Божий дар, или Ход конем [Валерия Богомолова] (fb2) читать онлайн

Элантида. Книга 2. Божий дар, или Ход конем

Глава 1. Король. Клементина. Эвенкар

Молодой человек с задумчивыми карими глазами стоял у зеркала, примеряя парадный камзол. Вокруг него суетились портные, что-то подкалывали, подбирали, нашивали и распарывали, и не было этому конца и края. Но, казалось, ему не было до этого никакого дела — он крайне терпеливо выполнял все, не пререкаясь, не споря, и не жалуясь на долгое время примерки. Он размышлял. Надо сказать, последние несколько дней он только этим и занимался — остальные дела как-то незаметно, сами собой, отошли на второй план. У него было странное ощущение, что он что-то делает неправильно. Вернее, что он делает, он осознавал прекрасно, но что в этом неправильного, он никак не мог разобраться. И это его ужасно мучило. Он никогда не владел магией, он привык полагаться на разум — в обычном, человеческом смысле этого слова, и на свою интуицию — этого было вполне достаточно. Но сейчас все словно встало с ног на голову — внутренний голос кричал ему, что он неправ, а разум никак не мог понять, в чем. Такого разлада с ним еще никогда не было, и он очень надеялся, что скоро все встанет на свои места.

Он вздохнул. Можно, конечно, было не беспокоиться и просто подождать, когда его интуиция перестанет бить во все колокола и придет в норму, но… а что, если это случится слишком поздно? Если тогда уже ничего нельзя будет изменить? Но, с другой стороны — что изменить? А если это просто нервы, и больше ничего? То есть, все в порядке, а он один совершенно необоснованно разводит панику на ровном месте? Ведь кроме него, кажется, все счастливы, и никаких видимых причин для беспокойства нет… Но интуиция, она же его никогда не подводила… Он всегда точно знал, какое решение нужно принять, что нужно сделать, он никогда и ни в чем не сомневался. Даже еще в юности, бывая на охоте, он всегда знал, когда ему угрожает опасность, а когда — нет, и это, опять же, без всякой магии. И сейчас… уже не первый день, да что там — не первый месяц! — он чувствовал, что все идет не так. И, как ни странно, ничего не мог с этим поделать.

Его пытливый разум сразу же пасовал, стоило ему подумать о том, что его беспокоит, а все вокруг тут же принимались убеждать его, что ничего такого не происходит, что все — правильно. И мало-помалу он тоже стал в это верить. Но в последнее время то ли концентрация этого чего-то превысило допустимые нормы, то ли он научился, наконец, бороться с этим странным влиянием, по крайней мере, от него ушел покой и сон, оставив лишь ощущение болезненной неуверенности в своей правоте и… в окружающем мире. Нет, был, конечно, еще один вариант — что он просто сошел с ума, и у него началась паранойя, но этот вариант его совершенно не устраивал. Однако он прекрасно понимал, что как раз такое объяснение больше всего подходит к его ситуации.

Он застонал. Портные тут же испуганно замельтешили, начали за что-то извиняться, хотя их вины не было никакой.

— Что, нервишки шалят? — он вздрогнул, услышав насмешливый голос своего наставника, и тут же укололся на самом деле. — Или же вас кто-то обижает?

От этого вопроса все замерли. И он тоже, хотя точно знал, что уж ему-то бояться нечего. Просто когда такие вопросы задаются таким тоном, еще и с таким холодным огоньком в глазах, и… когда их задает Великий Инквизитор, поневоле начинаешь чувствовать, как земля уходит из-под ног, а по спине бегут ручейки холодного пота.

— Н-нет, что вы… — стараясь казаться спокойным, ответил молодой человек, но голос предательски сел, выдавая его состояние.

Архиепископ улыбнулся.

— Ва-аше Величество! — протянул он, разведя руками. — Если бы я не знал вас с детства, то решил бы, что вы меня боитесь!

— Как хорошо, что вы знаете меня с детства! — усмехнулся король, совладав с собой. — А если бы вы еще появлялись более заметно, а не так неожиданно, то подобных вопросов у вас бы не возникало.

— Прикажите мне, Ваше Величество, и я буду появляться только после того, как обо мне объявит этот милый человек при входе… могу даже записаться на аудиенцию, — он церемониально поклонился, выражая взглядом полную покорность.

Король нервно прикусил губу.

— Ваше Святейшество, — ледяным тоном проговорил он, — разве я дал вам повод считать, что…

— Нет-нет-нет, вы правы. Я несколько перегнул палку, — замахал руками Архиепископ. — Право же, у меня нет повода сомневаться в вашем хорошем отношении ко мне, коим я столь дорожу. Особенно сейчас…

Король знаком отпустил бесчисленных портных, снующих вокруг него, оставаясь с Архиепископом наедине.

— Чего вы хотите, господин Гаронд? — неожиданно спросил он, когда дверь за ними закрылась.

— Я? — рассмеялся Архиепископ. — Того же, что и все остальные. Счастья.

Король усмехнулся, прошелся по комнате и сел в кресло.

— Никогда не понимал вас, Ваше Святейшество. А сейчас — и того меньше, — задумчиво проговорил он.

— Что же тут непонятного? — пожал плечами Гаронд. — Все так просто…

— То-то и оно, — покачал головой молодой человек.

— Мальчик мой, вам просто надо отдохнуть, — вздохнул Инквизитор. — Вам всюду мерещатся заговоры, даже там, где их нет.

— Разве я что-то сказал про заговор? — король приподнял бровь.

— Нет, — хмыкнул Гаронд, ничуть не смутившись, — и это меня радует. Огорчает только лишь то, что в вашем голосе звучат нотки недоверия.

— Ну что вы, — небрежно отмахнулся Рагнар, — если бы это было так, разве я сейчас занимался бы приготовлениями к свадьбе?

Гаронд слегка поклонился.

— В таком случае, вы должны понимать меня, как никто другой. Я — инквизитор, вы — король. А люди… Людям свойственно судачить о тех, кто стоит выше них, так сказать, о «власть имущих». Наши имена обрастают легендами, а поступки — подробностями, порой такими, какие и придумать-то сложно. Но для народа нет ничего невозможного. Нам приписывают дела, которых мы не совершали, грехи, в коих мы не виноваты, и многое, многое другое. Такова цена власти, Ваше Величество. Зачастую люди винят нас в своих неудачах, в своей несчастной судьбе — это очень удобно, ведь не каждый может набраться смелости, чтобы признаться себе в том, что сам допустил ошибку или встал на неправедный путь. Так было и будет всегда. Людей не исправишь — такова их природа.

Губы короля тронула легкая улыбка.

— Как у вас все складно получается…

— По-вашему, я неправ? — удивился Гаронд.

Король только пожал плечами.

— Я не знаю… По-моему, я неправ, — признался Рагнар, — только никак не пойму, в чем…

— Не берите в голову, Ваше Величество, — отмахнулся Архиепископ. — Это нервное. Рекомендую после свадьбы немного отдохнуть, устройте себе медовый месяц, что ли… В конце концов, король такой же человек, как и все, и вполне заслуживает того, чтобы хотя бы на пару-тройку недель забыть о государственных делах и подумать о себе.

— Что-то я себе это не очень хорошо представляю! — грустно улыбнулся король, откидываясь на спинку кресла.

— А что тут представлять? — непонимающе усмехнулся Архиепископ. — Надеюсь, вы не собираетесь перед всеми отчитываться? Вы — король и, кстати сказать, хороший — вами народ, между прочим, доволен… Вот мной — нет, но я — это другое дело. В каждой системе должен быть свой отрицательный персонаж, на которого можно будет спустить всех собак, иначе жизнь государства будет скучна, как пресный суп. Человек по своей природе — борец, и ему нужно создавать видимость опасности, скрытого или явного врага или что-то в этом роде — об этом я вам только что говорил. Вам повезло больше — вас народ врагом не считает. На это у него есть я. Однако что-то я отвлекся, — покачал головой Гаронд. — Вы так внимательно меня слушаете, что я поневоле начинаю читать лекции.

— Ничего-ничего, — возразил король, — напротив, это очень занимательно. Одно «но»: вы у меня как-то не ассоциируетесь с человеком, добровольно принявшего на себя груз народной ненависти, во имя блага и спокойствия короля и королевства.

Гаронд рассмеялся.

— Развивайте воображение, мой мальчик! А если серьезно, то… наша жизнь полна сюрпризов, хороших и — не очень. А что касается меня, то не забывайте, что я, мягко говоря, не совсем человек.

Король кивнул.

— Я помню, Ваше Святейшество… только как раз это я понимаю меньше всего… Видимо, мне придется слишком долго развивать воображение. Знаете ли, очень сложно уложить в сознании, что почти ежедневно беседуешь с древним богом, который, вдобавок ко всему, называет тебя «Величеством»!

— А вы об этом не думайте, — улыбнулся Гаронд.

— Я пытаюсь… только не всегда получается. Хотя — вы правы, так, действительно, проще.

Король встал и подошел к окну.

— Вас что-то беспокоит, Ваше Величество? — спросил Архиепископ.

Рагнар пожал плечами.

Да, его беспокоило многое. Но стоило ли говорить об этом Гаронду? Он заранее знал все, что ответит ему Великий Инквизитор. Конечно же, он снова его успокоит, и снова окажется, что король подозревает все и вся только из-за того, что слишком устал за последнее время. От чего устал-то? От подозрений? Рагнар усмехнулся. Спорить с Гарондом он не умел. Он никогда не боялся людей, он всегда знал, как себя вести, но, опять же — с людьми, а не с богами. Даже если этот бог отбивает ему церемониальные поклоны и выдает за него замуж свою племянницу. Да, он старался думать о Великом Инквизиторе, как о человеке, но противостоять ему все же не решался, вернее, у него просто не было на это сил. Даже сейчас, после короткого разговора он уже чувствовал себя совершенно измочаленным, хотя ничего такого сказано не было.

А, между тем, у него было очень много вопросов, которые он бы с удовольствием задал Инквизитору, например, что же на самом деле случилось с остальными богами? И какое к этому отношение имеет Гаронд? И как он сам, король Рагнар Эвенкар, способствовал становлению в мире той ситуации, с которой сейчас героически борется Архиепископ? И вообще — с чем он борется?

А что, если правы те, кто считает Гаронда богом-узурпатором, ведущим мир к гибели, и он, Рагнар ему в этом всячески помогает? Что тогда?

Он взял с резного столика стакан с водой и осушил его залпом. Потом облокотился на подоконник и уронил голову на руки. Все эти мысли не давали ему покоя и, не находя выхода, больно вгрызались в мозг. Ну вот, теперь снова надо будет звать целителя. Рагнар застонал. Он не хотел никого видеть, и целителей в том числе. Он чувствовал, как силы покидают его, вытекая по капле, словно вино из пробитых мехов. Головная боль была не сильной, она тупо стучала в висках, пульсируя, словно отсчитывала драгоценные секунды уходящей жизни.

Почему-то у него всегда возникала такая безрадостная ассоциация, хотя он точно знал, что его жизни ничего не угрожало. Да и здоровью, в принципе, тоже — у него были лучшие целители, отобранные самим Лотаром, Архимагистром Светлой Гильдии Магов, и все они, как один, говорили, что это никакая не болезнь, иначе они бы ее тут же вылечили. Просто… да, кстати, и Гаронд так говорил — надо больше отдыхать. Но отдыхать ему не хотелось — его не покидало ощущение, что, раз уснув, он может не проснуться. А Гаронд еще советовал ему развивать воображение! Тут с этой фантазией бы совладать!

— Ваше величество, вам нехорошо? — раздался обеспокоенный голос Архиепископа, прорываясь сквозь шум и звон в ушах короля.

Рагнар отмахнулся.

— Ничего страшного, — он слабо улыбнулся. — Как вы говорите, нервишки шалят. В конце концов, это моя первая свадьба.

Гаронд по-отечески положил ему руку на плечо.

— Мой мальчик, по-моему, вам стоит развеяться. Как насчет охоты?

Охота… Охотиться король любил. Рассекая грудью свежий встречный ветер, бьющий в лицо, оставаясь наедине с лесом, с облаками, полагаясь только на верного коня, на свой зоркий глаз и уверенную руку, он чувствовал себя спокойно. Здесь у него был только один враг — дикий, опасный зверь, притаившийся в лесной чаще, здесь все было просто и конкретно, никто не мог ударить в спину, не было предательских слащавых речей, за которыми скрывалась ненависть и злоба, не надо было угадывать, кому можно доверять, а кому — нет. Враг был врагом, без всяких полутонов и мучительных размышлений.

Он любил биться со зверем один на один, без помощи посторонних, которые говорили бы ему под руку и советовали, что делать. И он всегда безошибочно определял, когда нужно убить противника, а когда — приручить. Такое тоже бывало, причем очень часто. У охраны замирало сердце, когда король укрощал дикого зверя, без помощи магов, которые, впрочем, всегда присутствовали на охоте и в любую секунду готовы были прийти на помощь, но король никогда не пользовался их услугами. Он был отличным охотником и укротителем. Никто не мог понять, как у него это получается, и, собственно, зачем ему это нужно вообще, но, приручая и, затем, снова отпуская в лесной простор дикого, и опаснейшего, на первый взгляд, зверя, Рагнар получал ни с чем не сравнимое удовольствие. Кто-то говорил, что король тешит свое самолюбие, кто-то — что он просто любит играть со смертью, но ему не было никакого дела до этих разговоров.

Конечно, это отнимало много сил, но после подобной охоты он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Хотя иногда приходилось и убивать. Это тоже у короля получалось замечательно — с одного удара, правда, такого удовольствия не доставляло, но, признаться, тоже хорошо успокаивало.

Вообще, королевская охота представляла собой больше развлекательный процесс — для многочисленных сопровождающих его величества подобный выезд не имел к охоте никакого отношения. Там, в лесу, на излюбленной королевской поляне, на берегу чудесного озера с чистейшей прозрачной водой, раскидывались шатры, накрывались походные столы, и начиналось продолжительное веселье.

Пока король охотился в сопровождении совершенно бездействующей охраны, состоящей из двух вооруженных до зубов воинов, двух магов от Темной Гильдии — ментата и некроманта, на всякий случай, — и двух — от Светлой, целителя и погодника, все остальные, расположившись в импровизированной «ставке», развлекались, купаясь в озере, попивая вино за здравие его величества, и слушая песни придворных или же приглашенных музыкантов, восхваляющих подвиги доблестного короля. Когда же сам виновник торжества возвращался в лагерь, веселье достигало апогея — Маги Стихий устраивали ни с чем не сравнимое, ни разу не повторяющееся представление, используя иллюзии, фейерверки и прочие развлекательные элементы из своего арсенала. Фантазия этих мастеров была поистине неиссякаемая, и гости всегда уезжали более чем довольными, с нетерпением ожидая, когда король в следующий раз «изволит охотиться».

Попасть в королевскую «охотничью кавалькаду» считалось великой честью, которой удостаивался далеко не каждый придворный, и когда это случалось, радости дам и кавалеров не было предела. Однако, прослышав о предстоящем празднестве, весь двор вел приготовления — на портных тут же обваливался шквал заказов на самые лучшие платья, которые нужно было сшить в рекордно короткий срок, причем, шить охотничьи наряды заранее считалось дурным тоном, словно к положенному сроку они могли выйти из моды. Охотничьи платья шили все знатные дамы, поскольку никто не мог угадать, на кого падет выбор его величества, но в кортеж попадали лишь единицы. Тогда безупречно пошитые наряды отдавались за бесценок в магазины, к бесконечной радости городских модниц.

Что касается придворных магов, то в их рядах тоже шел жесточайший отбор, но к этому король не имел никакого отношения, поскольку этим заведовал его главный церемониймейстер, он связывался с Архимагистрами обеих Гильдий, они назначали своих людей, как правило, самых достойных, и, если, конечно, Его Святейшество Архиепископ Гаронд не имел ничего против, эти маги назначались в сопровождение Его Величества. В личной охране, как правило, ничего не менялось — телохранители короля были давно назначены и проверены временем и опытом уже на службе у августейшей особы — это касалось и магов, и воинов.

Иными словами, действо это было явлением нечастым и, безусловно, торжественным. Но сейчас все просто сбились с ног — на королевской охоте должна была присутствовать сама Клементина — невеста Рагнара! О королевской свадьбе сейчас говорили все, кроме того — всегда и везде. Так же как и, в частности, о племяннице Архиепископа. Но вот видеть загадочную красавицу еще никому не посчастливилось. И сейчас… никто не знал, откуда, но всем было доподлинно известно, что в этот раз она появится на охоте. Радость светской молодежи не омрачало даже то, что вместе с очаровательной девушкой на празднестве будет присутствовать ее суровый наставник — Архиепископ Гаронд, встречу с которым люди суеверные расценивали как предвестник несчастья. Но, видимо, притягательная сила этого белокурого чуда была намного сильнее любых предрассудков.

— Женщина с зелеными волосами меня ненавидит, — прекрасное белокурое создание обиженно надуло губки.

Гаронд непонимающе нахмурился. Его голова была занята совершенно другим — он занимался последними приготовлениями к выезду на королевскую охоту, отдавал государственные поручения старшим инквизиторам и попутно делал еще уйму дел, не то, чтобы очень важных или срочных, просто, как обычно, именно тогда, когда совершенно ни на что нет времени, наваливается куча недоделок, с которыми нужно обязательно разобраться, иначе потом будет еще хуже. Клементина же все утро крутилась перед зеркалом, расправляя несуществующие складочки с безупречного охотничьего костюма, сдувая невидимые пылинки с кружевных манжеток, таких же кипельно-белых, как и весь ее наряд, и поминутно донимала дядюшку вопросами, отвечать на которые у него, по всей видимости, не было ни времени, ни желания.

— Какая женщина? — переспросил Архиепископ, но потом, видимо, сообразив, о ком идет речь, только пожал плечами. — Ах, вон ты о ком… А она и не обязана тебя любить.

Красавица замерла, взмахнув ресницами в крайнем изумлении.

— Как это — не обязана?! Она живет в нашем доме, гуляет в нашем саду…

— Это еще ничего не значит, — улыбнулся Гаронд. — К тому же она — пленница.

— Твоя пленница, — поджала губки девушка. — А мне она — никто. Так же, как и я ей. Если хочет, пусть тебя и ненавидит, а я ей ничего плохого не делала, — она обиженно вздернула носик. — Она меня даже не знает!

— Девочка моя, — рассмеялся Архиепископ. — Помилуй, меня и так ненавидит полмира! Так я же не жалуюсь…

— За что? — искренне удивилась красавица.

— Не важно, — отмахнулся Гаронд. — А насчет тебя… Ты потрясающе красива, Клементина. Такая красота может с легкостью вызвать любовь мужчин, но вместе с тем — зависть женщин. Это палка о двух концах…

Она прищурилась.

— Ты чего-то не договариваешь, дядюшка…

— Думаю, я имею на это право, — улыбнулся Великий Инквизитор.

Девушка звонко рассмеялась, наполнив тусклую мрачную комнату серебристыми радостными колокольчиками, подскочила к Гаронду, взяла его за руки и закружила в танце. Потом все-таки отпустила его, предоставив возможность заниматься своими делами, и снова вернулась к зеркалу.

— Дядюшка… а у тебя никто, случайно, не спрашивал, откуда у тебя взялась племянница?

— У меня? — насмешливо приподнял бровь Гаронд.

— Ну да, — пожала плечами Клементина, — по-моему, вполне логичный вопрос… Если ты — древний бог, к тому же, на данный момент, практически, единственный, то… какие у тебя могут быть родственники? Тем более — племянница… Вот я бы обязательно спросила…

— У меня? — повторил Архиепископ.

— У тебя, конечно, а что? — не поняла девушка.

— Да ничего, — хмыкнул Гаронд, — просто я знаю очень мало людей, которые решились бы задавать мне вопросы, тем более — подобные. А среди живых — и того меньше.

Клементина игриво погрозила ему пальчиком.

— Как ты любишь казаться милым, добрым и обиженным на весь мир, который так незаслуженно считает тебя…

— Кем? — усмехнулся Архиепископ. — Мировым злом? Ну что ты, милая, это слишком пошло. Достигнуть власти или всемирной славы таким способом — это из детских сказок. В жизни все намного сложнее. Преступить закон — это еще не значит установить свой.

Она обворожительно улыбнулась.

— Извини… просто мне показалось…

— А ты непоследовательна, моя девочка, — огорченно покачал он головой. — Минуту назад ты спрашивала меня, за что же все так меня не любят, а сейчас…

Он не договорил — она снова залилась серебристым смехом, подскочила к нему, коснулась алыми губками его щеки и легонько щелкнула по носу.

— А разве я должна быть последовательна? — захлопала она ресницами.

Гаронд улыбнулся, пожимая плечами.

— Не знаю… Может, и нет.

— Вот и замечательно! — обрадовалась девушка. — Как ты думаешь, мне идет это платье? — как ни в чем не бывало, спросила она.

— Конечно, — довольно кивнул Гаронд.

— А вот женщина с зелеными волосами…

— Забудь, — не дал ей договорить он, — об этой женщине, равно, как и обо всех других. Ты — лучшая. Прекраснейшая. Равной тебе в этом мире нет. Даже не сомневайся.

Она игриво прикусила губку.

— Хорошо. Не буду.

— Умница, — Гаронд поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Время. Времени оставалось очень мало, и он чувствовал, оно работает против него. Его не покидало ощущение, что он упустил из виду что-то очень важное. Трудностей он не боялся. Он знал, что вскоре предстоит битва, но в своих силах был более чем уверен. Он был замечательным стратегом и всегда все просчитывал на сотню ходов вперед. И сейчас не мог найти логичного объяснения своему беспокойству. Будто он что-то не предусмотрел — что-то, о чем он просто не знает. Но…

Он потряс головой. Может, это просто нервы? Он рассмеялся в ответ своим мыслям. Нервы?! Какие могут быть нервы у бога?! Нет, тут что-то другое. И это было необходимо выяснить. Как можно быстрее. Пока еще не стало слишком поздно. Хотя, как знать? Может, уже стало?

Время. Оно двигалось необратимо, бежало, летело, час за часом, минута за минутой, унося его туда, в Начало, откуда он пришел сюда, в этот мир. Когда их было еще… сколько их было?

Конечно же, Элантэ, богиня-демиург, единственная из всех, которая умела создавать. Только она могла породить жизнь. Из ничего. Она могла создать по-настоящему живые существа. И только она могла сотворить мир, пригодный для жизни.

Таш. Таш Лантрэн. Самый сумасшедший и взбалмошный из всех богов. Однако, обладающий также поистине уникальным даром — он мог воспроизводить ману, в отличие от других, которые ей только лишь пользовались. Он брал ее отовсюду и творил сам. Ему даже как-то пришла в голову идея — создать мир, полный магии. Впрочем, о том, чем закончилась эта история, знают все — кажется, лучшего анекдота, чем правдивый сказ о создании Лантры, в этом мире еще не придумали. Однако, если бы не Этана, последствия этой выходки безумного мага могли быть катастрофическими…

Гаронд скрипнул зубами. Этана. Самая загадочная фигура на данный момент, от которой можно ожидать чего угодно. Она ушла в добровольное отшельничество очень давно, но как раз это и не давало ему покоя. В конце концов, тот портал, который он видел в Зеркале — ее рук дело. И сейчас, если ждать подвоха, то только от нее. Но, с другой стороны, что может сделать Этана? И что она может сделать ему, Гаронду?

Он вздохнул. Что-то не совпадало. Из всех, пришедших вместе с ним богов, настоящую опасность для него могла представлять только Элантэ. Но она исчезла. Растворилась. Перестала существовать. Очень давно. Опять-таки, она и тогда не могла с ним справиться, у нее просто не хватило бы сил, да и потом… она не могла никого уничтожить. Богиня-демиург, творец, создатель, она была слишком доброй, чтобы выходить на смертельную битву. Поэтому она и проиграла. Предпочла исчезнуть добровольно, только чтобы не видеть того, что стало твориться в ее мире. А Таш… он, конечно, мог бы быть сильным бойцом, но ему никогда не хватало дальновидности и благоразумия. Конечно, если бы он объединился с Этаной, его сила бы ей очень помогла. Но она сама отказалась от борьбы. А Таш — нет. Впрочем, один он все равно ничего не смог сделать. А что касается Дарсинеи… она вообще слабый противник. Можно сказать, не противник вообще.

А остальные, пришедшие оттуда — да, конечно, они очень сильные маги, но, тем не менее всего лишь люди. А также, эльфы, гномы и другие расы. Несомненно, сильные, но не настолько, чтобы выйти против бога.

Вот, собственно и всё. Гаронд выпрямился. Ему очень хотелось верить в свои же собственные убеждения. Он в сотый, тысячный раз повторял себе, что ему решительно ничего не грозит, что он все просчитал, все сделал так, как нужно, но сердце снова замирало, и покой все не приходил.

Архиепископ глубоко вздохнул. Конечно же, это просто нервы. Всё образуется. Всё будет так, как надо. Он слишком долго выстраивал цепь событий, он подготовил всё, и предположить, что вскоре всё рухнет в одночасье… Нет. Это было просто невозможно. А значит, можно, наконец, успокоиться. Он встряхнулся, расправил плечи и улыбнулся. В конце концов, сегодня выходит в свет его девочка, которой в скором времени суждено стать королевой, и думать о чем-то другом сейчас просто неприлично.

Он подошел к зеркалу, позволив себе пару секунд полюбоваться своим отражением, отметив, как безупречно сидит на нем темно-бордовая с золотом мантия, позвал слуг и продолжил собираться в дорогу.

Глава 2. Вальдос. Эвенкар. Орки

Граф Вальдос сегодня блистал как никогда. На королевскую охоту выехал весь свет Эвенкара, и настроение мага воды и воздуха было как нельзя более радужным. А как иначе, если его окружали прекраснейшие женщины королевства! Он слагал стихи, пел баллады, затыкая за пояс многих музыкантов, как бы невзначай перебирал струны, вызывая шквал аплодисментов, влюбленных взглядов и благосклонных улыбок. Он импровизировал, сыпал остротами, щеголяя в безупречном охотничьем костюме, пошитом у лучшего портного столицы — в общем, был на высоте.

Его беспокоили лишь две вещи. Первая — впрочем, это тревожило практически всех на этом празднике, — он, как и все, не был до конца уверен, появится ли очаровательная невеста Его Величества, юная Клементина, опоздание которой вносило еще более торжественную ноту в это и без того значимое событие, подогревая всеобщий интерес.

А вторая… Лотар, Архимагистр Светлой Гильдии, постоянно вертелся рядом в подозрительной близости от него, косо поглядывал и явно хотел что-то сказать или, еще чего хуже, приказать, и это что-то, кажется, было весьма неприятным. Как бы то ни было, у всех на виду Лотар ничего делать не собирался, а Вальдос предпринимал всевозможные действия, чтобы этого не случилось, не рискуя оставаться с Архимагистром наедине. Конечно, даром предвидения он не обладал, но неприятности чувствовал очень хорошо. И сейчас неприятности, как ни странно, у него почему-то ассоциировались именно с Лотаром. Правда, еще должен был появиться Его Святейшество Гаронд, что уже само по себе ничего хорошего не предвещало, но его-то как раз Вальдос не боялся совершенно, поскольку никаких дел с Инквизицией не имел и вроде бы ничего не нарушал. И теперь граф Рейнгард, стараясь избежать встречи со своим Архимагистром, делал все возможное, чтобы оставаться в центре внимания как можно дольше, что, впрочем, у него очень хорошо получалось.

Однако долго так продолжаться не могло — с минуты на минуту должен был вернуться с охоты король, и Вальдос, как хороший придворный, никогда не посмел бы притязать на славу «души компании» в присутствии Его Величества. Его утешало лишь то, что Лотару тоже были хорошо известны правила приличия, и он не посмеет нарушить веселье короля Рагнара.

Словно в ответ на его мысли, протрубил охотничий рожок, возвещая о появлении королевской кавалькады. Вальдос затаил дыхание.

Грянул оркестр, в воздух взвились фонтаны призрачной разноцветной воды, рассыпались лепестками роз, тут же растаяли, едва коснувшись земли, наполнив воздух тончайшим цветочным ароматом, который закружился, обретая плотность, сплетаясь в изящные узоры, потом превратился в фантом танцующих пар, и, наконец, растворился, уступая место пышным фейерверкам. Огненные струи взметались ввысь, принимали очертания пламенных фигур, изображающих сцены из охоты, под аккомпанемент пения музыкантов, восхваляющего доблесть Его Величества. Зрители ликовали, аплодировали, не в силах оторвать взгляда от грандиозного зрелища.

Вальдос, проскользнув между замершими в восхищении магами, тут же занял место в свите короля.

Однако это его не спасло. Как только схлынула первая волна всеобщего восторга, и гости начали располагаться вокруг стола, он ощутил на своем плече тяжесть руки Архимагистра. Вальдос прикусил губу.

— Молодой человек, — услышал он тихий, но настойчивый голос Лотара. — Прошу прощения, что отвлекаю вас от празднования сего радостного события, сами понимаете, есть дела, которые не терпят отлагательств.

— К вашим услугам, Мастер, — отчеканил Вальдос, стискивая зубы.

Лотар приподнял бровь.

— Что-то не так? Может, я не вовремя? — наиграно удивился он и тут же рассмеялся. — Хотя, что я говорю, конечно, не вовремя! Но, мой мальчик, не всегда получается делать то, что мы хотим. Как тебе новый замок?

— Выше всяких похвал, Ваша Светлость, — помрачнел Вальдос, прекрасно понимая, к чему клонит Архимагистр.

Лотар расплылся в довольной улыбке.

— Рад, что он тебе понравился. Верные люди должны получать заслуженную награду за свои труды, от этого они становятся еще преданнее, разве не так? — прищурился Лотар.

Рейнгард передернул плечами.

— Но я… ничего такого не делал, Ваша Светлость…

— Разве? — Архимагистр широко раскрыл глаза. — Однако я рад, что ты сам обратил на это мое внимание. Ну, да не беда, — махнул он рукой. — Не переживай, мой мальчик, думаю, я смогу тебе помочь. У меня есть одна маленькая, но, конечно же, замечательная идея, благодаря которой ты сможешь доказать свою преданность Гильдии, и тогда справедливость будет восстановлена. Между тем, для этого тебе почти ничего не придется делать.

Вальдос внутренне содрогнулся. Он очень не любил, когда Лотар говорил таким доброжелательным тоном, от этого у него почему-то начинали шевелиться волосы и подгибаться ноги, хотя, что интересно, он никогда не попадал ни в какие переделки, и настоящая опасность ему еще ни разу не угрожала. Тем более, было бы глупо ждать ее от Лотара, который был не только Архимагистром Гильдии, но и его Мастером… Но тем не менее…

— Да, Ваша Светлость, — он склонил голову. — Что я могу сделать для вас?

Лотар усмехнулся.

— Рад, что наша беседа сразу же перетекла в нужное русло. Честно говоря, я думал, что ты будешь сопротивляться. Но раз ты готов действовать, я тоже не буду тянуть время, и скажу сразу, без предисловий. Мой мальчик, ты знаком с некой Шереилой Фрам?

Вальдос задумался, потом неуверенно покачал головой.

— Не думаю, Ваша Светлость…

— А ты подумай, — ледяным тоном проговорил Лотар.

Граф Рейнгард вскинулся.

— Неужели вы считаете, что я буду вам лгать? — горячо возмутился он.

Лотар поджал губы.

— Нет, Вальдос. Если бы я так считал, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть сейчас. Просто мне кажется, что ты никак не можешь вспомнить то, о чем я тебя прошу. Или не хочешь. Напряги память, малыш.

— Ваша Светлость, — с достоинством проговорил Вальдос, — то, кем я являюсь — заслуга моих предков, издревле служивших королю и Гильдии верой и правдой.

— Не спорю, — кивнул Лотар, — но я также и знаю множество несчастных, заслуги чьих предков никак не сказались на их карьере, и они вынуждены были прозябать в нищете и бесславии. Так было, есть и будет во все времена. И тебя, кстати, тоже могла постигнуть та же участь… Нет, нищета, конечно же, тебе не грозила, не могу не признать твоих потрясающих управленческих качеств — я был в Рейнгарде, и, надо сказать, такого достатка, как там, я не видел практически ни в одном… провинциальном городе. Но насчет славы…

— Чего вы от меня хотите? — прохрипел Вальдос, кусая губы.

— Я? Самую малость. Всего лишь благодарности…

— Простите, Мастер, — багровея от унижения, поклонился молодой граф. — Я был не прав. Чем я могу… послужить Гильдии?

Лотар усмехнулся.

— Вспомни для начала Шереилу Фрам. Тебе точно незнакомо это имя?

Вальдос вздохнул.

— Когда я учился в Академии, у меня была… — он на мгновение запнулся, — знакомая по имени Шере. Но полностью ее имя звучало как-то иначе.

— Не исключено, — кивнул Архимагистр. — В девичестве ее могли звать и по-другому, а сейчас она — жена некроманта, Джердалина Фрама.

— Возможно, — пожал плечами Вальдос. — С того времени мы не виделись. И что дальше?

— А дальше все совсем просто. Ты должен ее найти и привезти сюда. В столицу. В свой городской дом или замок — это не имеет значение. Думаю, тебе это не составит труда. Тем более что она еще в Академии была твоей, как ты говоришь, знакомой. Прежнее увлечение может разгореться с новой силой после долгой разлуки.

— Но… зачем? — опешил Вальдос. — Да и потом, вы же сами сказали, что у нее есть муж…

— А вот это, мой мальчик, уже не твое дело, — хмыкнул Лотар. — Твое дело — выполнить приказ. А что касается мужа… думаю, это ненадолго. Он сейчас в такой дыре, из которой еще никто не возвращался, по крайней мере, живым.

— Но вы же сами сказали, что он — некромант, — удивился Вальдос.

— Да хоть трижды некромант! Существует множество способов умереть, и в Хорране представлено большинство из них. Даже для некроманта.

— Хорран? — нахмурился Вальдос. — Это где?

— Дай боги тебе и дальше этого не знать! — рассмеялся Архимагистр.

Вальдос растерянно передернул плечами.

— Простите, но я, кажется, ничего не понимаю…

— А ты и не должен ничего понимать. Ты должен ехать. Немедленно.

— То есть… прямо сейчас?! — оторопел молодой граф.

— Я что, неточно выразился? — надменно приподнял бровь Лотар.

Красивое лицо Рейнгарда пошло красными пятнами.

— Но ведь сейчас же… будет бал! Приедет юная госпожа Клементина…

— И что? Или ты думаешь, что без тебя бал не состоится? Вальдос, сколько можно развлекаться?! Ты числишься в Гильдии не за свои красивые глазки и умение уложить в койку любую светскую даму, хоть тридцать раз неприступную. Ты — маг, в конце концов, и ты — мой слуга. Так будь добр, хотя бы иногда, в качестве разнообразия, выполнять свои обязанности!

— Моя обязанность — это уложить в койку Шереилу Фрам? — глухим голосом переспросил Вальдос, побледнев от унижения и гнева.

— Твоя обязанность — это выполнять мои приказы, — не дрогнув, ответил Лотар, как ни в чем не бывало. — Удивительно, что ты не знал этого раньше.

— Ваша Светлость…

— Ладно, я вижу, этот разговор не имеет смысла. Выполнять мои приказы ты отказываешься, а принуждать тебя я не намерен. Так же, как и уговаривать. В конце концов, мне нужны верные люди, на которых я могу положиться, а не… неблагодарные предатели, которые…

— Я не предатель! — Вальдос широко раскрыл глаза, не понимая, чем заслужил подобное обвинение.

— А как тогда расценивать твой категорический отказ повиноваться высочайшей воле Архимагистра?

Вальдос потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок, но у него ничего не получалось — в его сознании была бесформенная каша, которую он никак не мог разгрести и включить соображение.

— Последний раз спрашиваю тебя — ты едешь? — не отступал Лотар.

Вальдос только кивнул, не в силах спорить с Верховным Магом Гильдии. Он чувствовал, что так быть не должно, что все это неправильно, но противостоять ему просто не мог. Это в кругу придворных дам и кавалеров он чувствовал себя, как рыба в воде, это здесь с ним никто не мог сравниться в красноречии, но когда разговор заходил о делах Гильдии, а тем более, о ее политике — он тут же переставал что-либо понимать. Он и в политике государства разбирался не лучше, даже понятие Инквизиции для него было весьма абстрактным. Единственное, так сказать, материальное дело, в котором он соображал — это была экономика, что было сразу заметно по его замку. Но в остальном…

— Молодец, малыш, — Лотар опустил свою тяжелую руку ему на плечо, — я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — он достал из складок мантии какой-то пакет и протянул ему. — Здесь инструкция. Прочтешь, как выедешь из столицы. Времени у тебя нет, так что — давай, прощайся со своимиграфинями, маркизами и баронессами, и — в дорогу.

Вальдос коротко вздохнул и… повиновался.

Уехал он мрачнее тучи. Поводов к тому было, понятное дело, предостаточно — одно только то, что Архимагистр в течение нескольких минут буквально смешивал его с грязью, совершенно незаслуженно обвиняя в предательстве, а также… он так и не увидел Клементину, прекрасную невесту Его Величества, собственно, ради которой Вальдос сюда и приехал. Этот день должен был стать одним из самых запоминающихся в его жизни… и он им стал — такого унижения граф Рейнгард еще не испытывал ни разу.

Он передернул плечами. Нужно было немного успокоиться — все равно хуже уже вряд ли могло быть. Он напоследок пригласил на танец красавицу маркизу, которой полдня расточал комплименты, пропел несколько куплетов любимой баллады Его Величества, после чего, испепеляемый свирепым взглядом Лотара, сославшись на срочные дела, которые ждут его в поместье, удалился, выслушав сочувственные речи и пожелания доброго пути.

Они ему понадобились. Дорога оказалась не то, чтобы долгая, но весьма неприятная. С поиском Шереилы Фрам у Вальдоса проблем не было — об этом Архимагистр позаботился, выдав ему артефакт, фиксирующий любое передвижение женщины на карте, так что он мог, совершенно не зная, куда она направляется, всегда безошибочно определить, где она находится. Его задачу облегчало также и то, что она двигалась, практически, в одном направлении, не петляла и, видимо, ни от кого не скрывалась. Кроме того, дорога, ведущая из столицы, представляла собой почти идеальный перпендикуляр предполагаемому маршруту Шереилы, так что, если не делать поправку на какие-либо возможные изменения, они должны были встретиться очень скоро.

Это, конечно, немного радовало, но все остальное… Как только он отъехал на приличное расстояние от столицы, разразилась гроза. Самому Вальдосу, поскольку, он был магом Воды и Воздуха, это не причиняло никакого вреда или даже неудобства — одежда его не намокала, ветер не бил в лицо, а конь, на которого не попадало ни капли, скакал по сухому грунту, не замечая того, что вокруг бушует стихия. Однако возведя вокруг себя своеобразный климатический купол, Вальдос все равно изрядно нервничал — с ливнем, тучами и ветром, буйствующими «снаружи» он ничего поделать не мог, а вся эта серая мрачная обстановка отнюдь не способствовала поднятию духа и настроения, которое и так у него было хуже некуда. К тому же, сильным магом он никогда не был, и на поддержание Щита Стихий у него уходило много сил.

Он посмотрел на карту. В принципе, как раз недалеко от пересечения с дорогой госпожи Фрам, был обозначен небольшой постоялый двор, правда, чтобы до него быстрее доехать, нужно было немного «срезать», совсем чуть-чуть, но тогда придется скакать по бездорожью через небольшой лесок. Зато в таком случае его маны точно хватит, чтобы не намокнуть под дождем, а то, что он приедет в трактир немного раньше — так это как раз ничего, можно будет ее подождать. Заодно прийти в себя от ужасной дороги и… сообразить, наконец, как себя вести при встрече, и вообще, что говорить.

Он усмехнулся своим мыслям. Конечно же, он прекрасно знал Шере. Какое-то время они вместе учились, пока их не разлучили, отправив в разные Гильдии, что он, кстати, очень тяжело переживал, поскольку у них тогда завертелся бурный роман. Насчет своего призвания он никогда не сомневался, но насчет нее, он до последнего надеялся, что она станет Светлым магом — ее ведущим предметом была Артефакторика, одна из немногих нейтральных дисциплин.

Но судьба распорядилась иначе. Хотя, может, так решила сама Шере? Сейчас, по прошествии времени, он уже не мог с уверенностью сказать, действительно ли она была так в него влюблена, как он думал, да и, если честно, за свои тогдашние чувства сейчас он бы не поручился. Но, в принципе, какая разница? Это было очень давно — замечательное время, которое оставило самые радужные воспоминания. Стоит ли к ним возвращаться? Стоило. Хотя ему этого очень не хотелось.

И это еще мягко сказано. На самом деле, на душе у него скребли кошки. При всей своей изворотливости он был сентиментален до неприличия. Именно это его не раз спасало от гнева брошенных им женщин — он так расстраивался, абсолютно искренне переживая из-за утраченного чувства, или же из-за внезапно вспыхнувшей, но, конечно же, искренней новой любви или страсти, что несчастная все ему прощала, утешая его, давая советы на будущее и желая счастья. Он уже столько раз корил себя за слабохарактерность, но ничего не мог с собой поделать, и все его бесчисленные любовные истории начинались, продолжались и заканчивались практически по одному и тому же сценарию, оставляя в сердце самые теплые воспоминания, которыми он очень дорожил.

И теперь, выслуживаясь перед Лотаром, назвавшим его предателем, ему придется растоптать одно из самых лучших воспоминаний своей жизни — хотя это ли не предательство?

Его конь возмущенно заржал, вскидываясь на дыбы. Вальдос вздрогнул, очнувшись от размышлений. По его лицу текла дождевая вода, одежда промокла насквозь, но он не замечал этого, погрузившись в пучину мрачных мыслей. Он выругался сквозь зубы. Наверняка вещи, сложенные в дорожную сумку, не избежали той же участи. Он вздохнул. Теперь придется не только заново возводить купол, но еще и все сушить. Вальдос сосредоточился, начал творить заклинание…

Молния разделила небо пополам, блеснув ослепительно белой стрелой на иссиня-черном фоне. Вальдос резко осадил обеспокоенного коня, удивленно оглядываясь по сторонам. То, что времени прошло намного больше, чем он предполагал, и уже наступила ночь, он понял сразу. Так же как и то, что маны у него не осталось. Однако трактира нигде поблизости не было видно. Он опустил глаза на карту и застонал — на вымокшем клочке бумаги расплывались разноцветные пятна, сливаясь в одно, бесформенное и уже почти однородное. Странно, ведь обычно подобные документы — тем более артефакты, обязательно должны создаваться с защитойот… ну да, конечно. Лотар, скорее всего, решил, что Вальдос, как маг Воды и Воздуха, позаботится о защите карты от своей же стихии. Хотя, впрочем… при новой вспышке молнии Рейнгард пригляделся и на мгновение воспрянул духом, увидев на размокающем листе две точки — одну движущуюся и вторую — стоящую на месте. Значит, маячок, обозначающий Шере и его самого, все-таки работал! Однако радость его была недолгой — в темноте видеть он не умел, а факел захватить как-то не догадался, поскольку очень давно не покидал окрестности столицы, а если такое и случалось, то только в карете и в сопровождении слуг. Вальдос сжал руками виски, пытаясь как можно быстрее найти выход из этой нелепой ситуации, пока она не приобрела трагический оттенок — ему совсем не улыбалось натолкнуться на восставшее кладбище, разбойников, диких зверей или же банально умереть от скоротечного воспаления легких, что при таком штормовом ветре, который не собирался утихать, а только еще больше поднимался, было — раз плюнуть.

И тут же застонал еще громче — клочок карты, сжатый в остервенении его собственной ладонью, слегка треснул с нехарактерным для бумаги звуком и… растворился в его руке. Вальдос поднял глаза к небу, по всей видимости, решительно настроенному против него. Ко всему прочему, его конь, не привыкший к таким прихотям разыгравшееся непогоды, начал все сильнее брыкаться, пытаясь повернуть назад. Можно было, конечно, скомандовать ему «домой», но вернуться ни с чем означало окончательно покрыть себя позором, признав, что даже с таким простым поучением он справиться не в состоянии. Вальдос пришпорил, было, коня, заставляя его двигаться дальше, но прогремел гром, потрясая окрестности, и бедное животное, совершенно обезумев, принялось снова и снова вставать на дыбы, задавшись целью сбросить с себя седока. Граф Рейнгард усмирял его изо всех сил, но в какой-то момент почувствовал, что закоченевшие от холода руки перестали его слушаться, а тело предательски сводит судорогой. Этого мгновения было достаточно, для того чтобы конь осознал никчемность своего хозяина и… выбросил его из седла.

Спустя некоторое время… возможно несколько минут, хотя он не был в этом до конца уверен, Вальдос, оглушенный совершенно неожиданным падением, пришел в себя. Он с удивлением обнаружил себя лежащим на земле, в грязной луже, которая с потрясающей скоростью увеличивалась. Гроза и не думала прекращаться. Вокруг простиралась все та же мрачная пустошь, вдалеке виднелся… лес, кажется, однако он не мог этого знать наверняка — было слишком темно, чтобы разглядеть какие-либо очертания. Коня, понятное дело, не было. Так же, как и походной сумки. И — вообще, ничего и никого. Вальдос почувствовал, как его накрывает отчаянье. Беспросветное, как грозовое небо. Он попытался встать, но ноги подкашивались, и он несколько раз снова падал на дорогу. Можно было, конечно, попробовать двигаться ползком, но такого позора он не мог допустить, это означало уж совсем втоптать в грязь собственное достоинство… хотя, куда уж там — втоптать! И так уже, грязнее некуда… тогда уже — вкопать.

Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с силами и, стиснув зубы, все-таки поднялся. Тело почти не слушалось, а правая нога отдавала резкой болью при каждом движении. Однако шевелилась. Кажется… Значит, не сломана… Хотя — кто ее знает? В магии исцеления, так же, как и в медицине, он ничего не смыслил. Слабо застонав, он удержался от желания все же наплевать на гордость и принять более-менее горизонтальное положение, вместо этого, наоборот — выпрямился и поковылял в сторону леса.

Там, за пролеском должен быть трактир… или это не тот пролесок? Но не важно, если не трактир, то — какая-то деревня, он это точно помнил, там было отмечено какое-то поселение, правда, тогда он не обратил на него внимания… а зря. Но, с другой стороны — кто же мог знать, что так получится? Да он не то, что предположить такого никогда бы не смог — ему бы это в кошмарном сне не приснилось! Если уж на то пошло, он и кошмаров ни разу не видел…

Вся его жизнь напоминала сплошной праздник, в фамильном замке он жил в полном достатке, в детстве с ним носились как с самым ценным сокровищем, да и потом жаловаться было не на что — и крестьяне, и горожане Рейнгарда души в нем не чаяли, в Академии все тяготы учебы прошли как-то мимо него, а уж про жизнь в столице и говорить нечего. Единственное горестное событие, которое случилось в его жизни — это смерть родителей. Но и это произошло без его присутствия — он как раз проходил стажировку в Гильдии, вдали от дома, и узнал об этом не сразу, когда все Обряды Прощания были завершены. Конечно же, это известие его очень опечалило, он даже какое-то время ходил, убитый горем… но потом в очередной раз влюбился, и его расположение духа мгновенно пришло в обычное радужное состояние. Впрочем, он был поздним ребенком, его родители уже были стариками, а он, напротив, слишком молод, чтобы всерьез воспринимать жизненные трагедии. Тем более что рядом с ним всегда были… нет, не друзья, но добрые приятели, всегда готовые прийти на помощь. И, конечно же, прекрасные женщины, как правило, влиятельные, которые всегда были рады поддержать красавчика Вальдоса в трудную минуту. И поддерживали. Постоянно. Несмотря на то, что по-настоящему трудных минут у него никогда и не было.

А сейчас… Вальдос поймал себя на том, что, позабыв о гордости, плачет, не сдерживая рыдания, от боли, отчаяния, бессилия и… обиды. Жгучей обиды на… на кого? На Лотара? На судьбу? На приятелей, которые всегда рядом во время веселья и которых нет сейчас? Или… на себя? Он остановился, переводя дыхание, усилием воли взял себя в руки. А если его кто-нибудь увидит, в таком состоянии? О боги, да пусть это произойдет как можно раньше! Тогда ему помогут… Он отогнал от себя недостойные мысли. Надо идти. А там — будь что будет.

Лес приближался, словно вырастая из-под земли черной стеной. Вальдос шел. Он перестал причитать сам с собой, и теперь пытался себя убедить, что ничего страшного не случилось. Ну да, он заблудился. Ну да, вымок до нитки и порядком замерз. И нога… нет, вряд ли сломана, просто сильный ушиб, но тоже ничего серьезного, из-за чего стоило паниковать. И, в конце концов, это временно — Лотар его хватится, взглянет на какой-нибудь артефакт, показывающий передвижение его гонца… только не такой, как эта примитивная карта, а другой, нормальный, что-то в виде зеркала, или еще какая-нибудь придумка в этом роде… Ведь должно же у Архимагистра быть какое-то приспособление, с помощью которого он все видит и слышит! Стихийщики наладят погоду, ему вышлют целителя и с почестями доставят в столицу. А что до Шереилы Фрам… Он запасется артефактами и повторит попытку еще раз, вот и все.

Он выругался. Как ему это раньше не пришло в голову? Его конь благополучно принес бы его домой, и уже давно все было бы в порядке. Это сейчас нет смысла возвращаться, когда обратной дороги он не знает, а до трактира рукой подать. По крайней мере, очень хочется в это верить. Вальдос прикрыл глаза. Идти становилось все труднее, больной ноги он уже почти не чувствовал, а голова начала опасно кружиться. Он снова глубоко задышал — никаких обмороков. А если здесь водятся волки? Тогда потерять сознание около леса значило бы верную смерть.

Молодой граф встряхнулся. Лес. Это хорошо. Он прислонился к дереву. Эльфы могут исцелить все на свете, прижавшись к стволу дерева. Жаль, что он не эльф. Было бы здорово… Но отдыхать некогда. Надо идти… куда? Наверное, прямо. Там будет трактир или поселок, в любом случае — люди. На карте лес был очень маленьким, и он рассчитывал преодолеть его быстро, но ведь тогда он был верхом, а сейчас…

Его взгляд наткнулся на большую ветку, лежащую под ногами — видимо, дровосеки уронили или охотники сломали. Впрочем, какая разница? Хотя… если здесь бывают охотники, значит, должны водиться волки или другие хищники. А еще, скорее всего, поставлены капканы. Вальдос потряс головой. Да нет, не обязательно. Может, они на белок охотятся? Или на птиц… правда, птицы тоже разные бывают. А еще бывают чудовища… Да что такое! Надо уже начинать думать о хорошем, иначе, вообще, чего толку идти! А идти надо. Вальдос, держась за ствол, осторожно наклонился, трясущимися руками поднял палку и также осторожно встал. Теперь у него был посох, а это уже кое-что. Он немного постоял, приноравливаясь к новой опоре, но потом все же двинулся дальше.

Несмотря на свое плачевное состояние, он внимательно рассматривал местность, в которую его завело это весьма неприятное приключение, удивляясь тому, как такой дремучий лес мог расположиться всего в нескольких часах езды от столицы. Однако, если уж на то пошло, и погода здесь была — хуже некуда. И — ни одной живой души…

Неожиданно на соседней поляне послышались голоса, а затем — крик. Кажется, детский. Испуганный. Вальдос вздрогнул. Судорожными движениями он выхватил из ножен, пристегнутых к поясу, кинжал с очень красивой изящной рукояткой, инкрустированной сапфирами, хрусталем, лазурью, бирюзой и перламутром. На первый взгляд кинжал не производил впечатления грозного оружия, скорее, походил на сувенир, бесполезную игрушку, но, несмотря на это, его лезвие тончайшей заточки было безупречно острым и разрезало все, что попадалось на его пути. То есть, почти все — кроме ножен, в которых хранился клинок, и… хозяина. И звался клинок тоже не очень-то дружелюбно — «Карающая молния». Этот кинжал был подарен еще его деду величайшим на то время мастером-артефактором, и с тех пор еще и разу не подводил — ни деда, ни отца, а вот сам Вальдос им еще практически не пользовался… разве что в учебном бою.

Но сейчас он об этом не думал. Как и ни о чем другом. Почти ничего не соображая, он сильнее оперся на посох и, сжав рукоять кинжала, опасаясь только, как бы оружие не выскользнуло из мокрой немеющей ладони, решительно устремился на звуки голосов.

На поляне трое крупных мужчин привязывали к дереву… сверток, величиной с десятилетнего ребенка, который сдавленно попискивал, отчаянно сопротивляясь. То, что это были разбойники, сомневаться не приходилось, оставалось только сообразить, как с ними справиться. Вальдос, забыв о боли и прочих неприятностях, начал лихорадочно соображать, как появиться незаметно, и так, чтобы они не смогли причинить вреда ребенку, но придумать ничего не успел — один здоровяк взял палку, и ударил по свертку. Ребенок закричал. Разбойник замахнулся снова.

Вальдос ощутил, как в сердце рождается чувство, которого он никогда прежде не испытывал. Ярость. Эти мрази били ребенка! Первый раз в жизни ему не просто захотелось кого-нибудь убить — он ощутил жизненную необходимость уничтожить этих тварей, которые втроем напали на малыша… Забыв о собственном разбитом состоянии, он готов был ринуться в бой хоть сейчас. Какого грахка называться магом, если не можешь поразить молнией негодяя?! Какого демона называться мужчиной, если не можешь защитить слабого?! Ярость клокотала в сердце, стучала в ушах барабанной дробью, била в набат, призывая к атаке… Был бы сейчас под рукой лук! Отсюда прекрасный обзор, можно было бы их перестрелять, они бы и понять не успели, что случилось… Но лука нет. Есть только шпага и кинжал… Граф Рейнгард стиснул зубы и собрался совершить что-нибудь героическое, пусть это даже будет стоить ему жизни… а это ведь будет стоить, потому что их — трое, а он один и еле живой… И пусть его подвига никто не увидит, зато он, граф Вальдос Рейнгард, умрет, как подобает мужчине, воину, достойному сыну своего отца… а не как бесхребетный светский хлыщ, который только и умеет, что играть на лютне и катать дам на лодке по королевскому озеру…

Все эти пронеслось в голове мгновенно. Воодушевившись, Вальдос приготовился сотворить что-нибудь этакое, за что потом не будет стыдно перед умершими предками, как… разбойник, так и не успевший опустить дубину на голову своей жертвы, захрипел и начал оседать на землю. Из его спины торчала рукоять кинжала.

Вальдос скосил глаза на свою руку, только что сжимавшую «Карающую молнию». Ладонь была пуста. Ярость, заливающая глаза кровью, внезапно стихла и отступила, на смену ей пришло понимание того, что он сейчас сделал и… того, что сейчас делают с ним. Голова закружилась еще сильнее, по спине пробежала струйка липкого пота. Вальдос привалился спиной к стволу дерева, уперся здоровой ногой в землю и попытался высвободить шпагу. Фехтовал он хорошо. Обычно. Но не в зарослях же! Особенно когда ноги не держат, а руки трясутся. А одна нога вообще уже не чувствуется, только болит… причем, так болит, что уже непонятно, что там болит на самом деле… потому что боль разливается по всему телу и… Хватит ныть!!! Тащи шпагу, трус! Одернув самого себя, Вальдос крепче вцепился в эфес, но клинок застрял в ветвях дерева. Кажется, после одного точного броска зачарованного кинжала, Удача посчитала свою миссию оконченной.

Два оставшихся разбойника, замерев на месте, изучали спину своего собрата. К несчастью для Вальдоса, не слишком долго. Один миг, не больше. Увидев кинжал (который не увидеть было просто невозможно, даже если бы внезапно над ними сгустилась кромешная тьма), они тут же повернулись в сторону незадачливого метателя. И, конечно же, сразу его разглядели (потому что он сам сверкал ну чуть поменьше, чем его кинжал). В очередной раз пожалев, что у него нет под рукой лука, Вальдос снова рванул эфес шпаги. Безрезультатно. Ближайший к нему разбойник шагнул к его укрытию. В лунном свете блеснуло лезвие ножа. Вальдос еще раз дернул за рукоять. Потом еще. И еще. На лице разбойника расплылась довольная ухмылка. Еще… Еще… Понимая всю безнадежность ситуации, Вальдос продолжал дергать, не сводя глаз с его ухмылки…

Подойдя к Вальдосу почти вплотную, громила ухмыльнулся еще шире… и вдруг, споткнувшись о корягу, с громкой руганью повалился на несчастного графа… буквально через мгновение после того, как Вальдос смог высвободить лезвие шпаги и выставить его перед собой. Разбойник рухнул, уволакивая за собой последнее оружие графа Рейнгарда. А Вальдос хлопал глазами и думал, что Удача все же не совсем от него отвернулась… просто у нее своеобразное чувство юмора.

Очень своеобразное. Потому что был еще третий разбойник. Остервеневший и обезумевший от злости. А вот у Вальдоса уже не было ничего. Ни кинжала, ни шпаги, ни сил. Надеяться, что земля под ногами бандита разверзнется, было глупо, поэтому Вальдос глубоко вздохнул и, шире открыв глаза, приготовился встретить смерть лицом к лицу…

Разбойник, издав какой-то нечеловеческий вой, бросился к нему, выражая полную готовность порвать свою жертву на мелкие клочки. И Вальдос его отчасти понимал — не каждый день какой-то калека в зарослях у тебя на глазах убивает двух твоих друзей, пусть даже они полные отморозки. Да еще и случайно. За такое не то что растерзать, за это живьем загрызть можно…

На этой мысли Вальдос споткнулся и раскрыл глаза так широко, как только мог. Потому что не успел разбойник сделать и пары шагов, как откуда-то сверху на него свалилось чудовище. Да-да, именно чудовище — небольшого роста, покрытое темным спутанным мехом, необычайно быстрое и… клыкастое. Вцепившись когтями в свою жертву, оно сбило разбойника с ног и… рвануло клыками шею. Кровь хлынула фонтаном, смешиваясь с дождевой водой, грязью и кровью двух других бандитов…

Но Вальдос на это уже не смотрел. Он смотрел на чудовище. Которое, оскалив пасть, повернулось в его сторону…

На этом моменте граф Рейнгард решил, что с него на сегодня достаточно впечатлений. И потом, рассуждая о своей готовности смотреть в лицо смерти, он имел в виду лицо, а не такую вот страшную морду, а в такое лицо он смотреть не готов… Мысленно извинившись перед своими великими предками за то, что не повел себя как подобает воину (а еще за то, что так и не стал нормальным магом, не женился, не оставил потомства и даже не составил завещания… да, как-то со всех сторон неловко получилось…), Вальдос, снимая с себя всю ответственность за происходящее, повалился в обморок.

Очнулся он оттого что маленькая детская ручка неистово хлестала его по щекам. Больно не было, но этот шквал сыпавшихся на него ударов надо было как-то прекратить, а пошевелиться или подать какой бы то ни было явственный признак жизни у него никак не получалось. Он попытался разлепить тяжелые веки, но это оказалось не так просто. В ушах стоял непрекращающийся шум, он смешивался с шумом дождя, деревьев, ветра, создавая странную симфонию забытья, из которого надо было как-то выбираться. Судя по всему, дождь все еще лил, но холода он почему-то не чувствовал. Может, привык? А еще страшно хотелось пить, просто нестерпимо. Он слабо застонал, однако звук получился больше похожий на хрип. Маленькая ручка перестала его бить, а принялась с похвальным усердием разжимать ему челюсти. Он попытался возмутиться такому варварскому обращению, но вдруг понял, что до боли стискивает зубы. Вальдос вздохнул, предоставив своему спасителю полную свободу действий.

Эта тактика себя оправдала. Через несколько минут он уже практически пришел в себя. Правда, его одолевала ужасная слабость, он почти не мог шевелиться, и перед глазами все плыло, но рядом с ним сидело хоть маленькое, но все же разумное существо, к тому же, кажется, весьма дружелюбно настроенное.

— Скорро придет Уррфис, — сообщил ему ребенок.

Вальдос осторожно кивнул. Он полусидел, опираясь спиной на толстый ствол дерева и какие-то тряпки, заботливо подложенные маленьким… кем?

— Ты… кто? — прохрипел Вальдос. Голос его не слушался, пить хотелось постоянно, было тяжело дышать и очень больно говорить, но теперь, встретив собеседника, молчать он не мог.

— Я? Грруг.

Вальдос застонал. Ценные сведения… Хотя… это, должно быть, тот ребенок, привязанный к дереву… Значит, чудовище ему приснилось? Но если приснилось, то что стало с разбойниками? Или их тоже не было? Вальдос попытался нашарить руками ножны, и это ему удалось — и шпага, и кинжал были на месте… Так что вообще было?

Молодой маг подумал, что еще чуть-чуть — и он с ума сойдет от неопределенности. Но, к счастью, Груг заговорил.

— Прридет Уррфис и поможет. Я могу сам добежать до дерревни, но тебя нельзя оставлять одного, ты рранен.

— Ранен? Насколько серьезно?

— Не знаю, — вздохнул орчонок. — Я не рразбирраюсь… Вот Уррфис…

— А… Урфис точно придет?

Мальчик рассмеялся.

— Конечно! Уррфис меня ищет. Я сбежал, — пояснил он, видя, что его собеседник ничего не понимает. — Но не наррочно. Мне прриснился сон. Прро сокрровища, — его лица Вальдос не видел в темноте, но по голосу можно было заметить, что это очень страшная тайна.

— Сокровища? — переспросил Рейнгард.

— Ну да… спррятанные в лесу нашими прредками. Ты что, ничего не знаешь?! — удивился мальчик. — Тогда слушай. Наши прредки, поселившись здесь, заррыли сокрровища. На тот случай, что если когда-нибудь на дерревню свалится несчастье, их можно будет выррыть и отстрроить новую, в новом или этом же месте. А где ррыть, они укажут.

— А что у вас случилось?

— Как — что? — опешил ребенок. — Ты что, не видишь? Это место теперь прроклято. А сокрровища не только доррогие, но и волшебные. Как найдем, госпожа Пелегррюн с их помощью все исправит… ну, не срразу, конечно, — малыш пожал плечами с очень умным видом, — может, через парру недель — прроклятие сильное. Но все рравно, наладит. Госпожа Пелегррюн все умеет.

Вальдос вздохнул и прикрыл глаза, но тут же схлопотал новую оплеуху.

— Эй, ты, не умиррай! А то придет Уррфис…

— Да не умираю я… Просто ты меня совсем запутал…

— Потому что ррассказывать долго, — кивнул Груг. — Ладно, корроче. Прредки мне указали, где найти сокрровища, я и пошел. Во сне. А прроснулся, когда меня поймали рразбойники.

— Разбойники? — оживился Вальдос. — Выходит, разбойники все же были?

— Ну да… — не понял его воодушевления Груг. — Наверрное, они знали прро легенду и следили, пока кто-нибудь не пойдет за сокрровищем, потому что пока прредки не укажут, их никто не сможет найти, даже если перред носом лежать будут. Только они не успели. Они меня выследили тогда, когда я их уже перрепррятал. И им ничего не досталось. Поэтому они хотели меня пытать… А ты меня спас.

— Так, погоди, погоди! — попытался восстановить цепь событий маг. — А как ты спасся от чудовища?

— От какого чудовища? — удивленно фыркнул мальчик.

— Ну… — неуверенно промычал Вальдос, — там было такое… страшное… Которое убило третьего разбойника…

Груг почесал лоб, а потом весело рассмеялся.

— Так это я наверно был! Я просто на него со спины бросился…

— Ты?! — не поверил своим ушам граф Рейнгард.

— Ну да, — гордо кивнул мальчишка. — Я хороший воин. Правда, мелковат еще… но удар у меня сильный!

— Но я видел чудовище, которое… — Вальдос запнулся, чувствуя, как при одном воспоминании об этом на него накатывает дурнота. Да уж, как хорошо, что он родился не орком! Его бы, наверное, принесли в жертву какому-нибудь божеству еще в младенчестве… чтоб не позорил семью… — которое перегрызло горло…

— Да не-е-е-е-е! — рассмеялся Груг. — Я ничего не перегрызал. Я ножом перерезал…

Вальдосу даже сначала показалось, что он что-то не расслышал — таким искренним был смех ребенка… Ну да, смешно, ухохотаться просто…

— А, ну если ножом… это в корне меняет дело, — Вальдос глубоко задышал, стараясь не упасть в обморок при юном бесстрашном воине. Ну вот, все потихоньку встает на свои места. Значит, все было так, как он помнит, кроме окровавленного оскала чудовища — последнее он уже наблюдал в полубреду. Так, о чем говорил мальчишка? Ах, ну да, он перепрятал сокровища… — А зачем ты перепрятал? Ты знал, что за тобой следят?

— Нет, — покачал головой малыш, — мне прредки сказали.

— Ладно, это я понял. А Урфис тут при чем?

— А Уррфис, как я только ушел — сразу за мной.

— А сейчас он где? Что ж он тебе на помощь не пришел, когда тебя разбойники схватили?

— Все слишком быстро прроизошло… — малыш вздохнул. — А потом… Уррфис меня чувствует и знает, когда я в опасности, а когда — нет, мы же одна семья. Сейчас понятно, что мне ничего не гррозит, а у рразбойников тут целое логово, Уррфис с ними быстренько рразберрется, и — сюда. За мной.

— Так уж и быстренько?

Малыш насупился.

— Уррфис — метаморрф. Очень сильный. Умеет прреврращаться в разных животных. И волками командует. А я только в этого уррода… Да и то, мне перред этим долго готовиться надо…

У Вальдоса перехватило дыхание. В этого урода… В какого урода?! В чудовище?! Так это чудовище — было?! Не привиделось?! Это был не бред?!

— Так это был ты? — прошептал он.

Малыш с гордостью кивнул.

— Ничего себе… — оторопел Вальдос.

— Правда, Уррфис говорит, что мне не надо ррасстрраиваться, что у меня больше никакие животные не получаются… Зато я волшебные вещи чую. Не эти сокрровища, а вообще — все. Поэтому прредки меня и выбрали… Ну, я так думаю.

— Ты сможешь стать отличным артефактором… Ну, это тот, кто делает эти волшебные вещи, — пояснил Рейнгард.

— А ты откуда знаешь? — удивился Груг. — Ты что — маг?

— Теперь уже не уверен…

— Почему?

Вальдос промолчал, только вздохнул.

— А все-таки хорошо, что мы с тобой встрретились… — вдруг рассмеялся малыш. — Вот я бы не побежал сегодня в лес, и Уррфис тогда тоже… А тут только рразбойники и волки.

Вальдос передернул плечами.

— Волки?

— Не бойся, они тебя не тронут. Ты ж со мной. А я — свой. Вот если бы ты один был…

— Не продолжай, пожалуйста, хорошо? — попросил Вальдос.

Мальчик весело рассмеялся.

Новая вспышка молнии осветила, наконец, лицо малыша. Вальдос закричал — перед ним стоял карлик в рваных лохмотьях, с лицом зеленого цвета, на котором поблескивали маленькие, но очень острые клыки.

— Эй, ты чего? — бросилось к нему маленькое чудовище.

Вальдос зажмурился, больно прикусив губу. Его снова затрясло. От нечеловеческого ужаса тело снова свело судорогой, он начал задыхаться, хрипеть, перед глазами снова поплыли разноцветные круги, он уже был готов опять потерять сознание, как вдруг на поляне мелькнула еще одна тень, и Вальдос, превозмогая дурноту, усилием воли заставил себя не провалиться в забытье, не желая быть уж совсем беспомощной жертвой для…

— Уррфис! — Малыш подхватился с места и с радостным рычанием повис на шее у новоприбывшего.

Какое-то время раздавались только нечленораздельные звуки — малыш припал к уху того, кого он так давно ждал, и что-то взахлеб рассказывал, правда, шепотом, так что до Рейнгарда доносились только тихие похрюкивания, скорее всего, от переизбытка эмоций. Но потом этот самый Урфис, видимо, услышав все, что было нужно, поставил малыша на землю, подошел к раненому и, присев рядом с ним, принялся внимательно осматривать. Вальдос затаил дыхание.

— Ты что, меня боишься? — сверкнуло клыками чудовище.

Молодой маг попытался взять себя в руки. В конце концов, Груг говорил, что его брат — метаморф, да и он сам тоже.

— Он сначала не боялся, а потом как закрричит… — буркнул малыш.

— Ты уже говоррил, — кивнул Урфис, не отводя взгляда от Вальдоса.

— Чудовище… — прохрипел раненый, стуча зубами.

Урфис покачал головой.

— Что ж ты, маг, оррчонка испугался…

Вальдос вытаращил глаза. Ну да, зеленоватая кожа, клыки… Он почувствовал, как его лицо заливает краска. Увидели это орки или нет, он не знал, но рассмеялись они очень весело.

— Груг… прости меня, малыш, — сконфуженно проговорил он. — Ты меня спас, сидел тут со мной, а я… — Вальдос замолчал, сгорая от стыда.

Орчонок довольно хрюкнул.

— Да ладно, не переживай! А ты что, прравда, никогда оррков не видел?

Вальдос честно замотал головой.

— Ну, маг, тогда готовься, — хохотнул Урфис. — Сейчас увидишь их в большом количестве — полетишь в деревню оррков.

— Как это — полечу? — не понял Вальдос.

— А вот так, — одним движением орк подхватил мага на руки, тот даже ничего не успел сообразить. — За шею меня обхвати, — скомандовал орк.

Вальдос повиновался. Но на этом его действия закончились. Уткнувшись в надежное, теплое плечо орка, под мерный рокот приятного хрипловатого голоса, говорящего на незнакомом немного гортанном языке, он сначала задремал, чувствуя, как напряжение, все это время скручивающее его тело, постепенно отпускает, уступая место сладкой истоме. Он жалобно всхлипнул и провалился в сон.

Проснулся он в деревенской хижине на матраце из сухой душистой соломы… Это потом он уже понял, что этот матрац лежал на кровати, крепкой, как и вся мебель в этой комнате. Но сначала… Только сейчас, вдохнув этот травяной аромат, смешавшийся с запахами различных отваров, и сухих цветов, развешенных на стенах, чувствуя, как по телу разливается блаженное тепло, он понял, что такое счастье.

Единственно, что омрачало его радость, это не очень хорошее самочувствие — боль в ноге заметно стихла, но все еще беспокоила, голова кружилась, и все тело сковывала неприятная слабость. Еще и на грудь что-то давило — неужели все же заработал воспаление легких? Хотя все это по сравнению с тем, что ему пришлось испытать, казалось такой банальностью, что он даже не стал по этому поводу расстраиваться.

Тяжелая дверь неслышно отворилась, и в комнату вбежал орчонок, чистенький, аккуратно одетый и даже… вполне симпатичный. Вальдос покраснел, вспомнив, как принял за чудовище этого милого ребенка.

— Прривет! — радостно фыркнул орчонок. — Ты больше не будешь умиррать? Перредумал?

— Да я как-то и не собирался! — улыбнулся Вальдос.

— Да уж, как же, не собирался! — возмутился Груг. — Я думал, ты совсем крровью истечешь, да и лихорадка у тебя была сильная… Вон, в бреду меня испугался, а когда Уррфис…

— Прости, Груг, мне до сих пор стыдно, — смутился Вальдос. — Погоди… Как — кровью? Я что, ранен?

Орчонок захлопал глазками-бусинками.

— А ты что… не знал?

Молодой маг удивленно покачал головой.

— Я думал, что только вывихнул ногу… ну и простыл, может быть…

Малыш кивнул.

— Уррфис говоррит, что у тебя небольшая прростуда, но ничего серрьезного, к утрру все прройдет…

Вальдос широко раскрыл глаза. К утру?!

Орчонок, увидев его изумление, весело рассмеялся.

— У тебя такой вид, будто ты даже ррастрроился!

— Нет, что ты… просто неожиданно… То оказывается, что я серьезно ранен, а то — к утру пройдет… А почему я задыхался все время?

— Уррфис говоррит, это от неррвов — у тебя от боли судорроги были, вот и дыхание перрехватывало. Это называется «болевой шок», — важно, как настоящий врач, ответил ребенок. — Сейчас же не задыхаешься?

— Да нет, — пожал плечами Вальдос, прислушиваясь к своим ощущениям. — Но дышать все же тяжеловато, как будто что-то давит…

Орчонок хлопнул себя по лбу.

— Ой, я же совсем забыл снять грреющие камни!

Он откинул одеяло, и стащил со своего подопечного широкую повязку, а затем точно такую же выдернул из-под его спины, да так ловко, что молодой маг даже не успел пошевелиться.

— Так легче? — усмехнулся малыш.

Вальдос глубоко вздохнул, с наслаждением потягиваясь.

— Отдохнешь, я потом новые поставлю, но попозже. Хоррошо?

Вальдос только кивнул, чувствуя себя самым счастливым человеком.

— Груг, спасибо огромное… Так что со мной случилось?

— У тебя сломана нога — кость торчала и кровь текла. И грязи много было в ране — оттого и лихорадка была сильная — но уже все вычистили. Я тогда тебе сразу ногу перевязал, пришлось свою одежду порвать немножко, но, как видишь, не зря. Правда, ты еще и до этого много крови потерял… Эй, ты чего?

— Да нет, все замечательно… — Вальдос почти беззвучно пошевелил побелевшими губами.

— Грруг, пррекррати изводить господина мага, ему и так плохо, — источая свежий цветочный аромат, вошла в комнату молодая орчанка.

— А я не извожу, он прросто бледнеет, когда прро крровь говоррят…

— А ты не говорри. И перрестань опрравдываться, — бросила она через плечо, деловито снуя по комнате, развешивая по стенам амулеты.

— Не ругайте его, он очень хороший, — подал голос Вальдос.

Орчанка обернулась. Вальдос замер. Он никогда не думал, что орки, а тем более, женщины этого народа, могут быть… красивыми.

Она была высокая, почти с него ростом, и довольно крупная. Но в ней не чувствовалось грубости или неуклюжести, скорее, какая-то животная грация. Может, конечно, плечи ее были несколько широки, да и талия не такая хрупкая, как у многих дам из высшего света, но вкупе с высокой полной грудью и округлыми бедрами все выглядело просто идеально. А лицо… да, кожа действительно была немного зеленовата, но ее это нисколько не портило. Пронзительные черные глаза, совсем не маленькие, казалось, видели его насквозь, а от вида чуть выступающих клыков у него вообще заколотилось сердце, и даже на лбу выступила испарина, но, надо сказать, отнюдь не от страха!

Он не мог оторвать от нее взгляда, хотя понимал, что пялиться на юную девушку так долго просто неприлично, но ничего не мог с собой поделать и смотрел, не мигая, как завороженный.

Орчанка улыбнулась.

— Кажется, пациент идет на попрравку… — проговорила она мягким, чуть хрипловатым, грудным голосом.

Вальдос почувствовал, что щеки у него начинают пылать от смущения.

— Простите…

Она рассмеялась.

— Забавный ты, маг… Как же тебя угорраздило?

Вальдос неопределенно пожал плечами, а потом все ей рассказал — то есть, почти все, за исключением того, что касалось поручения Лотара.

Орчанка очень внимательно слушала, а когда история закончилась, задумчиво поджала губы.

— Это… почти невозможно, — проговорила она чуть слышно.

— Почему? — не понял Вальдос.

Орчанка вздохнула.

— Потому что… это место прроклято. Не так давно недалеко от этого места жил инквизиторр, неспрраведливо казнивший мага Стихий. И маг наложил прроклятие на своего палача… Все, что ты видишь вокрруг — следствие этого. Только вот инквизиторр умерр, а прроклятье осталось, — грустно фыркнула девушка.

— А снять никак нельзя? Ведь есть же некроманты…

Она покачала головой.

— У нас — нет. А снарружи сюда никто не попадает. Иногда только — вот как ты, напримерр… только вот выйти нельзя. Точнее, нельзя было. А сейчас, когда сокрровища найдены, госпожа Пелегррюн сможет с этим спрравиться. Недели черрез две. Так что, маг, скажу пррямо, не повезло тебе…

— Да при чем здесь я, — поморщился он, — а как же вы живете?

Она развела руками.

— Вот так… Впррочем, это не так давно случилось. Ничего, спрравимся.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Девушка, посмеиваясь, поправила ему волосы, налипшие на лоб.

— Выздорравливай, помощник… Да, кстати, ты какой маг — светлый или темный? Чем занимаешься?

— Я… маг Стихий, Воды и Воздуха, — выдавил из себя Вальдос, багровея от позора, — только…

— Только это здесь не действует, я знаю, — перебила его девушка.

— Что?! — чуть не вскочил с кровати Вальдос.

— А ты что, не знал? — улыбнулась она. — Поскольку маг был светлым, да еще и со Стихиями рработал, кстати, тоже, как ты уже заметил, Воды и Воздуха — из-за его прроклятия здесь не действует ни один из видов магии, которым он владел. Вот с чем это связано, не знаю, вррать не буду, а за сказанное могу порручиться — госпожа Пелегррюн сказала.

Вальдос просиял от радости. А он уже собрался уйти из Гильдии, чтобы не позорить ее наличием такого никчемного мага!

— Однако, сегодня очень стрранный день… — задумчиво пророкотала орчанка. — Никогда у нас еще не было столько гостей…

Вальдос непонимающе захлопал ресницами.

— То есть как это — столько? А что, к вам сегодня еще кто-то попал?

Девушка кивнула.

— К твоему счастью, маг. Ты чуть не умерр от потерри крови, да и без ноги мог остаться… Конечно, наши знахаррки сваррили снадобья, но их было бы недостаточно, чтобы ты смог так быстро попрравиться — люди очень хррупкие, а все наши лекаррства ррассчитаны на оррков. Это оррк может почти заново рродиться после одного обрряда госпожи Пелегррюн, а на тебя прришлось бы все зелья извести, и то… — она так неопределенно махнула рукой, что Вальдос почувствовал себя ошибкой природы, беспомощным, слабым и никчемным человечишкой. — Но тебе очень повезло. Женщина, которрая прришла вслед за тобой, подаррила нам волшебный камень, он усилил действия зелья, и теперрь ты уже завтра сможешь ходить, а через парру дней и следа не останется.

— Женщина? — переспросил Вальдос. — Какая женщина?

Орчанка неожиданно поджала губы.

— А то ты не знаешь! — обиженно усмехнулась она.

Маг удивленно распахнул глаза.

— Я… я действительно, не знаю. А что, должен?

Бровь девушки резко взметнулась вверх.

— Ты даже не помнишь своих женщин, маг? — зло фыркнула она.

— Что?! Моих женщин? — искренне оторопел Вальдос.

Орчанка, увидев его изумление, немного смягчилась.

— Ну ладно, может, ты и пррав… Это точно не твоя женщина?

— Да конечно, не моя!

— А вот она сказала, что очень хоррошо тебя знает. Даже по имени назвала. Ты ведь Вальдос Ррейнгаррд? — прищурилась она.

Вальдос пожал плечами.

— Да, это мое имя. Но его знают не только мои женщины, — улыбнулся он. — У меня очень много знакомых, разве это плохо?

Орчанка засопела, немного помолчала, видимо, раздумывая, но затем облегченно вздохнула и тоже улыбнулась.

— Пррости, маг, не знаю, что меня рразозлило… Но она тебе очень помогла, ее надо поблагодаррить.

— Конечно, обязательно поблагодарю… А где она?

— У госпожи Пелегррюн. Как освободится, зайдет к тебе.

Вальдос неопределенно кивнул.

— А кто такая эта госпожа Пелегрюн?

— Это — шаманка. Она у нас главная. Вся дерревня ее слушает. Она добррая. Заботится обо всех. Своих детей у нее нет, но мы все — ее дети.

— Понятно… Ой, прости, я совсем не знаю, как тебя зовут…

Брови орчанки удивленно поползи вверх.

— Меня? Уррфис…

— Как?!

Вальдос начал стремительно краснеть. Так, значит, тогда, в лесу…

— Эй, маг, ты чего? — нахмурилась девушка.

— Урфис, так это ты меня… несла всю дорогу? — спросил маг, оглушенный неожиданной новостью.

— А кто ж еще? — насмешливо фыркнула девушка. — Не по воздуху же ты летел! Ветер, конечно, сильный был, но не до такой степени…

— Просто я думал, что ты… то есть… — замялся Вальдос.

— Что я — мужчина? — в лоб спросила орчанка. — Да ладно, говори, не стесняйся. Тебе, наверное, очень тяжело разговаривать с такой уродиной.

— Нет, Урфис! — горячо возразил маг. — Можешь мне не верить, но я никогда… никогда не видел такой красивой женщины, как ты… Правда!

Орчанка неожиданно улыбнулась, обнажив блестящие клыки.

— Ну почему же — не веррить? Пррежде меня ни один мужчина обмануть не мог, и вовсе не из-за того, что язык не поворрачивался… просто я чую, когда непрравду говоррят — у волков, наверрное, научилась…

Вальдос покраснел еще сильнее.

Урфис рассмеялась, а потом вдруг подошла и провела рукой по его щеке.

— Забавный ты, маг… Вроде, такой же, как все, но… что-то в тебе есть…

Она как-то странно фыркнула и вышла из комнаты.

Вальдос прикрыл глаза. Он поймал себя на мысли, что ему почему-то хочется, чтобы эта загадочная госпожа Пелегрюн вместе с еще более загадочной женщиной, неизвестно откуда пришедшей, как можно дольше не снимали барьер, отделяющий орочью деревню от внешнего мира… Он не мог понять, откуда у него возникло это странное желание — остаться здесь. Или, может быть, ему просто не возвращаться обратно? Он не мог осознать, что с ним происходит, но… был безмерно благодарен судьбе. За то, что она занесла его в это забытое богами место, с ужасной погодой, древним проклятием и совершенно незнакомой ему доселе жизнью, а главное… с этой девушкой-орчанкой, которую он сперва принял за чудовище, потом — за грубого орка, и которую сейчас со всей откровенностью мог бы назвать самой лучшей, самой красивой женщиной в мире, и, что интересно, его недавняя лихорадка была здесь совершенно не при чем.

Он, граф Вальдос Рейнгард, маг Воды и Воздуха, потомок древнего рода, светский лев, с юных лет привыкший купаться в любви и восхищении прекраснейших женщин королевства, пожалуй, первый раз в жизни влюбился. С первого взгляда. И, кажется, по-настоящему.

Глава 3. Джен. Этана

Меня не покидало ощущение абсолютной нереальности происходящего. Зала, в которой мы оказались, ступив в портал, была наполнена призрачным светом, но не слепящим, а мягким, обволакивающим все вокруг. В центре этой залы, в высоком кресле, таком же белом, как и все остальное, словно Снежная Королева из сказки, сидела Этана.

Кстати, я не случайно привела именно это сравнение — богиня источала какую-то неземную энергию, ее многомудрые глаза словно смотрели в душу каждого из нас, видя нас насквозь, читая мысли и желания, наше прошлое, настоящее и, возможно, будущее, оставаясь при этом отстраненной, безучастной и… холодной.

Мои спутники на такую смену обстановки отреагировали относительно спокойно, если не считать Зверя, который принялся ржать, вскидываться, вставать на дыбы, а увидев Этану, он чуть было не сорвался с поводка, так что мне пришлось на него прикрикнуть. К счастью, это возымело действие, и он немного успокоился. Я принесла богине извинения, та очень вежливо улыбнулась, заверила нас, что ничего страшного в этом нет, и пригласила «осмотреть конюшню, где мы могли бы оставить своих благородных скакунов». Мой благородный скакун попытался воспротивиться этому решению, но я прошипела ему в ухо, что если он будет меня дальше позорить, то я попрошу Этану отправить его тому, кто его у меня купил в первые дни пребывания в этом мире. Зверь обиделся и стих. Этана взмахнула рукавом, как Царевна-лягушка в русской народной сказке, и открыла «портал» в конюшню, куда проводила нас самолично. Впрочем, конюшня у нее была тоже самая, что ни на есть, божественная — там тоже все так нереально мерцало, что я б на месте лошадей туда заходить побоялась. Но наши кони не боялись ничего — встали в стойло они уверенно и спокойно, только Зверь — оскорбленно и обиженно. Я погладила его по гриве, зашептала ласковые слова, переживая, как бы он не наломал дров, когда я уйду, но Этана пришла мне на помощь — из портала тут же явились чарующие девы — прислужницы, которым мы, по ее словам, можем со спокойной душой доверить своих скакунов. Не успела я подумать над тем, стоит ли доверять ее рекомендациями, как увидела, что кони ластятся с ним, как коты, тянут морды и изгибая шею. Даже Звездочка Эльстана. Зверь, правда, ластиться не стал, но не стал также фыркать и брыкаться, предоставив деве-конюху свободу действий. Поймав одобрительный взгляд Эльстана, я окончательно успокоилась и предложила вернуться в залу и продолжить разговор.

Этана благожелательно кивнула, и уже спустя несколько мгновений мы снова оказались в сердце ее Призрачных Чертог.

Однако торжественность нашего появления в Чертогах Этаны было испорчено окончательно и бесповоротно — после всего этого делать вид, что ничего не произошло, было как-то совсем неуместно. Но зато это немного сбило пафос ситуации, и мои ребята смогли почувствовать себя более свободно.

Впрочем, это им особо и не требовалось. Витольда, кажется, вывести из состояния душевного равновесия не могло ничто и никогда. Эльстан, конечно, пребывал в полном восторге от лицезрения совершенной красоты — было видно невооруженным глазом, что его чувство прекрасного ликовало, воспринимая это погружение в мир возвышенных идеалов как бесценный дар, полученный в награду за все прежние мытарства. Однако на его поведении это никак не отразилось — манеры сына Илидора и племянника Владыки Элионеля были выше всяких похвал. А вот орк совершенно оторопел — он смущенно фыркал и хлопал глазками-бусинками, но тоже держал себя в руках. Только Дани на все правила плевать хотел — он глазел по сторонам, не стесняясь, изредка присвистывал и бормотал себе под нос что-то явно очень неприличное, но, слава богу, тихо — и на том спасибо!

— Рада вас приветствовать в своих владениях, — заговорила Этана. — Однако смею попросить вашего прощения за то, что не могу оказать вам должный прием, — немного виновато улыбнулась богиня. — Я приказала отвести вам комнаты для отдыха после дальней дороги, но, к сожалению, долго отдыхать у вас не получится — у меня к вам будет очень важное дело, которое не терпит отлагательств. Но… думаю, немного потерпеть оно все-таки сможет. Располагайтесь, друзья мои, и ни о чем не беспокойтесь. Когда будет нужно, я пришлю за вами своих слуг.

Она взмахнула тонкими, почти прозрачными руками, сотворив рядом с собой ужезнакомое нам облако, из которого вышли девы в белых одеждах, такие же небесно-прекрасные, как те, которых мы видели в конюшне — видимо, ее жрицы, готовые выполнить приказ богини.

— Погодите, — остановила я их, тут же почувствовав на себе обиженный взгляд Дани — эльф уже успел оценить прелести юных дев и внезапная отсрочка, кажется, его очень расстроила.

Этана приподняла бровь.

— Мы, конечно, польщены вашим вниманием, — продолжила я, — но, раз дело, как вы сказали, не терпит отлагательств, может, сначала поговорим? А отдохнуть мы всегда успеем.

Богиня поджала губы, затем кивнула. В помещении материализовались кресла, столик с яствами и даже небольшой диванчик.

— Как скажете, — кивнула Этана, жестом приглашая нас расположиться. — Тогда слушайте.

И Этана начала рассказ.

Очень давно, еще «до начала времен», в совершенно другом — как я поняла, в моем мире, созданном неизвестными здесь богами… или богом, не суть важно — жили люди. Государств в мире было много, людей — тем более, и все жили по своим законам и уже утвердившимся веками устоям. И не было бы в этом ничего особенного, если бы не одно «но».

Люди одной небольшой страны, обладающие пытливым умом и странной тягой к исследованиям, не пожелали жить просто, так, как все, и задались весьма странной целью — стать подобным древним богам, от которых «все начало быть». Они стали развивать себе магические способности, что было не так уж и трудно, ибо тогда еще мир был наполнен магией, она витала в воздухе, рождая чудеса. Те, кто могли ее видеть и чувствовать, становились целителями, чародеями, а некоторые даже и магами. В одних землях это искусство приживалось и получало свое развитие, в иных — считалось божьим благословением, снизошедшим на тех, кого почитали «святыми», где-то — признавалось ересью, где-то — тайным искусством избранных. Также и отношение к этим «избранным» было разное — от преклонения перед «детьми богов» до гонения «сынов погибели».

И те, которых изгоняли из своего народа, или бежавшие сами от мучительной смерти, ожидающей их от своих же соплеменников, находили убежище там, в той благословенной небольшой стране, жители которой не только неустанно трудились, развивая в себе сей необычный дар, но и помогали несчастным, непонятым своим народом. Главной в этой стране стала женщина по имени Элантэ, и страну назвали в ее честь — Элантида, а жителей — элантэнами.

Но правила она, конечно же, не одна. Ей помогали ее близкие друзья, стоящие у истоков великой идеи. Богами они, конечно же, не были — скорее, учеными, желающими найти разгадку великой тайны, которая могла бы облагодетельствовать весь мир. Но, несмотря на общую цель, они были очень разными, так же как и те виды искусства, которым они владели.

Сама Элантэ обладала вселенской добротой и состраданием ко всему живому на земле. Абсолютное счастье, для всех и каждого — вот что было ее голубой мечтой, над воплощением которой она неустанно работала. Обретя силу, она сразу же научилась исцелять, через какое-то время она уже могла избавлять от смерти, продлевая срок жизни почти до бесконечности. Но этим она не ограничилась. Когда она стала воскрешать умерших — не просто поднимать их, а именно воскрешать, возрождая тело и возвращая в него душу, ее коллеги уже поняли, что Элантэ уже давно перешагнула тот порог, который отличает ученого от мага, а мага — от бога.

И вскоре в этом убедились все. Элантэ открыла в себе бесценный дар — создавать жизнь. Из ничего. Пользуясь лишь своей божественной силой, она на пустом месте создавала материю, «лепила» из нее существо и вдыхала в него жизнь. И это существо росло, развивалось — физически, умственно и эмоционально, создавало себе подобных, воспитывало и обучало потомство — словом, жило полноценной жизнью.

Конечно же, все это у Элантэ получилось не сразу. Это «вскоре» заняло не одну сотню лет. Но это того стоило. Элантэ достигла необычайных высот в своем мастерстве — она стала Демиургом. Богиней, создающей миры.

Ее правой рукой был Таш. Это он помогал ей всегда и во всем, и его роль в общем деле была поистине неоценима, поскольку Таш научился брать отовсюду, а потом и сам создавать бесценный материал для любого мага и даже бога — магическую энергию, ману. Впрочем, на этом его таланты заканчивались — в остальном он был абсолютно бездарен, хотя, конечно, мог делать то, что неподвластно даже великим магам стихий и прочих направлений искусства — мог вызвать бурю, расколоть землю, вызвать пожар, наводнение, словом, сделать все, что касалось выброса энергии, но создать что-либо был не в состоянии. Впрочем, это зависело не от его магических или пусть даже божественных способностей, а от характера.

Из-за буйного темперамента Ташу недоставало усидчивости, чтобы разобраться в кропотливом процессе, и даже непомерное количество лет поистине бессмертной жизни не смогли его изменить. Однако это ему и не требовалось — высокими амбициями он не обладал, и существовавшее положение вещей его вполне устраивало. Впрочем, жаловаться ему было не на что — он был возлюбленным мудрой Элантэ, хотя это всегда вызывало недоумение окружающих. В ответ на расспросы Элантэ лишь загадочно улыбалась и качала головой, а Таш грозился испепелить того, кто будет совать нос не в свое дело. На этом все расспросы прекращались.

Однако все же были недовольные этой связью. Некая Дарсинея и… впрочем, по порядку.

Дарсинея не отличалась выдающимися способностями, и ее талант был сугубо индивидуален. Она в совершенстве владела всевозможными превращениями, оборачиваясь во все, что только можно себе представить. Хуже у нее обстояло дело с метаморфозами посторонних предметов — превратить камень в воду и наоборот она, конечно, могла, но только на уровне обычных магов. Но, надо сказать, у нее нашлось немало последователей, желающих «почувствовать на своей шкуре», как быть животным, птицей, рыбой и даже насекомым, а также неизвестным, произвольно созданным чудовищем, или даже человеком с каменной кожей, стальным скелетом и что-нибудь в этом роде. Иными словами, Дарсинею тоже, с горем пополам признали богиней. Характер у нее был под стать дару — неопределенный. Никто не знал толком, что она из себя представляет, однако за помощью обратиться к ней было возможно — за общее дело она всегда болела и делала все, что было в ее силах, прекрасно осознавая, что прямой пользы все равно принести не сможет. Поговаривали, что она была тайно влюблена в Таша, но… сценарий у этих игр в «вопрос-ответ» был примерно тот же, что и с Элантэ — Таш также грозился испепелить, не разбираясь, что правда, а что — нет, и любопытные, понятное дело, отставали.

А еще был Гаронд. Тогда он не был еще никаким Архиепископом, но по сути… Гаронд обладал самым необычным даром из всех. Он не мог пользоваться магией вообще. Никакой. Разве что только отражать магические атаки, направленные на него, на манер рикошета. Но это было не главное — это могут делать все маги, используя заклинания Зеркального Щита.

Дар Гаронда заключался в следующем — он мог поглощать магию. В принципе, на тот момент это было действительно необходимо — неизвестно, к чему бы привели всевозможные эксперименты начинающих магов, а впоследствии — и богов, особенно Таша, фонтанирующего маной направо и налево. Именно благодаря Гаронду в то время сохранялся баланс материи и энергии в мире.

И, конечно же — Этане. Она научилась воспринимать пространство как живую ткань, чем чрезвычайно облегчила жизнь магов. Сперва ее дар был обращен только лишь на создание уникальных средств передвижения — порталов, с появлением которых понятие расстояния стало весьма условным. Но Этана пошла дальше. Она смогла приоткрыть завесу, скрывающую землю от иных миров. А также, напротив, защищать границу от непрошеных вторжений извне. Ее открытие произвело настоящий фурор в компании соратников и тут же задало направление для дальнейших действий.

Элантэ начала экспериментировать в создании миров — теперь уже это было возможно, поскольку теперь эти самые миры было, где размещать — благодаря Этане, которая создавала своеобразный купол вокруг каждого из них, не боясь проникновения один в другой. Первые миры Элантэ были довольно примитивны, но последующие — развиты вполне нормально, многие достаточно высокоорганизованны, и некоторые даже — совершенны.

Увлекшись созданиями своей возлюбленной, даже Таш попытался что-то такое сотворить, создав мир, полный магии, чем развеселил Элантэ, да и всех остальных тоже — конечно же, ни об одном составляющим, необходимым для жизни, он не позаботился, как, впрочем, и о жизни вообще. Однако этот мир — Лантру, как он его назвал — уничтожать не стали. Этана отгородила его защитным куполом, дабы не произошло никакой катастрофы от столкновения с этим чудовищным творением их общего друга, и Лантру было решено использовать в качестве энергетической подпитки, через «маленькое окошко» — небольшой портал, созданный предусмотрительной Этаной. Таш, впрочем, не обиделся на ироничное отношение к его «шедевру», учел свои ошибки и… больше ничего такого делать не стал, за что все его горячо поблагодарили, между собой вздохнув с облегчением.

Неизвестно, к чему бы все эти открытия привели — может быть, со временем Этана сняла бы купол, скрывающий их небольшую страну от всего мира… правда, купол был достаточно условным, и его жители порой покидали его границы, пускались в путешествия и даже обучали других тому, чему научились здесь, но только — в локальных масштабах, избегая широкой огласки. Так же как и со стороны еще долго приходили люди, но вход в Элантиду был открыт далеко не всем, а только лишь — избранным, тем, кого пускала Элантэ.

Как бы то ни было, «золотой век» элантэнов должен был рано или поздно закончиться, что однажды и произошло.

Слухи о чудесном крае просачивались через барьер все сильнее, а поскольку людские сердца, как ни странно, оказались полны черной завистью, многим живущим снаружи привольная жизнь элантэнов пришлась не по душе. К тому же, что еще более странно, ученики магов, вышедшие из Элантиды, принялись распоряжаться своим даром совсем не должным образом, сея раздоры, провоцируя войны и еще много того, огорчающее сердце доброй Элантэ. Ее мечта подарить искусство всему миру оказалась несостоятельной — как она могла дать Силу в руки тех, кто уже сейчас, обладая ее тысячной долей, грозится разрушением миру, который она так хотела облагодетельствовать!

Было решено сперва запретить обучение в Элантиде, а потом, когда, прослышав о подвигах «выпускников», правители некоторых стран вознамерились силой заставить элантэнов обучать их воинов, и даже посмели объявить Элантэ войну, ее терпение лопнуло.

Можно было, конечно, просто закрыться наглухо и продолжать жить там дальше, развивая способности и выращивая поколения сильных и достойных магов, но элантэны поступили по-другому. Узнав о грядущей природной катастрофе, надвигающейся на их страну, которую, впрочем, было очень легко предотвратить, они… покинули Землю. Этана открыла завесу между мирами, и они… просто ушли, уничтожив клочок земли, на котором располагалась некогда великая Элантида. Каждый выбрал себе тот мир, в котором он хотел бы жить дальше — кто-то — в качестве бога, кто-то — мага, а кто-то стал простым жителем в полюбившемся ему мире.

А что касается бывших учеников магии, позорящих своих учителей, с ними поступили очень просто — Гаронд забрал их магическую силу, практически, высосав ману со всей земли. Конечно, она не могла иссякнуть целиком, но те крупицы, которые остались после исчезновения Элантиды, были настолько смехотворны, что ни о какой Силе говорить не имело смысла.

Так закончилась эра элантэнов в мире под названием Земля.

Началась другая эра. Распределив жителей своей страны по различным мирам, Элантэ с небольшой группой все тех же соратников выбрала для дальнейшего проживания ей же созданный мир, за которым раньше наблюдала только издалека. Мир уже давно жил и развивался вполне самостоятельно, но богиню встретил более чем радушно, что оказалось для Элантэ приятным сюрпризом — она даже не рассчитывала на то, что ее имя вообще известно этому миру. На самом же деле почва для ее появления была со всем тщанием подготовлена. Далеко не все жители этого мира были созданы Элантэ, некоторых она просто переселила из других, соседних миров, с которыми сотрудничала еще до Ухода.

Еще тогда она завела знакомство с представителями таких потрясающих народов, как эльфы, гномы и другие, оставившие неизгладимый след в легендах Земли. Некоторые из них даже какое-то время жили за пределами закрытой Элантиды, облюбовав себе зеленые леса, напоминающие им о родном доме, куда в последствии и вернулись, не пожелав находиться в мире, где обижают «их ненаглядную Элантэ». Этана отправила всех «на историческую родину», закрыв за собой барьер — погони она, конечно, не опасалась, но обезопасить свой, пусть даже и «бывший» мир от иноземных вторжений посчитала своим гражданским долгом — впрочем, об этом уже было сказано в первой части истории.

Но подобный образ жизни вели в основном либо путешественники из других миров, либо ученые-исследователи, изучающие культуру народов земли путем «полного погружения». Другие же либо оставались жить в самой Элантиде, занимаясь наукой, либо переселялись в иные миры с совершенно разными целями — кто-то — жить, кто-то — изучать, а кто-то — вовсе из праздного любопытства.

Именно тогда Элантэ завела дружбу с представителями народа Эльфов — Элионелем и Илидором, и общение их было очень продуктивно. Ее очень порадовало, что магия эльфов имеет очень тонкую природу — почти божественную. Мало того, что она была основана на обращении к духам, кроме того, эльфы могли делать то, что не под силу ни одному человеку — они могли создавать жизнь… правда, не так, как Элантэ — только она могла сотворить живой организм из ничего, эльфам же требовалось хотя бы засохшее зернышко, из которого потом мог раскинуться пышный сад. Да и к тому же, их сила распространялась только на растения и немного на животных — их они могли излечить одним дуновением и иногда даже воскресить, если дух еще не успел покинуть тело. Но что касается более высокоорганизованных существ — таких, как люди — это эльфам было уже неподвластно, и сколько они не старались, дальше в своих умениях не продвинулись.

Однако возвращаться домой друзья богини не пожелали, и она — еще задолго до грядущей катастрофы — поселила их в одном из созданных ей миров, который они обещали содержать в полном порядке и вообще — контролировать. Элантэ тогда лишь посмеялась, не приняв всерьез их «клятву», но, едва ступив на землю своего нового дома, буквально засияла от восторга и переполняющей сердце благодарности. Эльфы со своей задачей справились блестяще. Мало того, что мир стал еще краше, он не знал никаких тревог и переживаний, и все в этом мире, от мала до велика, знали назубок легенду, передающуюся из поколения в поколение — легенду о великой Богине-Созидательнице, прекрасной Элантэ, в честь которой и был назван этот чудный мир — Элантида.

Радости богини не было предела. А что до эльфов, то они, передав в руки законной хозяйки бразды правления миром, доверенные им на время, удалились в леса, в свои изящные, уже давно с любовью выстроенные Чертоги. Кстати, что очень понравилось Элантэ — будучи наслышана о всевозможных межрасовых неурядицах в рядах эльфах во всех мирах без исключения, она была очень довольна, что из всех представителей этого, несомненно, прекрасного, но очень уж своевольного народа, ее друзьями стали именно эти ребята. Несмотря на то, что Элионель был темным эльфом, а Илидор — светлым, никаких возмущений между ними не возникло, более того, Илидор даже женился на сестре Элионеля, еще прочнее укрепив союз двух эльфийских народов.

Впрочем, эльфы были не единственными, пришедшими извне — без гномов и орков тоже не обошлось. Остальное все было сотворено Элантэ — даже некоторые чудовища, появившиеся еще в начале ее обучения, когда она была неопытной богиней. Но не все — иные монстры были созданы магами — метаморфами и некромантами, тоже в качестве неудачного эксперимента.

Но в целом жизнь в Элантиде была спокойна и хороша.

До поры, до времени.

Пока Гаронд не начал посягать на власть. Сперва он просто выполнял то же, что и раньше, регулируя магический баланс, но потом создал себе в помощь целый орден — Святой Орден, как его еще называли, или же, проще говоря — Инквизицию. Необходимость этого шага он объяснил вкратце — этот мир так насыщен магией, что ему одному очень трудно с ней справляться. Он начал контролировать магов. Конечно, это было довольно странно — ведь маги уже к тому времени разделились на Гильдии и существовали вполне организованно, так что никаких беспорядков возникать не могло и ни в каком контроле необходимости не было. Но Элантэ, не зная, как возразить Гаронду, спорить не стала.

И это было ее первой ошибкой.

Почти тут же начались всевозможные расправы — во имя справедливости и порядка, прикрываясь именем той же Элантэ, Гаронд стал наказывать тех, кто был ему не угоден, бросать в тюрьмы и, наконец — казнить. Когда Элантэ попыталась запретить Гаронду его ужасные методы, он лишь развел руками, припомнив, как все начиналось на Земле, и к чему бы это могло привести, если бы они не ушли, и вдобавок ко всему обвинил Элантэ в слабохарактерности, из-за которой впоследствии может пострадать весь мир. В чем-то он был, конечно, прав — если бы у нее хватило сил противостоять ему, Элантида бы так и остался такой, какой встретила свою богиню, а не такой, как… впрочем, об этом позже.

Элантэ, утирая слезы по несчастным, казненным Гарондом, снова ничего не предприняла.

И это было ее второй ошибкой.

После этого он почувствовал себя настоящим хозяином — остальные боги, увидев его силу, не смели ему перечить — кроме Таша, конечно. Он даже хотел убить Гаронда, но Элантэ его отговорила.

И это было ее последней ошибкой.

А что касается эльфов, то они, никогда не вмешиваясь в дела людей, узнали обо всем слишком поздно.

Только когда… Элантэ, не выдержав всего произвола, творящегося в ее мире, и понимая, что по большому счету, виновата в этом сама, она решила…

Что она сделала, для всех до сих пор осталось загадкой. Кто-то понял, что она растворилась в воздухе, навсегда оставшись частью так и не спасенной ей Элантиды, кто-то решил, что она погибла, растаяв от отчаянья, кто-то — что она Ушла. В какой-нибудь другой мир, где не будет зла и ненависти… или еще куда-нибудь. Но того, что на самом деле случилось с Элантэ, никто сказать не мог. Даже Этана, которая всегда с легкостью могла проследить любое движение, пересекающее мировой барьер, сейчас лишь пожимала плечами, не понимая, как и куда могла исчезнуть Элантэ.

Но это было только началом всех бед, впоследствии свалившихся на Элантиду. Исчезновение Элантэ спровоцировало бунт Таша и примкнувшей к нему Дарсинеи. А потом — казнь Таша. Прилюдную. Окончательно расставившую все точки над «i».

После чего у всех отпали последние сомнения по поводу того, кому в этом мире принадлежит власть. Однако Гаронд не учел лишь одного — мир, созданный Элантэ, существовал по законам, чуждым Инквизитору, который просто не мог их понять. И, увлекшись борьбой за власть, он упустил самое главное — баланс в мире был нарушен.

Гаронд перегнул палку. Забрать всю магию, как это было на Земле, он не мог — на это у него просто не хватило бы сил. А контролировать то, что происходит… Да, он пытался. И у него почти получалось. Его боялись, его слушались, его почитали, пожалуй, как единственного живого бога.

Только вот мир, некогда созданный Элантэ, двигался к гибели, шаг за шагом…

Этана вздохнула, сделав многозначительную паузу. Мы переглянулись.

— Все это, конечно, очень трогательно, — заговорила я, заметив, что продолжать свой сказ она не собирается, — только я никак не могу понять, какое эти «преданья старины глубокой» имеют отношение к нам?

Этана вздрогнула, будто очнулась ото сна.

— К вам? А… — она пожала плечами, — разве я не сказала? Гаронд похитил Дарсинею. И вам надо ее вызволить, — она произнесла это так буднично, словно давала указание своим «небесным девам» полить цветы в палисаднике.

— Нам? Простите мое занудство, но, у меня будет пара вопросов. Можно? — Богиня благодушно кивнула и я продолжила. — Насколько я поняла, это вам надо ее вызволить, разве нет?

— Да, признаюсь, я допустила неточность… — не стала спорить богиня. — За столь долгий период молчания я слегка утратила навык точно формулировать свои мысли… Конечно же, это надо не вам. Конечно же, это нужно мне. Но мне нужно, чтобы сделали это вы.

— Я могу полюбопытствовать, почему? — ее наглость была восхитительной в своей искренности и изяществе, но мне все же хотелось добиться прямого ответа от этой женщины-загадки, которая, несмотря на доброжелательность и гостеприимство, почему-то нравилась мне все меньше и меньше.

— Да, разумеется. Вы же хотите вернуться домой?

На ее прекрасном лике не дрогнул ни один мускул. Очень надеюсь, что на моем, может, и не таком прекрасном — тоже.

— Ответ принимается, — так же буднично кивнула я. — Тогда перейду ко второму вопросу. У вас есть какие-нибудь идеи по поводу ее вызволения?

Этана кивнула.

— Не сомневайтесь, я вам дам подробные инструкции.

— Замечательно. А это вообще реально сделать?

Богиня пожала плечами.

— Вообще — нет. Но у вас, думаю, получится.

— Какие радужные перспективы! — усмехнулась я.

— Вы можете иронизировать, но я действительно верю в ваш успех, — мягко улыбнулась Этана. — Столько времени морочить голову Гаронду — не у каждого бога такое получится, не говоря уже о простых смертных! Ведь он так вас и не нашел… — она прищурилась. — Скажите честно, как вы смогли спрятаться? Ведь на какое-то время вы просто пропали, будто сквозь землю провалились!

— Отвечать обязательно? — я приподняла бровь.

Она недовольно поджала губы.

— Кстати, что Гаронду от нас нужно? — задала я, наконец, так давно интересующий меня вопрос.

Богиня сделал такое удивленное лицо, будто я задала самый глупый вопрос из всего, что ей приходилось слышать за всю жизнь.

— Как — что? — изумленно повела она плечами. — Он хочет вас убить…

Я почувствовала, что у меня от раздражения и злости на эту напыщенную Этану начинает сводить челюсти. Она, конечно же, богиня, но… А с другой стороны, и что с того, что — богиня? Насколько я поняла, она единственная, кто в этой ситуации избрала принцип «моя хата с краю», иными словами, трусливо самоустранилась из зоны конфликта, прикрывшись «обетом молчания». Даже Дарсинея, богиня неизвестно чего, и та хотя бы для приличия выступила, поддерживая мятеж Таша… За что и поплатилась.

— Убить? — переспросила я, невольно копируя манеру Этаны. — Вот спасибо, а то я бы никогда не догадалась! Все по наивности своей думала, что ему там в своей башне инквизиторской общения не хватает, вот он и прорывается через все преграды, лишь бы словечком с кем-нибудь перекинуться!

Этана прикусила губу.

— Больше я ничего не могу вам сказать… — обиженно ответила она.

— Нет уж, простите, — упрямо возразила я. — Есть такое правило: сказал «А», говори «Б».

— Вы не понимаете! — неожиданно сорвалась Этана. — У меня есть мысль, но я не уверена. Думаю, когда здесь будет Дарси, мы вместе с ней сможем ответить на все ваши вопросы, но только не сейчас, прошу вас!

— Хорошо, — согласилась я. — Думаю, выбора у нас нет, ведь так?

Этана, очень качественно сделав извиняющийся взгляд, кивнула.

— Итак, мы освободим… ну или хотя бы попытаемся освободить Дарсинею. Каков ваш план?

План богини был невероятно прост, а главное — безопасен.

Для нее.

Основная задача — помимо спасения Дарсинеи, заключалось в том, чтобы никому в голову не пришло, что Этана имеет к этому какое-либо отношение. Вместо того, чтобы открыть портал в непосредственной близости от пленницы, нас было решено перебросить в место, расположенное неподалеку от Эвенкара, но не оставлять там портал, а открыть снова уже позже, когда мы вытащим Дарси, но, к счастью, рядом с нами, чтобы нам не пришлось его искать.

Так, по крайней мере, обещала Этана. Нам это, конечно же, не нравилось, поскольку рисковать нам придется сильнее некуда, вызволяя пленницу из самого логова Инквизиции, а вот гарантии на собственное спасение у нас были весьма призрачные, если быть точнее — вообще никаких. Ведь Этане ничто не мешало, забрав свою подругу, захлопнуть портал перед нашим носом, оставив наедине с обозленными послушниками Святого Ордена. Или же — зашвырнуть нас куда-нибудь… если не к Гаронду на ковер, то еще в какое-нибудь премилое место.

Однако было и обстоятельство, играющее нам на руку — время операции она назначила на день, когда весь двор будет на королевской охоте… или, точнее, на Большой Королевской Охоте — многодневном празднестве, которое Гаронд, как Архиепископ и первый советник Его Величества, а также, с недавних пор, добрый дядюшка невесты Рагнара, — пропустить не имеет права. Значит, в башне его быть не должно. Его присутствие обрекло бы нашу затею на провал, так что если и есть какой-то минимальный шанс проникнуть в его логово, то, в самом деле, лучше момента для этого вряд ли можно придумать.

В принципе, если закрыть глаза на мое отношение к Этане, то план был достаточно жизнеспособным. Да и вообще, по всей видимости, это был единственный расклад, при котором наши шансы худо-бедно не равнялись нулю.

В «непосредственной близости», а также вообще — вокруг Дарсинеи располагалась Башня Инквизиции, в которой вряд ли действовали бы силы Этаны — скорее всего, ее стены были напичканы сдерживающими магию артефактами. Конечно, это было всего лишь предположением богини, но отметать его мы не могли — в конце концов, она знала Гаронда лично и какие-то его действия могла рассчитать. По ее словам, даже если бы она поставила портал рядом с башней, это сразу же привлекло бы внимание Гаронда и, понятное дело, ни до какой Дарсинеи мы бы не добрались. Вот на выходе — другое дело. И все же…

— Темнит чего-то ваша Этана, вот что я думаю! — заявил Дани, забросив ноги на изящный прозрачный столик.

Я чуть не подскочила на месте. Конечно, защищать богиню я не собиралась, но отзываться о ней подобным образом у нее в Чертогах — это не только неприлично, но и небезопасно. Хорошо, хоть не в ее присутствии — Этана, изложив план операции, дала нам время подумать, оставив нас одних, правда, в той же зале — отдыхать мы решили только после того, как вернем Дарсинею — все равно мы словно на иголках сидели перед предстоящим походом. Но, как бы то ни было, небольшой тайм-аут нам все-таки требовался.

Этана тут же распорядилась, чтобы нам подали обед и приготовили ванну и свежую одежду, чем вызвала бурю восторгов с нашей… особенно с моей стороны. Я понимала, что время нас не ждет, но отказать себе в этом удовольствии была не в состоянии — в конце концов, в этом мире основательно помыться мне еще не доводилось, а после пещеры с этими ужасающими вонючими тварями мне вообще хотелось умереть и заново родиться.

И мне это, наконец-то, удалось! Не буду подробно описывать ванну в чертогах богини и тем более процесс моего принятия водных процедур с… помощью Витольда, разумеется — в том состоянии, в котором я на тот момент пребывала, из одних этих описаний можно было составить полноценный дамский роман, полный сладострастных междометий, поэтому скажу просто — это было божественно. И, надо сказать, заняло не так уж много времени. После всего этого, ощутив себя уже полноценным человеком, отправив ведьмака «в люди», облачившись в чистейшую одежду, я вышла в залу, где нас принимала богиня, однако ее там не оказалось — были только накрытые столы, мягкие кресла и… мои друзья, такие же чистые и счастливые.

Эльстан тут же поставил меня в известность, что Этана пошла подбирать нам оружие и прочее снаряжение, и просила позвать ее, как только мы будем готовы. Я кивнула и заняла место за общим столом. Надо сказать, на угощение Этана не скупилась, как, впрочем, и на все остальное — кроме ароматных яств на столе присутствовали изысканные вина и даже сигары, что, судя по всему, очень понравилось Дани, судя по его довольной физиономии. Хотя, думаю, физиономия у него сияла не только из-за этого — мне показалось, что прислужницы богини как-то уж слишком заливаются краской, поднимая на него глаза, однако комментировать это я не стала — каждый расслабляется как может, да и потом, он это честно заслужил.

Однако так говорить о богине…

— Дани, я понимаю, ты у нас великий маг и всё такое, но так говорить о богине — это слишком даже для тебя!

— А что? — удивился эльф. — Ты со мной не согласна? Она мне сразу не понравилась. Еще когда мне про нее легенду рассказывали, а теперь — тем более. «После казни Таша она дала обет молчания»! Скажите, фифа какая! А я так думаю — если замолчала, значит, есть что скрывать! — отрезал он.

Я взялась за голову.

— Дани, скажи честно, ты что — с ума сошел? Или тебе в сигары какой-нибудь бурды подмешали? — я многозначительно сверлила его глазами, но эльф только хлопал ресницами с абсолютно непонимающим видом. Я вздохнула. — Оглянись по сторонам — ты что, не видишь, где мы находимся?

Он покрутил головой, внимательно изучая обстановку, но потом, сообразив, что к чему, махнул рукой и рассмеялся.

— А, ты вон о чем! А я уж думал, может, и правда, чего пропустил… Джен! — всплеснул он руками. — Ну когда ты начнешь мне доверять? И воспринимать меня адекватно?

— Никогда! — призналась я. — В смысле — воспринимать адекватно. А доверяю я тебе давно, в этом можешь не сомневаться, но, пожалуйста, пожалей мою нервную систему! И в холле Этаны так отзываться о…

— Да хоть где! — перебил меня эльф. — Джен, она ничего не услышит — я защиту поставил. И мысли тоже прочесть не сможет.

Я задохнулась от возмущения.

— А вы не слишком хорошо о себе думаете, господин маг?

— Нет, — покачал головой Дани. — Она, конечно, богиня, но с Менталом у нее проблемы. Если б не этот Гаронд, я бы и там, в лесу щит поставил — никто к тебе бы не подкатил! Просто светиться нельзя было с магическими выплесками. А тут — светись — не хочу! Все равно она свои Чертоги от внешнего мира отгородила.

Я округлила глаза.

— Погоди… а как ты понял, что у нее с проблемы Менталом?

— Да легко, — пожал плечами темный эльф. — Это чувствуется… когда сам, конечно, владеешь этим не на уровне неофита.

— А, ну да, ты что-то такое говорил, что можно легко распознать уровень того, кто слабее тебя… А если у нее все хорошо, просто она маскируется?

— Так не маскируются. Джен, я знаю, что говорю. Ты сама поймешь, когда разовьешь способности.

— А если у нее есть сильные артефакты? — не сдавалась я.

— Конечно, есть! — Дани с наслаждением запустил острые зубки в сочное яблоко и закинул ногу на ногу, впрочем, не убирая их со столика. — Только я их тоже блокировал, — прочавкал он. — В общем, Джен, все хорошо, ситуация под контролем, так что расслабься и дай мне спокойно поесть, договорились?

Я задумалась.

— Слушай… а ты можешь ее мысли прочесть?

— Вот… что — нет, то — нет, — вздохнул Дани. — Она отгородилась такой же фигней, которой миры закрывает, так что мне туда не пробиться. Хотя…

— Хотя?!

Он прищурился.

— Надо будет попробовать, — кивнул он. — Только попозже. Сначала понять надо, как эта хрень действует… Но, думаю, ничего невозможного нет.

— То есть… — опешила я, — ты хочешь сказать, что…

— Нет, пока я ничего не хочу сказать, — обворожительно улыбнулся эльф. — Это только предположение, которое я проверю, когда все закончится. А пока давайте о деле, — Дани догрыз яблоко, вытер руки о белоснежную салфетку, отхлебнул вина и закурил сигару. — У меня тут во время блистательного монолога нашей не менее блистательной хозяйки накопилась куча вопросов. И ответов на них, кстати. Только они мне не нравятся. Кто-нибудь возьмется разубедить мага-параноика?

Я прикусила губу. Честно говоря, задача не из легких. Не удивлюсь, если окажется, что в своих опасениях мы полностью солидарны.

— Понятно, дураков нет, — Дани откинулся на спинку кресла, выпуская в потолок облачко ароматного дыма. — Тогда будем считать, что вопрос риторический. Зачем Гаронд похитил Дарсинею?

Мы переглянулись. Ведьмак нахмурился. Эльстан побледнел.

— Погодите, там же Клементина! — воскликнул он. — А если…

— Он отнимет у Дарси магию, после того, как она превратится в животное, чтобы хвастаться перед королем уникальным зверинцем? — усмехнулся Дани. — Или использовать для постельных утех! Да, оно того стоит! Надо для этого похищать богиню, чтобы тешить свое покалеченное самолюбие!

Эльстан покраснел.

— Простите, я как-то не подумал…

Дани покачал головой, стряхнул пепел в изящную хрустальную вазочку.

— Господа, — его тон стал таким, какой должен быть, как мне показалось, у настоящего Мастера, учителя Академии, — наша беда в том, что мы все думаем со своей колокольни. Поставлю вопрос иначе — почему он ее не убил? Зачем она ему?

Я вздохнула.

— У меня тоже есть версия, но она тебе понравится еще меньше, чем твоя. Так что продолжай, философ.

— А зачем ему ее убивать? — спросил Витольд.

Мы с Дани переглянулись. Темный эльф кивнул, видимо, прочтя мои мысли без всякого Ментала.

— В нашем мире… — заговорила я, — тоже была Инквизиция. Сжигали ведьм и вообще всех, кого подозревали в связи с нечистым, тоже прикрываясь благородными намерениями. И было такое поверье… правда, не очень распространенное, что на самом деле это нужно вовсе не для очищения заблудшей души, а… убив мага, можно получить его Силу. Особенно, если будет соблюден особый ритуал. Только неизвестно, кому столько Силы понадобилось — Инквизиция в свое время свирепствовала довольно долго. И продуктивно… — я замолчала, чувствуя, как во мне закипает злоба.

— Кому понадобилось! — хмыкнул Дани. — Хотите, угадаю?

— Значит, поэтому он казнил Таша? — прошептал Эльстан.

Ведьмак присвистнул.

— Да, не просто так его сила возросла, — вздохнул он.

— А теперь — возвращаясь к теме, — подвел итог Дани, — почему он не убил, а именно похитил Дарсинею? Нафиг она ему сдалась?

— Чтобы ее пошли спасать? — высказала я мысль, видимо, не дававшую покоя нашему магу с самого начала.

Эльф кивнул, пристально глядя мне в глаза.

— И это только первый вопрос… — он досадливо щелкнул языком.

Я поднялась с места.

— Дани… Витольд… Эльстан… ребята, я понимаю, что это может быть ловушкой. И, скорее всего, так оно и есть, — я замолчала, тщательно подбирая слова, но в голову ничего не приходило. — В общем, у меня нет выбора, — сдалась я. — Вы совершенно не обязаны со мной куда-то идти, у вас своя жизнь, тем более — в этом мире, а я все равно отсюда уйду. У меня там дом, сын…

— А здесь — Гаронд, который так жаждет тебя отсюда отпустить, что изнемогает просто! — всплеснул руками Дани. — Джен, давай не будем забывать, что попала ты сюда, в смысле, в Элантиду, благодаря Этане, а убить тебя хочет Гаронд. И тут — надо же, какое совпадение! Этана тебя честно предупреждает, что Архиепископ открыл на тебя сезон охоты, и тут же посылает тебя в его башню, вроде как, с миссией!

— Дани, а что ты предлагаешь? — вспылила я. — Я не идиотка, я прекрасно понимаю всю опасность, поэтому и говорю, что со мной идти не надо!

Дани нервно передернул плечами и закурил новую сигару.

— Джен, — мягко проговорил Витольд, — не говори так больше. Ты знаешь, что мы на твоей стороне, и пойдем за тобой туда, куда будет нужно.

Я закатила глаза.

— Ребята, я вас очень люблю, вы у меня, конечно — лучшие, но ответьте мне на один вопрос — зачем вам это надо?

Конечно же, они мне не ответили. Просто посмотрели на меня так, будто я задала самый глупый вопрос в своей жизни. Ведьмак приобнял меня за талию, Эльстан одарил меня эльфийским взглядом, в котором кроме обычного одобрения читалась вера в светлое будущее и правильность избранного Пути, а также принятое решение, которое уже невозможно оспорить, выбор, сделанный после долгих размышлений, когда горячее сердце обретает совершенное согласие с многолетней мудростью Перворожденного. Дани… нет, он мне вообще не стал посылать никакие взгляды, только обиженно отвернулся. Про Корда точно сказать не могу — о мимике орков я уже не раз упоминала — но, кажется, он поддерживал общее мнение, по крайней мере, настроен он был вполне решительно.

— Надо освободить Дарси… — внезапно прозвучал в моей голове страстный, но очень тихий мужской голос.

Я подскочила на месте. Огляделась по сторонам.

— Дани… — чуть слышно позвала я. — Ты что-нибудь слышал?

Эльф непонимающе приподнял бровь, но потом, сообразив, в чем дело, побледнел и медленно покачал головой из стороны в сторону.

— А кто мне тут барьером хвалился? — зашипела я.

Эльф побледнел еще сильнее.

— Джен… я не знаю, кто это. Я его не чувствую…

— А может, тебе правда что-то в еду подмешали? Или в вино? Или в сигарры? — предположил орк. — Давно надо было тебе куррить брросить.

— Кори, не начинай, — автоматически огрызнулся эльф, хотя его кожа начала приобретать такой же оттенок, как у его друга, из бронзового став светло-зеленой.

— Дани, твою мать, ты еще в обморок упади! — фыркнула я, заметив за собой, что тут же успокоилась, как только начали паниковать другие. — Ты уже разберись, кто ты у нас — или нереально крутой черный маг, или самых голубых кровей выращенный в теплице эльф, не в обиду Эльстану будет сказано. Может, мне вообще показалось?

— Что? — прошелестел эльф, едва шевеля губами.

— Показалось, говорю! Дани, мы тебя теряем! Соберись, времени мало.

— Тьфу! Я слышу. Я спрашиваю, что показалось?

— Голос. У меня в голове. Мужской. Незнакомый. Приятный. Но — тихий. Будто издалека. Сказал: «Надо освободить Дарси».

— Ну-ка, погоди, — Дани прищурился, видимо, уже окончательно придя в себя. — Мысленно припомни… Ничего не понимаю… — он изумленно взмахнул ресницами. — Если просто с твоих мыслей брать — звучит голос… правда, я его ни разу не слышал. А если непосредственно в воспоминания забраться, то — нет никого. И не было. Хотя… может, правда, показалось?

Я вздохнула. Честно говоря, со всеми этими проблемами, я совсем запуталась, и сейчас уже не была окончательно уверена, слышала я голос или нет… Я потрясла головой.

— Так, господа, предлагаю покончить с массовыми психозами и начать действовать, — подытожила я. — Был голос, не было голоса — хрен с ним. Но, что верно, то верно — надо спасти Дарси.

— А если это ловушка? — спросил Эльстан.

— А это стопудово ловушка, — хохотнул Дани.

— Ребята, я последний раз говорю… меня вообще кто-нибудь слушает?

— Джен, да брось ты… — махнул рукой темный эльф. — Хоть еще сто раз скажи, что мы можем убираться на все четыре стороны, все равно мы тебя одну никуда не отпустим.

— А она не одна пойдет, — неожиданно выступил Эльстан. — Я пойду с Джен, мне все равно там ничего не грозит — магии у меня нет, а казнить меня они не посмеют. Разве что убить… — он хищно улыбнулся, — но это им еще постараться надо.

— Не переживай, они постараются, — усмехнулся Дани. — А мы, значит, тут будем сидеть, курить, объедаться, упиваться, да с девками в постели кувыркаться! Нет, в этом, конечно, что-то есть… — почесал он подбородок.

— Дани, — покачала я головой, — можешь шутить, сколько хочешь, но логичнее всего вам действительно остаться здесь. Ни тебе, ни Корду, ни Витольду проблемы с Инквизицией не нужны.

— Логичнее! Джен, хватит уже! Где ты видела, чтобы мы логично поступали? Короче, кончаем базар, собираемся в дорогу. Возражения есть?

Возражений не было. Я вздохнула. В принципе, задайся я целью заранее просчитать исход наших так называемых переговоров, другого варианта представить было бы невозможно.

Появившаяся по нашему зову Этана представляла собой живое воплощение оскорбленной гордости — то, что она была в бешенстве, было видно невооруженным взглядом. Я еле удержалась, чтобы не переглянуться с Дани — видимо, она не раз пыталась просочиться в ментальный фон нашей беседы… иными словами, — подслушать, но ни одна ее попытка так и не увенчалась успехом, что и привело ее в ярость. Однако высказывать нам все, что она думает по этому поводу, богиня не стала — это означало бы чистосердечное признание в попытке шпионажа, да еще и неудачной, а этого богиня, разумеется, позволить себе не могла. Мы тоже сделали вид, что ничего не заметили, даже ее горящего нечеловеческим гневом взгляда, так что, в принципе, «политес» был соблюден.

Этана, взяв себя в руки, благожелательно улыбнулась, взмахнула рукой, создавая очередной «местный» портал, и пригласила нас в оружейную.

Несмотря на то, что я никогда не замечала у себя склонности к милитаризму, даже у меня глаза разбежались при виде захватывающего дух арсенала богини. Чего здесь только не было. И ростовые двуручные мечи, и изящные катаны, и шпаги, и кинжалы, и метательные дротики, а также луки и арбалеты. Единственно, чего здесь не доставало, это…

— А как у вас с огнестрельным оружием? — спросила я.

Этана возмущенно фыркнула.

— Если вы заметили, в этом мире нет пороха…

— Это в этом мире его нет. Но, кажется, меня тоже в этом мире не было.

Этана вздернула носик.

— Послушайте, уважаемая богиня, — процедила я. — Давайте не будем сейчас говорить о том, что делать правильно, а что — нет. Уже сам факт моего здесь пребывания является самым, что ни на есть, запрещенным приемом, так что забудем об этике ведения боя, хорошо?

— А вы подумали, что будет, если ваше оружие попадет в дурные руки?

Я поморщилась.

— Этана, не надо прикидываться одуванчиком, прошу вас! Если здесь еще не придумали порох и прочие виды оружия разрушительной силы, значит, оно здесь и не требуется, или вы за этим хорошо следите. Так сделайте так, чтобы оно в эти самые руки не попало — вы же богиня! А насчет контрабанды, думаю, у вас есть припасы не из одного мира, или я не права?

Этана прикусила губу.

— Хорошо, пойдемте. Только учтите, все контрабандное оружие снабжено предохранителем — механизмом самоуничтожения. Если вы сами не приведете его в действие, он сработает через несколько секунд после того, как окажется от вас на расстоянии больше трех метров, или ближе, если попадет в чужие руки.

— Ну вот, видите, как просто всеоказалось, — улыбнулась я. — Только один вопрос — как он сработает, если там не действует магия?

— Это не магия, — покачала головой богиня. — Это механизм из другого мира. Вы понимаете, на что вы меня толкаете?

— Нет, — твердо ответила я, пристально глядя в ее полупрозрачные глаза. — И, более того, не хочу понимать. Вам нужно, чтобы мы вытащили Дарсинею?

— А вам нужно, чтобы я вас отправила домой? — парировала Этана.

— Будем торговаться? — приподняла я бровь.

Этана передернула плечами.

— Уважаемая богиня, — холодно проговорила я. — Поймите одну простую истину. Я не собираюсь спасать вашу драгоценную Дарси ценой собственной жизни, поскольку домой намереваюсь вернуться целой и невредимой. Так что, особого энтузиазма от меня не ждите. Я не буду говорить, что если меня там убьют, Дарси останется у Гаронда, поскольку, конечные ваши мотивы мне по-прежнему не ясны, но…

— Что?! — Этана побледнела. — Вы хотите сказать…

— То, что я хочу сказать, скажу непременно, не сомневайтесь, — перебила я богиню, очень искренне изображающую приступ праведного, но холодного гнева. — А пока — давайте к делу, хорошо?

Этана возмущенно топнула ножкой, но тему продолжать не стала, вместо этого пригласила меня в другую комнату, где располагалась, судя по всему, экспозиция огнестрельного оружия.

Шагнув в смежную «палату арсенала», я снова была приятно удивлена, увидев такой же разнообразный ассортимент настоящих произведений искусства в стиле «military», с той лишь разницей, что этой красотой я пользоваться умела, в отличие от содержимого предыдущего зала, имеющего для меня не большее значение, чем собрание музейных экспонатов.

Подобрала себе оружие по руке я довольно быстро — гораздо больше времени ушло на прослушивание инструкций от Этаны. Здесь же, с ее разрешения, я его и пристреляла, оставшись очень довольной результатом. Одно «но» — патроны менять нужно было довольно часто, никаких механизмов для их восстановления здесь, к сожалению, не было. В принципе, я на это и не рассчитывала. Вместо этого я набила седельную сумку запасными обоймами, а также закрепила на себе достаточное количество «стволов», — в разумных пределах, разумеется, — отдавая предпочтение облегченной версии АКМ и ручного пулемета. В их качестве я была уверена, так что усердствовать с количеством не имело смысла. Этана, конечно же, была крайне недовольна моим выбором, но как раз это меня не волновало.

Вооружившись, как следует, я вдруг почувствовала себя если не богиней войны, то хотя бы — дочерью бога-воителя — Ареса, например, или Перуна… не важно, но в меня вполне ощутимо начала вливаться странная уверенность в своих силах, в правильности своих действий, а также совсем необъяснимая по своей природе жажда битвы. Было ли тут дело в магии оружия, или же просто настрой сделал свое дело, выплеснув в кровь должное количество адреналина — не знаю, но я почувствовала, как мое тело наполняется силой, глаза видят намного четче, чем обычно, фиксируя цель, а движения становятся резче.

— Я готова, — отрапортовала я Этане.

Богиня только растерянно кивнула в ответ, не проронив ни слова.

Через несколько минут наш небольшой отряд в полном составе был десантирован на нейтральную территорию, в степную зону, расположенную неподалеку от Эвенкара. Сначала меня это несколько удивило — честно говоря, высадиться в чистом поле не казалось мне удачной идеей, но как ни странно, это оказалось, практически, идеальным местом для внезапного возникновения из воздуха группы вооруженных до зубов всадников — шансы встретить здесь случайного прохожего были минимальны. И, признаюсь, Этана была права. Здесь не было никого. Казалось бы, ну и что тут такого, мы и раньше в дороге с народом не сталкивались, разве что иногда встречали крестьянские обозы с поклажей или одиноких путников, но только возле городов и сел, но ни в лесу, ни, тем более, в пещере нам никого видеть не доводилось. Но здесь, в этой пустоте было что-то противоестественное.

Дани тут же потянул носом воздух.

— О, тут где-то рядом проклятие висит! — весело объявил он, потирая руки. — Жалко, у нас времени нет, а то я бы щас поразвлекся!

— Как — порразвлекся? — неожиданно спросил Корд.

— Как? Да как обычно, — усмехнулся Дани. — Проклятие бы снял.

— А ты можешь? — остановился орк.

Дани замер, недоуменно воззрившись на своего друга.

— Кори, ты чего? Заболел? Конечно, могу. А чего ты спросил?

— Это прроклятие никто снять не может, — вдруг завелся орк. — Его повесил мертвый маг…

— Мертвые проклятия вешать не могут, — возразил Дани.

— Я не знаю, я — не некрромант! — огрызнулся Корд.

Дани дернулся как от удара, беззащитно захлопав длиннымиресницами.

— Корд, правда, ты чего? — вступилась я за оглушенного эльфа. — Какая муха тебя укусила?

Орк насупился.

— Прростите, — смущенно пророкотал он.

— Да мне-то ничего, а Дани ты за что обидел?

Орк удивленно моргнул, потряс головой, фыркнул и уставился на друга.

— Я?.. — он округлил глазки-бусинки. — Я… не хотел… Пррости! У меня прросто в голове такое началось…

— Какое? — спросил Дани, облегченно выдыхая.

— Мне прривидилось… — попытался объяснить орк. — Здесь недалеко — дерревня. Но она спррятана. На ней прроклятие мерртвого мага, которрое снять можно только прри помощи сокрровищ прредков…

— Чьих предков? — уточнил темный эльф.

— Оррков, которые тут живут. Но этого недостаточно. Они говоррят, что должно прроизойти Невозможное, только тогда у жителей будут шансы…

— Орки? — переспросила я. — Что, здесь, рядом с Эвенкаром живут орки?

— Ну да, — пожал плечами Корд. — А что тут такого?

— Я просто думала, что у них, как у эльфов, тоже какие-нибудь свои леса или Чертоги… Впрочем, не важно. А тебе прямо сейчас привиделось?

Он смущенно кивнул.

— У нашего друга пытается развиться дар предвидения, — хохотнул Дани, — иногда — в такой форме. Так что не обращайте внимания на возможные заскоки — я, честно говоря, тоже сам не сразу сообразил. Кори, да не грузись ты, снимем мы это проклятие! Только с этим заданием покончим, и — сюда. Никуда эта деревня от нас не денется. Там у тебя кто-нибудь есть?

Корд засопел.

— Врроде, нет… не должно. Но все рравно надо снять…

— Да сниму я, не зуди!

— А сможешь? Прравда? — просиял Корд. — А они говоррят…

— Кори, не зли меня! Сказал — сниму, значит — сниму! А что там они говорят, это их личное дело — предкам тоже иногда потрепаться хочется. Я бы и сейчас снял — тут работы на пару минут, но светиться нельзя, мы и так с порталом неплохо рисанулись, а миссия у нас, вроде как, тайная. Так что — потом, как вернемся к Этане, я оттуда и метнусь. Только напомните мне попозже, договорились?

— Заметано, — улыбнулась я. — Слушайте, а я даже не знала, что Корд у нас тоже маг…

— А то! — рассмеялся Дани. — Еще какой! — Корд засопел, но Дани хлопнул его по плечу и продолжил. — Кстати, не слушайте, что я смеюсь, он правда станет офигенным магом — пророки очень редко встречаются. Тем более с таким уровнем — у магии орков такая особенность: чем дар сильнее, тем медленнее развивается. Зато проявляется рано, еще в детстве, тогда как средний дар проявляется уже в сознательном возрасте. Ладно, поехали быстрее, а то меня так и подмывает с этим проклятием разобраться!

Мы прибавили ход. Вообще, что интересно, как только нам на пути встретилась невесть откуда взявшаяся побочная задача с этим непонятным проклятием, скакать стало намного легче — спасение Дарсинеи уже не казалось таким невозможным и опасным предприятием. В самом деле, если мои ребята уже строят планы на будущее, о какой опасности может идти речь? Будущее… каким оно будет? Для всех них, для меня, для этого мира, для моего…

Кстати, значит, присутствие Инквизиции в обоих мирах — никакое не совпадение… так, спокойно, эту тему развивать лучше не стоит — похоже, единственное безопасное место, свободное от прослушивания — это открытый настежь во все стороны прозрачный холл в Чертогах Этаны, над которым наш великий маг с легкостью возводит ментальный купол, не боясь «засветиться». Меня все больше напрягал этот «режим прослушивания» — казалось, ответ на все вопросы лежит на поверхности, надо только чуть-чуть подумать, но как раз этого делать было нельзя, опасаясь, что в самый ответственный момент либо Гаронд, либо та же Этана бесцеремонно вторгнется в мои мысли.

— Милая, куда же ты все время пропадаешь? — тут же раздался в моей голове уже знакомый голос.

— Не поверишь, только что о тебе вспоминала! — огрызнулась я.

— Какая честь! Скучала?

— Не то слово! — я усмехнулась. — Гаронд, тебе еще не надоело?

— Ты о чем?

— Выслеживать меня, как ищейка. Ты ведь для этого со мной столько треплешься? Только не говори, что это доставляет тебе удовольствие!

— Девочка моя, ну что ты! Беседы с тобой для меня — просто бальзам на душу! Жаль, что ты все время куда-то пропадаешь… Как ты так делаешь?

Зверь резко вскинулся на дыбы. Лицо Гаронда, парящее перед моим мысленным взором, дернулось и стало стремительно таять.

— Примерно вот так, — бросила я ему вслед, благодарно обнимая за шею своего скакуна.

Гаронд исчез. Я зажмурилась, потом резко открыла глаза.

— Ну что? — сочувственно спросил Дани. — Все то же?

Я кивнула. Дани выругался сквозь зубы.

— Как же он меня бесит… — процедила я. — Нет, все-таки обязательно с ним разберемся, сил моих уже на него нет!

— И моих… — эхом отозвался в моей голове тот самый мужской голос, призывавший нас спасти Дарсинею.

— Дани, — позвала я, — а сейчас ты что-нибудь слышал?

Эльф настороженно покачал головой.

— Значит, у меня начались галлюцинации, — простонала я.

— Или же обладатель этого голоса обладает каким-то иным видом Магии, — неуверенно проговорил Дани.

— Или это голос главврача, — усмехнулась я. — И вообще, я упала с лошади на съемках фильма в Новой Зеландии, ударилась головой и сейчас лежу в больнице, в коме, и вижу чудесные сны о загадочном мире с красивым названием Элантида… Или в психиатрической клинике, устраиваю ролевые игры с соседями по палате.

— Что? — удивленно взмахнул ресницами темный эльф. — Извини, я не понял…

— И слава богу, — я махнула рукой. — Не обращай внимания, это я так, размышляю. Ты мне лучше скажи, ты хоть сам-то веришь в какой-то «иной вид Магии», который тебе не знаком?

Дани поджал губы.

— Нет, — признался он. — Скорее всего, это маг, который намного сильнее меня. Как это ни обидно осознавать, — улыбнулся эльф.

— Мне не послышалось? — переспросил ведьмак, усмехаясь. — Ты это действительно сказал?

— Ага, сам не могу поверить! — рассмеялся Дани. — Плохо лишь то, — уже серьезно заговорил он, — что во всей этой истории появился новый персонаж. И очень сильный. И я его не знаю.

— Господа, я, конечно, не могу судить о вопросах Магии, — заговорил Эльстан, — но что касается этого неизвестного, то, думаю, нам беспокоиться не о чем. Насколько я понял из слов Джен, он с нами вполне солидарен, по крайней мере, пока.

— Тоже верно, — согласился Дани. — А там посмотрим, если он будет представлять для нас угрозу, в чем я, честно говоря, сомневаюсь — тогда и решим, что делать. А пока не будем забивать головы, у нас и без того проблем — выше крыши! Джен, ты как?

Я задумалась. Надо сказать, мне этот неизвестный тоже не казался враждебно настроенным. Не знаю, почему, но было в нем что-то такое… располагающее, что ли. Хотя на добряка он не был похож — уж очень страстный и яростный, но все равно, его голос вызывал только самые положительные эмоции. И, что самое непонятное, меня не покидало ощущение, что я его уже где-то слышала. Было в нем что-то неуловимо знакомое, но давно забытое… Я в очередной раз встряхнулась, расправила плечи и обвела взглядом свою команду.

— Ну что, господа, кому не терпится рискнуть жизнью во имя нафиг никому не нужной и сомнительной во всех отношениях цели?

Мои ребята дружно рассмеялись. Только Зверь обиженно фыркнул — кажется, он единственный из всей компании относился к нашей миссии со всей серьезностью.

Больше ни о чем не споря, мы двинулись к Эвенкару.

Глава 4. Вальдос. Шере. Орки

Вальдос проснулся, с удивлением обнаружив, что небо за окном несколько посветлело — вместо пугающей густой черноты в маленькое окошко пыталось втиснуться не менее пугающее серое марево, и у него это иногда почти получалось. Сплошная стена тяжелых туч вползала в комнату густым туманом, изредка роняя на пол капли дождя, которые упрямо не хотели оставаться снаружи и время от времени делали вполне удачные попытки преодолеть границу, представленную крепким подоконником.

Граф Рейнгард потянулся и встал с постели, прислушиваясь к своим ощущениям. От недомогания, которого он едва не принял вчера за смертельную болезнь, не осталось и следа, только нога еще немного болела, но не до такой степени, чтобы нельзя было ходить. Завернувшись в одеяло, опираясь на крепкую мебель, он осторожно побрел к выходу.

Проходя по коридорам орочьей избушки, он озирался по сторонам, с интересом рассматривая убранство комнат. Дерево. Крепкое дерево и камень. Еще глина и солома. И немного грубой ткани, выделанная кожа, шкуры и перья. Вот, собственно, и все составляющие этого диковатого, первобытного, но, вместе с тем, очень жизнеутверждающего уюта. Странно, он привык к ослепительной роскоши, к которой привык с детства, и даже не представлял, что можно жить счастливой полноценной жизнью, не имея всего этого. Но здесь, в этом домике, среди примитивных фигурок, вырезанных из дерева и кости, или вообще, связанных из соломы, он чувствовал себя спокойно и хорошо, как никогда.

Вальдос толкнул тяжелую дверь и вышел на крыльцо. На улице действительно уже было совсем светло — вероятно, настало утро. Так значит, тогда и правда была глубокая ночь? Сколько же он ехал? Это же совсем рядом со столицей … Он потряс головой, но пожалел об этом — в ушах тут же зашумело, и он вынужден был прислониться к стене.

— Какие люди! — услышал он до боли знакомый женский голос. — Граф Рейнгард собственной персоной! Ну, теперь мне все ясно. А я думаю, кто же смог пересечь границу зоны, так хитро заколдованной, что не то, что зверь не проскочит — муха не пролетит! Но есть две категории людей, для которых нет ничего невозможного. Это гении и идиоты.

Женщина залилась звонким смехом. Вальдос открыл глаза и тут же зажмурился, молясь всем богам на свете, чтобы та, что стояла сейчас перед ним, оказалась всего лишь галлюцинацией.

— Вальдос, а ну кончай симулировать, ты еще обморок изобрази, или полную потерю слуха и зрения! — продолжал насмехаться фантом, никак не желая таять в липком тумане.

— Это тебе я обязан своим спасением? — сверля взглядом крыльцо, выдавил из себя Вальдос.

— А то кому же! — хохотнула женщина. — Правда, если честно, не только мне — еще этой прекрасной зеленокожей девочке. Надеюсь, ты еще не успел разбить ей сердце? Учти, обидишь ее — будешь иметь дело со мной.

— Почему это? — не поднимая глаз, смущенно засопел Вальдос.

— А так, из женской солидарности. Просто терпеть не могу таких, как ты.

— Я тоже рад тебя видеть… Шере, — чуть слышно пробормотал маг.

— Я заметила! — усмехнулась Шереила. — Так рад, что за все это время ни разу на меня не взглянул. Что, Рейнгард, боишься, что вдали от тебя моя красота зачахла, и за столько лет разлуки я стала редкой уродиной?

Вальдос прикусил губу и, собравшись с силами, поднял глаза.

— Какое волевое решение! — зааплодировала Шере. — Я тобой горжусь!

Вальдос покраснел, но отвечать не стал — переговорить Шереилу у него все равно никогда не получалось, даже тогда, в Академии, а сейчас… Сейчас она стала шикарной, эффектной женщиной, безумно красивой и уверенной в себе. Хотя, в принципе, все это было в ней и раньше, но с годами она только похорошела, в ней появилось нечто острое, опасное и, вместе с тем, волнующее и притягательное. Вальдос передернул плечами — он всегда ее немного побаивался и, надо сказать, не зря — Шереила всегда была импульсивной и совершенно непредсказуемой.

— А… как ты сюда попала? — неожиданно для самого себя спросил он.

— Я? Честно говоря, я шла за тобой… Не смотри на меня так, я не занималась шпионажем — какого бы ты мне сдался! — фыркнула она. — Просто ехала мимо по своим делам. Между прочим, очень важным, — добавила Шере и вдруг стала совершенно серьезной. — А потом услышала крик о помощи. Страшный такой, полный смертельного отчаяния. От которого мороз по коже, — она вздрогнула. — Причем, не знаю, кричал ли ты на самом деле, но в Ментале он прозвучал очень пронзительно. Но больше всего я удивилась, когда поняла, что этот крик доносится из совершенно на первый взгляд благополучного леса.

— Прости… Я, правда, очень испугался… — замялся Вальдос.

— Вот за это как раз не извиняйся, — приободряющее подмигнула ему Шере. — Ты поступил абсолютно правильно, а то повыпендривался бы еще чуть-чуть, и умер бы. Нелепой смертью, согласись.

— Не то слово, — хмыкнул Вальдос. — Но я не понял…

— Как я сюда попала? Я же говорю, шагнула на голос. Рейнгард, у меня муж — некромант, — пояснила она. — Он меня научил некоторым штучкам. Например, как преодолевать барьер проклятых земель… Жаль только, я ловушку не сразу заметила — изнутри купол намного прочнее, так что войти не так уж и сложно, а вот выйти…

Вальдос вздохнул, потупив глаза.

— Прости… Я не хотел еще кого-то впутывать. Тем более — тебя.

— Конечно! — усмехнулась Шере. — У тебя насчет меня были совершенно иные планы. Какие, Вальдос? — в упор спросила она.

Маг уже открыл рот, но ответить вразумительно на этот вопрос оказалось не уж и просто.

— Шере, — невнятно пробормотал он, — скажи лучше, когда спадет завеса?

Женщина упрямо поджала губы, недовольная тем, что ее собеседник перевел тему, но потом все же ответила:

— Сложно сказать… Может, через неделю… если получится. Вообще, очень здорово, что ты сюда провалился, — улыбнулась она. — Не хочу себя нахваливать, но без хорошего артефактора эта деревня была бы обречена. Хотя, по большому счету, сюда бы некроманта…

Вальдос вздохнул и присел на скамью возле дома. Деревня… Он никогда не видел прежде орочьи деревни. Крепкие домики… словно из сказки. И сами орки, эти великаны с зеленой кожей и клыками, выпирающими из нижней челюсти… Прежде все это для него существовало где-то далеко, и, шагнув через завесу проклятия, он действительно будто попал в другой мир.

— Знаешь, Шере, — вдруг сказал он, — я все-таки должен был сюда попасть. Это не случайность.

— Милый мой, открою тебе страшную тайну, — рассмеялась она. — Случайностей не существует в природе.

— Это так говорит твой Мастер? — усмехнулся Вальдос и вдруг поймал себя на мысли, что ведет себя с ней, как несколько лет назад, когда они вместе учились в Академии. И, как ни странно, ее это ничуть не смутило.

— Мой Мастер много чего хорошего говорит, — кивнула Шере, — вот если бы я еще его слушала…

— Слушай, а каково это — быть ученицей Каравалорна? Извини, очень давно хотел спросить, но как-то не решался.

Шереила пожала плечами.

— По-моему — замечательно… А что?

— Да так, ничего… Просто мне всегда казалось, что это очень необычно, ведь о нем столько легенд ходит…

— Да, он у нас такой, — хохотнула она. — А насчет необычного… это только со стороны так кажется. Я же тебя не спрашиваю, каково быть учеником Лотара!

Вальдос прикусил губу.

— Я… не вернусь к Архимагистру, — тихо, но твердо сказал он.

Шереила округлила глаза, с ее лица мгновенно исчезло насмешливое выражение.

— Так, если можно, поподробнее, — деловито заговорила она, подсев к нему на скамейку.

— Лучше не надо, — грустно улыбнулся Вальдос.

— Рейнгард, давай колись, ты же меня знаешь, я не отстану! — она принялась совершенно по-детски теребить его за рукав.

Вальдос поднял глаза к заволоченному серым полотном небу.

— Я даже не знаю, как сказать, — он задумчиво покачал головой. — За это время, что я провел здесь, что-то неуловимо изменилось. Я не хочу возвращаться в столицу.

— Это еще что за новости? — она толкнула его локтем в бок. — Рейнгард, только не давай обетов отшельничества, тебе не идет!

— Да я, собственно, и не собираюсь, скорее, наоборот…

— Что?! Только не говори, что ты жениться надумал!

Вальдос воззрился на хохочущую Шере.

— А что тут такого? — возмутился он.

— Да, в принципе, ничего… Да, видать, тебя молнией сильно приложило!

Она снова залилась смехом. Вальдос обиженно фыркнул.

— Шере, я серьезно! Может, я в первый раз в жизни по-настоящему влюбился!

— В первый? А как же я? Это было не по-настоящему? — она захлопала ресницами, сделав абсолютно невинную мордашку.

— Шере!

— Ладно, шучу я. Расслабься. А насчет девушки — я тебе уже сказала. Разобьешь ей сердце…

— Да не хочу я разбивать! — всплеснул руками Вальдос. — Я жениться хочу. Не веришь?

— Милый мой, а тебя не смущает, что она… орчанка?

Рейнгард закусил губу.

— Меня смущает другое — что она не захочет со мной никуда ехать… И… — он снова залился краской, — если будут дети, то вдруг…

— Ну, Рейнгард, не будь таким пессимистом! — Шере положила ему руку на плечо. — А может, он пойдет в мать?

Вальдос закатил глаза.

— Шере, тебе когда-нибудь говорили, что ты невыносима?

— Сотни раз. А, кстати, насчет того, что она никуда не захочет ехать — это как раз поправимо. Эта деревня на грани вымирания — запасы орков почти иссякли, почва не плодоносит, в лесу почти никто не водится, кроме чудовищ, голодных, но абсолютно несъедобных. Даже когда мы снимем завесу, этой земле еще понадобится много времени, чтобы восстановиться, но пару лет им придется где-то перетерпеть.

— А если я их приглашу в Рейнгард? — оживился Вальдос. — Там места много, они могут разместиться, где захотят — в городе, в окрестных деревнях… Даже строить ничего не надо. Хотя, если возведут там свою, орочью деревню, я буду только рад.

— Вот и ладненько, — улыбнулась Шере. — А со свадьбой — повремени. Чтобы потом жалеть не пришлось.

— Не придется, — уверенно покачал головой Вальдос. — Но ты права, сейчас не время. Да, и еще одно… Шере, Лотар мне приказал доставить тебя в Эвенкар. Я не знаю, что там, но это — ловушка. Не суйся туда ни под каким предлогом. Не исключено, что вместо меня к тебе еще кого-нибудь подошлют… Прости, просто я не мог больше скрывать, — смутился он.

— А ты повзрослел, Рейнгард… — задумчиво проговорила Шереила. — Странное дело, именно здесь, у орков, ты стал, наконец, человеком…

Вальдос широко раскрыл глаза, удивленный ее реакцией.

— Рейнгард, не смотри на меня так, я же — ментат! — рассмеялась Шере. — А тот маг-призрак совершенно не владел Менталом, поэтому здесь моя магия действует. Да, к тому же, ты пока в бреду метался, и так все разболтал.

— Так ты все знала с самого начала? — опешил Вальдос.

— Не совсем. Мне было только непонятно твое отношение к этому приказу. Но сейчас все встало на свои места. Рада, что ты определился.

— Шере, а зачем ты ему нужна?

— Ты о ком сейчас говоришь?

— О Лотаре… — не понял маг.

Женщина подскочила со своего места и принялась ходить взад-вперед и яростно махать руками, так, что у Вальдоса даже в глазах зарябило.

— Рейнгард, твою мать, причем здесь Лотар?! — завопила Шере. — Неужели ты ничего не понял? Вальдос, я — артефактор, а такие кадры очень нужны Гаронду. Только не делай большие глаза, будто ты сам не знаешь… — вдруг она осеклась. — Погоди, ты что, правда, ничего не знаешь?

Вальдос с каменным лицом поднялся со скамьи.

— Так, спокойно, — спохватилась Шереила. — Я ничего не говорила, а ты ничего не слышал. В конце концов, это только предположение, информация не проверенная, да и вообще… Рейнгард, ты меня слышишь?

— Извини, Шере, — ровным тоном произнес Вальдос, мягко, но решительно отстраняя ее, — мне надо немного пройтись… Я не надолго…

Не слушая возражений встревоженной женщины, не обращая внимания на непрекращающийся ливень, Вальдос спустился по ступенькам и побрел по деревне, мимо крепко сколоченных домиков, в лесную чащу. Он шел, не разбирая дороги, не зная, куда он идет и зачем, но от этого мысли, рвущиеся в разные стороны, становились на место. Картина, сложенная из недомолвок, из полуфраз, полувзглядов и полуфактов, начала проясняться.

Лотар… Архимагистр Светлой Гильдии… продался Инквизиции?! Да нет, этого не может… а почему, собственно, не может? Очень даже может быть. Вальдос вспомнил, как многие молодые маги жаловались, что Лотар никому не дает свободы действий, а те, кто шли наперекор ему, в скором времени отстранялись от дел или… исчезали. Как, например, Арион… один из самых… да что там говорить, практически, самый деятельный маг, всегда стремившийся только вперед, по мере сил развивающий искусство, тоже не так давно, по словам Лотара, куда-то уехал…

Вальдос передернул плечами. Раньше он не обращал на это никакого внимания, поскольку его никогда не касалась карающая длань Архимагистра. Вальдос побледнел. Не потому ли Лотар был всегда с ним так добр… Он что, тоже все это время служил Инквизиции?! Он, Вальдос Рейнгард, потомок прославленного рода, содействует делам Архиепископа Гаронда! Всего лишь потому, что привык слепо выполнять приказы своего Архимагистра, не задумываясь ни на мгновение, что, зачем и для чего это ему нужно.

Вальдос опустился на корявый ствол сваленного грозой дерева, закрыв голову руками.

— Вальдос, ну почему ты такой идиот?! — простонал он. — Когда же ты научишься включать голову, прежде чем что-то делать?!

Правильно. Для того чтобы стать предателем, вовсе не обязательно быть злодеем, строить козни, плести интриги и вообще, заниматься подобной ерундой. Достаточно просто быть идиотом. Вальдосом Рейнгардом. Всегда готовым выполнить «непыльную работку». Блестящим, красивым, светским пустоголовым кретином. Вальдос попытался успокоиться, убеждая себя, что это, как говорила Шере, только предположение, что никаких прямых фактов, указывающих на сотрудничество Лотара со Святым Орденом нет, но легче ему от этого не становилось.

А главное, было совершенно непонятно, что делать дальше. Да и вообще, о чем можно говорить, если Светлая Гильдия пляшет под дудку Гаронда! Мир сошел с ума. Мир катится в пропасть.

В Эвенкаре сейчас, наверное, бал… все готовятся к свадьбе короля Рагнара и красавицы Клементины… Иными словами, к практической коронации Гаронда. И все радуются. Всем хорошо. Потому что никто ни на что не обращает внимания. Как всегда это делал он, Вальдос Рейнгард. Он веселился от души, развлекался в свое удовольствие, не видя ничего дальше собственного носа. На деле же все это — мишура, праздничные блестки, за которыми никто не замечает грядущей катастрофы.

Вальдос поднял голову, неожиданно обнаружив себя сидящим на коряге посреди леса… закутанным в теплое орочье одеяло. Надо сказать, оно пришлось очень кстати — внутри оно было мягким, а снаружи, как оказалось, обшито плотными шкурами, делающими его абсолютно непромокаемым.

Вальдос огляделся по сторонам. Лес. Густой лес, без дорог и тропинок. Он присмотрелся повнимательнее. Вроде бы ничего особенного, но… он сам не понял, что его так привлекло. Что-то было не так. Он поднялся и, прислушиваясь к своим ощущениям, осторожно пошел по невидимым «следам». По тому, как сердце замирало от совершенно непонятного восторга, он понял, что движется в верном направлении. Но — куда? И потом, что это за странное, неведомое ему доселе чувство? Что-то похожее на это он испытывал в детстве, когда первый раз прикоснулся к магии. Но сейчас это чувство было намного ярче, сильнее, оно переполняло сердце, бурлило, кипело, рвалось наружу, словно проснувшись от долгой спячки. Вальдос не знал, что это значит, но терять его не хотел, правда, от него самого уже мало что зависело — через несколько минут он уже не мог противиться этому непонятному зову, ведущему его…

Пробравшись через бурелом, пройдя запутанными лесными тропинками в самую чащу, он вышел к небольшой пещере… вернее, к большой норе. В зарослях кустарника, сокрытый живой изгородью от чужого глаза, посреди поляны возвышался маленький холмик. Отодвинув ветки, закрывающие проход, Вальдос заглянул вовнутрь, однако не увидел там ничего, кроме сплошной черноты. Маг поднял глаза к небу. Ну надо же так, только в нем проснулась решимость, и тут же — неожиданное препятствие! Хотя… Вальдос задумался. Шереила. Здесь нужна Шереила, у нее наверняка найдется при себе подходящий артефакт. Только как же ее позвать, если…

— Что, Рейнгард, снова заблудился? — в его сознании совершенно отчетливо прозвучал насмешливый голос Шере.

Вальдос чуть не закричал от счастья.

— Спасибо, конечно, что ты так рад меня слышать, но можно чуть поменьше эмоций? — продолжала женщина. — Стой на месте, никуда не уходи, я рядом, скоро буду. Можешь что-нибудь ответить?

— Как? — не понял Вальдос.

— Ну и так тоже можно, — рассмеялась Шере. — Слушай, а ты и правда, ментат! Надо будет с тобой позаниматься…

— Шере, не увлекайся — то, что ты читаешь мои мысли на расстоянии, еще ничего не значит, — возразил маг.

— Рейнгард, ты дурак — я не умею читать мысли на расстоянии!

— Шере, здесь что-то происходит, — пропустив ее замечание, заговорил Вальдос. — Я ничего не понимаю, но тут что-то не так! Ты далеко?

— Отставить панику, я быстро. Без меня ничего не делай.

— Я и не делаю… Наконец-то! — воскликнул Вальдос, увидев Шереилу, пробирающуюся к нему на поляну.

— Ну, ты забрался! — тут же возмутилась она, выпутывая сломанные ветки из волос, заплетенных в длинную тугую косу. — Что ж тебя тянет во всякое… не знаю даже, как поприличней выразиться! Это ты здесь прогуляться решил? Какое, однако, у тебя утонченное представление о местах уединения, сразу видно, из столицы человек!

— Шере, прошу тебя, не сейчас, — устало улыбнулся маг. — Лучше посмотри сюда, — он указал на разобранный им лаз.

Шереила мгновенно стала серьезной, метнулась к норе, вытащила из сумки, прикрепленной к поясу, кристалл, тут же вспыхнувший ярким светом, заглянула в темноту и повернулась к Вальдосу.

— Сиди здесь, следопыт, — коротко скомандовала она. — За мной не ходи. Жди меня. Понял?

Он кивнул. Вообще-то, он и так не собирался никуда идти. Странное воодушевление прошло, и сейчас Вальдос чувствовал себя полностью опустошенным, будто из него выжали все соки. Снова навалилась слабость, о которой он уже успел забыть, разболелась нога.

Он сел на небольшую кочку, прислонившись спиной к дереву, посильнее закутался в плащ и приготовился ждать. Шере, закрепив косу большой заколкой с большим камнем, — тоже, по всей видимости, сильным артефактом, — шагнула в странную пещеру. Вальдос подумал, что надо было бы пойти за ней, но сил у него на это не было, да и она не велела, а спорить с ней, когда она в состоянии боевой готовности, он не решился.

Однако сидеть просто так на месте он не мог. Несмотря на усталость, что-то не давало ему покоя, и если у него мелькнула мысль вздремнуть до возвращения Шереилы, то сейчас об этом не могло быть и речи — он сидел, как на иголках, снова появилось это непонятное чувство «зова», только уже не такое сильное, как в прошлый раз.

Он поднялся и поковылял на другую поляну, проклиная все на свете, но больше всего — себя: он понятия не имел, что будет делать, если там его ждет нечто опасное — боец из него сейчас был, мягко говоря, неважный. Да и оружия с собой не было. Вальдос поежился, уже пожалев о том, что не послушался Шереилу. Но возвращаться не стал.

Впрочем, далеко идти ему не пришлось — в нескольких шагах от себя он увидел точно такой же холмик, только чуть поменьше, а вот нора… нора в нем тоже была, но не такая заросшая, видимо, ей пользовались чаще или… Он подошел к ней совсем близко и заглянул. Здесь было чуть посветлее — скорее всего, оттого что проем был шире и пропускал немного дневного света. Да и строение было несколько другое, если та напоминала вход в узкий тоннель, то эта больше походила на обычную берлогу, хотя если приглядеться, тоннель тоже можно было увидеть, но — чуть дальше, в глубине маленькой пещеры.

Вальдос пригнулся и залез вовнутрь, пытаясь заглянуть в темное жерло каменного коридора, но туда свет уже не доставал. Маг прислушался.

Изнутри раздавался странный звук, не похожий ни на шелест, ни на шорох, Вальдос даже не мог его толком определить, но этот звук становился все тише, словно отдаляясь. Сам не зная почему, он схватил горсть мелких камней, разбросанных по полу пещеры, и швырнул в темноту. Щебенка застучала по стенам пустой каменной трубы, этот звук подхватило эхо, повторив многократно.

Нечто, передвигающееся в глубине тоннеля, остановилось. Наступила полная тишина. А в следующее мгновение Вальдос, будто подброшенный пружиной, выскочил из пещеры и побежал что есть мочи, не чувствуя под собой земли. Уже на бегу он вдруг понял, что камни, которые он кидал, не камни вовсе, а обломки костей…

Но думать сейчас было некогда. Надо было бежать. Что он и делал. И, надо сказать, довольно успешно. Однако маг прекрасно понимал, что долго он все равно не продержится и его дух, как это ни печально, вот-вот уступит мольбам измученного тела. Вальдос почувствовал, как звуки леса отходят куда-то на второй план, в ушах поднимается шум, с которым все труднее справиться, но вдруг… неожиданно отчетливо, перекрывая всю эту какофонию, в его голове раздался голос Шереилы, отдав короткий приказ.

— Рейнгард, ложись!!!

Застонав от счастья, Вальдос рухнул в траву. Ему очень хотелось лежать так как можно дольше, не двигаясь вообще, но врожденное любопытство буквально заставило его перевернуться и взглянуть на то, от чего он так резво убегал. Брови его поползли на лоб, а рот открылся в беззвучном крике.

Прямо над ним в воздухе висела… гидра. Или спрут… Иными словами, редкостная тварь, которая никоим образом не могла водиться в лесу, пусть даже хоть трижды проклятом. Лежа не земле, маг не мог навскидку определить размеры чудовища, он видел лишь, что его верхние щупальца зацепились за верхушки деревьев, а нижние… располагались как раз на том уровне, где еще мгновение назад была его голова. Вальдос почувствовал, как от леденящего душу ужаса у него начинает замирать сердце. Он начал судорожно вспоминать, что надо делать или хотя бы думать в таких ситуациях, и вообще, как это — быть сожранным гигантским спрутом?!

Последним усилием воли он старался не потерять рассудок, и начать мыслить здраво, отгоняя душившую его панику. Он сделал глубокий вдох. Прикрыл глаза. Потом снова открыл их. Чудовище все еще висело в воздухе. Он понимал, что время для него сейчас будто остановилось, что на самом деле с момента его падения прошло буквально несколько мгновений, но все же… этих мгновений было достаточно, чтобы чудовище успело оценить промах и перестроиться, тем более что жертва и не думала сопротивляться!

Все так же не шевелясь, Вальдос внимательно присмотрелся к чудовищу. Оно замерло как-то неестественно, не вздрагивая ни единым мускулом, потом по всему его телу с легким треском прошла тонкая сплошная полоска зеленоватой молнии, и… с удивительно тихим для такой громадины хлопком оно просто… исчезло.

— Рейнгард, ты там живой? — прокричала Шереила.

Вальдос закрыл глаза. Да, живой. Да, все в порядке. Прости, Шере, просто нет сил ответить.

— Не извиняйся, герой, я тебя прекрасно слышу, — услышал он ее голос у себя над головой.

Шере провела пальцами по его щеке, потом поцеловала в лоб.

— Учти, Рейнгард, — тут же пояснил она, — это я по-дружески.

— Я понял, — улыбнулся он.

— А вообще… — неожиданно замялась Шере. — Спасибо тебе.

Вальдос даже сел от удивления.

— Мне-то за что? За то, что я тебя втравил неизвестно куда? Мало того, что вообще в эту деревню затащил, да еще и к чудовищу привел… Кстати, это что за тварь была?

— Дурак ты, Рейнгард! — Шере весело шлепнула его по лбу. — Ты хоть понял, что ты сделал?

— Сделал? — удивился Вальдос. — Знаешь, Шере, я, наверное, действительно, дурак — я не только не понял, что сделал, но также, как и зачем. И, тем более, что ты в этом нашла хорошего!

Шере присела рядом с ним.

— Знаешь, мой Мастер рассказывал одну историю… Существует легенда, что Элантэ, создавая этот мир, позаботилась о своего рода предохранителях для чрезвычайных ситуаций. В смутные времена, когда мир выходит из-под контроля, у некоторых магов появляется особый дар, они начинают чувствовать неполадки, каких не должно быть при правильном балансе мировых сил. Они становятся своеобразными индикаторами опасных изломов мировой ткани, выявляют их и подсознательно находят оптимальное решение проблемы. Понимаешь, к чему я это говорю?

Вальдос ошарашенно хлопал ресницами.

— Вижу, понимаешь, — кивнула Шере. — Если бы тебя не потянуло к этой деревне, ее бы никто так и не заметил, а ты не только сам сюда попал, еще и меня привел, а также, не удивлюсь, если окажется, что теперь снаружи это проклятие станет заметным и привлечет какого-нибудь некроманта — у них обычно нюх на такие дела. Однако до твоего здесь появления мимо могли проноситься толпы некромантов, но никто бы ничего не почуял. Дальше продолжать?

Маг медленно кивнул, начиная вникать в смысл сказанного.

— Замечательно, — продолжила чародейка, — идем дальше. Только попав в лес, ты спас орчонка, причем, заметь, не простого, а того, от которого зависела судьба целого племени орков. И, наконец, сейчас, — Шере с гордостью обернулась в сторону пещеры. — Ты спрашивал, что это было? Хагурра. Да, та самая, которой у нас в Академии все студенты ругались — и ты, кстати, не был исключением. А теперь тебе… хм, посчастливилось познакомиться с ней, так сказать, поближе. Редкостная тварь, селится в основном на болотах, но яйца предпочитает откладывать на суше, в темных холодных норах. Кстати, нору ей рыть вовсе не обязательно, она может пролезть в любое отверстие, так что обычно заселяется в любой приглянувшейся ей норке, но также может вырыть и сама.

— Как? — переспросил Вальдос. — У нее же когтей нет…

— Это у самки — нет. А у самца — есть. Он не такой желеобразный, у него есть когти и шкура с роговыми чешуйками, даже кости есть… Кстати, если я верно проследила твой маршрут, ты их видел. Но не целые, а обломки, похожие на мелкие камушки. Вырыв нору для самки, он ложится неподалеку и караулит. Он ждет, пока она отложит яйца, чтобы их пожрать. Иногда это у него получается, но чаще — наоборот, самка пожирает самца, спасая кладку, а его железами укрепляет стены укрытия. В общем, отвратительные создания, — поморщилась Шереила. — А еще отвратительнее в них то, что не всегда определишь, где у них уязвимое место. К тому же, в закрытом пространстве с ними справиться вообще невозможно. На самом же деле, это маленький нервный центр посредине спины, но увидеть его можно, лишь когда она полностью раскрыта.

— То есть, — кивнул Вальдос, — я ее выманил? Чтобы она повернулась к тебе спиной и еще вдобавок раскрылась?

— Выходит, что так, — улыбнулась Шере. — Не знаю, как я ее сразу не приметила. Кладку я разбила… кстати, еще пару дней, и они бы начали вылупляться…

— А их там сколько было? — сглотнул Вальдос.

— Несколько тысяч, — небрежно махнула рукой Шере.

— Что?! Это значит…

— Это значит, что через неделю эти твари полезли бы на свободу. Подзакусили бы деревенькой и пошли дальше. Может, и на Эвенкар.

Вальдос побледнел.

— Рейнгард, да ладно! — хлопнула его по плечу Шереила. — В Эвенкаре маг на маге сидит и магом погоняет. Справились бы…

— Но не сразу же… — покачал головой Вальдос.

— Вот паникер! Ой, я же не сказала, они, когда маленькие, боятся прямых солнечных лучей. Это через пару недель они шкурой обрастают, тогда…

— Шере! Где ты здесь видела прямые солнечные лучи?! Здесь как раз только через эту самую «пару недель» погода наладится, да и то если повезет, сама же говорила!

Шере прикусила губу.

— Рейнгард, — прошептала она, — так это что же… мы с тобой — молодцы?

Вальдос передернул плечами.

— Шере, а может, это — совпадение? — неуверенно пробормотал он.

— Рейнгард, откуда у тебя столько скромности? — шутливо приподняла бровь Шереила. — Пока был стрёмным магом Стихий, неспособным маленькую тучку сдвинуть, гонору было — хоть отбавляй! А как стал значимой фигурой, да с таким уникальным Даром, да еще и спас кучу народу — смотри ж ты, застеснялся!

Вальдос покраснел.

— То-то и оно, что от меня тут ничего не зависит… — грустно проговорил он. — Если бы я сознательно все это делал, а то… Невелика честь, когда тобой управляют, словно марионеткой, пусть даже с самыми благими намерениями.

Шереила с чувством взяла его за руку.

— Да, ты здесь не при чем, — мягко улыбнулась она. — И это, будем надеяться, скоро кончится. Но, думаю, в прежнюю жизнь тебе будет очень трудно вернуться.

— Я и не собираюсь туда возвращаться, — хмыкнул Вальдос.

— Рейнгард, между прочим, обостренное чувство справедливости — это побочный эффект от действия этого Дара на психику носителя…

— Так что, я скоро снова стану все тем же самовлюбленным идиотом?

Шере рассмеялась.

— Ну зачем же так грубо, Ваше Сиятельство! Просто ты перестанешь так болезненно реагировать на человеческие недостатки… и на свои, наверное, тоже… Хотя, если честно, — продолжила она уже серьезно, — такое бесследно не проходит. Этот Дар, на самом деле — тяжелое испытание, и не каждый его выдерживает. Ты пока справляешься. К тому же, под его действием, твой собственный Дар может хорошо развиться, но уже насовсем, а не временно. Вон, опять же, даже ментальные способности проклюнулись, так что нет худа без добра… Что, опять что-то случилось? — подхватилась она, когда Вальдос, глубоко вздохнув, начал подниматься на ноги.

— Нет, — покачал головой маг, — просто в деревне нас, наверное, уже хватились. Пора возвращаться.

— Тебе помочь? — предложила она. — Болит нога?

Он махнул рукой.

— Ничего, не смертельно. Ты и так мне отлично помогла. Кстати, что ты сделала с этой тварью? Я так и не спросил…

— О, это моя гордость, — Шереила вытянула руку, любуясь перстнем с большим мерцающим камнем. — Знаешь, сколько здесь заклинаний навешано? С ума сойти можно. Но если не вдаваться в подробности, действует онпримерно так — парализует жертву, словно останавливает ее во времени, а потом посылает комплексный удар из сплетенных вместе заклинаний разных школ — на всякий случай. Правда, бьет только в одну точку, но этого бывает достаточно.

— А почему она исчезла?

— А это потому что мой камешек любит чистую работу, — Шере любовно погладила перстень. — Он мгновенно уменьшает, практически, до нуля, а потом уничтожает. Вот и все. Хорошая штучка?

— Еще бы! — восхищенно кивнул Вальдос.

— Правда, использовать его можно не часто, лучше — только в самых крайних случаях. Он потом долго восстанавливается. Но, с другой стороны, по мелочам его трогать — это, по-моему, вообще неуважение к артефакту!

— Шере… как здорово, что ты проезжала мимо! — улыбнулся он.

Она поправила складки одеяла, в которое упорно кутался Вальдос.

— Ничего, Рейнгард, все образуется…

Вальдос поднял глаза к небу.

— Знаешь, о чем я думаю? — отрешенно спросил он. — Да и ты, наверное, тоже… если во мне проснулся дар, значит…

Она прижала палец к его губам. Да. Она тоже так думала.

Появление мага с подобными способностями означало начало Конца. Конца этого мира. Уже совсем скоро… возможно, даже скорее, чем кажется, Всё Закончится. Она думала об этом уже давно, как и многие другие, но так же, как и все, пыталась отгонять от себя эти мысли. И уж конечно не была готова это услышать, тем более из уст Вальдоса Рейнгарда, с его на сегодняшний день обостренным чувством Правды.

Можно было утешать себя и говорить бесконечно, что подобные Вальдосу «контролеры» появлялись и раньше и, потом, исправив все «недоразумения», возвращались к прежней жизни, как только в них отпадала нужда. Да, такое действительно было. Но сейчас…

Сейчас все было по-другому. Конечно, неполадки на местах будут исправлены, но… Как исправить Уход Элантэ? Богини-демиурга, создавшей этот мир, который стонет сейчас под игом Инквизиции… Как исправить казнь Таша Лантрена? И… как исправить то, что единственный из действующих сейчас богов — Гаронд, Великий Инквизитор, лицемерно называющий себя Архиепископом?

Есть то, что исправить невозможно… И никакие «предохранители» не смогут спасти этот некогда прекрасный мир от неминуемой гибели.

— Шере, — донесся до нее голос Вальдоса. — Как только снимем завесу, ты куда поедешь?

— А тебе зачем? — нахмурилась она.

— Да так… я поеду с тобой, — вдруг заявил он.

Шереила остановилась, удивленно разведя руками.

— А как же твоя идея по поводу орчанки? — к ней вернулось ее обычное, насмешливое настроение. — Передумал уже, герой?

Вальдос вспыхнул.

— Не передумал, — твердо ответил он. — Я отвезу орков в Рейнгард, а потом поеду за тобой.

— Зачем? — приподняла бровь она.

— Шере, ну откуда я знаю, зачем?! — сорвался маг. — Я чувствую, что мне надо туда, вот и все!

Женщина облегченно вздохнула.

— Рейнгард, ты меня так больше не пугай! Я уж думала, ты…

— Решил за тобой приволокнуться? — улыбнулся он. — Извини, Шере, если бы мы с тобой встретились чуть раньше, я бы с удовольствием, но… сейчас у меня совершенно другие планы.

Они рассмеялись, как старые добрые друзья. Шере крепко взяла его под руку, не обращая внимания на его уверения в способности передвигаться самостоятельно, и они двинулись в деревню, жители которой даже не подозревали о том, какой участи они избежали несколько минут назад, благодаря своим странным гостям и не менее странным стечениям обстоятельств.

Глава 5. Джен. Окрестности Эвенкара

По плану Этаны, не доезжая до Эвенкара, нам нужно было завернуть в придорожную таверну и встретиться с ее человеком, который должен будет снабдить нас дополнительным снаряжением, дабы богине не пришлось привлекать к нам, — и, конечно же, к себе, — лишнее внимание, пересылая все, что нам потребуется, через портал. Честно говоря, меня это несколько успокоило — въезжать в город я предпочла бы в какой-нибудь крытой повозке, не щеголяя вороным конем, порядочным количеством оружия, и, наконец, самими собой — при нашей довольно приметной внешности было бы очень трудно проехать незамеченными.

— Ребята, у меня идея! — объявила я.

Зверь тут же возмущенно заржал, видимо, догадываясь, чему я клоню — с момента нашего появления в этом мире и до сих пор, все мои подобного рода возгласы заканчивались его незамедлительным перекрашиванием.

— Да, Зверь, прости, но ты прав! — рассмеялась я, обнимая скакуна за шею. Он фыркнул, но больше для проформы — краситься он, конечно, не любил, но к любым проявлениям внимания к собственной персоне был очень чувствительным.

Я потрепала его по красивой гриве.

— Простите, может, я чего-то не понимаю? — подозрительно приподнял бровь Дани.

— Я объясню. Мы скоро въедем в Эвенкар, где наши физиономии, скорее всего, известны каждой собаке, не говоря уже о послушниках Инквизиции, которых там еще больше, чем собак.

— И послушники, надо думать, знают наши портреты наизусть, — усмехнулся Дани. — Хотя, честно говоря, надо быть идиотом, чтобы нашу компанию не заметить в толпе.

— Вот именно! — кивнула я. — Поэтому нам нужно две вещи.

— Всего? — удивился Эльстан. — И какие?

— Крытая повозка и… замаскироваться! — я не смогла сдержать улыбку при виде обескураженного взгляда прекрасного принца.

— В таком случае, лучше — карета, — авторитетно заявил Дани. — Чем богаче и ярче, тем меньше подозрений. К тому же, представителей совсем запредельных знатных родов никогда не останавливают и, уж тем более, не досматривают.

— И часто ты таким манером сбегал из города, обобрав казну градоначальника? Или еще какого-нибудь набоба? — прищурилась я.

— И такое бывало! — рассмеялся Дани. — Мир не без добрых людей!

— Что-то мне подсказывает, что эти добрые люди были женщинами…

— Прекрасными женщинами, смею заметить! — уточнил бывший вор.

— Не сомневаюсь. Кстати! — я многозначительно положила руку ему на плечо, одновременно окидывая его изящную фигуру оценивающим взглядом. — Я даже знаю, под кого мы тебя замаскируем!

— Что?! — возмутился наш великий маг. — Чтобы я…

— Ой, не делайте мне смеяться! — всплеснула я руками. — Только не говори, что ты ни разу в женщину не переодевался! Все равно не поверю!

— Почему это? — искренне удивился Дани.

— Да потому что хороший вор должен быть мастером перевоплощения, — заискивающе улыбнулась я. — Или ты…

— Да я не просто хороший, я — лучший! — расцвел Дани.

— Вот и отлично, — подытожила я. — Так, знатная эльфийка у нас уже есть… Можешь не хлопать ресницами, тебя уже посчитали, так что — не возмущайся. Хотя нет, хлопай, для образа подойдет.

— А ты сама кем будешь? — прищурился Дани.

— Я? Твоей камеристкой. Эльстан, ваши дамы берут на службу людей?

Эльстан кивнул.

— Те, что живут вне Чертог — очень часто. А таких много.

— А охранников орков? — спросила я.

— Это вообще шик, — улыбнулся Эльстан. — Эльфийки, живущие среди людей, склонны к эпатажу. В человеческом государстве меньше условностей и к этикету не такие строгие требования…

— Понятно, отрываются девчонки, — усмехнулась я.

— Слушайте, — снова возмутился Дани, — а почему Эльстана не наряжают в эльфийку? Из него тоже получилась бы отличная…

— Из него получится отличный кавалер, сопровождающий свою эксцентричную сестру, — пресекла я возражения будущей «эльфийки». — Я, конечно, не сильна в ваших традициях, но не думаю, что такую молодую особу отпускают куда-нибудь без присмотра.

— Совершенно верно, — подтвердил Эльстан. — Дама передвигается только в сопровождении кавалера — брата, мужа или еще кого-нибудь из семьи. Или жениха — но это в крайних случаях, в кратковременной поездке и ни под каким предлогом он не должен садиться в карету.

— Так, ладно, не будем углубляться в детали, с Эльстаном тоже все ясно. Остался Витольд, — мы повернулись в сторону ведьмака.

Конечно, на фоне двух эльфов и одного орка он выглядел вполне… человеком. Тем более что сейчас он не был в состоянии боевой готовности, так что глаза у него не светились, зубы не заострялись, когти не удлинялись. Кстати, я не оговорилась — у Витольда даже в спокойном состоянии вместо ногтей были когти, только короткие, не выпирающие, и на первый взгляд совершенно безопасные, почти незаметные. Я даже сначала думала, что у них такой маникюр ритуальный — что-то вроде татуировок у Якудзы. А вот глаза… сейчас они были обычного темно-серого цвета с очень, на мой взгляд, красивыми серебряными переливами, ни темно-лиловыми, как в момент тревоги, ни желтыми, как перед «прыжком тигра», когда он в полете выпускал когти и зубы, ни черными, как при глубоких раздумьях, и ни каких иных экзотических оттенков. К тому же они не светились — ни ярко, как во время боя, ни тускло, как в темноте. Но это и не требовалось — они и без того были, мягко говоря, экзотичными! Но даже если его прекрасные фасеточные гляделки спрятать под повязкой, то как быть с его серебряными… да, ни серыми, ни белыми, а именно серебряными, с металлическим блеском волосами? Можно, конечно, одеть капюшон… Но как это будет выглядеть?

А если мы въедем в город ночью? Сейчас его можно было нарядить старцем, но если он начнет сверкать глазами в темноте…

— А что — Витольд? — пожал плечами Дани. — Он у нас будет раненым пилигримом. Не думаю, что знатная эльфийка откажет в помощи больному старому человеку. Его-то она может впустить в карету?

— Разумеется, — кивнул Эльстан. — Несмотря на снобизм, они любят заниматься благотворительностью.

— Обожаю, когда Эльстан говорит о снобизме эльфов, век бы слушала! — рассмеялась я.

Эльстан смутился.

— Я что-то не то сказал? — растерялся он. — Или сделал?

— Всё так. Прости, Эльстанчик, ничего личного, — улыбнулась я, взяв его за руку. — Но с твоей королевской осанкой и презрительным выражением лица, с которым ты говоришь о «снобизме эксцентричных эльфиек», ты выглядишь сногсшибательно!

— Да ладно, Джен, — вступился за него Витольд. — Его Высочество, несмотря на свое происхождение, самый демократичный эльф, из тех, что мне довелось видеть… ну, Дани не в счет.

— А ты видел много эльфов? — оживился Эльстан.

— Не то, чтобы много, — пожал плечами ведьмак, — но было дело. Один даже был из свиты твоего отца, кажется — по крайней мере, так говорили. Вот он — тот еще сноб. На всех вокруг смотрел как на грязь у его ног…

— Это, наверное, был Талиэн, — рассмеялся Эльстан. — Он на всех так смотрит. Очень придирчивый и щепетильный. До мелочей. Но на самом деле он не такой злой, как кажется. Может, я, конечно, плохо разбираюсь в душах, но со мной он всегда был очень обходителен… Ну вот, Джен, — он развел руками, — ты опять смеешься!

— Да нет, это я так… но ты, действительно, плохой психолог. Я бы удивилась, если бы он вел себя иначе с сыном Илидора и племянником Элионеля!

— Может, ты и права, — пожал плечами Эльстан. — Но все же не думаю, что он способен на что-то дурное… У него такая дочь…

— О, теперь я поняла, что ты так за него заступаешься!

Эльстан начал стремительно краснеть.

— Познакомишь? — тут же встрял Дани.

— Конечно, познакомлю. Только… — неожиданно нахмурился он.

— Что? — не сразу понял Дани, но тут же решительно замахал руками. — Не, дружище, без базара, если это твоя, то я — ни-ни! Гракха мне в задни… ой, Джен, прости, пожалуйста. Так что, Высочество, даже не думай! Только взглянуть одним глазком…

Корд засопел.

— Вот так он всегда, — пожаловался мне орк. — Тут мирр спасать надо, а он все — о женщинах…

— Кори, да я же не против спасения мира, — тут же откликнулся темный эльф. — Даже целиком «за»! Тем более что мы сейчас едем спасать не мир, кстати, а женщину.

— Так, спасатели мои, прекращаем разговоры, к трактиру подъезжаем, — скомандовала я, поставив точку в их споре.

Все замолчали. И не из-за моего замечания. Посреди дороги стоял человек. Просто стоял на дороге и ждал. Нас. Только это был не человек.

Это был гном. И, кажется, мы были уже знакомы.

— Приветствую бесстрашных путешественников! — весело провозгласил Дварф, склоняясь в почтительном поклоне.

— Дварф! — искренне обрадовалась я. — Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!

— А уж я-то как не ожидал! — по-доброму усмехнулся он, легонько мне подмигивая. — Я имею в виду, встретить вас не здесь, а вообще где бы то ни было, живыми.

— Да, мы вообще ребята с сюрпризами. Но сейчас что-то мне говорит, что сюрприза надо ждать как раз от тебя.

Гном покачал головой.

— Ну что вы, какие тут сюрпризы, просто мера предосторожности. Небольшая. Дело в том, что трактир, в который вы направляетесь, просто нашпигован послушниками Святого Ордена.

Дани, не удержавшись, тут же выругался на диковинной смеси нескольких языков, состоящей из элементов орочьего, гномьего, человеческого, и даже, насколько я поняла, эльфийского — вот уж не думала, что в лексиконе этих изящных созданий с таким сложным этикетом и традициями, установленными веками, существуют подобные слова!

— Нет, что вы, молодой господин! — рассмеялся гном, отвечая на пространную реплику темного эльфа. — Смею заметить, Этана здесь совершенно не при чем. Просто не стоит недооценивать Его Святейшество, который после вашего очередного исчезновения не мог не принять меры, и потому расселил своих людей во все придорожные таверны, особенно вблизи Эвенкара. Но не думаю, что это должно вас останавливать. У меня поблизости есть небольшое укрытие, так что все приготовления вы можете сделать там, для меня же будет великой честью, если вы согласитесь принять мое предложение, — снова поклонился гном.

Мы переглянулись. Конечно, это могла быть ловушка, но Дварфу я почему-то доверяла.

— Один вопрос, господин Дварф, а как вы догадались, что мы будем проезжать здесь? — спросила я.

Гном пожал плечами.

— А как я догадался, что вы появитесь недалеко от моей избушки из мерцающего облака? — загадочно улыбнулся он.

— Ответ принимается, — вздохнула я.

Дварф коротко кивнул и повел нас в свое укрытие.

Укрытие Дварфа меня поразило — это была все та же избушка, без малейших изменений — все та же крепко сколоченная землянка, чем-то напоминающая смесь избушки Бабы-Яги и норки хоббитов. Казалось, домик просто выскочил из земли, не утруждая себя целиком выбраться на поверхность… а, может, так оно и было? Мне ужасно хотелось его об этом спросить, но что-то мне подсказывало, что лучшее, что я могу получить в ответ — это многомудрая и абсолютно ничего не значащая тирада, какая-нибудь загадочная фраза с размытым смыслом, не имеющим никакого отношения к тому, что мне нужно. Лучше попозже спрошу об этом Дани — это он у нас специалист по гномам. А он, кстати, немного присмирел — видать, гном гному рознь — не знаю, кто там обучал его гномьим заклинаниям, но Дварф вместе со своим бродячим домиком почему-то произвел на нашего великого мага, уж не знаю, хорошее ли, плохое ли, но — очень большое впечатление. Вот уж не думала, что после дворца Этаны моя команда еще была способна чему-то удивляться! Однако поражен был не только Дани — притихли все, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, словно боясь повредить… да все, что угодно — в этом домике даже простая табуретка казалась древней реликвией.

— Не робейте, господа! Конечно, может, мой дом и выглядит таким ветхим, но, поверьте, рассыплется еще не скоро!

Я смутилась. У меня что, все на лице написано? В том, что Дварф сделал такой вывод, глядя именно на мою физиономию, я даже не сомневалась — из всей компании только я не научилась как следует скрывать свои эмоции. И эта женщина еще считала себя актрисой!

Зверь ободряюще заржал, — снаружи, разумеется, — он был привязан у крыльца, так же как и все лошади… но я почему-то была уверена, что его ржание относилось именно ко мне, и было именно ободряющим. Да, что-то я как-то неожиданно растерялась. Наши бесцельные скитания закончились, пришла пора решительных действий, а я вместо того, чтобы собраться, допускаю непозволительную рассеянность. Я расправила плечи.

— Дварф, вы здесь давно? — почему-то спросила я.

Гном открыл, было, рот, но замолчал. Потом улыбнулся.

— Да, — коротко ответил он.

Он понял, о чем я. Интересно, он пришел в этот мир вместе с Илидором? Думаю, если и позже, то не намного. Наверняка, он знал Элантэ. Еще там. И Гаронда. И всех остальных. И наверняка знает слабые места того, кого здесь привыкли называть Великим Инквизитором. Хотя нет, это я несколько передергиваю — слабых мест Гаронда не знает никто, даже боги. Иначе, почему же они до сих пор не смогли его одолеть? Потому что каждый бился сам по себе? Или искал свою выгоду…

Зверь снова заржал, но уже со стороны окна — дотянулся ведь, надо же! Оскорблено тряхнул головой — как же, на него столько времени не обращают внимания! Дварф покачал головой.

— Позволь, я расчешу гриву твоего благородного спутника.

Я хотела возразить, что ему почти только что расчесывали гриву, хвост, намывали и начищали бока нежнейшие руки небесных дев Этаны, но Зверь изобразил такую царственную мину, что отказать ему в этом удовольствии у меня просто не повернулся язык.

Впрочем, кажется, моего разрешения и не требовалось. Дварф извлек откуда-то резной гребешок, вышел на улицу и начал размеренно водить по роскошной черной гриве моего скакуна. Я подумала, должна ли я выйти вслед за ним или остаться в домике вместе со всеми, но замерла, поневоле залюбовавшись его действиями — на первый взгляд, простыми, но, как мне показалось, несущими в себе скрытое волшебство, недоступное обычному глазу… Движения гнома были степенными и завораживающими, словно он вершил какой-то древний магический ритуал.

Я потрясла головой. По губам Дварфа снова скользнула улыбка.

— Прости, госпожа. Тебя не оскорбит, если я буду говорить, не прекращая своего занятия?

— Окстись, Дварф! — округлила я глаза. — Конечно, не оскорбит!

Нет, все-таки, гномы — чудной народ. То загадками говорят, заставляя своих собеседников чувствовать себя круглыми идиотами, то боятся оскорбить какой-то ерундой…

— Тогда к делу, — кивнул Дварф. — Простите, еще вопрос — вы голодны?

— Нет, — за всех ответила я.

— Отлично. Однако перед дорогой я бы рекомендовал вам отобедать. Буду вам признателен, если это произойдет в моем доме. Но, пока я мм… несколько занят — видите сундук? — он указал головой, не отрывая рук от гривы «моего благородного спутника». — Откройте. Там вещи. Разные — я, к сожалению, не знал, что вам подойдет, так что вам придется выбирать самим.

Надо сказать, Дварф сильно перестраховался. Вещи действительно были разные. И еще их было много. Очень много. Одежду на ведьмака мы подобрали сразу, она была неприметной, удобной и не сильно отличалась от того, в чем он ходил всегда. Со мной тоже проблем не оказалось. А вот с Эльстаном и Кордом пришлось повозиться.

Про Дани я вообще не говорю — это стало нашим кошмаром часа на два: согласившись «стать» знатной эльфийкой, он так придирчиво принялся подбирать наряды, что я вскоре созрела для того, чтобы его убить, но тут за него неожиданно вступился Эльстан, объяснив, что дочери Изумрудных Чертог даже вне отчего дома придают колоссальное значение мелочам, которые ни в коем случае нельзя упускать из виду, если мы хотим быть хоть в малой степени правдоподобны.

И началось. Кое-как определившись с «гербовыми цветами» новоявленной барышни, мы принялись подбирать дорожный костюм «ее брата» — в тех же тонах, а также нечто, хотя бы отдаленно напоминающее ливрею охранника для орка, чтобы оно, ко всему прочему, содержало в себе какие-нибудь отличительные знаки, указывающие на его принадлежность к «своей госпоже». Худо-бедно выполнив эту, как мне уже показалось, непосильную задачу, мы взялись наряжать темного эльфа. Благо, дамских нарядов его «гербовых цветов» было предостаточно, так что мы могли позволить себе, — вернее, ему, — такую роскошь, как выбор. И, кажется, зря. Терпению Дани, в отличие от моего, не было предела.

Что касается остальных, то им, кажется, было все равно, так что злиться мне пришлось в гордом одиночестве.

Увидев это, Дварф улыбнулся и принялся накрывать на стол, но я его остановила.

— Не трудитесь, господин Дварф, это еще не скоро кончится, лучше расскажите мне о Гаронде.

Гном приподнял бровь.

— О Гаронде? А почему именно о нем?

Я удивленно пожала плечами.

— Насколько я поняла, мы с ним воюем. Или я ошибаюсь?

— Да нет, ты права, — рассмеялся гном. — Но что ты хочешь о нем узнать?

— Всё. В чем его сила. Почему его никто не может победить. Почему он вообще стал таким… Почему он все это делает? Ведь он же не безумец!

— Он не безумец, — кивнул Дварф. — Он — бог. Бог-Инквизитор. Только об этом все слишком часто забывают…

То есть… Ну да. Все привыкли думать о нем с человеческой точки зрения, забывая, пожалуй, самое главное. Он — бог, а боги существуют в иных категориях, и понимать их следует иначе. Он поглощает магию не оттого, что он такая жадная тварь, это — смысл его существования. Его божественной сущности. От этого растет его сила, и каждый раз ему требуется все больше и больше.

А когда он достигнет определенного уровня, что тогда? Что будет, когда магия этого мира иссякнет? А он этого боится. Поэтому Гаронд и убивает магов, получая их силу, ведь сила души мага намного больше силы всей его магии… если он, конечно, не качает ее из соседнего мира-кармана, как это делает Дани. Ну, допустим, Дани не в счет. А что дальше? Когда он покончит с магами… он примется за орков. Затем гномов и эльфов. А потом — за людей. Обычных. Простых смертных. Имеющих души. Без магии, но тоже кое-что. Хотя, может, к тому времени он уже не будет мелочиться — ведь есть еще другие боги, которых он перебьет поодиночке, и потом… сможет поглотить весь мир… Да нет, это уже слишком. Хотя…

— Дварф, а, убив простого человека, лишенного магии, он получает силу?

Гном нахмурился.

— У каждого человека есть душа. Сбрасывая бренную оболочку, она находит другую, ту, что еще только собирается развиваться… Но не всегда. Души проклятых не находят покоя, а души казненных Святым Орденом…

— Приносятся в жертву Гаронду, — закончила за него я.

Он опустил голову.

— Да, безрадостно, — неожиданно ляпнул Дани, не отвлекаясь от своего дела. — Я бы даже сказал, бесперспективнячок. А всё почему? Потому что у нас нет бога подземного мира, — наставительным тоном сообщил он.

Все застыли, словно окаменев. Даже Зверь перестал трясти гривой и уставился на эльфа, как на заговоривший сундук, впрочем, так же, как и все мы. Эльф, не замечая общего онемения, неистово сражался с платьем, отчаянно путаясь в оборках.

— Мне кто-нибудь поможет, пока я тут насмерть не удавился? Джен, ты, как-никак, моя камеристка, так что можешь начинать осваивать свою профессию, иначе рискуешь остаться без учителя! — сдавленно прохрипел он из-под груды тряпья.

— Дани, повтори, что ты только что сказал! — неожиданно для самой себя завопила я.

— Ты что, издеваешься?! — раздался треск разрывающейся ткани, и темный эльф «вырвался на свободу», жадно хватая ртом воздух.

Он уже начал ругаться, на чем свет стоит, но, заметив устремленные на него ошарашенные взгляды друзей, замолчал и непонимающе огляделся по сторонам. Потом снова повернулся к нам.

— Эй… вы чего? — растерянно хлопая длинными ресницами, осторожно спросил он.

— Дани, — кажется, я была единственная, к кому вернулся дар речи, — повтори, что ты сейчас сказал. Про душу и бога подземного мира…

— А… что-то не то? — смутился он.

— Дани, пожалуйста!

— Ну ладно… — пожал он плечами, — только можно я сначала вылезу из…

— Дани!

— Ну хорошо, хорошо! — замахал он руками, утопающими в пышных оборках. — Я сказал, что всё это потому, что у нас нет бога подземного мира. Что, еще что-то? Понял, поясняю, — вздохнул он, не дождавшись ответа. — Бог подземного мира обычно отвечает за посмертие души. То есть, с того момента, когда она уже покинула одно, как вы изволили выразиться, «бренное тело», и до того, пока не нашло себе новое. Конечно, здорово, если душа такая сознательная и сама соображает, куда и как ей вселиться, но все-таки лучше, когда это происходит под контролем. Во-первых, это морализует. То есть, если ты был при жизни отчаянной сволочью, в следующем перерождении тебе это аукнется, а доброму… ну, в общем, сами понимаете. Жалко, конечно, что нет примыкающих миров для наказаний и поощрений, а то можно было бы с помощью той же Этаны еще один «карманчик» соорудить… А во-вторых, это обеспечит контроль над проклятыми душами, а также… не позволит Гаронду поглотить душу убитого им мага или даже казненного, но тут, правда, уже сложнее…

Я с окончательно офонаревшим видом обернулась к остальным.

— Скажите… я одна это слышала?

Дварф одобрительно прищелкнул языком, Эльстан, все так же не шевелясь, только еще шире распахнул изумрудные глаза, хотя это и казалось невозможным, орк тихонько хрюкнул, а Витольд сперва всхлипнул, но потом, закрыв лицо руками, принялся хохотать. Дани совсем растерялся.

— Да… кто-нибудь мне объяснит, в чем дело?!

— Малыш, не обижайся, — подал голос ведьмак, пытаясь взять себя в руки, — но сегодня ты сам себе переплюнул…

— Дани… — я не верила своим ушам, — ты мне одно скажи, ты это откуда взял? Только не говори, что сам придумал!

— Блин, вы уже определитесь, или «скажи» или «не говори», — надулся темный эльф. — Я уж не помню… Нет, насчет контроля за переселением, тут все четко, это у эльфов такая система, там, кажется, Илидор всем этим занимается. Так? — спросил он у Эльстана, но тот только пожал плечами.

— Так, — вместо него ответил Дварф. — Раньше он «этим занимался» и с людьми. До прихода в этот мир Элантэ и прочих богов, но потом за это взялась сама Элантэ.

— Погодите, но как тогда могла появиться Инквизиция? — возразила я. — Какой смысл тогда устраивать казни, если душа…

— Вот как раз при казни душа и доставалась Гаронду, — продолжил Дварф. — Казнь — это ритуал. Душа приносилась в жертву. Это при обычном убийстве он уже ничего не мог получить.

— Ага, это я поняла… А после исчезновения Элантэ…

Дварф развел руками.

— А во время своего правления Элантэ, как бы это сказать, справлялась со своими обязанностями? — продолжала допытываться я.

Гном покраснел.

— Госпожа, я никогда не позволю себе…

— Ясно, не справлялась, — вздохнула я. Все-таки настоящему демиургу нужен стоящий помощник, выдающий себя за антагониста. Отдельный бог. Бог подземного мира, способный спасти душу, пусть даже вырвав из лап бога-инквизитора. — Дани, — повернулась я к эльфу, который в пылу общей беседы уже успел содрать с себя платье, усесться на окно и закурить, — ты откуда у нас такой взялся, скажи на милость?

— А что я опять… — взвился он, но тут же осекся. — Ой… простите, я не спросил, — вдруг очень вежливо обратился он к Дварфу, — у вас тут что, курить нельзя?

Дварф захохотал, как прежде — ведьмак, только махнул рукой и, утирая выступившие от смеха слезы, оповестил нас, что вынужден отлучиться на несколько мгновений, поскольку находиться в этой сумасшедшей компании у него сил больше нет.

Я прикусила губу.

— Да что здесь…

— Дани, миленький, не спрашивай больше ничего, хорошо? — взмолилась я, сдерживаясь из-за всех сил. — Во-первых, ты — гений, и это я вполне серьезно, а во-вторых, — всхлипнула я, — когда переоденешься в знатную эльфийку, не кури, пожалуйста, а то мы окончательно помрем от смеха!

После этого покатились все. Дани, пообижавшись несколько мгновений, буркнул для проформы: «Дураки!» — после чего отвернулся к окну, а по его точеным эльфийским губам скользнула мягкая, свойственная ему одному, совершенно потрясающая улыбка.

Через некоторое время Дварф вернулся, но уже серьезный и торжественный, неся в крохотных, но крепких ручках кувшины, как я поняла, с вином. Мы уже были практически готовы — Дани, наконец, нарядился, и теперь мы с Эльстаном, тоже полностью одетые для грядущего путешествия, помогали ему с макияжем. Надо сказать, душка у нас получалась неземной красоты. Орк тренировался важно расхаживать в ливрее, а Витольд только, прикрыв глаза ладонью, поглядывал на нас, время от времени беззлобно усмехаясь. Дани уже не обращал внимания на насмешки, он сам вошел в азарт и развлекался не меньше остальных.

Дварф тем временем накрыл на стол и сообщил, что на улице готова карета с запряженными в нее лошадьми. Спрашивать, откуда все это, я не стала — откроет ли мне свои тайны гном, пришедший в этот мир до Начала Времен? Я тепло поблагодарила его за помощь и вернулась к своему занятию, отправив Витольда проверять лошадей, собирать поклажу в дорогу и укладывать ее в карету. Хозяйственный ведьмак справился быстро — ему было не привыкать возиться с оружием и дорожными тюками.

Наконец, все приготовления были закончены и мы сели за стол. Я неожиданно почувствовала, что зверски голодна.

— Вот видишь, госпожа, а ты хотела отказаться! — рассмеялся Дварф.

Да, что-то я не подрассчитала, что на сборы уйдет столько времени. Но, надеюсь, что оно того стоило. Я не могла отвести взгляд от Дани, любуясь произведением нашего коллективного искусства. А главное, кто бы мог подумать, глядя на эту прекрасную эльфийку, что она ко всему прочему еще и вооружена до зубов!

— Мальчик далеко пойдет, — перехватив мой взгляд, задумчиво проговорил гном.

— Ага, если раньше не прибьют! — беззаботно хохотнул Дани.

— Вечность ревнует того, кого любит судьба… — глубокомысленно изрек Дварф в ответ.

— Что-то эта судьба меня очень странно любит! — хмыкнул эльф. — Всё чаще и чаще. Причем в экзотических извращенных позах.

— Или судьба ревнует того, кого любит вечность… — ничуть не смутившись, пожал плечами гном.

— Точно! — кивнул Дани, наливая себе вина. — Поэтому они меня вместе и угробить решили — чтоб никому обидно не было. Блин, всегда же знал — не становись между двумя бабами, так нет, угораздило же все-таки…

Дварф приподнял бровь.

— Вы так молоды, господин, и уже успели столкнуться с опасностью?

Дани рассмеялся.

— Да нет, всё в порядке, зато теперь я понял, почему меня постоянно кто-то или что-то пытается прикончить, буквально с рождения и по сей день — видать, будущее у меня просто охрененное!

Дварф вздохнул.

— Жаль, что я не пророк. Мне бы очень хотелось вам помочь…

— Да ладно, у нас тут есть пророк, правда, пока еще немножко бракованный — в смысле, не пророчит ни фига. То есть, почти ни фига, — поправился он. — Редко, но метко. Причем, так метко, что мы полдня как ушибленные ходим — от радости ниспосланной благодати.

Я прикрыла глаза рукой, почти повторив недавний жест Витольда.

— Дварф, мы вам очень благодарны, прошу вас, не обращайте внимания на этого охламона! — развела я руками.

— Джен, ты меня, конечно, извини, — ответил вместо него «охламон», ослепительно улыбаясь, — но после всего, что вы со мной сделали, на меня не обратить внимание довольно проблемно!

— Кстати, к вопросу о маскировке, — подал голос Витольд, — я не стратег, но, по-моему, ход презабавный!

— Да уж, обхохочешься, — подытожила я. — Дварф, можно еще вопрос?

— Про Гаронда?

— А как вы догадались? — я отхлебнула вина из бокала, который незаметно, как всегда, между делом наполнил Витольд, и в знак благодарности слегка погладила его по колену. — Помнится, в прошлый раз вы меня снабдили картой…

— Я предупреждал, что она может оказаться неточной…

— Нет, что вы, я не об этом. У вас есть подробная карта Эвенкара? Хорошо бы еще иметь внутреннюю карту Башни Гаронда, но это уже, как я понимаю, утопия.

— Карта Эвенкара… да, такая есть. Не смотрите на меня так, она не такая древняя. Я ее приобрел вместе с платьями, каретой и лошадьми.

— Отлично! Послушайте, — возникла у меня идея, — а что, если взять языка? В смысле, подловить какого-нибудь послушника, и…

— И тут же твое местонахождение станет известно Его Святейшеству, — покачал головой Дани. — Гаронд как-то связан со всеми своими крысами, правда, как именно, сказать не смогу. Но то, что это не Ментал, это точно.

Я перевела взгляд на Дварфа, потом на Витольда. Гном только пожал плечами, но ведьмак уверенно кивнул.

— А если найти кого-нибудь из бывших инквизиторов? — Мне очень не хотелось терять надежду. — Или это уже по части бреда?

— Еще какого, — хмыкнул темный эльф. — Тяжелого и горячечного. Бывших инквизиторов не бывает. Серые братья проходят свой путь от начала до конца. У них существует какой-то ритуал, после которого они умирают как люди и рождаются как инквизиторы. Какой точно — не знаю, но если бы знал, здесь с вами бы не сидел, а пел бы хвалебные песни великому Гаронду, радостно возжигая «пламя веры» в городах и весях до конца дней своих.

— Да уж… — протянул ведьмак, закуривая трубку.

— Единственно, что могу предложить — это план канализации Эвенкара, хотя не думаю, что он нам может понадобиться…

— Дани, ты… а у тебя есть? — опешила я.

— Ну, не с собой… ты же не думаешь, что я его с собой таскаю везде, как дорогую сердцу реликвию, с которой не расстаюсь даже на эшафоте?

— Блин, это понятно, а где?

— В таверне неподалеку от города, — небрежно махнул он рукой. — Мы, кажется, туда завернем?

— Господа, — вмешался Дварф, — я, помнится, уже сообщил вам, что эта таверна кишит послушниками Гаронда, так что заезжать туда было бы, по меньшей мере, неосмотрительно.

— Ну? — я выжидающе уставилась на гнома.

— Я мог бы проникнуть туда или послать кого-нибудь, не привлекая внимания, если вы…

— Не-не-не, это исключено, — замахал руками Дани. — Если уж на то пошло, я бы сам туда проник, не привлекая внимания… только, разумеется, без этих шмоток, и, поверьте мне, ни одна серая крыса Гаронда меня бы не заприметила. И потом, там, в конце концов, мой тайник, а разглашать его местонахождение… извините, господин Дварф, при всем моем к вам уважении, это выше моих сил.

— Дани! — одернула я его.

— И, в конце концов, — подвел черту эльф, — раз уж там всё серым-серо от слуг Его Святейшества, мы просто обязаны там появиться.

Я поджала губы. Как это ни парадоксально, но он был прав. Абсолютно. Эта дорога — единственная, ведущая к Эвенкару. Откуда взялась знатная эльфийка, да еще и не верхом, а в карете и с сопровождающим ее эскортом у ворот города, если она не проезжала мимо придорожной таверны? Я обвела взглядом свой отряд. В их глазах читалось то же самое. Все были согласны. И готовы ехать. Дани вздохнул, в последний раз достал свою трубку, закурил, вызвав напоследок еще один приступ всеобщего веселья — еще бы, если курящего эльфа еще можно было как-то терпеть, то курящая эльфийка — это уже вообще за гранью добра и зла. Потом мы сердечно попрощались с Дварфом, еще раз поблагодарили его за все и отправились в путь.

Уже садясь в карету, я обернулась на гнома.

— Дварф, простите за мой предыдущий визит, я была потрясающе груба!

Он рассмеялся.

— Ну что ты, госпожа, я не сержусь. Тогда ты была всего лишь обиженной женщиной, а теперь… — он замолчал на полуслове.

— А теперь? — подхватила я.

— А теперь ты — сила, — уклончиво ответил он. — Ты изменилась. Стала взрослее, сильнее и… Прости, госпожа, — поклонился он, — но пока это все, что я могу тебе сказать. А пока… да пребудет с вами…

Кто с нами пребудет, мы так и не услышали — гном произнес это шепотом, словно охранное заклинание, тайное и древнее. Возможно, что так оно и было. Мы в последний раз попрощались, и я нырнула в карету. Когда же через пару мгновений обернулась, то Дварфа на дороге уже не было, как не было ни избушки, ни холмика, из которого она чудесным образом появилась — даже трава на этом месте была такой же, как везде, без малейших следов постороннего пребывания. Наверное, это так гномы прячут руду, каменья и прочие сокровища…

Мы с моей командой только переглянулись, но ничего говорить не стали. Скоро на дороге показалась таверна.

Глава 6. Фаэнор. Рейнгард. Хорран

Фаэнор Тринни не помнил, сколько брел по этому треклятому лазу, он потерял счет времени, особенно после того, как прилег вздремнуть — сколько же он спал, пару часов или дней, он так и не понял. Очень хорошо, что Крыся снабдила его харчами, только есть не хотелось. Жаль. Харчи были вкусные. Он равнодушно пожевал ароматную лепешку, отметив, что в другое время пальцы бы облизал от удовольствия, но сейчас аппетита не было. Он, конечно, не эльф… причем, далеко не эльф, учитывая более чем крепкое телосложение, чтобы там про его имя не говорили, но вот замкнутые пространства почему-то с детства недолюбливает. Хотя, может дело не в ширине коридора, а в том, что здесь от пыли дышать не чем? Или с раной что-то не так… Да нет, все вроде, в порядке, уже почти зажила, да и крови не много потерял, только голова почему-то слегка кружилась. Он съел вторую лепешку. Голоса в сознании все еще звучали, и он очень надеялся, что до выхода на поверхность не свихнется окончательно. А то обидно будет, девчонка, вроде, помочь хотела…

— Фа-э-но-о-ор!

Так, погодите… а это еще чей голос? Фаэнор на повороте споткнулся от неожиданности и ударился головой о возникшую перед глазами стену. Правильно, так ее — в смысле, голову, все равно дурная… Но правда, чей голос? Незнакомый, хотя нет, что-то такое уже мелькало. Он присел, потирая ушибленный лоб. Сильно ударился, аж искры из глаз посыпались. Правильно, а потом гадаем, отчего голова болит… Главное, не зацикливаться на голосах… Стоп! Фаэнор вскочил на ноги. Перед его мысленным взором как живая возникла картинка…

Он помнил ее слишком хорошо. Так хорошо, что уже несколько лет тщетно силился забыть. Его сын… Мальчик хотел стать послушником Святого Ордена. Да, он не смог ему воспрепятствовать, о чем будет корить себя теперь до конца жизни. Но когда малыш отправился в Башню, чтобы принести присягу, Фаэнор все-таки не выдержал и проследил за ним. Будучи капитаном Королевской Армии, пусть и бывшим, он хорошо ориентировался в Эвенкаре, и уж тем более, в дворцовых постройках. В Башне Гаронда он, правда, никогда не был, но ее внутреннее строение не казалось ему каким-то особенным, и проникнуть в нее незамеченным ему труда не составило. А потом… Честно говоря, он до сих пор не понял, как его не заметили, ведь он был уверен, что у Гаронда везде есть глаза и уши. Но, может быть, все просто были увлечены церемонией…

А церемония и впрямь завораживала.

Немного странная, немного мрачная, но, безусловно, торжественная и, как почему-то показалось Фаэнору, какая-то… запретная. Большой круглый зал с горящими свечами, отцы инквизиторы и выстроившиеся в ряд неофиты, разного возраста и положения, но единые в своей фанатичной мечте посвятить свою жизнь Гаронду. Не Архиепископу, а богу. Богу-Инквизитору.

Фаэнор поежился. Он никогда ничего не боялся, но сейчас ему было не по себе.

Посреди зала стоял огромный столб не то из черного блестящего камня, не то из некоего темного металла, он не мог разглядеть точно. На столбе были высечены какие-то руны, видимо слова заклинания на неизвестном языке. В центре стоял Старший Инквизитор в темно-бордовом одеянии, произнося «очистительную молитву», видимо, полагающуюся перед посвящением. Неофиты как завороженные повторяли каждое его слово. Фаэнор стиснул зубы. Текст молитвы призывал отречься от всего, что привязывало их к этому миру.

Затем зазвучали слова клятвы. Сначала ее повторяли все вместе, затем Старший Инквизитор называл имя неофита, и тот с восторженным трепетом подходил к столбу, приносил клятву и прикладывал руки к странному металлу со светящимися рунами. После чего… слышался голос самого Гаронда — видимо, Архиепископ сидел в глубине зала, но со своего места Фаэнор не мог его видеть. Гаронд принимал клятву неофита, того окутывал какой-то призрачный свет, после чего новопосвященный преклонял колена, произнося слова обета послушника Святого Ордена.

Фаэнор проклинал себя на чем свет стоит, что не вмешался еще тогда, когда еще не было поздно, хотя вряд ли это что либо могло изменить… Но он не вмешался. Церемония продолжалась.

Среди неофитов Фаэнор с удивлением обнаружил мальчика, живущего по соседству, сына служащего вместе с ним лейтенанта… Мальчик подошел к столбу, его окутало свечение… и тут Тринни понял, что ему во всем этом казалось неестественным. Остальных послушников он не знал, но этого юношу видел часто. И разницу между тем, каким паренек был до посвящения, и каким стал после, не мог не заметить. Совсем другие глаза, другой голос, другие движения, точно такие же, как и у других инквизиторов, но… совсем не свойственные юному сыну лейтенанта.

К сожалению, эта мысль к нему пришла слишком поздно — пока он соображал, что здесь не так, подошла очередь его сына. Фаэнор хотел пошевелиться, но словно прирос к решетке, тело его не слушалось, он мог только наблюдать, не двигаясь, не произнося не звука, почти не дыша… Это еще что? Защитное заклинание?! Этого еще не хватало! Мальчик, между тем, совершал ритуал. Фаэнор с болью в сердце слушал слова отречения, произносимые его сыном, которым он дорожил больше всего на свете. Мальчик отрекался от всего — от отца, от дома, от неправедной жизни, которую вел до того, как преступил порог Башни Гаронда, а потом…

Свечение, окутавшее мальчика, завибрировало. Он схватился за голову и закричал. Почему-то остальные неофиты даже не пошевелились, даже те, которые еще не заняли места послушников. Они так и стояли, с каким-то жутким безразличием взирая на эту сцену. Внезапно из шеренги послушников вышли трое, как ни странно, среди них был тот самый сын лейтенанта, только что примкнувший к их рядам. Однако, они действовали слаженно, будто уже прошли многолетнюю подготовку, даже только что призванный паренек… В одно мгновение оказавшись рядом с юным Тринни, они заломили ему руки за спиной, блеснул клинок жертвенного ножа…

Фаэнор закричал. Но внутри Зала Церемоний его никто не услышал. Он рванулся из всех сил, но неведомая сила будто цепями приковала его к решетке. Он забился, как попавший в капкан зверь, утробно рыча и воя, его глаза заволокла кровавая пелена. Его сына, истекающего кровью, унесли из церемониальной залы, а голос Старшего возвестил о том, что «грешная душа воспротивилась воссоединению с духом Гаронда, погубив бренное тело», и церемония продолжалась. Случившееся с юным Тринни не остановило ни на миг ее ход, все шло своим чередом, будто ничего не произошло, будтоего мальчика не прирезали на глазах у равнодушных, отрекшихся от всего неофитов и уже присягнувших послушников…

Грешная душа воспротивилась воссоединению… Впрочем, его сын оказался не единственным обладателем грешной души…

Фаэнор хрипел, не имея возможности помешать чудовищному ритуалу, пока его не заметили снаружи. Невидимые оковы, сковывающие его тело, спали, однако это произошло слишком неожиданно, он еле удержался, но все же не упал. А в следующий момент в его плечо вонзилась стрела, пущенная снизу. Задыхаясь от ярости, он прыгнул на столпившихся снизу послушников — вентиляционное окно, у которого он стоял, располагалось достаточно высоко, так что нескольких ему удалось покалечить при падении. Но это была единственная его победа. Хотя нет — победой было то, что он остался жив. Как ему удалось выбраться из Башни, израненным, покалеченным, но — живым, он не мог понять.

Его убивали. Четко и целенаправленно. Послушники-инквизиторы с пустыми, холодными, до ужаса одинаковыми глазами. Действующие четко и слаженно, без эмоций, словно… мертвецы. Но он выбрался. Его спас… голос. Женский голос, ведущий за собой, голос его жены… а может, это просто была галлюцинация, не важно, но именно она его тогда спасла. Он выбрался. А потом каким-то чудом скрылся от них… С тех пор он избегал Инквизицию, в каком бы городе не появлялся, а в Эвенкар не возвращался и подавно.

Конечно, он понимал, что бегство — это не выход. Конечно, он отомстит. Только сначала поймет — как. А пока… остается жить. И слушать голоса, которые уже столько лет не дают ему покоя.

Фаэнор застонал. Так, всё, хватит. Пожалели себя и ладно. Нет, правда, стыдно уже перед самим собой — здоровый боров, а все о прошлом плачет. Сопли тут развел, как… а может, он и правда — сумасшедший? Нет, ну на самом деле, у всех же бывают жизненные трагедии, все что-то или кого-то теряют, но ведь жизнь-то продолжается… Не просто же так ему позволили выжить там, где это было невозможно по всем законом бытия! Но тогда — зачем? Чтобы вот так ныть уже столько лет кряду?

Он решительно встал. Всё правильно. Жить надо не ради прошлого, а ради будущего, каким бы туманным оно ни казалось. Можно, конечно, и ради настоящего, но оно какое-то уж больно неопределенное. В самом деле, опять ни за что, ни про что погнали из города, он даже понять толком не успел. Теперь еще в Рейнгарде нельзя появляться. А где можно? В месте, которого нет на карте? Он усмехнулся. Может, хоть оттуда не выгонят?

Фаэнор побрел дальше. Какие, все-таки, отважные ребята, эти рейнгардские воришки! И упорные. Это ж надо такой ход проложить! И, что интересно, здесь почти чисто, пыльно только. И крысы почти не водятся — ну, те перекормленные мышки размером с ладонь — не в счет. Он рассчитывал на подвальных чудовищ размером с собаку… Нет, правильно ему говорила его последняя любовница — в каждом мужчине живет ребенок. Даже в самом сильном. Как она сказала, особенно в самом сильном. Как мама в детстве рассказывала сказку про подвальных крыс, так с тех пор он подвалов и сторонится. Что интересно, врагов, пусть до зубов вооруженных, никогда не боялся, а вот сырых подвалов… Опять мышка пробежала. Уже побольше. Он поежился. Впереди послышался шорох. Фаэнор обнажил меч.

— Фа-э-но-о-ор!

Опять тот же полузнакомый мужской голос. В голове. Да иди ты, не до тебя сейчас! Шуршание приближалось. То ли здесь такое эхо, то ли… Да когда ж эти гонки кончатся?! Мама почти угадала — большие крысы величиной не с собаку, а где-то с кошку. Впрочем, разница так себе. Он огляделся по сторонам. Впереди ему показался свет — тусклый, но все же. Крысы были еще далеко. Скинув с плеч мешок с вещами, он вытащил несколько тряпок, плеснул на них масло и поджег от пламени свечи. Кстати, занятные свечки подарила ему Крыся, сколько времени прошло, а они даже не погасли… не иначе, как заклинание на них висит. Тоже, что ли, артефакт?

Импровизированный костер вспыхнул почти мгновенно. Небольшой, но, вроде, достаточного размера для того, чтобы отпугнуть крыс. Хотя бы на время. Пожар этому закоулку не грозит, так что нашествия крыс на славный город Рейнгард можно не опасаться. Прищурившись от дыма, тут же заполнившего узкий лаз, Фаэнор устремился в сторону света.

Удивлению его не было предела, когда он понял, что удача, наконец, повернулась к нему лицом, на что он уже и не рассчитывал. Поэтому и не особенно разочаровался, когда, выбравшись наружу, не увидел вокруг себя ничего кроме… пыльной дороги, разделяющей на две равные части бескрайнюю блеклую степь.

Куда вела эта дорога и вела ли куда-нибудь вообще, понять было невозможно — вид у нее был крайне заброшенный, будто последний раз по ней проходили лет триста назад, а ни впереди, ни позади никаких более-менее населенных объектов не наблюдалось. Кроме этого, небо было затянуто тучами, и моросил не сильный, но ужасно противный дождь. Что, кстати, еще раз подтверждало отдаленность этого места, ведь в каждом даже самом задрипанном городишке обитали маги-погодники, которые никогда бы не допустили этой мерзости.

Фаэнор вздохнул. Ну вот, выбрался. И как в такой обстановке можно надеяться на светлое будущее? Он повнимательнее вгляделся в небо, пытаясь увидеть солнце, чтобы хотя бы приблизительно определить направление, но — тщетно. Равномерное серое марево, без каких-либо намеков на световое пятно. Он передернул плечами. Ветер. Промозглый, пронизывающий. Может, по ветру можно сориентироваться? Хотя вряд ли — такое ощущение, что он дует со всех сторон. Он присел на камень у края дороги. В конце концов, ничего страшного в этом не было — если что, можно было вернуться в Рейнгард, в потайную каморку влюбленной в него девочки Крыси, вот она-то обрадуется! Переждать, пока облава закончится, не век же его будут искать, а потом спокойно, не привлекая внимания выехать из города. В принципе, идеальный вариант…

Но почему-то он совершенно не хотел так поступать. И дело было вовсе не в подвальных крысах. Он рассмеялся. Действительно, сгинуть на богами забытой дороге, сбившись с пути — это не так страшно, как снова встретить серых уродцев в потайном лазу! Но смех смехом, а возвращаться в Рейнгард он не будет. Он разложил мешок, проверяя пожитки, подсчитывая, на сколько ему хватит лепешек и… смотри ж ты, копченого окорока!

Интересно, а здесь кто-нибудь водится? В смысле, живой. Для охоты. Он снова поежился. Да, не похоже. Он потрогал рукой набухшую от крови повязку. Рана, что ли, открылась? Отлично… Фаэнор прикусил губу. Здравый смысл говорил, просто кричал о том, что нужно вернуться в Рейнгард, но он, проклиная свое упрямство, собрал мешок, встал и пошел прочь от лаза, дабы не возникало соблазна. Отойдя на приличное расстояние, он снова сел и, сняв грубую рубашку, принялся менять повязку. Кстати, оказалось, что не так все и плохо — рана была чистой и уже снова затягивалась — еще бы, на нем всегда все заживало, как на кошке. Оставалось надеяться, что эта живучесть поможет ему выкарабкаться из этой передряги.

Дождь не прекращался. Впрочем, это его не смущало — на неудобства такого рода он никогда не обращал внимания.

— Фа-э-но-о-ор!

О боги! В степи, довольно далеко от дороги возникла женская фигура… очень напоминающая по виду его жену. Она не приближалась к нему, только призывно махала рукой. Он пригляделся. Точно, она… и еще она улыбалась… радуясь долгожданной встрече. Место, которого нет на карте… Он что, уже умер? Умер и не заметил? Да, интересный вид рассеянности…

— Фа-э-но-о-ор!

Точно! Тогда, когда задремал в коридоре… умер от потери крови. Потому и лепешка казалась безвкусной, и рана стала быстро затягиваться… А может, его во сне покусали крысы? А может, они не настоящие, а нежить?

Он сжал руками виски.

— Фа-э-но-о-ор!

Позади женщины мелькнула тень, обернувшись вынырнувшим из степи чудовищем. Женщина истошно закричала. А если это не бред? А если все это наяву? Нет, скорее всего, там либо топь, либо еще какая-нибудь дрянь, в которую заманивают путников неупокоенные духи.

— Фа-э-но-о-ор!

А если… Так, капитан Тринни, отставить истерику! Он до крови прикусил губу. Никаких «если»! Этого нет и быть не может! Чудовище прыгнуло на женщину, повалив в траву. Истошный крик оборвался. Вот… это что было? Все исчезло или все умерли?

На горизонте в конце дороги показалось едва заметное движение. А это что еще за галлюцинация? Он на всякий случай обнажил меч, впрочем, не сильно доверяя своим глазам, но прятаться в степь не стал, так и оставшись стоять посреди дороги. Силуэты, в отличие от женской фигуры, двигались, вырисовываясь по мере приближения…

Белые всадники… Кавалькада… Лотар?! Ничего себе! Выходит, Архимагистра можно начать уважать — найти сбежавшего никому не нужного капитана Тринни в такой глуши — это как же постараться надо было! Хотя… а что, если он просто знал, куда ведет потайной ход? Что он поймал и допросил кого-нибудь из воров? Или Крысю? Но нет, она сама сказала, что не знает, куда ведет этот лаз… Но, с другой стороны, это еще не значит, что никто об этом не знал… Так, стоп. Никто никого не поймал. Но… тогда откуда здесь Лотар?! Он огляделся по сторонам. Можно, конечно, сбежать. Степь широкая. Но…

Неожиданно небо над ним прояснилось, дождь прекратил поливать и без того насквозь промокшую одежду. Понятно. Засекли. Бежать бессмысленно. Если здесь маги Стихий, то они легко поджарят его на расстоянии, как бы им не запрещал этого устав Гильдии — кажется, без повода нападать на человека и гонять его по городу тоже не очень-то приветствуется, но так что ж с того?

Фаэнор стиснул зубы, обнажил меч и приготовился ждать.

— Мужик, ты кто?

Этот короткий вопрос стукнул в голову острой болью, но Фаэнор даже не обратил на нее внимания, до предела удивившись неожиданной смене голоса и текста, прозвучавшего в сознании. Это еще что за новости?! Он потряс головой. Кавалькада приближалась. Стараясь не думать о своем прогрессирующем сумасшествии, он снова встал в боевую стойку. Вопросов больше не звучало, равно как и других голосов. Отпустило, что ли?

От кавалькады отделилось одна фигура, за ней последовали еще две, но первая так и оставалась впереди, стремительно приближаясь. Значит, скопом нападать не будут… Или будут разговаривать? Но — о чем?

Первая фигура оказалась высоким черноволосым мужчиной, статным, с горделивой осанкой, выглядел он молодо, но очень величественно, он уверенно держался в седле и вообще очень походил на какого-нибудь военачальника. За ним скакали двое — один совсем еще мальчик с рыжей копной волос и ужасно смешными веснушками, а второй — светловолосый, высокий, держащий руку на мече, видимо, охрана.

Не оборачиваясь, «военачальник» поднял руку и его спутники остановились чуть поодаль. Фаэнор выпрямился. Всадник подъехал почти вплотную. Белая мантия. Чисто белая мантия. Без гербов. Практически, парадная. Если бы Фаэнор не видел лично Лотара, то решил бы, что перед ним Архимагистр Светлой Гильдии. Конечно, часто маги разных уровней, служа в мелких городах и деревнях, не имея никаких знаков отличия, тоже носили простые белые мантии, но сразу было видно, что этот маг не из таких.

Его мантия действительно выглядела, словно парадная, хотя ничего такого на ней не было. Белоснежная лошадь. Белоснежные мантии всего сопровождения. А может, в Рейнгарде был не Лотар? А кто? Зарвавшийся родственник Архимагистра? Сумасшедший, присвоивший себе его полномочия? Ну, что там был псих, сомнений, конечно, не было, но…

Всадник слегка улыбнулся. Приветливо, но все же немного свысока. По-королевски. А может, это незаконный сын Лотара? Или призрак…

— Приветствую тебя, странник, — его голос был мягким, но звучным, чувствовалось, что этот человек привык повелевать.

Да кто же это?! Все-таки идиотская система! Знаки отличия не носят либо совсем безродные, либо — совсем знатные и наивысшие чины, поскольку их, вроде, и так все знают. Но также и другим титулованным особам носить гербы в обязанность не вменяется. Обязательное для магов — цвет униформы, и то не всегда соблюдается.

— Я не спрашиваю, что привело тебя на эту дорогу, — качнул головой всадник, истолковав молчание Фаэнора по-своему. — И не предлагаю присоединиться к моему отряду, ибо не думаю, что вас привлечет цель моего пути, равно как и сам путь. Но могу предоставить вам место для ночлега в обозе, а потом, когда вы придете в норму, дать вам коня и, если понадобится, выделить пару человек для сопровождения до ближайшего города или туда, куда вы скажете. Впрочем, — усмехнулся он, видя недоверие Фаэнора, — если вы предпочтете, чтобы вас просто оставили в покое, быть по сему, настаивать не буду. Так… каково ваше решение?

Всадник выжидающе приподнял бровь. Больше молчать нельзя, кажется, это его раздражает. Фаэнор подумал, что он, видимо, вообще должен воспринимать как великую честь уже то, что этот «военачальник» к нему обратился, да еще и с таким королевским предложением — по крайней мере, на лице всадника это читалось очень явственно. Конечно, можно было гордо послать его куда подальше вместе со всей его кавалькадой, но силы были более чем неравные… Тем более, что Лотара он уже послал, и что из этого вышло? Да к тому же, белый всадник ничего плохого ему не сделал, даже наоборот… что, честно говоря, и настораживало. А можно не посылать, но вежливо отказаться, он же сказал, что «настаивать не будет». Но… и что тогда дальше? Куда идти? Гоняться за призрачной женщиной по степи, кидаясь в топи и ямы? Тринни вздохнул.

— Ваша Светлость… — его голос слегка осип, странно, никогда не перед кем не склонял головы, а этому так и хочется отсалютовать, невзирая на лютую ненависть к магам. Он прокашлялся. — Простите. Фаэнор Тринни, капитан Личной Гвардии Его Величества короля Рагнара Эвенкара в отставке, — неожиданно для самого себя, вытянувшись по струнке, отрапортовал он.

Впрочем, маг его смущения не заметил — он опешил еще больше. С его лица на мгновение исчезло надменное выражение, брови поползли вверх, глаза округлились, даже рот слега приоткрылся. Впрочем, ненадолго. Он тут же взял себя в руки. Всадник с достоинством кивнул.

— Мое почтение, капитан, — без тени насмешки проговорил он. — Однако, насчет «светлости» вы погорячились, — его губы тронула легкая улыбка. — Я хоть Магистр, но герцогского титула никогда удостоен не был, так что, если желаете продолжать общение в рамках дворцового этикета, давайте остановимся на «сиятельстве». Хотя и это не обязательно — я бы вполне удовольствовался и «господином Магистром». Так, простите, что повторяюсь, каково ваше решение?

Фаэнор опустил голову.

— А как вы думаете? — хмыкнул он.

— Послушайте, господин капитан, — кажется, Магистр начал терять терпение, — я не ментат и мыслей читать не умею, а в загадки играть не настроен. Хотите принять мое предложение — принимайте, нет — дело ваше, мы снабдим вас провизией, вещами, конем, и на этом расстанемся. Если мои слова вас чем-то унижают — можете поиграть в гордость и отказаться от всего, но, честно говоря, не вижу в этом смысла.

Фаэнор покраснел до корней волос. Его отчитали как мальчишку. Причем, отчитали справедливо. И кто?! Маг, моложе его чуть ли не вдвое!

— Простите, Ваша Светлость… — что его заклинило на «светлости»! Однако назвать черноволосого Магистра «сиятельством» почему-то не поворачивался язык.

Маг поджал губы, но поправлять не стал. Рыжий мальчишка позади него едва заметно кивнул Фаэнору — судя по всему, не он один так величает Магистра, и тот уже устал с этим бороться.

— Я… немного заблудился, — признался Фаэнор. — Буду вам очень благодарен, если позволите немного отдохнуть и согреться, а потом, если это возможно, приобрести у вас коня и карту. Разумеется, за плату.

Магистр резко вскинул голову.

— Торгуетесь, господин капитан? — приподнял он бровь.

— Ни в коей мере, Ваша Светлость, — парировал Фаэнор убийственный взгляд Магистра своим не менее убийственным взглядом.

— Мне не нужны деньги, а вам нужна помощь, — сухо проговорил Магистр. — Рико, — обратился он к рыжему юноше, — займитесь господином капитаном, он нездоров. Хотя… уступите ему лошадь, проводите в обоз, там и подлечите. Вы сможете ехать верхом, господин Тринни?

— Да, Ваша Светлость, только…

— Что? — Магистр уже развернулся к отряду, делая знак продолжить движение, разговор же с Фаэнором, кажется, счел вполне законченным.

— Дело в том, что я… хотел бы отказаться от услуг целителя.

Магистр уставился на него, как на полного идиота. Он снова покраснел.

— Видите ли… — попытался объяснить он, понимая неловкость ситуации, но маг его тут же перебил.

— Я вижу, что вам требуются услуги лекаря, вот и всё, — отмахнулся Магистр. — Когда же вы поправитесь, отдохнете, согреетесь, что там вам еще нужно, в общем, придете в норму, мы с вами продолжим беседу. А вот, кстати, и обоз, — указал маг на подтянувшиеся крытые телеги. — Простите, но мне пора. Предоставляю вас Рико, не смотрите, что он так молод — очень толковый целитель. Даже героический. Вы не слышали про героев Крадоса?

Фаэнор опешил. Про героев Крадоса? Еще бы не слышал! В Рейнгарде в последнее время только об этом и говорили, только все по-разному. Точнее, разным был финал, причем, его вариантов было столько, что Фаэнор так и не понял толком, на чем там все закончилось, не то все погибли, не то всех казнили, не то отпустили в честь праздника, не то все герои остались живы-здоровы, а пострадали самозванцы, желающие присвоить себе их славу — в общем, молва людская старалась как могла, уже сейчас вырисовывая вокруг произошедших событий такие узоры историй и легенд, что оставалось только догадываться, что об этой битве будут говорить потомки, а в том, что говорить они об этом будут, можно было даже не сомневаться.

— Не обращайте внимания, господин капитан, — услышал он робкий голос рыжего мальчишки, — Его Светлость преувеличивает…

— Его Светлость никогда ничего не преувеличивает, — буркнул в ответ светловолосый маг из охраны.

Фаэнор потряс головой. Ну вот, пока он соображал, Магистр уже исчез, наверняка скрывшись в одной из телег обоза… нет, скорее всего, в карете. Да, точно, в карете — кажется, туда вел неуловимый след яростной силы. Подобного рода шлейф остается в воздухе, когда перед битвой полководец проносится перед строем воинов, заряжая их верой в победу. Фаэнор усмехнулся. Несмотря на то, что они с Магистром, мягко говоря, не особенно поладили, он чувствовал к магу бесспорное уважение.

Да, маг был высокомерным, он его до ужаса раздражал и, кажется, взаимно, но не признать силы Магистра Фаэнор не мог. Силы не как мага, в этом он не разбирался, а как человека, силы не физической, хотя вроде бы и с этим у мага было все в порядке, а духовной. За таким можно было пойти на край света. При всем к нему отношении, даже при том, что он — маг. Фаэнор передернул плечами. Этого еще не хватало! К одному магу он уже хотел устроиться на досуге. Но там ни о каком душевном стремлении и речи не было, а здесь…

Он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Действительно, решения нужно принимать на свежую голову, понятно, почему Магистр предпочел побыстрее покончить с разговором. Из кареты послышался звонкий женский смех. Ага, значит, не только поэтому. Он перевел взгляд на целителя, тот стоял красный и смущенный, как девственница на первом свидании.

— Госпожа Линара — невеста Его Светлости, — зачем-то пояснил паренек.

Фаэнор рассмеялся.

— Ну, значит, все в порядке и за Его Светлость можно не беспокоиться.

Рико опустил глаза.

— Простите…

— Да, боги, за что? — пожал плечами Фаэнор. — Да, господин Рико, если вас обидел мой отказ от услуг — ничего личного, просто как-то сложилось, что я не пользуюсь помощью целителей… разве, что в самых крайних случаях, и то обычно происходит помимо моей воли…

Мальчик светло улыбнулся. Чисто и открыто. Он был похож на маленькое солнышко, своим горячим сердцем и лучистыми глазами освещающее дорогу и согревающее всех, кто бы с ним ни заговаривал, в этой мрачной глуши. Вот как раз его Фаэнор совсем не хотел обижать.

— Мне не хотелось бы думать, что это как-то противоречит вашим принципам, — вздохнул паренек, — но ослушаться приказа Магистра я не имею права.

Фаэнор хмыкнул. Конечно, дело вовсе не в приказах — такие, как этот рыжий просто не могут не делать добра, этот — светлый по призванию. Если б не приказ, он бы еще что-нибудь придумал.

— Будь по-вашему, — кивнул Тринни, сжалившись над мальчишкой.

Что происходило с ним дальше, он помнил плохо — его сразу напоили зельем, от которого он почти тут же погрузился в сон, а когда проснулся, рыжего мальчика уже рядом не было.

Вместо него неподалеку от Фаэнора сидела прекрасная белокурая женщина, он даже подумал, что сон еще продолжается, но когда пригляделся повнимательнее, то с возмущением увидел, что она не одна — рядом с ней расположился какой-то тощий долговязый тип, в темном дорожном костюме, что немало удивило бывшего капитана, ведь он был уверен, что светлые и темные ни при каких обстоятельствах не станут путешествовать вместе. Что же это, темный выступает под началом светлого Магистра? Ведь тот ясно дал понять, что это его отряд. Или это не маг, а просто странник, и его тоже подобрали по дороге? Хотя внешность у него была очень живописная, на простого странника не похоже. Длинные темные волосы, — жаль не черные, так бы они выглядели более зловеще, — были забраны в хвост и спускались до середины спины, длинные руки, длинный нос — казалось, что этого человека очень долго вытягивали. Однако за пределы нормы это не выходило, и уродом он не выглядел, было в нем даже что-то привлекательное, однако, видимо, сам себя он считал неоспоримым красавцем. По крайней мере, с прекрасной белокурой госпожой вел себя не то что бы вольно, но, тем не менее, без малейшего смущения, время от времени не забывая строить ей глазки. Это ее невероятно смешило, но не более того, что вызывало бурное недоумение у несостоявшегося сердцееда. Смех у нее был звонкий и, кажется, знакомый…

Фаэнор неожиданно для самого себя покраснел. «Госпожа Линара — невеста его светлости…» Он понял, от чего смущался рыжий паренек — если уж он не может отвести глаз от белокожей красавицы в полупрозрачном белом одеянии, так что уж говорить о мальчишке!

— Лариус, не мешайся, у меня больной проснулся, — шикнула она на долговязого, выгоняя его из передвижного лазарета.

— Вот и замечательно! — и не думал уходить тот. — А вдруг тут что по моей части?

— Если будет что по твоей, я тебя позову.

Он картинно вздохнул.

— Вот так всегда… Всё, ухожу, два слова только… Мужик, извини, если я тебя напугал, — он искренне улыбнулся. — Правда, не хотел. Само как-то вышло. От неожиданности.

Фаэнор округлил глаза. То есть как? Это, значит, его голос звучал на дороге? Это дурацкое «Мужик, ты кто?», окончательно сбившее его с толку?

— Ну да, — разулыбался длинный, словно в ответ на его мысли.

— Так, всё, сил моих больше нет, — возмутилась красавица. — Быстро прекращай свои фокусы и сваливай, а то Магистру пожалуюсь!

Не дожидаясь ответа, женщина принялась активно выпихивать нахала из повозки, что ей, в конце концов, удалось, хотя он и сопротивлялся-то больше для виду. Потом, справившись с «врагом», она закрыла дверцу и, пригладив растрепавшиеся волосы и поправив корсаж, повернулась к нему.

— Извините, иногда лекари так заботятся о судьбе пациента, что просто житья ему не дают! — обворожительно улыбнулась женщина. — Рада, что вы проснулись. Надеюсь, это не мы вас разбудили?

Он замотал головой, кажется, слишком поспешно.

— Вот и отлично! — рассмеялась она. — Меня зовут Линара. Я — целительница. А Лариус — ментат. Сами понимаете, разные Гильдии — разные школы, следовательно — разные взгляды на целительство. Но пусть это вас не беспокоит, вреда вам никто не причинит.

— Это я уже понял, — хмыкнул Фаэнор. — Погодите, значит, он на самом деле темный маг? Но как…

— А вот так, — развела руками Линара. — Герои Крадоса. Слышали? Они оказали нам честь сопровождать наш отряд.

Герои Крадоса… Да, об этом Магистр упоминал, но… что, и темные тоже? В смысле, что они герои — это понятно, если он правильно понял, светлые там были больше для подстраховки, но то, что они сейчас путешествуют с Магистром… Вот Лотар бы такого точно не потерпел…

В «лазарет» заглянул незнакомый ему светловолосый молодой мужчина лет тридцати… тоже в темном дорожном костюме. Опять герой Крадоса? Ну, этот-то явно не черный маг, — волосы светлые, глаза — зеленые, печальные, больше похож на мага-стихийщика. Или воин из сопровождения… хотя вряд ли, тогда бы он точно был в белой мантии.

— Лариуса здесь нет? — грустно спросил он Линару.

Она с извиняющимся видом покачала головой. Он, вздохнув, вышел.

— Это Джерд, — пояснила Линара. — У него жена должна была к нам присоединиться, а потом куда-то исчезла по дороге… Лариус периодически пытается с ней связаться по менталу, но пока не получается.

Фаэнор кивнул.

— Действительно, печально. А послать туда никого нельзя?

— Куда? — вздохнула Линара. — Лариус говорил, что она жива и, вроде бы ей ничего не угрожает, только вот найти ее не может, будто сквозь землю провалилась…

— А откуда он тогда знает, что с ней все в порядке? — не понял Фаэнор.

— Знает, — пожала плечами Линара. — Он ментат, у него своя магия.

— А Джерд? Он тоже — маг? — спросил Тринни.

— Да. Некромант.

Некромант?!

— Фа-э-но-о-ор!!!

Восставшие, заполонившие деревню, крушащие, ломающие, режущие, вспарывающие, выгрызающие, разрывающие, кромсающие, превращающие живое в мертвое…

— Фа-э-но-о-ор!!!

…пущенные в мир заклинанием некроманта…

— Фа-э-но-о-ор!!!

…некроманта, спасающего, но так и не спасшего свою никчемную жизнь… его все равно казнили… так сказал инквизитор…

— Фа-э-но-о-ор!!!

…инквизитор… Башня Гаронда… ритуал, кровь его сына…

— Фаэнор!!!

…мертвые глаза послушников… мертвые глаза восставших… кровь… смерть… его жены… его сына… Башня… инквизитор… некромант…

— Фаэнор!

Это уже кричала целительница Линара. Он будто со стороны видел себя, бьющегося в припадке на мягких подушках, обхватив голову руками, и, как ни странно, думал, очень холодно и отстраненно, о том, что этот крик теперь тоже будет преследовать его, крик еще одной женщины…

— Фаэнор!

Еще один голос… Да, это Лариус, он тоже сидел рядом, помогая Линаре. Только его голос был не снаружи, а внутри. Ментат обхватил руками голову пациента, не отрывая рук, несмотря на судороги, сотрясающие тело капитана. Надо же, худой, но сильный… Ах да, он же — герой…

— Фаэнор…

Сумбур в голове начал проясняться, крики умолкали, яростные картины побоищ, мелькавшие перед глазами, стали мутнеть, расплываться, судороги отпустили корчащееся тело, остался небольшой озноб и головокружение.

Заметно побледневший ментат, убрав руки от пациента, отер пот со лба, нервно передернул плечами и потянулся за бокалом вина. Его сменила Линара, запустив капитану в волосы нежные пальчики, легонько погладила.

— Лари, тебе помочь? — не оборачиваясь на ментата, коротко и деловито спросила она.

— Не, не надо, — отмахнулся тот, осушив бокал.

Линара кивнула и, неожиданно наклонившись над капитаном Тринни, поцеловала его в лоб. Это было последнее, что он запомнил этим днем.

А потом, когда проснулся, почувствовал себя совсем другим человеком. Конечно же, душевные раны неподвластны ни целителям, ни ментатам, конечно же, он не забыл ничего из того, о чем предпочел бы никогда более не вспоминать, но это была его жизнь, его прошлое, от которого нельзя было отрекаться. Он и не отрекся. Он помнил всё. Нападение восставших на деревню, убийство его любимой жены, принесение в жертву богу-инквизитору его единственного сына… Он чувствовал боль утраты, но эту боль можно было терпеть, она не затмевала разум, не наваливалась тяжким бредом. Безумие отступило. Он был свободен. Теперь он мог жить дальше, мог быть тем, кем он хочет быть, мог выбирать свою судьбу, свою дорогу и… кажется, он ее уже выбрал.

— Госпожа Линара, — спросил он без предисловий, — как вы думаете, Его Светлость сильно разозлится, если я попрошусь остаться с его отрядом?

Целительница улыбнулась.

— Ну что вы, он совсем не злой… по крайней мере, не такой злой, как кажется с первого взгляда! — добавила она и рассмеялась. — Только… не думаю, что вам захочется продолжать путь, если вы узнаете, куда мы движемся.

— Вот как? — приподнял бровь Фаэнор. — вы меня заинтриговали.

Она покачала головой.

— В этом нет ничего интригующего, — вздохнула девушка. — Наша цель — проклятый город. Место, которого нет на карте…

Фаэнор прикусил губу, услышав заветные слова.

— В таком случае, — он улыбнулся, — тем более, нам по пути.

Линара удивленно распахнула глаза, но он не стал ничего пояснять. Место, которого нет на карте… Цель, предсказанная маленькой Крысей… Еще одно звено в цепи судьбоносных случайностей.

Глава 7. Джен. Эвенкар. Клементина

Таверна, до которой мы все-таки добрались, поражала своим пошлым великолепием. Поистине, это творение рук человеческих было ужасным — пышное, роскошное здание расположилось у обочины тракта — запыленной выстланной булыжником дороги, рассекающей широкой лентой прелестный пейзаж. Может быть, в столице это здание и смотрелось бы довольно уместным, но здесь, в соседстве с лесом, степью и полем яркий нарядный особняк выглядел по меньшей мере нелепо.

— Это что — бордель? — хохотнул Дани, выглядывая в окно. — Да еще и битком набитый братьями из Святого Ордена! Такое даже я не видел!

Ведьмак, усмехаясь, кивнул — действительно, при взгляде на это здание других ассоциаций не возникало. Приблизившись, смех пришлось уже сдерживать всем нам — на этом чудовищном творении красовалась пафосная вывеска «Гордость Эвенкара».

— Я ж говорю, бордель! — хмыкнул темный эльф.

— Ты бы поосторожнее с комментариями, специалист!

— Джен, за меня не боись, не посрамлю! — заверил он.

Честно говоря, я и не боялась — как бы отвязно он себя не вел, за его манеры я была спокойна. Разве что только голос… даже для эльфа он был не совсем обычным — несмотря на мягкий тембр, в нем всегда присутствовала легкая хрипотца, а вот как раз звонкости, присущей Перворожденным, не было. Но, впрочем, насколько я поняла, это перевоплощение было для него далеко не первым и, судя по его рассказам, не самым сложным, так что тревожиться я не стала, дав возможность виртуозу воровского искусства поразвлечься, вспоминая прошлое.

Однако, если честно, меня беспокоило совсем другое, и Дани, разумеется, был не при чем. Мне, сама не знаю, почему, ужасно не хотелось заглядывать в эту таверну, и тем более в ней останавливаться. Конечно, мы могли бы проехать мимо… Но нет, это выглядело бы не менее подозрительно, чем появиться у самого города. Хотя…

Зверь презрительно фыркал, глядя на разукрашенный фасад нелепого здания, выражая всеобщее мнение и нежелание переступать порог таверны. Он бежал рядом с каретой, изображая сменную лошадь для Эльстана, и мы с ним могли свободно общаться. Я протянула руку и погладила его по гриве. Он прильнул к моей ладони, не теряя благородного достоинства, которое сохранял всегда — даже сейчас, будучи выкрашен какой-то бурой краской, делающей его мало-мальски похожим на других лошадей, но лишь по цвету, в остальном же он не шел с ними ни в какое сравнение и, несмотря на то, что Дварф побеспокоился о том, чтобы в упряжке были лошади, достойные эксцентричной эльфийки, до Зверя им было так же далеко, как, думаю, мне до своего дома.

— Джен, скажи, мы никак не можем проигнорировать сие сомнительное заведение? — особо ни на что не рассчитывая, спросил Дани.

Я только покачала головой. Он вздохнул, но потом хитро прищурился и ослепительно улыбнулся.

— Ну ладно, — в его черных глазах мелькнул озорной огонек, — сами напросились.

Я хотела спросить его, что он задумал, но не успела.

— Фрад, чудовище зеленое, что это за дыра? — оглушительно завопила какая-то разгневанная дамочка, судя по звонкому, но крайне рассерженному голосу, молодая, капризная и привыкшая повелевать. — Мы когда-нибудь доберемся до столицы? Или так и будем слоняться по этим жутким провинциальным гостиницам? Куда ты меня завез?

В ее голосе начали звучать истеричные обертона, если так пойдет дальше, у меня заложит уши, а ведь… кстати, а где она? У меня было полное ощущение, что эпицентр этого отлично поставленного визга находится рядом со мной, чего, кончено же, быть не могло. Хотя… почему? Я ошарашенно повернулась в сторону Дани. Он, беззвучно хохоча над моим изумлением, приложил палец к губам.

— Не изволь гневаться, моя госпожа, это и есть почти Эвенкарр, — подал голос Корд, не покидая места кучера.

— Почти?! Меня не интересует «почти»! Я должна быть в столице, чем раньше, тем лучше.

— Для кого лучше, сестрица? — насмешливо приподняв бровь, включился в игру Эльстан.

— Для кого?! Для всех вас! — фыркнула «эльфийка». — Меня угнетают эти дороги, я устала, я хочу отдохнуть! — рассерженные интонации сменились плаксивыми.

Эти слова произвели магическое действие на персонал придорожной таверны. Трактирщик, — а мы не сомневались, что это был он, — вылетел на крыльцо и принялся уговаривать Эльстана снизойти до простых смертных и осмотреть «сию обитель», которая обязательно должна прийтись по вкусу ему и его… разборчивой спутнице. За трактирщиком тут же выстроились конюх, повар и прочие «местные жители», отбивая поклоны и наперебой предлагая свои услуги.

Но тут капризная красавица с видимым любопытством отодвинула шторку изящным движением тонких пальчиков и… устроила трактирщику настоящий допрос, способный довести любого нормального человека если не до самоубийства, то уж точно до сумасшествия. Но, к чести хозяина «Гордости Эвенкара», он держался молодцом. Ему даже удалось продать привередливой госпоже пару бочонков вина, немного фруктов и несколько гребешков для лошадей.

Остановиться на ночлег красавица, несмотря на свою усталость все же отказалась, желая как можно быстрее достичь своего превосходного особняка в центре столицы, в котором ее уже ждут, причем очень давно, и если бы не этот ужасный орк на козлах, она бы даже успела на королевскую охоту, которая… что?! Уже началась?! Без нее?! Когда?!

Эльфийка была крайне расстроена, под это дело ей были проданы еще несколько носовых платков, которые она тут же выбросила в окно, заявив, что они недостаточно нежные для ее тончайшей кожи. Это навело ее на мысль, что, видимо простыни здесь плетутся из пеньки, а по дощатому полу из необработанного дерева с сучками и дуплами, бегают тараканы величиной с собаку, поскальзываясь на масляных пятнах, которые никто не вытирает уже несколько лет, хотя это не удивительно, ибо свежесть продуктов, из которых готовят эти ужасные блюда, которыми кормят несчастных гостей «сей обители», так далека от совершенства, что тошнотворный запах чувствовался еще за несколько часов до того, как эта таверна показалась им на дороге.

Благородный эльф попытался извиниться за невыносимый характер своей сестры, загладив ее вину парой золотых монет, что ему без труда удалось. Трактирщик и не думал обижаться, пожелав путникам доброго пути, а благородному господину — терпения, но уговаривать странников остановиться в его таверне больше не стал. Даже пихнул локтем в бок повара, попытавшегося открыть рот — так, на всякий случай.

Эльфийка оскорблено задернула шторку и больше не показывалась, эльф слегка поклонился, трактирщик со своей командой чуть не пал ниц, склонившись перед Перворожденным, на том и распрощались.

Мы отъехали от таверны, а хозяин «Гордости Эвенкара» еще долго махал нам вслед, видимо, желая проследить самолично, не взбредет ли нам в голову вернуться. Нам не взбрело. Удостоверившись, что ему больше ничто не угрожает, хозяин скрылась в таверне, которую я надеялась никогда более не увидеть.

Отъехав на приличное расстояние, мы дружно покатились со смеху.

— Да уж, — покачал головой ведьмак, когда мы немного успокоились, — вы и вправду великий маг, Данириэль. Даже когда этой самой магией не пользуетесь.

— Спасибо, — шутливо раскланялся темный эльф. — Это как лучший полководец тот, кто не допускает войны, так и лучший маг — это…

— Это ты, мы уже поняли! — хохотнула я. — Скажи только, а что с планом канализации Эвенкара? Ты будешь возвращаться в таверну?

— Нет, — покачал он головой. — Во-первых, мы только зря потратим время, во-вторых — рискуем засветиться, а в-третьих — думаю, он нам не понадобится. Вся подземная система города нам на хрен не нужна, внутреннего плана Башни у меня все равно нет, а местонахождение ведущего в нее лаза я, кажется, помню.

— Кажется? — вздохнула я.

— Да, — не стал отрицать темный эльф. — Но это, согласись, лучше, чем ничего. К тому же, я более чем уверен, что вспомню его точно, как только окажемся в Эвенкаре. В этом могу поручиться.

Я кивнула. Надо сказать, в нем, как и во всей команде, я уже давно не сомневалась. Как только мы окажемся в Эвенкаре… Я передернула плечами. Мне отчего-то стало не по себе. Эвенкар… какой он? Столица мира. Сердце Элантиды. Вотчина Гаронда. Такие разные понятия…

Я всмотрелась вдаль. Гаронд — враг. Инквизиция держит в страхе весь мир. Гаронд — бог-инквизитор, заставляющий дрожать всех — людей, магов и даже остальных богов. Элантэ сдалась, отказавшись от борьбы, предпочтя исчезнуть совсем, чем противостоять ему. А ведь она обладала колоссальной силой… так что помешало ей, богине-демиургу, создавшей этот мир, сразиться с ним? А другие боги… Таш сразился, но он проиграл. Этана выбрала политику невмешательства и, может, только этим сохранила себе жизнь. Дарсинея… сейчас ждет спасения в плену у Гаронда. И мы собираемся ее спасти.

Я потрясла головой. Сунуться в логово Гаронду. Да у нас нет никаких шансов! Однако, почему-то и Этана, и Дварф решили нам помочь — видимо, они и в самом деле надеются на нашу победу… Или у них просто нет вариантов? Просто раньше никто не собирался идти на Гаронда, вот они и решили помочь, вроде как на благое дело снаряжают, даром, что заведомо проигрышное… Но тогда зачем? Для очистки совести? Или для того чтобы, если нам, по какой-то немыслимой случайности вдруг повезет, как новичкам в карты, и у нас вопреки всем законам вероятности хоть что-нибудь да получится, потом гордо встать и сказать, что это только благодаря незримой поддержке великой Этаны, направляющей и защищающей?

Витольд обнял меня, прижал к своей груди. Он — ведьмак, представитель Ордена Хаккора, Ордена, не ладящего с Инквизицией до такой степени, что любого его приверженца казнили сразу же, без суда и следствия, не разбираясь, зачем и почему, едва они попадались на глаза святым отцам. Дани… он эльф, но, вместе с тем — некромант, к тому же уже приговоренный к смерти, и сейчас, судя по всему, находящийся в розыске. Его не будут судить повторно, его просто убьют, как только узнают. Корд… не знаю, в чем виноват он, видимо, в том, что друг «великого мага», но его участь так же не вызывает никаких сомнений. Эльстан не приговорен… официально, но он знает тайну Клементины, прекрасной племянницы Гаронда, с помощью которой Инквизитор собирается расправиться с магами. Следовательно, от Эльстана попытаются избавиться еще активнее, чем от остальных.

И я веду всех этих потрясающих ребят в логово Гаронда…

— Джен, не делай такое лицо, — простонал Дани, — а то у меня щас зубы разболятся, а как я их без магии лечить буду? Опять пузырьки глотать?

— Потерпишь, — буркнула я, зарываясь в складки плаща Витольда.

— Джен, — голос Дани внезапно стал абсолютно серьезным, — давай сразу условимся. Мы все не законченные идиоты, а достаточно взрослые и сознательные люди, как бы странно это не звучало. Это я к тому, что нагнетать в себе чувство ответственности за всю нашу кодлу — несколько неправильный настрой, который ты себе выбрала, пускаясь в это, может, и опасное, но до жути интересное приключение. Так что не парься. Все мы прекрасно осознаем, что нас ждет в том случае, если мы проиграем, но… с чего ты взяла, что мы должны проиграть?

Я прикусила губу.

— Дани, пойми…

— Нет, это ты пойми, — жестко заговорил эльф. — Знаешь, в чем проблема этого мира вообще и врагов Гаронда в частности?

— В том, что никто не наберется смелости ему противостоять? Знаю. А…

— Таш? Ему просто не повезло, — пожал плечами Дани, — относись к этому как к досадной случайности, а не как к закономерности. И еще считай, что Гаронд блефует. Может, он не такой сильный, как кажется, просто ни у кого не хватило смелости это проверить?

— А если нет?

— А если нет… — усмехнулся он, — тогда будем блефовать мы.

Зверь за окном торжествующе заржал, словно подтверждая слова эльфа.

— Вот видишь, — указал в его сторону Дани. — Даже конь всё понял…

— Дани! — возмутилась я, потом обернулась на Зверя. — Вы что, сговорились? — Зверь радостно фыркнул. Предатель!

— Всё, твоя совесть насытилась? Больше не грызет? — подмигнул Дани. — Если еще захочет, отсылай ко мне, пусть меня погрызет, что ли, а то моя то ли беззубая, то ли просто брезгует!

Я улыбнулась.

Он прав. Распускать нюни в совершенстве могут здешние боги, вернее, богини, стонущие под гнетом Гаронда и не делающие попытки его победить, и уподобляться этим слабохарактерным теткам у меня не было не малейшего желания. Не знаю уж, что собой представляет Дарсинея, но Этана на меня, надо сказать, должного впечатления не произвела. Так что… в конце концов, ну и что, что она — богиня? Это никак не характеризует ее бойцовские качества. Я вздохнула. Дани прав. Пусть наше положение довольно сомнительное, но другие варианты того, что мы могли бы сделать или, наоборот, не сделать — еще хуже. Так что…

— Эвенкарр! — возвестил орк.

Эвенкар. Сердце Элантиды. Вотчина Гаронда. Город противоречий и, несомненно, самый красивый город этого мира. Жаль, что рассмотреть его не удастся. Значит, в другой раз. Будем надеяться, что он нам еще предстоит.

Мы подъезжали к вратам Эвенкара.

На вратах стояли стражники — такое количество, что мне сначала даже показалось, что они выстроились на парад. Но, как ни странно, конвой мы миновали быстро и совершенно беспрепятственно — видимо, с «дочерьми Изумрудных Чертог» предпочитала не связываться даже доблестная стража главного города Элантиды. А дальше…

Инквизиторы. Послушники Святого Ордена.Их было очень много. Они вроде бы ничем не выделялись, неприметные серые мантии сновали в пестрой толпе Эвенкара, невидимые глазу, неслышные, но — вездесущие. Сама не знаю, как так получилось, но внезапно я осознала, что чувствую их, может быть так же, как Эльстан, лишенный магии, в то же время не перестал ее чувствовать повсюду. Этого я не умела, но магия Инквизиторов… Что-то холодное, чужеродное, как магия мертвых, только — другая, еще холоднее, еще более чуждая всему живому.

Ведьмак присвистнул.

— Да уж, весело здесь, нечего сказать…

Я передернула плечами.

— Кстати, насчет веселья, — услышала я голос Эльстана. — На площади, кажется, что-то затевается.

— Не казнь, я надеюсь? — спросила я. — А то у здешних устроителей празднеств офигенное чувство юмора.

— Да нет, не похоже, — пригляделся Эльстан, привставая на стременах. — Скорее, какое-то представление.

Я выглянула в окно. Честно говоря, происходившее на улице меня несколько удивило. Я рассчитывала увидеть либо выступление местного или заезжего театра или, учитывая особенности этого мира, выступление иллюзионистов, но… Больше всего это напоминало какой-нибудь открытый рок-фестиваль «open air» с потрясающими спецэффектами. Не знаю, почему я считала, что конкурсы бардов здесь проводятся в тавернах, ведь под открытым небом намного удобнее работать магам, устраивающим ни с чем не сравнимые «видеоклипы», изображающие где — сюжет песни, а где — неземной красоты абстрактные узоры, вспыхивающие и растворяющиеся в воздухе, я даже поневоле залюбовалась захватывающим зрелищем.

Голоса певцов неслись над огромной площадью, тоже не без помощи магии, проникая в сердце слушателей вместе с переборами диковинных инструментов, заставляя смеяться и плакать над судьбой героев древних баллад и недавно сочиненных песен. Хозяева окрестных таверн, пользуясь случаем, выставляли на улицу скамейки, столики, бойкие девицы разносили вино и яства, народ гулял. Но при этом не было ни беспорядков, ни давки — еще бы, стражников здесь было, хоть отбавляй! Да и «серые братья» тоже нет-нет, да и мелькали среди любителей высокого искусства, уж не знаю, по доброй воле или выслеживая кого-нибудь из врагов Его Святейшества. Нас, например.

— Хорошо поют, — одобрительно кивнул Эльстан.

— Хочешь присоединиться? — пошутила я.

Он мягко улыбнулся, покачав головой.

— Кстати, Высочество, спой нам как-нибудь, а? — неожиданно попросил Дани. — Ну, понятно, что не сейчас, а вообще. А то мурлыкаешь потихоньку, а вслух не поешь никогда…

— Я очень давно не пою песен, — грустно ответил Эльстан.

— А почему? — не поняла я. — Насколько мне известно, эльфийские песни самые красивые…

— Да, это правда. Только я их не пою.

— Это что, какой-то обет? — допытывалась я.

Он печально улыбнулся.

— Да нет, просто…

— Просто «грусть-тоска меня снедает», это я поняла. А ты спой грустную песню! Или… в чем-то другом причина?

— Джен, ну ты же знаешь!

— Нет, не знаю. Я знаю, что тебя лишили магии, но ведь не голоса! Только не говори, что эльф не может петь без помощи магии!

— Что ты, — возразил Эльстан, — мы вообще не пользуемся магией при пении, это было бы нечестно!

— Понятно, — усмехнулась я, — живой звук forever, рок против наркотиков и тому подобное. Не спрашивайте, что я сейчас сказала, объяснять слишком долго. Возвращаясь к теме, почему тогда не поешь?

— Джен… — уверенности в его голосе уже не было.

— Ладно, можешь не отвечать. Вытащим Дарсинею — споешь?

Он растерянно кивнул.

— Отлично! — развеселилась я. — Дани, а ты?

— Я?! — завопил не ожидавший подвоха темный эльф.

— Ну да, ты. Только не говори, что у тебя голоса нет — я теперь знаю, на что ты способен!

Дани рассмеялся.

— Да ладно, спасибо, конечно, только… Джен, тут такая проблема — те песни, что я пою, в приличном обществе лучше не исполнять.

— Ты знаешь, я почему-то догадалась, что это будет не эльфийская канцона! — хохотнула я. — Но, знаешь, в моем обществе можно петь любые песни, я не ханжа. Так что ты тоже попавший, — я вздохнула. — Так, ладно, не будем терять время… Дани, ты вспомнил, где лаз?

Он невозмутимо кивнул, словно знал это всю свою жизнь.

— Честно говоря, Кори сейчас к нему и направляется.

— А нас… не заметят?

— Заметят! — блеснул зубами Дани. — Только вот внимания не обратят. Боги, благословите Эвенкар и его светлый праздник песен!

— Погодите, а… вы что, знали, что здесь в это время будет большой праздник? — я обиженно оглядела своих довольных спутников.

— Честно? — хитро прищурился Дани. — Да. То есть, нет. То есть, не совсем. В Эвенкаре постоянно что-то празднуют, не одно, так другое. Но, в крайнем случае, мы бы еще что-нибудь придумали.

Я усмехнулась. Авантюристы! А я еще мучилась угрызениями совести! Да их хлебом не корми, дай им только ввязаться в отвязное приключение, чем опасней, тем лучше. Причем, всем. И тихоня Эльстан — отнюдь не исключение. Зверь призывно бил копытами. Глаза ведьмака начали нехорошо поблескивать, скоро светиться начнут, Дани начал незаметно расшнуровывать корсаж, Эльстан… его боевую готовность ничто не выдавало, но я чувствовала, что он только ждет команды, чтобы сорваться с места. Орк… его я не видела, но уверенна в нем была на сто процентов.

Мелькая в шумной толпе, мы медленно, но верно приближались к мраморному мосту, точнее, к незаметному люку под ним. Это меня немного беспокоило — карета знатной эльфийки может колесить где угодно, только не под городским мостом, но пока нашему движению никто не препятствовал. Королевской стражи я не боялась — Дани строил глазки направо и налево, и бравые воины мгновенно забывали, что хотели спросить, расплывались в счастливых улыбках и склонялись чуть ли не до земли, но вот со святыми братьями мы не шутили, стараясь их избегать, как только это было возможно.

Нам везло. И это меня настораживало еще больше.

Мы добрались до люка. Мой взгляд уткнулся в тяжелую металлическую решетку, закрывающую маленькое окошечко. И то и другое вызывало у меня откровенное недоумение, но вопросов я предпочла не задавать — если то, что ребята каким-то невиданным способом и вышибут решетку, то, как мы пролезем через крохотное отверстие, для меня оставалось загадкой. Впрочем, хорошо, что только для меня.

Витольд выскользнул из кареты, достал из сумки маленький пузырек, который я раньше у него не видела — судя по всему, подарок Дварфа. Аккуратно открыл его, щедро полил мрамор вокруг решетки, забрызгав странным зельем с едким запахом площадь радиусом в метр, плотно закрыл крышку пузырька и отошел к нам.

— Готовы? — буднично спросил он.

Мы, не сговариваясь, кивнули. Рядом что-то звякнуло — решетка гулко упала на землю, обнажив рваную дыру в мраморной стене. Маленьким окошечко не было. Оно было ровно таким, каким сделал его «растворитель» Витольда. Мы, уже к этому времени переодетые в темную удобную одежду «а-ля ниндзя», в ту самую, в которой покинули светлые чертоги Этаны, увесившись подаренным богиней оружием, ринулись в проход.

Надо сказать, по канализациям лазать мне еще не приходилось. Однако аккуратизму святых братьев можно было только позавидовать — то ли, вопреки всем запретам на использование магии, здесь все вычищалось магическим путем, то ли у них были такие же «примочки», как у Витольда, без магии растворяющие все, что нужно, то ли здесь отрабатывали свой срок заключенные, вкалывая на принудительных работах, то ли… в общем, не знаю, как это у них получалось, но здесь было до ужаса чисто. Именно до ужаса — казалось, что даже плесень боится расти в местах, над которыми обитает Его Святейшество. Пустота. Мерное журчание чистейшей воды в канале, разделяющем коридор на две половины. Пустой коридор. Холодные камни. Прозрачная вода. Именно так, кажется, изображают во всех сказках мертвую воду. Канал был неглубокий, в него можно было бы без труда спуститься, но делать этого никому не хотелось, и мы осторожно жались к стенкам, что впрочем, на скорости передвижения не сказывалось.

Коридоров было много, они очень были похожи на лабиринт, но мои ребята двигались уверенно, и заблудиться я не боялась. Иногда нам встречались двери подсобных помещений, к счастью, никем не охраняемых, очень часто — лестницы, ведущие на следующий уровень, такой же пустой и безжизненный. Но где могла быть Дарсинея? Мы беспрепятственно миновали несколько пролетов, даже вскрыли несколько дверей, за которыми открывались такие же хитросплетения коридоров, и у меня, честно говоря, уже голова начала идти кругом. Но тут… мы замерли.

Впереди послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под каменными сводами. Я прикусила губу — эхо так разносило звук, что сообразить, из какого коридора он раздавался, было практически невозможным… для меня. Как и для любого человека. Но не для эльфа или ведьмака. Мои бойцы переглянулись, затем Дани черной молнией метнулся за угол. К стыду своему, никакого звука я не услышала, будто он пролетел по воздуху, сделал небольшой круг и вернулся обратно, но по едва заметному кивку я поняла, что путь свободен. Мы прибавили темп. Успел инквизитор поднять тревогу или нет, неизвестно, но если у них существует какая-то незримая связь, то все, что бы с ним не случилось, мгновенно станет известно всем остальным, и тогда нам не поздоровится. Дани это знал, и все же… Мы все как по команде обнажили оружие, у ребят блеснули клинки, я сняла свои «пушки» с предохранителей.

Наверху послышался шум, теперь уже сливающийся в один сплошной топот, он спустился вниз и загудел недалеко впереди. И… серые повалили.

Их было много, они неслись сплошной лавиной, словно крысы по заброшенной канализации, я пользовалась поочередно то снайперской мини-винтовкой, то подобием АКМ, в зависимости от того, были ряды серых сплошные или в них уже мелькали клинки моих ребят. Больших трудов справляться с ними у нас, как ни странно, не возникало, несмотря на их численное преимущество. Я мысленно благодарила Этану за то, что в кои-то веки и от меня в бою была какая-то польза — стреляла я хорошо, а до ближнего боя дело не доходило. Правда, пару раз ко мне все-таки приближались, но все равно расстояние оставалось безопасным. Для меня.

Однако… Мы бились слишком легко. Это мне не нравилось. Гаронд идиотом не был. Не думаю, что он, спуская на нас «крыс» действительно собирался нас убить. «Крысы» умирали, не издавая ни звука, одни сменяли других, вода в каналах окрасилась красным и текла кровавой рекой по переходам, с уровня на уровень, так же тихо и беззвучно. Всё это напоминало какой-то фильм ужасов, оживший кошмар. Не отвлекаясь от боя, я судорожно соображала. Значит, целью Гаронда не было нас убить. Но тогда что он хотел? Догадка меня не поразила — она и так была на поверхности, дожидаясь, когда я ее подберу. Он хотел нас задержать. И вымотать. Для чего? Чтобы ребята, устав драться, начали пользоваться магией? Хорошая версия. Достойная.

Задумавшись, я не обратила внимания, что у меня кончились патроны. Причем, в винтовке они кончились уже давно, но перезарядить ее или сменить оружие я не успела. Я завозилась, и «крысы», конечно же, этим воспользовались. Пятеро святых братьев подошли ко мне слишком близко, я, проклиная свою медлительность, рванула застежку, закрепляющую портативный пулемет у меня на бедре, как вдруг…

— Милая, какая же ты упрямая, — заговорил подобравшийся ко мне инквизитор голосом Гаронда.

Я замерла. Он, как ни странно, и не думал нападать. Он говорил. И смотрел. Прямо в душу. Его глазами. Я не могла оторваться от этих глаз, не могла стрелять, не могла даже пошевелиться.

— Умница, — мерзко улыбнулся инквизитор. — Я так долго тебя искал, а ты решила прийти сама…

«Крыс» неожиданно закатил глаза и завалился назад — видимо, его настиг метательный кинжал Дани или Эльстана. То же самое сделали еще несколько «братьев».

Последний, однако, успел ухмыльнуться той же улыбкой и протянуть:

— Милая, не разочаровывай меня, это всё равно ничего не даст…

Но тут я уже пришла в себя и, не дожидаясь посторонней помощи, не думая, что стоящий передо мной человек… — если это, конечно, человек, — на меня не нападает и вообще, возможно, безоружен, с совершенно спокойной совестью залепила ему пулю в лоб. Он упал. Я принялась стрелять из пулемета, помогая своей команде, вернулась в строй.

Но не надолго. «Крысы» перестали подходить. Коридор опустел. Кровь стекала по серым стенам, на более-менее чистых местах выступала испарина — воздух нагрелся, трупы не успели остыть, от них даже шел еле заметный пар… Но тут издалека повеяло холодом… что-то похожее на сквозняк или…

Эльстан побледнел.

В конце коридора показалась девушка в белоснежном платье неземной красоты. Она ступала босиком по окровавленному полу, скользкому от темно-красной жидкости, край ее белоснежного платья был неизбежно запачкан, но это ее, казалось, нисколько не волновало. Она шла нам навстречу и кротко улыбалась.

Надо сказать, даже у меня зубы начали стучать от этого зрелища. Если сейчас Эльстан захочет упасть в обморок, слова ему не скажу — имеет на это полное право. Но он делать этого не стал. Просто побледнел еще больше и едва слышно прошептал:

— Клементина…

Клементина! Так вот она, прекрасная невеста Его Величества короля Рагнара и несколько… хм… лет раньше — Его Высочества принца Эльстана! Да, хороша девица… Огромные глаза, точеная фигурка, белокурые волосы — по сравнению с ней все, что здесь происходило, кошмаром мне уже не казалось — так, небольшая уличная потасовка. А вот она…

Она просто шла и смотрела. На меня. Однако, по законам жанра, это сейчас должно было казаться всем. Прикусив до крови губу, я вскинула пулемет и выстрелила. Очередью. В ее белое платье. Она на мгновение остановилась, удивленно приподняла брови, на невинном личике появилось выражение незаслуженной обиды и… продолжила движение. Платье так и осталось белым. Я сглотнула. Однако это возымело действие. Мои ребята перестали стоять как отмороженные и бросились на прекрасную Клементину. Увидев это, девица только звонко рассмеялась и… закружилась на месте. Она кружилась все быстрее, быстрее, ее белое платье развевалось, теряло очертание, через несколько мгновений превратившись в размытое пятно, из которого… Это произошло резко. Резко и неожиданно, хотя все примерно этого и ждали. Но не такого.

Из светлого пятна с оглушительным ревом вырвалось огромное чудовище, мгновенно выросло в размерах, заполонив пространство от пола до потолка. Если теперь оно и напоминало человека, то только очень отдаленно.

Множество когтистых рук, горящие потусторонним светом красные глазницы, пасть, клацающая зубами, волосы, вместо нежных золотых прядей, скрученные в тугие жгуты с такими же зубастыми пастями на концах — Горгона хренова! Нижняя часть тела переходила в змеиную, она свернулась пружиной, а кончик хвоста был поднят, и, кажется, мог действовать вполне самостоятельно — его венчал крупный «набалдашник» с зауженным и заостренным концом, из которого во все стороны время от времени выскакивали со свистом зазубренные шипы, выполняя произвольно крутящиеся и стригущие движения. Со всех шипов, так же, как и с кончиков когтей и зубов стекали крупные зеленоватые капли, падающие на пол с характерным шипением. Картину завершали перепончатые крылья с острыми наконечниками, с которых срывались, — как это было у птичек из древнегреческих мифов, — отточенные лезвия, зазубренные, что, однако, не мешало им входить в стены, словно в масло.

В общем, невеста Эльстана была более чем очаровательна.

— Так это и есть твоя Клементина? — неожиданно хохотнул Дани, хотя зубы у него тоже стучали. — Да, я б такой тоже отказать не смог…

Чудовище оглушительно завизжало, и в Дани полетели шипы и… хвост. Ведьмак мгновенно швырнул пузырек магического щита. Наткнувшись на преграду, хвост дрогнул и начал… раскрываться. Было полное ощущение, что он собирается вывернуться наизнанку, но вместо этого он, обернувшись присоской, приник к куполу, по телу монстра прошла зыбь, тварь еще больше засверкала глазами и захохотала. Я бросила уничтожающий взгляд на посеревшего темного эльфа, но, увидев его ужас, тут же его простила.

Началось настоящее безумие. Ни выстрелы, ни метательные кинжалы, ни даже взрывающие при попадании в цель сюрикены — да, Этана нас и такими снабдила, — не производили на тварь ни малейшего впечатления, не говоря уже о каком-нибудь, пусть даже мизерном вреде, который мы надеялись ей причинить. А вот она… мы только успевали защищаться — в меня Витольд зашвырнул очередным пузырьком, возведя защитный купол, который тварь пожирала с завидным аппетитом, ребята отбивались мечами наподобие японских самураев, но их тоже хватало не надолго — вскоре даже артефактные мечи стали крошиться и таять в их руках, не вынося постоянной атаки зеленой слизи. Я прикусила губу.

— Дани, колдовать можешь? — заорала я.

Эльф повернулся ко мне, сверкая округлившимися от ужаса глазами.

Да, я все прекрасно понимала. Да, здесь магия если не блокируется, как при ношении специальных ошейников, которыми моих ребят в свое время снабдили в камере смертников, то поглощается, видимо, с помощью внедренных в стены артефактов — защитный купол даже без помощи Клементины таял на глазах, и мы это очень отчетливо видели. К тому же сила этой отвратительной твари при очередной подкормке возрастала — с каждым разом она всасывала в себя «купол» все быстрее и быстрее.

И тем не менее…

— Что стоишь, бей ее магией! — скомандовала я.

— Но, Джен…

— Бей, я сказала!

Мы ударили. Дани — магией, Витольд — десятком пузырьков, а я — разве что моральной поддержкой. Корд встал охранять коридоры, слушая, не идет ли кто, а Эльстан… бросился в очередной пролет — судя по всему, восприимчивый к эманациям магии эльф нащупал след Дарсинеи.

В то, что было недавно Клементиной, летели шаровые молнии, ледяные иглы, огненные потоки и много всего прочего из того, что и не снилось этому миру, учитывая пацифизм магов-стихийщиков, никогда не пользующихся своими силами во вред другому. Одновременно с этим многочисленные трупы, поднятые нашим некромантом, вскакивали, хватали свои брошенные мечи и бросались на шипастую тварь — проку с них было немного, навредить они ей, конечно, не могли, но щитом выступали замечательным. Фантасмагория приобретала еще более колоссальный размах.

Действия Клементины тем временем начали приобретать хаотичный характер, и я внезапно поняла, что чудовище нервничает. Атаки восставших отвлекали ее от вожделенной магии, которая лилась здесь в неограниченных количествах. Ее хвост действовал уже сам по себе, не швыряясь щипами, выворачиваясь все сильнее, площадь «присоски» росла, всасывая в себя все больше и больше невидимой Силы.

— Дани, клади трупаков!

Эльф кивнул, сделал несколько пасов… и всё? Так просто? Ничего себе, а мы под Феринталем колбасились! Мертвецы живописно упали кто куда, словно и не вставали, а Клементина, обрадовавшись, что теперь ничто не мешает приникнуть к драгоценному источнику… полностью вывернулась наизнанку, превратившись в бесформенную неопределенного цвета массу, огромную и… голодную. Никаких внутренностей у нее не оказалось, поверхность присоски, заполонившей коридор, была идеально гладкой, она нетерпеливо дрожала от предвкушения невиданного лакомства, так удачно свалившегося ей в пасть.

— Джен, — услышала я хриплый голос темного эльфа, — я выдыхаюсь…

Ничего себе у нее аппетиты! Доконать нашего великого мага с его неограниченным доступом в Лантру, это еще уметь надо!

Клементина, судя по всему, умела. Бесформенная тварь трепыхалась, заметно нервничала, недоумевая, отчего поток сладостей перестал литься на нее сплошной волной, ее цвет несколько изменился, и я поняла, что…

У каждого человека есть душа. А в душе есть магия. Конечно, при выплеске магической атаки ее гораздо больше, потому что тогда она льется в чистом виде, а из души ее надо сначала извлечь. Однако мне почему-то показалось, что сейчас Клементина перебирать не намерена — ее устроит любой вариант. Она уже «зацепила» Дани и будет тянуть из него магию вместе с жизнью, пока не высосет досуха… Возможно, она сделает с ним то же, что и с Эльстаном. Хотя вряд ли. Скорее всего, просто убьет. Выпьет…

Демон обезумел. Он хотел есть. И на каждую подачку Дани или Витольда бросался всем изголодавшимся телом.

— Дани, зеркало! — завопила я.

— Что?.. — эльф, пошатнувшись, хотел привалиться к стене, но Корд его тут же подхватил. — Джен, ты в своем уме?.. Какое…

— Ты можешь сделать зеркало?! От пола до потолка! В смысле, не настоящее, а отражающий щит! Дани, совсем чуть-чуть! И всё!

Он закрыл глаза и едва заметно кивнул, потом зашевелил посиневшими губами, поднял руки и резко выбросил их вперед… и тут же уронил, запрокинул голову и обмяк, безвольно повисая на орке. К нему бросился Витольд, шаря в сумке с пузырьками, ругаясь сквозь зубы, не находя нужных, но…

Это было уже не важно. Зеркало стояло. Полное силы, красивое, мерцающее, и… наверное, аппетитное. Издав утробный вой, чудовище бросилось на него всем своим телом, — если только можно было эту лепешку или медузу неопределенного цвета назвать телом, — как бы то ни было, оно бросилось. Громко чавкнуло, приникнув к мерцающей поверхности, парящей в воздухе и… разлетелось на мельчайшие брызги.

— Ни фига себе чихнула… — не отводя взгляда от этого отвратительного зрелища, брякнула я.

В то же мгновения из бокового коридора появился Эльстан.

— Джен, я…

Он не договорил. Уставившись на разбросанные в живописном беспорядке исходящие слизью шматки того, что когда-то было его невестой, он позеленел и дернулся всем телом, зажимая рот одной рукой, а второй ухватился за стену, но удержался, в обморок не упал, даже героическим усилием воли подавил приступ тошноты.

— Что здесь было? — слегка отдышавшись, прохрипел он.

— Если я скажу, тебе не понравится, — хмыкнула я. — Нашел Дарсинею?

— Почти… там несколько дверей… похоже на древнюю магию богов, как было у Этаны… Но я не уверен… То есть, в какой именно… но это быстро, только несколько дверей выбить… — он судорожно дышал, его трясло, как в лихорадке, широко раскрытые глаза не отрываясь смотрели на останки твари.

— Выбьем, — кивнула я, делая знак Витольду. — Ты можешь идти? Или дальше на свою красу любоваться будешь?

Эльстан неистово замотал головой.

— Нет, что ты… идем, конечно! А… как вы ее так?

— Всё это потому, что кто-то слишком много ест! — усмехнулась я. — Ладно, потом расскажу. Пошли быстрее, пока новая лавина «крыс» не подкатила. Кстати, там как со стражей?

— Уже всё в порядке.

— Народ, а вы что, меня здесь бросите? — послышался слабый голос темного эльфа.

В дальнем коридоре послышался едва заметный гул шагов. Я прикусила губу, быстро соображая.

— Витольд, дай мне несколько пузырьков своего растворителя, а сами дуйте к выходу. Мы с Эльстаном…

— Не пойдет, — возразил ведьмак. — До выхода если мы и доберемся, то вы — вряд ли. А если Этана откроет портал около комнаты Дарсинеи…

— Она не открроет, она же сказала, что не может! — вставил слово Корд. — Иначе, зачем бы нам было сюда прробирраться…

— Да пи… то есть, брешет она, что не может, — отмахнулся Дани. — Скучно тетке стало, вот она и захотела поглядеть, как мы тут выкручиваться будем. «Зачем»! А то и поразвлеклась, и от Клементины избавилась. Не выходя из замка. Красота! — он потянулся. — Кстати, Высочество, она у тебя ничего… — он кивнул в сторону стремительно разлагающейся слизистой массы. — Темпераментная. Жрет, правда, много…

Эльстан тихо пискнул, резко отвернулся и согнулся пополам.

Я выразительно посмотрела на темного эльфа, постучав пальцем по лбу.

— А что? Я что-то не то сказал? — искренне не понял он.

— Какая ж ты, все-таки, свинья, — покачала я головой.

— Да ладно, Джен, я ж не со зла! — захлопал он ресницами. — Наоборот, пусть он лучше щас, так сказать, душу изольет, а то припрет его перед Дарсинеей или, чего доброго, Этаной — вот неудобняк будет! Он же себе этого потом никогда не простит! К тому же я ничего такого не сказал, — не унимался он. — И вообще, я им просто восхищаюсь — я б на его месте после такой крали не то, что магии лишился б — импотентом бы на всю жизнь остался! Кстати, зацени, я же не стал его спрашивать, спал он с ней или нет, хотя ты знаешь, как я люблю эту тему…

Только что оправившийся от своего «позора» Перворожденный согнулся в новом приступе.

— Ой, — Дани осекся, прищелкнул языком, даже, вроде, смутился, — вот это я действительно зря сказал, да?

Я закатила глаза. Чем он меня не перестает поражать, так это своей искренностью. Нам Дарсинею вытаскивать, от погони смываться, как — не представляю, а он Эльстана из строя выводит, и ведь правда, без задней мысли! Ведь убьется за друзей, не задумываясь, но подколоть при случае не забудет. Ладно бы, в другой раз, но не сейчас, когда времени нет совсем…

В коридоре послышался цокот копыт. Я опешила. Зверь?! Мы же его оставили при входе, а также Звездочку Эльстана, ведьмаковскую Ромашку и других лошадей, вместе с каретой… Надо сказать, именно поэтому я не собиралась перемещаться к Этане из комнаты Дарсинеи — из-за их божественных междоусобиц бросить своего скакуна я никогда бы не согласилась. Оставив его снаружи я и так чувствовала себя предательницей, а уж о том, чтобы уйти без него… Но, кажется, он сам придумал, как решить эту проблему.

Черной молнией он пролетел по коридору, коротко ткнулся мне в плечо, я, не долго думая, взлетела в седло и обернулась. Цокот продолжался.

Дани, поняв, в чем дело, неожиданно захохотал.

— Вот это, я понимаю, полководец! Пехота свое дело сделала, так он кавалерию привел!

Я обняла своего красавца, правда, не вороного, а темно-бурого, но в плохо освещаемом коридоре разницы в цвете не чувствовалось. Приглядевшись в ту сторону, куда указывал Дани, я не смогла сдержать улыбки. За Зверем, аккуратно ступая, показалась Звездочка Эльстана, потом дружно прошествовали кони Дани и Корда, которых темный эльф неизменно именовал «коровками», в хвосте же плелась Ромашка, всем своим видом давая понять, что она вообще не поняла, зачем ее сюда притащили. Не было только лошадей Дварфа — однако, что-то мне подсказывало, что за них беспокоиться не стоило — не иначе, как загадочный гном уже нашел способ вернуть своих лошадок обратно.

Ждать своих ребят мне не пришлось — они мгновенно оказались в седле, даже Эльстан, у которого тут же, видимо, от неожиданности, прекратился приступ тошноты, и Дани, правда, еще смертельно бледный.

— Ехать сможешь? — коротко спросила я темного эльфа, глядя, как его шатает в седле.

Он молча кивнул, так же коротко.

Мы пришпорили.

— Ой, Эльстан, я забыла спросить, мы верхом пролезем?

— Да, там нет лестниц, и коридоры широкие… Джен, — внезапно покраснел он, — прости, я опять повел себя…

— Не извиняйся, скажем так, тебя умело спровоцировали.

— А что я? — вскинулся Дани.

— Дани, помолчи, пожалуйста, прошу тебя!

— Значит, ты можешь говорить…

— Дани!

— Так что вы с ней сделали-то? — прервал Эльстан нашу перепалку.

— Да ничего! — в один голос рявкнули мы, и тут же переглянулись.

— Вон, Джен тебе уже сказала, все потому, что кто-то слишком много ест… — развел руками темный эльф, всем своим видом выражая свою абсолютную непричастность. Но потом, заметив, что я от него отстала, он тут же добавил: — Будешь так жрать, и с тобой то же случится.

Эльстан стремительно позеленел и свесился с лошади.

— Ну, я, правда, не это имел в виду, — пожал плечами Дани, — но в принципе, тоже ничего…

— Дани, прекрати издеваться! — прикрикнула я. — Ты заткнешься или нет?

Он только устало улыбнулся и привалился к лошади, обняв ее за шею, прикрыл глаза. Вот гаденыш, теперь на жалость давит! Нет, ну, по большому счету, он герой, ему можно, но… какой же он, все-таки мальчишка!

Пунцовый от смущения Эльстан нагнал нас почти сразу же. На темной одежде, вымокшей от крови святых братьев, не было ничего из того, что могло бы указать на его «позор», но стыдился он невероятно.

— Простите, — кусая губы, прошептал он.

— Говорю же, не извиняйся, — повторилась я, — мы все прекрасно всё понимаем, — Дани хитро приоткрыл один глаз, и я тут же сунула ему под нос кулак. Он тоскливо вздохнул, но всё же промолчал. Глаз прикрыл. — Только не спрашивай больше, что мы с ней сделали, хорошо?

Он виновато улыбнулся, но я чувствовала, что продолжение этого разговора еще предстоит — Его Высочество всегда отличался безмерным любопытством. Так что, опять на рожон полезет. А Дани, конечно же, оторвется — вон у него даже глаза засверкали! Я вздохнула. Ладно, это всё будет потом. Когда…

— Надо спасти Дарси … — неожиданно снова прозвучало в моей голове.

Я передернула плечами. Да кто же это? Хотя, может, показалось?

— Спасти Дарси…

Как бы то и было, этот таинственный голос был прав. О его происхождении думать было некогда, поскольку…

Шаги слышались уже в конце не одного коридора. Окружают. Опять. Правда, еще далеко. К счастью. Но и мы еще не у Дарсинеи… К сожалению. Впрочем, до этого нам оставалось совсем немного. Едва мы вступили в нужный коридор и Эльстан показал на двери, между которыми он все никак не мог выбрать, Зверь словно с цепи сорвался. Он бил копытами, пытаясь снести одну из них, на другие же не обращал ровно никакого внимания. Мы переглянулись. Кое-как заставив скакуна сдать назад, что получилось у меня с трудом, я уступила место ведьмаку с его «растворителями».

Однако, как ни печально было это осознавать, это был еще не конец. За этой дверью оказался очередной коридор, и я уже пожалела, что положилась на выбор Зверя, учитывая, что он ни к магии, ни к Дарсинее не мог иметь никакого отношения. Я хотела вернуться к остальным дверям, но Зверь неумолимо рвался в открывшийся коридор, не реагируя на мои команды. Я хотела разозлиться, но Эльстан меня остановил, предложив довериться коню.

Мы поскакали дальше. Двери сменяли одна другую, их вскрывали то Витольд, то Корд, то уже успевший более-менее оклематься Дани.

И наконец…

Женщина с зелеными волосами… Интересно, почему с зелеными? Этана говорила, что Дарсинея — метаморф… но я ее представляла несколько иначе. Думала, волосы будут или черные, или серые, или рыжие… только не зеленые. Почему-то при слове «метаморф» у меня срабатывали какие-то странные ассоциации, мне представлялись даже не стандартные оборотни, герои старинных легенд, а… какие-то комиксы и заголовки цирковых афиш. Женщина-Кошка, женщина-змея, например… но почему волосы зеленые? Женщина-Дерево? Не знаю, почему, но она мне как-то не понравилась. Хотя она была красивая, с кроткими глазами жертвы, уже отчаявшейся, что ее когда-нибудь спасут.

Зато Зверь в нее, кажется, влюбился с первого взгляда — он так к ней бросился, радуясь, что достиг цели нашего похода по закоулкам канализации, что я даже… нет, не скажу, что приревновала, это было бы глупо, но… А может, как раз поэтому она мне не понравилась? Да нет, это было бы еще глупее. Но с другой стороны, я бы тогда ее назвала сама для себя как-нибудь красиво — Русалочка или Женщина Ядовитый Плющ, на худой конец. Но не Женщина-Дерево! Хотя… судя по тому, как она удивленно хлопала глазами…

Ведьмак, не говоря ни слова, подошел к окну, уже привычным манером сбрызнул растворителем решетку и почти тут же ее высадил. В воздухе на уровне окна тут же замерцало знакомое облако портала.

Дани расхохотался.

— Вот стерва!

Корд ткнул его локтем в бок, но это не помогло — тот только прищелкнул языком, покачал головой и принялся тихонечко ругаться, как всегда, демонстрируя свои языковые познания. Дарсинея все так же хлопала ресницами. Топот в коридоре приближался. Эльстан поклонился богине. Я только сейчас поняла, что все манипуляции мы проделывали молча… если, конечно, не считать высокохудожественного мата темного эльфа, но сообразить, что происходит, она катастрофически не успевала. Если Эльстан начнет церемонно представляться и объяснять ей, что к чему, мы здесь останемся насовсем… А он, кажется, собрался — богиня, все-таки!

— Мы от Этаны, времени нет! — выпалила я. — Быстро уходим!

Дарсинея снова моргнула. Точно, женщина-дерево! Хотя, все оказалось не так уж и страшно — она кивнула и подошла к окну.

— Погодите! — остановил ее Дани, встал на подоконник и провел рукой по мерцающему облаку, на мгновение задумался, но тут же кивнул. — Всё нормально, можно отчаливать.

Мы «отчалили». В бесплотное облако, висящее в воздухе. Надо сказать, в этом действительно было что-то пугающее, и я даже обеспокоилась за лошадей — ладно самим шагнуть в портал, но верхом… Однако, Зверь мой, кажется, вообще ничего не боялся, Звездочка Эльстана была верна своему господину, Ромашке было все равно, а… кони Корда и Дани, по-моему в пылу скачки вообще не поняли, что случилось. Первым мы отправили Эльстана, затем Дарсинею, потом Корда, а за ним… меня, хоть я и попыталась сказать, что капитан последним покидает корабль, но Витольд только поцеловал меня в нос и отправил в «окно», а сам остался, вместе с дани прикрывая наш отход. Спорить я не стала — на пороге показались «крысы», а тащить незваных гостей в замок Этаны никто не хотел.

Впрочем, в чертогах богини мы появились почти одновременно. Последним шел Дани, и едва он оказался рядом с нами, портал сомкнулся, растворившись в воздухе.

Кажется, теперь мы были в безопасности.

Боевой пыл прошел, вместо него навалилась усталость. Я хотела обсудить с Этаной план дальнейших действий, не откладывая в долгий ящик, но ноги предательски подкашивались, руки дрожали, а в ушах слегка звенело. Не сильно, в обмороки падать, вспоминая полчища убитых нами святых братьев или бесславную кончину прекрасной племянницы Его Святейшества, я, конечно, не собиралась, но ощущения все равно были неприятные. Конечно, моим ребятам досталось намного больше, на мою долю выпало, по большому счету, только нервное напряжение, но и его мне было вполне достаточно.

Впрочем, Этана это прекрасно понимала. Коротко поблагодарив нас за спасение Дарсинеи, она приказала своим «небесным девам» отвести нас в приготовленные для «отдыха великих героев» покои. Все разговоры были назначены на завтра. Честно говоря, я даже обрадовалась. Мне нужно было привести в порядок мысли, понять, что делать дальше, и Этана была здесь вовсе не при чем.

Она обещала отправить меня домой, как только мы спасем Дарсинею.

Дарсинею мы спасли. Теперь я могу со спокойной совестью отправляться в свой мир, к своему сыну… я прикусила губу. Со спокойной ли? А Гаронд? Да, мы уничтожили Клементину, его демона, поглощающего магию, и теперь свадьба короля не состоится, план Гаронда безнадежно сорван… Или не так уж безнадежно? Он сделает новую Клементину, рано или поздно… Я застонала, зарывшись лицом в подушку.

Сегодня моя последняя ночь в этом мире. Завтра я уйду. У меня защемило сердце. Завтра я навсегда расстанусь со своими друзьями — с невозмутимым Витольдом, который всегда знает, что и как нужно сказать и сделать, с эльфийским принцем-отшельником Эльстаном, великим воином, постоянно стыдящимся своей утонченности, с выходящим за все грани разумного темным эльфом Дани… Несокрушимый оптимист и великий маг… Он так хотел раскрыть во мне магический дар, у него даже чуть-чуть получилось… однажды. С молчаливым непутевым молодым орочьим шаманом Кордом… Как ни странно, я буду скучать и по нему, хотя за все время нашего общения мы едва ли перебросились десятком слов.

А теперь я оставлю их здесь. В этом мире. В их мире. Да, здесь много проблем, всех их решить невозможно, но они должны справиться. Что с ними будет, когда я уйду? Я потрясла головой. Что «что»? Жить будут. Дальше. Долго и счастливо. Это их мир, и они сами разберутся с тем, что со всем этим делать. Я резко села на кровати. Нет, так нельзя. Я обещала им расправиться с Гарондом, я вышла на тропу войны, и они пошли за мной — зачем? Но, с другой стороны, мы уже много сделали — освободили Дарсинею, убили Клементину, «разговорили» Этану… А дальше…

Но мне, в конце концов, пора домой! Или… Стоп. Сейчас я все равно ничего путного не придумаю. Этана не просто так отложила все серьезные дела на утро. Сейчас надо отдыхать. Отдыхать, а не думать.

Я вздохнула. Улеглась поудобнее. Кровать была мягкой, простыни — тонкими и нежными, очень приятными на ощупь. Здесь было чисто, мягко, тепло, сухо и безопасно, и это сейчас было самым главным. Пожелав себе спокойной ночи, я, наконец, уснула. Оставалось только надеяться, что здесь, в чертогах богини, меня не потревожит голос этого вездесущего Гаронда.

Глава 8. Арион. Хорран

Хорран. Замок Хорран. Место, забытое богами. Никто не знал, когда и зачем он был построен и даже — где находится сейчас. Хоррана не было на карте мира, но по какой-то нелепой случайности он действительно существовал… хотя, надо сказать, существование это было довольно сомнительное. Замок, опустевший много десятилетий назад, обнесенный подобием того, что было когда-то городом — покосившиеся дома, разрушенные башни, кружащиеся над всем этим мрачным великолепием птицы — чудовищные, огромные, черные с красными глазами, c торчащими во все стороны перьями, с острым изогнутым клювом и крючковатыми когтями — вороны величиной с охотничью собаку, крики которых походили на надрывные стоны и предсмертные хрипы…

Прямо за городом располагалось кладбище, но могилы были заметны и в самом Хорране — около домов, с покоившимися надгробиями. Кое-где, прямо на заросшей бурьяном мостовой белели кости, раздробленные хищными птицами, вылизанные пронизывающими ветрами, что выли, не переставая, гуляя по вымершему городу, который уже давно стал пристанищем для птиц и болотных духов — ближайшая топь, бывшая в незапамятные времена полем, занятым под пашню, в дни проливных дождей подползала к городу, а с недавнего времени все больше разрасталась, готовясь поглотить целиком этот высушенный ветрами, разваленный дождями, изглоданный птицами-падальщиками, изветшалый труп города со странным названием.

Хорран. Замок Хорран… Его уже давно «обжили» восставшие, слоняясь по улицам, оседая в замшелых домах из осыпавшегося известняка, изгнившего дерева и выщербленного камня, они обитали здесь, кружась, как и вороны, в надежде на то, что сюда всё-таки забредет какой-нибудь путник.

И они забредали… Это можно было заметить по свежим костям и по тому, как неумолимо росло войско неупокоенных.

А еще дальше — за городом, за кладбищем и за болотом высился черной стеной вековой лес, являющий собой полную противоположность Изумрудных чертог верховного мага Перворожденных Илидора. В этом лесу уже очень давно не было ни оной живой души, но, тем не менее, оттуда постоянно доносились странные звуки — дикий вой, хрипы, стоны, скрежет и чавканье, сверкали чьи-то глаза и мелькали бесформенные тени. Может, на самом деле ничего и не было, просто ветер гонял сломанные, почти превратившиеся в труху ветки, путался в массивных кронах и скрипел в свое удовольствие… а может, и нет.

Только, что бы там ни было, испугать оно никого не могло, ибо пугать было некого. И чудовища, бесцельно порыскав по пустому городу, возвращались в лесную чащу, восставшие впадали в странное оцепенение и замирали, терпеливо ожидая, когда их число позволит им двинуться на другие города, покинув свою вотчину, болотные духи убирались в топи, пережидая полуденный зной, а птицы забивались в башни замка, хлопоча над своими гнездами… Такое затишье тоже бывало — когда все обитатели города чуяли приближение чужака, чтобы потом встретить его во всей своей красе.

Так было и сейчас. Хорран ждал гостей.

— Джерд, а она какая? — донимал некроманта нескончаемыми вопросами юный рыжий целитель. — Ну, правда, расскажи! Она красивая?

Сидящий рядом ментат, услышав такую постановку вопроса, закатил глаза и, сдерживая смех, отвернулся к окну. Сам же некромант лишь задумчиво качал головой, отрешенно вздыхал и улыбался одному ему известным мыслям, вглядываясь в заросшую бурьяном дорогу, в серое сумрачное небо, нависшее над путниками мрачным свинцовым покрывалом, но казалось, он смотрит сквозь все это, не видя ни тяжелых туч, ни уродливых птиц, изредка пролетающих над кавалькадой опального Светлого Магистра, ни любопытного рыжего мальчишки, реагируя на сыпавшиеся на него вопросы примерно так же, как на свист ветра, шум дождя, или хлопанье крыльев над головой.

— Рико, оставь его в покое! — одернул целителя Арион, заглянув под полог крытой повозки.

Мальчишка, услышав голос своего господина, подскочил на месте, потом резко выпрямился, по всей видимости, собираясь вытянуться по струнке, но тут же ударился о потолок, ужасно сконфузился, покраснел, засопел смущенно и залепетал нечто невразумительное.

Некромант в отличие от него не шелохнулся, продолжая разглядывать пейзажи за окном.

— Рассказать… — неожиданно заговорил он, — Как можно рассказать людям, рожденным без Дара, о магии, которой живешь, дышишь, чувствуя каждое мгновение, как она течет в твоих жилах, сливаясь с кровью, и вместе с ней заставляя сердце биться, петь, болеть, смеяться и плакать одновременно? Как можно описать слепому таинство рассвета, играющего в прекрасных садах Изумрудных Чертог? Или глухому — музыку эльфийской песни? А немощному, едва волочащему по земле ноги — радость полета?

После этого он, тихо вздохнув, снова замолчал.

Напряженно сжатые тонко очерченные губы Светлого Магистра тронула легкая сочувствующая улыбка.

— Джерд, я, конечно, могу ошибаться, — мягко сказал он, — но если все, что я о ней слышал, соответствует истине хотя бы наполовину, то, насколько я понял, обидеть твою благоверную крайне затруднительно…

— А Инквизиция? — возразил некромант.

— Если Лариус не смог с ней связаться, это еще не значит, что…

— А что это значит? — резко спросил Джерд, вскинув на Магистра пронзительный взгляд ледяных синих глаз.

Магистр только закусил губу, но за него ответил молчавший до сего момента Лариус.

— Фрам, не подумай ничего дурного, но в случае с твоей супругой это может означать все, что угодно. И поверь мне, как раз Инквизицию из этого списка можно смело исключить — такая женщина, как Шереила, никогда не пойдет простым путем, и если уж захочет попасть в беду, то сделает это каким-нибудь нетривиальным способом — скорее всего, это будет что-нибудь такое, о чем тыи слыхом не слыхивал.

— Спасибо за поддержку, — усмехнулся некромант.

— Да всегда пожалуйста! — довольно улыбнулся Лариус.

Светлый Магистр покачал головой, опустил шторку, задернув полог обоза, и пустил коня вперед. Юный целитель проводил его преданным взглядом, видимо, выбирая, что лучше сделать — отправиться за ним или еще немного поприсутствовать при разговоре темных магов, разумеется, не вмешиваясь — за это его только что отчитали, но…

— Ну, чего у тебя глаза, словно на ежа сел? — хохотнул Лариус.

Рико снова стал пунцовым.

— Да, малыш, любопытство — страшная сила…

— Кто бы говорил, — хмыкнул Джерд.

— А что такого? — пожал плечами ментат. — Заметь, сколько лет мы знакомы, а я ни разу в жизни не задал тебе лишнего вопроса.

— Ну, если бы ты еще и вопросы задавал! Достаточно того, что у меня по молодости постоянно голова болела от твоих тренировок.

— Так это когда было! — развел руками Лариус. — К тому же мне Мастер еще тогда за это всыпал, так что можешь чувствовать себя отомщенным!

— Даже не представляешь, как мне полегчало! — Джерд поднял глаза к потолку. — Что бы я без тебя делал!

— Да не знаю, сидел бы с постной миной всю дорогу! — подмигнул ему Лариус. — Надо будет придумать, чего б спросить с Шере за то, что я тут, буквально, не покладая рук, способствую сохранению твоего более-менее человеческого облика.

Джерд неожиданно улыбнулся.

— Спасибо, — искренне кивнул он.

— Так, только этого еще не хватало! — фыркнул ментат. — Фрам, ты меня серьезно беспокоишь! И так на некроманта не похож ни хрена, не боишься скоро совсем посветлеть? — весело прищурился ментат.

— Да куда уж еще! — рассмеялся Джерд. — Как-никак, в отряде Светлого Магистра… Хотя, — задумался он на мгновение, — можно было бы еще немножко… тогда ей бы точно понравилось!

Лариус кивнул, а Рико непонимающе захлопал глазами.

— Малыш, не надейся, к Светлым магам госпожа Шереила равнодушна, — снова хохотнул ментат, вгоняя Рико в краску. — Так что, извини за каламбур, тебе здесь ничего не светит.

— Да я и не надеялся! — горячо возразил юноша. — Я просто не понял…

— Да что тут понимать — Шере обожает блондинов. Джерд по этому поводу ужасно комплексует, а мне… — притворно всхлипнул ментат, пригладив забранные в хвост темные волосы, — только остается смириться с неизбежным. Что, не веришь?

Рико прикусил губу. Вид у него был совершенно потерянный.

— Малыш, не бери в голову, — некромант подмигнул ему и как-то по-отечески хлопнул по плечу. — Если слушать все, что говорит Лариус, умом тронуться можно. Но доля истины в его словах все же есть… Например, Шере действительно любит блондинов. Иногда мне кажется, что она только из-за этого и вышла за меня замуж…

— Ну, наконец-то, ты это понял! — воздел руки к небу Лариус. — И надо же было столько лет…

Он не договорил, замолчав на полуслове. В воздухе мелькнуло нечто, не оставляющее сомнений в своей природе. Герои Крадоса молча переглянулись и взялись за оружие.

Не успел Арион отъехать от обоза темных магов, как вдруг его остановил встревоженный голос некроманта.

— Ваша Светлость! Подождите!

Арион обернулся. От меланхолии Джерда не осталось и следа. Его глаза горели странным, каким-то потусторонним огнем, от которого мороз пробегал по коже, голос звучал резко и требовательно, с ярко выраженными командирскими нотками, он не просил, он приказывал. Магистр подобрался — он подозревал, что могло означать это боевое возбуждение некроманта.

— Ваша Светлость, — тут же заговорил Джерд, быстро и тихо, будто к чему-то прислушиваясь, окинул окрестности беглым взглядом. — Разрешите вас сопровождать?

— Ты это и делаешь, — развел руками Арион, — или…

— Я имею в виду — ехать рядом с вами. На пути нам предстоит немало сюрпризов… по моей части.

Магистр сдержанно кивнул.

— Немало — это сколько? Хотя бы приблизительно…

— Много, — коротко ответил некромант. И добавил: — очень много.

Арион поднял руку в сторону отряда, приказывая остановиться.

— Ты справишься? — спросил он некроманта. — Или поворачиваем назад и вызываем подкрепление? Только давай, без геройства, говори, как есть.

Фрам прикусил губу.

— Ваша Светлость, — его голос неожиданно дрогнул, — там, в Крадосе, мы не геройствовали, у нас просто не было выбора.

— Я знаю, — спокойно согласился Магистр. — Но разве я упоминал слово Крадос? Вашей славы никто не оспаривает, но сейчас другое дело. Сейчас у нас этот выбор есть. Небольшой, но все-таки… я надеюсь… Итак?

Джерд на мгновение задумался.

— Вызывать еще некроманта не имеет смысла — долго ждать. А нам времени терять нельзя… скажите, у вас есть маги Стихий?

Арион молча указал на отряд. Брови Джерда поползли верх.

— Они все? Все — маги Стихий?

— К тому же, владеющие практически любым видом оружия, — с гордостью добавил Магистр. — Я их называю боевыми магами, — Джерд округлил глаза от удивления, и Магистр тут же пояснил. — Конечно, в полноценном смысле слова боевыми магами они не являются, поскольку не имеют права использовать Силу во вред кому-либо, но они и так прекрасно могут за себя постоять — без всякой магии, в чем ты, кстати, уже имел возможность убедиться. Пользоваться же магией в нападении имею право только я: Магистрам это разрешено, но, разумеется, только в крайнем случае. Я — Магистр Стихий, Земли и Огня. А случай, думаю, подходящий.

— И вы еще говорите о подкреплении? — усмехнулся некромант.

— Да, говорю. И буду говорить. Потому что некромантов у меня нет. А это, как ты сам говорил — по твоей части.

— Я постараюсь вас не подвести, — кивнул Джерд, не переставая вслушиваться в глухую тишину, накрывшую отряд душным одеялом.

— Значит, все будет в порядке, — спокойно пожал плечами Арион, будто разговор шел о совершенно безобидной прогулке. — Обоз оставить здесь? Или отправить в ближайший город?

— Не успеем. Лучше оставить здесь и накрыть куполом.

— Хорошо. Действуй, некромант.

Джерд прищурился, что-то прикидывая в уме.

— Ваша Светлость, разрешите немного…

— Подготовиться? Разумеется. Как закончишь, скажешь.

Оставив Джердалина строить схемы и прочее, необходимое для работы некроманта, Арион развернул коня, направившись к карете своей чародейки.

Линара спала. Магистр осторожно приоткрыл дверцу кареты и тихо скользнул внутрь, стараясь не потревожить сна своей возлюбленной. Поправил шторку, занавесив окно, полностью скрывшись от чужих взглядов, и только после этого позволил себе расслабиться, поднес руки к вискам, запрокинул голову и откинулся на подушки, которых здесь было очень много, мягких, удобных, но легче ему от этого не становилось. Напротив. На душе все сильнее и сильнее скребли кошки, было так муторно, что он уже не мог этого выносить.

Арион передернул плечами, сделал глубокий вдох, но он получился слишком резким и судорожным. Магистр попытался взять себя в руки, справиться с внезапно охватившим его ознобом, испугался, что проснется волшебница, которая чувствует любое его настроение, но выйти в таком состоянии их кареты он не мог. А Линара так хорошо спала…

Линара… его любимая. Чародейка. Целительница. Очень хорошая целительница. И самая лучшая женщина в его жизни.

Женщина, с которой он хотел навеки связать свою судьбу…

Женщина, которую он обрек на смерть.

Также как и всех остальных, привезя их сюда.

Джердалин Фрам. Некромант. Влюбленный в свою жену. Очень светлый человек… Хотя почему-то этого стыдится…

Лариус. Ментат. Веселый, ироничный, все беды воспринимает с улыбкой, пообщавшись с ним, и вправду кажется, что нет в мире ничего страшнее, чем суп его бабушки, о котором он красочно рассказывал, развлекая весь отряд.

Рико. Маленький рыжий целитель. Очень молодой и очень искренний. Свято верующий в высокие идеалы, вселенскую справедливость, обязательную победу добра над злом и… в своего господина.

Фаэнор Тринни. Наемник, согласившийся сопровождать его отряд. Единственный, не имеющий магического дара. Воин. Очень сильный воин, пожалуй, лучший из тех, кого приходилось видеть Ариону. Человек, у которого сводило скулы от бешенства при виде магов — особенно некромантов, разочаровавшийся в жизни, ненавидевший всех и вся, отчаявшийся до предела, думавший только о том, как отомстить своим заклятым врагам и более-менее достойно встретить свою смерть… А теперь он обрел надежду на будущее, хочет начать новую жизнь, весело болтает с темными магами, даже с Джердом, хотя прекрасно знает его специальность, и к тому же, дал присягу Светлому Магистру.

Так же, как и весь его отряд.

Так же, как и герои Крадоса, даже темные маги.

Они все предоставили ему право распоряжаться их жизнями.

И он, Арион, Светлый Магистр, завел их в ловушку. Джерд сказал, что здесь много «сюрпризов» по его части… Некромант ошибался — как раз сюрпризом для Ариона это не было. Он давно затеял войну с Лотаром, и это рано или поздно должно было произойти. Лотар не из тех, кто позволит зарвавшемуся юнцу так с собой обращаться. Арион это знал, и возможная реакция Верховного его не пугала — он привык отвечать за свои слова и поступки и всегда был готов к любому повороту событий… Но сейчас все было совсем по другому. Сейчас ему предстояло расплатиться за этот затянувшийся спор не своей жизнью, а жизнью других людей.

Арион прикусил губу. Еще недавно он вытащил из подвала Инквизиции, спас от смерти этих ребят, героев Крадоса — не для того ли, чтобы они положили свои жизни здесь, проливая кровь в забытом богами месте, расплачиваясь непомерной ценой за вздорный характер своего «спасителя»?! Он подарил им жизнь для того, чтобы… А Фаэнор? А отряд? А… Линара?!

Он ощутил во рту привкус крови, машинально достал из пристегнутой к поясу белой сумки такой же белоснежный платок и приложил к прокушенной губе. Хорран — это не просто город. Джерд не сможет с ним справиться. Лотар никогда бы его сюда не отсылал, если бы не был уверен в своей победе наверняка. Он долго готовил удар, выбирая из тысячи вариантов один-единственный, но — беспроигрышный.

Магистр резко выпрямился. Так не должно быть. Это — неправильно. Хорран близко, но пока еще не настолько, чтобы нельзя было повернуть обратно. Конечно, уходить будет опасно, но не настолько.

Джердалин Фрам, выживший в чудовищной битве под Крадосом и спасшийся из подвала Инквизиции не должен умирать здесь! Также как и ментат Лариус, и смешной мальчик Рико. Они должны жить. Шереила Фрам не должна приезжать в это гиблое место, чтобы в очередной раз оплакать вновь погибшего мужа и умереть здесь же, рядом с ним, от рук убивших его восставших, вечных хозяев этого города. И наемник, в кои веки обретший надежду на новую жизнь, и двадцать белых всадников, превосходных «боевых магов», равных которым нет в Элантиде, не должны погибать в этой глупой и бессмысленной битве. И Линара…

Магистр скомкал окровавленный платок, бросил его в сумку. Надо возвращаться. Всем. Кроме него. Он, и только он должен отвечать за свои поступки, даже если наказание и кажется ему несправедливым. Это — его война. Его и Лотара. И больше ни чья.

Он в последний раз посмотрел долгим взглядом на свою возлюбленную, встряхнулся, снова сделал глубокий вдох и тихонько выскользнул из кареты.

Весть отряд ждал его распоряжений. Бывший капитан королевской армии Фаэнор Тринни тренировал его бойцов, что-то попутно обсуждая и, как показалось Магистру, держа во внимании его, Ариона, готовый в любой момент исполнить приказ. Выучка… Юный целитель Рико болтался поблизости, ничего особенно не делая, общаясь практически со всеми и время от времени поглядывая в сторону кареты Ариона.

Магистр знаком подозвал его. Рико обрадовался, в одно мгновение оказавшись рядом, Арион буквально столкнулся взглядом с чистыми глазами юного волшебника, готового умереть за своего Магистра. У него защемило сердце.

— Рико, — глухим голосом проговорил он. — Собери всех. Нужно кое-что сказать. И еще… — он на мгновение запнулся, — пожалуйста, не буди госпожу Линару. Хорошо?

— Да, Ваша Светлость! — выпалил Рико и помчался рыжим вихрем между стройными рядами белых всадников.

Долго Магистру ждать не пришлось — почти тотчас же его небольшой отряд выстроился, готовый слушать новое распоряжение, Арион даже в глубине души пожалел, что Рико оказался таким расторопным. Одним движением взлетев в седло, Магистр окинул взглядом свое «войско».

— Друзья мои! — вздернув острый подбородок, торжественно начал он. — Воины Света и Герои Крадоса! Я благодарен судьбе за то, что она послала мне вас всех, благодарен вам за то, что вы согласились идти со мной по одной дороге, доверив мне свои драгоценные жизни, порой даже не спрашивая, куда эта дорога ведет. Для меня было великой честью идти вместе с вами, и тем более — вести вас за собой, — он выдержал паузу, тщательно подбирая слова, стараясь казаться спокойным, что стоило ему немалых усилий. — Но сейчас, — проговорил он в полной тишине, — наши пути должны разделиться. Моя дорога повернула туда, куда вам идти не следует, и брать вас с собой я не могу. И не хочу. Я освобождаю вас от данной мне присяги, от клятвы верности, и с этой минуты перестаю быть вашим господином. Вы вольны распоряжаться своей судьбой, вольны поступить на службу к другому Магистру — я отныне над вами не властен, — он замолчал под тяжелыми взглядами «белых всадников», но тут же продолжил. — Но прежде чем расстаться с вами, я хочу вас попросить об одной услуге. Возвращайтесь к себе. В свои дома, в свои семьи и, как ни больно мне это говорить, не ходите за мной. Никогда. По этой дороге я должен пройти сам. Вот, в принципе, и все, что я хотел сказать, — из последних сил выдерживая ровный тон, отчеканил Магистр и поклонился застывшим белым статуям. — Прощайте.

Над отрядом повисла тишина. Тяжелым свинцовым куполом, которому позавидовало бы даже мрачное небо Хоррана. Эта тишина была почти осязаема, она сдавливала со всех сторон стальными тисками, наваливалась тяжелым грузом на плечи, сгущалась липким маревом, в котором становилось трудно дышать. Воины не издавали ни звука, но это молчание жгло, вытягивало жилы, пронзало миллионами тонких зазубренных игл, сжигало и замораживало одновременно, подвергая Магистра таким пыткам, какие не пришли бы на ум даже самым изощренным палачам Инквизиции.

Однако он знал, что даже сейчас его приказ никто не оспорит, просто потому, что его приказы не оспариваются. Никем и никогда. Он был в этом просто уверен… до сегодняшнего дня…

— Я так понял, все могут быть свободны? — неожиданно раздался в строю белых всадников голос Фаэнора Тринни.

Арион вздрогнул. На подобного рода выступления он совсем не рассчитывал… Ах, да, у капитана Тринни, кажется, в армии были проблемы с дисциплиной! Однако его магов это почему-то не удивило — судя по всему, Тринни выражает общее мнение… Это что? Заговор?.. Арион, вовремя сообразив, что от него все ждут ответа, взял себя в руки.

— Абсолютно, — не дрогнув голосом, сказал он.

— И все могут сами распоряжаться своей судьбой? — прищурился Фаэнор.

Да что. В конце концов, происходит?! Арион только кивнул, не в силах ответить подобающе.

Бывший капитан, переглянувшись с воинами, которым сегодня показывал приемы боя на мечах, почему-то усмехнулся.

— В таком случае разрешите поставить вас в известность, что отныне за вами будет следовать отряд абсолютно свободных магов. Везде и повсюду.

В подтверждение этих слов, всадники, вскинув оружие, отсалютовали Магистру. Арион опешил.

— Господа, погодите, — попытался возразить он, но его голос предательски дрогнул.

— Ваша Светлость, — почти по-отечески улыбнулся Фаэнор. — Вы только что прочли нам пламенную речь о том, что каждый должен идти исключительно своей дорогой. И, признаться, вы нас убедили. Так кто ж виноват, что нам с вами по пути? — подмигнул он.

Двадцать боевых магов, а также герои Крадоса, светлые и темные, снова отсалютовали совершенно обескураженному Магистру.

Арион закусил губу.

— Вы не понимаете… — окончательно севшим голосом заговорил он.

— Да что тут понимать! — рассмеялся Лариус. — Извините, Ваша Светлость, но чтобы прочесть ваши мысли вовсе не нужно быть ментатом!

— К тому же, если вы действительно считаете нас друзьями, — подхватил Джердалин Фрам, — то как вам вообще могло прийти в голову, что мы можем бросить друга только из-за того, что его неожиданно замучила совесть?

Арион, отбросив всякий политес, опустил голову, прижав руки к вискам. Краем глаза он успел увидеть, что Рико сделал шаг к нему, видимо, собираясь облегчить страдания своего Магистра. Но этот шаг оказался единственным — мальчик тут же сконфуженно покраснел и отступил назад. Арион обернулся.

У кареты стояла Линара. Молча. Встретившись взглядом с Магистром, она поджала губы и скрылась в карете, хлопнув дверцей. Арион вздохнул. Ментат Лариус подавил улыбку, понимающе покачав головой. Неловкое молчание неожиданно нарушил Фаэнор Тринни.

— Ваша Светлость, — обратился он к Магистру, — разрешите приступить к боевому построению?

Брови Ариона удивленно поползли вверх. Фаэнор смущенно кашлянул.

— Простите, Ваша Светлость, — пояснил капитан, — мы с ребятами, — он кивнул в сторону отряда, — взяли на себя смелость набросать небольшой план… так, кое-что прикинуть, на всякий случай…

Арион заинтересованно скрестил руки на груди.

— На какой случай? — спросил он в лоб.

Фаэнор выдержал взгляд Магистра, затем, все так же, не отводя глаз, слегка поклонился.

— На тот случай, если вы захотите взглянуть.

Арион молча протянул руку. Фаэнор тут же достал из-под куртки листок бумаги с нанесенными на него схематическими обозначениями боя. Магистр, пробежав глазами по схеме, задумчиво потер подбородок, прищурился.

— Здесь несколько спорных моментов, вы…

— Я могу объяснить, — с готовностью кивнул Тринни.

— Отлично, — Магистр вернул ему чертеж. — Когда?

— Хоть сейчас, — пожал плечами Фаэнор, но потом, покосившись на карету целительницы, добавил. — Но лучше через несколько минут.

Магистр вспыхнул.

— У нас нет времени, так что…

— Право же, за пару минут ничего не случится, — улыбнулся Джерд.

Арион закатил глаза. Какие они все понимающие!

— В самом деле, Ваша Светлость, — пожал плечами Фаэнор, — я как раз успею доработать эти, как вы сказали, «спорные моменты»…

— Хорошо, — перебил его Арион. — Через пару минут я загляну к вам, все обсудим. Джерд, вы мне тоже будете нужны.

Некромант поклонился.

— Разрешите, я займусь созданием алтаря…

— Конечно. Тогда мы вас ждем. Остальные пока свободны, — отдав приказ, Магистр развернулся к карете чародейки, но тут же обернулся. — Фаэнор, скажите честно, это же ваш план? И мои ребята вовсе не при чем.

— Как это не при чем? — развел руками Тринни. — Они мне очень…

— Вы понимаете, о чем я, — покачал головой Магистр. — Это ваш план?

Фаэнор смущенно кивнул.

— Очень хорошо. Фаэнор Тринни, — неожиданно заговорил Арион торжественным голосом, — вы назначаетесь командующим моего отряда.

— Что? — опешил Тринни.

— Ну, армию я вам пока предоставить не могу, — усмехнулся Магистр, — но, думаю, у нас еще все впереди. Особенно, судя по тому, как нас здесь встречают… Или вы не согласны?

— Рад служить моему Магистру верой и правдой! — козырнул Фаэнор.

— Замечательно. Принимайте командование, — он пришпорил коня и поскакал к карете Линары.

Чародейка была в бешенстве. Светлая волшебница, целительница, мастер любовной магии — Линара пребывала в состоянии крайней степени ярости. Такой Арион ее еще не видел никогда, более того, он даже представить себе такого не мог. Но, тем не менее, это была она, его Линара. Которую он обидел. Сильно.

— Ты. Меня. Бросил, — отчеканила чародейка, как только он появился в карете. — Ничего не говори. Ты меня бросил. Ты даже не разбудил меня, когда прощался со всеми. Почему?

Почему? Да потому, что после разговора с ней у него вообще не осталось бы сил выступить перед отрядом. Потому что хотел поговорить с ней потом, когда все уже будет решено и менять что-либо будет поздно. Потому что… да просто не мог ей сказать все эти слова, которые и так дались ему с большим трудом, когда он обращался к своему отряду!

Арион сел на мягкую скамейку, прислонился спиной к стене, откинул голову назад. Закрыл глаза. По земле прошла легкая дрожь. Незаметная человеческому глазу, даже звериному слуху. Скоро ее почувствуют лошади. Но не сейчас. Пока кроме Магистра ее ощутил лишь некромант. Время еще есть. Мало, но все же достаточно. Для того чтобы Джердалин Фрам приготовил к ритуалу все необходимое, расчертил на земле свои обрядовые схемы, чтобы встретить нападение восставших достойным образом. Для того чтобы обсудить детали с ним и Фаэнором и отдать распоряжения отряду. Для того чтобы… объясниться с Линарой. Хотя…

По ногам Магистра протянуло холодом. Это был ни ветер, ни сквозняк, а именно — холод. Идущий из земли. Холод смерти, затаившийся в замшелых булыжниках, в дорожной пыли, и теперь поднимающийся все выше и выше, трепеща от радости, почуяв новую жертву. Времени мало. Еще меньше, чем он предполагал. А Джерд еще не закончил…

— Ты даже не слышишь меня! — донесся до него обиженный голос волшебницы.

Он открыл глаза. Его прекрасная чародейка кусала губы, по ее раскрасневшимся от возмущения щекам текли слезы, скатываясь с длинных подрагивающих ресниц. Тонкие брови были удивленно приподняты, она никак не могла понять, чем заслужила такое несправедливое обращение.

Арион опустил голову.

— Ты права, — глухо проговорил он, — не слышу.

Линара всхлипнула.

— Здесь опасно, милая, — продолжил он усталым голосом, — очень опасно. И я не хочу подвергать этой опасности женщину, которую люблю.

Чародейка взмахнула ресницами, широко распахнув глаза.

— Поэтому я и не стал тебя будить, — вздохнул маг.

— То есть, — перебила его Линара, — ты хотел распустить всех и героически умереть в одиночку? А меня даже в известность не поставить?

— Линара, — поморщился Магистр, — не преувеличивай.

Но она уже разозлилась не на шутку.

— Я преувеличиваю?! — взвилась волшебница. — А почему тогда ты мне ничего не сказал?!

— Расстраивать не хотел, — неуверенно проговорил Арион.

— Что?! — зашипела она. — Милый, извини, но врать ты не умеешь. Расстраивать не хотел! — всплеснула она руками. — Значит, я бы не проснулась, не устроила бы тебе сцену, и меня тихо мирно увезли бы спящую в безопасное место. А потом? Потом я бы узнала, что ты уже к этому времени благополучно скончался, и ни хагурры бы не расстроилась! Как ты, однако, здорово все придумал!

Арион опустил голову на руки, даже не пытаясь сопротивляться.

— Да пойми ты, наконец, Магистр долбанный! — продолжала распекать его Линара. — Я люблю тебя, понимаешь, тебя, независимо от того, кто ты есть, кем ты был или будешь — Магистр ли ты или простой бродяга! Мне нужен ты, мой Арион, мой мужчина, и никто больше. И я поеду с тобой туда, куда будет нужно, будь там хоть сто раз опасно, но — с тобой. А ты решил меня бросить, сбежать…

— Так сбежать или бросить? — грустно усмехнулся он.

— Арион! — сверкнула она глазами. — Тебе смешно?!

— Да где уж там… — вздохнул он, покачав головой.

— А что тогда молчишь?

— Слушаю. Да и потом, сказать нечего… Нет, правда, ты действительно права… впрочем, как всегда.

Он запнулся. Холод в ногах стал еще более явственным, он поднимался выше, сковывая мышцы, сводя суставы, выкручивая жилы, проникая в кровь, пытаясь дотянуться липкими щупальцами до самого сердца. Земля, столько лет скованная ужасом, молила о помощи. Этот город слишком долго был мертвым, он устал от смерти, и теперь, когда у него появилась слабая надежда на спасение, он вцеплялся в нее из последних сил, как утопающий хватается за соломинку. Каждый камень взывал о помощи, каждая пылинка, осевшая на мостовой, и всему этому противостояла смерть, своими когтистыми пальцами сжимающая город и его окрестности в леденящем душу объятии, не желая отпускать никого.

Земля снова задрожала. Где-то в глубине заскрежетали полусгнившими костями мертвецы, выбираясь наружу. Этот скрежет прокатился эхом, слышным одному Магистру, до самого леса, где уже начали свое движение восставшие, медленное, но неотвратимое.

Арион похолодел. Времени уже не было. Он провел рукой по побелевшему лбу, смахнул выступившие капли липкого пота. Сейчас все зависит от того, успеет ли Джерд с ритуалом. Если да — то у них есть хоть какая-то надежда. Но если нет… тогда будет бойня. Конечно, не исключено, что они все же победят, но… какой ценой?

Он встряхнулся. Всё. Пора. Не говоря больше ни слова, он уверенно распахнул дверцу кареты, но на подножке замер, вернулся и горячо поцеловал Линару.

— Если все получится, — прошептал он, — и я останусь в живых, ты… выйдешь за меня замуж?

Линара неожиданно рассмеялась.

— Конечно же, выйду! Ты же не захочешь, чтобы твой сын рос без отца!

Арион почувствовал, как ступенька выскальзывает у него из-под ног, и изо всех сил вцепился в поручень, хлопая глазами и судорожно открывая рот, безнадежно пытаясь перевести дух. Линара рассмеялась еще звонче, пару мгновений потешаясь над совершенно беспомощным видом всегда сильного и уверенного в себе Магистра, но потом все же сжалилась, и одним пассом привела в норму его систему кровообращения, давшую легкий сбой, заодно избавляя его от последствий прощупывания мертвой земли. Маг, придя в себя, вздохнул с облегчением, встряхнулся, но вид его не стал менее обескураженным.

— Извини, что не помогла тебе сразу, — улыбнулась целительница. — Уж очень хотелось глянуть на твою реакцию!

Арион, к которому еще не вернулся дар речи, метнулся к ней, снова страстно поцеловал, потом потряс головой, отгоняя мысли совершенно неуместного характера, и самым что ни на есть героическим усилием заставил себя покинуть карету своей будущей жены.

— Ваша Светлость! — тут же раздался рядом голос некроманта. — У меня все готово.

Боги, как вовремя!

Остальные приготовления к битве прошли на удивление быстро. На обсуждение плана ушло буквально несколько минут. Все заняли свои места — Джерд у только что приготовленного алтаря, Рико — при некроманте, остальные — там, где их расставил Фаэнор. Кроме общего купола, отдельные защитные колпаки были одеты на некроманта, целителя и обоз.

Арион оглядел свою миниатюрную армию, пригладил волосы, глубоко вздохнул, поднял глаза к серому небу, потер ладони, чувствуя, как с кончиков пальцев уже готова сорваться пульсирующая в венах Сила.

Бой начался.

Глава 9. Джен. Этана. Таш

Я проснулась, абсолютно счастливая и довольная жизнью, во всем теле чувствовалась невероятная легкость — видимо, на подушках и перинах в замке Этаны либо висят специальные заклинании, либо эти самые подушки завезены из иного мира, либо… я просто в кои веки нормально выспалась! Хотя, впрочем, не буду прибедняться — на дорожном плаще Витольда я тоже высыпалась отменно, но то ощущение, с которым я проснулась, не шло ни в какое сравнение с чем-либо, испытанным мною ранее. Но, с другой стороны, в этом не было ничего удивительного — с моей души только что свалился огромный камень.

Мы победили. Клементина, чье воцарение пророчило гибель Элантиды, уничтожена. Раз и навсегда. Конечно, можно предположить, что Гаронд изобретет нечто новое, но… видимо, это не так просто, поскольку, имей он с десяток таких Клементин, мы бы оттуда не ушли.

Я задумалась. Интересно, почему-то, вспоминая вчерашний бой, я не испытываю запоздалого страха за то, что мы легко могли погибнуть, как равно и других страхов вообще. И если раньше мне казалось, что я не поддалась панике вследствие шока, то сейчас могла с уверенностью сказать, что никакого шока у меня не было. Я знала, что мы победим. Несмотря на то, что, по большому счету, у нас практически не было шансов. Но ведь Этана это тоже знала… Значит, шансы у нас все-таки были. Интересно, какие?

Надо будет спросить на досуге у… кого, кстати? Да у кого-нибудь. У Этаны, например, или у того же Дани — он у нас, как-никак, гуру… Но это будет потом, когда я проснусь окончательно. А сейчас…

Я сладко потянулась, с наслаждением распластавшись на кровати…

Стоп! Это кто?

Моя рука натолкнулась на что-то… нет, скорее, на кого-то. Не открывая глаз, я провела по «объекту» рукой, попытавшись его «идентифицировать». Судя по всему, рука. Мужская. Но… Если сначала у меня возникла мысль, что это Витольд, что, в принципе, было бы вполне естественно, то, коснувшись пальцами его кожи, эта мысль тут же исчезла — кожа ведьмака плотнее человеческой, а у этого красавца…

Я не преувеличиваю, он действительно был красавцем. Убедившись, что это не Витольд, я тут же открыла глаза, вскочила с места, уставившись на своего «соседа» и… обомлела.

Мирно спящий рядом со мной мужчина был верхом совершенства. Я понимаю, что это звучит несколько напыщенно, но… я могла бы сказать, что примерно таких описывают в дамских романах или делают героями книг в жанре эпического фэнтези, но это, конечно же, не было бы правдой. Потому что ни одна женщина, напиши она хоть тысячу наполненных сладострастными стонами романов, ни один писатель-фантаст, имеющий какое угодно воображение, даже представить себе такого бы не смогли. Он был совершенен настолько, насколько вообще мог быть совершенен человек. Или даже — нечеловек. Может, это гость Этаны из другого мира?

Он лежал, по-хозяйски раскинувшись на белоснежной постели, обнаженный по пояс… хотя, может, и не по пояс, не знаю, все остальное скрывало одеяло, которое… очень хотелось с него сдернуть. Честно говоря, эта идея меня несколько обескуражила — я может, конечно, и не святая, но на незнакомых мужчин не кидаюсь, в каком бы настроении или состоянии не была. Тем более — на спящих. Хотя, почему, «тем более»? Вообще ни на каких, а уж спящие они или… Но глядя на этого, возникало желание нарушить эту традицию, уже начавшую казаться мне нелепой.

Минутку, а что он вообще здесь делает? Я смотрела на его рельефные мышцы, на гладкую кожу, слегка отливающую бронзой, на роскошные черные волосы, доходящие ему почти до середины спины, разбросанные по подушке, на тонкие, фигурно изогнутые брови, капризные губы, даже во сне отражающие его ощущение собственного превосходства, тонко очерченный нос — его черты лица были выполнены столь ювелирно, что оставалось только удивляться, как они могут принадлежать человеку с такой мужественной фигурой. Прежде такое изящество линий я могла видеть только у эльфов, но у них и телосложение было соответственное — тонкое и хрупкое. Но, надо сказать, как раз ничего эльфийского в его лице не было.

Немного посозерцав эту красоту, я, кажется, поняла причину его появления здесь, также, так и его… предназначение. Это был мой подарок. От Этаны — гостье и победительнице. А что еще, интересно, мог здесь делать мужчина моей мечты?

Я провела рукой ему по груди. Он очень эротично вздрогнул, слегка выгибаясь, подставляя свое шикарное тело под мои пальцы, скользящие по его торсу. Точно — подарок. Все-таки, Этана не совсем пропащий человек… то есть, богиня. Что-то хорошее в ней есть…

Подарок судорожно вздохнул, разбуженный моими прикосновениями, и открыл глаза. Нет, Этана вообще молодец! Глаза красавца оказались темно-карими, почти черными, а взгляд — горячим и… очень выразительным. Только вот что именно они выражали, я не совсем поняла — и удивление, и радость и торжество одновременно и… что-то еще. И все это за один миг. Потом он блаженно потянулся, застонав от наслаждения, слегка приоткрыв чувственные губы.

— Здравствуй, милая, — наконец, проговорил он бархатным баритоном.

В одно мгновение я оказалась в его объятиях, но тут… Не знаю, что меня так подбросило, может, потому что его глаза были такого же цвета, как у моего Зверя, да и вообще чем-то похожи… хотя, абсурд, конечно, но… Стоп! Где мой конь? Судя по его обескураженному взгляду «подарка», я, кажется, произнесла это вслух. Я понимала, что мой вопрос несколько неуместен… да что там «несколько», совсем неуместен, но ничего не могла с собой поделать. Я помню, как Зверь вел себя у Этаны, как он метался, даже чуть не разбился о прозрачные стены ее замка, что-то здесь приводило его в исступление, в неистовство, а вчера, после нашего возвращения я даже не проследила, что с ним стало, был ли ему оказан должный уход и вообще, как он перенес очередное перемещение, тем более, такое экстремальное. Я сразу пошла мыться и спать, погрузившись в свои мысли, уже присутствуя в этом мире только отчасти, думая лишь о том, что будет со мной дальше, вернет ли меня Этана домой и прочее, но, к стыду своему, о судьбе Зверя я совершенно забыла. И сейчас, столкнувшись с горячим, страстным взглядом темно-карих глаз, я ощутила такой мощный укол совести, что…

— Прошу прощения, я на минутку, — поспешила я из постели.

Но не тут-то было. Красавец легко и непринужденно осуществил захват, не выпуская меня из объятий.

— Подожди… — мягко прошептал он мне на ухо.

Мне это не понравилось, но я постаралась подавить в себе раздражение.

— Так, подарок, лежи здесь, я скоро, — скомандовала я.

Его красивые брови удивленно изогнулись, но тут же вернулись на место. Он мягко улыбнулся.

— Милая, с твоим конем все в порядке, — промурлыкал он.

Но было уже поздно. Я понимаю, что мое упрямство выглядело нелепо, но… прав Дани, что-то с Этаной не то. И этот ее «подарок», конечно же, очень соблазнительный, но не выпускающий меня из комнаты… Это что — страж? Оригинальные у нее, однако, методы! Но, надо признать — действенные. Да и не придерешься, скажет, что никто никого задерживать не собирался, а что Мистер Совершенство оказался таким ретивым — так это его личная инициатива. Я потрясла головой. Да нет, это глупости. Зачем ей? Дарсинею мы спасли… Вот именно. Мы сделали все, что она хотела. Теперь ей нужно расплачиваться. Но, опять-таки, если она хотела бы нас убить, то не открыла бы портал, и мы бы остались у Гаронда… Стоп. Надо во всем разобраться. Постепенно. Но все же — где мой Зверь?!

— Пусти, — ледяным тоном коротко приказала я.

Его губы скривились в презрительной усмешке. Он сверкнул глазами, но рук не разжимал.

— Что, ты ожидала здесь увидеть своего ведьмака? — в его голосе было столько желчи, что меня это взбесило окончательно.

— Что?! — зашипела я. — Твое какое дело?! Пусти, сказала, мне коня проведать надо!

Он демонстративно расцепил объятия, раскинув руки.

— Удачи! — обиженно хмыкнул он. — И куда ж ты пойдешь?

— Куда надо, — фыркнула я, выбираясь из постели.

— В конюшне можешь не искать, — бросил он мне вслед.

Я замерла. Резко развернулась.

— Где. Мой. Конь.

Красавец, тряхнув копной черных волос, отвернулся.

— Ищите и обрящете, — насмешливо протянул он.

Вот не зря я так нервничала, значит, с ним точно что-то не так, раз от меня скрывают…

Я бросилась вон из комнаты, но… неожиданно, подхваченная неведомой силой, взмыла к потолку.

Безмятежно лежащий брюнет весело рассмеялся.

— Ах ты, тварь! — завопила я, беспомощно трепыхаясь в воздухе. — Отпусти меня!

Он захохотал еще громче.

— Ну что ты, милая, я тебя не держу…

— Отпусти, сказала!

— Ты точно этого хочешь? — он приподнял бровь, окидывая взглядом пространство между полом и потолком.

Кажется, я зарычала. Он обворожительно улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, и я «поплыла» в сторону кровати. Затормозив напротив него, я начала снижаться и… приблизившись на более-менее приемлемое расстояние, вытянув руки, вцепилась ему… то есть, попыталась вцепиться ему в лицо, но тут же была отброшена к потолку. Даже ударилась. Правда, не больно, совсем чуть-чуть, но…

— Извини, не подрассчитал, — ухмыльнулся мой неожиданный враг. — Инстинкт. Самосохранения. Странно, думал, что у меня его нет…

— Думал? — в тон ему усмехнулась я. — Я бы на твоем месте не горячилась — чтобы думать, нужны мозги, а их у тебя тоже нет. И не было.

Не знаю, что заставило меня выпалить эту абсолютно детскую фразу из разряда почти детсадовских дразнилок, видимо, мое подвешенное положение. Но, как ни странно, это нехитрое оскорбление привело его в ярость. Он резко сел на кровати, шикарные волосы каскадом обрушились на сильные плечи, его ноздри начали раздуваться, губы сжались, он в очередной раз засверкал глазами, не сводя с меня испепеляющего взгляда, и… мне почему-то стало смешно.

— Что, не достанешь? — хохотнула я. — А ты подпрыгни!

Он побагровел. Я знала, что он может меня размазать по потолку и всем стенам очереди, пальцем для этого не пошевелив, но страха у меня не было абсолютно, даже подвешенное состояние меня не пугало, раздражало только. И он это видел. И это его приводило в бешенство. Он зарычал, снова тряхнул шевелюрой и… также неожиданно сдулся, прикрыл глаза, опустил голову, но я по-прежнему осталась висеть.

— Это ты из-за нее? — глухо проговорил он, не поднимая глаз.

— Что? — не поняла я.

— Из-за Дарси?

Стоп! Этот голос… «Надо спасти Дарси…» Голос, не дающий мне покоя, это же — его голос! Хотя… что из-за нее? Что «это» я из-за нее?

— Может, для начала ты меня поставишь на пол? — скомандовала я.

Он, все так же не поднимая головы, грустно кивнул, и я снова начала снижаться, медленно и осторожно.

— Отлично, — вздохнула я, ступив на мягкий ковер, — Я могу идти?

— Ты вольна делать, что хочешь, — траурным голосом произнес он. И добавил, — впрочем, как всегда.

Я хотела у него выяснить, что здесь, в конце концов, происходит, и чем же я его так смертельно обидела, но подумала, что ничего путного от него все равно не добиться, решила найти Этану. Я молча оделась и, не говоря ни слова, направилась к выходу.

Это, как ни странно, оказалось последней каплей. Он вскочил с места, красивый и яростный, как греческий бог, и… такой же обнаженный.

— Я что, для тебя вообще пустое место?! — в его темно-карих глазах было столько боли, столько обиды, что я даже опешила. — Если это из-за нее, так и скажи…

— Погоди, — замотала я головой, ничего не понимая. — При чем здесь…

— Ах, так она даже не при чем? — он нервно рассмеялся. — Ну да, конечно, тебе абсолютно все равно, был я с ней или нет… Тебе просто наплевать.

— Так, давай позже все выясним, хорошо? — осадила я его, чувствуя, как у меня уже голова идет кругом от этих обвинений, к которым я не имею никакого отношения. Я уже пожалела, что не вышла сразу. — Я сейчас разберусь с делами, и мы с тобой обязательно поговорим, — кажется, тон у меня получился, как у психиатра, — хорошо?

Он поджал губы и гордо вскинул голову.

— Дела… у тебя всегда дела, — горько усмехнулся он. — Тебе всегда до всех есть дело… кроме меня.

Я подняла руки к голове.

— Молодой человек, не хочу вас обидеть, но вы либо обознались, либо сумасшедший. И в том и в другом случае нам не о чем разговаривать. Я пойду. Не скажу, что приятно было пообщаться. Прощайте.

Я вышла из комнаты.

— Подожди! — услышала я за спиной.

— Слушай, подарок, ты меня достал, — резко развернулась я. — Только попробуй меня своими фокусами остановить!

Он отвернулся.

— Не бойся, не буду… А почему — подарок? — неожиданно спросил он.

У него был такой чистый и наивный взгляд, шедший вразрез со всеми предыдущими сценам, которые он сам только что мне здесь разыгрывал, что я даже растерялась. Правда, ненадолго. Через мгновение я пришла в ярость.

— Почему?! — взвилась я, окончательно теряя терпение. — Твою мать, вы мне еще долго будете голову морочить?!

— Не смей со мной говорить подобным тоном… — гробовым голосом прогремел побагровевший «подарок».

— А тебя вообще никто не спрашивает, ты здесь не для этого положен!

— Что?!

— Что слышал! — рявкнула я. — Тебя прислали меня развлекать, а не…

— Что?!! — повторил он, бешено сверкая глазами.

— О боги, ты еще и глухой! — всплеснула я руками. — Подарок-калека! Какой шарман!

Он зарычал, налетевший невесть откуда ветер растрепал его волосы, но мне было на это наплевать, даже если бы он сейчас начал изрыгать пламя или швырять в меня молниями. Я развернулась и… снова взлетела в воздух, ругаясь так, что этому позавидовал бы даже Дани. Под руку мне подвернулся висящий на стене канделябр, который тут же полетел в обидчика. «Подарок» этого не ожидал, и удар, к моей вящей радости, пропустил — подсвечник стукнул его по голове, отчего у красавца посыпались из глаз искры, причем, абсолютно буквально. Он издал какой-то животный, нечеловеческий вой и… не знаю, чем бы все это закончилось, если бы на пороге не появилась Этана.

— Таш, отпусти ее! — завопила богиня, срываясь на визг, распахнув округлившиеся от ужаса глаза.

Таш? Погодите, если я не ошибаюсь…

Додумать я не успела — ко мне стремительно начал приближаться пол, но Этана снова закричала, и меня все же развернули в воздухе и с видимым неудовольствием мягко поставили на ноги.

— Очень хорошо, что вы появились, я как раз шла вас искать, — тут же обратилась я к Этане. — Где мой конь?

Этана прикусила губу. Я почувствовала, как у меня внутри что-то оборвалось. Не вполне соображая, что я делаю, я бросилась на Этану с твердым намерением ее убить. Может, это было очень глупым поступком и вряд ли из этого что-либо получилось, но я об этом не думала. Эта женщина что-то сделала с моим Зверем, с моим… нет, не конем, с моим другом, единственным существом из моего мира. Впрочем, своей цели я все равно не достигла, наткнувшись на невидимую преграду.

— Этана, уберите своего идиота! — зарычала я.

Богиня выпрямилась, оскорблено поджав губы.

— Прекратите оба! — ее голос был ледяным. — Таш, выйди, у нас серьезный разговор.

— Выйди?! — захрипел «подарок». — Это моя комната!

Этана осеклась.

— Он прав, лучше выйти нам.

— С удовольствием, — зашипела я. — Надеюсь, меня никто не будет насильно удерживать? — сверкнула я глазами в сторону взбешенного мужчины.

Он неожиданно смутился, обиженно фыркнул и отвернулся.

— Замечательно, — кивнула я, покидая опочивальню, превратившуюся в поле боя. — Итак, где мой Зверь? Этана, только не уходите от темы!

Но богиня снова промолчала, напряженно вздохнув и опустив глаза.

— С ним все в порядке… — пробормотала она.

Я сорвалась с места. Этана что-то кричала мне вслед, но я ее не слушала. Мне нужно было во что бы то ни стало найти Зверя. Я метнулась вконюшню, пролетая мимо бесчисленных межкомнатных порталов призрачных чертог, безошибочно определив тот, который был мне нужен — я его запомнила еще когда была здесь впервые… Но в конюшне Зверя не было. Там мирно жевала сено ведьмаковская Ромашка, била копытом Звездочка Эльстана, даже другие кони стояли, спокойные и довольные жизнью, но моего вороного… Я бросилась к Звездочке, будто она могла мне что-то рассказать, потом выскочила из конюшни, чтобы поделиться неожиданно свалившейся на меня бедой с моими ребятами, но Этана меня перехватила на полдороги.

— Послушайте, вам незачем паниковать, за него можете быть спокойны, — богиня замахала руками, словно разговаривала с сумасшедшей.

— Этана, не успокаивайте меня! Верните моего Зверя!

Она закатила глаза.

— Да послушайте же вы меня, наконец! С ним действительно все хорошо, и я вам его обязательно приведу, но только после того, как вы возьмете себя в руки и пообещаете выслушать все, что я вам скажу.

— Этана, я не собираюсь…

— Однако вам придется… — в ее голосе зазвучали стальные нотки, — если вы хотите увидеть своего коня.

— Это угроза? — я приподняла бровь.

Как ни странно, именно ее злость подействовала на меня отрезвляюще. Я больше не паниковала. На какое-то время Этана стала моим врагом, а с врагами я привыкла разговаривать спокойно.

— Нет, ну что вы, — развела руками Этана. — Однако мне очень приятно, что вы вняли моей просьбе, — богиня истолковала мое спокойствие по-своему. Что ж, тем лучше.

— Итак? — я выжидающе скрестила руки на груди.

— Это долгая история…

— А если покороче?

— Видите ли… — протянула она.

— Что вы с ним сделали?! — моего терпения хватило ненадолго.

— Поверьте мне, с ним все в порядке… — развела руками Этана.

— Тогда почему я не могу его видеть? Отведите меня к нему!

— Он отдыхает. Ему пришлось очень много пережить. Но сейчас… с ним действительно все хорошо, я могу вам поклясться.

— Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, — как всегда встрял Дани, внезапно нарисовавшийся за спиной Этаны, — но если все в порядке, то к чему такие тайны?

Этана резко обернулась, посылая эльфу уничтожающий взгляд.

— Юноша, мне показалось, что я разговаривала не с вами, — ледяным тоном проговорила богиня.

Дани приподнял тонкую бровь, надменно поджал губы, вздернул подбородок, скрестил руки на груди, в одно мгновение став настоящим Перворожденным. Или великим черным магом, учитывая, как при этом нехорошо заблестели его глаза. Но выглядел он очень внушительно.

— Мне бы очень хотелось надеяться, — от звука его голоса даже у меня по спине пробежали мурашки, — что ваши слова были адресованы не мне, или… что мне показалось, что вы что-то сказали. Иначе…

— Ты мне угрожаешь? — Этана изобразила на своем совершенном лице крайнюю степень удивления, не забыв при этом наполнить глубочайшим презрением свой божественный голос.

Дани усмехнулся, слегка прикрыв глаза длинными ресницами.

— Вообще-то я не люблю, когда меня перебивают, — очень спокойно прокомментировал он, якобы ни к кому не обращаясь. — Иначе, — продолжил он, — мне пришлось бы попросить вас впредь следить за своими словами. Но, разумеется, я этого делать не буду, поскольку, полагаю, это не та форма общения, которой, как мне кажется, должны придерживаться люди в нашей с вами ситуации. И именно по этой причине я не собираюсь вам угрожать.

— Люди? Если ты заметил, я — не человек, — голос богини дрожал от возмущения, но она изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Если вы заметили, я тоже, — Дани обворожительно улыбнулся, изобразив вежливый поклон.

Я застыла в изумлении, пытаясь понять, какая муха укусила Дани, но больше всего меня поражало, как он до этого с таким характером умудрялся терпеть всю дорогу меня. Он, конечно, обижался, но чтобы так…

— Вы уже закончили обмен любезностями? — поинтересовалась я.

Дани тут же перестал разыгрывать из себя «великого и ужасного», даже, как мне показалось, немного смутился.

— Ой, Джен, прости, я опять не вовремя? — он виновато прикусил губу.

— А ты по делу, или просто решил влезть?

— Да, в принципе… — он неловко улыбнулся, развел руками, даже голову опустил в знак глубокого раскаяния.

— Тогда смойся, у нас разговор есть, — беззлобно скомандовала я.

— Слушаюсь! — весело рассмеялся Дани. — Если что, я в зале, — он махнул рукой, указывая направление. — Как освободишься, загляни, хорошо?

— Обязательно, — пообещала я ему, и эльф тут же скрылся за углом.

Этана проводила его взглядом.

— Удивляюсь вашей способности управлять подобными личностями, — протянула богиня, покачав головой. — Этот мальчишка просто невыносим.

— Не отрицаю, — кивнула я. — Однако не далее как вчера этот мальчишка, рискуя жизнью и не требуя за это никакой награды, спас вашу драгоценную Дарсинею, — отчеканила я, — и, несомненно, заслуживает хотя бы элементарного уважения.

Этана поджала губы.

— Вы правы. Возможно, я погорячилась, — уступила она.

— Возможно. Но не уходите от темы.

Богиня закатила глаза.

— Да имейте же вы терпение! — она мученически воздела руки. — Есть вещи, которые не объясняются в двух словах, это очень долгий разговор. А пока я всего лишь прошу вас поверить мне на слово. Это что, так трудно?

— Этана, прекратите истерику, — оборвала я ее причитания. — Вам, должно быть, известно, что в своем мире я была актрисой. И на плохие драмы в исполнении плохих актеров насмотрелась вдоволь. Так что, не надо меня добивать таким образом — очередной дешевой трагедии я не перенесу.

— Очередной? — приподняла бровь богиня.

— Вас удивляет только это? Я думала, вы обидитесь на «дешевую трагедию»… — она вспыхнула, но промолчала. Я продолжила. — Итак. Давайте к делу. Если у вас есть что сказать, говорите прямо. Не заставляйте меня повторять одни и те же вопросы, как попугай.

— Прежде хочу поблагодарить вас за спасение Дарсинеи. А также… за возвращение Таша, — голос Этаны стал торжественным. — Тот мужчина, с которым вы сегодня… ммм… повздорили, это — бог магии, Таш Лантрен.

Этана замолчала, видимо, ожидая от меня какой-либо реакции. Однако я только пожала плечами.

— Так, значит, это не подарок? — хмыкнула я. — А я-то думала…

Этана непонимающе нахмурилась, но я ничего объяснять не стала.

— Безумно счастлива за вас и ваш мир, — кивнула я, — только хочу вас огорчить, я к возвращению этого напыщенного павлина никакого отношения не имею. И не делайте такие глаза, мы с ним не, как вы изволили выразиться, «ммм… повздорили», а подрались. Так что вашего восторга по поводу его появления разделить не смогу, не просите. Однако признаюсь, теперь я отчалю домой со спокойной душой — каким бы он ни был надутым индюком, он все-таки сильный маг, и его вклад в ваше общее дело будет неоценимым, — продолжила я. — Теперь у вас, как мне кажется, очень приличные шансы, и правление Гаронда, судя по всему, очень скоро закончится, что не может не радовать. Или… я что-то не то сказала? — спросила я, заметив легкую тень на лучезарном лице богини.

— Да нет, все в порядке, только… — снова замялась Этана. — Дело в том, что с вашим возвращением домой придется… немного повременить.

— Что? — я не стала повышать голоса, напротив, заговорила очень тихо, почему-то самой себе напомнив Алехандро. Он всегда так разговаривал, когда злился, осознанно или нет подражая манере дона Карлеоне из «Крестного отца». Я никому подражать не пыталась, эта интонация у меня вырвалась сама, но эффект она произвела хороший. — Мне сейчас послышалось? Или…

— Вам не послышалось, — передернула плечами богиня. — Но я действительно не могу вас вернуть. Сейчас. Но чуть позже…

— Это как-то связано со Зверем? — прищурилась я.

— Нет, конь здесь совсем не при чем, — уверенно замотала головой богиня. — Дело в Гаронде. Сейчас он очень решительно настроен. Если я открою окно в твой мир, это не пройдет для него незамеченным…

— И что?

Богиня нетерпеливо топнула ножкой.

— Портал между мирами делается несколько иначе, чем те, что ты видела здесь… — досадуя на мое непонимание, вздохнула она.

— Да ну? А мне казалось…

— Я не знаю, что там вам казалось, но… вы ставите под сомнение мои слова? — поджала губы Этана, но все же продолжила. — Может, порталы и выглядят одинаково, но техника их создания очень сильно отличается. Межмировое окно не открывается на пару мгновений, оно держится некоторое время. И Гаронд может воспользоваться этим сроком…

— Чтобы проникнуть в мой мир? — я пожала плечами. — Во-первых, ему там уже делать нечего, сейчас там вряд ли осталось что-либо из того, что могло бы привлечь его внимание. Что он хотел сделать, он там уже сделал во времена Инквизиции. А во-вторых… насколько я помню, он и так может туда проникнуть в любое время, независимо от того, вернусь я домой или нет.

Этана округлила глаза.

— Но… это невозможно! Вы что-то путаете…

— Путаю? А что тогда Инквизиция делала в нашем мире? И как вы тогда объясните тот факт, что за мной по Новой Зеландии гонялись безумные всадники, вооруженные магическими мечами?

Она вздохнула, грустно опустив очи долу.

— Насчет Инквизиции, я к сожалению, ничего не знаю, а что касается всадников… это было мое упущение… вероятно, они появились там много раньше, когда я открывала окно в прошлый раз… Именно поэтому я не хочу повторять эту ошибку. Нам придется немного подождать, чтобы усыпить бдительность Гаронда, а потом…

— Так, стоп! — взорвалась я. — Давайте не будем никого усыплять. Отправьте меня домой или…

— Но я не могу так рисковать! — воскликнула Этана.

— Послушайте, богиня, откуда такая любовь к моему миру? — недоверчиво прищурилась я. — Даже если он туда проникнет, вы ничем не рискуете. Так какая вам разница…

— Мне? — глаза богини возбужденно засверкали. — Мне — никакой. А вот моему миру…

— Давайте без пафоса, — поморщилась я. — Мой мир вашему уже давно ничего не должен — все, что вы хотели забрать, забрали еще во времена правления вашей Элантэ. Там уже ничего не осталось.

— Да, — глухо проговорила она, — ничего. Кроме самой Элантэ.

Мы сидели в «зале заседаний» все той же тесной компанией, что и в прошлый раз — ни невесть откуда взявшийся Таш Лантрен, ни новоспасенная Дарсинея к разговору допущены не были, дабы не запутать его окончательно. Этана снова сидела в своем кресле, я и мои ребята — полукругом напротив нее, заняв свои места в креслах и на диване. Все было почти так же, как и в прошлый раз, но… вот именно, что почти. С одним маленьким отличием — мы уже не походили на оборванцев и… ни на грош не доверяли Этане. Это было похоже на военный совет, на дипломатические переговоры, где никто не сомневался в силе противника. Я окинула взглядом свою команду.

Всегда скромный Корд был одет в мантию начинающего орочьего шамана, на его шее висели костяные амулеты, волосы были забраны в высокий хвост, открывая зеленоватые остроконечные уши с массивными сережками, как я поняла, обозначающего принадлежность к клану, племени и еще что-то. Цвет его мантии был красно-коричневым, похожим на охряной, с разноцветной отделкой — наряд был непривычно ярким для обычно скромного орка, но ему удивительно шел, и во всем этом одеянии он выглядел очень внушительно.

Эльстан облачился в настоящий эльфийский костюм цвета молодого изумруда, с роскошными белоснежными манжетами, сплетенными из тончайшего кружева, с узорами, изображавшими цветы и деревья Чертог Илидора. Эти узоры повторяли рисунок, расшитый на колете изумрудной крошкой, которая, сливаясь по цвету с тканью, не бросалась в глаза, но сверкала изумительно красиво. Судя по всему, костюм был не сильно парадный, но все же предназначенный не для рядовых обедов.

Витольд… несмотря на то, что он привык не выделяться, сейчас он меня поразил. Одет он был просто, в обычный дорожный костюм, но в отличие от своей излюбленной коричневой гаммы, сейчас он почему-то выбрал все тона серого — от светлого, как пасмурное небо, до цвета мокрого асфальта. В сочетании с сероватой кожей и серебряными волосами, не говоря уже о его переливчатых фасеточных глазах, поблескивающих сталью, зрелище он представлял уникальное. Для довершения картины не хватало только его мышастой масти лошадки…

И, наконец, Дани. Почему-то ни на минуту не сомневалась, что при случае он всех переплюнет. Я им даже залюбовалась. Сейчас он был настоящим Перворожденным, но более всего он был Темным Магистром, в силе которого никому не пришло бы в голову усомниться. Он был в черной мантии, очень изящно, даже как-то ненавязчиво, по самому канту расшитой серебряными ветками, с которых свисали крохотные черепа из цельных бриллиантов, а на листьях выступали капельки кровавой рубиновой росы. Тонкие длинные пальцы были унизаны массивными перстнями, но от одного, самого яркого нельзя было отвести глаз — такой же бриллиантовый череп, только с рубиновыми глазницами и очень крупный. Амулета же, как ни странно, никакого не было — видимо, не смог найти такого крупного камня. Но, кажется, он ему и не требовался. Также как и на голове не было ни обода, ни диадемы, только простая, ничем не расшитая черная лента, повязанная поперек лба, и не позволяющая обычно непослушной челке отвлекать внимание от пронзительного взгляда черного Магистра. Зато вместо этого в его зачесанные назад иссиня-черные волосы были вплетены мельчайшие бриллиантовые капли, рассыпанные, словно звезды по ночному небу. Это было так созвучно немыслимому рисунку его глаз — темно-синих, почти черных, с маленькими искорками, что я не смогла сдержать восхищенной улыбки. Тонкий, изящный, еще более стройный, благодаря черной мантии, сейчас он, несмотря на это, не казался мальчишкой. Его аристократические черты Перворожденного, пронзительный горящий взгляд бездонных, прячущих в себе звездное небо глаз, эта прическа, недвусмысленный рисунок на мантии — все это делало его похожим на бога подземного мира.

Держался он отменно, даже Этана, удивленно взмахивая ресницами, не сводила взгляда с того, кого недавно называла невыносимым юнцом.

— Итак? — обратилась я к богине, дав ей время вдоволь налюбоваться на мою команду. — Что вы там говорили насчет Элантэ?

— Таш не погиб на эшафоте, — тихо проговорила Этана, вызвав удивленный вздох у своей аудитории.

— Это я уже поняла, — небрежно кивнула я, уловив укоризненный взгляд любопытного Дани.

— Мы подозревали, что Элантэ не исчезла совсем, а скрылась в Изначальном мире… в том, откуда мы все пришли, — пояснила богиня. — И, хотя это было всего лишь предположением, вы сами понимаете, что мы не могли им пренебречь… Когда все было готово к казни Таша, я открыла портал, отправив его в ваш мир, на поиски Элантэ… — Этана горестно вздохнула. — Но он потерпел неудачу. Гаронд его выследил и подослал к нему убийц. Мне пришлось срочно его вытаскивать, что я и сделала, но его миссия осталась невыполненной…

— Мне очень жаль, но какое это имеет отношение…

— Прямое, — перебила меня Этана. — В ярости Гаронд способен на все. Он знает, что Элантэ осталась в Изначальном мире, и поэтому, как только я открою туда окно, он не преминет этим воспользоваться. Чуть позже, когда он остынет, это будет не так опасно, а сейчас… В таком состоянии он может уничтожить весь твой мир, чтобы не промахнуться…

— Ну, это, конечно, вряд ли, — задумалась я. — Хотя от вашей компании всего можно ожидать.

Этана вспыхнула.

— Не считаешь ли ты…

— Не считаю, я не математик, — глядя ей в глаза, отчеканила я. — Я говорю. И как мне кажется, вполне отчетливо. Этана, ты невесть сколько морочишь нам голову и удивляешься, что мы тебе не доверяем! Сначала ты рассказывала нам душещипательную историю об исчезновении Элантэ и гибели Таша, а теперь оказывается, что все было совсем не так, и что ты сама принимала в этом самое, что ни на есть, непосредственное участие. Как тебе верить? Когда ты говоришь правду? Твоя новая история, несомненно, такая же трогательная, как и предыдущая, но почему-то принимать все твои слова на веру у меня охота отпала.

Богиня сверкнула прекрасными глазами и опустила голову с видом оскорбленной добродетели.

— Можешь мне не верить, — скорбным голосом пропела она. — Но сейчас я говорю правду… Это — тайна, которую я не могла открыть никому, так неужели ты думаешь, что я бы выдала ее незнакомке из иного мира?

— Допустим, — согласилась я, — но я все же была лицом заинтересованным — ваш Гаронд на меня, как никак, охотился. Зачем, кстати?

— Он охотился не за тобой, а за твоим конем.

Я вскочила с места.

— За Зверем?! Ты отдала ему…

— Успокойся, я никому никого не отдавала, — досадливо закатила глаза Этана. — Просто дело в том, что когда Таш…

— Да причем тут Таш! Этана, сколько можно! Ты мне можешь ответить на один вопрос — где мой конь?!

— Так я же и отвечаю! — простонала богиня.

— Вы уже все выяснили? — раздался раздраженный звучный мужской голос. — Сколько мне еще сидеть в комнате?

Неоднократно упомянутый здесь Таш Лантрэн, бог магии, предстал перед восторженными взглядами моих друзей во всем великолепии — полы белого плаща, подбитого золотом, развевались в вихре, кружащим вокруг мага, роскошная грива черных, как смоль, волос бешено вздымалась, будто он попал в яростный шторм, глаза были готовы метать молнии. Он скрестил руки на груди, и казалось, стоит ему их расцепить, с сильных пальцев сорвется пламя.

— Таш… тебя никто не держит, — растерянно пожала плечами Этана, — ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится…

Он резко приподнял бровь, идеальные губы изогнулись в усмешке.

— Однако другие думают иначе, — с вызовом бросил он мне.

Я проигнорировала его замечание, обернувшись к Этане.

— Может, не будем отвлекаться?

Богиня, оказавшаяся между двух огней, горестно подняла глаза к небу.

— Если она еще раз спросит про коня, я этого не вынесу! — зарычал маг.

— Твое какое дело?! — взбеленилась я. — Это мой конь, ясно? И я буду спрашивать, пока не добьюсь внятного ответа!

Он фыркнул, потом поджал губы и нервно передернул плечами.

— Как успокоитель, позовете, — устало бросил он. — Я у Дарси.

Этана широко распахнула глаза, и это отчего-то его задержало.

— Или, если хочешь, я сам ей все расскажу… — предложил он.

— Да уж расскажите! — всплеснула я руками.

Таш открыл рот, но Этана жестом его остановила.

— Дело в том, что… — неуверенно заговорила она, — когда Таш Лантрен прыгнул в портал, возникший на эшафоте, Дарсинея… решила отомстить ему за то, что он даже после исчезновения Элантэ продолжал ее любить, что, впрочем, от Дарсинеи никогда не скрывал…

Ноздри мага начали раздуваться.

— Слушайте, а можно без подробностей?! — возмутился он. — Когда я и кого любил, это мое личное дело, которое никого не касается!

— Возражение принято, — отмахнулась я. — Этана, в самом деле, какое это имеет отношение…

— Да самое прямое! — не выдержала богиня. — В приступе ревности она совершила то, в чем впоследствии, несомненно, глубоко раскаялась, поскольку именно это обстоятельство затруднило его поиск, и, в конце концов, Таш сбился с пути, так и не найдя Элантэ. Но ничего предпринять было невозможно, поскольку сначала Таш был в ином мире — а, как я говорила, лишний раз портал открывать крайне опасно. А потом, когда Лантрэн вернулся, Дарсинею похитил Гаронд.

— Это мы уже слышали, — я почувствовала, как у меня от непроходимого занудства Этаны начинает сводить челюсть. — И не раз.

— А теперь, когда вы вытащили Дарсинею, она смогла, наконец, снять с него заклятие! — торжественно провозгласила богиня.

— С чем его и поздравляю, — взялась я за голову, — дальше что?

Таш снова обиженно фыркнул и засопел.

— Зверь, прекрати истерику! — машинально брякнула я.

Эльстан распахнул изумрудные глаза, ведьмак уронил голову на руки, сотрясаясь в беззвучном смехе, Дани же, нещадно кусая губы, изо всех сил стараясь удержать серьезное выражение лица, встал с места, скользнул к столику с вином и, наполняя бокалы, повернулся к нам спиной.

— Вот! — кивнул Таш, обращаясь к Этане. — Видишь?! Я для нее — животное! Глупое и своенравное. Она меня не то, что за бога — за человека не держит! Ей меня конем считать намного сподручнее!

— Да при чем здесь… — я раздраженно махнула рукой. — Я оговорилась, потому что беспокоюсь за своего коня, что ж вы никак понять не можете!

— Да это ты понять не можешь! — завопил Таш, и неожиданно разразился отборными хитросплетениями крепких выражений… на испанском языке, в духе моего второго мужа, Алехандро Солано…

Я остолбенела. А когда снова попыталась открыть рот, он, прекратив свой лингвистический подвиг, рявкнул:

— Все, я больше не могу! Что мне еще надо сделать?! Копытом побить?!

Я поняла, что схожу с ума.

— Погодите, — я упорно пыталась разобраться в этом потоке информации, который почему-то никак не хотел укладываться у меня в голове.

Дани тихо застонал, вцепившись в прозрачную столешницу.

— Вы хотите сказать, — растерянно повернулась я к Этане, — что превратили моего коня в… — я указала на Таша, багровеющего на глазах.

Дани, не в силах больше сдерживаться, захохотал, всхлипывая, навалившись всем телом на винный столик. Ведьмак тоже. Эльстан попытался послать мне осуждающий взгляд воспитательного характера, но потом тоже присоединился к всеобщему веселью. Даже невозмутимый Корд слегка похрюкивал. Этана закатила глаза.

— Теперь он вас всех убьет, — тихо констатировала она. — И будет прав.

Таш действительно представлял собой грандиозное зрелище. Ветер, трепавший его волосы, окружил его сплошным бурным потоком, вокруг пальцев заискрилась прозрачная голубоватая дымка, по которой пробегали молнии, в глазах горел огонь, вот-вот готовый вырваться наружу, но…

— Не убьет, — почему-то уверенно ответила я. — Они же не над ним смеются, а надо мной.

— Джен, правда, не обижайся, — проскулил Дани, даже не обращая внимания на ярость бога магии, — просто… Ну ты сказала! Это ж надо… Даже я бы так не смог! — он снова покатился со смеху.

Таш обвел глазами хохочущую компанию, но, сообразив, что все, в принципе, поддерживают его сторону, повернулся ко мне.

— Видишь? — глухо проговорил он, неожиданно успокоившись. — Даже твоих друзей это проняло… В своем отношении ко мне ты превзошла сама себя.

Я понимала, что выгляжу очень глупо, но ничего не могла с собой поделать. Мне вдруг стало очень обидно, будто меня предали — нет, не друзья, они тут были совершенно не при чем. Меня предал мой Зверь. Мой конь, который оказался…

Видимо, Таш это понял. Он сверкнул глазами и отвернулся, всем своим видом демонстрируя смертельную обиду. Да, повадки у него те же… Но…

— Верните мне моего Зверя, — чуть слышно пробурчала я.

— Что? — переспросила Этана, пытающаяся успокоить оскорбленного бога магии. — Извините, вы что-то спросили?

— Я спросила, нельзя ли его обратно? — хмыкнула я. — То есть — в коня?

— Как — в коня?! — опешила Этана, судя по всему, не готовая услышать от меня подобное кощунство.

— Откуда я знаю, как? Вон, Дарси свою спросите!

Таш вскинулся, потом поджал губу, прищурил глаза и процедил:

— Значит, все-таки из-за Дарси! Отлично!

Эффектно взмахнув полами бело-золотого плаща, он резко развернулся и исчез в одном из межкомнатных порталов.

Этана опустила голову на руки.

— Что ты наделала? — простонала богиня в лучших традициях худших театров. — Как ты могла?!

— А вы что, не разглядели? — я, кажется, начала оправляться от шока. — Ничего, он вернется, мы вам еще не раз изобразим нечто подобное. На бис.

— А если он не вернется? — богиня воздела руки над головой. Выглядело это очень красиво и драматично, но к кому она пыталась взывать, осталось для меня загадкой.

Я приподняла бровь, выразительно посмотрев на Этану. В подтверждение моей мысли Витольд тихонько хмыкнул, Корд покраснел, а Дани очень специфически улыбнулся. Один Эльстан удивленно замахал ресницами, но потом все же кивнул, зардевшись как маков цвет.

— Что значит, не вернется? — недоуменно пожала я плечами. — Я, конечно, все понимаю, они с Дарсинеей давно не виделись, да и, к тому же, говорят, что ничто так не стимулирует, чем хороший скандал… Но, при всем вашем к нему хорошем отношении, по-моему вы все же несколько преувеличиваете его способности. Хотя… — я задумчиво развела руками, — он столько времени был конем, даже, я бы сказала, жеребцом — то есть, практически, нарицательным носителем животной страсти, так что… Но нет, все равно же они хоть когда-нибудь появятся? Или у вас богов, как говорится, день за год?

Прозрачная кожа богини начала наливаться краской.

— А… с чего вы взяли, что… — она изо всех сил старалась держать лицо и выглядеть непринужденно, но у нее не получалось.

В конце концов, так и не высказав своего вопроса, она махнула рукой, встала с места и, сообщив нам, что ждет нас на праздничный ужин, поспешно удалилась. Мы с ребятами весело переглянулись.

— Да, дела у них тут… — покачал головой Дани, наполняя бокалы вином. — Джен, не знаю даже, как выразить…

— Можешь не выражать, — вздохнула я, принимая из его рук бокал. — Мне его будет не хватать…

— Джен, не печалься, он же не умер, — попытался приободрить меня Эльстан. — А то, что он стал богом… Может, ему так будет лучше?

— Вы так говорите, как будто его кастрировали, честное слово! — усмехнулся Дани. — А ведь на самом деле…

— На самом деле, — перебила его я, — я потеряла друга, вот что случилось. Кем он теперь будет — богом, магом, гномом — хоть Инквизитором, это уже не имеет значения. Зато Зверем он уже никогда не будет.

— Не объясняй, не с Этаной же говоришь, — мягко обнял меня за талию ведьмак. — Это ясно. Только мне кажется, ты преувеличиваешь — по-моему, он почти не изменился.

Дани захохотал, отчаянно кивая головой, выражая свое абсолютное согласие. Даже Эльстан деликатно улыбнулся, присоединяясь к общему мнению. Я уткнулась в плечо ведьмака, он ласково, как-то по-отечески погладил меня по голове.

— Джен, — вдруг серьезно заговорил Дани. — Мы тебя никогда не бросим. И Зверю твоему, если что, хвоста накрутим так, что мало не покажется — бог он там, маг или еще кто. Но он и так никуда от тебя не уйдет… Потому что он тоже — твой друг…

Я обвела взглядом свою команду, чувствуя, как в глазах начинает предательски щипать.

— Мне самой скоро надо будет уходить, — сдавленно проговорила я.

Ведьмак снова улыбнулся, поцеловал меня в макушку.

— Надо будет — уйдешь, — пожал плечами он.

— Кстати, как у тебя с возвращением? — осведомился Эльстан.

Я в ответ лишь вздохнула.

— Вот стерва! — так же зло, как в Башне Гаронда, оскалился Дани. — Я так и знал, что она что-нибудь подобное выкинет… Но, с другой стороны, это лучше, чем если бы она тебя заслала в какой-нибудь мир, где водятся одни болотные гидры или тупоголовые богини, что, впрочем, не сильно различается — и те и другие отбивают охоту жить, только по-разному.

Он снял с пальца перстень с черепом, покрутил его, задумчиво заглядывая в рубиновые глазницы. Гамлет, принц Датский… Бедный Йорик! Хотя, честно говоря, сейчас никакого сожаления в бездонных глазах эльфа не наблюдалось, но все же что-то «гамлетовское» в них проскальзывало. Неожиданно он весело рассмеялся.

— Почему-то я его таким и представлял! — вдруг поделился он. — Бог магии, Таш Лантрэн… столько о нем было говорено-переговорено, а тут, кто бы мог подумать! А ты на него всю дорогу ругалась!

— Ну почему, не всю, — вздохнула я.

— Он мне понравился, — кивнул Дани, еще немного поразмыслив.

— Не могу сказать того же.

— Это вы просто характерами не сошлись. Как мы с Этаной, — взгляд эльфа снова стал жестким, он прошелся по залу, проводя рукой по «межкомнатным» порталам.

— А за что ты так ее не любишь? — включился в общий разговор Эльстан.

— А за что мне ее любить? — Дани взял со стола изящный серебряный портсигар, достал сигару, на ней тут же блеснул огонек — видимо, он и в самом деле, был очень зол, раз начал прикуривать от взгляда, без всяких эффектных щелчков пальцами. — К тому же, у нас это чувство взаимное. Ты уже не раз это успела заметить. Я ей не верю, она это видит, вот и все.

— Дани, — я прищурилась, — а как тебе Дарсинея?

— Дарси? — он невольно заулыбался. — Красивая. Но…

— А с ней-то что не так? — спросила я как бы между прочим.

Но Дани лишь пожал плечами.

— Не знаю… может, все и нормально. Я ж не пророк, ты вон, Корда спроси, может, он чего путного скажет. Но мне, если честно, кажется, что они все что-то мутят. Кроме Таша, разумеется — ему бы самому разобраться! — Он застыл у окна, задумчиво глядя в небо. — Хорошо, если он снова решится выступить против Гаронда… Только не так, как в прошлый раз…

— Ребят, может, я чего-то не понимаю, — осторожно начала я, — но скажите мне, простой сельской женщине, почему этого Гаронда никто победить не может? Нет, про его силу я слышала, но он же, в конце концов, один? Если всем вместе против него встать, то…

Дани горько рассмеялся.

— Джен, это утопия, — он покачал головой. — Это только на словах все такие смелые, а на деле… в том то и беда, что все будут плакаться и причитать по поводу приближения Конца этого мира, но открыто никто выступать не будет… Разве что, только Таш… Пока его снова не казнят.

Я передернула плечами. От этих слов и от того тона, каким они были сказаны, мне почему-то стало жутко. Особенно было страшно это слышать от обычно веселого бесшабашного оптимиста Дани. В зале повисла угнетающая тишина — видимо, моя реакция не была оригинальной.

— Дани, — отчего-то севшим голосом проговорила я, — я, конечно, понимаю, что все это не мое дело, тем более что я все-таки не теряю надежду в скором времени отсюда свинтить, но мне все же будет спокойней, если…

— Если ты будешь знать перспективы этого мира? — сверкнул глазами темный эльф, резко развернувшись ко мне. — А их нет. И не будет. Джен, этот мир обречен. И пусть твоя совесть тебя не беспокоит — лучшее, что ты можешь сделать, это по возвращении домой забыть об этом мире, как о кошмарном сне. Он катится в пропасть. Это агония, которая в скором времени прекратится, и все придет к трагическому, но закономерному финалу. Только жалеть об этом не нужно — он достоин своей участи.

— Малыш, какая муха тебя укусила? — прозвучал в гробовой тишине тихий, но относительно спокойный голос Витольда.

Дани в упор посмотрел на ведьмака, потом поджал губы и прикрыл глаза, уже готовые метать молнии.

— Простите, — тихо усмехнулся он. — Я забыл, что есть вещи, о которых не принято говорить в приличной компании.

Он затушил то, что осталось от сигары и тут же нервно закурил другую, его тонкие пальцы заметно подрагивали. Я почувствовала, как во мне снова закипает еще не успевшее остыть бешенство.

— Великий маг, а нельзя ли поподробнее и без пафоса? Дани, ты знаешь, я не терплю недомолвок, так что не зли меня!

— Я постараюсь, — его губы тронула мягкая печальная улыбка. — Я тоже не люблю недомолвок, поэтому… Просто меня бесит — мы что-то пытаемся делать, строим какие-то планы, вон, вытащили эту треклятую Дарсинею, размазали по подземелью Башни Гаронда Клементину, разговорили Этану, даже каким-то немыслимым образом Таша вернули, хотя это от нас мало зависело, но все-таки… Разве что Элантэ не нашли. Теперь все рады, все счастливы, мы — великие герои и все такое. А что толку? Гаронд сделает себе новую куклу, чтобы всучить ее королю, Таш снова выступит, его снова казнят, а Этана с Дарсинеей уйдут в подполье. Вот, собственно и все. Правда, на это понадобится время, но его у Гаронда — целая вечность.

— Откуда столько пессимизма? — приподнял бровь Витольд.

— Это не пессимизм. Это правда. Вот что самое ужасное, — Дани затянулся, выпустил облачко дыма в белый потолок и продолжал. — По большому счету все, что мы делали, делаем и будем делать, ничего не решает. Даже если бы мы нашли Элантэ. Все это было и при них, еще до ее исчезновения и гибели Таша. Она потому и ушла, что знала, что ничего не сможет сделать. А знаете, почему? — Он сделал паузу, обвел нас взглядом и снова заговорил. — Потому что никто не возьмет на себя ответственность за переворот. Элантэ была слишком доброй, Этане и Дарси, по-моему, вообще пофигу, а Таш, при всем моем к нему уважении — без мудрого руководства только дров наломает. Что он уже однажды доказал. И это боги. Что уж говорить про остальных!

Он зло вскинул голову и отвернулся к окну.

— Это, несомненно, все очень трогательно, — резюмировала я, — но я тебя спросила не об этом. Поодиночке, ясное дело, никто с ним не справится. Но если все вместе? Согласна, с богами здесь проблема, они вовек не договорятся, потому у них и раздрай такой. Но ведь кроме них есть еще люди — я говорю о магах, имеющих приличную силу. Насколько я понимаю, в Гильдиях очень хорошая организация, да и у эльфов тоже, так почему…

— Почему бы им ни объединиться? — Дани передернул плечами. — А кто их будет объединять? Этана? Или, не дай боги, Дарсинея? Разве что Таш, но он не стратег, он — герой-одиночка. Джен, не мне тебе объяснять, что в любой команде должен быть лидер. Особенно если у всех игроков такие амбиции. Выбрать полководца — это значит признать кого-то сильнее себя, а никто из известных мне личностей, способных дать отпор Гаронду на это не пойдет. А по отдельности никто не решится. Даже для того, чтобы подать пример остальным. Высочество, не сверкай так глазами.

— Ты хочешь сказать, что мой отец — трус? — неожиданно вскинулся Эльстан.

— Нет, — искренне ответил Дани, — он политик. При всем желании, Илидор никогда не начнет войну. Поддержать — поддержит. Но не начнет. Если он выступит первым, это сочтут разжиганием межрасовой розни, решат, что эльфы пошли против людей. Насколько я помню, именно поэтому замяли конфликт с помолвкой Клементины?

Эльстан вспыхнул, но промолчал, признавая правоту Дани.

— Далее, — продолжил тот. — Темная Гильдия во главе с Каравалорном. Уж как они ненавидят Гаронда, по-моему, и говорить нечего. Но, выступив открыто, Каравалорн со всей Гильдией будет объявлен вне закона, как способствующий делу Тьмы. Он и так балансирует на грани. Единственный, кто почти ничем не рискует, это Лотар. Конечно, ему влетит, но он отделается малой кровью — за Светлыми меньше всего косяков и в личной выгоде их упрекнуть довольно сложно. Но он трус. Он никогда не пойдет против официальной власти, а Гаронд без пяти минут официальная власть. Остается король… но тут и говорить нечего, он, конечно, сам по себе неплохой человек, но, как это ни печально — марионетка Гаронда.

Он снова затянулся и замолчал. Я задумалась. Да, Гаронд все замечательно просчитал. Все, что он сделал, это подчинил себе короля, и этого оказалось достаточно, чтобы парализовать деятельность всех, кто имеет какую-либо силу. Любой выпад против Гаронда расценивался как выпад против власти.

— А ты, оказывается, неплохой политик, — покачал головой Витольд.

— Я — маг, — фыркнул Дани. — Темный. И еще некромант. Как вы успели заметить, не самый плохой. И, несмотря на всю свою крутизну, оказался на эшафоте. Именно за свою крутизну. А то, что я сказал, это знают все. Только предпочитают не обращать на это внимания. Впрочем, — он зло усмехнулся, — так же, как и я сам. Я могу возмущаться по поводу бездействия Лотара, Каравалорна или того же Илидора, но сам поступаю точно так же. Потому что понимаю, что они правы. Вот это как раз самое противное…

— Дани… — попытался одернуть его Корд.

— Что — Дани? — взорвался темный эльф. — Я что, не прав? Я могу до хрипоты кричать, что я — великий маг, равный по силе Каравалорну, и я действительно очень сильный маг! Я могу легко делать то, что другим и не снилось, но — что толку с этой силы? Великие маги горят точно так же, как и все остальные…

— Дани, — с нажимом повторил Корд.

Темный эльф сверкнул глазами, глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, докурил сигару, потом резко оттолкнулся от окна, снова прошелся по залу, небрежно проводя рукой по призрачным облакам порталов. Затем сел на столик, опустил голову, поднеся унизанные перстнями пальцы к вискам.

— Извините, — глухо проговорил он. — Я все испортил, да? Самый страшный вор — тот, что крадет заслуженную радость победы. Таких надо убивать. Простите… Я не хотел. Просто… — он неожиданно вскинул на меня свои бездонные глаза, до краев наполненные болью и отчаянием, — Джен, ты будешь смеяться, но после того, как ты появилась, я подумал, что может, не все так плохо…

— Еще бы, — усмехнулся невозмутимый ведьмак, — не хочу напоминать, но тебя как раз тогда сняли с эшафота.

— Ну да, и это тоже, — грустно улыбнулся Дани. — Но я о другом. Раньше у меня была совсем другая жизнь, ее, конечно, скучной тоже нельзя было назвать, но после нашей встречи я будто вышел на новый уровень — прежде я о богах только легенды слышал, а теперь легенды будто ожили… Я увидел Этану, Дарсинею, я участвовал в штурме Башни Гаронда, а возвращение Таша чего стоит! Я даже почувствовал, что могу быть причастен к чему-то очень значительному… И подумал, что теперь все изменится…

— Ну, если что, ты и так причастен, — развела я руками, — как-никак, в штурме башни ты не просто участвовал, а практически собственноручно грохнул Клементину. Да и насчет изменений тоже, думаю все не за горами — почин положен, осталось только продолжать в том же духе… А Таш, думаю, учитывая прошлые ошибки, будет действовать осторожнее и не исключено, что он как раз и возглавит общее восстание, и не будет полагаться только на себя — надеюсь, пребывание в шкуре коня хоть чему-то его, да научила. Так что причина твоей депрессии мне не совсем понятна.

— Но ты же уйдешь…

— Я? А при чем здесь я? — я пожала плечами. — Уж от меня как раз во всей этой свистопляске вообще ничего не зависело. По-моему, более бесполезного члена команды выбрать было бы сложно.

— Как это — бесполезного? — взмахнул ресницами Эльстан. — А кто нами командовал? Мудрое управление — это половина победы…

— А, ну это — всегда пожалуйста! — рассмеялась я. — Только, честно говоря, вы так же легко справились бы без моего «мудрого управления».

— А вот это не факт, — покачал головой Дани, — но дело даже не в этом. Ты у нас как талисман. Когда ты рядом, кажется, что все можно легко преодолеть. Уж насколько я склонен к авантюрам, но влезть в Башню к Гаронду никогда бы не решился. А с тобой…

Он нервно вздрогнул и снова потянулся к портсигару.

— Он прросто не хочет, чтобы ты уходила, — доверительно пророкотал орк. — Вот и психует.

— Я не психую! — вскинулся Дани.

Я хлопнула себя по лбу.

— Блин, так вот в чем все дело! А я уж испугалась… Ну, великий маг, ты дурак! — протянула я, облегченно вздыхая.

Дани беззащитно хлопнул ресницами.

— Почему — дурак? — удивленно спросил он.

— Ну, во-первых, я еще никуда не ухожу. Я, кажется, ясно выразилась, что Этана меня пока отпускать не собирается.

— Ну, это только пока, — пробормотал эльф, заливаясь краской.

— А во-вторых… Дани, только не говори, что ты влюбился!

Он покраснел до кончиков пальцев.

— Не скажу… Да ну тебя, не смотри на меня как на идиота, ни в кого я не влюбился. Если ты заметила, сентиментальность — не мой конек.

— Да вот теперь уже не знаю, — я подозрительно покачала головой.

Он рассмеялся, неожиданно звонко и легко.

— Нет, серьезно, хотя… — он игриво приподнял бровь. — Если у тебя вдруг возникнет…

— Не возникнет, — ответил за меня Витольд.

— Ну вот, опять облом, — весело всплеснул руками эльф. — Просто, если честно… у меня на самом деле не так много по настоящему близких людей. Я, может, и раздолбай по жизни, и вообще, меня мало, чем зацепить можно… но вот терять друзей я как-то…

— Ага, понятно, — кивнула я. — И чтоб тебе не одному тут было так грустно, ты решил нам тут устроить трагедию в пяти актах.

— Джен! — сконфузился Дани. — Ты меня, конечно, извини, я понимаю, что это чистейшей воды эгоизм, но я не могу за тебя радоваться, зная, что ты уходишь. А почему в пяти актах? — вдруг спросил он.

— По кочану. Для глухих — никуда я не ухожу. А когда соберусь, тебя постараюсь как-нибудь изолировать от общества. Чтоб ты настроение другим не портил и жути не нагонял. Кстати, обращаюсь к аудитории — еще кто-нибудь считает положение Элантиды безнадежным?

— А ты точно не уходишь? — прищурился Эльстан.

— Мне еще раз повторить?

— Тогда — нет! — радостно замотал головой сын Илидора. — В смысле, не считаю.

— Предатели! — фыркнула я, зарываясь в складки плаща Витольда. — Ты хоть не радуешься по поводу моего облома с возвращением?

Ведьмак, хитро улыбаясь, покачал головой, покрепче обняв меня за талию. Однако его удивительные темно-серые глаза так красноречиво отливали серебром, что расстроенным его было назвать очень трудно.

— И ты, Брут, — вздохнула я.

— А кто такой…

— Дани, заткнись, — беззлобно попросила я. — А еще лучше — исчезни.

— Джен, — сын Илидора послал мне один из самых укоряющих взглядов.

— Эльстан, не заступайся. У меня и так горе — мало того, что домой не отпускают, да вдобавок еще Зверя в какого-то придурка превратили, я ж не жалуюсь? А он тут такую депрессуху развел, хоть вешайся. Я, конечно, рада, что все закончилось на более-менее оптимистической ноте, да и сам наш великий маг, равный по силе самому Каравалорну, вернулся в мир живых, но до конца я его еще не простила.

Эльстан удивленно захлопал ресницами, переводя взгляд с меня на Дани, но тот, совершенно не обидевшись, только весело рассмеялся и кивнул.

— Да, ты права. Кстати, у меня же дело одно осталось!

Он хлопнул себя по лбу, затем вытянулся по струнке, глубоко вздохнул, прикрыл глаза, сцепил ладони, вокруг которых тут же заискрилась голубоватая дымка, даже камни в перстнях заиграли.

— Дани, — угрожающе протянула я. — Не знаю, что ты собрался сделать, но чувствую, что мне это не понравится.

— Но ты же сама просила… — не открывая глаз, промурлыкал он.

— Я имела в виду, чтобы ты скрылся в одной из комнат, желательно, с какой-нибудь горничной. И нам нервы мотать не будешь, и сам успокоишься, и девушку порадуешь. И Этану, кстати, этим позлишь — она, насколько я успела заметить, на подобные вещи очень бурно реагирует.

Он прищелкнул языком.

— Какое искушение! Что б тебе раньше такую идею мне не подать! Ну ничего, какие мои годы, вернусь — обязательно так сделаю.

— Откуда вернешься? —зашипела я.

Он только загадочно улыбнулся, выбросил руки вперед, дымка, окутывавшая его ладони, сорвалась с пальцев, повисла в воздухе голубоватым мерцающим шаром, который стал расти, вытягиваться, затем стал совсем плоским и почти растворился в воздухе, я даже подумала, что наш великий маг в кои веки провалил заклинание. Но этого не произошло. По мерцающему пятну прошла зыбь, и оно… превратилось в окно портала, которое почти ничем не отличалось от тех, что уже висели в воздухе, построенные Этаной. Я буквально онемела. Впрочем, как и все.

— Я под Эвенкаром, — бросил Дани, — прикройте меня, чтоб Этана не орала. Я быстро. Но если вдруг не вернусь — выловите как-нибудь, хорошо?

Не дождавшись ответа, он нырнул в портал, который тут же сомкнулся, не оставляя в воздухе ни следа, ни воспоминания о своем присутствии.

— Прибью я его когда-нибудь, честное слово, — пробормотала я, когда ко мне вернулся дар речи.

Корд удивленно замер, беспомощно хлопая глазами.

— Он рраньше никогда такого не делал, — пророкотал он.

— Это мы уже поняли, — хмыкнул ведьмак, наливая всем по бокалу вина. — Джен, успокойся, — приобнял меня Витольд, — может, наш юный друг и кажется на первый взгляд сумасбродным, но на самом деле очень редко совершает необдуманные поступки.

— А зачем же он тогда…

Я прикусила губу. То, что он никогда не пользовался этой магией, уже само по себе было очень опасным, но «прыгнуть» сейчас в окрестности Эвенкара! Да они после нашего эффектного исчезновения должны кишеть прихвостнями Гаронда!

Ведьмак улыбнулся своей мудрой улыбкой.

— Наверное, проклятие снять — помнишь, он заинтересовался какой-то проклятой деревней? К тому же, именно сейчас нас будут искать где угодно, только не в окрестностях Эвенкара, — мягко проговорил Витольд, — Он преспокойно мог бы даже в Башню вернуться, было бы еще безопаснее. А что до его нового Дара, то, думаю, он им овладел, когда держался за портал Этаны. Это мы через него проскакивали, а он распознавал природу его магии… Помнишь, он был замыкающим? Не удивлюсь, если окажется, что он его и закрыл.

— Или… не дал его раньше времени закрыть Этане?

— Ну нет, — рассмеялся Витольд, — полагаю, в этом необходимости не было. В противном случае мы бы все уже об этом знали — если он безосновательные подозрения высказывает с таким жаром, представляешь, что бы с ним стало, если бы он ее в чем-то уличил?

Я вздохнула, признавая его правоту. Оставалось надеться, что он сможет найти обратную дорогу — вовлекать в это богиню мне почему-то очень не хотелось. Интересно, неужели она не почувствовала, что из ее Призрачных Чертог прорубили портал? Если так, то у Дани действительно великое будущее…

— Блин, кто меня за язык дернул! — покачала я головой.

— Не бери в голову, — усмехнулся ведьмак. — Ты тут не при чем. Если ему что-нибудь втемяшилось в голову, он все равно это сделает.

— Поэтому он и попадает во всякие непрриятности, — буркнул орк.

— Из которых потом счастливо выбирается, — пожал плечами ведьмак.

— Ладно, посмотрим, — вздохнула я. — Все равно от нас ничего не зависит. Но я с тобой согласна, несмотря на его заскоки, дураком его не назовешь.

— Это вы о ком? — услышала я звучный голос Таша, заставивший меня вздрогнуть.

Лантрэн появился из коридора, а не из межкомнатного портала, как ни странно. Его роскошная грива мягко спадала с плеч, рассыпаясь по спине, яростного вихря уже не было, он был спокоен и, кажется, доволен жизнью. Мне почему-то очень захотелось чем-нибудь в него запустить, например, графином или оставленным дани портсигаром, но я постаралась подавить в себе это странное желание.

— Господин Эльстан, — неожиданно обратился он к эльфу, не дождавшись ответа на вопрос, который, кажется, его, в принципе, и не интересовал, — я вам кое-что должен. Надо было сделать это сразу, но меня отвлекли, — он многозначительно сверкнул глазами в мою сторону. — А сейчас, думаю, самое время. Этана затеяла торжественный обед, а это надолго — она к таким вещам готовится основательно, так что, у вас будет достаточно времени отдохнуть, и к обеду вы уже полностью придете в себя.

Сын Илидора непонимающе приподнял бровь.

— Не удивляйтесь, сейчас всё поймете, — рассмеялся Таш, видя растерянность Перворожденного. — Итак, господин Эльстан, я, конечно, много, чем вам обязан, так же, как и всем остальным, но хочу сказать отдельное спасибо за соломенные «ботинки» для копыт — они были великолепны. Ваша забота очень облегчила мою жизнь.

Эльстан смутился, залившись краской, даже острые кончики ушей начали заметно подрагивать.

— Я не шучу, — продолжил бог магии. — Вам ли не знать, какое неудобство испытываешь, теряя былую, привычную ловкость, с которой родился и даже не представлял, что можно ее лишиться.

Краска мгновенно отхлынула с лица эльфа, он побелел и поджал губы.

— Вот видите, это произошло с вами очень давно, а вы до сих пор не можете с этим смириться, — улыбнулся Таш. — И правильно. Тот, кто мирится с ударами судьбы, показывает не силу, а слабость, ибо не пытается с ней бороться. Но к вам это не относится. Ваша проблема решена.

Эльстан ошарашенно захлопал ресницами, приоткрыл рот, но, видимо, из-за переполнявших его чувств, оказался не в силах выразить свою благодарность. Но Таш ее и не ждал, он уже переключился на других. Ведьмаку он слегка расширил магический диапазон, не выходя, однако, за рамки возможностей вида, а орку… подарков не досталось, поскольку свой Дар ему предстояло развить самостоятельно.

— Я мог бы наделить вас большими способностями, чем те, что вы уже имеете, — пояснил бог магии, — но… думаю, вы сможете их развить без моей помощи. Так что не буду мешать вам заниматься самосовершенствованием. А вот с господином Данириэлем мы поговорим отдельно, — хмыкнул Таш. — Как, впрочем и… — он выразительно посмотрел на меня, потом снова поджал губы и резко вскинул голову. — Но чуть позже, — он многообещающе дернул бровями, развернулся на каблуках и красиво удалился.

— Скажите пожалуйста, какие мы грозные, — развела я руками. — Чуть позже! Страшно до памороков.

— Интерресно, а он заметил исчезновение Дани? — спросил орк.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Вряд ли. Но все же нашему великому магу по возвращении лучше ему на глаза не показываться. Чувствую, огребет он люлей по первое число.

— За незаконное проникновение в Лантру? — уточнил Витольд.

— А то! Хотя, кто их, богов, знает? Может, Дани повезет, и Лантрэн не будет применять особо губительные санкции по отношению к боевому товарищу…

— А вдрруг… — взволновано зарычал Корд, — он ему сейчас доступ отррежет? Тогда Дани не сможет вернуться. Или вообще — погибнет, если во время перрехода…

— Так, вы что, сговорились, что ли? — принялась я отчитывать орка. — Сначала один тут жути нагонял, теперь другой принялся! Ничего он не отрежет. Пусть только попробует, я ему сама тогда всё отрежу.

— Да успокойтесь вы, все будет в порядке, — заверил ведьмак. — Наш юный друг обладает удивительной живучестью. Так что предлагаю тему угрожающих Дани опасностей на время закрыть. Давайте лучше решим, что делать с Эльстаном.

Мы с Кордом почти одновременно уставились на Перворожденного. После того, как Таш снял с него проклятие, он не проронил ни слова. Яподсела к нему, осторожно взяла за руку. Он слегка вздрогнул.

— Высочество, ты как? — тихо спросила я.

Он медленно поднял на меня изумрудные глаза, переливающиеся разными оттенками, светлыми, темными, постоянно сменяющими друг друга. Время от времени по зеленым волнам пробегали искры, потом исчезали, цвет становился глубже и насыщенней, потом снова светлел, и эти метаморфозы не прекращались ни на мгновение. Вместе с тем его взгляд был туманным, словно он еще не вышел из-под глубокого наркоза.

— О, вот это тебя колбасит, милый друг, — я погладила его по волосам пшеничного цвета, в которых, кажется, тоже заиграла сила.

Витольд нахмурился.

— Что-то не так? — озабоченно спросил он.

Я пожала плечами.

— Да кто его знает… В нем после долгой отключки магия оживает. Только слишком бурно. Скоро из ушей выплескиваться начнет. Может, это, конечно, и нормально, но, судя по его взгляду и поведению, ему надо прилечь. И поспать хорошенько. Кстати, Лантрэн что-то подобное говорил — что он как раз успеет прийти в себя до торжественного обеда. Так что, думаю, переживать не стоит, а вот передислоцировать его в комнату не мешало бы.

Ведьмак согласно кивнул и осторожно взял эльфа на руки. Эльстан не сопротивлялся, он медленно переводил взгляд с одного на другого, явно ничего не соображая. Но вид при этом у него был донельзя счастливый, так что, повода для беспокойства у нас, вроде бы, не было. И в самом деле, едва его голова коснулась подушки, миндалевидные глаза тут же закрылись, он задышал ровно и глубоко, блаженно улыбаясь. Я усмехнулась — видеть обдолбанного эльфа мне еще не приходилось.

— Просстите пошшалуйсста, — послышался за дверью нежный женский голос, с трудом напоминающий человеческий, больше похожий на шум прибрежной волны. — Вы ссейчасс очщень ссаняты?

— Да нет, в принципе, не очщень, — вздохнула я.

Однако, в комнате никто не появился, а за дверью воцарилось молчание. Она что, обиделась на «очщень»? Я перевела на Витольда вопросительный взгляд, но он только усмехнулся.

— Войдите, — подал голос ведьмак.

— Сспассибо, — ответила Дарсинея, появляясь на пороге.

Я подавила улыбку, искренне надеясь, что она этого не заметит. Моя надежда оправдалась.

— Сстравсствуйте, — прошелестела красавица с зелеными волосами, медленно и грациозно поклонившись. — Просстите, шшто не ссмогла поблагодарить васс ссразу.

Ее голос напоминал мне змеиное шипение, впрочем, ее пластика тоже была ссоответсствующщей. Значит, все-таки, Женщина-Змея. Хотя, прозвище «женщина-дерево» ей тоже очень подходило — примерно так шелестят листья во время легкого ветра.

— А шшто сс этим прекрассным юношшей? — заметила она мирно спящего эльфа. — Он нессторов?

— Ничего страшного, скоро оклемается. Это нормально, — ответил тут же нарисовавшийся за ее спиной Таш. — Дарси, господину эльфу нужен отдых. Будет лучше, если мы удалимся, дабы не нарушать его покоя.

Я с удивлением воззрилась на Таша — почему-то подобных слов я от него не ожидала. В том, что он вернул Эльстану дар, не было ничего удивительного, он, в конце концов, бог Магии этого мира, но подобное поведение — это «не потревожить покоя», как мне показалось, было ему несвойственно. Моя догадка подтвердилась — Дарсинея обернулась к нему в полнейшем недоумении.

— Шшто?

— Ничего, — вздохнул Таш. — Спать ему надо, говорю. Спокойно. И чтобы никто не мешал. Что непонятного?

— Да нет, вссе понятно, — ошеломленно пожала плечами Дарсинея. — А я рассве мешшаю?

Таш закатил глаза. Я спрятала улыбку. Да, кажется, за долгое время разлуки он несколько отвык от своей красавицы. Дарсинея удивленно хлопала ресницами, ожидая ответа, но Таш только махнул рукой. Богиня непонимающе качнула головой и обернулась к нам.

— Благодарю просславленных героев за мое чудессное спассение, — богиня низко поклонилась, изгибаясь всем своим гибким телом. В самом деле, странно, что у нее нет змеиного хвоста… — Сснайте, шшто отныне и навсегда Дарссинея к вашшим усслугам. Мошшете на меня рассчитывать.

Какие услуги богини могли нам понадобиться, осталось для меня загадкой, но я все же вежливо ее поблагодарила. Дарсинея просияла, и я уже не знала, кому молиться, чтобы она не принялась снова раскланиваться, иначе эта церемония взаимного благодарения рисковала никогда не закончиться. Ситуация была почти анекдотической, дурной пародией на традиции и обряда Древнего Востока, и быть в нее втянутой мне совершенно не улыбалось. Сама от себя не ожидая, я умоляюще посмотрела на Таша. Он в ответ очень искренне развел руками.

— А ещще хочу сскассать вам оттельное сспассибо сса моего восслюбленного… Я ушше ссофссем отчаялассь его всстретить.

«Восслюбленный», видимо совершенно не ожидая, что его тоже вовлекут в эту бесконечную церемонию, так выразительно сверкнул глазами за ее спиной, что я чуть не рассмеялась, но, столкнувшись с ним взглядом, сжалилась, и решила его не выдавать. Он передернул плечами и предпринял новую попытку ее выставить, но она, впрочем, успехом не увенчалась.

— Ессли бы вы знали… — она картинно воздела руки к небу, — какие сстрадания мне пришшлоссь перешшить… перенессти сстолько мук… Меня держали в заточении… Бесс надешшды на сспассение моя шшизнь ушше потеряла свой ссмыссл… И тут появилиссь вы.

Не знаю, почему, но мне ее совсем не было жалко. Во-первых, пока она сидела в заточении, мы тоже не цветочки по полям собирали, а во-вторых… не знаю, не люблю я плохих актеров. Хотя, может, у них, богов, так принято разговаривать? Надеюсь, что это только манера речи, а не образ мышления — тогда я понимаю, почему у них в мире такой беспредел. Дани прав, они слишком много любят себя жалеть, вместо того, чтобы предпринимать какие-либо действия. Хотелось бы верить, что хотя бы Элантэ была не такой, тогда у этого мира еще есть хоть какие-то шансы — насколько я понимаю, миры создаются по образу и подобию Демиурга. Хорошо, что ни Этана, ни Дарси не пытались ничего такого создавать — в их мирах, наверное, от тоски можно было бы повеситься!

Монолог Дарсинеи был долгим, у меня даже в ушах начало звенеть от ее протяжного шипения, глаза стали слипаться, а челюсть сводило от сдерживаемой зевоты. Вот в чем сила Дарсинеи! Она, видимо, заговаривает жертву до смерти! Сначала усыпляет, а потом… Ведьмак толкнул меня в бок. Я встряхнулась, благодарно сжав ему руку. Но Дарси, казалось, ничего не заметила — она была так увлечена своим выступлением, что едва ли обращала внимание, слушают ее или нет.

Таш за ее спиной откровенно зевнул, потянулся и облокотился на притолоку, прикрыв глаза длинными ресницами.

Меня это ужасно разозлило — зависть, конечно, нехорошее чувство, но в святые я не собиралась. Воспользовавшись паузой в монологе Дарси, я слегка щелкнула пальцами и тихо скомандовала:

— Зверь, вперед.

Что тут началось, словами передать трудно. Таш резко вскинулся, пытаясь сообразить, что он проспал и куда надо скакать, причем взгляд у него был потрясающе сосредоточенный и… виноватый — как же, он, лучший в мире конь так бездарно подвел свою хозяйку! Но это в первые несколько мгновений. А потом, поняв, что к чему, он начал стремительно багроветь, сверкать глазами, раздувать ноздри, поднимать ветер, но я, совершенно не опасаясьправедного гнева бога Магии, только расхохоталась.

— Красавец! — сквозь смех выговорила я. — Конь-Огонь!

Таш возмущенно открыл рот, пытаясь что-то сказать, но тут рассмеялись всегда сдержанные Корд и ведьмак, а Дарсинея повернулась к нему и удивленно поинтересовалась, что случилось.

Таш только застонал, не удостоив ее ответом. Потом обиженно вскинул голову, и снова принялся поднимать меня в воздух. В принципе, я этого ожидала, но это меня все же разозлило — настолько, что графин с водой, стоящий на столике рядом с кроватью мирно спящего Эльстана, медленно оторвался от своего места, проплыл по комнате и… наклонился над Ташем, технично вылив ему на голову свое содержимое, озвучив это характерным шипением. Может быть. В другое время Таш что-либо и предпринял, но сейчас он только обалдел. Маг удивленно захлопал глазами, не забыв при этом, к его чести, мягко опустить меня на пол. Надо сказать, я тоже удивилась не меньше, но всем видом старалась себя не выдавать.

— Но… — прошептал, наконец, Таш, — ты же не умеешь…

Я усмехнулась. Да, не умею. И даже не представляю, как это у меня получилось. Но когда я злюсь…

— Зверь! — просияла я. — Я теперь знаю, как развивать свой дар! У меня он проявляется, только когда я в бешенстве — вот на тебе я и буду тренироваться!

— Для начала, — процедил Таш ледяным тоном, — запомни, что я не конь.

— Ну что ты, это я прекрасно помню — с конем я бы никогда так не поступила. Что я, враг своему Зверю?

Таш распахнул глаза, не понимая, как на это реагировать.

— Простите, но я, кашшетсся, не ссовссем поняла…

— Вот и хорошо, — прошипел Лантрен. — А вот кое-кому, — он зло сверкнул на меня глазами, — следует быть попонятливей. И уяснить, как и с кем следует разговаривать.

Я изобразила взгляд до неприличия обиженный и беззащитный.

— Зверь, ты… как ты мог! Знаешь, как ты мне сейчас больно сделал!

Злобное выражение тут же исчезло с лица бога магии, сменившись глубоким раскаянием, но потом, заметив у меня еле сдерживаемую улыбку, он фыркнул, тряхнул гривой и, развернувшись, вылетел из комнаты.

Ведьмак укоризненно на меня посмотрел, но я отмахнулась.

— Витольд, дай мне хоть на ком-нибудь отыграться!

— Эльстан сейчас сказал бы, что Лантрэн не виноват…

— В том, что из коня стал богом? Как хорошо, что Эльстан спит!

— Просстите, но… вы ошшибаетессь! — неожиданно вмешалась в наш разговор Дарсинея. — Ташш не был конем с ссамого начала, он уже был богом раньшше, это потом его превратили в коня! То ессть… он не был конем изначально!

Ведьмак сжал мне руку, пытаясь не засмеяться, я и сама до боли прикусила губу, сохраняя серьезное выражение лица.

— Богиня, вы не представляете, что вы сейчас сделали, — заговорила я с благоговением в голосе, отчего Витольд за моей спиной тихо всхлипнул. — Своими словами вы пролили свет на эту истину, которая доселе была сокрыта от моего разума!

— Ну шшто вы, — кокетливо взмахнула ресницами Дарсинея, — не сстоит благодарить меня. Я рада, шшто ссправедливоссть воссторшшествовала! — А шшто сс вашшим другом? — она обеспокоено указала на Витольда. — У него шшто-то сс глазами… они так странно ссаблесстели…

— Их слепит ваша красота, богиня, — ответила я за ведьмака.

Она наклонила голову, одарив Витольда томной улыбкой. Он, не произнеся ни слова, только благодарно поклонился.

Дарсинея неожиданно обвила взглядом всю мою команду.

— Кашшетсся, сс вами был ещще один юноша, весьма очаровательный… Сс ним фссе ф порятке? Он ссторофф?

— Умственно — вряд ли, — покачала я головой. — А физически… пока, думаю, вполне. Но планка его самочувствия резко упадет, когда он покажется мне на глаза. Если ему повезет, отделается легким сотрясением.

— Шшто? — Дарсинея непонимающе захлопала ресницами.

Кажется, я понимаю, чем она так привлекла Таша — видимо, общаясь с ней, он проходил курс реабилитации после Элантэ — на фоне Дарси он выглядел светочем вселенской премудрости.

— Ничего, — вздохнула я. — Все с ним в порядке.

— А почему я тогда его не вижу? — Дарси удивленно приподняла бровь.

— Потому что у прекрасной богини нет глаз на спине, — послышался насмешливый голос невесть откуда взявшегося Дани. — Хотя не могу сказать, что это сильное упущение — они смотрелись бы там, по крайней мере, нелепо. Хотя, вашей неземной красоте даже подобная аномалия не смогла бы нанести урона.

Он тут же изящно поклонился, поцеловал ручку вконец растерявшейся Дарсинеи, не забывая при этом, конечно же, построить ей глазки, блистая обворожительной улыбкой. Дарси смутилась, на ее щеках заиграл румянец… слава богу, я уж испугалась, что она начнет зеленеть или, что еще ужаснее, пойдет зелеными пятнами, кто ее знает. Но, видимо, кровь у богини, все же была красной, так что ничего страшного не произошло.

Я окинула нашего великого мага обеспокоеннымвзглядом. Никаких признаков дальней прогулки на нем заметно не было, только голубоватые тени под глазами и посиневшие губы на белом, как мел, осунувшемся лице, говорили о чудовищной усталости. Впрочем, держался он хорошо, а в глазах было столько счастья и какого-то детского восторга, что я вздохнула с облегчением, почувствовав, как у меня с души свалился тяжелый камень. Однако показываться в таком виде перед Ташем или Этаной ему все же не следовало бы.

Я вдруг поймала себя на мысли, что в глубине души раздосадована тем, что Этана ничего не заметила… Нет, против Дани я абсолютно ничего не имею, если бы богиня против него выступила, я бы его защищала до потери пульса, даже если бы он был не прав, но дело не в этом. Она — богиня, стоящая на страже Границы. Только она владеет Магией Порталов. А сейчас какой-то мальчишка прорубил окно портала в ее замке, к тому же, как я поняла, не один раз — он же еще каким-то непостижимым образом сюда вернулся! Причем, не через тот же портал, а, построив новый, который привел его в засекреченный донельзя замок Этаны! И она ничего не заметила… Выходит, здесь не так уж безопасно? И потом, Дани у нас, конечно, мальчик уникальный, но, интересно, сколько таких вундеркиндов в этом мире? Я вздохнула.

— Не переживай, — шепнул мне на ухо великий маг. — Таких, как я, больше нет.

— Отвечаешь? — усмехнулась я.

— Зуб даю! — подмигнул он.

Мне очень хотелось стукнуть его по лбу, но, учитывая его состояние, делать этого я не стала. Вообще, мне ужасно хотелось его расспросить, что он там натворил — а в том, что он действительно «что-то натворил», я не сомневалась, иначе глаза бы у него так не блестели. Да и отдохнуть ему не мешало бы, но и тому и другому препятствовало присутствие Дарсинеи. Но, к счастью, она вспомнила про торжественный обед, и, еще несколько минут потратив на извинения, удалилась прихорашиваться, существенно облегчив нам жизнь.

Дани проводил ее насмешливым изумленным взглядом.

— Нет, я много видел на своем веку, — покачал он головой, — но что б такое… Вот Гаронд, наверное, радуется, что от нее избавился! Надо было сразу с ним связаться, а не по катакомбам шарахаться, может, он бы ее и так отдал, еще и приплатил бы…

Я прыснула.

— Не исключено. Слышь, великий маг, ты сел бы, в ногах правды нет…

— А в чем она есть? — усмехнулся Дани, так и оставшись стоять, прямо, скрестив руки на груди. — Джен, не обращай внимания, у меня все хорошо. Просто если я сейчас сяду… то потом не встану.

— А ты и не вставай. Видишь, у нас тут и так сонное царство, — я кивнула в сторону Эльстана.

— Да вижу, это я сразу заметил. Вы что с Высочеством сделали?

— Мы — ничего. Это Таш. Кстати, он тебя хотел видеть, так что постарайся оклематься до его появления. Кажется, разговор у вас будет серьезный.

Он рассмеялся.

— Честно говоря, я этого уже давно опасаюсь. Только от того, оклемаюсь я или нет, мало что зависит — если он меня захочет грохнуть, ему это сделать ничто не помешает.

— Помешаю. Я. Можешь смеяться, но я тебя ему в обиду не дам, — спокойно объявила я. — Не знаю, как и что я сделаю, но он тебя не тронет. Я сама тебя прибью. С радостью.

Он благодарно улыбнулся.

— Спасибо, Джен. Я знал, что на тебя можно положиться.

— А на тебя — нет, — голосом строгой учительницы заговорила я. — Дани, ты мне можешь объяснить, что это за фокусы? Ты что, надо мной издеваешься? — кажется, меня понесло. — Ты думаешь, я железная? Мне что, проблем мало, еще за тебя сердце рвать? Ты… мальчишка! Упрямый, глупый мальчишка! Маг великий, твою мать!

— Джен… — он растерянно захлопал ресницами.

— Что — Джен?! Ты когда-нибудь о чем-нибудь думаешь, кроме своего выпендрежа? Выпороть бы тебя, как дитя неразумного…

Он сконфуженно опустил голову.

— Прости, я не думал… — прошептал он.

— Это меня как раз не удивляет — ты вообще никогда не думаешь, — я уже немного успокоилась, но остановиться не могла. — Ты, милый мой — эгоист, которому наплевать на чувства других.

Он поднял на меня огромные чистые глаза удивленного ребенка.

— Это неправда! — беззащитно крикнул он.

Я почувствовала, как у меня на глаза наворачиваются слезы умиления. Вот, только этого еще не хватало! Я попыталась взять себя в руки, но вместо этого неожиданно подошла к нему и крепко обняла.

— Никогда больше так не делай, слышишь? — шепнула я ему на ухо.

Он вздрогнул всем телом и часто закивал. Я знала, что он, конечно же, еще так сделает. И не раз. И не только так. Но сейчас это было не важно. Я вздохнула. Ну вот. Домой меня не вернули, и мой материнский инстинкт, кажется, нашел себе применение. Я, практически, усыновила сумасшедшего эльфа. Дожили!

Немного успокоившись, я отстранила от себя изумленного Дани, и скомандовала.

— А теперь — на горшок и спать. Быстро. Все разговоры потом.

— А Этана? — слабо улыбнулся эльф.

— Если надо — подождет. Ты еще здесь? — я приподняла бровь.

Он просиял, потом снова вытянулся по струнке.

— Слушаюсь! — отрапортовал он, вылетая из комнаты.

— Дани! — окликнула его я. Он с готовностью обернулся. — Потом все обязательно расскажешь. В подробностях. Попробуешь отмазаться — выпорю.

— Конечно, расскажу! — рассмеялся он. — Еще как! Ты еще меня слушать замучаешься!

— Ничего, я крепкий орешек, как-нибудь вынесу. А ну быстро спать!

Он, чуть не подпрыгивая, скрылся в своей комнате. Я покачала головой. Ведьмак усмехнулся, сел в кресло, потягивая вино маленькими глотками.

— Если бы я тебя не знал, — проговорил он, — то решил бы, что ты пытаешься смириться потерей любимого коня, выбрав себе новую жертву.

— Ну что ты, — возразила я. — Дани не жертва. И, само собой, не конь. Он от меня огребает заслуженно, адекватно своим действиям. А вот насчет жертвы, ты прав — я ее действительно выбрала, — я злобно прищурилась.

— Джен, — развел руками ведьмак. — А ничего, что он — бог?

— Это сейчас он бог. А раньше он был моим конем. Зверем. Которого мне, кстати, очень не хватает.

— Но он же не виноват…

— А это уже его проблемы. Витольд, представь, что твоя Ромашка превратилась в… например, в Дарсинею! Что б ты сделал?

Витольд рассмеялся.

— Обязательно в Дарсинею? А другие варианты есть?

— Нет.

— Ну, тогда, наверное, повесился бы, — он залпом допил вино. — Знаешь, с чудовищами я привык общаться. Но с такими, как Дарси…

— Какие вы, мужчины, жестокие! — укоризненно покачала я головой. — Так говорить о такой прекрасснойженщщине… Ахх, — я воздела руки к потолку, как это делала богиня, — как это недосстойно!

Витольд поперхнулся вином, которое только что долил в бокал.

— Джен, не пугай меня так, хорошо?

— Не буду. А ты не задавай таких вопросов. Хотя, — задумалась я, — честно говоря, не знаю, за что я его так невзлюбила. Но меня почему-то в нем раздражает всё. Единственно, почему я его терплю — только из-за того, что он был моим Зверем. Так сказать, в память о хорошем друге.

— Кажется, именно это его и бесит, — хмыкнул Витольд.

— И после этого ты спрашиваешь, почему я так к нему отношусь?

Я махнула рукой.

— Ладно. Поживем-увидим, — я встала с места. — Пойду, найду Этану, узнаю, сколько у нас времени до обеда и… задам ей еще пару вопросов. Так сказать, конфиденциальных. Не предназначенных для ушей женщины-дерева. Если успею, еще к тебе загляну. Но не обещаю.

Ведьмак кивнул, поставил бокал на место и тоже скрылся в межкомнатном портале. Я попрощалась с молчаливым орком, поправило покрывало нашему прекрасному принцу, мирно спящему, несмотря на весь этот окружающий его бедлам, и пошла искать Этану.

Глава 10. Вальдос. Орки. Рейнгард. Хорран

Вальдос Рейнгард сидел на крепком неотесанном бревне у небольшого костра, разведенного прямо около дома Урфис, с наслаждением потягивал горячий ароматный чай, сваренный из горьких орочьих трав, и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Глиняная чашка была очень большой, как и вся посуда в деревне, ее приходилось держать обеими руками, она слегка обжигала ладони, но было совсем не больно, а наоборот, очень приятно. И покрывало, заботливо наброшенное ему на плечи прекрасной орчанкой, слегка покалывало, и дым костра немного резал глаза, но во всем этом было что-то, от чего он приходил в неописуемый восторг. Ему было так хорошо, что он даже не обращал внимания на бесконечный дождь, лупивший что есть мочи по большому навесу, натянутому над костром, мало того, шум дождя ему тоже очень нравился, он даже изредка прикрывал глаза, вслушиваясь в древние ритмы, постигая красоту первородной музыки. Этот непрерывный стук, напоминающий бой ритуальных барабанов, сливался с голосом старой орчанки, госпожи Пелегрюн, придавая ее рассказам неповторимый колорит — древние легенды оживали, казалось, глаза давно вымерших тварей горели в отблесках пламени, их мягкая, но смертоносная поступь слышалась в потрескивании головешек, хлопанье крыльев — в шуме дождя, а рычание и вой — в порывах неистового ветра.

Слушая сказки старой шаманки, он смотрел то на костер, то на небо, в тот небольшой просвет, вырезанном в огромном полотне над самим пламенем, чтобы дым выходил наружу, и не понимал, как раньше не мог чувствовать силу этих диких, необузданных стихий. Он пытался выучиться владеть магией Воды и Воздуха, и удивлялся, почему никак не мог добиться более менее сносных результатов… А между тем, ему никогда не приходило в голову, что чувствует ветер, гоняя облака, сгибая ветви деревьев, кружась над неприступными скалами… Или чего хочет дождь, взрывая своими потоками рыхлую землю, стуча по голове случайного прохожего или поливая изголодавшееся по живительной влаге поля… Он пытался подчинить стихии, не понимая их, не говоря уже о том, чтобы вызвать их желание ему повиноваться. Чтобы уметь приказывать, сперва нужно научиться просить… а еще раньше — самому выполнять их приказы, угадывать их желания, потребности, вызвать их доверие, а потом и уважение… Кажется, этому всему учили его в Академии… так почему же он понял это только сейчас, слушая никак не относящиеся к этому легенды госпожи Пелегрюн?!

Рядом тихо засмеялась Шереила Фрам.

— Рейнгард, не делай такое лицо, а то я уверую, что тебе открылась Истина, — шепнула она ему на ухо.

— Будешь смеяться, но она мне действительно открылась, — признался он.

— Конечно, буду, я это и делаю с тех пор, как тебя встретила! — хохотнула Шере, прихлебывая чай из такой же чашки. — И что же такое ты познал? Как осчастливить все человечество?

Вальдос покачал головой.

— Я понял, что мне надо заново поступать в Академию…

— Ты что, забыл все, что знал? Память отшибло?

— Нет… просто я понял, что не знал ничего.

Шереила удивленно приподняла бровь, затем одобрительно кивнула.

— Рейнгард, умнеешь на глазах! А, кстати, если без шуток, между прочим, хорошая идея, — уже серьезно добавила она. — У тебя открылись новые способности, и не попытаться их развить было бы просто глупо. Хотя… может, ты и так их разовьешь, без Академии, если голову включишь.

— Шере, не гони, — грустно улыбнулся Вальдос. — До этого еще дожить надо… Как ты думаешь, мы выберемся?

Женщина опустила голову.

— Мы с шаманкой вчера всю ночь взывали к силе камней — тех артефактов, которые нашел орчонок. Думаю, мы справимся, — глухим голосом проговорила она.

Вальдос прищурился.

— Думаешь? Но ты не уверена…

Шере кивнула.

— Не уверена. Но мы все же попытаемся.

Вальдос поставил опустевшую чашку и потянулся, расправляя плечи и выгибая спину, потом укутался поплотнее и снова подтянул ноги к груди, обхватил руками колени.

— Замерз? — сочувственно спросила Шере.

— Нет, — он покачал головой и неожиданно улыбнулся, светло и радостно. — Хорошо здесь.

— Что? — не поняла Шере.

— Хорошо, говорю, — повторил Вальдос. — Тепло. И спокойно.

Она обеспокоено нахмурилась, видимо, не веря своим ушам.

— Рейнгард, ты здоров? — осторожно поинтересовалась она.

— Больше, чем когда бы то ни было! — рассмеялся он. — Не смотри на меня так, у меня действительно все хорошо. И я, кажется, счастлив. Нет, не кажется. Я просто счастлив. Совершенно точно.

— Погоди, счастливчик, а если…

— Если мы не выберемся? — подхватил он. — Может быть и такое. Но вряд ли. Да не переживай, кажется, все, что от нас зависело, мы уже сделали.

— Вот спасибо, успокоил! — всплеснула она руками. — Я тут голову ломаю, что еще предпринять, а он…

— А ты не ломай. Как я буду объяснять твоему мужу, почему привез тебя со сломанной головой?

Шереила улыбнулась, дружески пихнула его локтем в бок.

— Между прочим, он и так будет в бешенстве, когда тебя увидит, — весело фыркнула она. — Я ему как-то сдуру ляпнула, что обожаю блондинов, а он взял, и поверил… Да еще вбил себе в голову, что я только поэтому вышла за него замуж. А к тебе до сих пор ревнует.

Вальдос, округлив глаза, уставился на Шереилу.

— Чего?! Слушай, что я тебе плохого сделал?

— Ничего, — заверила она. — Поэтому ты еще живой.

— Ты страшная женщина, Шере, — протянул он мрачно, но тут же хитро приподнял бровь. — А он что, так сильно на меня похож?

— Есть немножко… но ты не обнадеживайся, я за него вышла совершенно не из-за этого.

— А из-за чего?

— Люблю потому что! — она снова пихнула его локтем. — Дурак!

— Кто? — хмыкнул Вальдос. — Я или он?

— Оба! — авторитетно заявила Шере.

Вальдос ничего не ответил, только расплылся в довольной улыбке — под навес заглянула его орчанка. Граф Рейнгард прикусил губу, столкнувшись с ней взглядом — видно было, что Урфис никак не может определиться со стратегией поведения, которую стоит выбрать — ревновать его к Шереиле или нет, и в чем вообще это выражать. Злиться на Шере не имело смысла, тем более, что она сейчас была правой рукой госпожи Пелегрюн и занималась спасением их деревни, да и за одно только то, что они сделали вместе с Вальдосом — уничтожили болотную хагурру с ее кладкой, — их нужно провозгласить героями племени. И, кстати, благодаря этому же она не могла злиться на Вальдоса. А очень хотела. Ведь он же говорил, что это — не его женщина! Но тогда он еще не видел… Да и вместе они смогут сделать намного больше, чем по-отдельности — и это они уже доказали… И, в конце концов, он — человек. И эта женщина — тоже. И они…

— Урфис, я тебя обидел? — мягко спросил Вальдос, принимая из ее рук новую чашку горячего травяного чая.

Орчанка засопела, поджала губы, блеснув острыми клыками, но все же промолчала.

— Присядь рядом со мной, — попросил Вальдос, — пожалуйста.

— Пррости, маг, — пророкотала она, — но у меня много дел.

Она снова скрылась в доме. Граф Рейнгард вздохнул. Шереила тихонько хихикнула. Вальдос передал ей чашку, легко соскользнул с бревна и, извинившись перед старой шаманкой, устремился за Урфис.

Орчанка толкла какие-то порошки, помешивала отвары, расставленные на столе в глиняных горшочках, не поворачиваясь в сторону двери и не обращая никакого внимания на вошедшего. Вальдос молча положил покрывало на скамью и забрался на кровать. Урфис передернула плечами.

— Тебе плохо? — спросила она, не оборачиваясь, но голос ее заметно дрогнул.

— Никогда не чувствовал себя лучше, — Вальдос подошел к ней, но обнять ее за плечи все же не решился, и только скромно присел на рядом стоящую табуретку. — Урфис, прекрати ко мне относиться, как к пациенту, я уже совершенно здоров.

— Но можешь заболеть, если…

— Да, я знаю! — всплеснул руками Вальдос. — Если буду сидеть под дождем, слоняться по лесу, лазать по норам, ломать ноги и нарываться на неприятности.

Орчанка фыркнула и с удвоенной силой принялась толочь порошки в глиняной ступке.

— Урфис, я — человек! — с отчаяньем выкрикнул Вальдос. — Я не такой сильный, как орк, я не умею много того, что умеют мужчины твоего племени. Ни одного из них я не смогу победить в рукопашном бою, даже твоего маленького брата. Я плохой охотник, я никогда не смогу убить и освежевать кабана… я вообще боюсь вида крови. У меня легко ломаются кости, я могу умереть даже от банальной простуды. Я — человек, — выдохнул молодой маг. — Но… я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты, конечно, согласишься выйти замуж за… слабого и глупого человека.

Орчанка замерла. Медленно повернулась к нему, буквально пригвоздив его к месту пронзительным взглядом желтых глаз.

— Никогда не говорри этих слов, если ты в них не уверрен, — ледяным голосом проговорила она. — И вообще лучше никогда не говорри.

Вальдос опешил.

— Что? — растерялся он, не понимая ее реакцию. — Но почему…

— Потому что, если это непрравда, ты умррешь, — грустно фыркнула она. — Хотя… — добавила она, вздохнув, — даже если прравда — тоже…

Вальдос поднял глаза к потолку, застонав от досады.

— Урфис, ты не могла бы мне объяснить так, чтобы я понял?

Она отодвинула от себя ступку, тяжело вздохнула и села напротив него.

— Маг… у оррков свои обычаи. Согласно которрым ты никогда не сможешь стать моим мужем, — проговорила она глухим голосом. — Сначала ты должен испрросить рразрешения у совета племени, доказав свою силу перед оррками, чтобы они знали, что ты будешь достойным мужем. Надо будет прройти рряд тяжелых испытаний и потом срразиться с лучшим бойцом. А потом, — голос Урфис стал совсем тихим, — у шаманки. Она прригласит прредков, они заглянут тебе в серрдце, и если ты говорришь непрравду, то… умррешь, — ее желтые глаза наполнились слезами. — Поэтому никогда не говорри этого при всех, маг…

Вальдос только мягко улыбнулся.

— И это все? — просто спросил он.

Урфис вздрогнула, ошеломленно распахнув глаза.

— Твои предки мне ничего не сделают, — заговорил он, — потому что я правда тебя люблю и скрывать этого не собираюсь, а вот… да, с лучшими бойцами, конечно, придется тяжело… — он задумался, кусая губы, но вдруг просиял, — Урфис, а на поединке обязательно до смерти драться? Или… не подумай, что я торгуюсь, но, учитывая особенности моей расы, можно меня хотя бы покалечить?

Орчанка захлопала ресницами, но потом неожиданно шмыгнула носом и вскочила с места, намереваясь вылететь из комнаты. Вальдос попытался ее удержать, схватив за пояс, но…

Он не понял, что случилось, и как он оказался на кровати, но… челюсть болела очень сильно, голова кружилась, в ушах звенело, а перед глазами плясали разноцветные мухи. Рядом сидела Урфис, горестно опустив голову, кусая губы и методично отрывая мелкие клочки от носового платка из плотной ткани. Ее щеки пылали, по ним очень трогательными ручейками текли слезы, но глаз она почему-то не поднимала. Вальдос попытался ее позвать, но челюсть отозвалась резкой болью, и он только тихо застонал. Она тут же вскочила со своего места, и… еще больше покраснела.

— Ты все еще хочешь быть моим мужем? — неловко улыбнулась она.

Вальдос глупо моргнул, но тут же, сообразив, что, все-таки, произошло, не смог сдержать смеха, несмотря на то, что было все еще очень больно.

Значит, пребывая в расстроенных чувствах, гордая и неприступная орчанка, совершенно не желая зла своему любимому, инстинктивно отреагировала на его достаточно смелый жест, который был истолкован ее подсознанием как попытка оскорбить честь юной девушки, и, не мудрствуя лукаво, съездила ему в челюсть. Но потом тут же опомнилась и принялась отхаживать незадачливого влюбленного, так остро воспринявшего ее… мм… оплеуху. Впрочем, Вальдос был ей благодарен, во-первых, за то, что она попала в челюсть, а не в висок, во-вторых, что зубы, как ни странно, остались целыми, а в-третьих, что тут же приложила артефакт Шереилы, и с каждой минутой боль становилась меньше.

— Зато у меня есть хоррошие новости, — смущенно пророкотала девушка. — Совет племени прризнал тебя и эту женщину, госпожу Фррам, почетными оррками, так что… тебе не придется ни с кем дрраться…

— Да, почетный орк из меня… — всхлипнул Вальдос, но тут же замер, — так ты согласна? — Он даже вскочил на кровати, несмотря на бурные протесты девушки.

Она прищурилась и неожиданно улыбнулась.

— У меня еще никогда не было мужчины, которого я бы носила на руках… — она подалась вперед и осторожно поцеловала его в лоб. — А теперь ложись. Заживет быстро, но отдохнуть тебе все же надо. Не как в прошлый раз, а совсем чуть-чуть. Не будешь слушаться — стукну.

Он рассмеялся и опустился на подушки. Она пристально посмотрела в его глаза теплым, каким-то изменившимся взглядом, но потом встала и пророкотала низким грудным голосом:

— Я пойду. Если задержусь здесь хоть на минуту, орки тебя убьют.

— Но я же… ничего такого не делаю, — не понял Вальдос.

Она улыбнулась, блеснув острыми клыками.

— Зато я сделаю, — шепнула она так, что даже искушенный в вопросах обольщения светский лев граф Рейнгард густо покраснел.

Орчанка тихо рассмеялась и выскользнула из хижины, оставив его наедине со своими мыслями.

Однако надолго он в одиночестве не остался. Почти сразу после ее ухода на улице послышался шум, поднялся такой гомон, будто все население деревни разом высыпало на улицу. Недолго думая, Вальдос схватил свою «уличную накидку», набросил на плечи и вышел на крыльцо.

И замер, удивившись, как все изменилось за то недолгое время, проведенное им домике орчанки после нокаута. Большого тента, натянутого над площадью, уже не было, так же, как и костра и… дождя. Нет, дождь был, он шумел, но где-то далеко, в лесу, за деревней. А здесь висели тучи, отгороженные заклинанием Щита Стихий, крепким куполом накрывшим изумленных орков. Посреди площади стояла шаманка, не сводящая благоговейного взгляда с…

Вальдос протер глаза. Нет, этого не может быть… Тот, на кого с трепетным восторгом смотрела шаманка, да и все остальные орки, судя по всему, готовые пасть ниц, если бы ему вздумалось это приказать, тот, кто сейчас, не обращая внимания на возникшее столпотворение, спокойно и деловито разговаривал с донельзя счастливой Шереилой Фрам, был… не человеком. В принципе, в этом не было ничего странного, как раз Перворожденных Вальдосу видеть приходилось, но… только не таких.

Темный эльф с пронзительными глазами цвета ночного неба, в которых словно россыпь звезд, сверкали маленькие искры, с такими же иссиня-черными волосами с едва заметными вплетенными в них бриллиантами, одетый в черную мантию, окантованную серебряными ветками со сверкающими крохотными черепами… Если бы Вальдос ничего не знал о Гильдиях, он бы принял его за бога смерти… но он сразу понял, что это — Темный Магистр. Причем, судя по черепам, сверкающих на мантии и в массивных перстнях — некромант. Но — эльф? Это же невозможно! Он еще раз протер глаза, помотал головой, но нет, ошибки быть не могло, это действительно был темный эльф. И Шереила его, кажется, очень хорошо знала.

Заметив Вальдоса, она помахала ему рукой, приглашая к их разговору, но эльф, увидев плачевное состояние мага, направился к нему сам.

— Насколько я понял, граф Рейнгард? — уточнил он, легко взлетая по крепким ступенькам, почти не касаясь изящными сапожками грубого дерева.

Вальдос только изумленно кивнул вответ.

— Отлично. Данириэль, Темный Магистр, — представился эльф. — Времени у меня очень мало, так что давайте по существу. Проклятие я снял, но погоду править не буду — некогда. Справитесь?

Вальдос прикусил губу. С погодой? Вряд ли… Хотя, учитывая все, что с ним произошло за последнее время…

— Хотя, в принципе, это не ваше дело, — махнул рукой эльф, не дожидаясь ответа. — Пусть этим занимаются стихийщики Эвенкара, им за это, в конце концов, деньги платят. Вы сейчас куда?

Вальдос прищурился, пытаясь сообразить, что эльф имеет в виду, злясь на себя за то, как туго он соображает. Это что ж, проклятие снято, и Вальдос снова идиот?!

Эльф нахмурился, приподнял бровь, но потом вдруг звонко рассмеялся.

— Простите, граф, с моей стороны крайне невежливо донимать вопросами человека с такой, с позволения сказать, контузией, — он сделал небольшой пасс рукой, и Вальдос почувствовал, как все его недомогания исчезают за считанные мгновения. — Итак, уточняю. Вы теперь куда? В Эвенкар, в Рейнгард или поедете с Шереилой? Только решайте быстрее, времени у меня почти нет.

— Благодарю вас, Магистр, — к Вальдосу, наконец, вернулся дар речи, — то, что вы сделали…

— Что сделал, то сделал, это уже не имеет значения, — небрежно отмахнулся он. — Тем более что по большей части это ваша заслуга — Шере мне сказала, что если бы вы не пробили завесу, ее бы вряд ли кто заметил. Так вы ответите на мой вопрос? Или вы еще не решили?

Вальдос вздохнул. Он решил. Он все уже решил. Давно. Он обещал пойти с Шереилой. Но также обещал отвести орков в Рейнгард. И не собирался отказываться ни от одного своего обещания. Но… почему он сейчас должен отчитываться в этом перед эльфом?

— Потому что я отправляю Шере в Хорран, к мужу, — ответил Магистр на его невысказанный вопрос. — И спрашиваю, отправлять вас туда или нет.

— Отправлять? — Вальдос еле удержался от того, чтобы поискать глазами карету или лошадь, на которой Магистр собирался их «отправить» куда бы то ни было. — Прямо сейчас?

Магистр молча кивнул, не сводя с Вальдоса выжидающего взгляда.

— Мне… надо подумать, — с трудом проговорил Рейнгард.

Эльф резко приподнял бровь.

— У вас какие-то проблемы, граф?

— Дани, не дави на него, — пришла ему на помощь Шере, за что он был ей безмерно благодарен. — У него действительно проблемы.

— Я давлю? — удивился эльф. — Шере, милая, знала бы ты, какие у меня проблемы, и как они увеличатся, если я протяну еще несколько минут! Короче, граф, давайте говорите, что у вас там, только покороче. Хотя нет, лучше молчите, подумайте хорошенько, посмотрим, действительно ли так хороши ваши новообретенные ментальные способности.

Вальдос открыл рот, чтобы возразить, но эльф тут же его перебил.

— Не спорьте. Лучше думайте, как за две минуты убедить орков пойти с вами в Рейнгард. Притом, чтобы через три минуты они отсюда отчалили.

Молодой маг хотел задать вопрос, но глаза эльфа были такими пронзительными, и в них было что-то такое, отчего он только передернул плечами, коротко кивнул и направился к стоящей неподалеку Урфис.

К счастью, искать орков по всей деревне и собирать их на совет не требовалось, благо, они все были здесь. Граф Рейнгард потратил все свое красноречие, уговаривая сперва свою невесту, потом их старую мудрую госпожу Пелегрюн, затем держал речь перед старейшинами и, наконец, перед всем племенем, приглашая их к себе в город. В две минуты он, конечно, не уложился, но минут через десять, Вальдос, порядком охрипший, но безмерно счастливый, уже обладал согласием деревни на заселение в Рейнгард. С горящими глазами он повернулся к эльфу, стоящему на крыльце в выжидающей позе, со скрещенными на груди руками.

— Браво, граф, я вами искренне восхищен, — одобрительно кивнул эльф. — Нет, серьезно. Я бы так, наверное, не смог… Вы так рассказывали о Рейнгарде, что я чуть ни поддался искушению напроситься к вам в некроманты. На штатную службу, — весело улыбнулся Перворожденный.

— Добро пожаловать, — развел руками Вальдос.

Черный Магистр грустно вздохнул.

— Как вы думаете, граф, за сколько они успеют собраться? Вы пойдете с ними? Тогда я сначала отправлю Шере… Не хочу вас торопить, но боюсь, что здесь скоро будет Инквизиция, и тогда…

Что «тогда», эльф договаривать не стал, но Вальдос, никогда в жизни не имеющий проблем со Святым Орденом, почувствовал, как волосы начинают шевелиться на затылке. Надо уходить. Чем раньше, чем лучше. Но орки…

Можно оставить их здесь и забрать по возвращении… А если он не вернется из Хоррана? Хорран… что это за место? Он напряг память. Он слышал это слово от Лотара, но дело не в этом. Он знал о Хорране еще раньше, только сейчас никак не мог вспомнить, что он знал и — откуда…

Он резко обернулся к оркам, неожиданно для самого себя заговорив на их языке. Он не понял, откуда у него возникали нужные слова, но орки его слушали. Затаив дыхание и внимая каждому слову. Когда же он сказал, что идти нужно немедленно, все в один голос принесли присягу своему господину и ринулись собираться.

— У вас потрясающий дар убеждения граф, — насмешливо приподнял бровь Черный Магистр.

— Они будут готовы через несколько минут, — отрапортовал Вальдос.

— Я слышал, — кивнул Перворожденный. — Что вы на меня так смотрите, граф, я, в конце концов, не глухой.

— Но… вы понимаете язык орков? — удивился Вальдос.

— Вот они, люди, — усмехнулся Магистр. — И они еще говорят о снобизме эльфов! Значит, то, что я понимаю ваш язык, вы восприняли как должное, вам даже не пришло в голову попробовать заговорить со мной на языке Изначальных Лесов Элионеля или Изумрудных Чертог Илидора.

— Простите… — растерялся молодой маг, но эльф тут же рассмеялся.

— Не обращайте внимания, граф. Я пошутил. Итак, давайте о деле…

— Магистр, я могу вас попросить…

— Что еще? — приподнял бровь Перворожденный. — Только не забывайте, пожалуйста, что я не всемогущий. Я сам до сих пор слегка не в себе от осознания того, что согласился переправить целую деревню. До сих пор не понимаю, кто меня за язык дернул…

— Напротив, я хотел попросить вас, чтобы… госпожу Фрам переправили вместе со всеми, в Рейнгард, — собравшись с мыслями, проговорил Вальдос.

— Что?! — завопила Шере, но Магистр властным жестом остановил поток возмущений, уже готовый сорваться с ее губ.

— Поясните, — коротко скомандовал эльф.

— Дело в том, что… во-первых, я не могу отправить орков в город, не появившись там самолично, это может быть небезопасно… В мое отсутствие там очень часто гостит Архимагистр Лотар и… — Вальдос замялся.

— Не продолжайте, — кивнул эльф. — О том, что Лотар — свинья, по-моему, знают даже гномы, не вылезающие из древних гор. А во-вторых?

Вальдос проглотил оскорбление, адресованное его Архимагистру, и продолжил.

— А во-вторых… Место, о котором говорит госпожа Фрам, крайне опасно и… одну я ее туда не отпущу, — Шереила фыркнула. — К тому же… я никоим образом не сомневаюсь в вашей силе, — Вальдос поклонился, — но… думаю, что в Хорран открывать портал не стоит.

Рейнгард кусал губы, ожидая гнева Черного Магистра — Лотар был бы в бешенстве, если бы он рискнул дать ему совет, а меж тем, Лотар — его учитель. Но Перворожденный, вопреки ожиданиям Вальдоса, не только не разозлился, но, кажется, очень заинтересовался его рассуждениями.

— Продолжайте, граф, я же вас слушаю! — поторопил его эльф. — И не бойтесь так меня, я же не смерть, пришедшая за вашей убогой деревней!

Смерть? Кстати, хорошая мысль… По крайней мере, это многое объясняет… Эльф раздраженно закатил глаза.

— Граф, сейчас не время философствовать, говорите!

— Ой, простите, я задумался… — вспыхнул Вальдос. — Короче, — твердо заговорил он. — В Хорран портал открывать опасно. Я не могу объяснить, просто примите это на веру. Ни при каких обстоятельствах этого не делайте. Это может привести к страшным последствиям, и не только для вас. А если отправить нас в Рейнгард… Может, мы потеряем несколько часов, но сохраним многие жизни.

— Несколько часов? — переспросила Шере.

— Да, — кивнул Вальдос. — Из Рейнгарда ведет подземный лаз… кажется, в Хорран.

— Этого не может быть! Хоррана даже нет на карте!

— Этого лаза тоже нет на карте, — пожал плечами Вальдос. — Но он, тем не менее, существует. Я вспомнил, откуда я слышал об этом городе. Мне еще дед рассказывал старинную легенду…

— Все это очень трогательно, — перебил его эльф, — но, думаю, у вас будет еще время поделиться воспоминаниями о семейных традициях. Итак. Шере, ты с ним?

— Рейнгард, а мы успеем? — спросила она Вальдоса.

— Должны.

Шере повернулась к темному эльфу.

— Не думала, что когда-нибудь это скажу, но… граф знает, что говорит, — заверила она Магистра.

— Значит, в Рейнгард?

Она кивнула.

— Как хотите, — пожал плечами Магистр. — Тогда ждем орков, вы, кстати, тоже идите, собирайтесь, я пока перекурю. А то скажете, что я вас подгонял и вы что-то самое важное забыли, — Магистр тут же подошел к госпоже Пелегрюн, и что-то зарокотал на языке орков, но Вальдос, к своему удивлению, не понял ни слова.

— Рейнгард, не пялься так, — шепнула Шере. — То, что ты вещал на их языке, еще ничего не значит — тебя вел Дар. Второй раз такого не повторишь, не получится. А он, сколько я его знаю, на орочьем болтает, как на родном.

Вальдос покачал головой и пошел собираться. Впрочем, удивляться он сегодня уже не мог, поэтому постарался все происходящее воспринять как должное — в конце концов, если эльф может быть Темным Магистром, да еще и некромантом, почему бы ему не курить трубку с крепкими орочьими травами, беседуя при этом с шаманкой на ее языке?

В хижине он встретил Урфис. Она деловито складывала в сумку травы и пузырьки, словно не обращая на него внимания, но потом резко подошла, взяв его за руку.

— Маг, я с тобой. И не споррь, я знаю, там опасно, но я хорроший воин, ты увидишь, — расчувствовавшись, она до боли стиснула его пальцы, но он не стал отнимать руку.

— Урфис, — вздохнул он. — Давай поговорим в Рейнгарде…

— Спасибо, — она улыбнулась, подалась вперед, страстно его поцеловав.

А потом отпустила, продолжив так же деловито собирать сумку. Вальдос скрипнул зубами. Он знал, что Рейнгард — лишь отсрочка, и он все равно возьмет ее с собой, в это страшное место, как велит ему свалившийся невесть откуда Дар, будь он проклят… И она это знала.

Но… как же это? Подвергать опасности женщину, которой только что признался в любви?! Да никогда в жизни! Или… Он чувствовал, что им опять, уже в который раз за сегодняшний день движет нечто, заставляя его принимать нужные решения, а других — ему повиноваться. Он в бессильной ярости вышел на крыльцо, натолкнулся на насмешливый взгляд Черного Магистра, который откровенно развлекался, наблюдая за его душевными метаниями — конечно же, Шере уже посвятила своего собрата по Гильдии, в историю странного предназначения Вальдоса. И сейчас это треклятое предназначение заставляло его взять с собой эту орчанку…

Он потряс головой и, взглянув на площадь, увидел, что все орки уже собрались. Рядом с Магистром сидела Шере, а Урфис, только что суетившаяся в хижине, уже стояла за его спиной, перекинув через плечо сумку и держа за руку маленького брата.

Магистр обвел всех взглядом, покачал головой, критически присвистнул, что-то пробормотал сквозь зубы, за что удостоился короткого тычка в бок локтем от Шереилы, вернул трубку старой шаманке, поклонился ей по древнему орочьему обычаю, и, повернувшись к идеально выстроенным ровным рядам орков, потер ладони, глубоко вздохнул, прикрыл глаза и выбросил руки вперед. С тонких пальцев сорвалась едва уловимая обычным взглядом волна, заставляя воздух, с которым она соприкасалась, мутнеть, превращая его в легкое мерцающее облако, и оно, в свою очередь, тут же начало расти, расширяться… Вальдос вытянулся по струнке, чувствуя, как у него стучат зубы, все замерли, не спуская глаз с Черного Магистра.

— Господа, проходить нужно по одному, от краев портала можете не шарахаться, они не кусаются, — скомандовал эльф, не открывая глаз. — Все делать быстро и по моей команде, не задерживая движения. Это понятно? Граф, вы идите первым. Когда — я скажу. Все готовы? Отлично.

Призрачное облако выросло, видимо, достигнув нужных размеров, потому что эльф, стиснув зубы, неожиданно распахнул глаза и скомандовал:

— Вперед!

Вальдос шагнул в мерцающее облако. Он постарался не зажмуриваться во время перехода, но это у него не получилось. Он закрыл глаза всего лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы…

Это был его замок. Замок Рейнгард, в котором он уже так давно не был. Окно было прорублено в центральную залу, и Вальдос очень обрадовался, не обнаружив здесь Лотара. Впрочем, об этом он подумал уже потом. Первое, что он сделал, это отскочил в сторону, приготовившись принимать всех остальных. Больше всего он переживал, что Шере, не послушав его, все-таки останется, подговорив Магистра отправить ее в Хорран. Он кусал губы до крови, стараясь отогнать эту мысль, понимая, что если это случится, он ничего не сможет поделать. Конечно, он может сам добраться до Хоррана, но будет уже поздно… Но прыгнуть в портал обратно тоже нельзя — кто знает, как это устроено? А вдруг, совершив обратный прыжок, он растворится в воздухе? Или собьет какого-нибудь орка, и они исчезнут оба? Он передернул плечами, отгоняя жуткое видение.

Но, к счастью, Шере скоро появилась, за ней еще несколько орков, потом младший брат Урфис. А потом… портал закрылся. Вальдос истошно завопил, падая на колени — все прошли, остались лишь старая шаманка госпожа Пелегрюн и… его любимая, отважная орчанка Урфис.

К нему тут же кинулись его стражники, пытаясь понять, что вообще произошло, почему их господин появился так, мягко говоря, неожиданно, и в сопровождении целой армии разновозрастных орков. На них не своим голосом кричала Шере, ругаясь на чем свет стоит, пытаясь сквозь общий гул сказать что-то важное «этому истерику». Но Вальдос ничего не слышал. Его накрыло чувство такого всепоглощающего отчаяния, что он мог только, сжав голову руками, сидеть на полу и стонать, пока… не получил новый удар в челюсть, мгновенно прекративший все его страдания.

— Ну, Рейнгард, я знала, что ты придурок, но чтобы до такой степени!

Шереила Фрам стояла перед большим зеркалом, поправляя походный костюм, проверяя все свои амулеты, перстни, заколки, пряжки и прочие артефакты. Вальдос огляделся по сторонам. Это была его спальня, в которую его, судя по всему, перетащили стражники.

— Шере, — прищурился он. — А что я здесь делаю?

— Отдыхаешь, — усмехнулась она.

— Это ты меня ударила?

— А то кто же еще! — Шере гордо вскинула голову. — Вообще, у меня к тебе хорошая новость — с ума ты не сошел, просто иногда у тех, кто впервые пересекает портал, случается нервный срыв. Это не опасно и вполне обычно. Можешь не комплексовать, в твоей ситуации, когда у тебя от твоего нового Дара вообще все чувства взвинчены, это вообще вполне нормально. Надо было тебя предупредить, но это все равно ничего бы не дало, ты бы еще сильнее разволновался.

— А тебе было обязательно меня бить? — поджал губы Вальдос. — насколько я понимаю, здесь любая магия действует, и ты могла просто наложить исцеляющее заклинание, я бы успокоился…

— Рейнгард, я же не целитель, — захлопала ресницами женщина.

— Шере, ты артефактор со всеми вытекающими из этого последствиями, — фыркнул Вальдос. — Ты могла в одно мгновение…

— А удовольствие? — обворожительно улыбнулась Шереила. — Кстати, ты уже здоров, так что если в тебе еще не перегорел пыл, можешь идти со мной в Хорран. Или хотя бы покажи дорогу.

Вальдос сверкнул глазами.

— Я не отказываюсь от своих слов. Даже после того, что ты сделала…

— Ой, скажите, пожалуйста, и что же я такого сделала? Съездила тебе в челюсть? Кажется, твоя ненаглядная орчанка как-то сделала то же самое, но…

— Не смей о ней говорить, слышишь? — прорычал он.

Она только пожала плечами.

— Вот оно, непостоянство красивых мужчин. Тебе сколько надо времени на сборы? Не сверкай глазами, ты без сознания был от силы минуты две, так что практически ничего не пропустил. Ну, разве что, самую малость…

Вальдос передернул плечами и встал с кровати.

— Пойду, отдам распоряжение насчет орков, — пробурчал он.

— Рейнгард, — окликнула она его. — Постарайся с таким видом не показываться на глаза своей… как там ее? Урфис? А то она может решить, что ты передумал на ней жениться. Или вообще не рад, что пригласил их сюда… А она у тебя девушка обидчивая!

Вальдос чуть не подскочил на месте.

— Так она… здесь?! — не помня себя от счастья, закричал он.

— А где же ей еще быть? Нет, ты точно больной…

Он схватил Шере за талию, поднял в воздух и закружил.

— Погоди, — он поставил ее на пол. — Но я же видел, что портал закрылся!

— Конечно, закрылся! — кивнула она. — А ты как хотел? Совести у тебя нет, Рейнгард — мальчишка с вами чуть не окочурился.

— Что?.. — не понял Вальдос. — Ты о ком?

— О ком? О Магистре, о ком еще! Это ж надо — всю деревню перетащить! Он, конечно, сильный, но упертый. И молодой еще, не соображает, что не всегда из-за идеи убиваться надо… Хотя, — улыбнулась она, словно вспоминая что-то очень приятное, — как раз в этом его прелесть… правда, не только в этом…

— Молодой? — удивился Вальдос. — А я думал, он просто так выглядит… Он же эльф… А как же он тогда?..

— А вот этого никто не знает, — ответила Шере на его невысказанный вопрос. — И он, думаю тоже. Но дело не в этом. Старая шаманка решила его подстраховать и пошла последней. Вместе с твоей Урфис. А когда он совсем обессилел, они уговорили его закрыть портал — на время, разумеется. Потом, с помощью своих травок, быстренько привели его в чувство, Магистр оклемался и снова открыл, переправив их сюда.

— А сам?

— Урфис сказала, что они ему оставили всяких укрепляющих зелий, чтобы он мог восстановиться и улететь до появления Инквизиции. Так что, надеюсь, все обойдется.

— А что же он сюда не прыгнул? Мог бы отдохнуть хорошо, а потом…

— Понятия не имею. Он говорил, что у него очень мало времени.

— Шере, — смутился Вальдос, — прости, что я подумал…

— Рейнгард, то, что ты думаешь — уже хорошо. Раньше ты этого вообще не умел. Давай, собирайся, нам еще в Хорран надо.

Он вздохнул и вышел из комнаты.

Вальдос спешно отдавал распоряжения насчет заселения орков, попутно слушая начальника охраны замка, удивляясь тому, что здесь успел устроить в его отсутствие Архимагистр. А он еще сомневался в словах Шере и этого темного эльфа Данириэля!

Вальдос прикрыл глаза, вслушиваясь в свист ветра, гуляющего по сверкающим витражам, сделал глубокий вдох, пытаясь проникнуться этим воздухом, живущим в этом замке, который он, Вальдос Рейнгард, всю жизнь считал своим, и о котором, кажется, не знал решительно ничего.

Совсем недавно здесь был Арион, Светлый Магистр. Именно его замок был подарен Вальдосу Лотаром… И, судя по всему, именно здесь Арион об этом узнал… Кажется, у них с Лотаром чуть не дошло до боя — воспоминание о взвинченной, едва не вырвавшейся на волю Силы до сих пор висело в воздухе…Это воспоминание было таким ярким, что казалось, будто это произошло вчера, но Вальдос знал, что это не так — яркие события Воздух держит дольше, играя с полюбившимся ему воспоминанием, холя его и лелея, сберегая от растворения. Сейчас он был больше, чем уверен, что если найти место гибели Таша, то Воздух сообщит, что это произошло едва ли не минуту назад… Наверное, начинающие маги очень часто путаются из-за этого… Он передернул плечами — начинающие? А он кто? Он заставил себя отрешиться от размышлений, слушая Воздух дальше.

А еще здесь убивали человека. Не мага, просто человека… По приказу Архимагистра Лотара. Но за что? Начальник охраны говорил что-то невразумительное, о том, что какой-то пьяница вломился, пытаясь оскорбить Верховного, что его хотели арестовать, но Вальдос знал, что это не так, хотя его стражники вовсе были не при чем. Они ничего не знали. Знал Лотар. И прибывшие с ним люди, объявившие охоту на человека.

В Рейнгарде пролилась невинная кровь…

Вальдос вышел из замка, не совсем отдавая себе отчет, куда и зачем он идет, не обращая внимания, что Шере, подавая знаки Урфис и еще нескольким добровольцам, изъявившим желание отправиться с ними, легкой тенью метнулась за ним, строго-настрого запретив всем задавать ему вопросы и вообще отвлекать от какого-то очень важного дела, известного ему одному. Он взбирался по каким-то крышам, спускался в проулки, не задумываясь, что подумают граждане славного города Рейнгарда, застав своего графа за таким странным занятием. Наконец, он достиг цели, но неожиданно уперся в запертую дверь. Он уже хотел достать какой-нибудь подходящий артефакт, из тех, которые ему всучила Шере, но вдруг совсем рядом мелькнула какая-то тень, пытающаяся решиться, броситься ли ей на Вальдоса или убежать прочь. Вальдос резко обернулся.

— Стой! — скомандовал он, и тень, как он и предполагал, тут же попыталась броситься на него, но внезапно зависла в воздухе, беспомощно болтая руками и ногами, грязно ругаясь на своего неожиданного пленителя.

— Не кричи. Успокойся. Тогда я тебя отпущу, — размеренно проговорил Вальдос, сам не узнав своего голоса.

«Тень» замерла, выпучив на него огромные серые глаза.

— Ваше… Сиятельство?! — пискнула она сдавленным женским голосом.

— Рейнгард, отпусти девчонку! — тут же вынырнула из-за угла Шереила. — Не трать Силу, хочешь, я ее так убью?

— Не надо, — покачал головой Вальдос, осторожно опуская ее на землю. — Криса, открой мне дверь, я не причиню тебе вреда.

Девочка замерла. Шере тоже.

— Ты что, ее знаешь? — нахмурилась волшебница. — Или это…

— Нет, я ее не знаю. Но и магия здесь не при чем. Я знаю ее брата, — улыбнулся Вальдос.

— Что?! — девочка снова хотела на него броситься, но ее перехватила Урфис, приподняв за шиворот.

— Этого мужчину могу бить только я, — прорычала она ей в ухо, но потом покосилась в сторону Шере. — И еще иногда — она. Но только в кррайнем случае и по старрой дрружбе. Трронешь его хоть пальцем — голову оторрву.

— Девочки, упокойтесь, никому ничего отрывать не надо, — заговорил Вальдос. — Криса, с твоим братом все в порядке… по крайней мере, было, когда я его видел в последний раз. Никто его не арестовывал и арестовывать не собирается. Если он, конечно, не нарушил наш договор.

— А кто ее брат? — не поняла Шереила.

— Местный король воров, — отмахнулся Вальдос. — Что вы так на меня смотрите? Это, в конце концов, мой город, и я знаю здесь каждый булыжник, каждый закоулок, и каждого карманника, даже самого мелкого, не говоря уже о таких крупных птицах.

— Ничего себе! — одобрительно цокнула языком Шере. — А что тогда не арестуешь?

— А зачем? — пожал он плечами. — В хорошо организованном городе в первую очередь должна быть хорошо организована преступность. Тогда порядок будет во всем. Брат этой малышки очень хорошо справляется со своими обязанностями, не доставляя мне хлопот, иначе я мне нужно было бы сидеть здесь безвылазно, ловя собственноручно каждого заезжего гастролера.

Шере присвистнула.

— А полиция?

— Полиция у меня тоже хорошо организована, — кивнул Вальдос.

— Слушай, Рейнгард, а ты не такой дурак, как я думала! — покачала головой Шере. — Беру свои слова обратно.

— Да нет, можешь не брать, — грустно усмехнулся Вальдос. — Я совершил одну самую большую глупость — доверил Рейнгард Архимагистру. Конечно, на время, но, думаю, разгребать все, что он натворил, придется долго. Криса, открывай дверь, я в помещении тоже могу разговаривать.

Девочка шмыгнула носом и принялась ковыряться в замке.

Через минуту он уже стоял у потайного лаза, который с интересом рассматривала Шереила.

— Погоди, Рейнгард, — нахмурилась она. — Так ты заранее знал о его существовании? Я думала, что тебя чутье вывело…

Он рассмеялся.

— Знал, конечно. И легенду знал про Хорран. Только не знал, что это как-то связано. А благодаря этому «чутью», как ты говоришь, я все вспомнил и соединил все фигурки одной мозаики. И еще кое-что добавилось. И это кое-что мне очень не нравится.

Криса засопела, собираясь с духом, но Вальдос ее остановил.

— Нет, девочка, ты никуда не пойдешь.

— Но я должна…

— Все, что ты была должна, ты уже сделала. Брату передавай привет.

— Но…

— Всё, Криса. Да, если тебя это волнует, человек, о котором ты думаешь, жив. По крайней мере, пока.

Девочка завизжала от радости, повиснув на шее у Вальдоса. Урфис на нее зарычала, но, к счастью, обошлось без угроз, девочка отцепилась самостоятельно, пожелав его сиятельству счастливого пути.

— Рейнгард, ты о ком говорил? — осведомилась Шере.

— Точно не знаю. Человек, которого убивали у меня в замке, сейчас в Хорране. Но… знаешь, что меня беспокоит?

— Понятия не имею! — фыркнула волшебница.

— Его убивали стражники Лотара… и не только, — Вальдос зло сверкнул глазами. — Это была Инквизиция.

— Что?! — Шереила даже остановилась. — У тебя в замке? Откуда?

— Оттуда. Мне очень неприятно это осознавать, но… думаю, ты была права. Насчет Лотара.

Шере сочувственно вздохнула.

— Ты знаешь, что это значит?! — завелся Вальдос.

— Догадываюсь, — женщина опустила руку ему на плечо. — Но меня сейчас беспокоит другое. Лотар может знать о границах Силы Ариона?

Вальдос кивнул, кусая губы.

— И он заслал его в Хорран… — почти беззвучно прошептала Шере.

— Так, может, хватит зарранее всех хорронить? — возмутилась Урфис. — Маг, скажи, те, к кому мы идем, еще живы?

Вальдос уверенно кивнул.

— Мы к ним успеваем?

— Да…

— Ну вот и всё! — развела руками орчанка. — А то устрроили тут обрряд пррощания!

Вальдос улыбнулся, опустив глаза. Шере пихнула его в бок.

— Пригласишь на свадьбу?

— А то! Если твой муж, меня, конечно, не прибьет.

— Не прибьет! — рассмеялась она. — Твоя красавица тебя в обиду не даст!

Он покраснел, смущенно опустил голову, и замолчал.

Вальдос всеми силами старался не думать, что он ведет людей в проклятый город, ведет не только профессиональных солдат-добровольцев, но и… женщин, которые ему очень дороги — Шере, которая сейчас стала его хорошим другом, хотя раньше он такого и представить не мог, и… орчанку Урфис, свою невесту, которая за него вступится, даже не задумываясь, зачем ей это нужно. Причем, он знал, что идет туда вовсе не из-за того, что решил помочь Шереиле, он идет туда, потому что ондолжен туда идти. Шереила оказалась лишь его проводником. Но тот бой, который вот-вот состоится в Хорране — это, прежде всего, его бой. И он, как ни странно, чувствовал себя полностью к нему готовым.

По катакомбам они шли недолго — он почему-то считал, что этот путь будет намного длиннее. Значит, легенда об этом потайном лазе оказалась правдой — здесь действительно существовал скрытый межпространственный портал! Странно, почему именно в Хорран? Значит, были еще времена, когда этот город не вызывал беспричинный страх при одном лишь упоминании о нем, значит, когда-то он жил нормальной, полной жизнью, и что-то его связывало с Рейнгардом… Может быть, торговля, может, наоборот — война, а, может быть, с этим была связана какая-нибудь душещипательная любовная история… Вальдос покачал головой — ну вот, кто о чем, а он — как всегда… Сейчас не время думать о происхождении этого замечательного явления, это все можно будет выяснить позже… А пока — честь и хвала богам… или магам, создавших этот портал!

Когда забрезжил свет, Шере была готова визжать от восторга, как девочка Криса — она еще до попадания по колпак проклятой деревни связывалась с ментатом Лариусом, путешествующим вместе с ее мужем, и утверждала, что они с кавалькадой добирались до Хоррана несколько дней. А здесь…

— Да, предки не дураки были, такой хитрый лаз проделать! Вот это, я понимаю, срезать! — развеселилась Шере.

Он вздохнул, кусая губы. Да, они добрались, их цель близка. Но… Вальдос поднял руку, приказывая всем остановиться, прикрыл глаза, вдыхая Воздух Хоррана, и осторожно выбрался наружу.

Он стоял на пустынной дороге, выложенной замшелым булыжником, оглядываясь по сторонам. Свинцовые тучи, пронизывающий ветер… Вальдос усмехнулся, пытаясь справиться с ощущением, будто он и не покидал орочью деревню. Впрочем, с заброшенным поселком это место роднила не только погода.

Здесь всё было проклято. А Шере всё недоумевала, почему, вырвавшись из-под колпака орочьей деревни, она по-прежнему не могла связаться с ментатом, путешествующим вместе с ее мужем!

Он передернул плечами. Ветер усиливался. Он пронизывал насквозь, пробирал до костей. Но Вальдос дрожал не только поэтому.

Ветер… он был живым. Он говорил, жаловался, он страдал, плакал, выл от ужаса, в котором метался уже столько лет… Вальдос попытался отогнать наваждение, унимая истерику обезумевшего ветра, но потом одернул себя, понимая, что нельзя сейчас тратить силы попусту, силы, которые могут пригодиться, ведь они пришли на помощь… и Ветер тут же услужливо подсказал, кому на помощь они пришли, и куда надо идти.

Впрочем, насчет «куда», можно было не говорить — впереди было очень хорошо видно несколько карет и крытых повозок, а также занимающих свои позиции воинов в белых мантиях, но вот насчет…

Вальдос прикусил губу. Арион. Светлый Магистр. Человек, которого он, Вальдос Рейнгард, всегда безмерно уважал, но который, судя по всему, ненавидит и презирает его, Вальдоса Рейнгарда. Арион — негласный враг Лотара, а Вальдос — негласный враг Ариона. Ведь Солэр, его замок, расположенный неподалеку от Эвенкара отошел Вальдосу… В награду за Шереилу Фрам… А самого Ариона отправили сюда… Вальдос застонал, но тут же получил локтем в бок от Шереилы.

— Рейнгард, не ной, пошли быстрее, — зашипела на него Шере, он резко обернулся, увидев, что весь его небольшой отряд уже выстроился за ним.

— Шере! Я же приказал…

— Ты извини, Рейнгард, но военачальник из тебя хреновый, — улыбнулась Шере. — Задумываешься все время и летишь куда-то, сам не понимая, что с тобой происходит. Мы бы не вылезли, ты б о нас и не вспомнил.

Он смутился, понимая, что в чем-то она права.

— Да ладно, — хлопнула она его по плечу, — у тебя другие достоинства. Тем более что мы уже пришли.

Вальдос кинул. В самом деле, за всеми этими разговорами они уже почти приблизились к обозу.

Да, Арион не очень-то будет рад его видеть…

Навстречу одиноким путникам выехал всадник, которого он сразу же узнал, хотя не видел ни разу. Это был тот самый человек, на которого напали в его замке, он выжил, несмотря ни на что и… стал военачальником в личной гвардии Ариона. Поравнявшись с ними, всадник поклонился, приветствуя «Его Сиятельство графа Рейнгарда, коего не ожидал встретить в столь отдаленном и пустынном месте». После чего представился, объявив, что его зовут Фаэнор Тринни, и если «кто хочет повоевать, должны его слушаться во всем». Как понял Вальдос, кто не хочет — тоже. Пацифистам, женщинам и детям было приказано скрыться в обозе, остальным — выстроиться и ждать его распоряжений. Выстроились все. Фаэнор кивнул и начал спешно расставлять воинов по местам, объясняя попутно, что и когда нужно делать.

Вальдос понял, почему Арион не вышел посмотреть на новоприбывших. Светлый Магистр, маг Стихий, Мастер магии Огня и Земли стоял на боевой позиции. Маги из его отряда держали защитный купол — молодые стихийщики не имели права использовать магию для нападения… Однако для этого у них было кое-что другое — все они стояли в боевом построении, держа наизготовку обнаженные мечи. Некромант проводил Ритуал. Хорошо. Все верно… Шере, перебросившись парой слов с Фаэнором метнулась раскладывать артефакты, что-то повесила на шею некроманту, деловито успев его поцеловать, что-то всучила Ариону, но граф Рейнгард видел все это лишь краем глаза. Также, как и за Урфис он не мог уследить — она сыпала какие-то порошки, разбрасывала травы… все занимались своими делами. А Вальдос никак не мог понять, почему это непонятное чутье не подсказало ему притащить сюда Черного Магистра, ведь он здесь еще как бы пригодился! Но потом одернул себя — если чутье промолчало, значит, они справятся итак. Значит, нужно, чтобы они справились без этого удивительного темного эльфа. И они справятся.

Он, словно очнувшись от забыться, окинул беглым взглядом позиции. Честно сказать, это ему ничего не дало — в стратегии он не разбирался никогда. Но… он прислушался. Птицы… чудовища… фантомы… витающие в воздухе… Интересно, знает ли о них Арион? Из земли, надо полагать, полезут восставшие. Но пока они в земле, от Вальдоса они скрыты — Воздух о них ничего не скажет, разве что выдаст очередную руладу дикого истеричного воя.

А вот лесное чудовище… шахаакша, как назвал его Ветер — очень опасная тварь… Оно растворяется в воздухе, словно облако, потом материализуется в любой момент, собираясь из независимых частиц, каждая из которых готова пожрать все, что встретится на ее пути… Если такое облако накроет, то смерть будет мучительной, но быстрой. А если вдохнуть воздух с частицами этой твари…

Рейнгард передернул плечами. Не говоря уже о том, что она меняет плотность, может просто окаменеть, например. Но ничего, на нее тоже можно найти управу…

Дождь. Тучи, не прекращающие хлестать воинов струями ледяной воды… Они будут стараться во что бы то ни стало потушить Огонь Ариона… Хотя с Огнем Мастера, и тем более — Магистра, справиться трудно, но все же… Дождь. Град. Ветер. Стихии Воды и Воздуха…

Вальдос Рейнгард, потомственный маг в нескольких поколениях, выпрямил плечи и, не говоря ни слова, подошел к Ариону, встал рядом с ним. Магистр также молча кивнул и неожиданно протянул руку Вальдосу. Тот пожал. Вальдос хотел сказать Магистру о тварях, окруживших Хорран, но Арион лишь кивнул, не спуская с Вальдоса пристального, немного удивленного взгляда. Понятно. Опять он передает мысли… Ментат хренов!

Огонь. Вода. Земля. Воздух. Магия Четырех Стихий. Вот что может спасти их всех! Где-то в глубине подсознания Вальдос понимал, что происходит нечто, чего по сути быть не должно. И еще, что только это нечто сможет спасти Хорран или… или что?

Конечно, он, поскольку не имеет звания Магистра, не имеет права использовать магию так. Но это право имеет Арион. И в крайней ситуации он может действовать на свой страх и риск, отдавая приказы по своему усмотрению. И он может приказать Вальдосу использовать магию так, как ему, Ариону, покажется нужным. По закону военного времени. Магистр не произносил ни слова, но этого и не требовалось. Сейчас, выпуская наружу Силу Стихий, он чувствовал все без слов.

Четыре Стихии. Еще темный ментат, артефактор, некромант и… молодая орочья шаманка. Да что же это происходит?! Светлая и Темная Гильдии, люди и орки, четыре стихии… светопреставление какое-то…

Вальдос отогнал от себя подобные мысли. Шере права, он слишком часто задумывается. Сейчас думать некогда. Надо действовать.

Он увидел поднимающихся из земли восставших, небо почернело, тьма стала сгущаться, шахаакша, выглянувшая из леса, уже растворялась в воздухе, серым облаком подползала к отряду, готовясь поглотить путников, казавшихся ему легкой добычей.

Вальдос почувствовал, как Сила захватывает его целиком, он уже не ощущал своего тела, был только бесконечный поток чистой энергии, так долго в нем дремавшей, и теперь рвущейся наружу.

И он позволил ей вырваться. Он был этой энергией. Был этой силой. Которая знала, что нужно делать. И она делала. Светло и радостно. Выполняя то, для чего родилась, росла, умножалась, сменяя несколько поколений людей, которые носили ее в себе, но никто не умел ей по-настоящему управлять. Все пытались навязать ей свою волю, и никто не пытался ее понять. И лишь сейчас…

Сила Воды и Воздуха уже была готова бросить ту оболочку, которая, наконец, позволила быть собой, но, в последний момент передумала. Это — хорошая оболочка, раз дает такую свободу. Такое встречается не часто. И это надо ценить.

Сила Стихий так и не поняла, сама она так решила, или это было мыслью человека, выпускающего ее, и ради ее свободы готового пожертвовать своей жизнью… Она слишком долго была в заточении, чтобы помнить, умеет ли она думать вообще или мысли — это удел человеческого разума, а ее удел — чистая, незамутненная, рвущаяся на волю энергия.

Но она поняла одно. Этого человека надо любить. И слушаться. И еще делать то, что нужно. Даже когда он не знает, как это. Ведь он — всего лишь глупый человек, а она — мудрая, многовековая Сила.

Рядом с ней плескалась такая же энергия, но более яростная, Сила Огня и Земли — старших Стихий. И человек, направляющий ее был намного сильнее. Но он был всего лишь человеком…

Силовые потоки слились в один, пронзая кромешную тьму, нависшую над людьми. Сила Четырех Стихий ударила в небеса, прорубив брешь в черном, уже опускающемся куполе, часть этого фонтанирующего света тут жеразлилась по небу, отрезая черное полотно от остального, еще живого пространства, часть обрушилась на землю, выстилаясь светящимся ковром, не позволяя тьме лезть снизу.

Но сам столп света не прекращал свое дело, вовсе не думая иссякать. От него отделились лучи, бьющие во все стороны, выжигая порожденные древними проклятиями чудовищ. Тем временем, и купол, и ковер — оба края замкнутой сияющей сферы, действовали в обоих направлениях — не пуская тьму вовнутрь, они растворяли ее снаружи, пуская лучи глубоко в землю и высоко в небеса, но, кроме этого, там, на самом верху, за пределами защитной сферы, за гранью нависшего над ней черного, редеющего на глазах, полотна, столп света, закручиваясь в огненный смерч, наматывал на себя полотно древнего проклятия. Оно вытягивалось из земли, из влажного воздуха, из тяжелых туч, с криком, с воем, с протяжным стоном, с предсмертным хрипом, от которого можно было сойти с ума, устремляясь к столпу Четырех Стихий, бушующему наверху, и… исчезало.

Тьма редела, стоны земли утихали, нарыв жестокого проклятия был вскрыт, и теперь все успокаивалось, облегченно вздыхая под лучами света, которые уже не жгли, а ласкали, убаюкивали, снимали напряжение и боль. Из земли, согретой живительным огнем, уходил холод смерти, она начинала дышать, в ней зарождалась жизнь. Небо светлело, на нем остались лишь легкие облака, свежие, пролившие на обновленную землю живую воду. Потом выглянуло солнце. Обычное солнце. То же самое, что светит всему миру. Теперь оно будет светить и Хоррану. Но оно не будет его выжигать, здесь будет всегда хорошая погода, лучше чем в Эвенкаре… Потому что отныне Хорран будет под охраной Четырех Стихий.

Сила сделала свое дело. Она не обращала внимание на то, что в это время делали люди. Внутри самой сферы не прекращался бой. Спокойно было только под маленьким куполом, который держали молодые маги, и… еще не рожденный маг. Когда он родится, он будет очень сильным магом. И, конечно же, станет Архимагистром. Первым человеком, владеющим Силой Четырех Стихий. Это будет ему маленьким подарком, в память о битве под Хорраном, в которой он уже сейчас, еще не родившись, принял участие. Так решила Сила. А она никогда не отменяет своего решения.

Сила в последний раз облетела поле битвы, усеянное прахом бывших восставших, трупами искромсанных мечами и утыканных стрелами стервятников, а также каких-то чудовищ, видимо, прятавшихся в окрестных норах и также умерших много десятилетий назад.

Да, людям тоже пришлось потрудиться. Некромант все же справился с восставшими, мечники, верно расставленные человеком, не имеющим магии, оказали должный отпор стекающимся ото всюду тварям, а духи, призванные молодой шаманкой орков, оказались намного сильнее призраков, обитающих в Хорране. Конечно, многие воины света получили серьезные раны, но ментат, державший всех под контролем, вовремя сообщал спешащим на помощь целителям, так что ни одна новая смерть не пустила свои корни в землю города, с которого только что было снято древнее проклятие. Совершив последний круг, Сила вернулась к человеку.

Вальдос, будто очнувшись от наваждения, попытался оглядеться по сторонам, но получилось это у него не очень хорошо — голова закружилась, все вокруг поплыло, сливаясь в однородные пятна, он начал падать, но, кажется, кто-то его подхватил. Он услышал знакомое рычание Урфис и веселый, но немного охрипший смех Шереилы Фрам.

— Рейнгард, ну ты дал! И знаешь, что самое смешное? Ведь завтра опять будешь жаловаться, что или ничего не понял или все забыл, и все самое интересное опять прошло мимо тебя!

Он слабо улыбнулся. Ну да. В последнее время это стало его коньком — все закончилось, и Вальдос снова идиот… Будет очень грустно, если и правда, на этом все закончится. Он снова разучится пользоваться Силой и будет думать, как в дождливую погоду накрыть себя куполом, чтобы и не промокнуть, и хватило бы его надолго… Ведь раньше он так и жил. И это его, надо сказать, никогда сильно его не беспокоило… А сейчас он познал Силу. И ему очень не хотелось с ней расставаться.

Его измученное тело коснулось мягкой и на удивление уютной перины походного лазарета. Это хорошо. Значит, он не ранен, а просто очень устал. Если бы был ранен, к нему сразу бы кинулись целители… Он с наслаждением потянулся, укладываясь на лежанке, с интересом привыкая к новому ощущению. Да, он устал, он был выжат и опустошен. Но он был победителем. И еще — настоящим магом Стихий, Воды и Воздуха, действовавшим наравне с Магистром.

Он неожиданно для себя тихо рассмеялся. Да, завтра он многое забудет. Да, такие бои бывают нечасто, может, это был вообще первый и последний бой в его жизни, и первый и последний раз, когда он смог применить Силу. Но это было не главное. Главное — то, что Сила теперь никогда не покинет его. Она всегда будет с ним. Потому что он ей понравился. И она теперь тоже не хочет его покидать. Он это знал.

Глубоко вздохнув, Вальдос, наконец, позволил себе провалиться в сон. Теперь можно было ничего не опасаться. Здесь было светло, тепло и… хорошо. Под чистым, ясным и спокойным небом Хоррана.

Глава 11. Джен. Этана. Элантэ

Как ни странно, долго искать Этану мне не пришлось — богиня в кои веки не стала чинить мне препятствий, — чем, учитывая ее обычную манеру поведения, удивила меня несказанно, — и вышла мне навстречу сама. Однако не сказала бы, что эта встреча ее сильно обрадовала — видимо,она совершенно не входила в планы богини, как я заметила по легкой дымке недовольства, затуманившей ее лучезарный лик. Мое же настроение в связи с этим, наоборот, резко улучшилось. Нельзя так, наверное, с богинями поступать, но все же…

— Как здорово, что я вас нашла! — вполне искренне обрадовалась я. — Вы, надеюсь, не сильно заняты?

Этана просияла, и уже открыла рот, видимо, чтобы огласить длинный список очень важных и, разумеется, совершенно неотложных дел, но я была неумолима.

— Вот и замечательно! — перебила я ее грандиозную тираду, так и оставшуюся невысказанной. Мимолетное просветление на лице богини угасло, сменившись гримасой разочарования и вселенской тоски, которую богиня уже не считала нужным скрывать — по крайней мере, от меня. — Я вас хотела кое о чем спросить.

Этана из последних душевных сил попыталась проявить заинтересованность, но получилось у нее очень плохо.

— А вам не кажется, что Дарсинея — сообщница Гаронда?

Богиня оторопела. Я мысленно захлопала в ладоши.

— Ну смотрите, — упорно не замечая ее реакции, совершенно обыденным тоном продолжила я. — Таша он, вроде как, казнил, но в его окончательной смерти все же не убедился — соответственно, ему была необходима подстраховка, так сказать, контрольный выстрел. Для этого он и похитил Дарсинею. С тем расчетом, что, если Таш вернется, то, узнав, какое несчастье постигло его восслюбленную, очертя голову ринется ее спасать. А для этого случая он держал в той же башне свою прекрасную Клементину.

Этана округлила глаза.

— Да-да, именно для этого, — кивнула я. — Во-первых, Таш падок на красивых женщин, во-вторых, дерется только магией — это, как я поняла, его самое сильное место, и потому ничто другое он не использует, в-третьих, он совершенно не работает головой — особенно в стрессовых ситуациях, и, в-четвертых, явно пойдет туда один, поскольку… ну, про голову я уже сказала, к тому же при всех своих достоинствах, работать в коллективе он просто не умеет — что уже давным-давно было доказано. Вообще… подозреваю, что изначально Клементину сделали именно для борьбы с Ташем. На Эльстане ее просто-напросто опробовали, а идея с магами пришла уже позже — для того, чтобы высосать магию из собравшихся на королевскую свадьбу Архимагистров, не обязательно обладать божественной внешностью. Демону достаточно было присутствовать в зале, и не обязательно в качестве невесты короля. Но даже если и невеста — почему именно такая? Король что, не обратил бы внимания на просто красивую девушку? Конечно, обратил бы. А вот Таш — вряд ли. Клементина должна была заставить Таша если не влюбиться в нее по уши, то хотя бы остановиться и забыть о Дарсинее, причем в тот момент, когда он был бы уже на подступах к вожделенной цели. Конечно, не факт, что это сработало бы, но таким шансом Гаронд пренебречь не мог — бог магии, уничтоженный без боя — это ли не абсолютная победа для тщеславного Инквизитора? Нет, даже в бою у Таша против него не было бы шансов, так что Гаронд ничем не рисковал, но… красиво, не правда ли?

Этана только хлопала глазами, пытаясь понять, к чему ведет моя пространная тирада. Я выжидающе смотрела на нее, ожидая ответа.

— Но… — наконец, обрела она дар речи, — что, если Дарсинею взялся бы спасать кто-нибудь еще?

Я приподняла бровь. Этана покраснела, потом побледнела, но взгляда не опустила, продолжая смело смотреть мне в глаза, но ее кожа тем временем еще долго не могла определиться с оттенком.

— А кому она еще, кроме него, нужна? — простодушно развела я руками. — Что-то мы не заметили столпотворения освободителей у входа — локтями нас никто не расталкивал. Так что, как я поняла, прекрасной дамой вашу богиню считал только один рыцарь. Или же… просто никто не знал о ее похищении.

— Что? То есть… — Этана задохнулась от возмущения, — вы считаете, что это я подговорила вас идти в эту треклятую башню?!

— А у вас есть другие версии? — тоном ведущего дознание следователя спросила я. — Насколько я помню, если бы не вы, мы бы не только не узнали о ее заточении, но и о ее существовании как таковой. Я, по крайней мере. Да и потом, спасти ее — это было вашим условием, а не нашим гражданским долгом. Но… я что-то не поняла, вы к чему сейчас ведете? — невозмутимо осведомилась я. — Кажется, о вашей причастности к заговору я не упоминала.

Этана издала нечленораздельный звук и засверкала глазами.

— К заговору?! — вскричала она. — Да как вы смеете меня в этом…

— А вас, как раз, никто в этом и не обвиняет, — я буквально расплылась в улыбке. — Потому меня и удивляет ваша не совсем адекватная реакция. Даже, я бы сказала, наталкивает на кое-какие размышления.

Богиня распахнула прекрасные глаза и растерянно захлопала ресницами.

— Отлично. Теперь мы можем говорить нормально и без пафоса, — подытожила я. — То, что вы нас «навели» на Башню — это понятно, вы, в конце концов, переживали за попавшую в беду подругу. Так что к вам у меня претензий нет, — Этана выдохнула. — А вот насчет Дарси… Вы как считаете?

Она покачала головой.

— К сожалению, не могу вам сейчас дать тот ответ, который мог бы вас удовлетворить, — печальным и очень кротким голосом чуть ли не пропела Этана, — Я очень давно не общалась с Дарси — видите ли, после того, как я дала обет молчания, прошло очень много времени, а уж сколько событий произошло… — богиня развела руками.

Я кивнула.

— Но если что-то вспомню, обязательно дам вам знать, — добавила она.

Не сомневаюсь.

— Буду вам очень признательна, — ответила я вслух.

Этана слегка поклонилась, взмахнула рукой, создавая портал, и тут же скрылась. Портал рассеялся. Про ужин я ее так и не спросила. Впрочем, это мне было и не нужно — главный вопрос был задан. И, что важней всего, получен главный ответ. Да, это был заговор. Да, Этана в нем участвовала. Да, и Дарси тоже. Только каждый преследовал исключительно свою цель. Молодцы, девочки! Хотя насчет Дарси… она виновна в меньшей степени — ее действия подчиняются скорее не рассудку, а настроению. Обиделась — отомстила. Оттого и превратила своего восслюбленного в коня, оттого и «заточилась» добровольно в башню Гаронда. А то, что Таша могли убить, это уже другой вопрос, а думать одновременно о двух вещах, насколько я поняла, не в ее правилах. Зато сейчас она искренне радуется его возвращению. А вот Этана — здесь сложнее. Ей-то что нужно? На чьей она стороне? Или все равно, кто победит, лишь бы ее не трогали? А какое отношение имею к этому я? И, в конце концов, отправят меня домой или нет?! И потом… если она как-то связана с Гарондом, то зачем ей было освобождать Дарси? И, если это ловушка, то что мы все здесь делаем, да еще и вместе с Ташем?

— Как, однако, ты крепко задумалась, — мне на талию легла рука ведьмака. — Узнала, что хотела?

— Да… то есть, нет, — вздохнула я. — Витольд, я, кажется, совсем запуталась…

Он хмыкнул.

— Это нормально. Тут гракх голову сломает…

Я уткнулась ему в плечо, такое твердое, надежное и родное.

— Да… и еще, я хотела с тобой поговорить, — не вылезая из своего «убежища» пробубнила я.

— Слушаю, — не видя его лица, я почувствовала его мягкую улыбку.

— Ты что, знаешь, что я хочу тебе сказать?

— Догадываюсь.

Я прижалась к нему еще крепче. За все это время, что мы провели вместе, он стал мне еще ближе. Настолько, что… сейчас нам нужно было расстаться. Нет, мы так и будем вместе, но… несколько в ином качестве. Как это ни парадоксально звучит, но он стал для меня таким хорошим другом, что воспринимать его как-то по-другому я уже не могла. Да, я его очень любила, но как очень близкого друга, как старшего брата. Я слишком тепло к нему относилась, чтобы играть его чувствами, и сейчас, после всего пройденного, те отношения, что между нами были, должны были перерасти в нечто более серьезное, но этого сделать я не могла, а оставлять все на уровне чего-то легкого и ни к чему не обязывающего не было смысла. Может, конечно, он и не был бы против, но… нет. Так было бы нечестно. Он мне был слишком дорог, и я не могла так его обидеть, что бы при этом ни говорил он сам.

— Джен… не переживай. Все в порядке, — он погладил меня по голове.

— Витольд, я… погоди, ты не понял… — я попыталась высвободиться и подняла на него глаза.

Нет, я все же была не права. Он понял. Он все понял. Нежно поцеловал меня в лоб, как ребенка, потом приобнял за плечи.

— Джен… я же говорю, все в порядке. Ты права.

— Но ты… — он дотронулся пальцем до моих губ, и я замолчала.

— Ты всегда принимаешь правильные решения. Помни это. И никогда не сожалей о них. Никогда. Что бы ни случилось. Поняла?

Я часто-часто закивала. А потом повисла у него на шее, постыдно обливаясь слезами. Он гладил меня по спине, успокаивал, что-то тихонько приговаривая, отчего становилось так тепло и хорошо, что я начинала верить в нашу победу, в свою силу, в… — о боги! — в торжество мировой справедливости и еще во много чего хорошего… А может, это было какое-то заклинание? Не знаю. Но мне было очень хорошо.

Праздничный обед… Учитывая наше положение дел, довольно спорное торжество… Я нарезала круги по комнате, косо поглядывая на роскошное платье, разложенное на кровати. Нет, ничего не скажешь, оно очень красивое, я не спорю, да и на мне, надеюсь, оно будет смотреться не хуже, чем на этом покрывале, или до того — на вешалке, я же, вроде, ни на то, ни на другое не похожа, но… один у него недостаток. Как и у многих других нарядов этого же модного направления. Существенно не хватает камеристки. Или хотя бы инструкции по применению — как, что и куда надевается. Я, конечно, в этом мире не первый день, и платья повидала разные, и человеческие, и эльфийские — спасибо бездонному сундуку Дварфа и терпению Дани, который позволил ставить над собой опыты по превращению невоспитанного оборванца в гламурную темную эльфийку, — но торжественных нарядов богини мне видеть еще не доводилось. А интересно, это платье самой Этаны? Выглядит оно, по крайней мере, божественно — во всех смыслах этого слова. Тьфу, мне-то какая разница, думать, что ли, больше не о чем?

— Что, нравится?

Когда-нибудь я его убью. Не на благо этого мира, так ради собственного спокойствия.

— Красивое. Тебе должно пойти.

Так, я не поняла… он мои мысли читает или просто и банально видит то, что здесь происходит? Честно говоря, даже не знаю, какой вариант был бы для меня предпочтительнее…

— Да вот и я то же думаю. Помоги с завязочками, а? Раз уж ты такой вездесущий.

— А что, тебе помочь некому? Хм, а мне казалось, у тебя нет проблем со свитой. И как у тебя только получается…

— Завоевывать всенародную любовь? — перебила его я. — У тебя все равно не получится, так что не мучайся. А то еще лопнешь от непосильной задачи, как твоя Клементина…

Гаронд издал нечленораздельный звук.

— Эй, ты чего там? — подначила его я. — У тебя с трансляцией проблемы… Ты здесь еще? А то я тебя давно спросить хотела.

— Ну? — прорычал он.

— Эта твоя блондинка… бывшая, то есть — ты ее откуда взял? То, что она демон, это понятно, но… насколько я помню, ремесло демиурга — не твой конек, а она какое-никакое, а все же живое существо. Подарил кто, что ли?

— Не твое дело, — его голос стал больше походить на шипение. Отлично.

— Ну почему же, не мое? Значит, шарахаться по всему вашему миру — мое дело, а задавать невинные вопросы — не мое. Нет уж, вы как-нибудь определитесь. Если все это меня не касается, то отправляйте меня домой, и дело с концом. А уж если…

— Но я не могу тебя отправить!

— Да ладно! Клементину же ты откуда-то достал?

Я почувствовала, как он пытается прервать сеанс, и мысленно ухватила связывающую нас невидимую нить. Он слегка дернулся и остановился.

— Да, ты стала сильнее.

— Да я вообще способная, — знать бы, как это у меня получается!

— Надо было тебя сразу убить, не размениваясь по мелочам…

— Гаронд, ну наконец-то! — я вложила в мысленный голос максимум радости и умиления. — Все честь по чести, вот это я понимаю, разговор! А то все как-то непонятно — слышу звон, не знаю, где он. Голос звучит, а чего хочет — не разберешь. Угадайка сплошная.

— А тебе весело?! — кажется, он запаниковал. Я явственно чувствовала, как он хочет сорваться с «крючка», но почему-то не может.

— Да не то, чтобы… просто раз противостоять тебе все равно нельзя, стараюсь расслабиться и получать удовольствие. По мере возможностей.

— Дерзить стала… Я смотрю, ты почти адаптировалась.

— Учителя хорошие.

— Можешь не благодарить.

— А что так скромно?

— Превосходящая сила не нуждается в демонстрации своих клыков.

— А ты действительно себя таковой считаешь? — хмыкнула я. — Гаронд, откуда у тебя такие навязчивые галлюцинации? Хотя я понимаю, старость не радость… Да и потом, то, что ты называешь клыками… а по мне, так это больше похоже на беззубый оскал — ты мне регулярно силишься показать, но, честно говоря, не впечатляет — от визитов твоих уже голова пухнет, а толку с этого никакого. Так что, милый, не обижайся, но ты ужасно непоследователен ни в словах, ни в поступках.

Повисла небольшая пауза. Видимо, он собирался с мыслями, чтобы сказать нечто оч-чень значительное, что должно было бы сразить меня наповал. Я картинно зевнула.

— Милый, ты меня порядком утомил. К тому же, меня люди ждут.

— Подождут. Я ждал тебя достаточно.

— О как! И чему же я обязана такой чести?

Но он меня уже не слушал.

— Я столько тебя искал, но ты от меня все время ускользала. Знала бы ты, сколько мне пришлось угробить артефактов, чтобы тебя вычислить! Сколько сил потратить!

— Трогательно. Но не знаю, чего ты так надрывался, найти нас было не проблемно, компания у нас не такая уж и бледная… Правда, в города мы редко заходили, но уж раз такой нетерпеж, мог бы и в лесу часовых наставить.

— Какой лес?! Я тебе про тот мир говорю! Ты носилась по нему, как сумасшедшая, только я тебя находил в одном месте, ты перемещалась в другое! И окружение меняла постоянно.

— Ну почему, не постоянно… На съемки только ездила. А зачем ты меня искал?

Он крякнул.

— Еще спрашивает! Ты издеваешься?

— Да нет, уже действительно, интересно стало. Мне тут версию подали, что тебя мой конь заинтересовал.

— Конь?!Да, его присутствие сильно облегчило твои поиски. Молодец, что его тоже привела, я даже не ожидал, что мне вместо одного сразу оба подарка достанутся! А то, что вы встретились там, вообще прекрасно, да еще и прибыли вместе! Я только одну ошибку допустил — надо было тебя еще там убить!

— Гаронд, повторяешься. К тому же, как бы ты это сделал? Следить за тем, что происходит в другом мире, как я понимаю, тоже очень трудно. А вот убить… — не знаю, зачем я это спросила — ведь я прекрасно понимала, что шансы у него были превосходные — подослал же он своих воинов с чудо-мечами, которые гоняли меня по лесу Новой Зеландии.

— Убить?! Да это вообще элементарно! И даже без своих воинов, о которых ты только что вспомнила. Убил же я как-то твоих мужей!

Что?! Так это он убил…

На мгновение у меня закружилась голова, я схватилась за подоконник, но на ногах все же устояла. В тот же момент у меня в сознании будто что-то взорвалось — тысячами, миллионами, мириадами звезд, красок и звуков, перед моим внутренним взором поплыли миры, старые и новорожденные, сплетаясь в узоры, выстраиваясь в схемы, в которых им надлежало существовать, расти и развиваться, рождаться и умирать…

Моя жизнь, казавшаяся мне до сего момента насыщенной событиями, пронеслась в памяти ярким ослепительным мигом и заняла свое место в ее крохотной ячейке. Ничто не растерялось, не исчезло, не забылось — я помнила все до малейшей подробности, до кратчайшего момента, на который в другое время даже не обратила внимания. Ни одно мое чувство не притупилось — ни любовь, ни ненависть, ни горе, ни радость — кажется, они даже стали еще глубже, полновеснее.

Просто… я всё вспомнила. Всё. И даже больше.

Я сделала глубокий вдох. Гаронд, вздрогнув всем своим существом, отчаянно забился и рванул из моего сознания, разрывая связующие нас нити, сплетенные из его же собственной силы. Больно ему, наверное. Ничего. Пусть привыкает. Будет больнее.

Я вспомнила, почему ушла из этого мира. Раньше я могла лишь любить и созидать. Мне нужно было научиться обратному. Заставить себя забыть свою сущность и создать новую — не наделенную силой, слабую, но способную бороться за свою жизнь, за жизнь своих близких и… своего мира. Способную ненавидеть и уничтожать.

Я хорошо училась. Чему-то сама, чему-то меня научил мой второй муж… вернее, его враги, против которых мы боролись, а чему-то, как оказалось, Гаронд. Он убил тех, кого я любила. Дениса и Алехандро. Людей, которые значили для меня всё. Каждая эта смерть изменила меня, но если тогда это поселило во мне горе и скорбь, поскольку к ответу призвать было некого, то теперь…

А Гаронду есть за что ответить. И не только за их смерть. За казнь Таша, — хоть тот и отделался легким испугом, — за тех, кто умер на эшафоте, в пыточной камере или от чего-нибудь еще — у Инквизиции очень много способов! За магов, за простых людей и представителей иных рас, которые погибли благодаря ему и его крысам. В этом или ином мире. За тех, у кого отняли близких. За разбитые сердца. За искалеченные судьбы. За всё.

Я всё вспомнила. А память у меня, как оказалось, хорошая.

Я снова бросила взгляд на платье… миленькое, ничего не скажешь, но у меня бывали и получше. Что ж, спасибо и на этом. А камеристку все же могла бы прислать. Неуважительна ты стала к гостям, Этана! Хотя… что тут говорить, за столько лет молчания и добровольного заточения в своих Чертогах можно и одичать.

Впрочем, насколько я поняла, и молчание, и заточение у тебя было несколько… избирательное. Но, с другой стороны, не пойман — не вор, так что обвинять тебя в чем-либо еще рано. Так сказать, не хватает исходных данных. А то, что Гаронд шарил по Изначальному миру… да, не сам, но с помощью своих подручных — мало ли, может у него артефакты какие нужные затерялись? Или маг-самоучка типа Дани, пробивающий слои пространства внутри и вне мира… Кто знает, столько таких невыявленных дарований? Хотя… о чем я, все мы прекрасно знаем, что нисколько. Нет таких. Дани — исключение, лишь подтверждающее правило. И артефактов таких не существует вовсе. А если и есть, то зарядить их мог только маг, владеющей техникой создания порталов. Или бог. Богиня. Этана, зачем это тебе?

Я вздохнула. Нет. Рано еще. Выяснить мотивы поступков Этаны мы еще успеем. Не к спеху. А пока — всё в порядке. Ничего не произошло, никто никого не предавал. Презумпция невиновности… Ой, что-то добрая я стала… не к добру это. Видимо, побочные эффекты от возвращения воспоминаний.

Я надела платье, — справилась и без камеристки, правда, повозиться немного пришлось, — ну да ничего, мы не гордые. Гордые мы потом будем.

И вышла в парадную залу.

Как я поняла, ждали только меня. Это хорошо. Эффектный получился выход. Все, Конечно же, тут же обернулись в мою сторону. Я приветственно кивнула. Слегка. С достоинством. Как и полагается… мне.

Этана, кажется, слегка побледнела — хотя, учитывая обычный оттенок ее прозрачно-белой кожи, не возьмусь утверждать — но все же кивнула в ответ.

Дарсинея радостно улыбнулась, но это ни о чем мне не сказало — она так улыбается всем и всегда, а если вы имели несчастье сделать для нее что-нибудь хорошее, вы обречены на почти собачью преданность — я имею в виду, во взгляде, а не на деле. На деле от Дарси мало чего стоит ожидать — больше, чем на разговоры о горячей благодарности, о возвышенных и пламенных чувствах, и на заверения в безграничной преданности, она вряд ли способна. Одно утешает — очень скоро она об этом забудет, так что мучиться вам придется недолго. Но ее радостная и абсолютно искренняя улыбка будет преследовать вас всегда, как только вы будете встречать ее обладательницу — но это не так страшно, она редко покидает свой драгоценный Дарсилон — к вящей радости всех обитателей Элантиды.

Таш… о, этот просто расцвел — шутка ли, такого красавца-мужчину столько продержать в лошадиной шкуре! Хотя, не знаю, что он так обижался — не ослом же его, в конце концов, сделали, не верблюдом каким-нибудь и, — о, это было бы ужасно! — не хряком. А — конем. Породистым. Я бы даже сказала, жеребцом. Кем он, в принципе и… ладно, не будем превращать встречу в скандал — не люблю я этого. А то, что он за моей спиной крутил с Дарси или еще с кем-нибудь — его проблемы. За то и поплатился. В коня его, между прочим, не я превратила. Здорово, кстати, она его — Дарси, беру все свои слова обратно, я тебя после этого даже как-то зауважала.

Теперь он сидел в роскошном белом наряде, с развивающейся на ветру гривой черных, как смоль, волос и, по всей видимости, чувствовал себя прекрасно. Это хорошо. Дух его не сломлен, наоборот — закален. Отлично.

Мои ребята — о, они были, как всегда лучше всех. Орк сидел донельзя торжественный, усиленно не обращая внимания на то, что сквозь зубы шептал ему Дани, видимо, задавшись целью его рассмешить. Однако при моем появлении темный эльф прекратил это безобразие, уставившись на меня, будто увидел впервые в жизни. Я еле сдержала улыбку — такое ошарашенное выражение не каждый день увидишь на лице нашего великого мага. Однако он тут же подобрался, вытянулся «по струнке», удивление сменилось здоровым любопытством, которое он задался целью удовлетворить как можно скорее. Понятно. Как только будет возможность, он засыплет меня вопросами. Я все же улыбнулась ему. На его все еще немного бледных щеках тут же заиграл румянец, звездочки в черных глазах засверкали так, что даже Корд покосился на него с плохо скрываемым удивлением. Не переживай, любопытный эльф, мой милый, мой сумасшедший Черный Магистр — ты все узнаешь, тебе даже спрашивать не придется. Я сама тебе все расскажу. Захочешь ли ты после этого идти со мной? Так же как и все вы, мои лучшие друзья, за которых я порву всех, кто встанет на моем пути… Захотите ли вы пройти по этому пути рядом со мной, бок о бок, рука об руку, как это было раньше?

Витольд — спокойный, как безбрежное море во время штиля, ты смог мне простить, что я от тебя ушла, но сможешь ли ты понять, что это совсем не из-за того, что со мной произошло? Сможешь ли ты понять, что тогда, разговаривая с тобой, я и сама понятия не имела о том, что произойдет через несколько минут? И сможешь ли ты понять, что сейчас, несмотря на то, что случилось, мне все также нужна твоя дружеская поддержка, твое крепкое плечо, на которое всегда можно было опереться, твое безграничное спокойствие и твоя мягкая всепонимающая улыбка? Теперь я в этом нуждаюсь во сто крат больше чем когда-либо… Думаю, поймешь. Я очень надеюсь на это.

Эльстан… О, прекрасный принц, твои глаза все еще переливаются всеми оттенками зеленого цвета? Но ты, я вижу, уже вполне можешь соображать, и, надеюсь, тоже правильно оценишь то, что происходит. Твой отец — мудрейший Илидор, которого я очень люблю и безмерно уважаю — он правильно воспитал тебя.

Милые мои, вас столько раз предавали, прошу вас, не сочтите за предательство то, что ваша подруга стала… той, кем стала. Она по-прежнему любит вас, вы ей очень дороги. И она нуждается в вас. Больше, чем…

Ой, как-то пафосно у меня получается думать. Когда же эти постэффекты закончатся? Я взглядом подняла солонку, стоящую на столе, пронесла по воздуху и опрокинула в тарелку Ташу. Тот вскинулся, вокруг него закружился вихрь, засверкали молнии, пробегая по черной гриве трескучими электрическими разрядами. Жаль, что пламя не вспыхнуло — задула бы его с удовольствием. Дарсинея растерянно захлопала ресницами, как всегда, не понимая, что происходит, и попыталась — впрочем, безуспешно, — успокоить своего разбушевавшегося восслюбленного, мягко погладив его по руке. Это, разумеется, не помогло, напротив, разозлило его еще больше, он вскочил… и тут же сел на место, натолкнувшись на мой насмешливый взгляд. Нет, я ничего не сделала. Но Таш как-то сдулся, сел на место, по-прежнему полыхая и заливаясь краской, но говорить ничего не стал. Странно. Обычно он на выражения не скупился. А я никогда не могла ему ответить, пасуя перед его напором, и только разводила руками. Правда, в его словах вразумительного было… ну, не то чтоб мало, но, откровенно говоря, не очень много, однако, это его не смущало. Да, чего уж там говорить, голова никогда не была его сильным местом. Но у него была сила. И не только физическая сила и, — что немаловажно, — сила магии, но и, — что я ценила в нем превыше всего, — сила духа.

Таш никогда и ни в чем не сомневался. Он действовал. И сейчас я понимаю, что иногда он все же был прав — зачастую своевременное действие, каким бы грубым оно ни было, дает большую результативность, чем самые изысканные дипломатические переговоры. Моя ошибка была в том, что я все хотела сделать по-хорошему. И еще в том, что очень редко слушала Таша. А зря. Ну, ничего, теперь у меня есть отличный шанс обе эти ошибки исправить. А то, что Таш научился смирению — так это вообще победа! Вот уж верно, нет худа без добра.

Я медленно подошла к столу и заняла свое место. Во главе. Напротив Этаны. Дарси все еще хлопотала вокруг Лантрэна, сам Таш уткнулся в тарелку и молча кипел, как мне показалось, злясь на себя за то, что так быстро сдался — причем, по причине, самому себе непонятной, а возмущаться снова было бессмысленно и теперь уже неактуально.

Я собралась. Вздохнула. Ага, внимание к себе привлекла, значит надо говорить — дальше держать паузу не имеет смысла.

— Дани, — повернулась я к темному эльфу, — ты все еще хочешь узнать природу моего дара? Думаю, я готова тебе о ней рассказать.

Оглавление

Глава 1. Король. Клементина. Эвенкар

Глава 2. Вальдос. Эвенкар. Орки

Глава 3. Джен. Этана

Глава 4. Вальдос. Шере. Орки

Глава 5. Джен. Окрестности Эвенкара

Глава 6. Фаэнор. Рейнгард. Хорран

Глава 7. Джен. Эвенкар. Клементина

Глава 8. Арион. Хорран

Глава 9. Джен. Этана. Таш

Глава 10. Вальдос. Орки. Рейнгард. Хорран

Глава 11. Джен. Этана. Элантэ