Призрак [Алексей Сухаров] (fb2) читать онлайн

1

Эта история случилась со мной, когда я был очень одинок, если быть точнее, я никогда не был так одинок, как в те времена. Нет, я не был болен, меня не бросали близкие и не увольнял с работы начальник – просто в какой-то момент я оказался на периферии жизни, ушел в себя и закрыл дверь для всех доселе родственных душ. Я принимал телефонные звонки, сухо на них отвечал и клал трубку; я бродил по городу, кишащему жителями, и меня не покидало ощущение, что я иду по пустым, осиротевшим улицам и площадям; я выполнял свои обязанности, не обмолвившись с коллегами ни единой фразой за целый день; словом, меня охватило внутреннее забытье, и я не мог найти себе место среди, казалось бы, знакомых людей и в знакомой обстановке. Впрочем, в этом было нечто романтическое, и, хотя такое состояние несколько пугало меня, я им упивался. Иногда мне даже казалось, что я абстрагировался от окружающей действительности, взлетел, воспарил над суетным миром – и вот-вот постигну высшее знание.

Все раньше и раньше включали уличное освещение, горожане радовались первому снегу и легким морозцам, румянящим щеки, готовились к праздникам и жили в ожидании теплой и мягкой зимы. Для меня же день сменялся ночью, а ночь сменялась днем по одному хлопку ресниц, но с другой стороны – время тянулось бесконечно медленно, и каждый вечер я бесцельно просиживал перед компьютером, изнывая от усталости и скуки, разогревал в микроволновой печи дешевые полуфабрикаты, поглощал их перед экраном и не мог заставить себя что-либо изменить, при этом на что-то надеясь, вероятно, на чудо. Каким оно должно было быть, это чудо, или хотя бы на что оно могло быть похоже, я не имел ни малейшего понятия. Поначалу мне поступали предложения от товарищей и коллег сходить в кино, бильярд, на спортивное состязание или попросту загулять, но я отклонял их, ссылаясь на занятость; на самом деле, они мне были неинтересны. Позже обо мне уже никто не вспоминал, я добился своего и превратился в истинного одиночку – страшный, но обладающий особым шармом статус.

Вот тут-то я и заметил странные вещи, которые начали происходить в моей крохотной квартирке.

Я на ночь закрывал дверь в ванную, а наутро она оказывалась нараспашку открытой, и от воды в чайнике шел пар. Я насторожился: не может ли быть такого, что я страдаю лунатизмом? Или моя память выкидывает со мной шутки, и я на самом деле сам открывал дверь и щелкал на кнопку чайника минутой назад?

Но еще через несколько дней дали о себе знать совсем уж жуткие явления. Как только я ложился в кровать, компьютер сам по себе выходил из спящего режима, а на кухне пищала микроволновая печь. Я молился о том, чтобы полтергейст (я не находил этому другого объяснения) меня не тронул, и быстрее старался заснуть, чтобы ничего не слышать и не видеть. Мне казалось, что я тронусь умом. При свете дня я вспоминал ужасы ночи как кошмарный сон, но как только осенне-зимнее солнце отправлялось на отдых, атмосфера в моей крохотной квартирке накалялась, и я с дрожью в коленях ожидал наступления полуночи.

Но однажды полуночи ждать не пришлось.

В ванной комнате забарабанила вода. В моей грудной клетке забарабанило сердце.

Кто-то включил душ. И мне это точно не послышалось. Необходимо все выяснить здесь и сейчас.

Я набрался смелости и встал перед дверью в ванную. Меня колотило. Заглянуть в душ означало заглянуть в лицо собственному страху. И увидеть на этом лице я мог абсолютно что угодно.

Я медленно открыл дверь ванной. Вода с характерным шумом била по кафелю. То, что предстало перед моими глазами, я вряд ли буду способен когда-либо забыть.

Окутываемая каплями воды и поднимающимся паром, под душем стояла молодая, статная, призрачная девушка. Мелкими движениями пальцев она расправляла вьющиеся призрачные локоны. Я мог видеть ее саму и ее блистательные формы благодаря стекающей по ее спектральному телу воде.

Она обернулась ко мне и содрогнулась. Тут же прикрыла стыдливые места призрачными руками.

Мы стояли несколько секунд и пялились друг на друга. А потом я сказал:

– Извини, – и вышел из ванной.

2

Смущенный, я облокотился на компьютерный стол и нервно вдыхал, готовясь к серьезному разговору. Ожидание было невыносимым, лоб покрылся испариной. Вода по-прежнему колотила по кафелю, я в уме подсчитывал, каких размеров коммунальные счета мне придут в следующем месяце, но тревожить призрака еще раз выглядело не самой лучшей затеей. Наконец, дверь приоткрылась, а из ванной комнаты вылетело полотенце на высоте чуть ниже моего роста. Полотенце съеживалось и распрямлялось в различных положениях.

Я произнес короткий глухой звук, как будто хотел откашляться, в попытке привлечь внимание призрака.

Полотенце прекратило двигаться, и я почувствовал, как на меня вопросительно уставилась пустота.

– Извини, конечно, но могла бы ты не хозяйничать в моей квартире?

Воздух передо мной заколебался в движениях.

– Я не знаю, как ты тут оказалась и кто ты вообще такая, но почему бы тебе не поискать какое-нибудь другое место для жизни? Я не люблю компании, особенно если меня об этом никто не спрашивает и не предупреждает.

Когда я вспоминаю этот диалог, я решительно не понимаю, что заставило меня общаться с очевидно потусторонним существом в таком духе.

– Оставь меня в покое, если можешь. Я бы не хотел, чтобы меня в моем собственном доме что-нибудь пугало.

Полотенце принялось метаться по комнате, и меня обдавало легким, свежим, мокрым ветерком.

– Пожалуйста, уходи.

Только сейчас я сообразил, что призрак что-то ищет. На крышке стола появилась авторучка, а секундой позже – лист бумаги. Авторучка взмыла в воздух, щелкнула и вертикально опустилась на чистый лист. Плавно, аккуратно вибрируя в воздухе, ручка выводила на бумаге какую-то фразу. Кажется, призрачная девушка закончила писать, положила авторучку на место и придвинула ко мне лист. На нем было выведено вполне человеческим почерком:

– Мне некуда идти.

Я оказался еще в большем замешательстве, чем был до этого. А я, хотелось бы напомнить, только что встретил призрака в ванной комнате своей квартиры.

– Ты не можешь говорить?

Лист бумаги уплыл от меня в сторону полотенца. Снова вверх взметнула ручка и уже знакомыми вибрациями оповещала о продолжении столь странного диалога.

– Нет, кажется, это ты не можешь меня слышать.

Не могу сказать, что это не пробудило во мне любопытства. Тем не менее, я бы предпочел избавиться от присутствия призрачного существа как можно скорее.

– Еще раз извини, но я не могу позволить тебе здесь остаться.

Ручка постучала в лист бумаги напротив фразы “Мне некуда идти”.

– Быть может, ты способна перебраться, я не знаю, в какую-нибудь другую квартиру?

Ручка и лист продолжали общение:

– Это невозможно. Я не буду ночевать на улице. И вообще-то, мне разрешили здесь остаться.

– Кто разрешил?

Бумага ответила мне:

– Хозяева этой квартиры.

Пожалуй, это гораздо хуже, чем встреча с призраком.

– Но ведь именно я являюсь хозяином этой квартиры!

Вы когда-нибудь узнавали от привидения, что более не считаетесь собственником какого-либо имущества?

– Нет, этой квартирой владеет семейная пара, мужчина и женщина средних лет. Они меня тоже не предупреждали, что здесь кто-то живет.

Не самые хорошие новости на ночь глядя.

– Так, подожди, – на меня внезапно навалилась усталость. – Как давно ты здесь живешь? Где ты спишь? Чем ты питаешься? И… кто ты вообще?

На этот раз ручка танцевала в воздухе гораздо дольше обычного.

– Меня зовут Вика, я работаю администратором в салоне красоты неподалеку. Я лишилась жилья, и эта семейная пара решила мне помочь. Я прихожу с работы очень поздно. Живу здесь больше недели. Готовлю на кухне или разогреваю готовое в микроволновке. Сплю на этой кровати.

– На ЭТОЙ кровати???

Вибрации в воздухе усилились, ручка затанцевала беспокойно.

– Ты ТОЖЕ на ней спишь?????

Неловко.

– Знаешь что, Вика, – сказал я с вызовом в голосе. – Это моя кровать, и я буду на ней спать, что бы ни случилось.

Я ляпнулся на свое ложе. Полотенце улетело обратно в ванную комнату. Я со всей силы зажмурил глаза и постарался силой вернуться в реальность, на случай, если все происходящее со мной – дурной сон или галлюцинация. Но нет.

Когда я разлепил глаза, передо мной висел лист бумаги. Новая надпись на нем гласила:

– Это и моя кровать тоже!

Я глубоко и шумно вздохнул.

– Ладно.

И в тот же момент почувствовал, как пустота выключила свет в комнате, перепрыгнула меня и прогнула кровать.

Я отвернулся от нее, пододвинулся поближе к краю и лег на бок. Очевидно, что я долго не мог уснуть и старался не двигаться. Я прислушивался, принюхивался и пытался понять, по-прежнему ли, в воздухе позади меня, кто-то находится.

Хорошо еще, что она не храпит, подумалось мне.

А может, и храпит.

Просто я не могу этого слышать.

3

Проснулся я на удивление свежим. Вода в чайнике была горячей, дверь в ванную оказалась открытой. По всей видимости, призрачная девушка уже ушла на работу в салон красоты неподалеку. Пока я пил кофе, мне пришла в голову мысль, что я все еще жив и здоров – потустороннее существо не убило меня, пока я спал, даже несмотря на то, что вчера я выгонял его из дома. Я отметил про себя, что призрак вполне дружелюбен, хоть и упрям. А еще – и это чувство напугало меня до мурашек – мне подумалось, что нет ничего плохого в том, что со мной поживет кто-то еще. Пускай призрак, но все-таки… девушка?

Одиночество не всегда означает полное отсутствие людей рядом. Одиночество может означать и отсутствие нужных, интересных, правильных людей поблизости.

Я закончил рабочий день, по обыкновению не обмолвившись ни единой фразой с коллегами. По пути домой я вдруг подумал, что неплохо бы выяснить, какая же это семейная пара овладела правами на мою крохотную квартирку, да еще и разрешает в ней жить незнакомым мне призракам. Но я тут же отмел эту мысль: во-первых, если мне начнут задавать вопросы, то что я отвечу? Извините, но моя невидимая квартирантка сказала мне, что некие люди распоряжаются моей недвижимостью на правах собственников? Во-вторых, если и вправду окажется, что я, совершенно ничего об этом не зная, больше не являюсь законным владельцем жилплощади, то это явно не сыграет мне на руку, а я сейчас абсолютно не готов к судебным тяжбам. Что ж, пусть все останется так, как есть – по крайней мере, на какое-то время. Да и есть ли у меня повод верить словам призрачной девушки, даже если она не демонстрирует злых намерений?

Дома меня ждал сюрприз.

На столе стояли тарелки с рисом, жареной курочкой, салатом и фруктами – вполне реальные. Рядом, на обороте листа бумаги, что вчера использовался для спиритического диалога, было написано:

– Я сегодня отпросилась пораньше, чтобы приготовить тебе ужин. Спасибо, что не выгнал меня вчера (хотя я бы и не ушла). Вика.

Признаться, я был очень удивлен такому вниманию.

– Вика, ты здесь?

Спустя несколько секунд что-то забрало лист бумаги из моих рук.

– Да?

– Спасибо тебе. У меня давно не было такого плотного ужина.

Я принялся за еду. Невероятно вкусно. Я так долго ел полуфабрикаты, разогреваемые в микроволновой печи, что совершенно позабыл вкус настоящей, домашней пищи.

Внезапно меня осенило:

– Вика, я не вижу тебя потому, что ты… раздета?

Пустота вокруг меня засуетилась. Спустя минуту я прочитал новое сообщение от призрачной девушки:

– Ты меня еще и НЕ ВИДИШЬ? И что ты имеешь в виду под “раздета”???

Вероятно, она даже и предположить не может, что является призраком, невидимым и неслышимым существом, застрявшем в междумирье. Вероятно, по этой же причине она продолжает ходить на работу и верит в то, что какие-то добрые люди позволили ей жить в их (то есть, моей) квартире. И ей, конечно же, неизвестно о том, что, будучи призраком, она имеет определенные преимущества и способности.

Было бы глупо ее разочаровывать, подумал я. Было бы жестоко рассказать ей о том, что она, по всей видимости, умерла и не знает об этом. То, что ее не видят и не слышат человеческие создания мира сего. То, что ее родители, знакомые и друзья считают ее (и не без основания) погибшей. То, что ей, скорее всего, вовсе не обязательно спать, есть, пить, принимать душ и, уж тем более, работать.

– Я не могу видеть тебя. Вчера я понимал, где ты находишься, по полотенцу на твоей голове. В душе ты была без одежды, и я подумал, что ты и вышла из него тоже обнаженной.

Уже привычная вибрация ручки над листом бумаги.

– Нет, я была в халате.

Отлично. Мало того, что я не вижу самого призрака, я не могу видеть и его гардероб тоже.

Пока я обдумывал полученную информацию, ручка продолжила:

– Значит, я могу корчить тебе рожи и показывать всякие жесты, а ты не увидишь?

Похоже, призрак начинает осознавать свои преимущества и способности.

– Лучше не стоит, Вика. Подожди, а почему я могу видеть твое полотенце, но не вижу твой халат?

Ответ был быстрым:

– Это не мое полотенце.

– Но и не мое тоже!

– Я нашла его в этой квартире.

Мне пришла в голову идея. Я подошел к шкафу и достал из него свою легкую осеннюю куртку. Повесил в пространстве и сказал в пустоту:

– Ну-ка примерь.

Я отпустил куртку сразу, как только почувствовал, что ее легко потянули в сторону.

Перед моими глазами одежда приняла форму верхней части ее тела. Моя идея сработала: куртка не спешила растворяться в пространстве, как, по моему предположению, это случалось с другими ее вещами.

Призрак направился к листу бумаги:

– Это очень странно ощущается.

– Я бы хотел попросить тебя носить ее некоторое время. Так я буду понимать, где ты находишься. И при этом ты все еще можешь корчить мне рожи.

Куртка развеселилась.

– Надеюсь, тебе не будет в ней слишком жарко.

– Пока все нормально, спасибо.

Я наконец-то сел доедать. Курочка успела немного остыть.

– А ты не голодна?

– Я поела до твоего прихода.

Повисла пауза. Я видел, как призрак в куртке сел на диван и, вероятно, наблюдал за моей трапезой.

– А ты не хочешь фильм посмотреть?

Куртка с дивана задорно помахала рукавом. От этого жеста на моей душе почему-то стало тепло.

– Я тогда попкорн разогрею.

Вскоре я вернулся к призраку с полным контейнером снеков и уселся на диван рядом с курткой. Вика уже щелкала пультом от телевизора и остановила свой выбор на какой-то легкой комедии. Я видел, как попкорн, который она проглатывала, спускался в ее невидимый желудок и через какое-то время растворялся в нем. Вика много жестикулировала, а я отпускал шутливые комментарии по поводу происходящего в фильме, и нам, кажется, было здорово вместе.

Когда мы легли спать, я не отворачивался от нее, не прижимался к краю, не прислушивался и не принюхивался. Я чувствовал себя уверенно и спокойно.

4

Эта неделя была замечательной.

Каждый вечер мы с Викой, покончив со своими делами, вместе ужинали, отдыхали, грызли попкорн и смотрели фильмы по телевизору. Удивительно, но теперь меня совершенно не беспокоил тот факт, что она – призрак. Я нашел в ней то, чего не находил ни в одном из живущих, из плоти и крови, существ – и был ей за это очень благодарен. Большая удача – встретить кого-либо, кого ты будешь понимать без слов (в нашем случае – в самом, что ни на есть, прямом смысле) и с кем так невероятно легко и просто быть рядом. Мы чудесно ужились друг с другом в минимальные сроки. Я был крайне доволен сложившейся ситуацией, но вскоре мне стало очевидно, что я хотел бы большего.

Я начал ловить себя на мысли, что только мне могло так страшно не повезти: я познакомился (причем так глупо!) с лучшим созданием в жизни, приятным и преданным другом и идеально подходящим мне субъектом противоположного пола, но это создание, друг и субъект – мертвая, призрачная девушка, растворившийся в воздухе спиритический след, потусторонние остатки некогда живого организма. Я хотел бы слышать ее звонкий голос и глохнуть от ее искреннего, живого смеха – но не могу услышать даже ее храп. Я хотел бы видеть ее, в застиранной “домашке” или вечернем платье, в сапогах или кедах, с макияжем или без, утром и вечером, в одежде и обнаженной – но я не могу даже точно сказать, где именно она сейчас находится. Я хотел бы расправлять ее вьющиеся локоны, касаться ее восхитительных форм и обнимать ее за талию – без боязни расправлять, касаться и обнимать пустой воздух вокруг себя. С каждым днем эти мысли росли, пухли в моей голове, но мне ничего не оставалось делать, кроме как вприпрыжку бежать в свою крохотную квартирку, как только стрелки часов указывали на заветные числа окончания рабочего дня.

Но сегодня я поторопился не домой, а в ювелирную лавку. Заставлять Вику ходить в моей легкой осенней куртке по дому только для того, чтобы различать ее в пустоте, мне показалось совершенно негуманно, поэтому я решился заказать кулон. Бесконтактная выдача, оплата по карте. Я приоткрыл коробку. Кулон выглядел великолепно, значительно лучше, чем на странице заказа. Крупный. Блестящий. Дорогое украшение для дорогого партнера.

Судя по приятным запахам готовящийся еды, призрак вернулся раньше меня.

– Вика, ты дома?

Дверца шкафа приоткрылась, и с вешалки сползла моя легкая осенняя куртка.

– Положи обратно. Она больше не пригодится.

Дверца захлопнулась, прищемив рукав куртки. Ручка воспарила над листом бумаги.

– Привет. Что ты имеешь в виду?

Если поначалу я оценивал эту покупку исключительно как удобный и яркий механизм нахождения Вики в пространстве, то теперь я смотрел на кулон как на средство выражения своей глубокой признательности девушке-призраку. И я готов продемонстрировать эту признательность прямо сейчас.

– Подойди ко мне.

Меня трясет от волнения. Стараюсь этого не показывать. Достаю коробочку и вынимаю кулон.

– Это тебе.

Пустота касается кулона. Пустота касается моих пальцев.

– Так я смогу видеть тебя без куртки. А еще это потому, что ты мне очень нравишься. Спасибо, что появилась в моей жизни.

Кулон уплыл к листу бумаги.

– Я примерю?

– Конечно. Я бы хотел сам, но не уверен, что смогу.

Кулон повисает в воздухе и застывает в районе ее призрачной груди. Крупный. Блестящий. Я смотрю на него, не отрываясь.

– Большое спасибо. Ты мне тоже нравишься. И так гораздо удобнее.

Я чувствую давящую теплоту. Из меня вырывается:

– Может, вина? Любишь вино?

Невыносимые секунды ожидания. Кулон слегка качается из стороны в сторону.

– Давай. Я как раз доделаю ужин.

– Я быстро.

Хлопаю дверью. Одеваюсь на ходу. Несусь сквозь метель дымящимся локомотивом изнеможения. Вино. Лучшее из того, что есть. Бесконтактная выдача, оплата по карте. Рассекаю сыплющийся снег жаром желания. Один, два, три, четыре пролета наверх.

На столе два бокала. Кулон расставляет тарелки с салатом, рисом и курочкой.

– Я здесь.

Слюна стеклом застревает в горле.

– Как раз вовремя. Садись.

Откупориваю бутылку. Вино бьется в бокалы нетерпеливыми волнами.

– Ну, выпьем. За нас.

Левитирующий в воздухе бокал с легким звоном стучится в мой. Вино медленно перетекает через край в ее невидимый, призрачный пищевод.

Ручка взмывает в воздух.

– Ты в порядке?

Жадно пялюсь в растворяющийся в желудке Вики алкогольный напиток.

– Не знаю, наверное. А что?

Тарелка с салатом гуляет в моих руках.

– Выглядишь бледнее обычного.

– Правда? А я думал, что наоборот, сильно раскраснелся.

– Ха-ха, нет, совсем нет.

Курочка. Еще вина.

Ручка продолжает:

– У меня, кстати, завтра выходной. В нашем салоне отключают воду на весь день, поэтому мы не работаем.

– Почему не сказала раньше? Я бы тоже взял отгул.

Без ответа. Хрупкое касание бокалов.

Призрак закусывает.

– Было бы здорово провести весь день вместе.

Вино дает свой эффект. Эффект исключительной решимости и отчаянной смелости.

Я резко встаю. Ориентируюсь на кулон. Хватаю воздух там, где должна быть Вика. Горячо касаюсь губами пустоту. Похоже, что это ее нос. Вино в голове приказывает не сдаваться так просто и не дать загубить момент собственным смущением. Полшага уже сделано. Отступать будет еще сложнее.

Опускаюсь чуть ниже. Похоже, что это ее губы. Да, точно губы. Спустя несколько неловких касаний, они начинают двигаться в такт моим. Двигаются долго, нежно и сладко.

Отскакиваю в сторону, как будто меня ударило током. Кровь кипит, а сердце стремится наружу. Я не выдержу. Я так не могу.

– Я так не могу.

Я представил, что сегодня ночью, всего через пару часов после этого замечательного ужина, вина-обольстителя и чудесного поцелуя, мне предстоит, как и в предыдущие дни, лечь с Викой, этой девушкой, которую, черт подери, угораздило быть не человеком, а призраком, в одну кровать – и я знаю, что не сдержусь. Я не могу этого допустить. Я очень хочу. Но не могу.

– Извини.

Мне нельзя здесь оставаться.

– Я пойду.

Хлопаю дверью. Одеваюсь на ходу. Бегу по лестнице вниз. Возможно, Вика что-то кричит мне вдогонку – но я не могу этого слышать.

Остыв, я замечаю себя, уныло скитающегося в ночи по улицам города. Метель обвивает меня подобно белой, пушистой змее. Ветер меланхолично завывает и прерывисто обжигает мое лицо. Вокзал тихо спит, проводив в дальний путь последний на сегодня состав.

На площади никого. Присаживаюсь на запорошенную снегом скамейку. Ратуша привлекательно горит красными, желтыми и зелеными огоньками. Неоновые вывески магазинов, кинотеатров и музеев отражаются в мелких, парящих снежинках и слепят глаза.

Я совсем не чувствую холода.

5

Один, два, три, четыре пролета наверх. Аккуратно протискиваюсь в свою крохотную квартирку. Нарастающее гудение закипающего чайника. Дверь в ванную нараспашку открыта.

Она уже проснулась.

Я медленно, будто нехотя, подхожу к кухне. Вижу, как кулон наливает кипяток в кружку.

– Доброе утро.

Без ответа.

– Вика?

Кулон заваривает чай и садится за стол.

– Вика, ты меня слышишь?

Чай в кружке обдувается ее дыханием, а затем небольшой теплой порцией заползает в рот.

– Я понимаю, у тебя есть причины так себя вести, но все же, ответь мне.

Кусок бутерброда скользит по омытой чаем пустоте сверху вниз.

– Пожалуйста.

Абсолютное, жестокое игнорирование.

– Вика?

Беспечный, тихий завтрак девушки-призрака.

– ВИКА!

Ноль реакции. Я начинаю выходить из себя.

Бросаюсь к выходу. Хлопаю дверью. Несусь сквозь метель кипящим фонтаном злости прямиком на работу. Вино. Чертово вино все испортило. Рассекаю сыплющийся снег жаром негодования. Влетаю в офис и грузно падаю на диван напротив кулера, закрываю лицо руками. Мысли смерчем кружатся в голове.

Надо как следует отдышаться. Наливаю воду в пластиковый стаканчик и залпом ее выпиваю. Слышу под ногами подозрительный плеск. Двое проходящих мимо коллег в недоумении смотрят на лужу под моими ботинками.

– Все в порядке, парни. Просто не выспался.

Коллеги расходятся по кабинетам, тревожно оглядываясь.

Усаживаюсь на свое рабочее место. Не могу сконцентрироваться на простейших задачах. Смерч в голове усиливается. Пространство вокруг плывет и сжимается. Гул в ушах нарастает и становится невыносимым. Похоже, что сегодня – тот самый день, когда нужно обмолвиться с коллегами хотя бы единой фразой.

Подхожу к заму. Прошу отгул. Он, не замечая меня, продолжает что-то печатать.

– Эй, шеф?

Он отвечает на звонок и упрямо делает вид, что меня здесь нет.

– Алло? Да, все готово. Занесу после обеда. Давай.

Да что с вами такое???!

Плевать. Быстрым шагом двигаюсь к выходу. Свежий воздух не приносит облегчения, смерч не утихает, и меня по-прежнему сильно кружит. Рябь в глазах захламляет обзор. Сквозь смерч я слышу странные, перебивающие друг друга голоса; они вперемешку шепчут, кричат и смеются. Сквозь рябь я замечаю идущих вдоль улиц и левитирующих в небе антропоморфных существ; они спешат, шумят и ведут себя так, будто попали на какой-то дикий, бессовестный балаган. Срочно домой. На тяжелых, свинцовых ногах я пересекаю площадь: призрачные пары в дорогих нарядах танцуют вальс меж торопящихся на обед горожан, молочного цвета моряки дерутся друг с другом на ножах и заливают в глотки смердящие спиртом напитки, прозрачные, искаженные горем лица молодых девушек пронзительно визжат и отчаянно мечутся в хаосе метели. Я сжимаю череп обеими руками как можно сильнее, чтоб не слышать, не видеть, не чувствовать, и как могу быстро, метр за метром, квартал за кварталом ковыляю к родному подъезду.

Один, два, три, четыре пролета наверх. Изможденный, я прислоняюсь к стене у открытой нараспашку двери ванной комнаты. До моих ушей доносится веселая перекличка ведущих по телевизору. Кулон направлен в сторону окна. Девушка-призрак наблюдает за разыгравшейся по ту сторону стекла пургой.

– Вика?

Я становлюсь свидетелем совершенно невероятной картины. На моих глазах пространство вокруг кулона начинает материализовываться. Русые вьющиеся локоны, прямая спина, пышные бедра – поначалу такие бледные и едва уловимые, они все больше формируются, оживают, обрастают плотью. Я впервые вижу Вику, как я вижу любого другого человека, и это приводит меня в ревущий, злобный восторг.

– Вика!

Я не могу просить ни о чем ином. Просто ответь мне.

– Ответь же мне наконец!

Бросаюсь к ней вперед, чтобы схватить, привести в чувство, заставить заметить себя – и с силой падаю на пол прямо сквозь сформировавшееся тело своей юной сожительницы.

6

Безучастно сижу на полу и смотрю, как вполне осязаемая Вика готовит ужин. Она одета в обтягивающие шорты и светлую майку поверх бюстгальтера.

К окну подлетает дух. Сквозь стекло он пялится на меня и Вику, довольно улыбается и летит дальше по своим призрачным делам.

Я имею в виду, она выглядит вполне осязаемой. Я неоднократно пытался ее потрогать, и каждый раз моя рука проваливалась внутрь ее потрясающего тела.

К слову, я начал еще и слышать ее. Вика периодически покашливает, зевает и неразборчиво напевает что-то под нос во время готовки. Это здорово, но проблема в том, что теперь она не слышит меня, как бы сильно я ни старался ее окликнуть.

Этот ужин точно не на одного. Наверное, она и понятия не имеет, что я здесь – и что был сегодня здесь не единожды. Наверное, она ждет меня с работы, чтобы вместе поужинать, посмотреть какой-нибудь фильм и, возможно, обсудить вчерашнее.

Похоже, что уже не дождется.

Ужин готов. Вика моет руки в раковине, и тут же раздается звонок в дверь.

Не мог даже предположить, что у меня, и уж тем более у девушки-призрака, бывают гости.

Вика, вытерев руки, идет открывать.

– Здравствуй, Вика.

В мою крохотную квартирку входят двое.

– Здравствуйте, Евгения Анатольевна.

Вот тебе и раз.

– Здравствуйте, Вадим Петрович.

Семейная пара, мужчина и женщина средних лет, владеющая этой квартирой – это мои родители.

Вадим Петрович, то есть мой отец, неловко кивает в ответ на приветствие и бьет сединой бороды себе в грудь. Выглядит заметно постаревшим.

Какой же приятный у Вики голос.

– Мое полотенце! – радостно восклицает Евгения Анатольевна, то есть моя мама, заглянув в открытую нараспашку ванную комнату. – А я то думала, ну куда же я его подевала.

– Оно все время было тут, – отвечает девушка-призрак. – Проходите в комнату, пожалуйста. Я как раз приготовила ужин. Обсудим все за столом.

Я приподнимаюсь с пола. Мне очень любопытно, какого рода общие дела могут быть у моих родителей и Вики.

Евгения Анатольевна возбужденно оглядывается по сторонам. Шепотом спрашивает расставляющую тарелки девушку:

– Получается, он сейчас здесь?

– Ушел вчера вечером и до сих пор не вернулся.

Вадим Петрович потоптался на месте, не зная, куда себя деть, и, наконец, сел за стол. Вика пододвинула к нему полную тарелку салата и стакан морса.

Я здесь. Но вы меня не видите и не слышите.

– Начни с самого начала, Вика, – просит моя мать. – Мы хотим знать все.

Я тоже.

Отец несмело поддакивает. Вика собирается с мыслями.

– Вскоре после того, как вы разрешили мне тут пожить, я начала замечать странные вещи. Например, компьютер сам по себе выходил из спящего режима, а на кухне пищала микроволновая печь. Честно говоря, я думала, что это полтергейст.

– Это же очень страшно, – вставляет Евгения Анатольевна.

– Но деваться мне было некуда. И вот однажды я пошла мыться в ванную, и он открыл дверь. Стоял рядом как обычный человек, понимаете, только полупрозрачный и с легким синеватым оттенком по краям. Я, конечно, испугалась, но он сказал: “Извини”, – и вышел из ванной.

Моя мать слушает рассказ Вики с легкой и довольной, но при этом грустной улыбкой.

– Я долго собиралась с мыслями, прежде чем выйти из ванной в тот вечер. Решила: будь что будет. Он вызвал меня на разговор и сообщил, что это его жилище, сказал, что не любит компании, и попросил покинуть квартиру. Ну, я не растерялась, ответила, что идти мне некуда и я буду здесь оставаться, пока мне разрешают хозяева квартиры. Кровать он уступать не захотел. Долго не могла уснуть, прислушивалась, принюхивалась и старалась представить, что все это – дурной сон или галлюцинация. Но нет. Когда я уходила на работу, он по-прежнему спал. Поняла, что жива и здорова и что бояться больше нечего – он вполне дружелюбен, хоть и упрям. А еще мне подумалось, что нет ничего плохого в том, что со мной поживет кто-то еще. Пускай даже призрак.

Отец недоверчиво всматривается в лицо девушки. Вика встает из-за стола и берет в руки пачку исписанных бумаг.

– Кстати, он не видел и не слышал меня. Я отвечала ему на этих листах.

Она кладет бумаги на стол подле моей матери и подходит к шкафу.

– А вот его легкая осенняя куртка. Видите, синеватое свечение? Такое же, как и у него самого.

Не вижу.

Прищемив рукав куртки дверцей гардероба, Вика возвращается к столу. Отец внимательно изучает записи девушки.

– И посмотрите на этот кулон. Он подарил мне его вчера. Крупный. Блестящий. И тоже отдает синевой.

Мать наклоняется над тарелкой и с любопытством всматривается в украшение на груди Вики.

– На самом деле, мы сильно сдружились, – признается девушка. – Знаете, у вас замечательный сын. Был, конечно, но еще остается, пускай в такой форме. После работы – да, он продолжал ходить на работу – мы вместе ужинали, смотрели фильмы по телевизору и здорово проводили время. До вчерашнего вечера. Он сказал, что не может быть тут со мной и ушел.

Евгения Анатольевна утирает набежавшие слезы.

– Вы были бы такой замечательной парой.

Непередаваемо шокированный, я продолжаю жадно впитывать диалоги между моей матерью и Викой.

Отец встает из-за стола. По всей видимости, он решил, что сейчас – самое время для серьезного и рассудительного мужского слова.

Вика, ты не так меня поняла!

– Вероятно, мой погибший сын даже и предположить не может, что является призраком, невидимым и неслышимым существом, застрявшем в междумирье, – отец задумчиво расхаживает по комнате. – Вероятно, по этой же причине он продолжает ходить на работу. И ему, конечно же, неизвестно о том, что, будучи призраком, он имеет определенные преимущества и способности.

Поверь, отец, уже догадываюсь.

– Было бы глупо его разочаровывать. Было бы жестоко рассказать ему о том, что он умер и не знает об этом. То, что его родители, знакомые и друзья считают его погибшим. То, что ему вовсе не обязательно спать, есть, пить и, уж тем более, работать.

Мне никогда не нравилась эта его особенность – умение с серьезным видом объяснять очевидное.

Не хочу и думать, что со мной могло произойти – и без этого голова разрывается от вопросов. Как давно я погиб? Как давно я невольно играю в живого человека? Я черт пойми сколько времени не общался с коллегами и пользовался бесконтактной выдачей и оплатой по карте – как давно я в действительности не контактировал с людьми? Как давно меня сопровождают иллюзии вместо реальности? И почему именно сегодня, после вчерашнего поцелуя с Викой, эти иллюзии разрушились?

Родители и девушка ужинают и продолжают что-то обсуждать – но я не обращаю на это внимания. Подхожу к столу. Наклоняюсь над каждым из них и, напрягаясь, что есть сил, неотрывно смотрю в их глаза – но каждый из них видит прямо сквозь меня.

– Увидь меня, – обращаюсь к матери.

Сверлю взглядом их лица.

– Увидь меня, – обращаюсь к отцу.

Лучом пробиваюсь в головы за столом.

– Увидь меня, – обращаюсь к Вике.

Ноль реакции. В очередной раз за сутки меня охватывает приступ неописуемой злобы.

– УВИДЬТЕ МЕНЯ, ЧЕРТ БЫ ВАС ПОБРАЛ!

Одним движением я смахиваю тарелки со стола. Собравшиеся за ним разбегаются в панике. Салат застревает в седой бороде отца.

– Я ЗДЕСЬ!

Выливаю на себя сверху весь имеющийся за столом морс.

– УВИДЬТЕ МЕНЯ!

Родители и Вика прислоняются к стенкам. Разбросав по комнате посуду, я подскакиваю к умывальнику. Засовываю голову под бьющий струей кран и, разбрызгивая по сторонам воду, прыжком настигаю испуганных родных.

– СМОТРИТЕ, Я ТУТ, ПЕРЕД ВАМИ!

Бросаюсь к выходу. Бегу по лестнице вниз. Толкаю входную дверь прямо перед носом пожилой призрачной дамы в огромной шляпе с полями. Подгоняемый ветром, я набираю нечеловеческую скорость, готовясь выпрыгнуть, разорвать пространство вокруг, сломать, растрескать воздух на части, но спотыкаюсь – и падаю на брусчатку с запорошенной снегом скамейки.

Я приподнимаюсь на ноги и присаживаюсь обратно. Мелкие царапины от снега обжигают щеки. Замечаю, что уличное освещение уже погасили, а вдоль площади первые, еще редкие горожане спешат по утренним делам. Ратуша по-прежнему горит красными, желтыми и зелеными огоньками.

Выдыхаю от спасительного осознания нереальности кошмарного сна. И спустя секунду – вспоминаю про Вику. Срываюсь с насиженного за ночь места и несусь домой сквозь метель счастливым локомотивом надежды. Как могу быстро, метр за метром, квартал за кварталом лечу к родному подъезду.

Один, два, три, четыре пролета наверх. Только бы все было хорошо.

Дверь в ванную закрыта. Чайник не подает признаков жизни.

Я осматриваю свою крохотную квартирку. На столе – чистые листы бумаги и авторучка. Кулона нигде нет. Нет тарелок с едой. Нет бутылки вина. Нет даже маминого полотенца. Нет и самой Вики.

Нет и никаких признаков того, что она вообще когда-либо была.

7

Набираю телефон зама.

– Эй, шеф? Слышишь меня?

– Да. Чего хотел?

– Правда, слышишь меня?

Почти осязаемое недоумение на другом конце трубки.

– Чего звонишь, спрашиваю?

– Можно взять отгул? Неважно себя чувствую.

– Да, без проблем. Работник из тебя прекрасный, но сегодня мы уж как-нибудь справимся. Зато завтра жду как штык.

– Конечно, не сомневайся!

Зам кладет трубку.

Медленно, как будто наслаждаясь процессом, заваливаюсь на диван. Не желаю впускать ни единой мысли в свое запуганное, побитое сознание. Ни о Вике. Ни о ночевке на площади. Ни о таком реальном, но всего лишь кошмарном бытии призраком.

Выхожу в магазин. Мне попросту необходимо что-нибудь выпить. Не знаю что, но, на всякий случай, оплачу это на кассе и наличными.

Бегу по лестнице вниз и, не замечая ничего вокруг, в кого-то врезаюсь.

– Извините.

– Да ничего.

Фокусируюсь на случайном собеседнике.

– Не подскажешь, где здесь тридцать восьмая квартира?

Девушка. С двумя сумками, полными вещей. Молодая, статная. Русые вьющиеся локоны.

Не может быть. Я чувствую, как мой рот, против моей же воли, расплывается в невероятно уродскую, широченную улыбку.

– Четвертый этаж. Прямо напротив меня.

Она улыбается в ответ. Потому что это ну очень смешно.

– Спасибо.

Подхожу к входной двери. Чувствую острую, непреодолимую необходимость обернуться.

– Может, помочь?

Такой знакомый взмах рукавом куртки.

– Да, конечно. Было бы здорово.

Прекрати улыбаться.

Хватаю обе ее сумки и как пушинка взлетаю по лестнице. Тридцать восьмая. Прямо напротив меня.

– А зовут-то тебя как?

Эта квартира какое-то время была пустой. Ее сдает семейная пара, мужчина и женщина средних лет.

– Сережа.

Девушка с русыми вьющимися локонами едва за мной поспевает.

– А тебя?

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7