Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции 1920-1953 [Валентин Викторович Лавров] (fb2) читать постранично

Валентин Викторович Лавров Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции 1920-1953 роман-хроника

Светлой памяти Лидии Ивановны Лавровой — верной подруги, разделявшей со мной беды и радости, посвящаю сей труд.

Ив. Бунин.

Из «Парижской тетради», 1938 г.

РЕЦЕНЗЕНТЫ:

доктор исторических наук

Шкаренков Л. К.,

кандидат филологических наук,

член СП СССР Олег Михайлов

Вместо предисловия

 Эта книга посвящена одному из крупнейших писателей XX века, выдающемуся мастеру слова Ивану Бунину. Он по праву занимает одно из первых мест в искусстве русского реализма, хотя, в отличие от других писателей этого направления, стоял несколько в стороне от активных общественно-политических интересов. Книга охватывает мало пока изученный период его жизни — с 1918-го по 1953 год.

«…Читатели «Жизни Арсеньева» едва ли обратили должное внимание на как бы случайно вкрапленную фразу о том, что «воспоминания — нечто столь тяжкое, страшное, что существует даже молитва о спасении от них… Но Бунин — большой русский писатель (я хотел было по-тургеневски написать «писатель земли русской», но не решился), и мне кажется, что любая памятка о нем, будь то серьезная, будь то пустяковая, необходима для будущего и незачем обходить молчанием некоторые, хотя бы теневые стороны его жизни, разбавлять их розовой водицей и способствовать распространению «легенд», — писал секретарь И. А. Бунина, литератор А. В. Бахрах.

Вспоминать о Бунине тем полезнее, что порой он сам забывал прошлое, то приукрашал его, сам того не замечая; то сгущал краски, не для того, чтобы кого-то разжалобить, а просто в силу своей художественной натуры, неизменно преображавшей пережитое, может быть, казавшееся ему слишком тусклым. И еще: часто он говорил одно, а другому другое — о том же самом, смотря по настроению. А ведь как-никак кому, как не ему, будет суждено стать достоянием доцента и критиков новых плодить».

Книга В. Лаврова, призвана, на мой взгляд, выявить подлинный облик писателя, давно признанного одним из классиков русской литературы. Автор, прибегнувший к жанру документальной прозы, привлек большое количество материалов, прежде у нас неизвестных. Это дневники Ивана Алексеевича и его жены Веры Николаевны, их письма, свидетельства современников, материалы зарубежной периодики 20—40-х годов, не публиковавшиеся прежде автографы Бунина, хранящиеся в государственных и личных хранилищах (включая иностранные).

Автор ничего не выдумывает. Даже диалог, порой вводимый в повествование, всегда воспроизводит слова, произнесенные в действительности. Более того, автор не пытается наносить литературный грим на лик истины. Бунинский облик от правды лишь выигрывает…

Автор не просто монтирует документы. Он создает исторически достоверную биографию, со всеми сложностями характера героя, с его привлекательными и отрицательными качествами. Книга очень доказательно развенчивает мифы о писателе как о человеке «черством, эгоистичном, озлобленном». «Это был удивительно чистый человек, горячо любивший Россию, ее народ», — такое впечатление мы выносим, прочитав книгу В. Лаврова.

Надо сказать, что интерес к Бунину — и не только к его творчеству, но в не меньшей степени и к его личности, к его необычному жизненному пути, в последние годы постоянно растет. Жизнь писателя полна самых резких контрастов. Творческие взлеты, блеск всемирной славы, материальный успех драматически переплетались с периодами творческого застоя, потерей миллионов читателей, нуждою.

В чем причина особого внимания к Бунину, выделяющая его из ряда других замечательных деятелей культуры, его современников? Писатель, всей своей сутью тяготевший к старой дворянской культуре, к ее веками устоявшимся традициям, помимо своей воли оказался втянутым в круговорот бурных исторических процессов XX столетия. Более того, он стал жертвой тех сил, которые вели острейшую политическую борьбу.

Все это последствия того рокового шага, который совершил Бунин в феврале 1920 года, покинув родину. К Октябрьской революции и созданному ею советскому строю Бунин отнесся враждебно. Именно это обрекло писателя на самоизгнание, внесло в его жизнь много трагического. Он не понял исторической необходимости Октябрьской революции, ее исторической закономерности, цели и философии. Но, к чести Бунина, он не свернул на кривую дорожку «публицистики», враждебной Октябрю. Он нашел в себе силы вернуться к писательскому труду и тем самым сохранить свой талант.

Кажется парадоксом то