, что ответить тебе»

«Как это не знаешь? Мы не виделись столько лет, ты ушел, когда я был еще ребенком и теперь ты говоришь, что тебе нечего ответить?!»

«Да»

Ну это уже совсем из ряда вон выходящее! Я думал, что мы поговорим по душам, извините за каламбур, а тут получается, что он мне вроде даже и не рад!

«Скажи мне, почему ты не хочешь со мной разговаривать?»

«Потому что так положено здесь»

«Ну хорошо. Тогда объясни, почему ты совершил это, язык не поворачивается сказать. Ты ведь даже и записки не оставил?»

«Потому что так было надо»

Простые, сухие и односложные ответы. А может действительно, здесь так положено разговаривать. Бог его знает, ой, извините, снова вырвалось. Это я пока еще считаюсь новообращенной душой, а вот после Страшного суда, да на сороковой день… Тогда, видимо, всё и изменится.

«Ответь, отец, а у тебя есть обиды на меня? Может из-за этого ты не хочешь со мной говорить?»

«Нет обид»

«Тогда послушай меня! Я обижен на тебя за то, что ты покинул нас с мамой так рано и заставил нас страдать и мучиться. Тем более, как тебе наверняка объяснили, самоубийство есть смертный грех, самый страшный из грехов. Ты оставил меня без отца, и я рос, завидуя другим мальчишкам, которые ездили на рыбалку, ходили на охоту и просто играли во всякие игры со своими папами. А я не играл! Так что, это мне есть за что обижаться на тебя. Но все равно, я хочу поговорить с тобой, а ты не можешь даже объяснить, почему ты ушел из жизни сам.

«…..»

«Молчишь? Ну, понятно! Что еще остается делать человеку, не справившемуся с временными жизненными трудностями! Ведь это так легко, наверное, взять и уйти, а остальные пусть много лет испытывают чувства вины и горечи, потеряв родного человека. Спасибо маме, она вырастила меня, воспитала, поставила на ноги и сделала таким, какой я есть, ну, то есть каким я был в той, прошлой жизни. Конечно, я много раз, сотни раз, думал о тебе, представлял, как мы снова поедем на озеро «N» и будем купаться и развлекаться, ходить на качели и в столовую. Я помню, как ты любил меня, по-своему конечно, дарил дорогие подарки, правда пару раз мне и доставалось от тебя хорошо так. Но это все нормально. Так у всех бывает.»

«Здесь, сын, нам нельзя разговаривать, у каждого своя дорога и каждый несет свою ношу сам. Я отвечу тебе, то что я совершил, никак не отразилось на мне в этом мире. Человек сам решает, как ему поступить, убить себя или быть убитым временем. Даже младенцы умирают, не успев в полноте своей увидеть прекрасный мир, а отпетые убийцы годами живут в тюрьме, не испытывая нравственных и физических страданий. Все уйдут, правда некоторым позволено оставить что-то после себя. Человек тленен, но у него есть какое-то время, чтобы показать себя в одном мире прежде чем он перейдет в мир другой.

Тебе отведено немного времени, используй его так, чтобы каждая секунда была проведена с пользой для себя, делай то, что захватывает тебя, чтобы умирая, ты мог сказать, что не зря прожил этот короткий отрезок, называемый жизнью.»

«Но ведь я уже умер! Как я могу использовать время, отведенное мне в жизни?!»

«Все это время ты разговаривал не со мной, а с собой. Это мысли в твоей голове, после того как ты потерял сознание при ударе машиной. Твой мозг выдавал картинки, и ты по ним путешествовал. Ты же ощущал запах нашатыря в маминой комнате? Ты живой!»

«Я живой? Живой! И снова воняет этим ужасным нашатырем!»

– Да живой ты, живой! Уберите нашатырь и несите уже сюда эти носилки! Так, граждане, расходимся! И не на что здесь смотреть. Вы создаете пробку для транспорта! Ребята, хватайте его аккуратненько!

январь 2021 года. Медвежий Стан

Я вижу!

Глава 1

– Иванов кто? Ну-ка покажи! Расширился? Заходите!

– Пойдем, наша очередь!

Мама с сыном зашли в медицинский кабинет с ярко-белыми стенами, небольшим столом, на котором аккуратно, стопочками, лежали карточки больных и другие документы. В окно полыхало жаркое летнее солнце и ему больно было смотреть на свет из-за лекарства, закапанного в глаз пятнадцать минут назад.

– Подождите немного, сейчас врач подойдет. – Медсестра проверила все ли готово возле аппарата, стреляющего лазерными лучами и вышла из кабинета.

Он пытался рассмотреть аппарат, сравнивая его с тем, что был в больнице, но капли, воздействующие зрачок, не давали ему сфокусировать взгляд на огромном белом пятне.

– Петь, не верти головой! Опять сетчатка оторвется, что тогда будем делать?! Опять в больницу ложится?!

– Да не верчу я. – Он снова открыл глаз, но в этот момент дверь открылась и в кабинет вошел крепкий, тучный мужчина и сел за стол.

– Таак. Иванов, стало быть? Когда делали операцию?

– Две недели назад, – тихо ответила мать.

– Это уже повторная, да? В марте первую делали. Вижу, вижу.

Мальчик кивнул головой.

– Юноша! Не дергайте головой! Сколько раз вам говорил! Аккуратно поворачивайте! Ладно, пошли к аппарату! А вы подождите в коридоре, пожалуйста.

Сев на черный вертящийся стульчик с одной стороны медицинского прибора, он велел молодому человеку устроиться напротив и положить подбородок на салфетку, а глаз прижать к большому окуляру.

– Плотней! Плотнее прижимайте! Вы же не первый раз!

Правый глаз, попав в относительную безопасность расслабился, но внезапно зажегся яркий свет и слезы потихоньку начали капать на белый металл установки.

– Ну-ка! Сейчас, я вставлю линзу. – Врач завернул небольшой окуляр под верхнее веко пациента и приказал:

– Сидим тихо! Смотрим вверх!

Глаз попытался подчиниться, но от него мало что зависело – яркий слепящий свет полностью завладел ситуацией и не давал мышцам глазного органа работать в полной мере.

Тем временем, врач начал «лазерную стрельбу».

Стреляя в сетчатку, он по периметру перемещал окуляр, зеленой вспышкой луча оставляя маленькие отметины на ретине, пытаясь прижечь сетчатку к сосудистой оболочке и заставить ее хоть как-то держаться.

Время от времени врач давал указания смотреть то влево, то вправо, и Петя изо всех сил старался следовать указаниям, что было крайне нелегко – перед глазом висело жгуче-белое ослепительное солнце и слезы уже текли по подбородку, заливая салфетку.

Пытаясь уйти от надвигающейся боли, Петя начал думать о чем-то отстраненном, используя этот свой способ, всегда выручавший его в сложных ситуациях. Сначала он вспомнил, что скоро летние каникулы и он, несмотря на запреты матери, все-таки поедет с пацанами, как обычно он это делал, на озеро, ну а там будет чем заняться – купание, алкоголь, девушки, в общем летний отдых обещает все прелести каникулярных дней для студента вроде него. Потом вспомнил, что на выходных собирался в гости к двоюродному брату, и там тоже будет явно нескучно – его обещали познакомить с подружкой девушки брата.

Ну и наконец, третья запасная мысль, возникшая в Петиной голове была о предстоящем чемпионате по компьютерной игре, где он собирался побороться за одно из призовых мест, ну или хотя бы выйти из отборочной десятки.

В общем, мотивационных поводов выдержать эту пытку светом было более чем предостаточно, но сама пытка была далека от завершения.

Тогда он начал вспоминать с чего все это началось. То лето, когда он, закончив школу и поступив в университет, не без помощи матери конечно, начал замечать, что в зеркале, при моргании, изображение в правом глазу странным образом дергалось и как-бы «болталось».

Глава 2

В то долгожданное, дышащее сухим азиатским жаром лето, он наконец-то вырвался из тесной клетки своего одиннадцатого класса и поступил в один из престижнейших вузов, в котором мечтал обучаться каждый второй школьник города.

Закончились экзамены, уже были сданы все полагающиеся документы и приближался тот самый праздник, известный всем как День Знаний – первое сентября. Тогда Петя уже пытался бриться, и находясь дома в ванной, очередной раз намыливая пеной щеки заметил, что, при моргании картинка перед правым глазом «плывет» и дергается. Тогда он не придал этому особого значения, полагая, что это странное явление скоро исчезнет сама собой. У него с детства была близорукость, начиная со школы он носил корректирующие линзы, отказываясь, из-за стеснения, от очков. Поэтому, закончив ритуал освобождения щек от пушка, гордо именующегося щетиной, он вышел из ванны и занялся домашними делами.

Но «болтание изображения» не прошло, а к нему добавились так называемые «вспышки» – яркие белые молнии, возникающие в темноте, при закрытых и двигающихся по сторонам глазах. Он помнил тот момент, когда перед сном, в кровати, слушая в наушниках новый хит «Иванушек» «Кукла Маша» и думая о следующем дне в университете, он первый раз увидел эти вспышки. Потом они продолжались каждую ночь, и он пожаловался маме на проблемы с глазами.

Вместе они сходили в лабораторию где заказывали контактные линзы и там, вместе со специалистом и еще одним врачом-офтальмологом, участвующим в операциях, обсудили то, что творилось с глазами Пети последние пару месяцев. Хирург внимательно осмотрела глазное дно мальчишки, и не найдя ничего особенного сказала, что поводов для беспокойства нет.

Успокоенные, они ушли, но вспышки и колебания в правом глазу продолжались.

Настала зима, и во время конфликта со старшими ребятами Петька получил несколько чувствительных ударов по глазам, выскочили огромные синячищи, и в университет пришлось ходить с платочком на глазу. Дома сидеть он отказывался, считая фингалы его личной заслугой и показателем храбрости и мужества.

Снова наступило лето и мать, уже вконец обеспокоенная состоянием сына, записала его на прием к профессорше, принимающей где-то на краю города, в своем отдельном частном кабинете.

Очередь была огромная, но они мужественно отстояли все три часа, и наконец попав к кандидату медицинских наук, получили неутешительный диагноз – отслоение сетчатки правого глаза и срочная госпитализация для оперативного хирургического вмешательства.

Теперь время пошло слегка по-другому для молодого студента. Он уже был знаком с больницами, и ему даже делали операцию на брюшной полости, но это было совершенно другое. Хирург будет лазить в глазу скальпелем и туда же ставить уколы! Это нужно было осознать и понять. К тому времени Петя уже курил, и теперь, будучи пациентом глазной больницы, постоянно бегал на улицу подымить, чтобы привести, как он считал, свою нервную систему в порядок и подготовить себя к операции.

Его уже несколько раз осматривал хирург, большой шумный дядька с копной жестких волос, у Пети взяли все необходимые анализы и велели готовиться к операции.

Неожиданно в его палату подселили еще одного пациента – молодого паренька, которому в глаз попала едкая щелочь. Он разгружал мешки с грузовика, и один из них порвался, осыпав лицо опасным химическим раствором. Глаз был промыт, но нужен был срочный медицинский осмотр. Так, вместе, они сидели в палате и строили всякие версии о том, какую кому сделают операцию и как она отразится на дальнейшей жизни каждого из молодых людей.

В палате всегда куча времени, поэтому хороший собеседник ценится на вес золота. Но бывают и такие, от которых хочется быстрей избавиться – как тот старик с катарактами на обоих глазах, который каждую ночь «пускал голубей», не давая спокойно спать коллегам по палате.

Но вот, наступил вечер, и девушка, молодой ординатор, повела его на последний перед операцией осмотр, начала мерить давление в глазах и задавать скучные вопросы. Петька тогда спросил у нее, а больно ли будет при операции? Она ответила, что если задевают мышцы, то это довольно-таки неприятно.

На следующее утро, за ним зашла медсестра и повела к дверям операционной. Там, она велела ему сесть на каталку и дожидаться своей очереди в темном страшном коридоре. Судя по разговорам внутри, кого-то заканчивали резать и молодой человек был следующим.

Глава 3

Открылись двери операционной и наружу выехала каталка с пациентом, молча лежавшим и закрытым простыней. Все лицо залеплено ватой и бинтом, через который проступает алое пятно крови.

– Заходи, не бойся! – слышится бодрый голос врача, кажется анестезиолога и Петя маленькими шажками продвигается вглубь посещения с огромными панорамными окнами. Ему велят присесть на краешек операционного стола, а сами врачи и медсестры продолжают готовить святилище для очередного божественного акта, в простонародье называемого незамысловатым словом операция.

Наконец, под чутким руководством сестры, он залезает на стол, ложится на спину и подползает под огромную лампу, смотрящую с потолка на мальчика семью яркими глазами-прожекторами.

Петя пытается освоится, говорит с врачами, но те односложно отвечают ему, гремя инструментами в металлических посудинах и готовя различные растворы и составы.

От неизвестности, в руках ощущается легкий мандраж, но мальчик держится, его никогда не пугали походы к врачам, он не боялся уколов, а к зубному ходил, посвистывая и поплевывая сквозь вполне здоровые зубы. Но тем не менее, глубоко в голове сидит маленький термит, точащий мозг мыслью, а что будет дальше? А больно ли будет?

Все в операционной внезапно приободряются потому что зашел он. Бог. Бог вечно угрюмый и недовольный. Смотрит исподлобья. Задает странные вопросы ассистенту. Потом подходит к Петьке. Спрашивает, как дела. Это тот самый тучный шумный дядька, осматривавший его при поступлении в больницу. Михал Иваныч. Медведев. Вот это совпадение.

Дальше все начинает происходить очень быстро.

Мальчику вкалывают анестезию – два укола в верхнее и нижнее веко. Потом надевают на правый глаз какой-то расширитель и белоснежное слепящее солнце возникает в голове. Правый глаз начинает жить своей жизнью. Петька не чувствует ни рук, ни ног – только глаз. В нем сейчас сконцентрировано все внутреннее «Я» мальчика. Средоточие всех чувств и эмоций. А также растущего ожидания – а что будет дальше?!

Дальше он чувствует какие-то манипуляции и разговоры главного хирурга с ассистентом и анестезиологом. Вроде, пока не больно. Жить можно. Он даже начинает принюхиваться к странным больничным запахам, которые, впрочем, не встретишь в обычном коридоре стационара, где он лежит. Видно, какие-то особые лекарства.

Внезапно пришла боль. В полном смысле этого короткого, но невыносимого слова. Боль резкая, отличающаяся от всех других болей. Петька скрипит зубами и даже шепотом матерится. Все делают вид, что ничего особенного не происходит. Наконец-то отпустило.

Можно передохнуть. Боль плоха тем, что она возвращается тогда, когда ты думаешь, что все позади. Что ты пережил самое тяжелое и неприятное. Она вновь возвращается и начинает терзать тебя, долбить прямо в мозг огромным буром, и ты весь превращаешься в маленький комок, который сжимается до размера атома.

Кажется, что прошел час. Но прошло несколько минут.

Внезапно Петя слышит радостное: «Йес!», произнесенное Богом. Он доволен. Он вставил так называемую пломбу в место разрыва, и похоже вставил очень удачно.

Мальчик кожей чувствует, что вся свита оперирующего хирурга приободрилась и конец операции не за горами. Он снова пытается понять, что происходит вокруг и даже пытается заговорить со своими мучителями. Но его одергивают и велят помолчать.

И вот, Бог говорит: «Шейте!», а сам покидает святилище. Петя расслабляется и уже чуть ли не посвистывая, ждет, пока его повезут назад, к друзьям по несчастью. Он позволяет себе немного пошутить с врачом и тот отвечает ему, не боясь нарушить субординацию, ведь главный уже ушел.

Мальчика выкатывают из операционной, но еще никто не знает, что обратно в палату везут не просто пациента, везут героя.

Глава 4

Он лежит весь день, лежит всю ночь. Он боится открыть свой правый глаз, беспокоясь, что там снова будут эти колебания или, что еще хуже, сплошная чернота. Иногда с работы прибегает мать и кормит его йогуртом. Эти чертовы йогурты! Один из них, не выдержав жары, взрывается прямо на тумбочки возле лежащего Петьки. А он думает, что взорвалось что-то в его глазу!

Он весело общается с соседями по койке, уверяя всех, что операция прошла успешно, но глубоко внутри себя, он так не считает.

Его друг, тот, что с химической щелочью в глазу, делится с ним последней информацией: завтра его будут оперировать, но доктор заранее ничего хорошего ему не обещает. Уж больно сильно сожжена сетчатка и все, что с ней связано. Петька начинает переживать за ровесника, забывая про себя. Ведь так легче. Когда у кого-то болит сильнее, чем у тебя.

Наконец наступает утро. Мальчик плохо спал, ворочался, ему снился укол в глаз и прочие страшилки.

Через некоторое время приходит медсестра и уводит его в смотровую, где Петьку нетерпеливо ожидает Михал Иваныч. Ему весьма интересно полюбоваться на плоды своего труда. Таких как Петька у него ого-го сколько. Всех не упомнишь. Но сейчас, Бог желает глянуть как сидит пломба на сетчатке. Петькин случай несовсем заурядный. Если все пройдет нормально, можно даже поместить сетчатку в альбом для ординаторов. Пусть любуются его творением!

Петю сажают в кресло, а Михал Иваныч едва умещающийся на маленьком черном крутящемся стульчике, располагается, как всегда, напротив. Он вглядывается в глубину исполосованного детского глаза и довольно бурчит что-то себе под нос.

Закончив осмотр, он бросает несколько слов ординатору и выходит из кабинета. Петя нетерпеливо смотрит на врача и тот сообщает ему: «Все хорошо, пломба держится. Теперь нужен покой и лазерная коагуляция согласно графика. Головой крутить как можно меньше.»

Мальчика возвращают в палату, он не просто идет, он танцует! Слегка приоткрывает пальцами марлевый тампон и вглядывается в даль. Все хорошо! Никаких болтаний! Только в самом центре еле заметна точка, напоминающая о недавней отслойке. А в остальном – класс! Это дело нужно срочно перекурить и пацан, забежав в палату сразу же выбегает и мчится на выход. Потом вспоминает про наставления эскулапа и притормаживает. А там, на пороге, в нос Петьке ударяет знакомый манящий жар июля месяца. Погода шепчет и все вокруг радуется вместе с пациентом, перенесшим страшную операцию. По крайней мере, ему так кажется.

Самое ужасное позади, теперь наступает время долгой и нудной терапии. Пете делают уколы в глаз, чтобы быстрее заживала рана, восстанавливалось питание всех оболочек глаза и еще вкалывают обезболивающее.

Уже несколько раз его водили на лазер – довольно неприятная процедура, но терпеть можно. Тебе в глаз стреляют зелеными лазерными лучами и каждый выстрел отдает колючим эхом где-то в глубине правого глаза. Но ничего. Он потерпит. Ведь его лечащий врач сказал, что через недельку его выпишут и тогда, гуляй Вася! В смысле, Петя!

Но его химический друг, расположившийся на соседней койке, не разделает радостных эмоций мальчика. Его операция прошла не очень успешно, глаз мутный и, похоже, необходимо еще одно хирургическое вмешательство. Петя сочувствует ему, но душой он уже на свободе, гуляет с пацанами по улице и пьет пиво на «квадрате», в центре его родного двора.

Приходит день, когда Михал Иваныч ведет его к лазерному аппарату, но не стреляет в глаз, как обычно, а делает снимки для, как он выражается, «моего альбома». Пете приятно. Его сетчатка занесена в книгу, не рекордов конечно, но тоже считается. Одной ногой он уже на выписке, остаются всего лишь несколько процедур. Он желает удачи своей родной палате, дед-голубятник машет ему вслед и вот – перед Петей снова лежит целый мир, с нежной зеленой травкой, синим небом и желтым солнцем. И все это он видит обоими глазами! Он видит!

Глава 5

Довольно быстро, благодаря каплям и уколам, с глаза сошла краснота, Петька перестал носить марлевый тампончик перед глазом и превратился из терминатора в обычного юношу-студента, жаждущего приключений и развлечений. Он потихоньку стал забывать наставления, данные ему хирургом, стал выпивать больше чем обычно, начались обычные студенческие загулы на чужих квартирах со своими друзьями и чьими-то знакомыми. У Петьки появилась сначала одна собственная машина, «Запорожец», потом другая, раздолбанная японская праворулька. И все это время он постоянно носил контактные линзы на глазах, иногда забывая их снимать даже ночью, что строжайше воспрещалось. Все это, конечно, не добавляло здоровья его глазам, особенно правому, прооперированному. О, эта бойкая, бездумная юность! Ты забываешь самые элементарные правила поведения, стремишься выделиться в компании, пытаешься переплюнуть всех или в спорте, или, на худой конец, в количестве спиртного, выпитом за одну вечеринку. Ты не думаешь о каких-то там ограничениях, наложенных на тебя врачами и считаешь, что тебя вылечили и это – навсегда. Петьке нельзя было таскать тяжести, но иногда приходилось пренебрегать этим правилом и, в конце концов, он забыл об этом. Как-то ему пришлось тащить на станцию технического обслуживания головку от двигателя своей японской раздолбайки. Петя взял большую спортивную сумку, еле-еле запихнул туда кусок металлолома, гордо называвшийся частью блока цилиндров и кряхтя поковылял к маршрутному такси. Довезя тяжеленую деталь до СТО, парень договорился, что заедет за ней через неделю и отчалил восвояси.

Вернувшись к указанному сроку, он забрал отремонтированную головку и потащил ее обратно домой. Все эти тяжести, конечно же, не добавляли здоровья его глазам, особенно правому, и во всех его оболочках: наружной, сосудистой и сетчатке постепенно нагнеталось давление, вполне сумевшее бы с корнем вырвать пломбы, заботливо вставленные Богом, то есть Михал Иванычем.

Но в остальном дела шли довольно неплохо, Петя учился в университете, перешел со второго курса на третий, потом на четвертый и ничего, казалось бы, не предвещало беды.

Дома появился компьютер – подарок мамы. Теперь Петр просиживал за экраном ночи напролет, играя в стратегии, экшены и симуляторы, к нему часто заваливались дружки-товарищи, также желающие погонять за полицаев или террористов. Наконец-то появился более или менее стабильный интернет и Петька по ночам сёрфил по просторам необъятной сети, выискивая рефераты для очередной сессии, а также просто общался в чатах, коих развелось великое множество. Тогда же сбылась его давнишняя мечта – мать разрешила завести ему щенка, американского стаффордширского терьера, что было пределом мечтаний любого пацана во дворе. Щенка звали Стэн, он был очень милым, но глупым и все время куда-то убегал. Приходилось запирать его в коридоре и возвращаясь домой, Петя заставал дома лающего стафора, забывшего что туалет – это снаружи, а не внутри.

В общем, жизнь кипела ключом, и Петя черпал ее полной чашей пока не пришел этот праздник, перечеркнувший все в его безмятежной жизни.

Глава 6

Как сейчас он помнит этот момент – утром, еще не открыв глаза, он вспоминает, что сегодня Восьмое марта! И значит нужно что-нибудь подарить маме на праздник. Он думает, что неплохо было бы купить цветов, но этого, наверное, будет мало. Нужно добавить какой-нибудь чай или что-то в этом роде.

Наконец, он решает, что пора вставать и открывает глаза. Но с глазами что-то не так. Вернее, с правым глазом. Резко по диагонали – густая мрачная чернота, не сулящая ничего хорошего. Он пытается проморгать наваждение, но оно не проходит. Глаз еще видит, но это уже не то, что было раньше, никаких дерганий и болтаний, просто бездонная темень и где-то там, внизу – злосчастная рваная сетчатка.

Петька вскакивает с постели и идет умываться, на ходу размышляя, что же делать дальше. Наверное, нужно сказать маме. Вот подарочек ей будет к женскому дню!

– Твой Стэн снова убежал! – Мать первая начинает разговор, не давая парню что-нибудь сказать в ответ. – Беги теперь и ищи этого злодея!

Так и не поздравив маму, Петька обувается и начинает обходить соседние дворы и улицы. Но собаки нигде не видно. Хвостатому балбесу почти шесть месяцев, но ума ему это нисколечко не прибавило. Соседские молодые мальчишки сидят на лавочке и злорадно смотрят на Петьку, начиная давать советы, как лучше найти щенка.

– Он, наверное, опять на Киевскую побежал!

– Ищи его за проспектом, здесь мы его давно не видели!

– Да корейцы его украли и съели уже! – Все весело ржут.

Но Петя особо не слушает их, он в смятении. Походив по дворам, он возвращается домой с мыслью, что, может быть, нужно распечатать и расклеить объявления на столбах и деревьях.

Он рассказывает матери про глаз, и та начинает суетиться, звоня в больницу и записываясь на прием к врачу в офтальмологическое отделение. День проходит как в тумане, и на следующее утро они вместе идут в тот же стационар, из которого Петька несколько лет назад выскочил на свободу, страшно довольный, что может видеть обоими глазами. Теперь он снова гость этого скорбного дома. После быстрого осмотра его определяют в палату и назначают дату операции. Петька в прострации, ему ничего не хочется и будущее кажется бледным и беспросветным.

В палате вместе с ним какие-то люди, но он даже не хочет заводить ни с кем разговор, думая только о предстоящей операции и о том, что повторится вновь – о боли.

Человек боится неизвестности, но также он боится боли, которую когда-то испытал и которая может повторится вновь. До нее осталось совсем чуть-чуть, только руку протянуть.

Наступает день операции и все повторяется снова: коридор, каталка, огромный зал с окнами, стол, на котором он лежит и Бог, ковыряющийся в его бедном правом глазу. Но сегодня Бог недоволен. Что-то идет не так. Наконец, закончив греметь инструментами, Бог хмуро говорит что-то ассистенту и уходит, а Петра увозят туда, откуда взяли.

Он снова лежит на спине с закрытыми марлей глазами и думает, как будет на этот раз, уйдет чернота или нет. На следующее утро дежурный врач сообщает ему, что не обязательно лежать в стационаре, а можно провести две недели дома, но с соблюдением жесточайших мер, то есть лежать на спине все время, принимать пищу, на спине и так далее.

Мать забирает пациента и начинаются мучительные дни терапии. Глаз болит до невозможности, мама колет ему баралгин и приносит отбивные прямо в комнату. Они застревают в горле и проглотить их уже считается чуть ли не подвигом. По истечении двух недель, они аккуратно бредут обратно в больницу, где врач, посмотрев вглубь Петиного глаза хмурится и сообщает, что требуется повторная операция. Петр в шоке, но отступать некуда, ведь врачам виднее.

Опять каталка, коридор, стол и хмурый Бог, стоящий рядом с парнем. Над едва зажившим глазом снова заносится медицинский скальпель и все повторяется сначала.

Две недели дома на кровати и вердикт в больнице: пломбы не помогают, нужно ехать в Москву к Федорову и заливать под сетчатку силикон. Тогда, возможно, сетчатка ляжет на место и какая-то ее часть, еще не полностью омертвевшая, позволит глазу хоть немного, но видеть.

Мать всегда рядом, она готова бороться до конца, но Петя понимает, что правый глаз уже не будет видеть, как раньше. Скорее всего вообще не будет. Чудес не бывает.

Петька готовится к поездке в Москву, уже все его пацаны знают, что он скоро посетит белокаменную и заказывают ему столичные сигареты и пиво, если получится. Парень пытается настроить себя на поездку и на то, что специалисты из знаменитейшей клиники сделают невозможное, но почему-то слабо в это верит.

И по ночам, во сне, ему часто видится, что он снова в больнице, над ним склонился Бог, но в руках у него нет скальпеля. Он проводит ладонью по Петиным глазам и тихо говорит:

– Открой глаза и смотри!

И Петя широко открывает глаза, оглядывается по сторонам и радостно шепчет:

– Я вижу!

март 2021 года. Медвежий Стан

Клуб слепых джентльменов

Глава 1

На грязных и смердящих зловонными отбросами улицах переполненного людьми Лондона снова забегали ньюзи – мальчишки-газетчики из уважаемых «Таймс», «Обзервер», «Гардиан», а также других газет, кричащие на каждом углу: «В Лондоне открылся новый клуб!», «Новый клуб для слепых!»

Лондонцы, падкие до всякого рода сенсаций расхватывали газеты и жадно читали статьи о новом заведении, придуманном купающимися в роскоши представителями высокой британской аристократии.

В Великобритании, имеющей многовековую историю джентльменских клубов, начиная с омерзительных «Убийц» и «Могавков» и заканчивая благопристойными «Уайт Клаб» и «Клубом путешественников», всегда находились герцоги, маркизы и графы, готовые учредить очередной клуб по интересам. «Лондонский клуб эскизов», «Дикарь клуб», «Клуб нахлыстовиков» – все они преследовали одни и те же цели – собраться своим узким кругом, вдали от жен и домочадцев; обсудить события в стране и за рубежом; выпить хорошего вина и почитать свежую ежедневную газету. Лорды, пэры, виконты, отпрыски знатных фамилий – все они хотели развлечений и поэтому стремились записаться в самые популярные заведения. В некоторые клубы принимали всех без разбору, в другие можно было попасть, только уплатив солидный вступительный взнос, не забывая о ежемесячном внесении определенной суммы в несколько соверенов. Существовали злачные места, вроде «Танцевального клуба», под безобидной вывеской которых можно было найти только садизм и разврат, но были и вполне себе безобидные клубы, куда джентльмены из высшего общества приходили, чтобы пообедать, выкурить дорогую сигару и вместе с равными себе, за рюмкой бренди обсудить новые законопроекты Парламента, а также сумасбродные идеи Его Величества.

Из газет уже было известно, что новый клуб находится в районе Эйнджел, на Ритчи-стрит, и главная его особенность заключается в том, что членами этого заведения могут стать только господа из высшего общества, имеющие звания и привилегии, и одновременно являющиеся слепыми. Именно этот пикантный момент привлек разношёрстную публику, прибывшую со всех концов города посмотреть на открытие. Газеты сообщали, что каждый потенциальный кандидат должен будет пройти определенные испытания, и только по благополучному окончанию всех экзаменов, он сможет стать полноправным участником «Блайнд Джентльмен Клаб», как он официально назывался.

Так же в газетах упоминалось имя Эндрю Блайнда, как сообщалось, потомственного дворянина, и по совместительству председателя этого клуба. Он нем было известно немного. Газетные листки писали, что он сын знатных родителей, третий виконт, тихо живущий в районе Ислингтона и никогда не попадавший на первые полосы как главных газет, так и обычных желтых бульварных листков. У сэра Эндрю была одна отличительная особенность – у него видел только один глаз и, возможно, именно это натолкнуло его на мысль открыть клуб для незрячих богатеев. И действительно, в Лондоне, где на одну квадратную милю было в разы больше джентльменских клубов чем в любом другом городе мира, невозможно было сыскать места, где бы собирались инвалиды по зрению, имеющие солидные состояния и в то же время являющиеся наследными дворянами. Обычно такие аристократы отсиживались дома, коротая вечера в кругу близких и родных, ухаживающих за ними круглые сутки.

Поэтому, особенно интересно лондонской публике было увидеть, как эти старые и немощные джентльмены будут проходить испытания, и что включат в эти самые соревнования. Открытие клуба было назначено на вечер пятницы 13 июля 18… года. Задолго до этой даты все окрестные деревья были оккупированы зеваками, пытающимися разглядеть хоть что-нибудь за плотно зашторенными огромными окнами. Уже ходили слухи, что сам лорд Абертон, знаменитый тем, что потерял свое зрение во время артобстрела в битве при Ватерлоо, будет участвовать во вступительных экзаменах. Как оказалось, довольно много знатных людей, имеющих проблемы со зрением захотели стать членами этого необычного места для аристократов. Никому не хотелось сидеть дома, прозябая в одиночестве и старости, когда твои коллеги проводят время в кутежах, застольях и великосветском блуде.

И вот, наконец наступила пятница 13 июля 18… года.

Глава 2

На Ритчи-стрит, дом 13 яблоку негде было упасть – так много зевак, собралось, чтобы вместе с семьями поглазеть на диковинные испытания. Ближе к вечеру к «Блайнд Джентльмен Клаб» начали съезжаться участники процедуры принятия в члены клуба. На небольшом пятачке возле входа в старинное трехэтажное здание, построенное в стиле георгианства с добавлением классики собралась куча народа, преимущественно молодые аристократы, сыновья лордов, отчаянно пытающиеся попасть внутрь. Но дюжий лакей, без всяких объяснений, вежливо, но неумолимо отодвигал напирающих молодчиков, пуская только непосредственных участников посвящения в члены, а также сопровождающих камердинеров.

Обычному люду ничего не оставалось как узнавать новости у счастливчиков, забравшихся на фонари и деревья, поэтому после прибытия очередной кареты в толпе то и дело раздавалось:

– Народ! Маркиз Уоксли пожаловал! Чтоб ему пусто было! Не сидится, видимо, дома!

– А вот и сам лорд Бейли! Давненько он не появлялся на улицах! А с ним его сын, сэр Карлайл!

– А это что за чучело в лиловом камзоле?! Неужели граф Монтей?! Его то куда несет. В восемьдесят лет!

Средний класс, а тем более простолюдины не особо жаловали знать, и поэтому лорды, выйдя из кареты, стремились поскорее укрыться под крышей гостеприимного клуба.

Ровно в восемь часов вечера входные двери в здание окончательно закрылись и зевакам только и оставалось что довольствоваться информацией, просачивающейся через кухню заведения. Никто не расходился, люди ждали хоть каких-то новостей, чтобы потом, за кружкой доброго эля в ближайшем питейном заведении, можно было спокойно посудачить и перемыть кости всем участникам этого интересного события.

Тем временем, попавшие внутрь дома джентльмены, сопровождаемые слугами, с интересом крутили головой и принюхивались к смеси свежей краски и натуральной кожи, пытаясь хотя бы посредством обоняния насладиться роскошной обстановкой и витающем внутри помещения духе роскоши и богатства, к которым они так все привыкли.

Интерьер и убранство на самом деле были верхом изящества и шика. Основной зал выглядел изумительно: куда не глянь, везде было полированное дерево; начищенное столовое серебро сверкало на приготовленном для праздничного обеда огромном овальном столе; массивные кожаные кресла с журнальными столиками, на которых лежала свежая пресса и стояли коробки с дорогими сигарами. Несколько каминов, тяжелые малиновые плюшевые шторы на огромных окнах и специальная сигарная терраса. Ни одного острого угла, дабы слепцы не смогли повредить себя при передвижении. Почти на каждом шагу услужливые официанты, готовые помочь при первой необходимости. Всем гостям выдавались колокольчики в случае, если ему нужно было привлечь к себе всеобщее внимание. Все было продумано до мелочей.

Наконец, когда все присутствующие освоились и заняли удобные места, раздался звон колокола и перед участниками испытаний появился высокий человек средних лет, черноволосый, в серых бриджах, в белой рубашке со стоячим воротничком, жилетке и черном фраке. Шея его была обмотана цветастым платком. На правом глазу была видна черная бархатная повязка.

– Добрый вечер, господа! – начал он. – Меня зовут Эндрю Блайнд и я председатель «Блайнд Джентльмен Клаб!

Раздались жиденькие аплодисменты.

– Я очень рад, что все вы нашли время приехать сюда и поучаствовать в испытаниях на получение членства в наш роскошный джентльменский клуб! Никто до этого не решался учреждать клубы для слепых представителей нашего благородного аристократического класса, поэтому я буду первым. На это у меня есть свои причины, но озвучу я их чуть позже. Наверняка кто-то спросит о вступительном взносе. Он небольшой – тысяча фунтов в год, но не это главное условие для того, чтобы попасть в клуб. Сейчас я расскажу о нескольких испытаниях, справившись с которыми, вы окончательно будете приняты в члены этого элитного и почетного заведения. Правила довольно просты и можно сказать условны. Первое правило. Каждый претендент должен будет по вкусу распознать, что за алкогольный напиток находится у него в бокале. Второе правило. Каждому кандидату в члены нужно будет определить марку сигары по ее запаху. Ну и наконец, третье правило. Все вы, в основном, пожилые, умудренные огромным житейским опытом мужчины и поэтому легко справитесь с третьим заданием. Тот, кто отгадает по звуку, сколько монет находится перед ним, автоматически становится членом «Блайнд Джентльмен Клаб! Вот и все. Повязки на глаза, я полагаю, можно не одевать!

Раздался громкий смех, задвигались стулья и испытание началось.

Глава 3

Прошел час, и все участники испытания решили поставленные перед ними задачами. На самом деле, определить вкус напитка и запах сигары, которые ты ежедневно пьешь и куришь, было не особенно затруднительно, поэтому основной задачей было пройти тест с золотыми гинеями. Сразу же обнаружилось легкое мошенничество, поскольку иногда камердинеры шепотом подсказывали своим слепым хозяевам, какая сумма звенела на столе перед ними, но в большинстве своем, почти все лорды сами справились с этой сложной задачей.

Далее, перешли к церемонии вступления в клуб и вручении именной карты, по которой каждый член мог попасть в заведение в любое время дня и ночи. Председатель Эндрю Блайнд объявлял имя нового члена и передавал входную карту обладателю членства через камердинера. На карте был изображен лев с оскаленной пастью и закрытыми глазами, с короной Британской империи на голове. Также на кусочке черного как смоль картона присутствовала аббревиатура из трех букв «BGC», означавшая «Blind Gentlemen Club».

Покончив с вручением карт, председатель добавил несколько слов:

– Господа! Я рад приветствовать всех вас в стенах нашего нового джентельменского клуба! Вы все достойно справились с довольно-таки нелегкими этапами испытания и теперь являетесь полноправными членами! С вашего позволения, я хочу пригласить всех к праздничному ужину, после которого состоятся веселые танцы. Итак, прошу к столу, господа!

Все графы, маркизы, бароны, герцоги, опираясь на своих верных помощников, начали рассаживаться вокруг богато накрытого стола и через несколько минут, под чарующие звуки Листа, Паганини и Чайковского, издаваемого небольшим квинтетом, началось пиршество. Официанты сновали туда-сюда, помогая господам определиться с блюдами. Клуб для слепых предлагал своим новоявленным членам весьма изысканные блюда и закуски, в числе которых были омары и крабы, привезенные с юга Англии; фаршированные яйцами устрицы из Франции, суп с зайчатиной, непременное седло молодого барашка, куропатки из лесных угодий Его Величества, сырное фондю, желе из пунша, шоколадный пудинг и множество других блюд, запах от которых витал по всему обеденному залу. Напитков также было вдосталь. Каждый полноправный член мог насладиться красными и белыми винами и шампанским. Был и привычный каждому лондонцу эль: обычный, красный и пэйл. Всенепременно на столе можно было найти джин, как с можжевельником, так и с кориандром, анисом и корицей. Сидр, ром, пиммс, пастис и конечно же, старый добрый ячменный виски. В общем, стол буквально ломился от напитков и яств, а скромные лорды, еще буквально час назад чинно и благопристойно заходившие с помощью слуг под крышу открывшегося элитного клуба, теперь громко разговаривали, раскрасневшись от выпитого вина и уже кто-то желал танцевать. Председатель, мистер Эндрю, предусмотрел и это. Спустя полчаса сверху по роскошной дубовой лестнице, украшенной мастерски выточенными из дорогого дерева фигурками львов, тигров и медведей, начали спускаться очаровательные девушки, разодетые в дорогие, удобные для танцев платья с талиями, начинающимися сразу под бюстом. Никаких корсетов у них и в помине не было, поэтому не боясь упасть в обморок кокетки мигом подсаживались к пожилым, но уже веселым аристократам и сразу же начинали щебетать что-то веселое, периодически смеясь в платочек. Выпив шампанского, они тянули своих кавалеров на специально освобожденное место для танцев и под веселую «Дженни собирает груши» заставляли пьяных слепцов исполнять немыслимые кульбиты, к которым те совершенно не привыкли.

Председатель клуба, мистер Блайнд, не отходил от стола, командуя прислугой и направляя официантов к лордам, неуклюже пытающимся справиться с блюдами и посудой на столе.

Наконец, уже за полночь, торжественный ужин подошел к концу и камердинеры, подхватив своих разомлевших хозяев, потащили их в кареты, сопровождаемые неутомимыми официантами, пытающимися получить свой законный чай. Вполне логично, что не все господа покинули новый клуб: кое-кто укрылся с очаровательными прелестницами на втором этаже, там для гостей были оборудованы роскошные номера со всем необходимым.

А немногочисленные зеваки, ждавшие на улице до последнего, убедились в том, что и слепые джентльмены могут проводить время с толком, выпивая и закусывая как заправский посетитель заурядного лондонского паба.

Глава 4

На следующий день все газеты вышли с хвалебными статьями о состоявшемся открытии нового заведения. «Таймс» и «Обзервер» наперебой расхваливали основателя «Блайнд Джентльмен Клаб», называя Эндрю Блайнда благодетелем и спасителем всех немощных пожилых господ, получивших возможность на старости лет выйти в свет и выпить законную чашку чаю вместе с хорошей сигарой, а также обсудить последние новости. «Дэйли Экспресс» вторил им и расхваливал меню, в особенности напитки, представленные на торжественном ужине в честь новых членов клуба. В общем, клуб для слепых полноправно вошел в когорту самых дорогих и уважаемых джентльменских клубов Лондона, и теперь каждый уважающий себя пэр, будь он бароном, графом или самим герцогом Эдинбургским, в разговоре со своими друзьями и знакомыми обязательно упоминал «клуб для незрячих господ».

Прошел месяц. Члены клуба для слепых исправно собирались вместе по пятницам, а в остальное время каждый из них мог заехать в роскошное заведение на Ритчи-стрит и поболтать с равными себе за чашкой крепкого английского чая и десятишиллинговой сигарой «Панч».

Но один человек не удовлетворился тем, что было опубликовано в передовицах газет Лондона и решил, что напишет свою собственную статью, в которой покажет мир нового клуба изнутри. Этим человеком был мистер Мэтью Кьюлас, самоуверенный соломенноволосый крепыш, штатный репортер «Лондон Газет». Находясь в творческом застое, испытывая острую нужду в деньгах, он задался целью проникнуть в новый клуб и разнюхать, что происходит в этом красивом трехэтажном доме на Ритчи-стрит. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик и как-то зайдя в кабинет к редактору, он попросил:

– Послушай, Альберт, мне позарез нужен этот материал. Ты знаешь меня уже десять лет. Если я проникну внутрь и найду что-нибудь «жареное», могу я надеяться, что ты напечатаешь мою статью? Ты же знаешь, последнее время в Лондоне ни черта не происходит. Пара пьяных драк в Ист-энде, да самоубийство на Чатсворт-роуд. Я уже молчу про все эти мелкие разбои и кражи! Пусть ими занимаются ребята из «Криминал трибьюн». А мне нужен настоящий эксклюзив! Могу я на тебя рассчитывать?

Главный редактор «Лондон Газет», Альберт Болд, почесав лысину карандашом, посмотрел на репортера через толстые очки, и шмыгнув носом произнес:

– Послушай, Мэт, сдался тебе этот клуб! Напиши лучше о новых причудах Его Величества! Народ любит такие статейки. Как и саму Королеву. А «Блайнд Клаб» сейчас обожаем всеми слоями общества. – Болд поправил очки. – Тем более, что клубы для аристократов у нас на особом счету. Напишешь не про того графа – сразу упекут за клевету в Тауэр. А этот клуб не просто для богатеев – он для слепых! Поэтому, одумайся и иди работай! А я занят!

Редактор зарылся в свежие гранки завтрашнего номера, показывая, что не намерен больше обсуждать этот вопрос, потом увидев, что репортер вышел из кабинета, облегченно вздохнул. Не хватало еще, чтобы Мэт описал в своей статейке как какой-нибудь несчастный слепой маркиз Дюшон тискает юную барышню на втором этаже клуба для слепых! Вот будет скандал!

Мистера Болда передернуло от одной мысли, что такое может произойти. Он вытащил из ящика письменного стола бутылку с виски, немного отхлебнул из горлышка и убрал «Катти Сарк» обратно.

А Мэт Кьюлас тем временем уже все для себя решил. Он чувствовал, что найдет в этом клубе что-то интересное, но пока не знал, что конкретно. Как настоящий писака с многолетним стажем, он имел кучу знакомых и мальчишек-агентов почти во всех сферах жизни Лондона, начиная от полиции и заканчивая официантами, работающими на кухнях в дорогих ресторанах. И теперь, отправившись на охоту за новым сенсационным материалом, он решил начать с того, чтобы узнать кто такой этот Эндрю Блайнд, председатель клуба слепых. Почему все газеты так быстро раструбили информацию про новый клуб. У него был свой человек, наборщик в «Таймс», к нему Мэт и поспешил.

Глава 5

– Будем здоровы, Хьюго! Ты все так же балуешься литерами у Грэга Сизмора? Не думал перейти куда-нибудь еще?

Вытянув своего старого знакомца Хьюго Рэта выпить пару пинт доброго красного эля в «Болотной крысе», Мэт намеревался разговорить коллегу по цеху, дабы узнать кто это все-таки такой – Эндрю Блайнд.

Хьюго почесал пальцем свой прыщавый нос, поднял кружку объемом в добрую пинту и произнес:

– И тебе не хворать, Мютью. Я работаю на старика Грэга уже двадцать лет и похоже там и умру, составляя словечки разношерстных передовиц для «Таймс». А ты что-то хотел у меня спросить? Не зря же ты решил пригласить меня на ланч в этот славный паб. Ты угощаешь, я надеюсь?

– Ну конечно, друг! Почему бы не угостить старину Хьюго! Ты помнишь, как мы начинали в «Сандэй Пост»!

– Конечно помню. Спрашивай, что хотел. – Чумазый наборщик прикончил свою порцию эля и потянулся за кувшином, стоящим на грязном столе.

– Спрошу прямо, кто такой Эндрю Блайнд и что тебе про него известно? Я имею ввиду факты, скрытые от достояния общественности.

– Нуу. – Работник типографии снова потер испачканными в свинцовой пыли пальцами свой ноздреватый нос. – Скажу точно, что раньше о нем никто не слышал. Сын богатых родителей, виконт, живет себе тихо и скромно. В каких-либо скандалах замечен не был. Ты же знаешь, у нас в Лондоне много молодых аристократов, ищущих приключений на свои дворянские зады, за всеми не уследишь. А этот и вовсе был серой мышью. Поэтому, ничего конкретного тебе сказать не могу.

– А может быть ты слышал, где он потерял свой правый глаз?

– Вроде бы ходили слухи, что его винтовка не вовремя выстрелила на охоте, но это не точно.

– Хорошо. Что ты можешь сказать про сам клуб для слепых. Говорят, что во время обряда посвящения, у них там была целая оргия? – Мэт наклонился над столом, пытаясь не пропустить ни слова, поскольку шум в пабе усиливался и галдеж пьяных извозчиков перекрывал слова наборщика из «Таймс».

– Ничего особенно. Как у всех. Не считая того, что все участники торжественного застолья были слепыми. Напились, наелись и пустились в пляс. Но, как говорится, с кем не бывает. – Хьюго ухмыльнулся.

– Понятно. – Репортер был разочарован. – Слушай, а ты можешь свести меня с одним из своих агентов? Если все так банально и просто, я хотя бы опишу внутреннее убранство залов и загляну в комнаты для отдыха. У меня сейчас проблемы с хорошим материалом и смерть как нужна хорошая острая статейка про богатых мира сего.

– В принципе, можно. – Хьюго жадно посмотрел на пустой кувшин. – Но это будет стоить тебе еще галлон эля. Ну а с Эрни ты будешь договариваться сам, по рукам?

– Отлично! Эй, бармен! Еще один кувшин вашей изумительной бормотухи!

На следующий день, во вторник, около полудня репортер уже томился в нетерпении возле черного входа в «Блайнд Джентльмен Клаб», ожидая пока из кухни не выйдет мальчишка, агент старого Хьюго Рэта. Куря сигарету, Мэтью размышлял, что такого может быть в этом новом клубе, что поможет ему в написании статьи, но пока в голову не приходило ничего путного.

Внезапно дверь подсобного помещения распахнулась и вместе с клубами ароматного пара наружу высунулась всклокоченная голова мальчишки. Он посмотрел по сторонам и заметив репортера, махнул тому рукой. Кьюлас тут же забежал по ступенькам наверх и юркнув внутрь, огляделся. Дверь резко захлопнулась. Перед ним был коридор, ведущий на кухню, а по бокам находились двери в кладовые и морозильную камеру для мяса.

– Что вы хотите, сэр? – Эрни был слегка напуган, но он сразу же протянул Мэту свою руку. – С вас полгинеи, и ходите где хотите. Если что, вы меня не знаете, а я вас. Идет? Или уходите.

– Я дам тебе целую гинею, малыш. – Мэт усмехнулся и глянул прямо в глаза мальчишке. – Если ты проведешь меня прямо в кабинет председателя. Целая гинея! По рукам?

По глазам парнишки было видно, что в его неокрепшей и неискушенной большими деньгами душе борются страх потерять работу и жадность, но, как всегда в таких случаях, жадность победила.

– Давайте деньги! – Он снова требовательно протянул руку и получив награду, быстрым шагом пошел по коридору:

– Ну что же вы! Давайте быстрее!

Они проскользнули мимо кухни, где толстый повар в гигантском колпаке жарил на большущей сковороде сразу пять индюшек, вышли в коридор для прислуги и начали подниматься наверх. Миновав второй этаж, со множеством дверей, как в дорогом отеле, они двинулись дальше. На самом верху, Эрни показал пальцем на дверь, украшенную гербом клуба – слепым львом в короне – и прошептал:

– Вот эта!

А потом быстро помчался вниз, шурша дорогим красным ковром, привезенным видимо из Персии.

Не теряя времени, Кьюлас слегка приоткрыл дверь, и убедившись, что внутри никого, прошмыгнул внутрь. Богатое внутреннее убранство, письменный стол из палисандра, выполненное на заказ кресло, обшитое синей кожей. На стене портрет Королевы Виктории. Все было выполнено с максимальным вкусом и изыском, достойным высших членов британского общества.

Взглянув на стол и не найдя там ничего интересного кроме прибора для письма и стопки дорогой гербовой бумаги, Мэт начал открывать выдвижные ящики. Куча накладных на поставку продуктов, счета на уголь и масло. Понимая, что гинея была потрачена зря, репортер уже собирался уходить, когда обратил внимание на небольшую тумбочку в углу. В ней было множество выдвижных ящичков, из верхнего торчал ключ. Подойдя, репортер выдвинул ящик и увидел в нем футляр для драгоценностей. Крайне заинтересованный, он открыл крышку и увидел внутри чудесный набор украшений, состоящий из колье, двух сережек и кулона. На вид все это богатство было выполнено из настоящих бриллиантов, изумрудов и прочих драгоценных камней. Мэт уже хотел закрыть ящичек, когда увидел, что сверху на футляре стоит чье-то имя. «Леди Сомерсет» – прочитал он. Конечно же, он знал эту знатную особу, супругу лорда Сомерсета. Он даже писал об этой паре в одной из своих статей, упоминая участие графа Сомерсета в соревнованиях по поло. Но это было много лет назад. Он отошел от тумбочки как вдруг словно молния пронзила его насквозь. Что личные драгоценности леди делают в кабинете председателя клуба?! Он начал лихорадочно соображать, а потом попытался открыть торчащим ключом другие ящички. Но тщетно. Видимо, к каждому прилагался свой собственный.

«Это уже кое-что! Нужно все обмозговать. А пока аккуратно покинуть апартаменты мистера Эндрю Блайнда!»

Мэт приоткрыл дверь, но снаружи было тихо. Он начал осторожно спускаться по лестнице, периодически поглядывая вниз. Решив не задерживаться на этаже с номерами для членов клуба, он дошел до первого этажа, и свернув в сторону кухни, резко натолкнулся на мускулистого официанта, бегущего с подносом в зал для гостей. Недолго думая, репортер двинул левой рукой по лицу крепыша, отчего тот грохнулся на пол, звеня подносом и осколками разбившихся бокалов.

Перейдя на бег, Кьюлас добежал до спасительного коридора, и слыша позади проклятья, распахнул черную дверь во двор. Добежав до ограды, он перемахнул через высокие прутья, чуть не наколовшись на острый штырь. Пружинисто приземлился на ноги, и вскочив, побежал по Барон-стрит в сторону Фаррингдона. Запыхавшись, он остановился, махнул проезжавшему кэбу и приказал:

– На Флит-стрит! Быстро! Плачу полсоверена!

Глава 6

Забежав на третий этаж здания по адресу Флит-стрит, 135-142, где располагалась редакция «Лондон Газет», Кьюлас заскочил в свой кабинет и сев на обшарпанный стул, забросил ноги на стол, заваленный вырезками различных бульварных газет. Дымя сигаретой и сцепив руки на затылке, он качался на стуле, размышляя о футляре с драгоценностями, найденном в кабинете Эндрю Блайнда.

Эта была довольна странная ситуация. Может быть, мистер Блайнд купил у леди Сомерсет эти драгоценности и оставил их у себя до тех пор, пока не представится случай отнести их в банк? Нет. Чушь полнейшая. Он же не скупщик. И наверняка, не ростовщик. Хотя кто его знает. Наборщик из «Таймс» Хьюго Рэт не сказал ничего определенного, но он мог чего-то и не знать. А может быть, наоборот, мистер Эндрю – скрытый дамский угодник, и леди Сомерсет – его очередная пассия, для которой и предназначался комплект украшений. Жалко, что он не смог открыть остальные ящички. Тогда картина бы прояснилась. Мэт уже начал жалеть, что не пробежался по второму этажу, где располагались номера для отдыха членов клуба. Тогда бы у него была хоть какая-то информация о внутренней жизни клуба для слепых.

Он зажег еще одну сигарету. В любом случае, нужно что-то предпринять, поскольку официант, которого он сбил с ног, мог доложить председателю об инциденте и Эндрю Блайнд позаботился об остальных драгоценностях, хранящихся в ящичках тумбочки. А может быть, его приняли за обыкновенного воришку и все уже забыли о его тайном посещении «Блайнд Джентльмен Клаб».

Внезапно в голову Мэта пришла такая нахальная мысль, что он резко дернулся и стул, на котором он сидел, начал падать назад. Репортера спасла стенка, упершись в которую он спас свою голову от сотрясения мозга. Вскочив, он бросился вон из кабинета и повернув направо, забежал к главному редактору. Альберт Болд, читавший свежий макет завтрашнего выпуска, уставился на него в изумлении, а Мэт резко выдохнув, спросил его:

– У тебя есть список членов «Блайнд Джентльмен Клаб»?

– Ну да. Вот он. – Болд достал из папки лист бумаги. – Все газеты печатали его после ночи посвящения на Ритчи-стрит.

Кьюлас схватил листок и выбежал из комнаты. Редактор махнул ему вслед своей трубкой и снова углубился в чтение.

Вернувшись к себе Мэт уселся на стул и стал внимательно просматривать список. Почти в самом конце он натолкнулся на фамилию «Сомерсет» и радостно вскрикнул.

Теперь он знал, в каком направлении копать.

Схватив шляпу, он сбежал на первый этаж и выскочил на улицу. Поймав кэб, крикнул вознице: «Уайтчепел!» и откинувшись на подушки, начал обдумывать, что скажет лорду Сомерсету при встрече. Через полчаса, подъехав к двухэтажному особняку, он дал вознице пять шиллингов, проклиная себя за транжирство и подойдя к воротам, позвонил в колокольчик. Через несколько минут у входной двери показался дворецкий и репортер, представившись крикнул, что у него неотложное дело к графу. Слуга исчез, а Кьюлас остался снаружи, куря сигарету и моля Бога, чтобы его догадка была верна. Наконец, ворота открылись и его пригласили в дом. Мэт рассматривал картины кистей маститых художников, в душе понимая, что ничего не смыслит в живописи, когда сверху раздались шаги и граф Сомерсет в сопровождении верного камердинера подошел к небольшому столику и сел в кресло, поставив меду ногами непременную спутницу каждого слепца – трость.

– Я слушаю Вас, мистер Кьюлас. У Вас какое-то неотложное дело ко мне?

– Да, сэр. – Мэт решил сразу же брать быка за рога. – У меня есть все основания полагать, что из вашего семейного сейфа пропали драгоценности вашей супруги.

– Что за вздор. Такого просто не может быть. – Лорд Сомерсет нахмурился, отчего его седые брови заходили ходуном. – Вы, сударь, говорите сущую ерунду.

– Смею вас заверить, что это правда. Вам стоит только проверить сейф, чтобы убедиться, что мои слова не ложь. И чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше для всех нас. Иначе мошенник может ускользнуть от правосудия.

– Однако, сударь. Если Вы не покинете мой дом, я буду вынужден вызвать констебля. – Лорд покраснел как редиска, готовый, несмотря на свой недуг обрушить на репортера всю мощь своего гнева.

– Очень хорошо. – Мэт решил стоять до конца, иначе он не смог бы доказать свою правоту. – Прошу Вас. Вызывайте. И я повторю ему то же самое. Если выяснится, что другие господа также были обворованы, Вы будете виновны в том, что вовремя не помогли свершиться правосудию.

– Хорошо. – Сомерсет немного подумал, потом обратился к слуге:

– Винтер. Проводите меня в спальню, пожалуйста. – И потом репортеру:

– А вы, сэр, ждите меня здесь. Служанка принесет Вам чаю.

– Благодарю вас, сэр. – Мэт выдохнул и присел на стул, продолжая разглядывать картины на стене.

Прошло минут пять и вдруг сверху раздался громкий крик. Кьюлас вскочил, не зная, что делать. То ли бежать наверх, то ли оставаться на месте. Наконец, он решился, и взбежав по лестнице, увидел открытую дверь в спальню. Зайдя внутрь, он увидел графа, шарящего в сейфе.

–Все! Все пропало! – Старик невидящими глазами смотрел по сторонам, будто ища поддержки у невидимых зрителей. – Винтер! Немедленно зови констебля!

– Слушаюсь, сэр! – Камердинер выскочил из комнаты, а Мэт подошел к старику и помог тому присесть на кровать.

– Откуда?! Откуда Вы узнали про кражу?! – Лорд Сомерсет выглядел так, словно постарел еще лет на десять.

– Это сейчас неважно. Главное быстрее схватить преступника. Я отправляюсь в Скотленд-Ярд, а вы дождитесь полицейского и пусть он все зафиксирует.

Он поспешил к выходу, в уме подсчитывая расходы на кэб за последние сутки и уже подготавливая отчет для редактора вместе с прилагаемой сметой.

Спустя сутки, Мэт Кьюлас сидел в кабинете главного редактора «Лондон Газет», Альберта Болда и покуривая сигарету, рассказывал ему, как вышел на мошенника:

– Никто не знал, что у Эндрю Блайнда был брат-близнец Петигрю. Склонный к авантюрам, он в скором времени так надоел отцу своими выходками, что был выслан в Шотландию, где промотал почти все свое содержание и остался без денег. Эту информацию мне любезно предоставили коллеги из «Сандэй Пост». Небескорыстно, конечно. Я учел это в своей смете. Так вот. Оставшись без денег, он решился на очередную аферу и подговорил своего родного братца поучаствовать в новом проекте, открыв клуб для слепых. На эту мысль его натолкнула частичная слепота Эндрю. Податливый и мягкий как прованское масло, он согласился, поскольку всегда был ведомым в детских проказах старшего брата. Они арендовали роскошный дом на Ритчи-стрит и сделали небольшой ремонт, оформив заведение в стиле старого доброго джентльменского клуба. Афера заключалась в том, чтобы сделать клуб исключительно привилегией господ, страдающих слепотой. План был прост. Поскольку слепой аристократ редко заглядывает в сейф, то и кражу он заметит очень нескоро. У Блайнда-старшего был выход на мошенников и воров Лондона, которые на время стали официантами, не только вовремя подносящими слепцам напитки и изысканнейшие блюда, но и умело шарящие по карманам в поисках заветных ключей от сейфов. У богатых людей, не доверяющих никому кроме себя, есть привычка носить такие ключики у себя на шее и в других укромных местах.

Поскольку каждую пятницу «БлайндДжентльмен Клаб» проводил у себя полный сбор членов, а домашняя прислуга по такому поводу разбегалась по своим делам, зная, что хозяин вернется поздно и явно нетрезвым, воришки могли смело шуровать по сейфам, не боясь быть застуканными. Конечно, не везде все проходило так гладко. Но, судя по тумбочке в кабинете председателя, Петигрю успел обчистить как минимум с десяток почтенных слепцов.

– А где он сейчас? – Альберт Болд покуривал свою вишневую трубку и поглядывал на коллегу.

– После таких явных доказательств, полиции ничего не оставалось как упрятать двух братьев в Тауэр, а дальше, их судьбу будет решать суд. Кстати, Альберт, я понес определенные расходы в связи с этим делом. Надеюсь в гонорар за статью будет включены мои расходы от поездок на кэбе. Ведь ты понимаешь, как трудно сейчас успеть за настоящей сенсацией?

– Не знаю, не знаю, Мэт. Ты же понимаешь, как тяжело сейчас выживать обычной столичной газетенке вроде нашей, когда «Таймс» и «Обзервер» почти ежедневно печатают «жареные» новости в передовицах. Может быть, подождем до следующего квартала? Как раз, будет день рождения Королевы и мы продадим больше газет…

– Ну, тогда я перехожу в «Гардиан», Альберт! Меня давно туда зовут, а после этой сенсации, я и подавно буду нарасхват.

– Ну хорошо, хорошо. – Главный редактор почесал лысину трубкой. – Только не надо этого шантажа. Я подпишу тебе чек, но помни – это наши последние деньги.

– Ну да, конечно, – пробурчал Мэт, выходя из кабинета главного.

май 2021 года. Медвежий Стан

Доставку смерти заказывали?

Глава 1

– Посмотри, они продлили карантин еще на две недели! – Она нервно тыкала пальцем в светящийся монитор компьютера. – Надеюсь, это ненадолго. Мне нужно столько всего успеть сделать по работе. А из дома я смогу только звонить своим клиентам. В живую, к сожаленью, с ними уже не пообщаться.

– Даа. Как бы не уволили. – Он подошел и встал рядом, положив руку ей на плечо. – Если уволят, надеяться будет не на кого. А скоро подходит очередной срок выплаты по нашей ипотеке. Его мы сможем погасить, но вот что будет дальше? Я думаю, к маю это все закончится. Не в первый раз же. Китайцы постоянно награждают весь мир каким-то новым вирусом, но он, как правило, затрагивает лошадей, свиней и куриц. Люди отделываются легким испугом.

– Вот именно! Я уже напугана. В новостях написали, что в магазин теперь нужно ходить в маске. Представляешь? А если встретишь полицейского, придется объяснять, куда ты идешь и зачем! Вообще сдурели! Может мне им еще свое свидетельство о рождении показывать! – Она крутилась на кресле, смотря на него, раскрасневшаяся от волнения. – А метро теперь превратится в самый настоящий рассадник всяческих вредных микробов. Бактерий и вирусов. Не завидую я тем, кому придется ездить в нем на работу. Нам то сказали, что можно сидеть дома на телефоне. А у тебя что?

– Пока не знаю. Но возможно, нашу фирму разгонят к чертовой матери. Дела и так шли не слишком хорошо. А теперь еще этот вирус… Директор сказал, что пока нужно сидеть дома. Зарплату он будет платить, но самую минимальную.

– Понятно. – Она встала с кресла и обняла его. – Ну и хорошо. Теперь у нас будет много свободного времени. Мы же найдем, чем заняться, не так ли?

– Подожди. Он отстранился и подошел к компьютеру. – Я хочу узнать, что там будет с нашим отпуском. Мы уже внесли половину сумму за тур в Тунис. Надо написать в туристическое агентство, пусть дадут какую-нибудь информацию по летним поездкам. Я уверен, к лету все это, естественно, закончится. Но все равно, нужно быть уверенным. Платить нам вторую часть или нет, понимаешь?

– Да понимаю я. – Она потянулась, зевнула и пошла на кухню. – Слушай, у нас ничего нет на ужин. Что будем делать?

– Подожди с ужином. – Он что-то прочитал и теперь звал ее обратно в комнату. – Вот, смотри. Губернатор издал какое-то распоряжение. Теперь наш район входит в красную зону. Что это такое? Типа, здесь у нас все больные что ли? Интересно. – Он рассмеялся. – Прямо как в фильме про зомби. Помнишь, мы смотрели с тобой недавно? Представляешь, как нам теперь придется ходить за продуктами. В «Тройке» есть только самое необходимое, а за мясом и полуфабрикатами придется бежать к метро. А если нас схватит полиция?! – Он изобразил испуганного человека, словно онемевшего от страха. – Отпустите нас, пожалуйста, товарищ сержант. Мы просто вышли из дома за свининой! – Он издевательски захохотал. – На нас составят протокол и потом отпустят. А может увезут в отделение, кто знает?

– Послушай, кот. – Она внезапно задумалась. – А как ты теперь будешь ходить к своей маме? Писали, что этот вирус, блин, все время забываю его название…

– «SelfDecPn».

– Да, точно. Короче, этот вирус сильно действует на пожилых людей. Ну, или на хроников. У кого есть проблемы с легкими, сердцем и другими органами.

– Я не буду к ней ходить. Просто будем созваниваться и все.

– Я думаю, беспокоиться не о чем. – Она снова обняла его. – В интернете написано, что вроде пока только один человек умер от этого «SelfDecPn». Но и эта цифра неточная. Может быть это был грипп или еще что. Короче, я хочу есть. Давай закажем что-нибудь в «Макдональдсе»?

Глава 2

Ему сунули бумажные пакеты с едой через окошко для выдачи заказов ресторана «Париж». На улице серо и почти темно. Льет дождь и московская промозглость пронизывает его насквозь. Внутрь не пустили, хотя он просился подзарядить телефон и сходить в туалет. Ну что ж, придется ускориться, а потом заехать в «Макдональдс» или «БургерКинг». Курьер отстегнул свой велосипед от железной узорчатой ограды и оседлав «коня», помчался на Строительную улицу. Главное – успеть, чтобы не оштрафовали. С этими штрафами просто беда. Везде нужно отмечаться в этом мобильном приложении. Когда приехал, когда уехал. Когда отдал заказ клиенту. Хорошо хоть брат дал ему свой старенький «СуньЯн» и не пришлось покупать новый. Да и с велосипедом повезло. У соседа взял напрокат. Он в столице живет уже полгода. Почти местный стал.

А денег совсем нет. Все что было, родители истратили на билет. Он прилетел месяц назад, а тут этот вирус. Надо работать, зарабатывать. Дома, кроме родителей, еще маленькая сестренка и братишка подрастает. Их подымать надо. А работы нормальной в деревне совсем нет. Все едут в Россию и он поехал. Вернее, полетел на самолете. Вот, теперь на велосипеде заказы по клиентам развозит. У него есть перчатки и маска. А еще такая штука, микробы убивает, санитайзер. Так что, он уж точно защитится от всяких вирусов.

А дождь все льет и льет. Интересно, он хоть когда-нибудь кончается? Хорошо, хоть не зима уже. На родине у него тепло и солнышко светит. А здесь как-то мрачно и тучи все время. И люди какие-то злые. Вот вчера привез заказ на улицу Добрынина, так там какая-то женщина обругала его. Сказала, что он еду заразил. Хотя он отошел от своей термосумки как положено, на два метра. Кричала еще. Странная она!

Он несется на велосипеде, явно превышая установленную скорость, но на улице почти ни души. Да и машин мало. Все люди дома сидят. Карантин. Самоизоляция. Выйдешь на улицу без уважительной причины – штраф. Зато таких как он, с зелеными и желтыми сумками много. Курьеры. Развозят еду людям, да и не только еду. Брат говорил, много кого поувольняли, и они в курьеры пошли. Сейчас большая конкуренция, чтобы стать курьером. Нужно работать очень много и хорошо, чтобы и тебя не уволили. Главное, самому не заболеть. Но он не боится вируса. Он боится остаться без денег. Тогда нечего будет домой посылать. А еще нужно за комнату платить. А их там пятеро живет.

Правда, в некоторых ресторанах меряют температуру и пишут цифры на пакетах с едой. Поэтому заболеть – все равно, что тебя уволят. Надо маску чаще менять. Вот только где взять эти маски. В офисе их не дают, покупай сам, говорят. Хорошо, хоть дождевик дали. От дождя он неплохо спасает.

Курьер подъезжает к дому, пристегивает транспортное средство к скамейке и поднимается на нужный этаж. Дверь уже открыта, его ждут. Как положено, открывает сумку, кладет заказ сверху и отходит назад. Молодой человек забирает заказ, оставляет деньги и закрывает дверь. Нужно пересчитать. Ого! Ему дали чаевые. Сто рублей. Хороший заказ. Очень хороший. Он спускается на лифте вниз и мчится дальше. Главное, не забывать отмечаться в этом приложении. Забудешь – штраф! Никого не волнует, что только приехал в столицу. Все зарабатывают деньги. И он зарабатывает. Родители будут рады. Скажут – молодец, кормишь семью. Молодой, а уже как отец. Он будет стараться. Сильно будет. А пока нужно ехать дальше. Вот и заказ новый пришел. Интересно, куда нужно ехать. Но узнать нельзя, пока не принял пакеты с едой. До ресторана пять минут. Надо успеть. Курьер спешит в «Макдональдс». Вокруг заведения со светящимися белыми буквами уже куча велосипедов. Его коллеги. Ждут заказы. А у него уже есть! Курьер заходит внутрь, бежит в туалет, а потом, сломя голову, к стойке, получить свои заклеенные бумажные пакеты. Желтые арки на каждом. Вкусная еда. Он понимает, что нужно зарядить телефон, но тогда может не успеть. Клиент ждет еду. Он тыкает пальцем в мобильном приложении и бежит на улицу. По пути махнул двум-трем знакомым курьерам. Привет ребята! Ждете? Ну ждите! А я поехал. Он выводит велосипед на дорогу, прыгает в седло и мчится на улицу Предпортовую. Километров много. Времени мало. Но он успеет. Несмотря ни на что.

Глава 3

– Ну-ка! Что тут у нас!

– Слушай. Я хочу просто гамбургер.

– Да здесь куча их. Посмотри, всякие разные. Ты именно в «Макдональдсе» хочешь?

– Ну да. А чего заморачиваться. Мне там всегда нравилось. У них, знаешь, самой простой, дешевый – очень вкусный! Объедение. Ну и конечно картошки взять. Кроме того, можно заказать креветки. Но это только для меня. А ты сам выбирай себе что хочешь.

– У меня идея! А может приготовишь что-нибудь?

– Нее. Не хочу. Все-таки мы на самоизоляции. Давай закажем. А то сейчас даже боюсь в магазин сходить. Да и в морозилке куриного филе нет. А это нужно к метро плестись. А если полиция схватит. Сам же шутил, что оштрафовать могут.

– Ну нам же нужно экономить…

– Ничего страшного. Пару-тройку раз закажем, а потом будем экономить. С работы нас пока никто не увольнял. Давай, выбирай себе.

– Окей. Тогда я буду пару простых гамбургеров, большую картошку и большую колу. И еще «БигМак». Понимаешь, я всегда знал, что вся эта еда – сплошная дрянь. Но иногда так хочется поесть какой-нибудь гадости.

– Согласна. Но не все у них прямо гадость. Вот, например, салат «Цезарь», очень даже ничего. Я всегда оцениваю заведение по этому салату. Если он отвратный – значит пиши пропало.

– А ты знаешь, что котлеты у них не из мяса, а из бумаги? А в коле есть остатки мышей и каких-то жуков. Я читал в социальной сети.

– Да. Я тоже читала. Но это раньше так было. Потом, вроде, на них в суд подали. Они стали делать все нормально. Да и вообще. Если есть такую еду примерно раз в месяц, то ничего с тобой не случится. Не ожиреешь. Понятно?

– Ну да. А я всегда обожал у них картошку. Холодная, горячая – всегда вкусная. А если еще с острым соусом – ммм.

– Это потому что в картошке специальные добавки, дурачок. Все это химия, короче. Давай, оформляй заказ уже.

– Заканчиваю. Вроде все на месте. Пишу: улица Защитников, дом 2, корпус 3, квартира 65. Все. Должны примерно через час доставить.

– Сообщение придет на телефон. Интересно, а ты бы смог работать курьером. А то вот так – уволят и все.

– Не знаю. Наверное. Ипотеку-то нужно платить. Если уволят, то я пойду куда угодно. Может и государство чем-нибудь поможет.

– Чем, интересно?

– Ну пособие там какое-нибудь по безработице или еще что-нибудь.

– Если всех массово начнут увольнять, никакое пособие не спасет. Поэтому, нужно запасаться едой заранее.

– Точно! Завтра же идем к метро за продуктами! Я знаю хороший магазин, там тушенка классная. А еще макароны нужны. Ну и полуфабрикаты всякие. А то, если все будет очень грустно, тогда и границы могут перекрыть. Вот тогда инфляция начнется и цены вверх взлетят.

– А еще маски нужно заказать. В интернете пишут, что если маску все время носить, то не заразишься этим, как его…

– «SelfDecPn».

– Да. В аптеках цены на маски уже высокие. Я заранее, в одном интернет-магазине заказала сто штук. Думаю, нам пригодятся.

– Ну, ты умничка у меня! Кииса!

– А то! Одна голова хорошо, а две лучше. Блин, я умираю с голоду.

Глава 4

Он успел! Он очень доволен собой. Он несся по дорогам и тротуарам, распугивая одиноко бредущих людей и мокрых серых кошек. А какие еще они могут быть в такую погоду? Забежал на пятый этаж. Запыхался, отдал пакеты и уже не спеша начал спускаться вниз. Все-таки повезло ему с велосипедом. Как ему сказали ребята, работать пешком сложнее. Времени дают меньше. Потому что ты едешь на автобусе. А на велике ты предоставлен сам себе. И успеть можешь больше. Большая проблема – это программа, назначающая тебе заказы. Она «глючит». Бывает, что и часто. Вот принял ты заказ, мчишься к ресторану. Доехал, заходишь внутрь, а заказ уже пропал. Где он? Нет его! А кто виноват? Программа! Робот. Алгоритм. Его коллеги называют это чудо по-разному. А он не называет. Он просто работает. Он помнит, что работать нужно хорошо и много. Тогда можно накопить деньги. И слетать на самолете к родным в свою теплую и добрую страну. Но это лет через пять. Пока еще рано. Нужно работать.

Недавно он узнал, что, если заказ у него большой и не помещается в термосумку, робот может вызвать ему такси. Как здорово! На такси к клиенту! Такого не было у них в деревне. Иногда сосед мог подвезти до дома, если он нес мешок с песком, но это совсем не то. Еще, в его компании можно скушать заказ, если клиент отменил заказ. Как здорово! Ему очень повезло! Он улыбается сам себе. Идет к велосипеду, брошенному возле подъезда. Хорошо, что не украли. А вот в другой компании нельзя скушать. Нужно снимать видео и выбрасывать в мусорку. Плохо это. Нехорошо. Нельзя еду выкидывать. Нужно съедать. Он садится на свое транспортное средство и возвращается к «Макдональдсу». Здесь маленький штаб его коллег. Они сидят внутри, на специальных диванчиках. Ждут. Вот кто-то поехал с заказом. А ему нужно зарядить свой старенький телефончик. Он сел на диван и стал есть хлеб. Что-то жарко ему сегодня. Лоб горит. Наверное, устал. Нужно отдохнуть. И ждать заказов.

Он погружается в легкую дремоту и видит свою семью. Отец возится с телегой. В загончике весело ржет Зубек, лошадь. Мать месит тесто для борсоков. Это пампушки такие. Ему нравятся борсоки. Если на столе борсоки – жди праздника. На ступеньках играет младшая сестренка. Ее игрушка – это выточенная им самим из куска дерева куколка. Куколку зовут Ай-Пери. Она красивая. Сестренке нравится. А братишка сидит в комнате. Учит буквы. Складывает из них слова. Он молодец. Закончит школу и будет работать инженером на водоканале. Будет распределять воду крестьянам. Эта хорошая профессия.

Внезапно его будит звонок телефона. Эта приложение, робот, зовет его в путь. Где заказ? Не в «». Это кафе «Шаурма». Он любит шаурму. Острую. Вскочил и побежал на выход. Его велосипед мокнет под дождем. Дождь все никак не проходит. Ну да ладно. Он и так справится. Несется в сторону кафе, что находится в двух кварталах отсюда. Подбегает к окошку. Ему выдают два больших пакета. Пахнет вкусно. Он голоден. Он экономит. Ехать нужно на Большую Драгомиловскую. Шесть километров. Двадцать минут. Он успеет!

Небо над столицей будто мокрая серая кофта. Грязная и мерзкая. И льет дождь. Все время льет. Курьер мчится по проезжей части. Машин нет. Лужи под ногами, но это не страшно. Страшно не успеть. Тогда – штраф. Вот там можно свернуть. А рядышком – срезать. Он чувствует, как глаза наливаются жаром. Наверное, он устал. Ничего страшного. Он молодой. Справится. Сил много. Подъезжает к дому, приковывает «коня» к скамейке и вызывает лифт. Лифт медлительный как буйвол. Еле тащится вниз. Потом наверх. Дверь уже открыта. Мужчина хмуро смотрит на него и что-то говорит. Он не понимает. Выкладывает заказ и отходит в сторону. Мужчина просит сдачу. У него есть! Ему обязательно нужно иметь с собой сдачу. Иначе штраф. Он судорожно считает деньги и кладет бумажки на сумку. Обмен закончен. Без чаевых. Тоже неплохо. Спускается вниз и садится на скамейку. Его температурит. Дзинькает телефон. У него очередной заказ. Отказываться нельзя. Иначе отправят на выходные. Так говорили ребята. Надо ехать.

Глава 5

– Ну где он ездит, этот курьер! Понаберут кого не попадя. А мы страдать должны!

– Да не мучайся ты так! Съешь бутерброд или яблоко, в конце концов.

– Не хочу! Тогда я не буду так хотеть есть. И весь кайф от еды пропадет. Понимаешь?

– Понимаю. Ты лучше послушай, что я прочитал. Оказывается, этот вирус, ««SelfDecPn»», он не опасен для детей и для молодых. Вроде нас. А вот пожилые страдают от него больше всех. Вроде бы даже у них могут возникнуть такие же осложнения как при гриппе. Так что тебе можно особо не опасаться. В крайнем случае, маска защитит. Ну а если изобретут вакцину против этого ужастика – тогда вообще проблем не будет.

– Я больше беспокоюсь, что наш тур в Тунис в подвешенном состоянии. Непонятно, сколько еще продлится этот карантин. Сейчас границы закрыли, и к началу лета, наверное, уже не откроют. И придется нам не в июне лететь, как мы хотели, а в августе. И все. Хорошо, если на работе пойдут навстречу и перенесут отпуск. А если нет – все. Накрылось Средиземное море и трехразовое питание. А мне так понравилось наше прошлое путешествие в Хаммамет! Еще не жарко, народу в отеле почти нет, свобода одним словом! И еда! Конечно, она не всегда была вкусной, но многое мне лично понравилось. А ты что думаешь?

– Я думаю, что все будет хорошо. Полетим мы и в Тунис, и еще куда-нибудь. А пока слушай, что написано. В некоторых зарубежных странах наши туристы не могут улететь обратно, так как границы закрыты. Но правительство делает все для того, чтобы в скором времени организовать перелет с помощью гражданских и военных самолетов, которые помогут эвакуировать всех застрявших за границей соотечественников. Как тебе такое?

– Ничего особенного. Я уверена, наша страна не бросит нас, и всех этих «потеряшек» быстренько отправят обратно на родину. Помнишь, я тебе говорила, что не нужно лететь на курорт весной. И вот, я оказалась права. Теперь мы сидим дома, заказываем себе еду, а они в своих отелях не знают, что делать. Бедняги! Пусть наберутся терпения. Впрочем, если бы я очутилась в их ситуации, то продолжала бы отдыхать и купаться. Считай, это как бесплатное продление отпуска. Наверняка, отель предоставит все услуги за свой счет, а ты только сиди и жди пока за тобой прилетит самолет. Да я уверена, все так и будет. Увидишь!

– Ну а как тогда с работой? Могут и уволить в таком случае?

– Никто тебя не уволит! Не беспокойся! Это же, как его, обстоятельство непреодолимой силы, вот! Форс-мажор, одним словом. Поэтому, тебя не имеют права уволить и твое место будет спокойно ждать тебя. А вот представь, если какой-нибудь иностранец застрянет у нас в стране! Ему точно будет не сладко! Ни знакомых, никого! Поселят его куда-нибудь в дом для готовящихся к депортации и будет он там есть гречневую кашу и вспоминать свою родину. Бананы, киви, пальмы и все такое. Кстати, я тут прочитала, сейчас многие онлайн-сервисы предоставляют льготные подписки на свои каналы, поэтому мы можем смотреть свежайшие фильмы и сериалы круглые сутки. Хорошая все-таки штука – самоизоляция. Всегда мечтала поработать пару месяцев из дома, никуда не ходя. Конечно, клиенты загнуться без моих посещений, но сейчас особая ситуация. Я могу обзванивать всех из дома, а с начальством можно общаться через специальные программы. Видеоконференции и все такое прочее. Главное – вовремя подстроиться. Все- таки хорошо, что я работаю в айти-отрасли. А не в баре или ресторане. Кому-кому, а рестораторам точно придется несладко. Ну ничего. Пару недель они могут потерпеть. А потом государство компенсирует им все потери.

– Ты уверена в этом? Кроме кафе и ресторанов у нас полно других организаций, которым тоже нужны деньги. В нынешней ситуации нужно помогать заводам, добывающим нефть, газ, другие природные ресурсы.

– Ой, да брось ты! На всех денег хватит! Слушай, я больше не могу. Давай, звони в «Макдональдс». Где ходит этот курьер?!

Глава 6

Он еле крутил педали велосипеда. Глаза налились нездоровым жаром. Ощущалась слабость. Было то жарко, то кидало в холод. С трудом доехал до «Макдональдса», не стал пристегивать велосипед и зашел внутрь. Показал экран телефона сотруднику ресторана и получил два заклеенных пакета с едой. Хотелось сесть на диванчик и подремать. Но тогда он опоздает к клиенту. А это штраф. Он ткнул пальцем в приложение и побрел наружу. На улице стало полегче. Он приободрился. Сел на «коня». Поправил желтую термосумку с едой. Еще раз посмотрел на адрес – улица Защитников, дом 2, корпус 3, квартира 65. Пять километров отсюда. Нужно ехать. Голова болит. Как-бы не упасть в лужу. Он держится. Колотится сердце. Наверное, он точно устал. Выдохся. Это последний заказ на сегодня. Дома тепло и сухо. Он поест и ляжет спать. А завтра снова на работу. Развозить еду для людей. У него хорошая работа. Он помогает тем, кто сидит дома. Кто не может выйти. Кто болеет. Родители будут им довольны. Скоро он приедет в гости. Обнимет сестренку. Похвалит братишку. Все будет хорошо.

– Ну, что они говорят?

– Говорят, что курьер выехал, ожидайте.

– Мы уже давно ожидаем. Если он опоздает, они обязаны будут подарить нам купоны на бесплатный гамбургер. Я знаю. У меня такое уже было.

– Не переживай. Скоро он будет здесь.

– Не переживать?! Я уже, наверное, пару кило сбросила. Никогда так долго не ждала!

Осталось несколько километров. Вот здесь можно срезать. Это последний заказ, а потом он поедет домой. И будет спать долго-долго. Брат уже приготовил еду. Они поужинают с соседями. Может быть, он посмотрит телевизор. Хотя, обычно он сразу засыпает. Он не знает, какие новости происходят в мире. Ему не интересно. Очень тяжело крутить педали. Ноги словно налились чугуном. Спереди два столба или один. Как бы не врезаться. Он останавливается. Долго и часто дышит. Теперь точно опоздает. Вон там уже его дом. Надо заехать во двор и найти нужный подъезд. Не забыть пристегнуть велосипед. Он тяжело слезает с велика и бросает его на землю. Здесь нужно позвонить в домофон.

– Наконец-то! Возьми трубку домофона, кот!

– Алло! Да! Доставку? Заказывали. Поднимайтесь. Десятый этаж. Налево.

– Ну чего, это он?

– Ну да. Сейчас ты наконец поужинаешь, киса.

– Как давно я этого ждала! Мммм!

Лифт не работает. Не повезло. Что-то кольнуло в груди. Надо идти по черной лестнице. Он выходит из подъезда и снова звонит в домофон.

– Алло! Это опять вы? Не работает? Я понял. Открываю.

– Ну чего там?

– Лифт не работает. Он по черной лестнице поднимется.

– Блин, все «не слава богу»!

Тяжело подниматься по ступенькам. Он хрипло дышит. Весь мокрый под одеждой. Вот нужный этаж. Налево. Открытая дверь. Свет. Кто-то стоит. Пусть подождет. Ему нужно отдохнуть. Он приляжет всего на минуту, а потом отдаст заказ. Какой странный потолок. Весь в разводах. Не белый. Черный…

– Звони быстрее в скорую! Он упал! Не знаю, что с ним делать! Он синеет на глазах!

– А как звонить?

– Как. Просто! 112!

– Я боюсь! Сам звони!

– Дай сюда телефон! Алло! У нас тут курьеру плохо. Да! Сейчас продиктую адрес…

…ребята, мы приехали слишком поздно. Уже ничего нельзя сделать. Вы знаете его близких или родственников?

– Да откуда. Он курьер. Еду нам привез.

– Понятно. Ладно. А ну-ка! Дружноо, взяяли!

июнь 2021 года. Медвежий Стан

Мальчик и дом

Глава 1

Если вы приедете в наш город, то удивитесь, сколько всего красивого, старинного и таинственного можно увидеть в каждом районе, на каждой улице, в каждом переулке. Сады и парки, площади и скверы, проспекты и улицы. А еще дома. Многие из них новые и современные – наверняка привлекут гостей города яркими сочными цветами, необычной архитектурой и оригинальными дизайнерскими решениями. Но, кроме них, в городе имеется достаточно старых жилых построек, в которых до сих пор живут люди. Некоторые из этих домов реставрируются и подвергаются основательному капитальному ремонту. Но большинство стоит с облупившимися фасадами, потрескавшейся краской и грязными подъездами или парадными, как мы их называем. Они никому не нужны и поэтому заброшены, стоят себе горделиво и с грустью взирают сверху на город, печалясь о былых временах. Вспоминая, как хорошо было раньше, когда их по кирпичику складывали и устанавливали в них все самое новое.

Вот и этот дом, расположенный на пересечении улиц Старорусской и Новгородской тоже из этих, домов-старичков. Располагается он в районе Пески. Название пошло от того, что раньше здесь была песчаная гряда и при наводнениях этот район никогда не затапливался водой. Дом построил известный в свое время купец Полежаев. Строил он его для богатых людей. Каждая квартира отделывалась только дорогими материалами, оборудование ставилось только самое передовое, была собственная котельная. В доме было проведено электричество, присутствовал газ, между этажами бегали шустрые немецкие лифты. Также присутствовали центральное паровое отопление и горячая вода. Дом состоял из двух корпусов с оформленными в стиле модерн внешними фасадами. Центральный северный фасад имел свой собственный курдонер, то есть дворик и был обрамлен эркерами-башенками с зелеными шляпками крыш со шпилями на конце. Внутренние фасады были гладко отштукатурены, тогда как внешние были очень эффектно украшены изумительной лепниной, фигурными балконами и скульптурами в виде атлантов и кориатид. Верхняя часть дома выполнена красным кирпичом, а нижняя – кирпичом песочного цвета. Двор внутри дома был проходным, за счет чего достигался эффект «проветриваемости» квартир. В самых дорогих квартирах имелись камины и помещения для прислуги. Дом даже получил название «Каркассон-на-Песках» – так он был похож на французский замок восемнадцатого века.

Но вот, случилась революция и дом стал коммунальным. В каждой квартире, состоящей из множества комнат, стали жить десятки людей. Собственную котельную во время войны разобрали, и поэтому жители верхних этажей начали испытывать проблемы с водоснабжением.

Время шло, дом старел и ветшал. На ремонт денег не было и постепенно двери, стены и окна нашего столетнего старичка приходили в негодность и приобретали совершенно невзрачный вид.

Но! Я забыл в начале рассказа упомянуть, что, как и всякий уважающий себя дом в нашем городе, этот, Полежаевский, был говорящим. Нет, ответите вы, такого просто не может быть и дома не умеют говорить! А я отвечу вам, что этот дом говорил, точнее некуда! Просто он разговаривал не со всеми людьми, а только с теми, кого считал своим другом и помощником. А таких людей среди взрослых крайне мало, как вы, наверное, догадываетесь. Каждый взрослый человек имеет кучу дел и проблем, поэтому вечно спешит куда-то. Ему некогда не то что поговорить, а просто даже кинуть взгляд и пожалеть старого закаленного в житейских перипетиях ветерана. Поэтому и слышали нашего расписного красавца только дети. Ведь только им всегда есть дело до всего, что происходит в их дворе и парадной. Именно маленькие непоседы вечно забираются в самые непролазные дебри и ищут всякие интересные приключения на крышах и подвалах. И одним из таких маленьких жителей дома был мальчик по имени Миша.

Глава 2

Миша жил в Полежаевском доме с мамой. Папы у них не было. Мама сказала, что он уехал в далекую командировку, но мальчишки на улице были другого мнения. Витька, который был старше Миши на два года сказал мальчику, что его папа много пил и поэтому Мишина мама ушла от него. Мальчик не знает кому верить, но на всякий случай верит маме. Ведь она для него самая любимая в мире. Она наверняка знает больше, чем этот противный Витька.

Миша с мамой живут в коммунальной квартире. Эта квартира, где в каждой комнате живет своя отдельная семья. В Мишиной квартире их целых восемь, представляете! У мальчика в квартире есть друзья, это Вовка и Тоша. Они часто встречаются на общей кухне, когда мамы зовут их завтракать перед школой. В школу они тоже ходят вместе. Благо, что она недалеко. Средняя, сто семьдесят восьмая школа. Ходят они в пятый класс. После уроков ребята любят погулять и побегать в Овсяниковском саду. Но к обеду нужно быть дома, иначе мама заругает. Она кстати работает рядом. В больнице Святой Евгении. Медсестрой. У нее хорошая работа. Правда платят не очень много. Так она говорит. Но Миша с мамой не унывают. Все будет хорошо. Тем более, администрация города обещала расселить их дом и выдать малоимущим семьям собственные квартиры. Где не нужно будет стоять в очередь в туалет или в ванную.

Еще в их квартире живет дедушка Боря. Он много пьет и иногда вечером буянит. Миша часто видит его пьяным по праздникам, а на Девятое мая дедушка Боря плачет. Мама Мишы говорит, что он потерял в войну всю свою семью и поэтому он одинок. Иногда успокаивать дедушку Борю идет папа Тоши, дядя Сережа. Он военный. Служит в какой-то военной организации. Защищает нашу страну от врагов. Он смелый и храбрый. И никого не боится. Он успокаивает дедушку Борю и укладывает его спать.

Мише очень нравится жить в его доме. Он красивый и очень большой. В школе многие завидуют ему. Правда один мальчик, Гриня из шестого «В», говорит, что Миша нищий и его мама не может купить им нормальную квартиру. Этот Гринька просто задира и Миша никогда сам первый не подходит к этому мальчику. Тем более он старше его на целый класс. Но в классе Миши почти все мальчишки дружат друг с другом и никогда не сорятся. Даже когда играют в футбол. Ну только если чуть-чуть.

В доме где живут мальчишки очень много укромных мест. Там можно собраться тайком от родителей, позажигать палочки, спрятать какие-нибудь ценные вещи, например, разбитые часы, которые Миша нашел в прошлом году возле своего парадного. Если набраться смелости, то можно вылезти на крышу. Правда, там очень опасно и ни всякий захочет прыгать по черепицам или просто сидеть и рассматривать город с высоты птичьего полета. Мишка не боится лазить на крышу, много раз он делал это один, без друзей. Иногда его тянет посидеть где-нибудь в уголке и помечтать. Мечты у него самые простые. Чтобы у них с мамой было много денег. Чтобы мама не плакала в подушку ночью, как она иногда это делает. А главное, чтобы вернулся папа. Ведь Мишка тайком завидует своим друзьям, когда они собираются всей семьей на прогулку. Со своим папой хорошо. Он может взять тебя на руки или просто посадить на плечи и нести много километров не уставая. А иногда, когда он купит мороженое всей семье, так здорово идти по Невскому проспекту, наслаждаться сладкой холодной «Льдинкой» и разглядывать людей, спешащих по своим делам! Тоша часто рассказывает Мише про такие походы, и Мишка тайком завидует. Но ничего. Мальчик знает, что если чего-то крепко захотеть – это обязательно сбудется! Так говорит Анна Ильинична, его классная учительница в школе. Она очень умная, много знает и ребята даже немного побаиваются ее.

Однажды Мишка не выучил урок, и она поставила ему двойку по русскому языку, который преподавала. Мишка очень не хотел идти домой. Двойка в рюкзаке была тяжелее самой тяжелой гири и тянула портфель к земле. Не желая огорчать маму, он снова полез в свой тайный уголок на крыше и сидел там, не зная, что придумать. Именно тогда, с ним в первый раз заговорил дом.

Глава 3

«Почему ты грустишь», – спросил тогда дом Мишу. Мальчик не удивился. Он всегда знал, что его дом говорящий, и молчит он только потому, что до поры до времени не хочет разговаривать.

«Я получил двойку и боюсь идти домой. Не хочу огорчать маму», – мысленно ответил мальчик.

«Я дам тебе совет. Но ты должен мне пообещать, что выполнишь все в точности как я скажу».

«Обещаю». Мальчику очень хотелось домой.

«Во-первых, ты не должен врать маме. Скажи ей как все было на самом деле и сразу же дай ей слово, что исправишь плохую оценку. Выучишь урок и ответишь учительнице завтра в школе».

«Так просто!» Мальчику казалось, что мама все равно огорчится.

«Да. Так просто. Но помни, что теперь и ты должен будешь мне помочь, когда я тебя попрошу, договорились?»

«Конечно, договорились! Спасибо, дом!»

Мальчик улыбнулся, подхватил рюкзак и спустился с крыши. Дождавшись маму, он неуверенно, но все-таки рассказал ей про двойку и добавил, что все исправит. На его удивление, мама не огорчилась. Она даже похвалила мальчика. Сказала, что он для нее уже как взрослый. Умеет принимать решения и берет на себя ответственность.

После обеда мама ушла обратно в больницу, а Миша сел за уроки. Он выучил вчерашние и выполнил сегодняшние задания, и только потом пошел в коридор коммуналки, чтобы поиграть с друзьями.

На следующий день, на уроке русского языка он сам попросился к доске и с разрешения Анны Ильиничны написал на доске все задания, за которые она его вчера наградила плохой отметкой. Потом он написал все, что было задано на сегодня и счастливый, пошел на свое место. Учительница, видя, что ученик старается, поставила ему четверку и пятерку. Мальчик был на седьмом небе, он не ожидал, что все выйдет так просто.

Таким образом, Миша получил первый в своей жизни урок взрослой жизни. И помог ему в этом старый мудрый дом.

Прошло несколько дней. Мишка с ребятами играли в догонялки во дворе дома. Было весело, они бегали друг за другом, визжали и кричали, уворачиваясь от «воды» и стараясь спрятаться за колоннами или за старой трансформаторной будкой. Игра была в самом разгаре, когда Мишка вдруг услышал, что дом негромко зовет его:

«Миша, мне нужна твоя помощь».

«Конечно, дом, что нужно сделать?»

«В третьей парадной какой-то хулиган пишет на моей стене плохие слова. Прогони его, а то мне очень неприятно чувствовать, как этот озорник портит мой чудесный подъезд».

«Уже бегу». Мальчик позвал друзей, и они все вместе помчались к парадной. Забежав внутрь, они и впрямь увидели Гогу с седьмого этажа, старательно выводящего на старой облупившейся стене слово «ДУРАК».

– Эй, ты чего делаешь? По шее захотел?! – Гога был старше Мишки, но мальчишек было больше, поэтому не закончив писать свою гнусность, сорванец бросился бежать, а наш помощник подошел к стене и начал аккуратно подчищать неприличное слово. Потом ребята вернулись во двор, а дом спокойно вздохнул и благодарно хлопнул подъездом вслед мальчишкам.

Так Миша и дом стали друзьями. Они помогали друг другу в сложных и трудных ситуациях. Дом учил мальчика, как правильно поступать в жизни и давал ему мудрые советы, а мальчик старался оберегать пожилой и обветшалый дом от всех напастей, которые иногда сваливались на него в виде хулиганов, безобразников и других плохих людей, пытающихся разрисовать стены, попортить двери или сломать лифт.

Глава 4

Однажды летом в доме, как обычно, отключили горячую воду. Лето выдалось особенно душное и все жители очень страдали, кроме тех, кто заблаговременно вскладчину купил и поставил себе кондиционеры. Обычно лето в нашем городе довольно прохладное, но иногда выдаются деньки и даже недели, когда совершенно невозможно дышать, и тогда все обитатели коммунальных квартир выстраиваются длинной очередью в ванную комнату. Они полощутся под душем или просто выливают на себя целые тазы тепленькой водички.

Сам Полежаевский дом тоже мучился от невыносимой духоты. Он старательно обмахивался оконными рамами, закрывая и открывая их, но все без толку. К полудню воздух внутри подъездов нагревался так, что зеленые колпачки со шпилями на башенках-эркерах слегка приподымались, выпуская горячий воздух будто кипящие чайнички. Решив, что больше не может терпеть эту ужасную погоду, дом обратился за помощью к своему другу:

«Миша! Выручай! Я просто задыхаюсь! Ты должен мне помочь!»

Мальчик как раз был дома. Он обедал, а потом собирался погулять с мальчишками в дворе.

«Конечно, дом! Я помогу тебе. Только как?»

«Ты должен открыть у меня как больше окон. Где только возможно. Тебе придется пробежаться по всем парадным, но зато ты спасешь меня от жары. Поможешь?»

«Да, я готов! И даже скажу друзьям, чтобы они тоже пришли на помощь!»

Мишка закончил обедать и выскочил на улицу. Там он увидел несколько ребят из соседних парадных. Они играли в брызгалки и когда Миша обратился к ним за помощью, не захотели отвлекаться от столь интересного и увлекательного мероприятия.

«Какие окна, Мишка!» – закричали все. «Пойдем лучше к нам. С нами веселее!»

Но Миша был верен слову, которое дал своему другу дому. Поэтому, не смотря на стоящую жару напополам с духотой, он решительным шагом направился обратно к своему подъезду и начиная с первого этажа, там, где он мог открыть окна, этаж за этажом, впускал в задыхающийся от жары дом свежие струи городского воздуха. С каждой парадной, в которой поработал Миша, дом свежел прямо на глазах. Он чувствовал себя все лучше и лучше. Шпили на эркерах перестали подпрыгивать, стравливая горяченный воздух.

Наконец, через три часа Миша, сам задыхаясь от духоты, обежал все парадные и присел на лавочке во внутреннем дворике. Он сидел и мечтал только об одном – залезть в какой-нибудь бассейн или, на худой конец, маленький пруд и выкупаться там вволю.

Но, к сожаленью, на многие километры вокруг не было ничего похожего. В Неве купаться было строжайше запрещено, а на платный бассейн у мальчика естественно не было денег. Немного посидев, юный спасатель домов, еле переставляя натруженные ноги, поплелся домой, где прямиком направился к ванной. Но там стояла в очереди тетя Люба, соседка по комнате. Пришлось ждать еще полчаса пока место для купания освободилось. Но потом, Мишка вволю наплескался под душем, радуясь, что хоть так он может остудить разгоряченное тело.

А дом, уже слегка остывший и пришедший в себя, решил отблагодарить Мишку. Как и все старые, дореволюционные дома в нашем городе, Полежаевский дом хранил в себе очень много тайн. Но конечно не открывал их каждому встречному жителю. Теперь такой случай настал. Почувствовав, что мальчик уже вполне пришел в себя после тяжкой работы, дом обратился к нему:

«Миша! Ты очень меня выручил! Теперь мне намного легче! Спасибо! Но это не вся благодарность! Скорее беги на седьмой этаж, туда где ты обычно забираешься на крышу. Там, в самом темном углу, возле квартиры номер пятьдесят два, одна плитка слегка сдвинута с места. Засунь руку в образовавшееся отверстие и аккуратно пощупай. Ты найдешь кое-что интересное!»

Глава 5

Услышав это, мальчик быстренько делся и помчался на седьмой этаж. Ему было очень интересно, что приготовил ему дом в качестве подарка и Мишка даже пару раз споткнулся на ступеньках, чуть не разбив себе нос. Наконец, он добрался до последнего этажа и выскочив на площадку, увидел, что в этот момент кто-то открывает дверь квартиры номер пятьдесят два. Ему пришлось затаиться и переждать, пока соседская бабушка вызывает лифт и начинает спускаться вниз. Дождавшись момента, когда скрипучий лифт стал еле слышен, мальчик подбежал к двери и начал шарить ладошками в темном углу, о котором говорил дом. Нащупав плитку, он попытался отодвинуть ее, но она никак не хотела отходить в сторону. Он попытался еще раз, но оказалось, что это была другая плитка. Нужная же легко оторвалась, Миша встал на коленки, и рука потянулась в черную узкую щель. Краем пальцев он почувствовал, что там что-то лежит. Он засунул плечо еще дальше и зажав двумя пальцами холщовую тряпицу, потянул ее к себе. Весь перепачканный, в пыли, он вытащил ткань на свет и сев на пол, начал разглядывать свое сокровище. Но было темно, поэтому Миша подошел к окну и тут его ослепил яркий желтый свет, отразившийся в одной из железок. У него в руке было несколько желтых, металлических, довольно таки тяжелых слитков. Особо не разбираясь в драгоценностях, Мишка как-то сразу понял, что у него в руках самое настоящее золото. Сердце в груди сильно забилось, он запихнул тряпицу в карман и потихоньку пошел домой, стараясь не выронить бесценный сверток. Боясь встретить по дороге соседских мальчишек, он прошел к своей квартире окружным путем, который знали только несколько человек. Подходя к квартире, он уже знал, что скажет маме. Ведь она так хотела, чтобы у них все было хорошо! Чтобы они стали богатыми и счастливыми! Наконец-то она перестанет плакать и начнет каждый день улыбаться. Он знал, каково ей бывает на дежурствах в больнице, где она в качестве медсестры постоянно ухаживает за старенькими бабушками и дедушками, которые еще застали войну, но теперь не могли ухаживать за собой сами. Она очень обрадуется, они может быть даже переедут из коммунальной квартиры в свое собственное жилье и будут там жить-поживать. И может быть, к ним даже вернется папа.

Близился вечер. Мишка с нетерпением ждал, когда вернется с работы мама, чтобы обрадовать ее. Спустя несколько часов хлопнула входная дверь и через пару минут усталая мама зашла в комнату и начала раздеваться:

– Привет, сынок! Ну как твои дела? Я так устала сегодня! Пойдем ужинать. Я принесла твои любимые сосиски.

– Послушай, мам! Я нашел клад!

– Какой клад? О чем ты говоришь, не понимаю?

– Ну, настоящий клад. В стене нашего дома. Мам! Мы будем богатыми! У нас будет своя квартира! Как ты мечтала! Представляешь!

– Подожди. Покажи, что ты нашел.

Миша вытащил из тумбочки под телевизором холщовую тряпицу и с сияющим видом протянул матери:

– Вот! Настоящее золото! Представляешь?!

– Какое золото? Ну-ка дай посмотреть. Действительно, тяжелые. Что же это может быть.

Мать задумалась.

– А где ты, говоришь, нашел это?

– В стене. На седьмом этаже в нашей парадной. Ты что, не рада?

– Я-то рада. А вот ты точно меня не обманываешь? Миша, посмотри мне в глаза и скажи еще раз, где ты взял эти железки?

– Я нашел их в стене на седьмом этаже. – Мальчик упрямо смотрел матери в глаза.

– Ну хорошо. Я тебе верю. Если так, то я завтра пойду в милицию и там скажут, что нам дальше делать. А пока пошли ужинать. Быстро покушаем и ты садишься за уроки. Ты же их не сделал?

– Почти все. – Мальчик насупился и надул губы. Он-то думал, что мать безумно обрадуется и будет петь и плясать вместе с ним. Но вышло немного по-другому.

Глава 6

На следующий день, прямо с раннего утра, мама Миши, наскоро позавтракав, побежала в милицию. С собой она взяла те золотые пластинки, которые накануне принес мальчик. Она сказала сыну, что отдаст их на проверку и если эти железки настоящие, то государство должно выделить им какую-то часть от клада и тогда уже они смогут распорядиться честно заработаннымиденьгами по своему усмотрению.

Миша согласился и с радостью побежал в школу. Он сидел на руках и мечтал, как они с мамой переезжают в новенький уютный дом, где каждая квартира светится нетронутой чистотой. У него наверняка будет своя комната, где мальчик сможет играть допоздна, и никто не сможет помешать ему. Никто не будет орать по ночам, будучи в пьяном состоянии. Никто не будет рыдать, орать или громко ругаться, как это часто делает семья Никушиных. Они конечно хорошая семья, но все-таки иногда их крики надоедают, а то и вовсе мешают делать уроки. И бабушка Тая не будет сидеть подолгу в туалете. Миша конечно же все понимает и знает, что старых нужно уважать, но все-таки. Все-таки…

Уроки тянулись бесконечно долго. Мальчик витал где-то в облаках и чуть не схватил плохую оценку от учительницы по математике, Илоны Альбертовны. Но ничего не могло омрачить Мишино счастье. Он был твердо уверен, что дом отблагодарил его настоящим золотом, ведь только золото может принести людям счастье. Ну и конечно деньги. Без них никуда. Так думал Миша. Он частенько смотрел на других мальчиков в школе и втайне завидовал им. Вот тот же Гриня из шестого «В». За ним приезжал папа на крутом джипе. Многие мальчишки специально выходили на улицу, чтобы попрощаться со своим одноклассником и посмотреть, как он, счастливый залезает в огромную черную машину. Они с папой обнимаются, улыбаются и едут, наверное куда-нибудь развлекаться и есть мороженое. Так думал Миша. Ведь у него не было папы. А он так его хотел. И вот теперь, когда от заветной мечты его отделяло всего лишь несколько золотых кирпичиков, он не мог усидеть на месте, все время ерзал и в конце концов получил замечание.

После уроков Мишка помчался домой, будто за ним гнался сам черт. Прибежав в комнату, он уселся за стол, взял в руки будильник и стал отсчитывать каждую минуту, каждую секундочку до маминого прихода. Ведь она всегда приходила обедать домой. И кормила сына. Но вот, обед прошел, а мамы не было. Миша забеспокоился. Он быстро похватал колбасу, сыр и еще что-то на тарелке в холодильнике, а потом решил позвонить в больницу. Набрав номер, он услышал голос нянечки, Зинаиды Павловны. Она сказала мальчику, что мама очень занята, сегодня много работы и пусть мальчик не беспокоится. Увидится с матерью вечером. Ничего с ним не случится. Взрослый пади.

Медленно приближался вечер. Никогда еще он не ждал маму с таким нетерпением. Разве что на позапрошлый Новый Год, когда она обещала ему классную машинку. Как у других пацанов. Но сегодня было совершенно другое. В конце концов часы пробили семь и услышав знакомый шорох у двери, Миша сам выскочил на встречу маме и радостно закричал:

– Ну что, взяли?!

Мать не спеша разделась и устало посмотрела на сына:

– Ты о чем, сынок?

– Как это о чем! О нашем золоте! Мам?! Ты же была в милиции, как обещала?

– Ааа… Да, сына. Была я утром в милиции и отдала им твои железки. Потом позвонила им с работы, а они сказали, что это просто позолоченный свинец и все. Ничего не стоит. Может быть десять рублей. И все.

– И все?! Как же так, мам?! – Мальчик был просто в шоке. Он ожидал всего, но не этого. По щекам непроизвольно покатилась жгучая слезинка обиды. Горькой обиды.

– Вот, блин.

– Ладно, сынок, не расстраивайся. Найдешь ты еще свой клад. Лучше давай ужинать.

Но дверь комнаты уже хлопнула, и мальчишка побежал наверх. Наверх, туда, где он обычно сидел и думал о своей жизни – на крышу дома.

Забравшись наверх, он уселся в свой уголок и стиснув кулаки, нахмурил брови. Он был очень недоволен тем, что дом его обманул.

«Почему ты меня обманул, дом?!»

«Я не обманывал тебя, Миша».

«Но те золотые пластинки оказались обычным свинцом. Так сказали в милиции».

«Я не обещал тебе золото. Я просто хотел отблагодарить тебя и поэтому указал место, где можно найти несколько интересных вещей. Я знаю, что ты любишь играть с такими штуками, прятать их или обмениваться с другими мальчишками».

«Просто нам очень плохо живется в этой коммунальной квартире, да еще мама плачет по ночам в подушку. А наш папа куда-то ушел и все никак не вернется. И я думал, что с этим золотом мы сможем уехать отсюда, купить новую блестящую квартиру и найти своего папу, понимаешь?»

Дом промолчал. Потом, подумав, ответил:

«Послушай, Миша. Мне уже почти сто лет. Я старый и дряхлый. У меня никого нет на этом свете. Ну, кроме тебя конечно. Были времена, когда я тоже был молодой и красивый. Все меня хвалили и хотели жить в моих квартирах. Потом постепенно пришла разруха и я потихонечку начал стареть. Но я никогда не горевал и не унывал. Потому что знал – чтобы не случилось, нужно всегда относиться к жизни с довольством и радоваться тому, что есть. Я рад, что меня построил архитектор, мною восхищались богатые люди, в моих квартирах снимали фильмы. Я стал знаменитым и богатым. Но богатым духовно, а не физически. У тебя, Миша, тоже все будет хорошо. Радуйся, что у тебя есть мама. Она заботится о тебе, растит. Она добрая и хорошая. У многих ребят нет ни мамы, ни папы. Они не живут в семье, но очень сильно мечтают о ней. Ты вырастишь, закончишь школу, получишь хорошую профессию и заведешь свою собственную семью. Мне очень жаль, что у меня нет золота в потайных местах, но поверь, я много раз видел, как в моих квартирах люди делали очень плохие вещи из-за денег или драгоценностей.

Кстати, те кусочки свинца, которые ты нашел, не такие уж и бесполезные. Их, между прочим заложил в ту потайную щель сам архитектор, который меня построил. Поэтому забери эти брусочки из милиции и храни их у себя дома. И вообще, улыбнись! А то ты какой-то грустный!»

Мальчик, слушая дом, постепенно светлел, куда-то ушла, растворившись в горьких слезинках обида и под конец он уже улыбался, как будто ничего и не было.

«А теперь беги домой. А то мама будет волноваться. Никогда не расстраивай свою маму, хорошо?.»

Мальчик слез с крыши и побежал домой. А Полежаевский дом вздохнул своим нагретым за ночь воздухом душных подъездов, хмыкнул несколькими открытыми форточками и заулыбался, радуясь, что и у него тоже есть свой родной человек.

Дом оказался прав. Прошло много лет, со мной уже нет моей мамы, но я получил хорошую профессию, завел семью и теперь живу счастливо, радуясь каждой минуте в своей жизни.

Дом стоит на прежнем месте, иногда я нахожу время, чтобы прийти и поздороваться с ним. Правда теперь он почему-то молчит и не говорит ни слова. Сколько я не пытаюсь с ним заговорить. Видимо, он занят и разговаривает с другим мальчиком, рассказывая ему все премудрости этой прекрасной и удивительной жизни.

июль 2021 года Медвежий Стан

Мир наизнанку

Глава 6

– А теперь ты будешь отгадывать, Джек! Давай! Калифорния! Тебе на «Я»!

– Слушай, таких городов вообще нет! По крайней мере я не помню ни одного. Можно, я пропущу свой ход!

– Ну хорошо. Я отвечу за тебя. Ярмут. Вот так вот. Это мой город, между прочим. Я там жил. Штат Мэн. Милости прошу. А теперь буква «Т». Твоя очередь, Стоун. Ну, не спи же. Ты вечно спишь!

Пожилой лысый человек приоткрыл один глаз, оглядел трех человек, сидящих вокруг него, а потом снова закрыл его.

– Ладно, что с него взять. Давай ты, Эндрю.

– Тайптон! Штат Айова! Там живет моя сестра! Скоро она приедет ко мне в гости и привезет сладких леденцов. Я поем сам и угощу вас. Ребята! Это так здорово – сладкие леденцы! Я так их люблю!

– Ну хорошо, хорошо! Мы уже поняли. Снова твоя очередь, Джек.

Компания сидела на уютной расписной лавочке возле небольшого фонтана во дворе психиатрической больницы Святого Анзельма, находящейся в пригороде маленького городка Санта-Марина, что в штате Юта. В больнице содержались больные, которые по причине неспособности ухаживать за собой были отправлены сюда родственниками. Особо буйно помешанных здесь не наблюдалось, но иногда у некоторых из них начинались так называемые «заскоки», особенно это проявлялось в весенние и осенние периоды, и тогда за больными устанавливалось более пристальное наблюдение. В остальное же время жизнь на территории госпиталя текла тихо и размеренно. Все по расписанию – подъем, завтрак, утренняя прогулка, уход за территорией, потом обед, дневной сон, свободное время, полдник, чтение литературы и игры, потом ужин и отбой. Санаторий, да и только. За исключением того, что больные, помещенные сюда были не вполне полноценными людьми.

Джек Сэйзмор, молодой крепкий парень, около тридцати пяти лет от роду, совсем не был похож на психопата. В его зелено-голубых глазах светился ясный ум, и только иногда, если очень долго смотреть, где-то глубоко в них проскальзывала рыжая искорка безумия. Он появился в больнице около полугода назад и сразу влился в коллектив из трех человек, которые любили поиграть в игры возле фонтана или просто посидеть на лавочке и поговорить о своей жизни. Сам Джек особо не задумывался, как он очутился здесь. Он просто принимал как должное тот факт, что родственники однажды привезли его сюда, и оставили отдыхать и наслаждаться еще цветущими розами и желтой мимозой, предвестницей уходящего лета. Другие больные не спрашивали о его прежней жизни, а если и заходил разговор о том, что было там, за забором, то он просто отмалчивался.

А вот заводила Шон, который всегда верховодил в их маленькой банде, тот ясно помнил, кем он был в своей прошлой жизни и не раз говорил об этом.

– Я был дальнобойщиком, но попал в аварию, – обычно говаривал он, – и теперь я не могу водить грузовики, потому что в моей голове шестеренки заклинило. – Потом он обычно смеялся над собой. Был он довольно добродушен и покладист, но в периоды обострения на него что-то находило и тогда санитары быстренько одевали парня в специальную рубашку с завязывающимися за спиной рукавами и запирали в палате. А иногда и вкалывали успокоительное.

Но это происходило крайне редко. А пока на улице грело августовское солнце, скоро должны были объявить ужин, и компания неторопливо коротала очередной день в обычной психиатрической больнице. Они ничего не ждали от жизни, и жизнь тоже будто поставила крест на этих людях, уже не способных ничего добиться и только умеющих, что принимать пищу, поливать растения и дергать сорняки на многочисленных грядках огромной территории госпиталя.

– Ну, Джек! Снова твоя очередь!

– Да помню я.

Глава 5

– Ну это же не он! Это больше не он! – Энн в отчаянии посмотрела на своего брата, неподвижного сидящего на стуле и вперившегося взглядом куда-то в даль. – Я даже бояться его начала! Ты говоришь, что все?! Ничего нельзя сделать?

– К сожаленью нет, моя девочка. Это уже не человек, в нормальном понимании этого слова. Теперь он находится в каком-то своем мире. По крайней мере, так сказал доктор. И нам придется искать ему новый дом.

– Но есть же какие-то способы! – Энн Сайзмор заплакала. – Таблетки или капельницы! Мы живем в лучшей в мире стране! Неужели это единственное решение?

Мать с болью посмотрела на нее.

– Да, девочка. И успокойся. Ты можешь плакать сколько угодно, но от этого ничего не изменится. Доктор Гилберт уже подыскал хорошую лечебницу, где Джеку будет уютно и комфортно. А мы будем приезжать к нему в гости. Ты будешь видеть брата каждый месяц, если захочешь. Не плачь, слышишь?

Сестра смотрела на человека, который всю жизнь был ее братом, а теперь словно превратился в безвольного лунатика, ищущего путь к тускло-желтому небесному светилу. Он односложно отвечал на вопросы, был индифферентно спокоен и не проявлял никаких эмоций, на которые был способен до всего этого.

Энн сидела рядом с братом и держа его за руку, вспоминала про их общее детство, наполненное радостным смехом, играми и теплой, воздушной как пенка от сладкого молочка любовью, на которую способны только искренне любящие друг друга брат и сестра.

Они жили тогда в местечке Боттл-Дранк, что рядом с городом Инсэнити. Делить им было нечего, поскольку Джек был старшим из детей. Как это частенько бывает, в детстве он оберегал младшую сестренку Энни от всяческих напастей, защищал от выдуманных, а также от вполне себе реальных врагов вроде соседской собаки по кличке Вольф. Потом они подросли, у каждого появились свои компании, но Джек все так же был на страже, показывая соседским мальчишкам, что обидеть сестренку выйдет себе дороже.

Далее, в жизни брата появился этот проклятый алкоголь, возвращаться он стал позднее и уделять внимание младшей сестре стал чуточку меньше.

Где-то в возрасте двадцати пяти лет, закончив колледж он переехал в большой город, как тогда называли Инсэнити и окончательно растворился в своих заботах, делах и развлечениях. Выучился на программиста и стал зарабатывать довольно приличные деньги, иногда подкидывая сотню другую своей сестренке, не забывая, однако и о родителях, оставшихся в Баттл-Дранк. Энн не видела Джека какое-то время, она заканчивала колледж в Хью-Мэни, и вот теперь ей говорят, что ничего нельзя сделать и брата придется отправить в психушку.

– Джек, ты же слышишь меня? – В дрожащем голосе девушки слышалось неприкрытое отчаяние. – Джек, ответь мне!

– Да, я слышу тебя. – Брат словно летал где-то в небесах и отвечал только по необходимости, когда его спрашивали.

– Джек, ты же помнишь, кто я?!

– Да, мне сказали. Ты Энни. Очень приятно. А я – Джек. Будем знакомы. – Его голос был отстраненным словно робот из фильма про киборгов.

– Энн, хватит! Иди в свою комнату! В следующий раз ты увидишься с братом уже в лечебнице. – Отцу было больно смотреть на все это, но он сдерживал себя, и чтобы как-то перебороть чувство бессилия, он повысил голос на младшую дочку.

А что-же творилось в голове самого Джека? Там была пустота, разбавленная спокойствием напополам с полным безразличием к тому, что случится с ним в следующий момент. Он будто завис между небом и землей, паря в каком-то третьем измерении, болтаясь на невидимых подтяжках и не испытывая ни радости, ни горечи, ни страдания, ни сожаления.

Глава 4

«Интересно, а что это за место? Стены такие красивые в цветочек, или как там называются эти разноцветные висюльки. Люди ходят. А откуда я знаю, что это люди? Может это и не люди, а так, например, звери. А как выглядят звери? Ничего не помню. А кто вообще я такой? Наверное, кто-то важный. А может быть и нет. Если честно, совершенно все равно. А вот, что действительно важно, так это мой голод. У меня оказывается есть голод. А что это? Я хочу есть. И пить хочу. А еще мне нужно в туалет…»

– Ты с кем там разговариваешь? – Приехавшая мать с подозрением оглядывает Джека и боясь задать следующий вопрос, думает с полминуты. – Джек, ты помнишь меня?

– Здравствуйте, мэм. Я хочу кушать. Я хочу в туалет.

– Очень мило. Но сначала вспомни. Кто я такая? Ну? Напрягись немножко. Черт тебя подери! Ну вспомни же! Не пугай меня! Я твоя мать, ты что забыл совсем!

– Извините пожалуйста, Вы можете пожалуйста не кричать? Спасибо, маам. – Из-за двери выглянула медсестра и сразу же спряталась обратно.

Миссис Сайзмор, вся в слезах, сидела на стуле рядом с сыном в холле клиники «Сайко Хелс» и ожидала, когда их примет доктор Гилберт, весьма известный в городе Инсэнити специалист по ментальным болезням.

– Я хочу в туалет, – явственно произнес Джек, глядя в никуда и не обращая никакого внимания на мать, казалось постаревшую лет на двадцать. Она привезла сына в это заведение по рекомендации мистера Саймса, хорошего знакомого домашнего врача Сайзморов. После того, что она увидела в съемной квартире Джека, ей ничего не оставалось как срочно принимать какие-то меры. Когда твой родной сын смотрит на тебя невидящими глазами и не может ответить на элементарные вопросы…

Она еще не сказала про это несчастье отцу. Да и Энни нужно будет сообщить. А пока она пыталась взять себя в руки и понять для самой себя, что творится в голове у ее любимого мальчика.

– Джеки! Милый! Извини меня! Я просто вся на нервах. Ты хочешь кушать? Давай я возьму в вендоре сэндвич с тунцом, а? И мятную колу. Как ты любишь. Хорошо?! Я мигом! Посиди немного один.

Она вскочила со стула, и подхватив свою зеленую сумочку, быстрым шагом пошла по коридору в сторону ресепшена.

Джек никак не отреагировал на ее уход, просто чуть-чуть поморщился от стука каблуков матери. У него было очень странное чувство, будто вокруг него творится что-то давным-давно знакомое, но он, даже если очень сильно напрячься, все равно не вспомнил бы, что именно. Будто взрослого младенца поместили в тепличные условия и заставили адаптироваться к новой жизни. Он видел вокруг себя множество вещей, ощущал и чувствовал, но ни за что не смог бы описать словами, что с ним происходит в данный момент. Некоторые слова все-таки приходили на ум, но он не помнил их значения. Джек просто говорил их, произносил в автоматическом режиме, но понять значение, включить абстрактное мышление – это было выше его душевных сил. Также он не испытывал и чувства злости – это когда ты хочешь поймать в памяти только что обдуманную мысль, но она уже ускользнула от тебя, и ты начинаешь злиться. Злиться, потому что в голове есть еще с десяток других, не менее важных идей, замыслов и всяческих затей. Возможно так мыслят люди, которым сделали лоботомию. Может быть. Джек всего этого не понимал. Человек-растение. Так кажется называют такое состояние.

– Вот, мой мальчик, возьми. Давай, я сниму обертку. Ты же так любил тунца! Посмотри на меня! Что-то ты бледный у меня! Может мятную пастилку?

– Прошу! – Дверь снова приоткрылась, и медсестра посмотрела на пациентов, сидящих в холле. – Доктор Гилберт ждет вас!

Глава 3

Это снова был уикэнд. После работы Джек и несколько коллег решили посидеть в «Нёрде». Как обычно сначала в ход пошли коктейли. Сайзмор всегда предпочитал виски с колой, но сегодня он закончил довольно важный проект и по этому случаю решил превзойти сам себя. «Пина Колада», «Май-Тай», «Кайпиринья», «Маргарита» – на их маленьком столике казалось поселилась сама радуга из коктейлей. Лучи стробоскопа, свисающего с потолка слепяще отражались в изящно изогнутой посуде для разноцветных алкогольных напитков. Гремела диско-музыка, зал был наполнен десятком разговоров и казалось веселье воцарилось здесь навеки. Но вот Майкл извинился и сообщил, что ему нужно бежать домой и дописывать остатки программного кода. Люси пожаловалась, что последнее время не высыпается и с неохотой вызвала такси. Остались только Джек и неутомимый Берси Стивенс. Дружно решив, что для окончания пятницы еще слишком рано, они двинулись в «Обсешн» – дискоклуб, расположенный на Мэднесс-авеню. Там все закрутилось по полной, Джек познакомился с одной девушкой, потом подошел к другой, выпил еще три ром-колы, ну а потом он уже ничего не помнил и внезапно оказался на улице, сидящий на тротуаре и не понимающий, в каком районе города он находится. Пошарив по карманам и найдя несколько баксов, он с трудом набрал номер такси и около четырех утра уже с шумом вваливался в свою съемную квартиру на Сор-стрит. Заглянув в холодильник, он прошлепал в гостиную и жуя холодный сэндвич, включил кабельное. Через полчаса он уже спал перед мерцающим экраном, а канал о диких животных «ГеоВайлд» вещал о диких свиньях, живущих и питающихся стаями и иногда могущих нападать на человека.

Было уже позднее утро, когда щелкнул замок в прихожей, и в квартиру зашла подружка Джека – Николь. Они встречались уже три года, девушка училась в «Инсэнити Политекник Инститьют» и хотела стать программистом-дизайнером. Ей очень нравился Джек, но его привычка уходить в пятничные загулы доводила ее до бешенства. Иногда она порывалась уйти от молодого человека, но в итоге они всегда мирились.

– Джек, ты спишь?! – Скинув летние сандалии, Николь прошла на кухню и поставив ультрабук на стол, полезла в холодильник. – Вставай, дорогой. У нас сегодня куча дел!

– Джек! – С открытым йогуртом она проследовала в спальню и увидела там спящего парня. – Милый, ты снова куролесил всю ночь. Ты же помнишь, сегодня мы должны идти в институт Хэджинса на лекцию по веб-дизайну. Ну же. Вставай! – Она кинула в него подушку и только после этого парень зашевелился.

– Николь, ты чего так рано. Давай еще поспим, а. – Он поднял голову, а потом снова опустил ее на кровать.

– Нечего больше спать! Иди в душ, я сказала! Опять повторяется концерт! – Девушка начинала выходить из себя. – Ты же обещал мне, и вот, снова напился! Черт, я уйду от тебя!

– Подожди уходить. – Джек пробормотал еще пару слов, зевнул и сел на постели. – Иди ко мне, я обниму тебя, моя карамелька. – Он схватил ее и силой прижал к себе. Она завизжала, пытаясь вырваться, но он крепко обхватил ее.

– Ладно, иди в душ, от тебя плохо пахнет, а я пока приготовлю завтрак. – Девушка ушла на кухню, а Джек потянулся, потер небритое лицо и потянулся к пульту от телевизора. Внезапно, его настиг приступ. Он почувствовал, что снова улетает, лицо онемело, он не мог открыть рот, чтобы сделать вдох. Последнее, что он ощутил, задыхаясь – это темный водоворот, в который затягивало его уже помутневшее сознание.

Николь тем временем занималась приготовлением завтрака и не видела, что произошло с ее парнем. Включив музыку, она начала подпевать и подергиваться в такт музыке.

Джек лежал на постели, неподвижный, но живой, с еле теплящимся дыханием. Постепенно он начал приходить в себя, но теперь это было не так как раньше. Он с трудом восстановил все пять чувств и теперь лежал, не понимая где находится. Ему напрочь отшибло память и будто младенец, впервые появившийся на этом свете, он знакомился с окружающим миром.

Глава 2

«Чертовски сложный код! Здесь нужно посидеть дня три не меньше! Ну ничего, за выходные он отойдет, наберется сил и снова в бой!»

Джек сидел у себя в офисе в компании «Дайменша Текнолоджи» на Сик-стрит, не в силах справиться с кучей символов и цифр, которые лезли в глаза, мешали думать, казались чем-то огромным, заполонившим весь экран монитора.

Всё! Хватит! Он выдохся. Пора и честь знать.

–Майкл! Лиззи! – Он повернулся на стуле и обратился к коллегам по работе. – Вы пойдете в «Нёрд»? Я уже не могу. Хочется выпустить пар.

– Извини, Джек. У меня свидание. В другой раз. – Лиз с сожалением поджала милые красные губки и пожала плечами.

– Старик, ты же знаешь, я всегда за. – Парень казалось искренне сожалел о том, что не может присоединиться к Джеку. – Но сегодня обещал тетке заехать и помочь с мебелью. Давай в другой раз.

– Окей, ребята. Тогда я пошел. – Джек взял рюкзак и подхватив со стола бутылочку с водой, направился к выходу. Он решил пройтись по ночному Инсэнити-сити самостоятельно, посмотреть, как зажигаются первые яркие огни неоновой рекламы.

Он любил гулять по городу. Выйдя из бизнес-центра, в котором помещались офисы его компании, он сразу же зашел в близлежащий магазинчик и купил две бутылки «Туборг», его любимая марка. Обернув бутылку плотной упаковочной бумагой, он двинулся в путь, расслабляя уставшие глаза и наслаждаясь великолепным видом, открывающимся с набережной. Обычно он шел по набережной несколько километров и за это время успевал прикончить парочку бутылок пива. Потом нырял в подземку и ехал до бульвара «Сансэт», где поднимался наверх и снова продолжал свой путь до дома. К тому моменту, когда он лязгал ключами в замке своей съемной квартиры, на его счету уже было записано четыре бутылки легкого алкоголя. Но это было только начало. Джек с детства пристрастился к выпивке, еще когда жил с родителями в пригороде Инсэнити, Боттл-Дранке. Там он часто выпивал с приятелями, до того, как переехать в город и поступить в институт. И теперь для него было в порядке вещей напиваться в конце недели, чтобы потом приходить в себя, лежа перед телевизором и смотря телепередачи про диких животных или про спасателей на зимних дорогах Аляски.

– Так, что у нас здесь есть, – забормотал Джек, шаря в буфете своей небольшой кухни. Сегодня, в качестве спутницы на вечер он решил выбрать свой любимый виски, благо, что колы в холодильнике было в достатке. На случай, если он проголодается, в морозилке лежала куча замороженных сэндвичей, бурито и тако. Он любил острую пищу.

Отнеся напитки и лед в гостиную, и поставив все на специальный столик возле кровати, он включил свой мощный компьютер, врубил «Пропеллерхэдс» и решил немного поработать дома. Иногда у него очень даже хорошо получалось, но только не в этот раз. Видимо, он недостаточно хорошо расслабился и поэтому пришлось срочно забросить это гиблое занятие. Он сделал музыку погромче, и начал переписываться с друзьями в социальных сетях, не забывая отхлебывать из стакана с виски-колой. Лед приятно холодил зубы, и Джек прикладывался все чаще и чаще. К полуночи он высосал всю бутылку и полез в буфет за добавкой. В итоге, к трем часам ночи он напился до такой степени, что просто свалился на диван и отрубился, как обычно оставив телевизор включенным с дикими джейранами и львами, прыгающими по светящемуся голубоватому экрану.

На утро парень проснулся с тяжелой головой, но головная боль как обычно не ощущалась. В этом была его отличительная особенность. Похмелье Джек переносил крайне легко, может быть поэтому его загулы становились все чаще и чаще.

Проковыляв на кухню, он открыл холодильник и вытащил бутылку минеральной воды. Осушив ее, он ощутил некий прилив сил и побрел в душ. В ванной комнате, начав раздеваться, он внезапно почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Успев добежать до кровати, он упал ничком, лицо будто онемело, дыхание замедлилось. Уже теряя сознание, он испытывал страх от неизведанного и боялся уже никогда не проснуться.

Такое с ним уже случалось пару месяцев назад. Тогда он сходил к платному врачу, тот осмотрел его, задал несколько вопросов и наконец, важно надув толстые щеки, выдал диагноз. Прогрессирующая локализованная фокальная парциальная симптоматическая эпилепсия с эпилептическим синдромом, сопровождающимся комплексными парциальными судорожными припадками. Для уточнения анализа нужно сделать обследование головного мозга. Алкоголь противопоказан. Джек не обратил внимания на предупреждения эскулапа и на выходе из медицинской клиники скомкал бумажку с предписаниями и выбросил ее в мусорку. И вот, приступ повторился снова.

Глава 1

Если вы когда-нибудь жили в провинции, а потом попали в большой город, то вам крупно повезло. Прозябая на окраине, среди трущоб, каждый день наблюдая нищету и бедность, ты волей-неволей начинаешь хотеть выбраться из этого гетто, чтобы оказаться в столице, среди широких улиц, ярких неоновых реклам, блестящих и ревущих дорогих машин, мчащихся по центральным проспектам.

Но не всем везет. Мечты таки остаются мечтами. Потому что кроме везения нужно иметь такие качества как терпение, выдержку, трудолюбие. Только после упорных попыток добиться того, чего ты хочешь, можно очутиться в городе-мечте.

Джек Сайзмор был именно таким парнем. Сам из предместья Инсэнити-сити, он всегда вел довольно бедную жизнь, шлялся в компаниях, не расстающихся с бутылкой пива и сигаретой, и так бы и окончил свой заурядный жизненный путь где-нибудь под забором если бы не случай. Эта случайность предстала перед сельским парнем в виде рекламы, только недавно появившейся в стареньком телевизоре, стоявшем в гостиной Сайзморов. Джек в это время сидел на кухне и уплетал жаркое с баклажанами, приготовленное матерью. Миссис Сайзмор, устав стоять у плиты с удовольствием присела в кресло, начав щелкать пультом.

– Вот, посмотрите! «Бамбини»! Новый сетевой магазин! – Она любила поговорить сама с собой и обсудить текущие новости и сплетни, звучащие с экрана телевизора – Жалко, у нас уже выросли дети, иначе я бы съездила в Инсэнити на распродажу. А это что? Новая реклама?

На мерцающем экране телевизора шла реклама компании «Лимон», демонстрировавшая новый персональный компьютер для самых обычных людей. Все было оформлено так красочно и завлекающе, что миссис Сайзмор засмотрелась на бегающих туда-сюда людей с молотом и только потом начала комментировать происходящее:

–Джек! Мальчик мой! Поди сюда! Вот чем тебе нужно заниматься. Компьютеры. Говорят, за ними будущее. А ты все шляешься с этим чертовым Пибоди и его компанией. Смотри, подсядешь на наркотики и тогда мы уже ничем не сможем тебе помочь.

Обычно молодой парень пропускал слова матери мимо ушей, но сейчас, приканчивая мясо, он слышал последние звуки рекламы, говорящие: «Лимон! За нами будущее!», и что-то словно щелкнуло в его мозгу. Он бросился к телевизору, но ролик уже подошел к концу.

– Ну чего ты? Поел? Не переживай. Рекламу крутят постоянно. А эта совсем новая.

Она снова нажала на кнопку пульта, а Джек, придя в себя, словно на секунду окунулся в совершенно другую жизнь, полную цифр, алгоритмов и вычислений. С математикой у него всегда было все в порядке, просто лень не позволяла ему в полной мере развернутся и показать себя.

Прошла пара дней, и парень еще раз десять посмотрел ту рекламу, прежде чем в его мозгу укоренилась мысль о том, чтобы ехать в столицу штата и поступать в институт, который поможет ему стать ближе к этим электронным маленьким машинкам, позволяющим простому люду стать на ступеньку ближе к таинственному миру персональных компьютеров.

Джека стало не узнать. Съездив в столицу и разузнав, что выучиться на компьютерщика-программиста можно в «Инсэнити Политекник Инститьют», он засел за книжки на радость матери и остальной семье. Сестра Энни, та вообще души не чаяла в старшем брате, и видя его рвение и настойчивость, сама начала увлекаться дизайном мебели. А Джек, посидев полгода за книжками все-таки поступил в учебное заведение и спустя три года вышел оттуда дипломированным программистом. Как прошли эти три года он старался не вспоминать. Съемное жилье, подработка в дешевых закусочных фастфуда и бензозаправках. Но это стоило того. Специалисты в компьютерной сфере стали очень ценится и компьютерные фирмы, появляющиеся в городе как грибы после дождя, порой устраивали бои за того или иного претендента на вакантную должность.

Джек был терпелив, ждал своего шанса и наконец ему сделали предложение, о котором можно было только мечтать. Зарплата поначалу не была особо высокой, но само название компании – «Дайменша Текнолоджи» заставляло трепетать всех выпускников института, который закончил молодой человек. Здесь работали только самые лучшие, и увеличение заработка было лишь вопросом времени. Если ты смог показать себя с лучшей стороны, персональный проект был тебе обеспечен. А за ним следовали большие деньги, слава и прочие регалии.

Через год Джек вышел на новый уровень, его заметили в руководстве компании и теперь его жизнь плавно пошла вверх. Он помогал деньгами родителям, все так же живущим в Боттл-Дранке, платил за обучение сестры в коледже Хью-Мэни и снимал довольно приличную квартиру в центре города. Весь мир был у его ног. Он занимался любимым делом, завел красивую девушку, студентку все того же «Политекник Инститьют». Казалось, ничего не помешает его блестящему будущему, но усталость от бесконечного сидения перед монитором и постепенное выгорание давали о себе знать. Джек не баловался наркотиками, но зато алкоголь воспринимал как просто обычный способ расслабиться. Он не пил в будни, но зато, как только наступал уикэнд, компания программистов шла в какой-нибудь модный ресторанчик или паб, с продолжением в не менее модном дискоклубе. Ничего не предвещало беды в яркой и насыщенной жизни Джека Сайзмора.

август 2021 года. Медвежий Стан

Рауль

В память о Р.Б.

Глава 1

Я помню, как у нас в классе появился этот мальчик. Скромный такой, он сразу направился на предложенное учителем место и мышонком просидел до конца урока. После звонка его обступило несколько ребят, чтобы познакомиться, но Рауль Диас вел себя очень застенчиво, и от него трудно было добиться какой-то информации о том, где он живет, откуда переехал, кто его родители и так далее. Через несколько дней его под свою опеку взял один из самых сильных и независимых мальчиков нашего класса.

Ромеро Альенте был крепким, уверенным в себе подростком, про которых говорят, что «он знает, чего хочет и многого может достичь». Родители у Ромеро были слепые и ему самому в детстве грозила слепота. Но удачно проведенная операция позволила ему сохранить отличное зрение и помогать родителям по хозяйству. Поэтому с малолетства он умел многое из того, что было недоступно нам, обычным пятиклассникам из простых семей среднего класса.

Эти два мальчика как-то сразу слегка обособились от остальных одноклассников и часто проводили время вместе. Возможно их связало то, что они жили недалеко друг от друга. А может быть не последнюю роль сыграл тот факт, что Рауль Диас был гением арифметики. В прямом смысле этого слова. Он щелкал задачки по математике, а позже по алгебре и геометрии как кедровые орешки, и не было такого уравнения, которого бы он не смог решить. Поэтому, объединившись с новичком Ромеро приобрел в лице нового друга неплохого помощника при решении домашних заданий.

Позже и я, Вито Дельгадо присоединился к ним, и мы втроем весьма неплохо проводили время. Ездили на пикники, гуляли по городу и ходили в городской парк на фонтаны.

Со временем очень многие школьники, в том числе и старшеклассники прознали о «великом гении» из пятого класса и к Раулю начали выстраиваться очереди с просьбой помочь в том или ином упражнении. Сначала он не отказывал, стараясь помочь ребятам в разных сложных уравнениях с одной или несколькими неизвестными. Потом стали попадаться и тяжелые функции, пошла тригонометрия и в конце концов мой одноклассник стал отказывать большинству ребят. Он уже слегка освоился в нашей школе, да и его опекун, Ромеро доходчиво стал объяснять любителям решить свои уроки за чужой счет, что бесплатно никто ничего делать не будет. Хотите, чтобы за вас решили ту или функцию – платите песо или гуляйте с Богом.

Тут надо отметить, что Рауль был довольно хилым молодым человеком с ручками и ножками, похожими на тоненькие тростинки, и надавить на него при желании мог каждый старшеклассник. Но в таких случаях, как уже было сказано выше, за него вступался Ромеро Альенте и все решалось полюбовно и даже с выгодой для неразлучной парочки.

Жил Рауль с матерью, отчимом и маленьким сводным братишкой Алехандро. У них был частный домик, довольно ветхий, но со всем, что нужно для нормальной жизни. Отчим был портным, а заодно торговал тканями на центральном рынке. Мать работала на фабрике швеей. Жили они небогато, но и не бедствовали, имея все, что нужно для пропитания и для обучения двух ребят-школьников.

Помню, однажды на уроке алгебры произошел забавный случай. Преподаватель, Лусинья Алега задала всем ребятам задание и вышла из класса. Рауль быстро решил всю классную работу, состоящую из нескольких уравнений и задачи, а Ромеро написал все это на рабочей доске. Все ребята списали задание и начали беситься и баловаться. К приходу учителя все следы мошенничества были стерты, а когда пришла пора проверять задание, то все, кого спрашивала учительница, давали верные ответы. Лусинья была крайне удивлена, но ставила хорошие оценки. Больше на моей памяти такого не повторялось никогда, а все ребята, вспоминая об этом веселом инциденте, смеялись и радовались, что смогли провести строгого преподавателя. Еще на память приходит случай, когда у нас в классе проводилось чаепитие в честь празднования дня независимости страны. Все должны были принести что-нибудь вкусное к школьному общему столу. Так вот, одни девчонки, большие мастерицы пекарного и кулинарного дела, специально испекли изумительные миндальные пирожные с черносливом, чтобы отблагодарить Рауля за то, что он помог им решить неимоверно тяжелые задачки по алгебре. Поэтому школьный гений получал за свою помощь не только деньгами, но и так называемой «сладкой натурой».

Глава 2

Как-то в нашем городе решили провести школьную олимпиаду, и каждая школа должна была послать на нее лучших своих учеников, в число которых конечно же попал и Рауль. Я тоже принимал в ней участие, поскольку мне отлично давались иностранные языки. Так что на какое-то время мы с Раулем стали «друзьями по несчастью», и все время разговаривали на тему: «А как там будет на этой олимпиаде. А пройдем ли мы в финал. А займем ли мы призовые места», ну и так далее. Было конечно боязно, тем более все школы соревновались между собой, и по итогам этого соревнования каждому учебному заведению начислялись определенные баллы, влияющие на финансирование учебного заведения городскими властями в будущем. Короче, учителя накручивали нас как могли. Обещали, что поставят хорошие оценки, не будут строго спрашивать домашние задания, а преподаватель физкультуры Жозе Фериньо вообще сказал, что поставит нам пятерки за год без всякой сдачи нормативов. В общем, у нас была куча стимулов завоевать призовые места и мы тряслись от волнения.

Когда настал день олимпиады, мы с Раулем поехали в школу №352, потому что она лучше других подходила для такого рода мероприятий. Два огромных зала для награждения, просторные классы, недавно сделанный капитальный ремонт. В общем, зайдя внутрь мы с товарищем подошли к учителям, регистрирующим участников соревнования и на этом месте распрощались. Я оказался среди незнакомых мальчиков и девочек, которые судорожно повторяли глаголы, прилагательные и прочие премудрости, боясь сбиться и завалить задание. Кто-то, судорожно краснея, вслух читал таблицы спряжения и склонения глаголов; одна девочка, бледная как наваррский польворон, заткнув худенькими пальцами уши, зубрила окончания прилагательных и прочую ерундистику. Я же был спокоен, так как знал: если ты чего-то не знаешь, то в последние минуты перед экзаменом не сможешь это выучить, зубри ты хоть до посинения. И я спокойно прогуливался перед дверьми, ожидая, когда вызовут на первый тур.

Наконец, строгая мадам, высунувшись в коридор, начала называть фамилии. Услышав: «Дельгадо!», я неторопливым шагом зашел в класс и сел на указанное место. После краткого инструктажа, что можно делать, а что нельзя, ученики приступили к работам. Я старался как мог, вроде бы выходило неплохо, но ты никогда не знаешь, какую оценку в итоге ты получишь от проверяющего. Поэтому использовав все отпущенное для задания время по полной, я сдал работу и вышел в коридор.

Далее были похожие тесты с одинаковым алгоритмом действий и в конце концов, добравшись до самого конца, я с изумлением узнал, что занял второе место в своей категории по городу. В качестве приза мне подарили толстенную поварскую книгу на иностранном языке, и я был конечно несказанно счастлив.

Ну а что же мой одноклассник Рауль? Как оказалось, он перещелкал все задания как орешки и даже нашел время, чтобы побеседовать с комиссией о каких-то сложнейших тригонометрических функциях, приведя их всех в священный трепет. Рауль занял первое место в своей категории, и мы героями возвратились в школу. Нас чествовали директор, заведующая учебной частью и весь педагогический коллектив. Конечно, половина того, что нам обещали не сбылась, но все равно, мы были очень счастливы и горды своими успехами, а в школьные годы малейшее выделение среди сверстников очень ценится. Ты будто становишься на ступеньку выше всех остальных и на тебя начинают смотреть уже немного по-другому. Как на человека, который достиг определенных высот и на которого можно теперь равняться.

Не помню, как меня встретили в тот день дома, но думаю, что без праздничного ужина не обошлось. Победить на городской олимпиаде – это вам не шутка, господа.

Глава 3

Не могу не вспомнить тот период моей жизни, когда слово «компьютер» только вошло в общегражданский оборот и мало кто из детей понимал, что это такое – персональный компьютер и с чем его едят. Конечно, в девяностых годах уже появились китайские игровые приставки, а вслед за ними и игровые салоны, где молодежь пропадала с утра и до ночи. А иногда и до раннего утра. Но вот слова «Пентиум», «винчестер», «Майкрософт» и прочие таинственные словечки были еще не так широко известны. Что касается меня, то начиная с девятого класса или чуть раньше я, не переставая играть в игры на приставках, начал потихоньку окунаться и в компьютерный мир. В одном из магазинов нашего города я познакомился со взрослыми ребятами, установившими несколько «компов» в одном из магазинов и сдававшими эти чудо-машины в аренду всем желающим. Я с удовольствием наблюдал, как другие рубятся в стрелялки, гонки, бродилки и прочие игровые жанры. Со временем, те взрослые ребята начали гонять меня за сигаретами, а в обмен давали немного бесплатно поиграть. А иногда и учили каким-то простейшим командам, необходимым для работы на компьютерах.

Для чего я это все рассказываю? А для того, чтобы сравнить нас, школьников, наши увлечения и страсти. Кто-то играл на приставках и компьютерах, а кто-то, как например Рауль Диас занимался серьезными вещами. Когда у нас в школе появился такой предмет как информатика, Рауль сразу же увлекся всеми этими интегралами, программными языками и машинными кодами. Он часами, насколько позволял преподаватель, просиживал в компьютерном классе, создавая какие-то свои небольшие программки в тетрадке, а потом перенося все придумки на экран монитора. Было довольно неожиданно и крайне интересно наблюдать как после нескольких десятков строк непонятных символов, иксов и игреков, напечатанных и сложенных в программу, на экране возникали цветные переливающиеся полосы, бегающие человечки и прыгающие мячи.

Но лично для меня это был дремучий лес, я никогда не мог разобраться во всех этих уравнениях, функциях и числах Пи. Поэтому предпочитал маленькую комнатку на третьем этаже нашей школы, где какой-то предприимчивый делец расставил игровые приставки и за небольшую плату пускал школьников поиграть в «Робокопа», «Терминатора» и «Гран-При 1995».

Помню, что Рауль Диас сумел написать программу, использовавшую персональные данные пользователя, чтобы составить некое подобие шутливого гороскопа. Это было очень забавно – набивать на клавиатуре и вносить в специальную программу свой день, месяц и год рождения, фамилию и имя, а потом на выходе получать шутливое описание своего настоящего и будущего. Раньше такого никто не делал, поэтому Рауля уже тогда начали всерьез рассматривать как претендента на очередную олимпиаду, только теперь не городскую, а республиканскую. Я считаю, что это было очень круто. Я даже немного гордился, что в моем классе учится такой гений. Одна из преподавательниц даже начала пророчить Рауля в новые Эйнштейны, отмечая, что у него, как и многих великих людей очень кривой почерк. Это было очень заметно, когда Рауль выходил к доске и начинал писать условие к очередной задаче по алгебре игеометрии. Помнится, иногда он даже позволял себе спорить с преподавателями относительно решения того или иного уравнения, предлагая свой, более легкий и изящный вариант.

Но несмотря на все его заслуги, Рауль Диас был очень простым и приятным в общении мальчиком. Даже немного застенчивым, несмотря на то, что он плотно влился в наш класс.

Кстати, я никогда не видел его, общающимся с девочкой наедине. В том смысле, в каком все мы, молодые люди начинаем общаться с противоположным полом в школьном возрасте.

У нас в школе частенько проводились дискотеки. И общешкольные, и внутри класса по поводу какого-нибудь праздника. Но Рауль всегда сидел в сторонке и только изредка кто-то из девчонок, возможно забавы ради приглашал его на медленный танец. Но я считаю, что это нисколько не умаляло остальных огромных достоинств Рауля. Тем более, сам я, Вито Дельгадо также не мог особо похвастаться какими-то особыми любовными подвигами в школьный период своей жизни.

Глава 4

Не могу не вспомнить случай, когда Рауль с Ромеро нашли способ как можно усыпить человека. Непонятно откуда, но они узнали, что, если положить одноклассника на спину, велеть тому выпустить весь воздух из легких, а потом начать давить что есть силы руками на грудную клетку, то человек как бы впадает в летаргический сон. Они частенько этим баловались, в частности Ромеро экспериментировал над Раулем, а не наоборот.

Однажды, когда между уроками была перемена, они снова затеяли эту опасную игру. Ромеро сильно надавил ладонями на грудную клетку Рауля, и тот неожиданно вроде как потерял сознание. Все испугались и попытались привести мальчишку в чувство. Но он только еще сильнее бледнел и не подавал признаков жизни. Тогда Ромеро решил отхлестать его по щекам и внезапно мальчик вскочил и бросился на своего товарища. Тот не ожидал такого поворота и сильно прижал Рауля к полу, несмотря на то, что его друг пытался вырваться. В итоге, он более или менее успокоился, а все ребята так и не поняли, что на самом деле произошло. Возможно Рауль действительно потерял сознание, а может даже и впал в так называемую «клиническую смерть». Лично я никогда не находил смелости поучаствовать в такой игре, поскольку считал, что таким вот образом можно легко умереть. Но другие ребята иногда так развлекались и даже находили в этом действии какой-то свой интерес.

Еще не могу не упомянуть про умение Рауля шить одежду. Как я уже писал, его отчим был портным, а также продавал на рынке разные ткани. Видимо от него мой одноклассник научился основам кройки и шитья, да так преуспел в этом, что порой нельзя было отличить настоящие, купленные в магазине брюки от тех, которые сшил Рауль собственными руками. Я не знаю точно, но возможно Рауль шил не только для себя и для семьи, но и продавал одежду на сторону. Хотя почему бы и нет. В то непростое время люди делали деньги из всего, что может принести какую-то выгоду, поэтому изготовление верхней одежды было еще одним способом заработать пару лишних песо.

Я помню точно, что свой костюм на выпускной вечер Рауль сшил сам. Он говорил об этом, но никто бы не отличил его от настоящего, фабричного. Тогда, в конце девяностых годов каждая школа снимала для выпускного вечера отдельный ресторан, и все старшие классы могли отдыхать и царствовать там безраздельно. Конечно, с каждого ученика взымалась определенная, часто довольно немаленькая сумма, но деваться было некуда, тем более, что пропустить свой выпускной вечер считалось верхом неприличия. На нашем выпускном собрались не только ученики, но и учителя, некоторые родители, пришедшие присмотреть за детьми, ну и конечно администрация школы. Алкоголя на столах не было, но ребята, собиравшись группками заранее договаривались, кто и что купит, а потом тайком проносили горячительные напитки в банкетный зал. Под утро те, кто еще мог стоять на ногах, шли встречать свой первый взрослый рассвет и гулянья происходили до тех пор, пока последний ученик не валился с ног от усталости. Ну или от чего-то другого.

Хочу добавить, что Рауль очень плотно общался со своими родственниками по линии матери. Он частенько ходил на рынок, туда где его дядья торговали материей и иногда сидел там в будке вместо них. Я тоже иногда приходил к нему на рынок и мне было просто интересно, как происходит торговля товаром. Нужно было уметь торговаться, чтобы взять свою цену и плюс к этому получить какую-то выгоду от продажи. У Рауля это не очень хорошо получалось, но все равно он мужественно стоял за прилавком и зазывал покупателей.

Глава 5

К концу обучения в средней школе многие мои одноклассники потихоньку начали покуривать сигареты и баловаться алкоголем, я не был исключением и тоже частенько развлекался пивом и более крепкими напитками, один или в компании дворовых друзей. Помню, что я одно время почти каждую неделю ходил за продуктами на рынок, а на сэкономленную сдачу покупал себе бутылку крепкого пива «Чиха». Возвращался домой, включал видеомагнитофон и наслаждался каким-нибудь зрелищным боевиком.

Да, это было славное время. Ребята с моего района уговаривали меня пропустить уроки и поехать куда-нибудь в горы. Мы гуляли по крутым склонам, осваивали неизведанные тропы и маленькие озера. А потом отдыхали на берегу чистейшего ручья. Раскладывали принесенные с собой припасы, куда конечно же входил и алкоголь. Пекли картошку, курили, вели разговоры про девушек и про всякие дела с другими районами нашего небольшого городка. В общем, обычный подростковый отдых. Помню, что именно тогда я снова сблизился с Раулем и Ромеро, и мы тоже частенько отдыхали вместе и развлекались сигаретами и домашней текилой.

Что такое домашняя текила? Это напиток, выгнанный из картофельной браги в домашних условиях. Я на всю жизнь запомнил его особенный «хлебный» вкус, и для меня эта «бражка» и по сей день является своего рода эталоном среди всего алкоголя.

Так вот. Мы собирались втроем. Начинали готовить паэлью. Вы не знаете, что такое паэлья? Извольте, я расскажу. Происходит слово «паэлья» от латинского «пателла» – сковорода. Это блюдо из риса, подкрашенное шафраном. Иногда с оливковым маслом. Также присутствуют такие продукты как курица, морепродукты и овощи. Иногда вино, зелень, специи, фасоль. Рауль любил добавлять туда баранину. Вообще, существует десятки, если не сотни рецептов этого блюда, но в доме у Рауля я постоянно пробовал паэлью-татарату. Обязательно в блюдо добавляется баранина и немного фирменного домашнего самогона.

Мы сидели втроем на кухне, ждали пока приготовится еда, пили текилу и бегали курить на улицу. Это было незабываемое время, полное непередаваемых ощущений. Подростковый период запоминается яркими сочными событиями, которые потом помнятся всю оставшуюся жизнь. Какое-то событие ярче, другое – бледнее.

В то время каждый из нас уже начал определяться с будущей профессией, стараясь понять, что он хочет от жизни. Что касается меня, то все решила мама. Пока я определялся, кем хочу быть, она настояла на том, чтобы я записался на подготовительные курсы в N-ый Университет на международный факультет. Она считала, что, получив корочки экономиста в международной сфере, мне будет легче идти по жизни дальше. Я в принципе был не против, поэтому каждую неделю, ближе к окончанию школы начал ездить на эти курсы и слушать преподавателей. Они потихоньку вкладывали в молодых абитуриентов знания, которые могли пригодиться при сдаче приемных экзаменов.

Иногда эти курсы проходили на разных адресах и как-то, после очередных посиделок с текилой и паэльей Рауль вызвался на велосипеде довезти меня до одного из факультетов.

Конечно это была трудная дорога, но мы справились. Двухколесный агрегат мотало из стороны в сторону, пару раз мы чуть было не шмякнулись о мостовую, но все-таки достигли своей цели. Высадив меня у входа в нужный корпус, Рауль пьяненько махнул мне рукой, забрался на железного коня и с трудом покрутил педали в сторону дома. А я побрел в туалет, сполоснул лицо и пошел на лекции.

Сам Рауль давно решил для себя, что будет учиться на техническом факультете Национального Университета. Никто из одноклассников не сомневался, что он сумеет сдать все экзамены. Да и учиться для него было бы одним удовольствием – он наверняка уже знал всю программу первого курса наизусть и хотел получить нечто большее чем просто обыкновенные знания первокурсника.

Ближе к началу лета каждый из нас начал потихоньку углубляться в свою собственную жизнь и после выпускного вечера, о котором я уже слегка упомянул выше, мы потеряли друг друга из вида. Каждый школьник выпускного класса начал морально готовиться покинуть свой класс и свою родную школу, чтобы сделать первые шаги во взрослую жизнь. Так много нужно был сделать для того, чтобы определиться, кем ты хочешь стать и где ты хочешь учиться.

Этот ничего не значащий шажок из школы в университет казался огромным расстоянием, преодолеть которое было и страшно, и жгуче интересно одновременно.

Глава 6

Плохие вести всегда приходят тогда, когда их совершенно не ждешь. Я до сих пор помню тот день. Я находился у себя в квартире. Чем-то занимался по дому. Зазвонил телефон. Звонил Ромеро. Он сказал, что Рауль утонул и спрашивал меня, поеду ли на похороны. Я сказал, что да, поеду и одноклассник сообщил, что наш класс собирается вместе с классным преподавателем возле школы завтра утром.

Получив дурную весть, мы сразу будто окунаемся в какой-то туман. Начинаем воспринимать мир по-другому. Вроде только что все было хорошо и светило солнце и вот, ты будто провалился в яму и смотришь наверх, а там тучи и ветер и в душе очень тоскливо.

Мы с дворовыми ребятами собирались поехать на озеро. Покупаться и отдохнуть. Вместо этого я на следующий день утром зашел к одному из них, Бакито и сказал, что не поеду. Отдал ему свою долю денег, так как мы заранее распланировали расходы на еду и выпивку. Сказал ему, что поеду на похороны. Он только проснулся, поэтому тараща на меня сонные глаза, взял деньги, пересчитал их и попрощавшись со мной, закрыл входную дверь. Я же поспешил к школе, находившейся в пяти минутах ходьбы от дома.

Ребята уже начали собираться, наша учительница Нинья Авейру тоже была там. Кто-то тихо переговаривался, я же стоял и ждал Ромеро. Он подошел и поздоровавшись со всеми, предложил подождать еще десять минут, а потом двигаться к остановке.

Наконец, мы направились на автобус, доехали до вокзала, а там, на пригородном такси поехали на запад города, в сторону селения N, где жили родственники Рауля по материнской линии.

По дороге Ромеро рассказал мне все, что знал. Оказывается, как мы все и предполагали, Рауль легко сдал экзамены в университет и на радостях поехал к одному из родственников, который приходился подростку дядей. Они решили отметить поступление и заодно покататься на лодке по озеру где-то в пригороде. Заплыв на середину, они видимо расшалились и Рауль упал за борт. Он не умел плавать и быстро пошел ко дну. Дядька бросился за ним, но случилось самое страшное – спасая племянника, он не смог справиться с отчаянными попытками Рауля выплыть, и они вместе ушли на дно. Вот и все.

Приехав в поселок, мы зашли в дом, где происходила поминальная молитва. Сначала мы все прошли в комнату, где лежали два тела, укутанные белыми простынями, но с открытыми, багровыми лицами. Не буду здесь описывать все подробности, скажу только, что иногда изо рта Рауля текла тоненькая струйка крови и тотчас кто-нибудь из родственников аккуратно вытирал ее.

После мы прошли в соседнюю комнату, чтобы помянуть усопших. Пили чай, разговаривали, еда лично мне совершенно не лезла в глотку. Спустя какое-то время пришло время выносить тела на улицу. Их полностью замотали в белые простыни и вынесли во двор. Священнослужитель прочитал полагающиеся в таких случаях молитвы и моего друга Рауля и его родственника медленно понесли на кладбище. Не помню почему, но мы не пошли вслед за всеми, а поехали обратно в город. По дороге вспоминали много хорошего про нашего одноклассника, начиная с того момента, как он появился в нашем классе.

Позже, уже будучи студентом я приходил к Ромеро в гости, он устраивал поминки в честь годовщины со дня смерти Рауля. Больше таких встреч я не припомню. Сам я на кладбище к однокласснику не ездил. У меня началась другая, студенческая жизнь со своими печалями и радостями.

Когда ты молод, кажется, что целый мир лежит впереди. Ты будешь вечно молодой и откроешь много дверей на этом длинном пути. Но у каждого человека своя собственная судьба, своя дорожка, тропинка, которая может оборваться в любой момент, на любом отрезке дистанции под простым и скромным названием «жизнь».

Это все, что я хотел рассказать про моего одноклассника по имени Рауль Диас.

сентябрь 2021 года. Медвежий Стан

Имитаторы

Этап 1. Повелители Вселенной

Ничто не тревожит темную материю, укутанную голубым свечением, исходящим от близлежащей гигантской звезды-карлика и раскинувшуюся от одного конца необъятного до другого. Не единого фотона не проникает сквозь толщу неосязаемого и только слабый, слегка дребезжащий, будто комариный писк, звук проносится с гигантской скоростью, определяя источник, откуда исходит это что-то.

– Доброго часа Галактики тебе, Зилу! Я только вспоминал о тебе!

– И тебе, Мейдо, прекрасного сотворения! Мы снова прочли мысли друг друга! Ты, похоже, желаешь затеять нашу излюбленную игру, видимо, для этого я тебе понадобился в столь ранний час?!

– Ты, как всегда угадываешь мои мысли. Ну, что ж. Правила останутся прежними? Или ты хочешь что-нибудь поменять? В прошлый раз, когда мы оборвали предыдущий мир на самой цветущей, яркой ноте, ты решил сымитировать вечное обледенение. Все существа погибли, так и не успев развиться до уровня обычных охотников и собирателей. Что же будет на этот раз? Я могу только догадываться.

– Пусть это, как обычно, останется секретом. Тем острее и ярче будет имитация. Мы позволим миру развиться и посмотрим, нужно ли будет слегка подтолкнуть вновь образованную цивилизацию или она сама себя убьет.

– А что, хорошая мысль. В конце концов, давно пора разобраться, до чего сможет дойти так называемый прогресс в развитии этих крошечных разрушителей самих себя. Даже я, признаться, живя в этой Вселенной неисчислимое количество световых единиц, не перестаю удивляться, до чего может дойти эволюция саморазрушения и уничтожения.

– Послушай, а ведь ты вроде сам когда-то присутствовал при развитии одной из цивилизаций нашего мира?

– Да, это так. Но мне хватило ума направить умозаключения всех субъектов в нужное русло и на протяжении сотен световых единиц оберегать их от этого кошмара.

– Тебя, Мейдо, должны были давно забрать в Высший Совет всех Вселенных. Странно, что ты все еще здесь…

– Ничего странного и необычного, мой собрат по миру. Мне сообщили, что опыта в вершении судеб вселенных у меня еще маловато. Поэтому приходится здесь, с тобой играть в эти имитации. Набираться опыта, так сказать.

– Понятно. Тогда не будем тянуть. Начнем, пожалуй.

– Да. Не будем терять времени. Хотя для нас эта величина относительна. Одна световая единица может стать вечностью и наоборот, миллиард лет может стать мигом при развитии нового социума.

– Какую галактику ты предпочтешь в этот раз?

– Предлагаю Молочную дорогу. Я был в тех краях, и условия той четверти Вселенной максимально приближенны к идеальным.

– Хорошо. А кто будет создавать среду обитания? Так сказать, саму планету для заселения подопытных существ?

– Предоставляю эту честь тебе. Считаю, ты лучше справишься с задачей, не сожжешь и не заморозишь имитационных субъектов в самом начале.

– Приятно и радостно слышать такие слова!

– Материал ты берешь из Вселенной Добра и Гармонии?

– Ты угадал. Но нельзя быть уверенным, что следующий раз будет лучше чем предыдущий. Ты же помнишь, что случилось, когда я создавал цивилизацию в созвездии Очарования.

– Конечно! Ничего не помогло. Существа даже не успели выйти из морской субстанции. Все залило жидким огнем и занесло пеплом.

– Именно. Хорошо. Не будем отвлекаться. Итак, я начинаю.

– Если что, зови на помощь.

Этап 2. Начало

Это Нубу. Планета одной из соларных систем в созвездии Спокойствия, Галактики под названием Молочная дорога. Громадный кусок замороженного камня, который благодаря остаткам главного Солара сформировался в огромный шар и под воздействием гравитации начал выглядеть как современная планета. Извержения вулканов и столкновения с другими небесными телами терзали тело молодого новообразования, но со временем они прекратились и планета остыла, создав на поверхности плотную оболочку. Кометы и астероиды доставили на поверхность Нубу воду, и первая одноклеточная жизнь появилась среди каменистых гор и остывшей лавы.

Постепенно, мельчайшие микроорганизмы наводняют молодую планету, расселяясь как во вновь образованных океанах и морях, так и на скалистой и каменистой суше. Содержание кислорода в атмосфере не позволяет полноценно развиваться флоре и фауне, но этого пока и не нужно. Еще не пришло время, когда по поверхности Нубу начнут разгуливать гигантские троглодиты и чешуйчатые ящерицы с длинными шеями и острыми, будто обтесанные морем скалы, зубами.

Эоны, эры, периоды и эпохи – все это еще впереди, а пока новорожденный шар, греясь в горячих и обжигающих лучах Солара, пытается завоевать свое место в ранжире планет, которые уже сформировались и с интересом смотрят на свою новую соседку.

Идет один миллион лет за другим и воздух, насыщаясь азотом и кислородом начинает стимулировать к росту новые виды организмов, имеющих несколько ядер в цитоплазме и способных делиться за какие-то доли секунд. Планета превращается в зеленое царство растений, обволакивающих когда-то голые скалы, и в высокой траве уже слышится причудливые звуки насекомых и мелких грызунов. В воздухе летают странные птицы с длинными носоклювами, высматривающие добычу, прячущуюся в воде и на земле.

Наконец, мы можем наблюдать как из маленьких зверушек за какие-то сотни тысяч лет вырастают огромные, ревущие ужасным трубным голосом гиганты. Они неуклюже срывают зеленую листву с высоких веток, отгоняя ушами мелких надоедливых мух и других, более крупных гадов.

Один жизненный цикл сменяет другой, и вот мы видим, как в не успевшую окрепнуть Нубу врезается кусок заледеневшего в пучинах черного космоса камня диаметром в несколько километров. Происходит взрыв, равный по силе вспышке в глубинах главного Солара, и Нубу обволакивает дымом и пылью. Ураган, сметающий все на своем пути проносится по планете и жизненный цикл животных и растений резко обрывается, оставляя жизнь только для самых крошечных и стойких его обитателей. Все начинается заново. И пройдут еще миллионы лет прежде чем земной покров восстановится, помогая всему живому вновь возродится из пепла.

Но вот, если очень хорошо постараться, то можно заметить, что в зеленой листве деревьев появляются странные животные. Они имеют четыре лапы и используют две для собирательства, а еще другие две для передвижения по поверхности. Они издают весьма специфические звуки, живут стадами по тридцать-сорок особей и имеют ярко выраженную иерархию. В стаде присутствует несколько самцов, они оберегают всю трибу от противника, а также периодически меряются силой, чтобы понять, кто из них достоин быть вожаком. Самки же занимаются добычей пищи и детенышами. Эти странные животные проводят большую часть времени на развесистых ветвях деревьев.

Проходят десятки тысяч лет и этих животных начинает интересовать такие вещи как сучья, валяющиеся на земле, а также камни, из которых они начинают складывать себе небольшие жилища, дабы укрыться в непогоду от хлещущего ливня или мокрого холодного снега.

И вот, происходит перелом в развитии будущих жителей планеты Нубу. Они окончательно встают на задние лапы и облачившись в шкуры убитых ими животных, начинают добывать пищу с помощью самодельных пик и копий с острым камнем на конце. Имя этим животным – Хомосы.

Этап 3. Развитие

Закончилось становление хомосов как вида и теперь на горизонте маячит новая эпоха. Эпоха начала разрушения. Двуногие ищут место где можно проще добыть пропитание, где удобнее в тепле и комфорте пережить свирепую пургу и льющий по нескольку месяцев дождь. Формируются кланы, общины и сообщества, которые, объединившись, начинают воевать с противником за территорию. В каждом уголке планеты Нубу происходят столкновения, победившие оставляют за собой право на отвоеванную территорию, побежденные же покидают насиженные места и мигрируют в поисках лучшей жизни дальше вглубь материка.

Оружие, используемое воинами, модернизируется: теперь это ни какие-то банальные палки с острыми концами, но железные прутья, выкованные в огнедышащих очагах, а также, натянутые на гибкие прутья жилы животных. Дабы защитить себя в бою от удара куском прокованного железа, самые умелые и трудолюбивые создают защиту. Для головы, туловища и конечностей.

Хомосы изобретают плавательные средства и начинают бороздить водные поверхности Нубу, попадая таким образом в неизведанные края. Там они встречают другие подвиды двуногих, еще не открывшие для себя такие революционные вещи как колесо, письменность и порох. Они покоряются завоевателям и отдают за никчемные безделушки драгоценные камни и показывают места на своей территории, где можно добывать полезные ископаемые, необходимые для дальнейшего развития цивилизации.

Слабые порабощаются сильными, начинается эпоха рабовладения и цена за хомоса приобретает материальную значимость. Создаются целые рынки, где каждый, владеющий мало-мальски значимым капиталом может приобрести себя слуг, вернее рабов, исполняющих любую работу, которую ему поручит полноправный хозяин.

Развитие начинает ускоряться и течь обратно пропорционально времени. Можно предположить, что сам Всевышний создал хомоса, чтобы сделать его хозяином планеты Нубу. Сотни миллионов числовых единиц прошли и вот, перед нами венец творения Создателя.

Но этот двуногий зверь, подчинивший себе часть природы и умеющий добывать себе пропитание и крышу над головой, стремится к большему. Он хочет познать небо, раскинувшееся черным шатром над его головой, понять смысл глубинных недр, из которых он уже умеет добывать полезные минералы, и который считает, что он один во Вселенной. Что вся небесная твердь крутится вокруг его естества, рожденного, дабы оставить неизгладимый след в этом вечном мире.

Постепенно, вместе с мыслями о захвате новых земель, у хомоса появляются идеи, как подчинить себе соплеменников и заставить их думать так, как думает он. Он создает места для поклонения высшим силам и начинает распространять учения, вовлекая все новых и новых адептов в служение новому разумному началу. На этой почве случается очередной виток кровавых войн и передел мира захлестывает почти всю планету. Туда, куда добрался грамотный, вооруженный двуногий, происходит захват земель и покорение необразованных племен.

Далее, на пересечении столетий происходит технологический прорыв и хомосы начинают делать одно открытие за другим, цикл времени не поспевает за развитием во всех отраслях жизни двуногого. Но открытия свои он использует не продуктивно, в основном для разрушения, захвата новых территорий и получения баснословной прибыли. Остановить маховик обогащения практически невозможно и количество богатых несоизмеримо растет. В то же время бедные, не имеющие достаточно средств к существованию двуногие, страдающие от тяжелых и не излечимых болезней, начинают находить отдушину и успокоение в вере в высшие силы, а также поддаваться на сладкие речи двуногих, использующих бедняг для своих личных, корыстных целей.

Развитие хомосов достигает своего пика и впереди уже маячит полдень цивилизации, еще не понимающей для чего она создала себя и к чему все это приведет.

Этап 4. Обострение

Планета Нубу продолжает свое технологическое развитие, но теперь каждое государство, пользующиеся результатами достижений ученых, стремится к экологически чистому производству, поскольку понимает, что бесконечно загрязнять атмосферу планету не получится. Уже сейчас над озоновым слоем сформировался новый слой, создавший тепличные условия, которые заставляют ледники постепенно таять. Уровень воды в мировом океане повышается и опасность затопления всех прибрежных городов становится критической.

Но только небольшая часть разновидностей хомосов стремится к совершенствованию и улучшению условий для проживания на родной земле. Основная же масса двуногих по-прежнему страдает от недостатка пищи и воды. Им не до инновационных прорывов в науке, поэтому они все еще продолжают загрязнять планету. Используя такие виды полезных ископаемых как уголь, нефть, а также используя химические вещества, при производстве всячеких материалов.

В мире постепенно нарастает напряженность, пока еще не ведущая к всемирной войне, но главы государств, опасаясь за будущее своих стран, уже пытаются договориться друг с другом. Кроме этого, возникают обострения при разделении территории, уже завоеванной много единиц времени назад. Некоторые из стран, поддерживают так называемую сырьевую экономику и не хотят развиваться в сторону экологического топлива. Энергия ветра, воды и солнечная энергия становятся главным приоритетом для полноценного выживания в будущем. Некоторые государства стараются изучать пространство и время, окружающее планету Нубу, с целью когда-нибудь запустить корабли, имеющие потенциал перевезти сотни тысяч, а то и миллионы умных хомосов на другие планеты. Развитые государства понимают, что шаг за шагом, планета начинает двигаться к своему логическому концу, поскольку никто не может гарантировать, что все популяции жителей земли смогут договориться и продолжать жить в согласии и мире друг с другом.

Еще один фактор, влияющий на развитие планеты – это постепенное нагревание Нубу. Климат сотнями лет не меняющийся на планете, начинает сдвигаться в сторону потепления. Просыпаются вулканы, спавшие миллионы лет, извержения лавы потихоньку начинают становиться проблемой для жителей некоторых уголков планеты. Материки, появившиеся когда-то вследствие разломов коры планеты на несколько частей, теперь все сильнее и быстрее начинают двигаться, а это ведет к ускорению процессов нагрева ядра в центре планеты.

Животный и растительный мир меняется за какие-то десятки лет, хотя до этого, миллионы лет ничего не происходило. Виды и подвиды диковинных зверей и птиц исчезают буквально на глазах. Также этому способствует неконтролируемое браконьерство, особенно в развивающихся странах.

Тем временем ученые пытаются создавать клоны животных, пытаясь также переписать геном хомоса, но это быстро запрещается, поскольку общество еще не достигло того этапа, когда биороботы могут стать полноправным членом социума. Поэтому, пока ученые проводят эксперименты, и не безуспешные, на растениях и животных.

Шаг за шагом, в мире происходит нарушение биологического, экономического и нравственного баланса, мир раскалывается на два общества. Одно живет в гармонии друг с другом, используя не вредящие атмосфере виды топлива и стремящееся к следующему этапу в развитии цивилизации. Второе же, выживает за счет агрессии и страха по отношению к своим гражданам, используя все ресурсы, расположенные на ее территории только для личного обогащения небольшого количества главенствующих двуногих.

После нескольких глобальных конфликтов, когда резко встает вопрос пищи и чистой воды, некоторые диктаторы все-таки решаются пойти на крайние шаги и с помощью созданного учеными опасного оружия пытаются уничтожить своих соседей. Это ведет к ответной реакции и мир погружается в очередной военный конфликт, из которого уже нет выхода.

Этап 5. Конец

И вот, после нескольких десятков лет непрерывных наземных и подземных войн, трагедия под названием «Планета Нубу» движется к своему логическому завершению. Использование запрещенного оружия, разрушающего атмосферу, крайне отрицательно сказывается на климатических условиях населенного двуногими эллипсоида. Солар, находящийся в центре планетной системы и миллионы лет согревающий и оберегающий обитателей Нубу, теперь начинает просто-напросто сжигать все живое. Климат меняется и отрицательные температуры не позволяют хомосам надолго оставаться наверху. Теперь они в основном воюют за ресурсы: тепло, пропитание, питьевую воду. Под землей выстраиваются небольшие города, где поселяются только самые сильные и стойкие, забывшие, что такое участие, милосердие и сострадание к ближнему своему. Выживают сильнейшие – это заложено в геноме данного подвида позвоночных и развитых животных.

Температура над поверхностью Нубу постепенно понижается так как плотные скопления газа, собирающиеся в гигантские облака, закрывают поверхность от источника тепла.

Планета потихоньку начинает остывать. Хомосов становится все меньше и меньше. На поверхности плодятся дикие звери и мутанты – полудвуногие, полузвери. Они рыщут по брошенным городам в поисках пропитания, сбиваясь в стаи и отстаивая свою территорию.

Появляются охотники – самые бесстрашные хомосы, выходящие на поверхность Нубу, чтобы поймать одного или двух мутантов и позволить своей семье протянуть еще пару месяцев. Полезные ископаемые, открытые под землей, постепенно заканчиваются, многих добытчиков угля просто заваливает породой. Так как ядро Нубу, остывая, провоцирует сдвиги коры, внезапные землетрясения образуют новые пропасти и расщелины, хороня все больше и больше подземных обитателей.

Внезапно происходит событие, которое много десятков лет назад назвали бы «Конец Света». В Нубу врезается гигантских размеров комета, которая, махнув своим газовым хвостом, образует волну из разогретого до невероятных температур минерала неизвестного происхождения. Волна несколько раз обходит планету, уничтожая все живое и не оставляя шансов на спасение даже мельчайшим частицам и микробам.

Но подземные города еще держатся, хотя и до них доходят последствия катаклизма, предсказанного древними учеными. Собрав последние силы, организуются экспедиции к ядру планеты, чтобы найти химические элементы, так необходимые для получения чистой воды и разведения съедобной травы. Хомосы меняют свой облик; теперь это худощавые, тонкие и жилистые двуногие, выработавшие в себе навыки обходится по нескольку недель без воды и пищи. Их остается так мало, что некоторые отряды могут плутать в подземных пещерах по нескольку месяцев и не встречаться друг с другом.

Тем временем, планета Нубу, лишенная защитного голубого слоя и постоянно бомбардируемая смертельными частицами или так называемым «соларным ветром», оголяет свои внутренности, выставив на поверхность занесенные серым песком скалы и куски безжизненной породы. Весь плодородный слой, сдуют безжалостные ветра и только полузанесенные пылью и пеплом руины будут напоминать, что здесь когда-то процветали города и жили хомосы.

Уже исчезнут все обитатели планеты Нубу, и на поверхности, и под землей; светимость главного Солара увеличится на сорок-пятьдесят процентов, от морей и океанов останется одно только воспоминание и неистовые смерчи будут зловеще завывать, проходя пылевыми воронками по тем местам, где когда-то цвела яркими красками цивилизация разумных двуногих.

Со временем, но не скоро, через несколько миллиардов световых единиц, главный Солар превратится в красного гиганта и планета Нубу, выжженный, тлеющий алым пламенем эллипсоид будет напоминать грядущим потомкам о неизбежности конца для всего живого.

Этап 6. Антиномия

Вакуум бескрайнего космоса нем и индифферентен. Сплошная чернота будто зев спящего зверя сожрала весь свет и теперь довольно дремлет, посапывая струйками шипящего газа. Ни звука не проникает ни извне, ни вовне. Далекие звезды светятся кроваво красным светом, злобно подмигивая голубым планетам, на которых, возможно, теплится простейшая жизнь. Только если очень постараться, можно различить тоненькое дребезжание, означающее, что сильные мира сего не спят.

– Ну вот, мы и закончили, мой славный Зилу! Все было не так уж и плохо на этот раз!

– Да, брат Мейдо! Довольно неплохая имитация. Цивилизация продержалась довольно долго, они даже достигли пика технологической революции и отправились покорять другие планеты.

– Но, как это обычно бывает, ключевые ресурсы снова стали предметом спора.

– Именно! Я старался не вмешиваться, ну разве только несколько ничего не значащих подсказок в виде природных катаклизмов. Как напоминание, что может произойти, если вовремя не прийти к консенсусу.

– Видимо, эта форма жизни по-другому и не может. Такими они были созданы, такими и уйдут в небытие.

– Кстати, а кто предложил заселить имитационную планету этими хомосами?

– А я думал, что это был ты?

– Ни в коем случае! Я не имею дело с такими низшими расами в нашей Вселенной. Видимо, ты сам решил опробовать их в деле и поэтому утаил от меня создание данного подвида.

– Клянусь всеми богами!

– Но кто же тогда?!…

… и поэтому считаю необходимым завершить эксперимент с данной Вселенной и очистить ее разум путем ликвидации раздвоенного интеллекта, который у нас зовется Зилу и Мейдо. Они славно потрудились в процессе создания разнородных форм имитаций, разных по сложности и наполнению. Пришло время направить усилия на новый проект. Он будет заключаться в сотворения мира, отличного от тех, с которыми мы имели дело. Кто поддерживает меня, прошу проголосовать.

– Стэр?

– За.

– Фонос?

– За.

– Гибриус?

– За.

– Сат?

– За.

– Отлично. Начинаем разработку и планирование нового искусственного разума. Можете внести в него параметры ограниченности в размерах и наличие идеального существа. Таким образом, мы сможем компенсировать уничтожение саморазрушающихся цивилизаций вроде той, которая недавно закончила свое космическое существование в Галактике Молочная Дорога.

– А где это?

– Ты не следишь за экспериментами, Тог? Это произошло во Вселенной Зилу и Мейдо.

– Прошу прощения, что отвлекся.

– Да, это уже который… о боги! Вы чувствуете эти колебания! Это опять он! Если так пойдет и дальше, мы не продержимся и десяти световых единиц. Нужно срочно принимать меры. Но какие? Пока мы только знаем, что он – это какая-то странная сила, неподвластная нашему разуму. И эти колебания становятся все чаще и чаще…

… брось сейчас же этот грязный шарик! Зачем он тебе?! Весь измажешься, кто будет одежду твою стирать!

– Ну маам! Он мой! Я нашел его и буду с ним играть. Он такой тяжелый и к нему липнут всякие железки. Так здорово подбрасывать его в руке! …

октябрь 2021 года. Медвежий Стан

Дорога домой

Глава 1

Его звали Стэн. Стэнли. Стэнфорд. Амстафф или американский стаффордширский терьер. Он был моей собакой, и я его по-своему любил. Но в один прекрасный день он взял и убежал. Больше я Стэна не видел.

Наверное, я начал не с того места. Позвольте отмотать эту историю немного назад.

Я всегда хотел завести собаку. Но мама была против. Шерсть, вонь, поцарапанная мебель и все эти прелести. Мы всегда жили в квартире и аргументы у мамы были железные. Да и я особо не настаивал, но втайне мечтал, что если у меня появится щенок, то я сразу стану самым счастливым собачником в мире. Ведь это так здорово – выгуливать своего питомца каждый день, на зависть другим пацанам. Ведь в своих мечтах я видел своим питомцем не просто какую-то блохастую дворнягу, а настоящего породистого пса, умеющего выполнять сложные команды и никогда не писающего в квартире без моего разрешения.

На первом месте, согласно моей шкале самых классных псов всегда была немецкая овчарка. Во всех фильмах, книгах и разговорах эта порода представала передо мной как некая сказочная, добрая, готовая защитить тебя в любой момент служебная собака. Которая до конца жизни будет предана мне и когда умрет, будет смотреть на меня своими глубокими, честными, в силу возраста слегка подслеповатыми глазами.

Второе место прочно удерживал похожий на крысу, но ничуть не теряющий плюсов от этого сходства бультерьер. Или питбультерьер. В детстве я не различал их, но питал к ним глубокое уважение из-за их принадлежности к так называемым бойцовским породам. Я не знал, что творится в душе у каждого, проходящего мимо меня белого словно слоновая кость пса, но на вид они были довольны опасны, а слава, бегущая впереди них, только добавляла к их репутации и вселяла благовейный страх в попадающихся на встречу прохожих. К тому же, во времена моего детства это было даже модно – иметь бойцовскую собаку и по вечерам прогуливаться с ней по району. Пацаны сразу относились к тебе чуть поуважительнее, чем обычно.

Последним в тройке моих фаворитов стоял французский бульдог. Не знаю почему, но мне всегда импонировала эта небольшая, но довольно забавная порода с веселой мордахой и с плоским носом и раздвоенной верхней губой. Эти малыши прослыли добродушными симпатягами, готовыми часами общаться со всеми членами человечьей семьи от мала до велика. Но были у них и свои недостатки: говорили, что они любят хрюкать, пукать и сопеть, и это не самые главные их недостатки. Но, тем не менее, мне нравился этот собакен и все тут.

Жизнь шла, текла своим чередом, а я взрослел. Так получилось, что кроме квартиры в нашей семье появился и частный дом, правда с общим двором и соседями впридачу. Но в остальном, жить мне там нравилось, а вскоре это стало и необходимостью. Как бы там ни было, я снова насел на маму и начал клянчить собаку. Видимо, что-то в ее мировоззрении изменилось, поскольку она все также говорила мне «нет», но не так категорично, как раньше.

И вот, у одного пацана из многоэтажки, где я раньше жил, ощенилась собака. Собаку звали Бара или Барбара. Порода у нее была американский стаффордширский терьер. Амстафф. Я много слышал про эту породу, в основном от Толика, мы с пацанами всегда с восхищением разглядывали эту красавицу, когда она прогуливалась с хозяином по двору. Была она добродушной, незлобливой псинкой, но, если рядом оказывался соперник в лице другого пса, эта душка сразу превращалась в машину для убийства. Сама она выглядела шикарно – подтянутая, без капли лишнего жира, с умными добрыми глазами. Ярко выраженная мускулатура, готовность моментально реагировать на любое внимание к ее персоне – мне нравилось абсолютно все в этой красавице. Так что, не помню, как, но через некоторое время я стал счастливым обладателем двухнедельного мальчика, милого, любопытного несмышленыша. Назвал я его Стэном.

Глава 2

Мой песель рос как на дрожжах. Я не успевал покупать ему корм, он съедал все в считанные минуты, видимо сказывалась порода и природные данные. Потребляя столько калорий, Стэн должен был куда-то выплескивать свою кипучую энергию и постоянно требовал от меня или гуляний с ним, или просто игр во дворе с мячиком, резиновой игрушкой или просто, деревянной дощечкой. Поскольку я в то далекое время учился в университете, а мама все время была на работе, псина была предоставлена сама себе и использовала это время по максимуму – запертый в прихожей, Стэн носился туда-сюда, пробовал на вкус занавески на окнах и все время откладывал кучки в туалете, который у нас был совмещен с душем. Конечно, я пытался учить его ходить в нужник на улице, но, то ли плохо пытался, что было больше похоже на правду, то ли пес понимал мои команды по-своему. Он не хотел терпеть и когда кто-нибудь из домочадцев возвращался домой, то его обязательно встречал не очень приятный сюрприз, который приходилось быстренько убирать.

Характер у Стэнли был довольно взбалмошный – он бегал, прыгал, носился и предлагал сыграть в собачьи игры любому, кто оказывался поблизости. А рядом все время были малолетние дети-сорванцы нашей пожилой соседки, Лидии Александровны. Они бегали со двора на улицу и обратно, а пес следовал за ними, бегая по проезжей части и увиваясь за прохожими. В хлипком заборе, державшем наши оранжевые ворота была постоянно заделываемая дыра, но, как это обычно водится, пес каким-то образом просачивался сквозь преграду и продолжал проказничать на улице.

Что касается прививок, я постарался сразу сделать все, что мне порекомендовал хозяин, продавший мне щенка. Так что Стэнли был защищен от всяких собачьих напастей, правда к сожаленью не было прививки, которая могла бы защитить его от детской собачьей глупости.

Я периодически появлялся с щенком на своем районе и вот тогда я был действительно горд, что у меня есть своя собственная собака. Несмотря на юный возраст, Стэн уже тогда выглядел довольно подтянутым, поджарым щенком. Конечно, ему не хватало массы тела и тренировок, но я был уверен, что все это еще впереди. Пару раз Стэн даже встретился со своей мамой Барбарой, или сокращенно Барой. В первый раз они долго тщательно обнюхивали друг друга и вроде мама узнала своего сыночка. Она ласково тяфкнула что-то щенку на ухо, а он начал увиваться вокруг нее и повизгивая, прыгать из стороны в сторону. Уже позже, когда нужно было расходиться по домам, щенок не захотел уходить и натянул поводок, смотря вслед своей дорогой мамочке, не спеша шествующей вместе с хозяином в подъезд. Обратно домой Стэнли возвращался слегка погрустневший и немного подавленный. Возможно, не буду утверждать наверняка, в его еще не сформировавшейся бойцовской душе оставалось место для ласки и нежности. Для того, кто родил его и поставил на его маленькие, хрупкие ножки.

Но это быстро прошло. Собака есть собака и ничего здесь не поделаешь. Я совершал вместе с щенком длительные прогулки по городу, стараясь постепенно приучать его к длительным нагрузкам. Как мне говорили умные люди, собаки-амстаффы должны тренироваться чуть ли ни с пеленок, тем более, если хозяин хочет, чтобы его питомец вырос крепким, выносливым и готовым для возможных будущих схваток с потенциальным противником. Иногда я садился на велосипед, а Стэнли радостно бежал рядом, высунув язык и успевая здороваться с проходящими людьми радостным лаем. Но, к сожаленью, он быстро уставал, и поэтому приходилось не слишком отдаляться от дома в таких случаях.

На чужих собак он реагировал пока еще вполне дружелюбно. Обнюхивал и вилял хвостом. Но уже тогда было видно, что, если ему на пути попадется агрессивный экземпляр, вроде какого-нибудь случайного двор-терьера, просто так стоять щенок не будет. Сразу же даст отпор. Это были гены, порода. Теперь Стэн нуждался в необходимомвоспитании, правильном питании и усиленных тренировках.

Глава 3

Время шло, и мой пес постепенно рос и развивался, превращаясь из худощавого молодого щенка во взрослую собаку, по которой уже можно было с уверенностью сказать, что это настоящий бойцовый пес. Ближе к зиме я, по рекомендации владельца матери Стэна, сделал щенку еще пару прививок во избежание заражения различными вирусами и бактериями.

Поскольку я всегда занимался любительским спортом, то решил привлечь к этому делу и своего Стэнли. Ближе к зиме, когда снег начал устилать мокрый асфальт дорог и улиц города, я начал бегать по району каждое утро, не забывая брать с собой на тренировку и Стэнфорда. Судя по всему, ему было только в радость с утра пробежаться по морозной холодной улице несколько километров, чтобы потом вернуться домой к миске к утренней мясной каше и теплой подстилке, сделанной из старой кофты. Нагружал я его постепенно, вовлекая в этот процесс таким образом, чтобы пес не перетрудился и не отказался тренироваться. Конечно, у меня было маловато опыта в вопросах тренировок собак, это же был мой первый пес, первый домашний питомец. Это много лет спустя я вычитал в какой-то книге, что специалисты категорически не рекомендуют заводить новичкам амстаффа в качестве первой собаки. Но тогда, в двадцать лет, я всего этого просто не знал. Поэтому продолжал заниматься со Стэном.

К сожалению, я так и не смог приучить его к уличному туалету и пес, пользуясь отсутствием всех членов семьи и запертый в прихожей, все также продолжал использовать домашний туалет, но слегка не по назначению. Об этом я уже писал выше.

Однажды я взял Стэна с собой на выставку собак, и там мой пес понял, каким неодинаковым может быть мир вокруг него. До этого он встречал только так называемых двор-терьеров, попадающихся нам на пути во время ежедневных прогулок. А здесь, на огромной территории, заполненной псами всех мастей, размеров, окрасов и предназначений, он даже растерялся, и даже слегка оробел. Вежливо виляя коротким хвостиком, он здоровался на своем собачьем языке с то и дело попадающимися нам многократными медалистами всевозможных конкурсов и состязаний, стесняясь даже подойти и обнюхать важно стоящего участника выставки. Болонки, спаниели, боксеры и даже парочка мастиффов – похоже здесь собрались все породы, которые можно было найти в нашем городе. Я, пользуясь случаем старался аккуратно приучать Стэна к собачьему обществу. В моих планах тоже были такие соревнования, где я бы мог гордо стоять, а рядом бы находился мой верный пес Стэнли, принявший выставочную стойку и замерший будто его предок, высеченный из скалы и охраняющий древнегреческую богиню охоты Артемиду.

Но до этого момента было еще очень много времени. Пока я не продвинулся ни на йоту, поскольку мой четвероногий спутник не знал простейших команд и гадил в доме, вместо того, чтобы справлять нужду снаружи.

Ничего, думал я, это не беда. Собаки имеют свой собственный характер, бывают своенравны и наследственность у них тоже бывает разная. Возможно, через некоторое время пес все-таки поймет, чего от него хотят, и будет выполнять все, что я попрошу. А просил я пока немного.

Так прошел январь, потом февраль и настал дождливый теплый март. Мой пес все-так же продолжал убегать через дырку в заборе, но всегда благополучно возвращался обратно. Я договорился со знакомым собачником, который обещал помочь мне подправить поведение моего питомца и научить его основным собачьим командам. К середине сентября мы должны были приступить к занятиям.

Наступило восьмое марта – Международный женский день. Для меня утро этого дня ознаменовалось двумя трагическими событиями. Во-первых, в моем правом глазу снова почернело, то есть снова оторвалась сетчатка, которую тремя годами ранее с трудом закрепил известный в моем городе хирург Медведев. А во-вторых, окончательно убежал Стэн, которого я больше никогда в жизни не видел. Я неделю ходил по району, расклеивал объявления на столбах, опрашивал прохожих. Все без толку.

Собак я больше не заводил, но, чтобы хоть как-то облегчить боль от потери четвероногого любимца, я решил написать этот рассказ. В следующих трех главах повествование будет вестись от имени потерявшегося пса Стэна. Таким образом, я узнаю, куда он делся, что с ним в итоге произошло, и расставлю наконец все точки над буквой «Ё».

Глава 4

Быстрей! Быстрей! Быстрей! Эх, жалко, не поймал! Но какой кот был! Черный. Толстый. На вкус, наверное, очень вкусный. Правда я не ем котов. Но все время за ними гоняюсь. Ведь я пес. Стэн.

Ой, извините. Забыл представиться. Меня зовут Стэн или Стэнли. Если официально, то я – Стэнфорд. Но давайте без этих условностей или как их там называют.

Вообще, я породистая собака. Моя мама самая хорошая и добрая в мире, имела весьма неплохие рекомендации и даже один раз участвовала в конкурсе собак. Вот так вот. Надеюсь, что и я когда-нибудь займу достойное место среди всех этих псов-медалистов, которые постоянно посещают все эти собачьи выставки и берут кучу призов. Вот, например. Мы были с хозяином на одной такой выставке. Вы даже не представляете, каково мне было. Породистый, умный, мускулистый, а терялся среди всех этих зазнаек. Ну ничего, придет и мое время. Правда мой хозяин особо не торопится меня тренировать. Все время выговаривает мне за какие-то пустяки и мелочи, а вот настоящей тренировки я от него пока так и не увидел. Зато мы с ним иногда бегаем вместе по пушистому белому снежку. Лапки прихватывает, хорошо! Правда, снега больше нет и земля тепленькая.

Кстати, а где это я? Что-то дорога больше не пахнет моим родным домом, где я живу уже больше восьми месяцев. Может, сюда мне повернуть? Или сюда. Совсем непонятно. Вот так всегда. Увязался за этим паршивым котом и, похоже, потерялся. Надо спросить вон у того псины, дорогу. Гаф, послушай, друг!

– Чего тебе, мелочь пузатая!

– Почему мелочь? Я уже почти взрослый пес, бойцовский, между прочим.

– Давай короче, ладно?

– Как мне найти мой дом. Я потерялся и все запахи вокруг ну совершенно мне незнакомы.

– А ты где живешь с хозяином, в квартире большого высокого дома или в своем собственном, одноэтажном?

– Своем.

– Ну тогда, может быть и найдешь дорогу домой. А то с этими высокими домами ни пса не поймешь. Увязался я помню за одним. Потом еле-еле выскочил из подъезда. Дали пинка и чуть пакетом не огрели. Хорошо, что он был с этой вонючей колбасой, которую двуногие покупают в своих магазинах. А потом давятся у себя на кухне и травятся…

– Эй, друг. Ты обещал научить меня, как искать путь домой по запаху!

–А, ну да. Смотри, малыш. Нюхай что есть силы и начинай анализировать все-все запахи, которые вдыхаешь. Ты же помнишь свой, родной, домашний, правильно? Так вот. Чем ближе ты к своему дому, тем сильнее будет твой запах в букете вдыхаемого аромата. Усек, растяпа?

– Я понял, спасибо. Но это, по-моему, довольно сложно.

– Ну а чему ты учился тогда все свои шесть или сколько там, месяцев? Я же говорю, мелочь пузатая. И хозяин твой лопух. Взял себе породистого щенка, а что с ним делать не знает. Лучше бы меня взял. Я бы…

– Хорошо, спасибо. А как вас зовут?

– Рваное ухо. Можешь величать меня так. Ну ладно, малой, я побежал. Дел еще много. Тем более, я еще не обедал. Пока!

Собаки расстались и каждый последовал своей дорогой. Стэн начал усиленно, как учил Ухо, нюхать все, что попадалось ему под нос. Одновременно он пытался вспомнить, как пахнет его подстилка в прихожей. Её то он помнил наверняка. Была еще куча родных запахов: в первую очередь, сам хозяин; потом мама хозяина; место, где Стэн справлял свои уже совсем не маленькие потребности организма; ну и конечно соседские дети. Те, которые специально не закрыли ту самую дырку, через которую молодому псу открылась воля. Где можно было побегать всласть, весело облаять мимо проходящих прохожих, погонять котов и поболтать с местными домашними и бездомными псами. Но вот, теперь он окончательно потерялся, и похоже, придется ночевать на улице. Хотя, постойте. Вот оно! Знакомое! Он взял след!

Глава 5

След повел Стэна прямо по дороге, через парк, где мальчишки играли в футбол, потом потянулся вокруг небольшого строения и вывел на оживленную, полную автомобилей дорогу. Пес сел у проезжей части, не решаясь перебежать гудящую и визжащую покрышками черную полосу. Набравшись храбрости и увязавшись за несколькими пешеходами, пес пересек улицу и побежал дальше, все время принюхиваясь к асфальту. Он чувствовал, что след ведет его прямо к хозяину, и молодое сердечко юного амстаффа наполнялось радостью при мысли о скорой встрече с хозяином.

Наконец, он добежал до большого магазина, у входа в который след обрывался. Дальше для Стэнли была запретная зона, поскольку, попробовав один раз, он убедился, что попасть внутрь не так-то просто. Один раз он попытался проскользнуть вслед за покупателем, но тяжелая металлическая дверь захлопнулась прямо перед черным влажным носом. Второй раз его бесцеремонно вытолкнули наружу, дав понять, что здесь ему не рады. Ничего не поделаешь. Он уселся у входа и, прислушиваясь к бурчаниям в животе, начал наблюдать за выходящими людьми. Возможно, вот прям сейчас, его хозяин выйдет наружу, и они наконец-то воссоединяться.

Прошел час. Два. Стало темнеть. Стэн упорно ждал, хотя голод не просто давал о себе знать – он просто сигнализировал и завывал сиреной, предупреждая – Я ХОЧУ ЕСТЬ!

– Ой, смотри, какая милая собачка! – Перед псом остановились четыре ноги, и те, которые поменьше, наклонились и стали гладить уставшего и обессиленного пса.

– Давай возьмем его с собой!

– А как же твой Рексик?! – Другой голос был настроен не столь позитивно. – Он же сойдет с ума от ревности. Пойдем, милая.

– Но я хочу хотя бы покормить этого милашку. Подожди. – Через пять минут ноги вернулись и к носу Стэна упал кусок колбасы. Пес, особо не вникая, за что ему такое счастье, слизнул лакомство в одно мгновение и посмотрел на спасительницу благодарными глазами. Возможно, ему перепадет еще. Но нет. Голоса стали отдаляться и вскоре пропали в уличном гуле.

Похоже, сегодня хозяина он не дождется. Наверное, это был ложный след. А может быть Стэн здесь просто раньше гулял и вот теперь запах привел его к этому магазину. Как бы то ни было, ночевка дело серьезное, нужно искать место, где можно спокойно поспать и набраться сил. А завтра продолжить поиски.

Стэнли вскочил на лапы, огляделся и потрусил туда, откуда пришел, попутно обнюхивая уголки киосков и бордюров, попадающихся на пути. Вот ему попалось место, откуда крайне аппетитно пахло. Возле входа сидела пара псов, видимо ожидая сердобольных покупателей.

– Иди отсюда, малой! – Тот, что побольше и полохматей оглянулся на щенка и на всякий случай оскалил зубы. – Тебе здесь не обломится. Видишь, сами ждем свой ужин.

– Попробуй пошерстить мусорки! – Пес поменьше окинул Стэна нахмуренным взглядом и кивнул головой в сторону ближайших многоэтажек. – Новичкам нужно начинать с мусора. Там всегда есть, чем поживиться. – И тявкнув для порядка, он снова сконцентрировал свое внимание на двери продуктового магазина.

Ничего не поделаешь. Стэн побежал дальше и вскоре оказался во дворе большого дома, уже затихшего и обезлюдевшего в это время суток. Покопавшись в сваленном возле мусорного контейнера картоне и не найдя ничего съестного, амстафф полакал водицы из лужи и решил перенести свой ужин на следующее утро. А пока он слишком устал, чтобы предпринимать что-либо еще. Зарывшись в бумагу, он свернулся клубком и попытался уснуть. Спал Стэнфорд плохо.

Глава 6

Солнце, вставая, разбудило спящего пса тонким желтым лучиком. Стэн чихнул и проснулся. В животе не урчало, а изо всех сил рычало все его естество, требуя большой кусок каши с мясом или, на худой конец, несколько отборных куриных косточек. Но ничего этого не было. Была все та же грязноватая лужица с водицей. Собака встала, потянулась и зевнув подошла к воде. Полакав, Стэн снова чихнул и стал оглядывать мусорные контейнеры в поисках хоть какого-нибудь пропитания. Углядев плохо завязанный пакет, начал зубами рвать его и, о чудо!, из него выпало несколько костей. Набросившись на остатки былого пиршества, Стэнли несколько минут с явным удовольствием перемалывал крепкими зубами костную массу, похрустывая и причмокивая розовым словно свежая ветчина, языком. Потом отряхнулся и уже более осмысленно начал соображать, что делать дальше. Ему по-прежнему нужно было найти дорогу домой. Он отчаянно скучал по хозяину, по его маме и соседским детям и хотел бегать и играть именно в его дворе, а ни где-то в чужом месте.

Пробежавшись по футбольному полю, пес взял курс на близлежащий парк, там он надеялся найти бродячих псов, более осведомленных о расположении домов в округе.

Быстро перебирая лапами и глядя по сторонам, Стэн думал о выставке собак, на которой он мечтал стать участником. Ему вдруг привиделось, что он, уже заслуживший множество медалей, важно выходит и встает в специальную выставочную стойку. Рядом хозяин, туго натянул поводок и ждет оценок судей. Те особо не колеблются и после секундной задержки поднимают свои картонки, на которых изображены высшие баллы. Он, Стэнфорд младший, снова завоевал самую почетную награду на Кубке собак! Победааа!

– Аа?! Что ты там протявкал? – Удар в лоб и вот они оба стоят, оскалили клыки друг на друга.

– Смотри куда бежишь, малолетка! – Старый пес почесал лапой ушибленную голову и из-под рваных облезших бровей глянул на молодого драчуна. – Ну и чего ты скалишься! Сам же виноват. Куда так торопишься?

– Ой! Извините! Я задумался! – Стэн пришел в себя и теперь с интересом рассматривал старого псину, у которого на морде было написано, что он прожил всю жизнь на улице и опыта у него больше чем у десяти домашних собак вместе взятых.

– Задумался он, – проворчал старый бродяга, почесывая подпалённый где-то бок. – Надо смотреть по сторонам, даже если и торопишься. Первый закон улицы гласит: «никогда не ослабляй своего внимания, даже если витаешь в облаках». Понятно?

– Да, понятно. – Стэн уже с интересом оглядывает старика, думая, как поудобнее у него выспросить о дороге к его родному дому. – Скажите, пожалуйста, вот я потерялся. Не могу найти своего хозяина. Вы можете мне помочь?

– Можешь называть меня Шариком. Хотя лично я предпочитаю имя Шар. Так солиднее. Ну а что касается твоего дома, так это просто. Вот смотри. Если ты знаешь улицу…

– Хватай его! Да ни этого! Вон того, молодого! – Стэн почувствовал, как его схватили за хвост и сразу же оказался во тьме, будто оказался в темнице. Пару раз чихнув, он грозно зарычал и начал барахтаться что есть силы, отвоевывая свою молодую жизнь у неизвестных злодеев. Через пару минут его, в мешке погрузили в багажник грузовой машины, хлопнула дверь и раздалось такое громкое рычание, что пес поначалу испугался, что его съел какой-то великан. Но потом тревожащий звук немного стих и началось движение. Стэн начал метаться по мешку, пытаясь выбраться наружу. Но свободы ддля маневра было маловато, и вскоре он прекратил попытки, улегшись и спрятав морду в передние лапы.

Ехали примерно пару часов. Внезапно мешок стало трясти, когда колеса машины начали подпрыгивать на ухабах. Вдруг, с обеих сторон дороги раздался яростный, надсадный лай, в котором можно было разобрать всего пару слов:

– Чужак! Чужак! Чужак! Прочь! Прочь! Прочь!

Машина наконец-то остановилась и пару раз чихнув выхлопной трубой заглохла, снова раздался шум, мешок со Стэном взмыл в воздух и опустившись на землю остался лежать без движения. Пес услышал:

– Вот хозяин обрадуется!

Пес возликовал. Его наконец-то привезли домой! Он дома! – Стэнли начал бегать по мешку, подвывая и жаждая встречи со своим любимым хозяином, о которой он мечтал последние сутки. Его мечта свершилась, его молитвы были услышаны. Как здорово!

Внезапно показался солнечный свет и на слегка ослепшего беднягу резво одели длинную бренчащую цепь с кожаным ошейником.

– Вот он, красавец! Видно, что породистый! Такой обойдется в хорошую сумму денег!

– Нет! Я оставлю его себе. – Другой голос был категоричен. – Где я найду такого сторожа. Да и дети пускай играют с ним пока он молодой. Ладно, пойдем.

Стэн оглянулся вокруг. Судя по запаху, он очутился совершенно в ином месте; все здесь было незнакомо и очень странно. Чувствовалось присутствие множества животных, запахи которых он никогда не встречал. Еще он ощущал флюиды множества других собак. И эти флюиды – агрессивные, злобные, порой отчаянные – ему очень не понравились.

Так началась его новая жизнь на цепи в одном из пригородных аулов, которые во множестве окружали город. Сначала Стэну было крайне тоскливо. Ему дали новое имя, но он на него не реагировал, а просто лежал и поскуливая тосковал по прежней жизни. Кормили его довольно сносно, но деликатесов он не получал. Только крайне редко, по праздникам хозяева кидали ему бараньи кости, и он с яростью одержимого кидался на еду, словно кто-то хотел отобрать его роскошный ужин.

Хозяйские дети пытались играть с ним, но он не откликался на веселые призывы, лишь иногда слабо вилял хвостиком, словно прося прошения за свое неблагодарное поведение.

Прошло несколько лет и Стэн, который уже и забыл свое прежнее имя, стал обычным дворовым псом, реагирующим яростным лаем только на чужаков за высоким крепким забором, на хозяина со всей его родней и на собачью перекличку, считающуюся чем-то вроде развлечения в глухой сельской местности.

Лишь иногда американский стаффордширский терьер по имени Стэнфорд видел в беспокойном, полном тревоги и безнадеги сне сторожевого пса, молодого подтянутого, играющего мускулами красавца. Он стоял на пьедестале, гордо приподняв голову, крепко сидящую на обвитой тугими жилами шее. На груди у него был целый собачий иконостас из медалей за мыслимые и немыслимые конкурсы на городских, областных и республиканских соревнованиях. Рядом стоял его гордый хозяин и нежно почесывал за ухом раздутого от важности хвостатого победителя. И не было в тот миг в целом мире счастливей собаки, чем этот любимец собачей фортуны.

И этим псом был он сам.

ноябрь 2021 года. Медвежий Стан

Растягивающий время

Глава 1

«Какая же она красивая, эта новогодняя елочка! Пушистая, с зелеными бархатными веточками, испускающими умопомрачительный запах, словно зовущий тебя из загазованного серого города в далекий чудный лес, где белый зайчик под кустом и рыжая белочка с орешками на веточке сосны.

На елке висят разноцветные игрушки, шарики, конфеты на ниточке. В комнате никого нет. Все гости на кухне. Остальные дети побежали получать подарки, а он, Петька, свой уже получил. Забравшись под елку, наблюдая как радостно перемигиваются разноцветными огоньками две длинные гирлянды, мальчик начинает распечатывать свое богатство, которого дожидался целый год. Ощущая знакомый, праздничный запах, он догадывается, что в коробке мандарины, шоколадные конфеты и еще много всего того, чего алчет детская душа.

Конечно же, Петя находит в коробке долгожданную игрушку – и как Дед Мороз знает, что хочется маленькому семилетнему мальчику! Он должно быть записывает все желания детей заранее, весь год напролет. А может быть, у бородатого волшебника имеется целая армия помощников, приходящих во сне к детишкам и узнающих через сны о желаниях маленьких девочек и мальчиков.

Таинственно горят огоньки и он чувствует себя королем всего мира. Целая коробка подарков и сладостей – это не шутка, знаете ли! Конечно же, сразу Петя не сможет все съесть. Но кое-что попробует. Впереди две недели каникул и нужно растянуть новогоднее угощение подольше. Он начинает играть с солдатиками и счастью его нет границ…»

– Извините, вам плохо?

Молодая девушка, спускавшаяся с верхнего этажа, остановилась возле сидевшего на ступеньках старика и участливо положила тому руку на плечо:

– Может быть вызвать скорую помощь?

– Нет, спасибо, деточка, я в порядке. – Дед вытер правой рукой слезы и шмыгнув носом посмотрел вверх:

– Ничего не нужно, я сейчас уйду. – Он осторожно встал и направился к лифту, по пути протирая мягкой тряпочкой очки от близорукости и моргая, будто в глаз попал соринка.

Сердобольная девица побежала дальше вниз, щелкая каблучками по давно стертым ступеням многоэтажного дома, а дед наконец-то смог дать волю эмоциям, охватившим его при воспоминании об этом маленьком моменте из его далекого прошлого. Лет шестьдесят назад он жил на этом этаже, множество раз поднимался и спускался вниз, во двор, чтобы поиграть с мальчишками.

Последние лет десять он периодически приходил сюда и тогда его охватывали воспоминания, такие яркие и реалистичные, будто он снова оказывался в детстве на встрече Нового Года.

Знакомый психиатр сыпал непонятными медицинскими терминами, называя причины, по которым, при наличии некоторых внешних признаков память его обострялась, выжимая из воспоминаний все без остатка. Доктор рассуждал, что в данном случае задействуются сразу все виды памяти: обонятельная, осязательная, зрительная и конечно же тактильная.

И вот, все это разом накатывало на пожилого человека, проваливающегося в сладкий мир прошлого, в мир детских воспоминаний и ни с чем не сравнимых эмоций.

Надув щеки, психиатр сообщал, что в этом нет ничего страшного и считать себя сумасшедшим по меньшей мере глупо. Поэтому лучше пользоваться таким моментом, пока он есть.

Семидесятипятилетний старик кивал в ответ, и вот, постоянно возвращался на это место, чтобы вспомнить события, происходившие тогда, когда он был маленьким мальчиком, готовым отдать полмира, а может быть и весь мир за небольшой блестящий подарок, приносящий ему столько радости и волшебного восторга.

Впрочем, возвращался он не только сюда, на четвертый этаж старой пятиэтажки, где уже жили совершенно другие люди, не помнящие его и даже иногда спрашивавшие, зачем он здесь сидит. Были и другие места.

Глава 2

«Петя! Отойди же в конце концов от своего подарка! Все гости уже собрались. Ждут только тебя! Никто его не украдет! Давай, марш за стол!

Мальчик никак не мог насмотреться на красные бока полированной красной пожарной машины. Он мечтал он ей так долго, что теперь готов был дневать и ночевать рядом с ней. Брать ее с собой в постель и за обеденный стол. В этой игрушке прекрасно было все – пластмассовые прозрачные трубочки, имитировавшие пожарные шланги; пластиковые лесенки, выглядевшие как настоящие; колеса на натуральной, пахнувшей по-особенному резине. Это было чудо из чудес, и получить такое сокровище на день рождения было мечтой Петра уже несколько месяцев. И вот, наконец, Великий распределитель подарков, как он его звал, наконец сподобился и принес мальчишке это ни с чем не соизмеримое удовольствие. Боясь, что братья могут найти в его отсутствие подарок, Петька решил приволочь из кухни табуретку, и кряхтя еле дотянулся до верхней части шифоньера. Пошарив рукой и освободив немного места, он перехватил драгоценную коробку с машиной и аккуратно запихнул ее вглубь. Потом довольный, мальчик осторожно слез вниз и пошел к гостям, мечтая, как вечером он будет играть в пожарных, дудя в специальный рожок и отдавая команды пожарному расчету…»

В своих воспоминаниях, играя с новенькой пожаркой, вертя подарок во все стороны и даже нюхая его, дед ощущал себя маленьким мальчишкой и настолько глубоко проваливался сквозь время в далекое милое детство, что порой не мог разобраться, где он находится.

Теперь он очутился в другом месте. Большой многоквартирный дом, стоящий в центре города был вторым по счету семейным гнездом, в котором поселилась его немногочисленная семья. Стоя возле двери и непроизвольно улавливая звуки, несущиеся изнутри квартиры, пожилой человек снова погружался в детство, начиная чувствовать то, что ощущал маленький мальчик, получивший наконец долгожданный подарок.

– Что вы здесь делаете? – Дверь неожиданно открылась, и старик едва не получил удар по голове. – Что вам тут надо? —На него подозрительно смотрела женщина, одетая и собирающаяся выйти на улицу.

– Извините… – Дедушка еле успел опомниться. – А здесь живут Ивановы?

Женщина еще раз оглядела прилично одетого старика, и вроде как успокоилась.

– Никаких Ивановых тут нет. Можно я пройду. – Она пошла к лифту, а дед, пытаясь прийти в себя, пошлепал по ступенькам вниз. Он ничего не смог с собой поделать. В свои семьдесят пять, он был совершенно одинок и дома его никто не ждал. В целом городе пойти ему было некуда. Все родственники или умерли, или переехали. С кем-то он разругался, а кто-то просто недолюбливал его самого. Семьи у него не было, так как он пытался в молодости завести отношения, но, то ли был слишком нерешительным, то ли все ждал свою единственную. Так, в итоге, и остался один. Ни жены, ни детей, только телевизор, кровать и комод. Но зато природа наградила его этим волшебным качеством – растягивать время и словно нырять туда, где когда-то ему было весело, удивительно и волнующе приятно. Поэтому старого человека так тянуло к этим, особенным, местам. В городе их было несколько десятков, он никогда их не считал. Просто знал, что именно там он испытает радость первого впечатления от новогодней елки. А там – безумное волнение от признания в любви девушке и дрожь от трепетного ответного чувства.

Но порой ему были необходимы совершенны другие эмоции. В своей жизни, будучи молодым человеком, он прошел не только через первую любовь, новогодние подарки и первый поход в школу. С ним случались и довольно таки опасные истории, вроде драк, краж и посадок в тюрьму. Поэтому иногда он посещал эти памятные места, дающие ему ту самую необходимую энергию, которой он подпитывался. Например, как это место.

Глава 3

«Ну что, Петручо, я зайду за тобой после двух, да? – Низенький толстенький Борька был к своим двадцати двум годам уже прожженным гулякой, любящим выпить, поиграть на гитаре и потрясти с мальчишек денег. Они с Петькой сдружились после того, как мальчишка, после затяжного конфликта снова вернулся в дворовую компанию и стал одним из членов уличной компании. Пацаны любили посидеть во дворе, поиграть в карты и выпить самогонки.

Петя уже учился в университете на четвертом курсе и Борька часто по субботам приходил к нему, когда пары уже заканчивались и они вместе шли в «стекляшку». Там брали графинчик «белой» – дешевой водки, бутылку лимонада для «запивона» и с толком проводили час или полтора. Ну а потом шли к себе на район, горланя песни и распугивая прохожих.

«Мы все живем в желтой подводной лодке», – мелодично орал Борис знаменитую песню «Битлов», а Петька подвывал ему. Они, обнявшись, старались попадать во все ноты, что не всегда получалось, но тем не менее, оба были счастливы. К моменту, когда на горизонте показывалось высотное здание родной многоэтажки, душа уже требовала продолжения и мысли начинали судорожно метаться, думая, где можно раздобыть алкоголь.

Вот и в этот раз, подойдя к подземному переходу, ребята огляделись и решили зайти в недавно открывшийся шалман – его держал один из старших ребят с района. Зайдя внутрь и усевшись за столик, Петька и Борис позвали официантку и на последние деньги заказали «бум» – водку со «Спрайтом». Он здорово шибал в голову и тебя начинало тянуть на подвиги.

Оглядываясь по сторонам, Петя разглядел сидевшего рядом однокурсника, взрослого парня, учившегося с ним на одном потоке. Тот вроде занимался лесом и еще черт знает чем.

Посовещавшись, пацаны решили подсесть к этому дылде и попросить немного денег. Но тот оказался крепким орешком и на все увещевания Пети о «братской дружбе студентов» сказал, что разводить себя не даст. Деваться было некуда, противник был явно сильнее и норовистей, так что парочка вышла наружу, в душное липкое лето. Они уселись в темноте, под огромным зонтиком, в дневное время защищавшим посетителей от палящего солнца.

Тут Борьке пришла в голову мысль, которой он сразу же поделился с напарником по бутылке. Петя, захмелевший донельзя, решил рискнуть и пойти на подначку толстого Борьки. Быстро обсудив основные моменты, мальчишки встали из-за стола, Петручо быстро потянул большую защелку на толстой металлической палке вниз, и вот, зонтик, сложившись, лежал у него в руках. Не разобравшись, Петр сиганул через ограду, отделявшую тротуар от проезжей части и побежал на другую сторону, слыша, как сзади Борька кричал: «Куда ты! Во двор беги!». Но кураж охватил его с головой, и перебежав дорогу, он пробежал еще немного. Осмотревшись, Петька кинул огромный зонт под железную ограду, а сам уселся сверху с гордым видом. Но тут заскрипели тормоза, на дорогу выехала черная машина, и странные люди кинулись к Петьке наперерез. Схватив его и подняв с земли зонтик, менты – а это были они самые – начали задавать пьяному парню неудобные вопросы. Потом было отделение милиции и опера, бьющие его за то, что не хотел признаваться и выдавать сообщника. Ему повезло и родственники выкупили дурака за определенную сумму в валюте, но горечь от идиотского поступка еще долго преследовала молодого человека…»

Дед сжал кулаки и кряхтя сполз с того же облупленного дорожного ограждения, через которое сигал в пьяном угаре пятьдесят пять лет назад. Прихрамывая, он пошел прочь, не в силах больше пропускать через себя все те чувства, испытанные им много лет назад. Стыд, кислая горечь, жалость к себе и злость на друга – все это смешавшись, жгло то место, где, согласно народному поверью, располагалась душа. Он еще не скоро вернется сюда, в этот раз ему было особенно больно и противно за себя. Он готов был застонать, но решил не привлекать к себе внимания людей, идущих мимо.

Глава 4

«Она была очень красивой девушкой и казалось ему в то время недоступной. Подружка девушки друга, по имени Светка. Высокая, стройная с темными густыми бровями – для Петька она была недосягаема. Мельком он слышал от Саньки, так звали девчонку Васи, что у нее какой-то серьезный парень и они вместе уже несколько месяцев. Петя был крайне стеснителен в плане знакомства с девушками, и для него было как-то само собой разумеющимся то, что красавицы доставались другим.

И вот он узнаёт, что Светка осталась одна. Друзья составляют ему целый план действий. Куда пойти, что сказать, что сделать. Петр на седьмом небе, он словно парит в жарком голубом небе – так его захватывает тот факт, что скоро он будет обладать одной из самых ярких девчонок города. Но сначала нужно ее завоевать. А как это сделать? Пацаны советуют – будь уверенней и напористей. И все. Она твоя. Но, легко сказать. В итоге, по телефону Петька приглашает Светлану на свидание и договаривается заехать за ней около шести.

Он приезжает пораньше, за час и с нетерпением ждет пока стрелка приблизится к заветной цифре на часах. Решает позвонить девчонке из телефона-автомата. Трубку берет ее отец, зовет к аппарату Светлану. Она просит чуть-чуть подождать, так как у них дома гости, и она не может уйти. Хорошо. Он готов ждать. Проходит еще полчаса. Он снова звонит, но она говорит, что пока занята. Вот-вот гости уйдут, и тогда спустится вниз. Ну хорошо. Подождем еще немного. Решив больше не звонить, Петя идет к ней во двор и смотрит на балкон. Он его уже хорошо знает. Изучил заранее.

И вот, выглядывает она. Но почему она в домашней одежде? Петя кричит ей и спрашивает, когда она выйдет на улицу. Та отвечает, что еще совсем не одета и пока занята. Сгоряча, он почти готов послать ее куда подальше, но сдерживается. Просто уходит, сквозь зубы бормоча проклятия.

Уже потом он узнает от Саньки, что Светлана, в лучших традициях женского пола, собирается на гулянки и свидания по два часа и то, что вытерпел я – еще цветочки. И, кстати, из-за этого ее и бросил бывший парень. Напоследок влепив звонкую пощечину.

Понятно, все начинает вставать на свои места. Ну, что ж. Будем искать другие пути.

И вот, намечается вечеринка с общими знакомыми. Присутствуют знакомые друзья и их подруги, в том числе и Светка. Санька, девушка друга, обещает предпринять все меры по ускорению Светы, тем более они живут в одном и том же микрорайоне.

Наконец, Петя видит его девушку, готовую идти на свидание, но только совместное с остальными ребятами. Все собираются, ловят такси и едут на квартиру к одному из участников вечеринки. Светка сидит на его коленях и это очень приятно, хотя он не показывает этого. Включается фантазиям и начинают роиться мысли, что же будет ночью, но до этого еще нужно дожить. В смысле, допить. Почему-то Петьке кажется, что, если принять побольше алкоголя, до вся слабость и робость уйдет прочь, а их место займет уверенность.

Начинается сабантуй. Он шутит и веселит компанию, все идет как надо. Следуют танцы, а потом расход по комнатам.

И вот, он лежит с ней на обшарпанном старом диване, одетый, впрочем, как и она и не знает, что делать дальше. Никакой алкоголь не помог преодолеть ту природную робость и нерешительность, въевшуюся в мозг. От нее трудно избавится, но что же делать. Сама она не предпринимает шагов навстречу. И только песня «Скрип колеса» навевает романтику неисполненного акта между парнем и девушкой. Грустно…»

Он никогда не вспоминал свои взрослые годы, быть может потому, что к тому времени из души выветрились те самые искрящиеся кристаллики счастья и радости, которые ощущает каждый ребенок или отрок в свои неполные двадцать лет.

Сегодня, растворившись в теплом, согревающем, но в то же время покалывающим первыми неудачами чувстве влюбленности, старый дедушка, сам того не замечая, улыбается и слегка подтрунивает с высоты своего возраста и опыта над тем мальчишкой, хотевшим получить все и сразу.

Глава 5

В последнее время наш герой хочет насытиться эмоциям как никогда. Он будто волк, если это сравнение может быть здесь уместно, рыщет по всем своим старым и проверенным местам, пытаясь выжать все капли тех чудо-эмоций, дающих ему возможность подзарядиться энергией и вспомнить сладкие былые годы.

Время будто спираль, все время сжимается жесткой часовой пружиной в кольцо, которое уже невозможно растянуть, как не пытайся, чтобы заглянуть туда, где все мы были так безмерно счастливы и влюблены.

У дедушки каким-то странным образом пока еще это получается. Но ничто не вечно, и словно предчувствуя это, он вновь и вновь устремляется назад в прошлое, пытаясь растянуть минуты и секунды и ощутить, может быть в последний раз, то самое, которое горело ровным добрым теплым огоньком в груди. А потом вроде как заледенело и стало холодной сосулькой, называющейся взрослой жизнью.

Пожилой человек мечется по городу, иногда покидая его на несколько дней, добираясь до тех мест, где был когда-то с семьей, близкими, родными и друзьями.

«Маленький мальчик стоит на остановке, весь зареванный, трех лет от роду. Его большая семья по ошибке забыла его после перерыва на обед, погрузилась в пассажирский автобус и уехала. Он ощущает себя одним в этом огромном мире, уже начинающем давить на него со всех сторон. Ему страшно и одиноко. Он всего боится. Но вот на горизонте показывается расплывчатое изображение, которое чем-то напоминает одну знакомую фигуру и когда он вытирает мокрое от слез лицо, эта фигура превращается в любимую маму, бегущую к нему, хватающую его на руки и с радостным криком: «Нашелся!», нежно прижимает зареванного Петьку к груди…»

«Дед видит, как он, то есть молодой Петька выскакивает из учебного корпуса своего университета. Он только что сдал свой последний зачет своей первой сессии. Он не идет, а танцует, сам того не замечая. В душе – свобода, в голове – ветер. Впереди каникулы и куча планов. Он рад так, что с ума можно сойти, радость переполняет сердце и когда он решает взять такси до дома, то даже водитель отмечает его воздушное настроение.»

«А вот Петя сидит на лавочке в скверике у больницы. К нему пришли родные поддержать мальчишку перед операцией на животе. Ему невесело, он не знает, что ждет его там, за высокими стеклянными дверями, откуда каждый день вывозят прооперированных больных. Он держится, он – сильный, но на душе тошно и муторно. Рядом бегает маленький племянник, игриво втягивает его в шутливую драку, но Петя повесил нос и не реагирует. Таких операций у него будет еще много. Но эта первая, и оттого особенно противно и страшновато. А вдруг он умрет, что тогда? Нет, он должен быть сильным. Ведь он – мужчина…»

«Молодой улыбающийся человек – это все тот же Петя, но уже повзрослевший и возмужавший. Он один, совершенно самостоятельно едет в столицу своей родины, чтобы посетить больницу ради небольшой операции. Но это мелочь, таких операций уже было множество. Его захватывает чувство собственной гордости. Он сам, как взрослый, селится в гостиницу, ездит на метро, осматривает достопримечательности великого и сильного города. Ощущение того, что он все делает сам, дает ему дополнительные силы, подпитывает изнутри и помогает сориентироваться. В душе он все еще стеснительный молодой юноша, отрок, но снаружи молодой мужчина пытается быть взрослым, выглядеть как взрослый и поступать как взрослый. Но это не всегда получается. Сутулая походка, слегка нелепая одежда, выдающая в нем недавнего подростка – все эти приметы видны издалека, но Петр их естественно не замечает. Он рад тому, что вырвался на волю. Из-под опеки материнского крыла. Из своего захолустного городишки со знакомыми пыльными улицами и улочками и сотни раз пройденными дорожками и дорогами. Он счастлив. Он ликует. Он предвкушает жизнь…»

Глава 6

Старика разбил инсульт. Попал в больницу и теперь лежит под капельницей в реанимации вместе с остальными, похожими на него ходячими полутрупами. Догорающими как свечки, готовыми погаснуть от легкого дуновения студеного ветра забвения. Он хочет выкарабкаться из потихоньку сжимающих его мерзких, холодных объятий дряхлой беззубой старухи-смерти, и еще раз пройтись по своим «волшебным» местам. Он хочет в детство, туда где тепло и шоколадные конфеты. Где игры с мальчишками и ласковый ветерок августовского лета. Море ощущений и непередаваемых чувств. Кто вернет их ему? Только вечность знает ответ.

Через месяц выписали домой. Дома пусто. Только телевизор бормочет в углу последние новости, да соседская, забытая всеми собака дежурно лает на пару этажей выше. И все. Больше никого.

Через неделю начинает вставать и ходить по квартире. Уже что-то! Маленькое приключение. Из кухни в зал и обратно. Ест кашу. Вот это развлечение! Ходить и есть кашу. Он чувствует, как энергия, которую он так бережно аккумулировал годами, исчезает как ручеек в лесу, убегающий под корни громадного дуба. Ему срочно нужно добраться до одного из своих мест. Но врачи не велели совершать длительных прогулок. Плевать. Воспоминания дороже всего. Он собирается и тяжело бредет, постукивая палкой по асфальту. Тут недалеко живет кусочек его прошлого. Сейчас, нужно только добраться до детской площадки и залезть на карусель. Странно. Ничего. Чертов инсульт. Видимо, отшиб ему последние мозги. Но как же память? Куда он без нее. Только туда, откуда уже не возвращаются. Жалко, нет семьи. Кто-нибудь напомнил бы ему о былых годах и счастливых переживаниях. Но никого нет. Жену не нашел. Детей не завел. Один в миру как столб на пустынной дороге. И нет больше сил оттягивать неизбежный конец. Растянуть время еще на чуть-чуть. Пружина крепка. Из вороненой стали небытия. Надо попробовать другое место. Пошаркал в обратном направлении. Там он все время сидел на ступеньках и вспоминал свое детство. Все было как наяву. А теперь? Он просто сидит на ступеньках и все. Ноль. Не ощущает ничего. Неужели это конец? А может закончилось отведенное ему время и теперь так будет всегда? Всегда. Это слово очень опасное. «Всегда», это слово он говорил в детстве, и оно значило очень многое. Что-то необъятное. То, чего много и никогда не закончится. А теперь «всегда» – это всего лишь несколько секунд до того, как он окунется в черную, неосязаемую, невесомую субстанцию, состоящую из ничего. Хотя, может быть и есть что-то там такое, о чем говорят все те, кто мнит себя умниками в вопросах жизни и смерти. А для него это просто черта. Черта в никуда. И вынырнуть из никуда уже никогда не получится.

Но кто же, черт побери, вернет ему его воспоминания?!

декабрь 2021 года. Медвежий Стан

Инопланетный прием

Глава 1

Они давно собирались посетить эту голубую планету и вот время пришло. Команда корабля с незатейливым зиутским названием «Пых-128» выбрала для приземления безлюдную часть огромной равнины, заметенной снегом, чтобы ненароком не столкнуться с местным населением и не навредить никому опасным излучением, исходящим от космического корабля.

Командир корабля, сине-зеленый Ашкинд, протянул щупальце к пульту управления и сообщил в переговорное устройство:

– Внимание, команда! Всем приготовиться к посадке! Закрепить тела в посадочных модулях. Через 1 единицу светового времени мы начинаем снижение. Начинаю отсчет. 1.2.3.4.5…

Корабль, похожий издалека на огромное серое блюдце, сверкая тремя округлыми соплами, из которых беззвучно вырывалось ярко-белое пламя, постепенно снижался, иногда маневрируя с помощью небольших серверных двигателей, расположенных по всему периметру инопланетного космолета.

Медленно, прицеливаясь и примериваясь к земному ландшафту, инопланетяне снижались, старательно выбирая место для посадки. Команда, в числе которых были астронавты Исчо-Ан, Юх, Аден-Ок, Ю-Ха-Ч, О-Вон, К-Лиз и другие, застегнули ремни потуже, ожидая удара. Но корабль мягко сел на грунт и большая тарелка, последний раз вспыхнув огнями затихла, только небольшое шипенье раздавалось откуда-то снизу, в районе основных двигателей.

Командир включил все сенсоры на полную мощность, сканируя радиус в поисках разумной жизни. Но вокруг царило безмолвие, шел снег и только ветер снаружи заунывно выл в одной и той же тональности.

– Слушайте, экипаж, – капитан Ашкинд решил не засиживаться в корабле, а сразу провести небольшую рекогносцировку местности, – нужны трое добровольцев для небольшой прогулки. Давайте, ребята. Не для того мы столько летели, чтобы теперь робеть перед новой планетой. Ну, кто пойдет добровольцем?

В воздух робко поднялись несколько шупалец.

– Отлично! Вы – Аден-Ок, Исчо-Ан и К-Лиз! Готовьтесь к высадке. Расчетное время – 3 световых единицы!

Команда расслабилась, а вызвавшиеся астронавты, покачивая из стороны в сторону зеленовато-голубыми округлостями, видимо заменявшими им головы, начали суетиться, готовясь шагнуть на неизведанную «терру инкогнита».

Космический корабль проделал большой путь и преодолел немало причудливых,но не заселенных солнечных систем, прежде чем нашел некое наличие примитивной жизни. И теперь нужно было, как это обычно водится, взять пробы грунта, бесконфликтно войти в контакт с местной фауной, а если повезет, то и с флорой, если таковая конечно имеется на этой привлекательной планете. В дальнейшем можно будет создать на этой, третьей от солнца планете густонаселенную колонию и разместить часть своих войск на полюсах, для защиты от внешнего вмешательства.

– Вперед, ребята! – Капитан дал команду на десант и трое отчаянных членов команды корабля «Пых-128» аккуратно начали спускаться на небольшом элеваторе, приготовившись встретиться лицом к лицу с первыми представителями инопланетной цивилизации. Но снаружи свистел все тот же ветер, кидавший в лица пришельцев пригоршни белого колкого снега.

– Мы снаружи, кэп. – Старший группы, Аден-Ок, уверенно доложил в переговорное устройство о том, что все в порядке, и зеленые человечки побрели прочь от летающей тарелки, включив сканнеры, и ожидая, когда кто-нибудь из местного населения выйдет на контакт с прибывшими представителями высшей цивилизации.

Но вокруг было только бескрайнее, обледенелое поле и буран гнал по заснеженной поверхности планеты куски недоеденного оленями можжевельника, катал по твердому насту пластиковую бутылку из-под пива «Хотца» и носил в воздухе обрывки пакета из «Девяточки».

Глава 2

Намедни в Забавках был праздник. Власти наконец-то сделали этот административный центр Забавкинского сельского поселения городом и почти все сельчане, а теперь уже горожане, на радостях приняли на грудь лишку и на утро чувствовали себя не вполне здоровыми и готовыми выходить на работу.

Забавкинское поселение насчитывало более триста лет истории и около двухсот человек населения, и местным жителям было что рассказать немногочисленным гостям и туристам, иногда заглядывающим в поселок, чтобы осмотреть памятник Виктору Брониславовичу Муфлону, видному государственному деятелю, родившемуся в Забавках, а также не посещаемую прихожанами покосившуюся церквушку, построенную задолго до появления в Забавках первых лабазов, сельпо и сельсоветов.

Праздник праздником, но работать как-то надо было и поэтому народ не спеша, потягиваясь, выходил на улицу, где на полчаса, а где и на весь час опаздывая на работу. Что, впрочем, находило полнейшее понимание в лице работодателей, коих в поселке, а теперь уже в городе было трое.

Первый – это товарищ Пухын, известный в Забавках и за ее пределами мастер по работе с автомобилями. Разобрать, собрать, починить и поменять масло – все автолюбители шли к этому немногословному низкорослому человеку в очках, к дужкам которых была привязана обычная резинка, какой кассиры скрепляют пачки банкнот. Работников у него было немного, но исполняли свои обязанности они исправно. Дрожание рук после легкого бодуна не приветствовалось, но иногда допускалось. Как, например, сегодня.

Вторым бизнесменом и по совместительству хозяином небольшого швейного предприятия была Гянжа Собаковна. У нее работали преимущественно женщины, но была в хозяйстве и парочка мужских рук в лице Азика Хохоташкина, возившего на «Газельке» сделанные под «фирму» курточки, женские колготки, теплые штанишки, вязанные варежки и прочую продукцию на рынки в город.

Третьими и основными кормильцами сельчан являлись братья Грызовики, Жаб и Трясогуз, вполне себе преуспевшие на ниве выпечки хлеба, булочек, пряников и других хлебобулочных деликатесов, необходимых для полноценной жизни поселка и близлежащих поселений.

В общем, опоздавшие работники не карались, поскольку каждый хозяин предприятия понимал, что повод у загулявших забавкинцев был весьма и весьма знаменательный, можно сказать эпохальный. Еще бы, ведь столько лет ждали, когда станут городом, когда в поселок хлынут инвестиции и льготы напополам с субсидиями и пособиями. Все уже много лет смотрели на соседний город Васьбургер, где горожане получали отменные надбавки и пособия и, по мнению жителей Забавок, совсем зажрались.

В общем, в это морозное утро, когда народ, недовольно морщившись от болей в голове тянулся к производствам, один забавкинец по имени Пыса направлялся в соседний поселок, более официально известный как п.г.т. Высеры. Он собирался устраиваться там на работу, охранником в продовольственный магазин «Девяточка». Ждали его к девяти утра, но он, судя по наручным часам, прилично опаздывал. Вчера Пыса перебрал белой со своим другом Жаденком, и теперь боялся, что за опоздание его уволят скорее, чем возьмут на хлебную должность.

По дороге на остановку общественного транспорта Пыса встретил алкаша Сивушкина, который, о чудо, не искал где выпить, а наоборот, предлагал мимо проходящим людям опохмелиться. Два чувства сразу же начали борьбу в слабохарактерном Пысе. Чувство продолжения вчерашнего банкета и чувство необходимости приносить домой хорошие деньги. Но, поскольку жил он один и семьи не имел, победило первое.

Расположившись с Сивушкиным в его доме, двое новоиспеченных горожан продолжили славить Забавки и его жителей, а также поднимать рюмки за здравие вышестоящего начальства, одарившего бывших сельчан всеми полагающимися благами цивилизации.

Конечно же, как всегда не хватило, поэтому решили ехать за добавкой в соседнюю деревню Малые Жабинки, ибо раздобыть белую сейчас в поселке, вернее в городе было нереально. Давал о себе знать вчерашний сабантуй.

Транспорт между населенными пунктами, да еще в зимнее время ходил скверно и Сивушкин предложил проветриться, прогулявшись до соседней деревни пешком. Благо что расстояние в километр этому способствовало. На этом и порешили, незамедлительно отправившись в путь.

Глава 3

Двое забавкинцев не спеша брели по обочине заметенной снегом проселочной дороги и тихо беседовали, обсуждая вчерашние посиделки. Обоим запало в душу выступление главы администрации товарища Шерстомяса, славившего власти, радеющие за простой народ и позволившие простому сельскому поселку перейти из разряда обычных придорожных подъедал в калибр серьезных игроков, претендующих на части жирного регионального бюджета.

Внезапно Пыса, отмахиваясь от летящих в лицо снежинок посмотрел в поле, заметенное ранним декабрьским снегом, и вдруг, вглядевшись вдаль, толкнул в бок рядом идущего коллегу:

– Глянь туда, Сидор! Сдаётся мне, ребята пошли на оленей и заблудились. Слушай! Да они совсем голые! Надо помочь! Пойдем за мной!

Второй забавкинец молча последовал за уже углубившимся в наметенный по колено снег коллегой и они, с трудом перебирая ногами, побрели в сторону еле видневшихся на горизонте странноватых фигур.

Прошло каких-то пятнадцать минут и разогнавшийся Пыса буквально влетел в непонятное существо, судорожно схватившееся за какую-то необычную штуку, висевшую на поясе. Сам незнакомец был синевато-зеленого цвета, вместо рук и ног виднелись щупальца, а на голове располагались два больших, будто чайные блюдца глаза. Пыса оробел, а тем временем за спиной у первого «охотника на оленей» показались еще двое, такого же вида и судя по всему готовые идти на контакт с забавкинцами.

– Ребят! Вы откуда, из Говносеров? Или с Веселяшкино? – Пыса списал внешний вид незнакомцев на сильный мороз и начал перечислять близлежащие деревни. – Может пойдем с нами? Мы как-раз в Жабинки за бутылкой идем. У нас вчера был праздник. Может знаете? Наши Забавки городом сделали, во как!

Пришельцы молчали, хлопая глазами-блюдцами, не зная, что предпринять. Капитан Ашкинд велел не создавать конфликт с местной флорой и фауной, но данный представитель этой планеты был чрезвычайно возбужден и видимо был не против вступить в контакт с группой разведки. Старший группы, Аден-Ок, мысленно передал информацию на корабль, и тут же получил инструкции не усугублять ситуацию, а вместо этого попробовать получить больше данных о местных жителях, климате данного региона и возможности получать из недр полезные ископаемые.

– Ну чего, ребята? Порешили? Айдате. А то вы вон какие синие от мороза. С нами то небось отогреетесь. – Пыса уже лез обниматься с новыми корешами, а Сивушкин, боязливо отойдя в сторонку смотрел на незнакомцев и думал о выпитом вчера и сегодня алкоголе. Возможно, дело было в нем, но Сидор не вполне был в этом уверен. Как бы то не было, в компании идти веселее, поэтому широко улыбнувшись рядом стоящему «синяку», как он мысленно назвал К-Лиза, забавкинец похлопал нового знакомца по плечу и жестом предложил следовать за ним, в сторону заметаемой снегом дороги.

Пыса тем временем уже во всю болтал с зиутами, скромно отмалчивающимися и застенчиво улыбающимися в ответ на все шутки и подколки похмельного забавкинца.

Немного потоптавшись на месте и начиная мерзнуть, новая компания двинулась вперед, активно обсуждая ранние морозы, цены на оленину, и конечно же злободневную тему о смене официального статуса поселка Забавки.

Так, за разговорами не заметили, как дошли до Малых Жабинок. Быстро сориентировавшись, направились конечно же к Пузатке Сластеновой. Только она одна могла с раннего утра отпустить пару бутылок постоянным клиентам.

Глава 4

В то же самое время, на зиутском космическом корабле «Пых-128» поднималось легкое беспокойство. Командир Ашкинд, почесывая свою округлую голову сразу тремя щупальцами не мог понять, почему доблестные разведчики в лице трех членов экипажа не отвечают на запросы. Судя по датчикам, Аден-Ок, Исчо-Ан и К-Лиз были в полном порядке, сердечные ритмы всех трех сердец не были нарушены, да и вообще, черт возьми, при потери любой части тела, зиуты могли срегенирировать новое щупальце без особых проблем. Видимо, доблестные разведчики были так заняты сканированием местности, что не могли отвлечься и ответить своему командиру. Поэтому особых поводов для беспокойства пока не было…

В то время как командование корабля волновалось за свой экипаж, разведчики-зиуты, увлекаемые парочкой из славного города Забавки уже подходили к Малым Жабинкам. Переключив приемники звукового сигнала на местный диалект, Аден-Ок, как старший группы, стараясь соблюдать неписанный космический Кодекс Вежливости, рассказывал любопытному Пысе о небесных твердях, о полетах в отдаленные уголки бескрайней Вселенной и про открытие новых планет, использовавшихся для колонизации и порабощения местного населения. Пыса вежливо кивал нечёсаной с прошлого вторника головой, и иногда вставлял пару предложений о том, что неплохо было бы уже согреться, а то «он сильно беспокоится за своих новых корешков, сильно посиневших с момента встречи с забавкинцами».

Так, за душевными разговорами, компания наконец-то подошла к краю деревни. Возле углового дома неформальный лидер вновь образованного коллектива Пыса постучался в подмороженное и разукрашенное дивными морозными узорами окошко. Заметив движение и всколыхнувшиеся голубенькие в цветочек занавески, он радостно махнул рукой, взял у Сивушкина деньги, добавил свои копейки и подбежал к калитке.

Велев остальным ждать снаружи, он забежал внутрь и через пять минут, сияющий, уже выходил с двумя дымящимися на легком морозце бутылками розового первача.

– Ну что, ребята! – Он радостно пустил первую бутылку по кругу. – За наш славный город! За Забавки! – Он отхлебнул из второй стеклотары, сморщился, но Сидор Сивушкин тут же поднес к его носу свежий малосольный огурец, до этого бережно сохраняемый в кармане потертой душегрейки.

Зиуты, получив бутылку, пытались с помощью щупалец определить состав напитка, но кроме метилового спирта, ацетона и уксусного альдегида не нашли в нем ничего полезного. Однако ж, при поднесении смоченных в жидкости частей тела к ротовому отверстию, разведчики начинали чувствовать неизвестную им ранее безудержную удаль, желание сделать «ыыыых» и пойти «набить кому-нибудь морду». Третье ощущение было особенно странным, ибо противоречило всем законам космического устройства Вселенной. Но, видимо, на этой планете это было в порядке вещей и поэтому зиуты, попробовав волшебного напитка, просто стояли на месте, переминаясь с щупальца на щупальца и глупо ухмылялись. Им было интересно, что будет дальше. В ответ на запросы командира корабля они отвечали, что все под контролем и что они вступили в долгожданный контакт с представителями местной фауны. Доложили, что продолжат разведку и будут информировать о всех последующих изменениях и корректировках в планах.

Пока первая бутылка шла по кругу, к забавкинцам подбежали местные жители.

Сосик и Фифа уже слышали о вчерашней гулянке в соседнем поселке, ставшем городом, и тоже хотели присоединиться к пьянке. Пыса и Сивушкин были крайне рады, что жабинцы не забывают своих соседей, тем более те пришли не пустыми, но с двумя полторашками забористой браги, выгнанной отцом Сосика, Сатуратом Денатуровичем.

Прикончив первую бутылку, братия двинулась обратно к себе и совершенно никто не обратил внимания на тот факт, что сине-зеленые представители иной цивилизации старательно сканировали все вокруг своими руками-щупальцами, пытаясь понять, насколько окружающий мир пригоден для новой колонии жителей с планеты Зиут.

Глава 5

Шумной, весело переговаривающейся толпой местные жители и инопланетные пришельцы вернулись в Забавки. Вторую бутылку первача, взятую у Пузатки Сластеновой прикончили еще в дороге и теперь, оставшись почти на нуле, Пыса, как главный зачинщик, начал быстро соображать, где можно взять еще огненного топлива.

Аден-Ок, Исчо-Ан и К-Лиз тем временем выспросили у разговорчивых собутыльников о ситуации в регионе, о темпах товаропроизводства и социальной защищенности граждан. Конечно же, все это было совершенно бесполезной информацией для предполагаемых колонистов-зиутовцев. Но неписанный космический Кодекс Вежливости обязывал быть крайне вежливыми и обходительными с любыми аборигенами. Пусть даже и находящимися на планете, которая должны была быть в скором времени захвачена и порабощена.

Кроме того, инопланетные гости узнали, что забавкинцы и прочие селяне, живущие в округе, любят как хорошо поработать, так и с толком отдохнуть. Для отдыха частенько используют горячительные напитки всевозможных категорий и градусов, принимая их ранним утром, в обед и поздним вечером. Это в зависимости от напряженности дня и изматываемости организма. Услышав, что Пыса сокрушается о недостатке браги, Исчо-Ан, уже будучи основательно во хмеле и проведя химический анализ, попросил принести несколько литров чистой воды. Удивленный Пыса кивнул Сивушкину и Сидор молчаливо сбегал к себе домой, через минуту притащив шестилитровую баклажку с недавно набранной в роднике водой. Используя удивительные, подаренные эволюцией особенности организма Исчо-Ан, просунув шупальце в горлышко бадейки и напрягшись, смог синтезировать ту же самую жидкость, выпитую пару часов назад, но только очищенную от всяких ядовитых примесей и вызывающих тяжелое похмелье соединений.

– Попробуй, Пыса, – доброжелательно обратился зиут-разведчик к ставшему уже родным забавкинцу. Тот хлебнул из пластмассовой фляги, крякнул, вытер рот и заел алкоголь пригоршней вдоволь нападавшего снега.

– Слушай, брат-оленевод. Или кто ты там есть. Тебе цены нет, ей богу! – Пыса оглядел всех присутствующих и предложил испробовать то, что сотворил зиут.

К баклажке выстроилась очередь. Каким-то образом, как это обычно бывает, по всему поселку, ставшему вчера городом, пролетела молва, что некие пришлые охотники разливают чистый спирт без примесей, и скоро это чудо кончится. К дому Сидора Сивушкина потянулись работники с предприятия товарища Пухына; не смотря на рабочее время прибежали горожанки со швейного производства Гянжы Собаковны. Даже несколько человек из пекарни братьев Грызовиков пришлепали.

Было решено, коли уж пошла такая пьянка, ненадолго приостановить работу и немного угоститься славным хлебным концентратом, производимым неистощимым организмом инопланетянина Исчо-Ана.

Снова загремели тосты, славящие родные Забавки, кто-то предложил переместиться в недалеко расположенный Дом Культуры.

Завели танцы. А тем временем, разведчики-зиуты, уже вошедшие в раж, бросили сканирование территории и каждый по очереди синтезировали из периодически подносимой воды все новые порции чистейшего алкоголя. Капитан космического корабля Ашкинд нет-нет, да и связывался с потихоньку выходившими в тираж членами экипажа и из того, что он слышал по каналу связи, выходило, что разведка новой планеты превращается в полноценное братание с местной флорой и фауной. Которая была очень рада видеть своих возможных будущих захватчиков и вместо того, чтобы агрессивно противостоять супостатам из далеких звездных систем, пела странные песни, издавая немыслимые для зиутского слуха звуки, шумно веселилась и радовалась.

Тогда командир корабля решился выслать на подмогу трем разведчикам эвакуационную команду.

Глава 6

Изначально, никто из местных жителей не знал, зачем и для чего прибыли эти странные существа с щупальцами и странными головами. На севере, тут и ни такое увидишь, особенно когда мороз ударяет под минус сорок, минус пятьдесят градусов по Цельсию. Почти все спасаются водкой, разбавленным спиртом и другими крепкими суррогатами, не обращая внимания на возможные ядовитые примеси, отрицательно влияющие на организм любого человека.

Исчо-Ан не просто так превращал обычную воду в водку. По давно отработанной технологии и принятой у зиутов-завоевателей практике, на каждой новой планете они отравляли источники питьевой воды и местная флора и фауна в течении короткого периода времени гибла, оставляя колонистам с зелено-голубыми головами миллионы километров цветущей плодородной территории. Таким образом, новым хозяевам вновь приобретенного пространства только и оставалось, что завезти в новые районы зиутского проживания оборудование, материалы и, собственно, самих зиутовцев-колонистов.

Но на этой голубой планете что-то пошло не так. Вместо того, чтобы стать отравой, вода превратилась в высокоочищенный алкоголь, радуя местное население и побуждая его к новым возлияниям. Видимо, законы Вселенной работали и здесь, минус на минус давал плюс, и не очень хорошие планы пришельцев обернулись райским раем для забавкинцев, нежданно заработавшим еще один «синий» выходной и по этому поводу упившимся вдрызг. А может быть организм местных не воспринял яд, до этого миллиардами убивавший все живое в других солнечных системах и галактиках.

Тем временем, на помощь к уже начавшим приставать к местным жительницам Забавок доблестным разведчикам выдвинулись Юх, Ю-Ха-Ч и О-Вон с намерением вызволить братьев из адской гиены и доставить перепившихся членов экипажа обратно на борт «Пыха-128».

Добравшись до забавкинского Дома Культуры, зондер-команда огляделась, и среди вповалку лежащих тел усмотрела знакомые щупальца К-Лиза, нализавшегося в умат.

Остальные двое командос были крепче, но они ни в какую не хотели возвращаться обратно, то предлагая товарищам присоединиться к ним, то начиная огрызаться. А Исчо-Ан вообще заявил, что остается и будет здесь жить. Ему все нравится, а с Пузаткой Сластеновой он распишется, здесь никаких проблем нет совершенно.

Старший группы Аден-Ок был крепче остальных, но и он был обнаружен по датчику, введенному в его организм, в недалеко находящемся доме, игравший в карты с неплохой компанией в лице завхоза местного клуба Щещена; члена ассенизационной бригады, что возле речки Говнянки, старого Зловона и работавшего на предприятии братьев Грызовиков Нюхача. Они резались в очко и Аден-Ок судя по всему проигрывал и от этого крайне злился.

В конце концов, собрав всех зиутов, эвакуационная группа устремилась обратно к кораблю, собиравшемуся в скором времени покинуть гостеприимную планету. Задание, очевидно, было провалено и весь экипаж ждал «разбор полетов», поскольку никто не ожидал, что такая, сотнями лет выверенная тактика завоевания низших рас даст трещину.

Ранним мерзким утром, потирая голову, буквально раскалывающуюся от еще одного дебоша-празднества, Пыса, оказавшийся в доме у Сивушкина, где они прикончили несколько бутылок пива «Хотца» прежде чем окончательно вырубиться, начал вспоминать, что было вчера и чем все кончилось. По причине алкогольной энцефалопатии, вспомнить он смог не многое, но в трещащей голове засела мысль, что где-то здесь должны быть охотники-оленеводы с аппаратом для превращения воды в первоклассный первач. Вскочив и тут же поморщившись от головной боли, он толкнул ногой храпевшего Сидора и побежал к Дому Культуры, надеясь застать там вчерашних знакомцев. Но на месте вчерашнего загула почти никого не было. Забавкинцы любили выпить, но были обязательными и ответственными горожанами и работу свою пропускать не собирались. Не найдя среди лежащих вповалку нескольких незнакомых тел тех самых чудо-волшебников, Пыса решил, что они видимо протрезвели и пошли дальше, то ли в Веселяшкино, то ли в Говносеры. Растроенный, он попил воды из стоящего у колодца ведра и решил таки, во чтобы то ни стало добраться до соседнего п.г.т. Высеры и попытаться устроиться на работу, получив заветное вакантное место охранника в продовольственном магазине «Девяточка». Ну если конечно не взяли никого другого.

А пришельцы, взлетая с импровизированной стартовой площадки посреди занесенного снегом картофельного поля, смотрели в иллюминаторы и размышляли, правильно ли они поступили. А может быть стоило передать представителям местной фауны секрет превращения обычной жидкости в ту гадость, которая почему-то так радовала все взрослое население Забавок и близлежащих населенных пунктов.

Зиуты не были плохими или хорошими, они просто действовали согласно древним законам Вселенной. Они или завоевывали, или проходили мимо, не трогая разумную жизнь, имевшую право на существование в этом мире, как и все остальное. На счастье голубой планеты, рецепт, веселящий умы и сердца забавкинцев улетел вместе с зиутами, а сам населенный разумной жизнью эллипсоид был спасен от порабощения.

Хотя, возможно, забавкинец Пыса, во время вчерашнего очередного тоста во здравие славного города Забавки успел-таки выведать у зиута Исчо-Ана инструкцию по синтезу высокоочищенного спирта из простой воды.

Кто знает?

декабрь 2021 года. Медвежий Стан

Примечания

1

REM (rapid eye movements) (с англ.) – быстрое движение глазами, существует американская музыкальная группа с аналогичной аббревиатурой.

(обратно)

Оглавление

Дундук и Тютя

В желудке у страха

  Глава 1. История Джеймса Бартли

  Глава 2. Выход в море

  Глава 3. Ураган надвигается

  Глава 4. Душный мешок

  Глава 5. Бесконечный кошмар

  Глава 6. Спасение

Умри во сне

  Глава 1. Тот самый сон

  Глава 2. Немного теории

  Глава 3. Эксперимент начинается

  Глава 4. Глубже в подкорку

  Глава 5. Последняя попытка

  Глава 6. Сон наяву

Знак черта

  Глава 1. Разговор на берегу

  Глава 2. Выход в море

  Глава 3. Лендс-Энд

  Глава 4. Рыбный день

  Глава 5. Ночной кошмар

  Глава 6. Возвращение

Через дорогу от жизни

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Я вижу!

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Клуб слепых джентльменов

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Доставку смерти заказывали?

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Мальчик и дом

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Мир наизнанку

  Глава 6

  Глава 5

  Глава 4

  Глава 3

  Глава 2

  Глава 1

Рауль

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Имитаторы

  Этап 1. Повелители Вселенной

  Этап 2. Начало

  Этап 3. Развитие

  Этап 4. Обострение

  Этап 5. Конец

  Этап 6. Антиномия

Дорога домой

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Растягивающий время

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Инопланетный прием

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

*** Примечания ***