Удар из зазеркалья [Элен Макклой] (fb2) читать постранично

- Удар из зазеркалья 830 Кб, 218с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Элен Макклой

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил,

По-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал;

А как стал мужем, то оставил младенческое.

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло,

Гадательно, тогда же лицом к лицу;

Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю,

Подобно как я познан.

Первое Послание к Коринфянам
Святого Апостола Павла (13:11, 12)

Глава первая

Твое лицо в истоме вечной,
Оно — души твоей картина,
В аду зовется человечной,
Краса твоя, Фостина[1].
Миссис Лайтфут стояла у окна, выходящего на запруду.

— Садитесь, мисс Крайль, боюсь, я должна сообщить плохие для вас новости.

Обычное благожелательное выражение лица Фостины исчезло, в глазах мелькнуло беспокойство. Правда, лишь на мгновение. Но в эту секунду она испытала неприятное чувство. Такое обычно испытываешь, когда встречаешься с пронзительным взглядом чужака, заглядывающего в окно дома, в котором, по его мнению, в это время нет хозяев.

— Слушаю вас, миссис Лайтфут, — внятно, низким голосом сказала Фостина. (Хорошо поставленная, культурная речь была главным требованием для всех преподавателей в школе Бреретон, специализирующейся на изучении изящных искусств). Она была довольно высокого роста, но хрупкого телосложения, о чем свидетельствовали миниатюрные запястья и лодыжки, узкие руки и ноги. Все в ней говорило о мягкости и доброжелательности — продолговатое бледное сосредоточенное лицо, чуть близорукие голубые глаза, гладкие волосы без украшений со светло-коричневой опушкой, которая при малейшем движении головы образовывала над нею золотистый нимб.

В совершенном спокойствии пройдя по кабинету, она опустилась в кресло напротив директрисы.

Миссис Лайтфут тоже не занимать самообладания. Она давно выработала привычку беспощадно подавлять в себе все внешние признаки волнения. Ее полное лицо выражало непоколебимую твердость, а дерзко выдвинутая нижняя губа, большие круглые глаза, сверкающие из-под белесых ресниц, придавали ей вид не менее решительный, чем у королевы Виктории. В одежде ей нравился традиционный для квакеров цвет — грязновато-желто-коричневый, который портные величали «серо-коричневым» в тридцатые годы, а в сороковые — «угреватым». Такого цвета был и ее грубый твид, и красивый вельвет, богатый шелк и легкая вуаль, — в зависимости от случая и сезона, — при этом все свои наряды она украшала изысканными нитками ожерелья и старыми кружевами, доставшимися ей от матушки в наследство.

Даже шуба у нее была сшита из меха крота, — единственный мех, обладающий одновременно голубино-серым и густо-коричневым оттенками. Устойчивое пристрастие к такому скромному колориту помогало ей сохранять сдержанность и уравновешенность, что неизменно производило должное впечатление на родителей ее учениц.

Фостина, глядя на миссис Лайтфут, ответила:

— Но я не жду дурных новостей, — улыбка с промелькнувшей в ней мольбой пробежала по ее губам. — У меня нет семьи, и вы об этом прекрасно знаете.

— Речь не об этом, — подхватила миссис Лайтфут. — Откровенно говоря, мисс Крайль, я вынуждена просить вас покинуть школу Бреретон. Шестимесячное жалованье вам, разумеется, будет выплачено целиком. Это оговорено в контракте. Но вам придется уехать немедленно. Самое позднее — завтра!

Бледные, без кровинки губы Фостины от неожиданности раскрылись.

— Как, в середине полугодия? Это неслыханно, миссис Лайтфут!

— Мне очень жаль, но вам все же придется уехать.

— Почему?

— Этого я сказать не могу. — Миссис Лайтфут села за письменный стол, сделанный из красного дерева в какой-то колониальной стране. Рядом со стопкой розоватой промокательной бумаги были разбросаны модные безделушки. Здесь же стояла фарфоровая ваза цвета бычьей крови с букетом красивых темных английских фиалок.

— А мне казалось, что здесь у меня все будет хорошо, — Фостина осеклась и умолкла. — Что же я натворила?

— Вас лично ни в чем нельзя обвинить. — Миссис Лайтфут вновь вскинула на нее свои бесцветные глаза с оконным блеском. Как и оконное стекло, они, казалось, лишь отражали свет, в них не было своей живой игры. — Ну скажем, вы не обладаете духом, царящим в Бреретоне!

— Боюсь, что мне хотелось бы получить более убедительные объяснения, — осмелилась возразить Фостина. — Должна быть достаточно веская причина, если вы вдруг требуете моего немедленного отъезда в середине учебного года. Может быть, вас не устраивает мой характер? Или мои способности, моя подготовка?

— Ни то ни другое. Просто… просто вы не вписываетесь в привычную картину Бреретона. Известна ли вам несовместимость цветов? Может ли сочетаться цвет спелых томатов с цветом красного