Отвоёванный шанс [Иван Пристрем] (fb2) читать онлайн

Иван Пристрем Отвоёванный шанс

Пролог

Космос. Пустота. Россыпь миллионов далёких звёзд. Они образуют широкую, еле заметную, бледную полосу – Призрачное Колесо, большую галактику, простирающуюся через весь небосвод.

На чёрном полотне звёздного неба сверкает ослепительно-яркое светило. Оно заливает свою систему, состоящую из семи планет, ярким желтовато-белым сиянием.

На фоне диска звезды медленно, очень медленно двигается круглое чёрное пятно. Это – огромный газовый гигант. Он такой большой, что в него свободно уместятся четыре Юпитера, и такой горячий, что его отвёрнутая от звезды сторона испускает мрачный багрово-красный свет, подобно разогретому в огне бруску стали. Он слишком близко подошёл к своему солнцу, и оно нещадно печёт его атмосферу. От нестерпимого жара планета раздулась и постепенно испаряется, образуя газовый шлейф, который тянется на многие миллионы километров.

В стороне, купаясь в лучах звезды, сверкает ослепительно-белым светом ещё один газовый гигант меньшего размера. Это, наверное, одна из самых светлых планет в галактике – она окутана многокилометровым слоем облаков из аммиака и водяного пара, которые отражают почти весь падающий свет.

С другой стороны видна третья по счёту планета. Это – гигантский водный мир, по размерам в три раза превосходящий Землю. Всю его поверхность покрывает океан глубиной в добрую тысячу километров. Просто бездонное море чистейшей пресной воды. Над бескрайней океанской гладью висят на разной высоте белые облака различных размеров и форм, медленно вращаются воронки титанических ураганов…

Наибольший интерес представлял четвёртый по счёту мир – небольшая железокаменная планета около семи с половиной тысяч километров в диаметре. Под толстым одеялом её атмосферы существовала уникальная экосистема с множеством невиданных форм жизни. Свои разумные существа там ещё не эволюционировали, но некоторое время назад этим миром заинтересовалась раса из другой системы. Планете они дали имя Боргваран, а сами себя называли Трур-Ни.

По внешнему виду они напоминали маленьких драконов с короткими мордочками и перьями вместо чешуи. Их анатомия ещё носила некоторые признаки, характерные для бегающих на четвереньках существ, но к настоящему моменту они уже твёрдо стояли на двух ногах. От своих диких предков, обитавших в горных лесах, трур-ни унаследовали способность хорошо лазить, карабкаться и даже летать, правда – только на короткие расстояния.

Эта раса не была единой, а делилась на две большие фракции: на собственно трурнийцев и на монийцев. Отличить одних от других было очень легко по количеству конечностей: у трурнийцев их было шесть – руки, ноги и крылья, а у монийцев крылья исчезли в результате мутации.

На раннем этапе развития трурнийской цивилизации эта мутация послужила причиной кровавого раскола. Бескрылых считали неполноценными и систематически подвергали геноциду, а чуть позже этот конфликт вылился в грандиозную войну, которая забрала двести пятьдесят миллионов жизней.

В конце концов, цивилизация трур-ни изжила расовую брезгливость, и бескрылые стали полноправными членами общества. Но к этому моменту несколько групп трур-ни уже успели покинуть родную систему и основали на отдалённых обитаемых мирах пять крупных изолированных колоний, которые позже объединились в одно государство.

История отношений между этими двумя фракциями была непростой: в ней имели место как времена совместного мира и процветания, так и периоды холодной войны. Полностью объединиться они так и не смогли из-за возникших культурных различий. А между тем, конкуренция за пригодные для жизни миры становилась всё острее. В конце концов, накопившиеся противоречия привели к ещё одной войне.

Той искрой, от которой вспыхнула бочка пороха, стало нападение на одну из трурнийских оборонительных станций. Действительно ли там имело место нападение монийцев, или Трурнийская Федерация сама устроила провокацию, уничтожив свой собственный боевой оборонительный узел – было неясно, обе стороны упорно стояли на своих версиях. Так или иначе, новая бойня была развязана, и она оказалась очень жестокой.

Боргваран не имел никакой стратегической ценности ни для трурнийцев, ни для монийцев. До войны на этой планете находился небольшой научно-исследовательский центр, в котором биологи обоих рас вели совместные исследования, изучая местную специфическую флору и фауну. Но с началом боевых действий монийцы покинули его, забрав всё своё имущество, а трурнийцы законсервировали лабораторию до лучших времён.

Гарнизон, охранявший этот объект, был очень мал. Он состоял из лёгкого рейдерского звездолёта с ротой астропехоты на борту и маленького флотоносца, на котором базировались два звена сильно устаревших истребителей.

Вести полноценные боевые действия такая группа была не в состоянии, но этого от неё и не требовалось. Монийцы к Боргварану никакого интереса не проявляли, а для защиты законсервированной базы от пиратов и мародёров имеющихся сил хватало с избытком. Но именно тут и начинается цепь странных и удивительных событий, которые будут описаны в этой книге…

Глава 1

72-III-569, общ. 08:12¹

С расстояния в несколько десятков тысяч километров Боргваран смотрелся довольно живописно. Его поверхность была покрыта невероятными разводами жёлтого, рыжего, белого, чёрного и красного цветов. Местами можно было разглядеть озёра и небольшие замкнутые моря, имевшие подчас совершенно невероятную окраску, а на северном полушарии находился целый океан, полный красной ядовитой воды. На полюсах имелись великолепные полярные шапки, похожие на огромные кляксы мороженого.

Но у экипажа монийского разведывательного звездолёта «Пурпурная Звезда» не было времени любоваться великолепной картиной. По необъяснимым причинам телепортация корабля сбилась, и их выбросило прямо около вражеского флотоносца. К счастью, на нём не было новейших оружейных систем, способных эффективно поразить «Пурпурную звезду», но это была лишь отсрочка конца: федералы отправили в погоню звено из четырёх истребителей. Если они подойдут вплотную, то смогут разобрать их всего одним залпом рельсовых пушек.

Уйти от погони можно было только одним способом: снова запустить суперпространственный экзорелектор, и телепортироваться туда, где они и должны были сейчас быть. Вот только экзорелектор корабля упорно не желал проявлять признаки жизни, хотя никаких видимых поломок не наблюдалось. Более того, то же самое произошло и с экзорелектором отделяемого спасательного модуля, который по совместительству являлся кабиной звездолёта. И квантовая связь с базой нарушилась…

Маршевые нейтронные двигатели не могли дать ускорение мощнее 20 м/с, так что истребители противника могли их нагнать и уничтожить уже в ближайшие полчаса. Пощады от врага ждать не приходится – слишком много они успели натворить, а противник, судя по всему, смог опознать их звездолёт…

Капитан «Пурпурной Звезды», Тромонт Вайт, для своего экипажа просто Тром, сидел в командирском кресле. Его оперение имело ярко-белый цвет, но сейчас он, как и все члены экипажа, был одет в серый облегающий костюм, и снеговая белизна виднелась только на его ослепительно-белом лице.

Команда звездолёта состояла из пяти членов экипажа: капитана, пилота, бортмеханика, стрелка и бортовой нейронной сети. Последняя не являлась живым организмом, но, помимо стальной компьютерной логики, она немного умела шутить и даже обладала задатками полноценного творческого интеллекта, так что все относились к ней почти как к настоящему живому другу.

Все живые члены экипажа были монийцами по происхождению и не имели крыльев. Но пословица «рождённый ползать – летать не может» была вовсе не про них.

Пилотское кресло занимала Лайта Блай, красивая молодая монийка. Её оперение имело ровный густой тёмно-синий цвет и на свету отливало золотом. Несмотря на блестящую (частично и в прямом смысле слова) внешность, она была довольно замкнутой и застенчивой особой. А самое главное – с помощью нейроинтерфейса она умела сливаться с кораблём и его искусственным интеллектом так, как будто звездолёт был продолжением её тела.

Присутствие женщины на звездолёте никаких проблем не доставляло. Во время полётов все четверо принимали специальный препарат, который мягко подавлял половые функции организма. К тому же, все четверо прошли специальную психологическую подготовку и полностью контролировали все свои чувства.

Бортмехаником корабля был Дуб Сарр. Коренастый мониец с неброской серо-бурой окраской оперения, он мог похвастаться большой силой и хорошо развитым техническим мышлением. Благодаря этому он успешно справлялся как с работой на разведывательной аппаратуре, так и с неполадками в деятельности различных систем звездолёта. В качестве бонуса к хорошо развитому интеллекту прилагался хорошо подвешенный язык, благодаря чему Дуб прослыл как большой мастер рассказывать байки.

Маор Таркун управлял бортовым вооружением и при необходимости помогал Дубу, хотя это требовалось нечасто. Он был среднего роста, сильный, ловкий. Оперение – светло-кремовое с металлическим отливом, местами в нём виднелись белые перья и блестящие тёмно-зелёные.

Впервые они четверо встретились на секретной космической базе, где проходили испытание новейшие военные разработки Монийской империи. Такой чести удостаивались только самые лучшие выпускники военно-космической академии. Там они и познакомились с «Пурпурной Звездой», на которой им предстояло работать.

В отличие от своих предшественников, эта машина имела очень компактные габариты, что благоприятно сказывалось на её маскировке. Хитро устроенное жидкокристаллическое покрытие корпуса могло выполнять как защитную функцию, отражая выстрелы из лучевого оружия, так и маскировать корабль, поглощая излучение в диапазоне от жёсткого ультрафиолета до радиоволн.

Ещё одной новинкой был мощный экзорелектор нового поколения. На полную его зарядку уходило всего 150 секунд, а максимальное расстояние переноса составляло до нескольких десятков световых лет – почти на порядок больше, чем у лучших моделей предыдущего класса. Для того, чтобы пересечь всю освоенную область космоса, кораблю с таким оборудованием требовалось всего 12 прыжков.

Основным средством ведения разведки были несколько десятков автономных дронов, которые имели собственный интеллект и телепортационные двигатели. Этот арсенал позволял быстро и незаметно покрыть шпионской сетью целую звёздную систему.

На обучение ушло около трёх лет, после чего четвёрка отважных пилотов приступила к разведывательным рейдам. До войны ещё было далеко, но уже было понятно, что это – вопрос времени: наблюдения за базами потенциального противника совершенно определённо показывали, что они готовятся к агрессии.

Разведка была делом очень непростым. Для организации слежки нужно подойти к целям на расстояние около 3 – 5 миллиардов километров, выпустить дронов и несколько недель находиться где-то рядом, пока они собирают информацию. Бывало, что шпионов, несмотря на их ухищрения, обнаруживали и пытались уничтожить, но «Пурпурная звезда» неизменно уходила целой и невредимой.

В один из вылетов им очень повезло, и они умудрились настолько напакостить Федерации, что на них открыли персональную охоту. Определённо, в тот раз госпожа удача позволила им слишком много. И сегодня, видимо, она пришла взять своё…

В корабле царила тишина. Только ровно гудели нейтронные двигатели, да в приборном отсеке слышались голоса Дуба и Маора. Вместе с нейросетью и её ремонтными дронами они пытались найти причину неисправности экзорелектора.

Взор капитана был прикован к голограмме заднего обзора. На ней светилась красная точка, обозначающая звено многоцелевых истребителей Федерации. Каждый из них нёс целый арсенал различного оружия. Под меткой виднелись цифры, обозначающие расстояние до ближайшей машины врага. Эти цифры медленно, но верно сокращались.

Через пятнадцать минут монийский звездолёт окажется в радиусе эффективного поражения их рельсовых пушек. Если экзорелектор не будет исправлен, то это будет неминуемый конец, и кто-то всё-таки получит наградную премию за их головы.

Конечно, искин умеет сбивать противнику прицел своими фантастическими виражами на маневровых импульсных ускорителях, да и лучи бортовых боевых лазеров очень точны. Но истребители чрезвычайно быстры, хорошо защищены и снабжены мощным оружием. Рано или поздно кто-нибудь из них нанесёт смертельный удар. А если и удастся спугнуть лазерами первую четвёрку, что толку? На обычных нейтронных движках далеко не улетишь. Вскоре всё равно догонят и пришлёпнут более мощной группой.

Капитан глянул на Лайту, сидящую справа. Казалось, что она дремала, положив руки на поручни, но на самом деле это было не так: её большие глаза под наполовину прикрытыми веками непрерывно двигались, следя за данными на голографическом экране.

Тем временем Дуб и Маор при активной помощи искина уже почти полностью проверили и пересобрали экзорелектор. Причину его отказа они так и не нашли, хотя копались в нём очень внимательно и тщательно сканировали все детали, до которых возможно было добраться.

– Понять не могу, почему он не работает… – ворчал Маор, подключая генератор в надежде на то, что механизм всё-таки запустится.

Дуб активировал систему управления. Аппарат медленно завёлся, начал было набирать обороты, но…

Сверкнула мощная вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом и лязгом, полетели во все стороны какие-то металлические ошмётки. Один из них чувствительно ударил Маора в шлем.

– Экзорелектор полностью выведен из строя! – раздался быстрый голос искина. – Запасных деталей нет, корабль подлежит ремонту на верфи, но не может телепортироваться самостоятельно и нуждается в эвакуации… Пытаюсь связаться с базой…

Дуб окинул взором получившийся разгром. Поднял с пола какую-то дымящуюся железку и внимательно осмотрел.

– Что за трурнийская ерунда… Убью гада, который сунул нам этот агрегат вместо прежнего – устарел тот, видите ли!

– Не кипятись. Надо что-то придумывать…

– Сначала убью, а потом отдам под трибунал, чтобы ещё раз убили… Маор, ты-то куда смотрел, когда это при тебе устанавливали? И на час от корабля отойти нельзя!

– Но до этого момента всё работало нормально.

– Если он вышел из строя – значит, в нём изначально был дефект!

– Экзорелектор в отделяемом модуле мы с тобой проверяли лично, и – бум! – он тоже не работает! Причём произошло это одновременно!

– Вашу мать…

– Стандартный канал заблокирован помехами… Пытаюсь связаться по запасным… – бубнил искин через наушники.

– Если выяснится, что виноват обслуживающий персонал базы – я им головы пооткручиваю… – злобно бормотал Дуб, собирая с пола обломки.

– Прекратите ругань, а то у Лайты опять уши вянут! – раздался сердитый голос Тромонта. – Дуб, у нас есть хоть малейший шанс починить его и умотать отсюда?

– Нет…

Глава 2

72-III-569, общ. 08:17

– Квантовая антенна не работает, – докладывал искин. – Связь невозможна. Телепортация невозможна. Шансы – 0%. Примерное время жизни – 12 минут.

В шлемофонах воцарилась тишина.

– Прилетели, – мрачно произнёс Тромонт.

Тишина стала совсем невыносимой. Лайта слегка вздохнула. Внешне она осталась всё такой же непоколебимой, и о том, что она волнуется, можно было догадаться только по участившемуся дыханию.

– На хвосте висят четыре тяжеловооружённых истребителя, – продолжил командир. – На каждом из них находится целый арсенал. Через четыре минуты мы будем в зоне их эффективного огня. У нас – сломанные экзорелекторы, два исправно работающих нейтронных двигателя, универсальный генератор помех, два ударных лазера. До ближайшей базы – почти шесть световых лет. Связаться с ними невозможно.

Только теперь окончательно пришло осознание того, что всё кончилось. Через несколько минут истребители откроют огонь. Ракеты они использовать не смогут из-за поставленных помех. Будут лупить из рельсовых орудий и ударных лазеров…

А ведь у них в корабле тоже когда-то стояла пара рельсовых пушек. Были бы они до сих пор на месте – можно было бы повернуть звездолёт носом к атакующим и дать бой. Но их сняли около полугода назад, чтобы освободить место для ещё нескольких разведывательных дронов.

Лайта с искином попытается резкими манёврами продлить жизнь корабля. Маор будет бить по преследователям из кормовых лазерных орудий и, возможно, повредит одного или двух. Оставшиеся на время прекратят атаку и вызовут подмогу, после чего навалятся на них снова, и всё… Конец.

Молиться… Остаётся только молиться. Тромонт закрыл глаза и сжал руки в замок, мысленно взывая к Учителю. Минуты ползли одна за другой, и с каждым щелчком хронометра их время утекало. Тромонт чувствовал ужас перед неизбежным концом, который вдруг оказался так близко, и молился, не задумываясь о времени. Казалось, что ничто уже не может развеять это тяжёлое состояние…

Вдруг в какой-то момент он почувствовал, что ему стало лучше. Гораздо лучше. Мысль о том, что скоро их не станет, перестала вызывать бесконтрольный страх, а на его место пришло какое-то удивительно светлое чувство.

Когда он открыл глаза, всё было так же. Лайта неподвижно сидела слева от него, сжав ладони у груди – она тоже молилась.

Истребители продолжали медленно сокращать расстояние. До их выхода на дистанцию эффективного огня оставалась совсем немного времени.

– Сестра и братья! К бою! – произнёс Тромонт спокойным, уверенным голосом.

– Принято, – ответили остальные члены команды.

Похоже, что это действительно конец…

Взгляд командира поблуждал по кабине звездолёта и снова вернулся к Лайте. Она всё так же сидела, закрыв глаза. Её лицо, подсвеченное снизу лампочками и дисплеями на панели, резко выделялось на фоне чёрного бездонного неба. И она была очень хороша. Тромонт часто обращал на это внимание, и даже воздействие полового транквилизатора не могло полностью заглушить это чувство.

– В среднем секторе обнаружена гравитационно-магнитная аномалия, – внезапно сообщил бортовой компьютер. – Относительные координаты точки: 26510-5890-1650… Материальных объектов не наблюдаются. Рациональное объяснение не найдено. Смертельных факторов не выявлено. Есть вероятность, что прохождение сквозь объект нам каким-то образом поможет. Ваше решение?

В том направлении пока что ничего не было видно. Но сканер корабля упрямо показывал на голограмме переднего обзора жёлтую точку, над которой стоял знак вопроса. Их звездолёт достаточно быстро двигался по направлению к ней, и для того, чтобы пронзить её, достаточно было просто немного подправить курс.

– Летим сквозь, – отдал команду Тромонт и защёлкнул забрало шлема.

Рискованный шаг. Но почему бы и нет, если они всё равно обречены на смерть? А теоретическая вероятность того, что обнаруженная аномалия может каким-то образом подарить им вторую жизнь, вселяла в их сердца надежду.

Корабль ещё не окончил разворот, когда нейросеть резко включила маневровые двигатели на полную мощность, бросив его в сторону. А спустя мгновение совсем рядом в пустоте прошёл плотный сноп трасс. Невооружённым глазом их видно не было из-за гигантской скорости снарядов, но сенсорная электроника чётко показала их траектории на голограмме.

– По нам открыт огонь из рельсотронов! – заговорил искин. – Вероятность попадания – 0%, потому что кораблём рулю я.

Тромонт, услышав эти слова, не мог удержаться от усмешки. В этот момент истребители дали ещё залп. Потом ещё один и ещё. Но нейросеть так же спокойно творила чудеса, дёргая корабль с помощью импульсных ускорителей и буквально сталкивая его с линии огня.

– Командир, кажется, мы одному из истребителей наводящие сенсоры сожгли, – раздался в шлемофонах холодный голос Маора.

Впрочем, это было слабым утешением. Истребители просто перестали стрелять, закрыли противолазерными экранами все уязвимые точки и продолжили сокращать дистанцию. Жарить их лучевым оружием теперь стало совсем бесполезно.

– Всё. Они нас нагонят и разберут в упор.

– Не факт, что они вообще успеют нас нагнать. Аномалия всё ближе.

Дальнейшие несколько минут прошли в напряжённой тишине. Искин через равные промежутки времени озвучивал расстояние, оставшееся до противника. Его показания быстро сокращались. Но гораздо быстрее они приближались к обнаруженной аномалии, и это давало отчаянную надежду на то, что, может быть, ещё не всё кончено. Оставалось 3000 километров… 2000… 1000…

– Нарушения в навигационной системе! – внезапно объявил искин. – Навигационная сеть ведёт себя неадекватно. Сбой некритический, приняты меры по исправлению неполадок…

– Странно, – пробормотал Дуб. – Мы с тобой же всё проверяли…

– Все остальные системы работают надёжно… Нет, есть од… Два сбоя в системе маскировки!

– Не может быть! Перепроверь систему!

– Нарушения в работе двигателя, наблюдаются скачки напряжения в корабельной электросети! Нарушения в работе системы вооруже… Нарушения в работе системы ориентации… Навигационная система вышла из строя! Вышла из строя… Выш… Выш… Выш…

– Что за?!

– Выш… Вы… Шла… Я теряя… Я теряя…

– Живи! Живи!!!

Ответом было непереводимое шипение: искин быстро умирал. И все остальные приборы в корабле, по всей видимости, тоже. Экраны и голограммы беспорядочно мерцали, мигали и гасли.

Тем временем истребители успели выйти на дистанцию кинжального огня и дали залп из рельсовых пушек. Нейросеть билась в последних электрических конвульсиях, корабль полностью потерял управление, и увернуться было невозможно.

Четыре рельсовых снаряда прошили его насквозь, произведя оглушительный лязг и грохот. Один из двигателей был мгновенно порван в клочья. К счастью, энергия к нему уже не поступала, иначе бы он взорвался, разнеся весь звездолёт. В корпусе появилось несколько дырок, через которые с шипением выходил воздух. Экипаж был в защитных костюмах, которые позволяли находиться в вакууме достаточно долгое время, и мгновенной смерти им удалось избежать, но всё равно приятного в этом было мало.

Сломанный экзорелектор внезапно пригодился. Снаряд, который мог бы пробить обшивку отделяемого модуля, при пролёте сквозь прибор врезался в стальную плиту накопителя, разбил её на куски и отклонился в сторону.

В кабине над головой Тромонта раздался громкий хлопок, ударил сноп искр, и всё потухло. Затих скрип в динамиках. Мёртвый корабль был охвачен космической тишиной, и только было слышно, как где-то шипел выходящий из корабля воздух.

Но ни Тромонт, ни Лайта уже не обращали на это внимания. Их взгляды были прикованы к мерцающей белой точке, которая находилась прямо по курсу. Могло показаться, что это обычная звезда, но эта «звезда» неумолимо увеличивалась в размерах, и по мере приближения к ней свет становился всё ярче и ярче.

– Помоги нам, Учитель… – пробормотал Тромонт, зажмуривая глаза.

Сближение закончилось ослепительной вспышкой голубовато-белого цвета. Она была настолько яркая, что свет резанул по глазам даже сквозь зажмуренные веки. Корабль слегка тряхнуло, а затем снова воцарились тишина и мрак.

Зрение монийцев быстро вернулось к норме. Но то, что они увидели за лобовым остеклением звездолёта, заставило проморгаться и помотать головой. Такое они точно никак не ожидали увидеть.

Прямо перед ними на полнеба простирался диск планеты. И это точно был не Боргваран. Всю левую половину обозримого пространства занимал материк, пересечённый несколькими горными цепями. Он весь был покрыт разнообразной растительностью, лишь местами виднелись жёлтые и серые проплешины, да вершины гор светились от покрывавшего их снега. Справа было виден синий океан, покрытый разводами красноватых и зеленоватых оттенков – без сомнения, это были большие скопления планктона. А голубоватая дымка атмосферы то тут, то та была усеяна облаками.

– Какой прекрасный мир, – произнёс Тромонт. Лайта в ответ кивнула. Потом подняла указательный палец, правой рукой провела в воздухе короткую дугу и ткнула в неё левой ладонью, поставленной плашмя.

Эти жесты означали, что они падают на планету по касательной. Собственно, Тромонт и сам заметил, что их корабль быстро движется куда-то по направлению к горизонту планеты.

Корпус звездолёта, между тем, был очень сильно повреждён, и торможения об атмосферу на такой скорости он мог просто не выдержать, не говоря уже о невозможности нормально осуществить посадку. Об этом не замедлил напомнить Дуб. Выход был только один – запечататься в кабине и отстыковаться, благо – это всё можно было сделать вручную…

Глава 3

72-III-569, общ. 08:36

Кабина корабля, теперь выполнявшая функции спасательного челнока, медленно отошла от корпуса и начала самостоятельное плавание. По сути, она представляла собой отдельный маленький звездолёт со своим собственным экзорелектором и нейтронными двигателями. Вот только сейчас всё это тоже не работало.

Монийцев спасло то, что их инженеры собирали аварийные системы на основе древних механических и электрических технологий, которые при крайней своей примитивности обладали очень высокой надёжностью. В отличие от нейроинтерфейсов и квантовых вычислительных систем, их было очень трудно поломать. После модернизации корабля у них даже появился парашют для аварийного спуска на поверхность каменистых планет, причём выпускаемый вручную.

– Ну вот, начался наш последний полёт, – с грустью сказал Тромонт. – Прощай, наш корабль! Ты был нам вторым домом! Помоги нам, Учитель…

Все промолчали. Эпитафия от командира в адрес покинутого звездолёта настроения не добавила. Несколько лет они в этом корабле практически жили. Возвращение на базу, доклад, короткий отдых, подготовка машины – и снова в космос, на 40, 60 или даже 80 дней…

Мимо потолочного окна, медленно вращаясь, в неестественной позе проплыл истребитель Федерации с бортовым номером 0124: похоже, что их преследователи не смогли вовремя отвернуть свои корабли и угодили в эту ловушку вместе с ними.

Это была огромная машина смерти, по размеру примерно равная их разведчику, только её содержимым была не разведывательная аппаратура, а различное оружие, которое скрывалось в корпусе под множеством наплывов.

Колпаки рельсовых пушек были откинуты, и страшное оружие было видно во всей красе. Из-за огромной мощности их пришлось пристраивать к корпусу неподвижно, так что наводка на цель производилась путём доворота всего истребителя. К счастью, после прохода через аномалию опасные орудия замолчали навсегда.

Когда истребитель переместился вперёд и повернулся боком, команды кораблей смогли разглядеть друг друга. Экипаж охотника, похоже, уже пришёл в себя и привыкал к новому положению. Шлемы у обоих были откинуты.

Тромонт поприветствовал их стандартным жестом – коснувшись левой рукой лба и махнув в их сторону рукой. Передний пилот тоже отдал честь и на языке жестов спросил, не была ли пространственная аномалия монийской ловушкой. В ответ Тромонт в ответ изобразил что-то типа «мы и сами не знаем».

В то же время между Дубом и симпатичной девушкой, сидевшей в кресле стрелка-штурмана, разыгралась целая драма. Он тоже попытался с ней пообщаться, но та в ответ злобно оскалилась и отвернулась. Потом снова обернулась и показала руками что-то совсем неприличное. Видимо, у неё к монийцам были какие-то счёты.

Наверно, этот обмен любезностями продолжился бы и дальше, но истребитель, быстро уплывая вперёд, снова стал поворачиваться к капсуле брюшной стороной, и визуальный контакт с противником прервался.

– Дуб, полегче, они могут быть настроены очень агрессивно, – заметил Маор, разглядывая многочисленные обтекатели на корпусе вражеской машины.

– Шило ей в штаны! Я-то что ей сделал?

– Мы пока ещё враги, если что…

В это время на фоне планеты примерно в пятидесяти метрах выплыл ещё один истребитель. Этот был повёрнут кабиной к челноку на постоянной основе, и немой диалог с его командой получился более продуктивным. Пользуясь случаем, пилоты смогли переброситься несколькими жестами, пока машины не удалились на такое расстояние, что движения рук уже нельзя было разглядеть.

–156 эскадрилья 112 корпуса, 1-е звено… Кажется, салаги какие-то необстрелянные, – заметил Дуб.

– Сначала нас хотели уничтожить любой ценой, а теперь честь отдают…

– Они нами восхищаются. Сидели, скучали, стерегли никому не нужную планету, а тут – вжух! – к ним такие гости…

– Они явно ещё ничего не знают про нашу базу на одном из дальних планетоидов.

– Скоро узнают. Мы из-за сбоя при телепортации шороху у них навели. Наверное, теперь всю систему будут обшаривать.

– Девки у них симпатичные сидят. А препарат для подавления полового влечения там брать негде… Маор, может, замутим с ними?

– Дуб, вот не надо, – Маор сморщился. Я всё ещё свою люблю… Даже после её смерти. И вообще, сразу же бросаться заниматься любовью – это плохая идея. Сначала нужно выяснить, кто они по жизни, а то можно залететь.

– Да ладно… Я и не говорил, что собираюсь жениться в первый же день. Так просто… присматриваюсь.

С пилотами третьего истребителя, проплывшего примерно в полукилометре слева, контакт установить не удалось из-за слишком большой дистанции. А четвёртый истребитель вышел на прямой контакт, произведя мощный толчок в корму. К счастью, монийцы были крепко пристёгнуты ремнями безопасности, и это уберегло их от серьёзных травм. Тем не менее, корпус челнока немного деформировался, а лампочка, освещавшая заднюю часть капсулы, погасла.

– Да вашу ж… – пробурчал Дуб. – Надеюсь, челнок не сильно повреждён.

– Воздух нигде не шипит, значит – всё нормально.

Между тем, падающие корабли начали входить в верхние слои атмосферы. Вокруг монийской капсулы и истребителей начал формироваться ударный конус из синевато-жёлтого пламени. А поверхность планеты уже приблизилась настолько, что монийцы смогли в полной мере оценить красоту местных пейзажей.

Сначала они снижались над необъятным жёлто-зелёным пространством, пронизанным реками и с пятнами озёр местами. Затем была серая пустыня, сменившаяся ещё одной горной цепью с белыми вершинами. Правда, она была не такая высокая, как предыдущая.

– Меня волнует такой вопрос. Что мы будем делать на этой планете?

– По инструкции нужно включить аварийный маяк, засесть в капсуле и ждать, когда прилетят спасатели. Но средства связи вышли из строя, поэтому… – Тромонт пожал плечами.

– Мы просто будем выживать, – сказал Маор.

– Это будет сложно… – с сомнением произнесла Лайта. Особенно поначалу, когда мы ещё не будем знать, что можно есть.

– Вполне решаемо: есть методика испытания еды на съедобность, не волнуйся. Более того, есть признаки, по которым можно съедобные растения определить наверняка. Я об этом уже как-то рассказывал вроде.

– Напомни.

– Всё просто: то, что съедобно – долго не лежит, ибо быстро съедается всякой живностью, а то, что несъедобно – скорее всего, будет нетронуто. Поэтому нужно просто наблюдать, что нравится кушать основной массе местной живности, и пытаться пробовать за ними. Скорее всего – прокатит. Мой отец на трёх совершенно разных планетах эту тактику попробовал, и везде прокатывало.

– Домой хочется…

– Да… Только теперь наш дом – там, внизу.

Челнок стал входить в более плотные слои атмосферы, и встречный поток воздуха выровнял его носом по направлению движения. Их окутала такая яркая огненная пелена, что сквозь неё ничего не было видно. Скорость падения начала очень быстро снижаться.

– Я что-то чувствую… – вдруг сказала Лайта. Что-то… Такое ощущение, как будто ко лбу что-то горячее приложили!

Тромонт прислушался к себе и тоже почувствовал жжение в голове.

– У меня тоже греется, – сказал Маор.

– И у меня, – поддержал Дуб.

– Вероятно, это последствия… Это что вообще такое?!

В следующие мгновения произошло что-то совершенно необычное: сначала вокруг Тромонта, а потом и вокруг всех остальных воздух словно сгустился и начал слегка мерцать. Затем у монийцев потемнело в глазах, зашумело в ушах, всё тело сковала страшная боль. Лайта застонала, заскрипел зубами Дуб, зашипел Маор. Тромонт сморщился и сжал шлем скафандра руками…

Но это длилось совсем недолго. Спустя мгновение их окатило адским холодом, потом от головы к пяткам пронеслась волна болезненного жара, и всё резко закончилось. Осталась только какая-то странная, приятная лёгкость во всём теле и ощущение тёпла где-то во лбу.

– Ооо… И что это было? – испуганно спросил Дуб, почёсывая тыльную часть своего шлема.

– Такое ощущение, как будто мне на лоб маленькую грелку поместили, – сообщила Лайта.

– Если уже тут происходят такие вещи, то что же начнётся внизу?

– Успокойтесь, это мы узнаем уже скоро.

– А ещё мне интересно, как это подействует на наше здоровье.

– Не могу знать. По ходу и выясним.

– Очень успокаивающе звучит…

– Но что же это всё-таки было, интересно?

– Может, мы прошли какой-то защитный барьер?

– Какой барьер? Откуда тут барьер?

– Тут могут быть разумные формы жизни, почему нет?

– Ну, даже не знаю… С орбиты этот мир выглядел совершенно диким…

– Всякое может быть… Всякое. И успокойтесь уже, – произнёс Тромонт. – Чему быть, тому и быть.

Дуб дёрнул за один из рычагов, выпуская малый тормозной парашют. Монийцы почувствовали чувствительный рывок вверх, и челнок стал замедляться ещё быстрее. Теперь его пол действительно стал полом, а у пилотов, наконец, появилась возможность нормально повертеть головами и оценить красоты местных пейзажей.

Горный хребет, над которым они пролетали пять минут назад, остался далеко позади и едва угадывался за горизонтом, а под ними простиралась на много километров большая зелёная равнина. Далеко впереди она переходила в тёмно-зелёный лес.

Слева, примерно в 20 километрах от предполагаемой точки посадки, виднелась группа отдельно стоящих гор с поросшим лесом основанием. Это были вулканы, потому что на их вершинах находились кратеры. Центральная возвышенность и вовсе представляла собой гигантский круглый хребет с огромной кальдерой диаметром 2 – 3 километра, причём вулканическая активность ещё не закончилась: даже отсюда было видно, что со дна воронки поднимаются дымки.

Тромонту показалось, что в одном месте у подножия этих гор земля была расчерчена на поля-квадратики. С такого большого расстояния невозможно было точно понять, кажется это ему или так и есть на самом деле. Вполне может тут кто-то обитать – биосфера на этой планете явно богатая.

Мимо группы гор по равнине в сторону океана вилась извилистая ниточка реки. Высоко над поверхностью плыли кучевые облака. Местами между ними виднелись гигантские зеленоватые туши каких-то странных живых организмов, которые по виду напоминали огромные дирижабли.

Внизу, далеко впереди, вдруг поднялся столб пыли – один из истребителей смачно вмазался в землю. Потом – ещё один…

– Надеюсь, те девушки успели катапультироваться, – с надеждой сказал Дуб, выпуская на волю главный парашют, широкий, как закрылок небольшого крейсерского звездолёта.

Глава 4

72-III-569, общ. 08:31

Для пилотов 156 истребительной эскадрильи 112 корпуса этот день начинался так же, как все предыдущие, и не нёс ничего нового. В этом секторе Федерации боевые действия не велись, поэтому бойцы чувствовали себя почти как на курорте, целыми днями занимаясь всякой ерундой. Под рукой были и физкультурный комплекс, и безлимитный доступ в глобальную информационную сеть, и даже игровые боксы с полным погружением в игровую реальность… Иными словами, жаловаться на жизнь не приходилось. Дёргали их лишь время от времени, и почти всегда это была учебная тревога – для того, чтобы защитники базы не теряли свои навыки.

Но сегодня звук сирены оказался вовсе не учебным. В непосредственной близости от забытой Спасителем планеты, которую они охраняли непонятно от кого, внезапно засветился разведчик Монийской империи. Причём, по неподтверждённым данным, это была легендарная «Пурпурная звезда», уничтожить которую мечтал каждый уважающий себя пилот флота Федерации.

Изначально на успех никто не надеялся. Монийцы в любой непонятной ситуации старались как можно быстрее ретироваться путём пространственного прыжка. Но на этот раз корабль повёл себя очень странно и начал движение в противоположном от флотоносца направлении, не пытаясь телепортироваться.

Сам факт того, что он появился прямо под носом у ВКС Федерации, казался подозрительным: обычно монийцы предпочитали шпионить с больших дистанций, не подставляясь под удар. Но уничтожить внезапного врага они были обязаны. Хотя бы попытаться это сделать.

Крейсер находился с другой стороны планеты и не мог быстро телепортироваться к месту происшествия, а устаревшие боевые системы флотоносца были бессильны против разведчика, оснащённого по последнему слову техники. Пришлось поднимать истребительное звено.

Спустя минуту начинённые оружием машины уже неслись в пустоте вдогонку кораблю. Через некоторое время они вышли на рекомендуемую дистанцию для ведения огня и сделали несколько залпов. Впустую: разведчик оказался дьявольски юрким, и за ту секунду, пока снаряды летели к цели, он успевал уйти с линии огня. Вдобавок, монийцы умудрились сжечь систему наведения одному из истребителей, и теперь он мог вести огонь только по наводке с других машин. Пришлось активировать противолазерные экраны и продолжать сокращение дистанции.

Боевую ситуацию осложняло внезапное появление какого-то неопознанного объекта. По совокупности свойств он не был похож ни на что из того, с чем пилоты Федерации когда-либо сталкивались, но убегающий разведчик целенаправленно шёл точно к нему. Что это могло значить – оставалось только догадываться.

Врон Мур, первый пилот истребителя №124 и по совместительству командир всего звена из четырёх машин, задумчиво смотрел на экран переднего обзора. На нём светились две точки: красная – цель, и жёлтая – тот самый неопознанный объект, природу которого не получалось прояснить.

Он предполагал, точнее – почти был уверен, что это ловушка. Вот только им был дан конкретный приказ: уничтожить разведчик любой ценой, пусть даже ценой потери всего звена. Придётся рисковать.

– Доклад: накопление энергии на экзорелекторном обводе не фиксируется, звездолёт противника по-прежнему открыт для атаки, – сообщила Мора, его второй пилот.

Врон вздохнул и уставился в бездну, простирающуюся за стеклометаллическим колпаком кабины. Потом посмотрел на экран с данными радаров. Корабль врага продолжал двигаться по направлению к аномалии, не снижая скорости.

Может, это какая-то секретная разработка, которую они хотят прямо сейчас испытать непосредственно в боевых условиях? Ситуация выглядит пугающе. Но отступать нельзя.

– Приказ: рельсы к бою!

Казалось, что монийский разведчик обречён. До объекта, по направлению к которому лежал его курс, оставалось около тысячи километров, а истребители уже находились от противника менее, чем в трёх милях. Увернуться от снарядов, выпущенных с третьей космической скоростью, на такой дистанции было уже практически невозможно.

– Доклад: система энергоснабжения пушек работает нестабильно, причина сбоя не ясна, – внезапно подала голос Мора.

– Перепроверь…

– Д…лад! тршья релш…ш отказшшш… – раздался в наушниках голос Таурана, переднего пилота одной из ведомых машин. – Буду вешти о…нь из трех оршдий…шшш… ш…ицел работает неадекватншш…

«Странно, откуда помехи?», – подумал Врон. Он собирался что-то ответить, но тут раздался испуганный голос ещё одной из ведомых:

– Дошшшш… …шшш… …штроя система оршштацшш…ш…шш…шшшшште?

– Приказ: огонь по команде и отворот! Огонь по команде и отворот! – заорал Врон, пытаясь перекричать неведомо откуда взявшиеся помехи.

Задним числом он уже понимал, что при общении по лазерной связи ближнего радиуса никаких помех быть не должно, а значит – с ними творится что-то совсем неладное.

Так и есть! Дисплей, отображающий данные о движении истребителя, показал невероятное ускорение в 650 м/с… Но этого физически быть не могло! Врон машинально потянулся к кнопке аварийной проверки всех систем машины, но она не сработала, а цифры замерцали и исчезли совсем. Вспыхнул и погас дисплей системы ориентации…

В этот момент замигал индикатор расстояния до заданной цели, сигнализируя, что они подошли к кораблю противника на критическую дистанцию. Слава Спасителю, система наведения вроде бы ещё работала. Лобовое стекло, переключённое в режим противолазерного экрана, всё ещё сохраняло полную непрозрачность, но Врон чувствовал, как близко к ним находится вражеский разведчик.

– Залп! Залп!

Мора оскалилась, давая вычислительной системе команду на доводку корпуса и открытие огня. Но… Рельсовые пушки промолчали. Попытка переключиться в ручной режим управления оружием тоже не принесла никаких плодов. Искусственный интеллект корабля умирал по непонятным причинам. У экипажей других истребителей, судя по всему, дела обстояли не лучше.

– Доклад: система управления полностью испорчена, – глухо прозвучал голос Моры.

Врон понял, что шлемофон тоже перестал работать…

Дать залп его машинам всё-таки как-то удалось, а вот развернуться назад не смог уже никто. Истребители совершенно перестали слушаться своих пилотов. Двигатели глохли. Дисплеи, датчики и лампочки на приборных панелях мигали и гасли друг за другом. Машины продолжали полёт вслед за разведчиком, но уже не в аккуратном боевом строю, а медленно кувыркаясь, как попало.

Между тем, злополучную аномалию уже было видно невооружённым глазом в виде белой точки. Все четыре истребителя неотвратимо приближались к ней на огромной скорости. Врон понятия не имел, что им принесёт эта штука, но морально уже готовился к смерти.

– Мора, если что, прости меня… за всё, – произнёс он, глядя, как звёздочка впереди по курсу становится всё ярче и ближе.

– Не за что. И вы простите…

– Спаситель прощает, и я прощаю.

Потом была вспышка света. Очень яркая, она ударила по глазам даже сквозь опущенные забрала и зажмуренные веки. В тот же миг машину тряхнуло – и…

Больше ничего не произошло, только слышалось взволнованное дыхание второго пилота. А когда Врон открыл глаза, его взору предстала совершенно невероятная картина. Лобовой противолазерный экран отключился, позволяя хорошо её рассмотреть.

Прямо перед ними возникла планета, занявшая собой полнеба. Она имела толстую атмосферу, пушистую от облаков. Одну часть её видимойповерхности занимал океан, а вторую половину – материк, пересечённый пополам грандиозной горной цепью. Этот массивный коричневый шрам с белыми вершинами указывал на то, что геологические процессы тут активно идут до сих пор.

Сушу густо покрывал зелёный налёт различных оттенков. Этот зелёный налёт мог быть только растительностью. И они явно падали на поверхность планеты по касательной, вслед за звездолётом монийцев, который виднелся далеко впереди.

– Да чтоб меня… – удивлённо пробормотал Врон, рассматривая всю эту фантастику.

– Странно, что других монийцев не видно, – заметила Мора.

– Всё-таки это не ловушка. Если эта аномалия была бы их рук делом – они бы приняли нас сразу.

– Тогда вообще странно… Не бывает таких случайностей…

– У монийцев всё бывает. А ещё, по-моему, настало время поесть. Всё равно мы тут теперь сидим, как в летучих гробах.

По стандартному трурнийскому времени сейчас было за полдень. А пообедать они не успели – их как раз сорвали по боевой тревоге. Одному Спасителю ведомо, что будет потом, но сейчас, в данный момент, надо подкрепиться.

Неприкосновенный запас у пилотов истребителей и лёгких звездолётов заслуживал отдельного внимания. Он не лежал в специальном ящике, как на монийских машинах, а был распределён по многочисленным карманам в лётных комбинезонах и по ящичкам в боковинах пилотских кресел.

Врон достал из третьего бокового кармана тюбик с супом. Быстро высосал его, продолжая наслаждаться видами надвигающейся на них планеты, после чего вынул кусок сладкой нуги. Хотел было откусить, но посмотрел на отражение Моры в металлостекле. Подумал немного и извлёк себе стандартную закусь, а драгоценное лакомство целиком протянул своей напарнице:

– Только не говори, что это не разрешено боевым уставом.

Мора хотела что-то возразить, но потом всё-таки взяла угощение.

– Откуда такая щедрость?

– Просто.

– Иногда мне так хочется назвать вас своим папой…

– Если хочешь. Знаешь, я раньше очень хотел иметь семью и детей.

– Вы так добры… Спасибо. С вами мне как-то теплее становится.

– Иногда надоедает быть строгим командиром.

Мора в ответ слегка улыбнулась и начала шуршать упаковкой от лакомства.

Разведчик, плывущий впереди на фоне планеты, быстро приближался. Точнее, истребители сами продолжали приближаться к монийскому звездолёту.

Его обшивка осталась идеально-зеркальной и ярко блестела в лучах звезды. Один из двигателей был порван в клочья, а в корпусе виднелось несколько пробоин. Если они продолжат падать по прежней траектории, то он не сможет нормально войти и развалится ещё в атмосфере. Монийцы, без сомнения, это поняли и уже отстыковались от него в спасательной капсуле.

Медленно вращаясь, их истребитель отвернулся от монийского корабля, но Врон успел разглядеть нарисованные на его бортах знаки отличия – и удивлённо присвистнул. Они действительно смогли загнать легендарную «Пурпурную Звезду»!

Этот корабль в своё время навёл страху на всю Федерацию. Поговаривали даже, что его командир заключил пакт с самим Молохом. За уничтожение этого разведчика полагалась гигантская награда – один миллион упех². Жаль, что они её не получат. Хотя, может, оно и к лучшему? Ничто не развращает так, как внезапно обрушившееся на голову богатство…

– Разрешите вопрос? – сказала Мора.

– Можно без формальностей.

– Хорошо… Как им удалось отстыковаться? Вся электроника ведь умерла!

– На монийских спасательных модулях используются древние технологии, которые можно запускать вручную. У них там даже осветительные приборы своеобразные – лампочки накаливания и тритиевые фонари.

В это время истребитель снова развернулся кабиной к монийскому челноку. Они как раз успели поравняться, и все увидели друг друга очень хорошо.

Их было четверо: кажется, все остались целы. Мониец с белым оперением, видимо – командир, приветственно помахал рукой. А один из сидящих сзади вдруг начал посылать напарнице Врона знаки симпатии.

– Гады, – Мора злобно оскалилась и отвернулась, а потом показала в ответ неприличный знак руками.

Пока напарница бросалась любезностями, Врон на языке жестов спросил командира разведчиков, не ловушка ли это. Ответом была усмешка, а потом неопределённая фраза – «мы сами попали». А вот это было решительно интересно.

Монийцы очень скоро остались позади, и визуальный контакт прервался. Вовремя – Мора уже готова была взорваться от злости.

– Ненавижу их… Этот урод сказал, что я симпатичная! После всего, что они нам принесли…

– Мора, не кипятись. Они такие же, как мы, только по другую сторону пекла.

– Жаль, что те, кто уничтожили нашу станцию, не знали об этом… Там никого не осталось в живых. Вообще никого!

– Все трур-ни разные. И потом, с этой станцией до сих пор ничего непонятно. Возможно, что это была провокация от своих же.

– Я не верю, что это сделали свои. Это были монийцы.

– Не факт.

– Они – универсианцы. От истиннославных хотя бы знаешь, чего ждать, а эти – долбаные еретики…

– Посмотрим. Все трур-ни разные. И эти, скорее всего, окажутся славными ребятами. Мне доводилось немало с ними общаться, и, поверь мне, с большинством из них очень приятно иметь дело.

Мора не стала спорить, только печально вздохнула…

Истребитель вошёл в атмосферу и быстро тормозился об неё. В кабине воцарилась тишина, разрываемая только гулом от трения о воздух и едва слышным жеванием – Мора не спеша, с наслаждением, доедала подаренный батончик. Наконец она проглотила последний кусок и, вздохнув, уставилась в огненную пелену, застлавшую остекление кабины.

Вдруг она почувствовала, что в ней что-то происходит. Какие-то странные ощущения возникли в голове и по всему телу…

– У меня странные ощущения… Уаааай!

В голову как будто вонзили раскалённый металлический клин, по спине и бокам резанула острая боль. Затем всё тело обдало леденящим холодом. От головы до хвоста прошла горячая волна, а потом внезапно боль утихла.

Врон испытал то же самое. Он тряхнул головой, возвращаясь в нормальное состояние, и повернулся к Море. Та ошарашено моргала, ощупывая шлем.

– Странно… Очень странно… Никогда ничего подобного не испытывала… – пробормотала она. – Как будто голову расплавленным свинцом облили, потом сунули в снежный сугроб и вдобавок ошпарили кипятком…

Скорость истребителя снизилась примерно до 120 м/с, и он теперь пикировал под углом около 30 градусов. Под ними на глубине 5 – 6 километров простиралась бескрайняя зелёная равнина. Ещё полторы минуты – и машина встретится с землёй.

– Эта планета оказалась ещё красивее, чем я себе представляла в начале… – восхитилась Мора. – А что это такое?! Вон, слева в облаках висит что-то огромное!

Действительно, в высоких кучевых тучах слева внизу была видна тёмно-зелёная непрозрачная масса. Она имела форму купола, а снизу у неё свисало множество каких-то отростков.

Окинув взглядом атмосферу, Врон вдруг с удивлением увидел, что это не единственный подобный объект. В зоне видимости их виднелось ещё несколько – двое больших и штук пять мелких разного размера. Из космоса их было плохо видно из-за того, что они сливались с поверхностью, но сейчас разглядеть это не составляло труда. По всей видимости, они наблюдали какую-то местную экзотическую форму жизни.

– Гигантские воздушные медузы?

– Интересная тут живность плавает…

– Между прочим, одна из них находится прямо по курсу истребителя, – отметил Врон. – Надо прыгать: вдруг оно внутри твёрже, чем кажется.

Слава Спасителю, трурнийские инженеры начали перенимать опыт монийцев и строить новые модели машин с расчетом на то, чтобы изнутри их можно было открыть вручную… Врон проверил, все ли ремни пристёгнуты, надвинул на лицо маску и разгерметизировал кабину. До земли оставалось ещё три километра, но давление снаружи внезапно оказалось выше нормального, и в кабину со свистом ворвался прохладный высотный воздух.

– А вдруг этой атмосферой нельзя дышать? – вдруг забеспокоилась Мора.

– У нас есть выбор? – произнёс Врон, распечатывая механизм для откидывания колпака кабины. – Если не прыгнем, то разобьёмся… Ты готова?

– Так точно!

Он дёрнул за рычаги. Раздался громкий щелчок, и мощные пружины отбросили колпак кабины вверх. Спустя миг сработал катапультирующий механизм, и пилотов вместе с креслами выбросило наружу.

С громкими хлопками раскрылись парашюты. Пилоты повисли в воздухе, а их истребитель ушёл дальше. Пролетая мимо гигантской воздушной медузы, он задел её правым крылом, потерял баланс и спустя 15 секунд штопором вошёл в землю, разбросав грунт. Над местом падения взвилось большое облако пыли и мусора, и спустя пару секунд до ушей трурнийцев донёсся глухой хлопок.

«Вовремя мы прыгнули, однако», – подумал Врон, поднимая маску.

Воздух тут оказался плотный, холодный и настолько свежий, что от пары глубоких вдохов слегка закружилась голова.

Тем временем, мимо них пронеслись остальные истребители. Пилоты из них тоже попрыгали – кто-то дальше, кто-то ближе. Разброс получился достаточно большой, в районе пары километров, а два парашюта и вовсе болтались где-то далеко сзади. Придётся кучу времени тратить на сборы…

Врон посмотрел вниз. Определённо, это было очень хорошее место для того, чтобы провести тут остаток жизни. Под ними расстилалась пёстрая зелёная равнина, полная различной растительности. В стороне виднелась группа спящих вулканов, один из которых слегка дымил. С другой стороны находилось несколько озёр, соединённых узкой серебряной лентой. В том направлении, куда они падали, на горизонте угадывался большой лес.

Прохладный плотный воздух бодрил и звал освободиться от громоздкого кресла. Врон так и сделал. Он отстегнулся, расправил крылья, прыгнул – и почувствовал необычайную лёгкость.

На их родной планете для того, чтобы держаться в воздухе, приходилось всё время махать крыльями. Это отнимало очень много сил и делало длительные полёты невозможными. Но в этом мире гравитация была ниже примерно на четверть, а атмосфера – плотнее раза в полтора, и это открывало перед ними совсем иные перспективы.

Глава 5

72-III-569, общ. 08:33

Оса пыталась развернуть истребитель, но у неё ничего не получалось: машина совершенно перестала её слушаться. Датчики и экраны мигали и гасли один за другим.

Все усилия экипажа были тщетны. Неизвестная, неумолимая сила неотвратимо умерщвляла электронный мозг звездолёта. Наконец всё погасло, и наступила полная тишина, нарушаемая неровным дыханием двух девушек.

Сложная, дорогостоящая машина вместе со всем своим арсеналом оружия превратилась в бесполезный кусок из металла, керамики, пластика и металлостекла. Всё, что им теперь оставалось – это просто наблюдать, как они вслед за разведчиком монийцев падают в неизвестную светящуюся дыру…

– Великий… Вот это мы влипли… – проговорила Оса.

– У командира тоже двигатель заглох! И у Таурана истребитель кувыркается. Вопрос: что делать?

– Не могу знать.

– Не хочется умирать…

– Мы в любом случае смертны.

– Говорят, что в момент смерти сначала переживаешь невероятные муки, а потом начинается запредельное наслаждение…

– Для тех, кто прожил жизнь достойно.

– Возможно.

– А я точно верю. Скорее, даже знаю.

– Не очень хочется мучиться.

– Скорее всего, это будет очень быстро…

Яркая, ослепительно-яркая вспышка света, лёгкий толчок – и тишина. Пилотам понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что они живы и с ними ничего не случилось.

– Мы живы? Доклад: кажется, я ослепла.

– Мы живы. Глаза открой уже.

Ора открыла глаза и восхищённо выдохнула.

– Что это за планета?

– Не имею понятия.

– Она прекрасна!

– Надеюсь, что она такая не только издали. Мы на неё падаем. Возможно, это была ловушка.

– Тогда нас должны были ждать монийцы, но тут пусто.

– Ситуация, действительно, странная.

– А как нас потом вытащат с этой планеты?

– Хороший вопрос… Но пока рано об этом думать. Приказ: поесть.

– Боюсь, в этой ситуации еда мне в горло не полезет…

– Это приказ, я сказала.

– Принято.

Ора обшарила ящики своего кресла. Помимо стандартных дневных наборов и четырёх литровых бутылок с водой, там обнаружились несколько больших конфет различных сортов и мягкие крекеры. По уставу хранить такую пищу в боевом истребителе было не положено, но на их захолустной базе все закрывали на это глаза. А вот её любимее лакомство – фруктовая нуга – уже кончилась: её она доела на прошлом дежурстве.

– Вопрос. У тебя есть нуга?

– Есть.

– Можно кусок разменять?

– На что?

– На пять конфет «Желатиновая услада»?

– Разрешаю.

Ора вытащила пять конфет и протянула их своему командиру. Она почувствовала, как та берёт конфеты, а затем ощутила сквозь перчатку приятную мягкость куска нуги, завёрнутого в салфетку… Что? Почему он такой маленький?

– Этот кусок слишком мал! Я буду писать рапорт!

– Если вернёмся на базу, то непременно напишешь. А заодно напишешь и объяснительную по поводу того, что побудило тебя пронести на истребитель не предусмотренную уставом пищу.

– А если я гаечным ключом по голове дам?

– Надеюсь, это шутка?

– Да, это шутка.

– Вот, держи тогда.

На этот раз сделка удовлетворила обеих пилотов. Прежде чем есть нугу и конфеты, следовало употребить что-то более сытное, поэтому Ора достала ещё и тюбик с супом, который входил в дневной рацион.

– Не понимаю… – тихо произнесла Оса после некоторой паузы.

– Что?

– Как они отделились от корабля? Вся электроника вырублена!

– Кто?

– Монийцы. Их спасательная капсула впереди по курсу.

– Да, действительно…

– Интересно, полётом корабля они тоже могут управлять вручную?

– Возможно. Кто их знает.

– Ох… Ты видишь символ на их обшивке? – вдруг напряглась Ора.

– Где? Я просто…

– «Пурпурная звезда»! Глазам не верю.

– Действительно… Вот это поворот…

– Это действительно они!

И на обшивке разорванного звездолёта, и на корпусе челнока можно было разглядеть изображение семиконечной звезды пурпурного цвета. Сейчас, когда их истребитель стал обходить поверженный разведчик сбоку, они стали совершенно отчётливо видны.

Это мог быть только он. Легендарный корабль монийцев, экипажу которого удалось реализовать так называемый «залп бога»³. Название этого звездолёта в Федерации стало нарицательным, но своими глазами его никто никогда не видел. Это было невероятно…

Между тем они почти поравнялись с челноком и смогли увидеть тех, кто в нём сидел. Их было четверо, и они – внезапно – оказались настроены достаточно дружелюбно.

Поняв, что их заметили, девушки непроизвольно отдали честь. А потом оказалось, что экипаж разведчика ещё и владеет общепринятым жестовым языком для общения в космосе, и с ними удалось переброситься несколькими фразами.

Просто взять и поговорить с легендами, которых боялась и ненавидела вся Федерация… Это было очень волнительно А когда один из монийцев в челноке начал проявлять признаки симпатии, у Оры внезапно закружилась голова. С чего бы это, интересно? Прежде с ней ничего такого не случалось.

Наконец, они удалились на такое расстояние, что переговариваться было уже невозможно.

– Великий… Я удивлена, – сказала Ора, уставившись в пространство. – Я думала, что у них в разведке служат бесчувственные суперсолдаты, а они, оказывается, почти такие же, как мы.

– Особенно тот, который с серо-бурмалиновым оперением.

– О… Ты в него не влюбилась, часом?

– У меня вообще-то есть жених.

– Это была шутка.

– Так и не успела спросить, как они сделали это…

– Случайно, наверное. С такой дистанции специально выцелить вентиляционную шахту невозможно.

– Даже просто попасть в планету уже проблематично…

– Сразу видно, на чьей стороне Бог.

– Почему ты думаешь, что на их стороне?

– В нашей церкви принято считать их дикарями, но я так не думаю… Как минимум, у них в городах не бывает такого, как у нас, когда в центре хорошо, а на окраинах творится хаос.

– Видела трёхмерные кадры оттуда…

– И они потрясающие воины.

– Это точно. Интересно, нашим родственникам выдадут награду за то, что мы загнали этот корабль?

– Не уверена. Обломков корабля нет. Нас для Федерации, видимо, тоже больше нет.

– Это точно… Вообще, в штабах такие жлобы сидят везде… – Ора нахохлилась, вспоминая что-то неприятное.

В этот момент она боковым зрением засекла какое-то еле заметное движение на горизонте планеты, в атмосферу которой они уже вот-вот готовы были влететь, и глянула в ту сторону…

– Наблюдаю что-то! – возбуждённо вскрикнула она.

– Где? Принято, вижу!

Над горизонтом планеты в ровном строю перемещались четыре звёздочки, испускающие сильное беловатое свечение. Скорость их казалась очень большой – никак не меньше 30 – 50 км/с. Никакие натуральные объекты не могли лететь с такой скоростью, соблюдая при этом ровный аккуратный строй. На такое способны только звездолёты. Но кому принадлежат эти машины? Что они тут делают? Не опасны ли они?

Лётчицы часто слышали от бывалых пилотов про неизвестные летающие объекты, но сами ещё никогда с ними не сталкивалась. Что это такое – никто точно не знал.

Большинство сходилось в том, что это, вероятно, звездолёты более развитой расы, которая сильно опережает трурнийцев в развитии. Были и более экзотические версии, но они большинством любителей неизведанного всерьёз не принимались.

Девушки поражённо наблюдали за звеном НЛО. Те, за несколько секунд преодолев зону открытой видимости, скрылись за горизонтом.

Истребитель начал входить в атмосферу, и по его корпусу заплясала огненная пелена. Впервые за последние несколько минут в машине наступило длительная тишина, не прерываемая ни болтовнёй, ни звуком жующих челюстей.

– Интересно, кто-нибудь ещё их видел? – произнесла Орания после долгой задумчивой паузы, пытаясь рассмотреть другие истребители.

Врон Мур точно не мог это наблюдать – его машина, падающая далеко впереди, как раз повернулась брюхом в ту сторону. Монийцы в челноке могли заметить, но не факт. На счёт остальных сложно было что-то сказать – они за время полёта сильно удалились друг от друга, и понять, в каком положении летят другие истребители, было сложно.

– Мы сегодня увидели больше, чем за весь предыдущий год.

– Встреча с «Пурпурной звездой» вообще на событие века тянет.

– Ты ведь знаешь рассказы о странной личности, которая носила прозвище «Мудрый Сокол»?

– Да, – ответила Оса. – Как не знать…

Мудрый Сокол был знаменит как великий учёный Федерации, большой специалист сразу по двум взаимоисключающим наукам – космологии и религиоведению. Настоящего его имени никто не знал. Он появился непонятно откуда, сконструировал экзорелектор нового поколения, который монийцы очень долго не могли превзойти, и эффективную рельсовую пушку.

В религиоведении и богословии он не так прославился, потому что в этих науках (по крайней мере, у истиннославов) все знаки препинания были твёрдо расставлены на своих местах. Но о нём ходили всякие невероятные слухи. Так, рассказывали, что он умел водить межпланетные челноки с завязанными глазами и видеть сквозь стены. В конце концов, он исчез так же таинственно, как и появился.

– Не помню, рассказывала я тебе про это или нет…

– Когда-то рассказывала, но я уже плохо помню.

– За некоторое время до исчезновения он устроил экспедицию далеко за пределы исследованной нами области, на неустановленную углеродную планету. Типа собирался наладить добычу гигантских алмазов, но это была отмазка. Сам он, как ни странно, остался на Кад-Мурине. Мой прадед участвовал в организованной им экспедиции. И… Он боялся рассказывать это при жизни. Перед смертью мне рассказал и просил никому никогда не говорить. Оказывается, им помешали инопланетяне.

– Да, припоминаю, ты что-то про это рассказывала. Там всякая дичь творилась, я верно помню?

– Да. Те, кто оборудование развёртывали, часто видели огромные светящиеся объекты различной формы. И вот однажды такая штуковина, где-то метров четыреста в длину, шестьдесят в ширину и такой же высоты, зависла прямо над их базой. Все ослепли. Потом свет потух, все продирают глаза, смотрят – а это огромный звездолёт, висит прямо в воздухе. Потом у него снизу кусок обшивки отделился и поплыл вниз, а на нём стоят пятеро в скафандрах. Рост громадный, метра четыре, передние лапищи с пятью пальцами, как у нас, лица плоские, лысые, без единого пёрышка…

– Крылья у них были?

– Ты этот вопрос уже задавала.

– Да, действительно…

– Так вот, аппарель спустилась, они осмотрели всё, что вокруг понастроено, сошли на поверхность. Все попрятались, но они как бы ментально всех чувствовали… И, похоже, умели мысли читать. Немного побыли, около минуты, а потом всем приказали улетать оттуда…

– Каким образом?

– Силой мысли. Учёные побоялись ослушаться, собрали всё и улетели… Ора, ты ничего странного не ощущаешь? – с этими словами Оса прикоснулась ко лбу кистью. – У меня в голове какое-то жжение…

– Да, у меня тоже… Уаааааа!!!

Они не смогли сдержать крика: голову сковала страшная, невыносимая боль. Длилось это недолго – по телу прошла волна холода, затем волна тепла, и всё прекратилось, только осталось лёгкое приятное тепло в голове.

– Ох… Великий… – простонала Орания, отходя от необычных ощущений. – Что это такое было?

– Отдалённо похоже на острую пароксизмальную эпилепсию.

– Одновременно у нас двоих? Что это может значить?

– Не знаю… Надеюсь, это больше не будет повторяться.

Тем временем, истребитель сбросил скорость примерно до 120 м/с и теперь планировал, постепенно снижаясь. Далеко впереди виднелся истребитель Врона, летящий по аналогичной траектории. Под ними простиралась ярко-зелёная степь, сзади виднелись на пределе видимости горы, а далеко впереди степь переходила в лес. В облаках плавали какие-то огромные зелёные штуковины, похожие не что-то среднее между дирижаблем и гигантской медузой – очевидно, какая-то специфическая местная фауна.

Высота быстро уменьшалась и уже составляла не более пяти километров. Тянуть дольше было опасно.

– Приказ: готовимся катапультироваться!

– Принято…

Глава 6

72-III-569, общ. 08:33

Хорлак любил свой истребитель. Эта машина для убийства нравилась ему своим хищным профилем, а вид рельсовых пушек и боевых лазеров, выглядывающих из обтекателей, вызывал у него трепет и зуд в пальцах.

Он относился к той категории воинов, которые воевали ради войны. Будь у него возможность, он бы не вылезал из истребителя совсем. Кроме того, он надеялся в скором времени стать ведущим своей машины. Предпосылки для этого были – он великолепно умел взаимодействовать со звездолётом… Но сейчас он был вторым пилотом. Вдвойне обидно было то, что командовала им девушка.

Звали её Асинта Файр, или просто – Ася. Хорлак эту крылатую бестию и любил, и ненавидел одновременно. Она ему в какой-то степени даже нравилась, но при этом бесила своей показной правильностью и никак не желала с ним общаться.

На самом деле Ася втайне испытывала к нему симпатию. Но, как казалось ей самой, она очень хорошо знала, что собой представляет её напарник, и ей не нравилось взаимодействовать с этим невоспитанным товарищем. Он постоянно её напрягал.

Их командир Врон, как ни странно, относился к этому болвану не очень строго, и даже просил её быть с ним мягкой и аккуратной. К тому же, столь неприятному назначению было адекватное объяснение. В звене есть две слётанные пары, а среди оставшихся четверых выделяются два не очень благонадёжных элемента. «Они всех монийцев разгонят раньше, чем война окончится», – сказал с усмешкой командир звена, когда распределял их по парам, и одного отдал в подчинение Таурану, а второго посадил у неё за спиной. Поэтому приходилось терпеть…

Сначала она делала несмелые попытки перевоспитать этого чурбана. Надеялась на то, что удастся сделать из него воспитанного гражданина, с которым было бы приятно общаться. А там, может быть, и… Но её постигло горькое разочарование. Хорлак не только не перевоспитывался, но, наоборот, постепенно становился всё более невыносимым.

В итоге Ася плюнула на своего второго пилота и постаралась о нём забыть, но он всё время напоминал о себе, делая какие-то глупости. И тогда в её сердце начала зарождаться ненависть, которая чувством скрытой симпатии только подпитывалась.

Порой случалось так, что само присутствие Хорлака рядом выбивало её из колеи. Особенно – в кабине, где из-за тесноты он почти дышал ей в затылок. И даже сейчас, когда у звена наконец-то появилась настоящая боевая миссия, она не могла об этом забыть.

Задача заключалась в том, чтобы уничтожить монийский разведчик. Поначалу сама суть приказа показалось странной – как обычные истребители могут догнать и уничтожить корабль, имеющий экзорелектор? Но всё оказалось куда необычнее. Монийцы не стали телепортироваться, а начали уходить в непонятном направлении. При попытке атаковать их с дальней дистанции начали огрызаться и сожгли наводящие сенсоры истребителю Осы.

Потом обнаружилось, что они держат курс прямо на какой-то неопознанный объект неясной природы. Впрочем, это мало что меняло. Они почти сблизились до критической дистанции, и рельсовые снаряды истребителей настигнут их раньше, чем они в неё войдут…

Внезапно её внимание привлекло странное поведение навигационных приборов. Координаты истребителя стали меняться произвольным образом, а потом дисплей навигационной системы выдал: «Система ориентации не может установить координаты истребителя. Причина: сбой в моделировании звёздной системы».

– Доклад! Вышла из строя система ориентации! Что прикажете? – крикнула Ася.

– Пшказ: огшнь пш кшшш… ш… шшш… шшш… шшшшшшде и отвошшт!…

– Принято!

«Ну вот, и рация шуршит», – пронеслось в голове. Похоже, зря они лезут вслед за монийцами к этой непонятной дыре…

В тот же миг начала глючить система управления тягой, затем – система контроля генератора.

– У пушек сбивается прицел! Система поиска цели глючит! – выпалил Хорлак.

Это обращение было не совсем по уставу, но Асе некогда было обращать внимание на такие условности. Потому что в этот момент начали происходить совершенно дикие вещи. Приборы, весело подмигивая индикаторами, принялись дружно сходить с ума один за другим. Истребитель понемногу терял управление.

– Залп! Залп! – раздался голос Врона сквозь помехи. Точнее сказать – послышался.

Хорлак нажал на гашетку, но выстрелили только три пушки. Затем Асинта попыталась вывернуть машину назад, как приказал командир, но ей это так и не удалось. Звездолёт вышел из-под контроля окончательно и бесповоротно. Приборы бредили в электрической агонии, дисплеи и индикаторы беспорядочно мигали и отключались один за другим. Затем всё резко погасло – умер генератор истребителя.

– ****** ****! – ругнулся Хорлак и со всей силы ударил рукой по панели управления оружейными системами.

Ася вздрогнула. Потом вздохнула и обречённо закрыла глаза. Вшивый-плешивый, вот ведь попала в приключение! Да ещё и это быдло в спину дышит…

Она видела, что из всего звена отвернуть не успел никто. И с командиром связаться нельзя – шлемофоны тоже отключились. Всё ближайшее время ей придётся провести с этим ненормальным. Он и сейчас, наверное, сидит и мечтает о том, как бы её развести на поцелуй.

А когда она открыла глаза, то увидела прямо по курсу яркую белую точку, которая на глазах увеличивалась в размерах…

– Ася… Подари мне поцелуй… Мы, может, скоро умрём…

– Нет, и больше не спрашивай, – отшила она его, ухмыльнувшись. Такой предсказуемый, такой противный…

– Может быть, это твой последний шанс в жизни…

– Нет.

– Но… Вот зараза!

Сверкнула ослепительно яркая вспышка, больно ударившая по глазам. Истребитель сильно тряхнуло. Ася вскрикнула. Но больше ничего не происходило, а когда они открыли глаза, то увиденный пейзаж заставил их на некоторое время забыть о ссоре.

Потом Хорлак достал из НЗ перекус, который полагался им на обед, и стал есть. Доев безвкусную краловую пасту, которая входила в стандартный паёк, он высосал тюбик с супом, бросил в желудок пару кусков нирской нуги и довольно причмокнул. Потом достал сладкий энергетический батончик. Посмотрел на него…

– Ася!

– Чего надо?

– На.

– Не хочу.

– Бери, тебе говорю!

– Ты глухой?

– Ты не голодная?

– Задолбил. Отвали.

– Я сам сожру.

– Жри. Не трогай меня.

Очередная попытка сделать доброе дело провалилась. Впрочем, это было предсказуемо: Ася была слишком гордой и заносчивой, чтобы принять подношение от какого-то смерда. Пришлось есть батончик самому.

По мере того, как он жевал, в его груди разгоралась горечь и досада. Почему мир так жесток? Почему он влюбился в эту стерву – и не смог разлюбить, хотя вокруг было полно нормальных девчонок?

Так-то в целом она была ничего. Но между ними лежала глубокая пропасть. Её отец был чиновником, а мать – учёным-историком, и они сделали всё, чтобы вылепить из неё воспитанную аристократку. Ася гордилась этим, и ко всем, кто вышел из низших кругов, относилась с некоторой брезгливостью.

Хорлак же происходил с самого дна общества. Об этом говорили его манеры – примитивные и грубые. Даже если он искренне желал собеседнику добра, на слух это было не всегда возможно заметить.

Но сейчас он не желал добра. Он устал копить в себе всё то, что Асинта выливала на него, и ему хотелось выплеснуть свою злость. Разумеется, не мордобоем – у него в арсенале имелись более изощрённые способы… А потом хоть потоп. Даже неизвестно, будет ли это потом вообще – судя по состоянию истребителя, они уже не летят, а падают.

– Ася!

– Чего тебе?

– Ася! Ты меня слышишь?

– Отвали, грубиян.

– А почему ты не хочешь со мной погуторить?

– Потому что ты хам.

– Да, я хам. Меня жизнь таким сделала. Я не виноват.

– Мне без разницы.

– Можно за перья ущипнуть? Ну самый кончик? Ты мне нравишься…

– Нет!

– Почему?

– Заткнись, дно!

– Почему я дно?!

– Нормальные трурнийцы меняются, строят свою жизнь, а ты только плывёшь по течению, как плыли и твой отец и дед, и не хочешь меняться. Только и мечтаешь о том, как убить побольше монийцев и меня поцеловать!

– Не трожь моих предков! Ну… Хотя бы погладить…

– Я не желаю с тобой общаться! Грубиян!

– Всего-навсего погладить… По пёрышкам… Ты такая бархатная…

–Убери свои грязные лапы! И заткнись уже, наконец!

– А я не хочу затыкаться. Ты такая милая…

– Это очень мило с твоей стороны. Но ещё большую милость ты сделаешь, если отвалишь от меня… Убери лапы, я сказала!!!

– Ну почему ты такая вредная? Ну подари мне хоть каплю счастья!

«****! Как же от него отвязаться?!» – в ярости подумала Асинта. Командиру не доложишь, а что ещё тут можно придумать?

– Почему ты не даёшь мне тебя погладить? Я же не хочу ничего плохого! Просто мне с тобой хорошо!

– Не хочу от тебя ничем заразиться. Твой папаня же наверняка спал с кем попало, да?

– Медицинское обследование я не раз проходил… И повторяю ещё раз – не смей мне о моей семье напоминать, рыжая зараза!

– От заразы слышу. Психиатра на осмотре проходил?

– Да…

– Значит, он ошибся.

– Это ты ошиблась. Ты вообще ошибка по жизни…

Блямс! Пластиковая ёмкость из-под жидкого обеда ударила его точно в лоб.

– Будешь знать, как нарываться! – крикнула Асинта. – Если мало, я тебе ещё и бластером в глаз добавлю!

И действительно, она зажала в правой руке штатный лучевой пистолет.

– Что, прям таки дашь?

– Попробуй только, и я тебе дам!

– Я не сомневаюсь, что дашь! Бластер не работает, а Врон далеко! – крикнул Хорлак и демонстративно щёлкнул застёжкой на одном из ремней, которым он был пристёгнут к креслу.

Ася отшатнулась. Её нос побледнел, а зрачки сузились от ярости и страха. Хорлак усмехнулся и хотел продолжить спектакль, но…

– Только посмей меня коснуться! – прошипела Ася и, задыхаясь, сорвала пломбы с рычагов, отбрасывающих колпак пилотской кабины. – Ты знаешь, что будет, если я за них дёрну!

– Давай, дёргай, если не слабо, – прорычал Хорлак. Однако, инстинкт самосохранения заставил его отодвинуться назад и прекратить наступление. Кто знает, насколько далеко она готова зайти?

– Тронешь меня, и я выпущу кислород… Бескрылый червяк…

– Всё равно я до тебя доберусь.

– Заткнись…

Наступила тишина. Истребитель погружался всё глубже в атмосферу. Обшивку обволокла ослепительная огненная пелена, которая слепила глаза. Из-за этого Асинта не могла видеть отражение Хорлака в остеклении кабины.

Хорлак обиделся ещё сильнее. Назвать его бескрылым червяком… Надо ей отомстить. Просто взять – и поцеловать. Прямо в губы. И смотреть, как она с отвращением и брезгливостью оттирается. А потом ещё раз…

Нужно только дождаться, когда истребитель перестанет быстро тормозить и исчезнет сильное отрицательное ускорение. Тогда он подползёт к ней, схватит крепко и…

Наконец он дождался того момента, когда плазменная пелена на металлостекле побледнела, и, решившись, резко напал. Асинта проворонила нападение, и оказалась в совершенно беспомощном положении. Она зарычала и забилась, пытаясь освободиться, но Хорлак держал её крепко. Он уже предвкушал сладость мести… Но тут вмешалась какая-то ерунда.

В самый неподходящий момент Хорлак почувствовал в голове такую боль, как будто ему на темя вылили кастрюльку с кипящим маслом, и застонал, корчась от нестерпимых неприятных ощущений. То же самое происходило и с Асей.

Вскоре боль прекратилась, но эффект неожиданности сделал своё дело. Ася, воспользовавшись моментом, вырвалась, надвинула маску на лицо и резко протянула руки к рычагам…

– Чтобы ты сдох, урод!

Захлопнуть забрало и застегнуть поясной ремень Хорлак успел только каким-то чудом. В следующее мгновение его обдал мощный встречный поток ледяного воздуха, а потом вместе с креслом выкинуло из кабины. Если бы он не успел пристегнуться, то вывалился бы от толчка и погиб, рухнув с огромной высоты.

До земли было примерно 10 километров. К большому счастью, атмосферное давление тут оказалось не очень низким, и его перепад не вызвал потери сознания. За спиной хлопнул парашют, резко дёрнув его вверх.

Он видел, как Ася отстегнулась, прыгнула из кресла и, не оборачиваясь, штопором ушла вниз, сложив крылья… Вскоре она улетела так далеко, что затерялась на фоне пёстрой поверхности планеты. Ну вот и всё. Скорее всего, они друг друга больше не увидят.

Сердце вдруг заболело ещё сильнее. А в голове, как мотылёк, забилась мысль: не слишком ли жестоко он с ней обошёлся? Может быть, если бы он был более терпелив и аккуратен, то сегодня всё пошло бы другим путём, и потом у них бы что-нибудь получилось? Эта мысль делала его переживания ещё более болезненными…

За время падения Хорлак успел съесть две большие конфеты из НЗ, заедая душевную боль. Фантики он выбросил, и те остались кувыркаться где-то в воздухе.

Пару раз появлялась шальная мысль – отстегнуться, упасть и разбиться насмерть к лохматому-бородатому. Но он отбросил эту ерунду. Всё-таки самоубийством кончать нехорошо. Даже если совсем плохо. Пусть лучше его съест местное зверьё. Или он умрёт от голода. К тому же, где-то в его страдающей душе оставалась ноющая надежда на то, что, может быть, ещё не всё кончено…

Глава 7

72-III-569, общ. 08:31

Тауран был типичным воителем за веру. Именно такие шли в крестовые походы на Земле и фанатично клали свои жизни на алтарь войны, искренне веря в то, что всё делают правильно. Его любимым увлечением был рукопашный бой. В этом искусстве из всего их звена с ним могли сравниться разве что Врон и, возможно, Мора.

Он был сыном военного, который и сам истово верил в Спасителя, и детей этому учил. Поэтому проблема выбора профессии никогда перед ним не вставала. За веру, за Федерацию – и в военное училище.

Первое, что поразило его, когда он попал по распределению в эту эскадрилью – крайняя разношёрстность её личного состава. Половину лётчиков составляли девушки, а все бойцы мужского пола, кроме Врона, особого доверия не вызывали. Впрочем, на учениях и в борьбе с космическими пиратами все экипажи показали достаточно высокую эффективность, так что, наверное, это было нормально.

Вторым пилотом ему дали Тилона – желторотого раздолбая, который вечно творил какую-то дичь. Строго говоря, по возрасту они были почти равны, а вот по уровню личностного развития… кгм…

Но сейчас ему некогда было думать о своём хулиганистом напарнике. Как можно было вообще думать о чём-нибудь постороннем, когда любимая металлическая птица вышла из-под контроля и умерла в мучениях?

Тауран с грустью погладил помертвевшую приборную панель с остекленевшими экранами и погасшими лампочками. Ему показалось, что она стала холоднее. Впрочем, так оно, наверно, и было: отопление отключилось вместе со всей остальной начинкой.

Тауран отогнал болезненные мысли и оглядел открывающийся из кабины обзор. Из строя вышел не только его истребитель, но и всё звено: у всех трёх машин, летевших впереди, не было видно характерного свечения на поверхности нейтронных двигателей, а две из них к тому же медленно кувыркались.

– Вопрос. Что делать будем? – растерянно спросил Тилон. – Связи нет, звено слилось, машина мертва, мы в ловушке…

Тилон с этим фанатиком старался не заговаривать первым. Как ему казалось, тот слишком многое о себе возомнил. А как он относится к истребителю – это просто любовная идиллия какая-то! Хоть сейчас фильм снимай о любви пилота и звездолёта…

– Отставить панику! Пообедаем в последний раз.

– Доклад: не успеем, мы сейчас в****мся в эту светящуюся штуку!

– За выражениями смотри! – сердито прикрикнул Тауран. Впрочем, Тилон был абсолютно прав: до встречи с ослепительно сияющим неопознанным объектом оставались считанные секунды.

«Спаситель, не оставь нас», – подумал Тауран в последнюю секунду и зажмурил глаза…

Невыносимо яркая вспышка света обожгла глаза, а корпус истребителя вздрогнул. Похоже, что объект, через который они прошли, был нематериальным, иначе их порвало бы на молекулы. А когда пилоты осмелились открыть глаза, то с удивлением обнаружили, что находятся совсем в другом месте. Боргваран куда-то исчез, звезда светила откуда-то с совсем другой стороны, а прямо перед ними на полнеба раскинулся шар незнакомой планеты. И она была невероятно прекрасна.

– Чудны дела твои, Спаситель, – пробормотал Тауран, разглядывая раскинувшийся перед глазами пейзаж.

Они попали сюда все вместе. Все три созвеньевых истребителя плыли в пустоте чуть впереди, а ещё дальше виднелся тот самый монийский разведчик, за которым они гнались. Истребители медленно уходили вперёд, а вражеский звездолёт, наоборот, постепенно приближался, и все вместе они падали на эту планету по касательной.

Какой именно монийский звездолёт перед ними находился – разглядеть пока не получалось из-за большой дистанции, но чётко было видно, что это машина класса «проныра». А это – редкий трофей даже для элитных истребителей из «золотой армады»… Если только всё это не было хитроумной монийской ловушкой.

Подумав, Тауран достал паёк, который сегодня играл роль полноценного обеда, и хотел было поесть, но еда не лезла ему в горло. Одолевали грустные мысли о мёртвой машине и о своей судьбе. Его мучил вопрос: как долго они тут протянут? И прилетит ли кто-нибудь за ними?

Первое, скорее всего, возможно – судя по виду космического тела, к которому они приближались, на нём была кислородная атмосфера и буйная жизнь. А вот второе… Вряд ли…

От этих размышлений его отвлекло любопытное событие: от монийского корабля на его глазах отделилась спасательная капсула. Значит, они живы… Забавно. Между тем, истребитель Врона уже почти с ними поравнялся.

– Вопрос: разрешите принять обед? – раздался сзади голос Тилона.

– Разрешаю.

– Принято…

В истребителе снова повисло тяжёлое молчание, было только слышно, как шуршит Тилон упаковками с едой. Он тот ещё любитель покушать, и у него всегда были кучи каких-то непонятных заначек с вкусностями. Но делился он ими только с Хорлаком. Иногда с девушками ещё.

Истребитель продолжал приближаться к планете и, одновременно, к спасательному челноку монийцев. Он висел прямо по курсу, постепенно увеличиваясь в размерах.

Тилон сидел молча, уставившись неподвижным взором в молчащую приборную панель. Им овладело какое-то тоскливое оцепенение. Траекторию истребителя изменить нельзя…

Между тем, Таурана одолевали грустные думы. Ведь где-то там, на его родной планете, осталась вся его семья – родители, брат и сестра… Слава Спасителю, что хоть его потенциальная невеста с ним попала. Ну, как невеста? Пока что они просто дружили: более тонкими вещами религия не позволяла заниматься. Да и не было между ними ярко выраженного физического влечения, скорее – просто дружеская нежность и симпатия.

Внезапно он увидел что-то странное. Несколько огненных объектов вылетело из-за горизонта и с огромной скоростью понеслось куда-то над планетой.

– Тилон, ты видишь это?

– Что? Вижу!

Странные корабли быстро пересекли небосвод и скрылись за горизонтом. Тем временем спасательный челнок приблизился вплотную к истребителю…

– Приказ: держаться крепче! – крикнул Тауран.

Это было бессмысленно – они и так были крепко пристёгнуты к креслам. Раздался мощный удар: истребитель врезался носом в корму челнока. Разница в скорости между ними составляла примерно 60 км/ч, так что толчок получился весьма болезненный.

Тилон охнул – пустая коробка из-под съеденного обеда вылетела из его руки, срикошетила от приборной панели, больно дала по носу, а потом, отскочив, громко стукнулась о металлостекло пред самым носом Таурана. Тот ловко поймал разгулявшийся кусок мусора.

– Тилон, что нужно сделать с коробкой из-под пайка? – с этими словами он сжал её, скомкал и затолкал в неработающий уже утилизатор.

– Что?

– Выбросить!

– Он не работает.

– И что? Тебе нравится получать по лбу коробками из-под еды и прочим хламом?! Вот будет у тебя свой истребитель – можешь там хоть каждый вылет свалку устраивать, чтобы всё это летало по кабине и при каждом манёвре стучало по башке! А я по лбу получать всяким мусором не желаю, поэтому ты весь свой хлам должен убирать в утилизатор независимо от того, работает он или нет. Ясно? Или нужны более увесистые аргументы?

– Принято… – Тилон быстро оценил уровень угрозы и решил не обострять ситуацию. Тауран очень любил заниматься нравоучениями.

Тем временем истребитель начал входить в атмосферу. По его корпусу заструилось пламя. Оно становилось всё ярче и ярче, а машина стала быстро терять скорость.

Тауран закрыл глаза, вспоминая свою родину.

Густой сад, засаженный марвами, блыквами и корлушами,от плодов которых исходит еле заметный тонкий аромат. По низенькому заборчику раскидал свои стебли душистый фержень, из-за забора выглядывают огромные синие листья экзотического шрына. В глубине сада – большой, просторный, обложенный натуральным камнем дом, увитый пидхом и тамклой.

Стоит тишина, которую нарушает только брачный стрекот агрилок, прячущихся в клумбах, и далёкий звон колоколов, доносящийся из истиннославного⁴ храма. Если забраться на крышу особняка, то можно увидеть блеск золотой восьмиконечной звезды, установленной на вершине его купола, напоминающего по форме головку устремлённой в небо ракеты. И всё это дополняет ни с чем не сравнимый запах жарящегося шенхеля, плывущий с открытой веранды…

От сладкой ностальгии его отвлекло странное ощущение в голове. Как будто кто-то приложил ко лбу грелку. Теплота становилась всё более резкой. Затем голову полоснула невыносимая боль.

Тауран резко дёрнулся и сжал голову руками. Вскрикнул его напарник. Казалось, что черепная коробка вот-вот лопнет и украсит кабину истребителя кровавыми ошмётками. Но длилось это состояние очень недолго. Потом тело обдало холодом, затем волной кипятка… и всё стало как обычно, только в голове осталось ощущение тёплой сдавленности.

– Ч-что это было?

– Раз мы живы – значит, это не смертельно, – ответил Тауран, осматривая местность из кабины.

Истребитель уже прошёл фазу резкого торможения, и пелена раскалённого светящегося воздуха спала, так что можно было разглядеть поверхность планеты.

Таурану ещё никогда в жизни не приходилось видеть такую прекрасную равнину, какая простиралась внизу. Это было немного похоже на то место, где он родился, только всё было ещё зеленее и ярче.

А что это за странные штуки плавают в атмосфере? Похожи на гигантских тёмно-зелёных медуз. Что это такое может быть? Чьи-то гигантские дирижабли? Но как можно изготовить и поднять в воздух подобную махину без использования стройплощадок, которых совсем не видно? А может быть, это такие живые организмы?

Между тем истребитель снизился до высоты в несколько километров и продолжал падать. Небо над головой с заметной скоростью светлело – слой атмосферы над истребителем всё рос.

– Тилон, готовься к прыжку!

Аварийное падение проходило в штатном режиме. Тауран медленно открутил винт, который держал кабину в загерметизированном положении. Он ожидал, что газ начнёт с шипением выходить наружу, но этого почему-то не произошло: несмотря на высоту, снаружи и внутри давление оказалось одинаковым. Занятно…

После этого он сорвал пломбы и дёрнул за рычаги. Колпак кабины со стуком отлетел, и в лицо ударил холодный высотный воздух.

– Прощай навсегда, друг! – крикнул Тауран обречённой машине за мгновение перед тем, как его с Тилоном выбросило наружу…

Глава 8

Монийцы приземлились на холмистой равнине, заросшей невиданной растительностью. Челнок подмял высокую траву и соприкоснулся с твёрдой землёй, о чём свидетельствовал мягкий толчок. Парашют отнесло ветром в сторону, и он опустился рядом, накрыв собой сразу триста квадратных метров.

– Ну вот, приземлились, – сказал Тромонт, отстёгиваясь от кресла. – Надеюсь, снаружи нас не ждёт какая-нибудь хищная тварь.

– Какая тут красивая трава!

– А я вот до сих пор думаю, что за ерунда плавает между облаков? – Лайта задумчиво посмотрела в потолочный иллюминатор, разглядывая гигантскую воздушную медузу, плывущую над ними.

– По виду похожи на огромные дирижабли!

– Я всё-таки склоняюсь к мысли, что это какие-то местные формы жизни замутили, – высказал своё мнение Тромонт, глядя в лобовое остекление. – Наверное, они надули себя водородом.

– А может, эти штуковины – плод трудов какой-то развитой расы? – выдвинул Маор свою гипотезу. – Я не представляю, как живые организмы могут жить и питаться на такой высоте.

– Нужно будет взять в плен кого-нибудь из трурнийцев, которые с нами сюда упали, и заставить слетать вверх, посмотреть, что там и как, – предложил Дуб.

– Ага, если они сами нас не пленят.

– Иначе мы никогда не узнаем, что это такое… Разрешите открыть люк?

– Крути. Авось не задохнёмся…

Дуб медленно отвернул винт, раздвинул страховочные скобы и аккуратно открыл потолочный люк.

Внутрь капсулы хлынул прохладный, свежий воздух иного мира. Он был насыщен запахами травы, земли и, казалось, был переполнен энергией жизни. Монийцы забыли обо всём и просто некоторое время с наслаждением дышали им, ощущая, как с каждым вдохом их тела наполняются энергией. Тромонт снова почувствовал, как у него греется лоб… Неужели опять будет приступ этой ерунды? Да нет вроде.

Маор медленно поднялся, пролез к люку и высунул голову, чтобы осмотрелся.

Местное светило стояло низко над горизонтом, освещая всё ярким бело-жёлтым светом – по всей видимости, сейчас тут было утро или вечер.

Первое, что бросилось в глаза – невероятное разнообразие растительности. Окраска её была различных оттенков зелёного, но местами попадались и растения с розовыми, фиолетовыми, белыми, золотыми и красными листьями. Высокие и низкие, широкие и узкие, густо покрытые листвой и совсем лысые… И принцип ветвления у разных видов был совершенно разный. Ничего похожего Маор ранее никогда не видел.

В небе кружилась мелкая летающая живность, над ними летали несколько птицеподобных организмов побольше размером, а ещё выше, в километре над степью, медленно парила в одиночестве какая-то совсем здоровенная тварь.

В уши лезли звуки, издаваемые различными местными животными. Главным образом, это был брачный треск и звон различной тональности. Один из источников звука уже присел на ещё тёплый корпус челнока и выдавал оглушительные рулады.

Маор осторожно выбрался из люка, ступил на землю и разглядел его поближе. Он был немного похож на обычного треснеца, но раза в два больше размером – порядка 15 см в длину. Зверь имел более яркую окраску, и ног у него было не восемь, а только шесть. Звон он производил двумя пластинами, которые торчали над его крыльями и сильно вибрировали.

Почва оказалась мягкая и влажная. Это было либо полусухое болото, либо недалеко от поверхности находилось скопление грунтовых вод.

Осмотревшись, он увидел, что вокруг полным-полно других удивительных созданий. Один куст рядом был сильно объеден, и на нём сидело несколько крупных лимонно-жёлтых червей. Какой-то гигантский шестиногий жук чёрного цвета влез в яркую розетку одного из растений и медленно поедал его мясистые чёрно-фиолетовые выросты… Однако, эта тварь размером почти с кулак! Но он, по всей видимости, совершенно безопасен.

Так же по траве бегало огромное множество более мелких созданий. Похоже, они сновали по всем поверхностям в поисках добычи. Да, действительно – вон трое из них тащат какую-то букашку…

Маор забрался обратно на челнок и осмотрел местность. Как ни странно, крупных травоядных, которые должны питаться буйной растительностью, почти не было видно. Только вдалеке, под одним из холмов, паслось небольшое стадо каких-то созданий с коричнево-оранжевой окраской, которые медленно передвигались в противоположную от капсулы сторону. Над океаном разноцветной травы были видны лишь их пёстрые выпуклые спины.

Зато совсем рядом обнаружились два больших серых скелета. Животные погибли не очень давно, примерно полгода или чуть больше назад. Местами на них сохранились коричневые обрывки засохших сухожилий, которые ещё не успели окончательно разложиться.

Скелеты сохранились очень хорошо. Конечностей у этих животных было по четыре. Череп имел классическое строение: черепная коробка, две глазницы, мощные широкие челюсти, верхняя из них неподвижно слита с черепом. Только дырки для ноздрей находились по бокам… Или там должны быть уши? Непонятно.

Больше всего поражали гигантские клыки длиной около десяти сантиметров. Вероятно, при жизни это были опасные хищники. А самое интересное – смерть их явно была насильственная. Кости туловища и конечностей в своём большинстве были переломаны, один череп разбит, местами в костях имелись трещины и царапины. Создавалось ощущение, что кто-то зверски забил их насмерть и бросил.

Кто мог это сделать? Непонятно… Но это было достаточно давно. А сейчас никаких опасных форм жизни в округе вроде бы не наблюдалось.

– Тут чисто! – крикнул Маор и постучал по обшивке челнока.

Из люка выбрался Дуб, затем – Тромонт и, наконец, Лайта.

– Сложить парашют! – приказал командир. Монийцы занялись этим делом, а он влез на наивысшую точку челнока, достал оптический бинокль и принялся осматривать окрестности.

Ничего необычного видно не было. На километры вокруг простиралась равнина, покрытая равномерными зарослями травянистой растительности высотой до полутора – двух метров, местами – выше. На северо-западе возвышались силуэты спящих вулканов. Со всех сторон обзор загораживали поросшие травой холмы.

В полутора километрах на запад от места приземления, на вершине самого высокого из них, находились какие-то непонятные руины. Тромонт тщательно осмотрел их в свой оптический прибор, но не заметил в них ровно ничего необычного: просто разбитые, разрушенные остатки какой-то большой каменной конструкции. Скорее всего, это сооружение строила какая-то технологически отсталая местная цивилизация, которая, похоже, вымерла.

– Парашют уложен! – доложил Дуб у него за спиной.

– Отлично. Теперь не мешало бы всю эту прелесть травой как-нибудь замаскировать, а то блестим чернотой на всю округу. Вперёд! – он слез и стал помогать сам.

Это оказалось не так-то просто: внешняя обшивка челнока была совершенно гладкой, так что камуфляж к нему было практически невозможно нормально пригнать.

Впрочем, старались они зря. Крылатый трурниец, неожиданно вылетевший из-за гребня одного из холмов, заметил их сразу же. Он молча пронёсся над челноком на бреющем полёте и полетел дальше.

Тромонт прервал работу и посмотрел ему вслед. Потом вздохнул и сказал:

– Кончайте маскировку. Смысла больше нет. Только траву зря подёргали…

Теперь потенциальный противник точно знал их местоположение. Хотя это, в принципе, было неизбежно – все корабли попадали на одну и ту же территорию, а невозможность как следует замаскировать челнок и зоркость трурнийцев не давали никаких шансов на успешную игру в прятки.

Он снова посмотрел на небо – и вдруг увидел, как прямо на них с огромной высоты пикирует какая-то здоровенная летающая тварь, по размеру сопоставимая с их челноком…

– Сверху!!!

В следующее мгновение их накрыла гигантская тень. Тромонт упал в траву, едва успев увернуться от огромных когтистых лап, которые пронеслись в опасной близости от него. Хищник промахнулся.

Это была громадная летающая рептилия. Её тело покрывала шершавая красноватая чешуя, а размах серых лысых крыльев достигал метров двенадцати.

– Все внутрь, быстро!!!

Времени было мало – атаковавшая их тварь уже разворачивалась обратно. Первым в челнок заскочил Дуб, за ним – Маор. Лайта собиралась уже последовать за ними, но враг был уже слишком близко…

Зверь пронёсся буквально в сантиметрах от челнока и попытался схватить её лапами, но девушка была готова к этому и успела отпрыгнуть в сторону. Зверь, раздосадованный своей неудачей, приземлился и попытался схватить её челюстями. Она с криком увернулась, зубы щёлкнули совсем рядом.

Тромонт видел всё это как будто в замедленной съёмке. Что делать?! Бластер не работает… Нож!

Он выхватил из чехла свой любимый клинок, который всегда висел у него на боку, и со всей силы швырнул его в эту тварь, целясь в основание шеи.

Таким ударом можно было пробить череп трурнийца, но панцирь врага оказался невероятно прочным, и нож, отлетев от брони, скрылся в густой траве. Тем не менее, животное почувствовало удар и отвлеклось, дав Лайте возможность отбежать на безопасную дистанцию.

Спустя секунду хищник снова бросился вслед за ней, но Тромонт внезапно оказался между ним и жертвой. Это был совершенно безрассудный манёвр, но думать было уже некогда – рептилия собиралась атаковать. Тромонт увидел, как с его зазубренных мандибул капает слюна, и его охватила ярость. Эта тварь собирается их сожрать!

Он глянул ящеру прямо в его фасетчатые глаза. Ощутил, как злость вперемешку со страхом течёт по его нервам, разливается в голове, собирается во лбу… И вдруг произошло нечто удивительное: закованный в чешую гигант внезапно вздрогнул всем телом и со сдавленным писком отпрыгнул назад. В его реакции явно читался непреодолимый страх перед неведомой силой. Потом он развернулся, взлетел и вскоре скрылся за одним из холмов.

Тромонт моргнул и ошарашено тряхнул головой. Он совершенно не мог понять, что произошло. Это выходило за рамки его понимания мира. Он слышал, что некоторые монийцы умели делать всякие удивительные вещи, но это казалось просто байками, а тут…

Тромонт повернулся и столкнулся взглядом с тремя парами удивлённых глаз – Лайты, Дуба, успевшего выскочить из челнока, и Маора, высунувшегося наполовину из люка.

– Тром, как? – наконец спросила Лайта.

– Поражать врага мысленным посылом умеют только бойцы из «Единорога», и то – это скорее байки…

– Не спрашивайте… Я сам ничего не понял.

– Не знаю, что почувствовал этот птерозавр, но у него явно крыша поехала.

– У меня, возможно, тоже, – пробурчал Тромонт. – Это точно мне не приснилось?

– Мы вроде не спим.

Командир монийцев сел на траву около челнока и задумался, обхватив голову руками. Он никак не мог понять, что произошло. Неужели ему помог сам Учитель? Но Он обычно не творит чудеса напрямую, а действует скрытно, незаметно, играя с вероятностями и подстраивая течение событий таким образом, чтобы получился некий неожиданный маловероятный результат. Исключения делаются очень редко и только для тех, кто добился каких-то совершенно особенных заслуг. Тромонт за собой ничего такого не помнил.

А может, необходимую энергию он каким-то образом получил от аномальной планеты? Есть тут что-то не то, явно есть!

– Тром, расслабься, а то у тебя такой вид, как будто ты новую теорию гиперпространственного скачка рожаешь, – раздался голос Дуба. – Не забивай голову. И, вообще, я есть хочу…

Глава 9

Врон и Мора, покинув истребитель, первым делом запомнили все ориентиры на местности. Таковыми являлись горы на юго-западе, река с небольшим озером на севере и крупный холм в двух километрах восточнее, на котором находились какие-то непонятные развалины.

Это место могло стать идеальным укрытием. Правда, немного смущало возможное соседство с монийцами: их челнок опустился в низину за этим холмом. Тем не менее, первым делом они вдвоём полетели именно туда.

Аккуратно опустившись на огромный выступ от разрушенной стены, Врон внимательно осмотрел руины. По всей видимости, когда-то это было огромной башней шестиугольной формы, но сейчас строение представляло собой беспорядочное нагромождение толстых каменных колонн и остатков широких стен. Потолочные перекрытия сохранились лишь местами и большей частью находились в очень плохом состоянии.

Всё это было основательно завалено каменными обломками и засыпано толстым слоем грунта, на котором уже твёрдо закрепилась местная флора. Однако с северо-восточной стороны, возможно, могли остаться неразрушенные помещения, пригодные для обитания.

Руины, освещённые клонящимся к закату солнцем, наводили на пилотов какую-то непонятную щемящую ностальгию.

– Очень странное место, командир, – заметила Мора, приземлившись рядом.

– Когда-то здесь существовала большая цивилизация.

– Да…

– Думаю, стоит посмотреть с той стороны, там могут сохраниться сносные помещения.

Они слезли вниз и пошли исследовать развалины. Предположение Врона оказалось верным: они действительно обнаружили несколько полуразрушенных комнат, одна из которых оказалась вполне пригодна для того, чтобы в ней обосноваться.

Это помещение представляло собой вытянутый прямоугольник размером приблизительно 12 на 6 метров, ориентированный к центру строения. В него вёл просторный дверной проём. Изначально окон тут не было, но время исправило этот недостаток – один из углов обрушился, образовав большую неровную дыру.

Во внутренней стене зала так же когда-то имелся проход, ныне тщательно замурованный. Лет 500 назад разглядеть его там не удалось бы, но сейчас плохое качество материала давало о себе знать: каменная масса, закрывшая проход, сильно потрескалась и искрошилась. На стенах, изъеденных лишайником и грибком, местами виднелись полустёртые следы каких-то рисунков, но разглядеть их было уже невозможно.

– Мора, запомни это место. Теперь это будет наша база. А теперь летим искать своих. Я пока полечу за Осой и Орой, а ты – за Таураном и его приблуднем, они прыгнули примерно в двух километрах на юг отсюда.

Мора полетела искать Таурана и Тилона, а Врон направился на северо-восток. Но первым делом ему ещё раз захотелось взглянуть на монийцев. Чтобы не раскрыть местоположение своей базы, он сначала обогнул холмы, идущие вокруг низинки, и вылетел совсем с другой стороны.

Монийцы оказались весьма шустрыми ребятами. Они уже сложили парашют и пытались замаскировать челнок подручными средствами, но увидев Врона, прекратили безнадёжное дело. Он пронёсся над их капсулой на бреющем полёте и направился дальше.

Однако, как комфортно тут летать! Гравитация этой планеты была меньше стандартной, а плотность воздуха – больше. Всё вместе это давало эффект невероятной лёгкости.

Найти пару пилотов из второго истребителя проблемой не оказалось: для того, чтобы их было видно издалека, они расстелили один из парашютов на земле.

Врон застал их не очень подходящий момент… Увидев его, Оса застегнула костюм и вылезла из кустов.

– Видите вон тот холм с развалинами в трёх километрах отсюда?

– Так точно.

– Двигайтесь туда. Низинку между холмами обходите стороной, там монийцы. Быстро!

Девушки бегом направились в указанном направлении. Врон, быстро взмахивая крыльями, полетел вперёд них. Им нужно было ещё найти Хорлака и Асю, и желательно бы успеть до ночи…

Когда он вернулся назад, его ждал неприятный сюрприз. С Морой всё было нормально, она нашла Таурана и его напарника ещё быстрее. Но на холме он внезапно встретил Асинту. Она вся была взъерошенная, злая, а самое главное – одна. Без Хорлака.

– Докладывай, что случилось? – спросил Врон, подходя к ним.

– Доклад: мой подчинённый применил ко мне насилие. С целью сохранения здоровья и жизни мне пришлось катапультироваться из истребителя. Сразу после этого я спрыгнула с кресла и полетела искать остальных. Дальнейшая судьба Хорлака мне неизвестна.

Эта новость ударила по голове, как кувалдой. За всю войну его звено ни разу не несло потерь. А тут не успели собраться – уже один пропал! Да ещё таким дурацким образом…

– Поясни подробнее, – мрачно произнёс Врон. Его тон не предвещал ничего хорошего.

– После того, как наш истребитель вышел из строя, он стал ко мне приставать, – начала Ася. – Сначала мы с ним поругались. Потом он отстегнулся, незаметно подполз и схватил меня за руки, желая изнасиловать. В этот момент на нас стала воздействовать какая-то аномалия – у нас обоих сильно заболела голова, и мы чуть не потеряли сознание. После этого я быстро пришла в себя и катапультировалась…

– А потом бросила его одного?

– Он… – Ася замялась. – Он хотел меня изнасиловать и ещё неизвестно что сделать! Я боялась с ним оставаться в одной кабине.

Врон внимательно на неё посмотрел. Ему показалось, что его подчинённая что-то недоговаривает, но прессовать её он пока не стал.

– А как ты оказалась тут?

– Сначала я снизилась до полутора километров и полетела в направлении, куда падал истребитель. Летела минут восемь. Потом увидела Мору…

Наступило тягостное неловкое молчание. Ася стояла, потупив глаза. Врон лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию.

В таких безвыходных обстоятельствах, как это падение на неизвестную планету, всякие нехорошие вещи случаются и с опытными пилотами. Но тот факт, что Хорлак мог кинуться на Асю, вызывал у него большие сомнения. Всех своих подчинённых Врон знал довольно хорошо, в том числе и пропавшего. Да, этот товарищ был довольно грубым и бестактным типом, но время от времени из-под его внешней грубой личины проглядывало что-то благородное и высокое. Да и в ночных гулянках он замечен не был.

Ну не мог он просто так взять и агрессивно напасть – не похож он на безмозглого балахвоста! Возможно, он не собирался её насиловать вообще, а она в силу своей брезгливости к выходцам из нижайших слоёв общества раздула муху до размеров слона… Но это, опять же, неточно. Что там произошло на самом деле, знать невозможно.

– Если выяснится, что он просто к тебе ласкался, а ты его оболгала – я тебя при всём отряде выпорю, – мрачно сказал Врон.

Ася вздохнула, молча уставившись в землю.

– Где вы катапультировались?

– Примерно в двадцати километрах отсюда…

– Ты проследила, где он опустился?

– Нет. Я… Я была в шоке и не подумала.

Врон нервно вздохнул, пустив воздух через зубы…

– Спаситель… Какие же вы болваны…

– Он первый начал.

– Позже разберёмся.

Врон вышел наружу и опустился на камень. Тяжёлые мысли никак не хотели покидать его голову. Вот как? Как?!

– Командир, мы прибыли, – раздался рядом голос Таурана.

– Очень приятно.

– Доклад: под северо-западным склоном холма, под откосом, мы обнаружили небольшую нишу, а в ней родник с маленьким озерцом по колено. Вода чистая, хорошая.

– Хорошая новость. Вода нам обязательно будет нужна.

– Вопрос: каковы дальнейшие распоряжения?

Врон не ответил. Этот вопрос и его самого волновал. Безусловно, стоит полететь поискать Хорлака, пока не стемнеет. Если он не дурак, то расстелет парашют на какой-нибудь возвышенности, таким образом, чтобы его было видно издалека. Тогда поиски больших проблем не составят. Но, блин, а если нет? Он может испугаться последствий того, что наделал, и спрятаться… И тогда его будет очень трудно найти.

А потом? Вот, допустим, они соберутся, и что? Что делать дальше? Он был почти совершенно уверен, что их тут никто так и не найдёт. С точки зрения экипажа флотоносца, они просто исчезли вместе с монийским звездолётом, который преследовали…

Выход был только один. Просто продолжать бороться за выживание. До самого конца. Если повезёт – удастся прожить остаток жизни без особых трудностей. Возможно, кто-то каким-то чудом их тут найдёт. А может, у кого-то из них и дети будут… Хотя не факт. Будущее в такой ситуации туманно и расплывчато.

– Вопрос: так что мы будем делать дальше? – переспросил Тауран.

Вот настырный. Не может жить неопределённостью…

– Жить, – просто ответил ему Врон. – Жить и наслаждаться жизнью настолько, насколько возможно. Иного выхода в сложившейся ситуации я не вижу.

Тауран удивлённо посмотрел на своего командующего, но тот, похоже не собирался больше ничего говорить.

– А как же служение народу, родине, Спасителю? Я не могу просто так сидеть, когда идёт война!

Врон скривился и повернулся к дотошному подчинённому.

– Тауран, ты так и не понял. Отсюда нет выхода. Мы мертвы для остального мира.

Тауран в ответ недовольно вздохнул. Такой расклад событий его явно не устраивал.

– Вечер близко… Сегодня мы не успеем поиски Хорлака полноценно организовать.

– Да, – вздохнул Врон.

– Очень печально… Но стоит ли его искать? Этот дурак сам виноват. Нечего было идти на поводу у своей похоти.

– Тауран, своих нельзя бросать ни в коем случае, – произнёс Врон, сморщившись. – И я не думаю, что виноват он один. Маловероятно, что он мог просто взять и напасть на неё.

–Он не верил в Спасителя.

– Это не показатель.

– Кто не верит в Спасителя и не молится ему – теми управляет Чёрный Бог.

– Ты вообще можешь усвоить что-то, что хоть немного не укладывается в твои убеждения?

– Это общепринятая догма!

– Мир не делится на белое и чёрное. Мы это уже обсуждали. Жаль, что ты не можешь это понять.

С этими словами Врон развернулся и вернулся обратно в комнату.

– Ора, Мора, Ася – все крылатые на месте? Приказ – летим на поиски! Возражения не принимаются, ясно?

Глава 10

Тени от холмов удлинились и расчертили равнину на тёмные и светлые полосы. Треск, производимый насекомоподобными представителями местной фауны, постепенно сходил на нет. Небо было чистое, ни облачка, только парили в вышине несколько небесных медуз. Количество летающих организмов заметно убавилось.

Тромонт приказал открыть одну из коробок с пайком, а сам снова забрался на челнок и задумчиво смотрел, как садится солнце.

Насколько им тут хватит штатной еды, интересно? У них в челноке десять коробок, в каждой – по шесть пакетов с дневным рационом, а их четверо. Значит, еды хватит на 15 монийских суток. Это если не отожмут трурнийцы (правда, им очень постараться придётся). Но всё равно завтра нужно будет заняться поиском местных пищевых ресурсов. Биосфера тут богатая, так что еды должно быть много. А пока имеющиеся запасы можно немного истощить…

Монийские звездолёты выгодно отличались от трурнийских тем, что в них имелись отделяемые спасательные капсулы, которые имели свои собственные тормозные двигатели, парашюты, а так же целую кучу всяких ящиков и контейнеров. В том числе – и контейнеры с едой. Сейчас это могло очень сильно их выручить.

Солнце скрылось за высотой с развалинами, и окружающую территорию залила густая вечерняя синь. Только вершины холмов ещё светились рыжеватым светом. Небо на западе окрасилось в красно-оранжевые тона. Местные треснецы умолкли, и наступила тишина. Только изредка её разрывали далёкие крики каких-то местных животных, да лёгкий ветерок слегка шевелил траву, которая издавала лёгкий шелест. Над низменностями тонким рваным одеялом ложился белый влажный туман.

Дуб, жуя консервированный мурхар, что-то рассказывал Лайте и Маору, который, сидя на земле, сооружал что-то из своего ножа и длинной прямой палки. С их стороны периодически доносился смех – вопрос выживания в данный момент явно их не очень беспокоил. Хотя в такой атмосфере действительно трудно думать о чём-то плохом: сейчас это место больше всего напоминало какой-то биосферный оздоровительный курорт.

Интересно, у Дуба запас баек когда-нибудь вообще закончится, или он их производство на поток поставил?

– Ну вот, остудил я его чуток. А он, гад такой, не успокоился, решил мне отомстить… – продолжал Дуб. – Пригласил меня как-то к себе в каморку. Подходим к двери, он не заходит сам, а становится сбоку и картинным жестом пропускает меня вперёд. При этом выражение лица у него было какое-то нехорошее. Я смекнул, что тут что-то не так, изображаю, как на меня внезапно сошло озарение, и говорю: «слушай, как я мог забыть? У меня же под кроватью пара бутылок Золотого лимонада припрятана! Ты тут подожди, а я сбегаю, возьму! Надо же как-то трёхдневный юбилей нашей дружбы отметить! Ты тут меня подожди, а я сбегаю!» И радостно побежал к себе, только вместо того, чтобы зайти в свою комнатку, пробежал мимо, выбежал наружу… не, этого он видеть не мог – там два поворота было… подкрался к его окну и заглянул. Ну, точно, над дверью мешок с чёрной мукой висит… Маор, ты что это там такое сооружаешь?

– Копьё, – ответил он важно и продемонстрировал своё творение.

Это действительно было копьё, и сделано оно было элементарно: Маор просто срубил прямую длинную палку, вставил её в рукоятку ножа и крепко завинтил зажимы. На вид конструкция получилась очень крепкая и надёжная.

– Хорошая штука! – заметил Дуб. – Я себе такую же сделаю… В общем, я смотрю ему в окно, над дверью висит мешок с мукой, под кроватью его любимый бунгурмех сопит. Ну, чё делать? А у меня как раз в одном из карманов лежало несколько радиоуправляемых петард с пультом управления. Ну, вы знаете, что это такое и как работает. Я одну штуку ему на карниз положил и смылся. По дороге забежал в свою комнату, взял лимонад. Подхожу к нему, такой типо крутой весь, в одной руке – лимонад, другая – в кармане. «Во, смотри, какой лимонад! Такой тут трудно найти!» – говорю ему, а в это время жму на кнопку пульта. Из его комнаты раздаётся хлопок и громкий визг испуганного бунгурмеха. Он дёргается, врывается в комнату, желая понять, что там произошло, и…

Монийцы расхохотались.

– И чем всё закончилось? – спросил Тромонт с челнока, хотя всё уже было понятно.

– Да хорошо история кончилась. Я захожу в комнату, осматриваю сначала его, потом обрывки пакета на полу, качаю головой и говорю: «Братец, а тебе известно, что когда ставишь кому-то ловушки, то рано или поздно попадаешься сам? Ладно, давай я помогу тебе отряхнуться, и выпьем лимонад по этому случаю»… Вот так. После этого мы продолжили дружить. Правда, недолго мы без приключений жили – не интересно было. Поэтому мы как-то встретились, договорились о продолжении войны, выдули по этому случаю оставшуюся бутылку лимонада и продолжили друг другу гадить. Но это другая история, это я потом расскажу…

– Это всё интересно, но нам надо заранее решить, что мы будем делать завтра, – вклинился Тромонт.

– Так точно. И что мы будем делать завтра? – спросил Дуб.

– Например – попробовать поискать какие-нибудь съедобные виды растений. А заодно прогуляться по окрестностям и изучить местную флору и фауну.

– Я бы порылся на том холме, на котором развалины.

– Посмотрим.

– И, ещё, нужно найти источник пресной воды. Обязательно. Вот как-то так…

Красная полоса на западе налилась багрянцем и поблекла. Вечер понемногу сменялся на ночь, стало темновато. На небосводе начали проступать яркие местные созвездия: звёздное небо тут было очень яркое. В воздухе стали мелькать какие-то некрупные ночные летающие животные, ориентирующиеся, очевидно, с помощью ультразвуковых сигналов.

Монийцы на всякий случай укрылись в челноке, но с открытым люком. Маор наполовину высунулся из него и зорко следил за окрестностями. Разговор снова вернулся к странному случаю, который произошёл с Тромонтом час назад.

– Меня больше всего интересует механизм этого явления, – говорила Лайта. – Мысли ведь нематериальны, это просто информация!

– А Учитель никогда ничего не делает на пустом месте, кроме очень редких исключений. Значит, для этого нужен какой-то активирующий механизм. Может, ты просто случайно оказался в пересечении потоков каких-нибудь там высоких энергий? Бред, конечно, но…

– А может, Молох помог?

– Нет, это вряд ли… – сказал Тромонт, подумав. – Думаю, это всё спровоцировано атакой ящера. Я ведь не мог защитить обычным способом ни себя, ни Лайту, и Учитель, видя нашу безвыходную ситуацию, помог мне активировать в мозге какие-то невероятные способности, а потом, когда опасность миновала, он опять их отключил.

– Да, кстати, я слышал несколько историй о том, как монийцы делали с высшей помощью невероятные вещи, – начал Дуб.

– Это те, где твоему другу молния «помогла» и где твой пращур во время войны Раскола спасся, вовремя покинув место попадания ракеты?

– Это тоже занятные истории… Не, я сейчас другое вспомнил.

Дуб был феноменальным рассказчиком. На каждую жизненную ситуацию у него в голове имелся набор историй, число которых порой многократно вырастало за счёт того, что он умел качественно менять как героев рассказа и их действия, так и обстановку и смысл происходящего, так что на выходе получалась принципиально новая повесть.

Он уселся поудобнее и начал вещать.

– Было это на одной планете, где шенхель растёт жареный, а у трурнийцев крылья растут вместо ушей… Это присказка. А сказ вот. Жил-был один товарищ. Он работал снабженцем на одной базе, а рядом с их жилыми бараками, километрах в десяти, был испытательный полигон, где пилоты учились цель поражать. Ну, там цель ещё найти нужно среди деревьев. А в лесу в тот год много дикой харвары уродилось. Ну вот, пошёл он как-то эту харвару собирать. Собирал, собирал да и заблудился. По солнцу сориентироваться – никак, облака небо загородили. По густоте ветвей у растительности – тоже, дело на экваторе было. Решил наобум идти. Шёл, шёл и увидел небольшую прогалину, а на ней домик стоит, какой-то обдолбанный весь, но всё-таки дом. Авось в нём и живёт кто-нибудь. Начал он к нему подбираться. Уже полпути по бурелому преодолел, а тут в небе из-за облаков вылетает монийский штурмовик какой-то древней устаревшей конструкции и пикирует прямо на него! Ну, он как увидел это дело, побросал все корзины с харварой и стал в дикой панике окоп рыть. Пока штурмовик пикировал и домик ракетами-пустышками долбил, он успел себе яму почти в метр глубиной вырыть. Штурмовик отбомбился по дому учебными снарядами и улетел, а мой приятель как рванул из этой ямы! И дорога к дому как-то сама собой нашлась. Потом подошли контролёры проверить, как пилот отбомбился (по дымящимся отметинам на доме), нашли эту ямищу и понять ничего не могут: полчаса назад тут ничего не было! Причём видно, что её старательно голыми руками копали, по следам от сорванных когтей. Вот так. Потом этот пацан сам удивлялся, как он смог такую дыру сделать.

Пока Дуб говорил, ночь наступила окончательно. Воздух наполнился стрекотом ночных насекомых. Гудело вдалеке какое-то крупное животное.

– Сомневаюсь, что яма прям в метр была, – сказала Лайта. – Что-то мне в это всё не очень верится.

– Это истинная правда, – заверил её Дуб. – Вообще, в первоисточнике яма была не метр, а только шестьдесят – семьдесят, метр я для округлости сделал… но всё равно!

– Ага, и автор истории тоже сантиметров тридцать для округлости прибавил, – сказал Тромонт. – И что мы имеем? Хотя даже тридцать сантиметров за несколько секунд, да так, чтобы улечься можно было, тоже рекорд по скорости выкапывания ям. Но только не факт, что это вообще действительно было.

– Ну… Если честно – не факт, конечно.

– Я вообще в такие истории мало верил… Но после того, что Тром на моих глазах сотворил… Это просто магия какая-то!

– Как только мониец что-то не понимает, так тут же на Учителя сваливает… А трурнийцы – на Творца или на Молоха…

– Помню, мне в детстве казалось, что полёт игрушечного винтового аэроплана в воздухе – это тоже чудо. Я долго понять не мог, за счёт чего он в воздухе держится: сзади у него ни одного сопла нет, поэтому толкающей силы тоже быть не должно, а он разгоняется и летит! Только потом до меня допёрло, что маленький винт на носу, оказывается, тоже может сильный поток воздуха создавать.

– А я больше всего обалдел, когда увидел первого крылатого трурнийца в полёте, – поделился воспоминанием Тромонт. – До этого я и представить не мог, что представители моей расы могут летать без ракетного ранца, а так, сами… На фотографиях и рисунках видел до этого, конечно, но чтобы так, в жизни…

– Тс! – Маор напрягся и тревожно замер, пытаясь разглядеть что-то снаружи. – Там кто-то движется!

Внутри моментально наступила тишина. Но ничего больше слышно не было. Тромонт, Лайта и Дуб кое-как устроились у люка и тоже протиснули головы наружу – благо, он был достаточно большой, а монийцы были достаточно гибкие. Их глаза уже привыкли к темноте, так что они хорошо видели степь при свете ярких местных звёзд, но пока не было слышно и видно ничего, кроме шебуршения в траве каких-то мелких ночных насекомых.

– Маор, ты точно уверен, что к нам кто-то крался? – спросил шёпотом Дуб. – Внизу всё время кто-то бегает и ползает.

– Нет, это совсем не то! Я слышал, как в траве прошуршало что-то крупное! Вон там, метрах в пятидесяти!

Они продолжали вглядываться и вслушиваться в степь, но по-прежнему только мелкая живность продолжала производить едва слышные звуки. Ветра не было, трава стояла неподвижно.

Пришельцы уже совсем успокоились, но в этот момент в той стороне опять послышался лёгкий, едва заметный шорох, как будто трава шуршала об чьё-то тело, а потом – громкий шум, короткий сдавленный писк, и опять наступила тишина.

– У кого-то была удачная охота…

– Я что-то видел, – тихо прошипел Дуб. – Какое-то едва заметное шевеление вон там, чуть правее высокого куста…

Все напряжённо всмотрелись в указанную Дубом область. Но, хотя звёзды светили довольно ярко, по-прежнему ничего видно не было.

Подождав ещё некоторое время, монийцы решили, что это – бесполезное занятие. Они забрались внутрь, закрылись и ушли на отбой.

Глава 11

Наступало утро. Полоска неба на востоке сначала слегка посерела, а потом в ней проглянул тёмный красный. Небо было совершенно безоблачно, только плавали в вышине несколько воздушных медуз разного размера. Уже было отчётливо видно все кустики и неровности земли.

Повеял лёгкий прохладный ветерок, наполненный запахами влажной земли и травы. Туман, покрывший пространство между холмами белым матовым покрывалом, начал шевелиться, с травы скатывалась крупная роса. Вершины вулканических гор, расположенных на юго-западе, покраснели и налились кроваво-красным багрянцем.

Проснувшись и насладившись красотой утреннего пейзажа, монийцы размялись и привели в порядок свои мышцы. Оказалось, что тут зарядка занимает гораздо больше времени – сила гравитации была заметно слабее, и привычное ощущение лёгкой усталости приходило дольше.

После этой процедуры Лайта извлекла из челнока скудный завтрак и разделила на четверых. Еда была не очень вкусной (если не считать небольшого количества богатых углеводами сладостей), но съели её быстро и с аппетитом. Теперь нужно было думать, что делать дальше.

Помощи извне ждать не приходилось. Шансы на то, что кто-то сможет выяснить их местонахождение, были близки к нулю. Потому сейчас у них была только одна цель: пытаться выжить.

Отдельно стоял вопрос о пилотах истребителей Федерации. Их было больше ровно в два раза. При этом они находились где-то рядом, и было совершенно непонятно, как они поведут себя в дальнейшем – ведь они уже знали, где сел челнок, и могли атаковать их в любой момент.

После бурной дискуссии было решено, что нужно при малейшей возможности попытаться уладить всё мирным путём и, может быть, даже начать действовать сообща, но на всякий случай ножи и копья держать под рукой.

Солнце поднялось над холмами, ярко освещая пейзаж, и в небо опять высыпали орды летающих животных. Среди них показалась и та гигантская тварь, которая напала на них вчера. Она кружила где-то на высоте около полутора километров, явно высматривая добычу.

– Нападёт или не нападёт? – пробурчал Дуб, косясь на него.

– Если тот же самый зверь – то нет. А вот если это другой… – Маор ухмыльнулся. – тогда плохо будет нам… Или ему.

– Мне кажется, или он опять в нас целится?

Действительно, хищник начал снижаться. А потом внезапно сложил крылья и ринулся вниз, явно целясь в них.

– В кабину! – крикнул Тромонт.

Они бросились внутрь, но времени было слишком мало: хищник падал на них с дьявольской скоростью, и Маор, который оказался последним, не успел. Понимая, что вариантов не осталось, он спрыгнул вниз, уходя от атаки, но хищник, вытянув лапы, успел задеть его за плечо. Удар двух острых, как бритва, когтей отбросил его в сторону, вспоров комбинезон и нанеся два глубоких разреза.

Пока раненый мониец поднимался, зверь заложил резкий вираж и попытался налететь на него снова. Тот едва успел спастись, бросившись под боковое крыло челнока.

Пропахав когтями пятиметровую тормозную полосу, хищник развернулся и неспеша двинулся на него. Маор понимал, что если он дёрнется в какую-либо сторону – ящер тут же кинется на него. Поэтому он медленно поднялся и начал плавно двигаться назад, держа своё копьё наперевес.

Бой с голодным животным был неизбежен. Но что раненый мониец мог сделать столь огромному и агрессивному врагу? Зверь, очевидно, думал так же, но нападать не спешил: то, что добыча больше не пытается бежать, его сильно смутило. Инстинктивно он чувствовал, что встретил опасного и сильного противника, но голод, в конце концов, взял верх, и хищник, распахнув огромные мандибулы, бросился в атаку.

Эта оплошность решила исход боя: Маор не растерялся и, выждав подходящий момент, с размаху вонзил копьё в его глотку. Удар получился столь мощным, что прочное древко переломилось, а лезвие армейского ножа, служившее наконечником, вышло с другой стороны шеи, раздвинув чешую.

Из дырки, пробитой копьём, хлынула ярко-фиолетовая жидкость. Хищник отпрыгнул в сторону, издавая хриплый булькающий визг, и попытался подняться в воздух, но силы внезапно оставили его. Отлетев на несколько десятков метров, он рухнул на траву и, хрипя, забился в предсмертной агонии.

Маор опустился на колени и зажал рукой распоротое плечо, со смесью страха и удивления рассматривая умирающего хищника. Он уже готов был распрощаться с жизнью и не мог поверить, что вышел победителем из этого неравного боя.

Лайта подбежала к нему, бесцеремонно усадила на землю и принялась обрабатывать раны. Первым делом она остановила кровотечение, потом продезинфицировала, быстро сделала местную анестезию и начала ловко сшивать. Царапины были не очень глубокие, но с рваными краями, и аккуратно соединить их оказалось не самой простой задачей. Однако, она справилась.

– Всё, через несколько дней будешь бегать, как ошпаренный трурниец, – сказала она ему, закрепляя повязку.

Потом все столпились около издохшего животного, поражённо его рассматривая. Это был великолепный экземпляр – хотя и не такой большой, как тот, который атаковал вчера вечером. Длина его от носа до кончика хвоста составляла около 5 метров. Размах крыльев был примерно в два раза больше. Тело покрывала гладкая роговая чешуя, которая имела светло-серую окраску на брюхе, а бока и спина были красновато-болотного цвета. Хвост достигал длины примерно в 1/3 от общей длины тела, а на его конце имелся небольшой парус, очевидно, игравший роль хвостового оперения.

Конечностей было только четыре. Мощные задние ноги с длинными когтями предназначались для ходьбы и хватания добычи. Передние конечности превратились в широченные кожистые крылья, тоже покрытые чешуёй, но более мелкой. Их поверхность была раскрашена красно-коричневыми разводами и пятнами.

Голова, украшенная сразу несколькими ярко-красными рогами, покоилась на длинной шее. Между мощными продолговатыми мандибулами виднелись губы, утыканные множеством острых, как пилка, зубцов. Глаза, занимавшие добрую половину головы, состояли из огромного числа фасеток.

– Маор, ты просто машина для убийства, – заключил Дуб, похлопав сослуживца по здоровому плечу.

– Не благодарите.

– Интересно, что думают пилоты Федерации, если они это видели?

– Наверняка видели. Похоже, они поселились на холме. Я утром видел, как они куда-то улетели. Возможно, уже вернулись.

***

Поиски пропавшего пилота обернулись полным провалом. Пилотскоекресло, в котором он катапультировался, удалось найти сегодня утром, и то по чистой случайности: оно обнаружилось на полтора километра западнее, чем ожидалось, и было тщательно замаскировано срезанной травой. Небрежно скомканный парашют обнаружился под ним, а почти все отсеки, в которых хранилась вода и еда, были пусты.

Всё это говорило только об одном: Хорлак забрал всю еду, спрятал следы своего приземления и двинулся в неопределённом направлении, скорее всего – на юг. Попытки облёта окружающей местности не дали абсолютно ничего. Либо он ушёл слишком далеко, либо где-то спрятался, и найти его представлялось возможным только в том случае, если он сам пожелает найтись.

Вернувшись, трурнийцы позавтракали и немного понаблюдали за монийцами. Врон предложил попробовать наладить с ними контакт: в сложившихся обстоятельствах это было оптимальным решением. Но некоторые его подчинённые, как оказалось, думали иначе. Зрелище того, как монийцы легко расправились с огромной хищной тварью, только подлило масла в огонь.

– Ты видела это?! – вопрошала Ася Мору, пытаясь умерить её злобу. – Их боец в одиночку расправился с огромной тварью, просто ткнув один раз! И ты хочешь войны с ними?

– Да, хочу! Я их не боюсь! – воскликнула Мора, играя своим ножом. – Этот жирный крылатый идиот сам раскрыл пасть, чтобы ему туда копьё сунули!

– Но, Мора…

– Я их ненавижу! Мне не будет покоя, пока последний из них не сдохнет! Тауран, ты согласен со мной?

– Месть – это дурное чувство, но в этой ситуации я с тобой скорее согласен, чем нет, – ответил тот, ковыряя каменную перегородку, закрывавшую вход во внутренней стене помещения. Они надеялись раздолбить её и узнать, что же там находится.

– Вот…

– Монийцы – безбожники, их вера – прах, и никому не может быть известно, что у них в голове, – продолжил Тауран.

– А какой ценой мы это сделаем? Сколько из нас умрёт прежде, чем мы убьём их? – спросила Орания.

– Всё равно все умрут тут. И мы, и они. За нами никто не прилетит.

– И смысл вообще тогда воевать?!

– Мы – солдаты, война – наш долг!

– Верно… – подтвердил Тилон.

– Мы должны оставаться живыми трур-ни, а не быть машинами для убийства!

Врон пока что не вмешивался. Он полагал, что лучше плохой мир, чем хорошая битва, но ему было интересно, к какому консенсусу придут его подчинённые.

На самом деле, ситуация получилась очень сложная. В идеале, для начала неплохо было бы постараться с монийцами помириться, но это неизбежно вызвало бы раскол в его команде: Мора, Тауран и Тилон о перемирии ничего слышать не хотели. Несмотря на то, что мотивы у них были разные, сейчас все трое твёрдо настаивали на своём. Если бы тут был Хорлак, он наверняка тоже выступил бы против мирного решения.

– Тауран, всё-таки я с тобой не согласна, – говорила Оса. – В Завете Спасителя написано: "Сейте мир, но не вражду, сажайте любовь, но не ненависть".

– И это говорит бог, в мире которого творится такой хаос?! – прорычала Мора, с силой воткнув нож в ножны.

– Даже плохой мир лучше, чем хорошая война!

– Ты ошибаешься, сестра. Не мы начали эту войну, не мы первые нарушили этот принцип. А наш Спаситель так же велел стоять за правду до конца.

– Твои мотивы небезосновательны, но я думаю, что мы должны проявить милосердие! А Мора просто отомстить хочет…

– Это не просто месть, это – мера предосторожности, – прервала её Мора

– Врага нужно уважать! – вклинилась Орания. – Потому что…

– Врага уважать нельзя! Я знаю, почему вы так хотите с ними встретиться в мирной обстановке, Ора! Я ведь угадала? И ради этого вы собираетесь стать предателями родины?

– Наша родина – вселенная! И мы хотим, чтобы в ней было как можно меньше крови пролито, разве нет? И вообще, вот что плохое ты нашла в любви к своим ближним?

– Чтобы пролилось меньше крови, нужно уничтожить тех, кто её проливает! И не надо сюда любовь приплетать! Что такое настоящая любовь, вы вообще знаете?!

– Мора, мы понимаем, что тебе до сих пор больно, но…

– Я не прощу смерти родителей! Вы слышите?! Не прощу! Никогда!

– Приказ: молчать! – наконец прикрикнул Врон.

Спорщики заткнулись и дружно посмотрели на командира. В помещении воцарилась напряжённая тишина. Врон окинул свою команду тяжёлым недовольным взглядом.

– Я не думаю, что нападать на них – это верное решение. Неизвестно, насколько мы тут застряли. Скорее всего – навсегда. Поэтому я полагаю, что нам стоит попробовать решить проблему мирным путём.

– Только если кто-нибудь из них не попытается нас убить, – едко добавила Мора.

Врон только вздохнул. Если им не удастся наладить мирные взаимоотношения, то всё это обернётся насилием и смертью.

– Это можно проверить только одним способом – взять и попытаться…

Врон вдруг замолк. Мора хотела что-то сказать в ответ, но он резко поднял ладонь, требуя соблюдать тишину, и прислушался, с тревогой повернув голову ко входу. Ему показалось, что он что-то услышал…

Глава 12

Не показалось. Рядом в развалинах кто-то был: до них явственно донёсся звук камешков, покатившихся из-под чьей-то ноги.

Врон молниеносным движением вытащил нож, осторожно перехватил его поудобнее и прижался к стене около входа, показав Таурану, чтобы он встал у разрушенного угла.

Послышался явственный шорох шагов. Кто-то крался к проходу. Все трур-ни плавно перетекли к стенкам помещения, чтобы потенциальный враг не мог их сразу заметить. Врон, как вкопанный, притаился у самого края. А там, с другой стороны, кто-то, ещё невидимый, подобрался ещё ближе, остановился… Потянул носом, принюхался.

Потом раздался хриплый гортанный окрик, заставивший всех вздрогнуть. И тишина. Трурнийцы продолжали ошарашено прислушиваться. Тот, кто стоял снаружи, тоже, похоже, слушал. Затем снова раздался шорох, ещё ближе…

Кто-то тяжёлый тихо и осторожно подкрадывался к проходу, шумно принюхиваясь. Затем послышался тихий гортанный рык. Врон крепко сжал нож и приготовился к встрече хищника.

Ближе к проходу… Ещё ближе… Уже слышен шорох перьев, покрывающих тело…

Первое, что увидели трурнийцы – это кончик копья. На мгновение показалось, что это мог быть один из монийцев, но Врон тут же сообразил, что у монийцев копьё должно быть с металлическим лезвием. А этот наконечник был каменный.

Потом показался тот, кто держал это копьё в руках. Это оказалось двуногое волосатое существо с плоским лицом, одетое в примитивную одежду – её шорох трурнийцы и приняли за шелест перьев.

Едва заметив их, тварь с оглушительным рёвом развернулась, собираясь ткнуть в кого-то копьём. Но Врон опередил противника и успел перехватить древко рукой, а в следующий миг всадил нож ему в шею и рванул на себя.

Брызнула чёрно-коричневая пахучая жидкость. В глазах злобного создания промелькнуло удивление, перемешанное со страхом и болью, и оно с хрипом повалилось на землю, сжимая руками разрезанное горло и дрыгая волосатыми ногами.

В тот же миг ещё двое таких же запрыгнули в дыру. Один из них, не успев коснуться ногами пола, напоролся животом на нож, вовремя подставленный Таураном. Второй, оказавшись в помещении, замахнулся на Мору огромным железным тесаком. Для него это тоже закончилось фатально – слишком долго он замахивался…

– Вот дерьмо, – только и смог сказать Врон, быстро дыша от напряжения. Он глубоко вздохнул и осмотрел себя. Весь его комбинезон был заляпан чёрной кровью врага. Опомнившись, он приказал всем молчать и прислушался – не слышно ли рядом ещё кого-нибудь, но всё было тихо. По всей видимости, нападавших было только трое.

Поморщившись, он окинул взглядом трупы. Это были крупные прямоходящие существа, судя по всему разумные, ростом примерно на голову выше среднестатистического трур-ни. Их мускулистые, крепко сложенные тела покрывала тёмная жёсткая шерсть, которая была забита мусором и пылью. Туловище имело необычно плоскую форму, а пальцы не имели когтей ни на руках, ни на ногах.

Единственным лысым местом на их теле оказалась вершина непропорционально вытянутой головы – она была прикрыта голым роговым щитком. Похоже, что этим приспособлением они активно пользовались для того, чтобы бодаться: у всех троих вершина черепа несла на себе следы мощных таранных ударов. На плоских лицах имелся рот странной треугольной формы, цельные зрачковые глаза с узкими горизонтальными зрачками и две ноздри на лбу. Так же по бокам головы имелось и подобие ушей.

Одежда дикарей была грубая, примитивная, сшитая из чьей-то крепкой шкуры. Состояла она из одной только майки длиной почти до колен. Двое были вооружены каменными копьями, а третий имел большую дубину, утыканную зубами каких-то зверей.

Кроме того, у них обнаружились некоторые предметы личного пользования – ножи, иглы и ещё несколько штуковин совершенно непонятного назначения. Все убитые имели украшения из костей, когтей и зубов, воткнутые в разные удобные места и нашитые на одежду. Шею их главаря опоясывало толстое ожерелье, в центре которого болтался огромный клык с золотой вставкой.

– Ох, спаситель… – пробормотала Оса, со смесью удивления и ужаса разглядывая трупы.

– А вдруг они придут сюда с подкреплением?

– Надеюсь, что не придут, – сказал Врон, толкнув одного из них в бок. – Их было всего трое, и они уже ничего не расскажут. Если мы спрячем тела, то нас не должны найти.

– А если они начнут искать пропавших соплеменников? – спросил Тауран.

– Я исследовал руины и не видел тут никаких свежих следов разумной деятельности. Равно как и во всей округе, когда делал облёт. Эти трое сюда случайно забрели. Надеюсь.

– Хм, аргумент…

– Но, полагаю, ввиду сложившейся ситуации мы должны помириться с монийцами. Сейчас же. Хотя бы попытаться, – сказал Врон, обведя своих вояк внимательным взглядом. – Слушайте внимательно. Сейчас мы оттаскиваем трупы. Потом скрытно выдвигаемся к челноку. Ора и Ася, вы идёте не скрываясь, ваша задача – попытаться договориться и отвлечь внимание. Остальные двигаются скрытно, прячутся в траве неподалёку и стараются себя никак не выдавать. Дальше действуем по обстоятельствам. Цель этого действия – выяснить, насколько враждебно они к нам настроены и возможно ли организовать с ними мирные отношения…

Конечно, по хорошему в роли переговорщика должен идти сам командир. Но кто-то должен контролировать действия группы прикрытия, которая будет двигаться скрытно в траве. Тауран был достаточно надёжен, но мало ли…

– Вопросы есть? – спросил Врон, закончив свою речь.

– Вопрос: как мы можем с ними мириться, если по законам военного времени это считается военным преступлением?

– Для особо упёртых напоминаю: в военном кодексе, в седьмом разделе «об особых обстоятельствах» есть статья №149, и она предписывает, что при возникновении форс-мажорной ситуации, препятствующей ведению боевых действий, каждый военный имеет право в целях сохранения здоровья и жизни принимать решения, противоречащие всем остальным статьям кодекса, за исключением раздела №3 «о государственной и военной тайне». В пунктах 3, 4 и 6 указано, что к форс-мажорной ситуации можно отнести, в том числе: полную потерю боеспособности; полную изоляцию от остального мира; и, наконец, внезапное столкновение с третьей стороной, которая представляет большую угрозу для обеих сторон конфликта.

– Но…

– В нашей ситуации все эти три пункта выполняются. Более того – мы даже не имеем перспективы когда-либо выбраться отсюда. Просто никто никогда не узнает, куда мы исчезли. Вопросы есть?

На этот раз вопросов не последовало, хотя некоторых такой расклад явно не устраивал.

– Вот и отлично…

***

Монийцы, не подозревая о том, что к ним хотят нанести визит, расположились на крыше челнока и вели неспешный диалог.

Вокруг трупа летающего гиганта, убитого недавно Маором, царили хаос и анархия. На обед собралось множество падальщиков невиданных форм и раскрасок, размером от нескольких сантиметров до полуметра. Там были и восьминогие животные, похожие на больших крабов, и мелкие неуклюжие монстрики с огромными жвалами, и изящные насекомоподобные создания, напоминающие богомолов. Пировали на туше и две крупные летающие.

Еды было много, и повода для ссоры особо не было, однако то тут, то там между ними вспыхивали драки. Кто-то кого-то убил и поволок в траву. В воздухе над горой мяса мельтешили крылья и крылышки разных размеров, создавая постоянный шум, время от времени прерываемый чьими-нибудь криками.

Внезапно Дуб заметил, что по склону холма в их сторону идут, не скрываясь, во весь рост, два трурнийца. Вернее, трурнийки. Одна была серая, вторая рыжая, и обе – крылатые. Но, что странно, крыльями они почему-то не воспользовались.

– Очевидно, это парламентёры, – предположил Тромонт, внимательно рассматривая гостей. – Маор…

Маор только что сидел рядом, но вдруг просто взял и исчез, причём никто из оставшихся троих так и не понял, как именно. Тромонт встревожился.

– Маор, отзовись!

– Я прослежу, одни они или нет, – донёсся его голос откуда-то из травы.

– Будь осторожен, не забывай про рану!

Трурнийки приближались. Монийцы слезли с челнока. Тромонт вышел на несколько шагов вперёд, внимательно глядя на пришельцев.

Одну из них он узнал – это была та, которая сидела в одном истребителе с Осой. Вторую, рыжую, он видел в первый раз. Выражение её лица было немного надменное и взволнованное одновременно.

Девушки подошли и неуверенно остановились, разглядывая его, Дуба и Лайту.

– Мы пришли с миром, – сказала рыжая на общетрурнийском наречии. – Позвольте представиться. Я – Асинта Файр, младший пилот-истребитель первого ранга. Она, – с этими словами Ася показала рукой на Ору, – Орания Корг, младший пилот-истребитель второго ранга. Наш командир прислал нас для переговоров.

Тромонт внимательно посмотрел на неё, прищурив один глаз и наклонив голову.

– Ваш командир выдвигает какие-либо условия? – спросил он.

– Пока условие только одно – не нападать друг на друга, – сказала Ася. – Местная разумная биота встретила нас враждебно, и мы полагаем, что в таких обстоятельствах нам следует заключить временное перемирие…

Тромонт открыл рот, желая в ответ что-то сказать, но в этот момент случилось событие, чуть не поставившее крест на переговорах. В полутора десятках метров от говорящих вдруг раздался громкий шум, чей-то вскрик, а потом появился Маор вместе с крылатой трурнийкой, которую они видели в первом истребителе. Она сопротивлялась изо всех сил, но он ловко загнул ей одну руку за спину, а другую зажал каким-то хитрым захватом, приставив к её шее нож.

– Это так вы пришли с миром? – прорычал он кому-то в траву.

В то же мгновение оттуда вскочили ещё четверо. Один из них хотел немедленно броситься на Маора, но его остановил другой, которого они видели в первом истребителе. Судя по знакам на груди и спокойному, уверенному поведению, он и командовал звеном.

Лайта и Дуб встали по бокам от своего командира, держа руки у оружия и напряжённо рассматривая новых гостей. Наступила неловкая пауза.

– Что всё это значит? – спросил Тромонт, холодно глядя на начальника вражеского отряда.

Врон понял, что допустил серьёзную ошибку, отправившись сюда со всеми. Теперь всё выглядело так, будто они действительно собирались напасть.

– Мы прикрывали своих на случай возникновения непредвиденных осложнений…

– Хорошая отмазка, – проговорил Маор в полголоса, но трурнийцы чётко его услышали.

– Ты сам какого напал? – резко выдавила его пленница. Она удивительно быстро пришла в себя.

– Я прикрывал свою группу, а вы что тут делали?

– Сказано же – мы прикрывали своих! И отпусти уже меня, тварь! – выкрикнула она, яростно вращая глазами.

– Мора, спокойно! – сказал Врон, пытаясь успокоить вышедшую из себя трурнийку, но его слова прошли мимо её ушей.

– Я находился около своих, это вы припёрлись сюда толпой, да ещё и с оружием! – эти слова он адресовал уже всему остальному отряду.

– Маор, отпусти её! – крикнул Тромонт. Он тоже опасался, что всё это перейдёт в резню, которая сейчас вообще была совсем не нужна.

– Я не верю трурнийцам на слово! Ещё один шаг в нашу сторону – и она умрёт!

– Ненавижу вас всех! – прорычала Мора. – Да, я хотела бы вас прикончить…

– Мора! Спокойно, всё будет хорошо!

– Не рыпайся, а то порежешься…

– Ты просто боишься меня убить! Но я смерти не боюсь, всех, кто мне дорог, вы уже убили! – крикнула она и вдруг рванулась со всей силы.

Если бы Маор был здоров, он смог бы её удержать, но рана от когтя дала о себе знать, и девушка смогла вырваться. Воспользовавшись его оплошностью, она со змеиной ловкостью развернулась, выхватила свой нож и бросилась в атаку.

Монийки, игравшие роль посредниц, стояли, растерянно наблюдая за происходящим и не зная, что предпринять. Дуб бросился на помощь товарищу с копьём наперевес, и в этот же миг к дерущимся кинулись двое пилотов Федерации…

– Стоять!!!

Тромонт и Врон прокричали это почти одновременно. Какие-то мгновения казалось, что резни не избежать. Но вместо этого Тауран схватил Мору, рвущуюся в бой, и оттащил в сторону, а Тилон прикрыл их, угрожая ножом. Дуб, в свою очередь, закрыл собой Маора.

Сделав пару шагов назад, стрелок остановился и осмотрел повязку на плече. Через неё проступали капли свежей крови – похоже, в горячке боя он повредил наложенный Лайтой шов.

– Отмороженная, – сказал он, отходя ещё на пару шагов назад.

– Я ищу смерти!

– Мора, успокойся. Война осталась там, а мы – здесь.

Мора ничего не ответила. Она просто села на землю и расплакалась. Оса сделала самое умное, что можно было сделать в данной ситуации – подошла к ней, обняла и ласково прижала к себе.

– Нельзя жить местью. Это убивает…

Врон медленно прошёл мимо них, ласково погладив ревущую девушку по спине, и подошёл к командиру монийцев, демонстративно приподняв руки.

– Мир? – спросил он.

Предъявлять трурнийцам какие-либо претензии было бессмысленно – если бы они действительно хотели напасть, то уже сделали бы это, используя драку Моры и Маора как предлог. Но этого не произошло. Вероятно, им можно доверять. Пока что.

Тромонт молча коснулся рукой лба, груди и протянул ему открытую ладонь. Врон произвёл то же самое. Их руки соприкоснулись.

Обстановка между бойцами вроде бы более-менее стабилизировалась. Хотя назвать её спокойной было нельзя: пилоты стояли двумя кучками и оценивающе рассматривали друг друга.

– Признаю, что я сделал весьма нетактичный ход, но я боялся за своих парламентёров, – произнёс Врон. – Надеюсь, вы меня поймёте.

– Что заставило вас заключить мир с нами? – спросил Тромонт.

– Мы без оружия, без связи и без надежды вернуться домой. Никто не знает, где мы. А вдобавок, сейчас нам угрожают ещё и местные.

– Эти местные? – Тромонт указал взглядом на труп гигантского летающего зверя, уже весьма подрастерзанный падальщиками.

– Это был лучший удар копьём, который я в своей жизни видел, – Врон слегка ухмыльнулся и покачал головой. – Наши опаснее.

– Что может быть опаснее этой твари?

– Аборигены с копьями и дубинами.

– Это неприятная новость.

– Они уже пытались нас добыть… – Врон поморщился, вспоминая недавнее убийство. – Как вы смотрите на то, чтобы распить бутылку мира⁵? У нас, правда, только вода…

– Вы когда-нибудь слабоалкогольный арбурский хейрос пробовали?

– На что вы намекаете? – надбровные перья Врона удивлённо взметнулись вверх.

– Есть пара бутылок… – сказал Тромонт, ухмыльнувшись. – Только он, разумеется, недозрелый. Сами понимаете, нельзя крепкий алкоголь в боевом звездолёте употреблять.

– Как вы его протащили? Я вас всё больше и больше уважаю.

– Напитки крепостью менее 3% на борт брать можно.

– Да, так будет намного веселее… Вы не откажетесь от встречи на нашем холме?

– Прямо сегодня?

– Почему нет? Нам нужно расслабиться и немного отдохнуть. Забыть про войну. Привыкнуть друг к другу. Похоже, что мы останемся тут навсегда. Заодно покажем вам трупы нападавших. Наши экземпляры намного интереснее, чем ваш птеродактиль-переросток.

– Кстати, а где ваш восьмой? Вас же должно быть восемь, верно?

Врон вздохнул. Его взгляд стал грустным и мрачным…

Глава 13

После переговоров с монийцами Врон сделал ещё одну попытку найти Хорлака. Он и его крылатые бестии отсутствовали довольно долго, вернувшись ближе к вечеру – и снова никаких результатов.

Тем временем монийцы осваивались на холме. Всю принесённую с собой еду, в том числе бутылки с драгоценным напитком, оставили в нише недалеко от опорной колонны и пошли разглядывать трупы дикарей.

Посмотрели комнату, где поселились бывшие пилоты Федерации. Впечатления она ни на кого не произвела. Тромонт и Дуб заинтересовались, что же закрывает замурованный проход, находящийся напротив выхода. Тауран попытался взять эту стенку уже вместе с ними, но и на этот раз попытка попасть внутрь обернулась ничем – только удалось сделать несколько выщерблин и небольшую дырочку, сквозь которую всё равно ничего видно не было. Переборка была сделана на славу и не хотела сдаваться даже через столько веков после постройки.

Когда вернулись те, кто улетал на поиски Хорлака, они сообща приступили к подготовке застолья. Вместо скатерти прямо на землю постелили парашют от челнока – ничего более подходящего, увы, не нашлось. Хотя и так "скатерть" получилась славная. Вскрыли еду, расставили как можно красивее (если это вообще применимо к еде в упаковках из штатного оргпластика).

Атосфера сложилась не очень праздничная. Ася сидела чернее тучи, да и остальные трурнийцы были огорчены потерей одного из своих товарищей.

В полной тишине Тромонт взял бутылку хейроса и тщательно взболтал.

– За дружбу! За мир! За жизнь! За Бога! – воскликнул он и, направив горлышко в сторону заходящего солнца, дёрнул пробку. Раздался смачный хлопок, и из бутылки с приятным шипением вырвался фонтан брызг.

Когда влага оросила землю, Тромонт сел, влил немного себе в рот и с удовольствием глотнул.

– По обычаю, каждый, кто выпьет из этой бутылки, должен будет немного рассказать о себе… Раз мне выпала честь её открыть – я буду первый. Я – Тромонт Вайт, высший капитан, командир «Пурпурной Звезды». Рос в обычной семье, с детства мечтал стать пилотом. Ну, вот и стал. Даже добился некоторых успехов. Хотя войну на самом деле терпеть не могу, это зло. Как бы вот всё, если коротко…

– А можно рассказать про то, как вы целый завод взорвали? – спросила Ора.

– Это длинная история. Давайте сначала познакомимся, а потом будем уже всякие интересности обсуждать…

– Предоставьте эту историю мне, – вставил Дуб.

– Никто её у тебя не отберёт, – заметила Лайта, сделав глоток. – Я Лайта Блей, младший капитан… Всегда мечтала быть врачом или ветеринаром. Но что-то пошло не так. До сих пор не могу понять, как в лётное училище попала. Но все говорят, что я – очень хороший пилот. На базе у меня даже прозвище соответствующее – Синяя Молния. А ещё я люблю печеньки. Вот… Но больше всего – всякую живность.

– Даже аракоидов⁶?

– В какой-то степени да.

– Фу…

– У вас тоже есть прозвища? – спросил Врон. – В нашей армии это повальное поветрие…

– Я – Синяя Молния, он – Белый Воин, а эти двое – Сказочник и Стрелок Апокалипсиса. Только они у нас не повседневные, а… Как бы так сказать…

– Церемониальные.

– Да.

– А почему он Сказочник?

– Узнаете, – сказала Лайта, передавая Дубу бутылку.

– Итак… – произнёс с глубокомысленным видом он, отпивая глоток. – Если вам правда интересно обо мне что-нибудь узнать, то я начну… Зовут меня Дуб Сарр Сказочник. Почему? Потому что я говорить умею и люблю. И думать тоже, вы ничего такого не подумайте… Родился я на планете, которую на полном основании можно назвать жемчужиной вселенной…

– Ну, ты уж перегнул, – заметил Маор.

– Не перебивай! Это жемчужина, да… технологическая. На ней располагался самый большой монийский комплекс по производству звездолётов…

– Акрикса? – спросил Врон.

– Верно. Родители там и работали: папа инженер, мама инженер, и я… тоже, можно сказать, инженер. Меня всегда всякие железяки привлекали. Я очень увлекался историей оружия с древних времён до наших дней, и не только. Дома у меня была небольшая коллекция всяких древностей. Ну, не натуральных, конечно, а так, просто современные реплики. Но очень качественные, даже порезаться можно было. Не то, чтобы я прям милитаристом был – нет, просто всё это мне казалось интересным и увлекательным… А ещё у нас была дача, и там у меня была коллекция каменных орудий труда – рубила, скрёбла, проколки, даже пара каменных топоров и кирка. Всё сам сделал, по приколу. Единственное – нормальную каменную иглу не получилось сделать, потому что подходящего камня не было. Кстати, тут нам это может пригодиться когда-нибудь…

– Кхм… – произнёс Маор.

– Ну, ещё была коллекция всяких там приборов интересных: что-то я сам соорудил, что-то подарили. Особенно ценным экземпляром был собственноручно собранный лазер… Правда, я им почти не пользовался – он был достаточно сильный и при неосторожном обращении мог запросто ослепить. Естественно, с такими талантами родители сразу отправили меня в особую школу с технологическим уклоном. Там я учился, учился, и как-то так получилось, что увлёкся шпионской аппаратурой… Интересная тема. Потому что она должна быть не только точной, но и компактной, и хорошо замаскированной вдобавок. Собственно, в конечном итоге так я и попал на «Пурпурную Звезду». Правда, далеко не всегда у меня по жизни всё гладко шло, была пара историй… Очень интересных…

– Ну вот, собственно, ты про себя рассказал, – вклинился Маор, попытавшись отобрать хейрос.

– Стой! Я же ещё только начал! – Дуб возмущённо отстранился, комичным жестом прижав бутылку к себе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

(обратно)

Примечания

1

Трур-ни имели общую стандартную систему времени, исчислявшуюся от момента Раскола по хронометражу их изначальной родины. Стандартный трурнийский год делился на 4 квартала по 93 дня каждый. День состоит из 16 часов по 64 минуты в каждом, а каждая минута делится на 128 тиков. Один тик составляет примерно 2/3 человеческой секунды, а продолжительность трурнийского дня составляет чуть больше земного.

(обратно)

2

Упехи, или УПЕ (универсальная платёжная единица) – основная валюта Трурнийской федерации.

(обратно)

3

Залп из штатного вооружения, произведённый со сверхдальней дистанции по крупному объекту противника таким образом, что один из выстрелов случайно попадает в уязвимую точку и причиняет фатальные повреждения, приводящие к полному уничтожению объекта.

(обратно)

4

Истиннославие – официальная религия Трурнийской Федерации.

(обратно)

5

Древний трурнийский обычай. Когда противоборствующие стороны хотели заключить совместный мир, они в назначенное время собирались вместе, оставляя всё оружие в одной куче в стороне, и пускали по кругу бутылку с каким-нибудь напитком. Каждый, кто отпивал из неё, рассказывал что-нибудь о себе. Обычно после такой душевной беседы желание воевать действительно пропадало.

(обратно)

6

Аракоиды – семейство паразитических червеобразных организмов с планеты Трур.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Конец ознакомительного фрагмента.

*** Примечания ***