Дед | Dead [Виктор Цененко] (fb2) читать онлайн

Виктор Цененко Дед | Dead

В этот день увядшие цветы благоухают

Дед жил здесь один уже восемь лет. Было ему около восьмидесяти. Скромная, но вполне хорошая квартира из двух комнат. Достаточно большой балкон, санузел, уютная кухня. Пенсия, покрывающая все необходимы расходы. Дед давно уже не выходил сам на улицу. Еду ему доставляли социальные работники, уборку осуществляли они же. Пенсию приносили вовремя.

Телефон звонил редко. Родни у деда не осталось, детей не нажил. Почти все друзья и знакомые были уже на том свету или просто не помнили его номер. Сам он никому не звонил, не хотелось.

Телевизор включался утром и днем, чтобы послушать новости. Вечером – чтобы посмотреть какой-нибудь фильм. Но показывали, обычно, всякую дрянь. Редко когда можно было отдохнуть душой под что-нибудь из молодости. Последний оплот старого мира – телевидение, и то говорило ему, что им не по пути, что оно хочет развлекать кого-нибудь помоложе.

Нередко дед снимал с книжной полки какой-нибудь томик и читал. Зрение, слава богу, еще было. Очки помогали. Читал он ту самую русскую классику, то есть произведения 19 века. Толстой, Достоевский, Чехов. Никто бы не сказал, что он является большим любителем литературы. Просто во времена его детства и юности, а также и потом, считалось нормальным знать этих авторов и не понаслышке.

Супруга скончалась около восьми лет назад. С тех пор он и перестал ходить куда-то. До того они выходили на короткие прогулки, держась друг за дружку. Говорят, что после ухода жены, старый муж вскоре гаснет. Дед погас, но смерть пока не шла к нему. Размышляя о конце, он все меньше понимал, что это такое и как это может быть.

Итак, жил он в почти полной изоляции и лишь в условленное время прибегала какая-нибудь девочка, брала его список продуктов, брала деньги и убегала. И приносила потом пакеты. Дама постарше носила ему раз в месяц пенсию. Крайне редко – наведывался какой-нибудь проверщик счетчиков, а в том году пришлось вызвать электрика, барахлила проводка. Каждый незапланированный визит, каждый телефонный звонок, каждый звонок сигнал домофонного аппарата деда выводил из спокойствия. Кто это? Чего хотят? Но тут он вспоминал, что это видимо, соцработник.

Иногда, конечно, звонили всякие рекламщики со своей вонючей рекламой. «Приходите к нам на бесплатный прием стоматолога. Вы не хотели бы оформить очень выгодный пенсионный вклад?». Катились бы они к лешему! Встаешь с кресла, ковыляешь к телефону, сердце колотит, кости скрипят… Все зубы уже давно заменены на протезы, а деньги мои не вам считать и не вам тратить.

Тогда было уже около девяти часов вечера и была суббота. Шла первая четверть какого-то скверного американского фильма про агента, который то отстреливался от каких-то бандитов, то щеголял в смокинге и строил глазки неприлично одетым красоткам. Полная дрянь, но по всем каналам ничего лучше поймать не удавалось.

Звонок

Пиуууу-пиууу

Звонок?

Дед уставился, щурясь, на стенные часы. 22:05.

Пиууу-пиууу

Звонил домофон.

Что за невидаль? В это время к нему не могу прийти никто.

Он застыл в кресле. Этот звонок, он прост вторгался в хрупкий и тихий мир одинокого старого человека, прожимая к земле все цветы на грядках, хрустел стебельками травы на газонах. Ну, что же, нужно пойти послушать трубку домофона?

Нет, лучше не буду – позвонит и перестанет. Такой была первая мысль. Но потом пришла другая – а если это кто-то проверяет, дома хозяева или нет? И сейчас полезут прямо в дом. Нужно взять трубку!

Однако, если он ответит своим прогорклым голосом, голосом ветхого старика, будет ли это лучше? Подумают – раз там старик, значит ничего не сможет сделать. Но ведь пока будут ломиться, можно успеть и в полицию позвонить. Да и дверь, глядишь, не так просто выбить. А может и просто…

Пиууу-пиуууу. Звонок.

Сколько уже он звонит? Да нет, не больше пяти сигналов прошло. Так можно и соседей поразбудить. Неудобно, еще и они пойдут ко мне стучать, выяснять, что у меня тут шумно так. И какой же назойливый!

Но вот звонок стих.

Ну, вот и успокоился. Дед, перенервничав, легонько трясся. Он посмотрел на свою руку – она тряслась. Попытался унять – не получалось. В его мир вторглись, покой нарушили. Что же это было? А вдруг они уже открыли дверь сами и уже поднимаются к нему? Мол – никого нет, будем вскрывать. Фантазия, насыщенная телевизионными новостными триллерами, быстро рисовала ему злоумышленников, тенями скользящих к нему на третий этаж. Они взломают дверь, войдут, вначале даже и не приметят его, застывшего в стареньком кресле. Потом обшарят всё, все перевернут и растормошат. А уже потом вдруг воззрятся на него, подойдут поближе и…

Звонок.

Дед так дрогнул, что кресло под ним протяжно и заунывно скрипнуло. Оно как бы завыло, как собака, потерявшая хозяина. Он так и увидел свое старенькое кресло, воющее на луну, глядящее в ее черные впадины. Чем глядящее? Фух, что же это за мысли?

Пиууу-пиууу

Так, это какие-то сволочи звонили ему минуту, потом ждали минут пять, а потом опять звонят. Если бы рядом был кто-то рациональный, например, он, дед, только молодой, он бы сделал такие выводы:

Злоумышленники все еще снаружи. Их удерживает массивная железная кодовая дверь.

Он в безопасности.

Но закрадываются и другие мысли. Быть может они, эти твари, эти подонки, знают, что он дома. Они просто хотят подманить его к двери. Но зачем? Чтобы выломать ее и опрокинуть прямо на него! Нужно звонить в полицию. Но, что им сказать? Что мне звонят в домофон? Дед нерешительно встал с кресла и пошел к телефону, который был как раз на пути к входной двери.

Пиууу-пиууу

Домофон снова замолчал.

Может быть теперь всё? Он подошел к двери, прислонил ухо к ее холодному деревянному массиву. Слух у него был так себе, но сейчас, в минуту опасности, казалось, что он снова стал острым. Он слушал, слушал… Потом выдохнул и заглянул в глазок.

Пиуууу-пиуууу!

Не успев увидеть ничего, дед отскочил от двери. Да что же это за сволочи! Либо хулиганы, либо душегубы! Надо послушать, все-таки. Дед поднял трубку, нажал подрагивающим пальцем на прием и прислонил к ее к уху. Там было тихо. Так тихо, что даже жутко.

Я слушаю, алло. Он чувствовал нерешительность, но в старом, хриплом голосе, пожалуй, трудно было распознать эту эмоцию. Он просто сказал это старым и хриплым голосом. В ответ ему была только тишина. Алло!

В недоумении дед повесил трубку. Может кто-то хихикал тихонько? Какие-нибудь тупые подростки решили пошутить над дедом? А может какой-нибудь субъект пытается прорваться в подъезд, чтобы обмочить его или заложить наркотики в тайник?

Пиууу-пиууу.

Положение, казалось, давно перешло все грани разумного. Обычная жизнь деда, все эти восемь лет затворничества, оказались где-то в другой жизни. Теперь происходило что-то непередаваемо неприятное, непредсказуемое и этим особенно отвратительное.

Звонок. Звонок. Звонок.

Он снова снял трубку.

– Алло! Слушаю!

Опять тишина. И эта тишина была самым жутким звуком из возможных. Если бы кто-то засмеялся, матернулся бы ему прямо в ухо… Или попросил бы открыть. Или закричал что-то. Но в трубке было тихо. Вместе с тем, кто-то там должен был быть. Кто-то нажимал цифры, сложившиеся в номер его квартиры, кто-то нажал затем кнопку «Ввод», а потом ждал. А потом слушал стариковское «Алло! Слушаю!».

Дед повесил трубку. Он заглянул в глазок своей двери. На лестничной клетке было темно, но там, пожалуй, никого не было. Он всматривался добрую минуту. Никого. Домофон молчал.

Пиууу-пиууу

Снова протяжный сигнал.

– Алло! Хватит хулиганить! Я позвонил милиционерам! Они сейчас приедут! – Дед прорычал, прокряхтел это в трубку, ляпнув на ее мембрану густой слюной.

В трубке было тихо. Ничего не изменилось. Его слова провалились в тишину и были мгновенно переварены ее безучастностью.

– Вы слышали, сволочи?!

Он нажал на сброс, вытащил из кармана халата платок и обтер трубку. Сейчас она была безопасна, она не соединяла его с тем, кто был снаружи. Деду пришла в голову отличная идея – выключить домофон. Щелк, и всё, никаких больше звонков. А утром включим.

Но вдруг больше никто не будет звонить? А если будет? Если будет, тогда лучше знать, что он еще там, внизу. А если он до сих пор звонит, то что ему может быть нужно. Дед отошел в комнату и снова глянул на часы. 22:20. В это время, ведь, кто-то еще должен входить и выходить, кто-то должен был видеть того, кто набирает его номер. Если бы ему нужно было зайти – уже бы зашел. Что же происходит?

Тот, кто звонил, уже знает, что дома есть как минимум один старик, который уже грозит позвонить в милицию. Рациональный молодой двойник деда тут же подсказал, что ближайший участок полиции, ведь они теперь полиция, находится буквально в соседнем дворе.

Пиууу-пиууу

Всё, достаточно! Сволочи! Дед взял телефон и набрал заветный номер. Они через трубку услышат, что я ничего не придумываю.

Гудки. На фоне – сигналы домофона. Ноги деда бьет дрожь. Рядом с аппаратом нет стула, чтобы присесть. Он чувствует себя измотанным.

«Отделение полиции Н-района. Слушаю вас», – это прохладный голос оператора.

– Доброй… Доброй ночи. Звоню вам сообщить… – дед собирался с духом и мыслями.

Пиууу-пиууу

– Звоню. Сообщить.

«Вас плохо слышно. Постарайтесь повторить сказанное».

– Звоню сообщить, что кто-то звонит мне в домофон и не называет себя! Звонит уже десятый раз. Какие-то хулиганы. Я обеспокоен. Я обеспокоен и прошу вас разобраться.

Дед выпалил все это, успокаиваясь под конец фразы.

«Вам звонят в домофон?»

– Да, прямо сейчас.

«Вы пробовали ответить?»

– Пробовал… Пробовал, но там отмалчиваются.

«Сколько было звонков?»

Да пять уже что ли, я не считал. Постоянно звонят!

«Назовите себя, пожалуйста»

Дед назвал ФИО

«Дом, улица?»

И это назвал.

«Так, не волнуйтесь, пожалуйста, ИО. Знаете, как выключить домофон?»

– Да, знаю…

«Выключите и не беспокойтесь. Я передала ваши данные, патруль заедет скоро посмотреть, кто там балуется».

– Так. Хорошо, спасибо, девушка.

Девушка повесила трубку. Домофон тоже молчал.

Ну что, нужно выключить его и всё? И всё? Пойти на кухню, отсыпать себе таблеток, запить водой. Потом еще немного посидеть у телевизора, успокоиться и спать. Дед взглянул на домофон. Уже минут пять прошло, а он молчит. Может всё?

Он устало оправился на кухню, налил воды из-под фильтра. Холодная безвкусная вода смочила губы, уплыла в глотку. Деда все еще потряхивало. Его трясло возмущение, его трясла неопределенность. Тревога не спадала. Фантазия теперь рисовала множество картинок, но все они тонули в неясном пугающем облике полной неизвестности.

Уже минут тридцать как дед снова сидел в своем кресле. Таблетки успокоили, навеяли дремоту. Телевизионный экран показывал какой-то глупый фильм про мумию, которая ожила и гонялась за беспомощными и тупыми героями. Какую же мерзость снимают американцы. А кто-то это смотрит с удовольствием. Быть не может. Только если дети или идиоты, которые взрослые дети.

И тут раздался звонок домофона. Но только один протяжный Пиуу. И затих. Дед ведь не отключил домофон, решив, что всё позади. Полиция должна была уже приехать, разобраться и уехать. Прошло уже минут сорок с момента разговора с девочкой-оператором.

Дед было подумал, что ему послышалось, как Пиуу начало звучать снова, в штатном режиме.

Ну, может это полиция и набирает его, чтобы сказать, что все хорошо?

Снова он задрожал, снова поднялся с кресла, которое грустно провожало хозяина скрипом. Постояв в нерешительности пару секунд, он дошел до домофона. Снял трубку. Включил связь.

– ….Алло?

Тело деда затрясло. Та же самая тишина звонила ему в домофон. Та же самая бесчеловечная и безобразная тишина молчала там, на улице, ему в трубку.

– Алло? Полиция? Вас не слышно! Я вызвал полицию!

Тишина.

Дед стукнул трубкой о подставку, оборвав связь. Он набрал полицию снова.

«Участок н-района. Слушаю вас», – другая девочка-оператор.

– Здравствуйте. Я звонил недавно, меньше часа назад…. Я говорил, что мне кто-то в домофон названивает. Обещали прислать патруль посмотреть.

«Назовите имя, пожалуйста, и адрес».

Дед назвал.

«Так, сейчас уточняю. А вы просто интересуетесь или что-то еще случилось?»

– Снова мне звонили.

И снова зазвонили домофон.

– Вот! Слышите?? – он отвел трубку в сторону домофона.

«Вас вообще плохо слышно. Да, кажется я слышу сигнал. Это ваш домофон? А с ним все в порядке? Он исправен? Мне сейчас дали информацию – патруль проезжал мимо, никого у вашего подъезда не видели».

– Но кто-то снова мне звонит.

«Слушайте, выключите домофон, ложитесь спать. Не беспокойтесь. Утром свяжитесь с компанией или домоуправлением, попросите проверить сам аппарат».

– Но вы попросите еще раз приехать патруль?

«Я проинформирую наряд поблизости. Вы не волнуйтесь, это, видимо, кто-то хулиганит. Мы разберемся».

Пока шел разговор домофон затихал и снова начинал звонить. Деда трясло. Что же это? Ему было страшно снимать трубку. Но отключать домофон, значило остаться как бы в темноте, в полном неведении. Если отключить аппарат, то эта неизвестность проникнет в дом. Она войдет без стука и минуя толстую дверь из дерева и металла. Она проникнет прямо в разум деда, прямо в его сердце и будет терзать его своей тайной.

Кто мог потратить больше часа, чтобы терроризировать старого человека? Отпетый хулиган, больной наркоман – всем им это бы скоро надоело. Это не было похоже на идиотскую шутку. Но что тогда? Может быть домофон сломался? Да чему там ломаться? Это же металлический провод с пластмассой.

Снова была тишина. Через десять минут снова пошли «пиууу».

Дед поднял схватил трубку.

– Алло! Кто это? Сколько же можно??

«Добрый вечер! Вы вызывали полицию, нам тут пришла информация. Вроде в домофон вам кто-то звонит».

– А – у деда, как говорят, от сердца отлегло, – Ах, да, кто-то звонит и звонит битый час.

«Мы приезжали по первому сигналу – никого не было. Сейчас снова завернули к вам – тоже никого».

– Никого не видели? Но мне вот названивали минут пять назад буквально. Пять минут, не более!

«Ну, дело в том, что мы тут уже минут десять стоим. Еще постоим минут пять-семь и поедем. Проверьте свой аппарат, вам никто не звонил сейчас отсюда. А лучше выключите и уже утром займитесь, время ведь позднее, а вы человек, простите, немолодой. Отдыхайте, ИО. Доброй ночи».

Связь оборвалась, видимо полицейский нажал «Сброс».

Никто не мог звонить, они были там внизу, когда шел звонок.

Но кто-то звонил! Ведь дед снимал трубку и шел сигнал, и он слышал улицу! – эта мысль неожиданно вонзилась к нему в голову и заставила на какое-то время оцепенеть. Что же это? Что же это делается?

Страшно, а теперь еще и неловко.

Полицейский-то, парень этот, явно решил, что я просто выживший из ума дед. Звоню по всяким инстанциям, требую обратить на себя внимание. Или просто схожу с ума, слышу то, чего нет… А вдруг в самом деле? Но ничего такого, вроде, не принимаю. Помню рассказывали про одну соседку, которая видела всякое. Но она же была на всю башку больной, а при этом моложе меня.

Многое дед не впускал в свою жизнь и уже много лет. Еще и до смерти жены. Положа руку на сердце – он и мир жили отдельно друг от друга. Дед не заглядывал в мир, а мир почти не проникал к нему. Но ведь, в старости это обычное дело. И более того, мир тобой не интересуется. Он скорее уж интересуется тем, что от тебя останется. Никому ты не нужен, а еще и являешься обузой. За тобой нужно ухаживать, тебя нужно обеспечивать, а сам ты уже ничего не можешь предложить миру. Ты – прочитанная газета, твоя позавчерашняя мудрость никому не нужна и даром, а кому-то даже нежелательна. Но деду был не из тех грустящих стариков, которые мечтали о новом слиянии с миром живых, цветущих и пахнущих. Ему не нужно было быть нужным, ему не хотелось баловать внуков, не хотелось детей. Впрочем, детей когда-то, может быть, и хотелось, но их с женой природа ими не наградила. Ну и пусть! И пусть. Жизнь идет к своему концу, он совсем один плывет на отколовшейся льдине куда-то в ледяной и вечный мрак, но и пусть. Ему и в голову не приходило жаловаться, грустить!

Что же понадобилось этому чужому миру от него? Мир хочет насмехаться над ним? Над его беззащитностью? Над дряхлостью, над бессилием? Ну, хорошо, но ты хоть посмейся! Посмейся мне в трубку! Что же теперь ты молчишь. Давай триумф! Смейся, гогочи, мир! Ты напугал старика, ты вытащил его на середину зала, ты показал его слабость! Что же теперь ты не подводишь черту. Посмейся и проваливай! Я утрусь так же, как вытер свою мокроту с трубки. Давай! А потом уходи навсегда!

Кажется, дед кричал это прямо в трубку домофона. Правда на этот раз она не соединяла его с молчащей улицей. Она, трубка, была сейчас просто мертвой пластмассой в его старой руке. Ему было страшно, обидно и, возможно, немного больно. Задеревенелые чувства и ощущения тяжело поднимались со дна, им не хотелось этого пробуждения. Дед был абсолютно вымотан.

Шли минуты. Возможно – часы. Раздался звонок. Дед вздрогнул. На часах было за полночь. Он выпрямился, выдохнул, снова подошел к домофону и снял трубку.

– Алло.

«Я войду?»

– Да – спокойно ответил дед. – Да, входи. Открываю.

Его палец вдавил кнопку «Замок», из микрофона раздался характерный сигнал. Дед опустил трубку, потянулся к входной двери. Первый замок, второй.

Рядом висело зеркало, в нем можно было теперь увидеть, что лицо деда стало удивительно спокойным. Можно было подумать, что после полуночи он ждал кого-то знакомого, благосклонно предвкушал встречу. Скрипнули усталые петли, с лестничной клетки повело прохладой ночи и бетонного подъезда. А еще, кажется, пахнуло немного свежими цветами, ведь была весна. Он оставил входную дверь приоткрытой и на редкость легкой для его почтенного возраста походкой пошел в кухню, выпить еще глоток воды. Кстати, она оказалась очень вкусной.