Образование Древнерусского государства [Степан Николаевич Темушев] (fb2) читать постранично, страница - 3

и Дире НПЛ дает емкую и в то же время отличающуюся от сведений ПВЛ информацию: «И беста княжаща в Киеве, и владеюща Полями; и беша ратнии съ Древляны и съ Улици».

Все же центральное место в складывании Древнерусского государства автор НПЛ отводит событиям в «северной конфедерации племен». Даже еще до утверждения власти наследника Рюрика Олега в Киеве летописец делает основной вывод: «И от тех Варягъ, находникъ техъ, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска»^[6]. Новгородцам, таким образом, отдается приоритет в формировании этнополитического объединения — «Русской земли». Действительно, в отличие от ПВЛ и, видимо, Начального свода автора НПЛ более интересует не место Руси во всемирной истории, а место Новгорода в русской истории^[7].

Известие о приглашении словенами, кривичами, мерью и чудью на княжение Рюрика с братьями составитель НПЛ не мог точно датировать. Взимание дани с племен «северной конфедерации» варягами, затем их изгнание и междоусобная война относятся ко временам Кия, Щека и Хорива. Прекратить междоусобицу удается компромиссным решением — призванием правителя со стороны. Из-за моря были приглашены три брата-варяга. «И седе старейший в Новегороде, бе имя ему Рюрикъ; а другыи седе на Белеозере, Синеусъ; а третей въ Изборьске, имя ему Труворъ»^[8]. Через два года Синеус и Трувор умерли, Рюрик «нача владети единъ». В отличие от информации ПВЛ в представлении новгородского летописца наследник Рюрика — его сын Игорь — в момент смерти отца оказывается вполне дееспособным. И хотя поход на юг, захват Смоленска и Киева приписывается «воеводе» Игоря (sіс!) Олегу, однако убийство Аскольда и Дира осуществляет именно сын Рюрика. Обосновавшись в Киеве Игорь (а не Олег, как отмечено в ПВЛ) «нача грады ставити, и дани устави»^[9]. Следующее датированное событие в НПЛ — 920 г. — касается внешнеполитической акции Руси. Под этим годом помещен поход Игоря на Царьград, о походе же Олега рассказывается под 922 г.^[10] Таким образом, известия НПЛ в некоторых фрагментах отличаются от информации большинства летописных сводов, в основе которых лежит ПВЛ. Тем не менее в НПЛ мы не обнаруживаем отсутствующих в ПВЛ персонажей, очевидные аналогии обнаруживаются и в основных подробностях событий.

Традиционно большим доверием историков пользуется версия древней истории восточных славян, представленная в Повести временных лет. Изложение событий в ПВЛ, несмотря на некоторую искусственность хронологии, признается все же более последовательным^[11]. Автор ПВЛ также пользовался киевским Начальным сводом, но внес в него существенные дополнения. Для нас важно, что именно Нестору принадлежит недатированное введение к ПВЛ^[12]. Задачу своего труда летописец обозначил уже в первой фразе: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть»^[13]. Таким образом, языком начала XII в. Нестор сформулировал проблему формирования Древнерусского государства и возникновения древнерусского этноса^[14]. Кажущаяся тавтология начальной фразы объясняется следованием летописцем традициям Священного Писания: в библейской Таблице народов каждый «язык» упоминается дважды — в связи с происхождением от конкретного потомка Ноя и в связи с действительным историко-географическим положением^[15].

Исследователи древнерусской литературы обращают внимание на тот факт, что для православных авторов высочайшими образцами для письменного творчества являлись Ветхий и Новый Заветы^[16]. Более того, подражание священным текстам превращалось в риторический прием. Чрезвычайно важно, что в исторических и художественных произведениях православной славянской литературы отмечается присутствие особых «библейских тематических ключей», обнаруживаемых, как правило, в первых строках текста или во введении^[17]. Эти «ключи» позволяют читателю понять особый второй уровень прочтения. Это наблюдение в полной мере касается недатированного введения ПВЛ, в котором библейская история развития человечества от сыновей Ноя плавно перетекает в историю расселения славян в «жребии Афета», при этом непосредственно «временным летам» предшествует эпизод о грядущем избавлении полян от хазарского плена и одновременного обретения ими будущей Русской земли как земли обетованной^[18].

Несмотря на то что достаточно пространное введение ПВЛ не имеет дат, все же ключевые события начальной русской истории укладываются в определенные хронологические рамки. Так, рассказу о князе Кие предшествует предание о посещении