Сообщество [Ваня Кирпичиков] (fb2) читать онлайн

Василий Полуэктов жил одиноко в своей убогой квартирке и никогда не мечтал. Он знал, что есть светлая жизнь, какие-то радости, но давно уверовал, что они обошли его стороной, не оставив даже грез. Счастье было где-то там, у кого-то, но не у него. Оно не нужно было Полуэктову. Или почти. Он чудесно плыл в своем миропотоке с пустой, ничем не обремененной головой, равнодушно обозревая окружающих человечков. Ему удобно было так жить. Все устраивало. Он настолько вольготно располагался в своем мире, насколько ему было позволено Кем-то. Все были довольны – и Полуэктов и Тот.

Временами Васька общался с Тем, даже о чем-то советовался. Происходило это во время субботних алкогольных вечеринок, в которых принимали участие Полуэктов, бутылка водки и Тот. Сначала беседа шла между Васькой и бутылкой, но с увеличением выпитого к их дружному союзу подключался Тот. Во время сеанса видеоконференцсвязи Васька уже был изрядно пьян и не мог членораздельно произносить фразы. Он пытался Тому задать бессмысленные вопросы: ”Доколе это все будет и когда закончится?”, но вместо этого пускал философские пузыри и бесконечно твердил одно и то же: ”Наш мир трансцендентен!” Причем смысл последнего странного словечка Ваське был непонятен и неведом. Оно цеплялось на язык ближе к концу попойки и не сходило с уст Полуэктова до ухода из их тройного союза Того. Последний авторитетный Товарищ надеялся на конструктивный диалог, но обессилив от бесконечных Васькиных повторений ”Наш мир трансцендентен!”, обреченно (если про Него так вообще можно сказать) удалялся, оставляя только бутылке общаться со своим визави.

Отрезвев, ошарашенный Полуэктов удивлялся, откуда в его незамысловатом лексиконе появилось это мудреное словцо, а еще он более поражался, как он мог его выговорить, будучи пьяным. Даже трезвому не удавалось его вымолвить. Необъяснимо, но под парами алкоголя Полуэктов чудесным образом отчетливо и членораздельно произносил данное загадочное слово, как молитву-заклинание из потустороннего мира. ”Забавно все это” – размышлял озадаченный Полуэктов, смотря в свое неповторимое и неотождественное никем я, наполненное вопросами без ответов. Однако, подумав, подытоживал: ”Водка творит чудеса!”, при этом многозначительно поднимал указательный палец вверх, таким образом, обращая внимание на божественность, значимость напитка-напалма. Это глубокое философское изречение, по мнению Васьки, давало ответ на все непостижимое, но как оказалось далее – не всегда…

В очередную пьяную субботу Полуэктов, находясь в окружении известных знакомых, размышлял за стаканом о будущем и прошлом существующего псевдомира, о предметах-оборотнях бытия. Речи извергались в грязную комнатенку, делая ее суровее, но при этом придавая ей некий богемный шарм. Бутылка тупо молчала, изредка что-то мурлыча. Она мучилась в ожидании конца. Являясь участником беседы, крайне редко что-то говорила. Тот пытался уловить какой-то смысл. Иногда Ему казалось, что вот-вот и Он начнет понимать Ваську, но когда это наступало Полуэктов предательски глаголил деструктивную фразу: ”Наш мир трансцендентен!” После чего Тот улетал в свои высокие выси и уже боле не слушал Васькины перлы-изгои.

На каком-то этапе создатель неведомых теорий вещей в себе Полуэктов, почувствовав потребность посетить туалет, резко встал с кресла мудрости и, не извинившись перед собеседниками, стремглав помчался в клозет. Подбегая к необходимому месту, он, спотыкаясь, набрал высокую скорость. Не совладав со своим телом-ракетой, трансцендентный Васька не вписался в дверной проем и ударился всем астросуществом обо что-то деревянное и твердое.

Во время столкновения Полуэктов-торпеда на миг обнаружил возле себя сидящего на кровати человека. Появившийся из ниоткуда небритый мужчина с изумлением смотрел на Ваську, лицо его выражало непонимание. Мимолетное видение было скоротечно, поэтому Полуэктов не смог запомнить человека. Визуальный контакт с незнакомцем Ваську не испугал, он даже почувствовал дружескую теплоту со стороны пришельца, как будто встретился с родной душой.

Вернувшись к столу, Василий распрощался с коллегами по алкогольному цеху и принялся рассуждать о происшедшем. Мысли терялись в канавах мозга, прорезанных водкой. Посему Полуэктов решил на утро, когда пары алкоголя временно покинут Васино тельце, возобновить поиски причин чудесного появления небритого мужчины.

Дальнейшие размышления о чудесном явлении некой живой субстанции привели в конце концов к одному – Вася решил, что окончательно упился белой сумасшедшей влагой и ему стали казаться какие-то люди вокруг. ”Белая горячка” – умозаключил исследователь внутренних глубин своего я. На том решено было окончить семинар по поиску причин появления внеземных цивилизаций.

Однако, на неделе, после работы Полуэктов, терзаемый непредсказуемой трезвостью, вбегал в подъезд своего дома, чтобы быстрее плюхнуться на философский диван и забыться в эгомире. Не рассчитав уходящие силы, Васька споткнулся и врезался в лестничную клетку. Итогом этого столкновения стало появление рядом с Полуэктовым уставшего от жизни джентльмена с синяками под глазами. Он расположился около Васьки. Это длилось несколько секунд. После чего изображение незнакомца исчезло в реке пространства-времени, оставив отпечаток на матрице головного мозга. “Откуда это тело взялось?” – думал озадаченный бегун.

При этом появившийся экземпляр рода человеческого вызвал у Васьки устойчивые доброжелательные чувства, несмотря на нездоровый вид субъекта. Что-то родное и что-то общее объединяло их, увязывало в общую структуру. И небритый мужчина на кровати, и чудик с синяками казались Полуэктову приятелями, единоверцами, единомышленниками. Он сразу определил их в свои друзья, тем более, что у Васьки не было никогда товарищей. Грустно и одиноко шел по рельсам жизни Полуэктов, не опираясь на твердую руку друзей. Пьянствовал в одиночестве и разговаривал при этом только с бутылками и Тем. Так проходила жизнь.

И здесь нежданно замаячила надежда. На какое-то единодушие, а значит на счастье. Васька поймал себя на мысли, что он чаще хочет видеть эти потусторонние организмы. Для этого он намеренно сталкивался с различными предметами, дабы вызвать из эфемерности загадочных индивидуумов – небритого и с синяками. Полуэктов вскоре проследил взаимосвязь между силой удара и временем явления чудо-экспонатов – чем больше была энергия удара, тем дольше видения располагались в мире Васи-творца. Однажды взаимодействие было такое сильное, что одновременно и небритый человек и человек с синяками родились из ничто. Они задержались на значительный отрезок времени и даже вымолвили хором: ”Кто это?”, указав пальцами на Полуэктова. Васька пытался с ними переговорить и пригласить на рюмку водки, но друзья-призраки самоуничтожились, расстроив Ваську.

Желание обрести товарищей подвигло Ваську на суицидальный поступок. Он сел на мотоцикл-ковчег, разогнал его до высокой скорости и, набрав высокую энергию движения, уверенно и с надеждой на светлое будущее врезался в столб-лифт. Сила столкновения была настолько высока, что Полуэктов увидел не только своих желанных друзей, но и помещение, где существовали они, а теперь уже и он. Причем шоссе и мотоцикл пропали. Васек как бы переместился из своей зловонной жизни-печали в жилье друзей. Возвращения не последовало, пространство-время свернулось за Василием. Он оказался в другом мире. Там были его друзья…и счастье.

Ворвавшись в новую среду, Полуэктов неосознанно и неожиданно для себя с пафосом крикнул:

– Наш мир трансцендентен!

Увидев Ваську, небритый дружески ответил:

– Может ваш и таков, да наш попроще будет. И что значит ”наш”? Кстати, мы тебя видели. Ты появлялся тут ненадолго и исчезал в никуда. И вот к нам снова прибыл. Насовсем?

Полуэктов начал приходить в себя:

– Кажется, что я уже не вернусь. Загадывать не буду, но мне здесь понравится. Я уверен. Кстати, а что кругом?

Тут в беседу включился человек с синяками под глазами:

– Это вытрезвитель. Мы здесь отдыхаем от трудов праведных. Сильно пошумели, попили – вот нас сюда и определили. Располагайся с нами. Тут кроватей достаточно.

Васька, присев на кровать, стал рассказывать о своих столкновениях в прошлом мире. Он возбужденно говорил о том, что во время этих ударов видел будущих друзей. Небритый внимательно послушал Полуэктова и произнес:

– Понятно. Энергия перешла в массу. Закон Эйнштейна. Но все остальное непонятно. Как же ты у нас очутился?

Не дождавшись ответа, небритый обратился к человеку с синяками:

– Андрюха, что скажут новые философские идеи на счет чудесного переселения Васьки? Ты же грамотен в этом направлении. Откуда Васька взялся? Поумничай, может мы поймем.

– Я, Мирон, трезв. Мозг не работает. Тут все не так просто, я думаю. Какой-то сбой физических законов. Все же это больше по твоей части. Что-то с пространством явно произошло. Смогу плодотворно подумать только за стаканом красного, когда нас отсюда выпустят. Тут больше физики, чем философии, Мирон.

– Андрей, я тоже в неведении всего этого. И без портвейна как-то голова не думает. Давай потерпим малость, а по выпуску попробуем решить эту задачку.

Наступила тишина. Физик Мирон и философ Андрюха резко замолчали и стали упорно смотреть в какие-то им известные плоскости. Они как будто не замечали уже Василия, им он стал неинтересен. Их увлекло нечто более любопытное и притягательное, нежели Полуэктов-пришелец. Потупив взор, они застыли в собственном одиночестве. Так продолжалось несколько минут. Затем Мирон, очнувшись, торжественно, почти с гордостью произнес:

– Василий, мы здесь одни. Здесь нет никого. И не будет. Нам неизвестен мир вне этой комнаты. Возможно, его нет. Если он вдруг и есть, то понять, что происходит там, нам не дано. Андрюха говорит, что видимо что-то есть по ту сторону комнаты-вытрезвителя. Он сомневается, но все же верит. Я…я его не одобряю…нет. Даже твое появление мне не доказательство. Ничто не указывает нам на то, что что-то есть за пределами этой комнаты. И есть ли вообще границы этого пространства? Граница…а чего она отделяет от чего? Вась, я не понимаю, откуда у нас появилось чувство, что есть какой-то другой мир вне этой комнаты. Откуда это знание есть? Кто нам его дал?

Тут Андрей возвратился из своей преисподней и стал продолжать монолог Мирона:

– Чудно выходит. Мы не видели никого, кроме себя. Мы не знаем, есть ли другие, подобные нам. Я склоняюсь, что кто-то есть. Мы существуем, значит, где-то есть такие же, как мы. Кстати, вот ты, Вася, и есть доказательство того, что мы не одиноки. Ты же откуда-то взялся. Значит, не все так плохо.

Полуэктов, слушая их странные речи, спросил:

– А кто вас выпустит отсюда? Вы говорите, что вас здесь закрыли. Кто?

Мирон уныло произнес:

– Мы, Вась, сами себе это придумали. Так легче. Сочинили легенду про вытрезвитель, портвейн и верим в нее. Откуда эти слова у нас родились – непонятно. Мы не знаем, где мы и как долго пробудем в этой комнате. Я не соображаю, откуда тут очутился Андрей, а он не ведает, откуда – я. Так и смотрим в себя и друг на друга. И вот появился ты…Ты нас смутил. Меня во всяком случае. Я не верил, что есть кто-то, кроме нас с Андреем. Я был уверен, что существуем только мы. Я сейчас в непонимании нахожусь. Как ты тут оказался? Я недоумевал уже тогда, когда ты на миг появлялся у нас и мимолетно растворялся. Так откуда же ты, Вась?

Полуэктов впал в свой загробный мир и напрочь забыл, откуда он. Ему нечего было ответить Мирону. Василий стал заикаться, нести какой-то бред. Он уже сам не знал, как он сюда попал и откуда. Он стал таким же, как и Мирон с Андреем – непомнящим субъектом без родства и причины. Уже верил, что нет никого в мире, кроме Мирона с Андреем. Он забыл свои корни. Для Василия ничего не существовало, кроме этой комнаты, этого трансцендентного пространства, его счастья. Он принял легенду о вытрезвителе и стал единицей сообщества, членами которого были Мирон и Андрей. Эта ячейка из трех оболочек располагалась в собственном мирке. Он одиноко висел во вселенных, радуя своих жителей – Мирона, Андрюху и новобранца Василия.

Мирон и Андрей больше не задавали Ваське вопросов о его существовании. Они приняли его в свой коллектив. Все верили, что нет никого на свете, кроме их троих. И свет этот ограничивался помещением под названием вытрезвитель. Им нравился уют, нравились вечные стены, вневременные кровати. Время потеряло смысл. Ему было не до них. Оно занималось чем-то другим.

Васька иногда, по старой привычке вскрикивал “Наш мир трансцендентен!”, но сожители не обращали на это внимание – они смотрели в себя и наслаждались собственным существованием, своим сообществом.

…И только Тот утирал слезы отчаяния и беспомощности, наблюдая за происходящим.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.