Хагалаз. Восхождение [Отто Диас] (fb2) читать онлайн

Восхождение

Пролог Нападение

Сумрачную вуаль осенней ночи прожгли языки буйствующих факелов. Душераздирающий женский вопль эхом пронёсся по окраинной улице. На мгновение всё стихло, а затем хруст мелких, попадающих под ноги камней, превратился в нарастающую грозную симфонию. В небо взмыла мерцающая огненная лавина, вскоре поглотившая серые крыши. Свист, шорох, конское ржание. Очнувшийся от долгого сна набат воззвал к безмятежно дремлющим людям. Проснувшиеся от шума жители Ютры вскочили с постелей и замерли в негодовании. Растрёпанные дети, едва разлепив заспанные глаза, переглянулись. Мать подозвала их к себе, пока выбравшийся из тёплой кровати отец с опаской приблизился к окну и приоткрыл ставни.

— Что там происходит?

Внизу мелькнуло несколько юрких теней. Свист, хлопок, чей-то крик. Погоня?

— Мне кажется…

Мужчина не успел договорить. Раздался оглушительный треск. Что-то вспыхнуло, а затем вылетела входная дверь. Побледневшая женщина в сорочке прижала к себе мальчика и девочку. Её муж, нервно сглотнув слюну, осмотрелся в поисках оружия, но под рукой ничего не оказалось. Шаги в коридоре приближались. Мужчина выступил вперёд, чтобы принять на себя первый удар.

Дверь в спальню с визгом распахнулась, и дети с женщиной завопили, увидев на пороге два высоких вражеских силуэта. «Иннун», — только и успел подумать мужчина прежде, чем из пола вырос огромный деревянный кол, и, проткнув его тело, как торжествующий победитель, приподнял к самому потолку. Женщина вскрикнула, закрыла детям глаза и зажмурилась сама. Незнакомцы шагнули в комнату.

Огонь мелькал на улицах. То тут, то там слышались вопли, мольбы, проклятья. Смерть принимала сладостное подношение, оставаясь благосклонной к тем, кто закатил для неё пир.

***

Это было самое тихое утро в истории города. Солнце взошло, призывая горожан возрадоваться жизни, но оставались безмолвны рынки, на которые сегодня не спешили торговцы, молчала пристань, где одиноко качались пустующие лодки со снастями. Кровью окрасились улицы, укрытые полотном растерзанных трупов, и только чёрные суровые тени скитались парами и тройками, осматривая разорённые дома в поисках людей, сумевших пережить ночь. Пыльный сапог перевернул тело, несуразно распластавшееся на пороге. Голова, будто кукольная, с лёгкостью отсоединилась от шеи, а тёмно-алая жидкость просочилась на грязный пол. Незнакомец презрительно хмыкнул.

— Пора бы здесь прибраться.

Рядом кто-то тяжело вздохнул. С улицы доносились тихие голоса.

— Самая сложная часть мероприятия.

— Ну ты же не хочешь жить на горе трупов?

Первые солнечные лучи скользили по лужицам льющейся крови. Жителям Ютры не суждено было проснуться. 

Глава 1 Следуя принципу

Хаара пропустила летящий в неё удар, отскочив на два шага, затем подняла правую руку и заблокировала секущий клинок. Леос сделал выпад, целясь в колени, но девушка парировала атаку, и отведя лезвие в сторону, предприняла попытку напасть. Маг не отступил. Шаг, взмах. Хаара почувствовала, что сила, с которой Леоссар бьёт по мечу, превосходит её собственную, и прежде, чем успела отстраниться, услышала неприятнейший звон. Клинок переломился надвое, и эфес выскользнул из вспотевших пальцев. Выругавшись, девушка отпрыгнула, нагнулась, избежав рассекающего жеста и сделала выпад. Удар вдруг обрушился сверху. Хаара вскрикнула, чудом успев метнуться в сторону, но меч всё равно рассёк плечо. На светлой рубашке выступило багровеющее пятно. Увидев его, маг тут же опустил клинки.

— Извини. Я не хотел.

Вспотевшие пряди, выскочившие из завязанного хвоста, прилипли ко лбу, и мужчина неумело смахнул их тыльной стороной ладони.

— Пустяк, царапина. Продолжим. — Девушка атаковала, но Леоссар с лёгкостью отразил летящий удар. Без второго меча Хаара чувствовала себя почти голой. Неспособность одолеть соперника озлобляла. Внутри что-то сжималось, колени начинало потряхивать. Сосредоточиться на скоплении и выпуске энергии никак не выходило. Девушка чувствовала, что окончательно свалится, если попробует вновь использовать трюк. Стиснув зубы, она занесла клинок над головой соперника, но в следующий миг тот уже летел прочь, а холодное лезвие упёрлось в её вспотевшую шею. Сделав вдох, Хаара нервно сглотнула. В зелёных глазах Леоссара читалось снисхождение, отчего девушку охватила досада. На мгновение мелькнула мысль податься вперёд, пустить собственную кровь, чтобы разозлиться и продолжать сражаться, но вот, клинок отстранился, скользнул вдоль её тела, не задевая кожи, но разрезая при этом одежду. Прохладный ветер обдал разгорячившуюся плоть. Леоссар улыбнулся. Хаара тщетно попыталась прикрыться разорванной рубашкой, и чтобы избежать самодовольного взгляда, отвернулась.

— Развратник.

— Жестокое обвинение и несправедливое. Ты проиграла, а я пытался не быть грубым.

— Ну да. — Девушка утёрла лоб и сделала два глубоких вдоха. Время остановиться и восполнить силы. Солнце медленно катилось по второй части небосвода. Услышав, как Леос подходит, и не дождавшись его касания, Хаара двинулась к потухшему костру. Маг усмехнулся и подобрал клинки.

Плюхнувшись на траву, девушка дотянулась до фляги и жадно глотнула. Пресная вода, угодившая не в то горло, заставила откашляться, но Хаара не оставила попыток напиться. Пропотевший организм требовал восполнить утраченный запас влаги. Леос сложил оружие в стороне, уселся неподалёку и поджёг хворост. Облизнув губы, девушка уставилась на мужчину и съёжилась от хитрой бесцеремонной усмешки.

— Давай помогу с плечом. — Маг придвинулся, но Хаара остановила его рукой.

— Не стоит. Само заживёт.

— С каких пор избегаешь моей помощи, принцесса?

Хизер коробило, когда Леос к ней так обращался.

— Нужно уметь обходиться без неё, ведь на арене некому будет помочь мне. Хорошо, конечно, когда рана заживает за минуты, но привыкать к этому не стоит.

Тем не менее девушка почувствовала, как маг потянул за рубашку и с лёгкостью стащил её, оголив кровоточащий порез.

— Загноится, потеряешь руку и не сможешь биться в полную силу. Не переживай, принцесса. Будет день, будет и хлеб.

На этот раз Хаара не возразила. Леоссар быстро управился с её раной и порванным верхом одежды, после чего восстановил сломанный клинок и вернул его владелице.

— Если бы на арене бились маги, я бы не имела и шанса.

— И что бы ты делала тогда? — осведомился Леос, наблюдая за тем, как девушка убирает оружие в ножны. Хаара пожала плечами.

— Даже не знаю. Наверное, пошла бы на подлость.

— А почему не пойти на неё сейчас? Зачем рисковать жизнью, если благородства никто не оценит? Ты всё ещё не понимаешь, в каком мире мы живём? Твоего брата предали, а ты хочешь воздать этому человеку по чести и совести. Разве не глупо?

— Таков мой принцип. — Девушка выдержала паузу, вслушиваясь в треск горящего хвороста. — Может, не хочу чувствовать себя тварью, да и я уже объясняла…

— Отсутствие поддержки и признания, да, да. Просто скажи, что твоя главная цель — не месть, а трон. Тогда я пойму. Потому что способов отомстить много, а вот уже встать у власти… Да и тварью быть удобно. Ничто не мешает ставить собственные интересы выше чужих.

— Рассуждаешь с позиции эгоиста. Какой смысл убивать Лонгрена просто так? В Ревердасе ведь не останется правителя, а ты знаешь, чем это чревато?

— Смутой. Но нынешнее время и так слишком переменчиво. — Хаара ответила молчанием. — Ладно, я тебя понял, метим в королевы. Но сей принцип меня всё равно поражает. На твоём месте я бы придумал, как подкупить людей и завоевать их доверие, а идти и ставить на кон собственную жизнь… Неужели ты выросла в месте, где всё было честно и благородно?

— Нет, не всё, но мои предки стремились к понятию благородного долга.

— Твои предки стремились вырезать свой же род и отлично с этим справлялись. Неужели ты пытаешься привязать себя к их морали? Только вдумайся, Хаара… ты последняя из Дефоу, вольна поступать так, как тебе заблагорассудится, не оглядываясь ни на кого.

— Да, ты прав. Именно так я и поступаю.

— Ты поступаешь, как велит тебе местный закон.

— Затеял спор, чтобы отговорить меня? — Девушка пристально посмотрела на мага. Его губы тронула лёгкая усмешка. — Осторожно, Леоссар, а то подумаю, что я тебе не безразлична.

— Ты мне должна.

— Правда? И это всё, что тебя беспокоит?

— Я ведь рассуждаю с позиции эгоиста. Разумеется, это всё, что меня беспокоит.

Прозвучавшие слова заставили Хаару внутренне сжаться. Она приложила усилие, чтобы не выдать обиды, и вымученно улыбнулась, уставившись в костёр. Должница. Она для него просто должница.

— Чего затихла, принцесса? — спросил Леос, заметив её смятение. Девушка не взглянула в его сторону, боясь, что маг распознает её слабость.

— Да так… задумалась.

— О чём?

— О долге. Что ты попросишь, если я останусь жива?

Леоссар изобразил задумчивость. Ранее Хаара не задавала подобного вопроса, и ему казалось, что девушка согласна на всё.

— Если — это условность. Глупо загадывать наперёд.

— А ты загадай. Ведь наверняка ты думал об этом.

Леос думал, однако ничего толкового на ум не шло. Страшно было даже предположить, как развернутся события, если девушка проиграет или победит. В конце концов, ничего нельзя было предугадать заранее. Проще всего было свести тему на нет.

— Будет день, будет хлеб, принцесса. Сначала выживи, и потом мы поговорим. — Маг подкинул в костёр хвороста, а Хаара, подтянув колени к груди, меланхолично уставилась на крохотные языки пламени. 

Глава 2 Покровитель

— Они сказали, что я помеха для влиятельного человека, и должен прекратить сражаться, иначе убьют.

— Так и сказали? — с толикой сомнения уточнил Арравел.

— По моему лицу не видно?

Лорд нахмурился и откупорил бутылку с ромом. Нос Блэйра и вправду стал походить на сине-багровую сливу. В том, что на него напали, сомневаться не приходилось. Мужчина, однако, не выглядел испуганным. Для него, убийцы, сражения, травмы и близость смерти стали чем-то естественным с тех пор, как он здесь очутился. Арена меняла людей. Не постепенно, аккуратно, продуманно, нет. Она переворачивала в человеке всё и сразу: его цели, принципы, восприятие; заставляла иначе взглянуть на жизнь и пробудить в себе силы, каких до этого не требовалось. Блэйр, которому не дано было элементарное право выбора: биться или гнить за решёткой, не мог от такой жизни отказаться. Единственное, на что оставалось уповать, это победы в нечастых схватках, которые дают возможность пожить ещё немного. Однако что-то пошло не так, и случившийся инцидент дал мужчине понять, что он обрёл себе нежелательных врагов, попал не в то поле зрения, где-то ошибся. Блэйр смотрел на своего покровителя с вопросом, а увидев в его руках алкоголь, осуждающе хмыкнул.

— Выпьешь? — из вежливости поинтересовался Арравел.

— Нет.

Мужчина сделал глоток и откинулся на спинку кресла.

— Имени не назвали?

— Я бы его сказал.

— Было бы неплохо узнать, кто за этим стоит. Подкуп стражи дело обычное, им наплевать, кого бить, если заплатят, и наплевать, кого сдать, если денег предложат больше. Думаю, дело в ставках. Видимо, кто-то на твоих победах разоряется, но вариантов слишком много, это как тыкать пальцем в небо. Придётся последовать примеру врага. — Арравел отхлебнул рома. — Знаешь, почему на войне правители брезгуют услугами наёмников? Потому что шанс, что те перебегут на сторону врага, если там запахнет золотом, слишком велик. А теперь представь, что целый отряд находится в стратегически важной точке. И им даже не нужно придумывать тактику, чтобы разорить лагерь или сжечь город изнутри. Не практично. То же самое и здесь.

— Что мне делать?

Арравел призадумался.

— К твоей камере будет приставлен человек. Он проследит за порядком, пока я выясню, у кого столь быстро закончилось терпение, и решу эту проблему. Ты ведь не можешь уйти с арены, вот-вот начнётся турнир. И я хочу, чтобы ты выиграл его, понимаешь?

Блэйр мысленно выругался. Этого момента он боялся больше всего потому, что шансы на выживание резко сокращались. Турнир. В битве сойдутся не дилетанты, а люди, пережившие уже десятки сражений. Что он противопоставит этим убийцам, питающимся чужими душами и кровью? Отчаянье, с которым велары идут в последний бой сопоставимо лишь с чувством осуждённого на казнь, ведь каждый из них понимает — дороги назад уже нет. Свобода — это хорошо. Но стоит ли ставить на кон жизнь?

— Я уже выдвинул твою кандидатуру, — вдруг заявил Арравел, и Блэйр вскинул брови. Что этот лорд о себе возомнил? Да, быть веларом — страшная участь, он обязан биться на арене, но участие в турнире — его выбор и решение. Блэйр должен был сам изъявить желание. — Пока молчи об этом. Лишние слухи могут сыграть плохую шутку.

— Я не дурак, чтоб о таком трепаться.

— Знаю, но предостеречь обязан. — Арравел добродушно улыбнулся. — Я ведь тебе не враг, напротив, единственный друг в этих скользких стенах беззакония.

— Я вам выгоден.

— Да, выгоден, но дело не только в личном интересе… я питаю к тебе симпатию, как к человеку. Познакомься мы в иных условиях, могли бы стать товарищами, вместе ездить на охоту, посещать знатных особ. Как ты относишься к женщинам? Я вот к ним очень благосклонен, особенно к тем, что питают любовь к прекрасному. Знал я одну девицу, она очень искусно рисовала…

У Блэйра так ломило тело, что появившиеся некстати розовые мечты лорда вызывали тошноту. Хотелось вернуться в камеру, лечь, забыться, а не выслушивать бредовые истории жизни. Мужчина тяжко вздохнул. Его пристальный недовольный взгляд поумерил пыл Арравела, жаждущего поведать велару о прелести жизни богатых.

— Слушай, я выпишу тебе лекаря. Согласен? Что-то вид у тебя совсем неважный. Не так должен выглядеть будущий победитель.

Против этого предложения Блэйр не возражал. Он и сам бы давно подлечился, но тюремные условия не располагали. Добродушием лорда было грех не воспользоваться. Допив ром, Арравел, наконец, позволил Блэйру удалиться, и тот мысленно поблагодарил Геул за эту милость. Шествуя по коридору в сопровождении стражей, мужчина внутренне опасался, что его снова пихнут в тёмный угол, изобьют или вовсе удавят, однако в этот раз жизнь оказалась доброжелательной, и Блэйр добрался до места заточения в том же виде, в каком его покинул.

Вернувшись в камеру, мужчина немедленно опустился на койку и представил, как сейчас окунётся в сон, однако прозвучавший рядом голос Канутуса разрушил его мечты. Новый сосед, получавший в отличие от Блэйра истинное удовольствие от сражений, прильнул к решётке и тихо спросил:

— Давно стало любопытно, куда тебя так часто водят? Уж не на арену точно…

Мужчина ответил не сразу. Да и что он должен был сказать? Рассказывать про Арравела и Джаваху было запрещено, ведь это несколько возносило его над другими веларами. А придумать правдоподобную ложь быстро не удавалось. Блэйр настороженно уставился в грязную стену, шмыгнул разбитым носом и тут же об этом пожалел.

— Не важно.

— Нет уж, ответь, а то я начинаю тебе не доверять.

Блэйр приподнялся и внимательно осмотрел заключённого.

— Не осуждаю. Скорее даже поддерживаю. Доверять кому-то в тюрьме — гиблое дело.

Канутус усмехнулся.

— Ты показался мне нормальным мужиком, но смутные сомнения ещё терзают. В прошлый раз ты сказал, что тренировался. Где? С кем?

Блэйр вспомнил, как вернувшись с арены, сосед по несчастью застал его с разбитым носом. Тогда мужчина мало заботился о том, что сказать. Было больно, отчасти страшно. В голове всё перепуталось, а язык предательски выдал что-то не то. Каков был выход? Сказать правду, чтобы сокрыть другую. Блэйр вздохнул и тихо ответил.

— Это был сарказм, меня избили.

— Избили? — удивился Канутус также тихо и, на всякий случай огляделся, дабы убедиться, что их не подслушивают. — Кто?

— Стража.

— Ты им чем-то насолил?

— Не знаю. Мне ничего не сказали.

Блэйр опустил глаза. Переднюю часть головы ломило, накатила навязчивая тяжёлая усталость.

— Вот уж дела… значит, местечко гаже, чем казалось. А сейчас тебя куда водили?

— На допрос.

— По поводу?

— Меньше знаешь — крепче спишь. — Блэйр не испытывал презрения к тюремному соседу, но сейчас полотно неприязни обернулось вокруг него и сжало как тиски. Почему он вообще должен отвечать на чьи-то вопросы? Где-то под потолком навязчиво кружила муха, чьё «бжзз» в моменты затянувшихся пауз казалось неестественно громким.

— Таким, как мы, лучше держаться вместе, — словно упрекнув, заметил Канутус. — Искать иных друзей в стенах тюрьмы — глупость, они тебя погубят. Надеюсь, ты это осознаёшь.

— У меня нет друзей, и я в них не нуждаюсь.

— Вдвойне глупость.

Канутус отстранился от решётки и направился к койке. Блэйр наконец-то лёг. Долгожданный отдых. Мужчина надеялся сразу провалиться в сон, но боль неустанно дёргала за ниточки, а разговор с Арравелом не шёл из головы. «Уже выдвинул мою кандидатуру. Видать, пути назад нет. В любом случае убьют: здесь или там. Остаётся выбрать смерть по уровню благородства. Какую никчёмную жизнь я прожил».

Глава 3 Прибытие

Фиолетовая скорлупа треснула, и внутри Энэйн что-то ликующе затрепетало. Она опустилась неподалёку от яйца, задрожавшего в траве, и стала внимательно наблюдать. Этцель, не менее заинтригованный происходящим, встал у девушки за спиной. Он хотел что-то сказать, но Энэйн жестом остановила его.

Крохотные осколки посыпались на землю. Первым показался мощный зазубренный клюв. Он пробил себе путь наружу, и Энэйн не сдержала восторга, когда из почти метрового яйца начало высвобождаться уникальное создание — сурт. Грозным кличем птица ознаменовала своё прибытие в мир и взмахнула огромными огненными крыльями. Лицо девушки обдало порывом горячего воздуха. Ещё неумело, но оживлённо сурт пыталась подниматься. Её заострённые перья переливались золотом, а пышный хвост, словно веер, беспорядочно метался по траве.

— Вылупилась… — заметил сражённый сияющей красотой мужчина, и тут же опомнился. — Улетает! Надо что-то сделать, а то…

— Не улетит, — перебила его выпрямившаяся Энэйн. Она загадочно улыбнулась, как делала это часто, планируя какую-нибудь жестокость или вводя в заблуждение. Птица вдруг содрогнулась, и как подкошенная, опустилась на землю. Начав метаться словно бы в агонии, она протяжно зарокотала.

— Быстрее, сделай клетку, она нужна мне живая.

Сучья деревьев тут же начали сплетаться, темнеть и затвердевать, обступая несчастную сурт со всех сторон. Вскоре птица оказалась заперта в железе, и её жалкие попытки выбраться не увенчались успехом. Трава под смирённым созданием задымилась.

— Вставай!

Гелата вздрогнула от прозвучавшего над ухом звонкого голоса, а открыв глаза, увидела перед собой недовольное лицо Элофа. Юноша хмурился, но, заметив, что девушка вернулась в сознание, тут же отстранился и начал складывать небольшие пожитки в сумку. Гелата моргнула, попытавшись ухватиться за нить ускользающего сна, но он растворился, и перед глазами осталось лишь небо, укутанное полупрозрачной дымкой. Повернувшись, девушка уставилась на потухший костёр. Сон. Воспоминания. Проживать две жизни стало почти естественно с тех пор, как Энэйн поселилась в её теле, но иногда так хотелось очутиться в собственном сне или вовсе не видеть ничего. Голова гудела. Гелата задумалась о том, что делает существо внутри, когда она засыпает. Может ли Энэйн свободно гулять по её сознанию, или этот процесс однобок?

Делэль возилась в угле, пачкая руки и одежду, пока Этцель поил лошадей. «Я одна до сих пор сплю», — подумала девушка, сразу же ощутив неловкость, и поднялась. Её помятое от травы лицо изображало муку. В последнее время спать хотелось всё чаще и сильнее, а между тем они почти подошли к столице.

С холма, на котором путники провели ночь, открывался отличный обзор на Архорд. Девушка вспомнила, как впервые приехала сюда с мёдом дровосека, как встретила Микаэля. Уже тогда её жизнь повернула куда-то не туда, но разве могла Гелата представить, что все те свалившиеся на её плечи горести — лишь начало пути?

— Чего расселась?

Один в один, как Элоф… только он был нежнее с ней, а потом…

Гелата бросила задумчивый взгляд на копошащегося юношу, поднялась на ноги и отряхнулась. Новая жизнь стояла комом в горле. Желудок сводило от голода. Хотелось чего-нибудь горячего и хмельного. Сытный завтрак и мягкая кровать — неужели так много для одного человека? Всё это было в далёком прошлом.

Девушка порылась в своём дорожном мешке и взяла оттуда ломоть хлеба. Пока она жевала, рассуждая о том, способен ли хоть кто-то изменять судьбу, над головами их начал кружить ястреб. Гелата редко видела этих хищных и гордых птиц. Заворожённо она наблюдала, как тот наворачивает круги, будто что-то выискивая. Внезапно его увидел Этцель и выставил вперёд руку, словно приглашая. Птица незамедлительно опустилась на неё, и девушка заметила, что ястреб держит в клюве какой-то крохотный свёрток. Она никогда не видела писем и не умела читать, а между тем ей стало интересно, как работает этот хитростный способ передачи информации. Тем временем Этцель уже вовсю изучал полученный текст.

Послание? Для них? Или птица перепутала адресатов?

— Понятно. Лети.

Ястреб снова воспарил. Элоф погрузил сумки на лошадей.

— Что это? — спросила девушка, кивнув на свёрток в руках мага. Этцель бросил на неё строгий взгляд. Он не любил отвечать на вопросы, когда их задавала ОНА, и как будто презирал Гелату за её расовую принадлежность, а между тем охотнее говорил с Энэйн, если та брала верх над телом. Как он различал перемену, девушка не знала, но изобразить существо ей никак не удавалось. Порой Гелата чувствовала, что красноголовая насмехается, отчего не на шутку раздражалась.

— Весточка от союзников.

— Союзников?

В разговор вмешался презрительно усмехнувшийся Элоф.

— А ты думала, мы одни в этой войне?

Гелата ничего не думала. Она вообще мало понимала. Единственным её желанием было побыстрее освободить тело. Столько воды утекло с тех пор, как она попала в передрягу с изнасилованием, столько смертей увидели её глаза. Хоть в последние месяцы надобность использовать силу крови исчезла и процесс разрушения замедлился, Гелата всё же день ото дня чувствовала себя слабее. Её мучал кровавый кашель, временами накатывал жар, и лишь в редких случаях у девушки ничего не болело. Этцель советовал ей чаще отдыхать, однако в пути это было практически невозможно. Большую часть дня девушка проводила в седле. Элофа же её апатичное бессилие раздражало. Любую свободную минуту юноша посвящал тренировкам. Он видел цель и чётко понимал, как преодолеть препятствия. И хотя Гелата неоднократно задавалась вопросом «что, если победа окажется не за ним», никто не рассматривал такой вариант развития событий.

Этцель постоянно поил его странной желтоватой жидкостью. От неё юноша морщился и бледнел, но через полчаса его отпускало, и Элоф с прежним рвением возвращался к занятиям.

В столицу компания въехала, когда уже перевалило за полдень. Гелате не терпелось куда-нибудь опуститься. За дни путешествия она отбила себе весь зад и мечтала вылезти из седла хотя бы на неделю. Оставалось подыскать трактир, где сносно накормят и дадут койку.

Погода была скверная. Мрачность, духота. Вдобавок к этому на улицах суетно мелькали серые лица, смешивались в бессвязное блеяние голоса. Такой ли девушка запомнила столицу, где её безбожно ограбили? Да, это был тот же самый Архорд. Гелата невольно задумалась о судьбе Микаэля, укравшего её лошадь и медокоза. Не был ли пойман беглый раб? Девушка надеялась, что справедливость восторжествовала, хотя и слабо верила в её существование.

Отыскать пристанище оказалось непросто. Столица кишела приезжими, и большинство трактиров были забиты так, что яблоку было негде упасть. От такого столпотворения девушке становилось не по себе. Мысленно она уже жаловалась на отвратительную жизнь и злой рок, как вдруг Этцель нашёл им крохотную комнатушку в трактире с обветшалой вывеской «Путеводная звезда». Гелата соскочила с лошади, чувствуя, что уже не может на ней сидеть. С одной стороны, она обрадовалась тому, что нашлось местечко, а с другой, мысль, что четверым придётся ютиться в одной комнате, угнетала.

Глава 4 Архорд

К обеду следующего дня путники, наконец, добрались до столицы. Хаара испытала странное будоражащее чувство. После того как она побывала в самых ужасных уголках страны, видела смерть, пытки, чудовищ из древних легенд, девушка снова вернулась в исходную точку, в место, где всё началось. Архорд стоял, как и прежде. Его высокие строения нежились в осенних солнечных лучах, предчувствуя надвигающиеся холода, и на первый взгляд могло показаться, что город удивительно красив. Ещё не так давно Хаара шла по этим улицам с Карлайлом, и как будто вчера случайный стражник помог им попасть на арену. Девушке почудилось, что сейчас она обернётся и увидит своего второго отца. Он снова осудит её за взбалмошное поведение и попытается наставить на путь истинный. Где он сейчас? Не вернулся ли в столицу?

— Что-то не так? — послышался настороженный голос Леоссара. Хаара заметила, что стоит, как вкопанная, посреди улицы и смотрит на мельтешащих людей, их контрастные одежды, недовольные рельефные лица. Вся эта суматоха казалась ей одновременно близкой и далёкой. Это была и её жизнь, и чужая. Принцесса помнила все запахи, все дни, проведённые здесь с братьями, и в то же время минувшее воспринималось ею как сладкий, давно ушедший сон. Он закончился, когда Хаара полетела с обрыва.

— Эй, убери клячу! — недовольно закричал мужик с телегой, которому девушка перекрыла путь, и после нескольких бранных слов Хаара, крепче взяв лошадь под уздцы, потеснилась к краю дороги.

— Ностальгия, — ответила она Леосу, — я как будто и не уезжала из столицы. Такое впечатление, что события прошедших месяцев мне лишь приснились, или наоборот, у меня никогда не было прежней жизни. Это чувство… утраты реальности, непонимания, где правда, смущает. Я как будто…

— Что?

— Ничего, — вдруг отрезала девушка, выдержав паузу. — Пойдём, поищем пристанище.

Маг задумчиво хмыкнул, но допытываться не стал. В конце концов, людная улица была плохим местом для разговора по душам.

Найти уголок для ночлега, как и в прошлый раз, оказалось сложно. Турнир был не за горами, и в Архорд съезжались люди со всех концов страны. «При желании и на арену будет не пробиться, — думала Хаара, — благо, как участнику мне это сделать проще». Сбив ноги в поисках свободных мест, путники наконец, заняли последнюю комнату в заведении с названием «Путеводная звезда». Трактирщик заломил тройную цену, сославшись на то, что на одно место сейчас претендует десять, а то и все двадцать человек, и он может сдать его хоть в пять раз дороже обычного. Хаара понимала, что это не совсем ложь, и им пришлось заплатить.

— Столица из самого богатого сделает бедняка, — заметил Леоссар, пересчитывая оставшиеся деньги, когда они расположились в комнате. Хаара подошла к окну и уставилась на возвышающееся напротив величественное строение храма.

— Я любила это место. Помню… Карлайл сказал, что Архорд — «скопище грязи». Мы с ним жили на окраине деревушки к западу отсюда, и он наслаждался уединённостью, тишиной, такой странной формой отшельничества. Если задуматься, Карлайл вообще не хотел возвращаться в столицу, а меня сюда влекло не только желание узреть лицо врага. Как бы объяснить… Архорд ведь мой дом. Я выросла здесь, здесь умерли мои родные. Наверное, пролитая ими кровь должна была вызвать во мне неприязнь к столице и дворцу, но я не могу отделаться от чувства, будто это единственное, что у меня осталось. Со дня своей «гибели» я была здесь единожды, а после будто выпала из той жизни и очутилась в другой. Мир, который я увидела, страшен, а столица придаёт уверенности, будто бы она по-прежнему моя… точно она союзница.

— Хотел бы я это понять, но, увы, не испытывал похожего чувства в отношении какого-либо места. То, что я когда-то называл домом, давно стало мне чужим.

Хаара развернулась.

— Хочешь, пройдёмся? Я покажу тебе несколько мест.

Маг согласился развеяться, и первым делом они отправились на городскую площадь. Полуденное солнце спряталось за медленно ползущими рыхлыми тучами, и столица сразу же сбросила приветливую маску. Леоссар рассчитывал, что Хаара покажет ему достопримечательности, то, от чего захватит дух, но они шагали по невзрачным серым улицам, и перед глазами мелькали разве что кирпичные стены, мрачные деревянные двери, железные перегородки, и скудные торговые лавки. Несмотря на то что близился турнир, столицу не спешили украсить или вычистить. Над арками трепыхались запачканные флаги, под зданиями валялся мусор, и маг увидел, как на углу одного из трактиров тошнит человека.

Чем сильнее небо затягивало, тем страшнее выглядел Архорд. Казалось, он утратил свою цветовую гамму и сделался серым, пасмурным, недоброжелательным. Снующие по улицам жители чудились Леосу озлобленным диким народом. Даже женщины и дети, чьи лица искажали не то презрение, не то мука, выглядели как хищные звери.

Выйдя к площади, Хаара остановилась, и Леоссар последовал её примеру. Он проследил за взглядом девушки и увидел величественное овальное строение, над которым развевались знамёна цвета мокрой охры. Прямо за ним виднелся огромный серый замок, отличительными чертами которого были правильность, чёткость линий и симметричность. Прямоугольные башни различные по размеру строго тянулись вверх. Тёмные крыши круто сужались, а высокие шпили словно стремились пронзить собою небо. Каменная кладка была строгого выдержанного вида. Несмотря на крупные размеры дворец олицетворял собой аскетичность. На фоне хмурого неба он выглядел уныло и почти зловеще. Отовсюду слышался шум. На площади сновало множество стражей, подозрительных вооружённых личностей и приезжих.

— Это ты хотела мне показать? — осведомился Леос, не сильно впечатлённый пейзажем.

— Арена. Главная достопримечательность Ревердаса, — задумчиво проговорила девушка. — Сложно даже представить, сколько сотен человек сложили там головы. Наверное, это самое страшное поле боя. Оно вечно живое. Бывает, сойдутся две армии, напоят землю кровью, и всё затихнет. Уже через несколько лет там проедет странник и даже не будет подозревать, что это кладбище под открытым небом, что его лошадь ступает по чьим-то костям. А арена ждёт, как верная жена, требует жертвы, как алтарь, диктует законы, как правитель. Место, где бог смерти никогда не спит.

— Разве люди ему поклоняются?

— Нет, даже имя предпочитают не называть, но дань платят постоянно.

— И идут сюда охотнее, чем в храм, разве не парадокс? Геул олицетворяет жизнь, мир, солнце, а люди требуют плоти и крови себе подобных, это почти предательство. 

Глава 5 Известие

Наоми выглянула из окна спальни и уставилась на широкую мрачную площадь. Начинался дождь. Столица заранее оплакивала тех, кому ещё только предстояло умереть. Серое марево сгустилось над городом и угрожающе дышало в лица его жителям.

Девушка положила руку на свой слегка округлившийся живот. Наконец-то у них будет ребёнок. После стольких попыток и радикальных мер в ней забилось ещё одно сердце. Она настоящая королева, и родит сильного крепкого наследника. Лонгрен, уже несколько смягчившийся из-за положения, полюбит её, откажется от наложницы, а может, и вовсе лишит распутницу головы. Наоми на это надеялась. Она не хотела делить мужа с какой-либо женщиной, унижаться в глазах придворных, быть серой невзрачной молью, слыть слабой и трусливой игрушкой. Не просто так она лила чужую кровь, терпела упрёки и побои. Самое страшное было позади. Теперь девушка докажет, что не из робкого десятка, и что она достойна статуса своего мужа.

В дверь постучали.

— Ваше Величество?

— Иду.

Наоми задёрнула занавеску, укутала плечи в белоснежную накидку и направилась к двери. Сегодня был день приёмов и, пусть прежде она не стремилась участвовать в этой обязательной процедуре, сейчас девушка чувствовала, что должна быть рядом с мужем везде и всегда. Величественно подняв подборок, она прошествовала в тронный зал, где уже в ожидании восседал Лонгрен, а в числе ближнего окружения короля бесцеремонно стояла Мисора. Наоми сделала над собой усилие, чтобы не смотреть в её сторону. Присутствие наложницы оскорбляло даже сильнее прежнего. Почему она находится здесь? Пусть будет подстилкой Лонгрена, но стоять в ряду его приближённых людей! Ярость душила королеву. Ещё сильнее её угнетало то, что Мисора держалась спокойно и слишком вольно в присутствии правителей. Позволяла себе дерзкие улыбочки, иной раз неаккуратные слова или жесты. Недостаточно низко опускала голову в приветствии, хотя Наоми хотелось, чтобы она падала перед ней ниц. Но как настроить против этой женщины короля? Ведь даже к Наоми он никогда не выказывал такого расположения, к жене, носящей под сердцем его сына!

— Ваше Величество… — Наоми кивнула и слегка присела в знак приветствия. Лонгрен скупо ответил ей, и она опустилась рядом, расправив складки платья. Отсутствие грубости — уже милость. Девушка украдкой взглянула на стоящую неподалёку женщину. На Мисоре было тёмно-синее платье, подчёркивающее её статный торс и контрастирующее с цветом кожи. Волосы аккуратно собрали в высокую причёску, и лишь две маленькие прядки свободно падали по обе стороны лица. Она была красива. Даже после родов, пленения, работы служанкой Мисора походила на юную особу знатного происхождения. Наоми поймала себя на мысли, что завидует, ведь её собственная внешность была гораздо тускней, да и нрава она была спокойного, совсем не то, что нужно Лонгрену.

В центр залы вышел главный советник и поклоном поприветствовал правителей. Человек преклонного возраста, чья тяга к роскошным цветастым нарядам не раз вызывала негодование в высших кругах, не нравился Наоми главным образом из-за того, что по натуре был лицемером, а на душе имел увесистый грех в виде государственной измены. Второй человек государства при трёх королях. Наоми ужасал этот факт. Как-то раз она заикнулась об этом мужу, говоря:

— Он предал Иландара, почём знать, что не предаст и вас?

Но Лонгрен в его отношении был категоричен:

— Иландар хотел упразднить совет, выгнать всех, кто когда-то служил его отцу, вёл себя, как взбалмошный глупец, а я понимаю, как важна поддержка влиятельных людей. Только благодаря им я и взошёл на трон.

Наоми оставалось смириться. Холгер Логенрос, а так его звали, объявил о прибытии гонца с восточного округа. Король велел ему войти, и вскоре перед собравшимися возник раскрасневшийся то ли от волнения, то ли от бега юноша в чёрных одеждах. Он опустился на одно колено, склонив голову перед королём и выждал, пока Лонгрен разрешит ему подняться.

— Говори…

— Ваше Величество, я прибыл по приказу главнокомандующего Йота — Родриго Мирана с дурной вестью. Маги-изгнанники, объединившиеся под знаком Иннун, напали на Ютру, вырезали город и обосновали там лагерь. Согласно сведениям нашей разведки, они отсекли жителям головы и насадили на пики вокруг городской стены. Ранее похожие бесчинства были замечены на юге. Несколько отрядов из Лакуды подверглись нападениям и были убиты вместе с командиром. Мы подозреваем, что это негласное объявление войны.

Наоми вздрогнула от этих слов и почувствовала, как её затошнило. В последние дни девушка и так чувствовала себя неважно, а упоминание об убийстве напомнило ей собственную жестокость, страшный ритуал, о котором так хотелось забыть. Лонгрен нахмурился.

— Иннун? Вы уверены?

— Да, Ваше Величество, на местах, где были зверски убиты люди, они оставляют кровавую метку хаоса. Нет сомнений, что это изгнанники.

Наоми заметила, как лица присутствующих побелели. Даже Мисора, которую никогда не волновали сторонние проблемы, напряглась и как будто сжалась. Мужчины переглянулись, и верховный главнокомандующий что-то шепнул на ухо главе рыцарского ордена. Лонгрен долго не мог найти ответа.

— Вам известно их число?

— По нашим предположениям, около сорока.

— Тысяч?

— Нет, Ваше Величество. Сорока человек.

На лице короля отобразилось негодование.

— Это что, дурная шутка? Почему вы не перебили их? Неужели сорок отщепенцев для вас большая проблема?

— Прошу прощения, Ваше Величество, — вмешался Холгер, — но Иннун, должно быть, представляют из себя преступную организацию смешавшихся кланов. Маги и без того опасны, если их не держать в узде, а маги, отвергнутые своими же и того хуже. Боюсь, это объединение является опасной угрозой, и к вопросу о его ликвидации стоит подойти со всей серьёзностью.

— Почему им вообще позволили объединиться? Куда смотрели пограничники, рыцари? Вам дали слишком много свободы, и вы забыли про долг!

Гонец содрогнулся и Наоми показалось, что Лонгрен не отпустит его живым, но король внезапно смягчился, будто сообразил, что обсуждать такой вопрос в присутствии посторонних неправильно.

— Срочно созвать совет. Если есть ещё информация, которую мы должны знать, говори!

— Н-нам больше ничего не известно, Ваше Величество, — юноша на всякий случай склонил голову. Лонгрен махнул рукой, велев ему удалиться и тот, раскланявшись напоследок, поспешил покинуть тронный зал. Король тут же встал и стремительно спустился, давая остальным понять, что совет не терпит отлагательства. Наоми поднялась следом, и дурнота усилилась, подступив к самому горлу. «Быстрей в покои», — подумала она и порадовалась, что в её присутствии на совете никто не нуждается.

Хизер как-то странно улыбнулась.

— Религия — служанка государства, и бог со священнослужителями будут проповедовать то, что им скажут. В нашем случае — это справедливая смерть, позволяющая людям искупать грехи. Лучше, чем просто убийство.

Начинал накрапывать дождь.

— Видишь мой дом? Он совсем близко.

Леоссар покосился на мрачный замок. Вдалеке вспыхнула молния, и его очертания стали отчётливыми и угрожающими.

— Хотел бы я восхититься, но…

— Что?

— Выглядит не лучше арены, да и крови в нём лилось не меньше.

— Да, ты прав, — согласилась девушка, скользя взглядом по холодным немым стенам. — И всё-таки… есть чувство удовлетворения от того, что смотришь на нечто родное. Из окна моей спальни открывался отличный обзор и на площадь, и на арену. Видишь вон ту башню? Отсчитай пять окон влево. — Хаара указала пальцем, и Леосу пришлось сощуриться, чтобы разглядеть нужное. — Любопытно, кто сейчас в ней спит…

— Погода портится. Может, вернёмся в трактир?

Хааре не хотелось уходить. Какая-то странная сила приковывала её к месту. Чудилось, будто вот-вот из окна покажется знакомое лицо, но занавески оставались недвижны. Внезапно кто-то дёрнул девушку за рукав. Она вздрогнула и уставилась на сгорбленного человека в чёрном плаще. Его лицо скрывала безобразная деревянная маска в виде эрии, а испещрённая язвами рука протянулась в просящем жесте.

— Подайте монетку, да будет благосклонен к вам Геул…

Хаара отдёрнула руку. При виде мерзкой кожной болезни её пробрало отвращение. Через маленькие отверстия в маске на принцессу пристально смотрели поблескивающие чёрные глаза.

— Пошёл прочь! — крикнул Леос и взял девушку под руку, чтобы увести от подозрительной попрошайки. Однако Хаара задержалась. Незнакомец так и остался стоять с вытянутой рукой. Его ничуть не испугал требовательный тон мага. Он даже не смотрел на него: всё внимание было сконцентрировано на девушке, от чего та почувствовала укор совести.

— Хаара, пойдём.

Принцесса сунула свободную руку в карман, достала оттуда инар и бросила его в протянутую ладонь. Незнакомец тут же сжал её и благодарно поклонился. Хаара, боясь, что он осмелится с ней заговорить, развернулась, и позволила Леосу себя увести. Дождь усиливался и капли начали неприятно бить по лицу.

— У нас не так много денег, чтобы разбрасываться ими, — упрекнул девушку маг.

— Ничего… — сухо отозвалась та, — в ближайшее время они мне не понадобятся.

Глава 6 Путеводная звезда

К вечеру трактир заполнился так, что яблоку было негде упасть. Хаара с Леосом не нашли себе свободного столика, поэтому были вынуждены тесниться с пьянчугами у стойки. Коренастый бородач еле успевал наполнять кружки и отдавать их просящим. Гул стоял такой, что трактирщику приходилось неоднократно переспрашивать о заказах, и некоторые завсегдатаи выражали недовольство по этому поводу. Хаара медленно потягивала пенистый эль. Шум её не беспокоил, скорее даже доставлял странное моральное удовольствие. На какое-то время она абстрагировалась от своих переживаний, целей и забот. Сегодня ещё можно получать удовольствие от жизни. Арена, тюрьма, Лонгрен… всё это будет завтра, потом… а сейчас она свободна и принадлежит самой себе.

Маг, однако, её воодушевления не разделял. Он быстро осушил кружку со спиртным и теперь недоверчиво косился по сторонам, будто опасался, что кто-то распознает в нём изгнанника. Но присутствующим было не до этого. Напившись, некоторые из них устроили пляски, а кто-то увлёкся играми в кости и карты. Хаара наблюдала, как из стороны в сторону мечется трактирщик. Радость от привалившего золотишка убавлял тяжёлый выматывающий труд.

— Налей ещё эля. — Она протянула ему пустую кружку и кинула монетку. Леоссар сопроводил этот жест осуждающим взглядом.

— Может, хватит?

— Проблемы?

Маг хмыкнул, но промолчал. С внутренним торжеством Хаара приняла новую порцию и сделала два крупных глотка. Несколько пьянчуг, сидевших рядом, встали и поплелись к столу, где зарождалась громкая разборка, и одного из игроков обвиняли в шулерстве. Их место тут же заняли новые постояльцы. Краем глаза Хаара осмотрела усевшуюся рядом троицу: взрослый небритый мужчина, поджарый юноша лет семнадцати и черноволосая болезненная на вид девушка, которая кашлянув, прикрыла рот тощим кулаком. Если призадуматься, их можно было принять за семью: отец и дети, но отчего-то эта версия показалась Хааре сомнительной. Они заказали еду и напитки. Девушка, быстро утратив к ниминтерес, снова пристрастилась к элю и взглянула на мага. Леос, и без того выглядевший удручённым, ещё пуще нахмурился. «Шумные места явно ему не по нраву. Грязная столица… мерзкая, зловонная. Никто не разделяет моей любви к тебе», — подумала Хаара.

— Может, ещё выпьешь?

Маг отрицательно качнул головой.

— Чувство странное, здесь как будто…

— Что?

Мужчина не подобрал нужных слов, чтобы дать ответ, но принцесса чувствовала, что ему неуютно. Наскоро допив эль, Хаара предложила Леоссару подняться. Маг охотно согласился покинуть этот содом. Они с трудом протиснулись через пьяных галдящих людей, но оказавшись в комнате, поняли, что переполох с нижнего этажа будет слышан им добрую часть ночи.

Хаара завалилась на кровать и сладко потянулась. Леос уселся на край. Несколько минут оба молчали.

— Смотрю, столица тебя не впечатляет. — Наконец подала голос девушка. В такой шумный вечер ей ужасно не хотелось молчать. В окна тарабанил дождь, тусклый свет от сальной свечи трепетал ему в такт.

— Она отвратительна. Никак не могу понять, что здесь прельщает тебя, принцесса. Настоящая помойка. На каждом углу что ни бордель, то сомнительная организация. Полно головорезов, воров, насильников. Трактирщики даже не напрягаются, чтобы поддерживать репутацию произведения, люди и так ломятся к ним, и всё, чтобы посмотреть на убийства, ставшие народной традицией. Здесь душно, повсюду смрад, шум…

— Я здесь выросла. — Вдруг перебила его Хаара. — Знаешь, в чём правда, Леос? В столице не хуже, чем везде. Я бывала на юге страны, на западе. Видел когда-нибудь Рийск? Великий город-крепость. Или проклятый Дэррад изнутри? В Архорде хотя бы есть жизнь. Да, на арене постоянно льётся кровь, но это можно рассматривать, как ритуал очищения. Преступники сражаются за свободу, а что за стенами города? Справедливость? Мир во всём мире? Нет, там людей убивают просто так. Хотят: держат в клетках, пытают, вырезают целыми деревнями. Эта страна трещит по швам, и единственное место, которое ещё не окончательно сошло с ума, — это Архорд.

— Может, ты и права. — Маг устало выдохнул. — Не мне тебя переубеждать, но я видел местечки получше.

Хаара выпрямилась. Она задумчиво уставилась на ровную спину Леоссара, но тот, даже почувствовав её взгляд, не повернулся. Тогда девушка встала и подошла к окну. В теле господствовала пьянящая тяжесть.

— Скоро мы окажемся по разные стороны реальности. Моя будет внутри арены, твоя — снаружи.

— Знаю.

— Переживаешь? Хоть немного?

— Сражаться предстоит не мне.

— Но ты ведь будешь наблюдать?

— Хаара… — Леос выдержал паузу, и от его молчания девушке стало не по себе.

— Не говори нет. Мне нужна твоя вера, поддержка, как тогда, в Дэррад. Я иду в место не менее ужасное, и, быть может, умру на глазах тысяч людей. Страшен не столько возможный исход, сколько осознание, что у меня никого нет, что моя жизнь ничего не стоит, как и жизнь всех этих веларов.

— У тебя всё получится.

Внутри Хаары что-то болезненно сжалось. Голос мага хоть и был ободряющим, но уверенность от чего-то покидала её. Именно сейчас, в шаге от цели, девушка почувствовала, как близко подобралась к краю, испугалась неминуемого. Ещё немного, и отступать будет некуда. Нахлынувшее чувство было сравни тому, что она испытала, увидев смерть Ронана. Хаара поняла, что за ней придут, отведут её на казнь, и что бежать будет некуда. Девушка развернулась и встретилась с магом глазами. Кем стал для неё Леоссар за прошедшие месяцы? Ответить на этот вопрос даже мысленно она опасалась.

— Спасибо, — выпалив это машинально, Хаара приоткрыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но не сумела сформулировать мысль. Внизу послышался глухой удар и чьи-то восторженные вопли. Судя по всему, намечалась драка.

— Надеюсь, в столице есть места симпатичнее арены, и ты мне их покажешь.

Хаара усмехнулась. Как же! Время ускользает. Она медленно приблизилась к магу. Мужчина поднял голову, чтобы взглянуть на её задумчивое лицо, затем обхватил за талию и притянул к себе. Оба свалились на кровать. Губы с привкусом эля жадно впились в Леоса, и он охотно ответил на поцелуй. Позволив Хааре несколько минут занимать доминантную позицию, он перевернулся и, подмяв девушку под себя, начал её раздевать. Принцесса помогла ему с этим справиться. Вскоре их одежда оказалась отброшена на пол, и два тела слились под шум дождя и трактирной драки.

***

Хаара лежала у Леоса на груди и прислушивалась к ровному биению его сердца. Голоса снизу почти затихли, как и стук дождя. Теперь она слышала даже собственное дыхание. Маг молчал. Он обнимал её, и в этом жесте девушка пыталась рассмотреть если не любовь, то хотя бы привязанность. Хааре нравилось думать, что она ему не безразлична. Но было ли так на самом деле? Она всё порывалась начать разговор, но не могла подобрать слов. Да и было ли это нужно? «Когда всё закончится, мы сможем поговорить откровенно. А если… я умру? Или что-то случится с ним? Что, если это последний шанс?» Хаара металась между желанием и необходимостью. С одной стороны, так сладко было уснуть в этой позе, а с другой, терзаться в дальнейшем от недосказанности, что может быть хуже? Она нашла в себе смелость путешествовать в одиночестве, пойти в Дэррад, собирается бросить вызов узурпатору, и что же… боится собственных чувств? На мгновение она ощутила себя жалкой. Эта исключительно женская слабость казалась ей непросительной. Сколько раз она потом пожалеет об этом?

«Чему быть, того не миновать, — наконец решила девушка, — всё равно терять нечего».

— Леос, ты любишь меня?

Ответ последовал не сразу. Мага вопрос как будто ошарашил и его расслабленное тело вдруг напряглось, словно пыталось оттолкнуть от себя девушку.

— Что за неуместный вопрос, принцесса?

— Это да или нет?

— Нет.

Не веря собственным ушам, Хаара отстранилась и заглянула в травянистые, расширившиеся от удивления глаза.

— Нет, — повторила она, пытаясь сдержать собственное разочарование. Маг приподнялся.

— О любви не может быть и речи. Тебя это удивляет?

— Удивляет?

— Принцесса, что у тебя в голове? Я думал месть, а ты строишь воздушные замки?

— Я что, по-твоему, камень бездушный?

— Нет, я не так сказал… Просто с чего вдруг подобной мысли поселиться в твоём мозгу?

Хааре казалось, что её обливают кипятком: настолько разворачивающийся диалог не соответствовал представлениям. Обиду постепенно сменяла злость.

— Да как ты можешь? Мы столько времени провели вместе, даже спим в одной кровати, а ты говоришь «с чего вдруг»?

— Постой, постой… но это ведь естественно. Ты женщина, я мужчина. Природа так распорядилась, чтобы мы находили удовлетворение друг в друге, любовь здесь ни при чём. В моей кровати было много женщин, и ты думаешь, я всех любил? Возможно, но довольно однобоко. Мы провели столько времени вместе, потому что ты просила учить тебя управлять силой, и я всё ещё не получил за это вознаграждения. Если ты подумала, что я делаю это потому, что питаю к тебе приторное чувство, то ты глупее, чем мне казалось.

Хааре захотелось ударить его, но она сдержала гневный порыв. Девушка отвернулась, чтобы маг не заметил выступивших на глаза слёз, но он и без того прочувствовал её негодование.

— Послушай, принцесса… ты же всё должна понимать. Я маг изгнанник, а ты потенциальная наследница Ревердаса. Наш союз не мог существовать ни под каким предлогом. К примеру, ты одержишь победу и станешь королевой. Что потом? Усадишь на трон и меня? За это тебя осудит и вздёрнет собственный народ. Помни, что мы всё-таки враги. А если ты умрёшь… то тем более ни о какой любви речи быть не может, ведь её нельзя сохранять, когда жив только один. В любом деле нужно обладать дальновидностью, особенно тебе, если претендуешь на корону. Изначально было опрометчиво влюбляться в такого, как я, мне казалось, что ты это понимаешь.

Хаара выдержала паузу. От того, что в словах Леоссара был смысл, становилось ещё больнее. «Нельзя проявлять слабость, иначе грош мне цена». Она нашла в себе силы сдержать слёзы и снова взглянуть на мага. Леос наблюдал за тем, как губы её вытягиваются в кривой ненавидящей усмешке.

— Да, ты прав. Я понимаю. И я даже рада твоему «нет». Если со мной что-то случится, это не разобьёт тебе сердце, и ты сможешь жить дальше. Знаешь… ведь в этом случае я не сумею с тобой расплатиться, поэтому возьми вот это. — Она сняла с шеи круглый серебряный медальон, на котором был выцарапан символ «хагалаз», и протянула магу. — Наверное, он не окупит услуги, но это семейная реликвия. Что-то вроде оберега. До сегодняшнего дня я верила, что медальон хранит меня от смерти, может, он принесёт удачу и тебе.

— Оставь. Сейчас из нас двоих не мне нужна удача.

— Справлюсь.

— Оставь. — Леос не принял протянутый медальон. Где-то в глубине души Хаара обрадовалась этому, но всё-таки выждала несколько секунд, как будто мужчина мог передумать.

— Хорошо. — Принцесса повесила драгоценность обратно на шею. Может, она и правда защищала её всё это время? — Но больше мне нечего тебе предложить.

— Предложишь, когда станешь королевой. Если ты умрёшь, значит, я не справился, и не за что будет мне платить.

Хаара кивнула.

— Что ж, договорились. Постараюсь не умереть. А теперь давай поспим. Я жутко устала. — Повыше натянув одеяло, девушка отвернулась от мага, оказавшись на самом краю кровати. Её била лёгкая дрожь, разочарование душило. Леос поступил тем же образом и оба уснули так, будто были друг другу чужими людьми.

Глава 7 Мать

Гелата вернулась в комнату раньше остальных. Голову ломило от душной пьянящей атмосферы. Где-то в груди ноюще покалывало.

Делэль уже спала, хотя снизу доносился неимоверный шум: песни, грохот, смех, скрип стульев, чьи-то крики. Девушка опустилась на ближайшую из кроватей и выглянула в окно. Чёрное небо, чёрные силуэты домов. Дождь молотил по крыше, где-то в отдалении слышался гром. Она обвела глазами мрачную комнату и уставилась в угол, где, как ей показалось, мельтешили странные тени. Гелата пристально всмотрелась в них. Поначалу девушке чудилось, что уставшее сознание издевается на ней, но тени вдруг начали приобретать очертания, затем стали выпуклыми, яркими, видимыми настолько, будто бы находились в лучах солнца, а не были призраками тьмы.

Гелата увидела Энэйн. Девушка стояла к ней вполоборота, склонившись над железным столом. В руке её сверкнул кинжал. Гелата сразу узнала эту чёрную изящную сталь. Небольшой замах — и лезвие погрузилось в чью-то грудь. По другую сторону находился Этцель, внимательно наблюдающий за ритуалом. От движения Энэйн он вздрогнул, но сразу же нахмурился, приняв спокойный заинтересованный вид. Красноголовая медленно разрезала птицу. Часть фиолетовых перьев слетела на пол, обнажив ничем не защищённую плоть. На столе вяло барахталась несчастная сурт. Девушка проводила операцию с видом знатока. Жалобные крики страдающего создания ничуть не трогали её, а железные колья, надёжно удерживающие жертву в тисках, не давали сурт и крохотного шанса на спасение. Лезвие в руке Энэйн скользило по чётко заданному рисунку, как будто заранее знало, как должен выглядеть тот или иной надрез.

Мужчина подвинул к девушке сосуды с широкими горлами, заполненные каким-то прозрачным желе. Энэйн аккуратно, с невообразимой точностью извлекла из тела существа небольшие окровавленные сердца и поместила их внутрь. Сурт уже не двигалась. Энэйн запечатала банки и двинулась к тазу с водой, чтобы отмыть руки. Три небольших тёмно-багровых органа приковали взгляд мага, что замер в лёгкой нерешительности.

— Что теперь? — поинтересовался мужчина.

— Теперь нам нужен эксперимент. Я должна знать, приживётся ли такое сердце в теле мага.

— И как мы это узнаем?

Энэйн подняла голову и лукаво улыбнулась.

— Я пересажу одно тебе. А там посмотрим…

Внизу что-то грохнуло. Послышался девичий визг. Гелата вздрогнула. Образы растворились, будто мгновение назад ничего не происходило, и комната снова погрузилась во мрак. На улице не прекращая лил дождь. Уснула? Или видение наяву? Девушка вспомнила, что первые дни образы приходи к ней во время бодрствования. Неужели снова?

Скрипнули петли, и на пороге показался Элоф. Он был один и выглядел усталым. Задержав взгляд на сидящей во мраке Гелате, юноша вошёл и прикрыл за собой дверь.

— Ещё не спишь?

— Нет.

— Удивительно. Обычно ты первая выпадаешь из мира.

Гелата зевнула и прикрыла рукой рот. Юноша подошёл к ней.

— Так время быстрее утекает. Где Этцель?

— Скоро придёт. Иди ложись рядом с Делэль. У нас нет четырёх кроватей.

Девушка сообразила, что Элоф прав, и нехотя переместилась на койку рядом со спящей малышкой.

— Что ты теперь собираешься делать? — юноша промолчал. — Элоф?

— Убью кого-нибудь, меня арестуют, отправят в тюрьму, а оттуда прямиком на турнир. В таверне много кандидатов на роль жертвы. Куча омерзительных людей.

Гелата вгляделась в его мрачный силуэт. Нервничает? Уверен ли в своих силах и победе? Выглядит серьёзным, но ведь в мире каждый смертен. Внезапно всплывшие воспоминания заставили девушку поёжиться.

— Никак не могу забыть своё первое посещение столицы. Такая же таверна, такой же человек рядом. Словно бы я во временной петле. Помнишь, я назвала тебя Микаэлем? Мы тогда впервые увиделись, но мне показалось… Нет, я была уверена, что ты это он. Даже сейчас, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что это какая-то дурная шутка. Всё, что вас отличает — это клеймо. Едва видимый след. Списать бы это на безумие, но стоило заговорить об этом, как твой отец напрягся. Этцель сказал, что она здесь, но я не понимаю, кого он имел в виду.

— Нашу мать, — коротко отозвался Элоф, будто знал наверняка, что других вариантов не существует.

— Мать?

— Тебя это удивляет? Думала, Этцель сам нас на свет породил?

Гелата замешкалась. Она никогда не задумывалась об этом, и с трудом могла представить, что у Этцеля есть полноценная семья.

— Вас?

— У меня есть единоутробный брат, — пояснил юноша. — Мы близнецы.

Гелата почувствовала, как у неё что-то сжимается внутри. Родной брат… так вот, с кем она провела ту ночь! Близнец? Возможно ли такое?

— После нашего рождения мать сбежала, прихватив нас с собой, но по какой-то причине бросила меня по дороге, унеся с собой лишь Микаэля… так ты его назвала. Пусть будет Микаэль, я не знаю, давали ли она нам имена при появлении на свет. С тех пор я ни разу не видел брата, даже не помню его, да и матери тоже. Отец рассказывал, что преследовал её в то время, и благо, нашёл меня лежащего в траве. Я выжил благодаря случаю.

— Но почему она сбежала?

Элоф презрительно хмыкнул.

— Ответ до ужаса банален. Потому что отец на самом деле любил не её. С самого начала его сердце было отдано единственной достойной женщине — Энэйн, что дала ему не просто любовь, но и бесценные знания, вынесенные из Дэррад. Благодаря этому он смог возвыситься не только над людьми, но и над магами, поначалу осудившими его выбор. Его разум — настоящая кладезь, больше известно разве что Энйэн, и я удивлён, что ты до сих пор не ведаешь того же. Этцель всегда хотел вернуть любимую женщину, ту, что призывала магов восстать и забрать полагающееся, а наша мать боялась этого. Она понимала, что в мире сможет жить только одна из них.

Гелата нахмурилась, но от жуткой истории по телу пробежало приятное чувство удовлетворения. Это было не её чувство.

— Почему лишь одна?

— Долгая история, тебе ни к чему знать подробности.

Гелата задумалась. Убаюкивающая колыбельная ливня клонила в сон.

— Ты винишь её за это? Не знаю, что произошло, но думаю, любая женщина на её месте попыталась бы спасти себя и детей. Может, Этцель солгал о том, что она тебя бросила?

— Он не солгал! — вспылил Элоф. — Не солгал, брата она забрала! Бросила меня потому, что двоих было тяжело унести. Я не знаю, по какому принципу она выбирала, но рад, что так произошло. Если ты права, и мой брат действительно беглый раб, то какое будущее ждало бы с ней меня?

— А какое будущее ждёт с ним? Он вырастил сосуд…

— И я буду сосудом! Энэйн напитает силой моё тело, и вместе с отцом они возглавят армию магов. Я не виню Этцеля за то, что он полюбил сильную. Моя мать ничто рядом с ней, я презираю её, не хочу смотреть в лицо этой женщине, пусть отец и продолжает вести её поиски.

— Зачем? — удивилась Гелата. — Если ему нужна Энэйн, то почему бы просто не отпустить твою мать?

— Потому что у матери есть то, то ей не принадлежит. Она знает это, поэтому и сбежала.

Делэль начала ворочаться, и Гелата подвинулась к девочке, осторожно погладив её по волосам.

— Через пару часов я уйду. Надеюсь, у отца не будет с тобой проблем.

Гелата не ответила. Она пристроилась на кровати рядом с девочкой, обняла её и, выдохнув, прикрыла слипающиеся глаза. Послышался тоскливый скрип досок. Элоф отвернулся к стене. «Это и правда меня не касается. История дика и жестока. Делайте что хотите, — думала девушка, — только верните мне моё тело».

Глава 8 Новоприбывшая

Проснулась Хаара рано, когда маг ещё был погружён в глубокий сон. Дождь стих, блёклый свет слабо пробивался через грязные окна, соприкасаясь с тем, до чего удавалось достать. Мелкие капли блестели на стёклах, угрожая оставить разводы после своей недолгой жизни. Несколько минут девушка смотрела на умиротворённое бледное лицо, вытянутые, угловатые черты, излучающие спокойствие, затем аккуратно вылезла из кровати. Босые ступни соприкоснулись с ледяным отрезвляющим полом. Девушка поёжилась. Уставившись в покрытый паутиной угол, она неспешно прокрутила в голове минувшие события и потянулась за беспорядочно раскиданной одеждой.

Хаара не хотела, чтобы Леос проснулся. Минувший разговор казался ей бредовым сном, но чувство, с которым девушка открыла глаза, походило на смесь страха, боли и ненависти. Она двигалась тихо, старалась почти не дышать. В глубине души надеялась, что им больше никогда не придётся свидеться. Посмотреть в эти насмешливые травянистые глаза теперь, будучи отвергнутой, было высшей формой пытки. Как она могла так унизиться, оскорбиться, совершить непростительную глупость? Позволила себе отвлечься от мести, поверила в то, что может быть любима, и потерпела неудачу даже в этом. Утратила единственного друга, не спасла человека, которого в душе так надеялась привлечь на свою сторону, а теперь стала смешной в глазах изгнанника, чья мораль шла вразрез с её собственными принципами. Цепочка неудач, вереница страшных событий — теперь всё должно уйти на второй план, иначе до Лонгрена будет не добраться.

Затянув кожаный пояс, Хаара забрала прислонённое к стене оружие и направилась к двери. Одна из половиц предательски скрипнула под её сапогом, и девушка замерла, украдкой взглянув на кровать. Маг не шелохнулся. Он крепко спал, подложив под голову руку, а длинные чёрные пряди частично падали на молодое лицо. Девушка облегчённо выдохнула, мысленно простилась с мужчиной и покинула скромную комнатушку.

В столь ранний час улицы Архорда были практически пусты. Не спали стражники, некоторые пьяницы и торговцы «ранние пташки», в остальном же сонный город ещё пребывал в статичном состоянии. Хаара потратила чуть больше получаса, чтобы добраться до тюремных ворот, которые неоднократно видела издали, впрочем, находиться по ту сторону ей никогда не доводилось. Дремавшую столицу окутывало молочное полотно тумана. Влажная свежесть, на время поумерившая буйство мерзких запахов, приятно обдавала кожу. К гамме смешавшихся чувств присоединилось любопытство, а мнимый страх вытеснила новообретённая уверенность.

Девушка взобралась на небольшой холм, где скудная растительность успела вырядиться в золото и ржавчину. Впереди высилось мрачное огороженное здание. Хаара сразу приметила ещё непогасшее, мягко вьющееся пламя факелов и несколько мужских фигур, дежуривших у входа. Камни угрожающим хрустом сопровождали уверенную походку. Девушка сделала глубокой вдох. Главное — не спасовать. Завидев её приближение, караульные насторожились и положили руки на эфесы мечей.

— Эй, ты кто? Чего здесь нужно?

Хаара, будто зловещий призрак, выступила из белёсой дымки. Мужчины внимательно присмотрелись к ней. Всего двое. В иных обстоятельствах девушка могла бы выйти из битвы победительницей, но цель её требовала бессилия, опрометчивости, ошибки. Суровые взгляды прожигали нутро.

— Я пришла, чтобы напасть на вас.

Стражники переглянулись, а с уст одного из них сорвалась презрительная усмешка.

— Не в себе что ли?

Хаара осознавала, что выглядит глупо, но почему бы и не прикинуться сумасшедшей? Им не нужна веская причина для нападения, достаточно захотеть. Дабы не затягивать момент, девушка обнажила клинки, и стражники тут же утратили чувство весёлости. Хаара бросилась на ближайшего, но тот вовремя успел вытащить меч, чтобы отразить атаку. Его товарищ оказался смышлёнее. Он незамедлительно нанёс девушке ответный удар. Лязг, взмах, звон, скрип, вздох. Заварушка длилась около минуты. За это время Хаара успела нанести стражникам незначительные увечья, а затем как бы случайно допустила ошибку и позволила им себя скрутить. На нежности мужчины не расщедрились. Ударив девушку несколько раз в живот и по лицу, они прижали её щекой к ледяной земле и стали звать подмогу. Хаара сморщилась от боли. Игра на выживание началась. Отступать было некуда.

***

Запах сырости, мочи и пота настойчиво въедался в лёгкие. Хаара осматривала ледяные мрачные стены — обитель и неизменное пристанище жутких беснующихся теней. Ни единой живой души поблизости. Тихо, как в могиле, и только собственное ровное дыхание не позволяет уверовать в смерть.

Иногда она приближалась к железной двери, прикладывала к ней ухо и слушала. Ни шагов, ни голосов, ни стонов. Обескураживающая гнетущая тьма. «Не хуже, чем везде», — думала девушка, представляя в углу камеры образ Биетит. Беременная женщина будто бы и впрямь была здесь, сверлила её осуждающим томным взором, а Хаара насмехалась над призраком. Она снова в неволе, но уже по собственному желанию, не просто чья-то пленница или раба. Она вернёт себе дом и страну, сделает то, что не сумел её старший брат. На этот раз Хаара готова к сражению. Ничто не испугает и не остановит её.

Живот и челюсть назойливо ломило. Хаара вздохнула, разминая затёкшие конечности, и вдруг услышала, как кто-то приближается. Она отстранилась от двери, и через несколько мгновений щёлкнул замок. На пороге возникла пара высоких мужчин.

— Встань!

Давно дожидаясь чьего-нибудь прихода, Хаара беспрекословно повиновалась. Несмотря на отсутствие сопротивления, стражники заковали ей руки и вывели в плохо освещённый коридор. Девушка бегло осмотрелась. Никаких признаков жизни. Напоминает подземелье. Её толкнули в спину и велели шагать вперёд. Уставившись на широкие плечи первого сопровождающего, Хаара охотно двинулась следом. Вскоре они уткнулись в лестницу и начали подниматься. Рядом послышались голоса, и девушка с любопытством выглянула из-за плеча стражника, шедшего впереди. Навстречу им спускался похожий конвой. Двое надзирателей уводили густо обросшего неотёсанного мужчину, с которым Хаара на мгновение пересеклась взглядом. Её пронзило чувство узнавания, но преступник уже исчез из поля зрения. Девушка обернулась, но тут же получила тумак в плечо и невольно зашагала быстрее. «Тот заключённый, — подумала она, — что победил Лога».

Поднявшись по лестнице, они свернули налево и оказались в более просторном и светлом коридоре. Девушка даже сощурилась с непривычки. Пройдя ещё метров сто, стражники остановились, постучались в какую-то деревянную дверь, затем открыли её и пропихнули Хаару вперёд. Девушка без опаски осмотрелась. Это был скромный кабинет. Широкий дубовый стол, кресло, пара тумб. Высокое узкое окно без занавесок. Паутина в дальнем углу потолка. Ничего лишнего.

Хаара встретилась взглядом с мужчиной преклонного возраста. Он был сед, коротко стрижен, носил усы и выпуклый бронзовый жилет. Девушка с изучающей пристальностью уставилась на него. Отсутствие страха на лице преступницы взволновало и обескуражило незнакомца.

— Это она? — спросил мужчина у стражников так, будто Хаара в комнате отсутствовала.

— Да, господин.

— Так-так… — он забарабанил пальцами по столу, смерив девушку оценивающим взором. — Мне уже доложили об утреннем инциденте, и прежде, чем передать дело судье, я хочу в нём немного разобраться. Надеюсь, вы позволите? — Вопрос был скорее риторическим, но Хаара спокойно ответила:

— Ваше право.

— Если я правильно осведомлён, то этим утром вы, будучи вооружённой двумя клинками, совершили акт нападения на караульных у ворот, в результате чего нанесли им телесные повреждения средней тяжести и были арестованы. Это так?

— Так.

— Каковы ваши мотивы?

— Одному богу известно.

— Молчать или дерзить не в ваших интересах, ведь вы понимаете, чем чревато подобное безрассудство?

— Понимаю, тюремным заключением.

Макнув перо в чернильницу, мужчина что-то записал и странно ухмыльнулся.

— Смотрю, сие бремя нынче не вгоняет в ужас, а зря… Пренеприятное место, тем более для особей женского пола.

— Я полностью признаю вину и не собираюсь препятствовать правосудию.

Мужчина откинулся на спинку кресла, и его брови, выдавая нахлынувшее удивление, слегка дёрнулись вверх.

— Значит, вы признаёте, что совершили нападение по собственной воле, осознавая все его последствия, и отказываетесь называть цель, которую преследовали?

— Верно.

— Как вас зовут?

— Хаара.

— Хаара… — Мужчина словно пробовал её имя на вкус. — Думаю, в таком случае ваше дело будет рассмотрено в быстром порядке. Если вам нечем оправдать свой поступок…

— Нечем.

— Удивительно. — Мужчина выглядел обескураженным. Ему впервые в жизни показалось, что кто-то жаждет осуждения и приговора, но ведь это не могло быть правдой. Кому бы пришло подобное в голову? Начальник тюрьмы отмахнулся от этой мысли. — В таком случае… проводите её…

— Постойте. — Стража собралась вытолкнуть Хаару из комнаты, как вдруг она вновь подала голос. — Я уже могу считать себя приговорённой к заключению?

— Да, вы ведь признались в содеянном. Осталась лишь формальная сторона: передать это дело в суд и подписать документ. Мне кажется, или вы правда жаждете оказаться за решёткой?

— Кажется. Но в таком случае я обязана уведомить вас ещё об одной вещи.

— Какой же? — с любопытством спросил мужчина.

— Я хочу принять участие в турнире.

***

Новая камера, в которой девушке предстояло провести длительные ночи, оказалась чуть просторней и светлей предыдущей. В ней находились узкая замызганная койка и никогда не моющийся горшок для отходов. Пахло ещё отвратительней, к тому же Хаара обнаружила нежелательное соседство. Женщины за решёткой выглядели хуже избитых жизнью проституток. Худощавые, с тёмными кругами под глазами, чёрными, а то и выбитыми зубами, в грязных рваных платьях. Они уставились на неё не столько с любопытством, сколько с лютой ненавистью, ведь Хаара — новое тело, пока ещё многим отличавшееся от них привлекательностью. Запах коллективной неприязни быстро просочился во все тюремные углы.

Как только замок щёлкнул, женщины прильнули к решёткам, чтобы познакомиться с новоприбывшей. Хаара скользнула по ним взглядом и с презрением отвела его. Черноволосая молодуха, на чьих руках красовалась куча багровеющих синяков, приняла этот жест за личное оскорбление и смачно харкнула через прутья на пол новой обители Хаары. Принцессу покоробило, но вступать в перепалку из-за ерунды казалось ей неразумным.

Она уселась на койку и, скрестив пальцы в замок, выдавила кривую брезгливую усмешку.

— Чего лыбишься?

— Забавно, когда третьесортные люди пытаются доказать чувство собственного превосходства, при этом находя всё новые способы себя унизить.

— Надо же, как смело для суки, что ещё и дня не провела в этих стенах. Ну-ка иди сюда и повтори…

Высокий до мерзости елейный голос резал слух и совершенно не сочетался с внешним видом говорящей. Хаара не двинулась с места. Она уставилась на осмелевшую задиру. Пытливый насмешливый взгляд выводил черноволосую из себя.

— Проблемы?

— А ты ещё не заметила? — Незнакомка гадко хохотнула. Хаара пожала плечами. — Такая дура или прикидываешься?

— Не понимаю, о чём ты.

— Да не переживай, скоро поймёшь. Зря ты себя кем-то возомнила, у всех здесь сидящих одна судьба, но кому-то может не повезти сильнее… Ну, знаешь, спи чутко. — Из камер раздался издевательский женский смех. Хаара промолчала. Угрозы черноволосой не произвели на неё должного впечатления, в конце концов, что они стоили после всего уже пережитого? «Хуже не будет, — решила Хаара, вспомнив Лакуду, Рийск и Дэррад. — А судьба у людей изначально разная, и уж точно никто не повторит мою».

Глава 9 Последняя встреча

— Садись, я расскажу тебе кое-что.

Видя, что урок начнётся не с практики, Блэйр, в душе порадовавшись редкой возможности поговорить, опустился на холодный пол. Со дня их первой встречи прошло много времени, но перед мужчиной был всё тот же загадочный сициланец, жрец, любящий изъясняться образно, выдерживать длительные паузы и не договаривать. Бесстрастное гладко выбритое лицо не менялось день ото дня, Джаваха будто пребывал в двух пространствах одновременно, и иногда Блэйру казалось, что его мало трогают мирские заботы. Он делал свою странную работу, находясь в заключении, и вряд ли получал взамен что-то сто́ящее. Мотивация Джавахи выглядела странно, а скудный спектр эмоций порой наталкивал на мысль о его нечеловеческом происхождении. Даже заметив, что Блэйр приготовился слушать, он не спешил раскрыть рта, и мужчина, воспользовавшись удобным моментом, мысленно вернулся к случайной встрече, свершившейся несколько минут назад. Незнакомая девушка столь странно посмотрела на него… как-то остро, въедливо. Новая заключённая? Блэйру почти не удавалось пересечься в тюрьме с особями женского пола. Её, скорее всего, он тоже никогда не увидит вновь. Мужчине начинало казаться, что он упускает нечто важное в жизни. А впрочем, выйдет на свободу и после подумает об этом. К чему забивать голову каким-то мимолётным происшествием?

Она была красива. Красива? Нет, что он мог разглядеть в полумраке? Да и времени прошло слишком мало. Больное, уставшее от серости воображение решило за что-то зацепиться, и вот… А между тем завтра он уже не будет помнить о той случайной встрече.

Болезненная пульсация, ударившая в висок, отвлекла мужчину от воссоздания туманного образа.

— Я сегодня видел сон, — вдруг заговорил Джаваха, — а проснувшись, осознал, что они уже здесь… Близнецы в Архорде, Блэйр.

Мужчина не так много знал о близнецах, коими грезил сициланец, но от его слов Блэйра покоробило. В их первую встречу Джаваха рассказал о том, как попал в Архорд, ведо́мый снами и видениями о таинственном зле, о детях, которых собирался убить, но не смог отыскать. Теперь же момент был упущен, но жрец по-прежнему верил в то, что его священная миссия должна прийти к завершению, что гатжо не просто так распорядилась обстоятельствами, и Блэйр неслучайно попал на арену веларов.

— Я видел лица, юные, ещё не искалеченные временем, им сейчас должно быть не больше семнадцати. Один живёт за стенами, что выше тюремных, а второй находится под покровительством страшной силы. Возможно, его сопровождают опытные маги, я не смог их разглядеть, только почувствовал кровь и… — сициланец оборвался на полуслове.

— В мире полно юношей, стен и магов. Что мне делать с этой информацией?

Джаваха стрельнул в Блэйра недовольным взглядом. «Непоследовательный», — подумал мужчина и больше не решился перебивать.

— Мне уже не покинуть этой тюрьмы, но у тебя будет шанс. Ты находишься в петле, которая отвергла меня. Пусть пока и не знаешь, но ты связан с теми, о ком я говорю.

— Из-за девушки, которую спас? Ты упомянул, что она причина грядущих бедствий.

— Она инструмент, а вот в чьих руках, мне, увы, неведомо.

— Благородство и добрые побуждения себя не оправдывают? Признаться, я уже неоднократно пожалел о том дне.

— Не терзайся чувством вины. То, о чём я говорю, произошло бы и без твоего вмешательства, может, чуть позже, но неизбежно бы произошло.

— Утешает, — съязвил мужчина. — Значит, все беды, постигнувшие род людской — не моя ответственность.

— Это ответственность предупреждённых. Долг каждого, кто заметил костёр, потушить его прежде, чем тот превратится в пожар.

— И что это значит? Я должен найти её?

— Она сама тебя найдёт.

Блэйру показалось, что его учитель не в себе. Как-то странно побледнело его лицо, а мудрые спокойные глаза превратились в потухающую оплавленную свечу.

— Грядут колоссальные перемены. Во сне я видел стаю эрий, в безумстве кружащих над Ревердасом, и летящих дальше, на юг, восток и запад. Война, о которой я говорил, близко. Время смерти уже настало. Я чувствую, как воздух пронизывают её яды. Послушай, Блэйр… это наша последняя встреча.

— Последняя? — Мужчина насторожился. Его вдруг пронзили чувства неотвратимости, безысходности, страха. — Почему?

— Так нужно. И я хочу, чтобы ты знал — никому нельзя верить. Никому, слышишь? Когда вновь встретишь ту, которую спас, ты должен убить её прежде, чем она разгадает твоё намерение.

— За что? Как она и эти близнецы повлияют на разруху в мире? На войну? Джаваха, я совсем запутался.

Убивать девушек в планы Блэйра не входило. Это было ниже его достоинства. К тому же он спас её и вытерпел все эти дни в тюрьме не для того, чтобы занести клинок. От недовольства и возмущения мужчина скрипнул зубами, но вовремя остановился, чтобы не вспылить.

— Вообрази телегу. Если спилить колёса, она не поедет. Точно так же и здесь. Телега не должна поехать, Блэйр.

— Телега? — Излучающий раздражение мужчина нахмурился. — Но ведь близнецы родились раньше, чем я спас эту девушку. Если бы не спас, было бы иначе? Ты ведь сам сказал, что…

— Иначе быть не могло, — оборвал жрец. — Гаджо так повелела, нам оставалось лишь подчиниться.

— И если эти люди умрут теперь, войны не будет?

— Будет, — внезапно возразил сициланец, — но в этом случае Ревердас сможет выстоять, и разрушения последуют куда меньшего масштаба. К сожалению, не только названные мною люди — причины грядущего бедствия, но если на арене тебе удастся лишить жизни ту, к кому твоё сердце будет сильнее всего стремиться, тысячи людей будут спасены.

— Что? — Блэйру показалось, будто он находится в абсурдном сне. Мужчина снова ничего не понимал. Зло, близнецы, девушка из леса, а теперь… кто? Очередная пешка в игре судеб? Арена — место крови и смерти. Там бьются воры, насильники, убийцы и рабы, с чего бы Блэйру вдруг стать к кому-то неравнодушным? Очередное безумное видение Джавахи? Бред! Блэйр чувствовал, что начинает скептически относиться к словам сициланца, и единственным, что не давало ему до конца усомниться, был факт знания Джавахи о случившимся в лесу. — О ком ты?

— Вскоре поймёшь. Сейчас ты полон сомнений, но запомни то, что я тебе сказал. Я прибыл сюда, осознавая, что уже не вернусь в Сицилан, не просто, чтобы спасти от напасти Ревердас и его жителей. Надвигающаяся катастрофа куда страшнее, и болезнь, зародившаяся здесь, стремительно поползёт в другие страны. Уверен, жрецы обоих континентов тоже чувствуют неладное, и волнения скоро охватят не один уголок. Знание — это оружие. Воспользуйся им.

— Я тебя понял, — как можно увереннее сказал Блэйр, хотя мысли Джавахи до сих пор не могли всецело проникнуть в его голову. Близнецы, убийства, сумбур из видений… как это можно было воспринять? Сициланец почувствовал сомнение велара, но решил не подать виду. Время истекало.

— Я верю в то, что ты найдёшь в себе силы противостоять. Слушай голос разума. Только разума, Блэйр.

Мужчина кивнул. Это было несложно, ведь именно трезвый разум помогал ему одерживать победы и продлевать жизнь до сих пор.

Глава 10 Бремя

— Нам не опасно видеться в такой час? — настороженно поинтересовался Микаэль, украдкой глядя по сторонам. В саду было тихо и пустынно, лишь желтеющая листва уныло покачивалась от слабых порывов ветра. Настало обеденное время. Солнце изредка выглядывало из-за вереницы тянущихся рваных туч. Мисора, на лицо которой пала тревожная дрожащая тень, плотнее закуталась в тёплую мантию.

— Вовсе нет. Его Величество уже второй день пропадает в кабинете совета, настолько отдался делам, что ни королева, ни даже я, не можем его отвлечь. Но мне оттого и радостно. Надоело быть подстилкой.

Слова женщины Микаэля не слишком убедили. Его юный лоб изуродовала тревожная морщина. Мисора напряжённо поджала губы.

— Что-то случилось?

— Да, похоже на то. Точнее, определённо случилось, два дня назад… — женщина вдруг замолчала. — А впрочем, король пока не хочет говорить это во всеуслышание, и хранить молчание — мой долг.

— Я не стану пытать вас.

Мисора расхохоталась.

— Как будто бы ты сумел даже при желании. Ну, знаешь, некоторые могут решить, что у женщин моего типа нет ни совести, ни чувства ответственности, и что мы принадлежим тому, кто первый схватит, но это оскорбительное заблуждение. Между прочим, я беспокоюсь о будущем этой страны, хотя бы потому, что являюсь её частью. А то, что король допустил меня к приёму… это вроде как делает мне честь, даже льстит.

Микаэль улыбнулся в ответ.

— Стало быть, вы не просто подстилка.

Мисора резко повела плечом и горделиво вскинула подбородок.

— Как мало ты понимаешь!

— Вам что-то нужно? Моя работа не дремлет вне зависимости от того, где находится король.

— Какой грубый предлог, чтобы не составить мне компанию. — Женщина презрительно хмыкнула и обвела взглядом увядающий сад. — Мне просто хотелось пройтись с тобой, ведь в стенах этого замка у меня нет иного друга, а одиночество угнетает и старит. Знаешь, с тех пор как королева Наоми забеременела, меня терзает страх, что Его Величество откажется от меня.

— Вам ведь надоело быть подстилкой, разве нет?

— Конечно! — Мисора метнула в Микаэля острый взгляд, а тот недоумённо вскинул брови. — Но ты представь, что будет ждать меня, если я перестану ею быть! Сейчас я хорошо одеваюсь, ем, присутствую на королевских приёмах. Этот период жизни, определённо, по-своему прекрасен, и мне не хочется вновь оказаться на задворках мира или кормить своей плотью червей в яме. Ответь Микаэль, хорошо ли я выгляжу?

— Вы прекрасны, — честно признался юноша, — очень молоды и свежи.

— Молода! Ах, если бы… Я уповаю лишь на то, что Наоми окончательно зачахнет. Она ненавидит меня, я знаю. Ужасно терпеть оскорбления и не иметь возможности на них ответить. Тебе и не вообразить, как дерзко она со мною обходится! А я, признаюсь, прежде не видела в ней соперницу. Сложно поверить, что король вообще её захотел.

— Как вы можете о таком говорить? Если кто-нибудь услышит…

— Кто-нибудь? Здесь только мы! — Мисора оглянулась и, вскинув руки, покружилась. Микаэль пытался распознать, действительно ли она страдает или решила устроить спектакль. — А в твоей верности, дорогой друг, я не сомневаюсь, потому что если ты решишь предать меня… — она выдержала акцентирующую паузу, — то горько об этом пожалеешь.

— У меня и в мыслях не было, — поспешил оправдаться юноша. Игривый взгляд Мисоры его выжигал. Микаэлю хотелось верить, что под её «друг» скрывается истинное страстное желание, но первому открыть свои похотливые мысли он бы никогда не решился. А королевская наложница уже несколько месяцев держала его рядом, и в то же время далеко.

***

Наоми сильно тошнило. Служанки только и успевали менять горшки, как девушке вновь становилось не по себе. Кругом шла голова, на глаза наворачивались слёзы, сон никак не приходил, чтобы успокоить разбушевавшийся организм. Во мрачной комнате царила духота и смрад, но королева запрещала открывать окно. Ей казалось, что дневной свет станет смертельным, испепелит её, заставит расплавиться. По бледным вискам скатывались крохотные капельки пота.

— Ваше Величество, попейте, — одна из служанок протянула Наоми фужер. Королева сделала пару глотков и, обессилев, рухнула на подушки. Тело трясло и ломало. На лбу выступила испарина. — Мы позвали господина Периция, Ваше Величество. Он даст вам микстуру.

— Нет, — воспротивилась Наоми, — я в порядке. Периций говорил, с беременными женщинами часто такое бывает, беспокоиться не о чем. Просто во мне зреет будущий наследник. Мой крепкий и отважный сын. — Девушка положила руки на ещё не сильно округлившийся живот.

— Что-нибудь принести, Ваше Величество?

— Нет, оставьте меня. Я хочу… поспать.

Служанки поклонились и вышли из спальни. Наоми тяжко выдохнула и уставилась в стену. Из головы никак не выходили известия о захвате Ютры. Что-то назревало. У девушки не хватало сил выйти и узнать подробности, скорее, в душе она даже желала от них отгородиться. Дурнота спасала от страшной правды, и между тем приносила столько мучений.

Лонгрен не появлялся. Наоми радовалась, что он не видит её в таком состоянии. Сейчас король занят делами поважнее, думает, как противостоять внезапно возникшему врагу, распоряжается чьими-то жизнями. Война с Иннун — одна эта мысль вызывала у Наоми ужас. Маги в Ревердасе были обществом второсортным, а уж изгнанники и вовсе служили мишенью для разного рода охотников. Их ненавидели. Ненавидели потому, что боялись. Наоми, ни разу не видевшая Иннун воочию, была сильно встревожена. Ночью она дурно спала. Ей снился кошмар, будто бы она осталась с сыном на руках в горящем дворце, пряталась в спальне, пока дверь не выломали страшного вида существа, с ног до головы перепачканные кровью. От этого воспоминания девушку вновь замутило. Она мученически сморщилась. В дверь постучали.

— Ваше Величество? — послышался голос Периция. — Я могу войти?

Наоми с трудом нашла в себе силы ответить утвердительно. Ей было так дурно, что бороться с этим состоянием уже не было сил.

— Я вам кое-что принёс, — сообщил ступивший за порог мужчина, и Наоми заметила у него в руках графин с тёмной жидкостью. — Это травяная настойка. Будет горчить, но должна помочь вам справиться с недугом. Пейте через каждый час.

Он налил её в фужер иподнёс королеве. Девушка, слабо подавшаяся вперёд, сделала несколько глотков и беспомощно скривилась. От горечи свело скулы.

— Допейте, Ваше Величество, должно стать легче.

Превозмогая себя, Наоми глотнула ещё, и, тяжко выдохнув, вновь опустилась на подушки.

— Периций, это настоящая пытка.

Мужчина понимающе кивнул.

— Боюсь, ничем другим я помочь не могу. Этот период нужно перетерпеть, вы ведь хотели ребёнка.

— Да, — тут же отозвалась девушка, почувствовав лёгкую дрожь, — хотела и хочу. Я так дорого заплатила за беременность, но это сработало. Представляешь, Периций? Этот жуткий ритуал… неужели в твоей библиотеке хранятся сведения о таких вещах?

— Моя библиотека не столь велика, но в ней есть книги, сотворённые в эпоху, когда Ревердаса ещё не было на этой земле. К сожалению, их не так много, как хотелось бы и далеко не все я способен прочесть. Но, надеюсь, нам более не придётся прибегнуть к кровопролитию. Через семь лун вы уже станете матерью. — За окнами тоскливо завыл ветер. — Отдыхайте, Ваше Величество.

— Периций…

— Да?

— Что-нибудь слышно? От короля. Во дворце о чём-нибудь говорят?

Мужчина на мгновенье задумался. Наоми заметила, как глаза его выразили замешательство.

— Говорят о многом, Ваше Величество. Вас интересует что-то конкретное?

— Ютра.

— Ютра? Нет, я ничего не слышал об этом. Хотите, чтобы узнал?

— Нет, — Наоми разочарованно вздохнула, — спасибо, Периций. Мне больше ничего не нужно.

— Если что-то понадобится, обращайтесь. Я ведь на вашей стороне.

Лекарь поклонился и торопливо вышел из комнаты. Наоми проводила его жалостливым взглядом. «На моей стороне, — подумала она. — Неужели кто-то в замке действительно на моей стороне?»

Глава 11 Одним больше, одним меньше

Проснулась Хаара от металлического звяканья ключей. За несколько часов сна тело как будто примёрзло к койке. Почувствовав тревогу, она открыла глаза и сразу заметила два высоких силуэта у дверей её камеры. Один некоторое время возился с замком, и когда тот, наконец, поддался, позволив двери распахнуться с истошным скрипом, мужчина смело шагнул за порог.

— Поднимайся.

Хаара привстала, с опаской наблюдая за происходящим. Царила глубокая ночь. Тюрьма погрузилась в безмолвие, и только блёклые тени, падающие от света факелов, тревожно скакали по стенам.

— Что вам нужно?

— На выход.

— Это куда в такой час?

— Туго соображаешь?

В голосе стражника отчётливо звучала угроза, но девушка не двинулась с места. Мужчина провокационно на неё смотрел, затем сделал шаг вперёд и положил руку на пояс, к которому крепились меч и несколько кинжалов. Сердцебиение участилось. Хаара невольно приготовилась обороняться. Как будто повторялась история с Гверном. Темнота, решётка, мужчины с неукротимым желанием обладать. Да, эти взгляды, оскал, самоуверенность — их животную страсть было сложно с чем-то спутать. Раз испытав подобное, запомнишь надолго.

— Она любит пожёстче. — Послышался знакомый слащавый голос со стороны. Черноволосая, уловив шум, поднялась с койки и, усмехнувшись, прильнула к холодной решётке. Она как будто ждала этого момента и теперь решила понаблюдать за зрелищем с первых рядов. Хаара бросила на неё резкий презрительный взгляд. Неужели поэтому сестра по несчастью держала себя столько высокомерно? Униженная, пережившая ад, она теперь насмехалась над теми, кому только предстояло с этим столкнуться, но и Хааре было не впервой. Пережитое за минувшие месяцы сказывалось. Девушка ожесточилась, однако не против жертв, а против тех, кто творил насилие. Пробудились, но остались недвижны ещё несколько женщин.

— Это мы можем, — воодушевлённо отозвался стражник и направился к Хааре. Его товарищ вошёл следом. Девушка сделала глубокий вдох. Ещё секунда — и начнётся. Шарканье ног, бесстыжая ухмылка. Мужчина протянул руку, но Хаара тут же вцепилась в неё, дёрнула на себя и кулаком ударила нахалу в кадык. У мужчины перехватило дыхание. Девушка толкнула его в приблизившегося товарища, и тот на мгновение отступил. Разозлившись, он бросился на неё, но Хаара присела, избежав захвата, юркнула в сторону и отвесила второму смачную затрещину. Как бы невзначай она использовала часть полученной силы, поэтому и без того болезненный удар заставил мужчину отшатнуться. Пришедший в себя стражник выхватил нож и, угрожающе выставив его, двинулся на Хаару. Девушка осторожно отступала.

— Ну ты и дрянь… давай, одумайся, и мы не так сильно накажем тебя.

Хаара проигнорировала фразу. Из уст негодяя она звучала как призыв к действию. Оба мужчины двинулись на неё. Безоружна и одна. Не будь в рукаве козыря, эта потасовка закончилась бы не в её пользу, но, когда один бросился с ножом, Хаара, воспользовавшись приобретённым навыком, перехватила его руку, отвела в сторону, пнула в живот, затем вырвала оружие и притянула к себе так, что нападавший по итогу стал заложником. Левая рука крепко сжимала горло, лезвие ножа упёрлось в него.

— Ну что, одумаетесь? — спросила Хаара у замешкавшегося стражника, который переводил взгляд с её лица на лицо товарища и обратно. Они вдвоём отступили к решётке. Вдруг Хаара уловила за спиной еле слышное шарканье ног. Она мигом сообразила, что случится в следующий момент, поэтому ловко перехватила нож, пихнула стражника и резко отвела руку назад так, что лезвие вонзилось в мягкую тёплую плоть. Кто-то слабо и жалобно простонал. Покрытые синяками руки, уже протиснувшиеся сквозь прутья в надежде схватить, безвольно опустились. Хаара выдернула нож и отшатнулась в сторону. Черноволосая прижала ладони к животу, откуда стремительно сочилась кровь.

— Твою мать… — протянул стражник, выпучив глаза на захрипевшую от боли преступницу. Он потёр собственную шею, пытаясь отделаться от осадка смерти, что остался на коже после поцелуя с ледяным клинком. А ведь он мог оказаться на месте этой грязной воришки! Блондинке хватало безрассудства.

Хаара, не проникшаяся смертью из-за глупости, и не чувствовавшая прежнего отвращения к убийству, выставила перед собой окровавленный нож, давая понять, что количество трупов может увеличиться. Ридесар был прав, говоря о проклятье, что настигает каждого человека, хоть раз пролившего кровь. В первый раз омерзительно, во второй — неприятно, в третий — естественно. Женщина опустилась на колени и, выпучив на Хаару полные ужаса глаза, простонала: «Будь проклята».

— Ты за это ответишь… — угрожающе процедил стражник, не знающий, как верно подступиться. Судя по всему, прежде им не оказывали столь бурного сопротивления.

— Я уже в тюрьме. Одним трупом больше, одним меньше. Смертной казни в Ревердасе нет, вряд ли я чем-то усугубила собственное положение… — Хаара говорила уверенно, хотя внутри неё пробежал озноб. — Пошли вон, пока я не вскрыла ваши глотки.

— Ах ты… — подвергшийся унижению мужчина хотел продолжить драку, но товарищ придержал его.

— Пойдём… нам и так за труп оправдываться.

— Нож верни, сука…

Хаара кивнула на дверь. Стражники, чьи лица исказили злоба, презрение и жажда мести, нехотя шагнули за порог. Девушка бросила окровавленное оружие через решётку.

— Я тебе это припомню, стерва, ой припомню… — выплеснул тот, кого Хаара ударила в кадык. Она бросила на мужчину взгляд, полный отвращения.

— Лучше опасайся, как бы этого ни припомнила я.

«Если доживу до смерти Лонгрена, — подумала девушка, — вздёрну каждую сволочь. Пора Ревердасу перестать давать людям второй шанс». Стражник выругался и второпях повернул ключ в замке. Хаара неуверенно опустилась на кровать. Сон как рукой сняло, и она равнодушно посмотрела уже на недвижное тело черноволосой, растянувшееся по ту сторону железных прутьев. Покрытая синяками рука перепачкалась кровью, во мраке казавшейся нефтью, рот приоткрылся, исторгая то ли в мольбу, то ли проклятье. Прежде Хаара часто сожалела об отнятых жизнях, но в это мгновение она не испытала никаких угрызений совести. Время жалости и понимания закончилось. Теперь никто не унизит её, не помешает ей добраться до Лонгрена.

Глава 12 Жертва небес

Игла протыкала кожу так же легко, как и тонкую ткань. Следом тянулась серебристая, чуть испачканная кровью нитка. Энэйн с видом умелой рукодельницы делала ровный шов. Бледный Этцель лежал без сознания.

***

Хлопнула дверь. От резкого пробуждения Гелата вздрогнула. Солнце уже взошло, снизу доносились голоса и скрип мебели. Перевернувшись на бок, девушка вяло моргнула. Делэль не было в кровати, а на месте её осталась небольшая уже остывшая впадина. Приподнявшись, Гелата осмотрелась. Пусто. Ни девочки, ни мага. Она потёрла заспанное лицо, пытаясь прогнать остатки неприятного сна, ярко отпечатавшегося в сознании. Красноголовая вшила Этцелю сердце сурт. Одно сердце из трёх. Неужели такое возможно? Магия или техника, коей ещё не овладели лекари Ревердаса? Гелата была уверена, что прежде не слышала о пересадке органов, да и вообразить такую картину не смогла бы, однако тот сон… Не оставалось сомнений, что Энэйн вынесла из Дэррад ценные знания. Если бы только целенаправленно добраться до них, перенять, сколько бы пользы можно было принести! «Умей я делать такую операцию, люди осыпали бы меня золотом, и до конца дней я бы не волновалась за будущее».

Наскоро закидав кровать, девушка покинула комнату и спустилась по лестнице. В нос ударил смешанный запах пота и жареного сала. Трактирщик громко рассказывал байку кому-то из постояльцев, переживших бурную ночь. Собеседник насмешливо хрюкал.

Быстро найдя глазами Этцеля и девочку, Гелата двинулась к ним. Делэль уплетала тыквенную кашу, по-детски нелепо удерживая ложку, Этцель к своей порции ещё не притронулся. Сегодня им посчастливилось сидеть за отдельным столиком. Трактир почти опустел: постояльцы или отсыпались, или оправились по делам. Гелата молча присоединилась к трапезе. Она хотела спросить об Элофе, чтобы разрядить обстановку, но в последний момент передумала. Какая разница, как он попал за решётку? Куда важнее — как он оттуда выйдет.

Заметив на себе пристальный взгляд, Этцель поднял глаза. Гелату внутренне передёрнуло, а в сознании вдруг что-то щёлкнуло, и вот — она уже где-то не здесь, далеко в стороне.

— Когда ты найдёшь её? — вдруг спросила девушка и поняла, что утратила контроль над телом. Энэйн вытеснила её, заставила забиться в угол, переждать. Этцель, заметив перемену в голосе Гелаты, не посмел игнорировать её.

— Надеюсь, скоро.

— Скоро? Это тело изнашивается.

Информация была не из приятных. Гелата до сих пор вяло представляла, что будет с ней, когда Энэйн сменит оболочку. Один сосуд не мог долго служить двум душам, а буйствующая сила крови разрушала от природы слабое тело юной крестьянки. Разумеется, Гелата надеялась на лучшее, но что-то внутри неё било тревогу.

— Если моя догадка верна, то она должна быть в Архорде. Не переживай, почти всё готово. Элофу осталось лишь выиграть. Мисору я найду, и мы окажемся у власти.

Гелата подалась вперёд. На лице её отобразилась лукавая усмешка Энэйн.

— Я девятнадцать лет ждала. Если что-то пойдёт не так…

— Не беспокойся.

Гелата почувствовала, что её отпустило. Будто бы разум наконец вырвался из оков, а с шеи сняли удушающую петлю. Она вздохнула и откинулась на спинку стула. От тыквенной каши, которую трактирщик услужливо поставил перед ней, шёл полупрозрачный пар. Делэль, прикончив лишь половину порции, слегка раскачивалась, бесстрастно глядя куда-то в сторону. Со дня встречи с Этцелем она стала менее энергична. Девушка взялась за деревянный прибор и начала поглощать пресное рыжеватое месиво.

Однако, затолкав в себя несколько ложек, Гелата отодвинула тарелку. Её замутило, а Этцель тем временем съел всё до остатка.

— Что мы будем делать? — спросила девушка у мага, надеясь, что им удастся чем-то убить время, но ответ мужчины её разочаровал.

— Ждать. Твоя задача — смотреть за девочкой. Не спускать с неё глаз, поняла?

— Поняла.

Этцель дожевал последний кусок хлеба и отодвинулся.

— Мне нужно уйти на некоторое время. Не покидайте пределов этой таверны, и ни с кем не говорите. Таких, как мы, здесь не любят, а наживать проблемы сейчас нам не на руку.

Гелата кивнула. Мужчина поднялся, одёрнул плащ и, бросив на стол несколько серебряных монет, направился к выходу. Девушка заметила, что Делэль провожает его тоскливым взглядом, а сама обрадовалась временному уходу мага. Его присутствие заставляло нервничать. Гелата знала, что ей ничего не грозит, пока она носитель Энэйн, но рыть могилу заранее не стоило. Что будет после? Получит ли она долгожданную свободу?

Девушка выглянула в окно. Вышедший из трактира Этцель смешался с течением серой толпы. Город поглотил его так быстро, будто бы маг был его естественной составной частью. «Мерзкая столица», — подумала Гелата, как вдруг раздался глухой стук. Девушка вздрогнула и машинально отпрянула, когда в стекло напротив её лица с разгона врезалась птица. Чудом не разбившееся окно отметилось боевыми шрамами в виде трещин. Перепуганная Делэль обернулась. Эрия. Внутри Гелаты что-то дрогнуло. Она привстала, дабы рассмотреть, что случилось с птицей, но не смогла увидеть её. Несколько прохожих заметили происшествие и очень быстро вокруг разбившейся эрии собралась галдящая кучка народу.

Некоторые трактирные обитатели, ставшие свидетелями необычной сцены, повыскакивали с мест. Кто-то ринулся к окну, кто-то на улицу. Начались пересуды.

— Святой Геул… вестник войны.

— Она мёртвая? О, спаситель…

— Что же грядёт? Мор или война?

— Эти птицы уже больше века здесь не были…

Среди столпившихся людей вдруг протиснулся сутулый человек в оборванных грязных одеждах. Его лицо скрывала деревянная маска, к ужасу окружающих, изображающая лик погибшего существа. Голову неизвестного скрывал чёрный капюшон — часть поношенного длинного плаща, чей подол волочился по земле, слизывая пыль с каждого камня. Незнакомец ухватил мёртвую эрию за сломанное крыло и вскинул вверх. Люди охнули от неожиданности.

— Война грядёт! — закричал он как безумный. — Зло уже пробудилось и в скором времени попытается заполучить ваши души!

— Да по́лно тебе! — возмутилась стоящая с краю женщина, однако мужчина её, казалось, не слышал. Он тряс птицей над головами собравшихся, заставляя одних пятиться, а других целовать три скрещённых пальца и возносить молитвы Геул.

— Трепещите! Вооружайтесь! Стройте высокие заборы! Геул проклял нас, отдал на растерзание богу смерти! Мы, грешники, будем наказаны и низвергнуты в ад! Улицы наших городов утонут в крови! Наши дети будут распяты! Вот она, кара небес! — Он снова затряс птицей. — Вот кровь, знаменующая начало конца! Молитесь! Молитесь, да будет часть из нас спасена от жнецов смерти! Мы, те, кто отверг пророчества жрецов, будем распяты дважды!

— Он ненормальный! — загудели одни, другие начали охотно соглашаться, но незнакомец продолжал.

— Не господствовать нам больше на земле! Быть смертниками нам или рабами! Мы сами избрали такой путь! Мы ослепли! Решили, что стоим выше других! Но на всякую силу находится управа! Осталось лишь бежать или сражаться! Те, кто, быть может, выживут, искупят грехи человеческого рода!

Людям речь сумасшедшего оборванца пришлась не по душе, и каждый начал горланить свои «против». Заметив нарушение порядка, в толпу протиснулись стражи и, скрутив зачинщика волнений, сбили с него маску. Народ охнул и отпрянул. Какое жуткое у него было лицо!

— Демон!

— Прокажённый!

— Да он сама смерть!

Толпа загудела ещё громче. Неизвестного куда-то поволокли, и люди в страхе расступались, не желая даже случайно задеть этого человека.

— Разойтись! Разойтись всем! — кричали стражники, и народ начал потихоньку рассасываться. Гелата, увлечённая происходящим, наконец заметила, что окружена мужчинами и женщинами, которые, разинув рты, уставились в окно. Она осторожно выскользнула из-за стола, взяла за руку Делэль и вместе с ней протиснулась через взволнованный народ. Беспокойство отхватило её. В теле как будто бы всё сжалось. Пророческие слова мужчины стояли в ушах. Зло? Война? Всеобщая погибель? Неужели правда? Неужели человечество изжило себя?

Как никто другой она понимала, насколько эти предсказания близки к истине. Кажется, Элоф и правда победит. Энэйн овладеет его телом и государство будет захвачено врагом. Что смогут сделать люди, лишившись правителя? Как можно собрать и организовать силы, если маги уничтожат всех изнутри? Хаос, реки крови, стенания и вопли — вся эта жуткая картина представилась Гелате так ярко, что ей захотелось плакать. Неужели ничего нельзя изменить? Она, та, кто знает, в чём заключается опасность, должна что-то предпринять.

Крепко сжимая руку Делэль, Гелата преодолевала ступени. «Что, если я убью себя?» — на мгновение мысль, пронзившая сознание, показалась девушке правильной. Если умрёт она, то, возможно, умрёт и Энэйн, или останется пленницей её тела. А если нет Энэйн, то и войне не быть. Но что, если это заблуждение? Если Энэйн всё-таки выживет? Тогда Гелата окажется вдвойне бесполезна… Никуда не годный план. Да и умирать Гелате не хотелось. В конце концов, почему она должна жертвовать собой ради возможного мира? Ради людей, которых даже не знает? Разве жизнь не была жестока к ней? Нет, девушка ни за что не сделает этого!

Пусть Энэйн переселится в новое тело, пусть захватит власть, пусть Ревердас сгорит в огне! Какая ей разница? Она никому ничего не должна. Ей не о ком беспокоиться кроме себя. Если выживет, сможет служить магам, ведь Энэйн должна быть признательна, она не может её просто убить. А если не служить, то почему не сбежать на восток? В Эндагоне должно быть лучше. Гелата найдёт способ заполучить скрытые знания, а уж с ними будет несложно пристроиться.

Таким образом чувство страха сменилось возмущением, а затем смирением и даже спокойствием. Пока Гелата рядом с Этцелем, ей ничего не грозит. А потом… потом она разберётся.

Глава 13 Сбор

Частичное осознание того, что Джаваха был прав, пришло к Блэйру через три дня. Арравел сообщил ему о смерти сициланца, оправдав её внезапным ухудшением здоровья, и безрадостно сказал, что знает, кто стоит за избиением.

— Мой отец недоволен тем, что я неожиданно смог вырваться из-под его давящего сапога, считает, что препятствия покажут мне мою несостоятельность, но не переживай. Я сделаю всё возможное, чтобы в тюрьме тебе ничего не угрожало. Твой враг — мой враг. Вместе мы справимся.

Эта зыбкая фраза не сильно обнадёжила Блэйра, однако времени на то, чтобы предаться скорби, у него было немного. Он думал о Джавахе и его словах про последнюю встречу. Сициланец предвидел собственную смерть? Может, он знал, кто станет победителем, однако предпочёл удержать это втайне? Какие видения посещали его в роковой час?

Ответов было не найти. Ещё через три дня был объявлен первый сбор веларов, на котором должен был утвердиться итоговый список участников. Блэйр шёл на него с одной мыслью: «Нельзя сделать смерть Джавахи бессмысленной». Он был готов убивать. Без разницы кого.

Участников согнали на пустующую арену. Несмотря на солнечный день, погода час от часу становилась прохладнее. Светило будто устало греть бренную землю. «Тем лучше, — рассуждал мужчина, — легче дышится, не плавит мысли». Ветер налетал холодными порывами, поднимая в воздух песок. К удивлению велара, желающих принять участие в смертельной бойне оказалось немало, и судя по всему, здесь присутствовали не только обречённые.

— Хэй, Блэйр! — Мужчина вздрогнул от внезапного оклика. Кто-то тут же ухватил его за руку, и Блэйр встретился глазами с необычно напряжённым и хмурым Канутусом. Тот усадил его на небольшое бревно рядом с собой, будто был хозяином крошечного песчаного островка, и недоверчиво обвёл взглядом шумящую толпу заключённых. Блэйру сделалось не по себе от подозрительного поведения соседа, но прежде, чем он успел выдать какую-нибудь колкость, Канутус заговорил: — Лучше здесь в одиночку не разгуливать, а то убьют ещё до начала.

— Но это запрещено.

— Не будь дураком. Когда преступники жили по законам или морали? Посмотри на эту толпу. Здесь все понимают, что право на жизнь получит только один, а остальные превратятся в гору трупов. Чем меньше соперников, тем больше шансов. Не глупи. Я предупреждал тебя, что дружбу нужно заводить внутри, а не снаружи. Не прошу, чтобы ты доверял мне или делился личными переживаниями, но хотя бы притворись, что мы в одной лодке. Я здесь больше никого не знаю, а двое лучше, чем один, усёк?

— Усёк.

Блэйру спорить не хотелось, в конце концов, Канутус был прав. Быть одиночкой в толпе головорезов небезопасно, тем более, что стражники с удовольствием посмотрят на его случайную смерть. Они подчиняются тем, кто хорошо платит, а этот кто-то очень не хотел, чтобы Блэйр участвовал в турнире.

— Я тебе сейчас хребет вырву, лысый! — Раздался громкий низкий голос со стороны. Внимание мужчин привлекла потасовка, развернувшаяся в нескольких метрах от них. Недовольно кричала огромная мужеподобная женщина с густой неопрятной шевелюрой. Её массивный квадратный подбородок сильно выступал вперёд, а с пухлых, потрескавшихся от сухости губ срывались брызги слюны. Кривой нос стал свидетелем бурной жизни, женщину в ней выдавала лишь внушительная грудь. Даже мускулистые волосатые ноги были настолько мужскими и непривлекательными, что Блэйр невольно поёжился. Казалось, от решительных действий её отделяют лишь закованные руки. Преступница лила на обидчика тонны брани, харкнула ему под ноги и едва не нарвалась на ответный удар.

— Женщина… — тихо промямлил Блэйр, — не думал, что они тоже сражаются.

— Это ли женщина? — также тихо осведомился Канутус и с презрением окинул взглядом несуразное гоблинское лицо: бородавка между лохматых бровей, кривой оскал, в котором зияло несколько чёрных дыр. — А вон там… женщина, — он кивнул куда-то в сторону, и Блэйр невольно переключил внимание на сидящий неподалёку силуэт. Девушка из коридора. В полумраке он не успел разглядеть её: лишь запомнил светлые волосы и гордую прямую походку, но сомнений не было — она сидела там. Вряд ли бы в тюрьме сыскались две столь похожие фигуры. Правильные черты лица, собранные в косы пряди, спокойный, почти скучающий взгляд. Она сидела одна, как будто сторонилась грязной разбушевавшейся толпы, держала пальцы в замке и никак не реагировала на вопли. По телу Блэйра пронеслось странное будоражащее чувство, прилив скрытой беспочвенной радости. Канутус, разделявший его любопытство, с той же пристальностью разглядывал незнакомку, пока мужеподобная женщина ругалась со всяким, кто смел открывать в её сторону рот.

— Бабам не место на арене!

— Баба здесь только ты! Я ещё вас всех положу! Искромсаю ваши хамские языки, надругаюсь над трупами!

— Да заткнись ты уже…

— Осмелел? Давай, заткни!

— Больно надо драться с тем, кто ответить не сможет.

— Это я-то не смогу? — Женщина кинулась вперёд и замахнулась скованными руками, но обидчик уклонился от её выпада.

— Отдыхай, стерва!

— Эй, гляньте, ещё баба! — Донеслось с другой стороны. Блэйр увидел, как долговязый темноволосый мужик приблизился к сидящей незнакомке и усмехнулся, указав на неё пальцем. Девушка не ответила, только смерила его презрительным взглядом. Перепалка вдруг смолкла, и внимание заключённых перенеслось на новый объект. Мужеподобная женщина толкнула нескольких рядом стоящих веларов и вывалилась вперёд.

— Кто, говоришь? — Она уставилась на сидящую девушку и в ту же секунду залилась мерзким хохотом. — Ой, Геул! Милочка, ты что здесь делаешь? Перепутала арену и бордель?

Незнакомка на распутницу не походила, и голословное оскорбление в её адрес слегка покоробило Блэйра. Вступиться ли? Но ведь сама девушка не предпринимает попыток себя защитить. Если она настолько беспомощна, то что делает на арене? Блондинка вновь промолчала. Её губы растянулись в насмешливой улыбке. Это привело мужеподобную женщину в негодование.

— Чего лыбишься? Думаешь, за милое личико пощадят? Народ, я нашла человека, который умрёт первым!

Послышались издевательские смешки. Женщина приблизилась к сидящей и надменно склонила над ней свою мерзкую тушу.

— Меня зовут Ирга, и буду той, кто тебя выпотрошит, запомни. Размозжу твою крохотную головку, заставлю смотреть глазами испуганного зайца, потому что из нас двоих хищник я.

— Правда? Обещаешь?

На лице девушки не отразилось страха. Блэйр пристально вгляделся в незнакомку, будто бы ожидал ответного выпада. На мгновение повисла давящая тишина. Ирга, видя, что авторитет её пытаются подорвать, потянула к девушке руку, намереваясь треснуть по щеке, но та, как будто прочитав этот жест, перехватила закованную летящую кисть. Лицо женщины вытянулось от гнева и негодования.

— Лапать меня смеешь, тварь! — Она пнула девушку в грудь, и та повалилась на спину, утянув Иргу, чью руку крепко сжимала, за собой. Женщина, не ожидав от блондинки столь сильной хватки, по инерции подалась вперёд и налетела грудью на выставленное колено. Блэйр подскочил с места. Кровопролитие до начала турнира — плохой знак.

— Прекратите! Ещё не время убивать друг друга!

— Кто там лает?! Я вас сейчас всех придушу! — Ирга попыталась придавать весом противницу, но внезапно послышался хруст, а затем вскрик. Мужеподобная женщина перекатилась на бок и схватилась за руку. Большой палец её был неестественно вывернут. Не нужно обладать познаниями костоправа, чтобы увидеть насколько серьёзен перелом. От боли и ярости лицо Ирги сделалось пунцовым. Она стиснула зубы, но болезненный стон всё равно вырвался из груди.

— Тварь!

— Эй, что там происходит?! — На вопли и взбудораженный гул уже бежали вооружённые стражники. Блэйр поспешно протянул руку лежащей девушке, но та, брезгливо взглянув на него, поднялась сама и наскоро отряхнулась. Набежавшие стражи тут же растолкали всех в разные стороны и пригрозили убить кого-нибудь в знак назидания. Ирга, которая уже намеревалась отомстить, выругалась и бросила на блондинку испепеляющий взгляд.

— Я тебя уничтожу, услышала?! Будешь сдыхать долго и мучительно! Твой труп первый изуродует эту арену!

— Услышала, — отозвалась та спокойно, но тон её заставил похолодеть даже Блэйра. Вскоре явились организаторы турнира и провели перекличку. Вместе с ними на арене показалась уже небезызвестная каторжникам пятёрка: «Белое око».

— Построиться в линию! Сейчас будет проведён осмотр!

Велары засуетились и с недовольными комментариями выстроились в ряд. Верры рассредоточились и принялись тщательно осматривать каждого заключённого. Блэйр терпеливо ждал очереди. Он помнил, как прошла его первая проверка, и как долго стражники оттирали пол после казни Косого. Но он магом не был. Страшиться было нечего.

Перед мужчиной возникло знакомое лицо, обрамлённое заплетёнными прядями угольных волос.

— Хэй, красавчик, а я тебя помню. — Шэрон растянулась в улыбке, и несмотря на то, что в человечности велара не сомневалась, подвергла Блэйра новой проверке. Как прежде, он испытал давящее чувство, словно невидимая сила стремилась пригвоздить к земле. Лицо обдало кипятком, и мужчина зажмурился. Рука девушки игриво скользнула вдоль его плеча. — Порядок.

Она перешла к осмотру следующего каторжника, и Блэйр с облегчением выдохнул. Как порой приятно осознание, что ты просто человек. Он взглянул на небо, по которому медленно проплывали редкие кучевые облака. Порыв ветра охладил его голову. Блэйр подумал о том, как прекрасно было бы не возвращаться сейчас в камеру. Лучше уж пойти на битву, удержать прекрасный момент мнимой свободы.

Через полчаса Белое око закончило проверку. Только Харон, сразу показавшаяся мужчине фигурой опасной, с сомнением поглядывала на несколько человек и не спешила от них отойти.

— Всё чисто?

— Чисто, — отозвались четверо. Пятая молчала.

— Харон?

— Судя по всему, чисто, но у меня есть небольшие сомнения.

— Давай посмотрим, — предложил коротко стриженный мужчина и двинулся к ней.

— Ты и ты — шаг вперёд, — Харон указала на двоих. Сердце Блэйра невольно вздрогнуло, когда из строя вышла незнакомая блондинка, а пару ей составил совсем юный черноволосый парень. «Им должно быть не больше семнадцати», — прозвучал голос в голове, и мужчина моргнул, чтобы рассеять образ Джавахи, возникший перед глазами. Мало ли сколько на земле юношей, да и если он маг, арены ему не видать…

Двоицу обступили и начали тщательно изучать. Шэрон осмотрела юношу, а мужчина блондинку. Оба пришли к выводу, что перед ними люди, и никакой опасности нет. Однако Блэйр заметил, что эти заверения не убедили Харон. Она хмуро поглядывала на веларов, но в итоге сдалась и согласилась.

— В этом году условия проведения сражений несколько меняются! По милости Его Величества, Лонгрена Теула I вам будет дозволено самостоятельно избрать оружие, с которым вы будете биться! В остальном правила остаются те же: двое заходят, выходит один. Сейчас мы проведём жеребьёвку и определим пары, которые выйдут в сражение первыми!

Блэйр почувствовал, как внутри что-то задрожало, ноги налились тяжестью. Игра начинается, и она не будет весёлой ни для кого из присутствующих. Он взглянул на Канутуса, затем на таинственную незнакомку и с лёгким ужасом вспомнил слова Джавахи: «если на арене тебе удастся лишить жизни ту, к кому твоё сердце будет сильнее всего стремиться, тысячи людей будут спасены». Неужели эта девушка связана с близнецами? Какая угроза может исходить от неё? Кто она?

— Эрох и Элоф! Ирга и Хаара!

Хаара! Вот, как её зовут. То ли злой случай, то ли добрый толкнул её на битву с мужеподобной женщиной. Та нашла в себе силы громко засмеяться.

— Я говорила, что ты сдохнешь от моей руки! Геул всё видит! Он всем воздаёт!

Блэйр сунул кисть в льняной мешочек и достал оттуда изумрудный камень.

— Блэйр и Тран!

Мужчина взглянул на лысого коренастого велара, что недавно вступал в перепалку с Иргой. Вот он, его первый соперник. 

Глава 14 Беспокойство

— Ваше Величество. — Высокий широкоплечий мужчина, держащий подмышкой шлем, поклонился в знак почтения. Разглядывая смугловатое уже немолодое лицо, Наоми пыталась вспомнить его имя. Верховный главнокомандующий. Хирг Леварс. Она видела его неоднократно, но почему-то не могла удержать образ в голове. Невыразительная, слишком типичная внешность. Борода, как и у большинства мужчин, тёмные волосы, густые брови. — Я только что получил известия из Йота. Они собрали мужчин с ближайших окрестностей: всего около сотни человек и попытались выступить ночью на Ютру. Потери со стороны противника незначительны: едва ли можно считать, что шесть магов мертвы. Потери с нашей стороны составили шестьдесят душ. Меньшинству удалось переправиться через Лиан, и некоторые из них тяжело ранены. Город отбить не вышло. Родриго Миран просит людей, провизию и оружие, говорит, что сил восточного округа недостаточно, а местный лорд не торопится оказать поддержку.

Лонгрен поджал губы. Он делал так всегда в прилив ярости, будто боялся дать ей выйти. Наоми опасалась, что вот-вот полетят чьи-то головы. Едва ей стало лучше, и она смогла выйти к людям, как приносят такие вести! От мелькнувшей в сознании картины сражения девушку передёрнуло. Реки крови, отчаянные вопли, лязг оружия. Ютра ведь так близко к Архорду! Что, если изгнанники решат двинуться на столицу? Королева боялась допустить даже мысль.

— Они не смогли справиться с противником, превосходя его числом?!

Наоми видела, как мужчина содрогнулся и побелел. Наверняка, жизнь пронеслась у него перед глазами, когда Лонгрен вспылил. Члены совета, стоящие поодаль, плотнее сбились и как бы невольно отступили. Никому не хотелось попасть под горячую руку. Хирг Леварс сглотнул и собрался с духом для ответа.

— Иннун заняли оборонительную позицию, Ваше Величество. Они укрепляют город и перехватывают суда, справляющиеся по Лиан. Мы постарались предупредить такое развитие событий и соорудили речные посты, однако эта мера создаст неудобства для торговых перевозок и заблокирует нам проход в пролив Сэрхан. Передвигаться по суше дольше и гораздо дороже, не каждый на такое согласится. Боюсь, если не избавиться от Иннун в ближайшее время, пострадает экономика. Однако враг превосходит нас силой. Они организованы и…

— Я уже послал полсотни мечей на подкрепление этим трусам! Они должны прибыть со дня на день, и я не могу дать больше! Сейчас в столице огромное скопление народу, пришлось удвоить охрану на каждой улице, мне нужно, чтобы люди защищали город, а не разбирались с горсткой магов! Холгер!

— Да, Ваше Величество? — Главный советник выступил вперёд и поклонился.

— Отправь туда кого-нибудь из верров.

— Мой король?

— У нас же есть Белое око!

— Да, Ваше Величество, но им полагается следить за чистотой состава участников на турнире. У нас всего лишь пять человек.

— Так отошли двоих. Пусть помогут освободить Ютру от себе подобных! На арене справятся.

— Вы уверены, что это хорошая идея, Ваше Величество? Мы не можем знать наверняка, что они не возжелают присоединиться к собратьям.

— Наши верры — не Иннун! Они презирают их так же, как и другие кланы. Союз невозможен!

— Сильнее ли они презирают их, чем нас? — Холгер вопросительно смотрел на короля.

— Хочешь сказать, мои подданные мне неверны?

— Нет, Ваше Величество…

Сердце Наоми билось всё чаще. Она переводила взгляд с лица на лицо, и ни в одном не читала уверенности. Лонгрен прятал бессилие за гневом, а члены совета за мнимой деятельностью. В зале повисла тревожная атмосфера.

— Тогда почему перечишь?

— Ваш приказ будет немедленно исполнен.

— Слышал? — обратился он к Хиргу. — Ютра вновь должна стать нашей! Пусть ни одного мага в живых не оставят, мне плевать, что для этого потребуется! Как только закончится турнир, мы займёмся их глобальным уничтожением. Больше никаких магов в Ревердасе! Я не потерплю бунтарей на своей земле!

— Сделаем всё возможное, Ваше Величество! — Хирг снова поклонился. Наоми заметила, как просияло его лицо. Сегодня верховный главнокомандующий избежал королевской расправы, но Лонгрен только что объявил войну народу, и без того угнетённому на этой земле. У Наоми перехватило дух. Если случится худшее, все её кошмары станут явью.

***

— Я принёс вам настойку. — Периций поставил графин на крохотный столик у кровати, потеснив хрустальную вазу и чашу с орехами. Наоми стояла у окна и задумчиво взирала на серый город. — Смотрю, вам уже лучше?

— Да… спасибо, Периций.

Мужчина склонил голову. Наоми не повернулась. Она пребывала как будто в прострации и, обхватив себя руками, замерла в статичной позе. Мужчина незаметно стянул орешек и медленно его прожевал. Приглушённый хруст разнёсся по комнате, так что лекарь кашлянул. Уйти сейчас было бы разумно, атмосфера не располагала к беседе, однако лекаря что-то удерживало. Он скользнул взглядом по балдахину, картинам в позолоченных рамках и причудливым ярким фигуркам, коими был украшен комод. Комната Наоми будто бросала вызов сдержанному стилю дворца, как и сама королева, чей ангельский светлый образ олицетворял непорочность и добродетель в глазах большинства.

— Вы чем-то встревожены?

Девушка ответила не сразу. В горле как будто образовался ком, который никак не удавалось проглотить.

— Страшно, — вдруг призналась она, — времена недобрые наступают. Воздух как будто кровью пропитан. Каждый день думаешь: вдруг смерть уже за окном?

— Непогода ещё не признак конца. Отчего такие думы, Ваше Величество?

Наоми обернулась и томно взглянула на лекаря. В её глазах тускнели тревожные огоньки. И правда! Он ведь ничего не знал.

— Сны мне недобрые снятся. Будто… я с ребёнком на руках в горящем замке, а вокруг люди мёртвые и спасения ждать неоткуда. И кто-то в дверь ломится. Сердце замирает, просыпаюсь в поту холодном. Пытаюсь успокоиться, убедить себя в нереальности образов, а затем вспоминаю, что живу в страшном месте, и руки мои в крови. — Наоми вздохнула. — В государстве не всё ладно. Король говорит: беспокоиться не о чем, а с востока вести страшные день за днём шлют. Жутко мне, Периций, сердце сжимается, будто чувствует подступающую опасность.

— Понимаю, — задумчиво протянул мужчина, — нынче всем неспокойно, мир словно болезнь подхватил, и время ускорилось. Кухарки сказывали: сегодня в город эрия прилетела да разбилась об окно местного трактира. Так люд собрался, а один сумасшедший кричал о зле, войне грядущей, о грехах и покаянии. Стража его скрутила, маску содрала, а оттуда глаза демонические… прокажённый, к тому же рехнувшийся.

Наоми схватилась за сердце. Периций, видя, как она побледнела, тут же сменил тему.

— Простите, Ваше Величество. Лишнее болтаю. Вам нервничать нельзя. Лучше на воздухе бывайте, в саду. По возможности приёмы не посещайте, там и без вас разберутся. Король не допустит войны и никакого другого бедствия. Его долг, как правителя, беречь страну, а как отца — беречь вас. Так что будьте покойны.

— Эрии, Периций, точно недобрый знак!

Мужчина, уже пожалевший о сказанном, выдавил из себя улыбку.

— Суеверие. Не принимайте близко к сердцу.

— Не принимать! Легко ты рассуждаешь. А если и правда война на пороге?

— Да с кем Ревердасу воевать? С Эндагоном, благодаря вам, мы в союзе, армия Эйхана слишком мала для выпада, соседей на западе и севере у нас нет. Ни о чем беспокоиться.

«Ах, если бы, — подумала Наоми, представив сражения за Ютру и кучи мёртвых тел, — есть враги и пострашнее ближайших государств, те, что не скупятся на жестокости. Они с удовольствием выпьют нашу кровь и принесут в жертву наших детей. И, может, сны мои не так безумны! О Геул, спаси нас, несчастных от скверны… да будет воля твоя для нас благодатью».

Глава 15 В заключении

Хаара взглянула на свои руки. Мозолистые, грубые, в царапинах. Где-то вдалеке скрипнула дверь, а затем воцарилась тишина. Смеркалось. Свет от зажжённых факелов украдкой проник сквозь решётку и поцеловал края пыльных девичьих сапог. Вот и ещё один прожитый день, крохотный шаг на пути к возмездию. Теперь она знала своего первого соперника. По воле случая им оказалась женщина, единственная, не считая Хаары, кто отважился принять участие в турнире. Вот только женского в ней оставалось мало. Обвисшая грудь, низкий голос, неказистое лицо. Хаара сломала ей палец. Заведомое обречение на смерть, если не окажется, что Ирга прекрасно сражается левой рукой.

«Сама виновата. Не нужно было на меня нападать», — думала девушка, но в душе радовалась подвернувшемуся случаю проверить новообретённые способности. В иной ситуации так переломить кость было бы сложнее, но Хааре удалось сделать это, почти не затратив усилий. И никто ничего не заметил. Проверка Белого ока тоже прошла успешно.

Признаться, Хаара дико занервничала, когда на её счёт начали сомневаться, и всё-таки центр концентрации силы, обычно находящийся у магов в груди или голове, у Хаары отсутствовал. Её руки, не связанные между собой каналами энергии, не выдали себя, и девушка с облегчением выдохнула. Оставалось лишь побеждать и делать это так, чтобы другие не заподозрили подвоха.

Она улеглась и закрыла глаза. Перед мысленным взором встало искажённое злостью лицо Ирги. Скоро она умрёт. Жаль ли её Хааре? Нет. Теперь она не будет никого жалеть, никому не даст пощады. В конце концов, на арене сражаются преступники: убийцы, воры, насильники. Как только пускаешь чью-то кровь, считай, что путь заказан. У человека, связавшего жизнь с оружием, нет шансов закончить её иначе, кроме как со сталью в теле. Девушка представила, как размахивается мечом и отрубает сопернице голову. Арена гудит. Ею восхищаются.

Фантазия о триумфе сменилась знакомым образом небритого мужчины. Вблизи на солнце он выглядел ещё старше, чем Хааре казалось раньше. Благородный человек. Протянул ей руку. Но она проигнорировала жест. Никакой дружбы. Никаких связей. Все эти люди скоро умрут, и Блэйр будет одним из них. Она знает его имя, но предпочла бы забыть и это. Какая разница? Скоро и незаконный король будет убит. Хаара взойдёт на престол, принадлежавший предкам, несмотря на то, что лестницу к нему придётся построить из трупов.

Девушка повернулась на бок. Она привыкла в жёсткому, но ещё с трудом переносила грязь, холод и смрад. Так хотелось открыть глаза и очутиться в палатке, увидеть Леоса рядом, его спокойное красивое лицо. «Леосссар… где он сейчас?» Хаара себя одёрнула. К чему эти приторные воспоминания? Он не любит её. Никогда не любил, даже не смел рассматривать как нечто большее, чем женщину, с которой можно удовлетворить потребность. Ни такта, ни церемоний. Холодное, насмешливое «нет». Хаара гнала мысли о маге, но они навязчивым роем кружились в голове. Боль то накатывала, то спадала. Девушке казалось, что она щепка в бушующем море.

«Сосредоточься на мести», — говорила она себе, но сказать было проще, чем сделать.

***

Хаара…

Блэйр не уставал пробовать на вкус её имя. То произносил его мысленно, то шёпотом. Образ девушки не выходил у него из головы. Мимолётная встреча в коридоре. Теперь арена. О ней ли говорил Джаваха, ведь других девушек, кроме мужеподобной Ирги на арене нет? Неужели сициланец был прав, ведь Блэйр лежит и думает о ней? Думает, хотя и не знает.

Столкнутся ли они в сражении друг против друга? Если да, то это будет нечестный бой. Блэйру не хотелось сражаться с женщиной. Это было ниже его достоинства, но каков выбор? Она или Ирга — кто-нибудь останется в живых, и будет новая жеребьёвка. Женщина против мужчины. Разве это не обречённое заранее сражение? Несомненно, у обеих есть воинские задатки, и раз они решились на участие, значит, прежде убивали. Однако убить на арене — не то же, что за её пределами. Здесь негде скрыться, каждое движение читаемо, противник смотрит на тебя, а ещё тысячи глаз, вопли… так легко сбиться, потеряться, и хватит мгновения, чтобы расстаться с душной жизнью. Путь к отступлению отрезан. Нельзя поднять белый флаг. Или ты, или тебя.

— Хэй, Блэйр.

Мужчина почти машинально повернулся на тихий оклик Канутуса. По какой-то причине соседу тоже не спалось.

— Что думаешь?

— Насчёт?

— Соперников, разумеется. Я сегодня ко всемпригляделся. Большинство — обычные головорезы, ни разума, ни подготовки. Но есть и люди, которых стоит опасаться. Помнишь громилу с тонкой косой?

Блэйр напрягся, пытаясь воскресить в сознании образ человека, о котором говорил Канутус, однако все лица были как в тумане.

— Среди наёмников личность небезызвестная. Зовут Гектором. С ним ещё двое стояли, из того же округа. Ещё рыжий такой… Себастьян, бородач.

Блэйру ни имена, ни образы ни о чём не говорили. Он запомнил коренастого мужичка, своего первого соперника, вспыльчивую Иргу и её противницу — Хаару. Отпечатался в сознании и темноволосый молодчик, кажется, Элоф, но на сурового закалённого воина он не тянул. Скорее всего, умрёт одним из первых.

— Слышал когда-нибудь о «Содружестве Благих»? — Блэйр отрицательно качнул головой. — Появились лет шесть назад к западу от столицы, но постепенно перебрались сюда. Я сам не местный, но однажды работал с человеком из этой банды, имени не знаю, но кликал его Бард, — песенки мерзкие сочинял. Так вот он рассказал мне «легенду о Гекторе», которую, признаться, нельзя воспринимать без толики скептицизма. Якобы мать его изнасиловал ныне покойный глава рыцарского ордена, а когда настало время рожать, на их деревушку напало кочевое племя, женщину изрубили, и младенец выпал из её живота прямо под ноги врагу. Тот его подобрал и растил в жутких условиях: заставлял по углям ходить, постоянно избивал розгами, а за каждое проигранное сражение оставлял на его лице порез. Ты же видел его уродские шрамы? Такого в простом бою не получить. И однажды Гектору надоело терпеть «приёмного отца». Он удушил его плетью, а с теми, кто принял его сторону создал «Содружество», которое и возглавил. Не знаю, кто нанимал их в последний раз, но ход явно провалился, раз Гектор здесь. С ним, думаю, сложно придётся. Остальные так… перебьём, если глупостей не делать.

Блэйр призадумался. Рассказ Канутуса его не очень впечатлил, особенно после того, как Джаваха месяцами промывал мозг историей о близнецах и грядущей войне, что затмит собою все предыдущие. Мысли о сициланце вдруг натолкнули его на ещё один загадочный образ.

— А Хаара? — неожиданно поинтересовался он. Не то чтобы Блэйр смел ставить девушку в один ряд с известными наёмниками, скорее мужчине просто хотелось о ней поговорить. Канутус странно на него посмотрел и усмехнулся.

— Красивая, но её быстро порежут. Если не эта мужланка, то любой из парней.

— Она вела себя слишком спокойно. Думаешь, переоценивает собственные силы?

— Возможно. Я вообще не знаю, что она здесь делает, да и недоверие у Белого ока вызвала. Можно предположить, что она не та, кем кажется на первый взгляд…

— Верры проверили несколько раз и сказали, что она человек. Опасаться нечего.

— Ну да… в таком случае девчонка здесь долго не задержится.

На Канутуса, судя по всему, блондинка впечатления не произвела. Блэйр вздохнул и перевернулся на спину. Что, если заключённый прав? Неужели она вскоре погибнет? Блэйр задумался и вдруг вспомнил слова Джавахи. «Если сумею убить… неужели нам предстоит схлестнуться, и я встану перед выбором? Хотя… что выбирать? Конечно, собственную жизнь, ведь эта девушка мне никто. Я не знаю её и не питаю к ней никаких чувств. Буду держаться подальше и докажу себе, что Джаваха заблуждался. Если бы все жрецы были такими провидцами…»

— Ты заинтересовался ею?

— Не то чтобы.

— А выглядит иначе. Только не вздумай глаз положить. Не в этом месте.

Блэйр не ответил. Канутус отвернулся, и деревянные доски жалобно скрипнули под ним. Постепенно мысли утянули Блэйра в сон, в котором он оказался с блондинкой, где он любил её.

Глава 16 Первый бой

Арена кричала тысячами сливающихся в неразбериху голосов. Хаара не раз слышала этот призывный клич, восторженный громогласный всплеск, симфонию воодушевлённых рукоплесканий. Рядом с братьями и отцом она временами наблюдала за битвами, морщилась, умоляюще смотрела на мать и едва сдерживалась, чтобы не дёрнуть её за рукав или не исторгнуть из себя обед. Но сейчас всё было иначе. Уже не дочь короля, не голодный хищный зритель. Она воин, и пришла сюда, чтобы убивать.

Девушка оббежала глазами снующих туда-сюда стражников и готовящихся идти насмерть веларов. Её соперница — Ирга, знакомый заключённый — Блэй, и троица неизвестных ей мужчин. Сегодня в этих стенах было не так тесно. Велары уже не кричали, не били себя в грудь и не сыпали оскорблениями. Никто не пытался преждевременно полезть в драку. Скоро трое из присутствующих умрут. Каждый сидел и обдумывал этот факт, надеялся, что это случится не с ним.

Хаара рассчитывала, что после Лакуды, Рийска и Дэррад её уже ничего не испугает, но внутри всё равно что-то судорожно трепыхалось. Одна сделала вдох, успокаивая рассудок, и заметила, что Блэйр пристально смотрит в её сторону. Чего хочет? Зачем уставился?

Парочка сидящих поодаль мужчин негромко разговаривала. До Хаары долетали отдельные звуки, но она не могла разобрать слов. Один раз девушка встретилась взглядом с Иргой. Та насупилась и жестом изобразила отсечение головы. Хаару это не смутило. Соперница была ранена, а значит, преимущество не на её стороне.

Внезапно Блэйр поднялся и пересел поближе к девушке. Хаара отвела взгляд, сделав вид, что увлечена рассматриванием окружения: стража, закрытые ворота, носящиеся с поручениями подчинённые. Одни сверяли списки, другие таскались с оружием. Дунул прохладный ветер, однако хлынувшая на арену толпа быстро сделала это место душным.

— Тебя Хаарой звать?

Девушка мысленно выругалась и взглянула на говорившего. Вьющиеся тёмные волосы, неопрятная борода, несколько едва заметных морщин, проступивших на лбу. На первый взгляд непонятно, сколько мужчине лет.

— Да. А тебя Блэйром, можешь не представляться.

Мужчина чуть приподнял брови.

— Удивлён, что запомнила.

— Я видела твой бой с Логом.

— Правда?

Девушка не ответила. Перед мысленным взором встал день, когда они с Карлайлом оказались средь галдящей толпы. Хааре пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от ненавистного узурпатора, именно тогда она окончательно утвердила решение попасть на арену и отомстить за брата. В голове не было плана, единственный человек, не бросивший её на произвол судьбы, воспротивился глупой затее. Сколько раз после Хаара пожалела о том, что сбежала от него!

— Это было моё первое сражение. Тяжко пришлось. Ты тогда… ещё не была в тюрьме?

— Верно.

— И что произошло? Почему ты здесь?

Хаару пробрало недоумение.

— А почему ты? Побуду банальной, но, судя по всему, цель здесь у всех одна: победить и оказаться на свободе.

— Да, но за что тебя осудили?

«Вот же любопытный», — подумала девушка и чуть подалась вперёд.

— Было за что.

Блэйр понимающе кивнул, и на несколько минут воцарилась тишина.

— Эй вы, встали! Выбирайте оружие! — Донёсся голос со стороны. Хаара тут же поднялась, Блэйр тоже не стал медлить. Арсенал из мечей, секир, копий, и прочих орудий убийств уже вынесли и представили перед веларами. Хаара бегло осмотрела оружие. Ничего общего с её изящными отобранными клинками, но два одноручных меча девушка всё-таки себе нашла. Взвесив клинки в ещё скованных руках, она опустила их, повернулась и едва не врезалась в стоящего поблизости стражника.

— Эй, аккуратно! — Мужчина грозно взглянул на неё, но вдруг его лицо окрасилось негодованием. Он придержал Хаару за плечо. — Постой, я помню тебя. Девушка из таверны. Я вас с дядей сюда проводил.

Хаара нахмурилась, уставившись на мужчину. В нём действительно было что-то знакомое. Коротко стриженные волосы, родинка у левого глаза, не слишком длинная борода. Девушка вспомнила вечер в «Пристанище эал», общий стол, случайное знакомство. И правда, тот самый стражник. Рамерий. Она улыбнулась ему, но не ответила. Нечего лишний раз говорить с людьми. Не хватало, чтобы кто-нибудь узнал в ней принцессу.

Бегло отыскав глазами Иргу, Хаара удивлённо уставилась на выбранное ею оружие. Молот. Женщина держала его в левой руке. Не самый удачный соперник мечу. Хаара сделала вывод, что единственное достоинство Игри — её физическая сила. С этим было не так сложно справиться.

На арене объявили первую пару бойцов, и усилившийся гул ударил Хааре в уши. Незнакомые мужчины ушли к воротам. Девушка вновь присела. Сердце её заколотилось, как сумасшедшее. «Неужели страх? После всего, что я пережила?» Хаара сделала глубокий вдох. Конечно, это был страх, но не перед соперником, а перед толпой и истинным врагом, смотрящим на неё сверху вниз со своего позолоченного стула.

— Боишься? — как будто угадав её чувства, тихо поинтересовался Блэйр. Хаара заметила, что в качестве оружия он выбрал две небольших секиры.

— Нет.

— В первый раз на арене?

Девушка кивнула.

— Уже доводилось убивать?

Хаара с недоверием взглянула на мужчину, но тот безобидно усмехнулся.

— Не подумай, я не стану осуждать, просто убийцам здесь проще.

— По опыту знаешь?

— Верно.

Девушка поймала себя на мысли, что неприязни к этому человеку не испытывает. Убийца? Ну что же… она тоже. Убийцей ведь можно стать и не желая того, а Блэйр, в отличие от других преступников, выглядел вполне нормальным.

Арена взорвалась ликующим гулом. Толпа возрадовалась крови. Хаара поняла, что кого-то убили. За ворота выскочили стражники, чтобы утащить тело и вывести оттуда победителя. Объявили следующую пару, и девушка машинально встала.

— Будь осторожна, — обратился к ней Блэйр. Хаара бросила на него быстрый взгляд и пожелала того же. Настал черёд сражаться. Ирга уже спешила к ревущей толпе и Хаара, крепко сжав в руках оружие, последовала её примеру.

Жалкое насекомое в коробке. Именно так почувствовала себя девушка, оказавшись в эпицентре содома и окинув взором сливающиеся в единое пятно лица. Духота, крики, скандирование, топот, эссенция пота и крови. Вальяжно рассевшийся враг, подле которого находились две женщины и небезызвестный Хааре человек по имени Холгер. Всё это вызывало у неё гнев и неприязнь. Эти люди хотят её крови. Их жажда, как и жажда оружия, не знает конца. Но они её не получат, ни за что.

Как только была отдана команда к бою, Ирга напала. Хаара удивилась, что это покалеченное существо собрало в себе все остатки безумия и смелости, чтобы броситься на неё, зная, что атака может стоить ей жизни. Девушка отпрянула и притянула к себе клинки. Ирга махала молотом так быстро и бесцеремонно, что Хааре оставалось лишь пятиться и уклоняться. «Если мечи сломаются, придётся несладко», — понимала она, и, отступая, следила за движениями разъярившейся соперницы. Та напоминала раненого зверя, мчащегося напролом. Толпа скандировала её имя, и Хаара невольно вспомнила первый бой Блэйра. Каторжника тоже никто не знал, и метод ведения боя у него был скорее оборонительный.

Быстро ли Ирга устанет? Хаара не слышала её дыхания из-за рёва толпы, но нельзя же позволить ей и дальше занимать положение атакующего. Девушке не хотелось выглядеть жертвой.

Дождавшись, пока Ирга нанесёт очередной провальный удар и её рука по инерции опустится, Хаара взмахнула мечом и одним секущим ударом решила исход этой битвы. Кисть Ирги вместе с молотом рухнула на песок. Брызнула кровь. Болезненный визг утонул в восторженном кличе публики. Дело оставалось за малым. Безоружный враг — поверженный враг. Хаара увидела, насколько прав оказался Ридесар, говоря о владении двумя руками. Не оставив женщине и минуты на то, чтобы предаться отчаянию, она изрубила её лезвиями, и когда обезображенный труп свалился к ногам, ужаснулась собственной жестокости.

Арена ревела. По опущенным, насытившимся битвой мечам медленно стекала кровь. Хаара вдыхала удушливый смрад и смотрела на обездвиженное несуразное тело. Её замутило, как в старые времена, но приступ бессилия и страха быстро сменился ликованием. Девушка нашла в себе силы взглянуть на истинного врага, того, что хлопал и надменно взирал на неё сверху. Она подняла руку с мечом, упиваясь славой победителя, и почувствовала, как кровь капает на кожу. Ощущение превосходства опьяняло. Первый соперник повержен.

Глава 17 Битва продолжается

Скрывшись за воротами от хищных глаз ненасытной публики, Хаара, наконец, смогла выдохнуть. Только сейчас к ней вернулось чувство реальности, а вместе с ним тревога. Она убила женщину на глазах многотысячной толпы. Руки снова окрасились алым. Мерзкая липкая кровь — свидетельница кучи людских прегрешений. Ещё одна смерть на совести, ещё один призрак, дожидающийся её в Дэррад.

— Поздравляю.

Девушка вздрогнула и вовремя подняла голову, чтобы встретиться глазами с идущим на арену Блэйром. На его лице отобразилась смесь волнения и странной радости. Теперь его черёд сражаться, убивать или быть убитым — третьего не дано. И прежде чем Хаара успела ответить, мужчину вывели на ту сторону. «Совсем как в том коридоре», — подумалось ей. В день заключения они тоже случайно встретились взглядами, но это происшествие быстро вылетело у девушки из головы. Стоило ей задуматься об этом, как в реальность вырвал громкий мужской голос:

— Хаара, иди сюда!

Она обернулась на зов Рамерия. Мужчина стоял у большой деревянной бочки, откуда ковшом зачерпнул воду и протянул отдышавшейся девушке. Оказавшиеся поблизости стражники забрали оружие, и Хаара, медленно подойдя к малознакомому мужчине, приняла из его рук освежающую милость, кивнув в знак благодарности.

— Это была лёгкая победа, — заметил Рамерий. Хаара не могла не согласиться, ведь она ранила соперницу ещё до начала боя, соответственно, сильно снизила её и без того невеликие шансы на победу. — Что случилось? Почему ты здесь?

Девушка сделала несколько умеренных глотков, вернула стражнику ковш и утёрла губы тыльной стороной ладони.

— Таково бремя жизни.

— А твой дядя? Что с ним?

— Не знаю, — честно призналась Хаара, невольно подумав о Карлайле. Интересно, если бы он узнал, что она здесь, то пришёл бы смотреть?

— Всё так плохо, раз ты решилась на турнир? Арена, можно сказать, последнее пристанище, добровольный эшафот. Иной раз я думаю, как бы поступил, окажись на месте заключённого. Жизнь в тюрьме, несомненно, отвратительна, но ведь это жизнь. А отсюда путь заказан.

— Это если ты слаб и неосторожен. Я выйду из этого места, и уж точно не вперёд ногами.

— Ну да, все так думают. А я потом наблюдаю, как выносят тело за телом, скидывают в огромную погребальную яму и засыпают землёй. Здесь краткий срок даже у надежды. Девушкам вроде тебя тут и вовсе не место.

— Думаешь, девушки слабее? Или, может, на их долю выпадет меньше испытаний?

— Мне сложно судить. Ты скажи.

Толпа взорвалась восторженным гудением, и Хаара метнулась к решетчатым вратам, чтобы оценить происходящее. Ни один из соперников ещё не оказался на земле, но у коренастого Трана была залита кровью левая икра. Было видно, что он едва удерживается на ногах, размахивая палашом и пытаясь зацепить Блэйра. Черты лица его исказились злобой и мукой.

Рамерий подошёл ближе, чтобы тоже взглянуть на сражение. Стражники, охранявшие веларов, с охотой комментировали его, и большинство склонялось к тому, что Трану осталось недолго.

— Блэйр хороший мужик, — внезапно заметил Рамерий, — немногословный и уверенный в себе. Мне нравятся такие парни. Может, ему посчастливится жить подольше.

Хаара не ответила, хотя в глубине души тоже на это надеялась. Во всяком случае, Блэйр был единственным, кого она здесь знала, и кто не относился к ней с высокомерной неприязнью. Его навыки значительно улучшились с тех пор, как он убил Лога. Мужчина двигался и действовал увереннее, так что к середине боя получил лишь пару незначительных увечий.

— За ним интересно наблюдать. К каждому сопернику отельный подход, — тем временем продолжал Рамерий. Секира ударила по клинку. Тран подался назад, чтобы избежать урона, но второе лезвие успело настигнуть его груди и оставить на ней порез. Хаара вздрогнула, потому что в это мгновение Блэйр оказался открыт, и противник полоснул его по рёбрам прежде, чем мужчина успел отшатнуться. Блэйр скорчился и отступил. Осознание реальности смерти снова ударило девушке в голову. Она захотела отвернуться, чтобы не видеть исхода, ведь сейчас у соперников были равные шансы оказаться в объятиях вечного мрака. Однако мимолётный порыв слабины отступил. Блэйр нашёл в себе силы продолжить бой, а вот его покалеченный противник сражался уже не так хватко. Несколько раз ему удалось отразить атаки, но, когда лезвие секиры смазало его вспотевшее, искривлённое болью лицо, арена взорвалась торжествующим ликованием. У Хаары отлегло от сердца. Блэйр победил.

Впрочем, радовалась девушка рано. Зажимая кровоточащий бок, мужчина опустился на колени. Оружие выпало из его рук. Стражники поспешили на арену, чтобы забрать труп и вывести раненного велара. Хаару оттащили от ворот и заковали в кандалы. Мимолётное чувство триумфа, свободы и власти сменилось осмыслением беспомощности. Девушка смотрела на свои скованные руки, слышала ревущий гул толпы. Люди приходят сюда от безысходности. Все эти каторжники, включая Блэйра, были обречены на казнь, если бы не арена, подарившая им второй шанс. В этом одновременно прослеживалась справедливость, и какая-то неправильность. Погибать на эшафоте позорно, но ведь и с арены уйти может только один. Хаара пришла сюда, чтобы отомстить Лонгрену, а значит, лишила этих каторжников шанса. Если девушка победит, никто из них не обретёт свободу, даже Блэйр. Вот она, невинная жертва, несправедливость жизни во всей красе. Хаара впервые осудила себя за эгоизм.

Но если смотреть под другим углом, то все эти люди — преступники, они сами заслужили наказание, а девушка прошла не один круг ада для того, чтобы по чести воздать узурпатору за его грех. Не она ли по праву достойнее всех провинившихся?

Один из стражников дотащил раненного Блэйра до скамьи. Вспотевший мужчина рухнул на неё, издав тихий хриплый стон, и замер, переводя дыхание. К нему приблизился Рамерий с ковшом и сказал что-то ободряющее. Хаара почувствовала, что тоже должна подойти. Если бы ранили её, Блэйр бы так и поступил, но что-то заставляло девушку оставаться на месте.

Глубокой ли была рана? Страдал ли он сейчас? Ей было любопытно, но голос разума говорил: «Какая разница? Он всё равно умрёт. Чем меньше останется соперников, тем быстрее ты доберёшься до Лонгрена». С этим было сложно не согласиться, но если Блэйр умрёт сейчас, то на арене точно не останется людей, в чьей судьбе Хааре захотелось бы принять участие.

Она вспомнила лицо умирающего отца, затем Ронана, представила Иландара, что не раз призраком являлся ей во сны. От гнетущего наваждения внутри девушки всё сжалось. Она так и не решилась сдвинуться с места.

Лёжа ночью в камере, Хаара долго не могла сомкнуть глаз. Она смотрела в потолок и думала о минувших сражениях, о неправильности своего поведения, о человечности, которая в ней притупилась. Едва сознание погружалось в сон, девушку начинали душить образы в масках боли, страха и ненависти. Она снова и снова тонула в кровавом море. Призраки умерших тащили её на дно, и не было сил закричать. Хаара вздрагивала и просыпалась в холодном поту. Ей становилось жутко и казалось, будто она вновь находится в Дэррад.

Кто-то громко разговаривал в конце коридора. Трепещущий факел содрогался и отбрасывал на стены страшные пляшущие тени. Хаара всматривалась в них, и ей чудилось, будто мёртвые танцуют макабр и тянут к ней мерзкие сгнившие руки. Она закрывала глаза, чтобы не видеть этого ужаса, и оказывалась в тумане, где симфония звучавших отовсюду голосов обвиняла её во всех смертных грехах.

Глава 18 Клубок змей

— И почему мы должны этим заниматься? — раздражённо спросил золотоволосый мужчина, закрепляя на лошади тюк с вещами. Харон, на вид безразличная к сложившейся ситуации, проверяла крепление седла. Скверная пасмурная погода не закаляла боевой дух, а, напротив, вселяла в людей уныние, скорбь и злобу.

— Ты же слышал. Они Иннун. Король полагает, что наша сила чем-то поможет в сопротивлении.

— Двое верров против тридцати четырёх изгнанников? Это с учётом, что к ним не пришли другие, и что воины Йота не просчитались. Самоубийство. Я не горю желанием участвовать в резне, почему нас вдруг используют как пожелают?

— Мы не будем сражаться, Август. Наша задача — поддерживать людей. — Закончив с проверкой снаряжения, девушка откинула плащ, поставила ногу в стремя и ловко запрыгнула на лошадь. Мужчина заколебался, придерживая скакуна под уздцы, но, столкнувшись с требовательным взглядом Харон, последовал её примеру.

— Думаешь, нас там с распростёртыми объятиями ждут?

— Нет. Но не поехать мы не можем.

— Ещё бы основные силы догнать. — Август недовольно хмыкнул. — Они несколько дней назад выдвинулись. И какой только прок от нас… Жаль, турнир не посмотрим. Хотел заработать на ставках, а теперь Леро весь куш заберёт.

Харон ударила лошадь поводьями, и та неспешно двинулась в город. Август продолжал жаловаться на неудачу, тогда как девушка насторожилась, вспоминая сбор и холодное покалывающее чувство, пронзившее её в тот день.

— Не понравились мне те двое. Не знаю, что с ними не так… но не понравились.

Мужчина смолк.

Мисора видела, как маги выезжают за ворота. Она как раз прогуливалась по двору, но смутно представляла, что заставило верров показаться на территории дворца, а затем в срочном порядке отбыть. С некоторого времени король не допускал её к политическим делам. Женщина была интересна ему только в постели, приобрела качество послушной игрушки, и утрата прежнего статуса её сильно печалила. Мисора не хотела терять место под солнцем, но придумать, как привлечь внимание монарха, у неё не выходило. Беременность Наоми и нападение на Ютру стали для женщины настоящим препятствием, и если в том, что королева лишь подурнеет от родов, Мисора не сомневалась, то вероятность надвигающейся войны её пугала. Замок, несомненно, самое безопасное место на такой случай, но чтобы остаться в нём, нужно не надоесть Лонгрену.

Внезапно кто-то тронул лисицу за плечо. Ещё не обернувшись, женщина уловила знакомый терпко-потный запах. Главный советник. Мерзкий старикашка, он позволял своим морщинистым пальцам касаться её нежной кожи. Мисора отпрянула, отдёрнув накидку, и надменно уставилась на мужчину. Холгер неприятно усмехнулся.

— Кого-то ждёшь?

Мисора ненавидела это обращение на «ты». Она сразу чувствовала себя приниженной, жалкой, ничего незначащей. Дворцовые слуги не смели общаться к ней в подобном тоне, но что женщина могла сказать главному советнику? Он всё равно оказывал большее влияние на короля, нежели она, был вторым государственным человеком, ведь, согласно слухам, именно Холгер усадил Лонгрена на трон. А что из себя представляла Мисора? Всего лишь наложница. Иными словами — никто.

— Дышу свежим воздухом.

— Воздух полезен для кожи. Смотри, у тебя она почти как у королевы. — Костлявый палец скользнул по щеке Мисоры, и женщина внутренне съёжилась. Ей хотелось оттолкнуть старика, вспороть его дряхлую глотку, но вдруг сверху донёсся знакомый женский голос.

— Что вы здесь делаете, господин советник?

Холгер рефлекторно отпрянул и низко поклонился. Мисора успела заметить недовольство, скользнувшее на морщинистом лице. Мужчину передёргивало каждый раз, когда к нему так обращались. Он предпочитал и даже справедливо требовал звания «Ваша Светлость», но Наоми в силу статуса могла позволить себе игнорировать подобную учтивость, заменив её снисходительно-заносчивым «господин». Пожаловаться Лонгрену на такое «оскорбление» Холгер бы никогда не решился, король бы только посмеялся. Однако подобное обращение при женщине из низшего класса вдвойне унизило его мужское достоинство. В душе советник проклял юную высокомерную королеву, и подумал, что стоит её проучить.

— Ваше Величество… я пришёл удостовериться, что верры отбыли в Йот, и случайно встретил…

— Ваше Величество, — Мисора присела в реверансе. Наоми облокотилась на мраморные перила и смерила двоицу внимательным взглядом.

— Вам нравится эта женщина? Я смотрю, вы с ней любезны.

— Вовсе нет, я просто поздоровался с…

— …наложницей моего мужа? К чему тратить время на любезности, если женщина вам не симпатична?

— Не вижу в этом чего-то сверхъестественного, Ваше Величество.

Наоми заметила, что Холгер покраснел. Его голос фальшиво утончился. Смущается? Боится?

— Правда? Я видела, как вы трогали её.

— Ваше Величество, это не… — попыталась вмешаться Мисора, боясь, как бы этот казус не вышел ей боком.

— Не смей перечить, — осекла её королева и спустилась на несколько ступеней ниже. — В самом деле, мне безразлично, что между вами. Можете забрать её себе, господин советник, я буду только рада, если эта женщина исчезнет с глаз долой.

— Я не могу, Ваше Величество…

— Отчего же? Вы трус?

Ненависть вспыхнула в глазах Холгера, однако мужчина выдавил любезную улыбку, чтобы скрыть неприязнь. Он умел держать себя перед сильными мира сего, благо их было немного, иначе Холгер сошёл бы с ума.

— Во-первых, она принадлежит королю, а я уважаю монарха и верно служу ему, а во-вторых, эта женщина не в моём вкусе.

Мисора мысленно усмехнулась. Не в его вкусе, как же!

— А кто в вашем вкусе? — осведомилась Наоми, спустившись до конца и обойдя лестницу. Теперь они оказались наравне.

— Я предпочитаю девушек благородных кровей.

— Неужели? И поэтому вы холост в свои… сколько вам уже?

Вымученная любезность Холгера так и норовила покинуть его. Наоми насмехается над ним, человеком, что стоял у власти ещё до её рождения! Покровительственно смотрит! Мерзкая эндагонская сука! В мыслях он уже овладел ею, унизил и надругался. Стало немного легче.

— Шестьдесят семь. Я холост, потому что всю жизнь посвятил государству. Было не до любовных интриг.

— А сейчас самое время?

— Боюсь, что нет.

Наоми усмехнулась. До чего же мерзкий тип! От его лицемерно улыбающегося лица королеву тошнило. Ещё больше неприязни вызывала умолкшая Мисора, что без всякого стеснения смотрела на неё, как на себе равную.

— Пойди прочь, — обратилась она к женщине. Та, не возражая, кивнула и поспешила удалиться. Наоми заметила, что на лице Холгера мелькнула досада.

— Мне тоже пора, Ваше Величество. Не хорошо заставлять короля ждать.

— У вас для него какие-то новости?

— Скудные. Нужно обсудить пару вопросов, боюсь, вам не будет интересно.

— Ну раз так, не смею задерживать. Всего доброго, господин советник.

— Ваше Величество…

Мужчина поспешил во дворец, а Наоми, поправив накидку, двинулась в сад. Впервые за несколько дней она решила прогуляться и расслабиться, но парочка, попавшаяся на пути, всё испортила. Что может быть хуже вида любовницы мужа с государственным изменником? Эти мерзкие лица, вытягивающиеся в приторной гнилой любезности! Змеи! Как их можно выносить? Как можно верить им? Вокруг лжецы и подхалимы! Наоми их всех ненавидела. Недостойная жизнь, опасная и жестокая. С ней стоило бы без сожаления расстаться, если бы не ребёнок, вселявший надежду и уверенность. Наоми провела рукой по животу. Её сын не будет подобен животному, его душой не завладеют гнев и похоть. Для матери он станет верной опорой и поддержкой.

Наоми грезила о его рождении, утешалась лишь тем, что больше не одинока. Даже мрачные мысли на время отступали, когда девушка представляла, как будет играть с юным принцем, как будет учить его наукам и искусствам. Она станет лучшей матерью, даст ему всё, что только можно пожелать! Если муж отверг её любовь, то она полностью отдаст её ребёнку.

Глава 19 Лекарь

Блэйр застонал от боли, когда лекарь оторвал лоскут рубахи от раны с запёкшейся кровью. Тюремный лазарет поражал своим зловонием, в нём будто разлагалось сразу несколько трупов.

— Рана неглубокая, жить будешь. Главное — обработать, потому что гниение чревато.

Блэйр взглянул на багровеющий бок и тяжко вздохнул. Давно он не получал подобных увечий. Рана издевательски саднила, пульсировала. Неосторожность могла стоить жизни. Войди лезвие чуть глубже, он бы здесь уже не сидел. А ведь это лишь первый бой. Чем дальше, тем сложнее, на арене остаются сильнейшие. Блэйр поднял встревоженный взгляд. У дверного косяка, скрестив руки на груди, стоял Арравел, и лицо его было необычайно серым, будто бы источник счастья и дохода вот-вот должен был умереть.

— Эфей, ты ведь поможешь ему?

— Конечно, милорд. Что за дело…

Приободрившись, Арравел кивнул и взглянул на побледневшего Блэйра.

— Не бойся, Эфей — полукровка. Он быстро поставит тебя на ноги.

Блэйр бегло окинул взглядом лекаря, ничем внешне не отличающегося от человека. Средний рост, коротко стриженные светлые волосы, довольно выразительные заострённые черты лица. Он отстранился, подошёл к столу и начал звенеть склянками, что-то неспешно приготовляя.

— Поздравляю с победой. Минус три соперника — это хороший шаг на пути к финалу. Но тебе следует быть осторожным. Такие раны могут сыграть плохую шутку. Боль затмит глаза, пусть на мгновение, и всё… кто-нибудь тебя уже прикончит.

— Знаю, — сухо отозвался Блэйр. Во время битвы боль чувствуется притуплено. Все мысли заняты одним — желанием выжить, и незначительная рана не доставляет много хлопот. Однако сейчас, когда опасность миновала, чувство, будто в теле поворачивают раскалённый нож, усиливалось.

— Новой жеребьёвки не было?

— Нет, следующие пять дней будут идти бои за первичное отсеивание, ещё не известно, кто пройдёт во второй тур. У меня есть время восстановиться.

— Это хорошо. Сам-то ты уже всех успел оценить? Есть соперники, о которых стоит беспокоиться?

Блэйр призадумался, вспоминая слова Канутуса и собственное дурное предчувствие.

— Таковые есть всегда. Никого нельзя недооценивать.

— Из тройки, что осталась сегодня, надежду подаёшь только ты. Да и толпа тебя уже знает, а массовая поддержка поднимает дух.

Эфей принёс чашу с водой, смочил тряпку и начал промывать Блэйру рану. Мужчина стиснул зубы и отвернулся. Воскресив в мыслях победителей первых битв, он вдруг усомнился в утверждении лорда.

— А Хаара? Она вышла с арены, не получив и царапины. Неужели не внушает опасений?

Арравел усмехнулся.

— Та милая девушка? Она меня позабавила. Это была лёгкая победа, ты же видел её соперницу: глупая, неадекватная, не знающая ни правил нападения, ни приёмов защиты. Их бой выглядел так, будто мышь пыталась напасть на кота. Коту надоело, и он прихлопнул её лапой. Но мы же понимаем, что такого больше не повторится. У Хаары нет шансов. Она умеет держать меч, но от природы слаба в силу пола.

Блэйр ничего не ответил. Он видел этот бой, знал, что между девушками произошло перед жеребьёвкой, и как никто лучше понимал, в чём было преимущество Хаары. Но стала бы эта девушка являться сюда, если бы ничего не умела? Может, она окажется не такой уж лёгкой добычей?

Эфей закончил промывать рану и принялся замазывать её дурно пахнущей зеленоватой консистенцией. Кожу начало жечь, но Блэйр подавил рвущийся из груди стон. Как он допустил такую глупость? Позволил себе открыться перед врагом. Джаваха был бы недоволен. Интересно, наблюдает ли за Блэйром его дух?

Закончив обработку раны, Эфей перевязал её, и Блэйру разрешили подняться. Мужчина несказанно обрадовался возможности покинуть это смрадное место. За дверью его дожидалась стража и человек, которого Арравел приставил к нему в качестве защиты. Это был высокий крупный мужик, явно неместный судя по бронзовому оттенку кожи. Лорд представил его как Хуана. Блэйр кивнул в знак приветствия и некоторой признательности. Телохранитель оказался неразговорчивым. Так было даже лучше, Блэйр и сам не любил разглагольствовать.

Вернувшись в камеру, он тут же попал под обстрел вопросами от взбудораженного Канутуса, и кратко пересказал ему исход минувших боёв. Соседу на арену предстояло отправиться завтра, и он уже предвкушал грядущую схватку.

— Мой соперник — Себастьян. Я о нём рассказывал, если помнишь. Непростое будет сражение.

— Из наёмников?

Канутус кивнул.

— Но я в своих силах уверен. Пусть он хоть начальник королевской стражи, я покажу, кто настоящий воин.

Блэйр уселся так, чтобы лишний раз не тревожить ноющую рану.

— Значит, та девчонка вышла сухой из воды? Не завидую тому, кто будет её соперником.

— Почему? — удивился Блэйр. — Неужто страх берёт?

Канутус сморщился.

— Сражаться с женщиной — недостойно. Их надобно любить, а не убивать. Но кому-то выбирать не придётся.

С этим утверждением было сложно не согласиться. Блэйра тоже пугала перспектива оказаться соперником Хаары, не потому, что он робел перед её силой, а потому, что не мог представить, как поднимет оружие на девушку. Он ведь оказался в тюрьме потому, что вступился за слабый пол. Неужели судьба отнесётся к нему со всей строгостью и бесчестно воздаст за содеянное? Слова Джавахи всё не шли из головы. Несмотря на то что девушка держалась особняком, и крайне неохотно шла на контакт, Блэйру казалось, что их связывает незримая нить.

Глава 20 Жребий

Солнечный диск скрылся за раскидистой серой тучей, и сразу стало прохладно. Блэйр поёжился. На пустующей арене собралось восемнадцать выживших после первого боя веларов. Атмосфера сделалась напряжённой, ведь каждый осознавал своё шаткое положение. Сегодня их восемнадцать, через неделю девять, а потом и вовсе один. Приятельские разговоры сошли на нет. Все оценивающе осматривали друг друга, гадая, с кем предстоит сразиться.

Блэйр сидел рядом с Канутусом, но практически не сводил взгляда с Хаары. Неприступная дева держалась в стороне ото всех, и волчий взор её заставлял мужчину усомниться в слабости женского пола. Время беспощадно тянулось. Выяснить, кто она и за что осуждена, Блэйру так и не удалось, однако любопытство распирало мужчину.

«Если она умрёт, тысячи будут спасены. Так сказал Джаваха, но почему? Неужели эта девушка вправду что-то скрывает, и Харон не просто так заподозрила в ней неладное? Нет, ведь если бы она была магом, верры бы точно обнаружили это. Я просто накручиваю. Поверил жрецу, но где подтверждение того, что он не ошибался?» Блэйр знал, что доказательства в нём самом. Как бы ни стремился он уверить себя, что его любопытство связано с сомнительным заявлением сициланца, причина заключалась совсем в другом. Она ему нравилась. Блэйр не знал почему, но эти правильные холодные черты лица его пленили. Хаара несколько раз являлась к нему во сне, и мужчина чувствовал в этом странность, ведь едва её знал. Может, так на нём сказывалось заключение? Он давно не видел женщин, а теперь первая и единственная из них казалась ему существом чуть ли не сверхъестественным.

Трезвость мысли вернулась, когда эхо угасающей от полученного увечья боли пронеслось по телу. На арену вышли трое мужчин в доспехах, неся с собой небольшие коричневые мешочки. Велары встрепенулись и поднялись. Им приказали выстроиться в линию. Начиналась новая жеребьёвка.

Блэйр мысленно пожелал, чтобы соперником его не оказалась Хаара. Мужчине подумалось, что все велары сделали то же самое. Наверное, лишь неуверенные или слабые пожелали бы сразиться с девушкой. Но кто бы такую инициативу стал уважать?

Все по очереди вытаскивали из мешочка по камню. Нащупав несколько холодных минералов, Блэйр помедлил. Только бы не прогадать с выбором. На спине выступил ледяной пот.

— Давай быстрее, — поторопил его мужчина, и Блэйр, наконец, сделал выбор. Ему было страшно смотреть на цвет, и он выждал, пока жеребьёвка закончится, а имена соперников начнут вносить в список.

В руках Хаары оказался белый камень. Её имя вписали одним из первых. Блэйр не без страха разжал ладонь. Синий. От сердца мужчины отлегло. Не ему с ней драться. Рядом с облегчением вздохнул Канутус. Его камень был красным.

— Хаара и Бран. — Записал мужчина, обнаружив ещё один белый камень у велара. Блэйр заметил, что её соперник — долговязый, который обратил всеобщее внимание на девушку в день их первого сбора, назвав её «ещё одной бабой». Кто-то в строю презрительно хохотнул, и Бран, видимо, посчитав это оскорблением, решил возмутиться.

— Почему я с бабой? Я не какой-то жалкий трус или слабак!

— Заткнись, — спокойно отозвался мужчина, записывающий имена.

— Пусть её выпрут! Бабам не место на арене!

— Нет такого правила. Сам её и выпрешь.

Хохот повторился. Девушка молчала, и со своего места Блэйр не мог видеть выражения её лица. Задел ли Хаару этот выпад? В конце концов, местные головорезы её точно не уважали, и ей стоило подобное предвидеть. Долговязый смачно выругался и заткнулся лишь тогда, когда ему пригрозили расправой.

— Блэйр и Гектор, — объявили следующую пару. Мужчину передёрнуло. Он вспомнил слова Канутуса об этом наёмнике и не без содрогания нашёл здоровяка взглядом. Кирпичное, испещрённое шрамами лицо исказила ухмылка. Блэйр понял, что это была угроза в его адрес. Канутус шепнул ему слова соболезнования, но легче от этого не стало.

Цветные камни попросили бросить обратно в мешки. Хаара бегло окинула взглядом своего занервничавшего недовольного оппонента. Девушку оскорбляло то, что её не считали достойной соперницей. Не объектом всеобщего презрения она хотела стать. «Ну ничего, пусть расслабятся и думают, что мне нечего им противопоставить. Тем легче будет убить каждого. Да и к чему мне признание каторжников, которые уже одной ногой в могиле? Убив Лонгрена, я получу признание всего Ревердаса».

***

В трактире было душно. Запахи эля, жаркого и пота смешивались в едкую вонь, приправленную приторно-сладкими духами и сыростью. Какая-то женщина громко смеялась и взвизгивала на коленях ухмыляющегося мужика, когда тот хватал её за грудь, рядом пьяная шайка приезжих играла в карты.

— В этом году там и женщины участвуют. Видел? Осталась, правда, одна.

Мужчина устало отхлебнул эля и прислушался к разговору двоих, расположившихся неподалёку завсегдатаев.

— Ты про ту блондинку? Занесла ж её нелёгкая. Будет жаль наблюдать за тем, как такую красоту превратят в кусок мяса. — Говоривший жадно хлебнул медовухи. — Мне нравится тип женщин, умеющих постоять за себя. Лучше, чем в бою, они только в кровати.

Его сосед хохотнул.

— Можно подумать, ты с ними спал.

— Ещё как спал, и с этой бы покувыркался.

— Да брось, она вон Дорис и в подмётки не годится. Лицом не вышла, да и тело у неё слишком жилистое, ухватиться не за что.

Карлайл напрягся. Блондинка на арене? Уж не о Хааре ли речь? Неужели она всё-таки жива и очутилась по ту сторону изгороди? Нет, быть такого не может. Принцессе бы не хватило безрассудства, а с другой стороны… она ведь сбежала. Куда? За какой целью? Его столь длительные и неустанные поиски оказались напрасными. Мужчина до сих пор корил себя за то, что так быстро утратил её след, и что не смог найти никаких зацепок, ведущих к принцессе. С тех пор как они разделились, её взбалмошный образ являлся ему тянущимися мрачными ночами. Иногда Карлайл видел, как она скачет галопом, подпрыгивая в седле, ускользая от него в бессмысленной погоне. Иной раз ему являлось бледное окровавленное лицо, а посиневшие губы обвиняли в том, что он не защитил её. В конце концов Карлайлу начало казаться, что девушка мертва, убита где-нибудь на дороге, или, хуже того, попала в рабство. Он день и ночь молился Геул, но не получал ответа, ни единого намёка на место её положения.

Отчаявшись и укоряя себя за непростительную ошибку, мужчина был готов топить несчастье в алкоголе и бросаться на меч, но вот, едва его немолодое тело заныло от кислого напитка, до ушей донёсся разговор, одновременно вернувший Карлайлу надежду и испугавший его.

Если речь действительно идёт о Хааре, значит, она ещё жива и ей удалось попасть на арену! Но с другой стороны… долго ли девушке ещё осталось жить? А если это не она, значит, судьба принцессы так и останется покрыта мраком. Возможно, наследница действительно уже мертва. Он должен был немедленно об этом разузнать!

Отодвинув кружку с элем, Карлайл подорвался и приблизился к беседующим мужчинам.

— Та девушка, о которой вы говорите, как её зовут? Вам известно?

Товарищи недоумённо переглянулись.

— Хаара, кажется, — промямлил один из них, и Карлайл похолодел.

Глава 21 Долговязый

Ясное небо простёрлось над головами возбуждённой скандирующей толпы. Два велара сошлись в схватке, и уже несколько минут держали в напряжении зрителей. Никто не желал уступать. Хаара следила за боем с толикой любопытства, сердцем не переживая ни за одного из сражающихся. Блэйр в задумчивости сидел неподалёку, и девушка удивилась тому, что сегодня мужчина не подошёл к ней и даже не попытался приветствовать. «Может, я оттолкнула его своим поведением? — размышляла Хаара, временами отвлекаясь от боя и переводя взгляд на мужчину. — Впрочем, мне ли об этом переживать? Нужно сосредоточиться на грядущей схватке».

Неподалёку сновал долговязый Бран. В качестве оружия он избрал двуручный меч, и у Хаары скользнула мысль, что грядущее сражение будет сложнее предыдущего. Девушке, однако, помнилось, что Бран не воспринимал её всерьёз, а недооценка соперника — страшная ошибка на арене. Импульсивный и не обладающий внушительной физической силой мужчина Хаару почти не страшил. Однако соперник Блэйра из всех присутствующих казался самым опасным и знающим своё дело воином. Широкоплечий, высокий, с лицом, испещрённым порезами, он отталкивал внешностью и жуткими ругательствами, временами срывающимися с уст. На затылке его болталась тонкая коса, глаза были чёрными, как у чудовища ночи. Хаара наблюдала за тем, как широко раздуваются его ноздри при каждом вздохе, испытывая при этом лёгкое чувство отвращения. В глубине души она опасалась, что Блэйр не сможет ему противостоять.

Периодически следя за боем, она вспоминала, как паршиво чувствовала себя в прошлый раз, проигнорировав раненого мужчину. В ней как будто боролись два человека. Один говорил: «ты никому ничего не должна, эти люди скоро умрут, думай о себе», а другой подсказывал: «вреда не будет, разве плохо провести эти дни в чьей-то компании?» И где-то на задворках разума тихий голос нашёптывал: «наверное, он, как и все, меняпрезирает».

Один из сражающихся вскрикнул и рухнул на песок. Хаара отошла, чувствуя приближающийся конец схватки. Сейчас на арену отправят её или Блэйра. Мужчина задумчиво взирал на врата, но спины стражников мешали рассмотреть происходящее.

— Как рана? — словно бы невзначай спросила девушка, увидев, что стоит достаточно близко к мужчине. Блэйр, удивлённый вопросом, ответил не сразу. Он поднял голову, и взгляд его как будто прояснился.

— Заживает.

Девушка промолчала, ощутив сковывающую неловкость, и мысленно выругала себя за попытку проявить участие. Блэйр ничего не спросил в ответ, а завести разговор сама она не хотела. Стражники повалили на арену, чтобы вынести оттуда труп. Объявили следующую пару: Хаара и Бран. Девушка сразу же выкинула из головы все отвлекающие мысли. Долговязый смотрел на неё, как смотрят разбойники перед тем, как надругаться над своей жертвой. Хаара знала этот взгляд, ненавидела его, и внезапно всплывшие воспоминания о днях, проведённых в Рийске, вызвали в ней гнев.

— Будь осторожна, — сказал ей Блэйр каким-то необычайно смягчившимся голосом, и девушка вздрогнула. Ей показалось, что рядом находится Леоссар, и собственное глупое неосуществимое желание, внезапно вырвавшееся из подсознания, окатило её волной скорби и негодования. Только бы не о нём сейчас думать! Хаара не знала, присутствует ли маг на арене и наблюдает ли за ней, не знала, хочет ли видеть его, поскольку одна её часть страстно желала этого, а другая надеялась избежать.

Она кивнула Блэйру и поспешила на гудящую от волнения арену. Сейчас Хаара снова увидит врага, беззаботно взирающего на кровопролития сверху, его молодую жену и предателя. Ничто не стимулировало девушку к битве так, как эти ненавистные лица.

Хаара крепко сжимала мечи. Бран, остановившийся в нескольких метрах от неё, с издёвкой смотрел исподлобья. На мгновение девушке показалось, что он не в своём уме: так лихорадочно забегали его глаза, а губы вытянулись в презрительной улыбке.

— Хочешь быстрой смерти или медленной?!

Девушка едва расслышала его крик в бушующем гуле, но не потрудилась ответить, в конце концов, это не детская забава. Её молчание стало для Брана вызовом, и он перешёл от слов к действиям.

Стремительно рванув вперёд, мужчина занёс меч, чтобы нанести секущий косой удар. Хаара отскочила, миновав атаку, но противник немедля атаковал снова. Звон, свист, хруст песка. Девушка парировала удар за ударом, удивляясь, как столь слабый на вид человек умело орудует мечом. Он был быстр и не скуп на подлости. Пару раз Хаара едва не поддалась на ложные выпады.

Несколько минут она только и делала, что отражала летящий град ударов, но поняв, что такая тактика мало к чему приведёт, решила самостоятельно перейти в нападение. Финт, секущий удар. Соперник увернулся и принял оборонительную стойку. Девушка напала, взмахнув правой рукой, и намереваясь нанести секущий удар в голову. Она надеялась, что Бран поднимет меч для защиты, и у неё будет время нанести второй удар по низу, однако вдруг мужчина присел. Хаара ужаснулась, понимая, что инерция уже не даст ей остановиться, и в последнюю секунду подалась в сторону, миновав летящее в живот лезвие. Удар мог стать для неё роковым, и всё-таки меч прошёлся по коже, распоров незащищённый бок. Девушка вскрикнула от боли, развернулась, и прежде, чем Бран успел сменить атакующее положение, нанесла ему секущий удар вдоль шеи и ключицы. Мужчина подался назад, и полученное ранение не лишило его жизни.

Режущая боль одновременно испугала и разозлила Хаару. Получать увечья в бою неприятно, особенно на глазах многотысячной толпы. Она чувствовала, что Лонгрен пристально наблюдает, ждёт кровавой расправы. В висках пульсировало. Загнанный в клетку зверь. Любой её проступок — для него развлечение. Неужели она позволит врагу увидеть смерть последнего Дефоу?

Абстрагируясь от терзающего чувства в окровавленном боку, девушка полностью отдалась гневу. Снова зазвенела сталь. Арена гудела, скандировала, топала. Хаара не слышала, чьи имена выкрикивали, в голове её была только одна мысль: «убить», и, не обращая внимания на внешние раздражители, она размахивала мечами, делала выпады, всячески пыталась достать уже начавшего воспринимать её всерьёз врага.

Бран отлично держался, но под упорным натиском девушки начал потихоньку сдавать. Он был неглуп, но страх, возникший в результате того, что его представления о собственном превосходстве были разбиты вдребезги, душил его. Мужчина начал допускать ошибки. Он заблокировал два меча девушки, когда та оказалась к нему почти впритык.

— Да откуда в тебе столько силы? — оскалившись, процедил он, пытаясь отвлечь Хаару разговором, но та не отреагировала. Она резко отвела один из клинков и рубанула мужчину под коленями, затем отстранилась, и когда руки Брана, оказывающие до сего момента давление, по инерции опустились, Хаара подалась вперёд, заблокировала его меч левым клинком, а правым рассекла ничем не защищённое горло. Сдавленный предсмертный хрип утонул в ревущей симфонии возгласов. Мужчина выронил клинок, опустился на колени, затем рухнули лицом в песок.

Хаара взирала на его труп, не чувствуя отвращения. Никакой тошноты от крови. Мир превратился в цветастое кричащее пятно. В голове звенело, пульсация стала болезненной. Девушке показалось, что прошло мгновение, прежде чем на арене возникли стражники и увели её оттуда. Лишь очутившись за стеной, она наконец начала освобождаться от тисков ярости. Вернулось чувство реальности и принесло с собой вспышку страха. Хаара схватилась за горящий бок. Рука её тут же стала влажной и липкой.

Опустившись на ближайшую скамью, девушка поискала глазами Блэйра, но не обнаружила его. Мужчину уже увели, а спины любопытных стражников загородили ей обзор. Подняться не было сил. Хаара тяжело дышала, стараясь сконцентрироваться на чём-то и перетерпеть разгорающуюся боль. Расплывчатый силуэт Рамерия возник перед ней и протянул ковш с водой. Девушка моргнула, пытаясь сфокусироваться на говорящем образе, и даже подняла руку, однако пальцы схватили пустоту. Волна жара обуяла тело, на мгновение стало совсем невмоготу. Силуэт Рамерия растворился. Мир поплыл, а затем его пожрала чернота.

Глава 22 Кровопотеря

Душевная тяжесть, навязчиво преследовавшая уже несколько дней, угнетала Блэйра, что и без того пребывал не в лучшем расположении духа. Вспоминая рассказ Канутуса о главе «Содружества Благих», мужчина невольно воображал себя убитым, изрезанным, раздавленным. До сражения оставались считаные секунды, а в мыслях Блэйра прокрутилось уже несколько вариантов возможной гибели. Удушение или удар в голову. А может, в живот? Тогда это будет мучительная смерть. Если Гектор его повалит, можно навечно забыть о шансе прожить ещё день. Блэйра била дрожь, и он сделал вдох, чтобы привести в порядок мысли. Ступив на арену, мужчина невольно подумал о девушке. Хаара победила, осталась жива, и теперь ему самому предстояло не протянуть ноги. Девушку ранили, однако та ярость, с которой она билась, на мгновение ужаснула мужчину. Он подумал, что в неё вселился сам дух сражений, если таковой существовал, и несмотря на то, что Блэйр верил в её способности прежде, они сильно превзошли все возможные ожидания. Хаара прекрасно владела оружием, используя обе руки, двигалась так, как будто пережила не один бой, разила соперника непоколебимо, словно убивала много раз, так что большинство веларов могли лишь позавидовать таковым умениям. Вряд ли кто-то скептически отнесётся к ней теперь, после второй выигранной битвы. Но кем же она была? Почему оказалась на арене?

Гул ликующей толпы не позволил Блэйру сосредоточиться на этом вопросе. Его соперник избрал двуручный меч. Однако Гектор был в разы крупнее ранее убитого Брана, и сразу дал понять, что мечник он отменный. Блэйр вновь воскресил в сознании предостережение Канутуса. Один из известных наёмников просто не мог быть плохим бойцом.

Как будто подтверждая эту мысль, Гектор сразу перешёл в нападение, и Блэйру пришлось уповать на скорость и ловкость. Несмотря на габариты, Гектор оказался очень проворным и поворотливым. Несколько раз лезвие задело Блэйра, и тот лишь чудом отделался незначительными порезами. Мужчине вспомнился его бой с Логом. Гектор был на него чем-то похож, и первое, что решил сделать Блэйр — это измотать мужчину, однако вскоре понял, что быстрее устанет сам. Глава «Содружества» был крайне вынослив, и между тем быстро разгадал тактику Блэйра. Решив не поддаваться на провокацию, он отступил и дождался, пока мужчина сам нападёт. Блэйр не спешил с атакой, но в итоге был вынужден замахнуться на врага. Гектор парировал удар и молниеносно занял прежнюю позицию.

Лезвие то и дело свистело в воздухе. Толпа ревела. Песок, не утоливший жажду, требовал больше крови. Чтобы задеть Гектора секирой, Блэйру нужно было подойти ближе, но сверкающий в руках соперника меч не позволял ему этого сделать. Внезапно Блэйра осенило. Ему вспомнился лес, и девушка, которую он спас. Девушка… его гатжо.

Рука сама взметнулась в воздух и сделала замах. Прежде, чем Гектор успел сообразить, что происходит, Блэйр со всех сил метнул секиру, и та, пролетев пару метров, угодила мужчине в череп. Сражённая таким поворотом событий толпа взвыла. Блэйр наблюдал за тем, как тело его расхваленного соперника падает в песок. Уж в чём, а в метании топоров он был хорош. Окажись у него в руках меч или кинжал, схватка могла быть проиграна, но толпа ликовала и скандировала его имя. Ещё один бой позади. Время выдохнуть.

Оказавшись по ту сторону стены, Блэйр осмотрелся в поисках Хаары. Ему хотелось поговорить с ней, но тело сковала тревога, когда мужчина обнаружил девушку лежащей на скамейке. Над нею склонился Рамерий и брызгал водой в бесцветное вспотевшее лицо. Блэйр заметил, что бок девушки зажали клочком серой тряпки, успевшей напитаться кровью. Бросив оружие, он поспешил к Хааре.

— Что случилось?

Стражник поднял голову и обернулся. На его лице читалось участие.

— Значительная кровопотеря. Переборщила она с резкими движениями, ранение серьёзное. Может до следующего боя и не протянуть.

— Здесь нет лекаря?

Рамерий отрицательно качнул головой. Сердце Блэйра мучительно сжалось. Только не такая смерть… Хаара заслуживала большего хотя бы потому, что сумела победить, продержаться до самого конца. Он смотрел на побледневшую, не приходящую в сознание девушку, а в голове его предательски звучал голос Джавахи.

***

— Ты хотел меня видеть. Что за срочность? — Арравел нахмурился и скрестил шершавые пальцы в замок. В комнате витала прохлада, и мужчина мысленно выругал себя за то, что не захватил горячительного напитка. Не любивший разговоры Блэйр на этот раз тут же пустился в объяснения.

— Та девушка, Хаара, ранена и не приходит в себя. Пусть Эфей поможет ей, пока не поздно.

Мужчина вопросительно приподнял брови.

— Давай по порядку, друг, иначе вгонишь в заблуждения. Если я правильно понял, речь идёт о блондинке с арены? Ты просишь помочь сопернице? Что за вздор?

— Она истекает кровью.

— Ну и пусть. Чем меньше веларов на турнире, тем ближе ты к свободе.

— Нет! Она не должна умереть сейчас!

— Почему? — спокойный тон лорда выводил Блэйра из себя. Как объяснить ему да и себе причины столь благородного порыва? — Мне чуждо твоё беспокойство. Что его порождает? Жалость? А если бы ты сражался с ней?

— Это другое.

— Поясни.

Мужчина замялся. В голове смешалось всё: слова Джавахи, Канутуса, его собственные выводы. Всё превратилось в бессвязный назойливый вихрь.

— Она победила сегодня и заслужила ещё нескольких дней жизни. Так было бы справедливо…

— Так пусть живёт, разве кто-то препятствует?

— В тюрьме не выжить без помощи. Мы оба это понимаем. Вряд ли кто-то заботится о её жизни так, как ты о моей, так что окажи услугу… позови своего человека.

Арравел пожал плечами и откинулся на спинку кресла.

— Вообще-то мне выгодна её смерть. Чем меньше у тебя конкурентов, тем ближе твой триумф, и тем больше мой заработок. Ни сегодня, так завтра ей всё равно конец.

— Тогда я не буду сражаться, — заявил Блэйр, — убейте меня, потому что заставить не сможете.

Арравел недовольно сощурился и пристально уставился на велара.

— Мне не нравится твой тон. Птичка вспомнила как петь?

— А мне ваш отказ.

— Я веду себя с тобой по-дружески, но не забывайся. Где я и где ты.

— Я на дне, — отозвался Блэйр, с трудом сдерживая закипающий гнев. — Лью кровь, чтобы сделать ещё один вдох, знаю, каково это. На арене легко сойти с ума, утратить человеческое естество, но свобода того не стоит. Я не хочу всю оставшуюся жизнь себя презирать. Хаара — девушка, и она находит в себе силы биться наравне с такими, как я, и во имя хоть толики справедливости вы отказываетесь ей помочь.

— Кто она? — поинтересовался Арравел, перебив тираду каторжника. — Почему ты готов пожертвовать ради неё жизнью? Или это безрассудный блеф?

— Не блеф, я… не знаю. На самом деле я хотел спросить у вас, но сейчас это не имеет значения.

— Правда? — Лицо лорда стало мрачнее. — Она сражается, как опытный боец. Меня это насторожило. Ты же видел. Прекрасное владение двумя руками — большая редкость. Я не глупец, чтобы делать ставки на девушку, но не могу сказать, что она безопасна для тебя как соперник. Её смерть была бы очень кстати.

— Это низко, милорд. Я не трус.

— Да, ты не трус, ты хуже… — Арравел подался вперёд, — ты влюблённый глупец.

От этих слов мужчина вздрогнул.

— Это не так. Мы едва знакомы.

— Правда? Тогда дай девчонке испустить дух. Всё равно она умрёт — это участь проигравших. Думаешь, с такой раной блондинка вытерпит следующий бой?

— Если она умрёт от этой раны, я не буду сражаться.

— Твоё необоснованное упрямство и наглость не знают границ. Я дал тебе учителя, защиту, возможность выходить на улицу, и вместо благодарности получаю условия с угрозами. Нехорошо получается.

— Вы на мне зарабатываете. Почему бы и нет?

— Зарабатываю, пока ты выигрываешь. Зачем мне уменьшать твои шансы, сохраняя жизнь этой девушке?

— Затем, что иначе шансов у меня не будет совсем.

Арравел недовольно усмехнулся. Жилка на его шее начала нервно пульсировать.

— И после этого ты смеешь что-то отрицать? Я бесконечно разочарован, думал, воинский дух в тебе покрепче будет, но вот… ранили какую-то девицу, и ты сопли распустил. Интересно, оценила бы она такую жертвенность? Впрочем, ладно, будь по-твоему. Я велю перенести её в лазарет, но Блэйр… если по какой-то причине ты проиграешь бой, я сделаю всё, чтобы девчонка умерла в страшных муках. Мы друг друга понимаем?

Мужчина сдержанно кивнул.

— Превосходно.

Глава 23 Лазарет

Сознание девушки вынырнуло из леденящего мрака, и Хаара резко открыла глаза. Она застонала от жгучей раздирающей боли в боку и постаралась привстать, однако чьи-то крепкие руки пресекли эту попытку.

— Не двигайся так резко, иначе шов разойдётся. Я ещё не закончил с обработкой.

Хаара сощурилась и несколько раз моргнула, силясь разглядеть говорившего, но лицо мужчины оказалось незнакомым. Голова шла кругом, в ушах звенело. Девушка пыталась собрать по осколкам память. Гудящая арена, Бран, скамья… что было потом? Её ранили во время боя, так неужели…?

Язык присох к нёбу, и с уст девушки сорвалось нечленораздельное мычание. Незнакомец, поняв, в чём проблема, поднёс к её губам деревянную чашу, и Хаара медленно осушила её. Вода была противной и пахла скверно, однако выбирать не приходилось.

— Вот так, осторожнее. Ты пришла в себя, это добрый знак.

Пришла в себя? От этих слов девушка похолодела. Неужели она потеряла сознание прямо там, на глазах стражников и убийц? Какая слабость! Какая непростительная ошибка! Тело ломило, а в горле скапливалась удушливая тошнота. Вопреки просьбе лекаря, Хаара аккуратно приподнялась на локте и сделала глубокий вдох. Её глаза уставились на ещё одного незнакомца, сидящего со скрещёнными ногами в дальнем углу комнаты. Поймав на себе вопросительный взгляд, он подался вперёд и едва заметно облизнул нижнюю губу.

— Ну здравствуй, Хаара.

Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить, видела ли раньше его лицо, но ничего не приходило на ум.

— А вы…?

— Лорд Арравел Н’Гор.

Имя ей ни о чём не говорило. Мужчина в длинном плаще склонился над ней с чашей и при помощи обмотанной железной палки начал наносить жутко пахнущую смесь на багровеющую рану. Хаара вскрикнула и тут же прокляла себя за это. Ей ведь даже отрубали руки! Неужели сложно сохранить достоинство при обработке такой мелочи? Она стиснула зубы, чтобы больше не издать ни звука. Мужчина закончил процедуру, перевязал бок и велел некоторое время полежать.

— Благодарю за работу, Эфей, — подал голос таинственный лорд, — будь добр, оставь нас на некоторое время.

Мужчина кивнул и покинул серую, пропитанную зловонием комнатушку.

— Чего вы хотите? — тут же поинтересовалась Хаара, с недоверием рассматривая задумчивое и несколько презрительное выражение лица.

— Какой невоспитанный тон. За оказанную помощь стоит проявлять благодарность.

— Помощь?

— Да, помощь. Я пригласил лекаря, который поставит тебя на ноги за несколько дней, и за это попрошу всего одну услугу: честно ответить на мои вопросы.

Попахивало неладным. Хаара напряглась.

— Я ознакомился с твоим коротким и очень странным делом. Никаких сведений, кроме имени. Напала на стражей тюрьмы, сразу признала вину и попросилась на турнир. Я за жизнь видел всякое, но что бы такой извращённый способ покончить с собой… — мужчина выдержал гнетущую паузу. — Судьям, как обычно, не хочется разбираться. Получил признание — сэкономил время, но ведь всегда найдутся люди, у которых возникнут вопросы. Пока ты была без сознания, я размышлял, что в этой истории смущает меня больше всего. Сначала мне показалось, что это была спланированная акция. Ты хотела попасть на турнир, и даже готовилась к нему, в этом я убедился, понаблюдав за тем, как ты ловко обращаешься с оружием. Если бы твоей целью было убийство стражей, ты бы сделала это прежде, чем они почувствовали угрозу, но ты позволила им себя сковать. Ты хотела сделаться осуждённой. Верно? Но назревает вопрос: для чего? На турнире велары сражаются за свободу, но она и так у тебя была. Ты пожертвовала ею, чтобы оказаться на турнире намеренно. Абсурд, не правда ли? Я так и подумал, но с другой стороны… если не в этом была твоя цель, то в чём? Почему ты здесь? Преследуешь кого-то? Ищешь?

Хаара усмехнулась. Несомненно, слова лорда пробудили в ней тревогу, но даже с таким подходом, он вряд ли бы сумел докопаться до правды. Если девушка будет действовать осторожно, тайна останется при ней.

— Вы проницательны, милорд, но мои мотивы ведомы лишь богу.

— Ещё один неправильный ответ, и ты истечёшь кровью в этом лазарете. Не держи меня за идиота.

Хаара пристально посмотрела на мужчину. Блефует?

— Вам нравится запугивать беззащитных девушек?

— Мне нравится запугивать преступниц, убивающих людей, и ещё больше нравится наблюдать за тем, как они умирают.

— И много здесь таковых полегло?

— Испытываешь терпение.

Хаара выдавила из себя улыбку.

— Занятым людям его вечно недостаёт. Но, знаете, терпение — важное качество, если хотите чего-то добиться.

Арравел раздражённо сглотнул.

— У меня нет терпения, а у тебя времени. Спрашиваю в последний раз, для чего ты здесь?

— Ради мести.

— Мести? Кому?

— Личному врагу.

— Мне хотелось бы слышать конкретику, а не размытые фразы.

Девушка попыталась сесть удобнее, но метнувшаяся в теле боль заставила её сморщиться и стиснуть зубы.

— Не шевелись лишний раз, тебе же сказали.

— О, так вы переживаете? Не стоит. Мы оба знаем одно — мой враг не вы, а значит и в разговоре нашем смысла нет.

— Это не тебе решать. Я просил отвечать на вопросы, а не высказывать поганое мнение.

Девушка усмехнулась, подумав о том, сколь лорды всё-таки высокомерны. Говорил бы он с ней так же, зная правду?

— Почему вы допрашиваете меня?

— Опасаюсь, что твоя цель отличается от общепринятой.

— Разве? Я хочу выжить и выбраться отсюда, хочу, чтобы пал мой враг, и пал от моей руки. Какое отношение это имеет к вам?

— Пока не знаю, вот и пытаюсь понять. Назови мне имя.

Хаара напрягла память, вспоминая имена и клички каторжников, названных во время жеребьёвки. На ум внезапно пришёл черноволосый паренёк, который выступил с ней вперёд по велению Белого ока.

— Элоф, — выдала девушка почти на автомате. Арравел призадумался.

— Тот юнец? Чем он тебе насолил?

— Вас это не касается. Семейные конфликты. Будьте покойны.

— Знаешь, что я думаю? Ты со мной нечестна. Давай рассуждать логически. Элоф, вероятнее всего, и так здесь умрёт. Он неплохо дерётся, но ещё юн и неопытен. Какова вероятность того, что причиной его смерти будешь ты, если всё решает жребий? Рисковать жизнью за волю случая? Я в это никогда не поверю.

— Ваше право.

— А теперь ответь честно.

Пульс девушки участился. Не умеешь врать — не пытайся. Придумать что-то с ходу оказалась сложнее, чем она представляла, а лорд столь пристально следил за каждым её движением, что Хаара почувствовала себя червём в ладони человека. Лучшая защита — нападение, так что Хаара рискнула вновь отвести от себя внимание.

— Такое чувство, будто вы боитесь, но я не понимаю почему. Вы ведь не участник турнира, вам ничего не грозит. И Элоф, и я… возможно, все мы умрём. С арены выйдет один, и мы не знаем, кто это будет. Я уже всё потеряла в жизни. У меня нет ни семьи, ни дома. Мне некуда и не к кому возвращаться. Сделав месть единственной целью, я дала себе повод ещё некоторое время пожить. А теперь меня за это осуждают? Почему я должна оправдываться? Не похоже, что для вас важна моя жизнь, так и какая разница, как я сгублю её?

— Суровое обвинение в адрес того, кто тебе её спас. Не попроси я из доброты душевной заняться Эфея твоей раной, и не дожить бы тебе до следующего боя.

Хаара опешила.

— Значит, я ошиблась, и вы обеспокоены моим благополучием?

— Не я. Скажешь спасибо Блэйру.

От этого заявления Хааре стало и вовсе не по себе.

— Блэйру? При чём здесь… он что вам, кем-то приходится?

— Я его патрон. Блэйр — источник моего заработка, и как ты понимаешь, обеспокоен я его сохранностью, а не твоей. Но он попросил меня оказать услугу, и как видишь… ты уже в сознании.

Девушка вздохнула и мысленно выругалась. Неужели она теперь в долгу перед каторжником? Что за благосклонность к ней? Арравел поднялся и подвинул стул к стене, затем взглянул на бледную нахмурившуюся преступницу, будто ждал от неё рокового признания.

— Интересные у тебя шрамы на руках. Давно рассматриваю. Как будто кто-то пытался их отрубить. Расскажешь напоследок, как ты получила это увечье?

Хааре невольно вспомнился Дэррад, безумный страх и ни с чем не сравнимая боль.

— Долгая история, не стоящая вашего внимания.

— Жаль. Что же… поправляйся. Ты выиграла бой с Браном, и несколько дней жизни — достойный победы приз. — С этими словами Арравел вышел из комнаты, оставив девушку наедине с её дурным состоянием и роем неприятных мыслей.

***

Тем временем к воротам тюрьмы медленно приближался человек. Он был словно не уверен в собственном приходе, но, тем не менее, делал шаг за шагом, пристально рассматривая каменное ограждение. Заподозрившие неладное стражники, окликнули его, но не получив ответа, насторожились и обнажили мечи. После недавнего нападения никто уже не относился скептически к проходимцам. Ещё немного, и мог бы завязаться бой, но мужчина вдруг остановился и с неприкрытой скорбью взглянул на хмурые лица.

— Могу ли я увидеться с одной заключённой? Хоть несколько мгновений, я хорошо заплачу…

— Это запрещено. Иди отсюда, мужик, иди по-хорошему.

Но Карлайл не спешил уходить. «Ничего не изменилось, — подумал он, — кроме моего положения. Как неудобно жить, не имея сотни ключей». Он отогнул край плаща и продемонстрировал мужчинам набитый звенящими монетами кошель.

— Прошу вас, господа… я так давно не виделся с дочерью. Может, мне уже и не доведётся встретиться с ней. Окажите милость.

Стражники смерили его любопытными взглядами и переглянулись.

— Что за девчонка?

— Её зовут Хаара. Она недавно билась на арене.

— Та ненормальная? — Один из караульных скривился. — Нет, мужик, извиняй, к веларам запрещено пускать без письменного разрешения от смотрителя. Если сумеешь достать его, приходи, а нет, так смирись и любуйся ею, как все люди. Покуда жива, драться будет.

Карлайлу захотелось выхватить меч, вспороть несговорчивым стражам шею, прорваться в тюрьму и биться до последней капли крови за то, чтобы принцессе удалось сбежать, но он понимал, что такой исход событий невозможен. Где-то там, за ледяными стенами она сидела в полном одиночестве, та, в чьей храбрости и силе он сомневался до недавнего времени.

Однако, наблюдая за битвой на арене, Карлайл то холодел, то вскрикивал, то не верил глазам. Он видел, что перед ним Хаара, но не мог узнать её, эту яростную, непоколебимую убийцу. Где и с кем она скиталась, усовершенствовав свой навык и пробудив в себе всепоглощающую силу истинного борца, пока он предавался отчаянию? Кого избрала она в учителя, покинув стареющего, стремившегося опекать её Карлайла? Кто был тот человек, что поддержал принцессу в её безумстве, кто позволил ей сунуться в ад за головой, до которой было невозможно допрыгнуть?

Так хотелось Карлайлу знать ответы, схватить девушку за руку и увезти из этого страшного места, но он больше ничего не мог. Мужчине не хватило сил вовремя подавить её страсть, а теперь Хаара обрекла себя на страшную гибель, ослепла в желании отомстить, и поставила на кон всё, что осталось от рода Дефоу — собственную жизнь.

Глава 24 Соперница

Мисора чувствовала себя скверно. Знакомый терпкий запах не давал покоя. Там, на арене, она так отчётливо обоняла его, что не могла сосредоточиться на схватках. Сердце бешено колотилось.

«Не может быть! — убеждала себя женщина. — Это всё в прошлом! Я столько лет пряталась, и он не давал о себе знать. Неужели выследил? Неужели я до сих пор ему нужна?» Как назло, из памяти рвались воспоминания. Этцель, подвал, месяцы мучений ради того, чтобы воспроизвести на свет близнецов, а затем её побег. Наивная, одураченная, молодая… на что она рассчитывала? Почему сразу не поняла, что её хотят использовать? Но ведь это было давно, дети мертвы, да и та, ради которой…

Мисора схватилась за голову, упала на кровать и задумалась. «Нет, только бы не это! Так ведь мог пахнуть и кто-то другой? Мне показалось, это всё паранойя. А если всё-таки Этцель, то в замок ему не попасть. Я под надёжной защитой короля, мне ничего не грозит. Хотя… о, Геул, кого я обманываю? Он видел меня, он придёт! Придёт, я должна бежать! Но куда? Куда я побегу?»

Как будто услышав её мысли, Лонгрен Теул вошёл в комнату. Не было стука, лишь скромно заскрипела дверь, и Мисора едва успела вскочить, чтобы поприветствовать короля. Лицо её раскраснелось, но глаза оставались сухи, и в душе Мисора понадеялась, что причёска её не смялась.

— Тебе нездоровится? — спросил мужчина равнодушно, успев заметить мелькнувшую тень тревоги.

— Нет, мой король, я в порядке, просто прилегла, день был утомительным.

— Разве ты работала не покладая рук? Встала на рассвете и занялась насущными делами?

Женщина слегка сконфузилась.

— Ваше Величество освободил меня от этого бремени.

— Тогда что тебя утомило?

— Солнце и людские крики. На арене так шумно. Мой обострённый слух страдает, но я не жалуюсь, Ваше Величество.

Мужчина прошёл к комоду, заваленному женскими безделушками и украшениями, бросил на них скучающий взгляд, посмотрел на собственное отражение, а затем на Мисору.

— Это правильно. Грех роптать на судьбу, когда она благосклонна. Однако моей жене в последние дни совсем дурно.

— Последствия беременности. Это скоро пройдёт, — попыталась успокоить Мисора, вспоминая, как сама страдала в столь непростой период и стала объектом эксперимента свихнувшегося мага.

— Пройдёт, но не могу же я не брать её на турнир. Наоми должна там быть, сидеть рядом со мной — это долг королевы, но её, того и гляди, стошнит прямо на платье. Отвратительно. Беременные женщины вызывают у меня неприязнь.

— Вы напряжены, мой король. — Мисора осторожно приблизилась. — Работаете, много думаете. Может, я смогла бы помочь вам расслабиться? — Она потянула к нему руки, как делала всегда в минуты уединения, но Лонгрен вдруг оттолкнул её. Женщина опешила.

— Нет, не смогла бы. Я действительно много думаю, и знаешь, что занимает мой ум?

— Поделитесь, — сказала она мягко, надеясь, что не разозлит и без того неспокойного сумасброда.

— Та девушка с арены. Хаара. Ты наверняка её помнишь.

Мисора помнила, но внезапное упоминание неотёсанной преступницы женщину покоробило. Она невольно нахмурилась, а тем временем Лонгрен продолжал:

— Я уже долго присматриваюсь к ней. Удивительная смелость, сила. И почему женщины с оружием так будоражат? Ни платья, ни украшения, ни ваши округлые прелести — ничего меня не трогает, за исключением искусства убивать. Чем сильнее женщина, тем слаще момент, когда она покорится. Каждый раз, когда эта блондинка делает взмах мечом, моя сущность восстаёт и требует двух вещей: крови и совокупления. Мне не стыдно признаться, что я бы хотел обладать ею, и если она победит, я не дам ей уйти. Что может быть лучше королевской милости?

Внутри Мисоры что-то мучительно сжалось и разорвалось. Она вдруг почувствовала себя использованной и приниженной, однако нашла силы не выдать презрения и снисходительно улыбнулась.

— На арене сражаются сильные велары. Шансы этой девушки невелики. Да и зачем вам грязная преступница, когда есть я?

— Ты? — Лонгрен вдруг подался вперёд и схватил женщину за плечи. Мисора ощутила его недовольство. — А на что мне ты? Сейчас ты мало чем отличаешься от Наоми или дочерей местных лордов. Разодетая, высокомерная, скучная. — Он оттолкнул её, и женщина едва не упала. К лицу кицунэ привалил жар негодования. — Знаешь, почему я выбрал тебя? Думаешь, за красоту или обаяние? Вовсе нет. Тебе посчастливилось выжить, произведя на меня впечатление. Я был свидетелем отважного преступления в собственных коридорах. Ты дралась, защищала себя зубами, в тебе было отчаяние, что импонировало мне. Перепачканное кровью лицо — вот что меня возбудило. — Лонгрен говорил с пылом и страстью так, что женщина невольно подалась назад. — Я люблю подавлять смелых, люблю овладевать бесстрашными. Мне нравится чувство, что я могу сделать с такими всё то, чего никогда не смогли бы другие. И рядом с этой девушкой ты никчёмная безделушка, блёклая и жалкая. Я могу сломать тебя даже не стараясь.

«Я стала ему неинтересна, — ужаснулась Мисора, — настолько, что он готов броситься на эту преступницу!»

— Иногда она смотрит на меня, — продолжал Лонгрен, — какой это хищный и жёсткий взгляд! Ты видела её взгляд?

— Взгляд убийцы, мой король. Ничего особенного.

— Ничего? Так, может, ты сама отважишься пойти на арену и доказать, что достойна разделять со мной ложе?

Мисора замолкла. Её пульс внезапно участился. Лонгрен подался вперёд.

— Отвечай! Отважишься? Сразишься с ней за место подле короля?

Женщина открыла рот, но мужчина толкнул её на кровать и рывком задрал юбку.

— Я не человек, мой король, это будет нечестно.

— Что осталось в тебе от хищника, лисица? Я дал тебе всё, и это тебя уничтожило. Ты стала такой же жалкой, как и моя жена. Почему я должен держать рядом слабых женщин? Я хочу, чтобы мне противились! Я вижу на твоём лице испуг, а должен вызов!

Он овладел ею. Мисора застонала. Это был стон досады и муки, смешавшийся со злостью на себя. Неужели она действительно стала походить на Наоми? Её пыл укротило платье? Руки Лонгрена сомкнулись на её шее. Почувствовав, что задыхается, женщина оттолкнула короля, за что тут же схватила пощёчину.

— Покажи, что ты хоть чего-то стоишь, иначе я брошу тебя на растерзание слугам! Быть девчонкой мерзких и грязных ублюдков совсем не то, что лежать под королём.

Мысль об этом ужаснула Мисору. Она вспомнила противного старикашку Холгера и ещё ряд особ, косо и похотливо поглядывающих в её сторону. Если Лонгрену она станет не нужна, другие тут же спохватятся. Придётся бежать из дворца или быть растерзанной в его стенах. Чего стоит одна лишь ненависть Наоми!

Пришлось невольно пробудить в себе уснувшую страсть. Женщина выпустила когти и вцепилась ими в спину короля. Тот даже не почувствовал боли. Они слились, как в их первый раз, и удовлетворённый смягчившийся Лонгрен позволил женщине и дальше существовать подле себя.

Когда король ушёл, Мисора оделась. Она уставилась на отражение в зеркале и пристально изучила каждую деталь. По-прежнему красивое молодое лицо, стройная фигура, обворожительный блеск в глазах. Ничего общего с Наоми и этой блондинкой с арены! Женщина даже не сумела вспомнить её внешности. Как Лонгрен умудрился рассмотреть её глаза в динамичном сражении? Как мог воспылать страстью? Или это всё лишь плод его больного воображения?

Воспоминания об арене невольно вернули Мисору в водоворот беспокойства. Был ли сейчас в Архорде тот, кого она боялась больше всего на свете? Её муж, мучитель, преследователь — Этцель.

Если Лонгрен избавится от неё, то и побег не станет спасением. «Неприятное положение дел, — подумала женщина, — никак нельзя лишиться удобного места. Наоми скоро родит — это возвысил её в глазах мужа. Если Хаара победит… нет, невозможно. Пусть кто угодно, только не она. О, Геул, не дай этой девушке разрушить мою жизнь».

Глава 25 Каждый не сам за себя

Минуло пять дней с тех пор, как Хаара в последний раз выходила на арену. Человек по имени Эфей и впрямь приложил все усилия для того, чтобы её рана быстрее затянулась, и пусть та по-прежнему ныла и саднила, Хаара почти радовалась этой уже незначительной травме. Будет напоминать ей о невнимательности и последствиях. Больше нельзя допускать подобных ошибок, риск слишком велик. Соперников становилось всё меньше, и сегодня лишь восемь человек собралось в пристанище смерти для очередной жеребьёвки.

Хаара знала, что их должно было быть девять, но случилось так, что в одном из боёв, победитель скончался от полученных травм. На мгновение девушка представила себя на его месте и ужаснулась. Она нашла глазами Блэйра: тот по обыкновению стоял около смугловатого коротко стриженного мужчины, с недоверием косящегося на всех вокруг. Девушка чувствовала, что должна подойти к нему, несмотря ни на что, ведь только по его просьбе тот дотошный лорд соизволил помочь ей. В иное время это мог бы сделать Леоссар, и, к собственному удивлению, Хаара обнаружила, что каторжник в некотором роде заменил ей мага, стал новым отстранённым заступником. Этот факт смутил её, и, стараясь сохранить лицо нейтральным, девушка приблизилась к Блэйру, сразу же обратив на себя его внимание. По лицу велара было сложно определить его эмоции или чувства. Если таковые вообще были, Блэйр отлично их скрывал.

— Можем поговорить?

— Конечно.

Она взглянула на Канутуса, который от любопытства развесил уши, и тот, поняв, что девушка ждёт его удаления, пусть и нехотя, соизволил отойти в сторону. Хаара встретилась глазами с Блэйром. Мужчина выглядел спокойным и сосредоточенным, как будто терпеливо ждал каких-то объяснений.

— Я хотела поблагодарить.

— За что?

— За лекаря. Твой лорд мне всё рассказал.

То ли смутившись, то ли разозлившись, Блэйр на мгновение отвёл взгляд в сторону.

— Я благодарна, хотя нахожу твой поступок нелогичным. Не переусердствуй с благородством, если хочешь увеличить собственные шансы на выживание. Здесь все враги, и только одному из нас удастся сохранить жизнь.

— Отчего же? Преступники могут только убивать, и всё человеческое им чуждо? Думаешь, иногда не хочется кому-то помочь? Просто… чтобы не захлебнуться в собственной желчи. Даже зная то, что до завтра большинство не доживёт, думаешь, не стоит пытаться продлить чьи-то секунды жизни? Из человеческих побуждений, а не руководствуясь инстинктом зверя. Я давно научился воспринимать смерть, как неизбежное и естественное, но мне вовсе не хочется быть её рабом.

Хаара выдержала паузу.

— Ты добр. Это похвально, но губительно в нашей стране.

— Не переживай. Я достаточно добр, чтобы сидеть в тюрьме и убивать людей на арене, поэтому до сих пор и дышу. — Хааре показалось, что она слышит в голосе мужчины упрёк. — Никогда не думала, что мы прокляты собственным богом? Ведь за место в царстве вечного блаженства он заставляет нас лить кровь, мучить, истязать, губить.

— Рассуждаешь, как еретик. Не каждое убийство благородно, необходимо и простительно.

— Если в убийстве есть благородство, то я ничего не понимаю в этой жизни.

— Ты местный? Просто… мне странно слышать это от человека, выросшего в Ревердасе. — Хаара задумалась о том, что ещё не так давно сама противилась убийству, страдала от вида крови, сдалась, бежала, скрылась. Ей до последнего не хотелось окунуться в мир грязи и насилия, даже взяв в руки меч и впервые убив, она не почувствовала себя его частью, а теперь стоит и осуждает человека, спасшего ей жизнь. Совсем не эти слова должны были срываться с её уст, но признать правоту Блэйра — значит отвергнуть устои, законы и традиции, предать веру, которой дышит здешний народ, и ту цель, за которой она сюда явилась. Согласиться — значит вновь обременить себя чувством вины, позволить призракам убитых мучить себя ночами, начать сомневаться. А сомнения порождают слабость, с ними невозможно дойти до конца.

— Да, я всю жизнь провёл в Ревердасе и ненавидел это место, его правителей и проклятый закон, работающий в обратную сторону.

— Что ж, никто не заставляет тебя одобрять происходящее, однако мы на арене, и здесь для всех только один путь. Сейчас нас восемь, завтра — четыре, послезавтра — один. Ненависть, о которой ты говоришь, может стать инструментом. Ты должен о себе беспокоиться, а не о таких, как я, не думать о правильности происходящего.

— Хочешь облегчить мою участь? Убей кого-нибудь и убейся сама.

Хаара поджала губы и усмехнулась. Колкий ответ Блэйра ей не понравился. Она собиралась что-то сказать, но знакомый требовательный голос велел всем выстроиться в линию. Чувство недосказанности превратилось в осадок.

— Поздравляем всех выживших! Половина ваших мук позади. Третий этап начинается, и мы решили несколько изменить правила сражений. — От этих слов велары напряглись. Особенно часто забилось сердце Хаары, ведь любое изменение в правилах могло порушить её планы. — Теперь вы будете биться не один на один, а двое на двое. Те люди, кому достанутся одинакового цвета камни, составят пару. Белые против красных, зелёные против чёрных!

Жеребьёвка началась. Девушку бросило в холод. Она с опаской следила за тем, как руки мужчин ныряют в мешок. На ладони Блэйра оказался белый камень. Он тут же сжал его, как верный талисман. Хаара потянулась за жребием, и несколько секунд не решалась взять его. Медлит, но почему? Какая ей в целом разница с кем и против кого биться? Достав жребий, девушка опустила зажатую в кулак руку, боясь на него взглянуть. Что она хотела увидеть? В глубине души Хаара понимала, но признаться себе в этом не осмеливалась. Велары уже начали оглядываться в поисках напарников и соперников. Хаара сделала глубокий вдох и решилась посмотреть на то, что сжимал в руке.

Белый камень. С каким-то неописуемым облегчением она взглянула на Блэйра, но по его лицу не смогла прочитать, рад он такому союзу или нет. Считает ли он её слабой девчонкой?

— Элоф и Грегор против Власира и Ноака, Хаара и Блэйр против Лукерия и Канутуса.

Стоящие рядом мужчины переглянулись.

— Что же, — негромко сказал Канутус, обратившись к Блэйру, — это будет славный бой, но пощады не жди. Я твой противник.

Хааре показалась, что это был укор в её сторону. Почему мужчина сразу сосредоточился на Блэйре? Её до сих пор не воспринимают всерьёз?

— Замётано.

Велары разбрелись по парам, знакомясь со своими временными союзниками, как вдруг вновь послышался голос:

— Выйти с арены смогут двое или один! Но есть одно условие: убитая пара. Пока кто-то из противников жив, бой будет продолжаться, это понятно?

— Понятно, — отозвались мужчины хором.

— Не переживай, справимся, — заметив напряжённое лицо Хаары, сказал Блэйр. Девушка удивлённо взглянула на него.

— И ты туда же?

— Что?

— Не воспринимаешь меня как соперника.

— Пока что мы союзники.

— Мы соперники, Блэйр. Будем ими, пока мы на этой арене, но дело даже не в этом. Думаешь, я ничего не замечаю и не слышу? Все эти люди сомневаются во мне, считают меня слабым звеном, и ты в том числе. Разве не так? Ирга, Бран… они меня ни во что не ставили, и где они теперь? Сколько глоток мне нужно перерезать, чтобы на меня начали смотреть, как на равную, а не как на нелепую ошибку? Вот ответь, что доставило бы тебе большее расстройство: бой со мной или против меня?

— Против. Не потому, что я считаю тебя недостойным соперником, а потому что я не желаю тебе смерти.

Отчасти Блэйр покривил душой. Девушка усмехнулась.

— А кому желаешь? Если трезво смотреть на вещи, среди нас нет настоящих врагов, тех, чьи жизни мы бы действительно хотели отнять. Однако мы боремся и убиваем друг друга, потому что только так можно отсюда выбраться. Этот мужчина… Канутус, он ведь твой друг, я постоянно вижу вас вместе. Бой против него вызывает у тебя отвращение? Жалость?

Блэйр выдержал паузу, затем сделал вдох.

— У меня нет друзей. Канутус хороший воин, приятный человек. Сражаться с ним для меня честь.

— Вот, — акцентировала девушка, — видишь, в чём разница? Бой с ним для тебя честь, а со мной — позор. Мужчинам так свойственна самоуверенность. Зачастую вам кажется, что вы герои, что от вас ждут защиты, подвигов. Но разве я, Блэйр, похожа на девушку, которая не может себя защитить?

— Я не говорил подобного.

— Но подумал.

— Откуда тебе знать, о чём я подумал? Чего добиваешься этим спором? Я сказал тебе не переживать в попытке ободрить, поддержка не чужда любому воину, а ты уже обвинила меня в том, что я с тобой несчитаюсь. Может, хочешь одна биться против двоих? Покажешь, что ты стоишь выше нас, самоуверенных героев. Вперёд. Я за руку держать не буду.

К лицу Хаары привалил жар. Ей показалось, что она сморозила глупость, а осадивший тон Блэйра вызвал скребущие чувство раскаяния.

— Я… не ставила себя выше кого-то.

— А я тебя не принижал.

Хаара почувствовала, что не может найти подходящих слов. Что побудило её на эту нелепую речь? Неужто ей так необходимо его признание? Блэйр отвернулся. Хаара испытала чувство схожее с тем, что одолевало её после отказа Леоссара в их последнюю ночь, и ужаснулась собственной слабости. 

Глава 26 Игра в шахматы

— Вы умеете играть в шахматы? — поинтересовалась Наоми у Периция, пришедшего её навестить. Сегодня она чувствовала себя хорошо и даже радостно. Тошнота отступила, суставы не ломило, а ночью впервые не снилось кошмаров. Правда, переполох во дворце из-за захвата Ютры несколько омрачал день, и Наоми не могла подобрать себе уместное развлечение, боясь показаться беспечной и легкомысленной. Решив прийти на помощь Лонгрену, девушка получила суровый отказ и теперь была вынуждена сидеть в покоях, однако приход лекаря несколько воодушевил её.

— Имею представление. Правда, я скорее игрок в кости.

Наоми сморщилась.

— Это пошлое трактирное игрище. Будьте другом, сыграйте со мной партию.

Она пересела в кресло и велела слугам расставить фигурки на размеченной доске. Периций поклонился и присел напротив.

— Раньше я часто играла в шахматы, — гордо сказала принцесса, — с отцом и братом. Я даже слуг обучала этой благородной и сложной игре. А ведь в шахматах, как в жизни. Каждый шаг может стать роковым. — Она выдержала паузу, следя за реакцией Периция, но тот не придал словам королевы особого значения. — На вашей памяти в Ревердасе не было войн?

— Нет, Ваше Величество.

— А вот в Эндагоне была. На третьем году моей жизни Ульвиэру хотели отобрать наши земли вплоть до озера Винн. А во времена правления моего деда страну едва не развалил междоусобный конфликт с его кровным братом. Меня всегда удивляло, что Ревердас считают военным государством, варварским, ведь столько десятилетий ему удавалось сохранять нейтралитет и не вступать ни с кем в конфликты. Я думала, что, выйдя замуж за его короля, буду жить в самой мирной и процветающей стране, но стоило мне пересечь границу — всё стало на свои места.

Наоми двинула пешку на а-3. Периций передвинул h-6.

— В Ревердасе так много жестокостей, что мне показалось, война здесь никогда не заканчивается. Эти арены, рабство, города-крепости. Что может быть хуже народа, породившего все эти устои и традиции? Знаешь, Периций? А я знаю. Мне так и снятся жуткие сны, будто страна охвачена пламенем, а стоявшие веками каменные стены превращаются в пыль. Как жутко смотреть на это! Я бесконечно просыпаюсь, и сегодня была первая ночь, когда мне не приснилось ничего. — Пешка оказалась на е-3. — Может, то было наваждение, и теперь оно схлынуло? Может, мой разум мутится на почве беременности? Но ой как жутко иногда просыпаться с чувством, что война не за горами.

Мужчина передвинул фигуру на h-5, Наоми сделала ход на а-5. Несколько минут они играли молча.

— Всё будет в порядке, — наконец произнёс мужчина, — Ревердас — не идеальное государство, но даже если война случится, наш закалённый народ без труда защитит свои земли, детей и женщин. Нет такого врага, с которым бы мы не справились.

Наоми поёжилась.

— Я вспомнила, как ты рассказывал про эрию. Знаешь, я ведь тоже видела одну! Вчера, когда вышла в сад вечером, я гуляла и вдруг на дерево опускается это причудливое четырёхкрылое создание. Я так испугалась! Знаешь, главным образом потому, что птица прекрасна. Было сложно поверить, что нечто столь волшебное несёт в себе насилие и кровь. Согласно легендам, эрии обитают в горах Льёс. До Эндагона они никогда не долетали, так что я увидела её впервые, может, оно и к лучшему.

Наоми срубила пешку. Периций нахмурился и сделал ход конём.

— Это всего лишь суеверие.

— Они не появляются просто так.

— Иногда суеверия порождают стечения обстоятельств. Вам не стоит на этом зацикливаться.

Наоми пустила в ход ладью.

— Да, ты прав.

В коридоре вдруг послышались крики. Что-то загремело. Топот ног. Наоми вздрогнула и побледнела.

— Что происходит? Посмотри, — велела она служанке. Женщина тут же выглянула за дверь. До Наоми донёсся знакомый слащавый голосок, извергающий ругательства. Оценив обстановку, служанка повернулась к королеве.

— Мадам Мисора бранится на стражника, Ваше Величество.

— Почему?

— Не знаю, Ваше Величество. Пойти разузнать?

— Нет. — Наоми нахмурилась. — Закрой дверь, я не хочу слышать эту женщину.

Периций срубил пешку, а девушка коня.

— Вот что меня по-настоящему беспокоит, так это наличие шлюхи в кровати моего мужа. Он даже на арену её таскает. Это… так унизительно, разве нет? И ты видел, как горят её глазёнки, когда кого-то убивают? С каким восторгом она смотрит на чужую смерть! Я поначалу тоже пыталась угодить Лонгрену, принимать жестокость и насилие бесстрашно, холодно, как что-то само собой разумеющееся. Я пыталась полюбить его, и я полюбила, о горе! Я полюбила человека, но не смогла принять здешние устои. Меня тошнит от крови, истерзанных тел, от оружия, что создано для убийства таких, как мы с вами. Это ли не ужасно? — Наоми сморщилась, походив ладьёй, и взглянула на Периция так, как будто искала поддержки. — Наверное, поэтому я так и осталось второй. Король хочет, чтобы его женщина упивалась жестокостью, и Мисора делает это. Она и сама не против убивать. Вот почему он выбирает её, а не меня. Иногда мне жутко от мысли, что, родив сына, я лишусь его. Будто Лонгрен может отобрать ребёнка и остаться с этой женщиной, а меня запрёт или убьёт…

— Это невозможно, Ваше Величество, — категорично перебил Периций. — Вы дочь короля Ульриха, чистокровная принцесса Эндагона, и ваш муж никогда не посмеет совершить против вас злодеяние, если не из любви, так из политического расчёта. Нынче выгоднее заключать союзы, а не наживать врагов. Что до той женщины, думаю, скоро она надоест королю, а когда родится наследник, для Его Величества вы станете важнейшей опорой в его воспитании. Нужно лишь немного потерпеть.

Наоми вяло улыбнулась и срубила ладью.

— Я верю в это, Периций. Хочу верить. — Королева вздохнула и попросила подать воды. Служанка тут же подошла с графином. — Жаль, что брат так и не приехал, я ждала его. Порой так тоскливо от невозможности видеться с родными. Но на днях я отправила им письмо, сказала, что жду ребёнка. Надеюсь, эта новость обрадует отца, и он пришлёт мне весточку.

— Думаю, ваш отец позаботится о том, чтобы отправить послов с подарками.

— Это будет, когда я рожу. А пока… буду рада и словам, написанным его рукою.

Глава 27 Разговор

В комнате было холоднее обычного. Серый свет, проникающий в окно, казалось, нёс в себе атмосферу уныния и обречённости. Где-то под потолком кружила муха, не успевшая найти укрытие на зиму, и назойливо билась о него, издавая противное раздражающее «дзжж». Дверь со скрипом захлопнулась. За ней тут же громко чихнули.

— Я хотел вас поблагодарить.

— Садись. — Арравел кивнул на стул, и Блэйр, не мешкая, опустился на него. Мужчину мучило чувство, которое в иных обстоятельствах можно было назвать осенней хандрой. Лорд провёл пальцами по щетине, и попытался изобразить участие. — Предмет твоего интереса в добром духе и здравии?

— Да. Она… моя напарница в следующем бою.

— Правда? Я слышал про парные сражения, но не думал, что их введут. Выпьешь? — Блэйр отрицательно качнул головой, и Арравел, уже предугадавший ответ, налил себе рому. — Хорошо, что у тебя есть чувство благодарности, в отличие от особы, для которой мы так расстарались.

Вопрос крутился у Блэйра на языке, но он не решился задать его, дожидаясь, пока Арравел продолжит сам.

— Мы с ней поговорили, но увы, я узнал мало полезного из её уст. Скажу одно: девчонка здесь не просто так, и не хочет, чтобы кому-то стала известна причина.

— Не совсем понимаю.

Арравел вздохнул и сделал глоток. Блэйр заметил, что прежняя весёлость лорда улетучилась, и теперь он выглядел уставшим, отчасти встревоженным.

— Много ты знаешь о той, за которую просил?

— Пожалуй, что ничего. Боюсь, арена не то место, где люди узнают друг друга посредством задушевных бесед.

— Хаара не преступница, или, во всяком случае, не пойманная. — Брови Блэйра удивлённо метнулись вверх. — Она сама пришла в тюрьму, и чтобы оказаться за её стенами, напала на караульных. Сражается девчонка хорошо, и мы оба это знаем, и также знаем то, что эти навыки она приобрела не в стенах тюрьмы, соответственно: она или готовилась заранее, или род её деятельности как-то связан с убийствами. Несмотря на это она позволила себя легко обезоружить и связать, сразу признала вину на допросе и заявила, что будет участвовать в турне. Чувствуешь, где крыса скребёт?

Блэйр нахмурился.

— Хотите сказать, она целенаправленно шла на турнир?

— Именно. И это первая причина её опасаться. Понимаешь? В отличие от всех вас она чётко знала, куда и зачем идёт. Логично предположить, что у неё здесь какая-то цель, и что она, как минимум, приняла меры предосторожности, чтобы не умереть в первом же бою.

— Какую нелепую цель можно преследовать на турнире веларов? Это как танцевать на эшафоте.

— Я не знаю, — сказал Арравел, осушив бокал. — Девчонка попыталась солгать, но её навыки придумывать небылицы оставляют желать лучшего. Я не поверил ни единому слову, что она исторгла. Однако я могу вести разговор иначе. Мало, чей язык не развязало искусство пыток.

— Нет, — сразу же отрезал Блэйр, — даже если сказанное — правда, Хаара участница турнира и бьётся с нами на равных. Не смейте пытать её.

— В тебе говорит не разум, а чувство к ней. — Арравел плеснул в бокал ещё алкоголя.

— Я не питаю к ней чувств.

— Не обманывай себя. Ты её защищаешь, а между тем это хитрая, высокомерная и невоспитанная девчонка. Поверь мне и моему опыту. Ты и я — мы преследуем общую цель, понятную и естественную. И я не просто, как патрон, а как друг говорю — нужно держаться от этой девушки подальше, а лучше и вовсе избавиться от неё.

— Время покажет, кто от кого избавится.

— Это суждение проигравшего! — Арравел ударил кулаком по столу, и Блэйр впервые увидел, как глаза мужчины налились гневом. — Не играй со мной, каторжник… Я нынче к этому не расположен.

— Нервозность — быстрый путь к старости, милорд. Вы же не думаете, что я собираюсь жертвовать своей жизнью? Я буду биться за неё во что бы то ни стало, даже если с ней.

— Надеюсь, — отозвался лорд чуть спокойнее. — Я тебя предупредил. Будь внимателен и осторожен. Если что-то знаешь, скажи мне, две головы лучше, чем одна. Лимит моей милости исчерпывается. Дерись так, чтобы я действительно поверил в твою благодарность.

— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещал Блэйр, но разговор с Арравелом вызвал в нём чувство опустошённости. Вернувшись в камеру, он упал на кровать и провалился в задумчивость. Хаара и так казалась ему странной личностью в этих стенах, но то, что он услышал, заставило мужчину сильнее насторожиться. Блэйр сопоставил предостережение Джавахи с тайной, которую не смог разгадать Арравел, и понял, что назревает нечто действительно серьёзное. До финала оставалось не так много времени. Стоит ли пытаться узнать, что происходит? Или послушать наставника и покровителя, предоставив тюрьме право самой разделаться с нелюдимой выскочкой?

Нет, Блэйр не хотел, чтобы она пострадала. В нём боролись два странных чувства: тяга к таинственной блондинке и желание отстраниться от неё, понять, что её больше нет. Если Хаара умрёт, всё станет проще. Ничего не будет его беспокоить, и Блэйр всецело сосредоточится на оставшихся сражениях. Но так ли будет на самом деле? Мужчина не мог ответить.

Угнетал его и предстоящий бой с Канутусом. Сегодня сосед был молчалив, вероятно, его дружеское расположение было перечёркнуто надвигающейся катастрофой. Кто-то из них вскоре умрёт, возможно, они оба. Блэйр прикинул собственные шансы. Несмотря на обвинения Хаары, мужчина не разделял общего мнения на её счёт, а принимал правоту Арравела: девушка сражаться умела, и она была неглупа. Блэйру даже казалось, что он уступает ей в чём-то, но вслух бы он этого никогда не признал. Представляя их возможную победу, мужчина тщательно обдумывал всё услышанное и пытался прийти к логическому заключению. Что Хаара забыла на арене? Неужели сомнение Харон на её счёт оказалось небеспочвенным? Могла ли Хаара быть полукровкой как Джаваха? Это не сильно помогло бы ей, и всё же…

Невозможность добраться до истины истязала ум Блэйра и уязвляла его. Спокойнее было пребывать в полном неведении, чем знать полуправду. Он не понимал, как вести себя с ней. Пытаться сблизиться? Отстраниться по совету Арравела? Так или иначе, один из них умрёт, а, может, и вовсе оба. Но если Джаваха выразил опасение, значит, у Хаары есть все шансы выйти с арены победительницей. «Если я не убью её, могут погибнуть тысячи. И если она убьёт меня, то о надвигающейся войне, близнецах и скрытом тенями зле никто не узнает. Получится, что сициланец проделал весь этот путь зря, напрасно обучал меня. Как же быть?» Ответ не приходил.

Глава 28 Умереть должны двое

Хаара сделала глубокий вдох. Прохладный воздух ласково обдал тело, будто стремился избавить от накатывающей волны жара. Осталось не так много сражений. Нужно пережить их, и тогда Лонгрена настигнет расплата. Час мести близился, предвкушение росло с каждым днём. Девушка представляла, как зрители выкрикивают её имя, славят новую королеву, благодарят её за возмездие неверному. Но так ли оно будет на самом деле?

Чей-то силуэт загородил девушке солнце. На её запястье вдруг сомкнулось железное кольцо. Хаара в недоумении взглянула на Рамерия. Второе закрепилось на левом запястье Блэйра, и теперь цепь, не превышающая в длину шестидесяти сантиметров, соединяла их.

— Что это?

— Так положено, — отозвался стражник, — напарники в битве связаны одной цепью. Это делается для того, чтобы вы не решили поубивать и друг друга. Если один умрёт, его труп будет мешать второму сражаться. Так что придётся рассчитывать на командную игру, теперь не каждый сам за себя.

— Но это абсурд, — возмутилась девушка, — это против правил, вы сковываете наши движения, в бою это сильно помешает.

— Новые времена и правила новые. Королю надоело смотреть на однотипные бои, приходится выдумывать, чтобы угодить. Удачи вам.

Рамерий отошёл, и Хаара с ужасом посмотрела на железные оковы. Вот уж что было неприятным сюрпризом. Блэйр дёрнул цепь, проверяя на прочность.

— Прекрасно…

— Не язви, — осекла его девушка, — это близко к катастрофе.

— Правда? Потому что я могу сделать так? — Хаара дёрнулась оттого, что мужчина потянул за цепь, и от неожиданности врезалась ему в грудь. Блэйр придержал её за плечи. Девушка выругалась и оттолкнула его.

— Что за пошлая шутка?

— Наша реальность. Будем вести себя неосторожно, и таких столкновений не миновать. Стоит одному дёрнуться, и второй потянется следом. Настоящая командная работа.

Хаара бросила на него укоризненный взгляд. А ведь мужчина прав, придётся следить за обоими соперниками и чувствовать движения друг друга, чтобы не погибнуть, ведь смерть одного ставит в жалкое и невыгодное положение второго.

— Ты, кажется владеешь левой рукой?

— Да.

— Хорошо. Постарайся не умереть.

— Ты тоже.

Девушка украдкой взглянула на тонущую в шуме арену, затем на соперников, которых также сковали по рукам. Они были в равных условиях. Они развлечение для голодной толпы.

Несмотря на ограниченность правой руки, Хаара, как и прежде, взяла два меча, и Блэйр, последовав её примеру, вооружился двумя секирами. Канутус избрал одноручный меч и кинжал, а его напарник — моргенштерн. Оружие последнего Хааре сразу не понравилось. Канутус собирался сражаться с Блэйром, соответственно, Лукерий был её противником. Белобрысый мужчина невысокого роста. Квадратное лицо, широкие щели в зубах, почти отсутствующие брови. Вдобавок к собственной несуразной внешности, он странно щурился и всё время хмыкал носом. Девушка постаралась прикинуть, как быстро сможет его убить.

— Пощады не жди, — бросил Канутус бывшему товарищу по несчастью, чем невольно оскорбил Хаару. Девушке не терпелось всадить меч в обоих, и пусть потом хоть кто-то посмеет с ней не считаться. «Нужно покончить с этим скорее», — подумала она, и когда их призвали на арену, бросила на Блэйра беглый, полный надежды взгляд. Мужчина кивнул, как будто прочёл мысли, и девушка сделала глубокий вдох. Место смерти и боли взывало. «Становись спиной к солнцу», — шепнула она Блэйру перед выходом.

Арена встретила их приветственным гулом. Хаара впервые прислушалась к тому, что кричал народ, но разобрала лишь смесь пожеланий и имён, среди которых не услышала своего.

Едва король подал знак начинать, бой завязался. Блэйр и Канутус были мужчинами осторожными и прежде, чем кинуться друг на друга, оценили ситуацию. Отправной точкой стал бросок Лукерия, стремившегося раздробить моргенштерном колени Хаары. Забыв про сковывающую цепь, девушка отразила оружие правым клинком, утянув вперёд левую руку Блэйра. Канутус тут же сделал выпад, собираясь отсечь незащищённую конечность, но мужчина подался вперёд и скрестил с клинком секиру. Свист, звон, шарканье ног. Хаара отвела правую руку, позволив Блэйру использовать левую для защиты. Лукерий снова атаковал, но девушка заблокировала его удар, подалась вперёд и пнула мужчину в грудь. Пошатнувшийся воин утянул за собой Канутуса, смазав его удар. Хаара молниеносно взмахнула лезвием, но то лишь распороло рубашку на груди соперника.

На мгновение мужчина отступил, но долго оставаться в стороне ему не позволила атака Канутуса. Блэйр парировал летящий в него удар. Лукерий раскрутил моргенштерн и попытался напасть сверху, но Хаара отпрянула, затем сразу рванула вперёд и нанесла ещё один секущий удар. Лезвие задело кожу, но порез был слишком незначителен. Лукерий пошёл на хитрость: цепь моргенштерна обмоталась вокруг лезвия соперницы. Он потянул её вперёд, и в это время справа вынырнул Канутус. Договорились убить сначала её? Девушка была польщена. Кинжал в левой руке летел ей прямо в шею. Хаара наклонилась, чтобы избежать удара, но тут же впечаталась лицом в выставленное заострённое колено. На мгновение в глазах потемнело. Девушка отпрянула, чувствуя, что сопернику не удаётся быстро освободить оружие. Она напрягла руку и нанесла колющий удар ему в живот. Меч, наконец-то вдоволь напился крови.

В это время Канутус, парировав атаку Блэйра, отскочил, толкнул своего умирающего союзника и попытался достать Хаару мечом. Девушка успела среагировать и отразить удар, несмотря на то, что голова у неё кружилась, а из разбитого носа сочилась кровь. На мгновение битва приостановилась. Канутус перевёл взгляд с одного лица на другое, как будто уже переживая поражение, затем встрепенулся и выставил вперёд меч.

— Ну… нападайте!

Хаара очнулась первая. Взмах, лязг, скрип. Канутус парировал её удар, затем отразил атаку Блэйра. Когда девушка замахнулась для нового удара, вдруг почувствовала, как её схватили за ноги и потащили вниз. Это был ещё не умерший Лукерий. Отвлекающий манёвр сработал на ура. Хаара глянула вниз, Канутус метнулся в сторону и сшиб её своим весом. Блэйр ничего не смог сделать, чтобы предотвратить это падение. Лукерий тут же схватил девушку за волосы. Канутус бросил ему кинжал, но Хаара со всей силы ударила мужчину в висок и тот, закатив глаза, растянулся на песке без чувств.

В то время Блэйр, оказавшийся в невыгодном положении чудом увернулся от летящего в него лезвия.

— Вставай! — крикнул он Хааре, голову которой ломило с такой силой, что мир перед глазами двоился. Воткнув меч в песок, она опёрлась на него и с немалым усердием поднялась. Блэйр толкнул её, уклоняясь от летящего удара. Девушка чудом удержалась на ногах.

— Открой его! — крикнула она мужчине в ухо, и когда Канутус предпринял новую попытку ударить, Блэйр заблокировал его клинок, а Хаара рубанула мечом по незащищённой шее. Глаза мужчины в последний момент округлились, но девушка не видела выражения его лица. Ей показалось, что рёв толпы усилился в десять, а то и в сто раз. Во рту появился металлический привкус. Кровь из носа уже дотекла до подбородка, и Хаара предприняла жалкую попытку вытереть её тыльной стороной ладони. Пошатнувшись, девушка почувствовала, как Блэйр придержал её и прижал к себе.

— Всё нормально, не падай.

— Что ты делаешь? — удивлённо поинтересовалась она, вспоминая нелепый жест мужчины перед боем. Рёв арены отзывался острой болью в голове. Хааре хотелось убраться подальше.

— Заставляю их любить нас, — отозвался он, и Хаара не сразу поняла о чём речь. Перед глазами по-прежнему двоилось, удар оказался сильней, чем она предполагала. Однако, подняв голову, девушка увидела, как люди подскакивают со своих мест, восторженно кричат и вскидывают руки. — Пусть наслаждаются. Мы дадим им зрелище…

Хаара нашла в себе силы перевести взгляд на Лонгрена. С этого расстояния она не могла разглядеть его лица, но отчего-то чувствовала, что король тоже смотрит на неё. «Скоро, — подумала Хаара, — скоро я доберусь до тебя».

Глава 29 Обратная сторона

Тело прошибла леденящая волна, пульс на мгновение участился. Ревущая толпа скандировала имена победителей, внимание же девушки было полностью сосредоточено на одном. Гелата узнала его. Велар по имени Блэйр. Это он спас её от смерти в тот самый злополучный день. Всё это время девушка была убеждена, что рыцари убили мужчину, она чётко помнила, как его свалили на землю, однако в том, что именно он сражался на арене, сомневаться не приходилось. Гелате потребовалось время, чтобы разглядеть черты, однако внутреннее чувство подсказывало, что девушка не ошиблась, её спаситель был жив. «Неужели из-за того случая? — думала она. — Неужели он оказался в тюрьме за убийство насильника, и вынужден сражаться за жизнь? Какая досада! Даже окажись он в финале с Элофом, всё равно не победит».

Тем временем Блэйр с Хаарой уже покинули арену, а на смену им вышла следующая четвёрка веларов. Гелата уставилась на Элофа. Издали его молодая фигура не вселяла страха, однако стоило ему напасть, как первое наивное впечатление разбивалось вдребезги. Девушке не раз доводилось наблюдать за его тренировками, но теперь всё было по-настоящему. Юноша был силён, а главное — ловок. Гелата не сомневалась в его победе. Не сомневался и Этцель, равнодушно наблюдающий за схваткой. Железная цепь явно мешала всем четверым, но Элоф, не особо заботясь о сохранности напарника, то и дело кидался вперёд, размахивая мечом.

«Скоро их останется четверо, — размышляла Гелата, — девушка — не соперник Элофу, его напарник медлителен. Стало быть, в финале с ним столкнётся Блэйр». Гелата закусила губу. Из неоткуда взявшаяся совесть пробудилась и как змея начала брызгать ядом во все нервные окончания. Девушка чувствовала свою частичную вину. Разумеется, никто не просил Блэйра спасать её. Он решился на этот шаг самостоятельно и несёт за это ответственность. Но ведь Гелата обязана ему жизнью! Прежде всего ему, а не Энэйн! Не разруби он тогда негодяя, Гелата давно бы обитала в Аридоне. Получается — за ней должок. Но что она может сделать в такой ситуации? Чем помочь этому отчаянному борцу?

Арена загудела. К ногам Элофа пал первый соперник, и вместе с Грегором он начал теснить другого. Это было жалкое зрелище. Так псы затравливали загнанного в угол зайца. Развалившейся в песке труп мешал мужчине двигаться. Он не мог поднять левую руку, а противники били с двух сторон. Гелата делала вид, что следит за боем, но её мысли находились далеко.

Люди вскочили с мест, чтобы воздать хвалу победителям. Девушка лишь несколько раз хлопнула, и поднялась, возрадовавшись возможности уйти из этого душного, шумного места. Её примеру последовал и маг.

Возвращаясь в трактир, оба хранили молчание. Этцель держал суетливую Делэль за руку, не позволяя ей отставать или попусту засматриваться на безделушки. Голод скручивал желудок Гелаты, но как же ей не хотелось ужинать в пропитанном смрадом буйном трактире!

— Ты ведь нашёл её? — вдруг поинтересовалась девушка, не до конца осознавая, её это был вопрос или всё-таки Энэйн.

— Да. Как только начался турнир. Это оказалось слишком просто, однако я не думал, что она так далеко заберётся.

— Далеко?

— Видела короля? Рядом с ним сидела его жена, главный советник и черноволосая женщина. Уж не знаю, кем она сделалась и как возвысилась, но это была Мисора. Её по-прежнему юное лицо я узна́ю везде.

Гелате не пришлось напрягать память, чтобы понять, о ком говорит Этцель. Она хорошо помнила особу, которую сначала приняла за королеву. Женщина богато одевалась, гордо себя держала. Недурно устроилась для беглянки.

— Схватим её?

— Не сейчас.

— Почему? — удивилась девушка. Если Этцель обнаружил объект своего преследования, то не могла ли и Мисора почувствовать его? Стоило ли рисковать, давая ей время сообразить и спланировать новый побег?

— Она и так у нас на виду, как только Элоф одержит победу, делать ничего не придётся, Мисора окажется в наших руках, как и эта чёртова столица. Её история подходит к концу, а наша только начинается. Жду не дождусь, когда мысль, выдвинутая Энэйн почти два десятилетия назад, наконец, придёт в исполнение. Поразительно, сколько иной раз требуется времени, чтобы убедить массы в правильности тех или иных вещей.

Гелата молча согласилась. Они вернулись в «Путеводную звезду», поужинали, и, забрав с собой Делэль, девушка удалилась в душную одинокую комнату. Усталость одолевала, и Гелата бесцеремонно рухнула на кровать, словно на той была мягкая перина. В голове пронеслись образы насыщенного дня. Девушка подумала, что не сумеет уснуть из-за мучительных мыслей, но сон, напротив, очень быстро утянул её.

***

Гелате снился знакомый храм, ещё не обветшалый, ухоженный, мрачный. Юная темноволосая девушка аккуратно зажигала свечу перед лицом трёхликого бога и тихо шептала молитву. Образ расплылся и антураж храма сменила ревущая, залитая солнцем арена. Пышное платье, напряжённая вымученная улыбка. Это была Мисора. Она снова стояла в храме. Ещё в целом, убранном, живом.

***

Энэйн вела под уздцы лошадь, огибая выпирающие ветки и некстати разросшиеся кустарники. На скакуне сидел статный мужчина в кожаных одеяниях и пристально смотрел по сторонам, будто опасался быть обнаруженным. Завидев в окнах храма свет, девушка остановилась и улыбнулась всаднику. Этцель тут же спешился.

— Твоё сердце отлично прижилось. — Она провела пальцами по его скрытой рубашкой груди. Этцель перехватил руку и нежно поцеловал. Этот жест Энэйн позабавил, она отдёрнула её и лукаво хмыкнула. — Пришло время и тебе научиться делать то, что не подвластно ни людям, ни магам. Я поделюсь с тобой секретами Шархадарт, и лишь усвоив их, ты станешь мне полезен.

— Я сделаю всё, чтобы быть тебе полезным, — ответил Этцель. Энэйн в его словах не сомневалась.

***

— Пей. — Красноголовая протянула девушке чашу с тёмно-коричневой жидкостью, которая дурно пахла. На поверхности лопались мелкие пузырьки. Мисора с опаской приняла её, взглянув сначала на Энэйн, затем на Этцеля. На красивом выразительном лице читалось недоверие. Девушка сморщилась от запаха и рефлекторно поджала губы.

— Это точно неопасно?

— Неопасно, — подтвердил мужчина, — пей.

Мисора сделала глоток, и её едва не вытошнило. Мужчина придержал чашу, дабы та не выскользнула из дрогнувших рук. Девушка покачала головой, будто отказывалась принимать внутрь эту гадость, однако вопреки протесту тела, задержала дыхание и выпила всё до остатка. Рассудок мгновенно помутился. Моргнув, Мисора обнаружила, что дурно видит. Фигуры перед ней вытянулись и превратились в чёрные тени. Энэйн забрала у неё пустую чашу и переглянулась с магом. Вскоре девушка лишилась чувств.

***

— Сделай надрез вот здесь. Только неглубокий.

В руках Этцеля сверкнуло чёрное лезвие. Он осторожно провёл им по обнажённой женской груди. Энэйн пристально наблюдала.

— Хорошо, теперь режь вот здесь. Возьми чуть глубже. Стой. Осторожнее, ещё пару сантиметров.

Мужчина шаг за шагом выполнял её указания.

— Теперь поддень и отогни кожу. Не резко, отдели вот эту мышцу. Не втыкай кинжал, ты что, убить её хочешь? Помни, что её собственное сердце не должно остановиться, иначе всё зря.

В руках Энэйн появился знакомый сосуд.

***

Гелата проснулась от колющей боли в груди. Порыв кашля захлестнул её, и девушке пришлось перевернуться на бок. Город сковывала глубокая ночь. Этцель спал. Делэль вздрогнула от шума, но тут же вновь провалилась в сон. Гелата растёрла грудную клетку и отдышалась.

«Они зашили в её тело оставшиеся сердца. Вот, о чём говорил Элоф. Мисора сбежала потому, что не хотела быть снова вскрытой. Эти сердца колоссально продлят её жизнь, а Энэйн, стало быть, хочет получить их обратно».

Девушка улеглась на спину и уставилась в потолок. Ответ на один из многочисленных вопросов был найден, но непонятным оставалось ещё слишком многое. Что такое случилось с Энэйн, отчего ей понадобилось новое тело?

Глава 30 Наедине

Хаара проснулась от резкого звука. Кто-то, позвякивая ворохом ключей, открывал дверь в её камере. Помня, чем подобное ночное вторжение обернулось в предыдущий раз, девушка подскочила, готовая к разного рода неожиданностям, но незнакомый высокий человек в сопровождении всего одного стража вежливо попросил её выйти. На улице давно стемнело, коридоры безмолвствовали. «Неужели пришли отомстить?» Хаара насторожилась.

— Кто вы?

В душе она надеялась, что всё обойдётся без драки. Арена выматывала, не хотелось бы тратить силы и за её пределами.

— Я человек лорда Арравела. Вам нечего опасаться.

— Правда? — усомнилась Хаара, вспомнив, как дотошный мужчина ей угрожал. Она смерила оценивающим взглядом незваных гостей. — Что вашему лорду от меня нужно?

— Прошу пройти со мной и самостоятельно это выяснить.

— За кого вы меня принимаете? Думаете, я поверю, что хоть кто-то в этом месте не желает мне зла?

— Дело ваше. Можете остаться здесь, я свою часть условленного выполнил.

Условленного? Кто-то договорился о встрече с ней? Или незнакомец ведёт бесчестную игру? Хаара опасалась, что её попытаются втянуть в кровавую авантюру, но выглядеть слабой в таком месте тоже не хотела, поэтому поднялась и нерешительно прошла к выходу. Нужно лишь сохранять бдительность, не превращая её в паранойю. К удивлению девушки, стражник позволил ей выйти, не сковав руки. Незнакомец велел не отставать. Они дошли до конца коридора, свернули налево, поднялись на этаж выше, и когда Хаара окончательно пришла в замешательство, остановились у запертой деревянной двери. Не став стучать, незнакомец открыл её и жестом пригласил девушку войти. Хаара с опаской шагнула за порог и тут же увидела Блэйра, сидящего на табурете за крохотным дубовым столиком. Напротив него пустовал деревянный стул с подлокотниками и ремнями.

— Это камера для допросов? — машинально поинтересовалась Хаара. Дверь за нею захлопнулась. Девушка вздрогнула и осмотрелась. Ни стражник, ни мужчина не вошли. Они с Блэйром вдвоём. — Что происходит?

Блэйр поднялся на ноги.

— Не переживай, здесь безопасно.

— Да? И почему я должна тебе верить?

— Не должна, но я могу надеяться.

Хаара не двинулась с места.

— Почему мы здесь?

— Я попросил Арравела устроить встречу.

— Ты? Зачем?

— Здесь тихо, никто не помешает.

— Не помешает чему?

Блэйр выдержал паузу.

— Разговору.

Ответ Хаару позабавил и, уже утратив чувство тревоги, она приблизилась к мужчине, осмотрев его с ног до головы. Блэйр выглядел безоружным. В комнате царил полумрак, но девушка пыталась рассмотреть беззлобное лицо собеседника, задумчиво уставившегося на неё. Она понимала, что вряд ли сейчас выглядит привлекательно. Нос распух, волосы засалились, под глазами залегли тени. Настоящий продукт арены. Но мужчина, казалось, не брезговал, потому что не отводил взгляд.

— Ну? И чего ты хотел?

— Я… давно терзаюсь навязчивым вопросом: кто ты? С самого первого дня турнира он не даёт мне покоя. Знаю, что ты предпочла бы оставить это в секрете, и клянусь, что никому не открою его, но я должен знать.

— Блэйр…

— Подожди, — мужчина повернулся к ней спиной, затем уселся на стул с ремнями. — Выслушай. Я, конечно, не настолько наглец, чтобы требовать, не предлагая чего-то взамен. И я расскажу о себе, если хочешь. Моя жизнь в целом банальна и безрадостна, но у меня ведь тоже есть секрет, и чем ближе я к финалу, тем острее понимаю, что им нужно с кем-то поделиться.

— Так поделись со своим лордом. Мне это ни к чему.

— Сядь.

Мужчина попросил, но тон его невольно сделался приказным. Хаара помедлила, но всё-таки обогнула стол и опустилась на табуретку.

— Я жил в обычной глухой деревеньке. — Начал Блэйр. — Родители умерли от чахотки восемь лет назад и под моим присмотром осталась младшая сестра, её звали Кассия. Она ухаживала за курами и скотиной, пока я охотился и торговал шкурами, иногда дровами, если удача не благоволила. Жили мы небогато, но еда всегда была на столе, и в целом я был доволен, пока однажды не вернулся в пустой, холодный дом. Сестры там не оказалось, я бросился её искать и вскоре обнаружил в хибаре одного пьянчуги. Завязалась драка и только чудо в тот день спасло жизнь этой грязной свинье. Кассия кричала, что убийство погубит мою душу. Видела бы она меня сейчас. — Мужчина иронично усмехнулся. — Я думал, что её просто похитили и ещё не успели обидеть, однако через пару месяцев сестрица повесилась, а местный лекарь сказал, что она носила ребёнка, и тут до меня дошло, в чём дело. Она, видимо, рассчитывала, что эта сволочь женится на ней, ведь отвратительный отец лучше, чем его отсутствие, однако этого не произошло. Тогда я поджёг его проклятый дом, а затем взял топор и отправился искать его самого, однако жизнь распорядилась иначе. Вне себя от ярости я заплутал, и пока бродил в чаще, на меня накатила волна какой-то пустоты. Я будто перестал ощущать жизнь. А затем случилось то, что упекло меня за решётку. Я оказался в тюрьме за убийство рыцаря. Серьёзное преступление по меркам Ревердаса, здесь слишком уважают тех, кто мнимо защищает государство. Но в тот день я услышал крик, а ярость и скорбь, что смешались воедино, не позволили его проигнорировать. Я пошёл на это преступление, чтобы спасти девушку, которую даже не знал. Её насиловали, и на какое-то мгновение мне почудилась, будто это Кассия. Потом память словно отключилась. Оказавшись здесь, я предпочёл забыть о том, что было до, ведь стоило подумать о случившемся и становилось невыносимо. Мужчинам тоже бывает больно, но я пытался похоронить в себе всё, что могло выбить из равновесия, помешать выжить здесь, хотя, признаюсь, я не особо понимал, зачем мне теперь жить. Наверное, так работает инстинкт. Мой первый бой тебе удалось лицезреть.

Хаара внимательно слушала рассказ о том, как Блэйр оказался на арене, как к нему явился Арравел, и как позже он познакомился с сициланцем. Она никак не могла понять, к чему же мужчина клонит, пока речь не зашла о близнецах и пророчестве. Война… девушка обнаружила, что это слово её пугает. Она вспомнила, как по дороге в Архорд ввязалась в бой из-за убийства эрии и содрогнулась. Тогда Хаара была убеждена в дурном предзнаменовании. Неужели чутьё не подвело?

— Наверное, тебе сложно поверить, я тоже не всерьёз отнёсся к его словам поначалу, но Джаваха знал такие вещи, о которых ему никто не мог сказать, которые можно было только предвидеть. И помимо близнецов, чьей смерти он так жаждал, сициланец говорил о необходимости твоей гибели. Это было до того, как мы познакомились, но, увидев тебя на арене, я понял, о ком идёт речь.

Хаара криво усмехнулась.

— Конечно, Джаваха ведь был твоим наставником. Смерти он не желал разве что тебе.

— Ты не понимаешь. Он говорил, что разразится война, которая превзойдёт последнюю Великую кровавую.

— И причиной этому стану я?

— Вы.

— Мы? — переспросила Хаара, на лице которой отобразилось недоумение. — Это абсурд. Я не знаю, о ком ты говоришь, и уж точно не собираюсь устраивать войну.

— Но можешь?

— Что?

— При желании можешь? Кто ты? Ответь. Что делаешь на этой арене? Я знаю, что ты здесь по своему желанию. Арравел сказал, ты не убийца.

— Арравел заблуждался. — Хаара подалась вперёд. — Твой дотошный лорд, желающий контролировать ситуацию, на самом деле ничего не знает и знать не может. Оставьте свои глупые манипуляции при себе.

— Это не манипуляция.

— Он угрожал мне смертью, а теперь ты выпытываешь то же, что и он, делая вид, будто мы товарищи.

— Что? Я этого не знал.

— Я думала, ты неглуп, Блэйр, а оказалось, напротив.

На мгновение воцарилась гнетущая пауза. Хаара чувствовала, как в душу закрадывается тревога. Блэйр сделал глубокий вдох.

— Слушай, Арравел наверняка блефовал, потому что я пообещал перестать сражаться, если с тобой что-то случится.

— Что? — Хаара впала в ещё большее замешательство. Она внимательно изучала взглядом мужчину, но на его лице было сложно распознать эмоции. — Вы оба ненормальные.

— Считай как хочешь, но я пытался тебя защитить.

— Зачем?

— Я… — слова застыли у Блэйра на устах. — Неважно.

— Нет уж, говори, раз хочешь услышать что-то от меня. Я твой соперник, Блэйр, и без колебаний убью тебя, чтобы выиграть этот турнир. Перестань делать вид, будто мы друг другу кто-то, будто выжить могут двое, если будут держаться за руки. Реальность страшна. И несмотря на то что сказал тебе лорд, я убийца, воровка, я хуже всего этого… Да, я пришла на арену по собственной воле, но мои руки были уже по локоть в крови. Я видела столько грязи, насилия и несправедливости, что у любого бы из вас подогнулись колени. Я не боюсь ни тебя, ни Арравела, ни псов, стерегущих эту тюрьму.

— Никто и не просит тебя бояться. Я хочу знать, кто мой соперник. Если у тебя есть хоть капля уважения ко мне…

— Ты всё равно не поверишь, если я скажу.

— Я только что рассказал тебе о видениях жреца и пророчестве, а ты говоришь, я во что-то не поверю?

— Война действительно грядёт. Я видела, как прилетают эрии. Не нужно быть жрецом, чтобы такое предвидеть.

Мужчина беззлобно усмехнулся.

— Значит, ты солидарна с Джавахой и понимаешь, что можешь сыграть в этом какую-то роль?

Хаара пожала плечами.

— Не знаю. Судьба любит пошутить. Так далеко в будущее я не заглядывала.

Блэйр утёр ладонью вспотевший от нервов лоб.

— Хорошо, попробуем иначе. Ради чего ты здесь?

— Ради мести.

— Кому?

Девушка промолчала. Блэйр пытливо смотрел на неё.

— Ну же, ответь. Кому можно мстить в месте, где и так все заведомо обречены на смерть? Только если объект твоей ненависти не велар, но тогда… — Хаара не подавала голоса. Мужчина понял, что недалёк от истины. — Я прав? Это кто-то из стражей или…?

— Некоторые вещи непозволительно знать посторонним.

— Ты всё равно намерена убить меня, так почему нельзя быть откровенной сейчас? Кто так заслуживает смерти, что ты поставила на кон собственную жизнь? Ведь наверняка был способ отомстить за пределами арены. Что-то здесь не то… не понимаю.

Хаара видела, что Блэйр напрягся, пытаясь сопоставить уже известные ему факты. Не может же он дойти до истины сам? Может, и что она будет делать тогда? Всё отрицать?

— Если арена — вынужденная мера, значит, других вариантов нет. Кого можно убить только тут?

— Варианты есть всегда, — возразила девушка и тут же пожалела, что открыла рот.

— Значит, дело непросто в мести. У тебя есть и другая цель.

— Прекрати, — оборвала его Хаара. — Я не хочу, чтобы ты думал об этом, чтобы спрашивал. Не твоего ума дело.

— Ты боишься, что кто-то узнает и остановит тебя. Так? Я никому не расскажу, готов поклясться кровью.

— На что мне твоя кровь? Я пришла на арену, чтобы убивать. Хочу победить, как и все вы. Вот, в чём моя цель. Не пытайся увидеть здесь скрытый смысл, его нет. Просто бейся и думай о себе, иначе умрёшь раньше, чем успеешь сделать следующий вдох.

На лице мужчины мелькнуло разочарование. Девушка встала.

— Я хочу уйти.

— Уверена? Другого шанса у нас не будет.

— У нас вообще ничего не будет, Блэйр. Одного из нас ждёт смерть, и я сделаю всё, чтобы не встретиться с ней.

Мужчина поднялся и некоторое время смотрел на девушку сверху вниз. Хааре казалось, будто Блэйр собирается с духом, дабы что-то сделать, но он вдруг отвернулся, подошёл к двери и несколько раз постучал. Почувствовав облегчение, девушка направилась следом, желая покинуть комнату, как только её откроют, но прежде, чем это произошло, Блэйр вновь возник перед ней. Нападёт? Девушка едва не отпрянула. Лицо мужчины сковала холодная серьёзность.

— Я тоже сделаю всё, чтобы остаться в живых, надеюсь, ты это понимаешь.

Глава 31 Предчувствие

Наоми чувствовала себя скверно. Ночью практически не удавалось сомкнуть глаз: то мысли мешали расслабиться, то вернувшиеся дурные сны. Девушке привиделось, будто она стоит одна на площади, а вокруг кричат люди, кидают в неё камни, предлагают распять. Её платье изодрано, ледяной ветер покусывает тощие обнажённые лодыжки. Сердце бешено колотится, поблизости ни одного знакомого лица. Хочется закричать, но из груди вырывается лишь хриплый стон. Вдруг кто-то хватает её и тянет к деревянным доскам. Наоми плачет, умоляет пощадить, ссылаясь на ребёнка, но озверевшая толпа не слушает. Едва Наоми падает, как в её кожу впиваются гвозди. Адская боль.

Королева проснулась в слезах. Ей почудилось, что тело покрыто шрамами и кровью. Из груди вырывались рыдания, она ощупала себя, убеждаясь, что всё в порядке, но ещё долго сжималась под одеялом, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение. Такой реалистичный сон! Боль и впрямь сковала тело. Чернота ночи была подобна смерти, и каким спасительным казалось утро!

Ещё до восхода солнца Наоми вскочила, чтобы раздвинуть шторы. Девушкедумалось, что так рассвет настанет быстрее. Едва первые лучи коснулись спящих крыш, королева позвала служанок, чтобы те помогли ей одеться. Не было сил оставаться наедине со своими демонами, со страхами, притаившимися в углах. К завершению шёл турнир веларов. «Скоро всё закончится, и я снова буду спать спокойно. Быстрее бы уже кто-то победил».

Недомогание Наоми связывала с кровавыми зрелищами, которые столь часто приходилось лицезреть. Лонгрен не позволял ей оставаться во дворце, когда столько людей прибыло в столицу для того, чтобы насладиться боями. Возможно, королева смогла бы привыкнуть к этому, однако беременность всё осложняла. Чувства как будто усилились, гипертрофировались и теперь подчиняли её себе. Благо, кровавый ад подходил к завершению. Девушка надеялась, что перенести последние дни будет проще, главное — взять себя в руки. Однако надежды её раскрошились в прах, и ни восход солнца, ни льстивые голоса служанок не избавили королеву от осадка мучительной ночи. Навязчивое чувство неотвратимости сковывало с самого утра. Наоми пыталась поесть, но кусок не лез в глотку. Члены малого совета восторженно обсуждали минувшие бои и делали ставки, Наоми же слушала их краем уха, ковыряясь в творожно-тыквенной запеканке.

— Думаю, все шансы есть у Блэйра и Грегора, — сказал Холгер и бросил в рот горстку изюма. — Один сильный, второй ловкий, но я бы поставил на Блэйра.

— Согласен, — отозвался Хирг. — Слышал, за ним присматривает Арравел Н’Гор.

— Сын лорда Сатрора? Он мне никогда не нравился, слишком беспечный, легко растрачивает деньги и много пьёт.

— Однако он удачлив, и на этом веларе заработал неплохую сумму.

Холгер презрительно хмыкнул, давая понять, что не воспринимает Арравела всерьёз. Лонгрен отпил вина.

— А ты как считаешь? — спросил он у Наоми. Девушка подняла задумчивый взгляд и не сразу нашлась с ответом.

— Не знаю, наверное, победителем станет кто-то из мужчин.

Король усмехнулся. Лица сидящих за столом тоже тронула улыбка.

— Рассуждаешь с видом знатока, дорогая.

Колкость нисколько не задела девушку. Да, она сказала очевидную вещь, но кто, в конце концов, возьмётся судить её за это? Тем временем Лонгрен продолжал:

— Вы все решили не рассматривать в качестве возможно победителя женщину? Почему? Разве та блондинка не заслужила славного имени воина, добравшись до четвёрки лучших? Разве не прекрасно она владеет мечом?

— Прекрасно, Ваше Величество, — отозвался Хирг, — признаться, мне даже любопытно, кто обучал её этому искусству. И всё-таки женщины по природе своей слабее, маловероятно, что она останется в живых.

Холгер скривился.

— Мне она не нравится. Не пойму почему. В ней что-то… странное.

— Да, — подтвердила Наоми, — каждый раз, кого-то убивая, она смотрит в нашу сторону, будто угрожает. Это беспокоит меня…

— Вздор. — Лонгрен стукнул опустевшим кубком по столу. Присутствующие невольно вздрогнули. — Куда ещё ей смотреть, как не в сторону короля? В этом жесте я нахожу дань уважения, и знаете… поставлю-ка я на неё. Если проиграет, выплачу каждому из вас по сотне линар.

Мужчины переглянулись, не зная, радоваться такому заявлению или опасаться.

— Вы очень щедры, Ваше Величество, — заметил Холгер, почтительно склонив голову.

— Вздор. Если девчонка выиграет, платите вы. А она не подведёт. Считайте это острым чутьём.

Наоми прозвучавшее заявление не обрадовало. Обсуждаемая девушка и правда не нравилась ей, что-то в преступнице настораживало, но отрицать возможность её победы было глупо, ведь дралась она, на самом деле, не хуже прочих претендентов. Однако почему Хаара не появлялась на арене до турнира? Выжидала? Если ей позволили, значит, особо тяжких преступлений она не совершала, но разве может человек убивать другого так просто, если никогда не делал этого ранее? Что-то не сходилось. А может, Хаара попала в тюрьму как раз перед началом турнира? В таком случае это большая удача. Убийца — вот кого королева видела в девушке, и никакие сомнения не могли уничтожить в ней эту мысль. Убийцы пугали её.

И без того скверное настроение ухудшилось, когда к компании присоединилась Мисора. На арене им снова предстояло сидеть поблизости. Такое соседство выводило девушку из себя. Ей и так не нравилось смотреть на драки, смерти, кровь, и хуже того, всё это подавалось под соусом неприкрытой измены.

Впрочем, в последние дни Мисора и сама ходила серая, как туман. Женщину будто одолевала тревога. Временами её лицо озарялось наигранной улыбкой, но стоило им оказаться на арене, Мисора странно осматривала зрителей, не проявляя должного интереса к кровожадным схваткам. Хотела бы Наоми знать, что её беспокоит. Не потому, что желала проявить участие, а, напротив, не отказалась бы использовать раздражитель против излишне смелой соперницы.

Соперница! Какое высокое слово в отношении королевской подстилки! Наоми мысленно выругала саму себя. Как она, чистокровная принцесса Эндагона, королева Ревердаса посмела уравнять их положение и шансы? Даже в мыслях! Это было оскорбительно, недопустимо!

Наоми горделиво приподняла подбородок и попыталась улыбнуться, дабы выглядеть лучше на фоне хмурой и чем-то недовольной женщины. Пусть Лонгрен видит, какая она сильная! Она, мать его ребёнка! Пусть вся арена приветствует её, смотрит на неё!

Но арена, конечно же, рукоплескала веларам.

Глава 32 Время жить и время умирать

Следующие три боя определят исход турнира. Их осталось четверо. Каждый из выживших надеялся стать победителем, отделаться малыми травмами и заполучить свободу, второй шанс достойно прожить отведённый срок. Блэйр окинул взглядом соперников, теперь уж наверняка друзей среди них не осталось: Хаара, чья истинная цель покрыта мраком, юнец Элоф, вызвавший подозрение у Белого ока при осмотре, и его бывший напарник — Грегор — рыжеватый поджарый мужчина средних лет.

Блэйр никогда не был уверен в своих силах на все сто, но впервые он чувствовал такую подавленность и незащищённость, будто шёл на бой с целой армией. Слова Хаары не выходили из головы. Он должен думать только о себе, сочувствие в месте смерти излишне. Утром Арравел, придерживающийся тех же взглядов, навестил его. Разговор не состоялся главным образом потому, что Блэйру нечего было сказать. Лорд поинтересовался о девушке, мужчина расстроил его тем, что ничего не узнал. Времени на расспросы уже не оставалось.

Хаара отстранённо смотрела под ноги и разминала пальцы рук.

Блэйр, как загипнотизированный, следил за мелкими движениями. С той ночи они больше не говорили. Блэйр выболтал свой секрет, но так и не узнал её. Теперь он умрёт или будет жить в неведении, что рано или поздно отпустит. Выбирать всегда стоило жизнь, ведь именно она давала возможность найти ответы, исправить, предотвратить. Мужчина поймал себя на мысли, что не хочет умирать. У него было много возможностей отдать Геул душу, но впервые смерть показалась ему настолько реальной, осязаемой, жуткой.

Он мысленно представил возможные варианты развязки. Элоф не казался ему сильным противником, и Блэйра удивляло то, что паренёк дошёл почти до конца. Мужчина не сомневался, что сможет одолеть его, как и Хаара, если юношу поставят в пару с ней. С Грегором пришлось бы повозиться, но что, если соперником будет ОНА?

Гадать долго не пришлось. Жеребьёвку провели на месте. Хаара против Грегора. Блэйр против Элофа. «Если мы победим, то окажемся в паре друг с другом», — с горечью думал мужчина. Он стремился выжить, но не хотел сражаться с Хаарой, и несмотря на то, что внешне девушка оставалась невозмутима, внутри неё тоже бушевали чувства. Она не желала смерти каторжнику, хотя и видела в ней острую необходимость.

Благо, времени на сопереживание друг другу оставалось немного. Вооружившись мечами, на арену вышла первая пара. Блэйр затаил дыхание, прильнув к вратам вместе с Рамерием, чтобы наблюдать за боем. Никогда прежде в нём не сталкивались столь противоположные чувства: он надеялся и на то, что Хаара выживет, и на то, что она умрёт.

Бой завязался стремительно. Грегор хорошо владел мечом, но Хаара орудовала двумя, и это давало ей преимущество. Звон металла растворялся в гудящем пространстве. Если в Ревердасе ещё и оставалось что-то прекрасное, то этим чем-то для Блэйра была ОНА.

Поглощённая яростью и страстью, бушующая, неукротимая, безжалостная. Хаара стала божеством на картине, где жизнь боролась со смертью, где мир затаил дыхание в ожидании неизбежного смертельного удара. Сердце уходило в пятки каждый раз, когда она делала неосторожный шаг и ставила себя под угрозу. Лязг, взмах, удар, финт. Публика ревела. По лбу Блэйра скатилась капелька пота. Меч Грегора пролетел в воздухе, девушка увернулась, заблокировала его и нанесла удар.

Бой пронёсся, как страшный сон, и когда Грегор пал к ногам беснующейся толпы, Блэйр вдруг почувствовал странное умиротворение. На мгновение голоса отдалились, как будто существовали в ином пространстве, и единственной точкой концентрации стала Хаара, вскинувшая вверх руку с оружием, угрожающе сверкнувшим на солнце.

Время слов прошло. Стражники уже вывалили на арену, чтобы унести труп, и мужчина сделал глубокий вдох. «Я не проиграю, — подумал он на удивление уверенно, взглянув на соперника. — Ещё юн и неопытен. Я быстро разделаюсь с ним».

***

Сердце Гелаты затрепетало, когда на арене показались Блэйр и Элоф. Ироничная и несправедливая жизнь. Мужчина, спасший её от неминуемой гибели, должен умереть на глазах ревущей толпы, среди которой затесалась и она, причина его несчастья. Эта мысль угнетала. Почему мужчина оказался в неподходящем месте в неподходящее время? Случай слишком неверный друг.

И она ничего не может с этим сделать. Элоф победит, Гелата не сомневалась. Не зря Этцель готовил его тело столько лет. Ему суждено не просто стать королём, а послужить вместилищем для Энэйн, той страшной силы, что час за часом медленно разрушала её.

***

Элоф напал первым. Брэйр принял его бесцеремонность за глупость и попытался парировать удар летящего меча, однако тот оказался столь сильным, что мужчина пошатнулся и отпрянул. Юноша снова замахнулся. Град ударов посыпался на Блэйра. Спокойствие и уверенность тут же покинули его. Элоф был высоким и подтянутым. Его техника ведения боя поражала отточенностью: первые минуты мужчина не мог ничего ей противопоставить. Он уклонялся и защищался, вспоминая слова Джавахи и ругая себя за то, что посмел недооценить врага. Элоф продолжал наступать, стремясь быстрее разделаться с соперником, и в то же время сохраняя бдительность. Взмах, удар, лязг. Песок нервно шуршал под ногами. Толпа скандировала имена.

Устав от оборонительной позиции, Блэйр решился атаковать. Сделав ложный выпад, он попытался отвести в сторону оружие врага и ударить в бок, но Элоф пронырливо высвободил меч из блока и рубанул по летящей в него секире. По оружию прошла устрашающей силы вибрация. Блэйр скрестил секиры, отгораживаясь от рубящего удара и оттолкнул соперника назад. Это далось ему нелегко. К собственному разочарованию Блэйр обнаруживал, что уступает юнцу в силе. Но как такое возможно? Неужто внешность столь обманчива или с ним, как и с Хаарой, что-то не так?

Элоф не собирался давать сопернику и секунды на раздумья. Он снова начал оттеснять его, а мужчине не хватало времени, чтобы придумать и удачно спланировать атаку. Он подался в сторону, рассчитывая сыграть на скорости движения, но Элоф опередил его, и атака была отражена. Неприятно начал пульсировать уже заживающий бок. По всему телу выступил ледяной пот. Сердце колотилось в бешеном ритме.

Лязг, взмах, удар, свист, звон, крики, топот, сбивчивое дыхание. Меч вновь полетел на Блэйра сверху. Мужчина юркнул вбок и успел задеть краем секиры Элофа. К несчастью, порез был слишком незначителен. Блэйр нагнулся, уклоняясь от лезвия, и вновь отскочил. Прилившая к голове кровь не давала ясно мыслить.

Скрестив секиры, чтобы отразить очередную атаку, Блэйр не успел быстро сообразить, и прежде, чем его руки метнулись за скользнувшим вниз мечом, лезвие оппонента проткнуло его живот.

— Нет! — с ужасом вскрикнула прильнувшая к решётке Хаара. Гул толпы пожрал отчаянный возглас Арравела.

В шоковое мгновение мир для мужчины замер. Лишь спустя секунду он почувствовал инородный предмет в своём теле, жгучую леденящую боль. Юнец смотрел на него с вызовом, презрением и торжествующей усмешкой. Он надавил на меч, чтобы тот вошёл глубже, затем рывком вытащил и отступил на шаг.

Хаара отвернулась, чтобы не видеть, как мужчину добивают. Она встретилась взглядом со стоящим неподалёку Рамерием, и почувствовала, что внутренне дрожит. Вот она, реальность.

Одна из секир выпала из рук Блэйра. Он зажал кровоточащую рану, и пальцы тут же увязли в тёплой липкой жидкости. Мир перед глазами поплыл. Мужчина даже не почувствовал, как падает в песок. Кровь хлынула в рот, тело начало содрогаться, будто пыталось оттолкнуть от себя неизбежный конец. На смену мельтешащей гамме красок приходила темнота, и прежде, чем сознание окончательно померкло, мужчина представил лицо Хаары. Пусть она победит, пусть будет она…

— Что ты делаешь? — поинтересовался Этцель, почувствовав струящуюся из Гелаты силу. Тоненькая струйка крови вытекла из её носа, но девушка, размазав её тыльной стороной ладони, не ответила. Знала, что ведёт себя опрометчиво с магом, но сейчас ей было не до слепого подчинения. Она встала вместе с ревущей толпой и начала стремительно пробираться к выходу. Мужчина сверлил её взглядом, пока Гелата не утонула в кричащих лицах, а затем торжествующе уставился на победившего сына.

— Воды? — Рамерий протянул девушке ковш, но та отрицательно качнула головой. Хотелось бы ей спрятать собственную бледность, скрыть расстройство и скорбь. В конце концов, она знала, что так случится. Блэйр должен был умереть. До её собственной победы оставался лишь шаг, но что-то человеческое внутри всё равно болезненно сжалось. Стражник вздохнул и присел рядом. — Мда, Блэйра жаль, хороший был мужик. Но я уже привык к тому, что рано или поздно, здесь все заканчивают.

— И каково оно, осознание закономерности? Того, что сюда приходят умирать?

Рамерий ответил не сразу. Он нахмурился, уставившись на собственные мозолистые руки.

— Постепенно привыкаешь и становится естественным.

Лицо девушки дрогнуло.

— Отвратительное чувство. Хочется… расплакаться, просто из солидарности. Я вроде как не должна испытывать сочувствия, на что оно мертвецу, правда? А может, я всё извратила и это сочувствие к самой себе? Да, знаешь, я хочу оплакать собственный эгоизм.

— Мы люди. Сопереживать — нормально, бояться и скорбеть тоже, в первую очередь о себе. Я не осуждаю эгоизм, он доминирует во всех нас.

— Во всех ли? — Вспомнив лицо велара в полумраке, Хаара почувствовала, как её тело заполняет ярость, как она сочится по венам, не оставляя даже крохотного островка человечности. — Знаешь, Рамерий, мне всегда казалось, будто людям нужно, чтобы кто-то оплакивал их смерть.

Стражник задумчиво кивнул.

— Да, наверное. Возможно, души способны видеть наше отчаяние. Только вряд ли оно им в удовольствие. Смерть должна иметь свои прелести: после неё ничего не чувствуешь.

Хаара не ответила, и Рамерий, думая, что должен возобновить разговор, спросил:

— А если умрёшь ты, будет кому заплакать?

— Не знаю. — Ответ казался девушке приговором. — И очень боюсь, что нет.

Гелата выбралась с арены и обогнула её, когда трупы веларов уже вывозили за ворота. Решив не тратить попусту время, она выскочила на дорогу перед телегой. Возница остановил лошадей, выкрикнув ругательство и велев ей убраться с пути, но Гелата была не расположена церемониться. Мужчина вдруг захрипел, схватился за сердце и рухнул на землю, ударившись затылком о край повозки. Девушка обогнула её и забралась внутрь.

Остывшее тело Грегора приобрело сероватый оттенок, но Блэйр ещё дышал. Гелата склонилась над ним и задрала мужчине рубаху. Благо, она быстро среагировала и запечатала рану, как только Элоф выдернул меч. Благодаря ей мужчина потерял не так много крови, и до сих пор оставался жив. Девушке было не с руки использовать силу Энэйн, но разве можно было поступить иначе?

Око за око, зуб за зуб. За спасённую жизнь платят жизнью. Энэйн не возражала против этого действия, быть может, увидела в воспоминаниях Гелаты случай, столкнувший их в лесу. Удостоверившись, что утечек крови нет, и мужчина ещё может потерпеть, девушка заняла место возницы, бросив мимолётный взгляд на его распластавшееся тело и ударила лошадей поводьями. Телега покатилась вдоль улицы.

Глава 33 Право победителя

После боя Элофа и Блэйра Хаара долго не могла уснуть. Девушку мучила лихорадка, сопровождаемая кошмарами. Стоило закрыть глаза, и меч снова торчал у Блэйра из живота. Картинки беспорядочно сменяли друг друга: бой с Логом, их первая встреча в коридоре тюрьмы, Дэррад, Иландар, протянутая рука во время жеребьёвки, совместный бой, последний разговор с веларом, смерть. Улыбка — скорбь. Радушие — неприязнь. Хааре не хватало воздуха. Она крутилась на узкой койке, страдая оттого, что не может впасть в небытие. Так хотелось уснуть, забыться в последний раз, но призраки сегодня были особо активны. Девушка вытерла вспотевший лоб и моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Нужно сделать глубокий вдох, успокоиться.

С конца коридора послышались стремительно приближающиеся шаги. Хаара повернула голову и уставилась на трепещущий факел, в котором наконец-то не видела картины смерти. Скоро у её камеры показались двое стражников. Девушка заметила, что они кого-то сопровождают, и когда мужчина, ухватившись за решётку, пристально вгляделся в неё, принцесса узнала Арравела. В полутьме его лицо превратилось в злобную маску.

— Ну здравствуй, Хаара, — сказал он неестественно медленно и попросил открыть дверь. Стражники заколебались, но в итоге подчинились просьбе лорда. Шаткой походкой он переступил порог камеры. Девушка поднялась и насторожилась. Арравел был пьян. Ещё за несколько метров она почувствовала, как от него разит перегаром. Лорд бесцеремонно прошествовал вперёд.

— Потрясающее стечение обстоятельств. Ты хотела отомстить врагу, если то была не ложь, и вот, вас осталось двое. Ты и этот юный велар. А какова была вероятность? Я в них вообще никогда не верил. Но ты ведь знала, что вы останетесь вдвоём? Заранее знала, да? Всё было подстроено? — Голос лорда осип. — Кто этот мелкий уродец? Ответь, Хаара. Кто он такой, тот, что лишил меня всего? Кто, в конце концов, ты?

Хаара молчала. Вид пьяного шатающегося мужчины был ей неприятен. Имя Элофа она назвала случайно, и тогда совершенно не представляла, что будет биться с ним за право победителя. Судьба действительно умеет шутить. Теперь её сделали соучастницей заговора. Только бы лорду не взбрела в голову какая-нибудь глупость.

— Ответь, ты, Шаахова сука, — зашипел Арравел, и его рука ухватила Хаару за шею. Одолеваемая эмоциями, девушка, не церемонясь, врезала лорду по лицу так, что тот согнулся и отшатнулся в сторону. Стражники тут же схватились за оружие и бросились в камеру, но Арравел охладил их пыл.

— Стойте! — крикнул он, махнув им рукой. Стражники повиновались. Мужчина потёр налившуюся жаром челюсть, выпрямился и вновь пошатнулся. — Вышли.

— Но, милорд…

— Вышли!

Мужчины попятились из камеры. Хаара внимательно наблюдала за этим несуразным представлением. Арравел уставился на неё с презрением и скорбью.

— А ты отчаянная. Я сразу это понял, заподозрил в тебе угрозу и начал искать. Однако поиск ни к чему не привёл. Иронично. — Он выдержал паузу. — Знаешь, я пообещал, что убью тебя, если Блэйр проиграет бой. И вот, он мёртв, а ты сидишь здесь и смеешь поднимать на меня руку. Мерзкое чувство… я потерял деньги, бойца и самоуважение. Чем выше ты взбираешься, тем больнее падать. Теперь я понял, каково это, может, мне вообще не стоило выходить из тени отца. Но я не хочу возвращаться в яму, из которой выбрался, не хочу, чтобы кто-то указывал мне, недооценивал меня. Понимаешь? Я собирался исполнить обещание и убить тебя, но потом подумал: если ты умрёшь, сволочь, лишившая меня всего, останется жить и выйдет на свободу. Последний бой не состоится. Такого нельзя допустить, я бы себя возненавидел.

Хаара слушала, внимательно следя за действиями мужчины. Не выкинет ли он ещё что-то в таком состоянии? Биться против вооружённых стражей девушке не хотелось.

— Ты должна убить его, — продолжал Арравел. — Отомстить за Блэйра. Ты… не имеешь права на промах, слышишь? Понимаешь меня, Хаара? — Он снова приблизился и склонился над ней, однако трогать не решался. — Я сделаю последнюю ставку на тебя. Если победишь, я прощу твою бездумную выходку.

— А если нет? Убьёте мёртвого?

Арравел усмехнулся и скрипнул зубами.

— И правда. Какая глупость выходит…

— Я убью его, — отозвалась девушка, — но не ради вас или Блэйра.

— Конечно. Велары сражаются лишь ради себя. Блэйр мне тоже так говорил, в нашу с ним первую встречу… Это было недавно, и в то же время слишком давно.

Мужчина отстранился.

— Он всегда отказывался выпить, а я… я пьяным и умру. Алкоголь мутит разум, но с ним я становлюсь смелей. Вам, веларам, не понять. Вы вынуждены быть смелыми, чтобы жить, даже если вы неуверены в себе, вы этого не покажете, а мой панцирь слишком слаб.

Он вышел из камеры, и один из стражников повернул ключ в замке. Не прощаясь, Арравел потопал прочь, и мужчины, наградив девушку презрительными взглядами, последовали за ним. Хаара проводила их взором, улеглась, но сон к ней так и не пришёл.

***

Впервые арена вызывала у неё столько отвращения и неприязни. Её последний… нет, предпоследний бой. Сегодня здесь было особенно душно и шумно, воздух как будто спрессовался. Возможно, Хааре так показалось, или народу действительно стеклось больше. Она не могла этого знать, но среди зрителей сидели: вспотевший от ужаса Карлайл, взволнованный грядущим исходом Леоссар, Этцель, уже уверенный в победе Элофа, и Гелата, надеявшаяся, что её муки скоро закончатся. Желали завершения растянувшегося ада и улыбающаяся Наоми, которой становилось дурно от вида крови, и Мисора, которая чувствовала на себе неприятельский взгляд. С трудом отрезвевший Арравел сделал последнюю ставку, решив заполучить всё или ничего.

Хаара крутанула в руках мечи. Час пробил. Последнее препятствие на пути к Лонгрену. Она без зазрения совести убьёт этого юнца. За себя, за Блэйра.

— Не думал, что моим последним соперником станет девушка. — Вдруг услышала она голос. Обычно Элоф ни с кем не разговаривал и держался в стороне, как и она сама. Вероятно, близость смерти развязывала языки молчаливым. Девушка взглянула на него с удивлением.

— Как показала практика, от моих рук тоже умирают.

— Ты недурно дерёшься, но этого недостаточно. Насладись последними минутами жизни. Знаешь, все эти кричащие люди ещё позавидуют умершим вовремя.

Хаара чуть приподняла бровь. Слова юноши ей не понравились. Что он хотел этим сказать?

— Не обольщайся, — ответила она и увидела, что на лице Элофа мелькнула самовлюблённая ухмылка.

— А знаешь… я тоже возьму два меча. Сразимся на равных, в конце концов, мы одинаково не понравились Белому оку. Интересно, не так ли?

Девушка промолчала. Раньше она особо не задумывалась над этим, но сейчас по телу пробежал озноб. Хаара вызывала подозрение из-за рук, но… неужели в юноше тоже было что-то нечеловеческое? Эта мысль выбила её из колеи. Если так, то понятно, почему не самый сильный на вид воин дошёл до финала и держится столь надменно с ней. Маг? Нет, такое бы око заметило. Полукровка? Или кто-то ещё?

Сердце девушки часто забилось. Она не думала, что у кого-то, кроме неё, может быть козырь в рукаве. Что, если он окажется сильнее? «Нет, невозможно, — одёрнула она себя, — как я одолею Лонгрена, если не одолею его? Кем бы он ни был, победа достанется мне. Ради этого я прошла через ад, и уж точно не оступлюсь в шаге от цели».

Арена взревела и как будто пришла в движение, когда соперники оказались на ней. Хаара взглянула на разодетого в позолоченные доспехи Лонгрена, вздохнула и сосредоточилась на предстоящем поединке. Она делала это уже много раз, и сделает снова. Карлайл, Ридесар, Леос… Хаара не могла их подвести.

Лонгрен толкнул короткую речь про то, что победитель обретёт свободу и встанет в один ряд с достойными людьми государства. Толпа рукоплескала. Хаара мысленно представила, как рубит узурпатору голову.

Через минуту бой завязался. Противники одновременно взмахнули мечами и атаковали друг друга. Возбуждённая таким резким началом толпа загудела сильнее. Люди подскакивали с мест, чтобы лучше рассмотреть дерущихся. Лязг, свист, звон, шуршание, вскрик, бряцанье, удар, взмах, скрип, дребезжание. Хаара сделала выпад, Элоф проворно отразил её попытку атаковать. Ледяной пот, стучащая в висках кровь, сбивчивое дыхание. Взмах, удар, удар. Сталь кружилась в таком неистовом танце, что от мечей не летели разве что искры. Однако в этом страстном совокуплении никто не мог одержать верх.

Взмах, удар, вдох, удар, ругань, поворот, финт, удар.

Хаара злилась всё сильнее. Её противник крепко держал оружие, умел с ним обращаться, был сильным, ловким и напористым. Уступать она всё равно не собиралась. Взмах, удар, взмах. Видя, что прямая атака не приносит плодов, девушка решила действовать хитрее. Она отступила, и, несколько раз уклонившись от лезвий, решила напасть со стороны. Попытка её обернулась крахом. Заблокировав меч противника, Хаара развернулась и попыталась ударить Элофа в живот. Лезвие вновь соприкоснулось со сталью.

Девушка отпрянула, и юноша осыпал её градом ударов. Она едва успевала их отражать. Кончик вражеского меча полосонул по щеке. Хаара отскочила, но Элоф сразу же напал вновь. Увидев кровь на её лице, он как будто открыл в себе второе дыхание. Хаара поняла, что дальше так дело идти не может. Ещё немного и её втопчут в песок. Девушка впервые решила по-настоящему задействовать силу.

Отразив ещё пару атак, она скопила энергию в руках, затем нанесла несколько стремительных ударов. Один из клинков Элофа треснул. У юноши округлились глаза. Он отступил и, переводя дух, уставился на Хаару.

— Кто ты такая? Что за сила в тебе течёт?

Девушка не собиралась отвечать. Она бросилась на оппонента, нанося одновременно рубящий и секущий удар. Первый Элоф удачно парировал, второй же распорол ему плечо, и юноша недовольно сморщился. Толпа взволнованно ревела. Одни выкрикивали имя Хаары, другие Элофа.

Первые капли крови упали на песок. Взмах, удар, лязг, поворот, звон. Лезвие просвистело возле шеи юноши, но не задело её. Девушка мысленно выругалась. Она снова пустила энергию в мечи и на сей раз один из клинков соперника переломился надвое. Элоф, украдкой взглянув на оставшийся обрубок, продолжил сражение.

Танец смерти становился всё красочней. Даже Наоми пришла в волнение и, забыв про недомогание, уставилась на дерущихся веларов. Они наносили друг другу незначительные увечья. У обоих уже сбилось дыхание, и оба воспылали ненавистью друг к другу. Выждав несколько секунд, Хаара вновь сконцентрировала энергию в руках и пустила её через металл. Следующий удар был роковым.

Несмотря на то что сила Элофа позволяла отражать атаки, на сей раз ему показалось, будто оружие плавится у него в руках. Настолько страшен был натиск разъярённой девушки, что прежде, чем юноша успел осознать своё невыгодное положение, меч вонзился ему в шею. На мгновение арена как будто затаила дыхание. Глаза Элофа наполнились ужасом, который сменило негодование. Его руки опустились, из груди вырвался сдавленный стон. Хаара отступила на шаг, развернулась, и с размаху снесла юноше голову.

Арена взорвалась. Гелата в ужасе вскрикнула, схватив за плечо побелевшего Этцеля.

— Ты сказал, он выиграет! Этцель! Он мёртв, мёртв!

Оцепеневший мужчина молчал. На глазах Карлайла выступили слёзы облегчения. Леоссар расплылся в улыбке и присоединился к торжественным рукоплесканиям. Наоми как будто выпала из транса. Лонгрен медленно поднялся и тоже нагладил девушку бурными овациями.

Хаара чувствовала, что задыхается. Она взирала на обезглавленный труп, силясь перевести дух и успокоить разрывающееся сердце.

Победила.

Она победила.

Последний выживший в турнире велар наконец-то на пороге своей цели.

Рёв толпы болезненно бил по ушам. Внутри что-то содрогалось в предвкушении. На мгновение ноги стали ватными, но девушка нашла в себе силы совладать с эмоциями.

Подняв голову, Хаара впечатала ненавидящий взгляд в рукоплещущего врага. Его надменный взор не давал внутреннему зверю заснуть. Подняв обе руки, Лонгрен призвал публику к спокойствию. Голоса постепенно начали затихать, и уже через пару минут арена погрузилась в гробовое молчание. Король жестом пригласил девушку подойти поближе. Хаара повиновалась. Его возвышенное положение раздражало её. С каждым шагом девушка отчётливее чувствовала, что способна изменить ход истории. Она, Хизер Дефоу, последняя из рода.

— У нас есть победитель! — начал Лонгрен, когда девушка подошла достаточно близко и остановилась. Его низкий уверенный голос быстро пронёсся по арене. — Впервые на моём веку в турнире веларов побеждает женщина! Моё искреннее уважение, Хаара! Ты по праву заслужила прощение и благословение Геул! С этой арены ты уйдёшь свободной! Отныне ты не велар!

Хаара чувствовала, что публика вот-вот начнёт рукоплескать, и потому как можно скорее выкрикнула:

— Мне не нужна свобода!

Люди, уже приготовившиеся хлопать и кричать, замерли. Главный советник прищурился, как будто пытался лучше рассмотреть стоящую внизу девушку. Лонгрен, на лице которого отразилось смятение, тут же спросил:

— Не нужна? Тогда почему ты здесь?! Чего хочешь?!

— Я здесь, чтобы бросить вам вызов! На правах победителя, Ваше Величество, я приглашаю вас сразиться!

По арене прошёлся возмущённый шёпот. Взбудораженная таким развитием событий толпа, казалось, вот-вот снова начнёт требовать крови. Послышались единичные вопли, но Лонгрен жестом велел всем замолчать. Улыбка сползла с его лица. Сидевшие рядом девушки побелели, и седовласый советник, поднявшийся на ноги, шепнул на ухо королю:

— Ваше Величество… согласно законам Ревердаса, победивший в турнире велар имеет право бросить вызов королю, и тот не может его не принять. Это, конечно, безумие, никто не делал подобного уже десятки лет, эта девушка сошла с ума…

— Заткнись, — осёк его Лонгрен, — я знаю законы Ревердаса. Неужто ты так недовольна моим правлением, что хочешь помериться силой?! Или так поверила в себя, что сам король не страшен?! — обратился он к Хааре.

— Вы незаконный правитель! — ответила она, подавляя в себе страх и позволяя ненависти взять над телом верх. — Пришедший к власти путём бесчестного убийства короля, не может сидеть на его троне и править народом! Геул не прощает таких ошибок! Возмездие неизбежно!

Толпа зарокотала. Побагровевшая от гнева Наоми вскочила с места.

— Да как ты смеешь?! Стража!

Мужчины, охранявшие господ, повинуясь её голосу, готовы были схватить Хаару, но Лонгрен воспрепятствовал этому.

— Раз так, Геул рассудит! Я принимаю твой вызов!

— Нет! — в смятении и ужасе вскрикнула Наоми, чуть ли не падая к ногам мужа. — Ваше Величество, прошу вас! Не делайте этого! Вы не обязаны… не бейтесь с ней, эта девушка не в себе, с ней что-то не так!

— Холгер…

Советник ухватил королеву за плечи и оттащил к её месту. Наоми пыталась сопротивляться.

— Вы разве не видите?

— Успокойтесь, Ваше Величество, король обязан принять вызов, иной ответ поставит под удар его честь. У этой выскочки нет и шанса. Вам нельзя волноваться. — Усаживая Наоми, Холгер невольно присматривался к озлобленной воительнице. До ужаса знакомые были у неё черты лица. — Согласно закону, — громче заметил советник, — велар не может драться с оружием!

Хаара бросила мечи к ногам господ. Этот жест, выполненный с вызывающей лёгкостью, пуще прежнего разозлил Лонгрена.

— Мне плевать, пусть дерётся с мечом! Королю не сделает чести бой против безоружной женщины! Я не какой-то трус или слабак!

— Но закон… — возразил советник.

— Здесь я закон!

— Ваше Величество… — Холгер склонил голову. Лонгрен обнажил свой двуручный клинок с позолоченным узорчатым эфесом.

— Объявляю последний решающий бой! Король Ревердаса Лонгрен Ардэн Теул I против Хаары…

— Позвольте вас поправить, — тут же вмешалась девушка, — имя Хаара мне больше ни к чему! С вами будет драться законная наследница престола — Хизер Эрэста Дефоу!

Обомлевший от такого заявления король замер на месте. Холгер, теперь уже узнавший сестру покойного Иландара побелел, а Наоми сделалось так дурно, что она едва не лишилась чувств. Даже спокойная до сего времени Мисора нахмурилась и сжалась. Арена погрузилась в безмолвие.

Глава 34 Возмездие

— Хизер Дефоу погибла четыре года назад! — возразил Лонгрен, и чуть тише выругался на сумасшедшую девчонку. Холгер, аккуратно приблизившись, взял на себя смелость шепнуть: «Ваше Величество… я узнал её, я помню». По его виску нервно скатилась капелька пота. Душа едва ли не попыталась покинуть тело, боясь, что взгляд принцессы прожжёт насквозь.

— Верно! — ответила Хаара. — Но после того как законный король был убит и в стране воцарился хаос, Геул разрешил мне вернуться и воздать преступнику по заслугам! Неужто вы подумали, что сможете разрушить вековые устои, надругаться над династией, построившей Ревердас, наплевать на законы и не получить за всё это наказания? Неужели вы хоть на секунду поверили, что Геул стерпит ваш плевок в его сторону? Какую жертву вы ему принесли? Чем заплатили за право называться королём?

— Тело принцессы не было найдено, — второпях шептал советник, — возможно, ей кто-то помог. Это измена. Мы не знаем, сколько врагов может быть среди нас или за пределами арены. Не исключено, что они спланировали нападение, Ваше Величество. Безопаснее всего ответить на вызов, пока девчонка измотана. Нельзя оставлять её в живых, люди могут подняться на бунт, если поверят, что за них по-прежнему стоят Дефоу.

Но Лонгрен, казалось, его не слышал. Лицо мужчины исказил гнев. Глаза покраснели, густые брови сошлись, обезобразив лоб выразительными морщинами.

— Обвинять правителя перед его подданными — серьёзное преступление! Коли ты не врёшь, то подними оружие! Пусть бой рассудит, на чьей стороне правда! — С этими словами Лонгрен спустился на арену. Наоми, чувствуя, что вот-вот лишится чувств, задрожала, наблюдая за удаляющейся фигурой мужа.

— Нет… — только и сумела вымолвить она. Холгер, опешив от такого безрассудства, едва устоял на ногах. Он видел, как принцесса усмехнулась, и в этот момент она показалась ему чуть ли не демоном. Что будет, если король проиграет? Как посмел он поставить на кон не только свою, но и жизни других?

Когда Лонгрен очутился рядом, Хаара, наконец, в полной мере оценила его габариты. Это был крепкий мужчина, выше неё на целую голову. Его защищали парадные доспехи и шлем. Уязвимыми оставались частично открытая шея и суровое рельефное лицо. Лезвие длинного, остро заточенного меча угрожающе блеснуло на солнце. Девушка предчувствовала непростую схватку. Конечно, она могла разрубить металл, но ведь тогда тысячи людей бы поняли, что здесь что-то неладно, а смуты Хаара опасалась.

Все на арене затаили дыхание. Никто не делал ставок, не скандировал, не топал. Люди, укутавшись безмолвием, с толикой ужаса взирали на происходящее. Хаара подняла мечи. Повезло. Настаивать на старых правилах она не собиралась. С оружием у неё больше шансов разыграть честную битву.

— Нападай, — сказал Лонгрен. Второго приглашения девушке не потребовалось. Она рванула вперёд. Зазвенела сталь. У Наоми ёкнуло сердце.

Мужчина парировал удары, но Хаара неустанно награждала его новыми. В ней обнаружилось второе дыхание. Короткая передышка позволила собраться с силами. Девушка раскрыла себя, настоящее имя. Пути назад уже не было. Или победа, или смерть. Всем своим чувствам Хаара позволила обратиться в ненависть. Никогда прежде враг не находился так близко.

Лонгрен сражался неплохо, но его навыки давали явную слабину на фоне опыта бесконечно сражающихся веларов. Если бы не доспехи, Хаара без труда порезала его. Мужчина это понимал и потому всеми силам защищал уязвимые места, даже попытался перехватить позицию нападающего. У него была тяжёлая рука, новенькое заточенное оружие, имеющее определённое преимущество перед старыми и хлипкими клинками Хаары, но девушка знала, что с её силой, даже камень будет резать острее, чем самое лучшее кузничное изделие.

Нужно было лишь изловчиться. Вот он, её главный враг — последнее препятствие на пути к порядку, дому.

Финт, удар, звон. Хаара замахнулась двумя клинками и попыталась одновременно рубануть в шею. Лонгрен заблокировал их. Тогда девушка сконцентрировала энергию в левой руке, и направила её в клинок, чтобы тот оказывал давление, и мужчине пришлось сохранять оборонительную позицию. Правую руку она отвела назад, и прежде, чем Лонгрен отскочил на достаточное расстояние, пырнула его в шею. Меч настиг своей цели, но вошёл неглубоко. Одной рукой Лонгрен схватился за кровоточащую рану.

— Нет! — закричала побледневшая от ужаса Наоми. — Стража!

Хаара снова напала. Поражённый таким стечением обстоятельств мужчина был вынужден отражать удары. Из-за сочащееся крови ему было сложно дышать. Лицо искажалось мукой, злостью, бессилием. Хаара тоже измоталась, но ярость и желание отомстить не позволяли ей опустить руки. Предчувствующий поражение враг сделал разворот и попытался нанести секущий удар. Девушка использовала в качестве щита левый клинок, направив в него энергию, чтобы тот не сломался и не полетел в неё. Правым она попыталась нанести колющий удар, но Лонгрен в последний момент перехватил лезвие рукой и не дал ему войти в собственный глаз. Оба замерли в напряжённой позе. С одной стороны, каждый нападал, с другой — защищался. Если бы не новые руки, Хааре не хватило бы сил выдержать натиск. Секунды напряжения дали ей время на то, чтобы вытолкнуть скопившуюся энергию. Меч, будто рука Лонгрена была в масле, с лёгкостью скользнул вперёд и проткнул королю глаз. Последней эмоцией узурпатора был страх. Хаара почувствовала, как в нём тонет негодование.

Хватка мужчины сразу же ослабла. Он опустил оружие. Колени подогнулись. Наоми истерично закричала, бросившись вперёд, но Холгер вовремя схватил её за плечи. Хаара отступила на шаг и с размаху рубанула Лонгрена по шее. Тело мужчины рухнуло, но обессилевшей девушке пришлось нанести ещё один удар, чтобы отделить от него голову. Душераздирающий вопль Наоми эхом пронёсся по арене. Задыхающаяся Хаара пнула слетевший позолоченный шлем, схватила побеждённого врага за волосы и вскинула его отрубленную голову вверх.

Несколько мгновений царило глубокое молчание, а затем арена взорвалась. Люди кричали, махали руками, восхваляли Геул. «Узурпатор мёртв! — скандировали они. — Настоящая королева вернулась!» Истошный вой Наоми утонул в этом гуле. Она схватилась за волосы, а когда Хизер обмазала лицо кровью, сочащейся из шеи её мужа, королева и вовсе лишилась чувств. Перепуганная и смятенная Мисора вскочила с места. «Что теперь со мной будет?» — подумала она, взирая на то, как Хизер трясёт головой её господина перед народом.

Холгер, опустивший обмякшую Наоми на стул, словно в трансе окинул взглядом бушующую арену. Стражники смотрели на него, ожидая приказов. Мужчину бросило в ледяной пот. Он упал на колени и склонил голову. Мисора, увидев, что советник принял сторону победителя, сразу же последовала его примеру, и, не побоявшись запачкать роскошное платье, склонилась перед Хаарой. Стража, колебавшаяся ещё мгновение назад, опустилась тоже. Постепенно затихающие люди, последовали примеру господ.

Никогда ещё сердце девушки не билось так часто. Голова поверженного врага была у неё в руках. Она могла пить его кровь на глазах у побеждённых. Смерть больше не вызывала в ней ужаса и отвращения. Иландар отомщён. Род Дефоу снова у власти. Она, прошедшая через ад, увидевшая, как живут люди за стенами столицы, теперь всё изменит, не позволит стране разрушиться, а народу умереть в её пороках.

Поднимаясь по лестнице туда, где когда-то сидел её отец, Хаара ощутила ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения. Она бросила голову Лонгрена к ногам склонившегося советника. Гул на арене смолк. Холгер с опаской взглянул на страшное, измазанное кровью лицо. Мужчине показалось, что он поседел второй раз. Будто бы сам Геул отправил к нему палача. Впервые за всю историю существования арены велар победил короля. Это событие казалось настолько сверхъестественным, что у людей не хватало смелости усомниться в правах на трон этой девушки.

— М-мы о-очень р-рады вашему возвращению… — задыхаясь от страха, пролепетал Холгер, — В-ваше…В-высочество, м-мы верили, что с-справедливость в-восторжествует и н-на престол в-взойдёт истинный наследник.

— Неужели? — осведомилась Хаара, которую тошнило от сморщенного старческого лица. Холгер и раньше был ей противен, но никогда так, как сейчас. Даже проиграв, он не мог достойно держать себя до конца и как жалкий червь, предчувствуя близкую смерть, вился у её ног. Девушке хотелось оторвать его голову здесь же, но она воздержалась, отдав приказ арестовать этого человека и всех приближённых покойного Лонгрена. Закон работал безукоризненно. Стража незамедлительно повиновалась.

Глава 35 Истина

Гелата молча взирала на бледное лицо мужчины. Его глаза были закрыты. Грудь ровно вздымалась. На соседней кровати сидела Делэль и играла с деревянной лошадкой. Тишина угнетала. Гелате казалось, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она не верила в реальность происходящего. Элоф мёртв. Его убийца отрубила голову королю. Девчонка, в чью победу никто не верил, оказалась непросто лучшей из веларов, она стала новым правителем Ревердаса!

Гелата чувствовала, как внутри неё Энэйн выпускает яды ненависти. От этого девушку подташнивало.

Дверь резко распахнулась, и от её пронзительного скрипа Гелата вздрогнула. На пороге появился Этцель. Его ноздри раздувались, как у взбесившегося быка. Делэль, почувствовав, что мужчина в скверном расположениидуха, перестала играть и тупо уставилась на него. Гелата подняла голову.

— Ты говорил, что это невозможно, но Элоф мёртв.

Мужчина молчал. Отсутствие реакции взбесило девушку. После того как она помогла каторжнику, процесс разрушения её тела усилился, и сейчас у кровати сидел уже живой труп. Впалые щёки и глаза, кровь, периодически сочившаяся из носа или вырывающаяся с кашлем, бледная кожа, отдающая синевой. Как же Гелата надеялась от всего этого избавиться, выкинуть Энэйн из тела! Но всё было кончено. По глупости Этцеля она утратила последнюю надежду на то, чтобы спастись. Нет оболочки, значит, и Энэйн некуда переселиться. Ритуалу не бывать. Гелата впала в отчаяние.

— Он мёртв, Этцель! Ты растил этого мальчика всю жизнь, чтобы какая-то проклятая девка его зарезала! Я не понимаю! — На глаза девушки выступили слёзы. — Не понимаю, как так вышло… как она…

Мужчина прикрыл дверь, чтобы их разговор не был слышен вне.

— Тише. Я рассчитывал на то, что Элоф легко справится с людьми. Так и должно́ было произойти, но Хизер всех надурила… она не человек. Я думал, ты поняла.

— Что? — Глаза девушки округлились в негодовании. — Этого не может быть, она не прошла бы проверку Белого ока. Ты же не думаешь, что они… — Гелата прервалась на полуслове, пытаясь представить, возможно ли существование межрасового заговора.

— Нет.

— Тогда я тебя не понимаю.

Мужчина задумчиво вздохнул и присел рядом с Делэль.

— За несколько секунд до кончины Элофа я потянулся к ней, хотел прощупать, ослабить, но энергия в её мече оттолкнула мою. Это… умение аэлудов, при этом я почти уверен, что Хизер не маг, я не ощутил в ней точку концентрации. Однако отрицать очевидное глупо, у неё очень сильные руки. Можно было предположить, что люди научились использовать магию, но это слишком абсурдно для правды.

— К чему ты ведёшь?

— К тому, что её сила может быть не совсем природной…

Гелата вдруг почувствовала, что начинает терять контроль над телом. Сущность, вырвавшаяся наружу, немедленно подавила слёзы, подалась вперёд и, присев на корточки перед магом, положила руки на его колени. Мужчина не отреагировал. Гелата заглянула ему в глаза.

— А ведь это возможно, милый…

Этцель неохотно кивнул.

— Да, но… это не та магия, которую использовали против тебя. Я почувствовал эфир. Очень отчётливо. Такое могли сделать разве что…

— Шархадарт? Ты ведь о них подумал?

— Да. Но мне не хочется в это верить.

Девушка нахмурилась. В голове мелькнула картинка из Дэррад. Мерзкое кладбище всего святого. Сколько воды утекло с тех пор, как она покинула дом.

— Отчего же? Я ведь тоже их создание. Разве не могли они, утратив, попытаться создать вновь?

— Ты ведь слышала эту девчонку. Она назвалась чистокровной Дефоу, значит, была рождена в королевской семье…

— Глупый! — Девушка широко улыбнулась. — Я ведь тоже бывший мертвец. Ловчие собирают души, падальщики — тела. Всё можно сшить, скрепить, исправить. И вовсе то не заслуга Геул. Вот уж в чьё существование я не верю, так это их треклятого бога. Стало быть, в мире ещё одно дитя Создателей. Как это прекрасно!

— Меня терзают сомнения, — протестовал маг, — не похоже на то, что она умирала.

Девушка сжала его колени.

— А смотря на меня, ты мог утверждать обратное?

— Смотря на тебя, я видел силу. Страшную силу, необъяснимую.

Гелата улыбнулась шире, отпрянула и вернулась на стул.

— Мне кажется, или ты хочешь её тело?

— Её? Воистину чудное предложение. Попробуем взвесить «за» и «против». Ты ведь думал, что будешь делать, если Элоф вдруг умрёт?

Мужчина медлил с ответом. Гнев девушки всё крепчал.

— Неужели нет? Ты настолько глуп?

— Мне казалось, это невозможно.

Гелата нервно захохотала.

— Да ты сплошное разочарование! Сначала заставил ждать долгие годы, а теперь выясняется, что и плана у тебя нет? Бесполезный идиот! Если ты прав насчёт точки концентрации, и в этой девчонке от мага лишь крохотные сгустки энергии, то её тело гораздо слабее моего умершего сосуда. Неравноценная замена — человек.

— На такой случай у меня был второй сын. И, судя по всему, его не так давно видели в столице. Поищем.

— Ну да, как же! Может, он ещё сам к нам придёт? Чтобы ты понимал, время истекает. Скоро это тело умрёт. Ты хоть представляешь, сколько лет мне понадобилось, чтобы выбраться из предыдущего?

— Думаю, в этом нам поможет Мисора. Нужно забрать её, пока не поздно. Смена власти — опасное положение. Если её выкинут из дворца, лисица вновь подастся в бега.

— Её поимка — твоя забота. Надеюсь, хоть это тебе удастся. Не заставляй меня жалеть о сделанном выборе.

С этими словами Энэйн перестала господствовать над телом. Гелату накрыл порыв страшнейшего кашля. Она согнулась пополам, прикрыв рот рукой. На глаза несчастной выступили слёзы. Этцель, почувствовав, что тело вновь контролирует владелица, сразу же переменил тон.

— Избавься от каторжника. Он занимает кровать, за которую я плачу. Несправедливо, учитывая, что Элофа ты не спасла.

Откашлявшись, Гелата с трудом сделала обжигающий вдох и сжала окровавленную ладонь.

— Элофу отрубили голову, я не могла ничего сделать, к тому же ещё немного, и эта магия убьёт меня.

— Вот поэтому не следовало тратить её на человека. Будь ты слугой, а не оболочкой Энэйн, я бы убил тебя за такой проступок. А вообще… что мне мешает убить его, доказав тебе, как плохо быть непослушной?

Этцель угрожающе поднялся, и Гелата тоже вскочила на ноги, прикрыв своим телом лежащего.

— Если сделаешь это, я использую силу крови и убью себя, в результате чего пострадает Энэйн. Она и так расстроена стечением обстоятельств. Неужто решишься позлить её вновь?

— Смотрю, собственная жизнь тебя волновать перестала.

— Этот мужчина спас меня, я возвращала долг.

— Если бы не Энэйн, ты бы сдохла на болоте. И перед ней долг ещё не уплачен.

Гелата презрительно сощурилась. Этцель смотрел с вызовом, и в его тени девушка чувствовала себя беспомощной и жалкой.

— Я делаю всё, чтобы отплатить. Моё тело в её распоряжении, я иду туда, куда мне велят, исполняю то, что мне велят. Разве этого мало?

Маг поджал губы.

— Мало, если продолжишь делать глупости. В любом случае избавься от тела, или клянусь, я сотру его в порошок.

С этими словами мужчина вышел из комнаты. Гелата выругалась и снова опустилась на стул. 

Глава 36 Признание

Ни с чем не сравнимое чувство — вернуться домой спустя несколько лет. Хааре казалось, что минули жизни, прежде чем ей удалось воскреснуть в своём некогда утраченном облике. Знакомые лестницы, стены, убранство. Оно всё принадлежало ей, и в то же время было чужим, забытым отголоском её прошлого.

На улицах города слышался гремящий звон. Раз, два, три… десять — ровно столько ударов колокола знаменовало смену правителя. Архорд затаил дыхание. Люди, что стали свидетелями бойни, уже растеклись во все концы столицы, пересказывая вести тем, кто был ещё не в курсе. К замку стекался взбудораженный народ.

— На колени! На колени перед новой королевой! Всем склониться перед королевой! — доносилось из разных коридоров. Хаара, всё ещё перепачканная кровью шествовала по ним, таща в руках голову Лонгрена. Слуги и стражники, видевшие это, падали ниц, вскрикивали, бледнели. За девушкой волочилась придворная свора.

Наконец, Хаара оказалась в тронном зале. Широкие колонны упирались в расписанный серебристой краской потолок. Свечи на округлых громоздких люстрах были потушены. Терпкий сладковатый запах витал в пространстве. Позолоченный трон, украшенный мелкими сапфирами, одиноко высился в центре у дальней стены. Когда-то здесь восседали её дед, отец, брат. На мгновение девушка остановилась, всматриваясь в столь желанный и недоступный многим предмет. Пристанище королей. Оплот великой империи. Всё у её ног. Архорд, Ревердас…

Не менее уверенным шагом, чем прежде, Хаара прошла вперёд и взобралась по мраморным ступеням. Её имя выкрикивали уже повсюду. За принцессой в зал повалили все, кто только мог: члены совета, лорды, стражники и слуги. Девушка поднялась к трону и посмотрела на него сверху вниз. Вот, за что был убит её брат, вот, за что гибли поколения предков. Стул, дарующий власть. Хаара развернулась к толпе и вскинула руку, призывая собравшихся к тишине. Взволнованные люди быстро смолкли. Несколько секунд девушка вглядывалась в бледные и раскрасневшиеся, вытянутые и припухшие лица. Боятся? Радуются? Надеются на что-то? Практически никого из присутствующих наследница не узнавала.

— Моё имя Хизер Эрэста Дефоу! — выкрикнула она, почувствовав, что все ждут каких-нибудь слов. — Я последняя из законно правящего королевского рода была возвращена Геул в этот мир для того, чтобы принести возмездие и свергнуть узурпатора, пренебрегшего правилами этой страны и попытавшегося разорить её! — Окровавленная голова Лонгрена снова взметнулась вверх. Кто-то схватился за сердце, кто-то ликовал. — Он был убит мною в честном бою! По праву победителя и по праву кровного наследования отныне я являюсь единственной законной королевой Ревердаса! Прошу всех несогласных выйти вперёд!

Несогласных не было, во всяком случае, никому не хватило духу возразить. Многие из присутствующих своими глазами видели, как девушка убила Элофа, а за ним и короля.

— В-ваше Высочество! — крикнул один из стоя́щих в первом ряду мужчин. — Мы признаём ваше право на власть, возрадуемся смерти угнетателя и клянёмся в верности истиной королеве! Да благословит Геул ваше правление! — Приложив руку к сердцу, мужчина опустился на одно колено. Его примеру тут же последовали остальные. Девушке хотелось усмехнуться, но она сдержалась. Сладость победы пьянила.

— Насадите голову Лонгрена на кол и вынесите на площадь! Пусть люди видят, что бывает с цареубийцами и изменниками государства!

Окровавленная голова скатилась по ступеням к ногам знати, и кто-то из стражников сразу же ринулся исполнить указание. После того как голодная толпа, собравшаяся под стенами дворца, увидела поверженного узурпатора и новую правительницу, показавшуюся на балконе с торжествующим видом, она взорвалась ликующим кличем. «Хизер! Хизер!» — скандировали люди. Теперь девушка взирала на них свысока. Кто бы мог подумать, что осознание высокого положения столь приятно после нескольких лет, проведённых в грязи. Наслаждаясь триумфом, принцесса вслушивалась в голоса и всматривалась в поднятые к небу лица. Они приветствовали её, как когда-то Иландара и даже Лонгрена. Не потому, что ждали и любили, а потому что привыкли чтить королей, выбранных судьбой и Геул. В конце концов, решенье божье не может быть неправильным. «Но я другая, — думала девушка, — трон достался мне тяжелее, чем любому из предшественников. Если не я, то кто заслуживает искреннюю всеобщую любовь?»

***

Желающих помочь новой королеве освоиться нашлось немало. Стремление сохранить насиженные места заставило людей действовать, но принцесса не собиралась подпускать к себе кого попало. Из толпы слуг Хизер выбрала пару пожилых женщин, которых, как ей показалось, она знала ещё с детства. Те помогли ей привести себя в порядок: умыли, нашли платье по фигуре, причесали. Впервые за долгие месяцы девушка увидела своё отражение в зеркале. Как сильно она изменилась! На мрачном юном лице виднелся чёткий отпечаток жизненных невзгод. Багровеющий шрам на щеке служил ярким напоминанием о том, каким усердием она выложила себе дорогу к трону. Месть свершилась. Лонгрен был убит. Титул перешёл к ней, но что с этим делать?

Девушка много раз представляла себе убийство узурпатора, своё восхождение, но что должно было быть после? Дальше её разум просто не заглядывал. Одна во всём мире, взвалившая на свои плечи страшный непосильный груз и ответственность. Да, перед ней склонили колени, но ведь Иландару тоже клялись в верности! Почём знать, что Хизер не зарежут так же? Как она может жить во дворце, не думая об опасности, её окружающей, о возможной ненависти и мстительности отдельных особ? Все эти незнакомые люди, преследующие свои интересы, держащиеся за насиженные места, никак не могут стать доверенными лицами. Где найти союзников в этом хаосе? Как добиться верности от тех, кто столько лет служил изменнику?

Перед Хизер встала новая неразрешимая задача. Она была воином, а не королевой. Умела обращаться с оружием, а не с народом. Настало время вспомнить наставления отца, но ведь она всегда относилась к ним равнодушно. Какой же правитель из неё выйдет? Не станет ли она тираном? Не обезумит ли на почве паранойи? Не поддастся ли влиянию кого-то? С чего начать? За что схватиться?

Вздохнув, Хизер отстранилась от зеркала. Безобразное, искажённое битвами лицо ей претило. Перво-наперво нужно было разобраться с предателями. Лонгрена она убила, но он был лишь орудием. Причастных к смерти Иландара куда больше, их нельзя отпустить безнаказанными.

— Этот гардероб никуда не годится. Пошейте мне рубашек и брюк, — приказала она служанке, затем вышла в коридор и обратилась к стоящим за дверями стражникам: — Проводите меня к арестантам.

Хизер проводили. В подвалах дворца она не бывала никогда. Зачастую они пустовали. Сырость, холод, мрак. Стражники несли перед наследницей несколько факелов, освещая ей ступени и коридор. Спускаться в неизвестность было жутковато, и на всякий случай девушка захватила с собой меч. Увы, таскать его с платьем было неудобно. Хизер в целом отвыкла от такого наряда. Элегантность, женственность, красота — всё это было не про неё.

Железный засов отодвинули, и Хизер переступила через порог крохотной чёрной камеры. Стражники тут же внесли факелы и закрепили их на стенах. Девушка наблюдала за тем, как мужская фигура, притаившаяся в дальнем углу, ринулась вперёд. Седовласый выполз к ней на коленях, простирая морщинистые трясущиеся руки.

— В-ваше Высочество…

— Холгер Логенрос, советник, переживший трёх королей, — сказала девушка, с презрением глядя на корчащуюся фигуру у своих ног. — Никогда не приходило в голову, что ты отвратительный слуга?

— Я в-всегда старался В-ваше Высочество, не моя вина в том, что люди слишком смертны.

— Слишком смертны? А ты не человек?

Девушка ухватила старика за костлявый подбородок. Холгер выпучил на неё опутанные страхом глаза.

— Ч-человек, Ваше Высочество. И я преданный Ревердасу человек. Я, как никто другой, чту законы нашего государства, поэтому я был первым, кто признал вас.

— Ещё бы ты не признал меня. Не так много лет прошло с нашей последней встречи. Моё лицо никогда не всплывало в твоих кошмарах?

— Н-нет, что вы, я…

— Был убеждён в моей смерти?

Мужчина нервно сглотнул.

— Да, Ваше Высочество. Но я безмерно рад, что Геул вернул вас к жизни. Это истинно знаменье свыше, что именно вы были достойны взойти на престол, поэтому предыдущие короли терпели неудачу.

— Неудачу? — Хизер чувствовала, как в ней закипает гнев. — Ты называешь смерть неудачей, Холгер? Какая же ты тварь! — Хлопок. От прилетевшей пощёчины у Холгера зазвенело в голове, и он едва не упал. Всё повторялось. Хизер была точной копией брата. Иландар тоже ударил его на обрыве, хотя мужчина искренне радовался победе старшего сына, а теперь его смела бить эта преступная девчонка! Род Дефоу всегда принижал его, недооценивал, презирал. Холгер столько раз чувствовал себя червём в ногах королевских наследников, что досада била через край. У него была такая длинная жизнь! Старость застигла его в величии. Сколько лет он служил государству! Каким почётным человеком стал! И вот, на закате своих дней он снова был опущен на колени, оскорблён и раздавлен безжалостным взглядом высокомерной девки, ничего не смыслящей в политике!

— В-ваше Высочество… вы должны понять, что я ваш друг, ваша верная опора. Только я смогу помочь вам быстро укрепить свою позицию, сделаю так, чтобы люди признали вас…

— Друг? Думаешь, я не знаю, кто стоит за убийством Иландара? Думаешь, я так тупа, чтобы обвинить во всём лишь Лонгрена? — Холгер попытался приподняться, но девушка пнула его в грудь, и свалившийся советник болезненно сморщился. — Нет уж, Холгер, я всё поняла, как только увидела тебя рядом с ним. Кому поддержать человека, не имеющего никакого права на трон, как ни родному влиятельному дяде? Иландар хотел вышвырнуть тебя, лицемерного мерзкого старикашку! Но ты так дорожил своим местом, что спланировал цареубийство, и свершил его чужими руками, чтобы в случае чего выйти сухим из воды, а затем поддержал племянника и остался служить при нём, не утратив ни власти, ни почестей! — Она снова пнула скорчившегося советника. — Лживая свинья! Изменник! Клятвопреступник!

Холгер прикрыл руками старческую голову, боясь, как бы в порыве гнева Хизер ни размозжила её сапогом.

— Моё возвращение не входило в твои планы, правда? Я всегда была на стороне Иландара! Я любила брата, ты, тощий ублюдок! Моя семья принесла жертву не для того, чтобы твой костлявый зад протирал стулья дворца! Думаешь, мне нужна помощь крысы, загубившей троих правителей? Ты, Холгер, думаешь, что ещё имеешь какую-то власть? — Девушка схватила мужчину за ворот и слегка приподняла. Раскрасневшийся, чуть ли не рыдающий советник беззащитно поднял руки, как бы умоляя не бить.

— О, я стар, Ваше Высочество… Вы обвинили меня во многом, но я всегда был верен вашему отцу, я готов служить вам, или по вашему желанию убраться из Архорда, это будет достойное наказание для старика…

— Достойное наказание для изменника? Нет, Холгер, нет… Отныне королева я, и мне решать, как наказывать подобных тебе. Кто ещё состоял в заговоре?

— Н-не знаю…

— Кто состоял?! Называй имена или прикажу тебя медленно освежевать!

Советник нервно сглотнул. Не воспринимать слова Хизер всерьёз — значит обречь себя на мучительную смерть.

— В-ваамир Дельвиг, его брат, Саберс, несколько лордов… Родерик Нефил, Галей Онтарио, Жибран Эгерсор и его покойный сын… — на одном дыхании выдал старик. Девушка его отпустила.

— Это все?

— Все, Ваше Высочество. Прошу, не губите… Я буду целовать ваши ноги.

Холгер согнулся, как пёс, собравшийся лизать обувь хозяина, но девушка, нашедшая это зрелище отвратительным, пихнула его в лоб.

— Какой же ты жалкий, Холгер. Так долго боролся за достоинство, которого у тебя просто нет. Все слышали, кого он назвал? — обратилась принцесса к страже. — Немедленно найти и арестовать! Я позабочусь о том, чтобы их семьи лишили титулов и имущества, а всех изменников, кроме Холгера, я приговариваю к казни через повешенье!

Услышав приговор, мужчина едва не задохнулся от страха. Прежде в Ревердасе не устраивали публичных казней, всех виновных ссылали на арену. Умереть на эшафоте — что может быть позорнее даже для самого грязного преступника? Новая королева и правда решила не считать с прежними устоями, однако к нему отнеслась благосклонно. Не повесят, как собаку. Вот он, крохотный луч надежды.

— Б-благодарю вас за милость, — залепетал разрыдавшийся мужчина, уткнувшись головой в каменный пол. — Я б-буду вам полезен…

— С чего ты взял, Холгер? — удивление девушки заставило его сердце уйти в пятки. — Я сказала «кроме», потому что тебя, как главное виновное лицо, я приговариваю к четвертованию.

Обезумевший от горя советник завыл.

Глава 37 Арестанты

Тюремная дверь со скрипом отворилась, и Хизер увидела перед собой сидящую в потёмках женщину. Жалобные вопли Холгера ещё были слышны в коридоре, и незнакомка, не на шутку перепуганная ими, нервно сглотнула. Не испытывая терпения наследницы, она сразу же поднялась и машинально поправила платье. Хизер шагнула за порог и смерила черноволосую внимательным взглядом.

— Кто ты?

Женщина присела в реверансе и учтиво склонила голову.

— Я всего лишь наложница, Ваше Высочество… Меня зовут Мисора, я не так давно при дворе и ни в чём не виновата. Узурпатор держал меня подле себя насильно, заставлял делать грязные вещи под предлогом смерти, и я бесконечно благодарна за то, что вы освободили меня от этого тирана.

— Тирана, говоришь? — Девушка подошла ближе, надеясь рассмотреть на Мисоре какие-то признаки издевательств: синяки или ссадины, но черноволосая походила скорее на знатную особу, чем на невольницу. — Тебе доводилось бывать в Рийске, Мисора?

— Нет, Ваше Высочество.

— А жаль. Тогда бы знала, что такое жить в мужской тирании. Но… я смотрю на тебя и вижу хорошо одетую женщину. На твоей шее сверкают камни, причёску тебе делали слуги. Сильно ли ты противилась сему преображению? Боюсь, о таких «издевательствах» можно только мечтать.

— Я… не это имела в виду. — Женщина замялась. — Понимаете, Лонгрен не хотел, чтобы его наложница выглядела как потаскуха, поэтому мне разрешали наряжаться. Это не значит, что участь моя не была прискорбна.

Хизер презрительно усмехнулась. Кто бы говорил ей об участи и скорби!

— И поэтому он брал тебя на арену? Сажал рядом с женой?

Мисора подняла блестящие янтарные глаза.

— Жену он не любил, это ни для кого не секрет. Наоми не разделяла его страсти к битвам, так что, возможно, он предпочитал меня этой дурнушке.

— Дурнушке? Тебе хватает смелости отзываться так о чистокровной принцессе Эндагона, не говоря уже о том, что ты зовёшь её по имени? Знаешь, что за что такое бывает?

Женщина поймала себя на мысли, что у Хизер для человека слишком пронзительный взгляд. Он так унижал и подавлял, что Мисора невольно ощутила свою слабость. Всего на мгновение женщине подумалось, что Хизер ненавидит всю семью узурпатора. Кто бы мог представить, что она вступится за его жену? А острое словцо уже слетело с языка. Не понаслышке Мисора знала, какими неприятными могут быть дворяне, и уже жалела о собственной глупости. В отличие от Лонгрена, Хизер явно не поощряла смелость.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, я повторила слова покойного. Моя дерзость неприемлема, я раскаиваюсь и приношу извинения. — Женщина выдержала паузу, следя за реакцией Хизер, но на лице той не отобразилось и намёка на смягчение. — Надеюсь, вы не сочтёте за дурной тон просить вас о милости… мне бы хотелось отсюда уйти. Я женщина без роду и племени, вряд ли буду полезна. Если вам угодно оставить меня при дворе, я останусь и буду вашей верной прислужницей, но если нет…

Хизер усмехнулась, и Мисора замерла на полуслове. Тревога медленно заполняла каждую клеточку тела. Во что бы то ни стало, из дворца нужно выбираться, ведь если предчувствие не врало, то теперь…

— Это воистину невыносимо. Изменник государства упал мне в ноги, надеясь вымолить прощение за помощь, наложница цареубийцы предполагает, что я разрешу ей уйти или прислуживать. Что дальше? Принцесса Наоми поклянётся мне в верности? От вашей тупости и лицемеря меня уже тошнит…

Хизер направилась к выходу. Мисора, не на шутку перепуганная её тоном, рванула вперёд и едва сдержалась от того, чтобы не схватить за платье.

— Что со мной будет?

— Останешься здесь, пока не решишь говорить на чистоту.

— Но я сказала правду!

Хизер шагнула в коридор, и дверь камеры захлопнулась. Мисора заколотила в неё ладонями.

— Я ни в чём не виновата, клянусь! Ваше Высочество! Я всего лишь жертва обстоятельств! Прошу, не оставляйте меня здесь! Я сказала правду, пожалуйста! Я отвечу на все ваши вопросы! Умоляю!

Тем временем стражники отпирали последний засов. Наоми, в отличие от двух предыдущих арестантов, гордо стояла на ногах, и как будто ждала появления Хизер. До неё наверняка долетали вопли советника и наложницы, впрочем, страха на её бледном, опухшем от слёз лице не читалось. На нём застыла ненавидящая маска мученицы. Совсем молоденькая, хрупкая на вид девушка, она так и осталась стоять в тени, когда убийца мужа шагнула за порог.

— Принцесса Наоми… Сложно поверить, что Эндагон утратил такую жемчужину. Боюсь, мы никогда прежде не встречались, но мне доводилось о вас слышать. Соболезную вашей утрате, чисто по-человечески. Как последняя из рода Дефоу я не могу отрицать необходимость свершившейся расплаты. — Хизер приблизилась к ней, чтобы лучше рассмотреть. Во внешности Наоми на самом деле не было ничего выдающегося. Не дурнушка, как выразилась Мисора, но блёклая моль. Цветок, который ещё не распустился. — Нелёгкая у вас судьба. Мне жаль, что, вступая в брак, вы оказались обмануты. — Наоми пыталась сдержаться, но слеза всё же предательски скатилась по щеке. Рука Хизер потянулась к молочному лицу, чтобы утереть её, но встретилась с резким ударом вдовы.

— Не трогайте меня. Чего вы хотите? Насмехаться? — Голос Наоми дрожал. Хизер почувствовала, как в ней зарождается жалость.

— Вовсе нет. Я понимаю, что вы не имеете никакого отношения к узурпации власти и убийству моего брата. У нас нет повода враждовать, и будьте покойны, я не причиню вам вреда.

— Ошибаетесь! — вспылила девушка. — Вы убили моего мужа! Вы самозванка! Какое право у вас было на то, чтобы бросать вызов королю?!

— Право победителя, — как можно спокойнее ответила наследница.

— Прокля́тая страна с прокля́тыми законами! Кто вообще их придумал? Кто обрёк королевскую семью на такие несчастья?

— Вы не знакомы с историей Ревердаса? Сидя на его троне, можно было прочесть хотя бы летописи.

— Да как вы смеете упрекать меня в невежестве?! Я прекрасно знакома с историей, но мне никогда не понять местных нравов! Я думала, что приеду в процветающую страну, а очутилась среди варваров! Вы все хуже животных! — Внезапно Наоми толкнула Хизер в грудь. Девушка отступила на шаг и поджала губы, сдерживая накатывающий гнев.

— Осторожнее, принцесса, ещё одной подобной выходки я не прощу.

— Вы смели надругаться над ним! Отрубить ему голову! Нет повода враждовать?! — По щекам Наоми градом катились слёзы. Хизер было жаль девушку, и потому её злость быстро пошла на убыль. Дрожащая Наоми в отчаянии закрыла лицо. Она хотела быть сильной и сопротивляться, но боль поглощала все силы. До сего момента Хизер казалось, что политический брак не более, чем подкрепление союза между государствами. Существование Мисоры подтверждало тот факт, что Лонгрен не особо любил жену, так почему же её привязанность оказалась столь сильной? Ведь не могла же Наоми так оплакивать утрату своего положения?

— Лонгрен подло убил законного короля и был достоин собачьей смерти, однако я подарила ему воинскую. Понимаю, что вы убиты горем, но постарайтесь быть благодарной. Я не чудовище и не собираюсь калечить чьи-то жизни просто так.

— Я вас ненавижу! Проклинаю всеми силами! Я никогда не склонюсь, даже под пыткой! Убирайтесь! Я не уроню достоинства, как не уронил мой муж!

— Опомнитесь, принцесса. Вы не в том положении, чтобы кидаться оскорблениями.

— Не в том?! Несколько часов назад я была королевой! А теперь я ничто! Вдова! Заложница! Будь проклято ваше государство с его законами! Да убьют они каждого из вас!

Хизер мучительно вздохнула, собираясь с мыслями.

— Ваша преданность мужу похвальна, пожалуй, я дам вам время успокоиться и чуть позже мы вернёмся к разговору.

— Убирайтесь!

— Я вам не враг, и не враг Эндагону. Держать вас в заложниках нет никакой нужды, как только ситуация стабилизируется, я организую ваш переезд домой.

— Мне не нужна ваша милость!

Не видя смысла продолжать, Хизер вышла из камеры, чувствуя на себе первый удар ответственности, и обратилась к стражникам:

— Проводите принцессу в её покои, обеспечьте необходимым и не выпускайте оттуда, пока я не распоряжусь.

***

Девушку терзали смешанные чувства. Злость, недоверие, жалость — всё это подавалось под соусом негодования. Жестокость и милосердие шагали с ней в ногу. Стоило Хизер вновь увидеть свет, как её окружили люди. Каждый пытался настоять на аудиенции, в особенности напирали члены Малого Государственного совета, а теперь к ним присоединилось и духовенство во главе с Отцом Люрэсом. Хизер пришлось сдаться на их милость.

Проследовав в кабинет, где её отец зачастую вёл переговоры, девушка вновь ощутила горечь реальности. Вытянутый дубовый стол, устланный раскрытой картой материка, ряд стульев с высокой спинкой, несколько старинных портретов на серых стенах и оголённые раскрытые окна.

Мужчины сразу разбрелись по своим местам. Хизер прикинула, кто из них кто. Пустовало место советника, вероятного супруга и её собственное. Девушка приблизилась к стулу, на котором до неё сидело не одно поколение правителей. Члены совета выпрямились, дожидаясь указаний. Визави к девушке встал пожилой сутулый мужчина, нёсший титул Верховного Отца уже более тридцати лет. Его взгляд был сухим и в то же время надменным. Хизер чувствовала, что её оценивают, но только Верховный Отец делал это столь открыто, без малейшей толики страха.

— Господа… приветствую вас. — Чувствуя, что должна как-то начать это собрание, Хизер решилась взять слово и, наконец, села. Остальные поклонились и тоже опустились на стулья. После минутной возни, скрипов и шуршаний, воцарилась гнетущая тишина. На ногах остался лишь представитель церкви.

— Приветствую вас, Ваше Высочество. Не сочтите за дерзость моё обращение, вы ещё не стали королевой, хотя себя ею провозгласили. Я пришёл самолично убедиться так ли верен слух о том, что считавшаяся умершей Хизер Дефоу убила короля, объявив его узурпатором и склонила перед собою народ. Признаться, поверить было сложно. Первое, что пришло мне на ум — самозванка. Разумеется, я понимал, что кем бы вы ни оказались, закон на вашей стороне, я видел отрубленную голову, как и куча свидетелей. Но теперь, видя вас воочию, я понимаю, что тревога моя была напрасна. Вы действительно сестра покойного короля Иландара, в этом нет сомнений. Я отлично помню ваше лицо, к счастью, годы пощадили его. Для меня остаётся вопросом лишь одно: почему вы здесь, если должны быть мертвы? Нарушили ли вы закон, сбежав во время битвы и скрывшись? Выждали, и теперь решили взойти на престол?

— Во время нашей битвы с братом присутствовали свидетели. Разве они не клялись вам в том, что наследник остался лишь один? Или вы думаете, что кто-то вроде Холгера позволил мне избежать участи?

— Клялись, но ваше тело найдено не было. Это даёт нам повод сомневаться.

Хизер чуть подалась вперёд, пытаясь скрыть напряжение.

— Моё тело и мою душу забрал к себе Геул. Он покровительствует жертвенным людям, но увидев, что моя жертва была напрасна, и кровь последнего из Дефоу окропила собой пол этого дворца, он даровал мне своё благословение и вернул на грешную землю, дабы стала я карающим мечом.

— Звучит как небылица.

— Вы, Отец, сомневаетесь в боге?

Губы священника вытянулись в неприязненную полосу. В его глазах читалось недоверие, но слова девушки ставили мужчину в тупик.

— Этот вопрос оскорбляет меня. Я один из тех немногих, кому дозволено держать с ним связь. А вы прямое доказательство его справедливости.

Хизер снисходительно улыбнулась.

— Я молился за то, чтобы в Ревердасе восторжествовала правда. Надеюсь, это будет уроком каждому, кто решится нарушать вековые законы этих земель, кому в голову придёт поднять руку на избранника божьего. Его длань защитит вас от врагов, и, надеюсь, страна обретёт былое величие в годы вашего правления.

— Благодарю за поддержку, Отец Люрэс. Присядьте.

Мужчина, гордый тем, что принцесса не забыла его имени, наконец, опустился. Хизер немного успокоилась. Иногда религия крайне удобный инструмент.

— Нужно в кратчайший срок провести церемонию коронации, иначе вас нельзя будет считать полноправной правительницей.

— Значит, проведём послезавтра. Ответственным будет каждый из вас. — Хизер медленно обвела взглядом лица незнакомых мужчин. — А теперь будьте добры, назовитесь.

Первым поднялся высокий широкоплечий мужчина в кольчуге.

— Хирг Леварс, Ваше Высочество, верховный главнокомандующий.

Его представление было кратким и ясным. Девушка удовлетворённо кивнула. По очереди преставились и другие члены совета: казначей, консул, глава рыцарского ордена, верховный судья, главный распорядитель и видящий. Все они были мужчинами среднего и старшего возраста, и все служили Лонгрену Теулу. По этой причине Хизер подумала, что стоит побыстрее избавиться от компании, или, по крайней мере, проверить досконально каждого. Единственным, в чьей относительной честности девушка не сомневалась, был Отец Люрэс. Этого хмурого священнослужителя она помнила ещё с юных лет.

— Что же… если у вас нет срочных докладов, то займитесь приготовлениями к коронации. Проследите за порядком на улицах, пригласите знатных гостей. Не нужно пышностей, это просто формальность. И да, не забудьте оповестить о смене власти лордов Ревердаса, а также правителей других стран. Для скорости разошлите воронов. Письму королю Ульриху я напишу лично, думаю, он будет озабочен судьбой дочери. У кого-нибудь есть вопросы?

Мужчины переглянулись, как будто были не уверены в том, стоит ли им сейчас молчать или что-то говорить. По итогу никто не отважился подать голоса, и Хизер встала. Заскрипели стулья.

— Собрание окончено. Всего доброго, господа.

Мужчины поклонились, но девушка уловила на их лицах смятение и недовольство. Не верят ей? Но ведь Отец Люрэс и Холгер признали в ней чистокровную Дефоу. Хизер рассчитывала на большее радушие, впрочем, тот факт, что люди повиновались, уже радовал её. Дело оставалось за малым.

Глава 38 Пробуждение

Сознание вырвалось из леденящего мрака, и Блэйру почудилось, будто он тонет в густом киселе. Захотелось сделать жадный вдох. А может ли мёртвый дышать? Слышать? Что-то шаркнуло в стороне. Мужчина медленно разлепил глаза. Крохотный отблеск света мелькал на стене. Его источником была свеча, стоящая на невысокой тумбочке. Потолок, окна. Комната? Неужели так выглядит Аридон? Или он вовсе не в загробном царстве?

Накатившая волна жара заставила раскрыть рот. Дышать, нужно больше воздуха. Справа что-то булькнуло. Так громко, что мужчина сморщился. Мелькнула чья-то тень, и перед глазами возникло лицо. Страшное, худощавое, обрамлённое криво отрезанными чёрными волосами. Может, так выглядит смерть?

— Очнулся. Очень кстати. Надеюсь, ты сможешь встать.

На мгновение лицо исчезло, а затем появилось вновь. Блэйр моргнул, пытаясь отогнать наваждение. Костлявая рука протянула ему деревянную чашу, а вторая юркнула под голову и чуть её приподняла. Влажная тряпка скатилась со вспотевшего лба.

— Пей. Тебе это необходимо.

Мужчина с трудом сделал два крохотных глотка. Девушка отстранилась. Пока она с чем-то возилась в стороне, Блэйр попытался вспомнить, что произошло. Арена, Элоф, меч. Да, точно! Меч проткнул его! Какая наивная мелькнула мысль о жизни! С арены может уйти только один живой, и это победитель. А он проиграл, ошибся. Как бы в подтверждение этому заныла рана. Блэйр стиснул зубы. Почему мёртвые чувствуют боль?

— Я… в загробном мире? — тихо поинтересовался мужчина, почему-то сомневаясь, что попал в Аридон. А если попал, то царство Геул явно выглядит не так, как представляют его люди.

— Вынуждена разочаровать, ты ещё в Архорде.

— В Архорде. — До мужчины не сразу дошёл смысл слов, будто бы кто-то сказал «это иное пространство». Но чем сильнее он вдумывался в значение сказанного, тем стремительнее приближалась к нему реальность. Пропало оцепенение. Боль в районе живота торжественно пригласила вернуться к жизни. Мужчину снова бросило в жар. Он зажмурился, пытаясь осознать, что случилось, но спутанные мысли не позволяли прийти к какому-то логическому ответу. — Как в Архорде? Я ведь… умер.

Хмурое тощее лицо снова возникло перед ним.

— Помнишь меня, каторжник?

— Тебя?

Мужчина внимательно всмотрелся в черты, скрываемые полумраком.

— Лес, насилие, рыцари.

Лицо приблизилось, и мужчине стало не по себе. Блэйр бы ни за что не узнал эту девушку, не скажи она про лес. Ну конечно! Это её он спас от смерти в тот злополучный день! Из-за неё оказался в тюрьме и был вынужден сражаться! Но ведь его убили на турнире, разве может быть иначе? В мыслях зазвучал голос сициланца. Джаваха говорил, что она найдёт его, так неужели? Происходящее не укладывалось в голове. Как? Как вышло, что он не погиб на арене? Блэйр открыл было рот, чтобы выпалить накопившиеся вопросы, но девушка его опередила.

— Око за око. Ты спас меня, я тебя. Долг уплачен, и как ни прискорбно, тебе придётся уйти. Сейчас.

Мужчина с трудом нашёл в себе силы приподняться. Голова шла кругом. Он откинул одеяло и увидел, что девушка сделала перевязку. Не смертельная рана? Но разве такое может быть?

— Я был уверен, что труп.

— Ты бы им был, но знаешь, благородство иногда окупается. Тебе повезло.

Блэйр не знал, что ответить. Он был сражён. Черноволосая стояла у кровати, а за её спиной что-то шевелилось. Мужчина вдруг заметил, что это юная девочка-альбиноска, крутящая в руках резную деревянную фигурку. Увидев его, она округлила глаза и испуганно забилась в дальний угол. Блэйр перевёл взгляд.

— Как тебе это удалось? Как ты вытащила меня?

— Говорю же, тебе повезло.

— И долго я… был без сознания?

— Со вчерашнего дня.

— Вчерашнего… — Блэйр осмотрелся в поисках своей рубахи. — Значит, финальный бой уже был?

— Был, — подтвердила девушка.

— Кто? — Мужчина нервно сглотнул. Его сердце бешено заколотилось. Так жутко было узнать имя, и в то же время он так жаждал услышать его. — Кто победил?

— А кого бы ты хотел видеть победителем?

— Не имеет значения, если победитель другой.

— Значит, кто-то значение всё-таки имеет. Я рада. Тебе будет куда пойти, если ты, конечно, имел в виду Хизер Дефоу.

На лице мужчины мелькнуло недоумение.

— Хи… что? О ком ты?

— Так ты не знал? — Девушка опустилась на стул, пристально вглядываясь в черты бывшего велара. — Та девушка, что называла себя Хаарой, на самом деле сестра покойного Иландара Дефоу, которая всё это время считалась умершей и тело которой так и не нашли. Забавную она придумала байку про помощь Геул, но только идиоты в неё поверят.

У Блэйра перехватило дыхание. Так вот, что Хаара скрывала! Истинное происхождение и впрямь могло поставить её под угрозу. Но неужели это правда, и всё это время он бился на одной арене с принцессой, прикасался к ней?

— Хизер? Она… боже…

В следующее мгновение у мужчины отлегло от сердца. Какая разница, кто она на самом деле? Главное, что она победила. Они оба выжили, хотя ещё накануне и помыслить о подобном не могли. Но неужели с победой раскрылся и её секрет? Что произошло, пока он был прикован к кровати? Блэйр вопросительно посмотрел на собеседницу.

— Новая королева Ревердаса. — В голосе девушки слышалась неприязнь. — Жуткие перемены ты проспал, Блэйр. Воистину это было легендарное событие. Весь день народ стекался к дворцу, чтобы посмотреть на окровавленную голову Лонгрена Теула. Слышал бы ты эти крики. В них и ужас, и радость, и скорбь. — В голове мужчины лихорадочно носились мысли. Месть врагу на арене. Ну конечно! Вот, с кем девушка могла сразиться только на ней! Король, она действительно его убила? — Если честно, я не понимаю людей. Не понимаю, почему они так просто принимают смену власти, хотя Хизер сто́ит отдать должное… она победила сильнейших противников. Было бы это ещё без обмана…

— Что ты имеешь в виду?

Девушка странно улыбнулась.

— Не могу сказать, боюсь, ты не поймёшь. Да и какая разница, Блэйр? Всё кончено. Она победила и будет править. Пока что…

Принцесса, сумевшая убить короля. Безумие! Мужчине показалось, что его пытаются ввести в заблуждения. Сидящая напротив девушка не вызывала доверия, да и голос её как будто менялся.

— Ты… как тебя звать?

— Гелата, хотя моё имя тебе ни к чему. Вот твоя рубашка. — Она стянула вещь со спинки стула и подала её мужчине. — Ты не можешь больше задерживаться здесь. Скоро вернётся… — девушка вдруг замялась, как будто не могла подобрать нужное слово. Блэйр смерил её настороженным взглядом, взял рубашку и попытался удобнее сесть. Каждое движение отзывалось режущей болью.

— Маг? Или близнецы? — Он бросил вопросы наудачу, в корне мало что понимая в происходящем, однако лицо Гелаты дрогнуло.

— Что ты сказал? Маг? Близнецы? — удивлённо повторила девушка, будто представления не имела о том, что происходит. Мужчина промолчал. Тогда она подалась вперёд и вцепилась ему в руку. — Что тебе известно?

— Нет, ничего…

— Где ты слышал об этом? О близнецах?

— Я не…

С молниеносной скоростью её рука метнулась вверх. Костлявые пальцы впились мужчине в горло, а бледное худощавое лицо исказилось гневом.

— Я тебя спасла, и больше ничем не обязана. Прямо сейчас я могу тебя с тем же успехом убить. Понимаешь?

Мужчина выразил согласие. Гелата повторила вопрос.

— В тюрьме… один заключённый жрец упоминал об этом. Предупреждал, что ты найдёшь меня.

— О чём ещё он говорил?

— О грядущем зле, близнецах… я не знаю, не знаю подробностей.

— Лжёшь. — Пальцы сжались сильнее.

— Нет. Он предупреждал о войне.

— Неужели? И что, сказал убить меня? Или, быть может, близнецов? — Девушка злорадно усмехнулась и, не дождавшись ответа, отпустила мужчину. Блэйр кашлянул и стиснул зубы. Рана отозвалась острой болью. — Если так, то Хизер Дефоу справилась с этой ролью лучше. А теперь убирайся.

По налившимся кровью глазам Гелаты мужчина понял, что необходимо уйти. Она стояла и думала: не убить ли его? Такое положение мужчине не нравилось. Нападёт, и чем защищаться? Какой демон потянул его за язык?

Превозмогая боль, Блэйр надел рубашку и поднялся с кровати. Ноги едва держали, но он был обязан устоять на них. Хизер жива, а один из близнецов, стало быть, уже нет? Неужели то был Элоф? Неужели принцесса справилась с миссией, которую поручал ему Джаваха?

Пошатываясь, Блэйр доковылял до двери. Как быть? Отправиться к замку? Лично убедиться в том, что девушка выжила? Или затаиться? Ведь Джаваха оказался прав, вот она, жертва из леса, и о существовании близнецов она знает. Значит, через неё он сможет найти второго. А покончив с ним, покончит и с угрозой.

Блэйр ещё не ведал, что та самая угроза находится в комнате, смотрит на него и сожалеет, что мне может использовать силу крови. Он ушёл, убеждённый в том, что со страшной силой ещё предстоит столкнуться, а Гелата прикрыла за ним дверь и серьёзно задумалась.

Глава 39 Ночь во дворце

Хизер медленно опустилась на край заправленной чистой кровати и закрыла глаза, отдавшисьощущениям. Мягко. Она уже и забыла это далёкое чувство комфорта. Моргнув, девушка оббежала взглядом комнату, в которой царил полумрак. Королевские покои. Она бывала здесь всего два раза за свою жизнь. Первый — когда отец серьёзно заболел, и второй — когда он испустил дух. Как сейчас, Хизер видела силуэт бледного задыхающегося старика. Утратив былую силу и величие, он всецело отдался безумию, и неустанно бредил, глядя на всех и не узнавая. Таким и запомнила его девушка, однако скорбь быстро сменили отчаяние и страх. Смерть отца ознаменовала начало борьбы за власть. Жалкая и мучительная смерть. Хуже умер только Иландар, которого в минуту слабости зарезали, как собаку. Брат знал, что ему предстоит править страной, но не сумел удержать её, завоевать доверие и приязнь подданных. Девушке не хотелось закончить свои дни так же, а учитывая, что жизнь её сократилась на десять лет, вероятность ближайшего дурного исхода была высока.

Нужно быть начеку, никому не доверять. Чем сильнее принцесса осознавала это, тем страшнее ей становилось. Весь мир может быть против. Возможно, прямо сейчас кто-то планирует её смерть. Паранойя? Хизер понимала, что шарахаться от каждой тени, боясь повторить судьбу брата, — неправильно. Но как же некомфортно ей было в этой комнате!

Решив предпринять некоторые меры предосторожности, она подвинула к дверям кресло. Теперь, если кто-то попытается войти, бесшумным остаться не сможет. А ей бы только услышать и успеть схватить меч. Дальше она сможет дать отпор, лишь бы не нападение исподтишка.

Освободившись от ненавистного платья, Хизер влезла в одну из новых сорочек, предназначенных Наоми, но та оказалась тесновата для неё. Потушив свечи, девушка залезла в кровать и поёжилась от давно забытого чувства. Пьянящий запах свежих простыней, уют, тепло. Атмосфера располагала ко сну, однако Хизер не удавалось сомкнуть глаз. Девушка крутилась с боку на бок, и постепенно начинало казаться, что она сходит с ума. Стоило лечь на правую сторону, ей виделся мучающийся бледный отец, а переворачиваясь налево, Хизер встречалась с призраком Лонгрена. Он медленно открывал страшный рот, но не мог ничего сказать, потому что из горла хлестала кровь. Девушка попыталась зажмуриться, чтобы наваждение исчезло, но мрак лишь сильнее давил. Хизер показалось, что мёртвые вот-вот схватят её. В леденящем ужасе она откинула от себя одеяло и подскочила.

Ступни опустились на ледяной пол. Девушка взглянула на смятые подушки. Никаких призраков. Она была одна. Готовая разрыдаться, Хизер зажала рот руками. Чувства, до сих пор успешно подавляемые вырвались наружу, терзая её незащищённую душу. Смерть Ридесара, утраченная часть жизни, ледяное признание Леоса, поражение Блэйра, скотское поведение Холгера. Картинки в сознании менялись в хаотичном порядке. Как же она всех ненавидела! Предатели! Все они предали её по-своему. Кто-то нашёл спасение в смерти, кто-то в бегстве. Хизер осталась одна. А управлять такой страной, как Ревердас в одиночку было не просто жутко, а почти невозможно.

Так хотелось закричать, но Хизер подавляла накатившую волну истерики. Она не хотела, чтобы кто-то услышал этот мученический стон. Упав на кровать, девушка зажала глаза ладонями, пытаясь остановить слёзы, но эта попытка была такой жалкой!

«Я эгоистка, — вдруг подумала принцесса, — почему я думаю только о себе? Эти люди отдали мне всё, что могли. Я не имею права винить их в чём-то. Если кто-то и виноват, так это я, потому что не смогла никого спасти».

Проплакав некоторое время, она всё-таки взяла себя в руки, поднялась, налила воды из графина и бросила туда шаровидный оникс. Покойный король всегда хранил его на столе, выясняя, не травит ли кто пищу. Хизер поняла, что перенимает эту паранойю.

Вода оказалась обыкновенной, и девушка выпила её. Отодвинув от дверей кресло, она накинула мантию и вышла в тускло освещённый коридор. Снаружи никто не стоял, как Хизер и пожелала. Ей было спокойнее без пристального надзора стражей. Прикрыв за собой дверь, девушка по памяти пошла в сторону своей старой комнаты. Может, там ей удастся заснуть? Однако увидев, что вход в её прежнюю обитель охраняются два караульных, Хизер засомневалась в идее.

— Здесь кто-то есть? — просила девушка у поклонившихся в знак приветствия мужчин. В голову ударила мысль, что она стоит в неподобающем для наследницы и без пяти минут королевы виде, однако Хизер прикинулась, что не видит в этом ничего ужасного. За годы жизни вне дворца она отвыкла от подобных мелочей, однако вдруг почувствовала неловкость.

— Принцесса Наоми, Ваше Высочество. Разбудить её?

— Нет, не стоит. Я просто… совершаю небольшой обход. Надеюсь, принцесса ни в чём не нуждается.

— Её обеспечили всем необходимым, как вы и приказали.

— Хорошо. Доброй ночи, господа.

Наоми в её спальне. Кто бы мог подумать? Хизер пробрала досада. Пришлось вернуться в просторные королевские покои, к призракам и тоске. Мрак обступил её, как только девушка шагнула за порог. Вздохнув, она снова подвинула кресло к дверям и обернулась. Внезапно, впереди что-то шевельнулось. Крупная тень отстранилась от окна. Хизер вздрогнула и схватила меч. Так она и знала! Враги повсюду! И прямо сейчас девушка заперла себя с одним из них.

Лезвие просвистело в воздухе прежде, чем незнакомец успел приблизиться.

— Осторожнее, принцесса, так можно и поранить гостя.

До ужаса знакомый голос заставил Хизер внутренне ликовать. Она опустила оружие и сделала несколько шагов. Мужская фигура не двигалась.

— Леоссар?

— И я рад встрече. Давно не виделись. Хотя… всё познаётся в сравнении. Смотрю, мания преследования уже посетила.

Девушку накрыла волна облегчения. Она сунула меч обратно в ножны и бросила на кресло.

— Ты напугал меня, я думала… Что ты здесь вообще делаешь? Как ты сюда попал?

— Было сложно, — признался мужчина, — но мало в мире дверей, через которые не смогли бы пройти маги моего клана. Пришлось, правда, попотеть. У дворца жуткое столпотворение. Люди там даже сейчас стоят, не знаю, чего ждут, может, знаменья небесного.

— Святой Геул, — выдохнула Хизер, — если бы ты знал, как я тебе рада…

— Мне? — уточнил маг, и тут же усмехнулся. — Что ж, взаимно. Рад, что ты жива, и даже в добром здравии. Кто бы мог предположить, что сумасшедшая задумка удастся. До последнего момента меня терзали сомнения. Девушка, с которой я познакомился сто линар назад, не внушала доверия, а, впрочем…

— Знаю, — согласилась Хизер на удивление равнодушно. — Я, наверное, тоже не до конца в себя верила, но вот, я здесь.

— Да, ты здесь, принцесса… или лучше королева?

Девушке захотелось броситься к магу в объятья, но вспомнив, на какой ноте они расстались, Хизер сдержала страстный порыв. Дать волю чувствам было бы не уместно, теперь она в другом положении и не может позволить себе совершать глупости. Несколько мгновений оба молчали, рассматривая друг друга в темноте.

— Видел, как я убила его?

Леос кивнул.

— Я видел все бои. Больше было нечем заняться, так вот я убивал время.

Хизер иронично усмехнулась. Нормально ли то, что люди смотрят на смерти от скуки?

— Переживал?

— Немного. Но ты отлично справилась.

— Да. Спасибо, Леоссар, ты помог мне, и теперь можешь попросить всё, что хочешь. Я ведь обещала.

— Ну да, — согласился маг, измеряя комнату медленными шагами. — Не знаю, правда, что. Слышала, что с желаниями стоит быть осторожным? Признаться, я долго думал об этом, но не смог найти подходящей просьбы, поэтому… надеюсь, мы сохраним хорошие отношения и как только мне что-то понадобится, я буду волен просить об услуге.

Хизер сделал глубокий вдох. Она надеялась поскорее разобраться с этим и забыть, но Леос будто намеренно измывался. Вдруг маг подался назад и развалился на мягкой расправленной кровати.

— Ох, вот это перина… и ты будешь здесь спать?

Девушку посетило недоумение.

— Думаешь, этично заваливаться на кровать наследницы?

— Ой, да брось. Кто бы говорил об этике. Ты ведь помнишь, что ушла не попрощавшись? Это несколько… оскорбило меня.

Хизер усмехнулась и села на край кровати.

— Отчего же? Ты так сладко спал, я нашла неуместным тревожить твой покой. Прощание подразумевало бы какие-то чувства, а я для тебя никто.

— Ты для меня… — Леос выдержал паузу. Хизер почувствовала, как учащается пульс.

— Ну?

— Не могу подобрать верное слово. Пусть будет — королева. Ты для меня королева.

Это был вовсе не тот ответ, на который девушка рассчитывала. На мгновение она даже замялась.

— Королева? Я ведь человек. Это что, признание или клятва в верности?

— Я всю жизнь презирал людских королей, но тебе удалось заслужить мою веру и уважение. Не могу сказать «это дорогого стоит», но я видел достаточно, чтобы последовать за тобой, если это возможно.

Хизер не знала, что на это сказать. С одной стороны, радости её не было предела, а с другой, терзало чувство безысходности. Он признал её, но всё равно не полюбил.

— Понимаю, ты скорее всего обижена из-за той ночи, и, наверное, имеешь право злиться. Не знаю, нужен ли я тебе здесь, во дворце, ведь ты научилась добиваться целей сама, но если когда-то понадоблюсь…

Девушка взяла его за руку, и маг замолчал.

— Нужен, — прошептала она. — Я много думала о том, что ты сказал, и знаешь… ты был прав. Я неразумна в таких вещах. Научиться сражаться — это не то же, что управлять страной. Я слишком многого не понимаю, и мне по-прежнему нужна поддержка. Я не прошу чего-то большего, просто… не хочу оставаться одна. — Леоссар сжал её ладонь в своей. По телу Хизер пробежала лёгкая дрожь. — Какой бы сильной я ни была, одна я — ничто. А все эти люди вокруг… я им не доверяю, они предали моего брата, почем знать, что не предадут меня? Останься со мной, Леос… знаешь, тут как раз освободилось место главного советника.

Мужчина приподнялся и внимательно посмотрел на девушку.

— Предлагать такой высокий пост магу изгнаннику глупо, Хизер. Твой народ не примет этого. Советником в пору быть какому-нибудь лорду.

— Примет. Мой народ примет всё, что я посчитаю нужным. Хватит уже этой мнимой вражды. Я не могу смотреть на то, как государство разваливается из-за ненависти. Пусть маги и люди станут равны. Я запрещу убивать кого-либо без судебного разбирательства, изменю законы. Мы больше не враги.

— Так думаешь ты, а не массы.

— Но не массы управляют страной, а я. Если верно донести мысль, они согласятся.

— Заблуждаешься. В политике слишком многое зависит от масс, и ссориться с ними тебе не на руку. Подумай ещё раз. Вызвать неприязнь проще, чем завоевать доверие. Уверена, что хочешь начинать правление с разрушения местных устоев?

Хизер на мгновение замялась. Она пришла к власти непосильным трудом, люди обязаны подчиниться и принять её волю. Неужто она, последняя из Дефоу будет опасаться гнева каких-то феодалов?

— Я подумала. Люди уже достаточно навредили стране. Я не собираюсь отдавать этот пост вслепую, не хочу, чтобы мне в спину вонзили нож. Нет человека, которому бы я доверяла больше, чем тебе.

— Я всего лишь скиталец, и мало смыслю в политике.

— Но ведь твой отец был главой клана. Что-то ты должен понимать, просто… теперь это в больших масштабах.

Леос задумчиво вздохнул. Хизер побоялась услышать отрицание, но вопреки всему маг сказал:

— Хорошо, я согласен. Как бы об этом не пожалеть, но я принимаю предложение, и почту за честь стать твоим доверенным лицом. Звучит пафосно, возможно, у меня и получится служить при дворе. Интересно, все важные решения принимаются в потёмках на кроватях?

Хизер невольно усмехнулась.

— Думаю, нет, однако не все важные вопросы требуют присутствия посторонних.

Глава 40 Лагерь ополченцев

Основные силы столицы прибыли к ополченцам и дозорным Йота на день раньше Белого ока. Они разместились в лагере по северную часть реки, и на фоне потасканных жизнью вояк выглядели как неопытные щёголи. Первое, что увидела Харон, приехав на место, — это контрастное разделение между теми, кто уже бывал в бою, и теми, кто считал, что врага без затруднений можно сразить мечом, копьём и сверкающими серебристыми доспехами. Раненые вояки держались особняком, на их понурых лицах читалась вселенская скорбь. Столичные рыцари же пребывали в хорошем расположении духа, отпускали колкие шуточки на счёт неженок с границы и обходились с теми бесцеремонно. Атмосфера медленно накалялась. Неосторожно оброненное слово, едва заметный толчок. Мужчины относились друг к другу чуть ли не с презрением и до того, как маги попали на приём к командующему, они стали свидетелями драки, где кучка пограничников напала на троицу зазнавшихся рыцарей. Перевернув котёл с варившейся похлёбкой, те незамедлительно обнажили мечи и крикнув что-то про честь, ввязались в потасовку. Зазвенела сталь.

На переполох выскочил сам Родриго Миран и пообещал спустить шкуру с каждого, кто осмелится чинить беспорядки. Один из рыцарей было воспротивился, но командующий отвесил ему оплеуху и грозно процедил:

— Может, в столице вам лижут задницы, но здесь ты будешь слушать меня, щенок.

Это был поджарый, коротко стриженный мужчина, на затылке которого сохранилась небольшая копна волос, собираемая им в косичку. Густые брови, соколиный нос, подбородок, прикрытый редкой козлиной бородкой, в которой мелькали серебристые нити седины. Родриго встретил магов с лёгкой неучтивостью, взглянув на них, как на врагов, а не союзников. Во избежание ненужной словесной перепалки Харон протянула ему королевскую грамоту. Мужчина бегло прочёл её и велел двоице разместиться.

— Как только понадобитесь, дам знать.

Девушка кивнула. Ей было не по себе вблизи гнезда затаившихся Иннун. Кто бы мог подумать, что изгнанникам придёт мысль объединиться, и чем они руководствовались, захватывая Ютру?

Харон осмотрелась в поисках подходящего места, но поблизости не оказалось и клочка свободной земли. Веррам пришлось поставить собственную палатку. Харон долго возилась с ней, косо поглядывая на проходящих мимо воинов, которые будто радовались её мукам. В конце концов Август сообразил, как всё устроено и полевое жилище выросло на самом краю лагеря.

Бросив наскоро вещи, уставшая Харон спустилась к реке. Август, не желая оставаться в кругу неприятелей, последовал за ней. Девушка склонилась, открыла опустевшую флягу и начала набирать воду. По ту сторону сквозь желтеющую листву виднелась стена затихшей, вымершей Ютры.

— Они там, — констатировал Август, проследив за её взглядом. Девушка закупорила флягу и поднялась.

— Да. Дурное место…

Оба покосились в сторону лагеря, где сновали вооружённые мужчины, о чём-то галдели, переругивались.

— Знаешь, в пути я задумался: а почему мы вообще помогаем людям? Да, я знаю, как наш клан попал в зависимость, но ведь другие продолжают сопротивляться. Даже те, кого изгнали, объединились и рискнули напасть, зная, насколько уступают в числе. Почему же мы пресмыкаемся?

Харон презрительно фыркнула.

— Потому что так стоим выше них. Неужели у тебя возникла мысль присоединиться к сброду?

— А если так?

— Тогда мне жаль тебя.

Двоица вернулась в лагерь как раз, когда один из воинов выкрикнул:

— Командир, отряд лорда Хареса Икуатора прибыл!

Родриго вынырнул из палатки, и на его лице Харон рассмотрела явное недовольство. Местный лорд, к собственному счастью, жил вне самого оживлённого города своих владений. Трагедия, постигшая жителей Ютры, обошла его стороной, однако не явиться на помощь ополченцам, которых Родриго собрал из собственных людей и жителей ближайших восточных деревушек, Харес не мог. Он прибыл с десятком латников, пехотинцев, личным эсквайром, а в качестве оружия прикатил две разобранных катапульты. Красное знамя, на котором был изображён рог изобилия, разбивало мрачные военные тона.

Верры наблюдали за тем, как лорд с командующим обменялись любезностями. Первый спешился и окинул высокомерным взглядом собравшееся воинство.

— Каково положение дел?

— Ютра взята неприятелем, милорд. Нынче вечером мы планируем выступить.

— Вы планируете? — он резко акцентировал обращение. — Боюсь, не в ваших полномочиях командовать войском. Город принадлежит мне, а значит и мне решать, как его освободить.

— Я получил прямой приказ от Его Величества. Большая часть воинства — это люди Йота и ближнего восточного округа, что находится под моим командованием, остальные — члены рыцарского ордена и их копья. Боюсь, у меня есть все полномочия руководить.

Лорд недовольно скрипнул зубами.

— Приказ давал вам власть, пока я и мои люди были в пути. Отныне он не действует, вы не на своей территории, а все полномочия законным образом переходят ко мне.

— Он перестанет действовать, как только король распорядится. — Стоял на своём Родриго. Вперёд выступил рыцарь, которого командующий прежде назвал щенком.

— Милорд, боюсь, сир Родриго забыл своё место. Как верный подданный Его Величества, я, Серевериус Шенди, прибыл сюда чтобы оказать вам посильную помощь и всевозможную поддержку в освобождении города.

— Вот и славно, — самодовольно сказал Харес. — Надеюсь, остальные рыцари также верны своему господину.

— Будьте покойны. — Мужчина едва заметно улыбнулся. Вероятно, ему хотелось досадить Мирану.

— На первый раз я прощу вам непокорство лишь потому, что мы преследуем единую цель и сейчас каждый человек на счету, — обратился Харес к Родриго, — шанс достойно умереть вам скоро представится.

Лицо командующего побелело от злости. Харон подумала, что сейчас он взорвётся и выскажет лорду всё, что о нём думает, но Родриго смолчал. Прибывшие воины начали располагаться. 

***

Блэйр бесцельно бродил по улицам, не находя приюта или хотя бы сухого угла, где можно было бы прилечь. В кармане не завалялось и одной монеты. По всем правилам он уже должен был быть мёртв, однако милосердная смерть не пришла за ним, и голодный раненый мужчина вынужденно придумал, на что существовать дальше, а главное — как. Если все события в жизни не случайны, а гатжо решила оставить его в живых, значит, стоит исполнить волю жреца и найти второго мальчишку. Теперь Блэйр знал, как тот должен выглядеть. Если Гелате тоже ведомо, то стоит проследить за ней, и при первом же удобном случае убить. А потом… что потом? Явиться во дворец? Сказать Хааре, что никак не ожидал увидеть её королевой? Добиться расположения и проследить за тем, чтобы она не стала новой причиной для войны? Звучало почти абсурдно. В таком виде, наверняка, его и к воротам не пустят, что уж говорить о Хизер Дефоу. Да и с чего бы ей слушать его? Принцесса вообще думает, что Блэйр мёртв, может, оно и к лучшему.

Осознание, что девушка видела его поражение болезненно задело мужчину. Интересно, что она испытала в тот момент? Жалость? Облегчение? Разочарование?

Опустившись на ступени храма Геул, мужчина перевёл дух. А ведь он уже бывал здесь, слушал собственный приговор, стоял на коленях. Трактир «Путеводная звезда» располагался напротив. Если из него кто-то выйдет, Блэйр сразу же заметит это. Но что потом? При нём нет ни меча, ни ножа. Биться на кулаках против магов затея совсем безумная, а в том, что Гелата обладала силой ликийцев — сомнений не оставалось, иначе она не вытащила бы его с того света.

Придётся пойти на преступление. Что делать убийце, не потерявшему разве что рассудок?

Блэйр тяжко вздохнул. Не нравилось ему всё происходящее, не так скверно он должен был чувствовать себя после арены. Свобода вдруг стала горьковатой на вкус, и мужчина понял, что, будучи веларом, он почти наверняка знал, каково будет завтра, и что нужно делать, чтобы это завтра наступило. Теперь же он очутился в неизвестности, остался один в чужом городе.

Бесконечный поток мыслей роился в голове. Вдруг из трактира высунулось знакомое лицо. Блэйра на мгновение передёрнуло. Гелата в сопровождении взрослого мужчины вышла на улицу и быстро смешалась с галдящей толпой. Блэйр, не отдавая себе отчёта в том, что делает, поднялся и последовал за парочкой, ничем не выделяющейся на фоне взбудораженных грядущей коронацией жителей. Услышав толки о воскресшей принцессе, Блэйр с надеждой подумал, что сможет увидеть Хизер. Хоть одним глазом, хоть на секунду ради того, чтобы поверить в реальность происходящего, убедиться лично. Он внимательно вслушивался в разговоры. Из уст в уста переходила легенда о воскрешении наследницы Дефоу и жестоком возмездии узурпатору. Одни шептали, что отныне Ревердас будет процветать, другие же напротив, уверяли, что грядёт мрачное время, и тот, кому было суждено умереть, не может сидеть на троне.

Людей беспокоили прилетающие эрии, слухи о надвигающейся эпидемии и войне. Лишь немногие, казалось, радовались возвращению законной наследницы на престол, а другие делали вид, что так и должно было быть. Блэйр старался не упустить из виду парочку, то и дело мелькающую в толпе, но люди всё пребывали, и вскоре мужчина понял, что видит незнакомые макушки, а маги, за которыми он следовал, растворились в суматохе. 

***

— Покажите мне приказ от Его Величества.

Родриго порылся в вещах и нехотя протянул лорду скомканный свиток. Харес резко выдернул его и пробежался глазами по тексту.

— Город велено взять.

— Да, мы уже предпринимали попытку, но потерпели неудачу. Приступом не возьмём, количеством задавить не сможем. Иннун обороняются и делают это слишком хорошо. Лезть к ним в надежде, что меч быстрее магии — самоубийство.

— И признавая собственное бессилие, вы пытались заявить о правах на командование? — Лорд презрительно хмыкнул. — Ещё и смели утверждать о новой атаке.

— Вообще-то у нас есть план, — возразил Родриго. — Сейчас Иннун думают, что мы понесли значительные жертвы и не станем лезть на рожон. Нужно разыграть элемент неожиданности.

— Это какой же?

Родриго выдержал паузу, глядя на Хареса с нескрываемым чувством превосходства.

— У нас есть масло и стрелы. Как только стемнеет, мы пустим несколько залпов огня, подожжём ворота, чтобы отрезать путь к отступлению. Иннун или сгорят внутри или, почти наверняка бросятся к реке, где мы и устроим засаду. Я видел у вас катапульты, это сыграет нам на руку. Мы сможем бить по врагу на расстоянии, не пересекая воды, а это значительно увеличит наши шансы на выживание. Разгромим суда, чтобы они не могли убраться вплавь, а затем и их самих… На случай, если магам удастся прорваться через ворота, мы выстроим там часть войск. А чтобы создать иллюзию, будто нас много, разместим лучников по всему периметру. Здесь неподалёку заросли, мои люди несколько дней валили деревья и делали колья. Их мы тоже подожжём и выстроим в поле. В ночи Иннун будут думать, что нас в два раза больше, чем есть на самом деле. А это позволит им потратить силы в пустую. Так мы их и прикончим.

На лице лорда читалась крайняя степень неудовольствия. Он нахмурился, делая вид, что вникает в предлагаемую стратегию.

— Но ведь вы сожжете город.

— Да.

— Да? Проклятье еретиков, целый город! Вы хоть понимаете, что Ютра — стратегически важная точка? Через неё проходят торговые суда. Экономика края и так подорвана, я не могу позволить вам принести ещё больший ущерб. Только вдумайтесь, какие деньги понадобятся на то, чтобы восстановить это место!

— На войне жертвы неизбежны, иначе её не выиграть. Король приказал уничтожить Иннун…

— И вернуть Ютру, а не пожертвовать ей!

— Боюсь, это невозможно. Мы и так понесли большие человеческие потери. В городе не осталось живых, он полностью принадлежит врагу. Это отличный шанс сделать Ютру склепом для них.

— А если это не сработает? Если Иннун выйдут, убьют нас и пойдут искать себе новое пристанище?

Родриго поджал губы. Разговор с Харесом его явно нервировал. Мало того, что жалкий лорд попытался потеснить его в правах, ещё и осуждает тщательно подготовленный план.

— Поблизости только деревни. Если их хотели захватить, сделали бы это сразу, но Иннун зачистили город. У меня возникало предположение, что они могут ждать подкрепление, поэтому чем быстрее мы их убьём, тем лучше, и если жертва — всего лишь пустая Ютра, то я готов её принести.

— А вот это уже не вам решать, — осадил его лорд. Родриго мысленно выругался.

— У вас есть план получше, милорд?

Харес помедлил с ответом.

— Думаю, не стоит спешить. Нужно тщательно всё взвесить, сопоставить силы.

— Мы здесь уже не первый день находимся, бывали в бою, знаем, какова численность противника и то, что нам не с руки драться с ним лицом к лицу.

— В Ютре амбары и склады с дорогостоящими товарами. Вы предлагаете сжечь не просто домишки, а целое состояние, что, кстати говоря, не покроет и половины моих затрат. Уверен, есть способ победить при меньшем уроне.

— Да нет его! — взорвался главнокомандующий. Харес побелел то ли от гнева, то ли от страха.

— Вы…

— Нет проклятого способа! — перебил Родриго. — Выбор стоит между человеческими жизнями и постройками, которые нам уже не принадлежат. Ответьте на милость, к чему драгоценности и зерно мертвецам? Вы не добудете его, пока Иннун обороняют город, а если моя догадка верна, то размышления приведут нас к неминуемой гибели. Что вы намерены делать, если к городу прибудут и другие маги? Бросите в них копьё?

— Как смеете вы повышать голос? Подобная дерзость непростительна в моём присутствии.

— В таком случае и я впрямь отдам вам полномочия, а своих людей уведу обратно к Йоту. И будете сами объясняться с королём, если, конечно, доживёте до этого момента.

— Угрожаете? Ставите условия?

— Нет, ставлю перед фактом. Или мы уничтожаем врага так, как было запланировано, или можете выбирать смерть по вкусу. Я не намерен участвовать в массовом самоубийстве, а во время разговора вы, милорд, ничего дельного не предложили.

Сжав королевское письмо в руках, Харес медленно приблизился к командующему, что был ниже на пол головы, но умудрялся гордо держать осанку. В его взгляде блеснула неприязнь.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, но учтите, сир Родриго, как только это закончится, вся ответственность падёт на ваши плечи. Сомневаюсь, что вы богаты, но, быть может, достаточно умны для того, чтобы найти выход из сложного положения. Если сегодня мы потеряем Ютру и не уничтожим Иннун, вы поплатитесь головой.

— Я положу жизнь за то, чтобы уничтожить врага. Не надейтесь, милорд, взять мою голову самостоятельно вам не удастся. 

Глава 41 Коронация

Народ начал стекаться ко дворцу еще за несколько часов до рассвета: так не терпелось людям стать свидетелями восхождения на престол внезапно возникнувшей наследницы, поэтому к обеду толпа расширилась так, что и с балконов было сложно разглядеть её пределы. В Архорд прибыли все, кто находился неподалёку: лорды со своими семьями и подданными, жители окрестных деревень и городишек. Беспрерывная симфония голосов врывалась в окна дворца, в то время как Хизер переодевали в торжественное новенькое платье, сшитое по велению главного советника в лице Леоссара.

Хизер поймала себя на мысли, что ненавидит платья. Из-за пышности юбки к нему невозможно было прикрепить пояс с оружием, стало быть ей предстояло выйти к толпе без меча. Столь отчаянный шаг девушку напрягал, что если кто-то решится напасть? Благо, где-то поблизости сновал Леоссар, и Хизер надеялась, что в случае непредвиденных обстоятельств, маг не бросит её на растерзание народу.

Замок был переполнен гостями, успевшими в кротчайшие сроки добраться до Архорда по приглашению королевского совета. Часть из них и вовсе жила тут по ранней инициативе узурпатора. Разумеется, всех этих людей Хизер не знала, да и не хотела знать. Смазливые лорды, мелкие феодалы, так полюбившиеся во дворе при Лонгрене, без опаски гуляли там, куда и носу не казали в её далёком детстве. Они тащили с собой жён, детей, прислугу, и Хизер боялась, как бы кто-нибудь из них не отважился задержаться в её доме. Сюда же прибывали музыканты, актёры, богатые купцы с дарами. Девушка ненавидела толпы, и отдавала предпочтение пустынным коридорам дворца. «Говорила же, без пышности», — мысленно злилась она, но ныне существующий совет не внял её скромным просьбам. Всё то, что было запланировано на празднество в честь окончания турнира, послужило основой наскоро подготовленной коронации. Приглашённые по случаю гости стали невольными свидетелями эпохального события и теперь только и делали, что обсуждали принцессу Дефоу.

Вскоре приготовления были завершены. Хизер посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Такая женственная, величественная и прекрасная особа глядела на неё из отражения. Багрового цвета платье было расшито нежными белыми цветами. Золотистые волосы собраны в замысловатую причёску, поддерживаемую серебристыми заколками. На шее красовалось рубиновое ожерелье, и только алеющий шрам на щеке выдавал в ней бывшего велара, человека, говорящего с оружием на «ты».

Во дворе суетились стражники, рыцари, слуги. Они выстраивали людей в два рядя так, чтобы по образовавшемуся коридору принцесса свободно могла дойти до храма Геул. Впереди стояли знатные особы, переглядывающиеся и обменивающиеся любезностями. Некоторые дамы жаловались на затяжное начало и то, что им не предоставили стульев.

Встречал наследницу торжественный оркестр. Находясь за дверями, девушка слышала, как колотится её взволнованное сердце. Церемония — формальность, но сколько мук она приносит той, что последние годы всеми силами пряталась от народа, боялась быть узнанной и осужденной!

Но вот — зазвучали трубы, герольд провозгласил появление принцессы, и ворота дворца открылись. Свет ударил в лицо, и Хизер на мгновение прищурилась. Её встретила ликующая толпа. Неужели они и правда радовались? Неужели действительно уверовали, что Геул вернул ей жизнь во имя торжества справедливости? Какое глупое заблуждение! Впрочем, почему бы не воспользоваться им? Девушка шагнула вперёд.

Снаружи её ждал Отец Люрэс, разодетый по случаю в праздничную золотистую рясу. Призывая галдящую толпу к тишине, он поднял ввысь посох, и когда люди затихли, обратился к ним с речью.

— Приветствуйте, дети Геул, избранную богом наследницу, снизошедшую на землю нашу, дабы воздать нечистым по заслугам, вернуть в Ревердас справедливость и благоденствие! Своей кровью последняя из рода Дефоу искупила грехи наши, да уберегла страну от разорения слугами Шааха, подговорёнными им на цареубийство! Убедившись в истинности и праведности наследницы, я, сын и слуга божий почту за честь сопроводить её до дома Геул, дабы стать свидетелем государевой присяги перед народом и всевышним отцом!

С этими словами священнослужитель трижды ударил посохом и начал спускаться по лестнице. Хизер сделала вдох и, гордо расправив плечи, последовала за ним. Процессию сопровождало несколько придворных стражников, два юных пажа, несших королевский шлейф, и Леоссар, по настоянию Хизер оказавшийся среди горстки «избранных» на случай, если что-то пойдёт не так. Он следовал позади, неся на бархатной подушке невысокую серебряную чашу.

Люди глазели на девушку с нескрываемым любопытством, особенно отчаянные тянули к ней руки, но стражники быстро находили управу на наглецов.

— Да здравствует истинная наследница! Да здравствует избранница Геул!

Эти крики ободряли Хизер, но тело всё равно сжималось от страха перед толпой. Девушка никогда не видела коронаций, и тем более не представляла себя виновницей столь нечастого торжества. Она шагала за Отцом Люрэсом в роскошном платье и мантии. Люди, ещё недавно видевшие принцессу среди грязи и крови арены, теперь восхищались её великолепием и грацией. Интересно, на коронации Иландара было столько же народа? Девушка смотрела в толпу и не могла окинуть её взглядом: так много мешалось в ней пёстрых нарядов и негармонирующих серых лиц. Некоторые были удручёнными, даже озлобленными, но таковые держались в стороне, иные же глядели с любопытством и восхищением. «Хватит искать в каждом врага», — говорила себе Хизер и даже пыталась улыбаться народу, одинаково приветствующему кровавые расправы и новых королей.

Шедший позади Леоссар старался не терять бдительности, тогда как во истину сложно было оторвать взгляд от плывущего грациозного силуэта принцессы. Он настолько привык видеть Хизер в теле воина и борца, что её королевская красота ослепила его и даже несколько вернула в реальность. Маг наконец-то увидел перед собой девушку в расцвете сил, а не беглую обезумевшую преступницу. Неужели так она выглядела до того, как лишилась дома и статуса?

Добравшись до храма Геул: высокого изумрудного строения, сверкающего в лучах осеннего солнца, Отец Люрэс громко прочёл молитву вместе с наследницей. Присутствующие люди присоединились, вознеся к небесам благодарность и попросив взамен милости. В здание проследовали немногие избранные. Процессия двинулась к алтарю. Поднявшись за священнослужителем, Хизер приподняла платье и опустилась на одно колено. Мужчина взял с алтаря пергамент, развернул его и начал читать.

— Клянёшься ли ты, Хизер Эрэста Дефоу, перед богом, создателем всеобщим, прародителем рода человеческого, и перед народом государства сего, что являешься единственной законной наследницей, и ни одна живая душа не смеет воспрепятствовать твоему восхождению на престол?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты соблюдать законы государства сего, чтить его традиции и нравы, быть опорой и щитом народу, который берёшь под своё покровительство?

— Клянусь.

— Клянёшься ли ты править справедливо и мудро, хранить веру Геул, быть примером добродетели и мужества?

— Клянусь.

Отец Люрэс задал ещё ряд вопросов, после чего с алтаря был взят ритуальный меч династии с позолоченным эфесом. Девушка позволила надрезать свою длань и поклялась перед реликвией предков. Струйка крови стекла в серебристую чашу, которую прежде нёс Леоссар. Отец Люрэс поставил её у каменного изваяния божества и попросил у Геул благословения рода. После того, как они вновь прочли молитву, кровь была разбавлена вином, и девушка сделала несколько глотков, завершающих ритуал. На её голову водрузили корону. Хизер, наконец, поднялась, и церемония закончилась ответной присягой подданных.

Во дворец девушка вернулась лишь под вечер. Она вымоталась и хотела упасть в объятия тишины, однако приличия требовали её присутствия на балу в честь коронации. Хизер давно не бывала на балах. При её отце это было нечастое явление, и уж точно залы дворца ни разу не наводняло столько людей. Лорды, рыцари, приглашённые музыканты. Веселые, упитанные, незнакомые лица. Они уже объединились в кучки, вели беседы, пили и закусывали. Когда Хизер вошла, разговоры умолкли. Гости приветствовали девушку поклоном. Взобравшись по ступеням к трону, королева развернулась и окинула взглядом сияющий зал. Могла ли она представить себя здесь, на вершине если не мира, то хотя бы Ревердаса? Ещё недавно она лила кровь для того, чтобы выжить, отомстить, напоить ненасытную толпу, смотрящую свысока, а теперь возвышалась над всеми ними. Такими глупыми и ничтожными казались ей разодетые хохочущие люди.

Леоссар стоял неподалёку. Правила приличия не позволяли магу сразу же подойти к королеве, и потому Хизер, чувствуя, что молчание затянулось, решила обратиться к толпе:

— Я рада приветствовать всех собравшихся в этом зале людей! Надеюсь, сегодняшний вечер оставит у вас лишь приятные впечатления. Столы ломятся от еды и напитков, лучшие музыканты прибыли, чтобы веселить нас до утра! Благодарю всех, кто прибыл, чтобы поддержать меня. Официальная часть окончена, давайте праздновать!

По залу пронеслось приветственное ликование. Внезапно девушку пробрала дрожь. Согласно традиции, король или королева открывали бал танцем, но Хизер так увлеклась формальной стороной, что совсем позабыла об этом. Неужели ей самой предстоит пригласить кого-то? Да и кого? Она совершенно не знает людей в зале.

Гости ждали, освободив центральное пространство для танца. Хизер с надеждой посмотрела на Леоссара, но тот, как будто сообразив, что от него хотят, только поджал губы. Девушка мысленно выругалась. Что теперь? И дальше стоять, глазея на толпу? Нарушить традицию и велеть танцевать другим? Хизер и не помнила, когда в последний раз чувствовала подобную неловкость. Она только стала королевой и уже рекомендует себя, как непредусмотрительная дурочка.

Решение нашлось совершенно внезапно. Перед королевой возник знакомый человек. Мужчина в серебристом жилете и высоких сапогах поклонился, выставив вперёд правую руку.

— Ваше Величество, могу я иметь честь пригласить вас на танец?

Это был глава рыцарского ордена, лысый рыжебородый Егель Арфел. По выражению его лица было сложно понять истинные эмоции. Оно казалось ясным и открытым, но что-то в этом мужчине вызвало у Хизер недоверие. Она выдержала паузу, чувствуя, как смельчака изучают взглядом. Выбирать не приходилось, и единственное, что могла сделать Хизер дабы разрядить момент, — согласиться.

— Извольте.

Она грациозно протянула руку и спустилась. Мужчина расплылся в самодовольной улыбке. Девушку терзало смутное чувство тревоги, но вымучено улыбнувшись, она постаралась не выдать её. Вот ещё один повод знати почесать языками. Егель вывел королеву в центр зала. Через мгновение заиграла музыка. Хизер пустилась в танец с такой же лёгкостью, с какой не раз вступала в бой. Леоссар глядел на то, с какой жадностью рыжебородый пожирает девушку взглядом. Он подступал так близко к ней, что едва не наступал на платье. Хизер держалась невозмутимо. Маг невольно вспомнил, как единожды застал её танцующей в день Летнего солнцестояния. Девушка и тогда казалась ему прекрасной, но пленительный и вызывающий взгляд, каким она сейчас одаривала главу рыцарей, вызывал у Леоса зависть и неприязнь к потенциальному сопернику. Как глупо стать советником и не уметь танцевать! Дабы сгладить собственную несостоятельность, он взялся за фужер с вином.

Когда танец закончился, зал взорвался восторженными аплодисментами. Егель проводил королеву обратно. Его игриво-похотливая улыбка заставляла Хизер внутренне съёжиться.

— Прекрасно танцуете, Ваше Величество. В вас, должно быть, скрыто много талантов.

— Талантливый человек талантлив во всём, — холодно отозвалась она.

Мужчина усмехнулся. Бал пошёл оживлённее. Теперь и гости пустились в пляс. Хизер села на трон и немного расслабилась, надеясь, что её роль на сегодня отыграна. Кто-то из слуг любезно преподнёс ей кубок с вином. Девушка приняла его и бросила в алую жидкость оникс. Этот жест заметил только Леоссар, однако допрашивать королеву не стал и даже не решился приблизиться к ней. Хизер кольнула досада. Она задержала на маге пристальный взгляд, но тот сделал вид, что увлёкся закусками. Впрочем, заскучать королеве не дали. К ней то и дело подходили люди, чтобы отрекомендоваться, приносили подарки, клялись в расположении и верности. Хизер встречала каждого банальным набором любезностей и несколько встрепенулась лишь единожды, когда вдруг мужчина, не назвавший имени, странно усмехнулся и приветственно поклонился ей. Хизер выпрямилась и чуть подалась вперёд, выказывая заинтересованность.

— Лорд Арравел, рада вас видеть.

— Взаимно, Ваше Величество. Уж где не рассчитывал встретиться, так это здесь. Вы… умеете удивить. До такой истины не докопался бы даже я. Прошу прощения за мою прежнюю грубость, надеюсь, вы не злопамятны. — Мужчина обаятельно улыбнулся и, несмотря на то, что прежде лорд вызывал у девушки скорее отторжение, его знакомое лицо в толпе стало для неё маленькой радостью.

— Не беспокойтесь. Мне не на что злиться, ведь это вы спасли мою жизнь. Я премного благодарна, и поверьте, в долгу не останусь.

— Что вы, не стоит. Я отлично заработал на вашем финальном бое. Благодарю за то, что не разрушили надежд.

— Это было не ради вас.

— Знаю. Все велары бьются за себя, но… мне нравится думать, что с кем-то у меня была особенная связь. В дружеском смысле.

Хизер улыбнулась.

— Как с Блэйром?

— Как с Блэйром, — подтвердил мужчина. — Приятного вечера, Ваше Величество. Надеюсь, правление ваше будет мудрым и долгим. Ревердас уже устал от смены власти.

Арравел удалился к гостям, и только тогда Леоссар, наконец, осмелился подойти.

— Старый друг? Смотрю, с ним ты была особенно любезна.

Хизер бросила на мага острый взгляд.

— Это всё, что ты можешь? Просто смотреть?

— А чего ты ожидала? Что я кинусь в пляс? Брось, я не умею, и мы оба это знаем. К тому же в зале куча людей, которые желают переговорить с тобой с большей силой, чем я.

— Так убирайся к тем, кто не желает. — Хизер пригубила вина.

— Я не это имел в виду. Просто… ладно, Ваше Величество, давайте не будем ссориться, а то тоска смертная загрызёт.

— Да… давайте не будем.

Хизер удивилась тому, насколько легко ей далось прощение Леоса. Может, сказалась усталость, а может, она и впрямь не винила его за эту крохотную дерзость. Маг опустился неподалёку, и девушка кратко рассказала ему о знакомстве в тюрьме, услуге Арравела, и любопытство мага было удовлетворено. Никто из присутствующих не решался пригласить королеву на танец, да Хизер и сама не жаждала лишнего внимания.

Уже после того, как гости разошлись, а слуги закончили с уборкой, Леос спустился в залу, потянулся и взглянул на сидящую в задумчивости Хизер.

— Что-то мы задержались, всё тело ломит. Балы утомительны и скучны. Ты не собираешься спать?

— Собираюсь, — тихо отозвалась она, поднялась и почувствовала, как загудели уставшие ноги.

— Тогда доброй ночи. — Мужчина направился к выходу.

— Леос, постой.

Маг обернулся и вопросительно взглянул на девушку.

— Что-то не так?

— Ты задолжал мне танец, так что не надейся просто так уйти.

— Я ведь уже сказал, что не умею…

— Боюсь, это непросительное оправдание. — Девушка медленно спустилась. — Иди сюда, встань напротив.

— Хизер…

— Откажешь королеве?

Маг устало вздохнул, но вспомнив выражение лица рыжебородого, решительно приблизился к девушке. Взявшись за края платья, Хизер слегка присела.

— Отведи за спину руку и поклонись. Хорошо, теперь возьми меня за руку, поворот, шаг, поворачивайся обратно. Теперь за вторую руку, шаг в бок, обратно, шаг назад, касайся только пальцев, чтобы я могла сделать разворот.

Маг в точности выполнял все указания. Этот танец оказался проще, чем тот, что они танцевали на празднике, поэтомуЛеос без особого труда запомнил ряд движений. На втором круге он выполнял их почти без подсказок. Они танцевали без музыки в полумраке зала. Уставшая и чуть захмелевшая Хизер напомнила магу себя прежнюю, ту, с которой он спал в одной палатке, с которой ежедневно бился на мечах. В конце она прильнула к нему, не побоявшись смять платье. Леос осторожно приобнял девушку за плечи, и вспомнил, как заплакала она в ночь перед тем, как сбежать на арену. Действительно ли любила его? Была ли ещё жива та любовь, которую он отверг?

— Время позднее. Я провожу тебя в покои, позволишь?

Хизер кивнула. Маг взял её под руку и вывел из залы.

Глава 42 Битва

Харон поёжилась от резкого порыва ветра. С наступлением сумерек значительно похолодало, впрочем, ночь обещала быть жаркой, и девушка мечтала лишь о том, чтобы продлить безопасные мгновения. Приготовления подходили к концу, воины занимали позиции. Родриго Миран в последний момент решил остаться с лучниками, положившись на то, что лорд Харес возьмёт на себя командование по ту сторону реки. Харон оставили у центральных ворот, Августа отправили к западным. На случай, если маги прорвутся, они должны будут поспособствовать их уничтожению, задержать, превратить в доступные мишени. От стрелы в голову умрёт и Иннун, их не так уж много, но отчего-то Харон терзало тревожное чувство. Она всю жизнь занималась тем, что искала среди преступников себе подобных, и никогда не была одна. Все те казни, что были учинены Белым оком — работа пятерых, но противостоять врагу в одиночку, доверившись людям… Девушка и представить не могла, что когда-нибудь окажется на поле боя. Наверное, то же самое чувствуют велары, выходя на арену.

В небе ярко сияла луна. Прокравшиеся к воротам люди уже облили их маслом, разбрызгали остатки на стену. Скоро всё начнётся. Харон задумалась, стоит ли помолиться кому-то, ведь боги в её сознании давно умерли. «Вот в такие минуты мы становимся подобны людям, испытываем страх, надеемся на то, что кто-то придёт на выручку», — думала девушка, пытаясь представить Иннун по ту сторону стены. Скоро и их обуяет страх.

Впереди блеснул огонь. «Началось», — поняла Харон и невольно напряглась. Как только пламя охватило ворота, Родриго скомандовал «пли!», и в небо взмыла волна огненных стрел. За первой лавиной грянула вторая. Выстроенные в ряды колья начали стремительно поджигать. Загорелись верхушки деревянных строений. Последовал третий залп, затем четвёртый. «Они и правда хотят сжечь город». В ночи вспыхнуло яркое зарево. Несколько минут ничего не происходило, затем в отдалении послышался грохот. «Стреляют из катапульт, — поняла девушка, — неужели план работает? Маги бегут к реке?»

Она не могла видеть, что происходит на той стороне города, и только вслушивалась в доносившийся шум. Ютру охватил пожар.

— Приготовиться! — крикнул Родриго Миран. — Как только попытаются выйти, стрелять!

Харон пристально вглядывалась в полыхающие ворота. Какой отчаянный рискнёт прорваться через них? Наверняка Иннун бегут к реке, а уж там их поджидают.

Грохот продолжался ещё несколько минут, как вдруг всё стихло. Стоящие в поле воины напряглись. Ветер угрожающе пронёсся между замерших тел. Неужели всё кончено? Иннун так быстро перебили? Полыхающие крыши начали медленно затухать. Ворота, ещё мгновение назад охваченные огнём, будто оттолкнули от себя языки пламени, и те, рассыпавшись искрами, стремительно погасли. «Они здесь, — поняла Харон, — наверняка это санкхейн». Она рефлекторно шагнула назад, как раз в то время, как ворота распахнулись и в проёме показалось несколько фигур.

— Целься! — крикнул Родриго. Лучники наложили стрелы. Харон замешкалась, собираясь с силами и сконцентрировалась на первой стоящей фигуре, после чего выплеснула энергию, пытаясь поразить её сознание. Девушка не была уверена в том, что это сработает, однако стрела, выпущенная кем-то секундой позже, настигла цели и пронзила жертве горло. Изгнанник свалился наземь.

— Целься! — вновь скомандовал Родриго. — Не дайте им приблизиться! Мечи на изготовку!

Харон попыталась повторить трюк, однако сконцентрироваться больше, чем на одном маге за раз ей не удавалось. Следующий залп стрел врезался в невидимую преграду. «Должно быть кто-то из аэлудов создал щит».

— Командир! — закричали сзади. Харон обернулась и в ужасе обнаружила, что огонь охватил все воткнутые в землю колья, растянулся, словно живое существо и взял сражающихся в плотное кольцо. Лошади заржали, бросившись в стороны, некоторые двинулись прямо на врага. Лучники подались вперёд, избегая соприкосновения с ненасытным пламенем.

— Это ловушка! Они отрезали нам путь к отступлению! Всем на позиции, цельтесь!

Харон попыталась прощупать стоящую горсту магов, и определить, кто из них заправляет стихией. Санкхейн было трое — это сильно облегчало задачу в подчинение огня. Передняя часть города перестала полыхать, возможно, внутри были и другие представители клана, однако многие здания поодаль ещё были объяты огнём. Вычислив аэлуда в горсте стоящих, Харон напряглась, посылая в его сторону импульс. Каким бы плотным не был щит, он бессилен против ментальной атаки. Мужчина, на которого нацелилась Харон и впрямь согнулся от боли.

— Сейчас! — крикнула девушка.

— Пли!

Стрелы полетели в рассыпавшуюся горстку магов. Одному пробило голову, второму грудь, третьего задело лишь слегка, остальные отделались испугом. Доскакавшие до ворот латники попытались изрубить оставшихся мечом, но вдруг попадали с лошадей и больше не смогли подняться. Из-за ворот показалось ещё с десяток фигур. Харон вдруг почувствовала, как кто-то с силой сжимает ей голову. Боль пронзила столь резко, что девушка вскрикнула. Некто почувствовал её. Верры… неужели среди Иннун были люди и её клана?

— Пли! — скомандовал Родриго. Стрелы вновь не достигли целей. Пламя вспыхнуло за спинами атакующих, схватив и мгновенно пожрав нескольких из них. Люди в ужасе завопили. Воздух насытился смрадом палёной человеческой плоти. Командующий выругался.

— Старайтесь держаться на расстоянии!

У Харон всё плыло перед глазами. Голова взрывалась от боли. Она попыталась дать отпор атакующему, но верр явно знал своё дело. Девушка рухнула на колени, чувствуя, как в висках с силой пульсирует кровь.

— Командир, стрел почти не осталось!

Родриго выругался.

— Харон, сними проклятый барьер! Слышишь? Что с тобой? Харон!

Девушка стиснула зубы. Она ничего не могла сделать в одиночку, Август был у других ворот.

— Они идут! Обнажите мечи!

Харон с трудом могла рассмотреть всё то, что происходило дальше. Огненная стена чуть спала, видимо, магам не хватило сил, чтобы долго удерживать её. Конные попытались отступить, и некоторые благополучно преодолели барьер, тем же, кто стоял на своих двоих, пришлось нелегко. Земля задрожала под ногами. Кто-то из подоспевших магов бросился на воинов с оружием. Они рубились, как чудовища. Мечи ломались, а то и плавились в руках обезумевших от страха вояк. Родриго был среди тех, кому не посчастливилось драться в ближнем бою. Мужчине перерубили ноги, а затем снесли голову. Боль слегка отступила, и Харон попыталась прийти в себя. Вдруг кто-то схватил её под руки. Девушка испугалась, что это враг, а то и сама смерть, но поблизости оказался Август. Находиться у западных ворот больше не было смысла, они проигрывали бой. Прибыли ещё несколько магов. Харон почувствовала, как её поднимают.

— Давай, сестрёнка, уходим… мы здесь больше не помощники.

Окинув взглядом кровавое побоище, Харон нашла в себе силы встать и поплестись за Августом. Мужчина разрешил ей опереться на себя, и в месте, где огонь уже совсем спал, верры без труда выскочили за пределы поля боя.

***

Наоми никак не удавалось уснуть. Из окна своей «темницы» она наблюдала за тем, как люди валили ко дворцу, сопровождали разодетую Хизер на торжественную церемонию по передачи власти, а после явились во дворец для празднования, танцевали и пили за здоровье новой правительницы. Ужасное событие, оскорбляющее её вселенскую скорбь. Предатели… все жители Ревердаса — предатели.

Глаза девушки практически не высыхали. То всхлипывая в полусне, то рыдая, сидя на кровати, она мучилась уже несколько дней. Лонгрен был мёртв. Человек, которого она считала сильным и бесстрашным, на которого надеялась, которого любила, был обезглавлен, осквернён, оклеветан. Презираемый советник склонил колено перед убийцей, тем самым признав её и отрёкшись от собственного племянника. Наоми лила слёзы, осознавая правоту своих ранних подозрений. Она не смогла уберечь мужа! Не смогла остановить его.

Теперь эта девушка насмехалась. Чувствуя власть, она решила сделать «доброе дело», но Наоми ненавидела её всей душой. Какая разница, где гнить? В тюрьме или в этой теперь уже чужой комнате?

Недаром ей снились дурные сны! Не зря дурное предчувствие не отпускало столько дней! Теперь всё стало на свои места. И дело было вовсе не в надвигающейся войне. Один несчастный миг отнял у неё и любимого, и титул, и дом. Что теперь унаследует их сын? Какая жизнь ждёт ребёнка, который должен был стать королём?

Совсем одна в жестоком государстве. Слабая, разбитая, несчастная. Её заклюют, растерзают и выкинут. Почему участь Наоми должна быть другой? Она, быть может, по собственной воле последовала бы за Лонгреном, покуда не сын, чьё сердце билось в такт с её собственным. Сын… вот, ради кого она должна жить. Он её последняя надежда и опора. Не решится ведь новая королева убить её беременной?

Размышления о вероятности сводили девушку с ума. Стоило ей закрыть глаза и образ Хизер, держащей за волосы отрубленную голову, всплывал перед мысленным взором. Наоми снова заходилась плачем. Она проклинала Геул за то, что тот отвернулся и позволил Лонгрену умереть. Можно ли назвать справедливым и милосердным бога, что, возвращая к жизни одну, отнимает жизнь у другого? Такой бог ей был не нужен!

Наоми сжималась от мысли, что страдания её не окончены, что ненавистная королева найдёт новый способ уничтожить её изнутри. Почему её? Лонгрен умер, ему больше не о чем сожалеть, не о чем думать, а что делать ей, не покорившийся свидетельнице зверства?

Как жить с мыслью, что народ смирился с убийством правителя, что советник, переживший трёх королей, признал четвёртого? Как убедиться в реальности происходящего, когда так хочется верить, что всё это наваждение, дурной сон?

Наоми крутилась с боку на бок, пока сбившееся в ком одеяло не оказалось на полу. Уставившись в потолок опухшими от слёз глазами, она ещё раз мысленно пережила трагедию, всхлипнула и провалилась во тьму.

Глава 43 О том, как обстоят дела

Хизер вошла в кабинет последней, мысленно выругав себя в надежде, что опоздания не войдут в привычку. Она легла так поздно, что едва заставила себя встать с кровати. Голова раскалывалась, во дворце уже царила суматоха. Все члены совета, включая Леоссара, чувствующего неловкость в окружении людей, дожидались её. Напряжение возрастало, никто не осмеливался говорить. Как только двери распахнулись, мужчины встали и поклонились стремительно прошедшей к месту королеве. От образа обворожительной леди в короне не осталось и следа: сегодня Хизер была облачена в тёмные штаны, заправленные в голенища высоких сапог, рубашку с высоким воротником и золотистый жилет. К широкому поясу крепились два меча и небольшой кинжал, что сразу бросилось в глаза. Мужчины странно переглянулись, и только Леос про себя усмехнулся. Именно такую Хизер он и привык видеть.

Поздоровавшись, девушка уселась во главе стола и окинула взглядом присутствующих.

— Начнём, господа.

Леоссар медленно поднялся с места. Хизер знала, что мага стесняет его положение, и прочие члены совета, наверняка, не одобряли её выбор. Золотистая брошка советника на жилете изгнанника напрягала их, это читалось в презрительных и недоверчивых взглядах, косящихся на мага.

— Некоторые из членов совета подготовили доклады, Ваше Величество, и один из них имеет статус первостепенной важности. Надеюсь, главнокомандующий изложит проблемный вопрос во всех деталях и сообщит, почему не донёс его до вашего сведения раньше.

Хирг Леварс поднялся и учтиво склонил голову. Всего на секунду он метнул гневный взгляд в сторону мага, но Хизер успела заметить его.

— Ваше Величество, мы некоторое время полагали, что проблема, о которой пойдёт речь, решена, поскольку ваш предшественник… принял определённые меры и дал указания по её устранению. В связи с церемонией коронации мы не посчитали необходимым обременять вас дополнительными заботами, однако только что мы получили письмо и… — мужчина замялся, глядя на лица присутствующих, в которых искал поддержки, но прочие хранили молчание. — Считаю своим долгом сообщить, что в Ревердасе затевается мятеж. Несколько недель назад объединившиеся маги Иннун в числе сорока душ захватили Ютру, жестоко расправившись с её населением, и организовали там что-то вроде военного лагеря. Об этом нас известил ныне покойный командир Йота — Родриго Миран, погибший при исполнении долга. Согласно указу… — на этом месте мужчина замялся и с опаской взглянул на товарищей, — …вашего предшественника к Ютре отбыл отряд в пятьдесят мечей и два мага из состава Белого ока. После минувшего сражения численность врага значительно сократилась, однако город не был освобождён, и нашим войскам пришлось отступить. Хуже того… наша сторона понесла огромные потери, в числе погибших так же находятся лорд Харес Икуатор и большая часть прибывших с ним людей. Новым главнокомандующим Йота был выбран Радвид Элькейский, он же принял на себя командование оставшейся частью ополчения, что не превышает пятьдесят человек. Нынче утром мы получили от него письмо, в котором говорилось о потерях с обеих сторон и несостоятельности очередной атаки. Он ждёт ваших мудрых указаний.

От услышанного у Хизер перевернулось сердце. Каждая фраза била наотмашь. Они праздновали коронацию, пили и танцевали, пока под Ютрой гибли люди. Члены совета знали, как обстоят дела, и ничего не сказали ей. Может, были не до конца уверены в том, что Хизер действительно взойдёт на трон? Какая непростительная глупость!

— Лонгрен Теул приказал взять Ютру штурмом?

— Он… приказал вернуть её любой ценой, а так же уничтожить врага, Ваше Величество.

Хизер вспомнила вылазку из Лакуды, вырезанную деревню, разлагающиеся на кольях трупы. Знак Иннун. Ещё тогда Ридесара смутило их объединение, стало быть, мужчина оказался прав, и теперь изгнанники продвинулись дальше. Даже в таком жалком количестве они представляли серьёзную угрозу.

— Вы уверены, что это Иннун?

— Да, Ваше Величество.

— Чего они хотят? Кто у них главный?

Главнокомандующий замялся, покосившись на коллег.

— Мы… не знаем, Ваше Величество. В письмах не говорилось.

— Не знаете? А вы приказывали выяснить?

Хирг Леварс побледнел.

— Нет, Ваше Величество, нам было сказано уничтожить, а не…

— Вы отправили на смерть людей, даже не зная, какие цели преследует враг?

— Простите, Ваше Величество, мы исполняли приказ…

Хизер мысленно выругалась.

— Удобно ссылаться на приказ покойника, прикрывая собственную глупость. Вам даны большие полномочия, но вы используете их не там, где нужно. Ютра — хоть и не велика, но это эта важная торговая точка, и её утра сильно ударит по экономике восточного округа. Вместо того, чтобы выяснить, с кем имеете дело, вы нашли горстку людей и бросили их на растерзание, а теперь рассуждаете о потерях с таким видом, будто я должна сказать: «ничего страшного, возьмите ещё воинов». На это вы рассчитываете?

— Виноват, Ваше Величество, прошу извинить. Обещаю прислушаться к вашему мудрому решению.

— Моему решению? А что предпримете лично вы, Верховный главнокомандующий? Ведь это как раз ваш профиль.

Хирг выдержал паузу и нервно сглотнул. Присутствующие вжались в стулья, надеясь, что мужчина примет на себя основной удар.

— Столица не могла выделить больше людей из-за турнира. Наплыв приезжих требовал усиления охраны, но сейчас торжества окончены, и я думаю… мы можем собрать несколько сотен человек. У Иннун не будет шансов перед таким числом.

— Откуда вам знать? Может, прямо сейчас к ним идёт подкрепление? Вы ведь не потрудились выяснить, кто ими руководит, чего они добиваются. Думаете, маги захватили город ради захвата города? От скуки? Если так, то что и впрямь мешает нам собрать больше людей и уничтожить их? Полагаете, они об этом не подумали? А если подумали, значит у них есть козырь в рукаве, и пока вы не выясните какой, бесполезно атаковать их.

Мужчина нервно поджал губы.

— Понимаю, Ваше Величество. Но если мы зашлём шпионов, их с большой вероятностью прикончат.

— Всё куда проще, главнокомандующий. Вы ведь сказали, что на передовой находятся преданные государству верры. Они ещё живы?

— Да.

— Тогда пусть пойдут на переговоры.

— Ваше Величество?

— Я не понятно выразилась? Пусть поднимут белый флаг и пойдут разговаривать, выяснят, кто стоит за этим разбоем и чего они хотят. Проблем возникнуть не должно, если маги увидят «своих».

Мужчина покорно склонил голову.

— Для того, чтобы собрать несколько сотен человек потребуется время и ресурсы. Близятся холода, дороги заметёт. Маги избрали странное время для нападения, и это должно вас насторожить. Возможно, они хотят переждать зиму с расчётом на то, что мы не сумеем в короткий срок выкинуть их из города. Нужно заполучить больше информации, пошлите разведку во все концы. Чем быстрее мы поймём, в чём состоит их цель, тем быстрее придумаем, как с этим справиться. Отправьте письмо Радвиду Элькейскому, пусть докладывает о каждом шаге и каждой мелькнувшей тени. Падение целого города, пусть и небольшого — это не шутка, а объявление войны. Здесь нельзя проявлять халатность и медлить. Ни сегодня, так завтра они могут пойти на Архорд, присоединив к себе другие силы. Скажите командующему, что их первостепенная задача — не дать магам покинуть город. Пусть не пытаются отбить его, спасать всё равно некого, а терять людей зазря нам не на руку. Главное, чтобы эта разрушительная сила не двинулась дальше и не принесла ещё больший урон.

— Предлагаете организовать блокаду, Ваше Величество? Но ведь это очень затратно.

— Там всего пятьдесят человек, не так затратно, как собирать и думать о перемещении нескольких сотен. У Лорда Хареса есть наследник?

— Да, Ваше Величество. Шестнадцатилетний Одри Икуатор. Насколько нам известно, он остался в фамильном замке.

— Тогда имущество отца сейчас должно быть в его руках. Известите юного господина о том, что теперь его задача — обеспечить отряд ополчения. Пусть доставит им всё необходимое: продукты, оружие, палатки. Придётся повысить налоги, но положение того требует, народу необходимо будет разъяснить. Выделите две сотни линар на содержание из казны, об остальном позаботятся феодалы. Должны же они приносить хоть какую-то пользу.

— Будет выполнено. — Хирг Леварс поклонился.

— Вам есть, что добавить?

— Нет, Ваше Величество.

— Тогда присаживайтесь. Кто следующий расскажет, на пороге какого кризиса мы стоим?

— Глава рыцарского ордена — Егель Арфел. — Знакомый рыжебородый мужчина, с которым Хизер танцевала накануне, медленно поднялся. Поприветствовав её, он улыбнулся слишком приторно и вольно, будто не разделял всеобщей тревоги. На Лице Леоса отобразилось презрение. Хизер осталась бесстрастна. Мужчина, видя, что ответного отклика любезности не последует, решил не тянуть с докладом.

— Ваше Величество, слава Геул, в городе относительно спокойно. Недовольств по поводу смены власти не наблюдается, гости довольны пребыванием во дворце, но на всякий случай я усилил охрану на улицах. Единственное, что сейчас беспокоит добрую часть населения — это пересуды по поводу надвигающейся войны, но любую вспышку мы пресекаем, не давая этому яду распространиться.

— Войны? Слухи о падении Ютры так быстро распространились?

— Нет, Ваше Величество. Это связано с внезапным появлением в городе эрий. Если верить преданиям, они являются предвестниками войны, но мы, здравые люди, понимаем, что это сказки. Жителей беспокоит то, что некоторые из этих птиц идут на самоубийство, и всякие ненормальные, пользуясь ситуацией, вещают о приближающемся зле. На днях мы арестовали одного прокажённого, кричал о конце света и ребёнке из тьмы. Рыцари, как и представители духовенства делают всё возможное, чтобы не допустить распространения ереси. Быть может, вы прикажете принять ещё какие-то меры?

Прозвучавшая новость взбудоражила Хизер не меньше предыдущей. Ей вспомнился разговор с Блэйром, предсказание его учителя о близнецах и разрушениях. Да она сама видела эрию и ввязалась из-за её убийства в драку! Как уж тут сослать всё на предрассудки? Прежде, чем ответить, девушка пораскинула мозгами.

— Я хочу увидеть этого прокажённого.

На лице мужчины отобразилось недоумение.

— Не понимаю, к чему, Ваше Величество.

Хизер подалась вперёд. Неуверенная улыбка Елеля стала излишне притворной.

— Я должна объяснять почему? Просто распорядитесь, чтобы его ко мне доставили. Пересуды на улице могут вылиться во всеобщую панику, а вы представляете, как сложно управлять обезумевшей толпой? Отец Люрэс, я рассчитываю на вашу активную помощь. Если в умах людей зреют мысли о зачатках зла, то нужно чтобы кто-то возвращал их на путь светлой веры. В остальном надеюсь на ваших людей. — Последняя фраза адресовалась Егелю. Мужчина поклонился и сел.

— Благодарю, Ваше Величество, будет выполнено.

— Что-нибудь ещё?

На этот раз заговорил Леоссар.

— Письма с известием о вашем восхождении на престол разосланы во все концы, так же для надёжности мы отправили несколько гонцов с грамотами. Ключевой фигурой нашего интереса пока остаётся король Ульрих. Мы ожидаем ответа, но у вас есть мысли по поводу того, как поступать с принцессой Наоми?

Из-за грянувших потрясений Хизер уже успела забыть о том, что молодая вдова по-прежнему находится в замке и ждёт своей участи. Выдержав паузу, она ответила:

— Я собираюсь отправить принцессу домой и написала об этом в письме. Надеюсь, Ульрих пойдёт на встречу и вышлет людей для её защиты. У нас сейчас каждый человек на счету.

— Не опасаетесь, что Ульрих может попытаться мстить? — вдруг встрял в разговор Егель.

— У него нет повода, Наоми ведь цела и невредима. Конфликт с Эндагоном нам не нужен, и в знак своих добрых намерений я собираюсь вернуть ему дочь.

— Мудро, — согласился Леос, — сейчас особенно опасно вступать в трения с соседями, они могут воспользоваться нестабильной ситуацией.

Хизер переводила взгляд с одного лица на другое. Ей хотелось удалиться и обдумать всё в одиночестве. Сон как рукой сняло. Других докладов не последовало, и девушка с толикой облегчения закончила собрание. Кто бы мог подумать, что Иннун зайдут так далеко? Сначала деревня, теперь город. Быть может, их зверствам подверглись и другие населённые пункты? Вернувшись в покои, Хизер налила себе воды, и сделав несколько глотков поняла, что это вовсе не тот напиток, который хотелось бы принять. Усевшись в кресло, она задумалась о членах совета. Непонятно, как большинство из них пришли к своим должностям, после смерти Иландара при дворе воцарился бардак. Хирг Леварс производил впечатление остолопа, Егель Арфел — подхалима, остальные же, за исключением Леоса и Отца Люрэса просто не вызывали доверия. Заменить бы их всех, но на кого? Где найти верных и умных людей? И как избежать неприятностей, постигших покойного брата?

Размышления девушки были прерваны стуком в дверь. Хизер не хотела отвечать, прикинувшись, что отсутствует, однако мысль о том, что это может быть важно, заставила её передумать. На пороге показался Леоссар. Королева обрадовалась, что это был не кто-то другой, однако то, что маг не спешил проходить, поселило в девушке тревогу.

— Что-то случилось?

— Думаешь, того, что услышала мало?

— Не юли. Я не в настроении.

Мужчина понимающе кивнул.

— На самом деле ничего срочного. Я только что столкнулся с командиром стражи, и он сказал, будто какой-то человек рвётся к тебе уже несколько суток. Вообще-то он не единственный, но подозрительно настойчивый. Сказал, что его зовут Кирон, и ты должна понять. Полагаю, обезумевший фанатик? Кинуть его за решётку?

Услышав имя, Хизер невольно подалась вперёд. Её пульс участился.

— Кирон… Святой Геул, нет. Немедленно прикажи впустить его и привести ко мне.

На лице мага отобразилось недоумение.

— Так ты… знаешь его?

Хизер глотнула и отставила бокал на стол.

— Я буду в приёмной. Иди, пока с ним что-нибудь не сделали!

Леос мгновение помедлил и вышел из комнаты. 

***

Сердце девушки колотилось, угрожая выпрыгнуть из грудной клетки. Она мерила шагами комнату, не находя себе места, и чувствовала, как на спине выступает ледяной пот. Это не могло быть простым совпаденьем. Он нашёл её, точно он…

Минуты тянулись, как часы. Хизер казалось, что прежде, чем Леоссар вернулся, прошла вечность, но вот, маг шагнул в комнату, а вслед за ним и двое крепких стражников ввели мужчину в сером потрёпанном плаще. Увидев его, Хизер на мгновение замерла. Дыхание перехватило, и прежде, чем девушка выдавила из себя какой-либо звук, мужчина скромно произнёс:

— Ваше Величество…

— Кланяйся королеве! — Один из стражников пихнул его в спину. Хизер негодующе вздрогнула.

— Вы оба, пошли вон.

Опешившие стражники отпрянули, и уже через мгновение девушка бросилась незнакомцу на шею.

— Карлайл!

На лице мужчины отобразилось счастье мученика. Он замер, не зная, как повести себя в сложившейся ситуации, а маг, услышав знакомое имя, быстро сообразил, что к чему. С толикой опаски Карлайл всё же отважился приобнять королеву. Он не помнил, чтобы хоть раз допускал проявления подобных чувств. На глаза выступили слёзы. Хватка Хизер была такой сильной, что на секунду у былого воина помутилось сознание.

— Это правда ты… ты жив…

— О, королева… — слабо шепнул он ей на ухо. Девушка отстранилась, чтобы взглянуть мужчине в лицо. Её спаситель, второй отец, человек, которого Хизер, казалось, любила большего всего на свете, стоял перед ней. Она уже и не надеялась увидеть его, однако судьба оказалась благосклонна. За минувшие месяцы Карлайл будто внезапно постарел. Разглядывая морщины и проседь в заколотых волосах, девушка еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Никогда прежде его лицо не излучало столько отеческой теплоты. У Хизер задрожали и едва не подкосились ноги. Леоссар тактично покинул комнату, дабы не быть свидетелем сентиментальной сцены.

— Моё сердце обливалось кровью всё то время, что я думал о вашей погибели, — вдруг заговорил Карлайл, и девушка обнаружила в его голосе хрипоту. — Я изъездил кучу городов, опросил сотни людей, но так и не смог отыскать следа. Я… был безутешен в горе, винил себя за халатность и проклинал день, когда позволил вам сбежать. О, знали бы вы, Ваше Величество, сколько мук я вытерпел, сколько раз во сне являлся мне король, и сколько раз его сильная рука душила меня в наказание.

— Карлайл! Мне так жаль… мне очень жаль, я прошу, называй меня Хизер! Я не вынесу этой ледяной официальности!

Мужчина иронично улыбнулся.

— Хизер, да… теперь можно и так звать, не получая упрёка. Я чуть не умер, когда кто-то в таверне обмолвился о девушке, сражающейся на арене. Бросился туда, а увидев тебя, был и рад, и безутешен. Каждый раз, когда ты билась, сердце замирало. Я старел сразу на десятилетие. Какой ужас охватил меня, когда ты отважилась бросить вызов Лонгрену! Я подумал… что всё кончено, я чуть не прыгнул туда, вниз, чтобы отдать жизнь за попытку спасти тебя, но ты держалась так уверенно. Я впервые усомнился в своей правоте, увидел… как сильно изменило тебя время, и ужаснулся. Как страшно мне представить, что делала ты все эти месяцы, где скиталась, с кем делила хлеб, и был ли он у тебя. В нашу последнюю ссору я сказал: «Ты не воин и уж тем более не правитель. Народ скорее склонит колено перед узурпатором, который способен достойно править, чем перед девчонкой, которая думает, что знает и может больше других, но при этом готова умереть сразу же, как только вспоминает об ответственности». Я раскаиваюсь. Я был не прав. Ты отомстила за брата, взошла на престол и тебя признали люди. План, что казался мне таким абсурдным и невозможным, ты привела в исполнение. Сумела сдержать слово. Мне, старику, не остаётся ничего, кроме как склониться перед тобой и молить о прощении. — С этими словами Карлайл опустился на одно колено. — Ты вправе отослать меня, изгнать того, кто не справился со своими обязанностями, кто не поверил в тебя. Я клялся быть тебе щитом, а вместо того позволил рисковать жизнью. Я даже прощения не достоин…

— Это вовсе не так. Карлайл, прошу тебя, поднимись.

Хизер протянула к нему руки, но мужчина, взяв их в свои, с отеческой нежностью поцеловал.

— Я заблуждался на твой счёт, был так неправ. Я и вообразить не мог, какие чувства тебя одолевают и на что они могут подтолкнуть. Прости меня, Хизер, прости старика…

Сердце девушки разрывалось от боли и радости. Она так много хотела сказать, что мысли перепутались и сбились.

— Это ты прости меня. Прости за то, что сбежала, за то, что оставила одного. Я поступила, как эгоистка, преследующая собственную цель, и не думающая о других.

— Эта цель привела тебя домой.

— Да, привела. Геул уберёг от смерти и меня, и тебя, разве это не высшая милость? Может, в этом и был его умысел. Я так рада видеть тебя, Карлайл, так счастлива знать, что ты жив, что ты снова со мной! Поднимись, я молю тебя…

Мужчина наконец-то встал, и Хизер вновь смогла увидеть его блестящие глаза, обрамлённые сетью мелких морщин.

— Мы снова вместе, — сказала она, — ты — моя семья, что бы ни случилось, и если ты захочешь остаться…

— Я бы счёл за честь.

— Тогда не нужно больше сантиментов. — Она сжала его руки в своих. — Оставайся со мной. Стране так нужны верные люди… За эти месяцы я увидела столько жутких вещей, и поняла, что бездействие разрушает Ревердас. Мы должны укрепить его. Должны изменить существующую систему так, чтобы люди больше не страдали.

— Это благородная цель, — заметил мужчина, — я сделаю всё, чтобы тебе помочь.

Глава 44 Беременность

Гелата нервно теребила ткань серого помятого платья. Нужно прикупить что-то более практичное. Близились холода, тело начинало мёрзнуть. Она смотрела на собственные тощие руки. Стоило слегка согнуть пальцы, чтобы костяшки образовали рельефные холмики, а паутина из вена выдала чёткий рисунок.

— Сколько мы будем ждать? Я… чувствую себя скверно.

Этцель, внимательно рассматривающий что-то за окном, ответил, не оборачиваясь.

— Недолго. Людей у дворца всё меньше, как только схлынут, навестим новоиспечённую королеву.

— Может, убьём её?

— Убьём? Я думал, она тебе интересна.

— Иногда я до отвратительности мстительна. — Губы девушки искривила усмешка. Маг повернулся и внимательно посмотрел на неё.

— Сейчас в этом нет смысла. Допустим, она умрёт, а затем куча людей бросится на меня с оружием. Я не бог, чтобы справиться с толпой, а ты в этом теле бесполезна.

— Тогда поторопись и избавь меня от него. — Бросив на мужчину острый взгляд, Гелата встала и направилась к двери.

— Куда ты идёшь?

— На рынок. Прикуплю что-нибудь получше этих тряпок.

Девушка хлопнула дверью, будто желала показать Этцелю всю степень собственного недовольства, и только после подумала о том, как просто Энйн стала перехватывать контроль над телом.

***

Добрую часть дня Хизер провела в обществе Карлайла. Она распорядилась приготовить мужчине комнату, а сама долго беседовала с ним о минувших днях. Не желая говорить слишком много, девушка опустила рассказ о Дэррад и том, что ей пришлось пережить, умолчала о новообретённой силе, дабы не вызвать у мужчины негодование, а победу на турнире обставила как результат усиленных тренировок. Мужчина, своими глазами видевший её триумф, не задавал лишних вопросов и со странной наивностью верил в каждое сказанное слово. Хизер познакомила его с Леоссаром, и если маг отнёсся к названному отцу Хизер снисходительно, то у Карлайла, как и Ридесара, изгнанник вызывал отторжение и неприязнь. Он решил промолчать, видя, что девушка снова увлеклась рассказом, но брошь советника на груди Леоса заставила мужчину внутренне съёжиться. Они обедали втроём, когда в дверях вдруг появился слуга, и низко раскланялся, привлекая внимание.

— Прошу прощения, Ваше Величество, к вам придворный лекарь, говорит, что это срочно.

— Лекарь? — удивилась девушка, откладывая столовые приборы. — Пусть войдёт.

Слуга освободил проход, и за порог тут же шагнул человек в длинном чёрном балахоне.

— Ваше Величество, многократно извиняюсь. — Он низко поклонился и прошествовал вперёд. — Меня зовут Периций, я придворный лекарь. Прошу вас смилостивиться и разрешить мне, как и прежде, навещать принцессу Наоми. Её состояние вновь ухудшилось, а стража говорит, что в покои пускать не велено. Я приготовил отвар. Быть может, его разрешат хотя бы передать… Буду премного благодарен. — Мужчина снова поклонился, и Хизер разглядела в его руках небольшой стеклянный графин.

— Принцессу терзает какой-то недуг? Мне не докладывали.

— Да, Ваше Величество.

— Это серьёзно?

На лице Хизер отобразилась тревога. Ситуация в стране и без того была плачевной, не хватало ещё болезни молодой вдовы. Лекарь замялся, не решаясь дать конкретный ответ. Хизер это не понравилось. Значит, и правда серьёзно? Она уже приказала организовать отбытие принцессы на родину, написала её отцу, запросив людей для сопровождения, но болезнь может всё осложнить. К тому же стремительно близились холода, рисковать было не впору. Если Наоми требуется срочное лечение, его нужно оказать.

— Чем она больна?

— Это… беременность, Ваше Величество. Принцесса носит под сердцем ребёнка.

Новость так ошарашила Хизер, что несколько мгновений она не могла вымолвить и слова. Безумцы на площадях, захват Ютры, а теперь… Беременность! Наоми носит в себе наследника узурпатора.

— Давно?

— Почти три луны.

Хизер облокотилась на стол и прикрыла ладонью рот. Мужчины, заметив, как она побелела, переглянулись. Периций, почувствовав, будто сказал что-то не то, крепче сжал графин.

— Она мучилась рвотой, а потеря мужа… это стресс, позвольте…

— Оставьте ваш отвар, я сама отнесу его, — перебила Хизер, наскоро пытаясь найти решение проблемы.

— Благодарю за милость, Ваше Величество.

Периций поставил графин на стол, откланялся и спешно удалился. Хизер нахмурилась, и откинулась на спинку стула.

— Речь о принцессе Эндагона? — осведомился Карлайл. — Что ты собираешься с ней делать?

— Я думала отослать её домой.

— И?

— И её беременность всё испортила, — констатировала девушка и встала из-за стола. — Три луны — это много… избавиться от ребёнка без вреда матери не получится. Дурная ситуация.

— Разве это проблема? — поинтересовался Леос. Хизер взяла в руки графин. — Это что-то меняет?

— Боюсь, это меняет всё.

***

Периций не солгал. Хизер застала девушку в незавидном состоянии. Наоми побледнела, отощала, её постоянно тошнило. Шторы в комнате были плотно задёрнуты, царила прелая духота. Королева отослала всех служанок, открыла окно и поставила графин на крохотный столик у кровати. Наоми, завидев её, из последних сил приподнялась. У принцессы был всё тот же озлобленный, ненавидящий взгляд, теперь уже приправленный мукой и скрытой мольбой.

— Лекарь передал отвар. Беспокоится о вашем здоровье.

— Я в порядке. — Наоми бросила взгляд на графин, но не спешила испить из него.

— Мне передали, что вы отказываетесь есть.

Девушка промолчала. Хизер присела на край кровати и внимательно посмотрела на неё.

— Я знаю о вашей беременности. Это ребёнок Лонгрена?

— Это мой ребёнок.

— Разумеется.

Наоми сделала отрывистый вдох.

— Вы говорили, я смогу уехать домой. Это правда?

— Правда.

— Когда?

Хизер призадумалась.

— Я отослала письмо вашему отцу. Для того, чтобы люди Эндагона добрались сюда, нужно несколько месяцев. И, по моим представлениям, вам рожать через шесть лун. Делать это в условиях дороги — невозможно. Рисковать вашим здоровьем никто не станет. Поэтому родите, и потом отправитесь.

Наоми недоумевающе покосилась на неё.

— Когда рожу? Думаете, в дороге что-то случится? Так это не ваша забота. У вас нет причин заботиться о моём благополучии, так зачем удерживать здесь?

— Причин несколько, — честно призналась Хизер. — Во-первых, вы — принцесса Эндагона, и именно от вашей сохранности зависят наши отношения. Ссориться с королём Ульрихом у меня нет никакого повода и желания. А во-вторых… — королева выдержала паузу, — не буду кривить душой, вы носите под сердцем ребёнка узурпатора, а дети любят мстить за отцов. Допустим, я отпущу вас раньше. Его сын или дочь родится в каких бы то ни было условиях, вырастет, решит, что обладает какими-то правами на престол и пойдёт войной на Ревердас. Как дальновидный политик, я должна исключить такую возможность. И лишь из уважения к вам, я считаю необходимым сказать об этом заранее.

И без того бледное лицо Наоми стало практически прозрачным. Хизер видела, как она задрожала всем телом.

— Что это значит? Что вы хотите этим сказать?

— То, что ребёнок не поедет с вами.

— Что? Как это? Вы убьёте его?

Хизер многозначительно вздохнула. Глаза принцессы расширились от ужаса.

— Нет! Нет, вы не сделаете этого! Мой сын ни в чём не виновен! Он ещё даже не родился! С чего бы ему мстить за отца, которого он никогда незнал? Он будет расти со мной, вдали от этой кошмарной страны и унаследует трон своего деда, если так повелит судьба! Вы не имеете права лишать его этого!

Хизер поднялась с кровати. В горле пересохло, какая-то часть души противилась этому приговору. Наоми яростно скомкала край одеяла.

— Ситуация неприятная, я могу понять вас, как женщина, но не могу уступить, как королева. Очень жаль, но моя первостепенная задача — заботится о настоящем и будущем Ревердаса. Всё, что я могу сделать — это спасти вас, но Лонгрен не должен иметь потомков. Подумайте, что вы ещё юная. Уверена, отец подыщет вам хорошего мужа и семья ваша будет крепкой, но не здесь.

— Я не позволю убить своего ребёнка! — Наоми вдруг вскочила с кровати. Её рука метнулась под подушку и в следующее мгновение в ней возник кинжал. Хизер, предупредив нелепый замах, ухватила принцессу за запястье. Заливающаяся слезами Наоми, яростно закричала:

— Убийца! Ты убила моего мужа, а теперь пришла, чтобы забрать сына, и строишь из себя добродетельную королеву! Думаешь, Эндагон простит, если ты отпустишь меня? Да я сделаю всё, чтобы Ревердас был стёрт с лица земли, если ты хоть пальцем тронешь моего сына! Если ты…

— Успокойтесь, — осекла её Хизер, — один мой удар и ваша беременность оборвётся прямо сейчас. Правда, боюсь, за ваше здоровье я в этом случае ручаться не смогу, давайте рассчитывать на благоразумие друг друга.

Она выбила кинжал из руки принцессы. Та в отчаянии опустилась на кровать и закрыла лицо дрожащими руками. Хизер смотрела на неё с сочувствием, но понимала, что не может проявить большего милосердия. Внутренний голос винил её в очередной разрушенной жизни.

— Я ненавижу тебя! — Наоми вскинула голову, уставившись на королеву заплаканными глазами. — Я проклинаю весь твой род! Твою страну! Пусть народ твой захлебнётся в крови так, как захлебнулся мой муж! Пусть твоего ребёнка изрежут варвары, как только ты воспроизведёшь его на свет!

Хизер не успела понять, что делает. Пощёчина, которую она отвесила с размаху, завалила несчастную принцессу на бок. Наоми протяжно завыла. Её лицо покраснело от слёз и привалившего жара. Внезапная злость обуяла королеву. Сколько можно терпеть? Хизер делала всё, чтобы с принцессой обращались, как подобает! Ни разу не крикнула на неё и не нагрубила. Закрыла глаза на толчки и жалкую попытку напасть, однако та продолжала испытывать её. Проклинать в лицо королеву и её страну? Да если кто-то узнает о подобной безнаказанной наглости, от врагов не будет спасу! Дерзость нужно пресекать, в конце концов, люди понимают лишь язык боли.

Преисполненная негодованием, она стремительно вышла из комнаты, попутно велев не пускать к принцессе ни одной живой души. С одной стороны, Хизер чувствовала, что поступает жестоко, отнимая ребёнка от матери лишь из-за вероятности, а с другой она понимала, что именно жестокие решения иной раз спасают страну от гибели. Иландара убили. Сама она пошла на безумства лишь ради того, чтобы отомстить, и нет примера, показательней собственного. Наоми ещё молода и сможет повторно выйти замуж. Новый избранник подарит ей чудесного ребёнка, ну а сын Лонгрена, да простит Геул, не должен существовать.

Глава 45 Враги повсюду

— Уверена, что не погорячилась? — поинтересовался Карлайл, когда они с Хизер остались одни. Девушка сидела на троне, нервно покачивая ногой и сосредоточенно смотрела куда-то в пол. Прохлада заставляла ёжиться, и королева пожалела, что не взяла с собой накидку. В этой части континента всегда было так. Солнце светило ярко, делало вид, что будет греть ещё пару месяцев, а затем его резко сменяли обильные дожди. Холода надвигались стремительно, и не за горами время, когда землю укроет первый снег. Хизер не любила зиму. Отапливать дворец было сложно, и в большинстве залов царил несусветный холод. Приходилось кутаться в одежды, ходить в тёплых сапогах и пить отвары, дабы не спровоцировать сезонную болезнь. — Может, позволишь им уехать? Отбирать у принцессы сына — наживать лишние неприятности.

— Избавляясь от неприятностей сейчас, мы обрекаем наше будущее. Посмотри на меня Карлайл, сколько сил я положила на то, чтобы отсечь Лонгрену голову, мстя за брата, который пытался меня убить. Кому, как не мне понимать этот банальный мотив? Думаешь, ребёнок не попытается отомстить за отца, особенного если его безутешная мать нарисует смерть подлеца, как непростительное и заслуживающее возмездия преступление? Думаешь, ребенок не захочет отомстить, если мать скажет, как её держали в заточении и угрожали расправой наднаследником? А будь покоен, она скажет. Слышал бы ты сонм проклятий, срывающийся с её уст. Не знаю, может, Наоми действительно любила Лонгрена или обезумела на почве беременности. Представь, она кинулась на меня с кинжалом, и ты думаешь, я погорячилась? Если мы оставим ей ребёнка, вырастет потенциально опасный для государства человек, у которого будут деньги, а при большом желании и армия. К чему же так рисковать?

— Это лишь вероятность, основанная на твоём собственном безрассудстве. Не все так же храбры и отчаянны, для того нужны особенные обстоятельства, такие, например, как убийство ребёнка. Подумай, на что способна женщина, утратившее всё. Быть может, её боль по Лонгрену утихнет, и она даже смирится с твоей правотой, но смерть сына она не простит никогда. Наоми развяжет войну, если ты заберёшь у неё последнее.

— Она не сможет. Для этого нужны ресурсы, люди, влияние и дар убеждения, а всё, что есть у Наоми — это титул, дающий ей не так уж много прав. Думаю, Ульрих и сам не будет рад этому ребёнку. Сын покойного узурпатора — это позорный след на роду, а без него Наоми ещё можно будет воспользоваться в политических целях. В конце концов, она по-прежнему молода и привлекательна.

Хизер слегка покривила душой. Привлекательной Наоми было сложно назвать, но и безобразной она не была. Может, опыт и годы скрасят её наивное девичье лицо. Карлайл начал возражать, но вдруг двери распахнулись и в залу бесцеремонно вошёл Егель Арфел. Его лицо расплылось в улыбке при виде королевы, но Хизер оставила этот молчаливый комплимент без внимания.

— Ваше Величество, мы доставили прокажённого, как вы и просили.

— Заводите.

Рыжебородый подал кому-то знак. В зал вошёл конвой, состоящий из двух облаченных в доспехи стражей, а вместе с ним закованный в кандалы мужчина. У него был жуткий вид: потрёпанная одежда, украшенная грязевыми пятнами и старыми заплатами, сильно отросшие ржавые волосы, лицо, наполовину изъеденное болезнью, покрытое плешью и чем-то скверным, напоминающим мох, а с другой части испещрённое гноящимися порезами. Казалось, в зал вошла мучительная смерть. Шлейфом тянулся смрад смешавшихся мочи, пота и гноя. Нечеловеческие черные глаза странно бегали из стороны в сторону. У Хизер перехватило дух, и не будь её психика закалена подобными вещами, она, возможно, лишилась бы чувств. Карлайл зашептал молитву, когда то, что уже сложно было назвать человеком опустили на колени подальше от трона и заставили склонить голову. Стражники нехотя, с брезгливостью и плохо скрываемым страхом касались арестанта. Хизер почувствовала дискомфорт и чуть поёрзала на троне прежде, чем обратиться к заключённому.

— Мне доложили, что ты кричал в толпе о приближении некого зла. Это правда?

— Правда, правда… — как полоумный закивал мужчина. Егель обошёл его и с размаху пнул в живот.

— Ваше Величество… ты, тварь, должен отвечать чётко и обращаться к королеве «Ваше Величество».

— Прекратить! — Голос Хизер заставил рыжебородого отпрянуть и поклониться.

— Я хочу услышать подробнее. Что тебе известно?

Прокажённый поднял голову и странно усмехнулся. Его пристальный взгляд девушку насторожил, однако, сделав над собой усилие, Хизер сохранила нейтральное выражение лица.

— А я…я вас помню. Вы дали мне денег на площади, да, да… — Прокажённый закивал в подтверждение собственных слов. Хизер охватила дрожь при этом воспоминании. В день их прибытия пошёл дождь. Она всматривалась в окно дворца, когда за рукав потянули и на глаза попался попрошайка в жуткой маске. Леоссар отвёл её от этого человека, но вот, судьба вновь сталкивает их. — Да, я говорил, что мы, отвергшие пророчества жрецов, будем распяты дважды. Это всё из-за ребёнка. Посмотрите на меня. Если бы я послушался и убил его, этого бы не случилось, и быть может, война тоже была отсрочена.

— Ваше Величество, он же ненормальный, — вновь вмешался Егель, но Хизер не обратила на него внимания.

— Война? Что ты знаешь о ней? Что за ребёнок? Отвечай.

— О, это было давно… я тогда был молод, и жил мирно, никому не докучая, пока не нашёл в колодце ребёнка. Жрец велел мне его убить, а я не смог, и потом… потом у меня его отобрали, и я стал таким. Я проклят, проклят до основания души! Я — первый из грешников, кому Геул воздаст за ослушание! А затем мир утонет в агонии! Война уже наступила, идёт с тех пор, как я потерял ребёнка, какь моя рука дрогнула, занося кинжал…

— Почему тебе велели убить?

— Мне…я… спас его, но не должен был. Он говорил о зле…

— Ребёнок?

— Жрец… а потом они убили Сандру, и я… я больше не нашёл его…

Хизер мало, что понимала из бессвязного бормотания с набором имён, и решившись оттолкнуться хоть от чего-то, попыталась вспомнить рассказ Блэйра.

— Тебе… известно что-нибудь о близнецах?

— Близнецах? Нет, не знаю. Я видел одного ребёнка, я дал ему имя Микаэль! Но тогда он был младенцем, а теперь уж вырос, и я давно потерял его след! Пока он не будет убит, проклятье не спадёт с меня, и я…

— Достаточно, — отрезала Хизер. Она с трудом могла смотреть на сумасшедшего, казалось, он вот-вот упадёт и начнёт разлагаться. Каждый раз, когда мужчина выдыхал, воздух как будто наполнялся ядом. — Полагаю, ничем вразумительным ты поделиться не можешь.

— Теперь уже ничего не исправить, люди обречены! Мы будем страдать из-за своего эгоизма!

— Тебе сказали достаточно! — Егель снова пнул прокажённого и тот, захрипев от боли, согнулся. Хизер нахмурилась и нервно сглотнула.

— Увидите его.

— Может, вам воды? — тихо предложил Карлайл. Девушка отрицательно качнула головой. Теперь она и сама начинала верить в то, что Ревердасу угрожает нечто серьёзное. Может, горстка Иннун — это только начало? И если их не удастся сдержать… Хизер было страшно представить, что за хаос начнётся.

 ***

— Не думал, что ты суеверна, — удивился Леос после краткого пересказа Хизер. Они вместе шагали по коридору. Девушка только закончила разбирать отчёты о состоянии казны и продовольственных запасах на зиму. Как выяснилось, налоговая система давала сбой, и часть денег или вовсе не была уплачена или ушла не по назначению. Куда — никто не знал. В бумагах не было порядка. Ещё одна дурная весть в добавок к прочим. Королеве казалось, что она стремительно взбирается на гору из проблем, требующих срочного решения, однако главной причиной её тревоги оставались Иннун. Внутреннее чувство подсказывало, что захват Ютры — лишь первый крохотный вызов её государству.

На Ревердас спустилась ночь, в коридорах горели факелы. Замок был на удивление тих и пуст. Последний раз Хизер наблюдала горстку смеющихся беззаботных гостей около часа назад, они удалялись в сад. С тех пор на глаза не попадался никто, за исключением Леоса и нескольких стражей в карауле. Хизер это не насторожило, она привыкла видеть дворец таким ещё со времён правления отца. Да и роящиеся недобрые мысли занимали всё королевское внимание: ребёнок Наоми, эрии, маги, предатели короны. Как справиться со всем этим теперь, когда меч не решает проблему?

— Дело не в суеверии. Когда-то ты и в существовании Шархадарт сомневался, но я стала живым доказательством того, что они есть и обладают неизвестной смертным силой. Почем знать, что жрецы не правы? Ты ведь сам видишь, что-то происходит. Я уже рассказывала об Иннун в нашу первую встречу, помнишь? Я видела, какие жуткие вещи они творили. Гниющие трупы на кольях, отрубленные головы… это за гранью любой военной этики, мы имеем дело с монстрами. — На мгновение Хизер осеклась, вспоминая, что идущий рядом маг — тоже Иннун. Леоссар сделал вид, что не заметил её замешательства. — Вчера — деревня, сегодня — город, а завтра — страна.

— Этого не будет.

— Откуда тебе знать?

— Их слишком мало. При желании можно послать туда армию и стереть их с лица земли. Даже горстка магов не справится, если их задавить массой.

— А если их больше, чем мы думаем?

По стенам метались испуганные тени. Хизер никак не отпускало тревожное чувство. Леос же, напротив, казался почти равнодушным.

— Думаю, тебя донимает паранойя. Ты подпираешь дверь креслом, прежде чем пить или есть, проверяешь продукты на наличие ядов, видишь в каждом проходимце врага или заговорщика, а ещё веришь безумцам из подворотни, вещающим о том, что на пороге война.

— Ты серьёзно? Я несколько дней на престоле, а уже вижу столько вариантов раскола страны, сколько мне и во снах страшных не мерещилось.

Хизер намеревалась свернуть к лестнице, как вдруг чей-то силуэт вынырнул из-за угла. Девушка едва успела среагировать, чтобы податься назад. Ещё сантиметр, и копьё пронзило бы ей висок. Басовый мужской голос отдал команду. Из смежного коридора повалили вооружённые люди и прежде, чем Хизер успела выругаться, плотно окружили двоицу. Не дожидаясь объяснений, королева обнажила мечи, мысленно похвалив себя за удачный выбор одежды. Её примеру последовал и Леоссар. Они прижались друг к другу спинами, как будто сражались так сотни раз, и быстро оценили обстановку. Десяток вооружённых человек: в большинстве своём стражники, лиц которых девушка не могла припомнить. Они выставили перед собой мечи и копья, намекая на то, что разговор не состоится, однако Хизер всё-таки предприняла попытку:

— В чём дело? — строго спросила она, стараясь сохранять самообладание.

— Долой бабу с трона! — крикнул кто-то из присутствующих, и остальные ринулись в бой. Хизер, не раздумывая, пустила в ход обретённые способности. Она не сомневалась в том, что могла бы защититься и своими силами, однако против такого количества противников даже её мечи были бессильны. Лязг, скрежет, свист, вскрик. Взбудораженные тени понеслись по стенам коридора. Леоссар ловко парировал удары мужчин, мечи которых после первого же контакта рассыпались в прах. Оставалось дело за малым — проткнуть жалкие тела, чем маг без колебаний и занимался. Хизер пришлось сложнее. Удары летели со всех сторон, и она едва успевала отражать их. Одно из копий поцарапало руку, второе едва не вонзилось в шею. Сломав пару мечей, девушка отпрянула и с размаху вскрыла шеи двум нападавшим. Сразу же последовали атаки остальных. Взмах, звон, скрип, грохот. Ещё один враг свалился на пол, забрызгав королевское одеяние кровью. Леоссар, расправившись со своей пятёркой, не задумываясь пришёл на помощь, и когда в живых остался последний, уползающий словно червь, стражник, Хизер остановила бойню. Она утёрла вспотевший лоб и наступила незнакомцу на грудь. Его глаза расширились от ужаса, а губы задрожали и искривились в предсмертной муке.

— Паранойя, говоришь? — бросила Хизер Леосу, и тот молча проглотил упрёк. — Кто вас послал? — Каблук сапога сильнее вдавился в лежащее тело. Мужчина жалобно всхлипнул, но промолчал.

— Кто послал?!

Одним взмахом девушка отсекла несчастному кисть. Стражник разразился отчаянным болезненным криком.

— Отвечай, или я буду рубить по конечности!

— Г-г-господин Х-холгер… — захлёбываясь, выдавил он.

— Лжёшь! Холгер в темнице!

— Е-его с-стерегут н-наши… о-он обещал д-денег и т-титулы… о-он…

— Тварь!

Не позволив мужчине договорить, Хизер воткнула ему в шею лезвие. Стражник издал последний предсмертный хрип, — и в коридоре воцарилась тишина.

— Да как он посмел?! Уже приговорённый к смерти он всё равно пытается… — Ярости девушки не было предела. С лестницы доносился топот. Кто-то услышал крики и бежал сюда. Хизер сжала мечи, не исключая того, что вновь придётся защищаться. Маг тоже насторожился. В коридоре возникло четверо стражей.

— Ваше Величество! Вы в порядке? Что произошло?

— Я в порядке! — гневно выдала девушка, выставив перед собой окровавленный меч. — Уберитесь здесь, и чтобы к утру пятна ни одного не было! Обыщите замок, всех недовольных киньте в темницу! Я хочу знать, с кем говорил Холгер Логенрос. Всех, кто его караулил, взять под стражу, и если я узнаю, что кто-то ещё надеялся получить денег за мою голову, лично сдеру скальп!

С этими словами девушка ринулась прочь, оставив на полу десяток окровавленных трупов, и Леоссар, недолго думая, оправился за ней.

— Враги на каждом шагу, — причитала Хизер, стягивая с себя окровавленную одежду, когда они оказались в комнате. Леос запер дверь и на всякий случай установил невидимый барьер, дабы ни одному проходимцу не пришло в голову побеспокоить королеву. — Они ненавидят меня! Всё, как и с моим братом! Кто-то трясётся за титул, кто-то боится смерти. Всем плевать на страну, на законы, на благоразумие. Я стала правительницей ада, но и тот меня не признаёт!

Голос девушки дрогнул. Обнажённая она рухнула на кровать и закрыла лицо руками.

— Что я делаю не так? Я ведь никого из них не выгнала! Никого не лишила жалования! Я каждому дала шанс, разве нет?

— Люди по природе своей алчны и глупы. Им всегда мало. Создашь иллюзию угрозы, поманишь золотом, и они пойдут.

— Но у Холгера нет золота! Он без пяти минут труп!

— У него есть влияние и состояние, заработанное за жизнь. Эти люди верили, что твоя смерть и его освобождение принесут им выгоду, как когда-то Лонгрену. Вот и всё.

Хизер почувствовала, как из глаз её полились слёзы и иронично усмехнулась.

— Я кажусь им слабой? Скажи Леос, может, я действительно произвожу такое впечатление.

— Нет, но ты должна понимать, что не сумеешь быть идеальной для всех. Враги есть у каждого, особенно у главы государства.

Леос окинул взглядом изящное тело, распростёршееся на одеяле. Девушка вытерла слезящиеся глаза.

— Ну да, ты прав. Я не имею права впадать в отчаяние, только не после всего пережитого.

— Никто не знает, что тебе довелось пережить. В их глазах ты — девушка, победившая на арене Лонгрена, чудом воскресшая наследница, и это уже дорогого стоит. Своим примером ты, быть может, воодушевила и веларов, так что будь готова к тому, что вызов будут отныне бросать и тебе.

— Сложно воскреснуть, если ты не умер, — прошептала Хизер и усмехнулась. — Я готова. Я… буду нести ответственность за все свои решения.

— Хорошо. Это правильно. А теперь отдыхай. Тебе нужно высыпаться, на счёт безопасности не переживай, я об этом позаботился.

Маг уже взялся за ручку, чтобы выйти, как вдруг Хизер окликнула его.

— Леос… останься, пожалуйста.

— Хизер, я…

— Не бросай меня одну. Мне кажется, я сойду с ума, если останусь наедине со стенами и призраками. — Мужчина колебался, не зная, стоит ли вестись на эту жалобную просьбу. — Обними меня. Как раньше. Нам ведь было хорошо раньше. Я ни к чему тебя не обязываю, просто…

Маг облизнул нижнюю губу, отпрянул от двери, и, осторожно закрыв её, начал медленно раздеваться. Хизер перевернулась на бок и, глядя на его движущийся в сумраке силуэт, испытала ни с чем не сравнимое чувство облегчения. Скинув одежду на кресло, Леоссар медленно подошёл к кровати и лёг рядом, как когда-то в их тесной палатке.

— Никогда не привыкну к мягкости королевских перин. — Его губы тронула беззаботная улыбка. Девушка с опаской коснулась горячего обнажённого плеча. Воспоминания нахлынули разом: в них была и радость, и боль. Бессонные ночи, длинные дни. Ветра, грозы, испепеляющая жара — извечные сопровождающие двух скитальцев. Вдруг маг перевернулся, и Хизер почувствовала его настойчивые влажные губы. Уже увереннее прижавшись к нему, она охотно ответила на поцелуй, который так страстно мечтала получить со дня их последней совместной ночи. Леос сказал, что не любит её, но разве может нелюбящий мужчина так целовать? Разве способен он дарить столько чувств, не испытывая при этом ничего? Хизер не хотелось в это верить. Где-то в глубине души она сохранила надежду, что не безразлична магу, к которому тянулась так охотно даже осознав, что их союз обречён.

Глава 46 Заговор

«Ребёнок узурпатора», — эти слова не выходили у Наоми из головы. Дети любят мстить за отцов. Но разве её не родившийся сын может причинить кому-то вред? Он будет расти в отдалении, с ней, обучаться наукам, владеть землёй. К чему эти ненужные распри? К чему насилие и убийства, порождающие другие убийства? Как можно смириться с положением дел? Лонгена прикончили прямо на глазах. Девушка помнила каждую секунду царившего ада: замах, удар, ещё один, а затем вероломный жест — и окровавленная голова уже летит в воздух. Неужели теперь она увидит, как сына задушат его же пуповиной?

Наоми нервно сглотнула. Она не притронулась к отвару Периция, потому что физическая мука хоть несколько притупляла душевную. Девушка лишилась слишком многого, а теперь они решили забрать последнее — плоть от плоти её, остановить крохотное сердечко, бьющееся под её собственным.

Девушка положила ладонь на живот. Ей показалось, что глаза стали сахарными и скоро растворятся в слезах. Скорбь так быстро вытеснил страх. Он попадал в тело с каждым вдохом, множился, впитывался в кровь и кости. Наоми хотелось кричать, молить о помощи. Но кого? Кому она нужна в чужом государстве? Был бы шанс отправить письмо отцу, и она бы воззвала к нему, но у комнаты день и ночь дежурила стража. Выйти было никак нельзя, а довериться входящей прислуге — ненадёжно. От собственного бездействия Наоми страдала ещё сильнее.

Прокручивая в мыслях встречу с королевой, она снова и снова упрекала себя за слабость, невозможность защитить сына. Положиться больше не на кого. Она должна что-то придумать, иначе…

Вдруг в коридоре раздались голоса. Наоми насторожилась и взглянула на крохотную светлую щель между полом и дверью. Кого это принесло так поздно? Смена караула? Но ведь она уже была. Девушка прислушалась. Мужские голоса звучали тихо, слов было не разобрать, и уже через пару реплик послышались удаляющиеся шаги. Что бы ни произошло, для Наоми всё останется по-прежнему: душная комната, смятая, залитая слезами кровать и бессонница. Девушка готова была вновь погрузиться в раздумья, как вдруг в дверь тихонько стукнули, а в щель под ней просунули небольшую свёрнутую бумажку. Сердце девушки забилось с невероятной частотой.

Она тут же поднялась, утёрла слёзы, и босиком по ледяному каменному полу бросилась к таинственной записке. В груди затеплилась надежда. Кто-то подкупил стражу и передал ей послание? Кто же это мог быть? Дрожащими от страха и волнения руками Наоми раскрыла письмо. На улице уже царила ночь, и девушка метнулась к одинокой свече на узком столике. Приблизившись к ней так, чтобы разобрать буквы, она с жадностью всмотрелась в текст, написанный уверенным ровным почерком.

«Ваше Высочество (простите, но обстоятельства отныне вынуждают меня обращаться к вам именно так), я слышал о вашей беде, и боюсь, именно моя оплошность стала причиной открытия тайны о вашем положении. Не из злого умысла, а из стремления оказать вам помощь, я рассказал об этом королеве, но её реакция заставила меня раскаяться. Если вам будет угодно, я приложу все усилия для того, чтобы вас вызволить. Но рассчитывать на милость не стоит, а посему предлагаю вам подумать о побеге (оцените все «за» и «против»). У меня нет возможности обеспечить вам достойную охрану и комфортный переезд, но я согласен лично сопровождать вас вместе с вашим другом и слугой Я. Ф. Если вы соизволите вверить свою жизнь в наши руки, то мы рискнём своей для того, чтобы спасти вас и вашего сына. Рассчитываю на ваше благоразумие и скорый ответ.

P.S. Письмо уничтожьте после прочтения.

Ваш преданный слуга П.»

Наоми бросило в холод. Побег! Всё-таки во дворце отыскались люди, которым она не безразлична. Вот он, шанс спастись! Девушка прочла письмо дважды, затем подожгла его и бросила на пол. Раздумывать долго не пришлось.

Кто скрывался за инициалами, Наоми сообразила сразу. Это мог быть лишь один человек, прежде оказывающий ей посильную помощь. Яр — стражник. Он умеет обращаться с мечом, и защитит её в случае опасности. Периций лекарь, он проследит за состоянием её и ребёнка. До родов ещё шесть лун, к тому времени они будут в Эндагоне, и опасаться будет нечего. Этого ли недостаточно? Наоми вырядится в скоромное платье и сможет путешествовать инкогнито. Никто не узнает в ней принцессу, нужно лишь незаметно покинуть Архорд, и она будет спасена! Она и её сын.

От этих мыслей Наоми взбодрилась. Глаза впервые за последние дни высохли, и девушка почувствовала, как душевно освобождается. Королеве не видать больше её слёз!

Схватив бумагу и чернила, Наоми уселась в кресло и трясущейся от предвкушения рукой, начала писать:

«Дорогой друг, об отказе и речи быть не может! Неужто я способна подписать смертный приговор собственному ребёнку? Будьте покойны, мой отец щедро вознаградит вас за оказанную услугу. Я исполню всё, как вы скажете, в точности. Я готова бежать, только дайте мне знак.

P.S. Если вас не затруднит, раздобудьте мне дорожное платье, и пусть одно будет бедно. В нашем деле главное — не быть узнанным.

Н.Т.»

Дав чернилам просохнуть, Наоми свернула письмо и приблизилась к двери. Сунуть ли его через низ? Но ведь она даже не знает, кто стоит по ту сторону, и кому она обязана своим счастьем. Неуверенно сглотнув, девушка отодвинула затвор и выглянула в небольшую щёлочку. Стражник, услышавший шум, повернулся, и Наоми узнала в нём Яра. От ликования её сердце застучало чаще, и она высунулась в коридор.

— Это вы… — зашептала принцесса, — ах, я так рада! Даже не представляете, как я надеялась… — Она протянула мужчине письмо, тот забрал его и ловко спрятал под пояс.

— Давно не виделись, Ваше Величество. Доброй ночи. — Яр смущённо отвёл взгляд, и этот жест показался Наоми неучтивостью.

— Я уже не Величество, сир, но мне льстит ваша преданность. Почему же вы так резко отвернулись?

— Прошу прощения, вы не одеты.

Только сейчас Наоми заметила, что стоит босиком в одной ночной рубашке. Этот факт заставил её залиться краской.

— Ах, простите! — Она поспешила ступить в темноту комнаты, но закрывать дверь не решалась. Пальцы ног сжались от холода. — Как скоро мне ждать ответа?

— Скоро, — отозвался Яр, — только не выдайте себя волнением. Скройтесь, пока кто-нибудь не вышел в коридор.

Наоми нехотя последовала совету и уже через мгновение осталась наедине со своими мыслями. Только в голове её теперь множились варианты побега, вытеснив думы о злом роке и несправедливой жестокости судьбы. Девушка потушила свечу, вернулась в остывшую кровать и стала мечтать о том, как умчится прочь из этого жуткого места, как приедет домой, родит сына, не будет знать горя. Впервые со дня смерти Лонгрена в ней наблюдался такой подъём духа. На радостях она даже выпила отвар, решив, что отныне и тело, и душа её должны быть в добром здравии.

Глава 47 Переговоры

Август высоко поднимал белый флаг, пока они с Харон двигались к главным воротам Ютры. В округе царил запах сладковатого гниения, мешающийся с налётом сырости и гари. Свинцовое небо, казалось, вот-вот упадёт и расплющит оставшихся в живых магов. После очередной провалившейся атаки Харон чувствовала себя скверно. Командующий мёртв, лорд Харес тоже. На место Мирана выбрали Радвида, который в надежде на лучшее отправил в столицу письмо. Ответ пришёл неожиданный, главным образом потому, что воины не знали о смене власти и подпись новой королевы повергла выживших в шок. Радвид громко зачитал важное известие. Харон передёрнуло, когда она представила смерть Лонгрена Теула. Неужели чутьё не подвело? Кем была эта девушка? Самозванкой? Магом?

Командующий зачитал подтверждение от Отца Люрэса, о том, что Хизер — чистокровная Дефоу, затем краткое известие о коронации и приказ, воспрещающий вступать в новую битву с Иннун. Услышав, что драться в ближайшее время не придётся, мужчины слегка расслабились. Некоторые были серьёзно ранены, и те, кто держался на ногах, собирали с поля боя тела погибших, дабы почтить их молитвой и предать огню. Веррам же досталось особое задание.

Именно их избрала королева для дипломатической вылазки. Попытка поговорить — что может быть глупее в сложившейся ситуации? Затея казалась не стоящей свеч, но магам пришлось подчиниться. Ситуация угнетала всё сильнее. Сначала нападение на Ютру, теперь резкая смена власти. Что дальше? Война?

— Проклятье, мы упустили такое зрелище… — с досадой процедил Август. Не стать свидетелем эпохального события лишь потому, что Иннун вырезали торговый городок, было невыносимо, и мужчина уже не раз упрекнул покойного Лонгрена за решение отослать их из столицы.

— Тебя только это беспокоит? — удивилась девушка. — Я предполагала, что с блондинкой что-то не так. Не верю, будто она честно выиграла бой с Лонгреном. Сам посуди. Он мужчина, к тому же в доспехах и с прекрасным оружием, а девчонка… лёгкая мишень. Куда ни ткни, отовсюду польётся. Как она обезглавила его, выдержала два боя подряд? Кто вообще в такое поверит?

— Те, кто это видел?

Харон угрюмо хмыкнула.

— Вот уж… Хотелось бы сейчас оказаться в столице и посмотреть на действительное положение дел.

— Какой теперь смысл? Всё решилось без нас. В лучшем случае, как только Иннун окажутся мертвы, нам разрешат вернуться, и тогда уже посмотрим что к чему.

Верры остановились в метрах тридцати от закрытых ворот, и Август замахал флагом.

— Думаешь, они выйдут?

Девушка пожала плечами.

— Надеюсь, нет. Переговоры — не нашего ума дело. Не понимаю, почему они не отправили дипломатов.

— Откуда здесь дипломаты? Кучка уцелевших вояк, столичные рыцари и мы. Кого не жаль, того и отправили. Посылать кого-то из столицы немного поздно.

Не согласиться было сложно. Харон сделала глубокий вдох и тут же пожалела об этом. Царящий смрад резко ударил в нос. Некоторое время ничего не происходило. Маги в напряжении ожидали прибытия врага, и всё-таки в глубине души Харон надеялась, что никто не появится. Тревога. То ли оттого, что в государстве новый правитель, то ли жуткой смешанной энергии, исходящей от захваченного города, вокруг которого торчали колья с черепами. Символ жестокости? Подавляющей силы?

Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Харон уже хотела повернуть в лагерь, когда ворота вдруг приоткрылись и оттуда показались двое: высокий мужчина с бардовыми волосами, разодетый в длинную цветастую тунику, и светловолосая девушка, едва достающая ему до плеча. Лица их были беззаботны. Харон попыталась почувствовать, представителями каких кланов Иннун были раньше. От мужчины веяло энергией ликийцев, а девушка… была как и они, верром. Харон вспомнила битву и подумала о том, не была ли эта блондинка её тайным противником в ту ночь.

Когда парочка приблизилась и остановилась, первым заговорил Август. Харон была благодарна ему, поскольку у самой в голове путались мысли.

— Мы прибыли, чтобы поговорить.

— Верры? — поинтересовался незнакомец и презрительно усмехнулся. — Я слышал, что вы верные псы рода людского, но что настолько…

Харон невольно сжала кулаки.

— Благо, не все такие, — подхватила его спутница, явно довольная тем, что её некогда изгнали.

— Говорите, что вам было велено…

— Мы здесь по собственной воле! — солгал Август, и по тону его голоса было понятно, что маг выходит из себя.

— Неужели? Тогда я вдвойне заинтересован.

— С кем мы имеем честь говорить? — поинтересовалась Харон, пытаясь вывести говорящих на нейтральную почву.

— Моё имя Аэдан, а это — Айвэн, — представил мужчина себя и свою спутницу. Девушка язвительно улыбнулась.

— Я — Харон, а моего товарища звать Август. Мы пришли узнать, чего вы хотите. Зачем напали на Ютру? Можно ли решить существующий конфликт миром?

— Вы подумали предложить мир после того, как несколько раз атаковали и даже попытались сжечь город? Очень по-людски.

— Вы первые напали.

— На Ютру? Да. Несправедливо, что магов везде притесняют, а Иннун и вовсе лишают права на существование. Мириться с этим бесконечно невозможно, вы должны понимать. Теперь у нас есть дом, и я бы не советовал людям пытаться его вернуть.

— Вы ведь понимаете, что это невозможно? Нельзя просто прийти в город, вырезать его жителей и сказать, что он ваш.

— Отчего же? Именно так мы и поступили, и как видите… пока что нас отсюда никто не выгнал. На вашем месте я бы задумался: а всё ли на своих местах? Почему вы, обладающие силой пресмыкаетесь перед людишками с мечами? Ведь металл — это всё, что у них есть. Совершенно беззащитный вид, плодящийся с неистовым размахом. Думаю, природе пора взять своё. НАМ пора взять своё.

— Вам? — уточнила Харон.

— Магам. Если захотите, можете присоединиться, ведь ныне границы между кланами стёрты. Наступает новая эпоха, и в ней править будем мы.

От этих слов девушка невольно содрогнулась.

— Что это значит?

— Это значит, магам пора вернуть то, что когда-то забрали люди. Вы не ослышались, кланы объединяются. Наше появление здесь — только начало. Придут и другие.

— Но это невозможно. — По спине Харон пробежал холодок.

— Возможно, если есть тот, кто может убедить.

Вопрос напрашивался сам собой.

— Кто вас ведёт?

— Король.

— Король?

Аэдан согласно кивнул.

— Местные зовут его Кровавым королём, и очень скоро он тоже будет здесь.

Харон и Август недоумённо переглянулись.

— Кланы всю жизнь ненавидели друг друга: из-за земель, чистоты крови, того или иного дара. Как же вам удалось избрать короля не перессорившись?

— Мы его не избирали, — возразил маг, — он сам нас избрал. — На мгновение повисла пауза, позволяющая веррам обдумать услышанное. — Поверьте, это отличный шанс обрести свободу, вернуть дом, заставить врага страшиться, умолять, пресмыкаться. Люди — сторона заведомо проигравшая. Им нечем оспорить наше могущество. Присоединяйтесь. Вам не за что умирать на стороне. Сегодня Ютра, завтра — Архорд, послезавтра — весь Ревердас. Время расставлять приоритеты.

— Это правда? — не веря собственным ушам, уточнил Август. — Кланы магов объединились?

Аэдан кивнул.

— Тогда не вижу причины для отказа. Подумать только… Такого никогда не случалось.

— Что ты несёшь? — возмутилась побледневшая Харон.

— Аэдан прав. Люди столько лет держали нас на коротком поводке, что мы привыкли и думаем, будто так должно быть, но не должно, Харон. Мы с нашей природной силой никак не можем стоять ниже этих высокомерных существ, убеждённых в силе количества. Сама видишь, как к нам относятся. Нас презирают несмотря на то, что мы помогаем. Это ли достойная плата? И если изгнанники говорят, что отныне все маги едины, то я ни за что не упущу шанс примкнуть к ним и бороться. Это всё меняет. В бездну людей! У них ведь и права ни шанса.

— Как ты наивен и слеп… — девушка поджала губы. Её терзали досада, сомнения, страх. Не признать правоту мужчин было глупо, но и слыть предателем Харон не хотела. Люди сделали для неё мало хорошего, но и плохого тоже. Она всегда жила в достатке, привыкла к арене, к тому, что день ото дня видит затасканных жизнью, измождённых каторжников по ту сторону решётки. Она и так выше них, а кем она будет здесь, среди смешавшегося сброда, убийц, дезертиров, предавших собственную мораль магов? Чем она сможет быть полезна? Ведь всё, чем она занималась в этой жизни, сводилось к поиску себе подобных. Такое умение соплеменникам было ни к чему. Харон недоумевала, отчего Август этого не понимает. К тому же где гарантия, что Иннун не лгут, и люди не одержат победу в этой борьбе? Ведь если им хватило сил подчинить себе магов раньше, что помешает сделать то же самое сейчас? Таинственный король? Но ведь и у Ревердаса новая королева, чья личность беспокоила девушку с самого начала турнира. У Хизер Дефоу точно был секрет, почём знать, что это не оружие?

— Ты не согласна? — осведомился Аэдан. Девушка сделала неуверенный шаг назад.

— Брось, Харон. Нам не за что цепляться.

— Ты так думаешь?

— Это очевидно.

Девушка лишь отрицательно качнула головой.

— Позвольте мне уйти.

— Только если уйдёшь с нами, — мягко заметил красноголовый. — Друг людей — наш враг.

— Я пришла сюда не драться.

— Харон, опомнись! — Август выбросил флаг в знак протеста. Внутри девушки всё сжалось. «Побегу, и они убьют меня», — поняла она, и с мольбой посмотрела на Августа. Однако мужчина уже отрёкся от тех, кого она так боялась предать.

— Я не могу принять ваше предложение, не сейчас и не так… — сказала Харон как можно увереннее на свой страх и риск. На лице Аэдана и его спутницы отразилось неприкрытое презрение.

— Очень жаль. Среди нас каждый обретает надежду.

Девушка нервно сглотнула. Она осталась одна.

Глава 48 Казнь

Хизер нехотя разлепила заспанные глаза, перевернулась и окинула взглядом мрачную комнату. Лучи только пробивались из-за крыш, по улицам гулял ветер, протяжным свистом нарушая тихую идиллию. «Сегодня, — подумала девушка, разглядывая золотисто-бардовый балдахин, — это случится сегодня».

Тело одолевала неприятная усталость, остаточный гнев забился по разным углам сознания.

Девушка медленно поднялась, налила воды и, сделав глоток, приблизилась к окну. Сонная столица приветствовала мерным скрипом торговых телег и негромкими переговорами стражников. Отсюда открывался отличный вид на площадь, в центре которой по-прежнему высилась пика с головой узурпатора. Хизер сделала ещё глоток, всматриваясь в чернеющую плоть. Голова Лонгрена должна служить напоминаем всем, что власть теперь в её руках, и что идти против наследников рода Дефоу — чревато последствиями.

Хизер поджала губы. Увы, не для всех пример оказался показательным, но сегодня будет ещё один, и уж тогда ни у кого не хватит духу затеять заговор.

***

— Ваше Величество! — В коридоре девушку нагнал Егель Арфел. На его лице мелькнула непривычная обеспокоенность. Хизер не замедлила шаг, веря в то, что у неё нет времени на пустые разговоры. — Я слышал о нападении, слава Геул, вы в порядке. Мои люди уже арестовали предполагаемых виновников, прямо сейчас ведутся тщательные допросы, мы выясним все обстоятельства случившегося. Нельзя оставить без внимания такое преступление. Боюсь, ваша позиция ещё недостаточно крепка, и вы находитесь в опасности. Позвольте я отберу вам персональную охрану, только сильных и проверенных людей. Если пожелаете, я лично буду сопровождать вас, дабы снизить риски повторения…

— Я могу себя защитить, — оборвала его девушка, — и, как правитель, обязана давать отпор каждому, кто усомнится в моей силе и власти. Охрана нужна преступникам или трусам. Сделайте одолжение, избавьте меня от своего присутствия. Разве я не дала распоряжения подготовить всё к процессу казни? Сейчас вы должны быть не здесь.

— Я просто беспокоился, Ваше Величество. Прошу прощения…

Мужчина поклонился и проводил взглядом удаляющуюся девушку. Хизер не терпелось покончить со всем быстрее, проблем и так было невпроворот.

***

Среди народа бушевали волны негодования. На памяти людей в Ревердасе давно не устраивали казней, поскольку вера во всепрощение Геул породила традицию отправлять преступников на арену. Объявление же о том, что государственных изменников постигнет иная участь, вызвало у людей возмущение и ропот. На площади столпилось почти столько же народу, сколько прибыло на коронацию. Гул стоял такой, что все призывы к спокойствию оказывались бесполезны.

— Что же это такое? — возмущались в толпе. — Теперь с людьми, как животными?

— Что эта королева себе позволяет? Закон божий ей не писан?

— Это же теперь всякого убийцу казнить будут, и ножа в руку не дадут?

Хизер наблюдала за приготовлениями из окна. Небо стремительно затягивали апатичные тучи. Архорд погрузился в серую дымку, и незнающему могло показаться, что в мёртвом городе собрались на суд жуткого вида призраки. Рыцари и стражники, сдерживающие негодование толпы, то и дело били или протыкали мечом некоторых особенно недовольных и бесстрашных заступников, что рвались вперёд с кулаками и кричали о праве на искупление. Присмиревшие люди делали шаг назад и возмущались немного тише.

— Они недовольны твоим решением, — заметил тихо подошедший Карлайл. Девушка вздрогнула от неожиданности и пожала плечами.

— Что с того?

— Думаю, стоит прислушаться к голосу разума. Ни твой брат, ни отец, ни дед никого не казнили. Всех преступников отправляли на арену, и лишь в редких исключениях, когда провинившийся отказывался сражаться, ему рубили голову. Ты ведь понимаешь, для чего это делается. Геул — последняя надежда грешника. Все должны иметь шанс попасть в Аридон, потому что вечная мука после смерти тела — это наказание, не равное ни одному существующему преступлению. Да, они изменники, этого нельзя спускать с рук. Но пусть они дерутся с веларами. Всё равно будут убиты, посмотри на Холгера… он стар и немощен. Смерть найдёт его в первом же бою.

— Это будет достойная смерть, — возразила Хизер, — а почему она должна быть доступна и доблестному воину, и лицемерному псу? Разве убивая Иландара, кто-то из них задумывался о его душе? О чести? Нет, быть может, мой брат так и не попал в святую обитель из-за этих клятвопреступников, а между тем смертью храбрых пал тот, кто выпустил ему кровь. Я позволила его убийце умереть с мечом в руках, но на большую уступку меня уже не хватит. Даже сидя за решёткой этот мерзкий старик умудрился загубить с десяток жизней, а ты говоришь, дать ему шанс умереть как воину? Нет, Карлайл. Все те, кто имеет отношение к смерти Иландара, умрут, как свиньи. Пусть это будет уроком. Преступление против короля — это преступление против Геул. Совершившие его никогда не будут прощены.

— Ты рассуждаешь с позиции гнева, Хизер, но их мучения лягут грузом на твою совесть.

— Что с того?

— Подумай о спасении своей души.

Девушка усмехнулась. Увы, ей уже было нечего спасать, врата в Аридон были для неё навечно закрыты, но разве мог Карлайл понять это? Видя, что на площади всё готово, а толпа закипает от нетерпения, королева отстранилась от окна.

— Я согласен с сиром… — раздался хрипловатый старческий голос. Хизер встретилась взглядом с Отцом Люрэсом. Священнослужитель опирался на трость и казался гневным призраком во мрачном коридоре дворца. — Не делайте того, о чём пожалеете, Ваше Величество. Народ возмутится, если вы замените арену на эшафот.

— Этого не будет. Жалкой смертью падут лишь изменники, остальные задумаются о том, в чём состоит их долг.

— Хороший правитель — милосердный правитель.

— Ваши речи неуместны. Говорить о милосердии той, кого вынуждали насмерть драться с братьями и чьи руки по локоть в крови немного поздно, не находите?

Священнослужитель нахмурил брови.

— Всё сложно, Ваше Величество. Я понимаю, вы пережили страшные невзгоды, и сейчас вас поглощает ненависть, но…

— Нет, вы не понимаете, — оборвала его девушка, — нельзя понять то, чего не испытывал на собственной шкуре, ваши слова пусты. А я потратила много времени и пролила свою кровь за то, чтобы воздать по заслугам всем виновным. Теперь прошу меня извинить. Пора. Хочу закончить это, пока дождь не начался.

— Выносящий приговор, сам его и исполняет. Вы ведь помните об этом? В Архорде не найдётся желающего сделать эту работу за вас.

— Помню, Отец. Не беспокойтесь за меня.

***

Толпа взорвалась криками, когда Хизер показалась на эшафоте. Дождь уже накрапывал. Девушка вскользь пробежала взглядом по серым возмущённым лицам, кричащим что-то о праве на достойную смерть. Приговорённые к повешенью люди уже балансировали на узких табуретках. Пока ещё незатянутые петли охватывали их вспотевшие упитанные шеи. Бледные трясущиеся губы читали молитвы. Холгер, привязанный за руки и ноги к деревянной пластине, молился громче всех.

Хизер, окинув безжалостным взглядом приговорённых, подняла руки, призывая собравшихся к тишине. Толпа, наконец, начала стихать. Люди хотели услышать, что скажет королева, и та не заставила себя долго ждать.

— Сегодня на ваших глазах состоится казнь шестерых изменников государства! Вы можете выражать недовольство и кричать о спасении души, но задумайтесь, кто из этих людей беспокоился о душе короля, которому они поклялись служить, и которого предали?! Каждый из них искал выгоду только для себя! Они плевали на законы, на народ! Они предали всех вас, и тешатся тем, что вы их защищаете! Они думают, что за деньги можно купить всё на свете, но Геул не прощает плевка в лицо! Пусть попробуют поторговаться с богом, если считают, что возвысились над ним!

По толпе пронёсся ропот. Люди скованно наблюдали за происходящим. Какой-то мужик выкрикнул: «Правильно! Отвергшие волю Геул не смеют уповать на спасение!» Хизер обошла стоящих на табуретах смертников. В один голос они начали просить о пощаде. Толпа снова зашлась криками. Кто-то просил о милости, кто-то поддерживал казнь. Слов было почти не разобрать, они сливались в буйствующий шум.

— Пусть подохнут!

— Геул милосерден и прощает даже самые страшные грехи!

— Нельзя рассчитывать на бога, предав его!

Какой бы вердикт ни вынес народ, Хизер слушала лишь внутренний голос, а он приказывал ей расправиться с подлецами, сделать это сейчас, в разгар ожесточённых споров. Пинок — и первый стул полетел, позволив петле затянуться на шее несчастного. Мужчина забился в предсмертных конвульсиях. Выждав несколько секунд и прочувствовав собственную власть над жизнью приговорённых, девушка свалила второй стул, третий, четвёртый.

Наблюдающая за всем этим безумием Гелата дёрнула Этцеля за рукав.

— Пойдём?

Мужчина согласно кивнул. Последний стул был выбит из-под ног приговорённого, и пока тела повешенных корчились в агонии, Хизер обнажила меч и приблизилась к Холгеру. Вспотевшему от страха старику хватило сил выдавить из себя презрение, однако вид лезвия заставил его дёрнуться и застонать. С уст сорвалось что-то похожее на просьбу о милости, глаза наполнились слезами. Хизер нарочно медлила, наслаждаясь каждой секундой его мук. Истинный виновник корчился перед ней и сложно было представить себе что-то слаще этого зрелища. Страх сжирает каждую клеточку тела, когда ты смотришь на палача и думаешь «сейчас, вот сейчас». Рассудок Холгера помутился, и ему казалось, что смерть, приняв облик юной девушки, сверлит его насмешливым пристальным взглядом. Капли падали на лицо. Небо оплакивало обречённых.

— Я до последнего надеялась, что в тебе есть хоть толика достоинства, но ты оказался ещё более жалким червём, чем я представляла.

Холгер открыл было рот, чтобы ответить, но девушка уже взмахнула мечом и одним ударом отсекла преступникуправую руку. Старик зашёлся криком. Хизер не понаслышке знала, какую боль он сейчас испытывает. Старый организм не позволит ему долго продержаться.

Дождь усиливался. Хизер смотрела а то, как тёмная кровь стекает на эшафот. Толпа безмолвствовала, и только мучительный крик Холгера описывал страдания ненавистной многим страны. Девушка сделала второй замах, и через пару минут изменник лишился всех оставшихся конечностей. Его голос стих, голова безжизненно упала на грудь. «Вот и всё, — подумала девушка, — теперь я закончила мстить».

***

— Господа… рада представить вам обновлённый состав королевского совета. — Девушка оббежала взглядом присутствующих мужчин. Те, кому посчастливилось в нём остаться, заметно нервничали, слишком многое пошло не так, как они представляли. — С советником, Леоссаром Ардабором вы уже знакомы. Прошу приветствовать нашего Верховного главнокомандующего — Карлайла Сарториуса, и консула — Арравела Н’Гора.

Мужчины оценивающе осмотрели друг друга. Арравел несколько смущённо улыбнулся и кивнул.

— Благодарю за доверие, Ваше Величество. Сделаю всё, чтобы его оправдать.

— Почему место советника занимает выродок Иннун? — внезапно поинтересовался глава рыцарского ордена, не сводя пристального ненавидящего взгляда с мага. Леос с трудом сдержал презрительную усмешку. — Мы же воюем с ними. Прямо сейчас наши люди умирают под Ютрой, а он…

— Мы воюем не с народом, — осекла его девушка, — а с преступниками. Если вы неспособны чувствовать разницу, я вынуждена выяснить, почему вы до сих пор занимаете свой пост.

— Все Иннун — преступники. За это их и вышвырнули из кланов, разве я не прав?

— А мы — не преступники, сир Арфел? Вы никого не убивали за свою жизнь? Или быть может, обвините в чём-то и меня? Я только что казнила несколько человек на глазах толпы, считаете это преступлением или всё-таки наказанием? — Хизер выдержала паузу, сверля рыжебородого взглядом. — На каждом из нас здесь отпечаток смерти. Будьте покойны, мой доверенный человек никогда не совершит злодеяния против Ревердаса и более того, проследит, чтобы вам этого в голову тоже не пришло. Вы или доверяете своей королеве или уходите. На ваше место придут другие.

— Я не пытался оскорбить вас, но игнорировать присутствие Иннун, особенно в час, когда столько наших людей полегло…

— Леоссар не один из них, точно так же, как и вы — не один из свиты Холгера Логенроса, а ведь я могла обвинить вас. Вы служили узурпатору и сейчас могли составить компанию висящим на площади. Понимаете, что случится, если я буду руководствоваться вашими умозаключениями?

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Егель виновато склонил голову, хотя Хизер видела, что он ни капли не раскаивается. Пост и жизнь — вот, за что он дрожал.

— Не передо мной извиняйтесь, а перед советником.

Мужчина скрипнул зубами, казалось, у него от злости свело скулы. Он понадеялся, что это была шутка, однако королева ждала.

— Извините… Ваша Светлость.

— Извинения приняты, надеюсь, они искренние, — спокойно отозвался Леоссар, чем ещё сильнее взбесил рыжебородого. Егель едва удержался от ругательства. Стоило Хизер удалиться, он нашёл в себе силы подойти и даже ухватить мужчину за локоть.

— Не думай, что я буду стелиться перед тобой, — сквозь зубы процедил рыцарь. Маг одёрнул руку и почти насмешливо взглянул на него. — Я слежу за тобой, за каждым твоим вздохом, и будь уверен: как только ты решишь навредить королеве или кому-либо в этом дворце, я окажусь рядом, и состав совета изменится вновь.

— Он изменится раньше, если ты ещё раз меня коснёшься, — спокойным тоном отрезал Леоссар.

— Какие-то проблемы, господа? — поинтересовался заметивший потасовку Карлайл и огляделся в поисках Хизер, однако та уже покинула кабинет. Он и сам был противником мага, которого королева приблизила к себе, но после всего случившегося не доверять её выбору мужчина не мог. Допускать разногласия в совете было опрометчиво, и Карлайл взял на себя смелость выяснить причину конфликта и как-то разрешить его.

— Никаких. — Леос поспешил отстраниться прежде, чем Егель открыл рот. Мужчины проводили его буравящим взглядом.

— Проклятье, — выругался рыжебородый, — о чём только думает королева? Ответьте, сир, неужто я неправ?

— Не мне судить о чьей-то правоте, — отозвался Карлайл, — и вам не советую вмешиваться в то, что вас не касается, иначе это дурно закончится.

Глава 49 Воссоединение

— Только что прибыло известие из Йота, — наспех сообщил вошедший в тронный зал Карлайл. Он застал Хизер наедине с магом, удобно рассевшимся по левую сторону от девушки. Карлайл не успел разобрать слов, лишь недовольный мужской голос и нахмурившееся в негодовании лицо королевы известили его о том, что секундой ранее в зале происходил какой-то спор. Двоица обменялась многозначительными взглядами, но Хизер, как подобает королеве сразу скрыла своё участие в жизни изгнанника, сделав вид, что разговор их был исключительно деловым, и переключила внимание на Карлайла, пытливо уставившись на его приближающийся силуэт. Мужчину кольнула отеческая ревность, но он постарался не выдать её, и скользнув по советнику быстрым, словно невидящим взглядом, продолжил:

— Согласно вашему поручению, верры отправились на переговоры. К счастью или нет, они состоялись, но один из посыльных был убит. Со слов Харон, лидера Белого Ока, с ними разговаривал маг по имени Аэдан. Никаких требований выдвинуто не было, сложилось впечатление, что Иннун чего-то или кого-то ждут. Полезных сведений они не дали, а после того, как их приглашение примкнуть было отвергнуто Оком, маги напали, и наши ряды сократились на одного бойца. Радвид Элькейский ждёт дальнейших указаний.

Хизер выругалась и томно вздохнула.

— Известие отвратительное. Что слышно от Одри Икуатора? От разведчиков?

— Мы ещё не получили ответа от юного наследника. Касательно разведки Радвид написал лишь то, что восточный округ чист, остальные ещё не вернулись с известиями, нам остаётся лишь ждать.

— Мы не можем долго ждать. Зима на пороге, людям придётся трудно под стенами города.

— Прикажете отступить?

— Не понимаю, почему провалились переговоры. Мне нужен подробный отчёт, слово в слово, не может быть, что верров просто попытались убить. Наверняка сказали нечто интересное прежде, чем предложили примкнуть, иначе это не работает. Им должны были что-то предложить, я хочу чтобы Харон допрашивали вновь, она или солгала или недоговаривает.

— Я передам командующему. Что-нибудь ещё?

Хизер задумалась. Она помрачнела в лице и как будто резко состарилась. От её взгляда по телу Карлайла пронёсся озноб.

— Скажите Радвиду, чтобы укрепляли позиции. Если Иннун действительно кого-то ждут, это станет катастрофой. В бою им не выстоять, поэтому если силы врага на подходе, пусть отступают, в пекло город, сейчас нам его всё равно не отбить, нет смысла жертвовать людьми.

— Понял. Немедленно напишу письмо.

Карлайл уже собирался удалиться, как вдруг двери в зал распахнулись, и за порог шагнул человек. Мужчина обернулся, Хизер удивлённо вскинула брови, а Леоссар напрягся. Темноволосый мужчина, со смугловатым, густо обросшим лицом и отличительным знаком в виде шрама на лбу прошёл вперёд так, будто был у себя дома. Девушка невольно глянула ему за спину, рассчитывая увидеть стражу, но в дверях никто не появился. «Заговор?» — мелькнула мысль в голове королевы, однако чутьё подсказывало, что ситуация иного характера.

— Прошу прощения за беспокойство, я не займу много времени. — Голос мужчины был низким и ровным. Сапоги скрипели от тяжёлого шага, подол плаща свободно колыхался в полёте.

— Кто вас сюда пустил? — удивилась встревоженная таким бесстрашным поведением Хизер.

— Я сам себя впустил. Пришёл бы раньше, но у дворца не протолкнуться было. Коронация, казнь… столько поводов народу поглазеть. Моё почтение, королева, вы умеете произвести впечатление, и речь не только о минувших событиях. Однако ближе к делу, я кое-кого ищу, и чутьё подсказывает, что этот кто-то не покидал стен дворца.

— Несказанная наглость отвечать мне подобным образом. Кто вы и что себе позволяете? — Девушка поднялась с трона и вдруг почувствовала, как Леоссар схватил её за локоть.

— Спокойнее, — тихо шепнул маг, — он не человек.

Сердце девушки заколотилось быстрее. Не человек. Значит, Леос почувствовал кого-то из своих. Маг на территории дворца? Что за непростительная наглость? Почему она, королева, должна отнестись к этому спокойно? Неужели они вдвоём не проучат какого-то странного типа?

— Знать, кто я, вам совершенно ни к чему, но если угодно, зовите Этцель. Я пришёл, чтобы забрать жену, надеюсь, вы не возражаете.

— Жену? — удивилась Хизер и встретилась с вопросительным взглядом Карлайла.

***

Гелата бродила по саду, ожидая возвращения Этцеля, и с вялым любопытством рассматривала диковинные увядающие в преддверии зимы растения. Летом это место, наверняка, благоухало, но сейчас все деревья и цветы приготовились ко сну или же вовсе смерти. Часть из них представляла собой засохшие в страшных муках образы, другая — ещё полуживые тела. «Вот уж чей срок краток», — думала девушка, пиная хрустящие листья и смотря на то, как они крошатся под тяжестью её ног.

Налетевший порыв ветра заставил Гелату поёжиться и плотнее закутаться в плащ. И зачем они пошли вдвоём, если Этцель решил оставить её на улице? Гелата подняла голову, рассматривая высокие каменные стены и задумалась о том, как было бы здорово оказаться внутри. Раньше она и представить не могла, что очутится у подножия столь великой твердыни, но вот, жизнь привела её к богам и королям.

Замечтавшись, девушка не заметила, как обогнула одну из стен и вдруг столкнулась с кем-то спешащим навстречу. Она вздрогнула от внезапности и выставила перед собой руки.

— Простите, я… — послышался раскаивающийся юношеский голос. Гелата подняла взгляд и обомлела. Говоривший прервался на полуслове и вылупился на девушку так, будто бы она была экзотическим предметом.

— Невероятно… — промолвила Гелата после затянувшейся паузы. Глаза юноши испуганно таращились на неё. — Это и вправду ты.

— Гелата? Но как… что ты здесь делаешь?

— Вор. — Она шагнула вперёд, и юноша рефлекторно попятился. — Предатель, лжец…

— Не совсем так. Знаю, это выглядело нехорошо, но я вовсе не собирался грабить тебя. Я бы всё вернул. Мне просто нужны были деньги, а ты сама понимаешь, в каком я был положении…

Девушка замахнулась, но Микаэль подался назад, и пощёчина не застигла его.

— Спокойно, я не собираюсь с тобой драться.

— Не собираешься? Конечно, ты ведь можешь только воспользоваться девушкой, обокрасть её, и бросить! Жалкий пёс! Всё-таки смог попасть ко двору. Нашёл свою мерзкую мамашу? Или ты всегда знал, где она?

— Что? — на лице Микаэля отразилось искреннее недоумение. — Я не понимаю о чём ты.

— Действительно? Что же, я помогу тебе понять. Надо же, как иной раз жизнь удобно раскладывает карты. Этцель будет просто счастлив. Ты же решение нашей маленькой проблемы.

— Этцель? Кто это?

Гелата схватила юношу за руку и усмехнулась как человек, принёсший возмездие.

— Этцель — твой отец.

***

— Её зовут Мисора. Насколько мне известно, она была близка с предыдущим королём. Вам, полагаю, наложница не понадобится.

Хизер сразу поняла, о ком идёт речь, однако это не проясняло ситуацию. Ей сразу показалось, что женщина не так проста, и вот теперь за ней явился маг.

— Допустим, мне о ней известно. Не понимаю, почему я должна вам её выдать. В настоящее время она моя пленница. Или думаете, что можете просто ворваться во дворец и потребовать чего-то, ещё и в таком тоне?

— Я не требовал, а поставил перед фактом. Теперь или я уйду с ней без посторонних жертв, или Ревердас будет искать нового правителя.

— Угрожаете мне? — Хизер рефлекторно потянулась к мечу, но Леоссар не позволил ей за него ухватиться.

— Можете забрать свою жену, она ничем для нас не ценна.

— Что ты делаешь? — возмутилась девушка, но пронзительный взгляд мага несколько охладил её пыл.

— Рад, что мы сумели договориться.

— Почему ваша жена оказалась приближенной Лонгрена Теула? — подал голос Карлайл. — Он что, насильно увёл её?

— Это вас не касается. Кто-нибудь проводит меня? И давайте без глупостей, сейчас я расположен на мирный разговор, но всё может измениться.

Хизер окликнула стражу, но в дверях никто не появился. На лице девушки отразилось негодование, мысленно она прокляла подданных на чём свет стоит.

— Леос, что происходит? Кто этот человек? Ты уверен, что мы должны выдать Мисору? Если он пришёл за ней, она, наверняка не просто подстилка. Нужно отстоять… — зашептала она магу, но тот отрицательно качнул головой. Этот жест лишь сильнее обеспокоил королеву.

— Ваши люди не придут, — подал голос Этцель, — быть может, кто-нибудь из вас окажет мне услугу?

— Я провожу, — отозвался Леоссар и стремительно спустился по ступеням. — Дождитесь меня здесь, — обратился он Хизер и Карлайлу. Этцель, не прощаясь, последовал за ним. Девушка нервно сглотнула.

— Что за тварь?

Невзирая на предупреждение мага, она ринулась к дверям сразу же, как двоица вышла из залы.

— Хизер, это может быть опасно! — Карлайл попытался ухватить её за руку, но увернувшаяся девушка и не подумала остановиться. Выскочив в коридор, она осмотрелась и тут же остолбенела от ужаса. Два обмякших тела распростёрлись на ледяном гранитном полу, и пара окровавленных, уже остывших сердец валялась рядом с ними. Девушка зажала рот рукой. Карлайл выбежал вслед за ней, и став новым свидетелем бесшумно проделанного зверства, бесцеремонно выругался.

— Проклятье… что сказал тебе Леоссар?

— Что… Этцель не человек. Не знаю. Он, наверное, маг. Срочно подними тревогу! Мы не выпустим его из дворца!

— Ты уверена? Что, если…

— Конечно, уверена! Он посмел убить стражников и угрожать мне! Думаешь, такое сойдёт с рук какому-то там магу? Только вдумайся, а что если и другие зайдут сюда? Сделают то же самое? Мы можем не проснуться уже завтра, если закроем глаза на случившееся! Я не позволю вырезать Архорд так же, как и Ютру! Он не должен уйти живым!

— Одумайся! — Карлайл схватил её за руку. — Быть может, Леоссар увёл его, чтобы разобраться. Куда нам, людям, тягаться с этой жуткой силой? Ты должна быть разумнее, Хизер! Если тебя убьют, Ревердасу точно конец. Пусть заберёт жену и исчезнет.

— Что ты такое говоришь? Враг уже в замке! Возможно завтра армия таких придёт в Ревердас, а ты предлагаешь мне бездействовать? Какой прок от того, что я жива, если не могу защитить государство?

— Если придёт армия, будет другой разговор. Пока что нам не угрожают.

— Не угрожают? — Хизер истерически хохотнула. — Это, видимо, не знак угрозы! — От ярости она пнула одно из лежащих сердец, и то, отлетев, врезалось в стену, оставив на ней кровавый отпечаток.

Тем временем Леоссар и Этцель уже спускались в подземелье. На входе советник попросил ключи у надзирателя, и в безмолвной тишине провожал незнакомца к камерам. Энергия, струящаяся из Этцеля была мертвецки терпкой. Леоссару становилось не по себе. Воздух как будто сгущался, с трудом проникал в лёгкие и уже не хотел выходить из них.

— Почему ты служишь человеку? — вдруг спросил мужчина, и Леос едва подавил в себе накативший безудержный страх.

— Служу, потому что верю в её силу. У изгнанников нет господ, если они сами не решат за кем-то следовать.

— Силу человека? Какая глупость…

Леоссар пожал плечами.

— Можешь последовать за мной, и примкнуть к себе подобным. Власти людей приходит конец и, если не хочешь стать пеплом под её руинами, уходи. Я покажу тебе другой мир, и в нём владеть всем будем мы.

— Предложение интересное, но вынужден отказаться.

Дойдя, наконец, до нужной камеры, Леос наскоро подобрал нужный ключ и отомкнул дверь. Ледяную сырую камеру освещал лишь один факел, и он был в руке забившейся в дальний угол арестантки.

— Прошу…

Этцель шагнул вперёд. Из мрака на него уставились сверкающие янтарные глаза.

— Ну вот мы и встретились, Мисора…

Женщина фыркнула, и трепещущий факел полетел прямиком мужчине в лицо. Молниеносно потухнув, он упал к его ногам и рассыпался золотистыми искрами. Мисора прыгнула вперёд, обнажая когти и клыки. Обезумевший в клетке зверь намеревался проложить себе путь наружу.

***

— Они должны быть в подземелье, быстрее!

Вооружённая стража уже неслась по коридору, а Хизер, несколько опередившая их, стремительно сбегала по лестнице, сжимая в руках мечи. Она представляла, как отрубит мужчине голову. Нужен лишь один хороший замах. Пусть не думает, что она какой-то жалкий человек, ей плевать, с кем сражаться! В руках уже концентрировалась энергия, ещё немного, и она докажет своё превосходство…

Девушку распирала злость, она готовилась к тому, что вот-вот увидит лицо нахала, как вдруг из темноты вынырнул Леоссар. Девушка едва успела опустить оружие, чтобы то не вонзилось в мага, а сама по инерции врезалась в него.

— Я, кажется, сказал ждать меня наверху.

— Здесь я отдаю приказы, а не ты! Отпусти! Где этот…

— Он ушёл. Успокойся. Если не хочешь беды, дай отбой тревоги.

— Что? Леос, я не понимаю…

— Боюсь, этот соперник тебе не по зубам.

— Да что ты несёшь? Неужели мы вдвоём не убили бы какого-то мага?!

— Поверь, он сильнее меня, и тебя подавно. Разумнее было отдать ему то, что он хочет.

Хизер замерла и посмотрела на Леоса так, будто впервые его увидела. Она не понимала, что происходит, но язык не поворачивался, чтобы задать вопрос. За спиной уже собрались стражники.

— Ваше Величество?

Хизер посмотрела в темноту и крепче сжала меч. Неужели и правда всё закончится так? Леоссар, видя, что королева колеблется, осмелился взять инициативу на себя.

— Расходитесь. Здесь никого нет.

Мужчины переглянулись, не сразу решившись послушаться, но Хизер вдруг подалась назад и, заставив строй невольно расступиться, стремительно бросилась вверх.

Глава 50 Встреча

— Куда ты тащишь меня? — Микаэль попытался одёрнуть руку, но костлявые пальцы Гелаты оказались на удивление сильными. Она метнула в его сторону грозный взгляд, и по телу юноши пробежал холодок. Нет, красавицей девушка не была и в их первую встречу, но какой же жуткий, истощённый и мертвенно-бледный вид у неё был сейчас! Может, она сошла с ума? Иначе как можно было объяснить неразборчивый бред, слетающий с её уст? Почему он позволил себя увести? Несомненно, Гелата безумна, ненавидит его из-за кражи и хочет отомстить. Несла что-то про его отца, пытаясь задурить голову. В конце концов, откуда ей знать, кем он был? — Мне нельзя надолго уходить, иначе лошади останутся голодными. А если ужина не получат они, то и я тоже.

Гелату его слова не тронули. Поджав сухие растрескавшиеся губы, она продолжила идти, чувствуя внезапно нахлынувшую радость. Скоро всё закончится. Удача на её стороне. Микаэль снова дёрнулся, но тут же ощутил боль: отросшие девичьи ногти впились ему в плоть.

— Слушай, очень жаль, что между нами так вышло. Я раскаиваюсь, честно. Поверь, после кражи я несколько дней глаз не смыкал, всё думал о тебе… и дело не только в моём поступке, я переживал потому, что действительно влюбился в тебя… понимаешь?

— Заткнись.

Девушка потянула его к ступеням какого-то трактира. Микаэль читать не умел, поэтому скользнул по вывеске жалобным взглядом и вынуждено последовал за Гелатой. Не сработало. Она не слушала его.

— Это чистая правда, если хочешь вместе сбежать… — юноша не договорил, потому что трактирный гул врезался в уши. Девушка стремительно проволокла его по лестнице, отомкнула одну из дверей и толкнула в небольшую тёмную комнату. Микаэль бегло осмотрелся, и встретился глазами с альбиноской, испуганно уставившейся на него.

— Приветствую…

Девочка поёжилась и отодвинулась к дальнему углу кровати. Гелата захлопнула за собой дверь.

— Миленькие хоромы. Мы с тобой в таких же ночевали.

Микаэль повернулся, надеясь разрядить обстановку невинной улыбкой, но тут же получил смачную затрещину. По левой стороне лица прокатила волна жара. Юноша выругался. Улыбаться сразу расхотелось.

— Что ж, ладно, я заслужил. Надеюсь, это был знак примирения. Что теперь? Поговорим?

— Подождём.

— Чего?

— Они скоро придут. Садись. — Девушка кивнула в сторону свободной кровати, и Микаэль неуверенно опустился на неё. Гелата выглянула в грязное окно. Юноша начал озираться, но на глаза не попалось ничего интересного, кроме жавшейся в стороне белобрысой малютки, теребившей край скромного льняного платья. Девочка будто занервничала, когда двое ввалились в комнату, а теперь не сводила глаз с собственных колен.

— А ты ей кем приходишься? — поинтересовался Микаэль у девочки. — Как зовут?

Альбиноска не ответила, даже не подняла взгляда, зато Гелата повернулась к нему, и на лице её отразилось гневное недоумение.

— Она не понимает, не старайся.

— Глухая?

— Слышит не хуже тебя, но дело не в этом.

— Ты помогаешь ей?

Гелата иронично усмехнулась. Она и себе-то не могла помочь.

— Слушай… может, я к вам потом загляну? Надо бы вернуться в замок, пока не стемнело, а то решат, что я отлыниваю от работы. После того, как королева устроила казнь на площади, мне жутковато нарушать правила. Голова на плечах не лишняя, так что… — Взглянув на следы от пальцев, Микаэль осторожно встал, и Гелата занервничала. Проще всего осадить мальчишку магией крови, но её тело уже трещало по швам, и использовать силу Энэйн стало слишком опасно. Как ещё удержать его?

— Ты останешься здесь.

Микаэль неуверенно улыбнулся. Гелате казалось, что он принимает её за сумасшедшую.

— Да, конечно… Только накормлю лошадей, вернусь, и поговорим.

Микаэль ринулся к выходу и схватился за ручку. Гелата машинально выхватила кинжал, что крепился к поясу. Всё решилось в один рывок. Дверь отворилась. Юноша вздрогнул. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина, на руках которого лежало обмякшее женское тело. Молодое, выпачканное кровью лицо вогнало Микаэля в ступор.

— Мисора… — на выдохе вымолвил он, и отступил на шаг. Мужчина вошёл в комнату. Гелата слегка расслабилась, но не выпустила оружия из рук.

— Ну наконец-то. Я, кажется, нашла решение нашей проблемы.

Этцель толкнул ногой дверь, и та захлопнулась за ним. На мгновение Микаэлю показалось, что женщина на его руках мертва, но затем он увидел вздымающуюся грудь, и понял, что та пребывает в беспамятстве. Мужчина небрежно опустил её на кровать. Юноша понял, что встрял в неприятности, ведь теперь не столько дикий вид Гелаты пугал его, сколько присутствие незнакомца и раненой женщины, с которой ему невольно удалось сблизиться в дни правления Теула. С тех пор, как король был убит, он не видел ни Наоми, ни Мисоры, но предполагал, что их держат где-то в замке. Почему вдруг наложница короля оказалась здесь? Почему здесь он?

— И впрямь, как две капли воды. Не удивлён, что ты их перепутала.

— Их? — Микаэль переводил взгляд с одного лица на другое. Мужчина вдруг приблизился и ухватил его за подбородок. Юноша задрожал.

— Ты знаешь, кто я?

— Н-не думаю.

— Я ведь говорила тебе, — вмешалась Гелата, — глупый мальчишка, если бы ты слушал…

— Моё имя Этцель, — прервал её мужчина. — Я — твой отец, а там, на кровати, твоя мать, но думаю, это тебе известно.

От услышанного юноша побелел и отшатнулся.

— Н-нет… что вы такое несёте?

— Это правда, — сказала Гелата, — несколько дней назад твоего брата близнеца убили на арене. Он сражался в финальном бое с Хизер Дефоу, и будь она повержена, сейчас у Ревердаса был бы другой король. Мы уж было, отчаялись, думали, как тебя разыскать, а тут даже напрягаться не пришлось… ты сам попался мне на глаза.

— Хорошо, что не успел сбежать, — констатировал Этцель. — Теперь у нас есть всё, чтобы провести ритуал. Завтра же отправимся в Ютру.

— Почему туда? — удивилась Гелата.

— Там нас уже ждут.

Ошарашенный Микаэль уставился на женщину, к которой не так давно испытывал плотское влечение. Та казалась ему удивительно молодой. Как возможно, чтобы она была его матерью? Пазил никак не складывался в голове. Отец? Брат близнец? Откуда все эти люди, и почему с ними Гелата? О каком ритуале речь? Может, он попал в руки к фанатикам? Наверняка Гелату завербовали в секту, а теперь она в попытке отомстить, привела сюда и его. Но Мисора? Как можно поверить в реальность происходящего? Случайность или чей-то злой расчёт? Если он действительно её сын, то знала ли она об этом? Нет, иначе смела бы вести себя подобным образом?

— Я… ничего не понимаю, — промямлил юноша, пытаясь упорядочить мысли. Он покосился на дверь в надежде снова попытаться бежать, но какая-то невидимая сила вдруг налила тело свинцом. Микаэлю показалось, что он не сможет оторвать от пола ног.

— Нужно подготовить всё к отъезду, — сказал Этцель, взглянув на хмурую Гелату, — а ты займись мальчишкой. Расскажи ему, что к чему, и будь осторожна с лисицей. — Приблизившись к кровати, мужчина коснулся Мисоры, и тело её начали крепко оплетать верёвки, взявшиеся из неоткуда. Микаэль наблюдал за происходящим с содроганием. Магия! Он оказался не просто в руках сумасшедших, он стал заложником банды магов. 

***

Шэрон сидела на краю бьющего мраморного фонтана в центре пустынной городской площади. Солнце заливало пространство, приятно согревая кожу. Девушка закрыла глаза и подняла лицо к небу, будто пыталась впитать последнее тепло осенних лучей. Время как будто остановилось, дав возможность отдохнуть тем, кто его не замечал.

Харон осмотрелась, пытаясь понять, нет ли поблизости нежелательных свидетелей. Стояла мёртвая тишина, и только бульканье воды придавало моменту оттенок живости. Харон приблизилась к названной сестре. Та открыла глаза, в которых мелькнуло удивление и слегка прищурилась.

— Я думала, вы с Августом у Ютры.

— Так и есть.

— Вот, значит, почему так тихо. Мы спим.

Харон присела рядом и внимательно посмотрела на омертвевшие в лучах иллюзорного солнца дома. Никогда она не видела Архорд пустынным, даже глубокой ночью, а потому зрелище навевало тоску.

— Что-то случилось?

— Это я у тебя хочу спросить. С тех пор, как мы покинули Архорд, в стране сменилась власть. Как же так вышло?

— Ах, это, — задумчиво протянула Шэрон, — да, та девчонка с арены бросила вызов Лонгрену, назвалась покойной Хизер Дефоу и прикончила его, после чего на правах победителя заняла трон. Сложно поверить, если не видел своими глазами.

— Но ты видела? Как это было? Возможно ли такое даже в теории?

— Ведёшь к тому, что бой был не честным? — Шэрон странно усмехнулась. — Мы тоже придерживаемся такого мнения, и не только потому, что в ней неестественно много сил. Девица ведёт странную политику. Не знаю, известно ли вам, но новый королевский советник — Иннун.

Харон побледнела, вопросительно уставившись на черноволосую.

— Что? Как такое возможно?

— Вопрос интересный, но ответа я не знаю.

— Проклятье… мы с Августом были на переговорах с изгнанниками. Человек по имени Аэдан сказал странные вещи, будто кланы магов объединяются под предводительством некого Кровавого короля. Я не знаю, о ком речь, но почему-то сомневаюсь, что он лгал. У Иннун не было оснований захватывать Ютру, если бы они не знали, что к ним подтянутся другие силы. И если кланы магов действительно создали коалицию, то людям не выстоять в этой войне. Они говорили так уверенно, будто знали, что делают.

— Думаешь, приход к власти новой королевы как-то с этим связан? Если чисто в теории они нашли способ скрыть природу магии…

— Невозможно, — возразила Харон и тут же осеклась.

— А тот случай в тюрьме?

— Да, я помню, но… там были другие условия. Нужна сильная концентрация. Делать то же самое в бою на глазах тысяч людей…

— Ей могли помогать.

— И вы бы не заметили?

— Не знаю. Среди зрителей точно присутствовали маги, но я не чувствовала, чтобы кто-то защищал её или делился с ней силой. Ты думаешь, война уже проиграна? Если догадка верна, и они у власти…

— Нам придётся или принять их сторону или умереть.

Шэрон сделала глубокий вдох.

— Конечно, мы примем их сторону. Иначе и быть не может.

— Нужно знать наверняка, Шэрон. Я… солгала командующему о нашей вылазке. Сказала, что Август погиб, хотя на самом деле он ушёл с Иннун.

Глаза девушки расширились от ужаса.

— Что? Так сразу?

— Если королева не на стороне магов, и ведёт отдельную игру, то она для нас опасна. Стоит кому-нибудь узнать о том, что Август предатель, и полетят наши головы. Если бы мы не вернулись вдвоём, вас убили бы первым делом. Люди ненавидят магов, не доверяют нам, тем более сейчас, когда столько невинных полегло. Им только дай повод нас уничтожить… Хотя признаюсь, я заколебалась… Всю жизнь мы жили среди людей и работали на них, сама мысль об измене коробит, и в то же время я понимаю, что всё на своих местах не останется.

— Что ты предлагаешь?

— Предлагаю вам выяснить, кто такая Дефоу, зачем пришла к власти и какую цель преследует. Только будьте осторожны, если поймёте, что дело дрянь, бегите из Архорда. Не знаю, как долго меня будут считать полезной, и как скоро Радвида посетит мысль, что от меня стоит избавиться, поэтому, как только что-нибудь выяснишь, свяжись со мной. Пришло время попереживать о собственных жизнях. И помни — ни слова об этом людям. Я не хочу, чтобы кто-то из нас погиб.

— Конечно. Сделаю всё, что в моих силах.

Харон удовлетворённо кивнула и растворилась.

Глава 51 Побег

— Мы их упустили, — констатировала девушка, устало рухнув в кресло. За окнами сгустились сумерки, несколько свечей трепыхались в остывающей комнате. Голову ломило от сонма мыслей. Случившееся казалось непоправимой ошибкой.

— Может, оно и к лучшему. Избежали ряда смертей.

Карлайл налил из графина воды и протянул Хизер. Девушка сухо отказалась. Её лицо выражало ни с чем не сравнимую муку. Королева смотрела в сторону, будто боялась, что невидимая рука правосудия вот-вот опустится на её голову. Она пыталась найти выход, но ничего не приходило на ум.

— Ты слишком нервничаешь.

— Правда? Иннун вырезали и захватили Ютру, какой-то наглый маг заявился во дворец и убил стражников ради бывшей наложницы, существует вероятность, что вскоре развернётся нешуточная война. Идя по коридору, я всё жду, пока очередные недовольные последователи Лонгрена бросятся на меня с оружием. Слишком нервничаю?

— Ты сама выбрала этот путь.

— Я родилась в семье Дефоу, мой путь был предрешён, или ты думаешь, я смогла бы спокойно существовать где-нибудь на краю мира, зная, что убийца сидит на троне и разваливает страну? Думаешь, пределом моих мечтаний было лить человеческую кровь? Знать, что я не могу спасти невинных?

— Тогда возьми себя в руки и будь рассудительной. Истерика не подскажет решения.

— Я пытаюсь, Карлайл. Но проклятый маг ушёл. Он забрал женщину, значит, она была важна, и я не верю в семейные узы. Для чего-то она существовала подле Лонгрена, а как только я упрятала её в темницу, она стала бесполезна, потому что больше не могла выполнять свои функции. Вот почему он явился за ней. Что-то происходит. Это может быть связано с Ютрой. Я чувствую… какой-то гнёт. Воздух будто пропитан кровью. Нам необходимо готовиться худшему, потому что когда оно придёт, поздно будет вывешивать белый флаг.

— Что ты предлагаешь?

— Собирать людей, конечно. Заполнить амбары столицы, изготовить оружие, найти какую-то помощь… не знаю. Я понятия не имею, что делать в таких ситуациях, потому что мои предки в них не оказывались.

— Нужно обсудить это в совете.

— В совете. — Хизер усмехнулась. — Я не доверю никому, кроме тебя и Леоссара. Что могут знать эти люди? Они не видели ничего дальше Архорда и даже не представляют какой ад творится на юге, у границ.

— Так просвети их. Хизер, ты королева, и тебе принимать решения. Любой из нас может лишь посоветовать, но подчинимся мы твоему слову.

— Этого я и боюсь, Карлайл. Что, если моё слово приведёт нас к погибели? 

***

Яр уверенно шагал по коридору в южном крыле двора. Его рука лежала на эфесе меча, как будто мужчина собирался вступить в бой. Сердце колотилось сильнее обычного. Ещё один поворот — и нужная комната окажется перед ним.

У входа в покои Наоми дежурил лишь один стражник. Яр приветственно кивнул.

— Мне приказано сменить тебя.

Мужчина на мгновение заколебался. Он оббежал глазами пространство, как будто боялся незваных гостей.

— Я должен был дежурить до утра. Чей приказ?

— Командующего. Я попросил поменять смены, завтра именины у жены.

Стражник усмехнулся.

— Тогда понятно. Ладно, спокойной ночи.

Убеждать долго не пришлось. Яр даже поразился собственному везению. Не скрывая радости, мужчина оставил пост и поспешил удалиться или к выпивке, или к женщинам, или к семье, если она у него была. Яр встал у дверей и выждал, пока шаги на лестнице стихнут. Над городом уже царствовала ночь.

Вынув из пояса сложенную вчетверо бумажку, мужчина сунул её под дверь и негромко постучал. Послышалось шарканье, затем всё стихло. Через несколько мгновений записка была поднята. Яр терпеливо ждал. Он слышал, как Наоми засуетилась, и через четверть часа дверной замок щелкнул. Бледное лицо показалось в проёме. Девушку окутывал чёрный дорожный плащ, а в руке она держала небольшой узелок, сделанный из ночной сорочки.

— Всё готово?

Мужчина кивнул.

— Идите за мной, и что бы ни случилось, видите себя естественно. Периций уже дожидается с лошадьми. Надеюсь, некоторое время вы сможете ехать верхом.

— Смогу. — Девушка вынырнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Яр осмотрелся и повёл её через мрачные закоулки замка прямиком ко двору. Сердце Наоми бешено колотилось. Ещё немного — и она перестанет быть заложницей этих стен. Почему потеряв мужа, она должна сидеть и ждать, пока новоизбранная королева лишит её сына? Варварская страна! Варварские нравы! Побег — единственный шанс на спасение ребёнка, за которого была взята жизнь невинной. Сколько мучений она вынесла, чтобы его зачать, и пусть лучше не станет её, чем этого долгожданного малыша.

До последнего Наоми казалось, что она одна в этом чужом мире, но в час скорби принцесса нашла помощь в лице верного ей Периция и Яра, признавшего власть новой королевы, но не согласившегося с её зверским решением. Ребёнок не виноват в том, что он сын своего отца. За что же ему было умирать?

Девушка опасалась, что волнение отразится на её самочувствии, а так хотелось скакать прочь от этого места! С каждым днём становилось холоднее. Близилась зима, и путь им предстоял не близкий. Думая о невзгодах, которые предстоит пережить, Наоми со страхом хваталась за живот. Её успокаивала лишь мысль о доме, об отце, который, без сомнений, примет её обратно. 

***

Леоссар обходил двор уже второй раз. Его терзали смешанные чувства. Осадок, оставшийся после встречи с Этцелем давил на сознание, и его приглашение никак не выходило из головы. Объединение Иннун. Это ли не шанс для таких, как он? Можно снова обрести семью или что-то похожее на неё, получить прощение, и даже вернуть всё на круги своя. А, впрочем, он уже забрался туда, куда прежде маги не забирались, зачем же менять место второго среди людей, на место сотого в рядах себе подобных? Это глупо и не выгодно, если только слухи не окажутся правдивы, и война не разрушит существующий строй.

Неужели в руках Иннун теперь какая-то важная фигура? Почему Этцель не явился за ней раньше? Или у него был план с расчётом на Лонгрена? Многие вопросы ещё оставались без ответа. К тому же Хизер теперь его избегала. Гнев, в который девушка впала, узнав, что парочке удалось уйти, поразил мага. Ему казалось, что королева прошла достаточно для того, чтобы сдерживать эмоции, но лицо её залилось краской, она неистово кричала на стражников и членов совета, на всех, кто, по её мнению, был в этом виноват. Неужели боится войны? Леос допускал такую мысль, но не хотел развивать её.

Порыв ледяного ветра заставил мага поёжиться. Он взглянул на затянутое чернотой небо, и решил, что пора возвращаться в замок. Разумнее будет поговорить с Хизер, объяснить ей то, что он считал правильным, ведь на то он и главный советник, чтобы поддерживать и направлять.

Приблизившись к лестнице, маг увидел, как навстречу спускаются две фигуры. Незнакомый стражник прижимал к себе девушку, чьё лицо было скрыто чёрным капюшоном, рассказывал какую-то пошлую шутку, а та наивно смеялась. «Таскают бордельных девок, — подумал Леоссар, — совсем распустились. Благо хоть не через главный вход». Стремясь побыстрее очутиться в тепле, маг практически взбежал по ступеням, и, не рассчитав расстояния, случайно задел незнакомку плечом. Девушка охнула и пошатнулась.

— Прошу про… — маг бросил на неё кратковременный взгляд, решив, что высокомерно удалиться — поступок недостойный его ранга, но то, что он увидел, заставило Леоса оборваться на полуслове. Порыв ветра сорвал капюшон с головы девушки, и она поздно спохватилась. Горящих поблизости факелов хватило, чтобы маг различил черты лица Наоми. Она тут же отвернулась, но по тому, как насторожился стражник, Леоссар понял, что не прогадал.

— Далеко собрались, принцесса?

На мгновение оба замерли, но вдруг стражник рванул вперёд, выхватывая из ножен меч.

— Бегите!

Наоми, немедля рванула вниз. Леос, понял, что не успеет схватить её. На голову мага уже опускался клинок. Леоссар перехватил руки нападающего, и прежде, чем тот снова попытался напасть, превратил его оружие в пыль. Трюк на мгновение обескуражил стражника, но не остановил. С яростью дикого зверя он бросился на Леоса, и оба, свалившись, и цепляясь друг за друга покатились вниз. На мгновение у мага потемнело в глазах. Каждый удар о ступеньку отзывался тупой и сильной болью. Стражнику повезло больше: его защищали доспехи, так что, оказавшись на земле, он сразу ухватил Леоса за шею. Краем глаза маг увидел, как силуэт принцессы бежит к воротам. Кто-то выступил из тени ей навстречу. Послышалось конское ржание. Ещё немного — и беды не миновать. Быть снисходительным в такой ситуации непростительно.

Ухватив стражника за лицо, маг сосредоточился и через пару мгновений из рук его повыскакивали длинные невидимые шипы. Они с легкостью пронзили голову отчаянного защитника. Мужчина в раз обмяк. Обернувшаяся на мгновение Наоми жалобно вскрикнула. Кто-то ухватил её под локоть и уже помогал ставить ногу в стремя. Леоссар скинул с себя мёртвую тушу. Времени добежать до лошади не оставалось, поэтому мужчина выпустил импульс в землю. Испуганное животное встало на дыбы. Вскрикнув, Наоми отшатнулась. Кто-то попытался поймать скакуна за поводья.

Но Леоссар уже бежал к заговорщикам. Шанс покинуть замок был упущен. 

***

— Пойманы при попытке бегства.

Заплаканная Наоми и бледный от ужаса Периций стояли на коленях, готовясь к худшему развитию событий. Несколько крепких мужчин держали их с таким напором, будто лекарь и беременная девушка могли улизнуть из их рук, раствориться. Мрачные тени скакали по тронному залу, словно насмехались над невольниками.

Хизер пристально глядела то на одно лицо, то на другое. Было не ясно, о чём она думает. Остаточный гнев, казалось, возрос до предела, и её молчание было страшнее всякого крика. После того, что случилось днём, уже никто не рассчитывал на милость королевы. На её лице застыла равнодушная маска, но в глазах пылала жажда убивать.

— Боюсь поинтересоваться на что вы рассчитывали. Жить на сбережения придворного лекаря? Защищать себя самостоятельно? Неужели вы прекрасно владеете мечом, принцесса, и можете не спать по трое суток в пути? Я буду удивлена, если это так. Кто охранял вход в её покои?

— Он. — Вперёд вытолкали побледневшего от страха мужчину. Он тут же рухнул на колени и виновато склонил голову.

— В-ваше В-величество, это был не я… т-тот, другой. Он м-меня заменил, с-сказал, что п-приказ…

— Другой?

— Был ещё один, — подал голос Леоссар.

— И где он?

— Мёртв.

Хизер покачала головой, будто осуждала.

— Какой абсурд. Какая нелепая ситуация. Я думала, мне служат смышлёные люди, а не горстка идиотов. Ну а вы, принцесса… в очередной раз доказали собственную глупость и недальновидность. Как вы умудрялись править страной, если не способны контролировать собственные действия?

Наоми подняла голову. Её ненавидящий взгляд так и стремился пожрать королеву, но Хизер и бровью не повела под его натиском.

— Я не позволю навредить моему сыну. Режьте, топите, что угодно… но я не позволю достать его из чрева и удушить, а потом оправить меня в Эндагон, как использованную шлюху.

— Вам стоит быть рассудительнее и выбирать слова.

— Да пошла ты! Если думаешь, что всё сойдёт с рук…

Опрометчивую речь Наоми прервал громкий шлепок. Хизер била наотмашь тыльной стороной ладони, от чего пощёчина иной раз была нестерпимо болезненной. Периций попытался податься вперёд, но стражники его удержали. Наоми зажмурилась от пронзительного гула в мозгу.

— Ваше Величество, пощадите, принцесса беременна.

— Однако она не думала об этом, покидая покои. О том, что за пределами Архорда любой разбойник был бы счастлив надругаться над её телом, забрать последнее и выбросить, как хлам. Теперь будет время поразмышлять. Этого — в тюрьму, — королева кивнула в сторону Периция, — а Её Высочество запереть в самой тесной и холодной комнате в северном крыле. Стражу усилить. Это моя последняя милость, и, если такое ещё раз повторится, — при этих словах Хизер ухватила девушку за подбородок, — вы сильно пожалеете, принцесса Эндагона.

Наоми не смогла сдержать презрение и тут же плюнула королеве на одежду. Вторая пощечина не заставила себя ждать и она была сильнее первой. Хизер едва сдержалась от того, чтобы не пробить нахалке череп. Девушка свалилась на пол. Из носа хлынула кровь. Наоми застонала от боли и отчаяния. Глаза застелила слёзная пелена.

— Ваше Высочество! — в ужасе вскрикнул Периций.

— Уведите их.

Стражники поспешили исполнить приказ. Леоссар осторожно наблюдал за тем, как Хизер прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, будто пыталась привести себя вчувства.

— Может, всё-таки отпустить её на родину? — поинтересовался он, когда двоицу вывели из тронного зала. — Чем дольше мы удерживаем принцессу, тем больше в ней копится злости.

— Да, конечно. Давайте отпускать всех: изменников, магов-убийц, принцесс, вынашивающих потенциальную угрозу. Леоссар, что у тебя в голове? Ты должен думать о будущем Ревердаса, а не сочувствовать нашим врагам!

Маг открыл было рот, чтобы ответить, но девушка сразу же перебила его.

— Нет, не отвечай. Я не хочу знать, устала. Надеюсь в ближайшие часы ничего не случится, иначе я сойду с ума.

С этими словами она двинулась к выходу, миновав мужчину так быстро, что он и опомниться не успел. Леоссар мысленно выругался. Что же он мог сделать в такой ситуации?

Глава 52 Узы

Из Архорда выехали на рассвете. Этцель раздобыл тройку лошадей и крытую повозку, в которой помимо троих человек умещалась тесная железная клетка, обитательницей которой стала Мисора. Смотря на её распластавшееся бледное тело в соломе, Микэль пытался убедить себя в реальности происходящего. Повозку трясло, когда колёса налетали на камни. После того как Гелата поведала ему историю об Энэйн, их родстве с Элофом, и плане по смене оболочек, Микаэль не мог сомкнуть глаз. Кто бы мечтал о подобном воссоединении с семьёй? Теперь он пленник и вынужден делать то, что ему скажут. О возвращении во дворец можно забыть. Место, полученное с таким трудом, навечно утрачено.

В голову приходила мысль сбежать, но мужчина наложил на комнату чары, так что никто не мог открыть дверь или окно кроме самого мага. К тому же девушка пристально следила за каждым его вдохом, и из рассказа Микаэль понял какие она на то имела основания.

Узнав, что некая сущность сидела в Гелате ещё во время их знакомства, юноша поначалу усомнился. Тогда, на пристани и в таверне девушка была совсем другим человеком… или ему так только казалось? Она ведь везла с собой медокоза, торговала странным мёдом, и почему юноша раньше не задался вопросом: откуда она всё это взяла?

Гелата сказала, что он станет оболочкой вместо умершего брата, и уж чего Микаэлю от всей души не хотелось, так это делиться своим телом. Судя по внешнему виду девушки, занятие это неблагодарное и совсем неполезное. Почему именно он обязан стать вместилищем Энэйн? Для этого был рождён? Когда-то так же его убеждали работорговцы, но он сбежал от них и даже смог неплохо устроиться. Отчего же жизнь вновь забросила его не туда? Вот он, сидит в телеге с девушкой, которую единожды любил, с женщиной, о которой столько раз мечтал, и девочкой, которую никогда прежде не видел. А впереди мужчина, назвавшийся его отцом, но разве станет отец жертвовать собственным ребёнком ради… кого? Энэйн?

Повозка подскочила, напоровшись на валун, и Гелата вдруг зашлась кашлем. Микаэль успел заметить, что ей нездоровится. Чёрные мешки под опухшими глазами, впалые щёки, хрипота в надменном голосе — всё это свидетельствовало о страшном недуге, и юноше казалось, что он знает его причину. Тело девушки так содрогалось, что Микаэлю подумалось — она вот-вот умрёт. Он из жалости подался вперёд, как будто мог что-то сделать.

— Хэй… Гелата.

Она кашляла ещё несколько секунд, затем откинулась назад, чтобы отдышаться и сжала окровавленную ладонь. Микаэль успел заметить этот жест.

— Ты в порядке?

— Да, — прохрипела она несколько резко, давая понять, что не расположена к разговору. «Это из-за той сущности, — подумал юноша, — со мной будет то же самое? Но если я сын мага, то, наверное, тоже обладаю силой». Микаэль посмотрел на собственные руки. Ранее он не замечал, что может делать какие-то странные вещи, да и представление не имел как именно управлять магией, если она в нём всё-таки есть.

Пока юноша размышлял о возможных скрытых талантах, тело в клетке вдруг зашевелилось. Веки женщины дрогнули. Она открыла глаза, и пустым невидящим взглядом уставилась вверх. Железная решётка тряслась. Женщина наблюдала за этим несколько секунд, затем, как ошпаренная, вскочила и схватилась за прутья. Клетка не пошла на поводу у гневного порыва и осталась заперта. Выпученные янтарные глаза быстро оценили обстановку и замерли на юноше, испугавшемся резкого шума.

— Ты… — процедила женщина с какой-то отстранённой холодностью, — это ты сказал ему где я? Они тебя послали, да? Чтобы ты следил за мной… Проклятый мальчишка.

Микаэль открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Он смотрел на Мисору, чьё соблазнительное лицо окрасилось ненавистью и презрением. Неужели она действительно его мать? Что он может сказать ей по этому поводу?

— Она не знает, да? — поинтересовалась Гелата, чьи губы расплылись в насмешливой улыбке. — Незадолго до начала турнира Элоф рассказывал, как мать бросила его на дороге, прихватив с собою только тебя, но, видимо, она посчитала, что лучше спастись одной, как-то же ты попал в рабство…

— Что ты там несёшь? — процедила Мисора, брезгливо и испуганно осматриваясь по сторонам.

— Да вот, пытаюсь сказать твоему сыну, что ты отвратительная мать.

Мисора содрогнулась от этих слов, и вдруг прильнула к решётке. Её пристальный взгляд сверлил Микаэля, а между тем юноше так хотелось спрыгнуть с повозки и убежать прочь.

— Мои сыновья мертвы. Они умерли ещё в младенчестве, и в том была не моя вина, а его. — Женщина указала на спину Этцеля, правящего лошадьми, и мучительно сморщилась. — Он убийца моих детей… Проклятый монстр… Он и меня убьёт, и вас, будьте покойны.

— С чего ты взяла, что твои дети умерли? Ты видела, как он их убил?

Мисора выдержала паузу.

— Я… я изо всех сил пыталась спасти обоих. Я бежала с ними на руках день и ночь, а когда остановилась, чтобы напиться… — лицо женщины вдруг побелело, и она подалась назад, — змея… выползала и укусила одного. Я… бросила в неё камень, но было поздно. Тогда я схватила второго ребёнка и побежала дальше.

— Действительно? А что потом?

— Потом… — Вспоминая, как бросила ребёнка в колодец, Мисора нервно сглотнула. — Ты… зачем ты спрашиваешь? Ты ничего не понимаешь, он хотел забрать их… он хотел принести нас всех в жертву. — Чем дольше Мисора смотрела на Микаэля, тем сильнее росло в ней странное чувство узнавания. Внезапно женщина поняла, где уже видела это лицо. Арена! Ну конечно! Элоф… юноша, погибший в бою с новой королевой, вот чей облик являлся ей в кошмарах, чей образ не давал покоя. И почему она не заметила раньше? Этот велар и конюх… они ведь как две капли воды! Её сыновья… неужели всё это время были живы? — Нет! — вдруг вскрикнула женщина и закрыла лицо руками. — Они не могли выжить! Не могли! Я видела их смерть! О, Геул! Я видела!

Микаэль, чьё сердце сжалось от этих истошных рыданий, приблизился к клетке и просунул к женщине руку.

— М-Мисора… Я, как и ты, ничего не понимаю, но эти люди сказали, что я твой сын. И если это правда, то я счастлив. Ты не ужасная мать. Слышишь? Я верю тебе… Верю, и не знаю, почему… может, внутреннее чувство… — Он схватился за прутья клетки. Женщина подалась вперёд, взяла его протянутую руку в свою и прижала к влажной щеке.

— Мой мальчик… мой красивый милый мальчик. Что этот изверг сделает с нами?

— Гелата сказала, что я должен стать вместилищем для какого-то существа. Но зачем им ты, я не понимаю.

По щекам женщины струились слёзы. Микаэль с жалостью наблюдал за тем, как она жмётся к его ладони. Одновременно хотелось отстраниться и утешить её, но нужные слова не приходили на ум.

— Смерть, милый мальчик. Нас обоих ждёт смерть, и я в этой клетке лишь потому, что это понимаю. Как же вышло, что они нашли тебя?

Микаэль недоумевающе пожал плечами. Гелата наблюдала за этой сценой с усмешкой и настороженностью. Она не верила в слёзы Мисоры, но знала, что догадки её правдивы. В любом случае, девушке было без разницы, кто умрёт. Она не могла дождаться момента, когда, наконец, избавится от Энэйн. Всё тело горело. Внутри как будто разверзся ад. «Быстрее бы прошёл ритуал», — вот чего она хотела, но повозка, как назло, медленно катилась вдоль дороги.

— Он изначально планировал это, — шептала женщина, сжимая руку сына, — меня обманули. Он и Энэйн… они обрекли нас на страдания, понимаешь? Убили твоего брата, а теперь убьют нас, только потому, что он хочет быть с ней… с этой женщиной. Этцель никогда не любил меня… никогда… Я стала заложницей лжи, а правда открылась слишком поздно, и мне так жаль…

Микаэлю становилось жутко, а заплаканное лицо женщины лишь сильнее убеждало в правдивости её слов. Гелата ранее сказала о чём-то похожем. Энэйн захватит его тело, но неужели он не сможет помешать этому? Не сможет защитить мать? Неужели для этого им придётся умереть? В отличие от Мисоры его руки свободны. Так к чему же ждать беды? Приблизившись к решётке вплотную, юноша вдруг зашептал.

— Скажи мне как использовать магию, и я вытащу нас отсюда.

Мисора мученически улыбнулась.

— О, наивный мальчик… ты не маг, ты полукровка. Тебе никогда не справиться с ними, мы обречены.

— Нет… — Микаэль замешкался. Мисора ещё ближе придвинулась к нему.

— Есть, конечно, один вариант…

— Какой?

Рука Мисоры вдруг просунулась через решётку, и не успел Микаэль сообразить, что она собирается сделать, как женщина ухватила его за голову и рывком впечатала в железо. Гелата сразу же бросилась к юноше. Мисора успела нанести второй удар, прежде чем девушка ухватила Микаэля за туловище и потянула назад. Выпустив когти, лисица попыталась вцепиться в неё, но от яростного пинка вынужденно подалась назад. Гелата оттащила Микаэля. Этцель, услышавший шум, остановил лошадей и запрыгнул в повозку. Из разбитого лба юноши сочилась кровь. Девушка, вопреки здравому рассудку, воспользовалась силой, чтобы её остановить. Пребывающий в сознании Микаэль застонал и сморщился от боли.

— Ты подпустила его к ней?!

— Я не знала, что она решит… — Гелата не договорила, потому что вновь зашлась кашлем. Этцель громко выругался.

— Он должен умереть! — завопила Мисора. — Только так это чудовище оставит меня в покое! Только так я стану бесполезна! — Женщина забилась в клетке, и Этцелю пришлось вновь применить силу, чтобы вырубить её. Микаэль, прижавший влажную тряпку ко лбу, кое-как приподнялся. В голове гудело, перед глазами всё плыло. Тело била дрожь. Случившееся едва представлялось реальным. Эта женщина, страдающая плачущая мать, попыталась убить его? Она, толкующая о вине и жестокости Этцеля, собиралась пробить череп сына в надежде спасись?

С трудом откашлявшаяся Гелата подалась назад. От жгучей боли в груди на глаза навернулись слёзы. Ещё одна подобная выходка может дорого ей встать. Проклятая Мисора! Она едва не угробила их троих. Только сейчас девушка в полной мере осознала, насколько осторожно надо вести себя с этой лисицей, в противном случае до Ютры кто-нибудь не доедет.

***

Блэйр чувствовал себя прескверно. К багажу его убийств теперь прибавилось и воровство. Нехороший поступок, мерзкий. Но ему позарез нужна была лошадь и хоть какой-то провиант. Решение следовать за подозрительной компанией сформировалось молниеносно, и мужчина едва не утратил их след, пока искал средство передвижения. Он видел юношу, один в один похожего на Элофа, но если Хаара убила одного близнеца, то второй ещё оставался жив, и как предсказывал Джаваха, ему покровительствовали маги. Упускать их из виду было нельзя.

«Гатжо оставила меня в живых, — думал мужчина, — для того, чтобы я уничтожил зло в его зародыше. Что бы эти люди ни планировали, я обязан им помешать». 

Глава 53 Всё кончено

Всё кончено. Поймана, осуждена, приговорена. Отчаянию, заполонившему тело и разум, не было предела. Оно разрывало на куски, давило на грудь, проникало в лёгкие, смешиваясь с воздухом подобно ядовитому газу.

Стоило закрыть глаза, и Наоми видела труп Яра. Этот доблестный воин отдал за неё жизнь, и что в итоге? Она снова в заточении, Периций в тюрьме, а не родившийся наследник по-прежнему приговорён к смерти. Эта надменная бесчувственная королева смела бить её в присутствии стольких людей! Даже Лонгрен себе такого не позволял! Убила мужа, отняла дом, унизила достоинство, уничтожила поддержку. Она растоптала всё, что Наоми могла удержать в своих хрупких руках. Больше никто не решится помочь ей. Некого попросить об услуге. Отец не услышит её жалобного плача.

Всё кончено. Наоми перевернулась на спину. Так плохо ей не было ещё никогда. Жить несколько месяцев с мыслью, что твоего ребёнка убьют, нет, это невыносимо! Она не переживёт этой зимы, не вытерпит больше невзгод, свалившихся томным грузом на плечи. Нет и жалкой надежды на спасение.

Там, за окнами, назревает война. Наоми чувствовала это, знала. Она была убеждена, что терзающие кошмары воплотятся наяву. Если сына не убьют, едва он явится в мир, то за ними придут маги, беспощадные кровожадные существа. Всё поглотит огонь. Она упадёт в реку крови и пальцы плывущих по ней трупов потянут её и наследника вниз.

Наоми кричала. Она колотила дверь, подушку. То металась из угла в угол, как обезумевшая, то падала на кровать и рыдала. Геул не отвечал на её молитвы. Он был на стороне треклятой Хизер, присвоившей себе право миловать и карать. В чём она провинилась, что заслужила такой жестокости? Неужто расплата за слабость? Или за то, что во имя собственных амбиций, Наоми принесла в жертву чужую жизнь?

— О, я проклята! Проклята! — кричала девушка, хватаясь за волосы. Она вспоминала лицо испуганной Дефары, её мольбу, отчаяние. Разве не была она теперь на её месте? Не достойное ли это возмездие за преступление?

— Но почему мой муж, мой друг, мой сын? Почему не я плачу за собственный грех? Почему кто угодно, но не я? Эта ужасная страна! Ужасные нравы! Ведь каждый здесь и крал, и убивал! Но почему возмездие не пало на их плечи? За что мне это горе? За что страдание? Да лучше б я умерла с мужем, чем получала оплеухи от его убийцы и слушала её ядовитые речи! Лучше уж гнить в склепе, чем ждать сына, которому не позволят вздохнуть! Если ты, Геул, любишь всех одинаково, то воздай и ей по справедливости! Пусть род её страдает! Пусть смерть окружает её! Пусть тонет она в слезах также, как я, раба твоя несчастная! Пусть молится она и не получает ответа! Пусть тело мужа её терзают птицы на поле брани! Пусть станет она невольницей, пусть разделит мою участь! О, Геул! — В страдальческом порыве Наоми метнулась к окну, распахнула его и окинула взглядом ненавистный серый город. — Как много несчастья принесла мне эта страна! Хоть и была я здесь королевой, но ни дня не чувствовала себя таковой! Лонгрен не любил меня, как я ни старалась, его люди не уважали, и даже наложница смеялась мне в лицо… Этот народ всегда смотрел на меня, как на что-то недостойное, а я пачкала руки кровью, чтобы получить любовь и признание. О, как я была слепа! Я собственными руками подписала приговор своему ребёнку! А ты предупреждал меня, Геул! Ты не давал мне сына потому, что знал о его страшной судьбе! Не давал, а я ослушалась тебя! Пошла против воли твоей, заколола девушку, коей, быть может, была уготована лучшая участь! О, как я раскаиваюсь! Как прошу о милости тебя! Но теперь уж ничего не исправить и не вернуть.

В комнату ворвался порыв ледяного ветра. Влажные щёки Наоми почувствовали холод, но девушка не отстранилась от окна. Напротив, схватившись за стену, она начала взбираться на подоконник, а встав на него босыми ногами, со страхом посмотрела вперёд.

— Я всё поняла, я так сожалею… И знаю, отныне Аридон навечно закрыт для меня. Прости, Лонгрен, прости, Яр, прости, Дефара, и все те, чьи смерти я наблюдала, ничего не сделав. Не зря люди относились ко мне с презрением, ведь я слабая королева. Я сломалась, как только очутилась здесь, и моих сил больше не хватит… Я не вынесу ещё одной смерти. — С этими словами Наоми положила руку на живот. Её сердце бешено колотилось, слёзы градом стекали по щекам. Там, внизу, беззаботно сновали люди. Им были безразличны её страдания, ведь каждый думал только о себе. Какая разница, кто на троне? Король — формальность, и каждый живёт так, как умеет, не смотря вверх, не считая звёзд. Никому не нужна её преданность, никто не услышит её гневного слова. Она уже стала пылью в мыслях многих, к чему же продлевать этот ужасный миг?

Невозможно жить дальше после всего случившегося. Наоми проиграла эту негласную войну. Больше некому биться на её стороне, так пусть же всё кончится сейчас.

Порыв ветра подхватил упавшие с подбородка слёзы. Занавески колыхнулись. Где-то в небе пронзительно вскрикнула эрия. 

Глава 54 Катастрофа

В дверь настойчиво постучали.

— Ваше Величество?

Хизер выдержала паузу прежде, чем отозваться. На несколько секунд она задумалась: а хочет ли вообще видеть мага? Каким прекрасным было розовое утро после мучительной, наполненной жуткими снами ночи. Девушка стояла у окна, наблюдая за тем, как первые солнечные лучи целуют крыши домов. Ах, если бы в таком беззаботном наблюдении можно было провести весь день!

— Входи.

Дверь тихо приоткрылась. Хизер развернулась и кивнула магу в знак приветствия. На лице её отпечатались усталость и немая скорбь.

— Мы только что получили письмо из Эндагона, я набрался наглости вскрыть его, не осуждай. Король Ульрих требует вернуть принцессу Наоми немедленно. Отказ он посчитает за вражеский выпад, и в письме заверяет, что примет немедленные меры.

— Это какие?

— Не уточнено, но думаю, несложно догадаться.

Хизер пораскинула мозгами.

— Что ж, мы её не удерживаем. Однако в мои обязанности не входит организовывать принцессе сопровождение, пусть высылает людей. На поездку из Диверры уйдут месяцы, к тому времени, надеюсь, Наоми уже родит.

— Отпустишь её с ребёнком?

— Врождённая смертельная болезнь избавит от такой надобности.

— Ты правда хочешь убить дитя?

Хизер пристально посмотрела на мага, пытаясь разгадать есть ли в его вопросе упрёк.

— Нет, можно подбросить его простолюдинам, но никто не должен об этом знать. Надёжнее всего, конечно, убить. Но я не хочу быть чудовищем даже в крайней необходимости, призраки и так меня преследуют.

Леос удовлетворённый ответом, кивнул. Внезапно из коридора донёсся шум. Кто-то бежал к комнате и через мгновение в дверь с убийственной силой заколотили. Хизер вздрогнула и побледнела. Её рука рефлекторно опустилась на эфес.

— Ваше Величество!

Услышав голос Карлайла, девушка кивнула Леоссару, и тот с опаской открыл дверь ломящимся людям. На пороге появился Верховный главнокомандующий, а за его спиной выстроились несколько стражников. Оценив взглядом растрёпанные волосы, вспотевшее раскрасневшееся лицо и глаза, отражавшие чуть ли не сумасшествие, Хизер невольно сжалась. Мужчина жадно глотал ртом воздух.

— П-принцесса…

— Что? — девушка шагнула вперёд. — Что случилось, Карлайл?

— Она… выпала. Выпала из окна.

Хизер почувствовала, как сердце замерло. Дыхание перехватило. Она уставилась на Леоса, как будто мысленно просила о помощи. Ступор не позволял ей выдать и звука. Гул, помутнение рассудка. Правильно ли она расслышала?

— Наоми? Она…

— Мертва, Ваше Величество.

Реальность рухнула на девушку каменным грузом. Охваченная ужасом, Хизер выбежала из комнаты, велев стоящим в коридоре стражникам немедленно проводить её. Мужчины выбежали следом. Во дворце уже царил переполох. К тому времени, как Хизер оказалась на улице, у северной стороны замка столпились и слуги, и стража, и все, кому было не лень. Расступившись перед королевой, они смолкли, и только несколько возрастных женщин вознесли Геул молитвы за упокой.

Хизер обомлела, и прежде, чем сделать вдох, несколько раз моргнула. Зрение не обманывало её. Наоми действительно растянулась на каменной дорожке, а светлые растрёпанные волосы утопали в застывшей багровой лужице. Пустые стеклянные глаза уставились в небо, руки неестественно вывернулись. Мысли о неминуемой катастрофе проносились в голове Хизер со скоростью света.

Как будто не до конца веря в смерть, она опустилась рядом с девушкой и прощупала её пульс. Наоми была холодна. Над несчастной склонился Леоссар, на которого королева подняла полнящиеся слёзным отчаянием глаза.

— Умерла, — сказала она с сомнительной полувопросительной интонацией. Не менее ошарашенный зрелищем маг кивнул, затем поднялся и приказал зевакам разойтись. Велев перенести Наоми в её комнату, он помог подняться оглушённой трагедией Хизер. На девушке не было лица. Почти в беспамятстве её проводили в комнату. Карлайл подал воды, и королева с жадностью выпила её.

— Что теперь делать?

Хизер пыталась ответить на этот вопрос, но каждая мысль приводила её в тупик или погружала в ад. Казалось, выхода нет, худшее случилось. Теперь глупо думать, что Ревердас отделается малой кровью. Подняв глаза на мага, она тихо произнесла:

— Пиши письмо Ульриху, как я и сказала. Ни слова о смерти его дочери.

— Уверена, что такое разумно скрывать? Рано или поздно правда вырвется наружу.

— Пусть лучше поздно, выиграем время, чтобы придумать выход. Смерть при родах, или… не знаю.

Леоссар согласно кивнул.

— Как это случилось, Карлайл? Её что, убили?

— Боюсь, убийца принцессы — она сама.

— Ты уверен? Как она могла решиться на такое? Ещё недавно пыталась сбежать, кричала о защите сына, а сегодня просто встала и вышла в окно?

Мужчина неуверенно пожал плечами.

— Я прикажу осмотреть комнату и допросить охрану, может, мы обнаружим ответы.

— Святой Геул… — Хизер закрыла ладонями лицо. В голову ударил жар. — Зачем думать наперёд, если судьба распорядится иначе? Какой прок от всех наших действий и мыслей? Я так хотела избежать раздоров, мне казалось, что я всё делаю правильно, а теперь у нас мёртвая принцесса Эндагона и разъярённая кучка магов на пороге. Это конец… конец, они были правы.

— Хизер, о чём ты? — осведомился Леоссар, которому начало казаться, что королева находится в припадке.

— Блэйр, тот сициланец и этот прокажённый… они знали, что война идёт.

— Успокойся, мы ни с кем не воюем.

— Воюем, будь оно неладно! Люди по уши в крови! Ревердас захлёбывается в трупах! Мы на своей территории порядок не можем навести, а тут эта проклятая Наоми… Мне бы даже в голову не взбрело, что она решится…

Хаару затрясло. Леос приблизился и заботливо обнял её за плечи. Девушка разрыдалась, хотя и ненавидела себя за это проявление слабости.

— Как у них выходило это? У моих предков, даже у Лонгрена? Они правили и не знали горя, никто не угрожал, не нападал. Да, быть может, они просто закрывали глаза на весь этот ад, но неужели Ревердас хоть при ком-то оказывался на краю такой бездны?

— Успокойся, слезами ситуацию не исправить.

Хизер стиснула зубы, но это не помогло сдержать рыдание.

— Я… пойду и прослежу, чтобы из покоев принцессы не исчезло ничего важного. Если мы хотим что-то узнать, нужно идти по горячему следу. — Чувствуя, что становится третьим лишним, Карлайл решил использовать предлог и удалиться. Он уже шагнул к дверям, когда Хизер вдруг окликнула:

— Постой… пусть… Белое око допросит всех. Я хочу знать, что во дворце нет убийцы, а если есть, его нужно немедленно найти. Никто не должен солгать…

— Я сейчас же пошлю за ними.

Мужчина откланялся и вышел. Леоссар провёл пальцами по мокрой щеке, осторожно задев рубец. Тот вдруг начал затягиваться и Хизер, почувствовав это, отпрянула.

— Что ты делаешь?

— Возвращаю прежний вид твоему лицу.

— Прямо сейчас? Я что, так уродлива? Нет, Леос, не отвечай, пусть будет. Каждый раз, когда я подхожу к зеркалу, этот шрам напоминает, какой ценой я добралась до власти. Я хочу помнить это, что бы ни случилось. Быть может, это то единственное, что позволяет мне не чувствовать себя совсем уж жалко…

— Как скажешь.

Маг отстранился. Хизер утёрла слёзы и сделала глубокий вдох. Как сложно было взять себя в руки сейчас! Но если она, королева, этого не сделает, то достойна ли она занимать трон? 

Глава 55 В поисках решения

Леоссар шествовал по коридору, думая о самоубийстве Наоми и том, какие последствия это будет иметь, как вдруг с лестницы выскочила девушка и тут же столкнулась с ним.

— Ой, прошу прощения…

Маг бросил на незнакомку укоризненный взгляд, а та, подняв большие тёмные глаза, вдруг странно лукаво улыбнулась. Сдержанное платье, завязанный пук мелких чёрных косичек.

— А-а, — протянула она, — так вы тот самый маг. Изгнанник, поднявшийся к людским королям. Сколько толков об этом ходит.

— Толки меня не интересуют. Смотри под ноги, когда идёшь.

Леос собирался продолжить путь, но девушка вдруг хамски схватила его за руку.

— Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Я Шэрон.

— А я «Ваша Светлость». — Маг брезгливо одёрнул руку. — Никогда так больше не делай. Поняла?

— Высокомерное замечание для Иннун. Даже возводясь в советники, не стоит забывать, кто ты.

Мага покоробило столь смелое презрительно брошенное замечание. Он уже собирался ответить, как вдруг увидел спешащего навстречу Карлайла. Мужчина выглядел крайне встревоженно, а Шэрон уже юркнула за спину и скрылась в соседнем пролёте.

— Где королева?

— У себя, полагаю. Ей нездоровится.

— Нужно немедленно созвать совет, — выпалил побледневший мужчина.

— Неужто дурным вестям конца нет?

— Я только что получил письмо от Радвида. Разведчики вернулись.

Через полчаса все члены совета собрались в кабинете, и Хизер не была исключением. Весть о смерти Наоми так надломила девушку, что она с трудом нашла в себе силы выйти из комнаты. Тело бил озноб, голову посещали ужасные мысли, и с каждой минутой в душу стекалось всё больше потоков страха. Узнав, что Карлайл собирает экстренное собрание, Хизер почувствовала очередную беду, впрочем, что уже могло её удивить? Ревердас на пороге страшных перемен, отрицать глобальную катастрофу было невозможно.

Мужчина встал и учтиво поклонился.

— Ваше Величество, позвольте доложить срочные известия. Мною только что было получено письмо от Радвида Элькейского. Прибывшие разведчики доложили, что кланы ведри, нэдда и санкхейн покинули насиженные места. Прямо сейчас они массово движутся к Ютре, и не позже как через две недели ведри уже будут там. Мы не исключаем вероятности, что другие кланы тоже активизировались. Такое положение дел, боюсь, подтверждает нашу теорию. Маги объединяются, чтобы выступить против нас, а Ютра избрана в качестве места концентрации сил.

По кабинету пронёсся изумлённый шёпот. Хизер выдержала паузу.

— Может, собрать войска и отправить их в Ютру, пока не поздно? — предложил Егель. — Задавим врага количеством.

— Мы не успеем собрать людей, туда вот-вот прибудут другие кланы, — возразил Карлайл. — Думаю, отряду Радвида стоит отступить, они не выживут при столкновении.

— Ваше Величество?

Хизер подалась вперёд и окинула взглядом растянутую на столе карту. От Ютры до Архорда было не так далеко. Если маги соберутся в кратчайший срок и ударят, Ревердас падёт. Как бы хорошо ни сражались люди, им будет нечего противопоставить.

— Карлайл прав, Радвиду нужно уйти. Вблизи Ютры располагается несколько деревень, их придётся эвакуировать до прихода врага. Главное — спасти людей и провиант, пусть движутся в сторону столицы, нам придётся организовать укрытия для беженцев. Зима на пороге, она замедлит врага, но и станет препятствием на нашем пути.

— И что потом? — осведомился Леос. — Что мешает захватить Архорд так же, как и Ютру?

— Наши мечи, — подал голос Егель.

— Вздор.

— Вздор, точно, — подтвердила Хизер. — Меч не соперник магии, и каким бы боевым духом мы ни обладали, армия магов сотрёт Архорд с лица земли.

— Отличная перспектива, — съязвил Егель, — приказать людям прощаться с близкими?

— Нет. Есть у меня кое-что на уме. Вот здесь, — Хизер указала пальцем в объект на карте, — находится Рийск. Это город-крепость, в котором не действует магия, во времена Великой Кровавой войны его так и не сумели взять штурмом. Если источники не врут, причиной тому служат эбонитовые пласты и кости аэлудов, замурованные в стену. Эбонит производят на севере, выше Героу, в горах. Привезти его оттуда не так просто, однако нужно немедленно организовать его массовую поставку в Архорд, призвать на работы мужчин и женщин, обезопасить город, пока враг не подошёл к порогу. Если у магов нет флота, а его нет, значит, через море они сюда не попадут и пойдут в обход, переправившись через Лиан. Это даст нам немного времени, но от Ютры сюда ближе, чем от Льёс. Каждая секунда на счету, так что срочно займитесь этим. Нам нужно успеть создать щит прежде, чем враг подойдёт к воротам.

— А кости аэлудов? — поинтересовался Карлайл. Все присутствующие невольно уставились на Леоссара. Королева выдержала паузу.

— Советник, это задание я собираюсь поручить вам.

Маг не ответил и нехотя кивнул.

— Обговорим это позже. Надеюсь, в казне достаточно денег для подобной операции.

— Можем повысить налоги, — предложил казначей, — в военное время это более чем уместно.

— Послушники храма готовы принимать беженцев, — подал голос Отец Люрэс, — на окраине у нас есть несколько монастырей, места найдутся.

— А как быть с остальным населением? — встрял в разговор Егель. — Мы ведь не можем сохранить только столицу, если остальные земли будут захвачены. Допустим, сюда сбегутся люди с окраин, но Архорд не может укрыть всех. У кого-то и вовсе не будет возможности добраться сюда.

— Знаю, — отозвалась Хизер, — но мы не можем спасти всех, слишком мало времени. Объявите рекрутский набор. Все мужчины, способные держать оружие, должны быть призваны в ряды армии. Каждый, владеющий лошадью или несколькими обязан взять их с собой. Освободите погреба для дополнительной провизии, соберите столько, сколько сможете. Если Архорд осадят, нам придётся чем-то кормить народ. Армия тоже не сможет голодать. Позаботьтесь о том, чтобы хватило ресурсов. На пороге зима, придётся ввести строгую регламентацию по выдаче еды, если не хотим лишиться всего к весне. Под городом, если не ошибаюсь, есть система тоннелей, её нужно обследовать и убедиться, что враг не сможет попасть внутрь извне, а также спланировать возможное отступление или вылазки наших разведчиков. Сир Арфел, поручите это доверенным людям.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

— Героу уже давно засыпаны снегом, это сильно осложнит перевозку эбонита, а времени у нас нет. Если не успеем выстроить хотя бы подобие щита, оплот империи будет стёрт с лица материка. Сделайте всё возможное, чтобы ускорить процесс. Любые излишки отправлять в ближайшие замки, пусть лорды позаботятся об оставшихся людях.

— Ваше Величество, — вновь заговорил глава рыцарского ордена, — насколько мы знаем, маги лишь одна из проблем. Как быть с принцессой Наоми?

— Это не ваша забота, сир. Вы будете заниматься рекрутскими наборами. О смерти принцессы пока никто не должен знать. Сейчас единственный наш друг и враг — это время. Когда оно закончится, нам не будет дела до скорби Ульриха.

Мужчина молча поклонился.

— Главное — не сейте панику в народе. Не хватало ещё бунтов или массовой истерии.

— Но ведь люди будут задавать вопросы. Если мы собираем армию, значит, готовимся к войне. Это очевидный факт.

— Да, мы готовимся к войне. Но донесите это так, чтобы люди не начали сходить с ума. Понимаете?

Мужчина неуверенно кивнул.

— Выполняйте. Пока мы здесь говорим, драгоценное время расходуется.

***

С кухни доносились смешанные запахи: жареное мясо, алкоголь, что-то приторно-сладковатое. Шэрон потянула за ручку и юркнула за порог. Ей давно было известно о месте, под скромным названием «Комната», что располагалось на втором этаже южного крыла, и служило извечным пристанищем дворцовых стражников, некоторых слуг, а временами и господ.

По окончании дня, в течение которого девушка изматывала себя допросами, ей посчастливилось увидеть, как Леоссар Ардабор входит в указанное выше место. Она вспомнила просьбу Харон и отчего-то решила, что добыть информацию у мага будет проще, чем у королевы. Их знакомство не было приятным, благо, Шэрон знала, как можно исправить ситуацию.

Преградив путь кухарке с подносом пива, девушка вытащила из пояса крохотную колбу и капнула желтоватый концентрат в каждую из стоящих на нём кружек. Женщина открыла рот, но Шэрон жестом велела ей молчать.

— Отнеси советнику и людям поблизости.

— Н-но…

— Выполняй. — Для пущего убеждения девушка осторожно коснулась женского рассудка. Кухарка вздрогнула, побледнела, но не смея задавать вопросов, поспешила исполнить указание. Шэрон следила за тем, как та разносит пиво. немного выждав, она решила присоединиться к компании.

Леоссар сидел в гордом одиночестве. Он был хмур и не принимал участия в беседах. Шэрон, списав это на удачу, присела рядом и прежде, чем успела заметить, что маг не притронулся к пиву, встретилась с ним взглядом.

— Опять ты…

— Как-то безрадостно, — девушка попыталась держаться спокойно.

— Таким, как ты, разрешено здесь находиться?

— Таким, как я или мы? — Она усмехнулась, видя, что задела самолюбие мага. — Разумеется, мы ведь пытаемся выяснить обстоятельства смерти принцессы.

— И что же вы выяснили?

Шэрон повела бровью.

— Ничего на самом деле, однако это тоже результат. Никто из опрошенных не знает, что произошло, а это позволяет сделать вывод, что Её Высочество сама отправилась на покой.

— От это не легче.

— Беспокоит? Я к тому, что это странно, как и твоё положение при людской королеве. Как так вышло, что чудом воскресшая или хорошо лгущая Хизер Дефоу стала доверять изгнаннику, как себе? Не сочти за дерзость, но многих интересует этот вопрос.

Леоссар метнул в девушку гневный взгляд. Шэрон почувствовала, как на неё давит невидимая сила.

— Кем ты себя возомнила, что смеешь разговаривать в подобной тоне? Даже не будь я Иннун, никогда бы не признал в тебе равную. Ваш жалкий клан с самого начала только и мог, что пресмыкаться перед людьми. Считаешь, что имеешь право осудить?

— Вовсе нет. — Шэрон помрачнела, оскорбившись неприязнью, с какой Леоссар стремился её оскорбить. — Но как было верно подмечено, мы пресмыкаемся перед людьми. То, что кому-то удалось достичь большего — не укладывается в голове. Слишком много странных происшествий, случившихся за короткий отрезок времени: захват Ютры, смена власти, назначение на должность советника Иннун…

— Пытаешься обвинить нас в чём-то?

Девушка многозначительно промолчала.

— Убирайся.

— Ладно, ладно… — Шэрон добродушно улыбнулась, — я не нагнетаю атмосферу. Что-то диалог совсем не клеится, а я пришла сюда вовсе не с целью поругаться или как-то оскорбить. Думаю, нам стоит расслабиться и поговорить на других интонациях. Как насчёт выпивки? Смотрю, ты к ней не прикоснулся.

На лице мага вдруг мелькнула усмешка, и Шэрон вздрогнула, почувствовав острую боль в руке. Что-то вонзилось в ладонь, но как девушка ни силилась, она не могла ни поднять, ни сдвинуть её со стола, а меж тем таинственный предмет проникал всё глубже.

— От пива подозрительно разит гиаверрой.

— Правда? — Шэрон стиснула зубы изо всех сил стараясь оторвать руку от поверхности.

— Забавное совпадение, не находишь?

Девушка болезненно застонала, чувствуя, что предмет достиг костей. Слёзы невольно хлынули из глаз. Маг развернулся и ухватил её за тощую шею.

— Думаешь, кого-нибудь обеспокоит твоя смерть? Смелость похвальна, а вот безрассудство чревато. С меткой или без я сильнее любого верра, и если ты ещё раз предпримешь попытку сунуть нос не в своё дело, я вырву его и скормлю твоим близким. Намёк ясен?

Шэрон с трудом кивнула. Она собиралась закричать, но Леоссар вдруг отпустил её, поднялся и вышел из комнаты. Девушка с трудом подняла дрожащую окровавленную руку. Никакого предмета в столе не наблюдалось, однако адская боль и зияющая к ладони дыра служили ярким напоминанием о только что случившемся инциденте. 

Глава 56 Каньон мертвецов

Чёрное выгоревшее пространство стелилось вокруг знакомого полуразрушенного храма. Ни травинки, ни веточки напоминавшей о прежней красоте цветущего сада. Только удушливый сладковатый запах и почти растаявшая молочная дымка. Теперь девушка отчётливо видела лицо мужчины, ножом ковыряющего землю там, где через несколько лет взойдёт побег огромного живородящего цветка. Захотелось приблизиться, всмотреться, и будто бы подчиняясь её воли, Энэйн неспешно подошла к магу. Этцель отвязал от пояса чёрный мешочек и высыпал его содержимое в вырытую ямку. Девушка присмотрелась к крохотным предметам: это были кости, судя по всему, человеческие. Энэйн опустилась рядом и достала из-за пазухи кинжал. Всё та же чёрная пленяющая сталь. Она сделала надрез на собственной ладони и зашептав слова на неизвестном Гелате наречии, окропила кровью жуткие атрибуты ритуала. Мужчина тут же закопал содержимое ямы. Энэйн вытерла кинжал и убрала его в знакомую шкатулку, в поисках которой Гелате пришлось натерпеться ужасов.

— Пойдём. Нужно кое-что сделать.

Этцель встал и отряхнулся. Парочка направилась к безмолвному остывающему строению. Гелата проснулась.

Она кашлянула и села ровнее. Шея затекла от неудобного положения. Повозка раскачивалась, ледяной ветер дул во все щели, и девушка продрогла до мозга костей. Она встретилась глазами с Микаэлем, сидевшим напротив. Его лоб распух и побагровел. На фоне Элофа, к чьему надменному выражению лица Гелата успела привыкнуть, Микаэль казался слабым и запуганным мальчишкой. В сторону Мисоры он теперь даже не косился, хотя лисица несколько раз подавала голос и даже пыталась попросить прощения.

Жжение в груди всё не угасало. Гелата поморщилась и потянулась за флягой, в которой, увы, не было ничего согревающего.

— Спасибо… — вдруг сказал юноша. Девушка бросила на него вопросительный взгляд. — За то, что оттащила.

— Это не ради тебя. — Гелата сделала пару глотков. Горло обожгло холодом. Подступило чувство тошноты. Наскоро закрыв флягу, девушка закинула голову и попыталась глубоко дышать. В висках начало неприятно пульсировать. Повозку тряхнуло, и Гелата сморщилась. Ей казалось, что ещё один подобный толчок вытрясет из неё душу.

— Ты совсем бледная. Это из-за сущности? Она убивает тебя?

Стоило ли отвечать? Гелате не хотелось. Несомненно, в том, что ей становилось хуже, была вина Энэйн и её силы, но сказать об этом Микаэлю — значит напугать его ещё сильнее. Не хватало только, чтобы он решился на глупость.

— Я в порядке.

— Это неправда.

Девушка вымученно усмехнулась.

— Какое тебе дело, Микаэль? Здесь каждый лишь о себе заботится.

Юноша ответил не сразу, будто о чём-то задумался.

— Если так, то почему ты не сбежала?

— Сбежала? — Гелата недоумённо посмотрела на него. — От себя нельзя сбежать, как и от того, что находится внутри.

— Но ведь ты контролируешь тело.

— Лишь настолько, насколько мне позволяют. Оставь пустые разговоры. Для меня всё скоро закончится. Я стану свободной.

— Значит, и я буду контролировать себя лишь с чужого позволения?

Гелата пожала плечами. Она знала, что с Микаэлем будет иначе, что его душе придётся покинуть оболочку для того, чтобы Энэйн полноправно завладела телом. Но говорить об этом не стоило. Пусть думает, что ритуал не так страшен. В конце концов, кто добровольно согласится на смерть?

— А что ты будешь делать, когда получишь свободу?

Девушка много раз думала об этом, но вразумительного ответа так и не нашла. Особенно теперь, когда в Ревердасе разгоралась война, она понимала, что найти себе место в жизни будет непросто. Лучше всего спрятаться, переждать или остаться на стороне победителей. Даже в качестве человека она может оказаться полезна, а если нет…

— Уберусь подальше отсюда.

Микаэль хмыкнул.

— Думаешь, где-то лучше?

— Надежда умирает последней.

Повозку здорово качнуло, и вдруг она остановилась. Ледяной порыв колыхнул полог. В просвете показалось лицо Этцеля, который заявил, что смеркается, и время сделать привал. Все, кроме Мисоры вылезли наружу. Гелата запахнулась, пытаясь укрыться от настойчивых домогательств северного ветра. Маг занялся разведением костра, а девушка разбором припасов. Делэль бесцельно сновала в округе, а Микаэль внимательно озирался, пытаясь сообразить, где они находятся. Оказалось, что добрую часть дня они ехали по узкому пустынному каньону. В качестве остановки был избран участок, который украшали кирпичного цвета валуны и крохотное засохшее деревцо. С двух сторон вверх тянулись крутые склоны. Микаэль взглянул на потухающее небо, и поёжился.

Когда всё было готово, компания уселась поближе к трепещущему огню. Этцель отнёс жене пару ломтей хлеба, и как животному, бросил в клетку. Мисора громко выругалась, но не вызвала к себе жалости ни у кого из присутствующих. Путники молча жевали. Микаэль опасливо озирался. Ему казалось, что кто-то наблюдает со стороны, но никаких признаков жизни обнаружить не удавалось. После ужина все вернулись в повозку и потеснились. Спать на улице было слишком холодно. Маг задержался, и в открывшейся щели Микаэль увидел, как он рисует странные символы на земле вокруг их скромного ночлега. С уст Этцеля срывались слова, смысл которых оставался для юноши неясен. Он не помнил, чтобы хоть раз слышал подобный язык, а между тем маг отлично им владел.

— Это какой-то ритуал? — шёпотом спросил он у Гелаты. Девушка пожала плечами.

— Не интересуюсь тем, что меня не касается.

— Это защитный барьер, — подала голос Мисора, чьи янтарные глаза угрожающе сверкнули во мраке. — Вы ведь знаете, в каком дрянном месте мы находимся?

— Месте? — Микаэлю вовсе не хотелось отвечать женщине, но вопрос вырвался невольно. Мисора, как будто обрадовавшись тому, что на неё обратили внимание, таинственно заговорила, плотно прильнув к решётке.

— Каньон усопших, или каньон мертвецов. — Она выдержала гнетущую паузу. — Во времена Великой кровавой войны полководец по имени Ириг Вестрог вёл через него отряд в три сотни душ и решил остановиться на ночлег. Ночью на них напал клан верров. Они создали такую страшную иллюзию, что обезумевшие воины бродили вдоль каньона неделями и никак не могли найти выход. Их запасы воды и пищи закончились. Умирали здесь мучительно, долго. Кто-то убивал собратьев, чтобы прокормиться, кто-то умирал сам инедолговременно служил кормом. Никто из них не вышел обратно, только представьте, в какой агонии корчились оставшиеся обессиленные воины. Прислушайтесь… души до сих пор стонут.

— Это ветер, — прервала её Гелата, — не верь сумасбродству.

— Ты, мелкая девчонка, что можешь знать? — бросила ей оскорблённая женщина.

— Например то, что тебе нельзя доверять.

— А вам, значит, можно? — Мисора хохотнула. — Если думаешь, что они не убьют тебя, милый мальчик, то серьёзно заблуждаешься.

— Пока что меня убить пыталась только ты.

— Не держи зла, на войне все средства хороши. И лучше кто-то, чем я.

Этцель забрался в повозку, и разговор резко затих. Мисора, обратившись в лисицу, свернулась в клетке, остальные разлеглись кто как сумел, и очень скоро сон сморил большую часть путешественников. Не мог сомкнуть глаз только Микаэль, которому всё чудилось, что снаружи кто-то разговаривает и ходит.

Он пытался абстрагироваться от жуткого предчувствия, но шёпот всё усиливался. Зашаркали подошвы. Юноша приподнялся и с содроганием выглянул в щель. Костёр потух. Если бы не выплывшие звёзды, каньон заволокла бы чернота, но в мерцающем серебряном свете Микаэль увидел, как мечутся жуткие тени вокруг их скромной повозки. Страшные чёрные пальцы как будто упирались в невидимую преграду, юноше даже чудилось, что он видит раскрытые, зовущие на помощь рты. От этого зрелища он вздрогнул и случайно задел локтем Гелату. Дремавшая девушка подскочила и недоумённо уставилась на него.

— Какого…

— Тш-ш, — Микаэль приложил палец к губам, затем показал девушке на щель. — Души… — почти беззвучно произнёс он, — пришли за нами…

Девушка приблизилась, чтобы взглянуть на странное нечто, и тут же отшатнулась, ошарашенная увиденным. Она нервно сглотнула, и, не сказав и слова, вернулась в прежнее положение. Микаэль, который уж было совсем отчаялся уснуть в эпицентре схватки мёртвых, лёг рядом и уставился на Гелату. Во мраке он не видел её черт, но слышал отрывистое свистящее дыхание. На ощупь он нашёл холодную кисть девушки и сжал её в своей. Гелата не отреагировала. Казалось, она замерла, как грызун при виде орла, и безмолвно молилась о том, чтобы пережить эту ночь.

***

Блэйр не мог себе позволить развести костёр. В столь открытом пространстве его могли легко заметить, а мужчина предпочитал оставаться инкогнито и потому жался к скале, пытаясь хоть немного согреться. Голодная лошадь недовольно фыркала. Блэйр скормил ей яблоко, но понимал, что этого слишком мало. Поблизости не наблюдалось водоёмов. Гиблое место. Не хотелось бы ему проводить здесь ночь, но выбора не оставалось, ведь преследуемая компания избрала именно этот путь, и обойти их сейчас не представлялось возможным.

Единственное, на что рассчитывал Блэйр — это не попасться на глаза хищникам. Дорога утомила. Хотелось вздремнуть. Он намеренно решил остаться в сидячем положении, чтобы сон его был чутким, и в случае опасности реакция не заставила себя ждать, но стоило мужчине закрыть глаза, как его пробрал озноб. Блэйр невольно вздрогнул и схватился за меч. Ему показалось, будто что-то мелькнуло в камнях. Может, зверь?

Мужчина прислушался. Где-то над головой пронёсся странный шёпот. Ветер? Блэйр поднял голову. Снова тень. Птица? Внезапно заржала и встала на дыбы лошадь. Мужчина вскочил, чтобы схватить её под уздцы, но что-то чёрное метнулось к нему с ядовитым шипением, и Блэйру пришлось пустить в ход клинок. Нечто пролетело мимо. Сталь не задела плоти, а как будто прошла через плотную дымку. Сердце мужчины тревожно забилось. Он потянулся к лошади, но та, как обезумевшая забрыкалась, сорвалась и бросилась прочь. «Всё пропало», — подумал мужчина, видя, как его транспорт в одиночку удаляется к преследуемым. Если он погонится, то будет раскрыт, впрочем, подумать и принять решение Блэйру не дали шанса. Из ниоткуда возникшие тени рванули на него сверху, и мужчина, поняв, что сражается с чем-то бестелесным, кинулся в сторону, гонимый свирепым сонмом сливающихся голосов.

Он спотыкался, размахивал мечом, пытаясь отогнать от себя существ, но стоило тем рассеяться, как на их месте возникали новые. Они хватали его за плащ и волосы. Мужчине казалось, что он тащит на себе целую гору обезумевших призраков. Каньону не было конца. Блэйр осознавал, что на своих двоих не убежит от этой своры, как вдруг рука его нащупала пустоту в стене. Не раздумывая, он скользнул в черноту узкой пещеры, и крикливые демоны пролетели мимо, потеряв мужчину из виду.

Прижимая к телу меч, Блэйр попытался перевести дыхание. От погони он весь взмок. В висках пульсировало. Что за проклятое место, и как ему теперь выжить без лошади и провианта? Мужчина мысленно выругался. Первостепенной задачей было дожить до рассвета. Пусть только солнце взойдёт, и он попробует выбраться отсюда. 

Глава 57 Под покровом ночи

Несмотря на глубокую ночь в тронном зале мерцал тусклый свет. Леоссар случайно заметил его крохотную полосу через плохо закрытую дверь. Неужели кто-то не спит в такой час? Мысли по этому поводу имелись, но мужчина решил заглянуть и лично убедиться в их достоверности. Во дворце теперь быстрее холодало. Маг подумал, что стоит сменить одеяния, тем более что скоро его с большой долей вероятности вышлют на запад. Запах войны… он включал в себя кровь, сырость, сладковатый налёт гниения, гарь и, конечно же, людскую скорбь. Леоссар, пусть и неохотно, признавался себе в том, что боится заглянуть в лицо грядущему. Вовсе не так он представлял собственное возвышение, и уж тем более не был готов к трудностям, пришедшим вслед за ним.

Хизер сидела на троне, облачённая в хлопковую ночную рубашку и лёгкий узорчатый халат. Её светлые волосы свободно падали на грудь. В левой руке девушка держала кубок с вином, которое мерно потягивала, покачивая босой ногой. Появление мага она заметила сразу же, но подождала, пока тот подойдёт ближе. В последние дни они мало разговаривали, да и поводы к тому находились не самые приятные.

— Не спится?

Девушка устало выдохнула.

— Пожалуй.

Леоссар неспешно поднялся по ступеням.

— Ты не одета.

— Бывало и хуже.

— Нынче сильно похолодало. Так и лихорадку схватить недолго.

— Для полного счастья. — Девушка усмехнулась и сделала глоток. — Знаешь, я только сейчас поняла, как на самом деле была слепа из-за злости. Я столько раз рисковала жизнью ради того, чтобы отомстить, и совсем не думала о «после». Мне казалось, что загадывать наперёд неправильно. Полагала, если я взойду на трон, всё разрешится само собой. Так глубоко заблуждалась… Научившись держать меч, я не научилась держать страну. Всё рушится в моих руках, всё… Принцесса Эндагона мертва, маги объединяются, чтобы вернуть земли. Я чувствую, что ещё немного, и Ревердас разорвут на части. А кто будет виноват в этом? Конечно, я.

— Здесь нет твоей вины. Будь на престоле иной правитель, он столкнулся бы с той же проблемой.

— Ты хоть представляешь, сколько десятилетий Ревердас не воевал? Это происходит именно сейчас, в дни моего правления, а значит, я что-то сделала не так.

— Ты ещё ничего не успела сделать.

— Ошибаешься. Я убила принцессу, это из-за меня она покончила с собой. Нужно было предвидеть это… защитить её, — на глаза девушки навернулись слёзы, но она не позволила им вырваться наружу. — Ещё один призрак, жаждущий растерзать мою душу.

Хизер выронила кубок, и оставшееся вино расплескалось по полу. Девушка закрыла лицо руками.

— Успокойся. Зачем переживать из-за того, чего уже не изменишь? Куда важнее сохранить то, что мы имеем сейчас.

— Да, я знаю… — Хизер протянула руку, и Леоссар взял её в свою. — Именно поэтому я попрошу тебя о кощунстве… Знаю, что метка на шее не изменит твоей внутренней преданности своему народу, но нам нужны кости магов твоего клана. Я даже не уверена сработает ли это, но…

— Сработает, — сухо отозвался Леоссар, — я знаю, как создавался барьер, защищающий Рийск. Но достать то, что ты просишь, крайне непросто, особенно сейчас, когда земля затвердела от морозов.

— Я отправлю с тобой людей, сколько сумею… В кратчайший срок не собрать армию и даже внушительный отряд. Но мы должны сделать всё, что в наших силах.

— А что потом? — осведомился маг. — Когда мы станем пленниками этих стен, что дальше?

Хизер поджала губы.

— Попробуем сражаться.

— Маги неглупы, и ничего не помешает им выждать.

— Леос, я не знаю… Никто не учил меня с подобным справляться, так что давай организуем защиту прежде, чем найдём оружие. Нужно, чтобы у людей был шанс. Потому что вероятность повторения истории с резнёй кланов слишком мала.

Маг понимающе кивнул. Его терзали смешанные чувства. С одной стороны, он будто предавал свой народ, а с другой, помогал девушке, в которую верил, которая хоть и стояла за народ, но уже не принадлежала к его числу. В какой-то мере она могла стать таким же изгоем среди людей, как он среди магов, и потому Леоссару казалось, что их судьбы чем-то схожи. В конце концов, проще пойти за толпой, чем пытаться противостоять ей. Но не это ли лишает нас самих себя?

— Утро вечера мудренее. Нужно отдохнуть.

Хизер не хотелось возвращаться во мрак комнаты, засыпать в окружении мёртвых лиц, но она всё-таки встала. Нельзя было и дальше сидеть здесь, предаваясь отчаянию и страху.

— Позволь, — Леос бережно поднял её на руки, и девушка рефлекторно обхватила его шею. — Не стоит разгуливать босиком по каменному полу. Ревердасу нужна здоровая королева.

Девушка не стала спорить. Маг отнёс её в покои и бережно опустил на кровать. Хизер потянула его за собой.

— Останься.

Она приподнялась, чтобы вытащить одеяло, но вдруг заметила мельтешение за окном.

— Леос, смотри, — спрыгнув на пол, Хизер подскочила к окну и уставилась в стылый тихий мрак. — Первый снег… он скоро ляжет, вот и весточка от зимы.

Маг тоже взглянул на плавное падение крохотных снежинок, пожираемых пресной землёй, ещё не согласной покориться. Худшие времена настали. Скоро Ревердас покроют сугробы и тогда людям останется лишь молиться, чтобы враг не явился к воротам прежде талого срока.

Глава 58 Дорожный патруль

Как только солнце поднялось достаточно высоко, Блэйр выбрался из пещеры, держа наготове меч. Никаких следов, напоминающих ночной кошмар, не осталось. Ни беснующихся теней, ни кровожадных призраков. Пустынный тихий каньон казался безопасным при свете дня.

Мужчина вернулся к тому месту, где накануне решил устроить привал. К счастью, мешок с провизией оказался нетронут, а вот испуганной лошади было не видать. Сделав скупой глоток из оставшихся запасов во фляге, Блэйр устало побрёл вперёд, надеясь до завершения дня выбрести из злополучного места и не столкнуться с новым врагом.

***

Проснувшись, Гелата обнаружила, что лежит лицом к лицу с Микаэлем. Юноша ещё дремал. Его спокойный лик был почти красивым. Если бы не разбитый лоб, Гелата могла бы им любоваться, впрочем, что это на неё нашло? Ветер стих, однако холодный воздух заставил девушку продрогнуть за ночь. Голова болела после очередного мрачного сна. Гелата собиралась привстать, как вдруг заметила, что левой рукой Микаэль обнимает её, и от этого безобидного на вид жеста внутренне содрогнулась.

Аккуратно, чтобы не разбудить его в столь нелепом положении, Гелата отодвинулась. Перекатившись на спину, она выбралась из повозки и тут же закашлялась. Тело ломило, внутренности как будто разваливались. В каньоне царствовала тишина, и ни одной искривлённой тени не наблюдалось в округе.

Этцель уже что-то жарил на костре, а Делэль пыталась построить горку из мелких камешков. Девушка приблизилась к огню и села, выставив окоченевшие руки.

— Полагаю, ты знал про усопших, но всё равно повёл нас через каньон.

Мужчина бросил на неё суровый взгляд.

— Разве кто-то пострадал?

— Мог бы и предупредить.

— Всё, что нужно знать, уже и так есть в твоей голове. Нужно только поискать.

Гелата задумалась. Наверное, он имел в виду воспоминания Энэйн, но разве девушка не видит лишь то, что ей позволяют видеть? Ведь если бы она могла знать всё, то неужто не поинтересовалась бы что стало с предыдущим телом женщины? Куда оно делось и как душе её удалось уцелеть?

Тем временем мясо какого-то местного грызуна дожарилось, и Этцель разделил его на мелкие порции. Из повозки выбрался сонный Микаэль, и сразу же зевнул, будто бы не спал целую ночь. После короткого завтрака компания снова двинулась в путь. Делэль утащила с собою сухую ветку и теперь крутила в руках словно игрушку. Микаэль пытливо смотрел на Гелату, а та делала вид, что не замечает его.

— Ты видела их? — в конце концов спросил юноша, не выдержав скрипучей тишины.

— Да.

— Значит, рассказ не сумасбродство.

Мисора, услышавшая диалог, прильнула к решётке и самодовольно улыбнулась.

— С чего бы мне лгать? Теперь видишь, мальчик, что я честна перед вами?

— Маленькая правда не исправит большую ложь.

— Ложь? В чём ты смеешь меня упрекать? Из моих уст звучала только правда, даже отвратительно горькая. Хочешь, я расскажу тебе об Энэйн? Я знала эту подлую женщину… эту насмешницу, сжирающую мужские сердца.

На лице Гелаты появилась задумчивая улыбка. Девушка нырнула в собственное сознание как раз в тот момент, когда в ней взыграло любопытство.

— Расскажи. Будет интересно послушать.

Мисора внимательно присмотрелась к ней, выдержала паузу, затем вдруг странно хохотнула.

— Будучи в теле этой девчонки, ты мне ничего не сделаешь. И не смотри так, будто можешь отрывать головы на выдохе, не напрягая рук. Утраченное искусство, убитая красота. Ты стала ничем, лишь частью жалкого человека. Вот куда привела тебя жажда власти.

— А тебя?

Мисора осеклась.

— Побеждена, но не сломлена. Не разделяй нас клетка, я вырвала бы твоё сердце и смотрела, как оно судорожно сжимается в последней попытке забиться.

— Слова красивые, но толку в них? Ведь ты там… — Гелата вдруг выхватила палку из рук Делэль и резко пихнула её между прутьев. Мисора не успела отстраниться и сук поцарапал ей плечо. Но несмотря на то что рана была совсем неглубокой, из неё обильно заструилась кровь. — А я здесь… что бы ты ни говорила.

Лисица выругалась, зажав болезненную рану. Пальцы её тут же слиплись от вязкой горячей жидкости. Гелата вернулась на место. Из носа её вытекла маленькая струйка крови, но девушка быстро утёрла её тыльной стороной ладони. Микаэль наблюдал за происходящим не без ужаса.

— Давай, Мисора… расскажи, кто я такая.

Женщина нервно сглотнула.

***

Идти пешком оказалось не просто утомительно. Блэйр понимал, что с каждой минутой он всё сильнее отстаёт от преследуемой компании. Стоит потерять след, и всё будет напрасно: арена, занятия с сициланцем и даже то, что он чудом выбрался живым. Неужели судьба так зло над ним подшутит? Блэйр шагал быстро, насколько это было возможно. Дыхание сбилось, мучила вялая пульсирующая боль в животе. Благо, на улице заметно похолодало, и ходьба помогала согреться. Вода во фляге вскоре иссякла, и мужчина молился о пресном источнике. Его мучила сонливость и только мысль о неминуемой трагедии заставляла держаться на ногах.

После трёх часов мучительного путешествия к Блэйру вдруг повернулась удача. Он услышал неподалёку ржание, и аккуратно пробравшись к источнику звука, обнаружил свою скитающуюся одинокую лошадку. Радости мужчины не было предела. Оказалось, скакун убежал не так уж и далеко. Блэйр приманил лошадь яблоком, и та охотно вернулась к своему похитителю. Видимо, жутковатый каньон несчастную тоже угнетал.

— Нашлась, родимая… — Блэйр потрепал лошадку по гриве. — Нехорошо мы с тобой разделились. В таких местах сообща держаться нужно.

И, запрыгнув в седло, мужчина пустил лошадь рысцой, мысленно поблагодарив Геул.

***

Они ехали несколько дней, изредка останавливаясь, чтобы лошади могли отдохнуть, и Гелату начинало угнетать путешествие. Равнинная местность сменилась холмами. Дорога была кривой. Солнце почти не грело, и девушка чувствовала себя всё хуже. Микаэль, вроде как смирившийся со своей участью, дремал, скрестив руки на груди, но, когда повозка вдруг остановилась, а снаружи послышались голоса, вздрогнул и проснулся. Для привала было рановато.

Гелата, почувствовав неладное, осторожно выглянула в щель и увидела на дороге тройку вооружённых всадников. Один из них громко обращался к Этцелю:

— Куда едете, уважаемый?

— Это имеет значение?

— Имеет, и ещё какое. Нынче все передвижения по стране контролируются. Военное положение, или вы не знаете?

Маг пожал плечами.

— Несведущ, мессиры. Я простой небогатый купец.

— Купец? И что же вы везёте? Куда?

— Скудный товар в деревеньку Арат.

— Деревням восточного округа приказано эвакуироваться и ехать в столицу. Провизия, оружие и лошади сейчас в приоритете. Так что мы осмотрим ваш товар, должность обязывает.

Мужчины спешились. Гелата сделала глубокий вдох.

— В этом нет нужды. Ничего из перечисленного я не везу.

— В этом мы сейчас и убедимся.

Один из патрульных приблизился к повозке. Девушка потянулась за кинжалом, готовясь дать отпор в случае необходимости, как вдруг Мисора закричала:

— Осторожно, они вооружены! Изменники! Маги!

Мужчина рефлекторно потянулся к эфесу меча, но Гетала уже выпрыгнула и полоснула его чёрным металлом по глазам. Патрульный вскрикнул и отшатнулся. Второй удар пришёлся в шею. Двое других молниеносно вооружились и бросились к товарищу, но Этцель, опередивший их, размахнулся хлыстом, которым погонял лошадей, и одним ударом раскрошил клинки в руках побелевших от ужаса бедолаг. Мужчины попытались отпрянуть, сбежать, но пришедшие в бешенство кони бросились прочь, а рассекающий воздух хлыст уже настиг незащищённые шеи и переломил их, как хрупкие тростинки. Три трупа свалились наземь. Девушка и мужчина переглянулись.

— Поехали, пока кто-нибудь не откликнулся на переполох.

Этцель ударил вожжами лошадей. Гелата вновь скрылась в повозке и вытерла кинжал чёрной тканью плаща.

— Это было столь необходимо? — спросил побелевший от страха Микаэль. Девушка бросила на него презрительный холодный взгляд.

— Они же убийцы! — закричала Мисора. — Теперь ты видишь? Понимаешь, что я была права? Они и нас прикончат, не думая дважды…

— С каждым последующим словом, — раздражённо процедила Гелата, — я буду отрезать тебе по пальцу. Всё равно не пригодятся.

Лисица тут же смолкла. Девушка прокрутила в руках клинок. Повозка, раскачиваясь, продолжила путь. 

Глава 59 Попытка спастись

Когда Блэйр наткнулся на распластавшиеся остывшие трупы, солнце уже садилось. Он спешился и осмотрел увечья. Маги постарались или иные варвары? Заметив, что денег и воды убийцы не взяли, мужчина сообразил, что их целью не был грабёж. Видимо, руку приложили всё-таки преследуемые убийцы. В любом случае, мертвецам золото ни к чему. Блэйр обчистил их кошельки, с одного стащил доспехи, сапоги и плащ, решив утеплиться в столь ненастную погоду. Выбрал оружие получше того, что у него было, и как бы в знак извинения прочитал над почившими молитву.

Угрызения совести не терзали его. В тяжёлые времена каждый выживает как может. Иногда и смерть служит во благо. И, не желая ночевать подле убитых, Блэйр решил проехать дальше, пока не стемнело окончательно.

***

Микаэль проснулся оттого, что ему захотелось отлить. На холоде нужда стала мучить чаще положенного. Почки дали слабину. Юноша скривился, осторожно поднялся и, стараясь не задеть спящих, выбрался из повозки. Ночи становились всё длиннее, и шедший за ними мороз крепчал. Микаэль отошёл к оголившимся кустам и приспустил штаны. Свежий воздух быстро приводил в сознание. Жуткий сон, терзавший в последние часы, растворился, оставив после себя неприятный осадок. Случившееся на дороге никак не шло из головы.

Гелата так легко убила человека. Или это сделало существо, завладевшее её телом? Неужели и он будет убивать невинных просто потому, что перестанет себя контролировать? Будет с лёгкостью наблюдать за смертями? Окажется в эпицентре этой никому не нужной войны?

Страх сковал с головы до ног. Нет, такой жизни Микаэль не хотел. Не для того он бежал от рабства, чтобы снова себе не принадлежать.

Сейчас все спят. Его никто не видит. Может, попытаться сбежать? Он устремится в поля, в лес, запутает следы. Стоит лишь убраться подальше, и эти безумцы не найдут его. Прямо сейчас. Главное — сделать шаг, решиться.

Справив нужду, Микаэль ещё раз подумал, прислушался. Ничего не держит, никто не заметит. Ему повезло, он не в клетке, это ли не милость судьбы? Решено. Он подастся в бегство. Осторожно, дабы не наделать лишнего шуму, юноша начал отступать к холмам, и когда расстояние увеличилось настолько, что смелость закипела в нём, Микаэль перешёл на бег, не думая ни о чём, кроме возможности спастись.

***

Гелата проснулась от того, что её терзал кашель. В сознании мутным пятном расплывался образ Энэйн. Она что-то говорила, но девушка не могла разобрать слов. Придя в сознание, она внезапно обнаружила, что лежит слишком свободно. В стороне, где должен был спать Микаэль, зияла пустота. Куда он делся? Ушёл?

Девушка осторожно выбралась из повозки, надеясь обнаружить юношу где-то поблизости, но лунный свет выхватил лишь мельтешащий вдали силуэт. Убежал. Осмелился. Он стремительно удалялся от них…

Мысленно выругавшись, Гелата крикнула:

— Этцель, вставай!

И бросилась следом, вспоминая, как убегала от матери, дровосека, от всех преследующих её кошмаров. Если бы это было так просто — убежать! Взять и броситься прочь от боли, долга, страха. Не оглядываясь стремиться в какое-то иное место. Но в жизни так не случалось.

С тех пор как девушка бегала в последний раз, её силы порядком истощились. Гелата обнаружила, что еле переставляет ноги, превозмогает острую боль, задыхается. Её и без того горящие лёгкие, казалось, начали стремительно тлеть. Тело буквально трещало по швам. И хорошо, что она заметила его исчезновение так скоро! Ещё полчаса, и у них могли возникнуть проблемы. А как далеко ушёл бы юноша за ночь?

Она бежала за ним, не в состоянии выкрикнуть имя. Жадно глотая ртом воздух, Гелата злилась всё сильнее и проклинала глупого паренька. Вот так же и ранее он сбежал от неё, прихватив с собой лошадь и медокоза. Оставил без ничего, а сейчас пытается сорвать ритуал, позволить ей умереть! Эгоистичный мальчишка!

— Микаэль! — надорванным голосом вскрикнула она и тут же зашлась кашлем. Юноша обернулся, и увидев этот еле плетущийся, полусогнутый силуэт, почему-то остановился. Его заметили. Всё пропало! Из повозки выскочила тень — это Этцель. Сопротивляться нет смысла, маг без труда поймает его и вряд ли погладит по головке. Но почему всё так? Слёзы подступили к глазам, и юноша изо всех сил попытался сдержать их, подавляя нахлынувшее отчаяние.

Гелата перешла на шаг. Её нетвёрдая походка вызвала у Микаэля толику жалости, в конце концов, не он один страдал от обстоятельств, девушке приходилось хуже. Прямо сейчас кто-то находился в её теле, рылся в голове, контролировал, убивал. Она не могла вырваться даже при желании, а что же он? Юноша смиренно ждал. Его колени тряслись по мере того, как два силуэта приближались. Гелата, несмотря на жуткое состояние, настигла его чуть раньше и бесцеремонно схватила за шею.

— Ты… — она сделала глубокий вдох, переводя дыхание, — что удумал, проклятый мальчишка? Решил сбежать? Вот так просто? Взять и побежать? — Гелата истерически захохотала. Микаэль опешил от боли: с такой силой впились тощие пальцы в его плоть. — Как всё просто! Хочешь взять чужое — берёшь! Хочешь уйти — уходишь! Прекрасная жизнь! — Она толкнула его, и юноша, чувствуя, что ноги дали слабину, тут же очутился на земле. Возвышающаяся Гелата казалась ожившим мертвецом в лучах лунного света. Её лицо уродовала жуткая злобная гримаса. Микаэль отполз и вдруг ощутил необходимость дать отпор.

— Но ведь так и нужно поступать! Кто позаботится обо мне, если не я сам? Родители? Эта безумная в клетке или маг-убийца? Кому не плевать на мою жизнь, кроме меня самого?

— Твою жизнь! А что насчёт моей? Я даже телом себе не принадлежу! Не могу и шагу ступить без позволения!

Гелата пнула юношу в живот, и тот, не ожидав удара, застонал и скорчился.

— И ты, куда бы ни бежал, всё равно будешь пойман. Это капкан. Мы родились под несчастливой звездой, обречены если не на смерть, то на рабство!

— Вставай! — подоспевший Этцель схватил Микаэля за шиворот и рывком поднял на ноги. Юноша почувствовал струящуюся из мага агрессию. Тоже будет бить? Вопреки ожиданиям, Этцель потащил его к повозке. Гелата не переставала возмущаться, в какой-то момент её истерику перехватила Энэйн.

— Мы чуть не упустили его! Этцель! Ты должен был подумать об этом! Что, если девчонка бы не проснулась? Мы не можем тратить время на поиски! Неужели ты неспособен исполнить даже простейшую мою просьбу?!

Микаэлю стало жутко от сорвавшегося на визг голоса. Этцель, казалось, тоже почувствовал страх, потому как сильнее ухватился за юношу, невзирая на его болезненный стон. Сердце колотилось с неистовой силой. Как никогда прежде Микаэль осознал собственную важность и то, что участь его будет прескверна. Он соболезновал Гелате и до ужаса боялся часа, когда ему придётся занять её место.

Очутившись в повозке, он встретился с горящими глазами Мисоры, что смотрела на него с любопытством, как бы говоря: «теперь ты меня понимаешь». Не успел юноша прийти в себя, как руки и ноги его сковало железо. Микаэль жалобно простонал, вспомнив своё жуткое положение на судне, рабскую жизнь, побои, неволю. Теперь всё возвращалось на круги своя.

Глава 60 Война на пороге

Последующие две недели в городе царил переполох. Атмосфера напряжения сковывала воздух. Вести о рекрутских наборах взбудоражили людей, и те начали кричать, что безумцы не зря пророчили войну. Прилетающие эрии оказались недобрым знаком.

Рыцарям всё сложнее было сдерживать беспорядки. Одни говорили, что хоть сейчас готовы отправиться в битву, другие возмущались, что им незачем воевать. Больше всех были недовольны торговцы, считающие, что война разорит их, иного же мнения были кузнецы, к которым посыпались заказы на изготовление оружия. Как только вышел приказ о сборе новых податей на нужды государства, люди и вовсе вышли из себя. Кто-то пытался собрать пожитки и сбежать, потому королева приказала закрыть ворота Архорда и никого не выпускать. Недовольные бродяги и подстрекатели могли представлять угрозу. Тюремные камеры пополнялись особо буйными жителями, решившими награбить последнее и вырваться из «котлована, который вскоре заполнится лавой». Новым ударом стало изъятие продовольствия, считавшегося «излишками» в военный период.

— Нет нужны беспокоиться! — вещал на площади глашатай. — Все запасы будут перенесены в хранилища столицы и в равной мере разделены между её жителями во избежание всеобщего голода!

Народ готов был бунтовать. Страх, охвативший людей заполонил улицы, насытил морозный разряженный воздух. Во дворец явились лорды, из чьих карманов бесцеремонно взяли добротную часть золота, купцы, и мелкие феодалы. Все наперебой требовали аудиенции с королевой, и та была вынуждена принять недовольных.

— Ваше Величество, на каком основании моя семья заплатила шестикратный налог? Из наших амбаров вынесли две трети зерна и муки. А у меня трое детей…

— Вам известно, что мы на пороге войны, милорд?

— Да, Ваше Величество.

— Думаете, зерно спасёт вас, когда маги придут убивать?

— Но Ваше Величество…

— Вы ставите своё благополучие превыше государственного?

— Никак нет.

— Тогда беспрекословно исполняйте долг. Все мужчины в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет будут призваны в ряды армии, и вы не исключение. Будьте покойны, там не дадут умереть с голоду. Сейчас не то время, чтобы считать количество золотых в карманах. Ваша обязанность, как и моя, сделать всё для того, чтобы защитить народ и отстоять его свободу.

— Конечно, Ваше Величество… — мужчина низко поклонился, но лицо его светилось непринятием.

Хизер чувствовала давление изнутри. Она мало спала, мечась с утра до позднего вечера между государственными делами. Нужно было проследить за перераспределением ресурсов, настроением народа, выработать какую-то стратегию. Когда последняя уже мало-помалу начала складываться в голове, явился побелевший Карлайл с письмом.

— Беда, Ваше Величество.

— В чём дело? Маги?

— Нет, однако новость не менее ужасная. Кто-то известил короля Ульриха о смерти принцессы, и Эндагон незамедлительно объявил нам войну.

Хизер показалось, что кто-то ударил её молотом. Как подкошенная она опустилась на стул и протянула руку. Мужчина отдал ей письмо. Девушка бегло прошлась глазами по строчкам, затем вчиталась внимательнее.

— Не может быть, что так скоро. Прошло всего ничего времени… — Однако наличие королевской печати не позволяло сомневаться в подлинности документа. — Кто это сделал? Кто доложил ему?

— Не знаю.

— Так выясни!

Прочитывая текст, где было ясно изложено обвинение в убийстве, Хизер почувствовала, что весь мир восстал против неё.

— Проклятье… это катастрофа, Карлайл, катастрофа! Не сможем мы отражать натиск и внешнего врага, и внутреннего! Эндагон наверняка знает, что в Ревердасе смута, что маги восстали, и что на престоле женщина. Вот, почему они отважились объявить войну, которой всегда страшились! — Она яростно бросила письмо на пол. — Кто-то предал нас! Иначе как Ульрих узнал обо всём столь быстро?

— Полагаю, ему сообщили сразу же. Может, смерть принцессы всё-таки была спланирована. Есть у меня догадка, но…

— Что? Говори.

Карлайл замялся.

— Допустим, кланы магов объединяются. Не стоит забывать, что здесь, при дворе, бывают верры, до которых, уверен, слух дошёл куда быстрее, чем до нас. Они играют роль послушных собачек, но и домашний пёс может укусить хозяина. Думаю, есть вероятность, что они сражаются не на нашей стороне. Добавить нам неприятностей им на руку, ведь кто, если не внешний враг, способен вытащить нашу армию из защищённой столицы? Ментальные маги могут передавать информацию на любые расстояния за очень короткий срок, и они принимали участие в допросах по поводу смерти принцессы, соответственно, были хорошо осведомлены. Единственные, кого не допросили в тот день, остались они сами, но как вывести верра на чистую воду, не обладая при этом выдающимися способностями?

Хизер тихо выругалась. В словах Карлайла был смысл.

— Нужно немедленно проверить твою догадку. Мы и к одной-то войне не готовы, а уж к двум… — Девушка потянулась за графином с водой. — Приведи Леоссара. Если сейчас же не придумаем, как это решить, Ревердас сравняют с землёй.

— Может, собрать совет?

— Нет. Мы обсудим это втроём, лимит доверия исчерпан.

Карлайл поклонился и отправился на поиски мага. Разъярённая происшествием Хизер пнула дубовый стол, будто тот был виноват во всех бедствиях, хлебнула живительной влаги и стала ждать. 

***

— Скверное положение, — заметил Леоссар, когда они втроём заперлись в кабинете.

— Мне бы хотелось услышать что-то менее очевидное. Например, что мы будем делать? Давайте рассуждать логически. Эндагон пусть и объявил войну, но прямо сейчас войска он не выдвинет. Во-первых, зима на пороге, а во-вторых, армию ещё нужно собрать. Соответственно, месяцев пять, а то и шесть до столкновения у нас есть. Но если за это время не разберёмся с проблемой внутри страны, мы все покойники. Перво-наперво необходимо выяснить, кто предал нас, и раз уж вариантов не так много, придётся допросить Белое око.

— Сложная задача, — отозвался маг. — Мы не сможем залезть к ним в головы, и увы, я не знаю верра, который сумел бы нам с этим помочь.

— И что ты предлагаешь?

— На такой случай есть один способ — пытки, но предупреждаю, он ненадёжен. Даже боль не всегда развязывает язык.

Хизер выдержала паузу. Никогда прежде ей не доводилось участвовать в подобном, однако времена менялись и средства приходилось использовать соответственные.

— Пытки так пытки. Я пойду с тобой.

— Предлагаю мыслить шире, — заговорил Карлайл, которому более всех, казалось, не нравилась обсуждаемая тема, — допустим, мы дадим отпор магам, но уже сейчас это большие финансовые затраты, не стоит забывать и про человеческий ресурс. Скольким людям придётся умереть прежде, чем мы одержим победу? Будет ли возможность выращивать хлеб в таких условиях? Если нет, то переживём ли мы ещё одну зиму без еды? А Эндагон явится со всей мощью и обрушится на нас, истощённых и обессиленных. Думаете, у нас есть хоть крохотный шанс противостоять? Да люди с радостью сдадутся в плен, лишь бы им дали кости обглодать и кровь их детей больше не проливалась. Они предпочтут обезглавить тебя и выдать Ульриху, если тот пообещает не тронуть остальных. Мы в худшем из возможных положений, и потому необходимо заручиться сторонней поддержкой.

— Это чьей же?

Карлайл бросил взгляд на карту.

— Почему бы не последовать примеру Лонгрена Теула? Да, он был узурпатором, извращённым тираном, но в политике кое-что смыслил. Понимая шаткость своего положения на престоле, он утвердился на нём, взяв в жёны принцессу Эндагона, и тем самым заключив выгодный во всех смыслах союз.

— Выгодный? Из-за этого брака мы и оказались в таком ужасном положении.

— Мы оказались в нём из-за того, что ты по глупости угрожала беременной принцессе, а быть может из-за того, что кто-то решил её убить. Но сейчас не время искать виноватых. Эндагон простирается вдоль всей восточной границы вплоть до Дельфиса. Через северо-восточную часть не нападут, прямо за Саарским морем лес, через который не сможет идти конница, да и пехоте придётся несладко. Они потеряют добрую часть армии. Если возьмут южнее Ютры, то увязнут в топях. Проще всего пройти через Йот, который сейчас ослаблен из-за Иннун. Второй вариант — проплыть по Мидре прямо к стенам Архорда. Нельзя исключать такую вероятность, потому что Сцилла — союзник Эндагона, а узнав, что Ревердас сейчас лакомый кусок, никто не упустит возможности что-нибудь с этого поиметь. Если к ним присоединится Эйхан, мы окажемся окружены врагом. Наступления с трёх сторон наша армия точно не переживёт. Остаётся лишь одно…

— И что же? — Хизер, которой вовсе не нравился обрисованное распределение сил, казалось, не понимала, чего от неё хотят.

— Нужно заключить союз с Эйханом, обезопасить южную границу. Тогда и Сцилла не рискнёт выдвигать войска, зная, что к ней могут зайти с тыла. А уж с армией Ульриха мы как-нибудь разберёмся.

— Союз?

— Да, я имею в виду политический брак. Король Аргирис Иазон Марц взошёл на престол недавно, и ещё не успел обзавестись женой. Это отличный шанс.

— Недурная мысль, — согласился Леоссар. Хизер передёрнуло.

— Брак? Ты хочешь, чтобы я вышла замуж?

— Ну не я же.

Девушка истерически хохотнула.

— Святой Геул… мой род никогда не заключал политических браков. Это просто… вне нашей морали.

— На кону жизнь государства, о какой морали речь?

— Да, я понимаю. Но с чего ты взял, что король Аргирис на это согласится? Узнав, что мы ведём две войны…

— Придётся тебе очаровать его. Других вариантов нет. Если вспомогательная армия может возникнуть из воздуха, сообщи мне об этом.

Хизер поджала губы. Скверная ситуация. Хуже и придумать нельзя. Она должна что-то сделать, иначе Ревердасу настанет конец. Не для того Дефоу строили империю, чтобы чудом взошедшая на престол девчонка всё испортила. Союз с югом и правда мог помочь. На территории Эйхана вряд ли развернутся сражения, а значит государство сумеет поддержать армию провизией.

— Что же, если выход только такой, то я согласна. Это меньшая из жертв, что я могу принести. Отправьте письмо в Эйхан и оповестите о моём прибытии. Раз в запасе есть время, воспользуемся им.

— Я поеду с тобой, — подал голос Леос, по чьему тону Хаара не могла понять, обеспокоен ли он.

— Нет. Это моя миссия, я справлюсь с ней без вас. Нужно укреплять позиции столицы, заниматься сбором армии. А ты, — обратилась она к Леоссару, — отправишься за костьми аэлудов. Всё уже готово к отъезду, Егель сформировал отряд, вам выдадут лошадей.

— Хизер…

— Не возражай. Это приказ. Лучше потерпеть неудачу при попытке, чем сидеть сложа руки. Я знаю, тебе тяжело, но нам всем не лучше. Нет другой возможности выжить.

На лице мага отобразилось несогласие, но он промолчал. Хизер встала.

— Ты не можешь поехать одна, — возразил Карлайл.

— Я возьму с собой стражу и лорда Н’Гора.

— Того странного типа? — удивился маг. — Ты ему доверяешь?

— Я никому не доверяю. Но иного выхода нет. 

Глава 61 Под призрачной надеждой

В полумраке трясущейся повозки Гелата напоминала призрака. Белое уныло-обречённое лицо, ничего не выражающий взгляд, направленный в пустоту. Одно лишь отрывистое дыхание, да временами вырывающийся кашель служили признаками теплящейся в теле жизни.

Микаэль, оставивший попытки выяснить подробности событий, в которые оказался втянут, смотрел на свои скованные руки. Несколько раз ему приснилось, будто в теле пробудилась сила, он сломал железо и смог сбежать от врагов, однако на деле всё оставалось по-прежнему. Он был жалким мальчишкой и разделял участь своей не менее жалкой матери.

Иногда Гелата теряла чувство реальности. В трепещущей слёзной пелене она рассматривала жуткие образы: храм трёхликого, умирающих овец, хохочущую красноголовую девушку, вскрытые тела. Мелькало всё то, что она уже видела раньше, однако, как Гелата ни пыталась, увидеть причину падения Энэйн ей не удавалось. Быть может, сущность намеренно укрывала эту информацию. Не хотела, чтобы такое повторилось. И оттого Гелате лишь сильнее хотелось знать.

В ней будто что-то сломалось. Рухнули воздушные замки, реальность дыхнула в лицо, и когда Гелата открыла глаза, то увидела перед собой смерть. Больше незачем было притворяться, лгать себе о том, что всё закончится благополучно. Боль пронзала каждую клеточку тела, вгрызалась в рассудок. Девушка понимала, что жива лишь потому, что Энэйн до сих пор находится в ней, лечит это несчастное затасканное тело, чтобы не оказаться в ловушке мертвеца. Как только она сменит оболочку, для Гелаты всё закончится, и незачем больше думать, что будет после, каким станет новый мир. В этом мире её не останется. Жертва случая, обстоятельств. На её месте мог оказаться кто угодно. Не пойди Гелата тогда в лес, не напади на неё рыцари, не спаси её Блэйр… всё было бы иначе.

Слёзы не выдержали и выкатились из глаз на бледные впалые щёки. Девушка зажмурилась, но не смогла предотвратить неминуемое. Душа и тело объединились против рассудка и теперь оплакивали её.

Микаэль, ставший свидетелем безрадостного зрелища, вдруг испытал сострадание. В конце концов, Гелата была такой же заложницей, как и он, а страдала и того пуще.

— Мне жаль, — выдал Микаэль тихо, как будто сомневался, что имеет право говорить. Гелата бросила на него ироничный взгляд, и сквозь слёзы усмехнулась.

— Жаль? Тебе? С чего бы? Ведь нет твоей вины в том, что случилось.

— Я просто пытаюсь разделить твою боль. Знаю, она ужасна…

— Знаешь?

Юноша скрипнул зубами.

— Нет, не знаю, но вижу, как тебе плохо. Я эгоист, это правда, и с удовольствием спас бы собственную жизнь, избавил бы себя от надобности смотреть на то, как ты мучаешься. В этом мало приятного знаешь ли, но так как мы тонем в одной лодке и не способны помочь друг другу, мне жаль…

Губы девушки слабо дрогнули.

— Всё становится несущественным перед лицом смерти, всё отступает, меркнет, растворяется. Я не хочу, чтобы ты сочувствовал мне, чтобы думал, будто я слабая. Пойми правильно, Микаэль, это не потому, что я не справляюсь. Моё тело плачет, так как скоро умрёт, и с этим уже ничего не сделаешь. Смерть пугает всякое живое существо, и мне не охота с ней встречаться.

По телу юноши пробежал озноб. Повозку тряхнуло.

— Ты не умрёшь, не нагнетай. Энэйн скоро покинет твоё тело и тогда…

— …мне конец, — оборвала девушка. — Только благодаря ей я до сих пор дышу. Всё это время я убеждала себя в обратном, думала, что и вправду смогу спастись, освободиться. Она обещала мне жизнь взамен на помощь, и я согласилась на этот договор. Скоро его срок истечёт. Я живу, пока нужна ей, пока ношу её дух в себе, но скоро я стану лишь использованной оболочкой. Я умираю, Микаэль… человеческое тело не может стать сосудом, увы. И ты тоже умрёшь, потому что Энэйн нужен абсолютный контроль над телом. И она умрёт, — девушка кивнула в сторону Мисоры, — все мы здесь за тем, чтобы умереть.

Лисица, услышав неприятный разговор, осторожно прильнула к решётке.

— Ну хоть кто-то признаёт мою правоту. А я говорила… говорила с самого начала. Но ты, глупый мальчишка, не сумел придумать ничего лучше, кроме как устроить бездарный побег. — Мисора фыркнула. — А всего-то один удар решил бы все наши проблемы. — Женщина посмотрела на заплаканную Гелату, и та надменно улыбнулась ей. Микаэль, осознавший, что смерть девушки и впрямь могла в теории спасти их, невольно поёжился. Он ведь мог вытащить ночью её кинжал, заколоть им же. Одно маленькое преступление… учитывая, что девушка страдает, оно оказалось бы милосердием. Но что было бы после? Не убил бы его на месте Этцель? Да и не живучей ли Энэйн этой жалкой человеческой оболочки? Что, если план провалился бы?

— Неужели нет надежды? — спросил Микаэль. Гелата отрицательно качнула головой. — Ни для кого? И мы, зная это, сидим здесь и ничего не делаем?

— А что мы можем сделать, глупец? Ты скован цепью, лисица решёткой, а я собственным телом.

— А какова её роль? — Микаэль уставился на притихшую Делэль, что, обхватив колени, испуганно переводила взгляд с одного лица на другое.

— Этцель говорил относиться к ней, как к орудию. Смею предположить, что её век тоже будет краток.

Юноша нервно облизнул губы.

— Она совсем не понимает нас?

— Нет. Наверное, в этом плане ей повезло. Я бы тоже хотела ничего не понимать.

— Но ведь это смерть при жизни.

— Может, ты и прав. Но это лучше, чем грызущее осознание приближающегося конца.

К вечеру они вновь остановились на привал, но Гелата не выбралась из повозки даже радитого, чтобы поесть. Этцель принёс еду на троих. Мисора и Микаэль поужинали, а девушка как будто впала в беспамятство. На реплики юноши она больше не реагировала, и вскоре он решил, что девушка уснула.

На самом деле Гелата погрузилась в подсознание. Она брела по закоулкам собственного разума, пытаясь отыскать там спрятанное Энэйн знание, и чем дальше она уходила, тем больше казалось, что пути назад нет, что этот лабиринт не закончится, как вдруг вдалеке что-то вспыхнуло и погасло. Девушка бросилась в черноту, пытаясь ухватить руками тоненькую ниточку света, но та стремительно ускользала. Чьё-то расплывчатое лицо, книга со странными символами, вскрик, красные волосы, толчок, погоня. Всё это мелькнуло и растворилось, не оставив и следа.

Гелата в отчаянии остановилась. Перед ней стояла Энэйн. Красные пряди волос её едва заметно колыхались, как при слабом ветре. Лицо украшала неизменная лукавая усмешка, чем-то свойственная Мисоре и женщинам её типа. Они смотрели друг другу в глаза, и Гелата не испытывала ни страха, ни боли. Казалось, она готова была броситься на Энэйн и сразиться с ней за это последние, такое важное знание. Терять всё равно было нечего.

Девушка рванула вперёд, прямо к надменной паразитирующей особи. Энэйн приняла её в свои удушающие объятия. Гелате показалось, что кровавые волосы забрались ей в горло, в нос, в глаза. Она очнулась от приступа удушающего кашля. Из глаз прыснули слёзы. Всё тело дрожало.

Энэйн оказалась сильней. 

Глава 62 Допрос

— Я ничего не знаю… — в десятый раз прохрипел лысый мужчина и оскалился, когда Леос поднёс бутылёк с кислотой к его правому глазу.

— Уверен? — В голосе изгнанника слышалась холодная пытливость.

— Понятия не имею, что вы хотите услышать, но вряд ли мне удастся придумать верный ответ, так что убейте меня, вперёд. Я ведь даже не противлюсь.

Маг сделал глубокий вдох и отстранился. Хизер изучающе смотрела на верра, что за час их пристрастного допроса так и не рассказал ничего интересного.

— Отвяжи его, это бесполезно.

Девушка налила себе воды из графина, сделала крохотный глоток и задумалась. Вечер угасал, на горизонте буйствовали последние всполохи кровавого заката. Порывистый ветер протяжно свистел меж башен, поднимая в воздух снежные крупицы. Леоссар подчинился, и позвав из коридора стражников, передал мужчину на их попечение.

— Следующий!

Хизер поёжилась, в очередной раз пожалев, что не выбрала пыточной с камином. В комнату завели девушку, и маг сразу же столкнулся с неприязненным взглядом. Он знал её лучше других, хотя бы потому, что Шэрон имела талант назойливо преследовать, и даже после внушительной угрозы не оставила попыток что-то разнюхать: опрашивала людей, заставляла следить прислугу. Её действия не могли не вызвать подозрений, однако королеве советник ничего не сообщил. У Хизер и без того была куча забот, потому она удивилась перемене на лице советника, до сих пор хранившего хладнокровную серьёзность. Мысль о том, чтобы причинить этой девушке боль придала Леоссару сил. Её усадили на деревянный стул, и маг приблизился, чтобы связать.

— В чём дело? Почему вы пытаете нас?

Шэрон подалась вперёд, пытаясь уклониться от ремней, но невидимая сила тут же впечатала её обратно. Маг невозмутимо завершил начатое.

— Видишь ли, кто-то сообщил королю Ульриху о смерти его ненаглядной дочери. Как мы выяснили с вашей помощью, подданные Её Величества, то есть свидетели столь неприятного события — ни при чём, под вопросом остались только вы, законопослушные блюстители порядка. Способности налицо, мотив тоже. Осталось лишь достать признание.

Девушка издевательски усмехнулась.

— Это безумие. Если вы подозреваете нас, то зачем весь этот процесс? Мы же просто верры — мусор под ногами детей человеческих. За измену полагается казнь, разве нет?

— Мы не варвары, чтобы казнить, не выяснив правды, — вмешалась утомлённая допросом Хизер. — Поэтому надеемся на вашу честность. Маги или люди — неважно, а вот на чьей вы стороне…

— Не стоит разыгрывать благородство, Ваше Величество. Мы обе знаем, чьи жизни в этом государстве ценней.

Королева бросила на девушку недобрый взгляд.

— Сама начнёшь или помочь? — не без удовольствия осведомился Леоссар. — Как насчёт простого? Почему ты решила, что мы с королевой как-то связаны с магами, захватившими Ютру?

Хизер вопросительно взглянула на советника, но тот не подал виду, что заметил. Шэрон выдержала паузу.

— Потому что ты Иннун. Это странно. И то, что Её Величество так легко разделалась с бывшим правителем. У неё потрясающий запас сил для людской женщины. По воле случая одно громкое событие последовало за другим. Разве не видите логической цепочки? Иннун захватывают Ютру, а затем оказываются у власти в Архорде. Я не могу исключать возможности, что Хизер Дефоу не та, за кого себя выдаёт.

— Ты решила, что я стою во главе объединения магов?

Хизер осторожно приблизилась к допрашиваемой. Шэрон сверлила её недоверчивым взглядом.

— Предположила. Однако вы выдвинули отличную идею по обороне города, и мне показалось, что вы всё-таки по эту сторону конфликта.

— И тогда ты решила донести Ульриху о смерти принцессы? — грозно спросил Леос. — Когда поняла, что мы не с вами.

— Что? Нет… какой от этого толк?

— Значит, не отрицаешь, что мы не на одной стороне. И не прикидывайся идиоткой… — Мужчина вынул из кармана колбу с мутной желтовато-коричневой жидкостью и встряхнул её перед носом Шэрон. Девушка внимательно посмотрела на него. — Узнаёшь? Ты ведь неплохо разбираешься в травах, это концентрат цилиды. Варианта два: или развяжет язык или заставит его отсохнуть. — Откупорив колбу, маг схватил девушку за волосы и силой влил содержимое в рот. Шэрон застонала, тут же выплюнула омерзительную жидкость и сморщилась, пытаясь сдержать выступившие слёзы. Хизер почувствовала едкий гнилостный запах. Ей показалось, что комнату пронизывают сети муки, стремящиеся достать не только жертву, но и палачей.

— Леоссар, постой… если она думала, что я связана с Иннун, значит не поддерживала с ними связь, иначе эта версия отпала бы сразу. Достаточно было спросить у них.

— Допустим, прямой связи она не держала, для этого нужно знать человека или мага в лицо. Что мешает ей выступать на их стороне в отдалении?

Хизер не сразу нашлась с ответом.

— Но под Ютрой осталась Харон. Через неё она могла получать информацию, и, если бы связь существовала, она бы всё равно знала правду. К тому же, по нашим сведениям, один из верров погиб во время переговоров.

Шэрон выпустила изо рта жёлтую слюну. Её губы начали кровить.

— Королева не глупа. Радует, что хоть кто-то в этом замке не утратил способность мыслить.

— Как ты узнала про оборону? — строго спросила Хизер. — Мы не предавали эти сведения огласке.

— Залезть в голову к некоторым членам совета довольно просто.

— И ты посмела?

Шэрон хмыкнула.

— Надеюсь, это не преступление. Мне лишь хотелось знать правду.

— Нам тоже, — отозвался Леос и вытащил новую колбу. Девушка рефлекторно сжала губы.

— Что же тебе удалось узнать?

— Ничего интересного: похотливые мыслишки, антимагический щит.

— Кому ты об этом рассказала?

— Никому.

— Лжёшь, — маг повторил процедуру, схватив девушку за подбородок. Та сморщилась, изо всех сил воспротивившись.

— Нет, прекрати! — Леоссар на мгновение отшатнулся и схватился за голову. Колба выпала из его рук и вдребезги разбилась о пол. Хизер, почувствовав неладное, подалась вперёд, но маг уже пришёл в себя и прежде, чем королева успела осознать происходящее, наотмашь ударил девушку по лицу. Шэрон открыла рот, но не издала ни звука.

— Дрянь…

— Хватит, — Хизер невольно вспомнила, как била Наоми по её бледным розовым щекам. Перед мысленным взором всплыл её труп, и будто что-то холодное коснулось рассудка. — Я не вижу связи между Ульрихом и Иннун. Какой прок магам звать на поле боя дополнительных врагов? Сталкивать три армии вместо двух?

— Тем не менее кто-то сделал это, и раз письмо дошло до нас так быстро, некто отправил известие немедля.

— Мы допросили всех, кто знал и хоть что-то видел. Или ты думаешь, информация просочилась к другим?

— Всех ли? — Шэрон исподлобья взглянула на Леоссара. Тот, почувствовав укор, тут же воспылал.

— Да как ты смеешь?! — Мужчина схватил её за руку, и та зашипела от его прикосновения. Шэрон пронзительно закричала. У Хизер ёкнуло сердце.

— Хватит, остановись.

— Остановиться?! Ты что, веришь ей? Может, ещё меня обвинишь в случившемся? Или Карлайла? Нас ведь не подвергли допросу с пристрастием, да?! — Выйдя из себя, маг гневно уставился на королеву. Хизер показалось, что она выпала из реальности.

— Я не собиралась вас обвинять, что за вздор?

— Иногда доверие чревато, — подала голос Шэрон, — знаком «Иннун» награждают не просто так.

— Ещё слово — и я вырву тебе язык.

— Ваша Светлость, вы стали подозрительно нервным.

Маг склонился было над девушкой, но Хизер схватила его за руку. Взгляд королевы выражал протест, отчего Леоссару вдруг захотелось накричать на неё. С трудом сдержав эмоции, маг высвободился и стремительно вышел из комнаты. Хизер опешила. Громко захлопнулась дверь. В коридоре послышались удаляющиеся шаги, но вскоре воцарилась тишина.

— Какое дерзкое своеволие. И этому магу вы доверяете?

Хизер ухватила девушку за подбородок. Шэрон опешила от боли: так крепко пальцы впились в её плоть.

— Мне известно, что верры прекрасные манипуляторы, но я не глупая девчонка, которой вы сможете управлять. А теперь подумай дважды, прежде чем дать ответ: ты причастна к тому, что Ульрих узнал о кончине Наоми?

— Нет.

— Поддерживаешь связь с Харон?

— Нет.

— Что ты знаешь о захвате Ютры?

— Н-ничего, только то, что это дело рук Иннун.

Губы Хизер искривились в гневную презрительную линию.

— Что ж, я и не рассчитывала на иной разговор. Кто бы сказал правду, верно? Однако знай, я доверяю Леоссару как себе и буду делать это, пока у меня не появится веская причина усомниться в его преданности. Не могу сказать того же о тебе подобных. Вы, как и прочие, служили узурпатору, как и прочие, предали своего короля. И хотя бы поэтому я имею право назвать вас изменниками и казнить. Но я милостива и умею давать второй шанс, однако помните: один неверный вздох, и я сотру вас с лица земли. — С этими словами Хизер порвала ремни, освободив испуганную девушку от их тесного плена, и крикнула страже.

***

Шэрон петляла между деревьев, чувствуя накатывающую волну страха. Она оглядывалась по сторонам, огибала сучья, вздрагивала от посторонних шорохов, и лишь когда впереди показался знакомый силуэт, облегчённо выдохнула.

— Харон!

Девушка обернулась, и хмурый вид её лица заставил Шэрон забыть о спокойствии.

— В чём дело? Зачем ты искала меня?

Приблизившись, черноволосая выдержала гнетущую паузу. Стоит ли говорить всё как есть? Солгать? Приукрасить?

— Хотела предупредить об опасности. Мы покидаем Архорд, — на выдохе сообщила она.

— Что? Почему?

— Нам больше не доверяют, — изобразив муку, Шэрон прикусила нижнюю губу. — Сегодня королева и изгнанник пытали нас. Леро здорово досталось, я отделалась незначительными увечьями, до Лии ход не дошёл, но… Нас обвинили в содействии Ульриху.

— Ульриху? — лицо Харон вытянулось в недоумении. — При чём здесь правитель Эндагона?

— Ах, да… ты же не знаешь. — Шэрон облокотилась на ближайшее дерево и окинула взглядом солнечную поляну. — Принцесса Наоми выбросилась из окна несколько недель назад. А сегодня королева получила письмо из Эндагона. Ревердасу объявили войну, и поскольку смерть принцессы держали в строжайшей тайне, нас обвинили в измене. Мол кому, если не нам выгодно подобное стечение обстоятельств. Не за горами момент, когда нас решать казнить, и я не собираюсь дожидаться его.

— Но это же абсурд. О, Геул… — Харон схватилась за голову. — Как такое допустили? И что теперь делать?

— Бежать, — не раздумывая, отозвалась девушка, — как только станет известно, что мы покинули столицу, которая, к слову, теперь официально закрыта, об этом известят Радвида, и тебя тоже схватят. Вернись к Ютре, пока можешь. Если Августа приняли, то примут и тебя. Нам больше нельзя оставаться на стороне людей, их срок и правда вышел. Нужно быть глупцом, чтобы попасть под руку умирающего в агонии.

— Предлагаешь дезертировать?

— Сделать правильный выбор. Или ты что, хочешь погибнуть в лоне врага? Впервые за столько лет у нас появился шанс освободиться, вернуться к своему народу, дать отпор, свергнуть этих ничтожеств и заполучить земли, которые раньше принадлежали нам.

От пристального взгляда Харон, Шэрон почувствовала лёгкое волнение. На мгновение она подумала, что делает нечто неправильное, однако сразу же отвергла эту рождённую страхом рабскую мысль.

— Так это правда? Вы сообщили Ульриху о смерти дочери?

— Допустим…

— Шэрон…

— Другие не в курсе. Я действовала одна ни разу о том не пожалела.

— Но как тебе удалось?

— У меня есть доверенный человек, и, к счастью, его слова достаточно для того, чтобы правитель Эндагона начал принимать меры.

— Но зачем? Если бы этого не случилось, вас ни в чём бы и не обвинили.

— Неужели мало причин? Война пришла, признай этот факт. Хочешь знать, связана ли Дефоу с Иннун? Нет, однако она опасна, потому что будь уверена, имеет козырь в рукаве, и советник её относится к нам с крайним пренебрежением. Мы не по одну сторону, так что пусть две армии друг друга перебьют, а мы прикончим оставшихся, и при удачном стечении обстоятельств нам достанется не только Ревердас, но и Эндагон. И что, скажи на милость, помешает армии магов завоевать континент? Люди и опомниться не успеют, как мы сожжём их дома, разорим замки и угоним в рабство женщин. Уверена, в Ютре с радостью примут мою неоценимую помощь. Вот и пропуск в новую жизнь.

На лице Харон отобразилось негодование, отчаяние, гнев. Девушка удивлённо взирала на то, как она борется с внутренними чувствами, пытаясь выбрать наиболее верную мораль.

— Они знают об этом? Королева?

— Нет, — Шэрон самодовольно усмехнулась, — из верра сложно достать информацию, а они даже не старались. Однако советник настроен негативно, и пока по его инициативе с нас не сняли головы, мы уберёмся отсюда. Спасайся и ты. Уверена, вы не так далеко ушли…

— Мы всё ещё под Ютрой.

— Что? Я думала, королева приказала отступить и эвакуировать деревни.

— Да, Радвид отправил двадцать человек на сопровождение, остальные остались. Он считает, мы обязаны помешать воссоединению кланов.

Скрестив руки на груди, Шэрон иронично захохотала.

— Я не ослышалась? Командующий решил, что в составе тридцати человек сможет сдержать идущих к Ютре магов? Да он же безумен!

— Согласна, но сейчас мы единственные глаза и уши в этом месте.

— Уходи оттуда, Харон. Уверена, столь жалкие остатки перебьют не сегодня, так завтра. Расскажи в Ютре про Ульриха, и про то, что королева намерена оборонять столицу. Она посылает людей за эбонитом и костьми аэлудов. Думаю, им будет интересно узнать.

— Что? — Девушка вновь опешила. — Но ведь это…

— Антимагический щит?

— Невозможно, они не установят его… Нужен особый ритуал.

Шэрон пожала плечами.

— Один раз подобное провернули. Возможно, королева знает, что делает. И если маги хотят идти в Архорд, то им стоит поторопиться.

— Это сумасшествие… Откуда они вообще узнали?

— Мне пора, Харон. Думаю, эта ночь — наш последний шанс убраться из столицы.

— Шэрон, стой…

Но девушка уже растворилась, оставив названую сестру наедине с её ужасом и негодованием.

Открыв глаза, черноволосая взглянула на сидящих неподалёку товарищей. В полумраке ледяной камеры они напоминали измученных временем заключённых.

— Ну как? — поинтересовался Леро, заметив, что Шэрон пришла в сознание. Лия подтянула колени к груди, будто надеялась, что поза поможет согреться.

— Рассказала всё, что смогла. Уверена, Харон примет верное решение и сейчас же покинет лагерь. Может, догадается прихватить с собой голову командующего.

— И что теперь?

— Будем выбираться, разумеется. Или вы рассчитываете на милосердный приговор?

Девушка поднялась на ноги и приблизилась к запертой двери. Прислушавшись к тишине, она аккуратно выглянула в решетчатое окошко, надеясь подозвать какого-нибудь стражника. В конце концов, дворцовые камеры сильно уступали тюремным, и куда хуже охранялись.

— Кого-то ждёшь? — Внезапно вынырнувшее из темноты лицо заставило Шэрон отпрянуть. Меньше всего она рассчитывала на появление советника, однако именно он стоял у камеры и взирал на неё пристально, строго, с невыразимой ненавистью. Не успела девушка открыть рот, как замок щёлкнул и дверь бесцеремонно распахнулась. Верры подскочили на ноги. Леоссар переступил порог. Несколько секунд царила гнетущая тишина. Они изучали друг друга взглядами, и каждый пытался угадать, что будет дальше. Не просто же так изгнанник явился в такой час. К добру или худу? Наконец, Шэрон задала вопрос:

— Нас отпустят?

— Да, — тут же отозвался Леоссар, — мы пришли к выводу, что нет нужды удерживать Белое око здесь, полезных сведений всё равно не получим, так что вы свободны.

Он взмахнул рукой и прежде, чем верры успели осознать смысл слов, в их шеи воткнулись невидимые ножи, вскрыли плоть и растаяли также быстро, как появились. Маги схватились за раны, жутко захрипели. Леоссар наблюдал за тем, как падают они на подкосившихся ногах, как тёмная кровь хлещет на пол, и судороги сопровождают казнённых в их последний путь. 

Глава 63 Отъезд

Из окна Хизер наблюдала за тем как падают мелкие снежинки. Внутри неё что-то сломалось, а потом на мгновение стало легче. Убила одного врага, появились два новых. В конце концов, насилие порождает насилие, но есть ли другой вариант защититься? Есть ли другой путь?

Тихо скрипнула дверь. Девушка обернулась, чувствуя временное облегчение, а после стремительно нарастающую тревогу. Маг выглядел спокойным, гневный порыв отпустил его, однако Хизер не могла не помнить тот жуткий взгляд, с коим столкнулась пару часов назад.

— Ты же понимаешь, что верры солгали нам? — голос Леоссара звучал холодно, и девушка невольно поёжилась.

— Да, скорее всего. Но у нас нет времени выяснять правду. Завтра придётся уехать.

— Не переживай, я решил эту проблему. — Мужчина шагнул вперёд, и Хизер заметила в его руках увесистый предмет.

— Решил?

— Это они сообщили Ульриху о смерти принцессы, и хуже того, теперь об этом знает Харон. Возможно, ей донесли и другую информацию. Я застал верров как раз за планированием побега, Белое око с Иннун, Хизер. Они враги.

Девушка нервно сглотнула.

— Ведёшь к тому, что в Ютре теперь известно о наших планах?

— Скорее всего.

— Ужасная новость… нужно что-то сделать с этими магами, иначе…

Хизер подалась вперёд, но голос мага остановил её.

— Не переживай, они мертвы.

— Ты…

— Принял самостоятельное решение казнить их, да. Увы, поздно, неприятностями нас наградили вдоволь. Но исправить ничего нельзя, так что вот… я кое-что нашёл, — маг протянул девушке предмет, и теперь Хизер удалось разглядеть в нём старую потрёпанную книгу. — Здесь есть сведения о том, как нужно строить барьер. К нашему несчастью, это целая наука.

Девушка поспешила зажечь свечи. Маг раскрыл книгу на нужной главе и протянул ей. Хизер бегло прошлась взглядом по незнакомым символам.

— Что это?

— Сургур — мёртвый язык. Сейчас на нём почти никто не говорит. Он был доступен многим поколениям магов, но после Великой кровавой войны число носителей резко сократилось, а людей неохотно посвящали в древние знания.

— Книга выглядит старой, но не настолько…

— Это копия. Я пролистал, в ней собраны разрозненные сведения на разных языках. В основном о силе трав, но, признаюсь, я натолкнулся на несколько странных ритуалов с жертвоприношением. Здесь же есть и описание щита.

— Но как ты понял, о чём речь? Ты что…

— Знаю мёртвый язык? Верно.

Хизер удивлённо взглянула на мага.

— Ты не говорил об этом.

— Ты и не спрашивала. И предвидя твой следующий вопрос, да… — Леос вытащил из пояса небольшой свёрток, — я написал перевод. Отдай Карлайлу, раз уж он остаётся ответственным.

Девушка выхватила бумагу и, поднеся её к огню, прошлась взглядом по уже знакомым даарским буквам.

— О, боже… здесь ведь тоже требуется жертвоприношение. Нужна кровь…

— …магов, да, недостатка в ней не будет, я ведь только что убил троих. В коморке бывшего лекаря Карлайл найдёт пять заполненных сосудов, я кое-что добавил в них, чтобы кровь сохранилась, так что прежде, чем использовать, ему придётся нейтрализовать действие моего снадобья. Ответ как это сделать находится на сто пятьдесят шестой странице. Надеюсь, он ничего не перепутает.

— Но ты ведь вернёшься к этому времени, поможешь ему.

Изгнанник промолчал. Хизер закрыла книгу и внимательно посмотрела на него.

— Даже в самых страшных кошмарах я не могла представить, что всё так обернётся. Не знаю, сколько пройдёт времени, прежде чем мы увидимся вновь, но всё будет по-другому, Леоссар.

— Не делай вид, будто не думаешь, что мы видимся в последний раз.

От этих слов девушка содрогнулась.

— Нет, не в последний. Мы свидимся, обещай мне.

— Не могу обещать того, над чем не властен.

— Не это ты должен был сказать… — Хизер иронично усмехнулась. — Я понимаю, чем мы рискуем, и всё же… не грех надеяться на лучший исход. Если думать о неминуемой гибели, не останется сил сражаться, противиться злу. А оно не должно победить.

— Что есть зло? — осведомился мужчина. — Для магов мы такие же убийцы и враги, как и они для нас. Мы тоже часть так называемого зла, и если уж бороться против него, то придётся умереть всем.

На лице королевы мелькнула мука.

— Ты до ужаса прав. Мир стоит на крови, и самые яркие цветы всегда растут на могилах. Однако ночь истекает… рассвет разлучит нас, Леос. Наверное, никогда прежде мне не хотелось так сильно продлить миг… — Хизер облокотилась на комод и плотнее запахнула халат.

— Ты решила ехать? Так скоро?

— Я не имею права медлить. Нам нужен этот союз, иначе вражеское кольцо задушит.

— Но ведь мы не успели собрать должное количество людей.

— Мне и не нужно много. Ревердас не в том положении, чтобы тратить ресурсы на моё сопровождение в Эйхан. Я выеду с небольшим отрядом, как и ты.

— Не исключено, что о поездке узнают. В дороге могут возникнуть неприятности, сейчас враги на каждом шагу, тем более, что мы не знаем, как бо́льшая часть страны восприняла твоё восхождение на престол.

Хизер страдальчески улыбнулась.

— Вот и повод узнать. Не переживай, Леос, я сумею себя защитить. Главное, чтобы цель оправдала средства. Но сердце подсказывает, не выйдет всё так гладко, как нам бы хотелось.

— Выживает сильнейший. Закон борьбы действует не только на арене, но и в жизни.

— Тебе страшно?

Маг пожал плечами.

— Страх — абстрактное понятие.

— Страх — это чувство, свойственное всем живым. Иногда мне кажется, что это единственный признак жизни. Если мы не боимся, значит мы мертвы.

— Есть ситуации, в которых страх нужно подавлять. Например, бой, иначе ты уничтожишь сам себя.

Девушка отрицательно качнула головой.

— Нет, это неправильный подход. Страх важен в сражении. Когда ты боишься, внимание охватывает всё. Твой внутренний ужас становится щитом, тем нежеланием умирать, и той борьбой, которая вырывается наружу. Пока ты чувствуешь страх, ты понимаешь, за что бьёшься, у тебя есть стимул.

Маг едва заметно усмехнулся.

— Может, ты и права.

Хизер сделала несколько шагов вперёд и заглянула в тёмный блестящие глаза. Мужчина как будто напрягся.

— Ты в чём-то не уверен? Быть может, боишься за меня? Или в самом деле не хочешь, чтобы я выходила замуж? — Девичья ладонь скользнула вдоль бархатистого жилета, а Леос поймал её своей.

— Я говорил, что так будет. Короли не выбирают.

— А если бы могли выбирать? Если бы я выбрала тебя, Леоссар?

Маг не ответил. Девушка почувствовала внутреннюю дрожь.

— Молчишь… Иногда я говорю себе: «брось это, он равнодушен», а потом ты целуешь меня и… мне кажется, твоё «нет» — откровенная ложь. Может быть, я заблуждаюсь, и эта какая-то изощрённая игра, но я не могу заставить себя перестать в ней участвовать.

— Хизер…

— Я всё равно люблю тебя. Знаю, что это не нужно, тем более сейчас, но иначе не будет. Живи с этой мыслью. Мы нескоро встретимся вновь, но не смей забывать моё лицо, мой голос… что бы ни случилось.

Леоссар поцеловал тыльную сторону её ладони, и Хизер невольно улыбнулась.

— Я хочу, чтобы ты сделал для меня две вещи.

— Какие?

— Думаю, уважение короля будет проще заполучить целомудренной невесте.

Уловив намёк, Леос смущённо усмехнулся.

— Поправимо.

— Хорошо. Тогда прежде… — Девушка подалась вперёд, и они встретились в жадном поцелуе. Маг прижал её к себе, и Хизер, удовольствовавшись моментом, была готова раствориться в его объятиях. Быть может, эта их последняя ночь, последний раз, когда они смогут позволить себе любить и быть любимыми. Тёплые влажные губы, от которых Хизер была без ума, скользили вдоль её шеи. Одежда безжалостно срывалась и была выброшена на пол. Осень умирала в морозных оковах, испуская прощальный жалобный свист, заглушённый резким умоляющим стоном.

***

Дворцовые ворота нехотя распахнулись. Двойка угольных лошадей выехала вперёд. Ими правили облачённые в доспехи мужчины, держащие в руках знамёна цвета охры. Следом, вопреки советам и мольбам, верхом выехала Хизер на резвой белой лошадке и Арравел Н’Гор, изрядно приодевшийся в меха для такой дальней поездки. За ними следовали ещё двое стражей, четыре кареты, несколько возов с вещами, провизией, слугами, и десять рыцарей, замыкающих колонну. Провожать королеву в путь вышел не только весь дворец, но и город, стекающийся к площади каждый раз, когда на ней что-то происходило.

Хизер была обворожительна. Во всяком случае таковой она казалась Леоссару, молча наблюдающему за тем, как она вскакивает в седло. Этот жест вызвал у мужчины ностальгию. Ещё не так давно они путешествовали вместе, и вот теперь она удалялась из покорённой страны гордая, сильная, своенравная. Кн иг о ед . нет

На улице заметно похолодало, и Хизер порадовалась тому, что ей успели сшить тёплый дорожный костюм. Конечно, всегда можно было пересесть в карету, укутаться в одеяла и не знать забот, но девушка не призвала такого выхода. Она была королевой, а правителю подобает гордо восседать на лошади и смотреть опасностям в лицо. Пусть ни у кого не возникает сомнений в её уверенности, способностях, бесстрашии.

Иного мнения был лорд Арравел, который предпочитал передвигаться с комфортом, но позволить себе унизиться перед Хизер было для него невообразимо. Приходилось благородно терпеть крепчающий мороз, ветер и несменную позу. Смотря на девушку, с которой не так давно разговаривал на «ты», и которой кричал в лицо, набравшись алкоголя, мужчина искренне недоумевал, почему именно ему был доверен столько высокий пост, и почему его избрали в сопроводители потенциальной «невесты».

В платье Хизер появилась лишь раз — на своей коронации, и лорд невольно подумал, что она была рождена для войны. Представить, что эта девушка влюбит в себя южного короля, Арравелу никак не удавалось. Он мысленно сетовал на злополучную жизнь, и думал о том, как бы не нарваться на неприятности в пути.

Дорога была намечена заранее. По какой-то неведомой причине Хизер велела взять курс юго-западнее, проехать через Хаир и Рийск прежде, чем они настигнут Эйхана, и несмотря на негодование членов совета, настояла на этом маршруте. Оставалось надеяться, что у королевы не помутился рассудок, и действия её чем-то обоснованы.

Ревердас лорд Арравел не покидал ни разу в жизни, за исключением выезда в окрестности для охоты, и мысль о том, что придётся пребывать на чужой земле несколько смущала его. Впрочем, вопрос, где было безопаснее, оставался открыт.

Хизер путешествию воодушевилась больше, чем все её спутники вместе взятые, несмотря на то, что конечная цель её не радовала. Тем не менее сидеть во дворце и день ото дня понимать, что государство разваливается по частям, больше не было сил.

Уезжая из Архорда, она почему-то вспомнила Ридесара и их вылазку из Лакуды. Вот где всё начало зарождаться. Гости без головы, вырезанная деревня. С таким трудом вернувшись домой, Хизер снова покидала его, увлекаемая странным чувством долга уже не перед семьёй, а перед целым народом. 

Глава 64 В пути

Замок без Хизер сразу же сделался пустым, чужеродным, неприветливым. Леоссар не намеревался задерживаться в нём. Королева отбыла, настал и его черёд. Путь до костей предков не такой длинный, как до Эйхана, однако перевозить что-либо по сугробам — то ещё предприятие. Собрав необходимые в дорогу вещи, маг вышел к дожидающимся его людям в числе десяти человек, окинул взглядом тревожные лица, повозки, часть которых была занята провиантом, подошёл к своей лошади и проверил упряжку.

Кто бы мог подумать, что ему придётся участвовать в войне на стороне людей, стать для них не просто союзником, но и надеждой?

Крупные хлопья медленно падали на замёрзшую землю. Леос уже собирался запрыгнуть в седло, как вдруг внимание его привлекла спускающаяся по ступеням фигура. Это был Карлайл, облачённый в серый меховой плащ. По лицу мужчины всегда было сложно определить, презирает он тебя или равнодушен. Однако что-то вытолкнуло его из дворца в такую погоду, и не без удивления маг обнаружил, что главнокомандующий движется к нему.

— Уезжаете? — спросил он то ли с грустью, то ли с надеждой.

— Да. Надеюсь, королева отдала вам книгу со всеми указаниями.

Мужчина кивнул. Удовлетворившись ответом, Леоссар запрыгнул в седло, но придержал поводья, чтобы не показаться невежливым.

— Я получил известие от наших разведчиков. Клан аэлудов двинулся к восточной части Ревердаса, полагаю, вы не столкнётесь с сопротивлением, если сумеете объехать их.

— Что ж, благодарю за информацию. Оставляю Архорд в ваших руках.

— Доброй дороги, Ваша Светлость. — Несмотря на доброжелательность, тон Карлайла оставался холодным и сухим. На искреннюю любезность маг и не рассчитывал, а потому не сильно расстроился её отсутствию.

— Благодарю, сир. Надеюсь, мой путь будет таким же безопасным, как ваше пребывание в столице. Постарайтесь не разрушить здесь всё. Королева вам доверилась.

— Будьте покойны, я служил ещё при её отце.

— Но при её отце государству не грозило две войны.

— Не тычьте в то, что мне прекрасно известно самому.

— Не хворайте. — Желая скорее закончить разговор, не приносящий ни удовольствия, ни пользы, Леос ударил лошадь поводьями и выехал с королевского двора. Его терзало назойливое тревожное чувство. Надвигалось что-то страшное, губительное, и отчего-то маг опасался, что в час, когда это «что-то» придёт, его не будет рядом с Хизер.

***

Порыв ледяного ветра яростно пригнул к земле трепещущие языки костра, но те вопреки удару, поднялись и продолжили жечь сухие ветки. Во время первого же привала Хизер помрачнела в лице, оценив не столь большое расстояние, на которое им удалось уйти. Столь непривычно и сложно оказалось путешествовать с колонной людей и ворохом припасов! Пока слуги варили в казане похлёбку, а стражники поили лошадей, девушка сидела на одиноком старом бревне, сжимала в покрасневшей от холода руке яблоко и вспоминала трюк Леоссара. Маг умел превращать один элемент в другой и предупреждал, что ей подобное не удастся, однако девушке хотелось верить, что сила её заключается в большем. Энергией, выходящей из пальцев, она пронизывала сочную мякоть, пытаясь изучить её структуру. Ощущение было странным. На мгновение Хизер показалось, что она стала заложницей фрукта.

«Чтобы создать одно, нужно разрушить другое». Девушка попыталась представить, что делает из яблока грушу. Она медленно начала разбивать его на крупицы, но потоки энергии так быстро раскололись и приняли форму хаоса, что яблоко в её руках сморщилось и сгнило. Она уронила его на мёрзлую землю. Ладони горели, но итог в виде испорченного фрукта девушку расстроил. Неужели Леос был прав? Всё, что она может, так это направлять потоки собственной энергии для уничтожения чего-либо? А управлять и создавать участь — настоящих магов?

Предаваясь размышлениям, Хизер не заметила, как к ней приблизился и подсел Арравел.

— Не помешаю?

Услышав вопрос, девушка машинально подвинулась и сунула замёрзшие руки под плащ.

— Нет, я просто… Присаживайтесь.

Уже сидящий лорд еле заметно усмехнулся.

— Кто бы мог подумать, что однажды мы с вами будем вот так сидеть на привале под снежным вальсом, и держать путь в Эйхан для того, чтобы пополнить ряды армии. Скажи мне кто-то подобное месяц назад, я бы счёл его безумцем.

— Может, наша жизнь и есть безумие. Не всё в ней можно предсказать.

— Думаю, не совсем так. Предсказать-то можно, но вопрос в том, как мы распорядимся полученным знанием. Слышали легенду о Сунаре?

Девушка кивнула.

— Да, в далёком детстве.

— Так вот, если помните, отцу Сунара предрекли смерть от руки сына, и потому он приказал слуге избавиться от ребёнка, как только тот явился на свет. Слуга пожалел малыша и бросил его на дороге, где Сунара нашёл возвращающийся с охоты лорд, потерявший собственного сына из-за лихорадки. Он вырастил его, выучил. Но однажды лорда обвинили в измене и казнили, а Сунар, жаждущий мести, убил виновника случившегося — своего настоящего отца. Из этого можно сделать один простой вывод. Отец Сунара, узнав предсказание, попытался его изменить, но на самом деле привёл в исполнение. То есть само предсказание и сделало себя реальным. Если бы отец Сунара не узнал о грозящей ему опасности, он не приказал бы избавиться от сына, Сунара не нашёл бы лорд, и тот не мстил бы за его смерть. Получается, что, обладая знанием, человек использует его себе во вред. Но можно ли, узнав будущее, не стать рычагом к его исполнению?

Хизер призадумалась. Ведь и правда. Тогда, на арене Блэйр говорил, что она станет причиной множества смертей. Девушка пыталась избежать неприятного предсказания, думая, что дело в рождении наследника узурпатора, но своими действиями довела до отчаяния Наоми и дала Эндагону повод начать войну, в которой, несомненно, погибнут невинные. Она ничем не отличалась от отца Сунара. Она стала рычагом.

— Получается, предсказания созданы для того, чтобы жуткие события могли случаться? Но что, если вовсе и не в этом дело? Если бы отец Сунара сам воспитывал сына, а тот за что-то невзлюбил его, или приключился несчастный случай на охоте, и стрела Сунара угодила бы вовсе не в дичь? Вариантов смерти много. В одном случае можно сказать: виновато человеческое непослушание, а в другом — злой рок. Мы ведь не знаем, к какому исходу пришла бы история, если отец Сунара поступил бы иначе. Что, если смерть от рук сына — просто судьба, и каким бы путём он ни шёл, финальный пункт оставался одинаков? Это как наша дорога в Эйхан. Мы могли взять восточнее или западнее, но всё равно бы приехали в туда, если нам суждено. Разве нет?

— И то верно. — Арравел усмехнулся. — Приятно, что вы откликнулись на мои рассуждения. Помню, я всё пытался разговорить Блэйра, но он так и остался сух и немногословен.

При упоминании мужчины внутри Хизер что-то сжалось.

— Не будем о нём. Незачем тревожить мертвецов.

Арравел хотел возразить на этот счёт, но вдруг передумал.

— Ваше Величество, вы любите загадки?

— Загадки? Возможно.

— Глаз без зрачка, ресницы на веках. Моргать не может, а проткнёшь — заплачет.

Девушка призадумалась. Загадки ассоциировались у неё с далёким детством, кажущимся некогда воображаемым ею сном. Взгляд её упёрся в гнилое яблоко под ногами. Морщинистую кожицу слегка запорошило снегом.

— Один раз я встречала такой фрукт. Это рамбутан.

— Ого, я думал он малоизвестен на севере.

— И правда. Откуда вы про него знаете?

Арравел странно прищурился.

— Моему отцу нравился. Ему привозили на заказ.

— А ваш отец любит жить на широкую ногу. — Это было утверждение, потому лорд не посчитал нужным ответить. Своего отца он не очень-то любил и неохотно делал его предметом разговора.

— А хотите ещё одну? В дом никогда не заходил, но из него вышел.

— Птенец или же младенец. Один рождается в скорлупе, другой в комнате. Они туда не заходили, но оттуда вышли.

Арравел улыбнулся.

— Вы быстро отгадываете. Боюсь, я не сумею так до бесконечности, но если хотите… в дороге я не прочь вспомнить тот или иной десяток подобных. Там, кажется, отобедать зовут. Идёмте?

— Да. Я вас догоню.

Мужчина смерил королеву вопросительным взглядом, но поняв, что не получит объяснений, отправился к костру в одиночку. Хизер подняла сгнившее яблоко и, собравшись с силами, решила вернуть ему прежний облик, однако разрушенные связи энергетических потоков не желали подчиняться, и гниение лишь усилилось. Девушка сморщилась, когда по руке её потёк липкий смрадный сок. Яблоко было бесповоротно испорчено. 

Глава 65 Встреча

Через сутки повозка миновала крохотную серую деревушку. Этцель не стал проезжать через неё, рискуя вновь натолкнуться на стражу и попасть под расспросы. Тратить время на драки не было смысла. Ютра находилась уже не за горами, и магу не терпелось наконец заняться сто́ящим делом.

Гелата бо́льшую часть времени спала, но нередко просыпалась в агонии. Она не оставляла попыток подавить Энэйн и хоть одним глазком увидеть подробнее то, что женщина хотела скрыть, однако всё было тщетно.

Во время очередного привала близ оголившейся рощи, девушка отправила побродить, надеясь, что от свежего воздуха станет легче. Сыпал мелкий влажный снег. Гелата натянула капюшон и усмехнулась озабоченности собственным здоровьем. Какая теперь разница? Простуда ситуацию не усугубит.

Она шла всё дальше и дальше. Под ногами трещали сухие ветки и сморщившиеся полусгнившие листья. Голые стволы как будто сторонились её пошатывающейся фигуры, и оттого Гелате становилось ещё невыносимей. Внезапно ей вспомнился Эдгар, умерший преждевременно и глупо, затем дровосек, отец, испуганная мать. События как будто отмотались в обратном порядке. Всё это теперь казалось до ужаса далёким.

Девушка остановилась. Что-то треснуло в стороне, она вздрогнула и огляделась. Зверь? Дождь? Никого не было видно, и Гелата прислушалась к внутреннему чувству. Где-то поблизости билось человеческое сердце.

Приготовившись выхватить кинжал, девушка шагнула в направлении, откуда раздался хруст.

— Выходи. Я тебя слышу.

Никто не появился, и Гелата сделала ещё несколько шагов. Впереди виднелся раскидистый дуб, за которым вполне могло укрыться человеческое тело. Гелата не сомневалась, что некто прячется там. Она сделала рывок вперёд. Что-то вновь треснуло, и перед девушкой возникла знакомая высокая фигура.

На мгновение Гелата оторопела.

— Ты?

Блэйр глядел на неё несколько растеряно. Тёмные пряди прилипли к щекам. В руках он сжимал покрытый влагой меч.

— Преследуешь нас? Стало быть, я зря позволила тебе жить? — Девушка иронично усмехнулась. — Людям нравится считать себя разумными, но когда дело доходит до практики, все до единого оказываются глупцами.

— Мне нужна не ты, — отозвался мужчина.

— Неужели? А кто? Микаэль? Поверь, он здесь ничего не решает, но если ты задумал убить его, то мне тебя жаль…

Мужчина крепче сжал рукоять. «Ну же, прикончи меня, — мелькнула мысль в голове девушки, — прекрати это». Но вслух подобного ей сказать не удалось.

— Опрометчиво ты себя выдал.

— Ты защищаешь не того.

— Защищаю? Я никого, кроме себя не защищаю. — Девушка сделала ещё шаг вперёд. — Впрочем, даже с этой задачей я дурно справилась. Ты ведь неоднократно видел, как умирают люди, Блэйр. Ты и сам едва не умер. Неужто не пугает соседство со смертью? Её неизбежная близость?

— Я пока не собираюсь умирать.

— Пока… — девушка хохотнула. — Боюсь, такое от нас не зависит. Например, я могу убить тебя прямо сейчас, сделать выживание на арене бессмысленным.

Гелата знала, что не совершит этого. Сил уже не оставалось, но мужчина не должен был почувствовать блеф.

— Ты могла изначально не спасать меня.

— А ты меня.

— Но ты просила о помощи.

Девушка досадливо поджала губы.

— Да, ты прав. Просила, потому что была слаба, не могла дать отпор. А ты сражался, как храбрый воин и проиграл. Но я решила вернуть должок, и вот, ты здесь. Убирайся, Блэйр… иди к своей королеве, пока можешь, иначе, утратив жалкий шанс вновь увидеться, будешь жалеть об этом все свои оставшиеся дни.

При упоминании Хизер Блэйр невольно содрогнулся.

— Я ей ничего не должен. Мне незачем к ней идти.

— Правда? Мне казалось, её жизнь тебе не безразлична.

— Разве ей что-то угрожает?

— Жизни правителя всегда что-то угрожает. История с Иландаром Дефоу показательна.

Блэйр выставил клинок вперёд, чтобы сохранить расстояние между собой и девушкой. Ему вовсе не хотелось, чтобы она подходила ближе. Магия крови пугала, лишала уверенности и большей части надежды.

— Хизер Дефоу — прекрасный воин, и в случае чего защитит себя. Куда хуже придётся целому народу, если не предотвратить надвигающуюся катастрофу.

— И в чём же она заключается?

Блэйр помедлил с ответом. Его знания были расплывчаты. Единственное, что мужчина наверняка уловил из рассказов Джавахи — близнецы должны быть убиты, иначе начнётся война. Она уже начиналась, и об этом свидетельствовали рекрутские наборы. Блэйр едва успел покинуть попутную деревеньку прежде, чем его принудительно утянули в добровольцы. Что-то назревало.

— Ты и сама знаешь.

— Я? Боюсь, наши знания и мнения расходятся. На что ты рассчитываешь? Незаметно подобраться к нашей повозке и зарезать мальчишку? Ни я, ни Этцель не позволим тебе этого.

— И в чём же ваш интерес?

— А в чём твой? Почему бывшего велара беспокоит судьба каких-то людей? Они ликовали, когда тебя проткнули мечом, а ты не безразличен к их участи?

— Геул сохранил мне жизнь, значит, я должен сделатьчто-то для него, например, помочь его роду.

— Не Геул, а я. — Девушка почувствовала, как в ней закипает ярость. — Энэйн… запомни это имя, и просыпаясь, молись мне, а не своему мёртвому эгоистичному богу! Не он помог тебе, и не он вернул в мир Хизер Дефоу. Увы, ты слишком слеп, чтобы рассуждать о таких вещах, но вы благодарите не того. В мире правит бог смерти, и он беспощаден к тем, кто неуважительно относится к нему. Восхваляя солнце, не стоит забывать, что даже в час его царствования истинный повелитель делает то, что ему угодно: карает и милует. Я готова вытерпеть твоё безрассудное благородство, оно смешит меня, но твоя неблагодарность… — Девушка выдержала паузу. Гнев начинал душить. — Блэйр, я сохранила тебе жизнь, но могу её и отобрать.

Мужчина нервно сглотнул. Бросаться на мага с оружием — безрассудно, тем более Блэйру казалось, что девушка сошла с ума. Она говорила иначе, назвала себя другим именем. Неужто солгала в прошлый раз или рассудок её помутился? Убить Микаэля сейчас не представлялось возможным. Гелата не даст ему пройти. Она вообще не должна была его заметить. Проклятая неосторожность! Теперь девушка будет настороже. Проще всего — прикончить его, избавиться от проблемы, но почему она медлит? Неужели до сих пор опирается на какую-то мораль?

Блэйр смотрел на искажённые неприязнью и досадой черты, как вдруг лицо Гелаты вытянулось. Она странно вдохнула, и в глазах её мелькнул испуг.

— Всё дело в книге. Она у него…

— Что? — Мужчина недоумённо попятился, а к девушке вернулось прежнее выражение лица.

— Ничего, — отозвалась она, часто заморгав, — это я не тебе.

— Гелата! — издалека послышался голос Этцеля.

— Убирайся. Мертвец уж точно никому не помощник.

Девушка рванула прочь, в душе опасаясь, что Блэйр кинется на неё с оружием, но мужчина, убеждённый в том, что имеет дело с магом, предпочёл отступить и скрылся в противоположной стороне.

Гелата чувствовала, как внутри что-то с силой давило. Она сказала лишнего, разумеется, намеренно, но Энэйн это не понравилось. Гнев красноголовой позволил пленнице на мгновение увидеть то, что было скрыто в её сознании. «Всё-таки этого недостаточно, — думала Гелата, — он не понял, о чём речь, и уж точно не бросится искать то, что мне удалось увидеть лишь краем глаза». Она вернулась к повозке с невозмутимым выражением лица.

— Где ты была? — Поинтересовался Этцель, который дожидался её возвращения затем, чтобы продолжить путь, и уже начал нервничать.

— Неподалёку. У меня затекло тело, хотела размяться.

С этими словами девушка забралась в повозку и украдкой взглянула на Микаэля. Кто бы мог подумать, что беглый раб понадобится и людям, и магам?

***

Харон пыталась пробиться к её сознанию, но всё было тщетно. Шэрон не откликалась, и даже фантом её отсутствовал в пространстве подсознания. «Как такое возможно?» — недоумевала девушка, ведь если Шэрон не спала, она почувствовала бы её в бодрствовании. Вокруг был непроницаемый белый туман. Харон стояла в полном одиночестве и не знала, что делать. От безысходности она попыталась достучаться до Леро, затем до Лии. Ответом ей служил лишь холод и полное отсутствие звуков. Харон напрягла все свои силы, и последний раз позвала товарищей. Звонкое эхо ударило в голову. Девушка проснулась, схватившись за грудь, и тут же зарыдала, найдя единственное возможное объяснение феномену. Все трое были мертвы, их побег не удался. Отныне маги были вне милости. 

Глава 66 Лагерь

Устало качнувшись и скрипнув будто от боли, повозка остановилась. Гелата слышала, как Этцель спрыгнул на землю, как захрустели под его сапогами камни. Неужели ещё один привал? Ей казалось, что Ютра уже близко. Решив разведать обстановку, девушка высунулась наружу и тут же увидела раскинувшийся в долине город. Вопрос «что случилось» так и не сорвался с её уст. Стоило податься чуть вперёд, и девушка увидела, как в стороне от стен раскинулся небольшой лагерь. Около десятка выстроенных в ряд палаток, костры, стоя́щие в карауле солдаты. Их было так мало, что Гелата невольно усмехнулась.

— Это что, войско Ревердаса? — Она соскользнула на землю. Башмаки утонули в крохотном слое снега. Взгляд девушки устремился на дорогу, к её удивлению, перекопанную и заваленную сухими ветвями. — Ну это уже совсем нелепо.

— Сплошное доказательство того, что война пройдёт быстро, — ободрил её Этцель.

— Едем?

— Да. Нас должны встретить. — Мужчина поднял голову, свистнул, и Гелата заметила, как в их сторону летит ястреб. Описав небольшой круг, птица опустилась к мужчине на руку. Этцель привязал к её лапе чёрную ленту, и ястреб, взмахнув крыльями, вновь ринулся в воздух. Гелата наблюдала за тем, как его статный силуэт удаляется в направлении города. Внутри взыграло предвкушение.

Морозный воздух неприятно щипал лицо, и девушка вернулась в повозку. Микаэль насторожился и прислушивался, но, когда увидел, что Гелата возвращается, попытался нацепить маску безразличия. Мисора же, прильнувшая к решётке не скрывала своего интереса.

— В чём дело? Снаружи что-то мешает?

— Нет, — сухо отозвалась Гелата.

— Стало быть, мы уже приехали. Какая жалость, я только начала привыкать к соседству.

Мисора поёжилась, выпустив изо рта облачко пара. Пледа, что ей выдали, было недостаточно, он почти не согревал, поэтому, пораскинув мозгами, женщина решила помочь себе сама.

Микаэль услышал, как хрустнули кости, вздрогнул и уставился на клетку. Стоя́щую на четвереньках женщину как будто ломало. Так жутко выгибались её ноги, руки, позвоночник.

— Никогда к этому не привыкну, — зачарованно произнёс юноша, видя, что женщина обернулась белоснежной лисицей. Свернувшись клубочком на платье, Мисора уставилась янтарными глазами на юношу, как бы говоря «тебе и такое неподвластно». Гелата к превращению осталась равнодушна. Её куда больше занимал тот факт, что до Ютры рукой подать, а значит, и до её кончины тоже. Та часть души, что принадлежала не ей — ликовала, другая же скорбела по себе.

Девушка моргнула, пытаясь избавиться от подступающих слёз, и вдруг увидела полупрозрачных, источающих тусклое белое синие змей. Они парили в воздухе так легко, словно были невесомы и не видели преград, облетали голову ничего не подозревающего Микаэля, забивались в клетку Мисоры. Точно так было и в первый раз, когда жуткая сила Энэйн пробудилась, а к ногам её рухнуло ненавистное мужское тело. Но что предвещали эти существа? Смерть или спасение?

***

Блэйр окинул взглядом крохотный, не внушающий трепета лагерь. Неужто это всё, что осталось от ополчения? Десять палаток, пять костров и жалкая крупица снующих на морозе людей. Почему они до сих пор здесь? Если маги выйдут из города, то не оценят бесстрашия отчаянных солдат. Что удерживает их на месте, если не королевский приказ? Блэйр подумал о Хизер. Достаточно ли она умна для правления страной, тем более сейчас, когда Ревердасу грозит развал? Хватит ли ей мудрости взвесить человеческие жизни и распорядиться ими так, чтобы невинной крови лилось поменьше? Предугадать невозможно. Блэйр бросил взгляд на повозку, замершую неподалёку на склоне и задумался. «Что теперь? Подойти незаметно не выйдет, а если маги скроются в Ютре, то план по убийству и вовсе с треском провалится. К тому же Гелата знает, что я преследую их».

Оценив своё не самое выгодное положение, мужчина решил прибегнуть к сторонней помощи. В конце концов, война общая. Командир лагеря не должен отказать ему в содействии, а уж два десятка людей смогут захватить троих.

Решив, что медлить нельзя, Блэйр в последний раз взглянул на преследуемых и поскакал вниз по каменистому склону. Только бы его не приняли за врага, сейчас не то время, когда могут поверить случайному проходимцу.

Тут мужчина вспомнил, что находится в рыцарских доспехах. Это, непременно, сыграет ему на руку. Надо же, как иной раз чья-то смерть оборачивается во благо. Приближаясь к лагерю, он попридержал поводья и специально выехал на открытую местность, дабы караул не заподозрил в нём неприятеля.

Дежурившие в этот час мужчины, тем не менее, насторожились, и двое из них выставили вперёд копья. Блэйр поднял ладонь, показывая, что безоружен и нападать не собирается, затем спешился и взял скакуна под уздцы.

— Ты кто? — поинтересовался один из мужчин.

— Друг. Моё имя Блэйр, я прибыл из столицы, и мне нужно срочно поговорить с командующим.

— Нас не предупреждали, что кто-то приедет.

— Я знаю, но это не изменяет того факта, что я здесь.

— Сдай оружие.

Такая перспектива Блэйра не радовала, но делать было нечего. Он отвязал меч и вытащил из ножен кинжалы, затем бросил всё на снег и сделал шаг назад.

— Ещё отойди.

Мужчина повиновался. Один из караульных подобрал оружие Блэйра, затем окинул его недоверчивым взглядом и кивнул.

— Пойдём. Учти, без глупостей, или выпустим тебе кишки.

«Не гостеприимно», — подумал мужчина, но не мог осудить этих людей. Всё-таки они находились на передовой, видели смерти товарищей и наверняка были запуганы. Пока они шли через лагерь, Блэйр внимательно озирался по сторонам. Выпавший снег явно поубавил энтузиазм, если тот вообще присутствовал у собравшихся. Крохотные палатки не могли защитить от холода или сильного ветра. На нескольких кострах кипело что-то вроде похлёбки. В замёрзшую землю были вбиты колья, к которым привязывали горстку озябших лошадей. Женщин среди вояк не наблюдалось. Часть мужчин, несущих караул, безрезультатно куталась в плащи. Пытаясь согреться, они топтались на месте, разминались, кто-то безудержно бранился.

Вскоре Блэйра подвели к палатке, внешне ничем не выделяющейся на фоне остальных. Стражник крикнул командующего, и тот, не заставив себя долго ждать, почти в ту же минуту показался снаружи.

— В чём дело? — Мужчина был несколько моложе Блэйра, высокий, коротко стриженный, безбородый. Лицо его ещё не испортили шрамы и не исказила злоба, а между тем Блэйр удивился, почему именного его выбрали командиром, и неужто не нашлось других претендентов на эту роль.

— Докладываю, командующий. Задержали возле лагеря, назвался Блэйром, по первому требованию сдал оружие и просил о встрече с вами.

Мужчины встретились взглядами.

— Откуда ты?

— Из Архорда.

— В Архорде что ни день, то безумие. Заходи, перетолкуем. А вы обратно на позиции, враг не дремлет. — Караульные отдали честь и поспешили вернуться. Командующий скрылся в палатке, и Блэйр, почувствовав себя немного уверенней, последовал за ним.

Внутри оказалось довольно тесно. Бо́льшую часть пространства занимали шкуры, на которых мужчина в отведённое время спал. В другой части палатки валялись кое-какие вещи, оружие, и желтоватая карта, прибитая к небольшой прямоугольной доске.

— Позвольте узнать ваше имя, командир.

— Радвид Элькейский, — отозвался тот, опустившись на шкуру и предложив мужчине присесть рядом. — У вас какое-то послание для меня? — Он вытянул руку, будто ожидал получить документ, и на мгновение Блэйр опешил.

— Да, но… оно несколько иного характера. У меня есть сведения о враге.

Радвид нахмурился.

— Я весь внимание.

Блэйр задумался о том, как бы лучше начать.

— От самого Архорда я следовал за повозкой, в которой находится юноша, некая пленница и два мага: девушка из клана ликийцев и мужчина, чьё происхождение мне не удалось установить. Смею предположить, что именно они являются ключевыми фигурами во всём происходящем, и придерживаюсь мнения, что их необходимо убить прежде, чем они попадут в город. Главным образом — мальчишку. Я надеялся, что справлюсь с этой задачей, но боюсь, что переоценил себя, и потому осмелюсь просить вашей помощи. Если ударим вместе, есть шанс…

— Что за мальчишка? — В голосе Радвида послышались нотки недоверия.

— Один из близнецов. Из пророчества… Объяснять долго, а времени у нас в обрез.

— Побойтесь бога. Заявляться сюда и говорить, что мы должны пойти кого-то убивать только из ваших предположений… — Командующий хмыкнул. — Я и пальцем не шевельну, пока вы всё не объясните. Откуда информация? Кто послал вас сюда?

Блэйр не знал, как бы вразумительно ответить на эти вопросы, а потому выдал что-то бессвязное про поручение королевы и жреца. На лице Радвида отразилось недоумение.

— Хотите сказать, что королева заранее знала о том, что маги затеяли войну?

— Нет, я не это имел в виду.

— Вы утверждаете, что преследовали потенциальных зачинщиков по её поручению. У меня два варианта: либо это ложь, и ваша задача ввести меня в заблуждения, либо чудом воскресшая Дефоу выжила из ума. Почему же она не послала стражу задержать магов ещё в столице, если подозревала их? Решила, что один человек с этим справится? Слишком глупая байка.

Блэйр начинал выходить из себя.

— Кажется, я неверно донёс свою мысль, но послушайте… эти маги опасны. Необходимо напасть сейчас, пока они не достигли ворот. Если к ним выйдет подкрепление, всё пропало.

— Если к ним выйдет подкрепление, моих людей перебьют. Я нахожусь здесь несколько месяцев и видел, как огонь сжирал десятки товарищей. Вот эти самые руки копали яму для горы изувеченных тел. Думаете, я рискну жизнями тех, кто остался, без прямого королевского приказа?

Блэйр мысленно выругался.

— Нет времени жать письма от королевы. Если мы не убьём их, они убьют нас.

— Возможно, — согласился командующий, — или пройдут мимо. К вашему сведению, нас вообще не должно быть здесь. Королева приказала отступить, но я здорово рискнул, оставшись следить за обстановкой. Моя задача — докладывать всё, что я вижу и слышу. И как только станет горячо, я уведу отсюда людей.

Блэйра поразило сказанное. Неужели всё было зря? Арена, дорога, второй шанс на жизнь? Неужели ему не удастся предотвратить войну, когда до врага рукой подать? Отчаяние кипятком разлилось по венам. Один в поле не воин. Меч не соперник магии. Если не убедить Радвида, всё будет кончено, но что сказать ему? Что сказала бы Хизер?

Мужчина открыл было рот, как вдруг с улицы донёсся шум.

— Командующий! Сюда кто-то едет!

Радвид бросил на Блэйра строгий взгляд и тут же вынырнул из палатки. 

Глава 67 Её Величество Энэйн

Когда ястреб вернулся с красной лентой, повозка наконец сдвинулась с места. Гелата украдкой выглянула наружу. Этцель правил к заваленной дороге. Внутри девушки что-то сжалось. Вот и последние часы, а, может, и минуты жизни. Что будет после? Освободится ли душа? Попадёт ли в Аридон? И кто одержит победу в этой жестокой, неравной схватке?

Гелата прильнула к стенке телеги и стала терпеливо ждать. Ей не хотелось смотреть на город мертвецов, на грязный снег и горстку людей, снующих неподалёку. Если прольётся очередная кровь, она не станет свидетельницей.

— Уже близко? — спросил Микаэль. — Куда мы приехали? Что там, снаружи?

— Ютра. Бывший торговый город, жемчужина восточного округа.

Юноша нервно сглотнул.

— Я никогда здесь не был, хотя посетил десятки портовых городов.

— Всё когда-то в первый раз.

Тем временем ворота Ютры открылись и наружу вышли несколько тёмных фигур. Облачённые в длинные меховые плащи, они неспешно шагали навстречу ехавшей тройке. Вдруг раздался грохот, задрожала земля. Из ниоткуда возникшие древесные корни перетянули разрытую заваленную часть дороги, образовав некое подобие моста. Заворожённые зрелищем люди следили за тем, как повозка движется по наскоро заплатанному участку.

— Командующий, прикажете бездействовать?

На лице Радвида отразилась растерянность. С одной стороны, ему хотелось что-то сделать, помешать странному воссоединению, а с другой, он понимал, чем закончится подобное поползновение. Вылезший из палатки Блэйр, заметив, что попытки остановить магов не предпринимаются, рухнул коленями в снег, будто сдался высшему суду.

— Никому не двигаться! — крикнул командующий, в душе прокляв себя за природную слабость. Люди повиновались, и повозка беспрепятственно преодолела дорогу до города.

Заскрипели ворота, послышались спокойные голоса. Лошади остановились, и у девушки перехватило дыхание. Вот они и в Ютре. Вот и конец пути.

Этцель спрыгнул на землю.

— Спасибо, что встретили нас.

— Ваша светлость, — раздался чистый приятный тенор. Девушка украдкой выглянула в щель и рассмотрела рядом с магом высокого молодого человека. Его главной отличительной чертой были длинные бардовые волосы, собранные в тугой хвост. В мыслях тут же всплыл образ Энэйн. Неужели? Гелата отмахнулась от вероятной теории. Пока собравшиеся маги выказывали Этцелю любезности, незнакомец приблизился к повозке и резко дёрнул полог. Девушка удивлённо уставилась на него. Внутри тела всё задрожало. Правильные черты лица, бездонные чёрные глаза, губы, растянувшиеся в едва заметной, но многозначительной улыбке. Он протянул девушке руку, но она не сразу решила подать свою.

— Ваше Величество, позволите?

Энэйн, перехватившая инициативу и контроль над телом обескураженной Гелаты, разрешила магу помочь себе выбраться. Она была такой хрупкой на его фоне, что не внушала ни благоговейного трепета, ни страха. Впрочем, никто из окружающих и не подумал с презрением взглянуть на неё. Собравшиеся поклонились, а девушка, быстро оббежав их взглядом, сосредоточила внимание на столь обходительном юноше.

— Аэдан… — она ласково провела пальцами по гладко выбритой щеке. — Ты так вырос и возмужал.

— Много воды утекло, Ваше Величество. Я всю жизнь ждал этой встречи, и безмерно счастлив, что имею честь стоять рядом с вами.

— Отец привил тебе хорошие манеры. Я довольна. — Энэйн бросила лукавый взгляд на Этцеля, затем протянула юноше руку. — Ты будешь сопровождать меня, это тело до омерзения слабо и чем быстрее я избавлюсь от него, тем лучше.

Сделав глубокий вдох, девушка сморщилась, уловив мерзкий сладковато-спёртый запах города. Аэдан понимающе кивнул.

— Простите, это из-за трупов. Мы потратили много времени на то, чтобы избавиться от них, но сами понимаете…

— Ничего страшного. Трупов ещё много будет. Главное, что город теперь наш.

Гелата повернулась к скапливающимся у телеги магам. На их лицах сияли любопытство, удовольствие, безудержный восторг. Они кланялись, изучали её взглядом, и на мгновение Гелата почувствовала, как стала единым целым с Энэйн. Эмоция удовлетворения и собственного превосходства, испытанная в этот момент обеими, вытеснила всё остальное: боль, страх, предчувствие смерти.

***

Услышав шум, Харон тоже вышла из палатки. Ей едва удалось успокоиться, бессонная ночь отозвалась острой болью в голове. Увидев магов на дороге, она задумалась о словах Шэрон. Вот где она должна находиться, куда бо́льшая часть Белого ока при всём желании никогда не попадёт. Август сразу сделал правильный выбор, почему же усомнилась она? Почему задумалась о стабильности в период войны, разрухи, падения старых устоев? Больше не будет арены, веррам не придётся искать себе подобных, убивать их ради безопасного существования людей. Жизнь Харон никогда не станет прежней, и если не решиться на последнее, что может спасти, она погибнет так же, как и оставшиеся в Архорде товарищи.

Умирать Харон не хотелось. Она случайно скользнула взглядом по мужчине, стоявшем на коленях в молчаливом отчаянии. Её пронзило чувство узнавания и неистового страха. Подойдя ближе, она всмотрелась в заросшее бородой лицо.

— Я тебя знаю. Ты велар, но… провалиться мне на месте, это невозможно. Двое живых никогда не выходят с арены. — Она схватила его за подбородок и склонилась, чтобы лучше рассмотреть. Глаза мужчины мгновенно расширились.

— Простите, вы обознались…

— Что?

— Говорю, вы приняли меня за кого-то другого.

Харон охватило недоумение. Неужели и правда спутала? Нет, невозможно. Это точно был каторжник с арены, Блэйр. Она помнила, как осматривала его. Но если так, то как он выбрался живым? Что случилось в Архорде за время её отсутствия? Неужто Дефоу на троне и советник Иннун — не все сюрпризы?

— Эй, Харон, в чём дело?

Девушка подняла глаза, пристально вглядевшись в Радвида Элькейского. Неизвестная повозка уже скрылась за воротами города. Никто не погиб, и люди немного расслабились.

— Ничего, заметила незнакомца, стало любопытно.

Она отпустила Блэйра и не желая привлекать к себе лишнее внимание, удалилась восвояси. Командующий проводил её недоверчивым взглядом.

— Вставай, — кинул он мужчине, — скоро ужин. Маги скрылись, вряд ли ты решишь двинуться в обратный путь сейчас, так что можешь остаться с нами.

Блэйр поднялся с колен, отряхнулся и разочарованно взглянул на Ютру. Близнец упущен, а тут ещё и Харон объявилась некстати. Как он объяснит, что выжил, если она проболтается? Не говорить же, что был спасён теми самыми магами. Выплыви эта правда наружу, не исключено, что обвинят в сговоре. «Нельзя задерживаться, — решил мужчина, — но что же делать теперь? Вернуться в Архорд, к Хизер? Попытаться проникнуть в логово врага?» Шансы на успех подобного предприятия были равны нулю. 

Глава 68 Буран

Начиналась снежная буря. Леоссар с трудом скакал через пустошь, где не было ни единого деревца, камня или жалкого поселения, чтобы укрыться от непогоды. Лошадям всё сложнее становилось тащить повозки. Они фыркали, останавливались и качали шеями, пытаясь миновать острые снежинки, летящие прямо в глаза. Дорогу заметало. Воины начинали переругиваться.

— Ваша светлость, мы не можем дальше идти!

«Плохо дело, — подумал маг, — так и с пути сбиться недолго». Однако где сделать привал, если вокруг лишь снежная пустыня? Мужчина натянул поводья.

Быстро темнело. Всякие ориентиры растаяли в молочной пелене. Поняв, что продолжать путь в такую непогоду опасно, Леос спешился и отвёл коня в сторону.

— Сгребайте снег! Быстрее!

Не дожидаясь реакции сопровождающих, маг начал собирать в небольшие кучки белёсую рыхлость. Мужчины помедлили, но не получив ответа на свой немой вопрос, присоединились к Леоссару и вскоре сделали средних размеров полукруг. Пурга усиливалась. Лица обжигало.

— Что теперь?!

Люди уставились на мага, который прислонился ладонями к снежной насыпи. Через несколько мгновений она начала вытягиваться вдоль и вширь. Снег как будто уплотнился и вскоре принял форму куполообразного навеса, выросшего прямо посреди поля.

— Внутрь, давайте!

Мужчины немедля поволокли в укрытие лошадей. Под куполом оказалось тесно, они едва уместились там со скакунами, однако все сразу же почувствовали облегчение: ветер больше не выдувал из тела душу, оставшись разъярённо буйствовать снаружи.

— А это всё не рухнет? Не хотелось бы оказаться в ледяном плену.

— Не рухнет, — сухо отозвался маг, будто оскорбился прозвучавшим вопросом. Усевшись наземь, он поёжился и вздохнул. По телу пронеслась волна усталости. Сейчас бы оказаться в горячей ванне, залезть в тёплую постель и ни о чём не беспокоиться.

Увы, красивая жизнь длилась недолго.

А в это время отряд, охраняющий Хизер, думал, как переправиться через приток Мидры. Девушка развернула карту и сделала на ней несколько пометок.

— Возьмём немного западнее, там должен быть мост.

— Вам уже доводилось здесь проезжать? — осведомился раскрасневшийся от холода Арравел.

— Нет, но я внимательно изучала путевые заметки. В любом случае вброд мы не перейдём, придётся ехать.

— Ещё один крюк… мы так и к лету до Эйхана не доберёмся, — тихо заметил лорд, но Хизер, услышав его слова, предпочла сделать вид, что они и вовсе не звучали. Несомненно, такая перспектива её саму не радовала.

— Разворачиваемся! — крикнула она и потянула за поводья.

— Ваше Величество, не желаете пересесть в карету? В такую погоду простудиться недолго.

— Колёса и так застревают в снегу, зачем создавать дополнительные сложности?

Они двинулись вверх по Мидре. Хизер так хотелось ускориться, выскочить из проклятой пурги, но лошади не могли скакать быстрее. Передвижение сильно тормозили обозы с вещами и провизией. Погода не ведала жалости, и шквальный ветер лишь усиливался, срывая с голов капюшоны и пытаясь выдуть из путешествующих всё тепло.

Моста они достигли почти через полтора часа езды. К этому времени все успели окоченеть, и чёрные плащи, оказавшие немалое сопротивление бурану, превратились в ледяные белые гробы. Благо, по ту сторону реки раскинулось небольшое поселение. Путники быстро отыскали единственный захудалый трактир, и стража, завалившаяся на порог первой, громко провозгласила:

— Всем встать! Её Величество Хизер Эрэста Дефоу I!

— По́лно, не нужно пафоса. — Девушка вошла в трактир, и закоченевшее лицо тут же обдало тёплым маслянистым воздухом. Кожу неприятно защипало. Хизер постучала сапогами о пол и стряхнула с накидки снег. Следом вошёл Арравел, и сразу же окинул скудный интерьер разочарованным взглядом.

— В-Ваше Величество… — К вошедшим выбежал изумлённый трактирщик: невысокий пожилой мужчина. Сжимая в руках засаленную тряпку, он низко поклонился. Несколько пьянчуг, игравших в карты, последовали его примеру, и один, выпивший лишнего, едва не свалился к ногам королевы. Стражник пихнул его в грудь и велел вести себя достойно.

— М-мы не б-были осведомлены о в-вашем приезде.

— Знаю, остановка здесь не входила в наши намерения, но в дороге меня и моих людей застал буран. Мы бы хотели переночевать. Надеюсь, для всех найдутся комнаты и еда.

Трактирщик замялся.

— К-конечно…

Хизер прошла вперёд, уже не слушая его трёп.

— И будьте добры, накормите лошадей. Они снаружи, и будет неплохо, если их заведут в стойло.

— Д-да, — согласился трактирщик, с ужасом понимая, что конюшня его слишком мала для такой оравы. В таверну повалили стражники. Старичок знаком приказал завсегдатаям убираться и те, наскоро сметя со стола фишки и карты, не заплатив, кинулись к двери. Мужчина тихо выругался и погрозился припомнить им это, затем опрометью бросился на кухню.

— В-Ваше Величество, я сейчас же прикажу готовить, но придётся немного подождать.

— Не беда, — отозвалась Хизер. — Мы пока согреемся. Налей моим людям лучшего эля.

Трактирщик, побелевший от страха, замялся, но опомнившись, согласно кивнул. Хизер сняла плащ и села за один из столов.

— Лорд Арравел, составьте мне компанию.

— Буду счастлив, Ваше Величество.

Мужчина уселся напротив и снял перчатки.

— Никогда не думал, что окажусь в подобном заведении.

— Мне казалось, вы любитель выпить.

— Выпить? Ну да. Только места для этого нужно выбирать подходящие.

— Это какие же? Столичная тюрьма?

Арравел смущённо поджал губы.

— Помилуйте, Ваше Величество. Я бесконечно унижен в ваших глазах после того случая, и раскаиваюсь день ото дня. Я повёл себя как отвратительное животное, но к тому меня склонило вполне очевидное горе. Признаться, я удивлён, что до сих пор не на плахе…

— Считаете, я жестока?

— Я живой пример того, что милостива. Думаю, вы поступаете по справедливости.

Хизер положила руки на стол и чуть подалась вперёд.

— Могу попросить вас об одолжении?

— Всё, что пожелаете.

Девушка кротко усмехнулась.

— Будьте со мною откровенны, лорд. Вам незачем лебезить, подхалимствовать. Вы не такой человек, и я выбрала вас в сопровождение не просто так. Мне нужен верный друг, время такое…

— Я стараюсь быть предельно открыт, и сделаю всё, что от меня потребуется. — Арравел выдержал паузу и глянул в сторону рассаживающихся галдящих стражников. — Сейчас помощь нужна стране, и оттого на нас всех лежит большая ответственность.

— Это вас пугает?

— Пугает? Да. Я не представлял, что однажды такое случится. Моя жизнь сводилась к чему-то меньшему, а сейчас я вижу, что был слеп. И соответственно, боюсь, я ко многому не готов. Жизнь научила меня тому, что в любой ситуации господствует случай. Человеку или везёт, или нет. И мне в большинстве случаев не везло.

— А что насчёт меня? Думаете, повезло, и поэтому я на троне?

Арравел задумался. По лицу его скользнула неуверенность.

— Я, честно, не знаю. В том, что вы сильный воин, нет никаких сомнений, но разве не случай привёл вас на трон? Ведь останься ваш брат жив…

Из кухни выскочило три молоденьких девицы. Они засуетились, и уже через несколько минут на столе перед королевой оказалось две кружки пенистого напитка.

— Ваше Величество, угощайтесь. Если пожелаете, у нас есть сидр…

— Благодарю, меня устроит эль.

Испуганная девушка нелепо присела и побежала обслуживать остальных. Хизер порылась в кармане, извлекла оттуда камешек и бросила в кружку. Лорд удивлённо уставился на неё.

— Оникс, — пояснила королева.

— А-а, понимаю. Осторожность никогда не повредит. — Выждав несколько мгновений, Арравел потянулся за элем и сделал жадный глоток.

— Кисловат. Всё-таки я предпочитаю ром.

— В непогоду всё согревает. Выпьем за нашу победу. — Девушка подняла кружку, и удивлённый лорд её поддержал.

— За победу.

Хизер сделала пару глотков, пристально наблюдая за Арравелом. Тот с нескрываемым любопытством смотрел на неё и зараз осушил добрую половину кружки. Горячительный напиток молниеносно поднял лорду настроение, и тот широко улыбнулся, бесстрашно глядя королеве в глаза.

— Вы так спокойны, Ваше Величество, как будто уже сотни раз переживали подобное.

— Отчасти вы правы. Мне доводилось ночевать в тавернах не раз.

— Правда? У вас, несомненно, красивая история про милость Геул, но всегда было интересно, что на самом деле за ней стоит.

— Считаете, я солгала?

— Скорее немного преувеличили.

Хизер усмехнулась, вспоминая всё, что ей удалось пережить, начиная от Лакуды, и заканчивая Дэррад.

— Моя история, как вы и сказали, красивая, но за ней стоят лишь кровь, смерти, пытки и многочисленные потери. На самом деле в ней нет ничего, чем стоило бы гордиться, и на путь, который мне пришлось пройти, я бы не советовала вставать никому.

— Оно того не стоило? Цель не оправдала средства?

— Не знаю, — Хизер глотнула эля, — мною управляла жажда мести. Я облачила её в понятие долга, пытаясь убедить себя, что действую из благородных побуждений, но убийство есть убийство. Какая разница, во имя чего мы лишаем жизни других? Это не делает нас хуже или лучше, мы просто становимся частью всеобщего зла, и потому оно непобедимо.

Арравел откинулся на спинку стула и задумчиво повёл бровью.

— Спорное утверждение. Как насчёт убийства во имя спасения? Например, человек медленно умирает от мучительных ран, стонет, кричит, умоляет. Разве вы не занесёте над ним клинок из милосердия?

Хизер помрачнела в лице, вспоминая бой с Ридесаром. Она не хотела убивать его, но разве можно отказать умирающему в последней просьбе?

— Ваше Величество?

— Да, — отозвалась девушка, — разумеется.

— Боюсь осведомиться, вам доводилось делать подобное?

Хизер внимательно посмотрела на Арравела. Таверна наполнилась шумом. Стражники согрелись и начали отпускать первые шутки.

— Я убивала по разным причинам, и буду делать это вновь. Нынче все мы не избежим кровопролития.

Мужчина вздохнул и осушил кружку.

— На вашей памяти был король, которого действительно любили, или хотя бы достаточно уважали?

Из кухни показались девушки с подносами, на которых стояли дымящиеся блюда. В первую очередь их поднесли к столу королевы, и уже вскоре он заполнился тарелками с мясом и крупой, солёными овощами и сдобными лепёшками.

— Думаю, народ всегда был равнодушен к власти. Если нет войны и есть хлеб — король благоразумный, если ситуация обратная — король в чём-то виновен перед богом. Но сколько я себя помню, в Ревердасе жилось неплохо, во всяком случае тем, кому хватало мозгов избегать ненужных конфликтов.

— Стало быть, я первая, кто разгневал Геул.

— Думаю, проблема не в вас. Всё началось ещё при узурпаторе.

— Нет, — сухо отрезала Хизер, — всё началось, когда я не утонула в Царском море.

Глава 69 Ритуал

Город насквозь пропитала смерть. Идя по улицам, Гелата чувствовала кровь повсюду: в земле, на зданиях, она даже въелась в кожу обитателей. Маги Иннун представляли собой жутковатое зрелище: тощие, неопрятные, избитые жизнью. Многие из них были калеками: у кого-то недоставало глаза, у кого-то руки, иных просто уродовали шрамы. Лучом света в царстве мерзости был Аэдан, чьей красотой девушка не уставала любоваться. Лишь мысли о скорой неминуемой гибели приводили её в чувства, но Гелата тут же забивалась в дальний угол подсознания, чтобы не думать об этом, ничего не знать.

В городе не было замков, а потому в пользование им отдали самое крупное строение, некогда бывшее храмом Геул. После вторжения маги вынесли из него все реликвии и частично разгромили. С толикой жалости Гелата подумала: «Сначала убили бога, потом его народ». Несколько мужчин втащили по ступеням клетку с лисицей, не желающей вновь становиться человеком, затем Этцель сопроводил Микаэля и Делэль. Девочка жалась к мужской руке, напуганная незнакомым местом и кучей народа. У Гелаты возникло чувство déjà vu, будто она снова очутилась в храме трёхликого и вот-вот случится что-то страшное. Ютру окутала ночь.

— Оставьте нас, — попросил Этцель. Маги покорно удалились, закрыв за собою скрипучую дверь. — Ну что же… пришло время вам всем исполнить долг. — Он прошёлся по грязному полу, окидывая взглядом просторную полупустую залу.

— Долг? — удивился юноша. — И чем же мы обязаны?

«Глупый мальчишка, ничему не учится», — подумала Гелата, чьё сердце резко заколотилось. Не хватало только умереть от страха. Шаркающие сапоги коробили уже без того расшатанные нервы.

— Ты обязан жизнью, — ответил Этцель. — Твой брат отдал за это дело свою.

— И какой в том смысл? Он умер ни за что.

— Значит, ты умрёшь за что-то. Гелата, помоги мне с приготовлениями.

Девушка повиновалась машинально. Всё её естество противилось и бунтовало, но телом управляла Энэйн, которая с величайшей радостью помогла Этцелю разложить все необходимые атрибуты. Они очистили пол и дурнопахнущим чёрным порошком нарисовали крупный символ хаоса. Вокруг выставили и зажгли несколько свечей.

Этцель подошёл к Микаэлю с деревянной чашей в руках. На первый взгляд, в ней находилась вода, но впечатление было обманчивым. С мольбой и сомнением он взглянул в сторону Гелаты, но та занялась лисицей. Опустившись рядом с клеткой, девушка заговорила:

— Ну что, явишь нам свой менее дикий облик? В любом случае нет проблем в том, чтобы сломать тебе лапы и забрать то, что полагается.

Этцель зачерпнул ладонью воды и протёр ею лицо юноши, шепча что-то на незнакомом Микаэлю наречии. Тот вздрогнул и попытался отстраниться, однако нечто невидимое удерживало его на месте. В панике юноша понял, что не может шевельнуться, а между тем Этцель четыре раза повторил свой жест, затем сказал «пей». Микаэль хлебнул. Невыносимо кислая жидкость обожгла рот.

Послышался знакомый хруст. Лисица начинала обретать человеческие очертания, правда, ловко втиснуться в платье при обратном превращении ей не удалось, и женщина предстала перед всеми в чём мать родила. Оскалившись, Мисора подогнула ноги и прикрыла рукой оголившуюся грудь. Этцель, оставив Микаэля в недвижном положении, направился к клетке, отворил её и протянул женщине чашу.

— Выпей, это облегчит твои страдания.

Мисора подалась вперёд, как будто хотела принять зелье, но вдруг выбила его из рук мужчины и бросилась, выпустив когти и клыки. Этцель перехватил её запястья, и пока женщина пыталась дотянуться до его шеи, рассеял на частицы её конечности. Мисора вскрикнула и с ужасом взглянула на то, как верхушки её пальцев осыпаются золотистой пылью и таят в пространстве.

— Нет! Нет, хватит! — Она яростно дёрнулась назад. Этцель отпустил, и Мисора рухнула на холодный пол. Она тут же съёжилась и залилась слезами. Микаэля замутило. Он не хотел наблюдать за жестокой унизительной сценой. Пусть эта женщина была лжива и порочна, но она приходилась ему матерью, а Микаэль никогда и представить не мог, что увидит родителей, что они вообще у него есть. Теперь же юноша стал не просто свидетелем, но и жертвой страшной пытки. С удушающей мукой он наблюдал за тем, как женщину тащат к алтарю, как Гелата заставляет её выпить оставшуюся жидкость, и как Мисора отчаянно вопит. Её уложили на спину и начали привязывать.

Делэль, испуганно уставившись на странную картину, захныкала, и Гелата, как ни в чём не бывало, подошла к ней, чтобы погладить по голове. На девочку эти жесты подействовали успокоительно.

— В-вы убьёте нас? — пролепетал Микаэль, чувствуя, что силы внезапно начали его покидать. Мир перед глазами поплыл, и только невидимая опора не позволяла ему упасть. Закончив с Мисорой, Этцель приблизился к юноше, и пока тот не свалился, помог ему добраться до алтаря.

Гелата, до сего момента прятавшаяся в дальнем углу сознания, как будто пришла в себя. Сердце бешено заколотилось, спину покрыл ледяной пот. «Сейчас они, а потом я». Захотелось броситься к дверям, выскочить, скрыться, но Энэйн, тонко улавливающая каждую её мысль, заставляла девушку наблюдать и усмехалась.

«Не хочу умирать. Не хочу, не хочу». Гелата так жаждала побыстрее избавиться от сущности внутри себя, но страх, что именно этот шаг и станет роковым заставлял её хвататься за то, что они по-прежнему единое целое. Она с жалостью смотрела на Микаэля, который что-то бессвязно лепетал, но понимала, что скорбит прежде всего по себе.

Вскоре вопли извивающейся в муке Мисоры стихли, как и несвязная речь юноши. Этцель разрезал его рубаху. Гелата подвела Делэль к начертанному символу, жестом приказав оставаться на месте, затем поднялась к алтарю и вытащила из-за пазухи клинок.

Жуткая процедура, которую девушке уже доводилось видеть в воспоминаниях Энэйн, повторялась. Только теперь её собственные руки делали на груди женщины надрез. От отчаяния Гелате хотелось зажмуриться, но сущность не позволяла закрыть глаз. Её движения были так легки, точны и профессиональны, что девушка приходила в ужас. Аккуратно вскрытая грудная клетка лишила бы её чувств, но в лабиринте разума не осталась ни одного уголка, где можно было бы спрятаться от происходящего.

Этцель подошёл с противоположной стороны.

— Осторожно отодвинь здесь.

Он повиновался. Энэйн перерезала несколько тканей, затем вдруг отстранилась и с видом озабоченного чем-то лекаря перешла к телу Микаэля. Его юношеская грудь мерно вздымалась. У Энэйн мелькнула похотливая мысль, но будто заботливая мать, она склонилась над ним и проделала всё то же, что и с Мисорой. Когда обе грудные клетки были вскрыты и алая кровь струйками потекла на каменный алтарь, Гелата собственными руками извлекала из тела женщины два крошечных сердца птицы сурт. Они трепетали в её руках: тёплые, живые, уникальные в этом сером человеческом мире. Девушку корёжило изнутри. От омерзения ей хотелось кричать, но из груди не вырывалось ни звука.

Пока Энэйн помещала сердца в тело Микаэля, Этцель принёс иглу с тончайшей почти невидимой нитью. Девушка взяла её, и орудуя одновременно кинжалом и иглой обрезала, соединяла и зашивала всё, что ей было необходимо. Процедура длилась бесконечно долго. Гелате казалось, что оба истекут кровью до того, как Энэйн закончит, но в одном она ошиблась. Микаэлю девушка успела вернуть всё на свои места и сшить прежде, чем ситуация стала бы неисправной. В этом ей сильно поспособствовал Этцель, чья сила на удивление быстро помогала тканям срастаться. Что до Мисоры, так на неё за ненадобностью перестали обращать внимание, и женщина, добрую часть жизни бегавшая от смерти наконец-то совокупилась с ней.

— Всё получилось? — С толикой неуверенности поинтересовался Этцель, окинув взглядом готовую работу. Девушка кивнула, отложив окровавленные инструменты.

— Да. Теперь самое сложное. Нужно избавить тело от души.

Этцель откупорил флягу, прошептал какую-то фразу и поднёс её к губам юноши. Через несколько мгновений Микаэль рефлекторно закашлялся. Он открыл глаза и сморщился, судя по всему, от боли. Адским пламенем пылали новые органы. Увидев себя на алтаре а рядом остывающее тело обнажённой Мисоры, грудь которой безбожно разворотили, Микаэль едва не заблевал пол. Что-то остановило рвотный позыв, быть может, то было мерзкое на вкус зелье.

— Она… уже во мне? — прохрипел Микаэль неуверенно, видимо, полагая, что проспал ритуал.

— Нет, — отозвалась Гелата, и Этцель, подхватив юношу под руки, стащил его на пол. Микаэля подвели к начертанному символу, на противоположной стороне которого стояла испуганная малышка. Гелата встала на центр — переплетение, и почувствовал, как дрожат её ноги. Ещё немного, и всё закончится. Все они последуют за Мисорой.

— Ты должен дойти до неё по изгибу линии, никуда не сворачивая, — объяснил Этцель.

— А если не пойду?

— Не переживай, я помогу.

Маг отстранился, и едва у Микаэля возникла мысль бежать, его как будто заковали в тиски. Невидимая страшная сила давила с двух сторон, из-за сильной боли в груди было сложно дышать. Юноша сделал неуверенный шаг. Пространство будто стало вязким. Ему показалось, что он движется в воде.

Гелата, стоявшая в центре что-то без устали нашёптывала. Микаэлю представлялось, что её голос, наподобие верёвки, тянет к себе. Сопротивляться было невозможно. Он сделал ещё один шаг и на этот раз почувствовал острую боль. Пространство сжалось ещё сильнее. Микаэлю чудилось, что его голова вот-вот лопнет. Тело трещало по швам. Сквозь слёзы и сдавленный стон он шагнул снова. Пространство начинало белеть. Силуэт девушки размывался. Юноше виделось, что его пронзают световые лучи. Он захотел крикнуть, но не смог. Вместо этого горло с чудовищной силой сдавило. «Я умираю», — подумал Микаэль, уже неосознанно делая следующий шаг. Страшный гул, появившийся из ниоткуда, оглушил его. Юноша не видел ничего, кроме шепчущих губ Гелаты. Ещё шаг. Протянутые руки, белая вспышка, а затем всепожирающая холодная чернота.

Тело Микаэля опустилось на колени. Гелата, ухватившая его за руки, осела там же. Её голова запрокинулась, глаза неестественно закатились, а рот раскрылся. Через мгновение нечто, напоминающее серую дымку выскользнуло из неё и метнулось в тело юноши. В ту же секунду обмякшая девушка рухнула пол, а Микаэль, зашедшийся тяжелейшим кашлем, с трудом приподнялся. Он тряхнул головой, затем в упор посмотрел на Этцеля.

— Как заново родился. Эточувство… не передать.

— Остался последний шаг.

Маг двинулся к замершей альбиноске, недоумённо взирающей на весь этот кошмар. Потеря крови и изгнание души дали о себе знать. Пошатываясь, Энэйн всё-таки добралась до малютки, вылупившей округлившиеся бесцветные глазёнки. Этцель зашёл девочке за спину. В его руках сверкнул чёрный ритуальный клинок. Из надрезанной артерии на шее Делэль хлынула кровь. Энэйн обхватила малютку и припала к её коже, как к источнику вечной жизни. Молодая кровь казалась существу сладчайшим нектаром, крепким пьянящим вином. Она пила её, пока малышка, беспомощно приоткрыв крохотный ротик, пыталась сделать вдох. Её и без того бледная кожа приобретала синюшный оттенок, но полумрак храма скрывал этот смертный отпечаток.

Когда бездыханное тельце упало, Энэйн вытер рот тыльной стороной ладони. Прилив сил опьянял. Он поднялся и в привычной насмешливой манере взглянул на Этцеля, замершего в немом любопытстве.

— Так прекрасно ни с кем не делить тело. Просторно, свободно…

— Непривычно, что ты теперь мужчина.

Энэйн усмехнулся.

— Какая разница? Главное, что нам уже никто не помешает…

***

Анвиль вздрогнул и открыл глаза. Жуткий сон, кошмар… вот он и закончился. Что только не приснится безумцу. Мужчина поднял руки к лицу, чтобы вытереть пот, как вдруг…

Пальцы коснулись гладкой кожи. Анвиль опешил, помедлил и осторожно ощупал себя. Ни шрамов, ни бородавок, ни жуткого черноватого мха. Всё то, что уродовало его долгие годы исчезло. Но как?

Он приподнялся на койке, моргнул и снова ощупал кожу, осмотрел руки, грудь. Не веря в происходящее, мужчина болезненно ущипнул себя, но наваждение не спало. Проклятье испарилось. Прежний облик вернулся к нему.

— Ха! — крикнул мужчина, и эхо разнеслось по коридору. В соседней камере недовольно буркнули. Анвиль подскочил к решётке и, несмотря на глубокую ночь, заорал: — Убили! Убили! Убили!

Заключённые, перепугавшись, повскакивали с кроватей. На шум прибежали стражники. Анвиль, уставившись на них широко распахнутыми глазами, громко засмеялся.

— Убили подлеца! Убили!

— Эй, ненормальный! А ну заткнись! Или тебе розгами всыпать?

— Свободен! Убили! Я свободен! — Он заносился по камере, вогнав в недоумение всякого, кто стал свидетелем данной сцены. Стражники опасливо переглянулись.

— Ты видишь? — спросил один. — Это же прокажённый.

— Угу.

— А куда всё делось? Лицо ведь… нормальное, человеческое…

— Убили! Убили! — радостно вопил мужчина, прыгая из угла в угол.

***

— Харон! — Август вынырнул из белоснежного тумана и тут же заключил девушку в объятия. — Я уж и не думал, что ты решишь связаться. Признаюсь, немного отчаялся, но как же я рад. Король теперь с нами, Харон, — он взглянул девушке в глаза, и та почувствовала лёгкую дрожь, — понимаешь, что это значит? Скоро сюда прибудет армия. Всё изменится, маги будут владеть Ревердасом.

Девушка медленно отстранилась. Известие не ново, радоваться ли?

— Ты говорил с Шэрон?

— Нет, с тех пор как ушёл, я ни с кем не связывался. Подумал, что так будет безопасней. Но ты рассказала ей?

Мрачное лицо девушки мага насторожило.

— Да… ты должен кое-что знать. Шэрон и… остальных, их больше нет, Август.

— Что? — не веря ушам, мужчина нахмурился и отшатнулся.

— Их пытали и убили. Я больше не могу оставаться с людьми, первое же письмо велит командующему избавиться от меня.

— Проклятье… Ты должна бежать.

— Знаю, — Харон согласно кивнула. Внутри всё болезненно сжималось, и страх заставлял сомневаться в каждом возможном действии. — У меня есть информация из Архорда, думаю, она может быть полезна для… короля. Если они согласятся принять меня и выслушать…

— Конечно! — Август схватил её за плечи. — Я сейчас же поговорю с Аэданом. Жди у главных ворот.

— Постой, — девушка придержала мага за руку, — один раз я отказала им, и всё едва не закончилось плачевно, каков шанс, что меня не убьют в назидание сомневающимся?

— Не убьют, — отрезал Август, — тем более, если све́дения ценны.

— Ценны, — подтвердила девушка, — Шэрон поделилась ими перед смертью. 

Глава 70 В карауле

О людях в повозке Блэйра допросили с пристрастием, однако сведениями он обладал скудными и мог повторять лишь то, что сказал изначально о жреце, которого знал, и его страшном пророчестве. Радвида злило положение дел, он порывался написать письмо в Архорд, но так и не сделал этого из-за недостатка информации.

— Дождёмся крупных движений, тогда уместно будет об этом известить.

Никто не сомневался, что под «крупными движениями» понимается прибытие новых магов, и оттого всеобщее настроение лишь покатилось вниз.

Дни становились короче, тогда как насмешливая владычица ночь всё раньше захватывала мир в объятия и всё дольше не хотела его выпускать. Блэйр переминался с ноги на ногу. Предположить, что его накормят и разрешат остаться за просто так было глупо. Стоять в карауле ночью особенно неприятно: холод, крепчающий с каждым часом, беспросветный мрак и странное чувство, будто кто-то неустанно бдит, но воином назвался, будь добр — исполняй долг. Два десятка — не так много, а спать иногда хочется всем, и пока дневной караул укрылся в хиленьких палатках, ночные стражи сетовали на жестокую судьбу.

Мороз пронимал чуть ли не до костей. Приходилось двигаться, чтобы не окоченеть. Все с нетерпением ждали возможности отступить, ведь какое удовольствие знать, что враг убьёт тебя первым? Радвид же не считал нужным двигаться с места, пока худшие предположения не подтвердятся.

Блэйр поправил сползающий с головы капюшон. Его взор был устремлён на мрачный силуэт Ютры. Тусклый лунный свет обволакивал её стены, ласкал крыши домов, в которых почивали изгнанники. Сзади кто-то приближался: под тяжёлыми сапогами хрустел снег. Мужчина обернулся.

— Слушай брат, есть выпить? У меня вчера закончилось.

Окоченевший солдат, изо рта которого валил пар, умоляюще посмотрел на мужчину. Блэйр быстро сообразил, достал из-под плаща флягу и протянул ему горячительный напиток. Тот сделал скромный глоток и благодарно кивнул.

— Ночи всё холоднее. Сейчас, пожалуй, лишь на юге хорошо.

Блэйр тоже сделал глоток и вернул флягу на место.

— Давно здесь?

— С самого начала. Я в Йот прибыл месяца полтора как, новобранец. Думал, что там работёнка пограничника? Ходи туда-сюда, вербуй бродяг на дорогах, обогащайся за их счёт, а там ещё и накормят, и койку дадут. Сказка, не жизнь. И тут как назло бунты, войны. Плюнешь здесь, побежишь, на том конце поймают и под нож. Уж я не дурак, знаю, в каком месте живём.

Блэйр внимательно слушал. Сбивчивый трёп товарища по несчастью хоть как-то развлекал. Вдруг впереди мелькнул свет. Блэйр жестом прервал мужчину.

— Смотри. Что-то движется…

Они вдвоём насторожились и уставились на приближающий мерцающий огонёк.

— Нападают? Тревогу надо забить, командующему…

— Стой, — Блэйр ухватил его за руку, — вывозят как будто что-то. Видишь, тень большая?

— И что? Тем более на помощь звать надо.

— Остановились.

Мужчина, уже готовый броситься в лагерь и закричать, неуверенно посмотрел на замерший осколок света. Несколько мгновений он пребывал на месте, а затем вдруг начал удаляться, пока вовсе не скрылся из виду. Караульный поправил сползшую на глаза шапку.

— Что это было? — шёпотом спросил он у Блэйра, как будто теперь опасался шуметь.

— Не знаю. Надо проверить.

— Стой, подожди. Может, это ловушка? Нужно доложить.

— Что ты доложишь? Свет, мол, увидел? Это ещё не повод тревогу бить. Я факел возьму и схожу туда посмотреть, а ты здесь оставайся, понял? Если крик мой услышишь или что-то вдруг случится, поднимай всех, но сначала выжди, ясно? Незачем попусту панику сеять.

Блэйр вытащил врытый в землю факел и спешно зашагал в сторону, где ещё недавно наблюдалось движение. Нервный караульный хотел было окликнуть его и возразить, но сомнения взяли верх, и он стал пристально следить за удаляющейся точкой, чтобы в случае опасности немедленно броситься прочь.

Внутри мужчины что-то судорожно сжималось. Он не знал, зачем решился на эту необдуманную вылазку. Куда только не заводит человека любопытство. Блэйр не переставал думать о том, как бы добраться до близнеца, и не поздно ли ещё это сделать. Теперь он находился по ту сторону Ютры, под защитой не двух, а целой шайки магов, и скоро их станет в разы больше. Хуже опоздания может быть лишь абсолютное бездействие.

Шаги мужчины были торопливы. Снег отзывался сдавленным «хруп-хруп-хруп». Наконец, впереди показалось пятно, контрастно выделяющееся на общем фоне. Блэйр замедлился, выставив вперёд факел и стал вглядываться в черты по мере приближения. Когда расстояние сократилось до жалких двух метров, мужчина понял, что в снегу лежат тела. Его передёрнуло, и всё-таки Блэйр решился приблизиться вплотную.

Склонившись над первым из них, мужчина тут же отпрянул. Его взору предстала красивая обнажённая женщина, с жестоко развороченной грудной клеткой. На бледном лице застыла умиротворенность, будто несчастная не мучалась и даже не почувствовала боли. Блэй задумался, но не смог представить, что за смерть она приняла. У её ног с неестественно закинутой наверх головой лежала маленькая девочка. Её мёртвые стеклянные глаза были устремлены к звёздному небу, и Блэйр прикрыл их, тихо прошептав молитву за упокой.

Осветив последнее из тел, мужчина впал в оцепенение. Он сразу узнал мертвенно бледное, тощее лицо Гелаты, на щеке которой застыла струйка крови, вытекшая изо рта. «Убили? — подумал Блэйр. — Но за что тебя? Неужели среди магов случился раздор?» Он снял перчатку и ощупал девичью шею. Слабый пульс как будто присутствовал, и Блэйр, усомнившийся в собственной разумности, опустился на колени и приложил ухо к её груди. Мерещится? Нет. Сердце ещё действительно билось. Гелата была жива.

«Что, если это ловушка? Если они намеренно подослали её? А, впрочем, к чему такие хитрости, если магам достаточно использовать дар?» Бросив факел в снег, Блэйр подхватил девушку на руки. Холодная как лёд. Каждая минута была на счету. Он устремился к лагерю, надеясь, что второй караульный не догадается поднять панику. Тот и в правду уже собирался бежать к командующему, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Через мгновение из мрака вынырнул силуэт запыхавшегося Блэйра.

— Они скинули трупы. Одна девочка ещё жива, но срочно нужен лекарь.

— Лекарь? Шутишь? — Караульный недоумевающе попятился. Блэйр едва не налетел на него.

— Стой здесь, нельзя, чтобы оба покинули пост. Я отнесу её к Радвиду.

— Из ума выжил? Жителей Ютры давно в живых не осталось, это какая-то ловушка!

Но Блэйр его не слушал. Надеясь, что Гелата ещё не испустила дух, он нёс её через весь лагерь, а когда оказался у палатки командующего, громко позвал его. Радвид в это время спал, но сон его был чутким, и потому возглас Блэйра быстро привёл мужчину в себя. Думая, что началась какая-то непредвиденная атака, он выскочил наружу, схватившись за меч, но увидев на руках Блэйра незнакомое обмякшее тело, недоумённо уставился на него.

— Что за…

— Там тела вывезли из Ютры, несколько мертвецов и одна ещё дышащая. Нужно ей помочь, иначе до утра не дотянет.

Радвид кивком разрешил Блэйру занести девушку внутрь. Переполох вызвал любопытство у караульных и задремавших воинов. Некоторые из них высунулись из палаток.

Блэйр осторожно опустил Гелату на шкуры и тут же закутал её. Командующий протянул ему флягу с водой.

— Постарайся быстро и доходчиво объяснить мне, что происходит.

Блэйр кратко изложил ему ситуацию. Рассказал про огонь, вылазку, про то, что увидел.

— Кажется, в Ютре ещё не всех добили.

— Но это невозможно, — возразил Радвид, — у нас иные сведения. Если в городе ещё есть люди, то мы должны предпринять попытку вытащить их оттуда.

— Мы не узнаем, если эта девушка умрёт. В лагере есть лекарь? Хоть кто-то…

— Да. Есть один человек. Не профессионал, но, думаю, помочь сумеет. Жди здесь, я его приведу. — С этими словами Радвид выскочил на улицу, а Блэйр нервно сглотнул и выдохнул. 

***

Первое чувство, возникшее после пробуждения — жажда. Гелата дьявольски хотела пить, и как рыба, случайно выброшенная приливом на берег, открыла в мольбе немой рот. Потрескавшиеся губы лихорадочно искали влагу, и вот, к ним прильнула спасительная чаша. Чей-то вкрадчивый голос сказал: «аккуратно, не спеши», но Гелата с жадностью поглощала холодное содержимое. Поперхнувшись, она рефлекторно перевернулась на бок и закашлялась, затем разлепила глаза. Перед ней сидел незнакомый мужчина, кутающийся в тёмный мех. За ним было натянутое полотно цвета охры. Гелата моргнула, пытаясь сообразить, что происходит. Незнакомец поправил сползшую с неё шкуру.

— Не делай резких движений. Твоё тело в таком дурном состоянии, что ему требуется покой.

Девушка машинально перевернулась на спину и нахмурилась. Осознание реальности возвращалось постепенно. Сначала пришла боль: ломило каждую косточку и мышцу. Гелате казалось, что из неё силой вырвали какую-то важную часть. Последнее воспоминание — падающий в её объятия Микаэль, а дальше… мир уплыл, разрушился, исчез.

Кто-то заглянул в палатку. Гетала услышала ещё один мужской голос.

— Как она?

— Только что пришла в себя. Добрый знак.

— Что-нибудь говорит?

— Нет.

— Может, накормить её?

Звуки казались девушке слишком резкими, и она зажмурилась, пытаясь избавиться от них. Мисора, сердца сурт, Микаэль… Сбивчивые навязчивые образы крутились у неё в голове, как вдруг всё снова стало невыразительным, а затем и вовсе исчезло.

***

Блэйр доедал жидкую рисовую похлёбку. Она приятно согревала нутро, и если бы не сонливость, клонящая вбок, мужчина посидел бы у костра ещё пару часиков. С наступлением дня несколько потеплело, мужчине показалось, что в таких условиях вполне можно существовать. Его глаза слипались, как вдруг чья-то рука ободряюще хлопнула по плечу.

— Не клюй носом.

Блэйр поднял голову и увидел Радвида. Командующий выглядел усталым, но его смена только началась.

— Налей супа, — обратился он к дежурному повару. Солдат замешкался, и Радвид раздражённо пояснил: — это для больной.

— Она пришла в себя? — тут же встрепенулся Блэйр. Командующий кивнул.

— Не переживай, как только сможет говорить, мы её расспросим.

— Значит, пока не в состоянии?

— Увы.

Радвид принял дымящуюся чашку из рук дежурного и двинулся к палатке. Блэйр, наскоро вылив в себя остатки, поставил тарелку на брус и подскочил на ноги. Он не хотел пропустить беседу, если той суждено состояться. Радвид, заметив, что мужчина следует за ним, крайне удивился.

— Почему ты так обеспокоен? Это всего лишь девушка, одна из тысяч.

— Я видел много смертей.

— Тем более, пора привыкнуть.

— К этому нельзя привыкнуть, — возразил Блэйр, вспоминая чувство, неустанно грызущее его на арене. — Можно лишь научиться ненавидеть. Выйдя из места, где всякая надежда потеряна, я начал цепляться за то, что можно спасти.

— Вот как? Я бы послушал историю твоей жизни, но боюсь, на это нет времени.

Мужчина задумчиво поджал губы. Вряд ли история пришлась бы по вкусу Радвиду, в особенности узнай он о связи Блэйра с девушкой в палатке. Если станет известно о том, что Гелата владела или владеет магией крови, ей конец. Блэйр, скрепя зубами, вспоминал слова Джавахи про гатжо, и вот, судьба в который раз сводила их на общую дорогу. Бесконечно ли им придётся друг друга спасать? Не может же человеку настолько не везти?

Войдя в палатку, Радвид протянул суп, но лекарь пожал плечами.

— Она снова потеряла сознание. Слишком слаба.

— Умрёт?

— Не знаю.

Блэйр с жалостью и страхом взглянул на бледное лицо. Девушка выглядела почти что как тогда, в лесу.

— Что же… если проснётся, пусть поест. Я оставлю суп. Будь здесь, а мне нужно на обход.

Лекарь кивнул. Не дожидаясь указаний, Блэйр вышел из палатки, и Радвид последовал за ним. Мужчины переглянулись.

— Иди поспи, — снисходительно сказал командующий, — ночного караула никто не отменял.

Блэйр согласился, хотя уходить ему не хотелось. Он ещё раз взглянул на палатку, но, боясь вызвать подозрения, отправился восвояси.

Гелата утратила чувство времени. Ей казалось, что она прожила целую жизнь прежде, чем вновь открыла глаза. Полотно цвета охры вместо неба. Воздух, пропитанный потом и кровью вместо лёгкого морского бриза.

— Микаэль… — она судорожно шевельнулась. Образ юноши чётко встал перед глазами, а затем растаял. Последнее воспоминание, но оно ли? Девушка моргнула. Что-то ныло в её подсознании, но Гелате никак не удавалось вспомнить. Она безмолвно шевелила губами, пока какой-то человек вновь не поднёс воды. Девушка глотнула.

Хруп-хруп-хруп. Кто-то ходил снаружи. Руки в крови. Энэйн.

— Ты меня слышишь?

«Слышишь?» Красноволосая усмехнулась. Гелата моргнула. Угрюмый мужчина внимательно всматривался в её лицо.

— Ты сможешь поесть?

Хруп-хруп-хруп. Энэйн. Её звали Энэйн, конечно. Сущность внутри. Внутри? Где она? Гелата закрыла глаза. Жуткая головная боль. Ритуал. Микаэль. Она больше не…

Мужчина смочил полотенце и протёр девушке лицо. Красные пряди волос. Вода, кувшинки. Боль. Резкая боль. Последнее воспоминание.

Гелата вздрогнула. Всё встало на свои места.

Отрывисто дыша, она почти осознанно взглянула на незнакомца. Тот что-то бурчал себе под нос, затем приблизился и приподнял её голову. Девушку здорово знобило. Позволив облокотиться на себя, мужчина поднёс к её губам ложку с едва тёплой жидкостью. Гетала нехотя приняла её. Мутная солёная вода.

— Поешь, — говорил незнакомец, — это восстановит силы.

— Как она? — Вечер полноправно вступил в права, когда голова Радвида показалась в палатке. Лекарь устало вздохнул.

— Лихорадит. Мне с трудом удалось накормить её, затем вновь впала в беспамятство.

— Я сменю тебя, иди, отдохни. — Командующий протиснулся внутрь. На лице мужчины прочиталось облегчение.

— Надеюсь, она не доставит вам беспокойства. Если что, протирайте лицо.

Радвид кивнул.

— Она ничего не говорила?

— Нет, разве что… один раз обронила имя. Микаэль. Да, если я верно помню, это был «Микаэль».

Командующий задумчиво нахмурился.

— Спасибо. Я позову тебя, если возникнет необходимость.

Мужчина поклонился и вышел.

Глава 71 Деревня

Ехать по заметённой снегом дороге было неимоверно трудно. То и дело встревали колёса, приходилось останавливаться и толкать обозы. Лошади фыркали. Временами тропы заметало настолько, что объезжали окольными путями. Хизер нервничала. Она понимала, что у них нет лишнего времени хотя бы потому, что враг внутри страны, и выезжать за её пределы — значит оставлять всю ответственность на Карлайле, ведь и Леос сейчас не находился в столице.

Впрочем, чем маг сумел бы быть полезен там? Он не обучался дипломатии, умел разве что драться, и в советники его Хизер взяла лишь потому, что относительно доверяла. Ситуация скверная. Ещё и усовершенствовать приобретённую силу не получалось. Не было ничего сложного в том, чтобы разрезать дерево, но вот получить из него железо — другое дело. «Дороговато я заплатила за столь жалкие способности», — мысленно сетовала девушка, а между тем их путь продолжался.

Арравел, которого долгое молчание угнетало, не упускал шанса завести с кем-нибудь диалог, однако, стражники на мысли были скупы, говорить с прислугой лорду казалось ниже его достоинства, и единственным человеком, в котором мужчина находил отдушину, была королева, но та, увлечённая мыслями, не часто стремилась отвечать.

— Ваше Величество, а вы любите поэзию?

Хизер, думающая о том, как бы заполучить поддержку юга, не показавшись слабой и уязвимой, бросила на него недоумевающий, почти гневный взгляд.

— Нет.

— Отчего же?

— Я живу в мире, где некогда обращать внимание на подобные глупости.

— А между прочим в древности баллады не редко вдохновляли воинов на подвиги.

Девушка усмехнулась, и Арравел негромко запел:

Как на рассвете алом воины собирались,

Хлебнув утраты горечь, соль вкусив,

На коней вспрыгнув, в поле дожидались

Врага знамён и лошадиных грив.

Он замолк, потому что едущие впереди мужчины вдруг натянули поводья. Хизер, насторожившись, попыталась выглянуть из-за спин.

— Ваше Величество…

— Что там?

Увидев на дороге тёмное пятно, девушка спешилась и пошла посмотреть. Подойдя ближе, она увидела в сугробе заметённое тело. Оно лежало здесь уже не первый день и успело частично почернеть. Следы были заметены бураном, и лишь открытый в предсмертном крике рот говорил о том, что человек умер насильственной смертью.

— Разбойники? — поинтересовался кто-то. Хизер окинула взглядом пространство. Впереди виднелась небольшая деревушка, но из труб разбросанных в хаотичном порядке домов не валил дым. Не слышалось лая собак, не мелькали тени крестьян. Этот факт девушку насторожил.

— Сворачивайте к деревне. Посмотрим, что там.

Она вернулась в седло и ударила лошадь поводьями.

— Может, не стоит? — усомнился Арравел. — Местечко выглядит жутко, а наша задача — добраться до Эйхана живыми.

Хизер не послушала. Ей казалось, будто она вновь едет в отряде Ридесара и на дороге вот-вот покажутся колья с трупами, однако, ни живых тел, ни мёртвых не появлялось. Когда отряд въехал в деревню, стражники напряглись и вооружились. Ни единой живой души, ни крохотного следа человека или зверя. Хизер вглядывалась в заметённые снегом дворы, мрачные окна домов. Деревня безмолвствовала и как будто исподтишка следила за прибывшими незваными гостями.

— Видимо, на дороге мы встретили последнего жителя, — проговорил встревоженный Арравел. Его лицо помрачнело: брови сдвинулись, губы плотно сжались в полоску, а глаза неугомонно бегали, глядя то в одну, то в другую сторону.

— Давайте осмотримся. Только осторожно.

Хизер спрыгнула на землю и обнажила один из мечей.

— Ваше Величество, может, подождёте здесь?

Девушка бросила на лорда взгляд оскорбившегося человека и зашагала к ближайшему дому. Двое стражников последовали за ней, остальные разбрелись по пустующим закоулкам. Хизер с трудом отворила калитку, сапоги больше чем на треть утонули в сугробах. Приподняв подол плаща, девушка двинулась к строению, заглянула в грязные окна, но не увидела признаков жизни. Утопая в рыхлом снегу, она добралась до двери и обнаружила, что та не заперта.

— Ваше Величество, позвольте, мы войдём первыми, — тут же вызвались стражники, и несмотря на то, что Хизер покоробило от этого предложения, она пропустила мужчин в дом. Пока те заходили, королева взглянула на дорогу, но не заметив ничего примечательного, переступила порог. Стража уже осмотрела ледяные комнаты. В прихожую намело снега. Половицы истошно скрипели под грубыми сапогами. Хизер внимательно озиралась.

— Пусто, — констатировал один из стражей.

— Слишком пусто, — согласилась она. В глубине души Хизер радовалась, что не нашла трупов, и в то же время тревожное чувство не отпускало её. Она окинула взглядом скудный интерьер, открыла шкафы, заглянула в пустую печь, где нашла остатки обугленного полена. Складывалось впечатление, что жители забрали всё необходимое и ушли. Но почему и куда?

Вернувшись к лошадям, королева дождалась прихода остальных.

— Мы ничего не нашли, — сказал Арравел, беря лошадь под уздцы. — Никаких признаков борьбы, насилия и смерти.

— Да, мне тоже показалось, будто из деревни просто ушли. И это случилось до того, как поднялся буран, иначе были бы видны следы.

— Есть у меня одно предположение, к несчастью уместное в сложившихся обстоятельствах.

Девушка вопросительно взглянула на лорда.

— Маги. Думаю, они могли проживать здесь, и если версия, что кланы объединяются в Ютре верна, то с большой долей вероятности они ушли туда.

— Боже… — Хизер почувствовала, как в тело прилила тяжесть, — мы предполагали, что соберётся армия, но уйти целой деревней… с детьми и стариками?

— А почему нет? Дети и старики также способны убивать. Будьте покойны, им найдут применение. Однако я лишь предположил и не хочу нагнетать. Благо, мы не столкнулись ни с кем на дороге, тот самый случай, когда хотелось бы выразить непогоде признательность. И так как вы просили быть честным, я скажу вот что: впредь отбросьте легкомыслие. Опасно въезжать в мелкие деревеньки. Как знать, какие из них принадлежат людям, а какие врагу? Стоит внимательнее относиться ко всему, что встретится нам по пути, ведь в случае нападения мы не сможем дать отпор, силы определённо не равны.

— Верно, — согласилась Хизер и запрыгнула в седло. «Благо, они не знают, что я выехала из Архорда, а, впрочем, какова вероятность, что об этом уже кому-нибудь не донесли, и что местные головорезы не решат лишить государство правителя?» — Впереди ущелье, придётся объехать.

— Но это прямая дорога, — возразил лорд, — мы и так делаем большой крюк. Если будем объезжать каждый камень…

— Там слишком легко попасть в засаду. Кто знает, что известно врагу. Не будем рисковать.

Арравел смиренно вздохнул. Спорить с королевой было бесполезно, особенно о выборе пути. Наверное, она знала, что делала. Конечно, Арравел призывал её к осторожности, но иногда мужчине чудилось, что Хизер руководит паранойя. Один раз это уже сыграло с ними злую шутку. Как долго ждать, пока история повторится?

Мужчина запрыгнул на лошадь, и отряд продолжил путь. «При желании нас всё равно найдут, ведь следы на снегу достаточно глубокие», — подумал лорд, но вслух ничего не сказал. 

Глава 72 Выжившая

Гелата пришла в сознание лишь на следующий день. Блэйру удалось застать этот момент: он как раз сидел неподалёку, когда лекарь вынырнул из палатки, и, не увидев Радвида, отправился на его поиски. Тогда мужчина немедля сменил его, и очутившись внутри, увидел, что девушка уже сумела сесть. Она подняла голову, испуганно уставившись на него. Блэйру показалось, будто он предстал перед ней в облике смерти.

— Т-ты…

— Я.

Гелата мучительно сморщилась и чуть отползла назад.

— Где я?

— В лагере. Прошлой ночью я нашёл тебя возле двух трупов и принёс сюда.

— Проклятье. Снова… я снова тебе чем-то обязана. — Девушка горько усмехнулась и тут же зашлась кашлем. Мужчина растерянно опустился рядом. На глаза Гелаты выступили слёзы, но он не знал, чем помочь. Вскоре приступ прекратился, девушка схватилась за грудь и сделала медленный глубокий вдох. — Ну почему я просто не умерла?

— Я помог тебе не затем, чтобы просить плату, но послушай внимательно. Никто не должен знать, что ты обладаешь силой, что ты была в той повозке.

— Я больше ничем не обладаю.

— Пусть так, только это тебя и спасёт. Скажи, что ты из жителей Ютры, в остальном можешь не врать, поняла?

Гелата открыла было рот, но тут в палатке показалось лицо Радвида. Командующий удивлённо взглянул на воркующую парочку, и Блэйр отодвинулся в сторону.

— Что ты здесь делаешь?

— Шёл к себе, увидел, что лекарь вышел, подумал, может, помощь нужна или девушка умерла, вот и зашёл, чтобы взглянуть.

— И как она себя чувствует?

— Лучше.

Радвид прошёл вперёд и занял прежнее место Блэйра. Он смерил незнакомку внимательным взглядом. Гелата подтянула к груди шкуру, словно была обнажена и боялась выглядеть непристойно. Командующий сухо улыбнулся.

— Можешь говорить?

Девушка кивнула.

— Ну, и как тебя звать?

— Гелата.

— Гелата, как ты оказалась в Ютре?

— Я… — девушка украдкой взглянула на Блэйра, — там жила.

— Ты знаешь, когда произошло нападение?

— Боюсь, я утратила счёт времени, и не ведаю, какой нынче день, но это случилось до того, как сюда явились вы.

Мужчина недоверчиво сощурился.

— В городе остались выжившие люди?

— Н-нет, кажется, нет.

— Тогда почему тебя не убили со всеми?

— Спряталась. У нас был глубокий подвал, я залезла туда, но, когда стало нечего есть, пришлось выбраться наружу, и меня схватили.

Радвид кивнул, дав понять, что принял её версию.

— А Микаэль?

Гелата вздрогнула.

— Микаэль?

— Да. Где он?

Девушка нахмурилась, пристально вглядываясь в спокойное и внимательное лицо командующего. Откуда он знал про Микаэля? Что ещё ему было известно? «Про остальное не ври», — предупредил Блэйр, и Гелата решилась сказать правду:

— Умер.

— А его тело?

— Тело? — Пульс Гелаты участился. Они всё знали? Про Энэйн? Про ритуал? — Я не понимаю.

— Где его тело? Почему не выкинули вместе с твоим?

— Он… Его убили раньше, не знаю.

— Кем он тебе приходился?

— Другом… старым другом…

Радвид снисходительно улыбнулся и приятельски положил руку девушке на плечо.

— Прости за неприятные вопросы сходу, но я должен был их задать. Сама понимаешь, в каком мы все положении.

«Мы» — осознав то, что снова принадлежит к роду человеческому, Гелата не смогла сдержать навернувшиеся слёзы. Командующий, приняв это за скорбь по убитым, ободряюще провёл ладонью по девичьей руке.

— Геул тебя помиловал, будь рада тому, что можешь прожить ещё один день. Болит что-нибудь?

— Всё.

Мужчина поджал губы.

— Что ж, вставать тебе ни к чему. Будь здесь, я принесу поесть. Ах да, едва не забыл, меня зовут Радвид Элькейский — командир Йота. Надеюсь, мы сможем быть полезны друг другу.

— Сир… — Девушка склонила голову.

— Идём, — Радвид встал и посмотрел Блэйра. Тот незамедлительно вышел с ним из палатки напоследок переглянувшись с больной. Гелата осталась одна. Она уставилась в невидимую точку и сделала глубокий вдох. По-настоящему одна. Только её тело, только её разум, только её, никому недоступные сны. Смерть оказалась милосердна, пощадила её. Сколько осталось времени на то, чтобы насладиться этой страшной опасной жизнью?

Гелата снова легла. Чувство удовлетворения прокатилось по её искалеченному ноющему телу. Выжила. Она смогла дойти до конца, вынести все невзгоды и не потерять себя. Энэйн больше не сможет ею управлять. От этой мысли девушка улыбнулась, а затем хохотнула. По телу разлилось чувство схожее с торжеством. «Выжила, — думала она, — и не просто так. Я унесла с собой твою тайну».

Укладываясь спать, Блэйр вдруг задумался о королеве. Каково сейчас ей? Боится ли? Знает, как справиться с возникшей проблемой? Терпит ли физическую или моральную боль? Холод? Одиночество? Мужчина вспомнил их пребывание в тюрьме, на арене, её статную фигуру, кружащуюся в смертельном танце, её кровь, её взгляд. Любила ли она велара? Нет. Блэйр не мог бы заполучить эту женщину ни в условиях заключения, ни теперь. Она всегда была недосягаема, неприступна, не по-женски холодна. Дотянуться до неё, казалось, также сложно, как до Геул.

Мужчина вспоминал день коронации. Ему лишь мельком удалось увидеть красоту, эпитет к которой он не умел подобрать. Хизер была очаровательна в любом виде: в брюках или платье, с мечом или короной, и всё-таки он не пошёл к ней, не выбрал её. Упустил близнеца, дал уйти магам, и быть может, навсегда утратил шанс снова свидеться с той, кому отдал бы своё сердце. Она находилась далеко, и лишь её образ тешил сознание измотанного жизнью мужчины.

«На всё воля гатжо», — прозвучал в сознании голос Джавахи. «Быть может, мне было предначертано дважды спасти Гелату», — подумал Блэйр и, наконец, погрузился в сон. 

***

Блэйр жевал чёрствый хлеб, сидя в палатке и готовясь заступить в караул. Темнота угнетала и, если бы ни звуки, доносящиеся снаружи, можно было бы представить себя заживо погребённым. Хруп-хруп-хруп.

Возникший силуэт резко отогнул полог. Ворвавшийся в палатку ветер заставил мужчину съежиться. Он оторвался от трапезы и всмотрелся в очертания женского лица. Это была Гелата. Быстро юркнув внутрь, она опустилась на шкуры рядом и сморщилась, ухватившись за грудь.

— Что ты здесь делаешь? Тебе ведь…

— Тш-ш, — девушка приложила палец к губам, — говори тише, не хочу, чтобы нас услышали.

Мужчина нервно сглотнул.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Видела, как заходил.

— Тебе разрешили выйти? Я думал ты тяжело больна.

— Так и есть, — Гелата сморщилась, будто тело её сковала жуткая боль, но через минуту вновь заговорила. — Я знаю, как убить её. Я видела…

— Её? О ком ты?

— Её, его… разницы нет. Я говорю об Энэйн, о сущности, что сидела в моём теле. Благодаря ей я сумела сохранить твою жизнь.

— Маг крови?

Гелата нервно обернулась, будто боялась, что кто-то может следить.

— Она не совсем маг. Я расскажу, но обещай, что поверишь каждому слову, иначе в моём рассказе не будет смысла.

Блэйр неуверенно кивнул. Болезненный вид девушки пугал его, но сейчас, как никогда, она казалась ему человечной и вменяемой.

— Хорошо. Я поверю.

Гелата тут же начала рассказ. Она говорила быстро и спутанно сначала о девушке по имени Энэйн, о её встрече с Этцелем, о птице сурт. Затем повествование переключилось на события в лесу. Гелата наскоро описала происшествия, случившиеся в её доме, встречу с Микаэлем в столице, храм трехликого и Делэль. Мужчина сосредоточенно слушал, несмотря на то, что слова Гелаты напоминали сумасшедший бред. Закончив рассказ описанием ритуала, девушка, наконец, выдохнула.

— Я говорила о книге, помнишь? В нашу последнюю встречу. Так вот, Энэйн вынесла из Дэррад три необычных вещи: яйцо сурт, клинок, способный разрезать всё, что угодно и книгу. Она называется «Хагаль». Принято считать, что никто не может овладеть магической силой, если к тому нет природной предрасположенности, но ведь известны ритуалы и проклятья, что даже в неопытных руках достигают своей цели. В этой книге описано всё, что касается неприродной магии, это учение о стихии хаоса, и эта сила способна затмить всё то, чего наш род привык пугаться. Девятнадцать лет назад, когда Энэйн начала объединять вокруг себя магов, один её заклятый враг нашёл «Хагаль», и на свой страх и риск начал изучать содержимое. С помощью силы хаоса он парализовал душу в омертвлённой оболочке. Под действием чар тело разлагалось медленно, но когда от него не осталось и крупицы, не упокоенная душа освободилась и не нашла нового пристанища, чтобы выбраться из болота, ставшего для неё могилой, пока стечение обстоятельств не привело к ней меня. Я умирала, и потому Энэйн сумела забраться в моё тело. Это был хороший шанс, и она им воспользовалась. А теперь у неё новая оболочка и целая армия взбешённых магов. Их прибытие лишь вопрос времени. Мы должны найти книгу, иначе люди не выстоят в этой войне. Ты и сам понимаешь, что Ютру не спасти. Нужно уходить, пока есть возможность.

— Постой. Всё, что ты сказала, конечно, замечательно, но я впервые слышу об этой книге. Откуда известно тебе?

— Ты не слушал? — упрекнула девушка. — Перед тем, как Энэйн покинула моё тело, её разум стал незащищён, и я увидела то, к чему долго не могла пробиться. Планировалось, что я умру, а это знание вместе со мной, но к добру или худу, ты меня спас.

— И что мы будем делать с этой книгой? Бить врага по голове? Мы ведь не маги, чтобы творить чудеса и остаётся уповать лишь на превосходство армии.

— Ты или глупец, или прикидываешься. Я же сказала, «Хагаль» учит использовать неприродную магию, а значит это оружие в руках любого смертного. Подумай сам, все маги соберутся, и что вы будете делать, когда земля разверзнется и поглотит ваш лагерь, когда огонь пожрёт города, и все сыны человеческие захлебнутся в собственной крови? Меч не соперник магии и никогда им не был. Всё это сказки случайно выживших людей. Будь твоя королева хоть трижды особенной, но и её разорвут на части в этой битве, не исключено, что самую первую.

Блэйр гневно ухватил девушку за руку. Ему не нравилось, в каком ключе она рассуждала.

— Зачем ты мне это говоришь?

— А кому говорить? Кто станет слушать? Кто поверит? Ты сам просил солгать этим людям, и я придумала байку, но реальность никуда не ушла. Я наконец свободна, и я не слепа. Знаю, как будет. Сделай вдох, Блэйр… почувствуй, воздух пропитан сладостью гниения. Это жители Ютры и ваши безрассудные войны. Ты пришёл к ним, но разве сумел чем-то помочь? Убедил? Вряд ли.

Мужчина отстранился, будто опасался, что напор девушки его поглотит. Гелата кашлянула.

— Я снова обязана тебе жизнью, и поэтому прошу, давай уберёмся отсюда. Нельзя медлить, времени почти не осталось. Я с трудом стою на ногах не найду «Хагаль» в одиночку. Однако могу помочь.

Мужчина задумчиво потёр лоб. Вся полученная информация с трудом укладывалась в голове, а девушка смотрела на него так, будто готовилась отправиться сию минуту.

— Ты знаешь, где искать эту книгу? Что за враг был у Энэйн?

— Его зовут Лель. Он родной брат Этцеля, мужчины, что прибыл со мной. Не знаю, что случилось с ним и книгой после того, как её сила была применена против Энэйн, но думаю, стоит начать поиски с деревни, в которой они жили. Это моё единственное предположение и, к счастью, я знаю как туда дойти.

— Прости, но я слабо представляю себе подобное путешествие. Зима, дороги заметены, повсюду патруль, вербующий в ряды армии или маги, передвигающиеся группами. Или убьют или сошлют, куда посчитают нужным. А у нас ни денег, ни карты, ничего…

Девушка недовольно закатила глаза.

— Мы целованные смертью, Блэйр. Неужели после всего случившегося ты боишься ничтожной вероятности столкнуться с препятствием? Если ничего не предпринять, нам точно конец, а я и так убила много времени на размышления о том, что будет после, и больно ли умирать. Я проделала огромный путь на своих двоих, пытаясь угнать за наваждением, сном. Пережила кучу кошмаров, видела кровь, испытывала боль, хоронила невинного и вот этими руками резала человеческие тела. И после этого ты говоришь мне о магах и патрульных?

Мужчина, будто постыдившись, выдержал гнетущую паузу. Гелата поморщилась от жжения в груди: долгий разговор плохо сказывался на самочувствии.

— Мне пора в караул. Возвращайся в палатку.

— Это значит «нет»?

— Ничего это не значит.

Блэйр поднялся.

— Одумайся. Если останешься здесь, погибнешь зазря, и, если я пойду одна — невесть что случится. У меня больше нет силы Энэйн, я не могу защитить себя. Откажешь — значит всё было зря, и меня вовсе не стоило спасать.

— Я должен всё обдумать.

— И как долго мне ждать?

— Ты ведь ещё слаба, едва на ногах держишься. Воспользуйся шансом и полечись. Если Радвид узнает, что ты выходила, решит, что поправилась и заставит работать на всеобщее благо. Готовить умеешь?

— Довольно мерзко.

Выпрямившись, Гелата внимательно посмотрела на мужчину. Тот отогнул край полога, и девушка нырнула в ледяную ночь. Налетевший порыв ветра заставил её съёжиться и запахнуть плащ.

— Дай мне ответ завтра.

Блэйр промолчал, и Гелата спешно заковыляла к оставленному нагретому месту. Хруп-хруп-хруп. Несколько секунд мужчина рассматривал её удаляющийся силуэт, а затем направился к посту. Что-то внутри переворачивалось и ныло. Почему Джаваха ни слова об этом не говорил? Он знал о близнецах и Гелате, но ничего про Энэйн и таинственную книгу? Или оку жреца не всё доступно, или девушка безумна в своих фантазиях. Как понять, какой путь верный? Как не совершить ошибку хотя бы в этот раз? 

Глава 73 Время мира истекает

Над головой Энэйн стремительно пронёсся ястреб, однако юноша успел выхватить чёрную ленту из его цепких лап. Птица взмыла в воздух. Энэйн расплылся в довольной улыбке. Золотистые лучи осветили деревянные стены домов. Кое-где начали открывать ставни, по улице проносился первый сонный шум.

— Ведри здесь, — сказал Энэйн, заслышав приближающие шаги.

— Приказать их встретить?

— Не стоит. Они не нуждаются в сопровождении. — Развернувшись, юноша сунул ленту в руки Этцелю. — Чудесное утро, не находишь? Мир проснулся, чтобы подчиниться нам.

— С тобой хочет кое-кто переговорить.

— Неужели? И кто же?

Этцель кивнул на храм и, не вдаваясь в подробности, начал подниматься по лестнице. Энэйн, не отягощённый пороком гордости, спокойно последовал за ним. В полумраке просторной залы их дожидалось три фигуры: Аэдан, молодой мужчина, почтительно склонившийся в приветствии, и незнакомая девушка с волевым подбородком, но испуганными глазами.

— Ваше Величество, — подал голос красноголовый, — позвольте мне представить вам бывших членов Белого ока, организации, долго служившей при арене в Архорде. Август и Харон… у них есть для вас интересная информация.

Энэйн смерил любопытным взглядом обоих. Харон осторожно шагнула вперёд и склонила голову.

— Для меня большая честь говорить с вами.

Юноша неспешно приблизился и заглянул говорившей в лицо. Харон захотела отшатнуться, но в последнюю секунду сдержала себя. В глазах Энэйн блеснул азарт.

— А, по-моему, ты боишься.

— Ваше Величество…

— Да?

Девушка нервно сглотнула.

— У меня есть новости из Архорда. Король Ульрих объявил войну Ревердасу, люди начали собирать армию. Помимо этого они активно готовятся к обороне и планируют… построить антимагический щит из эбонита и костей аэлудов.

Энэйн громко хохотнул. Харон вздрогнула от столь неожиданной реакции.

— Пусть строят. Как будто это что-то решит… Знаешь, человеческая наивность меня забавляет. Как думаешь, что будут делать люди, если их столица вместе с чудотворным щитом случайно обрушится в Царское море? Я прекрасно знаю радиус действия подобной защитной магии, и ничто не мешает нам отрезать их от мира, похоронить в могиле, которую они роют собственными руками. И это приятно: знать, что враг опасается, надеется, верит в собственные силы, не подозревая насколько всё плачевно для него обернётся.

На лице девушки отобразилось смятение. Энэйн вдруг взял её за руку и нежно сжал кисть между ладонями. По телу пронеслось чувство удовлетворения, когда пульс верра участился.

— Харон… неужто ты и впрямь напугана?

— Нет, Ваше Величество.

— Лжёшь. — Энэйн крепче сдавил её кисть, и девушка болезненно ойкнула. — Больше всего я ценю в магах преданность и честность. Какой бы ни была правда, только она имеет право выходить из ваших уст. Меня радует, что ты выбрала верную сторону и рассказала о том, что смогла узнать, однако никогда не смей лгать мне, даже в мелочах. Верры мастера притворства, но я слышу, как бьются ваши сердца, и вы даже прижелании не сумеете унять их. Каждый удар выдаёт ваши чувства и скрытые мысли.

— Прошу прощения… мне не хотелось проявлять слабость перед вами.

— Что ж, всем нам свойственны слабости, их не стоит стыдиться. — Энэйн медленно отпустил руку девушки. — Надеюсь, ты усвоишь это маленькое наставление. 

***

Блэйр уселся к костру, намереваясь позавтракать и согреться прежде, чем принять решение. За прошедшую ночь он пришёл к выводу, что судьба не угомониться и будет толкать его в неприятности до тех пор, пока мужчина не исполнит неведомое предназначение. Это могло значить только одно — поиски книги с Гелатой. Кто бы мог представить, что изнасилование крестьянки в лесу выльется в такую передрягу? Блэйр потянулся за дымящейся чашкой похлёбки, которая странно дрогнула. Вдруг сзади кто-то громко закричал:

— Командир! Командир, они на подходе!

Все обернулись на вопли. Радвид подскочил, уставившись на бегущего к палаткам солдата.

— Это разведчик, — шепнул кто-то рядом. Запыхавшийся мужчина ворвался в ряды караульных.

— Ведри здесь! Прямиком на гестрах! Их около сотни, а может и больше, я не разглядел!

Все как по команде уставились на восток, туда, где огромные тёмные пятна в один прыжок преодолевали ширину Лиан. По земле прошла лёгкая вибрация. Через несколько секунд она стала нарастать. Пятен становилось всё больше. Бум-бум-бум! Громадные богомолы с упряжками рассекали воздух, пронося через преграды своих хозяев. Люди с ужасом взирали на то, как маги движутся к Ютре.

— Командир?

— Уходим отсюда, — удивительно спокойно сказал Радвид, а затем крикнул: — Быстро собрать вещи! Отвяжите лошадей! Отступаем! Бегом, бегом!

Воины побросали чашки, засуетились, хватая самое необходимое. Блэйр на мгновение растерялся, ведь у него не было собственных вещей. Помочь остальным? Он оббежал взглядом лошадей, наскоро найдя ту, что выкрал в Архорде. Схватить и прочь, пока кто-нибудь не решил её присвоить. Вот, что нужно сделать. Он бросился к палатке командующего, из которой выскочила бледная Гелата. Схватив её за руку, он чуть ли не поволок девушку к скакуну. Та вздрогнула, но завидев Блэйра, безропотно подчинилась ему.

— Быстрее, залезай! — Он отвязал лошадь и помог Гелате забраться в седло. Кто-то крикнул Блэйру непристойность. Лошадь занервничала и попятилась, мотая головой. Земля под ногами дрожала. Мужчина наскоро сунул ногу в стремя, кое-как вскочил вслед за девушкой и вовремя схватился за поводья, чтобы не потерять равновесия. Лошадь кинулась к холму, перескочив упавшую в снег палатку и едва не сбив выбежавшего вперёд солдата. Блэйр мысленно помолился. Нарастающий за спиной шум приводил его в ужас. Люди, поддавшись панике, последовали его примеру и тоже похватали лошадей, бросив пустующие повозки и сопутствующий хлам.

Гелата, не обрадовавшись такой тряске, зажмурилась, надеясь как-нибудь перенести момент. Её сразу же замутило, и девушка сжала губы, чтобы не выпустить завтрак наружу. В лицо ударил холодный ветер. Где-то в небе раздался призывный клич эрии. «Война» — подумали оба и внутренне содрогнулись.

Прошло полчаса прежде, чем лошадь миновала холм и вновь спустилась в долину. Придержав поводья, Блэйр оглянулся, но не увидел людей Радвида. Гелата выскользнула из седла и тут же рухнула на колени в снег. Мужчина, предположив худшее, спешился следом.

— Эй, ты жива?

Схватившись за грудь, девушка вяло кивнула.

— Проклятье… — сорвалось с её уст, — ну почему мы не могли уйти спокойно? Вот и время на раздумья истекло…

Мужчина окинул взглядом заснеженную равнину. Вдалеке виднелись голые стволы деревьев.

— Пожалуй что так.

— Больше нет желания возражать? Или вернёшься к Радвиду?

Блэйр нахмурился от недовольного девичьего тона. Да кто она такая, чтобы так с ним говорить? Схватив Гелату под руки, мужчина рывком поставил её. Девушка чуть пошатнулась, вцепилась в мужскую руку, обернулась и внимательно посмотрела на спасителя.

— Будешь умничать — вернусь. А теперь послушай внимательно: у нас нет ни денег, ни еды, ни трав, чтобы лечить тебя. И если ты пытаешься прикинуть сколько вёрст до ближайшего населённого пункта, где в теории можно что-то украсть, вынужден тебя огорчить: все ближайшие деревни эвакуировали в столицу, так что в запустелых домах мы не найдём и старого сухаря. Я собирался взять припасов прежде, чем выдвинуться, но ситуация, как обычно, обернулась не в нашу пользу. Надеюсь, в твоей голове есть какой-то план по выживанию.

Гелата попыталась скрыть растерянность, но Блэйр увидел, как она скользнула по её лицу.

— Всё нормально, я как-то выживала в лесу… Сделаем ловушку для зайца. А травы… обойдусь без них.

— Ты в седле то сидеть сможешь?

— Да. — Гелата потупила неуверенный взгляд.

— Садись сзади и держись за меня. Пойдёт что-то не так — говори, поняла?

Девушка согласно кивнула. Мужчина вздохнул, вскочил на коня и протянул руку Гелате, помогая взобраться. Гатжо не терпела колебаний и вот уже два потрёпанных жизнью скитальца брели вдоль снежной пустыни навстречу неизвестности. 

Глава 74 Долг в сто линар

Хаир практически не изменился с тех пор, как девушка побывала здесь в последний раз. Те же серые улицы, теперь запорошенные грязным снегом, шумные рынки, занятые типичными делами горожане, укутавшиеся в затасканные тулупы и плащи. Жители с недоверием косились на въезжавшую вереницу стражи и развивающееся королевское знамя. Весть о смене правителя уже наверняка дошла в эти земли, и Хизер рассчитывала на более радушный приём, однако горожане пристально и холодно смотрели на неё, перешёптывались, а некоторые и вовсе сторонились дороги. А всё потому, что за вестью о перемене власти нагрянула весть о войне. Нельзя было не заметить, что и здесь, в центральной части государства во всю свирепствовали новые указы: на деревянных столбах висели потрёпанные листы, гласящие о повторном увеличенном сборе налогов. Специально назначенные люди посещали дома, забирая все излишки и принуждая дееспособных мужчин вступить в ряды армии.

Проезжая по центральной улице, королева видела, что во многих домах закрыты ставни. Какая-то женщина с закутанным ребёнком на руках спешила навстречу, опустив голову. Не заметив стоящего на пути мужчину, она столкнулась с ним, упала и выронила свёрток. Хизер вздрогнула, подумав, что упал младенец, как вдруг ткань отогнулась и оттуда показалось отрубленное свиное бедро. Женщина ахнула и тут же схватилась за потерянное. Мужчина, ставший свидетелем сцены, не стал терять времени и вцепился несчастной в плечо.

— Эй! Стража!

— Помилуйте! — Женщина изо всех сил рванулась, попытавшись встать на ноги. — Я вдова! У меня трое детей!

— У меня тоже трое, но я не ворую мясо на забое! Стража!

Хизер придержала поводья, взглянув на искажённое ужасом лицо. Из переулка тут же вынырнули блюстители закона. Женщину схватили и та, захлёбываясь слезами отчаяния, бросила гневный взор на королеву.

— Убийцы! — закричала она. — Вы все убийцы!

— Святой Геул… — прошептал поражённый случившимся Арравел.

— Происходящее ужасно, — констатировала Хизер, — но я не могу помочь этой женщине. Страна в шатком положении, мы вынуждены дрожать за каждую крошку хлеба, пока не придумаем иной способ прокормить людей и скот.

— Я не осуждаю, Ваше Величество.

— Остановимся в «Лисьей норе», — сменила тему девушка, припоминая трактир, в котором не так давно познакомилась с Леоссаром. О случившейся тогда потасовке местные, быть может, уже и не помнят, но Хизер отлично знала, что рассталась с людьми этого городка не на доброй ноте. Пришло время отдавать долги.

Уже по намеченной схеме в трактир заходила стража, голосистый глашатай объявлял о прибытии королевы, будоража пьющий народ. К дверям выбегал хозяин, Хизер и Арравел входили внутрь. Краткое приветствие, ужас и негодование на опухших от алкоголя лицах. Эта формальная сцена начинала раздражать, но её приходилось повторять раз за разом.

Благо, местный трактирщик быстро отыскал для всех комнаты, взялся позаботиться о лошадях и усадил королеву за самый чистый столик. Вокруг суетились молоденькие девушки, запаниковавшие от прибытия столь неожиданных гостей. Они боялись поднять взгляд, а Хизер всё искала глазами ту, с коей невольно вступила в драку за золото.

— Ваше Величество. — Арравел приблизился к столику и Хизер жестом пригласила его сесть. — Позвольте поинтересоваться, почему мы раз за разом останавливаемся в трактирах? Разве местные феодалы не могут оказать королеве достойный приём?

— Феодалы? — Девушка призадумалась. — Могут, только вот напрашиваться в гости даже для королевы — дурной тон. Не считаю нужным теснить людей ради собственного удобства. Они обязаны государству, а не лично мне. Изволят пригласить — другой разговор. А так… чем трактиры плохи? Они спасают десятки уставших торговцев, странников, гонцов и сбившихся с пути людей. Здесь можно поесть и отдохнуть даже таким, как мы.

Арравел сдержанно улыбнулся.

— Полагаю, вы уже бывали тут.

— Да, бывала. Вон, — она кивнула в сторону стойки, — примерно на том месте я отрубила кисть одному из завсегдатаев этого местечка. Много шуму было, крови… и это не единственный грех, совершённый мною той ночью в этих самых стенах. А ещё здесь я познакомилась с Леоссаром.

— Вашим советником? Все думают, откуда взялся этот маг. Быть может, я услышу любопытную историю?

— Быть может, — задумчиво повторила девушка и едва заметно улыбнулась.

Когда на стол подавали еду, Хизер изъявила желание переговорить с хозяином, и девица, годившаяся ей в младшие сёстры мигом позвала его. Упитанный лысый мужчина среднего роста явился через несколько минут и учтиво поклонился.

— Ваше Величество, изволили звать?

— Да. Я хотела узнать, где девушка, что работала у вас летом. Та, на которую напали прежде чем ограбить.

Трактирщик замялся, неуверенно взглянул на королеву и сглотнул.

— Девушка? Откуда вам известно про тот случай?

— Смеете отвечать мне вопросом на вопрос?

— П-простите-с. Она… я её выгнал. О дальнейшей судьбе не осведомлён.

— Выгнали? Или убили?

— Ч-что вы-с… на что мне чужая душа? Ею утраченного не воротишь.

— Верно. Но будь девушка здесь, вы бы знали, что виновницей вашего кратковременного несчастья была я. И, помнится, я обещала вернуть сотню линар вместо семидесяти взятых. Не знаю, могу ли верить вашему слову, но так как честность во мне побеждает предвзятость, забирайте. — Хизер отвязала от пояса кожаный мешочек и небрежно бросила его на стол. Трактирщик вытаращил глаза.

— То-то ваше лицо показалось мне знакомым, а я его на пергаменте видел. Девка черты описала, как-то малец нарисовал, и по городу развесили, да только вот никого не изловили. Кто бы мог подумать, что вы наследница Дефоу, и что долг… — он опасливо взял мешочек, — вернёте.

— Сожалею, что пришлось так поступить, но ради цели иной раз идёшь по головам. Надеюсь, мы в расчёте.

— Конечно, Ваше Величество, конечно-с…

Прижав деньги к груди, трактирщик странно улыбнулся и попятился. Хизер отхлебнула эля и откинулась на спинку стула.

— Боюсь не сдержать любопытства, — подал голос Арравел, пристально наблюдавший за всем происходящим, и Хизер, окинув взглядом мрачное, но тёплое местечко, пересказала ему события ночи, в корне поменявшей её жизнь.

В то время Леоссар продолжал путешествие, с налётом жалости вспоминая деньки, проведённые в компании с Хизер и невольно подумал, что путешествие с девушкой могло бы сильно приподнять его настроение.

— Значит, по этой причине мы зашли так далеко на запад?

Королева кивнула.

— Глупо?

— Глупо, но благородно, — заметил лорд. — А что на счёт Рийска? Там вы тоже задолжали денег?

— Нет. Рийск — это иная и более жестокая история. Рассказывать её я не стану. Увидите всё сами.

Арравел хлебнул выпивки.

— Надеюсь, это не поставит под угрозу нашу поездку.

— Нет, если страх не властен над вами, а меч не изменяет в бою. 

Глава 75 Родственники

— Ваша Светлость! Беда! — Всадник, которого Леоссар отправил на разведку во время привала, вернулся и лицо его выглядело испуганным. — Если поедем этой дорогой, вскоре столкнёмся с магами. Прямо за холмом они разбили лагерь, я понял по знамёнам, даже не скрываются. Не знаю, какова их численность, но точно превышает нашу. Не думаю, что мы сумеем противостоять.

Леоссар призадумался. Какие маги могут идти этой дорогой, если не его клан? Вести людей напрямик было безрассудно, однако мага охватило любопытство: что, в конце концов, заставило аэлудов массово покинуть насиженные места? Что пообещали им за эту войну? А самое главное — кто зачинщик, которому все безропотно доверились?

Вытащив из сумки карту, маг подозвал к себе нескольких мужчин.

— Слушайте внимательно. Сейчас вы развернётесь и поедете обратно вот до этой развилки, затем свернёте в пролесок и проедете через него. Вот здесь остановитесь и дождётесь моего возвращения.

— А вы…

— Мне нужно кое-что выяснить. Никакой самодеятельности, ясно? Ждать меня на выезде, придётся сделать крюк.

Мужчины согласно кивнули, собрали небольшие пожитки и вскоре уже ехали в обратную сторону. По телу Леоса пробежала неприятная дрожь. Он так давно не видел аэлудов. Примут ли его? Не попытаются ли прикончить сразу? Вопрос был риторический. Вскочив в седло, маг ударил лошадь поводьями и помчался навстречу неизвестному.

За холмом, как и сказал разведчик, маги установили шатры. В центре горело несколько костров, звенела посуда, слышались негромкие женские голоса. Раскинувшийся лагерь напоминал безвредное племя кочевников. С возвышенности можно было разглядеть бегающих детей, сидящих на подстилках стариков, разговаривающих и смеющихся так беззаботно, словно никакой угрозы извне не существовало. Придерживая поводья, Леоссар медленно подъезжал к сероватым полотнам. Напряжение внутри всё росло. Предсказать, как встретят мага-изгнанника бывшие соплеменники было сложно. Стоило ему въехать на территорию, и навстречу вышли два хорошо сложенных мужчины. С нескрываемым удивлением они переглянулись, когда Леос оказался рядом.

— Вы только гляньте, какие лица!

Леоссар натянул поводья, и, не теряя самообладания, произнёс:

— Я хочу видеть отца.

— Думаешь, это взаимно? — Маги хохотнули. — Ладно, слезай.

Попасть к Хельстерну Ардабору оказалось проще, чем Леос предполагал, и столь нейтральный приём его насторожил. За прошедшие годы отец почти не изменился: на лице его расцвели несколько морщин, в волосах едва проклюнулась седина. Узнав о прибытии Леоссара, он выразил крайнюю степень удивления и выпроводил всех из своего шатра. Разумеется, ни объятий, не дружеского пожатия рук между ними не произошло. Леос кивнул в знак приветствия, и Хельстерн, сидящий на широкой бархаткой подушке, ответил ему тем же. На мужчине была синяя туника с расшитым воротом, расстёгнутый плащ с чёрно-белым мехом и тёмные брюки, заправленные в голенища высоких сапог. Круглое лицо его свидетельствовало о достатке в продовольствии, а хитринка в глазах — к готовности ответить на выпад.

— Вот уж не думал, что свидимся. Здорово тебя жизнь помотала, а?

— Я так плохо выгляжу?

— Нет, но разве бы ты пришёл, будь всё иначе?

Леоссар фальшиво улыбнулся, но тут же вновь принял серьёзный вид.

— На самом деле я не бедствую. — Он указал на брошь, прикреплённую к жилету, и Хельстерн сощурился, чтобы её рассмотреть. — Это знак королевского советника. Я нынче второй человек государства, и прибыл сюда не затем, чтобы вспоминать былое и в чём-то раскаиваться, а чтобы выяснить, за кем и почему вы идёте.

Брови мага слегка приподнялись. Хельстерн усмехнулся и пригласил Леоссара присесть.

— Ну, и кому из правителей ты служишь?

— В Ревердасе один правитель — Хизер Эрэста Дефоу.

— Хизер? Да, я что-то слышал про девчонку, захватившую власть, но какое мне дело до людских королей? Я сам себе король, и выше меня только Энэйн.

— Энэйн?

— Верно. Не говори, что ты не слышал это имя, будучи увлечён делами низшей расы. Вокруг неё собирались маги, когда ты ещё был юнцом и только начинал смотреть на женщин, а, впрочем, ты должен её помнить, ведь мы разок почивали у Ерселя, и она была с этим… его младшим сынком, запамятовал как того звали. Так вот в то непростое для магов время бедняжке помешали, и в том заслуга худших из нас. Однако теперь она возродилась в новом, более сильном теле. Теперь она мужчина, и звать его Кровавым королём. Мы как раз движемся к Ютре, чтобы соединиться с основными силами, вернуть нашим семьям дом и отобрать у людей то, что они забрали у нас. Я утолил любопытство изменника, так гордящегося тем, что стал собачкой человека? Знаешь, это ведь худшее из возможных преступлений… И мне омерзительно думать, что ты мой сын.

— Хизер Дефоу стоит сотни обычных людей, она не просто так вернула себе трон. И в отличие от предыдущих монархов, она бы изъявила желание прийти к мирному соглашению между магами и людьми.

— Соглашению? — Хельстерн расхохотался. — У твоей королевы затряслись поджилки, и она решила, будто может предложить магам что-то равноценное отнятой свободе и землям? Она настолько дура и думает, что мы примем её подачку тогда, когда можем забрать целую страну, превратив остатки её жалкого народа в рабов?

— История циклична. Сегодня выиграете вы, а завтра люди объединятся и всё вернётся на круги своя. Почему бы раз и навсегда не поставить точку в распрях и не договориться?

— Потому что маги, сын мой, были созданы, чтобы управлять стихиями, создавать и рушить, и, соответственно, управлять теми, кого природа обделила подобным талантом. Нам незачем искать примирения, и довольно уже терпеть…

Леоссар поджал губы, чувствуя, что диалог заходит в тупик. И зачем он только заикнулся о перемирии? Ведь было понятно, что это не вызовет ничего кроме смеха.

— Я думал, что в изгнании ты осознаешь ошибку и приползёшь, раскаявшись, а вместо этого ты предал свой народ и позволил какой-то девчонке надеть на себя ошейник.

— Хизер не просто какая-то девчонка. Я собственными глазами видел, как она зашла в Дэррад и вышла оттуда, получив благословение Создателей. Много ли ты знаешь тех, кто сделал подобное, кто мог бы рассказать, что находится по ту сторону?

— По ту сторону? Как на счёт Энэйн? Она ведь не просто зашла в Дэррад, она там родилась.

Леоссара покоробило.

— Откуда тебе знать? Сказать можно всё, что угодно.

Хельстерн поднялся.

— Слушай, щенок, слушай внимательно. Я уже давно разочаровался в тебе и не надеялся, что ты сможешь искупить грех. Однако подумай над тем, что я сказал. Вспомни кто ты, где твой дом и народ. Если уж явился сюда, не совершай повторную глупость. Я готов проявить милость и разрешить тебе идти с нами, станешь бравым воином, руки лишними не будут. Только вот выбери правильную сторону, не унижай своего достоинства и имени. Выброси эту треклятую брошь. Я не хочу видеть, как мой сын добровольно пресмыкается перед человеческой самкой. — Он взял Леоссара за руку. — Подумай, пока разделяешь с нами обед. Ты ведь проделал этот путь не просто, чтобы узнать имя. Но ежели решишь последовать за человеком, то я не позволю тебе жить. Не хочу, чтобы маги думали, будто я породил пса, которого оказалось так легко приручить.

— Хельстверн… — В шатёр вошла девушка, чей голос показался Леосу до ужаса знакомым.

— А, дорогая. У меня нынче неожиданный гость.

Леоссар обернулся и встретился глазами с Каей. Сердце дрогнуло от узнавания, от приторных образов, всплывших в сознании. Запах, губы, звонкий смех. Стройная, черноволосая она замерла у входа. На невинном молодом лице читалось замешательство. Хельстерн расплылся в улыбке.

— Будь добра, позаботься о моём сыне. Он устал с дороги и проголодался, а мне нужно закончить кое-какие дела. Чуть позже свидимся.

Кая сдвинулась в сторону, освобождая проход.

— И правда, какая неожиданная встреча. Пойдём, Леоссар, я как раз хотела позвать к обеду.

Маг вышел, напоследок бросив укоризненный взгляд на отца. Девушка, тут же пристроившаяся рядом, ухватила его под руку.

— Надо же, как ты возмужал и похорошел. А мне казалось, тебя уже убили.

— Не дождётесь. — Леос хмыкнул. Кая улыбнулась в ответ.

— Ты решил вернуться, да? Подожди, не отвечай, идём сюда. — Она утянула его в один из ближайших шатров. Тот оказался пуст. Мужчина бегло осмотрелся: сваленные в одном углу вещи, две дымящиеся чашки на крохотной квадратной подставке, напоминающей столик и разложенные вокруг шкуры. — Присядь. Я принесу ещё супу, как Хельстерн придёт.

Мужчина принял приглашение и опустился напротив девушки, источающей странную неприкрытую радость. Тёмная прядка скромно упала на широкий белоснежный лоб, но Кая тут же смахнула её лёгким движением руки. Этот изящный взмах заставил Леоссара сжаться. Что-то из прежней далёкой жизни теперь смотрело на него, будто не случилось трагедии и не прошли годы с тех пор, как их ничего не разделяло. Девушка собиралась заговорить, и уже приоткрыла хорошенькие пухлые губки, однако Леос её опередил:

— Дорогая? Кто ты для него?

Кая сконфузилась, но всё-таки выдавила улыбку.

— Жена. Мы супруги, Леоссар.

В глазах мага сверкнуло презрение.

— Неожиданно. И как давно?

— Это случилось месяца через два после твоего изгнания. Сейчас у нас есть прекрасный малыш, его зовут Риар, я оставила его с нянькой, но если захочешь увидеть…

— Нет, спасибо.

Кая облизнула нижнюю губу.

— А ведь он твой единокровный брат по отцу.

— Я должен быть счастлив?

— Не знаю. Может быть, вряд ли судьба щедро одарила тебя. Признаюсь, я думала, что мы больше не увидимся, и оттого становилось жутко.

— Почему?

— Ну, Леос… жестокий вопрос. В конце концов, мы не были чужими, и, если бы ты не убил их… всё могло быть иначе.

— Иначе?

— Да, я могла бы быть твоей женой.

Маг сделал глубокий вдох, вспоминая конфликт давно ушедших дней. Река, Кая, товарищ детства, нахально прижимающий вымокшую девушку к себе, его глупый младший брат, влезший не в своё дело.

— Могла, если бы пошла со мной. Но ты не растерялась и очень скоро нашла мне замену.

— Пошла с тобой? Куда? Скитаться в неизвестности, останавливаясь в мерзких засаленных трактирах, ждать, пока кто-нибудь из недовольных вонзит нож в спину только потому, что его с детства научили презирать? Из-за твоей глупости я должна была обречь и себя? Думаешь, мне не было больно?

— Хочу думать, что было, но это маловероятно.

— О, так ты желал мне страданий… В тебе всегда сидела жестокость, Леоссар, та черта, что пугала окружающих, однако мне казалось, что со мной ты становишься лучше. Не смотри так, будто я враг или шлюха. Я всего лишь женщина, которая подчинилась обстоятельствам. Хельстерн не заменил мне тебя. Я люблю его по-своему, но увы, он не может дать мне в полной мере того, что я хочу. — Кая протянула к Леосу руку, но тот брезгливо отдёрнул свою. Девушка улыбнулась, чтобы скрыть неловкость. — Сейчас трудные времена, каждый воин на счету, так что ты можешь получить прощение и остаться. Я искренне верю, что ты здесь за этим.

— Ошибаешься, — отрезал маг. — Я прибыл сюда как доверенное лицо королевы Дефоу в надежде получить ответы. И я их получил.

Улыбка сползла с лица Каи.

— Доверенное лицо человеческой женщины? Я не ослышалась?

— Всё верно.

Девушка надорвано хохотнула.

— Я, конечно, всякого ожила, но ты рехнулся… — она обогнула подобие столика и, придвинувшись к мужчине, заглянула в его травянистые глаза. Серьёзное лицо мага толкало на неприятные размышления. — Что? Неужели влюбился? Это преступление будет пострашнее убийства. Ты ведь не сказал об этом Хельстерну?

— Ни о какой любви речи не идёт. Я её советник и прибыл сюда чисто с деловым интересом.

— Леоссар, одумайся. Мало кому выпадает шанс получить прощение, вернуться к родным. Многие бы убили за это. К чему тебе служить людям? Да, изгнание дурно повлияло, ты, быть может, искал пристанища, но всё позади. Теперь ты здесь, со мной. — Кая схватила его за руку. — Не хочу даже думать, что ты всерьёз воспринимал какую-то чужую женщину. Человека… — Она усмехнулась, — скоро весь род человеческий попадёт в рабство, то, ради чего, собственно, он и был создан. Сначала захватим Ревердас, а затем маги восточных и южных земель, сплотившись, пойдут под наше знамя. Мы создадим свои правила и переселимся в города. Всё изменится, и в новом мире не будет места для тех, кто якшается с врагом. Одумайся. Мы можем всё исправить, всё будет как раньше, даже лучше… — Кая прижала его ладонь к своей груди, затем приблизилась и нежно поцеловала в сомкнутые губы. Сердце девушки тревожно колотилось. Леос смотрел на неё с презрением, а той казалось, что тёплое слово и ласка растопят скопившийся в мужчине лёд. А между тем в Леоссаре всё сильнее закипала злоба. Он вспоминал лицо Хизер, её ярое стремление к цели, жертвенность, ведь сейчас она была где-то далеко, в снежной пустоши продвигалась к Эйхану, дабы заключить союз и предотвратить наступление с юга. Он никогда не чувствовал, что любит её, а между тем боялся лишиться близости, столь крепко связавшей их жизни. Сейчас, когда Кая, искренне презиравшая людскую королеву, но не прошедшая и части того ада, что довелось ей, целовала его в губы, то ли утверждая собственное превосходство, то ли надеясь на внезапно возникшее взаимное чувство, Леоссар видел, как она бесконечно далека от Хизер, как мрачна, глупа и распутна на её фоне. Маг с трудом вспоминал дни, когда действительно любил эту девушку, когда готов был пойти на многое ради неё.

И вот, горячее дыхание вновь обдавало щеку. Кая, ещё час назад дожидавшаяся прихода Хельстерна, теперь бессовестно лезла к его сыну, зная, что непойманная сможет и дальше удовлетворять собственные прихоти. Её терпкие губы и самоуверенность так раздражали Леоссара, что терпеть происходящее дальше не представлялось возможным. Но оттолкни он девушку, и всё будет потеряно. Стоит лишь сказать «нет», и его изрежут, порвут, выкинут. Отец держал слово, а магу хотелось выбраться из этого мерзкого места, вернуться с костьми аэлудов и ещё хотя бы раз взглянуть на королеву. Он не имеет права подвести её.

Рука медленно, но уверенно потянулась к клинку. Кая, полностью отдавшаяся похотливому желанию, продолжала целовать мужчину, заключила его в свои объятия и когда решилась потянуть за пуговицы, кинжал легко воткнулся в её мягкий живот. Из груди соблазнительницы вырвался стон. Леос оттолкнул её, зажал девушке рот и, не пожалев природных сил, распорол тело практически до груди. Глаза Каи расширились от ужаса и тут же наполнились слезами. Она недоумённо и умоляюще уставилась на мага, что-то простонала, но Леоссар удовольствовался тем, что на одного врага у королевы Хизер стало меньше. Его бывшая любовь, предательница, искусительница беспомощно распростёрлась на шкурах, судорожно вздрогнула и очень скоро испустила дух. Леос не испытал ни жалости, ни скорби. Он отстранился, запахнул плащ, и, как ни в чём не бывало, вышел из шатра.

Стараясь вести себя естественнее, Леоссар обогнул его и направился к месту, где оставил лошадь. Скакуна сторожили встретившие Леоса мужчины, а увидев, что тот приближается, встрепенулись и прервали задушевную беседу.

— Ну что? Поговорили?

— Да. Я уезжаю. — Маг отвязал лошадь от вбитого в землю кола. Мужчины переглянулись.

— Так скоро? Зачем вообще нанёс визит?

— Всё, что хотел, я узнал. Вас это не касается. — Он запрыгнул в седло и, опасаясь, что тело Каи найдут слишком быстро, ударил лошадь поводьями. Прежде, чем маги успели задать новый вопрос, Леоссар поскакал прочь. 

Глава 76 Рийск

Короткие дни сменяли длинные угрюмые ночи. Время давило на путников, то ли советуя поторопиться, то ли тешась их и без того плачевным положением. Благо, чем ближе к югу пробиралась Хизер со своим отрядом, тем реже они попадали в бураны и тем проще лошадям было идти по не столь занесённым дорогам. В тот час, как на горизонте показался Рийск, в Архорде уже вовсю готовились к войне, и первая партия адамантовых пластов направлялась к воротам города. К столице стекались новобранцы: те, кто желал подзаработать, отличиться на войне, и те, кому не хотелось умирать на просторах слабо защищённых деревень. Остатки выживших под Ютрой воинов отправили в Архорд письмо, после чего сами двинулись к нему, не видя более смысла торчать под носом у врага. Ульрих, решив призвать новую королеву к ответу, занялся немедленной подготовкой армии, не будучи осведомлён, что вражеское государство столкнулось с проблемами изнутри.

Сама же Хизер, подъезжая к городу, где утратила честь и познала все грани унижения, подумала о том, жив ли ещё Леоссар и удалось ли ему найти кости бывшей родни. Она ушла в мысли так глубоко, что не сразу услышала обратившегося к ней Арравела.

— Извиняюсь, что?

Мужчина удивлённо покосился в её сторону.

— Говорю, страшно предположить, какая история связывает вас с городом-крепостью. Туда, наверное, всех подряд не пускают.

— Нас пустят. — Хизер не была в этом уверенна, но искреннее рассчитывала на благоразумие местных лордов. В пределах Рийска сила, дарованная ей Шархадарт станет недействительной, а значит, полагаться придётся лишь на собственную. Сумеет ли она держать себя по-прежнему уверенно?

— Надеюсь, мы не зря тратим на это время.

Девушка промолчала. В конце концов, какую цель она преследовала? Ведь Гверн давно мёртв. В небе пронеслась небольшая стая ворон. Подъезжая к городу, стражники выше подняли знамёна, а один для верности протрубил в горн. Стража у ворот всполошилась и встречать королеву высыпала кучка небритых мужчин, готовых в любую секунду схватиться за оружие.

— Именем Её королевского Величества, Хизер Эрэсты Дефоу, просим вас немедленно открыть ворота!

Мужчины переглянулись и с толикой недоверия уставились на прибывших. Один кивнул своему напарнику, и тот достал из плаща свёрнутый кусок пергамента, наскоро развернул его и показал остальным. Хизер мельком увидела на нём изображение. Это был её портрет.

— Значит, правда, что Ревердасом нынче правит баба?

Стражники обнажили мечи, намереваясь проучить нахала, но Хизер жестом остановила намечающуюся драку. Строго взглянув на говорившего, она крепко сжала поводья.

— Советую следить за выражениями, иначе прикажу подвесить вас за языки. А теперь дайте проехать, ваши лорды должны быть осведомлены о моём визите.

Мужчина жестом приказал открыть ворота. Отряд во главе с королевой въехал в город, и Хизер сразу почувствовала грязный, пропитанный страданиями воздух. С тех пор, как она бежала отсюда, Рийск ничуть не изменился. Серые дома, серые люди, устрашающая скрипучая тишина.

Арравел, впервые оказавшийся в городе, не сразу понял, что здесь не так, но чем сильнее они углублялись в его недра, тем отчётливей проскальзывало осознание, что на улицах не видно женщин. Те немногие, кого лорду удалось разглядеть, лишь отдалённо походили на красавиц Архорда. Тощие, бледные, с синяками на понурых лицах они выполняли тяжёлую грязную работу, а завидев, что кто-то едет, тут же опускали головы, отворачивались или скрывались в домах. Мужчины же, напротив, чувствовали себя комфортно, и расхаживали по дорогам так, будто каждый из них в отдельности был королём. На каждом шагу пестрели вывески кузниц и трактиров. В узких переулках сновали стаями бродячие псы.

— Что за мерзкое местечко? — тихо осведомился Арравел.

— Город воинов и рабынь, — кратко пояснила Хизер.

Как только они подъехали к замку, Арравел прочувствовал всю враждебность, с какой только местные могли встретить королеву и её слуг. Прежде, чем пропустить их внутрь, стражники попросили сдать оружие, на что Хизер ответила отказом. Вслед за тем, как ей предложили выметаться, разгорелась первая драка, ибо девушка, не ставшая и секунды терпеть оскорбления, спрыгнула с лошади, обнажив мечи. Мужчины опешили и первые из них, не предвидя молниеносного возмездия пали на стоптанный снег с перерезанными глотками. Хрип, звон, конское ржание. К девушке тут же присоединились стражники. Воздух разрезали стрелы, лязгнула сталь. Арравел, всегда старавшийся избегать конфликтов, вынужденно вступил в бой, мысленно от всей души помолившись Геул. Хизер, охваченная гневом на мгновение забыла, что внутри Рийска обладает не более чем человеческой силой, однако её мастерство привело в благоговейный ужас каждого, кому довелось вступить с девушкой в бой. К счастью, сопровождение королевы превышало численностью охраняющих вход стражей, и когда не осталось людей, способных бессовестно надерзить, к воротам, наконец, вышли лорды. Их было трое, и внешне мужчины мало чем отличались от обычных воинов. Облачённые в доспехи и утеплённые плащи, они сурово и надменно смотрели на запыхавшуюся Хизер, сжимающую окровавленные клинки.

— Что?! Ещё раз попросите сдать оружие?! — осведомилась она, от чего у Арравела по спине пробежал холодок. Никогда прежде не слышал столь ледяного и резкого тона. Казалось, Хизер хотела убить одним только голосом: столько в нём заключалось ненависти.

— Просим прощение за столь нерадушный приём, но в нашем городе существуют правила…

— Правила здесь устанавливаю я, или в Рийске решили, что королеве можно не подчиняться?

Лицо говорившего исказилось в плохо скрытой усмешке.

— Да, мы получили известие о том, что Лонгрен Теул мёртв и отныне трон занимает сестра покойного Дефоу. Мы уважаем закон, но в Рийске уже много десятилетий существуют свои специфические традиции…

— Традиции держать жён и дочерей в рабстве?! Кидаться с оружием на правителя?! Дерзить?!

— Наш уклад жизни — это общий выбор, вам не стоит…

— Чей выбор?! Женщин, терпящих издевательство и живущих за решёткой?

— Да хотя бы их…

Ненависть захлестнула королеву с новой силой и прежде, чем она успела обдумать решение, меч просвистел в воздухе и разрезал лицо говорившего. Лорд вскрикнул, и согнулся, схватившись за ранение. Оставшиеся двое обнажили клинки, но стража королевы тут же выступила вперёд:

— Бросить оружие! Немедленно!

Мужчины переглянулись, будто приказ можно было подвергнуть сомнению, но чувствуя, что вдвоём им не справиться, подчинились.

— Ещё хоть раз… — немного спокойнее заговорила Хизер, — кто-то осмелится на дерзкую вольность, я повешу всех за измену. Или вы думаете, вас сложно заменить людьми благоразумными? Рийск — не другое государство, вы обязаны жить по тем законам, что диктует правитель, и никаким иным. Страна в военном положении и только поэтому я даю вам шанс исправиться и доказать свою полезность.

— Рийск окажет посильную помощь стране, — опасливо заговорил один из обезоруженных лордов, — город прекрасно держит оборону, и мы будем готовы принять беженцев, если придётся. Запасов продовольствия достаточно, оружия тоже. Мы можем обороняться хоть год.

— Это отрадно слышать, но какие условия вы создадите для людей, пришедших сюда за помощью? Посадите их на цепь и скажете, что это устоявшиеся традиции?

Мужчины молчали.

— Приказываю немедленно всех освободить. Никаких клеток, цепей, кандалов. Вы обращаетесь со своими родными хуже, чем с врагом, и потому я не верю, что такие люди могут одержать победу в грядущей войне, а если мы проиграем, то в лучшем случае, все умрём. Не советую испытывать моё терпение, я не из тех правителей, что закроют глаза на творящееся в стране. Вы должны защищать свои семьи, а иначе за кого вы сражаетесь? Для чего живёте, в конце концов?

— Мы вас услышали. — Мужчины наградили королеву скупыми кивками. Хизер почувствовала, как ненависть отхлынула от её разума. Мир снова сделался осязаемым. Она взглянула на окровавленные трупы, корчащегося в стонах лорда, стражу, готовую в любую секунду прикончить оставшихся, и с ужасом подумала: «что же происходит?» Впервые за долгое время девушка почувствовала старую добрую тошноту. Пугала не столько кровь, сколько абсурдность ситуации. На пороге две армии, а они режут друг друга. Это ли разумное решение в критическую минуту?

Через полчаса отряд в скорбном молчании покинул город. Оставаться там не хотелось никому, уж лучше заночевать в дороге. Арравел, пришедший в недоумение и ужас от увиденного, сказал:

— Благо, этот ад закончился. А я ведь не воспринял ваши слова всерьёз… тогда, в «Лисьей норе» по поводу страха и меча. Мне и в голову не пришло, что мы попадём в резню. Конечно, я предчувствовал неладное, когда вам нахамили у ворот, и даже подумал: «ого, почему королева не проучила их», но там, у замка… Моё почтение, раньше я не смел так близко лицезреть ваше мастерство в бою. Страшно представить, в каких обстоятельствах оно было отточено.

— К несчастью, всё не абсолютно. Мы ещё вернёмся сюда, — тут же отозвалась Хизер, и лорд напрягся.

— Для чего?

— Должна же я убедиться, что они не только услышали, но и выполнили приказ.

Арравел иронично усмехнулся.

— Ваше Величество, боюсь, для решения подобной проблемы мало одного приказа. Если верить этим людям, то они действительно давно живут по варварским законам. Их женщины, как ни печально, могли привыкнуть к положению жертв. И согласитесь, мужья, что бьют их день ото дня, не перестанут делать этого даже сняв с них оковы. Опасаюсь предположить, откуда вам стало известно про клетки и цепи, неужто вы бывали здесь в дни не самые счастливые?

Хизер не ответила, а лорд не счёл нужным повторить вопроса. Следующие полдня они ехали без остановки, и когда в мысли девушки начала закрадываться мысль о привале, лошади впереди едущих вдруг заржали и встали на дыбы. Вздрогнув от неожиданности, Хизер крепче сжала поводья и обхватила коленями скакуна, дабы не вывалиться из седла, если её лошадь тоже взбесится. Она подняла голову и увидела, как из пролеска на дорогу выскочили три громадных вархара. На них восседали крепкие мужчины в капюшонах, чьи натянутые луки были направлены в сторону застигнутых врасплох стражников. Хизер с ужасом вспомнила деревню, погоню, невообразимую череду бедствий, следующих за страшным нападением. Она украдкой взглянула на деревья, где, как и прежде, мелькали крупные тени. Прошло не больше минуты прежде, чем дорогу преградил десяток скалящихся рогатых волков. Некоторые из них рычали. Из приоткрытых пастей сочилась едкая слюна. Девушка помнила, как острые клыки разрывали тела несчастных дозорных, как душа её метнулась в пятки, боясь разделить участь бренного тела. Чёрная шерсть торчала дыбом, озлобленные глаза изучали замешкавшихся жертв. Пролетающий над столпотворением ворон крикнул роковое «кар!»

— Святой Геул, — прошептал потянувшийся к эфесу Арравел. Хизер нервно сглотнула.

Оглавление

Восхождение

  Пролог Нападение

  Глава 1 Следуя принципу

  Глава 2 Покровитель

  Глава 3 Прибытие

  Глава 4 Архорд

  Глава 5 Известие

  Глава 6 Путеводная звезда

  Глава 7 Мать

  Глава 8 Новоприбывшая

  Глава 9 Последняя встреча

  Глава 10 Бремя

  Глава 11 Одним больше, одним меньше

  Глава 12 Жертва небес

  Глава 13 Сбор

  Глава 14 Беспокойство

  Глава 15 В заключении

  Глава 16 Первый бой

  Глава 17 Битва продолжается

  Глава 18 Клубок змей

  Глава 19 Лекарь

  Глава 20 Жребий

  Глава 21 Долговязый

  Глава 22 Кровопотеря

  Глава 23 Лазарет

  Глава 24 Соперница

  Глава 25 Каждый не сам за себя

  Глава 26 Игра в шахматы

  Глава 27 Разговор

  Глава 28 Умереть должны двое

  Глава 29 Обратная сторона

  Глава 30 Наедине

  Глава 31 Предчувствие

  Глава 32 Время жить и время умирать

  Глава 33 Право победителя

  Глава 34 Возмездие

  Глава 35 Истина

  Глава 36 Признание

  Глава 37 Арестанты

  Глава 38 Пробуждение

  Глава 39 Ночь во дворце

  Глава 40 Лагерь ополченцев

  Глава 41 Коронация

  Глава 42 Битва

  Глава 43 О том, как обстоят дела

  Глава 44 Беременность

  Глава 45 Враги повсюду

  Глава 46 Заговор

  Глава 47 Переговоры

  Глава 48 Казнь

  Глава 49 Воссоединение

  Глава 50 Встреча

  Глава 51 Побег

  Глава 52 Узы

  Глава 53 Всё кончено

  Глава 54 Катастрофа

  Глава 55 В поисках решения

  Глава 56 Каньон мертвецов

  Глава 57 Под покровом ночи

  Глава 58 Дорожный патруль

  Глава 59 Попытка спастись

  Глава 60 Война на пороге

  Глава 61 Под призрачной надеждой

  Глава 62 Допрос

  Глава 63 Отъезд

  Глава 64 В пути

  Глава 65 Встреча

  Глава 66 Лагерь

  Глава 67 Её Величество Энэйн

  Глава 68 Буран

  Глава 69 Ритуал

  Глава 70 В карауле

  Глава 71 Деревня

  Глава 72 Выжившая

  Глава 73 Время мира истекает

  Глава 74 Долг в сто линар

  Глава 75 Родственники

  Глава 76 Рийск