Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец [Евгений Александрович Козлов] (fb2) читать онлайн

Евгений Козлов Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец

От автора

Изначально мною были написаны три повести, которые однажды я решил объединить в одну книгу, и назвал я ее Целомудрие миролюбия. В 2021 году я понял, что такая объемная книга может существовать, но лучше будет поделить ее на три тома, так как сейчас она затруднительна для прочтения. С тех пор, как все три повести были написаны и опубликованы, мое мировоззрение не кардинально, но изменилось. О чем я написал в своей книге Агнозис. Поэтому некоторые мысли и смыслы данных книг мне не импонируют, в особенности их теизм. Впрочем, персонажи, которые я придумал, могут быть разными и потому они различаются своим мировоззрением, они обречены оставаться теми, кто они есть. Я же в свой черед, постоянно совершенствуюсь. Я остаюсь всё тем же пацифистом, девственником, трезвенником и вегетарианцем. Когда я пишу о девственности и пацифизме, я знаю, о чем я пишу и о чем я когда-то писал. В книге Миротворец я повествую о человеческой добродетели миролюбия.

“Вы слышали, что сказано: “око за око и зуб за зуб”. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую”.

Евангелие от Матфея. 5:38,39.

“Да не будет ни злобы, ни войны,

ни врагов, но одна любовь да царствует”.

Старец Силуан.

“Может быть, именно гоблины изобрели машины,

поколебавшие устои мира, в особенности – машины для убийства”.

“Властелин колец”. Джон Р.Р. Толкиен.

Глава первая. Учение ученика

Михаил судорожно перебирал образовывающиеся мысли, пытаясь извлечь из них самое главное, исключительно важное, самое великодушное, мудрое. Трепетно озираясь по сторонам, волнительно колеблясь с представлением своего своевольного реферата, он трясся телом не от злобящегося страха, но от величия данного мгновения, ибо все предыдущие годы своей жизни, он мечтал о подобном мировоззренческом становлении. Вот он взошел на трибуну и ему позволили провозгласить слушателям свое мировоззрение. Будучи никудышным оратором, он радуется той оказанной чести. Прямодушно, без человекоугодия и раболепства, без оправдания пороков и отвергнув в речи своей всякое прославление греха, испытывая душевный подъем, он говорит о совершенстве жизни, не претендуя на лавры великого мыслителя. Ибо речь юноши не отличается кружевной красотой слога, впрочем, в столь волнительное время, нельзя не поколебаться в голосе, который у него тих и немощен, по-детски мягок, высок легкостью, но лишен громогласности. Михаил кроток, скромен, несколько труслив, и это хорошо, ибо Господь благоволит боязливым. Многие называли его безвольным и слабохарактерным, ныне его называют своевольным, одни считают, что он не способен любить, другие называют его любвеобильным. Однако те и другие не ведают, сколь духовно силен оный робкий юноша, сколь искренно верен он своей истине. Его честность доказуема отношением общества к нему, ибо оно скоро будет гнать и поносить сего тихого оратора, люди будут корить его, даже ненавидеть, отлучать, гнать, только за то, что он исполняет миролюбивые заповеди Божьи и верит в миролюбивого Бога.

Высокопарность в данной занимательной ситуации не имела место быть в его речи. Не было ни противоречий, ни абстрагирования, наблюдалось только гармоничная подача мысли, с прерывистым придыханием стучалась в двери душ присутствующих будущих политологов, искусствоведов, профессоров, богословов, экономистов, психологов, учителей. Многочисленным синедрионом они вначале с пренебрежением вслушивались в слова доклада, который приготовил для слушателей робкий Михаил, а в конце с заинтересованностью обратились во весь слух. В последующих строках оное аргументированное мнение, тот импульс чистого сердца, то мироощущение души, будет оглашено читателю со всею дотошностью и эмоциональной диафрагмой, оная речь станет ключевым действом всего произведения, после коего решится судьба сего оратора и всего произведения в целом, ибо одни продолжат чтение, а иные оставят свое просвещение. Впрочем, не ради одобрения живет каждый из нас на свете, ибо прежде всего нам необходима милость Божья, лишь провидение докажет правильность того или другого создания. И, безусловно, совесть, которая неукоснительно своевременно напоминает нам о добродетели и укоряет за преступление против бессмертия души. О добродетели затрубит следующее повествование Михаила:

– Позвольте, уважаемые слушатели, мне, малограмотному и несведущему во многих науках ученику, доложить вам устно о своих душевных изысканиях. Всем вам известно, о том, что христианская библия поделена на Ветхий Завет и Новый Завет, что уже в именовании обозначена различность в них жизни и закона. И я, как человек Нового Завета, смею заявить о постигшей меня рутинной мысли, которая именуется мною – реформация нравственности. Пришло время исправить или же вовсе упразднить идеологию власти во всем мире, также необходимо вразумить церковь Христову, напомнив духовенству о заповедях Господа, о нагорной проповеди, о непротивлении. Вечным гласом пронизывают историю человечества слова Спасителя – не убий, значит, не убивай никого, не гневайтесь, значит будь кроток. Мне предстоит выпрямить искаженную истину, мне суждено изменить мир, напомнив тому о миролюбии.

По не свойственной моей речи упорядоченному изложению, я насколько позволительно мне подробно опишу свои модернизации во властных структурах государственности и церковности. Вы, безусловно, можете обвинить меня в некомпетентности в сих сложнейших вопросах мироустройства, и будете правы, ведь не отличаясь образованностью и осведомленностью в тонких материях, смею вас заверить, что мои душеспасительные высказывания исходят не от разума, либо опыта, но от сердца, которое жаждет мира на земле. Я плачу каждый раз, когда бьют человека, видя в том бесчеловечное обращение, ибо насилие противоположно любви, но насилие это ненависть, грех, мерзость пред Господом. Само определение “праведного гнева” абсурдно, точно также можно выдумать “благой блуд”, впрочем, вы и это словосочетание уже одобрили жизнями своими. И я призван развеять оные обманы. Вы станете противоречить мне, приводя высказывания людей, коих вы сами причислили к лику святых. Не буду впадать в риторическое насилие. Если они вами прозваны святыми, значит сие прозвание вам для чего-то нужно, и часто для политических и патриотических целей и выгод. Однако не стоит забывать, что и они не божества, но люди подобные нам, им также было свойственно ошибаться. И мне думается, истинные святые люди никогда не благословляли воинство, но вразумляли оных преступников, прося их не совершать насилия, молили их перековать мечи на орала, но те не прислушивались к мудрым увещеваниям. Истинные святые молились о миролюбии, а не о силе орудий убийства и омерзительного государственного учреждения воинства, ибо всякое воинство безбожно.

Пример Серафима Саровского показывает нам истинную веру христианскую, то, как должно нам поступать с обидчиками, нам нужно терпеть, смиряться, и прощать.

Любое воинство порождение дьявольское, оно есть единственный враг человечеству вкупе со всеми своими демонами. Нужно бороться с теми страстями, с тем гневом, который обильно насылает на нас дьявол, он враг человеку, потому творит из людей нападающих и защитников, дабы они едино погрязли во лжи, и поубивали друг друга. Любая война есть зло в грязи греха утонувшее. И со всей сердечной прямотой заявляю – я бескровно уничтожу воинство по всей земле. Предам забвению все войны и грешников, когда-либо участвовавших в тех бесчинствах, разрушу памятники оружию, распущу институт воинства, псевдо герои более не будут почитаемы народами, культура подвергнется тотальному усовершенствованию, дабы отныне всё греховное воинствующее признавалось беззаконным и срамным. Необходимо будет уничтожить всё оружие, которое когда-либо придумалось наущением сатанинским, теми чудовищами, которые ныне прославлены, ни больше, ни меньше, они именно чудовища, на руках коих миллионы погубленных жизней, они давно утонули в крови, и им не выплыть, не спастись, им не помочь. Но мы не возьмем в руки их гнусные изобретения ради убийств сотворенные, мы взглянем на своих неразумных предков и не станем поступать так, как они поступали, мы будем мудры. Всемирное разоружение – одна из моих жизненных целей. Тогда не станет нападающих, не нужны будут и защитники – подумал я и сказал себе – в этом есть некий обман, так как вчерашние защитники могут стать обидчиками, ибо они убийцы, раз взяли оружие в руки свои, всякий кто поступает так, уже убийца, не по делу, но по разумению. Все солдаты, участвовавшие в войнах, для меня они либо убийцы, либо пособники убийств, ибо любое участие в войне не обходится без убийства и насилия. Убийцам этим должно было раскаяться, но вместо этого они оправдывают себя победой. Победителей не судят – так они думают, но я иного мнения. Оным убийцам возводят памятники, их чествуют и прославляют, убийцам оным оказывают почет и уважение, и сколь непотребно сие, сколь чудовищно. Разумные люди тем и разумны, что покаялись в грехах своих, распознали в своей прошлой жизни тьму, отбросили мечи, копья переломали, они мудры покаянием, а не, потому что участвовали в военных компаниях, они мудры по причине отрицания сего безумия.

Я во всех людях вижу творенья Божьи, а не врагов. Но всякого кто возьмет в руки оружие, кто оденется в форму военную, назову насильником и безбожником. Ибо заповеди Спасителя отрицают воинство, запрещают всякое насилие и брань. Иисус Христос должен был стать последним убиенным человеком. Ибо Бог возвеличился и пребывал средь нас в теле человеческом, сносил все тяготы рода нашего, жертвенностью искупил грехи мира, но мир поделился на верных и неверных, одни продолжили убивать, насильничать и воевать, но другие вразумились и отвергли насилие, которое есть зло в любом обличье.

Добро должно быть без кулаков, добро тем и отличается от зла, что оно миролюбиво и суть добра – кротость. Робкое расположение духа способствует любви между людьми, в то время как дерзость и беспринципность ведет к оскудению взаимопонимания. Необходимо приобщать молодых людей к братолюбию, ограждая тех от всего дурного, от всего развратного и постыдного, от всякого насилия. Надеюсь, что в скором времени профессия военного, а значит убийцы и насильника, станет маловостребованной и непопулярной, ибо мне предстоит бескровно уничтожить все военные мануфактуры и институты, но прежде уничтожить оружие, всех видов и возможностей, тем самым я очищу мир от нечистоты и скверны. Я говорю о реализации сих реформаций от своего лица, потому что я один среди вас, но не одинок в мудрости. Я, прежде всего, получил откровение истины, прочитав Евангелие, нагорная проповедь Христа меня вразумила, и я с тех пор отказался от всякого насилия. Также я вдохновлен писаниями Льва Николаевича Толстого, этого истинного христианина и проповедника христианства. Но не смейте обвинять меня в подражательстве, ибо во мне всегда было миролюбие, которое раскрылось словами Божьими. Я пацифист, не отрицающий религию и веру в Бога, значит я христианин пацифист. Но, к сожалению многие из современных пацифистов видят мир как большой развлекательный парк, где всё позволено, окромя вреда ближнему. И так как многие пацифисты отвергают заповеди Божьи, то их нравственность весьма субъективна, да они противники насилия, но при этом сторонники разврата, и не знают что такое целомудрие, посему я не причисляю себя к подобным группировкам или субкультурам. Мне более по нраву единоличное достижение поставленной цели по изменению мирового порядка. Впрочем, слово – порядок, уместно употреблять в отношении моих взглядов, в иных же царит всеми ощутимый беспорядок, разброс морали, всюду ложные ценности, пустословное высокоумие, восхваление убийц, во всём этом безобразии стоит немедля разобраться.

Итак, церковь и светская власть оправдывают воинство, и тем самым они искажают заповеди Христовы, дабы не утратить паству, дабы не лишиться многочисленного числа верующих. Ведь если церковь, как ей и нужно поступить, признает воинство греховным, то одни люди послушают сей правду, другие отвернутся от правды. Впрочем, в том нет особой проблемы, ведь, по моему мнению, стать воином может только человек малограмотный и аморальный, либо обманутый, ибо тем самым он нарушает заповеди Божьи. Всякого кто когда-либо взял оружие в руки ради убийства можно с легкостью причислить к воинству дьявольскому, ибо дьявол страстно желает погубить человека и все воины ему в том рьяно помогают. Вот правда о воинстве, но церковь ослеплена златом и тщеславием, потому идет на поводу государства, ведь если духовенство прислушается к моим словам, то государственные мужи с тех пор начнут брезгливо относиться к церкви. Им более приглянется ислам, с его всегдашней воинственностью. Вспомним о том, что мусульманский пророк участвовал в двадцати семи войнах, имел многочисленных жен и наложниц, и сего грешника они называют святым. А теперь взглянем на Бога нашего Иисуса Христа, который девственен и кроток. Да Он выгнал торговцев из храма, но опрокинул не людей, но неживые предметы, столы и утварь, веревками разогнал только животных, которые слова не понимают, но никого из людей не ударил. Сравните их, и вы поймете, кто святой человек, а кто грешник. Вы можете и меня обвинить в том, что я воображаю себя пророком, либо святым, на что отвечу – я не изображаю, я подражаю Богу со всей своей индивидуальностью. Я не желаю, чтобы творенья Божьи убивали друг друга, поэтому я уничтожу ту языческую идеологию, которая к злодейству призывает и подталкивает, к нападению, или же к защите. Моя логика проста: если есть оружие, значит, оно когда-нибудь выстрелит, значит, его вовсе не должно быть.

Многие властолюбцы и военолюбцы после сих слов моих назовут меня трусом и предателем. И мне придется им ответить – так убейте меня, раз я вреден для вас, убейте меня, вы же убийцы. И уверяю вас они так, и поступят, тогда правда обличительных слов моих восторжествует.

Итак, на повестку дня вынесены цели человечества, которые словесно выражены в моем лице. Оные цели есть: всемирное разоружение, тотальное упразднение воинства, просвещение народов мира, внедрение миролюбия во все сферы жизнедеятельности, изменение отношения всех церквей к воинству и возвращение заповеди Божьей о любви к ближним, о любви к врагам, заповеди ненасилия, а также признание церковью любого насилия грехом. Затем последует разрушение памятников войны и военачальников, создателей оружия. Вместо них будут воздвигнуты памятники невинно убиенным людям и памятники посвященные пацифистам. Литература и кинематограф, в коих восхваляется воинство, будут сданы в архивы. Останутся только творенья рук человеческих, в коих осуждается война и насилие. Искусство и культура в целом подвергнется самоцензуре, таким образом, будущее поколение будет жить в стране, а затем и в мире, в котором не будет даже упоминания об убийцах и насилия. Это не утопия, не утопические разглагольствования одного идеалиста, но обозримое будущее к коему я призываю вас, присоединиться, которое я прошу вас создать вместе со мной.

Предвещаю эру нового совершенного добродетельного человечества, предвосхищаю отмирание ветхости и воинственности. В недалеком будущем над миром воцарится мир. Для будущих детей быть воином будет значить быть лютейшим злодеем. В наших характерах искоренится всяческая дерзновенность, наглость, смехотворство и цинизм, но если какое зло ополчится против нас, мы ответим добром на зло, ибо мы уже будем новые люди. Пришло время человечеству вступить в новую эру миролюбия, в обновленное столетие, в коем уже не будет насилия, лишь любовь и Божье благословление над всеми нами.

Вы правы, я мятежник и бунтарь, я горделив и тщеславен, оными нелицеприятными эпитетами вы еще не раз наречете меня, ибо для вас я лицо нравственной революции и символ проповеди отказа от всякого насилия. И это лишь начало. Я не могу соотнести себя с какой-либо толпой, организацией, структурой, либо системой, ибо я идеалист-индивидуалист, который не готов объединять народы, приводить в движение массы, разрушать, или созидать государства. Мой народ вселенский всемирный христианский. Но в то же время я мысленно один, и в том моя сила, у меня нет наставников, учителей, начальников, в моем мироустройстве все равны по духу, тем паче я сам никогда не стану возвышать себя над людьми, я, если хотите – проповедник истины. Евангельские заповеди необходимо вместить в мироустройство всей Земли, и начнем сие преображение с нас самих.

Юродством зовете вы мое поведение, безумием, помутнением разума, чудачеством. Иные зовут меня философом, мудрецом. Другие клянут меня, крича – предатель, глупец, выродок, трус, и тех последних я возлюблю более чем друзей своих, ибо они напоминают мне о том, что я не всесилен, наоборот, я немощен. Мне предстоит расширить узкий путь, который есть покой и мир, без коих невозможно стяжание Духа Святого. Мы созданы Творцом для того чтобы созидать и сохранять всё доброе и всё духовное, что есть в нас. Но прежде нам предстоит многое разрушить и уничтожить, иными словами нам должно утилизировать все вооружения, необходимо будет подавить пропаганду насилия. Героизм и мужественность больше не будет ассоциироваться с убийцами, кои есть все люди когда-либо участвовавшие в войнах. Ныне героями назовут тех людей, кто вёл миротворческую деятельность, кто не брал в свои руки оружие, не участвовал в разжигании человекоубийства.

Вот ближайшие возможные достижения нашего нравственного бунта, который я возглавлю. И обещаю вам, насилие зла будет повержено ненасилием добра. Рано или поздно, преображенные совершенные люди будущего позабудут всякое зло, и мир позабудет боль сотворенную убийством.

В аудитории повисла тревожная тишина. Дыхание слушателей затаилось, пересохли рты готовые излить желчь брани противления. Однако всеобщее словесное поражение оказалось настолько проникновенным, отчего немота сковала, некогда словоохотливые языки, отчего те испуганно озирались, ища поддержки у соседей по разуму.

Былая дрожь в юном ораторе испарилась, как только он ощутил, сколь полна правды его речь. И люди присутствующие при рождении гения, в коем гениальна не идея, но мечта, распознали в нём ту перемену, то кроткое величье. То ли опережая время, то ли наоборот, запоздав, он властно попытался донести до слушателей блаженство будущего, картину мира после Воскресения. Но бесчувственные люди не услышали, даже не представили в скудном воображении своем тот земной рай, то Царствие Небесное. С тех пор всю свою жизнь Михаил будет говорить – “Я пытаюсь урезонить то, с чем они свыклись”.

Легко ли перевернуть шар земной? Нужно ли мечтать о том перевороте? Оные вопросы его ныне не беспокоят, ибо он начал претворять свой замысел переустройства мира в жизнь. Еще, будучи юношей, он ступил на стезю просвещения. Впрочем, не только юность, но и вся будущая жизнь Михаила будет посвящена служению Богу, ибо на его сердце высечено миролюбие, слово, которое означает не любовь к тлену, но покойную любовь, безгневие. Скоро его мировоззрение, отвергнут миллиарды, но примет один лишь Господь, и наречет его сыном Божьим, ибо он миротворец.

Притча о белом флаге

Миролюбивый юноша видел зло и не подчинялся злу. Юношу уговаривали идти на войну, призывали идти воевать и отвечать насилием на насилие, но он, будучи христианином, отказался от всякого насилия и не учился убивать. Он видел, что правительство страны, в которой он родился, является злым, ибо совершает многие убийства, и безумный народ радуется смертным казням. Страна, в которой он живет, отвергнув христианскую нравственность, впала в дикое язычество. А все те, кто участвуют в войне, не могут называться христианами, ибо в них нет любви к врагам, их яростный антихристианский девиз – смерть за смерть, кровь за кровь. Миролюбивый юноша не хотел быть среди всех этих военолюбцев убийц, он решил, что никогда не возьмет в руки оружие, но он возлюбит врагов своих и будет делать для них лишь милосердное добро, на любое зло он будет отвечать добром. Ведь его уже много раз били, уговаривая идти на “справедливую” “оборонительную” как ему говорили войну, но он никого не ударил в ответ, он подставлял другую щеку под удар, затем и все части своего тела. После сего избиения его волокли в казенные дома, во все эти военкоматы, больницы, суды, ему угрожали и снова избивали. В то время он ощущал себя подобным Христу, ибо и его также истязали, как Его, он также стоял перед судьями, первосвященниками, перед военными начальниками. Толпа также жаждала его скорой казни, а родные и друзья позабыли о нем, все отреклись от него, все называли юношу трусом и предателем. Но миролюбивого юношу называющего себя христианином не казнили, но назвали сумасшедшим и отослали восвояси под домашний арест. Такова судьба всякого истинного христианина в мире оном, ведь христианин должен исполнять не законы земные государственные, но законы Божьи, каким бы ни было устроение мира сего, не должно христианину подстраивать своё миролюбивое мировоззрение под устроение того или иного государства. Христианину нужно быть готовым к изгнанию, к непониманию, к осуждению и одиночеству. Именно в таком положении оказался миролюбивый юноша, впрочем, во все времена было так, ибо страна, в которой он родился, никогда не была христианской, а так и осталась языческой, потому что всегда воевала, а война запрещена миролюбивым Богом. В любом веке истинный христианин отказывающийся совершать злое – воевать, терпел поругание и унижение от военолюбивого общества, и в новом времени ничего не поменялось, всё осталось прежним, языческим. Единственное что изменилось, это то, что миролюбивого юношу не убили, но назвали безумцем, и тем самым обрекли его на медленную смерть. Ибо с таковым прозвищем ему было не устроиться на работу, ему не создать семью. Он мог бы пойти в монастырь, но и там его назовут еретиком, ведь священники молятся за воинство, что противно истинному христианину, который молится о вразумлении воинства, дабы те побросали оружие свое, а не о победе одних грешников над другими грешниками. Посему миролюбивый юноша оказался в положении отверженного человека. Общество отвергло его, но Бог всегда принимает его, потому юноша никогда не одинок. Он любит Христа и любит всех людей, поэтому, когда пришли в его город иноземные солдаты, он пожелал встретить тех не с оружием в руках, но с любовью и добром. Пускай они захватчики и убийцы, он никогда не уподобится им, но своим примером образумит их – так размышлял миролюбивый юноша. Но не с пустыми руками он решил отправиться к врагам. Однако из съестного у него практически ничего не осталось, да и одежда его износилась, он мог лишь подарить им своё миролюбивое отношение к людям. Потому он смастерил из черенка швабры и белого легкого лоскута материи – белый флаг. То был символ мира, ведь в белом флаге нет цвета или символики какой-либо страны, в нем нет агрессии и гордыни, в нем отсутствует национальная гордость, от которой все беды на земле, но в белом флаге есть лишь кротость и незлобивость. Вскоре он собрался на свой подвиг мира, в одну руку он взял белый флаг, а в другую вложил иконку Спасителя, дабы люди, узревши его миролюбие, одумались и более не воевали.

Миролюбивый юноша вышел на улицу и увидел, как по дороге ему навстречу марширует иноземная армия, а позади него идет здешняя армия. С радостью он направился к врагам с белым флагом в руке, который развивался на ветру и был хорошо виден всем, казалось, что оная белая фигура одинокого человека светится в тумане войны. К нему приближались красно-черные толпы. Он чувствовал сердцем, что поступает правильно, что таков его долг христианина, он должен противостоять всякой вражде, воюя против зла добром и любовью. Он мечтал о том, чтобы эти две враждующие стороны помирились, обрели разум, он искренно надеялся на благополучный исход. Таким образом, миролюбивый юноша проповедовал христианское божественное миролюбие. И даже когда он почувствовал как пули, выпущенные из ружей с двух сторон, пронзили его слабое тельце, он не утратил ту добрую надежду на мир во всем мире. Иноземные солдаты, увидев миролюбивого юношу с белым флагом, подумали, что тот либо дезертир, либо это военная хитрость, потому недолго думая они решили убить юношу. В то же время здешние солдаты завидев миролюбивого юношу с белым флагом, обвинили того в измене и приговорили к расстрелу на месте. Долго две армии яростно расстреливали светлую фигурку одинокого человека, который вскоре упал на землю, прижимая окровавленную иконку Бога к сердцу. А белый флаг, словно саван, укутал бездыханное тело миролюбивого юноши, душа коего вознеслась к миролюбивому Богу.

Глава вторая. Победивши зло

“А кроткие наследуют землю

и насладятся множеством мира”.

Псалом 36:11.

Христообразный Михаил вступил в пределы концертного зала, где запланировано проведение конференции, о которой знают во всех странах мира. Его богомудрый взор не задерживается на красотах здешнего интерьера, который, стоит заметить, отличается безукоризненной выделкой, облагодетельствованный антураж всеми своими фактурами и цветами намекает на будущее торжество, прославление человека, чье мировое влияние возросло до безвоздушных пространств, столь он высоко поднялся в общественном мнении. Безусловно, речь идет о Михаиле Миролюбове, которого прозвали миротворцем.

В свежем воздухе витают неизглаголанные фантазии, удручающие фразеологизмы, инстинкты красноречия, не выстраданные чувства коренятся в подполье его души, но он не станет человекоугодливо улыбаться, на публику радоваться, лживо сыпать комплименты и благодарности, ибо кого сегодня награждают вниманием, завтра казнят без зазрения совести. Не склоняться перед обществом – вот устремление мыслителя. Только ему позволено во славе быть бесславным. Только он удостоен чести вещать человечеству высоконравственные сентенции, направленные на изменение нынешнего мироустройства.

Неподалеку послышались негромкие шаги, отчего Михаил, не оборачиваясь, проговорил вполголоса.

– Странно, ты не находишь? Мне предстоит словами объяснять значение слов.

К нему подошла молодая женщина невзрачной внешности, среднего роста и средних лет, её темно-каштановые волосы убраны в хвост, а в руках покоится папка с бумагами, на ней скромное платье серого тона, вся она словно сошла с черно-белой фотографии. Незамедлительно та предложила присесть на стулья, которые здесь имелись в изобилии и сразу же начала декламировать:

Михаил тем временем снял столь надоевший ему пиджак, повесил его на спинку стула и, убрав свои длинные до ключиц русые волосы за уши, приготовился внимательно слушать свою помощницу, похожую на андроида Алису, которая с недавних пор заведует его организаторскими проектами в сфере общественности.

– Вы должны понимать, сколько внимания вам удостаивают, сколько встреч запланировано с высокопоставленными лицами. Ваше требование исключить из присутствующих вооруженных людей, негативно влияет на безопасность мероприятия. – говорила Дарья Правдина, несколько жалуясь и причитая, в самом её голосе читалось легкое беспокойство и недоумение. – Я прошу вас ознакомиться с правилами проведения “Конференции мира”. А также позвольте напомнить вам об этикете, ведь вы находитесь в европейской стране, здесь не потерпят ваши, мягко выражаясь, не совсем некорректные выходки. – увидев во взгляде собеседника всегдашнюю неуступчивость, она несколько осеклась и смерила речь. – Михаил, я просто желаю вам помочь. Вы и представить себе не можете, скольким нападкам со стороны прессы я подвергаюсь. Вдобавок все эти чопорные европейцы досаждают мне, которые уважают и боятся русского гения, который вот-вот сломает их хрупкий миропорядок.

– Страшится зло, кое столь довольно прижилось в их умах. Знаете, меня часто спрашивают персоны из чина российской интеллигенции. Что будет с теми, кто сохранит оружие, кто откажется принять добрые плоды мирной революции? На что я им отвечаю – они служат врагу рода человеческого, и всякий убийца подвергнется суду собственной совести, взявшие оружие в руки свои уже себя убили, и пускай мертвецы хоронят мертвых, нам, что до них. Творец наделил человека свободой выбора, так и я не намерен отлучать человечество от вольности. Я укоряю и обличаю с кротостью – так говорите всем осуждающим меня. – сказав сие, Михаил обратил речь свою в иное русло, словно только теперь должным образом заметив помощницу. – Я несказанно благодарен вам, Дарья, за то, что вы столь терпеливы, и я вас хорошо понимаю. Временами, даже и не знаю, то ли они хотят обстричь мои волосы, то ли укоротить мой ум. – Дарья слегка улыбнулась, а он продолжил. – Давайте поговорим о деталях церемонии. Во-первых, я намерен произнести речь, не запланированную и без суфлера, и буду говорить столько, сколько потребуется. Во-вторых, все награды, такие как медаль, из ценных материалов, денежное вознаграждение, всё это я жертвую на благотворительность. Когда оное тщеславное мероприятие окончится, вы займетесь поиском достойного проверенного фонда, либо конкретное детское учреждение, дабы помочь нуждающимся. Впрочем, это не жертвенность, ведь сия премия мной нисколько не заслужена, посему и награда будет отдана свободно, без жалости и треволнений. Я понадобился европейцам как образ человека несогласного с наращиванием вооружений большими странами, однако они в том ошибаются, ведь я противостою всем. А в-третьих, нынешней власти я необходим как слабая оппозиция, чтобы поддерживать миф о демократии, потому не беспокойтесь о моей безопасности, покушение на мою жизнь исключено. Власть слишком хорошо ознакомлена с силой мученичества, с верой мучеников, тем паче политических. Покуда я представляю для них концептуальную опасность, они будут снисходительно относиться к моим выходкам. И тот реализованный законопроект об уничтожении ядерного оружия в двух сверхдержавах, был одобрен не под моим давлением, но сами правители стран давно вынашивали подобный план, и надеюсь, именно мои доводы подтолкнули их к здравому рассуждению. Далее должен последовать следующий этап развития нового совершенного человечества, но о нём я поведаю после сегодняшней конференции. Ведь я сюда приехал не ради славы, а ради трибуны, с которой я буду вещать всему миру о всемирном разоружении.

Михаил сдержанно взирал на сцену украшенную вазами с цветами, он словно углублялся мыслями в недостижимое, словно он жаждет скорее ускорить время, дабы осуществить предначертанное. Но сие лишь краткое ликование в череде многочисленных проповедей, и если хотя бы один человек поймет, о чём он будет говорить, значит, не напрасен его мыслительный труд. Скоро начнется это театральное зрелище, в коем только он один останется самим собой, ведь гений тем и отличается от остальных людей – его добродетель совершенна.

– Не думал, что фраза из Нового Завета мне столь надоест, та, которую цитируют военолюбцы всех родов, которая говорит о тех кто, “положит душу свою за други своя”. Ничтожные рабы насилия полагают будто здесь написано о них, на самом деле там написано о мыслителях, кои не жалея души своей будут противостоять сим человекоубийцам. Мир перевернули поклонники грубой силы. Так многие почитают делание блуда силой, но это телесная и душевная слабость, также гнев и вспыльчивость почитают силой, но это слабость, они слабы, ибо избрали сторону зла. Солдаты служат не царю и не родине, они служат врагу рода человеческого, и их злодействам приходит конец. – произнеся сие, Михаил проверил верность истине у женщины, и женское личико Дарьи неспособное скрыть правду, сразу же выказало неодобрение. Мельчайшие морщинки на лбу, подрагивание губы, показали наглядно, сколь двулична оная особа. Однако Михаил не стал спешить с выводами. Ведь гости уже начали собираться в зале, именитые и вовсе неизвестные, они располагались на отведенные им места.

Церемониал вступал в законные права. Сие событие посетили члены королевской семьи, депутаты различных партий, консулы и ученые, журналисты, фотографы, видео-операторы, и среди всех этих незнакомых лиц, ни одного дружественного, родного, ведь Михаил противостоит всему миру, часть коего собралась здесь, дабы выслушать и предать его забвению. Безусловно, миротворец не прекратит свою просветительскую деятельность, ибо мыслитель всегда гибнет в мщении, всякое насилие порождает большее насилие, посему рано, или поздно им придется прислушаться к нему, дабы не сгинуть с лица земли из-за собственных злодейств.

После торжественных слов председателей совета, Михаилу была вручена медаль, и другие награды, кои его нисколько не тронули, он попросил позволения произнести благодарственную речь и ему разрешили.

– Насколько вам известно, особенно прессе, я воистину одинок, и благодарить мне некого. Ибо никто не поддерживает мои начинания, у меня, безусловно, имеются союзники во всех сферах общественности, люди, которые хранят меня, как искру восстания, но упоминание их имен пагубно скажется на репутации оных соратников моей мысли, посему публично смею выступать единолично, словно не имея среди миллиардов людей, ни одного единомышленника. Здесь меня прозывают русским гением, но если под сим словосочетанием подразумевается непонимание и изгнание, то и вправду, я необычен. Однако не настолько, чтобы казаться для вас пришельцем. Я не похож на вас ещё и потому что я не образован. Разочаровавшись в системе образования, я пришел к выводу, что научиться всему важному можно самому, не прибегая к помощи учителей. Лучше честное отчисление, чем ложное учение. Ибо мерзость атеизма проникла во многие науки, впрочем, гниль атеизма сосредоточена здесь, ваше массовое заблуждение давит на меня, но никогда не задавит. Безбожие – это оправдание сомнений, восхваление малодушия, поклонение логики случая, предательство жизни, и все эти эпитеты уже губят ваши души, потому нет смысла вас осуждать. – лица присутствующих покривились, на многих заиграла усмешка. – Недавно я сделал одно открытие. Вселенная вращается вокруг Земли. Все планеты, звезды, кометы и иные космические тела без нашей планеты потеряют всякий смысл. Так жаждущие жизни собираются возле источника жизни, а все жаждущие смерти прилепляются к орудиям смерти. Поведаю вам одну притчу собственного сочинения, если бы меня спросили – чью жизнь ты изберешь: жизнь одного человека, либо жизнь Солнца, то я не задумываясь изберу человека, таким примером я хочу доказать насколько важен каждый человек, каждый незаменим и уникален, каждый превыше звезд и больше всей Вселенной. Такова вера Христова, такова вера христианская, такова заповеданная Им любовь. Но в вас растет ненависть, ведь, по-вашему, жизнь заканчивается смертью тела, о сколь нужно ненавидеть людей, чтобы столь цинично помышлять. Вы желаете забвения и пустоты не только себе, но и своим близким, родным, любимым. Я же скажу вам, что оная земная жизнь есть школа, в которой мы учимся совершенству. Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом, что означает обретение бесстрастия, отказ от греха, созидание естественных и приобретенных добродетелей, стяжание Духа Святого. Вот жизнь, но вы говорите только о смерти, вы ученые, смертопоклоники, ибо вы создали оружие, вы издеваетесь над людьми и животными, вы поддерживаете теории разрушения, оправдываете убийство, и вы готовы убить одного, ради выгоды всего стада. Вот ваше смертопоклонство. Вы часто говорите, что быть нравственными людьми можно и без веры, без Спасителя, однако безбожников праведных и добродетельных я не встречал, ибо таковых не существует. Высказывания праведных от Бога исходят, злые изречения грешников от лукавого. У нас один враг – воинство духов падших, грех и оскудение веры, вот наши враги. Человек человеку по своей природе не может быть врагом. Дьявол призывает человечество к насилию, к самоуничтожению, обучает ученых создавать всё новые и новые орудия массового истребления, сие есть воинство антихристово. Необходимо немедленно подорвать престиж армии, привить подрастающему поколению отвращение ко всему военному, мы вырвем сей корень греха. Вижу среди присутствующих гостей людей в военной форме, в бесовских одеждах, как я их называю. Вы убийцы убийц, и скоро вашему правлению придет конец, скоро восторжествует Христос, который не держал в руках своих оружия, Он прогонит вас и искоренит всякую память о вас. – по залу прокатился гул негодования и неодобрения, заерзав на стульях, гости пожелали уйти, запротестовав, иные выдергивали наушники из ушей, дабы не слышать перевод речи Михаила, некоторые любопытствуя возобновляли слушание.

– Теперь, когда я в нескольких словах представил присутствующих, пришло время поведать вам о тех, в чьей благосклонности я нуждаюсь. Говорю о христианском народе. Ведь христиане – избранный народ Божий. Но вы ополчились на христиан, злословите и лицемерно пытаетесь подружиться с ними, но тщетны ваши действия, хотя, и не лишены хитросплетений. Пытаетесь удушить экономическими санкциями, создаете всевозможные альянсы и заговоры, насильственные революции, спонсорами коих являетесь вы. На ваших душах тысячи погубленных жизней, более того, вы еще и морально убиваете людей. – презрение к оратору нарастало в пустых очах слушателей, но Михаил привыкши к интеллектуальному изгнанию, продолжил. – К сожалению, я не могу дать развернутый ответ, в связи с нехваткой времени и вашего терпения. Говорю общими фразами, каждая, из которой требует пояснения, но поразмыслив, вы сами придете к моему умозаключению. Такова геополитика нынешнего времени.

Я распинаюсь пред вами, зная о том, что включив новостные ленты, услышу из уст президента и военных министров о модернизации армии, о том, как будет создаваться новое вооружение, армия будет оснащаться новыми орудиями для убийств. Мне горестно о том слышать, о сколь несогласно мое мировоззрение с тем апологетом безумия. И чтобы лишний раз не расстраиваться, лучше вовсе не включать телевизор. Но что странно, раньше вместо ящиков люди смотрели в окна, и видели, мне думается, куда меньше зла. Безусловно, технический прогресс губителен. Замысел инженеров весьма прост – они стремятся облегчить бытовую жизнь человечества. Вот вам приспособление для быстрой готовки пищи, вот для быстрой уборки, быстрого передвижения, быстрая передача информации, и т.д. Вот вам куча свободного времени. Но правильно ли мы распорядимся тем временем? И вместо ответа на этот вопрос придумали телесериалы и видеоигры, виртуальную реальность, андроидов и прочее. Таков абсурд ученого атеизма. Нечто неестественное они называют естественным и потому погибают душой, оправдывая свои грехи инстинктами. Но на самом деле инстинктов нет, но есть свободная человеческая воля. И на собственном примере я могу доказать, что мне не нужно доминирование над другими людьми, я живу мирно со всеми, я никого никогда не ударю. К тому же я живу одиноко, целомудренно девственно, вполне не чувствуя никаких страстных порывов плоти, ибо нужно жить скромно, довольствуясь лишь тем, что даровано нам Богом. Выбор есть у всех.

Но ученые обманывают всех своими циничными человеконенавистническими теориями, говоря о мифе естественного отбора, о том, что человек якобы хищник, о мифических инстинктах. И вот я стою пред вами, полная противоположность всему тому, о чем вы толкуете со страниц учебников. Я никогда никого не ударю, я никогда не стану вкушать мясо животного, я никогда не познаю женщину, сохранив девственность свою невредимой, и вы назовете меня слабым, ненужным индивидуумом, лишним членом общества. Однако при всём этом я буду жить, и здравствовать, опровергая всю вашу ложь, ибо вы дети лжи. Вы полагаете, что Вселенная произошла случайно, и до неё была пустота, тьма. Вы также полагаете, будто человек полностью телесен и у него нет души, из-за чего делаете вывод, что после смерти тела наступает забвение, пустота и опять же тьма. И ваше разумение это пустая темнота. Люди, и вы слушаете сих ученых, в коих нет ни веры, ни надежды, ни любви, неужели тьма безбожия вам приятней света Истины. “Я Свет миру” – изрек Христос, указавши нам, к кому нам следует прийти. Посему мне противно находится в том месте, где чествуют безбожников. Впрочем, мы одержимы одними и теме же вопросами, только ответы одни ищут в теле человеческом, другие получают ответы в душе человеческой. Издавна так было и так будет. С надеждой уповаю на то, что мои суемудрые укоры вразумят вас, покуда не слишком поздно.

Я не образован, ибо ученость двулична. Оружие, созданное учеными людьми, убило больше, чем они вылечили с помощью современной лечащей техники. Нельзя служить двум господам, либо вы за мир, либо за войну, либо вы со мной, либо против меня. У вас есть время подумать, поразмыслить о вышесказанном, вы можете принять добродетель миролюбия в сердце свое. Грядет неизбежное мировое событие, человечеству суждено сотворить выбор, либо преобразиться, либо деградировать посреди бездушных машин и роботов. И истина не в моих словах, но во Христе, в Спасителе, который заповедовал ещё ветхим людям – не убий, не губи тело, и более того не губи душу свою. Внемлите в сей заповедь и вы обрящете покой мироздания. Нам должно возвратиться в житие райское, когда мир не ведал убийства, когда человек был чист и свят, нам должно стремиться к совершенству, наша задача создать идеальное общество. – Михаил на минуту замолчал, переводя дыхание в спокойное русло, столь грозно он высказывался, словно неподвижная серая туча нависла над присутствующими, озаряя их разрядами молний мыслей, громом слов пробуждая души-сомнамбулы. Он уже подходил к окончанию речи. Отдышавшись, он продолжил. – Всегда почитайте себя недостойными награды. Так говорит мне моя совесть, и я прислушиваюсь к её мудрому гласу. Посему мне невдомек, по какой причине мне позволено выступать пред вами. Однако мне вспоминаются мои ранние годы, когда я точно также декламировал во всеуслышание свои мирные взгляды на жизнь, помню ту дрожь в коленях, те трясущиеся руки, заикание и учащенное сердцебиение. Как странно, мне уже больше тридцати лет, но с тех пор ничего не изменилось. И по-прежнему Господь любит меня, иначе меня бы вовсе не существовало.

Я не думал, что доживу до столь преклонных лет. Не думал, что мне предстоит сыграть немаловажную роль в истории человечества. Впрочем, моя роль незавидна и туманна, столь неопределенно мое будущее.

Вот, вы слушаете меня, по большей части,потому что так принято, так задумано сценаристом и режиссером сего действа, и это в последний раз, когда меня почитают. В скором времени меня не станут слушать, но услышат эхо слов моих, не захотят меня видеть, но узрят повсюду, обо мне пожелают забыть, но будут помнить всегда. Мое вышнее предназначение дать людям не меч, но мир, ибо я защитник избранных.

Михаил окончил благонравную речь свою ответом на вопрос, который волнует каждого мыслящего человека. Кто я и каково мое предназначение? С неимоверной усталостью во всем теле он сошел с импровизированного постамента и зашагал к выходу. Немедленно его уже известную на весь мир персону обступили журналисты, критики и оппоненты. Словно осиный рой, они жалили угрозами и каверзными вопросами, томясь в ожидании ответа, словно той продолжительной речи им оказалось недостаточно, отчего с жадностью фарисеев они ринулись дискутировать с ним. Но Михаил, словно не замечая преград на своем пути, протиснулся к двери, и благополучно вышел. Вскоре он пересек коридор и подошел к первому попавшемуся окну, дабы молитвой призвать свою девственность. Он всюду ощущает её незримое присутствие и лишь в уединении молитвы общается с ней. Отстранившись от земной суетной юдоли, он поблагодарил Господа за помощь в риторстве, затем обратился к девственности своей с такими словами: “Пресветлая, если бы ты только знала, насколько я устал нести людям правду. Кроме тебя у меня нет никого. На что мне всё земное, когда я столь неистово мечтаю обрести небесное. Долго ли я смогу сохранять невозмутимость, долго ли мне нести сей тяжкий крест….”

Тишину нарушили глубокие вдохи, это Дарья прибежала сообщить нечто важное.

– Для вас срочное донесение из столицы. – выпалила она. – Вас срочно ожидает премьер-министр.

– Позвольте, угадаю. – не дослушав до конца произнес Михаил. – Меня хотят наградить, либо казнить, одно из двух, так как иные воспитательные меры у властей не заведены. Я принимаю его приглашение, ибо я возвращаюсь. – тут он пристально воззрился на помощницу, отведя очи от стекла. – И мне думается на том, нам придется проститься, ведь вы всё это время шпионили за мной, периодически докладывая правительству о моих помыслах и планах, чем, безусловно, мне нисколько не навредили, а наоборот помогли подготовить властные структуры к всеобщему внедрению моих высоконравственных суждений.

– Вы ошибаетесь. – резко запальчиво проговорила она. – Я делала доклад о степени вашего сумасшествия, насколько далеко вы готовы зайти, насколько неадекватно вы воспринимаете действительность. Все ваши протестные речи воспринимаются обществом не как вызов, но как фарс, как бред одного помешанного труса. Вы даже своей последней речью умудрились ополчить против себя миллионы людей по всему миру, в руках коих отнюдь не цветы. Вы фанатик, вы тщедушный моралист, вы предатель родины, вот вы кто. – почти выкрикнула Правдина, полностью изменившись в лице, утратив былую женственность и порядочность, она буквально выпалила накопившиеся в её сердце гневные чувства.

– Мне горестно осознавать, что женщина способна гневаться и противиться миролюбию. Жаль, что я не смог вас переубедить, не смог вразумить. Я всё более убеждаюсь в том, что я говорю для малого стада, пастырь коих Христос, который по божественному естеству Своему миролюбив. Кто воюет и кто призывает к войне не могут постичь Божью правду, ибо те не щадят ни людей, ни зверей, значит и Иисуса Христа не пощадят когда Он явится. Вот вы зовете меня фанатиком, но поверьте мне, часто всё возвышенное и истинное называют фанатизмом. Вот я защищаю человеческие жизни, но при этом вы называете меня предателем. Это правда, что я не стану защищать ваше государство от иноплеменников с оружием в руках, ибо я не убийца, и не насильник, я христианин. Вместо сего беззакония я буду призывать народ не уподобляться тому, кто идет на нас войной, буду призывать людей на зло врагов отвечать добром, нужно любить врагов.

– И тем самым вы обречете великий народ на вымирание. Как вам такая реалистичная картина? – пламенно сказала она, посверкивая линзами очков. – А готовы ли вы стать мучеником или вновь придумаете оправдание для своей трусости? Отвечайте. Преумножьте своим ответом свои жалкие инфантильные верования.

– Извольте. – он приблизился к бывшей помощнице, пронизывая её душу своими серыми небесными очами, отчего та слегка оторопела. – Извольте знать о том, что я дословно ведаю свою судьбу, и каков крест мне уготован. Я нынче возвращаюсь туда, где меня казнят, страна, в которой я родился и вырос, уже превратилась в эшафот, где прольется моя кровь. Сие неизбежно настанет и будь я труслив, то отказался бы от всех своих слов, дабы жить как нормальный среднестатистический человек. Но я не от мира сего, посему мне чужды ваши смысловые ухищрения. Мне противно зло живущее в вас, разрушающее всё доброе и мирное, что когда-то сопутствовало вашей невинной молодости.

Минуты назад Дарья хотела втолочь в землю сего вредоносного червя, грызущего ее привычное мироустройство. Но ныне, остолбенев, подобно жене Лота, ей представилась картина того будущего, о котором столь яро говорил недавно сей человек. С прозорливостью и будто пророчествуя видевший в грезах и наяву благодатные времена, когда на земле воцарится мир и порядок, и уже не будет войн, само понятие боли и насилия вовсе изгладится из памяти людской. О том она впервые подумала, словно впервые озаряясь неизъяснимым светом истины. Но то было краткое озарение неспособное изменить человека, если сам человек того не пожелает. Посему потупив очи долу, она вкрадчиво произнесла:

– Я не разделяю ваши взгляды, не могу принять ваше мировоззрение. Но при этом уважаю вас за преданность идее. Еще не раз вас назовут предателем, но предателем той правды, которая является для вас единственно верной, вам не бывать. Вы будете ей верны до последнего своего вдоха, ваши глаза свидетельствуют о том врожденном благородстве.

– Не только вы, но многие восстанут супротив меня, вся власть мира сего ополчится против меня за то, что я проповедую непротивление злу силой. Сей есть райское житие, о котором мы позабыли. Вражда пришла в наши жизни вместе с грехом, а грех после преступления заповеди Божьей, посему, если мы все исполним заповедь, мы не познаем греха, мы будем непогрешимы. Вот к чему я призываю. И у меня нет врагов среди людей, есть только те, кому я нужен, ибо они заблудились во тьме невежества, и есть те, кто и меня научит мирной братолюбивой жизни, они освещают мой путь. Вы столь молоды, и неужели вас привлекает мертвый по сути своей цинизм и рационализм, радикальный национализм и мизантропия атеизма. Ужели вы, столь юное создание, слушаете и верите мертвецам. Смотрите, сколь они несчастны, сколь безнадежно обидчивы, из-за маленькой неприятности в своей жизни они готовы отринуть всё доброе и светлое, что есть в мире. И свою речь я посвятил не им, но вам.

Несомненно, слова Михаила тронули девушку до глубины души, после чего она не смогла произнести ни слова, прочувствовав насколько мудр оный странный человек, который вскоре отправится туда, где его ожидают лишь гонение и отлучение.

Старость наступает тогда, когда начинаешь признавать молодость. Замечаешь гладкость лиц, без морщин и бесконечной печали в каждом взгляде, в них ещё теплится жизнь, а все другие медленно неохотно угасают. Михаил по сути своей одинокий и несчастный, никому не нужный мыслитель, бесславный гений, в коем божественное слово налагает на него огромную ответственность и тяжесть душевных мук. Ради высшей идеи он пожертвовал всем. У него никогда не будет собственной семьи, друзей, верных почитателей, он не найдет пристанища на земле ибо всюду будет гоним. Ибо пророков изгоняют из родных земель, дабы те не пророчествовали, то дурное, неуместное, не предрекали неизбежное возмездие за грехи народа. Изгоняют, дабы пророк не учил истине и не раскрывал ложь. Но лишенный всего, Михаил одарен богатствами небесными, у него есть девственность – величайшая добродетель, у него есть предназначение и путь следования души мятежной, но послушной Богу, и главное у него имеется кротость, которая наделяет человека мудростью и пониманием метафизических явлений. Однако, не смотря на лишения и приобретения, над ним тяготеет великая ноша избранника сотворенного ради изменения мира, и сей нелегкое бремя изнуряет его нескончаемой усталостью.

Подолгу готовясь к предстоящим испытаниям, он сосредоточенно вникал в суть вещей, людей и нынешнего миропорядка, внедряя первородное миролюбие во все слои общества. И для гения нет ничего невозможного, но много чего запретного ему никогда не познать. Запрещено грехопадение, ложь и зависть, запрещено человекоугодие и лесть, запрещено чревоугодие, страстолюбие и похоть, ему запрещено быть в оковах сих злодейств, ему суждено быть свободным и непреклонным перед земной властью, ибо он есть совесть королей. Обличение и правдивость – вот обоюдоострый язык гения. И с ним будут считаться, он заслужит венец возвеличивания наравне с учителями, кои доступны рабу Божьему.

Безмерно уставший в начале своего служения, он подозревал, сколь много усилий ему предстоит вложить в уста свои, в речь свою спокойную. Неизмерим подвиг сего мученика, ибо каждый дышащий воздухом ополчится против него, считая преступление праведным деянием.

Далее вашему вниманию предстанет довольно обыденная пресс-конференция, на которой соберутся журналисты со всех уголков света, с одной единственной целью раскрыть личность новоявленного бунтаря. В первую очередь ему задали вопрос, касающийся глобализации, какова перспектива мирового порядка слиться в единое планетарное правительство с целью упрощения взаимопонимания и окончания конфликтов на национальной либо религиозной почве. Сей вопрос был Михаилу вполне понятен, отчего он, сидя на стуле посередине зала, ответил, нисколько не уклоняясь от своей правоты.

– Вам должно знать о том, что я выступаю против антихриста, присутствие коего мною отчетливо ощущается. И так называемая глобализация, а по мне обезличивание – есть цель врага рода человеческого. Сейчас многие используют в своей политике термин – разделяй и властвуй. Однако антихрист будет объединять, и властвовать, ведь так проще и надежней.

Следующий вопрос огласил молодой человек со вспыльчивым характером:

– Но не кажется ли вам, что в итоге это приведет к миру на всей земле?

– Меня частенько называют “воинствующим пацифистом”, но это не так. Я человек, предлагающий вам познать миролюбие и ненасилие, заповеданное нам Спасителем.

Далее последовали вопросы и моментальные ответы:

– Вы почитаете себя новым пророком?

– Я глас вопиющий в пустыне. – ответил Михаил.

– Каковы ваши дальнейшие цели?

– Отсрочить то ужасное время войн и истребления христиан, дабы мы не были застигнуты врасплох, чтобы мы были подготовлены к временам последним. Я желаю увидеть новый совершенный мир, в котором будут жить совершенные целомудренные миролюбивые люди. Для этого необходимо лишить зла власти, и необходимо уничтожить как можно больше оружия на земле, в воде и в воздухе.

– Но не думаете ли вы, что ваши действия приведут к ещё более ожесточенным войнам. Либо вы и есть то зло, о котором столь горячо толкуете нам. Ведь желаете принести в мир процветание и порядок, мир, которому уже не нужен будет Спаситель, но лишь миротворец нареченный сыном Божьим?

Перед глазами Михаила замелькали странные тени, они сгущались и расползались, его сердце начало болеть, сие напряжение холодило душу. Но нужно было отвечать на вопросы. Словно на суде он оправдывался правдой, принимая чью-то сторону, отвергал другую, затем делал решительный выбор.

– Я не злодей. Да я грешен, безмерно грешен, но не настолько, чтобы пасть в бездны разврата, предательства и безбожия. Ужели не знаете вы, что антихристианство воцаряется при умножении греха. Я, напротив, борюсь с пороками. Знайте же, я верю в миролюбивого Бога.

– Уверены ли вы в словах своих?

– Достижения докажут.

– Против вас выступают все силы мира сего: государи, мыслители, философы, священники. Нам думается, что это достоверно доказывает вашу идеологическую испорченность.

– Мне достаточно произнести одну строфу из Евангелия, и на том умолкнуть навсегда.

– Что такое война?

– Война самое бессмысленное безумнейшее действие человеческое.

– Кто такие воины?

– Воины – грешники и убийцы, исполняющие преступные приказы.

– Значит ты один хороший?

– Я человечный.

– Тогда скажи, каков я, кто я? – спросила темная фигура, возникшая посреди людей с размытыми контурами.

Михаил ослаб и буквально сполз на пол, некогда запланированная пресс-конференция превратилась в нечто необъяснимое, ему предвиделся некто мрачный, смертельно опасный и он знал кто это, каково его имя. Но затем вспышка небесного света озарила очи миротворца, сорвав покров мрака с его души, пелену зла развеяла, и ему сразу полегчало. Белокурая дева явилась, столь хорошо ему знакомая, дабы рассеять тьму.

В то время как журналисты недоуменно взирали на оратора, несколько озадаченные его беспардонным поведением, ведь тот отвечал не на заданные вопросы, а неразборчиво бормотал в пустоту, затем вовсе оцепенел с широко раскрытыми глазами. Впрочем, сие замешательство продлилось недолго. Неосознанное видение настолько ошеломило Михаила, отчего он не смог более говорить, шевелить языком, интеллигентно жестикулировать. Вперившись расширенными зрачками, в сумрачную картину увиденного, он пытался распознать значение и предостережение сего краткого сна. В последнее время его постоянно клонит в сон, он ежечасно дремлет на ходу, вся его былая юношеская живость пропала, не оставив и следа от былого темперамента. Остались лишь бессмертные величавые идеи в слабом ограниченном теле, им бы вырваться из сих земных оков, но быть может, именно в слабости заключается сосредоточенность мысли, ибо все оставшиеся силы расходуются на главное, не разворовываясь по мелочам. Как бы то ни было, Михаил вскоре полностью очнулся, однако попросил немедленно прекратить пресс-конференцию, без оправданий своего решения, под гул расстроенной толпы, он, покачиваясь, вышел из сего душного помещения, дабы поскорее отыскать подходящее уединенное место для молитвословия.

Недавнее темное видение встревожило его душу, отчего достав из кармана пиджака небольшую икону Спасителя, он опустился на колени, дабы скрыться от всех в тени портера. В том послушном положении он начал вопрошать, взывая Господа разрешить бремя его, указать верное разрешение надвигающихся бедствий. Он погружался в молитву и успокаивался, находил утешение в покаянии и в благодарении. Жестокосердие охлаждалось, отчего он более не роптал, не прекословил совести, а просветленный, он вспомнил о своем друге, которого в скором времени увидит. Михаил обрадовался и даже заимел некоторые силы продолжать свое служение. Впрочем, шум, нарастая с каждой секундой приближающихся шагов, стал ближе, и Михаилу ничего не оставалось, кроме как убрать иконку обратно в карман и, вставши, не отряхиваясь, двинуться в сторону улицы, где для него уже был приготовлен казенный автомобиль.

“Смогу ли я прославлять миролюбие, смогу ли противостоять всему миру, погрязшему в войне и распрях? Они дали мне право голоса, чтобы вскоре задушить мой голос. Они слушают меня, но не слышат, что пророчат уста мои. Как поступить, когда больных много, а лекарей почти нет? На одно моё слово приходится тысяча злоречивых словес. Вот я возвращаюсь, но не приемлют они своих пророков. Меня осудят за заповедь Христову, но так тому и быть. Я готов принять любое унижение, какое пошлет на меня власть мира сего. Таков крест мой, нести людям мир и добродетель, и быть проклятым ими” – столь горько и трезво рассуждал Михаил в мыслях своих, спускаясь по лестнице, словно не замечая теснившего его народа.

Затем последовали многокилометровые переезды, то Михаила везли в машине, то он пересаживался на поезд, ибо он наотрез отказался от самолета как способа передвижения, заявив, что сие чистое самоубийство доверить свою жизнь жестянке, механизмам и тому подобному. К тому же спастись при крушении практически невозможно. Впрочем, и в автомобилях гибнут люди, однако здесь хотя бы больше вариантов ситуаций спасения, к тому же передвигаться по земле куда привычней для человека, чем летать по воздуху. Не то чтобы он особенным образом переживал за сохранность своей земной жизни, скорей он умышленно выбрал дальний долгий путь, чтобы поразмыслить и написать одно небольшое сочинение. Всюду его особу сопровождала Дарья Правдина, ныне рассекреченная наблюдательница. Вела она себя по обыкновению просто, не церемонилась в обращениях, часто задавала различного провокационного рода вопросы, выведывая нужную ей информацию для доклада о деятельности одного широко известного философа, по крайней мере, так она называла Михаила, что он учтиво не отрицал.

Монотонно гудел поезд. Сидя в купе, они изредка переглядывались, словно не замечая шум жестяной махины, они молчали, словно готовясь к затяжной беседе. Двое охранников стояли за дверью, уставившись в планшеты, по всему виду они нисколько не скучали. Тут Дарья спросила:

– Над чем работаете? Надеюсь, вы не скроете от меня ваши записи.

И Михаил зачитал вслух написанное им произведение:

Декларация жизни совершенного человечества

Бог даровал человеку жизнь и только Ему одному позволено распоряжаться жизнью человеческой. Посему всякое убийство должно быть прекращено и должно получить статус беззакония, таким образом, отменяются смертные казни и войны.

Все народы мира должны немедленно не только сложить оружие, но и уничтожить оные орудия зла. Орудие убийства распознается по цели создания и применению оного. Так уничтожению подвергнутся все огнестрельные и холодные орудия, ракетные установки, защитные строения, транспорт военного производства, а также амуниция, и всякое военное предприятие должно быть расформировано во всех странах, по всему миру.

Ученым и медикам запрещается использовать в своих опытах людей, либо останки человека. Должен вступить в силу закон о неприкосновенности человеческого тела. Только с согласия пациента возможны операции и иные манипуляции с его телом.

Чтобы в будущем после глобального разоружения обезопасить себя от диких животных, и если то понадобится, инженерам придется затратить свои умственные силы для создания приемов и предметов безболезненного сдерживания агрессивных животных, такие приспособления как сети, либо отпугивающие химические, но экологически чистые испарения, либо заградительные сооружения нового поколения.

Мирное урегулирование конфликтов станет неотъемлемой частью всемирного политического диалога, всемирное разоружение должно быть одобрено всеми, тем паче странами востока и юго-востока, Северной Америкой, Россией и иными агрессивными странами.

В действие входит цензура, направленная на погашение в культуре и искусстве всякого упоминания о насилии, упразднятся такие разновидности как война, убийства и причинение боли. Либо к каждому произведению будет представлено предупреждение о наличии сцен насилия, самые жестокие из которых в первую очередь будут изолированы в архивы, иные ликвидированы из библиотек и кинотеатров, музеев. В силу должна вступить повсеместная проповедь миролюбивых ценностей.

Будущее поколение должно расти в мире, где забыты все войны и злодеи, тираны, деспоты и убийцы, в мире, где насилие считается злом и мерзостью пред Богом, в мире, где правит гармония красоты и порядок добродетели. Тот мир мы должны создать, обустроить, сохранить, приложив к тому все свои интеллектуальные усилия и духовные силы….

Всё это незаконченное сочинение он зачитал Дарье, и та в свою очередь несколько смутившись наивностью сочинителя, заявила:

– Неужели вы полагаете, будто все эти пункты, возможно, претворить в жизнь?

– Вполне возможно, если уповать на милость Божью. – ответил Михаил. – Эта декларация есть черновой вариант моей дальней цели по изменению мироустройства. Я представлю министрам эти строки исполненные воплем борьбы за жизнь каждого человека. Мне думается это правильно и благородно.

– Сейчас я слушаю вас и понимаю, что вас ждет великое будущее, либо полное забвение. – поделилась Дарья своею мыслью, а затем добавила. – Но, не смотря на всё это, вы позавчера на пресс-конференции не ответили, ни на один вопрос. Вы словно что-то увидели. Вы, правда, сумасшедший, или прикидываетесь безумцем?

Уловив некоторую дерзость в её вопросе, он не стал говорить о своем видении, вместо этого, Михаил начал глаголать о другом:

– Я часто вижу всадника войны среди людей, его подчиненных военных людей у которых руки в крови, даже у тех, кто не убивал, и у тех, кто брал оружие в руки. Вижу их ложный патриотизм и лживый героизм. Люди смотрят фильмы, в общей массе которые наполнены сценами насилия, они смотрят фильмы, забывая собственные жизни. Их такое огромное количество, что можно просто сидеть перед экраном и переживать сотни разных жизней, но при этом не жить своею жизнью. – тут он слегка выдохнул и продолжил. – Замечали ли вы сколь трудно передвигаться в темной комнате, но стоит только засиять лампочке в дальнем конце коридора, так сразу легко становится на тот свет идти.

В ответ Дарья лишь простодушно пожала плечиками, заведомо пропустив мимо души все его философские высказывания.

– Мне искренно жаль вас, ведь вы лишены естественности и человечности. – саркастично улыбаясь молвила она. – Вам приходится изображать из себя эдакую чистую мраморную колонну, на которой высечены письмена схожие по изложению и смыслу. Вы столь же каменно крепки, неповоротливы, грузны, черствы и до одурения скучны. Не говорите ни о себе, ни о своих родных, только о пацифизме, хотя вы и избегаете этого слова, придумали некое “миролюбие”. Но по вашим высказываниям следует, что достойными людьми являются только те, кто не брал оружие в руки, но поверьте, таких людей единицы. Всё наше нынешнее мирное благополучие держится на убиенных солдатах, отдавших свои жизни за воцарение мира на земле, пускай и временного, именно на их костях и крови стало возможным наше спокойное будущее. А теперь представьте, почувствуйте, насколько вы одиноки и несчастны. У вас нет семьи, нет родных, нет любимой девушки, от вас все отвернулись. А всё почему? Да потому что вы обезумели от своей бредовой идеи уничтожить институт воинства на земле. Вы посягаете на инстинкт самосохранения. – упрямо говорила Дарья. – Ну же поделитесь, наконец, своими измышлениями на этот счет. Будьте человеком, Михаил, и скажите мне нечто не философское, но человеческое.

– Убийцы не могут быть героями – так я отвечу на ваше оправдание воинства. Впрочем, вы желаете услышать от меня нечто суетное, так называемое личное, что ж, извольте слушать, удовлетворю вашу жажду познания. Если вами была поднята тема семьи, то я отвечу таким образом: в нынешних девицах засел моральный паразит под названием – циничный расчет, в большинстве они стереотипны, и их предубеждения складываются не в силу культурного слоя, а под воздействием моды, которая переменчива внешне, но внутренним содержанием неизменна. Потому женщины считают меня слабым и бесперспективным, только потому, что я отвергаю всякое насилие и армию как орудие зла. Либо они чересчур пекутся о своей состоятельности и жизнедеятельности, зная, скольким рискам я подвергаю свою жизнь, а значит и всех кто меня окружает. Быть женой великого человека – бремя неудобоносимое. Но несмотря на всё это, у меня есть любимая девушка, которая не от мира сего, которой я сделал предложение быть моей женой, и повторное предложение безусловно обесценит первое и оттого единственное, я обещал быть верным ей, решил тем самым доказать ей свою любовь. Ее имя вам неизвестно, ибо она есть Царствие Небесное.

– Так вот почему вам так не терпится умереть, чтобы встретиться со своей возлюбленной. – вспрыснула Дарья, подтрунивая над своим соседом по купе, нисколько не веря его словам.

– Вы сами сравнили меня с холодным камнем, так для чего, задаете вопросы. Пытаетесь высмеять меня или поставить в неловкое положение? Я со всей честностью говорю вам о своих чувствах, а вы только раздражаетесь.

Но собеседница, казалось, вовсе не обиделась, а даже несколько встрепенулась.

– А вы оказывается патриархального склада ума, вы ярый женоненавистник, что отнюдь, расстраивает меня более, нежели ваши слова. Тогда позвольте узнать, чем вы гордитесь?

– Я горжусь своей слабостью, физической телесной и душевной, это означает, что я не способен причинить кому-либо боль, кого-то ударить, эта немощь помогает мне не искать грехопадения, а призывает направить все свои оставшиеся силы в верное мирное русло порядка. Больше у меня ничего нет, окромя скромной квартиры в небольшом российском городке, да несколько собственных книг на книжной полке. Моя жизнь скромна, поэтому я и не говорю о ней. Если для вас кажутся мои речи чрезмерно утомительными, то прекратите допытываться о тайнах моей жизни, коих нет и в помине. – тут он воззрился на неё и со всем возможным прямодушием проговорил. – Мое значение ничтожно, поэтому не стоит уделять мне, столько внимания.

– Всё таки вы глубоко несчастный человек. – заявила Дарья. – Вам бы смириться с действительностью, признать государственные порядки и жить своей незаметной одинокой жизнью, но вместо этого протестуете, играете роль бунтаря и сумасброда, словно в одиночку сможете изменить мир. Вы не герой, вами не будут гордиться, с вас не будут брать пример, но о вас, Михаил, не позабудут, уж слишком вы нестандартная личность. Так я думаю, несмотря на всю вашу скромность.

На том они условились, оставшись при непримиримых мнениях и взглядах, успокоились и в молчании продолжили путешествие. Впрочем, уже наступил вечер, и Дарья вышла из купе, так как Михаил отказался спать рядом с женщиной в одном помещении, ибо только законной жене он позволит быть рядом с собою ночью. Таковы его нравственные законы, которые он не привык нарушать. Девушка, в свою очередь, улыбнувшись ямочками на щечках, не сопротивлялась волеизволению Михаила, а даже с нетерпением оставила его в одиночестве, дабы поскорее доложить начальству о своих наблюдениях. Охранники тем временем сменились, незаметно для него самого, ибо охраняемый ими человек, ничего не страшился и никуда не хотел сбегать. Потому чрезмерная бдительность властей была явно излишней.

Он жалел Дарью, ибо она женщина, которая должна быть по сути своей миролюбивой и сострадательной, начинает поддерживать военных и войну в целом, и сие зрелище постыдно и омерзительно. Словно такие женщины берут пример с мужчин, желая быть равными с ними, но такое положение невозможно. Однако он уже достаточно открылся ей, чтобы вразумить её, большее зависит от провидения и от неё самой.

Монотонное движение поезда успокаивало, навевало дремоту, погружало в сон, и Михаил покорился тому влиянию ночи, он вскоре уснул, положив главу на стол, не различая ни картин, ни звуков, но слыша извечный вышний глас Господний.

Притча о благоразумном юноше

Вот люди всех рангов и сословий выстроились в единую очередь за благами земными. И среди них находился благоразумный юноша. Вот толпа двинулась. Мужчины и женщины всех возрастов и поколений дерзновенно нагло начали отпихивать юношу, отталкивая его назад, в конец очереди, все занимали некогда занятое им место. Здесь раздают кров, дома, квартиры, участки земли, но юношу всё далее отдаляют от всего этого. Тут раздают всевозможную пищу, удовольствия, там даруют супругу, здесь детей. Но яростные громкие мужланы встают впереди благоразумного юноши, отчего ему ничего не достается и никто не достается. Вот он остался в конце очереди, и вот ни стало никого, он остался один. Ему ничего земного не досталось, так как всё разобрали. Он состарился за время своего стояния, и ныне ему ничего не нужно, впрочем, и в молодости своей он ни на что не претендовал. Он попросту стоял в очереди к Богу, в которой он всегда был первым.

Глава третья. Таинство целомудрия

В пору своей юности Арсений поступил в семинарию, дабы после её окончания начать служить священником. Он прилежно учился всему, чему его обучали, он веровал во всё то, что ему было поведано. Вероисповедание, которое он изучал, было вымерено до определенной точной системы, отчего ему оставалось, только разумом слиться с этим общим церковным преданием, позабывши о своем личном мнении насчет устройства веры христианской. Вначале его испугало это системное восприятие веры, но вокруг него все безоговорочно приняли ее, ибо их будущее служение завесило от этой общей веры. Арсений влился в православную веру, ощутил на себе все её ограничения и выгоды. Потом оная вера породила в нем чувство патриотизма и чувство величания. Ему всё начало казаться великим: православная вера, государство в котором он живет, церковная иерархия и сам русский народ. Но затем это иллюзорное чувство величания угасло, когда Арсений увидел в интернете кадры разрушения Донецка. Арсений видел фотографии убиенных людей, всех тех мирных женщин и детей, убитых, оставшихся без крова, скитающихся. Тогда он не увидел в войне ничего великого, а вместо великих православных воинов увидел безжалостных убийц. С души Арсения тогда, словно спала пелена идеологии, тот гипноз патриотизма развеялся, но ведь ранее всё это он изучал и гордился тем учением. Затем он увидел в воображении своём, как священники освещали эти самые разрушительные ужасные орудия убийства, как священники кропили их святой водой, молились при этом Богу и благословляли православных воинов на защиту родины, и оказалось, что на защиту от женщин, стариков и детей, кои оказались неугодны правящей власти. И неужели он когда-то пожелал стать таким священником? И Арсений отверг такое священство, но пожелал стать другим священником. В душе своей он стал христианином-пацифистом и стал также изучать пацифизм. Оказалось что и среди православных христиан, как и среди православного духовенства пускай немного, но были и есть пацифисты, такие как архимандрит Спиридон (Кисляков) и Яков Кротов. Арсений пожелал изменить церковь, сделать её миролюбивой изнутри, потому он не ушел из семинарии, но доучился и впоследствии стал служить священником, который не освящает оружие, и не благословляет воинство и не потворствует властям земным. За то свободолюбие его много раз ругали и даже грозили лишить сана. Но прихожане любили этого миролюбивого батюшку, который каждую неделю читал им нагорную проповедь Господа нашего Иисуса Христа, потому и поддерживали все его начинания во благо мира. А после знакомства с Миролюбовым, тот вовсе окреп в своих пацифистских убеждениях. Ныне его имя широко известно, ибо он много делает для проповеди миролюбия среди всех слоев общества.

Сегодня Отец Арсений служит литургию в Архангельской церкви – по народному её прозванию. А настоящее название таково – храм Архангела Михаила. Именно здесь происходит богослужение, то праздничное торжество, то миротворие. Пение хоров как бы, не звучит, но доносится, словно не внешне, но глубинно в сердце поются молитвословия, псалмы, чтение Евангелия. Именно в храмах молитва всеобъемлющая, она объединяет народ христианский, так и таинства причастия святых тайн и исповедь примеряют людей. Но если человек одинок, это не означает, что Бог ограничивается, лишь им одним, Господь благоволит всем страждущим просветления, исцеления и прощения. Безусловно, и в доме Божьем много искушений. Однако окружение довлеет над суетящимися чувствами человека, зрение созерцает иконы – прообразы образа, слух внимает пению голосов людских славящих Господа Иисуса Христа, обоняние насыщено воскурениями ладана, ноги неподвижны, а руки творят крестное знамение, ибо в молитве участвует не только душа, но и тело, так весь человек обращен к Богу.

Заблуждаются многие насчет церковного богослужения, ибо быть в храме, значит быть со всеми, значит быть одним из творений Божьих. И в то же время это значит быть одному, потому что человек отвечает только за свои грехи. Перед судом совести человеку уже не оправдаться словами, дескать, я как они. Посему богослужение сотворено для всех, тех, кто ожидает всеобщего ликования по Богу, для тех, кто ищет уединения в Боге.

Горят радостно свечи пред иконами, отчего расступается тьма раннего утра. В храме чуть прохладно, но, то чувствуют лишь новоприбывшие прихожане, остальные немедленно согреваются неподвижно стоя молитвенной душой пред Господом. Вовлеченные в сакральность литургии, они безмолвны и одновременно многоречивы, внутренним голосом они молят и просят прощения, молят об исцелении болящих, о мире во всем мире, о спасении путешествующих и страждущих. И в том заключается великая сила молитвы, ибо некогда тайное становится явным, являются чудеса веры, столь понятные и осмысленные верующими людьми. Двумя словами, в церкви царит единство каждого, эти два слова различны по значению, вместе же образуют некую метафору, издали способную описать виденное Михаилом. И он средь прихожан стоит, также молится, крестится, кланяется, кается, подходит под благословление священника, ему не чужды некоторые из канонических песнопений и молитвословий, ему нравится иконография, но при этом он внеконфессиональный христианин, который может с той, же легкостью посетить и богослужения других христианских церквей. Ему по душе идея экуменизма, он ожидает то время, когда прекратится эта раздробленность церквей, и они объединятся в одну христианскую церковь. Эта разобщенность происходит по той причине, что самого Христа представляют по-разному, и когда все поверят во Христа Миролюбца, тогда-то и прекратится всякая идеологическая риторическая вражда.

С кротостью кающегося грешника Михаил подошел к отцу Арсению, но не ради исповедания своих грехов, а ради исповедания своей души, своей жизни, ибо они были и остаются, по сей день верными друзьями. Можно даже предположить что священник Архангельского храма единственный друг и соратник Михаила. Они познакомились еще в стародавние младые лета, когда их духовный прорыв произошел одновременно. Только вот, дороги их разошлись, один окончил семинарию и приткнулся к духовенству, а другой так и остался духовным странником. Впрочем, не во всем отец Арсений поддерживает деятельность миротворца, оный вывод сложится из последующего диалога между ними.

Отец Арсений невысок, но и не тучен телосложением, у него настоящая славянская наружность, волосы и борода его светлы, но не столь длинны как у Михаила. Облачение его лазурно-зеленное, праздничное. Во взгляде его читаются задатки мудрости и терпения, снисхождения, в нем ощущается неподкупность и прямолинейность нрава.

Михаил в этот раз приоделся попроще, дабы не привлекать к себе излишнего внимания, посему его длинные волосы убраны в хвост, а глаза полны усталости и тревоги.

– Здравствуй Арсений. – произнес Михаил радостным тоном. – Как поживает твоя семья, матушка, дети? Небось, уже в школу собираются.

– Всё идет своим чередом, только в твоей жизни одно лишь блуждание. – не замедлил ответить священник. – Ты всё радуешься моему благополучию, нисколько не заботясь о своем здравии. Наслышан я о твоем “миролюбии”, но помни о том, что не этот мир нам должно возлюбить, но мир горний, о мире Христовом тебе должно говорить людям. – вздохнув, он продолжил. – Михаил, ты меня разочаровываешь. Я видел твоё недавнее выступление. Слушал, как ты снова осуждаешь людей. И неважно как они называются, военные, ученые, министры. Помни, они, прежде всего люди, которых не должно нам осуждать. Вразумлять их нужно, но не так, как делаешь это ты.

– Не ты ли учил меня жизни посредством священного писания? И я научился видеть неправду и научился различать правду, потому мои уста глаголют об истине заповедей Божьих.

Отец Арсений положил свою ладонь на плечо Михаила, но тот даже не вздрогнул.

– Не горячись понапрасну, ты в доме Божьем, здесь тебя никто не осудит. Помни, что я всегда на твоей стороне, я всегда оправдываю твои поступки, говорю всему священству о правоте твоей, но в одном ты не прав.

– И в чем же? Если хочешь, я могу подтвердить правоту своих слов Евангелием, ты помнишь те строфы: Мф. 5:38-39, Мф. 5:44, Иак 2:13, Иоанн 12:48-48, 1 Пет 2:1823, 1 Пет. 3:9-11, 2 Кор. 10:4-6, Рим. 12:17-21, Отк. 12:11.

– Не перечисляй, мне они известны наизусть. Только ты не исполняешь при этом одной из двух главных заповедей Христовых: возлюби ближнего своего. А что делаешь ты, чудак, осуждаешь военных прошлого, хочешь уничтожить всякую память о них. Их поколение и так малочисленно. Не о них тебе следует заботиться, не о том ты думаешь. Не осуждай прошлое, а просвещай будущее. – сказал Михаилу отец Арсений.

– И вправду слишком я разрознен в своем мышлении. Меня раздирают на части, пытаются вовлечь в смуту неясностей. Мне часто говорят о прахе, в котором мне не хочется копаться. Мне говорят о земном, я же хочу говорить о небесном. Но скажи, Арсений, приблизит ли уничтожение всякого оружия нас к Богу? – вопросил Михаил.

– Не приблизит и не отдалит. Враг рода человеческого лжив и хитер, у него много иных способов губить души людские. Он убивает посредством грешных людей не только оружием, но и абортами, развращением молодежи, культом смерти, безбожием, всевозможными тоталитарными сектами и государственными религиями. И ты можешь бороться со всем этим, следя за своею жизнью. Но изменить человечество тебе не по силам. Ты не справляешься со своими искушениями, куда тебе до соблазнов людских. – вкрадчиво наставительно произнес священник.

Михаил призадумался.

– Может быть, я и прислушаюсь к словам твоим. Впредь оставлю прошлые грехи властей наших и взгляну на нынешнее положение вещей. И окажется, что проблем великое множество. Ведь они не только начали наращивать вооружение, но и модернизировать орудия убийства. Ты как священник напоминаешь мне о послушании власть имущим, впрочем, я и не перечу людям порядочным и добродетельным, однако никто не заставит меня слушаться злых правителей, впавших в заблуждение. Власть земная всегда грешна, и кому-то всегда следует напоминать им о правде, об истине, и если священники в большинстве своем поддерживают сумасбродство светской власти, то приходиться мне быть гласом, вопиющим о правде. В церкви есть идеологический раскол. Так одни священники призывают защищать отечество ценой греха убийства, другие хотят разрешить смертную казнь, дабы вернуть и укрепить ветхий закон глаз за глаз. Они впадают в ветхость и забывают о новом человечестве, которому чуждо всякое насилие. И есть те священники, которые поддерживают меня, которые говорят о жертвенности. “Готов ли ты пострадать за Христа, за учение Христово?” – вопрошают они, говоря о непротивлении злу, ибо пускай враги наши губят тело наше, души наши им не погубить. А те кто, защищаясь, убивают, калечат, тем самым тело своё спасают, но душу свою ранят, губят. Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость и церковь, наконец, перестала сомневаться в добродетели, и приняла миролюбие Христово.

– Не разбрасывайся семенами вражды, Михаил, ибо тем самым ты противоречишь самому себе. – грозно ответствовал отец Арсений, посерьезнев. – Не тебе делить людей на правых и неправых, на людей хороших и плохих. Господь сам решит, как поступить с ними. Обрети смирение, Михаил, смирись, наконец.

– В том-то и заключается драматизм моей жизни, ибо мое мировоззрение отличается от общепринятого светского мировоззрения и консервативного религиозного. Я нигде не могу найти себе пристанища.

– Прошу не умаляй свои достоинства. В тебе горит лампадой вера, которую ты проповедуешь всем людям. – смягчился священник. – Ты человек искренно верующий в миролюбивого Бога, потому находишься в храме Божьем, беседуешь со мной. И прошу, не ищи себе места, словно дворовый пес. Ты немаловажная часть будущих времен, и пока они не настали, ты, Михаил, обречен на беспокойство.

– Но когда настанут те времена? – возопил Михаил, так что некоторые прихожане обернулись. – Прежде чем просить у Бога прощения, необходимо самому простить. Я к такому не готов. Как я могу простить убийц, ведь они распяли Спасителя? О как бы я желал, чтобы Он стал последним невинно убиенным, последним убиенным. Но Он простил палачей своих, толпу злословящих Его, он понес грехи мира, и люди должны были одуматься, прозреть как слепорожденные, но они продолжили убивать. Во мне нет гнева на них, нет жажды мести, я даже могу простить их. Но понять – вот, что я никогда не смогу, никогда не пойму как можно так поступать. Для чего все эти орудия убийства, казни, войны и воинство. Всё это бессмысленно!

– Смысл как раз имеется и он дьявольский. – ответил отец Арсений. – Враг рода человеческого развращает людей жаждой наживы, соблазняет чужими богатствами. Цель оружия разрушать, губить, покорять. Таковы цели и дьявола, и не стоит недооценивать его потуги к обольщению властителей земных. Предположим, ты сумел уничтожить всё оружие, какое когда-либо было создано на земле. И я почти уверен у дьявола, найдется масса других способов губить людские тела и души.

– Но многие отзовутся, нагрянут к тебе в урочный час, даже некоторые из воинства. Вон, видишь, стоит рота солдат возле иконы казанского образа Богородицы. – сказал священник и указал.

– И ты ещё спрашиваешь? Конечно, я их вижу. Всю литургию посматривал на них, понимая, что они здесь ради моего искушения.

– Но ты, несмотря на все препоны, остался в храме. А всё почему? – спросил отец Арсений и, улыбнувшись, тут же ответил. – Да потому что Ангел Хранитель подсказал тебе ту истину, что пред Богом все равны, все мы в одинаковых одеждах, среди прихожан нет господ и слуг, военных и гражданских, нет мятежных мыслителей, и я нисколько не возвышаю себя пред вами. Безусловно, мое служение угодно Богу, на мне лежит большая ответственность за души людские, но и твоя душа не меньше моей.

– Иногда я думаю, что прихожу сюда не ради молитв, но для того чтобы услышать твое разумное наставление. Всё же я прошу тебя не уподобляться тем священнослужителям, которые разрешают насилие и войну. – молвил Михаил готовый уйти.

На мгновение они приумолкли, задумавшись каждый о своем, дабы вскоре перенаправить диалог в русло суеты. Священник начал первым:

– Помнишь в Евангелии написано о человеке, которому было поручено помогать нести крест Спасителю. Так вот, и тебе нужен помощник, а точнее заботливая и благочестивая супруга. Ведь я надеюсь, ты уже перестал думать об Анне.

– В том то и состоит главная причина моегоодиночества, я ничего и никого не забываю. – с горечью ответил Михаил. – Есть много причин, почему я один. Во-первых, женщины стереотипны и потому не приемлют мое миролюбие, им нужен защитник, а меня они почитают трусом. Во-вторых, моя стезя проложена чрез горести, изгнания, обиды, и всё это будет терпеть моя воображаемая тобой супруга, и разве я посмею обречь какую-либо женщину на такие муки. К тому же они тщеславны и сребролюбивы, цинично расчетливы, в этом плане я для них ничтожество, раз раздаю все свои заработки нищим и больным.

– Не все таковы. И ты всё время преувеличиваешь. Сейчас в храме находится одна порядочная особенная девушка, желающая с тобой повидаться. Она ко всему прочему наслышана о твоей пацифисткой деятельности и одобряет твое предприятие.

– Таковых просто не существует. – усмехнулся Михаил про себя, и внешне обернулся.

– Придется тебе лично убедиться в правдивости моего краткого описания. – улыбнувшись произнес отец Арсений, затем подозвал к себе девушку. – Мирослава! – та немедленно отреагировала, застенчиво, даже боязливо подошла к нему, наперед зная весь замысел священника.

Михаил в свою очередь несколько занервничал, отчего некоторая раздражительность посетила его усталую душу.

– Не думал что ты когда-либо будешь заниматься сводничеством. – жестко сказал Михаил своему другу.

– Неправда. Я лишь исполнил скромное желание этой молодой особы. Считай она мой заместитель, отвечающий за твое духовное спокойствие. Чувствую, скоро настанут трудные для тебя времена. Впрочем, и я в скором времени буду заступаться за тебя перед патриархом.

Михаил не стал ему отвечать, так как захотел поскорее покинуть пределы храма, становящиеся столь беспокойными и суетными. Он сложил кисти рук особым образом, правую ладонь положил на левую и приклонил главу. Отец Арсений благословил его и, пожелав своему другу мира в душе, отошел к другим прихожанам.

Даже не взглянув на девицу, миротворец зашагал в сторону выхода. В нём зародился страх перед этой неизвестной женщиной. Впрочем, девушка оказалась настойчивой. Уже на улице, та сняла с главы своей белый плат, обнажила тем самым власы цвета темного дерева. Отчего ему пришлось мельком взглянуть на неё. В сей деве отчетливо была выражена естественная красота, единственным гарантом которой и доказательством является девственность, какова явственно не утрачена оной девушкой. Порядочность её он явственно распознал, стоило ему только взглянуть на её простую одежду. На ней была одета серая юбка до сапожков, пальто, меховая шаль, всё виделось родным и неброским, без пошлости, вычурности, вульгарности. Она предстала пред миротворцем, внушив тому смущение и некоторое сомнение.

– Вы и вправду так боитесь людей, что избегаете всякого, кто осмелится с вами заговорить? – спросила Мирослава.

– Недоверие моё вызвано желанием оборониться и преждевременностью выводов. И вы правы, я боюсь присутствия, контакта, взаимодействия с любой женщиной. Потому что только женщина может навредить моей душе.

– Тогда будьте уверены, я здесь не для того, чтобы вас осуждать. Вовсе наоборот, я хочу вас поддержать.

Снежные хлопья начали ниспадать с тяжелых небес.

– Вы все одинаковые, меркантильные и расчетливые. Прочтите женские романы, впрочем, любые произведения написанные женщиной, везде героини влюбляются в богачей, а затем только в их положительные душевные качества. Будь на месте главного героя, например дворник подметающий улицу в оранжевой жилетке, она бы прошла мимо. Вы называете любовью страсть к достатку и жажду наживы. Всё время ищете спонсора побогаче, да перспективней предыдущего. Нет, увольте, я не поведусь на такое. В моей жизни не будет женщин. – уверенно молвил Михаил.

– Разве вы не боитесь одиночества? – спросила Мирослава. – Говоря подобным образом, вы отвергаете всех. Особенно порядочных женщин, которым безразличны ваши доходы.

– Одиночество есть большая часть моей жизни, и я никому не позволю, лишать меня сей уединенности. – говорил миротворец. – И чем меньше у меня друзей и родственников, тем меньше будет жертв политического гнета. Лучше, если я один буду страдать за правду. И тогда никто не сможет мне угрожать, они не посмеют шантажировать меня, ведь у меня никого нет, окромя самого себя. Если меня убьют, то никто не огорчится, и это хорошо.

– Слишком поздно, Михаил. Теперь у вас есть я, и вычеркнуть меня из своей жизни вы не сможете. Да, признаюсь, мы только познакомились, и вы ничего обо мне не знаете, но я искренно мечтала встретить человека похожего на вас. – мягко произнесла девушка.

После таких слов самообладание Михаила поколебалось, отчего он впервые не смог ответить в защиту своих доводов.

– И не говорите о жертвенности. – продолжила она. – Я знаю, на что вы идете, какой крест вы несете, и я не страшусь будущих невзгод и гонений. Мое желание состоит в содействии вам.

– Если бы вы были не столь упрямы, юная леди, то я бы давно уже распрощался с вами. – собравшись с силами смягчился он. – Но я соглашаюсь на вашу отзывчивость и обещаю обратиться к вам за помощью при первой возможности. А пока меня ожидают неотложные дела. До скорой встречи.

– До свидания. – вымолвила девушка, она хотела было продолжить оборванный диалог, однако миротворец зашагал в сторону автомобиля, так ни разу и не обернувшись.

Странное противоречивое чувство в нем зародилось, одновременно отторжение и принятие. Безусловно, его сердце не разожглось любовными импульсами, но и не охладело безразличием. В оной незнакомке было нечто притягательное, что по природе трудно осознаваемое. Потому, дабы не мучить себя мыслями о ней, он уже сидя на заднем сиденье автомобиля отечественной марки, начал размышлять о постороннем.

“Прослушав недавно довольно безнравственное произведение о Робинзоне Крузо, я приметил один многоликий отрывок. Сюжет этой сцены состоит в том, что главный герой и его спутники убивают дикарей. После описания череды сцен насилия, автор говорит нам о вероисповедании каждого из убийц: двое протестантов, один католик и один язычник. Отсюда вытекает мое собственное наблюдение, явно незамеченное автором сего произведения, согласно которому все три верования не предупредили их о грехе убийства. Вот почему святыми мучениками величают не убийц, но жертв, которые, не сопротивляясь, безгреховно исполнили заповедь Христову. Короче говоря, произведение, которое называют детским, изобилует кровопролитием, отчего сразу же является недостойным для прочтения. Можно сделать вывод, что истинные христиане там, в Архангельском храме, и я точно знаю – отец Арсений никогда никого не ударит, и в том исполнение воли Божьей миролюбивой. А все конфессии читают Евангелие, но употребить уроки жизни в самой жизни не хотят. Вот почему великие писатели не пишут о жизни, но учат жизни.

Многие люди, читающие Библию, желают знать больше, не в духовном плане, а в суетном. Так они спрашивают, например, что делали в Эдеме прародители до грехопадения, и иные вопросы наподобие приведенного задают. Они словно не понимают простую вещь, что если бы книга рассказывала всё до мельчайшей мысли и самого незначительного действия, то читатель тратил бы свою земную жизнь на чтение, столь объемисты были бы книги, вместо того, чтобы любить Бога и творения Его. Поэтому Дух Святой разъясняет кратко, но глубокомысленно”.

Мысли в душе Михаила зарождались хаотично, затрагивая различные темы. С одной стороны в его жизни мелькнула светлая беспечальная удача повстречать такую хорошую девушку, но с другой стороны она внушает ему очередные сомнения. Всё это уже было в его жизни, и всё прошло, ушло безвозвратно. Или же может, пришло время, уйти на покой, подружиться с Мирославой? И позабыть все свои категоричные убеждения, направленные на противостояние злу, наконец, перестать подвергать свою жизнь риску, более не быть мнительным и не подозревать измену на каждом шагу. Может быть, тогда перестанут являться ему те видения будущего, та зловещая темная фигура – его антипод, может быть.… Именно это последнее и смутило его чувства, всегда прямолинейный и холодно-горячный, Михаил буквально встал на перепутье дорог, или же просто впервые остановился, чтобы отдышаться полной грудью.

Осмысливая происшедшее, он возгорался ранее неведомым чувством вдохновения, ведь если его догадки верны, впервые ему выпало в судьбе повстречать человека способного принять его мировоззрение. Отец Арсений не в счет, так как он священник, а значит, обязан принимать каждого, грешного иль праведного. Все препровождены Господом к тому человеку, кто может вразумить заблудшего, наставить того на путь истинный. Отнюдь, Мирослава не позабудется им бесследно. Михаил практически уверен, что им предстоит встретиться в будущем, если конечно он не будет осужден и посажен в тюрьму. Ведь скоро ему предстоит отправиться на своеобразное судилище. В палатах правительства будет решена последующая жизнедеятельность сего миротворца. Поэтому он и затеял эти романтического склада думы, ради отвлечения от тягостных предзнаменований.

Позже Михаилу предстоит задуматься насчет интересов Мирославы, которая безоговорочно влюблена не в самого миротворца лишенного внешнего обаяния, у коего отсутствует вкрадчивый дикторский голос, у которого нет примечательной привлекательности, а влюблена оная юная особа в идейную направленность его мятежной души. Впрочем, все движущие силы миротворца связаны неразлучно с заповедями Христа Спасителя. Именно Господь устраивает мир между людьми, в то время как дьявол расточает войны. Именно к Господу Миролюбцу должна быть направлена её благосклонность.

Многие осудят её легковерность и поспешность навязывания общения, и поступят неверно, так как выбор девушки не логичен, но сердечен.

Впрочем, просматривая произведения искусства, невольно приходит на ум души мысль о преувеличении значения отношений между мужчиной и женщиной, сие раздуто настолько, что стало целью жизни для многих людей. И если человек лишен таковых отношений, то почитается неполноценным и заведомо несчастным, о том кричат визуальные произведения и слуховые музыкальные, литературные также не отстают от них и всюду хотят навязать цинизм в виде расчетливого отбора пары. Люди скачут от одного человека к другому, тем самым ослабляя значение человеческой личности, для них каждый заменим, вот и занимаются кастингом, словно старые или сломанные вещи выбрасывают на помойку, не только изношенные истрепавшиеся, но и практически новые, чистые, по причине избытка других вариантов. Так поступает циник, когда соблазняет девушку, в которую влюблен романтик, тем самым он жестоко отбирает счастье у романтика и обрекает его жизнь на одиночество, ведь другую ему полюбить невозможно. Современная жестокость изощрена и часто скрывается за научными терминами о силе и доминировании, однако всё это бездушие при несомненном наличии души. Люди перестали думать, прежде чем, что-либо предпринять, они эгоистично отбирают чужое, не задумываясь о последствиях. Таковы современные отношения, неромантичные, неустойчивые, потому малейшая ссора, либо проблема могут разрушить оные хрупкие конструкции, основанные на физиологическом влечении и жажде удовольствий, достатка, веса в обществе. Куда подевалась жертвенность и сострадание? Парам всегда нужно задавать себе такие вопросы. А что если мою вторую половинку постигнут несчастья, болезнь препятствующая передвижению, либо к зачатию ребенка? Что если утратится не только здоровье жизнедеятельности, но и служба, заработок, если любимого постигнет душевная напасть? И ответы на эти вопросы определят серьезность человеческих отношений и докажет наличие любви в сердцах супругов, либо наоборот выявит истинное бесчувственное приспособленчество оной пары. Ведь нередко, или даже в большинстве своем, начинают знакомиться, встречаться не из-за сердечной целомудренной влюбленности, а по оценке параметров. Чаще можно увидеть пары, кои лишены любви, они живут в лености, им просто-напросто удобно так жить, создают семью скрепляющим чувством, в которой будет не любовь, но леность. Таким образом, романтика искореняется из межличностных отношений двух полов, потому-то Михаил в свои средние лета никогда не состоял в отношениях с девушкой, ибо не сыскал свою единственную. А стремиться к супружеству без любовного чувства есть безнравственное надругательство над честью и достоинством.

Суррогатные отношения обусловлены приспособленчеством в сложившейся ситуации, это когда тактический расчет правит людьми, и они исполняют не волю сердца, но волю разума вовлеченного в жажду наживы. К человеку начали применять рыночный подход – “технические характеристики”, функциональность, дополнительные приспособления, прибыль, долговечность, и так далее, что явно снижает процент обретения счастья в обществе, если его коэффициент равен нулю. Куда подевалась жалость, милосердие, жертвенность, люди готовы опрокинуть и разрушить мир человека, лишь бы не нарушить свое привычное благополучие. О том вторят зарубежные фильмы и сериалы, но уберите из них всё насилие, весь порок вырежьте, и что останется? Определенно ничего. Кому суждено приостановить их пагубное влияние? Кто осмелиться ворошить осиный улей? Тот, кто толком подустал от безнравственности сатириков, когда в искусстве властвуют сатиры, фавны и другая языческая нечисть, чья судьба предопределена Содомом, именно тогда культура претерпевает насильственное вторжение инородных помыслов греховного свойства. И моралистам ничего не остается, окромя проповедования добродетелей, ибо добродетельность – единственная мера способная достичь очищения искусства.

Эти и другие вопросы не выходили из души Михаила, но не касались его прямой деятельности. Взывать о мире – вот к чему он сподоблен. И то служение лишено семейного счастья, либо семейных горестей, впрочем, и на сей обстоятельство жизни у него имеется достойный ответ в виде сравнения. Он обыкновенно говорит так: “Вы можете жалеть меня, ведь у меня не будет семьи, детей и потомков, я останусь нецелованным девственником, и ни одна женщина никогда не полюбит меня. Пусть будет так, но каждый ли из вас видел своими глазами океан, каждый ли из вас летал на самолете, каждый ли напишет книгу или сочинит симфонию? Не каждый из нас. И некоторые из нас будут печалиться по причине незнания, другие не станут и думать о чем-то недосягаемом или о ком-то недоступном. Я же изменчиво буду желать, и отрицать саму мысль о желании”. И Михаил, безусловно, окажется прав, рассуждая так, будто он реалист, оставаясь при этом несокрушимым романтиком.

Притча об очах печали и очах радости

Художник ехал в троллейбусе, смотря на утренний туман, застилающий сонный город. Его творческий взор ни на чём не задерживался более мгновения, ожидая узреть нечто действительно прекрасное и вдохновенное. Проехав еще несколько остановок, у пешеходного перехода он увидел девушку в черных очках и тростью. Она нерешительно ступала и возвращалась обратно на шаг назад, перебирая концом трости по поверхности асфальта. Было видно сколь страшно ей вслепую переходить через проезжую часть дороги. Оная слепая девушка немедленно запомнилась художнику, отчего ни о чём ином он не мог и помыслить. В нем возросло желание помочь ей перейти через дорогу, появилось желание уберечь её от опасности. Однако троллейбус поехал дальше.

Только на следующий день история повторилась. Художник вновь увидел у пешеходного перехода те же метания и испуг юной девушки в черных очках. Только в этот раз он вышел на ближайшей остановке и направился к той несчастной. Он подошел к ней и предложил свою помощь. Та с радостью согласилась. Художник вежливо взял её за руку и провёл на другую сторону дороги. После, поблагодарив его, слепая девушка уже куда уверенней зашагала в сторону учебного заведения. “Видимо её раньше подвозили, но сейчас что-то произошло и ей приходится одной добираться до места учебы без провожатого” – подумал он, глядя, как она медленно идет, перебирая тростью. Он глядел на неё и воображал – “Вот я некрасив и не умен, но она будет рада и такому жениху. Я мог бы стать её глазами. Но горе постигнет меня, когда я стану показывать ей свои картины, она не увидит их, лишь размытые очертания, цветовые пятна. Она не сможет понять моего восторга, для неё мои труды бессмысленны. Глаза её не нарисовать, ибо они бесцветны и невыразительны. Я могу написать объемную картину мастихином, но и тогда не постичь ей всего моего великого замысла одним лишь своим осязанием. Я мог бы описать ей словами картины свои, но я плохой рассказчик, ибо кисть заменила мне язык, а краски стали моею речью. Я осознаю, что нам не быть вместе, но сколь я сожалею об участи её” – воскликнул художник в душе своей, дабы затем взмолиться. – “Господь Бог мой, молю Тебя, исцели сей деву сколь многих исцелял Ты по милости Своей, по вере людской. Прошу Тебя, Господь, даруй, прозрение очам её, позволь ей видеть красоту мира Тобою сотворенного, видеть творения мои прославляющие Тебя”. Помолившись сим образом, внезапно стало легче на душе художника. Очи его омылись слезами, которые на следующий день сменились радостью. Ведь сегодня он ожидал вновь увидеть ту самую слепую девушку, дабы снова перевести её через дорогу, дабы затем познакомиться с нею. Но в третий раз не довелось ему узреть немощь её. Отчего радость наполнила сердце его, ибо молитва его была услышана, слезы его были увидены.

Глава четвертая. Тернославие

Михаила в скором времени осудили. Так, представ пред высоко уполномоченными, высокопоставленными лицами, ему пришлось выслушать немало угроз и попреков в свой адрес, вначале они определили, кто он есть на самом деле, затем указали на его место в обществе, которое ему следует занимать. Именно тогда Михаил впервые почувствовал, что конец его истории близок.

Ныне вербальное судопроизводство происходит в одной из парламентских комнат, где расположен длинный стол, предусмотренный на множество персон. Однако обвинителей здесь находится не много, здесь скорее находятся не судьи, а носители той самой идеологии властолюбия. Один, из которых упитанного телосложения мужчина начал свою речь первым. Напротив министра скромно сидит Михаил.

– Ходят слухи, что вы намерены подорвать оборонную промышленность нашей страны, вы нацелены на армию, боеготовность и оснащенность которой защищает всех нас от тотального порабощения. Из чего следует. – здесь он рявкнул слегка насупившись. – Вы никакой не миротворец, а исполнитель вражеских козней. Вы часть плана пятой колонны, даже если пока что этого не осознаете.

– Вы правы говоря о моей чрезвычайной непереносимости всего военного. На военщину тратят, кстати, огромные части госбюджета, миллиарды, если быть точнее: С.Ш.А – 600, Россия – 130, Китай – 60. И ради чего та огромная трата сил и ресурсов? Когда эти самые силы и ресурсы могли бы быть использованы на образование, медицину, дороги. Устрашение то, или боязнь? Ради обороны или ради нападения? Предельно, честно говоря, меня эти вопросы не особо волнуют, потому, что я не вижу в том глубокого смысла. Ибо всё военное, по сути своей, бессмысленно, оно не нужно человечеству, но оно существует, и с той проблемой мне предстоит разобраться. Я, насколько вам известно, не поднимаю на восстание народные массы, не выступаю с трибун против конкретно правительства, но говорю о греховности всех властей. Я сам по себе, но для вас это не аргумент. Тогда можете называть меня общественным деятелем. Вы спросите – и каковы же мои методы? Охотно отвечу – я буду защищать христианский народ отвержением всякого греха, в том числе и греха насилия. – говорил Михаил откровенно, усердно доказывая свою индивидуалистическую позицию, но без страха, хотя он и находится в таком почетном здании в окружении власть имущих, впрочем и здесь весьма проблематично обойтись без треволнений.

Тем временем другой, более резкий политолог, заявил следующее:

– Допустим, ваша деятельность не связана с пропагандой запада. Допустим вы не инагент. Допускаю, что вы отчаянный романтик спешащий изменить мир к лучшему. Что ж, отлично, так держать, но не надо при этом мешать другим, строить правовое сильное государство. На пороге глобальные перемены, и ваше участие в них окончено. Занимайтесь впредь благоустройством культуры в нашей стране, говорите о вечных ценностях, но не вмешивайтесь в наши методы управления обществом.

– Если вы намекаете о поветрии новой холодной войны, то это означает, что государство действительно окрепло и способно конкурировать с другими крупными государствами. Вы страшитесь иного, вы страшитесь перемен духовных, и, к сожалению, вы с тем просвещением не можете согласиться. – ответил миротворец.

– Забавно вас слушать. – вымолвил круглощекий политолог. – Мы видимо не сможем вас отговорить вредить нам, только можем предупредить вас о наказании в случае вашей слишком оживленной общественной деятельности. Сейчас вас ожидает премьер-министр, он лично изъявил желание переговорить с вами с глазу на глаз.

Затем последовали банального толка процедуры, вставание, прощание, переход из одной комнаты в другую и наконец, встреча не при свидетелях с представителем верхушки власти. Премьер министр восседал в своем кабинете, без приветствий и экивоков тот немедля заговорил достаточно твердо, местами колко. Внешность коего как принято стандартно безукоризненно блистает светскостью: костюм, галстук, короткая стрижка, слегка выпученные глаза и ровный тон голоса с некоторой прохладцей.

– Сразу предупрежу вас о важности дальнейшего разговора. Михаил, вы, вернувшись, поступили крайне легкомысленно. Многие мои коллеги готовы немедленно обвинить вас, Михаил, в государственной измене. И, безусловно, даже не сомневайтесь в этом, понесете не строгое, но всё же наказание. Ваша благотворительность спасла вас от судебного разбирательства, от административного расследования. Сами понимаете, что судить благотворителя не вполне корректно, никому это не выгодно, да и простые граждане такого не простят. Если вы хотите знать мое личное мнение, то я считаю всю эту ситуацию дичайшим фарсом. Вы живете в своей больной фантазии. Вы больны неосуществимой идеей и от неё страдаете, лишаете себя покоя, сна, радостей жизни, жертвуете всем ради надуманной свободы и правды. Но люди уважают правду, но готовы пренебречь ею ради собственной пользы. Словом, вы радикальны и потому опасны. Хотя, исходя из моего мнения – вы ничтожны. Сколько таких же фанатиков как вы бродят по всему миру, проповедуя мир во всем мире, не счесть, и отыскивают они лишь боль и смерть. Не будьте столь глупы, Михаил, перестаньте быть ребенком, повзрослейте, наконец. Тогда разговор между нами станет совсем другим. – после некоторой паузы премьер-министр спросил. – А пока ответьте мне, неужели вы не станете защищать ребенка, которому угрожает смертельная опасность, которому грозит смертью убийца? Ответьте, не стесняйтесь.

На что Михаил не задумываясь, ответил:

– Всё просто. Я предпочту быть убитым, нежели стану убийцей. Насилие порождает насилие, месть порождает месть, оружие порождает оружие. И пособничать убийству я не собираюсь. Народы мира обмануты, если бы миллионы граждан своих стран отвергли вступление в армию, тогда изменилась бы вся мировая политика. Вместо того вы постоянно ищете себе врагов среди людей, забывая о том, что наш враг дьявол и приспешники его. Наш враг грех, и вы потворствуете ему, ради только что оглашенной вами “пользы”. Вам выгодна война, а армия это телохранители вашей власти. Без войны войска бесполезны, а это деньги, ложный патриотизм, высокомерие, тщеславие, без всего этого не может жить большая политика. С тех времен как Каин убил Авеля, убийство не искоренилось, а только приобрело еще больший размах. Приобрело оправдание с возникновением земной власти. Всему человечеству пора меняться и поворачиваться к миролюбию, и начинать тот разворот надо с самих себя.

– Очень интересно. Вы, признаюсь, одарены даром убеждения, но ответьте мне – может всё-таки насилие угодно Богу, раз оно столь неискоренимо? – лукаво спросил премьер-министр.

– Вы спрашиваете меня – почему столько насилия в мире. На что задам вам встречный вопрос – а молитесь ли вы о том, чтобы прекратилось всякое насилие на земле? Потому и живы миролюбивые пацифисты христиане, молящиеся о спасении мира, они молятся обо всех людях. Но враг рода человеческого не переносит молитвы, потому и норовит разрушить истинную миролюбивую церковь Христову.

– Очевидно, вас не переубедить. Оно и понятно. Даже похвально с вашей стороны сопротивляться здравому разуму, ведь тем самым вы поддерживаете иллюзию порядка в себе и вокруг себя. Каждый человек, особенно в вашем возрасте, думает о смысле жизни, и его разумение подсказывает два пути, один путь твердит о бессмысленности жизни, отрицает бесконечность, другой путь упрашивает верить в духовный смысл и в вечность. Вот вы, Михаил, поставили перед собой цель защищать тело человека от преждевременной смерти, и насколько я понимаю, желаете оградить душу человека от греха. И тут наступает самое интересное, ведь вы напрочь позабыли о том, что тело человека рано или поздно перестанет функционировать, оно умрет, проще говоря. Так нужно ли о теле столь переживать? Может всё-таки телом лучше пожертвовать ради други своя. А насчет грехов, что ж, мы все грешны, и вы не исключение. Так может нужно согрешить ради общего блага? Ведь хуже, чем были, вы уже не станете. Не кажется ли вам, что ваша жизненная цель имеет бессмысленный бесплодный характер. Вы ничего не измените, люди будут грешить, и умирать, и не вы, ни я, этому не сможем помешать.

– Не земную жизнь я защищаю от смерти, но любовь защищаю ото лжи. Любовь к Творцу и любовь к творениям Его, вот что самое главное в жизни. Таков мой краткий ответ. Прародители утратили после грехопадения бессмертие, но это не означает, что наша смертная оболочка ничего не стоит, она также бесценна, как и душа. Все мы сотворены по образу Божьему и потому причинение вреда образу есть надругательство над самим Богом. Кто ранит человека, тот ранит Христа, кто убивает человека, тот убивает Христа. И вы не правы, я готов пожертвовать своим телом, ради спасения других. Я не говорю о греховной воинской псевдо жертвенности, когда солдаты умирают убийцами, я говорю о настоящем мученичестве, когда мученик не сопротивляется насилию насилием. Покуда я жив, я не перестану бороться с грехом насилия. Ибо всякое насилие есть грех. Неотступно я всегда буду проповедовать только миролюбие. – Михаил говорил проникновенно и задушевно. – Одни люди ещё не приступали к поиску смысла жизни, другие не заметив верный смысл, сочли его несуществующим, потому покончили с собой, впав в греховность. Некоторые же из людей отыскали смысл жизни во Христе и потому живы, живут и будут жить. Спасенье от греха – вот истинный смысл жизни человека.

– И, по-вашему, это жизнь, быть отщепенцем общества? Ваши обличения уходят в пустоту, неужели вы по-прежнему полагаете, будто сможете в одиночку обезоружить целые армии. Простите за мою усмешку, но это действительно смешно. Совсем недавно мы стояли на пороге третьей мировой войны. И вам ли не знать, сколь опасно выдвигать какие-либо лозунги и теории во времена политической обостренности и межнациональных конфликтов.

– Знаете, мне и не по силам исполнить всё то, о чем я возмечтал. – искренно молвил Михаил, а затем рассказал небольшую историю. – Недавно сидя на ступеньках возле театра в своем родном городе, я, взявши горсть очищенных семян подсолнуха, кормил ими голубей. Сначала птиц прилетело несколько. Затем их становилось всё больше и больше. Возле меня теперь уже ворковали десятки птиц, и мне тогда стало страшно, я устрашился не количеству пернатых, а того, что я не могу накормить всех, ибо в моей руке была лишь горсть семян. Одни поклевали все семена, и другие птицы смотрели на меня, ожидая подаяния. Также и мудрецы философы располагают только частью мудрости для пользы человечеству, и они не способны вразумить всех, а только тех, коим предначертано судьбой. Я не смогу обезоружить всех, но также и неведомы имена тех, кто прислушается к моей проповеди о миролюбии.

– Недаром вас прозвали Миротворцем, теперь я понимаю почему. – сказал премьер министр. – Впрочем, вас это нисколько не оправдывает. Скоро состоится юбилейное празднование победы, в то время как вы призываете забыть о том славном времени. Вы видимо задумали лечить людей забвением, но это, скажу я вам, скользкий путь. Неужели таков ваш способ борьбы с милитаризмом?

– Меня с недавнего времени волнует нынешняя нравственная обстановка в нашей стране. К тому же мысль может преобразоваться не только в доказательство истины, но и в простой совет. Но люди почитают себя независимыми, отвергают любой данный мной совет, называя меня далеким человеком, имея в виду родство или конфликтную близость. На что отвечу, а разве вы не послушаете незнакомца, который скажет вам – не ходите здесь, а то снег с крыши упадет и навредит вам. Ещё как послушаете, и обойдете опасный участок. Также обстоит дело и с житейскими вопросами. Однако я полагаю, что я не авторитетен среди образованных людей. – вкрадчиво говорил Михаил. – А по поводу вашего вопроса о забвении скажу следующее. Когда страсть побеждена, когда грех остался в прошлом, стоит позабыть предмет соблазна, либо помнить о нем и страшиться тех последствий, к чему может привести повторное согрешение. Для себя я избрал забвение греховных воспоминаний из прошлого, дабы не разжигать былое. Потому-то и надлежит позабыть все войны и всякое пролитие крови, дабы не повторять сие зло. Но историки всё сохраняют, рассказывают о том, давая повод будущим военачальникам поработать над ошибками. Отсюда создаются всё более мощные и смертельные для всего живого орудия убийства. Затем в ответ создаются защитные механизмы и системы. Далее идет усовершенствование оружия, дабы преодолеть защиту. Так снова и снова, по кругу, покуда гонка вооружений не приведет к окончательному финишу. Что ждет нас в конце? Либо жизнь, либо смерть. Либо осознание бесполезности всего этого безобразия, о чем я говорю всем и каждому. Либо наступит равноправие нападения и защиты, отчего сидение на бочке с порохом окажется затяжным и бессмысленным. Либо человечество погибнет из-за (как писал классик) нравственной глупости. Всякое оружие создано и придумано как орудие массового убийства, ибо пуль создано намного больше, чем людей живущих на земле в данную секунду времени. Дьявол намерен не только погубить всё человечество, но и подготовился к исполнению сего злодейства с превеликим запасом.

– Ваш антимилитаризм не подается воображению. – заметил и усмехнулся премьер министр в который раз. – Даже затрудняюсь вас переубеждать.

– Я вас искренно уверяю, не стоит и пытаться. Иные взгляды на жизнь не могут сложиться, когда человек видит видеокадры теперешнего состояния мальчика Вани, которого изувечило вооружение, примененное на Донбассе. Мальчик лишился ног, лишился правой руки и практически утратил зрение. И вот в больничной палате празднуют его день рождение, к нему подносят торт с зажженными свечами. С трудом видя, с двух попыток Ваня задувает свечи и все его ближние, безусловно, загадывают скорого выздоровления мальчику. Затем все начинают хлопать, поздравляют его и аплодируют. И в этот момент слезы навернуться у каждого видящего то, как Ваня, слышит хлопки, и потому начинает пытаться аплодировать в ответ, но его левая рука ударяется об воздух. Так и другой мальчик стоит возле разбомбленной остановки с плакатом в руках, на коем начертано – “Я не сепаратист. Я Миша”. Вот что творит оружие, такие судьбы складываются из-за простого нажатия кнопки или рычага. Поэтому я никогда не притронусь к оружию, и потому никто не пострадает от моей руки.

– Соглашусь, чудовищная ситуация складывается то здесь, то там, еще долго нам предстоит оплакивать те годы, которые ныне уже многие начали забывать. В то же время мы не хотим, чтобы и здесь произошло нечто подобное. Ваша деятельность безобидна в личностном плане, но в общественном…. – тут законник замялся, но затем выпалил. – Весьма вредна! Вы чересчур опрометчиво посягаете на чужие интересы, на отрасли, которые предоставляют государству некоторый пускай нестабильный, но доход. К тому же частные лица, заинтересованные в совершенствовании вооружения, точно не одобрят ваши будущие преуспеяния в ликвидации пункта прибыли. Вы, Михаил, идеалист, вы мечтаете построить совершенное нравственное общество, о котором мечтать не вредно, но увлекаться воображением не стоит. Не надо жить фантазией. Реальность такова, что всегда побеждает человек сильнейший.

– И там где недостает ума, практикуется увеличение мышечной массы. – иронично произнес Михаил, а затем продолжил говорить о другом. – Вы только что упомянули о совершенстве, которое произойдет после Воскресения. То будет единение с Богом. Я же грежу о более простом устройстве человеческом, я напоминаю людям об естественных добродетелях. Во мне самом нет желания кого-то ударить, либо причинить боль, я спокойно живу в мире со всеми, и оружие для меня бессмысленно. Почему вы считаете такое мировоззрение положительным, если оно во мне, но полагаете отрицательным, если, то мировоззрение примут многие?

– Охотно поясню. Такой общественный прогресс не отрицается нами, но он весьма долог, а в некоторых воинствующих кругах и вовсе признан невозможным. К тому же опасна не сплоченность народа вокруг одной какой-то идеи, опасны группы людей настроенные определенным решительным образом. Всегда найдутся несогласные с ними и тогда бойни не миновать. Потому вам не следует создавать объединения какой-либо направленности. Был у вас такой опыт в ваши студенческие годы, надеюсь, помните, чем всё это обернулось. – пригрозил Михаилу законник. – К реализации запрета вашей деятельности мы имеем некоторые претензии. Домашний арест есть самое уместное ограничение вашей мысли, и деятельности, который будет подан обществу как самовольное затворничество. Необходимо чтобы люди на некоторое время позабыли о вас. – здесь министр казалось, уже подустал от разговора. – С вами приятно вести диалог, Михаил, только вы напоминаете мне один литературный персонаж. “Карась идеалист”, кажется, так его звали. Не хочу думать о том, что ваши мысли вызваны из глубин сознания эгоизмом, причем на высоком уровне самосохранения. Вот вы печетесь о своем благополучии, намерены уничтожить оружие, чтобы оно вас не убило, отвергаете защиту родины, оправдывая свою трусость христианскими заповедями. Вы эгоистично о своей шкуре заботитесь, а не о людях. По крайней мере именно так я вижу. – по его лицу скользнула усмешка. – Надеюсь, прозвучало не чересчур обидно для вас. Впрочем, это уже не имеет никакого значения.

– Напротив, освободиться бы от груза бренного, но еще не время. Запомните, зло это отсутствие добра. Себялюбивый человек исполняет свою волю, человек благоразумный исполняет волю Божью. И раз я говорю о добродетели, раз я нахожусь здесь, вразумляя сановника в высоком чине, значит, исполняю свое предназначение, ради которого отвергаю себя, свое желание тишины и покоя. – ответил тому Михаил.

– Уверяю вас, с сегодняшнего дня этого покоя будет предостаточно в вашей жизни, все последующие месяцы вы пребудете в тишине. И от вашего поведения зависит, увеличиться ли срок вашего заключения, либо же останется в прежних числах.

– К сожалению, вы не услышали меня, и сделали вид, будто я говорю о чем-то пустом. У вас есть приказание, и вы ему следуете, ни шагу назад, ни шагу вперед, только исполнение и подчинение. Потому-то властители всех стран поклонятся тому злодейству, которое уже действует, но пока что явственно не показалось. Простые люди охотнее прислушаются к добру, ведь они зачастую бескорыстны и прямодушны. Именно для них мое послание о миролюбии. Для них я буду миротворцем. – на сим окончил свою речь Михаил, впрочем, и премьер-министр более не произнес ни слова.

Законченная ныне их беседа начиналась вполне резко, широкими мазками. Тогда они словно позабыли о чинопочитании и о человекоугодии. Так происходит, когда сталкиваются идеи о человечности, о которой должны рассуждать не чиновники и социологи, но простые люди, отбросившие всяческие ярлыки и притязания на значимость. Однако, в конце, следует зафиксировать объектив воображения на сих двух персонах, кои различны, которые напоминают по своим очертаниям Иисуса Христа и Понтия Пилата. Безусловно, они похожи на тени, ибо не столь значительны и весомы, в историческом и духовном смысле слова, ибо их диалог не решил судьбу мира. В Михаиле говорил голос совести, к коему прислушиваясь, он излагал мысль свою совестливо. А вот речи чиновника, напротив, исходили из меркантильных ухищрений. Математически выверенные аксиомы внедрялись в его речевые обороты. Будучи слугой государственного закона, он был не в силах противиться сему, так как нарушение закона является преступлением, как апологет политкорректности, дипломатично подходил к любой проблеме, сухо и лаконично. Подобно разняться по духу справедливость и правосудие, ответственность и правопорядок. Первый рассуждает эфемерно, второй материально, и согласования между ними не может быть ни в каком виде.

Впрочем, со стороны властей, то было обыкновенное любопытство, которое сталось удовлетворенным в полной мере. После они разошлись, задумчивые и опустошенные.

Притча о бездомной собаке

В вечерние сумерки, в зимнюю пору, бездомная собака, пробегая мимо врат большого величественного собора, увидела, как в оный светлый теплый храм заходят люди, некоторые из которых бывало, ласкали её, подкармливали и давали временный ночлег. Припомнив их, собака решила направиться к ним, обратиться к людям она пожелала. Но сегодня те люди, словно не замечали её такую обездоленную, бродящую среди толпы людской. Тогда собака попыталась забежать в притвор храма, дабы хотя бы там немного погреться. Но и здесь её отпихнули, не позволили войти в храм Божий, жестоко пригрозили наказанием. На что собака, обиженно заскулив, отошла в сторону. И вот, двери храма затворились, внутри зазвучало пение. Молитвы вознеслись Богу Творцу всех существ. В окнах тепло горели огоньки от свечей. Одинокая замерзшая собака смотрела на это тепло, но оно не могло согреть её, она дрожала от холода. Но она тоже захотела восславить Господа, отчего стала протяжно выть. И тут она ощутила возле себя тепло, её озарило свечение, исходящее от длинноволосого мужчины с добротой во взгляде на неё смотрящего. И собака согрелась стоя рядом с Тем единственным, кто не отверг её в этот день.

Глава пятая. Нить Антея

Нравственность всегда должна возрастать. Особенно возлагаются надежды совершенства на человека, обладающего явной красотой, остроумием, либо на персону публичную. Безусловно, оное ожидание не нужно воспринимать буквально. Как правило, эти ожидания, часто, если не всегда, приводят к разочарованию, потому что привлекательная девушка больше подвержена искушению, потому нередко первая совершает блудодейство, или привлекательный юноша часто склонен к насилию. Таким греховным образом они утверждаются, поддерживают свою иллюзорную значимость. Но окружающие их люди, взирая на них, будут ожидать, не только привлекательности телесной, но и красоту души, чистоту духовности, целомудрие, незлобивость. Такая возложена на них ответственность. Также, и на людях обладающих талантом, возложено бремя высокой нравственности, благородства. Многие о том забывают, ослепленные самолюбием и тщеславием, не замечают вокруг себя ничего, окромя собственных желаний. Если мы принуждены жить в людском обществе, то мы автоматически в ответе за всех тех, кто нас окружает. Своим примером доброты и любви, мы способны менять мир к лучшему. Совершенствоваться можно только в добре, а во зле только деградировать. Жизнь подобна лестнице в небо, о том ещё писали святые старцы, видевшие восхождение и нисхождение. Либо вверх, либо вниз, так душа находится в постоянном движении, она возвышается верой и любовью, или охладевает, останавливается на секунду и незамедлительно делает шаг назад. Ведь враги рода человеческого не дремлют, взваливают на человека мешки страстей, с коими подниматься весьма тяжко, практически невозможно.

Михаил возвращался в свой родной город на автобусе и, смотря в окно, вспоминал почти забытый им диалог с Анной:

Когда-то давно Анна Целомудрова спросила у Миролюбова, о чём он пишет. После чего тот несколько смущаясь, ответил:

– Пишу притчи. Вот недавно я выдумал одну поучительную историю.

– Ты мне её расскажешь? – вопросила Анна.

Он кивнул головой, и словно отрешившись от всего начал свой рассказ:

– Главного персонажа моего рассказа, пожалуй, нареку ангельским именем, пусть будет Серафим. Он молодой человек, можно даже сказать юноша. Вначале в нём не было ничего примечательного, ибо он жил, как все, думал так, как думают другие. Как общество повелит, так он и поступит. И государство повелело ему служить в армии, и он отслужил положенный срок, выучился на артиллериста. Все его за то хвалили и уважали, а раз сие общество одобряет, значит это хорошо – думал он. Он не задавал себе лишних жизненных вопросов, но научившись в школе послушанию, и здесь проявил себя безукоризненно. Затем началась война, после чего Серафима призвали в действующую армию, прежде указав, кто есть его враг и кого ему следует одолеть. И он пошел на войну и стрелял из орудий, хотя его и удивляло то обстоятельство, что перед тем ему не вручили точные координаты попадания снарядов, он всё равно стрелял, ради острастки, ради устрашения врага, так ему говорили, и он тому верил. Но вот он внезапно узнает, что с противной стороны умерло столько-то людей, один из снарядов попал в машину перевозившую раненых и более двадцати человек погибли на месте. Серафим сделал некоторые подсчеты и определил, что именно его выстрел оборвал столько человеческих жизней, именно он убил тех людей, которые получив ранения, испытывая страдания, возненавидели войну и хотели только одного, быстрей бы добраться до больницы, где бы облегчили их страдания. Те раненные уже мечтали увидеть своих родных, хотели бросить оружие, ибо сами познали всё безумие войны. А он, Серафим, их бездумно безвольно умертвил, издалека выстрелил и убил, не испытывая ни ненависти к ним, ни любви. В тот момент в нем не было ничего, только глупость, бестолковая дурость солдата. Сознавая сие, он скорбел, душа его страдала, в то времякак тело его буквально кипело здоровьем и силой. А душа томилась страшными мыслями о собственном злодействе, ведь его сильная рука сделавшая выстрел послушалась глупости слабой души, которой злые души приказали – нажми, и глупая душа его согласилась, и сильная рука его нажала. А после смерть. И будто сам Серафим жив, и будто бы мертв, и ничто ему не любо, но всё противно. Он чувствует себя злодеем, называет себя таковым, и от сего чувства и прозвания ему будто бы никак не избавиться. Другие же, сослуживцы, чествуют его и хвалят. Даже президент страны приезжал и роздал награды, особой почести удостоил Серафима. Его награждали, а он плакал, горькими слезами обливал лик свой затемненный скорбью. Все думали, что от радости честолюбия плачет он, но оказались неправы. Ибо на следующий день пришел он в храм Божий, дабы покаяться в содеянном зле. Но священник не увидел в его поступке никакого злодейства, ибо, то был государственный священник, призванный одобрять воинство. Отчего испытав отчаяние, Серафим прямо там бросил все свои награды, наградные, и ушел, разочарованный во всём. Ибо никто не мог понять скорбь его. Тогда-то осознал он, что только родители тех убиенных им людей могут простить его, они более его скорбят и обливаются слезами сожаления.

Миролюбов оборвал свой рассказ.

– Что же произошло с ним дальше? Он отыскал родителей тех убиенных им людей? – спросила Анна.

– Видимо он вышел на противную сторону, был захвачен в плен. Пробыл в этом тюремном заключении некоторое время. Затем произошел обмен пленными. Снова встреча с чиновниками, очередные награды, почести. Через некоторое время он уходит из армии, слышит проповедь одного человека, принимает пацифизм, раскаивается. Всё это уже многие проживали. Но больше тех, которые воюют не ради каких-то выдуманных ложных идеалов, не ради пресловутой защиты, но ради карьерного роста, ради орденов и славы. Отмени всё это военное денежное довольство, эти пенсии и квартиры, и многие нынче же уйдут из армии. В прошлом солдатам было гораздо хуже, им всегда говорили, что если они не пойдут в атаку, если дезертируют, если откажутся выполнять заведомо проигрышный смертельный приказ, если они побегут назад, то тех убьют свои же. Значит, впереди тех солдат смерть, сколь и позади смерть, отчего им оставалось только умирать и ничего более. Им умышленно создали безвыходную ситуацию. Ещё вспомним те изуверские порядки, когда за трусость свои же убивали каждого десятого из строя. Жизнь человека на войне ничего не стоит, что врага, что жизнь ближнего. Война это изобретение дьявола, целью, которой является смерть. На войну идут, дабы убивать и быть убитыми, это и есть торжество смерти.

– И как же быть, вовсе не воевать?

– По заповеди Божьей следует любить врагов. И даже если бы Господь сего не произнес, я бы всё равно возлюбил врагов своих, ибо Господь повелел любить ближних людей. Значит пришедший на нашу землю, в наш город, уже становится ближним нашим, значит, мне должно любить его, вне зависимости того, каковы его намерения и цели. Скажу более того, произнесу то, что никому не понравится, ведь обидчики враги нуждаются в нашей любви более, нежели наши близкие и родные.

– Говоришь как новоявленный пророк. – заявила Целомудрова с иронией в голосе.

– Мне хорошо знакомо это выражение. Для меня пророками являются все те, кои могли выступать супротив государственной власти, указывая тем властям, что они живут не по-божески. Таким манером я могу назвать и Льва Толстого пророком, что, безусловно, тебе православной не понравится, а ведь он не молчал. А может он не пророк, а просто мудрец. – здесь он остановил речь свою, задумавшись. – Ты хотела выведать у меня о той девушке, в которую я был влюблен. Так тут и говорить нечего. Она попросту принижала меня как личность, тем паче моё мировоззрение. Она хотела, чтобы я не изображал из себя пророка, а был как все, чтобы грешил как все, и умер бы в грехах как все, но я её не слушал. Пророков либо убивают, либо отсылают подальше, дабы те не мешали власть имущим вершить злодейства, или властители старались убедить тех, что они якобы вовсе и не пророки, а так, глупые люди нежелающие жить нормальной общественной жизнью. А пророки всё не слушаются, продолжают упрямо говорить о морали и нравственности. Людям это не нравится, у общества оказывается своя мораль и своя нравственность, которая якобы разрешает творить злодейства, такие как блуд и войны. Такое падшее общество обычно заявляет, что, дескать, блуд и всякое половое влечение невозможно победить, как и тягу к насилию невозможно ослабить и искоренить. Вот в том-то и дело, что это говорят люди, которые и не пробовали с тем бороться. Как и люди, которые даже не пробовали не питаться мясом животных и птиц, им легче всего назвать себя хищниками и на том успокоиться. Так устроена вся извращенная мораль общества и потому пророки обществу противны....

Михаил возвратился в свой родной город Владимир, находясь в предчувствии мятежного зноя. Он хотел бы не убавлять обороты своей просветительской деятельности, ибо в его представлении люди непременно должны измениться, когда узнают о миролюбии. Однако его, словно, певчую птицу сажают в клетку, у которой связывают клюв, подрезают крылья. И неспроста миротворец сравнил себя с птицей, ибо прохаживаясь по центру города, он приметил на обочине пешеходной дороги скукожившегося одинокого голубя. Прижавшись к стене здания, тот сидит на асфальте, точно умирая, одинокий и несчастный по виду, он-то и привлек внимание Михаила. В этой птице он словно со стороны увидел себя. Достав из сумки несколько щепоток семян, он бросил их на землю, и голубь, медленно пристав, направился вкушать оное скромное подаяние. В душе Михаила промелькнула всегдашняя мысль о жизни и о смерти. Ведь эта птица погибает, будучи отверженной и беззащитной, она готова уйти из жизни, желает, чтобы прекратились её мучения. Но тут ей дают пищу, дабы продлить её жизнь, которая от этого не изменится, она, поевши, вновь прижмется к холодной стене, ожидая конец этой жизни. И правильно ли поддерживать её горестный жизненный путь или стоит оставить всё как есть? Но птица, несмотря на эти прения его мыслей, клюет семена, значит, ещё надеется на выздоровление. Подаяние это выбор не только подателя, но и принимающего. Как бы то ни было, Михаил знает, что он поступает правильно.

Будучи человеком идейным, миротворец избрал миролюбие в качестве своего мировоззрения, иные же, коих большинство, выбрали для себя военолюбие и почитают оное моральное уродство делом честным и благородным. Они водружают себе огромные памятники, величают себя храбрецами и даже героями, хотя на самом деле они безнравственные убийцы. Оные памятники посвящены убийцам и насильникам, которые держат в руках бесчеловечные орудия массовых убийств. Они живут войной, жаждут её, будто вампиры крови алчут. Военщина – это секта проповедующая зло, военкоматы это храмы, а военные части это монастыри, и каждый год они набирают новобранцев в свои ряды, насильно обучают злу, и в итоге получаются дерзкие, прелюбодейные, обритые моральные слепцы в зеленой форме и в любой другой форме, которые причастны к этой секте безбожников. Ибо христианин никогда не возьмет в руки оружие, не наденет камуфляжный костюм убийц. Военщина – это идолослужение, языческое жертвоприношение, богохульство. Страны, в которых существует армия, обречены на разложение и гибель, ведь армия это безумная толпа, которая подчиняется лишь сильным властям, имеющим большую казну. Скольких главнокомандующих свергли с престолов, и армия бездействовала при этом, затаившись в ожидании смены власти, в дальнейшем подчиняясь всяческим проходимцам. Подобно сему военачальники с легкостью подчинятся антихристу. И задача моралистов разрушить сию военную рабскую систему. Моралистам необходимо призывать молодых людей не идти в армию, протестовать и возмущаться. Безусловно, затем последуют массовые аресты, но когда противников военщины станет, достаточно много, когда миллионы взбунтуются, тогда-то власти и задумаются о правоверности своих действий.

Михаил шел вдоль улицы, и навстречу ему шли семейные пары с детьми. Если бы и у него была собственная жена и ребенок, миротворец не стал бы их защищать с оружием в руках, ибо он не убийца, он не будет таковым, как обидчики. “Пусть убивают меня, мою жену, моего ребенка, мы уйдем в вышний горний мир невинными, невиновными, а этим убийцам ещё бродить по земле и страдать от свершенных грехов, но они будут прощены нами, мы умолим Господа об их прощении”. Вот, настоящий мужественный героизм прозвучал в душе Михаила, который никогда никого не ударит. Но женщины испорчены, и хотят, чтобы их мужья согрешали, были “защитниками”, могли постоять за себя и за свою семью, что означает, могли бы согласиться на преступление пред Богом. Посему Михаил обречен, быть одиноким и бездетным. Мужланы порочны, предпочитающие пить спиртные напитки и лишать девушек девственности, будут продолжать свой род, будут воспитывать себе подобных отпрысков, которые с улыбкой и слезами радости будут возлагать цветы и венки к памятникам убийцам. Потому-то и такие миролюбивые люди как Михаил, обречены, ощущать себя в таком обществе отверженными, однако, сколько он живет, ему не доводилось встретить человека хотя бы мало-мальски похожего на себя. Быть не таким как все, значит быть одиноким.

Обуреваемый оными помыслами, он бредет к своему дому расположенному на улице Михайловской, взором прощаясь с внешним миром. Неизвестно сколько месяцев ему предстоит находиться под домашним арестом, вдали от публичной жизни. Таким образом, его личность предают забвению, и мало кто о нем вспомнит уже через месяц. То, что он получил престижную премию, перекроют другими новостями, впрочем, услышав речь Михаила, все и так немедля занесли его в список нежелательных персон третьего сорта. Все присужденные ему денежные средства передадут в благотворительный фонд, о чем он уже распорядился, и на том сей бремя перешло к другим людям, которые станут перечислять отчисления нуждающимся. На том роль Михаила исчерпана. С каждым днем в затворничестве, память о нем будет слабеть, и гаснуть, а ведь когда-то его голос был слышен, ныне стался шепотом, эхом, разносящимся по миру. То ли человек говорит, то ли отражение неразборчивого звука.

Достигнув типичной краснокирпичной пятиэтажки, он, стоя снаружи смог рассмотреть окна своей квартиры, так как он живет на первом этаже, окна оказались обрамлены решетками. Раньше такого не было, и это нововведение несколько опечалило Михаила. Впрочем, сравнивая свою квартиру с тюрьмой, он не прогадал. Железные прутья на окнах не позволят ему сбежать, да и подозрения не создают, ведь по известной всем причине нередко жильцы желают обезопасить свое имущество от грабежа с помощью таковых ограждений. Таким нехитрым обликом определились стены, которые укротят миротворца, хотя бы на малый срок.

Войдя в подъезд, он поднялся по лестнице на площадку первого этажа, затем отворил дверь своей квартиры и тем самым проник в свое скромное жилище одинокого аскета и холостяка. В квартире одна единственная комната, небольшая кухня, да совмещенный санузел, вот и всё. Столь привычное для него владение. Мебель стоит сиротливо, всё по одному экземпляру, кушетка в полоску, ванильный молочный шифоньер, деревянная стенка под телевизор, коего впрочем, нет, вместо него рядом стоит компьютерный стол, с системным блоком и плоским монитором, остальные части квартиры также обыденны и неказисты. Впрочем, здесь вполне себе уютно, если жить одному, в тишине, покое и без перестановок, как в доме, так и в самой жизни в целом.

Включив старенький компьютер, Михаил обнаружил неприятное известие, оказывается, его интернет кабель срезан, что является ещё одним способ давления на затворника, дабы тот не смог писать разного рода провокационные обращения, о чем он, даже и не помышлял. Только оппозиция действующей власти постоянно огрызается, выказывает недовольство, критикует всё, и полезное и дурное, действует в интересах борьбы, и самое главное, ругая власть, особенно решения властей, не предлагает ничего противоположного, альтернативу, только саботирует, враждует, а вражда творит хаос. Михаил куда умнее, он сравнивает поступки и идеи со своим мировоззрением миролюбия и, исходя из соотношения сторон, делает выводы и не медлит их высказать. Видит то, как власти поступают различно и иногда за глобальными интересами подразумеваются, скрываются личностные выгоды и, наоборот, в частных вопросах оказывается нечто общемировое. Тогда властные структуры редко, но поступают добродетельно, а ведь по обыкновению повелевают крайне расчетливо и меркантильно. Добрым примером служит перемирие в Минске, после чего обстрелы Донбасса на время прекратились, по крайней мере, снизились, и мирные жители перестали гибнуть. Это миролюбивый поступок, если не примирил противоборствующие стороны, то хотя бы усмирил их, и это немаловажно. И властям не чужда совесть, потому что они не роботы, они люди, которые затевают войны, а потом делают вид, будто они мирно настроены. Но главное здесь не лицемерие, но уши детей, которые слушают пение весенних птиц, а не залпы смертоносных орудий или взрывы мин у себя во дворе. Прекращение огня – вот, что действительно заслуживает уважения и благодарности.

Однако миротворец чувствовал себя непричастным ко всему этому, ибо его влияние безлично, так происходит, когда слушатель внимает правде, сопротивляется ей, потому намерен и впредь поступать иначе, но в итоге действует исходя из принципов совести, которая по сути своей добродетельна и плохое никогда не посоветует.

“Покой столь желанный…” – подумал Михаил, обозревая свое скромное жилище. Человек его характера, очень щепетильно относится к собственной территории и индивидуальности. Дабы в душу не лезли, необходимо молчать, чтобы не посягали на домашнее обустройство, нужно быть скрытным отшельником. Такой человек исполняет оные нехитрые правила, для него самое главное в жизни – сохранность. Таков и всякий истинно творческий человек избравший своим предназначением – созидание добра и уничтожение зла.

Он хотел бы соорудить макет идеального общества, но в одиночестве это невозможно. Впрочем, его ум посетила бредовая идея, а что если порядок наступает, лишь тогда, когда человек остается один, наедине с самим собой. Может быть, обществу не быть песком, а стать подобием пчелиных сот. Может людям следует меньше взаимодействовать, и, находясь в равных условиях, люди перестанут враждовать, перестанут навязывать и отстаивать свои алчные интересы. Что если коллективизм смениться индивидуализмом, тогда люди разделятся на отдельные ячейки, и не будут собираться в жестокие толпы.

За оными помыслами его застали полицейские, один нахальный и дерзкий, видимо отвечал за агрессивную сторону этого дуэта, второй как полагается, был рассудительным и деловитым, спокойным, потому и распоряжался всяческой документацией. Однако Михаилу не пришлось ничего подписывать, ему лишь напомнили об условиях домашнего ареста, и если он вздумает сбежать, если он выйдет на улицу, то ему грозит для начала штраф, а затем и реальный срок заключения в местной тюрьме. Тот самый и говорил угрозами, в то время как второй осматривал помещения. Не найдя ничего незаконного, они удалились, толком не понимая за что наказан сей гражданин, главное, что за наблюдение за оным субъектом положена премия в размере месячной зарплаты и тем законники удовлетворились. “Должно быть, защищают важного свидетеля” – дружно сделали предположение они, пообещав себе быть прилежными в исполнении своих обязанностей.

Михаил лишь вздохнул, осознав всё свое одиночество. Кто в будущем будет снабжать его продуктами питания? С кем он, в ближайшее время, сможет поговорить? Ведь мысли столь безжалостно теснят его душу, желая свободы и признания. Как же не хватает в его жизни той терпеливой слушательницы….

Заключение оказалось безжалостным, но изгой общества не унывал, предав душу свою молитве. Его взывания к Богу были благодарственными и просительными, он молился о тех, кто изгнал его, не желая им того же, просил о мире, и о помощи. Крохотный огонек лампадки, не колеблясь, освещал икону Спасителя, святой лик взирал на сего затворника, поучая его быть крепким в вере.

Однообразные дни сменяли друг друга. Михаил не тратил время заключения на ерунду, он не только мыслил, но и записывал свои высказывания на страницах бумаги. Он замыслил в будущем напечатать небольшую брошюрку. Потому незамедлительно принялся за осуществление своего литературного замысла.

Что такое идейность и кого можно назвать носителем идеи? Вопрос этот напрашивается, исходя из наблюдения за личностью миротворца. Идея способна быть положительного посыла, либо отрицательного свойства, может нести созидание, либо разрушение, и оные слова двуличны, ведь созидают и защищают не только доброе, но и злое, впрочем, и разрушение может быть со знаком плюс, когда рушатся козни бесовские, или рушатся врата ада. Однако, не вдаваясь в дебри грамматики, взглянем на конкретную личность, чьи помыслы добродетельны, положительны, морально устойчивы, он выступает супротив войны и против всего, что с нею связано, и сие добродетельно. Но найдутся многие оправдывающие войну и всякое насилие, таковые есть политики, националисты, бандиты, религиозные фанатики, и так далее. Люди военные избравшие убийство своим служением, они-то и будут всячески оправдывать себя и свою греховную позорную деятельность: совестью, верой, религией, наследием предков, традициями, обстоятельствами, жизненной позицией и так далее, о них не стоит и рассуждать, ибо они уже убили себя своей же рукой. Потому что рука взявшая оружие осквернена, подобно сему мужчина оскверняется блудницей. Об оправдании заблуждений подобных мужланов написано много книг, но все их высказывания ничтожны пред заповедью Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Любите ближнего как самое себя – гласит Божья заповедь, и если человек готов убить, ранить, ударить, ущипнуть, значит, он готов убить ранить ударить и ущипнуть самого себя, значит, он есть самоубийца и сие есть хула на Духа Святого. Душою Михаила уже осознана оная правда жизни, значит, в нем царствует не односложная идея, но замысел Божий, воплощенный в прародителях и утраченный после грехопадения, воскресший вместе с Христом. Миролюбие в нем неотделимо от жизни, это не мысль, и не принцип, а сама сущность бытия человека не отравленная грехом. Каким же тогда образом напомнить людям о миролюбии, какими словами? Известно какими, словами священного писания, но люди и там видят оправдание злым поступкам своим. Как, же образумить их, наставить на путь истинный? В том-то и кроется ответ на вопрос, в чем заключается идейность Михаила, он мечтает изменить усовершенствовать человечество к лучшему, прежде искоренив всякое насилие между людьми. Достижение совершенства – главная цель творческой деятельности художника, который вначале делает наброски в душе своей, только затем начинает раскрывать свое творение в цвете слоем за слоем, мазок за мазком, и не успокаивается, покуда не добьется идеала образа и подобия, покуда не уподобится Творцу. Но живем ли ради сего идеала, но будем ли жить ради него – вопросы, ответов на которые миллиарды, ведь, сколько людей, столько и судеб, и свет Истины светит каждому. Кто-то, отворив очи и сердце, будет созерцать Бога, другие зажмурятся, так что узрят лишь малое свечение, иные прикроют веки, но и тут свет будет проникать сквозь кожу век, но найдутся те, кто вовсе отвернутся и во мраке предпочтут прозябать. Так как же понять идейность, когда добро естественно, а зло противоестественно, скорее всего, под идейностью подразумевается стремление к воплощению идеала.

Однако концепция мировоззрения, сформулированная Михаилом, почему-то не вдохновляет человечество, словно пророка его отовсюду гонят, дабы тот не предрек бремя неудобоносимое. Его идейность прозябает в одиночестве. Он считает, что проповедуя миролюбие, исполняет тем самым волю Божью. Однако люди, многие группы и общины, не хотят жить по-новому. Словно мстительная и вездесущая воздающая злом на зло ветхость им оказывается милей всего остального. Всё будто создано для войны. Так мальчиков с малых лет подготавливают к армии физическими упражнениями, видимо и спорт придумали с целью укрепления плоти убийц в зеленой форме, спорт как жертвоприношение языческим богам. Затем в жизни мальчиков появляются различные тематические кружки, затем сама злосчастная армия. В то время как ученые выдумывают с подсказкой дьявола всё новые и новые орудия убийств. Медики следят за здоровьем новобранцев, начиная с первого класса школы, женское здоровье также охраняется, дабы они рождали сильных мужчин. Экономика страны строится на продаже оружия, на добыче нефти ради топлива для тех же смертоносных дьявольских машин. В искусстве преобладает насилие, отчего складывается ощущение, будто и вправду человечество находится в состоянии бесконечной войны, безвременной жатвы. Армагеддон уже происходит, и люди, живут, словно этого не замечая, словно они запустили страшный механизм, который не знают, как остановить. Либо ведают, но столь привыкли к злу, что даже не желают представить мир без солдат, насилия, убийств, кровопролития, трудятся на своих уважаемых поприщах, не задумываясь о том, кому они служат. Воистину, власть Бога не потворствует греху. Земная же власть поклоняется греху. Власть земная похваляется войском, оснащением, убийством врагов, проводит парады, награждает убийц, такой власти не должно быть. Тем и объясняется одиночество миротворца, его мировоззрение идет вразрез, наперекор прогрессу (или регрессу) цивилизации, которая ныне описывается как менее кровопролитная, однако войны говорят об обратном. Однако не все поступают враждебно друг к другу, редко, но всё же можно встретить ребенка, которому предлагают игрушечное оружие и тот отказывается от него, значит и среди взрослых найдутся те немногие, которые будут отрицать военщину в любом её злодейском виде.

К сожалению, за всю свою жизнь, Михаил не повстречал, ни одного человека с коим он мог бы поговорить по душам, побеседовать, а не спорить что-то доказывая. Ожидание – обет философа. Ожидание ныне его всегдашнее состояние, в коем присутствует надежда на освобождение. Многие до него пастырями поучали народы, отыскивали себе учеников, и тысячи следовали за ними, ибо странниками, пророками, мудрецами, были те, кто проповедовал спасение, доброту и смирение. Противоположные им злодеи подстрекали толпы к совершению злодейства, и люди слушали их, повиновались им. Но миротворец одинок, может потому что ещё не пришло его время. Многие мудрецы были узниками, посему Михаилу не представилось и минуты погоревать по поводу своей участи. Иное гнетущее чувство тяготило его душу. Дух сомнения напал на миротворца, внушая помыслы такого легкомысленного рода: “Вот нахожусь я в своей комнате, записываю на бумаге свои мысли о мире и о войне, рассуждаю пространно, и может всего того, что со мной произошло, не было на самом деле. Может я всего лишь комнатный идеалист, способный только мыслить, да осуждать и обличать. Я никто для людей, я бесполезен для общества, я никчемен пред Богом. Но откуда тогда взялось во мне это ощущение собственной значимости, чувство величия, которое выражается не во славе и почете, а в собственном интеллектуальном потенциале. Откуда у провинциального бедняка могло появиться предназначение предполагающее изменение всего мироустройства”. Таковым сомнением мучился Михаил, вливаясь в многовековой философский спор о значении человека. Кто он, песчинка во вселенной жизнь коего не влияет на космологию, либо человек есть венец творения, без коего вся вселенная бессмысленна и пуста, ибо она сотворена для человека Творцом. Ученые и священники склонны к уничижению значимости человека, они принижают одно, дабы возвысить другое. Что изучают и то, что они не могут объяснить, они упрощают, либо усложняют. Михаил, как человек одинокий, думал в ту минуту личностно только о себе, сомневаясь в своих силах, временами готов был отказаться от своей идеологии, вернее сокрыть её в самом себе, более не вызволяя наружу те протестные лозунги, те реформаторские выпады. Но всякий художник только внешне эгоистичен, всегда в замыслы его входит желание угодить зрителям, явив им красоту, гармонию, мораль. Писать для себя бессмысленно, ибо художник (или писатель) хорошо знаком со всеми своими идеями, потому важно писать для тех, кто не знаком с нравоучением ума художника. Но не только сие озаботило миротворца, некоторое опасение в нем взросло, касающееся его последних умствований о преобразовании цивилизации, у которой есть только два пути развития, либо продолжение состояния бесконечной войны, либо полный отказ от войны путем отрицания всякого насилия. Иными словами масштабность его мысли превысило некогда ограниченный допустимый идейный смысл. Будто уменьшение свободы, повлияло на все его размышления. Видимо ограничение свободы тела способствует расширению полета души.

Если начать рассматривать и изучать исторические события всех стран, всю мировую историю, то можно прийти к неутешительному выводу, который можно охарактеризовать всеми позорными словами, лишенными гордости и тщеславия. Ведь по большей части там описываются войны, бесконечные убийства, месть, геноцид. Подобное не стоит славить, о том следует сожалеть. Многие умные люди превозносят в своих речах такие понятия как родство, наследие, этническая принадлежность, что подразумевает консерватизм традиций, определенных этнических установок. Однако если род погряз в грехе, если наследственность испещрена пороком, то стоит ли равняться на предков? Безусловно, нет, необходимо совершенствоваться, невзирая на ветхие заблуждения, которые стали вредной привычкой. Быть лучше – вот стремление нового поколения, хотелось бы, чтобы это было так, мечталось бы, но не сбылось. “Бери от жизни всё” – языческие веяния греховодников, придуманное для молодежи, ради известных целей растления. Не понимают философы, что не бывает греха во спасение, не бывает лжи в оправдание, ибо грех всегда губит. Если бы наследники передавали из уст в уста простые истины добродетели, то мы бы не страдали за грехи прадедов.

Ненависть сопутствует, сочувствует войне. Всюду сталкиваются идеологии, со времен Вавилонской башни народы разобщены и не могут понять друг друга. И когда интересы разнятся, наступает ненавистническое время, когда взаимное обвинение и ложные сведения заполняют умы людские. В войне нет победителя, нет героизма, нет места добродетели, ибо ненависть изливается с обеих сторон, они одинаково прикрываются справедливостью, что означает правду, которая у всех разная, и оная правота лжива, если доказывается свершением греха насилия. Никто не имеет права совершать насилие в отношении человека. Любовь к творению Божьему искореняет всякое насилие.

Слово в слово подобными правилами жизни распоряжался своей душой Михаил, он, может быть, и хотел бы создать свое учение, вернее единственно верное и праведное, но таковое уже существует, благодаря которому существует и он сам, оно есть христианство. И учение оное заповедал человечеству не пророк и не мятежный мыслитель, а сам Бог, Творец и Миролюбец. К учению Христа ничего не прибавить, ничего не убавить. Сия Истина запрещает насилие, запрещает гнев и убийство, посему нет необходимости выдумывать лишние ответвления в познании истины. Потому, когда Михаил произносит слово – миролюбие, он подразумевает под сим словом заповедь – возлюби ближнего как самого себя. Кто ближние люди наши? Всё просто, это те люди, которые живут с нами на одной планете Земля. Последний убиенный человек есть Христос, который на третий день воскрес, ибо Он не только совершенный человек, но и совершенный Бог. И все соделанные убийства после него есть дьявольская месть. До Спасителя люди были ветхи и в большинстве своем неразумны. После Воскресения Христова у нас уже нет ветхих слов для оправдания дел своих, ибо мы узрели истину, посему ответственны за знание свое.

Посему скорбно слушать то, как патриарх похваляется войной, которая произошла много лет тому назад. И это были позорные годы для всего человечества, годы, когда лампада христианства горела крохотным огоньком, среди тех, кто не взял в руки оружие. Все остальные безбожники язычники с крестами на шеях или без них, они истребляли друг друга, славя тем самым дьявола. Патриарх словно позабыл, в какое безбожное время всё это происходило, тогда не было ни любви к другу, ни любви к врагу, уничтожалось всё что двигалось и что камнем стояло недвижно. И тому виной народы, которые словно бездушное стадо последовало за пастырями лживыми и алчными. С одной стороны был тиран безумец, с другой человеконенавистник, жестокий и беспощадный. Народам следовало бы ненасильственно свергнуть и того и другого, и не было бы войн. Но люди, убивающие в военное время, как и люди, убивающие в мирное время, есть чудовищные злодеи, их иначе и нельзя называть. Именно в таком мире родился Михаил, в котором есть Слово Божье, но исполнение Его воли не наблюдается. В этом мире властители и пастыри заблуждаются, они упиваются кровью, эти весомые уверенные в себе фигуры на шахматной доске властолюбия, по сравнению с коими один миротворец жалок и мелок. Он крохотный человечек вознамерившийся изменить нынешний миропорядок. Властителям мира сего стоит только произнести несколько слов, сделать один жест, нарисовать одну закорючку, и Михаил будет изгнан их страны, депортирован, осужден, убит, отлучен от церкви. И как же ему быть? Приспособиться как многие другие, смириться с действительностью, слушаться во всем и не прекословить? Либо вполне быть податливым и послушным, но в душе протестовать, как делает Арсений. Или же сопротивляться, не изменяя своей индивидуальности. И он избрал единственно правильное решение – быть личностью среди безличного социума. В том величие добродетельного человека, не способного смириться с дьявольским злом, ещё до сотворения человека придумавшего войны и насилие. Оправдание войны защитой и обороной бессмысленно, оно только на словах звучит напыщенно разухабисто. Но стоит только взглянуть каковы орудия всех стран, то можно сразу понять, что, это лишь орудия убийства в большинстве своем. Если бы люди хотели себя защитить, то выдумали бы орудия умеющие разделять любые огнестрельные орудия на детали, после чего оно не могло бы быть собрано в первоначальный вид. Либо придумали бы безвредные безболезненные энергетические поля, и много чего еще могли бы выдумать. Но создается лишь то, что способно причинить как можно больше боли, страданий, смертей и разрушений. Возымев у себя насильственное оружие, все страны мира показали, что ими управляет дьявол, и они готовы подчиниться антихристу.

Столь вкрадчиво мудрые размышления Миролюбова приостановил внезапный звонок в дверь и тем незваным гостем оказались не пресловутые правоохранительные органы, спецслужбы, или обычные злопыхатели, но, это пришел отец Михаила, полувековой мужчина, наполовину облысевший, худощавый, усталый и взволнованный. Он узнал о судьбе сына из просочившейся конфиденциальной информации в новостной среде, ведь личность Михаила оставила свой значительный след и, следуя ему, отец отыскал сына. Будучи несколько скованными в плане чувств и эмоций, они обменялись обыкновенными приветствиями, после чего сели за кухонный стол. Дабы поговорить о делах насущных.

– Ты ещё легко отделался, после тех твоих заявлений. – покачал головой отец. – Неужели тебя привлекает такая жизнь?

– Быть изгнанным за правду, это радость свободы которую я испытываю, это смысл жизни которым я живу. – ответил Михаил и продолжил. – Я желаю сделать мир лучше, но мир сопротивляется этому. Меня по-разному называли, но на самом деле я простой романтик, чье предназначение заключается в стремлении к высшему благу. – тут Михаил потупил взор. – Однако я понимаю, что миролюбивое Царство Небесное во Христе. В то время как антихрист попробует построить своё военное царство, но потерпит поражение. Я это видел, смутное видение мне было явлено.

– И я видел во сне последние времена. Потому оставь всё и следуй за мной. Скоро начнется страшное время, вот уже войны происходят по местам, скоро земля содрогнется, нужно уходить из этих мест. Я не собираюсь тебя заставлять и уговаривать не стану, но твои слова о мире не смогут понять, осмыслить, не смогут вместить в сердце. Вот явиться Спаситель и многие ли будут готовы Его принять, встретить, многие ли пожелают жить в новом мире, где не будет греха и соблазнов. Увы, немногие. Ты сам говоришь о том совершенстве, и от тебя отворачиваются, люди хотят, чтобы ты замолк. Вот ты готовишься к пришествию Божьему, а они нет, и тебе их не переубедить, их не изменить. – горячо говорил отец наставляя сына своего единокровного.

– Что не подвластно человеку, то подвластно Богу. – ответил Михаил, в диалоге со своим отцом он всегда отличался краткостью и лаконичностью, в то время как этот почти старик изъяснялся с великим чувством заботы, пытаясь оградить сына от всевозможных угроз, осознавая, что тот поступит в конечном счете по своему, иначе. Оное родительское попечение было утрировано надменным, но благородным. Рождая благое чувство в сердце, отец хотел окружить Михаила духовной защитой. Так говоря часто о чем-то божественном, он всегда был несколько резок, прост, мудр, и в его словах всегда сквозило предупреждение о грядущем. Он по-настоящему любит сына, ведь не объяснить ничем иным столь чуткое заботливое обращение его к сыну, который никогда не являлся обычным человеком, наоборот, во всех мирских жизненных позициях Михаил не реализован, ибо он отказался от образования, от создания семьи, от навязанного всем положительного отношения к насилию. Кого же прозывают гением, того ли человека, которого одобрило общество, или кого принял только один человек? Отцу было безразлично то, как прозывают Михаила, его особое родительское отношение не позволяло ему нисходить до всеобщего паралича морали.

Странно, но взгляд Михаила отличается усталостью и грустью, взор его отца, напротив, не утратил юношеского задора, вспыльчивости, прямодушия. Он уверен в приближении последних времен, когда одни христиане будут укрываться, другие станут мучениками и, смотря на сына, тот скорбит в душе своей, ведь сколь горько знать, что твое единственное дитя будет убито безбожниками, которые обретут власть на краткий срок. Отец Михаила весьма религиозен, он православный христианин, в каждой его фразе присутствует напоминание, вспоминание о горнем мире, о Боге, о церкви Христовой, он человек, который только в поздние лета познал веру, потому его молитвы преисполнены раскаянием, потому он строг к себе, иногда чрезмерно строг. Он изменился, стал чуждым для общества, в том возрасте, когда странности вполне обычны и привычны. Михаил же, наоборот, в раннем возрасте уверовал, потому познал изгнание с ранних лет, когда сверстники группируются, хотят быть одним целом, дабы в этом общем найти счастье для себя, однако юный Михаил в то время думал о Боге, который важнее всего, что есть во всей вселенной.

– Я уверовал во Христа, прочтя Евангелие. Потому что заповеди Христа Миролюбца обрисовали и обосновали мое собственное мировоззрение находившееся тогда в зародыше. Сейчас я понимаю, что совпадение христианской веры и моего мировоззрения, есть явственная Истина и чувство Истины, ибо я узрел в словах Спасителя полное и безоговорочное отрицание всякого насилия и в том я нахожу доказательство божественности Иисуса Христа. Если бы Бог повелел поступать иначе, разрешил бы убивать, оправдывая сие защитой, то я бы не раздумывая, отверг такого ложного небожителя. Однако Бог Иисус Христос поведал людям о миролюбии, что надо любить, что надо поставлять вторую щеку обидчику, и я уверовал сему, уверовал в Него. Я нашел в Боге себя, я отыскал Бога в себе, ведь без Него я мучился сомнениями, мнение общества давило на меня, но душа моя, обретя авторитет мысли в лике Господа, перестала блуждать в поиске правды.

Отцу, безусловно, пришлись не по нраву подобные сравнения сына, он не стал спорить об естественных добродетелях, кои дарованы каждому и кои описаны в Евангелии, именно они способствует осознанию того, что есть добро. Ведь у философов и гностиков всё довольно расплывчато, они пробираются сквозь туман вслепую, ощупывая вокруг себя находят таких же неприкаянных странников. Однако и сознание Благой вести это только первая ступень восхождения по лестнице на Небо.

И раз Михаил высказался весьма откровенно, отец не позабыл поведать и о своем недавнем сновидении, но начал свое повествование с краткого фрагмента из прошлого:

– Порой во сне мне видится маленький белокурый мальчик очень похожий на тебя. Я всё думал, кто же он? Может, я вижу тебя в малом возрасте, возможно, это Ангел Хранитель, а может это твой не родившийся братик. Ведь твоя мать сделала аборт, по неизвестной мне причине. Я долго уговаривал её не делать этого, но в итоге сам отвез её в больницу, столь упрямо она повела себя, что готова была пешком идти, лишь бы избавиться от плода. Тогда мы молодые, не понимали, что тем самым мы совершаем страшный грех детоубийства. – говоря он не смотрел на сына, зная, что тот осудит его, впрочем, так оно вышло.

Михаил в душе своей промолчал, без злобы и раздражения, не стал линчевать отца. Потом только наедине с собой он говорил воображаемому отцу: “Неужели ты не смог не пустить её, ведь ты мог бы удержать её, мог бы запереть её в квартире, мог бы приехать в больницу и поломать всю дьявольскую технику для убийств. Ты этого не сделал, смирился, убил, ведь в том злодействе всегда виновны оба родителя. Да какие вы родители, вы не захотели ими стать. В той клеточке бы душа, а вы….”

Михаил перестал сверлить отца опустошенным взором, вздохнул, произнес следующее:

– Вот грешат родители, и за них страдают дети. Вот почему в роду не должно быть греха, мы ответственны за наше продолжение. У меня не будет детей, однако это не умаляет важность моего выбора. Меня будут помнить как защитника добродетели, я буду отстаивать свое мировоззрение до последнего вздоха, покуда душа моя не разлучится с плотью. – сказал, а затем добавил. – Узрев малое, уверуешь в большее. Чудеса повсюду, куда ни глянь, например мое заточение необычно, ведь часто тайно убивают распространителей инакомыслия, их травят, но я здесь, в целости и сохранности, ибо моё время ещё не пришло.

Отец на сие слова сына лишь приклонил главу, понимая, что сын не отступится от своих воззрений, не продастся и не склонится перед реальностью, в которой зло сильно физически, а добро сильно духовно, потому одни губят души, другие утрачивают плоть. Он не питал иллюзий насчет своего сына, для него Михаил заигравшийся маленький мальчик, который получив очередную шишку, всё равно лезет на стул, чтобы стать выше, дабы уподобиться взрослым.

– Я поэт, потому до одури правдив. – впервые за прошедший месяц улыбнулся Михаил, не находя понимания, даже в собственном отце. – Правда в правде Божьей.

– Помимо твоего мнения существует и мнение народное, для коего военное ремесло священно и почетно, ты родился в стране, в которой ярко выражено уважение к воинам, некоторых из них почитаются как святые. – выговорил отец.

– Если народ поклоняется лжи, значит, я выступаю против такого народа. Для меня все те, кто прославляют военщину и вступают в стройные ряды убийц – слуги антихриста, они те же египтяне, строящие пирамиду для бесовского бога. Мой народ это народ Божий, избранный из всех, ради спасения многих. Именно в нашей стране есть истинно верующие люди, отвергающие всякое зло, в том числе и насилие, христиане-пацифисты, как находящиеся в конфессиях, так и внеконфессиональные.

– Раз ты подобным уверенным образом рассуждаешь, значит, ты готов ко всему предстоящему? – коротко вопросил отец.

– Время покажет. Может быть, я нахожусь сейчас здесь ради этого диалога, ведь я редко бываю дома. В диалоге живьем происходит общение с образом Божьим, в переписке такого нет. – ответил ему Михаил.

Еще немного они посидели в молчании, затем расстались как всегда холодно и сдержанно.

Михаил человек, который не боится одиночества, более того, он хотел бы всю свою жизнь быть одиноким. Для него большое значение имеют покой и творчество, ведь его творческая мысль не должна отвлекаться на нечто постороннее, на суету мирскую, его мышлению необходима тишина. Так создавалась вселенная Творцом, таково всякое истинное творение. Человек, который избран Богом, не нуждается в родстве, в приемниках, в подражателях, такой человек не желает вмешиваться ни в чьи жизни, но невольно изменяет судьбу всего мира. Иногда появляется такое мнение, будто предназначение не всегда солидарно с характером человека, может быть оное наблюдение ошибочно, однако напрямую относится к Михаилу, который желает быть в одиночестве, при этом призван быть в обществе, для коего он чужд, коему он безразличен. Для своих родителей он сын, коим нельзя похвастаться, гордиться. Но почему так происходит? Когда в нем столько добродетелей, он девственен и кроток, миролюбив и сострадателен, лишен вредных привычек, он молитвенник и в некотором роде исповедник веры Христовой. Всего этого достаточно, по крайней мере, для родительского умиления, но и это малое они не испытывают к нему.

Михаил лег на диван и глубоко задумался, безусловно понимая, что диалога с отцом не вышло, он больше не способен принести в свою речь теплоту, легкость, доверчивость, только постоянное сопротивление всему чужому, греховному, ведь нет ни одной похожей души, однако все они сотворены по образу Божьему. И вот он вспомнил свое детство, ему лет так восемь или девять, по телевизору показывают фильм о войне и мальчик ужасается увиденному, люди гибнут, все они идут и идут навстречу смерти. Тогда он поворачивается и говорит матери – надо идти последним, чтобы не убили, а мать в ответ делает грозное выражение лица, видя сколь труслив и жалок её сын, отчего грубо отвечает – наоборот, надо идти в первых рядах. Уже тогда Михаил понимал всю бессмысленность войны, отвращение вызвало в нем война и всё, что с ней связано, уже тогда он не хотел становиться убийцей и насильником.

Михаилу повезло, ибо его отец два года прослужив в армии, после с отвращением и презрением отзывался о ней, такой бессмысленной. Будучи физически больным, Михаил смог отвоевать у военкомата негодность, что, безусловно, далось ему нелегко, ведь доказывать свою немощь пришлось с помощью иподдержкой бабушки, без нее всё бы кончилось плачевно. Армия по сути своей организация продажная и алчная, сия преступная сеть раскинута по всей стране, все медицинские учреждения подготовлены на то, чтобы не замечать заболевания несовершеннолетних юношей, им дано такое специальное указание, потому они лгут и Михаилу на практике довелось это узнать. А все военные оказались несносными мужланами, бесчеловечными, безнравственными, оные убийцы готовы исполнять любые преступные приказы тех, кто больше им заплатит. Когда свергали президента соседней страны, армия не стала защищать своего главнокомандующего, присягнув на верность доллару. И оные доказательства аморальности военщины не хотят замечать, окромя Михаила, который единолично противостоит всему тому злу, распространяющегося со времен Каина, именно его грешные потомки создали армию. Церкви христовой необходимо отказаться от поддержки сей греховного наваждения, но духовенство служит двум господам, Христу и государству, с одними грехами борется, а другие грехи оправдывает. Если бы они только вспомнили о страданиях распятого Господа, то отвергли бы всякое насилие. Ибо узнав о том, что вочеловечившийся Бог Иисус Христос подвергался множественному насилию и в конце был казнен, убит, зная и помня о том, уже невозможно всякому христианину относиться к насилию, никак иначе, но только с полным и безоговорочным отрицанием и отчуждением.

Под тихое журчание сих помыслов в душе своей, Михаил уснул, раскинувшись на диване, понимая простую истину, гласящую о том, что мир не сможет изменить его мысль, но его мысль изменит мир.

Притча об отце и сыне

В дом, в коем проживали двое, приехала налоговая инспекция. Перед юристами и полицейскими отворил дверь взрослый мужчина с окладистой седой бородой. И те законники немедленно заявили хозяину дома свои претензии по долгам неплательщика. Они грозно сказали: “Уважаемый хозяин дома, вам нужно заплатить налоги за дом, в котором вы живете, за воду, тепло, электричество, за ваш автомобиль, за ваш участок земли, заплатите налог за вашу работу и заработок, не забудьте про налог на церковь, и самое главное заплатите за очищение воздуха, которым вы дышите. Это новый экологический налог, разве вы о нем не слышали?” “А разве мне всё сие не принадлежит по праву жизни, ведь я живу и существую на свете” – ответил им старец. “Вы значит ко всему прочему ещё и анархист, и на выборы, небось, не ходите” – с усмешкой заявили те. “Я обладаю свободой, это верно” – ответил им старец. “Что ж, так и запишем. А кем вы работаете?” – вопросили законники. “Я люблю людей. Я миролюбец” – и тут он с улыбкой посмотрел на инспекторов и добавил. – “И порою это непростое служение”. Полицейские в ответ насупились и произнесли – “Запишите: отказник, тунеядец, анархист, предатель родины и видимо безбожник. И в скором времени станет бездомным”. “Материя не властна надо мною, ибо я духовен” – молвил старец. После последовали другие расспросы, затем полицейский участок, и в конце всего этого старика признали умалишенным, и дабы отобрать всё его имущество признали недееспособным. Таким образом, старец был отправлен в дом для сумасшедших.

Сын старца также вскоре оказался в том же больничном заведении, после того как тот отказался идти в армию, утверждая что он христианин. Ему предложили альтернативную службу, но юноша и её отверг, заявив, что не будет работать по принуждению, ибо он свободный человек. Юношу направили к военному священнику, но оказалось, что тот юноша знает Священное писание лучше, чем кто-либо. После всех этих мучений, юношу отослали с глаз долой в больницу. Таким образом, отец и сын вскоре встретились. И отец молвил сыну: “Да сын мой, людей любить трудно, и ты это лучше меня знаешь, но иначе мы не можем. Наша любовь к людям свободна и не угасает из-за их нелюбви к нам”.

Глава шестая. Разочарованье очарованья

Последующие дни в заточении, миротворец употребил для накопления мудрости, его особенно потрясли несколько строф из Ветхого Завета, где заключена устарелая мораль, которая стала совершенной с богоявлением, вернее люди просветились, узрев вочеловечившегося Бога, и передали другим данную им благодать Святого Духа. Помимо сего в Ветхом Завете есть строфы безвременные, откровения пророков о дне грядущем. Вот те пророчества, которые обозначали правильность пути Михаила:

“И будет Он судить многие народы, и обличит многие племена в отдаленных странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои – на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать”.

Книга пророка Михея 4;3

Безусловно, здесь говорится о Царствие небесном, после пришествия воцарится Христос в таком миролюбивом братолюбивом мире, где не будет греха. О том говорит и Михаил, желая дождаться той светлой жизни. Почему в книге, где описано столько сцен насилия, занесены оные мирные строки? Потому что они гласят о будущем, потому находятся в конце книги, даря людям надежду.

Еще строфы пророка Ездры преисполнены провидением; “пустым пустое, а полным полное”, “тогда никто не возможет спасти погибшего, ни погубить победившего”. И многое другое изучал Михаил, находя поддержку своим идеалам в словах пророков.

Затем несчастное сердце напоминало о себе, чувство творчества и всевозможные мечтания опьяняли его желания. Его сердце хотело быть нежным к женщине, но таковой не было. Безусловно живя в городской среде обитания, часто возможно увидеть различных женщин. И Михаил всегда стыдился взирать на них, стыдился их взглядов, а если и засматривался на них, то не более секунды. Он только позволял себе насладиться мгновением, в этот миг не пытался разглядеть её достоверно, не запомнить образ девушки, но за сию секунду просто осознавал красоту, красиво – и только, и ничего лишнего. Никаких переживаний, никаких дум различного романтического толка, лишь мимолетную радость художника он испытывал. Его глупое сердце раньше не понимало одну простую истину, что не надо грезить об отношениях с противоположным полом в ранней юности. Ведь в юности ум слаб, потому может совершить много ошибок, множество грехов, ведь неразумность экспрессивна, надменна, спесива, горда. А в средние лета сердце умолкает, успокаивается, всё это романтическое ему становится без надобности.

Формула одиночества проста, и звучит примерно так: “Она думает, что я подойду к ней, я же полагаю, что она подойдет ко мне. В итоге две одинокие жизни”.

Михаил видел многих девушек в своей жизни. Раньше в юности своей, приходя вечером домой, он чувствовал тяжесть на сердце, словно оно ноет, а глаза хотят плакать. Будто это связано с тем, что ему была дарована Богом женщина, которую он упустил. Вот они стоят на одной остановке, вот садятся в автобус, сидят рядом, выходят на одной остановке, идут по пешеходной дорожке, затем на перекрестке дорог расходятся в разные стороны, так и не познакомившись, и в том не было любви, значит, и не нужно было о том особенно переживать. Но сердце болело, словно совершило ошибку и никто не скажет, какую именно.

Отец Арсений позаботился о своем заточенном друге, посему прибытие Мирославы было делом времени, священник желал тем самым сблизить их души, дабы они позабыли о прошлом и подружились. Отсюда можно сделать неутешительный вывод о том, что все, кто приближен к миротворцу, хотят его изменить, в этом присутствует забота и непонимание, неприятие его предназначения. Они все хотят жить проще, ведь если Михаил станет, более чем есть известным и процветающим философом, то сие коснется многих, в том числе и его покровителей. Оные опасения были напрасны, однако приезд девушки не был отсрочен. Найдя дом по нужному адресу, а потом остановленная полицейскими, она нисколько не сомневалась в целесообразности и важности своего визита. Надзиратели её осмотрели на наличие “контрабанды” и разрешили той навестить узника правды.

Отворивши дверь квартиры, Михаил удивленно осмотрел девицу, и пустил ее в коридор, затворив дверь, сопровождая свои действия разъяснением:

– Насколько вам известно, я человек неженатый, целомудренный, потому женщин в свой дом не приглашаю. Если вам нужно что-то сказать, говорите здесь.

Мирослава на это заявление лишь улыбнулась, ведь такое поведение было непривычным для её понимания и восприятия жизни, особенно когда так поступает взрослый человек. Впрочем, и девушка не отличается от Михаила по части стыдливости, её нежная скромность не менее высоконравственна.

– Вы столь робки и смиренны, а о вас пишут, что миротворец нагл и дерзок, оскорбителен и некультурен. Они по всей видимости ошибаются. – сказала девушка.

– Если вам не по душе моя робость, то и всё остальное во мне вам не понравится. – ответил Михаил, подразумевая двоякий смысл своего высказывания, а затем добавил поинтересовавшись. – Как поживает отец Арсений?

– Проповедует о мире во всем мире и хлопочет о вашей амнистии.

– И пострадает за своё доброделание. – неохотно проговорил миротворец. – Последние времена потрясут всё, в том числе и все церкви, их постигнет упадок, разделение, ибо власть над миром не будет более поделена, но будет единственно находиться в руках злодейских. Вы воочию наблюдаете за мировыми изменениями. Скоро придет конец веку сему. – тут он осекся. – Я не пугаю вас, я предупреждаю о грядущем.

– А что если вы не правы, что если мы не доживем до тех времен. – возразила дева.

– Тогда, будучи стариком, я поблагодарю Господа за всё. – ответил ей Михаил.

– Важно то, каким старцем вы будете, одиноким и несчастным или же в кругу большой семьи. – возразила Мирослава.

– Одиночество меня не страшит. И вам не понять мою радость одиночества. – произнес Михаил с воодушевлением.

– Почему вы пускаете меня лишь на порог своей квартиры, на порог ваших мыслей, на порог вашего сердца. Думаете, я не понимаю смысл ваших действий. – казалось в девушке иссекает всякое терпение.

– Я отказываюсь от того, что может помешать мне в достижении поставленной цели. – сказал Михаил прямолинейно.

– Даже если та мечта недостижима. – дополнила за него Мирослава. – Скажите, по какой причине вы выбираете далекое мечтание, вместо ближнего счастья?

– Неужели вы разуверились во мне.

– Я верю вам, потому-то мне и грустно, что у вас нет выбора веры.

Искренность Мирославы оказалась беспредельной, она по-женски вела себя разумно и покорно, и такое встретишь не часто. Только любящее людей сердце способно смириться перед неминуемым горем. Взор её выражал правосудие чувств, но у неё не было права ставить Михаила перед выбором, ибо он безраздельно предан Богу, и никакая женщина не способна сбить его с выбранного им пути. Отчего опечаленная девушка замолчала, не находя нужных слов описания своих эмоций, которые в ней кипели и переливались из сердца в душу, из души в сердце. Владея помыслами благородными и устойчивыми, она буквально кричала одними лишь радужками своих глаз, в коих грозовые молнии били в черные зеркала зрачков.

Михаил, тем временем всецело смутившись, стойко сносил повисшее напряжение в воздухе. Ему стало душно, краснота окрасила его лицо.

– Вы словно не живете собственной жизнью. – нарушила безмолвие девушка. – Ваши слова, ваши поступки, ваши мысли, они надуманны, но правдивы до ужаса. Потому люди бояться вас, ощущая то, кем вы можете стать для них, насколько измениться их жизнь. И я не страшусь всего того, о чем вы говорите. Я готова следовать за вами, куда бы ни вела ваша судьба.

– Я, напротив, боюсь вас, Мирослава. Но более всего я страшусь быть или стать обыкновенным человеком. Да и невозможно мыслить одно, а поступать иначе. Потому я должен отвергнуть вас. Но я, заботясь о вашей душе, говорю вам – входите, будьте у меня в гостях. – дружественным тоном произнес Михаил.

Женщины не принимают подачки или иные милости, им всегда нужно больше, громче, дороже. Однако, будучи сострадательной, видя сего исхудалого, бледного одинокого человека, она не смогла поддаться обыденным протестным чувствам. Обыкновенно женщины жестоки и лишены жалости, они проходят мимо слабого, жалкого мужчины, ибо ими руководит “поиск лучшего”, и кто им не подходит, тот немедленно отсеивается. Лишь немногие из них способны различить в ничтожном человеке дарования, превышающие среднестатистические таланты. К тому же люди, которые в некотором спектре ненормальны, безусловно, одиноки, но тем примечательны, словно окружающие их люди на уровне чувств хотят прикоснуться к гению, побыть в его свете, может даже стать частью его биографии. Но тут есть одно препятствие, ибо не всякий гений будет признан при земной своей жизни.

Деление человечества на множество и единицу – абсурдно, это означало бы, что Творец избирателен в любви. Конечно, физиологические возможности людей различны, однако творить благое есть первородная естественная потребность всякого человека, сие творчество ведет истоки из добродетелей, коими наделен каждый с рождения. Впрочем, и во внутриутробном зародыше не меньше добра, чем во взрослом человеке. Итак, гениальность не редкость, редкостью является реализация творческого потенциала. И Михаил заинтересовал девушку своим скрытым величием. Для женщины поверхностной и меркантильной он бесполезен, но для Мирославы миротворец является ярким редким экспонатом общекультурного достояния.

Её чувства на данный момент не преобразовались в эпитеты и термины, кои обозначают условности и грани допустимого.

Михаил предложил девушке сесть на диван, она повиновалась, в то время как сам хозяин квартиры уселся на стул, чтобы между ними было большое расстояния, дабы не нарушать личное пространство. Безусловно, вскоре он пожалеет о нарушении своего правила, но пока, отвечает на вопросы Мирославы, на различные темы, не касаясь, ни мира, ни войны.

Дева поинтересовалась, почему Михаил отращивает волосы, которые уже достают до его груди, на что тот лаконично ответил:

– Так как я не слежу за модой, мои критерии человеческой красоты постоянны и неизменны. Мои волосы длинны не только по причине протеста против бритья людей военных (хотя и поэтому тоже), но также считаю стандартом красоты у мужчин волосы до плеч, у женщин до поясницы. Творец так задумал, что наши волосы растут, и их отсутствие уродует человека, бритье нам видится неправильным и отталкивающим. И чем длинней волосы, тем привлекательней человек. Потому я не вижу причин лишать себя естественной красоты.

Однако Мирослава придерживалась более снисходительного мнения насчет выбора прически.

– Про меня говорят, что я не от мира сего. Только за то, что я жалею животных, жалею растения, жалею людей, всех Божьих созданий стремлюсь беречь. Я не убиваю животных, и не вкушаю мясо животных и птиц. Употребляю в пищу только растения. Безусловно, есть пищу животного происхождения можно, ведь и Христос вкушал, значит сие не запрещено, но сие не является необходимостью, человеку дан выбор. Также мне, например, дано семя для зачатия ребенка в браке, но это не значит, что я побегу нынче утром реализовывать оную возможность. Однако, во мне явное изобилие жалости ко всему живому, поэтому вырывать растение прозванное сорняком из земли мне неприятно. Многие назовут это слабостью, для меня же именно с таким мышлением можно жить в мире и в спокойствии.

Главная проблема моих мировоззренческих соперников заключается в том, что они хотят обличить меня в лицемерии, хотят осудить меня за грех. И в последствии не найдя за что им уцепиться, сильно злятся и лютуют по этому поводу, но весьма напрасно. Так повелось, что человек публичный, либо творческий, обязан быть чистым и невинным, иначе его слова, творения, будут неубедительны, только достигнув определенной высоты нравственности можно начинать пытаться учить людей жизни. Ведь всюду невежество, дети повторяют грехи родителей и так далее, и кто будет рвать эти греховные цепи связывающие целые поколения? Лишь немногие не от мира сего. – говорил Михаил, несколько уставши.

– Вы для меня навсегда останетесь моралистом, речи коего просты и в то же время малопонятны. В вас столько всего пространного намешено, столь различные мысли создает ваша душа, отчего непременно заслушиваешься. – сказала девушка.

– Может вы и правы, я был и остаюсь моралистом. Но меня почитают старомодным, ведь многие мыслители нынче называют себя агностиками, потому я стою особняком в их множеством числе. Позиция ожидания и сомнения выгодна для малодушия. Они желают лицезреть чудеса, не веря в провидение. Они ожидают увидеть Бога, будучи неготовыми, встретиться с Ним.

Мирослава внимательно слушала высказывания миротворца, она вообще казалась малоразговорчивой. Среди женщин такое сокровище встречается редко, многие женщины на третьем десятке своей жизни теряют добродетели, которые не вернуть, не восстановить, теряют девственность, безмолвие, послушание, и теряют при этом всякую привлекательность. Её молчаливое присутствие завораживало и вдохновляло миротворца на откровенные речи, касающиеся различных сфер бытия человеческого и общемирового порядка.

Через полчаса разговоров Михаил проводил девушку до входной двери, говоря той о единичности и случайности сего безрассудного поступка. Больше никогда он не посмеет впустить её в свой дом, а оное исключение сделал ради души Мирославы, которая жаждала расспросить миротворца о его личной жизни. Безусловно, в ней укрепилось притягательное отторжение к сему странному человеку, но до конца не охладев сердцем, она пожелала тому всяческих успехов и радостей.

– Как бы впредь вы ко мне не относились, вы не способны справиться с заблуждениями этого мира. Предположим мы бы подружились с благословением отца Арсения, дальше вы бы узнали о том, что я не стану защищать вас насильственным способом, и никаким иным грехом. И вас это точно огорчит. Вы, будучи моей подругой, должны будете интересоваться мной, моими интересами, идеями, мыслями, моим творчеством, моим мировоззрением, но вы не готовы к сей дружбе, впрочем, как и я. Вы скоро найдете себе простого мало думающего мужчину средних лет с небольшим постоянным доходом и обретете с ним семейное счастье. Женщины именно так и поступают. Я это видел своими глазами. На что вам нищий бесславный художник мысли, чьи картины рвут и сжигают? Мое упрямство погубит меня, и я не хочу, чтобы кто-либо умирал вместе со мной. Уходите, Мирослава, и не оборачивайтесь. – искренно на прощание молвил Михаил, его очи увлажнились, но слезами не дрогнули. Только когда девушка ушла, по его лицу заструились редкие капли, столь горькие, насколько долгожданные.

“Стал бы ты писать картину, зная, что ее уничтожат?” – спросил мысленно у самого себя Михаил. Затем, не задумываясь, самому себе ответил. – “Да, написал бы”. Также и творит Бог, также живет идея миролюбия, так живет человек, не ведая свой смертный час исхода.

Каково быть зрячим среди слепцов? Имеющий глаза, да узрит о чем толкует душа миротворца, она вопиет о непогрешимой истине будущего века, обличает грехи мира сего. Но есть те, которые не желают прозреть, и есть те, которые видят, но прикрывают веки, дабы во тьме блуждать, и есть те, кои отворачивается от света, они не придут к Михаилу, когда мир поделится на две неравные части.

Вот иудеи ожидали и ожидают мессию военачальника, который будет освободителем, изгнавшим со святой земли римских диктаторов и интервентов, либо мусульман. Но Спаситель оказался другим, нежели они себе представляли, ибо Он кроток и миролюбив, Он освободил человечество от смерти, но они не смирились, были разочарованы. Также и христианские церкви имеют ветхое мышление, вместо того, чтобы проповедовать отказ от насилия заповеданный Христом, они поддерживают милитаризм правителей. И народ поступает точно также. Словно они не могут принять миролюбивого Господа, многогрешная ветхость им милее. Видимо замысел второго пришествия, заключается в людском вразумлении. И когда Господь явится, произойдет не телесная брань, но духовная, так последователи дьявольские взявшие в руки оружие падут, познавши всю мерзость деяний своих. Те времена близки. Тому предвестники войны, болезни и землетрясения, во всех странах властвуют продажные правители, готовые губить тысячи жизней людских, ради праха, и тлена, в очах коих холод и отстраненность. Правители земли ожидают прихода к власти дракона, наращивают для него войска.

Сие Михаил прозревал и много горевал по сему поводу. Он мечтал объединить людей во Христе, вразумить их, призывая отказаться от всего греховного, однако разделение неизбежно, и притча о плевелах тому доказательство.

Притча о щедром юноше

Один юноша, пожелав стать христианином, решил с любовью отдавать всё, что у него кто когда-либо попросит. Посему часто к нему подходили разные люди и просили кто денег, кто еды, а кто одежду. И всё своё он с радостью отдавал им, потому нередко приходил домой без верхней одежды и без обуви. Над ним многие смеялись, но он терпел все унижения и жил как заповедано Господом. И вот когда он роздал людям всё, что у него было, всё что у него просили, он почувствовал что у него остался только один Христос в душе. Любя Господа, юноша пожелал поделиться Христом со всеми людьми, только пусть попросят. Но никто не просил Христа в его душе, людям почему-то были нужны от него лишь земные вещи и богатства. Любя людей, щедрый юноша стал говорить им о Господе. Но людям не понравились речи его, потому, дабы тот перестал им говорить о Христе, люди попросили у юноши его жизнь. И отдавая людям свою жизнь, юноша поведал им о Христе, и многие из них приняли Господа в души свои.

Глава седьмая. Мироосмысление

Не трудно было догадаться какими методами и уловками антихрист подбирается к власти. И, безусловно, злодей избрал идею глобализации, как движущую силу к мировому господству, “объединяй и властвуй” стал его девизом. Это общий глобальный информационный поток, в котором каждое движение и желание человека отслеживается до мельчайших подробностей. Сие ложное миролюбие снискало одобрение и поддержку среди населения многих стран, но Михаил узрел всю ложь произошедшего.

Будучи антиподом Спасителя, антихрист мыслит глобальными масштабами. Он жаждет судить судом неправедным, он награждает грешников и истязает праведников. Ведь глобализация подразумевает искоренение национальной идентичности и уникальности, уничтожение религии и церкви, вернее её миролюбивой части. Дабы объеденные земли безбожием стали принадлежать ему одному, единственному президенту (королю, императору, канцлеру, царю), и как единственному богу поклонялись. Способы достижения сей дьявольской цели, весьма незамысловаты. Для этого должна претерпеть обобщение экономика, так должна появиться единая электронная валюта, единое товарообращение, и зависимость приоритета выбора политического курса от экономического положения в мире. Глобализация не располагает четким политическим ориентиром, вернее походит на глобальную федерализацию, когда власть крупной страны издалека управляет субъектами (малыми странами), тем самым идет навязывание малым народам ценностей большинства. Следующий этап глобализации заключается в жестоком усекновении противников. Всё это сопровождается успешной пропагандой освобождения греха от морали, так бесстыдство разлагает подрастающее поколение, которое в будущем повзрослев на импортном искусстве и идеологии растления, ставши между выбором, изберет торговца удовольствий, ибо тот одарит своих поклонников удовольствиями и яствами мира сего. Своими глазами люди видели влияние злых сил, оказываемых на сферы влияния и жизнедеятельности.

Видения преследовали Михаила, описать кои словами, он был не в состоянии, его тело судорожно трясло, то ли от голода, то ли из-за бессонницы, словно время ускорялось, ради тех событий, в которых миротворец примет участие, и займет не последнюю роль. Перестав следить за цифрами в календаре, он ожидал нечто страшное для себя и для всего мира. После укорял себя за чрезмерную нервозность. Но однажды он услышал детский голос, зовущий на помощь. Михаил посмотрел в окно, однако ничего и никого не разглядел. Тем временем крик усиливался, прося о защите, словно тысячи голосов слились в единый вопль отчаяния. Затворник несколько минут решался, как ему поступить, и впоследствии наскоро одевшись, нарушил указание не покидать квартиру. Он отворил входную дверь, оглядевшись, ступил через порог. В подъезде оказалось тихо. Затем он вышел на улицу.

Летний день разгорался и слепил яркостью светила, казалось, что зеленая краска заполонила всё пространство улицы. Однако Михаил не сумел разглядеть вдали мальчика семенящего по направлению автобусной остановки, его белая белокурая головка скрылась за поворотом. Он хотел было последовать за ним, но тут подоспели шустрые надзиратели. Михаил не успел, и моргнуть, как его немедленно повалили на раскаленный асфальт, болезненно скручивая ему руки. Впервые насилие коснулось Михаила за последние годы. Видимо настало время терпения и страдания. Эти изменения в своей жизни он ощущал всей душой, всем телом, которое не сопротивлялось надругательству, а сносило всё безропотно.

Второй полицейский, судя по его речи, по связи с кем-то сообщался, узнавая о дальнейших действиях в отношении беглеца. Вскоре, странным образом, но Михаил ощутил ослабление хватки первого полицейского. И подавно ему странно было услышать такое заявление: “Вы свободны. Меняется власть, меняются и законы” – подытожил законник. – “Амнистия коснулась всех политзаключенных, так что, можете идти”.

Поднявшись с асфальта, Михаил небрежно отряхнулся, слабо воспринимая суть произошедшего. Только когда он вновь последовал за тем видением, и достиг остановки, ему открылась вся правда перемены в стране и в мире. На большом экране красовалось ухмыляющееся высокомерное лицо кандидата в избранники на должность правителя государства, и более того, нечто зловещее и грозное кощунственное читалось в тех бесцветных глазах. Антихристианство показало себя. Ибо предвозвестники явили знамение мировоззренческого противоборства.

Особенность пророка в отсутствии сомнений, таким образом, и миротворец, уверенный в истинности прочтения всех знамений и признаков, признал своего врага, он ощутил к тому не ненависть, но жалость. Ведь тот человек, благими намерениями выкладывает дорожку в ад, не только себе, но и многим миллионам, если не миллиардам людей, ведь многие последуют за ним, ибо антихрист дарует им достаток и благополучие материальное, пообещает процветание, толерантность, взамен беря веру людей под своё личное управление. Его главная цель совратить как можно больше людей, не счесть, сколько военных людей под его властью и сколько ещё соблазнятся. Раньше Михаил лишь смутно представлял свои последние дни, и вот, время покоя миновало. Ибо к власти рвется обезьяна, которая подражает Христу, и переворачивает всё учение Божье. Так вместо целомудрия и миролюбия антихристианство будет проповедовать блудодеяние и насилие. Но всем людям даровано совестливое чувствование зла, его приближение, искушение, однако видеть явственно зло способен не каждый. Антихрист приблизит к себе всех, кроме истинных христиан, ибо христиане верят в Иисуса Христа, и никто другой им не нужен. А атеистов злодей поддержит своим безбожием и разрешением содомских грехов, для исламистов он станет великим военачальником, для иудеев мессией и евреи уготовят тому злодею престол в храме Соломона. Люди, принявшие его печать, будут купаться в роскоши, не будут голодать, но будут жаждать большего, так произойдет объединение многих во зле. И все несогласные с антихристианством будут гонимы и мучимы беспощадно. Михаил словно видел всё сие грядущее бытие рода человеческого. Народ податлив и малодушен, чтобы ни произошло, народ будет слушаться власть имущих, народ охотно одобряет революции, войны. Словно бездушные, многие берут копья и мечи, и бредут исполнять любой злодейский приказ. Народ легко соглашается на нечто злое, но идеологически хорошо звучащее, с флёром ложного геройства. Но скажи народу – покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное, измените себя и свои жизни, и только немногие прислушаются, немногие подготовятся к Богоявлению. И антихрист народной податливостью воспользуется, дьявольские силы призовет, дар убеждения использует ради обольщения многих.

Посему Михаил должен в скором времени выступить с разоблачительной речью, он покажет всему народу истинное лицо будущего правителя.

“Лукавый обольстил Каина, и тот завистник убил брата своего Авеля, совершил первое убийство и был проклят. От его рода размножились убийцы, вооруженные мужланы, они во все времена греховно жили среди мирных людей, они меняли свои одеяния, совершенствовали орудия убийства, дьявол сталкивал их, одних называли захватчиками, других защитниками, но они оставались убийцами грешниками, коим нет места в Царствии Небесном, ибо они прокляты, ибо ранивший человека, ранит Господа.

Неужели вы столь слепы и не видите, что само понятие воинства сотворено грехопадением, сколь страшно жить в мире, в котором миллионы людей держат в своих руках оружие, и они готовы убивать. Люди славят их, воздвигают им памятники в каждом городе, кровавым революционерам ставят памятники. О сколь вы безумны, ужели ума вы лишены. Сколь мир стал бы лучше и прекрасней без всего этого безобразия, но вы упрямо маршируете под дудку антихриста, позабыв об истинном Спасителе” – так помышлял Михаил, горько переживая за судьбу мира. Его сердце ускоренно билось в груди, дыхание учащалось, он буквально хотел кричать, но с его уст вырывался лишь шепот. Он не по годам дряхлый старик (ибо мудрость превысила его биологический возраст), рвался протестовать, один супротив всего рода человеческого, но казалось, что непосильна ноша сия. Миротворец пророчествовал и за оное был гоним.

И словно голос ребенка отвечал на все его вопросы, говоря: “Человечество пока что не доросло до твоего уровня нравственности. Потому они не готовы принять тебя”.

Понимая эти отголоски совести, душа Михаила тяжелела печалью, так происходит, когда мыслитель встречает непонимание. Но рядом с ним Господь, который никогда не оставляет слуг своих, благословляет всякое доброе дело, прощает всякий раз, когда покаянная слеза скользит по щеке миротворца, успокаивая его мятежные думы.

Мимо проходят люди, сторонятся длинноволосого страдальца. Для них тот странен и чудаковат. Если бы они заглянули в его душу, то назвали бы сего бунтаря безумцем, ведь они живут так, словно Творец сотворил людей и поселил на этом клочке земли, а все остальные люди для них враги. В чужеземцах они видят убийц, а своих дедов величают героями, хотя те тоже убийцы. Они словно не могут понять простую истину, что добро всегда безгреховно и смиренно. И если бы они спросили у Михаила: Как нужно было бы жить при наступлении каких-либо войск на оную землю? То тот ответил бы так – в терпении, не совершая никакого греха, не беря оружие в руки, надо было принять убиение тела, нужно было терпеть боль и надругательство, надо было любить врагов, так заповедовал Господь и так был бы исполнен закон Христов. Но вместо сего люди избрали зло, на убийство они отвечают убийством.

Одиноко было Михаилу, особенно когда он видел всю неправду людскую, обличал зло, и в ответ слышал от них лишь упреки и гонения. Михаил вспомнил строфы из священного писания ободрившие его: “И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем”. (Мф 13:57)

Когда-то в ранней юности своей, он истинно полюбил одну деву. Впрочем, и та изъявила к нему некоторый интерес. Тогда Михаил не был столь состарен философией и размышлениями, однако он уже тогда выстраивал свое мировоззрение, опиравшееся на Священное Писание. Та девушка оказалась безнравственной, посему желала видеть рядом с собой защитника, мужлана, а не моралиста пацифиста. Отчего в скором времени разочаровалась в юноше, узнав об его отрицательном отношении ко всему военному. Вдобавок к тому его невинность, его девственность также её озадачила и впоследствии она, наговорив Михаилу всяческих мерзостей и ругательств, отвергла его ухаживания, навсегда исключив его из жизни своей. Именно тогда юный миротворец впервые почувствовал себя не таким как все. Именно тогда в нем начали проявляться признаки великого пророка стремящегося к праведной жизни. Но девушка оказалась глупой поверхностной пустышкой, малодушной безбожницей. И будь она другой, она смогла бы помочь ему стать гением философской мысли, но взамен лишь нанесла ему неизлечимую рану. После чего Михаил решился полностью посвятить свою жизнь Богу, не отвлекаясь на суету земную, он решил на протяжении всей жизни оставаться нецелованным девственником, потому плоть его не осквернит женщина. Девственники всегда ближе к Господу, ибо они подражают Ему во всем. Девственники великие люди, чьё призвание творить добро. Девственность возвеличивает не только самого человека, но и его труды, творения, мечты, в то время как блудники погибают в грехе, а женатые помышляют только о семейном быте. Девственность – мерило всех добродетелей. Однако большинство людей, снисходительно относятся к величайшей добродетели девства, ведь они не смогли усмирить плоть свою, потому избрав деторождение, оправдывают себя и уничижают девственников из зависти к ним и сожалеют о собственной утраченной невинности. Потому всю ценность девства могут ощутить только девственники, в то время как большинство мужчин осквернилось женами, и жены овладели ими, отчего в них проснулась непрестанная плотская потребность, они лишились телесного покоя и душевного умиротворения.

Невинность дороже земной жизни. И если Михаилу предоставят выбирать между земной жизнью и девством, то он изберет непорочность.

Безбрачие гениального человека нисколько не огорчает, ибо тому остается много времени на творческую деятельность, у него не будет наследников, но найдутся ученики, которые унаследуют его крест миролюбия. О том будущем Михаил помышлял редко, в данную секунду его заботило время наступившее, которое можно охарактеризовать двумя словами – заблуждение и изобилие.

Скоро власть обретет антихрист, предложит всем народам избрать либо хлеб, либо крест. И большинство предпочтет довольство земли, покой телесный, нежели спасение души.

Суть зла дьявола в том, что ему нужны не только тела людские, но и их души. Так дьявол созывает людей на войну, дабы те поубивали друг друга, дабы губили души. Но если не пойдут люди на войну, то не согрешат, тем самым сберегут души свои для Господа.

Время мысли миновало, пришел час действия. Посему Михаил вознамерился как можно быстрей отправиться в столицу, дабы подробно выяснить каким образом приходит к власти антихристианство, каков его лукавый замысел. Какова политическая обстановка в стране, в каком состоянии церковь, насколько быстро ими овладеет порча зла – все эти вопросы заботили миротворца.

События, как правило, проистекают молниеносно. За считанные дни меняются политические строи, верхушки власти отсекаются, затем поочередно все другие органы власти. И для народного пожара достаточно и одной искры, одного поступка, одного слова, ведь жизнь имеет литературное построение, такое же деление на главы, события порою прямолинейны и предсказуемы, иные вовсе нелинейные отрывистые и апофеозные. Таким образом, и сложилась судьба миротворца, побыв несколько дней у отца и удостоверившись в правдивости своих наблюдений, ведь дух заблуждения проник во многие души людские и те, вознамерившись всеми силами поддержать одного кандидата в правители, избавившегося от всех притеснителей и соперников, был единогласно избран. Началось пока что не полномасштабное, но близкое к тому гонение на христиан. И первой жертвой должен был стать Михаил, если бы он не покинул свою темницу, с ним бы обошлись также как с его вещами. Так возвращаясь в свой дом, он издалека увидел столб дыма и огромный костер. По очертаниям остовов и почерневших досок он узнал свою мебель. Люди также сжигали все его бумаги, рукописи, картины, иконы, они безжалостно расправлялись с ними, сжигая в огне костра разведенного возле подъезда. Поодаль стояли два сотрудника правоохранительных органов, но не вмешивались в происходящее. Отныне Михаил лишился дома, его сочинительские философские и другие творческие труды были уничтожены толпой. Времена изменились, отныне инакомыслие будет караться изощренной жестокостью произвола.

Однако Михаил чувствовал в себе подъем жизненных сил, всё его естество жаждало справедливости, в то же время он осознавал, что не сможет одолеть зверя и лжепророка, но сможет словом ранить зло. Миротворец исполнит с послушанием и смирением данную ему миссию, то служение, которое не способен исполнить никто другой. Он уникален в своем роде, ибо ничто мирское и суетное не заботит его сердце, каждая мысль Михаила противоборствует злу и греху. Он читает Священное писание буквально, не ища вторых смыслов, ибо Господь не говорит пространно и малопонятно, Он глаголет доходчиво для всех, дабы каждый уразумел благую весть, признал и исполнил заповеди миролюбия и целомудрия, а не искал бы оправданий для своих желаний и страстей. Заповедано Богом – не убивай и не гневайся, значит, никогда не убивай и не гневайся. Заповедано Богом – не женись на разведенной, значит не женись. Написано не взирай на женщину с вожделением, значит не смотри на неё подобным образом. Всегда нужно поступать по заповедям Божьим, вне зависимости от жизненной ситуации. Но люди образованные по определенной академической системе хотят извлечь для себя выгоду из Евангелия. Так если они хотят убивать, то найдут ложное оправдание своих поступков, даже если будет на их знаменах изображен лик Господа, и с тем символом они будут насильничать, тем самым не осветиться и не простится их грех, ничего подобного не произойдет.

Михаил отчаянно скрылся от разъяренной толпы, он даже был им благодарен, за то, что они помогли ему освободиться от всего земного. Ныне он лишен всего материального, отчего духовное стало главенствовать в жизни миротворца.

Притча о добром хозяине дома

Однажды к одному доброму хозяину пришли воры, дабы ограбить его и взять насильно всё его имущество. Ожидая от хозяина дома сопротивление, воры готовы были не только обворовать его, но также и покалечить его или даже убить. Однако вопреки их соображениям, хозяин дома принял их радушно, говоря – “Ваше дело не воровство, ибо я сам отдаю вам всё то, что вы хотели взять у меня. Берите что хотите, ибо Бог даровал мне всё это и теперь Он передаёт всё сие в ваши руки”. Удивленные незваные гости взяли у хозяина дома всё, что могли унести и поспешно ушли. Они несли добро уже не ворованное, не чужое, но своё, но Божье. Шли и благодарили Бога за милость. Они благодарили Бога за то, что Он послал им такого доброго человека, за то, что предотвратил любовью грех кражи и грех насилия.

Глава восьмая. Пустоцвет

Аристократический бомонд собрался в пышно украшенном зале дворца. Губернаторы, артисты, бизнесмены, политики, священники, все они собрались здесь, чтобы почтить будущего правителя. Ослепленные роскошью, они жертвовали на мнимую благотворительность. Потому оный вечер новостными лентами будет назван благодеянием, но для многих запомнится, как место, где произошла первая встреча нового правителя с миротворцем.

Миротворца пропустили без излишних проволочек, ибо его личность уже стала всем широко известна, о нем никто не позабыл. Благодаря военолюбивым оппонентам, столь часто упоминающим его имя, сам образ Михаила стал нарицательным, сегодня никто не посмеет назвать глупцом сего мыслителя, но и мудрецом остерегаются его величать. Он как человек несущий в себе нечто пространное, божественное, внушает трепет окружающим людям. Каждое слово, произнесенное его голосом и устами, заставляет призадуматься, остановиться, слово его и ныне вразумляет и вносит смуту в умы людские испорченные торжествующим злом.

В простой, кое-где запачканной одежде бродил он среди роскошеств и золота. Не смотрел на лица, не прельщался драгоценностями, не соблазнялся женской внешней привлекательностью. Ему необходимо было найти зло, и обличить оное перед собравшимися здесь людьми. Нужно было сорвать маску с лицедея. Всюду невидимые камеры наблюдают за ним, они снимают каждое сегодняшнее маловажное событие.

Однако Михаил встретил на своем пути вовсе другого человека, он увидел в центре зала женщину в утонченном белом платье, та стояла смирно и кокетливо, словно поджидая кого-то. И тот человек не заставил себя ждать. Венедикт весело и уверенно вышел из гущи толпы поклонников, подошел к этой женщине и крепко обнял её за талию, затем поцеловал её в щеку. Отчего та вздрогнула и окаменела, на лице её отразилось мучительное преодоление вперемежку со сладострастием. Оная сцена ударила Михаила в самое сердце. Ведь это была она, его любимая девушка, та, которую он полюбил в своей ранней юности. Та, которая отвергла его и ныне игрушкой марионеткой повисла в цепких лапах искусителя.

Венедикт выглядит антиподом Михаила. У него грубое мускулистое телосложение, мраморные аристократические черты лица, римская короткая стрижка, в движениях высокомерие и изысканность, в глазах его пылает огнем алчность и жестокость, на устах его яд, а в сердце желчь, на руках невидимая кровь и невидимые следы блудодейств. Венедикт нахально воззрился сначала на свою любовницу, затем лукаво улыбнулся Михаилу, не сводя паучьих очей со своей жертвы.

Глаза миротворца налились слезами, его былое самообладание пошатнулось, ему стало дико больно на душе, такого поворота событий он не ожидал, чего угодно, но только не измену своей единственной любви.

Люди в зале разошлись и бесшумно застыли, либо у Михаила притупился слух. Собравшись с духом, он вымолвил, обращаясь к Венедикту:

– Взгляни антихристианство на картину своего будущего, воззрись на сих людей и узри, насколько они слабы, они подчиняются тебе из страха, делают то, что ты велишь им, мыслят так, как ты им разрешаешь. Вскоре ты останешься один посреди безжизненных камней.

– Видимо так ты приветствуешь своего правителя, или своего друга. Ведь мы так давно знакомы, творец Миролюбов Михаил. И вправду к чему все эти формальности. Ты же прекрасно знаешь, что одиночество не мой удел, насколько нам всем известно, только ты отличаешься нелюдимостью и склонностью к сумасшествию. Не правда ли господа? – скользким тенором обратился злодей к публике, а затем продолжил. – Насколько тебеизвестно, страхом властвует творец над своими творениями, без страха не будет ни веры, ни надежды, ни любви, и взгляни на всех этих людей. Именно я их создал, они достигли успехов и служебных высот благодаря моему покровительству. И не сомневайся, они верны мне. Особенно верна эта миленькая блудница. – он ещё раз поцеловал женщину в белом платье, но теперь в губы, и отшвырнул её от себя словно куклу, отчего та окаменело пала на паркет с изумленным ошалелым взором. Она глядела на Михаила, когда её платье начало окрашиваться в багровый цвет блудодейства.

Миротворец не смог ничего произнести, столь сильно его покоробил сей поступок Венедикта.

– Надеюсь, ты вспомнил ту, которая отвергла тебя, впрочем, она нисколько не изменилась с тех пор. Мне не пришлось долго искать её, так как она сама с легкостью отдалась мне. Ведь я именно тот, кого она так желала встретить. И я вкусил плоть этой женщины, которую ты полюбил, и девство которой ты хотел сохранить. – продолжал измываться Венедикт над Михаилом. – Она отказалась от твоего ничтожного мировоззрения в угоду своим страстям, она насмехалась над твоей ранимой душой, в угоду своему самолюбию. Нужна ли она тебе после всего этого? Она вавилонская блудница, чьё тело прогнило от прелюбодейств, чья душа принадлежит мне. Как ты спасешь её, миротворец, ответь мне? Или забирай её, и познай её, ведь о том ты мечтаешь, ведь ради неё ты отказывал всем, и Анну не познал и Мирославу, никого. Остался девственником ради этой блудницы. Но я вижу твои греховные желания насквозь, ибо они и есть я.

– Твой удел видеть только злое, добра не различая. – ответил ему Михаил. – Не искушай меня, ибо ничто земное не заменит небесное. Мой Бог Христос Перводевственник и я Ему одному служу. Не соблазняй меня этой женщиной, которую я так люблю. Она вскорости покинет тебя, когда узнает кто ты на самом деле.

– И что же, прилюдно назовешь меня злодеем, прилюдно опозоришь меня? – Венедикт выказал разочарование, узрев нравственную стойкость и твердость Михаила. – Но никто тебе не поверит. Да и зачем нам ссориться. Ты известный именитый человек и я не менее прославлен. Мы с тобой очень похожи, мы оба стремимся к идеалу, к совершенству жизни. Только в твоем утопическом мире, в коем прекратятся войны и насилие, где восторжествует целомудрие, и все будут девственниками, большинство людей погибнет от скуки, а меньшинство рода людского будет жить безгреховно и мирно как ангелы. Большинство нынешних людей к той совершенной жизни попросту не готовы, они звери которые могут только размножаться ради удовольствия и бороться за лучшее место и кусок пищи послаще. В моем же представлении о будущем мире, выживет большинство, которое жаждет лишь удовольствий и обогащения, и грешники получат то, что они жаждут, они охотно истребят тысячу праведников ради миллиарда грешников. Мы с тобой несем на жертвенник мироздания разные жертвы.

– Вот только ты служишь дьяволу, которому нужна только кровь человеческая, кровь блудодейств и кровь насилия. И я разрушу оные жертвенники. Ибо Богу нужна не жертва, но милость. – говорил Михаил, а потом смиренно возопил. – Будь и ты милосерден, оставь этих людей, отвергни зло.

Венедикт в ответ лишь злорадно усмехнулся, его позабавила оная худая фигура жалкого человека, возомнившего себя пророком, говорящего с ним на равных.

– И он ещё смеет осуждать меня, называть меня злодеем. – Венедикт обратился к присутствующим людям и к видеокамерам. – Взгляните на него гости дорогие, не о сем ли антихристе гласят древние пророчества. Ведь он желает изменить мир, но какой ценой? О том он умалчивает. Он говорит о праведности, но какое место в его мире уготовано грешникам? И здесь безмолвствует. Он желает лишить нас власти и войск, чтобы мы жили в сложившемся хаосе, он проповедует целомудрие, дабы человечество более не размножалось. Он нападает на церковь, и это последнее доказательство, подтверждающее, кто он есть на самом деле. Он желает лишь погубить человечество. Может статься он и есть лжепророк.

– Я говорю людям, прежде всего о любви. Что будет с миром, если истребиться всякое орудие убийства и прахом станут воинские одежды? Что с того, если люди перестанут причинять боль друг другу, если любви между ними не будет, если они позабудут о Спасителе? Всё останется, как было. Потому только в заповедях любви к людям и любви к Богу заключается ключ открывающий врата совершенному человечеству в жизнь будущего века.

– Нет никаких заповедей! Ты их выдумал для самого себя, и думаешь, что и другие люди должны исполнять их. То что хорошо для мухи, плохо для паука. – возразил Венедикт. – Есть лишь общий животный закон для всех людей, требующий бороться за свое существование! – возопил он, впадая в холодное бешенство. – Но ты готов умереть здесь и сейчас, ты самоубийца. Но и этого тебе оказалось мало, ты вдобавок отказался от женщин, отчего род твой пресекся, ты убил свой род. Всё твое мировоззрение основано на вымирании. В тебе нет маневренности ума, расчетливости, смекалки, уверенности в себе, в тебе только нечеловеческая несгибаемость убеждений, которая мешает тебе видеть правду о мире. Ответь, кто из нас вносит в мир хаос и раздор? Я, который стремится объединить человечество под флагом свободы удовольствий и толерантности. Я, который пытается искоренить предрассудки прошлого, исцелить людей от мракобесия. Я, который обеспечивает народы оружием для обеспечения их защиты от террористов. Или ты, призывающий людей отказаться от удовольствий, даже если тот отказ влечет за собой страдания, ты, который желает уничтожить всё оружие на земле дабы люди остались беззащитны и были истреблены. Мне думается, именно я дарую людям уверенность в завтрашнем дне, я правлю жесткой властной рукой, а ты только отнимаешь у них то, что им столь дорого, к чему они так привыкли. Ты не замечаешь того, что в мире происходит естественная эволюция морали, перестройка нравственного закона. Больше не будет, ни догм, ни табу, ни канонов, человечество освободится от религиозного гнета, как от паразита деградирующего человеческие умы, вируса консервированного в книжном пепле. В моем новом мире каждый сможет получить то удовольствие, которое пожелает. Я усовершенствую нынешнюю робототехнику. Свобода плоти и свобода разума – вот будущее рода человеческого. – после оной сказанной речи Венедикта, антихристианству зааплодировали, каждый присутствующий здесь человек желал себе такой жизни, окромя Михаила, тот пристально воззрился на Венедикта, слушая его речь до конца. – Так я ли разрушитель мира? Или ты диктатор, который постоянно, что и делает, так только запрещает, внося раздор и смущение в умы людские. Человечество не готово разрушаться, оно не готово меняться, потому ты изгнан из общества. Твои убеждения все отвергают. И в скором времени ты будешь отлучен от столь не любимой тобой церкви. Ты ли истинный миротворец, а может я миротворец, сын Божий? – и толпа одобрительно загудела: “Венедикт, ты истинный миротворец“. После чего гримасы злорадства отразилась на лице Венедикта, той темной фигуры, которая являлась Михаилу, и которая ныне обрела плоть. – Одинокий несчастный Михаил Миролюбов, ты даже свою любимую не смог изменить, и при этом вздумал изменить всё человечество, ведь ты не готов принять её такой, какая она есть, ты хочешь объять весь мир, сделать весь мир собой, чтобы все люди стали как ты. Но тому никогда не бывать.

– Потому что тело девы принадлежит тому, кто познал её и кому она добровольно отдалась. Она блудница оскверненная тобой. Она грешница, которая способна покаяться, и тем очиститься от злобы твоей от надругательства твоего. Я не смог изменить её, но она может изменить саму себя. – Михаил в это время думал только о ней, всё остальное сказанное Венедиктом, его не волновало, все уловки злодея он прекрасно знал, и смысла не было отвечать на них.

– Что ж, тобой выбор сделан. Поэтому я публично объявляю о нашей помолвке. – выкрикнул Венедикт толпе.

Михаил ожидал нечто подобное, но оказался не готов к тому. Он обратился к падшей женщине:

– Прошу, любимая, не верь ему, ибо он лжет каждым словом своим. Грех это смерть и ты погибнешь живя по дьявольским законам, именно для того зла он и разрешает грех, чтобы истребить тебя и всё человечество под корень. Для этого он блудит, пропагандирует содомию, для того изготавливает оружие, алкоголь, наркотики, легализует аборты, строит бойни для животных. Он разлагает молодежь, разрушает семьи, сталкивает народы и страны, он есть запретный плод, вкусив который никому не избежать смерти. – здесь миротворец уже обратился ко всем людям. – Ожидайте Господа, Он спасет вас. Готовьтесь встретиться с Ним, станьте высоконравственными людьми, совершенными твореньями Божьими. И не обольщайтесь, не поклоняйтесь злоречивому лжехристу, который только изображает из себя благодетеля.

– Кажется, ты что-то произнес. Но никто сего не услышал. – выкинул вялую фразу Венедикт, уставший от своего мировоззренческого оппонента.

– Потому что люди смотрят на плохие примеры, не желая замечать добрые, для того, чтобы оправдать своё грехопадение.

– А ты видимо и есть тот добрый пример. Вот только добро ли ты проповедуешь? Ты возомнил себя пророком, но ты как был ничтожным рабом иллюзий, таковым и остаешься. Именно я предвестник будущего, я создам мир заново, излечу человечество от страха перед Богом, совестью и моралью. Мы оба читали Откровение, которое гласит о падении антихристианства. Вот только я не верю в те бредни патмоского старика. Ты умрешь, а я найду способ жить вечно. Второго пришествия не состоится, твой Спаситель не явится, ты напрасно ожидаешь явления чудес, которых не существует. – он протянул руку в знак предложения с нарисованной на ней змеей – Князь Михаил, давай оставим бессмысленные распри, примкни в ряды моих последователей, и ты вернешь всё то, чего ты лишился. Я одену тебя в лучшие одежды, я дарую тебе власть над любой страной, которой ты пожелаешь править, я могу назначить тебя патриархом или папой, я дарую тебе многочисленное войско и самое современное оружие. Взгляни на эту привлекательную соблазнительную женщину, только поклонись мне, и она станет твоей.

Михаил на мгновение узрел истинные искривленные в уродстве черты лица Венедикта, как с рук злодея капает кровь убиенных им людей. Вокруг разруха, полыхают пожары, воздух насыщен человеческим прахом, всюду тленные останки. Пол расколот надвое, внизу бездна, а в ней огненные сполохи, крыша здания раздроблена и валится каменными валунами, небо окрашено в багровые лиловые цвета и слышно звучанье труб….

– Я отвергаю зло блуда, зло насилия и зло власти. – вымолвил в ответ миротворец.

Гримаса разочарования отразилась на лице Венедикта.

Затем видение развеялось, и Михаил вновь узрел роскошное пиршество, богатых тучных людей в золоченых одеждах, кои даже не подозревают о последних временах.

– Ответ достойный глупца. Ты не только отверг мое предложение, но и сотворил повод возненавидеть тебя. Раньше меня забавляли твои суждения о миролюбии, о справедливости, мне было интересно наблюдать за тобой, но сейчас я понимаю, что тебе нет места в том миропорядке, к коему я стремлюсь. Ты лишнее звено, бесплодная песчинка мироздания, от которой необходимо избавиться. – злодей задумался. – А впрочем, не сегодня. Пусть тебя гложет образ этой несчастной блудницы, которую ты не смог спасти. Впредь от людей ты будешь слышать только ругань в свою сторону, тебя будут избивать и калечить, ты будешь посрамлен и осмеян всеми. Тогда-то ты подлинно осознаешь, отчего ты отказался.

– Я отказался от зла и греха воплощенного в тебе дьяволом. Отныне многие прозреют, услышав мое обличение. Прозрение уже нисходит на людей и некоторые из присутствующих последуют вслед за мной, тогда ты подлинно поймешь, что ты не всесилен. – молвил Михаил.

И окончив свою речь, Михаил ушел из проклятого места и десятки людей поспешили последовать его примеру, они словно, наконец, распознали в хозяине сего званого вечера алчность, жестокость, властолюбие и бескомпромиссность, доходящую до безумия. Только бедная женщина в подвенечном платье осталась лежать на хладном полу, трясясь от ужаса. Она вручила себя Венедикту, она жаждет его, её страстное греховное нутро желает быть поруганным, смертный грех блуда растравляет душу юной женщины, потому по слабости своей она не может справиться с греховностью и отказаться от объекта своего вожделения. Михаил горестно сожалел о ней, молился о ней, но насильно нельзя исправить человека. Как и утраченное блудницей девство не возвратить, посему она будет гибнуть и медленно умирать, покуда сама не откажется от греха блудного, покуда не раскается, покуда не попросит у Михаила прощения, до того времени не быть ей спасенной и живой.

Тело Михаила трясло от хронического волнения, его руки леденели, душа рвалась, а непосильное бремя отяжелило разумение Михаила. С каждым шагом в нем возрастало смятение. Отныне сие событие резонансом прокатится по всем слоям общества. Дух заблуждения скоро ослабнет, ослепление спадет. Только военолюбцы останутся верны антихристианству, ибо оно разрешает им совершать блуд и всякого рода мерзости, разрешает творить насилие, войско антихристово уже развешивает военные флаги. Страны умирают в грязи непотребств, и никто не может тому помешать, всем приказывают молчать и быть толерантными, тем самым поощряют грех и беззаконие. Католическая церковь практически исчезла, от неё остались лишь памятники архитектуры для туристов. Нынче католики не справляются с распространением греховной пропаганды, даже иногда изъявляют желание подстроиться под нынешнюю падшую действительность, они готовы исказить Божьи заповеди более, нежели они сейчас искажены. Поэтому именно в сильной властолюбивой православной церкви образовалось зло, в среде духовенства восстал лжепророк, стоящий на высокой ступени церковной иерархии, который всячески стал поддерживать правление Венедикта, оправдывая его преступные деяния, склоняя народ к подчинению новому президенту, к послушанию. Церковь, как и раньше, всегда было, разделилась на большинство и меньшинство. Большинство состояло из высших чинов, всецело подчинившихся и возлюбивших этого новоявленного царя, коего нарекли христолюбивым князем, всячески благословляли его и приглашали того воссесть на трон византийских императором. Только простые священники и некоторые из монахов высказались против такого поклонения перед властью земной, человекоугодие они не стали поощрять и потому остались в меньшинстве. Лжепророк, добившийся патриаршей власти, располагающий красноречием, везде горячо и неистово говорил о Венедикте как о спасителе и защитнике всех христиан, с его алчных уст слетали националистические лозунги о возрождении народа, о том, что пришло время воинственной церкви и тому подобное. И многие верили тому словоблуду, многие прельщались им, слушая его речи, доносившиеся со всего интернета и со всех амвонов.

В какой бы храм ни зашел Михаил, его всюду прогоняли, его все проклинали, нарекали смутьяном еретиком и богоотступником. Только отец Арсений принял миротворца, как дорогого друга. Их долгожданная встреча произошла около храма, на ухоженном и небольшом кладбище. В этой уединенной обстановке они разговорились.

– Я много прочел книг, посвященных объяснению Откровения Иоанна Богослова, и, как правило, все катаклизмы, описанные там, назывались метафорами церковных перипетий. Обрисовывалось борение антихриста с церковью, но кто, же знал, что церковь в большинстве своем подчиниться дьяволу. – сказал Михаил смотря на крест.

– Не все смотрят на Венедикта с обожанием и покорностью. Вот я, к примеру, отстаиваю твои убеждения на соборах и форумах, в своих проповедях говорю о тебе, как о нашем единственном защитнике. Нужно помнить о том, что священники те же люди, что и все. Они также как все обольстились богатой жизнью, которую сулит всем враг рода человеческого, взамен требуя полного отвержения собственной воли в угоду его властолюбия. Помни, что с тобой Господь, Михаил, иначе ты бы не смог уйти от гнева Венедикта. И ты не одинок, вместе с тобой все те, кто не смиряется с грехом, кто не обманывается лживыми лукавыми обещаниями. – молвил в ответ отец Арсений.

– Я видел будущее. Скоро произойдет всемирный геноцид христиан. Другие же нарекут антихристианство богом и ему станут поклоняться. Скоро Венедикта нарекут военачальником и первым всемирным правителем, президентом Земли. Остальные же малочисленно уйдут в подполье, обратно в катакомбы, как и было в первых веках христианства. И тебе необходимо будет подготовить народ Божий к временам страшным. Сейчас безбожники лишь кричат и разрушают, завтра они начнут убивать, покуда число мучеников не преисполнится. – говорил Михаил обращаясь к своему другу.

Отец Арсений горестно сел на скамью возле мраморного надгробия поверх могилы настоятеля сего столичного храма. Священник не думал, что доживет до таких дней, но унывать он не посмел. Он вспомнил о своей большой семье, о своей пастве, и ободрился.

– Помнишь, когда-то тебе и Анне я рассказывал о двух святых в Откровении, которые творя чудеса, будут противостоять антихристу. И которых убьют. – после недолгого раздумья священник продолжил. – Мне думается один из тех мучеников, ты, Михаил. Я слышал, как ты обличал зло, и на тебя взирал весь мир, и я дивился тому, но чувствовал, что так оно и должно быть. Твоя невинная душа подлинное чудо.

– И я не без греха, во мне не хватает смирения. – ответил Михаил стоя рядом с ним. – Безусловно, я ощущаю Божье покровительство. Ведь я не оратор, я косноязычен. Но в нужный момент и час я говорю так, как должно говорить, дабы развеять тьму. Меня посещают видения. Я всегда чувствовал и видел себя особенным, не тщеславно и не горделиво, наоборот, униженно не находил себе места среди людей. Я исполняю Божьи заповеди, и за это меня зовут безумцем. Я не святой человек, посему люди не могут довериться мне с полной уверенностью.

– Ты девственен, миролюбив, кроток, долготерпелив, и оные добродетели притягивают к тебе верующих во Христа людей, а безбожники сторонятся тебя, ведь одним своим видом, своими поступками и словами, ты укоряешь их. Ты совесть нашего многострадального мира. Но и тебе придется поплатиться за веру Христову. Ибо праведники всегда испытывают муки от рук лиходейских, потому, что дьявол ненавидит святость. Я не произношу оное с целью восславить тебя, либо возвысить, я любуюсь тем, что в тебе есть и чего ты можешь лишиться, если соблазнишься уговорами Венедикта. Дьявол будет и бить тебя кнутами, и одаривать пряниками, лишь бы ты сошел с выбранного пути. Но помни, Михаил, помни о добродетелях в душе твоей, помни, сколь важен ты для всех христиан, для избранных Бога Всевышнего. Не печалься о погибших душах, они сами избрали свою смерть, радей о тех, которые выбрали жизнь вечную. – наставлял отец Арсений своего друга. – А которые прозреют по милости Божьей, те восхвалят Бога, вернувшего заблудших овец Своих.

Одобрение священника воодушевляли миротворца. В этом тихом месте упокоившиеся души не могли помешать их диалогу, куда ныне опаснее уста живых, кои начали доносить и клеветать на всех несогласных с избранием Венедикта во главе государства. Партия коего одержала оглушительную победу на выборах, сплоченная коалиция военолюбцев рвалась к парламенту с неистовой яростью. Посему избрание Венедикта на должность главы правительства было делом времени, а оно неумолимо спешило исполнить предначертанное.

Задатки лидера проявлялись в Михаиле с самого детства, он интуитивно распознавал в обществе людей сильных и те буквально вызывали в нем негодующие чувства, ему хотелось подавить оную наглость, гордость. Так лидерство в нем выражалось стремлением превзойти в нравственной плане любого себялюбца, он не терпел безнравственные личности, которые задают ритм жизни других людей своим дурным примером. Он показывал им свой образ высоконравственного интеллигентного человека.

В скором времени должна произойти инаугурация, при которой злодей возымеет баснословный титул, неограниченную власть, влияние, уважение и безнаказанность. После вступят в силу его безнравственные законы, затем последуют стихийные бедствия, голод, мор, войны и истребление христиан. Дьявольское око будет прозревать всю землю, ища праведников, ради убиения оных.

Мир замер в предвкушении.

– Я думаю тебе будет интересно узнать о жизни Мирославы. – сказал неожиданно отец Арсений. – Она помогает мне в храме, служит в церковной лавке и часто вспоминает о тебе, уж больно сильно ты повлиял на её душу. Более самоотверженной женщины я не встречал на своем жизненном пути. Но меня страшит судьба моих прихожан и особенно её судьба. Ведь все они агнцы готовые к закланию, они не отрекутся от Христа. Нам всем предстоит много пострадать за нашу миролюбивую веру.

– И я сожалею обо всех людях. Но обо мне не стоит беспокоиться. Передай эти мои слова Мирославе. Ведь мой исход всколыхнет волну озарения, многие тогда обретут мудрость, отнятую у них лукавым.

Отец Арсений на слова Михаила лишь вздохнул, читавший пророческие книги священства, он доподлинно ведал, что будущие события не будут столь просты, насколько представляет оные Михаил.

Многие живут бессовестно, и потому оправдывают свои беззакония. Для сего они выдумали безнравственную природу, придумали изменчивость века. Оправдывают свои грехи “добродетельными” помыслами, творят блуд, называя это “любовью”, убивают и называют это “вынужденной защитой”, бьют и называют “воспитанием”, они неистово отстаивают свою греховность, словно они породнились с грехом. А что если снять фильм, в котором будет запечатлена жизнь этих людей. Что увидят зрители? Что если оный фильм узрят дети, потомки, поколения? Стыдно ли будет им, ведь дети своими глазами невинными увидят пошлость и разврат, добрачные поцелуи и объятья, измены, ссоры, аборты, насилие, войны. Подобно сему ангелы созерцают жизни людские, плачут, когда люди творят беззаконие.

Книга очень мудро устроена, ведь книга это образ человека. На обложке значится имя, затем после открытия следует белый лист скрепляющий обложку и страницы, это символ чистоты, жизнь человека начинается с чистого листа, потом, как правило, следует само произведение. Страниц может быть много, а может и мало, смотря сколь продолжительна жизнь земная. И в самом конце книги обнаруживается содержание. Подобно пред Богом предстанут люди, словно книги и жанров коих очень много. И будет хорошо, если они будут духовным смыслом наполнены.

Творения искусства это кусочки человеческих жизней разбросанных по всему миру, их собирают, их уничтожают и тем они бесценней становятся. Иногда объяснение произведения куда более талантливо и содержательно написано, нежели чем само творение заслуженного мастера.

Отцу Арсению предстояло стать мучеником за веру. Этот кроткий добродушный священник в скором времени обнаружит в себе чудотворение и дар исцелять немощи людские.

Недолго они беседовали о временах последних, так как их предназначения на этой земле не могли ждать. Михаилу необходимо было спешить на инаугурацию Венедикта, а священник поспешил к своей пастве, к своим духовным сыновьям и дочерям, о коих радеет любовью христианской.

Притча о христианине

Сидели как-то за обеденным столом представители власти: политик и митрополит. Вкушали они хорошо вкусно приготовленные мясные угощения, ибо день был не постный, разговение, поэтому ради такой встречи и был зарезан и зажарен агнец. Запивали они оное кушанье вином, чувствуя, как оно разливается по их тучным телам и размягчает их единомышленный разум. Видимо поэтому они, несколько повеселев, вспомнили свои юные лета, как в те года они блудили с женщинами, о том, как служили в армии и на войне убивали врагов отчизны, и за те государственные подвиги они получили почетные ордена и награды. Но после тех событий, один обзавелся семьей и любовницей, и стал служить в политической сфере, а второй принял монашеский постриг, ибо, будучи раненым в бою, утратил физическую способность к деторождению. А карьеру им делать-то надо было, вот и решили они послужить государству, один на светском поприще, а другой на духовном. И всё было хорошо и спокойно в их размеренной барской жизни, ибо они были одариваемы почитателями их словоблудства всеми земными богатствами. Так было, покуда не появился этот длинноволосый писатель с его книжками о пацифизме, девственности, который пишет трактаты о греховности и преступности мясоедения и винопития, о греховности всякой власти и иерархии. Да ладно бы сам так жил, но и людей к такой мятежной жизни призывает, подстрекает тех к нравственному бунту. Вдобавок само государство и саму церковь обличает в том, что те живут не по-христиански. И что самое возмутительное, что тот возмутитель спокойствия свои проповеди называет христианскими, а себя называет христианином. Ох, как всё это не понравилось политику и митрополиту, отчего разгневались они опьяненные вином и гневом на этого писателя, на этого нецелованного девственника, этого пацифиста, отказывающегося от вина и мяса животных и птиц. Потому недолго рассуждая, один из них написал донесение, а другой письмо, в котором значилось: писатель этот не христианин, он еретик и отступник, анафема ему, судить его, а затем отправить того либо в тюрьму, либо в дом умалишенным, и так далее и тому подобное. Так кто же такой христианин, а кто таковым не является?

Глава девятая. Апологет духа

Прежде чем зверю предстояло воцариться над грешниками, дьяволом было подготовлено и выработано философское учение о вседозволенности, Также идеи свободного от морали сверхчеловека способствовали разрастанию греха насилия по всему миру, это было реформаторством, причем жестоким и безжалостным. Ученые и философы выворачивали моральные и нравственные ценности, они прокладывали тропу антихристу своими книгами и лекциями в поддержку блуда и насилия, а священнослужители проповедовали святость воинства и справедливую войну, и так поступая, кровью убиенных ими людей они умывали злодея, своими грехами и блудодействами кормили его.

Венедикт внедрялся во все мировые порядки и беспорядки, всюду провозглашал развитие и стремление к идеальному обществу, к балансу сил на мировой арене. Он обещал улучшить экономическое состояние стран, нарастить немыслимые запасы вооружения, улучшить производство боеприпасов и отменить действующее постановление о сокращении ядерного оружия. Чтобы стать единственным правителем, ему не нужно было избавляться от соперников, необходимо было понизить их рейтинг всевозможными бюрократическими махинациями, что в итоге и произошло. Осталось несколько дней до инаугурации, и тогда перестройка мира пойдет полным ходом, сначала начнется этап всеобщего сотрудничества, второй этап ознаменует нарушение гармонии и первенство силы над дипломатией. Одновременно будет возрождаться тайное общество, ведь именно оно признает его мессией, ибо Венедикт происходит из колена Данова. Иерусалим станет столицей нового мира, и никто не нарушит закон глобального единства. Технологии будут сопутствовать развитию, огромный скачок в отрасли наноматериалов позволит отслеживать каждого человека на любом расстоянии, в маленьком устройстве, вшитом в руку, будет содержаться вся информация о человеке, отслеживаться будут: передвижение, покупки, разговоры, чем занимается человек и чем живет. Исходя из всего перечисленного, можно легко управлять человеческими помыслами, отними у них возможность покупать и торговать и многие откажутся от предрассудков прошлого, лишь бы сейчас жилось хорошо и удобно, без проблем и ограничений. Но это всё будущие события о коих пока что только размышляет Венедикт, сидящий на верхнем этаже, наблюдающий за ораторскими талантами своего пророка. Безусловно, с его точки зрения, тот является мошенником и шарлатаном, но люди верят в то, что каждый священник благословлен Богом, и никто не вправе перечить благодати Господа. Лжепророк лишь облачен в патриаршие священнические одеяния, он верит в свое священство, и народ верит ему, но тот священником не является, скоро он скинет рясу, дабы признать единственно истинным материализм Венедикта. Всё духовное в скором времени обнищает, все религии станут называть мифотворчеством, Иисуса Христа назовут простым маловажным человеком, так появится христианский материализм, а затем и вовсе христианство станет вне закона. Люди отвергнут всё божественное, и тогда антихрист сможет заявить человечеству, что он лучше Христа и даже более добр к людям, нежели тот длинноволосый самозванец. К тому времени ученые разработают способ продлевать телесную жизнь до бесконечности, и в итоге антихристианство дарует людям вечность плоти, земную вечность, то царство земное. За этот дар людям предложат отказаться от вечности души, и многие не будут мучиться выбором, ведь всюду будет говориться о том, что сознание находится в мозге человека и сие заблуждение работает как часы, заставляет многих страшиться смерти плоти. Страх – оружие антихриста, и он упивался гордынею, сладостно ему было думать о грядущем, ещё сладостней для его ушей слушать те льстивые речи, которые оглашал лжепророк перед большим собранием журналистов и первых лиц государственности. Ведь лесть выгодна, когда речь касается народного единодушия. Уста патриарха ядовиты, завистливы, коварны, ощущается пряный привкус в каждом его слове, соблазн в каждом звуке. Внешность сего оратора самобытна, но проста, он обольщает и вельмож и бедняков, суля им несметные богатства и смерть протестующим несогласным. Он произносит глаголы порывисто и неудержимо, готовый отстоять свою ложь любыми способами и методами.

Проповедь лжепророка во дворце завершилась бы, если бы не появился Михаила на оном мероприятии. Венедикт, сидящий на верхнем этаже, тому явлению не удивился, ибо они оба заложники своего предназначения, им обоим во всем будет сопутствовать успех, оба всегда будут невредимы, все двери пред ними отворятся, ибо ничто не в силах остановить судьбу. И даже этот ничтожный нищий девственник пацифист, с точки зрения Венедикта, способен создать немало проблем, всевозможных бедствий в плане порабощения мира, потому, что этот необразованный набожный моралист принимается людьми, для некоторых из них он стал защитником, ведь не все соглашаются с политикой нового тирана. В антихристианстве возрастала ненависть. У Венедикта начали руки чесаться разобраться с этим мятежником, с этим апологетом духа. “Пусть пока пророчествует, ведь мало кто слушает его проповеди, мало кто верит ему, ведь люди верят силе, а не слабости” – размышлял зритель сидящий наверху.

– Не внимайте речам военолюбивым, ибо они пропитаны ложью. Души, вручив когтям дьявольским, за удобства жизненные отдадите вы злу огромную жертву. Покайтесь, очистите сердца от скверны. – смиренно говорил миротворец бродя среди людей.

– Ваше присутствие здесь неуместно. – сказал лжепророк в микрофон, взглянув за одобрением наверх. – Сюда не приглашали слабоумных еретиков, ваше место возле дома для сумасшедших, и точно не здесь.

– Истину не скрыть от слуха людского, так знайте же кто пред вами разглагольствует, вы слушаете речи лжепророка соблазняющего малодушных, перед вами безбожник и лицемер, отравитель и убийца душ ваших. – уверенно проговорил Михаил стоя перед трибуной.

Лжепророк усмехнулся.

– И это говорит тот, кто готов уничтожить армию и всё наше вооружение, кто оскорбляет наших воинов, тот, кто не имеет даже малейшего понятия о патриотизме. Тот, кто терпением предлагает защищаться от врагов. Этот безумец противник нашего государства, враг демократии, еретик, трактующий божественное писание своим необразованным скудным умом. Ему ли вы верите или здравому смыслу? – вопросил лжец у толпы.

Начали раздаваться вскрики и перешептывания.

– Миролюбие Христово, вот о чем вопиет слово мое. Обличение и разоблачение зла, вот о чем я говорю ныне. – возразил Михаил. – Я не стремлюсь убедить многих, ибо лишь некоторые из вас уразумеют истину. Сколько бы оные лжепророки не оправдывали грех, все эти насильники военолюбцы, убийцы, блудники, лжецы и безбожники, они уже грехом наказали самих себя, совершив зло, они ранили души свои. Я призываю вас покаяться, ибо скоро уже не будет времени, антихристианство заклеймит грешников, и они утратят свободу ума, надежду, умы их будут отравлены заблуждениями, отчего руки многих предпочтут творить беззаконие. Взываю к вам, отставьте всё и бегите, отвернитесь от зла, сотворите доброе покаяние пред Господом, молитесь в храмах, покуда они ещё целы, молитесь в домах своих покуда они ещё ваши. Скоро печати войдут в оборот, вас будут принуждать клеймить руки ваши, но вы отказывайтесь от сих кандалов, ибо лучше голодать и скитаться, нежели чем поклоняться зверю. Блаженны вы, если изберете путь ненасильственного неповиновения властям неправедным земным. Дни зла сочтены, оно страшится конца, ибо ведает о том, сколь мгновенно явится Спаситель, ради свержения оного злодея, ради будущей жизни праведников.

Наверху послышались негромкие хлопки двух рук, символизировавшие насмешливое одобрение.

Михаил сразу сообразил, в чём тут дело, посему поспешил удалиться, ибо с двумя противниками ему было не справиться. К тому же лжепророк уже прилюдно обличен, он лишен отныне уважения и доверия людского. План миротворца удался, его уста вновь изрекли божественное произволение. Но не долго он радовался, так как, вскоре спускаясь по лестнице, миротворца догнал Венедикт с двумя охранниками. Злодей не церемонясь, схватил Михаила за локоть и льстиво дружелюбно произнес следующее:

– Ты напрасно сомневаешься в моей истинной природе. Я настоящий мессия, народы многих стран любят меня, скоро и иудеи признают меня, назовут меня своим царем. Я пришел, чтобы принести мир людям и единение под моим покровительством. Скажи, что смущает тебя? Этот наглый старик? Хочешь, я избавлюсь от него, и ты займешь его место, станешь пророком проповедующим имя мое, ты станешь моим голосом. Одумайся, Михаил, пока не поздно. Мое терпение не безгранично.

– Уловки лукавые не поколеблют меня, и мою веру во Христа истинного. Тем мы и отличаемся от остальных людей, мы ведаем о добре и зле. Ты запретный плод, который многие возжелают вкусить, но я исполню заповедь Божью и не вкушу его. – ответил ему Михаил.

– Не обольщайся. Тебя попросту обманул тот человек, распятый на кресте, отвергший насилие, простивший убийц своих, он сам принял мученическую смерть, и ученики его также поступили. Но неужели ты еще не понял, что отказ от насилия ведет еще к большему числу смертей. Побеждает лишь сильнейший, тот, у кого больше оружия, тот, кто владеет им. Только такой человек способен защитить свою родину и свою семью, защитить свою веру. Это и есть жизнь, это и есть желание жить. А ты предлагаешь людям умереть. Только эта земная жизнь достойна вечности. – пылко вымолвил Венедикт.

– Ты страшишься Бога, потому и цепляешься за землю и тем ты уже осужден. – сказал Михаил глядя ему прямо в бесцветные глаза.

– Бог милостив, потому именно я совершу настоящий карающий суд над людьми. Я решу, кто достоин, жить, а кто будет уничтожен, кто силен, а кто слаб, я решу, кто свят, а кто грешен. Ты не можешь себе представить сколь великое чувство осознавать, что от одного моего слова зависят тысячи душ! – вскричал Венедикт.

– Всё по воле Божьей. – изрек твердо Михаил. – А ты простой человек с нечеловеческими возможностями.

– Смотри, миротворец, откажешься сейчас от моего предложения, второго выбора я тебе не дам. Я наглядно покажу народу, что случится с тем, кто не подчинится мне.

– Я не отрекусь от Истины. – вкрадчиво ответил злодею Михаил.

Рука миротворца болезненно застонала, столь сильной становилась хватка злодея.

– Сегодня я убью тебя, если ты не прекратишь досаждать мне. – зашипел Венедикт. – Мнишь себя совершенным человеком и потому ты столь же горделив, сколь и я. Ты отказался от всего, ради высшей цели, ради тщеславного удовольствия быть пастырем. Скажи, Миролюбов, кто помешает мне истребить всех твоих близких? Впрочем, ты уже позаботился об этом. Я знаю, что твой отец скрывается на дальнем востоке, а от всех тех набожных девиц ты отказался, а до твоего священника пока что не коснулась моя карающая длань. Все те люди, которые слушают тебя, они называют тебя сумасшедшим, они боятся тебя. Чем ты лучше меня? Мы оба для них безумцы, мы сверхчеловеки, мы новый виток эволюции. Мы начало новой эры, и в нашем противоборстве родится новое поколение людей, для которых мы станем богами. Ты человечность. Я животность. И вместе мы и есть человек.

– Ты борешься с Господом, потому если ты не покаешься, то суждено тебе пасть и претерпеть поражение. Мы обыкновенные люди, которые всегда могут избрать другой путь. Но, ни я, ни ты, мы не откажемся от своего предназначения. Посему твои обольщения напрасны, твое словоблудие бессмысленно. – сказал Михаил.

– Может быть, и нет никакого предназначения, может быть, мы творим лишь свою самолюбивую волю. Так скажи мне, для чего нам враждовать. Пускай, мы не во всем согласны между собой, но общая цель нашей жизни это построение идеального общества. Только представь, объединенный мир, без границ и законов, нет ни религий, ни национальностей, только один властитель над всеми и один бог – я. – произнес Венедикт.

– Слышу слова того, кто пал с Небес от зависти и гордыни. Я не заключаю союзов со лжецами. – проговорил Михаил в ответ. – Не смей сравнивать меня с собой, ибо я проповедую миролюбие, ты же, жаждешь умертвить человечество.

– Теперь я понимаю, почему Он избрал именно тебя. – Венедикт усмехнулся, он, словно снял маску дружелюбия. – И каково быть праведным? Видимо ужасно скучно и одиноко, ведь вокруг тебя грешники творят мерзости, нарушают заповеди, и ты всё это видишь, молчишь, ведь осуждать не полагается, о, сколько ты мучим собственной чистотой. Люди обходят тебя стороной, ведь ты чужак средь них и ты не познаешь их любовь. Чтобы влиться в общество, необходимо стать таким как само общество, принять его заблуждения о том, что есть правильно, а что дурно. Но ты остаешься самим собой. Что ж, так иди, князь Михаил, собирай свое малочисленное стадо. Скоро придут волки, иные из них наденут овечьи шкуры, и уничтожат то, что ты столь самоотверженно безоружно защищал.

Венедикт разжал пальцы руки, после чего Михаил высвободил локоть, и на том их минутная перепалка окончилась. Миротворец, молчаливо зашагал в сторону выхода, некоторая дрожь улавливалась в его движениях, скованность.

Венедикт, стоя на месте, некоторое время размышлял, решая судьбу этого слепого червя, такого докучливого и вредного. И его дилемму разрешили подоспевшие охранники, которые доложили хозяину неприятную новость. Оказалось что невеста Венедикта, она же возлюбленная Михаила, подъехала к воротам дворца и предложила миротворцу сесть в её машину, тот согласился, и они укатили в неизвестном направлении. Венедикт немедленно рассвирепел. Сама эта продажная женщина ему была безразлична, а вот её внезапное вразумление, её моральная измена, всё сие сильно задело самолюбие Венедикта. Отчего он, не задумываясь, приказал выяснить месторасположение автомобиля по сигналу навигатора и наказать обоих. Смириться даже с малейшей победой миротворца он не мог, привыкший к постоянному успеху, Венедикт буквально возненавидел Михаила. Желание убийства в нем возрастало, становясь страстью и одержимостью, неудержимой маниакальной мыслью о свершении очередного преступления.

Глава десятая. Безначальная любовь

“Поступающие нечестиво против завета он привлечет к себе лестью, но люди чтущие своего Бога усилятся и будут действовать. И разумные из народа вразумят многих, хотя будут несколько времени страдать от меча и огня, от плена и грабежа”.

Пр. Даниил 11, 32-33

Михаил находится в машине вместе со своей возлюбленной. Очи женщины за несколько дней прояснились, она, словно прозрела и обращается к попутчику как к чудотворцу, тот в свою очередь смиренно увещевает её.

– С того дня как я вновь увидела тебя, мою душу словно перевернуло, меня будто встряхнули и очистили. Но я грешна пред тобою, Михаил. Венедикт говорил обо мне сущую правду, я и есть блудница, я испорчена им.

– Произносить проповеди мне помогает Господь, посему все чудеса Им творимы. Я не всегда знаю какими будут мои речи, сколь убедительны они будут, то мне неведомо. – миротворец говорил с некоторой толикой жалости в голосе. – Безусловно, ты виновна во многом, но он прилюдно назвал тебя блудницей, для того, чтобы позлить меня. Вавилонская блудница это не ты, это город, погрязший в пороке, к которому тянутся блудники для утоления своей страсти. Давай поедем в архангельскую церковь, тебе необходимо исповедаться у отца Арсения. О нем я тебе еще расскажу.

Она не смотрела на Михаила, так как вела машину, однако было видно, как глаза её заблестели от влаги.

– Ты простишь меня, Михаил? Из-за меня ты остался таким одиноким, ты многим женщинам отказал ради меня. – молвила она.

– Прощаю тебя, любимая. Взгляни на меня теперь, и ты увидишь, что со мной теперешним ты бы не смогла жить. – и прибавил к изреченному. – Духи злые пытаются убедить тебя в том, что я одинок, но сие не так, ибо со мною Бог.

– Если бы я осталась с тобой, то не попала бы в руки дьявола. Он меня окончательно испортил, превратил в свою безотказную игрушку, для того чтобы досадить тебе, теперь я это осознала с полной уверенностью. Он многое о тебе знает. Недавно Венедикт показывал мне строки из книги пророка Даниила или пророка Ездры. Не могу припомнить. Главное, что там упоминается некий защитник по имени Михаил, там написано о тебе, и он ликовал, он желал встретиться с тобой.

– О нем написано куда как больше, потому мне известен каждый его шаг, я могу многое предупредить. – но Михаил не сумел договорить, не смог предсказать произошедшее, а произошло вот что: с боковой дороги выехала массивная машина, и протаранила боковую часть автомобиля, задела ту сторону, где сидел Михаил, удар был не сильным, но ощутимым, машину не перевернуло, однако стекло разбилось и осколки поразили верхнюю часть головы миротворца, его голову словно пронзили терновые шипы, по его лбу потекла кровь, в двери образовалась вмятина, но его конечности оказались целыми. Женщина за рулем не пострадала, отделалась лишь шоковым состоянием.

В дальнейшем всё происходило быстро и суетливо. Подъехала скорая помощь, сначала вытащили женщину, затем Михаила вызволили наповерхность. Положили на носилки и загрузили в скорую, затем их повезли в неизвестном направлении.

Душа миротворца полностью прояснилась в просторной комнате. Двое крепких мужланов держат его руки, один за левую, другой за правую, сам Михаил стоит на коленях. В голове ощущается резкая боль, чувствуется тепло кровяных подтеков. По правую сторону стоит кротко и молчаливо, скрестив руки на груди его возлюбленная. А впереди грозно сложив руки за спину, стоит Венедикт, пристально взирающий на своего поверженного врага.

Комната изобилует всевозможными орудиями для убийств. Оружие висит на стенах, другие экземпляры, словно в музее спрятаны под стекло, наблюдая всё это, Михаилу стало противно здесь находиться, но он ослаб, и двое верзил определенно не позволят ему шевелиться.

– Как тебе здесь, Михаил? Будь как дома, и ни в чём себе не отказывай. – произнес и засмеялся антихрист во весь голос, отчего женщина содрогнулась. – Я многими десятилетиями собирал эту коллекцию, взгляни, сколь ужасна фантазия человеческая, сколь изощрена она на пытки, всё это создано для сильных и смелых мужчин, но не для тебя, конечно. Тебе противно всякое оружие и ты никогда не возьмешь его в руки. Но я это исправлю. – Венедикт обвел жестом помещение. – Я предлагаю тебе убить меня любым этим оружием. Убей меня, князь Михаил, святой защитник народа Божия. Избавь мироздание от антихриста, и только представь, каким героем ты станешь для всего человечества.

Михаил, молчаливо наблюдал за Венедиктом, он молился.

Тем временем Венедикт слыл нетерпением и горячностью, зло переполняло его, безумие искрило в глазах искусителя. Он резко подошел к миротворцу и, схватив того за шею, сорвал с него нательный крестик, оборвав нить. Затем взял огнестрельное оружие внешне похожее на револьвер и, протянув обе руки, предложил Михаилу крест или орудие для убийства.

– Выбирай из двух орудий казни. Сегодня я дарую тебе последний выбор. Готов ли ты покончить с вселенским злом раз и навсегда?

– Я выбираю крест, ибо это символ жертвенности, искупления и спасения. – хрипло произнес Михаил. – Я никогда не совершу убийство, мне противен грех насилия.

– Даже если этот один грех спасет миллионы жизней? – лукаво вопросил он.

– Любая жизнь бесценна. Господь сотворил тебя и Ему одному решать судьбу твою. – смиренно ответил Михаил.

– Наивный глупец. – возразил Венедикт. – Я зло, потому сотворен не Богом, но дьяволом. И ты не сможешь одолеть меня, я бессмертен, там, где побеждается один грех, восстают многие другие, злей и коварней прежних. Покуда люди презирают заповеди данные им Богом, я буду средь них, я там, где совершается грехопадение. И убив тебя, прямо сейчас, я исполню пророчество. Вот только я придумал нечто лучшее. Ты не станешь мучеником, так как умрешь не от моей руки, а из-за автокатастрофы, о которой всем уже известно. Для всех ты погиб, тебя больше нет, и о тебе вскоре позабудут. И никто не помешает мне обольстить всех людей на земле и когда явится твой Спаситель, никто не выйдет встречать Его. Для всех я стану мессией, а Христа отвергнут, и Он с позором возвратится на Небеса.

Михаил хотел вспылить обличительной осуждающей речью. Но он промолчал, он смирился, впервые в жизни почувствовал покой Божий.

– Не ожидал я от тебя подобную безвольную реакцию, значит я не всё предугадал. – посерьезнел злодей. – А теперь, пришло время для главного события последних времен, ибо после начнется всё новое. Скоро само понятие греха исчезнет, посему, бедный Михаил, ты произносил те высоконравственные речи зря. Напрасно ты вразумлял людей, призывая их к целомудрию и миролюбию. Только мы с тобой вдвоем во всём мире обладаем истинным зрением и слухом. Но ты же знаешь, у меня иное мнение насчет морали. – затем Венедикт холодно выкрикнул – Я распну тебя, Михаил, ведь ты заслужил позорную казнь.

Следующая сцена в этой оружейной комнате сталась чудовищной и неприятной. В комнате повисла зловещая тишина. Михаил приготовился к исходу души своей, душа его рвалась из уставшего тела, он желал расторгнуть земные путы, моля Господа о прощении грехов своих. Он искренно жалел сего безумца, который не великий обольститель, а простой убийца жадный до власти и денег. Михаил не думал, что всё закончится вот так, нелепо. Часом ранее он выступал перед людьми с проповедью, ныне же, он готовится расстаться с плотью бренной. Неужели таково его предназначение? Неужели вся его земная жизнь была прожита ради одного этого момента? Миротворец всюду говорил о миролюбии, стремился к уничтожению оружия, но ныне дуло пистолета направлено на него самого. Но он, ни о чём не сожалеет, ибо он не совершил грех насилия, не убил человека, не нарушил заповедь Божью.

Венедикт приказал охранникам поднять Михаила в воздух и те исполнили его повеление. Так миротворец повис, вытянув в стороны руки. Когда Венедикт увидел это распятие, тогда-то он и выстрелил в стопы Михаила, резко и умело нажал на курок, почти не прицеливаясь, два метких выстрела пронзили насквозь ноги миротворца. Затем также мгновенно прицелившись, Венедикт выстрелил ещё два раза, тонкими пулями, будто гвоздями, пронзил ладони Михаила. Словно пригвожденный к невидимому кресту, Михаил лишь застонал от резкой боли в конечностях, они потеряли чувствительность, ибо обильно стали кровоточить. Но недолго радовалось антихристианство казни праведника.

Когда Венедикт приготовился нанести последний выстрел в грудь миротворца, боковым зрением он заметил нечто неожиданное для себя и крайне опасное обстоятельство. Его невеста, видя все эти зверства, решила насильственно покончить со всем этим злом, отчего она взяла с полки большой тяжелый меч и, замахнувшись им, ударила Венедикта почти вслепую, куда попадет. И тот только успел укрыться рукой. Лезвие скользнуло по его руке и задержалось в кости, но вот острие меча угодило прямиком в шею. Женщина, будучи физически слабой, не сумела сильно ранить Венедикта, однако задела жизненно важную артерию.

Увидев своего хозяина поверженным, охранники бросили на пол искалеченного Михаила, и поспешили обезоружить свирепую женщину. Венедикт также бросил оружие и схватился руками за шею, после повалился на пол, чувствуя, как жизнь уходит из его тела вместе с красной влагой.

– Уведите её отсюда, я не желаю видеть предательницу! – хрипло вскричал поверженный правитель.

Венедикт и Михаил остались вдвоем, такие беззащитные, поверженные, умирающие. Только два грузных тела посреди комнаты, двое соперников, праведник и грешник, которые вот-вот предстанут пред Богом.

Венедикт безнадежно подполз к Михаилу. Насмешка в очах лукавого пропала, появился страх. Неужели и он оказался не прав и ему суждено сгинуть с лица земли, и никто не вспомнит о великом правителе? Неужели полубог погибнет от слабой женской руки? Терзали оные думы властителя дум.

– Что ты натворила, любимая. Ты стала убийцей. Я думал, что ты изменилась. – негодовал Михаил, он слабел, но сохранял ясность души.

– Она сделала то, на что ты оказался не способен. Я же тебе говорил, что люди не могут обойтись без насилия, они все свои проблемы решают насилием. – простонал Венедикт.

– Но я невинен пред Господом. – ответил ему Михаил.

Венедикт подполз ближе и склонил главу перед своей жертвой.

– Раз ты столь праведен, так люби меня, заклятого врага своего. Будь братом мне. – умолял Венедикт. – О той безначальной любви поучал тебя Господь. Не ты ли говорил о важности каждого человека. – тут он захрипел. – Так исцели меня, князь Михаил, только помолись своему миролюбивому Богу и исполнится всё, о чём ты у Него попросишь.

Михаил воззрился на врага своего и не испытал к тому никакой ненависти или злобы, только сострадание и жалость он ощутил. Он увидел в нем себя, а себе он желает исцеления, он любит себя, потому и этого человека полюбил.

– Не искушаю Тебя Господь мой, но милости прошу, исцели душу грешного человека сего. – молитвенно произнес миротворец.

– Я убил тебя, я отнял у тебя всё, я предал твое имя забвению, а ты молишь о прощении грехов моих. Кто ты такой? – безумно бормотал Венедикт, он потрясенный лежал и взирал на пронзенные руки Михаила.

– Смилуйся над ним, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молю тебя, спаси. – взмолился Михаил и казалось это были последние слова произнесенные им на этой грешной земле.

Оное событие, описанное столь скоротечно, весьма значительно и является эпицентром столкновения добра и зла. Таким образом, в лице Михаила выразилось христианское учение о миролюбии. Оная завершающая картину сцена символична. Добродетельность миротворца не смогли сломить ни пытки, ни страх смерти. Безусловно, произошедшая казнь была глумлением антихристианства над защитником народа Божия, оно хотело погубить праведника, но одна женщина нарушила планы злодейские. Она совершила грех насилия, за который Михаил укорил её, но рассудок той женщины настолько помутнел, отчего та не смогла спокойно взирать на пытки невинного, она надломилась, в ней восторжествовал ветхий человек, который если не может разумно справиться со сложившейся ситуацией, прибегает к беззаконным методам. Так ребенок, боящийся паука, убивает его, дабы прекратить страхование своё, убийство это своеобразный конец, не для жертвы, но для обидчика. Пророчество исполнилось, Венедикт оказался ранен в шею, ибо предначертанное всегда сбывается. И для него миротворец поступил ненормально, впрочем, и для многих других. Ведь многие позабыли о любви христианской, о прощении, только ветхие люди готовы мстить, карать, готовы совершать возмездие, приговаривать к суду человеческому, тем самым они примиряют на себя Божью власть над людьми, они начинают почитать себя равными Богу и тем они ни чем не лучше антихристианства. Минуя страдания, Михаил не причинил вред человеку, доказав тем самым сколь сильно в нём миролюбие, сколь самоотверженно он готов пострадать за веру Христову. Ибо человек, идущий на войну и творящий насилие, не исполняет заповеди Божьи, тот военолюбец не готов принять мученическую смерть, он готов убивать ради спасения собственной телесной жизни. В любой войне нет ничего божественного, но есть лишь дьявольское. Любовь к врагу никогда не позволит навредить обидчику или захватчику, любовь к врагу это удел сильных, мужественных и долготерпеливых. Иные же готовы сделать грех из-за трусости, из-за страха быть униженными. Так Михаил стал для христианского народа символом милосердия, равному которому в нынешнем веке ещё не бывало, он пожалел своего врага, проявил милость к врагу всего рода человеческого, тем самым воодушевил тысячи людей, многих тем самым научил миролюбию. Однако злонравные церковные фанатики извратившие учение Христово в сердце своем, безусловно, осудили поступок Михаила, ибо они желали гибели всякому, кто, по их мнению, достоин смерти по делам зла. Но народ Божий узрел в том милосердии Михаила подлинное Божье произволение. Истина восторжествовала над неправдой.

Притча о непротивлении

Однажды прибежал сын к отцу и говорит: “Можно я дам сдачи своему обидчику, можно я на его удар, ударю в ответ?” На что мудрый отец сказал сыну: “Нет, сынок, сего нельзя делать, ведь ударив в ответ, ты тем самым не только себе худо сделаешь, но и своего обидчика злее сделаешь. Вот он ударил тебя, ты в ответ ударил его, затем снова он тебя, после ты, и так покуда один из вас не заплачет, не выдержав столько побоев и боли. В то время как ты, увидев его слезы и страдания, сам расплачешься от угрызений совести и жалости к врагу. В итоге вы оба станете унывать. Поэтому если он ударит тебя, то промолчи, а лучше улыбнись ему в ответ, либо скажи ему доброе слово. Ведь насилие дело дурное. Вот представь если бы Господь наделил вас бессмертием телесным, и вы бы не чувствовали страданий и боли. Представь эту картину: он тебя ударяет, ты бьешь его в ответ и так вечно. Я бы не хотел такой вечной жизни, впрочем, и в этой земной жизни безумства вражды быть не должно. Отвечай на всё зло, которое тебе чинят добром и любовью. Ибо в вечности можно только любить”.

Глава одиннадцатая. Ангельские песнопенья

Промерзлый дождь омывал улицы столичного города. Проливными потоками текли пыльные мутные ручьи, всюду чувствовалось приближение осени. Улицы и бульвары слыли беспокойством, всюду неприкаянно бродили блуждающие толпы. Но здесь не слышны крики, либо громкие лозунги. Гробовая тишина сковала звуки города, только бьющие дождевые капли гнетуще барабанили военный марш. Всюду производилась мобилизация и по улицам вышагивали солдаты в камуфляжной форме, они присягнули на верность новому правителю, невзирая на то, кто он и каковы будут его приказания.

Они мокли под дождем, не понимая, что оная влага это слезы людей коих им предстоит погубить. Это их собственные слезы и слезы их родителей. Бездушные марионетки, они маршируют, становясь безликой массой. Но вот один военнослужащий отстал от своей роты, ибо к нему подошел белокурый мальчик и, не говоря, ни слова, указал на тело мужчины, лежащего в луже посреди тротуара. Некая машина недавно привезла его сюда и оставила умирать. Солдат засомневался, стоит ли вмешиваться во всё это, так как в нынешнее время встретить смерть на улице обычное дело, тех, кто отказался от клейма, лишали работы, лишали свободы, а кого и жизни. Однако мальчик не унимался, продолжая теребить рукав солдата, и почему-то солдат почувствовал, что нужно подойти и выяснить, что же произошло с этим человеком. Но если он отстанет от своей группы, то будет наказан, более того, его могут назвать дезертиром, ибо ныне нравы сделались жестокими.

Но тот человек послушал глас совести и подошел к лежащему бедняге и, перевернув его, дважды ужаснулся. Сначала солдата испугали раны на руках и ногах незнакомца, затем он устрашился, когда узнал личность поверженного Михаила, которого недавно признали погибшим в автокатастрофе. Все государственные телеканалы вещали об этом, молнией распространялась оная трагическая весть, ещё более расколовшая общество, одни отвратились от выбранного правителя, другие даже порадовались смерти смутьяна и бездельника прозванного в народе – миротворцем. Сильно было удивление солдата, увидеть израненного еле дышащего Михаила лежащего посреди улицы. Этот жалостливый мужчина средних лет с редким именем Серафим, не случайно отыскал Михаила. Не страх когда-то отвратил Серафима от военщины, но речи Михаила о миролюбии помогли обрести ему истинную веру, вид сего мученика пострадавшего за веру Христову окончательно вразумил его.

Неизвестный светлый мальчик тем временем убежал далеко вперед и словно указывал на расположение укромного места для укрытия. И Серафим решился отнести Михаила куда угодно, лишь бы не оставлять его здесь на растерзание безбожников. “Если миротворец и испустит дух, то точно не в этой луже” – думал благодетель, взваливая на свои плечи легкое тело Михаила, ибо тот потерял очень много крови, лишился чувств и пребывает нынче в забытье на границе между мирами. Длинные волосы закрывают его лицо, отчего прохожие принимают Михаила за священнослужителя избитого новым порядком, ведь антихристианство обещало истребить всех религиозных людей, не поддерживающих нынешнюю власть зла, и оные слова лукавого исполнялись. Никто сему злодейству более не удивлялся, некоторые вовсе не вмешивались в происходящее бесчинство нравов, посему Серафим без труда добрел до Архангельского храма, туда, куда указывал белокурый мальчик, вскоре исчезнувший внутри величественного собора.

Внутри оказалось пустынно. Окромя отца Арсения, тело Михаила никто не помог ему перенести в алтарную часть храма. Михаил не священнослужитель, и к тому же он окровавлен, отлучен от церкви и ему, безусловно, не подобает по всем церковным правилам здесь находиться. Но священник решил укрыть своего друга от расправы в алтаре, дабы уберечь и спасти Михаила от большего унижения.

Ныне бледный и окровавленный Михаил лежит на полу между алтарем и жертвенником, а отец Арсений суетится рядом с ним, не зная, что предпринять. Наконец священник бессильно в слезах падает на колени и взывает молитвенно к Богу, прося у Владычицы Небесной исцеления сего раба Божия Михаила. Знает, что предначертанное свершилось, и антихрист погубил защитника народа Божия, дабы люди узрели деяния дьявольские в истинном свете. В то же время священник просит о милости, о том, чтобы Михаил продолжил свое служение для избранных и заблудших.

Серафим также молится в другом пределе перед иконой Николая Чудотворца.

Ангельские песнопения отражаются от стен и воспаряют под куполом храма. Благоговение словес зависает в воздухе, растворяясь в пламени свечей.

Михаил отворил усталые веки, его зрение прояснилось, и он узрел лик Спасителя Вседержителя, то была настенная роспись, исполненная на потолке в алтарной части собора. Правая длань Христа застыла в благословляющем жесте, а левая держит раскрытое Евангелие, в котором написано “Заповедь даю вам новую, да любите друг друга”.

– Я исполнил, Господи, повеление Твое. – изрек болезненно Михаил.

К нему подбежал отец Арсений и приподнял его главу, осмотрел руки и ноги поверженного.

– Михаил, благодари Господа за исцеление ран твоих. Они зарубцевались. Один человек с ангельским именем принес тебя сюда, обнаружив лежащим на земле посреди улицы.

– Значит, он подумал, что я умер или скоро умру. Либо Венедикт сжалился и отпустил меня. Но её, что он сделает с любимой моей? – завопил миротворец.

– Тише. – посоветовал ему священник. – Господь ещё никого не оставлял в беде, она жива и обязательно покается. Главное что Он тебя сохранил для нас, ведь начались страшные времена. Вновь гонят и проклинают христиан, отчего многие из них бояться и близко подходить к дому Божьему. Собираются войска, скоро разразятся ужаснейшие по масштабу войны.

– Если бы люди послушали меня, всего этого не было бы. – молвил миротворец.

– Да, но представь, сколь люди воодушевятся, узнав о твоем чудесном исцелении. Им нужен защитник. Им нужен ты. – горячо убеждал своего друга священник.

Михаил не ответил, он ослаб и впал в дремоту. Отныне храм станет его убежищем, центром духовного сопротивления, сей место станет прибежищем для избранных, коим необходимы ободряющие проповеди и душеспасительные наставления.

Отец Арсений с помощью Серафима, стал выхаживать миротворца со всем тщанием и заботой. Михаил покидал алтарь только лишь по естественной нужде и чтобы омыться. Его носили на руках, ибо стопы его были повреждены. Вскоре Серафим раздобыл костыли, и Михаил теперь мог передвигаться самостоятельно. Богослужения в храме продолжились, во время оных Михаил вставал на колени и молился вместе со священником, нисколько не мешая тому служить литургию. Михаил вслушивался в проповеди священника и учился у него слову праведному.

Прихожане сильно рисковали, приходя на богослужение, ибо повсеместно продолжились гонения. Когда произошла коронация Венедикта, чудовищные и безбожные законы вступили в силу. Отныне общество очищалось от так называемой сектантской религиозности и ханжества. Всюду стала прививаться глобализация, оное объединение новых свободных людей, которые немедленно разрешили многие грехи, узаконили человеческими законами блудников и пьяниц, узаконили оружие, доносы и клевету. Так пропаганда ложной свободы работала не по часам, но поминутно отравляла человеческие умы. Грешники торжествовали, аплодируя антихристианству, но не к грешникам оно пришло, но для истребления праведников. Несогласную с земной властью меньшую часть церкви, как единственный оплот морали и этики, притеснили, обвинили в бездоказательных преступлениях и тем очернили её, но не победили. Остальная часть церковного большинства обманулась, сдалась, пала. Венедикт со шрамом на шее стал для них мессией, пророком, олицетворением светлого будущего, а для ученых он стал символом прогресса и нового витка эволюции, следующей ступенью развития.

Михаил не ощущал себя виновным в чем-либо, напротив, он был уверен в правильности своих поступков. За один год проповеди изменился он сам, изменился мир, изменились люди. Правда мировоззрения может быть нравственной, либо безнравственной. Христос сотворил души человеческие, посему они по естеству и существу христианские, что означает единое начало в Боге, что подразумевает единение душ во Христе. Но откуда тогда появились другие мировоззрения, или точнее испорченные изувеченные порой извращенные мировоззрения? Ответ, всегда прост, ведь где искажается христианство, там видны козни дьявольские. Грех всегда губителен, потому страдают блудники от блудодейства своего, убийцы мучаются от насилия своего, но не понимают сего зла, они обманывают и оправдывают сами себя, читают и слушают лжецов и умирают в скверне и в неведении. Нравственность определяет не общество, склонное к обогащению, к воинственности, к пренебрежению моралью, нравственность раз и навсегда определил и установил Бог, и Его нравственность совершенна.

Михаилу предстояло собрать всех верующих во Христа Спасителя конфессиональных и внеконфессиональных христиан. Год его проповеди остался позади, осталось ещё два с половиной года, столько ему было отведено на проповедование слова Божия. Раньше он сомневался в своей избранности, исключительности, но ныне он уверовал в истинность своего вышнего предназначения. Безусловно, его действия подвергли критике, даже обвинили в возвеличивании антихристианства, якобы он своей ненасильственной борьбой со злом, навел ненависть на всех христиан. Иные не слушали те бредни, но видели в деяниях Михаила только доброжелательные миролюбивые мотивы, ведь миротворец не совершил зла, не убил Венедикта, но просил его одуматься и раскаяться. Любовь и смирение чувствовали люди в миротворце, даже врагов своих он не ненавидел, но напротив, желал тем только добра и вразумления.

Весть о возвращении миротворца разлетелась по всему миру, и, узнав о том, многие люди ободрились, и начали мирно духовно сопротивляться злу. Так духовность боролась любовно с безбожием, добродетель боролась смирением со злобой, люди исполняли Христово наставление, отвечали на гонение и насилие только любовью, и тем сохраняли невинность свою, произносили слова миролюбивой Истины.

Глава двенадцатая. Памятник нетленный любви бессмертной

“И будет поступать царь тот по своему произволу

и вознесется и возвеличится выше всякого божества,

и о Боге богов станет говорить хульное

и будет иметь успех, доколе не совершится гнев:

ибо, что предопределенно, то исполнится”. Пр. Даниил 11;36

Совершенство индивидуальной личности определяет нравственное и религиозное состояние всего человечества. Христианин преображает самого себя, дабы затем собственным примером преобразить весь мир, дабы вразумить ближних, добродетельно воздействуя на души людские. Только ложные учения подталкивают гордецов к изменению других, прежде усовершенствования самого себя. Так насильственное насаждение веры приводит ещё к большему безбожию. Ибо насилие губит всё доброе, все добрые начинания оканчивает. В мире действует закон преемственности рождения, так зло порождает злое, а добродетель порождает род добра, посему против зла бороться, можно только вооружившись миролюбивой любовью. И люди о коих пойдет в дальнейшем речь, доказали свою любовь самопожертвованием и своею верностью Господу Иисусу Христу.

Тем временем, бывший солдат Серафим возглавил антивоенное движение. Он идеологически был солидарен с миротворцем, однако его методы воздействия на режим всеобщей военщины были далеки от созидания. Он и его подручные всячески указывали на греховность и преступность всего военного ведомства, отчего громили военкоматы, обливали солдат красной краской, показывая тем самым кровавую цель всего воинства, также жгли зеленые мундиры, но не совершали насильственных действий. А вояки, напротив, отвечали на любые провокации миротворцев, как они привыкли, как их научили в армии, выступали палачами и разбойниками, которые давным-давно утратили ум и совесть. Интеллигенция также осознала правдивость слов Михаила о миролюбии и потому всячески сопротивлялась всему грубому и безнравственному. Так вскорости Серафим обрел популярность среди думающей молодежи, многие из которых отказывались служить в армии, они отказывались быть убийцами и безбожниками, и исполнение заповеди Христовой непротивления стала для них важней земного ложного благополучия. Подобных молодых людей судили, арестовывали, унижали, самых строптивых из них убивали, но они не сдавались, ибо они были истинными героями. А истинный герой тот, кто никогда не берет оружие в руки свои.

Дальнейшая судьба Серафима доподлинно неизвестна. После крупномасштабного гонения на миротворцев его освободительное движение от ига военщины ушло в глубокое подполье.

Земная жизнь священника Арсения окончилась мученической смертью. Поклонники Венедикта узнали о возвращении Михаила и стали повсеместно искать местонахождение миротворца, они обыскивали все церкви, попутно разоряя и разрушая оные храмы. В Архангельскую церковь злопыхатели нагрянули неожиданно, со двора были слышны их крики богохульные и непотребные возгласы. Отец Арсений услышал звуки вторжения, будучи в алтаре, вместе с Михаилом. Он подошел к тому и негромко, тихо с улыбкой благодушия произнес:

– Прощай, Михаил, мой друг. Позаботься о моей семье, о моих детках. Мы скоро встретимся, все мы воссоединимся во Христе.

И священник вышел из алтарной части храма, дабы не позволить безбожникам добраться до миротворца. Он вышел на улицу, и на него немедленно напали, заподозрив того в чём-то преступном с их точки зрения. Толпа накинулась на священника, как она делала это много раз. И в порыве ненависти поклонники Венедикта повесили Арсения за руки к железной храмовой ограде и избили его до телесной смерти. А после убийцы ушли упоенные пролитой кровью. Михаил то ужасное зрелище не видел, ему впоследствии рассказали какими бесчеловечными методами обходятся ныне со священнослужителями. Пророчество о двух праведниках свершилось.

Долго оплакивал Михаил своего друга, погребая тело мученика возле храма на кладбище. Но ему предстояло занять его место, ведь народ Божий продолжил приходить к нему, дабы услышать утешение в столь скорбные времена. Люди ожидали миротворца, и тот вышел к ним на амвон, поразивши многих своим нынешним внешним видом. Власы Михаила отросли до пояса, поседели и огрубели, борода закрыла его шею, во взгляде его читается мудрость, терпение, смирение, одежды его изношены, но не грязны. Словно старец, подобно ветхозаветному пророку он стоя возле иконостаса храма, пал на колени перед людьми, боясь не найти нужных слов для их сердец. Он внутренне просил Господа даровать ему праведную речь, дабы говорить об истине и проповедовать слово Божие. И он ощущал в себе силу вещания, он взирал на всех этих изможденных людей, но не жалел их, а сожалел о тех людях, коих здесь нет, каждый из которых просит о спасении, но не каждый протягивает руку, дабы Господь вытянул Своего раба из пучин греха. Михаил созерцал всех этих людей: здесь в многолюдстве находилась семья отца Арсения, бывший солдат Серафим, выпущенная из тюрьмы невиновная Мирослава, здесь была Дарья, здесь стояли его отец и мать, также Анна с Алексеем, сюда пришла его возлюбленная. Михаил обводил их любящим взором, и отчетливо понимал простую истину о том, что вселенная микроскопична по сравнению с одним человеком.

Притча о мальчике и курочке

Однажды мальчик увидел убиение курицы. Вид сего преступления раньше от него тщательно скрывали. Ему стало противно, жалко, гадливо от такого чудовищного зрелища. Он почувствовал, что этот поступок взрослых людей бесчеловечен, преступен, греховен, это злодейство, которое он никогда не совершит. Тогда-то он и отказался от употребления в пищу мяса животных и птиц, он стал вегетарианцем. Однако взрослые люди не последовали его примеру, но продолжили убивать животных и птиц, дабы вкушать их умерщвленную плоть. Долгое время после того случая мальчик выращивал славных цыплят, сам давал им корм и сажал птичек на насест, отчего молодые курочки вскоре вовсе перестали его бояться, ибо он им не вредил. Но мальчик любил своих курочек и заботился о них. Петушки подросли, и взрослые люди по одному стали их убивать и готовить каждый день куриный суп. Мальчика разозлило это бесчеловечное поведение взрослых людей, поэтому он взял одну последнюю курочку на руки и побежал с нею в лес. Он пожелал найти для своей хохлатки новое жилье, где он будет навещать её и кормить и где её никто не убьет. Но мальчик не нашел такого места в лесу, а попросту заплутал и заблудился. Лес был большой и мальчик всё никак не мог из него выбраться. Вскоре он устал ходить и вовсе выбился из сил. Потом он проголодался, но съедобных грибов или ягод не отыскал в этом лесу. У него была только курочка, живое существо, которому он никогда не навредит. Затем наступил следующий день и мальчик проголодался до того, что начал слышать голоса. Мальчик смотрел на свою курочку, которая находила зернышки и травинки и питалась ими. А темные духи шептали ему: “Мальчик, скажи нам, кто важней для мира, курица или человек? Чья жизнь дороже, твоя жизнь венца творения, тебя царя природы, или одного этого существа из таких же ничтожных существ, которых каждодневно убивают сотнями по всему миру?” “Праведная жизнь важней всего” – возразил им мальчик, прибывая в забытье. “Но если она умрет, и ты съешь её, то тогда ты не умрешь, но будешь жить. И если ты умрешь, она продолжит свою недолгую жизнь. При любом раскладе одному из вас суждено умереть” – говорили темные голоса. “Я жизнь души своей сберег, которая радуется жизни курочки моей” – ответил им мальчик. На том голоса духов стихли, но тут, явились охотники. Они вышли из чащобы. Охотники несли на поясах своих тушки убиенных животных и птиц. И увидев потерявшегося в лесу мальчика с курицей, они решили помочь ему. Но мальчик, увидев всех убиенных охотниками животных и птиц, убежал от них, словно от бандитов. И они не нашли его. Несколько дней мальчик бродил по лесу и вот, окончательно обессилев, приготовился к смерти. И напоследок он решил помолиться Богу, но не о своём спасении он молил Господа, но попросил у Бога уберечь его курочку от мясоедов, живодеров, охотников, от хищников, и от всякого зла. Мальчик на мгновение закрыл глаза, и когда отворил их, то уже не увидел темный лес. Он оказался на цветочной полянке. Здесь на травке миролюбиво лежали волк и ягненок, кошка и козленок, корова там паслась вместе с медведицей и с ними их детеныши. Они жили мирно и ели только траву и ягоды, и не было между ними никакой вражды. Там между животными ходили дети, они не боялись ни львов, ни тигров, дети ласкали их, словно малых котят и те в ответ лишь мурлыкали и жмурились. Затем к мальчику подошел мужчина в светлых одеждах и с длинными волосами. Господь произнес: “Паси творения мои, ибо в тебе есть любовь к ним”.

Глава тринадцатая. Неотмирность

Михаил всегда был человеком странным, так его воспринимали люди, всюду он вступал в сопротивление с ними, одни осуждали его мировоззрение, другим попросту не нравилась его нестандартная внешность. Люди словно ощущали в нем нечто потустороннее, неземное, и, будучи неспособными к определению первопричины своих враждебных чувств к нему, нападали на видимое несоответствие общепринятым стандартам. А он защищал мир, призывая человечество к миролюбию. Таков парадокс его мятежной жизни, которую он посвятил прославлению добродетелей. Он не встретил понимания ни среди сверстников, ни среди родителей, даже христиане привыкшие жить по книге, поначалу отвергли Михаила. Быть гением в нынешнее время, значит быть одиноким. Гения могут окружать тысячи людей, но многие из них не готовы жить по-новому. Для всеобщего признания должны миновать десятилетия после исхода из сего мира великого творца. Гений одинок по замыслу Божьему, ибо предназначение гения – вразумлять всех людей, что предполагает полное противоположное мнение оных. Посему горевать из-за одиночества и искать понимания людского бессмысленно. Творцу необходимо служить благому богодухновенному творчеству и быть покорным своей нелегкой судьбе.

– Братья и сестры во Христе. – обратился Михаил к собравшимся в храме людям. – Помните, что у нас только один царь и правитель – Христос. В то время как властители земные чинят беззакония, собирают армии, воюют, извращают Божьи заповеди своими мирскими законами, правители оные ложны и власть их тщетна. Спасителя ожидайте, бдите за жизнью своей, души спасайте, дух созидайте, добродетель творите. Жалейте тех, кто отпал от Господа, кто не принял Его, они как дети без родителя, как овцы без пастуха, посему одни из них научены злу, другие заблудились в терниях, но вы любите их. Если видите на человеке печать зверя, не гнушайтесь человеком сим, явите ему любовь свою христианскую целомудренную и сотрется метка дьявольская с чела сего блудного сына. Будьте милостивы, многие нынче пали, но вы помогите им встать, больных исцеляйте, любовью раны врачуйте. После моего исхода произойдут небывалые доселе сокрушения, но вы не оплакивайте меня, ибо я всего лишь носитель слова. Господь всегда среди вас.

Узаконьте правду, объявив неопалимое благочестие и человеколюбие. Будьте щедры, ибо всё вещественное есть прах, лишь любовь невинную между вами называйте жизнью. Стяжайте Дух и вы обрящете миролюбие. Жизнь каждого человека важна, помните об этом, когда вам представится возможность осудить, не судите никого. Не будьте как мстители, умертвляющие врагов своих, но будьте как я, никого и никогда не ударивший, не отвечавший злом на зло. Глядя на слова и поступки людские, вы познаете, чей в них дух обитает. Если политики и священники призывают убивать, значит в них темный дух, если они говорят о миролюбии, значит в них светлый дух. Но вы слушайте только голоса, призывающие к миролюбию.

Сновидение меня сегодня посетило, предостерегая о ближайшем будущем. Во сне я предстал в оном храме, но разрушен он был, крыша обвалена, купол врос в землю, иконы поросли паутиной, а за дверью бродят люди в одинаковых одеждах. Они наигранно доброжелательны, по улицам ходят, не боясь осуждения, убийцы везде, грех и кощунство разрешены, но не это меня поразило. Памятник антихристианству посреди улицы я узрел, те языческие статуи во всех городах, поселках и деревнях, везде зверь изображен и люди почитают его за бога. Вот что довелось увидеть мне, вот с чем вам в будущем предстоит ненасильственно бороться. Любовь христианская одолеет сие мерзостное будущее, которое наступит, если не будет вас, если вы не прислушаетесь к словам моим.

Будьте терпеливы, если ударят вас, не защищайтесь, только словом пытайтесь переубедить убийцу, да молитву творите, прощайте сих грешников, как Господь, распятый на кресте, прощал. Многие из вас примут мученический исход, но не унывайте, ваши радости впереди, они вечны. И не уподобляйтесь грешникам, которые живут ради временных земных удовольствий. Время жатвы наступило, уже сейчас мы воочию созерцаем разделение народов и материков. Но каждый из вас велик в очах моих, проповедуйте имя Христово по всему миру и, да воздастся вам по делам вашим добрым.

      Да благословит вас Господь Бог в сей нелегкие времена. – оными словами окончил речь свою Михаил, смиренно поклонился людям, смахнул поступившие на глаза слезы и вернулся в алтарь.

Притча о цветах жизни

Всю свою жизнь я вознамерился выращивать прекрасные мирные цветы. Когда придут враги, дабы погубить меня, я встречу их не с оружием в руках, но с букетом выращенных мною цветов. Я ведаю о том, что именно тогда мученическая кровь окропит белые бутоны цветов моих, семена коих уже не прорастут, сколь и семя плоти моей погибнет. Но память о миролюбии моем будет жить, покуда семя души моей сохраняется оными целомудренными строфами.

Глава четырнадцатая. Эпитафия времен

Некогда в мире владычествовали ложные незаконные правители, кои ввергли человечество в страдание, привели в отчаяние, мучая людей насилием. Но Бог вочеловечился, и явился в мир Иисус Христос и люди уверовали в Него, Он воцарился над людьми, и миллионы христиан признали в Нем Господа Вседержителя. Иисус Христос единственный истинный властитель, который запретил всякое насилие среди людей, Он заповедовал людям любить друг друга. И нашлись те, кто не признал власть Его, но пожелали и впредь подчиняться насильникам, кои затевают войны, строят тюрьмы и устраивают суды. В то время как антихрист убедил людей в том, что правитель должен быть сильным, смелым, дерзновенным, он не прочь применить насилие, отчего люди обманули себя тем заблуждением, они, словно позабыли о Христе, кротком, скромном, девственном, незлобивом и безгрешном. Господь Иисус Христос опроверг все их заблуждения, ибо Он истинный Бог, пастырь, Он не похож на всех тех многочисленных тиранов, кои когда-либо властвовали многими странами и народами. В Его праведности познается истинность. Миллионы христиан во всей вселенной признали в Творце, Перводевственнике и Миротворце своего Господа.

И мир разделился, ибо одни возлюбили Христа и подчинились воле Его, иные же отвернулись от Него, ожидая другого властителя. Они отвергли Господа небесного, они пожелали быть рабами диктатора земного. И вот явился тот по желанию их, блудник и насильник показался им, и они нарекли его правителем своим, затем и божественность присовокупили к злодею тому. Многие поклонились антихристу. Но многие не предали Господа своего, остались верны истинному правителю всей Вселенной.

Надменный, мрачный, уставший человек пришел в парк, где осенние листья осыпались подобно звездам. Он шел по ним и вспоминал о том, как он некогда ступал по золоченым коврам, ему рукоплескали и кланялись, а здесь столь тихо, только ветер завывает печальную песнь реквиема. Ему ужасно холодно, он весь трясется, ибо он болен грехами, разлагающими его плоть, кои душат его душу многогрешную. Некогда его почитали святым, называли освободителем, ведь он дал алчным людям всё, что они желали, разрешил любой грех, от насилия до блуда, в то же время следил за каждым из них, весь мир словно был на его ладони. Любой его приказ исполнялся, воля его стала законом. Три с половиной года так было, но сила правления внезапно стала угасать, словно время его окончилось. Тогда он ступал по зеленым листьям, а они рассыпались трухой под его стопами, всё, что он некогда копил, всё его богатство рассыпалось прахом. Даже это завывание ветра напоминает ему крики убиенных им людей. А капли дождя напоминают слезы всех тех, коих он когда-либо мучил. Оные капли словно проникают сквозь его изможденную плоть, столь солены они. Во всём он видит воздаяние своим злодействам, и никакие оправдания не могут унять боль мира от злых дел его. “Я хотел создать идеальный мир на земле, хотел стать богом для сего сотворенного моею властью мира. Но чтобы создать новое, мне нужно было уничтожить всё старое. Я не мог поступить иначе, я должен был пожертвовать многими, истребить многих, дабы другие любящие меня, освободились от тирании добра, я хотел узаконить грех, сделав его нормой жизни” – пытался оправдать себя Венедикт. – “Почему же вы, грешники, дети моего мира оставили меня погибать? Что ж, и на вас моя печать, и вы уйдете в погибель, как и я” – успокаивал себя он.

Ссохшийся, бледный и сильно состарившийся, он, словно не желал мириться со своим поражением, он желает и ныне пламенеть чувствами, былыми всплесками безудержных страстей, он желает продлить своё главное удовольствие, наслаждение властью. Но вот его приспешники внезапно стали гибнуть, в то время как праведники оставались невредимыми. В очах грешников он узрел страх и смятение, они обвиняли его в своей погибели, после чего все отвернулись от него, вскормившего и возвысившего их. Три с половиной года были долгими, но как бы он хотел продлить тот срок, хотя бы на один день.

Возле злодея воссиял свет, затем свечение обрело облик человеческий, образ человека ему знакомого. То явился Михаил. История повторилась, сколь и тогда, много лет тому назад, они вновь оказались вдвоем в этом парке.

– У тебя ещё есть время раскаяться в грехах своих, ибо Бог близок. – проговорил Михаил, обращаясь к Венедикту.

– Естество мое не нуждается в унижении, я бессмертен, ибо я живу в каждой грешной душе, я дух нового времени. – возразил тот.

– Смотри же, царство твое рушится, от одного колебания земли рушатся дворцы и дома, от падающих светил небесных возгораются целые города. Все те, коих ты обольстил, гибнут от болезней греха, но есть среди них те, кто исповедуют грехи свои. Сколь бы ты не соблазнил людей, ты не властен над их свободной волей, тебе неведомо раскаяние их. Смотри же, власть греха окончена.

На то антихрист ничего не ответил, зная сколь правдивы слова Михаила.

– Всякий грешник живет в аду, ибо мучается страстями своими, кои раболепно он удовлетворяет, делая нечто злое. Но в будущем веке уже не будет соблазнов, только грешник уже не сможет погасить страсть свою. Смерть и грех не должны войти в вечность. Тебя ожидает страдание горше нынешнего, ибо ты отдаляешься грехами от Бога. Если ты не раскаешься, если не отвергнешь грех, то обречешь себя на адские муки, и тот пламень ты ощущаешь в душе своей. – казалось, что слова Михаила не могут переубедить злодея, который из тех людей, кои даже если узрят Бога, всё равно не уверуют в Него, предпочтя оставаться в своей мнимой слепоте. – Мир разделен, как бы ты не старался объединить мир, у тебя ничего не получится, ибо каждая душа есть цельное бессмертное создание Божье наделенное разумом и чувствами, душа либо светла, либо темна, в мире нет полутонов, ибо сказано Господом – ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Душа либо стремится к добру и свету, либо утопает во тьме и зле, иного выбора не дано человеку, ибо нельзя служить двум господам. Мир разделен на тех, кто верен истине, кто следует за Христом, и тех, кто отдалился от веры и пути спасения души. Грешники сами отстраняют руку Спасителя, отчего погибают, принимая жар преисподней за удовольствия, они, словно прокаженные, которые теряют конечности и красоту, потому, что чувство боли притупилось в них, а совесть заглушилась шумом неправды.

Время шло, Венедикт темнел, словно вся его злость проступала на его теле, тот более ничего не говорил, язык его отнялся, утратил всякую силу.

С востока донеслось до всех краев земли свечение Спасителя, который во второй раз пришел на землю во всей славесвоей. Белый свет озарил Михаила, отчего тот на мгновение утратил зрение, дабы преобразилось созерцание его, и когда его зрение возвратилось, он не увидел мир прежним. На скамье Михаил оказался один, а парк, некогда окутанный сонливой осенней стужей, расцвел и зазеленел за считанные секунды.

Всё воскресло.

Михаил встал со скамьи и пошел по парку, который ныне расцвел чудесным прекрасным садом. В центре коего он узрел вековое древо, белокурую деву в белом платье, и рядом с нею мальчика в белых одеждах. Они радостно подошли к нему, взяли его за руки и повели к Господу. Ведомый целомудрием и миролюбием творец Миролюбов Михаил предстал пред очами Христа Миролюбца.

Эпилог

Художник нанес последний штрих белой краской и положил кисточку на мольберт. Все три картины были написаны. Уставши от творчества, Адриан осмотрел свои полотна, и они показались ему запечатленным мирозданием. И вправду, творец тот, кто творит. Адриан, будучи художником, создал этот новый мир. А теперь ему нужно будет отдохнуть, чтобы завтра приступить к написанию другого мира. Творец, прибывающий в вечном творчестве – это будет его последняя картина.

Целомудрие миролюбия. Книга третья. Миротворец.

Года написания и собственного редактирования 2014-2019. Повторная публикация произведена в 2021 году

Автор книги Козлов Евгений Александрович.

YouTube канал: Целомудрие миролюбия. https://www.youtube.com/channel/UCvx60B-iw9JCbCOpZUyXNfw

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Оглавление

От автора

Глава первая. Учение ученика

Притча о белом флаге

Глава вторая. Победивши зло

Притча о благоразумном юноше

Глава третья. Таинство целомудрия

Притча об очах печали и очах радости

Глава четвертая. Тернославие

Притча о бездомной собаке

Глава пятая. Нить Антея

Притча об отце и сыне

Глава шестая. Разочарованье очарованья

Притча о щедром юноше

Глава седьмая. Мироосмысление

Притча о добром хозяине дома

Глава восьмая. Пустоцвет

Притча о христианине

Глава девятая. Апологет духа

Глава десятая. Безначальная любовь

Притча о непротивлении

Глава одиннадцатая. Ангельские песнопенья

Глава двенадцатая. Памятник нетленный любви бессмертной

Притча о мальчике и курочке

Глава тринадцатая. Неотмирность

Притча о цветах жизни

Глава четырнадцатая. Эпитафия времен

Эпилог