После занятий (СИ) [SecretAuteur] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Я даже не поняла, в какой момент начала чувствовать что-то к своему учителю иностранных языков.

Всё было как обычно, тётушка по утрам отвозила меня в старшую школу. Там я обедала, училась на отличные оценки, общалась с немногочисленными подружками и, в общем, нормально проводила время ровно до тех пор, пока добрую учительницу-старушку миссис Кэмпбелл не заменили на какого-то неизвестного нам мистера Нильсена, что только недавно окончил университет и теперь должен был набирать опыт в нашей лондонской старшей школе. Заведения в его родной стране, Швеции, очень продвинуты в вопросах образования и требуют достаточного опыта работы, поэтому в нашей школе он застрял точно надолго. Но это было только к лучшему, никто из преподавателей не знал языков в таком идеале, как он. Шведский, немецкий, французский, английский — он свободно разговаривал на этих языках, ориентировался в грамматике и лексике, как рыба в воде, и жаждал делиться своими знаниями с другими студентами. Он рассказывал разные истории, шутки, иногда на всех языках сразу, смеялся вместе с нами и вообще знал подход к детям. Наверное, потому что не сильно превосходит нас в возрасте. Ему было всего двадцать пять.

Зачастую такие уроки очень даже помогали. Самые проваленные в этих предметах ребята внезапно начинали понимать все нюансы, сложности, быстро запоминали слова и обороты.

Но это точно не мой случай. Я была уверена, что во французском языке полностью безнадёжна, так как даже после длинных пар у мистера Нильсена никак не могла выучить ни слова, а в этих дурацких вдохах-выдохах, честное слово, чёрт ногу сломит! Я была круглой отличницей по всем предметам, но день ото дня мой преподаватель, играя желваками на скулах от моего произношения, ставил мне утешительное «удовлетворительно» за старания и красивые глаза. И мне от этого было жутко стыдно, тем более, что он точно не упускал момента как-то меня подколоть насчёт этого.

И что бы я не делала, каких бы репетиторов не нанимала тётя, какие бы учебники я не открывала, все мои усилия будто бы самоуничтожались или умножались на ноль, стоило мне оказаться перед мистером Нильсеном. Щёки пылали ярко-красным, язык заплетался, а по телу проходили волны жара, подогревавшие мою злость к преподавателю за то, что он с наглой ухмылочкой почти смеялся надо мной и моими стараниями угодить ему и его требованиям, и к языку тоже за то, что он такой сложный.

Я отсекала любые попытки здравого смысла признать, что у меня есть очень неуместные чувства к этому мужчине. Каждый раз убеждала себя, что меня не интересует его обворожительное тело, скрытое под классическим костюмом, не интересует его мягкий голос, что каждую пару приятно обволакивает мои ушки, не интересует то, сколько всего интересного он знает, не интересует и то, что у нас так много общего, хоть мы и кажемся совершенно разными. И меня категорически не привлекает возможность риска в моей жизни. Жадно целоваться в его кабинете, пока в классе сидят ученики и ученицы, тайно улыбаться друг другу во время лекций и, наконец, проводить время у него на руках, тереться бёдрами о его пах, тихо постанывать и специально дразнить короткими юбочками и глубокими декольте. Это было бы лучшимхудшим решением в жизни.

Я не могла перестать о нём думать. Мой преподаватель, словно в навязчивая идея, сидел у меня в голове, не давая нормально мыслить. Господи, из всех парней, окружающих меня, мне повезло запасть на того, с кем мне никогда не будет суждено быть вместе! Он — взрослый, респектабельный человек, пусть и только что окончил универ, а я лишь школьница.

***

Я снова сидела в его аудитории спустя месяц и с ужасом глядела на билет, который мне достался.

Мистер Нильсен был не только виртуозом в вопросах языков, но и умел выдумывать для нас интересные задания. Например, сегодня для экзамена он выбрал интересный и очень простой метод: все билеты он разделил на три языка. Отвечаешь на пять вопросов — получаешь зачёт по всем остальным автоматом; отвечаешь на три — придётся ответить и по другим языкам. А не ответишь ни на один — завал и пересдача.

Я особо не задумывалась над его экзаменом, тем более, что вероятность вытянуть именно «французский» билет равнялась одной трети. Шведский и немецкий давались мне хорошо, по ним у меня стояла твёрдая «отлично», так что я была уверена, что без проблем сдам и уйду домой с чистой душой. Но на всякий случай надела счастливые гольфы, которые, как ни странно, работали только если на мне не было белья. Такой способ мне помогал не единожды, и со временем я даже приучилась чувствовать себя уверенно без трусиков под предусмотреной школьным дресс-кодом юбочкой.

И вот, я, вооружившись уверенностью в себе и счастливыми гольфами, открыла дверь кабинета. Мистер Нильсен с важным видом осмотрел меня с ног до головы и указал на лежащие перед ним перевёрнутые билеты. Пару раз глубоко вздохнув, я подошла к столу и вытянула бумажку, слегка сжав её в кулаке. Сев за парту, я постаралась угомонить рвущееся наружу сердце непонятно от чего: от экзамена или от внимательного взгляда моего учителя, устремлённого на меня. Я бегло взглянула на него и заметила, что его пухлые губы растянулись в привычной насмешливой улыбке. Я не особо придала этому значения и развернула кусочек бумажки с напечатанными на нём буквами. В эту же секунду я зажала себе рот ладонью, стараясь не выдавать своего искреннего недовольства, удивления и парочки матерных слов, за которые меня бы точно выпорола тётушка.

Теперь я думала о том, как же мне выбраться из этой чёртовой ситуации. Передо мной лежал злополучный билет по французскому. Напечатанные буквы весело прыгали у меня перед глазами, не давая спокойно читаться, а глаза преподавателя с хищным удовлетворением смотрели на меня, я чувствовала, что мои щёки начинали пылать. В аудитории стояла почти мёртвая тишина, нарушаемая только чьим-то сосредоточенным дыханием и царапанием ручки о подготовленный заранее листочек, но я сидела, словно вкопанная, так и не решившись пошевелиться.

Я попыталась собраться и сосредоточиться на вопросах, попытаться понять хоть что-то, но минута за минутой в моей тетради появлялись только штришки, зачирканные слова и непонятная логика из головы, которую я пыталась перенести. Но потом я начала слушать, как он подзывает к себе учеников и те с удовольствием отвечают ему на разных языках. Паника полностью охватила меня и я схватилась за голову, судорожно соображаю хотя бы что-то. И когда на меня наконец-то снизошло озарение…

— Агата Харрис, — слегка насмешливо назвал моё имя мистер Нильсен и я подняла голову.

Аудитория была уже пуста. Я поняла, что осталась наедине со своим преподавателем, и теперь он точно на мне оторвётся, как будто только этого и ждал.

— Захватите с собой тетрадку, — бесстрастно сказал он, выпрямляя спину, — я хочу посмотреть, чем вы занимались на экзамене.

По моей спине пробежался неприятный холодок. Что же я ему покажу? Свои каракули и зачёркивания? Он же теперь мне проходу не даст!

Я встала, на негнущихся ногах подошла прямиком к его столу и села на небольшой стульчик, стоящий рядом. То краснея, то снова бледнея, положила свою тетрадь перед ним, на что он слегка усмехнулся и сказал что-то невнятное вроде «послушная». Я боялась смотреть ему в глаза, поэтому сосредоточенно упёрлась взглядом в пол, замечая, наверное, каждый изъян в нём. Он же рассматривал мои каракули и, казалось, ещё пара секунд — и он рассмеётся в голос, громко и заливисто, так, насколько позволял его мягкий и одновременно уверенный голос. Но он молчал. Пока что молчал.

— Я разочарован, Агата, — сказал он, а каждый мой нерв болезненно сжался. — Вы лучшая ученица по всем предметам, я не ожидал, что вас так сильно завалит столь лёгкий язык, вроде французского.

— Я…

— Слова излишни, мисс Харрис, — перебил он меня. — Я вижу, что вам нужны индивидуальные занятия.

— Но, мистер Нильсен, тётя уже оплачивала мне репетиторов…

— Ничего не нужно оплачивать, Агата. Я вижу, что у моей ученицы есть проблемы с пониманием материала, и я, как хороший преподаватель, просто обязан разжевать и объяснить его вам.

Я неуверенно кивнула.

— Отлично, я думаю, мы можем приступить прямо сейчас. Пройдёмте, пожалуйста, в мой кабинет, — он показал на дверь рядом с доской, а я нервно сглотнула, но всё же пошла за ним.

Его обитель была достаточно небольшой, но очень аккуратной. У других преподавателей на столах ворох неразобранных тетрадей всех расцветок, какие-то понятные только им отчёты и ведомости, рядом со столами стояли мусорки, доверху заполненные бумажками. У него же всё иначе: чистый, почти пустой стол, кресло, стул для посетителей, небольшой стеллаж с аккуратно расставленными книгами и небольшой коврик.

Он приглашающим жестом посадил меня на стул, а сам остался стоять, облокотившись на стол и скрестив руки на груди. Кажется, воздух покинул мои лёгкие, когда он слегка ухмыльнулся. Я затаила дыхание и слегка сжала края сидения.

— Итак, Агата. В изучении любого языка прежде всего необходимо изучить буквы и научиться читать, верно? — я кивнула, а он подошёл к стеллажу, выудил оттуда какую-то книжечку и передал её мне. — Это небольшой сборник с подробными правилами чтения и всеми остальными нюансами. Думаю, мне не нужно объяснять, как читаются и произносятся отдельные гласные буквы, так как чаще они приобретают другой звук именно в сочетании с согласными. Пожалуйста, перелистните несколько страниц и укажите на любое правило. С него и начнём.

Я на секунду отвлеклась на его бархатный голос, что размеренно почти повторял прошедшие лекции в начале знакомства с преподаваемыми им языками, но быстро попыталась отдёрнуть себя от наваждения. Я бегло попыталась сориентироваться и книжка от моего неловкого движения свалилась на пол. Как бы то банально не звучало, мы оба бросились её поднимать, а затем больно столкнулись лбами и посмотрели друг другу в глаза. И, клянусь, в тот момент я чуть не упала в обморок.

Его голубые глаза — это что-то невероятное. Они напоминали мне холодные айсберги, освещаемые солнцем, посреди Ледовитого океана. Два моря в ясную погоду. Вообще, к его глазам можно было бы подобрать тысячи всевозможных вариаций сравнений, но одно я знала точно — такую глубину, осознанность и загадочность одновременно я видела лишь на картинах. И мистер Нильсен, живой портрет, сейчас смотрел на меня, щекоча мои губы своим тёплым дыханием.

Он с хитрой улыбкой передал мне сборник и отстранился, снова облокачиваясь на стол. Я глубоко вдохнула и с закрытыми глазами открыла случайную страничку и ткнула пальчиком в какое-то правило.

— «Во французском языке есть две носовые согласные — это n и m. Если перед ними оказываются определенные гласные, то они тоже становятся носовыми, то есть произносятся в нос,» — зачитала я.

— Отлично. Значит, попрактикуем ещё и дыхание, — сказал мистер Нильсен и медленно начал измерять кабинет шагами. — Итак, чтобы звук получился носовым, нужно сделать вид, будто у вас простуда и заложен нос. Попробуйте.

Я напрягла все известные биологии мышцы вокруг носа и постаралась выдать хоть что-то похожее на носовое «n», но, ожидаемо, у меня ничего не получилось. Затем ещё раз. И ещё. Этот звук скорее походил на сглатывание, и, кажется, моему преподавателю было очень неудобно это слушать.

— Стой, Агата, — видимо, он решил внезапно перейти на «ты». — Дыхание. Не забывай дышать.

Мои щёки залились краской и я постаралась ещё раз повторить этот сложный звук, но поняла лишь одно — я не смогу так просто одновременно дышать и не дышать. Я тяжело вздохнула, но вдруг почувствовала тепло позади меня. Руками я снова обхватила края сидения и почувствовала крупные руки мистера Нильсена у себя под грудью.

— Дыши, — горячий шёпот будто обжёг моё ухо, а по телу побежали мурашки. — Глубоко вдохни, я проконтролирую.

Я медленно втягивала в себя воздух, который резко стал во много раз теплее. Внезапно руки мужчины медленно, почти незаметно поднялись выше, обхватывая мои груди, слегка сжимая их. Мой вдох стал больше похож на судорожный всхлип и он явно воспринял это как зелёный свет. Его пальцы слегка погладили уже выступившие через тонкую рубашку горошины, отчего я тихо застонала, осознавая, насколько моя грудь чувствительная. Кажется, на мягкой обивке стула теперь останется мокрое пятнышко.

— М-мистер Нильсен… — прошептала я, пытаясь протрезвить и его, и себя, но он тут же сжал соски между пальцев и слегка скрутил их, выдавливая из меня тихий стон.

— Тише, детка, — прошептал он. — Зови меня просто Александр.

Мужчина быстрыми движениями расстегнул мою рубашку и открыл себе доступ к нежной коже. Я постанывала от его горячих прикосновений к моей груди, почти полностью отдавшись ощущениям. Мои щёки неистово пылали от осознания того, что объект моих воздыханий и страстных желаний сейчас дотрагивается до меня. Это было чем-то за гранью понимания. От осознания этого факта меня приводило в дрожь, а на границе подсознания метался здравый смысл, крича мне «Опомнись, Харрис, он же твой преподаватель!». Смущение от близости и стыд от совершения чего-то развратного взрывали меня изнутри.

— Подними ножки, — и я подчинилась его голосу.

Александру открылся вид на моё истекающее смазкой лоно. Подо мной уже красовалось небольшое влажное пятно. Его ладонь несколько раз грубо шлёпнула меня по груди:

— Течёшь, как маленькая шлюха.

Я тихо хныкала от завязывающегося внутри живота тугого узла, который затягивался всё больше от грязного прозвища. С каких пор я стала такой извращенкой?

Его ладонь скользнула вниз по моей талии, прошлась по бедру, и вот, он стоит передо мной с расстёгнутой рубашкой, обнажающей его соблазнительный пресс. Он наклонился к моим губам, мазнул по ним языком, а затем впился в них сладким поцелуем. Его губы невероятно мягкие и нежные, он целовал меня так, что вся земля уходила из-под ног, а сердце колотилось, не находя себе места. Пальцы Александра хаотично гладили мои влажные складочки, слегка проникая внутрь.

— Думаешь, я не замечаю твоих взглядов, Агата? — горячо шептал он. — Думаешь, я не знаю, сколько времени ты об этом мечтала? Не знаю, как тебя терзает желание насадиться на мой член?

Язык заплетался, я не могла произнести ни слова, поэтому мне оставалось только хныкать, извиваться и подмахивать бёдрами навстречу его пальцам. Он резко шлёпнул меня по промежности и я вскрикнула, на что получила ещё один шлепок. Он отнюдь не нежен со мной. В голове не осталось ни капли здравого смысла. Отлетели все мысли о нашей разнице в возрасте, о социальных ролях и предстоящем наказании. Если нас, конечно, поймают.

— Ах… Александр, пожалуйста… — скулю я, проводя ножкой по его брюкам к паху.

— Плохая девочка, — рычит он и резко меняет наше положение так, что я даже не успеваю опомниться.

Теперь я каким-то образом оказалась на коленях перед своим преподавателем, смотря на него снизу вверх. Он быстро расстегнул брюки и спустил их вместе с чёрными боксерами, открывая для меня вид на его эрекцию. Я нервно сглотнула. Он даже больше, чем в моих мокрых фантазиях, что слегка испугало меня, но Александр отогнал сомнения одним лёгким прикосновением руки по моему подбородку.

— Давай, Агата, ты же хочешь хорошую оценку? — дразнил он меня. После этих слов мне должно было быть стыдно, но я лишь ещё больше распалялась, приоткрывая свои губки.

Он водил головкой, заставляя меня ещё больше раскрыть свой ротик для него, и медленно толкнулся вперёд. Поначалу я слегка сомневалась, но через несколько мгновений уже сама активно двигала головой, скользя мокрым языком по эрогированной плоти. Я заглатывала его до самого основания, борясь с порывами тошноты, ласкала губами венки, украшающие крепкий ствол, оставляла лёгкие поцелуи на головке и слегка прикусывала зубками, заставляя его тихо рычать и одёргивать меня за волосы от своего возбуждения.

Наконец, я оказалась нагнута над учительским столом, опираясь на него предплечьями, выгнув спинку и расставив ноги широко в стороны. Но Александр всё тянул, упиваясь покорностью своей маленькой ученицы, пока я призывно виляла попкой, призывая его к действию. Откуда во мне эта соблазнительница, сама не знаю.

Чувствую, как начинаю течь ещё сильнее, стоило ему крепко ухватиться за мои бёдра и прислониться ко входу, поддразнивая. Когда он проник в меня сразу до упора, я громко простонала, закатывая глаза, чувствуя, как его длина мягко касается тупика. Словно мороженое, я чуть не растаяла от его прикосновений и ощущения наполненности, как вдруг мою ягодицу обжёг грубый шлепок и в следующую секунду он схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и ещё сильнее выгнуться в спине. Он начал активно двигать бёдрами, вдалбливая моё податливое тело в стол.

— Так я тебя трахал в твоих фантазиях, Агата? — рычал он.

— Сильнее, — пересилив рвущие наружу крики, прошептала я.

И я действительно не соврала. В моих мокрых снах и фантазиях, в которых я не могла признаться сама себе, он почти душил меня, оставлял синяки на бёдрах от соприкосновений наших тел и багровые засосы на моей молочной шее. Он держался долго, пока в своих мечтах я содрогалась и кричала от очередного оргазма, накатившего на меня.

Он крепко ухватил меня за бёдра, не давая двигаться, а я вжалась лбом в деревянную поверхность стола, громко выкрикивая его имя. В этот момент не волновало ничего, только его эрекция, скользящая вдоль мокрых стеночек и задевающая каждую чувствительную точку внутри меня.

Его темп стал рваным, как и моё дыхание. В последний момент Александр несколько раз толкнулся, больно шлёпая меня по ягодицам, насаживая меня до упора, и меня накрыла волна сумасшедшего оргазма, от которого я вся затряслась, будто осиновый лист на ветке. Александр же излился глубоко внутрь, не решившись сразу отстраниться.

Мы сидели в его кабинете мокрые и растрёпанные и не решались посмотреть друг другу в глаза. Мы оба понимали, что эта близость была спонтанной, что мы нарушили правила школы и теперь меня могут исключить, а мистера Нильсена и вовсе отстранить от преподавания в какой бы то ни было стране. Мозг не давал никаких дельных фраз, чтобы растопить лёд, но внезапно Александр сделал это сам:

— Агата? Мы можем поговорить?

— Д-да, — слегка заикаясь от смущения, ответила я.

— Я не должен был этого делать. Не должен был тебя соблазнять. Извини меня за это… — вдохнул он.

— Я понимаю, мистер Нильсен, — ответила я. — Если вы хотите всё забыть…

— Нет, лилла каттен, — он назвал меня «котёнком»? — Я не это имел в виду. Я сделал это не просто так.

— Но что тогда вами руководило?

— Знаешь, не в учительской компетенции влюбляться в своих же учениц, с которыми ещё и разница в достаточное количество лет, — замялся он. — Но я хочу, чтобы ты была моей, Агата. Забыв обо всех стереотипах, правилах и запретах. Просто была со мной.

Сердце пропустило удар. Я сплю? Преподаватель, который постоянно надо мной подшучивал, сейчас признался мне в любви? Если да, то не будите меня больше никогда в жизни!

— Александр… — тихо сказала я и подошла к нему и устроилась на его коленях.

Его рука обвила мою талию и притянула к себе бескомпромиссным жестом. Я провела тыльной стороной ладони по его гладкой щеке и слегка чмокнула его в нос.

— Ещё пара экзаменов, и я выпущусь из школы. А пока можем встречаться после занятий.

Комментарий к Часть 1

Если вам зашло, пожалуйста, дайте об этом знать, я очень волнуюсь из-за этой работы❤️

Эстетика к этой, а также другим работам, кадры из моей жизни и мои фотки, если кому интересно, у меня в инстаграме: https://Instagram.com/secret.auteur🥺❤️

========== Часть 2 ==========

Неделю спустя…

Если я буду до конца откровенна сама с собой, то, чёрт возьми, пойти на эту авантюру было без преувеличения САМЫМ ЛУЧШИМ РЕШЕНИЕМ В ЖИЗНИ.

Уже прошла неделя с того момента, как мы с Александром начали официально состоять друг с другом в отношениях. И за всю эту неделю мы, кажется, точно сошли с ума.

Мы были влюблены до потери сознания и уже просто не представляли своей жизни друг без друга. Его кабинет стал нашей маленькой обителью, где мы проводили некоторое время после занятий. Александр не отступил от своей идеи всё-таки обучить меня французскому и под его близким покровительством я делала успехи в изучении и понимании языка. Теперь дыхание меня не так волновало, а любые сочетания и даже сложные звуки свободно слетали с моих губ, что несомненно радовало моего любимого.

Воспитательная властность Александра на встречах со мной смешивалась с его нежным романтизмом и порождала какой-то особый характер, за что я любила его ещё сильнее. Ему всегда было важно знать, всё ли у меня хорошо, какие отношения я поддерживаю с тётушкой, ела ли я вообще сегодня и надевала ли шапку, когда небо Англии вновь затягивали монотонные серые облака, обрушивающие на остров сильные ливни. А если я случайно (или иногда специально) что-то не делала, властность начинала преобладать над нежностью и, вот, мой любимый Александр превращался в папочку Алекса, обязанностью которого стали наказания. Хотя, ради таких наказаний я готова выкинуть эту несчастную шапку в окно.

По моему телу бегали мурашки, когда я ощущала на себе мягкие прикосновения его горячих рук, а разум постепенно отключался, стоило мне оказаться на его удобных коленях. Часто после сделанной домашней работы я сама дразнила его, гладила спину и всячески мешала, когда он работал над проверками работ студентов или заполнением отчётов. Конечно, я могла бы и потерпеть, но представить тяжело, как плохо мне было без его крепких и ласковых объятий.

Разница в возрасте мгновенно сходила на нет, оставляя нам возможность общаться друг с другом на равных. Невольно я начинала видеть в нём такого же подростка, как и я, будто бы ему тоже восемнадцать. Также я часто забывала о том, что он — мой преподаватель. Однажды, стоя в коридоре, я увидела Александра и хотела было подойти к нему и провести носом по его гладкой щеке, а затем притянуть за шею для поцелуя, но стоило мне сделать первый уверенный шаг, я сразу же одёргивала себя от наваждения и подбадривала, что мой Алекс будет ждать меня у себя в кабинете, где мы наконец-то сможем уделить друг другу время после тяжёлого дня.

Конечно, мы держали наши отношения втайне от всех, чтобы у нас не было проблем и вопросов. Но я боялась. Постоянно боялась, что кто-то обладает умением читать чужие мысли, и однажды прочитает мои. Что кто-то узнает о наших отношениях с мистером Нильсеном, а затем обязательно настучит об этом кому-нибудь, а этот кто-нибудь ещё кому-нибудь, и так до бесконечности, пока вся школа, а затем и наши семьи об этом не узнают. Тогда уж насмешек и презрительных взглядов точно не избежать.

Ещё хуже, если бы об этом узнала моя тётушка, с которой я жила в небольшом особняке Бишоп-Мэнсон. Аннет была очень доброй и милой, но как только дело доходило до нас, она превращалась в настоящую фурию и всегда защищала. Мы с Элизой и Данте — почти ровесники, нам по восемнадцать лет, но тётя всё равно считала нас маленькими и несмышлёными, считала, что каждый в этом огромном жестоком мире стремится навредить нам и прикладывала все усилия, чтобы непоправимо навредить обидчику. Однажды в детском садике мальчик дёрнул меня за косичку. Вроде бы, обычная будничная ситуация — мальчик просто не умеет иначе проявлять свои чувства. Ха, как бы не так! После того, как тётушка отчитала его родителей за то, что они не могут уследить за своим сыном и вообще они ужасные родители, этого мальчика целый месяц водили к психологу и пичкали таблетками успокоительного. Месяц! С тех пор я ей мало, что рассказывала, часто обходилась обычным «нормально» на вопрос о том, как я провела день. И к лучшему, иначе бы она точно замучила меня расспросами и придумыванием очередного «гениального» плана мести нарушитель моего спокойствия.

Поэтому я не стала ей рассказывать о том, что встречаюсь со своим преподавателем. Уж Аннет бы точно повесила на него ярлык педофила и извращенца, а затем, как в худших моих кошмарах, накинула бы ему ещё несколько статей за изнасилование малолетних и превышение учительских полномочий, чтобы он не то, что потерял право преподавать, но ещё и загремел на пожизненное в колонию строгого режима. Жесть.

***

Очередной скучный день в школе закончился, поэтому я решила проведать Александра. Я точно знала, что в это время он сидел в своём кабинете и просматривал гору домашних заданий от учеников. Но мне нужно было подождать, пока коридоры опустеют и мне можно будет незамеченной проникнуть в его кабинет, поэтому я направилась в столовую. Я не была очень голодной, но всё равно взяла порцию любимого шоколадного пудинга и присела на крайний столик, находящийся у окна.

Оттуда был хороший вид на выход из школы, который сейчас буквально был готов развалиться из-за количества студентов, выбегающих из него. На небольшой автобусной остановке уже стояли несколько жёлтых бусов, готовых отвезти детей в любую точку города по проложенным маршрутам. Однако, такие автобусы не ездили до окраины города, туда, где находится мой дом, поэтому каждый день меня забирала тётушка Аннет.

И не успела я приступить к поеданию своего шоколадного наслаждения, как рядом со мной отодвинулся стул и на него кто-то присел, явно пожирая меня взглядом.

— Привет, Агата, — мило улыбнулся Сэм, когда я повернула к нему голову.

— Привет, — сухо ответила я.

Сэм Макото — как бы то странно не звучало, мой ужасный бывший, который, будто клишированный персонаж типичных подростковых мелодрам про школу, будучи моим парнем, совсем не обращал на меня внимания и предпочитал учиться, чтобы в будущем построить себе карьеру детектива, но, когда мы расстались, он внезапно «осознал свою ошибку» и теперь буквально не давал мне покоя своими постоянными конфетами-букетами, звонками, тонной непрочитанных «Малыш, я скучаю» и его ужасной навязчивостью.

Однажды я пришла домой, а в нашей гостиной сидел он и преспокойно болтал с тётушкой, попивая горячий чай из нового сервиза.

— Оу, милая, ты уже здесь, — напевала Аннет. — К нам на ужин зашёл Сэмюэль, и я с удовольствием согласилась. Ах, кстати, он сказал мне, что вы расстались…

Он просто пришёл в мой дом, напросился на ужин, да ещё и решил посвятить тётушку в наши личные дела, хотя прекрасно знал, что если она хоть раз услышит от меня слово «парень», уже начнёт подготовку к нашей свадьбе, даже не считаясь с моими интересами поступить в университет на факультет криптографии и информационной безопасности. И мало того, она ещё и отчитала меня за то, что я бросила, с её слов, интересного и амбициозного молодого человека.

Конечно, она была готова пустить все свои силы и средства ради наказания того, кто причинил мне хоть малейший дискомфорт, но в упор не замечала того, кто мало того, что заставлял чувствовать себя неуютно, так ещё и отравлял мне каждое утро своей милой улыбочкой.

— Чем ты занята сегодня вечером? — спросил он, преданно глядя мне в глаза.

— Предпочту развлечься с силиконовым другом, чем с тобой, Сэм.

Его брови слегка нахмурились, но он всё же остался на своём месте, несмотря на мой явный намёк, что ходить куда-то с ним я не намерена. Я вздохнула, открыла баночку с пудингом и только хотела уже зачерпнуть немного на пластмассовую ложечку, как Макото тут же окунул в него свой палец, а затем запустил его в рот, собирая лакомство.

Чёрт, Сэм, у каких проституток ты научился этой дешёвой попытке соблазнения?

Я брезгливо скривилась и отодвинула баночку в его сторону. Настроение вместе с наивкуснейшим пудингом были безнадёжно испорчены, поэтому я быстро поправила форму, схватила сумку и хотела было уже бежать, сломя голову, но его рука схватила меня за запястье. На его взгляд «Что я сделал не так» я ответила:

— Это был мой десерт, а ты полез в него грязными руками. Ешь теперь сам.

— Агата, ну выслушай же ты меня! — взмолился он и ещё крепче сжал мою руку.

— Пусти меня, мне больно! — чуть не плача сказала я, всё ещё пытаясь вырваться.

— Что здесь происходит? — раздался сзади нас знакомый мне бархатистый голос.

Мистер Нильсен сурово смотрел на Макото, а в душе я ликовала, что сейчас он спасёт меня.

— Мы разговариваем, — небрежно бросил Сэм, заставив моего любимого нахмуриться больше.

— Отпустите девушку, юноша, — строго произнёс он, и японец наконец-то сдался, разжав свою ладонь. Я тут же отошла за спину Александра, потирая запястье. — Ещё раз увижу, что вы пристаёте к мисс Харрис — я буду вынужден донести это до миссис Берн. Вам ясно?

— Предельно, — плюнул Сэм.

— Мисс Харрис, — обратился он ко мне, — у вас дополнительные занятия по французскому. Прошу.

— Я помню, — ответила я и покорно пошла за ним к выходу из столовой.

Повернув голову на бывшего парня, я заметила его злой взгляд, а затем и вовсе по помещению разлетелся громкий хлопок, когда он ударил кулаком по столу.

На моих глазах всё ещё виднелись слезинки, когда мы вошли в кабинет Александра и он запер двери на ключ, чтобы мы снова могли уединиться. Я прислонилась к стене и скрестила руки, позволив себе заплакать.

Моего любимого разрывали гнев и жалость, он подошёл ко мне и нежно обнял, так, как умел только он. Слёзы обиды медленно скатывались по моим щекам, но он стирал их большим пальцем, смотря мне прямо в глаза.

— Я с тобой рядом, Агата, — прошептал он и прислонился своим лбом к моему.

— Я люблю тебя, — шепнула я в ответ, но тут же смутилась своих слов. Могу ли я так говорить, если мы встречаемся всего ничего?

Будто бы заметив мои сомнения, он улыбнулся и нежно поцеловал меня.

— Я тоже люблю тебя, — он вновь притянул меня для поцелуя.

Я обвила свои руки вокруг шеи своего преподавателя и прильнула к его мягким губам. Он целовал меня так горячо, как никто, сминал мои губы, иногда прикусывал их, дразня. А я лишь больше растворялась в объятиях любимого мужчины. Он действовал на меня, как живое успокоительное: если я была раздражена или расстроена, он всегда был рядом. А ведь раньше я и подумать не могла, что мой серьёзный учитель, очень любящий подшучивать, будет проявлять ко мне такую нежность и трепет.

Александр отстранился от моих губ и пару раз чмокнул меня в щёку.

— А теперь, каттен, тебе пора заняться французским языком, — сказал он.

— Как скажете, мистер Нильсен, — я закусила губу и присела на стул, доставая из сумки тетрадь и ручку.

Мужчина погладил меня по спине и чмокнул в макушку, затем прошёлся до своего стола и присел в своё кресло, изредка поглядывая на меня и приступая к проверке домашней работы учеников.

Комментарий к Часть 2

Да, да, да, это продолжение истории.

Обещаю, будет очень интересно😌❤️

Эстетику можете посмотреть в моём инстаграм: https://Instagram.com/secret.auteur✨

Если вам несложно, оставьте, пожалуйста, какой-нибудь отзыв❤️

========== Часть 3 ==========

За окном накрапывал мелкий дождик, когда я снова проснулась по будильнику. Конечно, мягкие подушки и матрас манили меня снова забыться в объятиях сладкого сна о моём преподавателе, но моя идеальная посещаемость просто не могла быть испорчена опозданием на урок, поэтому я откинула одеяло и протёрла слипающиеся сонные глаза. Послезавтра последний экзамен, а затем мы можем перестать прятаться в кабинете преподавателя.

Ванная встретила меня весёлым оранжевым цветом и запахом моего любимого геля для душа с запахом зелёного яблока. Я встала напротив зеркала и потянулась, чтобы размять затекшие конечности, а затем стянула с полочки небольшой цветастый пакетик с освежающими патчами для глаз. Приклеив их, я начала стягивать с себя спальную одежду. Но почему-то хотелось, чтобы сейчас мне помог Александр.

Хотелось, чтобы его крупные руки сейчас блуждали по моему телу, поддевая лямки моей майки и спуская их вниз по моим обнажённым плечам. Ах, мне так хотелось прижаться спиной к его широкой груди и уткнуться носом в изгиб его шеи. Представляя, будто это мой преподаватель, я приспустила такую ненужную сейчас вещь, обнажая свою пышную грудь, затем обхватила её руками и слегка сжала. Я очень хотела почувствовать, как Александр медленно и очень возбуждающе трётся своей эрекцией о мои ягодицы, как одновременно с этим шепчет мне на ухо что-то дико возбуждающее. Наконец, я стянула с себя пижаму вместе с насквозь мокрыми трусиками и переступила через бортик душевой кабины.

Каскад горячей воды смешивался с зарождающимся желанием, даря моему телу сладкую истому, а ноги постепенно становились ватными и с трудом меня держали. Я бросила взгляд на настенные часы и поняла, что до завтрака осталось совсем немного, поэтому мне стоило поторопиться с принятием водных процедур. Нанесла гель на мочалку, растёрла до появления густой пены и начала покрывать ей своё тело. Я скользила по своим изгибам, чувствуя, как мне необходима разрядка. Дойдя до внутренней стороны бёдер, я неосознанно начала их поглаживать, поднимаясь выше, к центру желания. Пальцы пару раз провели по горячим и влажным складочкам, но я вовремя отдёрнула руку, пока не зашла ещё дальше. Острая похоть неприятно покалывала в животе и заставляла мои нежные стеночки пульсировать и сокращаться.

«— Ну всё, мистер Нильсен, — подумала я и по моему лицу расползлась хитрая улыбка, — сегодня так легко не отделаешься!»

Я переключила температуру воды на холодную и быстро ополоснулась, смывая с себя пену и желание. Затем взяла пушистое белое полотенце и обтёрлась им. Сняла с глаз патчи, почистила зубы, потом в одном полотенце вышла в комнату, чтобы одеться. Выбор пал на бежевую рубашку, короткую чёрную юбку и галстук, этот образ смотрелся на мне просто бомбически, Алекс точно не устоит. Покрутившись у зеркала и оставшись довольной своим внешним видом, я вышла из комнаты.

Завтрак в нашем поместье всегда был таким же важным, как и обед, поэтому на столе всегда стояла уйма угощений. Ростбиф, утка, бульон, тосты, картофельное пюре или каша, разные салаты, фрукты на небольшой фуршетной этажерке… И это далеко не полный список того, чем нас с утра кормила тётушка. Она всегда заботилась о том, чтобы мы были сыты долгое время и полны энергии для получения новых знаний, а также посещали дополнительные занятия, например, Элиза посещала уроки игры на фортепьяно, потому что с детства обожала этот инструмент, и нужно было слышать её радостный визг, когда в холле особняка у неё появился большой белый инструмент, а Данте обучался актёрскому мастерству и мечтал стать актёром, даже уже получил одну роль, правда, второстепенную, но ведь это тоже в какой-то степени достижение.

Во главе стола, как обычно, сидела Аннет в своём строгом деловом костюме, видимо, после завтрака и поездки по нашим школам она поедет в компанию. Справа от неё сидел дядя Чарльз, а рядом с ним Элиза и Данте. Я прошла к своему месту на левой стороне от тёти.

— Доброе утро всем, — лучезарно улыбнулась я.

— Доброе утро, милая, — мягко кивнула женщина, и дядюшка повторил за ней.

— Доброе утро, Агата! — раздался певчий голосок белокурой.

— Привет, — ответил Данте.

Я уселась на своё место и моментально положила к себе в тарелку пару горячих сэндвичей с сыром, а в стакан налила немного апельсинового сока — взбодриться мне не помешает.

Завтрак проходил в обычной манере: Аннет и Чарльз спорили о каких-то акциях, Элиза просто молча ковыряла утиную ножку, которую ей настоятельно положили в тарелку, потому что она ела очень мало, а Данте, несмотря на правила этикета, залипал в телефоне и лениво листал ленту соцсетей.

— Агата, можно я задам тебе вопрос? — внезапно обратился ко мне дядя.

— Конечно, — ответила я, проглотив кусок сэндвича.

— Зачем ты надела такую короткую юбку?

Твою мать, Чарльз, замолкни!

И не успела я открыть рот, как за меня это сделал Данте:

— Собралась соблазнять своего Алекса.

Вы сговорились, придурки?!

Тётушка даже чуть не подавилась от такого заявления, но вовремя смогла сдержать возглас удивления и с достоинством проглотить помидорку, хотя глаза её выражали искренний шок и озадаченность. Про себя я душераздирающе застонала, красочно представляя, как душу кузена подушкой, а моё лицо тут же покрылось стыдливым румянцем.

— Вот сейчас краснеешь, а когда мешала Лиззи спать своими «А-ах, Алекс», видимо, не краснела совсем, — хохотнул братец, во всех красках пародируя мои постанывания.

Сложно описать эмоции на лице тётушки, их нужно видеть. Если пару секунд назад её лицо выражало обычное недоумение, то сейчас был точно тихий ужас, сопровождающийся нотками шока и разочарования.

Кажется, сейчас я напоминала спелый помидор, потому что, чёрт возьми, это был официально самый неловкий момент за всю мою жизнь. Глаза моей семьи были устремлены на меня: хитрый у Данте, извиняющийся у Элизы, непонимающий от дяди Чарльза и ужаснувшийся от тёти Аннет. Я, словно рыба, хватала ртом воздух и уже хотела было бежать и писать завещание, ибо от стыда точно была готова умереть. Можно прямо сейчас?

— Кхм, Агата, — наконец неуверенно произнесла тётя, прокашливаясь, — и кто же такой этот Алекс, позволь узнать? Твой парень?

Я глубоко вздохнула и затаила дыхание, уперев взгляд в тарелку с недоеденным завтраком.

— Н-наверное… — пискнула я. — Ещё пока рано что-то говорить, мы вместе всего лишь чуть больше недели…

— И сколько же вы знакомы?

— Год.

— Ты целый год находилась в общении с каким-то Алексом, а я об этом не знала?

— Мы не так близко общались, тётушка, — сказала я. — В последний месяц мы как-то смогли сблизиться, и совсем недавно поняли, что испытываем друг к другу симпатию…

Аннет тут же просияла и с укором посмотрела на Данте.

— Агата — взрослая девочка, — строго сказала она. — И может заниматься своими делами когда и с кем посчитает нужным.

Невероятно тяжёлый груз камнем слетел с моих плеч и я в облегчении откинулась на спинку стула. Но глубоко в душе всё равно поселился маленький чертёнок, нагло царапающий меня за живое. Я пыталась себя убедить, что, чисто технически, ни капли не соврала тётушке о своих отношениях, а лишь сказала половину правды. Но меня тяготило, что я решилась скрыть от неё такие важные вещи, как его возраст и профессию, напрямую связанную с моей школой, значит, я почти соврала ей.

Часы в гостиной громко и монотонно пробили восемь часов утра. Это означало, что завтрак окончен, и всем нам пора по своим делам.

***

Честное слово, я еле отсидела несколько часов на одном месте. Хоть наша частная школа и кичилась новейшим оборудованием и подходу к обучению студентов, но стулья здесь — просто жуть, какие неудобные.

Алгебра, биология, химия, хореография, английская словесность и меня можно выносить из школы на носилках, ибо я так устала. Радовало одно — сегодня в мой пудинг грязными руками никто не лез, и на том спасибо.

Наконец, учебный день медленно, но верно подошёл к своему логическому завершению и я спокойно выдохнула, осознавая, что скоро увижу своего преподавателя. Я сидела на подоконнике в коридоре, ожидая, когда наконец прозвенит спасительная трель, и иногда клацая в телефоне какую-то игрушку.

Звонок громким гулом пролетел по коридорам школы и они тут же наполнились счастливыми студентами. Они толкались, спешили, иногда останавливались, хохотали, в общем, поднялся, одним словом, настоящий кавардак, который никто был не в силах прекратить. Я всё сидела, иногда рассматривая знакомые и незнакомые лица, не замечающие меня. Вообще, в нашей школе я была довольно обычной. Если бы это была государственная лондонская школа, я бы, может, чем-то и отличилась от обычных городских ребят, но в нашей частной всё иначе. Ты целеустремлён, умён, невероятно пластичен, спортивен и так далее, и тому подобное? Что ж, ты ничем не отличаешься от примерно половины учеников, которые имеют точно такие же качества. У тебя хорошая родословная, ты — чистокровный англичанин или вообще потомок какого-нибудь известного культурного или политического деятеля Британской империи конца шестнадцатого века? Разочарую, но в частной школе таких, без малого, три четверти от общего количества учащихся.

Вообще, я пришла сюда чуть позже остальных детей, потому что в первый месяц учёбы успела подхватить воспаление лёгких из-за сырой английской погоды. Так случилось, что все мини-группки организовались без меня и когда я пришла, то мне некуда было приткнуться, поэтому я полностью погрузилась в учёбу. И думая только о ней, да о ней, даже не заметила, как внезапно влюбилась в своего преподавателя в попытках угодить ему и сложному французскому языку. А затем… Впрочем, становление наших отношений произошло довольно спонтанно, но нужно было видеть, какой счастливой я зашла в дом и с каким выражением блаженства на лице уплетала вкусныйужин. Я всё время вспоминала его руки, вытворяющие со мной что-то невероятное, и его мягкие, словно зефир, губы, жарко целующие меня. Внизу живота снова затягивался узел желания, поэтому мне пришлось слезть с подоконника, чтобы никто не заметил подо мной мокрое место.

Войдя в кабинет иностранных языков, я увидела Александра, сидящего за учительским столом и просто не смогла скрыть облегчённой и слегка смущенной улыбки. Он что-то сосредоточенно выводил в своём ежедневнике, видимо, тематический план для следующих занятий.

— Привет, — тихо сказала я, подойдя к нему.

— Привет, малыш, — широко улыбнулся Алекс и встал с кресла, чтобы обнять меня.

Без тени сомнений я прильнула к его груди, крепко обнимая. Он нежно чмокнул меня в макушку и заключил в плен своих сильных рук, которые раз за разом сводили меня с ума. Достаточно наобнимавшись, я слегка подтолкнула его в сторону учительского кресла и взглядом попросила сесть. Он, всё ещё не понимая, устроился в сидении, а я, не теряя времени, забралась к нему на коленки и устроилась так, чтобы мои колени были по обе стороны его бёдер.

— Я соскучилась, — невинно шепнула я, проводя ноготками по его груди, а затем принялась расстёгивать пуговицы на его белой рубашке.

— Нетерпеливая, — так же тихо ответил Александр и властно взял мой галстук, будто бы это был поводок.

За кусочек ткани он притянул меня для сладкого поцелуя и я с удовольствием поддалась его напору. Нежное чувство разлилось по телу, когда я наконец-то провела по его соблазнительному торсу прохладными пальчиками. Не прекращая терзать его губы, я поёрзала на уже выпирающем из брюк бугорке. Александр тяжело задышал, отстранился на секунду, и я почувствовала его руку на своей ягодице. Его пальцы провели по месту, где должны были быть мои трусики, и, не найдя ткани, прикрывающей мои прелести, он нахмурился и его губы расползлись в сексуальной усмешке.

— Плохая девочка, — строго сказал он. — Опять не надела трусики.

Ягодицу обжёг грубый шлепок, а затем ещё несколько подряд, оставивших меня скулящей от приятной саднившей боли. Я снова заёрзала на его паху, упираясь ладошками в широкие плечи мужчины. Его руки скользнули к моей блузке и парой ловких движений он спустил ненужную ткань по моим плечам, снял и небрежно кинул на стол, затем туже затянул галстук на моей шее и вновь впился в мои губы, терзая их и покусывая.

Задранная юбочка, импровизированный поводок и полное отсутствие на мне нижнего белья порождали во мне что-то очень непристойное, развратное и грязное, но чем больше я об этом думала, тем больше мне хотелось вновь быть наказанной моим любимым папочкой Алексом.

Отстранившись от него, мои руки спустились к его паху, нащупали пряжку ремня и парой плавных движений расслабили его, затем расстегнули брюки и приспустили их вместе с резинкой боксеров, даря долгожданную свободу его крепкой эрекции. Мои глаза мечтательно закатились, когда я осознала, что снова почувствую всю его длину в себе. Ладошкой я обхватила горячую плоть и провела по ней пару раз вверх-вниз, затем пальчиком собрала выступившую капельку смазки и незамедлительно отправила её в ротик, чувствуя приятный солоноватый вкус.

— Какая ты мокрая, — выдохнул Алекс, когда я прислонила головку к центру своего желания и со сладостным стоном опустилась.

Приятное чувство наполненности и пара новых подначивающих шлепков заставили меня начать двигаться. Глаза закатились, а с губ лихорадочно сыпались всхлипы и постанывания. Он был невероятно горячим, я чувствовала, как он напрягался и пульсировал прямо во мне. Непередаваемое ощущение.

Мужчина начал активно помогать мне насаживаться глубже и глубже, и вскоре размеренный темп перерос в дикий гон, от которого я кусала костяшки пальцев, стараясь не выдавать слишком громких звуков.

— Как тебе, Агата? — сквозь сдавленные стоны спросил Александр.

— Мне так хорошо, папочка, — скулила я, не переставая ёрзать, чтобы найти угол, с которого проникновение будет ещё приятнее.

Ещё секунда, и мой мир рассыпался на тысячи ярких звёзд. Нежные стеночки сокращались, а по телу разлилась приятная истома. Не выдержав того, как во мне жарко и узко, мистер Нильсен излился внутрь меня, даря мне ещё большее наслаждение от его горячего семени. Я даже не смогла отдышаться после яркого финала, как мужчина уже притянул меня для сладкого поцелуя.

И, забывшись в наивной нежности, мы даже не заметили, как за нами наблюдал очень любопытный объектив камеры…

Комментарий к Часть 3

Третья часть, небольшая интрига и мой выход с больничного символично завершают конец этой недели.

Эстетику, а также спойлеры к этому фанфику можете найти у меня в инстаграм: https://Instagram.com/secret.auteur✨

Что думаете? Оставьте, пожалуйста, отзыв, если вам не сложно❤️

========== Часть 4 ==========

Мне кажется, за мной следят. Даже не кажется, так и есть.

Это чувство появилось у меня после того, как я вышла из кабинета Александра, поправляя растрепавшиеся рыжие локоны и складки, собравшиеся на одежде. Пустой коридор и гнетущая тишина выглядели очень устрашающе, как в каком-нибудь фильме ужасов, отчего я зябко поёжилась, чувствуя, как на лбу появляются капельки неприятно холодного пота, а по спине пробегают бешеные мурашки.

Сейчас же, когда я следующим солнечным утром зашла на порог школы и хотела было снять свою курточку, почувствовала на себе взгляды вообще всех учеников, находящихся в холле, и чувство, будто меня преследуют, перестало казаться паранойей. Карие, зелёные, голубые, серые глаза и многие их вариации сейчас смотрели ровно на меня. Сначала я подумала, будто загораживаю им обзор какую-то знаменитость, внезапно зашедшую в нашу школу, но потом поняла, что… Они смотрели на меня, не отрывая взгляда, о чём-то шептались, когда я проходила мимо.

Всё труднее мне приходилось передвигаться по деревянному покрытию пола. Коленки дрожали, словно осиновые листья под порывами леденящего тело ветра, а руки становились будто деревянными и тоже подрагивали под пристальными взглядами подростков. Страх и непонимание — эти две эмоции отражались на моём лице.

Я старалась скорее скрыться от нежелательного внимания, слегка ускорив шаг. Это казалось мне каким-то сюрреалистичным сном, который, словно тьма, бескомпромиссно затягивал меня в свои скользкие объятия, заставлял задыхаться, но ничто в мире не смогло бы вытянуть меня из него. Я очень быстро шла и резко свернула за угол, отчего больно столкнулась лбами с белокурой девушкой. Мы обе не удержали равновесия и упали друг напротив друга, и её учебники разлетелись в разные стороны.

— Эй! — вскрикнула она, потирая ушибленное место. — Смотреть надо, куда идёшь!

— Оу, извини… Рэйчел?! — тоже вскрикнула я, увидев свою подругу детства.

Мы с Рэй познакомились в самом начале нежного подросткового возраста, когда случайно столкнулись на концерте любимой исполнительницы. Остаток шоу мы провели вместе, танцевали, поднимая руки высоко вверх и подпевая текстам наизусть выученных песен, а затем отправились на прогулку по набережной лондонской реки Темзы. Где-то на компьютере в моей комнате сохранились неудачные низкокачественные фотографии, на которые я смотрела и вспоминала ту самую неделю. Как я узнала, её родители на неделю остановились в Англии, чтобы решить какие-то рабочие вопросы, и взяли Рэйч с собой.

Ох, тогда мы оторвались, словно в последний раз, возможно, так и было, ведь я думала, что больше никогда её не увижу. Парки аттракционов, кино, музеи, концерты, шоппинг, ночь у меня в особняке, а потом ещё одна у неё в номере отеля, разговоры о мальчиках и так далее по списку, в общем, мы испробовали все развлечения среднестатистических девочек-подростков, которые только есть на свете. Но потом она уехала обратно на родину.

А теперь она была прямо передо мной и поправляла складки на чёрной рубашке и красной клетчатой юбке. Но взгляд её был другим. Я даже сначала растерялась, не знала, что ещё мне можно сказать, но затем перевела взгляд на её телефон, всё ещё целый и живой после неудачного свидания с полом.

Чёрт возьми.

Я бросилась к телефону подруги и просто не могла отвести глаз от экрана. В открытом Директе высвечивался чат с аккаунтом без аватара и бессмысленным набором букв в строке значения никнейма, а в нём значились отправленные собеседником фото и одно видео.

Я дрожащими руками взяла телефон девушки и стала рассматривать их, стараясь не расплакаться. На коленях Александра сидела почти голая я, без рубашки, бюстгальтера и трусиков, только в галстуке, затянутом на моей шее, и задранной вверх юбочке, открывающей миру все мои прелести. Как я расстёгивала своему преподавателю рубашку, наш с ним горячий поцелуй, а затем и интимный момент, уносящий наше сознание далеко за пределы этой реальности. И только одно выражение неописуемого блаженства на моём лице заставило меня испытать стыд. Дичайший стыд. Дрожащими пальчиками я ткнула на видео, и в ту же секунду из динамика донеслось:

— Плохая девочка. Опять не надела трусики, — а затем череда смачных шлепков, вызывающих у меня громкие постанывания и всхлипы.

Я отшатнулась от телефона, словно увидела там нечто ужасное (так, впрочем, и было). И внезапно я почувствовала, что с моим состоянием происходят какие-то метаморфозы: взгляд затуманился пеленой крупных слёз, которые затем срывались с ресниц и скользили по горящим от стыдливого румянца щекам, дыхание сбилось, я не могла вдохнуть ни капли воздуха и только бесцельно схватилась за горло. Сердце колотилось, словно бешеное.

Кто это сделал? Что теперь будет? Ясное дело, что теперь это дойдёт до руководства школы, меня выгонят, а Александра посадят.

Рэйчел скривилась, наблюдая за моей панической атакой, схватила у меня из рук телефон, собрала тетради и учебники, разбросанные вокруг нас, и ушла восвояси, взглянув на меня с каким-то пренебрежением.

Через пару минут приступ стих, и я сломя голову побежала к кабинету иностранных языков, надеясь встретить там своего преподавателя. Я проносилась мимо учеников, поднявших надо мной смех и гогот, и учителей, которые кричали мне, чтобы я не бегала по коридорам. У самого кабинета какие-то парни выросли передо мной из ниоткуда, словно огромная скала, так, что я врезалась одному из них прямо в грудь, и только хотела отойти, как он схватил меня за галстук.

— Пусти! — вырвалось у меня, а они громко захохотали.

— Эй, пацаны, а она сегодня надела трусики? Ха-ха-ха! — рассмеялся парень и сильно шлёпнул меня, отчего мне стало очень противно.

Я вырывалась, почти слёзно просила их отпустить меня, как из-за спины послышался голос:

— Что здесь происходит?

Излюбленный вопрос Александра заставил хулиганов слегка стушеваться от неожиданности. Они резво отпустили меня и убежали, злорадно захохотав. Из глаз потекли горючие слёзы, а внутри остался липкий комочек отвращения к тем парням, к школе, к Рэйчел, к себе…

— Малыш, всё в порядке? — обеспокоенно спросил Алекс, погладив мою щеку, когда мы зашли в кабинет и остались наедине.

— Нет! — вскрикнула я. — Ничего не в порядке! Они всё знают, за нами следили!

Я плакала у Александра на груди, пока он ласково поглаживал мои волосы и целовал макушку.

— Но такого ведь не могло произойти, — нахмурился Алекс.

— Могло, и ещё как произошло! А всё потому, что ты не закрыл дверь! — вспылила я.

— Я не закрыл дверь, потому что ты мне не дала этого сделать, — сказал он.

— Ах, теперь я виновата?! — закричала я, совершенно не осознавая, что говорю.

— Я не говорил, что ты виновата, Агата.

— Как раз это ты и сказал! — я ткнула пальцем ему в грудь и отвернулась, нахмурившись.

— Ты ведёшь себя, как маленькая, — строго сказал мужчина, начав заводиться.

— Так, может, нам расстаться, если я такая плохая?! — из глаз потекли слёзы.

— Может! — отрезал он и отвернулся к стене.

Мир рухнул. В одно мгновение я оттолкнула от себя родного для меня человека, но поняла я это лишь когда бежала далеко от школы. Ноги сами несли меня навстречу к неизвестности, а я всё не могла понять, что же натворила. Теперь Алекс и говорить со мной не захочет, не то, что снова укутать в свои объятия или нежно впиться в мои губки, ожидая ответного поцелуя.

Через несколько часов я позвонила тётушке и попросила забрать меня с набережной, по которой я проходила, наверное, несколько часов.

На этой самой набережной я гуляла не только с Рэйчел, но ещё и с Александром. Здесь произошло наше первое настоящее свидание. Оно было самым прекрасным в моей жизни, никто никогда не создавал такую атмосферу романтики и нежности. Фотографии, первое купленное мороженое, усыпанное сверху мармеладными мишками, первое предложение стать его девушкой, стоя на одном колене, а затем и наш первый поцелуй в качестве пары. Я ни на секунду не отпускала его крепкую руку, социальные роли Преподавателя и Студентки моментально отступили, давая дорогу жгучим чувствам, в которых мы сгорали каждый день короткой недели. Он нежно целовал мою шею, руки, щёчки, лоб, вообще всё, что только ему попадалось, а руки уверенно держали мою талию и поясницу, властно притягивали подбородок для очередного поцелуя и гладили шелковистые волосы.

Никогда не забуду, как дразнила его прямо тут, на лавочке. То поддёрну юбочку, чтобы соблазнительно оголить бедро, то откину набок волосы, открывая шею, на которой красовались пара его укусов, то лизну мороженое, закатив глаза и тихо застонав от удовольствия. Алекс держался, но на следующий день я была наказана за свои выходки в учительском кабинете. Лёжа животом на его коленках, я громко стонала от шлепков, которые он наносил по моим ягодицами, иногда грубо размазывая буквально сочащуюся из моего лона смазку по половым губам и тоже слегка хлопал по нему, заставляя меня вздрагивать.

Тётушка приехала через примерно несколько десятков минут, а я была вообще удивлена, что она нашла время, чтобы забрать меня так рано. Всю дорогу мы ехали молча, но стоило только нам переступить порог дома, как телефон Аннет громко пиликнул, оповещая хозяйку о новом сообщении.

Я оглянулась на неё. Женщина почти вальяжно достала гаджет из кармана и уверенными движениями ввела пин-код, будто точно знала, что сейчас увидит очередной состоявшийся многомиллионный контракт, но вместо этого, стоило ей увидеть сообщение, кожа её мгновенно побледнела, а щёки наоборот — налились ярким румянцем. Морщинистая рука тёти задрожала, а рот открылся в немом шоке. У меня сложилось такое ощущение, будто бы она увидела что-то действительно ужасное, то, что могло разрушить устоявшийся уклад нашей жизни.

— Агата Бетани Харрис, — произнесла она моё полное имя полушёпотом, прикрывая глаза. — Может, ты объяснишь, как это понимать?

Она развернула ко мне экран телефона, и я чуть не упала в обморок от того, как быстро забилось моё сердце.

— Я тебя растила, Агата, — начала она свою тираду. — Я тебя воспитывала, всю жизнь твердила о том, что хорошо, а что плохо…

— Тётя, я… — попыталась оправдаться я, но она прервала меня поднятым вверх указательным пальцем.

— Видимо, моих усилий было недостаточно, что ты почти голая села на коленки к извращенцу! — с каждым словом её тон повышался, а последнее она вообще прокричала на весь особняк.

— Он не извращенец! — вскрикнула я. — Алекс — лучший мужчина из всех, кого я знаю!

— Не смей повышать на меня голос, юная леди! — парировала она. — То, что о нём говоришь ты, не делает его лучше. Он тебя совратил! Посмотри, в кого ты превратилась! — она настоятельно тыкала фотографией мне в лицо. — На кого ты похожа, Агата?! На малолетнюю проститутку!

— Не говори так! — крикнула я, а слёзы застелили обзор. — Знала бы ты, как он меня любит, и как нежен рядом со мной! То, что мы учитель и ученица не отменяет того факта, что мы тоже люди и можем чувствовать любовь друг к другу, какой бы сюрреалистичной или невообразимой она не была. Все эти устои — вздор и глупые стереотипы. Я люблю его! Я хочу быть вместе с ним, и буду!

Но как успокоить рвущееся наружу сердце, если любимый человек отвернулся? Можно ли будет всё восстановить? Сможем ли мы быть вместе и дальше, если, кажется, мы оба отвернулись друг от друга, гордо задрав носы?

Глаза накрыла пелена горючих слёз, притупляя обзор, но я точно увидела, как тётушка дрожащими от лихорадки руками схватилась за сердце…

Комментарий к Часть 4

Итак, вот и четвёртая часть😌

Эстетика к этой части у меня в инстаграм: https://Instagram.com/secret.auteur✨

Если честно, мне всё труднее удаётся написать нормально часть, так что сильно на меня не ругайтесь❤️

Я вас всех очень люблю, спасибо за вашу поддерку💐

Оставьте, пожалуйста, отзыв, если вам нетрудно, любимые🙏🏻❤️❤️

========== Эпилог ==========

Четыре года спустя…

За окном стояла прекрасная погода. Ранняя осень слегка позолотила верхушки деревьев, важно раскачивающихся под небольшим ветерком, несущим по небу пушистые облака. Птицы заливались своими трелями, рассекая их, а в гнёздах шумели целые тысячи птенцов. Солнце светило ярко, отражаясь в лужах, которые оставил на улицах ночной дождь.

Пара лучиков пробились сквозь плотные шторы и засветили мне в глаза, прерывая очаровательный сон, в котором всё было до жути прекрасно. Я приоткрыла глаза, раздражённо пропыхтела и отвернулась на другой бок, сильнее укутываясь в тёплое одеяло. Увы, заснуть дальше у меня не получилось, поэтому я перелегла на спину, сонно протёрла веки и широко зевнула, раскинув руки. Затем потянулась, разминая мышцы, и повернула голову набок.

При виде мужчины рядом с собой, я невольно улыбнулась и пододвинулась ближе к нему. Он тихо сопел во сне, лёжа на боку лицом ко мне, так, что я могла видеть его растрепавшиеся каштановые волосы и небольшую чёлку, свисавшую на прикрытые глаза. Я прижалась к нему всем телом, кладя голову на его подушку, а затем ласково поправила выбившуюся прядку. Он фыркнул, потому что я случайно задела ему нос, и открыл глаза, которые, как и раньше, напоминали мне море в ясную погоду.

— Доброе утро, родной, — прошептала я, целуя его нос.

— Доброе утро, малыш, — так же шёпотом ответил мне мой муж.

Меня зовут Агата, сейчас мне двадцать два года, и я замужем за любимым человеком.

Но как же так вышло?

Несколько лет назад произошла вся эта заварушка, когда Алекс был обычным школьным учителем, а я его ученицей. В первый раз он нагло, очень нагло соблазнил меня прямо в своём кабинете, а затем мы утонули в море жгучих чувств, ровно до тех пор, пока в нашу счастливую историю не ворвался Сэм.

Ведомый потоком ревности, он решил проследить за нами, но наши отношения были лишь его догадкой, он даже не ожидал, что его теории окажутся правдой. Он дождался того момента, когда же мы будем слишком увлечены друг другом, просчитаемся и не уследим. Тогда он поймал нас на бесстыдстве, унизил, опустил. Моя семья чуть не лишилась главы из-за его проступка, но, к счастью, всё обошлось лишь испугом. Сердце тётушки оказалось очень крепким и смогло пережить приступ.

Ещё в больнице, когда я сидела в слезах и куталась в плед, заботливо предоставленный одной из медсестёр, ко мне подошёл тот, кого я совершенно не ожидала увидеть… Алекс. Он присел около моих ног на корточки и внимательно посмотрел мне в глаза. Я сначала хотела отвернуться, гордость не позволяла броситься ему на шею с криками извинений, но потом он вытащил из кармана какую-то коробочку вместе с бумажкой, которую вскоре развернул. Увольнение по собственному, подтверждённое его подписью. Я не могла поверить в происходящее, у меня по щекам иррационально потекли горячие слёзы, а затем я робко прикоснулась к его щеке рукой и легко поцеловала любимые губы, наконец-то позволив себе обнять мужчину. Своего мужчину. Мне даже не пришлось отвечать на его немой вопрос, всё и так было ясно.

По решению суда Сэм поплатился за свой проступок огромным штрафом, который должен был выплачивать нам долгое время. Он злился, но что бы не делал, никак не мог противиться своему приговору.

Стоило тёте прийти в себя после шока и выписаться из больницы, как она согласилась поговорить с Александром. Хоть она и была поражена тому, что я действительно любила своего преподавателя иностранных языков, не могла ничего сказать против наших отношений. Тем более, если он пожертвовал своей карьерой ради того, чтобы быть вместе со мной.

Но и не сказать, что пожертвовал. Мы, конечно, были очень польщены, что Аннет предложила нам остаться в Англии, но мы всё-таки приняли решение уехать на родину к Алексу — в Швецию. Здесь я познакомилась с его мамой, которую тоже поначалу удивила история нашей любви, но она приняла её более спокойно, чем тётушка. Здесь мой любимый стал преподавать языки на дому и онлайн, открыв свой небольшой бизнес, приносящий нам стабильный доход, которого хватало, чтобы жить простой жизнью в достатке. И здесь мы спустя несколько месяцев совместной жизни наконец-то смогли связать себя узами брака.

Александр нежно обнял меня, притягивая ещё ближе к себе, и впиваясь в мои губы поцелуем. Таким сладким и жадным, словно не мы дарили друг другу ласковые прикосновения каждый день на протяжении этих четырёх лет. Горячее тело мужчины нависло надо мной, прижимая к мягким матрасам нашей общей кровати. Смотря в его глаза все эти четыре года, я не могла поверить своему счастью.

— Я беременна, Алекс, — выпалила я, тут же глупо улыбнувшись.

Лицо моего мужа вдруг озарилось непониманием и сомнением, что очень сильно меня напугало, но тут же он уставился на меня и прошептал:

— Это правда, каттен?

Я кивнула головой, всё ещё всматриваясь в его взгляд. Сердце трепетало. Но внезапно его губы растянулись в счастливой улыбке, а на глазах блеснули слёзы.

Когда мы поженились и наша жизнь пришла в норму, мы уже начали задумываться о появлении в нашей маленькой семье ребёнка. Но, к большому сожалению, наши старания были тщетны. Мази, таблетки, терапии, массаж, регулярный жаркий секс — ничего из этого не приносило желаемого плода. Врач ставил неутешительные для нас прогнозы, и Александр часто встречал меня в кресле гостиной, свернувшуюся в калачик и прижимающую к себе какую-нибудь мягкую игрушку. Он мягко успокаивал меня, говорил, что это к лучшему и мне не нужно рожать так рано, но… Я очень хотела подарить своему любимому ребёнка, и не прекращала своими усилиями добиваться цели, не важно, сколько бы времени у меня это заняло бы.

И вот, спустя несколько лет, мы наконец-то станем родителями… Папой и мамой нашего замечательного малыша.

Уже почти час мы лежали в нашей постели, наслаждаясь тишиной и теплом тел друг друга, что согревали нас во время любых ненастий. Александр, вот уже почти солидно взрослый мужчина, сейчас упивался счастливой улыбкой, гладя мой пока что плоский животик своей широкой ладонью и выводя на нём непонятные узоры пальцами.

— Я хочу дочку, — сказал он, а затем посмотрел на меня. В его холодных голубых глазах плескалась нежность. — И хочу, чтобы она была похожа на тебя.

— А я хочу, чтобы она была похожа на нас, — прищурилась я, мягко поцеловав его губы.

— И как бы мы её назвали? — шепнул Алекс.

— Шарлотта, — ответила я, улыбнувшись и положив свою ладонь поверх его. — Тебе нравится?

— Очень, — сказал Александр и снова притянул меня для сладкого поцелуя.

Наша история очень далека от типичной сказки про принцев и принцесс, которым по плечу любые неприятности. Мы познакомились, находясь в разных социальных ролях, смогли искренне полюбить, сбежали от проблем, которые нас ожидали, сбежали от осуждения и непринятия наших противоречащих стандартам морали и этики отношений. Наша тайна открылась наиглупейшим способом, но я даже не знаю, была бы наша любовь настолько крепкой, если бы мы не столкнулись с этим. Возможно, да, возможно, нет. Но я уже не смотрю в прошлое, не возвращаюсь к жизни лжи и секретов, не переживаю за то, что прошло и осталось далеко за нашими спинами. Вместе со своим любимым мужем я смотрю в будущее, где вижу лишь нашу счастливую совместную жизнь, романтизированную своим сознанием будничную рутину и воспитание маленького ребёнка или даже детей, кто знает.

Но я точно знаю, что несмотря ни на что, мы всё равно будем вместе. Через ссоры и скандалы, непонимание и недосказанность, разногласия и обиды — ВМЕСТЕ.

Навсегда.