Песня в облаках. Том 1 [Иван Аккуратов] (fb2) читать онлайн

- Песня в облаках. Том 1 [СИ] (а.с. Песня в облаках -1) 859 Кб, 244с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Иван Аккуратов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Иван Аккуратов Песня в облаках Том 2


* * *

Глава 1. Первый день зимы. Джервис


Джервис Майлз ждал.

Из-под накинутого на голову капюшона он наблюдал, как постепенно гаснет лиловый, еле заметный сквозь плотную завесу облаков диск солнца. Его лучи уже с трудом пробивались сюда, в срединный мир, застрявший между облаками и бездной океана, а первая ночь здесь всегда казалась самой тёмной.

Наконец он опустил уставшие от яркого света глаза, прищурился и посмотрел на свою цель — возвышающийся впереди, величественный в лучах уходящего солнца завод старика Пехорро. Вернее, лишь его главное здание: трёхэтажное, построенное из красного кирпича строение с тремя остроконечными башенками, исчезающими в облаках. С двухстворчатыми воротами, обнесённое высоким забором — оно придавало заводу облик крепости. В глубине располагались основные сборочные цеха, рядом с ними складские ангары, дальше вереница домиков и казарм и, конечно, верфь, раскинувшаяся на тысячу шагов по краю острова.

Многие жители Иль’Пхора всерьёз говорили, что завод занимает аж треть всей территории города, однако это была чистой воды выдумка. А вот что выдумкой не было, так это то, что завод Пехорро являл собой настоящее сердце острова и его главную достопримечательность. Здание, видимое с пролетающих кораблей. Притягивающее туристов и, следовательно, торговцев всех мастей. Здание, дающее Иль’Пхору жизнь.

Трудно оценить его влияние на мир Песни. Корабли, построенные здесь, используются во всех четырёх королевствах и составляют основу королевского флота. Мануфактуры, лесопилки, рудники — всё это на Иль’Пхоре и его дочерних островах служит лишь для поддержания этого производства. Оно даёт людям работу, мэру острова — политический вес и выгодные контракты, а государству — военную мощь.

Но для Джервиса завод всегда был чем-то большим, чем памятник архитектуры или важный стратегический объект. Он проработал здесь почти десять лет, поднялся от простого механика до главы инженерного отдела. Лично участвовал в проектировании нескольких кораблей, бороздящих теперь просторы Песни. Здесь работали его друзья, здесь он впервые напился и здесь же, к своему стыду, впервые занялся любовью.

Это здание было для юноши способом обеспечить свою жизнь, но в тоже время, во многом, было и самой этой жизнью. Но не сегодня. Сегодня завод Пехорро был укреплённым фортом, в который необходимо было пробраться. Пещерой, полной ловушек. Головоломкой, требующей решения.

Джервис поморщился, подумав об этом, стёр выступившие капли пота с лица под капюшоном и продолжил своё безмолвное ожидание. Солнце лишь немного освещало далёкие облака где-то на горизонте. Лиловый цвет постепенно превращался в красный, дальше в фиолетовый, смешивался с иссиня-чёрными облаками вдалеке, а затем тускнел и растворялся вовсе. Джервиса мутило от напряжения. Он стоял на месте уже так долго, что ему самому не верилось, что в нужный момент он сможет двинуться. Парень потёр руки друг о друга, лишь бы пошевелиться, обнаружил, что они мокрые от пота, и вытер их о штаны, оставив разводы.

Время тянулось медленно.

Ветер гнал по пустому городу редкие пожелтевшие листья. На главной площади вот-вот должно было начаться празднование спуска острова из облаков, и никто не собирался пропускать это событие. Никто, кроме Джервиса, укутавшегося в просторный чёрный балахон, скрывающий, как он надеялся, его лицо.

Механик наблюдал, как крыши зданий, ощетинившиеся трубами, медленно выходят из тумана облаков, отрывая от них и унося за собой маленькие белые перья. Наконец показалась самая высокая башня, с установленным на остроконечной крыше флагом. Три красные птицы на фоне оранжевого диска солнца. Солнца, которого жители Иль’Пхора никогда не видели. Флаг, подхваченный порывом ветра, тут же заколыхался, стоило ему вырваться из серой завесы, и механику показалось, что птицы на нём машут крыльями. Теперь завод предстал перед ним полностью, а это могло значить только одно.

Иль’Пхор покинул облака. Воздушный бог, на котором располагался город, вылетел из окутывавшего его долгие годы белого одеяла и начал свой привычный путь к Царь-древу. На некоторых островах этот путь называли Сходом, на других Спуском. Но здесь его именовали просто Зимой. Зима пришла.

Джервис мысленно представил, как в эту секунду загромыхал салют где-то в центре города. Как развеселилась молодёжь, подогретая крепкими напитками. Как они будут гулять всю ночь, петь и веселиться с девчонками. Пока он, Джервис, будет здесь, пытаться осуществить свою глупую мечту.

Солнце село.

Джервис вновь вытер пот со лба и заставил себя двинуться к заводу. Он перебежал через каменную мостовую и прижался к кирпичной стене ровно в тот момент, когда загорелись зелёные фонарики, освещающие улицы. На заводе также зажглись прожектора, которые были скорее холодно-белого цвета, чем зелёного. Туда, где был Джервис, не светило ничего. Он знал, что так будет, и специально выбрал этот увитый плющом и скрытый за кустами участок стены.

Маленькое окошко, ведущее в цокольный этаж, разбилось легко — хватило одного тычка локтем. Стекло дёрнулось и распалось на две почти идентичные части, а затем грохнулось вниз, разлетевшись осколками по кирпичному полу. Сердце Джерри упало, и он весь сжался, ожидая, что его вот-вот кто-нибудь окликнет. Чья-то рука просто обязана была сейчас похлопать его по плечу, и тогда всё — пиши пропало. Он понимал, что на заводе сейчас никого не должно быть — рабочий день кончился больше трёх часов назад, а праздник в центре города как раз набирал обороты. Все, от мала до велика, сейчас были там — в центре Иль’Пхора, на главной площади города. Все кроме него.

Борясь с паникой и страхом, Джервис, натянув рукава грязной толстовки на руки, схватился за раму. Он выбрал самое большое из доступных окон, но, всё равно, с его габаритами пролезть внутрь заняло какое-то время. Наконец он, кряхтя, протиснулся между деревянными ставнями, отпустил руки и мягко спрыгнул на пол. Он вдохнул и выдохнул, успокаивая дыхание. Теперь пути назад уже не было, и от этого, почему-то, действовать было немного легче.

Джери оказался в небольшой подсобке для хранения инвентаря. Стараясь ступать как можно тише и избегая осколков, он прокрался в широкий коридор. На стенах, тут и там, были указатели в различные блоки, но Джервис и сам знал, куда ему нужно. Знал так хорошо, что смог бы добраться даже с закрытыми глазами.

Для себя он выбрал путь сквозь цеха. Так было немного дольше, чем идти напрямик, однако, в случае непредвиденных обстоятельств, Джервис всегда смог бы спрятаться или соврать, что остался здесь по работе. Преодолев несколько сборочных цехов, Джервис добрался до верфи. Он оставил дверь внутрь незакрытой, уходя с работы, и порадовался, что с того момента ничего не изменилось.

Ангары верфи были куда больше и протяжённее, чем сборочные цеха. По спине механика пробежал привычный холодок. Это было связано не только с ветром, вырывающимся из открытых доков, но и с величественностью кораблей, находившихся здесь. Несмотря на долгие годы работы, они до сих пор впечатляли механика.

Парень знал каждый из них. Слева от него — несколько ПХ-19 — мелких рыбацких судёнышек, способных лишь раз без подзаправки добраться до воды и вернуться на остров. Справа — частый гость мастерских ПХ-27 — боевой корабль, оплот королевства, похожий на цветочную муху — огромный и неуклюжий, зато крепкий будто панцирь морского бога. Если свернуть к дальним докам, там его будут ждать ПХ-11 — торговые суда, нацеленные в большей степени на долгие путешествия по воде, чем полёты по воздуху.

Он шёл, замирая от ужаса, но продолжал любоваться кораблями. Это было сильнее Джервиса, сильнее чувства сохранения. Порой ему даже приходила в голову мысль, что, если его схватят, больше всего он будет скучать именно по этим гигантам. Джервис Майлз не любил ничего, больше этих летающих паровых махин.

Где-то вдалеке громыхнул взрыв. Механик вздрогнул, но затем сразу предположил, что это всего лишь праздничные хлопушки. Обычно с такого расстояния их не было слышно, но под облаками звук разносился дальше. Механик слышал, что мэр города собирался произнести какое-то важное объявление, но не знал, о чём именно должна пойти речь. Может быть, повод был настолько радостный, что и салюты для него подготовили специальные? Эх, хотел бы Джервис увидеть это, а не красться сейчас по пустому безжизненному заводу.

Однако этот день дарил возможность исполнить мечту. И Джервис был уже почти на месте. Совсем скоро, он сможет оказаться там — в самом центре праздника. И ему будет, что праздновать — это уж точно.

Цех с кораблями подошёл к концу, и механик прошёл в следующий — тот, куда и направлялся. Он почти бежал, уже забыв об осторожности, подгоняемый колотящимся сердцем. И только войдя внутрь, Джервис услышал голоса.

Он застыл, прислушиваясь, надеясь, что ему показалось, или, в крайнем случае, что люди находятся на улице. Однако первое впечатление было верным. Впереди, всего в дюжине шагов от него, дрожал еле заметный свет масляной лампы. Он увидел три фигуры, замешкался на секунду, а затем нырнул за оказавшуюся рядом разобранную рыбацкую лодку и прижался к ней, стараясь не дышать.

— Тебе снова нужна наша помощь? — отразился эхом в тишине знакомый голос.

Старик Пехорро! Собственной персоной!

Мысли Джервиса спутались. Он был уверен, что на заводе не окажется никого, и, уж тем более, не ожидал увидеть здесь собственного начальника. Что может понадобиться здесь лично старику Пехорро — владельцу этого завода — тем более в разгар праздника?

— Нужно лишь несколько людей! — ответил старику другой, незнакомый голос, низкий и с хрипотцой. Его обладатель показался парню немного моложе Пехорро. Пять, может быть, десять лет. — Я не могу привезти сюда всех, кто мне нужен, не вызвав подозрений. Поэтому нам придётся, эм… Пользоваться тем, что мы имеем. Тем, что мы все имеем.

— Если кто-то узнает моих людей, это создаст не меньше проблем, — ответил ему третий голос. Суровый и холодный, спокойный и властный. Будто созданный отдавать приказы. — А инженеры с завода… Что ж, ты и сам знаешь, что мы уже забрали всех, кого могли, для работы под панцирем.

— Ты поручил мне три точки! — возмутился его собеседник. — И для этого мне нужны ещё люди. Возьми хотя бы последний дом на пятнадцатой улице. Это окраина города, а рядом с портом полно проходимцев. Там никто не будет вглядываться.

— Нет, — отрезал третий. — Но я могу взять склад, в центре. Несколько повозок ежедневно проезжают мимо этого места. Пожалуй, я мог бы найти возницу, готового сделать небольшой крюк.

«Последний дом на пятнадцатой улице?», удивился Джервис. Он знал это место — неподалёку была рыбная лавка, а дальше рынок. Фактически — это самое ближайшее здание к единственной в городе пристани. И на сколько парень знал, последние годы оно пустовало.

Механик заставил себя выглянуть. Тени лампы играли на стенах и ящиках, путая Джервиса и мешая что-либо рассмотреть. Силуэты мужчин расплывались, смазывались. На мгновение огонь дрогнул — видимо кто-то сдвинул лампу — и парень увидел четыре фигуры. Сгорбленный старик Пехорро, опирался на деревянный стол. Двое мужчин повыше, чьи голоса слышал Джервис, стояли рядом. Стройные, с короткими волосами, одетые в чёрное — они казались копиями друг друга.

Втроём, они сгрудились вокруг лампы, а чуть поодаль, за контейнером с такелажем, был, похоже, кто-то ещё. Из своего укрытия Джервис не мог его увидеть, лишь заметил расползшуюся по полу тень.

Тусклый свет дрожал от каждого порыва ветра, и тени плясали на стенах. Разглядеть людей, а тем более их лица, с такого расстояния было невозможно. Однако это значило, что и они не смогут рассмотреть механика, даже если заметят.

Джервис спрятался обратно в своё импровизированное укрытие. Сердце стучало в груди. Направляясь на завод, он совершенно не ожидал, что всё обернётся таким образом. Попасться на глаза Пехорро в нерабочее время и так было рискованно, но подслушать его разговор и попасться, казалось парню форменным самоубийством.

Он бросил взгляд на приоткрытую дверь, в которую вошёл. Чтобы выбраться, механику пришлось бы оказаться в освещённом проходе, и почти наверняка быть замеченным, но так он, хотя бы, не покажет своё лицо. С другой стороны, найди они его, прячущегося за разобранной рыбацкой лодкой, и лишь боги знают, что его ждёт.

Убежать сейчас, значило бы потерять свой единственный шанс заполучить предмет поисков. Паровую сферу. Новое изобретение завода Пехорро. Источник энергии, равного которому не видели острова. За одной из таких парень и пробрался на завод. Ради неё Джервис решил рискнуть, поставив на кон свою работу.

Однако готов ли он был рисковать ради неё жизнью? К тому же, механик даже не знал, где именно ему следует её искать. Он лишь однажды держал паровую сферу в руках, и услышал от одного из солдат, что сегодня несколько таких должны доставить в этот ангар. В его ангар, от которого у парня был ключ. Если бы людей здесь не оказалось, Джервис смог бы тщательно обыскать помещение, но теперь это было смертельно опасным.

Нужно было выбираться с завода, пока его никто не заметил. Дождаться, пока Пехорро и его собеседники отойдут подальше, а затем бежать как можно быстрее.

— Люди этого так не оставят, — проскрежетал из другого конца ангара голос владельца завода. — Начнётся серьёзное расследование, и, при всём уважении, я не уверен, что вашего влияния хватит, чтобы всё замять.

— Его хватит с головой, — отрезал властным голосом тот, что был ближе к механику.

— Я в этом не убеждён. Поэтому хочу избавиться от этого ящика пока не поздно. Я и так слишком сильно рискую, встречаясь с вами здесь!

«Ящик?»

Сердце Джервиса застучало быстрее, и он даже подался чуть вперёд, прислушиваясь. Возможно ли, что они говорили именно о том, что он ищет?

— Я хочу их увидеть, — сказал кто-то.

Свет лампы дёрнулся, немного моргнул, а затем стал ярче. Джервис аккуратно выглянул и заметил, что мужчины подошли ближе к его укрытию. Один из них наклонился к какому-то деревянному коробу и, открыв крышку, положил её рядом.

— Хорошо. — Вновь услышал механик холодный голос. — Я отправлю к тебе завтра своих людей. Тех, кому доверяю. Тех, кто не задаёт вопросов. Они распределят сферы по точкам. А всё, что останется, погрузят на корабль.

— Нет! — повысил голос Пехорро, и он зазвенел в царящей тишине. — Сегодня же! Прямо сейчас! За этим я пришёл — чтобы избавиться от них, пока улицы пустые.

Все молчали. Джервис аккуратно прижался к краю лодки так, чтобы видеть общающихся, но при этом самому оставаться в тени. Все кроме Пехорро стояли к нему спиной. На всех были чёрные плащи в пол.

Теперь он убедился, что разговор шёл о паровых сферах, а значит добраться до них, у механика, скорее всего, не получится. Вот только и бегство, когда люди были так близко, могло стоить ему жизни.

— Ладно, — наконец вздохнул собеседник Пехорро. — Мы погрузим короб на корабль и распределим всё сегодня. С тобой это никак не свяжут.

— Прекрасно, — кивнул старик. — Это именно то, что я хотел от тебя услышать.

— Это не всё. — Сталь в голосе незнакомца зазвучала отчётливее. — Мне нужно быть уверенным в тебе и твоих людях.

— Я это начал и не тебе меня подозревать! — огрызнулся Пехорро. — Я в этом по уши уже долгие годы. Ты и сам это знаешь. Что касается моих людей… Я разберусь с ними сам. Они не знают, чем здесь занимались, а сферы в глаза не видели, но, если тебе так будет спокойнее, я уберу тех, что занимали главные должности. Займусь завтра же.

— Хорошо. — Ящик с хлопком закрыли. — Эй, помоги.

Джервис с замиранием сердца смотрел, как два человека подняли ящик с пола.

— Стойте, стойте! — раздался вдруг новый голос, сладкий и певучий, похожий на женский. Его владелец, молчавший до сих пор низкий мужчина, подбежал к ящику и приоткрыл крышку снова. Достав что-то, он хлопнул по плечу одного из носильщиков. — Отлично, теперь можно уносить!

Лампа снова переместилась, и тени забегали по комнате. Джервис, выдохнув, шмыгнул обратно за лодку, чуть не оказавшись замеченным. Что ж, теперь сомнений не было — его план провалился с треском. Ему не добраться до сфер, а оставаясь здесь, он слишком сильно рискует. Нужно было выбираться. Что бы не обсуждал Пехорро со своими гостями, информация явно не предназначалась для чужих ушей. А значит, если он попадётся, то лишится не только работы, но, вполне возможно, и жизни.

Свет моргнул и слегка поблёк. Мужчины двинулись вместе с ящиком в сторону доков, а Джервис, посчитав момент подходящим, осторожно шагнул к выходу. Он отступил назад, попятился к двери, стараясь не выходить из тени. Механик медленно сделал шаг, за ним ещё один и наконец развернулся к широкому проходу, намереваясь выбежать в коридор, но вдруг почувствовал, как что-то коснулось его локтя.

Он вздрогнул, обернулся, успел увидеть, как задетая им, невесть откуда взявшаяся, металлическая рама сдвинулась с места. Она покачнулась, будто маятник, затем встала обратно и замерла, словно давая механику ложную надежду на удачный исход, и наконец, не удержавшись, рухнула на пол, в груду раскиданных вокруг запчастей.

— Я жду от тебя новых поставок не позднее… Эй, это ещё что? — закричал Пехорро.

Звонкий металлический удар прорезал тишину склада, расходясь гулким эхом. Внутри у Джервиса всё сжалось.

— Что за хрень это была? — повторил кто-то вопрос.

Сердце застучало в ушах, заглушая другие звуки. Кровь прильнула к голове, и Джери вдруг показалось, что он сейчас потеряет сознание. Он заставил себя сдвинуться с места, развернулся и кинулся к двери на ватных ногах. Открыв её ударом плеча, он побежал вперёд, боясь обернуться.

Мысли в голове вопили — его увидели! Его поймают! Теперь ему не убежать, не скрыться!

Сзади раздавались какие-то звуки и голоса, но Джервис не мог разобрать, есть ли за ним погоня, и как она далеко. Он нёсся сквозь цех, не разбирая пути. Наткнулся, пока бежал, на какой-то разобранный мотор, свалил его на пол, не замедляя хода. Кровь стучала в ушах, шаги раздавались эхом в пустом ангаре. Корабли осуждающе нависали со всех сторон.

Джервис подбежал к разбитому окну, через которое попал на завод. Обратный путь занял у механика в десять раз меньше времени. Он вскарабкался, уже не беспокоясь об осторожности. Руку полоснула боль, и на мостовую упало несколько красных капель. Следом за ними на брусчатку рухнул и механик, неуклюже зацепившись ногой за оконную раму.

«Вот бездна! Вот бездна!», только и громыхало в голове у Джервиса. Ему конец. Ему точно конец. Он пополз, перебирая руками по влажной мостовой, с трудом поднялся и побежал так быстро, как только мог, стараясь избегать ярких огней, освещавших тротуары.

Кто-то определённо должен был его заметить. Сам Пехорро или его спутники, какой-нибудь зевака, задержавшийся на заводе, или задремавший в соседнем здании вахтёр. Его узнают, найдут, и тогда его привычной жизни настанет конец.

Он бежал по пустой улице, и его переполняли эмоции. Страх, злость, но главное — разочарование. Он так долго ждал этого дня, верил, что после него всё изменится, а главное, был так близок к своей цели. И, тем не менее, потерпел сокрушительное поражение. Провалился. И теперь для него всё было кончено. Его найдут и посадят за решётку, а паровую сферу ему уже никогда не получить.

Пробежав несколько кварталов, механик наконец остановился. Сил больше не было. Лёгкие горели огнём. Согнувшись, он почувствовал, как тошнота комом подступает к горлу, и, схватившись за стену ближайшего дома, замер и осмотрелся. Вокруг, как и раньше, никого не было. Тихие улочки по-прежнему были пусты. Увидев впереди небольшой переулок, Джервис нырнул туда, накинул капюшон на голову и побрёл по петляющей улице подальше от завода. Подальше от исполнения собственной мечты. Мечты, в которой он не признавался никому, кроме нависших над головой пепельно-серых облаков. Не признавался, что ничего не хотел так сильно. Только одно.

Летать.


Глава 1. Первый день зимы. Энжи


Торговое судно «Кондорра», вздрогнув, оторвалось от воды и начало набирать высоту. Энжи смахнула с куртки, укрывающей плечи, мелкие капли, и они в тот же момент растворились в воздухе. Сзади раздались восторженные возгласы, слегка заглушаемые работающими двигателями, и девушка невольно закатила глаза. Её никогда не восхищали бескрайние морские просторы, и полёты над ними казались слишком похожими друг на друга.

Чем выше судно поднималось, тем более бурным становилось обсуждение девушек сзади неё.

— Принцесса, посмотрите, какой вид открывается! — восторженно произнесла Дебби, одна из служанок.

Энжи окинула взглядом голубую, спокойную гладь моря. Несколько огромных морских чудищ были еле видны внизу. Один из этих морских богов развернулся к кораблю белым внутренним панцирем, описал пируэт, а затем скрылся в океане. Если присмотреться, остров Иль’Пхор, к которому направлялся корабль, летел вдалеке. А может быть, это было что-то ещё. Вид сильно портил туман, становившийся у облаков всё гуще.

— Только если кому-то нравится серость и уныние, — поморщилась Энжи, не поворачиваясь к служанке. Та постояла ещё пару секунд, не зная, что ответить, а затем поспешила найти себе собеседницу посговорчивее.

Энжи печально вздохнула, всматриваясь в полумрак. Океан быстро удалялся, превращаясь в синюю гладь. Каждый раз, стоило кинуть туда взгляд, сердце девушки замирало. Принцесса не любила это ощущение. Не любила, когда корабль встряхивало в воздушных ямах, а доски поскрипывали от порывов ветра. Нельзя было сказать, что она боялась летать — ей уже доводилось бывать на воздушных богах раньше. Но она была несказанно рада, что большую часть путешествия от острова к острову, корабли преодолевают, не поднимаясь в воздух. Она с ужасом представляла, как чувствуют себя люди — живущие всю жизнь в облаках, на одном из этих летающих чудищ. В такие моменты принцесса радовалась, что ей посчастливилось родиться на Царь-древе.

Чем выше поднимался корабль, тем сильнее становился ветер. Новый порыв принёс с собой первые мелкие капли дождя. Девушка поёжилась, косясь на резвящихся на палубе служанок, явно пребывающих в восторге, и уже было собиралась отправиться в каюту, но сзади раздался скрипучий голос капитана.

— Миледи. — Он, прихрамывая, подошёл к девушке и опёрся локтем о фальшборт рядом с ней.

— Капитан, — кивнула принцесса.

Капитан Джером, статный мужчина, с блестящей лысиной, а также большими усами, был одним из самых приятных ей на этом корабле людей. Несмотря на то, что он, как и все здесь, был человеком её отца, в первую очередь он являлся торговцем. Девушка могла часами слушать его истории о далёких островах, других Царь-древах и переделках, из которых он, с тем или иным успехом, выходил. Он никогда не доставал её расспросами и поучениями, а однажды даже угостил вкусным вином, привезённым с юга.

— Вы отпугиваете служанок, мисс, — улыбнулся капитан, демонстрируя два золотых зуба.

Энжи помрачнела. Трудно было не согласиться с ним. Отец учил её всегда и везде искать верных союзников, а она, оказавшись вдали от дома, лишь всем грубила.

— Судя по вашему лицу, кто-то умер? — продолжал улыбаться капитан.

Энжи, вздохнув, покачала головой:

— Видимо, моё чувство прекрасного.

Неужели было сложно подыграть Дебби и насладиться видом? Просторы вокруг были бесконечны, чудовища, проплывающие где-то внизу — величественны, облака над головой необъятны, а воздух вокруг свежий, прохладный и удивительно приятный. Разве что причёска портилась из-за такой влажности, от непрекращающейся качки её тошнило, а эту однообразную серость она уже ненавидела.

— Ваши подруги, кажется, в восторге от открывшегося вида, — улыбнулся старик, стирая мозолистой ладонью капли дождя с лысой головы.

Энжи перевела на него уставший взгляд.

— Порой мне кажется, что они так реагируют абсолютно на всё. — Принцесса опять вздохнула. — Но что я могу поделать, если не вижу вокруг ничего чудесного?

Капитан Джером повёл кустистой бровью:

— А как же Иль’Пхор, к которому мы приближаемся? Взять хотя бы его или других воздушных богов. Чудища живут в облаках и совершают один и тот же маршрут всю жизнь. Они улетают, а затем всегда возвращаются к корням Царь-древа.

— Это не удивительно, — насупилась Энжи, но капитана похоже это ни капельки не смутило.

— А как насчёт его детей? Каждый из них следует за ним, невольно повторяя его маршрут.

— Мы часто следуем по пути, проложенным для нас нашими предками.

— И вы собираетесь поступать также?

Энжи с удивлением посмотрела на капитана, и он расплылся в широкой улыбке.

— Ваш отец приказал мне проследить, чтобы у вас всё было хорошо в полёте, но я думаю это зависит только от вас, мисс. — Не дожидаясь, пока она что-то ответит, он продолжил: — Вы бывали в этой части Песни?

— Разве между ними есть какая-то разница? — ответила принцесса так мягко, как могла.

Капитан ничуть не смутился, а наоборот, пододвинув деревянный табурет, уселся рядом.

— Конечно. Это очень солнечная часть мира. Морских богов из-за этого здесь больше обычного. Даже мясо, отгоняющее их от торговых путей, порой не помогает, и из-за этого корабль приходится смазывать специальным жиром. Они терпеть его не могут.

Девушка удивлённо вскинула бровь.

— Это по-вашему солнечное место? — она недоверчиво обвела рукой серое марево облаков, через которые лишь немного пробивался свет.

Он усмехнулся, задумчиво глядя в сторону горизонта.

— Конечно, сейчас просто над нами туча, однако я уверен, даже так это место способно вас удивить.

Девушка проследила за его взглядом и тоже посмотрела вдаль, на тёмные тяжёлые облака. Ничего. Лишь Иль’Пхор, вышедший из белой дымки тумана показался вдали. Вокруг летали его отпрыски — воздушные боги поменьше.

— Не понимаю, — начала Энжи, уже подготовив очередной едкий комментарий, как вдруг облака над ними разошлись сразу в нескольких местах, и яркие лучи света ударили вниз.

Энжи вскочила с открытым ртом, встала вплотную к фальшборту и увидела, как свет внизу образует узор на воде. Он пульсировал, отражался от глади моря и будто бы искрил. Каждую секунду лучей становилось всё больше, а узор становился всё более замысловатым.

— Что… — начала было девушка, но капитан лишь указал вниз.

Лучи соединились, образуя огромный круг, освещающий несколько десятков морских чудовищ. Свет отразился от воды и направился в небо. Дыхание у Энжи перехватило, и она взглянула вверх. На облаках появился прекрасный быстро меняющийся узор из пятен света и бликов. Девушка ахнула и, взглянув в сияющее от восторга лицо капитана, вдруг покраснела.

— Так значит, вас ещё может что-то удивить, не так ли принцесса?

Она промолчала, наблюдая, как облака снова сходились, а лучи внизу становились тоньше.

— Я путешествую уже почти пятьдесят лет, — продолжил он. — Был во всех четырёх королевствах, на каждом из семи титанов. Посетил двадцать три острова поменьше, а также попробовал почти семьдесят сортов вина. И несмотря на это, мне постоянно встречаются чудеса вокруг. Достаточно лишь внимательней смотреть по сторонам и быть к этому готовым.

— Это было и правда прекрасно! — выдохнула принцесса.

Лучи наконец исчезли, однако, казалось, даже туча над их головой немного посветлела. Мир вновь стал серым и скучным. Таким же, как был всегда. Однако теперь, её это почему-то расстроило сильнее. Воспоминание о солнечном свете, бьющем сквозь густые облака, и о кружащихся в танце морских чудищах вдруг показалось приятным сном, который ускользает, стоит лишь открыть глаза.

— Не расстраивайся, Энжи. — Сказал капитан ласково. Девушка с удивлением посмотрела на него. Никто кроме членов семьи не называл её по имени, но тот не обратил на взгляд внимания. — Я — лишь глупый старик. Но на своём веку я повидал немало чудес. Уверен, в мире осталось ещё несколько и для тебя.

— Я… — начала девушка, но не нашла, как продолжить. В конце концов, она просто кивнула и ответила: — Хорошо.

Сзади капитана выросла новая фигура. Байрон — человек её отца. Слуга, который ухаживал за ней с самых малых лет. Старый, но жилистый и высокий, с неизменно прямой спиной и выпяченной вперёд грудью. В таком же, как и обычно, военном мундире чёрного цвета с золотыми элементами, он стоял за спиной капитана, глядя на принцессу.

— Мы почти прибыли. — Сказал он учтиво. — Мисс Тан Гурри, вам следует проследовать в вашу каюту, чтобы приготовиться.

— А мне, пожалуй, следует заняться своими капитанскими делами, — прокряхтел капитан и поднялся с деревянного табурета.

Энжи продолжала всматриваться вдаль, в поисках других солнечных лучей, пробивающихся сквозь облака, но их не было — так же, как и всегда. Лишь огромный остров Иль’Пхор со своими отпрысками приближался. Маленькая точка, ещё недавно едва различимая, вырастала у Энжи на глазах.

— Нет! — сказала она вдруг. Может быть, из головы не уходили слова капитана, или вид солнечных лучей, а может быть, она чувствовала вину перед Дебби и другими служанками, однако ей пришла в голову странная, несвойственная ей идея. — Капитан, вы… Вы можете поднять корабль выше?

Капитан Джером с удивлением посмотрел на неё, поглаживая рыжеватые усы.

— Выше? Но мы идём ровно на той высоте, на какой требуется, чтобы попасть в порт. Если мы поднимемся ещё выше, то окажемся прямо в облаках, а я не хотел бы усложнять жизнь собственному навигатору.

— Нет, не в облака, — жалобно продолжила Энжи. Она внезапно застыдилась собственной идеи, но всё равно решила не отступать. — Лишь немного выше. Я хочу, чтобы корабль описал круг над городом. Хочу увидеть Иль’Пхор.

Байрон уже было открыл рот, чтобы прочитать ей мораль, но капитан вдруг громко захохотал.

— Вот значит, как? Ну что ж, пожалуй, я не могу отказывать в просьбе принцессе, не так ли?

Байрон вновь попытался возразить, но капитан уже развернулся и, прихрамывая, поспешил в рубку. Девушка, затаив дыхание, перегнулась через борт, наблюдая за плывущим в небесах воздушным богом.

В своей жизни она видела несколько островов — хоть и не таких огромных, как Иль’Пхор — и поэтому вид надвигающегося чудовища ничуть не испугал её. Оно было округлым, немного не пропорциональным, тысяч семьдесят или восемьдесят шагов диаметром и слегка покачивалось в полёте. Маленькие, по меркам целого острова, клешни покрывали его туловище снизу, переплетаясь с корнями деревьев. По бокам — под толстым панцирем — были жилистые, худые, похожие на истлевшую занавеску крылья. На самом панцире, с нескольких сторон, располагались поистине огромные перекидные мосты, построенные жителями, а чуть выше — руины каменных стен города, усеянных бойницами, которые остались со времён войны.

Голова чудища была вытянутой и несуразной, с тремя рогами на лбу, а шея длинной, с узловатыми мышцами. На секунду Энжи показалось, что воздушный бог взглянул на корабль и проводил его усталым взглядом, и от этого в груди девушки что-то защемило.

Чуть ниже монстра, как раз на одном уровне с «Кондоррой», летели сквозь небо его дети. Одиннадцать уменьшенных копий самого бога. Ни один не достигал размером даже половины родителя, а самые маленькие едва ли были хотя бы десять тысяч шагов в ширину. Город располагался только на Иль’Пхоре, но остальные острова так же были заселены людьми. На них выращивали пищу, деревья и добывали полезные ископаемые из руды, образующейся на панцирях. Охотники, шахтёры, лесорубы — всем им находилось место на детях Иль’Пхора.

— Принцесса, — сурово начал Байрон. — Нас ждут люди, и у нас нет времени на увеселительные прогулки. Мы можем не успеть на праздник, который собирались посетить. Вашему отцу было важно, чтобы вы присутствовали.

— Тогда, — не оборачиваясь ответила принцесса, наблюдавшая, как корабль заходит на вираж вокруг острова, набирая высоту, — отцу хотя бы стоило объяснить цель моего визита. Праздников я видела достаточно, Байрон. Да и потом, посмотри, как радуются слуги. — Девушки действительно с восторгом смотрели на огромного монстра, несущего город. Хоть и веселились поодаль от принцессы. — Байрон, ты сам когда-нибудь радуешься?

Он нахмурился, сведя вместе толстые кустистые брови, затем смахнул прядь тёмных волос, упавших на лицо, и вновь принял бесстрастный услужливый вид.

— Я обещал вашему отцу… — начал он.

— Да, да, — махнула рукой принцесса. — Скажешь ему, что я сама была виновата.

Корабль стремительно вылетел из-за стен города и взмыл прямо над ним. Под девушкой замелькали замощённые плиткой улицы и несколько-этажные дома с тёмными, остроконечными крышами, украшенные обязательными для островов металлическими пропеллерами. Корабль накренился, заходя на новый вираж, и перед девушкой предстало огромное здание, построенное из красного кирпича. Из массивных труб на его территории, валил серый дым, смешиваясь с облаками.

— Ого, что это? — спросила Энжи у стоявшего молча Байрона, всем своим видом демонстрирующего свою незаинтересованность.

— Завод Пехорро.

— Завод? Тот, на котором строят большинство кораблей королевства?

— Именно так. — Он подошёл, указывая пальцем на ещё одно красивое строение. Высокое, с украшенной золотом крышей, оно будто сверкало, отражая лучи солнца. Широкое крыльцо обрамляли мраморные колонны, а на высокой башне развивался красный флаг, хлопающий на ветру. — А вон там — ратуша, — пояснил советник. — Вокруг неё главная площадь города.

Энжи прищурилась и присмотрелась. Сверху место выглядело как небольшой пустырь, освещённый зелёными огнями и заполненный людьми.

— Именно там нас сейчас ждут, — скрипуче добавил Байрон. — Праздник, о котором я говорил, вот-вот начнётся.

Энжи почувствовала лёгкий укол стыда, однако не могла перестать любоваться городом. Вдруг каждая улочка вспыхнула зелёными огоньками. Лампочками был увит каждый дом, а по улицам повсюду были расставлены фонари. По городу будто потекли ручейки зелёного света. Где-то к зелёным фонарикам примешивались красные и фиолетовые. Свет освещал фасады домов и черепичные крыши. Огоньками были увиты даже маленькие балкончики.

— Ого! — выдохнула Энжи, удивляясь уже второй раз за день.

— Обычное дело для этого острова, — голосом школьного учителя сообщил Байрон. — Иль’Пхор называют городом зелёных фонтанов.

Энжи не стала ничего отвечать, лишь заворожённо смотрела на буйство ярких красок. Ей пришло в голову, что, возможно, капитан Джером был прав, и на Иль’Пхоре её и правда ждут чудеса, которых раньше девушка не встречала.

Наконец «Кондорра», проделав последний вираж, пошла на посадку. Впереди показался порт, в доках которого замерло несколько десятков кораблей. Нарядные дома вырастали, и Энжи заметила на пристани силуэты людей.

Корабль замедлился, приближаясь к доку, вздрогнул, опускаясь. Шум турбин практически полностью стих. Судно тряхнуло сильнее обычного, и Энжи пришлось схватиться за фальшборт, чтобы не упасть. Байрон вмиг оказался рядом, поддерживая её за плечи. Пару раз «Кондорра» качнулась из стороны в сторону и наконец остановилась в доке. Все пассажиры вывалили на палубу, словно муравьи на солнце, и вокруг сразу стало шумно.

— Я говорил, что вам следует в такое время быть в каюте, — проворчал Байрон, расталкивая прибывающих людей и прокладывая путь к трапу. — Что ж, теперь нам придётся выходить вместе со всеми.

Массивные деревянные мостики с двух сторон корабля опустились на пристань. Толпа постепенно начала рассасываться. Возбуждение и интерес царили повсюду. Возможно, принцессе просто так казалось, так как многие из пассажиров были дипломатами и торговцами, путешествующими больше лет, чем она прожила на свете. Однако в это заблуждение было не сложно поверить, учитывая воодушевление вокруг. В глубине души, Энжи надеялась, что на это повлияла и её импровизированная экскурсия.

Сойдя на каменную мостовую, будто собранную из маленьких плиток, служанки вновь окружили принцессу. Они суетились, смеялись и, перебивая друг друга, делились накопившимися за время полёта эмоциями. Из всего увиденного, большее впечатление произвели зелёные лампочки, вспыхнувшие по всему городу. Здесь, в порту, их тоже было немало, однако теперь Энжи заметила, что зелёными были лишь некоторые из них, а остальные, как и полагалось, освещали улицы жёлтыми и белыми огнями. И всё же, несмотря ни на что, впечатление от острова это не портило.

Не успели последние пассажиры сойти с корабля, как девушка заметила с десяток солдат, идущих в их сторону. Одетые в серебристую металлическую броню, с накинутыми на плечи красными плащами, они сжимали в руках копья, поднятые к небу, и выглядели угрожающе.

Стоило им подойти ближе, как смех даже самых шумных слуг, моментально затих.

Один из солдат — единственный у кого вместо копья был меч, висящий в ножнах — отделился от отряда, и зашагал к Энжи и подошедшему ближе Байрону. Приблизившись, он снял с головы массивный шлем, и ударил себя в грудь свободной рукой, отдавая честь. Остальные солдаты, будто тени, повторили действие за своим командиром.

— Мы ждали вас, миледи Тан Гурри, — начал он, отвесив не очень низкий поклон, — Я — Сквер, лейтенант на службе мэра Олси. Мне поручено сопроводить вас до ратуши Иль’Пхора.

— Почему нас встречают солдаты? — грубо перебил его Байрон. — Я думал, мы доберёмся до площади на транспорте. Мы задержались в пути, и у нас нет времени для дополнительных церемоний.

— Прошу прощения, — солдат снова слегка качнул головой. — Таков приказ мэра Олси. Мы не собираемся вас задерживать. Автомобиль уже подан. — Он кивнул в сторону нескольких повозок, стоявших в отдалении. — Мы будем лишь сопровождать вас.

— Мэр чрезмерно любезен, — ответил Байрон без всякой радости.

— Он заботится о вашей безопасности и безопасности её высочества мисс Тан Гурри, — не заметил сарказма солдат. — Сейчас не самое спокойное время.

— Не самое спокойное? — удивился Байрон. — Я думал война здесь давно закончилась.

Солдат помрачнел на секунду, а затем лишь махнул рукой в сторону дороги.

— Прошу, пойдёмте за мной. Праздник уже начался, поэтому нам следует поспешить.

Он провёл Энжи и Байрона мимо повозок, запряжённых карусами, к чёрному с красным автомобилю. Энжи лишь раз видела такие — их собирали только на Иль’Пхоре. Сложность конструкции и узкая специализация не принесла им популярности. На Царь-древе дорог для них не было, а большинство островов королевства можно было пройти поперёк за несколько часов.

Сама принцесса обошлась бы и простой повозкой, но факт особого к ней обращения, оказался приятным. Солдат распахнул перед ней стальную дверцу, которая еле слышно скрипнула, и перед принцессой предстал чёрный, как ночь, кожаный салон. Байрон залез внутрь первым, что-то буркнув себе под нос, и за ним в машину села Энжи, устроившись на отдельном мягком кресле рядом. Оно оказалось скользким и холодным, но, на удивление, удобным.

Лейтенант Сквер сел напротив, закрыв за собой дверь. Служанки Энжи молча смотрели на автомобиль, в который их не пустили, и Энжи, к своему стыду, почувствовала радость. Многие девушки, которые ей служили, были одного с ней возраста или старше, и порой могли забыться. Но этот автомобиль отчётливо показывал им, кто она такая.

— Трогай! — произнёс солдат, постучав по стеклу, разделяющему салон с водительским креслом. Мотор загудел, заставив автомобиль еле заметно задрожать. Спустя ещё секунду раздалось несколько громких хлопков, и машина медленно двинулась по улице.

— Из-за вас мы точно опоздаем, — тихо произнёс Байрон, не изменившись в лице. Даже на этом мягком кресле он сидел, поддерживая идеально ровную осанку.

Энжи отвернулась, уставилась в окно, наблюдая, как мачты кораблей, скрываются за крышами домов, украшенных яркими лампочками.

— Ничего, — весело произнесла она. — В конце концов, я принцесса и имею право немного задержаться. Да и потом, уверена, без нас никто не умрёт.


Глава 1. Первый день зимы. Аллек


Иль’Пхор умирал.

Аллек Болло, которого подчинённые называли капитаном, невольно вздрогнул, когда Сейлон Хар Олси произнёс это со сцены. Мэр сказал это громко и чётко, а затем замолчал, давая гробовой тишине поглотить главную площадь города. Несколько долгих секунд все молчали, и лишь затем по прибывшей на праздник толпе, разошёлся тихий ропот.

Будто собираясь добавить моменту значимости, вдалеке зазвонил колокол городского собора, сообщающий, что зима наступила.

Аллек отошёл на шаг, натянув верёвку, и чуть было не выронил крошечное лезвие, которое прятал в руке всё это время. Несмотря на то, что объявление не стало для него неожиданностью, на секунду момент поглотил его, и реальность немного отдалилась, давая ему забыть о своём нынешнем положении.

Капитан в светло-серой тюремной робе, стоял на огромной сцене.

Ближе к зрителям декламировал свою речь мэр Олси, который теперь пытался утихомирить возмущённую толпу. Рядом с ним устало переминались с ноги на ногу два его сына, положив руки на эфесы мечей, висящих на поясе. Аллеку же досталось не менее прекрасное место для наблюдения. В глубине сцены, среди ещё десятка человек, в точно таких же робах, со связанными руками. Среди пленников, осуждённых на смерть.

Поднимаясь на помост, капитан надеялся, что его пламенная речь будет изюминкой вечера, и мэр Олси отлично подогрел толпу. Что ж, тем лучше для Аллека. Чем больше люди будут напуганы, тем охотнее они воспримут правду. Беспокойство и паника сегодня могут помочь ему больше, чем безмятежная радость праздника. Оставалось лишь действовать по собственному плану.

Процесс перерезания верёвки — первый пункт этого плана — всегда казался Аллеку делом бесхитростным. Подставить острое лезвие под правильным углом; пошевелить руками, приложив силу; вовремя разорвать верёвку — ничего сложного. Героям его любимых книг удавалось подобное без труда. Но теперь, когда жизнь самого капитана оказалась в опасности, справиться никак не получалось. Верёвка не поддавалась и сползала с лезвия, натирая вспотевшие руки, и, казалось, не собиралась рваться. В какой-то момент, Аллек даже задумался, не в лезвии ли дело, однако дотронувшись до кончика пальцем, он почувствовал резкий укол щекочущей боли, и все сомнения отпали.

Кроме борьбы с никак нежелающей рваться верёвкой, огромных усилий требовало не уронить выскальзывающий из пальцев острый кусочек металла. Капитан и другие заключённые были связаны в общую вереницу, и стоило хоть одному из них пошевелиться, канат начинал судорожно болтаться, то натягиваясь, то расслабляясь. Каждое движение приходилось вымерять очень аккуратно, что было сложно сделать в таком неудобном положении.

Аллек прикусил губу, вновь надавив на лезвие, следя взглядом за тремя солдатами, которые важно расхаживали по сцене. Они казались не слишком сосредоточенными на охране заключённых — большую часть внимания отвлекал сейчас на себя мэр — однако хватит и одного неверного движения или косого взгляда, чтобы план Аллека закончился, едва начавшись.

Пока капитан, пользуясь каждой отведённой ему секундой, пытался справиться с верёвкой, мэр Олси успокаивал толпу. Люди кричали, возмущались, и на сцену уже начинали лететь всевозможные предметы. Толпа накатывала, как волна, будто бы собираясь раздавить всех присутствующих. Аллек увидел, как солдаты, которых было довольно много на площади, стали постепенно собираться возле сцены, отгоняя от неё особо рьяных жителей города. Рядом с капитаном разбилась брошенная кем-то глиняная чарка, а ещё одна чуть не угодила в самого мэра Олси.

В конце концов, солдаты в красных плащах прорезали толпу, будто лезвие ножа, и выстроились перед деревянным основанием сцены. Люди начинали медленно отступать. Волнения отвлекали солдат от пленников, и это было на руку Аллеку, однако он боялся, что, рано или поздно, в ход могут пустить огнестрельное оружие, и тогда толпу будет не остановить. Мешкать ему было нельзя. Мэру нужно было отвлечь людей от плохих новостей и занять их чем-то другим. А, как известно, ничто не отвлекает людей лучше, чем казнь.

Аллек сглотнул кислую слюну, представив, как верёвка обхватывает его шею, а затем вздёргивает над площадью на потеху толпе. Руки сами собой задвигались быстрее, но пеньковая ткань продолжала сопротивляться. Аллек чувствовал, как паника подступает к горлу, однако поддаваться ей было нельзя. На площади есть люди, которые верят ему. Верят в него. Он обещал позаботиться о них, обещал им лучшее будущее. И теперь, он не мог отступить.

Подул прохладный ветер, пошевелив парню волосы. Капля пота слетела с его носа и плюхнулась на деревянный помост. Аллек резал, резал, старался что есть мочи, и вдруг ему показалось, что верёвка поддалась. Он резко дёрнул руками — не сильно, чтобы не порвать ткань полностью, а просто проверить её на прочность — но она лишь обожгла руки. А в следующий миг заключённый слева от Аллека развернулся, натягивая трос до предела, и лезвие вылетело из рук капитана.

— Эй, вы! — Пленник вызывающе выступил вперёд, на сколько позволяла длина верёвки, потянув за собой остальных заключённых. — Да, я к вам обращаюсь, мэр Олси! Иль’Пхор, наш бог, умирает? Если так, то не поздно ли приносить ему жертвы? Зачем отдавать почести мертвецу, а? Это не спасёт никого! Даже вас, мэр! Ваша задница полетит в бездну вместе с вашими сыновьями, вместе со всеми чиновниками и накопленными богатствами! И вместе с нами — простыми людьми! С теми, о ком вы давно забыли!

— Вот бездна! — прорычал сквозь зубы Аллек. — Заткнись же ты.

Но было поздно. К пленнику уже поспешили двое солдат. Их лица блеснули в свете жёлто-красных фонариков, установленных на сцене. Мэр нахмурился, бросив недоумевающий взгляд на пленника, а затем едва заметно махнул рукой, и солдат поблизости стало уже четверо.

— Неужели вы думаете, что боги помогут вам? — голос пленника сорвался, когда он заметил приближавшихся громил, но он не замолчал. — Никто больше нам не поможет! Отпуст…

Раздался глухой удар, и пленник, шумно выдохнув, упал на колени. Он открыл рот, чтобы произнести ещё что-то, и тут же получил удар в лицо. На деревянный помост пролилась первая кровь. Толпа немного замолкла, позволяя мэру ещё громче продолжить речь о равенстве, надежде и силе, которую самое время показать. Терпении, которое следует проявить и уверенности в светлом будущем, которое он испытывает всем сердцем. Аллек слушал его краем уха, выискивая глазами лезвие, упавшее на сцену.

Солдаты подняли пленника, поставили на ноги. Из глаз у него текли слёзы, смешиваясь с кровью из разбитого носа. Мэр заговорил ещё громче, заглушая всхлипывания несчастного.

— Мы должны пройти через это вместе! Должны объединиться! — Кричал он, подняв над головой правую руку. — Мы не в первый раз сталкиваемся со сложностями! Но, как известно, самая тёмная ночь бывает лишь перед рассветом!

Аллек поморщился. Солдаты отпустили пленника, который после нескольких ударов потерял желание бороться, и стоял, безвольно опустив руки. Один из солдат прошёл мимо капитана, и вдруг что-то блеснуло у него под ногой. Сверкнуло маленьким зелёным огоньком.

«Лезвие!», понял парень. Заострённый кусочек металла лежал всего в шаге впереди.

Капитан еле заметно двинулся вперёд, наблюдая, чтобы охранники его не заметили.

Мэр резко обернулся к пленникам. Указал на них пальцем, снова обращаясь к толпе. Аллек наступил босой ногой на лезвие и замер, пододвигая его к себе, так незаметно, как мог.

— Сегодня мы узнали печальные новости! Мрачные! Пугающие. Но разве не в такие моменты и проверяется наша вера? Разве не сейчас нам нужно быть сильнее всего? Разве не в самые сложные времена так важно оставаться сильными?

Аллек про себя усмехнулся. Он был уверен, что мэр, если что-то случится, покинет остров на первом же корабле. Тот факт, что он до сих пор этого не сделал, совершенно не соотносился со смертью острова. Но больше всего Аллека удивляли сыновья мэра. Они оба сейчас были на сцене и выглядели совершенно незаинтересованными. Ни страха, ни волнения — ничего. Даже если предположить, что мэр устроил безбедное существование себе и своей семье — переезд на новый остров — это потеря положения и политического влияния. Это может закончиться даже смертью их знатного рода, если чиновники с других островов посчитают, что семья Олси будет им только мешать. Так почему же они тогда так спокойны? Аллек знал наверняка почему.

— Нельзя терять веру! — продолжал мэр свою тираду. — Сегодня первый день зимы. День великого Спуска. Сегодня Иль’Пхор покинул облака и направился к Царь-Древу. Возможно, это путешествие станет для него последним. Возможно, станет последним для города — такого, как мы его знаем. Но тем не менее — это первый день зимы. У нас есть правила. Есть традиции. И мы не будем отказываться от них. Особенно сейчас.

Аллек почувствовал ступнёй металл и ухватил лезвие голыми пальцами ноги. Он дождался пока мэр отвернётся и поднял ногу чуть выше, делая вид, что собирается почесать пятку.

— А значит, время начать казнь! — продекламировал мэр, и толпа немного оживилась.

Высокий, темноволосый парень в выглаженном серебристом мундире с красными птицами, вышитыми на груди, коротко кивнул мэру и двинулся к пленникам. Он подошёл к старику, замыкающему процессию, и безжалостно пнул его ногой, отчего тот едва не рухнул на колени. Почувствовав, как люди приходят в движение, Аллек попытался ухватить скользкое лезвие, но верёвка вдруг дёрнулась. Капитан качнулся, стараясь устоять на ногах. Заострённый кусочек металла выскользнул из его пальцев, дважды отскочил от сцены и провалился в щель между досками. Аллек с ужасом сглотнул, не веря, что это произошло, а затем верёвка безжалостно натянулась, утягивая его за собой.

— Шевелитесь, отродье! — огрызнулся один из солдат, провожая хищным взглядом заключённых. Ещё один, увидев растерянный вид капитана, толкнул его в плечо сильнее необходимого, и он, шатаясь, двинулся вперёд.

Их остановили за несколько шагов до эшафота. Дюжина заключённых, связанных друг с другом. Жалких и разбитых. С каждой стороны от них с беззаботным видом стояло по двое солдат, и Аллек никак не мог оторвать взгляд от ножа, висящего у одного из них на бедре.

— Мы поклоняемся нашему богу! — вновь закричал мэр, развернувшись к толпе. — Мы поклоняемся ему уже многие сотни лет. Мы вспахиваем почву на его панцире, получая еду. Мы выращиваем деревья на его теле, получая кров. Иль’Пхор — наш дом. Но в тоже время — наш спаситель. Наш защитник. Наш друг. Наш Бог! Мы обязаны всем Иль’Пхору. Пища, вода… сама жизнь — всё это у нас есть, благодаря ему! И сегодня мы отдадим ему самое дорогое, что имеем сами. — Мэр замолчал на мгновение, всматриваясь в лица людей, выстроившихся возле сцены. И даже его голос вдруг дрогнул. — Мы отдадим ему жизни наших людей! Нашу кровь и плоть! Наши души! Нашу веру!

Заворожённая толпа вдруг взорвалась сотнями криков, загудела, приходя в движение, и Аллек увидел улыбку на круглом лице Олси. Мерзкую, поганую. Такую же кровожадную, как и у людей вокруг. Людей, ради которых Аллек пришёл на эту площадь. Людей, которых Аллек обещал защищать. Вот они — прямо перед ним. Требуют крови, лишь чтобы отвлечься от своих собственных проблем.

Мэр Олси вознёс руки к небу, по которому медленно ползли облака. Облака, которым было плевать на то, чем внизу заняты глупые людишки. Толпа притихла, и Аллек увидел, как многие зрители также вскидывают руки к небу и застывают в беззвучных молитвах.

Капитану показалось, что в эту секунду стало холоднее. А может быть, это он похолодел от ужаса. Казнь неминуемо приближалась, а парень так и не нашёл способ выбраться. Оставалось надеяться, что хотя бы его людям удалось воспользоваться всеобщей суматохой.

Капитан почувствовал, как трясутся от напряжения ноги, и облокотился на деревянную перегородку, отделяющую сцену от ратуши. Он ощущал, как страх всё больше и больше накатывает на него. Пробирает в повисшей тишине площади. Захлёстывает, будто бушующие волны океана.

Аллек в очередной раз дёрнул руками, пытаясь порвать верёвку. Больше от досады, чем действительно желая освободиться. Ткань резанула руки, но не поддалась. Он оскалился, собрал всю свою силу, и рванул руками в разные стороны, напрягая каждую мышцу и слегка покачнулся. Верёвка обожгла кожу на запястьях, но осталась целой. Испытывая смесь разочарования и ужаса, Аллек вновь облокотился на отсыревшее дерево за спиной, и вдруг почувствовал болезненный укол. По руке тонким ручейком заструилась тёплая кровь. Несколько капель упало на пол, прямо за ним.

Он поискал ладонями, и обнаружил сзади себя острый металлический гвоздь. Аллек приложил к нему верёвку и начал двигать руками вверх и вниз, стараясь делать это незаметно, но в тоже время с максимальным напором. Он чувствовал, как кончик гвоздя царапал раны на запястьях. Чувствовал, как сталь сдирала кожу. Как кровь скапливалась возле верёвки, пропитывала ткань, текла по ладоням и капала на помост. Чувствовал боль, но не останавливался.

— Пора начинать! — мэр опустил руки и важно развернулся к пленникам.

— Нет, нет! Нет! — вскричал один из заключённых, падая на колени. Верёвка едва заметно задёргалась, закачалась из стороны в сторону, натягиваясь будто струна. Глазами, полными слёз, пленник посмотрел на солдат, уже спешащих к нему, и взмолился снова. — Нет, пожалуйста! Я не хочу! Не могу умереть здесь! Не могу! У меня дочь!

Один из охранников — высокий, мускулистый парень — отвесил ему пощёчину. Тот затих, лишь еле заметно продолжая бормотать что-то себе под нос.

— Нет! — крикнул мэр, когда солдат поднял руку для нового удара. — Нет! Этому человеку страшно. Страшно, как и всем нам. Не нужно мучать его. Он понесёт своё наказание в отведённое ему время.

— Я ничего не сделал, — еле слышно бубнил пленник. — Я ни в чём не виноват. Вы не можете сделать это со мной… Не можете так поступить…

Кто-то крикнул где-то вдалеке, и вокруг сцены зажглись праздничные костры — символы пришедшей зимы. Огонь жёлто красными всполохами подсветил зловещие силуэты людей. Аллек увидел похожие друг на друга лица с разгорячёнными близостью крови глазами. Пугающие силуэты в полутьме.

Нет. Это лишь его страх говорит внутри. На площади есть и его люди. Его друзья, союзники. Есть те, кто верит в него. Те, кого он не может подвести.

Аллек скользил вспотевшими руками по торчащему из стены гвоздю, уже не чувствуя боли. На помост поднялись ещё несколько человек, в руках у которых были ружья. Это были офицеры, в строгих чёрных кителях, с короткими причёсками и чем-то похожими друг на друга лицами, будто солдатики, выточенные из дерева одним мастером.

— Да сколько же вас тут ещё будет, — процедил сквозь зубы Аллек, и задвигал руками быстрее. Верёвка медленно, но верно поддавалась. Волокна, пропитавшиеся потом и кровью, слабели, трещали и рвались. Ещё чуть-чуть и он сможет высвободиться. Ещё несколько секунд, и он…

Подошедшие солдаты направили заключённых к помосту, и верёвка, натянувшись, потащила капитана за собой. Гвоздь, вероятно испачканный в крови, выскользнул из руки и пропал за спиной. Перед капитаном возникла лестница, ведущая к виселицам, и дыхание у него перехватило. На ватных ногах он проследовал за другими заключёнными. Солдаты остановили процессию, развернули пленников лицом к толпе, и на шею Аллека накинули верёвку.

Дышать стало почти невозможно. Аллек стоял посреди площади, полной людей, ощущая лишь, как волосы ему треплет прохладный ветер. По лицу градом катился пот. Боль в руках он уже не чувствовал, лишь как капельки крови скользили по пальцам и падали вниз.

Мэр продолжал говорить, но Аллек уже не мог разобрать его слова. Верёвка на шее не была крепко затянута, но воздуха всё равно не хватало. В ушах стучала кровь, дыхание то и дело застывало в пересохшем горле. Будь он верующим, сейчас было бы самое время помолиться. Однако Аллек всегда рассчитывал лишь на себя и своих людей. И не собирался предавать идеалы.

Он дёрнул руками, отринув осторожность, и почувствовал, как верёвка еле заметно затрещала.

Толпа снизу оживилась, после очередных пламенных слов мэра. Они кричали что-то Аллеку, выкрикивали ругательства, пожелания смерти. Несколько тухлых фруктов полетело в сторону пленников, однако ни один из них не достиг цели. Он слышал рядом чьи-то всхлипывания, но не видел, кому они принадлежат. Оставалось лишь надеяться, что не ему.

Капитан дёрнул руками снова, и верёвка затрещала сильнее. На помост полетели новые капли крови с разодранного запястья. Он не умрёт здесь. Не может умереть. Не имеет права.

Люди прямо перед ним просили, нет — требовали смертей. С помоста толпа казалась капитану свирепым хищником, жаждущим крови. Но это лишь на первый взгляд. Стоило присмотреться, и картина тут же менялась. Вот в первом ряду мать с ребёнком на руках — они напуганы, им нужна защита. Рядом несколько женщин — они ищут в казни надежду на спасение. За ними мужчины в простой рабочей одежде — они боятся. Боятся, но ничего не могут сделать.

Страх окутывал площадь.

Этим людям нужен был лидер, который защитит их — поведёт за собой. Им нужен был пример того, что всё может быть иначе.

Им нужна была надежда.

Вдруг Аллек увидел в толпе Венди. Она стояла совсем рядом с помостом, между солдатами, оцепившими сцену. Её чёрные, непослушные волосы развивал ветер. Красивая, как всегда. Она говорила ему, что идти сюда — плохая идея. Предупреждала. И всё же была здесь. В её холодных карих глазах не было укора, не было насмешки. Не было в них и страха. Лишь уверенность и решимость, которых ей всегда хватало на них обоих.

На отсыревшее дерево капнула ещё одна капля крови. Аллек взглянул в глаза Венди и улыбнулся.

— Пора! — послышался сквозь пелену шума громогласный голос мэра Олси.

Аллек зажмурился и дёрнул руками изо всех сил.

Влажное от крови волокно с треском поддалось, и капитан раскинул руки в стороны. Все взгляды тут же устремились на него, и краем глаза парень заметил бегущего к нему солдата. Того самого, с кинжалом на бедре.

Мэр открыл рот от изумления, а Аллек, воспользовавшись секундной паузой, сбросил с шеи верёвку. Свежий вечерний ветер подул ему в лицо, и парень вздохнул полной грудью, восстанавливая дыхание.

Он выпрямился, улыбнулся бегущему к нему солдату. Услышал крик мэра, или кого-то из его охраны. А затем пригнулся.

С четырёх сторон площади громыхнули взрывы, и в небо устремилась череда цветных салютов. Россыпь маленьких огоньков засияла над головой капитана, и лопающиеся хлопушки заглушили шум, царящий вокруг. Люди на сцене замерли, наблюдая за яркой праздничной картиной. Бегущий к капитану солдат отвлёкся на мгновение, и Аллеку этого хватило, чтобы выхватить кинжал из его ножен, а затем столкнуть его с помоста.

Глаза молодого парня округлились. Ещё мгновение он пытался устоять на ногах, руками ища в воздухе опору, а затем, еле слышно вскрикнув, полетел вниз, на сцену, и приземлился на двух своих товарищей, сбив их с ног.

Не теряя времени, Аллек избавился от остатков верёвки, болтающихся на запястьях, и кинулся к остальным пленникам. Он успел освободить лишь троих, прежде чем ещё двое солдат поднялись на помост.

— Помоги им! — крикнул капитан ближайшему осуждённому и кинул ему нож. Тот кивнул и принялся освобождать остальных. Солдаты подбежали ближе, замерли, пытаясь обойти капитана с двух сторон. Аллек выпрямился, оценивая обстановку, затем сделал ложное движение к краю помоста, и, резко изменив направление, кинулся прямо на солдат.

Он врезался плечом в грудь ближайшему к нему парню, и тот, крякнув, покатился по лестнице. Его напарник сориентировался быстрее и уже тянулся за клинком, но тот застрял в ножнах, и Аллеку хватило лишь одного удара, чтобы противник упал.

Не дожидаясь, пока солдаты опомнятся, он побежал к лестнице, одним прыжком преодолел ступеньки и спрыгнул на влажные доски сцены. Мимо мелькали силуэты, знакомые лица. Краем глаза Аллек видел, как мэра и его сыновей куда-то уводят одетые в тяжёлую броню мечники из личной охраны. Видел, как заблестели мечи стражников. Видел, как одного из освобождённых капитаном пленников, бросившегося на солдата, проткнули насквозь, и он закричал, заливая сцену кровью.

В толпе послышался первый выстрел, и сердце Аллека съёжилось. Он не ожидал, что солдаты прибегнут к огнестрельному оружию так скоро. Один из лейтенантов в красном плаще орал во всё горло, чтобы те прекратили огонь, но в пылу суматохи никто его уже не слушал.

Аллек вдруг увидел, как к Венди, стоявшей недалеко от сцены, приблизились трое солдат. Девушка обернулась к ним, и тремя быстрыми движениями повалила всех на землю, а в следующее мгновение, Аллека что-то сбило с ног.

Он охнул, падая на доски. От удара затылком об пол мир вокруг закружился. В лицо ударил свет фонарей, а уже через секунду его загородил солдат, навалившийся на капитана сверху всем весом. Он схватил Аллека за ворот робы и с силой тряхнул, обрушив на землю. Голову пронзила боль, и в глазах потемнело. Капитан попытался высвободиться, оттолкнуть солдата, но тот, прижал его к доскам локтем и занёс свободную руку для удара. Аллеку удалось слегка отвернуться, и кулак прошёл по касательной. Щёку обожгло болью, а солдат над ним потерял равновесие, и это позволило капитану, подогнув ноги, ударить его коленями по спине.

Солдат покачнулся, зарычал, ослабляя хватку, и Аллек, высвободив руку, неуклюже ткнул его кулаком в лицо. Противник, оскалившись окровавленными зубами, отпрянул. Всего лишь на короткий миг, но его хватило, чтобы Аллек смог слегка отползти, согнуть ноги и лягнуть обидчика, что было силы.

Солдат отлетел почти на шаг, упал на спину, тяжело дыша, но двое — нет, даже трое других — уже бежали к капитану.

Вскочив на ноги, он почувствовал руку на своём плече и, не глядя, отмахнулся. Кулак с хрустом ударил во что-то твёрдое, и за спиной парня раздался сдавленный стон.

Аллек побежал вперёд, к краю сцены, не обращая внимания на пребывающих солдат. Прямо перед ним вдруг вырос тот самый молодой лейтенант, до сих пор безуспешно пытавшийся унять своих людей. Аллек видел в его глазах ужас перед напирающей на сцену толпой. Видел страх перед освободившимися заключёнными. Видел панику, перед творившимся вокруг безумием. Заметив капитана, офицер, однако, моментально пришёл в себя. Выдернув клинок из ножен одним резким движением, он выставил его перед собой и кинулся вперёд.

Аллек выгнулся, уходя в сторону. Клинок прошёл в нескольких волосках от него, зацепив свободную робу. Лейтенант с рёвом развернулся, готовясь продолжать бой, но Аллек, не утяжелённый стальными латами, был быстрее. Он ударил противника в затылок ребром ладони, а затем, что было сил, оттолкнул к краю сцены.

Солдат неуклюже отшатнулся, наступил на полу собственного плаща, и закричав, рухнул вниз, громко звякнув доспехами. Аллек не стал проверять, жив ли парень, а устремился дальше — к спасительной темноте за сценой.

Он выбежал из света фонарей, пригибаясь каждый раз, когда слышал выстрелы. В небо до сих пор летели жёлтые, зелёные и красные салюты, подсвечивая облака яркими цветами. Схватившись за подвернувшуюся под руки деревянную балку, Аллек вцепился в неё, свесился вниз и, наконец, спрыгнул на мокрый камень. Кто-то тут же схватил его за порванную рубашку и потянул к себе. Аллек интуитивно выставил вперёд кулаки, готовый сражаться, но вдруг понял, что здоровяк перед ним — всего лишь его помощник Брэк. Его суровое лицо с густой рыжей бородой подсвечивало пламя, а в глазах читались страх и растерянность.

— Капитан! Бездна! Ты устроил настоящее безумие!

Аллек оглянулся, пытаясь отдышаться, и наконец коротко кивнул.

— Мы обыскали ратушу, — сообщил здоровяк более спокойным тоном.

— И?

— Ничего, — Брэк помрачнел. — Никаких доказательств, что мэр врал.

Аллек нахмурился. Мимо них пробежало несколько солдат, но они уже гнались за одним из заключённых и не заметили спрятавшихся под сценой людей.

— Но доказательств того, что он сказал правду, вы тоже не нашли?

Брэк сощурился, всматриваясь в лицо капитана.

— Нет, но…

— Отлично! — перебил его Аллек. — Тогда дай мне сумку.

— Эти вещи не нужны для отхода, и я не думаю…

— Давай сюда, — повысил голос капитан, взглянув в лицо Брэку. Он был на две головы выше Аллека и шире в плечах, однако отступил, и, покачав головой, протянул ему холщовую торбу, перевязанную верёвкой. Аллек выудил из неё длинную чёрную мантию с капюшоном. — Одевайте такие же. Каждый из вас. Я хочу, чтобы вы посеяли панику на площади.

Брэк недоверчиво посмотрел на капитана.

— Кажется, там уже паника.

— Раздайте эти мантии всем, — не обратил внимания на его слова Аллек. — Я хочу, чтобы никого сегодня не поймали. Смешайтесь со слушателями. — Он замолчал, окинув взглядом толпу. Над площадью громыхнуло ещё несколько выстрелов, заглушивших на секунду крики людей.

— Что ты задумал?

— Делаю ровно то, что мы и планировали. Отвлеките солдат от ратуши, а затем ждите меня у входа в канализацию.

— Бездна, Аллек! — закричал Брэк. — Мы же ничего не нашли! Нет смысла продолжать! У нас нет доказательств, что мэр Олси соврал на счёт смерти Иль’Пхора!

— Люди напуганы, Брэк! Напуганы, и мы нужны им! Им нужна надежда!

— Ты так это называешь? Надежда? — скривился здоровяк. — По мне, так это простое враньё! Чем твои слова будут отличаться от того, что говорил толстяк Олси?

— Тем, что они помогут городу выжить, а не разрушат его до основания!

Аллек почувствовал, как его переполняет злость, и схватил здоровяка за шиворот, пододвигая его лицо к своему.

— Это не ложь, слышишь меня? — зашипел капитан, стараясь не привлекать лишнего внимания. — Мы искали все последние месяцы. Искали и не нашли никаких доказательств смерти Иль’Пхора. Ты лично повстречал дюжину рабочих с нижней стороны панциря. Мы разговаривали с людьми с дочерних островов. С Тарконом и его подчинёнными. И ничего не нашли!

— Это ещё ничего не значит, — буркнул Брэк.

Аллек отпустил его, а затем поправил собственную рубашку. От неё отлетело несколько пуговиц, а рукав был оторван до локтя.

— Мне этого достаточно. — Капитан серьёзно посмотрел на помощника. Брэк долгие годы был его самым близким другом, но сейчас не было времени для дружеских уговоров. — А пока командую я, ты либо меня слушаешься, либо проваливаешь. Это понятно?

Брэк поморщился, будто от пощёчины, а Аллек продолжил:

— Мы найдём доказательства получше, но пока… Пока мы должны остановить это, — он окинул рукой площадь. — Эта паника, безумие…

— Созданы нами, — тихо ответил здоровяк, продолжая хмуриться.

— Нет, — отрезал капитан. — Мэр собирает армию. Ты знаешь это. Знаешь, что я прав. Ты веришь мне, Брэк, не отрицай.

— Верю, но…

— Тогда не будем терять время. Ты со мной? — Аллек протянул одну из мантий рыжему громиле, и тот нехотя её взял. Капитан кивнул и, похлопав друга по плечу, побежал в сторону ратуши.

Пробежав мимо главного входа, где было несколько солдат, Аллек обогнул здание вокруг и увидел нужное открытое окно. На бегу он укутался в мантию и накинул на голову капюшон. Прикидывая дальнейший маршрут, Аллек пролез в украшенные золотом ставни и оказался в небольшой комнатке с письменным столом, заваленным документами.

Выбежав в коридор, парень прислушался, пропустил несколько пробегавших мимо солдат и понёсся вперёд, по краю обширного тронного зала, прячась в тени мраморных колонн. Капитан закрыл глаза, вспоминая план здания. Свернул налево, обогнул группу напуганных чиновников, и побежал к лестнице на второй этаж, представляющий из себя вытянутую галерею с мраморной балюстрадой с одной стороны и яркими витражами с другой.

Аллек замер на секунду, пытаясь разобраться в череде похожих друг на друга колонн, украшенных картинами стен и дверей из цветного стекла. Он уже бывал здесь. Несколько лет назад, ещё в детстве. И всё же он лишь приблизительно представлял план здания.

«Третья дверь от лестницы», вспомнил он, заметив знакомый узор на стекле витража, где был изображён король, верхом на воздушном боге.

Внизу захлопали двери, загремели доспехи, забормотали встревоженные голоса. Капитану стало ясно, что времени у него меньше, чем он ожидал, и не стоило расходовать его попусту.

Аллек кинулся вперёд. Мимо замелькали витражи, и капитан свернул к одному из них. Двойная дверь, состоящая из цветной мозаики, открылась, и он вновь увидел перед собой площадь. Порыв холодного ветра скинул с Аллека капюшон, и дух захватило.

Отсюда, со второго этажа ратуши, площадь казалась огромной. Солдаты отгоняли жителей города от сцены, и многие из них оказались именно здесь, прямо под капитаном. На балкончике светило несколько ламп, так что его сразу заметили.

Что ж, он на это и рассчитывал.

Сбоку удобно расположился микрофон, которым пользовались чиновники, делая важные объявления, транслирующиеся по радио во всём городе. Его будет слышно по всей площади и даже в ближайших районах. Он включил и придвинул микрофон к себе. Ноги дрожали от волнения. Аллеку не раз доводилось произносить речи перед своими людьми, но сейчас народу было куда больше, и парень заметно нервничал.

Он вновь окинул толпу взглядом и набрал полную грудь воздуха.

— Всё это — долбанное враньё! — взревел капитан, и микрофон эхом разнёс слова по площади. Юноше нужно было привлечь к себе внимание, и такое начало показалось подходящим. Краем глаза он увидел, как несколько солдат сразу же бросились ко входу в ратушу, а значит много времени ему не дадут. Что ж, много ему и не нужно.

— Каждое слово! Каждое их слово — наглая ложь! — Закричал он, после короткой паузы. Люди внизу постепенно замолкали, прислушивались, устремляли взгляды на капитана. С каждой секундой, с каждым словом, парень чувствовал, как уверенность внутри него распускается, будто цветок. — Оглянитесь вокруг, жители Иль’Пхора. Солдаты мэра, солдаты короля. Все они здесь, лишь для того, чтобы разжечь в ваших сердцах страх. Разжечь ненависть.

Он сглотнул, обводя взглядом подсвеченную кострами площадь.

— Иль’Пхор не умирает! Это лишь предлог. Предлог для новой войны!

Что-то крикнули из толпы, но Аллек не обратил на это внимания. Он и не надеялся, что все жители ему поверят с первых же слов. Нужно было лишь зародить в их сердцах сомнение. На большее он не рассчитывал.

— Прислушайтесь к себе! Вспомните всех, кого вы потеряли! Военные лагеря открывают по всему острову! Забирают простых жителей! Забирают даже детей! — Он ненадолго умолк, позволяя утихнуть бурлящей негодованием толпе внизу. — Нам говорят, что защита Иль’Пхора — наш главный долг. Но война закончилась годы назад. А враги, от которых городу требуется защита — прямо здесь. Среди нас! Мэр Олси, король Тан Гурри, генерал Болло… Я не знаю, кому выгодна эта война, но знаю, что она близка.

Толпа вновь разразилась криками, и к своему удовлетворению, Аллек услышал в том числе и слова поддержки. Кто-то даже крикнул «долой мэра Олси!», и несколько человек подхватили этот лозунг.

— Мэр Олси всеми силами хочет сплотить вас перед новой войной, которую планирует начать! Он готов пойти на всё! Готов запугивать вас, заставлять вас силой, а также врать. Врать, как сейчас — про смерть Иль’Пхора! Пугать близким концом света, чтобы повести вас в бой! На войну, которая нужна лишь мэру, и больше никому!

Он подождал секунду, прислушиваясь. Криков одобрения становилось всё больше, и солдатам внизу, приходилось теперь отгонять от ратуши подступающую толпу. Что-то застучало в глубине ратуши, совсем рядом с капитаном, и Аллек услышал, как подрагивает стекло за его спиной. Времени почти не оставалось.

Он вдруг заметил, как под балконом в эту секунду разбегаются в разные стороны люди в длинных чёрных мантиях, будто ручейки, растекающиеся на песке.

— Я остановлю это! — Заорал капитан снова, понимая, что пора заканчивать, если он собирается уйти от сюда живым и исполнить своё обещание. — Я защищу свой город! Я, Аллек Болло, клянусь вам в этом! Не верьте этим людям! Сопротивляйтесь и будьте сильными! Только так мы сохраним свою свободу! Ведь это и есть то, за что нам всем стоит сражаться!

За его спиной вновь послышался шум. Кто-то закричал совсем близко, и Аллек услышал, как шаги латных сапог загремели по камню. Увидел сквозь цветное стекло силуэты и вскинутые ружья.

Кровь застучала в висках.

Он отбросил микрофон, и тот со стуком, разнёсшимся по площади гулким эхом, рухнул на пол. Скинув с плеча сумку, Аллек нащупал рукой смотанную верёвку, и принялся привязывать её к мраморной балюстраде, а затем сбросил свободный конец вниз.

Сзади прогремел выстрел, и стекло со звоном посыпалось на каменный пол. Аллек успел заметить несколько людей из личной охраны мэра с мечами в руках, улыбнулся им, а затем, обвязав руку верёвкой, спрыгнул вниз.

Ветер засвистел в ушах, а затем руку обожгло болью, и капитан охнул, повиснув в воздухе. Солдаты уже бежали к нему по площади, прорываясь сквозь плотные ряды людей, но Аллек знал — они не успеют. Снизу бушевала толпа, и крики смешивались в единый шум. Он оттолкнулся босыми ногами от стены, несколькими быстрыми движениями спустился по верёвке и оказался на мостовой, а уже через мгновение все вокруг него накинули на головы чёрные капюшоны. Он и десяток его людей, одетых в одинаковые мантии слушателей, бежали в разные стороны, путая солдат.

Им не поймать его. Ни за что не поймать.

Он побежал, пряча лицо в капюшоне, сам не до конца веря, что ему удалось совершить задуманное и уйти живым. Продравшись сквозь напирающих людей, Аллек наконец вырвался из толпы, и оттолкнув одного из солдат, оказавшегося рядом, побежал в сторону жилых зданий. Через несколько мгновений, он взобрался на крыльцо трёхэтажного дома, украшенного гирляндами к празднику, открыл незапертую дверь, которую его люди оставили для отхода, и кинулся напрямик сквозь пустые комнаты.

Не больше десяти шагов капитану потребовалось, чтобы пробежать дом насквозь и оказаться в безлюдном переулке вдалеке от шума площади. Сзади доносились крики и редкие выстрелы, но, похоже, за парнем никто не гнался. А впереди был приоткрытый люк, ведущий в канализацию.

Он был у выхода. Добрался, почти без осложнений, как и планировал. И всё же…

Капитан шагнул вперёд, но вдруг услышал… нет, почувствовал что-то. Совсем рядом с ним.

Что-то было не так.

Он интуитивно, поверив собственному чутью, отпрянул. Развернулся на месте, пригибая голову, и только благодаря этому смог уйти от удара. Щека почувствовала ветер, от пролетевшего мимо кулака, а следом за первым ударом тут же последовал второй.

Капитан отшатнулся на шаг, оценивая обстановку. Перед ним оказалось три человека. Лица закрыты повязками, простая одежда вместо военной формы. Искорки уверенности и веселья в глазах. Настоящие головорезы. Это не могли быть обычные стражники с площади. Их отправил не мэр Олси. Но тогда кто? И как они здесь оказались?

Капитан, оскалившись, побежал в сторону люка, пытаясь обогнуть людей, но впереди показались ещё две фигуры. Он застыл, понимая, что окружён. Кинулся на ближайшего противника, надеясь застать его врасплох, но получил болезненный удар по рёбрам, а за ним ещё один, ногой в бок.

Аллека развернуло, отбросило на мостовую. Он застонал, но всё же устоял на ногах. Противники уже приближались, наступая все вместе, не желая давать капитану даже иллюзорного шанса на благоприятный исход.

«Нет… Не может быть! Они ждали здесь! Ждали с самого начала. Но как они его выследили?»

Аллек выпрямился, приготовился к атаке.

Он отвёл первый удар в сторону локтем, уклонился от второго, но следующий попал в живот.

Капитан, задыхаясь, отступил, затем резко выпрямился, ударив не глядя, но кулак лишь просвистел по воздуху, а затем что-то промелькнуло перед глазами, и голова вспыхнула болью. Удар одного из нападавших пришёлся прямо в челюсть капитану, и Аллек неловко упал на колени, прикрывая лицо руками.

Он вновь попытался подняться, не взирая на боль, но его окружили, и удары сыпались один за другим, не давая ему сориентироваться.

Он зарычал, вновь ударил не глядя, но его руку схватили и завели ему за спину. В плече вспыхнул огонёк боли. Капитан забрыкался, пытаясь вырваться. Зарычал яростнее, забил ногами, стараясь попасть хоть по кому-то.

Борясь до последнего.

И тут что-то рухнуло ему на голову, и мир вокруг закружился, утопая в розовой пелене. Звуки отступили, смешиваясь в однородный шум. Мостовая возникла перед его лицом, и вокруг замелькали ботинки, пробегающих мимо людей. Аллек почувствовал вкус крови во рту, увидел несколько красных капель на влажном камне.

А затем на его голову накинули холщовый мешок, и мир почернел.


Глава 2. Не на своём месте. Энжи


Маленькой девочкой Энжи никогда не боялась отца. Он был для неё образцом для подражания. Монументом, высеченным в камне. Памятником всему хорошему и правильному, что она только знала. Она любила отца, уважала его. И старалась быть на него похожей.

Король Тан Гурри был сильным. Вот какое первое впечатление он на всех производил. Сила исходила от него при каждом жесте, вибрировала в голосе, читалась во взгляде. Никто и никогда не смел ослушаться его приказов. Ему не нужно было юлить, подлизываться, просить — нет, он просто говорил другим, что именно они должны делать, а те — слушались. Это восхищало Энжи с малых лет, и она, как могла, пыталась вести себя также.

Но далеко не сразу узнала, что её понимание силы было далеко от истины. Её копирование отца заключалось лишь в плохом обращении со служанками и приближёнными её семьи ниже по статусу.

Она просила няню приносить игрушки, которые были ей не нужны, или еду, которую девочке не хотелось есть. Потом, маленькая принцесса выбрасывала её и посылала за новой порцией. Если слуги не слушались, она начинала плакать, закатывать истерики, а затем угрожать. Однажды, в порыве гнева, Энжи пообещала служанке, что отец казнит её, если та ослушается. Отрубит ей голову, стоит только попросить.

Король, узнав об этом, был вне себя от гнева. Ворвался в комнату с раскрасневшимся лицом, чуть не выломав дверь. Он никогда не бил дочь, и, на сколько она знала, никого из детей, но в тот момент Энжи впервые его испугалась.

Сперва отец накричал на девочку, а затем, обнаружив, что лишь испугал её, расстроился и долго сидел рядом. Энжи и сейчас помнила тот момент. Помнила свои слёзы и безмолвную, гнетущую тишину. Помнила, как отец искал нужные слова. Старался объяснить ей, что казнь — это не шутка, точно также, как и власть, которой обладает их семья. Энжи молча кивала, желая лишь, чтобы король ушёл, но так и не поняла, что он имел ввиду. Как не осознала, почему его так испугали угрозы служанкам.

А затем, в возрасте восьми лет, принцесса увидела первую казнь.

Служанки рассказали ей, что осуждённые преступники покушались на отца. Они подняли против их дома несколько рабочих районов с корней Царь-древа, и шли с факелами ко дворцу. Внутри у неё всё всколыхнулось. Она испытала гнев, ненависть, злобу. Желание сделать что-то — отомстить. Хоть как-то и неважно кому.

Она хотела во чтобы то ни стало увидеть казнь, но знала, что отец этого не допустит, поэтому уговорила служанок её отвести. Заставлять людей делать то, что ей нужно, у неё уже хорошо получалось, и мало кто осмеливался ей отказать.

Укутавшись в незаметную одежду, они выбрались из дворца через окно, и тайком пробрались к месту казни. У принцессы не было сомнений, что осуждённые заслуживают смерти. Более того, девушка испытывала искренний интерес и предвкушение. Она ожидала, что смерть этих людей принесёт ей радость, или хотя бы справедливое удовлетворение. Но оказавшись перед помостом, где всё и должно было случиться, ей стало не по себе. Осуждёнными оказались три молодых парня, в порванных и испачканных грязью дорогих костюмах. По началу они держались уверено, но после оглашения приговора начали вдруг скулить, прося о пощаде, и сердце у Энжи сжалось.

Судья приговорил заключённых к смерти, через обезглавливание, и исполнял приговор лично её отец. Это казалось принцессе справедливым — ведь они покушались на его жизнь, и теперь он должен был забрать их. Однако почему-то, глядя на короля, с широким мечом в руках, готовящегося привести приговор в исполнение, девушке стало страшно.

Стоя в толпе, слушая озлобленные крики, принцесса затаила дыхание. Она отчётливо запомнила, как меч отца неестественно сверкнул, опускаясь на плаху; запомнила крик молодого парня, который вдруг резко оборвался; запомнила, как голова с открытыми глазами отлетела в сторону толпы, и люди восторженно взревели. Увидела, какое у трупа было неестественное выражение лица, и чуть не закричала. Отворачиваясь, вновь заметила голову, и пустые глаза, как ей показалось, взглянули прямо на неё. Ужас и отвращение смешались внутри, и принцессу стошнило на новые розовые туфельки.

Вернувшись домой, Энжи плакала. Долго не могла остановиться, и ей сложно было объяснить почему. Ещё несколько дней, она начинала рыдать лишь при виде отца, испытывая неестественный страх. Раз за разом она вспоминала отрубленную голову, взгляд безжизненных глаз, тонкие ручейки крови на помосте. И отца, стоявшего с мечом в руке.

Отец видел это. Видел, и ничего не говорил. Он не ругал её, за то, что она пробралась на площадь, в отличии от неё понимая, что творится у девочки внутри. Лишь спустя несколько недель, она перестала его бояться. Перестала вздрагивать, слыша шаги, перестала просыпаться посреди ночи, мокрая от пота. Тогда она поняла, почему отец переживал за неё. Сделав некоторые вещи, назад уже не вернуться. Они меняют человека навсегда.

Теперь всё повторялось.

Казнь на Иль’Пхоре вновь разбудила страх в сердце принцессы, и она ошарашенно озиралась.

Освещённая кострами площадь выглядела зловеще. Пламя плясало, выхватывая испуганные лица людей в толпе. Превращая убегающих жителей города в мельтешащие тени. А над головой у Энжи, будто чёрные колонны, к небу тянулись столбы дыма.

Энжи прибыла точно к началу речи мэра. Она стояла в толпе, слушая, как людей охватывает страх. Наблюдала, как меняются их лица. Иль’Пхор — их дом — умирал. Огромный титан — один из семи самых крупных островов во всём мире Песни — скоро должен был пасть в бездну. Это ужасало даже саму принцессу, а что сейчас чувствовали жители города, она и представить боялась.

Произошедшее после речи мэра, девушка осознала не сразу. Сперва на сцене началась суматоха, и почти одновременно с этим, над городом, взметнулись к облакам салюты. Яркие огни осветили площадь с четырьмя фонтанами, и сразу за этим несколько костров вспыхнули вокруг.

Что-то изменилось в тоже мгновение. Люди всполошились, крики стали громче, страх пропитал площадь, и даже Энжи это почувствовала. Она увидела, как на сцене сверкнули клинки, заметила, как кто-то упал, и солдаты, охранявшие её, тут же закрыли девушку своими спинами, оттесняя взволнованную толпу.

Прогремели первые выстрелы. Совсем рядом с принцессой молодая девушка в простой одежде пробежала, прижимая к груди маленькую дочь. Несколько стариков, ещё недавно сжимавших в руках флаги Иль’Пхора, теперь судорожно старались уйти в переулок. Молодой парень с криком набросился на охранника, стоявшего рядом с принцессой, и Энжи увидела ненависть, полыхнувшую в его глазах, когда он взглянул на неё. Кровь, неестественно яркая, вдруг брызнула на мостовую из его груди, и он, закатив глаза, повалился на камень.

Раздался женский крик, и в туже секунду его заглушила новая череда выстрелов. Энжи и её служанок отвели в сторону переулка, и девушка застыла, прислушиваясь к биению собственного сердца. Из-за спин солдат, она видела лишь небольшой участок площади, где воины с красными гербами на плащах, разгоняли напиравшую толпу. Завязалась потасовка, и несколько человек, обмякнув, повалились вниз, под ноги солдатам, а те, казалось, даже этого не заметили.

В горле принцессы встал ком. Она хотела отвернуться, не видеть творившегося безумия, но почему-то продолжала смотреть. Из её маленького закутка, в самом углу площади, была видно часть опустевшей сцены, с которой быстро увели мэра Олси и его сыновей. Люди из её личной охраны, которых, как ей теперь казалось, было очень мало, замерли, нервно сжимая убранные в ножны клинки. Байрон рядом с ней сглотнул, но так и не произнёс ни слова. И даже служанки замолчали, заворожённо глядя, на освящённую кострами и салютами бойню.

И вдруг всё затихло, так же резко и неожиданно, как началось. И над площадью зазвенели слова какого-то молодого парня. Он говорил о приближающейся войне, о мэре Олси, который предал доверие людей. О короле, который, по его словам, был причастен. Энжи стало страшно от этих слов, но ещё страшнее оказалось то, что люди, похоже,его поддерживали. Она взглянула на Байрона, ища объяснения, но тот застыл, опустив руку на рукоять дуэльной трости, убранной в ножны.

Прошла вечность, прежде чем парень замолчал, и ещё больше, прежде чем солдаты наконец вывели её из переулка. Площадь почти опустела. Проходя мимо группы стражников с гербами Иль’Пхора, принцесса слышала, как они обсуждали побег заключённых. Видела группу людей в чёрных мантиях, задержанную солдатами. Костры почти потухли, но из-за брошенных флагов, осколков окон и стонущих на земле тел, площадь теперь походила на поле боя с одной из картин, что висели во дворце на Царь-древе.

Девушка шла к ратуше молча, стараясь не смотреть на оставшихся на площади жителей города. Слева от неё, у стены дома, кто-то лежал, и принцесса поспешила пройти мимо, не желая знать, всё ли с этим человеком в порядке. Неужели стражники убили ни в чём не повинных горожан? Но даже если и так, не они были виноваты в этих смертях, а вырвавшиеся заключённые. Хорошо добиваться свободы, когда твои руки связаны, и ты приговорён к смерти. Ведь тогда тебе нечего терять. Но думали ли бунтовщики о других пришедших на площадь? Думали ли о жизнях, которые могли оборваться по их вине?

Энжи вздрогнула, когда чья-то рука дотронулась до её плеча.

— Мисс… — Байрон, поморщившись, отдёрнул руку. — Мне передали, что мэр Олси готов принять вас, несмотря на…

Энжи резко развернулась к советнику и взглянула прямо в глаза.

— Восстание? — сказала она, дрожа от подступившего гнева. — Неповиновение? Пожар, выстрелы, и смерти? Несмотря на это?

— Несмотря на неприятный инцидент, омрачивший праздник, — перебил её Байрон.

Энжи фыркнула.

— Мэр Олси допустил произошедшее. Допустил все эти смерти.

— Прошу вас, мисс, — Байрон мягко направил её в сторону главного входа в ратушу, представляющего собой массивные двухстворчатые двери, с небольшой калиткой. — Не думаю, что вам стоит указывать на это градоначальнику столицы королевства. Прошу вас, будьте помягче. Оплошности случаются в каждом городе, и, уверен, его люди уже приняли все меры.

Энжи бросила взгляд на корчащегося от боли солдата, который лежал, прислонившись к зелёному фонтану в центре площади. Из его груди торчало обломанное копьё, а окровавленные губы что-то беззвучно шептали. Никто из его сослуживцев не спешил помогать — все, кто стоял на ногах, прогоняли с площади безоружных граждан города. Её и мэра Олси подданных.

— И ради этого праздника мы так спешили, — задумчиво пробормотала Энжи, но Байрон не удостоил эти слова ответом, молча пропуская девушку вперёд.

Перед принцессой предстало здание ратуши. С корабля оно показалось ей чудесным, но сейчас выглядело зловеще, освещённое тусклыми зелёными лампочками и всполохами костров. Энжи поёжилась, как она сама решила — от холода. Тепло шло от почвы, как и на любом воздушном боге, и всё же ветер вне облаков пронизывал до костей.

Стоило подойти к воротам, как её вновь окружили солдаты. У ратуши осталось лишь несколько стражников, и выглядели они как герои, сошедшие с картин. Блестящие латы были украшены золотом, на развивающихся плащах — красные птицы, летящие к солнцу. Даже честь они отдали низким поклоном, а не ударом кулака в грудь. На лицах этих людей, было торжественное безразличие, словно только что им не пришлось разгонять обезумевшую толпу.

Принцессу пустили внутрь, не задавая лишних вопросов, но Байрону и служанкам, было приказано ждать на улице. Энжи не решилась спорить, хотя оставаться одной после увиденного ей совсем не хотелось.

Стражник внутри поклонился ей и кивком указал в сторону лестницы на второй этаж. И лишь в этот момент Энжи осознала, что находится в чужом городе, без поддержки и людей, которых знает, и чьему мнению может доверять.

Она поёжилась снова, когда ветер, гуляющий в обширном тронном зале подтолкнул её вперёд. Медленно пошла между высокими мраморными колоннами, уходящими к сферическому потолку, с которого на золотых цепях свисали огромные люстры. Здесь, внутри ратуши, всё выглядело так, будто бы никакого восстания не было вовсе. Словно каменные стены могли отделить людей от хаоса, охватившего площадь.

Энжи успела сделать несколько шагов по красному ковру с золотой окантовкой, как её окликнули сверху — с галереи на втором этаже.

— Мисс Тан Гурри!

Энжи присмотрелась и увидела невысокого толстого человечка с большими щеками и кудрявыми светлыми волосами — мэра Олси, который оделся в новый дорогой костюм. Он помахал ей, и лучезарно улыбнулся, и она нерешительно улыбнулась в ответ.

— Мисс Тан Гурри! Поднимайтесь на балкон! — мэр безмятежно взмахнул пухлой рукой в направлении лестницы, и Энжи увидела, как засверкали перстни на его пальцах. По величине, они превосходили даже те, что были у представителей великих семей с древа.

Наконец Энжи кивнула и поспешила сквозь обширный, хорошо освящённый зал. Мимо неё проносились чиновники в строгих костюмах, которые, суетясь, переносили какие-то документы. Не меньше здесь было и слуг в незаметных чёрных одеждах, разносящих напитки, или просто стоящих у стен с ничего не выражающими взглядами.

Принцесса поднялась на второй этаж и подошла к мэру, опирающемуся на перила. Он вновь лучезарно улыбнулся ей, демонстрируя ровные белые зубы. В руке у него уже появился бокал с вином.

— Мисс! Я очень рад, что вы смогли так быстро добраться! Надеюсь, с вами ничего не приключилось в этом бардаке?

Энжи с удивлением обвела его взглядом. Мэр Олси выглядел так, будто лишь поднялся с постели, и то лишь для того, чтобы посетить званный ужин. Немного растрёпанный, но в безупречно чистом и выглаженном костюме, он улыбнулся ей и сделал маленький глоток. Девушка поняла, что должна что-то сказать, но мэру, похоже, ответ и не требовался.

— Вся эта ситуация… Сплошной кошмар, я понимаю. — Он удручённо покачал головой и вздохнул, будто именно ему предстояло заниматься раненными. — Я хотел пригласить вас в свой кабинет, но там сейчас полный бардак.

— Беспорядки добрались и до ратуши? — Энжи огляделась, но не нашла вокруг никаких признаков погрома.

— Конечно! Хоть слугам уже приказано привезти всё в порядок. — Мэр расстроенно поджал губы. — Представляете? Я устраиваю праздник, трачу деньги из собственной казны на салюты и приготовления, а затем…

Энжи хотела было заметить, что деньги на праздник в казну выделяет её отец, но не решилась. К тому же мэру для общения совершенно не нужен был собеседник. В своём разговоре он старался не делать пауз больше, чем требовалось ему, чтобы дышать.

— Мисс, прошу вас! — Мэр Олси вновь взмахнул короткими пальцами, и повёл девушку по галерее, в сторону небольшого круглого стола. Принцесса присмотрелась и обнаружила, что там их уже ждали два юноши и несколько слуг. — Не таким я представлял приём вашего высочества, но не могу оставить вас совсем без удобств. К тому же, мне хотелось бы представить вам моих сыновей.

Оба парня приосанились, стоило Энжи подойти ближе. Они отвесили умеренно низкие поклоны по всем нормам приличия и встали рядом с отцом. Слуги в это время выдвинули стулья и принялись сервировать стол.

— Мой старший сын — Пауль! — торжественно представил мэр Олси молодого парня по правую руку от себя.

Тот подошёл ближе, смущённо поклонился снова, отводя взгляд, и Энжи вдруг показалось, что перед ней слегка уменьшенная копия мэра с чуть более тёмными волосами. У юноши было круглое простое лицо, короткий нос и только начала отрастать светлая щетина, походившая на пушок. Его тугой мундир топорщился в области живота, что лишь усиливало сходство с отцом. Оказавшись в шаге от принцессы, он пробормотал какое-то официальное приветствие и поспешил отойти подальше. Мэр же не переставал говорить:

— Пауль, Пауль! Гордость моей семьи. Прилежный ученик, способный управленец, продолжатель моего рода. И тот, кто получит всё это, — он обвёл руками пышущий золотом тронный зал, — после моей смерти.

Мэр Олси вскинул голову вверх, разве что не сияя от гордости. Затем перевёл взгляд на второго сына, и слегка помрачнел.

— И Вернон — мой младший. — Он впервые за время разговора запнулся, будто не находя слов, чтобы продолжить. Вернон был выше брата на голову, с вытянутым лицом и непослушными светлыми волосами. И мундир шёл ему куда больше. Подойдя, он поклонился, и, взяв принцессу за руку, едва заметно прислонил губы к тыльной стороне её ладони. А затем улыбнулся и встал рядом с братом. Мэр Олси пристально следил за каждым его действием, будто опасался, что парень может покусать принцессу, словно бродячий пёс. Удостоверившись, что ничего не произошло, он продолжил: — Обучению Вернон предпочитает практику, деньгам — их трату, а политике — дуэли на мечах. И в каждом из этих занятий имеет определённые успехи, — добавил он после небольшой паузы, хоть и без особой радости.

— Ты смущаешь меня, отец, — лучезарно улыбнулся Вернон, опускаясь на стул, и Энжи вдруг поняла, что находит его лицо довольно приятным. — Столько комплиментов я не получал от тебя уже многие годы.

Мэр Олси поморщился, но промолчал. Подойдя к принцессе и отпихнув одного из слуг, он выдвинул рядом с ней стул и предложил сесть.

— Устраивайтесь поудобнее, ваша светлость. Уверен, вы устали с дороги. И, думаю, проголодались не меньше. Не знаю, смогу ли впечатлить дочь самого короля Тан Гурри, но в островной еде есть свои преимущества.

Он, посмеявшись, похлопал себя по огромному животу, и тот вздрогнул будто желе. Затем сел напротив принцессы, и жестом приказал слугам расставлять посуду.

— Нет, нет! — остановил он молодую девушку, в белом фартуке. — Приборы нужны лишь мне и её величеству Тан Гурри. Пауль и Вернон отужинают в другом месте.

Энжи обнаружила удивление в глазах сыновей мэра Олси и сделала вывод, что их о подобном никто не предупреждал. Пауль, нервно проведя по зализанным волосам рукой, молча поднялся со стула. Вернон же, наоборот, сидел, не двигаясь.

— У нас так редко бывают гости, — младший сын мэра наиграно изобразил обиду, пододвигая тарелку отца ближе к себе. — Разве мы не должны проявить больше уважения? К тому же, я слышал, что Паулю неплохо было бы познакомиться с её величеством поближе.

Он улыбнулся принцессе, и она поймала себя на том, что не может отвести взгляд от его белоснежных зубов.

— Я же сказал, — Мэр попытался произносить слова спокойно, однако девушка заметила, как пульсирует вена на его шее. — Я, и мисс Тан Гурри…

— О, я не собирался спорить, отец, — Вернон тут же поднялся, не переставая улыбаться. — Конечно же, слово отца для меня закон. Заговори со мной воздушные боги, я придал бы их словам меньшее значение, я уверяю.

Он вновь поклонился Энжи, в этот раз не целуя ей руку, а затем вдруг подмигнул ей, и принцесса почувствовала, как щёки наливаются румянцем и поспешила отвести взгляд. Парень расправил слегка помятый мундир, небрежно махнул рукой отцу и вдруг выхватил у одного из слуг только что наполненный бокал вина.

— Рад, что вы прибыли на остров, мисс! — бросил он, не оборачиваясь. — Уверен, пребывание здесь оставит много незабываемых впечатлений.

С этими словами Вернон вальяжно побрёл прочь, то и дело отпивая розовое вино, а мэр Олси молча следил за ним взглядом. Пауль, так и стоявший рядом со столом, вдруг встрепенулся, пробурчал что-то себе под нос и быстро засеменил за братом.

Мэр Олси тяжело вздохнул, наблюдая, как слуги размещают на столе последние тарелки с едой.

— Он — умный парень, мисс, — проговорил мэр, и девушка вновь вспомнила улыбку Вернона, и, почувствовав, что краснеет, мысленно себя отругала. — Но даже умные люди порой не понимают простейших вещей.

Мэр поднял бокал, который слуга поставил взамен того, что забрал Вернон, и задумчиво покрутил его в руках. Затем наполнил вином, отпил, причмокнув, и вдруг молниеносно повеселел.

— Но вот Пауль! — в голосе снова послышался восторг. — Пауль — совсем другое дело. Я надеюсь, вам удастся в ближайшее время пообщаться с ним. Я имею ввиду… Наедине. Да. Но пока что нам стоит перекусить. Ваш путь был длинным, нервным, и, я уверен, вы сейчас голоднее морских богов под городом! К тому же, на острове лишь началась зима, и это самое лучшее время, чтобы попробовать здешние угощения.

Будто только и ожидая этих слов мэра, один из слуг поставил на стол блюдо с нарезанной небольшими ломтиками жаренной рыбой, а затем почти доверху налил бокал вина, стоящий рядом с принцессой. Почувствовав аромат еды, Энжи ощутила, как рот наполняется слюной, и кивнула. Боги, с обеда на корабле прошло немало времени, да и выбор здесь был куда более разнообразным.

Мэр Олси, вновь услужливо улыбнувшись, придвинул к себе тарелку, и положил на неё несколько рисовых лепёшек. Затем щипцами переместил себе кусок рыбы, дополнил блюдо овощным салатом и с аппетитом принялся поглощать еду.

Несмотря на голод и горячу рыбу, зажаренную до золотистой корочки и сочащуюся жиром, Энжи решила начать с фруктов. Подцепила один из зелёных ломтиков вилкой, положила в рот и поморщилась от отвращения. Вкус был горьким, почти кислым, а корка слишком жёсткая и сухая. Едва не закашлявшись, девушка поспешила сделать глоток вина. Оно тоже оказалось не многим лучше того, что пили матросы на Кондорре.

— Попробуйте сыр! Он просто чудо, как хорош! — Мэр Олси выудил из миски несколько жёлтых кубиков и скинул себе на тарелку рядом с рыбой. Затем отхлебнул вина и печально вздохнул. — Всё ещё не могу поверить, что праздник, который я так долго готовил, был омрачён. Мне не удалось даже закончить речь, написанную одним из советников!

— Но ведь и новости были совершенно безрадостные, — вкрадчиво заметила принцесса.

Она всё же решила попробовать сыр — скорее для того, чтобы не сидеть с пустой тарелкой, чем желая утолить голод — и он действительно оказался вкусным. Нежный, слегка солёный, он почти таял во рту, и к тому же, как и сказал мэр, неплохо сочетался с вином.

— Да, денёк сегодня и правда выдался тяжёлый, — согласился мэр, отрезая себе ещё кусок рыбы. — Я так и не принёс вам за это свои извинения. Поверьте, мисс, я не хотел вас напугать.

Энжи резко посмотрела на него, слегка облокотившись на стол.

— Я не напугана. Я зла.

Мэр с удивлением взглянул в её сторону. Затем, покачав головой, положил в рот здоровенный кусок рыбы.

— Знаете, я не виню этого Болло, в произошедшем… Иль’Пхор умирает, и… Людей ждут тяжёлые времена. У каждого могли бы сдать нервишки.

Энжи не стала говорить, что она винит в случившемся на площади скорее самого мэра Олси и его стражников, чем сбежавшего заключённого. В конце концов, ей требовалось соблюдать нормы приличия, о которых говорил Байрон.

— Так вы знали этого пленника? — вместо этого спросила принцесса.

— Я знаком с его отцом. Герой Иль’Пхора, генерал Персиваль Болло — мой верный слуга, и, можно сказать, хороший друг. Я уже говорил с ним, и он принёс мне искренние извинения.

— А что случилось с самим пленником? — Энжи взяла с тарелки ещё несколько кусочков сыра и вновь запила их вином.

— С пленником? — мэр выпучил глаза, оторвавшись от рыбы, будто бы совершенно не ожидал такого вопроса. Словно судьба сбежавшего заключённого была столь незначительной, что интерес к ней был чем-то из ряда вон. — Он уже пойман, не стоит беспокоиться. Больше он не станет проблемой ни для вас, ни для моего города. Уверен, его отец позаботится о нём лучше, чем кто бы то ни было.

— То есть он избежит наказания? — вспыхнула принцесса. — После всего, что случилось?

— Нет, что вы. Конечно нет, — безмятежно махнул рукой мэр, отпивая вина. — Я доверяю его отцу. Думаю, он придумает для парня наказание, которого тот заслуживает.

— А если нет? — возмутилась принцесса. — Вам не кажется, что его отец в своих суждениях по поводу его вины может оказаться слишком… субъективным?

Мэр вздохнул.

— Вся эта казнь была не лучшей идеей, — только и ответил он. — Поймите меня правильно, первый день зимы — древний праздник, уходящий корнями в историю островов. Он старше, чем я сам. Старше, чем мой род. Я хотел провести его по всем обычаям, учитывая обстоятельства, но, похоже, не слишком преуспел.

Энжи кивнула, согласная, что организация праздника была далека от идеала, и мэр замолк, целиком сосредоточившись на поедании пищи. Он третий раз доложил себе рыбы, и девушка, больше из вежливости, чем от голода, взяла кусок и себе. Мясо оказалось нежным и сочным, почти не солёным и полностью лишённым костей. Во время недолгой трапезы разговор затих, лишь мэр изредка рассказывал какие-то истории и вспоминал, как несколько раз общался с королём. Сама Энжи его не помнила, и не была уверена, не выдумал ли он эти встречи, стараясь произвести на неё впечатление.

Наконец мэр положил последний кусок рыбы себе в рот и, прожевав, откинулся на кресле. Он отодвинул тарелку, однако бокал вина по-прежнему был у него в руке. Энжи видела, что бледному слуге в чёрном костюме пришлось доливать его четыре или пять раз.

— Прекрасная рыба! — выдохнул мэр Олси. — Поистине прекрасная, не находите?

Девушка скромно кивнула, откладывая столовые приборы.

— Я рекомендую вам попробовать десерт. — Он указал на блюдо с какой-то желтоватой жидкостью. — Молоко с сахаром. Это здешний деликатес! Поверьте, ничего подобного вы ещё никогда не ели. Я берегу его для особых случаев.

— Вы очень любезны, но я уже наелась.

Мэр нахмурился, а затем резко кивнул. Он поднял полотенце с колен, вытер руки и бросил его на стол, обозначая этим, что слуги могут уносить остатки еды и грязную посуду.

— Что ж, тогда мы наконец можем поговорить.

Энжи вскинула одну бровь.

— Я думала, именно этим мы с вами и занимались.

— Да, конечно, — он помедлил, и Энжи заметила, как быстро мужчина преобразился. Даже румянец, вызванный алкоголем, казалось, стал менее заметен. Взгляд мэра Олси стал жёстче, голос увереннее и даже осанка, несмотря на огромный живот, выровнялась. — Я рад, что нам удалось отобедать в такой расслабленной обстановке. Я ужасно не люблю есть в одиночестве, знаете ли. И тем не менее, я хотел бы с вами кое-что обсудить.

Энжи совершенно не нравилось это преображение Олси. С первого взгляда, он произвёл впечатление совершенно обычного, ничем не примечательного аристократа. Возможно, даже простака. Сейчас же ей начало казаться, что она его недооценила. Пожалуй, даже то, как он прогнал сыновей должно было заставить задуматься.

Нужно было быть настороже.

— Я думала, что наша трапеза лишь проявление вашей вежливости и гостеприимства, — наморщила принцесса лоб. — Учитывая, что вы не пустили сюда моего советника.

Мэр, прищурившись, с вызовом посмотрел ей в глаза.

— Я думал, именно вы принимаете все важные решения. Как видите, со мной тоже остались лишь слуги, которые помогают с ужином.

— Решения принимает король, — голос Энжи тоже стал жёстче. — Я лишь посланница его воли, не более того.

Он подумал какое-то время, поскрёб шею поблёскивающим от рыбьего жира пальцем, затем кивнул.

— Хорошо. Наш разговор движется в неправильное русло. — Он покрутил бокалом, смотря как вино плескается внутри. — Я не собирался давить на вас, оставив без советника. Как не собирался задабривать едой, спаивать или производить ещё какие-то манипуляции. Само собой, я ни в коей мере не собирался требовать от вас каких-то обещаний, которые вы не властны давать.

Энжи медленно кивнула, обдумывая сказанное.

— Я рада, что мы это прояснили. Но о чём вы тогда хотели поговорить?

— Если честно, я собирался лишь обрисовать вам ситуацию вокруг. Возможно, вы заметили, мисс Тан Гурри, что сейчас мой остров оказался не в самом лучшем положении.

— Вы имеете ввиду близящуюся смерть Иль’Пхора или беспорядки на главной площади?

Мэр помрачнел окончательно.

— Как это обычно и бывает — всё связано. В том числе и эти два факта.

Девушка призадумалась и отпила немного вина, которое с каждым глотком казалось ей только хуже. Мэр тем временем продолжил:

— Когда я приглашал на остров кого-то из королевской семьи, я ещё не знал, что происходит с Иль’Пхором. Это стало для меня шокирующей новостью несколько дней назад. Однако смутная ситуация на острове и вокруг него продолжается уже какое-то время. Я даже был вынужден отправить для вашего сопровождения солдат, которые должны были быть на площади.

— Вы считаете, что здесь может быть опасно?

— Я бы не стал использовать это слово… На острове последнее время «неспокойно». Нашему королевству повезло — у нас в распоряжении целых два титана. Но, думаю, вы в курсе, что нигде во всём мире, столь крупные воздушные боги не летят к Царь-древу так близко друг от друга.

— Я знакома с расположением главных островов королевства, — мягко произнесла принцесса.

Мэр проигнорировал замечание девушки.

— Так же вам должно быть известно, что из-за столь близкого расположения, на островах долгое время продолжалась война.

— Я слышала, она давно закончилась.

— Так и есть. Официально. Однако стычки всё равно происходят. И мы не можем оградить наш остров от людей с Иль’Тарта. Последнее время ситуация накалялась, и мы ждали, что могут возникнуть проблемы после выхода из облаков. Но теперь, когда нам известно, что Иль’Пхор умирает — это может стать настоящей бедой.

— Я не понимаю. Какое отношение смерть Иль’Пхора имеет к ухудшению ваших отношений?

— Ваш отец, король Тан Гурри, всегда был благосклонен к Иль’Пхору. У нас есть ряд торговых послаблений.

— А также возможность держать личную армию и небольшой флот, — блеснула девушка знаниями. Она слышала от отца несколько рассказов про войну Иль’Пхора с Иль’Тартом и кое-что запомнила из уроков истории.

Мэр осёкся, помрачнев. Затем медленно кивнул.

— Да. И это тоже. Это то, что когда-то подарило острову стабильность, а людям чувство защищённости. Безопасность, мисс Тан Гурри, может творить чудеса. Мы добились большого прогресса с тех пор. Я не хотел бы показаться вам нескромным, но за время моего правления, великие умы Иль’пхора совершили множество важных открытий, повлиявших на весь мир Песни. Мы экспортируем экзотические фрукты и злаки. У нас самый крупный лесной остров во всём мире. А завод Иль’Пхора является крупнейшим поставщиком кораблей. В том числе военных, миледи.

Энжи медленно отхлебнула вина, обдумывая услышанное.

— Это очень интересный экскурс, мистер Олси. Правда интересный. Но мне страшно думать о том, к чему вы клоните.

Мэр, прищурившись, посмотрел на неё, будто игрок, проверяющий, блефует ли его оппонент. Или игрок, готовящийся рискнуть по-крупному. Энжи уверенно выдержала его взгляд, хоть и сильно нервничала.

— Настало время перемен, — наконец сказал мэр. — А перемены, как всем известно, дело нелёгкое. Мне нужно быть уверенным, что король на моей стороне. На стороне Иль’Пхора.

Брови Энжи поползли на лоб. Мэр был очень аккуратен в высказываниях, но в его словах сквозила опасность.

— На вашей стороне… в чём?

Мэр облизал блестящие от жира губы.

— Последние недели на острове происходят беспорядки. Я поручил доверенным людям разобраться с этим. Пока ещё они не знают точно, в чём именно дело, но, похоже, здесь замешаны шпионы с Иль’Тарта.

— Шпионы? — Энжи захлопала ресницами.

Мэр поморщился.

— Самые гнусные из всех. К тому же опасные.

Энжи вдруг вспомнила речь приговорённого к казне пленника целиком. И всё начало вставать на свои места.

— Вы хотите развязать войну? Сейчас, когда ваш остров умирает?

— На прошлой неделе… — медленно заговорил мэр Олси, серьёзно глядя на принцессу. — В западной части города взорвали правительственное здание. Как я уже сказал, мои люди расследуют это дело. Я надеюсь, что произошёл единичный случай, однако, если мои худшие опасения сбудутся, и это окажется делом рук мэра Тиргрида с Иль’Тарта, это поставит нас всех в очень неудобное положение.

Мэр замолчал, испытывающе глядя на принцессу. Энжи отпила из бокала, в основном для того, чтобы осмыслить услышанное. Вся эта ситуация дурно пахла. Её позвали не просто на праздник, теперь сомнений в этом почти не оставалось. Мэр Олси что-то задумал. Задумал давно. И при этом он, по всей видимости, хочет обойтись без личного участия короля.

— Мистер Олси, зачем вы пригласили меня? — спросила наконец принцесса. — С каждым вашим словом, мне начинает казаться, что я не обладаю нужной компетенцией, чтобы дать вам совет. И в тоже время, не наделена властью, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию.

— Я ищу союзников, ваше величество. Сейчас, в это тяжёлое время, самый ценный ресурс, которым можно обладать — это друзья. Я и ваша семья всегда были близки. Король назначил моего отца управлять этим островом, и всем, что я имею, я обязан ему. Поэтому я обратился к вашему отцу с просьбой прислать на остров кого-то из королевской семьи. И его величество король не отказал мне. Теперь же, я надеюсь, что и вы не откажете мне в моей просьбе.

— Не откажу вам в чём? — Энжи немного отодвинулась. Почему-то её напугал огонёк, вспыхнувший в глазах мэра.

— Я хочу вывести вас на воздушную экскурсию. Завтра с утра, скажем — в полдень.

— Такую просьбу я могу удовлетворить, — задумчиво ответила Энжи. — Но что именно вы…

— Я собираюсь показать кое-что, — не дал ей закончить мэр. — Кое-что, что я хотел бы продемонстрировать лично королю, но, к сожалению, в данный момент это не представляется возможным. Это серьёзное дело. Дело, не требующее отлагательств. Поэтому я прошу вас завтра выйти со мной в небо. Там я всё расскажу подробнее. И надеюсь, после этого, мы с вами станем отличными друзьями.

Мэр посмотрел на принцессу и тепло улыбнулся, однако глаза его остались холодными. Он чего-то не договаривал, и девушку это пугало. Она хотела отказаться от его предложения, но в тоже время не могла придумать для этого причину. Она была принцессой, которую отправил на остров король. Если мэр задумал что-то, ей требуется узнать, что именно. И если Олси позвал её лишь для того, чтобы обмануть за спиной у отца, он сильно её недооценивает.

— Так что, мисс Тан Гурри, вы составите мне завтра компанию? Обещаю, трапеза будет не хуже, чем сегодня.

Одним богам было известно, как сейчас Энжи хотелось, чтобы Байрон оказался рядом. Или её отец, или старший брат Эндрил. Уж они-то точно знали бы, что делать.

— Хорошо, завтра в полдень, — ответила после паузы принцесса, и лицо мэра тут же засияло.

— Прекрасно! Просто прекрасно! Я знал, что на вас можно рассчитывать! — Он приподнял бокал и кивнул ей. — А сегодня, я предлагаю выпить за дружбу!

Энжи нехотя подняла свой бокал. Похоже, никакого выбора на самом деле у неё и не было.

— За дружбу, — сухо согласилась она.

Бокалы звякнули друг о друга, и мэр залпом допил вино в своём. Улыбка на его лице стала ещё шире, а щёки в мгновение покрыл румянец. Затем он вежливо попрощался, проводил принцессу до лестницы, и пожелал без приключений вернуться на корабль.

Спустившись на первый этаж, Энжи почувствовала небывалое облегчение, но быстро вспомнила о произошедшем на главной площади, и вновь помрачнела.

Спустя несколько минут принцесса медленно шла между колоннами, выходя из тронного зала. Мэр посоветовал ей воспользоваться вторым выходом, сзади ратуши. Жителей города на площади уже почти не оставалось, но мэр, видимо, всё равно переживал за её безопасность. Проходя у стены здания, любуясь картинами, она пыталась осмыслить события этого дня. Разговор с мэром испугал её, пробудил в ней тревогу. Но главным впечатлением оставалась речь пленника, которая не выходила у девушки из головы.

Встав перед жителями Иль’Пхора, он обещал им перемен. Обещал обеспечить им лучшее будущее. Девушка всем сердцем надеялась, что для блага страны и для блага города нужно действовать иначе. И тем не менее слова этого человека, что-то будили в ней. Они сплетались с речью мэра, и подозрения, что градоначальник что-то ей не договаривал, становились сильнее. Пленник же казался честным и искренним на пороге смерти.

Её отец когда-то сказал девочке, что даже один человек может изменить мир вокруг себя, если сделает всё, что в его силах. Однако Энжи не встречала подобных примеров. Что может один человек против армии солдат? Или против взбунтовавшейся толпы? Что может против пули, заточенного клинка или стихии?

Пока что действия этого пленника привели лишь к смертям и бунту. А значит, он был преступником и негодяем, чего бы не хотел добиться.

Размышляя об этом, Энжи вышла на улицу, где её должны были ждать Байрон и несколько служанок. Это место представляло собой небольшой уютный дворик с несколькими зелёными кустами. Горожан здесь и правда не оказалось, хотя причиной тому скорее всего были солдаты, окружившие ратушу. Небо над головой уже полностью потемнело, и улицу освещали лишь фонари. Погода немного испортилась — стало холоднее, а сверху срывались мелкие капли дождя.

Энжи остановилась, вдохнула свежий вечерний воздух. Во время спуска даже в середине города можно было порой почувствовать запах океана, и сейчас был именно такой момент. Байрон уже увидел её и теперь шёл на встречу, однако принцесса свернула в небольшой садик, чтобы поближе рассмотреть растущие здесь цветы. Энжи ужасно не хватало растительности в этих каменных городах на огромных чудовищах. Серые, грязные улицы всегда навевали на неё уныние. И даже Иль’Пхор угнетал, несмотря на яркие лампочки, украшающие дома.

Может ли один человек изменить всё в таком большом городе? Может ли сделать жизни такого большого количества людей лучше? И что значит делать всё, что в твоих силах? Стоит ли оно того, если по твоей вине гибнут люди? И как узнать, что именно будет правильным?

Байрон подошёл к ней, дотронулся до плеча.

Пора было ехать. Мэр предлагал остаться на ночь в ратуше, однако принцесса предпочла остановиться в гостинице, где уже были её вещи и слуги. Проводить с этим человеком и его семьёй времени больше необходимого ей совсем не хотелось.

— Автомобиль ждёт, ваше величество. — Поклонился Байрон, указывая рукой в сторону оживлённой улицы.

Энжи шагнула туда, и вдруг заметила что-то под ногами. Трещину в камнях, которыми был устлан проход между двумя грядами почвы. Прямо в ней пророс небольшой дикий цветок. Закрытый бутон качался на тонком стебле.

Энжи вдруг почувствовала мурашки. В цветке была странная красота. Сила. Будучи не на своём месте, он пробивался сквозь преграды, тянулся к жизни. Несмотря ни на что. Напоминал ей о том, какой она сама хотела бы стать.

Но сейчас он был неокрепшим, слабым. И умирал.

Может быть, он напомнил ей о доме, полном растений. Может быть, о том, что девушка и сама сейчас не там, где хотела бы быть. А может быть, ей просто требовалось сделать что-то. Помочь хотя бы этому цветку. Ведь это было так просто. Куда проще, чем разбираться с судьбами жителей целого острова.

Принцесса присела и отковырнула несколько кусков камня голыми руками. Затем поднялась и отряхнулась, довольная собой. Цветок под её ногами покачнулся на ветру — кивнул бутоном, будто благодаря девушку.

Энжи улыбнулась ему. И наконец зашагала к машине.

— Надеюсь, вас никто не увидел. — Байрон протянул ей платок. — Принцесса, копающаяся в грязи возле ратуши — интересная тема для сплетен.

Девушка не обратила на советника внимания. Ей вновь вспомнился пленник, который пообещал сделать жизни людей вокруг лучше. Она по-прежнему считала его методы неправильными, и намеревалась действовать иначе. Строить, но не разрушать. Принимать правильные решения, опираясь на правду, а не на пустые слова и обещания. Но, думая, что с ним всё в порядке, ей, почему-то, становилось немного легче.


Глава 2. Не на своём месте. Аллек


С головы Аллека резко сорвали холщовый мешок, и свет на секунду ослепил его.

За свою жизнь капитан не раз бывал под городом и быстро понял, что снова оказался здесь.

Что ж, парень находил это вполне закономерным.

Всё детство сын генерала Болло — одного из величайших героев острова — провёл в усадьбе обнесённой каменным забором. Окружённый послушными слугами, ворчливыми учителями и верными стражниками. Тогда от него требовалось правильно держать столовые приборы, вежливо общаться с влиятельными гостями и слушаться учителя по фехтованию.

Это было давно. Не иначе, как в другой жизни. Жизни, от которой Аллек сам предпочёл отказаться.

В возрасте десяти лет он сбежал. Растоптал то многое, что было дано ему при рождении. Лишился дома, семьи, друзей, положения — всего, что у него было. Всего, кроме ненависти к отцу, которая с годами становилась лишь сильнее. К человеку, который разрушил их семью. Человеку, из-за которого умерла его мать.

Следующие три года Аллек скитался по улицам, ночевал в подвалах, дешёвых тавернах — если мог себе это позволить — а то и в трюмах кораблей. Он крал, попрошайничал, и всё лишь бы не возвращаться домой.

Постепенно он собрал вокруг себя людей. Разных людей. Разбитых, сломанных, отвергнутых. Он обещал изменить их жизни. Обещал защищать, даже будучи десятилетним мальчишкой. Учил их грамоте, фехтованию, рукопашному бою. Они же, в свою очередь, помогали юноше становиться сильнее. И вместе они выживали, ведь только это в тот момент имело значение.

До того дня, пока Аллек, убегая от стражников после неудавшегося ограбления, обнаружил открытый люк. Так он и его люди узнали о катакомбах под городом — цепочке канализационных туннелей, используемых для охлаждения и очищения воды, которую давал Иль’Пхор. И это открытие изменило всё.

Аллек и его люди могли провернуть любое дело и остаться незамеченными. Могли обмануть самых влиятельных людей и уйти от погони. Их возможности казались безграничными. У них появились деньги, появилась власть. С ними начали считаться. Аллек знал, что это лишь первый шаг к становлению настоящими людьми. Людьми, которыми парень хотел видеть своих подчинённых и себя самого.

Опасный шаг, рискованный. Но необходимый.

Тогда он превратил свою банду в небольшую общину. Оставил лишь тех, кто был ему верен, а затем организовал поселение в выделенном под снос районе Иль’Пхора. Он начал помогать городу деньгами, связями, знаниями — всем, что у него было. Взамен получая лояльность жителей и возможности для роста своего лагеря.

Большинство подчинённых капитана — как его тогда начали называть — были преступниками. И это стало для них способом искупить вину за сделанное. Способом найти себе место. Следующим шагом на пути со дна.

Именно найденные катакомбы изменили их. Изменили самого Аллека. Помогли ему стать лучше. Помогли переродиться. Стать кем-то большим, чем сбежавший из дома сын генерала. Чем попрошайка. Чем бандит и вор.

И вот теперь парень снова оказался здесь. Под городом. Пойманный, связанный, беспомощный. Преступник, приговорённый к смерти. Он снова вернулся назад. На дно. И, пожалуй, юноша всегда знал, что такова цена любой ошибки.

Аллек никогда не обманывал себя — он сделал достаточно плохого и, вполне вероятно, заслуживал смерти. Однако он не мог позволить себе умереть сейчас, когда его люди и город в опасности.

Капитан прищурился, пытаясь привыкнуть к свету. Он знал, что его затащили под почву, но не узнавал место. Чувствовал знакомые запахи отсыревшего камня, сырость и плесень. Слышал еле заметное журчание воды за стенами, отдающееся звучным эхом.

Он несколько раз моргнул, осматриваясь. Над головой покачивалась одинокая лампа, свет от которой едва освещал углы небольшой комнатушки. Из мебели здесь были лишь несколько стульев и небольшой письменный столик — пустой и заросший паутиной. Капитана окружали голые каменные стены, снизу покрытые мхом, и лишь под потолком тянулась тонкая вереница труб, время от времени едва слышно вибрирующих.

Капитан прокручивал в голове случившееся и никак не мог найти хоть какое-то объяснение. Никто не должен был знать о пути его отхода. Погони за ним также не было. Простые солдаты вряд ли решились бы преследовать сына генерала Болло, а на случайных патрульных напавшие на него люди не походили. К тому же, капитан не увидел на их форме никаких нашивок или знаков отличия. Нет. Это не было совпадением или случайностью. Кто-то знал, где искать, и ждал именно его.

Что-то шевельнулось слева от парня.

— Оставьте нас, — проговорил чей-то тихий голос со слегка заметным незнакомым капитану акцентом. Аллек вздрогнул, взглянул в угол комнаты, откуда шёл звук, и только теперь увидел силуэт человека, вальяжно развалившегося на стуле. Мужчина был низким, толстым, с короткими пухлыми руками — не солдат, это уж точно. А его костюм, на сколько мог судить капитан, стоил больше, чем некоторые дома на Иль’Пхоре.

Аллек дёрнулся, стараясь вырваться, и его ободранный запястья снова зажглись болью. Он был накрепко привязан к стулу и не мог даже шевельнуться.

Двое солдат, которые всё это время стояли за его спиной, послушно вышли из комнаты. Мужчина проводил их взглядом, а затем подошёл ближе к капитану, и тот смог рассмотреть его лицо. Первое, что бросалось в глаза — дружелюбная, но ненастоящая улыбка. Так её мог изобразить неумелый художник. Каждая мышца делает ровно то, что от неё требуется, однако холодные глаза выдают фальш.

Будто прочитав мысли капитана, мужчина улыбнулся ещё шире, оголяя два ряда ровных белых зубов. Он был круглолицый, с маленьким носом и тонкими губами и совершенно не казался опасным. Дополняло это ощущение зелёная бабочка на шее, совершенно не подходившая к строгому костюму.

— Как вы себя чувствуете, капитан Болло? — проворковал он спокойным и дружелюбным голосом.

Аллек напряг память. Он знал всех подручных мэра Олси в лицо, а с некоторыми даже вёл дела. Знал большинство чиновников, к мэру не относившихся. И уж конечно, он был лично знаком со всеми, кому мэр не нравился. Словом, он знал на острове всех, кого действительно стоило знать. Однако человек перед ним был ему незнаком.

— Кто вы, бездна вас проглоти? — хрипло спросил капитан. Голос его слушался плохо — оставалось лишь гадать, сколько времени он провёл без сознания.

— Поверите ли вы мне, если я представлюсь вашим другом? — ехидно усмехнулся толстяк, и взглянул на Аллека, будто ожидал ответа. Затем тихонько рассмеялся. — Нет, конечно, не поверите. Так же я сомневаюсь, что мне удастся убедить вас, что я ваш доброжелатель. — Он обвёл пухлым пальцем пленника. — Ну… Вы понимаете. Из-за всех этих верёвок. Что ж. Тогда я, пожалуй, отвечу, что я ваш спаситель.

— Вы со всеми, кого спасли, так любезны? — Аллек вновь безуспешно попытался пошевелиться. — Где мои люди? Что вы с ними сделали? Они ни в чём не виноваты, я сам отдавал приказы!

Мужчина поджал губы, и они превратились в едва заметную линию.

— О! Я это знаю, мистер Болло. Мир устроен таким образом, что всем нам рано или поздно приходится исполнять приказы. Согласны мы с этим или нет. Большинство людей делают то, что им полагается. Живут так, как им велят. Они знают своё место, а некоторые даже гордятся им.

Аллек прикусил губу осматриваясь. Глазу не за что было зацепиться. Здесь, под городом, всё казалось абсолютно одинаковым. Мокрые камни, сырая почва и нависшая тут и там плесень. Но Аллек пробыл в таких местах достаточно долго, чтобы знать способ определить своё местоположение.

— Молчите? — с грустью подметил мужчина и обошёл вокруг стула. — Вы ведь лучше других понимаете, о чём я говорю. У вас тоже было своё место. Роль, отведённая вам при рождении, которую вы не захотели играть. Вы были сыном влиятельного человека. Сыном настоящего героя. Но вы променяли это на… А на что, я хочу спросить?

Капитан вновь не стал отвечать. Он знал, что вступать в дискуссию неразумно и даже опасно. Чем больше он скажет, тем выше вероятность, что его собеседник узнает что-то важное. Ему нужно было понять, кто его схватил и зачем. А значит, требовалось просто слушать и ждать.

— Забавно, что ваши люди называют вас капитаном, — он вновь усмехнулся. — Ведь им вы могли бы стать, если бы не сбежали из дома. Теперь, находясь здесь, как вы считаете, мистер Болло, вы на своём месте? Там, где должны быть?

Аллек поморщился, словно получил пощёчину.

— Что тебе от меня нужно? Решил заговорить меня до смерти? — он практически прорычал эти слова. Вид у него, наверняка, грозным не казался, но сторожевая собака даже на привязи способна отбить желание с ней шутить.

— Смерть? — искренне удивился толстяк, будто слова Аллека ранили его в самое сердце. — Поверьте, капитан Болло, если бы я хотел вас убить — вы бы болтались в петле на главной площади города. Ваше ограбление было запоминающимся, но весьма дурно спланированным, вы не находите? Зачем вы взяли чужое имя? Хотели привлечь меньше внимания? Вы же должны были догадываться, что, если солдаты, поймавшие вас, узнают в пленнике сына генерала — вы сможете избежать смертной казни. — Он помолчал, медленно расхаживая взад-вперёд мимо Аллека. — Да и вообще, зачем было красть оружие?

— Его дерьмово охраняют, — огрызнулся капитан.

— В самом деле? Наверняка думают, что оружие способно охранять себя самостоятельно. — Мужчина коротко хохотнул над собственными словами. — Однако, по всей видимости, его охраняют лучше, чем вы думали, не так ли?

Аллек вновь лишь поморщился.

— С другой стороны, — мужчина остановился и задумчиво почесал подбородок, уставившись куда-то в потолок. — Если бы вы хотели оказаться среди осуждённых на смерть пленников, было бы весьма разумно попасться и скрыть от солдат своё настоящее имя? Но разве такое возможно? — Мужчина перевёл весёлый взгляд на капитана, и тот вздрогнул, отворачиваясь. — Нет, конечно же, это абсолютная глупость.

Аллек почувствовал, как у него затряслись руки. Этот человек знал всё. Знал каждую деталь его плана. Знал кто он, и что сделал. При этом, за весь разговор, капитан не услышал и намёка на то, с кем разговаривает. Мужчина играл с ним и несомненно выигрывал. А значит, нужно было найти какое-то преимущество.

Когда толстяк в зелёной бабочке закончил ухмыляться и вновь открыл рот для новой фразы — наконец произошло то, чего капитан ждал так долго. Резкий, бурный поток воды зашумел где-то в стенах, заполняя звуком всю комнату. Он отражался от камня, шумел, то взрываясь новыми всплесками, то ненадолго затихая. Наконец, спустя несколько секунд, шум исчез, и капитан начал считать в уме. Он уже давно научился делать это, не фокусируясь и не сосредотачиваясь.

— Вы так и не ответили, что произошло с моими людьми? — перевёл тему Аллек.

— Да не нужны мне ваши люди, — мужчина задумчиво почесал шею, поправляя бабочку,оторвал взгляд от потолка и посмотрел на Аллека. — Мне и с вами проблем хватает. Моей работой было вытащить вас с казни, но то, что вы там устроили. О… Это сильно усложнило задачу.

— Вытащить меня? — опешил капитан.

— Конечно же.

— Это были не вы.

— Не только я, само собой, — кивнул собеседник. — Потребовались и другие люди, чтобы разогнать охрану, немного очистить площадь и дать вам время на сумбурное и неуместное выступление.

По телу Аллека пробежали мурашки. Никто не знал, что он собирается произнести речь с балкона ратуши. Он и сам не был уверен в этом до конца. Значит ли это, что толстяк своими словами хочет запудрить ему мозги? Но как тогда его люди смогли подкараулить капитана в переулке? После своих слов собеседник стал казаться Аллеку ещё опаснее, чем прежде. А тот факт, что он не желает капитану смерти, а наоборот представляется другом, только сильнее настораживал.

Над головой зашумел ещё один поток, утопивший комнату в шуме. Стихия кипела, бурлила, хлестала по каменным стенам со всех сторон. Аллек перестал считать и начал заново. Первый поток был пятисекундным. Затем почти минутная пауза. И теперь новый, на этот раз девять секунд. Пока капитан не мог точно определить собственное местоположение, однако после ещё нескольких потоков узнает, где находится, с точностью до десятка шагов. Останется лишь освободиться, чтобы воспользоваться этим знанием.

Основная часть потока — проносящаяся раскалённая вода, которая питает электричеством весь город — закончилась. Шум постепенно затихал, и вдруг Аллек напрягся. Уже в первый раз ему показалось, что со звуком что-то не так, однако теперь он был почти уверен. Он был готов поклясться, что слышит поток над потолком. Может быть, это была ошибка — обман слуха, что вполне возможно в тесной каменной комнате. Однако это казалось очень странным. Под катакомбами канализации был твёрдый панцирь Иль’Пхора. В нём было лишь несколько отверстий, через которые выбрасывалась вверх вода. Никому из людей не удавалось проделать в панцире дыру, или спуститься через одно из этих отверстий. И уж точно, никто не смог бы построить что-то внутри Иль’Пхора.

В растерянности капитан перевёл взгляд на своего похитителя. Он, как и в прошлый раз, задумчиво изучал потолок. А это значило, что ему тоже кажется, что звук идёт сверху. Где же может находиться такая комната? Может быть, туннели где-то не плотно прилегают к панцирю, и кто-то построил небольшое скрытое убежище? Зачем кому-то могло такое понадобиться было понятно, но оно просто не могло быть такого большого размера и остаться незамеченным. К тому же комната выглядела заброшенной. Единственное, что пришло Аллеку в голову: строители коммуникаций оставили для себя несколько подобных помещений. Однако было странным, что он до сих пор не встречал ни одного такого.

— Что вам от меня нужно? — наконец прервал молчание капитан. — Вы приложили немало усилий, чтобы я оказался на этом стуле. Так что теперь?

Мужчина оторвался от изучения вибрирующих труб под потолком и, вздохнув, посмотрел на капитана. Его лицо не выражало ничего кроме любопытства. Не было злорадства, злости, жестокости, присущих тем, кто специализируется на пытках. Значит, либо он был столь хорошим актёром, что скрывал настоящие чувства, либо таким опытным палачом, что занятие ему приелось.

— Я завидую вам, капитан Болло. — Он тяжело вздохнул, будто опечалившись. Каждая его эмоция казалась слишком искренней. Настолько, что в неё невозможно было поверить. — Вы отвергаете устои, правила, законы. Плюёте против ветра, так сказать. Это восхищает меня, поверьте. Вы не первый, кто оказался на этом самом стуле. Однако большинство к этому моменту начинают скулить, молить о пощаде, торговаться или угрожать. У вас же есть стержень, мой друг. Огонь внутри. Вы будто бы сами стараетесь вести допрос.

— Вы знаете обо мне куда больше, чем я знаю о вас, — парировал Аллек. — Кто вы такой?

— Я… — мужчина задумался так, будто Аллек задал философский вопрос с множеством трактовок. — Я тот, кто исполняет приказы. По крайней мере в данный момент. Если вам нужна специфика моей работы и конкретика, то, пожалуй, правильно будет назвать меня курьером. Я доставляю груз для моего хорошего друга. Не больше, не меньше.

Вода вновь зашумела над головой. Третий поток, менее чем через минуту. Обычно, более частые потоки помогали быстрее сориентироваться, но столь регулярных потоков не было нигде на острове.

Звук прекратился через несколько секунд, даже не набрав полную мощь. Аллеку же этого времени хватило, чтобы обдумать слова толстяка.

— Мой отец, — проговорил капитан, стоило воде затихнуть. По взгляду незнакомца он сразу понял, что попал. — Это он вас послал.

Аллек не спрашивал, а утверждал. Похититель пожевал губы, пригладил короткие волосы и, подойдя к стулу рядом с Аллеком, наконец сел.

— Да, он беспокоится за вас, мой юный, непослушный друг.

Аллек неожиданно для себя рассмеялся. Мужчина удивлённо посмотрел на него, но капитан уже не мог остановиться. Все чувства вдруг вновь вернулись к нему, и злость и ненависть поглотили парня с головой.

— Беспокоится? — прорычал он, не сдерживаясь. — Он? Нет никого и ничего, о чём бы мой отец переживал кроме себя самого. То, что я здесь, лишь прекрасное подтверждение этому. В лучшем случае ему на меня плевать. Думаю, его беспокоили слухи, которые пойдут, если его сына казнят на главной площади перед всем городом. Ну а если же вы спасали меня, ожидая его благосклонности, то это ваша самая большая ошибка. Вы получили бы от него большую благодарность, если бы оставили меня умирать.

Капитан отдышался. Смех в его случае очень часто переходил в ярость.

— Жестоко, Аллек, — проговорил знакомый до боли голос откуда-то сзади, и если бы парень не был крепко привязан, то подскочил бы на месте.

На лице толстяка промелькнула тень улыбки. Аллек не сомневался — весь этот разговор, включая вступление отца, прошёл именно так, как он и рассчитывал. От неожиданности капитан даже впервые перестал считать секунды после последнего водного потока.

— Ты удивишься, сколько мне приходиться тратить усилий, чтобы заботиться о тебе. — Воцарилось гробовое молчание, и было слышно лишь как капли падают на каменный пол где-то за стеной. — Сын.

Тихий голос отца будто царапал что-то внутри Аллека, а последнее слово, как неаккуратно вбитый гвоздь, оставило зияющую дыру. Сколько прошло времени с их последнего разговора? Сколько лет назад, он узнал, как именно ему удалось победить в войне, и что он поставил на карту?

Парень старался выкинуть отца из головы. Бежал, стараясь забыть. Живя в лагере, скрываясь в катакомбах… Эмоции стихли, воспоминания потускнели, ненависть потухла, будто залитый водой костёр. Но теперь хватило одного слова, чтобы всё это вернулось вновь. Вернулось сильнее и болезненнее, чем прежде.

— Нам пора с этим покончить. — Генерал Болло, в синем мундире вышел из-за спины капитана. Он выглядел усталым, печальным и удивительно старым. Чёрные как уголь волосы посветлели. Щёки обвисли, а живот теперь слегка проступал сквозь мундир. Лицо покрывали глубокие морщины. Он взглянул в глаза Аллеку, и капитан увидел в них усталость. Он был готов поклясться, что этот взгляд выражал сожаление, желание наконец покончить с враждой. Взгляд, которому Аллек всегда верил.

Взгляд, который всегда ему врал.

— Я уже покончил с этим, — сказал капитан. — Как далеко мне нужно убежать, чтобы ты наконец от меня отстал?

— Бегство — не выход. Пора перестать убегать. — Отец смотрел куда-то мимо Аллека, будто стараясь не встречаться с ним взглядом. Будто испытывая стыд, за совершённое им годы назад. Это казалось таким правдивым и настоящим, что юноша едва не купился, и от этого разозлился ещё сильнее. В этот раз на себя. Маска. Проклятая маска, такая же, как была на нём всегда. Просто очередная ложь.

— Где мои люди, ты мерзкий кусок дерьма? — Голос Аллека преобразился, наполнился силой.

Отец тяжело вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего толстяка с зелёной бабочкой. Тот ответил ему очередной улыбкой, но в этот раз наполненной тоской.

— Говорил ли я, что вы совершаете ошибку, идя на переговоры так рано? Ещё бы. Вам следовало дать мне его подготовить.

— Нет уж, — отец грозно взмахнул рукой. — Не время для этих игр. Оставьте нас.

Мужчина пожал плечами, поднялся со стула, и, поправив дурацкую бабочку на шее, вышел из комнаты.

— Сын, я просто хочу поговорить.

— Да? — Аллек со злостью смотрел на отца. — Может быть, тогда расскажешь, где мои люди? И что произошло на площади.

Он устало вздохнул и опустился на освободившийся стул.

— Большинство из них сбежали. Солдаты не смогли задержать почти никого. Тех же, кто всё-таки попался, я выпустил лично. Не могу сказать, где они теперь, однако никто из них не пострадал и не пойман. Они ждут тебя.

Взгляд отца исказился, будто последние слова доставили ему боль. Аллек знал, что это ложь, но всё равно почувствовал лёгкое удовлетворение.

— Послушай… У нас не всё было гладко. Ты, мама…

— Не смей говорить о ней! — вскипел капитан, но отец даже не взглянул на него.

— Я совершал ошибки. Но ты должен знать, всё это я делал лишь потому, что любил вас. Любил наш город. — Он поморщился и после паузы добавил. — Знай, я всегда старался поступать правильно.

— Нет людей опаснее тех, что хотят поступить правильно, — прошипел Аллек, и отец немного отпрянул, словно от пощёчины. Взгляд его тут же стал жёстким. Личина, которую он старался показать исчезла. Лишь на мгновение, но Аллеку хватило его, чтобы вспомнить настоящего отца, от которого он стремился скрыться. Уже через секунду генерал Болло вновь взял себя в руки, и его глаза опять наполнились скорбью и печалью.

— Я не собираюсь исповедоваться. Я лишь хочу положить конец нашей вражде.

— Каждый раз, когда ты кладёшь конец вражде, всё вокруг рушится и заливается кровью.

Генерал помолчал какое-то время, оставив укол без внимания. Затем серьёзно посмотрел на Аллека.

— Я слышал твою речь. Ты говорил серьёзно?

— Развяжи меня и узнаешь! — Аллек вновь дёрнул верёвки и даже не почувствовал боли.

Очередной поток воды прервал их на несколько секунд, оставив после себя тихое журчание. Аллек знал, что должен был взять себя в руки и продолжить считать, однако рядом с отцом самообладание вечно покидало его.

— Я могу помочь тебе исполнить твоё обещание.

Аллек презрительно усмехнулся и отвернулся к покрытой паутиной стене.

— Интересно, зачем тебе это?

— Как и всегда, — печально произнёс генерал. — Я действую в интересах жителей города.

— Города? Иль’Пхор умирает, ты разве не слышал?

— Слышал. И мои люди уже занимаются этим. С островом и правда происходит что-то странное. Учёные, которые брали образцы почвы, ничего не нашли, и тем не менее… Мы вышли из облаков на несколько дней раньше срока, а это говорит о том, что воздушный бог слабеет.

Аллек похолодел. Он был так занят поиском документов, опровергающих смерть острова, что не обращал внимания на другие знаки.

— Странности происходят и на дочерних островах, — добавил генерал. — Они тоже слабеют, а обычно так бывает лишь при смерти родителя.

— Титаны никогда не умирали. Это невозможно, — недоверчиво проговорил Аллек то, что с такой уверенностью произносил перед своими людьми десятки раз.

— Да, этого и правда не происходило раньше. Однако сейчас я ни в чём не уверен. Я говорил с лучшими учёными острова, и они не дали мне чёткого ответа. Уже завтра люди короля, прибывшие на праздник, проведут первые проверки почвы, и я собираюсь при этом присутствовать.

Аллек чувствовал, как злость покидает его, освобождая место усталости.

— Но при чём здесь я? Зачем ты приказал меня похитить?

— Я узнал о казни в последний момент и не мог позволить тебе умереть посреди площади, вместе с преступниками простолюдинами, чьих имён никто не знает. На потеху толпе.

— Так ты боялся потерять свой авторитет? — усмехнулся Аллек.

— Не передёргивай сын. Никому из нас не стало бы лучше, если бы ты погиб. К тому же, сейчас мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — На этот раз Аллек и впрямь удивился. — Что может потребоваться генералу Болло — второму человеку после мэра Олси на одном из крупнейших островов королевства? Герою, равных которому люди ещё не видели. Что может понадобиться ему от простого бродяги вроде меня?

Отец Аллека нахмурился, сведя брови, а затем провёл рукой по глубокой морщине на лбу.

— Что-то происходит. Мои люди докладывали о солдатах Иль’Тарта на острове. Было несколько убийств и как минимум два ограбления. Кто-то взорвал тюрьму на окраине. Мэр велел усилить в городе охрану. Он ускорил набор в армию. Много людей самых разных профессий отправляются в постоянные войска или на военные корабли, которые производят на заводе Пехорро полным ходом. Мэр Олси что-то задумал, и я никак не могу понять, что. Ты же, в свою очередь, общаешься в тех кругах, куда у меня нет допуска. У тебя есть уши и глаза в этом городе и есть люди, которые тебе доверяют. Ты можешь выяснить, что происходит.

— Я скажу тебе, что происходит. Мэр собирается развязать войну с Иль’Тартом. Я провозгласил это на всю площадь, поэтому странно, что у тебя остались вопросы.

— Король не допустит войны, — задумчиво покачал головой генерал. — Не снова. Не между двумя крупнейшими островами.

— Король всегда потакал Иль’Пхору. Он не только допустит войну, он ещё и пришлёт корабли, чтобы не потерять свою самую большую кормушку. — Капитан замолчал, и вдруг заметил, что впервые за долгие года разговаривает с отцом, а не ругается с ним на пустом месте. Это было приятное ощущение, однако внутренний голос не переставал твердить об опасности. Перед ним всё ещё был человек, которому нельзя доверять. Сейчас об этом напоминали верёвки, пережимавшие Аллеку запястья.

— В порт вчера прибыл корабль, — сообщил генерал. — Торговое судно «Кондорра», отправленное с Царь-древа с гуманитарной миссией.

— Ненавижу это название, — буркнул Аллек. — Люди короля забирают у нас половину добытой провизии и ресурсов, чтобы распределить по другим островам. Они называют это помощью, лишь потому, что никто не готов за это платить.

— Не всем повезло так сильно, как нам. — Не согласился отец. — Если мы не будем действовать с другими островами сообща, то от королевства вообще ничего не останется. Люди на небольших воздушных богах с одним или двумя детёнышами не проживут и пару циклов без помощи двух Титанов.

Аллек лишь фыркнул, не желая отвечать. На сколько он знал, большую часть ресурсов забирали не мелкие острова, а король. Мэр Олси же, получив от него полную власть над этими сделками, снимал с торговли все сливки. Другим островам доставались лишь отбросы с барского стола. Объедки после пира, на который их никто не позвал.

Кроме того, жители Иль’Пхора, добывающие ресурсы ценой непомерных усилий, не получали за это ровным счётом ничего и часто не могли свести концы с концами. Даже живя в столице королевства с самым большим количеством ресурсов и еды. В то время как аристократы на Царь-древе ни в чём себе не отказывали.

— На этом корабле, — продолжил отец, — кроме всего прочего, прибыла правительственная делегация. Меня не пригласили на встречу, что показалось мне довольно странным, однако было не сложно узнать, что на острове член королевской семьи. Старшая дочь короля — Энжи Тан Гурри. Принцесса.

— Я видел усиленную охрану, оцепившую порт.

— Я хочу, чтобы ты проследил за девушкой. Она может быть пешкой в планах мэра, а может быть…

— А может быть, это король добивается войны чужими руками, — закончил за него Аллек.

Отец поднялся и кивнул:

— Итак, я помогу тебе. Я постараюсь разобраться, что происходит с Иль’Пхором и в каком он состоянии, а также со своей стороны попробую узнать, кто ответственен за беспорядки в городе и найти доказательства. Но я не смогу следить за принцессой, не вызвав подозрений. У тебя же, на сколько мне известно, есть свои методы.

Аллек не стал отрицать.

— Ещё кое-что, — Отец будто немного смутился. — На острове адмирал Рейлен Аурен. Я точно знаю, что он прибыл не по поручению мэра своего острова и не для встречи с Олси. У нас с ним… Не лучшие взаимоотношения, поэтому я хочу, чтобы ты выяснил причину его визита.

— Адмирал Иль’Тарта? Твоё злобное отражение? — сказал Аллек, и отец слегка скривился. Капитан усмехнулся, представив, какого это, встретиться с человеком, против которого сражался десять лет назад.

— Попробуй узнать, зачем он здесь, сын. — Генерал Болло постарался не обратить внимания на смешок. — Возможно, это прояснит ситуацию с беспорядками.

Он замолчал, и какое-то время просто смотрел в стену с хмурым видом. Наконец добавил:

— Я тебе не враг, сын, — сказал он, взглянув Аллеку прямо в глаза, и тот молча отвернулся. Капитан чувствовал, как что-то вновь заскреблось в груди. Лишь богам было известно, как сильно он хотел поверить в эти слова.

Над головой зашумел новый поток воды. Аллек злился на себя за то, что перестал считать секунды, хотя почти узнал, где находится. Но ещё больше он злился, что, похоже, вновь дал отцу шанс себя обмануть.

Генерал Болло поднялся со стула и медленно двинулся к выходу. Он остановился у двери как раз, когда шум воды над головой затих.

— Спасибо, — сказал он, не обернувшись.

— Я ни на что не соглашался, — огрызнулся Аллек, хотя и знал, что это не правда.

Отец молча вышел из комнаты, оставив толстую дверь открытой. Из темноты к капитану вновь приблизился человек с зелёной бабочкой в окружении двух солдат.

— Ну, как всё прошло? Могу ли я сказать, что это было продуктивно? — Он подмигнул Аллеку, а затем зашёл к нему за спину, не дожидаясь ответа. Капитан почувствовал, как верёвки на запястьях ослабли. Высвободил руки и потёр окровавленные раны. Затем поднялся и расправил штаны, прилипшие к вспотевшим ногам.

Дверь перед ним была открыта, и юноша неуверенно шагнул к ней.

— Нет… — зловеще улыбнулся человек с зелёной бабочкой. — Не так.

И в следующую секунду на голову Аллека вновь набросили холщовый мешок.


Глава 2. Не на своём месте. Джервис


Джервис Майлз никогда не считал себя гениальным техником, однако кое-что он умел. С тех пор как его взяли на работу в мастерскую Пехорро, ставшую к тому моменту одним из крупнейших заводов Песни, прошло семь лет. Война уже закончилась, а значит молодые, дееспособные мужчины могли выбирать карьеру по своему усмотрению. Хотя Джервис, всё же, выбрал ту, что была тесно связана с войной.

Саму войну он ненавидел, а если точнее — боялся. Она забрала у него отца и мать, и оставила с бабкой на Иль’Прите — дочернем острове Иль’Пхора. Когда умерла и она, Джервис Майлз перебрался в столицу, надеясь заработать хоть что-то на ремонте торговых судов и рыбацких лодок, заходивших в порт. Там он завёл друзей, а затем старик Пехорро рассмотрел в нём подающего надежды инженера.

Джери не успел оглянуться, как жизнь начала налаживаться. Маленькую комнату под протекающей крышей в порту быстро заменила собственная квартира. Из подмастерья за пару лет он вырос до старшего в ремонтном звене. На смену мыслям о воде и пище, которых всё его детство не хватало, пришли новые мечты, желания и амбиции.

Он всегда мечтал летать, но полёты были тесно связаны со сражениями, которые Джери недолюбливал, поэтому позволил жизни идти своим чередом. И боги свидетели, она шла. Ему нравилась его работа, нравились люди, которые его окружали, нравились деньги, которые начали появляться в карманах. Лишь три года потребовалось Джервису, чтобы заработать на собственный участок на краю острова, построить на нём дом и небольшой ангар.

Это была сказка, а не жизнь.

Спустя какое-то время Джервис Майлз стал старшим мастером. Он — выходец с маленького острова, без семьи, связей и денег. Он был вне себя от восторга. Теперь Джери работал над новейшими кораблями завода, которые затем распределяли по всему королевству. Он бывал в изысканных каютах, блестящих машинных залах, украшенных лакированным деревом капитанских рубках. И он принимал участие в проектировании этих кораблей, а значит, хоть он и не летал сам, летали его детища, и это было очень близко к реализации собственной мечты.

Однако год назад Джервиса Майлза неожиданно перевели на менее престижный проект. Реставрация старых, никому не нужных и выкупленных по дешёвке у других островов кораблей. Большинство из них были построены на Иль’Пхоре во времена войны, и именно их ремонт поручили Джервису.

Тогда механик думал, что это конец его карьеры. Его перевели из главного здания в дальние ангары, перестали приглашать на основные совещания, заставляя докладывать одному из помощников Пехорро. Однако Джервис продолжал работать изо всех сил, надеясь выслужиться и снова попасть в милость к старику. Он гадал, что могло стать причиной такой перемены в их отношениях, и не находил ответа, однако был решительно настроен вернуться в главное здание.

Но когда реставрация кораблей была закончена, почти всех из его бригады вместо благодарности отправили во флот или в армию. Это объяснялось разными формулировками, однако Джервис знал — по приказу мэра Олси количество людей в армии повышают как могут, и завод Пехорро тоже имеет свою квоту. И Джервис мог сделать лишь один вывод — он и его подчинённые больше не нужны Пехорро. Лишь нескольких инженеров перевели на другие проекты, а остальных выкинули, как сгнившую парусину.

Три дня Джервис Майлз был в подвешенном состоянии, боялся и переживал за свою судьбу. Он плохо ел, плохо спал. Само увольнение было бы сущим кошмаром, но, если бы его отправили в военный лагерь… Нет, он не мог этого допустить. Не мог отправиться на войну с Иль’Тартом, о которой говорят на каждом углу.

И тогда он решился. Отважился сделать то, о чём мечтал последний год. Украсть недостающую деталь для своего собственного корабля. Корабля, который он проектировал в свободное от работы время и собирал из списанных деталей у себя в ангаре. Ему казалось, что жизнь утекает у него сквозь пальцы, и поставил её на кон. Поставил и проиграл.

Джервис нахмурился, отгоняя от себя скверные мысли, которыми был пропитан словно губка, и поднял хромированное крыло. Мышцы заныли, металл заскрипел, и механик захрипел с ним в унисон. На лбу выступил пот, когда он перехватился и с трудом переложил крыло на колено, а затем поднял его ещё выше и вставил в несколько пазов. Металл щёлкнул, и Джервис смог наконец-то разжать ноющие от напряжения пальцы.

Он отошёл на шаг, вытер рукавом пот со лба, оставив на серой одежде тёмный след, и устало выдохнул.

Хару — корабль, который был воплощением его стремлений — был полностью собран. Собран, хоть и мёртв.

Он застыл неподвижным силуэтом в тусклом свете ангара, едва проникающим из небольших форточек под крышей. Уродливый, будто сотканный из заплаток разных оттенков серого, он напоминал нечто среднее между автомобилем и одноместной шлюпкой. Крылья — одно из которых механик только что закрепил — выглядели чуть лучше корпуса, так как не были собраны из вторсырья, но тоже требовали доработки. По всему корпусу зияли отверстия для выхода пара, а сзади был установлен мотор, с торчащими из него резиновыми трубками, которые Джервис так и не убрал под обшивку.

Судно походило на уродливого морского ежа, но несмотря на это, глядя на Хару, Джервис испытывал гордость. Даже сейчас он видел в ней своё детище, свою мечту, свою цель.

Корабль — а именно так механик всегда называл этого металлического монстра — уже давно стал для него членом семьи. Самым близким родственником из всех, что у него были. Имя Хару судно получило от бабки Джервиса, которая привила ему любовь к механике. А отец парня всегда учил его доводить дела до конца, поэтому, в каком-то смысле, судно отдавало дань и ему.

Однако закончить это дело Джервису уже не удастся.

Он замер, глядя на судно, не зная, что делать дальше. Наконец, ведомый порывом, откинул стеклянную дверцу, перегнулся через металлическую перегородку и нажал кнопку запуска. Блестящий, в отличии от всего прочего, двигатель зашумел. Поршни застрекотали, набирая мощность, вода забурлила в котле, и ангар быстро заволокло влажным паром.

Джервис отошёл на несколько шагов, уселся на табуретку, и стал ждать.

Ему было это нужно. Он хотел отвлечься от случившегося накануне. Хотел забыть своё проникновение на завод, хотел поверить, что его вообще не было. Однако зияющая на панели корабля дыра, сделанная специально для паровой сферы, не давала ему этого сделать.

Он рискнул ради своей мечты. Пробрался на охраняемый завод, чтобы украсть редкую деталь. Уже за это он испытывал стыд. Но хуже всего было то, что ему не удалось. То, как близко он был к цели, и как оглушителен оказался его провал. Его видели, слышали и скорее всего узнали. А значит, он лишится работы, а вместе с этим и жизни, которую полюбил. Вернётся на Иль’Прит, в одну из казарм для рабочих. Будет чинить бензопилы, трактора и латать рыбацкие лодки. Он больше никогда не увидит корабли, построенные на заводе Пехорро, не пройдётся по их палубам, не дотронется невзначай до лакированного штурвала. Не взглянет в иллюминатор, представляя, что этот корабль принадлежит ему.

И никогда больше не увидит Хару.

Это мысль заставила Джервиса подскочить на месте с твёрдым намерением что-то сделать.

Несколько дней назад, механик закончил систему выброса пара, которая должна была позволить судну маневрировать в воздухе, но для полноценного полёта требовалось нечто куда большее. Последние недели он настраивал маневровые двигатели, подключал систему навигации и, как мог, готовился к сегодняшнему дню.

С помощью металлических балок, он отстроил во дворе взлётную площадку, и предположительно смог бы поднять судно в воздух. Однако, чтобы преодолеть хотя бы несколько тысяч шагов потребовалось бы очень много энергии, которой неоткуда было взяться в столь миниатюрном корпусе. Энергии, скрытой в паровой сфере, которую ему не удалось получить.

Джервис мечтал, как с помощью сферы, его судно сможет летать между островами. Мечтал, что оно даже сможет пробить завесу облаков, если он всё сделает правильно. Но теперь этим мечтам не суждено было сбыться. Он бы мог попробовать снова пробраться на завод и выкрасть сферу, но чувствовал, что не сможет ещё раз найти в себе достаточно смелости. В конце концов, Джервис никогда не считал себя смелым человеком. Достаточно смелым, чтобы добиться своего.

И всё же, несмотря на отсутствие сферы, его корабль уже сейчас был почти готов. При помощи трамплина, построенного во дворе, он мог бы поднять Хару в воздух, а маневровые двигатели позволили бы ему находиться в полёте около получаса. Недостаточно, чтобы добраться до другого титана, Царь-древа или хотя бы одного из переговорных узлов в океане, но этого хватит, чтобы покинуть Иль’Пхор. Убраться подальше от города, в котором его больше ничего не держит. Добраться до дочернего острова, на его собственном — построенном своими руками — корабле.

Джервис загорелся этой мыслью. Почувствовал, как уставшие мышцы вновь наполняются силой. Он поднял с тумбочки промытые трубки и присоединил к котлу, затем сменил воду в топке, и она почти сразу закипела. Обойдя корабль вокруг, он проверил проводку крыла, торчащую из-под обшивки, и удостоверившись, что всё в порядке, двинулся к воротам ангара.

Внутри у него всё горело от нетерпения. Неужели он и правда собирается сделать это? Подняться в воздух и убежать с Иль’Пхора? Ещё вчера — это показалось бы ему сущим безумием, но теперь эта мысль возбуждала его, подгоняла вперёд, будто попутный ветер.

Он с силой дёрнул ручку двухстворчатой двери, и она на полозьях уехала вбок и с грохотом врезалась в стену мастерской. Свежий, прохладный воздух резко ударил в лицо Джери. Парень потрепал свои грязные волосы и еле заметно улыбнулся. Хару была готова подняться в воздух, и он сам был к этому готов. Чтобы прогреться котлу потребуется ещё несколько минут, за которые механик проверит взлётную площадку и трамплин. Возможно, после этого ему нужно будет настроить подкрылки, смазать запускной механизм и…

С улицы раздался шум мотора.

Джервис замер от неожиданности, всмотрелся в утренний туман. Ангар выходил на край острова, однако отсюда было видно проезжую часть, где сейчас остановился автомобиль.

Сердце механика замерло. А затем бешено заколотилось.

Он встрепенулся, захлопнул ворота ангара, и привалился к ним спиной тяжело дыша.

Его нашли. За ним приехали! Пехорро не потребовалось несколько дней на поиски, а хватило лишь одной ночи! Боги… Он пропал. Ему конец!

Не зная, что делать, Джервис бросился к Хару. Трясущимися руками он нащупал кнопку запуска, и вдавил её. Мотор с хлопком затих, и Джервис, разгоняя руками пар, принялся накрывать судно брезентом. Кое-как закончив с этим, он задёрнул шторы, отделяющие Хару от ворот ангара и поспешил к выходу на ватных ногах.

Может быть, если он будет сотрудничать, ему позволят убраться с острова по-хорошему? В конце концов, он так ничего и не украл, лишь оказался не в том месте, в неудачное время. Если ему удастся скрыть Хару, а затем отделаться лишь увольнением, он сможет по возвращении воплотить свой план в жизнь.

Дрожащими руками Джервис вновь открыл ворота и увидел солдата, который замер, глядя прямо на него.

— Джервис Майлз?

Ещё секунду назад, в голове у Джервиса была сотня причин, почему он оказался ночью на заводе, но теперь мысли сменяли друг друга будто вспышки молнии. «Бежать», «Оттолкнуть солдата, и кинуться к дороге», «запереться в ангаре и выбежать через дом». «Бежать! Бежать! Бежать!»

И сквозь все этим мысли, словно свет фонаря через туман, проступала лишь одна. Солдаты найдут Хару, и сразу же поймут, что именно механик собирался сделать. Что искал на заводе, и зачем ему была паровая сфера.

— Джервис Майлз? — небрежно повторил солдат. Высокий, с прямоугольным лицом и волевым выпирающим подбородком. — Не могли бы вы уделить нам несколько минут?

Джери оба раза слышал вопрос, который ему задали, но теперь он казался необычайно сложным. Парень открыл рот, понимая, что нужно ответить хоть что-нибудь, но к первому солдату присоединился напарник, вид которого снова сбил механика.

Солдаты подошли ближе, словно опасаясь, что Джервис кинется от них прочь. Они не были похожи друг на друга. Разные причёски, цвет волос. Они были разного роста: тот, что с ним заговорил был ростом с Джервиса, другой — чуть ниже. У первого было две круглых медали, у второго ни одной. На плечах разные нашивки красного цвета. И всё же, одновременно с этим, мужчины казались Джервису одинаковыми. Непроницаемая серьёзность лиц, аккуратно выглаженная форма, холодность и решимость во взгляде. Нотки угрозы в уверенной позе.

— Ну что же вы! — Между солдатами вдруг протиснулся третий мужчина, совершенно не похожий на первых двух. Ниже Джервиса на две головы, грузный и несуразный, в дорогом костюме вместо военной формы и гладко вычищенных туфлях. Он взглянул на механика снизу-вверх и лучезарно улыбнулся, а затем поправил пухлыми пальцами зелёную бабочку на шее. — Вы же напугали нашего работника месяца до полусмерти! — воскликнул он.

Голос показался парню смутно-знакомым. Вероятно, механик видел мужчину на заводе или где-то ещё. Скорее всего — он был каким-то помощником Пехорро, или одним из руководителей, наравне со стариком. Главное, что он не был похож на военного, а это уже радовало Джери.

Мужчина в зелёной бабочке сделал ещё пару шагов навстречу Джервису и сильно хлопнул его по плечу, будто старого закадычного друга.

— Мистер Джервис, я же не ошибся? — спросил он, потирая отбитую о плечо механика руку. — Ну конечно же, не ошибся. — Он снова расплылся в улыбке, будто услышал в собственных словах что-то забавное, понятное лишь ему. Затем заглянул за механика вглубь ангара и нахмурился. — Мы же не отрываем вас от чего-то важного?

— Я… — начал было Джервис, однако толстяк, похоже, и не ждал ответа.

— Прошу прощения, если так. — Он небрежно махнул рукой. — Дела государственной важности. — Он подмигнул Джервису, кивнув в сторону солдат. — Я не собираюсь отнимать у вас времени больше, чем необходимо, поверьте. Меня зовут…

Он задумчиво почесал гладковыбритый подбородок, всё ещё смотря на механика, задрав голову.

— А, неважно. Я лишь слуга народа, — он вновь усмехнулся неизвестно чему. — Меня отправил Пехорро. Просил явиться лично, и, поверьте, эта честь мало кому оказывается. Мне поручено передать вам награду за хорошую работу. Но чтобы получить её, вам придётся отправиться вместе со мной.

Джервис, как ни пытался, не мог понять, что говорит ему собеседник. Низкий, толстый, нескладный, в странном и неуместном здесь дорогом костюме, он выглядел безобидным, однако его вкрадчивый и немного мурлыкающий голос вселял беспокойство.

— Вы сделали для Иль’Пхора так много за последний год, — мужчину же совершенно не смущало молчание механика. — Но сегодня, городу снова понадобится ваша помощь.

— Моя? — недоумённо произнёс Джервис, всё ещё обдумывая, на сколько странным будет сейчас пуститься наутёк.

— Конечно! Чья же ещё! Вы же Джервис Майлз, один из лучших инженеров острова, разве нет?

— Я… Наверное, — неуверенно согласился Джервис.

— Тогда проследуйте за мной. — Незнакомец махнул рукой и, как ни в чём не бывало, двинулся к машине. Двое солдат стояли, не двигаясь и пристально смотря на Джервиса. Их взгляды, от которых внутри у механика всё съёживалось, однозначно давали понять, что выбора у парня не было.

Джервис медленно закрыл двери ангара и защёлкнул металлический замок, пытаясь найти хоть какой-то повод отказаться. Не придумав ничего конкретного, он, вздохнув, поплёлся по узенькой, вымощенной камнем тропинке в сторону проезжей части. Солдаты, как по команде, двинулись следом, отставая лишь на пару шагов. Джервис чувствовал их затылком, на котором волосы от каждого движения вставали дыбом.

Толстяк в зелёной бабочке замедлил ход, позволяя механику поравняться с ним.

— Вы когда-нибудь ездили на автомобиле? — доброжелательно спросил он. — Ну конечно же ездили! Он же построен на вашем заводе. Наверняка у вас даже есть свой. Может быть, прямо в этом ангаре?

Джервис сглотнул, напрягшись как струна, однако мужчина снова хлопнул его по плечу и мерзко хохотнул.

— Знаете, — заговорил он, — моя матушка никогда не думала, что мне удастся прокатиться на одном из таких. Она всегда повторяла, что нужно знать своё место, и не лезть куда не следует. Однако, как именно можно выяснить, где ты должен быть, если даже не двигаться?

Они подошли к чёрному автомобилю с оранжевой шестерёнкой, нарисованной на двери. Внутри уже скучал водитель. Мужчина в зелёной бабочке открыл дверь перед Джервисом, а солдаты подошли так близко, что механику ничего не оставалось, кроме как сесть внутрь, в новый, пахнущей кожей салон.

И всё, о чём Джервис мог думать в этот момент, как сильно ему хочется быть где угодно, лишь бы не здесь. Подошёл бы завод Пехорро, его дом, оставшийся позади… Боги, даже грязный барак Иль’Прита, где он провёл детство, был бы лучше этого дорогого автомобиля.

— Как бы то ни было, — продолжил толстяк, залезая вслед за Джервисом и садясь напротив. — Я никогда не был с ней согласен. Судьба, боги, да всё что угодно привело нас именно сюда, заставило нас с вами встретиться. А значит, так и должно было случиться. Значит, именно здесь и есть наше место… Вам удобно, мистер Майлз?

Джервис неопределённо кивнул, хоть и не испытывал никакого удобства. А в следующий миг дверца автомобиля захлопнулась.


Глава 3. Сердце острова. Джервис


От дома Джервиса Майлза до центра города было не больше получаса езды. Дорогой автомобиль, в котором едва заметно пахло цветами и куда более заметно пахло мылом, пробирался сквозь натыканные впритык друг к другу усадьбы, разделённые каменными заборами. Выехав на оживлённую магистраль, водитель направил его к высокой мраморной арке и, преодолев пост солдат мэра Олси, въехал в основную черту города.

Широкая проезжая часть превратилась в лабиринт узких улочек, переулков и тупиков, по которым тут и там сновали люди в простой рабочей одежде. Каменные замки тут же сменились уродливыми, одинаковыми жилыми домами, плотно прилегающими друг к другу. Они вырастали из мостовой будто грибы, стремясь к небу остроконечными крышами.

Здесь было людно, грязно и темно, и даже развешенные на балконах цветные гирлянды не могли скрыть уродства этого места. Улица, где теперь ехала машина, была такой узкой, что даже две повозки, запряжённые карусами, здесь с трудом бы разъехались. На дороге тут и там валялся мусор, а фонтаны, которыми славился Иль’Пхор, и вовсе отсутствовали. А ещё здесь постоянно ходили патрули солдат. Удивительно, сколько вооружённых людей требовалось мэру Олси, чтобы чувствовать себя в безопасности, учитывая, что война на острове давно закончилась.

Только придя к власти, он обещал улучшить жизни простых граждан, сделав при этом остров красивым и технологичным. Однако стараясь поймать сразу две рыбы, похоже, остался без улова. Череда новых районов разделила и преобразила город.

Олси старался строить особняки, чтобы привлечь зажиточных жителей Царь-древа или других богатых аристократов, надеясь тем самым заставить их вкладываться в растущее, благодаря заводу, производство. Из-за маленьких ставок на рабочую силу, некоторые действительно оставались в городе, но высокие налоги и необходимость поддерживать идущую полным ходом индустриализацию превращали многие открывшиеся фабрики в пустующие ангары.

Рабочие же кварталы, в одном из которых сейчас оказался Джервис, были почти непригодны для жилья. Пышущие дымом производства, жар котельных, вонь свалок и канализации — в таких условиях приходилось обитать людям, работающим в городе.

Те, кто прилетал на остров в поисках работы, селились вблизи порта: по дюжине человек в квартире, или в казармах, где в комнатах не было ничего, кроме кровати. Джервис и сам жил в такой какое-то время и с ужасом вспоминал об этом. Мусор выбрасывали прямо на шумную улицу, крысы и насекомые сновали по полу, а зарплаты хватало лишь на оплату жилья и еды.

Джервис вырвался из этого ада, но теперь, вполне вероятно, ему придётся вернуться к тому, с чего он начинал много лет назад. И это лишь в том случае, если горе-вора не отправят гнить за решёткой, на флот или на виселицу посреди площади.

Механик раз за разом прокручивал в голове, что именно собирается сказать старику Пехорро при встрече, если ему позволят оправдаться. Он мог бы пожаловаться на большое количество работы, незаконченные проекты, сослаться на помощь кому-то из знакомых в починке стиральной машинки. Боги, да он даже мог бы признаться, что напился на рабочем месте и проспал весь день в своей подсобке. За это полагался выговор, но механик стал бы далеко не первым работником, который такой выговор получил.

Однако его мучили воспоминания о разговоре, который довелось подслушать. Механик не узнал из него ничего важного, и почти ничего не запомнил, но у него было стойкое ощущение, что беседа не предназначалась для чужих ушей. А если так, и если Пехорро думает, что Джервис что-то разнюхивал, ограничится ли дело увольнением?

— Как вы отнеслись к последним новостям, мистер Майлз? — неожиданно прервал размышления механика толстяк с зелёной бабочкой, сидевший напротив.

— Новостям? — неуверенно спросил Джервис и в ту же секунду пожалел об этом. Он знал, что мэр Олси во время празднования спуска собирался объявить о чём-то важном. И Джервис должен был знать об этом, если только в этот момент не находился где-то ещё.

— Иль’Пхор умирает, — мужчина вздохнул, приняв расслабленную позу, будто бы только что сообщил о начавшемся дожде. — Мы, похоже, отправляемся в последнее своё путешествие. Может быть, уже отправились. Теперь вас, меня, да и всех прочих ждут большие перемены.

— Перемены? — Джервис поймал себя на мысли, что лишь переспрашивает очевидные вещи, и, наверное, кажется собеседнику полным идиотом, но ничего не мог с этим поделать. Иль’Пхор умирает? Это и было то важное объявление, сделанное мэром? Но как такое возможно? Иль’Пхор был одним из семи титанов, а титаны — бессмертны. Это все знают.

— Конечно! — перебил его мысли толстяк. — Глупое животное решило отдать концы, а мы, по всей видимости, остаёмся сами по себе. Одиннадцать детёнышей, целых одиннадцать… Больше, чем у любого титана во всей Песне. И ни один из них не пригоден для жизни без родителя. Иронично, не правда ли? У других жилых островов рождается по два или три детёныша, и даже у них иногда они вырастают до размеров родителя. А у нас — ни одного. Но такая уж жизнь, не так ли?

Джервис не нашёл, что ответить, но собеседник никаких слов и не ждал. Автомобиль, тем временем, сделал резкий вираж, вырулил из небольшого переулка, встрепенув развешенные между домами мокрые полотенца, и оказался на мощёной магистрали. Джервис удивился, ведь это не был ближайший путь к заводу Пехорро, но чем дольше они ехали, тем больше у него было времени что-то придумать.

— Да, — кивнул толстяк сам себе, — на богов никогда нельзя положиться, это уж точно.

— Но что же с нами будет? — заговорил наконец Джервис.

— Как это что? — удивился мужчина. — Всё, что взбредёт в голову королю, конечно. Скорее всего расселят на другие острова по всему королевству. Те, кто что-то умеют, вроде нас с вами, найдут там жильё, работу и выстроят свою жизнь заново. Другие же попадут на корни Царь-древа, и останутся там, моля короля о милости, которую он вряд ли им ниспошлёт.

Джервис нахмурился, пытаясь представить, как будет вновь искать работу после увольнения из мастерской Пехорро, а может быть и изгнания с Иль’Пхора, и поморщился. Ещё несколько дней назад он был полон надежд на исполнение собственной мечты, а теперь будущее становилось для него всё более беспросветным.

— Я слышал, что король может привязывать детёнышей к другим воздушным богам, — задумчиво произнёс механик, не желая верить в представившуюся удручающую картину. — Разве он не сможет сделать это с дочерними островами Иль’Пхора, чтобы все жители остались на них?

— Никто не делал этого уже многие десятилетия, — задумчиво ответил толстяк. — Для этого нужно, чтобы у Царь-древа разом оказалось два подходящих воздушных бога.

— Такие, как Иль’Пхор и Иль’Тарт? — напрямуюспросил механик.

— Титаны никогда не умирали прежде, — ушёл от ответа толстяк, а затем беззаботно пожал плечами. — К тому же, дочерние острова Иль’Пхора подходят лишь для добычи ресурсов и производства. Может быть, кто-то и захотел бы жить на одном из таких, но точно не я.

— Но это всё же лучше, чем отправиться в бездну или на корни Царь-древа, — рассудил Джервис.

— А вы не очень-то верите в нашего мэра Олси, не так ли мистер Майлз? — толстяк весело подмигнул юноше. — Думаете, он не сможет о нас позаботиться?

— Я… Нет, что вы. Конечно, верю.

— И правильно делаете, ведь мэр так лестно отзывался о вас, и о том, что вы сделали для острова.

Джервис удивлённо поднял одну бровь. Он был уверен, что мэр и понятия не имел о существовании какого-то механика с завода Пехорро, и уж тем более, вряд ли он мог что-то о нём рассказать. Парень открыл рот, чтобы спросить, не спутал ли толстяк его с кем-то, но не решился.

— М-да… Мэр Олси, король Тан Гурри… Боги умирают, а эти люди в состоянии вершить судьбы своего народа. — задумчиво проговорил толстяк, а затем вдруг взглянул на парня. — Вообще, Джервис… Могу я называть вас просто Джервисом?

Механик неопределённо пожал плечами.

— Отлично, так вот. Вам не кажется странной здешняя религия?

— Религия? — в очередной раз переспросил парень и мысленно отругал себя за это.

— Ну да. Не кажется ли вам странным, что люди называют богами чудищ, на которых живут? Поклоняются им, воспевают, молят о хорошем урожае. Приносят раз в год им жертвы. И в тоже время, строят на их плоти дома, добывают из их тел воду, обрабатывают почву на панцирях. Словно насекомые, от которых никак не получается избавиться. Паразиты, пользующиеся слабостью более сильного зверя.

— Мы тоже помогаем им, очищая панцирь от паразитов и водорослей… — Джервис сказал это лишь потому, что почувствовал, что толстяк напротив ждёт от него какого-то ответа. Но собеседник лишь небрежно отмахнулся.

— Да, да, конечно. Но почему люди поклоняются им? Почему так ценят этих существ, что даже приписывают им магические силы? Особенно титанов, таких, как Иль’Пхор.

— Они бессме… — Джервис вдруг осёкся.

— Вот именно! — мужчина ликующе вскинул толстый палец вверх. — Всё — выдумки, не больше. Но люди — охотники по своей сути — почему-то всё равно восхищаются этими существами. Так почему они боги? Что делает их богами? Почему божеством являются эти огромные чудища, но не человек, который их покорил? Или тот, что может ими управлять.

— На это способен лишь король, — тихо заметил механик.

— Но всё же способен! — мужчина самодовольно усмехнулся. — Почему он не бог? Почему бы не приносить жертвы ему? Как назвать человека, способного отдавать приказы самим богам?

Джервис пожал плечами, не найдя ответа. Мужчина долго молчал, смотря прямо на механика. Затем улыбнулся.

— Есть ли у меня ответ, Джервис Майлз? Конечно есть. — Он самодовольно хихикнул. — У всех народов, всегда были божества. Человек так устроен — такова его суть. Людям нужно во что-то верить. Нужно молиться, когда ничего другого не остаётся. Нужно, чтобы надежда, даже в самый тёмный час продолжала жить. Никто не может с этим помочь, кроме богов, безмолвно рассекающих небо. И несколько жертв каждый год — не такая уж большая цена за спокойствие. Не находите, мистер Майлз?

Улыбка мужчины стала больше походить на хищный оскал, от которого у Джервиса похолодело внутри, и парень отвернулся, взглянув в окно. Автомобиль как раз замедлил ход, и механик с удивлением обнаружил, что вокруг не высокие каменные дома или кирпичные стены завода, а грязные улицы, заполненные торговцами, моряками и шлюхами. Джервис от удивления открыл рот, но так ничего и не сказал.

Машина остановилась.

— Порт, сэр, — доложил водитель с переднего сидения. Мужчина с зелёной бабочкой, огляделся, будто и сам не ожидал здесь оказаться. Затем подмигнул механику.

— Что ж, Джервис Майлз. Кажется, мы прибыли. — Он открыл двери, и с улицы донеслись запахи тухлой рыбы и кислых овощей. — Вы готовы получить вашу награду? Получить то, что заслужили?


Глава 3. Сердце острова. Аллек


Аллек Болло стоял на небольшой возвышенности, облокотившись на парапет, и взирал на пристань Иль’Пхора, словно генерал на поле боя. Наблюдал, как внизу работают его люди. Они звали его капитаном, но сами они войнами не были. Обычные горожане, которые пришли к нему за помощью. И всё, что он смог им предложить — тяжёлый физический труд, за который практически не платили денег.

Аллек вздохнул.

Обычно порт, находящийся между головой и крылом Иль’Пхора, вдохновлял его. Аллек считал это место душой острова и его сердцем. Всегда кишащим людьми и в тоже время спокойным. Здесь находилось место как беднякам, так и богачам, неприметным рабочим и известным на весь мир торговцам, воинам и миротворцам, шлюхам и священникам. Всё многообразие людей представало перед глазами, стоило здесь оказаться.

Порт никогда не пустовал, с того самого дня, как первые поселенцы перебрались на остров с Царь-древа. Жилые дома были заселены до отказа, работали круглосуточные лавки, мастерские, таверны, бары, гостиницы и пивнушки. Покидающие остров корабли постоянно сменялись новыми прибывающими судами. Рабочие разгружали телеги, плотники латали шлюпки, уличные музыканты пели, перекрикивая пьяниц, мастера кричали, рекламируя свой товар, а распутные девицы — самих себя.

Здесь кипела жизнь. Настоящая, неподдельная. Та, о которой, вероятно, не знал мэр Олси или его отец. Именно здесь Аллек чувствовал остров. Чувствовал, что здесь его дом, а люди вокруг — его семья. Это было полезное чувство. Возможно, только благодаря ему, он мог продолжать тратить все свои силы, на помощь своим людям.

Лёгкий влажный ветерок сдул волосы с лица Аллека, и парень улыбнулся, на время забыв о гнетущих его мыслях. Повеяло рыбой, пряностями и жареным мясом, но приятный запах тут же упорхнул, словно лист от порыва ветра. Обычно Аллеку нравилось смотреть на людей, которые суетились в порту. Людей, которым он обещал всё изменить. Но в последние дни, он окончательно потерял ощущение, что поступает правильно. И никак не мог найти его вновь.

— Эльфенада погружена. Ещё два корабля осталось, — Подошедший к капитану Брэк казался хмурым и поёжился от дуновения ветра. — Один корабль приказано оставить пустым.

— Отлично. Не терпится покинуть это злачное место? — ухмыльнулся Аллек суровому воину, поправляя съехавший от ветра капюшон. Видеть, как столь огромный детина, поистине пугающего вида, мёрзнет от лёгкого морского ветра казалось парню забавным.

— Да уж, — кисло отозвался Брэк. — Я видал и более прельщающие занятия. Говорят, в «Полной кружке» каждый третий стакан бесплатный. Женщин там в такое время не найти, но я знаю пару мест, где прекрасные дамы работают круглые сутки.

— Мой милый Брэк. Тебе лишь бы валяться в беспамятстве с кем-то в обнимку.

— Это хотя бы отличный способ согреться, — парировал здоровяк.

— Как и погрузка ящиков в обгаженный птицами трюм, — весело заметила незаметно возникшая за его спиной Венди. Она была одета в лёгкий меховой полушубок из-под которого торчала застёгнутая по самый подбородок кристально белая рубашка. Девушка была единственной из них троих, кто не прятал лицо под капюшоном.

Брэк промолчал, помрачнев ещё сильнее.

— Рад видеть тебя, — сказал Аллек, не отрывая взгляд от пристани.

Он не врал, хоть и почувствовал тревогу. Он знал Венди уже много лет, и все эти годы их отношения были странными, непонятными для капитана. Когда-то он спас ей жизнь, и она стала его подчинённой. Потом вошла в круг близких ему людей, потому что мало кто сочетал в себе так много талантов, как она. Затем она стала другом, а потом…

Уже месяц они спали вместе. Она приходила к нему, или он, скрываясь в ночи, пролезал в дом, где помимо Венди жило ещё четыре человека. Они не разговаривали, не признавались в любви, даже не планировали эти встречи заранее. Лишь встречались в душной тёмной комнате, срывали друг с друга одежду, трахались и расходились, не сказав после этого ни слова.

Оставшись один, Аллек думал — к чему ведут эти отношения? Много раз он хотел поговорить с ней, объясниться. Она так часто оказывалась рядом с ним, но в то же время, капитан чувствовал, как отдалялся от неё. Одни боги знали, сколько раз Аллек хотел начать этот разговор. Но время всегда оказывалось неподходящим. Все силы он тратил на проникновение в ратушу, затем было заключение, казнь, а теперь приближающаяся смерть острова, взрывы в городе и война с Иль’Тартом.

Казалось, всё было против него, однако правда была в том, что Аллек и сам не знал, что собирался сказать Венди. Неужели, такой как он, подвергающий себя и своих людей постоянной опасности, может позволить кому-то быть рядом? У него нет ничего, что он бы мог предложить ей. И всё же Аллек смотрел на Венди, видел её лицо, родимое пятно у неё на щеке, мимолётно проскальзывающую по губам улыбку, когда она к нему обращалась, и хотел забыть обо всём, что происходило вокруг и просто остаться с ней наедине. Хотя бы на время.

И потому он приходил к ней снова и снова. А она приходила к нему. Аллек чувствовал, что этого недостаточно, но не знал, что делать дальше.

— Людно тут сегодня, — голос Венди заставил Аллека вздрогнуть и отвернуться в сторону пристани. Девушка подошла ближе, встала рядом и проследила за взглядом капитана. — Обычно мы стараемся держаться подальше от солдат. Но глядя вниз, я вижу буквально всех вооружённых мужчин Иль’Пхора.

— Не волнуйся. С нами ничего не случится, — мрачно ответил капитан, хотя у самого на душе было не спокойно.

— Ты — мастер громких обещаний. Но не знаю, сможешь ли ты все их сдержать.

Её голос звучал холодно, и Аллек уже пожалел, что минуту назад думал о своих чувствах к ней. Пожалуй, сейчас было не лучшее время для этого. Нужно было разобраться с надвигающейся войной. Венди была отличным воином, неплохим лекарем, а главное, именно она всегда останавливала его от безрассудных выходок.

Он не мог рисковать ей сейчас, не мог её потерять, а значит нужно было сосредоточиться на делах.

— Что мы здесь делаем? — спросила девушка.

— Работаем, — сухо отозвался капитан, почувствовав раздражение и ненависть к самому себе. Он сам прекрасно знал, что погрузка кораблей, — тем более военных, — не лучшая работа в мире, однако он старался делать хоть что-то. — Ты выяснила что-нибудь?

— А ты сам как думаешь? — огрызнулась Венди. — На острове люди короля. Они прибыли на Кондорре вчера днём. Значит, всё кончено.

Аллек серьёзно посмотрел на неё.

— И ты доверишь им судьбу нашего острова?

— Никто не желает смерти Иль’Пхору и всем этим людям. В том числе и король. Неужели ты думаешь, что кто-то специально будет придумывать такое?

Аллек посмотрел на девушку, и она отвела взгляд. Венди была не глупа, и наверняка тоже понимала, что что-то не так.

— Мэр что-то скрывает, — только и сказал Аллек. — Я не доверяю чужакам, тем более король всегда принимал сторону Иль’Пхора, а Олси — его наместник.

— Это же хорошо, разве нет? — вставил Брэк, вновь поёжившись. — Это же значит, что нам обеспечат поддержку, когда… Когда всё случится.

— Иль’Пхор не умирает! — Аллек вспыхнул, взглянув на Венди и Брэка. — Сколько мне ещё нужно это повторять?

— Почему ты так уверен? — спросила девушка. — Потому что так сказал твой отец?

Аллек отшатнулся, будто получил удар под дых.

Венди была права, как и всегда. Аллек ухватился за слова отца, потому что они подтверждали его догадки, но, в глубине души, знал — отцу доверять нельзя. И всё же он нутром чувствовал, что на острове происходит нечто серьёзное. Чувствовал, но не мог доказать, а его люди уже теряли в него веру. Ему как воздух нужно было найти хоть что-то.

— Что ты узнала? — резко спросил Аллек, уставший от упрёков и уколов.

Тон подействовал на Венди. Аллек уже привык, что она порой забывалась, учитывая их дружбу и её врождённую вспыльчивость и непокорность. Оставаться другом своим людям и быть их предводителем порой было просто невыносимо, и каждую секунду приходилось чем-то жертвовать.

— Ничего конкретного, если честно, — тихо признала Венди. — Большинство учёных уже отправили в военные лагеря, на два дочерних острова. Мне сложно добраться до них там.

— И это тебе не кажется подозрительным?

Венди дёрнула плечами.

— Ладно, что ещё?

— Я смогла поговорить только с Брэндоном. Его уволили за пьянство несколько недель назад. Может быть, поэтому он ещё на Иль’Пхоре. Работает уборщиком в мясной лавке. Но, Аллек, послушай. Он похоже просто пьяница, и я не уверена…

— Что он сказал? — резко перебил её капитан.

— Сказал, что остров ведёт себя странно. Водные потоки в канализации начали временами сбиваться и это чуть было не закончилось смертями нескольких человек. Брэндон сам получил пару ожогов. К тому же Иль’Пхор вышел из облаков на три дня раньше положенного и летит медленнее, чем обычно. Он говорит, что остров проклят, и грядёт час, когда мы все рухнем в бездну и станем кормом морских богов.

Аллек нахмурился. Возможно человек, о котором говорила Венди и правда был всего лишь пьяницей, однако не в первый раз капитан слышал разговоры о том, что с островом что-то происходит. Так может быть, он ошибся? Может быть, титан и правда отправился в своё последнее путешествие, а Аллеку стоит задуматься, как в этом случае позаботиться обо всех этих людях?

— Когда остров умирает, сперва погибают дочерние острова, — капитан отринул сомнения. — Именно для этого король обычно прилетает на остров. В случае, если возможно привязать детёнышей к другим островам, это нужно делать быстро. Но я не слышал ни одной новости о проблемах на дочерних островах, хотя постоянно общаюсь с людьми оттуда.

— А я не слышала о том, чтобы король привязал хоть один дочерний остров к другому воздушному богу, но это не значит, что он этого не может, — парировала Венди.

— Может быть, когда умирает титан, всё происходит иначе? — предположил Брэк. — В конце концов титаны раньше не умирали.

— Титаны — это лишь воздушные боги побольше. Мы сами их так назвали, — отрезал Аллек. — К тому же, если это правда, где король Тан Гурри? Почему прилетели лишь его учёные. Почему мэр Олси, объявивший о катастрофе всему городу, не пригласил лично короля, чтобы спасти дочерние острова? Нет, здесь происходит что-то другое.

Венди и Брэк молча смотрели на Аллека, и он видел сомнения в их глазах. Капитан вздохнул. С каждым днём он всё больше терял уверенность, что сможет убедить их следовать за ним дальше и продолжать искать. Даже себя убедить становилось всё сложнее. Может быть, сейчас они поверят ему, но что будет через день? Через два? Ему нужно было выяснить что-то конкретное и времени оставалось всё меньше.

— Есть кое-что странное в словах этого Брэндона, — неожиданно добавила Венди. — Он говорил, что каждый раз, когда брали образцы грунта с нижней стороны панциря, с учёными мэр Олси отправлял солдат.

Аллек возликовал.

— Ну, что я говорил? И вы мне не верите. Мэр знает что-то, чего не говорит другим. И мы должны выяснить что. Венди, проследи за учёными с Кондорры. Приставь к ним человека, сделай что угодно, но выясни, что покажут их тесты. Если понадобится, схвати одного из них и пытай.

Венди мрачно посмотрела на Аллека, но не стала спорить. Аллек не знал, как дошло до того, что ему не доверяют даже самые близкие люди, но такова была теперь его реальность.

— Брэк, в документах, которые мы похитили из ратуши, удалось что-то найти?

— Только какие-то карты, разрешения и указы. Уйдёт уйма времени, чтобы в этом разобраться, но на первый взгляд, там нет ничего, что может нам помочь.

— А торговые операции? В них ничего? — Аллек ткнул наугад, чувствуя, что нужно найти хоть что-то. Если в этих документах не будет важных сведений, значит всё что он и его люди делали последние месяцы, было зря.

— Долен и Вайкл сравнивают их с портовыми журналами, — пожал плечами Брэк. — Может быть, это что-то даст, но я бы сильно не надеялся. Аллек, может быть, стоит обсудить…

— Нечего обсуждать. Я сегодня сам взгляну на эти документы. Ты либо можешь мне помочь, либо нет. Как знаешь.

Брэк открыл рот, чтобы что-то сказать, но Аллек оттолкнувшись от парапета, пошёл по верхней набережной к лестнице. Он устал от этих бесполезных разговоров. Устал натыкаться лишь на тупики. Несколько дней назад, капитан верил, что самая сложная часть его плана — проникнуть в ратушу и выкрасть документы. Стоит бумагам оказаться у него, как ложь мэра всплывёт наружу и всё станет ясно и просто. Что ж, он ошибся. Документов было слишком много, а Аллеку нужно было заставить целый город поверить в то, что мэр Олси их обманывает. И времени у него оставалось всё меньше и меньше.

— Куда ты? — спросила, догнав его, Венди.

— Хочу пройтись, — отозвался Аллек, однако Брэк и Венди всё равно пошли за ним, держась в паре шагов.

Капитан спустился по большой мраморной лестнице к пристани, наблюдая, как его люди работали. Двое новеньких пытались поднять металлический ящик, заваренный со всех сторон. Один из людей Брэка, вдвое старше Аллека, погрузил на плечо какой-то мешок, покачнулся и медленно зашагал к трапу военного фрегата.

Аллек знал, что нужно дистанцироваться от подчинённых, однако чувствовал себя мерзко.

Капитан постоянно обещал своим людям лучшую жизнь, но неужели это она? Неужели такая работа и пустые тесные комнаты в лагере — это всё, чем он может помочь городу?

«Это лучше, чем война», повторял он себе, «Лучше, чем смерть». Но легче не становилось. Разговор с отцом также грыз его изнутри. Раньше капитан всегда был уверен в своих решениях, всегда мог положиться на своё чутьё. Но сейчас он был сбит с толку. Отец впервые за долгие годы был на его стороне, но такая перемена в его поведении скорее пугала. А самое страшное, что без его помощи, у капитана почти ничего не останется.

Перескочив через две последние ступени, Аллек оказался на набережной. Он заставил себя пройти мимо своих людей, занятых работой. Их было достаточно, и они уже заканчивали погрузку. Аллек хотел им помочь, но собирался сделать это каким-то другим путём.

Выйдя на дорогу с магазинчиками, парень проследовал к группе жриц любви, стоящих возле борделя «Сердце острова». Они были одеты в яркие, свободные платья с бахромой внизу. Талию и грудь скрывали тугие корсеты, на ногах были сапоги до колен, а волосы распущены или заплетены в венки и скрыты под аккуратными шляпками.

От борделя за пару десятков шагов можно было почувствовать сильные запахи духов и пряных трав — ванили и корицы — которые так и манили зайти внутрь. На удивление, эти ароматы не перебивала даже вонь порта.

Венди и Брэк подошли следом за капитаном, до сих пор держась немного сзади. Здоровяк немного повеселел, выпрямился и выпятил грудь, в то время, как Венди наоборот помрачнела ещё сильнее. Она не слишком любила женщин, но к компаньонкам испытывала особую неприязнь. Аллек не знал, в чём причина такого отношения, ведь сама Венди в борделе не работала — капитан нашёл её, когда девушке было четырнадцать, и она побиралась на рынке. Аллек вдруг понял, что, несмотря на давнее знакомство с девушкой, он так мало знает о её прошлом, но решил, что сейчас не время для таких мыслей.

Его размышления прервал один из сидящих рядом с борделем нищих, одетый в чёрную робу, открывающую лишь сморщенное старческое лицо.

— Смотрите! Смотрите! — закричал старик, указывая прямо на капитана. — Это человек с огнём внутри! В сердце у него горит огонь! Я вижу! Я вижу это!

Аллек повернулся к нему спиной, ещё сильнее сдвинув капюшон на лицо. Он не сильно боялся, что его узнают стражники, но лишнее внимание было ему совершенно ни к чему.

— Приветствую, дамы, — тихо произнёс он, подойдя к девушкам возле дверей борделя.

— Наш прекрасный спаситель собственной персоной, — проворковала ближайшая к нему. — Защитник обездоленных, герой Иль’Пхора, а главное обладатель лучшей задницы на острове. — Девушки слегка захихикали, и Аллек ощутил жар на лице. — Даже нищие радуются твоему приходу! Я же хочу заметить, что ты действительно способен разжечь огонь в сердце какой-нибудь молодой одинокой дамы. А может быть, сразу нескольких.

Девушку, которая с ним заговорила, звали Элиза, и она была смотрительницей борделя. Руководила действиями компаньонок, общалась с клиентами и считала прибыль. Она была почти вдвое старше Аллека, но, несмотря на это, отлично выглядела.

Кроме Элизы капитан здесь почти никого не знал. Лишь темноволосую, незаметную Вель, которая стояла за спиной смотрительницы. Она была ниже Аллека почти на голову, с прямыми волосами до плеч и странной, немного хищной улыбкой.

— Так что, капитан? — Элиза подошла вплотную к Аллеку и положила руку на его плечо. — Это будет деловой визит или дружеский?

Последние слова она прошептала, наклонившись к самому его уху, и Аллек почувствовал запах её духов. Слишком резкий, слишком сильный и слишком сладкий — он опьянял и дурманил.

Аллек заставил себя высвободиться из объятий и отойти на шаг. Сделав это, он заметил на себе презрительный взгляд Венди и завистливый Брэка, которые смутили его пуще прежнего.

— Я… — голос предательски дрогнул, и парень прочистил горло. — Я пришёл к мистеру Тренсу. Знаю, что один день в неделе он проводит в своём борделе. Но к вам у меня тоже есть разговор. Я хочу знать, что происходит на улицах.

— О, сплетни? — ласково проворковала Элиза. — Что может быть интереснее, не правда ли? Но по своему опыту могу сказать, что происходящее в помещениях часто бывает более захватывающим и интересным, чем то, что творится снаружи.

Элиза провела тыльной стороной ладони по щеке Аллека, и капитан чуть было не проследовал за ней. Затем она отвернулась и перевела взгляд на его спутников.

— Я бы могла предложить вам зайти под крышу. Слышала вас могут искать, а здесь, в «Сердце острова», каждому найдётся место… — Она вдруг подмигнула Брэку, пожирающему её глазами, а затем смерила взглядом мрачную словно туча Венди, и добавила, — и дело.

— Нет, твёрдо ответил Аллек. — Мы ненадолго.

Элиза подозвала к себе Вель, и шепнула что-то ей на ухо. Девушка кивнула, бросила взгляд на Аллека и его спутников, слегка задержав его на Брэке, а затем поспешила внутрь борделя.

— Жаль, что это так, — вздохнула Элиза. — Каждый раз, уходя и оставляя меня ни с чем, ты разбиваешь моё сердце, капитан Болло. И всё же, я всегда рада твоим визитам. Хоть они редко сулят что-то хорошее.

— Похоже, сегодняшний не станет исключением, — сказал Аллек, надеясь, что это прозвучит, как шутка, но никто не улыбнулся. — Вчера в порт прибыл корабль «Кондорра». Вы можете рассказать мне о нём хоть что-то?

— Я вчера была здесь весь день, — подала голос молоденькая и худая девушка за спиной Аллека. У неё были выкрашенные в белый волосы, чтобы походить на аристократку, но возле макушки виднелись чёрные корни. — Я видела, как он причалил. Целая орава выбежала по трапу, словно кильки из бочки. И их встречали солдаты, а платья у тамошних женщин…

— Ближе к делу, — строго перебила её Элиза. — Нам всем известно, что светские дамы, предпочитают окружение слуг, которые кормят их с ложечки и одевают. Боюсь, я не самого высокого мнения о них.

— Видимо, вам больше нравятся просьбы кого-то раздеть, не так ли? — неожиданно для всех резко заметила Венди.

На секунду в воздухе повисла тишина. Лицо Элизы скривилось, будто ей отвесили пощёчину. Аллек видел, как девушка ощетинилась словно кошка, и жёстко взглянула на Венди, которая как ни в чём не бывало смотрела прямо на смотрительницу.

Вдруг тишину прервал сидящий рядом пьяница.

— Пламя разгорается внутри! Пламя заражает других людей! — хриплый голос, казалось, стал ещё громче, чем раньше. — Все вокруг вспыхивают, будто сухая трава. Они горят, горят быстрее прежнего. И они сгорят дотла, сгорят без остатка в твоём огне, капитан!

Аллек вздрогнул, но решил не обращать внимания на этого сумасшедшего.

Элиза наконец фыркнула, и отошла от компаньонок на несколько шагов, демонстративно повернувшись спиной к спутникам капитана.

— У твоей подруги острый язычок, — заметила Элиза. Она вновь улыбнулась, но Аллек видел, как в её глазах блестит сталь. — Вы пришли просить об услуге, однако ведёте себя крайне невежливо.

— Извини нас, — вздохнул Аллек. — Я благодарен за всё, что ты для меня делаешь. Уверен, Венди тоже.

Элиза вновь фыркнула, кинув на спутницу Аллека презрительный взгляд.

— Она сложный в общении человек… — капитан почувствовал, что должен оправдаться, но не мог подобрать слов.

— Ты не раз помогал мне и этим девушка, Аллек, и я никогда не забуду этого, даже не думай. — Серьёзно сказала ему Элиза. — Что по поводу твоей спутницы, неужели дело только в этом? А не в тебе самом?

Женщина хитро подмигнула Аллеку. Тот непонимающе поднял бровь, но их прервал сиплый старческий голос Тренса Огнудса:

— Мальчик мой, Аллек. Почему ты не зашёл внутрь, проведать старину Тренса? Этим утром мне привезли два бочонка розового вина, и мне требовалась компания, чтобы его продегустировать. — Он помедлил, затем взглянул на столпившихся возле двери девушек, молча наблюдающих за их разговором, и то и дело мельком поглядывающих на капитана. — Побудьте немного внутри, дамы.

— Пусть они останутся, Тренс. К ним у меня тоже есть дело. Честно говоря, мне нужна услуга.

Тренс Огнудс, владелец нескольких борделей на Иль’Пхоре, поднял кустистую рыжую бровь.

— Мне нужны глаза и уши на пристани сегодня, — пояснил Аллек. — Может быть, не только сегодня.

— Мастер Болло, вы же знаете, мои пташки всегда к вашим услугам. Нужно выяснить что-то конкретное?

— Что-то происходит. — Аллек задумчиво посмотрел на корабли, мирно вздымающиеся и опускающиеся в доке. — Что-то, связанное с девочкой — дочкой короля.

— Да, у меня было несколько человек с её корабля вчера, — кивнул старик.

— А сама девчонка? Она на корабле?

— Нет, я же сказала, — обиженно вставила светловолосая компаньонка. — Она уехала вчера сразу после прилёта и не возвращалась. Та знатная дама в платье, окружённая служанками. Их сопровождали солдаты.

— Мне нужно, чтобы вы дали знать, если что-то увидите. Я хочу, чтобы кто-нибудь из девушек нашёл принцессу и проследил за ней. Если конечно, это не будет слишком сложно или опасно…

— Хорошо, мастер Аллек, — Тренс поклонился почти по пояс. Так было принято в общении с высокопоставленными гостями, одним из которых Аллек не являлся, и капитан почувствовал смущение. Он знал, что жест искренний, но не мог отделаться от чувства, что над ним просто насмехаются.

Аллек подошёл, поднял поклонившегося старика и вложил ему в ладонь несколько золотых монет. Тренс воспротивился:

— Нет, от вас мне не нужны деньги! Для меня честь помогать вам, мастер Болло!

— Это не плата за помощь. — Аллек выпрямился, взглянул на старика сверху-вниз. Так властно, как только мог. — Я слышал, что ты содержишь школу недалеко отсюда.

Старик не стал отрицать, лишь потупил взгляд.

— Считай, это мой вклад в образовательную программу Иль’Пхора.

— Иль’Пхора скоро не будет. — В голосе старика промелькнула боль. — Проклятая громадина умирает, и в том, что мы делаем, нет никакого смысла.

Аллек взял старика за плечи и заглянул в глаза. Тот не сопротивлялся.

— Нет, в этом есть смысл, слышишь? Ты нужен этому городу. Кто-то должен помогать этим людям.

Тренс печально улыбнулся, но всё же кивнул. Аллек отпустил его и отступил на шаг.

— Мастер Аллек… — голос старика был тихим и печальным, и в уголках глаз что-то заблестело в свете яркой вывески. — Почему ты делаешь это?

Парень помрачнел. Слишком часто он задавал себе этот вопрос последнее время. Он снова прокрутил в голове последний разговор с отцом. Юноша постоянно искал оправдания своему союзу с ним, но в глубине души чувствовал, что ошибся. Не обязательно идти на жертвы, чтобы помогать людям. Не обязательно искать правду и бороться против мэра Олси.

Есть другие способы — простые, незаметные, но тоже действенные. И уж точно более безопасные.

Но он устал смотреть на бедность, устал видеть несправедливость вокруг. Помогая очередному бедняку, он чувствовал, что делает недостаточно. Капитан знал, что есть способ помочь всем и сразу. И должен был его найти.

— Потому, что не могу иначе, — ответил он наконец.

Старик удовлетворённо улыбнулся и кивнул. Он услышал в словах капитана то, что сам захотел, и не было смысла его разочаровывать.

— У нас гости! У нас гости! — завизжал вдруг пьяница в чёрной робе слушателя, и Тренс перевёл на него суровый взгляд.

— Бездна! — проскрипел он. — Прогоните его уже кто-нибудь. У нас так никаких клиентов не останется!

Однако попрошайка продолжал кричать, повторяя одно и тоже. Аллек невольно проследил, куда он показывал, и глаза юноши вмиг расширились. Капитан увидел остановившийся посреди портовой площади чёрный автомобиль. Хлопнув дверями, оттуда вышли трое. Какой-то высокий рыжий парень в одежде рабочего, один офицер из личной гвардии мэра и…

Сердце Аллека бешено забилось, и он машинально потянулся к поясу, хоть и не взял с собой никакого оружия. Последнего мужчину, вышедшего из машины, он отлично помнил, хоть и видел всего один раз. Это был человек, похитивший его. Человек с дурацкой зелёной бабочкой.


Глава 3. Сердце острова. Джервис


Джервис окинул порт взглядом, и по спине пробежали мурашки.

Здесь всегда было слишком шумно, слишком людно. Резкие запахи смешивались в вонь, звуки в гомон. Всё вокруг бурлило, мельтешило, кричало.

Стоило лишь выйти из машины, как между ног пробежала огромная крыса, и механик готов был поклясться, что сидевший неподалёку бездомный поймал её и, свернув шею, убрал за пазуху мехового полушубка. Какая-то женщина в узком корсете, объёмной юбке и полупрозрачном топике подмигнула одному из солдат, и тот кивнул ей в ответ, улыбнувшись. Сразу несколько торгашей уже смотрели на вновь прибывших, стараясь предугадать, что им может понадобиться.

Люди просили, кричали, спорили и даже дрались. А солдаты расхаживали здесь по несколько человек, будто обходя собственные владения. Но порт не принадлежал им. Он принадлежал всему городу, и жизнь здесь вечно кипела.

Джервис никогда не любил это место — оно вызывало у парня беспокойство. И всё же именно здесь жила настоящая, по его мнению, магия. Он отвернулся от попрошаек, дерущихся за брошенную одним из солдат булку, и взглянул в сторону пристани. Перед ним предстала завораживающая картина. Корабли, будто выстроившиеся на осмотр. Визуально и технически прекрасные, словно часовой механизм, они будто сошли с картинок приключенческих книг, которыми механик зачитывался в детстве. Да, Джервис видел такие каждый божий день на работе, но лишь здесь они выглядели правильно. Свободные, будто птицы, выпущенные из клеток. И ему нравилось видеть их такими.

Однако кое-что насторожило механика.

Обычно доки были полупустыми. Военные корабли либо находились на ремонте на верфи Пехорро, либо совершали охранные или разведывательные рейсы, патрулируя небо близ Иль’Пхора. Рыбацкие суда и грузовые баржи тоже редко простаивали. В порту в основном производили разгрузку, лёгкий ремонт, и освобождали место для следующих прибывающих кораблей.

Однако сейчас Джервис увидел, что весь док буквально забит военными судами, а некоторые уже вышли в небо. Огромные крейсеры и фрегаты с высокими мачтами были повсюду. Паруса хлопали на ветру, заглушая шум улицы, а в небе тут и там красовались красные флаги Иль’Пхора и золотые короля.

Он слышал, что на заводе Пехорро вот уже год велась работа над совершенно новым крейсером, строящимся для мэра Олси и заказанным лично королём. Корабль назывался «Гроза» и сейчас спокойно дрейфовал совсем рядом. Боги, как же прекрасен он был. Огромный — несколько сотен шагов в длину и пол сотни в ширину. Джервис замер, уставившись на золотой узор, покрывающий стальные борта и бойницы, на флаги на высоких мачтах. Люди мельтешили по палубе, и на первый взгляд их было не меньше сотни.

— Боги… — выдохнул наконец Джервис, заметив, как выдвигается автоматический трап с выжженным на нём гербом острова.

— Вижу, вы в восторге от вида? — толстяк, о котором механик уже успел позабыть, выбил парня из размышлений.

— Я… — голос Джервиса был задумчивым. Он не мог оторвать взгляд от нового, кажущегося совершенным корабля. — Я люблю корабли.

— В самом деле? Хотя да, конечно же, вы не шутите. — Толстяк вдруг расплылся в улыбке. — Тогда вам определённо понравится то, что ждёт вас дальше!

Джервис перевёл на него непонимающий взгляд и почувствовал, как отступившая на время тревога вновь возвращается. Толстяк подмигнул ему, и двинулся сквозь толпу прямо к кораблям. Солдат сзади недвусмысленно подтолкнул Джервиса, но сам остался на месте.

— За мной же! Мне не терпится показать вам вашу награду.

Джервис попытался улыбнуться, но получилась лишь кислая ухмылка.

Они подошли к небольшому шлюпу. Обычно такие использовались для военного сопровождения других кораблей или перевозки важных дипломатических лиц. Этот назывался «Шило» и был из довольно старой серии. На верфи Пехорро такие не собирали уже много лет.

— Вы когда-нибудь летали, мистер Майлз? — Старик остановился прямо около трапа на «Шило» и серьёзно взглянул на механика.

— Нет, к сожалению, не довелось. — Глаза Джервиса всё ещё скакали от одного корабля к другому.

— Но с кораблями ПХ-19 вы знакомы?

— Да, — кивнул механик. — Это дипломатический шлюп устаревшей модели. Комфортный для команды, но не слишком для пассажира. Обладает слабым вооружением, которое во время войны постоянно клинило. Не слишком манёвренный и не слишком быстрый. Также…

— Да, да… — Толстяк хлопнул механика по плечу и засмеялся. В его взгляде промелькнуло удивление, и Джервис почувствовал гордость. — Мог бы я найти кого-то более подготовленного в вопросах кораблестроения? Нет, думаю, вы — тот, кто мне нужен.

Он махнул рукой и стал подниматься на палубу. Джервис, без солдат почувствовавший себя намного свободнее, поспешил за ним.

— И всё же, — вкрадчиво продолжил толстяк. — Вы не упомянули об одной немаловажной особенности этого корабля.

Джервис остановился посреди трапа, не взирая на сильный ветер, перебирая в голове все технические параметры, отличающие судно от остальных.

— ПХ-19 один из немногих военных кораблей, которым может управлять один человек, — не оборачиваясь, сообщил толстяк.

— Если не будет спать, есть и отлучаться по нужде, — поправил его механик. — Управление в этом случае подразумевает лишь следование проложенному курсу. К тому же, оружием воспользоваться не получится, хотя оно на ПХ-10 такое, что, может быть, это и к лучшему.

Толстяк вновь рассмеялся и качнул головой.

— Да, рыбацкая шлюпка с гарпуном даст фору этому здоровяку. Но на этом ПХ-19 оружия нет вовсе. Его сняли ещё во время войны.

— Стандартная процедура, когда корабль выводят из обращения, — сообщил Джервис, зайдя на палубу шлюпа. Заговорив о кораблях, он впервые за сегодняшний день почувствовал себя в своей тарелке. — Вот только на Иль’Пхоре таких быть не должно. Очень странно, что судно не разобрано или не отдано в пользование другим воздушным богам. Обычно король очень внимательно следит за этим.

— Да, конечно вы правы. Было не просто найти такой. Знаете, мистер Майлз, что отличает этот корабль от шлюпки с гарпуном?

— Кроме очевидной возможности летать, а не подниматься на остров с помощью тросов? — Джервис почесал растрепавшиеся на ветру волосы. — Частично автоматизированное управление, больший диапазон связи, серьёзная защита бортов…

— В точку! — перебил его толстяк. — Металлические пластины по каждому борту, словно щит, спасающий от любых орудий. Не у каждого крейсера такие твёрдые бока.

— Практика показала, что это мало полезно, — парень пожал плечами. — Бои нечасто происходят в воздухе, крепкие борта не спасают от морских богов и штормов. Дипломатические суда слишком часто берут на абордаж, а не обстреливают издали. Что же касается войны с другими островами, то здесь важно расстояние, на которое корабль может улететь, и время, которое он способен держаться в воздухе, а по этим показателям есть модели куда лучше. Да и манёвренностью и скоростью ПХ-19 не блещет.

— Да, да… — задумчиво отозвался толстяк, шагая по палубе.

Они шли вперёд, а Джервис продолжал перечислять факты, известные ему об этом судне. Ветер трепал волосы на голове механика, хлопал парусами, раскачивал судно. Джервису вдруг показалось на секунду, что этот корабль принадлежит ему. Что он вышел на нём в небо. Полетел, так, как всегда мечтал.

— Прошу вас, мистер Майлз, — толстяк толкнул дверь в рубку управления, и кивком пригласил Джервиса войти первым.

Внутри пахло сухим деревом и пылью, а по углам тонкими нитями свисала паутина. Однако в остальном судно не потеряло своего лоска. На стенах сохранились картины с золотыми рамами. Лестницу, ведущую на нижние палубы, покрывала замысловатая резьба. Сама палуба шла полукругом, и Джервис подошёл к краю и перегнулся через перила, вырезанные из красного дерева, и взглянул в низ. Прямо под ним открывался вид на машинное отделение — сердце корабля, находящееся здесь прямо под капитанской рубкой.

Джервис был знаком с этой моделью. Он знал, как работает здешний паровой двигатель и турбины. В памяти даже оставались некоторые технические характеристики судна, такие как мощность и максимальная скорость, температура в котлах и расход топлива, среднее количество экипажа и тип устанавливаемых орудий. Даже в капитанской рубке такого судна Джервис успел побывать, когда в первый год его работы, один из шлюпов привезли на ремонт.

И тем не менее, дух у него перехватило. Он развернулся, неуверенно пошёл по палубе, держась за перила и ощущая руками полированное дерево. Чувствуя приятный запах старого судна. На полу лежал ковёр, с вышитым на нём изображением война, пронзающего копьём воздушного бога. Джервис молча прошёл дальше, прикоснулся к деревянным стенам, к масляной картине.

Всё здесь казалось нереальным — ненастоящим. Не таким, как на заводе Пехорро, где суда были мертвы. Когда-то Джервису снилось, что он украл корабль и сбежал с Иль’Пхора, и сейчас он чувствовал себя ровно как в том сне.

— Лэндо Тан Смантор, — сказал толстяк, указывая на картину, мимо которой шёл Джервис. — Это бывший владелец судна. Он скончался пару лет назад, и мне пришлось говорить с его дочерью, чтобы получить корабль. Она вдвое моложе меня и втрое больше в обхвате, представляете? Видимо, владельцы кораблей живут, ни в чём себе не отказывая.

Джервис почти не слышал его слов. Он заворожённо двигался в сторону штурвала. Подошёл, дотронулся, провёл одной рукой по вырезанной в середине русалке. Дерево оказалось прохладным, гладким — точно таким, как он себе представлял.

— Признаться, сам Тан Смантор был моим знакомым. Мог бы я сказать, что он мне нравился? Нет. Отвратительный был человек, однако служил королю. Так же, как и все… мы.

На последнем слове, мужчина сделал акцент, и Джервис словно вернулся в реальность. Ощущение, что он грезит наяву, быстро проходило. Это не его корабль, и он не улетает с Иль’Пхора. Его привезли сюда в окружении солдат, не спрашивая разрешения и ничего не объясняя. Ни в коем случае нельзя было терять бдительность.

— Вам нравится корабль, мистер Майлз?

— Да… — не смог соврать Джервис.

— Отлично. Да. Это очень хорошо. — Собеседник задумчиво поправил бабочку, слегка пережимающую ему шею. Затем подошёл к одному из стоявших возле перил кресел, отряхнул его двумя ударами ладони, сел, закинув ногу на ногу, и продолжил. — Так как теперь вы исполняете государственный долг, а не этот чёртов Лэндо, я хотел предложить его вам. Корабль, конечно, а не мистера Тан Смарнтора — тот давно отправился в бездну.

— Предложить мне… корабль? — Механик уставился на вальяжно рассевшегося в кресле старика, не веря собственным ушам. Ещё час назад, парень боялся, что его уволят или отправят на виселицу, а теперь ему предлагают обзавестись собственным судном. Во всей Песне людей со своими кораблями наберётся лишь несколько сотен. Видят боги, Джервис всем сердцем хотел бы войти в их число, но то, что происходило сейчас, обязано было быть розыгрышем. Чьей-то глупой шуткой.

— Полностью вашим он, конечно же, не станет, — будто бы невзначай добавил толстяк. — Вас обяжут выполнять любое получение мэра Олси или короля Тан Гурри, если потребуется. Но с другой стороны, если король отдаёт вам прямой приказ, вы в любом случае обязаны подчиниться, независимо от того, есть у вас корабль или нет, не так ли?

— Я… — Джервис замялся, запутавшись в собственных мыслях, будто неаккуратный рыбак в своей сети. — Я не знаю, что сказать.

— Правильно, — серьёзно кивнул толстяк. — Никогда нельзя соглашаться раньше времени. Мой отец всегда говорил, что ничего в мире не достаётся просто так. У всего есть цена. И этот случай не исключение. Исключений вообще не бывает.

— Думаю, это разумно, — дрожащим голосом согласился механик.

— Конечно. Мой отец был разумным человеком, это уж точно. Но оставим его, как я оставил свой дом много лет назад, и перейдём к делам более насущным. — Он вновь коротко хохотнул. — У меня есть работа для вас, мистер Майлз. Я наслышан о ваших талантах от мистера Пехорро. Он, как и я, считает, что с заданием, для которого мне поручено найти исполнителя, вы подходите лучше других. — Он замолчал на секунду, задумчиво запустив пятерню в жидкие светлые волосы, будто слегка смутившись. — Но для начала, я бы хотел удостовериться, что вам это интересно.

Джервис заставил себя отпустить штурвал, подошёл к окну высотой с человека и заглянул за шторы. Серо-голубая пустота была со всех сторон, куда ни глянь. Тяжёлые тёмные облака затянули небо, готовясь разразиться первым за эту зиму проливным дождём. Небо пугало, но в тоже время притягивало.

Толстяк поднялся с кресла, подошёл ближе и дёрнул за шнурок у стены. Шторы разъехались в разные стороны, открывая перед механиком вид на небеса Песни. Вид будоражащий и захватывающий.

Джервис чуть слышно охнул и почувствовал, как у него закружилась голова. Он не знал, от страха или возбуждения. Он взглянул вниз, на тёмно-синий бескрайний океан, и дыхание перехватило. Вид былпрекрасен. Тот самый вид, о котором он мечтал. Всё, что случилось с ним в последние дни, недели, все неудачи, преследующие его — теперь казались такими незначительными, перед этим бескрайним небом и бушующим океаном. И всё, что он сейчас видит, может стать его обычной жизнью. Его будущим. Достаточно лишь сказать…

— Да? — вкрадчиво спросил толстяк. — Судя по вашей улыбке, вы уже согласны?

Джервис вскинул руку к лицу, потрогал губы и понял, что улыбается.

— Я… — попытался механик взять себя в руки. — Я хотел бы узнать, что именно мне нужно будет сделать.

— О! Конечно же. Это вполне обоснованное желание. — Толстяк понимающе закивал. — Дело в том, что на нашем острове гостит особенный человек. Член королевской семьи — принцесса Тан Гурри. Мэр Олси попросил меня устроить для неё презентацию наших технологических достижений, но у меня категорически не хватает людей. Мне нужно, чтобы кто-то поднял этот корабль в воздух сегодня. Я предоставлю вам маршрут — он простой, любой сможет справиться. Нужно лишь вылететь из порта и совершить круговой манёвр, когда мэр попросит, чтобы продемонстрировать судно принцессе.

— Вы хотите, чтобы я сделал это один? — изумлённо спросил механик. — Обычно даже для самого простого маршрута нужно хотя бы три человека.

— Если выставить верный курс, всё остальное можно сделать из машинного отделения. Вам не потребуется даже штурвал. Но если это действительно необходимо, я могу отправить вместе с вами ещё кого-то.

Неожиданно для самого себя, Джервис вдруг представил, как ещё несколько человек окажутся на этом корабле. На корабле из его сна. Из его мечты.

— Нет! — тут же воскликнул он с отвращением. — Нет… Я думаю, я смогу справиться самостоятельно. — Толстяк удовлетворённо кивнул, а Джервис нехотя добавил, — если, конечно, маршрут действительно простой.

— Большую часть времени, нужно будет лишь дрейфовать на одном месте.

— Проблемы могут возникнуть с последующей посадкой…

— Не стоит переживать об этом, — прервал его толстяк. — Мне нужно знать, вы справитесь?

Джервис ещё раз окинул каюту быстрым взглядом. Происходящее до сих пор казалось чей-то глупой шуткой. И всё же, он действительно был на палубе корабля. Да и что, в конце концов, он терял?

— И за это я получу корабль?

— Формально, вы получите корабль ещё до этого. — Толстяк достал какой-то листок и ручку из внутреннего кармана плаща и положил их на пыльный столик рядом с собой. — Вот приказ о вашем назначении. Достаточно лишь подписать, и вы станете капитаном этого судна.

Джервис почувствовал, как краснеет.

— Но почему я? — спросил он, вглядываясь в договор. Он бегло просматривал строчки текста, стараясь найти какую-то уловку, но не видел ничего странного.

— Мне нужен был надёжный человек, хорошо разбирающийся в кораблях. Человек, на которого я мог бы положиться. Я отправился за советом к старику Пехорро, и он порекомендовал мне вас.

Джервис нервно сглотнул, задумавшись, знал ли старик Пехорро о проникновении на завод, когда выбирал его, но решил ничего не спрашивать. Сомнения продолжали мучить парня изнутри. Ему казалось странным, что принцессе собираются продемонстрировать устаревшее судно. Да и людей, которые разбираются в таких кораблях на заводе было несколько десятков.

И всё же было глупо отрицать, что перед ним открылась фантастическая возможность. Несколько часов назад, он боялся остаться ни с чем — без работы, денег, дома, а может, и жизни. Но если у него будет собственный корабль, даже смерть Иль’Пхора не станет для него большой проблемой.

«Капитан Джервис». Мысль сама всплыла у него в голове, и он прикусил губу, будто попробовал слишком сладкое лакомство.

— Связь в рубке настроена, — сообщил толстяк рядом с парнем. — Если вдруг вам понадобится помощь, я постараюсь сразу выслать к вам кого-то. Корабль не новый, сами понимаете. — Тут он вдруг снова заулыбался. — С другой стороны, вряд ли мне удастся найти механика лучше того, что уже на корабле.

Джервис смотрел в окно, мимо которого пролетела небольшая птица. Одна из тех, что гнездятся на теле Иль’Пхора. Снизу медленно проплыл один из детёнышей чудища — Иль’Прит. По нему сновали люди, рубили деревья и везли их на лесопилку, занимающую почти четверть небольшого острова. Поодаль Джервис увидел маленькую верфь, где строили рыбацкие лодки.

Неужели, он правда сомневается? Неужели, выбирает между этим судном и жизнью… там.

— Флот уже выступает, — сообщил толстяк. — Хочу ли я сказать этим, что вам нужно поспешить с решением? Боюсь, что так, мой друг.

— Я согласен. — Голос Джервиса впервые звучал уверено. Он схватил со стола листок, на котором был договор на целую страницу, написанный красивым аккуратным почерком. Найдя свою фамилию внизу листа, он поставил роспись. Парень действительно чувствовал, что готов. Он сомневался, но никому бы не отдал этот корабль. Эту возможность изменить свою жизнь.

Он вспомнил, как всего день назад пытался украсть паровое ядро, чтобы поднять в воздух рухлядь из своего ангара, и улыбнулся. Удивительно, как он глуп был тогда. Знай он о шансе, который ему вот-вот представится, он бы, наверное, вообще не стал бы собирать Хару.

Джервис взглянул в голубоватую даль и улыбнулся ещё шире.

Жизнь механика, которой он посвятил последние годы, вдруг показалась ему далёкой и ненастоящей. Он почувствовал себя другим человеком. Тем, которым всегда хотел стать.

Капитан Джервис Майлз. Вот, кто он теперь.


Глава 3. Сердце острова. Энжи


— Может быть, вот это? — произнесла Дебби, прислоняя к себе длинное красное платье, перевязанное ремешком в талии и расширяющееся снизу.

Энжи задержала на нём взгляд всего на секунду и, представив, как появляется в таком на палубе корабля, скривила носик.

— Ни в коем случае, — отрезала она, и служанка продолжила копаться в содержимом двух огромных кожаных чемоданов, откладывая часть вещей в поисках чего-то подходящего.

Энжи устало вздохнула. Служанки суетились вокруг неё, разбирая вещи и подготавливая её к мероприятию. Все они походили на отлаженный механизм. Понимали друг друга без слов, казались единым целым. Они подчинялись принцессе, однако, по правде сказать, чаще всего, именно она подчинялась им. У их жизней были законы, правила, нормы приличия, которыми девушки руководствовались, в точности, как и сама принцесса.

И всё же, порой, Энжи им завидовала. От них не зависели жизни людей в королевстве, они не решали судьбы городов. Их жизнь была такой простой и понятной. Такой безопасной.

Не то что у дочери короля, обладающего огромным влиянием во всех уголках Песни. Он держал под своим контролем более сорока воздушных богов, пригодных для жизни, и около сотни производственных. Среди них были два Титана, которые воевали между собой почти сто лет. Отец был сильным, и девушке хотелось перенять это качество. Хотелось почувствовать тоже самое. Стать важной, но главное — уверенной в своих решениях. Ведь разве не это называется силой?

Энжи любила наблюдать за отцом во время собраний и приёмов. Он был суров и твёрд со своими подданными, как панцирь воздушного бога или кора ствола Царь-древа. Он приказывал, и люди трепетали перед ним. Они испытывали страх, перемешанный с уважением. Трепет и благоговение. Принцесса и сама их чувствовала, находясь рядом.

Старший из её братьев — Эндрил — быстро начал участвовать в делах государства. Он всюду следовал за королём, словно его тень, и принцесса ему завидовала, хоть и видела бросающиеся в глаза их сходства с отцом. Стоило лишь взглянуть на них, стоящих рядом, как сомнения отпадали. Эндрил выглядел также, одевался похожим образом, а со временем перенял у отца и манеру говорить. Или, вернее, приказывать. Энжи знала — он заслуживает быть правой рукой отца, а она нет.

Но будучи глупой девчонкой, принцесса не сразу заметила обратную сторону этой монеты. Куда позже она стала видеть другого отца. Того, что возвращался во дворец с приёмов или важных встреч, переговоров или торговых сделок. Видела его измученного, ослабевшего, высушенного. Старого.

Девочка спрашивала его о случившемся, переживая о благополучии семьи. И каждый раз, когда он устало улыбался ей и произносил «просто тяжёлый день, милая», кипела от злости.

«Зачем? — крикнула она ему однажды. — Зачем ты продолжаешь? Зачем отдаёшь все силы своим людям? Они лишь твои подданные. Им можно приказать ждать хоть целую вечность. Ты их король, и они должны уважать тебя! А ты… Сейчас ты выглядишь слабым!»

Отец улыбнулся ей в тот момент, разозлив лишь сильнее.

«Эти люди верят в меня, — задумчиво сказал он. — Я вижу эту веру в их глазах, и не могу их подвести. Они доверили мне свои жизни — всего нашего народа. Кем я буду, если разочарую их? Это сделает меня настоящим преступником, недостойным прощения. Ради них я должен продолжать. Должен поступать правильно».

Энжи будто окатили ледяной водой, и её злость тут же ушла. Она не понимала, сказанного отцом, но видела, как после этих слов он преобразился. Усталость, боль, сомнения — всё это испарилось из его взгляда, будто роса с листьев. Теперь он вновь излучал силу. Силу, которой девочка всегда хотела обладать.

«Но… — принцесса замешкалась. — Как узнать, что поступаешь правильно?»

Он улыбнулся ей и присел рядом. Взял за плечи и заглянул в глаза.

«Ты хорошая девочка, Энжи», — он не сводил с неё взгляд. — «Умная, добрая. Куда лучше, чем я когда-то мог бы стать. Ты и сама знаешь, что правильно. Когда перед тобой встанет выбор — загляни в себя, и ответ будет прост. Он всегда прост, ведь себя не обманешь».

Тогда Энжи чувствовала себя особенной, рядом с отцом. Однако она вряд ли могла серьёзно воспринять его слова. Он был рядом, всегда готовый помочь, подсказать, защитить. Она могла на него положиться или даже спрятаться за его спиной. Но теперь, она оказалась одна. Не уверенная в своих решениях и… не умеющая быть принцессой.

— Может быть, вот так? — Дебби прервала её размышления. На этот раз в одной руке у неё была вешалка с чёрной рубашкой в серую полоску и с яркими серебряными пуговицами, а в другой — длинное платье, узкое в талии, спадающее вниз чередой пышных складок. — У вас есть подходящий к этому корсет, а под рубашку можно одеть ажурную блузку.

Энжи пристально посмотрела на наряд. Юбка выглядела просто прекрасно, однако была слишком длинной и сделала бы Энжи неуклюжей на качающейся палубе.

— Юбка не подойдёт, — вздохнула девушка. — Это — экскурсия на корабле, а не бал.

Дебби кивнула, отбросила юбку, выудила штаны в цвет рубашки и продемонстрировала принцессе. Лицо её сияло.

Энжи улыбнулась служанке и удовлетворённо кивнула. Дебби всегда знала своё дело. Наверное, она была лучшей служанкой из всех, что были у принцессы. Послушная, но строгая, вежливая и понимающая, способная выслушать и дать совет, но главное, не стеснявшаяся просто рассказывать всё подряд — даже если это нарушало нормы приличия. Энжи считала её своей подругой, хотя, вероятно, служанка вряд ли была того же мнения. Но здесь, вдали от дома, присутствие близкого человека казалось особенно важным.

Принцесса давно хотела выбраться с Царь-древа. Хотела оказаться где-то ещё, проверить себя. Сделать что-то важное. Она уговорила отца нанять ей в учителя одного из лучших дипломатов — Илрида Орли — и, спустя всего год обучения, напросилась в свой первый полёт. Это было плёвое дело — повторение торговой сделки с небольшим островом, которая пролонгировалась каждый год. От девушки требовалось лишь улыбаться, попивая вино на дивном банкете вместе с несколькими толстыми стариками.

Затем было ещё два путешествия. Люди воспринимали прибытие члена королевской семьи, как исключительную честь. С принцессой всегда были обходительны и вежливы, и Энжи упивалась своей значимостью. Она повстречалась с мэром небольшого острова, трясущегося над нажитым именьем, и влиятельным торговцем, целый вечер рассказывающим о самом себе. Словом, её отправляли к людям, которые были способны обеспечить комфортный приём, полагающийся ей по статусу. А сами сделки к моменту прибытия уже были вопросом решённым, и девушке оставалось лишь поставить подпись с величественным и важным видом.

Энжи называла себе дипломатом восточного королевства, кичилась своей должностью. Но на самом деле, была лишь послом — лицом делегации, ничего на самом деле не решающим.

Она уговаривала отца и Байрона дать ей поучаствовать в чём-то серьёзном. В чём-то важном. Ведь была уверена, что готова.

И вот теперь оказалась на Иль’Пхоре, не в силах отделаться от ощущения, что всё здесь обстояло иначе. Она и раньше прибывала на остров, не зная в чём заключалась её цель — за это отвечал Байрон или другие советники. Но сейчас… Мэр Олси что-то скрывал, она чувствовала это. Ему было что-то нужно от неё. И следовало быть как никогда осторожной.

— Думаю, такие подойдут. — Дебби протянула принцессе туфли. Чёрные и строгие, с кожаной застёжкой и невысоким каблуком.

Энжи кивнула, доверяя выбору служанки, и поставила туфли рядом с ножкой кровати.

В дверь настойчиво постучали. Это мог быть лишь один человек, и Энжи знала, что не впустить его никак нельзя. То, что он вообще стучал, было не более чем актом вежливости, которому сама принцесса его научила.

— Байрон, заходите, прошу.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула усатая голова в очках. Байрон осмотрел помещение, убедился, что действительно может зайти, не увидев ничего лишнего, и просочился в приоткрытую дверь целиком. Теперь он стоял, высокий и неуклюжий, но продолжающий держать ровную военную осанку. Вероятно, думал, что она делает его похожим на генерала, внушающего солдатам трепет и уважение. Сильный дух, сильное тело — так он говорил. Однако Энжи всегда казалось, что в этой позе он больше походил на слугу, а не на доверенного советника короля.

— Расслабьтесь, Байрон. — Энжи устало махнула рукой. — Мы уже заканчиваем и скоро будем готовы ехать.

— Сегодня прошли первые проверки грунта, — доложил советник, откашлявшись. — И они оказались не обнадёживающими. С Иль’Пхором и правда что-то происходит.

Принцесса напряглась.

— В самом деле? Иль’Пхор действительно станет первым титаном, которого заберёт бездна?

— Мы пока точно не знаем, — ответил советник.

— Но есть основания, это предполагать?

— Боюсь, что так, — признал он.

Энжи почувствовала, как холод пробежал по спине. Смерть одного из семи Титанов — слишком важное для неё дело. На кону были жизни всех людей в этом городе и на одиннадцати производственных островах.

— Байрон, — сказала она, сглотнув подступивший к горлу ком. — Я не справлюсь одна.

Ей было неприятно это признавать, ведь она так долго мечтала о каком-то важном поручении от короля. Мечтала вершить судьбы, как делал отец. Мечтала, чтобы люди смотрели на неё так, как на него. И всё же теперь не могла ни на что решиться. И не хотела рисковать столькими жизнями ради своей гордыни.

К счастью для Энжи советник незамедлительно кивнул.

— Я уже связался с королём и передал ему обо всём, что здесь происходит. Он прибудет лично, в течении недели. Через шесть дней на острове пройдёт крупный праздник, в честь пришествия зимы. Он обещал, что будет к этому моменту.

К стыду принцессы, она почувствовала, как от этой новости ей стало легче. Советник же продолжил:

— Я также рассказал ему, о том, что предлагает нам мэр Олси Сейлон Хар.

Энжи чуть слышно хмыкнула.

— Что же вы ему рассказали, когда нам самим неизвестно, что именно предлагает мэр Олси?

— Кое-какие выводы мы можем сделать уже сейчас. — Байрон поправил очки на носу. — Иль’Пхор богат на ресурсы. Остров почти ни в чём не нуждается, благодаря одиннадцати детёнышам воздушного бога, летающих за ним. К тому же, отсюда ведутся поставки многих видов сырья для королевства и островов поменьше. А значит у мэра есть деньги, а также связи с другими королями, помимо вашего отца.

— Связи с другими Царь-древами? — удивлённо захлопала ресницами принцесса. Ей вдруг стало стыдно, что перед полётом она не прочитала и слова из подготовленных Байроном материалов.

— Ничего запрещённого, — кивнул советник. — Торговля между королевствами никогда не поощрялась, однако и не была под запретом. Королевство получает с Иль’Пхора щедрые налоговые взносы, а что мэр Олси делает с остальными ресурсами острова, нас беспокоить не должно. Конечно же, мы отслеживаем все сделки. — Байрон проследил взглядом за Дебби, выудившей из чемодана полупрозрачную блузку, и быстро отвёл взгляд. — Как бы то ни было, остров имеет внушительный список товаров, поставляемых на экспорт. Однако самый ценный ресурс, который он производит для королевства — военные корабли. На богах Песни есть несколько верфей, но больше половины судов, которыми пользуются подданные вашего отца, строятся на этом острове. Мэр Иль’Пхора, Олси Сейлон Хар, — один из богатейших людей королевства и, по всей видимости, отличный предприниматель. Само собой, он не желает терять свои привилегии из-за этого недоразумения.

— Под недоразумением вы, конечно, понимаете гибель Иль’Пхора и всех его детей? — Энжи строго посмотрела на Байрона.

— Это можно назвать как угодно, — ничуть не смутился советник, — трагедия, рок, бедствие или просто стечение обстоятельств. Главное, что нам придётся всерьёз рассматривать предложение мэра Олси. С его состоянием, он и мастер Пехорро обеспечат себе хорошую жизнь и после смерти Иль’Пхора, даже если просто уйдут на покой и решат остаток своих дней пожить для себя.

Повисла небольшая пауза, но Энжи уже поняла, куда клонит Байрон.

— Но вас беспокоит попадание этого производства под влияние другого короля, не так ли?

— Военные корабли — это стратегический ресурс. Даже, когда правитель один — попадание его не в те руки может обернуться скверно. Сейчас же, когда в Песне четыре короля, и у каждого есть свои интересы и зоны влияния, мы должны использовать любую возможность.

— Возможность для чего? Развязать войну?

— Усилить наше королевство. Помочь, вашему отцу, — отчеканил Байрон заготовленный ответ. — Не нам принимать решения о том, в каких войнах армии должны участвовать. Но сегодня мы можем получить преимущество или лишиться уже имеющихся активов.

— Это должен делать мой отец, Байрон, разве нет? — с надеждой спросила девушка.

— Да, но мэр Олси пригласил именно вас.

Энжи задумалась, глядя, как Дебби раскладывает на столе несколько видов серег и два ожерелья. По словам Байрона, всё выходило таким простым, но что-то в них не сходилось.

— Мэр Олси сказал, что не знал о скорой гибель Иль’Пхора, когда договаривался о встрече, — Энжи потеребила прядь светлых волос. — Именно поэтому он не пригласил лично короля.

— Вполне вероятно, он лжёт, миледи, — не задумываясь, ответил Байрон. — Объявление перед всем городом говорит о том, что он был уверен уже какое-то время. Тогда, скорее всего, он как минимум должен был подозревать такой исход заранее. Более того, у него явно были веские причины заявить об этом именно сейчас — ведь это он настаивал на нашем прибытии к празднику.

— Значит, он специально звал меня, а не моего отца? — испуганно уточнила принцесса. — Но зачем?

Байрон коротко пожал плечами, запрокинув голову к потолку.

— Полагаю, мэр считает, что с вами будет проще договориться. Он выставляет на обозрение казнь, несчастных горожан, говорит об ущемлении острова его сильным противником… Может быть, даже эта речь осуждённого преступника была спланирована. Думаю, он хочет получить что-то в обмен на свою лояльность. Возможно, хорошие условия проживания для себя и своих людей, когда… Когда Иль’Пхор канет в бездну.

Энжи поморщилась.

— Разве есть что-то плохое в помощи этим людям?

— Если мы позволим Олси диктовать свои условия, то пострадает шаткий баланс, воцарившийся в королевстве. Островов для заселения не хватает. Лишь у некоторых воздушных богов рождаются подходящие для жизни дети. И проходит много лет, прежде чем они будут пригодны для заселения. Мы можем помочь мистеру Олси, мастеру Пехорро и даже всем работникам завода по производству кораблей, если понадобиться. Но Иль’Пхор самый большой город в королевстве. У нас не хватит места для стольких людей. И многим из них придётся ждать своего шанса, ютясь на корнях Царь-древа.

— И вас это устраивает? — неожиданно вспыхнула Энжи.

Байрон не изменился в лице. Девушка знала, что не достучится до него. Ему было плевать на жителей Иль’Пхора, на разрушенные судьбы и разбитые семьи. Он видел выгоду, видел возможность выслужиться, а главное, уже решил для себя, что правильно. Перед ним был лишь один путь, и он собирался идти по нему до конца.

А самое пугающее, что Байрон был прав. Она — принцесса, — и прибыла сюда по приказу короля. Её долгом было действовать в интересах королевства и Царь-древа. Даже если это значило, пожертвовать людьми.

— Что, вы думаете, мэр предложит? — Принцесса устало вздохнула. От этого разговора у неё начала болеть голова, а ведь настоящие переговоры ещё даже не начались. Неужели, именно так решаются дела королевства? Неужели, это именно то, к чему она сама стремилась?

— Я думаю, мэр Олси будет настаивать на переносе завода на один из островов. Не знаю, как он относится к своим людям. Возможно, для них он ничего просить не станет, но каких-то мастеров определённо заберёт с собой. Мы можем предложить ему постройку новой верфи со всем необходимым за наш счёт. — Он помедлил. — Однако я предлагаю настаивать на уходе самого мэра Олси и мастера Пехорро.

— Уходе? — удивилась девушка. — Но ведь это их детище. И кто лучше них разбирается в том, как оно работает?

— У короля достаточно талантливых управленцев, — отрезал Байон. — Мэр Олси и Пехорро обладают слишком большой свободой действий и слишком хорошими привилегиями. К тому же, если завод будет перестроен — на это потребуется несколько лет, а Олси и Пехорро уже не молоды. Конечно, им и их семьям мы предложим щедрые условия. Однако завод должен перейти под управление короля Тан Гурри. И это даст нам возможность уменьшить влияние на него со стороны других королевств.

— А что будет с людьми, которые там работают? — спросила девушка, и Байрон взглянул на неё с удивлением, будто не ожидал подобного вопроса.

— С рабочими с завода Пехорро? — переспросил он, поправляя очки. — Нам стоит настаивать на их расселении по другим островам на обычных условиях. Остаться должны лишь главные мастера. Думаю, будет достаточно четверти всех сотрудников, может быть, даже меньше.

Девушка насупилась, обдумывая сказанное. Казалось, будто Байрон высечен из камня. Но она такой не была. Внутри у неё всё сжималось от боли, стоило представить, что предстоит сделать.

Энжи уже сталкивалась с распределением людей с умирающего острова. Такое за её жизнь происходило однажды — пять лет назад. Остров Лэн’Сноа, погибший тогда, был не так богат, как Иль’Пхор, однако и не бедствовал. У него имелось три детёныша — и на каждом жили люди. Мэр города боролся за своих граждан, и об этом даже писали в газетах. Потребовалось два спуска, чтобы королевские советники смогли с ним договориться. Он стал героем, спасшим многие жизни, как говорили тогда.

Однако впоследствии выяснилось, что кроме нескольких сотен человек, большинство из которых были членами семьи мэра или его должниками, король не помог никому. Сам мэр отправился в администрацию Царь-древа, заполучив неплохую должность. Денег, которые у него остались, хватит на несколько поколений, причём самых расточительных.

Остальные жители города не получили ничего.

За своё недолгое обучение Энжи несколько раз разбирала эти переговоры. Дипломат давил на жадность, угрожал, запугивал. Это продолжалось несколько мучительных лет, которые люди жили в страхе, а затем мэр сдался, согласившись отступить, и постарался хотя бы обеспечить благополучие своей семьи. Тогда — на занятиях, которые организовал для Энжи её отец — этого дипломата называли героем и мастером своего дела. Но у Энжи была возможность наблюдать плоды его работы.

Принцесса видела корабли, забитые беженцами под завязку, которые приходили на Царь-древо, когда Лэн’Сноа отправился в последний путь. Людей сгружали к воде, на самых корнях. Достойных мастеров отбирали, словно спелые яблоки на рынке. Тех, кто посильнее, скопом отправляли работать шахтёрами и лесорубами, практически за бесплатно. И они соглашались, радуясь, что, хотя бы, смогут выжить. Те же, кто никому не пригодился, становились пиратами, или умирали от голода и болезней.

Так что же, именно этого ждёт от неё Байрон? На такую судьбу она должна обречь жителей столицы королевства? Это, по его мнению, будет правильным?

Может быть, мэр Олси был прав, надеясь, что у неё не хватит духу справиться с таким делом? Ведь Энжи действительно была в себе не уверена.

В дверь вдруг постучали. Водитель пришёл сообщить, что пора ехать. Дебби уже собрала одежду, и ждала принцессу в ванной комнате. Байрон поблагодарил парня, встал и направился к двери, собираясь ждать девушку на улице, но Энжи жестом остановила его. Было кое-что ещё, не дающее ей покоя.

— Байрон… — она помедлила, прикусив губу. — В разговоре со мной, мэр Олси говорил о войне.

— Думаю, он имел ввиду столетнюю войну между Иль’Пхором и соседним Титаном Иль’Тартом. — кивнул советник, распрямляя усы. Он любил моменты, когда мог блеснуть знаниями. — Она закончилась десять лет назад победой Иль’Пхора.

— Он сказал, что ситуация снова неспокойная. Намекнул, что ему нужны союзники.

Байрон прищурился, серьёзно глядя на принцессу, так и застыв в дверях комнаты.

— Иль’Тарт — большой остров. Если он развяжет войну, Иль’Пхору и правда понадобилась бы помощь короля. Однако, думаю, переживать об этом не стоит, учитывая возможную смерть Титана. В прошлый раз потери были серьёзные для каждой из сторон, и это при том, что Царь-древо почти всегда принимало сторону Иль’Пхора.

— Мы помогали одной из сторон флотом и людьми, не так ли? — вспомнила принцесса слова мэра.

— В основном, денежными вливаниями. Так Иль’Пхор получил регулярный флот. Но даже с помощью королевских кораблей и денег, война так ничего и не принесла, кроме сотен убитых. Однако если бы какой-то конфликт всё-таки произошёл, королю пришлось бы выбирать, как именно это уладить.

— И завод стал бы краеугольным камнем, не так ли?

Байрон, прищурившись, посмотрел на неё.

— Рекомендую не слишком переживать об этом. В данный момент ни у Иль’Пхора, ни у Иль’Тарта нет ресурсов для ведения полномасштабной войны. У каждого из этих островов осталось около двух десятков военных кораблей. Тем более, к тому моменту, как острова приблизятся друг к другу, здесь уже будет королевский остров и флот.

— Но что будет, если один из островов развяжет войну? — Энжи не отрывала глаз от Байрона. Советник ненадолго задумался.

— Если один из титанов нарушит объявленное десять лет назад перемирие, король будет вынужден вмешаться, — неохотно признал Байрон.

— И встать на защиту другого острова, так?

— Всё не так просто… — начал было советник, но принцесса перебила его.

— И если, например, мэр Олси докажет, что войну начали люди с Иль’Тарта, то у короля будет повод встать на его сторону?

— В самом крайнем случае, если…

— Если решит, что ему это выгодно, — закончила Энжи, и в комнате повисла тишина.

— Дело в речи того заключённого, не так ли? — спросил наконец Байрон, вновь трогая свои усы.

Девушка покраснела и потупила взгляд. Слова осуждённого пленника и вправду не выходили у неё из головы.

— Он сказал, что правители островов хотят войны. Хотят использовать смерть Иль’Пхора и всех этих людей, которым нечего терять.

— И вы ему верите, — скорее подытожил, чем спросил Байрон.

Энжи промолчала.

— Миледи… Выкиньте из головы слова этого человека. Он пленник, осуждённый на смерть. Он мог сказать всё что угодно, но доказательств у него не было. Что же до мэра Олси… Он находится в невыгодной ситуации.

— Люди, которых загнали в угол, охотнее других идут на крайние меры, — огрызнулась принцесса.

Байрон устало вздохнул.

— Не переживайте. Всё, что от вас требуется — тянуть время до прибытия короля. Он должен прилететь как раз к празднику, который задумал мэр. Тогда мы со всем разберёмся. Однако, будьте осторожны. Мы не должны портить отношения с Иль’Пхором. Пообщайтесь с мэром и его сыновьями, выслушайте его предложение. Будьте дружелюбны и вежливы, ни от чего не отказывайтесь, осмотрите остров и, если понадобится, дочерние острова.

— Мэр говорил, здесь может быть опасно, — надула губки принцесса.

— Мои лучшие люди следят за вами днём и ночью. Если вы переживаете, то я увеличу их численность. — Он развернулся, намереваясь выйти. — Принцесса… Я гарантирую, что вы в безопасности. Во время этого визита вам ничего не угрожает, даю слово. От вас даже не требуется принимать какие-то решения. Я уже обо всём позаботился, и я беру эту ответственность на себя. В случае чего, именно я буду отчитываться перед королём. А теперь нам пора.

Энжи удивлённо открыла рот, собираясь что-то возразить, но Байрон вышел, а в двери показалась Дебби.

— Миледи, всё уже готово, мне помочь вам одеться?

— Да. Подожди меня в ванной, — ответила Энжи. — Я приду через несколько секунд. Мне нужно… Мне бы хотелось немного подумать.

Дебби кивнула и тут же беззвучно удалилась, оставляя принцессу одну. Энжи молча сидела на кровати, нахмурившись. Переговоры по переселению целого острова. Она знала, что не готова к такому. Она всего лишь папенькина дочь, которую несколько раз отправили закрыть сделки из уважения. Она училась у лучших мастеров своего дела, но большую часть времени просто бездельничала, зная, что и так получит всё, благодаря семье.

Энжи вспомнила ужас, царивший на площади, после речи мэра. Вспомнила напуганных людей, которых разгоняли военные. Ей очень хотелось помочь им, сделать их жизнь немного лучше, но судя по всему, её миссия оказалась противоположной.

Девушка прокрутила разговор с Байроном в голове. Всё, сказанное им, звучало совершенно логично. Мэр должен был попросить хороших условий для себя и своих людей, и он знает, что король выполнит любые его запросы. Но зачем тогда он позвал именно её? Что значили его слова про поиск союзников? Но больше всего, девушку тревожило другое.

Что значили последние слова Байрона? Он был с ней на всех переговорах, и, чаше всего, именно он в конечном счёте принимал решения. Были сделки, которые он вёл с самого начала, а королю или Энжи лишь оставалось поставить печать. Но в этот раз он вёл себя иначе. «Я уже обо всём позаботился», — так он сказал.

Принцесса узнала о путешествии на Иль’Пхор всего за несколько дней до отплытия с Царь-древа. Так может быть, дело было не в ней? Может быть, они здесь не из-за того, что она дочь короля? Может ли быть такое, что Байрон сам хотел заниматься этим делом, и именно ему здесь нужен был не король, а Энжи, которая всегда послушно выполняла его указания?

«Разве это не хорошие новости?», вдруг подумала девушка. Если её предположение было верным, значит никаких усилий и не потребуется. Байрон должен был уже договориться обо всём и знать, что именно попросит мэр Олси.

Но… Возможно ли, что Байрон что-то скрывал от неё? Или делал что-то за спиной её отца?

На душе у принцессы сделалось тревожнее прежнего.

Она встала и медленно пошла в ванную на ватных ногах. Дебби с нетерпением ждала её возле комнаты, и, стоило Энжи выйти, накинула на неё чистое, пахнущее шампунем полотенце.

— Ваше величество, нам нужно спешить! — воскликнула служанка, заплетая волосы в пучок, чтобы не намочить их.

— Без нас не начнут, — огрызнулась Энжи. Она знала, что Дебби уже привыкла к её резкости, а сейчас ей было не до выбора подходящих слов.

Принцессе предстоял разговор от которого могла зависеть судьба всего королевства. Ей — девушке, которая мечтала выйти из тени своего отца, — похоже, представилась такая возможность.

Вот только теперь принцесса была в ужасе от одной мысли об этом. И отказаться уже не могла.


Глава 3. Сердце острова. Аллек


— Куда ты? — Брэк увидел решительный взгляд Аллека и выглядел взволнованным. Венди тоже недоумевающе подняла бровь, глядя на капитана.

— На корабль.

— Но у нас же работа в доках! — не сдавался здоровяк.

Аллек бросил быстрый взгляд на людей, работавших на пристани, затем на Брэка, но ничего не ответил. Что он мог сказать им? Он и сам не знал, что именно его заинтересовало в человеке с зелёной бабочкой. Тот, вероятнее всего, был каким-то советником, а может быть, даже военным высоких чинов или кем-то ещё. Могла найтись тысяча причин, почему мужчина находился сейчас здесь и поднялся на корабль. Хороших причин, логичных, но ни одна из них не разубедила бы Аллека.

Так в чём же именно было дело? В том, что он не доверял отцу? Или не доверял самому себе?

— Здесь что-то не так, — только и сказал, капитан. — Брэк, у тебя в этом доке есть люди, которые нам должны? Получится взыскать с них услугу?

— У меня должники в каждом районе города, да и у тебя тоже. Мы помогли многим людям.

— Отлично. В таком случае найди корабль, способный пробыть в воздухе какое-то время. Он должен быть как можно незаметнее. Я не знаю, чего именно опасаюсь, но у меня очень нехорошее предчувствие. Мне нужна подстраховка. И быстро.

— Ты знаешь парня, которого отвели на это судно? — Брэк пристально смотрел в сторону небольшого шлюпа.

— Я знаю толстяка в дорогом костюме, который его туда вёл, — Аллек сказал это так мрачно, что Брэк не осмелился уточнить подробности. В конце концов, у каждого из них было достаточно врагов.

— Но как же погрузка? — спросила Венди, которая также казалась встревоженной. — Ты сам нас на это подписал, помнишь?

— Наши люди всё закончат. Главное — это корабль. Брэк, он нужен мне как можно быстрее. Как только получишь — будь готов взлететь.

Аллек застегнул чёрную куртку и вновь накинул капюшон себе на голову. Вряд ли это сделало его менее заметным, но могло подарить лишние секунды, начнись вдруг неприятности. А капитан нутром чувствовал, что неприятности точно будут.

— Это не всё, — добавил он, — Венди, я хочу, чтобы ты нашла принцессу. Мой отец просил проследить за ней. У меня нет причин верить хоть одному его слову, как и у тебя, но я чувствую, что за её прибытием на остров что-то кроется.

— Я, пожалуй, поверю твоему чутью, — мрачно отозвалась Венди. Порыв ветра уронил несколько прядей ей на лицо, и девушка смахнула их ладонью. Затем серьёзно посмотрела на Аллека. — Что бы не происходило, я верю тебе, кэп.

Он застыл, как громом поражённый, глядя в её карие глаза. Боги, как бы он хотел остаться здесь — остаться с ней наедине, чтобы просто поговорить. Уже этого было бы достаточно. Но сейчас, даже на мысли о подобном, не хватало времени.

— Я… — голос предательски дрогнул, и капитан откашлялся. — Я рад, что вы со мной.

— Если ты предвидишь неприятности, то редко ошибаешься. — Брэк хлопнул его по плечу. — Не переживай, кэп. Мы здесь справимся.

— Осторожнее, — вставила вдруг Венди и отвела взгляд, стоило Аллеку посмотреть в её сторону. Он сухо кивнул ей и двинулся сквозь порт к маленькому старому шлюпу под названием «Шило».

Сердце возбуждённо стучало.

Юноша сжал руки в кулаки и ощутил привычный прилив сил, как перед битвой или очередным ограблением. Азарт, который часто помогал ему идти вперёд, находить верные решения и побеждать. Но сейчас к нему примешивалось что-то ещё. Капитан рисковал не только своей жизнью. Он втянул множество людей в эту авантюру, навязанную отцом, хотя и сам до конца ему не верил. И теперь Аллек чувствовал, будто оказался в капкане, готовом вот-вот захлопнуться.

Разве что от мысли, что он приказал Венди держаться от этого странного корабля подальше, становилось немного легче.

Капитан зашагал быстрее, расталкивая людей перед собой. Один из рабочих, выгружавших тюки с провизией из трюма баржи, задел его плечом и выругался, но не узнал. Может быть, Аллек зря боялся, что после выступления на площади к его фигуре будет повышенный интерес? Может быть, город и не заметил этого — не услышал его слов. И просто жил своей жизнью.

И всё же, заметив впереди группу солдат, парень опустил голову к мостовой и поспешил к кораблю.

В дальнем конце порта раздался рёв турбин, на мгновение заглушивший гомон людей вокруг. Огромный линкор, весь увешанный флагами Иль’Пхора, под названием «Гроза» покачнулся, хлопая парусами, вздрогнул и оторвался от пристани. Сразу за этим ещё несколько кораблей последовали его примеру.

Аллек замер на секунду, только сейчас осознав, как много вокруг дрейфовало военных судов. Порт Иль’Пхора был огромен. За время войны его расширяли как минимум трижды. И здесь, пожалуй, с лёгкостью разместился бы даже королевский флот. Никогда на памяти капитана, он не был заполнен даже на треть, тогда как сейчас вокруг почти не было свободных причалов.

Военные корабли, транспортники, грузовые суда и рыбацкие баржи — все в данный момент находились здесь. Однако даже в этом многообразии судов, дипломатический шлюп выделялся. Что-то готовилось, и на судне, к которому спешил капитан, должны были найтись ответы.

Сделав ещё несколько больших шагов и отпихнув какого-то моряка, пахнувшего опилками и рыбой, юноша оказался возле трапа. Тот был опущен, и будто бы сам приглашал зайти на борт.

Аллек обернулся в сторону борделя, надеясь увидеть Венди. По её взгляду он всегда мог определить, сколь безрассудно действует. Однако народу вокруг было слишком много. Что ж, отступать было поздно, к тому же, Аллек редко пасовал даже перед самыми безумными авантюрами. Особенно, если целью их была защита родного острова и своих людей.

Парень тяжело вздохнул и ступил на трап. Быстро преодолел открытое место и оказался на палубе. Впереди, в капитанской рубке, сквозь стекло и задёрнутые шторы были видны два силуэта. Аллек подбежал ближе, теряясь что делать дальше. На глаза ему попался люк, ведущий на нижние палубы, и капитан стараясь не шуметь спустился по узкой лесенке. Услышав голоса где-то рядом, он открыл первую попавшуюся дверь, нырнул в пустую каюту и замер в темноте, прислушиваясь.


Глава 3. Сердце острова. Джервис


Разобраться в техническом отделе нового судна было непросто. Намного сложнее, чем Джервис ожидал. По памяти он нашёл рычаги, отвечавшие за мощность двигателя и поворот турбин. В общих чертах механик представлял, как работает система управления на подобных судах, но всё равно перечитал инструкцию дважды, прежде чем запустить двигатели.

Становилось понятно, что представлять себя летящим на корабле, и управлять им — совершенно разные вещи. Однако разбираясь в функциях череды кнопок и настроек, открывая, что делает тот или иной рычаг, Джервис получал истинное удовольствие.

Каждое открытие воспринималось как победа, а когда под ногами тихонько застрекотал паровой механизм, разгоняя горючее, а лампочки на панели, моргнув, загорелись зелёным, парень и вовсе почувствовал неописуемый восторг.

Рация над головой зашумела, и хриплый мужской голос приказал всем приготовиться. Джервис сглотнул, положил дрожащую руку на лакированный рычаг, и медленно потянул его на себя. Шум мотора мгновенно усилился, и по телу механика побежали мурашки.

Боги… Мог ли он подумать, планируя кражу паровой сферы, что окажется здесь — в рубке собственного судна. Да, Шило не обладало высокой скоростью, способностью летать без подзаправки в течении целого дня, и, уж точно, не пробило бы завесу облаков, но механику было плевать.

Вернувшись на Иль’Пхор после этого кратковременного рейда, он сможет начать новую жизнь. Жизнь, о которой всегда мечтал. Сможет уволиться с работы, нанять команду и отправиться, куда захочет.

«Капитан Джервис Майлз» — так бы они его называли. «Капитан Джервис Майлз, вам сообщение лично от мэра», «Капитан, трюм загружен», или «Капитан Джервис Майлз, вам одобрил контракт его сиятельство король Тан Гурри». Завод Пехорро, постройка Хару, боги, да даже смерть самого Иль’Пхора — всё это перестанет быть его заботой.

Рация вновь зашипела, прерывая безудержный поток фантазий. Джервис услышал название своего судна, вбил координаты, немного вручную подкорректировал курс и потянул рычаг мощности на себя. Турбины, установленные на крыльях, заработали в полную силу. Двигатель зашумел чуть громче, заглушая посторонние звуки, и, выдохнув пар, ожил.

По дереву прошёл еле заметный скрип, и пол под ногами завибрировал. Корабль покачнулся, и Джервис понял — теперь им управляет он.

Механик приподнял дальний рычаг, и судно, вздрогнув, оторвалось от пристани.

Джервис, затаив дыхание, прибавил мощности, и с замиранием сердце следил, как в иллюминаторе удалялся порт Иль’Пхора.

И вдруг судно накренилось вперёд. Один из датчиков предупреждающе загорелся жёлтым, и сердце парня подскочило, но руки задвигались сами собой. Юноша слегка увеличил мощность, затем подправил сбившийся угол турбин, и корабль выровнялся.

Шило медленно набирало высоту, однако огонёк не погас. Похоже, он значил, что прямо по курсу находился город.

Механик переключил управление рулевыми турбинами в ручной режим, накренил корабль немного в сторону, повысил мощность лишь одной турбины, а другим рычагом замедлил вторую. Шлюп, качнувшись, развернулся на месте.

Жёлтый огонёк погас.

Внутри у Джервиса всё пело. У него получалось! И в самом деле получалось!

По рации передали уточнённые координаты — там механику следовало оставить корабль в дрейфе. Парень сверился с компасом на панели и направил судно точно к цели. Сейчас ему казалось, что даже самую непосильную задачу ему бы удалось решить с лёгкостью. Будто бы он с детства только и делал, что управлял воздушными судами. Будто был для этого рождён.

Однако дальше всё шло без происшествий. Полёт занял не больше десяти минут, хоть они и были довольно насыщенными.

Откровенно говоря, Джервис иначе представлял своё первое путешествие. Судно было сложным в управлении, а выглянуть в иллюминатор удалось лишь трижды, и то один раз это произошло ещё в порту. Двигатель был за тонкой металлической перегородкой, и ревел так, что даже порой заглушал приказы по рации. А температура в моторном отсеке росла с каждой секундой, и парень успел взмокнуть до кончиков волос.

Кроме того, целью было лишьотлететь от острова на пару сотен шагов и зависнуть в воздухе — а это, можно было сделать, просто отправившись на транспортном корабле на дочерний остров.

Но несмотря на это, Джервис был в восторге от происходящего. К тому же, самое интересная часть полёта ещё ждала впереди.

Добравшись до нужного места, парень перевёл корабль в дрейф. Теперь всё зависело от судна. Мощность турбин поддерживалась сама собой, и у Джервиса появилось несколько минут, чтобы осмотреться и перевести дух.

Юноша отпустил рычаги, убедился, что всё работает как надо, и, решив не терять драгоценные секунды, направился в капитанскую рубку, находившуюся над машинным отсеком. Механик взбежал по лестнице, осмотрел тесную каюту, задержавшись ненадолго возле штурвала, и двинулся прямиком к выходу на палубу.

Тяжелая металлическая дверь распахнулась, и на лицо юноши упали капли дождя. Механик вышел на улицу, где ветер набрасывался на судно ледяными порывами, хлопал парусами и скрипел мачтами. Здесь было холодно и шумно. А ещё — безумно красиво.

Облака над головой сгущались, темнели, изредка вспыхивали. Где-то вдалеке рокотал гром. Дождь с каждой секундой усиливался, и, похоже, приближалась буря. Джервис задумался, что обратный путь может оказаться тяжелее из-за шторма, но… какая разница? Он справится! Наверняка справится!

Парень подошёл к краю палубы и взялся за мокрый поручень. По левому борту Шила флот мэра Олси отрабатывал боевое построение. Пятнадцать или шестнадцать кораблей находились на одной высоте, ровными рядами, будто выстроившаяся на парад рота солдат. Джервис будто бы попал в одну из книг о войне Иль’Пхора и Иль’Тарта, хотя и представить не мог, что увидит столько боевых судов разом.

Линкор мэра Олси «Гроза» — флагман завода Пехорро, над которым работали лучшие мастера последние полтора года — подался чуть ближе к шлюпу Джервиса, будто генерал, желающий произнести речь. Рядом с ним — всего в какой-то сотне шагов — летел Иль’Пхор. Чудище повернуло голову, будто бы тоже заинтересовалось действом, затем едва заметно дёрнуло мордой, и вновь уставилось вперёд — туда, где его ждало Царь-древо.

Вокруг — чуть ниже — сгрудились его дети. Одиннадцать чудовищ поменьше. Они плыли немного быстрее родителя, то приближаясь к нему, то слегка отдаляясь. На каждом панцире, словно насекомые, копошились люди. Их силуэты, и даже маленькие деревянные постройки добытчиков, казались с высоты лишь песчинками, которые мог сдуть порыв ветра.

Джервис смотрел на это всё с замиранием сердца. Смотрел, и чувствовал, будто стал свободнее, оказавшись в небе. Будто выбрался из плена, который остался далеко внизу.

Дверь за спиной вдруг громыхнула.

Джервис решил, что виной тому был ветер, и испугался, что может ненароком повредить свой корабль в первый же день. Однако, обернувшись, он увидел молодого парня, застывшего у входа в рубку. Он был одет в неприметную простую одежду, которая, всё же, казалась слишком чистой и дорогой для матроса или грузчика. Ветер трепал его тёмные волосы, и незнакомец прикрыл лицо рукой, заслоняясь от стихии.

Он, прищурившись, осмотрелся и вдруг замер, удивлённо уставившись на Джервиса.

А тот, в свою очередь, ответил ему таким же недоумённым взглядом.


Глава 4. То, что правильно. Энжи


С детства маленькую принцессу Энжи Тан Гурри, старшую дочь короля, окружали забота и любовь. А также женщины.

Вероятно, её родителям казалось, что от этого ей будет спокойнее и уютнее. Мать постоянно была рядом, в то время как отец занимался государственными делами. Обучение девочка проходила вместе с сестрой, которая была младше на два года. Подруг заменяли служанки.

Энжи понимала, что должна наслаждаться такой жизнью, но почему-то не могла.

Мать, по её мнению, опекала её слишком сильно. С младшей сестрой общение часто не клеилось, потому что, как казалось Энжи, родители уделяли ей куда больше внимания, а учителя из-за возраста давали множество поблажек. К тому же, сестра была младше и раздражала Энжи. С ней принцесса чувствовала себя слишком взрослой и не могла веселиться. Что же касается служанок — по началу девочке нравилось их общество. Они всегда делали то, что принцесса им говорила. Играли в игры по её правилам, прислуживали, как могли, и боялись сделать что-то не так. И это, совершенно неожиданно, наскучило.

Очень быстро Энжи поняла, что ей интереснее проводить время с братьями.

Эндрил — старший из детей короля — всё детство Энжи учился в военной академии, и она его почти не видела. Он был старше её на три года, однако, будто бы никогда и не был ребёнком. Часто бывал рядом с отцом — сопровождал его на собраниях и важных встречах, отрабатывал с ним бои на мечах и даже пересказывал уроки истории. Король гордился юношей, а девочка восхищалась им, и даже завидовала его положению.

Принцессе он привозил подарки, по-отечески трепал по волосам и мог дать несколько советов. Однако, по сути, они редко общались.

Два её других брата — Серли и Феррон — были его точными противоположностями. Будучи лишь немного моложе Энжи, они казались девочке бездельниками и хулиганами. Однако как-то вышло, что с ними она и проводила всё свободное время. Вместе они гуляли по паркам на цветущих ветвях Царь-древа, бездельничали, веселились и, конечно, пакостничали.

Дети любили спускаться к нижнему городу, ближе к корням древа. Меняли местами этикетки на базаре, залезали на чужие участки, дразнили ездовых животных чихательным порошком, а однажды даже своровали ведро фруктов у зазевавшегося лавочника.

Энжи до сих пор помнила, как страшно ей было, когда мужчина гнался за ней с палкой, выкрикивая ругательства на трёх разных наречиях Песни. И также хорошо помнила, как Феррон подставил ему под ноги табурет, и непутёвый преследователь покатился в заросли.

Холодными тёмными вечерами они втроём беззаботно играли в солдатиков под сводами дворца. Маленькие, вырезанные из коры дерева рядовые выстраивались на листочках бумаги с изображениями воздушных богов. Модели кораблей кружили рядом, а дети, заливаясь смехом, имитировали взрывы и выстрелы. Солдаты под их командованием сражались и умирали, а когда один из братьев проигрывал, то корчился, изображая предсмертные муки поверженного генерала.

«Прямо в сердце!», кричал Феррон. «Прямо в сердце!», вторил за ним Серли, громко смеясь.

Энжи улыбнулась, всплывшим в памяти лицам братьев.

Принцесса не могла вспомнить, когда эти игры закончились. Не могла точно назвать момент, которым завершилось её детство. Но теперь оставалось лишь с теплотой вспоминать эти вечера.

Тогда Энжи хотела вырасти. Стать похожей на отца или старшего брата. Заниматься взрослыми делами, решать вопросы, затрагивающие всё королевство. Помогать людям и воздушным богам. Ей хотелось делать что-то важное, а не играть в игрушки на ковре спальни братьев рядом с камином. И однажды детство закончилось. И, как бывает со всеми желаниями, исполнение этой мечты не принесло ей счастья.

И всё же она достаточно долго играла с мальчиками в их игры. И именно братья научили её в них побеждать. Это был полезный опыт, ведь теперь, во взрослой жизни, мальчишки играли по тем же правилам. Корабли стали больше, острова ожили, люди в военной форме научились говорить и чувствовать, но игра осталась прежней. И это значило, что Энжи может справиться — должна справиться. Нужно было лишь воспринимать всё вокруг, как игровую площадку, а окружавших её генералов и правителей считать глупыми мальчишками. Тогда она сможет пройти через это и победить, как уже делала в детстве.

Энжи выдохнула, заставив себя успокоиться, и пошла вперёд. Трап под её ногами скрипнул, плотно прижимаясь к камням пристани, но не двинулся с места. Двое солдат поклонились в пояс и пропустили её наверх — на палубу огромного военного судна с пугающим названием «Гроза».

Ветер хлестнул девушку по лицу, залез под рубашку, заставив поёжиться. Принцесса застыла, смотря на высокие мачты; на людей в военной форме, снующих по палубе; на пушки, блестящие от попадающих на них лучей солнца. Паруса захлопали над головой, словно бьющие крыльями птицы. Дерево заскрипело, а судно под ногами покачнулось.

Энжи застыла, обхватив себя руками, боясь признаться, что дрожит не от холода. Принцесса давно хотела самостоятельно вести дела, но каждый раз до этого, её окружали советники. Чем важнее была сделка, тем сильнее девушку задвигали на задний план, и тем больше вокруг оказывалось людей, спешивших помочь. Каждый хотел урвать минуту славы, даже просто оказавшись рядом. Так почему сейчас всё иначе? Почему теперь она вдруг осталась совсем одна?

Байрон не стал её дожидаться, первым отправившись на встречу с мэром. Служанок по прибытии в порт отвели на другой корабль. Её охрану попросили остаться на пристани, обещая, что на корабле мэра Олси уж точно ничего не случиться. Вокруг не было никого — ни одного человека, на которого Энжи могла бы положиться. Никого, кому она могла бы доверять.

И стоило лишь подумать об этом, как из-за ближайшей мачты вынырнула знакомая фигура.

— Миледи Тан Гурри, ваше сиятельство, — Вернон улыбнулся, подходя ближе. — Один ваш вид освещает эту палубу ярче тысячи солнц в погожий день.

Энжи, поморщившись, осмотрелась. День погожим не был. Тучи над головой темнели, сгущаясь. Тёмно-синие облака сверкали далёкими всполохами молний. Дождь был лишь вопросом времени — уже сейчас ветер приносил мелкие ледяные капли. И ей, пожалуй, и правда не помешал бы солнечный свет, которого почти не было вовсе.

Вернон подошёл ближе, слегка склонил голову, а затем элегантно обошёл девушку вокруг и, сняв с себя, накинул ей на плечи шерстяную мантию — чёрную с золотом, отороченную мехом. Сзади на ней были вышиты птицы на фоне солнца. Герб его семьи.

Энжи пугала такая самоуверенность, граничащая с наглостью, и мать всегда говорила, что надевать одежду с символом чужого дома — дурной знак. Однако смущение, страх и холод, не позволили принцессе возразить.

— Так намного лучше, — кивнул Вернон и вновь улыбнулся. Сам он был одет в зауженный в талии чёрный сюртук с замысловатым узором на рукавах. Под ним виднелась рубашка, с расстёгнутой верхней пуговицей, и блестящий кожаный жилет, расписанный красным бархатом. Юноша стряхнул прядь светлых волос, упавших на лицо, и добавил: — Тёплая одежда может пригодиться вам в такую погоду.

— Спасибо, — коротко ответила принцесса, и почувствовала, как краснеют её щёки. — Но теперь вы сами рискуете замёрзнуть.

— Не стоит переживать на этот счёт. Я в полёт не собираюсь. Не очень люблю семейный посиделки. К тому же мой отец всегда предлагает гостям отвратительное вино, превращая любой приём пищи в пытку.

Энжи удивлённо подняла бровь, и Вернон, заметив её взгляд, пожал плечами.

— Да, к тому же, если не считать вас, там собралась унылая компания.

— Похоже, вы с отцом не в лучших отношениях, — заметила Энжи.

— Да, наверное, вы правы, — согласился парень. — Думаю, он был бы рад, будь у него лишь один сын. Хотя с самого детства, он и ведёт себя соответствующе. На совершеннолетие Пауля, отец подарил моему брату клинок, переходящий по наследству правителям города, лишь, чтобы сделать мне однозначный намёк.

— А что он подарил вам? — Энжи чувствовала лёгкое смущение от такой откровенности, однако было в этом парне что-то, заставляющее продолжать разговор.

— Убыточное производство на дочернем острове и ферму там же. Надеялся, что я покину его особняк и наконец перестану позорить семью. Однако я сумел выручить за него вдвое больше, и обменял всё золото на вино с юга. — Он весело засмеялся, настолько искренне, что было сложно понять, шутит парень или говорит серьёзно. — Что ж, миледи, я сделал для вас всё что мог. Думаю, мой отец и брат уже ждут вас.

Он кивнул в сторону носа корабля, и девушка увидела Пауля, медленно направлявшегося к ним. Лицо его стало мрачнее неба, когда он вдруг заметил рядом с принцессой своего брата.

Вернон взял руку Энжи и поцеловал её, а затем низко поклонился.

— Желаю вам удачи сегодня. Уверен, экскурсия пройдёт любопытно.

— Вы… очень любезны, — пробормотала Энжи, наблюдая, как приближается Пауль.

— О, это большая редкость, — весело рассмеялся Вернон. — Наверное, я просто испытываю к вам симпатию. Знаете, у меня с первого взгляда возникло ощущение, что мы с вами буквально из одной семьи.

Девушка удивлённо взглянула на него, не понимая, как должна расценить эти слова, но Вернон уже направился по трапу обратно на пристань.

— Удачи! — крикнул он, не оборачиваясь, подняв руку вверх. — Поаккуратнее с моим братом!

— Миледи. — Пауль замер всего в шаге от девушки, уставившись на мантию с гербом его дома на плечах принцессы. Он выглядел точно щенок, провинившийся перед хозяином. Затем нашёл в себе силы поклониться и продолжил: — Мой отец… Нас ждут, ваше величество.

Девушка кивнула, и парень вновь поклонился, а затем неуверенно предложил ей руку, и принцесса, немного помедлив, взялась за неё.

Старший сын мэра был одет в военный мундир, выглядевший на нём слегка мешковато. Рукава, как и на одежде брата, были расписаны золотом, но у Пауля рисунок поднимался почти до плеч. Красно-золотой кожаный жилет также покрывали узоры, а на поясе висел меч, о котором, судя по всему, говорил ей Вернон. Клинок был убран в красивые деревянные ножны, а рукоять опоясывал хвост какого-то зверя, выполненный из кожи и золота. На навершии пульсировали два тёмно-красных огонька, изображавших глаза животного, а крестовина напоминала крылья. Дракон — существо из легенд и сказок — вот кого хотел изобразить мастер, поняла принцесса. Вот только сам Пауль на дракона совсем не походил.

Юноша стёр выступившие на лбу капли пота, и неловко дёрнул девушку за руку, ведя по палубе. Подул ледяной ветер, едва не сбивающий с ног, и Энжи сильнее укуталась в мантию. С каждым шагом принцесса всё больше чувствовала себя не в своей тарелке. И это при том, что она ещё даже не успела увидеться с мэром Олси. А он, скорее всего, не улучшит её настрой.

— Сюда, миледи. — Пауль свернул к правому борту, за которым виднелся медленно плывущий в облаках Иль’Пхор, и Энжи увидела людей, собравшихся вокруг небольшого столика. Найдя среди них Байрона, она встретилась с ним взглядом. Энжи надеялась, что советник не увидит в нём мольбы, а может быть, наоборот ждала от него любой возможно помощи. Байрон, однако, никак не отреагировал. Он стоял возле мэра Олси, как всегда вытянувшись по струнке, и напоминал одного из слуг, разносивших напитки, или солдата, которых на палубе оказалось много. Куда больше, чем Энжи когда-либо видела на корабле.

Складывалось ощущение, что война, о которой говорил пленник на площади, уже готова была начаться, а мэр Олси пригласил её посмотреть, как это произойдёт.

Энжи почувствовала, как волнение всё сильнее накатывает на неё, и ей стало неуютно рядом с Паулем. Подходя к столу, она высвободила руку и отошла от него в сторону. Ровно в этот момент мэр Олси обернулся и заметил их. Внутри у принцессы всё застыло. Отступать больше было некуда. Отец говорил ей, что, когда настанет момент, она поймёт, что правильно. Что ж, кажется, пришло время, это проверить.

Мэр что-то крикнул, непонятное из-за шума ветра, и махнул рукой, предлагая Энжи подойти. Байрон смерил её ничего не выражающим взглядом, который, однако, задержался на мантии с гербом Иль’Пхора у неё на плечах. От вида советника девушке почему-то стало лишь тревожнее.

Каждый раз, принимая важное решение, она думала, как бы поступил отец. Что бы сделал старший брат Эндрил. Они знали, как поступить правильно. Всегда делали всё для страны, не останавливаясь ни перед чем. И она теперь должна была вести себя также.

Судно отлетело уже на какое-то расстояние от порта, и начало замедляться. Мелкий дождь продолжал усиливаться, становясь холоднее.

Внезапно огромная голова Иль’Пхора вдруг повернулась к «Грозе». Чудовище на секунду остановило взгляд на корабле. Остановило взгляд на Энжи! Синие, глубокие, как само море, глаза неотрывно смотрели прямо на принцессу. Девушка вздрогнула. «Нет, быть такого не может!». И словно подтверждая эту мысль, воздушный бог медленно моргнул и отвернулся, вновь устремив пустой взгляд к далёкому Царь-древу. Туда, где был её дом.

Энжи глубоко вздохнула и медленно выдохнула, стараясь заглушить волнение. Она была принцессой, и не могла бояться. Или, как минимум, не могла показывать страх окружающим.

Она выпрямилась, расправила плечи и уверенно направилась прямо к мэру Олси.

Солдаты в золотых мундирах расступились, уважительно склонив голову. Пауль, как ни в чём не бывало, обогнул овальный стол и занял место по правую руку от отца. Принцесса встала рядом с Байроном, с другой стороны. Кроме солдат и слуг возле стола был ещё один человек, которого девушка не знала. Он был ниже других ростом, из-за чего казался толстым. Короткие, светлые и вьющиеся на концах волосы, лишь подчёркивали округлость лица.

На нём было коричневое пальто, а под ним коричневый жилет и брюки, а также серая рубашка в полоску. В его одежде не было ни замысловатых узоров, ни золотых вкраплений или изумрудов в пуговицах, и, тем не менее, костюм казался дорогим, а туфли на его ногах чуть ли не блестели.

Единственным необычным элементом одежды, который незнакомец себе позволил, была странная зелёная бабочка на шее.

Заметив взгляд принцессы, он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.

Энжи поспешила отвернуться. От этой улыбки ей вновь стало не по себе, и она мысленно повторила привычную мантру. Она не должна поддаваться панике. Она — принцесса; в ней течёт королевская кровь, а это чего-то да стоит.

— Мисс Тан Гурри! — Покрасневшее от ветра и выпитого вина лицо мэра расплылось в улыбке. Он поприветствовал девушку легко и беззаботно, не удосужившись даже поклониться, и Энжи это почему-то разозлило. — Я как раз обсуждал положение дел Иль’Пхора с королевским советником.

— Ваше величество, — поправила Энжи чуть более резко, чем собиралась. — В конце концов, мы приближаемся к Царь-древу, где правит мой отец. Так что давайте же не будем уподобляться пиратам.

— Конечно, конечно! — Мэр быстро кивнул, но явно не обратил особого внимания на замечание. — Вы не желаете перекусить? Может быть, выпить?

Он указал на стоявший рядом столик. На нём были три хрустальных бокала и графин с вином. Рядом на блюдах слуги разложили яства с дочерних островов Иль’Пхора — почти все растительные, но были также и яйца белокрылов и несколько видов рыбы. Нашлось место даже тарелке с настоящей вяленой говядиной, которую принцесса пробовала лишь раз в жизни.

— Спасибо, я плотно позавтракала в гостинице, — ответила Энжи, но всё же взяла бокал вина. Человек с зелёной бабочкой вслед за ней поднял соседний бокал и дружелюбно кивнул принцессе. Энжи, с удивлением, проследила за ним. Даже Паулю слуги не принесли бокал, не говоря уж про Байрона. Кто же был этот человек, раз ему оказывались такие же почести, как принцессе и мэру острова?

— Вы когда-нибудь бывали на востоке? — спросил мэр, хитро ухмыляясь и явно не ожидая ответа, а начиная какой-то рассказ. — За восточным древом, я имею ввиду. Говорят, если лететь достаточно долго, можно найти место, где облака не застилают небо, а люди живут на камнях и почве, а не в воздухе.

— Почву размывает вода, и на ней невозможно жить, — прервала его Энжи. — Это известно всем, кто был у корней Царь-древа. А люди… Люди любят придумывать всякие сказки.

— Но вы же не знаете точно? — не сдавался мэр. — Если лететь на восток от нашего древа, то сколько там островов? Десять? Пятнадцать?

— Семь.

— Семь островов! — воскликнул мэр, взяв со стола последний бокал. — А что дальше? Конец мира? Стена из тумана? Может быть, пропасть?

— Бездна, — мрачно ответила Энжи. — Ни один корабль не добирался до края мира. Не существует двигателей, чтобы преодолеть подобные расстояния по воздуху, а в воде, так далеко от торговых путей, чудовища становятся слишком опасными.

— Чудовища… — задумчиво почесал шею мэр. — Говорят, морские боги ничем не отличаются от воздушных, на которых мы живём. А если так, неужели король не может управлять ими при помощи своего скипетра? Так же, как он делает с воздушными богами.

Энжи напряглась. Люди редко обсуждали способности королевской семьи в её присутствии. То, что мэр упомянул это в разговоре, показалось принцессе подозрительным.

— Отличается ли ураган от шторма, гуляющего по просторам бездны, если и то и другое состоит из воды? — повторила она слова матери, надеясь завершить этот разговор.

Мэр пожал плечами, не обратив на высказывание девушки никакого внимания.

— Король мог бы направить один из островов подальше от Царь-древа. Представьте, если бы мы действительно нашли этот мир?

— Воздушные боги не могут долго находиться вне облаков, и им нужно время от времени летать к Царь-древу. Скорее всего, отправь король один из островов куда-то, он бы погиб вместе со всеми людьми.

— Жертва ради науки, — жизнерадостно возразил мэр и шумно отхлебнул вина.

— Король в первую очередь должен заботиться о людях, живущих на островах, а не о призрачной надежде найти какой-то сказочный мир, без облаков и туманов.

— Наверное, вы правы, — задумчиво кивнул мэр Олси. — Но почему же король не изменит курсы Иль’Пхора и Иль’Тарта, если его так волнует судьба людей на двух Титанах? Каждую зиму наши острова пролетают совсем рядом друг с другом, проделывая долгий путь к Царь-древу. Каждый раз люди на моём острове ждут, не прогремят ли выстрелы над их домами. Уцелеют ли они. Доживут ли их дети до весны.

Энжи вдруг отчётливо поняла, что мэр умышленно заманил её в приготовленную ловушку. Она вздрогнула и отвела взгляд, ведь не знала ответ.

— Вы… Вы можете спросить это у короля, когда его увидите, — принцесса заставила голос звучать уверенно. — Но почему вы заговорили о сказочных мирах и свете солнца?

Мэр вздохнул и отмахнулся.

— Всего лишь расстроен сегодняшней погодой, — он указал на темнеющее небо. — Не слишком лётная, не находите?

— Я не большая любительница полётов. Это вы настаивали на встрече именно в таких условиях.

— О! — воскликнул он, не смутившись. — И у меня были на то веские причины. Однако я также надеялся показать вам красоты нашего умирающего острова.

— Пожалуй, я могла бы пережить без…

— Если вы посмотрите на восточную часть Иль’Пхора, то сможете увидеть завод Пехорро! — перебил мэр, указывая пальцем на кирпичные строения, растянувшиеся по краю панциря. — Я понимаю вашу незаинтересованность в любовании местными достопримечательностями, однако мне кажется это важным.

— Об этом месте я наслышана.

Мэр засиял.

— Отлично! Конечно же на Царь-древе знают о нашем заводе, не так ли Флорен?

Толстяк справа, который молчал всё это время, широко улыбнулся и кивнул, однако его взгляд остался всё таким же холодным.

— Соврал бы я, если бы сказал, что вся Песня знает о заводе Пехорро и принадлежащих ему верфях? — промурлыкал он, поправляя бабочку на шее. — Кто знает, может быть. Но совершенно точно, каждый хоть раз видел корабли, произведённые на нашем острове.

— Да! — восторженно воскликнул мэр. — Всё именно так — нашему городу есть чем гордиться! И вашему покорному слуге, под чьим чутким руководством всё отменно функционирует, словно часовой механизм.

Толстяк, соглашаясь, поклонился и на пол шага отступил назад. Затем отпил немного вина. Всё это время он пристально смотрел на Энжи, не отрываясь ни на секунду. Ей даже показалось, что он знает, о чём она думает и видит её насквозь. Питается её страхом и неуверенностью. От этого взгляда она чувствовала себя обманщицей, нарядившейся принцессой.

— Вы позвали меня, чтобы похвастаться вашими достижениями? — Энжи с трудом заставила себя не смотреть на толстяка с зелёной бабочкой.

— Отчасти так, — мэр нервно рассмеялся, отдав какой-то сигнал своим людям. — Я хотел бы представить вам товар, которым владею.

Корабль начал быстро снижаться, оставляя Иль’Пхор и город на его спине далеко над мачтами. Мимо судна пролетело огромное жилистое крыло, и людей на палубе обдало новым порывом ветра. Мачты заскрипели под тяжестью сложенных парусов, а со стола слетело несколько спелых фруктов, которые тут же принялись подбирать слуги.

«Гроза» опустилась под остров, туда, где летели детёныши Иль’Пхора — острова поменьше. Корабль вздрогнул, останавливаясь. Турбины со скрипом развернулись в вертикальное положение и затихли, а судно зависло в воздухе, в окружении других кораблей.

Мэр причмокнул, потирая руки. Флорен смотрел прямо на принцессу, загадочно улыбаясь и маленькими глотками отпивая вино. Энжи не понимала, что именно происходит, поэтому вопросительно посмотрела на Байрона, но он, как всегда серьёзный, лишь кивнул куда-то в сторону островов.

Энжи вдруг увидела впереди слегка смазанное туманом очертание какого-то судна. Она присмотрелась и поняла, что по правому борту от «Грозы» и правда расположился корабль. Отделившись от остального флота, он казался совсем маленьким на фоне воздушных богов. Такой же одинокий среди военных кораблей с гербами Иль’Пхора, как и она среди людей мэра Олси.

— Когда-то мой отец правил этим островом, — вновь заговорил мэр, дождавшись пока очередной порыв ветра с мелким дождём утихнет. — Во время его правления закончилась столетняя война с Иль’Тартом. Именно война позволила нашему кораблестроению сделать серьёзный скачок вперёд. Можно даже сказать, что война подстегнула наше производство.

Мэр неприятно хохотнул, и у принцессы по шее пробежал холодок. Он говорил беззаботно, но всё равно казался мерзким и изворотливым. Она молча отпила вино. То оказалось горьким, водянистым и в нём почти не чувствовался вкус ягод, так что девушка едва не сплюнула его обратно в бокал.

— Большинство кораблей, произведённых во время войны, уже давно списали с производства, — продолжил мэр, не обратив внимание на кислое лицо принцессы. — Однако многие из них даже сейчас дадут фору судам, построенным на других островах.

Он сделал многозначительную паузу, а затем шагнул к борту и указал рукой в сторону одиноко дрейфовавшего шлюпа.

— Вам знакома модель ПХ-19?

— Старое дипломатическое судно, — неожиданно ответил за неё Байрон сухим тоном. — Как то, что летит прямо по правому борту от нас.

Мэр удовлетворённо кивнул.

— Да, именно так. Хорошее судно, хоть и списанное с производства в данный момент.

Он подошёл ещё ближе к борту, и жестом подозвал к себе несколько солдат.

— Пх-19, который вы видите, никогда не использовался в боевых действиях, однако создан для защиты важных людей, находящихся на борту. Позвольте мне продемонстрировать.

Мэр махнул рукой солдатам, и те приготовили длинноствольные ружья. Три человека взвели курки и нацелились на шлюп. Олси щёлкнул пальцами и почти одновременно хлопнули выстрелы, распугав летевший неподалёку клин птиц. В воздухе запахло сгоревшим порохом.

Девушка сделала несколько шагов вперёд, облокотилась на фальшьборт и, прищурившись, посмотрела вдаль, стараясь увидеть повреждения на корабле. Солдаты тем временем зарядили оружие, и раздалась ещё одна порция выстрелов. За ней следующая, пока мэр, наконец, не остановил их.

— Не переживайте, — усмехнулся он, взглянув на девушку. — Борт корабля сделан таким образом, что подобными ружьями его не пробьёшь. Я вооружил своих людей оружием, которым сражались во время войны. Как видите, с судном всё в порядке.

Энжи медленно кивнула, хотя и не была уверена, что способна заметить повреждения с такого расстояния.

— Как я и говорил — ничего! — ликующе добавил мэр, вероятно, чтобы развеять любые сомнения.

От каждого выстрела внутри у девушки что-то вздрагивало. Она совершенно не ожидала такой демонстрации. Хотя, по большому счёту, она вообще не знала, чего следовало ждать от этого полёта.

К мэру подбежал ещё один солдат — парень не старше Энжи в промокшем мундире. Он протянул мэру какое-то громоздкое оружие, которое требовалось держать двумя руками. Широкое и плоское, с курком снизу.

— Нет, нет, — засмеялся мэр. — Я с двух метров в Титана не попаду. Доверять мне эту штуку — значит подвергнуть экипаж опасности.

— Отец, — заговорил вдруг Пауль. — Позвольте мне.

Мэр с готовностью, будто этот разговор был заранее отрепетирован, протянул сыну оружие. Пауль взвалил его на колено, переложил на фальшборт и зажал двумя руками, направляя широкое дуло в сторону шлюпа.

Сердце у Энжи тревожно закололо. Прозвучал новый хлопок, и что-то длинное и извивающееся, будто змея, полетело в сторону корабля.

Раздался громкий треск, слышимый даже с такого расстояния, и одна из мачт на борту шлюпа заскрипела и покосилась.

Принцесса ахнула, прикрыв рот рукой.

— Что вы…

— Это наша собственная разработка. Гордость, так сказать. Несколько выстрелов из такого оружия и у противника не останется мачт, а значит и нормальной возможности маневрировать в океане.

Лицо мэра было красным от ветра и сияло от восторга. На палубу вдруг посыпались крупные и холодные капли дождя. Девушка перевела ошарашенный взгляд с мэра на оружие, затем на корабль, и в конце на Байрона, ища какой-то поддержки.

— Зачем вы это делаете? — заговорила наконец принцесса. — Разве это не ваш корабль?

— Он старый и списан с производства, — спокойно ответил Флорен, неожиданно оказавшийся рядом. — Сейчас там только один член экипажа. Если он почувствует опасность, то покинет судно на спасательной шлюпке, а даже если и нет — мы выбрали человека без семьи, детей и близких родственников.

— И так вы оправдываете убийство? — Энжи захлопала глазами, но Флорен, как и все прочие, остался совершенно спокоен.

— Этот человек — подданный мэра Олси. Ваш подданный, миледи. Он будет рад отдать жизнь за королевство.

— Я… Я не хочу, чтобы кто-то отдавал за меня жизнь, — пробормотала девушка дрожащим от волнения голосом.

— Как бы то ни было, — резко перебил её мэр. — Это далеко не изюминка демонстрации. Я лишь хотел, чтобы вы увидели старые наработки. Понимаете ли, без знания истории невозможно оценить значимость новых открытий.

Девушка отступила назад и чуть не врезалась в Байрона. Её вдруг замутило от напряжения. Грудь сдавливала тревога, а голова кружилась. Энжи понимала, что нельзя сейчас проявлять слабость, но больше всего ей хотелось сойти с этого корабля и никогда больше не видеть мэра Олси, его сына, а, в особенности, толстяка с зелёной бабочкой.

Несколько крупных капель вновь сорвалось с неба, и одна упала девушке на щёку. Энжи вытерла её ладонью и взглянула вверх. Новые и новые капли летели вниз, падали на одежду, оставляя тёмные пятна на мантии.

— Дождь усиливается, — сказала она так спокойно, как могла. — Может быть, вы расскажете мне всё где-то в более подходящем месте? А ещё лучше пришлёте мне образцы наработок, а я передам их отцу…

— Нам стоит увидеть всё, — отчеканил Байрон, и девушка вздрогнула. Голос его был ледяным и бесстрастным, словно падающий с неба дождь.

— Мы давно проводили исследования Иль’Пхора и островов поменьше, — мэр, казалось, зачитывал заготовленную речь, не обращая внимания на остальных. — Мы делали всё, пытаясь разобраться в природе этих созданий. Почему они летают к Царь-древу? Как находятся в воздухе? Почему их панцирь так силён? В чём кроется их сила?

Сказав это, он выудил из кармана что-то маленькое и круглое, а затем протянул принцессе. В его ладони лежала сфера, диаметром не больше фаланги пальца. Она была выполнена из стекла, а по контуру её опоясывал замысловатый узор из позолоченного металла. Внутри клубился серый — почти чёрный — туман.

Энжи, словно заворожённая, взяла сферу в руку и почувствовала идущее от неё тепло. Пальцы приятно защипало, а туман внутри ожил. Он закружился, пульсируя, будто пойманное в клетку облако. Приближался к стеклу там, где были пальцы девушки, а затем рассыпался пепельно-светлым дымом.

В самой же середине шарика тускло светился едва заметный огонёк.

— Несколько лет назад мастер Пехорро нашёл ответ. Не без моей помощи, конечно.

Голос мэра Олси словно выбил девушку из транса. Она несколько раз моргнула, затем вновь взглянула на сферу. Туман внутри больше не двигался и стал чёрным, словно ночь в срединном мире. Однако огонёк всё ещё горел, словно луч солнца, пробивающийся сквозь густые тучи.

— У вас в руках нечто поистине удивительное, невиданно доселе, — добавил мэр, наблюдая за принцессой. — И всё это время, оно было у нас прямо под носом. Я позвал вас, чтобы показать…

Порыв ветра заглушил следующие слова мэра. Буря становилась всё злее, а дождь усиливался. Со стола уже убрали вино и лакомства, а большинство слуг отправились в нижние каюты.

— Милосердные боги, нам и правда следует продолжить беседу в другом месте.

Мэр нахмурился, закрывая рукой лицо. Энжи кивнула, однако не успела обрадоваться.

— Проследуем внутрь корабля. Капитанская рубка совсем рядом, и вид оттуда ничуть не хуже, — сообщил мэр, махнув куда-то себе за спину. — К тому же, там не помешает этот треклятый ветер с дождём!

Девушка сжала в кулаке сферу и вновь почувствовала, как шарик слегка нагрелся. Чувство было странным, не похожим ни на что. Будто бы она и впрямь держала в руках маленькое солнце.

Байрон дотронулся до её плеча, и настойчиво подтолкнул в сторону небольшой пристройки на главной палубе. Они зашли внутрь, и принцесса обнаружила, что здесь солдат в форме Иль’Пхора ничуть не меньше, чем снаружи.

Мэр резким движением дёрнул шнурок на стене, и шторы разъехались в стороны, открыв вид на просторы Песни и детёнышей воздушных богов, державших путь за родителем. Впереди дрейфовал дипломатический шлюп, обстрелянный солдатами мэра. С покосившейся мачтой, под проливным дождём, он выглядел зловеще.

Девушка отступила на шаг к двери и вновь почувствовала руку Байрона. Советник будто играл роль конвоира, несмотря на то что должен был быть на её стороне. Словно являлся одним из солдат, верных мэру. Стражником. А не её другом.

Пауль и Флорен тоже были здесь. Стояли рядом возле штурвала — поближе к мэру, а также к окну, за которым должно было начаться какое-то действо. И девушка была уверена, что ей оно не понравится.

— Вы уже успели увидеть, сколь слабы наши военные разработки против хорошо защищённых бортов этого судна? — Мэр заговорил с заговорщицкой улыбкой, будто начиная смешной анекдот. — Но как насчёт корабельных орудий? Ведь именно об этом мы все сейчас думаем, не так ли?

Его рука, в дорогом военном мундире, украшенным золотом, взлетела вверх быстрее, чем Энжи успела осознать значение его слов. И сразу за этим прогремел пушечный залп.

Внутри у принцессы всё похолодело. Впереди, за стеклом, промелькнула чёрная точка и через мгновение врезалась в борт шлюпа. Судно накренилось — закачалось из стороны в сторону. Металл чуть выгнулся, в том месте, куда попало ядро. А вокруг даже с такого расстояния было видно чёрное пятно гари.

— Он выдержал и это! — ликующе воскликнул мэр, будто это являлось его собственным достижением. — Конечно, у судна достаточно уязвимых мест. Попади мы в турбины или капитанскую рубку — всё закончилось бы совсем иначе. Однако прицельные выстрелы — редкость во время настоящего боя.

Энжи подняла на него взгляд.

— Зачем… Зачем вы это делаете? Зачем стреляете в собственное судно, да ещё и с человеком на борту?

Все переглянулись, очевидно не замечая проблемы. Принцессе вдруг показалось, что она спит, и перед ней самый бессмысленный из всех возможных кошмаров. И один из самых жутких.

Что-то вдруг ужалило ей руку, и она с удивлением обнаружила сжатую в кулаке сферу, про которую почти забыла. Та вновь нагрелась, а туман в ней клубился, бежал по кругу, будто вторя буре за окном.

— Я… Я увидела всё, что нужно. Думаю, мне следует показать ваше изобретение отцу, — Энжи продемонстрировала стеклянный шарик, а затем убрала его в карман мантии, намереваясь уйти.

— Да-да, — кивнул мэр Олси. — Конечно же. Я как раз собирался продемонстрировать вам возможности этой сферы! Флорен, прикажи солдатам дать усиленный залп.

— Это не… — Энжи осеклась, вдруг осознав, что молитвы не помогут. Она с надеждой посмотрела на Байрона, будто тот мог остановить происходящее. Однако он не мог. А если точнее, не хотел и не собирался этого делать. И девушка вынуждена была подчиняться.

— При помощи паровой сферы мы можем совершать выстрелы намного большей мощности, — Энжи вдруг поняла, что мэр Олси обращается не к ней, а к Байрону. — Например, господин советник, взгляните, на что будут способны обычные пули — такие же, как те, что не оставили и царапины на борту судна, — если усилить выстрелы с помощью этого изобретения.

Мэр отдал новую команду, и даже Пауль с интересом посмотрел в окно.

— Нет… — прошептала принцесса, но никто не обратил на её мольбу внимания.

Тишину пронзил чуть слышный щелчок, в мгновение сменившийся взрывом, заставившим девушку зажать уши. Дрожь прошла по кораблю, стёкла рубки задрожали, и за окном промелькнула синяя вспышка, будто молния, разрезавшая небо.

Дипломатический шлюп пробила мелкая дробь — десятки, сотни небольших отверстий возникли на борту, словно раны.

Энжи подалась вперёд, слыша лишь отзвук выстрела, гремящий в голове.

Лишь его и стук сердца.


Глава 4. То, что правильно. Аллек


Пробравшись на корабль, Аллек замер в маленькой каморке и затаил дыхание. Он проследовал за человеком в зелёной бабочке, но решил не попадаться тому на глаза. Так капитан собирался выяснить хоть что-то. Найти ответы, которых так жаждал.

Комнатка, где он спрятался, оказалась небольшой подсобкой. Полки стеллажа, идущего по всей стене, были завалены инструментами; в углу стояло несколько швабр; по полу, покрытые паутиной, раскиданы тряпки. Ногой Аллек упирался в старый насос для откачки воды, а в спину ему впивался какой-то ключ. Тонкий луч света проникал сквозь маленькое окошко под потолком. Пахло пылью и отсыревшим деревом.

Капитан был достаточно близко, чтобы слышать голоса из каюты по соседству, но не мог разобрать ни слова. Он слегка приоткрыл дверь, ведущую в узкий коридор, но даже это не помогло. Несколько раз, парень услышал знакомый смех, но толстяк в зелёной бабочке смеялся и когда допрашивал самого Аллека, так что сделать какие-то выводы было невозможно. И всё же капитан нутром чувствовал, что оказался, где нужно. Чувствовал, что корабль здесь не случайно.

Наконец, когда юноша уже отчаялся ждать, мимо его подсобки прошагали чьи-то туфли. Капитан задержал дыхание, вжался в стену, почувствовав волосами облезлую краску на полке стеллажа. Он замер, найдя тёмный угол, и сжал руками черенок швабры, но шаги быстро удалились.

Ещё какое-то время парень простоял, не решаясь пошевелиться. Тихая, тягучая тьма давила на него со всех сторон. Он привык действовать, привык рваться вперёд, так что ожидание было для него хуже нависшей опасности. И всё же он был на незнакомой территории, и совершенно не представлял, чего стоит ожидать за дверью.

В тот момент, когда капитан намеревался выйти наружу, корабль вдруг ожил.

Пол под ногами затрясся, двигатели где-то за стеной — совсем рядом — взревели, и над головой затряслось стекло. В его каморке на секунду моргнул свет, ослепив парня, но лампочка звонко щёлкнула, перегорев, и подсобка вновь погрузилась во тьму. Однако из коридора теперь струился тёплый электрический свет.

Аллек напрягся, отпустив деревянный черенок. Как же сейчас не хватало меча или мушкета, но капитан не подумал взять их в порт. Он был бы рад и помощи своих людей, но сам приказал им остаться. Хуже всего было то, что он даже не знал, зачем пробрался на судно и что именно собирался здесь найти.

Парень аккуратно приоткрыл металлическую, но оформленную под дерево дверь, и вышел в коридор. Впереди была лестница, и оттуда доносились звуки шагов и работающего оборудования, поэтому Аллек поспешил туда. Заглянул, задержав дыхание, и, никого не увидев, шагнул внутрь.

Он очутился в капитанской рубке — точнее, в верхней её части. Несмотря на пыль и паутину, выглядело здесь всё пышно и дорого, возможно даже слишком. Ярко-красные поручни лестницы, с украшенными золотом набалдашниками, огромные картины в рамах, ковры поверх деревянного пола, кожаная мебель, расставленная вокруг круглого стола — внутри корабля всё кричало роскошью.

Аллек медленно пошёл вперёд, продолжая осматриваться. Людей вокруг не было. Внизу, в машинном отделении, куда, по всей видимости, вела лестница, стучал двигатель; снаружи еле слышно завывали турбины. Ветер набрасывался на судно яростными порывами, сотрясал мачты, звенел стёклами окон. За ними маячили корабли флота Иль’Пхора. Несколько десятков фрегатов сгрудились и дрейфовали рядом друг с другом, вальяжно покачиваясь. Шлюп, на который пробрался Аллек, вышел из порта и, как ни странно, двигался не к ним, а шёл слегка поодаль.

У Аллека засосало под ложечкой. Нехорошее предчувствие с каждой секундой усиливалось. Ему нужно было найти что-то, а затем сматываться с корабля, пока члены команды его не заметили. Обычно такими судами управляло пять или шесть человек, но сейчас капитан никого из них не видел.

Вдруг что-то громко звякнуло совсем рядом, будто металлом ударили о металл. Волосы на голове юноши встали дыбом, и он заскочил за ближайшее кресло. Звук шёл от лестницы, и теперь капитан отчётливо различил шаги.

Парень с копной огненно-рыжих волос взбежал по лестнице. На лице его сияла глупая улыбка, заставившая Аллека растеряться. Капитан ожидал найти здесь что угодно — вооружённых солдат, скрывающегося чиновника, боги, да хоть самого короля, но точно не человека, столь искренне излучавшего радость.

Рыжий парень, не замечая капитана, пробежал по каюте к окну, припал к стеклу и возбуждённо присвистнул, любуясь военными судами. Затем он, важно вышагивая, подошёл к штурвалу и вдруг отдал честь пустому месту перед собой.

Аллек затаился, вжимаясь в кресло, ставшее для него укрытием, и наблюдал за незнакомцем. Тот казался полной противоположностью хитрому, изворотливому толстяку с зелёной бабочкой и мерзкой ухмылкой. Аллеку хватило одного разговора со своим похитителем, чтобы понять — перед ним отъявленный лжец. Каждое его слово, каждый смешок, каждая улыбка — лишь игра. Однако человек перед ним казался столь искренним и наивным, что, пожалуй, напоминал скорее туриста, зашедшего не вту дверь.

Вдруг незнакомец почти бегом пронёсся мимо кресла, где прятался капитан, и направился к выходу на палубу. Аллек вжался в мягкую ткань, вслушиваясь в стук шагов. Только теперь он заметил, каким огромным был этот рыжий. Широкоплечий и мускулистый, с жилистыми руками, которыми он, казалось, смог бы переломить мачту. Одет он был в костюм рабочего с завода Пехорро — поношенный и грязный — что лишь укрепляло образ случайно попавшего на это судно рабочего.

Наконец он вышел из рубки, и капитан готов был поклясться, что, уходя, он пританцовывал и что-то напевал под нос. Боги… И это при том, что ростом он был, пожалуй, даже выше самого капитана, который всегда превосходил сверстников по этому показателю, а мышцы на спине и руках виднелись даже сквозь рубашку и куртку.

Дверь за спиной незнакомца громыхнула, и Аллек вновь остался один в каюте.

Сердце бешено стучало в груди. Он прошёл вдоль широкого окна, осмотрел стол, заглянул в ящик. Перегнувшись через перила лестницы, бросил взгляд вниз и убедился, что в машинном отделении больше никого нет.

Панель управления, прямо под ступенями, мелькала разноцветными огоньками кнопок, а из рации вместе с помехами доносились голоса. Что ж, это была хорошая находка — теперь капитан, хотя бы, сможет вызвать своих людей, если что-то пойдёт не так. И всё же…

Юноша вновь осмотрелся. Всё выглядело так, будто судном не пользовались уже много лет, и сегодня впервые вывели в небо. Может быть, это было связано с прибытием принцессы? Или учениями перед войной с Иль’Тартом? Как бы то ни было, взлетевший старый корабль ровным счётом ничего не доказывал.

Однако капитан не планировал уходить ни с чем. И если обыск каюты не дал результата, то у него оставался лишь один способ что-то выяснить — допросить экипаж.

Аллек сглотнул ком, подступивший к горлу. Как, бездна раздери, он собирается сражаться с этим рыжим громилой? Боги, он даже не был уверен, что его удастся вырубить одним ударом исподтишка. Капитан за свою жизнь успел поучаствовать не в одной драке, к тому же до сих пор продолжал отрабатывать приёмы из военной академии, и всё же сомневался в успехе.

Оставалось надеяться, что человек с таким доброжелательным лицом не станет кидаться в драку без причины. Если, конечно, не сочтёт проникновение на чужое судно достаточным поводом.

Аллек медленным шагом подошёл к выходу на палубу. Неуверенно распахнул дверь и шагнул наружу. Холодный воздух тут же обжог кожу. Юноша прищурился, заслонил лицо рукой. Паруса на мачтах захлопали над ним, противостоя порывам ветра. Небо над шлюпом было тёмным, почти чёрным. Солнце едва проникало в срединный мир, несмотря на то, что было чуть больше полудня. Облака клубились над головой. Вдалеке полыхнула молния, осветив плывущего рядом воздушного бога. В воздухе витало ощущение скорого дождя, а если точнее — настоящей бури.

Судно, на которое пробрался юноша, снизилось, остановилось и теперь дрейфовало рядом с одним из детёнышей Иль’Пхора.

Аллек взглянул перед собой, выискивая рыжего. Тот стоял в десятке шагов, глядя за борт — в сторону военных кораблей. Боги, он и впрямь был выше капитана — ростом почти с Брэка. Немного сгорбленный и неуклюжий, будто сам стеснялся своих габаритов. Незнакомец замер, запахнув куртку, которая вряд ли спасала от холода, и… улыбался, глядя вдаль.

Вдруг дверь за спиной Аллека громко врезалась в стенку каюты, и рыжий, вздрогнув, развернулся. Улыбка на его лице сменилась недоумением.

Несколько секунд они просто таращились друг на друга. Аллек ждал, мысленно приготовившись кинуться вперёд, если здоровяк достанет оружие. Или защищаться, если тот выберет ближний бой. Однако единственный найденный член экипажа этого странного судна просто стоял, не двигаясь и не произнося ни слова.

Наконец Аллек поднял руку в приветственном жесте, не зная, что именно собирается сказать:

— Меня зовут Аллек! Аллек Болло! — крикнул он громко.

Рыжий также неуверенно поднял правую руку, всё ещё стоя возле фальшборта, но промолчал.

— Я пришёл предупредить тебя! — Аллек смущённо запустил руку в волосы, подбирая слова. — Здесь… может быть опасно!

Боги, это было самое глупое, что он когда-либо говорил — это уж точно. И его «собеседник», который так и не произнёс не слова, определённо не помогал.

Несколько больших капель дождя сорвались с неба и плюхнулись на палубу. Тучи над головой продолжали сгущаться, и Аллек вновь ощутил тревогу. Чувства будто трубили ему о приближающейся опасности, а он привык доверять своему чутью. А значит, действовать следовало быстро.

— Может случиться что-то плохое, — Аллек предпринял очередную попытку начать разговор, чувствуя себя дураком. Однако он верил в свои слова. Верил всем сердцем.

Здоровяк вновь промолчал, пристально глядя на капитана и не подходя ближе. Однако Аллек радовался уже тому, что у незнакомца при себе не нашлось оружия.

И вдруг прогремел выстрел, и оба юноши синхронно обернулись.

Звук шёл от военных кораблей Иль’Пхора. Тихий хлопок, за ним ещё один. Звук, который можно было перепутать с чем угодно, но Аллек знал, что первая мысль, пришедшая ему в голову, была верна.

Хлопок повторился снова, затем опять — спустя несколько секунд. Что-то стукнулось о борт шлюпа с металлическим лязгом, и капитан интуитивно пригнулся, прикрывая руками голову. Незнакомец тоже присел, устремив взгляд в сторону кораблей.

Только теперь Аллек осознал, что все суда мэра Олси находятся с одного и того же борта. И каждое из них повёрнуто к шлюпу бойницами. Боги…

Аллек похолодел от ужаса и, отбросив осторожность, подбежал к рыжему парню. Схватил его за плечо и потащил за собой — к двери в надстройку.

Раздался новый выстрел. Пуля просвистела мимо здоровяка и врезалась в деревянную мачту. Щепки разлетелись в разные стороны, но в этот раз Аллек был готов. Он схватил парня за шею, словно провинившегося котёнка, и вынудил пригнуться. Затем сильно толкнул того в спину, и они побежали вперёд.

Незнакомец не сопротивлялся, но и не помогал, а лишь озирался круглыми, выпученными глазами. А значит, он вряд ли хоть раз бывал в ситуациях, похожих на эту. Хотя, глядя на зияющие дыры бойниц, Аллек и сам чувствовал дрожь в ногах.

Ветер ударил новым порывом, чуть не сбив капитана с ног. Дождь усиливался — причём очень быстро. Рубашка под курткой промокла и липла к телу, с волос сыпались первые капли. Мимо что-то промелькнуло, чиркнуло о металлическую перегородку, и растворилось в дожде.

Аллек подбежал к рубке первым. Рванул дверь на себя, и та со звоном ударилась о стену, а уже через мгновение, ещё одна пуля чиркнула прямо по ней, всего на несколько пальцев разминувшись с головой капитана.

Здоровяк охнул, когда Аллек втолкнул его в рубку, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Юноша встрепенулся и вырвался из хватки капитана. Он выпрямился, и теперь казался куда более угрожающим.

— Что… Что происходит? — требовательно спросил он.

Капитан против воли съёжился под его взглядом. Отвернулся к огромному окну во всю стену и поморщился. Молния вспыхнула, на мгновение осветив суда с красными флагами и людей, застывших на палубах суровыми силуэтами.

Аллек открыл рот, чтобы ответить на вопрос, но так ничего и не сказал. Ведь, по правде, ответа у него не было.


Глава 4. То, что правильно. Джервис


Дверь в рубку с грохотом закрылась, но выстрелы не прекращались. Одна пуля пробила стекло насквозь, оставив дыру в дальней стене; другие рикошетили от борта со звонкими металлическими хлопками.

— Что? Что происходит? — выдавил из себя Джервис.

Голос будто был чужим. Механик с вызовом взглянул на незнакомца, тайком пробравшегося на корабль. На его корабль. Страх, разочарование, досада — всё сплелось внутри. Только что у Джервиса была новая жизнь, о которой он мечтал. И вдруг всё начало рушиться, стоило появиться этому парню.

Смятение вдруг сменил гнев.

Механик подался вперёд и схватил темноволосого за ворот жилета.

— Кто ты, во имя богов, такой?

Незнакомец попытался высвободиться. В его глазах полыхнула ярость, и он двумя руками толкнул механика в грудь. Затем извернулся, выгнулся в хватке Джервиса, и ударил снова — в этот раз целясь ногой в колено. Удар получился не сильным, и Джервис не дрогнул, а лишь приподнял негодяя выше, и что есть мочи впечатал в стену каюты. Металл скрипнул, картины на стенах покачнулись, и одна с грохотом рухнула на пол.

— Я спросил, кто ты, мать твою?

— Болло! Аллек Болло! — прохрипел пленник.

— Лжёшь! Я слышал по радио, что сына генерала упекли за решётку! Дрянная овца в семье великого героя острова.

— Я не лгу! — прокряхтел тот, одарив Джервиса взглядом, в котором не нашлось и намёка на страх. — Ты должен меня выслушать!

Механик ничего не хотел слушать, так как знал, что выстрелы и появление этого негодяя связаны. Ведь так? Они должны были быть связаны!

И всё же злость постепенно ослабевала. А на её место приходил страх. Джервис был один на этом судне. Ему некого было звать на помощь. По правде сказать, ему даже не объяснили цель его миссии. Боги, да что там цель, он даже не видел мэра, который, якобы, поручил ему это дело.

Темноволосый вновь попытался вырваться, и в этот раз механик ему это позволил. Юноша, представившийся сыном генерала, отскочил на шаг и примиряюще выставил перед собой руки. Однако Джервис не собирался позволять ему сбежать и встал поближе к двери.

— Почему эти люди стреляют по моему кораблю? — механик невольно сделал акцент на том, что судно принадлежит ему. — Они охотятся за тобой, не так ли? Ищут сбежавшего преступника?

— Никто даже не знает, что я здесь! И ты в серьёз думаешь, что для этого бы им потребовался целый долбанный флот? Бездна, взгляни в окно! Сколько там военных судов? Десять? Двадцать?

Джервис поморщился, не решившись назвать точное число.

— Нужно как можно быстрее убираться с судна, — продолжил незнакомец. — А когда окажемся на Иль’Пхоре, ты расскажешь мне, о чём говорил с тем толстяком.

— Убираться? — вспыхнул механик. — Да я ни шага не сделаю, пока ты не объяснишь, что происходит!

Джервис никогда не находил в себе склонности к насилию, но сейчас напустил на себя такой угрожающий вид, какой только мог.

— Ладно, ладно! — парень снова вскинул руки. На вид ему было не больше двадцати пяти. Хлюпик в дорогой одежде, какую надевают для похода в бар сынки зажиточных торговцев. — Этот человек… — продолжил он. — Тот, что с зелёной бабочкой. Ты хорошо его знаешь? Кто он тебе?

Джервис вздрогнул, нахмурившись. Ему не хотелось признаваться, что он не знает даже имени толстяка.

— Я так и думал, — кивнул парень, и прядь намокших чёрных волос упала ему на лицо. — Послушай, что бы он тебе не обещал — он лжёт.

Механик скривился, хотя и сам постепенно приходил к тому же выводу.

— Предположим. Но почему я должен верить тебе? — спросил Джервис, хотя запал его угасал всё быстрее.

Сын генерала развёл руки в стороны.

— Бездна, неужели похоже, что я тебе вру? — Будто придавая его словам убедительности, ещё порция снарядов разбилась о борт корабля. — Мне показалось странным старое судно в порту битком набитом новенькими кораблями. А затем я увидел его. Не знаю, кто он такой, лишь подозреваю, что опасен.

— И это всё, что у тебя есть? — удивился механик.

— Я надеялся найти на судне ответы, но нашёл только тебя. Зачем он привёл тебя на корабль?

Джервис насупился, раздумывая над ответом. Вернее, над тем, как именно собирался рассказать незнакомцу, что случилось.

— Этот толстяк приехал ко мне домой. Сказал, что у него есть задание лично от мэра. От меня требовалось привести судно в эти координаты и лечь в дрейф. — Джервис осёкся, а затем нехотя добавил. — Он сказал, что, когда я вернусь в порт — корабль мой.

Парень замер, удивлённо глядя на механика.

— Бездна… И это не показалось тебе странным?

Джервис отвернулся, не ответив. Он вдруг заметил, что выстрелы за окном затихли.

— Нужно действовать быстрее, — произнёс сын генерала. — За бортом весь долбанный флот Иль’Пхора. Одна команда мэра, и от этого судна останутся лишь щепки.

— Зачем им стрелять в собственный корабль?

— Если бы я знал, что в него будут стрелять — остался бы на пристани, — буркнул парень и направился к лестнице в машинное отделение. — Тут же есть работающая рация? Сможешь связать меня с островом?

Он хотел добавить что-то ещё, но где-то рядом раздался оглушительный треск, заставивший Джервиса присесть от испуга. Судно тряхнуло, и механик чуть не рухнул на пол, в последний момент схватившись за оказавшееся рядом кресло.

— Что… — начал он, но краем глаза увидел, как одна из мачт Шила накренилась, чем-то разрубленная у самого основания, и замолчал, застыв с открытым ртом.

— Рация! Быстрее! — выкрикнул ему темноволосый.

Джервис медлил. Мысль о собственном судне всё ещё не отпускала его, будто паутина попавшееся насекомое. Парень почти поверил. Почти позволил себе поверить. И теперь застыл на месте, глядя, как его мечта разбивается, словно упавший на пол кувшин.

Механик мотнул головой, стряхивая с себя оторопь, оттолкнул парня и бросился вниз по лестнице.

Он постарался выкинуть из головы все мысли, кроме тех, что могли помочь спастись. Прокручивал на бегу варианты, как можно выпутаться из сложившейся ситуации, но ничего не приходило в голову. Восемнадцать кораблей Иль’Пхора находились по левому борту. Многие из них быстрее шлюпа Джервиса. Все лучше вооружены. На Шиле были установлены металлические пластины, которые сейчас спасали от пуль, но и они не смогут помочь, если в ход пойдут ядра.

— Сможешь перевести связь сюда? — послышался крик откуда-то сверху.

— Вводи частоту на панели и ищи микрофон! Большая чёрная кнопка рядом — для разговора!

— Я умею пользоваться рацией! — огрызнулся сын генерала.

Джервис кивнул и перевёл связь в капитанскую рубку.

— Работает? — крикнул он.

— Похоже на то. Умеешь управлять кораблём? Сможешь развернуть его в сторону острова? Моим людям потребуется несколько минут, чтобы подлететь ближе.

Джервис не ответил, так как уже подавал мощность на рулевые турбины. За время их разговора, он успел нагреть воду в котле, и приготовил двигатели к полёту. Однако на разворот бы ушла уйма времени, к тому же, повернувшись кормой к вражескому флоту, шлюп станет ещё более уязвим.

Было чудом уже то, что ни один из выстрелов не повредил оборудование, и даже мачта осталась на месте, лишь слегка покосившись. Но полагаться, что им будет везти и дальше, явно не стоило.

И тут его размышления прервал удар в борт, заставивший корабль содрогнуться. Взрыв полыхнул за окном ярким пламенем, и металл под ногами механика застонал.

— Бездна! — закричал сын генерала из капитанской рубки. — Они обстреливают нас из корабельных пушек! Ещё несколько таких попаданий, и нам крышка!

Джервису вдруг пришла в голову идея. Не слишком хорошая, однако сейчас даже самый иллюзорный шанс выжить, был на вес золота.

— Сколько времени нужно твоим людям, чтобы до нас добраться? — закричал механик.

— Я предупредил их, что мне понадобиться помощь, и сейчас небольшая лодка уже в воздухе, но… Бездна, мы не продержимся и минуты, если по нам продолжат стрелять!

Джервис кивнул своим мыслям и начал действовать. Он подпрыгнул к двум большим рычагам ручного управления и взвёл оба до предела вверх. Корабль качнулся, затрясся, и механику показалось, что судно сейчас рассыплется от полученных повреждений. Но этого не случилось, и шлюп медленно пополз вверх.

Джервис взбежал по лестнице и заглянул в рубку.

— Твоим друзьям придётся подняться выше, — бросил он. — Нижняя часть корабля самая защищённая. Если в нас будут стрелять снизу, то судно может выдержать!

— Мои люди уже на подлёте.

— Отлично! Я направил нас вверх — к Иль’Пхору. Если мэр не сразу это заметит, то у нас появится шанс…

Раздался оглушительный треск, и мир раскололся на части.

Корабль заскрежетал, покосился. Осколки стекла, дерева и металла разлетелись во все стороны. Ветер ворвался в каюту, сбил Джервиса с ног, и парень сильно ударился головой обо что-то железное. В глазах застыли лишь яркие вспышки, и механик не знал стало ли это последствием удара, или всё вокруг и впрямь засверкало.

Опёршись о доски пола, он попытался подняться. Что-то вспыхнуло в дальнем конце рубки, и из панели выбился столп искр, так и не превратившийся в огонь из-за сильного ветра. Предметы утвари, картины, упавшие со стен, останки мебели — всё теперь улетало в холодное серое небо через зияющие в борту дыры.

— Вот бездна… — послышалось из дальнего конца каюты.

Механик обернулся и увидел лежащего на полу сына генерала. Парень прижимал руку чуть ниже рёбер, а на рубашке в этом месте проступало красное пятно.

— Великодушные боги… Святые ветви Царь-древа… — пробормотал он, и сам не услышал собственный голос за металлическим лязгом выходящего из строя двигателя.

Он подскочил к парню, у которого закатывались глаза.

— Не отключайся, слышишь? Даже не думай! Я же не знаю, что делать! Эй!

Механик дал раненному пощёчину, причём сильнее, чем рассчитывал. А учитывая величину его руки — это вполне могло вырубить несчастного, вместо того, чтобы привести в чувства. Однако юноша открыл глаза, несколько раз моргнул, и его взгляд прояснился.

— Бездна… — прохрипел он. — Что-то я не в восторге от этого полёта.

— У тебя там просто царапина, — сказал Джервис, глядя на его залитый кровью бок и совершенно не представляя, на сколько серьёзной была рана.

— Нам нужно… на правый борт. Дальний от них. — Слова давались раненному с трудом. Жилет скрывал рану, но кровь продолжала сочиться сквозь ткань и капала на пол. — Мои люди с минуты на минуту будут там.

Джервис недоверчиво взглянул в разбитое окно — на военные корабли Иль’Пхора, едва видимые сквозь завесу дождя.

— Им будет сложно подобраться к нам в такую погоду. Особенно учитывая все эти вражеские суда, которые в нас стреляют.

— Мы обходили остров и в больший шторм, — просипел парень, и его взгляд снова стал затуманиваться. — Они… смогут, — выдавил он и запрокинул голову.

Было в его голосе что-то, заставляющее верить. Вселяющее надежду и дающее сил.

В любом случае, выбор у механика был не велик.

Джервис подхватил сына генерала, аккуратно поднял, стараясь не задеть рану. Юноша оказался тяжелее, чем выглядел, однако механик не мог его просто здесь бросить.

Свет в рубке, коротко мигнув, погас. Корабль теперь освещался лишь огнём, охватившим деревянные панели, всполохами молний и прожекторами вражеский кораблей, едва достающих сквозь дождь.

Ветер набрасывался на механика порывами, выбрасывал мебель из разбитого окна. Корабль медленно кренился на правый борт — куда и нужно было добраться механику — и парень надеялся, что это поможет укрыться от выстрелов.

Он вдруг почувствовал, как что-то щекочет щёку. Протёр это место рукой и обнаружил на ладони кровь. Только теперь Джервис заметил ссадины и царапины на своих руках, порванную одежду и пульсирующую боль в затылке. Юноша не знал, откуда взялись эти раны, но сейчас не время было с этим разбираться. Он был в состоянии идти, а это уже было неплохо.

Так что механик несколько раз глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, поудобнее взвалил сына генерала на спину и побрёл к выходу на палубу.


Глава 4. То, что правильно. Энжи


Принцесса широко распахнула глаза, не в силах отвести взгляд от изрешечённого судна.

Искры вот уже в третий раз взметнулись в воздух, зажглись яркими точками и утонули в дожде. Свет на палубе несколько раз моргнул и выключился. Теперь корабль, освещаемый редкими всполохами молний, казался мёртвым.

— Новейшая разработка, — с гордостью сообщил мэр.

— Экипаж… — выдавила из себя девушка. — Разве мы не должны им помочь?

Мэр взглянул на неё с робким изумлением. Будто вопрос задали на другом наречии, а переспросить было бы невежливо. Он посмотрел на Байрона, словно спрашивая, не шутит ли с ним принцесса, а затем, вернув себе уверенный вид, небрежно отмахнулся.

— На судне есть спасательная шлюпка. Все наши корабли оборудованы по последнему слову.

Энжи всматривалась в пасмурное небо, но не могла рассмотреть ничего, кроме обломков, падающих к воде. Редкие столпы искр взмывали вверх, слегка освещая палубу. Ей показалось, что рядом со шлюпом промелькнула какая-то тень, похожая на небольшое судно, но из-за дождя было сложно сказать наверняка. Быть может, это и была спасательная шлюпка, о которой говорил мэр. А может быть, лишь плод воображения, подстёгнутый юношеской надеждой на лучшее.

— Чего вы от меня ждёте? — спросила она вдруг резко и злобно, теряя остатки терпения.

Мэр Олси, будто не заметив вспышку гнева, подошёл ближе, и его лицо оказалось прямо напротив принцессы.

— Вы здесь, чтобы увидеть возможности Иль’Пхора. Оценить то, что мы предлагаем. — Он говорил тихо и спокойно, будто разъясняя очевидную истину глупому ребёнку. И, в общем-то, всё именно так и было. — Вы когда-нибудь видели настоящую битву? — спросил он. — Видели, как сходятся в бою два флота?

Энжи поборола желание отступить от этого человека и не отвела взгляд.

— Война, — начала она, но мэр тотчас перебил её.

— Война закончилась. Но начнётся другая. Сегодня, завтра, через год, через десять лет — кто знает. Город в опасности. Так всегда было, и так будет. И я видел, каково это. Видел детей без отцов, жён без мужей. Видел семьи, оставшиеся без крова и средств к существованию. Но я не хочу допустить подобное в будущем. Люди на Иль’Пхоре доверили мне свои жизни. И я должен подарить им безопасность от наших врагов. И тоже самое я хочу предложить всему королевству.

Он замолчал на секунду, отвёл взгляд от Энжи и отошёл к своим людям. Очередная вспышка молнии расползалась по небу тонкой паутинкой, подсвечивая одиноко дрейфующий шлюп. Шлюп, который до сих пор находился в воздухе, несмотря на чудовищные повреждения.

Раздав указания, мэр вновь развернулся к принцессе. Медленно сделал несколько шагов по палубе, а затем замер, гордо подняв голову, и заговорил:

— Мы не должны бояться. У нас нет права на страх. Власть — это ответственность, и только в наших руках то, какими нас запомнят потомки. Мы вынуждены… — он задумался, подбирая слова, — поступать правильно. Ради людей, которые от нас зависят.

Энжи вздрогнула и наконец отвернулась.

— Как убийство невинного человека поможет защитить других? — голос её дрожал, и девушка ничего не могла с этим поделать. — Я думала, что, если вы клянётесь защищать своих людей, вы имеете ввиду всех, без исключений.

Сзади послышался спокойный голос Флорена:

— Мир невозможен без войны, ваше величество. А война не обходится без жертв. Жизни людей ценны, без сомнений, но так ли ценна одна жизнь, если, пожертвовав ей, можно спасти миллионы других? У любых перемен есть цена. Так что вопрос лишь в том, стоит ли цель потраченных на неё усилий.

Энжи сжала руки в кулаки, стараясь унять дрожь. Ей хотелось что-то возразить, хотелось спорить. Хотелось приказать этому толстяку, а также наглому мэру, заткнуться, но ей нечего было противопоставить их словам.

Она вновь взглянула на Байрона, не теряя надежды на его помощь. Но советник стоял к ней спиной, безмолвно глядя на мёртвый, поливаемый дождём дипломатический шлюп.

— Я предлагаю вам свободу, — вновь заговорил мэр. — Свободу от ваших врагов. От страхов, опасений. То, что я демонстрирую — куда больше, чем просто оружие. В правильных руках изобретение Пехорро станет инструментом, способным создать лучший мир.

«Лучший мир». Не о нём ли кричал безумец на площади? Вот только теперь, он не казался девушке сумасшедшим.

«Когда придёт время, просто загляни в себя», говорил ей отец. И девушка знала, что одно её слово, один уверенный приказ, могли бы остановить творившееся вокруг. Вот только, кто она на самом деле такая, чтобы решать, что правильно для других людей? Что правильно для королевства? Она никогда не участвовала в битвах, не вела людей в бой, и всё равно понимала, что многие проблемы не получится решить без оружия.

А потому она промолчала, лишь потёрла виски, в которых что-то громко и размеренно стучало.

— Вот это, — мэр продемонстрировал ей сферу, точно такую же, как та, что лежала у девушки в кармане мантии. — наше будущее. Наше общее будущее.

И после этих слов, он махнул рукой солдатам, с которыми говорил ранее. Энжи не слышала, что он им приказал, но знала, что случится через секунду.

— Смотрите внимательно, мисс Тан Гурри. Перед вами наше величайшее творение. То, что я с гордостью хочу предложить вашей семье.

Мэр в картинном жесте, будто адмирал на поле боя, указал пальцем в сторону шлюпа, и серую тьму разрезала яркая синяя вспышка. На секунду девушка понадеялась, что это лишь молния, но через миг увидела зияющую посреди борта шлюпа дыру.

Прогремел выстрел, сотрясший стены каюты, а Энжи, не обратив на звук внимания, шагнула к стеклу, приложила к нему руку и почувствовала холод улицы.

— Видели? — ликовал мэр. — От этого нет спасения! А теперь, оцените точность этой штуки!

Ещё один залп сотряс Грозу, и шлюп, на который смотрела девушка, вздрогнул. Обломки дерева и металла разлетелись в стороны, а дыра в борту выросла вдвое.

Принцесса припала к стеклу, глядя, как гигантская трещина расползалась по всему борту. Корабль накренился перёд, и одна из турбин затухла — остановилась — и судно начало заваливаться на правый борт.

Сломанная мачта беззвучно треснула, оторвалась от палубы и полетела вниз. Две другие болтались из стороны в сторону под порывами стихии.

Трещина поползла вверх, разрезая корабль посередине, а затем нос шлюпа наклонился к воде, и зазор между двумя половинами судна стал больше.

Всё вокруг дыры заискрило. Наружу повалил столп пара вперемешку с огнём и дымом. Вода из двигателей смешивалась с дождём и лилась вниз, остывая. А вокруг сверкали молнии.

Две половины судна отделились друг от друга, и искры исчезли так же резко, как появились. Вторая турбина, всё ещё удерживавшая судно в небе, остановилась, а вслед за этим отключились и маневровые двигатели.

Ещё мгновение шлюп оставался в воздухе. А затем обе части судна полетели вниз.

В бездну.


Глава 4. То, что правильно. Джервис


Джервис откинул слетевшую с петель дверь свободной рукой. Протиснулся на палубу, стараясь не задеть сыном генерала оторвавшуюся от потолка балку. Аллек. Так он сказал, его зовут. Юноша был ещё жив, но больше не приходил в сознание. Джервис слышал над ухом его хриплое, неровное дыхание. Чувствовал, как по одежде сочится его кровь. И спешил, как мог.

На верхней палубе царил хаос. Ветер трепал порванные пулями паруса. Фок и бизань мачты раскачивались, готовые надломиться. Треснувшая грот-мачта едва держалась, зацепившись стропами за соседнюю. Обломки фальшборта, доски пола, разбитые стёкла, золото и бархат — всё теперь превратилось в хлам.

Механик взглянул вперёд — туда, где должна была находиться спасательная шлюпка для экипажа, и, конечно, не обнаружил её. Спуститься на воду в такой шторм в любом случае было невозможно, тем более, когда судно рушится. И всё же шлюпка могла дать немного дополнительного времени. То, что на корабле её не оказалось, лишь доказывало, что человек, подаривший Джервису Шило, совершенно не рассчитывал на возвращение механика в порт.

Парень остановился, в поисках способа выбраться. Способа выжить.

Дождь слетал с почерневших облаков гроздьями капель, бил по лицу и рукам. Рубашка, мокрая и липкая от крови, потяжелела и свисала с плеч порванными клочьями. Вода текла по лицу, заливая глаза, и Джервис протёр их рукавом, прищурился и вгляделся в туман.

Буря усиливалась, и солнце лишь едва освещало срединный мир сквозь грозовые тучи. Джервис с трудом мог различить даже флот Иль’Пхора вдалеке, ощетинившийся лучами прожекторов.

Механик скорее услышал подлетевший корабль, нежели увидел. Турбины взревели возле правого борта, работая на полную мощность. Чёрный, почти неразличимый силуэт погрузчика ПХ-74 завис над Шилом.

— Эй! Есть кто живой? — пробился сквозь шум дождя срывающийся на хрип мужской голос. — Аллек, бездна тебя раздери! Если ты погиб, я найду тебя и убью ещё раз!

— Я здесь! — Голос Джервиса прозвучал тихо и жалобно, но, похоже, его услышали. Луч света ударил ему в лицо, заставив зажмуриться.

Судно под ногами вдруг сильно качнулось и, заскрипев, начало крениться вперёд.

«Боги! Одна из турбин отключилась!»

Механик выбросил свободную руку, пытаясь найти за что схватиться, но что-то толкнуло в спину — отбросило парня в сторону. Он рухнул на палубу, прокатился два шага и врезался плечом в фальшборт. Локоть и затылок прострелило болью, и он вскрикнул, отпустив раненного.

Корабль продолжал наклоняться, и, открыв глаза, Джервис увидел, как безжизненное тело Аллека покатилось вниз по мокрым доскам. Парень схватился одной рукой за остатки фальшборта, а другую бросил вперёд и схватил сына генерала за шиворот. Кожаная куртка крякнула, затрещала, но не порвалась.

— Проклятье! Мне нужна помощь! — взревел он, и рядом упала верёвочная лестница. Джервис видел, как она раскачивается на ветру, но ничего не мог сделать, так как обе руки были заняты.

Корабль под ногами застонал, и метал на нижних палубах зарычал из последних сил. Время, отведённое этому судну, стремительно подходило к концу. И, стоит ему погибнуть, Джервис умрёт вместе с ним.

— Ваш человек без сознания! — закричал парень, чувствуя, как слабеют руки. — Быстрее! Помогите!

Лестница закачалась сильнее, ускользнула из видимости механика. Погрузчик завис прямо над головой, но из-за бури на таком судне было почти невозможно держаться ровно. К тому же, дипломатический шлюп продолжал крениться вперёд, и держаться было всё сложнее.

Джервис напрягся и подтянул Аллека выше. Ткань снова затрещала, и на секунду показалось, что это рвутся мышцы. Он попытался подтянуть раненного к борту, где удерживать его помогло бы углубление в палубе, и уже почти справился, как корабль тряхнуло ещё раз. Палуба вдруг ушла из-под ног, а затем предательски ударила снизу. Пальцы обожгло болью, и куртка с треском выскользнула.

Несколько бесконечных мгновений, Джервис смотрел, как юноша скатывается по скользкому полу в бездну. А затем его вдруг поймала чья-то мускулистая рука.

— Целы? — бросил здоровяк, взглянув на механика из-под прилипших к лицу каштановых волос. Он был высокий, широкоплечий — габаритами почти с самого Джервиса, что было редкостью — и без труда держал сына генерала одной рукой. — Помоги! — здоровяк кивнул на раненного. — Подсади его, я перехвачусь.

Шило со скрипом наклонилось сильнее — Джервис уже почти висел на остатках фальшборта, держась за какую-то балку одной рукой. Мышцы горели, подошвы ботинок скользили по палубе, а пальцев механик почти не чувствовал. И всё же он дотянулся до ноги Аллека и, зарычав, подтянул парня вверх.

Здоровяк схватил его покрепче и закинул на плечо. Раненный чуть слышно застонал, не приходя в себя. Всю его рубашку уже пропитала кровь. И её было много — слишком много.

— Поднимай, Амфен! — крикнул незнакомец, и лестница поползла вверх, исчезая в дожде. На палубе погрузчика началась какая-то суматоха, а затем вдруг всё затихло.

— Эй! — крикнул Джервис, почувствовав, как липкий ужас растекается по телу. — А как же я?

Несколько ударов сердца ничего не происходило. Лишь судно трещало, разваливаясь на части. И наконец, когда механик почти потерял надежду, лестницу сбросили снова. Она ударилась о палубу и оказалось прямо перед лицом парня. Он вытянул руку, ухватился за скользкую перекладину и повис, путаясь в верёвках. Ещё несколько секунд ему потребовалось, чтобы отпустить металлическую балку, и полностью перелезть на лестницу, раскачивающуюся из стороны в сторону.

И в этот момент грянул взрыв. Оглушительный, будто удар грома, сбивающий с толку. Заполняющий собой всё.

Мир вокруг, казалось, растворился в пламени. Исчез. Остались лишь едкий дым, запах палёного металла и дождь, хлещущий по лицу.

Механика отбросило в сторону, и скользкая перекладина едва не вылетела из рук. Он закричал, отлетел от палубы на добрых три шага, а затем вновь врезался в борт. Воздух выбило из лёгких, плечо пронзило болью, перед глазами загорелись сотни разноцветных искр.

Где-то рядом вспыхнул огонь — так близко, что Джервис почувствовал кожей жар. И вдруг он исчез, а лестницу вновь отнесло в сторону. Над головой послышался чей-то истошный крик, мимо механика промелькнула чья-то рука, а затем исчезла в пелене дыма и потоках ливня.

Раздался ещё один взрыв — заглушающий стоны умирающего корабля, заглушающий бурю, заглушающий крик Джервиса.

Парень услышал под собой лязг металла. Взглянул вниз и увидел, как по палубе, охваченной пламенем, прошла огромная трещина.

Лестницу завертело, ударило о разорванную в клочья дверь капитанской рубки. Кусок искорёженного металла задел ногу механика, столкнул её со ступеньки, и Джервис повис, держась лишь на слабеющих руках.

Титаническим усилием он заставил себя подтянуться выше. Отпустить одну перекладину и схватиться за следующую. Кто-то вдруг схватил его за локоть, подтянул наверх, и парень краем глаза увидел под ногами Шило. Корабль, который ещё несколько минут назад был его надеждой на лучшую жизнь, издал металлический — почти животный — рёв, треснул по середине и надломился.

Парень сжал зубы почти до скрежета, напряг мышцы и полез наверх. Казалось, подъём никогда не кончится, но вдруг его, ослабевшего, перетащили через борт погрузчика, помогая залезть внутрь.

Он взглянул вниз — на шлюп — желая увидеть его в последний раз, но корабль уже скрылся в темноте бури, падая вниз. В бездну чёрного, как само небо, океана. Он рухнул, разбившись о воду, а вместе с ним разбилась и мечта механика о собственном судне.

Джервис отвернулся, прислонился к борту спасшей его шлюпки, с трудом понимая, что произошло, и как ему удалось выжить. Затем сполз на пол. Сердце бешено колотилось, в висках шумела кровь. Рядом с собой парень увидел тело Аллека. Двое его спасителей разорвали ему рубашку и перевязывали рану. Порванный жилет лежал рядом.

— Жив? — прохрипел Джервис.

— Да, — коротко ответил спасший его здоровяк.

— Отлично, — кивнул механик, не уверенный, что произнёс это в слух, и отключился.


Глава 4. То, что правильно. Энжи


Энжи, обомлев, стояла в капитанской рубке. И все вокруг неё ликовали.

Дипломатический шлюп Шило упал в воду и, казалось, моментально в ней растворился. Не было ни взрыва, ни всплеска волн — ничего. Корабль просто исчез, словно его никогда и не существовало.

— Восхитительно! Поистине, выдающееся зрелище, — довольно кивал мэр Олси. — Что скажете, ваше величество?

Он посмотрел на принцессу, и девушка ужаснулась искрам восторга в его глазах. Восторга, который сейчас казался Энжи безумием.

— Это было… убийство, — прошептала она, но мэр услышал.

— Это было сложное решение, принятое во благо королевства! — в его голосе послышалось раздражение. — Скажите ей, Байрон!

Байрон молча смотрел в окно. Лицо его было хмурым, словно испортившаяся погода.

— Вы же понимаете! — продолжал оправдываться мэр. — Должны понимать, какой это прорыв для нас! Никто, вы слышите, никто не предложит вам товар лучше!

Товар. Вот, что она должна была увидеть. Вот, что было важно для королевства. Оружие, способное убивать. Способное уничтожать, подчинять. Оно, а не людские жизни.

А Энжи… Энжи смотрела стеклянными глазами на дождь за окном, выискивая хоть какие-то признаки того, что экипажу разрушенного судна удалось спастись. Вспышка молнии подсветила небо, вокруг места, где ещё недавно был дипломатический шлюп, и принцесса увидела размытый силуэт. Однако с такого расстояния нельзя было сказать наверняка, была ли это шлюпка или обычная тень.

Байрон наконец развернулся к мэру.

— Это было любопытно, — произнёс советник спокойным, рассудительным тоном, лишённым эмоций. Эмоций, которые вот-вот готовы были вырваться наружу у самой принцессы. — И всё же, господин мэр… Это не то, что вы мне обещали показать.

Мэр нервно засмеялся, почёсывая затылок. Бросил смущённый взгляд в сторону девушки, но тут же отвернулся.

— Что ж, вы правы, — согласился он. — Я бы не стал приглашать вас, ради уничтожения простого корабля. Самое интересное я приберёг напоследок.

Он подозвал к себе одного из солдат и что-то прошептал ему на ухо. Энжи не слышала, что именно, и, сказать по правде, ей уже было плевать.

То, что ей продемонстрировали — не казнь осуждённых преступников. Не жертва воздушному богу. Это было убийство невинного человека. Убийства, причиной которого стала сама девушка. Всё, что происходило в последние пол часа — делалось для неё. Делалось по её вине.

Солдат кивнул и отдал честь, отбежал от мэра, а уже через несколько мгновений судно вздрогнуло, развернулось и медленно начало снижаться. Ветер засвистел с новой силой, сотрясая стеклянные окна. А принцесса так и стояла молча, не в силах пошевелиться. Не в силах что-то сделать. Изменить. Остановить.

Вдруг чья-то рука дотронулась до её плеча, и девушка резко обернулась. Перед ней оказался Пауль, который выглядел слегка смущённым.

— Не расстраивайтесь, миледи, — произнёс он, переминаясь с ноги на ногу. — Это нужно было сделать.

— Нужно? Нужно было для чего? — Энжи обнаружила, что почти кричит. К горлу подступили слёзы. И, к ужасу девушки, это было связано не со смертью человека. А с ощущением собственной беспомощности. Отчаяние резко сменилось яростью. Злостью на саму себя, но оно придало сил. Принцесса отступила от Пауля и с вызовом взглянула на мэра. — Чего вы от меня хотите, господин Олси? Почему вы позвали меня, а не дождались личной встречи с королём? Вы действительно настолько глупы, что собирались впечатлить меня… вот этим?

Байрон возник рядом, протянул к ней руку, надеясь успокоить, но Энжи отбросила её.

— Что за представление, вы устроили? Чего хотели добиться? Смутить меня? Напугать? Может быть, сбить с толку, чтобы я не смогла вам отказать? Но отказать в чём? Мы всё ходим вокруг да около, но я до сих пор не понимаю, чего вы именно вы от меня ждёте!

— Мисс Тан Гурри, я не понимаю, почему вы кричите, — мэр выглядел совершенно опешившим, и Энжи, неожиданно, это обрадовало. — Все вопросы я уже обсуждал с королём, клянусь вам. Я отправил ему письмо с предложением несколько недель назад, и оно его заинтересовало.

— Тогда чего вы хотите от меня? Мне нужно на что-то согласиться? Подписать какой-то договор? Дайте же мне ручку и покончим с этим! Я устала от ваших уловок! Устала от этой притворной вежливости! Я вижу, как вы смотрите на меня и думаете, что это за плаксивая девчонка, и почему она здесь!

— Я бы никогда… — начал мэр, но Энжи перебила его.

— И вы правы, господин Олси! Вы все правы! Я тоже считаю, что мне здесь не место! Так что, пожалуйста, давайте же покончим с этим… — Она обвела рукой капитанскую рубку, осознала, что каждый из солдат сейчас смотрит прямо на ней, и её голос дрогнул, — … фарсом.

На несколько секунд в рубке повисла тишина. И Энжи вдруг поняла, что готова с радостью провалиться сквозь палубу и сгинуть в пучину океана, вслед за уничтоженным судном. Ей было стыдно, было обидно, но, главное, было страшно. Вот что она чувствовала, заглядывая внутрь себя, а не то, как поступать правильно.

Боги, какими глупыми сейчас ей казались её мечты и надежды стать похожей на отца. Обрести силу.

Она была опозорена. И в этом была лишь её вина.

Наконец, спустя бесконечно долгое время, заговорил мэр:

— Миледи… Я думал, вы будете впечатлены тем, что я готов предложить вашему отцу. — Он поморщился, и Энжи доставило немыслимое удовлетворение, что ей, хотя бы, удалось сбить с его лица проклятую улыбку. Больше в каюте не улыбался никто. — Наверное, мне действительно стоило подумать, что знатной даме может быть неприятно смотреть на… подобное. Признаю, я был так воодушевлён успехами моих инженеров, что, возможно, немного не оценил, когда и как я должен их демонстрировать.

— Вы правы, бездна вас побери! — пожалуй, это был первый случай, когда принцесса позволила себе выругаться прилюдно.

— Тем не менее, — он замялся, — король сам отправил вас сюда. Он сказал, что не примет конечное решение без вашего согласия.

Энжи широко распахнула глаза, взглянула сперва на мэра, затем на Байрона, который поморщился от этих слов, будто его кто-то ужалил, и отошёл обратно к окну. Казалось, все теперь сторонились её, словно чумного бездомного. Все, кроме Пауля, который остался рядом.

— Я уже говорил вам, — осторожно добавил мэр, теперь, по всей видимости, тщательно подбирая слова. — Мой остров находится в сложной ситуации. Уверяю вас, я найду доказательства, что за беспорядками в городе стоит мэр Иль’Тарта. Мне нужны союзники, миледи. Влиятельные, сильные, способные дать народу столицы королевства надежду на светлое будущее.

Он ненадолго замолчал, а вместе с ним затих и звук турбин. Корабль прекратил снижение, и завис напротив одного из дочерних островов Иль’Пхора. Энжи точно не знала, какого именно, хоть и читала про остров перед полётом. Тусклые фонари на спине зверя выхватывали из тумана пустые ангары и одноэтажные бараки. Поселение на панцире было совсем маленьким — несколько тысяч шагов от силы — и сейчас казалось совершенно безлюдным.

Мэр бросил взгляд в окно, затем откашлялся и продолжил:

— Король Тан Гурри всегда помогал нам. Всегда был щедр с нами. Всегда приходил на помощь в тяжёлые времена. Заботился о людях, живущих на острове, снабжал производства необходимыми ресурсами и помогал нам в войне. Мы, в свою очередь, также всегда были на его стороне. Выполняли любые приказы. Исправно платили дань и отправляли людей, куда требовалось. Наши отношения на протяжении долгих веков были тёплыми, практически родственными. Но теперь… Теперь я хочу более устойчивый союз… Пауль?

Старший Олси кивнул сыну, и тот приблизился к Энжи, оказавшись всего в шаге от неё. Он выудил что-то из кармана яркого сюртука, и на его лице заиграла тёплая улыбка. Пауль вытянул вперёд руку, разжал кулак, и в свете ламп на его ладони что-то сверкнуло.

Девушка открыла рот от удивления, отступив назад, и тогда сын мэра заговорил:

— Миледи… Мисс Тан Гурри…Энжи…

— Что? — принцесса не могла поверить в происходящее. Всё это вдруг показалось розыгрышем. Глупой шуткой. — Нет, да что вы…

— Я, Пауль Олси, хотел бы предложить вам свою руку и сердце. Мной движут лишь достойные мотивы, и я хочу объединить мой дом и…

Девушка засмеялась. Заливисто, громко, почти безумно. Смех шёл откуда-то изнутри, и принцесса не в силах была его остановить, даже если бы хотела.

— Энжи… мисс? — Байрон выглядел смущённым, но не настолько, как мэр Олси и Пауль. Лишь Флорен, в неизменной для себя манере, продолжал улыбаться.

— Думаю, миледи необходимо будет обдумать твоё предложение, мальчик, — сказал он, поправляя зелёную бабочку на шее. — Сердечные дела не решаются быстро.

— Нет, я… — пытаясь успокоиться, начала Энжи, но Флорен не обратил на её слова внимания.

— Пока вы ещё раздумываете над решением, ваше величество, некоторые из присутствующих ждут продолжения демонстрации, любезно организованной для нас господином Олси. Получили ли мы кульминацию нашей экскурсии уже сейчас? Боюсь, что нет, миледи.

— Я не собираюсь ничего обдумывать! — закричала принцесса. Пауль рядом с ней, выглядящий словно кошка, которой отдавили хвост, залился краской и смущённо потянулся к ней, попытавшись взять за руку, но девушка вырвалась. — Нет! Нет и ещё раз нет! Вы что здесь, с ума посходили?

— Ваше величество… — начал Байрон.

— Нет! Я сейчас же отправлюсь в каюту и сойду с этого корабля, как только появится такая возможность!

— Миледи… — Лицо Байрона стало жёстче, а голос ледяным, словно бездна. — Это не вам решать.

— Я принцесса! Дочь короля! — негодовала девушка. — Кому же тогда решать, как не мне? К тому же, мой отец сказал…

— Ваш отец отправил нас рассмотреть предложение мэра Олси, — перебил её советник. — И мы останемся здесь и увидим всё. Это дело государственной важности. Переговоры, которые велись долгое время.

— Велись за моей спиной! Без моего ведома! — Энжи помедлила, только сейчас осознав значение слов Байрона. — Так ты знал! С самого начала знал, что нас здесь ждёт, и не сказал мне!

Байрон задумчиво кивнул. В глазах у него вновь появился неприятный огонёк гнева.

— Я вёл эти переговоры два года, — процедил он сквозь зубы, явно пытаясь не позволить ярости вырваться наружу. — Я несколько раз бывал на Иль’Пхоре, следил за ходом исследований, подбирал персонал. Люди, ресурсы, деньги. Всё это предоставлял я и больше никто! А затем король поручил вам принять окончательное решение. Вам! Девчонке, которая ничего в этом не смыслит! Которая не затруднилась прочесть хотя бы один из моих отчётов. И теперь… — Лицо советника скривилось. — Теперь я не позволю вам всё испортить. Не позволю уничтожить годы моих трудов!

Энжи поморщилась, будто ей отвесили пощёчину. Слёзы вновь выступили на глазах. Она хотела, что-то сказать, но не смогла. Байрон говорил злые, жестокие вещи, но разве он был не прав? Кто она, как не девчонка, не разбирающаяся в военных делах? Не понимающая ничего в переговорах и политике? Отец сказал ей, что для того, чтобы поступать правильно, требуется заглянуть в себя, но разве этого и впрямь может быть достаточно?

— Продолжайте, мэр Олси, — скомандовал Байрон, и девушка вздрогнула. — Я хочу увидеть всё.

Мэр кивнул, бросив смущённый взгляд на Энжи, но поспешил отвернуться.

— Я рад, что мы со всем разобрались, — сказал он и отдал очередную порцию команд своим людям. В этот раз даже Пауль удалился к панели управления. Возможно, ему не хотелось стоять рядом с девушкой, так его унизившей. Или дело было в том, как только что унизили её саму.

Энжи показали её место — ткнули в него носом. И ей некого было обвинять в несправедливости.

— Пришёл отчёт с нижних палуб, сэр! — отчитался из дальнего конца рубки Пауль. — Они докладывают, что орудия готовы к залпу!

Энжи не сразу осознала значения этих слов. Не смогла уловить их смысл. Перед кораблём не было ничего.

Ничего, кроме…

— Смотрите внимательно! — закричал мэр Олси. — Сегодня мы с вами творим историю!

Принцесса в ужасе обернулась к окну.

— Не может быть… — прошептала она, не зная, что ещё способна сделать.

— Огонь! — скомандовал мэр, и его слова отразились эхом от стёкол в наступившей тишине.

Девушка вскинула руку, задев что-то в кармане мантии. В ушах раздался глухой удар. Тепло прошло от ладони по всему телу, и мир превратился в череду ярких вспышек. Очертания корабля исчезли, растворились в тумане, а небо над головой зажглось миллионом ярких огоньков.

Прогремел выстрел, и всё вокруг стало прежним. Энжи с ужасом посмотрела в окно и увидела, как детёныш Иль’Пхора, летящий прямо напротив корабля, вздрогнул.

Принцесса широко раскрыла глаза, захлопала ресницами. Кровь стучала в ушах, вторя ударам сердца. Внутри у неё всё перевернулось, и девушке показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Хотелось кричать, но сил на крик не было. Ядро, едва заметное в потоках дождя, пронзило остров насквозь, и зверь поднял открытую пасть к небу.

В тот же момент возникла музыка — прекрасная, льющаяся отовсюду, будто звучащая в голове. Энжи не сразу поняла, что та исходит от раненного острова. Принцесса знала, что порой воздушные боги поют, но ни разу не слышала этого в живую.

Она ахнула. Открыла рот, будто рыба, выброшенная на берег. Не в силах вымолвить и слова, сделала шаг назад. Ей хотелось отвести взгляд от умирающего чудовища, но она не могла. Рядом с немым изумлением замерли Байрон и Пауль. На принцессу больше никто не смотрел. Она могла бы убежать, если бы попыталась, но забыла, почему так жаждала этого ещё несколько минут назад.

Песня заполняла всё вокруг. Прекрасная и ужасная одновременно. Воздушный бог потянулся мордой к своей ране, изгибая шею. Он озирался по сторонам, обезумевшим взглядом ища спасения. И вдруг плавно начал опускаться. Завыв с новой силой, ломая ритм песни, к которой теперь присоединились все воздушные боги, он потянул морду вверх — к Иль’Пхору.

Титан повернулся. Начал снижаться. Открыл пасть, будто надеясь поймать детёныша, но зубы клацнули по воздуху.

Энжи прикусила губу, и почувствовала на языке вкус крови. Мотив песни то нарастал, то ниспадал к тихим нотам. Мелодия казалось самой прекрасной, из всех, что девушка слышала. Голоса богов звучали высоко, словно детские, затем превращаясь в бас. Они заменяли все известные инструменты, походили на музыку людей, и в тоже время были совсем другими. Чуждыми, незнакомыми. Но завораживающими. Их пение всё усиливалось, нарастало.

Раненный зверь вновь открыл пасть, подняв голову к небу, но голос его вдруг пропал — одна из партий мелодии просто стихла. Его глаза закатились, голова безвольно опустилась, и Энжи увидела, как он перестал бороться. Наклонившись вниз, воздушный бог полетел к воде, набирая скорость, и через несколько секунд врезался в тёмную поверхность океана. В разные стороны разлетелись брызги, а затем монстра накрыла гигантская волна.

Песня стихла так же резко, как зазвучала. Вокруг повисла гробовая тишина.

Детёныш Титана был мёртв. Воздушный бог был мёртв.

Молния осветила Иль’Пхора, ищущего взглядом детёныша, который исчез в бездне. Девушке вдруг съежилась, будто надеясь спрятаться от его взгляда. Она шагнула назад — к стене каюты — схватилась руками за лицо и почувствовала слёзы на щеках.

Она должна была это остановить. Должна была. Но не нашла в себе силы.

— О, древние боги! — ликующий голос мэра казался очень громким в наступившей тишине. — У нас получилось! Ты… Ты попал в него! Попал прямо в сердце!

Всё вокруг Энжи вдруг затихло. Лишь слова мэра звучали в голове.

«Прямо в сердце».

Энжи почувствовала, как что-то заболело в груди. Воздуха перестало хватать. Она схватилась за лицо, вытирая мокрые щёки, развернулась и выбежала с капитанского мостика. Не обращая внимания на удивлённые взгляды, захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной. Ветер хлестнул дождём по лицу, и она наконец позволила себе заплакать. Слёзы текли сами собой, смешиваясь с дождём и не желая останавливаться.

Дождь усиливался, но ей было всё равно. Сзади в дверь кто-то стучал, но ей не было до этого дела. Она сползла по двери вниз, съёжилась на полу, обхватив мокрые колени, будто маленькая девочка.

«Бум! Прямо в сердце!», всплыли в памяти слова брата. «Прямо в сердце!», повторились они голосом мэра Олси.

И вдруг Энжи почувствовала что-то ещё. Что-то новое, не виданное ранее. В кулаке горела маленькая стеклянная сфера, освещая всё вокруг тёплым сиянием. Внутри пульсировал туман.

Принцесса в ужасе взглянула наверх и ощутила на себе взгляд Иль’Пхора. Он смотрел пристально, не отводя больших серых глаз. Зрачки не двигались, застыли на ней. Сквозь дождь, она не могла их видеть, но знала, что он смотрит прямо на неё.

Титан застыл, на некоторое время прекратив метаться из стороны в сторону. И вдруг сквозь тело Энжи прошла боль. Не физическая, нет — будто что-то болело изнутри. Съедало её, не давало покоя. Принцесса схватилась за грудь, не в силах вздохнуть. Начала трясущимися руками развязывать корсет, но боль не отступила. Девушка закричала, что было мочи, но не услышала своего крика в шуме ветра.

В голове раздался стук. Чужеродный, пугающий. Будто она почувствовала чьё-то сердце. Сердце, которое не было её собственным.

Энжи вскочила на ноги, заметалась по палубе. Капли дождя били её по рукам, по лицу, но она ничего не чувствовала, кроме сдавившей грудь боли, которая растекалась по телу, словно капля яда в стакане вина.

Иль’Пхор, казалось, стал ближе. Навис над ней, будто пытаясь что-то сказать. Словно обвиняя её в смерти своего ребёнка. А небо над Титаном горело сотней, тысячей огней. Огней, которые шептали. Шептали проклятия, вторя Иль’Пхору.

Она схватилась за голову, закричала, стараясь заглушить собственные мысли. Отбросить воспоминания о смерти воздушного бога, но те отказывались исчезать.

Кто-то выбежал на палубу, схватил девушку за плечо, закричал что-то, но она не услышала, не поняла. Боль сковала грудь, сковала мышцы, сковала мысли.

А затем вдруг отпустила.

Сфера в её руке тут же стала холодной. Туман внутри осел маленькими серыми пылинками на стеклянное дно.

Всё вокруг опустело. Чувства пропали, звуки стихли. Казалось, мир потерял краски — стал серым и безжизненным.

Энжи развернулась на ватных ногах. Посмотрела на людей, выбежавших из капитанской рубки. Увидела среди них Байрона и сделала неуверенный шаг в его сторону.

А затем упала на палубу.


Глава 5. Объятия бури. Аллек


Тьма была тягучей. Убаюкивающей. И, на удивление, приятной. Она окутывала Аллека мягким облаком, несла, словно волна, и кружила водоворотом. Юноша чувствовал, как его куда-то тащили, слышал крики и разговоры, выстрелы и взрывы, но звуки эти перемешивались в единую кашу, из которой нельзя было выудить единый ингредиент.

Ему казалось, что он тонет, потом, что падает, а затем — летит. И в самом конце что-то новое пробилось в его затуманенное состояние. Нечто прекрасное, непохожее на всё остальное.

Песня.

Чарующая музыка тысяч голосов. Какие-то были похожи на трели флейты, некоторые на перебор струн. Одни выли словно дикие звери, другие кричали, как птицы. Голоса напоминали пение детей, а затем вздохи стариков. Звуки переплетались воедино сумасшедшим коктейлем из знакомых мотивов, и одновременно не походили ни на что, из слышимого Аллеком ранее.

Всё кроме песни отступило. Осталась лишь она — музыка самих небес. Парню казалось, что мелодия что-то зажгла в нём. Пробудила то, о чём он даже не представлял. Огонь, прямо в сердце — белый и сияющий — полыхал, вздымаясь к самому небу. Соприкасался с лучами солнца, которые освещали всё вокруг. Пробивались даже сквозь закрытые веки. И парень был почти уверен, что свет этот и есть музыка.

Вдруг Аллеку показалось, что он увидел его источник. Потянул руку в этом направлении, но пальцы прошли насквозь. А затем свет растаял. Музыка исчезла. Пропала, также внезапно, как и возникла. И огонь в груди потух вместе с миром вокруг.

Капитан открыл глаза.

Чёрные небеса извергали дождь. Кругом звучали голоса, мелькали силуэты — слишком быстро, чтобы сознание раненного могло с ними совладать.

Он почувствовал боль. Сперва слабую, едва ощутимую, как свежий укус. Но с каждой секундой она росла — набухала, словно фрукт в теплице. Растекалась по венам огнём. Распространялась, будто лоза.

Капитан почувствовал, как она заполнила всё его тело, будто он сам был соткан из этой боли. Почувствовал, как она поглощает его. И закричал, приподнявшись.

В глазах возникли белые вспышки. Лицо было влажным, то ли пота, то ли от проливного дождя. Было холодно и… страшно.

— Боги, лежи тихо и не дёргайся.

Голос звучал знакомо. Аллек повернул голову, стараясь сфокусировать взгляд. Ему показалось, что перед ним стоит парень, которого капитан встретил на корабле. Но размытый силуэт сразу же превратился в Брэка.

— Где… — прохрипел юноша, но пересохшее горло не позволило продолжить. Капитан осмотрелся, ещё не до конца придя в себя. Здоровый детина с коричнево-рыжей копной волос лежал рядом, прислонившись к борту лодки. А значит, они спаслись. Спаслись, несмотря на то, что Аллек чуть было всё не испортил.

— Что… Что это был за звук? — голос постепенно возвращался, хоть пока и был чем-то средним между шёпотом и стоном.

Брэк, возившийся с его раной, сжал челюсти так, что у него заходили желваки. Затем взглянул на капитана, и в глазах его юноша увидел скорбь.

— Это остров, — помощник был мрачен. — Иль’Пхор обезумел.

Невзирая на боль, Аллек вскочил на ноги. В глазах на секунду потемнело, но юноша смог устоять, схватившись за борт. Капитан взглянул перед собой, и увидел воздушного бога. Титан содрогался, негромко рыча. Рыскал мордой, словно в поисках добычи. Клацал огромной челюстью. А город на его панцире, казалось, ходил ходуном.

— Что произошло?

От самого вопроса Аллека пробрала дрожь. Здания тряслись от движений чудовища и, того и гляди, готовы были рухнуть. Люди мельтешили далеко внизу. И мысль, что это мог спровоцировать кто-то конкретный, казалась по истине безумной. И жуткой.

— Мэр выстрелил в Иль’Норт, — сказал Брэк. А затем после паузы добавил: — Убил его.

Аллек не поверил и присмотрелся к летевшим рядом добывающим островам. Во тьме огромные монстры казались лишь размытыми тенями. Собственными отражениями на глади бездны.

Одного не хватало.

— Это невозможно. Никто никогда не убивал воздушных богов, — неуверенно произнёс капитан. Однако отрицать очевидное было столь же глупо, сколь спорить с ветром.

— Он рухнул в воду. Погиб, — Брэк нахмурился. — А затем возникла песня.

Аллек слышал, что боги поют, провожая сородичей в последний путь, поэтому не стал спрашивать. Но… Как кто-то мог убить воздушного бога? Зачем было убивать его? Зачем перед этим обстреляли дипломатический шлюп? И кто это сделал? Мэр? Или толстяк с зелёной бабочкой? А, если замешан он, может быть, со смертью бога связан и отец Аллека?

Вопросы роились в голове капитана, словно насекомые, разрывая её на части. Он должен был узнать больше. Однако все попытки выяснить хоть что-то неизменно заканчивались неприятностями. Юноша поморщился, прижав руку к ране. Боль полыхала, постепенно становясь сильнее.

Молния сверкнула над головой, расходясь косыми белыми линиями, и исчезла в океане. Свет от вспышки выхватил из туманной мглы военный флот, ещё недавно обстрелявший шлюп. Сейчас корабли Иль’Пхора были почти не видны. Они возвращались в порт. Амфен же вёл их лодку вокруг головы Титана, намереваясь приземлиться чуть дальше. Мудрое решение — пожалуй, капитан приказал бы сделать тоже. Маловероятно, что кто-то будет искать выживших с погибшего судна, но перестраховаться не повредит.

— Что это за парень, кэп? — спросил Брэк, кивнув на лежавшего без сознания здоровяка.

— Сейчас и узнаем, — Аллек почти прорычал эти слова. Боль под рёбрами смешалась со злостью на мэра, на отца, на самого себя. Он схватил рыжего за ворот рубашки и встряхнул так сильно, как позволяла рана. Тот, однако, даже не сдвинулся места, а всё тело капитана зажглось огнём. Аллек захрипел, схватился за рану и осел на пол. Со злости он пнул здоровяка по ноге, и тот, застонав, открыл глаза.

— Где… Где я? — просипел он, сплёвывая дождевую воду.

— Спасён с разрушенного корабля. Однако, если ты сейчас же не расскажешь, кто ты и что там делал, я, клянусь тысячей ветров, выброшу тебя за борт.

Парень поёжился и приподнялся, растирая руками мокрые ноги. Он осмотрелся, хлопая глазами, и Аллек увидел в его взгляде страх и непонимание, отчего ощутил укол стыда. Здоровяк спас его жизнь на корабле, и капитан не должен был забывать об этом. Однако сейчас не было времени на сантименты. Требовалось во что бы то ни стало найти ответы.

— Ну, будешь отвечать? — спросил Аллек немного мягче.

— Я… Я не знаю, что рассказать. — Парень схватился за фальшборт и поднялся. По одежде и волосам побежали ручейки воды, и капитан увидел на руках здоровяка свежие порезы и ссадины. Полученные, по всей видимости, когда он вытаскивал Аллека из рушащегося судна. — Я работаю механиком в мастерской Пехорро… — он смущённо замялся, что выглядело странно, учитывая габариты этого громилы. — Вернее, работал. Руководил там сборкой кораблей. Один человек нанял меня, чтобы я отправил Шило в дрейф на заданных координатах.

— Толстяк, с которым ты говорил в порту?

— Да. Приехал ко мне домой. Сказал, что мэр Олси и его величество король Тан Гурри поручили мне дело государственной важности. Я согласился и вывел судно из гавани, привёл в нужное место. Потом появился ты, а затем… — Он затих и уставился в пол, безуспешно пытаясь осмыслить произошедшее.

— Затем солдаты попытались тебя убить, — закончил за парня фразу Аллек и, поморщившись, выпрямился. Военные суда вдалеке были почти не видны сквозь стену дождя, и лишь тусклые лучи прожекторов напоминали об их присутствии.

Брэк отвёл Аллека на пару шагов.

— Не думаю, что он что-то знает, — сказал он шёпотом.

— Похоже, что так.

— Человек, о котором ты его спрашивал? — Брэк надолго замолчал, и Аллек подумал, что уже не дождётся вопроса, которого боялся. — Он как-то связан с твоим отцом?

— Не знаю, — соврал Аллек.

— Но именно из-за него ты полез на этот шлюп.

Слова Брэка не были вопросом, и капитан не стал отвечать.

— Дочь короля, — перевёл он тему. — За ней кто-нибудь наблюдает?

— Венди занимается этим, но я лично видел, как принцесса села на корабль мэра. Тот самый, что вас обстреливал. Принцесса прибыла в окружении охраны — людей Олси. Похоже, ты был прав, босс — девушка может быть в этом замешана. — Брэк помолчал, глядя куда-то вдаль. — Капитан, как они могли убить воздушного бога? Как вообще такое может быть возможным?

Здоровяк смотрел на Аллека ясным взором, и с его волос стекали струйки воды. Он ждал ответа от капитана, но у Аллека его не было. Последнее время такое случалось слишком часто. Он постоянно прокручивал в голове произошедшее. Капитан боялся, что мэр объявит войну Иль’Тарту, но то, что он сделал сегодня, Аллек не мог даже вообразить.

Парень взглянул на приближающегося Иль’Пхора, который постепенно успокаивался. Песня давно стихла, и зверь бесшумно рыскал взглядом, ища детёныша. Грудь его вздымалась и опускалась, и здания в порту слегка подрагивали. Дома в городе строились так, чтобы выдержать движения Иль’Пхора, но от подобной встряски могли пострадать целые районы, а значит, возможно, погибли люди. Погибли по вине мэра. Однако почему-то Аллек чувствовал и свою вину. Мог ли он это предвидеть? В документах, которые его подчинённые выкрали из ратуши, должно было найтись что-то — невозможно провернуть подобное, не оставив следов. Вот только капитан, похоже, не успел их найти. И теперь могло быть уже поздно.

— Спасибо. — Аллек вздрогнул, когда на его плечо легла тяжёлая рука рыжего юноши, назвавшегося механиком с завода Пехорро. Он подошёл к капитану, окинул взглядом город и поморщился. В его взгляде была боль. Глубокая и сильная, какая читалась в лицах всех на этом спасательном шлюпе. И Аллеку вдруг стало стыдно за этот грубый допрос.

— Боюсь, в твоём спасении нет моей заслуги, — ответил он.

— Здесь ваши люди, — возразил механик. — Не окажись вас на корабле, я был бы уже вон там.

Он кивнул в сторону воды. Голос парня был серьёзным и сильным. Он был в шоке, но не выказывал страха. Отнюдь, смотря вниз, во взгляде его горел странный огонёк сосредоточенности и восхищения.

— Ты вынес меня на себе, рискуя жизнью, — заметил капитан.

— Вы не такой тяжёлый, — усмехнулся юноша.

Аллек приподнял бровь.

— Возможно. Хотя сейчас я сам еле держу себя на ногах. Как твоё имя?

— Джервис. Джервис Майлз.

Парень вдруг протянул правую руку, и Аллек, неожиданно для себя, засмеялся. Немного нервно — скорее истерично, чем радостно. И, несмотря на пронизывающую от каждого движения тело боль, пожал её. Рукопожатие было крепким и мужественным. Механик вновь глуповато улыбнулся. Но на лице его Аллек не увидел издёвки, которую заподозрил. Не увидел обвинения, не увидел обиды. Здоровяк искренне благодарил его, и было в этом что-то наивное, разжигающее стыд внутри капитана ещё сильнее.

— Ну что ж, Джервис Майлз, я рад знакомству. Это мой старший помощник, Брэк. — Аллек указал на здоровяка, копошащегося в дальнем конце лодки. — Рулевого зовут Амфен, рядом с ним Хеум. И, пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». Я не какой-то граф или аристократ.

Механик кивнул, а Аллек крикнул, подзывая к себе Брэка. Затем вновь серьёзно посмотрел на спасшего его парня.

— Джервис, когда мы прибудем в порт, ты можешь отправиться с нами. У нас есть небольшой лагерь — поселение на Иль’Пхоре. Я в долгу перед тобой, и, если тебе нужно укрытие от мэра — только скажи. Гарантировать полную безопасность я не могу, но это всяко лучше, чем ничего.

— Я слышал, вы преступники, — сказал Джервис немного обеспокоено.

— Сейчас — меньше, чем обычно, — усмехнулся подошедший Брэк. Аллек недовольно взглянул на него, и тот примиряюще поднял руки, с прилипшими к ним рукавами рубахи. — Я в хорошем смысле! В любом случае, нам сейчас как никогда нужны люди, а, как я погляжу, с мэром у тебя натянутые отношения. Как минимум, это у нас общее.

Парень серьёзно задумался.

— Я… Я благодарен за спасение, но, наверное, откажусь. — Он немного смущённо провёл по мокрым волосам. — Сегодня у меня и так случилось больше приключений, чем за всю жизнь. Ещё один такой день я вряд ли переживу. К тому же я сберёг немного денег, и намерен убраться с Иль’Пхора. Может быть остановлюсь на Иль’Прите, где у меня осталась комната.

Аллек не стал спорить, хоть и остался слегка разочарован. Капитан впервые встретил этого здоровяка, но тот отлично показал себя в сложной ситуации, мог управлять целым кораблём, и, к тому же, Аллек был перед ним в долгу. Юноша не слишком походил на большинство подручных капитана, но это было и его преимущество. В нём не укоренилась злость, ненависть. И, по правде сказать, капитан ему в этом завидовал.

— Босс, мы заходим на посадку, — крикнул с другого конца палубы Амфен. — В такую погоду это может быть не просто, так что схватитесь за что-нибудь.

— Мы сядем в порту? — испуганно спросил Джервис.

— Нет. Там сейчас полно солдат, и нам вряд ли будут рады. Скорее всего кто-нибудь видел улетающую от шлюпа лодку. У нас есть взлётная площадка на том же берегу, но чуть дальше. Там нас встретят мои люди.

— Можно мне это сделать? — неожиданно спросил Джервис, и Аллек и Брэк удивлённо уставились на него.

— У тебя есть опыт посадки в грозу? — настороженно поинтересовался Брэк.

— Нет, — механик потупил взгляд.

— Тогда это исключено, — отрезал Аллек. — Амфен — отличный пилот. Он смог вытащить нас из этой передряги и, уверен, справится с посадкой.

Джервис кивнул, хоть и показался расстроенным. Аллек и Брэк переглянулись.

«Да, что с этим парнем? — удивился про себя капитан. — Кому в здравом уме захочется сажать корабль в шторм?»

Сзади раздался крик Амфена, слова остались неразборчивыми из-за шума дождя.

Аллек обернулся, и что-то огромное пролетело мимо лодки, чуть задев борт. Погрузчик качнулся, кран на корме заскрипел в тон мачтам. Капитан еле устоял на ногах, схватившись за борт. Обернулся и увидел огромное крыло, которое нависло прямо над ним.

— Иль’Пхор двинулся! — послышался крик Амфена, но было поздно.

Жилистое, покрытое венами крыло воздушного бога обрушилось на судно, и корабль накренился в сторону. Металл заскрипел, и на корме что-то заискрило, а затем металлический кран развернулся вокруг своей оси и врезался в мачту.

Палуба ушла из-под ног капитана. Он потерял равновесие, отлетел на несколько шагов, и ударился о фашльборт. Из груди вырвался жалобный стон. Он двинулся, попытался пошевелиться. Боль в ране зажглась новым всполохом, и он упал на дно лодки, схватившись за бок.

— Капитан! Аллек, ты цел? — послышался сквозь лязг металла голос Брэка, доносящийся будто издалека.

Аллек перевернулся, присел, прислонившись к борту. Он открыл глаза, но увидел лишь воду. Небо заливало лодку холодным дождём. Он струился с волос, тёк по лицу, летел вниз.

— Это крыло! Проклятая тварь чуть нас не сбила! — кричал Амфен.

Аллек вновь застонал, пытаясь что-то ответить. Попробовал встать, но рука проскользила по мокрому дну лодки. Бок кольнуло острой болью, и Аллек, закашлявшись, прижал к нему руку. Поднеся к лицу ладонь, он увидел на ней кровь.

Лодку снова тряхнуло так сильно, что капитан взлетел на два локтя вверх, а затем рухнул на дно, ударившись спиной и копчиком. Поясницу зажгло огнём. Перед глазами промелькнуло лицо Брэка, который что-то кричал, а затем вновь исчезло в пелене ливня. Металл вдалеке заскрежетал так громко, что стал похож на раскат грома. Аллек заставил себя обернуться в ту сторону и увидел, как кран оторвался, и, расцарапав борт, полетел к воде.

Лодка опять качнулась — вероятно Амфен пытался её выровнять, но вместо этого едва не перевернул. Ветер хлестнул по парусам, и чуть было не оторвал надломленную мачту. Всё вокруг закачалось, и капитана обдало холодной водой.

Боги, он потерял так много крови, а из-за холода тело совсем ослабело. Он не мог позволить себе отключиться, когда его людям была нужна помощь, и всё же сил пошевелиться у него не осталось.

Он опустил уставшие веки. Руки упали в приятную прохладную воду. Шум капель, ударяющихся о металлический борт заполнял всё вокруг, заглушая даже крики.

Бороться больше не было сил. Глаза закрылись, и Аллек провалился в темноту бури.


Глава 5. Объятия бури. Джервис


— Две турбины отключились! — закричал пилот.

Джервис сам не заметил, как подскочил к приборной панели и схватил рулевого за грудки. Амфен оказался молодым парнем, почти мальчиком, с копной светлых непокорных волос, которые топорщились даже во время ливня. Он в ужасе уставился на Джери снизу-вверх.

Механик подтянул его ближе, и прорычал:

— Мощность на турбины подаётся в один поток или параллельно?

— П… Параллельно… — Парень указал пальцем куда-то вниз, к повреждённой корме, раскуроченной упавшим краном. Погрузчик ПХ-74, на котором они летели, не предназначался для длительных перелётов. Он был способен продержаться в воздухе от силы около часа, а сейчас топливо из баков стремительно уходило через дыру в борту. Но главной проблемой оставались турбины. Ведь, если не набрать высоту, то на остров сесть не удастся, даже если хватит горючего.

Джервис отпустил Амфена и бросился к скоплению проводов и ручек. Панель управления на судне располагалась ближе к корме и тоже сильно пострадала. Провода, торчащие из разрубленного борта, будто кишки из выпотрошенной рыбы, искрили. Механик никогда не сталкивался с этой системой управления, но мог догадаться, как всё устроено. Должен был догадаться.

Рука Брэка предостерегающе опустилась ему на плечо. Джервис обернулся, серьёзно взглянул на того, и подручный Аллека, поморщившись, отступил.

— Нож, — приказал механик.

Здоровяк молча, не задавая лишних вопросов, снял с пояса и протянул массивный боевой кинжал. Лезвие его было в зазубринах, а на деревянной ручке красовались инициалы Б. И.

Джервис коротко кивнул, и поспешил вернуться к работе.

Всё новые и новые потоки ветра бросали лодку из стороны в сторону. Крыло чудища ещё раз со свистом пронеслось мимо, пройдя всего в локте от судна. Одна из турбин по правому борту шумела, работая в полную силу; из соседней выбивались искры; третья и последняя вот-вот готова была остановиться.

— Нам нужно снизить скорость! — закричал механик. — Затем опусти судно ниже!

Ответа не последовало, но лодка замедлилась и начала снижаться. Несмотря на хвальбу Аллека, Амфен, видимо, был не таким уж опытным пилотом, раз не стал спорить. Ведь, если у Джервиса не получится починить поломку, мощности ещё раз набрать высоту может не хватить.

Механик отвернулся от пилота и нагнулся к панели. Юноша перебрал пальцами связку проводов, пытаясь определить, какой за что отвечает. Красные, зелёные — они расходились во все стороны, будто вены на крыле воздушного бога. Удар по лодке повредил несколько панелей, разодрал обшивку. Но, если найти провода, отвечающие за обесточенные турбины, можно попробовать присоединить их напрямую к остальным.

Парень оторвал кусок ткани от рубашки и перемотал руку. В кораблях, с которыми он обычно работал, на двигатель подавалось огромное напряжение, и простая тряпка бы не спасла. Но на маленьких лодках, мощность была куда меньше. Джервис предполагал, что, даже ударь его током, он останется жив. Скорее всего.

Юноша подобрал несколько перерубленных искрящих проводов, скрутил их вместе, разделяя остатками изоляции, и убрал под обшивку. Следом за этим, Джервис нашёл толстую зелёную трубку. Такие обычно питали турбины. Всего подобных оказалось три — две для передних рулевых, с разделением на правый и левый борт, и одна форсажная — для прочих. Одна из них была раздроблена упавшим краном.

Джервис разрезал трубку, вытащил перерубленные провода и принялся зачищать их ножом Брэка. Если ему повезёт — цепь не разорвётся и оставшиеся турбины не отключатся разом. И ни одна из них не сгорит. Или не сгорит сам двигатель из-за того, что механик не угадал с проводом. Или Джервиса не ударит током, и он не погибнет за секунду.

Вдруг в шуме корабля что-то изменилось. Он стал тише, начал снижаться. Джервис понял, что скорее всего повредил какую-то часть проводки, ещё сильнее понизив мощность. А значит, времени оставалось всё меньше.

— Приготовьтесь, — пробормотал Джервис, не отвлекаясь от дела. — Сейчас нас сильно тряхнёт.

Брэк мрачно посмотрел на него, но не стал задавать вопросов. Вместо этого он кивнул и побежал к лежащему в воде сыну генерала. Механик срезал ножом очередной кусок тряпки и взглянул на Амфена.

— Мне нужно, чтобы ты отключил двигатель.

Амфен широко распахнул глаза, будто испуганный зверь.

— Доверься мне, я знаю, что делаю, — соврал Джервис. — Ты должен отключить питание буквально на три секунды, слышишь, не дольше! Затем сразу включай обратно. Только схватись за что-нибудь и считай. Понял?

Амфен не ответил, но Джервис не придал этому значения. Он видел страх в глазах пилота, но ведь и сам был в ужасе. Парень глубоко вдохнул, а затем что есть мочи закричал:

— На счёт три! Один!

Корабль с двумя отключенными турбинами опускался всё ниже под остров, кренясь на правый борт. Рядом с Джервисом — там, куда он убрал ненужные провода — что-то щёлкнуло, и яркий столп искр взмыл в воздух, освещая палубу.

Амфен трясущейся рукой схватился за регулятор мощности.

— Два!

Парень смотрел на Джери во все глаза, забыв об управлении судном. Боковым зрением механик увидел приближающуюся клешню Иль’Пхора. Ждать больше было нельзя.

— Давай! — закричал Джервис, и Амфен, зажмурившись, дёрнул рычаг.

Турбины мгновенно затихли, и палуба начала уходить из-под ног. Корабль накренился, летя по инерции, и Джервис чуть было не выпустил связку зачищенных проводов из рук. Свободной он рубанул по оставшейся целой трубке, и та рассыпалась десятком разноцветных проводков.

Ветер засвистел в ушах.

Джервис скрутил провода вместе, затянул так сильно, как мог.

Всё вокруг промокло, и парень обмотал их самым сухим куском рубашки, какой нашёл на себе. Теперь он выглядел так, будто побывал в грозовой туче — куски ткани остались на плечах и груди, но рукава и подол были изорваны в клочья.

Наконец Джервис соединил провода в массивный моток, скрутил их последней тряпкой и сунул под фальшборт, в единственное более-менее сухое место.

— Запускай! — заорал он, глядя в ошалевшие глаза Амфена, который изо всех сил пытался не отпускать рычаг. Парень подтянулся к панели и дёрнул его на себя.

Сперва не произошло ничего, и Джервис уже приготовился к смерти, как вдруг пол со всей силы ударил снизу. Механик охнул, рухнул на палубу и услышал, как клацнули зубы. Он лежал, лицом в воде, и улыбался, слушая гул турбин.

Лодка всё ещё немного кренилась в сторону и набирала высоту очень медленно, но… у него получилось!

— Турбины с правого борта теперь подключены вместе с левыми, так что манёвренность лодки будет хуже некуда, — сказал Джервис, с трудом поднимаясь на ноги. — Будь у меня больше времени, я смог бы оставить рулевые…

Брэк вдруг подскочил к нему и обнял, что есть силы, приподняв над палубой. Учитывая рост механика, такого с ним не происходило с детства. Спина захрустела.

— Боги, парень! Ты просто нечто! — Он кричал и радовался так искренне, что механику стало неловко. Когда наконец объятия прекратились, и Джервис почувствовал под ногами твёрдое дерево, он отошёл на шаг и смущённо почесал затылок.

— Лодке, конечно, досталось, но на посадку, надеюсь, хватит.

— Малютка выдержит! — расплылся в улыбке Брэк. — Да и с таким механиком на борту нам уже ничего не страшно!


Глава 5. Объятия бури. Энжи


Энжи сидела в каюте, молча уставившись в стену. Придя в себя, она обнаружила, что кто-то — скорее всего Байрон — отнёс её сюда, и она смогла скрыться от взоров других людей. Её советник, служанки, подданные мэра Олси — все они остались снаружи, подарив ей возможность побыть наедине с собой.

Она была опозорена. Представление, которое принцесса устроила во время демонстрации оружия, показало всем, что она лишь девчонка, не способная принимать решения, участвовать в жизни государства. Она мечтала выйти из-под опеки отца, но не справилась с первым же важным заданием.

Принцесса провела в каюте уже больше часа. Непрекращающийся ливень стучал по стеклу маленького иллюминатора. Звук был спокойным, еле слышным. И Энжи хотелось остаться здесь навсегда.

Несколько минут назад «Гроза» прибыла в порт. Обратный путь занял очень много времени, а может быть, оно лишь для Энжи тянулось так невыносимо долго. И вот она вновь на Иль’Пхоре. С минуты на минуту в дверь каюты постучит Байрон, и девушке придётся выйти. Придётся встретиться лицом к лицу с мэром Олси, который наверняка остался доволен увиденным.

Мэр будет ждать от неё ответа, но что она должна сказать ему? Оружие, которое он продемонстрировал было впечатляющим. Никто не видел подобного. Смерть небольшого острова не гарантировала, что пушка сможет пробить панцирь Титана вроде Иль’Пхора, но это не отменяло важность достижения. Энжи плохо разбиралась в войне, но даже она была уверена, что оружие, придуманное на острове, могло бы изменить положение сил во всём мире Песни.

Она вздрогнула, вспомнив, как расхохоталась в лицо Паулю, когда парень предложил ей маленькое золотое кольцо. Вспомнила, как он отступил на шаг. Вспомнила его ошарашенное лицо, жалобный взгляд.

Принцесса могла обвенчаться с представителем могущественного рода — наследником, который через несколько лет может стать самым влиятельным мэром во всём королевстве. Она могла заключить важный для её отца союз, но повела себя глупо, невоспитанно и совершенно не по-королевски. Конечно, от одной мысли о свадьбе с этим совершенно незнакомым человеком её желудок сворачивало узлом, но это был не повод закатывать такое представление.

Однако, к своему стыду, Энжи была рада, что её ответ был столь однозначен. Теперь, возможно, от неё на какое-то время отстанут и переключатся на её отца. Отца, которого она подвела.

Что она ему скажет? Почему она так поступила? Иль’Пхор один из крупнейших островов, Мэр Олси оставит своему сыну огромное состояние. Оружие, несравнимое ни с чем, она могла добыть для королевства уже сегодня. Так почему она колеблется? Почему ей так не хочется заключать соглашение с мэром? Почему всё её нутро кричит о том, что этому человеку нельзя доверять? И стоит ли из-за этого ставить под удар всё королевство?

Отец говорил, что человек, от которого зависят чужие судьбы, должен делать то, что правильно. Девушка была уверена, что свадьба — это ошибка. Но, быть может, в ней говорил лишь страх? Так, как же отличить верное решение, от того, которое её погубит?

В дверь постучали, и, несмотря на то, что вот уже больше десяти минут принцесса ждала этого, она всё равно подпрыгнула на месте. Она поднялась с кровати, вытирая вспотевшие ладони о новые нарядные штаны. Подошла к двери, взялась за металлическую ручку, пытаясь утихомирить трясущиеся руки. Повернула, прикусив нижнюю губу от волнения.

Только сейчас принцесса поняла, что на ней всё ещё была проклятая мантия Вернона с гербом его семьи, вышитым во всю спину.

За открывшейся дверью молча стоял Байрон.

— Не отдавай меня им, — прошептала принцесса одними губами, и советник выставил руку ладонью вверх, предлагая пройти на лестницу.

Этажом ниже было людно. Главная палуба — вернее её крытая часть — была заполнена людьми. Здесь было шумно, пахло вином и мясом. По-праздничному яркий свет отражался от золотых фужеров. От цветастых нарядов не пойми откуда взявшейся знати рябило в глазах. Даже одежда Энжи по сравнению с ними казалась недостаточно пышной. Некоторые люди уже спустились по трапу на пристань, но, судя по всему, их сменили другие. Мэр Олси, похоже, устроил формальный приём прямо на палубе корабля.

Уж не очередная ли это манипуляция? Не попытка смутить принцессу, заставить сомневаться в своём решении? Энжи не знала ответ, но почувствовала, как засосало под ложечкой.

Она осмотрела украшенную рубку и увидела самого мэра Олси, восседающего в огромном кресле с подлокотниками из красного дерева. Заметив Энжи, он воссиял.

— Принцесса Тан Гурри! Мисс, я очень рад, что с вами всё в порядке! Как ваше самочувствие? Стало ли вам лучше? — несмотря на добрые слова и дружелюбный тон, улыбка его оставалась хищной.

— Да, в полёте мне стало дурно из-за сильного шторма, — она нахмурилась, исподлобья глядя мэру прямо в глаза. — Сейчас мне немного полегчало. Благодарю вас за предоставленную каюту.

Это была игра, и Энжи хотела проверить, как поступит мэр. Конечно же, они оба знали, что причина её поведения кроется не в шторме. Ей было на руку прикинуться больной, и мэр Олси знал об этом. Тем не менее, градоначальник подыграл.

— Прекрасно! Может быть, причиной вашего недуга стала несвежая рыба, которую нам подали к столу? Ещё несколько человек пожаловались после неё на недомогание. Само собой, повар будет выпорот сразу, как мы прибудем в порт. Как бы то ни было, я рад, что сейчас вам уже лучше.

Энжи отвернулась, спускаясь по лестнице, но она знала, какое продолжение последует. Конечно же, мэр не даст ей просто уйти отсюда. Пока она спускалась, он поднялся с кресла и направился ней на встречу. Подошёл ближе, аккуратно взял за руку. Энжи заметила, что вокруг нет ни Пауля, ни Флорена.

— Мисс Тан Гурри, — он говорил тихо, почти шёпотом. — Мне хотелось бы обсудить произошедшее. Я не требую ответа прямо сейчас, однако мне нужны гарантии, что мои слова были услышаны. Многие люди работали над этим соглашением, и наша сегодняшняя встреча виделась мне не более, чем формальностью. Мне не хочется давить на вас, но мой остров находится в сложном положении, и это ограничивает меня по времени.

Энжи поморщилась, высвободила руку и двинулась, расталкивая людей, к выходу. Мэр продолжал говорить, однако его наглости не хватило, чтобы задерживать дочь короля, прилюдно применив силу. Это был шанс для Энжи выбраться отсюда. Благо корабль уже находился в порту, а не в воздухе.

— К тому же, — добавил мэр, следуя за принцессой по пятам, — я должен ещё раз отметить, что для короля это соглашение является чрезвычайно важным. Оружие, которое мы сделали, подарит ему возможность…

— Я передам ему всё максимально подробно, — отрезала Энжи, добравшись до выхода на улицу. — А теперь, если позволите, я хотела бы вернуться в гостиницу. Я ещё не до конца пришла в себя, и должна привести мысли в порядок.

— Я всё понимаю, — мэр нахмурился, но поспешил за девушкой дальше. — Я помогу вам разместиться. Мои люди проследят, чтобы с вами всё было хорошо.

— В этом нет нужды, я доверяю собственной охране.

Мэр почесал подбородок, оставив красные следы ногтей на коже.

— Прошу прощения, я вынужден настоять. Сейчас в городе может быть неспокойно. Я уже рассказывал вам о беспорядках, и теперь, учитывая произошедшее, можно ожидать, что они лишь усилятся. Я обещал вашему отцу, что позабочусь о вашей безопасности и не могу нарушить обещание. В ратуше подготовлены все условия для вашего проживания вплоть до прибытия на Царь-древо.

Энжи вышла на палубу, а мэр всё так же не отставал. Краем глаза принцесса заметила, что к ним присоединилось и несколько солдат. Ещё одна группа людей в выглаженных мундирах находилась у самого трапа, по которому медленно сходили веселящиеся пассажиры. Дождь хоть и стал слабее, но всё ещё продолжался, и девушка накинула капюшон мантии на голову, ускоряя шаг.

— Мне будет комфортно в своём номере, — голос Энжи звучал бесстрастно, и это, без сомнений, была победа. — Если же я почувствую угрозу своей жизни, я могу остаться на «Кондорре». Все остальные вопросы вы можете обсудить с Байроном. Он отвечает за мою безопасность, да и в остальных вопросах, судя по всему, он куда более сведущ, чем я.

Вдруг мэр резко схватил её за руку и развернул к себе. Энжи не испугалась — она знала, что этот момент настанет. Теперь нужно было лишь понять, как далеко мэр Олси готов зайти.

— Похоже, вы не до конца меня поняли. — Он смотрел на неёжёстким холодным взглядом, пытаясь напугать. Однако сейчас для страха у неё просто не осталось сил. Путешествие слишком истощило её морально. — Я не могу подвергнуть такую важную гостью — дочь короля — смертельной опасности.

Она видела решительность в его глазах. Но был в них и страх. Он ждал и боялся, что его разгневанный вид не сработает. Боялся, что информация, которая была у принцессы слишком опасна. Боялся подумать, о чём именно она расскажет своему отцу и в каких словах. Боялся, что, если принцесса сделает ещё один шаг, то он не сможет её остановить. Уже за то, что он бесцеремонно схватил её за руку, она могла бросить его в темницу, обвинив в измене.

Энжи вырвала руку из хватки мэра и встретила его взгляд своим — не менее решительным. Они стояли молча несколько мгновений, а затем девушка развернулась и продолжила путь к трапу. Теперь у мэра Олси был лишь один способ её остановить. И Энжи была уверена, что он струсит.

— Вы совершаете ошибку, мисс Тан Гурри, — голос его дрогнул, и он откашлялся.

Энжи ступила на трап, и с трудом заставила себя не побежать. Нет, она не устроит ещё одно представление. Этого Олси от неё не дождётся.

— Не отвергайте моё гостеприимство, принцесса! — Мэр оставался на палубе в замешательстве, и теперь ему приходилось кричать.

Вокруг были люди, снизу ждали служанки и несколько человек охраны. И только оказавшись на земле рядом с ними, Энжи вновь повернулась к мэру Олси.

Порыв ветра с мокрым дождём налетел на неё, сбросив с головы капюшон мантии.

— Вы правда мне угрожаете? Мне, принцессе? — Она властно посмотрела на него.

Мэр на секунду испуганно скривился, однако тут же вернул самообладание.

— Здесь и сейчас решаются судьбы, миледи. Оглянитесь вокруг. Вы видите этих людей? Я несу ответственность за их жизни. То, что мы обсуждали сегодня, затронет всех в королевстве, и я не могу оставаться в стороне. Но, поймите, вы тоже не можете! Вы не способны убежать от этого решения, ведь бегство тоже будет ответом. — Он помедлил, серьёзно смотря вниз с корабля. — Не лгите себе, от ваших действий многое зависит. Ваша собственная судьба, судьба вашей семьи. Возможно, целого мира.

Энжи оскалилась и теперь, наконец-то, это выглядело угрожающе. Она ненавидела мэра. Ненавидела за его слова. Ненавидела потому, что они были правдой. А она была лишь испуганной девчонкой, как и сказал Байрон.

— Мир будет здесь и завтра! — Энжи бросила эти слова мэру Олси в лицо, сверкнув глазами. — А я отправляюсь в гостиницу, пока сама не решу, что и когда мне делать. И если вы или ваши люди попадутся на моём пути, вы почувствуете, что значит гнев королевской семьи.

Она посмотрела на мэра Олси с вызовом. Он поморщился, вздрогнул, как от удара, поджал губы. А затем вдруг изменился. Стал спокойнее, печальнее. В точности, как бывал её отец, когда ему предстояло принять тяжелое решение. И ещё до того, как он заговорил, Энжи поняла, что ошиблась на его счёт.

Он не струсил.

— Что ж, видимо у меня нет другого выхода. — Он проговорил это негромко, однако девушка услышала и попятилась назад, к своей охране. — Задержите её!

Несколько человек рядом с Энжи вскинули ружья и направили на принцессу. Группа служанок, которые встречали её на пристани, завизжали и прижались друг к другу. Проходившие мимо зеваки бросились в разные стороны, словно птицы, в которых швырнули камень.

Пятеро охранников Энжи, подчинявшихся Байрону, также подняли оружие, озираясь как загнанные звери. И над всем этим шёл проливной дождь.

— Вы! Вы не можете! — Байрон опомнился первым, заслонив принцессу своим телом и широко расставив руки.

— Мы уже всё обсудили, мистер советник. Отпускать принцессу будет слишком рискованно. — Мэр Олси смотрел на них сверху вниз, скрестив на груди руки. Энжи могла сколько угодно называть себя принцессой, но солдаты на острове подчинялись ему, а не ей.

— Мы так не договаривались! — Байрон кричал, выпучив глаза. Энжи никогда не видела его таким испуганным и жалким.

— Нет, мой дорогой друг. — Мэр спускался к ним уверенным шагом победителя. Он смотрел только на Байрона, не обращая внимания на принцессу и вооружённых солдат. — Именно так мы и договаривались.

— Я могу поговорить с ней, всё объяснить! — теперь Байрон причитал, и Энжи почувствовала, прилив отвращения к этому человеку. Сама она умолять не собиралась. Советник повернулся к ней. — Мисс Тан Гурри, послушайте меня, мы ещё можем решить всё иначе. Городу нужна ваша помощь. Людям нужна ваша помощь. Вашему отцу нужно то, что предлагает мэр…

— Ты и понятия не имеешь, что нужно моему отцу, — проговорила Энжи сквозь зубы, презрительно глядя на советника, который, казалось, стал ниже ростом. — И мне не нужны советы наглого, вероломного предателя.

— Послушайте же! — он схватил её за руку, притягивая ближе. — Мы должны прийти к вашему отцу, как одно целое! Мы должны действовать заодно, действовать во благо страны! Всё, что я делал, — я делал ради вас!

— Провались ты в бездну! — прорычала Энжи и с силой толкнула Байрона в грудь. По инерции, она отступила назад, и вдруг нога поехала на мокрой мостовой, и принцесса плюхнулась на камни, больно ударившись спиной. Она застонала — больше от обиды, чем от боли. Открыла рот, чтобы послать Байрона и мэра Олси куда подальше.

И в этот момент громыхнул взрыв.

Звук был оглушающим, сбивающим с толку. Дым в мгновение заполнил всё вокруг. Где-то в стороне раздался выстрел, за ним ещё один. Едкий запах горящего пороха забился в нос.

Кто-то рядом с Энжи громко вскрикнул и плюхнулся рядом. Она услышала, как щека этого солдата с влажным звуком ударилась о мостовую, обагрив камень кровью. Женский визг прорезал звуки борьбы, и он прекратился лишь, когда Энжи поняла, что это кричит она, и зажала рот руками.

Она вскочила, ничего не видя в завесе дыма и дождя, оттолкнула оказавшегося рядом солдата, почувствовав руками промокший мундир; зацепилась за чьё-то ружьё, вырвалась и побежала. Ей послышалось, как знакомый голос позвал её откуда-то из дыма, а затем всё заглушил новый выстрел, и пронзительный крик кого-то из солдат лишь прибавил ей сил.

Земля под ногами дрожала — Иль’Пхор всё ещё нервничал, хоть и не извивался так сильно. Мостовая была покрыта трещинами, и Энжи в туфлях приходилось тщательно выбирать, куда наступать. Она не сделала и десяти шагов, как одна из туфель слетела с ноги, и девушка с силой отшвырнула вторую. Она бежала босиком, отпихивая прохожих и зевак, и никто не пытался её остановить.

Энжи не знала, гонится ли кто следом, но всё равно боялась остановиться. Пробежав несколько магазинчиков с деревянными вывесками, она, виляя между прохожими, свернула в переулок. Сердце бешено стучало, дыхание сбивалось. Девушка с трудом заставляла себя не плакать — в основном потому, что не была уверена, что сможет перестать.

Она обогнула какой-то одноэтажный дом с покосившейся пологой крышей, свернула на узкую улочку, чуть не врезалась в старика, разгружающего повозку с рыбой. Вновь свернула, скользя по мокрой дороге. Обогнула компанию подвыпивших мужчин, опять изменила направление, нырнув в переулок.

Она бежала не оборачиваясь, а ветер шумел в ушах, застилая глаза дождём. Одежда вымокла даже под мантией, волосы растрепались и спутались.

Дорога вдруг закончилась тупиком, и Энжи пришлось остановиться. Звуки города вокруг стихли, осталась лишь барабанная дробь дождя по мостовой. Принцесса едва не валилась с ног от усталости, но больше от сковывающего страха. Она согнулась, пытаясь отдышаться. С волос на мостовую полились струйки дождя. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

Что она делает? Куда бежит? Она одна в незнакомом городе. Ей не скрыться от солдат. Да что там, она даже не знает, где находится. Ей неоткуда ждать помощи, ведь единственный человек, которому она могла доверять, предал её, собираясь отдать в плен мэру. Остров под девушкой вновь вздрогнул, и принцесса не удержавшись рухнула на колени, разодрав ладони о камень.

— Проклятье! — закричала она, в сердцах ударив кулаком по мостовой. Мелкие брызги разлетелись в разные стороны. — Твою мать! Провались всё в бездну! Ненавижу!

«Хуже просто не может быть», подумала девушка, без сил опустив руки. Они были мокрыми и ныли от боли. Слёзы подступили к глазам, и Энжи обхватила себя руками, стараясь не заплакать. Ей было страшно, холодно и одиноко. Она сунула руки в карманы тёплой шерстяной мантии, надеясь хотя бы согреться и унять дрожь. И вдруг её пальцы нащупали что-то тёплое. Маленькую искорку, вспыхнувшую в руке.

Мир в мгновение будто бы потух — потерял краски. Дома вокруг превратились в серую дымку. Но небо — небо стало ярче, будто девушка вновь увидела солнечные лучи. Облака посветлели и, казалось, были сотканы из яркого света.

Под ногами что-то колыхнулось и отдалось вспышкой боли в груди, и Энжи отдёрнула руку.

Сияние вмиг пропало, зато совсем рядом послышались шаги.

— Принцесса? — голос показался слишком громким в тишине переулка, и девушка подпрыгнула на месте, в ужасе уставившись в сторону главной улицы.

Из-за дома вышли трое людей в тёмных плащах, с накинутыми на голову капюшонами и устремились к ней. Энжи быстро встала, в панике озираясь, начала отступать в глубь тупика. Сзади неё на первом этаже было окно без решётки. В темноте она не была уверена, но, похоже, оно даже было открыто. Десять больших шагов, не больше, и она могла бы оказаться там. Могла бы успеть до того, как незнакомцы подойдут.

Нет, она не успеет. Те, кто пришёл за ней, были уже совсем рядом. Её схватят прежде, чем она сможет добраться до дома. Схватят и отведут к мэру. И это лишь, если ей повезёт.

«Похоже, хуже всё же может быть», пронеслось у неё в голове, и она выставила вперёд руки, изображая боевую стойку, которую подсмотрела на занятиях своих братьев по-боевому искусству. Принцесса и сама понимала, что выглядит не очень устрашающе. Она стояла в луже, вся промокшая, грязная, босая. Одежда потеряла роскошный вид, причёска превратилась в неопрятный пучок, а лицо было бледным от испуга. Однако сдаваться без боя она не собиралась.

— Принцесса, это вы? — повторил голос, и Энжи с удивлением обнаружила, что он был женским.

— Вы пожалеете о том, что делаете, — заявила она грозно. — Мой отец найдёт вас и покарает. Никакие законы и соглашения не уберегут вас от его гнева! Он уничтожит этот сраный остров, и вы не получите ничего. Слышите, ничего!

— Подождите, мисс! Мы не собирались причинить вам вреда. — Трое незнакомцев остановились. Человек что шёл слева примиряюще поднял руки и скинул капюшон с головы. Он оказался молодым парнем с непослушными, светлыми как сено волосами и жидким, едва заметным пушком, над верхней губой. Необычно серые глаза мелькнули в свете ламп. «Не местный», поняла принцесса, «даже не из этого королевства». Об этом говорил и его акцент — парень странно растягивал некоторые гласные, и путал окончания слов.

— Говорила же, она — чокнутая надменная сука. — Девушка по середине тоже сняла капюшон. Их оставшийся товарищ, последовал её примеру. У девушки было красивое лицо, с небольшим родимым пятном на щеке. Большие выразительные тёмные глаза и не менее тёмные волосы, курчавые, как и у парня слева. — Предлагаю оставить её здесь. Всё равно никто в здравом уме не примет её за принцессу.

— Так и скажешь капитану, — серьёзно сказал последний член их банды, также снимая капюшон. У него было круглое обветренное лицо и короткие тёмные волосы. Благодаря щетине и более низкому голосу, он показался принцессе старше остальных, однако главной определённо была девушка по центру. — Мы оставили принцессу в зассаном переулке потому, что она тебе не понравилась.

— С капитаном я как-нибудь разберусь, — огрызнулась девушка по середине.

Светловолосый усмехнулся, оголив жёлтые зубы, и, пожав плечами, направился к принцессе. Их разделяло не больше пары шагов.

— Не подходите! — Энжи всё ещё держала руки перед собой. Это была стойка ветра, но вряд ли необразованные островитяне поняли бы это, даже если бы у неё получилось встать правильно.

— Мы не желаем зла. — Он покосился на девушку в центре, та не отреагировала. — Мы хотим отвести вас в безопасное место. Люди мэра были заняты потасовками с вашими охранниками, когда я видел их в последний раз, но сейчас скорее всего ищут вас.

— Кто вы такие? — Энжи недоверчиво отошла от незнакомца. Акцент был незнакомым, но вполне понятным.

— Нашими командует Аллек Болло.

Имя показалось принцессе смутно знакомым. Она уже слышала его, но никак не получалось вспомнить где.

— Он приказал следить, и нашим показалось, что вы попали в неприятную ситуацию. — Он закончил с обворожительной улыбкой.

— Спасли твою шкуру, — буркнула женщина.

— И теперь, — продолжил светловолосый как ни в чём не бывало, — было бы просто замечательный, если бы ваше королевское высочество проследовало за нами. Потому что иначе нам всем может не поздоровиться.

— Я не знаю ни вас, ни Аллека Болло. — Энжи продолжала медленно пятиться. До окна оставалось всего ничего.

— Прошу прощения, но сейчас немного не подходящее время объяснять вам всё в подробности. — Парень подошёл ещё ближе, так, что свет зелёной лампы упал ему на лицо, демонстрируя всё ту же доброжелательную улыбку. Голова у него промокла, светлые волосы прилипли ко лбу и вискам, но он не замечал этого. Он ещё выше поднял руки, демонстрируя мозолистые ладони. — Пожалуйста, доверьтесь нашим. Мы здесь, чтобы отвести вас в безопасное место.

Энжи стояла, наблюдая, как все трое медленно приближаются. Они шли полукругом, не оставляя шанса убежать из переулка. Однако, если она побежит сейчас, может быть, ей удастся добраться до окна прежде, чем те опомнятся. Вот бы отвлечь их хотя бы на секунду.

Она сделала ещё один осторожный, плавный шаг к дому.

— Эй, вы! Что там у вас? — резкий, мужской голос прозвучал раньше, чем Энжи увидела четыре силуэта, вышедших в переулок. На них была военная форма, такая же, как у людей на «Грозе». В руках у двоих из них были ружья, ещё у одного меч.

— Многоуважаемый сэр, мы лишь скрылись от суеты… — заговорил светловолосый, не переставая улыбаться, однако девушка услышала, что голос его нервно задрожал.

— Это она! Принцесса вон там!

— Вы, наверное…

Светловолосый вновь примиряюще поднял руки, оборачиваясь к солдатам, и в следующую секунду громыхнул выстрел. Энжи не видела вспышки, лишь звук, отразившийся от каменных стен. А затем парень покачнулся, схватившись за грудь. Улыбка медленно сошла с его лица, и он упал, прямо к её ногам.

Время между следующими двумя ударами сердца будто замедлилось. Краем глаза девушка видела, как сверкнули в свете ламп мечи. Сквозь продолжающийся гул выстрела, слышала, как солдаты побежали к ней. Почувствовала запах пороха и железа. Она увидела, как светловолосый парень закрыл глаза, а на его губах выступила кровь.

А затем побежала.

Капли дождя ударили в лицо, ветер вновь запел. В несколько шагов она преодолела расстояние до открытого окна и, отворив его, запрыгнула внутрь. Она развернулась, чтобы закрыть его, но щеколда была сорвана. Кто-то уже гнался за ней, был почти рядом.

Она вновь побежала. Коридор промелькнул впереди, закончившийся деревянной дверью. Та оказалась открытой, и принцесса выбежала на лестничную клетку. Кто-то окликнул её, протянул к ней руку, но девушка уже неслась вперёд.

Сердце стучало в груди, вырываясь наружу. Холодный воздух жёг лёгкие. Она бежала по ступенькам, не жалея босые ноги. На полном ходу принцесса врезалась в металлическую дверь, и та с грохотом распахнулась. Ветер вновь набросился на неё, сбивая с ног. Дождь, ледяной и слепящий, не давал осмотреться.

Энжи выбежала на крышу, захлопнув дверь за собой. Она осмотрелась, пытаясь найти хоть что-то, что поможет ей остановить преследователей, но взгляду не за что было зацепиться. За дверью раздавались звуки борьбы. Совсем рядом послышались шаги, и принцесса вновь приготовилась сражаться. На этот раз защищая свою жизнь. Она выставила трясущиеся руки вперёд, намереваясь наброситься на того, кто первым войдёт в дверь. Но первой оказалась темноволосая девушка. В её глазах полыхало пламя.

— Глупая девчонка! Безмозглая дура! — девушка сделала шаг в сторону принцессы, и Энжи, взвизгнув, отступила, закрыв лицо руками. Всё её намерение вступить в бой тут же испарилось, словно туман по утру. — Мелкая, тупая дрянь! Мы пришли, чтобы не дать солдатам поймать тебя! Нам посчастливилось найти тебя первыми, но ты! Ты загнала нас в эту ловушку!

Темноволосая девушка кричала, а Энжи съёжилась на каменном полу, так и не найдя в себе силы ответить. В проходе на лестницу, она вдруг заметила труп одного из солдат, и ей стало ещё страшнее.

— Что я теперь должна делать, провались ты в бездну! Лэнро дерётся там внизу, а Рамни… Его жизнь на твоей совести, девчонка! Мелкая, важная сопля с напомаженным личиком, прикрывающаяся папиной короной!

— Я не просила… — промямлила Энжи, но осеклась, увидев несколько капель крови на одежде девушки и её отчаянный взгляд. Закончить фразу ей не хватило совести. Недоверие вдруг куда-то ушло, оставив после себя лишь стыд. Ей хотелось провалиться сквозь мокрую крышу, желательно при этом оказавшись во дворце на Царь-древе.

Темноволосая не обратила внимания на слова Энжи. Она сбросила с себя плащ и откинула его в сторону. Энжи увидела её руки, оголённые до локтей. На запястье правой красовалось клеймо дезертира.

— Что вы? — промямлила принцесса.

— Они знают тебя в лицо?

— Я… Я не думаю.

— Бездна, так и знала. Снимай долбаную мантию и давай сюда. Солдаты вот-вот будут здесь. Надеюсь, мне удастся отвлечь их.

Принцесса покраснела и отвела взгляд. Она начала выбираться из громоздкой, промокшей до нитки мантии и вдруг почувствовала рукой сферу. Маленький кусочек металла казался тёплым, даже сквозь ткань. Она схватила его, сжала в кулаке.

Мир вокруг засветился, будто наступил солнечный день. Облака пылали тысячей огней. Какие-то были яркими, другие тусклыми. Город вокруг будто пропал, однако вокруг неё тоже было несколько комочков света. Один прямо рядом с ней, другие чуть дальше. Они походили на маленькие белые очаги пламени.

Каждый из них что-то шептал — тихо, неразборчиво. Шёпот шёл отовсюду, превращаясь в нескончаемый шум.

— Чего застыла?

Огни пропали, и мир вновь стал прежним. Осталась лишь серая крыша и холодный дождь. Темноволосая девушка смотрела прямо на принцессу, и та не сразу поняла, что ей нужно. Она резким движением выхватила мантию у неё из рук, а затем притянула Энжи к себе.

— А теперь спрячься здесь, слышишь?

— Но это же крыша… — Принцесса до сих пор не полностью пришла в себя. Казалось, мир стал темнее обычного. — Где здесь можно спрятаться?

— Плевать я хотела, но не вздумай попасться. Когда выберешься отсюда, направляйся в бордель в порту. — Девушка накинула промокший капюшон мантии на голову, так что он скрыл её глаза. — Увидишь Аллека, скажи, что он передо мной в долгу.

Не дожидаясь ответа, она кинулась в сторону лестницы и скрылась за металлической дверью.

Энжи разжала кулак и посмотрела на стеклянный шарик с позолоченной окантовкой. На ладони лежала маленькая стеклянная сфера. Капли дождя падали на неё, и тут же высыхали. Внутри еле заметно клубился серый туман, который будто тянулся к пальцам, щипал кожу. Девушка отвела взгляд и поспешила убрать сферу в карман штанов. А затем осмотрелась по сторонам и поёжилась, почувствовав новый прилив страха.

Она осталась одна. Одна в целом мире. Сама по себе.


Глава 5. Объятия бури. Джервис


Ступив вновь на ровную брусчатку Иль’Пхора, Джервис почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение. Он чудом поборол желание упасть на колени и поцеловать мокрый камень. Механик устал, полностью выдохся. Каждая мышца болела и пульсировала. Раз за разом осматривая своё тело, он находил новые царапины, ушибы и ссадины.

— Дом, милый дом, — проронил Брэк, вытаскивая из корабля Аллека. Капитан уже пришёл в себя, но передвигался с трудом. Брэк перевязал его рану, но сын генерала всё ещё выглядел еле живым. Он был бледным, словно утопленник, и смотрел невидящими глазами прямо перед собой.

— Никогда не думал, что буду настолько рад снова здесь оказаться. — Джервис согнулся над мостовой, наблюдая за ручейками воды, текущими к краю острова. По дороге тут и там вились тонкие трещины, в которых собирались небольшие лужи. Иль’Пхор под городом тяжело вздыхал, приподнимая каменную кладку. Чудовище уже почти успокоилось, как и дождь, но временами, словно подходящая к концу буря, напоминал о себе.

— Путешествие, однако было что надо. — Губы Брэка растянулись в улыбке, глубокие морщины на лбу разгладились. Казалось, он и правда получил удовольствие. — Если будет желание повторить — только скажи.

— Пожалуй, следующее я пропущу. — Механик тоже попытался улыбнуться в ответ, но сил не хватило.

— Очень жаль. — Брэк приподнял Аллека, давая ему поудобнее ухватиться за большую мускулистую руку. И серьёзно добавил: — Без тебя мы бы вряд ли справились.

Аллек вдруг перевёл взгляд усталых серых глаз на Джервиса и произнёс:

— Спасибо за помощь.

Его голос был одновременно шёпотом и хрипом, словно карканье хищных птиц над островом.

— Капитан хочет сказать — мы перед тобой в долгу, — пояснил Брэк.

— Я устал, но я не глухой, — заметил Джервис, задумчиво глядя на их лодку. По правому борту тянулась огромная трещина, из которой порванными связками свисали провода, будто переваренная лапша. Кран был оторван почти до основания, и именно он нанёс основные повреждения палубе. От двух турбин поднимался еле видный в дожде дым. Джервис редко встречал корабли в таком плохом состоянии. Удивительно, что это судно вообще смогло долететь до Иль’Пхора. Не менее удивительным было и то, что сам механик помог ему это сделать.

— Я серьёзно. — Брэк почесал кустистую бороду свободной рукой, и от неё полетели брызги. — Если тебе когда-нибудь понадобиться помощь — обращайся.

Джервис кивнул. Этот разговор немного смущал парня. Он не сделал ничего сверхъестественного. Всего лишь всеми силами пытался выжить. И не погиб лишь благодаря стараниям капитана и его подчинённых. Но ни Брэк, ни тем более Аллек, его благодарностей не принимали.

К тому же была и ещё одна причина его смущению. В нём боролись два сильных, но противоречащих друг другу желания. Желание остаться с этими людьми, и надежда, что больше он их никогда не увидит.

Он и представить не мог, чем обернётся его первый полёт. Путешествие оказалось настоящей катастрофой. И всё же… Несмотря на угрозу смерти, раны и испорченную одежду, на какое-то время механик получил именно то, о чём мечтал. Пусть и цена за это оказалась непомерной.

— Если мы встретимся снова, я надеюсь, обстоятельства будут куда лучше. — Джервис протянул руку как раз, когда по трапу спускался Амфен. Парень выглядел не менее потрёпанно, чем остальные и, казалось, еле держался на ногах.

— В следующий раз, с меня пиво. — Брэк ухмыльнулся и крепко сжал ладонь механика своей.

Амфен молча хлопнул парня по плечу, Аллек сухо кивнул, и его новообретённые знакомые медленно побрели восвояси.

Джервис стоял, не двигаясь и смотря им вслед. И странная мысль скреблась где-то внутри. Мысль, что он совершает большую ошибку.

Куда, собственно, он собрался уходить? Разве не здесь всё, о чём он мечтал? Не рядом с этими людьми? Что осталось у него на этом острове? Работа? Нет. Друзья? Да, в общем-то, тоже нет. Семью он не завёл. Так куда он так спешит? Что есть в его жизни, кроме Хару? Разве перед появлением толстяка с зелёной бабочкой, Джервис не собирался сбежать из дома? Не собирался покончить со старой жизнью и начать новую? Так, может быть, судьба предоставила ему возможность куда лучше, чем отправиться в барак на Иль’Прите? И не стоит ли ему хотя бы дать этой возможности шанс перерасти во что-то большее?

Поглощённый этой идей, Джервис повернулся к удаляющемуся Брэку, сам не до конца понимая, что собирается сказать.

— Эй! — крикнул он, сгорая от стыда.

Брэк с Аллеком, который еле оставался в сознании, удивлённо обернулись.

— Я…

Что-то громыхнуло рядом, и все интуитивно присели. Дрожь прошла по каменной кладке, а значит взрыв был где-то близко. Из соседнего переулка выбежали несколько человек, спеша как можно быстрее скрыться из виду.

— Это в порту! — крикнул Брэк Амфену, удивлённо уставившемуся на него. — Помоги-ка.

Здоровяк перекинул Аллека на плечо пилоту, подозвал к себе нескольких человек, ожидавших у лодки, и принялся раздавать приказы. Двое его подручных кинулись внутрь повреждённого погрузчика, один побежал к главной улице. Амфен потащил Аллека к повозке, ожидающей в паре десятков шагов. Ещё трое людей остались возле Брэка и внимательно слушали его указания.

— Нужно спешить! — услышал Джервис окончание фразы. И после этих слов Брэк и двое его людей побежали в переулок, откуда в панике выбегали люди. На секунду здоровяк остановился, взглянул на механика и подмигнул ему.

— Удачи, парень! — крикнул он и побежал, словно не побывал только что в самом настоящем шторме.

Все, кто был поблизости, засуетились. Жители города спешили убраться подальше от порта. Амфен добрался до повозки, и возничий помогал ему грузить раненного капитана внутрь. Даже ПХ-74 завыл моторами, и через секунду вновь оторвался от мостовой. Каждый, оказавшийся вокруг механика, уже нашёл себе дело.

Джервис же остался стоять под проливным дождём. Один.

Наконец, собравшись с мыслями, он глубоко вздохнул, сжал кулаки. Затем разжал их и, развернувшись, пошёл в направлении высоких домов.

С каждым шагом идти становилось легче. События последних часов постепенно отступали, растворялись в памяти, словно сон по утру. И через несколько минут, механику почти удалось убедить себя, что его жизнь осталась прежней. Такой же, как была день или месяц назад.

Он шёл по улицам, где несмотря на позднее время было достаточно людей. Украшенный город давно готовился к неделе праздников, и настроение вокруг царило соответствующее. Даже несмотря на разыгравшуюся грозу и волновавшегося воздушного бога под ногами.

Механик вышел на одну из основных магистралей и погрузился в снующую во все стороны толпу. Здесь шла ярмарка. Зазывала восторженными возгласами, смехом. Сладкими, дурманящими запахами сладостей и жарящегося на огне мяса.

Джервис протиснулся между группой поющих подростков, прошёл мимо бредущих в молчании слушателей. Он плотнее запахнул куртку, которую дал ему Брэк перед приземлением, и нырнул в маленький переулок, выбрав самый короткий путь к дому. Почему-то сейчас ему совершенно не хотелось видеть все эти праздничные огоньки, нарядные улочки и счастливые лица людей.

«Да что со мной!», возмутился про себя Джервис. «Я вернулся! Вернулся домой, целый и невредимый». И всё же, почему-то, сейчас этого было недостаточно. На мгновение ему удалось стать другим человеком. Несколькими, если точнее. Сперва вором и преступником. Затем владельцем собственного корабля. И наконец спасителем капитана Аллека Болло и его судна. Он вдохнул запах свободы, почувствовал вкус приключений. А теперь… теперь у него ничего не осталось.

Впереди ждала неизвестность. И это касалось не только его собственной жизни, но и острова в целом. В течении месяца Иль’Пхор прибудет на Царь-древо. И стоит ему добраться, как всё изменится. Изменится, и никогда не станет прежним. Может быть, эти перемены даже будут к лучшему. Он должен в это верить. Ведь, если не в это, то во что?

Стараясь больше не думать об Аллеке и его людях, Джервис дошёл до дома. Путь занял у него меньше получаса, так как без автомобиля пробраться по узким улочкам было куда проще. Дождь постепенно успокаивался, хотя механик уже и так полностью вымок, и почти не замечал его. Юноша отворил ворота своего участка, подошёл к крыльцу и, как обычно, заглянул под один из уличных горшочков.

Ключ осуждающе взглянул на парня.

— Да, да, — мрачно произнёс механик. — Дом, милый дом.

Он поставил горшок на место, вставил ключ в скважину. Дверь оказалась не заперта.

Джервис удивлённо почесал бороду, вспоминая, закрывал ли собственное жилище. Он с трудом помнил момент отъезда, поэтому вполне мог забыть это сделать. Казалось, он не был здесь уже несколько дней, хотя уехал только утром. Но, несмотря ни на что, предчувствие у парня было плохое.

Он аккуратно вошёл внутрь. Прошёл по гостиной, заглянул во все комнаты, осмотрел кухню и, в конце концов, не нашёл и следа чьего-то присутствия. Мог ли кто-то заходить, пока его не было? Уж не мэр ли отправил за ним людей? Ведь корабль, который его спас, можно было заметить даже во время бури.

На душе было неспокойно. Он походил взад-вперёд по гостиной. Бросил взгляд на недоеденный утром завтрак и грязную посуду в раковине. Может быть, он просто себя накручивает? Ищет неприятности, даже там, где их нет. Наверное, это вполне нормально, для человека, который за последние сутки несколько раз чуть не лишился жизни.

Нужно было чем-то заняться. Сделать хоть что-то. В первую очередь Джервис умылся и надел чистую одежду. Затем схватил со стола оставшийся с утра кусок рисовой лепёшки. Та оказалась пресной и сухой, но желудок порадовался и этому.

Парень вышел во двор, всё ещё ощущая неладное, и направился к гаражу. Уже подходя ближе, Джервис увидел открытые ворота. А механик отчётливо помнил, как солдаты ждали, пока он их закрывал. Сердце упало. Юноша похолодел. Внутри его кто-то ждал.

Джервис медленно подошёл ближе. Он крался, вслушиваясь в шум ветра, в шелестящий травой дождь. И, когда до ворот оставалась пара шагов, услышал голоса. Неразборчивое бормотание, которое можно было спутать с чем угодно. Однако Джервис был уверен. Кто-то искал его и нашёл. Вломился домой, а теперь ждёт в ангаре.

Парень попятился. Он уже прошёл весь участок, и ближайшим путём к бегству была тропинка проходившая мимо ворот ангара. Однако Джервис решил вернуться обратно к дому и выбраться с участка так же, как на него попал. Он согнулся, забежал за кусты и засеменил к выходу, стараясь не поскользнуться на сырой почве. И, уже подходя к калитке участка, услышал сзади металлический грохот.

Из его гаража вышло трое солдат. Он не слышал их разговора, не мог разобрать лиц или нашивок на мундирах. Зато отчётливо увидел, как сверкнуло оружие на поясе одного из них в свете уличных прожекторов.

И тогда Джервис наконец побежал прочь.


Глава 5. Объятия бури. Энжи


Энжи сидела, съёжившись и прислонившись к скользкой от дождя стене чердака. Пристройка, за которой пряталась девушка, была маленькой, несуразной, к тому же находилась прямо напротив двери, так что, если бы любой из её преследователей решил проверить крышу — непременно бы заметил беглянку.

Принцесса притаилась, вслушиваясь в шум на лестнице. До неё доносились голоса, звуки борьбы, приглушённые разговоры и наконец женский крик. Энжи сжалась, затаила дыхание. И через несколько ударов сердца всё стихло. Даже барабанная дробь дождя, казалось, стала слабее.

Принцесса долго боялась пошевелиться, каждую секунду ожидая, что солдаты вот-вот найдут её. Сумела ли её спасительница сбежать? Сумела ли скрыться от погони? Почему-то Энжи была уверена, что это даже не входило в её план. А если так, сколь быстро раскроется их обман? Сколько времени потребуется мэру, чтобы заметить, что темноволосая девушка — это вовсе не принцесса? Минуты? Секунды? Один беглый взгляд? Сможет ли кто-то из солдат догадаться так же быстро?

Энжи поёрзала затёкшими босыми ногами. Мышцы ныли, ступни она почти не чувствовала. Тело требовало передышки. Отдыха, который принцесса не могла себе позволить. Ей нужно было бежать, выбираться из западни, которую она сама для себя устроила. Найти союзников. Найти способ связаться с отцом. Ведь кто, если не он, сможет ей помочь?

Она поднялась, дрожа от страха. Поправила сползающие чёрные штаны, подняла тёмный плащ, оставленный её спасительницей. Накинула капюшон на голову, надеясь скрыть светлые волосы. Боги. Неужели, она и впрямь верит, что с помощью этого маскарада ей удастся обмануть солдат? Глупость, как и все её мысли и надежды.

Девушка подошла к металлической двери, открыла её и долго вслушивалась в тишину. Ничего. Лишь звук дождя отстукивал раздражающий ритм по капюшону. Дверь скрипнула, закрывшись за её спиной. Принцесса спустилась на первый этаж. На лестнице пахло луком и чем-то пряным, и в памяти тут же всплыла непрошенная сцена семейного ужина. Энжи отбросила её, выбежав на улицу. Осмотрелась и, не обнаружив ни единой души вокруг, заставила себя пойти вперёд.

Она вынырнула из переулка, пригнув голову и пряча глаза, словно воришка. Затем вынудила себя выпрямиться, поднять взгляд. Успокоиться. Однако, какой в этом был толк? Её одежда, босые ноги, испуганный взор — всё это выдавало в ней чужака. Преступника, скрывавшегося от стражи. Лжеца, оказавшегося не на своём месте.

Она стояла на широком тротуаре. Горожане, прикрываясь зонтами из промасленной кожи, сновали туда-сюда. Старая торговка пронзительно закричала на другой стороне улицы, зазывая людей к своему товару. По проезжей части пронеслась повозка, окатив зазевавшегося пешехода водой. Вдалеке зазвонил колокол, сообщая, что с моря подняли на тросах рыбацкие лодки.

Каждый звук пугал принцессу. В каждом взгляде она видела угрозу. Нельзя было просто стоять посреди улицы — это привлекало внимание — но…

Куда ей было идти? Что делать, оставшись одной? Быть может, солдаты на какое-то время перестали её искать, но затишье вряд ли продлится долго. По этой же причине нельзя было просто спрятаться, дожидаясь утра. Да и где было прятаться в незнакомом городе?

Всё, что ей оставалось — вернуться на Кондорру. Именно там мэр и станет её искать в первую очередь, но прежде, она сможет увидеть Байрона. Попробует уговорить его как можно скорее отправиться на Царь-древо — на встречу отцу. Попробует достучаться до того человека, что был верен ей с детства. До человека, который защищал её, помогал. До того, кто вступился за неё на пристани, закрыв грудью от ружей солдат.

Энжи сглотнула вставший в горле ком.

«Я уже обо всём позаботился». «Именно так мы и договаривались».

Байрон предал её. Сговорился с мэром, планируя эту сделку. Планируя союз королевской дочери и сына градоначальника города за спиной короля. За её спиной. Согласился отдать её вооружённым людям. Сам привёз девушку на остров, чтобы заключить в плен. Возможно, намереваясь оказать на короля давление. Шантажировать. И всё ради какого-то оружия. Оружия и денег.

Она злилась. Злилась и понимала, что не может простить ему это, но… Боги, куда ещё ей было идти? Где ещё искать помощи?

Темноволосая девушка, которая спасла Энжи жизнь, приказала направляться в бордель. Найти некоего Аллека Болло. Это казалось безумием — искать кого-то сейчас, когда кругом солдаты, а девушка даже не знает пути. Как и слушаться первую встречную. Однако… Это имя звучало знакомо. Отец Энжи не раз рассказывал о генерале Болло — герое, который закончил войну между Иль’Пхором и Иль’Тартом. Называл его своим другом. А значит, — если это он или кто-то из его родственников, — у Энжи, с его помощью, может получиться связаться с королём.

Так или иначе, и Кондорра и Сердце острова находились в порту, так что окончательное решение можно было слегка отложить.

Принцесса ещё раз осмотрелась. Большинство людей шли в центр города, где, как и накануне, похоже, намечались какие-то гуляния. В этом не было ничего удивительного — во многих городах Спуск был периодом пышных праздников и ярмарок. Множество торговцев путешествовали от одного спускающегося воздушного бога к другому, предлагая жителям диковинки, которые в такие дни уходят втридорога от обычной цены.

Девушка медленно пошла наперекор толпе. Вскоре заметила указатель и свернула на другую широкую дорогу, которая должна была вывести её к порту.

Она шла мимо палаток, где продавали сладости, украшения, амулеты из драгоценных камней, якобы наделённых магической силой. Было шумно. От ярких огней рябило в глазах. Гирлянды на балконах мигали, блестели от капель дождя. Люди вокруг улыбались. Все они были одеты ярко — несмотря на дождь — многие носили маски с изображениями рыб и птиц.

Проходя мимо палаток с такими масками, Энжи заметила впереди солдат и прошмыгнула к прилавку, надеясь затеряться среди обступивших продавца покупателей.

— С праздником, милочка! — поприветствовала её старуха продавщица, вся обвешанная камнями и бусами, и широко улыбнулась. — Прекрасен был Спуск!

Энжи кивнула, старательно пряча лицо и ища глазами солдат, надеясь убедиться, что те уже ушли. Старуха, однако, не отставала.

— Могу ли я предложить вам одну из этих прекрасных масок? Я и мой муж делаем их весь год только для того, чтобы порадовать молодёжь на Иль’Пхоре. Дети пошли привередливые, но мы то знаем, как их удивить.

Энжи поняла, что маска и впрямь могла бы оказаться полезной. Среди горожан такие носили не многие — в основном люди в дорогих одеждах — но для принцессы главным было то, что маска скроет её лицо.

В плаще темноволосой денег не оказалось, зато в кармане штанов нашлось несколько осколков. Энжи молча передала старухе один из них, стараясь не думать, что смогла бы прожить на эти деньги около недели, ни в чём себе не отказывая, или даже уговорить одного из торговцев взять её на борт корабля, идущего к Царь-древу.

— Боги милостивые! — воскликнула старуха. — Подожди-подожди, милочка. Не часто кто-то здесь платит осколками!

Она поднесла маленький кусочек смолы к свету, и тот едва заметно подсветился оранжевым. Убедившись, что деньги настоящие, старуха принялась, суетясь, копаться в сумке.

— Выбирай, милочка, — сказала она Энжи. — Любая маска, что тебе нравится, теперь твоя.

Принцесса осмотрела лежащие на столе маски. Здесь было много неизвестных ей животных — чаще всего покупатели, по всей видимости, выбирали тех, что жили на Иль’Пхоре и его детях. Птицы с острыми клювами, рыбы с большими глазами и нарисованными улыбками. Нашлось место даже нескольким маскам ездовых карусов разных расцветок.

— Я возьму вот эту.

Принцесса продемонстрировала старухе маску карабкуна. Когда-то эти животные жили на Царь-древе, однако из-за их любви гнездиться рядом с местами добычи ценной смолы и кристаллов, а также весьма дикого нрава, были либо приручены, либо истреблены. Было неожиданно увидеть подобную маску здесь. Она казалась яркой, может быть, даже слишком: зелёные глаза были куда больше, чем у настоящих карабкунов и занимали почти треть маски; рот скалился в улыбке; коричневые штрихи изображали мягкую шерсть.

— Да, я возьму её, — подтвердила принцесса. Старуха закончила пересчитывать сдачу, подняла взгляд сперва на маску, а затем удивлённо уставилась на девушку.

— Необычный выбор, мисс. В последнее время такие берут нечасто и разве что…

Она вдруг замолчала, и её глаза расширились.

— Ваше лицо… — прошептала старуха. Её рука разжалась, и на мостовую посыпались зелёные камушки, приготовленные в качестве сдачи. — Я вас знаю… вы же… Вы — принцесса Тан Гурри! Вы вчера прибыли с Царь-древа!

Энжи отшатнулась, осознав, что её узнали. Отвернулась, стараясь скрыть лицо в капюшоне, и заметила, как солдаты, как раз проходившие мимо, замолчали и обернулись на звук. Старуха же продолжала кричать, привлекая всё больше внимания.

— Боги милостивые! Её величество принцесса Тан Гурри! У меня нет слов, чтобы описать, как я… Я сейчас же верну вам ваши деньги!

— Я не… — выдавила из себя Энжи, но замолчала, услышав, как зашептались люди сзади.

— Принцесса… — послышались голоса за спиной. — Принцесса Тан Гурри.

До плеча девушки дотронулась чья-то рука, и Энжи, взвизгнув, отшатнулась. Она развернулась на месте, бросила в схватившего её человека только что приобретённую маску, оттолкнула нескольких подошедших ближе зевак и бросилась бежать.

Порыв ветра смахнул капюшон с головы. Сердце забилось быстрее. Принцесса сморгнула слёзы, которых не было ещё секунду назад, выбежала из толпы у прилавка. Увидела солдат, направлявшихся к ней, и пустилась по оживлённой улице.

— Мисс! — позвал сзади чей-то голос. Он показался до боли знакомым, но Энжи не обернулась.

Свернув за угол, она осмотрелась. Перебежала через дорогу, протиснулась между двумя повозками, и один из карусов сердито зафыркал и забил обрезанными крыльями.

Ей никогда не приходилось убегать от вооружённых людей. Никогда не доводилось скрываться от солдат, желающих ей зла. Не приходилось оказываться в чужом городе без друзей и союзников. В городе, где она сама была бы чужой.

Девушке хотелось остановиться. Позволить преследователям догнать ей. Отвести к мэру, Байрону — плевать. Главное прекратить эту выматывающую, бессмысленную погоню. Прекратить прятаться. Прекратить бояться.

Но она не остановилась — наоборот, лишь ускорила бег. Она бежала, бежала, бежала, задыхаясь прохладным воздухом. Шарахалась от каждого встречного, боясь, что он остановит её, окажется её врагом. Ведь, казалось, все вокруг сейчас были врагами.

Лёгкие горели, мышцы сводило от напряжения. На глазах навернулись слёзы. Она наткнулась на одного из прохожих, едва не рухнула на мостовую, бросилась дальше. Боги, в кого она превратилась? Подол плаща покрывала грязь, штаны истрепались и порвались. Ступни босых ног, непривыкших к таким испытаниям, были сбиты в кровь и расцарапаны.

Наконец принцесса оказалась у поворота на узкую улочку. Шмыгнула туда, спряталась за мусорный контейнер. Затаилась, переводя дух. Она не знала, где оказалась. Не знала, что делать дальше. Была в тупике. Опять.

Двое солдат, проходивших мимо, остановились на главной улице. Совсем близко — настолько, что принцесса могла видеть их тени, слышать голоса.

— Сплошной переполох сегодня, — взволновано буркнул один, высокий и мускулистый. С гнусавым низким голосом. — Иль’Пхор совсем обезумел. Так ещё и нужно рыскать по всему городу. В такую бурю, бездна.

— Ищем даже сами не знаем кого, — согласился второй, пониже ростом. — Сперва двойная смена, теперь вот это. А вся рота прохлаждается на яхте мэра.

— Это военный корабль, — снова буркнул первый. — Линкор.

— Да наплевать, — не умолкал низкий. — Ты видел, что там внутри? У меня квартира одной каюты не стоит. Да и кормят там, небось, получше.

— Заткнись и ищи. Найдём принцессу, станем героями. А там,глядишь, и квартирки обставим.

— Мечтай больше. Повысят то командира, а не нас, — заныл он в ответ. — Можно и не стараться.

— Заткнись и ищи, я тебе говорю. Доложили, что девчонка где-то поблизости, — прорычал высокий в пол голоса. — Угораздило же меня тут с тобой оказаться. Проверь переулок, а я зайду в магазинчик, посмотрю, нет ли её внутри.

— Вот опять! Ты в тепло, а мне мокнуть здесь!

— Пшёл, я говорю. Некогда мне с тобой спорить.

Энжи услышала звук похожий на затрещину, и тень низкого дёрнулась.

— Эй! Какого хрена? Иду я, иду!

— Так сразу надо было, бездна.

Голоса смолкли.

Энжи вжалась в мусорный бак, затаила дыхание. Различила хлюпающий звук шагов, шарканье ботинок. Её преследователь шагал медленно, опасливо осматриваясь по сторонам. Затем откинул какое-то мусорное ведро, и оно покатилось по камню.

— Сразу надо было, мать твою, — зарычал он совсем рядом. — Не имей его дед кресла в совете гильдий, я бы показал ему, как и что надо. Ублюдок.

Низкий пнул какую-то коробку, которая отлетела к ногам Энжи, и девушке потребовалась вся сила воли, чтобы подавить крик. Мужчина прошёл мимо контейнеров, оказался спиной к принцессе. Он стоял, вперив взгляд в окна домов, всматривался, изучал. Казалось, чувствовал, что Энжи где-то рядом.

Она забилась в самый угол, отвернулась, боясь, что солдат затылком почувствует её взгляд. Затаила дыхание и зажмурилась. Все звуки будто бы отдалились. Стали тише, словно принцесса сама отринула их, заставила перестать существовать. А на смену им пришёл едва заметный шёпот, прерываемый глухими ударами сердца.

— Эй, Голли! Выбирайся оттуда, — голос длинного вернул Энжи в переулок. — Я узнал, что девка побежала прямо по магистрали в направлении порта. Если поторопимся, может, успеем догнать.

— Ну наконец-то что-то хорошее, — промямлил низкий и, не заметив принцессу, прошлёпал мимо контейнера.

— Боги, что ты здесь натворил? — остановил его напарник. — Подними это ведро и контейнер на место поставь! У меня сестра живёт в соседних домах, а ты ведёшь себя, словно проклятая свинья!

Сердце девушки замерло.

Она попятилась назад, отошла от контейнера подальше в тень, кутаясь в плащ. Низкий заглянул за её убежище. Потянулся за отброшенной коробкой и вдруг, поднимаясь, посмотрел прямо на девушку.

Какое-то время, показавшееся принцессе вечностью, они просто молча смотрели друг на друга. Затем солдат выпрямился и проговорил спокойно:

— Хаппа, подойди.

— Чего ты застрял, боги! — закричал высокий со стороны улицы.

— Подойди, проклятье! Я, кажется, нашёл!

— Не делайте этого, мой отец… — еле слышно взмолилась принцесса.

Низкий бесцеремонно оттолкнул контейнер в сторону, и Энжи прижалась к стене, закрывая лицо руками. Солдат схватил её за запястье, подтянул к себе и потянул на свет.

— Тебя, походу, обдурили, Хаппа! Глянь, кто тут прятался!

Принцесса подняла взгляд в направлении главной улицы, и вдруг увидела не один силуэт, как ожидала, а двух человек, стоящих рядом. Тот, что не был разыскивающим её солдатом с гнусавым голосом, был хорошо ей знаком. Он подошёл ближе.

— Отпустите её, — приказал Байрон. — Перед вами принцесса, а не портовая шлюха.

— Это я нашёл её, сэр, и награда… — залепетал низкий, но Байрон взглянул на него с такой ненавистью, что тот моментально замолк. Энжи вырвалась из ослабевшей хватки.

— Байрон, слава богам! — воскликнула она, отряхиваясь. — Я боялась, что не увижу вас. Боялась, что эти люди… Боги, я правда рада. То, что случилось в порту…

— Вы всё испортили, — перебил он её, и девушка вздрогнула от злости, с которой прозвучали эти слова. Она, опешив, взглянула на своего советника — человека, с которым была знакома долгие годы — и не узнала его. Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, с виду всё такой же сосредоточенный, отрешённый, печальный. Но Энжи чувствовала его гнев. — Несколько лет, — продолжил он. — Несколько лет я готовился к сегодняшнему дню, а вы…

— Байрон, что ты говоришь? Люди мэра Олси напали на меня, и мы должны…

— Я просил вас, умолял меня выслушать, — не услышал он её слов. — Я всегда служил вам, заботился о вас. Я предложил вам шанс освободиться, повлиять на этот мир. Стать кем-то. Но вы… Вы выбрали быть пленницей.

Энжи похолодела от его тона полного безразличия и отчаяния. Она отступила назад в переулок, но за руку её тут же схватил солдат.

— Байрон, что ты делаешь? Зачем ты говоришь это? Мэр Олси не оставил мне выбора. Не оставил тебе выбора. Мы должны доложить обо всём отцу. Должны рассказать ему о случившемся. Ты и я.

— Слишком поздно, мисс. — Теперь в голосе сквозила боль. — Король не должен узнать обо всём вот так. Ещё не время. К сожалению для меня. И для вас.

— Ты заодно с Олси, не так ли? — Энжи вдруг осознала, что, даже когда эти слова прозвучали, что-то внутри неё отказывалось в них верить. — Но… почему? Что он тебе пообещал?

— Мэр? Ничего. — Байрон посмотрел на неё, словно учитель, разочарованный неверный ответом. — Грядёт война, миледи. Война, которая изменит всё. Я лишь хотел, чтобы вы были в безопасности, пока выбираете сторону. Хотел, чтобы вы обо всём узнали постепенно, прежде чем пришлось принимать какие-то решения. Мэр Олси, его сын — они стали бы хорошими союзниками на первое время. С ними сейчас было бы безопаснее всего.

«Грядёт война», повторила она про себя в ужасе. Тоже кричал и пленник на площади.

— Вы могли стать великой, — продолжил Байрон. — Я видел это в вас. Вы добры, заботливы. Честь, смелость, ум — всё это есть в вас в полной мере. Я знаю это также, как знаю своё имя.

— Вы поклялись моему отцу, что будете защищать меня!

— И я никогда не нарушал это обещание. Я заботился о вас с самого детства. Видел, как вы учились. Становились тем, кем являетесь сейчас. Помогал, чем мог. Помогал поступать правильно. И я искренне верю, что это лишь начало вашего пути.

Байрон умолк, наблюдая, как солдат, который оказался не таким уж низким, подтащил её за руку ближе и приподнял словно пойманную рыбу.

— Мне больно! — Энжи вновь попыталась вырваться, но стражник не позволил. — Боги, остановись Байрон! Ты же не безумец!

Советник не шевелился. Даже не смотрел на неё. Она оскалилась, открыла рот, чтобы послать его куда подальше, но горечь и страх сдавили горло. Девушка сглотнула солёные слёзы. И произнесла шёпотом:

— Король не отправлял меня сюда?

— Да повзрослейте наконец! — взревел Байрон, и вена на его шее вздулась от гнева, а усы над верхней губой затряслись. — Вы плакали о том, что готовы к большему! Хотели принести пользу стране, позаботиться о людях! Хотели встать вровень со своими братьями и отцом! И я даю вам эту возможность!

— Выйдя за этого принца? Да пройдут годы прежде, чем он получит хоть что-то! — выпалила Энжи, сама не понимая, почему оправдывается. И почувствовала, как страх сменяется гневом. — И какая роль будет отведена мне на Иль’Пхоре? Любящей жены? Или скорее наложницы! Роль разменной монеты, да и только! Это не мой родной остров, и, даже будь Пауль мэром, никто не станет меня слушать!

— Скоро всё изменится, — покачал головой Байрон. — Должно измениться. Иль’Пхор — лишь начало этих перемен. Нас ждёт рождение нового мира, и я… Я лишь хотел, чтобы вы оказались у руля этого корабля.

— Этот корабль падает в бездну! Идёт ко дну, как и сам Иль’Пхор! Отпустите меня! — Энжи сильно оттолкнула солдата. Он поморщился, но всё же выпустил руку девушки и отступил на шаг. — Мы ещё можем вернуться на Кондорру. Можем покинуть остров, встретиться с отцом. Если мы сейчас же отправимся к нему, я замолвлю за тебя слово…

— Ваш отец чихать хотел на ваше слово! — Байрон уже не старался вернуть себе спокойствие. Его голос дрожал, глаза горели. — Он отправил вас сюда, не задумываясь, стоило мне лишь попросить. Он никогда не видел в вас ничего, кроме красивого личика и возможности заключить с кем-то союз. Иль’Пхор, Иль’Тарт, острова поменьше — боги, да ему плевать! Там, на Царь-древе — вы никто! Неразумная девчонка, ленивая и бестолковая, без каких-либо талантов, без силы что-то изменить. У вас нет ничего кроме глупых амбиций!

— А здесь? — посмотрела Энжи ему прямо в глаза. — Кем я буду здесь?

— Кем захотите, — произнёс он тихо. — Наступает новое время. Время технологий и открытий. Время перемен. Так должно произойти. Лишь упрямство не позволяет другим это увидеть.

— Боги, да о чём вы, Байрон? Кто вбил вам в голову эти глупости? Вы всегда верно служили моему отцу, служили мне. А мы любили вас, заботились! Моя семья дала вам всё, что у вас есть!

Байрон оскалился, сверкнув глазами, будто его ударили по спине плетью.

— Так значит, я ошибся в вас? Значит вы такая же надменная знатная леди, как и вся ваша семья? Заботились обо мне, дали мне всё, что у меня есть… А что у меня есть? Что есть у всех этих людей на этом острове или любом другом? Что именно вы и ваша семья даёте людям?

Энжи поморщилась, почувствовав, что разговор зашёл в тупик. Каждое слово, произнесённое советником, причиняло ей боль. Он же, в свою очередь, источал ненависть и злобу. Только теперь до неё дошла простая истина. Байрон не отступит. Он предал её. Предал её отца. Стал её врагом.

— Мы приближаемся к Царь-древу, — процедила она сквозь зубы. — Вы и мэр Олси поплатитесь. Король схватит вас, раздавит словно жуков одной своей рукой.

Байрон фыркнул, и это прозвучало, словно плевок в лицо.

— Король, — кисло усмехнулся он. — Приближается ураган. Буря. И ни один человек не сможет выстоять против этого. Даже король. А вы… Вы поймёте, почему я так поступил. Но до тех пор, вы останетесь под присмотром мэра Олси. И будете делать всё, что я вам скажу.

Энжи покачала головой, не в силах что-то ответить. Она не знала, не могла понять, в какой момент самый близкий человек, превратился в чудовище. Не знала, и не хотела знать.

Она отошла на шаг. Никто не помешал ей. Байрон знал, что бежать некуда. Знала об этом и сама принцесса. Всё это время она бегло осматривала переулок. Искала хоть что-то, способное помочь. Оружие, открытое окно, проход между домами — что угодно. Искала, но не могла найти.

Принцесса почувствовала, как слёзы подступают к горлу. Ощутила навалившееся отчаяние. Байрон победил — подчинил её своей воли. Бежать было некуда, бороться бесполезно. Она всхлипнула, обхватила себя дрожащими руками и вдруг… почувствовала что-то.

Сферу.

Тепло потекло по её пальцам. Полилось по руке, затем выше — прямо к сердцу. Она ощутила смелость, уверенность… силу. Запустила руку в карман, нащупала сферу и сжала в кулаке, сама не зная, что именно собирается делать дальше.

Ей требовалась помощь. Любая. От кого угодно. И в этот миг что-то отозвалось внутри неё.

Всё вокруг изменилось. Исказилось. Обратилось в туман. Свет, льющийся с главной улицы стух, но его сменил другой — идущий от самого неба. Город исчез, растворился серым паром, струящимся от её ног. Остались лишь зовущие, шепчущие огоньки. Три вокруг неё, и ещё один со стороны главной улицы. Он был ярче других, двигался, а не стоял на месте. Удалялся, едва заметно пульсируя светом.

Девушка потянулась к нему, будто надеясь не отпустить. Не оставлять её. Не бросать.

И выдохнула:

— Помоги…

Страх, надежда, желание выжить — всё смешалось в этой мольбе. Огонёк на секунду моргнул, загорелся ярче. И замер.

— Что ты сказала? — голос Байрона выбил её из плена серого тумана, и принцесса увидела перед собой собственную руку, протянутую в направлении главной улицы. Впереди был чей-то незнакомый силуэт. Человек стоял возле поворота в переулок, глядя прямо на солдат. Нет. Он смотрел на неё.

— Помогите! — закричала Энжи во весь голос.

Байрон ощерился, отскочил на шаг и обернулся. Принцесса закричала снова. Один из двух солдат двинулся в её сторону так резко, что она даже не успела заметить удар. Лишь услышала свой всхлип и почувствовала обжигающую боль. От пощёчины Энжи развернуло на месте, и принцесса, схватившись за лицо, рухнула на колени. Щека загорелась огнём, а из глаз сами собой хлынули слёзы.

Она и правда лишь маленькая девочка. Бессильная, трусливая, не способная ни на что. Маленькая девочка, которая ничего не может, кроме как звать на помощь и плакать.

— Помогите… — вновь прошептала она, сжав в руке горячую сферу.


Глава 5. Объятия бури. Джервис


Джервис замедлился и перешёл на шаг. Сердце было готово вырваться из груди.

Сколько времени он бежал? Казалось, что вечность. Пустые тёмные переулки и узкие улочки сменяли друг друга. Механик испуганно оглянулся. Конечно же, его никто не преследовал. Парень даже не был уверен, что солдаты в его доме видели, как он убегал. Может быть, даже не знали его в лицо. Однако…

Они были у него дома. Пришли за ним. Выследили его.

От этих мыслей становилось жутко. Как они нашли его так быстро? Но главное, почему они вообще его искали? Наверняка кто-то узнал, что юноша пробрался на завод. Но, даже если так, он ведь ничего не смог украсть. Ничего не видел и не слышал. Хотя, похоже, этого всё же было достаточно, чтобы подвергнуть жизнь опасности. Смертельной опасности.

Механик вздохнул. Сам того не заметив, он вышел на главную улицу. Шумный поток людей подхватил его, понёс вперёд.

Глядя на нарядные одежды горожан, слыша их смех, юноше хотелось отправиться к центру города. Идти вместе со всеми, раствориться в этой празднующей первый день Спуска толпе.

Первая неделя зимы — неделя ярмарок. И это значит, что сейчас на площади возле ратуши можно увидеть выступление факиров и фокусников, послушать пение красивых девушек, выпить вина, которое все эти дни льётся рекой. Быть может, оно помогло бы ему забыть о том, кто он. Забыть о навалившихся проблемах. Перестать думать о будущем, которое не случилось.

Он остановился так резко, что несколько прохожих едва не врезались ему в спину. Подошёл к питьевому фонтану, умыл лицо, боясь, что на нём остались следы крови. Затем сделал несколько больших глотков и отвернулся, запахнув кожаную куртку.

Нужно было решить, что делать. Он не мог вернуться домой. Родственников на Иль’Пхоре у него не осталось, а к друзьям идти было нельзя. В лучшем случае, это поставит их под удар. В худшем — они уже на утро сдадут парня солдатам.

Так что у механика остался лишь один вариант. Он развернулся к центру города спиной и зашагал вразрез толпе — в сторону порта.

Когда он в последний раз видел Брэка и людей Аллека Болло, они шли туда. Он не знал, где именно собирается их искать, но планировал посетить бордель, про который сказал капитан. Быть может, люди, спасшие его с Шила, всё ещё готовы его принять. Или, хотя бы, приютить на несколько дней.

Джервис вздохнул, думая о доме, которого лишился. Ещё несколько дней назад, парень сам готов был его оставить, а теперь тосковал по нему. Скучал по Хару, которую, возможно, конфисковали солдаты. Скучал по уютной комнате с камином, мягкой кровати и скучным вечерам. Даже в молодости, когда юноша жил в портовом бараке, ему не было так страшно и плохо. Промокшая куртка давила на спину, мокрая рубашка натирала кожу. Раны и ссадины нарывало от солёного пота. Ко всему прочему, Джервис не догадался взять из дома деньги и теперь мучился от голода и усталости.

Что-то пронеслось мимо него.

Светловолосая девушка пробежала рядом, хлестнув его волосами, и скрылась в толпе. Запах ягодных духов на секунду заполнил всё вокруг, а спустя миг растаял в вечернем воздухе города. Парень замедлился, задумчиво поднёс руку к лицу, принюхиваясь и пытаясь вновь уловить запах.

И вдруг кто-то толкнул его в спину, и механик упал в грязь.

— С дороги, твою мать! — прорычал солдат и устремился вперёд.

На секунду Джервис похолодел от ужаса. Подумал, что его нашли. Узнали. Глупая мысль. Мимо пронеслось ещё два человека в военных мундирах, и парень осознал, что до него никому нет дела.

Он поднялся, стёр рукой мокрую грязь и отряхнулся.

Что-то в этой погоне показалось ему странным. Стражники патрулировали город постоянно, и аресты уличных воришек не были редкостью, однако не часто три человека, расталкивая толпу, преследовали одну девушку.

Её он почти не рассмотрел. Простая одежда; чёрный, покрытый грязью плащ, как у бедняков или некоторых слушателей. Однако запах духов показался чересчур сладким для попрошайки — слишком дорогим.

И волосы. Светлые, почти белые, они говорили о чистой крови. На Иль’Пхоре жило достаточное количество семей, переселившихся сюда с Царь-древа, но таких светлых волос, парень не видел ещё ни у кого. К тому же почти все светловолосые имели высокое положение: как минимум, более-менее успешные торговцы, иногда чиновники или дипломаты. Даже близкие к банкротству на Царь-древе семьи, приезжая на острова, могли позволить себе безбедную жизнь. А беглянка, пронёсшаяся мимо механика, была босой.

Джервис, ускорив шаг, пошёл за солдатами. Понимал, что это плохая мысль — лезть на рожон и привлекать к себе внимание ему было нужно в последнюю очередь. Но кровь бурлила в груди, не давая остановиться.

Он спускался по широкой улице к краю острова, ориентируясь на упавших или ворчащих пешеходов. Потеряв солдат из вида, перешёл с быстрого шага на бег. Люди, которые шли мимо, провожали его недоумёнными взглядами, но никто не возмущался вслух.

Выбежав на перекрёсток, парень осмотрелся. Со всех сторон группы людей спешили на праздник. Яркие маски мелькали, сбивая с толку. Мелкий дождь, падая на тёплые камни мостовой, превращался в еле заметный пар.

Джервис стоял, тяжело дыша, всматривался в даль, в поисках хоть каких-то подсказок. Ему послышался женский крик вдалеке, и он побежал на звук. Парень понёсся вперёд, расталкивая людей, сам не понимая, откуда взялась эта решимость. Но сейчас это, почему-то, казалось правильным.

Юноша вновь оказался на распутье. Дорога расходилась на три улицы. Куда дальше? Может быть, он опоздал? Солдаты уже могли поймать девушку. Или сам механик мог побежать не в том направлении.

Перед ним была прямая дорога к портовому рынку. Самая людная, кишащая торговцами и туристами. Вторая — такая же широкая — вела в рабочий квартал, и там людей было не многим меньше. Третья же оказалась почти пустой. «Сюда», решил Джервис и побежал дальше.

Он искал хоть какие-то следы. Прислушивался к окружающему шуму, но слышал лишь собственные шаги. Юноша нёсся так быстро, как мог, с каждым шагом теряя надежду. Парень даже не знал, зачем именно преследует девушку — ему ничего не было о ней известно. Не знал он, и что собирается делать, если догонит.

Наверное, даже хорошо, что она пропала. Ведь иначе, проблем было бы…

Что-то коснулось Джервиса, и он, охнув, остановился.

Мир засиял, будто наполнившись красками. Внутри у парня всё перевернулось. Ощущения были, словно он не дышал долгое время и теперь наконец вздохнул полной грудью. Что-то растекалось по телу, пульсировало, наполняло его. Делало… целым.

Джервис почувствовал вдохновение, любовь, радость. А затем силу, наполнившую тело, будто пустой сосуд. Она текла в него, словно парень забирал её из воздуха, из зданий, из самого острова. Он хотел кричать, сам не понимая, от радости или боли.

И вдруг всё закончилось. Мир потускнел, принимая прежний вид. По серым каменным улицам вновь привычно потянулся жидкий туман.

Джервис замер с открытым ртом, чувствуя себя так, будто его ударила молния. Сердце выпрыгивало из груди, а сила, так никуда и не исчезнувшая, бурлила внутри. Приказывала действовать — двигаться, кричать, бежать. Сражаться.

Где-то рядом раздался мужской голос.

Механик повернулся и увидел людей в переулке. Трое солдат — те, которых он преследовал — негромко о чём-то спорили. Двое были одеты в серые с красным закрытые мундиры, с монограммами личного полка мэра Олси — не простые стражники, это уж точно. А третий… Джервис видел множество солдат на заводе Пехорро, но таких цветов не было ни у кого из них. Мужчина с седыми волосами был облачён в чёрный мундир, а нашивка на его плече была… золотой?

Странно, а если точнее, тревожно. Однако парню сейчас не было до этого дела.

Он увидел светловолосую девушку. Босую, беззащитную. Она медленно отступала от солдат вглубь переулка.

Джервис вышел из-за дома на свет, сам не понимая, что собирается делать. Солдаты стояли в паре десятков шагов от него, и у парня не было ни оружия, ни подготовки. Он дрался всего пару раз в жизни, и каждая из этих драк заканчивалась первым же ударом. Однако теперь он чувствовал себя иначе. Сила, которая его переполняла, придавала уверенности, злости. Она настаивала на действии. Требовала наброситься на врагов, разорвать их в клочья. И Джервис был уверен, что сможет.

Девушка подняла голову, и сквозь упавшие на лицо волосы, посмотрела на Джервиса. Их взгляды встретились, хотя механик не знал, как может видеть это в полутьме переулка.

— Помогите! — закричала она. — На помо…

Хлёсткий удар по лицу прервал её крик и отразился от стен. Тело девушки вздрогнуло, и она рухнула на колени. Джервис поморщился так, словно ударили его самого, и, закричав, ринулся вперёд.

Первым на его пути оказался долговязый парень с формой не по размеру и кривыми зубами. Механик врезался в него, толкнул плечом и свалил на мостовую. Его напарник — низкий и с перебитым носом — поморщился и потянулся к мушкету на поясе.

Джервис яростно зарычал, кинулся в его сторону. Успел перехватить руку солдата как раз, когда тот достал оружие. Вывернул ему запястье, и мушкет выпал на мостовую. Солдат закричал, а Джервис поднял его руку над головой, а затем свободной нанёс два быстрых удара в грудь противнику. Тот громко выдохнул, застонал, и механик ткнул его кулаком в лицо.

Удар получился неуклюжим и не очень сильным, однако Джервис был на две головы выше и в полтора раза тяжелее, так что его хватило, чтобы солдат, скорчившись, упал на спину. Он схватился за кровоточащий нос, перевернулся, пытаясь подняться, но механик ударил его мыском ботинка по рёбрам, и неприятель с сиплым стоном вновь упал.

— Не вставай! — прорычал Джервис и бросился к поднявшемуся на ноги долговязому. Тот сумел-таки выудить мушкет, нацелил его на юношу.

Механик резко вывернул в сторону в тот момент, когда раздался выстрел. Тело словно действовало самостоятельно, зная, что делать. Пуля прошла мимо, а парень подпрыгнул к солдату, схватил его за воротник и поднял на локоть в воздух.

Глаза долговязого округлились, и Джервис боднул его в лицо лбом. Кровь заструилась по щекам и подбородку. Солдат закричал, безуспешно пытаясь вырваться. Джервис отпустил его на мгновение, лишь для того, чтобы нанести несколько новых ударов — в грудь, в живот — неважно куда. Последний — наотмашь — пришёлся долговязому в ухо, и он с грохотом упал лицом вниз.

Джервис отступил на шаг, осматриваясь. Перевёл взгляд на первого солдата, но тот лежал, постанывая, и не пытался подняться. Сердце механика стучало в ушах, заглушая мысли. Кровь капала с костяшек пальцев, но боли парень не чувствовал. Он обернулся к девушке, и вдруг заметил какое-то движение рядом.

Что-то врезалось ему в затылок, и из глаз полетели искры.

Джервис почувствовал, как падает, попытался за что-то схватиться, но, не найдя опоры, рухнул на одно колено. В ушах зазвенели колокола боли.

— Ты, небо побери, ещё кто такой? — услышал Джервис голос сквозь гул в ушах. Но стоило ему поднять взгляд на человека с золотыми нашивками, как новый удар заполнил мир яркими красками.

Боль пронзила голову, на языке появился странный металлический привкус. Переулок вокруг тошнотворно закружился, а в следующую секунду мостовая ударила парня в лицо. Мокрые камни коснулись щеки, и всё перед глазами заволокло красно-розовой пеленой.

Механик сделал новое усилие — упёрся рукой в мостовую, попытался подняться, но ещё один удар — в этот раз по рёбрам — выбил из него дух.

— Бегите, — попытался сказать парень, но получился лишь сдавленный стон.

— Одни долбанные проблемы на этом острове!

Кто-то толкнул Джервиса в бок, переворачивая на спину. Перед глазами закружился город. Мужчина с золотыми нашивками навис над механиком. Такой высокий, словно головой мог задеть небо. Джервис улыбнулся этой мысли и откинулся на мокрую каменную кладку.

— Зачем? Вот зачем ты влез? — по голосу могло показаться, что мужчина был чем-то расстроен. — Безмозглый дурак, неужели не мог пройти мимо?

Что-то ещё появилось перед глазами механика. Что-то до боли знакомое.

«Оружие», понял Джервис. Дуло мушкета, направленное на него.

— Прости, но иначе нельзя. — Голос был тихим, доносящимся издалека. — Я должен делать то, что лучше для страны. Мы все обязаны… поступать правильно.

Джервис лежал и смотрел в небо. Серое, беспокойное небо. Он вдруг понял, что буря прошла. Дождь закончился, и мир вокруг немного посветлел.

Парень улыбнулся последним упавшим с неба каплям.

А затем раздался выстрел.





Конец

Продолжение следует…




Оглавление

  • Глава 1. Первый день зимы. Джервис
  • Глава 1. Первый день зимы. Энжи
  • Глава 1. Первый день зимы. Аллек
  • Глава 2. Не на своём месте. Энжи
  • Глава 2. Не на своём месте. Аллек
  • Глава 2. Не на своём месте. Джервис
  • Глава 3. Сердце острова. Джервис
  • Глава 3. Сердце острова. Аллек
  • Глава 3. Сердце острова. Джервис
  • Глава 3. Сердце острова. Энжи
  • Глава 3. Сердце острова. Аллек
  • Глава 3. Сердце острова. Джервис
  • Глава 4. То, что правильно. Энжи
  • Глава 4. То, что правильно. Аллек
  • Глава 4. То, что правильно. Джервис
  • Глава 4. То, что правильно. Энжи
  • Глава 4. То, что правильно. Джервис
  • Глава 4. То, что правильно. Энжи
  • Глава 5. Объятия бури. Аллек
  • Глава 5. Объятия бури. Джервис
  • Глава 5. Объятия бури. Энжи
  • Глава 5. Объятия бури. Джервис
  • Глава 5. Объятия бури. Энжи
  • Глава 5. Объятия бури. Джервис