Цветы Тирке [Владимир Михайлович Гвановский] (fb2) читать постранично

Владимир Гвановский Цветы Тирке

Цветы Тирке

Если вы спросите у крымских туристов, когда в горах полуострова цветёт крокус – нежный лиловый цветок с жёлтыми и оранжевыми столбиками, то обычный ответ будет таким: весной и осенью. Это верно, но с одним уточнением: весенний и осенний крокус, или шафран, – это разные цветы, хоть и родственники. Шафран крымский цветёт с конца зимы до середины весны. Шафран прекрасный – осенью, с сентября по ноябрь. Цветки очень похожи внешне, первый вид – белый или нежно-голубой, второй – насыщенно-лиловый. Весной горы встречают нас полянами подснежников, мохнатыми цветками сон-травы, кустами горных пионов, и среди этого великолепия крокус теряется. Но приходит осень, ты идёшь по сухой траве яйлы, которую поднимает волнами прохладный ветер; сбросишь рюкзак, приляжешь на землю, а рядом с тобой в траве – эти нежные лиловые цветы. Впереди, через месяц-другой, – заледеневшие скалы, тропы, засыпанные первым снегом, ураганный ветер, бесцветное небо. Шафран прекрасный цветет на прощание с тёплой осенью.

На Германа навевал грусть не только вид цветов – традиционный осенний поход заканчивался, нужно было возвращаться к учёбе. Трое друзей решили, что поход важнее лекций, и уехали из Симферополя утром в субботу. За пять дней искупались в сентябрьском море у посёлка Рыбачье, поднялись по ущелью Чигенитра вверх, в старый буковый лес с колодцем в корнях дерева, пересекли плато Караби, продрогли ночью у речки Су-Ат и сейчас грелись в лучах осеннего солнца, сбросив футболки. Ещё минут десять на отдых, и нужно идти по тропам Тирке-яйлы, потом вниз по Малиновому ручью, к остановке междугороднего троллейбуса. Ребята растянулись на сухой траве, закрыв глаза; у рюкзаков валялась пустая консервная банка с надписью «Килька в томате», термос в чехле из кожзама и краюшка хлеба, выпавшая из пакета. Герман закурил, облокотившись на рюкзак. Под ногами зияло ущелье Хапхал, скалы которого медленно поглощала тень. Тёплая солнечная погода – мечта туриста, но она невыносима для фотографа. Настоящему фотографу подавай вязкие туманы, первый снег на золотой листве, радугу после ливня, но не солнце на голубом небе. «Хотя, когда ещё я сюда вернусь?» – подумал юноша, неторопливо вытащил из сумки Зенит-ЕТ потёртого вида, выставил экспозицию, сфокусировался на скалах и нажал спусковую кнопку. Поход удался – и высоким костром на буковых дровах в Чигенитре, где друзья сварили глинтвейн с дикими грушами и яблоками; и прогулкой по плато Караби, покорившем друзей бездонными провалами пещер и лошадиными черепами перед входом в самые крупные залы; и ночным нападением лисы, укравшей еду. Но радости не было. С весны Герман ухаживал за Сашенькой, зеленоглазой студенткой-первокурсницей, и перед походом, поговорив с ней о своих чувствах, получил мягкий отказ. Он каждый день представлял её принятой в походную банду: как Саша сидит в кругу его корешей у костра, кутаясь в куртку с меховым воротником; как Сашины вещи аккуратно лежат в его палатке и едва уловимо пахнут духами; как они вдвоём спят в состёгнутых спальниках и Герман будит девушку нежным поцелуем в шею, прижимаясь всем телом, а Сашенька поворачивается во сне, закидывает на него ногу и не думает просыпаться. Эти красивые образы были с ним помимо воли и никак не забывались. Герман привык ходить в гости в Сашино общежитие, обсуждать с девушкой обожаемого «Властелина колец» и спорить, какой будет грядущая премьера фильма, пить чай с чабрецом. Но ему отказали, и это значит, что на долгожданный блокбастер в кинотеатр «Спартак» с его любимой пойдёт кто-то другой, поцелует Сашеньку в волшебной темноте кинозала и получит бессрочный абонемент на ласковые утренние объятья. От этих мыслей становилось тошно. Герман вернется в город через несколько часов, зайдет к Саше и принесёт ей на прощание горные цветы. А потом начнёт жить и мечтать по-другому.

Парень разрезал пополам «торпеду» – так в Севастополе называли полуторалитровую пластиковую бутылку из-под минералки, налил внутрь немного воды и аккуратно уложил в неё крокусы. Горные цветы быстро завянут в городе, но хоть один вечер порадуют девушку. Поставив рюкзак вертикально, он уложил бутылку внутрь, прикрыв клапан – крокусы приходилось прятать, ведь за сбор дикорастущих растений полагался крупный штраф. Разбудил ребят, собрал мусор, и туристы вышли на тропу. Уже в густых сумерках они оказались на остановке троллейбуса. Подъехала «горбатая» Skoda желтого цвета и повезла их в сторону студгородка. Герман смотрел в лица пассажиров троллейбуса, и они ему не нравились. Так часто бывает после похода – окружающие кажутся приземлёнными, бездушными. А им, в свою очередь, не по душе прана, которой ты надышался в горах. Их раздражают длинные волосы, пропахшие костром, смех твоих друзей, ваши незатравленные взгляды. Они норовят наступить на ногу, ляпнуть какую-то чушь, сделать гадость – чтоб ты побыстрее вернулся с небес на землю. Отвернувшись