Теория Ветра: Том I [Alex I] (fb2) читать онлайн

Теория Ветра: Том I

Глава 1

"Живи так, чтобы тебя запомнили"

В жизни каждого человека, я уверен, есть такой день, такое событие, которое настолько не принимается разумом и так неотвратимо, что мозг выдумывает фокус: думать о том, как же хорошо будет завтра. “Мы все над этим еще посмеемся”. Скармливая нам эту ментальную конфету, мозг, возможно, спасает самых слабых из нас от бездны отчаяния, упав в которую однажды выбраться уже практически невозможно. Однако бывает и так, что даже этот спасительный круг мозг не успевает забросить — настолько стремительно бьет реальность под дых. Именно это и произошло со мной.

Я стоял перед зеркалом и не мог решить, что лучше: бабочка или галстук. И пусть приятель сказал, что сейчас на свидания так никто не ходит, я все же находил себя очень даже недурным в черных зауженных брюках и белой рубашке. Худобы своей я стеснялся, а в таком прикиде вроде бы и ничего. Провел рукой по золотистым кудряшкам, доставшимся мне от матери, и подмигнул себе голубым глазом, доставшимся мне от, как она говорила, “самого видного мужчины на свете”. Ну, еще бы. Остановившись на галстуке, я допил чай, закинул в рот две жевательных резинки и вылетел из дома. В лифте без перерыва заправлял рубашку в штаны, чтобы она не топорщилась на спине, но тщетно, слишком худой.

Пару кварталов задорным полубегом влюбленного, и вот я уже стою в KFC, где мы собирались купить еды перед походом в кино. Да, не лучший вариант для первого свидания, но мы оба были фанатами этого актера, а общие интересы сильно сближают.

Неуклюжая девушка с подносом крутанулась, не посмотрев, и врезалась в меня. Никто не пострадал, кроме моей рубахи. Два пятна предательски быстро въелись в тонкую ткань. Даже не извинившись, любительница фастфуда пошла дальше, а я пулей рванул в ближайший сортир, чтобы оценить масштаб бедствия. Кэтти должна была вот-вот прийти. Я толкнул серую дверь, и в лицо мне ударил яркий солнечный свет. Бытовой шум и галдеж посетителей общепита сменили пение птиц и шелест листвы на деревьях.

— Приветствуем в мире первого порядка “Тандем Грешников” — пламенными буквами высветилось перед глазами.

— О, еще один подоспел, — донесся откуда-то совсем рядом гнусавый голос.

Ваши данные интерпретированы в систему характеристик и навыков, за каждый уровень вы будете получать по одному поинту в каждый из разделов.

Фобии — вещь апокалиптическая. Я прекрасно понимал тех, кто глотал пачками таблетки, лишь бы избавиться от тягот разума. Помимо фобии внезапно оказаться далеко за пределами земной атмосферы и познать на себе все прелести космического холода, внезапно оказаться перед черной дырой и стать неизвестной уравнения, над которыми бились астрофизики, оказаться на дне океана и быть смятым, как жестяная банка, чудовищным давлением, была у меня еще и фобия внезапно сойти с ума. В попытках избавиться от нее я узнал, что внезапно никто с ума не сходит, и видеть столь четкие и красочные галлюцинации, которые сейчас видел я, можно было только обдолбавшись чем-то тяжелым. Но что это было? Токсин в коле, пролитой на меня возле стола раздачи? Вряд ли. Сортирные миазмы? Тоже нет, тогда у дверей KFC уже давно стояла бы “скорая”, да и не способен человеческий кишечник, пусть даже с меткой подачи фастфуда, генерировать настолько ядерные дурманы.

Следовательно, с ума я не сошел. Яркий свет понемногу рассеивался, и я увидел зеленый луг, из которого тут и там торчали разноцветные ромашки, синеватый лес вдали и кучу людей вокруг, большая часть которых лежала в багровых лужах. Между телами копошилось нечто разрозненное, белое и… пушистое. Весь луг был усеян милыми кроликами. Я протер глаза кулаком, все еще не веря в происходящее.

— Гляди-гляди, не верит, — снова послышался гнусавый голос вперемешку с кроличьим писком и чьим-то стоном.

— Да ты себя-то вспомни, он хоть не визжит, — сказал мужской голос помягче.

— Слышишь! — огрызнулся гнусавый.

— Та не кипишуй ты, вон, блондинчик подымается…

— Ага…

Раздался удар и отрывистый вздох. Марево перед глазами окончательно рассеялось, и я увидел пятерых парней, сидевших меж тел и кроликов. У каждого в руке было по простенькому клинку не длинней кухонного ножа. Шагнув назад, я почувствовал, как что-то стягивает ногу… ножны, а в них — да, рукоять такого же клинка.

— Опа, заметил, — хмыкнул гнусавый. Это был веснушчатый парень с большими губами и хитрыми глазами под узким выдающимся вперед лбом.

— Раз заметил — нож в зубы и вперед, — даже не смотря на меня, сказал приземистый молодой мужчина лет тридцати, вытаскивая кинжал из спины лежавшего на траве человека.

На смену страху внезапной миграции кукухи пришел ужас. Так эта пятерка перебила здесь всех?! Значит, сейчас и меня…

— Да не стой столбом, убивай кроликов, — почесал щетину гнусавый.

— Кроликов? — переспросил я, радуясь и одновременно еще больше чувствуя какую-то предательскую тяжесть внизу живота. Присмотревшись, я заметил, что мордочки и лапки пушистых зверьков в самом деле были перемазаны кровью. Один из них зевнул, обнажив полную острых зубов пасть, и тут же мою голень полоснуло огнем. Кролик. Вцепился в ногу так, что стянуло штанину. Деловито крутит всем телом, пытаясь инерцией оторвать зажатый челюстями кусок. Совсем как крокодил. По мне будто молния прошла от черепа до пятки, и я со всей силы дернул этой многострадальной ногой. Кроль отправился в дальний полет, напоследок особенно больно скользнув зубом по ране.

— Нет, волков, — зло огрызнулся гнусавый.

Я пытался найти на трупах следы оружия, чтобы понять, кто же их всех убил, но куда там, они просто лежали в разорванной, пропитанной кровью одежде. Да и времени на это у меня не было. После того, как их собрат пролил первую кровь, остальные зверьки встали на задние лапы, принюхиваясь, а затем, под истошный крик, разом бросились ко мне.

— Сейчас и узнаем, из какого ты теста, — ухмыльнулся кто-то из пятерки.

Болевой шок. Говорят, от него можно умереть. Меня всегда мучил вопрос, как это возможно, ведь известно, что в критической ситуации человек боли вообще не чувствует. Как древний воин, которому уже пропороли живот, а он продолжает идти в атаку, выкрикивая имя своего императора или бога, как попавший в аварию, лишившийся конечности, еще не понял, что стал инвалидом. Так и я, выбросив к черту бесполезный клинок, рухнул на траву, чтобы хотя бы телом передавить кровожадных дьяволят.

Во время битвы с маленькими хищными кроликами есть одна большая проблема — их много. Можно бить с размаху ногой, прикладывая сразу троих ушастых, можно брать их в руки и сворачивать шеи, ломать черепа, можно даже бежать прямо по ним, стараясь как можно меньше тормозить и быть на земле. Но когда против тебя сотня кроликов, не победить никому. Пока ты разбираешься с одними, другие уже вцепились тебе в ноги или даже в спину. Прыгучие сволочи с разбегу вгрызались в лицо, прокусывая ноздри и норовя вывернуть их наизнанку.

Но боли почти не ощущалось. Чтобы ее испытывать, нужно позволить сигналу от места ранения дойти до мозга, и дать мозгу время обработать этот сигнал. В моем случае мозг бурлил, приказывая телу сражаться, и для боли просто не оставалось времени. Я хватал кроликов за мягкие животы и сжимал с такой силой, что из них все лезло наружу, я придавливал их к земле, вворачивал пальцы в большие незащищенные уши и, конечно, тех тварей, что норовили укусить меня в лицо, я кусал в ответ. Кто бы знал, что у человека настолько сильные челюсти. Остервенело вгрызаясь в пушистые шкурки, я слишком поздно задумался о сохранности своих зубов. Вернее, даже не задумался. Мне напомнила острая боль в десне, когда я прокусил шею очередного гада до позвоночника. Докусался.

Определенно, кроликам я проигрывал, и если бы не подоспевшая на помощь пятерка, то так бы и слег. Ребята вихрем набросились на кролей, раскидывая их по красной траве. Глухие удары ботинок о зайчатину и пронзительные вопли жадных до моей плоти ублюдков — вот и все, что я слышал. Раздавил голову очередной твари, и поверх заваленной телами травы высветилось новое сообщение:

— Вы достигли второго уровня. Распределите полученные очки.

Комедии я достиг, а не второго уровня. Перед глазами маячило множество слов, с которыми можно было взаимодействовать. С трудом, но я поднялся. Вот теперь пришло время боли. Всеобъемлющей, большой, словно волна цунами, и настойчивой, как закат и восход. Лицо скривила гримаса страданий. Единственная девушка из пятерки довольно покачала головой, глядя на меня. За ее спиной одно из убитых тел поднялось и бросилось убегать.

— Кармель! — крикнул гнусавый, и девушка одним точным движением выхватила кинжал из ножен и запустила его в спину беглецу. А затем и еще один, чтобы наверняка. Парень вскрикнул и рухнул на землю.

А вот это уже было плохо. Значит, всех этих людей прикончила эта шайка? Значит, и меня…

— Второй уровень это хорошо, — кивнул гнусавый, — продолжай в том же духе. Сейчас кролики заспавнятся и опять будешь драться. Смотри не подохни.

Компашка рассмеялась. Я оглянулся, уже готовясь бежать. Вдали, к моему удивлению, возвышалась крепостная стена, причем довольно длинная. Виднелись колоссальные ворота, врезанные меж двух круглых башен.

— Даже не думай, — ласково пропела Кармель, подбрасывая в воздухе еще один нож и ловя его даже не глядя, — бежать не получится, да и в город все равно ниже десятого уровня не пускают.

— Что происходит?! — выпалил наконец я, ища в мешанине кроличьих тушек свой нож, — где мы?! Кто, что мы?!

Девушка рассмеялась.

— Парню времени вообще не дали, сразу в бой, — хмыкнул приземистый мужик, смотря как девушка тащит труп беглеца обратно.

— Ты же должен был видеть сообщение. Мы в каком-то “мире первого порядка”, что-то там грешников, — непринужденно сообщила Кармель.

— Тандем, — подсказал приземистый.

Что ж, значит, это правда. Плюс одна новая фобия. Внезапно переместиться в иной мир, где тебя будут заставлять драться с кровожадными кроликами.

— Так вас тоже перенесло?! — чуть ли не кричал я. Покусанные щеки и живот болели особенно скотски. Параллельно с разговором я копался в игровом меню, и из всего предложенного решил вложиться в ловкость и владение кинжалом, поскольку больше никакого оружия под рукой не наблюдал. Конечно, в мире чистой мысли и исключительной теории при должной сноровке можно было сражаться дохлыми кроликами, но такого навыка я не обнаружил. Длинный список навыка владения оружием лаконично разделялся на два пути: “ближний бой” и “дальний бой”. В первом находился длинный ряд всего на свете от меча до палицы, включая также рукопашный бой, во втором луки, праща и прочее. Странное решение для игрового мира, учитывая, что большинство моих современников ничего кроме лука с мечом и топором и не знавало.

— Да, всех нас перенесло, — кивнула девушка.

Эти сволочи как-то определили мой новый уровень. Я решил повнимательный их рассмотреть и обнаружил, что над головой каждого подрагивала надпись статуса.

— Кармель, 5 уровень.

Вот оно. Пятый уровень. А у меня, выходит, второй. Значит, любой из них мог без проблем мне навалять. А я и так еле стоял на ногах. Вместо долгожданных мыслей о дне, когда я вспомню все это с улыбкой, мозг в адреналиновом угаре генерировал позывы с криками броситься на эту девку, и будь что будет. Эти твари даже попаниковать мне не дали, а я ведь, на минуточку, попал в какой-то безумный мир, и не знаю как вернуться домой. Свидание… да какое к черту свидание, родные, близкие, что с ними будет, когда они обнаружат мою пропажу? Что будет со всем, чем я занимался и что делал? Место в университете, прогресс в играх, друзья, планы, мечты, куда это все?

В методическом арсенале гуру саморазвития есть такая фразочка, мол, слабо вам прямо сейчас выкинуть телефон или форматнуть жесткий диск своего компа? Не знаю, делал ли так кто-нибудь, но я, выходит, сделал именно это, и даже больше. И самое обидное, что вместо личностного роста, не говоря уже о просветлении, я получил шлепок пушистыми глодателями плоти в лицо и паскудную подлянку от таких же цивилизованных людей, что и я. Вот он, триумф человечности.

— А их, — кивнул я на мертвецов, — тоже перенесло? Одежда вроде наша…

— Да, их тоже.

— Ну и нахрена вы их убили? — грубым, угрожающим тоном сказал я так, будто собирался всех прикончить, если меня не устроит ответ. Сказал и самому стало неловко.

— Слыш, что-то борзый слишком, — нахмурился гнусавый, — тебе всечь может?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — улыбнулась девушка.

Кролики обратились золотой пылью, на месте некоторых тушек оказывались затертые монетки медного цвета. Их команда убийц оперативно собирала. Оказывается, помимо ножен с кинжалом у меня на поясе болтался еще и холщовый мешочек. Увы, мне набить его чем-то, кроме травы и кроличьих зубов, было не суждено. Убийцы снова расселись среди трупов, убив еще парочку неожиданно вынырнувших из кучи тел живчиков.

— Похоже, скоро будет, — сказал приземистый, которого, как выяснилось, звали Фрэнк. Он был самым старшим из шайки и, как мне показалось, главным.

— Готовьсь, душина, — осклабил кривые зубы гнусавый. В мечтах я уже забивал их сапогом глубоко этому выродку в глотку. Поднял свой нож и приготовился. Все-таки, +1 навык к владению, должно же это было на что-то влиять?

По какой-то, одним системным админам ведомым причинам, кролики агрились исключительно на меня. Остальных они игнорировали. Я решил, что это из-за моего уровня. В шайке все были пятого, и наверняка зверье не могло им уже ничего сделать, а вот я, я был лакомым кусочком. Уровень пушистой саранчи оказался равным четырем. Кинжал действительно приятней, или даже можно сказать привычней лежал в руке, словно, прокачав навык, я мгновенно получил опыт какого-то времени обращения с оружием. В игровой механике это описывалось как увеличение урона, скорости и точности атаки. Мелкая приписка также гласила, что со временем прокачка оружия будет давать и иные бонусы. Что ж, посмотрим. В любом случае, надолго меня не хватило, и я слился как лох, в последние секунды бросившись натурально бежать, повернувшись к врагу спиной и все в таком духе. На этот раз шайка мне не помогла, от усталости я споткнулся, и омерзительно вопящая лавина пушистых людоедов погребла меня под своей массой, полностью скрыв от мира. Я умер.

Глава 2

За краткой линией темноты, ненадолго накрывшей мир, последовала заря. Я очутился на берегу песчаного пляжа, которому не было видно конца. Уставшее море сонными волнами накатывало на сушу; далеко-далеко, на самом горизонте виднелся солнечный диск медного цвета. Он мягко подсвечивал небо, делая облака сиреневыми. Куда бы я ни попал, одно можно сказать точно: здесь было невероятно красиво.

Из мокрого песка высунулась надгробная плита с изображением моего окровавленного тела, покрытого пушниной, моим именем и подписью:

“разорван на куски гемокроликами”

Мило. Я дотронулся до плиты — холодный гранит, и прекрасный пляж разом померк. Меня перенесло на какой-то погост, окруженный тонкой металлической оградой с острыми колышками и одним-единственным памятником в виде обелиска. Сзади ограда вплотную прилегала к высокой крепостной стене, а впереди лежали бескрайние луга. Чутье подсказывало, что там, впереди, находится что-то, что принадлежит мне. Я ощупал себя и понял, что не имею тела. Буквально. Я даже рук и ног своих не мог разглядеть, то есть был невидимым даже для себя. Чистое сознание, вот во что я превратился.

И тогда наконец до меня дошло, почему из горы убитых то и дело выскакивали живые. Я-то думал, что это просто хитрецы, которым удалось обмануть шайку, но все оказалось куда прозаичней. Видимо, в этом мире мы были бессмертны. Новость обоюдоострая, это было и дураку понятно, хотя, на мой взгляд, возможность пережить любое ранение и жить вечно перевешивала вероятность попасть к каким-нибудь садистам и в муках умирать снова и снова. Я улыбнулся несуществующими губами, понимая, что именно в такую передрягу мы все и попали.

Первым делом я двинулся вдоль массивной стены по направлению башен, между которыми должны была находиться ворота. Два высоченных стража под два метра ростом, закованные в громоздкую металлическую броню и с еще более длинными копьями наперевес грозно охраняли подступы в город. Меня они не почуяли, но и я пройти мимо не смог. Попытавшись прошмыгнуть внутрь, я наткнулся на невидимую преграду. Мир незамедлительно сообщил:

“Данная локация доступна только с десятого уровня”

Ладно. Черт с вами. Нет так нет. Саднящее чувство в несуществующей груди увеличивалось, и меня все больше тянуло к зеленым просторам лугов, где прибытия своего хозяина покорно ожидала моя жалкая телесная оболочка.

— Что-то долго его нет, — говорил гнусавый, ногой переворачивая мое восстановившееся тело.

— Он же в первый раз, — напомнила Кармель раздраженным тоном. Похоже, этот идиот бесил не только меня.

Дубина еще немного попинал мое тело и побежал вымещать злость на беглецах. Не знаю, что двигало этими людьми, если они, как и я, могли пребывать в бесплотной форме возле тела и не вселяться в него. Да, бессмертие и все дела, но боль была абсолютно реальной, и я сильно сомневаюсь, что можно было привыкнуть к ударам ножа. А гнусавый так и вообще забивал бедолаг голыми руками.

Кролики снова заспавнились, и, подтверждая мои догадки, действительно не агрились на пятерку. Сволочи мелкие. Я начал высчитывать, с какой периодичностью воскресали мои товарищи по несчастью. Досадно, что в своих бесплотных формах мы не могли переговариваться. Стоило нам всем воскреснуть разом, половина точно бы смылась. Но и без этого порой трое-четверо вставало почти одновременно, и ублюдки делились, чтобы всех догнать и убить.

— Оппа! — довольно крикнула девушка, высоко подпрыгивая, — шестой уровень, детка! Да!

— Кайф! — рассмеялся гнусавый, припечатывая еще одного игрока, — мне осталось еще семь человек. Убивай ты поменьше, серьезно!

— Я не собираюсь поддаваться, — крутанула нож в воздухе девушка, поймала его за лезвие и метнула в веснушчатого придурка. Кинжал просвистел в нескольких сантиметрах от него, вонзившись в висок игрока, который еще даже подняться на ноги не успел.

— Чертовка! — в ярости затопал гнусавый, понимая, что его вновь обманули.

— Ну как? — спросил Фрэнк, — много дали? Седьмой взять реально?

— Реально, — кивнула Кармель, — где-то… восемьдесят.

Теперь почти все становилось на свои места. Вероятно, за убийство мобов ниже своего уровня опыт не давали. Игроков это, видимо, не касалось, потому что все они были четвертого. И меня, значит, они не прикончили сразу потому что хотели, чтобы я прокачался, иначе убивать меня вообще резона не было. Мои размышления прервал проклятый гнусавый.

— Эй, долбень, — пнул он мой труп, — вставай уже, думаешь мы не знаем, что ты тут?

Я напрягся. Откуда?

— Его реально может не быть здесь, Билл, — сказал Фрэнк, — парень мог не на шутку перепугаться и даже не суметь выбраться с острова.

— Да конечно, черта с два! — злорадно прокряхтел Билли, звеня бляхой ремня и расстегивая ширинку, — слышь, чухан, если сейчас же не встанешь и не пойдешь мочить кроликов, я нассу тебе в рот, и ты весь оставшийся день проходишь со вкусом мочи во рту. Как тебе идея?

— Черт возьми, Билли… — покачала головой девушка, отворачиваясь.

— Давай, открой ротик, — отвратно лыбился увалень, носком ботинка залазя мне в рот.

Я нащупал клинок и со всей силы укусил ботинок ублюдка. Кожа была мягкая, вероятно, придурок носил какой-то дорогой бренд туфель. Ширинка Билли действительно была расстегнута, и я незамедлительно ткнул туда кинжалом. Страшный вопль пронесся над лугом. Было даже немного неожиданно слышать такой визг от довольно крепкого на вид парня. Когда кролики отгрызали мое достоинство, я был еще в сознании, и не издал ни одного громкого звука.

Воспользовавшись замешательством, я оттолкнул идиота ногой и быстро поднялся.

— Даже не думай, — погрозила ножом Кармель, — ты будешь убивать кроликов.

— Я убью тебя, мразь! — зарычал Билли, сжимая окровавленный пах, — я тебя трахну!

Он вздрогнул, глаза его медленно закатились вверх, и увалень рухнул на землю, где ему было и место. Из его затылка торчал нож. Фрэнк опустил руку и пояснил:

— Иначе рану было не вылечить.

А мне и в самом деле было не до побега, потому что шквал учуявших мою активность пушистых бестий уже несся на всех порах к моей восстановившейся тушке. Попутно я отметил, что одежда после смерти тоже восстанавливалась. Очень удобно, вот бы и броня с оружием делали так же.

Что ж, кролики. Кролики, кролики, кролики. Я пытался оценить вклад, сделанный на втором уровне. Вроде бы мои движения стали чуточку быстрее, словно я выпил кофе, а нож сидел в руке как-то привычней, я чаще попадал им по тушкам и уж если попадал, то убивал сразу. Неплохо. Скорее всего, мысль качать владение кинжалом пришла и моим мучителям, хотя это и неточно: Кармель с Фрэнком вполне могли уметь метать ножи и без всяких навыков. Кармель, конечно, не выглядела как боевая дама, было в ней достаточно женственности, а вот Фрэнк с его тяжелым взглядом и волевым подбородком вполне мог оказаться солдатом, плюс из рукавов футболки выглядывали довольно-таки жилистые руки. За его плечами явно лежала не нудная офисная работа.

Третий уровень не заставил себя долго ждать. Отступая по кругу, как посоветовал Фрэнк, я уничтожил большую часть гемодьяволят, однако состояние тела к этому моменту было ни к черту. Гнусавый уже воскрес и сидел неподалеку, злобно поглядывая.

— Если он что-то сделает с моим трупом, черта с два я вернусь, — сказал я, отбивая очередную тушку и пытаясь не вырубиться. В глазах то и дело темнело, ноги облепили пушистые пираньи, смерть уже занесла руку, чтобы постучать в мою дверь, — что угодно делайте, будете без меня.

— Ладно, мы ж не звери, — слабо улыбнулся Фрэнк, — ничего он с тобой не сделает.

По исполненным злобы глазам Билли я понял, что, даже несмотря на протест группы, это животное приложит все усилия, чтобы мне отомстить. И пусть после смерти тело здесь полностью восстанавливалось, думаю, получить психологическую травму в этом мире ничего не мешало. А потому мне следовало как можно быстрее возвращаться к своему трупу, что я и делал, пока не достиг наконец четвертого уровня.

Себе я не изменял — ловкость и владение кинжалом. По достижении четвертого кролики продолжили на меня агриться, но опыт от них я больше не получал и, стало быть, необходимость в моей прокачке отпала. В качестве компенсации Билли позволили избить меня до полусмерти и кинуть в общую кучу трупов, которую пятерка обступила, чтобы никого не упустить. После меня появилось еще несколько новичков, которых ожидал пройденный мною путь.

День подходил к концу, перистые облака сгорали в заре, а я мчал через утопающий в тенях луг к своему многострадальному телу. Итак, что мы имели. Вместо первого в жизни свидания с невероятно красивой девушкой я получил мощнейший пинок под жопу в виде заброса в другой мир, законы которого сильно напоминали реалии современных ММОРПГ. Вдобавок вместо лампового кача и новых знакомств мне в очередной раз напомнили о жестокости людей, будто до этого ее мало было. Побегушки по лужайкам и миленький фарм зверушек отменяется, время жрать землю. Не знаю, как у кого — на лицах многих игроков, которые просто вставали, давая понять, что воскресли, застыло отчаяние, слезы высохли и им на смену пришло коровье смирение, — но меня данная ситуация только подстегивала. Мысль о мести глодала разум, как червь буравит спелое яблоко — жадно и неотступно. В какой-то степени это даже помогло побороть шок — кто знает, сколько бы я бродил полубезумный по округе, свыкаясь с тем, что в родной мир уже не вернуться. Паниковать было некогда, проблема выросла стеной, что застит солнце, и я погибну, если ее не решу. Так брошенный девушкой или преданный другом, встретившись с толпой гопников в темном переулке, неожиданно обнаруживает, что до этого, в общем-то, было еще ничего. А вот теперь совсем жопа.

С наступлением темноты спавн кроликов прекратился, и банда убийц смогла полностью сконцентрироваться на нас. Правда, усталость давала о себе знать. Я подметил, что даже Кармель стала реагировать на игроков с запозданием, спасало их то, что никто уже сбежать не пытался. Никто, кроме меня.

Не всегда игроки вставали строго по очереди, иногда из мертвых возвращались сразу двое или трое. На луг опустилась ночь, и видимость стала почти нулевой. Несмотря на звездное небо и нарастающую луну, вокруг было хоть глаз выколи. Мы, городские, знали лишь тьму своих комнат, завешенных шторами. Темнота больших пространств нам была не знакома, трущобы и лабиринты, в которых мы выросли, слепили неоновым газом и фонарными отсветами. Я улучил момент и поднялся с тройкой кротких бедолаг, что покорно ждали своей очереди. Каждый из банды, что уже подбирались к девятому уровню, метнули по ножу. К удивлению Фрэнка, от его клинка я увернулся.

— Кармель! — слышал я удивленный крик мужчины за своей спиной, со всех ног шурша травой в сторону леса. Кинжал девушки оголтело просвистел рядом.

— Ну все, хана тебе! — вопил Билл. Его хрипы с сопением слышались за спиной недолго, похоже, кто-то качал только силу.

— В лесу опасно! — кричала Кармель, тоже, видимо, припустив за нами, — так и так помрешь!

Да-да, продолжай. Очень интересно слышать подобное от той, кто всадил в тебя нож, наверное, раз сто. Мрак леса впереди соблазнительно приближался, и вкус свободы на губах становился все сильней и отчетливей. Нет, подумать только: вздумали качаться на нас, как на мобах! Я почти хохотал, хотя терпеть боль в правом боку становилось уже невыносимо, и ноги настолько обмякли, что я боялся банально запнуться и рухнуть на землю. Лес. Лес становился все ближе.

Глава 3

Шелест первых деревьев показался мне шумом родного дома. Я вбежал под сень леса и споткнулся о первый же корень. Обернулся и увидел на темнеющем луге две фигуры, что медленно удалялись прочь. Спасен. Спасен! Я зашелся в беззвучном смехе, морщась от боли в боку. Но расслабляться рано, ведь злость просто так не унять. Несмотря на сонливость, которая вкупе с усталостью неумолимо тянула к земле, я поднялся и заковылял вглубь леса. Они сказали, что в лесу опасно. Наготове были два кинжала, с которыми я уже довольно неплохо управлялся. Четвертый уровень. Учитывая, что на кроликах выше не подняться, было вполне логичным именно сейчас соваться в лес. Неужели эти скоты просто хотели, чтобы остальные не прокачались? Сколько они собирались просидеть так на стартовой локации?

Мои размышления прервал треск сучьев. Что-то большое продиралось сквозь лес. Всего через пару мгновений стало ясно — нечто двигалось в мою сторону. Я прижался спиной к могучему древу и вскинул клинки, готовый обороняться. Треск и теперь уже отчетливо слышимый храп угадывались впереди меня. Раздался пронзительный визг, и огромная тень подбросила меня в воздух. Я всадил оба ножа в покатую спину, крепко держась за ручки, но животное легко стряхнуло меня, а затем раздавило копытом. В очередной раз я умер.

Табличка на пляже гласила: “раздавлен копытом лесного вепря”

Понятно. Минуя луг, я с удовольствием отметил, что вся пятерка была в сборе, а значит мне ничего не угрожает. Облегченно вздохнув, если это вообще было возможно в бесплотной форме, я на всех порах припустил в лес, где возле моего трупа наверняка рыл землю клыком гигантский кабан.

“Лесной вепрь, 9 уровень” — неотступно следовала за кабаном надпись. Зверюга похрюкивала, покусывая сухой кустик неподалеку от места, где валялся мой труп. В спине твари по-прежнему торчали два моих ножа. Как же прекрасно, что мобы в этом мире не восстанавливались, пока игроки находились в Вальгалле. Дальнейший план действий созрел очень быстро. Восстать из мертвых и до следующей смерти нанести как можно больше урона. Так я и поступил. Если не шуметь, кабан не очень-то на меня и реагировал. Подкрался, рывком выдернул ножи и всадил зверю в бок. Массивная голова дернулась, и я отлетел к ближайшему дереву. Мощь и скорость зверя были столь велики, что, когда он атаковал, я буквально ничего не мог сделать. Как только попадал в поле его видимости — все, любые мои телодвижения пресекались. Дерево содрогнулось, я отправился к праотцам

Кабан обладал удивительной жизненной силой. Или невероятно толстой шкурой. Я нанес ему около сотни ран, а он хрюкал и брыкался все так же резво. Жаль, здесь не было полосы хп, так бы я вставал из мертвых с большей уверенностью. Однако, когда наблюдавшая за нами сова уже перестала пугаться и спрыгивать с ветки каждый раз, когда вепрь меня убивал, тогда я впервые смог увернуться. От неожиданности я даже немного растерялся. Что делать дальше? Кабан немного проехался по земле, не в силах сразу развернуть всю свою громадную тушу, раскидывая комья земли своими острыми копытами. Я выдернул нож и всадил хряку под челюсть. Кабан завизжал, мотая головой, но стряхнуть всаженный по рукоять клинок, разумеется, не выходило. На истоптанную копытами землю обильно падала кровь. Получается, я все это время напрасно тыкал кабанью шкуру? Стыд за собственную тупость поднимался в груди вперемешку с радостью. Давай-давай, приятель, поддайся слабости и приляг отдохнуть. Я прекрасно знаю это чувство, когда кровь стремительно покидает твое тело. Глупцы сравнивают это с сонливостью, нет-нет, разум твой взвинчен, натянут как тетива перед выстрелом, но тело не слушается. Словно в подтверждение моим мыслям, кабана повело и он уперся в ствол сизой ели, тяжело дыша. Я сделал шаг вперед и замер.

Когда я успел стать убийцей? В жизни убивал только мух да комаров, даже жуков никаких не давил, потому что в городе их просто не было. Мочить кроликов было легко — они все-таки хотели меня убить, и совсем не походили на тех мирных животных с картинки. Но это все же немного другое. Сейчас передо мной стоял зверь по массе, наверное, раз в пять тяжелее меня. Мои почти свыкшиеся с темнотой глаза смотрели в его, маленькие и упертые, горевшие пламенем жизни из-под густого бордового меха. Да, он пытался меня убить, но я уже давно мог сбежать, однако вместо этого раз за разом вставал и лез на рожон. Не хотел бы я оказаться на твоем месте, приятель.

“На мою территорию, в мой заповедный лес вторгся чужак, которого невозможно убить. Он ничтожный и жалкий, мне ничего не стоит переломить все его кости, и все же он раз за разом встает и тычет своими колкими палками в мою пропитанную хвоей и птичьими криками шкуру”. Ужасно, если подумать.

Я медленно наклоняюсь, словно готовясь к финальному броску, от которого зависит жизнь, словно у меня за спиной не было бесконечных попыток. На самом деле монстром был я.

Кабан тоже выпрямился, принимая вызов. В его благородном стане и твердости духа отразились мои собственные жалость и трусость. Строю тут из себя не пойми что, в темноте — хоть глаз выколи, один, вдали от мира и всего, что дорого сердцу. Не так должен сражаться игрок… а вот так!

Я остервенело бросился вперед. Устало взрыкнув, кабан ответил тем же. Тело весом в несколько центнеров врезалось в меня на сложенной скорости наших ног. Воздух выдавило из легких, и спиной я уже ощущал приближение очередного дерева, по которому буду размазан, словно паштет по хлебу. Но рука моя неумолимо тянулась под кабанью морду. Нащупал рукоять и потянул на себя, превращая глубокую рану в широченный порез. А вот и дерево. Кабан спотыкается и падает, мы едем по земле, оставляя в ней глубокий след. Меня придавило к вилке массивного корня. Ногам тепло от потоков горячей крови. Зверь тяжело дышит, уже даже не пытаясь поддеть клыком. Просто смотрит.

— Вы достигли шестого уровня. Распределите полученные очки.

Вот как. Сразу два уровня. Ну, этого стоило ожидать. Обнаружив, что не могу выбраться из-под тяжелого тела, кое-как вытащил руку с ножом, тяжело вздохнул и всадил клинок себе в шею.

“Зарезан безысходностью” — гласила надпись на могильной плите.

— Внимание, вы стали первым игроком, покончившим с жизнью. Время респавна сокращено вдвое.

Я взглянул на вечный закат, царивший в нашем загробном мире. Жаль, что не дали дополнительных очков к опыту или характеристикам с навыками. Хотя кто знает, когда и где мне могла пригодиться полученная абилка. И было в этом достижении кое-что еще. Информация. Знание того, что здесь стоило вытворять все, что только придет в голову — не ровен час окажешься первым и испытаешь щедрость Системы. Сердце тут же опечалила мысль, что и шайка убийц наверняка получили по достижению. Ну или по крайней мере кто-то из них. Вот ведь уроды.

По возвращении мое тело лежало на том же самом месте, что говорило о бесполезности моего поступка. Хорошо хоть ачивку получил. А вот кабана не было. Я настолько проникся к нему уважением за нашу битву, что совершенно позабыл о его игровой физиологии. На примятой траве лежала пара серебряных монет и, о чудо, две перчатки с открытым тылом и обрезанными пальцами, как велосипедные. Надев их, я тут же получил системное сообщение.

— Перчатки лесного стрелка, 8 уровень Защита: 5 + 3 к урону + 2 % к вероятности крита + 3 к урону Ядом + 1 к Ловкость + 1 к Владение луком + 15 % к урону по лесным существам

+ 2 к скрытности в лесу

Голова шла кругом. Только я свыкся с мыслью, что все мои возможности ограничены уровнем, в картину мира врезалась новая порция переменных. И еще каких…

Фиолетовый цвет вещи намекал на ее редкость, что подтверждалось числом бонусов, которыми она обладала. Очень неплохо. Такое изобилие цифр натолкнуло на мысль, что где-то все это можно было посмотреть, и в самом деле, покопавшись в своем интерфейсе, что с каждым разом я делал все быстрее и проще, я обнаружил основные характеристики и навыки, которыми на данный момент обладал.

Сила — 3

(отвечает за физическую мощь и наносимый урон)

От лаконичного описания веяло издевательством, но, если подумать, данный параметр в большем и не нуждался.

Ловкость — 12(+1)

(отвечает за скорость и точность движений, гибкость и быстроту реакции)

Как мило: система заботливо отображала бонусный стат. Значит, моя изначальная ловкость, с которой я вывалился на кроличье поле, равнялась пяти. Тоже предельно кратко. И все же кое-что неочевидное таилось в этом лапидарном описании. Когда сидишь за компьютером в своей комнате, постепенно привыкая к жужжанию кулера и внутриигровой музыке, в первую очередь тебя интересует, разумеется, скорость движения твоего персонажа, шанс уворота и так далее. Но мне, попавшему внутрь игры, разумеется, было интересно и кое-что другое. Быстрота реакции. В реальной жизни ее можно незначительно повысить, применив психостимулятор, и то разница будет едва заметной. А вот какие горизонты открывал для всех игроков этот мир — оставалось только гадать.

Жизненная энергия — 3

(определяет урон, который может выдержать тело)

Вот это очень важный показатель, который точно нужно будет периодически вкачивать, а возможно и искать вещи с ним. Если со шмота удастся набрать неплохой бонус к “живучести”, то я убью сразу двух зайцев: смогу держать в максимальных значениях наступательно-боевые характеристики и при этом не буду умирать от пары ударов.

Я тронул щеку мягкой кожей новоприобретенной перчатки, еще теплой после нагретой кабаном травы. Очень хорошо, что своим первым же дропом мне посчастливилось выловить фиолетовую вещь. Повезло не столько с бонусами, сколько с информацией. Вещь из начальной локации, которую, я не сомневался, вскоре будут называть нубской, дала мне ценные знания. Да, цифры пока маленькие, но вещь можно было носить с пятого уровня, а сколько их всего в игре — неизвестно. Все это наводило на мысли о том, что шмот в этом мире значил очень и очень многое, из чего следовало, что править балом будут самые везучие на дроп и самые упорные, кто перебьет пресловутый рандом масштабом геноцида, учиненного над местной фауной. Очень хорошо, что те идиоты не сунулись в лес, фактически у меня был карт-бланш на его зачистку. Сонливость, понемногу накатывавшая после убийства моба, мигом улетучилась, уступив место азарту. Но сначала нужно было покончить с остальными характеристиками.

Физическая регенерация — 3

(определяет скорость восстановления жизненной энергии)

Понятно.

Ментальная энергия — 3

(определяет объем магии, который вы можете использовать)

Проще говоря — запас маны.

Ментальная регенерация — 4

(определяет скорость восстановления ментальной энергии)

Как неожиданно.

Воля — 5

(определяет мощь применяемой магии)

Что ж, а вот тут игра удивила. Понятное дело, что сила одних и тех же заклинаний должна различаться у разных магов, но чтобы имелся конкретный показатель, напрямую увеличивающий урон от них, помимо шмота и уровня… хотя именно так и появлялись маги поддержки и маги боевые: одни имеют гигантский запас маны, но слабую мощь заклинаний, потому специализируются на командных спеллах, которые не нуждаются в особой силе, другие, что говорится, горят быстро, но ярко. Ну а с помощью особых ухищрений со шмотом или чем-то еще могли появиться особо опасные твари, у которых и маны океан, и Воля зашкаливает.

Закрадывалось подозрение, что фраза: “ваши данные интерпретированы в систему характеристик и навыков”, выскочившая в самом начале прибытия в мир, была вовсе не формальной. Доминирующие Воля и Ловкость, то есть ум и ловкость, какими я, можно сказать, не был обделен и в том мире, и маленькие Сила с Живучестью и обоими видами регенерации. Как это, черт возьми, жизненно. У гнусавого ублюдка ситуация наверняка была прямо противоположной. Забавный подход к героям, дорогой мир. Не намек ли это на то, какой дорогой пойти будущим охотникам на чудовищ и спасателям принцесс? Вполне возможно. Хотя разница в пару начальных очков была ничтожна, если максимальный уровень в игре измерялся в сотнях, или если предел этот вообще был. Никаких автоматических приростов не наблюдалось, все распределялось самостоятельно с первого же уровня.

Выносливость — 3

(определяет длительность функционирования организма в оптимальном режиме)

Когда ты не набор пикселей на экране, вопрос, как долго ты сможешь бежать или сражаться, как долго твои рефлексы будут работать исправно, становится даже не ребром, он вылазит длинной граблей, когда ты меньше всего ждешь, и со всей силы впечатывается в лоб. Нынешний свой максимум я уже вычислил, когда убегал от Билли. Никакой разницы с реальным миром не заметил. Значит — полное соответствие. А вот то, чего я действительно не знал — как долго смогу орудовать ножом. В каменных джунглях города, увы, выяснить этого не довелось.

Удача — 1

(влияет на все, что от вас не зависит)

Браво тому, кто придумывал описание. По спине пробежали мурашки. Мою жизнь в самом деле нельзя было назвать особо удачной, спасибо что не ноль. Промелькнула мысль, что мир определял этот параметр, опираясь на то, что человек сам о себе думал. Что ж, кто его знает. Где этот демиург, что вершит наши судьбы, и какое вообще у него на это право?

Я согнулся, припав к траве, и расплакался. Вверху тихо хлопали крылья сов, где-то в подлеске трещали сверчки, а я содрогался, наконец-то осознавая, что произошло. Вдали от дома, в другом мире. Наверное, схожие ощущения испытывали астронавты, смотревшие на Землю с Луны. Один. Безумно один. Я сгреб смоченную слезами траву и глубоко вдохнул. Запах леса, запах зверя, что недавно боролся здесь за свою жизнь. Боролся… бороться… слова эти застыли в моем сознании, многократно вторясь и впечатываясь в податливую мякоть мозга, которая впитывала все, как губка, словно я был ребенком и только-только познавал мир. Да… как бы ни было обидно, если мне не суждено вернуться в родной мир, я должен хотя бы в этом найти утешение для души…

Моя наивные попытки на корню пресечь назревающую депрессию прервал треск веток и тихое сопение. Холодок пробежал по спине, потому что даже по тому как вибрировала земля от поступи животного становилось понятно, что это не кабан. Из трескучих зарослей шиповника вытянулась громадная тень. По рычанию зверя несложно было догадаться, что мной заинтересовался хищник. Еще больше колени подогнулись, когда гигантская тень встала на задние лапы и я понял, что передо мной медведь.

Зверь грузно опустился на землю и бросился на меня. Увернувшись и вздрагивая от тяжеленного удара косматой туши о дерево, я повторно размышлял о мотивах компашки убийц не ходить в лес. Может, все гораздо проще — они пришли сюда, увидели, насколько все не сахар, и решили пойти по более легкой дорожке? Нет, не могли они быть такими слабаками.

Медведь даже не замедлился, словно и не ударялся головой со всего разбегу, и снова ринулся на меня. Несмотря на то, что я прокачал ловкость, это почти не ощущалось. Медведь и я двигались как в реальной жизни. Вопрошая демиурга этого мира, где же моя ловкость, я вновь увернулся, в этот раз буквально протеревшись о лохматый бок зверя, словно дерзкий тореадор, что отступает перед быком в самый последний момент. И я воспользовался этой близостью, черканув хозяина леса ножом.

Медведь раздраженно ухнул. Согласен, рана не глубокая. Царапина. Новый заход. Набираюсь смелости и прыгаю прямо под медведя, попутно отмечая, какие же чудовищные когти были у него на лапах. Сдваиваю ножи и старательно веду от груди к мягкому брюху. Гигантские размеры медведя сыграл с ним злую шутку. Листья с хвоей заливала алая кровь. Но это, конечно, еще не конец. О нет, из этого красавца можно пролить еще столько крови, что ноги по щиколотку увязнут в кровавом чае с еловыми шишками.

Однако монстры в этом мире — не звери из нашего, и следующий мой финт медведь пресек тем, что в самым последний момент широко развел лапы, предугадав, что я не рискну снова лезть под него. Мощный удар отбросил меня, через мгновение гигантская масса расплющила ногу, что я не смог выдержать и закричал на весь лес, а затем острые, размером с лезвие ножа когти разорвали мою тощую грудь. Громадная голова вгрызлась в мои внутренности. Как же больно. Невыносимо больно. Предсмертной судорогой вонзаю клинок мишке в морду и отрубаюсь.

“Разодран лесным медведем” — лаконично гласила плита. Медведь так сильно приложился, чтосмутное чувство болевым эхо по-прежнему отзывалось в ноге. Я привычно перенесся на кладбище и помчал к своему многострадальному телу. Луг поглотила тишина. Пятерка убийц продолжала свое гнусное дело, позевывая и поглядывая на лес.

Медведь преспокойно пощипывал ягоды с куста. Все-таки это действительно был шиповник. Оценив, насколько поверхностны его раны, я вернулся в свое тело. Пока была возможность, сосредоточился на звере — над покатой задницей высветилось:

“лесной медведь, 11 уровень”

Мое лицо перекосила нервная улыбка — ночь сулила бессонницу.

Глава 4

Раннее утро. Отблески солнца пока лишь едва коснулись сизого неба. Я сидел на дереве почти у самого края леса, удобно поместившись в основании раздвоенной ветки. Забавно, но, несмотря на полностью восстановленное тело, воскрешение не могло смахнуть накопленной за день усталости. Когда я достиг одиннадцатого уровня, прикончив в общей сложности семерых кабанов и тринадцать медведей, адреналин в крови поутих, и я наконец почувствовал закономерную тяжесть в ногах и слабость в теле. Постоянно болевшем теле. Видимо, слишком часто меня рвали и топтали, и даже, казалось бы, с идеально восстановленным организмом я продолжал ощущать отголоски тех страшных ран. Но то было глубокой ночью, сейчас же, когда я проспал пару часов, боль утихла.

На какое-то совсем небольшое время, краткий миг перед зарей, все звуки исчезли. Пропал шорох крыльев где-то вверху и возня мелких зверьков на земле. Не слышались ни лапа осторожной лисы, ни шорох шального ежа. Сверчки с жуками тоже умолкли и даже деревья, казалось, старались скрипеть поменьше, сопротивляясь ветру. Я не сразу это заметил, потому что прикрыл глаза, а когда открыл — увидел ее. Зарю. На горизонте между верхушек деревьев все заволокло желтым, чуть выше к облакам в небе развернулись нежно-розовые всполохи, ну и дальше, уже почти над моей головой, простиралось холодной, сонной синевы небо, еще само не до конца осознавшее, что начался новый день. Мир словно не хотел просыпаться, капризно натягивая на себя одеяло, пропитанное влагой и облаками, а никогда не спящее солнце пыталось его разбудить. И хотя мир прекрасно знал, что еще ни разу не выигрывал в этой борьбе, и вскоре его лишат ночного покрова, он все равно каждый раз сражался до последнего. И я наблюдал за этим.

Наверное, это был первый раз в моей жизни, когда я спал так мало за сутки. Еще и бегал почти всю ночь. Мозг начинал шалить, будто под кайфом. На фоне ярко освещенного горизонта стволы деревьев передо мной затемнялись, и я увидел странный выступ коры на одном из них. Древесный рисунок возле основания ветви казался искусственным, словно все дерево выросло по лекалу природы, а конкретно этот участок коры сделан неумелой рукой человека. Заинтересовавшись, я перемахнул на ветвь дерева и осторожно опустился перед непонятным куском коры. Выступ ее имел продольную форму, а вверх расходился буквой “т”. Я тронул его ладонью, и неожиданно сухая древесина проломилась под пальцами, и они сами собой сомкнулись… на рукояти кинжала. Рукоять темно-зеленая, клинок чуть светлей. Я поднял его, подставляя солнцу — у лезвия виднелась пара желтоватых линий, совсем как прожилки на кленовом листе. Игра поспешила сообщить:

Затаившееся Жало, 11 уровень (Шорох Мотыльков)

Урон: 35–40

Урон яд: 10

+ 2 к Сила

+ 3 к Ловкость

+2 к Выносливость

+ 7 к вероятности критического удара

+ 30 % к урону по лесным существам

+ 1 к магии Земли

+ 7 к скрытности в лесу

Сонливость сняло как рукой. И не факт, что это был мандраж от столь великолепной находки, а не отклик на мгновенное повышение выносливости. Название клинка горело сочным лаймовым цветом, намекавшим на ее исключительную редкость. Вдобавок ко всему кинжал еще и входил в сетовый набор, состоявший, помимо самого клинка, из обуви, штанов, наручей, куртки и маски. Сет-бонус неизвестен, но что-то мне подсказывало, что он мне понравится.

Кинжал был чуть длиннее моих ножей. Урон под сорок в четыре раза превосходил скромные 8-10 моего базового оружия. А учитывая, что навык владения кинжалом, который я исправно качал все десять уровней, увеличивал этот урон в процентном соотношении, то итоговый показатель подбирался к семидесяти. Хотелось опробовать эту разницу в бою, но спавн зверей под утро заметно уменьшился, а идти глубже в лес не хотелось.

Я вертел кинжал в руках. Не зря отложил раскладку от последних четырех уровней. Очень боялся, что где-то может не хватить силы, если столкнуться с кем-то, кто вложился в нее сверх меры. Дополнительные очки от кинжала решали эту проблемы, и я без зазрения совести мог вбухать остатки в ловкость, не забыв вкинуть один поинт в жизненную энергию. Больше боли — больше страданий — больше желания эти страдания прекратить.

Выемка под кинжал органично вписывалась в ствол древа. Надо же было его сюда засунуть. И тут мне поплохело. Каков был шанс обнаружить клинок? Шесть метров над землей, почти у самой опушки, еще и замаскирован так, что можно рассмотреть лишь при определенном освещении? Как это можно было обнаружить на данном этапе игры? Даже случайности здесь не сработают, шанс неумолимо стремился к нулю. Насколько же сильно все здесь зависело от удачливости игрока? И каков допустимый предел злой иронии мира, где трудолюбивый и отчаянный мог проиграть тому, кому просто посчастливилось найти нечто совершенно имбалансное?

Но я извлеку урок и из этого. Раз тут настолько убойные тайники, значит имеет смысл рыть землю носом во всех локациях, заглядывать в каждый уголок и всматриваться в каждый узор. Какой самый неочевидный вариант сокрытия следующей части сета, если она находилась в этом же лесу? Во-первых, сам факт ее нахождения в той же локации, что и предыдущая часть, уже неочевиден. Во-вторых, конечно же, меньше всего связанный логикой ум будет ожидать найти что-то рядом с первой частью.

Я ринулся наверх, оглядывая и ощупывая каждый ствол и веточку. Ничего. Двинулся вниз, до самой земли, и принялся копать ножом землю у корней. Тоже пусто. От бессильного разочарования в собственной хитроумности вонзил меч в дерево. И тогда меня осенило. Меньше всего можно ожидать найти следующий предмет ровно в том же месте, где был предыдущий. Забравшись наверх, я дрожащими руками обхватил стартовый клинок, приставил лезвие к слою молодой коры, что выполняла ложе Затаившегося Жала, и хорошенько надавил. Внезапно острие уперлось во что-то твердое и явно не деревянное. На свет показалась мутноватая сталь грязно-болотного цвета в форме симметрично расставившего лапы неизвестного насекомого. Конструкция намекала на то, что это следовало носить на манер маски. Так я и поступил.

Взгляд Крадущегося, 11 уровень (Шорох Мотыльков)

Защита: 15

Сопротивление яду: 11 %

+1 к Сила

+4 к Ловкость

+1 к Выносливость

+3 к вероятности критического удара

+15 к урону по лесным существам

+1 к магии Земли

+12 к скрытности в лесу

Тело бил легкий мандраж. Угадал. Угадал, черт возьми! Вывел перед глазами все снаряжение в надежде узреть сет-бонус, который вполне себе мог начинаться от двух вещей.

Шорох Мотыльков: 2 из 6. Сет-бонус: +10 % ко всем характеристикам и +2 к владению кинжалом

Что ж, теперь, пожалуй, большая часть моей силы содержалась в шмотках. Хорошо и плохо одновременно. Да, я стал заметно сильней, но тем обидней будет всего этого лишиться, если умру. Интересно, можно ли было в этом мире как-то связать себя с вещью? Надежда умирает последней, все-таки обычная одежда, в которой я сюда прибыл, восстанавливалась при воскрешении. Может и артефакты растворятся в руках моих убийц и вернутся ко мне, когда я восстану из мертвых? Нужно будет проверить. Немного успокоившись, я вернулся на свое прежнее место — раздвоенную ветку, устроился поудобней и закрыл глаза, медленно погружаясь в сон.

Разбудил меня знакомый голос. Знакомый и ненавистный. Гнусавый громко рассказывал какую-то малоинтересную историю из своей жизни. Уверен, его до сих пор не попросили заткнуться исключительно из острой необходимости в пятом члене команды в этом жестоком мире. Идиот. Они ведь знали, что в лесу опасно, как можно после этого шуметь? Интересно, чем сейчас занимались остальные. При всем превосходстве пятерки, я не сомневался, что в битве против всех игроков, которых они убивали в течение целых суток, пятерка проиграет.

Группа вошла в лес. Фрэнк шел позади Билли и постоянно осматривался, поэтому я обошел ствол, чтобы не выдать себя. Игроки приближались, с каждым их шагом сердце билось все быстрее. Я сжимал клинки, сомневаясь. Сколько уровней они могли набить за ночь? Вряд ли больше одного, и то, скорее всего, они спали, слишком уж бодро сейчас вышагивали. Значит, уровнем они меньше меня, при том абсолютно голые. Только дурак упустит такую возможность. Гнусавый с Фрэнком прошли под деревом, и я шагнул в пустоту.

Итак, что же в реальном мире будет эквивалентом критического удара в игре? В игре крит означает увеличенный в определенное количество раз урон. А здесь? Урон-то я свой знал, но как его увеличение отобразится? Может быть, это удар, игнорирующий защиту? Воин блокирует меч защищенной наручем рукой, уверенный, что клинок отскочит. А вместо этого клинок разрубает и наруч, и руку. Или все же отскакивает, но воин отчетливо видит, как его окровавленная рука падает на землю. Потому что удар прошел сквозь доспех. Может быть. А может быть увеличиваются последствия от удара, и порез тонким клинком оказывается чудовищной рытвиной, будто противника тяпнуло ковшом экскаватора? Сейчас и выясним.

У Фрэнка с Биллом брони не было, и раны на их спинах оказались самыми обычными. Вот только, судя по всему, крит от моей атаки превысил их запас здоровья, потому что когда оба моих клинка вошли в их хребты, они отреагировали очень странно. Мужчины извергли кровь изо рта, глаз и ушей, и рухнули замертво. Уверен, они даже не поняли, от чего умерли. Окрыленный, я развернулся к оставшимся. Перепуганная Кармель замахнулась для броска, но мой нож полетел первым. Девушка тоже рухнула замертво, получив клинок аккурат промеж глаз. Оставшиеся двое растерянно смотрели на меня, не зная, что делать. Один из них вскинул ножи, и я бросился вперед. Достойного сопротивления, даже вдвоем, они оказать не смогли, и пали смертью совсем не храбрых.

Месть. Ее сладкий привкус угадывался на языке, хотя я целые сутки ничего не ел и не пил. При убийстве каждого из этих людей я ощущал заполнение небольшой пустоты внутри. За них капал неплохой опыт. Сосредоточив взгляд на трупах, я узнал, что все достигли девятого уровня. Я ухмыльнулся и подошел к гнусавому, который должен был встать первым. Кулдаун воскрешения я знал в секундах, как и методы мотивации поскорее вернуться в тело. Всякое волнение улетучилось, я определенно был на несколько голов выше этих гадов, и мог бы справиться с ними даже в рукопашной. Разница в ловкости не оставляла им никаких шансов.

Странно. Уже пришло время вставать, а гнусавый с Фрэнком так и не поднялись. Ладно еще Фрэнк мог решить не кормить меня опытом напрасно, но тупой Билли однозначно должен был подорваться, чтобы мне навалять. Я поставил ногу на его рыжую голову.

— Что ты там говорил мне, когда я не хотел вставать? Неужели ты думаешь, что я забыл?

Тишина. Когда я летел к своему трупу, куча игроков тоже была мертва, но бесплотных душ своих товарищей по несчастью я не видел. Значит и эта шайка не могла переговариваться. Почему же они не вставали? Неужели договорились по такому случаю заранее?

— Ну, сам напросился, — сказал я, нарочито медленно оттягивая штаны.

— У нас воскрес продлен! — выпалила Кармель, вставая, — дебафф за то что игроков убивали. Вечный.

Рыжий ублюдок схватил меня за ногу. Лицо его, хотя он только что и восстал из мертвых, уже успело побагроветь. Я несколько раз ощутимо пнул его по лицу, вынудив меня отпустить, а затем всадил клинок в затылок. Фрэнк приподнялся, смотря на товарища с каким-то обреченным смирением в глазах, перевел взгляд на меня и тут же получил удар ножом в горло. Предводитель команды убийц рухнул обратно в листву, заливаясь кровью. По глазам и того и другого, а также по взглядам оставшейся в живых троицы отчетливо проглядывался мизерный опыт в умираниях. Слишком болезненно они смотрели на вероятность своей кончины. Интересно, сколько раз их убили прежде чем они взяли под контроль поляну, и каким именно образом они это сделали…

Еще один нож впился промеж растерянных глаз, и игроков осталось лишь двое.

— Что ты намерен делать дальше? — спросила Кармель, пятясь, — будешь весь день нас прессовать?

— Кто знает… — перешагнул я труп Билли, — вообще, неплохая идея. Думаю, на вас получится взять пару уровней.

— Где ты взял эту маску с кинжалом? Лут с медведей?

— Ага, — кивнул я, — зря вы их не били. Признаться, логики вашей я не понимаю. Целый день проторчать на начальной локации, когда можно было пойти в лес.

— Зато теперь мы дальше остальных игроков! — встрял оставшийся в живых паренек, — мы не встретим никакой конкуренции на следующих уровнях, везде будем первыми!

— Вот-вот, — улыбнулась Кармель, — фактически, мы сделали тебе одолжение. Ты должен быть нам благодарен.

— Ага, — снова кивнул я, резко подскочив к пареньку и оборвав его жизнь. “Жало” пленных не брало. Правда, и от обычного ножа они скорее всего умирали бы так же, но я прямо-таки физически ощущал, с какой легкостью клинок проходит сквозь плоть. В какой-то степени это даже начинало доставлять удовольствие, — спасибо, что целый день лишали меня фарма, — чувствуя приближение скорой расправы, девушка бросилась к ближайшим кустам, надеясь удрать, пока я буду пробираться сквозь чащу. Я успел схватить ее за балахон и выдернуть из зарослей, а затем всадить нож под сердце. Девушка прерывисто всхлипнула, выпустив струйку крови из рта, и обмякла.

Еще один круг смертей, и я достиг двенадцатого уровня. Тела бедолаг я сложил полукругом и убивал как только те подавали признаки жизни. Славно, что воскресали они исправно, не хотелось опускаться до уровня гнусавого, пытаясь как-то осквернить их тела. Была в этом только слабость и пошлость, ни в том ни в другом я не хотел испачкаться.

С опушки пришло несколько игроков. Увидев меня, сидевшего над трупами их мучителей, они удивленно раскрыли рты.

— Эт-т-то ведь ты сбежал ночью, да? — протараторил один из них, пухлый парнишка примерно моих семнадцати-восемнадцати, тыча в нашу сторону пальцем, — я помню тебя по белой рубашке!

— Да он это, он, — сказал его товарищ, долговязый и худой мужчина лет тридцати, — фармил всю ночь лесных мобов?

Я кивнул.

— Зовите остальных. Если будете убивать их сразу после респавна, они даже смыться не смогут. Мигом нагоните по уровню, а дальше как знаете.

— Благодарю, — кивнул долговязый, кивком посылая пухлого за подмогой, — а ты куда? Черти что творится, нужно держаться вместе.

— В город.

— Ого… — уважительно выкатил губу мужчина, — надо было и мне деру дать. Если бы пара-тройка драпнула разом, глядишь, сейчас бы все вместе в город пошли. Меня кстати Джим зовут.

— Майки, — представился я. Мы пожали руки и я еще раз лишил жизни пятерку крыс. Затем набежала орава игроков, обступивших своих мучителей. В этот раз гнусавый очнулся первым и яростно закричал, прожигая меня взглядом:

— Мы этого не забудем, ублюдок! Ты очень зря перешел нам дорогу! — ревел он, прожигая меня яростным взглядом и пытаясь вырваться из рук сразу трех ребят.

— Идиот, — усмехнулся я, — вы не забудете? Перешел дорогу? Очнись, ты записал себя во враги всех игроков этого мира. В первую очередь тебе стоит беспокоиться о своей заднице.

— Дебил, — вырвалось у одного из парней.

Билли, для которого это было даже не оскорблением, а объективной оценкой умственных способностей, дернул головой, пытаясь хотя бы лбом пнуть своего пленителя, но ему быстро объяснили, что разницы в пару-тройку уровней недостаточно, чтобы пересилить сразу трех противников.

Окончательно убедившись, что у ребят все под контролем, я двинулся в сторону города.

Глава 5

По дороге я вновь окунулся в размышления. Как так вышло, что, прибыв сюда одним из последних, я первым мчу навстречу неизведанному, оставив позади остальных? Может быть, единица напротив моей удачи определена неверно? Деревянные ворота становились все выше, а башни по бокам от них все шире. В бойницах виднелись наконечники толстых стрел, точно наведенных на область перед вратами. Стрелы были заряжены в громоздкие механизмы, рядом с которыми стояли хмурые люди в кожаных доспехах. Их тяжелые взгляды придавливали меня к земле. Это я увидел их только сейчас, они же заметили меня очень, очень давно.

У ворот стояли двое рыцарей в латных доспехах, с копьями наперевес. Еще я разглядел у них мечи на поясе и треугольные щиты за спиной. Весь их вид: броня, оружие и грозные лица выражали всего одну предельно простую мысль: не дури. Но мне, как игроку, не было нужды оценивать их по внешнему виду, я понял, что нужно вести себя предельно аккуратно, как только разглядел уровень рыцарей. Тридцать четвертый.

Разумеется, глупо было бы ожидать от коренных жителей этого мира поведения НИПов. Но меньше всего я ожидал увидеть улыбки на лицах мужчин и услышать приветливый, почти дружеский голос:

— Здарова, приятель! Чего один?

Я даже как-то сначала растерялся и сказал правду:

— Ну… остальным пока запрещено…

Страж — белокурый мужчина с широкой челюстью, — удивленно выгнул бровь и переглянулся с товарищем.

— Что-то вы какие-то долгие… ну ты, гляжу, парень видный! В любом случае, героям мы рады! Аксель, открывай! Герой пришел!

— Да-да… — послышался усталый голос откуда-то сверху, и в недрах башен заскрипели механизмы, а вслед за ними — и створки ворот.

Моим глазам предстал первый оплот цивилизации этого мира. Деревянные домики, вдали сменявшиеся каменными, выглядели как в десятках фильмов и игр про средневековье, которые я успел посмотреть за свой краткий век. Открытием стало, что в городе была далеко не одна стена, и на горизонте виднелась еще одна серая преграда, правда, уже не такая высокая. Невольно вспомнилось аниме про гигантов, атаковавших город похожей структуры. Я поежился и оглянулся, с каким-то неожиданным успокоением обнаружив, что на горизонте не маячат нескладные фигуры титанов.

— Есть ли в городе место, куда мне следует наведаться в первую очередь? — спросил я, понимая, что местные гораздо мудрее меня в таких вопросах.

— Ну, ты же пришел издалека, в нашем городе первый раз? Денег наверное на руках немного, хотя вот кинжал у тебя любопытный, если нужда придавит — показал бы Дэву, что сидит в ломбарде на восточной. А телеса свои можно расположить в трактире у Мэри, это к западу от центральной торговой площади и три улицы на север, а потом…

— Да постой ты! — прервал его второй, — ты давай еще скажи ему сколько шагов и в какую сторону сделать. Думаешь, такое можно сходу запомнить?

— Да, ты прав. В общем, герой, ищи трактир Мэри, если надо перекантоваться, и Дэва, если надо что-то продать. На базаре тебя обдерут, как пить дать… ты, конечно, извиняй нас, но парень ты еще совсем юный, по глазам видно. Хоть и герой. Так что к Дэву. И не надо строить из себя крутого, он за это может в шутку тебя и надуть. Веди себя естественно, — рыцарь лукаво прищурился, — напомнишь ему внука, глядишь скидку сделает, ха-ха! Ладно, проходи, герой!

Я кивнул, согласный со всем, что они сказали, поблагодарил за советы и ступил за линию на земле, прорытую створкой ворот. Что есть, то есть — я юный и зеленый. Я многого не знал даже о своем мире, мире, в котором родился и вырос. В этой же реальности мои знания наверняка не превышали знаний пятилетнего ребенка. Нужно как можно больше слушать, а говорить лишь затем, чтобы задавать вопросы. Не нужно обманываться бессмертием — при желании даже эти стражники могли скрутить меня, заковать и бросить в темницу. Герой или нет, прежде всего я был обычным человеком, а люди существа очень и очень уязвимые.

Город принял меня довольно странно. Местные хоть и не глазели открыто, но украдкой поглядывали. Видимо, игроков они определяли безошибочно. И дело было вовсе не в моей одежде: она-то как раз органично вписывалась в наряды горожан, потому что одевались они вообще кому как взбредет в голову. Отчетливо просматривалась мультикультурность Торнаса, — так назывался город, как я уяснил из кусочков долетавшей до меня болтовни, — здесь имелись люди всех возможных цветов кожи, но большинство все же имели европейскую внешность, и люди эти носили одежду самых разных покроев и цветов. Я понимал речь каждого, но слова некоторых людей звучали для меня с акцентом, и акцентов этих была тьма.

И весь этот калейдоскоп разномастных глаз был устремлен на меня, хотя я на их фоне выглядел очень даже нормально и обыденно. Можно было подумать, что я какой-нибудь официант или что-то вроде того: в окнах забегаловок виднелись юноши и девушки в нарядах, похожих на мой. Странно.

Я двигался все по той же улице от ворот. Становилось все оживленней и шумней, как и всегда в центре. Пришел я в конце-концов к площади с большим прямоугольным зданием, обставленным разноцветными флагами. Красивая плитка, из-под которой в специальных круговых ограждениях вырывались к небу величественные деревья. Скульптуры из мрамора и белого камня заполняли пространство и притягивали глаз совершенством форм и тайной мелких деталей. В стороне расположились длинные торговые ряды, едва видимые из-за затопивших их людских масс.

Что ж, от центра на запад, это я помнил. Вот только где в этом мире запад? Вроде как солнце должно заходить на востоке. Сомневаясь в собственных навигационных способностях, я стал выискивать того, кто мог бы подсказать мне дорогу. И нашел. Миловидная рыжеволосая девушка сидела на скамейке под деревом и что-то внимательно высматривала на базаре.

— Привет? — как-то неуверенно начал я. Девушка взглянула на меня, мимолетно просмотрев с головы до ног, и приветливо улыбнулась

— Привет. Новенький?

— Да, — умение местных определять нас все же пугало. У девушки был пятнадцатый уровень, что было выше среднего седьмого-восьмого, который имели большинство жителей. Значит, она была не простым НИПом, а, возможно, квестовым.

— Чем могу помочь?

— Я… — запнулся, чувствуя какую-то неловкость. Весь вид девушки говорил о том, что с ней связано какое-то задание. Я буквально ощущал это. И ее пристально-загадочный взгляд это лишь подтверждал, — я ищу трактир Мэри. Не знаешь, где это?

— Знаю, конечно! — лучезарно улыбнулась она. Невероятно красивая девушка, — могу тебя проводить. Мне как раз в ту сторону. Правда, я кое-кого жду, но мне кажется, что никто не придет…

— Да не стоит так утруждаться, я буду рад если ты просто скажешь в какую сторону мне идти, — извинительно улыбнулся я. Похоже, что квест любовный. Если таким способом этот мир решал проблемы одиночества прибывших в него игроков это, конечно, хорошо, но мне сейчас было не до того. Игроки дышали мне в спину, и я хотел квест на поход в ближайший лес и истребление там какой-нибудь нечисти.

— Да ладно, — грустно вздохнула она, — пойдем. Ждать больше бессмысленно, — девушка встала, как-то странно посмотрела в толпу и снова повернулась ко мне, — Мираж, — протянула она маленькую ладошку.

— Майк, — рука ее была мягкой и теплой.

Она рассказала, что до трактира всего пара кварталов, но обходить их по главным улицам долго, и потому мы двинулись переулками. В одном из них, когда мы зашли за угол дома и оказались в узкой щели между двумя длинными то ли бараками, то ли конюшнями, девушка вдруг застыла и вскрикнула, пятясь назад. Я тут же среагировал и рванул к ней. И получил удар в живот, выбивший из меня весь воздух. Сзади послышались шаги, двое человек схватили меня за руки и выгнули дугой, что было особенно мучительно после удара под дых. Я беззвучно глотал ртом воздух, из глаз потекли слезы.

— Такой наивный, — промурлыкала девушка.

— Вы же… понимаете… — выдавливал я каждое слово, — что я герой?

Державшие меня мужчины рассмеялись. Мираж выгнула бровь:

— Так мы тоже.

Земля медленно ускользала у меня из-под ног.

— Как? Вы же…

— Ничего, скоро ты поймешь, как устроен этот мир, — улыбнулась девушка, стягивая мою маску. Потеря характеристик ощущалась физически. Затем она потянулась к ножнам, я попытался дернуть ногой, но она с силой ударила меня по бедру и ловко вынула Жало.

— Вау… — восхищенно вертела в руках драгоценный кинжал девушка, — и откуда у такого нуба столь крутой шмот? Непохоже, чтобы ты мог кого-то обокрасть… не подскажешь, где взял?

Тем временем ее подельники стянули с меня перчатки.

— С дропом повезло, — сказал я.

— Да, рассказывай! — она снова ударила меня в живот, на этот раз ногой. В то же самое место и опять на вдохе. Я безвольно повис на руках мучителей. Помимо неконтролируемой ярости в голове бушевала смертельная, почти материальная обида. Снова. Снова моя жизнь не принадлежит мне, снова сразу несколько врагов, как стая шакалов, терзают меня. Я поднимаю полные злобы глаза на Мираж.

— Ты правда думал, что я местная? Ору. Не смотри на меня так. Такого дурачка грех не облапошить.

— Я видел в лицо всех игроков. Тебя там не было.

— Где “там”? Ты только в город пришел, где ты мог всех игроков увидеть? На какой стороне у вас спавн был?

На какой… стороне?

Я до скрежета сжал зубы, осознавая, каким был идиотом. Ну конечно же, Торнас был таким огромным… значит, точек спавна было несколько. Значит, наша группа отстала из-за тех придурков, что решили прокачаться на своих же. А другие наверняка вместе убивали кроликов и вместе фармили лес, вот и докачались аж до пятнадцатого. Захотелось снова убить всю ту пятерку, и в особенности ту гнусавую мразь. Сердце бешено ударялось о грудь. Я снова дернулся, но куда там, державшие меня руки теперь казались каменными, словно я врос в стену.

— Ясно… — только и выдавил я обреченно.

— Так-с, а в мешочке у нас… — сорвала она кошелек с пояса, деловито подбросив его и звякнув монетами, — а, не густо. Дня на три в каком-нибудь клоповнике хватит. Оставим это тебе, мы ж не звери.

— Что, даже не убьете? — тихо спросил я.

— Кто, как не мы, игроки, знаем, насколько это бессмысленно.

— И то верно, — грустно усмехнулся я.

— Ладно, хватит с него, — кивнула парням Мираж, и меня отпустили. Я безвольно рухнул на землю и даже не поднял головы посмотреть, как уходят мои обидчики. Какая разница…

Ни в какой клоповник я не пошел, вместо этого я несколько часов просидел в этом переулке, забравшись в груду каких-то ящиков. По сути-то ничего критически неисправимого не произошло. Хоть сейчас иди в лес и качайся. Но ощущения были такие, словно меня лишили всего. Как низко порой человек ценит собственную жизнь в сравнении с какими-то побрякушками. А ведь мне даже не стоило каких бы то ни было сил, чтобы добыть их. Просто повезло. Впрочем, почему случайно найденная драгоценность должна цениться меньше драгоценности заработанной? Трудиться могут все, а вот удачливых счастливцев — меньшинство.

В общем, все мои мысли были об утраченных предметах, и какие бы теории я ни придумывал, пытаясь уменьшить их ценность — все без толку.

Однако даже самые высокие человеческие страдания покорно гаснут пред ликом, казалось бы, гораздо меньших проблем. Голод. Голод заставил меня утереть слезы и покинуть злополучный переулок. Солнце уже почти достигло зенита, и улицы ломились от толп людей. В такой суматохе было проще простого что-то умыкнуть, о чем я не раз думал, проходя мимо рядов с булками и приготовленным мясом. И все же воровать было бы опрометчиво — кто знает, какое за этим последует наказание. С удовольствием выяснил, что на мои пожитки можно довольно неплохо и долго питаться.

Тепло еды и сытость сразу же придали мыслям более оптимистичную окраску. Я уходил с площади и обратил внимание на общественные туалеты. Да, судя по многочисленных сточным решеткам и люкам, под городом лежала обширная канализационная сеть. Несмотря на то, что нужды в туалете у меня не возникало (видимо, одна из особенностей наших — героических, — тел в этом мире), я все же решил туда заглянуть.

На входе сидел старичок с густыми бровями, смотревший в пол. Не глядя он принял у меня три медячка и вручил комок серой грубой бумаги. В туалете был обшарпанный пол, лужи непонятного состава отражали солнечные лучи, попадавшие сюда через щели в крыше. Я прошел ряд кабинок и вошел в последнюю. Между двумя ребристыми ступенями для ног красовалась стальная решетка с довольно большим расстоянием между прутьев. Достаточно, чтобы прошло все, способное извергнуться из человека, и чтобы сам он туда не провалился. Из соседней кабинки раздалась звучная кишечная трель и вздох облегчения. Я вгляделся в черноту зловонной бездны и пнул выступ решетки. К моему удивлению, вся конструкция подскочила, будто ни на чем не держалась. Я присмотрелся — и в самом деле, даже резьбы для болтов не было. Решетка держалась в дыре исключительно за счет своей формы.

В углу стояло ведро, наполовину заполненное водой. Я вылил ее в дыру и услышал плеск воды. Поставил ведро обратно и, нервно моргая, снова всмотрелся в забранную решеткой тьму.

Нервно улыбнувшись сам не зная чему, я просунул носок ботинка меж прутьев и снял решетку. Глаза удивлялись тому, что вытворяло тело. Неужели я действительно это сделаю? Неужели действительно моя жажда жизни, жажда наживы настолько сильна?

“Да”, — ответил я сам себе, солдатиком прыгая в черную дыру средневекового унитаза.

Канализационные воды оказались не такими уж и глубокими — чуть повыше колена. В нос ударил сильнейший запах дерьма, подошвы погрузились во что-то мягкое и скользкое. Во что — я не хотел узнавать, хотя и догадывался.

Непосредственно под сортирами царил мрак, но впереди виднелся слабый зеленый свет. Я захлюпал к стене в надежде на узкую дорожку камня по бокам от реки дерьма, но увы, воды прилегала к покатым стенам, тоже, как я выяснил самым доступным способом — покрытым чем-то скользким и мягким. Пришлось поднести ладонь совсем близко к носу, чтобы понять, что это не дерьмо. Субстанция источала сладковатый запах разложения. Наверное, стены здесь покрывала плесень.

Я миновал короткий коридор и вышел в основной туннель. Источником света оказались небольшие кристаллы, вмонтированные в стены. Сверху пробивались солнечные лучи через сточные решетки. Я шел дальше. Запах человеческих отходов въелся в нос и уже почти не досаждал. Отдаленный гомон толпы, что сновала наверху, не давала почувствовать себя совсем одиноким. Интересно, задумывался ли кто-нибудь из людей наверху, кто или что обитает у них под ногами?

Пол имел небольшой, едва различимый уклон, поэтому я постепенно спускался вниз. С каждой секундой уверенность, что я здесь точно найду что-нибудь интересное, возрастала. Здесь были кристаллы, чтобы существа, неспособные видеть в темноте, могли ориентироваться. Уровень воды хоть и затруднял движение, но не сковывал — драться можно. Я заранее вытащил стоковый нож, который любезно не тронула Мираж, и продолжил свой путь. Единственное, что напрягало — мутность вод. Если кто-то на меня нападет из нее, или если там окажется яма — я не замечу, а потому я шел очень осторожно, стараясь опираться только на заднюю ногу. Провалиться в богом забытую дыру, из которой невозможно выбраться, будет печальнейшим и нелепейшим исходом существа, не способного умереть.

Вот так, размеренно и аккуратно, я достиг решетки, перекрывающей тоннель. Расстояние между прутьями позволяло доходяге вроде меня пролезть дальше. В новой части тоннеля кристаллов зеленого света уже не было, и мне пришлось выковырять парочку из стен: один — в руку, освещать путь, другой — в карман, про запас. Жалко, что не нашлось никакого шлема, в которой этот кристалл можно было бы всунуть. Уровень воды здесь повышался, достигая пояса, зато по бокам обнаружились дорожки. Иногда они пересекали реку на манер мостов, значительно сокращая путь.

Миновав четвертый поворот, я окончательно убедился в том, что канализация, вроде как, повторяла городские улицы. Солнечный свет виднелся уже совсем высоко вверху, наверное, даже если закричать, на поверхности никто не услышит. Мое путешествие становилось все опасней и бессмысленней. Не было здесь никого, да и кто тут мог обитать? Говнокрады?

Уже через минуту я понял, что страшно ошибался.

Глава 6

Как же я ошибался. Переходя по узкой дорожке зеленоватую реку, меня что-то сильно стегнуло по ноге, я потерял равновесие и шлепнулся наземь, едва не свалившись в поток воды. От неожиданности я вскрикнул и ударился зубом. Взгляд зацепил только длинный, метра полтора, чешуйчатый хвост, уходящий под воду. Сознание тут же прикинуло образ напавшей на меня твари, и по тому, куда именно уходил хвост, я понял, что следующий удар придется с другой стороны. Так и случилось. Гигантская пасть крокодилоподобного монстра успела схватить меня за руку, и непреодолимая мощь утянула меня под воду.

“Сожран сточным ящером” — гласило надгробие. Не знаю, могут ли бесплотные души потеть, но я испытывал схожие чувства, осознавая, как глубоко мог затащить меня этот ящер. Как только смог — сразу же ринулся прочь с пляжа, а затем помчал от кладбища к тому самому сортиру. Ощущение тела подсказывало примерное расстояние до моего хладного трупа. А может, вовсе и не хладного. Оказывается, я прошел не так уж и далеко, все же, идя по уши в дерьме, расстояние воспринимается иначе.

Себя, целого и невредимого, я обнаружил лежащим у кромки воды неподалеку от перехода, на котором меня порешили. Славно. Я очень боялся, что окажусь в желудке твари, и буду медленно умирать от кислотных ожогов до тех пор, пока она не сдохнет от старости. В канализации царила тьма, ведь кристалл, что я нес в руке, ушел под воду.

Я встал, рефлекторно ощупывая собственное тело, словно оно могло восстановиться не полностью. Ничего не разобрать, только шум воды, я уже хотел доставать запасной кристалл, как вдруг на глубине засиял зеленоватый свет. Сначала я ничего не понял, но по мере того, как свечение приближалось к поверхности, я начинал соображать. Столб воды выстрелил вверх, и я отскочил назад. Ящер тяжело плюхнулся на пол, злобно оглядываясь по сторонам. В его зубах застрял мой кристалл. Хорошо хоть нож все еще был при мне. Ящер и правда напоминал крокодила, но лишь пастью. У него была шея и длинные, похожие скорее на человеческие, лапы. Клацнув зубами, тварь бросилась на меня.

“Сточный ящер, 17 уровень”

Попал — не то слово. Монстр передвигался поразительно быстро для своих размеров. Я инстинктивно бросился бежать, спасовав перед угрозой такого напора и силы. Однако во время краткой погони, которая все равно закончилась бы моей смертью, мысли кое-как пришли в норму. Да, тварь опасная, но я буду возвращаться целый и невредимый неподалеку от нее, и рано или поздно убью. Это нужно было уяснить твердо и четко. Я бессмертен. Возможно, этот ящер тоже, ведь через какое-то время в этих туннелях заспавнится еще один. Может — этот же самый.

Я развернулся и бросился навстречу чудовищу. Зубастая пасть сомкнулась в нескольких сантиметрах от моего тела, но я успел увернуться и оказался у шеи твари, куда и вонзил клинок. Когтистая лапа полоснула бедро, достав до кости, но этого было мало, чтобы заставить меня остановиться. Боль пройдет. Она всегда проходит. Последствия — вот с чем жить. Я крепко обхватил склизкую шею, прижавшись к ней телом и раз за разом вонзая кинжал. Толстая чешуя протыкалась, но я не чувствовал, что наношу ощутимый урон. К тому же ящер извивался, не давай мне попасть клинком в уже проделанную рану. Моб пару раз ощутимо приложил меня к стене, и в итоге ушел под воду. Я вместе с ним.

Он стремился на глубину, я спешно засунул кристалл в карман и продолжил медленный процесс убийства зубочисткой существа, чья кожа была прочнее толстой сапожной подошвы. Не знаю, зачем я открыл глаза. Их даже не защипало — обожгло. Виднелся только мерцающий впереди зеленоватый свет, светивший изо рта чудовища. Кислород заканчивался. Отпустить его и всплыть на поверхность? Он непременно меня сожрет. Дотерпеть до момента, когда организм сам сделает глоток? Захлебнуться дерьмовой водой? Страшная смерть. Именно ее я в итоге и выбрал. Набрав полные легкие зловонной жижи, я гадал, есть ли в этом мире какие-нибудь достижения за подобный бесславный конец.

Новый заход, я снова на берегу. Монстр не заставил себя долго ждать, на этот раз я подгадал момент и вонзил клинок ему в небо. Пасть тут же схлопнулась, и я остался без руки. Затем без ноги, а затем снова смерть.

Мне очень повезло, ведь достать клинок я уже не мог — тварь гарантировано откусывала руку по локоть. Но когда она это сделала во второй раз, я увидел, что глотка его и зубы залиты кровью, которая капала аккурат из раны от моего ножа. Чудесно.

В следующий раз я на рожон не лез, воплощалась в жизнь вторая часть плана — было остро необходимо отвести чудовище туда, где помельче. Потому что уйди он подыхать на дно своей речки-вонючки, его мне уже не найти. К счастью, у монстра, похоже, не было какой-то своей территории — он бодро преследовал меня, не сбавляя темпа и лязгая зубами на всю подземку.

В итоге я почти достиг той самой решетки, видимо, для того и придуманной, чтобы такие вот троглодиты не вылезали из общественных толчков. Почти — потому что монстр вдруг заметно сдал в скорости. Я подобрался к нему поближе, думая, что это обманка, что сейчас он вновь бросится со всех лап — но нет. Я со всей силы ударил тварь по морде, она попыталась меня укусить и выблевала лужицу крови. Присмотревшись, я увидел, что позади монстра по воде тянулся багровый след.

— Ну что, сволочь, — выдохнул я, встав напротив него, — пора отдать мне мой кинжал.

Чудовище посмотрело на меня своими вертикальными зрачками, полными то ли презрения, то ли насмешки, то ли просто боли. Посмотрело, устало сомкнуло глаза и завалилось набок.

Вы достигли двенадцатого уровня. Распределите полученные очки

Вы в одиночку одолели монстра выше вас на 5–9 уровней менее чем за 5 попыток, в течение следующего месяца получаемый вами опыт увеличен на 15 %

Месяца?! Как обухом по голове отразилось в сознании это слово. Да, факт того, что мы здесь, скорее всего, навсегда — давно обдуман и принят. Но похоже, что внутри меня еще теплилась крошечная надежда на мимолетность происходящего. Однако мир уточнил срок: месяц. Месяц точно. Это словно узнать, что тебя казнят. Шок, ужас, страх, но ты его еще контролируешь, еще не умер внутри. Но вот приходит твой надзиратель и объявляет, что завтра ты умрешь.

На этот раз я вкинул поинт в силу, и снова крепко задумался насчет навыков. На одиннадцатом уровне вместо одного нового очка навыка мир даровал мне сразу два, но второй можно было потратить лишь на изучение нового. Тогда я решил не заморачиваться, не следовало спешить и теперь. На самом деле, я и о кинжалах уже тысячу раз успел пожалеть. Короткое оружие, которым тяжело достать врага, плюс им же трудно пробить внушительную защиту. На лбу проступал пот каждый раз, когда я осознавал, что окажусь в числе отстающих, что прокачали не те навыки, и всегда буду от кого-то зависеть. Нет, следовало все разузнать, выяснить больше и быстрее, чем остальные. Список новых умений был не так уж и велик: магия различных стихий: огонь, вода, земля, воздух, навыки сугубо боевые: страж — увеличивал показатель защиты доспехов и легкость их носки, стойкость — поднимал защиту непосредственно тела, фехтовальщик — улучшал обращение и увеличивал урон при использовании сразу двух оружий, мастер щита — понятно.

Самым логично было бы, разумеется, получить бонус к использованию двух ножей. Я ведь и так сражался сразу двумя. Однако вместе с тем хотелось чего-нибудь нестандартного, чего-то, что будет повергать противников в ступор. Взять щит? В принципе, если даже небольших размеров щит давал ощутимый плюс к защите, то почему нет? Еще и возможность блокировать удары, которые так бы меня прикончили. Круто? Круто. Но, опять же, я имел маленькую дистанцию атаки, а с щитом она будто бы еще уменьшалась. Да и не представлял я себя с ножом и щитом.

Магия? А какая? А можно ли выбрать несколько стихий? Неизвестность. Если размышлять предельно логично — то я уже напортачил. Оптимальным вариантом было вообще ничего не качать, попытаться достигнуть десятого уровня на стоковых показателях, отправиться в город и уже здесь разузнать, какой навык и какая характеристика чем хороши. Да, бывало — я качал персонажей в играх сам, без оглядки на существующие гайды, но далеко не всегда у меня выходило что-то путное. То ли дело при точном следовании руководству: выходил ладный, способный к высочайшим уровням сложности персонаж.

Я вытащил нож из пасти монстра и посмотрел на окровавленное лезвие. С трудом вытащил кристалл, загнанный глубоко в десну. Теперь я был внутри игры. Игра для меня стала жизнь, а жизнь — это наисложнейший режим прохождения. Оплошностей здесь быть не могло. Я и так уже развился в довольно узком направлении. Каждый необдуманный шаг вперед — риск для будущего. Хотя стоит ли беспокоиться о риске ограбленному человеку, стоящему посреди канализации, по уши в дерьме и ящеровой крови? Кто-то скажет, что нет, но я знал, что люди и не такое преодолевали.

Я вернулся к мосту, с которого меня сбросил монстр, и прошел дальше. Странно, что на нашу с ящером возню никто не сбежался. Если в этой канализации действительно была фарм зона, выходит, она располагалась глубже, а этот товарищ заплыл сюда случайно.

Туннели тянулись под землю, все дальше уходя от солнечного света во тьму Я нашел какую-то тряпку возле стены, обвязал ею кристалл, а затем повязал все это на лоб. Гораздо удобней. Вскоре к шуму воды добавился треск костра, и тьму разбавил теплый свет огня, бивший из-за поворота. Разбойники? Изгнанники? Кто мог ютиться в этой смрадной дыре? Я подкрался к повороту, опустился на пол и аккуратно высунулся. Возле костра сидело три человекоподобных существа. Очертания их фигур скрадывали мешковатые балахоны, но всякие иллюзии насчет человечности начисто разбивали торчавшие из-под подолов хвосты. Они что-то с аппетитом грызли, изредка порыкивая и посвистывая.

Я впал в замешательство. Впервые в жизни мне предстояло сразиться с человекоподобным мобом.Если они смогли развести огонь, то вполне могли догадаться сесть возле моего тела и мгновенно убивать, как только я восстану. И что тогда? Издалека уровни не разглядеть. Набравшись смелости, я подобрал мелкий камешек и швырнул его в тварь, что сидела ближе всего ко мне. Швырнул и спрятался. Послышался глухой удар о спину монстра и раздраженный визг. Я стоял на краю дорожки, готовый в любой момент юркнуть в воду. Если монстр окажется слишком большого уровня, мне не сдобровать. К счастью, по камню зацарапала явно одна пара когтистых лап. В последний момент сообразив, что монстры не очень видели в темноте, раз сидели у костра, я спрятал кристалл в карман.

Отсветы огня освещали стоявшее передо мной существо. Вытянутая морда с острыми зубами, узкие глаза, словно прищуренные. Очеловеченная крыса, крысолюд — вот кто населял торнасские канализации. Тварь оказалась пятнадцатого уровня.

“Пойдет”, — решил я, бросаясь в атаку. Моб мотал головой и принюхивался, ничего не разбирая во тьме. Я вонзил нож ему в горло, чтобы тот не выдал меня. Тварь тут же пустила в ход острые когти, но я лишь использовал это, чтобы оттащить его за угол. Очень быстро он ослаб и умер. Все-таки уровни уровнями, а если получилось нанести смертельную рану, тут уже ничего не поможет. Я подождал, пока тело моба развеется, и обнаружил горсть монет с новым кинжалом. Редкость его оказалась обычной, зато урон втрое превосходил урон моего стокового ножа. Воодушевленный такой удачей, я вышел на свет к оставшимся монстрам, которые уже поднимались на поиски товарища.

Завидев меня, они синхронно встали и побежали ко мне, к чему я, разумеется, не был готов. Подобравшись ближе, один из них запрыгнул на стену, омерзительно скрипнув когтями, другой атаковал в лоб. Несмотря на свою ловкость, твари все же были туповаты. Я подставил клинок и отрубил крысолюду два пальца, которыми он сам налетел на лезвие. Тварь взвыла. Сверху меня уже накрывала тень второго монстра. Я подскочил ему навстречу и всадил новый кинжал под крысиные ребра. В мою шею и спину тут же вонзились когти. Краем глаза я видел первую тварь, резко крутанувшуюся на месте, после чего что-то твердое сбило меня с ног.

Хвост. Эти мобы могли атаковать хвостом. Столь изящный стиль боя не очень сочетался с их мозгами пещерного человека, и все же они действительно им пользовались. Скинув первую тварь, которой оставалось уже недолго, я блокировал атаки второй, что остервенело и вместе с тем осторожно атаковала меня когтями и хвостом, памятуя о моем остром клинке. Кое-как я поднялся и сам перешел в нападение. Крысолюд ловко уворачивался и контратаковал. Наверное, поспевал за ним я лишь благодаря своей ловкости.

Ложный выпад в исполнении антропоморфной крысы. Может, я недооценил их интеллект? Последующий за выпадом удар хвостом припечатал меня к стене. В свете костра мелькнула ощерившаяся пасть. Я успел выставить нож, узкие челюсти сомкнулись на моем плече, а в спину вонзились когти. Славься, адреналин, — боли я почти не ощущал. Зато ощущал слабость. Отпихнул крысу и тут же свалился, тяжело дыша. Мы все потеряли много крови. Монстры ползли ко мне, а я стремился к их костру. Вытащил головешку и швырнул в ближайшую тварь. Крыс ее отбил, и я разочарованно выдохнул. Однако бой уже был за мной. Я кое-как поднялся и рухнул на моба, вонзив оба клинка ему в спину. Тварь истошно взвыла, но ощутимого сопротивления не оказала. Да и не могла она меня сбросить. Чувствуя последние попытки трепещущего подо мной тела подняться, я смотрел на его сородича, в глазах которого блестела злоба. Надеюсь, мобы здесь респавнятся все же с новым сознанием, иначе можно однажды наткнуться на коварную месть, наверняка ведь не все мобы будут тупыми.

Уютно трещал костер. На месте крысолюдов тускло блестели монеты. При попытке встать в глазах потемнело, и я рухнул обратно. По мокрому камню растекалась лужа моей теплой крови. Смерть не заставила себя долго ждать, на этот раз придя ко мне в виде сна.

Я сразился еще с четырьмя отрядами по три-четыре крысы, достигнув четырнадцатого уровня и заполучив сапоги синей редкости, дававшие плюс к выносливости, силе и ловкости. Сам по себе плюс был небольшой, но мне это здорово помогло. В последнем отряде третий крысолюд оказался двадцатого уровня, сильнее, быстрее и умнее своих менее могучих собратьев. Из-за него сражение, которое до этого обходилось одной смертью (а третий отряд я и вовсе одолел, отделавшись парой царапин), пришлось растянуть на три. У твари была запредельная крепость тела, двигался крыс быстрее меня, а от ударов его хвоста каменный пол трескался. Что уж говорить о моем теле. Но измору поддался и он. Помимо особо большой горсти монет, с него дропнулась секира. Я улыбнулся, осознавая наконец, как сильно мне до сих пор везло с кинжалами, но секира обладала фиолетовой редкостью, имела запредельный урон и бафф к силе с жизненной энергией, поэтому не использовать ее было бы глупо. Вкачав по одному поинту в жизненную энергию и регенерацию, да и еще вкупе с секирой, я стал пусть и немного, но все же живучей, и мог теперь заливать пол кровью чуть дольше. Жаль, конечно, сворованного Мираж, уж с теми-то вещами я бы в канализации порезвился.

Вскоре сточные туннели закончились, и я шагнул туда, где даже шума воды слышно не было. Здесь не водилось кристаллов, а материал стен сменился с необработанного камня на тщательно отшлифованный бетон. Пол с редкими металлическими вставками уходил вниз под большим уклоном, и продолжать путь становилось уже немного страшновато. На пути мне встретилась пара развилок; чтобы не теряться, я всегда брал левую сторону. Обычно туннели никак не отличались, но вскоре я наткнулся на кое-что интересное.

На очередной стене, разделявшей коридор на два прохода, впервые за все время висел кристалл, на этот раз — голубой. Через равные промежутки они крепились на потолке правого туннеля. Слева же была непроглядная тьма. Пожав плечами, я привычно двинул налево.

Через минуту я вошел в огромный зал. Тьма скрадывала его истинные размеры: ни потолка, ни стен разглядеть не удавалось. Повсюду виднелись фосфоресцирующие зеленоватые холмы, пол был покрыт липкой и очень густой слизью.

Еще через пару секунд меня убили. Из-за зеленой и пульсирующей (как я разглядел ближе) горки ко мне выкатился круглый жук. У него был серый, отливающий металлом панцирь, кислотного цвета пылающие глаза, тонкие, похожие на иглы, лапы, и длинный хвост, усеянный ромбовидными хитиновыми чешуйками. Как выяснилось — чрезвычайно острыми. Я успел заметить лишь цифру “35” над его головой, прежде чем он стеганул меня хвостом, отправив в полет. По пути к потолку, на котором в свете кристалла я увидел массу отвратительных ног, хелицер, жвал и беловатой слизи, я понял, что грудь моя рассечена почти до позвоночника. Камнем рухнул вниз, у самого входа в зал, и умер.

Глава 7

“Раздроблен хвостом серого забойщика” — красовалось поверх изображения моего переломанного тела. Серый забойщик. Звучало внушительно. Надо же, еще вчера я умирал от кроликов пятого уровня, а сегодня уже сталкиваюсь с тварями тридцать пятого. Привычно пробежавшись по городу и отметив, что солнце уже забиралось в зенит, я вернулся в канализационные катакомбы. Перед тем как возвращаться в тело я конечно же облетел пещеру и обнаружил, что возле каждого кокона сидело по паре-тройке таких тварей, ими кишели трещины в стенах, а на потолке и вовсе сидели какие-то пауки, судя по виду — еще более опасные. Уровень в виде призрака, к сожалению, смотреть было невозможно.

Шансы на успех стремились к нулю, а потому я не стал рисковать, вернулся к развилке и двинул направо. Здесь было сухо и спокойно, туннель уходил вниз, не сворачивая и не разделяясь. С каждой минутой усиливалось ощущение, что я иду прямиком к боссу подземелья. И снова два коридора, по прикидкам — на уровне жучьей пещеры, в левом тоннеле зияла непроглядная тьма, в правом светились кристаллы. Я выбрал безопасный освещенный путь и вскоре наткнулся на комнату, вход в которую закрывала стена голубоватого света. Он подрагивал и струился, словно растворенное в воздухе электричество. За ним виднелась самая настоящая лаборатория: множество столов с различными приборами и механизмами гудели, испуская пар и разноцветные искры. На одном из столов красовался разделанный серый забойщик, несколько его хитиновых пластин валялось на полу. Набравшись смелости, я шагнул сквозь преграду. Чудовищной силы разряд сжал сердце, и я снова умер.

“Испепелен энергетической дверью”. Наверное, это была моя самая глупая смерть. Вернувшись, я обнаружил свое тело на кресле, снабженном различными зажимами, фиксаторами и пугающими приборами вроде сверла и пилы. К счастью, прикован я не был. Напротив, у стола с инструментами копошилась фигура в громоздких технологических доспехах, больше напоминавших робота. Пока незнакомец не обернулся, я быстро юркнул в тело.

— Как быстро, — сказал мужчина монотонным механическим голосом, словно через плохой микрофон, — впервые вижу героя, который восстанавливается столь быстро. А ведь сюда еще нужно добраться, верно?

Удивление с неприятной примесью страха, наверное, самым нелепым образом отразилось на моем лице, но незнакомец продолжал стоять ко мне спиной. Первым делом я скользнул взглядом к столу, где были заботливо сложены мои секира с кинжалом, затем вновь посмотрел на хозяина лаборатории:

№ 84, 47 уровень

Я закусил губу. Двухметровая детина такого уровня и так, скорее всего, с легкостью меня прихлопнет, а еще эти доспехи, явно имевшие больше функций, чем просто защита. Лучше уж в пещеру забойщиков. Даже если я успею добежать до выхода, меня снова убьет барьер, и очнусь я все в том же кресле, только уже зафиксированный.

Незнакомец обернулся. На его шлеме не было абсолютно никаких прорезей для глаз. Глухая черная маска, на которой сиял идеальный круг голубоватого света.

— Тебе здесь не с кем сражаться. Четырнадцатому уровню под стать крысолюды на верхних этажах.

Удивление мое возросло еще сильнее, а страх уменьшился. Похоже, НИП был вполне дружелюбен.

— Кто… кто вы? — сказал я заплетающимся языком и вылез из кресла. Тело как-то странно двигалось, не совсем так, как приказывал мозг, — где я?

— Меня зовут Ник, а это — моя лаборатория. Здесь я исследую свойства живых существ и некоторых предметов особого класса. Хочешь взглянуть?

— Да, сейчас… — я подошел к столу оружием. Секира показалась очень тяжелой, настолько, что я решил оставить ее, обойдясь одним лишь ножом.

— Хм-м… — протянул исследователь, склонив голову и подойдя ко мне. Пол вздрагивал при каждом его шаге. На ступнях и наручах его брони я заметил отверстия, прямоугольный короб за его спиной тоже имел массу мелких деталей, впадин и разъемов, сделанных явно не для красоты, — кажется, питающий кристалл действует на тебя отрицательно. Интересный эффект, другие герои виду не подавали. Возможно, это из-за твоего слишком низкого уровня. Надо уменьшить мощность.

Круг света на его шлеме пару раз мигнул, и в моей голове прояснилось. Я снова тронул секиру — намного легче.

— Знаешь, что это за существо? — сказал он, указывая на стол с развороченным жучьим трупом, — его собрат убил тебя в соседней пещере.

— Откуда вы знаете?!

— Камеры наблюдения, — мужчина указал пальцем на множество голографических изображений за стеллажом. В монотонных схематических картинках с трудом угадывались начальные уровни канализации, — я наблюдал за тобой с того момента, как ты проник сюда через общественные туалеты. Когда вас мало, то следить очень просто. Но ты первый, кто решил сунуться в канализацию.

— Ого… — выдохнул я, — но, погодите-ка… вы же говорили про других игроков…

— Да. В других городах.

— В других городах? — тихо прошептал я, и модель моего мира снова расширилась.

— Уже целую неделю в наш мир прибывают герои. Торнас — последний город, если, конечно, скрижали Дэмвера были правильно расшифрованы.

По моему недоумевающему виду Ник понял, что нужно разъяснить сказанное.

— Видишь ли, давным-давно на острове Дэмвер в руинах храма были найдены таблички, написанные давно исчезнувшей расой. К счастью, мой учитель изучал их язык, и смог прочитать то, что там написано. А написано там было, что в 1298 году наш мир посетят искатели из другого мира. Они будут бессмертны и гораздо сильнее нас, и что именно им предстоит отправиться в недра земли и разгадать тайны мироздания. Согласно скрижалям, все пришельцы прибудут в течение недели, а еще через месяц где-то посреди больших вод, то есть океана, откроется путь в подземелье, — мужчина выпрямился; я не видел его лица, но был уверен, что взгляд его сейчас мечтательно направлен куда-то вдаль, далеко за пределы этой подземной лаборатории, — представляешь, всего через месяц нам всем выпадет удивительный шанс отправиться к центру земли. Заглянуть в саму бездну.

Я наступил на хитиновую пластину. По ощущениям, словно встал на кусок металла.

— Но ведь скрижаль гласит, что в подземелье отправимся мы, герои…

— Скрижали написаны расой, существовавшей на этой планете до нас и не дожившей до наших дней. Они не боги, а всего лишь умели предсказывать будущее. Мы не обязаны слепо следовать их словам.

Что ж, вот и намечался дальнейший план действий. Месяц кача, после которого откроется мировой данж, куда хлынут игроки со всех уголков земли, где их, похоже, было достаточно. Черт возьми, оказывается, мы ни разу не первые и даже не вторые, мы явились сюда позже всех! Хлынул новый порыв злобы на убивавших нас придурков, которые отсрочили драгоценный прогресс на целые сутки. Страшно представить, какого сейчас уровня были ребята, что появились здесь самыми первыми. И все же, кажется, я сорвал джек-пот, попав в эту лабораторию.

— Так что вы хотели мне показать? Это существо называют серым забойщиком, не так ли?

— Верно, — кивнул Ник, — ваш вид очень хорошо осведомлен о названии и силе существ нашего мира.

— Но ведь и вы безошибочно определяете нас, чужих.

— Нет, — покачал головой мужчина, — вас легко определить по вашему поведению, манере речи и одежде. Но только лишь потому что вы сами особо этого не скрываете. С помощью магии некоторые могут разглядеть вашу суть даже если вы попробуете мимикрировать под нас, но подобным навыком обладают далеко не все.

— Вот как, — почесал я переносицу, — ну так что с этим жуком?

— У него очень прочный панцирь, слишком прочный для его уровня, и поразительная сила мышц. Я только приступаю к исследованию его мускулатуры, но уверен, что она устроена особым образом, который можно будет перенести на мои устройства. Но это не самое интересное. Самое удивительное — мужчина надавил пальцем на брюхо твари, и из крючковатого протока вытекло немного светящейся зеленой жидкости, — их слюна и паутина. Они покрывают слюной свои коконы, благодаря чему те становятся удивительно прочными и эластичными. Ни слюна, ни паутина раздельно такими свойствами не обладают, есть что-то еще, связывающее их, третий компонент. Коконы бывают оплодотворенные и нет, если по какой-то причине самец отказался от самки. Полагаю, нужная мне субстанция синтезируется в организмах самцов, а перед нами, увы, самка. Чтобы найти этот компонент, мне нужны трупы самцов и срезы оплодотворенных коконов.

— Я мог бы достать их для вас, — сказал я и тут же задался тем же вопросом, который озвучил Ник.

— Каким образом?

— Ну, вернусь к крысолюдам, наберусь сил…

— Герой не может стать сильнее, чем самое сильное существо, которое он убил. Это мне тоже известно. Даже если ты каким-то чудом доберешься до полудня следующего дня до двадцатого, против забойщиков у тебя по-прежнему не будет и шанса.

Я закусил губу.

— Впрочем, кое-что можно попробовать, — Ник принес стул, — я внимательно следил за тем, как ты сражаешься. Среди героев иногда попадаются экземпляры вроде тебя, пользующиеся своим бессмертием в бою. Но вы ведь, насколько мне известно, чувствуете боль. Так ведь?

Я кивнул.

— Почему же тогда ты столь безрассудно бросаешься под удары?

Я горько усмехнулся.

— Пока что это мое единственное преимущество в бою.

Световой круг на маске исследователя монотонно мерцал, словно мужчина о чем-то напряженно думал.

— Ты очень похож на меня, — наконец сказал он, — этот доспех значительно увеличивает физические и сенсорные способности, только благодаря нему я могу активно вести свои исследования. Но, к сожалению, для его работы требуется большое количество энергии. За пределами лаборатории он не будет работать. Однако, если ты действительно жаждешь мне помочь, я могу перенастроить его на поглощение жизненной энергии. В нем ты без проблем сможешь добыть нужные мне образцы. Но это будет очень больно.

Я задумался. Шаблоны в голове стремительно рушились. Передо мной явно квестовый НИП, к заданию которого я не готов, и специально для меня он разрабатывает способ, как это задание все же выполнить. Какой безумный бог создал мир, неотъемлемой частью которого являлись игровые условности? Сложно было представить, каково жить в мире, где уровень является таким же обыденным признаком, как цвет волос? Мне еще предстояло узнать, как местные относятся к навыкам и характеристикам, ведь они у них тоже наверняка имелись.

— Через сколько я буду умирать? — спросил я, решительно взглянув на труп забойщика.

— Не знаю. Учитывая разницу в твоем и брони уровнях, довольно быстро. Выяснить можно лишь опытным путем.

— Хорошо, я готов!

Ник выпрямился, доспех издал ряд щелчков, из спины, плеч и коленных суставов с шипением выстрелил раскаленный газ, и задняя часть брони раздвинулась. Круг на лицевой маске погас, и на стул упал тощий человек со сморщенной, будто оплавленной кожей. Он взял со стола трость и, опираясь на нее всем весом, заковылял в соседнюю комнату.

— Что с вами произошло? — сказал я, обходя доспех. Его внутреннюю часть покрывало множество светящихся линий, таких же, как на шлеме; в ногах и грудном отделе торчало по витому серебристому кабелю. Да уж, в магическом фэнтези мире эта силовая броня выглядела прямо-таки инопланетно.

— Встреча с гранд-василиском пещер Заурья, — ответил слабым, едва слышимым голосом мужчина, — мои мышцы и нервы иссохли. Благодаря доспеху у меня есть всего пятнадцать минут, прежде чем меня полностью парализует.

— То есть мне нужно успеть все провернуть за пятнадцать минут? — спросил я, и свет доспеха с голубого переменился на красный.

— Нет, — показался мужчина в проходе. Его острые скулы, лысый череп и глубоко посаженные глазные яблоки добавляли к возрасту лет пятнадцать, однако сами глаза горели предельной ясностью и даже каким-то детским восхищением. Он взял со стола шприц с фиолетовой жидкостью и уселся на другой стул, у стены, — доспех — не единственное, что может поддерживать мое тело, — он всадил иглу себе в ногу и медленно ввел содержимое шприца. Облегченно вздохнул и откинулся на спинку, — броня готова, можешь залезать.

Я тряхнул головой, набираясь решимости, и забрался внутрь. Задняя часть доспеха закрылась. Как я и предполагал, кабели тут же вонзились в мои голени, спину и шею. Боль пронзила все тело, я вскрикнул и потерял равновесие.

Прототип костюма искателя, третья версия, уровень 47 (Дары Пирса)

Защита: 914

Сопротивление яду: 100 %

Сопротивление огню: 50 %

Сопротивление холоду: 50 %

Сопротивление молнии: 100 %

+ 67 к Сила

+118 к Воля

+ 105 к Жизненная энергия

+ 94 к Физическая регенерация

+ 43 к Ментальная энергия

+ 81 к Ментальная регенерация

+ 98 к Выносливость

+ 71 к Ловкость

+ 22 % к вероятности критического удара

+ 57 к видению скрытого

— Похоже, придется немного уменьшить мощность… — доносился голос Ника откуда-то издалека, — тебе с головой хватит и половины…

Я открыл глаза. Передо мной мрачным маревом расплывалась лаборатория. Я не мог понять, что не так с моим зрением. В каждую частичку моего тела ежесекундно вонзались микроскопические иглы, и к этому нельзя было привыкнуть. Хотелось поскорее выбраться из чудовищной машины, но кому этого хотелось? Тому слабому хилому мальчику, который еще вчера собирался на свидание? Но тот мальчик обрел бессмертие и теперь был обязан терпеть любую боль, если она способствовала достижению его целей. Скрипнув зубами, я поднялся, ощущая габариты брони как свои собственные. Проморгавшись, я наконец понял, что не так с лабораторией: я смотрел на нее через поле зрения размером в 360°, видя и то, что находилось за моей спиной!

— Стой! — остановил я Ника, уже направлявшегося к кристаллу, яркое свечение которого в соседней комнате я теперь отчетливо видел, — я вытерплю. Нормально. Порядок.

— Что ж, в таком случае пещера забойщиков ждет тебя! — развел руками ученый, и на мгновение я перестал видеть в нем тщедушного старика, который становится овощем без поддержки артефактов и препаратов. Вместо него я увидел могучего героя, искателя и авантюриста, несокрушимого и несгибаемого, которого остановит лишь его смерть. Кивнув, я двинулся к выходу.

На этот раз барьер удалось пройти без проблем. Я вообще не ощутил его напряжения и поспешил в соседний туннель, который, как я догадывался, вел в пещеру жуков. В свете я теперь не нуждался, прекрасно различая мельчайшие детали в темноте. Вскоре и правда моему взору предстала та самая громадная пещера, только теперь я видел ее по-другому: обнаружился и потолок, и усевшиеся на нем паукообразные твари, и множество коконов, возле которых отвратительно перебирали лапами забойщики. У входа в пещеру я потерял сознание и с грохотом рухнул на землю.

“Причина смерти: поглощен жизнежадным доспехом”

Понятно. Я не умираю каждые десять секунд, и это обнадеживает. Быстро вернувшись в канализацию, я обнаружил полностью выключенный доспех, одиноко лежавший посреди пещеры. Стоило мне войти в тело, как броня активировалась, и мое тело обожгло новой порцией боли.

Не раздумывая, (а зачем, когда ты внутри силовой брони?) я побежал к ближайшему кокону. Дрожь моих грузных доспехов в тихом жучьем подземелье не услышать было сложно, а потому забойщики бросились ко мне задолго до прямого зрительного контакта. Подорвались и их соседи. Стало немного страшно. Если я вырублюсь, а рядом останутся эти твари, не смогут ли они повредить доспех? Сколько тогда мне придется ждать помощи от других игроков?

На размышления времени не было. Первый забойщик подпрыгнул вверх, в красных отсветах жало его хвоста зловеще сверкнуло, и тварь обрушилась на меня всей своей мощью. Мощью, которую я не ощутил. Гулко ударился хитиновый панцирь о черный металл, я вмазал жуку кулаком, и он отлетел в сторону, выплевывая голубоватую кровь через смятые хелицеры. Как легко. Как же это было легко! Смеясь, я врезал еще одному забойщику, крутанулся на месте и ударил затылком третьего. После удара они поднимались не сразу, и я успевал их добить. Опыт сто литровыми бочками вливался в мое неосязаемое хранилище, и сообщения о полученном уровне сплошной стеной стояли перед глазами.

Подобравшись наконец к кокону, я попытался разорвать его стенку, но она не поддалась. Склизкая паутина проскальзывала меж пальцев. Внутри определялось вполне осмысленное движение. Значит, когда я прорву оболочку, оттуда на меня прыгнет клубок маленьких тварей. Отлично. Сзади приближалась новая порция монстров. Сверху на пол хлынули потоки белой субстанции. С десяток пауков спускалось, тихо шелестя свежевыпущенной паутиной. Из их глоток вырывался раствор, что уже окутал мои ноги и поднимался к коленям. Он мгновенно затвердевал и сковывал движения.

Серый прядильщик, 41 уровень

Я сделал пару шагов прочь, с трудом переставляя ноги, и прикончил еще одного забойщика, вогнав бронированный кулак ему в грудь. Шорох хитиновых лап и скрежет хелицер заполняли пещеру — пауки быстро сползались к точке аккурат надо мной. Заливавшей меня протопаутины становилось все больше, она склеивала доспех и липла к полу, и вскоре я уже с трудом мог передвигать ноги. Первый прядильщик протянул ко мне свои блеснувшие металлом лапы, я схватил его и сбросил на землю, после чего размозжил отвратительную морду с восемью глазами ногой. Тварь завизжала, и жидкость, толчками выходящая из ее пасти, стала дымиться. Черт, они еще и кислотой брызжут? Для каких же игроков предназначалась эта фарм пещера?!

Несколько пауков спрыгнуло неподалеку, видимо, на примере товарища сообразив, что близко ко мне лучше не подходить. Развернулись, выпятив брюшки, и выстрелили паутиной. То же самое происходило и сзади. Со всех стороны меня заливали всевозможными липуче-тягучими жидкостями. В глазах потемнело, и я снова умер.

По пути в канализацию я ни о чем не мог думать. Едва мысли возникали на задворках сознания, я тут же все обрубал. Не думать о плохом. Не думать о плохом. Когда я вернулся, то увидел копошащийся клубок лап, жал и панцирей, собравшийся над моими доспехами. Твари царапали его когтями и хелицерами. Пронзительный скрежет эхом отражался от стен и потолка.

Глава 8

Подняться я не смог. Как не смог и врезать наседающим мобам, так как руки и ноги были намертво приклеены к земле. Расширенное зрение транслировало в сознание клубок членистых лап и хелицер, тысячи игл продолжали терзать тело, всему этому в укор всего одна мысль намертво парализовала мой ум: сейчас мобы сломают доспех, вытащат меня из него, и я пролежу здесь целую вечность, пока какая-нибудь Мираж или Билли (это, пожалуй, самое худшее), не найдут мой истерзанный труп.

Твари продолжали царапать доспех. Я заорал: и от боли, и от бессилия, и от ярости. И в крике этом вспомнил про отверстия на броне. Такой сложный механизм просто не мог быть банальным костылем, здесь наверняка имелось что-то и для боя. Вопрос: как это активировать? Я сделал несколько жестов пальцами, повертел кистями, насколько позволяла паутина. Непонятно, что именно из моих потуг активировали механизм, но из массивных наручей доспеха выстрелили световые лучи. Они прожгли сковывающие меня путы и заодно жуков, стоявших на линии огня. Адский визг боли и страха слышался здесь, внутри доспеха, чем-то далеким. Броня будто автоматически подстраивалась под мой разум и усиливала те звуки, которые нужно было усилить, и ослабляла те, слышать которые было необязательно. Я каким-то образом, похоже, что силой мысли, отрегулировал мощность пушки, и направил ее уже на себя. Сжег путы на груди и ногах. К тем тысячам игл, что терзали меня, прибавилось еще столько же. Лазер жрал целую прорву энергии, и я уже ощущал близость конца. Нужно было подняться и добежать до безопасной зоны. Я стряхнул с себя тварей и двинулся к выходу.

Использование одного лазерного залпа сокращало время работы доспеха на двадцать секунд, но это не особо мешало, потому что больше я в самую гущу не лез. Если быстро махнуть рукой с активированным огнем, удавалось прикончить сразу несколько тварей, лазер прожигали их насквозь, не оставляя шансов на выживание. Ужасное оружие. В конце концов я перебил где-то две трети монстров, очистив значительную часть пещеры. Добив последнего паука, что шлепнулся на землю, я опустился на колено. Очередной жизненный цикл только начался, а в глазах уже мутилось. Похоже, даже мое бессмертное тело не выдерживало. Безрассудно было, не зная досконально правил этого мира, так наплевательски относиться к собственной жизни, разменивая ее на пару-тройку минут могущества. И вот результат. Несмотря на то, что я немного прокачал жизненную силу с выносливостью, голод доспеха был все невыносимей. Думаю, тридцатого уровня для первого раза достаточно. Я отпинал ногой все выпавшее с монстров добро поближе к выходу и приступил к добыче материалов, за которыми, собственно, и пришел. Коконы прекрасно прожигались лазером, и после этого уже легко разрывались руками. Внутри действительно были дееспособные личинки забойщиков, совершенно непохожие на родителей, но их уровень был мал и вреда они не наносили: едва передвигались и вяло стреляли почти прозрачной слюной. Что ж, с первой просьбой покончено, остались лишь трупы самцов. Вот только Ник не объяснил, как определять этих самых самцов. К счастью, с помощью улучшенного зрения я быстро определил, чем отличались трупы одних тварей от других. Схватил четверых за жало и двинулся прочь. Как я и думал, они не исчезли, как остальные монстры. То ли дело крылось в том, что их постоянно касался игрок, то ли в том, что они покинули родную локацию. Кто знает. По дороге в лабораторию я еще разок умер.

Задняя часть доспеха раскрылась, и я вывалился на заранее приготовленный стул, которой, конечно же, не выдержал. Кабели выдернулись из тела, оросив пол кровью. Ник и глазом не моргнул. Напротив, в его взгляде я увидел восхищение. Очевидно, что человек его внешности и рода деятельности видал и не такое, чему я удивляюсь…

Исследователь вернул доспех в прежний режим, забрался внутрь и незамедлительно принялся разбираться с моей добычей, раскладывая все на столе, подвигая поближе лампы и стаскивая в одну кучу различные инструменты, тиски, держатели и прочее. Я пытался отдышаться, пролистывая в голове множество новых навыков. На каждом новом уровне, кратном десяти, древо доступных путей расширялось. Появились магия тьмы и света, звавшиеся темными и светлыми искусствами. Выученные магия земли и воды давали доступ к магии дерева. Добавить к первым двум тьму — и вот уже доступна магия ядов. Тем временем новых боевых навыков не появлялось, и стало очевидным, что почти все игроки так или иначе овладеют какой-либо магией. И это имело смысл. В реальном мире, существуй в нем такая штука, как магия, не изучить ее было бы просто верхом глупости, и этот мир нам непрозрачно на это намекал.

Я смотрел на Ника, что выкроил частичку кокона и смотрел на нее через самый настоящий микроскоп. Магия, да? Конечно, его доспех был начинен магией, в этом не было сомнений. Но управляющий кристалл, поглощение жизненной энергии через кабели — в фэнтези мире подобным устройствам не было места, если только они не работали по магическим законам.

— Ник, — позвал я, постепенно приходя в норму, — этот доспех, и все остально в этой комнате… это ведь магия?

Мужчина усмехнулся:

— Слышали бы тебя верховные волшебники…

— А что не так?

— Гильдия магов нас ненавидит. Подобные мне активно пользуются магией, но не так, как это делает большинство. Мы пытаемся докопаться до сути, не просто подчинить себе магию, а понять — что это такое, из чего она состоит. Мы издревле пользуемся магией, но не понимаем, что она есть по своей сути. Разложить ее на составляющие и использовать во благо человечества — вот наша цель. Это позволит даже самому неспособному, иммунному к магии существу пользоваться ее возможностями в самых широких спектрах. Это и бесит чванливых волшебников. Они не хотят делиться силой, не хотят лишиться однажды статуса избранных. По сути то, что я делаю в своей маленькой канализационной лаборатории — подрыв самых основ нашего общества, где могущественный маг всегда почитался больше простого крестьянина, — исследователь задумчиво посмотрел на свою механическую рукавицу, — и потом, на определенном этапе развития технология неотличима от магии. Разве пещерный человек, увидев астролябию, не примет ее за мистический амулет, которым могут пользоваться лишь посвященные в его тайны шаманы?

— Ты прав, — сказал я, переваривая информацию, — странно… знаешь, мы, герои, с ростом уровня получаем возможность изучить что-то новое. Передо мной широкий выбор различной магии и немного умений ближнего боя… но я нигде не вижу способности создавать броню вроде твоей.

Ученый выпрямился.

— В мире, где люди, умерев, исчезают навсегда, а монстры постоянно восстают из мертвых, — более того, с приходом героев еще и оставляя какую-то ценность после себя, — в мире, где скоро разверзнется бездна, полная тайн и загадок, в мире, где волшебники могут порождать огненные смерчи, обрушивать шторм на врагов и накрывать целые города непроглядной тьмой, а закованные в неподъемную броню воины способны передвигаться ловчее горного тигра и прыгать выше степного козла, в мире, где всем правит многоликая магия, наши попытки выделить ее субстрат, поймать на бегу и снять наконец маску — не просто выглядят предательски, это воспринимается как нечто аморальное, запрещенное. Если бы не сила членов нашего ордена, если так можно назвать нашу организацию, не смелость нашего лидера — нас бы всех давно уничтожили. Думаешь, барьер у входа против монстров? Они тут не ходят. Это от людей.

— То есть, этот доспех тоже магический?

— И да, и нет, — стал растягивать на миниатюрной дыбе труп забойщика Ник, — что для нас магия? Сила, природа которой неизвестна. Так вот этот доспех состоит из артефактов, природа которых точно так же неизвестна. Я могу ими пользоваться, вживлять в сталь, обволакивать различными материалами, придавать нужные свойства. Это та же магия, по пользоваться ей могут все, лишь бы только была энергия, поэтому… суди сам, — из пальца ученого выстрелил тоненький лазер, аккуратно разрезавший жучье брюхо, — на образцах коконов, что ты принес, видны следы лазера. Ты оценил их свойство противостоять механическому воздействию?

— Более чем, — кивнул я, вспоминая, впрочем, не то, как мучился с коконом, а завалившую меня из-за этого кучу мобов, — так, выходит, я не смогу научиться делать подобное?

Исследователь отложил взятый было пинцет и подошел ко мне. Непроницаемая черная маска не позволяла разглядеть выражение его лица, что немного пугало при габаритах брони и моих знаниях о ее боевой мощи. Однако ученый лишь протянул руку.

— Ты бессмертный герой, у которого гораздо больший потенциал, чем у любого из нас. Вступай в орден, и я обещаю, что научу всему, что знаю сам, и всему, что знают мои соратники.

Я поежился. Показалось, воздух в лаборатории немного потяжелел. Хотя ученый выглядел дружелюбно, я почему-то ощутил угрозу, я почувствовал страх. Мысли бешено носились, врезаясь друг в друга. А если вдруг этот человек захочет исследовать не жуков, а меня? Чем я принципиально отличался от артефактов, с которыми он работал? Бессмертное разумное существо, лакомый ведь кусочек? Игроки не так давно в этом мире, всего неделю, кто знает, на что орден исследователей осмелится, когда поймет, на что мы способны, а на что нет? Не хотелось бы стать первым подопытным. И все же идея создавать выдающееся, уникальное снаряжение с теми характеристиками, которые я сам задам, привлекала чрезмерно.

— Я в этом мире всего-ничего, Ник, — начал я, ожидая изменения в позе ученого, но он даже не дрогнул, — не буду скрывать, меня очень манит сила, сокрытая в твоем доспехе, и дальнейшие перспективы того, что с этим можно сделать. Но я должен посмотреть и на остальное. Возможно, меня сильнее увлечет магия, кто знает? Я ведь еще совсем ничего не знаю…

Мужчина кивнул и вернулся к препарированию трупа.

— А к чему тянет тебя самого? Какими способностями ты бы хотел обладать? Ты ведь хочешь отправиться в подземелье?

— Конечно хочу, — облегченно выдохнул я, удивленный, как легко Ник принял отказ, — какими хотел бы… я уже довольно неплох в обращении с кинжалами, но они довольно короткие и я теряюсь, когда начинаю сравнивать их с мечами. Я не знаю, что решает в бою. Не уверен…

— Ну, тут очень просто, — повернулся ученый и вдруг исчез. Поток воздуха ударил в лицо, на плечо легла тяжелая бронированная рука, а над ухом заскрежетал механический голос, — при прочих равных побеждает тот, кто быстрее реагирует на ситуацию и быстрее двигается. Даже будь ты физически сильнее меня и имей лучшую броню, какой в этом толк, если я могу перемещаться с такой скоростью, что ты меня даже не видишь? Вдобавок, если защита противника слишком хороша, ты всегда сможешь убежать. Ну и ум, конечно же, ум и знания. Превосходство в этом нивелирует любые достоинства противника. Посмотри на меня — жалкий калека, а благодаря технологиям могу дать бой очень и очень многим. Правда, к сожалению, лишь в пределах этой лаборатории.

— Ник, я знаю, что это прототип, хотя и не первая версия. Сколько таких доспехов всего и есть ли более совершенные версии, которые могут работать автономно?

— Прости, тайна ордена. Вступишь — узнаешь.

— Хорошо… тогда твой номер, который я почему-то вижу вместо имени…

Ученый двинул головой, будто усмехнулся.

— Ничто не утаится от ваших всевидящих глаз. Этот номер — порядок моего вступления на службу к Пирсу.

Пирс! Понятно. Выходит, не Ник сделал этот доспех, он лишь владеет им. Мой интерес к лидеру ордена возрос многократно.

— Ладно. Что ж… надеюсь, однажды буду носить броню с теми же свойствами, что и эти проклятые коконы.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул ученый, возвращаясь к столу.

— Барьер… уберешь?

— Я думал, ты решишь проверить его своим обновленным телом… ты ведь стал гораздо сильней после битвы в пещере.

— Да. Что ж, хорошая идея.

— Не забудь свое оружие.

Я взял секиру с кинжалом и неуверенно двинулся к выходу. Все же содержимое лаборатории манило, хотелось зайти во вторую комнату, рассмотреть все сокровища этого странного человека. Но момент был упущен.

— И еще, — поднял голову Ник, когда я уже стоял перед выходом, — ты далеко не единственный герой, с которым я знаком, но кое-что отличает тебя от всех остальных. Ты поразительно устойчив к боли. Я знаю, что такое красный поглощающий режим доспеха. Иной бы не выдержал и минуты, а ты отправился в пещеру, еще и лазер умудрился использовать. Не знаю, что вы, герои, видите, когда погружаетесь в себя, но советую присмотреться к своим скрытым возможностям. Похоже, ты и сам не знаешь, на что способен. Да, и вот, — ученый взял какую-то склянку со стола и швырнул мне. В пузатой колбочке плескалась опалесцирующая красная жидкость, — это эликсир жизненной силы. Выпей, а-то твоя жизненная аура заметно потускнела, хотя пылала очень ярко, когда ты только пришел сюда. Похоже, и у героев есть свой предел.

Я опрокинул склянку залпом. Жидкость имела вкус сладковатой воды и, хотя в лаборатории было довольно тепло, от напитка по телу разлились прохлада и свежесть. Картинка перед глазами, которая постоянно мутнела и мне приходилось моргать, прояснилась. Ноги наполнились силой.

— Спасибо, Ник. Мне стало гораздо лучше.

Рыцарь в черных доспехах вернулся к трупу забойщика.

Я миновал барьер и остался в сознании, хоть меня и знатно тряхнуло. Обрадовавшись возросшей крепости, я побежал к пещере, где меня должна была ждать куча лута. Сегодня мне и так удалось получить очень многое, и несмотря на компашку Мираж, я бы не очень расстроился, если бы лут исчез. Однако он был на месте, целый и невредимый. Кучки монет, молот, меч, щит, наручи, шлем и куртка. Мои чистые, ничем не искаженные характеристики на фоне бонусов от брони смотрели жалко, и все же по сравнению с тем, что было вчерашним утром, я достиг немалых успехов:

Сила — 6

Воля — 5

Ловкость —22

Жизненная энергия — 7

Физическая регенерация —4

Ментальная энергия —3

Ментальная регенерация — 4

Выносливость — 5

Удача — 3

Я шумно втянул затхлый воздух пещеры. Сейчас я был ничуть не слабее, чем тогда, когда носил два прекрасных сетовых предмета. И это я еще не учел сапоги, которые уже носил, наручи, шлем и куртку, которые надену. И пусть это, конечно, не прототип брони искателя, но тоже весьма недурно.

Ради интереса я решил попробовать сражаться одним кинжалом, подумав, что теперь-то крепость моего тела не уступит прочности жал и хелицер. В голове играли азарт и легкость от зелья жизни, и я бодро двинулся вглубь пещеры, позвякивая мешочком с деньгой. Сильно далеко я не заходил, поскольку кристалл на голове светил слабо, и я боялся, что не замечу засаду прядильщиков. Первый забойщик бросился в атаку, хотя я и близко не подошел к кокону. Видимо, передалась память предков, которых я уничтожил. Тварь в последний момент прильнула к земле и стеганула длинным хвостом, который я успел принять на кинжал. Из обрубленной иглы жала хлестала кровь вперемешку с ядом. Забойщик перешел в ближний бой, и я осмелился принять удар на себя, встретив его свинцовую клешню своим кулаком. Получилось больно, но боль эта не шла ни в какое сравнение с болью в доспехах Ника, раздался хруст моих костей, и я отскочил в сторону. В прямом столкновении я по-прежнему проигрывал монстру и в крепости тела, и в физической силе. Но я не отлетел к выходу из пещеры, как в прошлый раз, а остался стоять на ногах. Этого было достаточно. Улучив момент, когда жук снова атаковал, я подобрался поближе и всадил клинок в щель хитиновой брони. Победу ознаменовало царапанье когтей о каменный пол — еще несколько тварей хотели меня убить.

Глава 9

И все же я не смог фармить до глубокой ночи. Через пяток забойщиков усталость вернулась, ударив по телу с утроенной силой, и я наконец решил отдохнуть. Денег хватало, было даже что задвинуть торговцам. Пора идти искать место, где я смогу нормально восстановиться, не боясь, что меня убьют или ограбят. Жаль, что до конца доверять Нику я все же не решался, устроиться в его лаборатории было бы совсем недурно: барьер у входа и чудовищной силы страж, который никогда не спит.

По пути назад прибил шестерых крыс и двух ящеров. В играх почему-то не очень кайфуешь от битв с мобами, которых ты перерос, они лишь раздражают и замедляют передвижение персонажа. Но здесь я испытывал величайшее наслаждение, отбрасывая врагов, как тряпичных кукол, и разрезая их кожу, как тонкую бумагу. Снова увидел крит в действии: одна из крыс стеганула меня хвостом, и я инстинктивно подставил кинжал. Едва лезвие ранило лысый крысиный хвостик, как у моба из ушей выстрелили струи крови, и он рухнул замертво. Будто удар пришелся еще и по мозгу.

Вылезая из туалета, я гадал, случалась ли с кем еще подобная история: нырял в туалетную дыру обиженный и разбитый, а вылезал воодушевленный и вообще живее всех живых. Со мной было именно так. Спешно покинув клозет, где на меня, мокрого и вонючего, обратили больше внимания, чем хотелось бы, я отправился к гостинице, которую мне советовал стражник. Трактир Мэри.

Подумать только — солнце еще даже не село, а мне казалось, что прошла целая эпоха. Несмотря на усталость, по улице я шел вполне бодро, стараясь держаться поближе к домам, там, где людей было поменьше. Внимательно всматриваясь в толпу, я пытался вычленитьиз нее игроков. Но имена лишь очень небольшой части местных были действительно иноземными. А ведь отличать игроков от местных было архиважно, я знал это лучше других, ведь обе моих встречи с игроками обернулись очень плачевно, пускай в итоге я и сумел извлечь из них выгоду. Впрочем, сумел ли?..

На вывеске нужного мне заведения бесхитростно и прямолинейно красовалась соответствующая надпись. “Таверна Мэри”. По пути я наведался в первую попавшуюся лавку одежды и прикупил себе двое штанов и рубаху. Ностальгировать я не собирался, и от своей одежды намеревался вскоре избавиться.

Сутки в трактире стоили пять серебряных, а у меня их было за сотню, и это за пару часов в канализации. Теплота возможного комфорта мягко легла мне на плечи: можно работать всего пару часов в день, убивая монстров, и жить себе припеваючи. Мой алчный ум, едва почувствовавший, что можно расслабиться, тут же решил оттяпать себе кусок удовольствия побольше, и я начал раздумывать о ценах на проституток, на еду высокой кухни и дорогой алкоголь. Параллельно уже назревали мысли, насколько крутые здесь могли быть наркотики. Остановившись у своей комнаты с ключом в руках, я усмехнулся. Вот, как быстро может пасть человек, лишившись прежних социальных связей и почувствовав запах золота. Интересно, что было первично в этой порочной цепочке: мой переход сюда или легкий заработок? Думаю, причина была все же во мне. Во мне, как в личности и во мне, как в человеке, чья низменная природа всегда тянет его к удовольствиям плоти. Я сжал зубы и со всей силы ударил кулаком о стену. По серому камню скользнула багровая струйка. Перед глазами стояла непроницаемая, черная маска Ника, человека, который не покладая рук исследовал этот мир и стремился к его подчинению. Насколько же выше меня, как разумное существо, стоял этот калека?! Я снова ударил стену, тем же кулаком, чтобы боль еще сильнее щипала кожу.

— Нет. Не-ет… — тихо смеялся я, ледяным взглядом смотря перед собой.

Где-то там, в других городах, кто-то наверняка сейчас сражается и не собирается останавливаться, и войдет в подземелье в числе первых, став, может быть, новым богом этого мира. А я буду тратить свое время на кутеж? На проституток, выпивку, жратву и наркотики? Да пропади они пропадом!

Яростно открыв дверь, я влетел в комнату и бросил весь свой скарб на пол. Вышел обратно, не менее яростно закрыл дверь на ключ и двинулся вниз, в ванную комнату. У входа мимо меня промчалась кудрявая брюнетка с кроваво-карими глазами. От нее веяло теплом и сладостью, помноженной на свежесть. Она мельком взглянула на меня и озорно улыбнулась, несмотря на то что я был мокрый и от меня несло. Улыбнулась и упорхнула прочь. Чуть не плача, я залетел в духоту ванных комнат, все меньше уверенный в том, что смогу удержаться.

Чистую одежду я кинул на полку в своей кабинке, а грязную спешно снял и запинал в дальний угол. Пусть хозяин найдет и пустит на тряпки. Теплая вода глухо ударяла о мое усталое тело. Под ладонями ощущался песок, волосы тоже слиплись. В кабинке нигде не было мыла. Я усиленно натирался, а все мысли были о той девушке. С каждой секундой мне становилось все отвратней, и в один момент руки безвольно опустились. Вода, которую еще не удалось точно отрегулировать, казалась все горячей, воздух заволокло паром.

Я всегда восхищался фанатиками. Чем бы они не занимались, меня очаровывала их поглощенность любимым делом, вовлеченность в то, чем они занимаются, и отрешенность от всего прочего, лишнего и ненужного. Даже если этим лишним была мораль. Все равно. Я никогда не понимал таких людей, потому что всегда ценил собственный комфорт и благополучие превыше всего. Не знаю, отчего так получилось, но в моей системе ценностей, настоящей, а не той, которую я озвучивал, в моей системе ценностей отдых, развлечение, расслабленность, удовлетворенность всегда стояли наравне, а-то и выше каких-то обязательств перед кем бы то ни было. И я ненавидел себя за это. В университете я тысячу раз недоучивал к занятию или зачету лишь потому что ленился, откладывал и когда наконец садился за учебник, все одолеть было уже невозможно. Я словно бы жил и трудился вполсилы. И ничего, кроме развлечений, мне никогда по-настоящему не нравилось. Вода становилась все горячей, начиная обжигать кожу. Я стоял, не двигаясь. В моей голове вдруг что-то щелкнуло, и я осознал, что прожил жизнь ничтожеством, и умер бы ничтожеством спустя хоть двадцать, хоть сорок лет, и, умирая, продолжил бы восторгаться, как грешник ангелами, теми, кто увлечен чем-то сложным, сложнее чем похоть и чревоугодие. Тот, кто не интересуется ничем, кроме комфортной жизни, по моему мнению и человеком-то не считается.

И несмотря на волну этих мыслей, сразивших меня сильнее, чем удар забойщика, где-то на задворках сознания пылал образ той жгучей брюнетки, пролетевшей мимо меня, как штормовой ветер, и укравшей мой душевный покой. Я упал на колени. Спину обжигал кипяток, но это было неважно. Ненависть к самому себе заставляла душу сжиматься и болеть куда сильней, чем горячая вода. Я схватил кинжал, натянул то, что отвлекало ум, и одним быстрым движением отрезал. Кровь хлынула на покрытую песком, человеческим салом и волосами плитку. Больно. Как же больно. Может показаться, что я схожу с ума, что выдумываю на ровном месте, но эта битва длилась всю мою жизнь, и сейчас я наконец-то решил сделать свой ход. Я отрезал его, и вместе с кровью уходила моя слабость. Почувствовал ли я облегчение? Ушел ли образ девицы? Конечно же нет, но кое-что все же произошло. Я почувствовал решимость противостоять собственным слабостям, почувствовал в себе смелость открыть глаза и искать то, ради чего не жалко будет всего моего времени, всей моей жизни. То, что перед окончательной смертью позволит мне улыбнуться в лицо Богу, потому что я действительно сделал все, что мог. Тихо смеясь под звуки бурной воды, я вонзил кинжал в свое сердце.

Второе самоубийство никакой ачивки не спровоцировало. Я поднялся, настроил воду и нормально помылся. Затем отправился на первый этаж и заказал ужин. Отварной картофель с говядиной в томатном соусе, обильно посыпанной укропом и базиликом. Странно, но вкусно. Еще один серебряный покинул мой карман. Из напитков я выбрал кофе. Потягивая его, еще горячий и будоражащий глотку, я осматривал зал. Большинство посетителей — мирные горожане, всего несколько человек были вооружены. Уровень ближайшего ко мне — лучника, — равнялся восемнадцати. Я уже собирался допить кофе и подойти к нему, когда увидел в окне копну до боли знакомых рыжих волос.

Не мешкая, я выбежал на улицу. Мираж уверенным шагом направлялась к переулку, в котором уже слились воедино холодные тени домов, рожденные ускользающим солнцем. Подобравшись ближе я увидел над головой девушки все тот же пятнадцатый уровень. Неужели она целыми днями грабила игроков, забив на собственную прокачку? Затылок девушки исчез за стеной, и я прибавил шагу.

За поворотом Мираж ожидали двое мужчин. Они стояли очень близко и сразу обратили на меня внимание. Тут же обернулась и моя грабительница. Я рванул вперед и в прыжке ударил ее в грудь. Девушка сдавленно выдохнула и отлетела назад, но ее подхватили подельники. Они бросили ее, безвольно осевшую на землю, и выхватили оружие: один сражался молотом, другой топором.

“Вот и узнаем, чего стоит кинжал”, — подумал я, опуская руку к ножнам. Увидев, чем я собираюсь сражаться, парни лишь ухмыльнулись. Я проверил их уровни: двадцатый и двадцать второй. Что ж, все будет зависеть от моего мастерства, если, конечно, на них не слишком крутые шмотки, в чем я сильно сомневался: носили они самую простую одежду, разве что у того, с топором, были стальные наручи и поножи.

— Ну давай! — выкрикнул счастливый обладатель наручей и бросился на меня. Я мельком взглянул на Мираж, смотревшей на нас заплаканными глазами. Лезвие топора со скрежетом вгрызлось в кинжал. Мужчина удивленно расширил глаза. Я резко убрал клинок, и враг не успел сделать новый замах. Нож вошел между его ребер чуть левее грудины, туда, где пряталось сердце. После кучи смертей я теперь точно знал, где оно у человека. Топор глухо упал на землю, игрок безмолвно глотал ртом воздух, оседая на колени, не помогли ему ни наручи, ни поножи. По виду второго я понял, что убил сильнейшего из этой парочки. Но медлить было нельзя. Я скользнул вперед и уклонился от неумелого выпада. Все же быстро и внезапно махать увесистым молотом было невозможно, и я заранее знал, куда придется удар. Второго решил не убивать. Всадил нож в ладонь и ударил ногой в колено. Он вскрикнул и подался назад, тогда я ударил снова, вложив всю силу, и его нога выгнулась в обратную сторону. Он грохнулся наземь и отполз к стене, громко стоная. Я быстро освободил первого от бремени наручей и понож. Вещи оказались редкого качества и неплохо добавляли к характеристикам. Его топор я зашвырнул в другой конец переулка, и наконец смог добраться до девушки.

— Где мои вещи? — спросил я, удивляясь спокойствию своего голоса, схватил чертовку за ворот и поднял на ноги.

— Что с тобой стало… — прошептала она испуганно.

Я непонимающе наклонил голову.

— Люди не меняются так быстро… — пищала она, чуть не плача, — кто ты? Неужели эта игра может… — голос ее обрывался из-за сдерживаемых где-то в глотке рыданий, — может вот так менять личность?

Перед глазами пронесся ряд сцен: жгучая брюнетка, обдавшая меня запахом свежести у входа в ванные, я, стоящий на коленях в душевой кабинке на залитом кровью поле, безумной улыбающийся и уже замахнувшийся, чтобы пронзить себе сердце, и наконец черная, непроницаемая маска Ника с кругом голубого, загадочного и непостижимого света. На какую-то долю секунды радость поднялась из недр груди, радость, что я смог вырасти над собой. Но эта радость претила моей новой модели поведения, которой я хотел жить. Радоваться тому, что ты смог хладнокровно избить двух противников равносильна признанию, что одолеть сразу двух врагов — это что-то экстраординарное, то, чем следует гордиться. Я должен был думать иначе. Я должен быть хладнокровным. Бесчувственным и фанатичным. Как подземный ученый, ни на секунду не прекращавший своих исследований, что были ему дороже собственной жизни.

— Я буду пытать тебя до тех пор, пока не расскажешь, — сказал я, хватая ее руку и выделяя первый из пальцев, который собирался сломать. Сразу же сообразив, что с ней сейчас будут делать, девушка вздрогнула и быстро затараторила:

— Стой! Они у босса. Его зовут Гвал, я отведу к нему. У него все твое добро. Вернее, у его друга, он тоже по кинжалам. Ему очень понравились и маска и нож. Он их носит. Я отведу, отведу…

— Какого они уровня?

— Гвал двадцать третий, Синити двадцать второй. Они сильные… сильнее этих.

— Всего двадцать третий? И это уровень главаря вашей шайки?

— Максимальный уровень монстров в окрестностях города двадцатый, выше можно получить только на игроках. Поэтому… скольких же ты убил?

Я наконец понял, почему она так перепугалась. Какая впечатлительная. Не стоит ей встречаться с Биллом и Фрэнком, для ее же психического здоровья.

— Ты отведешь меня к нему. И поверь: лучше меня не обманывать.

Девушка резко кивнула. По ее округленным глазам я понял, что обманывать она не собиралась.

Сзади кто-то резко дернулся. Я отбросил Мираж и увидел ожившего верзилу, который взял молот друга и намеревался добить его. Одним ударом я сбил его с ног, а парой других сломал ребра и челюсть. Но не убил. Убивать игроков было невыгодно. Особенно с моим уровнем. Я взял девушку под руку и направился прочь, на людную улицу..

— Вы грабите только игроков, или еще и местных? — спросил я, когда мы вышли на улицу.

— Местных Гвал трогать боится. Стража слишком высокого уровня, и одним убийством все может не ограничиться. Они знают, что мы бессмертны.

— Как давно вы тут появились?

— Вчера утром, как и все.

“Вчера утром, как и все”. Значит, один день — один город. Впрочем, может и больше. Главное, что появившиеся близ города игроки находились в равных условиях, и не было такого, что новички сталкиваются с высокоуровневыми бойцами. Это справедливо, учитывая то, что даже при таких вводных нас целые сутки резали, как скот.

— Далеко отсюда до твоих хозяев?

— Нет, минут пять. И… они мне не хозяева.

— Конечно нет, — усмехнулся я, — ты просто наживаешь себе врагов ради них.

Мираж удивленно вскинула брови. Удивленно и немного радостно.

— Я просто… боюсь… этого мира. Мне страшно, а они защита. Пусть мне и приходится обманывать других игроков.

— Страх… — задумчиво произнес я. Страх, да? Я прекрасно понимал ее чувства, хотя теперь, казалось, уже их и не испытывал. Я вдруг понял, что не боюсь, как раньше. Я все еще волновался, глядя на небо и понимая, что это небо совершенно другого мира, что ноги мои ступают по совершенно другой земле, по которой еще не ступала нога ни одного человека. Мы, герои, игроки, на самом деле были куда ближе друг другу, чем могло показаться на первый взгляд. Как земляки, обретясь на просторах чужой страны, видят друг в друге отголосок своего дома, так и мы должны были видеть в каждом встречном игроке своего близкого, а учитывая то, как далеко нас забросило, то и вовсе родного человека. Но вместо этого мы принялись друг друга убивать, обманывать и грабить. Где же мы свернули не туда?

— Если ты поможешь мне вернуть вещи, я помогу тебе поднять уровень. Я буду с тобой.

— Что будешь? — спросила девушка.

— Рядом. И ничего за это не попрошу взамен. Но только если поможешь, если докажешь, что тебе можно доверять.

Мираж неуверенно кивнула, чем ни на грамм не добавила к себе доверия.

Искомым убежищем оказалась роскошная четырехэтажная гостиница. Из-за лучей сползающего по небосводу солнца разглядеть что творилось в обеденном зале не представлялось возможным, и Мираж предложила пустить ее первой. Отклонив эту идею, я направил девушку к входной двери, предварительно взяв ее за руку, так, словно мы были обычной парочкой.

Зайдя внутрь, я сразу принялся искать мою прекрасную маску, что должна была скрывать чье-то лицо. Ничего. Мужчины и женщины, в основном местные, мерно стучали ложками, поглощая пищу. Слышался смех и приглушенные разговоры. Я внимательно следил за направлением глаз своей узницы, и еще внимательней — за выражением ее лица.

— Из наших никого, значит, они все наверху. На четвертом этаже объединено несколько комнат для пользования богатых господ. Мы снимаем всю левую половину.

— Сколько вас всего? — спросил я, мысленно негодуя, что не спросил этого раньше.

— Одиннадцать вместе с теми, кого ты уже избил.

Кстати о них. Должно быть, ребята давно оправились и шли по нашему следу. Наверняка ведь не очень сложно догадаться, куда захочет наведаться ограбленный бедолага, который внезапно получил толику силы. Возможно, меня уже поджидали. На лестничном пролете, что вел на четвертый этаж, я вдруг понял, что мной движет даже не столько уверенность в победе, сколько уверенность в том, что произойдет нечто интересное. Словно я бессмертное и всемогущее существо, которому нравится находиться в смертной оболочке и испытывать себя на прочность. Я возвратился мыслями к тому загнанному в угол парню, которого протыкали ножом на поляне кроликов, стоило ему поднять голову. Куда делся мой страх? Я взглянул на Мираж, на лицо которой легла тень, и девушка вздрогнула. Миновав лестницу, мы оказались в длинном коридоре.

— Какая дверь?

— Эта, — ткнула пальцем девушка в самую первую на этаже слева, номер четыреста один.

— Что за ней?

— Прихожая, а затем кухня. Мы не используем все помещения этой половины, просто купили их. Всего тут три больших студии. Вообще они не соединены между собой, но мы тайком сделали дырки в стенах. Гвал хочет сделать что-то вроде гильдейского холла.

Гильдейский холл здесь, в городе, наземные монстры которого не выше двадцатого? Ребята явно и знать не знали про мировой ивент, что назревал через месяц. От их гильдейского гнездышка не будет проку, потому что придется его покинуть, а вернуться обратно… кто знает.

Я припал к двери, вслушиваясь. Тишина.

— Давай, — уступил я место девушке.

Мираж тихо, как только могла, провернула ключ в замке и отошла прочь. Я опустил дверную ручку и медленно отворил дверь. Слышались спокойные расслабленные голоса. Двое мужчин о чем-то беседовали, изредка смеясь. Аккуратно, ступая на половицы нежно и постепенно, я прокрался через прихожую к дверном проему. Судя по голосам, разговаривали прямо напротив. Возможно, там находился стол, за которым игроки и сидели. Мираж тоже медленно ступала за мной. Когда она оказалась рядом, то вдруг рванула вперед.

Глава 10

— Гвал! За мной враг! — крикнула девушка, вбегая на кухню к товарищам.

Быстрые шаги гремели по деревянному полу, пронзительно скрипнули стулья. Мои пальцы игриво сжимали рукоять клинка. Я взглянул на выход, словно предлагая себе бежать. Судя по звукам из соседней комнаты сбежался еще народ. Смыться было бы самым рациональным решением, но вместо этого я встал у стенки и замахнулся, готовый всадить клинок в грудь любому, кто рискнет сунуться в прихожую. Полутьма ее окутывала меня. По шепоту за стеной стало понятно, что нападать ребята не спешили. Долго тянулись секунды их тихого перешептывания, и в какой-то момент я начал осознавать, что происходит. Я стоял в доме, набитом опытными игроками, и намеревался одолеть их всех. Такое безумие, наверное, простительно молодым людям вроде меня. Но по какой-то причине я совершенно не чувствовал страха. Я вообще ничего не чувствовал, ни мандража перед битвой, ни биение собственного сердца, что всегда сходило с ума перед ответственным моментом. А ведь сейчас был очень ответственный момент, решалась моя судьба. Я вглядывался в сумрак прихожей, ощущая абсолютный покой, готовый без колебаний всадить клинок в грудь любого, кто подойдет слишком близко. Мираж тем временем наспех пересказывала все что с ней произошло. На нее не злился. Где-то в глубине души прежний я со всей силы бился о стенки сковавшей его тюрьмы. Почему мне не страшно? Почему мне не хочется отомстить этой девушке? Почему? Почему?!

— Жало и Взгляд действительно хороши, — раздался высокий мальчишеский голос человека явно небольших габаритов, — но если хочешь забрать их, придется к нам выйти.

Я бегло осмотрелся и обнаружил мешок муки в углу. Сделал надрез. Белая струйка бесшумно упала на пол, породив небольшое мучное облачко. В соседней комнате скрипнула половица, однако Мираж тут же остановила невидимого храбреца:

— Стой, у него тридцатый уровень!

— Ну и что? Нас тут четверо, что он сделает? — возмутился низкий раскатистый голос. Наверное, Гвал.

— Дугласа с Биллом он одолел играючи!

— Мы не Дуглас с Биллом, — парировал голос, — далеко не Дуглас с Биллом…

Шаги ускорились, но я знал, что это всего лишь приманка. Каким бы самоуверенным ни был Гвал, он все же собрал эту банду, а значит какие-то мозги да имел и не сунется в проем просто так. Поэтому я вышел первым и хлопнул по мешку прямо перед лицом остановившегося мужчины. Как я и думал. Его изумленную физиономию исказил защитный рефлекс. Зажмурил глаза, поднял руки. Я швырнул мешок через него, к остальным. Пролетев под самым потолком, мешок засыпал мукой всю кухню.

Не теряя времени, я ударил Гвала клинком в шею. Ударил и двинулся дальше, к темноволосому юноше, лицо которого закрывала моя маска. Краем глаза я с удивлением обнаружил, что Гвал тянется к мечу на поясе, как ни в чем не бывало. Неужели я саданул его недостаточно глубоко? Гильдмастер воров рубанул не глядя, наотмашь и, разумеется, промахнулся. Я налетаю на Синити, держа кинжал обеими руками и намереваясь всадить клинок глубоко ему в грудь, однако он успевает отскочить. Теперь уже наотмашь бью я, в надежде достать увертливого ублюдка. Мой кинжал встречает сопротивление — Синити подставил наруч и схватил меня за свободную руку. Значит, он все же быстрее. По ноге полоснул меч Гвала. Не глубоко, но ощутимо; порез длинный, от бедра до голени. Слышу шаги позади, Синити толкает меня, в затылок бьет что-то невероятно тяжело.

Очнулся я, когда Мираж затягивала какие-то тряпкb на моем бедре. Усталость растекалась по телу. Заметив мое пробуждение, девушка тут же опустила глаза. В проходе появился мечник. Я дернулся и понял, что намертво привязан к железному крюку, что торчал из стены. А еще из одежды на мне были только штаны. Остальное находилось в углу комнаты, поверх еще целой кучи барахла.

— Очень недурно сражаешься, — скрестил на груди руки мужчина, — я Гвал, главный в этом бедламе. Ты был шибко дерзок, поэтому мы подержим тебя здесь, пока не придешь в себя. Я создаю гильдию, вступай к нам. С хорошим шмотом будешь нашим топовым бойцом. Не вижу смысла враждовать. Ну, обокрали, с кем не бывает? Зато сейчас предлагаем помощь. Подумай, в общем. Не знаю, насколько хватит этой перевязки, тут либо намертво кровоток в ноге останавливать, либо зашивать. Ни того, ни другого Мираж, как ты понимаешь, сделать не может. Поэтому придется тебе разок умереть. В общем, посиди пока, подумай, а как вернусь — скажешь ответ свой. Идет?

Я кивнул и откинулся к стене. Страшно клонило в сон. Слова Гвала придали мне сил и спокойствия. Меня не собирались пытать или держать здесь вечно. Достаточно было сказать, что согласен, и тут же отпустят. Мираж закрыла дверь, и я остался один. Странно. Почему я радуюсь этому предложению, если был готов к любым пыткам и мукам в случае провала? Перед глазами всплыли сцены последнего сражения, и разум охватила тревога. Как я только посмел напасть на врага в его логове, там, где он был больше всего готов? Я прокручивал в голове минувшие события и не понимал, почему их делал. Словно то был не я, а кто-то другой. Я снова ощущал страх, снова боялся и ладони мои потели несмотря на то, что я потерял непозволительно много крови. Я снова был собой.

Кисти начинали неметь. Хотя Гвал сделал вроде бы выгодное предложение, связали они меня как последнего преступника. Стянутые за спиной и поднятые вверх руки — само это положение уже неудобно, сам бы я их завести так не смог, так еще и веревка затянута слишком сильно. Я привстал и уперся ногами в стену. К счастью, веревки оказались короткими, и я тут же ощутил резь в запястьях и натяжение в плечах.

Слушая хруст собственных суставов, я размышлял о последних событиях. Это была своего рода анестезия, моя медитация против боли. Медитация против. Смешно. И тем не менее, это работало. До отключки мне было совершенно плевать на эту шайку грабителей, я шел за предметами, которые делали меня сильней. И только. Мне даже было не столь важно, что это мои предметы. Важна была скорее их суть, а не принадлежность. Но теперь я думал иначе. Ту хладнокровность сдуло, как озерный туман, и на берегу проступили мои настоящие очертания — живого и слабого. Я злился на этих ублюдков, которые обокрали меня, а теперь держали связанным. Пусть они и предложили вступить к ним, они ведь даже не извинились! Конечно, я понимал, что это выглядело бы глупо, что никакой личной неприязни ко мне они не испытывали, — один из многих, только и всего, — но я не мог к ним примкнуть. Гордость? Неужели во мне взыграла гордость? А как она была опасна вперемешку с обидой…

Я со всех сил отталкивался от стены, а в горле разгорался котел самокопания, не отпускавший меня с тех пор, как очнулся. Кем я хочу стать? Что хочу увидеть в конце своего пути? Плечи и кисти онемели, кожа медленно но верно рвалась. В своих мечтах я видел людей, что говорили обо мне с восхищением. Они говорили, что я делал невозможные вещи и был настоящим монстром. Я хотел быть монстром. И хотел всегда. Но мне всегда не хватало воли, не хватало усидчивости и мужества. На глазах проступили слезы. Куда подевался тот хладнокровный я? Мне его не хватало. Кожа рвалась, и это доставляло чудовищную боль. Нелегкое все же занятие — отрывать себе руки. Еще и веревка предательски растягивалась, отсрочивая неизбежное. Я ощущал себя Прометеем, воспротивившимся решению Зевса и решившимся сбежать прочь с горы, на которой его заковали, подставив кожу палящему солнцу, а печень — голодным орлам. Да, возможно, чтобы не чокнуться окончательно, я излишне драматизировал. Главное было не забывать об этом.

Омерзительно скрипнула кожа и связки сустава, пламя в напряженных до предела ногах вспыхнуло на миг так ярко, что я увидел точные очертания собственных мышц, начертанных красными вспышками посреди темноты моего сознания. Глухо упав на пол, постаравшись сделать это как можно тише, я прильнул ухом к дощатому полу. Тихо. Смотря, как моя багровая кровь, опаленная закатным солнцем, медленно заполняет комнату, я постепенно терял сознание

Третье самоубийство. В форме духа я облетел всю комнаты гильдии, в которую мне предложили вступить, и с радостью обнаружил, что Гвал и те двое, что стояли на кухне, уходят. Оставались Синити и Мираж.

Я вернулся в тело и кинулся к куче шмота, видимо, награбленного этой шайкой за все время. План был предельно прост — отобрать вещи с бонусом к ловкости. Это единственный шанс одолеть Синити. Конечно, жаль, что я нашел маску с кинжалом так рано, но уверенность, что уровень вещей можно будет повысить, засела во мне накрепко.

Снарядился в итоге по максимуму: два клинка, куртка, наплечи, шлем с забралом, нагрудник, наручи, перчатки, сапоги и поножи. Длиннейший список. В мире наверняка имелись еще и штаны и рубахи с характеристическим описанием, но пока, видимо, никому такое не попадалось. Поднявшись, увидел свое отражение в маленьком зеркальце у окна. Мда, солянка отменная, иконой стиля мне точно не быть. А ведь каким роскошным парнем я прибыл сюда день назад.

Мне удалось бесшумно миновать три номера, и я оказался в последней секции, в которой находилась та самая кухня, где совсем недавно меня вырубили. Судя по голосам, Синити и Мираж сидели на диване боком ко мне. На этот раз что-то помешало мне мгновенно вступить в бой. Ладони вспотели, сердце ускорило бег, ноги вросли в обшарпанный пол. Мне… страшно? Я отступил, хватаясь за горло. С трудом проглотил вставший ком. Но почему? Почему я так трясусь? Почему теперь, когда там всего лишь один противник? Голова шла кругом от непонимания. Еще и усталость давала о себе знать. Казалось, я даже кинжал как следует в руке удержать не могу, а ведь мне предстояло сразиться с очень опасным противником.

“Чудовище. Ты хотел стать чудовищем!” — твердил я себе, сжимая зубы, — “тем, кто делает невозможное. Чудовище, фанатик не боится! Страха не существует!”, — я выдохнул и влетел в комнату. Синити вскочил, и я неожиданно для себя метнул в него один из ножей. Растерявшийся, он даже не шелохнулся, смиренно приняв нож чуть пониже шеи. Мираж молча отшатнулась, зацепившись ногой за ножку стола и упав.

Синити захотел встать в более выгодную позицию, — видимо, нож в груди не слишком ему мешал, — но я ударил по столу, и тот придавил его к дивану, помешав выйти. Он попытался выбраться, ударом ноги подбросив столешницу, опрокинув вазу с цветами и тарелку с фруктами. Спелое красное яблоко приглушенно ударилось о половицу и покатилось к двери. Второй клинок вошел Синити в сердце. Я отпихнул его ногой, и юноша опустился на диван, истекая кровью. В стекленеющих глазах читалась даже не столько досада, сколько удивление своему глупому поражению.

Я принялся молча его раздевать, поглядывая на Мираж. Обыскал все карманы и ножны.

— Что ты сделаешь со мной? — спросила девушка, отползая подальше к двери.

Я внимательно посмотрел на эту чертовку. Убить ее? Она тряслась от страха, хотя и пыталась скрыть это. Но чего именно она боялась? Я решил, что выше мести, и выше зацикливания на всяком дерьме и отребье. Довольно высокомерно, но кем еще считать этих грабителей?

— За кого ты меня держишь? Мне на тебя плевать.

— Просто… — отвернулась девушка к окну, — с ними безопасно, а ты явился неизвестно откуда, набрав за полдня двадцать уровней. Неужели ты правда думал, что я предам их?

— Я ничего не думал, — шмотки Синити сравнивались с тем, что было на мне. Конечно же, у него все лучше. На миг я остановился. Забрать все его вещи, тем самым нажив себе десяток врагов, или забрать лишь то, что принадлежит мне? Еще раз взглянул на погрустневшую девушку, которая, похоже, недоумевала, почему я вдруг прекратил. Интересно, какие немыслимые теории плел ее болезненный разум…

В итоге я забрал только маску и кинжал. Перчатки лесного стрелка валялись в той комнате со всем их барахлом и были хуже тех, что на мне. Не оглядываясь на Мираж, я двинулся прочь из воровского логова. Сердце еще несколько раз впечаталось в грудину, когда я слышал на лестнице шаги, но по итогу никого из гваловой группы мне по пути не встретилось. Я опустил забрало своего медного шлема, похожего на угловатый чайник, прошел обеденный зал и вышел на улицу.

Без происшествий добравшись до гостиницы Мэри, я наскоро умылся и поднялся к себе. Солнце лишь подбиралось к линии горизонта, а я уже стоял напротив изголовья своей кровати и думал, ложиться спать в снаряжении или нет. Решив не искушать судьбу, я рухнул на одеяло прямо так. Едва голова коснулась подушки, я сразу же провалился в долгожданный сон.

Забавно, но люди, по существу, никогда не отдыхают. Как не существует прошлого и будущего, а лишь настоящее, на которое мы сами наносим удобные нам метки в виде смен дня и ночи, положения солнца на небе и длины теней, так и человек, родившись, по-настоящему может отдохнуть лишь тогда, когда перестает биться его сердечная мышца. Сон — это время, когда мозгу нет нужды следить за неразумным телом, и можно наконец разобраться, что же произошло с ним за день. Моя вычислительная машина, которую я тоже мечтал однажды подчинить своей воле, посчитала, что за минувший день самым ярким событием в моей жизни был живой доспех. Его увеличенный образ, от земли до неба, незримо, но совершенно отчетливо нависал над калейдоскопом бреда из всего остального, что довелось пережить моему многострадальному телу. Быстрый поток сменяющих друг друга сцен мелькал перед глазами, и в каждой я участвовал так явственно и твердо, словно это был вовсе и не сон. Но неизменно за всем этим еще более материальный — доспех. Его пылающие красным, чуждым этому миру светом внутренности пугали. Серебряные патрубки, что войдут в ноги и руки, стоит только шагнуть внутрь, связки проводов, горячий металл неизвестного происхождения… И все же внутри было так хорошо… несмотря на пронизывающую каждую клеточку тела муку, несмотря на боль, выкручивающую, перемалывающую кости, внутри был покой и уверенность. Те покой и уверенность, что сопутствовали мне всю оставшуюся часть дня до тех пор, пока меня не вырубили на кухне апартаментов Гвала. Мой сонный разум вдруг осознал причину измененного поведения. Доспех — вот что было всему виной. И, словно почуяв мою догадку, загадочная броня, что до сих пор лишь маячила на горизонте, нависая, пусть и как гора, но гора далекая, броня вдруг оказалась прямо передо мной. Спина ее распахнулась, подобно пасти адского чудовища, и серебристые путы, змеясь, потянулись ко мне. Обвив запястья, они вдруг вытянулись в струну, и непреодолимая сила сдернула меня прямиком в эту прямоугольную пасть кроваво-красного света.

Я проснулся насквозь мокрый, в доспехах было невыносимо жарко. Сдернул с себя шлем и осмотрелся. Полумрак наполнял мою комнату, скрывая углы и детали. Небольшой стол у стены, шкаф и комод. За окном, высоко над городом повисла луна. Ее серебристый свет равномерно освещал мир, кусочек достался и моей лачуге. Я откинулся на кровать. Доспех, да? Что, если именно с его влиянием связано мое измененное поведение? Все равно завтра собирался наведаться в канализацию, так почему бы не зайти к Нику? Тем более, что я все равно вряд ли смогу удержаться и не заглянуть в лабораторию. Этот человек манил меня, как свет притягивает мотыльков. Слова Мираж о максимальном двадцатом уровне монстров очень обнадежили. Уж она-то явно общалась с множеством людей, а значит, куча игроков, а возможно что и все не знают о том, какие твари водятся под городом. А я знал прекрасно. И этим преимуществом следовало воспользоваться.

Глава 11

Проснулся я с первой зарей. Уже второй раз в этом мире. За окном было пустынно. Пустынно-безлюдно. Лишь на углу в самом конце улицы виднелась пара прохожих. Есть люди, романтизирующие ночь. Их можно понять, мне тоже порой доводилось бродить по опустевшему городу, что светил в глаза неоном и шептал в ухо колесами редких машин. Но догадывались ли эти ночные любители о красоте раннего утра, когда на улицах действительно никого, и кажется, что синеву неба ты видишь первым из людей. Тишина и покой, вот что могли предложить предрассветные улочки и дороги в городе, поляны, реки и озеры вне города. Утро означало, что у тебя есть еще одна попытка все изменить. Небольшой заряд к твоей жизненной батарейке — потрать с умом.

Я спустился вниз. Обеденный зал тоже пустовал. Чтобы без проблем добраться до Ника, нужно было спуститься вниз точно тем же путем, что и вчера. Разумеется, туалеты в такую рань не работали, поэтому мне пришлось вырвать решетку сзади и проникнуть нелегальным путем. Дальнейший путь не составил труда: по накатанной в дерьмовую дыру, прихлопнуть двух ящеров, уничтожить три крысолюдские банды. Сами монстры на меня не нападали, но я все равно объяснил жителям подземного города, что на глаза мне лучше не попадаться. Казалось умным пользоваться ксеноморфностью и неразумностью мобов, пока была такая возможность. Пока не было точно известно: умирают они по-настоящему или бессмертны, как мы. Легко вонзать сталь в плоть неумирающих игроков и грозных тварей, жаждущих тебя прикончить, как легко, наверное, убивать животных на охоте. Однако смогу ли я в нужный момент оборвать чью-то разумную жизнь? Мои вера и стремление кричали: да, мой внутренний образ идеального себя, конечно же, мог это сделать, не моргнув глазом. А я настоящий смогу?

Голубое свечение тепло и уютно разгоняло мрак коридора. Я легко скользнул внутрь. В первой комнате лаборатории, где я в прошлый раз очнулся на кресле, было пусто, и мне пришлось пройти дальше. Вторая комната оказалась больше предыдущей. В центре возвышался постамент черного металла, покрытый множеством проводов, по которым то и дело пробегали огни. Провода эти древовидно разбегались по всей комнате, питая множество стеллажей, заставленных различными однотипными приборами. Вот десяток шахтерских кирок с кривыми ручками и странными клювами, обильно покрытыми мигающими знаками. Будто на подзарядке. Чуть ниже располагались серебристые сферы, состоящие из множества полукругов. Левее находился рядок комплектов, смутно напоминавших водолазные: очки в резиновой оправе, рюкзак с двумя соединенными медными баллонами, перчатки с перепонками между пальцев. И так далее. А вот у противоположной стены, куда тянулась основная масса проводов, находилось то, что заставило меня содрогнуться. Стальные полки занимали колбами с внутренностями. В густом маслянистом растворе плавали глаза, мозги, сердце, печень. Какие-то из них были человеческие или походили на таковые, какие-то я узнавал лишь смутно, потому что они стояли в соответствующем ряду. Но вздрогнул я не из-за этого. Человек моего времени так часто видел расчлененку в фильмах и новостной ленте, что мог завтракать под такой видеоряд. Вздрогнул я оттого, что все это билось, содрогалось, моргало и, казалось, фокусировалось на мне. Стекло подсвечивалось, и я мог разглядеть внутренности в мельчайших деталях.

Кристалл на постаменте ярко сверкнул, и в дальнем углу отодвинулся плотный полог черной ткани, обнажив Ника. Мужчина деловито прошел к стеллажу и положил на полку ручной бур, с которого падали каменные крошки. Подключив проводок к его ручке, мужчина повернулся ко мне.

— Удивлен? — спросил он знакомым монотонным голосом, и я вздохнул с облегчением.

— Да… хотя, если подумать, я ведь и сам приносил тебе трупы забойщиков.

— Но это ведь не трупы забойщиков.

Я усмехнулся.

— Я знаю, что ты хочешь спросить, — направился Ник к колбам, — ты хочешь знать, действительно ли здесь людские органы. Да, действительно. Но все это — части тел членов ордена. В том числе и мои.

Неморгающим взглядом я смотрел на легкие, которые любовно осматривал ученый.

— И… зачем вы все это делаете? Вытаскиваете собственные внутренности, консервируете…

— Когда ты сражался с забойщиками, Майки, ты не думал, что будет, если они сломают доспех и вытащат тебя наружу? Даже герой в таком случае не сможет спастись. Я бы даже сказал, герою будет еще хуже, чем обычному человеку.

— Думал, конечно. Этого я боялся больше всего.

— Уверен, что у такого умного юноши не могла не возникнуть мысль: а что, если усиливающий артефакт будет находиться внутри тела, а не снаружи.

Я закусил губу. Эту идею я берег и лелеял, как главный козырь. Исследования по внедрению артефактов и оружия внутрь тела будут решающими в достижении максимальной силы, если, конечно, не обнаружится еще какой способ многократного усиления, в чем я сомневался.

— Признаться… — неуверенно начал я, — эта мысль не покидает меня до сих пор.

— Да-а, — протянул ученый, неожиданно засовывая руку в емкость с легкими. Я думал, что он сейчас все разнесет, но колба оказалась жестко прикрученной к полке. Обмякший орган заливал пол лаборатории зеленоватым раствором. Лишь сейчас я разглядел множество нитей, что тянулись к тканям со дна колбы. По нитям прошел разряд, и легкие значительно увеличились в объеме и потемнели.

— В легких наша кровь соприкасается с атмосферным воздухом. Эффективность легких ограничена объемом поверхности, на которой воздух может соприкасаться с особой мембраной, через которую он и просачивается в сосуды, а по ним, с кровью, впоследствии разносится по всему телу. Место, где газ может перейти в кровь, называется альвеолой. В легких, что я держу, альвеол в десять раз больше, чем в аналогичных легких обычного человека. Скажем, твоих. В десять раз больше альвеол, в десять раз больше кислорода. Разумеется, если ты сможешь вдохнуть столько воздуха. Кислород действует потрясающе на организм, исцеляя его и насыщая энергией. Но, разумеется, не все так просто. Кислород еще и очень химически активен, и с ним нужно быть предельно осторожным. Для этих легких нужно модифицировать и остальные органы, а это очень непросто. Подберешь один вариант, выясняется, что разрушается печень, другой — ухудшается восприятие за счет дисфункции нервных систем. Человеческий организм устроен потрясающе, магам этого никогда не понять. И потому они проиграют. Создавать что-то новое, делать лучший, более совершенный организм — это очень долгий и кропотливый процесс, но я верю, что однажды мы добьемся успеха.

Я завороженно слушал речь ученого, восхищаясь тем, как далеко он зашел. Так вот, как обстоят дела в реальном фэнтези-мире. Конечно, глупо было ожидать, что в нем не найдется тех, кто пойдет наперекор устоявшимся нормам и бросит вызов основам мироздания. Разве не это делали ученые моего собственного мира, направляя взоры первых телескопов в небо, туда, где должен был обитать бог?

— Послушай, Ник… — начал я тихо, — вещи, которые я ношу, делают меня сильнее. Я имею ввиду — в целом. Крепче, быстрее, выносливее. Ты знаешь об этом?

— Да, — кивнул мужчина, — я знаю, что в вашем мире такое невозможно. В нашем тоже это вовсе не обыденность. Дают бонус лишь магические вещи, а вот простые — нет. Меч может оказаться просто мечом, молот — молотом, а куртка — всего лишь курткой, укрывающей от ветра, но не дающей ни капли силы.

— Хорошо. Значит, будет легче. Скажи, Ник, а какая именно часть магических предметов делает их магическими? Где находится та сердцевина, что придает нам сил?

Круг на маске ученого несколько раз мигнул.

— Эта часть теоретически существует, но все попытки ее выделить приводят к потере предметом магических свойств.

— А что, если… вшить эти предметы? На теле наверняка найдется куча мест, где можно намертво и надолго закрепить пару ножей, а уж про кольца и серьги я вообще молчу. Что скажешь?

— Закрепить внутри тела? — прошептал ученый. Круг на его маске бешено запульсировал, вместе с ним чаще забилось и мое сердце, — признаться, мне такая мысль в голову не приходила. Идея, по праву достойная одного из ордена! И вовсе не обязательно это должно быть что-то банальное… если вшить руку древнего монстра или колбу с ускоряющим газом… да… — Ник с плеском сунул легкие обратно в емкость и огляделся, явно прикидывая, с чем же можно поэкспериментировать.

— И все же, что насчет банального? — вкрадчиво спросил я, — можем попробовать?

— Ты предлагаешь себя в качестве подопытного?

— Ну, больше ведь никого нет.

— Хорошо, — кивнул ученый, — что ты хочешь?

— У меня только два клинка, к сожалению. Чтобы узнать, можно ли использовать третий, нужен, соответственно, еще один.

Ник вытянул руку, и из нее выстрелил черный клинок без рукояти, который он поймал пальцами. Судя по виду лезвия, оружие было выше моего уровня. Возможно, что даже выше уровня самого доспеха. Исследователь протянул кинжал мне.

Нож № 1, 41 уровень

урон 150-150

+15 к Ловкость

+15 к Сила

Предельно точно и практично, как и всегда.

— Годится, — кивнул я, отдавая клинок обратно ученому, — поскольку, когда оружие в ножнах, бонуса я не получаю, можно предположить, что оружие действует лишь когда его держишь в руках?

— Ножны — это не прямой контакт с телом, — возразил Ник, снова протягивая клинок мне.

Нахмурившись, я принял его обратно. Вроде бы проживший много лет в этом мире Ник должен был точно знать, приплюсуются характеристики магвещи или нет, если просто касаться ими кожи. А может быть, он не был уверен насчет конкретно меня, героя? Пожав плечами, я засунул клинок между голеней.

— Ничего. Я же сказал.

— Прямой контакт с телом, — монотонно и невозмутимо, как бездушный робот, повторил мужчина. Если бы я не знал, что под доспехом живой человек, наверное, роботом его и считал бы.

— Ладно… — я вылез из сапог и закатал штанины, оголив белую кожу икр. Снова зажал оружие между ног и выпрямился, внимательно смотря на меню со статистикой, — что ж… ничего.

— Значит, важно место контакта, а не только лишь сам факт соприкосновения, — заключил Ник, — возможно, имеет значение количество точек соприкосновения. Ведь когда ты держишь оружие в перчатках, оно работает, хотя контакта с кожей нет вообще.

— Верно, — выдохнул я, удивленный, что сам про это забыл, — если окажется важным количество точексоприкосновения, то вшитый в ногу кинжал вполне себе может работать.

— Да. Но предлагаю начать с руки. Раздевайся.

Ник склонился над моей вытянутой правой, перевязал жгутом ее почти у самого плеча, взял своими громадными стальными перчатками шприц с прозрачной жидкостью и ловко вколол в подмышку. Секундная боль, и рука стала неметь.

— Я думал, ты будешь делать это прям так, — выдохнул я, шевеля пальцами и уже почти их не ощущая.

— Ты бы дергался и мешал операции, — выпрямился исследователь, легонько покалывая мое предплечье клинком номер один, — чувствуешь?

— Нет.

Он надавил сильнее, проколов кожу.

— А так?

— Вообще ничего. Руки будто нет.

— Прекрасно.

Он усадил меня за стол и поставил под левую руку три склянки с зельем здоровья. Затягивая жгут на моей руке еще туже, так, что кожа под ним болезненно смялась, а рука целиком побагровела, он непринужденно пояснял:

— Я полностью перекрыл кровоток, поэтому операция будет очень быстрой. Но ты все равно можешь потерять слишком много крови, поэтому как почувствуешь, что сейчас завалишься — пей зелья. И кстати, больно все равно будет, я заблокировал нервный пучок, но отдельные импульсы все равно достигнут мозга. Самые мощные, из глубины тканей. Так что будь готов.

Я кивнул. Не любил ходить к зубному, не любил больничную атмосферу, от вида белого кафеля процедурного кабинета сводило зубы и предательски тянуло под ложечкой. Но сейчас всего этого не было. Почему-то в том, что Ник сделает все как надо, я не сомневался. И потом — все это предложил я, смысл теперь бояться?

— Итак, — сел ученый напротив, и пальцы его руки удлинились и сузились, хрустя дополнительными суставами, — вшитый в тело кинжал не должен препятствовать естественным движениям конечности, это значит, что он должен располагаться между двумя подвижными точками, не пересекая ни одну из них.

Я нахмурился, не совсем понимая, что он имеет ввиду. Ник взял мою уже синюю руку и подвигал сначала кистью, затем предплечьем.

— Вот две подвижные точки. Лучезапястный и локтевой суставы. Нож вмонтируем между ними, то есть — в предплечье. Близко к коже располагать чревато, можно ненароком сместить его в битве. Поэтому лучшее для него место — между костей. Я дойду до пространства между лучевой и локтевой костью и аккуратно устрою клинок там.

— Хорошо, я тебе полностью доверяю, Ник, — быстро затараторил я, не ожидавший, что клинок будет так глубоко, — давай уже побыстрее, пока у меня рука не отсохла.

— Не отсохнет, — кивнул мужчина, и быстрым точным движением рассек мое предплечье от локтя до костяшки запястья.

Пока кровь еще не успела заполнить разверзшуюся, как дыра в мешке с мукой, рану, я увидел собственные мышцы и белесые сухожилия в тонких желтоватых прожилках жировой ткани. Все это торжество анатомии стала заполнять кровь, но всевидящие глаза Ника уже увидели все, что было необходимо, и он вслепую принялся раздвигать мышцы.

— Человеческое тело сложнее прочих, — размеренно говорил исследователь, аккуратно всовывая клинок в образовавшееся пространство, — каждый раз, когда приходится с ним работать, я испытываю восторг. Сейчас мы лишь прощупываем горизонт наших возможностей, впоследствии, если все получится, можно будет раздвинуть кости, а длину клинка подобрать такую, чтобы вставить ее меж суставов в качестве третьей опорной оси. Это сделает руку прочнее, а в полученные пустоты можно пересадить дополнительные мышечные волокна, что сделает владельца сильнее. Хотя, зачем мышечные… можно пересадить кое-что получше…

Когда конец лезвия уперся мне в кисть, глубинная, огненная боль каленой молнией достигла самого мозга, и я невольно скривил шею, поморщившись.

— Это то, о чем я предупреждал, — сказал мужчина, — не так уж и просто заблокировать импульсы от надкостницы.

— А ведь с этим еще ходить… — выдавил я сквозь муку, — а если в ногу, то вообще…

— Для героев это, пожалуй, проблема, — согласился ученый.

— А для тебя нет?

— Для меня? Я ничего не чувствую уже очень давно. Так, почти закончил. Сейчас прижгу сосуды и начну шить. Клинок ведь все еще на тебя действует?

— Д-да… — морщился я, радостно смотря на свой общий урон и силу с ловкостью. Теперь я, по идее, смогу рвать монстров голыми руками. Может, надо было брать рукопашный?

Яркий свет прошелся по руке, повалил дым, и в лаборатории запахло жареным мясом.

— Это уже должно быть не больно. Начинаю шить.

Осушив рану, Ник очень быстро скрепил сначала мышцы, затем беловатые пленки, которые, как он сказал, назывались фасциями, и наконец саму кожу. Жгут с громким щелчком расстегнулся, и синева кожи стала бледнеть. Я подвигал ватной рукой, пошевелил пальцами. Взял в руки по кинжалу и с удовлетворением отметил, что засчитываются все три оружия. Я изобрел читы.

— Что ж, а теперь нужно проверить, как поведет себя тело героя с имплантированным артефактом после смерти, — сказал ученый, направляя на меня раскрытую ладонь.

— Стой! — запротестовал я, но быстро сообразил, что это действительно очень важно узнать. Качая головой от того, что, возможно, все насмарку, я обреченно выдохнул: — ладно, давай…

Из ладони черного рыцаря вырвался яркий луч, на мгновение все озаривший светом, а затем накрывший все тьмой.

“Самовольно застрелен лазером”

— гласила посмертная табличка.

Глава 12

“Поздравляем! Вы сделали что-то крайне необычное в этом мире, за что удостаиваетесь звания “безумный ученый” третьей степени! Вы первый игрок, расширивший боевой арсенал за счет ресурсов собственного тела! В награду вы получаете 25 % бонус ко всем вещам, какие только сможете засунуть в дополнительные слоты (сколько же их, сколько же их?!), иммунность к боли во время ваших безумных экспериментов и абсолютную сопротивляемость к урону от внедряемого инородного тела! Дерзайте, дерзайте, дерзайте, впереди еще столько всего!”

Высветившаяся перед глазами надпись игриво мерцала. Весь этот текст читался моим внутренним голосом весело и задорно, как придворный шут зачитывает очередной самодурный приказ своего повелителя. Однако в конце сообщения было еще кое-что. Предложение было написано ровным статичным почерком, и оттого бросалось в глаза:

“Океан грез лежит впереди, сможешь ли до него дойти?”

Моя душа затрепетала. Смогу ли? Смогу ли?! Смогу, черт возьми! Смотри, игра, как я буду отрывать себе кусок за куском, все больше и больше. И даже не надейся — я не подавлюсь.

Я несся в подземный город, по канализационным трубам в чертоги безумного человека, что провел эксперимент над, похоже, таким же безумцем. Как я и ожидал, рядом с моим телом валялся черный клинок. Ник рассказал, что рука отвергла его, как только я умер.

— Ожидаемо, — подскочил я и снова разрезал предплечье в том же месте, грубо, варварски засовывая туда лезвие. Боли не было.

— Но… — непонимающе вертел головой Ник, — анестезия не должна действовать…

— Она и не действует, — ответил я, — покажи, как ты установил лезвие. И еще — можешь раскурочить мне руку и вставить лезвие в кость, как ты хотел.

Ученый стоял на месте. Круг света на шлем-маске интенсивно мерцал.

— Ты изменился, — сказал он восхищенным голосом, таким резким на фоне остальной монотонной речи, что мне даже стало не по себе, — я начинаю понимать, почему именно вы предвестники открытия подземелья. Похоже, вам судьбой предначертано первыми достигнуть его наитемнейших глубин.

— Не прибедняйся, Ник, — усмехнулся я, потрясая раскуроченным предплечьем, — ну, поможешь?

— Это лезвие слишком короткое, — заключил рыцарь, зашивая рану, — мне понадобятся определенные ингредиенты, и я выкую клинки подходящей длины. Да и все остальное, впрочем, тоже можно. В голени войдут еще одни поножи, в щиколотки всунем магические браслеты, в кисти зашьем перчатки, в торс, к ребрам, пожалуй, неплохо прибьется кольчуга. Фактически ты будешь носить два комплекта брони. Но по деньгам выйдет дорого, конечно.

“А если еще влезть в твои живые доспехи”, — думал я и голова кружилась от перспектив. Несмотря на пролитую кровь, сознание не мутилось. Значит, процедура имплантации теперь и правда безвредна. Едва Ник покончил со швами, как они без следа затянулись. Поскольку находящийся внутри руки клинок вообще никак не ощущался, я не испытывал никаких проблем с ударами и движениями. Я оглядел лабораторию, словно желая увидеть демиурга, что назначил мне награду и пристально следил за шагом каждого в этом мире, словно желая выразить ему уважение за столь продуманный дар, но, разумеется, никого кроме нас с Ником в лаборатории не было.

Попросив второй клинок, я установил его уже сам, следуя подробным указаниям ученого. Неумело и очень долго пытался зашить рану, однако сделать это одной рукой оказалось невозможо, и Ник сказал, что подумает над автоматическим сшивающим аппаратом. Такой инструмент подойдет только для меня, поскольку в действительно хороших швах я не нуждался, и требовалось лишь крепко совместить края кожи, а дальше рана затягивалась сама собой.

— Ну иди, пробуй, — отстранился мужчина, бросая на стол окровавленный зажим с иглой, — но постарайся там не умереть. Ты ведь не хочешь еще раз надевать мою броню.

— Не хочу… послушай, Ник, почти до самого вечера после того, как я вчера от тебя ушел, я странно себя чувствовал. Я как-то изменился, не ощущал страха, не колебался. Сейчас я вроде бы пришел в норму, но те ощущения…

— Незабываемы? — снова показал свой живой голос ученый.

— Неза… да, именно. Я не могу о них забыть. Словно мне довелось пожить жизнь кого-то, кем я однажды хотел бы стать, а затем я проснулся… хоть я и стал прежним, но кажется, будто из меня вынули кусочек души.

— Так и есть. Но не твоей. Твоя душа в целости и сохранности. Ты лишился частички души Пирса, которую тот вложил в эти доспехи, когда создавал их.

— Значит, я разделял чувства вашего предводителя?

— Именно.

— Что ж, тогда я… ну, наверное, восхищаюсь им. Хотя и не видел ни разу. Та уверенность, та преданность цели, что переполняла меня — благороднейшее из чувств.

— Ты правда так думаешь? — усмехнулся Альб, мигая кругом на шлеме.

— Да, — кивнул я, зная, что говорю совершенную правду.

— Рано или поздно все, кто вступает к нему на службу, разделяют его взгляды на жизнь. И герои вряд ли станут исключением. Наши двери всегда открыты для тебя, Майки. Не являясь членом ордена, ты уже очень нам помог.

— Теперь будете заниматься имплантами?

— Да, помимо всего остального. Когда дорога в подземелье откроется, мы должны быть готовы.

Я усмехнулся, не выдержал и спросил:

— Почему вас так влечет это подземелье?

— Это неизведанный мир, который гораздо богаче на тайны и разгадки, чем уже известные человечеству земли. Что мы не видели на этой планете? Мы погружались на дно океана, заглядывали в самые глубокие впадины, залезали на самые высокие горы. У нас только два пути: вверх, к звездам, и вниз, к центру планеты. На твоем месте я бы тоже страстно желал забраться как можно глубже в подземелье, Майки, ведь там могут храниться ответы на многие твои вопросы. Зачем герои попали в этот мир и, кто знает, может быть там даже отыщется способ, как вернуться назад. Достойная причина, чтобы за нее умереть, особенно когда ты бессмертный, не правда ли?

Я молчал. Вот она, разница между нами. Для меня это гигантская фарм-локация, а подлинные искатели ожидают увидеть там ответы на все вопросы. Мне стало стыдно от своей узколобости, я кивнул и побежал к выходу. Да, достойная причина умереть. Клянусь, что через месяц, когда вход в бездну откроется, я буду одним из первых, кто бросится в нее без страха и сожалений. Клянусь, что сделаю это. Клянусь.

Итак, иметь внутри рук клинки с уроном по сто пятьдесят было очень удобно. Мир принял это мое новшество и вел себя соответствующе. Теперь мои кулаки легко проходили панцири забойщиков и я мог разделываться с ними голыми руками, хотя привычней было все же старым-добрым ножом. Я кружился в боевом танце, лишая дыхания и биения сердца одну тварь за другой. Сила переполняла меня, как и вера в победу. Умирать в пещере я не собирался и, когда жуков становилось чересчур много, отходил назад. Однако с ростом уровня росла и моя уверенность в себе. Чем больше я дрался, тем ясней становилось, каких качеств мне не хватало. А не хватало мне боевой мощи. Один на один я легко расправлялся что с забойщиками, что с прядильщиками, но вот когда их оказывалось слишком много, я уже ничего поделать не мог. Понятное дело, что путь развития, который я выбрал, и не предполагал массового уничтожения. Я не маг, который мог породить огненный шторм, и не тяжеловооруженный воин с двухметровым мечом, один взмах которого уносит жизни сразу нескольких мобов. Но ведь мы были не в игре, а лишь в мире, похожем на нее, и ничто не мешало научиться по-настоящему убойным атакам. Так мне хотелось думать.

Монстров становилось все меньше, а моих сил все больше. Я понемногу повышал силу с ловкостью, оставляя большую часть характеристик с умениями про запас. Какой смысл спешить, когда я и так прекрасно справляюсь? Упиваясь битвой, я отважился на рисковый шаг: разбежался и запрыгнул на одну из множества паутин, оставленных прядильщиками. Еще вчера я заприметил на потолке крупные трещины, из которых они вылезали, и задумал наведаться туда.

Забойщики бесновались внизу, подпрыгивая на несколько метров, так что поначалу мне пришлось отбиваться от них. Паутина ужасно липла к рукам, но это было даже хорошо. Вообще, это была одна из причин, по которой я отважился лезть наверх. Если придется падать, я обязательно зацеплюсь за одну из нитей, коими прядильщики завесили добрую половину пещеры.

Прикончив несколько пауков, остервенело бросившихся на меня, я наконец оказался под самым потолком, сплошным густым слоем покрытым сероватой паутиной. Забойщики, хоть и агрессировали на меня даже после того, как я стал выше уровнем, теперь, похоже, про нарушителя спокойствия забыли, и медленно разбредались по своим коконам. Мне же лучше.

А вот прядильщики, напротив, стали куда более приставучими. Один из них вылез аккурат из расщелины, в которую я намеревался забраться, и рассек острым когтем мое плечо. Я оторвал ему лапу и сбросил вниз. Истошно визжа, тварь увязла в паутине, остановив падение, а затем быстро полезла обратно наверх, видимо, мстить. Воспользовавшись паузой, я рывком втянул себя в расщелину.

Это была еще одна пещера, метра три высотой. Наверху слабо мерцали кристаллы, под ногами подрагивали белесые коконы. Внутри них обнаружились мириады бледно-желтых яиц, внутри которых виднелись едва различимые, почти прозрачные паучки. Самые обычные, вообще не похожие на своих грозных родителей.

Топот лап возвестил о приближении хозяев этого слоя пещеры. Снизу в расщелине показался обрубок волосатой членистой конечности. Быстро кинув горсть яиц в сумку, я бросился навстречу взбесившимся паукам.

Так я провел несколько часов, периодически прерываясь и прячась возле кладок яиц, чтобы пауки могли зареспавниться снова. Мои клинки рассекали паучий хитин как масло. Прядильщики совершенно не понимали, что делать с безумным гуманоидом, который вторгся в их норы и бесстрашно бросался под удары длинных лап, не боясь острых хелицер и когтей. Уничтожая паука за пауком, я думал о том, что делать дальше. День только начинался, а я уже скоро достигну предельного для этой локации уровня. Достигнув сорок первого и распределив накопившиеся характеристики, можно будет не бояться игроков. Мираж сказала, что в окрестностях города не было тварей выше двадцатого, но как далеко могли зайти игроки за каких-то полтора дня? Никуда они не могли дойти. Максимальный уровень в игре все еще тревожил мой ум. По большому счету, если каждый день выкладываться на полную, значения это не имело, и все же было интересно, как далеко мы находились от небожителей? Хотя могло статься и так, что уровней здесь окажется сотня, но благодаря экипировке стоуровневые будут отличаться в разы. Все могло быть. А, учитывая только что изобретенный способ вооружения, разница эту увеличится еще больше. Страшно представить, сколько всего в свое тело засунет человек вроде Пирса, готовый на все ради достижения цели. Может и зря я показал это Нику, кто знает…

Привычный уворот от паутины, и я болезненно ударяюсь о выступ стены. Какой вздор. Не о местных я должен беспокоиться, а о других игроках. Местные были смертны и медлительны в развитии, а я взял сорок уровней за два дня. Глупо было переживать за орден исследователей, тем более, что Ник с охотой согласился сделать мне снаряжение.

Сорок первый уровень взят, а я спешно ретировался. Спускаясь по липким нитям, я в последний раз осматривал пещеру. Наверняка где-то был тайничок с частью уникального сета, скорее всего, и в канализации такой был, но сколько потребуется убить времени, чтобы его найти? А учитывая, что я уже нашел два таких предмета, вряд ли мне повезет найти что-то в ближайшем будущем. Это мне казалось логичным. Забойщики снова атаковали, стоило мне спуститься, но я без труда выбрался из пещеры.

— Металлы? — переспросил Ник, оборачиваясь.

— Да. Что мне принести, чтобы ты сделал лучшую броню?

— На лучшую ты потратишь годы. Сделаем оптимальную. Нужно двадцать пять килограмм ишрадия и пятнадцать кеннелита. Но это только металлы, а магвещи требуют еще и частички жизненной силы магических существ. Мне потребуется позвоночник пещерного дракона, все зубы скалистой рыси, лучше сразу принеси голову, шкура серебристого вепря и шкура золотого медведя. Где искать все это в дикой природе, увы — не знаю, а купить это не так уж и просто, тем более здесь. Но вот у купцов прибрежных городов центрального сектора все это вполне себе можно найти. Я бы тебе посоветовал город Рэко, там останавливаются корабли, идущие по Занаасскому проливу. В самом городе у нашего ордена здание алхимической лаборатории, отыскать его будет несложно. Мои коллеги сразу поймут, что от них требуется.

— Хорошо… — переваривал я информацию, — Рэко… Занасский пролив… скажи мне вот еще что, Ник. В вашем мире есть какие-нибудь гильдии убийц?

— Занаасский, а не Занасский. Есть, конечно, — спокойно ответил ученый.

— А в этом городе?

— И в этом городе.

— А где?

Исследователь усмехнулся.

— Что это были бы за убийцы, если бы все знали, где находится их штаб?

— Верно… — расстроенно выдохнул я.

— Отправляйся в богатые районы, что лежат у южной стены. Иди в местные бары, рестораны, устройся официантом на прием какого-нибудь вельможи. Аристократы вечно заказывают друг друга, всегда найдут повод убить или похитить соседа. Иди к ним и наблюдай. Убийцы Ордена Холодной Руки действуют скрытно, сливаясь с окружением жертвы, но при должной наблюдательности ты их заметишь. Правда, у тебя, возможно, будут проблемы с устройством на работу, потому что ты герой, а героев знать боится больше всего, ведь вы куда опасней обычных ассасинов. Но я в тебя верю, Майк. Ты точно справишься.

— Спасибо тебе, Ник, — я любовно тронул предплечье, — а клинки…

— Оставляй себе. Заглядывай через дня три, сделаю тебе сшиватель.

Довольно кивнув, я быстро переоделся в то, что выбил в пещере, — а мне повезло всего лишь на куртку и поножи, остальные вещи либо не были магическими, либо давали бонусы к ненужным мне умениям и характеристикам, — и быстрым шагом двинул навстречу солнечной поверхности.

Да, этот мир все яснее давал понять, что он вовсе не игровой, а реальный. В самом деле было бы очень глупо ордену убийц сидеть открыто где-нибудь в центре города наряду с гильдиями волшебников, рыцарей, паладинов и так далее. Что ж, значит, скрытность. Скрытность я уважал. Меня всегда завораживали образы ассасинов в темных одеждах, с изящным оружием и тенями за спиной. В этом мире все это можно было воплотить в жизнь и, кто знает, может быть даже избежать стандартных для убийц слабостей в виде хлипкой защиты, низкого хп и небольшого урона по множеству целей. Хотя с последним я готов был мириться. Может, сильно выигрывая в скорости, я буду убивать больше мобов в минуту, чем аналогичный маг-стихийник? Как знать…

Я покинул канализацию и вышел на улицу. После смердящего воздуха глубоких туннелей свежий ветер, игравший юбками девушек, казался сладким на вкус. Что ж, цели были поставлены, оставалось только определиться с последовательностью их выполнения. И начать я решил с поиска ассасинов. Нужно было как можно скорее определиться со специализацией, чтобы не проиграть игрокам тридцатого уровня, которые статы распределили. Сбагрив первому же попавшемуся торгашу все ненужные вещи и заодно выяснив, где тут юг, и вообще где самые роскошные районы, я бодрой походкой направился в район “богатых фонарей”, как выразился торговец.

До самого вечера я бродил среди дворцов и галерей, где обитали кардинально другие люди, нежели в городе. Одежда здешних дам и мужей отличалась изяществом и порой даже чрезмерной пышностью, но в целом мой глаз современного человека в экстаз не впадал — аристократы носили вполне себе одежду какого-нибудь семнадцатого века, которую я многократно видел в фильмах, когда показывали какой-нибудь бал.

Выделялся среди всего этого я, не принятый даже потоком обслуги, ушло снующей туда-сюда по мощеным улочкам: они были одеты лучше. Одеты лучше были даже стражники, коих здесь имелось гораздо больше, чем в нижнем городе. Отныне весь остальной Торнас я решил именовать нижним городом. В отличие от меня, снаряженного сборной солянкой, местная военота таскала, разумеется, как и все остальные стражи, доспехи из одного комплекта. Я же выглядел так, будто собрал свой комплект на мусорке. На разных мусорках.

И все же зоркие глаза стражей, а не прохожих зевак, скользнув по моему прикиду, задерживались на маске, закрывавшей лицо, и после этого смотрели уже не так, как остальные. В их взглядах читалось уважение, а некоторые даже опускали руки поближе к мечу. Видимо, не в самом подходящем наряде я сюда заявился.

Но кому не плевать? Досконально изучив окрестности и перекусив я наведался к местному кузнецу с тонкой витой бородкой и глубокими залысинами до висков, и узнал, что нужных Нику металлов у него всего два килограмма, и для их покупки мне придется фармить пещеры забойщиков семь дней к ряду по восемь часов. И это только ради кеннелита. Ишрадий был вдвое дороже. Что ж, значит, Ник собирался сделать для меня по-настоящему крутые доспехи. А еще было интересно: это металлы такие редкие, или проживание в трактирах такое дешевое. В общем, досадуя о своем, как оказалось, не таком уж и большом заработке, я вышел наружу.

Смеркалось. Если присмотреться, на персиковом небе меж синих облаков проклевывались первые звезды. Холодные и бесконечно далекие, после кабинета кузнеца, заставленного блестящими безделушками, они ассоциировались у меня с бриллиантами. Интересно, как удивится Ник, когда узнает, что эти белые точки — свет из других галактик, и что испустившие его звезды, возможно, уже мертвы. Загорались окна особняков — у людей внутри был свой космос, свои галактики и звезды, пускай не такие величественные, но для этих людей не менее значимые. Интриги, сплетни, тайные и явные желания, страсть, плохо скрываемая неприязнь, фальш. Из этого состоял мир этих праздных людей. Я сидел на скамейке в парке близ одного такого дома, и видел себя выше всего этого. Я видел себя тем, кто разрушит эти устои, кого все эти наделенные властью мужчины будут бояться и уважать, а женщины — страстно желать. Провожая взглядом одну особо хорошенькую девчушку, шедшую под руку со служанками, я поймал себя на мысли, что снова думаю не о том. Мечты вещь бесполезная, само понятие “мечта” вмещает весомую долю несбыточности и недосягаемости. У меня были цели, и все мысли должны были быть про их достижение.

Два стража сорокового уровня, что стерегли вход в дом, в который торопилась девушка, направились ко мне. Они уже давно на меня посматривали. Я выпрямился, ожидая, что сейчас меня погонят прочь, однако под натертыми до блеска забралами оказались веселые дружелюбные лица.

— Что как, герой? Чего тут весь день как неприкаянный шляешься? Вы же обычно за городом целыми днями торчите.

— Это само собой, — улыбнулся я, — ищу кое-кого. И вот не знаю, когда найду.

— Будем рады помочь герою. Кого ты ищешь?

— Ну… — потер переносицу я, — я в вашем мире недавно, но не думаю, что вам это очень понравится…

— Так мы на то и делаем скидку! — обнажил широкие зубы разговорчивый стражник. Его коллега до сих пор проронил ни звука, — говори, как есть, поможем, чем сможем!

— Я ищу наемных убийц.

Глава 13

Лицо рыцаря помрачнело, но он тут же вновь натянул маску доброжелательности. Недаром знатных особ стерег, а не на крепостной стене стоял.

— С какой целью?

— Хочу вступить в орден. Чтобы стать сильней.

Лицо рыцаря помрачнело безвозвратно. Забавно, но мина его приятеля как выражала незначительную степень озабоченности происходящим, так и продолжала транслировать тотальную ко всему инертность. Разница в поведении стражей казалась комичной ввиду их одинакового роста и доспехов. Интересно, как быстро этот второй бросится на выручку хозяину, если бросится вообще.

— Орден убийц на то и орден убийц, что тебе придется убивать. Убивать наших клиентов, приятель. Ты фактически сейчас сказал, что хочешь однажды скрестить с нами клинки. Ты это понимаешь?

— Я же сразу сказал, что вам не понравится. Да и потом… — помедлил я, но все же поборол сомнения и сказал, — если человек плохой, то почему бы его не убить?

— Плохой… — покачал головой страж, — ты мыслишь как ребенок, куда тебе в убийцы. Плохой… нет плохих людей, запомни это. Мы все одинаково дерьмовы.

— Да ладно? — скривил я губы под маской, — а если кто-то придет в твой дом, изнасилует твою жену и дочку, убьет родителей и скроется, прихватив все ценное. Он не плохой?

— Бесспорно, он ублюдок. Но и я по приказу убью, не задумываясь. Я ничем не лучше. Значит, по-твоему я достоин смерти?

Я задумался. По сути, в данном противостоянии я выступал на стороне пусть и извращенной, но морали. По-хорошему вообще никто не достоин смерти, но между этой позицией и жизненным кредо рыцаря мой вариант, где зло все-таки можно убивать, казался мне оптимальным компромиссом. И все же в этой битве я проиграл сам себе. Если я хочу забраться на самый верх, от морали придется отказаться. Придется идти по трупам.

Я устало потер виски и покачал головой.

— Пожалуй, ты прав. И неправ одновременно. Я убью тебя, если будет нужно. И убью любого, если в том действительно будет необходимость. Но это не значит, что все люди такое же говно, как мы.

Мужчина ухмыльнулся.

— Нет, не значит. А ты храбрый малый. Сидеть возле дома Россвеллов, на которых уже трижды покушались за этот месяц, и говорить его страже, что хочешь стать наемным убийцей.

— Трижды покушались? — обрадовался я, и второй страж наконец издал тихий смешок.

— А ты и рад, да? Простак! Неужели ты думаешь, что просто заявишься сюда и найдешь убийцу, подойдешь к нему и напросишься в орден? — не унимался первый.

— А почему нет? — поднялся я на всякий случай и, делая вид, что разминаюсь, немного отошел от парней.

— Наивняк! Кому ты нужен?

— Ну… — деланно задумался я, — я ведь герой. По идее, я нужен всем. Что вот вы мне сделаете? Я одного с вами уровня…

— Что? — переспросил первый, — одного с нами? В городе ведь нет героев выше двадцатого! Ты чего молчал, Тони?

— Юный герой действительно сорок первого уровня, — вкрадчиво произнес второй страж, — но по какой-то причине его сила меньше нашей.

— Ну так понятно по какой, смотри в каких он обносках. Почти все вещи сильно хуже сорок первого, еще и какие-то… с барахолки как будто.

— О, так уровень вещей ты определять можешь? — выгнул бровь Тони.

— Ну, я же не хочу вечно торчать в младшей страже. Ну так что, выходит, этот герой слаб?

— Кто знает… — хитро взглянул на меня Тони, — можешь проверить. Народ потихоньку уже подтягивается, но время еще есть. За домом есть небольшая роща, там можно устроить бой. Только ребят в патруле предупредите.

— А ведь и правда, хорошее место. Ну что, новичок, готов?

— Еще как! — улыбнулся я. Наконец-то увижу, на что способны тяжеловооруженные рыцари в этом мире. Хотя тот факт, что парень служил в “младшей” страже немного и омрачал азарт перед битвой.

Мы оставили беззаботного Тони и обошли владения Россвеллов. К дому прилегал обширный двор, обнесенный каменным забором. Сам Торнас был разделен на три сектора высокими стенами, и жильцы внутреннего, или верхнего, города, видимо, тоже питали особую слабость к затворничеству — каждый зажиточный дом был обнесен какой-нибудь оградой. Вдоль забора вышагивала стража сорок пятого уровня с копьями наготове, щитом за спиной и двумя мечами на поясе. Наверное, и кинжал в поножах у ребят на всякий случай имелся. “Средняя” стража, не иначе. А в самом доме, подле господ, выходит, стояли рыцари старшей касты. Логично.

Арчи, — а именно так звали моего оппонента, — в самом деле предупредил копьеносцев о том, что мы с ним сразимся. Рыцари снисходительно взглянули на меня, задержавшись, как и все, на маске, но еще снисходительней они смотрели на Арчи, ведь тот оставил пост в рабочее время, чтобы помериться силой с непонятным героем. Похоже, еще долго ему в младшей страже сидеть.

Мы шли от особняка, пока его полностью не скрыли от глаз кустистые деревца, растущие сначала аккуратно, а затем все более хаотично, словно садовник решил не заморачиваться и высадил их ровно лишь там, где это просматривалось из дома.

— Ну… — заговорщически протянул Арчи, останавливаясь, — сейчас и проверим, из какого теста ты сделан, — он со скрежетом вытащил меч и снял со спины круглый щит.

— Ага, — кивнул я, тоже вооружаясь. Сейчас и проверим, насколько сражаться с монстрами тяжелей, чем с людьми.

Арчи несколько раз ударил клинком о щит, звон металла разлетался по округе, отзываясь в оврагах и впадинах. Осклабившись, он бросился на меня.

Его движения показались мне не очень быстрыми, но я все равно решил честно принять первый удар. Полуторный меч со свистом опустился вниз, встретившись с моим клинком. Удар оказался столь сильным, что нож просто вылетел. Локоть предательски заныл, по руке словно ударило молнией.

— Глупец, — сказал рыцарь, делая новый замах, — кто ж такой зубочисткой принимает удар меча?

Вот же сволочь. Думаешь, я не понимаю, что это не лучшая идея?

Времени на передышку он мне давать не собирался, и серый клинок снова со свистом опускался на мою голову. В этот раз я сократил дистанцию и со всей силы ударил рыцаря кулаком в нагрудник. Раздался треск, страж взмахнул щитом, заставляя меня отступить. На его груди красовалась вмятина аккурат по моим костяшкам.

— Вижу, ты настроен серьезно… — ощупывал он доспех, — что ж, тогда и я шутить не стану.

Он спрятал щит за спину и взял меч двумя руками. В меня ударил порыв ветра, камешки из-под ног стража раскидало в стороны, а доспехи и клинок его начинали испускать слабый голубоватый свет, который с каждой секундой становился все ярче.

— Ты ведь все равно бессмертный, правда? — спросил он, зловеще улыбаясь.

Я кивнул, вскидывая единственный кинжал и с сожалением думая о клинках, которые снова придется запихивать в предплечья. Свет вокруг рыцаря становился все ярче, он отвел меч назад и сорвался с места. Я не увидел ни его шагов, ни движения клинка вперед.

— Арчи! — прогремел зычный бас, и масса синего света и стали пронеслась в нескольких сантиметрах от моего плеча. На склоне стоял копейщик с открытым забралом, в котором виднелось гневное усатое лицо. Обернувшись, я увидел длинный пылевой след, заворачивавший в сторону. Словно в последний момент Арчи передумал меня убивать и сменил курс.

— Да, капитан! — вытянулся рыцарь, звучно ударив латной перчаткой по своему шлему.

— Какого черта ты тут делаешь? Бал решили начать пораньше, основные гости скоро прибудут, а ты какого-то хрена торчишь за домом вместо того чтобы стоять у главного входа! Не подскажешь, почему?

— Виноват! — выпалил рыцарь, — думал, еще есть время. Сейчас же вернусь на пост!

— Вернешься, конечно… — развернулся копейщик и направился к дому.

Арчи подождал, пока начальник скроется за деревьями, и только потом расслабленно выдохнул, опустив руку.

— Повезло тебе, новичок, — широко улыбнулся рыцарь, — понял теперь, чего стоишь? Любой из стражей тебя в один миг раскатает, какие уж тут убийцы…

Я слышал, как все тише бьется мое перепуганное сердце.

— Но ведь вы сказали о трех покушениях. Покушениях, а не убийствах. Значит, убийцы не так уж и хороши?

— Они хороши, просто мы еще лучше. Один раз мы случайно обнаружили яд в одном из бокалов, два других за целью пришел конкретный человек, и в оба раза ему удалось скрыться. В последний раз мы успели оторвать кусок плаща у засранца. Вот так вот.

— То есть вы его видели, но не смогли поймать? Как такое возможно, вас же целая армия вокруг дома бродит, — возможности наемных убийц вызывали у меня все больший интерес.

— Вот и узнаешь, если однажды их встретишь, — не поддался Арчи, — ладно, мне пора. Если хочешь, можешь постоять со мной и Тони, это территория Россвеллов, и по идее никого постороннего возле их дома шнырять не должно, но насчет героев никаких распоряжений не было. Так что, пока нам не скажут тебя прогнать, мы этого делать и не станем.

— Отлично, — радостно согласился я.

Перед домом останавливались кареты, выпуская дам в пышных платьях и мужчин в строгих костюмах. Смеркалось, и с освещенной площадки перед домом гостям вряд ли был виден я, стоявший в тени позади своих новых приятелей.

— Гляди в оба, — шепнул Тони то ли мне, то ли Арчи, — в прошлые попытки убийца атаковал внутри особняка. Возможно, в этот раз он попытается прикончить госпожу на улице.

— Но ведь она уже внутри здания, разве нет? — тревожно оглянулся моей недавний визави.

— Да. Но с чего ты взял, что она вдруг не выбежит наружу? Внимательно и пристально. А ты, герой, видишь что-нибудь подозрительное?

— Вся эта знать для меня на одно лицо.

— Твоя правда, — усмехнулся Тони, — ну ничего, если будешь торчать здесь каждый вечер, скоро привыкнешь. Уверяю тебя, если долго смотреть, можно увидеть, насколько все они разные. Вон, смотри, идет девушка с отцом. У девушки серьга только в правом ухе, а на левом аккуратный квадратик липкой ткани. Он закрашен под телесный цвет, но вы увидите его, когда она пройдет под стойкой с факелом. Вот. Отец за что-то вырвал у нее серьгу оттуда. Они в очень натянутых отношениях. Она его ненавидит. А вон парень, лорд Кейз, с избраннице…

— Погоди, — перебил Арчи, — как ты ловко все под свою теорию вывернул. Порвал ухо, натянутые… может у нее просто прыщ выскочил, или поцарапалась в саду. А ты уже выдумал тут.

— Прыщ можно выдавить или залепить, царапина вообще не помешает носить сережку. А она ее не носит. Думаешь, так просто заставить знатную даму явиться на такой бал без своих роскошных сережек? Мало ты знаешь о женщинах, мой друг. Закрыта мочка, именно там, где обычно делают прокол. Это произошло накануне, возможно сегодня днем, и она не успела пробить себе ухо в другом месте. Отец слишком сильно сжимает ее руку, присмотрись.

— Здорово видишь в темноте, — похвалил я.

— Конечно, — кивнул рыцарь, — ведь наш враг тоже прекрасно в ней видит. А вон леди Даурцвель с матерью. Всмотритесь в их лица. Мать напряжена, лицо гордое, но вместо того, чтобы смотреть перед собой, она рыщет глазами в толпе. Почему? Потому что сегодня кто-то из ее знакомых представит ее и дочь юноше из другой семьи, за которого ее дочь должна будет выйти замуж. Среди аристократов это нормальная практика, и судя по тому, как она держится, партия там действительно солидная, явно в ее пользу. Но и ее саму когда-то выдали так же, по расчету, поэтому она не может сдержаться и все ищет, ищет того, кто осчастливит или опечалит ее дочь. Ну и взгляните на дочь. Лицо что маска. Держится, и продержится весь вечер и всю ночь до самого утра, потому что весь этот день мать учила ее стойкости и терпению. В отличие от матери, нареченного суженого она не ищет, как и всякий из нас страшась узнать свою судьбу.

— Черт возьми, Тони… — восхищенно посмотрел на стражника Арчи, — ты точно нас разыгрываешь. Скажи честно: ты придумал все это прямо сейчас? Или откуда-то просто все это знаешь?

— Тренируй наблюдательность, Арчибальд, если хочешь однажды стеречь не огороды с подъездами, а самих господ, стоя подле них в лучах круглых люстр и отблесках слоновой кости.

— Ты не шутишь… — выдохнул Арчи и растерянно посмотрел на меня, — герой, ты тоже видишь все, о чем он говорит? Скажи, что нет. Пожалуйста.

— Если бы видел, разве смог бы тогда облажаться там, за домом? — улыбнулся я.

— Ты что, использовал Силу? — повернулся к товарищу Тони, не сводя глаз с подъезжающих к дому карет.

— А ты знаешь, как он мне вмазал?! Смотри!

— Тс-с, — приложил палец к губам рыцарь, — я видел. Как ты позволил ему достать тебя аж кулаком?

— А вот так, — перешел на шепот Арчи, — сам попробуешь после бала.

Тони даже оторвал взгляд от гостей, чтобы с поднятой бровью посмотреть на коллегу, и я окончательно убедился в том, что между этими двумя была внушительная разница в боевой мощи.

Вскоре все гости собрались внутри дома. Извозчики курили в сторонке, изредка поглядывая на своих лошадей, отогнанных на еще один двор, где кареты не будут мозолить глаза. Мощеная площадь перед домой пустовала. Изредка слышался звон доспехов вышагивавших вдоль дома солдат. Мы переместились к парадным дверям, одна из которых была распахнута и пропускала теплый желтый свет и шум толпы. Слушая это издалека, стоя на холодном ночном воздухе и видя далекие звезды, возникало чувство сладковатой тоски, одиночества. Словно ты вышел подышать воздухом с веселой попойки, где ты, в общем-то, всех знал и со всеми хорошо общался, но настоящих друзей там не было. И вообще нигде их не было. Зато была девушка, которая тебе нравилась. Ты смотрел на ночное небо, наслаждался прохладой, приятной из-за алкоголя в крови, и ухмылялся то ли плывущей по небу луне, то ли тому факту, что девушке той было на тебя, в общем-то, наплевать.

Схожая обстановка быстро ввергла меня в стандартные для такой атмосферы мысли. Хорошо еще, что не пил. Вырвали меня из плена воспоминаний слова еще одного рыцаря, в серебристо-белой броне и крылатом шлеме. Ни щита, ни копья у него не было, зато на поясе висела шпага, комичная на фоне габаритов владельца.

— Что привело тебя сюда, герой? — спросил рыцарь, над головой которого я разглядел цифру “50”.

— Знакомлюсь с городом, ищу партнеров для спарринга. Ребята тут очень сильные, мне есть чему поучиться.

— Есть, конечно, — кивнул он, — Россвеллы всякий сброд нанимать не станут. Что ж, знакомься. Только внутрь, пожалуйста, не пытайся зайти. Ты, конечно, все равно не сможешь, но не нужно лишнего шума. Сейчас все на нервах.

— Мы ему уже рассказали, босс, — отчеканил Арчи.

— Ну и славно. Хорошего вечера… всем нам, — рыцарь вошел в дом, и грохот его латных сапог вскоре смешался с шумом гостей.

Ночь продолжалась. Хотя я и не был одинок эти три дня, но общался по большей части с Ником, который почти все время говорил монотонным невыразительным голосом, и всегда только о деле. Общаться с Арчи и Тони было гораздо приятней, и уходить совсем не хотелось, несмотря на то что с каждой минутой прохлаждаться возле особняка становилось все бессмысленней и бессмысленней. Вероятность, что убийца сунется в эту охраняемую целой армией крепость крайне мала.

— Тебя уже должны были сменить, Арч, — сказал Тони, — а меня через час. Иди, позови Густава.

Арчи послушно исчез в темноте. Через несколько минут он вернулся и сказал, что Густав скоро придет. Затем он снял шлем и тоже вошел в дом. Через минуту раздался истошный вопль женщины. Звякнуло стекло бокалов, стихла музыка. Слышалась ругань мужчин.

— Тони! — высунулся из дверей Арчи, — госпожу убили! Идем!

— Как?! — вскинул брови воин, выхватывая меч из ножен.

— Да убери! А вот так… уже поздно, гада даже не видели, босс рвет и мечет, идем…

Я проводил рыцарей взглядом и повернулся к улице, пустынной и безразличной к жалким людским конфликтам. Тони стоял рядом со мной. Не понимая, что происходит, я несколько раз моргнул. Оглянулся на дверь. Тони достал из набедренной сумки сигарету, зажег искрой от пальцев и затянулся, расслабленно оперевшись о стену. Почесав лоб и взглянув на небо, он спросил:

— Что, когда ищешь, сложнее всего найти?

— То… — растерянно бормотал я, соображая, — то, что… лежит прямо под носом?

— Говоришь, хочешь в убийцы? — прищурился рыцарь.

Глава 14

Я молчал, все еще пытаясь собрать все данные в единую картину.

— Погоди, так госпожу убил ты?

— Верно.

— И о тех людях ты все знал, потому что собирал про всех информацию?

— Я все придумал.

— Твою мать, как мы его не заметили! — послышался знакомый голос, и наружу вышел капитан стражи в крылатом шлеме. За ним стояли Арчи с Тони, — герой, ты случайно ничего не видел? Говорят, у вас особенные глаза…

— Увы, ничего. Мимо нас никто не проходил. По крайней мере, я никого не видел. Это точно.

Насупленный капитан вихрем унесся прочь. В темноте слышалось, как он отдает приказы на проверку местности. Тони, находившийся с Арчи, подошел к Тони, что стоял со мной, и встал в одну с ним позу, слившись воедино.

— Видимо, в этот раз они послали настоящего профессионала, — щелчком отправил в полет сигарету рыцарь, скользнув взглядом по мне, — как ты его проморгал, Арчи? Ты же был в зале, когда госпожу убили, разве нет?

— Да что я, Тони, никто не видел! Ни капитан, ни телохранители! Когда танец закончился и все столпились, раздался крик и все. Она упала замертво. Никто его не видел.

— Дела, — протянул страж, — полагаю, наши услуги больше не требуются. Я пойду. Бывай, Арчи. Увидимся завтра на общем собрании.

Рыцарь грустно кивнул и поплелся обратно в дом, из которого с мрачными лицами уже выходили мужчины. Бал закончился, едва начавшись. Мы с Тони направились прочь, вниз, к внутренним городским воротам. Оглянувшись в последний раз, я увидел, что на улицу высыпали и женщины. В отличие от хмурых мужчин, они были натурально напуганы. Лишь одна не теряла духа и, кажется, даже немного радовалась: та девушка, которую, по фантазиям Тони,собирались представить ее будущему мужу.

Мы с Тони шли по освещенным улочкам верхнего Торнаса, по которым гулял легкий ветерок, уже набравшийся ночной стужи, задувая в сточные каналы, отвечавшие эхом недавнего убийства.

— Итак, — начал рыцарь, снимая шлем, — хочешь податься в убийцы? Почему?

— Я ведь уже сказал, — посмотрел я ему прямо в глаза, — чтобы стать сильней. Чтобы было чем крыть всяких Арчи. Он ведь меня чуть не убил.

Мужчина улыбнулся.

— Арчи еще очень неопытен в обращении с Силой.

— Вот! Что за Сила? Можно ли сочетать ее с магией? Я многое хочу узнать про возможности ваших бойцов.

— Ну… в какому-то степени можно. Ты ведь сам видел, как я работал.

— Это была иллюзия? Как ты промелькнул незамеченным под носом у целой толпы?

— Был у всех на виду, — улыбнулся мужчина.

Я непонимающе смотрел на него, боясь, что он откажется объяснять, ведь я пока даже не вступил в орден. Однако он поправил волосы на виске и продолжил.

— Маливэль не умерла. Все предыдущие нападения были совершены мной с расчетом на провал. Моего заказчика очень беспокоит дом Россвеллов, и чтобы узнать их мотивы, заставить действовать, была придумана такая вот стратегия: до смерти напугать их угрозой убийства старшей дочери дома, наследницей после больного сына, которого все уже давно списали со счетов. В панике Россвеллы обнажили зубы, показав, кому на самом деле благоволят, а кем готовы пренебречь. Сейчас, когда все думают, что Маливэль мертва, действия главы дома станут еще более необдуманными. А потом дочь оживет, но будет уже поздно.

— Так ты не убил ее? А что тогда?

— Когда все столпились, я подкрался и вколол дозу снотворного, достаточную, чтобы молодая княгиня пролежала в летаргическом сне двое суток.

— А если ее похоронят?

— Значит, ее похоронят.

— Погребенная заживо. Лучше бы ты ее убил.

— Да не переживай ты. Не будут они ее так сразу закапывать.

— Но все-таки как ты это сделал? Не мог же ты наложить иллюзию на всех? И почему у таких влиятельных людей, которых заказывают ордену убийц, на службе нет магов?

— А потому и нет, что трижды на них нападал обычный, плохо снаряженный наемник, который при малейшем шорохе убегал так, что пятки сверкали. Вот они и наняли кучу рыцарей, а ведь первая мысль должна быть: не смог боец, придет маг.

— Так твоя специализация не ближний бой?

— Я этого не говорил. И, разумеется, я не накладывал иллюзию на всех, это слишком круто. Я наложил иллюзию только на себя. Скрыл от ненужных глаз там, показался придворным служкой сям. А в итоге дело сделано.

— В Торнасе много убийц? Я хотел бы узнать способности каждого и решить, что изучать мне.

Тони тихо рассмеялся.

— Ты мне нравишься. Прямолинейный, но не бесхитростный. Простаку не место в ордене. Хотя, знаешь, любому другому, кто так открыто ходит и заявляет, что хочет стать убийцей, я бы, пожалуй, отказал. Но, так как ты герой… пожалуй, можно попробовать. Я обучу тебя базовым вещам, а дальше уже будешь решать сам. Я ведь прекрасно знаю, куда стремится героическое сердце, и ничего не взыщу с тебя, когда придет время уходить.

— Уходить? — нахмурился я, — ты о чем?

— Я же сказал, — повернул мужчина ко мне лицо, и в глазах его отразились звезды, — я знаю, куда стремится героическое сердце.

— Ты про подземелье?

— Да.

— Нет, что ты. Не все герои туда отправятся, мы ведь всего лишь… — я задумался. Стоило ли говорить местному о том, что в действительности мы всего лишь рядовые жители своего мира, попали сюда случайно и ничего особенного из себя не представляем? Хотя, с его проницательностью он и сам обо всем со временем догадается. Если уже не догадался, — обычные люди.

— Да я уж заметил, что не боги. И все же вы бессмертны, и способны очень быстро расти в уровне. Фактически вы другой вид существ, внешне идентичный нашему, но кардинально другой, если копнуть глубже. Что ж, положим, не все герои ринутся в подземелье, но ты-то ведь хочешь туда отправиться, разве нет?

— Я не знаю, Тони, — вроде бы и ответил честно, но на душе заскребли кошки. Как это не хочу? Не хочу отправиться в место, где находятся ответы на все вопросы? Не хочу получить доступ к древним артефактам и оружию, к редким и опасным мобам? Не хочу? Какой же это был вздор. Звездная ночь и ласковый голос убийцы расслабили мой дух, но даже если он будет расколот на части, это не помешает мне достичь цели. Даже если я не знаю, даже если я и в самом деле не хочу… я должен, — вернее, я не знаю, хочу это сделать или нет. Но я сделаю все, чтобы туда попасть, ты прав.

— Видишь, — отвернулся убийца, — завтра в полдень мы отправимся кое-куда. В среднем городе, — это весь Торнас между второй и третьей стеной, если что, — в восточном районе разыщи торговца сладостями по имени Бревлик, у него на вывеске два круассана, скрещенных на манер мечей. Скажешь ему: “корона бумажна”, и он тебя экипирует как надо. Заодно, если есть барахло какое, сдай ему. Денег он с тебя не возьмет, но старику будет приятно, что он хоть что-то получит взамен. А затем, в двенадцать часов, у северных врат. Ты, кстати, откуда пришел? Все герои появляются за городом, так ведь?

— Да, — кивнул я, усваивая новые вводные. В этом мире не было смартфона, куда можно быстро черкануть важное, и, по правде говоря, я не сильно об этом жалел. Наоборот, зная это, мозг будто лучше работал, схватывая все лету. Я всегда удивлялся, как в фильмах герои запоминали сложную информацию, сказанную всего один раз. Но ведь это не скучные цифры на лекциях в университете. От названий ресурсов и мест, имен людей зависела моя жизнь, — как раз на северной стороне мы и появились.

— О-о… — многозначительно протянул Тони, — так ты был рожден в бойне.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, ты должен знать, если действительно появился там. Герои резали друг друга весь день и всю ночь вместо того, чтобы отправиться в лес и уничтожать зверье.

— А-а… — протянул уже я, — да, это было у нас. Значит, об этом знает уже весь город?

— Ну, не весь… ты, кстати, был среди тех, кто убивал, или среди тех, кого убивали? Неприятная, наверное, участь — получать нож в сердце каждый раз, когда воскресаешь, а? В какой-то степени бессмертие — ваша слабость. Вас можно пытать так жестоко и так долго, как никого из смертных.

— Думаю, про пытки задумывался каждый герой, — дернулись мои губы в мимолетной ухмылке, — я был среди тех, кого резали. Но к вечеру мне удалось смыться, а утром я уже поджидал своих убийц в лесу, и был сильнее любого из них.

— Ты убил их? — прошептал Тони.

— Да.

— И как, понравилось? — прищурил глаз наемник, — сладок вкус мести?

— Очень.

— Тебе понравилось… убивать?

— Ну… убить героя это не то же самое, что убить обычного человека. Мы ведь бессмертны.

— И то правда. А не героев ты убивал?

— Нет.

— Что ж… — мужчина еще раз взглянул на темное небо, — все когда-то происходит впервые. Я могу обучить всему, что знаю, и без убийства людей. Это ведь лишь то, чем мы зарабатываем на жизнь, никаких особых умений это не даст.

— Замечательно, — радостно кивнул я.

— Тогда до встречи, — Тони охватили тени, и он буквально провалился под землю. Не удержавшись и все-таки тронув ногой то место, куда он провалился, я продолжил свой путь домой.

Мягкая постель охотно приняла мое уставшее тело, и я тут же заснул, не раздеваясь и даже не снимая ботинок. Утро выдалось не таким солнечным, как в предыдущие три дня. Половину неба заволокло облаками, дул быстрый ветер, но, тем не менее, на температуре это сказалось не сильно. Приняв душ и позавтракав, совсем как цивилизованный человек, я отправился в средний город. Проходя центральную площадь, от которой ко второй стене вела прямая дорога, я услышал знакомый гнусавый голос:

— Оп-па, это же тот таракан!

Обернувшись, я увидел рыжего придурка, шедшего впереди своей команды ПКшников.

— Пришло время расплаты! — прорычал он, и я сделал вид, что убегаю. Но двигался я специально с такой скоростью, чтобы они не отстали, заводя их в переулок, где сновавшая всюду стража не смогла бы нас разнять.

— Куда бежишь, трус! — не унимался рыжий, — все равно нагоним!

— Ты-то со своим гайморитом меня догонишь? — смеялся я, — не смеши.

— Сука!

Мы миновали поворот, окончательно скрывшись от людских глаз, и я резко остановился. Не заподозривший подвоха Билли с радостным хрюканьем выхватил топор. Подпустив его поближе, я одним ударом сломал ему челюсть и отбросил к стене. Бежавшие позади замедлились.

Над головой мычавшего что-то нечленораздельное Билли красовался двадцатый уровень. Дубина, в свою очередь, внимательно разглядывал мои цифры, и глаза его выражали сладкую для меня смесь злобы и удивления. Он попытался встать, но я со всей силы ударил его в колено, сломав его, и он рухнул на свое прежнее место, держась за ногу и рыдая.

— Сорок первый уровень? — холодно спросил Фрэнк, не обращая внимания на муки товарища, — как?

— Ты правда думаешь, что я отвечу?

— Не знаю. А вдруг?

— Нет.

— Жаль. Думаешь, потянешь всех нас?

— Один раз уже потянул. А сейчас между нами уже не просто разница. Между нами пропасть.

— Что ж… — хотел сказать что-то наверняка очень умное Фрэнк, но я не стал его слушать и разбил на куски голову Билли. Воздействие моих ударов на плоть двадцатиуровневых игроков в не самой лучшей броне было шокирующе. Видя, как легко от моей ноги разлетелся череп их товарища, остальные, включая Фрэнка, пришли в ужас. Если предыдущие мои удары еще можно было как-то принять, все-таки я вдвое превосходил их по уровню, то теперь всем стало очевидно, что один пропущенный удар равнялся смерти. А ведь и уклониться тоже не получится.

Я быстро достиг растерянных игроков и прикончил их одного за другим, просвистев лезвиями своих ножей. Я так разошелся, что последней, Кармель, и вовсе случайно отсек голову. Я забрал у нее мешок и обобрал все трупы. Подождав, пока Билли очнется и обнаружит себя в одних штанах, я сломал ему руки и ноги, сказав, чтобы больше не попадались мне на глаза. На людную улицу я вышел, позвякивая двумя мешками добра. Утро определенно выдалось на славу.

По дороге к Бревлику я размышлял, не слишком ли жестко обошелся с этой компанией. И всякий раз приходил к выводу, что нет. Хорошо бы, если каждый, кого они убивали в ту ночь, проделает с ними то же самое. Я помнил лица многих игроков, с которыми делил участь жертв. При встрече обязательно нужно было им помочь. Но рассказывать о канализации я не хотел. Конечно, вскоре те, кто ушел за леса, вернутся с уровнями выше двадцатого, и по сути моя подземная тайна уже не будет решать, и все же мне не хотелось ее раскрывать. Покопавшись в себе чуть дольше, я понял, что дело даже не в пещере забойщиков. Дело в Нике и его ордене. Я боялся, что те, кому хватит храбрости в него вступить, очень быстро достигнут могущества. И в то же время сам я не желал вступать в орден. Загадочность и таинственность, власть и сила его основателя пугали меня. Меня, поклявшегося стать монстром, все еще что-то пугало. Было нечто странное в Нике, чуждое людскому, и я боялся, что это “что-то” появится и у меня. Всего пара часов в боевом доспехе, наверняка одном из самых примитивных, и я полдня ходил с измененным сознанием. Нет, сила первостепенна, но потерять себя было непозволительно. И слишком легко. Маги, убийцы и черт знает кто еще. Нужно было узнать про всех и потом уже связываться с Пирсом.

Я без труда отыскал заветную лавчонку. Облупленный колокольчик тихо звякнул, сообщая о моем прибытии. Правда, никто на него внимания не обратил. По кондитерской сновали мамочки с детьми, рассматривая заставленные цветастыми сластями полки. За прилавком стояла бледная девушка в белой блузке. Ее зеленые глаза, смотревшие на мир через вихры кучерявых золотистых волос, уставились на меня. Я сразу же направился к ней, поглядывая на снующих по магазину местных. Посетительницы смотрели на меня с тревогой, мальчики с интересом изучали мои доспехи.

— Мне бы Бревлика, — сказал я, подойдя к прилавку.

— Дедушка отошел, — ответила тонким, но уверенным голосом девушка, — могу я вам чем-то помочь?

— Нет, — расстроено вздохнул я, — вы помочь мне ничем не сможете. Мне нужен ваш дед.

Она отпустила пару пирожных даме в цветастом платье, помолчала и спросила:

— Вы ведь герой?

— Да.

— А правда, что вы бессмертны?

Я взглянул девушке в глаза. Она спросила это не как восторженная местная, а как любопытный ребенок, расспрашивающий о свойствах игрушки.

— Правда.

— А можно проверить? — радостно, по-детски спросила она, подавшись вперед и обнажив почти плоскую грудь, видневшуюся в широком разрезе блузы.

Ну понятно. Еще бы в лавке завхоза убийц был обычный кассир. Да и к тому же, чему я удивляюсь, если это действительно был ее родной дед? А даже если и не родной, то опять же, чему я удивляюсь? Я тоже подался вперед, чтобы слышала только она.

— Ты хочешь вот здесь, при всех меня убить?

— Нет… — смутилась девушка, нахмурив светлые брови.

— Ты хочешь, чтобы я в полном обмундировании, с этими баулами за спиной согласился на минуточку умереть? Ты серьезно допускаешь мысль, что я соглашусь на это?

— Ну, — окончательно расстроилась девушка, цифры над головой которой показывали пугающий тридцать седьмой уровень, — я не подумала, да.

— Деда-то позовешь?

— Я же сказала: он занят!

— Ты сказала, что он отошел!

— Я лучше знаю, что он сделал!

Моя ладонь с силой легла на лицо и медленно сползла вниз.

— Ты ведь врешь, да?

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Кирару.

— Кирару… ты мне врешь.

— Не вру.

Я пристально смотрел в ее холодные глаза и непроницаемое лицо. Уголки ее тонких губ поползли вверх, показались белые зубы. Затем улыбнулся и я. Мы рассмеялись. Я разглядывал ямочки на ее щеках, а она не отрывалась от моих глаз. Я почувствовал тепло и комфорт, которого еще ни разу в этом мире не ощущал. Словно сидел в компании старых друзей, где все знали друг друга тысячу лет, и слушал байки, и сам их рассказывал. Друзья, да? В водовороте событий я и не заметил, насколько стал одинок. Ник, Тони — оба местные, далекие от меня существа. Эта девушка, в общем-то, тоже, но с ней я хотя бы на миг почувствовал себя прежним Майком, который никуда не исчез в туалете, а благополучно вышел и встретился с девушкой. И еще долго после этого жил. Страдал, любил, радовался. Может, я всего лишь его двойник, с точно такой же памятью и мышлением? Играл я в одну такую игру, где люди копировали себя в роботизированные тела. И эти роботы считали себя людьми, с их точки зрения казалось, что они перенесли себя из одного тела в другое, но это было просто невозможно. Оцифровать сознание было реально, но оцифровать — значит создать точную копию. Оригинал, конечно же, оставался в своем теле. И рано или поздно умирал. В той игре была целая база роботов с записанными на них сознаниями разных людей. Жуткое зрелище, печальное, но по-своему красивое. Может, и все мы, “герои”, не более чем копии наших оригиналов, оставшихся в своем родном мире? Да, захватывающая теория. Но я не собирался еще хоть сколько-нибудь думать о ней, как и не собирался сближаться с этой златоволосой девушкой. Где-то там, в темноте, меня поджидали ответы на все вопросы, и я был готов пожертвовать всем, чтобы узнать их, оставаясь в здравом уме и твердой памяти. Может, и правда я лишь скопированное тело с сознанием оригинального Майка? Причем скопированное плохо, оттого и поступаю так, как тот никогда б не посмел.

Я поманил девушку и, наклонившись, прошептал у самого ее уха, почти касаясь губами пробитой гвоздиком мочки:

— Корона бумажна.

Глава 15

Кирару отпрянула, вытаращив на меня удивленные глаза. На лице ее промелькнуло какое-то разочарование, она кивнула и ушла в заднюю дверь, а через минуту высунулась и позвала меня. В проходе мы разминулись: она вернулась к прилавку, а я оказался на просторной кухне, где согбенный седовласый старичок корпел над тортом, вырисовывая какие-то цифры из крема.

— Забавный пароль мы придумали, правда? — улыбнулся старик, — мое имя Бревлик. Как зовут тебя и чего ты хочешь?

Я громыхнул мешками, ставя их на пол.

— А меня зовут Майк. Я хочу отдать тебе все это барахло, включая и то, что на мне, а взамен получить что-то более подходящее для… наемника.

— Для наемника? — выгнул бровь старый кондитер, взял со стола деревянную ложку и швырнул в меня. Я увернулся и услышал глухой удар позади. Ложка вошла в дверь на треть. Воздух вокруг нее слегка подрагивал.

— Убить можно чем угодно, малец, — тяжело поднялся Бревлик, опираясь на трость, которая, казалось, вот-вот надломится, — среди нас полно как тех, кто ходит, по макушку закованный в тяжелые латы, в которых ты даже с места сдвинуться не сможешь, так и тех, кто броню вообще не носит.

— Но ведь магические вещи необходимы.

— А это не всегда броня, малыш. Хотя броню найти легче всего, — он развернулся и зашаркал к двери, не глядя указав пальцем на кучу хлама, сваленного возле стола, — туда свое барахло кинь. И доспехи тоже.

Я послушно все снял, оставшись в штанах и рубахе, и проследовал за стариком. Мы оказались в еще одной комнате, лишенной окон. Старик где-то чиркнул, и на потолке зажглось несколько ламп. Ряды доспехов, оружия и щитов, развешанных вдоль стен, предстали моим глазам. В углах находились стойки с копьями и мечами, над дверью, скорее как символ, висели крестом два трезубца.

— Здесь точно найдется то, что тебе нужно, малыш, — доковылял до продавленного дивана старик. Уровень Бревлика равнялся сорока девяти. Интересно, какова была мощь этого человека, когда артрит с артрозом еще не разбили его суставы, а холестерин еще не сковал сердце?

— Ты герой, так? — Бревлик достал курительную трубку и принялся ее прочищать, — давно в городе? Как на меня вышел?

— В городе пару дней, я из последней волны. Как вышел… не уверен, что стоит сдавать человека.

— Правильно, — ухмыльнулся старик, — в нашем деле никому доверять нельзя. Любой может оказаться предателем или шпионом.

— Разве в ордене нет единства?

— Да и ордена нет, — распухшими пальцами с трудом насыпал табак Бревлик, — есть семьи, которым мы служим. Младшая, средняя и старшая. Потомственные убийцы. Они стараются держать в узде наемников со всего мира, помогают, когда те попадаются, ну и имеют со всего этого процент, разумеется. Правители крупных городов с удовольствием уничтожили бы их, если бы сами не пользовались их услугами. Да и не смогут они, скажем честно. Этакая тайная армия, которая служит тому, кто больше заплатит.

— Понятно. Да, я все себе представлял по-другому.

— Людям твоего возраста часто приходится удивляться устройству мира. Но это пройдет, потом вообще удивляться перестанешь… и все же, тот, кто тебя направил, мне доверяет, разве нет? Стал бы он отправлять зеленого юнца неизвестно к кому?

Я задумался. В словах старика была логика. И все же я не знал, мог ли называть имя Тони. Тогда в голову пришла мысль, которая должна была посетить меня еще вчера ночью.

— Дело в том, что я не знаю его имени. И не уверен, что внешность, в которой его видел, действительно его.

— О-о… — протянул старый наемник, раскуривая трубку, — тогда действительно, сказать ты мне ничего не сможешь… в любом случае, пароль тебе известен, так что я подсоблю, чем смогу. Итак, ты предпочитаешь кинжалы. Типично для нашего дела. Покажи, чем сражаешься сейчас… ага, дай-ка сюда… оружие способно разговаривать не только с глазами, но и с руками. Да, вот это, — он взял за лезвие Жало, — хороший клинок, уникальный. Но он маленького уровня и не совсем тебе подходит, если ты хочешь успешно сражаться с людьми и по-настоящему опасными монстрами. Это нож лесника, но не убийцы. И все же, улучшив его, я толкну этого малыша задорого.

Ага! Значит, вещи действительно можно улучшать, и передо мной сидел тот, кому это было по силам. Превосходно. Теперь имело куда больший смысл рыскать в поисках уникальных предметов, ведь какие-то из них, возможно, подойдут мне идеально, и останутся со мной навсегда.

— Второй барахло. Только что уровень высокий. Близ города такой не найдешь… ты купил его? Вы, герои, насколько мне известно, можете доставать вещи из этих вездесущих монстров, таких же неубиваемых, как и вы. Верно?

Дым струился из-под усов Бревлика, а его слова многократно повторялись внутри моего черепа. Таких же неубиваемых, что и мы, да?

— Да, — кивнул я, — высокоуровневые вещи стоят очень дорого, а мы не так богаты. Так что в основном все что на нас — добыто из монстров.

— Так и думал. Вещи будто от мастеров, живущих на противоположных краях планеты. Подумать только, откуда они берутся? Кто их делал? Чтобы ты знал, на вещи из монстров у нас особый спрос, просто героям никто про это не говорит. Негласное правило, о котором все договорились. Просто, кто знает, может быть однажды у них обнаружатся особые свойства?

— Или однажды они испарятся, как и монстры, из которых добыты.

Старик громко рассмеялся, но смех его длился недолго — он зашелся глубоким кашлем и побагровел, однако быстро пришел в себя. А я тем временем думал, каково это: жить в мире, где по лесам и пещерам бродят твари, от которых невозможно избавиться. И, судя по тому, что именно героям не говорят о ценности выбитого лута, никто, кроме нас, добыть его и не мог.

— Может и так, малыш. Вот будет потеха… да, доверяй тому, что сделал сам. Верно говоришь! Что ж, кинжалы. Я предлагаю вон те два, один сорокового, а вот второй сорок пятого, но с нужной одеждой ты сможешь управляться и с ним.

Я подошел к полке и снял с держалок два ножа. Тот, что был моего уровня, выглядел наворочено: зазубрины на лезвии, гнутая, но удобная рукоять, узорчатый рисунок на лезвии. Второй смотрелся поскромней и, несмотря на примерно такой же размер, был вдвое тяжелее. Вот оно, ограничение по уровню в этом мире. Система нигде про него не писала, но, видимо, как-то иначе рассчитывала показатели силы к весу предмета, штрафуя. Одни только клинки в моих предплечьях давали тридцать бонусных единиц силы, этот кусок металла никак не мог быть тяжелым. И тем не менее именно таким он и ощущался.

Клинок Раската, 40 уровень

Урон: 115–123

Урон молния: 40–40

+11 к Сила

+13 к Ловкость

+9 % к шансу критического удара

+ 23 % к урону критического удара.

Кинжал Серого Камня, 45 уровень

Урон: 141–153

+ 13 к Сила

+ 17 к Ловкость

+ 15 % к шансу критического удара

+ 16 % к урону критического удара

Роскошно. Едва взяв в руки кинжалы, меня окатило волной мощи. Жаль, как же, черт возьми, жаль, что все это испарялось, стоило мне вложить их в ножны.

— Годится? — выдохнул облако дыма старик.

— Более чем, — осклабился я.

— Ладно, теперь броня. Покажи маску, дай-ка… ага, так и думал, все тот же набор лесника. Знаешь, малыш, я так разбогатею… раз ты используешь кинжалы, полагаю, тяжелая броня тебе ни к чему?

— Вам виднее.

— Ни к чему, конечно. Бери тот панцирь с наплечниками.

Я снял со стены что-то вроде жилета, выполненного из твердых кожаных пластин. В районе плеч пластины раздавались в стороны, образуя таким образом неплохую защиту.

Каркас Темного, 39 уровень

Защита: 538

+ 9 к Сила

+ 11 к Воля

+ 19 к Жизненная Энергия

+ 10 к Физическая Регенерация

+ 23 к Выносливость

+ 13 к Ловкость

+ 45 к скрытности

Довольный, я вздохнул полной грудью. Бревлик удовлетворенно крякнул, пуская густой дымный гриб к потолку, и указал мне на остальные вещи. В итоге я получил еще наручи, перчатки, сапоги, поножи и черную железную маску, закрывавшую лицо до носа. Шлема не нашлось, да и Бревлик сказал, что все хорошие значительно сужают обзор и нужны в основном тяжелым рыцарям, которым особо осматриваться-то и не нужно. Я решил послушать старого убийцу, Ник все равно потом что-нибудь в башку мне засунет.

В углу комнаты отсвечивало зеркало. Моя серая рубаха кое-где выглядывала из-под панциря, который пластинами опускался чуть пониже паха. Только сейчас я понял, что напоминаю персонажей из “Мортал Комбат”, только их костюмы были цветными, а мой — серо-черным. И все же эта “черность”, напротив, выделяла меня из толпы. Тони выглядел гораздо неприметный в обычных доспехах городской стражи. Впрочем, ему ничто не мешало прятать под ними точно такую же одежку. Я заглянул в меню персонажа, сосредоточившись на характеристиках.

Сила — 74

Воля — 24

Жизненная энергия — 31

Физическая регенерация — 18

Ментальная энергия — 10

Ментальная регенерация — 10

Ловкость — 106

Выносливость — 41

Удача — 10

Великолепно. Мысленным плюсом шли нераспределенные статы с навыками. А навыками я не занимался уже очень давно. Я был очень сильным и в то же время обладал большим заделом на будущее.

— Хорош, — довольно улыбался старый наемник, — база у тебя что надо. Сила, скорость, выносливость, я чувствую, что ты готов. Осталось только научиться всем этим пользоваться.

Дверь в комнату открылась, и в проходе показалось лицо Кирару. Девушка пристально меня осмотрела и улыбнулась.

— Нравится, милая? — поднялся Бревлик.

— Выглядит прилично.

— Прилично? — возмутился я.

— Он сильнее тебя, конфетка. В этом снаряжении — намного. Но в остальном зеленый. Не хочешь развеяться? А я пока за прилавок сяду.

— Да, — лукаво обнажила белые зубки Кирару, — пойдем, герой. Покажешь, на что способен.

Мы вышли на задний двор, огороженный высоким деревянным забором.

— Дед сказал, ты силен, — встала девушка напротив меня, — но знаешь, что он имел ввиду?

— Что? — спросил я, уже предвкушая, что мне сейчас покажут, какое я дно.

— Твое тело. Твою грубую физическую силу и скорость. Это база, от них мы отталкиваемся, но это далеко не главное в воине, ну да ты и сам это уже, наверное, понял, раз пришел к нам, верно? Кто-то показал тебе что-то…

— Да, мне показали удивительные вещи.

— Хотел бы им обучиться? — девушка вытащила из сумки на поясе три перьевидных иглы, толстых и несомненно очень острых на конце.

— Глупый вопрос, — усмехнулся я, не сводя глаз с подозрительных игл, — я ведь зачем-то пришел сюда.

Не говоря ни слова, Кирару махнула рукой, и три иглы вошли в мое тело: одна в плечо и две в бедра — туда, где не защищали доспехи. Она двинула пальцем, и иглы вернулись обратно к ней в руку. С их острых концов на землю падала моя кровь. Хорошо, что вошли они неглубоко и, похоже, ничего жизненно важного не задели.

— Это я бросила их, используя лишь силу своего тела, — улыбнулась девушка, тем не менее смотря на меня с каким-то почтением. Видимо, удивлена, что я даже не вскрикнул, — вошли не очень глубоко, как видишь, а вот сейчас…

Она снова замахнулась. Я осознал, что не смогу уклониться. Не смогу ее остановить словом или чем-то еще. Похоже, она действительно собиралась воочию лицезреть живучесть героев. А ведь от ее глаз вряд ли ускользнут два клинка, выпавших у меня из предплечий. Вот тебе и тайна, вот тебе и козырной секрет. Уж профи вроде Бревлика найдут способ, как без вреда для здоровья засовывать в человека предметы. Да и вообще, глядя на эксцентричность убийц, я начинал сомневаться, что в самом деле первый до этого додумался. Может быть, Пирс просто ни разу не контактировал с наемниками? Тоже маловероятно. Или просто я догадался до этого первый среди игроков?

Я поднял руки, пытаясь закрыть лицо. Бессмертие бессмертием, но получить иглой в глаз навылет ой как не хотелось. Кирару тихо выдохнула и опустила руку. Те же самые места, куда пришлась первая атака, объяло пламенем. Послышался удар о стену позади меня. От импульса, с которым прошли через тело иглы, меня тряхнуло, и я бессильно осел на землю. На штанах багровели рваные лоскуты ткани. Рука непроизвольно потянулась к плечу и нащупала широкую рану, в которую можно было вложить палец. Звучно выскочила пробка из склянки с красноватой жижей, которую оперативно выудила из кармана Кирару. Девушка протянула ее мне.

— Пей, протянешь подольше.

Я жадно припал к бутылке. Теплая жидкость растекалась по желудку, согревая тело.

— Как ты это сделала? — прохрипел я, усаживаясь поудобней на твердой земле.

Девушка довольно улыбнулась и присела рядом.

— Из-за существования этого явления многие называют магией лишь то, что используют волшебники, колдуны и чародеи. Это и верно, и неверно одновременно. И неважно, как люди это обзовут. Есть некая сила, которую люди могут себе подчинять. Маги используют ее, преобразуя во что-то: в лед, огонь, воду или что посложнее. Мы используем ее, обволакивая собственное тело, чтобы сделать его сильней, обволакивая наше оружие, чтобы сделать его прочнее, острее… — в моем сознании всплыла тупая деревянная ложка, без проблем вонзившаяся в дверь, — … две эти способности совершенно разные и наличие одной исключает другую. Мне не подвластна магия, а маги никогда не смогут повторить то, что я только что сделала. Ну, верней, ферромант, конечно, мог бы нечто похожее провернуть с металлическими иглами, но… думаю, ты понял. Я и зубочисткой могу здорово ранить.

— И как же узнать, к чему я предрасположен? — трогал я плечо, из которого продолжала струиться кровь. Я озяб, а ноги немели. Кровопотеря была слишком быстрой, даже зелье не сильно помогало. Вообще, интересно они тут работали, интересно и логично. Напиток, который заживляет любые раны — бред, а вот поддерживающее на ногах пойло, вполне удобная вещь. Можно даже без руки и ноги продолжать битву, пока у тебя имелся доступ к этому чудо-напитку. Не удивлюсь, если в какой-нибудь из доспехов Пирса вмонтированы баллоны с зельями здоровья и маны, и организована прямая подача их в тело носителя. Возможно, что даже через вену.

— А вот это вопрос, — нахмурила золотистые брови Кирару, — обычно способности просыпаются в человеке, когда он попадает в смертельно опасную ситуацию. Одаренные гении рассказывают, что кое-что могли еще в детстве. Но вы, герои, бессмертны, и я слышала, что каждый из вас как минимум раз умирал. Для вас просто нет смертельно опасных ситуаций.

Я задумался. В древе навыков было множество школ, неужели игроки, в отличие от местных, могли и магией пользоваться, и боевые умения применять? Или это просто я пока ничего не выбрал, и оттого мне было доступно все. Жаль, что рядом не было игроков поопытнее, которые бы подсказали, направили. А с другой стороны, обучаясь у местных я, может быть, создам нечто уникальное из самого себя. Я листал список различных магических школ, теряясь в сомнениях и догадках.

— Кирару, каким элементом ты владеешь? — спросил я, чувствуя, что скоро не смогу даже сидеть.

— Огнем, как и мой дед. Да, верно догадался. Каждый с рождения владеет одним элементом. С помощью тренировок или же таланта можно овладеть второй, но лишь единицам удается достигнуть в ней тех же высот, что и в первой, родной. Ходят легенды о тех, кто овладел тремя стихиями. Но если такие люди и есть, это большая редкость.

— А по нашей части есть разница, каким владеть элементом? Или магия любой стихии одинаково усиливает тело и оружие воина? — я завалился на землю, в глазах темнело.

— Майки! — слышался голос издалека, но я еще понимал, что это голос Кирару, — а через сколько ты вернешься?

Вот ведь сволочь. Ее интересовало, сколько придется возле меня сидеть.

— Минуты… т… ри… — с трудом выговорил я тяжело ворочавшимся языком и отключился.

Табличка гласила, что я убит дочкой кондитера. Смешно.

Когда я вернулся в тело, Кирару рядом не было. Быстро подобрав и спрятав клинки, я поднялся и осмотрел двор. Взгляд уперся в иглы, торчавшие из стены. Я тронул одну из них и обнаружил, что она горячая. А ведь и вокруг ложки, брошенной старым наемником, воздух подрагивал, как он дрожит над разогретым асфальтом в жару.

— И правда, — вышла из дома Кирару, открыв дверь ногой. В руках у нее было пирожное, которое она протянула мне. Похоже, она убежала, едва я отрубился, и имплантированных клинков не заметила, — не прошло и пяти минут. Ты спрашивал, есть ли разница, каким элементом владеть. Как ты видишь, иглы нагрелись. У обладателей водяной стихии они бы покрылись влагой, ледяной — инеем. Ну и, разумеется, это лишь цветочки, побочные проявления, так сказать. Каждый пользуется стихией по своему усмотрению, насколько хватит фантазии и мастерства, так сказать. Видела, как один парень не бежал, а скользил, потому что под ногами создавал лед. Он же мог бегать и по воде. Но я мало знаю об этом, потому что по-настоящему сильных бойцов не видела, ведь я всего лишь внучка своего деда, который уже далеко не тот, что раньше.

Последние слова девушки врезались мне в мозг.

— Получается, классической магией вы тоже владеете?

— Немного да, получается.

— Значит, и маги немного могут… усиливаться.

— Этого не знаю. Логично, что скорее да, чем нет. Просто, понимаешь… — Кирару выгнула руки в бессилии, — это ведь все некая субстанция, подвластная человеческой воли. Магия, Сила — лишь обозначения разных ее ипостасей, если можно так выразиться. Может быть, и третья личина у нее когда-нибудь откроется. Может, когда-то появится тот, кто сможет владеть и магией, и Силой одновременно. Мы не знаем.

Я понимающе улыбнулся.

— Скажи, Кирару… когда вы стареете, у вас падает уровень?

— Разумеется, — выгнула бровь девушка, словно я спросил, голубое ли небо, или круглая ли Земля.

— А вообще, какой максимальный уровень?

— Максимальный?.. — задумалась она, а я пока соображал. Значит, у местных уровень растет вместе с ростом их силы и умений, и падает, когда они дряхлеют. Значит, в отличие от нас, они не становились сильнее вслед за повышением уровня. Это их уровень повышался, потому что они становились сильнее.

— Ну-у, дед рассказывал, что однажды ему довелось видеть Присциллу, дочь главы Спенто. Это средний дом, управляющий орденом. Так вот он сказал, что у Присциллы был сто девяносто третий уровень, а у ее телохранителя — двести тридцать восьмой. Ну а какой максимальный… настолько могущественные люди при желании легко могут скрыть свой уровень, знаешь ли. Так что не могу сказать.

Двести тридцать восьмой. А я думал, что очень скоро достигну так называемого капа — высшего уровня в игре. Интересно, какой же уровень требовался, чтобы погрузиться на самые нижние уровни подземелья…

— Вот еще что: ты ведь сейчас не только иглы усилила, но и себя?

— Разумеется. Обычная девчонка вроде меня с такой силой метнуть не сможет.

— А что еще можно усилить таким образом?

— Да что угодно. Хоть стул, на котором сидишь. Наемники усиливают органы чувств, чтобы иметь нюх, как у собаки, и зрение, как у орла или филина, чтобы видеть во тьме. Манипулируют телом, чтобы не ощущать холод и жар. Но опять же, я знаю очень мало. Говорят, наемники, что используют свет, могут мгновенно переноситься на короткие дистанции. Получается что-то вроде телепортации.

Улыбка медленно расползалась по моему лицу. Теперь все было понятно. Школы в навыках позволяли идти любым путем: и мага, и воина, оттого не было никакой конкретики. Значит, нужно было лишь выбрать. И уже просматривалось наше превосходство над местными: нам были доступны все школы. Другое дело, имело ли смысл столько качать? Что сможет сделать боец с четырьмя школами, прокаченными до пятидесяти, против бойца с одной, но доведенной до двухсот? Не исключено, что на высоких уровнях навык позволял использовать что-то уникальное, а значит выгодно было пользоваться каким-то одним. Но вот вложить по одному очку в три-четыре школы, чтобы распробовать их на вкус, мне ничто не мешало. Немного поколебавшись, я ткнул мысленным указателем в навык “темные искусства”

Темные искусства — 1

Данный навык отвечает за урон с использованием силы тьмы, продолжительность и эффективность способностей с использованием этой стихии.

Ага, способностей. Не заклинаний, а именно способностей.

— О… — протянула девушка, делая пару шагов назад, — неужели ты это… сам?

— Да.

Кирару горько усмехнулась и дернула кистью. Иглы вернулись к ней в ладонь.

— Завидую я тебе, Майки. Всем вам завидую.

— Почему?

— Вы свободны, талантливы и могущественны. Наш мир для вас словно игра, наши невзгоды и печали, наши трагедии — для вас словно прогулка. Я тоже очень хочу отправиться в подземелье, когда оно откроется. Хочу исследовать его адские глубины, добраться до дна, узнать, какие тайны там сокрыты, я хочу приключений, как в историях, что читал мне дедушка в детстве! — Кирару повернулась и взглянула на дверь, — но я не могу. Мое место здесь, в кондитерской. Ведь даже если дедушка пустит, даже если я каким-то чудом доберусь туда и смогу войти, как видишь, у меня очень слабое здоровье. Вряд ли я вынесу проклятья…

— Проклятья? — нахмурился я, — что еще за проклятья?

— Ну да, вы же этого не знаете… проклятья. Говорят, подземелье опасно не только обитающими там монстрами и растениями, но и тем, что происходит с искателем по мере его погружения вниз. Болезни, наваждения, беспричинный страх, паника и так далее — вот с чем столкнутся отправившиеся туда люди. Дальше начнутся конкретные повреждения органов, и так далее. В общем, подземелье рассчитано на людей, обладающих бычьим здоровьем.

— Понятно… — уклончиво ответил я, не зная, чем приободрить девушку. Меня беспокоило другое — моя новообретенная сила, — слушай, а как… что ты делаешь, чтобы использовать Силу?

Кирару посмотрела на меня с презрением, но все же ответила:

— Все здесь, — она ткнула пальцем себе в висок, — воображение. Нужно только представить, как предмет в твоих руках становится очень прочным и острым, представить, как ты бросаешь его с немыслимой силой. Со временем это будет получаться само собой, и ты сможешь контролировать степень усиления. Как-то так. Правда, дед говорил, что этот способ не всем подходит, но по крайней мере у меня так.

— Ага… можно? — я взял одну из ее игл и представил, как она тяжелеет и укрепляется, как пронзает металл своим тонким корпусом — от железного тела иглы, как мне показалось, скользнула тонкая струйка тьмы.

Кирару рассмеялась.

— Ты неправильно делаешь, нужно желать увеличения энергии в игле, а ты вместо этого проявляешь стихию.

— Да нет же! — выдохнул я, чувствуя, как пот проступает на лбу. Черт возьми, это было действительно трудно. А они с дедом проделывали это с легкостью карточного фокуса! — я представляю, как игла становится прочной и тяжелой, как она пробивает стены…

— Значит, тебе это не подходит. Либо представляешь недостаточно детально. Попробуй думать о результате, а не о том, как это происходит.

Я кивнул и посмотрел на стену. Представил, как с чудовищной силой кидаю иглу вперед. Понял, что снова думаю о процессе, и сосредоточился на результате. Надеюсь, мне не придется думать об этом каждый раз. Никакого воображения не хватит, особенно в бою. Ну же, Вселенная, исполни мое желание!

Внимание! Вы пытаетесь пойти по пути Внутренней Энергии. Если продолжите, путь Внешней Энергии станет для вас недоступен.

Ни секунды не сомневаясь, я замахнулся и бросил иглу на манер дротика. Она вошла в стену почти на треть.

— Воу! — не сдержалась Кирару.

До ее результатов, учитывая мою намного большую физическую силу, было далеко. Но ведь я прокачал навык лишь на один. Снова вызвав меню, я задумался. Кирару сказала, что владеющих несколькими стихиями очень мало, а передо мной был длинный список всевозможных школ, и изучить любую легче, чем щелкнуть пальцем по мышке. Но пока что особого смысла я в этом не видел.

Вы ступили на путь воина тьмы. Отныне отношение людей к вам изменится. Чем больше ваша сила, тем легче будет стороннему наблюдателю определить ее принадлежность. Скрывайтесь, прячьтесь в тени и набрасывайтесь из нее на зазевавшуюся жертву — таков отныне ваш образ жизни.

Ты немного опоздал, мир. Можешь сколько угодно писать мне про мой образ жизни, я определю его сам. Значит, темный воин. Именно то, что я хотел. Возможно, я поспешил, и сперва нужно было посоветоваться с Тони, но слишком уж убедительными оказались трюки Кирару с Бревликом. И слишком тяготел я к мрачной теневой тематике. Настолько, что сам захотел ею стать. Подумать только: начиненный оружием и доспехами организм, стойкий и сильный, как страж, и внезапный и смертоносный, как ассасин. Пугающее сочетание, если задуматься. Хотя кучу мобов мне теперь точно не положить, однако нужно ли мне оно? Это ведь не игра, где можно собрать паровоз со всей локации, здесь так не получится. Да и вроде до сих пор я неплохо справлялся вообще без какой-либо магии.

— Очень недурно для первого раза, на самом деле, — Кирару выдернула иглу из стены, — обычно за тренировками следит опытный пользователь и говорит, насколько продвинулся ученик, потому что самому по нанесенным повреждениям определить прогресс, как правило, невозможно. В твоем случае все понятно даже мне.

— Да… — растерянно сказал я, — спасибо тебе, Кирару. И деду тоже передай благодарность. По правде говоря, вы меня восхитили тем, что показали. Я поражен и хочу как можно скорей научиться так же.

— Думаю, ты научишься куда быстрее, чем кто-либо из нас… — грустно произнесла девушка.

— Послушай, Кирару, — подошел я чуть ближе, — до появления подземелья еще больше трех недель, неизвестно, что со мной случится за это время, но, если вдруг я стану достаточно сильным, если хочешь, я свожу тебя туда. В подземелье. Конечно, сначала я схожу туда один, но потом, если там окажется терпимо…

Поспешил. По мере того, как я говорил, появлялось осознание, что девушку это предложение могло оскорбить. Она грустила именно потому что слабая и не могла отправиться в подземелье сама. А я предлагал ей провести безопасную экскурсию. Вот ведь урод. Однако Кирару, к моему великому удивлению, повеселела.

— Да! — кивнула она, обнажив белые зубы, — конечно, блин, я хочу! Но вот одному ходить в подземелье я бы тебе не советовала. Какой бы ты ни был бессмертный, идти в опаснейшее место на планете одному — верная смерть даже для героя.

— Да. Только вот идти мне пока не с кем.

— Ну, вас, героев, полно по городу ходит. Кого-нибудь да найдешь. Да и вообще, в других городах вас тоже хватает. Учитывая, что все хлынут в подземелье, как только оно обнаружится, одному туда пойти у тебя и не выйдет.

Я простился с Кирару и отправился к Нику, чтобы тот снова вживил мне клинки.

Глава 16

Я быстро продвигался по канализационным туннелям, изредка натыкаясь на выводки крыс. В этот раз яих не трогал. Крысолюды провожали меня тревожными взглядами, подвигаясь поближе к костру.

А вот и энергетический барьер, и фигура черного рыцаря за ним, привычно что-то мастерившего. Не поднимая головы, Ник сразу спросил:

— Заштопать тебя, или просто засунуть клинки после смерти?

— А что проще? — спросил я.

— Твои раны после имплантации заживают фантастически быстро, а вот эти повреждения будут заживать очень долго, и тебе придется несколько дней лежать в кровати.

Действительно, глупый вопрос. Герои, конечно, бессмертны, но в их случае даже те раны, которые медицина этого мира в состоянии вылечить, лучше смыть очередной смертью.

— Лежать в кровати мне никак нельзя, Ник. засунешь клинки еще разок, ладно?

— Как скажешь, — безразлично повернулся ученый.

Я снял маску и наручи, выхватил клинок и перерезал себе горло. К этому, как и к боли внутри силовой брони, невозможно привыкнуть. Надеюсь, когда-нибудь игра поощрит мою храбрость и сведет боль от самоубийств к нулю. Но это не сегодня. Я рухнул на пол, заливая все алой кровью. Конечности привычно холодели, конец приближался.

С каждым разом Ник помещал клинки-импланты все искусней. Если поначалу он часто останавливался, размышляя, как же лучше закрепить клинок или где начать шить, то сейчас он делал все практически на автомате. Я старался не пропускать ни одного взмаха его иглодержателя, внимательно всматриваясь в свою развороченную руку. Правда, видел не так уж и много: и потому что плохо знал анатомию, и потому что не обладал улучшенным кибернетическим зрением Ника.

Когда все закончилось, ученый сказал, что уже придумал чертеж сшивателя, и послезавтра первый прототип уже будет готов. На этом мы с ним и распрощались.

Солнце уже светило во всю, в забегаловке по пути к воротам часы показывали без двадцати двенадцать. Замечательно, что все удалось провернуть вовремя.

Тони сидел на краю телеги, груженой сеном. Кучер грелся на солнышке, потягивая пиво и дымя сигареткой. Убийца легко спрыгнул на землю, звякнув все тем же серым доспехом, в котором был вчера ночью.

— Вижу, Бревлику ты понравился. Отменные шмотки.

— Спасибо, — улыбнулся я, — идем?

Внешние врата охраняли все те же два стража, теперь уже не казавшиеся столь грозными. Веселый парень, посоветовавший мне трактир Мэри, отсалютовал двумя пальцами, словно мы были хорошими знакомыми. А вот его товарищ смотрел на меня с какой-то грустью.

— Забавно, — тихо шепнул Тони, когда мы отошли подальше, — увидь они местного в таком прикиде, сразу бы остановили и стали допрашивать. Бревлик нарядил тебя как хрестоматийного убийцу. Даже не простого наемника, готового взяться за любую работу, а самого настоящего, профессионального киллера, который зарабатывает на хлеб исключительно резней по целям. Полагаю, такое попустительство — явление временное. Очень скоро герои и впрямь начнут убивать местных за деньги, и тогда скидку тебе уже никто не сделает. Советую прикупить походный плащец серого, а лучше болотно-зеленого цвета, и снимать маску в городе. Лучшая маскировка — быть у всех на виду.

— Поэтому ты ходишь в доспехах городской стражи?

— Именно, — кивнул убийца, — я не просто неприметен, я — часть города. Люди в толпе пропускают стражников, не видят их, потому что они постоянно патрулируют улицы.

— Так все твое снаряжение под доспехом? — спросил я, гадая, что именно идет в статы Тони.

— Нет, — покачал головой наемник, — у меня с собой лишь пара кинжалов. Мое снаряжение не со мной.

— Так… — нахмурился я, — а как ты собрался меня учить?

— А ты думаешь, я не смогу одолеть тебя в этом? — усмехнулся убийца, — да и с чего ты взял, что я вообще буду с тобой сражаться? И почему ты решил, что сам будешь в своих доспехах?

— А что, не буду?

— Узнаешь, — хитро осклабился Тони, — узнаешь…

Мы вошли в лес, тот самый, в котором я пережил первую ночь в этом мире. Днем спавн мобов был заметно меньше, но мы все же повстречали двух кабанов, которых я без проблем одолел. Я все думал, как проявит себя многократно возросшая Сила в бою с противником, который весил в несколько раз больше меня. Что ж, я по-прежнему отлетал на несколько метров, если позволял кабану толкнуть себя, однако и сам теперь мог оказывать достойное сопротивление, например, схватить кабана за клыки и немного побороться с его головой. Наверное, моя физическая мощь теперь равнялась силе атлетов мирового уровня, тягавших запредельные штанги, поднимавших камни весом более ста килограмм и так далее. Жаль, конечно, что большая часть этой силы была от доспехов, и все же пользоваться ей было очень приятно.

Но вот когда нам повстречался медведь, Тони остановил меня, уже потянувшегося к ножнам, и вышел вперед.

— Сила и скорость — это еще не все Майки, — сказал он, словно знал, о чем я думал последние полчаса, — смотри внимательно.

Медведь, медленно приближавшийся к нам, вдруг встал на дыбы, оглушительно рявкнул и бросился вперед с такой скоростью, словно видел перед собой заклятого врага. Тони спокойно, не спеша вытащил из ножен меч и просто выставил его перед собой. Зверь налетел на лезвие, исчезнувшее в густой шерсти почти по самую рукоять. Поведение медведя сильно отличалось от того, что помнил я. Интересно, что Тони заставил его увидеть? Но этим представление не окончилось. Невероятно было так же и то, что вся масса медведя не смогла даже чуть-чуть согнуть выпрямленную руку убийцы. Сила Тони даже в этих простых доспехах была совершенно на другом уровне.

За лесом обнаружилась холмистая долина, покрытая зеленой травой и цветами.

— Вон за тем холмом есть небольшая рощица с озером. Она находится на возвышенности и скроет нас от чужих глаз; мы же, напротив, будем просматривать все окрестные земли. Лучшего места для тренировок не найти. Ну, разве что замковые площадки или комнаты крупных гильдий, где есть круглосуточная охрана. Но у нас такой роскоши нет.

— А зачем нам охрана, зачем просматривать местность? Я герой, ты профессиональный убийца, чего нам бояться?

— Какой ты наивный, — снова увернулся от ответа Тони, явно получавший удовольствие от моего неведения. Я осуждающе прищурился и пожал плечами.

Дул теплый ветерок, колыхая траву. Ее шелест ласкал слух, над головой иногда пролетали звонкие птахи, хотелось упасть прямо здесь, под небом, и лежать, рассматривая облака, чувствуя под рукой маленькое плечо своей спутницы…

Я тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и мозг переключился на другое. Я вдруг осознал, что за все эти дни даже не вспоминал про компьютер. Насыщенная до предела жизнь занимала мозг гораздо больше, чем игры. Понятное дело, что я в любом случае не смог бы вернуться к любимому занятию, но даже не вспоминать о нем — это было действительно странно. И даже теперь, когда я все-таки вспомнил, меня совершенно к нему не тянуло. Надо же, а раньше я столько сил прикладывал, чтобы тратить на игры поменьше времени. Всего-то нужно было попасть в фэнтези мир в статусе героя, и никаких игрушек больше не хочется. А попал бы в роли кого послабее, то даже и времени на подумать о них, наверное, не нашлось. Я изменился. Думал только о деле. Так и будет впредь. Я достал из специальной кобуры, подаренной Кирару, одну из ее игл и пустил через нее магию. Воздух вокруг иглы подернулся легкой дымкой, словно я смотрел на него сонными замыленными глазами. Вот, что меня интересовало на самом деле. Сила, магия и далекое подземелье, где мог находиться ключ к возвращению домой. Тони тут же заметил мои фокусы.

— Это что, тьма? Неужели ты обучился ей за один день? Или уже давно умеешь?

— Кирару с Бревликом продемонстрировали мне, на что способна Внутренняя Энергия в умелых руках, и я решил тоже попробовать. Пока что только дымлю вот… ни о чем, короче.

Конечно, я понимал, что можно вкачать в Темные Искусства еще несколько поинтов, и мастерство мое возрастет, но я все же не был уверен, что это исчерпывало мои возможности в применении Внутреннего Пути. Да, игрок, да, с меню перед глазами, но мы были не в игре, а в мире, на нее похожем, и глупо было думать, что все на этом и закончится. К тому же, чем больше я видел достойных бойцов, тем больше трусился над каждым очком. Особенно если это были очки навыков.

— Герои… — задумчиво протянул Тони, — наведете вы шороху. Ты сам выбрал свою стихию?

— Да.

Убийца прищелкнул языком, глаза его сверкнули азартным блеском.

— А еще одну выучить можешь?

— Пока нет, — покачал головой я, попутно листая меню навыков. Фактически, я бы мог постичь другую стихию хоть сейчас, просто пока в этом не было необходимости. От тьмы черный дымок, от огня дымок простой, от воды, наверное, пара капель. Пока все это было бессмысленно.

— Пока? То есть ты точно знаешь, что сможешь овладеть еще одной стихией?

— Ага.

— Черт возьми, Майки, далеко пойдешь!

— Неа, — снова я качнул гривой, — видишь ли, все герои на это способны. Ты уж прости, но соревноваться с местными как-то глупо. Думаю, ты и сам это понимаешь. Я хочу стать первым среди героев.

Во взгляде Тони вспыхнуло уважение. Он слабо улыбнулся, смотря на горизонт, и сказал:

— Тогда я стану твоей первой ступенькой на пути к величию.

Вау. Он явно был настроен серьезно, у меня даже мурашки по спине пробежали. Кажется, я только что обзавелся еще одним серьезным союзником. Хотя тот же Ник, наверное, был скорее нейтрален, чем дружествен. Вот если бы я вступил в его орден… но орден убийц сулил не меньше преимуществ. Вернее, я даже пока не мог осознать, что вообще он сулил, но чувствовал, что нечто большое и выгодное.

Мы нашли искомую возвышенность. Наверху виднелись кромки деревьев. Иногда по траве пробегал заяц, а в овраге можно было наткнуться на змею или ежа. Меня, городского, не переставало восхищать буйство местной природы. Мы поднялись на холм и Тони сразу же избавился от доспехов. Под ними оказалась простенькая фиолетовая рубаха без пуговиц и довольно атлетичное тело, которым я тоже хотел бы обладать. Кто знает, может, когда-нибудь…

— Ты тоже раздевайся, — сказал наемник, аккуратно ставя ножны с мечом к березе.

— Так ты не шутил? А зачем я тогда ходил к Бревлику?

— Ты ходил к нему, чтобы получить нормальное снаряжение и представлять хоть какую-то угрозу местным и героям, — пояснил наемник, сцепив за спиной руки, — но в нашем обучении тебе понадобится лишь собственные тело и ум. От того, насколько сильно ты сможешь превозмочь возможности своего тела, зависит, насколько грозным воином ты будешь, и насколько эффективной окажется твоя экипировка, — убийца подощел к груде камней и добавил беспечным тоном, — ну и потом, мне будет гораздо проще тренировать тебя, если ты будешь слабый. А твое снаряжение этому мешает.

— Понятно, — смирился я, начиная снимать доспехи.

Тони тем временем голыми руками разламывал валявшиеся повсюду булыжники.

— Зачем это? — с нехорошим предчувствием на сердце посматривал я на своего наставника, аккуратно складывая драгоценную экипировку на землю.

— Твоя новая униформа.

— Не понял.

— Видишь ли, Майки, использовать внутренний путь очень трудно. Даже когда мозг понимает, что надо делать, все равно получается не всегда. Поэтому все мастера вынуждают учеников применять Силу неосознанно. А чтобы этого добиться, нужно поставить тебя в условия, в которых тебе придется пользоваться Силой постоянно. И эти камни нам в этом помогут. Залазь в мои доспехи.

Все еще не понимая, что меня ждет, я потянулся было к броне Тони.

— Майк, нужно снять всю экипировку.

Капельки пота проступили на лбу.

— Так я же и снял.

— Я не знаю, где и что ты прячешь, но от этого нужно избавиться. Если хочешь стать сильнее.

Вот зараза. Он каким-то образом ощущал влияние клинков Ника. Как же быть? Попросить его не лезть в мои тайны, или же рассказать…

— Знаешь, избавиться от этой вещи не так уж и просто…

Левая бровь убийцы поползла вверх. Интересно, что он подумал.

— … мне придется разок умереть…

— Это можно, — сказал Тони и со страшной силой метнул в меня клинок. Последнее, что я видел, это черную тень, летящую меж моих глаз.

“Убит клинком наставника” — гласила табличка. Я в очередной раз убедился, что игрой управляет кто-то разумный, либо сам мир разумен. А вообще такие сообщения немного пугали.

Еще когда мы вышли из леса, мне было интересно, как будет проходить мое путешествие к телу после спавна, ведь путь до тела теперь неблизкий. Все оказалось просто — в бесплотной форме можно было развивать невероятную скорость, и время на воскрешение я потратил ровно такое же, как если бы умер где-нибудь на поляне кроликов.

Поднявшись на холм, я обнаружил Тони, сидевшего возле моего тела и вертевшего в руках клинок Ника. По заинтересованному взгляду убийцы стало понятно, что такого оружия он прежде не видел.

— Откуда у тебя это, Майки? — спросил он, едва я вернулся в тело.

— Ник подарил.

— Ник? Какой Ник?

— Член ордена Пирса.

— Ты же тут всего пару дней, — нахмурился Тони, — где ты мог столкнуться с техножрецом?

— Я качался в канализации.

— Твою ж… ну, и как тебе? Нравится ходить с клинками в руках? Это типа запасное оружие на случай, если лишишься основного?

Не медля ни секунды, я уверенно кивнул.

— Видишь ли, меня уже грабили, хотя я тут действительно всего пару дней. Мне не понравилось. Именно после этого я расстроенный нырнул в толчок и обнаружил под городом целую сеть туннелей, ну и наткнулся на лабораторию Ника.

— Если твоя цель — превосходство, то мы будем действовать самыми радикальными и действенными методами. Ты ведь хочешь стать мастером Силы?

— Конечно! — кивнул я, довольный. Наверное, не очень хорошо иметь тайны от человека, который в тебя поверил и согласился обучать, но я по-прежнему считал, что доверять могу лишь себе. И это не было паранойей, я внимательно присматривался к людям. Возможно, когда-нибудь поделиться своими тайнами и будет правильней, чем оставить их при себе. Но явно не сегодня.

— Тогда надевай доспех.

Я экипировался. Чертова броня весила килограмм пятьдесят, мое развитие явно не предполагало носку таких тяжестей. И, словно на зло, Тони набрал горсть камней и принялся по одному закидывать их мне в панцирь.

— Когда мы набьем тебе целый доспех, ты с трудом стоять будешь, не то что передвигаться.

— Это полезно для бизнеса? — пошутил я.

— Да, очень. Ты будешь вынужден постоянно направлять Силу в основные опорные мышцы, чтобы передвигаться. И со временем начнешь это делать на автомате.

Все глуше и глуше ударялись камни о недра доспехов, я чувствовал, как возрастает нагрузка на стопы, как они сильнее давят на землю. Интересно, как много он собирался насыпать?

А насыпал он, как и обещал, целый доспех. Кожаные перемычки в суставах не давали камням просыпаться. Тони отошел, оценивая свою работу, и предложил мне шагнуть вперед. Я уверенно занес ногу и перенес вес тела на нее, потом приставил вторую. Хорошо, безопасный вариант действует, теперь можно попробовать шагнуть по-человечески. Немного сложней, но и это у меня получилось. Камни добавили к весу доспехов, наверное, еще килограмм сорок. Учитывая, что все это было равномерно распределено по туловищу, ходить не так уж и сложно. Я довольно взглянул на своего наставника. При виде его коварной ухмылки моя собственная улыбка сошла на нет.

— Ты ведь не думал, что все так просто? — подошел Тони ко мне и положил ладонь на броню, — давай-ка попробуем походить теперь.

Вес передней части доспеха внезапно вырос, и меня потянуло вперед. Пришлось напрягать мышцы спины и наклоняться назад, чтобы устоять. И только-только я установил равновесие, как Тони обошел меня и с силой толкнул в спину. Чувствуя, что и задняя часть доспеха тяжелеет, я грузно упал на землю. По тому, как я грохнулся, стало понятно, что общий мой вес уже находился в районе двух сотен. И “в районе” в моем случае означало “больше”.

— Вот, другое дело, — прошествовал рядом убийца, — вставай. Ближайшие несколько дней ты будешь ходить, охотиться, есть и спать в этом доспехе.

Глава 17

Я молча смотрел на травинки, с которыми играл ветер. Внутри меня разгоралась буря азарта. Я вкачал несколько пунктов в темные искусства, так как было очевидно, что легкий дымок не поможет мне встать. Самым забавным было то, что в описании навыка ничего не говорилось про степень владения Силой, лишь про ее мощь. Это значило, что игрокам по всему миру в самом деле придется по-настоящему овладевать магией. Кликнуть на спелл и использовать, в несколько кликов прокачать мастерство с «новичка» до «виртуоза» уже, увы, не получится. Ох, не такое полное погружение воображали себе фантасты.

Я представил, как легко поднимаюсь на ноги. Руки отталкивались от земли, ноги сгибались, и вот я уже стою. Но это лишь в мыслях, а в реальности я по-прежнему лежал на земле.

— Закрой глаза, — говорил Тони, прогуливаясь где-то вдали, но явно внимательно наблюдавший за процессом, — не нужно пытаться подчинить себе Силу, не нужно пытаться применить ее, как нечто разовое. Это не кружка пива, не кусок мяса. Это не зверь, которого приручают, нет. Это то, чем ты обладаешь, что есть у тебя, как рука или нога, и всегда с тобой будет. Это то, чем наполнен воздух. Сила струится по твоим венам и жилам всегда, каждый момент времени, ты просто этого не замечаешь. И тебе незачем усиливать этот поток… пока что. Попробуй использовать то, что и так уже есть. Позволь Силе помочь тебе. Почувствуй, как она хочет встать впереди твоих ладоней, чтобы ты не порезался, ощути, как она хочет окутать твои мышцы, чтобы помочь им сократиться, познай, как она выстраивается по форме костей, чтобы не дать им сломаться, чтобы за них принять всю нагрузку, ощути все это, Майки, увидь это, ведь так оно и есть!

С моих губ сорвался нервный смешок. Сердце бешено колотилось от необъяснимого восторга. Я зажмурился и увидел все то, о чем говорил Тони, перед своими глазами, так явственно и четко, что это походило на галлюцинации. Похоже, и свое воображение я тоже усилил. И вдруг я почувствовал, что мне совсем не тяжело, что камни не давят на кожу и не царапают ее своими острыми гранями. Я упер руки в землю и стал подниматься. Да, на мне все же висело больше сотни килограмм, но как было легко на душе! Казалось, если сбросить доспех, я взлечу.

— Это был первый урок, — сказал Тони, я открыл глаза и увидел его развалившемся под ивой, — урок номер два: скрывай свою стихию. Это может очень помочь, — он кивнул на меня, и я увидел, что из-под доспехов вытекает черный туман. Совсем зыбкий, слабый и тут же развеивающийся на ветру, но он был.

— Почему это происходит? — я немного прошелся, чувствуя, как вибрирует каждая мышца в теле.

— Почему проявляются стихии? Потому что, как ни крути и не обзывай то, что мы делаем, а это все равно магия. Да, мы применяем ее иначе, но это она. А потому она все равно проявляет свою природу. Только маги используют грубую, внешнюю часть магии, ее физический аспект. Собственно, они самой стихией и пользуются. Маги льда — льдом, маги огня — огнем. Нам же открылось иное. Духовным или ментальным аспектом это, конечно, назвать трудно, все-таки мы ведь реально делаем вещи тверже, тяжелее, острее, а себя физически сильнее, но, как ни крути, это все же противоположная сторона магии. Однако стихия все равно проявляется, и с этим нужно бороться. Искусный мастер Силы способен пользоваться всеми преимуществами своей стихии и никак ее не проявлять.

— А что вообще за… — недоговорил я, потому что ноги вдруг подогнулись под внезапно возросшей тяжестью. Странно. Ощущения струившейся по мне магии угасали, — я что, теряю контроль?

— Нет, — покачал головой убийца, — ты на удивление хорошо его держишь. Можешь гордиться собой, ты одаренный, но у тебя очень малый запас магический энергии.

А ведь и правда. Если это магия, то ее использование будет тратить ману. А этот мучитель хочет, чтобы я не снимал доспех несколько дней!

— Постой, а как же я буду все остальное время… — спросил я, падая на колени, которые болезненно хрустнули.

— Наше преимущество в том, что много маны нам ни к чему. Мана — это магическая энергия, если что…

Я внутренне ухмыльнулся.

— … в отличие от колдунов, мы в принципе-то и не способны тратить много. Но для полноценного функционирования нужно уметь быстро восстанавливаться. В идеале восстановление должно быть чуть больше, чем трата на усиление средней степени. Понятно, что и мы можем шикануть и вбухать прилично на что-то особенное, но до океанов волшебников нам далеко. Так что пока восстанавливайся, а я пойду раздобуду себе обед.

— Себе? — переспросил я.

— Ну да. А за своей едой ты побежишь сам.

Я расстроенно рухнул на землю.

Тони ушел, а я кое-как перевернулся на спину и распластался по траве. Пушистые облака лениво плыли по небу. Я постоянно прокручивал слова своего наставника, и тут меня осенило. По мере того, как прокачиваешь темные искусства, растет мощь Силы. Но, раз это магия, выходило, что и Волю мне нужно качать. Я даже стукнул кулаком по земле от такого поворота событий. И Волю качай, и Ментальную Регенерацию качай, и Ментальную Энергию тоже будь добр, и что бы там ни говорил Тони, чем больше запас маны, тем лучше. Получалось, что нужно было качать вообще все характеристики. В сознании всплыла силовая броня Ника. Черт с ней, не хочу в его жуткий орден, да и особого смысла в этом не было, если он все равно и так согласился сделать для меня снаряжение. Надо только будет залететь к нему и сказать, чтобы к магическим характеристикам тоже бонус добавил.

Да-а, задача. А вот магам классно, им ни Ловкости, ни Силы качать не нужно. Наверное… Спустя пятнадцать минут я почувствовал, что снова могу подняться. Прокачав немного Воли, я сперва сел, а затем встал. Было немного легче, чем в предыдущий раз. Что ж, назревали определенные выводы. Я помню свои физические возможности, когда имел запредельный показатель Силы. Сейчас, наверное, я был немногим слабее, при том что мои Воля с Темными искусствами не достигали даже десяти. То есть эффективнее, причем гораздо, качать магические способности. Хотя еще нужно было определить, как сильно они связаны с Силой, ведь именно мои физические способности увеличивались магией, а чем выше эти способности, тем, соответственно…

В голове все перемешалось. Все было взаимосвязано, и это страшно угнетало. Где-то глубоко внутри меня маленький ребенок расплакался при виде гигантской стены, выросшей перед ним. Неизвестность пугала. Расчеты, выбор, риски, как же гадко, что не было гайдов… осознав, что снова даю слабину, я улыбнулся. После всего того, что я себе обещал, не унизительно ли было пасовать перед таким, в сущности, простым вопросом, как прокачка героя? Так ли она важна? Даже если я прогадаю, то все равно добуду лучшие доспехи, овладею Силой лучше прочих. Если нет гайдов, то я их создам. Я преодолел уже столько всего, неужто такая мелочь меня остановит? Нужно просто качать все, нужно просто работать, работать и еще раз работать. Пока сердце бьется, пока разум не замутнится.

Оглядываясь назад, я удивлялся своей целеустремленности. До непреклонного фанатика мне было как до луны, но я уже заметно вырос над тем пареньком, что бежал в общепит на встречу с мимолетной влюбленностью. Надо же, целую неделю с момента нашего с Кэт знакомства не было и часа, чтобы я не думал о ней. И вот я вспоминаю о ней лишь изредка, оглядываясь на свою прошлую жизнь. Когда стоишь по колено в сточной воде, а во рту вкус дерьма вперемешку с железом крови, становится как-то не до девочек. Быть может, в этом и заключалось мое истинное счастье? Почему вообще я вдруг стал таким твердым? Словно тот факт, что здесь жизнь начиналась с нуля и все зависело от упорства придавал мне смелости действовать так, как нужно? В том мире я мог сослаться на небогатых родителей, на не лучшую генетику, на неудачу, на что угодно… а здесь все зависело от меня. Мне трудно представить, чтобы нашлись игроки, которые будут просто безвылазно сидеть в кабаке, изредка выбираясь из города на легкий прогулочный фарм. И все же я не сомневался, что такие имелись. Роскошь царей. Я себе позволить такого не мог. Меня бросало в пот каждый раз, когда я думал, сколько возможностей упустил. И душа моя возносилась в небо и исцелялась после бесчисленных воскрешений, когда я понимал, что, в общем-то, сделал все, от меня зависящее.

Из ближайших кустов донеслось злобное фырканье. Приглядевшись, я увидел небольшого ежа, копошащегося в кустах. Ежатину я еще не пробовал. Учитывая, что Тони вряд ли поделится своей добычей, и уж точно не сделает доспехи полегче, этот еж значил очень и очень многое. Возможно, это будет моя единственная еда за весь оставшийся день.

Я вложился в ману и манореген, и стало немного полегче. Аккуратно поднялся и замер: попытаться подкрасться к ежу и раздавить, или швырнуть в него иглы Кирару? Помахав руками, я пришел к выводу, что реальней все-таки первое, и тихо двинул вперед.

Колючий клубок заметил меня не сразу, потому что крался я мастерски, передвигаясь только тогда, когда зверек громко шумел. Решив не испытывать судьбу, я отказался от идеи топтать его ногами, и просто рухнул в куст всем телом. Послышался оглушительный визг, птицы на нижних ветках спорхнули, и я бессильно развалился, чувствуя в воздухе запах ежиной крови. Мана снова закончилась.

Когда Тони вернулся, неся на плечах тушу небольшого кабанчика, я уже кое-как разделал ежиные ошметки и разложил мясо на камнях.

— Ах ты везунчик, — улыбнулся убийца, — а я так хотел посмотреть, как ты будешь забираться на холм…

Я поднял к наставнику свои уставшие глаза. За время его отсутствия я успел семь раз полностью восстановить ману и семь раз полностью ее потратить. Использовать Силу становилось все проще, но иногда все же случались осечки, и я падал на землю, хотя запас маны оставался еще приличный.

— Ты думаешь, я все это время просто сидел? Хрен там.

— Да, — задумчиво протянул Тони, подбирая сухие ветки и закидывая их в полукруг валунов, — но что трудного просто ходить туда-сюда? А вот забраться на холм за время, пока хватает маны… что, ну что может быть круче?

По хитрой ухмылке наемника я понял, что этого конкурса мне не избежать.

— Так что, пока не стемнело, ты будешь заниматься именно этим, — раскрыл все карты убийца, — не волнуйся, твоего ежа я тоже пожарю. Вперед!

Мой безумный наставник схватил меня и швырнул, как пушинку, к самому краю. А ведь на нем была обычная одежка, без бонусов к характеристикам. Как же так… я катился вниз, хватаясь за траву и вырывая комья земли. Мне почему-то казалось, что я не должен был скатываться в набитом камнями доспехе, и все же ворочало меня будь здоров. Вертело страшно, и я ничего не мог с этим поделать. Земля резко выпрямилась, я сделал еще пару оборотов и распластался на спине, чувствуя, будто все мое тело прокрутили через мясорубку. Фигура Тони чернела на холме.

Да, подниматься вверх оказалось изрядной задачей. Пока действовала Сила, я еще как-то мог медленно, припав лицом к земле, ползти, но стоило ей иссякнуть, как меня утягивало вниз. Снова и снова, раз за разом я пробовал и скатывался. Наверху уже потух дым и развеялся запах мяса, а я не мог достигнуть даже середины холма. Разозлившись, я принялся рыть небольшие дыры в земле. Руку-ногу вставил, и никакая Сила не нужна. Таким образом, когда небо уже подернулось вечерним пурпуром, я достиг вершины. Тони сильно удивился, но расхохотался, когда увидел выемки в земле. Я снова полетел вниз. Падая, я вдруг осознал, что сейчас совершенно беззащитен. Сминая траву и землю, я сам не верил, что позволил себе попасть в такую ситуацию. Мне будет очень сложно выбраться из доспеха, я не могу воспользоваться тем снаряжением, что набрал. Тони не составит труда забрать все мое добро и смыться. Он мог сделать это прямо у меня на глазах, а меня бросить в реку. И все. Я улыбнулся. Вот так стараешься все время быть начеку, а в итоге оказываешься беззащитным и беспомощным. Но это был риск, оправданный или нет — узнать невозможно, на то ведь это и риск.

Звезды уже вовсю сияли, когда я снова забрался наверх. У меня было несколько вариантов выполнения этой задачи. Первый: еще больше вкачаться в ману и реген, что позволило бы забраться на холм в один заход; второй: каким-то чудом, мастерством забраться наверх с имевшимися характеристиками. Первый вариант мне не нравился, так как хотелось оставить очки на остальные пункты, пока я окончательно не разобрался, что мне необходимо. И поэтому я просто раз за разом карабкался на этот сраный холм, стараясь не сорваться вниз, когда мана заканчивалась. Со временем, Сила уже применялась практически сама собой, я задумался, а можно ли как-то уменьшить расход маны — моего самого слабого места на данный момент. Очевидно, что, если усиливать не вообще все мышцы, а только те, которые помогают держаться на склоне, то расход уменьшится. И более того, если во время передышек вообще минимизировать траты, поддерживая лишь одну позу, чтобы не свалиться, то получится ману восстанавливать.

Да, это было нелегко. Когда я залез наверх, мокрый, уставший, с закрывающимися от усталости глазами, Тони все еще не спал. Он швырнул мне кусок чуть пригоревшего мяса, который оказался просто запредельно вкусным. Убийца даже соль с собой прихватил. Когда я вытер губы и спросил, есть ли вода, наставник хитро осклабился и кивнул головой на юг, где в лунном свете виднелась гладь небольшого озера.

— Нет… — прошептал я обреченно.

Было принято волевое решение не пить и ложиться спать. Есть больше не хотелось. Всю ночь икры сводило судорогой. Когда мне показалось, что поднимается температура, я не выдержал и перерезал себе горло. Забавно, но истощенный организм это не вылечило. Я лежал возле дерева, растягивая о его ствол стопу, чтобы растянуть взбесившуюся икроножную, и удивленно смотрел на звезды. Да, я ведь и раньше чувствовал голод, несмотря на то что много раз умирал, но не обращал на это особого внимания. Значит, даже нам, героям, не выжить в этом мире без еды и воды? Забавно получалось. Мы могли без труда восстанавливать отрубленные конечности, могли даже восстать, если нам отрезали голову, но, потеряв слишком много воды, — изволь страдать от судорог. Внезапно значение магии воды выросло в моих глазах. В моем родном мире и то в некоторых местах было туго с водой, а уж здесь…

Едва небо тронул рассвет, я направился к озеру. Быстро осознав, что нормально с холма мне не спуститься, я скатился вниз кубарем. Идти по ровной дороге было уже легко. Благодаря тому, что я по-особенному ощущал воздействие Силы на мышцу, я теперь знал, что именно участвует в ходьбе, и направлял энергию лишь туда. Эта таинственная субстанция поддавалась мне все больше.

В конце концов я снизил расход маны настолько, что регенерация уравняла его. Что ж, кое-какие успехи есть, уже хорошо. Я доковылял до озера и рухнул на берегу, в зарослях камыша. Опустив лицо в прохладную воду, я принялся жадно глотать. Божественно. Вода была сладкой и холодной. Ее свежесть отчетливо растекалась по шее и животу. Какая-то новая, природная мощь наполняла меня с каждым глотком, я видел себя уставшим воином, что наливается силой, испив из волшебного источника.

Позади меня послышался раздраженный храп. Обернувшись, я увидел оленя с ветвистыми рогами, концы которых грозно смотрели вперед. Зверь рыл копытом землю и раздувал ноздри. Присмотревшись, я увидел над его головой цифру “35”. Ага, вот так вот и не водится тут никто, выше двадцатого. А ведь с нашего холма еще виднелись серые стены города…

Глава 18

Олень моих размышленческих настроений не разделял и незамедлительно бросился в атаку. Вот скотина, надо же было так не вовремя. Шуршал камыш под раздвоенными копытами, а я спешно соображал, что же делать. И не придумал ничего лучше, чем в последний момент направить Силу в руки, поднырнуть под оленя и подбросить его вверх. Так и сделал. Все получилось, и олень с громким плеском упал в озеро, а я бросился прочь. Не хватало еще, чтобы это рогатое чудо сбросило в воду меня. Олень злобно всхрапывал, загребая к берегу. Теперь он точно не отвяжется. Я достал кинжал и присел в траву. Выбравшись, олень снова помчался ко мне. На этот раз позади меня была лишь земля, и я смело принял лобовое столкновение. Животное довольно сильно врубилось мне в грудь, но по его удивленному храпению стало понятно, что такого сопротивления он встретить не ожидал. Я вонзил нож ему в голову. По передним ногам животного прошла судорога, и он рухнул на землю. Я устало откинулся на спину, отпихнув его рогатую морду ногой. Пора возвращаться.

Удивительно, но подъем на холм в этот раз особого труда не вызвал. Я даже не делал передышек, чтобы восстановить ману. Стоило воде в желудке улечься, как жутко захотелось есть. Тони уже поджидал меня, сидя на высоченной березе. Он усмехнулся и продолжил вглядываться куда-то вдаль, словно сокол, высматривающий добычу. Я пожал плечами и уселся к своей ежатине. Холодное мясо отдавало еловыми шишками и землей, но с солью было очень даже ничего. Хотя, наверное, мне сейчас все что угодно показалось бы сносным. Тело жаждало пищи.

Краем глаза я заметил, как Тони делает замах. Через секунду в меня полетел один из клинков Ника. Я увернулся, и клинок с глухим звуком почти полностью вошел в землю. Убийца метнул нож наверняка, он пробил бы мои доспехи и ранил плоть, если бы я его не заметил. Следующий клинок летел уже не куда-то в плечо, а точно по центру, в грудь. Каким-то образом я определил место удара заранее, и закрылся попавшимся под руку камнем. Клинок разбил его на мелкие осколки, вошел в нагрудник и увяз внутри, не причинив мне вреда. Наконец, с довольной ухмылкой мой наставник запустил в меня свой меч. Я вскочил и отпрыгнул в сторону. Меч тоже ушел в землю по самую гарду.

— Посмотри на себя! — спрыгнул убийца вниз.

— Да, я знаю, — сказал я с набитым ежатиной ртом, — я хреново справляюсь.

— Отнюдь, — покачал головой Тони, — ты, черт возьми, идешь семимильными шагами! Еще вчера ты с трудом стоять мог в этом доспехе, а сегодня уворачиваешься от моих клинков! Что ты такое?

В глазах моего учителя горело неподдельное удивление. Жаль он не знал, что я всего лишь использовал часть нераспределенных характеристик. Ничего особенно в этом не было. Следовало исправить это его незнание, если я действительно хотел стать лучше.

— Это всего лишь специфика героев, Тони. Я немного увеличил запас маны, так что…

— Да причем тут запас маны, — медленно расхаживался убийца, — ты начал использовать Силу разумно. Ты больше не наполняешь ей все тело, а прицельно направляешь в нужные мышцы. Конечно, это еще не уровень мастера, но новичком назвать тебя уже язык не повернется. Ты готов к следующему этапу… эх, а я-то думал, мы проторчим с тобой несколько дней, потом двинемся дальше, недельку туда, недельку сюда, как было когда-то с моим учителем… о, гляди-ка, к нам кто-то идет.

Я подошел к Тони и взглянул на раскинувшиеся внизу луга. К нам уверенно двигалась внушительных размеров группа из шестнадцати человек. Впереди всех несся воин с двумя топорами наперевес и развевающейся рыжей копной волос на голове.

— Тебе хана, ублюдок! — кричал Билли на всю долину.

В моем сердце вспыхнул огонь. Огонь радости от успехов в овладении Силой, сжимавший сердце и заставлявший его биться чаще, огонь страха перед толпой игроков, желавших меня растерзать, что спускался вниз и заставлял неприятно елозить кишки. По спине пробежали мурашки. Я закрыл глаза и со всей силы сжал кулаки. Затем снова взглянул на мир, чувствуя, как все внутри успокаивается. Я должен быть хладнокровен и расчетлив, бесстрашен и беспристрастен, я должен быть! Приятная свежесть растекалась по телу, сменяя страх. Я вспоминал свое непостижимое спокойствие там, в логове Гвала и Синити. Сейчас самое время его вспомнить.

— Твои друзья? — насмешливо спросил Тони.

— Типа того.

— Что будешь делать?

— Мне ведь до сих пор нельзя пользоваться своей экипировкой, верно?

— Верно, — зловеще улыбнулся убийца. Я уже даже не мог определить, чему он улыбается: ситуации, в которой я оказался, или возможности посмотреть, как игроки друг друга убивают. А может, он был уверен в моем поражении, и радовался санкционированной возможности перерезать всех этих героев, спасая своего ученика? Уж для Тони что шестнадцать, что сто шестнадцать игроков — наверняка особой разницы не было. Пока что мы значительно проигрывали в силе местным, и понимать это было очень важно.

— Отлично, — кивнул я, раскидывая оставшиеся характеристики во все понемногу и тут же проверяя по ощущениям, как это отражалось на Силе. Не трогал я Удачу, Выносливость и Физическую регенерацию, хорошенько вложился в Волю и запас маны, а также в Силу и запас здоровья. Приличную часть навыков влил в Темные Искусства. Наверное, теперь имело смысл качать лишь их, но нужно было оставить запас на другую стихию. Или на другой навык, кто его знает, что там могло открыться на сотом.

— Ну, так нечестно, — махнул рукой убийца, отворачиваясь от надвигающейся на нас толпы.

— Шестнадцать на одного — вот это нечестно. В прошлую нашу встречу я был экипирован куда лучше, чем сейчас. Так что делаю им поблажку. Кстати, Тони, а какой следующий этап моего обучения?

Убийца внимательно посмотрел на меня, а затем ответил, скользнув взглядом к подножью холма:

— До сих пор ты лишь ограничивал поток Силы одной и той же мощности. Теперь ты должен научиться его увеличивать.

На мгновение я подумал, что и так ее увеличиваю, когда качаю Волю или Искусства, но до меня тут же дошло, что речь идет про обратимый процесс, который могли осуществлять местные. То есть нечто вроде концентрированной Силы… Кивнув своему учителю, я двинулся вниз.

Увидев, что я готов встретиться, группа замедлила движение. Даже Билли, который паровозом несся впереди всех, притормозил, видя отставших товарищей. Среди пришедших за моим трупом я разглядел и Мираж, и тех двух, которых одолел в переулке, и Гвала с Синити, и тех ребят, что помогли меня обокрасть. Всех, с кем я так или иначе пересекался.

— Мало вам было? — спросил я и понял, что не знаю на кого смотреть, потому что в прошлом навалял почти всем. Решил смотреть на лидеров двух шаек — Гвала и Фрэнка.

— Ты подавишься этими словами, су… — начал было орать Билли, но Фрэнк прервал его окриком, а Кармель приказала рыжему вернуться к ним, пригрозив в случае неповиновения всадить ему нож в затылок. Вчерашние студенты, менеджеры и таксисты превратились в матерых разбойников.

— Итак, мистер Майк, — сложил Гвал пальцы, словно сидел за столом в офисе, — думаю, самое время обозначить цель нашего визита.

— Что за параша на тебе надета?! — выкрикнул Билл, и Кармель оттащила его назад.

Гвал закатил глаза.

— У меня есть кое-какие предположения, — улыбнулся я, встретившись взглядом с Мираж, которая тут же опустила глаза. Неужели стыдилась?

— Вот именно поэтому и стоит прояснить, — обнажил ровные зубы Гвал в ответной улыбке, постаравшись сделать ее максимально доброй, — видите ли, мистер Майк, все что нам нужно — это информация. Мы даже на вашу экипировку больше не претендуем.

— Какая щедрость…

— Ну, учитывая, что нас в шестнадцать раз больше… — начал было Гвал, но тут же опомнился, — в общем, неважно. Нас интересует, как вы достигли такого уровня.

Я сделал несколько шагов вперед и смог разглядеть уровни противников. Некоторые из них достигли двадцать пятого — например Синити, Гвал и Фрэнк. Ну, неудивительно. Остальные терлись неподалеку между двадцать первым и двадцать третьим.

— В окрестных землях монстры лишь двадцатого, а у вас, я смотрю, и двадцать пятые имеются. Так почему же вы спрашиваете меня про уровень, если и сами все знаете?

Гвал с Фрэнком нахмурились, Мираж и даже несколько парней поежились.

— И сколько же пришлось убить, чтобы взять сорок первый? — шагнул вперед теперь уже Фрэнк, — сколько двадцатиуровневых игроков ты прирезал?

— А с чего ты взял, что двадцатиуровневых? — развел я руками, — ты двадцать пятого, а кто-то двадцать восьмого, а кто-то тридцать четвертого, мысли шире.

— Что-то мы не видели в городе игроков с таким уровнем, — сказал Фрэнк.

— Ну, для вас это разве проблема? Уж с вашим-то опытом и способностями я вообще удивлен, почему вы до сих пор не взяли сотый.

Гвал вопросительно посмотрел на коллегу. Я удовлетворенно хмыкнул.

— О, так вы ничего не знаете про эту пятерку?

— Что не знаем? — Гвал оглянулся на Кармель.

— Это нева… — начал было Фрэнк.

— Разве можно вступать в союз с тем, про кого ничего не знаешь, Гвал? — спросил я нарочито спокойно, чтобы лидер воров вслушивался в мои слова, — я думал, ты умнее.

— О чем он, Фрэнк? — нахмурился лидер воров.

— Это все наглая ложь! — крикнул Билли, вырываясь вперед, — этот слюнтяй может говорить что угодно!

— Кто-нибудь, заткните его уже! — не выдержал Синити.

— Стоп! Хватит! — рявкнул Гвал так, что добрая половина игроков вздрогнула, — говорим только я, Фрэнк и Майк! Итак… Фрэнк, Майк… вы явно знаете то, чего не знаю я, и я хотел бы это узнать… пожалуйста.

— Эти пятеро убивали всех игроков в начальной фарм-зоне с кроликами, — сказал я, — они делали это весь день и всю ночь. Не знаю, сколько каждый из них убил, наверное, раз двести? Не считал. Мне удалось свалить от них, и это единственная причина, по которой я сейчас стою здесь.

Люди Гвала ошарашенно смотрели на пятерку ПК.

— Нас можно понять! — взяла слово Кармель, — мы не знали, что делать, куда мы попали и что нас ждет. Другие игроки поцапались с Биллом, ну вы уже видите, почему, и он убил их. Они воскресли, и мы поняли, что бессмертны.

— Ну так и убивали бы друг друга, — перебил я, — что ж вы нас-то кололи, как скот?

— Потому что… — не могла придумать оправдания девушка, — эта чертова игра… игра… мы…

— Потому что умирать больно, — холодно сказал Фрэнк, — а оставаться слабым не хочется. Да, мы поступили ужасно, но мы сделали это осознанно, что означает, что мы вовсе не безумцы и не маньяки. В конечном счете мы ведь никого не убили по-настоящему.

По лицу Гвала я понял, что мораль главного мародера позволит принять такую позицию. И даже если кто-то из его людей в шоке от того, что творили ПК, за Гвалом они пойдут.

— Хотели стать сильней — так пошли бы в лес, — плеснул я еще немного масла в огонь.

— Тебе, сорокоуровнему, легко говорить, — презрительно выплевывала слова Кармель. Я искренне удивлялся, почему до сих пор не убил ее, — а нам было страшно драться сэтими кабанами и медведями. Мы обычные люди!

— Видимо, ты забыла, с каким уровнем в этот самый лес сбежал я? Тебе напомнить?

Девушка ничего не ответила.

— Ладно-ладно, — помахал руками Гвал, — это все неважно. Мистер Майк, ваша теория с убийством других игроков ну очень сомнительна. Почему вы не хотите помочь таким же как вы игрокам стать сильней? Разве это не в ваших же интересах? У нас тут нет никаких соревнований, мы живем в мире, принадлежащем этим НПС, и должны быть друг за друга. И кстати, что вас связывает с тем человеком на холме? Мы знаем, что вас было двое.

Фрэнк согласно кивнул.

“Нет никаких соревнований”. Да эти ребята вообще с местными, похоже, не общались. Меньше чем через месяц откроется путь в подземелье, и каждый охочий до наживы игрок бросится туда, ступая по головам других. Нет соревнований, как же.

— Что-то не припомню помощи ни от вас, когда меня грабили, ни от вас, когда вы меня убивали.

— Мы ведь предлагали тебе к нам вступить, — сказал Гвал.

Я рассмеялся.

— Ну вот вы же и так уже меня поимели. Вы целый день на мне качались, а вы стырили шмотки. Хотел бы я иметь столько же наглости…

Ребята нахмурились, понимая, что диалога все-таки не получится.

— Я вижу на всех вас довольно неплохие вещи. А вот вы не задумывались, каково будет искать экипировку заново?

— Как бы ты свои доспехи не потерял… — уже откровенно злобно осклабился Синити, доставая клинки.

— Мои-то? Это обычные доспехи городской стражи. Они вообще не имеют бонусов.

Неожиданно, но эта информацию напугала моих врагов больше, чем мой уровень. Не понял опасности лишь рыжий придурок, который уже пер вперед, выхватив свои топоры. Остальные медлили, пустив его, как разведку.

Я медленно шел навстречу гнусавому выродку. Двигаться в доспехах теперь было почти легко. Будет здорово, если в ходе боя я смогу от него избавиться. Билл замахнулся и швырнул в меня один из своих топоров. В латной перчатке топора я не боялся, рискнул и случайно поймал его за рукоять. Замахнулся и, вспоминая слова Тони про концентрацию, направил всю Силу в мышцы рук и топор. Вибрирующее железо, казалось, само было радо вырваться из моих рук. Билл увернулся лишь чудом, потому что топор вращался во время полета, а вот стоявшие позади него увернуться не успели.

Топор с громким лязгом свалил несколько человек. По громким стонам и отсутствию поднимавшихся, а также по ошарашенным лицам стоявших рядом стало понятно, что быстро двигаться мне уже вовсе не обязательно. Было бы чем кидаться. Благодаря почти суткам мучений в этом каменном гробу, я довольно точно ощущал Силу и легко, почти интуитивно ею манипулировал.

Гнев Билла подгонял его вперед. Хотя он все видел, его это не остановило. Выкрикивая проклятья, он с удвоенной скоростью пошел на сближение. Первый удар его оказался столь читаемым и открытым, что я с легкостью от него увернулся и ударил рыжего придурка под дых. Усиленный удар подбросил его тело в воздух. Раздался громкий хруст, и Билл упал на землю, корчась от боли и кашляя кровью. Его перекошенное мукой и злобой лицо доставило мне немалую радость. Я вдавил ногу в его грудную клетку, расплющивая броню, а затем стал разрывать остальные части доспеха. Кожаные сапоги рвались, как ткань, металлические шлем с наручами я корежил топором. Билл уже не дышал.

Осознав всю серьезность моих намерений, игроки быстро скоординировались. Гвал с Фрэнком выкрикивали команды, и в итоге меня взяли в кольцо, которое с каждой секундой сужалось. Несколько стрел звякнуло о доспех, а одна застряла в сочленении, вонзившись в ногу. Удачливая брюнетка радостно вскрикнула, снова натягивая тетиву.

В битве множества игроков побеждает тот, кто первым ослабит противника. Их было достаточно много, чтобы по мере умирания они успевали возвращаться до того, как я перебью всех. Значит, единственной логичной тактикой было скорейшее их разоружение, чтобы они перестали представлять опасность. По возможности все это следовало приправить максимальными мучениями, чтобы отбить любое желание продолжать битву.

Я запустил второй топор Билла. Ребята стояли не слишком кучно, а потому задело лишь одного. Медлить было нельзя, и я бросился к этому парню, который поднимался, держась за окровавленный бок. Мне наперерез бросились Гвал с Фрэнком. Отлично. Потеряв сразу двух лидеров, эта шайка мигом от меня отвяжется. Гвал обрушился градом ударов, не давая подойти Фрэнку. Меч лидера воров пронзительно звенел, ударяясь о доспех, который я рефлекторно усиливал. Слишком уж грозной показалась мне опасность, сокрытая в его массивном клинке. Гвал удивленно смотрел то на меня, то на руку, которой я отбивал все его удары. Наконец на сцену вышел Фрэнк, по-прежнему сражавшийся двумя кинжалами. Я схватил меч Гвала, чтобы дать себе возможность сконцентрироваться на Фрэнке, и пнул того, когда он попытался меня пырнуть. Фрэнк отлетел на несколько метров и сжался в клубок, не в силах вдохнуть. Гвал крепко держался за меч, я рванул на себя и ударил его в горло. Гвал выпустил меч и отшатнулся, хрипя и держась за шею.

Остальные не теряли времени. Еще четверо бежали к нам. Лучники сделали новый залп. Я взял меч Гвала, тут же почувствовав увеличившиеся характеристики, и разрубил им лидера воров напополам. Энергия переполняла клинок и тело. Я понимал, что уровень игроков вдвое меньше, чем мой, и все же то, с какой легкостью я расправлялся с ними, пьянило.

Первым в бой вступил, конечно же, Синити. Он умело уклонился от нескольких выпадов и умудрился ранить меня, резанув по локтевому стыку в броне. Оттуда сразу же посыпались мелкие камни. Я бы и без доспеха за Синити не угнался, слишком уже большой буст в скорости давала ему одежка, а уж в этом железно-каменном саркофаге… но настоящий воин — тот, кто использует все, чтобы достичь победы. Я и сам удивился скорости своей соображалки. Синити засмотрелся на тонкую струйку мелких камней, сыпавшихся из моего доспеха, и попятился назад, когда я тупо ломанулся на него в лобовую. Однако рванулся на него я не просто так. Позади Синити находился еще один игрок, в которого тот и врезался. Я пронзил их обоих, насадив на меч, словно кусок маринованного мяса на шампур. Синити удивленно взглянул на меня, я рванул меч в сторону, разрывая их тела, и игроки без сил повалились на землю. Пожалуй, именно Синити был здесь самым опасным, поэтому я стал рубить его наручи и поножи, резать сапоги. К этому моменту все бойцы ближнего боя достигли меня и принялись рубить, колоть и резать кто чем горазд. Однако, не владевшие Силой, они не могли заставить такой же по прочности металл, что составлял их оружие, разрубить мой доспех. Они его только мяли, изредка попадая в сочленения, но не более того. Когда я разобрал доспехи Синити и заколотого вместе с ним бедолаги, в порыве бессильной ярости остальные натурально набросились на меня, пытаясь силой вытащить из доспехов. Я же старался не поддаваться адреналину, который, разумеется, тревожил и мою кровь. Я хладнокровно хватал их за руки и ноги, ломал кости и выбивал зубы, корежил доспехи, стаскивал ботинки. Я походил на гигантского медведя, облепленного волками. То и дело кто-то из парней отправлялся в полет или с силой впечатывался в землю. Перепадало и девушкам, эти приходили в натуральный ужас от смертельных ранений, беззвучно отползая подальше от эпицентра битвы, и я понял, что кто-то из этих ребят, возможно, умирал впервые.

Понемногу я лишал доспехов все больше игроков, и тех, кто сохранил снаряжение, оставалось человек восемь, включая Фрэнка, Кармель и трех лучниц. Однако к этому моменту запас моей маны подошел к концу, я потерял возможность нормально двигаться, хотя какая-то часть камней и просыпалась через множество дыр на руках и ногах, но большая часть их плотно облегала мое тело внутри панциря.

Очередной толчок в спину свалил меня с ног, оставшиеся тут же уселись мне на спину и вцепились в шлем. Едва они его сняли, как кто-то самый умный перерезал мне глотку. Слыша истошный крик Фрэнка, махавшего руками в запрещающем жесте, — надо же, смекнул, что я просто выдохся, — я медленно погрузился во тьму.

Игроки стояли вокруг меня, еще не все из них воскресли. Трое ребят превентивно держали мои руки и ноги, Фрэнк и еще парочка стояли с оружием наготове. Броню мою, которую наконец смогли снять, отшвырнули в сторону; всюду на траве валялись камни. Гвал подошел к Фрэнку, хмурым взглядом окидывая поле боя. Все были напуганы и напряжены. Но напряжены недостаточно. Знание времени спавна успокаивало их, и очень напрасно.

Я без проблем вырвался и стал убивать с утроенной силой. Броня больше меня не сдерживала, а за время боя я еще больше проникся сутью Энергии, и теперь, пусть и с переменным успехом, мог делать свои кулаки тверже и тяжелей. Мои удары ломали челюсти, а пальцы выдирали лоскуты кожи. Владение Силой, причем уже не на начальном уровне, позволяло голышом противостоять полностью экипированным противникам.

Прикрываясь отобранным щитом от лучниц, которые стреляли, с трудом сдерживая слезы, я лишил снаряжения и большей части оружия всех игроков ближнего боя, убив каждого минимум по одному разу. Я стоял посреди трупов, весь в крови и поту, но чувствовал себя повелителем жизни.

— Как… — прошептал возродившийся Гвал, медленно поднимаясь, — как же ты, черт возьми, взял этот уровень…

— Вряд ли дело лишь в уровне, — сказала Кармель, сев на траву, — он перебил столько игроков голыми руками, находясь в утяжеленном доспехе. Без магических вещей он бы это не провернул…

— Но у него их нет, — прошептал Фрэнк, тоже вернувшийся в тело.

Рядом с Кармель заворочался Билл. Рыжий дегенерат сел рядом с девушкой, злобно на меня посматривая. Взгляды остальных тоже говорили, что ничего еще не кончено. Наоборот, умерев несколько раз, игроки словно обрели смелость.

— Ну так что, вы наконец от меня отстанете? — решил узнать я наверняка, не гадая.

— Еще чего, — усмехнулась Кармель, — мы будет нападать, пока ты все не расскажешь.

— Вот как, — скривил губы я, — хорошо.

Я направился к девушке и схватил ее за волосы, ударом ноги убив сидевшего рядом Билла.

— Тогда я буду пытать тебя, пока от одного моего вида ты не начнешь ссаться в штаны, — сказал я спокойно, но так, чтобы все слышали. От наглого вида этой девки моя кровь все же вскипела. В голове промелькнули десятки вариантов: выдавить глаз, вырвать зуб, ногтями разодрать кожу на лице и много чего еще, от чего эта сволочь визжала бы на всю долину. И я уже потянулся к ней, когда что-то меня остановило. Я вдруг решил, что, сделав с ней что-то ужасное, лишусь человечности. Лишусь того, что еще связывало меня с тем верящим в чудо мальчиком, собиравшимся на свидание с Кэт. Рука остановилась в нескольких сантиметрах от лица перепуганной девушки. От былой спеси на ней не осталось и следа. Она поглядывала на стоявших вокруг игроков, но те лишь молча смотрели. Мои глаза встретились с глазами Мираж, девушка была белее снега. Похоже, перемены во мне действительно не на шутку ее пугали. Неужели боялась, что и с ней или кем-то из друзей случится что-то подобное?

И вместе с тем я вспомнил про Ника. Остановился бы он, чтобы навсегда отвадить от себя игроков? С вершины холма на меня смотрел Тони. Что же это? Я стою на пороге к своей новой жизни, или же просто силюсь выбраться из плена старых предрассудков…

— Итак! — сказал я уже громче, — я вырву ее язык, а затем выдавлю глаза. После этого я возьму вон тот меч, поставлю ее раком и засуну его туда, куда он, поверьте, ни за что не влезет. Но я засуну, — по щекам Кармель, смотревшей на Фрэнка, градом текли слезы, — это же я проделаю с каждым из вас. Вам меня не удержать, вы можете меня убить, но вам меня не сдержать, вы знаете. Убежать от меня тоже не получится. На холме находится человек, который сильнее меня. Вместе мы свяжем вас и закопаем живьем прямо на этом лугу. Вы будете умирать от недостатка воздуха целую вечность. Всего этого можно избежать, если вы свалите. Вам решать.

Игроки переглядывались между собой. Гвал, Фрэнк и Синити напряженно смотрели то друг на друга, то на меня, то на Кармель. Двинув желваками, Гвал качнул головой, и я выбил Кармель зубы, схватив за язык.

— Нет-нет-нет, стой! — крикнул Гвал, — у меня просто иногда дергает шею! Черт, бл*ть!

Я одной рукой поднял хрипевшую что-то нечленораздельное девушку, пронзил клинком ее грудь и швырнул к ногам Фрэнка.

— Тогда свободны, — подобрав свои доспехи, я двинулся к холму, — советую никогда больше не попадаться мне на глаза. Или в следующий раз я действительно сделаю то, о чем говорил.

Глава 19

Гвал с Фрэнком дали сигнал, и игроки бросились собирать то немногое, что осталось от их экипировки. Я шел к холму, не оглядываясь. В воздухе витало мерзкое чувство, будто я отдаляюсь от игроков, будто ухожу в какое-то НПСшное подполье, но ведь это, на самом деле, было не так. Всего шестнадцать человек запомнят меня как того, с кем лучше не связываться, а игроков было гораздо, гораздо больше. И это меня успокаивало.

— Ты был великолепен, — усмехнулся Тони, когда я поднялся на холм.

Игроки тонкой струйкой тянулись через зеленый луг. А ведь совсем неподалеку бегали тридцатиуровневые олени. Вот ведь придурки.

— Честно говоря, я не был уверен, что справлюсь.

— И это абсолютно нормально.

Тони неожиданно взмахнул мечом, я успел парировать отобранным у Фрэнка кинжалом. Мне едва хватило сил, чтобы не выбило кисть, а убийца уже напирал снова, на этот раз вложившись от души. С помощью Силы я выдержал и второй удар.

— Мало того, — начал мой наставник, опуская меч, — что ты научился концентрировать Силу, ты еще и сдерживаешь проявление своей стихии, и в предметы направлять Силу тоже научился приемлемо. На самом деле, я… — Тони замолчал, подбирая слова, — я чувствую себя немного обделенным талантами. Честно говоря, даже не немного, а сильно. Ты открыл мне глаза.

— Тони, я ведь герой, я из другого мира, глупо нас сравнивать.

— Может, ты и прав, Майки, может, ты и прав. Но все равно ты показал мне, какой я на самом деле бездарь, и я честно говорю тебе о том, что по меркам нашего мира ты настоящий гений. И судя по тому, что я сейчас видел, по меркам вашего — тоже. Но, — он поднял указательный палец, акцентируя внимание, — понимать это важно, однако еще важнее помнить вот что: на каждую крупную рыбу найдется рыба крупнее. Ты хорош, о да, очень хорошо, но среди нас найдутся те, кто еще лучше. Поэтому… ну, ты понял.

— Ага, — кивнул я, — например Пирс, да?

— Пирс… — задумчиво протянул наемник, — что ты успел узнать про него от своего подземного друга?

— Да толком и ничего. Только то, что это невероятный человек, сделавший очень многое для развития их… ну, технологий.

— Видишь ли, Майки, я вообще не очень уверен, что Пирс это реально существующий человек. С орденом техножрецов встречались многие; ребята работают по всему миру, в крупных городах они под свои нужды целые замки отстраивают. Но они все в этих странных доспехах, и никто не видел Пирса в лицо. Никто, понимаешь?

— Интересно, а я вот видел Ника вживую и даже бывал внутри его доспеха.

Глаза Тони расширились.

— Ты был внутри? Расскажи! — всегда хладнокровный убийца вдруг стал чересчур взволнованным, словно я знал вселенскую тайну.

— Конкретно тот доспех, что у Ника, работает от кристалла в его лаборатории. За пределами лаборатории доспех бесполезен. Но его можно перенастроить на поглощение жизненной силы из человека. Для вас это смертельно, а мне, герою, было терпимо.

— А зачем ты его надевал?

— Нужны были тушки монстров, живших там же неподалеку, а уровень у них был втрое больше моего.

— И что, в доспехе все получилось?

— Более чем.

— Тушки монстров, значит… — улыбнулся Тони, щурясь на Торнас, закрывший полгоризонта, — еще ни разу не слышал, чтобы кто-то из техножрецов показывался кому-то не из ордена, и уж тем более — давал поносить уникальную броню. А тушки… знаешь, Майки, скорее всего, одними монстрами их интересы не ограничиваются.

— Да уж понятно, — сказал я, садясь на траву, — мысль о том, что они экспериментируют на людях, закрадывается в голову как только ты видишь их лабораторию.

— Он предлагал тебе вступить в орден?

— Да.

— Почему отказался?

— Не скажу, что я прямо отказался. Я сказал, что еще многого не знаю о вашем мире, и было бы очень глупо вступать в первый попавшийся орден.

— В первый попавшийся! — усмехнулся Тони.

— Для меня это действительно было так. Это был второй день в вашем мире, буквально пару часов в городе.

— Тебе очень повезло, Майки. Но ты правильно сделал, что отказался. Вступившие к Пирсу люди, они… в общем, ходит много слухов, в том числе подтвержденных… короче, к Пирсу не идут люди, у которых есть хоть какие-то социальные связи. Нет такого, чтобы у кого-то брат или сестра, или сын ушли к нему в орден. Нет таких. К нему идет только самое последнее отребье, исчезновение которого проходит незаметно для города. И хотел бы я знать, что такое с ними там происходит, что они превращаются в образованнейших людей, которых считает серьезной угрозой даже гильдия магов. А это не шутки.

— А гильдия наемных убийц считает их угрозой?

— Не-ет, — покачал головой Тони, — наши с ними интересы никак не пересекаются. Нам они не мешают, а мы не принимаем заказы на членов их ордена.

— Почему не принимаете? — всерьез заинтересовался уже я.

— А это бесполезно. Убьешь одного, на его место тут же приходит другой, ничем не лучше. Взаимозаменяемость любого из техножрецов — сто процентов.

— Так значит вы убивали техножрецов!

— Да, разумеется. Но только высокоуровневые убийцы, мне, сам понимаешь, не доводилось. Сектанты Пирса из своих лабораторий не выходят, а их лаборатории — настоящие лабиринты, крепости. Всего наш орден, насколько мне известно, убил семерых техножрецов. Угадай, что случилось с теми пятью убийцами, выполнившими заказы?

— Нашли мертвыми?

— Нет, — скривил губы Тони, — они пропали. Просто исчезли, не видел их больше никто. После последней пропажи мы поняли, что с орденом Пирса лучше не шутить, и больше заказы на них не принимаем. Впрочем, это не совсем так. Если кто-то предложит действительно большие деньги, мы за дело возьмемся. Но люди тоже не дураки. Какой смысл выпиливать одного жреца, если на его место тут же придет другой? Людей Пирса желают убить только безумцы, а у безумцев денег, как правило, нет.

— Я, конечно, при встрече с Ником понял, что они ребята крутые, но чтобы настолько… может и зря я не вступил…

— Не зря. Кто знает, что они с тобой сделали бы. Целее будешь. Пирс и его слуги — это те, кого следует опасаться даже таким гениям, как ты. А теперь пойдем нормально поедим, заслужил, и обсудим дальнейший план действий.

Тони оперативно смастерил из веток опору, на которую повесил пузатый котелок. Рисовая похлебка с морковью, луком и курицей вышла просто чудесной. Со вкусом прихлебывая ее деревянной ложкой, Тони рассказывал мне о нюансах Силы.

— Ты овладел, — будем считать, что овладел, — базой. С твоими способностями доучишься на ходу. База — это равномерное распределение Силы по всему телу, направление потока Силы только туда, куда тебе нужно, концентрация Силы в участках тела и предметах, использование Силы для повышения прочности себя и предмета. Теперь тебе нужно научиться управлять стихией своей Силы, ну и еще неплохо было бы уметь собирать экстремально высокие объемы Силы, чтобы наносить поистине чудовищные разрушения или творить немыслимые вещи по типу прыжка на крышу и так далее. Это, кстати, будет самым сложным.

— Понятно, — кивнул я, не отставая от учителя в поедании похлебки, — меня кстати очень интересует, какой стихией владеешь ты. Вчера ночью ты ведь обманул всех иллюзиями, да? Это магия разума, выходит?

— А вот и нет, — улыбнулся Тони так, словно я был мелким мальчишкой, не угадавшим решение хитрой головоломки, — моя стихия — это свет.

— Свет?! — поперхнулся я, — то есть, настоящий свет? Противоположность моей тьме?

— Ну, ты же не маленький, Майки. Какая еще противоположность? Свет прямо сейчас пронизывает все вокруг, благодарю его отражению от вещей в наши глаза мы, собственно, и видим. Я могу управлять этим процессом и исчезать, если того захочу, и появляться в любых обличиях. Но чем сложнее образ, тем тяжелей.

Я пребывал в легком шоке. Мои фэнтезийно-средневековые представления о магии разбились в пух и прах. Я грезил о паладинах, бившихся насмерть с нежитью, а мне поведали теорию преломления света и физиологию зрения. Нет, не могло все быть так просто и скучно, ведь от моих кинжалов и игл струилась натуральная тьма.

— Интересно, тогда что… — замешкался я, подбирая слова.

— Что такое твоя стихия? — лукаво осклабился наемник, словно того и ждал, что я над этим задумаюсь и не смогу понять, — это вопрос, на который тебе никто не ответит. Это анти-свет. Ты сам поймешь его природу, когда научишься пользоваться. Тьма это… нечто, противоположное свету. Она холодная, непроглядная, плотная. Она темная не потому что имеет черный цвет, а потому что мы просто неспособны ее увидеть, поэтому она воспринимается черным дымом. Но она может быть не только им. Это вещество может быть чем угодно, каким угодно: твердым, мягким, липким, скользким, тягучим, и даже горячим. Мастера темных искусств считаются очень опасными противниками, потому что универсальны и могут выкинуть вообще что угодно. От огня известно, чего ожидать, от воды тоже, льда, земли, молний — та же история. А вот от тьмы…

Я глупо улыбался, довольный своим выбором. Хотя я и понимал, что немалая доля современников моего возраста тоже, скорее всего, выберут тьму, уж слишком она романтизирована, но все-таки владение ею, владение Силой и магией здесь нельзя было прокачать. Это было такое же умение, как игра в пинг-понг или шахматы — его требовалось развивать. И меня жуть как глодало любопытство — чего же там достигли мои соотечественники, которые пришли в Тандем Грешников самыми первыми.

— Слушай, Тони, ты ведь знаешь о подземелье и пророчестве, так?

Убийца кивнул.

— Я прибыл сюда в последней волне героев. Ты знаешь, что из себя представляют самые первые герои? Те, что появились неделю назад.

— Нет, — покачал головой наемник, — одной недели мало, чтобы прославиться. Да и вести от города в город идут с торговцами или путешественниками. Я знаю, где герои объявились впервые, не более того. Ничего существенного о них сказать не могу, — Тони достал из сумки оловянную кружку, налил туда воды и подвесил над огнем, — да и что говорить? Судя по тебе, достигли они немалого.

— А если судить по тем, кому я сейчас навалял?

— Ну-у, — протянул убийца, — кто-то удачливей и умней, а кто-то — они. Но ты же не думаешь, что один такой умный. Подозреваю, что даже к Пирсу ваш брат вступил. Вот даже не сомневаюсь.

— Хм-м, — почесал я переносицу, раздумывая, сможет ли игрок, узнавший секреты техножрецов, покинуть орден и отправиться дальше геройствовать? Плохо, если да, а вот если нет, то какая мне была разница?..

— Чем париться насчет других, лучше самому выложиться на максимум. Тогда не будет обидно, даже если проиграешь. Ведь ты сделал все.

— Ты прав, Тони, — улыбнулся я, услышав свою же философию, — ты абсолютно прав.

Убийца заварил кофе и поделился со мной. Теплый напиток приятно растекался по телу. Тони очень позабавила моя битва с оленем. Он обозвал ее сражением на водопое. После завтрака я сразу же приступил к управлению стихией. И понял, что ничего не могу.

Несмотря на значительным прогресс в Силе, ситуация со стихией вообще никак не поменялась. Несколько часов Тони разными способами объяснял мне, что я должен чувствовать, как думать и чего хотеть, чтобы получилось. Но все было без толку. Я десятки раз опускал ману до нуля, но ничего, кроме черноватого дыма, выдать не мог.

— А нет какого-нибудь экстремального способа обучения, вроде того с камнями? — спросил я, падая на траву, разогретую полуденным солнцем. С меня градом стекал пот, грудь быстро вздымалась, голова кружилась. Постоянный слив маны ощущался как физическое и психическое истощение.

— Нет. Думаешь, я специально над тобой измываюсь? Со стихиями всегда так. Знал бы ты, сколько у меня ушло времени, чтобы научиться просто искажать очертания предметов…

— Сколько?

— Не скажу. Учись, ты же герой, старайся, рви задницу!

— Поверь, выкладываюсь на все сто, — прошептал я, морщась от боли в правом боку. Словно марафон пробежал.

Управление стихией давалось невероятно тяжело. Хотел бы я знать, в чем дело. То ли это в принципе редкий навык, то ли я такой тупой, то ли конкретно тьмой управлять было сложно. В интересный все-таки я попал мир. Маги и воины управляли загадочной энергией. Конечно, ведь и в играх у классов ближнего боя имелись определенные способности, на который тратился аналог маны у магов. Или вообще та же мана. Но я не думал, что практически такая система будет выглядеть именно так. Мир пугал и радовал одновременно. Радовал, потому что не сковывал в определенные рамки, пугал, потому что предел возможностей и сил в этом мире доподлинно неизвестен, а значит всегда где-то на горизонте маячил незримый враг, который размажет тебя по земле одним ударом. Возможно, что даже одарит окончательной смертью.

Я взглянул на плывущие по небу облака.

Но больше всего пугало, конечно, осознание, что помимо моего родного мира существовали и другие, как этот. Сколько их существует еще? Мы все оказались здесь по чьей-то воле. Чьей? В современном мире, в моем мире все большую моду набирал атеизм. Те, кто ходили в храмы, одевались в специальную одежду, молились, служили службы, казались архаичными и недалекими. Наука стерла Бога с большей части Земли, и молодые люди вроде меня даже не задумывались о том, существует ли он на самом деле. И оттого теперь сильнее сжималось сердце. Кто еще мог сотворить подобное? Раса сверхразвитых существ из космоса? Мне с трудом верилось, что даже у инопланетян были технологии, способные провернуть то, что со всеми нами случилось. Узнать истину — пожалуй, вот еще один стимул, толкавший меня вперед. Если в мире действительно существовал Бог — я обязан был его разыскать. Я ведь уже столько сделал и столько прошел, повернуть назад, да даже остановиться — значит отказаться от разумности и расписаться в том, что я жалкая амеба, способная существовать, но не жить. А я амебой больше себя не считал. Там, впереди, лежали ответы на все вопросы. Словно герой приключенческой книги, я стремился к несметным сокровищам, к источнику вечной молодости, и готов был сделать что угодно, лишь бы его добыть.

Весь оставшийся день я практиковался в управлении Силой, но тщетно. В полночь, когда луна уже приласкала траву, я наконец заснул, истощенный и разочарованный. Однако уже утром я смог заставить черный дым, шедший от моих рук, идти в заданном направлении. Еще через два часа мне удалось увеличить объем дыма, а еще через час я уже мог создавать его столько, что полностью исчезал из поля зрения Тони. При этом сам я прекрасно все видел. К этому времени Тони принялся стряпать завтрак, и я решил немного передохнуть.

Когда я спросил своего наставника, почему могу, в отличие от него, видеть сквозь тьму, тот сказал, что точно не знает, но скорее всего это связано с тем, что Сила, которая течет по моему телу (а она, как выяснилось, присутствует в нем всегда, просто обычно поток такой слабый, что ни на что не влияет), и Сила, проявленная в виде тьмы — одной и той же природы — моей, уникальной. И тогда мне в голову пришла мысль направить Силу в глаза. Сначала ничего не изменилось, и я увеличивал поток. Мешавший суп убийца прищурился.

— Что это ты сейчас делаешь?

— А что такое? — непринужденно ответил я, продолжая, тем не менее, концентрировать Силу в глазах.

— Думаешь я не знаю, что ты делаешь? Для чего ты нагнетаешь энергию?

— Как ты узнал?

— Я улавливаю мельчайшие колебания магии в воздухе. Это умеют все убийцы, без этого никак.

— Я концентрирую Силу в глазах. Не знаю, зачем.

Тони усмехнулся.

— Неплохо, герой. Но тебе еще рановато. Легче всего заставить Силу сделать тело мощнее или прочнее. А вот усилить какую-то специализированную и сложную функцию не менее сложного органа, — а глаз является именно таковым, — это, извини, высший пилотаж.

— То есть я не первый, кто до этого додумался? — расстроился я, прекратив попытки что-либо сделать.

— Конечно нет. С помощью этой техники можно превзойти возможности человеческого зрения: видеть дальше, видеть в темноте, даже видеть потоки чистой магии, что тоже очень полезно.

— Я так понимаю, польза последнего в том, чтобы заранее знать, кто готовится атаковать?

— Да. Вот ты начал Силу собирать, а я почувствовал. А мог бы и не почувствовать, если бы дальше стоял. А глазами можно увидеть. И когда ты сам все это видишь и чувствуешь, то понимаешь, как эту Силу скрывать. Думаешь, позавчера в замке не было умелых пользователей? Все капитаны довольно неплохи в магии, про телохранителей знатных людей вообще молчу. Сержанты могут пользоваться, но не видят, максимум почувствуют, если слишком близко стоять будут.

— Выходит, ты специалист по скрытным операциям? — удивился я. Почему-то мне казалось, что Тони просто сильный матерый убийца.

— Да. Когда найти кого-то, кто выполнит задание одной лишь силой, проблематично, вызывают меня. Полно убийц сильнее, но они не смогли бы уйти незамеченными, — наемник опустил черпак в котел и вылил себе в тарелку густую жижу, — ты тоже так сможешь, может быть. Тьма способна на что угодно, в том числе, думаю, создавать иллюзии. Держи, ешь побольше. Отдохни час и продолжай.

Я последовал совету Тони и немного поспал. Затем продолжил и не останавливался до самой ночи. По традиции никаких подвижек не было, однако следующим утром я обнаружил, что могу придавать черному дыму свойства липучей резины. Темная дымка могла не рассеиваться, я мог раздувать ее, как пузырь, менять форму, а также притягивать предметы.

— Давай попробуем! — воодушевленно потер руки наемник, доставая меч, — попробуй забрать его у меня!

— Всмысле… этим дымом? — нахмурился я.

— Не дымом, а Силой! Тьмой!

Я сфокусировался, представляя тонкую струйку магии, вытекавшую из моего пальца. Постигать стихию было все равно что учиться писать третьей рукой или ходить на восьми ногах — какое-то абсолютно новое чувство, и тем не менее мозг постепенно с этим справлялся, и я мог управлять тьмой привычным для себя способом — воображением.

Палец немного похолодел — стандартный эффект тьмы, — я взмахнул им, и темная струящаяся нить вцепилась в клинок убийцы; рванул на себя, и Тони выпустил меч из рук. Задорный взгляд наемника изменился, он достал из-за пояса один из клинков Ника и молча бросился на меня.

Глава 20

Вскинув меч, я парировал удар. Какое-то мгновение мы поборолись, слушая лязг стали, а затем Тони резко ослаб, и я легко отпихнул его. Отпихнул и почувствовал волну Силы, скользнувшую справа. Голова не успела подумать, тело само выбросило из руки еще одну магическую нить, и я ощутил, как она встретила препятствие. Дал мысленную команду приклеить объект намертво и потянул на себя, однако вместо этого чуть не потерял равновесие сам. То, что я пытался притянуть, весило больше. Тогда я ткнул клинком в воздух, но ничего не произошло. Еще несколько волн скользнуло рядом, показалось, что один из потоков даже пролетел сверху. Не зная, что делать, я крутанулся на месте, выставив меч, и создал столько тьмы, сколько смог, надеясь скрыться в теневой завесе. Сильный удар ногой в живот отбросил меня на несколько метров, я прокатился по земле, но тут же вскочил, направил Силу в ноги, чтобы крепче стоять на земле, и в правую руку, державшую конец нити, которую я накинул на ногу учителя. И опять со всей мочи рванул на себя. Из теневой завесы ко мне вылетел ботинок Тони, а вслед за ним три иглы, которые дала мне Кирару и которые убийца забрал еще в самом начале. Они летели на одной линии, и я решил отбить из широким клинком меча. И лишь в последний момент подумал, что они могли быть наполнены Силой. Так и случилось, иглы ударили в клинок, погнув его и чуть не выбив мне руки. Я снова упал на землю, в горло уперся нож.

— Великолепно, герой, — сидел рядом Тони, улыбаясь, — ты мгновенно адаптируешься к ситуации, атакуешь точно и обдуманно. Ты уверен, что не хочешь убивать за деньги?

— Я не вижу в этом ни малейшего смысла.

— Ладно, — смирился убийца, протягивая мне руку, — но кое в чем ты мне все же поможешь.

Тони наконец вернул мое снаряжение. Одев свои великолепные доспехи, я ощутил себя невероятно могучим. Наемник тем временем непринужденно взял погнутый иглами меч и за минуту раскопал под березой небольшую ямку, откуда вытащил простой лесорубный топор и мешок грубой ткани, который глухо звякнул, когда он поставил его на траву.

— Так у тебя тут тайник!

— А ты что думал, я пришел сюда наобум? — скривил губы наемник, доставая из мешка пластинчатую броню, — я всегда готовлюсь к миссиям заранее. Про этот тайник, кстати, знаешь лишь ты.

— Я почтен.

— Да не стоит, — учитель ловко застегивал ремни на спине и крепил наплечники, по общему виду и отделке брони я понял, что это был его самый настоящий боевой доспех. Заметив мой интерес, Тони пояснил: — хоть ты и не хочешь никого убивать, я прошу у тебя помощи в одном деле. Если все пойдет по плану, тебе придется убить только лошадь. Согласен?

— Ну, все зависит от деталей плана… — оставил я себе место для отступления.

— Расскажу по дороге, — закрыл лицо маской зайца наемник, кинул мне топор, разбежался и одним гигантским прыжком преодолел расстояние до луга внизу. Грохот его приземления был слышен даже здесь. Вздохнув, что пока так не умею, я припустил за ним следом.

— А почему топор несу я?

Тони упредительно шикнул. Мы продирались сквозь гибкие ветви ив, что росли вдоль реки. Роща была небольшой, метров двадцать в ширину, но довольно густой. Рядом располагался тракт, на котором не росла трава. Это место находилось в двух часах пути от нашей тренировочной базы. Удивительно, но все это время я без проблем бежал на скорости, превосходящей человеческую, и до сих пор не чувствовал усталости. Высокая выносливость и Сила творили чудеса. Ноги мощно отталкивали меня от земли и при этом не закислялись, дыхание было ровным и спокойным.

— Потому что, — ответил мой наставник, чуть пригнулся и взмыл вверх. На мгновение задержался вверху, в толще крон, и спустился вниз, — все, тормозим. И не шуми.

Мы подкрались к самому краю этого приречного леска. Вдали скрипели колеса.

— План не забыл?

— Да что там забывать, — повел бровью я, — метнуть топор в лошадь, приправить тьмой. Но все-таки было бы круто узнать, зачем это все. Или и теперь не скажешь?

— Теперь скажу, — оперся о ствол ивы наемник и сполз на шуршащие листья, — просто боялся не успеть. Слышишь колеса? Их хорошо слышно, ветер сегодня тихий. Это едет человек, которого нам нужно припугнуть. Но припугнуть не просто, а без слов объяснить, что ему делать можно, а что нельзя. Его охраняет небольшой отрядец, так что подобраться вплотную мы не сможем, но нам этого и не нужно. Его маги почувствуют тьму на топоре, который ты кинешь, и поймут, что против них играет теневой убийца. А теневых убийц, как я уже говорил, побаиваются все. И тут особенно важно, чтобы след тьмы не был слишком сильным. Он должен быть едва уловим, чтобы они подумали, мол, убийца не хотел раскрыться, но облажался и спалился. Это значит, что против них не самый искусный боец, и вряд ли он рискнет нападать в одиночку на всю охрану. Однако убить их хозяина он все же в состоянии, потому что аристократ не может постоянно быть в оцеплении своих псов. Ройнальд и сам это поймет и не на шутку перепугается. А поскольку недавно он переступал дорогу лишь нескольким людям, то быстро смекнет, чем именно ему заниматься не следует. И не поймет, кого конкретно подозревать. Здорово выходит?

— Здорово, — кивнул я, — вот только разве охрана не побежит туда, откуда вылетит топор?

— Задача охраны — стеречь своего хозяина. И даже если вдруг кто-то из них решит проверить этот лесок, просто положись на меня.

Из-за поворота показался ровный ряд тяжеловооруженных рыцарей, взявших в оцепление богато отделанную карету с двумя лошадьми. Воины без особых проблем поспевали за экипажем, хотя кони бежали довольно быстро.

— Стой… — прошептал Тони, внимательно наблюдая за процессией, — еще чуть-чуть, так… пошел!

Я немного не рассчитал из-за увеличенных снаряжением характеристик, и топор прошел мускулистую шею коня насквозь. Животное рухнуло на землю, принявшись яростно лягаться. Второй скакун, которого лезвие тоже слегка задело, встал на дыбы. Рыцари мгновенно приструнили здоровою лошадь, а раненую прикончил человек в легких кожаных доспехах с длинным копьем. Тони с интересом наблюдал за происходящим. Этот человек с копьем явно был командиром, солдаты резво сбегали за топором и показали ему. Человек осмотрел топор и поднес рукоять к носу.

— Вот черт… — выдохнул Тони, прячась за дерево, — ладно, Майки, что бы ни случилось, не выдавай себя. Просто сиди тихо.

— Чт… — прошептал я, но осекся, почувствовав волну Силы, ударившую в нашу сторону со стороны экипажа. Копейщик был уже в десяти метрах от нас. Ветви ив позади него разметались от потока воздуха, который он протолкнул своим телом. Тони жестами показывал мне отсесть подальше за дерево, и сам сделал то же самое. Даже отсюда слышался шум, с которым копейщих затягивал воздух носом. Промычав что-то низким голосом, он направился к нам. По пути он останавливался возле каждого дерева и осматривал землю возле корней.

Вот же ж влипли. Судя по реакции Тони, противник грозный. Я спрятался за дерево и уже не мог видеть телохранителя, хотя очень хотелось знать его уровень. Его тяжелые шаги остановились возле ствола, за которым прятался я. Некоторое время ничего не происходило, а затем меня проткнуло копьем. Я взглянул на странное спиралевидное древко, высунувшееся у меня из груди и тут же исчезнувшее. Сидевший на другой стороне от копейщика Тони приложил палец к губам.

Человек выскочил из-за дерева и уставился на меня. Его ноздри яростно раздувались, а над головой горела надпись: “Вилиам, 81 уровень”. У мужчины были пепельно-серые засаленные волосы и худое, заросшее легкой щетиной лицо. Он смотрел на меня в упор, но явно не видел. Присмотревшись к наконечнику его копья, я не заметил на нем своей крови. Ай да Тони. Однако телохранитель вполне мог направить Силу к глазам. Я не стал представлять, что со мной сделает этот монстр, вместо этого я сфокусировался на одной из веток ивы дальше к реке. Всем сердцем я пожелал, чтобы кусочек моей энергии перенесся туда и окрасился тьмой. Копейщик снова шумно вдохнул и резко обернулся аккурат туда, куда я смотрел. Обернулся и тут же оказался под веткой, срезал ее копьем и тщательно обнюхал. Тони показывал пальцами, что я все сделал как надо. Сзади послышался звон доспехов.

— Сэр Вилиам! — примчались двое рыцарей, — что-нибудь нашли?

— Ничего, — вернулся к ним мужчина, еще раз с недоверием взглянув на место, где я сидел, — враг специально наследил, чтобы меня подразнить. Похоже, он меня знает. В то время как я не припомню ни одного темного среди известных мне убийц. Кто же это, черт возьми, был…

— Сэр Вилиам, лорд Гетти желает поскорее добраться в замок, леди Тиллетти рано или поздно упросится посмотреть на лошадь…

— Да-да… конечно, — кивал мужчина, погруженный в свои мысли, — похоже, бояться нечего, нас просто хотели о чем-то предупредить. Идем.

Я провожал взглядом удаляющуюся процессию, а сам думал, почему до сих пор жив. Когда даже лязг доспехов растворился вдали, Тони наконец подошел ко мне.

— Можешь уже расслабиться и излечиться.

— Я почему-то не могу умереть, — поднялся я, трогая окровавленную рану на груди.

— Забавно, — улыбнулся наемник, — а тебя не смущает, что мана горит?

И лишь тут до меня дошло, что концентрация Силы в груди была максимальной. Обрубив поток, я тут же почувствовал, как по телу стекает целый ручей крови, в глазах потемнело и я рухнул в листву.

— Мне попался хреновый информатор, — сказал Тони, когда я очнулся. Убийца стоял, прислонившись спиной к изогнутому стволу, — в охране Гетти не должно быть таких воинов.

— И что теперь? — спросил я, с радостью отмечая, что пробитый доспех все еще давал бонус к характеристикам.

— Теперь нужно найти информатора и узнать, как так вышло.

— Набьешь ему морду?

— Необязательно. Может быть, Вилиам присоединился к охране внепланово всего пару часов назад. Всего предугадать нельзя.

— Мне с тобой?

— Ты знаешь… — наемник скрестил руки на груди и обвел взглядом лес, — наверное, здесь твое обучение завершится. Основные моменты я тебе рассказал, дальше ты сам. Ты уже понял, как важны в обучении сражения с более сильным противником, верно? — Тони покосился на срубленную Вилиамом ветку.

— Верно, — улыбнулся я.

— Тогда здесь наши пути расходятся. Ты отлично справился. Наверное, даже слишком. Нет, точно даже слишком.

Я с подозрением взглянул на убийцу.

— И ты вот так просто меня отпустишь? Без какой-нибудь клятвы, даже не предложишь вступить в орден?

— А зачем тебе предлагать? Сам попросился бы, если б хотел.

— А по поводу всего того, что ты рассказал мне насчет ордена? Я ведь могу кому-нибудь все это растрепать.

— А что такого я рассказал тебе про орден, чего не знает простой народ или о чем не догадываются власть имущие? — скривил губы в ухмылке наемник, — и потом, знаешь ли ты точно, как я выгляжу?

Я непонимающе нахмурил брови. Убийца провел ладонью перед лицом, на мгновение его закрыв, и я обнаружил, что смотрю на совершенно другого человека. Моргнув, я заметил, что и рост моего учителя изменился.

— Более того, — продолжал мужчина, — уверен ли ты, что вообще существует такой наемный убийца, которого зовут “Тони”?

Передо мной стояла светловолосая девочка лет одиннадцати в легком голубом платьице. Она подмигнула мне и посмотрела на лошадь, которую процессия Гетти так и оставила умирать на дороге.

— Никто тебе не поверит, Майки. Поэтому спи спокойно. Я знаю, чего ты от меня ждал. Ты думал, что все убийцы владеют какими-то особыми специфическими способностями, которым я тебя обучу, но, увы, все гораздо прозаичней: каждый крутится, как может. Чьи-то способности очень даже годятся для нашего кровавого ремесла, чьи-то вообще нет, но это, тем не менее, не мешает людямкак-то выполнять заказы. Наверное, чему-чему, а вот людской изобретательности я не перестану удивляться никогда.

Маленькая девочка постепенно становилась прозрачной. Любил же Тони уходить эффектно.

— Покажи свой максимум, Майки, — говорил убийца откуда-то издалека, — теперь я хочу видеть, как высоко ты сможешь забраться.

Девочка исчезла, я ощущал волны Силы, постепенно уходившие вдаль, и слышал шорох листьев под ногами удаляющегося учителя. Подул ветер, вскружив целый хоровод этих листьев, а, когда успокоился, в роще уже была тишина. Убийца ушел.

Я огляделся. Так далеко от Торнаса я еще не уходил, может, здесь отыщутся мобы выше моего уровня? Еще эта дорога с мертвой лошадью посередине — иди куда хочешь, хоть влево, хоть вправо, куда-нибудь да придешь. Тони сказал, что Вилиам мог присоединиться к экипажу пару часов назад, значит в паре часов бодрой конной прогулки отсюда располагался населенный пункт. Проведать его? А что я там найду? Я невольно улыбнулся, понимая, что глупо было гадать наперед. Да что угодно. А потому я уверенным шагом двинул к дороге, держась на границе рощи и открытой местности.

Ивовый лес вскоре кончился, и я побежал вдоль тракта. Дорогой это, все же, можно было назвать лишь с натяжкой — полоса примятой травы с колеей от колес — вот и вся дорога. Первые признаки жизни обозначились очень скоро — то были домики с соломенными крышами, стоявшие посреди гигантских перепаханных полей. В голове всплывали какие-то обрывки знаний о том, что люди селились вдоль рек, потому что, во-первых, всегда под рукой питьевая вода, а во-вторых, плодородная почва. Египет и Нил вещи вообще неразделимые. Так было и здесь. Напитанный Силой, я несся по этим просторам, словно молодой сокол, рассекавший небесную высь. Люди поднимали головы, чтобы взглянуть на меня, и стояли так, провожая взглядом и оттирая пот с натруженного лица. Дети, игравшие здесь же, рядом с родителями, бежали мне навстречу, но останавливались, видя, как быстро я уношусь прочь.

Постепенно полей становилось все меньше, им на смену приходили дома, стоявшие уже кучно. Деревня. На небольшом холме виднелась высокая мельница. Ее громадные широкие лопасти медленно вращались под натиском ветра. Мое сердце, избалованное небоскребами, поразило это средневековое величие. Вряд ли, конечно, местные строители могли пользоваться магией или Силой, так что ожидать действительно грандиозных построек не приходилось. Хотя, если тут имелись какие-нибудь короли или императоры…

Из мельницы выбежала девушка в белом коротком платье. Она пятилась, а потом обернулась, и я увидел, что на ней кровь. Она бежала со всех ног, запнулась и упала в траву. Из темного входа в мельницу за девушкой выбежал парень. Он держал в руке нож и как-то странно двигался, словно был пьян.

Я на мгновение задумался, стоило ли влезать в этот конфликт. Дорога, по которой я бежал, проходила как раз рядом с мельницей, и я вот-вот окажусь в шаговой близости от, возможно, убийства. Вся моя человечность кричала, вопила прийти на помощь, тем более, что девушка ко всему прочему еще и казалась красивой. Но то был голос моей человечности, а не меня самого. Где же был непосредственно я, абсолютный и прозрачный? Мне вдруг стало совершенно очевидно, что никакого «я» попросту не существовало. Ударявший в лицо ветер щекотал кожу, я сам не заметил, как ускорился, как усиленно задышала грудь и забилось сердце. Никакого первозданного, чистого «я» не было. Я был смесью желаний, комплексов, страхов и предрассудков. Посмотри внимательней, и за всем этим ничего не обнаружится. Мое трепещущее от вида окровавленной девушки сердце стало медленно успокаиваться. И я, и она, и этот кровожадный юноша — всего лишь гремучие смеси из мыслей; куски мяса, оправдывающие свои действия мнимой разумностью. Я моргнул, и в голове всплыл темный образ доспехов Пирса.

Все это, конечно, было так, и я знал это еще там, в моем мире. И все же что-то внутри не позволяло пройти мимо, и я свернул к злополучному холму. Девушка вскочила и бросилась к склону, снова споткнулась на самом краю и кубарем полетела вниз, марая алым зелень травы. Я аккуратно поймал ее внизу. Она в самом деле была красива. Платье на ее животе багровело темным пятном. Девушка испуганно смотрела на меня бегающим взглядом, пыталась что-то сказать дрожащими губами, но не могла. Ее била крупная дрожь.

— Руки прочь! — донеслось сверху.

Я огляделся и увидел, что никого вокруг не было. Крестьяне работали слишком далеко, но уже смотрели на нас — слишком громко орал придурок наверху; все дома поблизости, видимо, пустовали.

— Как мне тебе помочь? — спросил я, беря девушку на руки. Она была легкой, удивительно легкой.

— Там, впереди… деревня… — прошептала она, взглядом указывая путь. Туда я, собственно, и шел

— Я убью тебя, мразь! — перешел на хрип юноша, бежавший по склону. Ноги его сплелись, и он тоже упал. Несколько раз крутанулся и налетел на собственный нож. Когда он скатился вниз, в нос ударил сильный запах алкоголя.

— Наверное, надо кого-то… — сказал я, и заметил, что девушка отключается, — позвать…

Вот зараза. Выругавшись, я побежал туда, где возвышались каменные дома и виднелись обрывки крепостных стен.

Глава 21

Постепенно здания приобретали все более городской вид. Ничего себе деревня. Людей становилось все больше: кто шел по дороге, кто сидел на обочине, кто копался в своем маленьком садике. Мирная уютная жизнь, не подозревавшая, что стряслось на окраине. И все же вскоре я понял, почему девушка назвала это место деревней. Мощеных дорог здесь не было, повсюду бегали собаки с кошками, слышался крик рогатой скотины и визги свиней, пахло навозом. Может быть, лет через сто здесь и будет что-то, похожее на Торнас, но пока до звания города этому месту было далековато.

Понятия не имея, где могли оперативно помочь девушке, я стремился туда, где больше народа. В конце концов я оказался посреди пыльной площади с большой деревянной сценой, торговыми рядами и разнообразными лавками. Едва я остановился, взметнув облако пыли, как услышал старческий вопль:

— Сари!

Тучная пожилая женщина выбежала из толпы и зарыдала, увидев окровавленное тело девушки.

— Да не реви ты! — рявкнул дед, сидевшей неподалеку на перевернутой бочке, — надо же, кто ее спас на этот раз, герой! Давай-ка ее сюда.

Тощий старик с плешивой макушкой и полубеззубым ртом протянул руки под девушку. Над его головой высвечивался тридцать седьмой уровень, и я без колебаний передал ему свою ношу. Дед что-то скомандовал бабке, и та скрылась в толпе. Окружающие люди удивленно провожали нас взглядом.

— Может, лучше понести мне, что б побыстрее? — предложил я, когда мы с дедом миновали площадь и шли по улице, в конце которой и находился их дом.

— А толку? Пока бабка воду не приготовит, придется ждать.

— Вы врач? Сможете ее заштопать?

— Не я. А как поживает Сарин дружок? Или ты его не видел?

— Не знаю, о каком дружке речь, но ее пырнул черноволосый парень в серой рубахе. Он ранен.

— Ранен? — поднял брови старик, — ты его ранил?

— Нет. Он бежал вниз с холма и напоролся на собственный нож.

— Это тот холм, на котором мельница? Жаль бедолагу. И тебя жаль. Сари скажет, что это ты их покоцал, его и ее.

— Это еще почему она так скажет? — нахмурился я.

— Ну да, скажет, а ты как думал. Любовь у них, что называется, до гроба. У парня отец строгий, если узнает, что сын Сари нашу обидел, живого места на нем не оставит. А Сари этого вряд ли захочет.

— Интересные у вас обычаи, но мне до вас большого дела нет, если честно. Я вообще мимо проходил, случайно их на мельнице заметил. Помог, а уж как отплатить мне за это — их дело.

Слова старика крайне меня заинтересовали, и я решил узнать, действительно ли эта несчастная девушка во всем обвинит меня.

— Эй, Рауль! — крикнул старик, и дверь одного из домов на нашем пути открылась, выпуская взлохмаченную голову мужчины среднего возраста, — Сари брюхо ножом почикали, твоя помощь нужна.

— Иду, — неожиданно грубым и низким голосом ответил этот сонного вида человек, напоминавший придурковатого профессора.

Мы вошли в дом. Я уселся на лавку. Бабка металась по дому, старик сидел рядом с девушкой, держу руку у нее на запястье.

— Ты зря пришел к нам, герой, — сказал он вдруг, — вашего брата здесь не жалуют. Ты встретишь здесь лишь непонимание и несправедливость.

— И почему же здесь не любят героев?

— Потому что вам здесь не место, — ответил за старика Рауль, открывая дверь. На нем были простые рабочие рубаха со штанами, однако уже с порога я ощутил волну энергии. Мужчина замахнулся, и с его руки сорвался огненный диск. Я рефлекторно направил Силу в наруч. Огненный диск развеялся, нагрев воздух рядом с моим лицом.

— Рауль, черт тебя подери! — подскочил старик, — ты что творишь?

— Где Ефинья? — спросил огненный маг как ни в чем ни бывало, присаживаясь на другой скамье. Над его головой витала цифра «46».

— Сейчас придет. Ну что ты, в самом деле?

— Из какого ты города? — спросил мужчина, буравя меня взглядом, — из Винали? До него шесть дней пути… Что тебя привело в наши края?

— Из Торнаса, — ответил я, осторожно трогая все еще горячий наруч.

— Из Торнаса? Последняя волна? Не может быть, — выпрямился Рауль, с недоверием бегая по мне глазами, — хочешь сказать, что ты тут меньше недели? Думаешь, я поверю? Откуда ты?!

— А что тебя, собственно, смущает? — подался я вперед.

— Ты слишком сильный для того, кто не пробыл здесь и недели. Вы все первого уровня здесь появляетесь, я знаю! — Рауль вскочил, но старик вцепился в его руку, в которой уже зарождалось пламя, и взмолился:

— Рауль, прошу, что угодно потом с ним делай, но сперва спаси мою внучку. Что ты, как животное! Ну покажи же благоразумие, ты же не какой-то там герой!

— И то верно! — неожиданно легко принял увещевание мужчина, опускаясь на лавку, — я… мы не герои, Генри… ты прав… спасибо.

Я сидел и ухмылялся. Не думал, что наткнусь здесь на таких занятных ребят.

— Ефинь, ну где вода? Сари сейчас помрет!

— Все! — послышалось со двора, и старуха внесла в дом таз с зеленоватой водой.

Рауль подтащил его к девушке и засучил рукава. Его руки по локоть объяли языки пламени, он задрал платье, обнажив окровавленную рану, набрал немного воды в ладони и окропил ею порез, который громко зашипел, испуская дым.

— Генри, лей мне на руки! — скомандовал Рауль, и старик подхватил таз, понемногу сливая воду. Поддав еще температуры, маг хладнокровно засунул пальцы в живот девушки, — так, кишка не задета, просто сосуд задел. Жить будет. Лей оставшееся… прям таз переворачивай, вот так…

Пол залило изумрудной жижей, комнату заволокло серым маревом, воняло паленым мясом. Когда все было кончено, старуха пошла открывать двери и окна, а Рауль устало обмяк на скамье. Мы с ним встретились взглядами, и он злобно нахмурился, двигая желваками с испариной.

— Так, — выпрямился я, — почему у тебя зуб на героев? Я, между прочим, спас эту девушку.

— Ай, кому ты рассказываешь, — отмахнулся Рауль, — ты просто хотел развеяться, повеселиться. Вы ведь не люди, вам до нас нет дела.

— Да почему ты так решил? Мы такие же люди, как и вы! — повысил я голос, не в силах больше терпеть его твердолобость.

— Вас интересует только одно — сила. Вы всеми возможными способами стремитесь достичь большей силы, днями режете монстров, а если придется — и нас. А в перерывах вы жрете в три горла и имеете наших девок. И на все вам плевать, потому бессмертны. Давай, поспорь с этим, умник.

Я хотел было сразу ответить, но осекся и немного подумал. А потом размеренно и четко сказал:

— Скажи мне, Рауль, если бы ты попал в мир, в котором твоя сила, то есть твоя способность выживать, зависит от того, сколько монстров ты убьешь и какого они будут уровня? Вдобавок к этому ты будешь бессмертен, но более сильные противники без труда смогут тебя заковать и бросить в тюрьму. Навечно, ведь ты бессмертен. И плюс ко всему прочему местные жители легко определяют в тебе чужака, и относятся не так, как друг к другу. Скажи мне, Рауль, чтобы ты делал на нашем месте? Устроился на работу в подмастерья к кузнецу или плотнику? Пошел бы на стройку? Вкалывал бы днем и ночью, чтобы заработать на еду и кров, а после работы пытался бы найти себе девушку, чтобы завести семью? Скажи мне, Рауль.

— Ну… — замялся мужчина.

— А когда ты все это обрел бы, тебя снова швырнет в другой мир, и ты снова лишишься всего. Семьи, друзей, желаний и целей. Опять все по новой. И неизвестно, повторится это опять или нет, — я взглянул пироманту в глаза, — ценность всего, что мы знали, исчезла. Нас вырвало из родного мира и забросило сюда. И мы не знаем, что будет дальше. И мы созданы, чтобы убивать. И мы боимся создавать привязанности и ценить что-то простое, потому что знаем, что всего можно лишиться в одночасье. Скажи, Рауль, как бы ты повел себя на нашем месте?

— А пацан тебя прижучил, — усмехнулся старик.

— Да плевать, — откинул липкие волосы со лба маг огня, — я не обязан входить в ваше положение, ваши проблемы — не мои заботы. Моя задача — мой дом и мой город, и если вы будете наводить в нем свои порядки, я буду сражаться.

— Понимаю, — кивнул я, — но кому вы нужны? Мы предпочитаем не трогать вас. По крайней мере я и те, кого я знаю.

— Ты и твои друзья — не все герои, — устало оперся о стену Рауль, — я был в паре деревень, совсем мелких, не таких, как эта, и герои там буквально держат все население в страхе. И никто ничего не может им сделать. Солдат с города они не боятся, потому что всегда успевают слинять. Натуральные грабители и мародеры.

Я довольно усмехнулся. Значит, не все игроки здесь вели себя как в гостях. Кто-то во всю хозяйничал. Неужели они были столь уверенными в себе, или просто обладали достаточной для этого силой…

— А какого уровня эти герои?

— До сорокового. Поэтому я и не верю, что ты с Торнаса. Даже герои не могут так быстро развиваться.

— Могут, как видишь. А эти герои магией или Силой владели?

— Только азы. Поэтому я и смог их разогнать, когда был проездом.

— А что для тебя азы?

Рауль внимательно посмотрел мне в глаза и презрительно усмехнулся.

— О чем я и говорил. Все, что тебя интересует, это сильнее ли ты этих подонков.

— Странно, правда? — взметнул я брови, издеваясь, — всего-то хочу знать, смогу ли не сдохнуть при встрече с ними.

— Тебе-то что?

— Герои для других героев так же опасны, как и для вас, местных. Ты разве не знал?

— Так ведь вы все с одного мира.

— Рауль… — покачал я головой, — мы все с одного мира, но с разных уголков планеты. Мы друг другу совершенно чужие люди. Значит, вести о случившемся на северной стороне Торнаса сюда не дошли…

— Что за вести? — спросил старик.

— Прибывшие герои убивали друг друга весь день и всю ночь. Чтобы поднять уровень. Чтобы стать сильнее. Я был среди них, среди тех, кого пронзали ножом, как только я поднимался. Раз за разом. А ты, Рауль, гребешь всех под одну гребенку, и совершенно не разбираешься в ситуации.

— Лучше перестраховаться. Хорошо, допустим, ты не такой урод, как остальные, это все равно ничего не меняет. Героям нас не понять, вы бессмертны и у вас только одна цель. Так что в остальном я прав.

— Прав, прав. Ну так что там с азами?

— Азы да азы… — почесал лоб мужчина, — ну, пойдем на улицу. Оценю твои навыки.

Мы вышли на улицу. Прохладный воздух освежал после дома, из которого Рауль устроил парилку. Я сразу же обратил внимание на мужчину, который бежал прямо к нам.

— Рауль! — кричал он, тяжело дыша, — что с Сари?

— Да уже все спокойно, — ответил маг и пояснил уже мне, — ее отец.

— Да я уже понял. Кстати, Рауль, а ты знаешь, что она потеряла довольно много крови, и просто закрыть рану будет недостаточно?

— Конечно, — кивнул пиромант так, словно я назвал его идиотом, — я пропустил магию через ту воду, сделав ее чистой и соленой, как кровь, и пустил по сосудам девушки. Меня ведь не просто так зовут, как только что-то случится. Я спасаю людей.

Отец Сари вихрем пролетел мимо нас. Послышались его неразборчивые громкие возгласы. Старик его успокаивал.

— Сари скажет, что это я ее пырнул. И ее ухажера тоже. Так Генри сказал, — я встал напротив мага, намекая, что сейчас будет бой.

— Так и будет, — кивнул Рауль, и в руках его зародились огни.

— И по-твоему это нормально?

— Капризы молодых, — лукаво улыбнулся маг, — нам ли их судить?

— Нам ли? — повторил я, — мы с ними ровесники, — я на миг опустил закрывавшую лицо маску, и Рауль обомлел.

— Не… не может быть, — удивленно сдвинул он брови, — ты же одного с ними возраста!

В этот момент дверь в дом распахнулась, и мы увидели отца Сари, державшего в руке меч.

— Ты… — прохрипел он, глядя на меня и тараща красные от слез глаза.

— Рауль! На помощь! — бежал к нам еще один местный, несший на плечах того самого придурка, что порезал Сари.

— Сэм, это он, это все он! — прокричал отец девушки, тыча клинком в мою сторону, — это он их порезал, этот чертов герой!

— Рауль! — поморщился отец парня, едва не плача, — посмотри, рана глубокая, я даже не знаю… помоги, друг…

Пиромант потушил ладони и прошел мимо меня, бросив сочувствующий взгляд. Похоже, его глаза понемногу открывались.

— Что тебе сделала моя дочка? — шептал сквозь слезы мужчина, медленно подбираясь ко мне. По неизвестной, но очень любопытной причине он был сорок пятого уровня. Отец парня, который тоже бросился ко мне, как только Рауль принял его сына, высвечивал и вовсе цифрой «50» над головой. Прелюбопытно.

— Вашу дочь пырнул сын этого человека, — сказал я, пятясь назад, чтобы держать обоих в поле зрения, — я лишь проходил мимо. Увидел их и решил спасти девушку.

— Ах, спасти… — безумно таращась, кивал отец парня, — а моего сына ты решил оставить умирать там, под холмом? Если бы его не заметили фермеры, все было бы уже кончено! Зачем ты его порезал, ты же герой, черт побери, ты же гораздо сильнее!

— Я его не резал, — повторил я холодным уверенным тоном, — он сам на нож напоролся, когда спускался с холма. Неужели фермеры вам этого не рассказали?

— Сам напоролся? — перекосило лицо мужчины, и я понял, что слова здесь уже бесполезны.

Первым атаковал отец Сари; я блокировал его удар наручем, и мужчина отступил назад. Не рисковал, боялся. Практически сразу же после этого напал и второй противник, тоже с мечом. Оба вкладывали Силу, и, чтобы не лишиться конечностей, мне приходилось отвечать тем же. Из-за гнева и адреналина я плохо контролировал расход энергии и еще через несколько ударов понял, что, если продолжу в том же духе, упаду без сил уже через пару минут. Получалось, что бой опытных и примерно равных воинов был ничем иным как состязанием по контролю Силы. У кого больше маны, кто грамотнее распределяет потоки — тот и выиграл. Нужно успокоиться. Это очень сложно, учитывая, что в случае поражения мне вряд ли позволят просто воскреснуть и уйти. По-хорошему, следовало бежать, но я не мог. Правда на моей стороне.

Блок очередного удара, и незримая нить Силы последовала за клинком отца Сари. Родитель пацана швырнул в меня горсть песка и попытался уколоть в бок, я успешно парировал, нарочно приближаясь к отцу Сари спиной, чтобы тот решился напасть, пока находится в моей слепой зоне. Ожидаемо послышался шорох его ног, и я не глядя дернул за нить, когда клинок его должен был приблизиться к моему телу. Меч отклонился в сторону, я схватил обезумевшего отца за предплечье. Мужчина смотрел на меня растерянным взглядом, не понимая, что произошло. Вложив Силу, я ударил его ладонью в локоть. Я сделал это на автомате, так как не хотел никого из них ранить. Однако, вместо какого-нибудь вывиха, я выгнул локоть мужчины в обратную сторону. Он закричал от боли и попытался меня ударить. И в результате сам получил ногой в живот, отлетев на несколько метров.

— Ублюдок! — корчился он от боли, держась за вывернутую руку, — ты никогда отсюда не уйдешь, выродок! Никогда!

К этому времени нас уже обступили крепкие парни из числа жителей деревни, которые уже давно маячили на горизонте. Двадцатые, тридцатые и сороковые уровни, всего человек десять. Из-за экипировки я, конечно, превосходил их всех в характеристиках. В общем-то, именно это превосходство и позволяло мне до сих пор оставаться невредимым, сражаясь сразу с двумя высокоуровневыми противниками. И все же противостоять целой толпе, да еще и, что называется, «за бесплатно», доспехи еще повредят…

— Я не трогал ни девушку, ни юношу, — выпрямился я, пряча кинжал в ножны, — девушку я принес сюда на своих руках и спас ее жизнь. Парень напоролся сам. До этого я видел как они выбежали из мельницы, и девушка уже была ранена. Он бежал с холма, крича, что убьет меня, и напоролся на свой же нож. Разумеется, спасать его у меня особого желания не было. Кто ж знал, что это пара влюбленных, я вот подумал, что это местный маньяк, — люди слушали меня, а разъяренные отцы с досадой качали головами, — … мне жаль, что вы такие узколобые и не в состоянии понять, что, если бы я хотел, я бы убил и его, и ее. Но я спас их, придурки! Спас!

— Мужики, это правда? — спросил кто-то из толпы, — Рауль? Нам сказали, что герой принес в деревню Сари, это все что нам известно.

— Мой мальчик не мог ранить ее, он ее любит! — сказал мужчина.

— А Сари там, в доме… — тяжело дыша, подал голос раненый, — и она четко сказала мне, что Патрик тут ни при чем… что их порезал герой…

— Тогда зачем я притащил ее в деревню, не скажешь? — вскинул я руки, — подумай! Если слова двух людей не вяжутся друг с другом, значит стоить принять те, что звучат логичней.

— Закрой свой поганый рот! — раздался вдруг звонкий голос из дома, и в проходе появилась Сари в мокром окровавленном платье, плотно облегавшим ее тощую фигуру, — ты напал на нас, а потом, видимо, понял, что еще не готов убить! Вот и все! Гнусный убийца!

— Эти герои… — слышалось со стороны парней.

— Правильно Рауль их недолюбливает…

Я посмотрел в глаза девушки. Она выглядела обиженной капризной девчонкой, какой, в сущности, и была. Взбалмошной и истеричной. Мне вмиг все стало противно и мерзко: от людей в этой деревне и от себя, наивного дурачка, решившего ввязаться, куда не следовало. Где-то в глубине души поднял голову мой внутренний моралист, говоривший, что в итоге я спас жизнь, но я наступил ему на горло. Эта девушка натравила на меня двоих отцов и продолжала натравливать остальных местных. Ей было плевать на меня, человека, который ее спас, и на жизни ее родных и соседей, которые могли погибнуть в битве со мной. Ей было плевать на всех, кроме того овоща в руках Рауля. Пиромант тратил свою магию на лечение мусора, вонявшего мочой и спиртом… Мое сердце бешено ударяло о грудь, отдавая в висках. И она, и он не были достойны жизни. Скольких я спасу, убив их сейчас? Кого еще они погубят своим эгоизмом и безрассудностью? Я глубоко дышал, пытаясь успокоиться. В сознании несколько раз вспыхнул образ гигантских доспехов Пирса, от земли до неба, застилающих солнце, моря и луга, закрывающих меня от остального мира. Я сморгнул этот образ, и сердце постепенно замедлило ход.

— Ну что ж, Сари… — медленно проговорил я, опуская руку к кожаной кобуре, где покоились иглы Кирару, — скажи, пожалуйста, еще раз: это я ранил вас с твоим возлюбленным?

— Да! — ни секунды не сомневаясь, громко и четко выкрикнула девушка, и добавила, — ты негодяй и лжец! Ты хотел нас убить! Ты ранил моего отца! Тебе отсюда живым не уйти! Ребята, неужели вы не вступить за меня и за папу? Героям теперь можно делать вообще все что вздумается?

Некоторые из парней двинулись ко мне.

— Что ж, Сари, — сказал я, открывай кобуру, — сейчас я покажу тебе, что бывает, когда я действительно хочу кого-то убить.

Я начинил иглу Силой и метнул в лживую тварь. Тощую грудь пробило навылет, а саму девушку утянуло в дом.

— Не-ет! — нечеловеческим воплем разразился ее отец.

— Сволочь! — взревел народ и бросился ко мне.

Я дернул пальцем за нить, прикрепленную к игле, и почувствовал, как металл повторно проходит сквозь плоть. Игла была вся в крови. Бешеная толпа не на шутку разъяренных местных приближалась ко мне.

От моего тела хлынул черный туман. Люди притормозили, не остановился только отец Патрика. Вбежав в непроглядную завесу, он наугад махнул мечом там, где меня уже не было, и получил сокрушительный удар по ребрам и челюсти, после чего был выброшен под ноги остальным.

— Да это же Черный Клинок! — крикнул кто-то.

— Какого черта?! Я не готов умереть за этих двоих!

— А умереть придется, — сказал я, оставаясь в центре завесы и напуская еще тумана.

Первый парень развернулся и бросился бежать. Переглянувшись, остальные последовали его примеру.

— Саричка, что же это! — послышалось рыданье Ефиньи из дома.

Я направился к Раулю, который уже закончил с Патриком и просто сидел на траве. Подняв на меня глаза, он сказал:

— Вот видишь? Все как я и говорил.

— Одни действия порождают другие, — остановился я возле пьяного выродка, который понемногу приходил в себя. Видимо, Рауль каким-то образом и отрезвлять умел, — я бы спокойно от вас ушел, ты это прекрасно понимаешь.

— Ты и мог уйти, — поднялся маг, и в руках его вспыхнуло пламя, — ты мог скрыться, сбежать, тебе ничего это не стоило. Ты тоже это прекрасно понимаешь. Но ты не стал.

— Огонь, — усмехнулся я, кивнув на ладони Рауля, — тебе не кажется, что он против меня сейчас малость бесполезен? Я стою в метре от тебя, Рауль. Я бессмертен. Я убью тебя, если помешаешь.

— Такой юный… — прошептал маг, отходя назад, — ты мог уйти. Мог. А что теперь?

— Мог. Но не стал. Меня обвинили в том, чего я не делал. Уходить, позволив этой лжи существовать, было бы неправильно.

— Неправильно… — улыбнулся маг, гася пламя, — забавно слышать это от убийцы.

— И правда, — согласился я, — не мне об этом говорить. Но, избавившись от девушки, которая хотела оболгать меня и убить, причем убить чужими руками, рискуя чужими жизнями, и от парня, который нажрался и пырнул ножом свою любимую, я сделаю мир лучше. Найдется ли хоть один человек, который с этим не согласится?

— Черт возьми, парень… — прошептал маг, — да у тебя синдром бога… кто ты такой, чтобы решать: что лучше, а что хуже?

Я смотрел на Рауля спокойным и незамутненным взглядом. Совесть за убитую девушку меня не мучила. Патрик поднялся, мыча что-то агрессивное и замахиваясь на меня. Я направил Силу в кулак и проломил ему голову. Сведенное причудливой судорогой тело юноши рухнуло обратно на землю.

— Знаешь, те герои, которых я ненавижу, были лучше тебя, — сказал Рауль, когда наши взгляды встретились, — они понимали, что творят. Да, творили, но понимали. Они не мнили себя праведниками, вершителями судеб. Просто хотели пожрать и трахнуться. После твоих объяснений со сменой миров я могу их понять.

Я посмотрел на голубое небо, на уже почти развеявшийся черный туман. На старика, опустившегося на колени рядом со своим сыном, которому я сломал руку. Спокойствие, такое же, как у облаков, плывущих по этому безбрежному небосводу, опустилось и на мое сердце. Я улыбнулся.

— А меня, значит, не можешь?

— Тебя нет!

— Я не мню себя ни праведником, ни богом, Рауль.

— Тогда зачем ты их убил?!

— Потому что они хотели убить меня.

— И этот малец?

— Он хотел убить ее. И я, и они — убийцы, Рауль. Просто я довел дело до конца, а они нет. Вот и вся разница. Можешь продолжать ненавидеть героев и потакать вот таким вот Сари и Патрикам, твое дело.

Старик окликнул мага, попросив помощи. Тем временем к другому концу улицы стекались, наверное, вообще все люди деревни. Они полностью перегородили дорогу и шли между домов. В руках у них был вилы, горящие факела. Похоже, здесь героев теперь не примут уже никогда.

— Скольких из нас ты уже прикончил до этого, скажи честно, — прищурился Рауль, всматриваясь в медленно надвигающуюся на нас волну людей.

— Никого.

— Никого? Что ж, тогда пожелаю тебе заснуть этой ночью. У тебя с этим наверняка будут проблемы.

— Не будут. Я вижу это иначе, чем ты. Сари с Патриком преподали мне ценный урок: не всякая жизнь ценна. И я хорошенько его запомню.

— А когда на чаше весов твоя собственная жизнь окажется легче, что тогда? Пожертвуешь собой?

Я задумался. Моя собственная жизнь… легче? Хватит ли у меня смелости пожертвовать собой, чтобы достичь цели? Ответить на это было сложно, ведь моя цель и заключалась в том, чтобы эту жизнь сохранить.

— Моя цель — жить, Рауль. Если когда-нибудь она изменится, может быть, и пожертвую. Кто знает.

— Я так и думал, — горько усмехнулся маг и двинулся к Генри.

Я в последний раз посмотрел на деревенских, часть которых уже перешла на бег, и скрылся за ближайшим домом. Быстро миновал несколько улиц и оказался в открытом поле. Через несколько минут резвого бега очертания деревни уже размывались вдали.

Глава 22

Я добежал до какого-то леса и только там наконец остановился. Рухнул возле сосны и достал из кобуры иглу с уже засохшей кровью. Прокрутил в голове последние события. Несчастное лицо Сари, найденное у подножья холма. Легкость ее тела. Ее лицо, когда она меня обвинила. Натянутость нити, когда игла возвращалась обратно. Что ж, вот и свершилось.

Ты ведь хотел стать убийцей? Ну, вот и стал. И было бы мелочно обращать внимание на образ доспехов Пирса. Я все сделал сам. Ник на моем месте просто ушел бы оттуда, наплевав на всех, потому что битва с деревенскими не преследовала никаких целей. Более того, он бы даже девушку спасать не стал. А я спас. Это я их убил, я, и мне с этим жить. Странное чувство осело в груди: то, что сделано, уже не вернуть. Бывало, что и раньше я испытывал нечто подобное, думаю, каждый человек это испытывал, но сейчас все было иначе. Мои руки в крови, но на душе так спокойно. Тех двоих к жизни уже не вернуть. Их больше нет. Но не все ли равно?

На ствол рядом со мной приземлился дятел. Повертев пестрой головкой, он с силой несколько раз долбанул по коре. Звук оглушительный. Я встал, и птица улетела.

Да, я убил их. Но, как оказалось, моя жизнь после этого ни капли не изменилась. Вселенная не заметила возни нескольких мух.

В лесу монстров не оказалось. Наверное, в этом была логика, ведь он находился близ деревни, практически не охранявшейся. Интересно, откуда тогда такие высокие уровни были у тех ребят, что меня окружили? Служба в городской страже? В Торнасе, наверное, пока лучше не появляться. Огня у меня с собой не было, мясо не приготовишь, но мне повезло, и я отыскал несколько кустов малины. Наелся вдоволь и напился из тоненького ручейка, что незримо бежал среди трав и цветов и попался мне лишь случайно — пролетавшая птица обронила ветку, и та выдала ручей тихим всплеском.

Я лежал на траве, смотря на голубую синеву неба в прорезях между ветвистых крон. Солнечные лучи приятно грели лицо, и я щурился, как домашний кот.

Постепенно мир тускнел, все больше погружаясь в алые тона. Я все так же лежал, заложив руки за голову, ожидая появления монстров. За весь день я больше ни разу не вспомнил о тех двух жизнях, которые забрал. Шутка ли, даже сам Мир никак это не отметил: то ли считал это пустяком, то ли отмечался лишь конкретно первый убитый местный игроками вообще, и в таком случае меня, ясное дело, кто-то опередил. Я думал о том, как в действительности следовало относиться к происходящему и осознал, что кто-то из наших вполне мог воспринимать все здесь за игровую реальность. Вот кто действительно страшен, такому и своих не жалко, все равно бессмертны, и местные что куски мяса, все равно нереальны. Пожалуй, кого-то из моих соотечественников переброс в этот мир мог и в самом деле сломать, или сорвать крышу, которая держалась на последних частичках разума. А я вот, почему-то, перенес становление игроком довольно легко. В принципе, я всегда был довольно стрессоустойчив, но не ожидал, что так спокойно отнесусь к подобному. Хотя, наверное, человек просто гораздо крепче, чем кажется, ведь пришедшие к холму игроки тоже прекрасно себя чувствовали. В мире гигантских зверей с клыками и когтями хомо сапиенс каким-то чудом занял доминирующее положение, и глупо было переживать из-за убийства. Вся история человечества построена на крови и костях, просто об этом не принято говорить вслух, это не модно. И мы — абсолютный продукт цивилизации, изнеженные и слабые, быстро приспособились к новым реалиям. Да и вообще — были ли мы по-настоящему слабы все это время? Фрэнк, Кармель, гнусавый придурок — кто из них первым догадался всадить нож в другого человека? Куда делась их цивилизованность?

На мир опускалась тьма. Я снова проголодался, но собирался поесть уже в городе. За день размышлений я все же передумал туда не соваться — если что смыться от стражи у врат успею, а проскользну в город, накину плащ — кто уж меня узнает. Монстров все не было. Пропали даже олени с зайцами, которые частенько проскакивали мимо днем. К слову, в отличие от меня, о ручье они хорошо знали. Им поился весь лес. Кто знает, может, отыскав его начало и прорывшись к подземным водам, на дне их я обнаружу пещеру с тварями сотого или даже выше уровня. Этот фантастический мир мог преподнести буквально все. Только сделай шаг вперед.

Я наконец поднялся, немного подвигался, разминая затекшие мышцы, и взобрался к верхушке толстенной сосны, дабы осмотреться. Край солнечного диска еще виднелся на горизонте, и в его свете хорошо просматривались все окрестные земли, виднелись все места, в которых я побывал: и Торнас вдали, отгородившийся рядами стен, и верхушки холмов близ него, и река с ивовой рощей, и уже опустевшие пахотные поля. Мир готовился ко сну. Просыпались только хищники и преступники. Кем же был я?

Внизу послышался треск сучьев. Гигантский кабан медленно брел через лес, задевая деревья боками. Аккуратно спустившись по веткам, я смог разглядеть его уровень. Пятьдесят третий. Вот это уже хорошо. Кабан появился буквально у меня под носом и жадно вгрызся рылом в ручей. Убивать его я не спешил, ночь только начиналась, нужно было узнать, не водилось ли тут кого похуже.

Так прошла еще пара часов. Вверху уже вовсю пылала луна, заливая луга и деревни своим желтоватым светом. Кабаны попадались все чаще, но никого другого я не увидел. Едва я решил спуститься наконец вниз и заняться фармом, как мое внимание привлекло непонятное движение близ деревни. Забравшись повыше на дерево, я обнаружил группу людей, спешно бежавших через поля. Заметил я ребят из-за того, что какие-то безделушки на них отражали даже слабый свет луны. Всего их было шестеро, но двигались они странно: двое бежали друг против друга, словно что-то несли, еще двое прикрывали сзади, периодически оглядываясь, и последняя двойка шла авангардом метров на пятнадцать вперед. Группа невероятно меня заинтересовала: мало того, что держали путь аккурат в мою сторону, так еще и передвигались довольно быстро, что говорило о внушительной физической форме всех шестерых.

Мужчины вбежали в лес и сразу же встретились с кабаном. Животное глухо хрюкнуло и бросилось на непрошенных гостей, однако два копья, полностью вошедшие в тушу зверя, быстро его угомонили.

— Доставайте теперь, придурки, — раздался голос одного из тех, что при беге держался позади.

— Ну что, здесь их? — сказал еще один.

— Олень, что ли? — осадил его первый, — а почему не прям там, на поле? Может еще и костер здесь разожжешь, а? Ну что за кретины…

Двое из авангарда уперлись ногами в кабанью спину и вытянули копья.

— Ну почему сразу кретины, — сказал один из них, сделав акцент на множественном числе, — это Брок у нас тупой. Ты же знаешь: в детстве он часто бился головой об углы и помял череп, поэтому мозг так и остался как у ребенка.

— Заткнись! — ответил прежний голос. Он и в первый раз показался мне каким-то придурковатым, значит, я не ошибся. Видимо, иногда внешность и голос не бывают обманчивы, — я просто предложил здесь, потому что… потому что нас все равно никто не увидит!

Послышался глухой удар.

— За что, босс?

— Однажды из-за тебя нас поймают. Запомни, Брок, всегда спрашивай у нас, прежде чем делать. Всегда, если хочешь и дальше жить.

— Понял…

Группа и в самом деле продолжила путь. Я не мог разглядеть их уровни из-за расстояния, и поэтому бесшумно преследовал, перепрыгивая с ветки на ветку. Слыша, как звенят доспехи незнакомцев, я благодарил Бревлика, потому что мои при движениях не издавали ни звука. Старый наемник действительно дал мне хорошую экипировку.

Углубившись метров на пятьсот в лес, мужчины решились сделать привал. Оперативно наломав веток, они развели костер.

— Я схожу за тем вепрем, жрать хочется, — сказал парень из авангарда.

— Хорошо, — кивнул главарь.

Их костер освещал лес, и я, притаившийся во тьме над ними, был невидим. Мне наконец удалось рассмотреть их уровни: тридцатые и сороковые. Одного из мужчин я даже будто бы где-то видел. Голова Брока действительно оказалась с дефектом — макушка справа имела вмятину. Лицо у него тоже было крайне неказистое.

— Ну что, босс первый? — проскрипел он мерзким голосом, открывая один из мешков, который они волокли, и доставая оттуда за волосы девочку лет двенадцати. И тут мне все стало понятно.

— Конечно я первый, не трогай их! — рявкнул главарь.

— Брок прав, — вставил свои пять копеек парень, которого я где-то видел, — нужно наиграться с ними, пока живы.

— Успеется, раны неглубокие, они еще долго протянут, — уселся на бревно главный ублюдок, — пускай Толи вернется, мясо начнет готовить. Тогда и мы… за мясо возьмемся.

Мужчины весело рассмеялись.

Брок залез в другой мешок и выудил оттуда зеленоватый камень, который сверкал на огне.

— Босс, сколько нам отвалят за этот ишрадий? — пролепетал он косноязычно, закидывая камень обратно.

— Сколько? Дохрена! Но эти деньги мы тратить на фигню не будем, мы закупим себе ишрадиевых кирок, и добудем его еще в той дыре. Все меня услышали?

Ишрадий! Мало того, что эти педофилы детей из деревни похитили, так еще и жилу ишрадиевую судя по всему нашли. Удивительно, даже их ничтожные жизни могли мне пригодиться.

Когда убежавший за кабаном вернулся, и главарь первым двинулся к девочкам, я начал действовать. Первая игла полетела в Брока. Я промахнулся, и урод подскочил от удара иглы о землю.

— Народ! — закричал он, поднимая иглу, — на нас напали!

Все направили взгляды туда, куда смотрел Брок, ведь он знал, откуда прилетела игла. Но меня там уже не было. Следующую иглу я всадил в спину зазевавшегося бандита из авангарда. Он сдавленно пискнул, привлекая внимание. Парни синхронно двинулись ко мне, я прицепил нить к игле в руках Брока и дернул в сторону. Игла врезалась в стоявшего рядом мужчину. Ничего серьезного, но всякое замешательство врага шло мне на пользу.

Однако все мои ухищрения оказались зря: я на голову превосходил преступников, и в первые несколько секунд прирезал четверых. Главарь находился дальше всех от меня и благоразумно остался стоять на месте. Последний же выживший оказался тем смутно знакомым парнем, и в отличие от меня он сразу же вспомнил, где мы виделись.

— Черный клинок! — дрожащими губами прошептал он, — почему ты здесь?

— Как думаешь, что скажут люди, когда узнают о ваших проделках? — склонил голову я, — меня ли тебе стоит бояться?

— Что за Клинок такой? — спросил главарь, смотря на товарища, — договориться сможем?

— Не знаю, — покачал головой парень, — он Сари с Патриком сегодня днем убил. И отцов их одной левой раскидал. Мы с нашими зассали его трогать.

— Так ты такой же, как мы! — обрадовался главарь, — что же ты такой резкий, поговорили бы, обсудили все, подсобили бы, чем можем. Вон, девочки у нас две — красивые, даже еще живые.

— Так я поэтому вас и решил убить, — улыбнулся я, — видишь ли, и вы, и Сари с Патриком не более чем куски дерьма, от которых нужно избавляться. Единственная причина, по которой вы еще живы — ишрадий. Ты отведешь меня к нему. Это твой единственный способ выжить. А тебя, — посмотрел я на паренька, — я отведу в деревню. Всем все ясно?

— Да, — кивнул главарь, преспокойно возвращаясь к костру.

— Да как же это… — упал на колени деревенский.

Командира бандитов звали Накал. Я долго думал, как же так сделать, чтобы он не удрал, и по итогу заставил их с Беллом нести мешки с девочками. Таким вот конвоем я и погнал их в деревню.

Уже перед домом Рауля я подошел вплотную к Беллу и сказал, чтобы тот не вздумал повторить ошибку Сари и лгать что-то насчет меня.

— Ее с приятелем я убил быстро, а тебя ждет смерть мучительна. И поверь, никто из твоих не сможет тебе помочь.

Парень молча сглотнул и кивнул. Видимо, и в самом деле не на шутку меня боялся. Нужно было как-нибудь узнать, что означал этот «черный клинок», хотя у меня и была версия, что так просто обозначали владельца темной стихии.

Заспанный Рауль открыл дверь. К счастью, он быстро все сообразил и оперативно сбегал к соседям, чтобы те нашли родителей девочек.

— А они ищут их на полях, — сказал маг, аккуратно вытаскивая исполосованных детей из мешков. Одежда на них местами порвалась, на лицах виднелись ссадины. Даже беззащитных детей утырки не смогли безболезненно вырубить, — не ожидал я от тебя такого, Белл. И давно ты в его банде?

— Нет… — промямлил парень.

— Что с ним сделают? — спросил я, оглядываясь на шум с улицы и видя людей с факелами, что неслись к дому.

— Что-нибудь очень жестокое. Его бы казнили просто за то, что состоял в банде, а уж за то, что похищал и насиловал детей… четвертуют, наверное. Слышишь, Белли? Ты же это и сам понимаешь, лучше бы помер от рук героя, не думаешь?

Парень молчал. Лицо его побелело, руки дрожали.

— Нет, я не стану его убивать. Это ваше разборки.

— Где наши девочки?! — влетели матери в дом. Стоявшие на улице мужчины, в отличие от женщин, меня узнали. Предвидя это, Рауль на секунду показался в проеме и кратко все объяснил. Я толкнул Белли к ним, и его схватили те самые ребята, с которыми он вместе собирался бить меня днем. Интересно, догадывался ли он тогда, что все так обернется? Я вот этим утром, когда бежал с Тони к реке с топором в руках, и подумать не мог, что еще до следующего рассвета лишу жизни шестерых местных. Воистину ничего так не удивляет, как жизнь.

— Этот наш, понятно, — сказали мужчины, — а Накала ты почему до сих пор не убил? Тоже нам отдашь?

Смотря на таявшего от страха Белла я радовался, потому что одним своим видом он признавался во всех совершенных преступлениях и точно не смог бы меня оболгать.

— Он мне кое-что должен.

— И что ты с ним сделаешь, когда он тебе этоотдаст?

Я посмотрел на Накала.

— Вы его судить будете. Кстати, тела остальных членов банды в том лесу. Не знаю, может, у них что ценное было. Хотя можете и не ходить туда, мне без разницы.

— Там костер остался… — шепнул бандит, — надо бы потушить.

— Твоя правда. Я напал на них, когда они есть готовили, и…

Послышался быстрый топот ног, и к нам выбежала одна из матерей девочек. В руке ее был нож, а в голове легко угадываемые намерения. Я перехватил ее руку, едва не достигшую груди бандита. Женщина попыталась меня ударить, я схватил ее за горло и поднял над полом.

— Эй! — поднялся на крыльцо ее муж, и я упредительно вскинул руку с кинжалом.

В этот момент Накал резко дернулся, и я вонзил кинжал ему в ногу, ударил по лицу и повалил наземь, поставив ногу на грудь. Муж женщины в страхе отпрянул.

— Запомните все, — я медленно опустил женщину, чувствуя невероятный прилив уверенности. Никогда еще столь сложная ситуация не была под моим тотальным контролем, — все будет только так, как сказал я. И никак иначе.

По лицам присутствующих стало понятно, что действовал я крайне убедительно.

Больше оставаться в деревне не было смысла, я попросил Рауля остановить кровотечение у Накала, и после мы с главарем бандитов вернулись в лес.

Костер догорал, обугливающееся мясо упало в огонь. Я сказал Накалу развести пламя снова и организовать нам ужин, а сам бродил по округе, ударяя по деревьям, чтобы на звук сбежалось зверье. И оно в самом деле сбегалось. С помощью Силы вепри давались очень легко, а ведь они были во много раз опасней тех, с которыми я сражался в первую ночь. Пока я лежал днем в этом лесу, смог примерно оценить свои восстановительные способности, и пришел к выводу, что во время боя восстанавливать ману не представлялось возможным, а вот если отдыхать, то за час она полностью восстанавливалась с нуля.

Очередной вепрь выбежал ко мне из глубины чащи. Это не ребята из деревни и не бандиты, сравниться со зверем в физической силе, отбросить его одним ударом я все еще не мог. Но этого и не требовалось. Зато я мог со страшной силой кидаться в него иглами и ножами, уходившими глубоко в плоть. Пара таких ран, и кабан падал на землю, заливая все кровью. Я часто оглядывался на сидевшего у костра бандита. Он и со здоровой ногой ни за что бы от меня не сбежал, что уж говорить теперь.

Разделываясь с мобами, я размышлял насчет своего дальнейшего развития. Интересно, сколько ишрадия лежит в бандитской находке. Помимо него требовалась еще куча ресурсов, а до этого следовало окончательно определиться с тем, какие характеристики и навыки мне качать. Очевидно, Темные Искусства отныне должны быть в приоритете — от них всецело зависела Сила, от них и от запаса маны. Получалось, я зря качал владение кинжалами… что ж, вот и стала понятной первая моя ошибка. Но это ничего, этого стоило ожидать. Значит, Темные и Ментальная Энергия. Хотя и про Ловкость с Силой и регенерацией маны тоже забывать не стоило. Сейчас я мог компенсировать пробелы в физической силе, если бы они у меня были, Силой магической. А на двухсотом уровне это реально будет? Вряд ли.

Я подпрыгнул, пропуская еще одного вепря у себя между ног. Мои руки скользнули по его холке и вонзили в мускулистую спину клинок. Снова все упиралось в старые расчеты: качать все понемногу. Только что упор теперь будет смещен с Ловкости на манозапас и манореген. А ведь еще и про Волю забывать не следовало…

Чем дальше в лес, тем больше деревьев требуется, чтобы этот лес продолжал казаться лесом. В моем случае было именно так, потому что для взятия нового уровня требовалось все больше мобов. Лишь после двенадцатого вепря я взял наконец сорок второй. Нужно было найти тварей поопасней, сил одолеть их мне наверняка хватит. Иначе до пятьдесят третьего придется качаться неделю. А ведь все это было с баффом на целых тридцать процентов к получаемому опыту, который я получил, как только прикончил первого вепря, ведь он был на двенадцать уровней больше меня. Следующая ступень этого баффа, видимо, на сорок пять процентов, открывалась после убийства твари выше меня хотя бы на двадцать один уровень. Но где ж такую найдешь.

Вернувшись к костру, я обнаружил Накала беззаботно спящим возле бревна. Я съел, сколько мог, мяса, и сел ждать рассвета. Спать я не собирался — кто его знает, насколько крепким окажется сон. Ночь отступила очень быстро, всего через пару часов и, едва посветлело, я разбудил любителя маленьких девочек.

— Сколько идти? — уточнил я, как только мы двинулись в путь.

— Пару часов. Выйдем из леса и пройдем вдоль одного ручья.

— Как вы вообще нашли это месторождение?

— Брок, — развел руками мужчина, прихрамывая, — бродил там, по камням прыгал, и заметил расщелину. Стал ковырять ее и провалился. Ну, там пещера оказалась. Смотрим — из пола торчат куски породы с какими-то причудливыми крапинками. Ну мы и давай сначала мечами долбить-ковыряться, а потом я киркой попробовал тинитовой, очень прочной, ну и нарыли мы добра этого. Ишрадий обычно так близко к поверхности не встретишь, он глубже лежит, так что там, под пещерой, должно быть, весьма крупная жила находится.

Я усмехнулся, вспоминая свои мысли насчет покопаться в лесном ручье. А кирки им, значит, понадобились, потому что не умели Силу в оружие направлять? Интересно. Хотя, учитывая их преступления уровня «своровать гусей», оно и немудрено. Жестокие, неотесанные, кровожадные — да, а вот Силой владеть, тут уж, извините…

Идти несколько часов, разумеется, не хотелось, поэтому я посадил громадного Накала себе за спину, крепко держа его руки у себя на груди, и побежал в указанном им направлении.

— Вот уж не думал, что ты на это решишься, — смеялся бандит, стараясь перекричать поднявшийся в поле ветер.

— Ага, — бросил я равнодушно, и остаток пути мы преодолели молча.

Со стороны вход в пещеру едва ли просматривался. Небольшая дыра располагалась посреди высокой травы, в десяти метрах от которой бежал ручей. Я заглянул вниз — утренний свет высвечивал дно где-то в шести-семи метрах внизу. Не повезет кому-то сюда провалиться. Я сразу же задался вопросом, как оттуда выбираться.

— Там стены все в выступах, хоть по потолку ползай, — пояснил Накал, замялся и сказал, — ну, это, я тебе вроде как все показал…

— Еще нет.

Я схватил его и бросил в дыру, а затем прыгнул в нее сам. Все-таки Сила творила чудеса — спрыгнуть с такой высоты и приземлиться на ноги. Может, я и прыгнуть на семь метров смогу?

Накал тоже не пострадал. Значит, кое-что все же умел. Он не соврал — их неумелые раскопки оказались совсем рядом, в паре шагов. Небольшая яма, на дне которой виднелись те самые камни с зеленой крапинкой. Рядом с ямой валялись меч, топор и кирка.

— Меч аж погнулся, когда на ишрадий налетел, топор треснул, кирка пока держит, но мы ей особо и не успели покопать — Белл прибежал, позвал… ну, неважно. Так что, я свободен?

Я посмотрел на бандита.

— Ты правда думал, что я тебя отпущу?

— Но… — побледнел мужчина, пятясь назад, — ты ведь… обещал…

— Разве я должен держать слово перед насильником и убийцей?

Нижняя губа Накала затряслась, он боязливо ощупывал шершавую стену пещеры, словно ища поддержки.

Я достал нож и перерезал ему горло. Зажав шею руками, бандит повалился на пол. Между его волосатых пальцев резво бежала кровь. Он смотрел на меня удивленными глазами и жадно глотал воздух.

— Странно, — сказал я, опускаясь возле него, — еще три дня назад я ни за что бы не подумал, что смогу убить человека…

Накал хрипел что-то нечленораздельное, махая рукой и пуская кровь уже изо рта.

— …а теперь вообще ничего не чувствую. Забавно, правда?

В глазах мужчины пылало что-то невыразимое. Наверное, то был страх скорой смерти. Постепенно бесцельные движения Накала затихли, и в его стекленеющем взгляде я рассмотрел движение самой жизни. Из тела куда-то наружу, в пещеру.

Подпрыгнуть до выхода я не смог, зато сумел, связав руки Накала силовой нитью у себя на груди, вскарабкаться вместе с ним по отвесной стене. Его труп я бросил неподалеку. Наверное, «могила» главаря бандитов была самой роскошной — рядом с журчащим ручьем и порханьем луговых бабочек, в высокой траве, в которой тело не видно, пока не подойдешь вплотную. Была в этом какая-то красота.

Несмотря на значительно возросшую выносливость, клонило в сон. Наверное, поспать днем было не самой плохой идеей. А ночью пойти на фарм. Между прочим, я еще ни разу не был в канализации ночью. Путь в Торнас прошел спокойно, лишь у ворот я немного занервничал: как бы деревенские не донесли о моих убийствах. Схватят и поминай, как звали. Но ноги упорно несли меня вперед. Начался мозговой штурм: я быстро соображал, может ли город как-то шефствовать над деревней, или это были самодостаточные структуры. Если Рауль сказал, что Белла четвертуют, значит деревенские устраивали самосуд. Не отправят же парня на казнь в город, в самом деле. Да и соответствующих мест для этого я в Торнасе не видел — вроде рядов виселиц или гильотин, как показывали в фильмах. Самосуд — это хорошо.

На этот раз врата стерегли другие парни, они снисходительно на меня посмотрели, но ничего не сказали. Однако нужно было уточнить вопрос о моем возможном наказании у кого-нибудь знающего, иначе в один прекрасный день меня могут поймать и засадить в тюрьму, чего очень не хотелось.

Без происшествий добравшись до своего трактира, я поужинал, поднялся в номер и завалился спать. Проснулся вечером от криков старой маразматички под окном. Небо на горизонте еще розовело. Спустился вниз и заказал кофе. Обеденный зал почти битком — уставший с работы народ отдыхал. Звенели кружки, слышались обрывки шуток, пахло табаком и парфюмом.

Глава 23

За мой столик подсел пожилой мужчина в бандане и повязке на один глаз. Закурив сигару и блеснув в свете ламп тремя золотыми зубами, он уставился на меня глубоко посаженными глазами, едва видимыми из-под кустистых бровей.

— Говорят, в деревне, близ которой мы сегодня были, какой-то герой убил двух местных: парня и девушку, а потом поймал банду разбойников. А их главаря, молвит народ, он и отдать — не отдал, и убить — не убил.

— Тони? — поставил я кружку с кофе на стол.

Старик медленно моргнул, подтверждая.

Я сделал то же самое.

— Значит, все-таки не удержался? — лицо старика приобрело знакомые лисьи черты Тони, и я окончательно успокоился, — убить бандитов — это даже в плюс идет. Лучше, чем котенка спасти. А вот чем тебе деревенские не угодили?

Я подробно пересказал наемнику, что случилось.

— Мда-а, — протянул он, шкрябая подбородок, — бурная молодость порой сводит в могилу. На самом деле, ты тоже поступил довольно импульсивно. Как и подобает молодым. Все нормально.

Я сцепил руки перед носом. Наемник был прав.

— Но это очень хорошо, что ты смог переступить черту. Теперь, когда действительно нужно будет кого-то убить, ты не дрогнешь. А от этого может зависеть твоя жизнь.

— Кстати о моей жизни, — я обвел взглядом присутствующих, — что насчет моего преступления? Ну, деревенских. Мне стоит опасаться городской стражи?

— Нет, — ухмыльнулся наемник, выпуская дымные кольца, — убийство произошло вне города — одна причина Торнасу на него наплевать; убийство не добропорядочных граждан, а двух деревенских неадекватов — вторая причина стражей тебя не замечать. Вот убил бы ты их здесь, то да, возможно, были бы вопросы, или если бы ты грохнул ту шишку, которую мы с тобой вчера припугнули. А потом тот хрен припугнул нас… в общем, ты понял. Жизнь жизни рознь. Вот в деревне на тебя могут напасть, тут к бабке не ходи, но ты и сам это, думаю, понимаешь.

— Да, конечно. Приятно знать, что не нужно скрываться.

— Еще очень важен контекст. Конечно, на тебя и так могут ложный донос сделать, мол, заявился в деревню, убил ребят, такой-сякой. Но это вряд ли, ведь у вас был четкий конфликт, который все видели. Ты не просто ходишь по деревням и всех подряд мочишь, в этом тебе будет сложно обвинить. Да и бандитов ты словил, хорошее дело сделал не только для деревни, но и для города. Так что все в норме.

Я удовлетворенно кивнул и допил кофе.

— Чем займешься теперь? — поинтересовался убийца.

— Прошла уже неделя, осталось три. У меня сорок второй уровень… кстати, Тони, каков самый большой уровень, который ты видел?

— Триста первый, — тихо ответил наемник, горько ухмыляясь.

— Триста первый?! — от неожиданности я так двинулся, что ножки стула протяжно скрипнули, — у кого?

— У Пирса, — продолжал скалить зубы убийца, словно этот факт доставлял ему физический дискомфорт.

— Ты видел его что ли? Или от других слышал?

— Да, видел. Однажды. Он шел по городу в окружении своей свиты. Я сразу понял, что это именно он.

— Поподробней, — подался я вперед.

— Ну да… — хмыкнул Тони, — смотрю, аж глаза заблестели.

— Ну, просто…

— Да брось, я все понимаю. Твои глаза блестят верно. Я видел очень именитых воинов и магов, можно сказать, почти легендарных, но никого с уровнем хотя бы двести девяносто, а у него триста первый. Это было прошлым летом, на побережье Дикого Моря. Там стоит город Соррно, один из самых развитых, между прочим. У техножрецов в Соррно целый замок, отгороженный от внешнего мира высокой стеной, с башнями, наемной стражей, вечно чуткими големами и прочим. Я тогда просто шел по улице. Обычная прогулка, даже задания никакого на мне тогда не висело. Целая процессия, человек двенадцать в самых разных доспехах: от гигантских четырехметровых, — интересно, что за люди сидят там внутри, а? — до вполне обычных, похожих на извращенную версию гвардейской брони. У некоторых из его слуг, к слову, уровень не определялся, а это уже говорит о многом. Но вот у него… у него он определялся так, что уровни стоявших по бокам дороги зевак расплывались, словно от полуденного зноя. Он шел в центре; единственный не закованный в броню наглухо. Из доспехов на нем тогда были лишь угловатые поножи, такой же прямоугольной формы наручи и глухой шлем с белой полосой поперек лица. Это кстати забавно. У них ведь у всех лицевая часть шлема глухая, и расположение световой полосы не соответствует глазам. И только у него была эта горизонтальная полоска, как раз на уровне глаз. Будто он единственный из жрецов, кто нуждается в обзоре. Смешно.

Официантка принесла пиво. Тони подвинул одно мне, а другое пригубил сам.

— Вот так вот, Майки, — выдохнул он, отставив на половину опустевшую кружку, — можешь, конечно, попробовать, но я сильно сомневаюсь, что ты сможешь за три недели догнать его. А что он достигнет подземелья в числе первых, — наемник икнул и выгнул бровь, — можешь не сомневаться.

— Судя по всему, — тоже отпил немного я, — в этом мире орден техножрецов сила не меньшая, чем орден убийц.

— Да нет. Большая. Пирс в хороших отношениях со всеми правителями, ни один город, даже Альянс Черных Скал не может соперничать с ним по части технологий, он поставляет всем крупным домам новинки, и никто еще ни разу не сделал чего-то, чего не было бы у Пирса. А уж что он поставляет императору… в общем-то, мы имеем дело с абсолютным технологическим гегемоном. Ты бы порасспрашивал об этом своего туалетного друга, он тебе больше расскажет.

— От многого он отмалчивается. Но говорит, что если вступлю в орден, то ответит на все вопросы.

Наемник обвел взглядом таверну, задержался на окне, выходившем на улицу.

— Если ты вступишь в орден, тебе уже будет не до вопросов.

— Я тоже этого опасаюсь, поэтому и сижу здесь, с тобой. Неужели за все время не случалось утечки, бунта, какого-нибудь скандала или происшествия? А кстати, сколько существует орден техножрецов?

— Ни одного, в том-то и дело. Все техножрецы отличаются полной и безоговорочной лояльностью своему ордену. Существует он с тех пор, как его основал Пирс, а это без малого сорок лет.

— Сорок… — выдохнул я изумленно.

— Ты так это произнес, — сдвинул брови наемник, — будто это много. Наш орден существует намного дольше. А влияние у нас одинаковое. Вот чему удивляться надо.

Я кивнул, соглашаясь. Мы осушили свои кружки и еще немного посидели, поглядывая вокруг. Сизый дым медленно расплывался над головой Тони. Он устало оперся на стол, тяжело выдохнул и помассировал виски. Подтянул пепельницу и затушил сигару.

— Ладно, теперь о насущном. Если хочешь поднять уровень, советую отправиться в Ливрок. Это небольшой городок за Грядой Клыка, к северо-востоку отсюда. Близ него есть несколько поселений, в которых постоянно какая-нибудь чертовщина случается. Да и вокруг там леса и болота — тоже гиблые, говорят. Самое то бессмертному засранцу вроде тебя, который только и думает, с кем бы схлестнуться, кто посильнее. Я прав?

Убийца вдруг сделался невероятно уставшим, впервые мне доводилось видеть его таким. Словно почувствовав мои мысли, он выпрямился и вымученно улыбнулся.

— Да, я отправлюсь туда и вырежу всю нечисть. Но как мне туда добраться? Просто идти по…

— Нет-нет, — улыбнулся наемник, смотря в окно позади меня, — тут через две улицы по направлению, в котором я сейчас смотрю, находятся лошадиные стойла. Путешественники частенько засиживаются в харчевне прям там же, зайди, спроси у бармена, не едет ли кто в Ливрок, с большой вероятностью кто-то отыщется. Ну, а дальше остается лишь напроситься в поездку. Тебя любой возьмет, на героев сейчас большой спрос.

Распрощавшись с Тони, я отправился в знакомые мне туалеты, которые, к моему удивлению, все еще работали. Бредя вдоль журчащих рек нечистот, я раздумывал, что же такое приключилось со знакомым мне вечно бодрым и полным энергии наемным убийцей. И ведь изменения эти проявились как раз тогда, когда он предлагал мне поездку в тот город. Может, хотел провернуть со мной какое-то дело, и действовал во вред себе? Или спасал от вышедших на нас телохранителей богачей? Или, наоборот, хотел подставить меня, и скормить им в качестве приманки, а сам в это время смыться под шумок? Все могло быть.

А вот и знакомое голубое сияние. Да, от Тони можно было ожидать всего на свете, но в любом случае про репутацию Ливрока он вряд ли солгал, так что туда определенно стоило наведаться. Вдруг там окажутся монстры вплоть до сто пятидесятого? Так и догнать соотечественников первой волны недолго.

Я вошел в лабораторию, барьер не ощущался от слова совсем. Наверное, Ник его как-то на меня перенастроил. Громада черных доспехов ученого обнаружилась нависшей над двумя сжавшимися людьми: парнем и девушкой. Шестнадцатый и пятнадцатый уровень, мокрые и грязные. Они тоже оценили мой уровень и, кажется, перепугались еще больше. Я вопросительно воззрился на техножреца.

— Неофиты, — невозмутимо пояснил Ник, — согласились вступить в орден. Это значительно нас усилит. Они тоже герои.

— Так вы тоже герой? — пролепетала девушка, облегченно опуская напряженные плечи.

Я всмотрелся внимательней и вспомнил этих ребят. Они оба не раз пытались бежать с злополучной поляны, и в конце концов Фрэнк с Биллом частенько заранее подходили к ним, чтобы тут же прирезать.

— Ага.

— Что ты такое спрашиваешь, Мари? — пристыдил девушку ее друг, — это же тот парень, который смог смыться! А потом он их всех отметелил в лесу. Так ведь?

— Да… — сдавленно произнес я. Неловкое чувство. Не хотелось быть чем-то вроде кумира для этих юных ребят. Не моя это роль. Вернее, может быть, когда-нибудь и моя, но сейчас я точно не был достоин их восторженных взглядов.

— Ник, мы можем переговорить?

Ученый приобнял своими гигантскими руками игроков за плечи и сказал им пройти вглубь лаборатории.

— Итак? — спросил он, подойдя ко мне, — ты, должно быть, пришел за сшивателем?

— Верно.

Из-за этих двух я обо всем позабыл. Ученый порылся на столе, что был прямо возле меня, и выудил оттуда нечто вроде миниатюрной швейной машинки с удобной ручкой. Видя, что я достаю два его клинка, Ник несколько раз мигнул кругом на шлеме, словно усмехнулся моей неосторожности.

— Заодно покажу, как работает, — сказал он, отодвигая для меня стул.

Он быстро вскрыл мои руки и приступил к установке. Я рассказал ему о залежах ишрадия, и он вызвался сам его добыть. Я обозначил примерное местоположение рудника, и Ник заявил, что если там действительно будет ишрадий, он его непременно найдет. Похоже, доспех и редкие руды отыскивал. Хотя у техножреца вполне мог иметься для этого какой-нибудь отдельный агрегат. Я его предложению даже обрадовался. Доверять я ему доверял: очевидно, он и сам был заинтересован в создании доспехов для меня, так что здесь не обманет. Тратить время на разработку жилы тоже не очень хотелось, ведь еще целая куча ингредиентов покоилась в безвестности, и ее только предстояло найти. А ишрадий, как объяснил Ник, не обязательно располагался подряд одной целой жилой, он мог быть разбросан мелкими кусками на многие километры под лугом, и копаться там придется не один день, а-то и не одну неделю, которых у меня не было.

Ник свел края раны пальцами, нажал на внутреннюю кнопку, встроенную в ручку, и сшиватель выстрелил в кожу скобами. Через несколько минут рана затянулась.

— Отлично! — радостно кивнул я, принимая подарок.

— Пользуйся, постарайся не потерять.

— Не обещаю, занести все-таки может куда угодно.

— Есть какие-то планы? — мигнул светокругом ученый.

— Ливрок. Мне сказали, что там множество монстров. Причем опасных.

— Ливрок… — выпрямился Ник, словно вспоминая, — да, места там действительно скверные. Самое то для того, кто ищет силы. Ты ведь… — исследователь поднес к моей груди металлический палец, и я ощутил холод, — начал ее изучать, верно?

Я отпрянул, удивленно рассматривая руку рыцаря. Он перевернул ее ладонью кверху, воздух над ней побелел, закрутился и тонкие потоки превратились в ледяной куб.

— Ты маг льда! — выдохнул я, дотрагиваясь до скульптуры, если созданное силой мысли можно было так назвать. Даже рядом с кубом пальцы немели, а когда я дотронулся до него, то обжегся. Встретить на поле боя противника, который заставит температуру окружающего воздуха снизиться до предельных величин — и возникнут реальные проблемы. Если подумать, маги огня могли проделывать обратное. А я почему-то думал только о фаерболах да ледяных мечах.

— А как… как ты узнал, что я…

— Потоки Силы в твоем теле изменились. Теперь они текут более гармонично.

— Ты их видишь? — удивленно вскинул я брови, и тут же вспомнил, каким удивительным зрением сам обладал в доспехе. А ведь я не умел им пользоваться.

— Конечно.

— И магией ты, выходит, владеешь. А мне тут рассказывал.

— Ну… — ученый отвернулся и прошелся вдоль комнаты. Голубоватый призрачный свет кристалла превращал черноту его доспехов в серый, — я изучаю магию, а не борюсь с ней, как сектанты Ордена Антимагии, и не слепо упиваюсь ее силой, как Орден Магов или Орден Рыцарей. Разумеется, я ей владею. Как, по-твоему, мне собирать твои доспехи без нее?

— О! — вспомнил я, — хотел спросить: ты говорил, что понятия не имеешь, где в магвещах находится их сердцевина, отвечающая за усиление носителя. Как ты тогда делаешь эти самые вещи?

— Так же, как их делают кузнецы по всему миру, — ответил Ник, продолжая смотреть во вторую комнату. Я догадался, что смотрел он на двух юных игроков, которые с любопытством изучали его богатства, — по шаблонам, подобранным нашими предками. Методом проб и ошибок люди выяснили, что нужно делать так и так, и все получится. Вообще, судя по тому, как магвещь создается, никакой сердцевины нет. Магвещь начинает работать так, как задумано, лишь когда полностью завершена. Ни секундой раньше. Даже если ты задумал на ручке клинка выгравировать дракона, меч не будет работать, пока этот дракон на ней не появится. Это особый симбиоз сознания творца и его творения.

Я вдруг понял, что Ник говорит не привычным механическим голосом. Похоже, тайна магвещей вызывала в нем неподдельный интерес. Я окончательно уверился в том, что он во что бы то ни стало раздобудет ишрадий и пустит в дело.

Что ж, проводник в Ливрок мог свалить из города в любую секунду, поэтому я простился с Ником и оправился на поверхность. В самом деле, в указанном Тони месте находился трактир с гигантским задним двором, где отдыхали лошади и стояли повозки. Вот откуда я периодически слышал ржание.

Трактир был битком. Я огляделся и подошел к копошившемуся за стойкой хозяину.

— Приветствую, — сказал я как-то чересчур бравадно. Мужчина смерил меня снисходительным взглядом и вопросительно двинул усом. Почему-то мне было гораздо легче разговаривать с людьми, которые собирались меня убить. А вот с простыми работягами чувствовалась какая-то напряженность, — мне бы узнать, едет ли кто отсюда в Ливрок.

— Мы бесплатно не обслуживаем, — буркнул он и скрылся под стойкой, звеня посудой.

— Хорошо…тогда бокал пива, пожалуйста, и чего-нибудь перекуси… нет, чего-нибудь основательно поесть.

Трактирщик озорно осклабил желтоватые зубы и переглянулся с официантом, юркнувшим на кухню.

Слушая приятное журчание наливаемого пива, я повнимательней всмотрелся в посетителей: ничего особенного. Никого выше пятнадцатого уровня в таверне не наблюдалось. Народ с аппетитом уминал пищу после тяжелого рабочего дня. Разве что глаз зацепился за пожилую старуху в необъятном костюме, словно она напихала себе под платье ваты, но я и сам выглядел нестандартно.

Теплый гуляш с макаронами подвинулся мне под руку. Хозяин выждал, пока я все не съем и не осушу стакан с пивом, и только потом ткнул пальцем мне за спину:

— Тебе повезло. В Ливрок редко кто ездит, но у вон той дамы в экстравагантном костюме там какое-то дело. Напросись к ней. Ты молодой, вроде не урод, повозка у нее видная, ладная, возьмет, никуда не денется. Ну а ежели откажет — бери коня да просто езжай рядом. Делов-то, герой!

Мужчина усмехнулся, словно объяснил мне то, чего я не понимал. Покачав головой и кинув трактирщику пару монет, я двинулся знакомиться со старухой.

— Слыхал, вы в Ливрок едете? — встал я перед ней, не решаясь присесть за стол. Она тут же это исправила, кивнув на стул. Тарелка ее уже опустела, бабка мирно посасывала эль и курила трубку. У нее было морщинистое одутловатое лицо, голубые глаза очевидно европейского разреза казались суженными, как у азиатов.

— А тебе в город что ли надо? — спросила она на удивление высоким и мелодичным голосом.

— Да, надо.

— А ты уже готов? Мне осталось докурить, и пойду запрягать лошадей.

— Да, я готов.

Старуха откинулась на спинку и выпустила сизое облако дыма.

— Ты ведь герой, так? Прибыл в последней волне?

Я кивнул.

— Нелегко. Твои соотечественники уже сколотили гильдии в некоторых городах, собирают банды, вырезают монстров, помогают нам, обычным жителям. А ты вынужден просить пожилую женщину помочь тебе добраться до другого города.

— Что поделать, — пожал я плечами, — я не жалуюсь.

— Нет, — кивнула бабка, внимательно смотря на меня, — ты не жалуешься.

Мою извозчую звали Фессаль, и она была четырнадцатого уровня. Довольно много для простого горожанина, видимо, бабка не от большой храбрости выезжала из города ночью. Ее крытая повозка оказалась весьма длинной, внутри обнаружились бочки с ящиками и соломенный матрас, на который я с позволения хозяйки и лег. Ржали недовольные кони; их можно было понять — запрягали на ночь глядя. Умные животные наверняка понимали, чем это грозило.

Бабка грузно плюхнулась спереди, отгороженная от меня пологом, отрывисто свистнула, и повозка медленно выдвинулась прочь со двора. Я высунулся, чтобы напоследок окинуть взглядом трактир. К бабке подсела какая-то местная, и они разговорились. Под их занятный, но усыпляющий щебет о погоде, птицах и целебных свойствах редиса я задремал.

Разбудил меня раскат грома. Огни в башнях Торнаса уже тлели желтыми светляками на самом краю горизонта. Дождь лупил о навес.

— А я ведь даже не знаю, далеко ли этот Ливрок, — произнес я вслух.

Фессаль обернулась. Плотная ткань обтягивала повозку, не сходясь лишь сзади, чтобы в нее можно было залезть, и совсем немного спереди, чтобы можно было видеть дорогу. Небо осветила молния, и в краткой вспышке я увидел задумчивый профиль своей проводницы.

— Далеко ли? На простых лошадях дня три ехать.

— Три дня? — изумился я, — как долго…

— Разве ж это долго? — хмыкнула бабка, — до ближайшего портового города ехать полторы недели! Все вам, молодым, побыстрее нужно.

— Дело не в молодости… — подполз я поближе к козлам, на которых удобно устроилась старуха. Вообще, повозка ее была очень продуманной — обтягивавший мою часть навес вверху козырьком выступал вперед, защищая от дождя и кучера.

— Н-да… не знают герои, что такое покой и умиротворение. Но не переживай! Я же недаром сказала: «на простых лошадях», мои-то кони особенные!

Высоко над нами громыхнул гром, в лицо мне ударил поток энергии, кони оглушительно заржали и вдруг потянули повозку с утроенной силой. Топот их копыт перебивал раскалывающееся небо, из-за деревянных колес трясло так, что мне пришлось использовать Силу, дабы не отбить копчик.

— Смотри, как мчат! — хохотала старуха и я, кажется, понял, зачем ей такая причудливая одежда. Чтобы не отбить все кости на такой скорости.

Небо вспыхивало все чаще, по шелесту листьев и скрипу стволов я смекнул, что мы въехали в какой-то лес. Высокая трава сменилась кустами, я смотрел, как быстро скользит дорога позади нас. Если бы не знал, то решил, что мы едем на машине. На очень жесткой, полностью лишенной амортизации машине. Захлестал ливень, заливавший даже ко мне, а Фессаль было все ни по чем: достав трубку, старуха преспокойно запыхтела, отпустив вожжи. Хорошо, чтобы дорога впереди оставалась такой же прямой.

Очередной раскат грома, но в этот раз от него отделился скрежет. Он не переставал и словно кружил где-то прямо над нами. Мы вдруг повернули, меня отбросило к правому краю повозки, а покров на левой стороне распорола ветка, которая тут же врезалась в деревянную переборку телеги и отломилась.

— Фессаль, ты за дорогой вообще следишь?

— Не рассчитала, — меланхолично отозвалась старуха.

В образовавшейся дыре я видел быстро мелькавшие стволы деревьев и слабое свечение где-то вверху. Подползя к левой стороне, я обнаружил источник этого света. Вверху, на уровне крон деревьев порхало несколько маленьких птах, состоявших из чистого электричества. Именно от них и шел тот самый не прекращавшийся скрежет.

— Что это за птицы там, наверху?! — проорал я, стараясь перекричать удары копыт, ливень и пронзительный скрип высоченных сосен.

— О, это? Это напасть всех путешественников, застигнутых в чистом поле грозой! Громовые стрижи!

— Но мы ведь не в чистом поле! Мы в лесу!

— Это роща! Скоро опять выедем на равнину!

Один из стрижей нырнул вниз и замер аккурат на уровне дыры. Свет его тела залил все вокруг. На него было невозможно смотреть, все равно что пялиться на яркую лампочку. Так же внезапно, как опустился, стриж улетел. Я пошатнулся и упал, моргая глазами. Яркий послеобраз птичьего тела наслаивался на тьму ночи. Снова мигнула молния.

— Какой ты пугливый, игрок, — сказала Фессаль тихо, но отчетливо.

Я вздрогнул и поднял голову — старуха исчезла. В тонкой полосе ночи между двумя краями навеса виднелись мускулистые лошадиные спины, кусочек дороги, обрамленной деревьями, и непроглядная тьма.

Все это вдруг осветилось, и я увидел стрижа, метившего прямо в повозку. На мгновение ночь превратилась в день, а затем все погасло.

Зеленоватые волны лениво омывали песчаный берег. С тихим шорохом вылезла моя надгробная плита.

«Убит Фессаль» — гласила надпись, под которой был изображен я, испепеляемый молнией.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23