Его кексик [Пенелопа Блум] (fb2) читать онлайн

- Его кексик [ЛП] (а.с. Объекты притяжения -3) 645 Кб, 176с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Пенелопа Блум

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пенелопа Блум Его кексик Серия: Объекты притяжения — 3

Перевод: Дарья Копылова

Сверка: Mari

Редактор: Mari

Обложка: Роман Градинар

Оформление: Eva Ber 

Глава 1

Эмили

Я сидела в машине Лилит на пассажирском сиденье и смотрела, как по стеклу сбегают дождевые капли. По сути Лилит была моей единственной настоящей подругой. А ее машина — единственным доступным мне средством передвижения для поездок в пригород.

Надо признать, в это раннее осеннее утро — с его легкой, приятной прохладой — я оделась слишком тепло. Но в свое оправдание скажу, что все лето с нетерпением ждала, когда смогу нарядиться как капуста. Это очень удобно: если вдруг станет жарко, можно просто скинуть пару лишних вещиц.

Я провела кончиком пальца по спрятанному в кармане пиджака письму. У меня вошло в привычку носить его с собой и время от времени перечитывать. Бумага при этом вся измялась, а буквы затерлись. Но это не мешало мне всякий раз, когда я с благоговением дотрагивалась до него, в равной степени испытывать паническую тревогу и пьянящее возбуждение.

Для меня это письмо означало новую страницу моей жизни. Реальную возможность сделать шаг к своей мечте. На протяжении многих лет я пыталась осуществить идею стать профессиональным художником. Но у меня все время было такое чувство, будто я только хожу вокруг да около. Как пьяный, не способный найти дорогу к своему дому, или как малыш, пытающийся прокатиться на велосипеде без второго дополнительного колеса.

У меня никогда не получалось идти к своей цели прямиком, без отклонений. Каждый раз, когда мне казалось, что я — ну наконец-то! — к ней приблизилась, я опять проносилась мимо, что вынуждало меня вернуться к исходной точке и начать все с начала.

Но в этот раз все будет по-другому.

Письмо в моем пиджаке было прямой линией. Прямым рейсом! Ничто, даже мое малодушие, не сможет помешать мне и не собьет меня с пути. Ведь все, что от меня требуется, — это приехать в январе в аэропорт.

Это же так просто… как дышать.

Вот только должна признаться, что страдаю ночным апноэ (прим. во время сна происходит задержка дыхания более чем на 10 с). И потому дыхание для меня — не самая простая вещь в мире. Так что это была неудачная аналогия.

Но главное, что я все-таки могу это делать.

Наконец-то наступило мое самое любимое время года. Осень. Лето уже закончилось. Или по крайней мере выкашливало свои последние предсмертные слова. Я знала, что для многих лето — это самое лучшее время. Время купальников, вечеринок, пикников и длительных прогулок. А также игр в парке во фрисби (прим. летающий диск в виде пластиковой тарелки) со своим золотистым ретривером.

«Да! Лето, вперед!»

Вот только все это не было моей реальностью. Для меня лето — это ежедневные мучения из-за чрезмерного потения. К тому же я не могла себе позволить жариться на солнышке ради безупречного загара на весь год, так как неоднократно получала весьма болезненные солнечные ожоги. Именно воспоминания о них не позволяли мне забывать о причине моих неудач — недостаточном количестве меланина в моей коже.

Упаси меня боже, еще раз испытать подобный кошмар.

А еще эти бесконечные рекламы на радио «кондиционер победит любую жару»…

Ладно, не буду больше ворчать на тебя, лето. Все благополучно закончилось, и теперь можно еще год жить спокойно. К тому же пришло время марафона ужасов на тему Хэллоуина. А для «M&Ms» — возможность выпустить побольше рекламных роликов с данной тематикой.

Листья приобрели всевозможные оттенки оранжевого, желтого, красного… какие только можно себе представить. Дождливая погода или нет, это не мешало мне ощущать знакомое предпраздничное возбуждение. Тем более это утро было началом той самой недели, которую я с нетерпением ожидала весь год. Стоило мне выйти на улицу, и я почувствовала приближение грядущих перемен. Воздух был таким освежающим, таким бодрящим, что моя душа буквально рвалась в бой. Уверена, я бы сейчас не отступила, даже если бы у меня на пути встал здоровенный бугай со всклокоченными волосами.

Хэллоуин я всегда любила.

Думаю, не столько из-за его специфичности, сколько из-за того, что он был первым из холодных праздников, которые мне не терпелось провести. Хочу заметить, в этом году каждый праздничный день будет для меня исключительным, а не просто очередной серией выходных. Ведь это последние месяцы, проведенные дома перед отъездом за границу на длительный срок… для учебы в парижской школе искусств.

Неважно, сколько раз я обдумывала и как часто перечитывала письмо о своем поступлении, но все это до сих пор казалось мне нереальным.


* * *

— Имей совесть, Эмили! Стыдно выглядеть такой счастливой! — простонала Лилит.

Красивый разрез глаз она подчеркнула широкими гелевыми стрелками. Черная челка была безупречно ровной, а лебединую шею украшало черное элегантное колье. У Лилит была идеальная фарфоровая кожа и внешность королевы красоты. Но при этом выражение ее лица давало ясно понять — кто бы усомнился — что она до глубины души возмущена самим фактом существования. И если ей придется задержаться в этом суетном мире еще хоть на миг, она сделает все, чтобы Вселенная узнала, какую роковую ошибку совершила.

С Лилит мне посчастливилось познакомиться еще в старших классах. С тех пор мы были неразлучными подругами. И даже больше. Может потому, что благодаря моим конспектам и помощи в учебе она благополучно закончила школу. А возможно потому, что она постоянно защищала меня от тех придурков-неучей, что не давали мне проходу. Так или иначе, она мне безумно нравилась. Полагаю, по той же непостижимой причине, по которой люди, несмотря ни на что, продолжают любить своих своенравных кошек.

Ты поточила коготки о мою подушку, потому что я задержалась допоздна на работе?

Ты решила пописать возле мусорного ведра, хотя я только что помыла пол?

А может, опрокидывая мой бокал с водой на пол в десятый раз за эту неделю, ты просто хотела убедиться, что закон земного притяжения до сих пор работает?

В этом они были похожи с Лилит.

Ну, за вычетом — не буду к ней слишком строга — туалетных привычек.

В глубине души, где-то очень-очень глубоко, я знала, что она нуждается, как, впрочем, и все остальные люди, в безусловной любви. Мне нравилось, с каким усердием она притворялась, делая вид, будто ей это вовсе не нужно.

— Я же сказала, хватит! — рявкнула она со свойственным ей хладнокровием. — Я вижу краем глаза, как ты лыбишься. Меня сейчас стошнит.

— Ничего не могу с собой поделать. Это все осень, — сказала я нараспев, отчасти потому, что знала — любое внешнее проявление счастья действует на Лилит подобно криптониту (прим. вымышленное кристаллическое вещество, испускающее особую радиацию, которая ослабляет силу Супермена).

— Ладно, — поморщилась подруга. — Но тогда те мерзкие существа, что ты пытаешься вырастить на кухне, скоро умрут.

— Растения, Лилит. Их называют растениями. Мне не хочется тебя огорчать, но так как они в доме, то, вероятней всего, выживут.

— А если какой-то несчастный случай? — она не отрывала взгляда от дороги, но мне показалось, что я заметила, как в ее глазах вспыхнуло предвкушение, когда ее мысли закрутились вокруг планируемого «убийства».

— Как можно не любить комнатные растения?

— Они воняют.

— Ничего себе! — с благоговением выдохнула я, ткнув пальцем в сторону установленного на обочине рекламного щита. — Тыквенный латте с пряностями!! Мы уже на полпути к октябрю, а я еще не выпила ни чашки. Мы просто обязаны это сделать. Ну пожалуйста, Лилит!

— Тьфу на тебя, — окинув меня уничижительным взглядом и нимало не беспокоясь о проносящихся мимо автомобилях, она какое-то время угрюмо пялилась на меня.

На моем лице застыла нервная улыбка.

— Дорога… — тихо напомнила я.

Лилит с небрежной ленцой перевела взгляд на дорожное полотно.

— Она никуда не денется.

— Технически, нет. А вот мы можем, — я наклонила голову, чтобы взглянуть на спидометр. — Все-таки… почти девяносто, — криво усмехнулась я, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце.

Я была почти уверена, еще пара секунд… и мы, слетев с трассы, попадем прямиком в огненные объятия смерти. Но я не могла помереть так рано. Мне еще многое предстояло сделать.

Во-первых, до сих пор не был выпущен последний сезон «Игры престолов». А еще я никогда не ела яйца-пашот. К тому же в моем еженедельнике осталось не менее десяти пунктов, которые я просто обязана была выполнить. Начав с вечернего катания на коньках с брутальным красавчиком и закончив ночными «грязными танцами» под знаменитый саундтрек.

Но самое главное, если из-за гибели я не смогу поступить в парижскую школу искусств… то обязательно вернусь, чтобы преследовать Лилит. Я применю свои художественные навыки, рисуя призрачные пенисы на запотевшем стекле ее душевой кабины. И это будет не какой-то подростковый стиль граффити мужского члена. Каждый фаллос будет ужасно детализирован и крайне реалистичен. А еще бы я… ну, на самом деле это был предел моих фантазий в рамках креативного творчества. Но если это время все же настанет, я придумаю что-нибудь более шокирующее.

На мое напоминание следить за дорогой Лилит лишь беспечно пожала плечами. Не могу точно сказать, когда она смягчилась, но вскоре мне начало казаться, что я чувствую исходящее от нее тепло. Очевидно, даже после стольких лет знакомства она продолжала видеть во мне этакое невинное и хрупкое создание. Мне же Лилит напоминала кошку, играющую с карандашом на письменном столе. Бедняга то и дело оказывался возле самого края, что для него могло закончиться долгим и жестким приземлением на пол. А вот ей было просто любопытно, что же будет дальше.


* * *

Когда мы подъехали, я выглянула в окно.

Магазинные полки уже были забиты хэллоуинской атрибутикой: от кукурузных конфет до всевозможных «голов» из тыквы. А еще я заметила не менее двух новейших марафонов фильмов ужасов. Хотя мое отношение к ним — к тому, что меня будут навязчиво пугать, — напоминало мне чихуахуа, попавшего четвертого июля на салют в честь Дня Независимости.

Самым жутким персонажем я считала Фредди Крюгера. Я имею в виду, что может быть страшнее парня, способного убить тебя прямо в твоем сне? По крайней мере, оказавшись в фильме ужасов «Бимбо» среди плохих парней, вы бы тут же поняли, что подвалы — это эквивалент смерти. Самые верхние этажи — эквивалент смерти. И даже забитые техникой сараи несут в себе смерть.

Честно говоря, если бы я вознамерилась снять ужастик, то собрала бы всех своих подружек, построила их перед зеркалом и попыталась выяснить, кто из них больше всего подходит на роль симпатичной соседки. К тому времени все были бы уже благополучно мертвы, а выглядевший как Супергерой парень оказался бы, вероятней всего, тайным убийцей.

Вы скажете, они все такие предсказуемые… и все же я продолжала их смотреть, периодически пряча лицо в большой подушке.

Я попросила Лилит припарковаться и подождать, пока я сбегаю за кофе. С одной стороны, мне очень хотелось выбраться из машины и подышать свежим воздухом. Но по большему счету мне просто не нравилось ее отношение к работникам фастфуда. Как-то раз она мне поведала, что, найдя дохлую муху, сохранила ее в пакете с молнией, а затем подбросила в картошку фри, чтобы получить бесплатное обслуживание в бистро. Но больше всего меня шокировало то, что она — голову даю на отсечение — сделала это не ради экономии денег. Боюсь, ей просто нравится играть на нервах людей.

Выйдя из машины, я поплотнее затянула на шее шарф.

Да, мой шарф! В такую ненастную погоду он был просто незаменим. И я не знаю, любила ли я что-то больше, чем обмотаться тем, что больше напоминало одеяло для новорожденного, и весь день проходить, уткнувшись в него лицом. Это заставляло меня жалеть о безвозвратно ушедшем времени плащ-палаток. Я никогда не видела их ни в фильмах о средневековье, ни в шоу, но готова поспорить, что люди укрывались ими от непогоды и использовали как верхнюю одежду во время прогулок в стенах замка.

От головокружительного ощущения свежего воздуха мне захотелось попрыгать и похлопать в ладоши. Но я побоялась, что Лилит, увидев в зеркале заднего вида столь бурное проявление счастья, непроизвольно воспламенится. Поэтому сдержалась.

Мне удалось купить нам кофе без каких-либо инцидентов, и буквально через несколько минут я уже снова сидела в машине.

Лилит взяла свой стакан и, сделав глоток, скривилась.

— Тьфу! Какая гадость!

— Что такое? — ужаснулась я. — Он прокисший?

— Нет. Все нормально. Я знала, что вкус будет таким дурацким.

Я приподняла бровь, ожидая ее пояснений. А она одарила меня сердитым взглядом.

— Мне легче ненавидеть всех, кто пьет этот идиотский напиток, пока я помню его отвратный вкус.

— На-а-а-до же-е, — протянула я и кивнула, когда до меня дошел смысл сказанного.

Сделав многозначительную паузу, я отхлебнула из своего стакана, ожидая, что она рассмеется. Ну, хотя бы чуть-чуть ухмыльнется. Но ее лицо оставалось бесстрастным.

Я мысленно усмехнулась.

Разумеется, Лилит не считала, что выглядит комично, зато я от души наслаждалась такими моментами. Она обладала тем непреодолимым очарованием, что и все породистые кошки. Они ведут себя так, словно ты для них ничего не значишь. И всем своим видом показывают, что слишком хороши для тебя. Но ты отлично знаешь, что им не терпится получить хоть каплю твоей ласки. Даже если никогда не признаются тебе в этом.

Я задумалась.

«А как бы отреагировала Лилит, если бы я почесала у нее за ушком?»

И тут же сделала вывод, что она может навредить мне гораздо больше любой кошки. Поэтому мудро сдержала свой порыв. Но не отказалась от намерения найти способ, который заставит ее улыбнуться. Даже если для этого мне придется раздобыть мертвую птицу.


* * *

Наконец мы подъехали к дому престарелых.

— Хочешь, я провожу тебя? — предложила Лилит.

— Нет уж, спасибо, мамуля, — усмехнулась я.

— Как хочешь. Я, похоже, отравилась газами. Думаю, всем будет лучше, если я никуда не пойду.

— Можешь не верить, но мой день без этих подробностей был бы куда приятнее.

— Радуйся, тебе чертовски повезло. У меня сегодня два по цене одного.

— Серьезно? Речь идет о том, чего мне лучше не знать?

Она кивнула, но было видно, что без моего разрешения говорить не станет. Я чувствовала, что пожалею об этом, и все же, обреченно вздохнув, дала ей добро.

— Ладно. Говори.

— Последнее время я стала видеть по ночам серого человека без лица. Он молча стоит в углу и смотрит, как я сплю. А я просыпаюсь в каком-то странном оцепенении, не способная пошевелить ничем, кроме глаз…

— Прекрасно! — прервала я ее, почувствовав, как у меня по спине побежали колючие мурашки. — Надеюсь, это поможет мне справиться с бессонницей, с которой я давно борюсь. А сейчас мне предстоит обучать неких сварливых старушек рисованию. Спасибо, что подвезла.

— О, сегодня там будет Уильям. Это было в его расписании. Держи хвост трубой!

Уильям Чемберсон был ее боссом. Лилит работала у него секретарем.

Я не совсем уверена, но, по всей видимости, этими словами она пыталась поддержать меня, считая, что я по уши влюблена в ее боса. Хотя я не испытывала к нему никаких чувств, это не мешало ей утверждать обратное.

В средней школе мой парень — буквально через несколько дней после официального объявления нас парой — изменил мне, прогуливаясь на глазах у всех за ручку с другой девчонкой. Так что, да. На сегодняшний день я была экспертом в том, какую боль причиняет неверность. Уильям был женат, а сидевшая внутри меня ученица средней школы даже помыслить не могла о том, чтобы влюбиться в женатого мужчину. Даже если он был потрясающе красив и чертовски обаятелен.

У Уильяма был брат-близнец, Брюс Чемберсон, и они оба были генеральными директорами многомиллионной корпорации. Я сталкивалась с ними пару раз в доме престарелых за те несколько недель, что вела здесь уроки рисования. Одна из здешних старушек была бабушкой жены Уильяма, и они всей семьей, Уильям с братом и их жены, регулярно посещали местные покерные вечеринки.

Брюс был человеком, застегнутым на все пуговицы. Он строго придерживался официальных норм поведения, не допуская ни малейшей небрежности в одежде, словно одна-единственная расстегнутая пуговица могла стать нарушением служебного этикета. И при всем этом он выглядел Суперменом с подбородком, способным пробить кирпичную стену гораздо быстрее парня из рекламы напитка Kool-Aid девяностых.

Его взгляд мог заставить вас вспотеть, жилистое мускулистое тело смотрелось весьма гармонично, а прическа всегда была просто идеальной. И только при тщательном наблюдении можно было понять, что он либо страдает ОКР (прим. обсессивно-компульсивное расстройство, невроз навязчивых состояний), либо находится от него в опасной близости.

Но когда ты любишь своего мужчину — ну, вообще-то я хотела сказать, если ты вообще любишь мужчин, — то Брюс Чемберсон казался идеальным партнером. Если, конечно, не брать во внимание, что он тоже был женат.

Теперь об Уильяме.

Если Брюс был образцовым Суперменом, то Уильям, однозначно, был Бизарро (прим. испорченный клон Супермена; не злой, но его поступки и характер полная тому противоположность). Он всегда выглядел беззаботным весельчаком, не знающим, что такое расческа, а также имел небольшие проблемы с клептоманией. Вместе они смотрелись весьма необычно, а за их постоянными стычками, что вспыхивали чуть ли не каждую минуту, было очень забавно наблюдать.

Когда Лилит сообщила мне, что работает секретарем у какого-то суперкрутого олигарха, я, признаться, была шокирована. Ну какой босс станет терпеть ее закидоны? Но когда увидела Уильяма, все встало на свои места. Если Лилит была ехидной вредной кошкой, то Уильям… думаю, больше походил на проженного лиса, скрывавшего свою суть за пылким щенячьим энтузиазмом и простодушием. Временами он казался беспечным и абсолютно бесхитростным, но я видела, что за его показной простотой скрывался хитроумный гений.

Я легко могла представить, как искрятся весельем его глаза, когда Лилит в разговоре с важным клиентом отпускает свои грубые шуточки или же бросает ледяной взгляд через плечо на того, кто посмел отвлечь ее от чтения эсэмэски.

Я вошла через парадную дверь, держа в руке небольшую сумку с художественными принадлежностями, поприветствовала встреченных по пути знакомых и стала готовиться к занятию в комнате отдыха, что мне выделили для этих целей. Плата за эту общественно-полезную деятельность была невелика, но мне нужны были эти деньги. А самое главное, эта работа была связана с живописью. Так что я записала ее в число личных побед.

Как только я приняла решение стать художницей, на мои плечи лег дополнительный груз. Стоило человеку узнать о моих планах, как он тут же — не считаясь с моими чувствами — принимался язвить по этому поводу.

«Оу, так ты художница? И в каком же «Старбаксе» ты работаешь?»

Да пошли они все!

Я никогда не работала в «Старбаксе». Я работала… Ну, я работаю в доме престарелых и время от времени беру случайные подработки. Однажды я оформляла кофейню, но та не была «Старбаксом», спасибо ей за это. На самом деле она была лишь жалким подобием, весьма далеким от оригинала. И тем не менее клиентов у них было предостаточно.


* * *

Я как раз раскладывала на столах необходимые каждому «ученику» атрибуты, когда услышала незнакомый мужской голос. Вытянув шею, я выглянула в коридор, чтобы увидеть говорившего.

Моя бровь непроизвольно выгнулась.

Мне очень понравилось то, что я увидела. Да и моим бровям тоже… по крайней мере одной из них. И тут меня кольнуло узнавание. Он напомнил мне парня, с которым я когда-то училась в школе. Но это было в такой глухомани и так далеко от столицы, что подобное совпадение было просто нереальным.

У него был идеальный разворот плеч, атлетическое телосложение, а темные волосы были коротко подстрижены. Мой взгляд, спустившись по его лицу, замер на его чувственных губах. Парень с увлечением что-то говорил, но его слова не доходили до моего сознания. Так обычно происходит со старшеклассниками к концу седьмого урока.

Это был ОН!

Парень, о котором ты мечтаешь, создав прежде некую романтичную обстановку. Свет в ванной комнате приглушен… ты нежишься в ароматической пене… вдоль ванны мерцают декоративные свечи… а по воздуху плывет легкая чарующая мелодия.

Я могла бы придумать несколько тысяч офигенных сюжетов с ним, не задумываясь.

«Пятьдесят оттенков потрясного парня».

Вот вам один из них.

Я стою на обочине возле своей поломавшейся тачки… забудьте на мгновение, что у меня нет машины. ОН кладет на капот свои мускулистые, покрытые татуировками руки и пожирает меня плотоядным взглядом.

— Мне придется залезть к вам под капот, мисс. Признаюсь сразу, работенка будет грязной. Мне придется использовать свой самый большой инструмент. Свой член. Я намерен заняться с тобой сексом, детка.

Да уж, похоже, парень моей мечты лишен деликатности.

А вот еще… три головореза в капюшонах загнали меня в угол в темном переулке. Но тут появляется ОН. Один удар, второй… и вот уже плохие парни без чувств валяются на тротуаре, а МОЙ ГЕРОЙ подхватывает меня на руки и всю дорогу до своей квартиры шепчет мне на ушко всякие глупости.

— Я потеряла свои зубные протезы!

Несколько мгновений нервного напряжения, и до меня наконец доходит, что эту фразу выдал не мой Мистер Фантазия, а подошедшая ко мне пресловутая Грэмми. Помимо того, что она была бабушкой жены Уильяма, заменившей ему тещу, в доме престарелых она — благодаря вздорному характеру и эксцентричным выходкам — постоянно забавляла местную публику.

— О-о-о, лааадно… — слегка растерялась я.

— Зато я сперла протезы Эрла! — хихикая, похвасталась она и, растянув губы в зловещей улыбке, продемонстрировала пожелтевшие от времени вставные зубы.

Меня слегка затошнило.

— Но зачем? Как..?

— Этот козел обыграл меня вчера вечером в покер. И теперь, если он захочет поесть, ему придется сначала взбить свою пищу в пюре, — злорадно усмехнувшись, она поковыляла к своему месту.

Грэмми передвигалась так, словно была хрупкой, беспомощной старушкой. Но я прекрасно видела, что она притворяется. Бывало она двигалась очень бойко и живо. Просто ей нравилось изображать этакую милую старенькую бабулю, благодаря чему ей сходили с рук все ее дурацкие выходки.

Я встряхнулась, чтобы избавиться от навязчивого образа зубных протезов Эрла у нее во рту, и вернулась к созерцанию дивного видения.

Парень-мечта продолжал беседовать с Уильямом Чемберсоном, но тот, заметив меня, решительно направился в мою сторону. Они оба неумолимо приближались, и я, запаниковав, едва сдержалась, чтобы не сбежать. С трудом взяв себя в руки, я изобразила улыбку, которая, надеюсь, помогла скрыть, что мне нужно было срочно сменить трусики.

— Райан, — Уильям указал на меня, — это Эмили. Эмили, это Райан. Он управляет пекарней моей жены, которая благодаря телевизионному конкурсу стала весьма популярной. Так уж случилось, что ему срочно понадобился художник.

«Райан».

Это имя было мне знакомо. Я попыталась встряхнуть свою память, но с учебы в старших классах прошло немало времени, причем тогда я намерено вычеркнула из нее своего напарника по выпечке кексов. А вот сейчас могла поклясться, что его тоже звали Райан.

Вблизи ощущение их сходства только усилилось.

Парень протянул мне ладонь для рукопожатия.

«Надо же, как официально».

Нервно сглотнув, я все же пожала ему руку, хотя во всех моих фэнтезийных сценариях наш первый контакт был поцелуем. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что вместо ладони вцепилась в его средний и указательный пальцы. Но он благородно прикрыл мою неловкость, мягко притянув мою руку к себе в старомодной манере, отчего я вся аж зарделась.

— Привет, — смущенно пролепетала я.

Райан прищурился и окинул меня оценивающим взглядом.

Если бы я не была убеждена, что мы незнакомы, я бы предположила, что у него сейчас такое же дежавю, как и у меня. Он склонил голову, видимо собираясь сказать об этом, но едва заметно мотнул головой, очевидно, сбрасывая наваждение.

— Так ты и есть та самая художница? Уильям хвалит твои работы. Я рад нашему знакомству.

— Признаюсь, я бедна и люблю рисовать картины. А также постоянно борюсь со всевозможными комплексами и эмоциональной болью. Думаю, это дает мне право называться художником, правда?

Райан ухмыльнулся и повернул голову к Уильяму.

— Я возьму ее.

— Куда? — быстро спросила я.

Парни явно еле сдержались, чтобы не заржать.

«Куда? Неужели я сказала это вслух?»

Мне срочно нужен был старомодный вентилятор, чтобы побыстрее остыть, или хотя бы холщовый мешок на голову, чтобы не сгореть со стыда.

— Образно говоря… — начал Райан. — Прости, не буду забегать вперед. В общем, я собираюсь устроить на Хэллоуин вечеринку для всех работников «Игристого Пекаря» и «Галлеона». Эдакий тимбилдинг (прим. действия для создания и повышения эффективности работы коллектива). Но в любом случае я намерен оправдать затраты Уильяма.

«Игристый Пекарь…»

На меня вдруг нахлынули обрывочные воспоминания о парне, с которым я училась в старших классах. В первый же день выпускного года на уроке домоводства мы оказались с ним в паре. Он был спортивной звездой нашей школы и встречался с самой заносчивой и до безобразия красивой ученицей. Я думала, что он станет отлынивать от задания, переложив на меня всю работу, но оказалось, что Райан любил готовить. И по правде сказать, у него это прекрасно получалось.

Это был один и тот же парень. Скорее всего.

Как только я его вспомнила, все связанные с ним неприятные моменты тут же всплыли в памяти. То, как Райан не вступился за меня, когда его подружка Хейсли опозорила меня перед всей школой. Как позволял ей придумывать про меня гадкие истории и ни разу не встал на мою защиту. А самое главное, взял на себя ее вину за изуродованный торт, который мы пекли с ним вместе для моего выпускного итогового проекта по творчеству.

О, как же мне захотелось отдавить ему ногу, плюнув парочку отборных ругательств! Но… я сдержалась. В глубине души я знала, что он не мог этого сделать. Его подружка тогда победоносно ухмылялась мне в лицо, а тот Райан, с которым мы провели ни один час вместе, больше походил на парня, способного взять на себя чью-то вину, чем на сделавшего такую гадость.

К сожалению, правду тогда я так и не узнала. А вот сейчас — по истечении стольких лет — те события уже не выглядели настолько трагическими. Мы были детьми и делали глупости. В то время я, возможно, действительно его ненавидела, но сегодня это был мой шанс получить работу. К тому же с тех пор столько воды утекло… это же просто смешно до сих пор на него обижаться, верно?

— Чертова задница! — Уильям что-то разглядывал в телефоне, не обращая, казалось, никакого внимания на то, что говорил Райан. — Эй, похоже, я вот-вот выиграю битву за самый ценный лот на eBay (прим. американская компания, предоставляющая услуги через интернет — аукционы и магазины). Вынужден вас покинуть, но, думаю, два таких успешных предпринимателя сумеют договориться и подписать контракт.

— еВау? Люди до сих пор им пользуются? — удивился Райан.

— Ну да. Я постоянно покупаю там всякое дерьмо.

— Что именно?

Глаза Уильяма озорно блеснули, а он попятился, многозначительно шевеля бровями.

— Всякое, — бросил он и, развернувшись, быстро вышел.

Райан неодобрительно покачал головой.

— Небось купил дилдо (прим. древний фаллоимитатор).

— Определенно дилдо, — как ни в чем не бывало поддакнула я, хотя мой живот в этот момент готов был взорваться из-за нервно трепещущих в нем бабочек.

Райан был абсолютно серьезен, но его выдавали глаза, в которых плясали чертята.

Раньше мне бы и в голову не пришло говорить с парнем, которого я не видела со дня окончания школы, о фаллоимитаторах. И особенно с тем, кто — как я себе тогда поклялась — числился моим смертельным врагом… даже в моем фэнтезийном мире, хотя он там не раз срывал с меня бюстгальтер.

Меня надирало спросить его, помнит ли он меня, но я боялась, что он тогда передумает и откажет мне в работе.

— А у тебя есть с собой образцы твоих художеств? Портфолио или что-то еще?

Его слова замерли в воздухе. Даже время замедлило бег.

Казалось, открывшиеся вдруг перспективы обладают небывалой стихийной энергией. В бесхитростных вопросах Райана слышалось неприкрытое любопытство и искренний интерес. Я даже почувствовала, как от них потрескивает воздух легкими статическими разрядами. Мне нужно было лишь протянуть руку и схватить их.

В некотором смысле это был шанс исправить все с Райаном, что в свою очередь могло залечить старую, казалось бы, давно забытую рану. С другой же стороны, это могло разбередить ее еще больше.

— Если хочешь, можешь посидеть на моем уроке, — предложила я.

У меня аж голова закружилась, когда я услышала собственные слова. Они выглядели такими же невинными, как и его вопросы, вот только в них был особый скрытый смысл.

Я не стала обещать Райану отправить ему свое портфолио по электронной почте. И не показала те несколько эскизов, что лежали в моей художественной сумке в паре шагов от меня. Я ничего не могла с собой поделать. В любой другой день у меня, возможно, хватило бы силы воли позволить этой перспективе пройти мимо и оставить все как есть. Но сегодня? Сегодня — из-за смены времен года и приближения долгожданных праздников — меня переполняло восторженное предвкушение. В такой день хотелось идти на риск и совершать безрассудные поступки.

Я просто не могла удержаться от этого.

— Мы попытаемся воспроизвести классическую «Звездную ночь» Ван Гога, но в рамках Хэллоуина. Конечно, это уже стало своего рода художественным клише, но местные обитатели замучили меня вопросами, когда же мы будем ее рисовать. Так что…

— Послушай, а это правда, что Ван Гог отрезал пенис и отправил его своей любимой по почте?

— Ухо, — усмехнулась я. — Правда, я не помню, отправил ли он его по почте или доставил лично. Думаю, ты бы хотел получить что-то такое в свежем виде, верно?

— Ну, ты упустила самую важную деталь. Когда кто-то намерен разорвать отношения, то какая разница, как он это сделает: пошлет SMS или скажет об этом лично?

— Верно, ухо или пенис… какая разница? Но вот способ доставки…

Райан кивнул.

— Я видел картины этого парня. Очевидно, ушами он пользовался гораздо чаще, чем своим членом.

Спрятав улыбку за прижатой к губам ладонью, я укоризненно покачала головой.

— Если ты надеялся понравиться мне с помощью сальных шуточек в адрес знаменитого художника, то буду откровенной, ты своего добился.

Мне вдруг стало страшно.

Как же мало потребовалось времени, чтобы мои прежние чувства вновь напомнили о себе. Мы разговаривали с ним также непринужденно, как и в те годы, словно и не было никакой разлуки. Я все вспомнила. Как по уши втюрилась в него, и как сильно меня задевало, когда на мою девичью влюбленность он отвечал безучастностью и равнодушием.

— А кто сказал, что я хочу тебе понравиться? Просто у меня к тебе дело. Я мечтаю стать настолько знаменитым, что когда отрежу от себя какую-либо часть, то старшеклассникам будут рассказывать об этом на уроках веками.

Я глянула на него исподлобья.

— Я заключу с тобой сделку. Ты посидишь на моем уроке, а потом я скажу, насколько сильно сможет потрясти мир искусства твое членовредительство.

— Идеальный план! Надеюсь, у тебя есть инструмент для пальчикового рисования?

Я закатила глаза, но как только повернулась к нему спиной, мои губы расплылась в довольной улыбке, и я продолжила готовиться к занятию. Мое сердце после нашей короткой беседы бешено колотилось, а голова кружилась, чего со мной давненько не случалось. Особенно из-за обычного разговора с парнем.

Райан был потрясающе красив и обладал тем живым, задорным характером, что мне безумно нравился в парнях. А ведь я даже не знала, одинок ли он и имеет ли еще какие-либо намерения помимо предполагаемой нужды в художнике. Боже, а ведь он мог до сих пор быть с Хейсли.

И тогда я поклялась себе. Если это так, то, во-первых, я найду способ испортить ей хотя бы один день, а во-вторых, сбегу от Райана как можно дальше. Ну сколько можно прощать? К тому же я убедилась, что мне хватило одной встречи, чтобы почувствовать себя вновь старшеклассницей, у которой от одного его взгляда сердце готово было выскочить из груди, а по коже разбегались толпы мурашек. А ведь он не ограничился всего одним взглядом, разве не так?

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Сейчас от меня требовалось лишь одно — вспомнить о поступлении в школу искусств. Неважно, кем стал Райан и чего он хотел, у меня были свои приоритеты. И первым номером шел Париж! Мое будущее. Мои мечты.

Все зависело от того, сяду ли я в январе в самолет, чтобы открыть новую главу своей жизни. Надеюсь, эта часть книги будет самой захватывающей и интересной. Ведь до сих пор моя жизнь напоминала книгу, которую — прежде чем ее купить — вы не спеша просматриваете, решая, стоит ли потратить на нее несколько долларов.

Я просто не имела права забывать об этом.

У меня была своя жизнь. И кто, как не я, должен был о ней беспокоиться. Последнее, что мне сейчас нужно, — это влюбиться в парня, из-за которого я решу, что у меня есть веская причина остаться… и упущу свой шанс.

Вот только мне действительно нужна была эта подработка. Как бы мне ни нравились уроки живописи в доме престарелых, они были далеко не Сикстинской капеллой.


* * *

Свой урок я начала с краткого напоминания о правилах смешивания красок и использования цветовой гаммы при создании большой картины. Я не раз споткнулась на своих словах, так как то и дело украдкой поглядывала на Райана.

Он был не просто хорош собой. Его тело буквально источало мощные флюиды, вызывавшие кристаллизацию женского желания. От него невозможно было оторвать глаз. Это был идеальный образец мужской сексуальности!

Непоколебимая уверенность в себе, но не та, что обычно бывает у зацикленных на себе снобов. Темные волосы. Густые темные брови. И взгляд благородного человека. Что-то среднее между героем боевика и главным героем мелодрамы. Я с легкостью могла представить его в обеих ситуациях. Вот он бьется за штурвал угнанной русскими мафиози яхты, а потом под проливным дождем, подхватив свою девушку на руки, признается ей в вечной любви… Ладно, кого я обманываю? Я ведь представила, что во время упомянутого ливня на руки он подхватил меня.

И какой напрашивается вывод? Либо у меня слишком давно не было близости с парнем, либо Райан был для меня кем-то особенным.

Краем сознания я слышала, как мой мозг, требуя к себе внимания, «щелкает пальцами». Он все еще пытался вразумить меня.

«Знаешь, чем можно охладить твои разбушевавшиеся гормоны? Париж! Школа искусств! Твое профессиональное и финансовое будущее! Твоя мечта!»

Но мои яичники были слишком увлечены прокручиванием нелепых эротических фантазий, чтобы реагировать. До тех пор, пока мой взгляд будет прикован к Мистеру Совершенство, ни одна здравая мысль не сможет задержаться в моей голове, так как та была битком набита розовыми сердечками и смайликами с поцелуйчиками. Не помогало даже напоминание о том, каким придурком, в конце концов, он был в выпускном классе.

Как же давно это было? Миллион лет назад? Два миллиона? И можно ли винить ЭТО ЧУДО и эти выразительные, лучащиеся энергией светло-карие глаза за то, что случилось в далеком прошлом?

Райан выглядел сосредоточенным на достижении хорошего результата, вот только для художника он был очаровательно бездарен. Я с облегчением выдохнула, когда поняла, что он пошутил насчет рисования пальцами. Но кисть он держал так, словно собирался ударить ею кого-нибудь по голове. У него были проблемы с подбором цвета, поэтому я подходила к нему, чтобы помочь, намного чаще, чем к старичкам.

— А что получится, если смешать желтый и красный? — спросила я.

— Коричневый, — уверенно заявил он.

Я не могла позволить себе рассмеяться. Я очень серьезно относилась к своей работе, хоть мне и платили меньше минимальной зарплаты, и это еле-еле покрывало расходы. Мои родители не смогли подняться по карьерной лестнице, зато сумели научить меня добросовестно выполнять свою работу, какой бы она ни была. Мой папа мыл полы в зданиях с офисами, а мама была помощником стоматолога. И тем не менее они смогли показать мне, что нужно гордиться хорошо проделанной работой, а не ее статусом.

Мой отец умел так четко сформулировать жизненный принцип, что тот навсегда застревал у меня в голове. Я до сих пор помню его слова, когда объявила родителям, что хочу стать художником. Он не стал отговаривать меня. Не начал убеждать, что этим я не заработаю много денег. Папа немного подумал и, глубоко вздохнув, кивнул головой.

— Молодец. Конечно, всегда найдутся люди, желающие высмеять это. Но те же самые люди будут смеяться, если ты захочешь стать слесарем, поваром или секретарем. Занимайся тем, что ты можешь делать лучше всего, и тебе не будет дела до их пересудов.

Поэтому, когда Райан поднял на меня свой светло-карий задумчивый взгляд, я, еще раз взглянув на его палитру, сосредоточилась на очередной задаче. Мой отец хотел, чтобы я всегда ставила на первое место свою ответственность… а прямо сейчас я обучала навыкам работы с красками. И Райан отчаянно нуждался в этом.

— Вообще-то, получится оранжевый, — схватив, не раздумывая, его руку, я показала, что цвета надо смешивать большими круговыми движениями, а не резкими, агрессивными мазками, как делал он.

Закончив демонстрацию, я с сожалением оторвала свою руку от его теплых, безумно приятных на ощупь пальцев и почувствовала легкое покалывание в местах, где соприкасалась наша кожа.

— Хм-м-м, — задумчиво промычал Райан. — Похоже, я так и не разобрался в этой технике. Можешь показать еще раз?

Я чуть было не шлепнула его игриво по плечу, хихикая при этом как дурочка. Но, слава богу, смогла сдержаться, вовремя отвернувшись и прикрыв на секунду глаза.

«Париж!» — повторила я несколько раз про себя эту мантру.

До этого дня у меня легко получалось избегать мужчин. А сейчас я всеми фибрами души ощущала, что с трудом справляюсь с девчачьей глупостью. Еще чуть-чуть, и я стану слепа и глуха к доводам разума и здравого смысла.

— Ты собираешься учить нас рисовать это дерьмо? — неожиданно рявкнула у меня над ухом Грэмми, хотя ее слова из-за зубов Эрла звучали неразборчиво. — Или ты намерена все занятие флиртовать с этим дрянным мальчишкой?

— Тебе нужна помощь? — смущенно спросила я.

Мой голос напоминал сдавленный писк, но я сделала вид, что так и должно.

— Да, — ее губы изогнулись в зловещей усмешке. — Я забыла, как делать французский поцелуй. Может, вы, озабоченные щеночки, продемонстрируете нам это?

Эрл, чей рот без зубов представлял собой впалую и сморщенную небольшую дырочку, разразился хриплым смехом, который прерывался сухим кашлем. Остальные же «ученики» оставались бесстрастными, а может — не смогу сказать точно — просто не обращали на них внимания.


* * *

По окончании урока рисунок Райана почему-то выглядел так, словно он рисовал его пальцами, хотя я точно видела, что он пользовался кистью. Это был, без сомнения, самый худший из всех виденных мной рисунков, выполненных взрослым человеком. Уверена, если бы у Джексона Поллока (прим. американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма) был ребенок от Пикассо, ставший впоследствии кокаиновым наркоманом, и он бы начал под кайфом рисовать трясущимися руками, то его результат все равно был бы намного лучше работы Райана.

Подняв свой рисунок и наморщив задумчиво лоб, он окинул его оценивающим взглядом. Затем взглянул на меня и слегка улыбнулся.

— О, оказывается, он был вверх ногами.

— Уверен? — спросила я, склонив голову набок.

— Нет, не совсем. Тебе повезло, что я не ищу учителя рисования. Ведь я так ничему и не научился.

Я нахмурилась.

— Никто из моих учеников прежде не жаловался.

— Думаю, им было проще сосредоточиться на твоих пояснениях, так как их не волновало то, как ты выглядишь, пока наставляешь их, — слова Райана смутили меня, и я нервно провела рукой по волосам, решив, что с моей внешностью не все в порядке. — Нет, нет. Я просто хотел сказать, что мне было приятно наблюдать за тобой. Могу поклясться, ты действительно виртуоз своего дела. Это я, очевидно, слишком часто отвлекался и пропустил все мимо ушей.

Я усмехнулась.

— Если бы ты слушал, но при этом твой рисунок выглядел бы также, я бы сама себя уволила.

— С этого милого места? Это же глупо. Разве можно отказаться от такого важного дела?

— Эй! Да мне чертовски повезло, что я нашла эту работу. Я делаю то, что люблю, да еще получаю за это зарплату.

На его губах медленно расплылась предвкушающая улыбка.

— О, мне нравится…

— Что нравится?

— Твоя пылкая увлеченность. Это освежает.

— А что насчет тебя? Твое увлечение — уроки рисования в доме престарелых?

Райан не спешил отвечать. Он окинул меня красноречивым взглядом… слегка прикусив губу, а потом с придыханием выпустил ее, отчего мои коленки превратились в желе.

«Париж! Думай о Париже!!»

И тут выражение его лица резко поменялось. Словно ему в голову вдруг пришла досадная мысль. В языке его тела больше не проскальзывали флирт и легкое возбуждение. Остались лишь дружелюбие и голый профессионализм. Казалось, ко мне он полностью охладел.

— Вообще-то меня интересуют лишь две вещи. Мой бизнес и… это, возможно, покажется странным, праздники.

— И что в этом странного? Все любят праздники.

— Ну, может, не так сильно, как я, — Райан смущенно пожал плечами, что выглядело очень мило в исполнении такого потрясающего мужчины.

Я ухмыльнулась.

— Прости. Не могу себе представить, как выглядит чрезмерное увлечение праздниками. Колядки в костюме Санты? Пригласить на Хэллоуин весь квартал в свой дом и провести Ночь Ужасов? Или же толкнуть на ДеньБлагодарения пафосную речь о пилигримах и коренных американцах, не давая людям насладиться праздничным столом?

Райан наморщил лоб и почесал затылок, явно пытаясь придумать подходящий ответ.

— Ну, и..? — усмехнулась я. — Только не говори мне, что ты…

— Хм-м, я никогда не вдавался в подробности «Путешествия Пилигрима». Но убежден, люди упустили суть Дня Благодарения.

— О нет, — громко простонал Уильям, просунувший голову в дверной проем, а я пулей отскочила от Райана, словно нас поймали на горяченьком. — Неужели я опоздал? Неужели Райан выставил себя конченым придурком, пока меня не было? — Уильям вошел в комнату и, нахмурившись, выхватил рисунок из его рук. — О боже мой, Эмили… и ты называешь себя учителем рисования? Эта каляка-маляка выглядит так, будто ты заставила его проглотить всю краску, какая здесь была, а потом позволила срыгнуть ее на бумагу. Вообще-то, было бы слишком великодушно предположить, что это сотворил его рот. Может, он ею…

— Спасибо тебе за профессиональную критику, Уильям, — поспешно перебил его Райан. — В следующий раз я сделаю это намного лучше.

— Я припоминаю, что видел рисующего слона, и у него это отлично получалось. Чистая правда, есть такое место, где…

— Мы поняли, — вновь оборвал его Райан и уставился на него взглядом, явно говорившим «проваливай».

Но Уильям либо ничего не заметил, либо ему было плевать.

— Итак… — Уильям не спеша прошелся по комнате, лениво касаясь всего, до чего мог дотянуться, и, взяв кисть, медленно провел пальцем по ее длине. Немного подумав, он положил ее обратно. — Когда я вошел сюда, вы улыбались друг другу… как похотливые подростки. И это весьма необычно. Что произошло с тем Райаном, которого я знал, за столь короткий срок?

— Мы не…

— Тс-с-с, — прервал его Уильям. — Не стоит оправдываться. Мы все взрослые люди. Я просто пытаюсь понять, что здесь забыл мой добрый друг, — он подошел к Райану и сжал его плечо. — И почему у него горят глаза, если он, как правило, Мистер Френдзона (прим. «зона дружбы», исключительно дружеские отношения между мужчиной и женщиной)?

— Если ты намерен оставаться моим другом и дальше, то дождись более подходящего момента для этой темы, — процедил Райан сквозь сжатые губы.

— О! О! О-хо-хох! — подмигнул мне Уильям. — Вот дерьмо! Похоже, я прямо сейчас обломал кому-то кайф, верно? А ведь мне всегда нравилось думать о себе, как о… ком-то противоположном кайфоломщику. Поднимающий шлагбаумы? Нет, это звучит слишком вызывающе. Помощник членов? Членостимулятор? — он в задумчивости постучал пальцем по подбородку и побрел к двери, невнятно бормоча другие варианты.

Он ушел, даже не попрощавшись.

Райан осуждающе покачал головой.

— Надеюсь, ты давно его знаешь? Мне не нужно за него извиняться?

— К сожалению, достаточно. Бабушка его жены — моя самая бойкая ученица.

— Ой, я так и не объяснил тебе, кто мне нужен. Я ищу человека, что сможет сделать рекламные постеры и какие-нибудь дизайнерские реквизиты для хэллоуинской вечеринки, которую я задумал. Хочу устроить грандиозный корпоративный тусняк для всех работников моей пекарни и «Галлеона». Никакого официала, никакой казенщины. Никаких фабричных изделий. Мне бы хотелось чего-то авторского, эксклюзивного, чего-то экстраординарного.

— И о каком количестве людей идет речь?

— Ну, у меня около тридцати сотрудников, а вот в команде Уильяма чуть больше. Так что это будет… около двух тысяч тридцати человек…

Мои глаза округлились от шока, но я постаралась сохранить спокойствие.

— Понятно… А я буду работать непосредственно под тобой?

— Ну, если тебе так нравится… — игриво протянул он.

Между нами на мгновение повисла тишина.

Уголок его губ дернулся вверх, а я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Но, отбросив в сторону неловкость, коротко кивнула головой.

— Мне лучше под тобой. Я имею в виду, в любом случае это здорово, — я, крепко зажмурившись, склонила голову. — Твое предложение меня устраивает. Спасибо.


Глава 2

Райан


Когда Хейли предложила мне возглавить «Игристого Пекаря», я был застигнут врасплох, не совсем понимая, зачем мне все это нужно. Хейли, целиком отдавшись своему новому увлечению, теперь вела на телевидении кулинарное шоу. И заявила, что я единственный человек, кому она могла доверить свою пекарню.

А вот тут нужно сделать небольшую оговорку.

На тот момент пекарня, которой мне предложили управлять, существовала лишь на бумаге. «Игристый Пекарь» был закрыт, и все, что осталось в его активе, — это несколько визиток постоянных клиентов и тетрадь, заполненная рецептами Хейли. Образно говоря, эта милая девушка, столкнув машину в кювет, дождалась, когда та загорится, а затем протянула мне ключи, надеясь, что я быстренько все исправлю.

Это был настоящий вызов!

Хейли крупно повезло, что мне нравилось решать сложные задачи. А еще я любил заниматься выпечкой. Поэтому, согласившись на ее предложение и прибегнув к помощи ее мужа, я полностью перестроил производство. Уильям стал моим главным деловым партнером, что меня, если честно, слегка пугало.

Уильям одолжил мне деньги, без которых я не смог бы построить и раскрутить бизнес, и на том, к счастью, наше совместное предпринимательство, едва успев начаться, закончилось. Несмотря на все свои достоинства, Уильям Чемберсон был самым чудаковатым гением, с которым я когда-либо сталкивался. Так что связывать с ним свое будущее мне казалось крайне рискованным. И вот теперь «Игристый Пекарь» объединял три пекарни. Как оказалось, я был чертовски хорош в создании брендов и придумывании способов их раскрутки.

В «Галлеоне» существовала ежегодная традиция устраивать в честь Хэллоуина корпоративную вечеринку. И в этом году я предложил себя в роли ее организатора, объяснив столь великодушный жест желанием, чтобы мои сотрудники тоже получили приглашение. Но на самом деле я просто люблю все, что связано с праздниками, и особенно создавать соответствующую атмосферу. Идея масштабной — для нескольких тысяч человек — высокобюджетной вечеринки в честь Хэллоуина звучала для меня чарующе. Это могло стать самым потрясающим, буквально волшебным стартом праздничных выходных, в которых я когда-либо принимал участие.

Весь год я жил в предвкушении этого времени. Когда наконец-то спадет летняя жара, с приходом октября во всех продуктовых магазинах зазвучит праздничная музыка, а все ведущие кинокомпании страны кинутся выпускать рекламные ролики с рождественской тематикой. В течение года я, словно наркоман со стажем, испытывал жгучую ностальгию по естественной атмосфере радости и веселья, что щедро дарят праздники. Бодрящие осенние вечера напоминали о временах юности, когда мы с друзьями придумывали маскарадные костюмы и носились по соседям, выпрашивая сладости.

Это было незабываемое время.

Время незатейливых нарядов, набитых друзьями гостиных и аппетитного запаха индейки под клюквенным соусом. Время украшения выпечки глазурью, напоминающей первый выпавший снег, веселого потрескивания дров в камине и играющей по утрам на радио рождественской музыки.

Эти воспоминания и предвкушение новых неизгладимых впечатлений были в течение года моим постоянным обезболивающим. Вот только с наступлением праздников у меня буквально срывало тормоза, и я частенько перебарщивал. Но в этом году мне ничего такого не грозило. В моих руках впервые оказался солидный бюджет для реализации любых своих, даже самых безумных, фантазий. Я боялся сам себя. Боялся даже представить, какую чудовищную, в конечном итоге, вечеринку устрою на деньги Уильяма.

До знаменательного дня оставалось еще две недели.

«Боже, дай сил дожить до него!»


* * *

Собираясь по утрам на работу, я старался делать это тихо.

Я жил в двухкомнатной квартире в центре Нью-Йорка. По столичным меркам такое мог позволить себе лишь человек с материальным достатком выше среднего. Стандартная же ситуация предполагала, образно говоря, маленькую комнату, набитую жавшимися друг к другу шкафами. В моем же случае это было немного радужнее. Я делил жилье и арендную плату со Стивом.

В принципе, я уже мог позволить себе более комфортные условия. Во всяком случае, без соседа на общей кухне. Но мой бизнес оказался слишком жадным до денег. Я не мог прекратить подкармливать этого зверя, если хотел, чтобы он продолжал расти. К тому же мне хотелось как можно быстрее расплатиться с Уильямом за его инвестиции и стать финансово независимым. Поэтому приходилось быть предельно мудрым в распределении финансов и экономить на всем по мере возможности.

Я приоткрыл дверь, и мой взгляд тут же натолкнулся на развалившегося на диване Стива с его косящей под модель подружкой. «Последней» в его бесконечной череде кратковременных отношений. Парень боролся за место в команде игроков НФЛ в качестве квотербека, и уже одно это, казалось, предоставило ему постоянный приток самых привлекательных нью-йоркских женщин. Вот только большую часть из них интересовала лишь весьма приличная зарплата, которую он станет получать, если попадет в Лигу. Хочу заметить, Стива это ничуть не волновало. Во всяком случае, он никогда не упоминал об этом.

Издав протяжный страдальческий стон, он провел рукой по волосам, отчего неопрятно-белокурая путаница на его голове стала выглядеть еще более безумной. Прищурив со сна глаза, он сел и прислонился к подлокотнику. А затем растерянно уставился на девушку, голова которой лежала у него на бедре.

— Дженна, — подсказал я. — Вы познакомились на вечеринке. И она тебе безумно нравится. Ведь у нее «самые потрясные силиконовые сиськи, которые ты когда-либо видел».

Стив иронично изогнул брови, а затем медленно кивнул.

— Дженна, — задумчиво повторил он, словно пытался вспомнить это имя.

— Дженна, — подтвердил я.

— А-а-а? — простонала та и резко запрокинула голову, отчего потеряла равновесие и свалилась на пол.

Стив потянулся, чтобы удержать ее, но его рефлексы были такими заторможенными, прям как в замедленной съемке, что у него не было ни шанса.

— Прости, детка, — поморщился он.

Но лежавшая на полу девушка уже тихонечко похрапывала.

— А ты, черт возьми, умеешь их выбирать!

— Дерьмо, чувак. У меня по крайней мере есть свобода выбора. А вот что ты трахаешь в свой четвертый год целибата? Слушай, давай я куплю тебе монашескую рясу? Нет, подожди, — одернул он себя, и пьяная сальная улыбочка расползлась по его лицу. — А ведь мне придется помимо нее купить тебе и пояс целомудрия (прим. позволяет взять под контроль мастурбацию, а точнее, полностью отказаться от нее). Как тебе такое? Ведь…

— Прежде чем пытаться шутить, сначала пробуди свой мозг. Пожалуйста. И лучше беспокойся о своем члене. Он у тебя скоро отвалится, если ты не прекратишь тыкать им во все щели.

— Небольшая поправка. Только в те, что мне нравятся. Я, чувак, всегда действую в соответствии с золотым стандартом. И это — презерватив! А вот тебе они никогда не понадобятся. Ты слишком озабочен дружбой с цыпочками вместо того, чтобы удовлетворять заложенные в нас природой инстинкты, трахая их.

— Может, тебе стоит стать проповедником? Твоя речь реально вдохновляет.

— Черт возьми, ты прав. Но я говорю абсолютно серьезно. Я переживаю за тебя, чувак. Это полный отстой, тратить свою молодость на такие дурацкие вещи… лепить весь день шарики из теста. Тебе нужна женщина! И нет… не та, что с легкостью будет обсуждать с тобой своего парня, пока наносит макияж.

— А тебе никогда не приходило в голову, что у меня уже есть девушка, просто я не знакомлю ее с тобой по очевидной причине?

У меня, разумеется, ее не было, но ему не обязательно было об этом знать.

Стив нахмурился.

— Ты прячешь от меня свою женщину?! Дерьмово. Я вот всегда знакомлю тебя со своими цыпочками.

— И где ж в этом честь? — я махнул рукой в сторону спящей на полу девушки. — Дженна, приятно познакомиться. Я так рад! Вот только Стив, скорее всего, забудет, что собирался провести с тобой этот вечер, и вмиг найдет тебе замену. Но не расстраивайся. Ты, без сомнения, была для него особенной.

Тихое похрапывание Дженны подтвердило подозрение, что она меня не слышит.

— Э-э, нет. Сегодня вторник. Вечер тако (прим. традиционное мексиканское блюдо). Все знают, что на карнавал в День Синко де Майо (прим. мексиканский национальный праздник победы) не приходят дважды с одной женщиной. Ну да ладно, старик, успокойся. Я просто хочу сказать, что жизнь похожа на шведский стол. Можно есть столько, сколько осилишь. Горячие цыпочки целый день, причем много дней подряд. А вот ты тем временем сидишь, как придурок, в гребаном салатном баре и тычешь своим дистрофичным жезлом в помидоры. Разнообразие — это пикантная приправа к будням. Попробуй добавить хотя бы малость. Вот и все, что я хотел тебе сказать.

— «Пряность жизни» (прим. радиопрограмма на канале Би-би-си), как я погляжу.

— Ну да. Именно это я и имел в виду.

Я неодобрительно покачал головой.

— Мне пора на работу.

Шумно зевнув, Стив снова развалился на диване.

— Знаю, ты получаешь от этого удовольствие.

Стиву нравилось делать вид, что он вообще не работает. Но я-то знал, что он выкладывается по полной на своих тренировках, а потом еще просматривает их записи и видео командных игр. Если верить аналитикам, то у него был реальный шанс попасть в стартовый состав (прим. команда из одиннадцати футболистов, которая вступает в игру в первые минуты матча). Но Стив — с его склонностью к авантюрам — умудрился прострелить себе ногу, едва покинув игровое поле. И это не в переносном смысле. Он на самом деле сделал это.

В своей машине он хранил нелицензированное огнестрельное оружие, которое выстрелило, когда он крутил его на пальце, красуясь перед очередной подружкой. Ему крупно повезло, что пуля не попала в кого-то другого. Но еще больше повезло тем, что ранение оказалось незначительным, и он отделался легким испугом. Вот только явное отсутствие у него когнитивного навыка принятия решений минимизировало интерес к нему как к потенциальному стартовому игроку, несмотря на все его таланты.

Большим плюсом было то, что он имел приличную зарплату и всегда вовремя платил за квартиру. Недостатком… ну, в действительности их было немало, хотя… когда дело касается Стива, разумнее акцентировать внимание на его положительных качествах.


* * *

В последнее время на кулинарию у меня совсем не хватало времени. Большую часть дня я проводил на встречах с людьми, которых нужно было убедить, что франшиза (прим. комплекс благ, вытекающий из права вести бизнес под чужим брендом, используя его бизнес-модель) «Игристый Пекарь» — это именно то, что им нужно. А также уделял немало внимания управляющим своих пекарен, чтобы всегда держать руку на пульсе.

Я часто задавал себе вопрос: зачем я так старательно расширяю франшизу? Ведь я никогда не принадлежал к тем людям, что думают лишь о прибыли или мечтают о славе. Для меня счастьем было время, когда мои руки были перепачканы тестом, а я занимался делом, которым гордился. И тем не менее… я не бросал это.

Я попросил Эмили, художницу из дома престарелых, приехать сюда, чтобы обсудить с ней подготовку к вечеринке. Ее образ буквально застрял у меня в голове: русые волосы с легкой рыжинкой, мягкие полные губы и широко расставленные большие глаза, как у диснеевской принцессы. Хотя невозможно представить, что диснеевская принцесса могла ходить в перепачканной краской одежде и с таким беспорядком на голове, какой был у Эмили.

Мне импонировало, что она не имела отношения к тем девицам, что то и дело прихорашиваются и тратят долгие часы на сборы. Когда я смотрел на нее, то видел живого человека, а не тщательно подобранную иллюзию. Эмили вела себя естественно и непринужденно. Думаю, манерность и наигранность были ей чужды.

Мое дыхание участилось, стоило лишь вспомнить, какие чувства во мне вызывал дразняще-игривый взгляд ее голубых глаз. Но мне не давало покоя ощущение, что я откуда-то ее знаю.

Конечно, Эмили могла оказаться заинтересовавшей меня когда-то клиенткой, ведь я уже довольно давно работаю в столице. Вот только с ней я испытывал весьма необычную связь, гораздо более глубокую, чем может образоваться при случайной встрече. А вот эту мысль далее развивать не стоило. Лучше загнать ее поглубже. Все эти мысли о подружках, об обязательствах перед ними вызывали кошмарных призраков моего прошлого, с которыми я не горел желанием сталкиваться.

Увидев, что я собираюсь достать ключи, Стефани поспешила открыть мне дверь пекарни и, широко улыбаясь, впустила меня внутрь. Она была очень симпатичная. А когда я впервые увидел ее, произвела на меня впечатление горячей штучки. Пришлось доверить своему искалеченному мозгу перенастроить мое восприятие так, чтобы я относился к ней только как к сестре или другу. Это был своего рода защитный механизм. Как если бы в мою черепушку был встроен чудо-члено-блокиратор, который при малейшем намеке на романтику принимался немедленно перепрограммировать мои мысли.

«Я же не хочу вновь испытать боль и разочарование, так ведь?»

Все, в особенности Стив, любили шутить, что я гей… или, по его словам, скрытый «эмодзи скрещенных мечей», что не соответствовало действительности. Признаюсь, иногда я бываю чересчур навязчив в своем стремлении свести знакомую девушку с подходящим парнем, но в этом виноват мой страх. Мне казалось, что если они будут долго оставаться незамужними, то это склонит меня к мысли, что я хочу с ними встречаться. Так я свел Хейли с Уильямом и уже дважды — хотя пока безрезультатно — пытался устроить личную жизнь Стефани. Но по какой-то необъяснимой причине не мог даже представить, как знакомлю Эмили с каким-то парнем. Одна лишь мысль об этом вызывала во мне жгучую ревность и иррациональное собственничество, что в данном случае было просто смешно. Я всего лишь несколько минут пофлиртовал с ней, а она в ответ пару раз улыбнулась. Ничего общего с тем, как мужчина, встав на одно колено, произносит клятву.

Думаю, через несколько дней все это станет неактуальным. Уверен, мой чудо-члено-блокиратор уже ищет способ, как аннулировать сексуальную привлекательность Эмили для меня… хотя пламя моего интереса к ней ничуть не угасло.

Когда мы со Стефани зашли на кухню, где она раскладывала тесто для хлеба по порциям, она уставилась на меня, подозрительно щурясь. У нее были кудрявые каштановые волосы, голубые глаза, прямой нос с россыпью золотистых веснушек и застывшая на губах легкая полуулыбка. Все это создавало образ «эта-девушка-обязательно-понравится-моим-родителям».

— Хм-м, — одобрительно хмыкнула она.

— Что?

— Мне знаком этот взгляд, я видела его раньше. Вот только никак не вспомню, когда это было в последний раз.

— Ерунда, тебе показалось. У меня нет никакого особого взгляда.

Она демонстративно уперла руки в бока, словно хотела поразить меня позой эдакой нахальной дочурки популярной кинозвезды, когда одна нога выставляется вперед, брови выгибаются дугой, а губы сжимаются в тонкую линию. И у нее был такой взгляд, который сопровождается, как правило, смеховой дорожкой.

— Прекрати. Ты смотришься нелепо, — усмехнулся я.

— Кто бы говорил. Зато теперь я знаю, что это за взгляд. Взгляд влюбленного. Ты встретил свою судьбу, — в ее голосе зазвучали таинственные нотки, а глаза слегка расширились, — и это рвет тебя на части.

Стефани принадлежала к категории безнадежных романтиков. Мне кажется, она каждое утро просыпается с надеждой, что ее жизнь чудеснейшим образом вот-вот превратится в любовный роман, где брутальный мачо с длинными распущенными волосами ждет ее за углом, готовый защищать от любых неприятностей.

— Ты ошибаешься, — оторвав кусок теста, я взвесил его и начал скатывать в шар.

Стефани же, подойдя ко мне, принюхалась.

— С каких это пор ты стал пользоваться туалетной водой, идя на работу?

— Всегда, — не моргнув глазом, солгал я. — Подумаешь, немного лишканул.

— Это любовь… — она сказала это так, словно поставила смертельный диагноз. — Я уже не надеялась, что доживу до этого дня. Райан Пирсон. Неприхотливый. Недосягаемый. Холодный… как кремень.

— Отстань, — огрызнулся я, так как с каждым произнесенным словом еще больше убеждался, что на самом деле ощущаю зарождение романтическо-сентиментальных мыслей о Эмили.

Девушке, которую я едва знал.

Но, надо заметить, меня это ничуть не расстроило. А дурацкое воодушевление Стефани вызвало снисходительную улыбку, хоть мне и не нравилось, что кое в чем она все же была права.

— И когда ты меня с ней познакомишь?

Я схватил еще один шарик теста в попытке проигнорировать ее вопрос, но спустя буквально мгновение что-то мокрое и липкое врезалось мне в лоб. Отлепив кусок теста, я с недоумением воззрился на разгневанное лицо Стефани.

— Ты бросила в меня шар из теста? Ты с ума сошла?

— Когда! — потребовала она.

— Господи Иисусе! — рассмеялся я. — Ты это серьезно?

— Райан. Я знаю тебя уже… четыре месяца. Ты отличный парень, но за это время ты ни разу даже не заикнулся о девушке. А после нашего знакомства воздвиг между нами такую стену, будто ты самый преданный муж на планете… Хотя я вообще не пыталась сблизиться с тобой или что-то такое.

— Да-да, конечно, — ухмыльнулся я.

— Я хочу сказать, что впервые вижу тебя таким. Живя в Нью-Йорке, ты каждый день сталкиваешься с сотнями привлекательных девушек. А раз ты так взволнован, эта, должно быть, суперособенная.

— Ладно. Насосы тоже ломаются. Но не будем бросаться в крайности. С чего ты взяла, что я «супер» взволнован? Строго говоря, я не подтвердил ни одного твоего слова.

— А от тебя это и не требуется. Если бы ты был в мультике, твои зрачки выглядели бы сейчас маленькими розовыми сердечками.

— Но мы же не в мультике, — возразил я немного резче и категоричнее, чем намеревался, так как память услужливо подкинула негативные моменты из прошлого.

Мне хватило нескольких, закончившихся катастрофой отношений, чтобы захотеть заглянуть в зеркало и спросить себя: а может, проблема именно во мне?

Две девочки, с которыми я встречался в старших классах, изменили мне. В колледже моя девушка порвала со мной, так как внезапно решила, что ей больше не нравятся мужчины. После колледжа я влюбился, а она вскоре, вытащив на улицу всю мою одежду, сожгла ее, заявив, что во время обеда я не сводил глаз с другой. Это при том, что меня там вообще не было.

Да, если бы я решил написать роман о своей личной жизни, то для названия выбрал бы «Пятьдесят оттенков провальных отношений». Вот только бестселлером он никогда бы не стал.

Костер из моей одежды стал заключительным аккордом.

Больше никаких женщин! С меня достаточно.

С того дня я уже ничего не мог изменить. Мой мозг превратился в гениального сыщика по выявлению женских недостатков… даже там, где их не было. Романтические отношения стали для меня табу, а для страховки я стал сводить желанных женщин, воспринимая их как сестер, с другими парнями. В конце концов, отношения, которым не суждено было начаться, не могли закончиться крахом.


* * *

Вскоре после ленча в пекарню вошла Эмили с рюкзаком на плечах.

По нему можно было легко определить, что она художник: на зеленой камуфляжной ткани были разбрызганы разноцветные пятна. А когда она, смущенно улыбаясь, подошла к прилавку, я заметил на ее щеках и висках смазанные капли белой краски. Идеально сидевшее на ней черно-белое платье было гармоничным сочетанием мягкой скромности и легкой откровенности, заставившей мои глаза жаждать большего.

Как и при знакомстве в доме престарелых, у меня возникло ноющее чувство узнавания. Меня подмывало спросить об этом Эмили, но я побоялся, что она посчитает меня озабоченным придурком, если я помню ее после какой-то случайной встречи.

Я постарался не слишком широко улыбаться ей в ответ. В любом случае, я не собирался завоевывать эту девушку. Не стоило забывать одну универсальную истину: мои отношения с женщинами всегда терпят фиаско. Какой бы милой на первый взгляд ни казалась Эмили, рано или поздно она проявит себя, как и все до нее. Вчера я как-то упустил это из виду, но небольшая разлука выветрила романтический флер и напомнила мне о необходимости думать на шаг вперед.

— Присаживайся за столик, — предложил я. — Дай мне еще секунду, а потом обсудим детали твоего задания.

— Звучит неплохо, — ее голос был бодрым, а сама она выглядела расслабленной.

Но тут я заметил, как беспокойно метнулся ее взгляд… от моей груди к Стефани и обратно, а затем уперся в пол. Осознание того, что она могла заинтересоваться мной, еще больше усложнило ситуацию.

— Эй, — окликнул я Стефани, дойдя до рабочей зоны и оказавшись вне слышимости Эмили. — Поработай без меня, пока я буду занят.

— О! Мой! Бог! — выглянув из-за угла, она окинула Эмили оценивающим взглядом. Затем, прикусив губу, повернулась ко мне с округлившимися глазами. — Да она очаровашка! Я хочу знать все. Это очень важно. Она идеально подходит тебе. Особенно в таком наряде! — Стефани схватила меня за рубашку и слегка встряхнула. — Она вся в краске и растрепанная. Но при этом очень симпатичная и яркая. Иди к ней!

Укоризненно покачав головой, я тихо рассмеялся.

— Я рад, что ты одобрила художницу, которую я хочу нанять в сугубо профессиональном контексте для выполнения сугубо профессиональных задач.

Стефани сделала серьезное лицо и, энергично покивав головой, подмигнула мне.

— О, не сомневайся, я тебе верю. Я прекрасно все поняла. Зрю в корень.

— Ты просто чудо.

— Да! Вот с этих слов и начни. Просто подойди и скажи ей это. Но постарайся, чтобы твои слова звучали послаще и не так… ехидно.

Я вернулся к Эмили, запретив себе обращать внимание на Стефани, высунувшую голову из-за задней двери также незаметно, как это делает домашний песик, услышав шуршание пакета с лакомствами.

— Ты опоздала, — ворчливо сказал я, отодвигая стул и садясь напротив Эмили.

С назначенного времени прошло всего лишь десять минут, но мне было важно узнать ее характер. Именно благодаря способности хорошо разбираться в людях я в кратчайшие сроки сумел добиться стабильности и процветания «Игристого Пекаря». Мне хотелось посмотреть, начнет ли Эмили оправдываться или же признает свою оплошность.

— Да. Извини. Этого больше не повторится. Я всегда плохо ориентируюсь в незнакомом месте. Оказывается, даже хуже, чем думала. В следующий раз я распечатаю маршрут движения до нужной точки и выйду на пятнадцать минут раньше. Ну, знаешь, на случай, если я вдруг случайно переверну его вверх ногами и пойду в противоположном направлении, — выдав все это на одном дыхании, она тихонько нервно хмыкнула.

Пока Эмили говорила, глядя мне в глаза, ее чувственные губы мягко двигались. Меня буквально ошеломило это зрелище… как и нахлынувшее следом осознание, что я, похоже, становлюсь зависимым от ее внимания.

Я одобрительно кивнул ей.

Ее ответ мне понравился. Он был честным, подразумевал извинения и в то же время приоткрывал ее намерение не совершать впредь подобных ошибок.

— Ладно, принято. Надеюсь, ты успеешь сделать постеры к концу этой недели, а все остальное… к тридцатому. Я понятия не имею, сколько времени займет такой объем работы, но если график слишком жесткий, я заплачу сверхурочные.

Опустив взгляд в стол, Эмили несколько секунд, казалось, изучала его поверхность. Потом посмотрела на меня своими выразительными глазами и коротко кивнула. Мне понравилась та решимость, что я в них увидел. Судя по выражению ее лица мои слова ободрили ее, но, впрочем, она и без этого была готова принять вызов.

Черт, эта женщина не помогала мне сохранять эмоциональную дистанцию. Чем больше я с ней разговаривал, тем больше мне хотелось познакомиться с ней поближе.

— Расходный материал, разумеется, за мой счет, — добавил я.

Ее брови поползли вверх, но она тут же взяла себя в руки.

«Она не ожидала, что я компенсирую расходы? С кем она, черт возьми, работала?»

— Спасибо тебе за этот шанс. Я тебя… — ее голос звучал немного напряженно, — не подведу, — после небольшой заминки она все же посмотрела мне в глаза.

Кто бы знал, как мне хотелось, перегнувшись через стол, схватить ее за руку, которая, к моему удивлению, не дрожала, хотя язык ее тела явно выдавал волнение. В Эмили чувствовались несгибаемая воля и твердая решимость, что никак не вязалось с тем, как она выглядела, — казалось, ее вот-вот стошнит от нервов.

Пойди-ка разберись, но мне и это в ней понравилось.

— Отлично! — выхватив из диспенсера салфетку, я подвинул ее по столу к Эмили и положил рядом ручку. — Просто запиши, что тебе нужно, и я все куплю.

— Ну, вообще-то у меня уже есть почти все, что нужно, — задумчиво сказала она, постукивая кончиком ручки по губе и лениво ее покусывая.

Потом она быстренько набросала список необходимого: несколько видов красок, несколько цветов гуаши и бумагу с ватманом разных размеров. И еще дописала какую-то специальную компьютерную программу для распечатки постеров. Я уже решил, что она закончила, когда Эмили добавила что-то еще — прочитать это вверх ногами было практически невозможно — и расслабленно откинулась на спинку стула.

Я перетянул салфетку на свою сторону стола и перевернул ее. В самом низу мелким небрежным и, видимо, извиняющимся почерком было написано два слова. Рабочее место.

«Да-а, а вот об этом я как-то не подумал».

— А у тебя дома, случайно, не найдется места?

— А ты когда-нибудь пробовал рисовать в шкафу? Я, конечно, могла бы постараться, но моя коморка забита под завязку личными вещами. Было бы намного проще, если бы ты нашел место, где я смогу не только спокойно работать, но и хранить весь подсобный материал, — она ждала моего ответа с виноватой улыбкой на лице.

Я задумчиво провел рукой по волосам, обдумывая возможные варианты.

Ни одна из пекарен не подходила. Холст там можно было установить только посреди вестибюля. Но и к себе домой я не мог ее пригласить. Там был Стив… черт бы его побрал!

— Прости, — сказала Эмили. — Я обязательно что-нибудь придумаю, если…

— Нет, нет. Все нормально. У меня есть идея. Правда, не такая уж хорошая, но есть.


* * *

Эмили пообещала прийти ко мне завтра днем.

Она бодренько, с видимой непринужденностью попрощалась со мной и ушла. А вот у меня комок застрял в горле. Вся моя уверенность — что она окажется такой же, как и все мои бывшие подружки, — вмиг испарилась. Я уже даже начал сомневаться, что смогу перевести зародившиеся во мне романтические чувства в платонические.

Когда после ухода Эмили я вернулся за стойку, Стефани мечтательно вздохнула.

— Боже, как же великолепно вы смотритесь вместе. Такое напряжение! Такая химия! Столько экспрессии! Я уже ждала, что ты, — она с силой сжала кулаки и теперь буквально выдавливала каждое слово сквозь стиснутые зубы, — перемахнешь через стол и заявишь на нее права. Прямо здесь и сейчас.

— Может быть, в следующий раз, — усмехнулся я.

Стефани ударила меня кулаком в грудь… чуть сильнее, чем я ожидал.

— Смотри, не упусти свою удачу. Судьба даровала тебе шанс, а ты все еще недоверчиво хмыкаешь и пожимаешь недоуменно плечами. Сделай же что-нибудь. Иди и возьми ее! Срази наповал! Устрой романтику по всем фронтам.

— Я познакомился с Эмили только вчера, а ты уже упрекаешь меня, что я не обеспечил ей фронта? — я вновь усмехнулся.

— Романтику, — строго одернула она меня.

— Но я же о ней ничего не знаю. А вдруг у нее есть парень? А любимое занятие — наркотики или таксидермия (прим. изготовление чучел животных)? А если она вообще не любит мужчин?

Стефани бросила на меня уничижительный взгляд.

— Она смотрела на тебя, как собака на кусок бекона. Поверь, мужчины ей точно нравятся. И особенно ты. Подумаешь, ничего о ней не знаешь. Для этого и существуют свидания. Вы говорите, говорите… и между вами начинает искрить.

Я откинулся назад, прислонившись к рабочей стойке. Мне не хотелось оголять душу перед своей работницей, но я понимал, что Стефани не успокоится, пока я не объясню ей причину своей нерасторопности.

— Мне по жизни не везет с женщинами. Я предпочитаю избегать сердечные привязанности, дабы вновь не проходить через болезненный разрыв. А он неизбежно произойдет, если мы с Эмили сблизимся.

— У меня для тебя хорошая новость, парень. Нет ни одного человека на Земле, который, имея счастливую семью, не сталкивался прежде с разочарованиями. Но это не помешало им найти ту самую. Именно в этом и заключается успех. Один промах, второй… а ты все равно не опускай руки.

— Я бы хотел сказать, что твои слова не имеют смысла, но не могу.

— Так ты сделаешь это? — просияла она.

— Только ради того, чтобы ты от меня отстала. Никто не знает, ответит ли Эмили взаимностью. Так что не стоит слишком надеяться.

— Ух ты, так просто, — восхитилась она и приблизила ко мне свое лицо. Ее глаза расширились, словно я был какой-то неведомой зверушкой. — Разве ты не должен, собираясь пригласить ее на свидание, нервничать от неизвестности? А если она тебе откажет?

Я усмехнулся.

— Сначала ты принуждала меня это сделать, а теперь пытаешься убедить, что я должен бояться отказа?

— Нет-нет. Не бояться. Здесь тебе не о чем беспокоиться. Я имею в виду, еще раз оцени ситуацию. Просто мне показалось, что тебе будет неловко, если она скажет «нет», ведь вы вроде как вместе работаете. На этом все.

Взглянув на салфетку с перечнем покупок, я увидел, что Эмили приписала сверху номер телефона. А ведь я не просил ее об этом. Может, это какой-то намек? Она хочет, чтобы я ей позвонил?

Наверное, я действительно, как упомянула Стефани, должен был сейчас нервничать. Но, узнав, что могу позвонить Эмили, с уверенностью обозначил чувство, что пульсировало во мне, грозя поглотить, радостным предвкушением. Это предвкушение… и, возможно, чуток холодящего страха — как ожидание следующего разочарования в бесконечной череде рухнувших надежд — смешались воедино у меня в груди.


Глава 3

Эмили


Моя квартира по большей части напоминала склад барахольщика. С той лишь разницей, что жилье последнего предположительно должно иметь не менее девяноста квадратных метров. Мое же больше походило на то, как если бы кто-то по случаю урвал крошечный кусочек коридора, отгородил его кирпичной перегородкой, впихнул в образовавшуюся стенку грязное окно, а напротив воткнул дверь. Для лучшего представления скажу: ширина моей комнатушки была лишь на полметра больше моего почти единственного предмета интерьера — пружинного матраса.

Как ни странно, но мне понравилось жить в такой тесноте.

Во-первых, я точно знала, где что лежит. А во-вторых, быстро научилась разбираться в том, какие вещи действительно необходимы для размеренной жизни, а без чего можно было и обойтись. В общем, мое жилище напоминало норку хоббита. Мое спасение от городской суеты. Здесь я чувствовала себя очень уютно, несмотря на то, что у меня не было места для работы над моими художественными проектами, как мне того хотелось. Приходилось использовать любую имеющуюся под рукой возможность. Например, задерживаться в доме престарелых, в выделенном мне помещении.

На этот вечер у меня не было никаких планов. А это означало, что я преспокойно могу облачиться в свой повседневный наряд «я-не-собираюсь-никуда-выходить-из-дома». На мне был огромный пушистый свитер с кошачьей мордой на груди и с широкими рукавами, свисавшими почти до пола. Прошло уже несколько часов, как я скинула штаны, но даже если бы в мою дверь постучалась полиция, мои «милые щеночки» (прим. штаны с принтом «далматинец») не вернулись бы на место.

Этот вечер должен был пройти именно так… идеально.

Я до сих пор прокручивала все основные моменты нашей беседы с Райаном в его пекарне несколькими часами ранее. Мой мозг, словно незримый палец, лениво перебирающий кадры, упорно пытался отыскать — в каждом его слове, в каждой брошенной фразе, в его взглядах и языке тела — завуалированные акценты и намеки.

Я не сомневалась, что для меня Париж сейчас важнее всего на свете. Но также понимала, что на дворе еще только октябрь. Занятия в школе искусств начнутся в январе. Неужели это будет безрассудством… если я немного повеселюсь в оставшееся время? Я имею в виду, должна ли я эти месяцы прожить монашкой?

И все же эти доводы выглядели как-то неубедительно.

Начать отношения сейчас было равносильно тому, как завести щенка с неизлечимой болезнью. Это было чревато разбитым сердцем, независимо от того, как сильно мне хотелось при виде этих щенячьих глазок и этих рельефных, идеально вылепленных бицепсов нажать на спусковой крючок.

Я покачала головой, удивляясь сама себе. Как мог мой мозг провести столь нелепую аналогию между Райаном с его великолепной мускулатурой и щенком?

Мой унылый взгляд пробежался по висящим на стене постерам. По крайней мере один из них был с моим любимым артистом. Надо признать, в последнее время я переключилась на художников, с которыми мечтала встретиться в Париже, в первую очередь, с Валери Пургот. Она произвела на меня такое неизгладимое впечатление, что несколько недель назад я отправила ей дурацкое письмо с образцами своих работ. Мне нравилось думать, что составленный мной текст очень завуалированно выражал, хотя на деле я практически умоляла об этом, просьбу стать моей наставницей. Боюсь, это было слишком очевидно. Я даже слегка поежилась, когда представила, с каким, скорее всего, недовольством она отбросит его в сторону. Если, конечно, вообще на него глянет.

Я вытащила из микроволновки чашку горячего шоколада и, обхватив ее своими длинными рукавами, с головой ушла в марафон фильмов ужасов. Ночная жизнь города — за пределами моей комнатушки — вступала в свои права. В Нью-Йорке она разворачивалась сразу после заката и царила вплоть до рассвета следующего дня. Я находила это обнадеживающим и дивно успокаивающим. Прямо как в детстве, когда я, ложась в кровать, знала, что мои родители бодрствуют внизу, пока я сплю.

А вот кто-то никогда не выключает свет. Просто передает горящий светильник по эстафете, ни разу не щелкнув выключателем. И жизнь катится вперед.


* * *

У меня зазвонил телефон.

Я с неохотой взглянула на номер, так как в это время могли позвонить либо медсестра с предложением записаться на прием, либо телемаркетер (прим. продажи товаров и услуг через телефон). И когда увидела незнакомый набор цифр, то уже подумывала не отвечать, но вспомнила, что мне наверняка — при моем-то везении — оставят голосовое сообщение, которое тут же присоединится к двум другим, до сих пор не проверенным, и они всем скопом будут давить на меня по меньшей мере неделю, пока я в конце концов не прослушаю их.

— Алло? — ответив на вызов, я закинула в рот несколько завалявшихся зерен попкорна.

Я с обреченностью ожидала услышать запись с автоответчика, где меня спросят, зарегистрировалась ли я на онлайн-голосовании, или же поинтересуются, не испытываю ли я какой-нибудь необычный зуд в интимных местах.

— Эмили?

Я чуть не подавилась.

— Райан? — пролепетала я и тут же закашлялась. — Прости. Не ожидала тебя услышать.

— О, если ты занята, я перезвоню в более подходящее время.

— Нет, нет! — я прочистила горло и принялась обмахивать себя ладошкой, чтобы успокоиться. Не хотелось выглядеть еще большей дурой. — Извини. Просто я на грани нервного срыва. У меня тут, понимаешь ли, вечер ужасов. А так я совершенно свободна. Что-то случилось?

Последовала длительная пауза. Мне стало любопытно: он на что-то отвлекся или не может подобрать нужные слова?

— Я тут подумал, может, нам следует получше узнать друг друга? Нам с тобой, как-никак, предстоит вместе трудиться над этим проектом.

Пожевав пару секунд губу, я улыбнулась.

— И как долго мы будем работать вместе? Я думала, мы ограничимся несколькими постерами и сценическим реквизитом.

— Я должен буду все это оценить и одобрить, — его голос звучал несколько напряженно, словно он защищался, но выглядело это очень мило.

— А-а, ну да, конечно, — мой взгляд скользнул мимо телевизора к лежавшему на столе письму о приеме в школу искусств. Прижав плечом мобильник к уху, я изобразила в воздухе крестное знамение (прим. «открестилась» от ответственности). Пусть моя совесть и эти обязательства чуток отдохнут, мне нужна передышка. — Возможно, ты прав. И как мы будем узнавать друг друга? Сыграем по телефону в «Ледокол» (прим. короткая игра для снятия психологических барьеров и напряженности с целью «сломать лед» между собеседниками)?

— Телефон здесь не поможет. Предлагаю встретиться. Сегодня вечером.

Я, слегка оторопев, в отчаянии окинула себя беглым взглядом.

— Сегодня вечером?..

— Ну да. Почему бы и нет?

— Действительно, почему нет. И каков план?

— Ты сказала, что смотришь марафон ужасов? Мой сосед на пару со своей подружкой оккупировали телевизор. Если я напрошусь к тебе на просмотр, ты не сочтешь меня охреневшей задницей? От фильмов ужасов я просто фанатею.

Поймав себя на том, что снова кусаю губу, усилием воли взяла себя в руки. Но где взять чертово самообладание, чтобы не поддаться соблазну и в январе попасть в аэропорт?

«Эти отношения временные. Всего лишь небольшое развлечение», — напомнила я себе.

— Ну, думаю, мне пригодится что-то более надежное, чем подушка, за которой я обычно прячусь во время жутких эпизодов.

— По рукам. Я принесу еду на вынос и пиво. Или лучше вино?

— Пиво.

— Отлично. Уже еду, — Райан отключился, а я в замешательстве уставилась на телефон.

«А куда он приедет? Он же не знает моего адреса?»

Прошла секунда, и телефон снова зазвонил. Понимающе хмыкнув, я приняла вызов.

— Что-то забыл? — насмешливо поинтересовалась я.

— Да, хотел уточнить, где ты живешь?


* * *

Прошло чуть больше часа, когда Райан постучался в мою дверь.

С момента окончания разговора я не теряла ни минуты: нужно было успеть сделать несколько стратегически важных шагов. Первым делом надела брюки. Затем распихала всю грязную одежду и валявшееся повсюду нижнее белье по укромным уголкам и щелям, чтобы Райан, ни дай бог, их не увидел. А потом потратила кучу времени передзеркалом, совершенствуя свой триумфальный взгляд «я-всегда-выгляжу-великолепно-без-всякой-подготовки».

Широченный свитер я снимать не стала. Возможно, в нем я выглядела не так привлекательно, но раз уж мы собрались вместе смотреть фильмы ужасов, то, думаю, мне не помешает надежная защита.

Когда я подошла к двери, чтобы впустить Райана, мое сердце готово было выскочить из груди, а на губах застыла улыбка, якобы говорившая «О, привет! Добро пожаловать в мою кроватку! Не думай, что я готовилась к этой встрече. Просто я всегда неплохо выгляжу».

Райан продемонстрировал мне упаковку пива из шести банок и стандартный для китайской еды на вынос коричневый пакет, вставленный в еще один из прозрачного пластика. Каждый понимал, если пищу ради большей безопасности сложили в двойную упаковку, это намекает на серьезное отношение к качеству продукции.

— Я забыл спросить, что тебе больше нравится, поэтому взял всего понемногу.

— О, даже не беспокойся об этом. Я вообще ничего не ем, — сдвинув брови, я уставилась в пол с приоткрытым ртом, а затем досадливо покачала головой. — Если честно, я ем. Без передышки. Просто тонны еды. Как человек-мусоропровод, — мне пришлось с силой сжать губы, чтобы остановить словесный понос, с которым, казалось, невозможно было справиться.

Когда я целенаправленно придерживалась в общении с Райаном железного занавеса, подобно Корее, Северной и Южной, мне казалось, нет ничего проще. Теперь же, когда я впустила его в свои эротические фантазии, я, похоже, утратила способность воспринимать его как обычного человека, ничего для меня незначащего.

Райан отнесся к моей болтовне с легкой усмешкой.

— Выходит, мне вообще не нужно было беспокоиться о выборе еды, — он на мгновение замолчал, окидывая взглядом мое жилище, на что у него ушло… не более секунды.

У меня здесь не было ничего, что могло заинтересовать такого мужчину.

Я приготовилась услышать либо саркастическое, либо сердобольное высказывание по поводу размеров моей комнатушки, но Райан, вопреки моим ожиданиям, с непринужденным видом подошел к кровати и водрузил на притулившийся к ней стол принесенную еду. Надо заметить, мой небольшой столик выполнял сразу несколько функций: на нем стояла микроволновка для приготовления пищи, здесь же я кушала и рисовала, а иногда использовала его как дополнительную поверхность для складывания грязной одежды.

— Не хочу показаться самонадеянным, но, на мой взгляд, стол стоит не очень удобно, чтобы есть и смотреть телевизор. Выходит, мы будем делать это вместе на твоей кровати?

— Это выглядит странным? — уточнила я. — Об этом я как-то не подумала. Можно попытаться передвинуть стол… ну, или еще что-нибудь.

— Это будет странным лишь в том случае, если ты сама так считаешь.

— Обещаю, больше никаких странностей. Но мое место возле стенки. В углу я чувствую себя в большей безопасности.

— Договорились.

Райан выложил принесенную еду на бумажные тарелки и расставил их по кровати. Этакий мини-буфетик. Затем поставил для меня на подоконник две банки пива. Возможно, кому-то покажется крайне негигиеничным кушать в своей постели… но ведь я всегда могла постирать одеяло.

«Можно подумать, я не делаю это время от времени».

Мой домашний марафон ужасов был довольно своеобразной коллекцией, в которую входили как фильмы студии Netflix (прим. американская развлекательная компания, поставщик фильмов и сериалов через сетевые и кабельные каналы), так и хранившиеся у меня с темных веков моего детства DVD-диски.

Сунув в рот кусочек кисло-сладкого цыпленка, я загрузила первый фильм. «Крик».

— Надеюсь, ты не против? — спросила я на всякий случай. — Ты, конечно, обеспечил нам банкет, но я несколько часов планировала эту киношную вечеринку. Порядок фильмов зафиксирован у меня на подкорке.

— Эй, я здесь для того, чтобы выпить, а также наесться неправильной для среды пищи. Если бы рядом не было симпатичной девушки, это, возможно, было бы угнетающе, а так меня все устраивает.

— И где же она? Как ты ее сюда протащил?

— Кого? — удивился Райан.

Судорожно сглотнув, я поморщилась.

Похоже, моя шутка номер один этого вечера его не зацепила.

— Я пытаюсь сказать, что не… ну, неважно.

— Я просто прикалываюсь над тобой, — игриво ухмыльнулся Райан. — Я тебя понял. А если серьезно, ты очень симпатичная. Мне нравится твой художественный облик. Он идеально тебе подходит.

Я попыталась придумать что-нибудь самокритично-кокетливое, чтобы скрыть смущение, но мой затуманенный мозг смог выдать лишь нервный смешок, больше похожий на астматический смех лошади.

Райан, услышав этот звук, громко заржал. А я, не удержавшись от улыбки, сделала вид, что так и было задумано.

— Вообще-то, я смеюсь по-другому. Обычно.

Его глаза, казалось, загадочно мерцали, пока он, глядя на меня, пытался подавить смех.

— Разумеется. Жаль только, что я не смог записать этот изумительный звук. Это же самое эффективное лекарство от плохого настроения. Включил запись по кругу и слушаешь, забывая обо всем.

— Хватит меня смешить, пора смотреть фильм. На этот вечер я запланировала шестичасовой просмотр, а с утра меня ждет задание моего нового босса. Так что дурачиться будем после.

— Новый босс, да? И как он тебе?

Я сделала вид, что напряженно размышляю над ответом.

— Ну, если бы он не был задницей, высмеивающей людей за невозможность контролировать некоторые звуки, был бы вполне нормальным.

— Всего лишь нормальным? Думаю, тебе стоит узнать его получше, — взгляд Райана, казалось, потемнел, и я почувствовала, как воздух между нами накалился.

Он медленно приблизился ко мне, и я поняла — еще секунда, и мы поцелуемся.

Все мысли о Париже выветрились из моей головы, когда я, опершись рукой о кровать, потянулась к нему. Но тут в комнате взорвался душераздирающий звук вступительных титров «Крика», и я отпрянула от Райана, будто мне всего пятнадцать, а заглянувшие в комнату родители застали меня за мастурбацией.

«Нет! Я этим никогда не занималась! Ни разу после просмотра первого фильма с Райаном Гослингом».

— Извини, — выпалила я. — Я заметила у тебя на щеке ресничку. Хотела снять ее, а тут… ну вот… — я провела пальцем по его щеке, делая вид, будто смахиваю ресницу. — Теперь все.

— Понятно. Спасибо. Ой, а у тебя что-то на губе. Позволь, я вытру, — его довольная ухмылка сказала мне, что он точно знал, насколько я никудышная врушка, а вот то, как он медленно провел большим пальцем по моей нижней губе, сообщило мне, что я по уши в дерьме. — Вот так, — выдохнул он.

— Спасибо, — сунув в рот огромный кусок крабового рангуна (прим. весьма популярная закуска в США), я уставилась на экран с таким видом, словно от этого зависела моя жизнь, и жевала, продолжая ощущать на губах жар от его прикосновения.

Первую половину фильма я варилась в собственных мыслях. Прокрутив в памяти момент, когда случайно нажала на пульте кнопку воспроизведения, я пожалела, что не сообразила, схватив его, поставить фильм на паузу. Мы бы могли продолжить с того самого места, на котором остановились. И тут я осознала, что мои мысли раздваиваются.

Я почувствовала в себе два диаметрально противоположных желания.

Часть меня, однозначно, жаждала развития отношений с Райаном, иначе бы я все это зарубила на корню еще в самом начале. Зато другая, к огромному разочарованию первой, разрабатывала план, гарантирующий, что в январе я сяду на свой рейс.


Глава 4

Райан


— Что значит «ничего не произошло»? — потребовала объяснений Стефани.

Я пожал плечами.

— Никакого шифра. Мы весь вечер на ее кровати пили пиво с китайскими деликатесами. Посмотрели три старых фильма ужасов, а во время последнего она заснула. Я немного прибрался, а потом ушел. Что еще-то?

— Ну, не знаю… Может, надо было галантно поухаживать за ней? Добавить побольше харизмы, шарма. Ну, хотя бы снять рубашку.

Я замер с шариком теста в руках и недоверчиво уставился на нее.

— Снять рубашку?

— Да! Именно. Сказал бы, что тебе стало жарко или что ты боишься ее помять. Держу пари, если бы она увидела твои «кубики», тут же потеряла голову.

— Что-то я сомневаюсь, что отношения, завязавшиеся благодаря демонстрации моего пресса, выдержат проверку временем.

Стефани шумно вздохнула и, подскочив от нетерпения, присела на край разделочного стола.

— Да, ты прав, — фыркнула она сквозь зубы, сжимая кулаки. — Тьфу ты! Я просто хочу, чтобы это наконец-то случилось. А что если прошлой ночью ты испортил нам всю малину? Я имею в виду, ты слишком хорош в сохранении дружеской дистанции с женским полом, а платоническое завершение первого свидания, по всей видимости, твой коронный номер.

— Испортил нам? Я не подозревал, что Эмили и тебя интересует.

— А-а, так она тебя интересует?

— Естественно, она мне интересна. Она милая, веселая и артистичная. В ней есть что-то такое… особенное. Затрудняюсь сказать что именно, но мне это чертовски нравится. И мне хорошо с ней.

— Так чего тянуть кота за хвост? Действуй!

Меня как всегда раздирали сомнения, вот только я не собирался признаваться в этом Стефани. Да, Эмили мне нравилась. Возможно, даже очень. Но жизнь преподнесла мне хороший урок. Самый быстрый способ разрушить отношения с женщиной — это перейти границы дружбы. Прошлой ночью я уже практически был готов отключить здравый смысл и поцеловать ее. Сопротивляться этому желанию было неимоверно сложно: намного сложнее, чем с прежними девушками. Я уже не был так уверен, что мой чудо-члено-блокиратор, автоматически отключавший сексуальное влечение, справится с этой задачей. Но на самом деле вопрос был в том, хочу ли я этого?

— Действуй? — я рассмеялся. — Думаю, в таком деле лучше выбрать марафон (прим. забег на 42 км 195 м), а не спринтерскую дорожку (дистанции до 400 м). Ты когда-нибудь задумывалась об этом? Жизнь же не киносценарий, где герои должны влюбиться в первую секунду знакомства. Для настоящих отношений требуется время.

— Тьфу на тебя! Не надо мне настоящих отношений. Мне нужны результаты. Хочу фейерверка. И хочу его прямо сейчас!

— Я запомню. Но ты можешь записать это в книгу отзывов и предложений.

— В эту? — ехидно улыбнувшись, Стефани стукнула ладонью по висевшей на передней стойке черной картонке, отчего вверх взметнулось густое облако пыли.


Глава 5

Эмили


Лилит припарковала машину возле дома Райана.

Окинув меня долгим страдальческим взглядом, она так тяжко вздохнула, что показалось, сейчас у нее лопнут легкие.

— Что? — рассмеялась я.

Ох уж этот коронный взгляд неподражаемой Лилит.

Ее темные волосы. Темные глаза. Мрачное выражение лица… Если бы девочка-подросток прокрутила в своей голове все папины шуточки о себе, то выглядела бы точно также, как Лилит с ее традиционно кислой гримасой на лице. И если бы не едва заметные проблески кошачьего блаженства, которые она всеми силами старалась скрыть, это было бы невыносимо. А так я просто любовалась ее унылым настроением.

— Если ты думаешь, что я буду расспрашивать о том, что тебя так взволновало, то зря надеешься, — наконец выдала она.

— С чего ты решила, что я взволнована? Просто радуюсь, что нашла небольшую подработку.

Она одарила меня ледяным взглядом.

— И потому у тебя такая причудливая прическа, и от тебя несет блевотиной единорога?

— Погоди, все на самом деле так плохо?

— Просто признайся, что ты возбуждена. Твои попытки скрыть это… отвратны.

— Возбуждена? Это всего лишь работа, Лилит. Работа, которой я очень рада.

— Я видела Райана, и не раз. Пока Хейли передавала ему дела, он постоянно приезжал в «Галлеон» к Уильяму. Даже я заметила, насколько он горяч. Неоспоримый факт. Ты возбуждена и полна надежд, что он отшпилит тебя своим здоровенным толстым членом, если, конечно, уже не сделал этого.

— Лилит! — рассмеялась я. — Ты как всегда неподражаема. Ты уверена, что это не одна из твоих фантазий?

Она медленно скользнула по мне немигающим взглядом и ухмыльнулась так, что мне стало не по себе.

— Моя фантазия прежде всего создала бы темную комнату. Воздух в ней был бы таким холодным, что мои вмиг затвердевшие соски выдержали бы конкуренцию с бриллиантами. У него в руке будет хлыст, а на лице — маска…

Я резко вскинула руку, прерывая ее.

— Думаю, достаточно. Я уловила твою мысль. Спасибо.

— Так ты признаешь это? Или мне пытками вытягивать из тебя правду?

— Признаю что?

Лилит наклонилась ко мне, оттянула вырез моей блузки и, заглянув в него, оценила, какой на мне лифчик. Затем потянулась к моим штанам, но я вовремя оттолкнула ее руку.

— Какого черта ты творишь? — огрызнулась я.

— Ищу доказательства, что ты принарядилась для парня. Кружевной черный лифчик?! Держу пари, твои трусики из того же комплекта. Давай, колись. Блудница.

Я крепко сжала губы и толкнула дверь, чтобы выбраться из машины.

— Меня, конечно, забавляет, когда ты пристаешь ко мне, сканируя своими мертвецкими глазищами, но меня ждет работа. И кто вообще сейчас употребляет это устаревшее слово «блудница»?

Пока я выбиралась из машины, она, вытянув руку, оттянула мои штаны и разразилась торжествующим смехом.

— О-о, стринги?! Да ты грязная маленькая…

— Ладно, пока, — бросила я, захлопывая дверцу.

Смеющаяся Лилит, скажу я вам, то еще зрелище. Причем крайне редкое. Подобное могло произойти лишь по двум причинам: кто-то корчился от боли или же, попав в неловкую ситуацию, выглядел крайне смущенным. И вот сегодня я, похоже, подходила под оба эти пункта. То, как Лилит трясется от смеха, было видно даже через тонированные стекла ее машины.

Я дождалась, когда мои щеки прекратят пылать от смущения, и решительно направилась внутрь здания.

Квартира Райана находилась на первом этаже. В самом конце захламленного вестибюля. Да, это было далеко не то шикарное место, где по моим предположениям мог проживать такой успешный парень. Все же Райан владел несколькими пекарнями. Да и одевался он хорошо. Видимо, в центре даже состоятельные люди имели скромное жилье.

Я даже немного расслабилась, когда увидела, насколько здесь все по-простецки. Ведь когда представляла себя в его шикарной, с авторским дизайном холостяцкой квартире, то боялась, что буду чувствовать себя крайне неловко.

Хорошо, что он уже видел мою каморку.

В памяти тут же всплыл прошлый вечер, и мне захотелось спрятаться под одеялом. Мало того, что я чуть не опозорилась с поцелуем, так еще и заснула во время «Сияния». Но ведь это не моя вина, Райан пах так изумительно, что рядом с ним я чувствовала себя уютно и в полной безопасности. Мне кажется, я вообще не увидела ни одного кадра. Слишком была поглощена нашей близостью и притягательным жаром — словно это был мощнейший обогреватель — великолепного мужского тела.

Осложнялось все тем, что я понятия не имела, на какой стадии находились наши отношения. Были ли мы «любящими поболтать друзьями», «встречающейся парой», «в одном шаге от помолвки»… или мы уже подошли к «пробовали, но ничего не вышло»?

Остановившись перед дверью Райана, я постаралась успокоить расшалившиеся нервы, чтобы своим судорожным дыханием не спугнуть парня, и, стукнув по ней дважды костяшками пальцев, стала ждать.

Послышался оглушительный грохот, сдавленные проклятия и визгливое женское хихиканье. Я чувствовала, как темнеет мое лицо, пока я тупо пялилась на облупившуюся коричневую краску двери. Когда Райан предложил мне использовать его квартиру для выполнения заказа, он дал мне ключ и четкую инструкцию: дважды постучать, две минуты подождать. Он что… всерьез велел мне ждать, чтобы успеть выпихнуть — прежде чем я войду — в окно свою подружку? Но ведь он только вчера пытался поцеловать меня, а сегодня уже валяет дурака с какой-то блудницей?

«Черт возьми, Лилит!»

Я стиснула зубы, потому что во рту у меня все зудело от жгучего желания испить чьей-то крови. Мне хотелось рвать и метать, лишь бы дать выход клокотавшему внутри гневу. Но пришлось приказать себе расслабиться. На Райана у меня, черт побери, не было никаких прав. Я даже не имела права расстроиться, что придется рисовать в таком бедламе. Отсутствие рабочего места — моя личная проблема. Я буду вынуждена, смирившись, проглотить это дерьмо.

Ну, во всяком случае, эта дурацкая ситуация значительно облегчит мне жизнь. Я наконец-то усмирю вышедшие из-под контроля чувства, сделав единственно верный вывод: обзавестись парнем прямо сейчас — хреновая затея.


* * *

Ровно через две минуты я открыла дверь.

Первое, что бросилось мне в глаза, — это полуголая девица в красных стрингах и огромной бесформенной футболке. На голове у нее был форменный бардак, но при этом она умудрилась выглядеть также бесподобно, как и удавшаяся киноверсия только что проснувшейся героини мелодрамы. Ничего общего с тем, как обычно выглядела после сна я: с засохшими в уголках рта слюнями, опухшими глазами, спутанными, похожими на перекати-поле волосами и осанкой, напоминающей Квазимодо.

Изобразив на лице улыбку, я потянулась к ней, чтобы пожать руку.

— Я здесь только по работе, — примирительно сказала я, желая убедиться, что она не считает меня соперницей и не устроит кошачьих боев за внимание парня.

«Может забрать его себе».

Девица удивленно приподняла брови.

— По работе… проститутки?

— Что?.. Нет. Нет. Я художница. Занимаюсь живописью.

Я слегка расправила плечи.

«Вообще-то я преподаю основы живописи пожилым людям в доме престарелых. Три дня в неделю. И по возможности беру дополнительно небольшие подработки», — хотелось высказать ей, но потом я решила — обойдется.

— О, Стив нанял тебя, чтобы ты нарисовала меня голой или что-то типа того? — игриво взъерошив волосы, она многозначительно пошевелила бровями. — Тогда лучше рисовать мою правую сторону. Ну, если не под очень большим углом. При таком ракурсе я выгляжу наиболее эффектно именно справа. Только не стоит слишком детализировать. У меня на носу, вот здесь, маленькая горбинка… видишь ее?

— Погоди, а кто такой Стив?

— Нарисуй ее, как одну из твоих француженок, Джек, — прозвучал незнакомый мужской голос.

Резко обернувшись, я увидела прислонившегося к дверному косяку парня. Он был без рубашки, а его светлая шевелюра напоминала бесформенный стог сена. И все же он выглядел как модель с обложки глянцевого журнала. А его дерзкая ухмылка не оставляла сомнений, что он прекрасно об этом знает.

— О боже мой! Похоже, я ошиблась квартирой. Простите меня, — я попятилась к двери, стараясь нащупать рукой путь к отступлению…

«Ну где эта чертова ручка?»

Мне хотелось побыстрее убраться отсюда, чтобы потом всю оставшуюся жизнь вариться в этой стыдобище. Хотя интуитивно я чувствовала, что что-то упускаю, какое-то несоответствие. Нужен был лишь щелчок, чтобы мой мозг выцепил ключевую мысль в создавшемся хаосе. Почему, например, ключ, который дал мне Райан, подошел к замку от другой квартиры? Вот только охватившая меня паника не позволяла сосредоточиться и увидеть всю картину целиком.

Скрестив на груди руки, парень безразлично пожал плечами.

У него было мускулистое тело атлета с покрытой бронзовым загаром кожей. И хотя у меня перед Райаном не было никаких обязательств, я чувствовала, что не должна пялиться на этот великолепный образчик мужской красоты. Хотя бы ради потомков.

Если этот красавчик-качок был из числа золотой молодежи, пользующейся привилегиями еще с начальной школы, то Райан, не менее горячий парень, никогда — по совершенно непонятным мне причинам — не стремился быть кумиром толпы. Хотя в школе им был. У него для этого были все данные. Но он не кичился этим и не выставлял их напоказ, словно заслуженный «Знак Почета». Казалось, ему вообще претило излишнее внимание, а вот потребность Стива в нем была такой же насыщенной, как и его загар.

— Учитывая, что с первого дня проживания здесь Райан приглашал сюда девушек ровно ноль раз, ты, вне всякого сомнения, ошиблась дверью. Но… раз уж твой ключ подошел, то…

— Ты знаешь Райана? — ухватилась я за ключевое слово.

— Я Стив, его сосед по квартире, — он подошел ко мне и, лучезарно улыбнувшись, протянул руку.

Именно такая улыбка толкает большинство девушек на необдуманные поступки. Для меня же она была чересчур дерзкой и слишком самоуверенной. Мне больше нравились мужчины с капелькой скромности. Как Райан.

— Я Эмили.

Полуголая девица тоже пожала мне руку.

— Дженна, — лукаво улыбнулась она. — Стив скоро станет квотербеком НФЛ, — приподняв свои безупречные брови, она, видимо, ожидала, что я упаду в обморок или по крайней мере описаюсь от счастья.

— Да, вот такой я крутой парень, — поддержал подружку Стив, но тут же отмахнулся от своего заявления, посчитав его, вероятно, чересчур скромным.

— А… где же все-таки Райан? Он предложил мне свою квартиру для работы над его проектом. Но, как я вижу, у вас здесь и так мало места.

Я окинула беглым взглядом их небольшое жилье.

Помимо громоздкого дивана, большого телевизора и маленькой кухонки сюда бы больше ничего не поместилось… уж точно не мой холст. Если говорить начистоту, то мне — раз уж тут все равно также тесно — было бы гораздо удобнее у себя дома. Но я, отключив совесть и здравый смысл, не собиралась сообщать об этом Райану.


* * *

Я обернулась, когда снаружи послышались громкие торопливые шаги. Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся, взволнованный Райан.

— Ты уже здесь, — выдохнул он.

Я слегка пожала плечами. Хотелось верить, что у меня получилось выглядеть непринужденно и скрыть, что из-за прошлой ночи я чувствую себя не в своей тарелке.

— Да. В этот раз, похоже, опоздал ты.

Он бросил хмурый взгляд на Стива с Дженной.

— Вы с ней разговаривали?

Стив поднял руки в защитном жесте.

— Ни в коем случае, старик. Просто молча смотрим на нее с того момента, как она вошла. С чего бы это нам вздумалось с ней разговаривать?

Райан закрыл входную дверь и жестом пригласил меня следовать за ним.

— Пойдем, я освободил немного места в своей спальне.

— О, чёрт, — забубнил Стив на ушко своей подружке. — Никогда не видел, в какие игры он играет с женщинами. Возможно, предпочитает технику «шока и трепета» (прим. концепция «быстрого доминирования» с яркой, эффектной демонстрацией силы и превосходства). Я думал, тактика Блитцдика (прим. использовано сочетание слов: Blitz — внезапное нападение, быстрая стрельба, dick — член) всего лишь миф. Как думаешь, он вывалит перед ней свой член, как только закроет дверь?

— Естественно, — откликнулась та.

Райан задержался ровно настолько, чтобы бросить на них раздраженный взгляд.

— Серьезно? Эмили работает на меня. А вот где ты набрался этих идиотских словечек, да еще используешь их не по назначению, кто мне скажет?

«Ну что ж, — подумала я. — Теперь все встало на свои места».

Если у меня и были какие-то иллюзии, что Райан думает обо мне как о своей потенциальной девушке, то после его слов эти надежды отправились в дальнее плавание. Стив же, пока Райан вел меня в свою комнату, сделал все, чтобы я заметила, как он ободряюще подмигнул и потряс кулаками с торчащими вверх большими пальцами.

Райан недовольно покачал головой.

— Хочу извиниться за него. Двухминутное ожидание было необходимо, чтобы я успел накрыть одеялом его и ту из его подружек, что оказалась бы здесь к твоему приходу. Но мне потребовалось чуть больше времени, чем я рассчитывал, чтобы купить вот это… — он положил на стол несколько полиэтиленовых пакетов, набитых художественными принадлежностями. — Честно говоря, я, наверное, зря дал тебе ключ. Просто хотел, чтобы ты могла приходить сюда в любое время, даже когда меня не будет.

— Все нормально. Он такой забавный.

За моей спиной послышалось какое-то шуршание.

Обернувшись, я увидела, как из-под двери выскользнул пакетик с презервативом «Магнум XL», и тут же раздался громкий шепот Стива:

— Член должен быть вооружен!

Пнув пакетик обратно под дверь, Райан бросил на меня извиняющийся взгляд.

— Если ты хочешь уйти и забыть об этом, как о страшном сне, я пойму.

— Нет. Прости, но ты застрял со мной, — я думала, моя мысль была предельно ясной, но повисшая в комнате тишина сказала мне, что мои слова прозвучали двусмысленно. — Художнику слишком непросто найти работу, чтобы разбрасываться ею из-за ерунды, — быстро добавила я.

— Мне трудно в это поверить, ведь ты очень талантлива. Правда, я до сих пор так и не увидел ни одной твоей работы.

— Ну, если ты принес все по списку, то через несколько часов получишь ее.

Райан подхватил стоявшие возле двери пакеты и бросил их на кровать.

Просмотрев большую часть покупок, я одобрительно кивнула. Но все это время он не сводил с меня глаз, отчего я слегка поморщилась. Взяв одну баночку, я показала ему.

— Это масляная краска. Хорошая марка, но я почти никогда ей не пользуюсь, — задумчиво произнесла я. — Возможно, она мне пригодится, но у меня нет ни подходящей бумаги, ни специальной кисти.

— Тогда нам, похоже, придется еще раз сходить за покупками. Предлагаю тебе пойти со мной и убедиться, что в этот раз я куплю все, что нужно.

— Ладно… — немного растерянно сказала я.

Его предложение сбило меня с толку, вызвав легкое замешательство.

С одной стороны, я была готова немедленно приступить к заданию с твердым убеждением: во время работы в его квартире ничто не сможет помешать мне сохранить чисто профессиональный настрой. Только я полагала, что, показав мне рабочее место и как у него тут все устроено, он оставит меня одну. А вот незапланированный поход с ним по магазинам… обещал некоторое развлечение. К тому же мне предстояло самой выбрать высококачественные краски, о которых я всегда мечтала, но не могла себе позволить.

Я уже раз десять порывалась спросить у Райана, помнит ли он меня по школьной скамье, но все никак не могла решиться. Вот и сейчас, когда он направился к выходу, я снова передумала и молча последовала за ним. Все, что происходило между нами тогда, с каждой проведенной рядом с ним минутой теряло свою значимость и болезненность.

Когда мы открыли дверь, то оказалось, что Стив с Дженной что-то сожгли на кухне и громко спорили о том, чья это вина. Резко обернувшись, Стив в недоумении уставился на Райана.

— Дерьмо. Чувак, та часть, где я говорил о вооружении члена, предполагала, что ты за долю секунды выхватишь свою большую пушку, а не то, что вмиг расстреляешь все патроны.

— Мы идем в магазин, — невозмутимо предупредил его Райан.

— Поход за покупками… — Стив почесал свой голый подтянутый живот пластиковой лопаточкой, которую держал в руке. — Даже не знаю, пробовал ли я когда-нибудь подобное вместо прелюдии. Эй, если у него не встает, посмотри с ним несколько классических новогодних комедий. Я гарантирую, при малейшем твоем намеке на подготовку к празднику, он запрыгнет на тебя, не раздумывая. Только шепни ему на ухо что-нибудь типа «я собираюсь украсить гостиную» или спроси, не хочет ли он набить твою индейку.

— Это точно, — на полном серьезе поддакнула Дженна. — Но меня больше впечатлила идея с индейкой. Просто супер, — добавила она, слегка пожав плечами.

Я взглянула на Райана, ища любую подсказку, как мне реагировать на это, но он схватил меня за руку и молча потащил через гостиную на выход.

Только когда мы отошли от его квартиры на несколько шагов, он заговорил:

— Прости, мне очень жаль.

— Тебе не нужно извиняться. Моя лучшая подруга — социопат (прим. игнорирует общественные нормы и правила). Так что не мне судить тебя за выбор компании.

— Если бы я раньше не сталкивался с Лилит, то решил бы, что ты преувеличиваешь.

— К ее специфичному вкусу легко пристраститься, стоит только распробовать.

— Возможно. Мне это напоминает хлорку: чтобы ее распробовать, нужно выпить достаточно, но, выпив такую дозу, ты вряд ли выживешь.

Я усмехнулась.

— Ну, она не настолько смертоносная.

— При первой нашей встрече за попытку пожать ей руку Лилит зашипела на меня разъяренной дикой кошкой.

— Да, иногда она так делает… может, это просто оригинальный способ заявить о своей исключительности? Ладно, звучит действительно не очень, когда пытаешься объяснить это вслух. Но в глубине души она все же милая.


* * *

До ближайшего магазина для художников было несколько кварталов.

Когда мы проходили мимо небольшого, но шикарного гастропаба (прим. пивной бар с меню ресторана), Райан замедлил шаг и, бегло просмотрев меню, глянул время на своем телефоне.

— Вообще-то я умираю с голоду. Ты не возражаешь, если мы зайдем перекусить?

Заглянув в меню и убедившись, что самое дешевое блюдо здесь стоило более пятнадцати долларов, я решила потактичнее извиниться, не упоминая напрямую о своей бедности. Хотя даже ежу понятно, что Райан в курсе моих финансовых затруднений.

— Я приглашаю, — быстро сказал он. — Ты же сейчас на работе. Самое меньшее, что я могу сделать, это оплатить счет за твой обед.

— Все в порядке, правда. Не хочу все усложнять.

Он поднял бровь.

— Возможно, ты права. Это может оказаться намного сложнее, чем попытка понять, то ли ты настолько крута, что можешь заснуть на самом страшном эпизоде «Сияния», то ли это я настолько скучен.

— Нет, нет, с тобой мне не было скучно. Хочешь верь, хочешь нет, но я уже давно не являюсь предметом мужского интереса. Так что, сыграй мы с тобой в «Монополию», это все равно было бы самым захватывающим свиданием за последние годы.

— Так по-твоему, это было свидание?

— О нет. Определенно нет. Если, конечно, для тебя это тоже не было свиданием.

— Разумеется, нет. Если мы начнем встречаться, то люди станут говорить, что я дал тебе эту работу лишь потому, что ты мне нравишься.

— Я и не подозревала, что тебя так волнует общественное мнение.

Райан ухмыльнулся.

— Не так, чтобы очень, но все же. Короче, думаю, мы можем позволить себе пообедать вместе, а ты позволишь мне оплатить счет. Помнится, ты говорила о себе как о голодном художнике, так ведь?

— Все, шутки в сторону! Думаю, будет намного проще, если я выложу все подчистую прямо здесь и сейчас. В январе я лечу в Париж. Меня приняли в школу искусств. И ничто не помешает мне туда поехать.

— Вау, — отступив назад, Райан что-то прикинул в уме, а затем кивнул сам себе. — Ну, я Весы. У меня аллергия на латекс. И однажды, пытаясь заняться серфингом, я слишком далеко заплыл и едва не утонул, — он бросил на меня растерянный взгляд. — Что? Я думал, мы делимся случайными, не имеющими отношения к делу личными фактами.

Я игриво шлепнула его по руке.

— Задница. Ты прекрасно все понял. Не прикидывайся дурачком.

— Возможно. Но это будет считаться свиданием только в том случае, если мы чудесно проведем время. Поэтому обещаю — буду предельно скучным. Может быть, даже сумею повторить тот коварный трюк, и ты снова уснешь.

— Я почти уверена, у тебя ничего не выйдет. В моей жизни было столько отвратительных свиданий, что у меня есть с чем сравнивать.

— Да? И когда же было последнее?

— А сколько сейчас времени? — я с серьезным видом взглянула на воображаемые часы на своем запястье, а Райан в ответ ухмыльнулся.

— Мне нравится. Озорная. С капелькой иронии. Тебе идет.

— Хватит меня очаровывать. Предполагалось, что это будет скучное и неприятное не-свидание.

— Пока мы не вошли внутрь, это не считается свиданием, — он рывком распахнул входную дверь и жестом пригласил меня войти. — Только после вас.


Глава 6

Райан


В баре Эмили села рядом со мной. Здесь царила приятная, доброжелательная атмосфера, которую создавал и поддерживал сам стиль паба. Особенно его стулья в виде пивных бочек и сбитая из грубых досок барная стойка.

Эмили, просматривая меню, легким движением руки заправила за ухо упавшую на глаза прядь. Мне нравились ее ушки. Они немного выпирали вперед, и я бы предположил, что для девушки это, скорее всего, считалось существенным недостатком. А вот как по мне, то это была просто довольно милая индивидуальная черта, в которую я мог бы с легкостью влюбиться… если бы не был так уверен, что мой мозг совсем скоро вмешается и отключит все эти «лишние» чувства. Но в то же время с каждой проведенной рядом с Эмили минутой я все больше сомневался, что он сумеет спасти меня от того, что росло во мне подобно горной снежной лавине.

Я постоянно ловил себя на том, что мне нравится находить в ней любые отличия от других женщин. Ее манеры казались мне очаровательными и абсолютно правильными, вплоть до привычки постукивать одной ногой, когда нервничает. Или вот еще… во время нашего общения она волновалась и очень мило смущалась.

Пока я размышлял, Эмили в задумчивости водила пальцем туда-сюда по нескольким пунктам меню. Это были самые дешевые блюда, причем, их лимит был весьма ограничен.

Склонившись к ней, я легонько толкнул ее локтем.

— Я бы посоветовал тебе не беспокоиться о ценах, но наше свидание должно быть паршивым по всем параметрам, так ведь?

— Ну да, — улыбнулась она, и в ее глазах мелькнули озорные искорки. — А мне все хочется спросить, почему мы пьем в такую рань. Но, учитывая нюансы этого никудышного свидания, можно предположить, что ты просто алкоголик.

— Закоренелый пьяница. Спасибо большое, что напомнила. А вот тебе стоит выяснить, подают ли они по полпорции, и даже не думай просить, чтобы тебе добавили особые ингредиенты. Но пить воду не запрещено.

— Скажи, а по сценарию этого дерьмового свидания мне нужно быть бестактной, или достаточно того, что ты ведешь себя как придурок?

— Трахать мозг можно только взаимно, по-другому не получится.

Эмили скептически приподняла бровь, а я судорожно сглотнул, когда до меня дошло, что я умудрился ляпнуть. Кажется, впервые за все время, что себя помню, я почувствовал, как краснею.

— Извини, но на первом свидании мы трахаться не будем, — мягко поправила она.

Затем, видимо, прокрутив в голове эту фразу, на миг замерла, ее глаза расширились, и она судорожно сделала большой глоток воды.

— Так не честно! — быстро сказал я, пытаясь ее отвлечь. — Ты собираешься нарушить нашу договоренность? Я ожидаю орального секса не менее двух раз в день. Причем надеюсь, что мне не придется отвечать взаимностью. Так что ничего не выйдет. Тебе не отвертеться.

Эмили усмехнулась.

— Нет. Ты не можешь утверждать, что у меня ничего не выйдет, потому что я на самом деле гипервеган (веганство — наиболее строгая форма вегетарианства, исключающая потребление всех видов мяса, молока, яиц, мёда, а также других веществ и добавок, произведённых животными (желатин и кармин). Веганы не используют одежду и другие бытовые предметы из кожи, шерсти, шелка, а также отказываются от бытовой химии и косметики, тестированной на животных. Веганы не поддерживают цирковые номера с животными, зоопарки, дельфинарии). А в этом меню для вегана нет ничего съедобного. Как ты вообще додумался меня сюда притащить?

— Гипервеган? — удивился я, выпав на мгновение из своей роли кошмарного ухажера, так как меня охватило жгучее любопытство.

Эмили подняла глаза, в которых явно читалось, что она пытается по-быстрому слепить гремучую смесь какого-то дерьма.

— Я питаюсь исключительно мясом, выращенным в лабораториях, и овощами, что росли при свободном выгуле. Кабачки нуждаются в свободе не меньше животных. А когда их окружают заборами, то разве это жизнь? И как я могу поддерживать такое?

— Присоединяйся к моим гуманистическим принципам. Откажись есть любые овощи и фрукты, напоминающие фаллос. Ну, чисто из-за подтекста.

— Весьма обоснованная точка зрения.

— Кстати, ты ведь на ходу придумала этот гипервеганский закидон, верно?

Скрестив на груди руки, Эмили смерила меня чопорным — очень близким к убийственному — взглядом.

— И зачем же мне понадобилось выдумывать такое?

— Подожди, ты это серьезно? Но ведь китайская еда, которую мы вчера… — я порывисто выдохнул, когда она сжала губы, пытаясь подавить улыбку, и у нее ничего не вышло. — Ты напугала меня, пусть даже на минутку. Но наше притворное никудышное свидание едва не переросло в по-настоящему дерьмовое.

— Погоди, если мы всего лишь притворяемся, что наше свидание входит в серию «хуже не бывает», то не означает ли это, что на самом деле оно настоящее?

Я прижал пальцы к вискам.

— Вот почему эта идея не понравилась мне с самого начала. Похоже, ты уже собираешься меня послать.

— Я просто пытаюсь тебе сказать, что у меня сейчас, кроме шуток, совсем неподходящее время для отношений с парнем. Не принимай на свой счет, ничего личного. Не хотелось бы давать тебе ложную надежду.

«Слишком поздно»…

— Знаешь, я тоже сейчас не намерен вступать в отношения с парнем, — я сделал глоток пива, а когда снова взглянул на Эмили, она мило мне улыбнулась.

— Я говорю серьезно, Райан.

— Я тоже. Я никого не осуждаю, но это точно не для меня.

Бросив взгляд на входную дверь, Эмили нахмурилась.


* * *

Двое мужчин в лыжных масках решительно двигались к передней стойке, пряча руки в карманах курток. Один из них, шагнув вперед, ткнул пальцем в стоявшую рядом с кассой девушку.

— Опустоши ее, — холодно приказал он.

Время замерло на месте.

Мое сердце так бешено заколотилось, что его стук звоном отдавался в ушах. Дыхание стало прерывистым, а ногти с силой впились в ладони. Вот только что, казалось, мы перебрасывались шутками с Эмили, а буквально в следующее мгновение попали в центр сценария, который хоть однажды мысленно прокручивал — возможно, даже не один час — любой уважающий себя мужчина: а смог бы я остановить угрожающего мне пистолетом ублюдка?

В такие минуты в моей голове вырисовывался безумный бросок, типа разъяренного быка, мгновенно деморализующий бандита. Вот только здесь бандит был не один, и они, скорее всего, оба были вооружены. Все осложнялось еще и тем, что Эмили сидела между мной и этими налетчиками.

Я медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, переместился так, чтобы по возможности прикрыть ее собой, а затем жестом попросил ее сохранять спокойствие. Эмили тут же прижалась щекой к моей спине, и я почувствовал между лопатками жар ее тела. Несмотря на то, что мое сердце отчаянно билось, а в мозгу бурлил адреналин, я на мгновение отвлекся на мысль: как же хорошо ощущалось выражение ее абсолютного, безусловного доверия.

Быстро оглядев зал в поисках того, что можно было применить в качестве оружия, я начал прикидывать тактику «боя». Прежде всего я решил, что не стоит нападать первым, так как во время большинства ограблений преступники, как правило, не совершали насилия, пока надеялись получить желаемое. Я был почти убежден, что это не выдумка, а, следовательно, не попытка оправдать свою трусость. А на случай, если вдруг все станет совсем уж плохо, я наметил рывком перевернуть барный стул, запустить им в ближайшего отморозка и, молниеносно бросившись ко второму, отобрать у него пистолет.

Никто из посетителей паба не шевельнул ни единым мускулом. Что, в принципе, вполне соответствовало моему плану. А кассирша протянула грабителям дрожащей рукой двадцатидолларовую купюру.

— И это все, что у тебя там есть? — грубо рыкнул один из них.

Я нахмурился, когда повторно услышал этот голос. Он показался мне слишком знакомым, но я никак не мог сообразить, кому он мог принадлежать.

Один из налетчиков, толкнув напарника локтем, ткнул пальцем в мою сторону.

— О, похоже, у нас тут намечается герой-любовничек. Давай проверим, хватит ли у него мужества защитить свою женщину.

В его словах — помимо жестокой насмешки — слышалась какая-то фальшь. Создалось впечатление, будто какой-то второсортный актеришка, отвратительно играя свою роль, тупо повторил заранее выученную реплику.

Оба бандита повернулись к нам лицом.

Я покрепче сжал горлышко своей пивной бутылки и мысленно отрепетировал то, что сейчас сделаю: врежу тому, что ближе ко мне, бутылкой по голове, а затем разберусь с его подельником. Возможно, даже переверну барный стул, схвачу Эмили, и мы с ней сбежим.

Стоило одному из них протянуть ко мне руку, как Эмили, издав звук, идентичный, по моим представлениям, боевому кличу апачей, зарядила ему кружкой с наполовину выпитым пивом прямо в лоб. Меня до глубины души потряс ее дерзкий поступок, и все же я сумел воспользоваться растерянностью второго и, бросившись к нему, повалил на пол. Затем, повернувшись к Эмили, жестом указал ей на дверь служебного помещения.

— Иди туда и вызови полицию.

Она колебалась, не решаясь уйти.

— Иди! — повторно потребовал я.

Бармен поспешно достал свой телефон, чтобы вызвать помощь, а посетители бросились наперегонки к выходу. Я отвел кулак назад, готовый вырубить ублюдка, которого прижимал к полу — ну, если бы он вздумал сопротивляться — и сдернул с него лыжную маску.

Один взгляд на него, и моя рука обмякла.

— Стив? — не веря собственным глазам, на всякий случай спросил я.

Он торжествующе сверкнул своей белозубой улыбкой, ни капли не смущаясь, что лежит на спине, пригвожденный к полу.

— Говорю сразу, пока ты не разозлился. Это была не моя идея.

— Слишком поздно. Я уже злой, как черт. Я знал, что ты идиот, но грабить паб? Ты что, совсем рехнулся? И что это за хрень с героем-любовничком?

— Чувак! — вытащив руку из кармана куртки, Стив наставил на меня игрушечный пистолетик. — Никакого оружия! И… — он указал на напарника, до сих пор потиравшего ушибленный лоб, — босс собирался заплатить бармену, так что, уверен, проблем с этим не будет.

Второй грабитель, стащив с головы мокрую лыжную маску, ехидно ухмыльнулся мне, несмотря на внушительный красный рубец на лбу.

«Уильям?! Чертов Чемберсон!!»

Подмигнув мне, тот повернулся к бармену.

— Пять штук, если ты вычеркнешь из памяти эту историю, — предложил он.

Глядя на телефон, бармен ненадолго задумался.

— Наличными? — с явной заинтересованностью спросил он.

— Ага, — вытащив из кармана свернутую трубочкой приличную пачку купюр, которыми обычно оперируют наркоторговцы, Уильям бросил ее бармену. — Надеюсь, ты понимаешь, что мы с коллегой должны… вроде как сбежать.Сейчас, — добавил он, ткнув Стива кулаком в плечо.

— Подожди, — одернул я его. — А в чем, черт возьми, смысл этого маскарада?

Я бы хотел сказать, что шокирован, но, к сожалению, это была далеко не первая устроенная Уильямом грандиозная «шутка». У этого парня было слишком много денег и слишком много свободного времени. Видимо, став моим деловым партнером, он добавил меня в свой список доступных и, по его мнению, весьма удачных целей для своих идиотских розыгрышей.

А вот участие в этом Стива… что-то новенькое.

Придумать такое в одиночку у Стива не хватило бы серого вещества. Обычно его сообразительность ограничивалась примитивными подушками-пердушками (прим. приспособление для розыгрыша, представляющее собой плоскую резиновую подушечку круглой формы с расширяющимся к концу отверстием для надувания).

— Как думаешь, зачем я познакомил тебя с художницей из дома престарелых, где проживает бабушка моей жены, когда ты заикнулся об оформителе для вечеринки? Ты свел меня с Хейли. Теперь моя очередь свести тебя с девушкой. Вы двое идеально подходите друг другу. Однажды мне попалась статья, где говорилось, что по-настоящему крепкая связь между людьми формируется в ситуациях «вопроса жизни и смерти», — рывком поставив Стива на ноги, он ринулся к входной двери. — Всегда пожалуйста! — крикнул он через плечо.

— За что? Я расскажу Эмили, что все это чушь собачья.

Замерев в дверном проеме, Уильям обернулся.

— Не глупи. Думаешь, она поверит, что ты не был в курсе? Взгляни правде в глаза. Ты думал, я тупица? Очнись, приятель, это я загнал тебя в тупик. Теперь ты будешь играть по моим правилам. Ты в западне! У тебя всего лишь один выход — принять мою высококвалифицированную помощь свахи, — отвесив мне причудливый поклон, он выскочил наружу, но зацепился ногой за выступ и с шумом грохнулся на асфальт.

Тут же вскочил, отряхнулся и моментально скрылся из виду.


* * *

Буквально через минуту в зале появилась запыхавшаяся Эмили.

— Где они?

Я взглянул на бармена. Тот, не скрываясь, пересчитывал полученную от Уильяма огромную пачку денег. Я поспешил вывести Эмили на улицу, чтобы она не увидела чересчур довольную рожу бармена. К тому же был риск столкнуться с разбежавшимися посетителями. Вдруг кто-то из них решит вернуться и начнет задавать дурацкие вопросы.

— Они ушли, — тихо сказал я, когда мы оказались на улице.

Я раздумывал, не рассказать ли ей правду прямо сейчас.

Эмили знала Уильяма, пусть даже немного. А любой, кто его знал, не задумываясь, сказал бы, что такой идиотский план мог прийти в голову только ему. Уильяму Чемберсону. Хотя надо отдать должное его гениальности. Он просчитывал весь сценарий на несколько ходов вперед. Поразмышляв над его словами, я пришел к неутешительному выводу. Он был прав, я не смогу открыть Эмили правду. Вероятней всего, она посчитает меня самым жалким человеком на свете или же заподозрит, что я подбил Уильяма придумать это шоу.

Все выглядело так, будто я, настаивая на свидании с девушкой, не сумел зажечь в ней искру и тогда решил впечатлить ее таким безнравственным способом. Будь я проклят, если расскажу ей все. Но если промолчу… буду гореть в гиене огненной.

Я бы многое отдал, чтобы предотвратить это нелепый маскарад Уильяма и Стива.

— Не могу поверить, что я вот так просто сбежала, оставив тебя одного. Ты сказал «иди, звони», и я, не подумав, сделала это, — тихо рассуждала Эмили, пытаясь разобраться в себе, а ее взгляд обшаривал тротуар, словно мог найти там нужные ответы.

— Я же сказал. Я боялся, что они додумаются взять тебя в заложники или еще что-нибудь, — я невольно поежился. Мне просто хотелось подбодрить ее, отвлечь от самобичевания, но мои слова прозвучали так, словно я пытался выставить себя героем. — Знаешь, мне кажется, если бы вместо кружки с пивом ты швырнула банку с краской, то при той скорости, думаю, не менее ста тридцати километров в час, никто бы не заметил разницы. На худой конец, — добавил я с усмешкой, — если вдруг с живописью ничего не выйдет, то уж место в МЛБ (прим. англ. Major League Baseball — профессиональная спортивная бейсбольная организация в Северной Америке; одна из четырёх главных лиг в США и Канаде) тебе точно обеспечено.

Эмили от души рассмеялась.

— Возможно, как только они решат заменить бейсбольные мячи пивными кружками, — и тут улыбка сползла с ее лица, а она, нахмурившись, опять уставилась на тротуар.

Было очевидно, что ей трудно примириться со случившимся.

Моя душа рвалась на части от потребности сказать ей правду, но… Черт возьми, я уже подыграл ей, и больше не мог считать себя непричастным к этому бардаку. Мне хотелось рычать от досады, но пришлось продолжать игру.

Я просто обхватил ее за плечи и крепко обнял.

Я выбрал неверный путь. Понимая, что своим молчанием рою себе яму, я ничего не мог с собой поделать. Часть меня настаивала, что так будет лучше. Просто нужно постараться, чтобы Эмили выбросила из головы все мрачные мысли, или же найти для признания более подходящее время. Когда я буду к нему готов. Хотя… кто знает, может, через несколько дней мы будем со смехом вспоминать об этом.

«Может быть…»

— Все будет хорошо, — мягко сказал я. — Кроме того, каковы шансы, что нечто подобное произойдет дважды? В мире полно людей, которые сталкивались в своей жизни с ограблениями. Но от скольких человек ты слышала, что они оказались свидетелями сразу двух таких преступлений? Поверь, у тебя теперь практически иммунитет.

Она тихо рассмеялась.

— Это утешает.

— Ну что, идем за красками? Давай только скрестим пальцы, чтобы никому и в голову не пришло ограбить магазин для художников.


* * *

Я нервно расхаживал перед письменным столом Уильяма.

Стива я тоже заставил прийти. Они оба — вальяжно развалившись на стульях — смотрели на меня с явным весельем, очевидно, стараясь довести до бешенства.

— Где были ваши мозги, когда вы посчитали это хорошей идеей? — раздраженно спросил я.

— Райан, — Уильям говорил до тошноты елейным голосом, будто успокаивал разъяренное животное. — Если бы не ты, я бы никогда не пригласил Хейли на ту вечеринку. И теперь, благодаря тебе, у меня есть замечательная жена. Это мой долг, помочь тебе обрести свою половинку, нравится тебе это или нет. Кроме того, мне всегда казалось, что я могу стать крутым преступником. Это была беспроигрышная ситуация, твое мнение не в счет.

— Да, — поддержал его Стив, выглядевший, честно говоря, немного смущенным таким заявлением, но в то же время не скрывавший своей радости, что оказался с этим гением в одной лодке. — На самом деле беспроигрышная, чувак. Задумайся об этом.

— Я отказываюсь от вашей помощи! Вы, оба, хорошо меня слышите? Мне это не нужно. Вам понятно?!

Укоризненно покачав головой, Уильям сложил пальцы домиком.

— Ты ничего не понял, Райан. Дело вовсе не в тебе. Речь идет о том, что тебе нужно.

— Что?! Что ты несешь? Это же сущий бред.

— Тебе нужна женщина. И ты нуждаешься в моей помощи. Я в курсе того, чем ты обычно занимаешься. Дружишь со всеми, у кого есть сиськи. Имей в виду, тебе бросило вызов бюро знакомств. И к счастью для тебя, мы со Стивом очень одаренные люди.

— Гениальные, — вновь поддержал его мой сосед по квартире.

— Стив, — обратился я к нему. — Если бы у меня была цель набрать рекордное количество девушек, не интересуясь их личностными качествами, то за советом я бы в первую очередь обратился к тебе. А ты, Уильям, сам только что заявил, что без моей помощи не женился бы. Так где же, черт возьми, логика?

Уильям взглянул на Стива, и они обменялись понимающими ухмылками.

— Он думает, что в этом деле у него есть право голоса. Это так мило, не правда ли?

— Очаровательно.

— Хватит с меня этого бреда! Тупой и еще тупее, — простонал я. — Я говорю совершенно серьезно.

— Подожди, — оборвал меня Стив. — А кто из нас «еще тупее»?

— Очевидно тот, кто увязался за мной, когда ему пообещали бесплатное пиво? — намекнул Уильям.

— Я хочу, чтобы вы оба поклялись, что на этом все. Больше никаких чудачеств, никаких фальшивых ограблений. Вам понятно?

Стив вопросительно взглянул на Уильяма, и они оба, кивнув, подмигнули мне.

— Больше никаких грабежей! — решительно заявил Уильям. — Клянусь жизнью моего брата.

— Поклянись тем, что тебе дорого, — одернул я его.

Несколько секунд Уильям выглядел ошеломленным.

— Да как ты смеешь?! — возмутился он. — Я непрестанно пекусь о своем брате. Ты хоть представляешь, сколько работы свалится на меня, если с ним что-то случится? Кроме того, возможность позлить его для меня, как крошечный лучик солнца в пасмурный день.

— Ладно, проехали. Стив?

— Мне нужно чем-то подкрепить свою клятву?

— Нет. Просто пообещай, что на этом все.

— Да. Все. Больше никаких грабежей. Я все понял.


Глава 7

Эмили


На следующее утро, после попытки ограбления гастропаба, Лилит пришла ко мне домой и теперь сидела на краешке моей кровати. Вчерашнее происшествие казалось мне сейчас каким-то странным, полузабытым кошмаром. Я почти никогда не приглашала подругу к себе… да и вообще никого, если уж быть точной. Но сегодня сделала исключение, созвав на экстренное совещание всех своих друзей. Лилит — как «все мои друзья» в одном лице — возбужденно постукивала пальцами с черными ногтями по коленям и не спускала с меня лихорадочно горящих глаз.

— Ты видела их оружие? — с придыханием спросила она.

И куда подевалось ее обычное равнодушие?

В кои-то веки я целиком и полностью завладела ее «дорогостоящим» вниманием.

— Нет. Они просто держали руки в карманах. Но было нетрудно догадаться, что именно они там прячут.

— Черт возьми, да! — выдохнула Лилит. — Они же могли застрелить тебя. Убить!.. Прямо там, на месте. Повсюду разбрызганы мозги. Кругом кровища… Настоящая бойня. А на месте преступления копам пришлось бы проделать все эти штуки с красной оградительной лентой и поиском улик. Эксперт-криминалист… и сбор ошметков.

— Именно это и пришло мне тогда на ум, — сказала я.

— И что же ты сделала?

— Я швырнула кружку с пивом в голову одного из бандитов.

Ее брови поползли вверх.

— Ты?!..

— А что такого? Ты не думала, что в критический момент во мне мог проснуться инстинкт супергероя? Когда я была ребенком, мы с папой пересмотрели все фильмы со Стивеном Сигалом. И с Джеки Чаном тоже. Я четко помню их действия в каждом конкретном эпизоде с кунг-фу. Я знаю, например, как сбить преступника с ног бильярдным кием. А также знаю, что если нанести правильный удар в грудь, то во все стороны брызнут видимые глазу микрочастицы. Так что да, можно сказать, в этом я эксперт.

«По крайней мере, в теории».

— Кунг-фу бессильно перед оружием, Эмили.

— Ну, похоже, разбившейся об его башку кружки было достаточно. Хотя, если честно, я со страху чуть не описалась. Райан тут же повалил второго. Так что в любом случае победа за нами.

— Подожди. Так ты первая бросилась на них? Не он?

— На самом деле у Райана не было ни малейшего шанса. Все произошло мгновенно. Грабители повернулись, увидели нас, и… это случилось. Бум. И пивная кружка встречается с бандитской рожей.

— А пиво светлое или обычное?

— Что?..

— Это важно!

— Обычное.

Лилит одобрительно кивнула.

— Хардкор (прим. жестко и радикально)!

Я усмехнулась.

— Возможно, так и есть, но, честно говоря, было очень страшно.

— Тогда чему ты улыбаешься?

— Знаешь… это выглядело так сексуально, когда Райан заслонил меня собой от грабителей. И то, как он, прыгнув на второго бандита, вмиг подмял его под себя, беря ситуацию в свои руки. А еще я вроде как немного горжусь собой, что смогла применить свое любимое кунг-фу.

— Тьфу… — Лилит сморщилась от отвращения. — Кто бы сомневался, что в тот момент он думал только своим членом. Не вздумай за это награждать его медалью.

— А разве «думать членом» это не… ну, не знаю… возможно, попытаться разложить меня на столе прямо в ходе ограбления? Мне бы хотелось верить, что он руководствовался сердцем.

— Мужской член — это аппарат с высокоразвитым мышлением, способный строить далекоидущие планы, не ограничиваясь сиюминутным удовольствием. Если мозг мудака решит, что ради обретения желаемого ему нужно заложить фундамент, он это сделает. Уж поверь.

— По-моему, ты переоцениваешь роль пениса, — возразила я. — С чего это вдруг ты стала экспертом? В последний раз я видела тебя с парнем, когда у тебя был роман с готом, который работал бариста.

— То, что я не обновляю статус своих отношений на Facebook и не выкладываю свои фотки в Instagram, вовсе не означает, что я одинока. Тьфу на тебя… — она скрестила на груди руки и демонстративно отвернулась, но ее недовольство выглядело каким-то наигранным, не таким, как обычно.

— Ладно, предположим, я приняла твою теорию думающего члена. Так разве это плохо, если Райан решил залезть ко мне в трусики? Может, на эти мини-панталончики не посягали уже несколько лет?

Прижав ладонь ко лбу, Лилит театрально прикрыла глаза.

— Во-первых, никогда не употребляй при мне это дурацкое слово «панталончики». В особенности таким мерзким голосом. Ты напомнила мне Элмера Фадда (прим. вымышленный мультипликационный герой со специфической и легкоузнаваемой манерой речи: картавящий и заменяющий звуки «R» и «L» на «W»), которому со всей дури сжали яйца. А во-вторых, я не желаю знать, сколько времени прошло с тех пор, когда ты трахалась в последний раз.

Я аж поперхнулась.

— Ну… я очень рада, что созвала это экстренное мини-совещание. Спасибо, ты, как всегда, мне очень помогла.

Лилит не спеша поднялась и, прищурившись, уставилась на меня хмурым взглядом.

— Эмили, в январе у тебя школа искусств. Ты действительно хочешь сейчас привязаться к парню? — с этими словами она выскользнула из моей квартиры и так быстро захлопнула за собой дверь, что мне ничего не оставалось, как сесть и задуматься над ее вопросом, над которым я ломала голову со вчерашнего дня.

«Неужели я действительно этого хочу?»


* * *

Райан встретил меня возле «Галлеон Энтерпрайзис».

На нем была простая черная футболка с маленьким логотипом «Игристого Пекаря» и серые шорты, усыпанные чем-то, напоминающим муку.

Оглядев его с головы до ног, я улыбнулась.

— Миленько.

Он ухмыльнулся.

— Твой наряд тоже клевый. Это что, джинсовое платье? Круто.

Сделав легкий игривый кникенс, я постаралась скрыть смущение, надеясь, что не покраснела. Возможно, этот комплимент произвел на меня неоправданно сильное впечатление, но это платье было самым любимым. Оно было таким… моим. И мне было по душе, что Райан это заметил.

Впрочем, мне нравились все его комплементы, которыми он одаривал меня при каждой встрече. Они всегда были искренними, и я могла поклясться, что он делал это не ради какой-то выгоды. Он выпаливал их слишком непринужденно, словно они, не успев прийти ему в голову, непроизвольно слетали с языка.

— Добро пожаловать в «Галлеон», — Райан указал на огромный небоскреб, возле которого мы стояли.

Вокруг сновали мужчины в деловых костюмах и женщины в юбках-карандашах.

— Могу я узнать, зачем я здесь? И к чему твоя просьба захватить художественные принадлежности? Ты хочешь разукрасить офис Уильяма граффити или чем-то подобным?

— Ух, мне нравится эта идея, но нет. Боюсь, если мы сделаем это, он аннулирует наш договор. Уильям, узнав о нашей проблеме с рабочим местом, разрешил тебе использовать офисное помещение на этаже с конференц-залами. Он уже приказал очистить его от всего лишнего. Единственное препятствие… это… сам Уильям. Но будем надеяться, что у него полно своей работы, чтобы путаться у тебя под ногами.

— О-о-о… — улыбнулась я, но внутри меня все сжалось от разочарования.

Если я буду здесь работать, то вряд ли у меня будет повод часто видеться с Райаном. И тут я призадумалась: а вдруг я была чересчур доступной или слишком навязчивой, и он решил держаться от меня подальше? С одной стороны, я понимала резонность и актуальность заданного Лилит вопроса: стоит ли мне сейчас сближаться с парнем. Но с другой… я не могла игнорировать факт, что мое сердечко начинало трепетать, а тело покалывало сладкими мурашками лишь от одной его улыбки. Может, у меня получится совместить полезное с приятным? Я бы с удовольствием провела с ним эти месяцы и насладилась долгожданными праздниками в приятной компании. А в январе, когда мне нужно будет лететь в Париж, расстались бы, вполне возможно, друзьями. Ведь мы оба взрослые люди, верно? И если Райан с самого начала будет знать, что наши отношения ограничены январем, то он и не обидится.

— Что-то не так? — спросил он, прерывая мои размышления.

— Нет-нет. Все в порядке. Это потрясающе. Но я боюсь, что если войду туда в таком виде, меня тут же повалят на пол и арестуют. Для этого места я одета неподобающе.

— В таком виде, — ухмыльнулся Райан, — я бы и сам не прочь повалить тебя на пол, — он слегка нахмурился, когда до него, видимо, дошел смысл сказанного.

— Знаешь, это прозвучало бы заманчиво, если бы вчера я собственными глазами не видела, как ты повалил грабителя. Не обижайся, но получить сотрясение мозга как-то не хочется.

— О, с тобой бы я был намного нежнее, — мечтательно улыбнулся он, а я вопросительно приподняла бровь. — Думаю, мне не стоит так много болтать, — поспешно отмазался Райан.

— А как же ты тогда выкопаешь себе комфортабельную могилу?

— Прости, я до сих пор не определился, было ли вчерашнее свидание плохим или хорошим, поэтому не уверен, позволительны ли мне подобные шутки. Вдруг для меня это бесполетная зона.

— Ну, в моей коллекции из десяти лучших фантазий эта, где я стала свидетелем ограбления и разбила пивную кружку о голову бандита, будет первой в рейтинге. Так что твоя попытка устроить мне паршивое свидание полностью провалилась.

— Проклятье. Я надеюсь, ты дашь мне второй шанс. Клянусь, следующее свидание ты точно возненавидишь. Но тебе придется рассказать о других девяти фантазиях из твоей коллекции. Ты не можешь вот так вот раздраконить меня и бросить.

Я слегка скривила губы.

— Я унесу эту информацию с собой в могилу.

Райан скептически хмыкнул.

— Это мы еще посмотрим. Так ведь? — он распахнул передо мной входную дверь и, слегка приподняв бровь, озорно подмигнул.

Войдя внутрь, мы прошли мимо стойки администратора, за которой сидели две женщины в стильных черных платьях и с гладко зачесанными в конский хвост волосами. Они проверяли удостоверения личности вошедших. Я попыталась осознать неопровержимый факт, что Уильям Чемберсон был наиважнейшей частью руководства этой могущественной империи. Управляя ею вместе с братом, он добился значительного успеха, чего по нему совсем не скажешь. Он никогда не выходил из образа беззаботного, безалаберного парня, любившего устраивать кутерьму в доме престарелых и постоянно дразнить свою жену и брата. Я бы скорее предположила, что именно его серьезный и основательный брат Брюс был главным фактором их головокружительного подъема.


* * *

Недолго постояв возле лифтов, мы сели в тот, что приехал первым.

Райан нажал кнопку тридцать четвертого этажа, и мы тронулись в путь.

Пока мы поднимались наверх, пассажиры лифта постоянно менялись. Он останавливался почти на каждом этаже, и люди то входили, то выходили из него, не оставляя нас одних вплоть до четырнадцатого этажа.

Когда последний человек вышел, и двери закрылись, мы с Райаном остались вдвоем. И тут, словно по команде, мигнул свет, над нашими головами раздался тяжелый механический скрежет, и лифт, резко дернувшись, остановился.

Я нахмурилась и уставилась на панель управления.

Все кнопки… мигали безумно и хаотично.

— О боже мой, — я вжалась спиной в стену и нервно огляделась. — Я видела подобную ситуацию в каком-то фильме ужасов. Сначала в кабине погас свет, а затем появившаяся в углу девица в дьявольском обличии съела ноги какого-то парня.

«Господи…»

Райан ободряюще улыбнулся мне.

— Эй, все в порядке. Я уверен, это обычный скачок напряжения. Думаю, специальная служба в курсе, что мы здесь застряли. Нам нужно просто немного подождать, сохраняя спокойствие, и…

— Послушайте… — неожиданно прервал его раздавшийся по внутренней связи мужской голос. — Это… э-э-э… Фред из пожарной службы. Отдел лифтов. Мы не сможем вытащить вас оттуда. Вам придется воспользоваться потолочным люком и вылезти самим.

Райан впился взглядом в динамик.

— Фред из пожарной службы? Отдел лифтов?

— Так точно, сэр. Я буду с вами откровенен. Единственный способ освободить женщину из этой ловушки — это совершить самоотверженный героический поступок. Обычно мы делаем это сами. Но не сегодня. Сегодня мы не в форме. Видите ли, у нас возник… э-э-э… трудовой спор. Что-то вроде сидячей демонстрации (прим. участники рассаживаются на мостовой улицы или площади, или занимают какое-то помещение), — голос из динамика досадливо хмыкнул и что-то невнятно пробормотал, я не смогла разобрать. — Я имею в виду, тут нет никого, кроме меня. Все ушли на демонстрацию, и в пожарной части только я. Можете мне не верить, но парни даже не оставили ключей от машины.

— Что?.. — непроизвольно вырвалось у меня, но это был не вопрос, а выражение полного недоумения.

Меня поразило смутное ощущение нереальности и абсурдности происходящего, как и во время ограбления. Объяснения этого Фреда звучали так, как если бы человек озвучивал по Интеркому какой-то болливудский фильм (прим. синоним киноиндустрии индийского города Мумбаи, официальное название хиндиязычного кинематографа), делая это крайне непрофессионально.

Упершись руками в стену, Райан приблизил лицо к динамику и что-то сказал в него, но так тихо, что я не расслышала ни слова.

— Нет, — решительно возразил голос диспетчера. — Я понятия не имею, о чем вы говорите, сэр. Вам придется выбираться из лифта через потолочный люк. Героизм и все такое. Благодарю вас за понимание и уступчивость.

Райан нажал кнопку вызова.

— Открой. Эту. Чертову. Дверь.

Я задумалась.

Голос пожарного звучал как-то странно, почти пренебрежительно. А его совет отдавал сюрреалистичностью. Я ожидала, что человек на его месте будет делать все, чтобы мы понапрасну не нервничали. Но все, чего он добился, если уж на то пошло, только разозлил Райана. Поэтому я решила успокоить его собственными силами.

— Да ладно тебе, Райан. Я уверена, если бы они могли, то обязательно бы вытащили нас. Давай ты приподнимешь меня вверх, я откину крышку, и мы выберемся из кабины. Я видела, как это делают герои фильмов. Мне всегда безумно хотелось попробовать это самой.

Тяжело дыша, Райан бросил на панель управления такой яростный взгляд, будто собирался прожечь ее насквозь и таким образом добраться до нерадивого диспетчера.

— Ты права. Что в этом трудного. Мы справимся с этим на раз-два, — опустившись на колени, он сплел пальцы в замок, сделав для меня своего рода подножку.

Я осторожно поставила на нее ногу и проверила, выдержит ли он мой вес.

К моему удивлению мышцы на его руках даже ни капельки не напряглись.

— Вау. Ты такой сильный, — восхитилась я и тут же захотела постучать себя по лбу.

Меня охватил такой детский восторг, что я была буквально в шаге от того, чтобы начать хлопать в ладоши, радостно напевая «Геркулес! Геркулес!».

— Ладно, давай я подниму тебя. Только не спеши. Не дергайся и не прыгай.

Кивнув ему, я подняла руки вверх и потянулась к потолочной панели. Я решила, что самый очевидный способ открыть люк, это упереться в него руками и с силой надавить. Райан поднимал меня дюйм за дюймом, пока мои ладони не коснулись прохладной металлической крышки. Я напряглась всем телом и толкнула ее.

— Я не могу сдвинуть ее с места, — растерялась я.

— Дерьмо! Ладно. Просто прижми к ней ладони, а я тебя приподниму.

— Ты хочешь сказать, что используешь меня вместо тарана?

— Нет. Ну да. Но я буду осторожен.

Я судорожно сглотнула.

— Давай протараним эту суку! Осторожненько, — добавила я.

Райан рассмеялся.

— Мне нравится твой энтузиазм. На счет три. Раз, два, три…

Я почувствовала, что лечу вверх гораздо быстрее, чем ожидала.

Мои руки согнулись, не выдержав мощной встречи с потолком, и я впечаталась лбом в металлический люк… аж искры из глаз посыпались… а вот разум благополучно уплыл в черноту.


Глава 8

Райан


Какими только способами я ни разрушал свои отношения с девушками. Боюсь, даже пальцев на руке не хватит, чтобы сосчитать их. Но вот чтобы убить или покалечить?! Такое со мной впервые.

Эмили лежала на спине в полной отключке. Ее губы были приоткрыты, а тело — обмякшим. Я погладил ее по щеке и легонько встряхнул.

— Эмили! Очнись! — тут же проверил ее пульс и послушал дыхание.

Слава богу, она была жива. Но в себя так и не приходила.

Как можно было не рассчитать свои силы и так резко поднять ее? Если я этим действием не заработал титул «Мистер Тупоголовый Идиот Вселенной», то уж в десятку самых безнадежных кретинов точно попал.

Внезапно двери лифта открылись, и к нам ввалился Уильям. Скрюченный от хохота. На голове у него была нелепая пожарная пластиковая каска, на удивление идеально подходившая к его костюму.

— О господи, — простонал он сквозь смех. — Я совсем забыл, что мы заварили эти люки, когда изменились нормы безопасности. А ты, старик, додумался катапультировать свою подружку через металлический потолок, — он снова так безудержно расхохотался, что даже повалился на пол и заблокировал двери.

Стоявшие возле лифта служащие, очевидно, посчитали лучшим для себя сделать вид, что их тут не было: они вмиг разошлись и сели в другие кабины.

— Эмили мне не подружка. И я не вижу повода для смеха. Эмили без сознания. У нее может быть сотрясение мозга. Ты виноват в этом не меньше меня.

Уильям ткнул пальцем в свою грудь.

— Я?! Но я же посоветовал тебе использовать для открытия люка панель, а не ее голову, — он еще не успел закончить фразу, как его вновь скрутил неудержимый приступ смеха. — Знаешь, я не уверен, что, соединив вас, смогу жить спокойно. Боюсь, после твоего следующего феноменального броска девушка просто не выживет.

Подхватив Эмили на руки, я двинулся к дверям. Она завозилась в моих объятиях. Проходя мимо Уильяма, я одним рывком сдернул с него «пожарную каску», оборвав резинку, что удерживала ее на голове за счет подбородка.

— Скажешь ей хоть слово, и ты покойник.

— И что ты мне сделаешь? Схватишь меня за подмышки и начнешь таранить моей головой двери? Или будешь забивать ей гвозди?

Я одарил его обещающим неминуемую расплату взглядом, советуя заткнуться. Затем осторожно поставил Эмили на ноги и убедился, что она не рухнет на пол. Моргнув, она открыла глаза и начала ощупывать голову, которая, к счастью, не кровоточила.

— Что со мной случилось?

— Давай поговорим об этом позже, — мягко попросил я.

— Уильям? — она удивленно посмотрела на сидевшего на полу главу компании.

— Лифт снова работает, — весело заявил тот и, вскочив на ноги, отряхнул руки. — Чудо Хэллоуина в действии!

— Вот если бы тебя пырнул ножом маньяк в маске, то это действительно было бы чудом, — огрызнулся я.

Эмили выглядела немного удивленной моим злобным выпадом.

— Я невосприимчив к ножам, — ехидно ухмыльнулся Уильям.

— Откуда знаешь? — пробурчал я.

— Ну, прежде всего, я никогда не слышал, чтобы хоть один богатый мужик кого-то сам пырнул ножом. А это значит, что чувака с холодным оружием в руке несложно подкупить. Бум! Я Мистер Неуязвимость!

— Хочешь, проверим твою теорию? Дай мне нож, — я наклонился к его уху, чтобы меня мог слышать только он. — Отвали, чертова задница. Я не шучу.

Он пошевелил бровями.

— Я, видишь ли, из тех парней, кто бережет свою задницу. И кому не надо повторять дважды. Благодарю покорно.

— Пошли, Эмили, — взяв за руку, я вывел ее из лифта.

Она безропотно поднималась за мной вверх по лестнице, пока мы не добрались до нужного этажа. Мы прошли по длинному коридору, вдоль которого тянулись однотипные помещения с огромными матовыми стеклами, очевидно, конференц-залы. И в конце коридора оказались перед единственным здесь обычным офисом. Его номер соответствовал цифрам на ключе, что дал мне Уильям.

— А вот и твой рабочий кабинет, — я отпер дверь, шагнул внутрь и в потрясении замер на пороге.

Окно в глубине комнаты было занавешено шелковыми красными шторами, а единственным источником света было мерцание двух дюжин расставленных вдоль стен свечей. Посередине стояла гигантская кровать с балдахином, а на потолке над ней было огромное зеркало.

Я попятился, оттесняя Эмили, чтобы она не успела заглянуть внутрь, и, быстро захлопнув дверь, запер ее на ключ.

— Извини, но я, кажется, ошибся, это не та комната.

— Да? — удивилась она. — Но ведь ключ подошел, как такое возможно?

— Просто… э-э-э… — я заглянул в ближайший к нам конференц-зал. — Почему бы тебе не расположиться здесь? А я пойду и предупрежу Уильяма, что ты заняла это помещение. Надеюсь, тебе тут будет удобно?

Посмотрев на меня как на сумасшедшего, она улыбнулась.

— Конечно. Сейчас сразу и начну.


* * *

Я нашел Уильяма в его кабинете.

Он сидел в кресле, сосредоточенно поглаживая подбородок, будто воображал себя неким злым гением. Я плотно закрыл дверь и, повернувшись к нему, воздел руки к небу.

— Зеркало на чертовом потолке? Свечи? Кровать с балдахином? Я ничего не упустил из твоих супергениальных затей?

Он задумчиво нахмурился.

— А ты нашел под кроватью ароматизированные массажные масла? А видел в шкафу шикарнейший БДСМ-комплект для быстрого старта? О, я вчера велел установить там звуковую систему с записями самых нелепых певцов. Ты бы мог, если захотел, раскачать голосом Барри Уайта (прим. американский певец в стиле ритм-энд-блюз, пик популярности — середина 70-х годов) половину моего здания. Кто-то же любит трахаться под его песни, верно? Я вот не нуждаюсь в музыкальной стимуляции, но у некоторых парней, как я слышал, без нее не встает. Я тут подумал, ты, небось… давно заржавел, поэтому…

— Ты всерьез решил опозорить меня или же хочешь рассорить нас с Эмили, лишив малейшего шанса на сближение? Никак не могу понять.

— Своими беспочвенными обвинениями ты рвешь мне душу. Я хочу, чтобы вы, голубки, переспали, причем КМС… извини, на крутом бизнес-сленге это означает «как можно скорее».

— Я в курсе, что это означает, — стиснув зубы, я принялся нарезать круги по его кабинету, жалея, что у меня под рукой нет ничего, что можно было бы сломать или разбить. Бушевавшие во мне злость и возмущение искали выход. — А тебе не приходило в голову, что у меня могут быть веские причины не желать отношений? И что, ставя меня в идиотское положение, ты только все усугубляешь?

— Усугубляю?

— Ну, во-первых, Уильям, я не хочу никаких отношений. Я изо всех сил стараюсь вести себя с ней сугубо профессионально, а ты мне не помогаешь, — эти слова даже для меня прозвучали как-то неискренне, но я был так раздражен, что не стал с этим заморачиваться.

Если я все же позволю себе совершить ошибку, перейдя черту с Эмили, то это будет результатом моего личного решения, а не инициативы Уильяма.

Он ухмыльнулся.

— Так говоришь, мои идеи работают… — извернувшись, он принялся демонстративно похлопывать себя по спине, изображая попытку достать невидимую стрелу. — Берегись, Купидон!

— Купидон? Да Купидон со своим маленьким дурацким луком сделал бы что-то деликатное, изящное. Ты же… как Арнольд Шварценеггер с базукой.

Он одобрительно кивнул.

— Спасибо тебе, мужик.

— Это вовсе не комплемент.

— Вынужден не согласиться.

— Послушай, — рявкнул я. — Эмили заняла конференц-зал, что напротив обустроенных тобой апартаментов. Там, без твоей дурацкой кровати и БДСМ-комплекта, с нами будет все в порядке.

Уильям хитренько подмигнул мне.

— Ничего себе. Тот, что с огромными окнами, кобель ты эдакий? Если бы я знал, что ты любишь зрителей во время секса, то не велел бы вчера занавесить окно.

Я наставил на него палец, но так и не придумал, что ответить, чтобы достучаться до этого упертого барана. Опустив досадливо руку, я ушел, не сказав больше ни слова. По всей видимости, пытаться переубедить Уильяма — бесполезная затея. Единственное, что можно было сделать, — это встретить его следующую авантюру во всеооружии, чтобы избежать ненужных нам с Эмили последствий.


Глава 9

Эмили


Я, закончив очередной урок в доме престарелых, укладывала в сумку свои художественные принадлежности, безуспешно борясь с желанием широко зевнуть. Все мои «ученики» давно разошлись. Кроме Грэмми. К моей радости, сегодня она была счастливой обладательницей своих собственных зубных протезов.

На этом занятии я обучала лепке посуды из глины, и у Грэмми, сидевшей за столом с гордым видом, она подозрительно напоминала огромный член с внушительными яйцами. Когда я подошла к ней, старушка заявила, что это копия мускатной тыквы, которую вырастил ее дядя, когда она была еще маленькой. По ее словам, он даже получил за нее на выставке награду. А я, признаюсь, ни на секунду ей не поверила. Да еще и эти озорные искорки в ее глазах.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я. — Обычно ты не позволяешь Эрлу уходить без тебя.

— Этот старикан уже давно одной ногой в могиле, — отмахнулась она от разговора о нем небрежным взмахом руки. — Сегодня стоит беспокоиться о живых.

Мои брови скептически приподнялись.

— Ты беспокоишься о живых в ночь перед Хэллоуином? Тебе не кажется, что ты что-то напутала?

— Послушай, я уже несколько недель не вижу здесь твоего любовничка. Я чувствовала запах бушующих гормонов с другого конца комнаты и была уверена, что он уже заделал тебе как минимум парочку детишек.

Я покачала головой.

— У нас сугубо деловое партнерство. Мы с Райаном прекрасно ладим, но наши отношения ограничиваются моей работой над его проектом. Завтра он устраивает крутую вечеринку, и я сделала для нее несколько постеров, кое-какой реквизит и кое-какие декорации. Ну, знаешь, фигуру Франкенштейна из глины, привидение…

С Грэмми я была не совсем честна. Я намеренно опустила ту часть, где сексуальное напряжение между мной и Райаном становилось настолько густым, что его впору было намазывать на тосты вместо джема.

— Если хочешь, можешь покрасить его в зеленый цвет и выставить как «пенис зомби», — она любовно погладила свой, по всей видимости, эротический шедевр.

— А я думала, это копия мускатной тыквы твоего дядюшки.

— О да-а, — выдохнула она, многозначительно подмигнув мне.

Когда до меня дошел ее намек, я, оторопев, на мгновение потеряла дар речи.

— Ну, я не уверена, что это впишется в атмосферу вечеринки, которую хотел создать Райан, но… все равно спасибо.

Энергично вскочив со стула, словно ей было не больше двадцати, Грэмми подлетела к моему столу и, опершись на него руками, приблизила свое лицо.

— Послушай, милочка. Я знаю, что как самая старая леди в этой комнате должна вести себя чопорно и раздавать благочестивые советы. Только я так не катаюсь, чувиха.

— Ты только что сказала..?

— О да. Я заходила в Instagram. И теперь знаю новейший сленг, которым вы, детки, сейчас пользуетесь.

Я усмехнулась.

— Ладно…

— Не скрою, мне нравится думать о себе как о знатоке отношений. Знаешь почему? Потому что я с легкостью распознаю, какой пенис подойдет конкретному влагалищу. Не сомневайся, милая, член этого парня принадлежит тебе.

— Ух ты, даже так. Прости, но мне некомфортно говорить на эту тему.

— Запомни, детка, комфорт порождает слабаков. Как думаешь, смог бы кто-то стать крутым, если бы делал только то, что удобно? Пора стать крутой, ты, соплячка-слабачка. Иди и возьми этот член, — ободряюще потрепав меня по щеке, она одарила меня любезнейшей улыбкой, присущей пожилым добропорядочным леди, и ушла.

А я ошеломленно смотрела ей вслед. Не скажу, что она нанесла мне сейчас психическую травму… но я была очень близка к этому.

Спустя несколько минут в комнату заглянула Хейли.

— Эй, ты не видела Грэмми?

Мы встречались здесь с Хейли несколько раз, но обычно рядом с ней находился Уильям. Увидев по телевизору ее кулинарное шоу, я сделала вывод, что она довольно милая. Я все еще была ошарашена словами ее бабушки, но, взяв себя в руки, кивнула.

— Только что была здесь. И на прощание сказала «иди и возьми его член».

Проскользнув в комнату и спрятав промелькнувшую на лице озорную улыбку, Хейли окинула меня оценивающим взглядом.

— Я не знаю, утешит ли тебя то, что ты не единственная жертва бабушкиных «наставлений», или это еще больше удручит тебя?

— Что-то мне подсказывает, что она далеко не первый раз дает «дельный» совет по отношениям.

Расположившись за одним из столов, Хейли улыбнулась каким-то воспоминаниям.

— Ты права. Не первый. Знаешь, она слегка зациклена на сексе. Пенисы. Влагалища. Все эти ужасающие подробности. Она обожает такие разговорчики. Но мне кажется, ее больше привлекает сама возможность шокировать людей. Ведь никто не ожидает услышать подобное от пожилой леди.

Я задумчиво кивнула.

— Это точно.

— Так с кем же она пытается тебя свести?

— С парнем по имени Райан.

При этих словах Хейли явно оживилась.

— Райан Пирсон?

Я снова кивнула.

— Думаю, мне не стоит удивляться, что ты его знаешь. Ведь он друг Уильяма.

— Именно Райан свел нас с Уильямом. Это его заслуга.

— Серьезно?

— Да. Но вот в том, что Грэмми настойчиво пытается свести тебя с Райаном, просматривается некоторая ирония, — многозначительно приподняв брови, она склонила голову набок. — Просто перст судьбы.

Я рассмеялась.

— Ладно. Давай покончим с этим. В январе я уезжаю в Париж для обучения в школе искусств. Не думаю, что судьба настолько глупа, чтобы заставить меня влюбиться в парня перед самым отъездом.

— О, конечно же, нет. Я слышала, что судьба абсолютно справедлива и проявляет уважение к чужим планам.


Глава 10

Райан


Уложив в спортивную сумку снаряжение для тренировки, Стив сунул туда бутсы. Невероятно, но этой ночью — впервые за время проживания здесь — в его постели не было очередной подружки. За день до Хэллоуина я решил провести в честь этого грандиозного события вечер марафона фильмов ужасов. Но он был таким продолжительным, а все фильмы такими жуткими, что утром я чувствовал себя не выспавшимся и совершенно разбитым.

Весь вечер я боролся с желанием написать Эмили и пригласить ее на повторное свидание с киномарафоном. Прежде, посвящая этому целые вечера, я никогда не страдал от одиночества. Отсутствие компании для меня не было проблемой. Но вот эта ночь не принесла мне должного удовлетворения. Большую часть времени я рассеянно пялился на экран, вспоминая то ее сладкий и нежный аромат, то приоткрывшийся во сне ротик, выглядевший для кого-то, возможно, отталкивающе, а для меня — восхитительно милым. Даже ее легкое похрапывание не вызвало у меня отторжения.

В Эмили все было, на удивление, естественным. Она была настоящей. Совсем не такой, как те девушки, с которыми я в прошлом пытался построить отношения, но у меня так ничего и не вышло.

Вместо того, чтобы посвятить этот вечер пятнице 13-го, я размышлял о том, что выделяло Эмили из общей толпы. И в конце концов придумал идеальный тест.

Если дать женщине тысячу долларов и разрешить ей потратить их по своему усмотрению, что она купит в первую очередь? Все девушки, с которыми я прежде встречался, без сомнения, прикупили бы что-то из одежды. Возможно, косметику, пиво или на крайняк наркотики. А Эмили? Что купила бы она?

Я, честное слово, затруднялся сказать.

Возможно, какие-то предметы для своего творчества. А может, отправилась бы в длительное путешествие на авто, чтобы просто посмотреть мир. Впрочем, Эмили могла сделать и что-то совсем непредсказуемое. Например, купить полтонны шоколада.

И тогда я понял: мне было абсолютно все равно, на что она потратила бы деньги. Главное, что Эмили являлась полной противоположностью всех моих бывших девушек. Она не зацикливалась на своем внешнем виде и не стремилась произвести более благоприятное или более выгодное впечатление. Более того, она не купилась на заманчивые идеи материализма, которыми был одержим весь Нью-Йорк.

Эмили действительно была настоящей. Как и те чувства, что я начал испытывать к ней с первой же нашей встречи. Вместо того, чтобы остыть, как я того ожидал, мое желание быть с ней, наоборот, с каждой встречей становилось все более интенсивным и неистовым. Пока наконец не переросло в бушующую огненную стихию, сжигающую все на своем пути. Я даже свой киномарафон закончил ужастиком, который мы смотрели с ней. «Сияние». Хотя, надо заметить, он был одним из моих любимых фильмов задолго до нашего не-свидания и вызывал у меня поистине ностальгические переживания.

Впервые я смотрел его со своими друзьями, соседскими мальчишками, в кинотеатре под открытом небом с заднего сиденья фургона. Мне потом целый месяц снились кошмары. Вот это был кайф!..

Стив, выпрямившись, перебросил через плечо собранную сумку.

— Ну и..? — нетерпеливо спросил он.

— Что «и»? — прикинулся я валенком, хотя точно знал, о чем он спрашивает.

С того дня, как я проводил Эмили в выделенный ей для работы офис в «Галлеоне», я всячески избегал ее. У меня вдруг, кстати, очень своевременно, возникла парочка новых идей, которые я собирался включить в разрабатываемую мной франшизу «Игристого Пекаря». Я не знал, как мне быть дальше и как вести себя с Эмили, поэтому под предлогом чрезмерной занятости с головой погрузился в работу. Но приближался день вечеринки, и мне пора было проверить результат ее творчества. Я знал, что не смогу избегать ее вечно, но до последнего надеялся, что небольшая разлука поможет мне восстановить душевное равновесие.

Каково же было мое разочарование, когда вместо сдержанной невозмутимости я почувствовал себя собачонкой, что была без ума от своей хозяйки, а ее надолго разлучили с объектом ее привязанности. Просто охренеть.

Это еще больше утвердило меня в подозрении, что добром это некончится.

— Где девушка, что делала для тебя постеры? — вклинился в мои размышления Стив. — Почему я ее больше не вижу? Ты о ней ни разу не вспомнил. Уильям сказал, что ты всячески ее избегаешь. Да и его тоже. Мы с ним, кстати, разработали гениальный план. В следующий раз, когда ты придешь в его офис, Уильям запрет тебя с ней на лестничной клетке. У него там есть одна стажерка, которую он хочет использовать… типа спасательного круга. Ну, знаешь, те, что прячут лицо за длинной челкой и все такое.

Я шумно вздохнул.

— Я все пытаюсь понять, есть ли смысл спрашивать, зачем ты ему помогаешь.

— Зачем помогаю? Все очень просто. Хочу, чтобы ты встречался с девушкой, которая тебе нравится. Черт, хочу, чтобы у тебя была подружка. Ведь ты нормальный пацан, но не очень-то, на мой взгляд, счастливый. Целыми днями носишься, заключая сделки, или разгребаешь дерьмо, как «Волк с Уолл-Стрит» (прим. американская черная кинокомедия режиссера Мартина Скорсезе). Вечерами же возвращаешься сюда весь измотанный и опустошенный. А вот хорошее настроение у тебя последний раз было в тот день, когда приходила эта девушка.

— Я, конечно, ценю твою заботу, но ты ошибаешься. У меня все отлично. Серьезно. Все именно так, как я и говорил Уильяму. Я не ищу отношений. А вы, болваны, навязывая их, только все портите. Своими стараниями вы еще больше все запутываете.

Стив вздохнул.

— Ты пробовал слушать свой член?

Я нахмурился.

— Что?..

— Свой член. Знаешь, во всех этих дешевых мелодрамах призывают слушать свое сердце, но я всегда слушаю только член. И знаешь, куда он меня приводит? К женской любви, чувак. Он как толстенная, идеально вылепленная восьмидюймовая (прим. 20 см) стрела, вибрирующая от предвкушения, указывает мне путь к любви. Каждый раз.

— По-моему, ты путаешь любовь с похотью. С этим у меня нет проблем. Моя проблема заключается в том, что стоит химии между мной и девушкой немного ослабнуть, как на смену пылкой страсти приходит банальная неприязнь.

— Понятно, и все же член всегда в фаворе. Прислушайся к этой штуковине, и она укажет, где тебя ждут удовольствие и развлечение. Но даже если в конце ничего не выйдет, ты не останешься в накладе. А как еще, по-твоему, найти любовь?

Я раздраженно пожал плечами.

— Не знаю, старик. Но меня не впечатляет теория, где для проверки своих чувств к женщине я должен засунуть в нее свой член. Кто вообще сказал, что встретить свою любовь может каждый? Да и с каких это пор любовь стала главным жизненным приоритетом?

— А какие еще есть альтернативы? Лепить идеальные кексы и дрочить на фотографию рождественской елки?

Я в сердцах швырнул в него ботинок, но Стив с легкостью от него увернулся.

— Хватит, — возмутился я. — Я требую, чтобы вы оставили меня в покое и позволили самому решать, что мне нужно. Мне надоело, что вы с Уильямом пытаетесь вынудить меня встречаться с Эмили.

— Ее так зовут?

— Что? Да. Эмили Уайт. А что?

— Чувак… — Стив на мгновение замер с приоткрытым ртом, скосив глаза в сторону. Наконец он, звонко щелкнув пальцами, указал одним из них на меня. — Чувак!

— Что? Ты ее откуда-то знаешь или..?

— Да. Причем мы оба ее знаем. Мы же учились с ней в одной школе. Ты что, не помнишь? Она и тогда любила рисовать. А твоя подружка, помнится, размазала кекс по ее картине. По очень важной картине. Неужели ты все это забыл, серьезно?

Мне показалось, мой желудок сейчас вывернет наизнанку. Я-то как раз все прекрасно помнил. Каждую мелочь. Просто не связал между собой милую и забавную девчушку из моего класса по домоводству c милой и забавной девушкой из дома престарелых.

— Подожди, — бросил я ему на ходу и, подойдя к книжной полке, достал свой фотоальбом выпускного класса школы.

Пролистав его, я нашел ее фотографию. Эмили Уайт. Внизу было подписано.


«Ничего общего с «Классным мюзиклом» (прим. музыкальный молодежный телефильм, где ученики средней школы — звезда, капитан команды по баскетболу красавец Трой и тихая отличница, президент научного клуба Габриэлла — втайне от всех прошли отбор для школьного мюзикла, отчего вскоре все полетело кувырком: и их мир, и их школа).


Стив заглянул через мое плечо.

— Она, и правда, выглядит по-другому. Вроде бы.

— Не понимаю, как я мог ее не узнать…

Мой мозг продолжал играть в догонялки, не желая принимать очевидный факт. А я никак не мог определиться, станет ли это неожиданное открытие поворотным моментом в отношениях с Эмили, или же все останется, как было.

— Видимо, ты подсознательно подавил эту информацию. Ведь твоя подружка испортила ей выпускной проект по искусству. Это была чертова трагедия. По крайней мере, для Эмили. А вот мне тогда эта история казалась очень забавной.

Я сокрушенно покачал головой.

— Неудивительно, что она так упорно избегает отношений. И наверняка считает, что я притворяюсь, делая вид, что не помню ее.

— Тогда пойди и извинись. Иди к ней, чувак. Скажи, что ты тупица и до тебя только сейчас дошло, что вы учились в одной школе. Дождись, пока пойдет дождь. Обними ее и немного покружи. Потом еще раз извинись. Поцелуй. Приласкай. И трахни.

— По крайней мере в одном ты чертовски прав.

— И в чем же? — полюбопытствовал он, когда я, схватив свои вещи, решительно направился к двери. — А-а-а, в той части, где ты должен ее трахнуть?


* * *

Поджидая лифт в вестибюле «Галлеона», я невольно вспомнил все те нелепые события, что произошли здесь со мной почти две недели назад. Осознание того, что Эмили и есть та самая девчонка из выпускного класса, особо ничего не могло изменить. Ни оживить мою неспособность строить отношения с женским полом, ни исцелить те глубокие раны, что остались в душе после мучительной череды любовных неудач.

И все же я чувствовал, что что-то поменялось.

Я перебрал в памяти все наши с ней школьные разговоры. Тогда я был полным идиотом, так как, доверившись Стиву, стал придерживаться его критерия выбора подружки. Чем сексуальнее девушка, тем интереснее и крепче будут отношения, говорил он. И вот тогда самая обычная девчонка с факультатива по домоводству разбила в пух и прах мое шаблонное представление о женщинах. Мне на самом деле было очень интересно с ней общаться, и постепенно я перестал смотреть на нее как на невзрачную и заурядную.

Когда Хейсли узнала, что я провожу с Эмили довольно много времени, она начала меня ревновать. В тот злополучный день я угостил ее кексами, которые мы с Эмили испекли для домашнего задания, чем сильно разозлил ее, и она убежала, зажав кекс в руке. Когда же чуть позже я нашел ее, Хейсли успела измазать голубой глазурью выставленную перед кабинетом искусства картину Эмили.

Я уже говорил, что был тогда идиотом? Так вот, выбрав самый худший вариант из всех возможных… я взял на себя вину Хейсли, так как посчитал это благородным поступком. Как-никак я был ее парнем. Хейсли же, недолго думая, сделала вывод, что у меня есть чувства к Эмили. А Эмили в свою очередь решила, что ее картину на самом деле испортил я. Таким образом, я в один миг разрушил отношения с ними обеими.

Глубоко вздохнув, я вошел в конференц-зал, где Эмили расставила для меня все свои работы. Внутри все выглядело как кусочек хэллоуинского рая.

Рядом с гигантским монстром Франкенштейном расположился зловеще фосфоресцирующий призрак. А чуть дальше… мерзкий волосатый тарантул размером с немецкую овчарку. И целая стопка великолепно выполненных постеров. Кстати сказать, я их уже видел. Как только Эмили закончила их рисовать, то сразу же скинула мне их фотографии на электронную почту. Уильям разрешил мне развесить эти постеры по всему «Галлеону». А я подумал и решил вдобавок украсить ими свои пекарни.

Эмили встретила меня широкой искренней улыбкой. Но пока я с неподдельным интересом рассматривал ее творения, нервно терла пальцы и усиленно жевала губу.

— Просто потрясающе! — искренне восхитился я.

Она с облегчением выдохнула, и ее улыбка стала еще шире.

— Мне кажется, Франкенштейн должен быть чуточку повыше. Я немного просчиталась, когда прикидывала его размер.

— А мне он кажется идеальным. Знаешь, Эмили…

— О-о, нет, нет! — она замахала руками, не дав мне договорить. — Я все поняла. У тебя больше нет для меня работы. Не беспокойся, на постоянную договоренность я и не рассчитывала. Так что можно пропустить этот неловкий момент моего фактического увольнения и сделать вид, что на самом деле ничего не изменилось. Было нетрудно сложить два и два. Ну, как говорится, чему быть, того не миновать, так что…

— Вообще-то я не это хотел сказать, — усмехнулся я. — Хотел признаться, что вспомнил тебя. Прямо перед тем, как прийти сюда. Ты Эмили из выпускного класса школы. Мы с тобой вместе посещали факультатив по домоводству. Я был идиотом. Похоже, я тогда все испортил, да? Звонят прощальные колокола?

Она слегка склонила голову набок, скривив губы в легкой усмешке.

— Я сразу узнала тебя, но не хотела смущать. К чему ворошить прошлое?

— Но я хотел бы объясниться.

— Ты не обязан оправдываться. Правда. Столько воды утекло. Мы стали взрослыми.

— И все же. Не хочу, чтобы между нами осталось недопонимание. Поэтому говорю как есть. Это не я тогда размазал крем по твоей картине. Я взял на себя вину Хейсли, потому что был безмозглым болваном. Решил, что это мой священный долг как ее парня.

— Послушай, давай забудем об этом. Я серьезно. Ты же не думаешь, что я прячу в своем шкафу куклу вуду, чтобы до сих пор каждую ночь вымещать злость и обиду.

— Видишь ли, я точно знаю, что подобное невозможно, так как уже побывал в твоей квартире. Для шкафа там просто нет места.

Она усмехнулась.

— Уел, — и, задумчиво скривив губы, немного помолчала. — Мне кажется, или ты на самом деле после той истории расстался с Хейсли?

— Да. Не знаю, в курсе ли ты, но все отношения, в которых я когда-либо был, претерпели крах. Дотла сгорели. Прям какое-то проклятие. Такое ощущение, что все они были изначально обречены, как бы хорошо ни начинались.

— Так вот почему ты устоял перед моими женскими чарами?

Я рассмеялся.

— Я бы соврал, если бы заявил, что не хотел им поддаться.

— Правда? — она снова прикусила губу, но на этот раз выглядела так сексуально, что меня буквально окатило жаром.

— Эй, — выпалил я, поспешив разрядить вмиг загустевший и, казалось, аж завибрировавший воздух, хотя в голове у меня не было ни одной умной мысли. Эмили выжидающе уставилась на меня, вопросительно приподняв брови. — Э-э-э, я хотел пригласить тебя на вечеринку. Завтра. Разумеется, ты и так в курсе, что приглашена, но мне хотелось сделать это лично. А потом подумал… может, ты захочешь пойти со мной? Как друг… ну или что-то типа этого.

— Что-то типа этого? А могу я выбрать вариант «или что-то»?

Я усмехнулся.

— Как друг.

— Ладно. Я пойду с тобой на вечеринку как твой друг. Правила такие же, что и в гастропабе? Мы будем делать все возможное, чтобы нам вместе было фигово, дабы не превратить это в свидание?

— Точно. Но сначала убедись, что твой костюм для Хэллоуина не слишком сексуален. Если на вечеринке, по традициям фильмов ужасов, возникнет резня, то чем сексуальнее будет твой костюм, тем быстрее ты умрешь.

Она на секунду задумалась.

— Ух ты. Спасибо, что предупредил. А ведь действительно, режиссеры фильмов ужасов не советуют наряжаться на Хэллоуин в непристойные костюмы. Пожалуй, придется стереть пыль с «Билль о правах» (прим. неофициальное название первых десяти поправок к Конституции США, которые закрепляют основные права и свободы человека и гражданина (поправки 1–6) и обеспечивают механизм их реализации (поправки 5-10)).

Я покосился на нее.

— Не могу понять, ты прикалываешься или говоришь серьезно?

— Боюсь, чтобы выяснить это, тебе придется дождаться вечеринки. Идет?


Глава 11

Эмили


Я стояла в ванной перед зеркалом, заляпанным водяными каплями. По ним, недолго думая, можно было сделать вывод, что я чищу зубы, как варвар. А вот зубную нить использую, точно вам говорю, с остервенением маньяка. Благо делаю я это лишь раз в полгода… непосредственно перед визитом к своему дантисту.

Насчет того, что у меня есть костюм «Билль о правах», я, конечно же, пошутила. Просто это не было для меня особой проблемой. Как художник я частенько сталкивалась с различными тканями и всевозможным подручным материалом. Поэтому мне не стоило труда сшить его за вечер и сегодняшнее утро. Этот костюм стал олицетворением непримиримой борьбы человечества за свои права.

Я пристально оглядывала свое отражение в зеркале, пытаясь понять, не перешла ли я в создании данного «шедевра» границу «непристойно». В целом я была похожа на свернутую трубочкой газету. Ее низ доходил мне до колен, а дальше торчали мои голые ноги. Руки до самых кистей были скрыты соответствующими рукавами. А вот лицо лишь чуть-чуть виднелось из небольшого овального выреза.

Весь костюм я сделала из ткани. Достаточно мягкой, чтобы с ней было легко работать, и в то же время довольно плотной, чтобы держать форму. Затем я потратила еще несколько часов, старательно расписывая по всей его поверхности все правовые нормы.

Если бы я не трудилась над костюмом так усердно, то, вероятней всего, вообще передумала бы его надевать. Что говорить, выглядела я в нем довольно нелепо. Но, может быть, это и к лучшему. Согласившись пойти на вечеринку в честь Хэллоуина с Райаном, я буквально вступила на тонкую грань. А если бы еще, надеясь ему понравиться, нарядилась во что-то сексуальное, то это было бы равносильно встать одной ногой на скользкий лед. Если я позволю себе увлечься этим парнем, то вряд ли потом вспомню о парижской школе искусств. В тот день, когда Райан сопровождал меня в «Галлеоне», я была готова исполнить любую его просьбу. К счастью, двухнедельная разлука с ним слегка меня отрезвила. Я очень много рисовала, и это дало мне возможность вспомнить, насколько важна для меня живопись.

Я всегда любила творческую деятельность. Чувствовала себя удовлетворенной и целостной, создавая что-либо своими руками. Я не боялась трудностей, принимая вызов и стремясь добиться самого лучшего результата. И всякий раз, когда убеждалась, что благодаря колоссальным усилиям и предельной сосредоточенности нечто грубое и бесформенное превратилось в завершенный проект, наступал момент триумфа.

В идеале, конечно, можно было, стремясь к творческому успеху, параллельно встречаться с понравившимся мне парнем. Вот только мир не был идеальным. Я знала, что мое будущее в искусстве напрямую зависит от поездки в Париж. Может, стоило сделать костюм в виде письма о приеме в художественную школу? Ну, чтобы закрепить эффект и наглядно показать решительный настрой своих мыслей.

Мое внимание привлек настойчивый стук в дверь.

Открыв ее, я увидела Лилит. На ней был обычный рабочий костюм… только перепачканный кровью. Ее голень украшал идеальный кровавый отпечаток ладони. А в руках она держала скалку, покрытую пятнами засохшей крови.

— Шикарный костюмчик, — восхитилась я ее оригинальным решением.

— Какой еще костюм? — возмутилась она. — Я просто не успела после жаркого свидания принять душ.

— Знаешь, когда в словах лучшей подруги не улавливается стопроцентная шутка, становится немного жутко.

— А кто сказал, что мы подружки? — притворно возмутилась она.

Я стукнула ее по плечу.

— Я. Только что.

Она одарила меня кривоватой ухмылкой.

— Ладно. Если не боишься вызвать кривотолки, называй это так. Да, хочу предупредить, мне может понравиться эта вечеринка, но если ты проболтаешься кому-нибудь, что у меня хорошее настроение, то я убью тебя. А все до завтрашнего дня будут считать, что твой хладный труп — это просто еще одна декорация. Я окажусь в Мексике прежде, чем кто-либо узнает правду.

— Буду нема как рыба, — поддакнула я и резко наклонилась, опершись руками о колени.

Верхняя часть костюма возвышалась над моей макушкой примерно на полметра, что позволило мне замахнуться ей на Лилит так, будто я пытаюсь прихлопнуть муху газетой. Затем, выпрямившись, стала гоняться за ней по всему коридору. Пока в конце концов не прижала ее к стене одним прицельным ударом.

К моему удивлению, она едва сдерживала довольную улыбку.

— Это была самая глупая вещь, которую я когда-либо видела, — фыркнула она.

— После знакомства с Брюсом и Уильямом Чемберсонами ни за что не соглашусь с подобным высказыванием, — раздался внезапно голос Райана.

— Райан! — взвизгнула я и слишком резко выпрямилась.

Из-за тяжести костюма меня потянуло назад и я, пытаясь удержать равновесие, суматошно замахала руками. Бесполезно. Я грохнулась на пол, но, к счастью, из-за многослойности драпировки удара не почувствовала.

Райан с Лилит, возвышаясь надо мной, недоуменно на меня уставились.

Райан был в обычном костюме, но на груди у него висела детская переноска с закрепленной в ней огромной упаковкой сахара.

— Сладкий папочка (прим. или «сахарный папочка» — состоятельный мужчина, расположенный к поиску прекрасной молодой спутницы и готовый содержать ее), — изумилась я, продолжая валяться на полу. — Мило.

Он ухмыльнулся.

— Ты единственная, кто сумел разгадать мой замысел. Я знал, что тебе понравится.

— Кто-нибудь, помогите мне подняться.

— Не спеши, успеется, — возразила Лилит. — Хочу посмотреть, как она будет выкручиваться, пытаясь встать сама.

Но Райан не мешкая протянул мне руку.

— Думаю, я получил достаточно впечатлений, пока наблюдал, как Эмили шлепала тебя своей гигантской деформированной макушкой.

Я позволила ему поднять меня на ноги и тут же нахмурилась.

— Надеюсь, ты имел в виду верхушку моего костюма, да?

— О, конечно. Твоя настоящая голова просто идеальна.

— Он сказал, что ты идеальна. И ты ему нравишься. Фу, какая гадость, — Лилит изобразила рвотный позыв. — Райан, если ты намерен сделать ее беременной, то сначала убедись, что будет девочка. Маленькие мальчики, едва достигнув подросткового возраста, становятся невыносимыми. Не могу обещать, что не пришибу его, когда он спросит, имеются ли в моем телефоне какие-нибудь игры.

— Я не собираюсь отвечать на это, — отмахнулась я.

— Это уже считается ответом, — возразила Лилит.

— Жаль, что я раньше не знал, что вы между собой так хорошо ладите, — обратился Райан к Лилит. — Я бы уже давно предложил тебе взять меня личным водителем.

— Так ты отвезешь нас на вечеринку? — спросила я.

Не стану спорить, вопрос был глупым. Просто мой мозг был дезориентирован, так как всего несколько секунд назад я использовала свою голову в качестве мухобойки.

— Таков был план. По крайней мере до того мгновения, когда меня осенило, что я могу похитить тебя, как сделал это Николас Кейдж в «Сокровищах нации». С тех пор у меня внутри аж все горит от желания провернуть подобный трюк.

Я не смогла удержаться от колкости, хотя и понимала, что веду себя банально, как вздорная девица.

— На самом деле, — я подняла палец вверх, — в этом фильме Николас Кейдж пытался украсть Декларацию независимости.

Райан ухмыльнулся.

— Не думал, что ты поклонница этой усопшей знаменитости и его звездной фильмографии.

— Николас Кейдж умер? — потрясенно выдохнула Лилит.

— Должен был, — ни капли не смутился Райан.

— Это ужасно, — я не смогла сдержаться и прыснула от смеха. — Николас Кейдж нравится мне и как актер, и как человек. Огромное ему спасибо.

— Подожди, — опешил Райан. — Ты это серьезно? Что в нем вообще может нравиться кроме «Воздушной тюрьмы»? Признаюсь, этот фильм зацепил даже меня.

— Во-первых, он поистине бессмертен. Кто-нибудь знает, сколько ему лет? То-то и оно. А еще деньги для него — не самое главное, и он тратит их на невероятные вещи. Например, приобрел акулу, коллекцию человеческих черепов и остров по соседству с личным островом Джонни Деппа. И это лишь малая часть.

Райан еле сдерживал смех, а Лилит смотрела в потолок с выражением «я-слышала-этот-бред-тысячу-раз».

— Он что, действительно купил акулу?

— Для тебя это самая неправдоподобная вещь?

— Нет, самая непрактичная. Я имею в виду, где он ее содержит? И неужели не боится, что в один прекрасный день она вырвется на свободу и сожрет его?

— Акулы не могут ходить по суше, тупица, — съехидничала Лилит.

Райан бросил на нее уничижительный взгляд.

— Один молниеносный бросок в традиционном стиле Вилли (прим. касатка по кличке Вилли — персонаж семейного фильма «Освободите Вилли»), и дело в шляпе.

Я кивнула.

— Точно. Это был бы прыжок камикадзе, но, вполне возможно, достигший цели.

— Боже мой, — Лилит закатила глаза. — Да вы, придурки, стоите друг друга. Можете не заморачиваться с девочкой. Вам вообще нельзя передавать свои ДНК.

Райан укоризненно покачал головой, а потом все же рассмеялся.

— Сам факт, что я тут дискутирую с гигантской копией «Билля о правах», наталкивает меня на мысль, что я нахожусь под наркотическим дурманом.

Лилит в ответ стукнула его по плечу скалкой.

Райан отпрыгнул от нее, схватившись за руку.

— Какого черта?

— Просто хотела доказать тебе, что все реально, — небрежно пожала она плечами.


* * *

Я знала, что на вечеринке, в оформлении которой я участвовала по приглашению Райана, будет присутствовать более двух тысяч человек, но реально представить, насколько грандиозным это будет, не могла, пока мы не добрались до «Галлеона».

Вестибюль, как ни странно, не был украшен для Хэллоуина. Но, честно говоря, мне было не до этого, так как моим вниманием завладел направляющийся к лифтам непрерывный поток людей в костюмах популярных персонажей. И тут мой взгляд зацепился за висевшие на стенах постеры. У меня на мгновение даже дыхание перехватило от переполнившей меня гордости. Нет, я, конечно, их уже видела здесь пару раз, когда их развешивали, но все равно не смогла сдержать волнения. Как-никак это был мой первый официальный выставочный заказ по живописи.

К сожалению, вскоре моей гордости был нанесен сокрушительный удар.

Ни на одну из проходивших мимо меня женщин голливудские ужастики не произвели должного впечатления. Никто не собирался умирать от страха или хотя бы грохнуться в обморок. Похоже, все они были озабочены лишь одним — как победить в соревновании «оденься вызывающе до неприличия, чтобы тебя убили первой».

Шумно выдохнув, я расправила плечи и двинулась дальше.

Подумаешь, выставили напоказ свои сиськи. Пф-ф-ф. Разве настоящего мужчину волнует только декольте? Нет, прежде всего его интересует неотъемлемое право носить оружие, верно? А кто угадает, какое нормативное право красовалось у меня на заднице?

Именно оно!

Да, я была грязной девочкой. И потому не собиралась извиняться.

— Почему здесь нет ничего, кроме постеров? — спросила я у Райана.

— Брюс не позволил. Он сказал, что и так пошел на огромные уступки, разрешив нам провести в его здании эту «нелепую вечеринку». Пришлось согласиться и оставить его вестибюль «неиспорченным». Но я не смог стерпеть подобного пренебрежения и бросил на сиденье его унитаза несколько фальшивых пауков, а затем помог Уильяму заминировать его офис.

Лилит остановилась как вкопанная.

— Вы, ребятки, заминировали офис Брюса? — она на несколько секунд зависла, а затем на ее лице отразилось нечто, напоминающее оскал киборга.


* * *

Пока мы добирались до лифтов, Лилит затерялась где-то в толпе.

Хорошо хоть Райан каким-то чудом умудрился остаться рядом.

— Может, нам подождать ее? — спросил он.

— Нет. Она бы все равно нас вскоре бросила.

Пока я разрабатывала план сражения с непреодолимым потоком людей, он вытолкнул нас к лифту.

Принимая приглашение Райана на эту вечеринку, я прекрасно понимала, что с его стороны это могло быть лишь элементарной вежливостью. Весьма вероятно, он бы даже не стал искать меня в этой толпе. Но мои предположения оказались в корне неверными. Райан заявился ко мне домой, чтобы подвезти до «Галлеона», а теперь вел себя так, словно собирался быть рядом до самого конца.

Рациональная часть моего мозга предупреждающе мигала сигнальными огнями. Зато женская суть, небрежно потягивая мартини из хрустального бокала, крутила в предвкушении бюстгальтер на кончике пальца.

Музыку стало слышно, как только мы вошли в лифт. Он довез нас до верхнего этажа, и на выходе мы оказались зажатыми между мужчиной-вампиром и женщиной-суккубом… ну, или точнее, дамой в неглиже, только с хвостом и крыльями. Затрудняюсь сказать, в чем разница.

Когда мы попали в помещение, где проходила вечеринка, у меня от восхищения замерло сердце. С потолка — высотой не менее четырех-пяти этажей — свисали не прекращавшие раскачиваться и размахивать конечностями гигантские чудовища. Среди них был и созданный мной призрак. По полу невесомой дымкой стелился туман. Поднимаясь вверх и клубясь, он превращался в завесу из маленьких дымчатых завитушек, сквозь которую, казалось, норовил прорваться мой призрак.

От охватившего меня восторга хотелось прыгать и хлопать в ладоши.

Все выглядело таким реалистичным, что стало как-то жутковато.

Мне даже показалось, что я попала на шикарнейшую, запредельно дорогущую вечеринку в честь Хэллоуина из того фильма ужасов, который особенно любила, будучи старшеклассницей. Ритмично пульсирующие в тумане оранжевые и черные огни создавали эффект разбушевавшейся у нас над головами жутчайшей грозы. А разряженная под зомби группа музыкантов играла вживую на большой сцене в центре зала.

Сколько же здесь было интересного!..

Повсюду, куда ни глянь, присутствовали штрихи праздничных декораций. От выдолбленных для пунша тыкв до разбросанных по всему залу маленьких первобытных хижин, в которых я, хоть и с трудом, но все же смогла разглядеть крошечных человечков и всевозможные предметы быта.

— Это все ты? — мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку.

Райан небрежно пожал плечами.

— Почти. Выпив несколько банок энергетика, я просидел полночи, записывая свои идеи. Затем отдал список Уильяму, и он оплатил их реализацию.

Я усмехнулась.

— Ты сделал куда больше, чем просто выудил из меня одного жалкого призрака, монстра Франкенштейна и пачку постеров.

— Ну, я изначально планировал, что центром композиции будет призрак. Оставалось лишь убедиться, что художник способен создать нечто уникальное.

— О да, он был настолько тебя важен, что ты ни разу не пришел в процессе его создания. Да ты даже не глянул на него перед вечеринкой.

Райан притворно вздохнул.

— Если это попытка загнать меня в угол, чтобы я признался, что ты особенная, а я уделял тебе гораздо больше внимания, чем остальным деталям этого вечера, то уверяю, она провалилась.

Я широко улыбнулась.

— Для моих ушей это почти что признание. Принято.

Он же, криво ухмыльнувшись, схватил меня за руку.

— Давай проверим, сможешь ли ты танцевать в своем замысловатом костюме.

— Стоять! — приказала я. — Прежде чем принуждать меня плясать в этом, раздобудь немного алкоголя и влей в меня.

— Ты хотела сказать «вставь в меня» (прим. игра слов англ. «to put» — влил, вставил, поместил, положил)? — его светло-карие глаза хищно блеснули, не оставляя ни малейшего сомнения, на что он намекает.

Я прочистила горло.

— Есть немало вещей, которые ты должен поместить в меня.

Райан слегка приподнял брови.

— Если эта игра слов ограничится твоим костюмом, то мне конец.

Я рассмеялась.

— Во-первых, ты должен извиниться, что в школе был таким придурком.

— Я думал, что уже сделал это. Впрочем, готов извиняться столько раз, сколько ты посчитаешь нужным, — наклонившись ко мне, он на мгновение замер, а затем загадочно ухмыльнулся. — Вот только твои ушки спрятались от меня под эту затейливую повязку.

Я, не раздумывая, оттянула лицевую часть костюма, и когда мое ухо выскочило наружу, с готовностью подставила его. Мою кожу обдало теплым дыханием.

— Прости, что я в школе вел себя, как последний идиот, — Райан, находясь в опасной близости, слегка отодвинулся, чтобы я могла видеть его лицо. — Итак, что ты хочешь, чтобы я поместил в тебя в первую очередь? Если ты все еще не определилась, то у меня на этот счет есть парочка идей.

Я хотела рассмеяться, но на деле получилось лишь сдавленное бульканье.

Я предполагала, что смогу вычислить его заинтересованность лишь после продолжительного флирта и неоднократных гаданий по чайным листьям. А Райан, образно говоря, пальнул из двустволки мне прямо в лоб.

— Ты знаешь, что хороший шахматист всегда думает на десять ходов вперед?

— Хочешь сказать, я поставил тебе сразу шах и мат? Или еще что-то?

— Нет. Хотела признаться, что никогда не умела играть в шахматы. Но я надеялась, что, как только услышу твои извинения, на меня сойдет озарение, — я небрежно пожала плечами, а затем усмехнулась. — Это было лучшее извинение из всех, что я когда-либо слышала.

Райан улыбнулся так, как делают это парни со времен каменного века.

Сначала в его глазах вспыхивает чувственно-гипнотический огонь… посылающий твоему телу импульсы с сообщением, что ты для него открытая книга. А затем все плавно переходит в ту часть, где постепенно меркнет свет и начинает играть сексуальная мелодия.

Я облизнула вмиг пересохшие губы.

Мне захотелось запечатлеть этот момент, так как я поняла, что оказалась у развилки. Дорога передо мной разделилась на две тропинки. Первая была абсолютно безопасной. Она предлагала будущее, ради которого я трудилась не покладая рук столько лет. Обещала жизнь, о которой я мечтала, сколько себя помню. Пойти по ней было бы наиболее целесообразным. Выбор… был очевиден.

Другая же тропинка пугала своей непредсказуемостью, так как бежала за парнем, которого я, в общем-то, почти не знала. Это был путь импульсивных решений и безрассудных поступков. Не предполагавший взаимных обязательств, не гарантирующий долгосрочных отношений. Но как только я начинала думать о тропинке, ведущей в школу искусств, у меня перед глазами возникала унылая, невзрачная дверь. Зато когда думала о той, что бежала за Райаном, во мне вспыхивала уверенность, что я обязательно попаду в ту сказку, что обещают все мелодрамы. В ней, как правило, царит любовь, а чувства с каждым днем становятся сильнее.

Вполне возможно, был еще и третий вариант.

Не требующий выбирать ту или иную тропинку.

Я могла бы расслабиться и насладиться этой вечеринкой, совершенно не думая о том, что будет через несколько месяцев. Передо мной была реальная возможность, отбросив все сомнения, повеселиться от души.


* * *

— Простите… — к нам подошел элегантно одетый мужчина, держа под руку симпатичную девушку. Это были Брюс и Наташа Чемберсоны. — Ты та художница, что делала эти декорации, верно? — спросил он.

Я и раньше-то не стремилась общаться с Брюсом, но сейчас, столкнувшись с ним в этом элитарном, являющемся его собственностью здании, почувствовала легкую панику. Здесь он почему-то казался мне еще более пугающим.

— Зависит от обстоятельств, — медленно проговорила я. — Они тебе понравились?

В его взгляде, которым он окинул потолок и весь зал, читалось неприкрытое отвращение… с крошечной толикой смущения.

— Уверен, они выглядят именно так, как должно.

Райан, наклонившись к моему уху, прошептал:

— Поверь, это комплимент.

— Спасибо. А где же твой костюм? — полюбопытствовала я.

Брюс, поморщившись, глянул на свою безупречную классическую «двойку».

— Помнишь рекламу с парнем в костюме? Ту, где он называет себя Хаосом?

— Так ты олицетворение беспорядка? — спросила я. — А ты разве не должен… вносить свои коррективы в мероприятие? Ну, знаешь ли, войти в образ…

— Нет. Я не он. Мне просто интересно, видела ли ты ту рекламу. Мне она всегда казалась очень забавной. А вот лицедейства я не люблю. По мне, это глупое ребячество.

Его жена Наташа мило улыбнулась мне.

— В этом костюме Брюс прекрасно впишется в любую вечеринку, правда ведь?

Я усмехнулась.

— Немного напоминает мне мою подругу.

— Ты газета? — с любопытством спросила она.

— Я «Билль о правах». Это долгая история, — я оглядела ее с легким недоумением. На ее костюме, буквально через каждые три сантиметра, были прилеплены маленькие подушечки. — А ты кто?

— Наивысшая степень опасности возникновения несчастных случаев.

Я нахмурилась, пытаясь разобраться в этом каламбуре, но тут мое внимание привлек добродушный смех Райана.

— Что? Я упустила из виду какую-то шутку?

— Нет, — вздохнув, смущенно улыбнулась Наташа. — В буквальном смысле. Я ходячий магнит для несчастных случаев. Брюс сказал, что эта вечеринка — идеальная возможность нарядить меня так, чтобы я при всем желании не смогла навредить себе. Как ты там сказал? — повернулась она к мужу.

— Единственная ночь в году, когда я со спокойной душой могу посетить с тобой многолюдную вечеринку, не боясь, что ты разобьешь себе голову или сломаешь лодыжку, если я вдруг на минутку отвернусь. Тем более, когда все вокруг будут уверены, что это просто такой костюм.

— Но тогда почему ты не спускаешь с меня глаз, словно ястреб? — встав на цыпочки, она с нежностью поцеловала его в подбородок.

Брюс в ответ непримиримо передернул плечами и, мягко приподняв ее подбородок большим и указательным пальцами, поцеловал в лоб.

— Я слишком за тебя волнуюсь.

Наташа мило улыбнулась мне.

— Ему повезло, что у меня не было явных предпочтений в выборе костюма. А еще ему крупно повезло, что при моей любви поспать, меня абсолютно не волнует вопрос удобства. Моя постель там, где я смогла заснуть. Идеальное качество.

Я рассмеялась. Райан закашлялся. Брюс же, порывшись в кармане пиджака, с невозмутимым видом предложил ему отхаркивающую таблетку.

— У меня нет проблем с кашлем, — отмахнулся от него Райан. — Когда кто-то, глядя вам в глаза, покашливает, то чаще всего это означает, что вы сделали что-то не так. Возможно, помешали мужчине добиться от женщины согласия потанцевать с ним.

Брюс, выслушав Райана с серьезным видом, взглянул на меня и согласно кивнул.

— Последний вопрос. Ты видел Уильяма? Он уже должен быть здесь.

Райан мученически застонал.

— Нет, я его не видел. Если честно, его отсутствие меня пугает.

— Меня тоже, — проворчал Брюс.

— А что в этом такого? — удивилась я.

Райан тяжко вздохнул.

— Если ты не можешь найти Уильяма, то это, как правило, означает, что он задумал очередную пакость. К тому же я пригласил сюда своего соседа Стива. А он ничуть не лучше Уильяма, ну, за небольшим исключением. В том, что они оба отсутствуют, таится двойная угроза.

— Во всяком случае, насчет Уильяма я с тобой полностью согласен. Он уже не раз устраивал на Хэллоуин свои дурацкие розыгрыши. Удачи вам.

— И вам тоже.


* * *

Брюс с Наташей ушли, и Райан тут же переключил свое внимание на меня.

Оглядев веселящуюся толпу, он нетерпеливо передернул плечами.

— Ты говорила, что я должен что-нибудь поместить в тебя. Думаю начать с небольшого количества алкоголя, согласна?

— Я только «за».

Взяв напитки, мы поднялись наверх, где было обустроено что-то типа застекленной театральной ложи, позволяющей с комфортом наблюдать за развернувшимся внизу празднеством. Все здесь — от сервировки столов до украшений в честь Хэллоуина — было роскошным и изысканным. Здесь даже было несколько раритетных черно-белых телевизоров, по которым шла трансляция классических фильмов ужасов.

— Неплохая задумка, — ткнула я пальцем в сторону телевизора. — А для чего вообще эти апартаменты? Не думаю, что наличие в офисном здании на верхнем этаже… неважно, что это на самом деле… какая-то дань традиции.

— Это все Уильям. Он стоял над душой у Брюсу до тех пор, пока тот не разрешил соорудить это «ложе» для вечеринки. Уильям заверил его, что оно необходимо для привлечения новых клиентов и тому подобного. Я понятия не имею, оправдались ли его надежды, но здесь действительно очень комфортно.

— Причуды олигархов, — почти по слогам произнесла я, оглядываясь вокруг и пытаясь представить, какие же нужно иметь доходы, чтобы позволить себе нечто подобное в Нью-Йорке, причем для разового использования.

Райан согласно кивнул, но когда мы уселись в углу, улыбнулся как-то расплывчато. Музыка здесь звучала не так громко, поэтому отпала необходимость повышать голос, чтобы быть услышанной.

— Я сказала что-то не так? — забеспокоилась я.

Он покачал головой.

— Да нет, все верно, — и неуверенно пожал плечами. — Я хотел сказать… каждый раз, когда я начинаю испытывать к девушке нечто большее, чем обычное дружелюбие, проходит не более двух-трех дней, и все романтические мысли испаряются.

— О как, — понимающе хмыкнула я. — Хорошо, что я не успела в тебя влюбиться. Иначе бы меня ждало разочарование. А это, знаешь ли, не очень приятно.

Райан медленно облизнул губы, а потом посмотрел мне в глаза.

Даже то, что я сидела по другую сторону стола, не уменьшило силы пробежавшей между нами энергетической искры.

— Это да. Хорошо, что у тебя никогда не было ко мне чувств. Даже не знаю, что бы я тогда с этим делал.

— Ты не мог бы выражаться яснее? — недовольно проворчала я. — Считается, что женщины в таких вопросах с легкостью улавливают малейший намек. Но я в этом, к сожалению, полный профан. К тому же я чувствую себя крайне неловко, ведя столь серьезный разговор в костюме «Билль о правах». Я тут подумала, может, стоит за это выпить?

Но Райан на мою шутку никак не отреагировал, будто вообще ничего не слышал.

Его лицо было дьявольски серьезным. А пронзительный взгляд, казалось, проникал в самую душу. Отчего во рту у меня все пересохло, а в животе запорхали бабочки.

— Прошло гораздо более «двух-трех дней», Эмили. Но ни одно из моих чувств не угасло. Наоборот, они с каждым днем становятся еще сильнее. Я не хотел морочить тебе голову, поэтому старался держаться подальше, ведь был уверен, что это неминуемо. А вот теперь… Теперь я сижу здесь с тобой и ломаю голову: зачем я так долго упорствовал, лишая себя того, что хочу больше всего на свете?

Я прикусила губу. Взгляд Райана меня буквально загипнотизировал.

Он затягивал меня, пока я полностью в нем не растворилась.

Все мои мысли спутались. Дыхание сбилось. Париж начал казаться чем-то второстепенным, ерундовским, незначимым. В глубине души я чувствовала, что потом непременно пожалею о подобной беспечности. Знала, что всю жизнь буду с горечью вспоминать Париж и свои планы на будущее. Все это я прекрасно знала. И тем не менее не могла ни унять своего бешено колотящегося сердца, ни удержаться от этих романтических мыслей и разговоров.

— Тогда, — выдохнула я, — кем бы ни была твоя зазноба, тебе лучше пойти к ней. Какой смысл мучить себя?

Уголок его рта медленно… настолько медленно, что мой взгляд невольно прилип к нему, пополз вверх, превратившись в едва заметную ухмылку.

— Точно! — поднявшись и решительно отодвинув стул, Райан махнул мне рукой и направился к выходу, видимо, собираясь потусить с гостями вечеринки.

Я на мгновение нахмурилась, а затем резко выпрямилась.

«Погоди-ка, какого черта..?!»

Подскочив со стула, я на автомате шагнула за ним. Но прежде, чем меня настиг нервный срыв, Райан обернулся, и его ехидная ухмылка — стоило ему приблизиться ко мне и взять меня за руку — превратилась в обворожительную улыбку.

— Прости, — покаянно сказал он. — Не смог устоять перед соблазном.

— Что?.. Довести меня до сердечного приступа? — я не стала выдергивать свою ладошку из его руки, не желая лишать себя столь волнительного прикосновения.

Оно было нежным, бархатистым, говорящим о серьезности его намерений.

Гремевшая внизу музыка отдавалась у меня в груди легкими импульсами. Голова была абсолютно пустой… почти невесомой. И единственное, что меня сейчас волновало, это сожаление, что на мне вместо какого-нибудь элегантного костюма был тот, что делал меня похожей на гигантскую закрученную газету с человеческим лицом.

— Я ведь предупреждал тебя, что все мои прежние отношения неизбежно заканчивались скандалами, помнишь?

Я постаралась сохранить на лице невозмутимость.

— А кто сказал, что я хочу иметь с тобой отношения? Мы просто держимся за руки.

— Да, но мы не пользуемся защитой.

Я рассмеялась.

— Ух ты, какой шустрый. Хотя погоди… возможно, ты прав. Кажется, я чувствую приближение задержки. Все гораздо серьезнее, чем я думала.

Райан провел рукой по задней части моего костюма и, насмешливо приподняв бровь, слегка сжал пальцы в районе моей задницы.

— Похоже, я только что приласкал твои «права». Так что да, можно сказать, все стало намного серьезней.

Я с трудом сдержала улыбку.

Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Нас тянуло друг к другу с непреодолимой силой. Просто теперь, когда я обратила на это внимание, мне стало понятно, что так было с самого начала.

— Плохие новости, — неожиданно разрушил наше уединение Уильям.

Отступив в сторону, Райан обернулся и вопросительно уставился на него. Уильям выглядел обеспокоенным. Меня же удивило, что он был в повседневной одежде.

— Уильям, — голос Райана звучал натянуто, — ты в курсе, что грубо прервал нас?

Тот посмотрел на Райана, как на сумасшедшего, но, увидев сахар в детской переноске, ехидно ухмыльнулся.

— Сладенький папочка? Как мило. А Эмили… фу-у, — скривился он, передернув плечами. — Хочешь выиграть приз за лучший антисексуальный костюм?

Я угрожающе уперла руки в бока, но из-за своего нелепого костюма, по всей видимости, не смогла добиться нужного эффекта.

— Не пойми меня неправильно, — поспешил утешить меня Уильям. — Твой прикид великолепен… хоть ты и выглядишь как член в презервативе, — он громко заржал, видимо, был в восторге от собственной шутки.

Райан, не скрывая своего раздражения, дождался, когда он успокоится.

— Она «Билль о правах», тупица. По крайней мере, она в костюме.

Уильям резко развернулся к нам спиной, демонстрируя, что она сплошь усыпана пятицентовыми монетками, очевидно, приклеенными прямо к пиджаку.

— «Никельбек»? — ошарашенно пробормотал Райан (прим. «Nickelback» (букв. перевод «сдача») — канадская рок-группа, играющая в стиле пост-гранж. Когда Майк Крюгер (один из основателейгруппы) работал в кафе, чашка кофе стоила 45 центов, а сдачей с полудолларовой монеты были 5 центов (на сленге — «nickel»). При расчете с клиентами Майк часто повторял фразу «Here’s your nickel back» («вот ваши 5 центов сдачи»)).

— Динь-Динь (прим. имя феи из сказки Дж. Барри «Питер Пэн»). А теперь прошу пройти со мной на крышу. Там вас ждет сюрприз.

— Вообще-то мне и здесь неплохо, — попыталась отказаться я.

Уильям небрежно отмахнулся.

— Меня не интересует мнение юриста-заучки.

— Поаккуратней с выражениями, — предупредил его Райан.

— О, что это? — наигранно удивился Уильям. — Мне кажется или я действительно чувствую… нечто похоже на… аромат любви?

Райан выглядел таким разъяренным, что, казалось, еще мгновение, и он поставит Уильяму фингал под глаз.

— Если я пойду с тобой на крышу, ты позволишь столкнуть тебя вниз?

— Сколько ж в тебе скрытой агрессии. Но да, у тебя будет такая возможность. Хотя уверен, ты передумаешь, как только увидишь тот маленький чудесный сюрприз, что я для вас приготовил. Идемте.

— Мы действительно пойдем с ним на крышу? — спросила я.

Райан тяжко вздохнул.

— Уильям порой напоминает мне пса, выпрашивающего еду во время обеда. Ты можешь бросить ему кусочек, чтобы он от тебя отстал, или же будешь его игнорировать, но тогда он не даст тебе спокойно поесть.

— Я тебя слышу! Но ты прав. У меня есть план «Б» на случай, если ты проигнорируешь мое приглашение. Только он не будет таким же приятным.

Мы последовали за Уильямом, и все это время я прокручивала в голове последние мгновения с Райаном. Я что-то тогда почувствовала. В его прикосновениях. В его взгляде. Во всем. И я позволила этому пропитать себя. Вспыхнувшая в ответ эйфория меня ничуть не испугала, не показалась абсурдной. Наоборот, в ней ощущалась некая логическая правильность и завершенность.

С той минуты, как я вновь — после столько лет разлуки — увидела Райана, я старалась не замечать пробудившихся во мне чувств. И вот теперь я наконец-то была готова признать их. Была готова позволить всему этому случиться. И если бы не заявившийся в самый неподходящий момент Уильям Чемберсон, все было бы гораздо проще.


* * *

Возле лифта нас задержала Хейли, выглядевшая как банка арахисового масла.

Если быть откровенной, на конкурсе антисексуальных костюмов она бы побила все рекорды. Благодаря ему она превратилась в почти идеальную, просто гигантскую, пластиковую банку с арахисовым маслом. Единственным отличием было человеческое лицо в узкой прорези и торчащие наружу руки и ноги.

— Ух ты, — восхитилась я.

— И тебе тоже «ух ты», — Хейли указала пальцем на мой костюм. — Это просто потрясающе. «Билль о правах»? Это обычная игра слов или некое заявление «Эй, как ты смеешь, я же «Билль о правах»?!»?

— Это то, что происходит, когда я настолько погружаюсь в размышления «смогу ли я это сделать», что забываю вовремя остановиться, чтобы спросить себя: а оно мне надо? А что насчет тебя?

Хейли бросила на мужа сердитый взгляд, в котором я, впрочем, заметила удивительный коктейль из страстной любви и жгучего раздражения. Это как если бы она хотела на него обидеться, но не могла, так как все, что он говорил и делал, было просто восхитительным.

— Мой костюм парный. Если я — арахисовое масло, то Уильям должен быть баскетболистом (прим. арахисовое масло, как высококалорийная и сытная пища, полезно для тех, кто занимается спортом и заинтересован в увеличении мышечной массы).

— Арахисовое масло и Джем? (прим. «Арахисовое Масло Блюз и Меланхоличный Джем» — дебютный альбом британской певицы, автора песен и музыканта Ghostpoet) — подколола я — Мило.

— Так должно было быть, — раздраженно выплюнула она. — Но кое-кто заявил, что не может вырядиться в баскетбольные шорты, так как те станут камнем преткновения для его сотрудников. Он взял и кинул меня в самый последний момент.

Скрестив на груди руки, Уильям попытался изобразить негодование.

— Ни один мужчина не обязан соглашаться, чтобы его задницу прикрывал жалкий клочок ткани. Прости. Но давай обратимся к «Билль о правах», — он махнул головой в мою сторону. — Держу пари, там непременно это найдется. Отцы-основатели не могли пропустить неотъемлемое право мужчин на свободу от набедренных повязок.

Хейли, бросив на меня взгляд, в котором явно звучала мольба «боже, дай мне сил», взяла Уильяма под руку.

— Пойдем. Я подкупила ди-джея, чтобы по моему сигналу он включил «Арахисовое масло». Хочу, чтобы мы вместе изобразили подтанцовку.

Опустив подбородок на грудь, Уильям одобрительно зарычал.

— Я знал, что мы родственные души. Я подкупил ди-джея, чтобы он включил «Nickelback». Я просто собирался встать перед толпой и показать свою спину. Джентльмен бы пропустил тебя вперед, но…

Хейли трагически закатила глаза, а потом усмехнулась.

— Можешь идти первым. Я вижу, как ты взволнован.

Но тут до Уильяма, похоже, дошло, что мы все еще стоим с ними вместе. И тогда он легонько подтолкнул нас к лестнице.

— Поднимитесь на крышу по лестнице. Это входит в сюрприз. Давайте, идите. Мне не терпится соблазнить жену, а вам стоит побыстрее убраться отсюда, чтобы я случайно не соблазнил и вас.

— Тебе не кажется, что это прямой путь в западню? — спросила я у Райана.

— Я почти уверен, что так оно и есть.

— Развлекитесь там хорошенько. И заделайте побольше детишек. Чур, имя первенцу дам я! Удачи вам! — с этими словами Уильям захлопнул за нами дверь, а у меня сердце ухнуло в пятки, когда я услышала щелчок замка.

— Он только что запер ее, — ахнула я.

Проверив дверь, Райан досадливо выдохнул.

— Черт, да.

— И почему ты не выглядишь удивленным?

— Я буду с тобой предельно откровенен, — Райан выглядел непривычно взволнованным, но мне это почему-то показалось невероятно сексуальным. — Уильям со Стивом с самого начала пытались нас свести. Помнишь ту дурацкую историю с ограблением?

Я почувствовала, как мой желудок сжался от дурного предчувствия, когда мозг мгновенно соединил некоторые точки.

— Да…

— Теми двумя «грабителями» были Уильям и Стив. Я узнал об этом после того, как ты покинула зал, чтобы вызвать полицию.

— Но ты все же позволил мне думать, что это было настоящим ограблением. Ты хоть представляешь, сколько с тех пор я просмотрела на «YouTube» видео по самообороне? О мой бог, я даже поделилась анонимно своим боевым опытом на онлайн-форуме! — в этот момент я испытывала что-то среднее между раздражением, замешательством и, как ни странно, облегчением. — Мне даже кажется, что теперь я готова сразиться с пиратской шхуной.

— Звучит, пожалуй, не так уж плохо? — медленно произнес он.

Я возмущенно ткнула в него пальцем. Присущая мне сдержанность вмиг улетучилась под давлением горючей смеси смущения и гнева.

— Не пытайся перевернуть все с ног на голову. Это не принесло мне никакой пользы. Не понимаю. Почему ты ничего не рассказал мне?

— Я боялся показаться жалким. Боялся, что если расскажу тебе, то ты решишь, будто я специально подговорил их. А потом решил дождаться более подходящего момента. Но, видимо, просто обманывал себя. Я действительно боялся, что, узнав правду, ты не захочешь со мной знаться.

— Лифт! Так вот почему ты тогда разозлился. Поэтому был резок с пожарным диспетчером.

В ответ Райан лишь коротко кивнул, подтверждая верность моей догадки.

Он не стал оправдываться. Не пытался сменить тему. Похоже, он был готов смиренно выслушать мои претензии и принять мои чувства по этому поводу. Легче сказать, чем сделать, учитывая, что я понятия не имела, что именно сейчас чувствую.

— Так неужели мы опять будем следовать его плану? — в сердцах я дернула дверную ручку чуть сильнее, чем собиралась.

— Ну, сегодня я впервые подумал, что не буду возражать и сопротивляться, если Уильям попытается свести нас вместе.

Я на мгновение прикрыла глаза.

Часть меня рвалась к Райану, желая обнять его и утешить. Ведь все, что он говорил, было таким милым… Но нельзя было скинуть со счетов, что он предал мое доверие. Я начала неистово срывать с себя костюм. Мало того, что в нем я была неуклюжей, отчего чувствовала себя деревенской дурочкой, так еще и выглядела по-идиотски.

— Что ты делаешь? — удивился Райан.

— Пытаюсь выбраться из этого дурацкого долбаного костюма… — я начала вытаскивать ноги. — У-у-ух! — потеряв равновесие, я покатилась вниз по лестнице.

У меня перед глазами все завертелось и закружилось. Затрудняюсь сказать, каким чудом мое лицо не встретилось ни с одной ступенькой, но вниз я катилась до тех пор, пока не врезалась в стену. Колени и локти немного побаливали, но, к счастью, я не пострадала.

Райан, бросившийся следом, упал возле меня на колени. Он начал ощупывать мои руки и ноги, пытаясь определить, все ли у меня нормально.

— Я в порядке, — сказала я и, оттолкнув его руки, поднялась на ноги.

Наконец я полностью выбралась из костюма, но мне от этого не стало легче. Я осталась в облегающем бежевом боди, в котором выглядела также нелепо.

Швырнув костюм на пол, я угрожающе ткнула в Райана пальцем.

— Не вздумай смеяться, — предупредила я его.

Он поднял руки вверх, словно это был пистолет, а не палец, и решительно помотал головой. Но я готова была поклясться — он едва сдерживал смех.

Не раздумывая, я рванула вверх по лестнице.

Возможно, двери на нижних этажах не были заперты, и я могла бы добраться до вестибюля и сбежать из этого бедлама. Но мне вдруг нестерпимо захотелось глотнуть свежего воздуха, а выход на крышу, как я знала, был совсем близко.

Я понимала, что моя реакция на признание Райана была чересчур острой, и теперь жалела, что не дала себе времени все обдумать. Но гордость и гнев не позволили мне вернуться и сказать ему об этом. Тем более, сердясь на него, я была в своем праве. Хотя в какой-то степени разделяла его душевные метания. Уильям действительно поставил его в дурацкое положение.

Да, Райан сделал неверный ход. Но сделал это не злонамеренно.

Умом я, правда, все понимала. Вот только для прощения одной лишь логики было недостаточно. А прямо сейчас эмоции захлестнули меня, затмевая разум.


* * *

Толкнув дверь на крышу, я замерла, не зная плакать мне или смеяться. По всей видимости, Уильям спланировал запереть нас, чтобы устроить романтический вечер, так как повсюду были развешены гирлянды, стояли цветы и горели свечи.

Несмотря на внушительные размеры самого здания, единственно доступная площадка была чуть больше двухкомнатной квартиры. И здесь, на верхушке Нью-Йорка, это выглядело как сладенький волшебный кусочек фэнтези.

Внезапно мой взгляд — я аж подпрыгнула от неожиданности — натолкнулся на стоявшую возле стола Грэмми с губной гармошкой в руке.

— О, — удивилась она. — Вас же должно быть двое.

— Э-э-э… — я отступила на полшага к двери.

— Райан заплатил мне двести баксов, чтобы я пришла сюда и что-нибудь для вас сыграла. А я не стала сообщать ему, что умею играть лишь на губной гармошке, — она ехидно захихикала и залихватски подмигнула мне.

— Подожди, тебе заплатил Райан? Но он сказал, что это проделки Уильяма.

— Это был Райан, дорогуша. Этот парень, поверь моему компетентному мнению, не успокоится, пока не залезет к тебе в трусики. Мужчина, зажегший свечи, по большему счету подобен мигающей неоновой вывеске: приложив немного усилий, он рассчитывает на мгновенный отклик. По меньшей мере он ожидает, что ты скажешь ему «спасибо» тем, что расстегнешь молнию без лишних слов, как заповедал нам Господь Бог.

От нелепости ее заявления у меня внутри все всколыхнулось.

— В Библии нет ничего подобного.

— «Плодитесь и процветайте». Что-то типа этого. Фрукты — это дети. Ты в курсе, откуда они берутся? — приподняв многозначительно брови, она продемонстрировала согнутые кольцом большой и указательный пальцы и принялась тыкать туда указательным пальцем другой руки. — Благодаря чудесным, сладким, любовным ласкам. Вот как-то так. Пусть твои прелести встретятся с причиндалами горячего парня, и он подключит… тьфу, черт, забыла эту окаянную фразу. Ну, неважно, главный смысл я тебе передала.

— Сомневаюсь, что это произойдет сегодня, — возразила я.

— Говори только за себя. Лично у меня после этого «концерта» свидание.

Я уставилась на нее, открыв рот, и, слегка поежившись, поспешила отключить свое воображение.

— Я имела в виду, между мной и Райаном. Мы, похоже, поссорились…

— Отлично. Любая ссора предполагает примирительный секс. Что толку от официальных извинений? Вы быстренько раздеваетесь и делаете свое дело, как лучшее доказательство того, что вы оба сожалеете. Иначе секс не был бы таким горячим.

Я рассмеялась.

— Так вот как Бог велит приносить извинения?

— Нет. Вот как я это вижу, — поднеся гармошку к губам, Грэмми извлекла серию пронзительных отрывистых звуков. Затем игриво пошевелила бровями. — Позволь этому красавчику извиниться по всем правилам. Да, чуть не забыла, я тут проголодалась и съела все креветки. Но там еще остались вино и крекеры, — она направилась к выходу, по пути шлепнув меня по заднице. — Миленький мини-костюмчик. Ты что, сперматозоид? — и скрылась за дверью прежде, чем я успела ей ответить.

Подойдя к столу, я увидела сваленные в кучу головы и панцири примерно трех дюжин креветок. Судя по всему, у старушки был отменный аппетит.

Не успела я привести свои мысли в порядок, как дверь на крышу снова открылась.


Глава 12

Райан


На лестнице я столкнулся с Грэмми, которая категорически отказалась объяснять, почему уходит так рано, а также возвращать мои двести долларов.

Перед этим я спустился на несколько пролетов, проверяя все двери. Хотел воочию убедиться, что Уильям действительно — ох уж эти его идиотские планы — запер нас. Я не смог извиниться перед Эмили должным образом, так как все полетело к чертям собачьим. Но еще теплилась надежда, что она, возможно, смягчится, если я верну ее обратно на вечеринку. Вот только и тут меня ждал облом. Похоже, Уильям перекрыл всю лестницу.

Этот вездесущий парень опять оказался на шаг впереди.

А я снова лоханулся, не сумев избежать подстроенной ловушки.

Остановившись перед дверью на крышу, я прислонился лбом к холодному металлу. Слишком давно я не испытывал ничего подобного к женщине. Чем больше я подавлял свои чувства к Эмили, тем сильнее они стремились вырваться наружу. И как только я ослабил контроль, они захватили меня, пугая своей интенсивностью. В глубине души я по-прежнему боялся, что все это ненадолго. Но уже не мог остановиться. И отчаянно надеялся, что у меня все получится.

Как же мне хотелось придушить Уильяма. Если бы он не вмешивался, то у Эмили бы сейчас не было причины на меня злиться. Хотя, конечно, несправедливо всю вину валить на него. Если бы я тогда не струсил, то не утаил бы от Эмили правду.

Когда я наконец-то решился открыть дверь, то увидел ее, стоящей возле стола. На ней по-прежнему был облегающий бежевый боди, который она, очевидно, специально надела под хэллоуинский костюм. Боюсь, она даже не догадывалась, насколько сексапильно сейчас выглядела. Ни один дюйм ее великолепного тела не был скрыт от моего жадного взора. Я едва не онемел, когда все это увидел.

— Ужин предполагал музыкальное сопровождение, — начал оправдываться я, — но, похоже, у Грэмми внеплановое горячее свидание.

Эмили резко повернулась на мой голос.

На фоне сияющих огней Нью-Йорка она выглядела спустившейся с небес богиней.

— Твой музыкант посоветовал дать тебе шанс извиниться.

— Это было частью плана, — я обвел рукой стол и свечи, а затем указал на съеденные креветки. — Очевидно, маэстро решил усложнить мне задачу.

— Ну, по крайней мере она помогла мне успокоиться, — мгновение Эмили выглядела задумчивой, а потом слегка улыбнулась мне. — Но тебе в любом случае придется извиняться. Хочу заметить, я сняла тебя с крючка за инцидент с кексом в выпускном классе. И даже собиралась стать предельно милой и простить тебя за то, что ты столько времени бессовестно водил меня за нос. Но нет, я настаиваю на извинениях.

Я коротко кивнул.

— Это справедливое требование. Тем более, что ты заслуживаешь таких извинений, на которые я просто не способен. А также ты заслуживаешь парня, у которого есть яйца, чтобы признавать свои ошибки и ничего от тебя не скрывать. Даже при угрозе, что ты после этого его, вероятно, бросишь, — Эмили жестом велела мне продолжать, сохраняя на лице тень улыбки. — И ты самый милый и самый сексуальный «Билль о правах», с которым я когда-либо имел дело.

Ее бровь заинтересованно приподнялась.

— Та-а-ак… немного теплее.

— Твоя сексуальность горячит мою сперму.

— Холодно.

Я сделал шаг к ней… она отступила. Я начал медленно приближаться, а она, попятившись, врезалась в стол и чуть не опрокинула фужеры с вином.

— Большую часть своей взрослой жизни я всячески избегал женщин и отношений. Не хотел снова чувствовать себя неудачником. Не видел смысла рисковать и попусту тратить время.

— Еще холоднее… — прошептала она.

— С того дня, как я вновь встретил тебя, я старался придерживаться выработанного с годами убеждения… что у нас все равно ничего не выйдет, и потому не стоит тратить нервы. Но я больше не собираюсь лгать ни тебе, ни себе. Ты стоишь любого риска.

— Тебе не кажется, что, ожидая моего прощения, ты должен был сказать, что со мной вообще не рискуешь?

Я улыбнулся. Ее тон смягчился, и я с облегчением сделал вывод, что по крайней мере сдвинулся с мертвой точки.

— Ты же предупредила, что через несколько месяцев уезжаешь в Париж. Всегда есть риск, что я не захочу отпустить тебя, а ты не захочешь остаться.

— Я тоже задавалась этим вопросом.

— Ну так что? Я готов пообещать, что позволю тебе, когда придет время, самой сделать выбор. Никакого давления. Никаких переубеждений. В худшем случае, мы проведем с тобой несколько потрясающих месяцев. Встретим вместе Новый год. И если ты потом решишь уехать, я не стану тебя удерживать.

— А вот в моем самом худшем сценарии я не захочу уезжать. Влюбившись без оглядки в парня, «зарою в землю» свою мечту. А когда мы года через три разбежимся, буду сетовать и корить себя за эту непростительную глупость.

Я склонялся к ней все ближе и ближе, пока не ощутил жар ее дыхания на своей шее и мягкое прикосновение ее тела.

— Прозвучало так, будто наш союз предначертан Небесами. Все мои прежние отношения развалились, а ты боишься, что наши станут слишком крепкими.

Эмили с трудом сдержала улыбку.

— Значит, будем целоваться как в той песне «Да гори оно все ярким пламенем»?

— Именно, — приподняв ее лицо за подбородок, я с жадностью впился в ее губы.

Они были мягкими. Теплыми. Поистине восхитительными.

Я такого даже представить себе не мог.

Во мне мгновенно вспыхнул лютый голод. От нахлынувшего адреналина в жилах вскипела кровь. В голове запульсировало, а руки — как два голодных, с собственным разумом зверя — бросились исследовать это восхитительное тело. Мне даже показалось, что те две недели, что я беспощадно подавлял свои желания и чувства, проходили в какой-то другой реальности.

Подхватив ее под попку, я притянул ее к себе, но пакет с сахаром и детская переноска обернулись существенным препятствием. Тогда Эмили, недолго думая, протянула руку мне за спину и нащупала застежку.

— Тебя возбудит, если я сниму эту штуковину одной рукой? — дерзко спросила она.

— Разумеется.

Игриво шевельнув бровями, она попыталась расстегнуть крепление. Спустя мгновение ее уверенность сменилась разочарованием, перешедшим вскоре в отчаяние. Еще минута безуспешной возни, и Эмили обхватила меня второй рукой.

Наконец прозвучал долгожданный щелчок. Переноска соскользнула с моих плеч, и упаковка сахара с громким стуком шлепнулась на пол. Я отпихнул ее ногой подальше.

— Я справилась одной рукой, — она понизила голос. — Ты возбудился?

Я с трудом сдержал смех.

— Ты скопировала Максимуса из «Гладиатора»?

— Ладно, похоже, я здесь единственная, кто возбудился.

— Хочешь сказать, только сейчас? — отслеживая ее эмоции, я провел большим пальцем по уже припухшей ярко-красной нижней губе. — Думаю, я уже готов к бою.

— Хм-м, а вот я не уверена. Боюсь, мне потребуется еще несколько проб, чтобы принять окончательное решение.

Я придвинулся к ней вплотную, и мой эрегированный член прижался к ее животу. Эмили со свистом втянула воздух, и ее губки округлились, когда наши взгляды встретились.

— Это больше похоже на обед из пяти блюд, чем на дегустацию.

— Вообще-то в меню он не входит.

Эмили, нахмурившись, капризно надула губки, но в ее глазах плясали смешинки.

— Я просто хотела отведать его вкус.

— Возможно, если ты правильно разыграешь свои карты, — сказав это, я снова впился в ее губы.

Я видел, что она собиралась что-то сказать, но не мог больше вытерпеть ни секунды: вид ее сладких губ буквально притягивал меня. Подразнив их немного своим языком, я резко приподнял Эмили и усадил ее на стол. Тарелки с фужерами со звоном посыпались на пол, разлетаясь на мелкие осколки.

— Клянусь, моя задница не такая уж большая. Это столик мелковат, — усмехнулась она.

— А если и то, и другое? — прищурился я.

— При условии, что тебе нравятся большие задницы.

— Не знаю, в курсе ли ты, но меня интересует лишь эта… самая идеальная.

Эмили улыбнулась.

— Правильный ответ.

— Меня ждет приз?

— А чего бы ты хотел?

— Например, расстегнуть молнию на твоем миленьком мини-костюмчике хотя бы на несколько дюймов…

Ее густые ресницы задрожали, а взгляд стал нерешительным.

— Даже не знаю. Ты вообще помнишь, зачем мы здесь? Я не могу пропустить вечеринку, застряв здесь с тобой.

— Всего пару дюймов, — осторожно предупредил я перед тем, как потянуть вниз собачку молнии, начинавшейся от самой шеи.

Мой взгляд прилип к передней части ее боди, так как плотно облегавший ее тело материал, ослабив хватку, провокационно пополз вниз. Но задержался, к сожалению, на ее шикарных грудях, и моим глазам предстал хоть и соблазнительный, но весьма целомудренный вид скромного декольте.

Я стоял меж ее раздвинутых бедер в каком-то болезненном предвкушении. Я буквально сгорал от желания обладать — причем во всех смыслах этого слова — каждой частичкой ее поистине божественного тела. Но в то же время не хотел торопить события, ну, если только немного подразнить Эмили своими намеками.

— Что мне сделать, чтобы получить следующий приз?

— Хм-м-м, — она чувственно облизнула губы. — Сначала встать на колени.

Мои брови удивленно поползли вверх.

«Неожиданно…»

Быстро проверив, нет ли подо мной битого стекла, я послушно опустился на колени.

— Что дальше? — мне пришлось, чтобы видеть ее лицо, слегка запрокинуть голову.

— Теперь извиняйся, — потребовала Эмили тоном, присущим лишь королевам, и если бы не ее озорной взгляд, я бы безоговорочно поверил в ее суровую неприступность.

— Прости, что в старших классах испортил твою картину, — я начал целовать внутреннюю сторону ее бедра, в то время как мои пальцы, обхватив ее лодыжки, заставили Эмили еще больше раскрыться для меня. — Прости, что сразу не рассказал про то, что Уильям подстроил те дурацкие ситуации, дабы свести нас, — я начал медленно прокладывать дорожку из поцелуев вверх по ее бедру. — Прости, что был настолько глуп, чтобы так непозволительно долго сопротивляться своим чувствам, — мои губы замерли напротив ее лона, и у меня на миг перехватило дыхание. — Но больше всего я сожалею о том, что не смог убедить тебя позволить мне расстегнуть эту чертову молнию. Ведь если бы ты согласилась, все было бы куда интереснее.

Ее удивленный смех оборвался, как только мои губы, проигнорировав матерчатую преграду, прижались к ее женскому естеству. Я почувствовал исходящий от нее жар и даже ощутил слабый намек на сладость, которая уже начала проникать через ткань.

Я водил не спеша кончиком языка по ее щелочке, проклиная мешающую моим исследованиям ткань, пока не убедился, что нащупал клитор. Мне удалось покружить на нем всего пару секунд, когда Эмили, желая заглянуть мне в глаза, потянула меня за волосы.

— Ладно. Ты победил. Все призы твои. Расстегивай молнию, а потом продолжишь.

Я рывком поставил ее на ноги, отчего со стола слетело еще несколько приборов.

Протянув руку и полностью расстегнув молнию, я медленно стянул с нее боди, будто она была шоколадной конфетой, а я разворачивал блестящую обертку. Впрочем, Эмили для меня, без сомнений, была лакомым кусочком.

Развернув Эмили, я полностью освободил ее от боди и с облегчением отбросил эту успевшую надоесть мне вещицу. К сожалению, мой рывок оказался слишком резким — легкий ветерок подхватил ее налету и унес за пределы крыши. Эмили ошеломленно наблюдала за ее полетом, а я в это время не сводил глаз с ее шикарного тела. Уделив особое внимание скрывавшимся до этого под боди кружевным бюстье и трусикам.

— Хочешь, опять встану на колени и извинюсь за это?

— На колени! — мигом сбросив трусики, она надавила ладошкой мне на макушку, а затем, запрыгнув обратно на стол, великодушно позволила раздвинуть свои бедра.

Стоило мне увидеть ее влажную киску, и на моих губах расцвела хищная улыбка.

— Черт, может, еще не поздно забрать назад ту часть, где я обещал отпустить тебя?

— Нет, слишком поздно, — заявила она. — Может, начнешь извиняться?

Я придвинулся ближе, и меня окутал аромат ее возбуждения.

Как же изумительно она пахла.

Проведя языком по ее складочкам, я нежно поцеловал ее клитор. И намеренно не отстранился, когда заговорил. Посылая своим дыханием потоки теплого воздуха, я вызвал вибрации в ее киске, отчего по ее телу побежали мурашки.

— Прости, что я сбросил с крыши твое шикарное боди. И прости, что мне на самом деле ни капельки не жаль, так как без него ты выглядишь чертовски привлекательно.

Ее спина выгнулась, и Эмили прижалась своей киской к моим губам. Она рассмеялась, но как-то хрипло и сдавленно.

— Дерьмовое извинение, — выдохнула она

Втянув в рот ее набухшую жемчужину, я пару раз обвел ее языком, а затем проник во влажные глубины, намереваясь изучить каждый драгоценный дюйм ее естества.

Я на мгновение прервался, ровно настолько, чтобы поддразнить ее.

— Извини, что мои извинения полный отстой, — я подчеркнул смысл своего дерьмового каламбура тем, что снова обхватил губами ее клитор и начал посасывать его, чередуя эти действия с хлесткими ударами языка.

Ее тело мелко задрожало, и она плотнее прижалась к моим губам.

Очевидно, я мог чертовски собой гордиться, так как Эмили была настолько поглощена процессом, что ей было не до придирок к качеству моих извинений. К счастью, я тоже так увлекся, что перестал терзаться сожалениями о данном ей обещании, ведь именно благодаря ему имел сейчас такие сладкие бонусы.

Слова клятвы произнести было несложно. Но вот смогу ли я через несколько месяцев также легко отпустить ту, что запала мне в душу?


Глава 13

Эмили


Своим ртом Райан буквально творил волшебство.

Положа руку на сердце, я могла с уверенностью заявить, что у меня никогда не было мужчины, которого я могла бы назвать знатоком секса. Но вот Райана в считанные секунды занесла в чемпионы самой высшей лиги. И дело было не только в его физических данных или в том, как аппетитно он выглядел… хотя до сих пор был полностью одет, в то время как я была почти голой. А по большему счету в возникшей между нами химии, что, казалось, соединила нас как какая-то живая электромагнитная энергия. Стоило ему лишь взглянуть на меня, и мое сердечко замирало в сладком предвкушении, по телу разбегались толпы мурашек, а в животе порхали бабочки. Поэтому, когда его губы прижались к моей киске, внутри у меня все взорвалось.

Возможно, этому поспособствовало мое длительное, упорное сопротивление инстинктивному влечению к нему, а возможно, та энергия, что накопилась, пока мы флиртовали и обыгрывали идею быть вместе. Так или иначе, Райан в любом случае был потрясающим. А я… я понимала, что мне будет чертовски трудно покинуть его в январе.

Я поспешно выкинула все это из головы. Если уж на то пошло, стоило ли портить такой момент унылыми мыслями о будущем или о чем-то менее значимом. Я откинула голову назад, и с моих губ сорвался еще один непроизвольный стон. Язык Райана проделывал со мной такие вещи, о существовании которых я даже не подозревала. Он скользил по моему лону, уделяя внимание каждой клеточке, отчего возникали непередаваемые ощущения нежно-жгучего трения, выходящего далеко за рамки моего воображения.

Райан целовал меня с такой жадностью, будто моя киска была самой восхитительной вещью, которой когда-либо касались его губы. А то, с каким наслаждением он это делал, уничтожило всякое подобие смущения, которое я могла испытывать, оказавшись перед ним в такой позе. Мне даже показалось, что он наслаждался этим ничуть не меньше меня.

Я откинулась назад и позволила себе раствориться в его ласках, зная, что нам некуда спешить, и он теперь ни за что не остановится, даже если я потребую. Это был чистейший экстаз. Вскоре я уже дрожала всем телом и старалась сильнее прижаться к его губам. Мои бедра, сжимавшие его голову, терлись о его волосы, пока он вылизывал и целовал меня, стремясь довести до первой кульминации.

— Никогда не думала, что это может быть так чудесно, — выдохнула я, когда охвативший меня оргазм стал стихать.

Райан поднялся и поцеловал меня, делясь моими соками, оставшимися на его губах.

Это было грязно.

С другим мужчиной я бы, скорее всего, решила, что это отвратительно. А вот Райан заставил меня воспринять это как самую сексуальную вещь на свете. Мое сердечко вновь затрепетало, а в животе снова вспыхнуло пламя.

— Я могу отработать каждую снятую с тебя деталь одежды. Или лучше принести еще парочку извинений? — спросил он.

— Думаю, ты в курсе, что в подобных играх я невинна как младенец. Это ты у нас плохой мальчик.

— О, даже так? Ну, по крайней мере, ты как младенчик голенькая, если не считать лифчика, — наклонившись ко мне, он попытался дотянуться до его застежки.

Я резко отстранилась, что повлекло за собой непредвиденный, но весьма приятный эффект, когда Райан, не ожидавший подвоха, почти что лег на меня. Правда, я при этом сбила со стола то, что, по всей вероятности, было последней тарелкой.

— Желаешь получить мой бюстгальтер? Предложи честную сделку. Дашь на дашь.

Он, не раздумывая, снял галстук и отбросил его в сторону. Вот только почему-то оказался гораздо более удачливым в сохранении своей одежды от полета с крыши.

Я предвкушающе ухмыльнулась, когда мне в голову пришла одна идея.

— О, я придумала, как ты отработаешь мой бюстик. Сбрось с крыши свой костюм. Я сейчас чертовски великодушна, поэтому разрешу тебе оставить нижнее белье.

— Черт, и это, по-твоему, великодушие?

Я демонстративно закинула ногу на ногу, но нечаянно задела его эрекцию. Признаюсь, мне нелегко было сохранить невозмутимость и притвориться, что это входило в мои планы по его соблазнению.

— За то, что ты посмел мне перечить, я ужесточу наказание. Можешь оставить свой костюм, так как я надену его, когда мы здесь закончим. А вот ты вернешься на вечеринку в «Билль о правах».

— Нет, ты этого не сделаешь, — пробормотал он.

Я чуть не расхохоталась: Райан выглядел по-настоящему испуганным.

— О, еще как сделаю. Мне не терпится взглянуть, как будет смотреться твоя клевая задница под правом носить оружие.

— А у меня есть право пойти с голым задом, чтобы не надевать эту штуку?

Я рассмеялась.

— Нет. До января эта задница принадлежит мне. И я не собираюсь делиться ею ни с одной женщиной на вечеринке.

— Похоже, у тебя сложилось ложное впечатление. Вряд ли я закончу с тобой до того, как все разойдутся.

— Не надейся, тебе не избежать этой участи. Складывай свою одежду. На вечеринку ты вернешься в моем костюме.

— Если я в него, конечно, влезу.

— Не бойся, материал довольно эластичный.

Райан обреченно вздохнул.

— Тебе повезло, что я готов на все, лишь бы трахнуть тебя здесь и сейчас.

— Хочешь сказать, я вправе предъявить тебе еще больше требований?

— Хочу сказать, что тебе пора заткнуться и позволить мне тебя отыметь.

Я почувствовала, как мои губы сами растянулись в довольной улыбке.

— Ну, если тебе так не терпится…


* * *

Райан принялся снимать одежду, устроив мне представление всей моей жизни.

Его мускулистый, накаченный торс, возвышаясь надо мной, заслонил не только весь горизонт, но и ярко сияющие огни города. А когда он стянул через голову майку… у меня перехватило дыхание. Его литые бугрящиеся мышцы, казалось, были вылеплены искуснейшим мастером, так как каждая рельефная выпуклость находилась строго на своем месте. У меня аж пальцы зазудели от жгучего желания пробежаться по этим упругим, пышущим силой мышцам.

— Брюки! — потребовала я.

Если честно, меня абсолютно не заботило, что сейчас я мало походила на милую, застенчивую скромницу. Меня даже не волновало, что Райан мог посчитать меня похотливой сучкой. Да. Я была возбуждена. И даже очень. Все же прошло несколько лет с тех пор, как я последний раз была с парнем. И вот я на одной из самых высоких крыш Нью-Йорка. Распростертая на столе чуть ли не в первозданном виде. Причем перед парнем с такой потрясающей внешностью, что его обаяния было бы достаточно, чтобы открыть дверь любого банковского хранилища. А все это подогревалось еще и тем, что он был моим школьным увлечением. По крайней мере, до инцидента с кексами.

Взявшись за пояс, Райан на мгновение замер, видимо, полностью осознавая, как выгодно эта поза подчеркивает его, словно вырубленные скульптором, кубики пресса и увеличивает объем его бицепсов.

— Хм-м-м, — задумчиво протянул он. — Сначала ты отдашь мне лифчик.

Не сводя с него глаз, я с готовностью потянулась к застежке, но он, шагнув ко мне, придержал мои руки.

— Думаешь, я позволю тебе лишить меня такого удовольствия?

— Нет… — единственное, что смогла вымолвить я, так как вспыхнувшее где-то глубоко внутри отчаяние заглушило мою дерзкую воинственность.

— Если я сделаю это одной рукой, это будет эротично? — поинтересовался этот сногсшибательный мужчина.

Я скептически скривилась, но тут произошло нечто невероятное.

Мой бюстгальтер после, как мне показалось, легкого щелчка его пальцев плюхнулся мне на колени. От неожиданности я даже прикрыла груди руками, но спустя секунду звонко рассмеялась.

— Ничего себе. Как это у тебя получилось?

Он пошевелил пальцами.

— Пальцы виртуоза.

Осторожно оторвав мои руки от грудей, он с восхищением на них воззрился.

По правде сказать, в этой области я не была одарена генетически, поэтому мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы вновь не прикрыться. Меня сверлила мысль, что его память, должно быть, заполнена девицами, которые благодаря своим идеальным, дерзко выпяченным сиськам напоминали супермоделей. И как плачевно я выглядела на их фоне.

Если Райан и думал о чем-то подобном, то ничем себя не выдал.

Он склонился, явно нацелившись на мой сосок, и очень медленно, очевидно, растягивая удовольствие, обхватил его губами и закружил по нему языком. Громко ахнув, я выгнула спину. Более того, я испытала неимоверное облегчение от ощущения принятия происходящего. Не говоря ни слова, Райан заставил меня чувствовать себя красавицей.

Королевой.

Я запустила пальцы в его волосы, не позволяя отстраниться, пока он, окутывая меня своим жаром и заражая своей страстью, выцеловывал каждый дюйм моей обнаженной кожи.

— А мы сможем прерваться? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Я захватил презерватив. Зачем мне прерываться? — его хриплый, застревающий на каждом слоге голос вызвал вибрацию у меня в груди.

— Нет. Я имею в виду, когда мне нужно будет уехать. Не совершим ли мы сейчас непоправимую ошибку?

— Прямо сейчас меня волнует лишь одно. Я не хочу, чтобы этот момент остался в моей памяти как ночь, которую я жаждал разделить с тобой, но не смог тебя добиться. Это стало бы самым горьким и болезненным разочарованием моей жизни.

Я притянула его голову еще ближе к себе и, бездумно глядя в небо, отдалась во власть его поцелуев. Городские огни — даже в такую позднюю ночь — затмевали своей яркостью звезды, поэтому вместо них я видела лишь черноту и желтые размытые пятна. Пытаться разобраться в своих чувствах через призму нахлынувшего удовольствия было таким же бесполезным делом, что и моя попытка разглядеть звезды. Поэтому я закрыла глаза и отпустила последнюю нить своего внутреннего сопротивления.

Я попыталась расстегнуть его ремень, но Райан, избавив меня от лишних мучений, сделал это сам. Затем он быстро скинул брюки и нижнее белье. Я хотела украдкой взглянуть на его достоинство, но, увы… он уже подтащил меня к краю стола. Презерватив он надел также быстро и ловко, как расстегнул мой лифчик. Без промедлений направил в меня свой член и мгновенно им заполнил.

Я ахнула.

Если честно, я ожидала нечто иное.

Мне казалось, Райан заставит меня прочувствовать каждый дюйм своей мощной эрекции, чтобы я начала умолять его не тянуть. Но в то же время его напористость показалась мне очень своевременной. Я сцепила лодыжки на его талии, впившись пятками в его твердые мышцы, а он, упершись одной рукой в стол и обхватив другой мое бедро, начал ритмично двигаться во мне, позволяя прочувствовать каждый дюйм своего эрегированного члена.

Я не могла сопротивляться тихим хныкающим стонам, непроизвольно срывающимся с моих губ. Мои ресницы были плотно сжаты, а в глубине мелькали белые вспышки, пока он занимался со мной любовью.

Это не было безмозглым вколачиванием, нет. Райан исследовал меня. Я чувствовала, как его член изучал мое лоно: дюйм за дюймом, стон за стоном. Он тщательно тестировал найденные чувственные точки и незамедлительно использовал полученные знания.

О таком сексуальном опыте я, если честно, даже не мечтала.

Райан слегка изменил угол проникновения, и я ощутила восхитительное, плавящее все вокруг трение, отчего задрожала всем телом. Пока его сильные пальцы дразнили мои соски, его губы целовали мое лицо, подбородок, шею, стараясь не обойти вниманием ни одного кусочка кожи.

Где-то в глубине души я чувствовала легкий дискомфорт… так как просто лежала на спине, полностью перед ним открытая, и плавилась как глина в руках умелого мастера. Хотя, в принципе, понимала, что хреново чувствовать себя в подобной ситуации… мягко говоря, нелепо. Ведь сейчас любое движение его сногсшибательного тела телеграфировало не только о его абсолютном удовольствии, но и о его неутолимой потребности разгадать мои тайные желания, чтобы все их без промедления исполнить.

Когда мое тело взорвалось от оргазма, я прижалась губами к плечу Райана, чтобы хоть немного заглушить свой крик. Все физическое и эмоциональное напряжение, что копилось в глубине моего подсознания с первой минуты нашей встречи, выплеснулось единой фееричной вспышкой. Мои пальцы непроизвольно сжались, и ногти впились ему в спину. Райан тут же напрягся и, издав нечто среднее между гортанным стоном и рычанием, запульсировал внутри меня.

Мои глаза широко распахнулись, и я сначала увидела бескрайний ночной небосвод, а затем мой взгляд замер на могучих плечах Райана, лежавшего на мне и, казалось, не желавшего покидать мое лоно.

С любым другим мужчиной это была бы та часть, где сожаление, стыд и вина начали бы травить мою душу подобно яду. Я поискала их… даже их малейшие отголоски… но все, что смогла найти, было умиротворением и полной удовлетворенностью.


Глава 14

Райан


Когда мы с Эмили, спустившись по лестнице, вернулись на вечеринку — двери, о чудо, уже открылись — на мне был ее чересчур тесный «Билль о правах», а она утопала в моем, слишком большом для нее, костюме. Волосы у Эмили были растрепаны из-за того, чем мы только что занимались, а губы цвета спелой малины выглядели припухшими.

Шлепнув меня по заднице, она с силой сжала ее через костюм.

— Я не сомневалась, что ты будешь отлично смотреться в нем.

Я от души рассмеялся.

— Ну, по крайней мере, если вечеринка превратится в хэллоуинскую резню, я буду последним, на кого нападут с ножом.

— Думаешь они еще не закончили? Сколько сейчас времени? Два часа ночи? Три?

Я оглядел опустевшее здание.

Менее десяти процентов пришедших на вечеринку, похоже, еще не были готовы ее покинуть. Хотя, как мне кажется, уже находились в глубокой стадии ее завершения. Кто-то сидел по углам, явно перебрав алкоголя. Некоторые продолжали танцевать, но уже не под звуки живого оркестра, а под льющуюся из динамиков музыку. Другие же просто отдыхали, переговариваясь.

Атмосфера в зале теперь была более интимной и… менее безумной.

Схватив Эмили за руку, я потащил ее через искусственно созданный туман мимо построенных мной ведьминских хижин. Отыскав относительно тихое место, универсальным жестом изобразил приглашение на танец: убрал одну руку за спину и галантно подал другую. Вот только из-за дурацкого «Билль о правах» выглядело это, полагаю, не так впечатляюще, как мне хотелось бы.

Эмили, улыбнувшись, вложила ладошку в мою ладонь, и я притянул ее к себе.

— Жаль, что мелодия слишком быстрая и не романтическая, — прошептала она.

— Так, так, так… — из ближайшей хижины вынырнул Стив, отряхивая на ходу прилипшую к голой груди солому. На нем было что-то типа набедренной повязки с леопардовым принтом, как, впрочем, и скудные лоскутки на появившейся вслед за ним девушке. — Глазам не верю, вы что, обменялись костюмами?

— А что там с Дженной? — холодно парировала Эмили.

Стоявшая за ним девица скрестила на груди руки.

— Да, Стив. Что с Дженной? — сердито уставилась она на него.

Стив игриво ей улыбнулся.

— С моей сестренкой все в порядке, спасибо, что спросили. Пойдем, Тарзетт. Оставим этих влюбленных голубков, чтобы не смущать их. А то уж больно они напряженные, — с этими словами Стив быстренько утащил свою подружку, чтобы Эмили не смогла уличить его во лжи.

Если, конечно, она вообще собиралась это делать.

— Тарзетт (прим. чешский композитор Вацлав Халек благодаря грибутарцетте бочковидной начал слышать грибную музыку и написал культовую книгу «Музыкальный атлас грибов: как поют грибы» из 42 грибных песен, а также посвященную грибам симфонию)? — с явным скепсисом спросила Эмили. — Он действительно думает…

— Возможно.

Эмили, ахнув, зажала рот ладошкой.

— Вот дерьмо, — выдохнула она. — Ты же привез нас с Лилит на своей машине!

Я пожал плечами.

— Она могла вызвать такси, если бы хотела вернуться домой, верно?

— Лилит не ездит на такси.

— Могу я узнать, почему?

— Боюсь, что нет, — покачала головой Эмили. — Нужно поскорее найти ее. Она с трудом переносит толпу, когда у нее плохое настроение.

Я скептически на нее глянул.

— Ты пытаешься меня убедить, что я знаю Лилит в хорошем настроении? Ну уж нет, ни за что не поверю.


* * *

После непродолжительных поисков мы все же обнаружили Лилит в офисе напротив зала, где проходила вечеринка. Она сидела, уставившись в экран компьютера. Дверь, должно быть, была заперта, но разбитое стекло сказало нам, что для Лилит это не стало препятствием.

— Надо же, — ухмыльнулся я, когда мы вошли. — Твоих рук дело?

— Э-э, нет, — сухо бросила она, не отрывая глаз от монитора. — Когда я пришла, тут все так и было. Понятия не имею, что здесь произошло. Возможно, в этом виноват резкий порыв ветра, втянувший мой ботинок через эту штуку.

— Лилит, — мягко позвала ее Эмили и стала осторожно, под хруст валявшегося повсюду стекла, приближаться к ней, словно к дикому зверю. — Нас заперли на лестнице, иначе бы мы давно за тобой вернулись. Пожалуйста, не сердись.

— Вас заперли на лестнице, и тогда вы, очевидно, решили проверить, не является ли твое влагалище замком, а его пенис — тем самым ключиком? Надеюсь, этих нескольких часов хватило, чтобы понять, что они из разных серий?

— Мы с ним не спали, — не моргнув глазом ответила Эмили.

— Естественно, вам было не до сна. Слишком много проникновений, чтобы кто-то смог заснуть. Я права?

— А что ты, собственно, делаешь за компьютером?

— Пытаюсь взломать его, чтобы уничтожить чертову компанию Уильяма.

— С каких это пор ты умеешь взламывать компьютеры?

— Я и не умею, — огрызнулась Лилит. — Но я могу угадать ту глупую хрень, что Уильям использует в качестве пароля.

В конце концов нам все же удалось оттащить ее от компьютера.

Нет, она не брыкалась и даже не кричала. Зато бросала на нас такие убийственные взгляды, которым позавидовал бы самый отъявленный злодей из фильма ужасов. Если кто и мог заколоть тебя во сне, то, в первую очередь, Лилит. Я даже сделал мысленную заметку, чтобы в ближайшее время преподнести ей какой-нибудь приятный сюрприз. Ну, чтобы обезопасить себя от возможного удара кинжалом в лицо.

Вести машину в «Билль о правах» было чертовски неудобно. Но я справился.

Я заранее приготовился заплатить штраф, если бы нас тормознули, потому что отмазаться вряд ли бы получилось. Но и снять костюм, пока в машине сидела Лилит, я не мог: у меня под ним, кроме трусов, ничего не было.

Высадив Лилит, я отвез Эмили домой, проводив ее до самой двери.

— Спасибо за прекрасный вечер, — немного смущенно сказала она. — Я, конечно, не могла знать, как все пройдет, но уж точно не ожидала… ну… этого, — она указала пальцем на меня и себя.

— Самое интересное, как правило, случается неожиданно.

— Будем надеяться, — кивнула Эмили, хотя взгляд ее был немного грустным.

Я нежно поцеловал ее на прощание и, пока шел к своей машине, прокручивал в голове ее слова. Меня сбивало с толку, что я добровольно согласился порвать с девушкой, в которую почти влюбился. Но попытка расшифровать ее чувства по этому поводу была равносильна чтению иероглифов. И тогда я решил: лучшее, что я могу сделать в этой ситуации, это перестать дергаться и насладиться тем временем, что у меня осталось. В конце концов, у меня был богатейший опыт по провальным отношениям. Просто с Эмили я впервые знал заранее, когда и почему они закончатся.


Глава 15

Эмили


На следующее утро, после бурной вечеринки в честь Хэллоуина, меня ждала работа. Естественно, в дом престарелых я явилась не выспавшаяся, и у меня слипались глаза, когда в комнату, шаркая ногами, вошли старички из моего художественного класса. Грэмми, задержавшись возле меня, прошлась по мне оценивающим взглядом и, понимающе хмыкнув, подмигнула.

— Вижу, ты неплохо развлеклась, маленькая развратница.

Я бросила на нее раздраженный взгляд.

Препираться с ней не было ни сил, ни желания.

— Ничего подобного. Просто плохо спала ночью.

Грэмми демонстративно закатила глаза и уселась за задний стол, рядом с Эрлом.

За последние двадцать четыре часа я дважды солгала, что не переспала с Райаном. Я никогда не была неразборчивой в связях, но и тщательно скрывать свой сексуальный опыт не считала нужным. Как правило, я ограничивалась глубинным психологическим анализом того, что делала. Вот только в этот раз, если он и был, то я о нем не знала. Решив, что все это может подождать до завтра, я затолкала эту дилемму поглубже.

Если честно, настроение у меня сегодня было слегка приподнятым.

Во-первых, секс был потрясающим. Да и во всем остальном Райан был на высоте. Конечно, был неприятный момент, когда он признался, что скрыл правду об инциденте в гастропабе, но если не зацикливаться, то он производил впечатление чертовски надежного парня. Я не смогла устоять перед таким соблазном. Тем более он признал свою неправоту, извинился — весьма, должна заметить, убедительно — и теперь мы могли двигаться дальше.

Не успела я додумать эту мысль, как Райан материализовался передо мной буквально из воздуха… с сияющими глазами и улыбкой, вопиюще радостной для того, кто спал, как я знала, также мало, как и я.

— Могу я к вам присоединиться? — поинтересовался он.

— Нет, — прорычала Грэмми. — Только если согласишься позировать нам обнаженным. И с эрекцией. Я не собираюсь целых два часа лицезреть вялый член.

— Она не лжет, — на полном серьезе поддержал ее Эрл. — Она ни за что не станет этого делать.

Я досадливо поморщилась.

Я не знала, что это была за история, но уж точно не желала ее слушать.

— Он не будет нам позировать, тем более обнаженным. Сегодня мы будем рисовать натюрморт. Сосредоточьтесь на трехточечной перспективе.

— Фу-у-у! — завопила Грэмми. — Мы хотим пенис!

— Говори за себя, — возразил Эрл своим дребезжащим шепотом. — Но я бы с удовольствием взглянул на парочку стальных мускулов. Если под этой обтягивающей футболкой у него их нет, то пусть ее и не снимает.

Я не успела ничего сказать, так как в моей сумочке зазвонил телефон. Я достала его и глянула номер. Этот городской код я не знала. И все же, извинившись, приняла вызов.

— Алло?

— Здравствуйте, это Эмили? Я личная помощница Валери Пургот, — женщина говорила с ярко выраженным французским акцентом.

У меня внутри все похолодело.

— Валери Пургот? — тупо переспросила я.

Разумеется, я знала, о ком шла речь.

Валери Пургот была одной из причин, побудившей меня поехать учиться в Париж. Прежде всего, она была художником с мировым именем и рисовала потрясающие картины. К тому же около двух лет вела несколько уроков в качестве шефской помощи в той самой школе искусств, куда я поступила. И, наконец, это была та самая леди, которой чуть больше месяца назад я отправила смущающе откровенное письмо.

— Да. Она получила ваше послание и уверена, что вы будете прекрасной ученицей. Посещать занятия вы начнете со следующего семестра. Но уже сейчас она намерена предложить вам хорошо оплачиваемую работу.

— Простите, пожалуйста. Не поймите меня превратно, но почему она выбрала именно меня? И что это за работа?

Райан приблизился ко мне, не скрывая своего любопытства, но по его лицу было видно, что он обеспокоен. Я махнула ему рукой и, вымученно улыбнувшись, одними губами произнесла «ничего серьезного».

— Мисс Пургот, — ответила ее помощница, — понравилось ваше письмо и проявленная вами инициатива. А так как вы уже зачислены в ее школу, это все упростило. Она убеждена, что у вас большой творческий потенциал. А у нее страсть к развитию молодых талантов. Прежде всего, вы будете помогать ей с повседневными делами в ее галерее. Но иногда будете выполнять особые поручения.

— Когда я должна приехать?

— Мы организуем вам рейс через два дня. К работе приступите на следующий день.

Мои брови непроизвольно поползли вверх, а я в шоке уставилась на стенку.

— Это… неожиданно.

— Да. Так и есть. Мисс Пургот интересует, готовы ли вы принять ее предложение без промедления.

— Без промед… можно мне хотя бы пару часов, чтобы переварить это?

— Мне очень жаль, но нет. Ваш ответ нужен сейчас. Это важно.

— Хорошо… я согласна, — сказала я дрожащим голосом.

— Отлично. Я свяжусь с вами в ближайшее время по поводу вашего рейса. А сейчас передам Валери, что вы приняли ее предложение. Наш сотрудник чуть позже сообщит вам всю нужную информацию.

Сбросив звонок, я взглянула на Райана.

Он стоял возле меня, затаив дыхание, и озадаченно морщил лоб.

— Что это было? — упавшим голосом спросил он.

— Давай поговорим об этом после урока, ладно? Ты не мог бы подождать меня снаружи? Если, конечно, не возражаешь…

Его лицо застыло неподвижной маской, отчего я почувствовала себя опустошенной.


* * *

Пребывая в полном душевном раздрае, я рассеянно ходила по классу. Мне показалось, что сорокаминутный урок тянулся два часа. И когда я наконец вслед за последним учеником покинула класс, у меня было такое чувство, что все упущенные минуты сна решили взять свое.

Райан сидел на стуле рядом с классной комнатой. Увидев меня, он тут же вскочил.

— Что все это значит?

Я сокрушенно покачала головой, но так и не смогла взглянуть ему в глаза.

— Мне придется уехать раньше, чем я предполагала. Думаю… я хочу сказать… я действительно должна поехать.

— Ну? Тебе не нужно стесняться своего решения. Если надо, то поезжай. Это твое право. Честно говоря, я даже рад, — понимающе хмыкнул он, и на его лице промелькнуло облегчение, — что мы разобрались с этим сейчас. Потом было бы намного хуже. Это как если бы я собирался тебя кинуть, но не знал, что выбрать: сказать, что отойду на пять минут отлить, а потом исчезнуть, или же заявить об этом прямо? — он заглянул мне в глаза, и его облегчение сменилось беспокойством. — Ты говоришь не то, что думаешь. Как, впрочем, и я. Не хочу, чтобы ты испытывала неловкость… черт. Скажи хоть что-нибудь! Ты смотришь на меня так, будто кто-то умер.

Я открыла рот, чтобы высказаться, но не смогла правильно сформулировать мысль, поэтому сжала губы и лишь устало покачала головой.

— Я не знаю, Райан, какой выбор в этой ситуации будет правильным. Валери Пургот, знаменитая художница, предложила мне стать ее ученицей. Предложила мне высокооплачиваемую работу и хочет, чтобы я приехала через два дня, а не через предполагаемые два месяца. По сути, это мечта всей моей жизни. Когда до меня наконец дошло, что все эти годы я гонялась за призрачным счастьем, оно внезапно свалилось мне прямо в руки, — я смотрела в бездонные светло-карие глаза Райана и хмурилась, пытаясь усмирить бушевавшие внутри эмоции, не позволяя им поглотить меня. — И что же мне теперь делать?

Он стоял, задумавшись, потупив взгляд. Его лицо было мрачным. И заговорил он с угрюмой решимостью человека, что дал согласие хирургу на ампутацию ноги.

— Поезжай. Следуй за своей мечтой.

— Вот так просто? — негромко спросила я.

«А ведь я уже дала свое согласие…»

Не то чтобы я подписала контракт, но Райан своими ушами слышал, как я приняла предложение, и видел, что я согласилась, не раздумывая. Я даже представить не могла, что он сейчас чувствует. Зато точно знала, что он не догадывается о терзающих мою душу противоречиях.

Он беспомощно развел руками.

— Что ты хочешь от меня услышать? «Останься ради меня»? «Останься, ибо я уверен, что между нами все сложится идеально»? «Обещаю, что со мной ты будешь в шоколаде, и это компенсирует тебе отказ от мечты»? Боюсь, ничего из этого я не смогу гарантировать. Так что иди. Мы ведь знали, что срок наших отношений ограничен, верно?

— Верно, — прошептала я. Он протянул мне руку, как будто для пожатия. Я недоверчиво уставилась на нее. — Похоже, с изменением срока наших отношений пункт «без обид» вылетел в окно?

— Наверное, — его голос прозвучал холодно, с толикой злости.

Поняв, что я не собираюсь пожимать ему руку, он развернулся и зашагал прочь.


* * *

Я смотрела ему вслед, и мне хотелось свернуться калачиком.

Но злиться на него не могла.

Ну почему, почему, черт возьми, я никогда не могла злиться на Райана Пирсона? Почему, когда он вел себя как чертов придурок, я оставляла для него уточняющую сноску «милый»? Почему в этой сноске всегда появлялись какие-то оправдания?

«Просто Райан считал делом чести защитить свою подружку, что измазала кремом мой выпускной проект по искусству». «Ну и что, что Райан лгал мне? Просто он очень боялся потерять меня». «А сейчас Райан злится, потому что успел влюбиться, и теперь ему трудно меня отпустить»…

Я сползла по стенке на пол и, запрокинув голову назад, уставилась, не мигая, на лампы дневного света. Через несколько мгновений у меня перед глазами начали мерцать радужные полосы. Где-то на периферии сознания я отметила, что рядом присел Уильям.

— Как-то у вас тут мрачновато, — сказал он, легонько толкнув меня локтем.

— Ну, похоже, твоя вспомогательная роль свахи приблизилась к пламенной концовке, — ответила я, не отрывая глаз от потолка.

— Я чувствую в твоих словах некую подсказку, но мне этого недостаточно. Можешь сказать, сколько в шараде слогов?

— Расстались. Три слога.

— Расстались, — скептически хмыкнул Уильям. — Расстались… но тогда почему мне представляется лед вместо пламени? Как будто лед трещит и ломается. Лед, объятый пламенем? Нет, это полный абсурд.

Я медленно повернула голову, чтобы видеть выражение его глаз. Мне пришлось напрячь все извилины, чтобы понять — он садист или же давит на больные места по глупости, не предполагая, что этим может сломать?

— Мы с Райном расстались. Я должна поехать в Париж.

— Ух ты. Это же классика! Древняя как мир отговорка «я вынужден уехать из страны». Я тоже пару раз использовал такую. Только сначала убедись, что в той стране, куда ты предположительно «мигрируешь», у него нет родственников. Иначе можешь попасть впросак.

— Я ничего не выдумываю.

— Да, да, конечно, — Уильям от души хлопнул меня по плечу, отчего я чуть не завалилась набок. — Жаль только, что там не будет тошнотворно богатого парня, жаждущего сделать тебя своей подружкой. Очень жаль.

— Знаешь, какой ты после этого?

— Высокий. Смуглый. Красивый. До неприличия богатый… Я мог бы продолжить этот список, вот только твой взгляд телеграфирует мне «заткнись!».

— Ты как маленький ребенок с двумя хомячками. Тебе так хочется, чтобы они понравились друг дружке, что ты сажаешь их в одну банку. Но так сильно прижимаешь друг к другу, что, когда в конце концов ослабишь хватку, они не поверят, что смогут быть вместе без твоей помощи.

— Погоди-ка, похоже, это пример из жизни. Ты сватала двух хомяков, когда была ребенком? Я всегда говорил, что детям нельзя заводить питомцев. Все они маленькие психопаты. Честное слово.

— Не знаю, зачем я с тобой разговариваю. Ты вечно все превращаешь в фарс.

— Неправда. Быть налогоплательщиком — нешуточное дело. Я испытал это на собственной шкуре. А еще я серьезно отношусь к своей жене. И к крему от загара тоже. Уверен, если бы ты узнала, сколько людей вообще не задумывается об этом, то была бы в шоке. А я могу бесконечно перечислять те вещи, над которыми всерьез размышляю изо дня в день. Но ты опять смотришь на меня своим красноречивым «стоп»-взглядом.

— Почему я? Ты мог свести Райана с кем угодно, но выбрал меня. Почему?

— А какое теперь это имеет значение? Ты заявила, что бросила парня. Мы с тобой больше не друзья, — Уильям встал и отряхнул руки. — Я задолжал Райану солидный куш, а ты все испортила. Если хочешь снова стать моим другом, найди способ все исправить.

— Серьезно?

Он развел руками, скептически приподняв бровь.

— Вот видишь? Я умею быть серьезным. Да. И знаешь, что… если ты уйдешь, я найду ему более сексапильную версию тебя. Такую… с такими огромными буферами. Ее сиськи будут так выпирать вперед, что она не сможет сказать, какого цвета на ней туфли. Вот с кем я познакомлю Райана. Итак, пока ты будешь рисовать пальцем падающую Пиццерийскую башню, Райан будет кататься на моторной лодке с двумя плавучими агрегатами, способными удержать на плаву тонущий «Титаник».

— Пизанская башня, болван, — скривилась я, поднимаясь, и, издав звук отвращения, направилась к выходу.

— Эй, так не пойдет. Это я должен тебя покинуть. Это… Эй, я сказал… эй! — он прибавил ходу, чтобы нагнать меня.

Я тоже ускорила шаг, но старалась не привлекать к себе излишнего внимания.

Уильям, проскользнув мимо меня к двери, выскочил наружу и закрыл ее у меня перед носом. Одарив меня через стекло пренебрежительным взглядом, он развернулся и ушел с высоко поднятым подбородком.

Я обернулась к сидевшей за стойкой Шерил, явно ошарашенной происходящим.

— Не говори об этом никому. Пожалуйста.

— Милая, я даже не знаю, как это описать. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.


Глава 16

Райан


Облокотившись о разделочную стойку, я уставился на кексы, которые только что испек. Они выглядели ужасно. Как бы банально это ни звучало, но не следует заниматься выпечкой, когда ты чертовски зол. Мои кексы были тому явным доказательством. Все они были кособокими и чересчур сухими. А украсил я их так, словно у меня вместо пальцев были клюшки.

— Та-а-ак, — услышал я голос Стефани, которая стояла, прислонившись к посудомоечной машине, и, скрестив на груди руки, сверлила меня неодобрительным взглядом. Ее волосы, собранные на макушке в пучок, были закреплены чем-то похожим на палочки для еды. — Ты собираешься поведать мне, за что надругался над бедными кексами? Или мне, как обычно, придется играть в детектива?

— Проблемы с девушкой, — пробурчал я.

Стефани понятливо кивнула.

— Не нужно быть детективом, чтобы понять это. Меня интересуют подробности. Что случилось между тобой и Эмили?

— Все кончено, вот что случилось.

— Что? Я даже не знала, что что-то началось. И почему я до сих пор не в курсе?

— Это началось вчера вечером, а сегодня утром уже закончилось. Возможно, я побил новый мировой рекорд по самым коротким отношениям в истории человечества.

— Так что ты натворил?

Я резко развернулся к ней.

— А кто сказал, что дело во мне? Нет, я, бесспорно, совершил кое-какие глупости, но за это уже извинился. Отчасти за те, что были совершены еще в школе. Но в разрыве нынешних отношений моей вины нет.

Стефани скептически усмехнулась.

— И что же она сделала?

— Согласилась работать на другом конце света. Без раздумий.

— Это как-то связано с ее учебой в школе искусств?

— Да, — простонал я.

— Я думала, учеба начнется в январе.

Я сокрушенно вздохнул.

— Было так, потом стало по-другому. Но это уже не имеет значения. Она сделала свой выбор. И я рад за нее.

— Да уж, — фыркнула Стефани. Взяв один из моих кексов и повертев его в руках, она скривилась. — Ты выглядишь чертовски радостным.

— А что я могу поделать? — огрызнулся я. — Злиться, что ее больше заботит мечта всей жизни, чем встреченный пару недель назад парень? У меня нет права отговаривать ее от этой работы.

— А кто сказал, что ты не должен злиться? — искренне удивилась она, и на ее лице появилось мечтательное выражение с ее обычной безнадежно-романтической улыбкой. Шагнув ко мне, она больно ткнула меня в грудь пальцем. — Кто сказал, что ты должен позволить ей упорхнуть из твоей жизни? — еще тычок. — Кто сказал, что ты не можешь бороться за свою женщину? — опять тычок. — Кто сказал… — голос Стефани повысился до крика, — что ты не можешь броситься за ней вдогонку? Догнать в аэропорту? Это же твой финальный выход, Райан. Та часть фильма, где вот-вот, как все знают, начнутся титры. Причем все понимают, что в реальной жизни ты бы просто отпустил ее. Именно так, как правило, поступают обычные люди. Но те, кто смотрит этот гребаный фильм, убеждены — ты обязательно сделаешь что-нибудь экстраординарное. Что-то, что вдохновит их всех. Поэтому они всю дорогу будут болеть за тебя.

Я нетерпеливо махнул рукой и окинул пекарню оценивающим взглядом.

— У нас проблема. Здесь нет камер. В твоем личном сценарии зрители также ожидают, что девушка безоговорочно примет парня. И неважно, насколько дурацким и нелепым будет маневр, который он провернет. А что станет со мной, если я помчусь за ней через весь аэропорт, а она посмотрит на меня, как на идиота?

— Зато ты точно будешь знать, что пытался. И тебе не придется мучиться и портить кексы еще несколько месяцев, пока ты в конце концов не забудешь ее. Вот только ты никогда не сможешь полностью вычеркнуть ее из своей памяти. Если ты отпустишь Эмили, то будешь видеть ее черты в каждой женщине, с которой когда-либо заговоришь. И каждый раз будешь просыпаться в холодном поту, гадая: а что бы было, если… Ты будешь…

— Я понял. И полностью с тобой согласен. И… — бросив на нее смущенный взгляд, я глухо застонал. — Мне стремно признаваться, но у меня уже есть один безумный вариант. Что скажешь?

— Ты намерен сделать ее беременной… — прошептала она в ошеломленной задумчивости, словно это была самая гениальная идея, достойная внимания.

— Что? Нет. Кексы. Как часть моего дурацкого плана. Только не эти. Эти слишком уродливы.

У Стефани загорелись глаза.

— О. Мой. Бог. Чем я могу помочь?


* * *

Вопреки здравому смыслу, я позволил Стефани внести некоторые коррективы в мой «грандиозный» план. И в результате все неожиданно превратилось в замысловатое театральное действо, участниками которого — помимо меня и Стефани — стали Стив, Брюс, Наташа, Уильям, Хейли… и даже Грэмми.

В пять часов утра мы все собрались в огромной квартире Уильяма.

Все были одеты и выглядели готовыми к бою. Лишь непрерывно зевающий хозяин квартиры до сих пор щеголял в пушистом белом халате.

— Давайте еще раз прогоним весь план, чтобы каждый забил у себя на подкорке отведенную ему роль, — привлек я всеобщее внимание, указав на карту, которую распечатал на принтере. На ней я ярко выделил дом Эмили и кратчайший путь от него до аэропорта. Уильям пригрозил Лилит увольнением, если та не выяснит время вылета своей подруги. Так что мы были в курсе, во сколько будет ее рейс. Я постучал пальцем по отметке дома Эмили. — Брюс с Наташей дежурят в вестибюле. Замаскируйтесь, чтобы она вас не заметила. Сообщите мне, когда Эмили выйдет.

— У меня нет камуфляжа, — категорически заявил Брюс, откусывая банан, который держал в руке.

Он сверлил меня, машинально жуя, холодным взглядом.

Наташа толкнула его в бок локтем.

— У нас с медового месяца остался костюм полицейского.

Брюс сжал челюсти, и я мог бы поклясться, что на его щеках проступил румянец. Уильям с комичной медлительностью повернулся к брату. Его широко раскрытые глаза сияли неподдельным восторгом.

— Офицер Брюс?.. И почему я с такой легкостью это представил? — он громко рассмеялся, а Хейли, прикрыв рот ладошкой, бросила исподтишка любопытный взгляд на Брюса, жевавшего теперь свой банан с нарочитой яростью.

— Нет, — я едва сдержался, чтобы не заржать во весь голос. — Офицер полиции, по-моему, будет слишком заметным. И слишком возбуждающим. А мне нужно, чтобы вы были предельно собраны.

Брюс бросил на меня взгляд, способный расплавить стальную балку.

— Никакой маскировки, — холодно обрубил он.

— Просто постарайтесь не попасться ей на глаза, — согласился я.

Наташа смотрела на мужа, мило улыбаясь.

Я увидел, как Брюс слегка вздрогнул от неожиданности, когда она — как бы невзначай — завела руку ему за спину и, видимо, ущипнула за ягодицу. Думая, что никто не видит, он одарил ее многозначительным, обещающим жесточайшую расплату, взглядом. Хотя, уверен, этим наказанием они будут наслаждаться оба.

— Стив, ты ждешь здесь, на перекрестке. Если на дороге будут пробки, она может проехать по другому маршруту. Я должен точно знать, доберется она до моста или нет. Если она поедет прямо, напишешь «отлично». Если же свернет налево, то «хреново». Ладно?

Стив недовольно поджал губы.

— Думаю, кодовые слова должны быть немного загадочней. Что, если она перехватит сообщение? Я мог бы… если она поедет прямо, написать «кондор (прим. самый крупный представитель хищных американских грифов) летит верно». А если налево, то, например, «преобладает западный ветер».

— Слева будет дуть восточный ветер, — Уильям постучал пальцем по карте, чтобы показать Стиву, о чем он говорит.

— О черт, ты прав. Ладно, тогда «преобладает восточный ветер».

— Вообще-то, — вставила Хейли, — я почти уверена, что кондоры здесь не водятся. Может, уместнее будет Оспрей (прим. американский конвертоплан, сочетающий в себе отдельные преимущества самолета и вертолета)?

— Вообще-то, — возмутился я, — может, все же стоит вернуться к «отлично» и «хреново»? Кто, черт возьми, будет перехватывать наши сообщения?

Стив демонстративно сморщился.

— Ты будешь удивлен. Но уже будет поздно.

— Позволь с тобой не согласиться. Просто напиши мне, куда она поедет, ладно?

— Огромное десять-четыре (прим. используемый американскими дальнобойщиками в радиоэфире код, означающий «понял»), — отрапортовал Стив.

— И чтобы никаких шифровок.

— Вас понял, сэр.

Я шумно вздохнул.

— Уильям и Хейли. Вы будете ждать Эмили у входа в аэропорт. Если я вдруг задержусь, вы отвлечете ее внимание. Придумайте способ ее задержать, если понадобится. А если все пойдет по плану, можете заглянуть в сувенирный магазин или куда-нибудь еще, на ваше усмотрение.

— Все ясно, — коротко кивнул Уильям, — я тебя понял.

— А ты, Грэмми, возьми билет, — я протянул ей билет на рейс, которым летела Эмили. — Если что-то вдруг пойдет не так, и она все же сядет в самолет, ты станешь моим главным козырем. Устроишь сцену и задержишь рейс. А если сможешь вытащить всех из самолета, получишь бонусные баллы.

Детально изучив билет, Грэмми небрежно кивнула.

— Заметано.

Я не смог сдержать стона.

— Сейчас так не говорят даже подростки.

Она невозмутимо пожала плечами.

— И что, сучка, тебе в этом непонятно?

С трудом сдержав рвущийся наружу смех, я лишь раздраженно покачал головой, так как решил игнорировать ее реплики.

— Миленько, — шепнул ей Уильям, выставив вперед кулак, чтобы с ней стукнуться.

Искоса глянув на него, Грэмми демонстративно скрестила на груди руки.

— Мудак, — пробормотала она.

— А какую роль ты отвел мне? — возбужденно спросила Стефани.

— Половина этого плана — твоя идея. Ты хочешь, чтобы я ее еще раз озвучил?

Она по-детски надула губы.

— Я хочу почувствовать себя частью команды.

— Ладно. Когда мы здесь закончим, ты заберешь кексы и принесешь мне их на мост.

— Ясно! — выкрикнула она, а затем, откашлявшись, повторила опять, на этот раз гораздо тише: — Все ясно.

— Таков наш план, — подвел я итог. — Давайте сделаем это.


Глава 17

Эмили


Я просидела на краю кровати на полчаса дольше, чем могла себе позволить. Было уже шесть утра, и до выхода из квартиры оставалось меньше часа. Каждый раз, когда я намеревалась встать с постели, вмешивался мой глупый разум, высвечивая какой-нибудь момент из наших встреч с Райаном и повергая меня этим в уныние. То мне вспоминалась его ослепительная улыбка, то прекрасные озера карих глаз, которые он называл глазами, то аппетитно выглядевшая в моем костюме «Билль о правах» упругая задница.

Лучше бы я вспоминала, с какой холодностью он расстался со мной вчера утром.

Да, возможно, все выглядело так, будто я, вовсе не думая о нем, с радостью ухватилась за возможность получить эту работу. Но ведь и он не выглядел особо расстроенным. Казалось, он снова стал старшеклассником Райаном, который всегда делал то, что считал благородным и правильным, а это неминуемо приводило к разрыву отношений. И я не могла винить его за это. Я сама намеревалась его покинуть.

Все эти годы у меня была мечта, которая наконец-то осуществилась.

Вот только я не была уверена, стоило ли ради нее жертвовать всем остальным.

Выбравшись из постели, я отправилась в душ. Затем подошла к зеркалу, чтобы нанести макияж и сделать прическу «я-только-сбегаю-на-заправку-и-сразу-же-вернусь-домой». Быстренько натянув великоватую мне толстовку и спортивные штаны, я схватила багаж. Своим видом, если честно, я напоминала либо стремившуюся сохранить инкогнито знаменитость, либо укравшего чей-то чемодан бомжа.

Через вестибюль я прошла, не оглядываясь. Даже напоследок не окинула его прощальным взглядом. В действительности я даже не расторгла аренду. И не отмыла съемную квартиру. Лилит, немало удивив меня, неожиданно предложила свою помощь, чтобы я, по ее словам, могла без лишней спешки собраться в дорогу.

На улице было холоднее, чем я ожидала, и я накинула на голову капюшон толстовки. Видимо, именно из-за него не заметила подругу, пока не столкнулась с ней нос к носу.

— Эй, неудачница, — окликнула она меня. — Я собираюсь подвезти тебя.

— О-о-о. А я уже вызвала такси.

— Да мне без разницы. У меня все равно не было особого желания везти тебя туда.

— Я имею в виду, что могу…

— Нет, нет, все нормально, — Лилит явно колебалась. Бросив хмурый взгляд по сторонам, она задумчиво провела языком по внутренней стороне щеки. — Имей в виду, я буду скучать по тебе, хоть ты и идиотка.

— Я тоже буду скучать, — шагнув вперед, я крепко обняла ее. Последний раз, когда подруга позволила мне это сделать, произошел в средней школе. Я случайно обнаружила ее в женском туалете, где она горько плакала в одиночестве. — Но ты же знаешь, что я вернусь, — мягко сказала я, положив подбородок ей на плечо. — Всего каких-то два года.

Ее руки медленно поднялись и слегка сжали меня.

— Да, всего-то навсего. Буду отмечать дни в календаре, — ее голос сочился сарказмом, но когда я отстранилась и взглянула на нее, в ее глазах стояли слезы. — Ну ладно, я пошла. Есть дела куда важнее, чем торчать тут с тобой, позволяя себя тискать, — она шагнула назад, замерла на секунду, а затем, хлопнув напоследок меня по плечу, вернулась к своей машине и уехала.

Когда я садилась в такси, мне показалось, что из моего дома вышли Брюс и Наташа Чемберсоны. Я в замешательстве прищурилась, хотя и была уверена, что это именно они. Наташа указала пальцем на удалявшуюся машину Лилит, на что Брюс удовлетворенно кивнул. Опустив взгляд на лежавший в ладони телефон, он стал кому-то писать сообщение. Мой водитель уже вырулил на ведущую в аэропорт дорогу, а я все еще пыталась понять, что бы это могло значить.

Таксист был настоящим профи…

В его машине для пассажиров имелись не только бутилированная вода и всевозможные закуски, но и дезинфицирующее средство для рук. Везде были расклеены бумажки-уведомления, что этот водитель высоко ценит хорошие отзывы. А еще он, к моему облегчению, не был болтлив, а я была настроена всю дорогу тупо пялиться в окно и упиваться жалостью к себе.

Завтра я включу скоростной режим, сосредоточившись на реальной возможности осуществить свою мечту. Но это будет завтра. А сегодня… этот день я объявила днем уныния и печали.

Спустя несколько минут я вздрогнула от неожиданности, так как могла поклясться, что заметила на перекрестке соседа Райана, болтавшего с тремя девицами, одетыми как футбольные туристки-фанатки.

— Я знаю более короткий путь до аэропорта, — выдернул меня из размышлений голос водителя. — Мы сэкономим пять минут. Даю гарантию. Вы сможете написать об этом в своем отзыве, — глянув в зеркало заднего вида, он ободряюще подмигнул мне.

Я откинулась на спинку сиденья и до конца поездки задумчиво смотрела на проплывающий мимо город. Я не представляла, как смогу так долго находиться вдали от Нью-Йорка, который стал неотъемлемой частью моей жизни. Когда я вчера позвонила своим родителям и сообщила им эту новость, они приняли ее с воодушевлением. И все же я не могла избавиться от образовавшегося в животе кома, который заставлял меня чувствовать, что я где-то ошиблась и что-то делаю неправильно.

Выйдя по прибытии из такси, я подхватила свой чемодан, не забыв поблагодарить водителя. До здания аэропорта я добралась без каких-либо происшествий. Если, конечно, не считать замеченных мной — я бы голову дала на отсечение — разгуливавших по сувенирному магазину Уильяма и Хейли Чемберсонов. Я бы непременно проверила это, если бы в тот момент не находилась на эскалаторе. К тому же у меня не было времени вернуться назад, чтобы узнать, кто там был на самом деле. Кроме того, мы с Уильямом расстались как-то не очень, и даже если в магазине я видела его, сомневаюсь, что он обрадовался бы этой встрече.

Когда объявили посадку на мой рейс, я украдкой оглянулась.

Глупая романтическая часть меня до последнего надеялась увидеть Райана, бегущего через терминал с намерением любой ценой помешать мне сесть в самолет.

Эдакий последний отчаянный рывок любви.

Внезапно я услышала вдалеке какой-то шум и остановилась, позволив нескольким пассажирам обогнать себя. Я вытянула шею и напрягла глаза, пытаясь разглядеть происходящее. Это был Уильям Чемберсон. Хохоча во все горло и размахивая футболкой с надписью «Я люблю Нью-Йорк», очевидно, украденной, так как на ней болталась бирка, он убегал от двух заплывших жиром охранников.

Вскоре Уильям свернул за угол, и его смех затих вдали. А через несколько секунд следом прошла крайне смущенная Хейли со скрещенными на груди руками.

Тяжело вздохнув, я вернулась в очередь, предъявила билет и села в самолет.

Меня радовало то, что мое место было у окна, хотя большую часть пути мне предстояло смотреть на океан. Это было мое первое путешествие за границу, поэтому зрелище обещало быть захватывающим. Ну, я надеялась на это.

Я усаживалась в кресло, когда что-то врезалось в мой иллюминатор.

Глянув на него, я ожидала увидеть падающую птицу. Но ничего подобного. Секундой позже раздался еще один глухой удар… и ярко-оранжевая глазурь размазалась по всему стеклу.


Глава 18

Наташа, Стив и Уильям


Часом ранее


Наташа


Вскоре после сверхсекретного совещания в квартире Уильяма мы поджидали Эмили в вестибюле ее дома. У меня от переживаний аж голова шла кругом.

— Это так круто. Что-то вроде «Одиннадцати друзей Оушена», согласен? Вот только мы помогаем Райану украсть не огромное состояние, а девичье сердце.

Уголок рта Брюса дернулся в намеке на усмешку.

— Можно и так сказать.

— А как еще?

— Было бы гораздо проще, если бы Райан просто позвонил ей и попросил о пятиминутной встрече, чтобы объясниться.

— И где же тут романтика? — укоризненно вздохнула я.

— Зато практично.

— Думаю, тебе не помешает поучиться романтическому взгляду на вещи, — сказала я с легкой небрежностью.

Брюс, склонив голову набок, скептически хмыкнул.

— Возможно, если бы ты этим утром не заговорила при всех о ролевых играх в нашей спальне, я был бы более открыт для этой идеи.

Я рассмеялась.

— Да ладно тебе. Согласись, их реакция была весьма забавной.

— Эмоциональные шрамы? Да. Забавно? Нет.

— У меня на этот счет свое мнение.

Брюс взглянул на часы.

— Разве она не должна…

— Вот она! — оборвала я его. — Тс-с-с. Действуем осторожно, — Брюс замер на месте как статуя, что, вероятно, в его представлении было наилучшим способом не привлекать внимания. Встав полубоком, я краем глаза наблюдала за ней. — Отлично! — прошептала я, когда Эмили прошла мимо. — Она уже на улице, пошли за ней!

— Зачем? — удивился Брюс. — Наша задача сообщить, что она вышла, — он вытащил телефон, чтобы отправить сообщение, но я, вознамерившись остановить его, попыталась выхватить мобильник из его руки.

Брюс ловко увернулся, а я потеряла равновесие.

Хаотично замахав руками, я в итоге рухнула лицом на пол. По крайней мере, должна была. Если бы моя куртка — очень, скажу вам, своевременно — за что-то не зацепилась, и я не оказалась парящей в сантиметре от пола.

Потянув за куртку, Брюс поставил меня на ноги.

— С какой стати ты пыталась отобрать у меня телефон?

— Мы должны убедиться, что Эмили села в машину! — потянув мужа за руку, я заставила его выйти со мной на улицу. И успела заметить, как Лилит, сев в свою машину, отъехала от тротуара. Вот только отражавшиеся от стекол яркие солнечные блики мешали разглядеть, была ли на пассажирском сиденье Эмили. — Постарайся увидеть, в машине ли она! — мы с Брюсом двинулись вдоль улицы, но так и не смогли определиться. Я разочарованно вздохнула. — Ладно. Напиши, что она уехала.


Стив


Я приложил руку к светофору и улыбнулся стоявшим возле меня туристкам.

Они были довольно милыми.

Больше всего мне понравилась средняя, так как выглядела испорченной монашкой. Хотя ее подружки казались не менее привлекательными. Да, и в качестве бонуса девчонки были туристками. А сам факт, что девицы путешествовали вместе, был верным признаком того, что они не прочь заняться сексом втроем или вчетвером.

— Ну да, — ответил я. — Я практически был в шаге от того, чтобы войти в стартовый состав. Но парочка травм совсем некстати, и бум… я здесь.

— Ух ты, — жеманно захлопала ресницами «испорченная монашка». — Мне не терпится рассказать друзьям, что мы встретили защитника НФЛ.

Ее подружки энергично закивали в знак согласия.

Некоторые парни сказали бы, что это было слишком просто. Слишком легкая добыча. Но что, черт возьми, они в этом понимают? Если бы мне, собираясь на рыбалку, пришлось выбирать между удочкой и гранатой, то я бы ни за что не согласился просидеть весь день на берегу, вытаскивая по одной рыбешке. Черта с два.

Ты вынимаешь большие пушки и отпускаешь щенков на свободу.

— Они говорят, что у меня один из самых быстрых релизов (прим. одно из значений этого английского слова «высвобождение»), которые они когда-либо видели, — пояснил я, вспоминая свое коронное молниеносное падение на спину и скользящий уход от противника. — Но это только на поле, — добавил я с многозначительной ухмылкой. — Когда свет выключен, я точно знаю, как долго нужно продержаться, прежде чем кончить.

Девчонки захихикали.

В глубине души я чувствовал, что упускаю что-то очень важное. Но ситуация не располагала тратить силы на то, чтобы напрячь память. Все, о чем я мог сейчас думать, это как я забью. Три раза.


Уильям


— Это худший магазин подарков, который я когда-либо видел, — проворчал я.

Хейли слегка пожала плечами.

— Ну, не знаю. Эти маленькие ребята довольно милые, тебе не кажется? — она натянула на голову бейсболку «Янки» и слегка попозировала.

— Модель, безусловно, фантастическая, — я подошел к ней вплотную и крепко сжал ее ягодицы, игнорируя то, как она начала смущенно оглядываться по сторонам. — А вот выбор? Выбор недостаточен.

Хейли вернула бейсболку на место и, подойдя к витрине с кружками, принялась разглядывать написанные на них имена.

— Пришло время выяснить, есть ли среди них мое имя…

— Если нет, то мы сожжем это место дотла.

Она пристально посмотрела на меня.

— О подобных вещах не шутят. Я до сих пор не понимаю, когда ты прикалываешься, а когда говоришь серьезно.

Схватив с полки сувенир статуи Свободы с горящим факелом, я сделал вид, что собираюсь поджечь им стопку открыток, при этом многозначительно пошевелил бровями.

Хейли демонстративно отвернулась, не впечатленная увиденным.

— Может, нам следует быть более бдительными или что-то еще? — спросила она.

— Нет. Брюс пишет Райану. Райан пишет Стиву. Стив пишет Райану. Райан пишет нам. Таков был приказ. Сообщение нам не поступало. Значит, «орел» еще не приземлился.

— А что, если произойдет технический сбой и мы не получим сообщение?

— Ну… — я немного помолчал, — тогда мистеру Ромео ничего не останется, как засунуть в самолет свою чересчур драматичную задницу и улететь в Париж, верно?

— А разве не ты все это затеял? — сердито зыркнула на меня Хейли.

— Да, я тот самый злой гений, что породил это чудовище.

— Тогда, может, тебе стоит приложить чуть больше усилий, чтобы улучшить ситуацию? Или хотя бы притвориться, что тебе не все равно?

— Я уже выполнил свою задачу. Это я разжег пламя страсти. Но, к сожалению, Хейли, иногда этому просто не суждено быть. Не всех так тянет друг к другу, как нас с тобой.

Она недовольно закатила глаза, но все же одарила меня легкой полуулыбкой.

— Да, ты действительно неплохо намагничен, раз прилип ко мне так сильно, что я до сих пор не могу от тебя оторваться.

Приподняв пальцем ее подбородок, я повернул ее лицо к себе.

— Это самое романтичное, что ты когда-либо мне говорила.

— Правда? — недоверчиво спросила она, закусив нижнюю губу.

— Да, а теперь я хочу, чтобы ты проверила мой полюс и убедилась, что он достаточно заряжен.

Хейли неодобрительно покачала головой.

— Жаль, что с моими мизерными знаниями о магнитах я не смогу оценить, насколько хорош твой каламбур.

— Твоя дерзость меня заводит. Сейчас я либо тебя трахну, либо что-то украду.

— Но у нас ответственное задание, — возмутилась она. — А если я пообещаю тебе, что как только все закончится…

— Не-а, — оборвал я ее и быстро поцеловал в губы. — Знаешь, я всю жизнь мечтал о такой футболке, — сдернув с вешалки футболку с надписью «Я люблю Нью-Йорк», я одарил свою женушку хищной ухмылкой.

— Нет, Уильям. Правда. Мы должны…

— Не будь такой занудой, детка. Я верну ее, если они меня поймают. А если нет, то она станет моей заслуженной наградой.

— Уильям, — в голосе Хейли звучало предостережение.

— Прости! — еще раз коротко поцеловав ее, я направился к выходу из сувенирного магазина, громко смеясь словно безумный.


Глава 19

Райан


Я припарковал свою машину возле моста, по которому должна была проехать Эмили. Не выпуская из рук телефона, я пристально вглядывался в проезжавший мимо меня транспорт и мог поклясться, что машины Лилит среди них не было. С момента, как от Брюса пришло сообщение, что Эмили уехала, прошло достаточно времени. Пора бы уже получить весточку от Стива.

Еще раз взглянув на часы, я набрал его номер.

— Что новенького? — его голос звучал как-то неуверенно, словно он полагал, что что-то делает не так.

— Это ты мне скажи, — выделяя каждое слово, произнес я и тут услышал на заднем плане кокетливое женское хихиканье.

Мой желудок ухнул вниз.

— Я слегка отвлекся, но не спускаю, можно так сказать, глаз с дороги.

— Значит, она уже могла проехать мимо?

— Вполне возможно, для всех нас она станет неуловимой ящеркой…

Я сбросил вызов, не дослушав, и прищурился. Похоже, я заметил машину Лилит. Включив зажигание, я тронулся с места. На мою удачу движение на мосту было не столь интенсивным, поэтому я без труда смог, вырулив на ее полосу, заблокировать ей дорогу. При этом у нее было достаточно времени, чтобы заметить меня и остановиться. Вот только ее машина, оглушив меня визгом тормозов, замерла в паре сантиметров от моего бампера.

Подхватив с заднего сиденья кекс, я вышел и направился к ее автомобилю.

Из-за фар я не мог разглядеть, была ли на пассажирском сиденье Эмили. Но Брюс, по идее, не стал бы мне писать, если бы ее там не было. Водительская дверь открылась, и передо мной появилась крайне смущенная Лилит. Позади нее стали скапливаться машины, ни на минуту не прекращавшие гудеть. Когда я представлял этот идеальный романтический жест, то не думал о сопутствующем этому шуме. Но, к слову сказать, выглядело это неплохо. А принести извинения я мог и чуть позже.

— Эмили! — мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать гудки.

— Райан! — завопила Лилит. — Ее здесь нет, придурок.

— Как это?

— Она взяла такси. Видимо, хотела начать новую главу самостоятельно, или что-то в этом роде, — Лилит виновато пожала плечами. — Я решила поехать в аэропорт и убедиться, что ее самолет, согласно моим предположениям, не взорвался прямо на взлетной полосе.

— Дерьмо. Когда она уехала?

— Сразу после меня. Эй, этот кекс для меня? Видишь ли, я пропустила завтрак.

Проигнорировав ее слова, я бросился к своей машине и, аккуратно положив кекс в лоток с остальными, не теряя времени, прыгнул за руль. В аэропорт я мчался на предельной скорости. Добравшись до цели, припарковался там, где мне, скорее всего, выпишут штраф или, вполне возможно, эвакуируют. И, схватив лоток с дюжиной испеченных для этой ситуации кексов, поспешил внутрь.

Я намеревался попасть в здание, но на входе меня тормознул полицейский.

— Сэр, — строго сказал он. — Я не могу впустить вас с этим.

— Это всего лишь кексы, — возразил я. — И я, вроде как, спешу.

Я старался сохранять самообладание, так как понимал, что Эмили уже, возможно, садится в самолет, и у меня на счету каждая минута.

— Так вы торопитесь? Планируете что-нибудь взорвать, я прав? Тогда мне стоит натянуть перчатки и приступить к осмотру полостей.

— Серьезно? Единственная мысль, что пришла вам в голову при виде подноса с кексами… это засунуть свои пальцы мне в задницу?

— Выбор за вами, сэр.

— Тогда я выбираю вариант без проникновений.

Полицейский, самодовольно ухмыляясь, развел руками и проследил, чтобы я оказался на улице, разрушив тем самым мой план. Бросив задумчивый взгляд на поднос, я глубоко вздохнул, а затем принялся запихивать кексы в карманы пиджака. Я не мог рисковать, чтобы кое-кто догадался, что мои карманы набиты сладостями, поэтому взял не более семи штук. Все это подпортило идеальную картину, что я себе представлял, и кардинально поменяло мои планы. Но, похоже, выбора у меня как такового и не было.

Затолкав поглубже рвущиеся наружу досаду и раздражение, я вновь вошел в здание.

Все тот же охранник шагнул ко мне навстречу.

— И куда же делись кексы?

— Угостил голодного бездомного, — невозмутимо ответил я. — Извините, думаю, сегодня вам придется обойтись без моей задницы.

— Ладно, но тогда, возможно, придется связаться с управлением транспортной безопасности и узнать их мнение на этот счет.

Не обращая на него внимания, я двинулся дальше.

Хотелось бы верить, что он блефует, но, учитывая мое хроническое невезение, я не мог всецело на это рассчитывать. Я тщательно сканировал толпу в надежде отыскать Эмили и при этом поспешно двигался к выходу на ее рейс. Попытался дозвониться до Уильяма, потом до Хейли, но ни один из них не ответил. Они оказались абсолютно бесполезными, как и все остальные члены «моей команды».

Я с нетерпением ждал удобного момента, чтобы незаметно проскочить мимо сотрудников службы безопасности и каким-то чудом сумел не попасться им на глаза, так что никто не задался вопросом, отчего я время от времени неловко ежусь. Я чувствовал, что рубашка под пиджаком, пропитавшись глазурью, прилипает к коже, но не собирался сдаваться, хотя мой изменившийся под давлением обстоятельств план с каждой минутой выглядел все глупее… и тупее.

Я передвигался по возможности быстро, стараясь не помять еще больше кексы и не привлечь внимания охранников. Но когда добрался до нужного гейта (прим. (анг. gate — ворота) выход на посадку к самолету), тот был закрыт, и, похоже, все пассажиры уже поднялись на борт. Черт. Оглядевшись вокруг, я заметил служащего аэропорта в оранжевом жилете, тащившего за собой багажный поезд.

— Привет, — сказал я, похлопав его по плечу, а он, остановившись, недоуменно уставился на меня. — Мне нужно попасть на взлетную полосу.

Парень несколько мгновений смотрел на меня с безграничным терпением, затем коротко кивнул. Ему было чуть больше двадцати, и он напоминал долговязую птицу.

— Для этого у нас есть процедура, сэр. Вы ожидаете свой рейс, а чтобы сесть в самолет, проходите на взлетно-посадочную полосу.

— Нет, я должен попасть туда как можно скорее, в пределах разумного, конечно.

— Это запрещено.

— А если взятка? Сотня долларов. Просто дай мне свой жилет и покажи дверь, через которую я выйду к самолету.

Он упрямо поджал губы.

— Я хочу эти туфли. Они красивые. И у тебя примерно мой размер. Тринадцатый?

— Мои туфли? Ладно, как скажешь, идет. Тринадцать с половиной, но они твои.

— Хочу взглянуть на наличные…

Я вытащил из бумажника деньги и протянул ему.

— А туфли?

Вздохнув, я скинул свою обувь и придвинул к нему. Парень не спеша разулся, а затем, примерив мои туфли, пошевелил пальцами ног.

— В самую пору, — порывшись в кармане, он вытащил маркер и чиркнул им по каждой двадцатке, что я ему дал. — Выглядят настоящими.

— Ты серьезно носишь с собой ручку для определения фальшивых банкнот? Как часто ты берешь взятки?

— Ты не поверишь. Люди любят перевозить в багаже всякое диковинное дерьмо и не хотят, чтобы его сканировали. А теперь пошли, лестница там, — пока мы спускались вниз, ни один человек не обратил на нас внимания, а когда вышли на взлетную полосу, там было очень холодно и ветрено. — Постой-ка, чувак, — одернул он меня, схватив за плечо. — У тебя в кармане кексы?

— Да, — простонал я. — Но я очень спешу.

— Дай-ка мне один.

— Но они все растаяли и сильно помялись…

— Плевать. Я голоден, — пришлось вытащить сплющенный, прилипший к подкладке кекс, который парень с радостью выхватил у меня и, одобрительно кивнув, смачно откусил. — Ты сам их делаешь?

Я досадливо покачал головой, не веря собственным глазам.

— Где ее самолет? Восьмой гейт, сорок второе место.

— Вон тот, — он указал пальцем на ближайшую к нам махину. — Думаю, ее место по правому борту.

Я снова побежал, прижимая пиджак к телу, чтобы не растерять оставшиеся кексы. Забежав с правой стороны самолета, я наугад выбрал окно где-то посередине и со всей силы швырнул в него кекс. Тот разлетелся на мелкие кусочки между двумя иллюминаторами. В одном из них тут же появилось лицо мужчины средних лет, который окинул меня пристальным взглядом. А вот прямо за его спиной я увидел ее.

Это была Эмили.

Я размахнулся и бросил еще один кекс прямо в ее окно. Он попал точно в центр! Но, к сожалению, столь прицельный бросок имел непредвиденный мной побочный эффект… я утратил возможность увидеть ее реакцию. Не теряя времени, я вытащил свой извалявшийся в глазури — так как все это время лежал рядом с кексами — телефон и набрал Грэмми.


Глава 20

Эмили


Райан только что бросил кекс в мой иллюминатор.

Я выглянула, но пришлось вытягивать шею, чтобы увидеть его там, на взлетной полосе. Поверх удлиненного пиджака на нем был ярко-оранжевый защитный жилет, а вся одежда, казалось, была перепачкана такой же оранжевой глазурью.

Полное замешательство… вот что, мягко говоря, испытала я в эту минуту. Но все стало еще хуже, когда через несколько сидений от меня прозвучал хорошо знакомый мне голос.

— Простите, — мило проворковала поднявшаяся со своего места невысокая старушка.

Каким-то немыслимым образом Грэмми оказалась здесь. В моем самолете.

Все обнаруженные этим утром невероятные совпадения в совокупности с появлением Райана на взлетной полосе говорили мне, что происходит что-то значительное. Но у меня не было ни одной здравой мысли, что же это могло быть.

— В данный момент, — обратилась Грэмми к подошедшей стюардессе, — я не буду утверждать, что у меня есть бомба. Но все же хочу уточнить. Если бы кто-то заявил, что пронес в самолет взрывное устройство, это задержало бы рейс?

— Д-да. Нам, разумеется, пришлось бы отложить вылет, — смущенно ответила застигнутая врасплох девушка, бросая то и дело взгляд в переднюю часть самолета, где стояли и разговаривали две другие стюардессы.

— Постойте, — Грэмми резко прижала ладонь к груди. — Вообще-то нет. Похоже, у меня сердечный приступ.

Стюардесса, явно сбитая с толку, потянулась было к ней, но тут встрепенулась и громко позвала на помощь. Во время разразившегося хаоса мы с Грэмми встретились взглядами, и она хитренько мне подмигнула. А затем, плюхнувшись на пол, принялась бранить тех, кого собиралась преследовать после смерти, дабы «небеса были освещены».

Благодаря пассажирам, что смотрели на Грэмми со смесью недоумения и ужаса, и людям, пытавшимся разобраться, зачем кому-то понадобилось забрасывать самолет кексами, поднялась невообразимая суматоха. Мне же ничего не оставалось, как вжаться в кресло и поразмышлять… пялясь на размазанную по всему стеклу оранжевую глазурь.

«Что здесь делает Райан? С чего бы Грэмми лететь моим рейсом? И при чем тут кексы?»

Очевидно, я оказалась в центре какого-то хитроумного плана. Вот только никак не могла уловить сути происходящего. Мне бы сейчас в какое-нибудь тихое местечко, где я могла посидеть и подумать, тогда бы я непременно разобралась в этом. Но сейчас, увы, меня мучило удушье, напоминающее симптомы клаустрофобии.

Буквально через несколько минут в салон самолета влетели медики с носилками. Последним в их группе был Райан, успевший сменить оранжевый жилет на куртку «скорой помощи», которая была ему непомерно велика. Но никто вокруг, казалось, не замечал, что она была просто накинута поверх обычного брючного костюма.

Райан жестом велел мне следовать за ним. И все это время я слушала, как Грэмми ругается с врачами «скорой помощи», требуя прекратить приставать к ней, если у них нет солидных страховок. Она клялась их тугими задницами, что подаст на них в суд.

Остановившийся перед входом в телескопический трап самолета Райан был весь мокрый от пота. А своей безумной ухмылкой напоминал сумасшедшего.

— Пожалуйста, объясни мне, что, черт возьми, происходит? — потребовала я.

— В следующий раз, — начал он, — я просто напишу тебе эсэмэ́ску. Но все это было спланировано заранее, — он поднял руку в просьбе не перебивать его и порылся в кармане пиджака. Сопутствующие этому мокрые чавкающие звуки заставили меня брезгливо передернуть плечами, но тут Райан наконец вытащил изрядно помятый кекс с апельсиновой глазурью. В него был воткнут кусок бумаги, перепачканный растаявшим шоколадом и кремом. — Это… ну… — вздохнув, он вытер глазурь о штанину и поднял бумажку, чтобы я могла ее разглядеть. — Это билет на самолет. Скорее всего, придется купить новый, но по плану я должен был перехватить тебя на мосту. Я собирался вручить тебе кекс с билетом на твой рейс.

Я указала на самолет.

— Но у меня уже был билет… и почему кекс?

Райан нетерпеливо вздохнул.

— Ты не поняла. Это мой билет. В Париж.

— Что?..

— Мой билет. В Париж, — повторил он.

— Я услышала тебя, — криво усмехнулась я. — Просто… это какое-то безумие. У тебя же здесь пекарни. Разумеется, я оценила твой жест, но давай будем реалистами. Я пробуду в Париже два года. А каков твой план? Потусоваться там со мной пару недель? Но это ничего нам не даст, хотя и выглядит очень мило.

— Если учесть, что продукция «Игристого Пекаря» уже известна в Париже, то уверен, мне не грозит роль незваного эксцентричного чудака. К тому же я назначил себя руководителем зарубежного бизнеса. А это означает, что если я в ближайшее время не организую за границей несколько франшиз, то моя задница окажется под угрозой.

Я склонила голову набок.

— И что конкретно угрожает твоей заднице?

— Кто, — поправил меня Райан. — Ведь отчитываться я буду перед самим собой. Я повысил Стефани, а Уильям пообещал помочь ей, так как сам заварил эту кашу. По правде сказать, в его случае это самая минимальная плата.

— Ну-у-у, — задумчиво протянула я, — очень жаль, что мы уже расстались. Боюсь, во Франции без знания языка тебе будет сложно найти новую подружку.

— Я надеялся, что эта часть станет предметом переговоров. Разрыв отношений.

— Да? — мне с трудом удалось сохранить самообладание, так как мое сердце, похоже, предпринимало попытки выскочить из груди.

И пока мои мысли скакали как трусливые зайцы, оно точно знало, чего хочет.

Наша новая встреча с Райаном виделась мне как одна из двух дверей. Он был вариантом «б», в то время как погоня за мечтой всей жизни являлась вариантом «А». Я и помыслить не могла о мире, где могло быть и то, и другое. Ну какой мужчина в здравом уме последует в Париж за недавно встреченной девушкой, когда на кону стоит процветание возрастающей бизнес-империи?

— Хочу предложить тебе новую сделку, что скажешь? — продолжил объясняться Райан. — В прошлый раз я пообещал отпустить тебя в назначенный срок. Без претензий и уговоров. Теперь у меня есть другое предложение.

— Я слушаю.

— В этот раз я не намерен отпускать тебя. Ладно, это прозвучало не совсем корректно. Я имею в виду, если ты, конечно же, не будешь против, то…

— Договорились, — прервала я его и, приподнявшись на носочки, чмокнула в губы. Райан буквально завис от изумления, видимо, боясь поверить в собственную удачу. — Ты так и не объяснил мне, при чем тут кексы и зачем ты размазал крем по всему телу.

— Это было символично, — с легким налетом грусти ответил он. — Нет, я сейчас не о жирных пятнах на моей одежде. В этом виноват полицейский с навязчивой идеей прозондировать мою задницу.

— Эй, мне начинать ревновать? Но сначала мне все же хотелось понять.

— Нет. Ты гораздо симпатичнее того придурка. Просто в первое наше с тобой знакомство у нас не сложилось из-за кекса. Во всяком случае, в этом была и моя вина. Тогда я решил все исправить таким же кексом. Круг замкнулся… и все такое.

Оглядев прилипшие к его одежде ошметки растерзанной выпечки и печальное подобие кекса в его руке, я мазнула пальцем по глазури и с легкой ухмылкой облизала его.

— Судя по последним событиям, напрашивается вывод, что в твоем ДНК не заложено идеальное выполнение планов. Но я с удовольствием разделю с тобой эту грязную поездку, — сделав многозначительную паузу, я приложила указательный палец к губам, и моя ухмылка стала еще шире. — Да уж, прозвучало двусмысленно. Прости.

— Пожалуйста, не извиняйся. Именно это я и хотел тебе предложить. Небольшой грязный вояж, — в тот момент, когда Райан закончил фразу, из самолета вышла бригада «скорой помощи» с вырывающейся из их рук Грэмми.

— Сделай это, деточка, — хихикнула она. — Обо мне не беспокойтесь! Муж моей внучки — чокнутый миллиардер. Он вытащит меня из этой передряги.

Мы провожали Грэмми взглядами, пока ее вели по туннелю, а она брыкалась и дергалась, пытаясь вырваться из рук медиков. А потом Райан повернулся ко мне лицом.

— Так как… э-э-э… я не смогу лететь этим рейсом, мы встретимся завтра.

Я рассмеялась.

— Похоже, твой план дал сбой, и ты в пролете?

Он вздохнул.

— Точно. Но самого главного я все же добился.

Я снова его поцеловала.

— У тебя случаются проколы. Но для сыра это преимущество.

Судя по дурацкой улыбке на его лице, Райан собирался сказать какую-то глупость.

— А ты могла бы в этом сравнении зайти так далеко, чтобы вспомнить знаменитый сорт Гауда?

Я притворно закатила глаза, а потом от души рассмеялась.

— Оставь эти дурацкие каламбуры Уильяму. Кстати, я почти уверена, что служба безопасности аэропорта пыталась поймать его за кражу в магазине. Боюсь, он не сможет в ближайшее время выручить надеющуюся на него Грэмми.

— Теперь понятно, почему он не сообщил мне, что ты вошла в здание аэропорта.

— Ладно, сейчас не время, но чуть позже ты подробно распишешь мне все перипетии твоего провалившегося плана.

— До или после той грязной поездки, что ты проведешь со мной?

Я многозначительно пошевелила бровями.

— После?

Теперь уже Райан поцеловал меня… мягко и нежно прижавшись к моим губам. А затем, слегка отстранившись, одарил меня такой сексуальной улыбкой, что мне захотелось растечься лужицей у его ног.

— Тебе пора вернуться в самолет. Мне нужно кое-что уладить, а после нас ждет незабываемая встреча в Париже.

— Боже, ты сказал это так романтично…

— Наконец-то. Хоть что-то в моем плане оказалось романтикой, а не нелепым абсурдом, — схватив мою руку, он сжал ее. — Только не позволь им разбить самолет.

— Постараюсь. Райан, когда прилетишь в Париж, может, просто позвонишь мне? Без своих хитроумных трюков или чего-то такого. Боюсь, еще один твой грандиозный план меня просто доконает.

— Договорились. 

Эпилог

Райан


Три недели спустя


Пришлось потрудиться немного больше, чем я думал, когда в последний момент на скорую руку просчитывал этот шаг. Но в конце концов все же заключил в Париже свою первую сделку под брендом «Игристого Пекаря». Эмили, проводя весь день с Валери Пургот, задерживалась на работе намного дольше меня. Но мы с ней снимали одну квартиру на двоих, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы насладиться ею.

Мы жили в довольно скромном местечке на окраине города, но на этот раз маленькая квартира не подразумевала постоянного задевания локтями Стива… вместо этого я то и дело натыкался на разные части тела Эмили.

Что ни говори, но это было гораздо приятнее.

Был вечер, и Эмили, опершись о парапет нашего балкона, любовалась видом города. Находясь дома, она постоянно выглядывала в окна, а я с неприкрытым наслаждением наблюдал за ней. Поначалу я думал, что ее неисчерпаемая потребность при каждом удобном случае исследовать городскую панораму иссякнет через несколько дней. Но за все это время ее увлечение ничуть не стало меньше.

На Эмили было короткое белое платье в черный горошек, выглядевшее намного женственнее, чем ее обычный стиль, и в то же время не лишенное экстравагантности. Я искренне восхищался ею, пока она восхищалась городом. И дело было не только в том, как очаровательно она выглядела в этом платье, или как изящно играл ее длинными волосами легкий ветерок. Меня восхищала ее решимость осуществить свою мечту, что в конце концов привела ее сюда. Ради нее она была готова пожертвовать всем. И хотя я прекрасно понимал, что вхожу в число этих жертв, моя жизнь здесь с ней становилось лишь более ценной.

Эмили кардинально отличалась от тех женщин, с которыми я встречался прежде. У нее была серьезная жизненная цель, не зависящая от того, буду ли я с ней или нет. И она точно знала, куда стремится и каким образом собирается туда попасть. Я не был решением ее проблемы. Не был путеводителем к ее мечте. Она прекрасно справлялась и без меня. И оттого ее желание видеть меня рядом выглядело более ценным.

Я вышел к ней на балкон и обнял ее за талию.

— Мне так нравится наблюдать за тобой.

— Какой ужас, — рассмеялась она.

— Прости, но, похоже, ты разбудила во мне сталкера. Я говорил тебе, что во время сна прошлой ночью ты выглядела чрезвычайно мило?

Эмили слегка толкнула меня плечом и улыбнулась.

— Спасибо.

— Я пошутил. В смысле, ты без преувеличения выглядела великолепно, но…

— Нет, я не об этом. Я имела в виду, спасибо, что не отказался от меня. Все эти дни я вспоминаю, как у нас все происходило, и все четче понимаю, что тебе было проще отпустить меня и забыть.

— Я рад, что не сделал этого. Иначе я никогда бы не узнал, как ужасно ты поешь в караоке.

Она легонько шлепнула меня по руке.

— Да, и наши дети были бы обречены. Ведь судя по твоим словам… — запнувшись, Эмили судорожно сглотнула и неловко закашлялась. — Тебе когда-нибудь хотелось иметь машину времени с диапазоном в пять секунд?

Я рассмеялся.

— Нет, но я рад, что ее у тебя нет. Теперь я знаю, что ты начала задумываться о наших детях.

Скривившись, Эмили спрятала лицо в ладонях.

— Это та часть, где я становлюсь чересчур навязчивой подружкой, верно?

— Нет. Это та часть, где я начинаю фантазировать, как же замечательно все будет, когда я заделаю тебе ребеночка.

— Подожди, в буквальном смысле? Или ты говоришь о своей сперме?

— Этими словами ты разрушила всю эротичность момента.


Эпилог

Эмили


Это был мой первый, проведенный за границей День Благодарения.

Мои чувства до сих пор пребывали в полном раздрае.

Париж был восхитителен. Изумительно прекрасен. Но… он был так далеко от дома… Райан изо всех сил старался меня развлечь, но, несмотря на это, большую часть дня я чувствовала себя не в своей тарелке.

Мы шли по травяной дорожке вдоль оживленной узкой улочки с множеством магазинов. Райан — в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами — выглядел, как обычно, потрясающе. Но стоило нам завернуть за угол, и я замерла на месте.

За большим столом, установленным под двумя раскидистыми деревьями, сидели те, кто напоминал мне о доме: Уильям, Хейли, Брюс, Наташа, Лилит и даже Грэмми.

— Ух ты, — потрясенно выдохнула я. — Твоих рук дело?

Райан, слегка ухмыльнувшись, пожал плечами.

— Зависит от твоего настроения. Ты счастлива?

— Да! — весело рассмеялась я.

— Ладно, тогда это был я. Ты что творишь, Уильям? — возмутился Райан, заметив, как тот, наложив себе еды, начал жевать. — Я собирался произнести небольшую речь.

Все дружно застонали.

Мы с Райаном — без лишних церемоний и неловких пауз — заняли свои места за столом, словно только что вышли из кухни, а не бродили по раскинувшемуся в центре Парижа парку. Я уселась между Лилит и Райаном. Как только мы сели, все дружно принялись заполнять свои тарелки.

Вся еда в основном находилась в контейнерах. Помимо основного блюда Дня Благодарения, индейки под клюквенным соусом, стол украшали некоторые детали французской кухни: багеты и круассаны.

— Ты серьезно хотел толкнуть речь? — тихонько спросила я у Райана.

— Нет, и еще раз нет, — чересчур поспешно ответил он, и мне показалось, что его щеки слегка покраснели.

Я легонько толкнула его локтем.

— Небось собирался говорить о паломниках?

— Продолжай меня дразнить, и сегодня вечером в постели вместо запланированного мной заключительного сюрприза Дня Благодарения я заставлю тебя прослушать обстоятельный доклад о том, кому и как они поклоняются.

Нервно хихикнув, я окинула беглым взглядом сидевших за столом. К моему облегчению все по-прежнему были увлечены беседой и любовались, не обращая на нас ни малейшего внимания, местным пейзажем.

— И что же это, если не секрет?

— Ну, например, церемония фарширования индейки после наступления темноты.

— Вместо ночного перекуса?

— Нет, сначала я провозглашу тебя индейкой, а затем обеспечу бурный секс. Индейка нафарширована. Всем спасибо. Бадабинг, бадабум (прим. суть этого выражения — цель была достигнута без каких-либо затруднений).

— Во-первых, больше никогда не говори «бадабинг, бадабум», или я добьюсь твоей депортации. А во-вторых, если ты еще раз назовешь меня индюшкой, тебя ожидает полный облом.

Подцепив с подноса из фольги политую медом морковку, Райан сунул ее в рот.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, индюшка.

Наступив ему на ногу, я слегка придавила ее, а он лишь самодовольно ухмыльнулся.

— Итак, — неожиданно заговорила Лилит. — Теперь, когда вы двое закончили обсуждать предстоящую бурную ночь, может, ты поздороваешься с подругой, которую не видела целую вечность? Или так и будешь меня игнорировать?

Обняв Лилит одной рукой, я чмокнула ее в макушку.

— Фу, — скривилась она. — Я не просила меня слюнявить.

— Что ж, очень жаль. Но как же я рада тебя видеть.

— Да уж. Ну, я тоже рада, что твой самолет не разбился и все такое.

— Каково это работать на Валери Пургот? — поинтересовалась Наташа.

Она сидела рядом с Брюсом, и казалось, что эту парочку интересуют лишь окрестности. Я также заметила, что у Брюса на тарелке лежит банан, хотя я понятия не имела, как тот мог оказаться среди еды на День Благодарения.

— Нелегко, и все же потрясающе, — ответила я. — Валери неисправимый трудоголик и жуткий перфекционист (прим. стремление к абсолютному идеалу в сочетании с неспособностью даже в мелочах признать за собой «право на ошибку»), прекрасно разбирающийся в коммерческой стороне искусства. В ней невероятным образом уживается способность целиком отдаваться живописи, но при этом не забывать о хлебе насущном.

— Так вот чем ты добываешь хлеб свой насущный, — встряла в разговор Грэмми. — Обольщением. Силой вагины. Подавлением мужской воли к сопротивлению. Преодолением его…

— Грэмми, думаю, этого вполне достаточно, — мягко оборвала ее Хейли. — Это День Благодарения, а не коммунистический митинг.

Уильям, выпучив глаза от восторга, протянул ей сжатую в кулак руку, чтобы Хейли стукнула его своим маленьким кулачком. И та сделала это очень нежно. Грэмми, бросив на нее косой взгляд, с явным возмущением оторвала от индюшачьей ножки внушительный кусок.

— Ладно, — проворчала она с набитым ртом. — Можешь сколько угодно отрицать силу женской щели, что у нее меж ног. А вот для меня это не пустой звук.

Уильям склонил голову набок.

— Что-то я сомневаюсь, что ты должным образом продумала это заявление.

Сидящая напротив Грэмми направила на него вилку.

— А я вот сомневаюсь, что тебе хочется получить пендель за то, что ты во мне усомнился. Я права, мой мальчик?

— Ты дерешься грязно, а я сейчас пьян. Позволив тебе победить, я поступил по-джентльменски.

— Киска, — криво ухмыльнулась Грэмми, а Уильям в ответ сверкнул глазами.

Остаток ужина прошел без досадных инцидентов. Если, конечно, не считать незначительной ссоры между Уильямом и Грэмми и глумливого словесного поединка между Брюсом и Уильямом. Впервые с момента моего приезда в Париж я не была поглощена уникальнейшими видами города и своими эстетическими переживаниями. Отключив свой разум от окружающей среды, я настроилась на хорошо знакомые мне голоса людей, которых я давно причислила к своей семье.

Я ощущала себя так, как будто я снова дома.


* * *

Спустя несколько часов после прощаний и пожеланий всем благополучно добраться до дома мы с Райаном наконец-то остались одни в своей квартире.

Я все никак не могла поверить, что эти ребята прилетели в Париж лишь для того, чтобы поужинать с нами в День Благодарения. Но потом вспомнила, что у Брюса с Уильямом наверняка есть частный самолет, и вряд ли их финансы пострадали из-за расходов на подобную «прогулку».

Сидевший за кухонным столом Райан сосредоточенно печатал электронное письмо на своем ноутбуке. Его лицо в этот момент — впрочем, я всегда его таким считала — было чертовски сексуальным.

Подойдя к нему сзади, я обняла его за шею.

— Спасибо за этот чудесный день. Ты будто знал, что мне жизненно важно хотя бы на мгновение почувствовать себя снова дома.

Райан поцеловал мою руку.

От этого, казалось, незначительного жеста у меня по всему телу разлилось тепло. И, если честно, такая зависимость меня немного напрягала. Слишком быстро я стала чувствовать себя с ним так, словно мы супружеская пара, прожившая вместе не один год. Хотя каждое соприкосновение с ним сопровождалось целым взрывом эмоций.

Наилучшие компоненты из двух таких разных миров.

Комфорт и легкость старых, хорошо налаженных отношений, когда не нужно беспокоиться о сокрытии своих слабостей и недостатков из страха быть отвергнутой. В совокупности с бессонными ночами от умопомрачительных мыслей, что теперь он ВЕСЬ МОЙ, я — только ЕГО, а МЫ, преодолев все препятствия и преграды, наконец-то вместе.

С тех пор, как Райан приехал в Париж, он открылся мне с иной стороны.

Я не ожидала, что его присутствие в моей жизни станет неоценимой поддержкой в осуществлении моей мечты. Он искренне восхищался моими работами. С уважением относился к моей страсти, хотя многие видели в занятии живописью лишь глупую блажь. И ему нравилось, что я сильная… отчего мне хотелось быть еще сильнее.

— Всегда пожалуйста, индюшка. Эту банду неудачников было несложно заманить в Париж.

— Сегодня вечером тебя ждет облом. Помнишь?

Поднявшись, Райан обхватил меня за талию и потащил к ближайшей стене. И не успела я опомниться, как меня уже прижали к ней.

— Это прозвучало как вызов, индюшка, — Райан прикусил губу в своей чертовски эротичной манере, отчего мне захотелось растечься лужицей.

— Прекрати, — рассмеялась я.

— Интересно, есть ли здесь какие-нибудь перья… — он расстегнул одну пуговичку на моем платье, и его палец заскользил по образовавшемуся вырезу. — О, так даже лучше. Грудки индейки, — с придыханием сказал он, а я легонько шлепнула его по беспардонной конечности. Перехватив мою ладошку, Райан поцеловал ее. Как только наши взгляды встретились, его улыбка растаяла, а глаза стали серьезными. — Похоже, я в тебя влюбился.

Мое сердечко замерло в груди.

— Ты говоришь серьезно, или это часть ритуала фарширования индейки?

— Я серьезен как никогда. И нет, это не домыслы, — он решительно покачал головой, сдвинув брови. — Это факт. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, индюк, — не задумываясь, ответила я.

— Ты не можешь…

— Не могу? — рассмеявшись, я потащила его к кровати и толкнула на нее. — Может, это тебя стоит нафаршировать.

— Эй, эй, эй. Я скажу тебе то же, что и охраннику в аэропорту. Моя задница неприкосновенна.

Я забралась на него сверху и наклонилась, чтобы поцеловать. Какой же он вкусный! Впрочем, как и всегда.

— Ладно, — его руки, скользнув по моей спине, обхватили мои ягодицы и властно их сжали. — Я готов провернуть какую-нибудь фигню, но только с твоей попкой.

— Этому не бывать, — сказала, как отрезала, я.

— Пока.

— Никогда.

— Мы еще вернемся к этой теме. Скажем, на следующей неделе?

— В следующем году.

— Твой торг слишком жесткий, но сделка есть сделка. Я помечу этот день в своем календаре Днем Задницы. Мы могли бы…

— Может, хватит болтать? Пора фаршировать… индейку.

Райан перевернул меня на спину и с хищной ухмылкой улегся сверху.

— Ты будешь долго и приятно сожалеть об этом.

Я рассмеялась.

— Чувак, ты сам-то понял, что сказал.

— Будешь-будешь, — многообещающе ухмыльнулся он.


Конец


Оглавление

  • Пенелопа Блум Его кексик Серия: Объекты притяжения — 3
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Эпилог
  •   Эпилог