Крик [Ваня Кирпичиков] (fb2) читать постранично

В оформлении обложки использована картина Эдварда Мунка «Крик» с https://ru.wikipedia.org/wiki/Крик

В некотором граде N мило процветало общество любителей всяческих искусств. Этот дружный коллектив объединял в себя художников и философов провинциального городишки. Назывался этот организм ”Крестовый валет”. Участников сего богемного объединения было мало, но количество алкоголя, выпиваемого ими за душевный вечерок, зашкаливало все вообразимые нормальным человеком нормы.

Собирались эстеты в коммунальной квартире, полной крыс, блох и клопов. Смрад и зловоние, шедшие от общего туалета, от кухни, наполняли скромную комнатенку, где располагались за столом деятели ”Крестового валета”. Это не мешало бурным обсуждениям, баталиям и спорам. Портвейн дешевый и угарный, веселый и чумной заправлял умишками ценителей живописи и философских дремучих идей. Действа происходили вечерами и длились допоздна, пока кто-нибудь не падал под стол от обилия спиртного или от внезапно родившейся гениальной идеи на почве рассуждений о мироздании. Кто-то впадал в истерику, доказывая некую, только ему понятную концепцию всего существующего, а кто-то уходил сам в себя, чувствуя свое богозначение и недосягаемость. Кто-то декларировал какую-то новую общественную мораль, а кто-то доказывал перспективы развития иного направления в мире живописи. Все это сопровождалось бурным виночерпием.

Как полагается в богемном мирке – никто из участников ”Крестового валета” не работал. Это мешало умодвижению и рассуждениям обо всем сущем. “Работа ум гнетет!” – так говорили искусствоведы. Портвейн и скудная закуска покупались на деньги, вырученные от продажи картины одним из участников союза. Все были довольны положением дел и надеялись на очередную успешную сделку.

Аристарх Лентов, 46-летний любитель философии и авангардной живописи, пропагандировал в ”Крестовом валете” идеи бессмертия. Он насмехался над смертью, боязнью людей перед ней. Аристарх громогласно смеялся над участниками альянса,  верующими в смерть. Он считал их нытиками и ущербными субъектами.

Иногда напившись жаркого напитка и забравшись на стол, в пьяном угаре кричал: ”Долой смерть! Долой смерть!” После чего спрыгивал со стола и мчался  к зеркалу, спотыкаясь о пустые бутылки. Смотря на свое изображение, он визжал : ”Вот же я! Вот же я! Живой! Живой! Где же ты смертушка, где?” Далее валился на кровать и бился в истерике, брызгая слюнями и отхаркивая, оставшийся в утробе, портвейн.

Михаил Илларионов, спившийся художник лет тридцати, пытался ему возражать, доказывая пагубность его идеи, философии.  Он спорил с Аристархом, говоря о безысходности существующего мира и главенстве смерти во вселенной. Называл Лентова “неудачным актером” и “пугалом-арлекином”. Депрессивные мысли Михаила никак не влияли на скомороха Аристарха и даже его подзадоривали. Лентов тыкал пальцем в Илларионова и называл его ”слюнтяем” и ”гниющим аппендиксом”. Их распри-баталии происходили каждый вечер. Другие “валетники” ждали с нетерпением их словесную возню и судорожно аплодировали им, когда, утомившись от споров, Михаил и Аристарх потусторонне замолкали, оставаясь при собственном непоколебимом мнении. Это был апофеоз философского вечера.

Аристарх был изгоем среди ”крестовиков”, так как все твердо верили в конец жизни, в смерть, а Лентов, как белая ворона, проповедовал вечную жизнь после мнимой смерти. Его жизнерадостность на фоне всеобщего депрессива ”валетников” выглядела неудачной шуткой. Он был всегда весел, иногда даже чересчур. Постоянное хорошее настроение навевало мысли у постояльцев клуба о возможном сумасшествии Аристарха. Никак не мог адекватный человек, существующий в настоящем мире, быть таким оптимистом, как Лентов. Его любовь к жизни, к миру удивляло товарищей. Доводы друзей о бесперспективности бытия, доказательства никчемности и убогости человека никак не влияли на Аристарха. Его убеждения были монолитны. Со своей стороны он постоянно насмехался над членами союза, объявляя их заблудшими овцами и слепцами. Он шутил и издевался над смертью, выставляя ее великой обманщицей и мошенницей. Похороны и горе от потери любимых людей считал бессмыслицей, лукавством. Однако, несмотря на свои взгляды, идущие вразрез с жизненной философией участников клуба, Лентов был почитаем и любим. Его ценили за юмор и энергию, он был не угасаем и фееричен. Его дикие истерические выпады с обращением в адрес великой смерти воспринимались “валетчиками” все же, как шутка, нежели серьезное философское утверждение, хотя Аристарх считал это своей главной жизненной позицией, таким образом выражая свое мироощущение в подобной клоунской форме.

Илларионов не унимался. Он пытался донести до Аристарха свою позицию, указать на тотальную ошибку в жизненной философии Лентова. Приводил факты, указывал на фатальность