Украденный первый раз (ЛП) [Dominatrix] (fb2) читать онлайн

Память об этом неловком моменте была свежа как никогда.

Драко смущённо сглотнул. Вести такой разговор с отцом было унизительно и ненужно. Драко предпочитал в это время смотреть на свои туфли, а не в глаза отцу.

— Хорошенько подумай, сын, прежде чем вставлять свой член в какую-либо девушку. Если она понесёт, тебе придётся жениться на ней и, сохрани волшебные силы Тёмного Лорда, никогда не допускай, чтобы это была поганая грязнокровка! Ты слышал?!

— Да, папа!

Первый раз этот разговор состоялся более года назад, тогда ему только исполнилось пятнадцать лет, и его родитель посчитал уместным провести подобную беседу. Сейчас ему было уже шестнадцать, и Драко до сих под не вставлял свой член ни во что, кроме собственной руки.

— Эй, Малфой? Как дела с Пэнси? Как она, когда находится под тобой? — Крэбб покраснел, но продолжал с любопытством смотреть на него.

Гойл свесил ноги с дивана и добавил:

— Да, валяй! Расскажи нам, как это происходит между парнем и девушкой, когда их бёдра соединяются.

Драко уже некоторое время встречался с Пэнси Паркинсон. Не то чтобы он действительно этого хотел, просто так сложилось само по себе. Во многом это была вина Гойла, который оказался слишком ею увлечён, но никогда не имел с ней шансов, как теперь знал Драко.

Драко принял эффектную позу и самодовольно ухмыльнулся, ему легко давался этот образ. Он произнёс:

— О, она бы хотела этого пять раз за ночь! Но вы знаете, как трудно в Хогвартсе найти укромное место, и не всегда получается выбраться из замка. В конце концов, сейчас зима, а мои яйца на морозе мёрзнут.

— Пять раз? — с недоумением переспросил Крэбб, зависнув с открытым ртом.

— Это было просто гипотетически, идиот! — прорычал Гойл, явно не слишком довольный отсутствием конкретики в словах Драко.

Внутренне Драко позабавился, наблюдая за этими двумя тупыми парнями. Однако этот приятный миг длился недолго. По правде говоря, его на самом деле не очень-то интересовала Пэнси, хотя она, похоже, была не прочь. К счастью, слизеринка была такой гордой, что ждала, пока он сделает следующий шаг, это, конечно, льстило его самолюбию. Пока они только целовались, даже без языка, но Драко не нашёл в этом ничего возбуждающего. Может быть, это потому, что ему не нравилась Пэнси, думал он иногда. Но он запретил себе дальше развивать эту мысль, пустая трата времени ни к чему не приведёт, грязнокровки были табу.

— Да вы оба вообще не представляете, о чём речь! — небрежно сказал Драко и отвернулся.

Крэбб пытался подкатить к Луне Лавгуд в течение многих лет, и друзья всегда смеялись над ним, потому что девушка буквально не замечала его. А Гойл, как уже известно, был влюблён в Пэнси и очень интересовался каждой деталью, которую Драко рассказывал о ней. Однажды ночью он поинтересовался, насколько велика её грудь. Уже в полусне Драко что-то пробормотал о сладчайших медовых дынях. Чуть позже он услышал этот скользкий звук, который дал понять, что Гойл дрочил под одеялом. Испытывая отвращение, он отвернулся, размышляя, как у Гойла всё это выходило? Быть таким беззаботным. Его собственная жизнь, с возвращением Волдеморта, полностью изменилась. Он постоянно находился под гнётом задания, которое получил в начале года, и чувствовал себя порою просто ужасно. Его отец был в Азкабане, что делало некоторые вещи проще, но другие намного сложнее. Иногда он ощущал себя особенно мерзко, в один из таких дней, он сознательно позволил себе мысль, что единственной девушкой, которая его интересовала, была эта ведьма-грязнокровка Гермиона Грейнджер.

Но она всегда была с двумя самыми раздражающими придурками школы, и ещё она ненавидела его. А его отец, предположительно, нашёл бы способ убить сына даже из Азкабана, если бы узнал.

Так что забудь об этом, Драко! — говорил он себе с такой упрямой яростью, что в конце концов стало немного проще.

***

Луна подхватила выбившийся локон и стала накручивать его на палец, мечтательно глядя на пейзаж за окном. Гермиона, в свою очередь, была очень напряжена в течение последних нескольких дней. Ладно, недель.

Обстановка в магическом мире накалялась, но и привычная жизнь не стояла на месте. У них всё ещё были занятия, и задания, которые необходимо выполнять и сдавать вовремя. Кроме того, была ещё жизнь в замке во внеучебное время. С тех пор как она каким-то образом стала встречаться с Роном, всё изменилось. В прошлом она большую часть свободного времени проводила в библиотеке, но теперь её парень просил о довольно странных вещах.

Совсем недавно Рон предложил ей бегать трусцой по территории Хогвартса, чтобы поддерживать себя в хорошей спортивной форме, на всякий случай. Он говорил это наполовину в шутку, наполовину всерьёз. Рон даже задрал свой свитер и показал ей дряблый живот, который был довольно упитанным.

— Ты видишь? Жир! Мы должны…

— Сейчас чёртова зима, Рон! — в шоке запротестовала она.

— И что? Я одолжу тебе свою шапку, если ты хочешь. Её мама связала! — возразил он с кислым лицом. Гермиона не смогла резко отказать ему.

Вот почему они действительно бегали по территории Хогвартса вечером. В шапках и замотавшись шарфами. Пока Рон не поскользнулся и не упал.

В конце концов, Гермиона так вспотела, что была насквозь мокрой, пока изо всех сил тащила его в башню Гриффиндора. Рон, конечно, постанывал от боли, а потом позволил ей позаботиться о своём колене, которое к тому времени уже опухло.

— Ну, это была глупая идея, — признался он, извиняясь. Гермиона почти спросила, почему они не могли вместо всего этого просто поцеловаться.

Тогда она промолчала, но сказала об этом Луне сейчас.

— Знаешь, в его присутствии я чувствую себя слишком взрослой и ответственной. Рон иногда такой ребенок, и на самом деле это мило, за это он мне и нравится. Но бывает, что чего-то не хватает…

Луна улыбнулась и посмотрела ей прямо в глаза. Тайно она не только восхищалась Луной, но и жутко завидовала своей подруге, этой мудрости, которая, казалось, была у неё врождённой.

— Вам не хватает сексуального напряжения в отношениях, да? Может быть, вы слишком долго дружили и слишком хорошо знаете друг друга?

Гермиона и сама порой так думала, но всегда находились какие-то признаки того, что между ней и Роном была искра. Или нет?

— Как ты думаешь, мы поспешили, когда начали встречаться?

— Нет, ты не можешь у меня этого спрашивать! — тихо рассмеялась Луна. — Я здесь не эксперт. Ты же знаешь, как я целую вечность вздыхаю о Невилле, и мы даже ни разу не поговорили. Хотя, однажды я сказала ему «привет», он тогда так покраснел, и я тоже. Нам было по четырнадцать.

— О, Луна, что же мне делать? Я люблю Рона.

Подруга не дала ей ответа, но Гермиона и не думала, что ей нужно что-то услышать от неё. Она хотела просто поговорить, поделиться своими переживаниями с человеком, который не стал бы её сразу же осуждать. Конечно, можно было поговорить с Гарри, но всё же это были девчачие вещи. Да и вряд ли Гарри был лучшим советчиком, он сам постоянно попадал в запутанные истории, когда дело доходило до девушек.

Было ли это любовью? Разве это любовь, когда тебе постоянно приходится думать за двоих, анализировать, предпринимать шаги и думать о последствиях? По крайней мере, это было невесело. Разве любовь не должна ощущаться, как нечто прекрасное?

— Не думай слишком много, Гермиона, — сказала Луна, как будто прочитала её мысли. Гермионе пришлось невольно улыбнуться. Она не добилась никакого прогресса, но поговорить с подругой было хорошо.

***

Несколько дней спустя произошёл ещё один инцидент, который заставил Гермиону задуматься о своих чувствах к Рону.

— Бегать — было глупой идеей. Я это понял. Но у меня есть предложение получше о том, как мы можем провести время нашей пары.

— Время пары? — раздражённо переспросила она и посмотрела на Рона. — Откуда у тебя это высказывание?

— Ах, понятия не имею, подцепил где-то. Итак, красавица, заинтересована ли ты в моём предложении? — Рон подошёл ближе, демонстративно посмотрел ей в глаза и нежно убрал прядь волос со щеки.

— Да, почему бы и нет, — немного запинаясь, ответила она, потому что не хотела обидеть его, немедленно отвергнув всё, что он мог предложить. Рон широко улыбнулся и многозначительно добавил:

— Тогда ничего не планируй на сегодняшний вечер. Встретимся около полуночи у южных ворот, — он ушёл до того, как Гермиона успела бы возразить. На улице было очень холодно, и последнее, что она хотела — отлучаться из своей тёплой постели в полночь. Вздохнув, она резко развернулась и чуть не врезалась в Драко Малфоя и двух его тупоголовых телохранителей.

— Эй, осторожнее, глупая коза! — сразу же агрессивно рыкнул Малфой.

Гермиона не обратила на него никакого внимания и промчалась мимо.

***

В назначенное время она не слишком обрадованная и, одевшись так тепло, как только смогла, притащилась к воротам. Рон уже был на месте. В руках он держал корзинку, а под мышкой — одеяло. Рон красноречиво ухмыльнулся, и Гермиона совсем сникла, потому что в этот момент поняла, что он задумал. Он решительно развернулся и пошёл к совятне, не разъясняя своих намерений.

«Как будто это не очевидно», — подумала она и, дрожа от холода. И стала подниматься по лестнице вслед за Роном. Он расстелил одеяло поверх совиного помёта и сказал:

— Садись, Гермиона. Давай, устроимся поудобнее. Я принёс кое-что вкусненькое. И нет, я не расскажу тебе, как мне удалось всё это добыть.

«Украл с кухни», — подумала она, оказав ему услугу тем, что не сказала ничего вслух.

Она села и приложила максимум усилий, чтобы её улыбка выглядела убедительно. Рон был таким очевидным в своих намерениях, что ей пришлось подыграть ему. Он пытался создать какой-то антураж, но не знал, что она не переносила холода. Гермиона села и попыталась выглядеть более дружелюбно, прежде всего, разжала стиснутые зубы. Рон действительно постарался, всё было вкусным, и это немного сгладило дискомфорт. У него даже была с собой бутылка вина, которую он теперь разливал в пластиковые стаканчики.

— И? Как тебе наш ночной пикник? Смотри, если выглянуть в проём, то можно увидеть звёздное небо! — он был прав, и пейзаж можно было бы посчитать романтичным, если бы его не дополнял ледяной ветер, сквозивший через открытые башенные проёмы.

Вдруг птицы встревожились, среди них началась суматоха. Некоторые совы поменялись местами, одна вылетела и две вернулись, усаживаясь на свои жёрдочки. Прилетевшая птица нагадила на тост Гермионы, и она отложила испорченный хлеб.

— Да, отлично, — сказала Гермиона, пытаясь говорить воодушевлённо, а не саркастично. Рон зло зыркнул на сову, которая испортила её хлеб, и бросил в неё этим куском. Отчего птицы подняли ещё большую суматоху. От них полетели мелкие перья и пух так, что Рон расчихался.

— Клянусь, эта мерзкая птица наверняка была совой Малфоя, — возмущённо прошипел он.

— Это просто сова, Рон.

— Ты права. Возьми ещё вина, — Рон снова наполнил оба стакана.

— Ты хочешь чтобы я… напилась? — спросила она озадаченно.

— Кто знает… — ответил Рон, пытаясь выглядеть очень загадочным, Гермиона даже невольно усмехнулась. Рон мог бы стать отличным комиком, за это он ей и нравился. На самом деле, они уже почти всё съели, и Рон придвинулся ближе. Он обнял её за плечи и нежно поцеловал. Гермионе было так холодно сидеть на каменном полу, плед совсем не спасал, она лишь надеялась, что не простудится здесь. Ведь когда она болела, то пропускала занятия, что само по себе было недопустимым. Губы Рона оказались прохладными и немного грубыми, но он по-настоящему старался быть нежным.

Тем не менее, через некоторое время Гермиона немного отодвинулась от него. Её парень воспользовался случаем и снова налил ей вина.

— Серьёзно, Рон? Чего ты добиваешься? Хочешь влить в меня всю бутылку? Зачем? Ты действительно думаешь… что мы вдвоём… будем здесь? — Гермиона, наконец, немного отпустила себя, она не смогла и дальше играть роль полного непонимания. И ещё она настолько замёрзла, что дрожь пробивала всё её тело.

Рон стал немного бледнее и какое-то время не мог ничего ответить.

— Ну, я думал, что мы вместе уже достаточно долго и могли бы сделать следующий шаг, верно?

— В засраной совиной башне, продуваемой всеми ветрами?

— Ну, в твоей или в моей постели — не вариант, — проворчал Рон и начал складывать всё в корзинку, что в свою очередь рассердило Гермиону ещё больше.

— И ты так легко сдаёшься?!

— Что? Я же не собираюсь… принуждать тебя и…

— Но запросто можешь манипулировать едой и вином — с этим у тебя не возникает проблем?

Слово за слово, одна фраза цепляла за собой следующую. Они так хорошо знали друг друга, что каждому из них было трудно уклониться от этого конфликта.

— Если это так, то можешь считать, что я уговаривал тебя, — раздражённо возразил он. — Или просто скажи, что ты не хочешь этого, и я оставлю тебя в покое. Мы будем целоваться и держаться за руки или…

— Кто сказал, что я этого не хочу? — прошипела она, скрежетнув зубами. Рон посмотрел прямо на неё и тихо произнёс:

— Но ты никогда не говорила, что хочешь этого.

Он был прав, но всё было не так просто. То, что Гермиона слишком усложняла в своих мыслях, Рон видел максимально простым.

В тот момент ей не хватало слов, чтобы объяснить ему это, не высказавшись слишком грубо. Вот почему она максимально отстранённо произнесла:

— Спасибо за пикник, Рон, но мы должны вернуться, пока до смерти не замёрзли здесь. Твой нос уже посинел.

Рон невольно схватился за нос и возразил:

— Вовсе нет.

***

Затем они молча разошлись и не разговаривали друг с другом на следующий день. Это было так по-детски, и всё же даже Гермиона, которая обычно считала себя такой взрослой, не чувствовала необходимости говорить с Роном. Потому что она знала, что он такой, какой есть, и её слова не помогут. Поэтому Гермиона сама искала решение своей проблемы и даже снова обратилась к Луне. Которая не могла ничем помочь, но обладала невероятной жизненной мудростью, ей нравилось разговаривать с подругой.

Когда они с Луной шли на занятия после обеда, она услышала голос Рона, ещё до того, как успела его увидеть. Луна остановилась рядом с девушкой с Когтеврана, а Гермиона пошла дальше. Рон говорил довольно громко, вероятно, он беседовал с Гарри. По странной причине ей просто не хотелось с ним встречаться. Её девичья беседа с Луной только расстроила её и заставила ещё больше задуматься. Она побоялась, что поругается с Роном ещё больше и может сказать лишнего, если заговорит с ним сейчас. Чтобы не столкнуться с ним, она быстро проскользнула за дверь соседнего кабинета.

Раньше это был один из классов профессора Снейпа, но теперь в нём преподавал профессор Слизнорт. Это было довольно небольшое помещение для практических заданий, здесь занимались только те ученики, которые ходили на продвинутые Зелья. Также тут часто варились зелья для полугодовых проектов. И предположительно что-то подобное недавно происходило в этой комнате. На столах стояли забытые колбы, пахло разными ингредиентами и, приглядевшись, можно было заметить немного сизый туман, висевший в воздухе.

Гермиона понимала, что вела себя более постыдно, чем Рон, всё ещё избегая встречи с ним. Она это понимала и злилась на себя ещё больше. Но тут за дверью послышались голоса. Это был профессор Снейп, а девушка, с которой он пытался говорить, рыдала. Звук стал ещё громче, и Гермиона поняла, что они собираются войти.

Быстро, поскольку она не хотела отвечать на вопросы профессора Снейпа, о том, по какой причине оказалась в этом кабинете, Гермиона проскользнула в маленький уродливый шкаф, в котором хранились фартуки для практических заданий. Зачарованные фартуки защищали учеников даже в случае взрыва зелья. Она успела закрыть дверцу, когда Снейп с девушкой вошли в кабинет:

— Ищите своё кольцо и побыстрее! — недоброжелательно прорычал Снейп, и послышался скрип отодвигаемых стульев.

В этот момент Гермиона поняла, что она не одна в шкафу. Здесь было душно, и в первую минуту она от испуга забыла даже дышать. Вот почему так отчётливо услышала чужое дыхание. Аккуратно и как можно тише она вдохнула. Было слишком темно, она не смогла бы увидеть, кто стоял в шкафу рядом с ней. Она втиснулась в висящие фартуки и молилась, чтобы это оказался какой-нибудь первокурсник, до смерти боявшийся профессора Снейпа. Присутствие другого человека ощущалось очень чётко. Но звуки извне снова немного отвлекли её. Стулья двигались по кабинету, девочка хныкала, и было слышно, как Снейп нетерпеливо постукивал ногой по полу.

— Три…

— Я думала, что сразу же найду его. Я, конечно, потеряла кольцо здесь, когда я…

— Два…

— …может быть, у окна. Я посмотрела, не пошёл ли снова снег и…

— Один. Ваше время вышло! Ищите кольцо в другом месте.

Девочка снова заплакала, но профессор Снейп выпроваживал её за дверь.

Гермиона, однако, стояла, словно приросла к месту. Она и сама не могла объяснить своё состояние.

— Свали уже наконец! — услышала она голос Драко Малфоя? Это Малфой стоял здесь с ней в шкафу и… Что он тут делал? Дрочил?! Она перестала дышать. Гермиона стала вдруг очень благодарна темноте, которая её окружала. Одна только мысль, что он, возможно, сейчас держал свой член, находясь рядом с ней, заставила её лицо пылать.

Любопытство и, возможно, азарт каким-то образом превозобладали.

— Что ты здесь делаешь, Малфой?

— Ничего. Катись к чертям!

— Ты… Ты дрочишь? — тихо спросила она осипшим голосом. Это было абсурдно, но чем дольше она стояла здесь с ним в затхлой темноте среди лабораторных фартуков, тем более захватывающей она находила ситуацию.

Её сердце забилось чаще, и улыбка расползалась на губах, от которой не получалось избавиться. Да, в некоторой степени, это могло быть проявлением злорадства, но, может быть, просто иронии и любопытства. Она повернулась к Малфою, но сколько ни смотрела в его сторону, смогла увидеть только его размытое очертание в темноте. Хотя было не похоже, чтобы он держал руку в штанах. Малфой лишь немного поправил брюки, но Гермиона заметила как часто и поверхностно он дышал. Наконец она догадалась.

— Подожди, ты что, плачешь?

***

Драко молчал, ему нечего было сказать, потому что её второе предположение оказалось верным. Иногда на него накатывало прямо во время занятий. Давление, которое он в последнее время постоянно ощущал, только усиливалось, и слёзы беспомощности неизбежно искали выход. Обычно он запирался в туалете или успевал спуститься в свою комнату в подземельях. Но не сегодня. Сегодня он быстро впрыгнул в шкаф, когда все выходили из кабинета. Никто не заметил его отсутствия, так как ни Пэнси, ни Крэбб с Гойлом не посещали продвинутых Зелий, а Забини заболел и весь день провёл в постели. Драко уже давно научился беззвучно плакать, отец не переносил все эти нюни.

А потом кто-то ворвался в его убежище и нарушил сеанс жалости к себе. Сначала, в самый первый момент, он был шокирован, но уже во второй — Драко знал, кто стоит рядом с ним. Он всегда мог узнать её лёгкий цветочный аромат. Из всех людей девушка, в которую он был так долго тайно влюблён, застала его здесь и, естественно, первым делом заподозрила его в онанизме.

Однако её второе предположение оказалось верным и, как ни странно, задело его. В непосредственном присутствии рядом с ней он всегда чувствовал себя очень неуверенно и сохранял своё лицо, отстреливаясь колкими фразочками. Здесь, в темноте, каким-то образом всё ощущалось иначе. Он не чувствовал необходимости относиться к ней с презрением. Но не хотел оставаться перед ней в таком унизительном положении, поэтому прошептал:

— Выметайся, Грейнджер, и оставь меня в покое, чтобы я мог продолжать спокойно плакать в тишине.

Его голос был настойчивым, и он даже повернулся, чтобы она точно услышала его. У неё же есть хоть какое-то чувство такта, чтобы просто свалить?

К сожалению, они всё ещё слышали Снейпа, он разговаривал с плачущей девушкой в коридоре, прямо за дверью.

— Я не могу, пока там Снейп! — зашипела она в ответ. Она слушала быстрое дыхание Драко и ждала его следующей фразы, которой так и не последовало.

— Как? И разве ты даже не спросишь, почему я тут прячусь? — тихо спросила она. Драко молчал и ничего не спрашивал, потому что он опять боролся со слезами. В этот момент он ненавидел себя. Мало того, что самая желанная девушка стояла с ним в шкафу, где можно было сблизиться другими способами, а он просто не мог взять под контроль свой срыв.

— Ты действительно плачешь? — внезапно серьёзно спросила Гермиона. Её тёплая рука подалась вперёд и коснулась его щеки, обнаружив там дорожки слёз. Драко затаил дыхание. Что происходит? Он что-то упустил, не услышал или неправильно понял? Он так и стоял, словно парализованный, чувствуя, как его кровь пела, закипая под кожей, и быстрее пульсировала по телу. Эту же пульсацию он заметил и между ног, так постоянно случалось, когда он тайно думал о ней. Вот только он никак не мог поверить, что Гермиона на самом деле так нежно прикасалась к нему. Она же ненавидела его?

И он её тоже.

Комментарий к Часть 1

Возможно, самые внимательные читатели заметят, в чём состоит эксперимент. И сразу отмечу, да, переводить работу было труднее. Но надеюсь, что справлюсь и с остальными главами. Они же мне очень-очень нравятся 🤩🤩🤩. Всего в истории 5 частей и надежда на продолжение в виде Макси)

========== Часть 2 ==========

Гермиона и сама не могла поверить в происходящее. Почему она всё ещё продолжала стоять рядом с Драко. Она привыкла избегать его, и никто из её знакомых даже близко не переносил этого слизеринца. Но она каким-то образом понимала, что Драко Малфой был результатом воспитания своих родителей. Так же, как Рон был воспитан милым и добрым, так и Драко стал тем, кем он стал. В этом году он казался замкнутым и молчаливым и теперь мало напоминал задиристого хулигана, который любил издеваться над окружающими. Однако его даже отдалённо нельзя было назвать милым или добрым.

Тот факт, что он только что открыто и совершенно недвусмысленно признал, что плакал, вероятно, сыграл решающую роль. Она хотела проверить, правда ли это, поэтому и прикоснулась к нему. Она могла бы воспользоваться палочкой, чтобы произнести Люмос, но что-то подсказало, что этой странной встрече лучше оставаться в темноте. Его щека действительно была влажной и тёплой. Её сердце болезненно сжалось от сострадания, и она оставила свою ладонь на его лице чуть дольше, ещё и потому, что он не оттолкнул её руки и не отстранился. Но казалось, что он перестал дышать. Наверное ей следовало что-то сказать, выразить сочувствие или спросить, почему он плакал, Гермиона молчала. Это всё из-за темноты, которая всё скрывала.

***

Что ему было терять? Совсем нечего. Что случилось бы, если бы он наклонился к ней, преодолел это крошечное расстояние между ними и нежно поцеловал её? В конце концов, она первой прикоснулась к нему, испортила его укрытие, сделав его не таким уединённым и просто не ушла. Почему она не ушла? Не оставила его в покое?

Немного в качестве бунта, но больше потому, что он хотел воспользоваться этой уникальной возможностью, Драко повернулся к ней. Она опустила руку. Он ожидал, что Гермиона откроет дверцу и выйдет, но она осталась.

Гермиона молчала и ждала. Было ли это реальным? Действительно ли она ждала? Или он выдавал желаемое за действительное? Он знал, что Гермиона не интересовалась им. Каково это, когда девушка тобой интересуется, отлично демонстрировала Пэнси. Но по непонятным для него причинам Грейнджер ждала и, если он верно уловил, то ей было любопытно. Теперь это был он, тот кто поднял руку и коснулся её лица. Её щека оказалась очень мягкой и тёплой.

Было так волнительно и чудесно касаться её кожи, одно это могло высушить его жалкие слёзы.

***

Гермиона не проронила ни звука, она стояла и ждала, что будет дальше. Её сердце билось как сумасшедшее. «Это из-за того, что я делаю что-то запретное», — пыталась объяснить она себе, но понимание никак не меняло ситуации. Просто Малфой, этот… ужасный человек, был таким нежным.

Гермиона пыталась прислушаться к его дыханию, но его трудно было уловить, она сама очень громко дышала. Мысленно даже сравнила себя с бульдогом в летний день. Она испытывала странный букет эмоций: стыд за своё любопытство, но ещё больше возбуждение, от которого всё тело покалывало. Никто не знал, что она была здесь с Малфоем. Если бы он и рассказал кому, она бы стала всё отрицать, и поверили бы ей, а не Драко. Но он не станет рассказывать, потому что тогда бы всплыло и о его слёзах, и опять-таки все бы узнали. Но смысл был даже не в этом. Всё дело было в этой невероятной темноте, в том, что они оба молчали. Речь шла о его тёплой, очень трепетной руке и его мягких губах, которые теперь невесомо и почти испуганно коснулись её губ.

Что же она творит?

Как она сможет оправдать это перед собой или перед Роном? Сейчас это уже не имело значения. Всё, что было важно — это тот невероятный поцелуй, такого у неё никогда не было с Роном. В этом поцелуе не было сомнений, и Гермиона вдруг поняла, что Драко влюблён в неё. Возможно, уже давно.

Это осознание полностью её потрясло, по позвоночнику пробежала дрожь и, кажется, что она распространилась на все внутренности. Она вцепилась в его свитер, чтобы притянуть его ближе, а ещё чтобы держаться за него. Драко на вкус был слегка солоноватым. Гермиона целовала его теперь, гораздо более решительно, ей понравился не только его нежный способ целовать её, но и их такой убедительный поцелуй. А ещё будоражило сознание то, что такой чистокровный и высокомерный Малфой, выращенный для высшего общества, был влюблен в неё, ведьму — грязнокровку.

Нежные и бархатистые губы Драко неспешно обхватывали её губы, а его рука легко легла ей на затылок. Он не прижимал её к себе, просто касался, скорее это она была той, кто притягивала его. Её руки обвились вокруг его талии и притянули его ещё ближе. Поцелуй с Драко сильно отличался от поцелуев Рона. Между ног у неё начало пульсировать и похотливо тянуть низ живота. Её дыхание участилось, и Драко отстранился от неё, по-видимому, испугавшись того, что происходило. Но она снова поцеловала его, потому что не могла насытиться этим покалывающим возбуждением.

***

Она и не подозревала, что Драко никогда не заходил дальше, чем почти целомудренные поцелуи с Пэнси, и то только потому, что та всегда инициировала, а Гойл жадно требовал подробностей. Не то чтобы ему не нравилось целовать девушку своей мечты. Как раз наоборот. Но он очень переживал, что не сможет контролировать собственное тело, если они продолжат так целоваться.

Это было неописуемо. У Гермионы был сладко-фруктовый вкус, её губы становились такими податливыми и ни капли не застенчивыми. То же было и с её телом, которое внезапно оказалось вплотную, что он почувствовал, как в него вжалась её грудь, и запаниковал, что его тело обязательно отреагирует на это. Он уже почти чувствовал, как приближалась его эрекция, и поэтому попытался отстраниться, хотя ничего не хотел так сильно, как продолжать целовать её.

Но он не ожидал от Грейнджер такой решительности. Она снова притянула его к себе и поцеловала, сминая и посасывая его губы, а затем коснулась языком. Драко подался вперёд и впустил её язык к себе в рот. При этом он вёл себя пассивно и даже немного благоговейно относился к её языку. Гермионе это так понравилось, что она восприняла его замешательство как комплимент своим действиям и разрешение двигаться дальше. Она нащупала его язык и провела вдоль по нему, мягко касаясь своим языком, Драко тихо застонал.

***

Гермиона, давно стояла с закрытыми глазами и ощутила такой жар в низу живота, который делал её безрассудной. Она прижалась ещё ближе к нему и почувствовала, как его член становился твёрдым. Такое иногда случалось и с Роном, если они целовались более интенсивно. Но впервые ей не показалось это странным или неправильным, а лишь ещё больше возбуждающим.

Драко снова попытался отстраниться, но она не позволила ему. Гермиона хотела чувствовать его, и ощущать его желание, что он явно наслаждался, тем, чем они занимались. Они обменивались запретными поцелуями в тёмной комнате, не давая никаких обещаний. Драко снова застонал, когда она глубже проникла своим языком и начала сумасшедший танец у него во рту.

Ей хотелось большего, гораздо большего, и, запоздало, она была глубоко встревожена своими примитивными желаниями.

***

Всё это происшествие полностью смутило его. Почему она поцеловала его? Так? Так восхитительно и безудержно, как будто они были парой? Почему она так заводила его? Он никогда не понимал девушек, но Грейнджер был головоломкой высшего уровня. Она же встречалась с Роном. Разве она не любила Уизли? Было ли у шкафа какое-то магическое свойство, заставляющее людей делать самые безрассудные вещи? Или всё это было из-за него? Почувствовала ли она, что он испытывал слабость к ней? Она им просто воспользовалась? Если даже это и так, то он, вероятно, не заслуживал чего-то лучшего, и в конце концов он получит незабываемые впечатления, которые потом сможет вспомнить с горько-сладкой болью.

Её губы по характеру были такими же, как и вся она. Решительные, амбициозные и целеустремлённые на пути к самому сокровенному, к его сердцу, которым она уже и так обладала. Его член стал твёрдым, несмотря на все запреты и установки, которые он себе давал. И Драко мог бы непрерывно стонать, так же как в тот момент, когда почувствовал её тело на себе. Каково было бы оказаться внутри неё? Он, вероятно, сошёл бы с ума в процессе. Гермиона целовалась как богиня, такая смелая и уверенная.

О, боги! Что бы он только ни отдал, за то, чтобы быть с ней. Он бы носил её на руках и поклонялся ей, как она того заслуживала. К сожалению, этого не могло быть, это лишь странный инцидент в шкафу, природу которого он не понимал. Он и Гермиона, кто бы мог это представить.

Гермиона начала возиться с его ремнём, и Драко в ужасе перестал дышать. Что она делала? Чего хотела?

«О Боже, помоги!» — думал он в панике и так сильно хотел, чтобы она прикоснулась к его члену, что не мог произнести ни звука и лишь часто, поверхностно и очень взволнованно дышал.

***

Затем кто-то вошёл в кабинет, они оба замерли.

— Где она может быть, Гарри? — именно Рон её искал.

— Не знаю. Не здесь. Или ты хочешь, чтобы я заглянул в шкаф?

— Нет, пойдём, там только старые фартуки, они всегда так воняют. Пожалуйста, не открывай проклятый шкаф! Давай ещё раз постучим в комнату девочек, вдруг она всё же простудилась в совятне, — виновато произнёс Рон, и оба вышли из класса.

Однако это разрушило атмосферу между Гермионой и Драко в крохотном шкафу. Она отвела руку, положила ладонь на краткий миг на его пылающую щёку и вышла из шкафа, ничего не сказав и не оглянувшись. Она просто ушла, а Драко, когда за ней закрылась дверь, скользнул по стенке вниз. Он был ошеломлён. Что, чёрт возьми, только что произошло? Между ним и грязнокровкой. В одном он был точно уверен, если бы отец мог, он бы и из Азкабана уже поразил его какой-нибудь расщепляющей молнией. Но ничего не произошло. Ничего, кроме того, что его член подрагивал.

Только через некоторое время Драко понял, что это замечательное событие усилило его тоску по Грейнджер в несколько раз.

***

Пройдя по коридору, Гермиона нагнала своих друзей, которые, казалось, были довольно встревожены и выдохнули с облегчением, увидев её.

— Где ты была? — сразу же спросил Рон. Он выглядел обеспокоенным и положил руку ей на лоб, ещё до того, как она успела что-нибудь объяснить или предотвратить это.

— Очень горячая! Я так и знал. Ты простудилась, и это всё моя вина, — сказал он чуть ли не со слезами на глазах, заботливо обняв за плечи. Конечно, её лоб был горячим, потому что она вся пылала. Что она натворила? Она целовалась с другим парнем, с врагом, и у неё не было абсолютно никакого оправдания. Помимо того, что было темно и Драко признался, что плакал. Разве это не было самым странным оправданием на свете?

— Со мной всё хорошо, Рон. Не переживай. Мне просто нужно было немного передохнуть и подышать свежим воздухом.

— Что? На улице же мороз, ты знаешь об этом? И что? Ты просто вышла туда в свитере и… — её парень был растерян, в то время как Гарри молчал и довольно задумчиво смотрел на неё. Она смутилась и опустила взгляд.

— Может быть, у меня всё-таки немного поднялась температура и лучше… лечь, — пробормотала она, прежде чем Гарри успел задать какой-нибудь вопрос, который мог разоблачить её ложь. Потому что именно так он и выглядел.

— Отличная идея, милая! Я провожу тебя в башню, пойдём, мой фвупер-пушистик, — прошептал ей на ухо Рон, поцеловал в щёку и повёл за собой. Он успел через плечо крикнуть Гарри, что они встретятся на поле для квиддича.

— Никогда не называй меня фвупером и пушистиком тоже, — отозвалась она, когда они остались одни.

«Это всё, что ты смогла сказать? А как насчёт правды, Грейнджер!» — молча ругала себя Гермиона.

— Да, ладно, оставь мне это… ты не можешь обижаться… Ты всегда выглядишь такой милой, такой непослушной прямо как… хах…

И ещё один мокрый поцелуй приземлился на её щёку. Она сразу же вспомнила о Драко и его нежных губах. Как могло так получиться, что добродушный парень, такой как Рон, так неуклюже целовался, а ужасный парень, как Драко, так чутко?

— Я действительно волнуюсь, потому что ты скверно выглядишь, — сказал Рон, когда они оказались в общей комнате. Он смотрел на неё так пристально, что ей было трудно отвечать ему тем же и смотреть в глаза.

— Я чувствую себя немного странно, но не настолько плохо. Может быть, мне стоит провести остаток дня в постели, выспаться, и завтра я почувствую себя лучше. Если у тебя, конечно, не запланирована ещё одна прогулка вечером, — это должно было немного разрядить ситуацию, но лицо Рона помрачнело, потому что теперь он считал, что на самом деле виноват в состоянии Гермионы.

— О, Рон… — она обняла его, борясь с угрызениями совести, и он сказал ей на ухо:

— На самом деле, я хотел приготовить тебе горячее сливочное пиво и…

— Ладно, Рон. Всё хорошо. Я сейчас лучше пойду спать, а тебе пора поторапливаться, тренировка скоро начнётся.

Но Рон настоял на том, чтобы лично уложить её спать. Он подтянул одеяло к подбородку Гермионы и подоткнул края, потом ещё раз поцеловал её.

— Может быть, все романы нужно откладывать на летние месяцы, — мрачно заметил он и кивнул, уходя.

Может и так, но возможно были такие места, которые оставались тёмными и скрытными в любое время года.

Когда Рон ушёл, чувство вины разыгралось в ней в полную силу. Она прекрасно понимала, что нельзя обманывать своего друга, который ей к тому же нравился. И она была совсем не такой. Но всё же… Всё же ей понравилось то, что было в шкафу. И ей до сих пор это нравилось. Она вспомнила, как Драко тихо застонал, когда она притянула его ближе, чтобы чувствовать его эрекцию. И её снова накрыло. Почему так не было с Роном? Почему перед ней постоянно всплывало лицо Драко? Почему она так отчётливо чувствовала его тело, как будто он был рядом с ней, и даже его запах или слегка солоноватый вкус его губ она могла воспроизвести.

Со стоном Гермиона перекатилась на другой бок. Она была одна в комнате, и это хорошо, можно было не изображать приступ несуществующей простуды. Поскольку она не была ни уставшей, ни больной, ей вскоре стало скучно. Она взяла книгу, чтобы заниматься чем-то полезным, но сосредоточиться не получалось. Рассердившись на себя, она отложила книгу и уставилась в потолок.

Получается, что Драко Малфой был влюблён в неё. И как она это находила? Это было кошмаром! Но уже в следующий момент, она призналась, что ей это не только нравилось, но и как-то выгодно характеризовало Драко, потому что его отец наверняка устроил бы ему настоящий ад, если бы узнал, как и всё его окружение. Вот почему он должен был держать свои чувства в секрете, и именно поэтому это так остро, наэлектрилизовано ощущалось, и именно поэтому её сердце снова начало бешено биться. Его язык был таким аккуратным, таким сдержанным, всё в нём было таким… она не могла подобрать правильное слово, потому что просто не возможно было описать его словами. И то, как сильно он её хотел, несмотря на всю свою аккуратность. Не задумываясь, она засунула руку под резинку пижамных штанов.

Она была поражена своими действиями, потому что на самом деле не планировала ничего такого. Но какой же она оказалась мокрой, и восторженный вздох сорвался с губ. После этого она уже не могла избавиться от навязчивых воспоминаний о губах Драко и том, как он прижимался своим твёрдым членом к её бедру.

И тут она вспомнила, что у Драко есть девушка! Пэнси. Боже мой! Спал ли он с ней? Или их пара была такой же целомудренной, как она и Рон?

Ну, до сих пор ходили разные шутки о том, являются ли Малфой и Пэнси парой. Рон на полном серьёзе как-то сказал, что Малфой, конечно же, гей и мечтает о Гарри. А Пэнси была лишь его прикрытием, и рассчитывался он с ней галлеонами. Гарри случайно услышал это, и в коридоре завязалась заварушка, которую Гермионе пришлось прекратить.

— Это была просто шутка, Гарри! — строго сказала она и добавила в сторону Рона: — Тебе нужно извиниться, Рональд!

К счастью, ребята быстро обо всём забыли и снова поладили, а Гарри некоторое время спустя даже сказал:

— Почему-то я тоже так думал, он всегда так странно смотрит в нашу сторону, когда думает, что его никто не видит.

Но в свете новых событий, Драко, возможно, наблюдал за ней, а уж точно не за Гарри. Ей снова стало жарко, и её пальцы легко скользнули внутрь. Рон ошибался, когда думал, что она не хотела секса. Конечно, она хотела. Она поняла, насколько сильным было это желание только тогда, когда потёрла клитор.

К сожалению, она представляла себе не своего друга, а Драко Малфоя, который целовал бы её и в её воображении уже оказался на ней, готовый войти в неё. Снова в полной темноте и молча. Твёрдый и желающий. Гермиона тихо ахнула и сама испугалась такого чистого звука удовольствия.

Неправильно было мечтать о враге. Они презирали Малфоя, и он в свою очередь ненавидел их. Раньше всё было так ясно. Но теперь, что-то поменялось.

Этот мальчик в шкафу почему-то не был тем Драко, которого она знала всё это время. Он был кем-то другим, кем-то, кого она могла бы посчитать хорошим. Кто-то, кого она нашла привлекательным и восхитительным, кто-то, кто мог заставить её летать. Её дыхание стало быстрее, как и движение пальцев. Почему Драко плакал, не имело значения. Просто то, что он был искренен с ней и способен на слёзы, показало в нём другую, чуткую сторону.

Мышцы живота сжались, а затем она с удовольствием откинулась на подушку. Гермиона крепко зажала зубами нижнюю губу, чтобы не проронить стон. Возможно, она боялась произнести его имя, как будто он был причастен к её маленькой смерти.

Её лицо снова пылало. От стыда, желания и тоски. Она любила Рона. Возможно ли влюбиться в кого-то ещё в то же самое время? Она не знала, как ответить на этот вопрос. И обвиняла во всём этот дурацкий год и тёмные времена, которые истощали её силы. Это разрушало Драко Малфоя, что было видно невооружённым глазом. Это разрушало Гарри, который был храбрым, как лев, и сопротивлялся изо всех сил. Это сказалось на всех её друзьях. На каждом по-своему. И на ней. Возможно, именно поэтому она так сомневалась в своих чувствах к Рону и вместо этого тянулась к Драко.

***

Девушки вернулись, и Луна Лавгуд, которая была одной из лучших подруг Джинни, тоже пришла с ними. Она сразу подошла к кровати Гермионы, села и взяла её за руку. Потом Луна просто смотрела на неё, ничего не говоря.

Все знали о странностях девушки, но иногда даже Гермионе было страшно. Как сейчас. Луна смотрела на неё? Она осторожно вытащила руку и села.

— Я в порядке, Луна, не волнуйся.

— Да, я вижу это.

— Как… Что ты имеешь в виду? — она была в постели в пижаме посреди дня, и Рон наверняка просил Луну проведать её.

— Твои глаза сияют. Сначала я подумала, что у тебя лихорадка. Но нет. Значит… Ты чему-то рада. Или… — Луна прервала свои размышления словами: — Я не хочу знать, почему ты так рада. Может быть, сегодня такой день, что лучше выспаться. Знаешь что? Я тоже пожалуй пойду спать. Кстати, завтра Хогсмид, ты пойдёшь?

— Да… Думаю, да, — ответила она нерешительно, избегая ссылаться на свою предполагаемую болезнь. Луну не обмануть. Она всё воспринимала как-то иначе, смотрела в самую суть вещей и замечала то, чего другие не видели.

Вечером Рон снова пришёл с пирожными. Он не хотел говорить, где их взял. Они были довольно мягкими и со вкусом корицы. Тут же и по какой-то необъяснимойпричине Гермиона снова вспомнила о поцелуе Драко. Между ног опять заныло, она презирала себя за такую реакцию. Она была человеком, который в первую очередь опирался на логику и доводы рассудка, а теперь её либидо отжигало такие номера, словно она озабоченный парень. Это было очень тревожно.

— Разве они невкусные? — Рон, конечно, неправильно истолковал её изменившееся выражение и подумал, что с десертом что-то не так.

— Нет! Что ты. Просто… У меня немного болит горло, и мне трудно глотать.

Почему она продолжала лгать? Всего несколько минут назад она уже решила рассказать Рону правду. О том, что не больна. Но не о Малфое и себе, конечно.

— Да, конечно, я понимаю. Знаешь что я думаю, милая? Мы можем двигаться медленнее. Ты права. Поцелуев достаточно и Хогвартс тоже не то место, чтобы… ну… — Рон наклонился к ней и прошептал на ухо: — …стать ближе.

Он покраснел, и смущённо отвёл взгляд. Очаровательно. Гермиона посмотрела на него и удивилась тому, что сама не смущалась. Её больше затопляли воспоминания, как член Драко упирался ей в бедро, с другой стороны, она снова стала мокрой и какой-то обезумевшей.

— Я знаю, что другие это делают, но мы не обязаны быть такими, как все, верно? — продолжил Рон.

— О, такие взрослые слова из твоих уст, Рон. Это прекрасно, — поддержала его Гермиона. Рон засиял после этой фразы. Ему было так легко угодить, и ей очень нравился его детский, наивный ход мысли.

— Да, я могу быть совсем другим, — с гордостью ответил он.

— Но где… Где это делают остальные? Есть ли расписание занятости совятни? — спросила она.

Это должно было звучать шутливо, но на самом деле она была очень заинтересована услышать ответ. По своим причинам. Рон снова покраснел, и стал ей отвечать шёпотом:

— В Хогсмиде, в Трех мётлах, есть гостевые номера на втором этаже. Это недёшево и нужно быть в хороших отношениях с мадам Розмертой, но есть возможность снять комнату на несколько часов. Это не приветствуется и можно только тогда, когда номера не пользуются спросом у других постояльцев, но я слышал, что …

— Правда? — спросила Гермиона, затаив дыхание, потому что её воображение вдруг словно взбесилось.

— Да, но если всё это вдруг всплывёт, то последствия могут быть очень серьёзными, не говоря уже о количестве баллов, которые снимут с факультета.

Они ещё немного поговорили об этом, потом о прочей ерунде, пока соседки Гермионы не выгнали Рона.

***

Драко никак не мог переварить встречу с Грейнджер. Полностью отсутствующий, глухой и слепой, он сидел на занятии какого-то профессора, механически листая книгу, и ему повезло, что не Снейп преподавал сейчас.

Гойл наклонился к нему, болезненно надулся и прошептал:

— Ты представляешь бёдра Пэнси?

«Вот же чёрт, — раздражённо подумал Драко. — Лучше бы Гойл спросил её, хочет ли она с ним переспать, а потом забрал её себе, он бы не возражал».

Но только слегка ухмыльнулся в ответ.

— Она задыхается или громко стонет, когда ты её… ну знаешь?

— Ты слишком любопытный!

— Вы встречаетесь в Трех мётлах?

Конечно, Драко тоже слышал об этих тайных договорённостях, которые могли быть достигнуты с мадам Розмертой, даже если это казалось ему подозрительным.

— У тебя есть какая-нибудь другая тема, кроме секса? — рассердился Драко, Гойл лишь пожал плечами. Но отстал и молчал до конца занятия, и Драко мог дальше продолжать мечтать о Гермионе. Это всё ещё казалось ему сном, плодом его перегревшегося мозга или игрой воображения.

Девушка была слишком отзывчивой, открытой и даже напористой, чтобы быть настоящей. Лучше уж Гермионой Грейнджер, которая однажды ударила его в нос. На самом деле ничего этого не могло быть, и кто знает, может быть, на шкафе было наложено заклинание или наведены чары, о которых он не знал. Магия, которая показывала то, что он так отчаянно желал, то, о чём обычно было больно даже помыслить.

— С тобой всё нормально? — Пэнси легко коснулась его локтя. Её карие глаза исследующе смотрели на него, и он поспешно кивнул.

— Просто устал и меня достал Гойл.

— Он снова задаёт неуместные вопросы о нашей сексуальной жизни? — тихо спросила она, и он опять кивнул.

— Чёртов извращенец! Десять галеонов на то, что у него не встанет, даже если я покажу ему свою грудь.

— Ставка принята, — автоматом отозвался Драко, получив едкий взгляд от своей подруги.

— Пэнси, это не то, что я имел в виду… я…

Но Пэнси уже отвернулись, она обиделась и не разговаривала с ним до конца занятия. Всё оставшееся время Драко пытался выяснить, был ли случай в шкафу реальностью или просто лихорадочной мечтой, потому что его нервы уже не выдерживали.

Он нашёл только один выход.

Ему нужно увидеть Гермиону Грейнджер, тогда он поймёт.

Комментарий к Часть 2

Если бы нужно было переезжать, я бы переехала сюда и осталась жить в этой главе))

========== Часть 3 ==========

Комментарий к Часть 3

Всегда благодарна за ПБ🌼

Последнее занятие было с профессором Снейпом, и Драко постарался собрать всё внимание, чтобы слышать преподавателя и не выглядеть так подозрительно в его глазах. Времена были сложными и, хотя он терпеть не мог Снейпа, с ним приходилось считаться. Снейп был посвящён во многие нюансы. Когда занятие закончилось и все остальные покинули кабинет, Драко шагнул вперёд и поймал внимательный и выжидающий взгляд Снейпа.

— Чего вы хотели? Я надеюсь, что это не имеет ничего общего с тем, о чём я думаю? — прорычал Снейп, протирая стол. Драко почти ухмыльнулся, когда подумал о том, чтобы спросить у него совета по части секса, но он был здесь не для этого.

— Профессор, есть ли кроме Выручай-комнаты другие… магические места в Хогвартсе? — постарался максимально отстранённо спросить он деловым тоном.

Профессор Снейп вначале ничего не ответил, но он отложил тряпку и снова сел за стол. Драко почувствовал, что начал немного краснеть, но продолжал требовательно смотреть на угрюмого преподавателя. Снейп сузил глаза, а затем сказал нечто такое, что действительно заставило Драко покраснеть в полную силу:

— Если вы спрашиваете, где уединённо проводить время с учениками противоположного пола, то я должен порекомендовать совятню. Тем не менее я слышал, что зимой там бывает довольно ветрено, а ещё на двери нет ручки.

Учитель смотрел на него прямо, на его лице не было даже тени улыбки. Драко ничего не мог поделать с тем, как округлились его глаза, и почти в панике замотал головой.

— Нет. Нет! Я имел в виду, существуют ли в замке волшебные… зачарованные места, такие как Выручай-комната. Где… может быть, материализуются странные мысли, проявляются образы или что-то в этом роде…

Теперь профессор Снейп в изумлении поднял брови.

— Проявляются? Вы действительно должны яснее объясниться, если хотите, чтобы вас можно было понять. Но нет, ничего такого не существует. На этом всё?

— Вы просто не хотите мне рассказывать! — прорычал Драко резко, разгневанный собственной глупой идеей спросить наименее контактного учителя в Хогвартсе. С таким же успехом он мог надеяться получить развёрнутый и внятный ответ от чёртова Дамблдора.

— Малфой, назовите мне цель своего вопроса, и я дам более чёткий ответ, — беспощадно потребовал Снейп.

— Я… ах, забудьте! — выдохнул он и вышел из кабинета. Снейп озабоченно и задумчиво смотрел ему вслед, но Драко этого уже не видел.

***

Гермиона не могла решить, идти ли ей в Хогсмид. Прогулка была запланирована на послеобеденное время. Снова падал снег, возможно, всё пройдёт весело. Мальчики, конечно, будут толкать друг друга в сугробы, а девочки смотреть и смеяться над их детским поведением.

Джинни только что заходила и спрашивала, пойдёт ли она. Гермиона ответила «нет», потому что боялась столкнуться с Малфоем. Она ещё не была готова встретиться с ним. С другой стороны, она хотела бы пойти вместе со всеми, и она хотела бы встретиться с Драко. Как бы он повёл себя? Стал бы притворяться, что ничего не было? Стал бы вести себя ещё хуже, чем обычно? Или, может быть, он покраснел бы? Из-за всего этого она чувствовала себя такой несчастной.

Когда Рон пришёл и застал её в постели, Гермиона снова выглядела почти больной. Она лежала, обнимая подушку, и сонно бормотала, что предпочла бы остаться здесь. Рон пообещал принести ей снежок, а затем ушёл с друзьями.

Когда башня опустела, Гермиона вскочила с постели. Она, как тигр в клетке, бегала по комнате взад и вперёд, заламывая руки и пытаясь прийти к решению.

Она даже не могла понять, было ли ошибкой целовать Малфоя. Но теперь казалось невозможным, вытащить его образ и его присутствие из собственной головы, как бы она ни старалась. Но всю жизнь прятаться она тоже не собиралась, поэтому в конце концов оделась, чтобы быстрее побежать за своими друзьями.

Речь шла ещё и о том, чтобы провести время всем вместе, что было редким и ценным подарком в эти невесёлые времена. Из-за Малфоя она уж точно не станет это терять! Она надела сапоги, пальто, шарф, шапку, перчатки и выбежала на улицу. Было свежо, вдоль стены замка кружил ветер и поднимал с земли в воздух отдельные снежинки.

Она решительно пробиралась по снегу. Мысль о горячем сливочном пиве поддерживала её в стремлении двигаться вперёд, как и перспектива поговорить с мадам Розмертой с глазу на глаз. Если бы всё получилось, она бы арендовала эту чёртову комнату для себя и Рона. Если бы они это сделали, то все мучительные мысли о шкафе с фартуками исчезли бы сами собой и, следовательно, о Малфое тоже.

Гермиона уже преодолела половину пути. Когда обходила вокруг заснеженной поленницы, она остановилась, словно громом поражённая. Малфой тоже резко замер и смотрел на неё огромными, полными удивления глазами.

***

Это было реальным.

Драко понял это сразу, как только увидел Грейнджер. Но не потому, что её лицо набирало краску, а потому, что его собственное тело разом сошло с ума. Жар вспыхнул в нём. Кровь прилила к коже. Стало нечем дышать. Сразу после этого тепло неумолимо начало локализоваться между ног. Он отвернулся, задыхаясь.

Это становилось невыносимо, тем более что Грейнджер ничего не говорила и не уходила.

Внезапно она так стремительно подлетела к нему, что Драко испуганно отшагнул назад. Она схватила его руку и потащила за ближайший штабель дров. Тут же толкнула его в поленья, сверху сорвался снег и шлёпнулся о его шапку. Часть снега проскользнула за воротник, холодом обожгла шею и, тая, поползла по спине.

— Что… — начал он слабым голосом, когда Гермиона посмотрела на него, прищурив взгляд.

На самом деле, это он хотел знать, что означал их недавний бурный инцидент. Но сейчас, когда он посмотрел на неё, ему не хватало слов. Её тёмные глаза сияли, как будто их подсвечивали изнутри, щёки всё ещё были красными, как нос и губы. Немного снега скопилось на её шапке, а кудри заиндевели к низу. Гермиона Грейнджер была самой красивой из всех, кого он когда-либо видел, и однажды он поцеловал её. Теперь он знал, каково это: касаться её губ. Как ошеломительно ощущать её в миллиметре от себя, чувствовать тепло её тела, касаться кожи, или как восхитительно она может прижиматься к нему. Это было волнующе, очень возбуждающе и, вероятно, никогда больше не повторится, потому что именно это она и собиралась сказать ему сейчас, не так ли?

— Почему ты идёшь один? — подозрительно спросила она. Грейнджер немного задыхалась. Драко не ожидал такого безобидного вопроса, поэтому не знал, что ответить.

— Я… — его голос был ужасно ломким: — Я… мне нечего было там делать, я хотел вернуться, — тихо сказал он.

Лицо Грейнджер сразу же расслабилось, очевидно, она поверила ему. Тем более это было правдой. Они с Пэнси, Крэббом и Гойлом вышли из замка два часа назад, чтобы провести день в Хогсмиде. Драко не особо хотел туда, и пошёл только потому, что надеялся увидеть Гермиону. В конце концов ему нужно было убедиться, что встреча в шкафу была реальностью, а не миражом.

С этой задачей он теперь справился, подтверждение было на лицо.

Хотя он заметил Поттера и Уизли в Хогсмиде, Грейнджер не было с ними. Это казалось настолько странным, что Драко солгал своим друзьям, сказав о головной боли, а затем пошёл в замок только для того, чтобы встретиться с ней. И вот теперь она пристально смотрела на него и выглядела сердитой или злой, а, может быть, даже дикой.

— Почему? — спросила она, уперевшись руками в бока. В первое мгновение Драко подумывал поступить привычным образом. Он мог сказать что-то нелицеприятное или даже очень обидное в её адрес, возможно, толкнуть её в снег, чтобы уйти. Грейнджер ожидала чего-то подобного, это бы не удивило её. Но он бы соврал, если бы сказал, что ничего не изменилось.

Драко сглотнул, он посмотрел на Гермиону, которая демонстративно ждала, пока он ответит, и абсолютно нелепая мысль как молния поразила его сознание: «Неужели я повзрослел»?

— Я не увидел тебя и возвращался. Ненавижу снег, зиму и холод и пошёл туда только потому, что надеялся… — он замолчал, потому что был шокирован собственной откровенностью. Гермиона тоже. Потому что её брови поползли вверх, а губы недоверчиво приоткрылись. Её пухлые розовые губы…

Теперь это была девушка, которая смущённо смотрела в сторону.

— Я не хотела идти со всеми, потому что боялась столкнуться с тобой, — призналась она, всё ещё смущаясь. Фраза вылетела как-то сама. И это было неожиданно.

— Нам не нужно говорить об этом. Давай просто забудем, сделаем вид, что ничего никогда не было, — предложил он, потому что подумал, что она именно этого и хотела.

Гермиона, однако, только наклонила голову набок и пристальнее посмотрела на него.

— Если ты боишься, что я проболтаюсь, и Пэнси узнает — нет, не стану. Я также знаю, что ты не расскажешь Рону, потому что… Ну, никто и не поверит в любом случае.

Драко было лучше молчать, потому что, а что тут ещё добавить?

— Тогда ладно, — сказал он после минутной тишины. Драко хотел уже пройти мимо, но она остановила его.

— Подожди, Малфой. Что случилось, почему ты плакал? — спросила она.

Это прозвучало как любопытство, но в вопросе слышалось и волнение. Драко колебался. Он знал, что не может обмениваться информацией или вступать в сговор с врагом. Поэтому уклончиво ответил:

— Это не так важно. Как ты думаешь, наложены ли какие-то чары на шкаф, или магические свойства, как в Выручай-комнате?

Гермиона нахмурилась, а затем тихо рассмеялась.

— Нет, вряд ли. Почему ты так решил? В нём висят только старые вонючие фартуки.

Драко снова покраснел. Он уже полностью опозорился перед этой девушкой, зачем теперь останавливаться?

— Потому что… Иначе ты бы никогда не позволила мне поцеловать тебя, — сказал он, глядя прямо на неё. Её глаза были ещё тёмнее, чем обычно, она отчётливо сглотнула, а затем прикусила нижнюю губу.

— Верно. Но теперь… Я бы хотела этого снова, — прошептала она так тихо, что он едва мог разобрать слова. Его сердце начало бешено биться, и ему было очень трудно не хватать ртом воздух.

— Что? А что… с Уизли?

— А что насчёт Пэнси? Что с ними обоими? — невозмутимо спросила она, сверля его своим тёмным взглядом. Он не понимал её, но сейчас это не имело значения, потому что она приближалась, и это заставляло его отступать, пока он не упёрся в штабель дров. Снег снова упал ему на макушку и на этот раз на лоб Грейнджер, которая оказалась так близко, что её тело полностью прижалось к нему.

***

Гермиону прошивала дрожь. Во-первых, от холода, который она проклинала каждой второй мыслью. Но теперь именно Драко вызывал эту дрожь.

О Боже, что с ней не так? Почему она вдруг считала этого парня настолько привлекательным, что отбросила всю свою мораль и порядочность, верность и, прежде всего, свой разум. Она могла только смотреть на его покрасневшие губы, которые были немного приоткрыты. Между тем, Гермиона оказалась так близко к нему, что его дыхание касалось её скулы, как тёплый ветер. Она чувствовала, как мурашки поползли по телу. Драко был застигнут врасплох, и теперь в нём ничего не оставалось от того едкого парня, которого они все так ненавидели. Она увидела перед собой совершенно другого человека. Мальчика, который не мог отвести от неё глаз.

— Поцелуй меня снова, как в шкафу! — прошептала она, положив руки ему на шею.

— Уизли и Поттер убьют меня, если…

— Поцелуй меня, — сказала она, и Драко ненадолго закрыл глаза.

— Дело не в том, что я не хочу тебя целовать, в конце концов, я уже целую вечность… — испугавшись, он оборвал себя.

— Что? — спросила она с любопытством и увидела, как Драко отчаянно облизывал губы. Его руки уже лежали на её бёдрах, вопреки его словам.

Не зная, что сказать, он свёл брови вместе и серьёзно смотрел на неё. В этот момент Гермиона подумала, что не только она и её друзья повзрослели из-за трудностей, с которыми им пришлось столкнуться, но и Драко Малфой. В его глазах всё ещё было это высокомерие, но там оказалось гораздо больше и чего-то другого.

— Потому что я всё-таки влюблён в тебя, Грейнджер, —прошептал он тихим, но уверенным голосом.

— Тогда наконец-то поцелуй меня! — вздохнула она, и в этот момент ей хотелось бы отвесить себе пинка. Сейчас у неё не было оправдания в виде темноты!

Здесь, средь бела дня, под лёгким снегом, она хотела Малфоя так же сильно, как вчера в шкафу. Он тихо вздохнул, а затем его губы приблизились. Они были немного прохладными, но опять настолько же мягкими, что Гермиона подавила восторженный вздох. Она просто не понимала, почему это влечение между ними было таким сильным, что её тянуло к ужасному человеку.

Она ненадолго открыла глаза, его оставались закрытыми. Драко казался расслабленным и возбуждённым одновременно. Она прижалась к нему и ненавидела всю свою раздражающую одежду. Сегодня губы Драко не были на вкус солоноватыми от слёз, от него веяло свежестью и зимой. Их языки осторожно касались друг друга. Гермиона даже немного отступила, почувствовав, как в животе пронеслась горячая вспышка похожая на молнию. Потом они пытались отдышаться, пугающе быстро, но всё равно становилось жарко от их дыхания, ведь Драко оставался очень близко, он прижался к её лбу.

Их следующий поцелуй был более страстным, и тоскливый стон сорвался с его губ.

«Если бы только мы встретились при других обстоятельствах», — рассеянно подумала Гермиона, притягивая его ближе.

Ей снова было необходимо чувствовать его, полностью чувствовать его, она хотела, чтобы его член упирался в неё. Она так и сделала. Снова у неё перехватило дыхание, и она поняла, что опять теряет контроль.

Но вблизи послышались голоса, и они отстранились друг от друга. В этот раз это были не Гарри и Рон, а «всего лишь» Гойл, Крэбб и Пэнси.

Она быстро затащила Драко дальше за угол и прижала палец к губам. Он кивнул, покраснев. Его глаза сияли, и, несмотря на опасность, он продолжал смотреть на неё, как будто ему было всё равно, что его друзья почти застукали их.

— Не беспокойся об этом, Пэнсилейн, всё скоро наладится! — добродушно сказал Крэбб.

— Не называйте меня Пэнсилейн, и что должно налаживаться? Ему просто всё надоело. Мы не поругались, если ты так думал, — отозвалась девушка.

— Ой, ладно, мы все знаем Малфоя. Он всегда сразу же огрызается, наш чувствительный малыш и его капризы. Я бы не был таким, — услужливо заметил Гойл.

— Да? И что ты хочешь мне этим сказать? Ты просто хочешь увидеть мои сиськи, Гойл, — резко и раздражённо отрезала Пэнси, которая казалась действительно расстроенной. И, вероятно, это из-за его побега, а не из-за того, как неумело его глупые дружки пытались её подбодрить. Крэбб начал смеяться и даже хлопнул в ладони.

— О, ты с ума сошла Паркинсон? — громко заверещал Гойл. — Твои сиськи? Да? Как ты до этого додумалась, Пэнси?

— Так хочешь или нет? — прорычала она. Они уже медленно отдалялись, и Гермиона этому несказанно радовалась. Разговор был кошмарным. Но никто не успел получить ответа от Гойла, потому что внезапно раздался голос Рона:

— Эй, подождите!

— Даже и не надейся, Уизли! — услышали они голос Гойла, но Пэнси, по-видимому, остановились.

***

— В чём дело? — спросила она.

Гермиона обнаружила, что голос слизеринки звучал странно. Но у неё не получалось как следует сосредоточиться на беседе по ту сторону поленницы. Позади неё стоял Малфой, и она слышала его дыхание у самого уха. Его руки оказались на её бёдрах. Он только прикоснулся к ней, больше ничего не было. Но она тут же почувствовала это покалывающее ощущение, которое возникало между ними. Оно было похоже на разряд электричества, который потрескивал и мог ударить в любой момент. Она сделала крошечный шаг назад и прислонилась к Драко. Его руки поднялись выше к её талии.

— Если ты увидишь Гермиону…

— Можешь не продолжать. Меня это не интересует.

— О… Хорошо, — заикаясь сказал Рон. Предположительно он покраснел, потому что Пэнси могла выглядеть очень властной.

— Что там? — издалека крикнул Гарри.

— Ничего, — отозвался Рон.

— Если ты хотел подойти, то мог спросить меня о чём-то другом, Уизли, — снова услышали они голос Пэнси, по тому, как он звучал Гермиона решила, что слизеринка уже отвернулась.

— А… О, да? Что? — бедный Рон. Он, должно быть, огненно покраснел.

Руки Драко продолжали двигаться, пока они не оказались под пальто. Гермиона закрыла глаза. Ситуация была такой странной, что в неё невозможно было поверить. Но в одном она была точно уверена: она плохой человек. Потому что ей нравилось то, что делал Драко, хотя её парень стоял всего в нескольких метрах и беспокоился о ней. То, что Малфой был придурком, который изменял Пэнси, заботило её меньше.

Она не знала, что Драко никогда даже не нравилась Пэнси, не говоря уже о том, чтобы проявлять к ней искренний интерес. Пэнси была другом, как Гойл или Крэбб, не больше. И, слыша, как она только что разговаривала с рыжим, Драко мог сказать, что на самом деле он интересовал её так же мало, как и она его. Всё же он хорошо знал Пэнси.

Гермиона в его объятиях была совсем другим делом. Сначала он был напуган до смерти, затем усомнился в её намерениях, а теперь не мог перестать прикасаться к ней. Чем дольше он это делал, чем дольше она не останавливала его, тем быстрее у него заканчивался воздух.

Её тело было тёплым и чудесно ощущалось даже под слишком толстой одеждой. Более того, теперь она почти лежала на нём, откинувшись на его грудь, как будто хотела всего этого прямо здесь. Её запах, аромат от волос проникал в него, как сладкий яд, вызывая сумасшедшее покалывание. Присутствие и голос Пэнси почти полностью исчезли из его сознания, превратившись в эхо.

Пэнси ответила что-то невнятное, он не расслышал её слов, но было совершенно не важно, что она там сказала. Он прижал Гермиону к себе, крепче обнимая, вдохнул её запах и закрыл глаза. Он словно был в другом мире, сказочном, там, где была только одна принцесса и ещё он, глупый простолюдин, который никогда её не получил бы.

Рон теперь как-то неестественно смеялся и слишком громко сказал:

— Мы… вернёмся в деревню и… ну, ты знаешь…

«Что? Почему они возвращаются?» — подумала Гермиона, когда Рон ушёл, и Пэнси, должно быть, тоже. Она вырвалась из его объятий и серьёзно посмотрела на Драко.

— Я должна пойти в Хогсмид.

— Да, — энергично кивнув, ответил он. Убрал руки и завязал ей шарф. Теперь, когда он знал, что всё это правда, что она хотела его так же сильно, как и он её, ей нужно было уйти. Он понимал это, и все же не чувствовал огромной потери, которая могла бы разбить его.

Гермиона ещё раз посмотрела на него. В её тёмных глазах было сожаление, но и видимое замешательство, как ему показалось. Грейнджер тоже не знала, что происходило между ними, и ей это не нравилось. Она не любила чего-то не знать.

— Увидимся позже… — сказала она и снова поцеловала его.

Он резко притянул её к себе, развёл её губы языком, попал к ней в рот и нашёл её язык. Ласкал его так, как хотел бы прикасаться к ней по всему телу. Гермиона тихо застонала и снова вплотную прижалась к нему, как тогда в шкафу. От скрытого возбуждения, которое он всё время испытывал, видя её, всё его тело охватило яростным огнём. Его член снова стал очень твёрдым, и Драко отчаянно застонал ей в рот.

Немного испугавшись, она оторвалась.

— Я должна… Мне лучше сейчас… Уйти, — заикаясь, сказала она, развернулась и побежала. Драко сделал несколько шагов в сторону замка, а затем просто повалился в сугроб. Снова падал снег. Он смотрел вверх, моргая, когда снежинки попадали ему в глаза, и задавался вопросом: что происходит?

До сих пор он лишь изредка признавался себе, что влюблён в Грейнджер. И как бы он мог не влюбиться в неё? Она была самой удивительной девушкой, которую он когда-либо видел. А сейчас? Чем же это было сейчас? В нём горело пламя, и он едва мог трезво мыслить. Так и ощущается влюблённость? Или это была любовь? Или так происходит, когда на чувство отвечают взаимностью? Если бы всё не было так сложно и секретно, он был бы сейчас самым счастливым человеком. Но Тёмный Лорд словно стоял за его плечом, а ещё задание, и даже отец всё ещё оказывал на него давление даже из тюрьмы, делая его таким хрупким.

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

ПБ приветствуются💜

В мрачном расположении духа Гермиона пробиралась по свежевыпавшему снегу в Хогсмид. У самой деревни она встретила Клавдия и Рафаэля с Когтеврана. Они сказали, что видели Гарри, Рона и Джинни в Сладком королевстве. Гермиона поблагодарила их и побежала в кондитерскую.

Она продолжала злиться на себя. Даже Драко успел удивиться неадекватности её поступков и поинтересовался о ней и Роне. А она ни о чём не думала, она просто хотела почувствовать его. Какая же дура! Гермиона заметила, что превращалась в девочку-подростка, наполненную гормонами, от одного до ста в секунду, стоило лишь оказаться слишком близко от него. Как же стыдно! Боже, она была такой жалкой.

Хуже всего то, что до этого момента она считала себя разумной. Раньше она бы характеризовала себя как: рассудительную, обстоятельную и хладнокровную. Но старые добрые времена, очевидно, закончились. Один поцелуй от самого отвратительного мальчика в Хогвартсе перевернул её мир с ног на голову, и теперь у неё не получалось перевернуть его обратно.

Она просмотрела все магазины, кафе мадам Пуддифут и даже в почтовое отделение заглянула. Только около Трёх мётел она сбилась со своего бега по Хогсмиду. Номера на втором этаже всё ещё не выходили у неё из головы. Это был бы идеальный способ снова наладить и укрепить отношения с Роном.

Наконец она вошла в Три метлы и вздохнула. Опять же, Рона и Гарри здесь не было. Разочарованная, уставшая и испытывающая жажду, она села за столик. Мадам Розмерта подошла к ней лично. Она была женщиной, которая всё ещё сохранила свою красоту, и Гермиона невольно восхищалась ею, хотя ей следовало и ревновать, потому что Рон временами так смотрел на неё…

— Ну, дорогая… что случилось?

— Можно мне сливочное пиво? — вяло спросила Гермиона.

Похоже, она разминулась с друзьями. Деревня была маленькой, но если ты в одном месте, а все остальные в другом, то вы можете так и не встретиться. Но, возможно, так даже лучше. Она задавалась вопросом, почему Рон искал её на полпути между Хогвартсом и Хогсмидом. Возможно, Джейми что-то ему сказал. Застенчивый мальчик с Пуффендуя обогнал её и просто поздоровался. Всё так запуталось, и не лучше ли ей сейчас немного подумать о том, как навести порядок в этом эмоциональном хаосе.

Мадам Розмерта вернулась с её напитком. Она поставила его на стол и села напротив Гермионы.

— Ты ищешь своих друзей? Гарри Поттера и того рыжего мальчика?

Она кивнула.

— Да, они были здесь. Но уже давно ушли. С тобой всё в порядке? — мадам Розмерта взволнованно посмотрела на неё, а Гермиона лишь смущённо потупилась на свой напиток.

— Да, но можно мне вас спросить?

— Конечно, спрашивай, — любезно сказала хозяйка. Гермиона всё ещё подбирала правильные слова, когда Розмерта заговорила снова: — Любовные проблемы?

— Откуда… Это так заметно? — спросила Гермиона в шоке.

— Нет, не волнуйся. Мало кто знает, на что нужно обратить внимание. Хочешь поговорить? Ажиотаж уже спал, большинство учеников и учителей вернулись, так что, пока ещё не совсем стемнело, я могу посидеть с тобой.

В изумлении, она оглянулась. Мадам Розмерта была права. Только за дальним столом ещё было несколько ребят, две ученицы с Когтеврана уже уходили.

— Не знаю. Это…

— Личное, я понимаю. Можешь не рассказывать. Я просто спросила, вдруг ты хочешь поговорить, — Розмерта не сердилась и хотела уже встать, когда Гермиона быстро заговорила:

— Нет, это просто очень сложно.

— Ну, попробуй. Я умею слушать.

Гермиона потягивала сливочное пиво, и оно было очень вкусным.

— Могу ли я сначала задать вопрос?

— Конечно.

— Мой друг слышал, что можно… можно снять номер на одну ночь, если… в Хогвартсе не получается… стать ближе, — голос Гермионы перешёл на шёпот. Она бы не подумала, что будет так волноваться, пока ждёт ответа на вопрос. Тем более, что ответом должно быть просто: «да» или «нет». Её щёки покраснели, а голос так и не вернулся. Мадам Розмерта тихо хихикнула.

— Так твой друг собирает слухи? Я понятия не имею, о чём ты говоришь, девочка. Но, может быть, у меня появится больше мыслей, когда я услышу твою историю? — она любезно подняла брови. Гермиона поняла, что хозяйка просто хотела обезопасить себя, чтобы не попасть в неприятности с профессорами Хогвартса из-за того, что сдаёт комнаты студентам, чтобы они могли продолжить своё сексуальное образование.

— Это справедливо. Есть… — её голос постоянно срывался, и она сделала два больших глотка сливочного пива, — …один мальчик. Не мой друг. Другой. Злой, высокомерный, лживый и подлый. Враг, если хотите. Все мои друзья ненавидят его, и я думала, что я тоже, потому что он постоянно делает гадости и говорит ужасные вещи.

— Очень плохой мальчик, и что… — вмешалась Розмерта, опёрлась подбородком на руку и с любопытством посмотрела на неё.

— Можно так сказать. И я должна сказать, что у меня есть действительно дорогой человек, мой друг, который полностью замечательный и сделает для меня всё что угодно. Я люблю его, и он любит меня. Тем не менее… был один инцидент… в шкафу… — и снова ей пришлось смущённо сглотнуть. Одно только воспоминание разжигало в ней жар.

— Тайное дело в шкафу, так, так… просто продолжай, девочка!

— Мы сблизились, плохой мальчик и я. Это было… захватывающе и мне очень понравилось. Я думала, что это был всего лишь один раз и то, только из-за темноты и тишины. Но я встретила его снова, и, похоже, мы не можем держаться на расстоянии друг от друга. Но это плохо, очень плохо! Потому что у меня есть парень, и у него тоже есть девушка! Прежде чем вы спросите, комната будет для нас с Роном. Так что Рон — мой парень.

Розмерта кивнула и у неё была лёгкая улыбка на губах, что делало её очень красивой.

— Теперь… — продолжила Гермиона. — Я не знаю, что делать. Меня так тянет к плохому мальчику, что я почти забываю, что мы враги. Когда мы одни, он совершенно другой… такой чуткий и нежный. Словно другой человек. Но потом я задаюсь вопросом, не схожу ли я с ума. Я люблю Рона и ценю всё то, что есть в нём, плохой мальчик никогда таким не будет. Что со мной не так? — спросила она у мадам Розмерты, довольно озадаченно. Поговорить со взрослой женщиной было на удивление хорошо, даже если хозяйка ещё ничего и не сказала. — Можно ли испытывать чувства сразу к двум одновременно?

— О да, это возможно. Но в конце концов ты выберешь кого-то одного. Но, чтобы не запутать тебя ещё больше и, ты от этого в итоге не ошиблась, я не стану давать тебе никаких советов. Я просто хотела выслушать тебя и убедиться, что это помогло. Сейчас ты выглядишь уже лучше и намного спокойнее, тебе пора возвращаться назад, пока не стало слишком темно. Сливочное пиво творит чудеса.

— Но… Разве вы мне ничего не скажете? И как же насчёт комнаты?

Розмерта только слегка улыбнулась и посмотрела по сторонам. А затем она прошептала Гермионе:

— Когда ты придёшь ко мне с каким-либо мальчиком, то получишь ключ от комнаты, потому что тогда я пойму, что ты выбрала. Так что не торопись и принимай мудрые решения… и не только умом или сердцем. Всегда эта суета вокруг сердца. Решай животом, вся интуиция находится в нём. А теперь тебе действительно пора уходить.

Гермиона пошла в замок. Комнату действительно можно было снять, и почему-то она воровато обрадовалась этому. И почти забыла о своих проблемах.

***

Когда Гермиона ушла в Хогсмид, Драко хотел идти в замок, но затем остановился и оглянулся. Вообще-то, он мог бы побродить здесь какое-то время, потому что, возможно, Грейнджер будет возвращаться одна, если не найдёт Поттера. Они могли бы продолжить то, что начали. Драко было очень трудно думать о чём-то другом, кроме как мечтать снова обнимать такую желанную девушку.

Ему казалось, что без неё он воспринимал мир и в половину не так полно, как тогда, когда она была рядом. Почему такого не ощущалось с Пэнси? Всё стало бы настолько просто, и он определённо уже не был бы девственником и мог бы многое рассказать своим двум глупым друзьям. Конечно, не стал бы. Но он мог бы, в этом был смысл.

Он бросил несколько поленьев в сторону, произнёс заклинание и развёл небольшой костёр, но неожиданно вскрикнул, когда его обезоружили Экспеллиармусом. Его палочка вылетела из руки и нырнула глубоко в сугроб. Профессор Снейп мрачно уставился на него.

— Малфой! Что вы тут делаете?

— Разжёг огонь…

— Очевидно. Зачем? Собираетесь сжечь все дрова замка? Опять же, зачем? Приказ… сверху? — Снейп произнёс последнее слово так решительно, что Драко не сомневался, что учитель имел в виду Тёмного Лорда.

— Н-н-нет, я просто хотел… руки погреть.

Глаза Снейпа только сильнее сузились.

— Если вы замёрзли, возвращайтесь, а не слоняйтесь здесь один, это выглядит очень подозрительно.

Преподаватель подошёл ближе, и Драко дерзко посмотрел на него. Всякий раз, когда ему приходилось иметь дело со Снейпом, он испытывал странную смесь из страха, негодования и восхищения. Однако объяснить восхищение он никогда не мог.

— Я жду… я жду кое-кого.

— Кого? Я последним ушёл из Хогсмида.

Это могло быть ложью. Снейп никогда не был прозрачным в своих намерениях, поэтому Драко решил промолчать.

— Так кого же, Малфой?

— Не так важно.

— Итак… значит… А как же конспирация? Нельзя выглядеть так подозрительно. Вы сейчас же вернётесь в замок со мной! — он схватил Драко за плечо и потянул.

— Нет! Моя волшебная палочка! В снегу.

— Тогда ищите её! — Снейп произнёс Люмос, а Драко ползал по снегу. Он был уверен, что профессор мог даже невербально призвать его палочку. Вместо этого он унизил его, позволив искать. К счастью, он довольно быстро отыскал в рыхлом снегу палочку, а затем ворча шёл рядом со Снейпом.

— Поттер и его друзья всё ещё в Хогсмиде! — упрямо сказал Драко.

— Невозможно. Они просто вернулись другим путём. Или вы не знаете, что есть другой путь?

Нет, он действительно не знал. Он был таким идиотом, раз хотел дождаться Грейнджер, а она наверняка уже была в своей тёплой постели.

Позже совершенно расстроенный Драко заполз в свою кровать. Чем ближе он подходил к Грейнджер, тем было только больнее. Опасность выставить себя на посмешище всё больше возрастала, как и вероятность влюбиться в неё ещё сильнее. Даже Снейп насторожился, хотя обычно прощал ему многое. Он просто не должен испытывать свою удачу впредь. В противном случае над ним будет смеяться вся школа, от него отвернутся друзья, все, не прекращая, будут обсуждать его неловкий роман с грязнокровкой, да так, что слухи дойдут даже до Азкабана, и его отец узнает об этом. И, конечно же, он не мог рисковать своим заданием.

Если бы он только не увлёкся ею так сильно…

***

Гермиона думала точно так же. Сегодня едва не случилась катастрофа. То, что она сделала, было глупо и опасно. Нельзя было уделять Малфою столько внимания, и всё же она продолжала думать о его нежности, которая делала его в её глазах хорошим человеком. Но мадам Розмерта была права. Ей придётся выбрать, и, конечно, это будет Рон!

Но принять это решение полностью и не только разумом, было практически невозможно.

Утром она увидела Рона, и ей пришлось ответить на множество вопросов. Она не вдавалась в подробности и лишь намекнула, что планировала что-то приятное. Это успокоило его, и Гермиона почувствовала, что приняла решение. Она отправила мадам Розмерте сову, сообщив, что хочет снять комнату в следующие выходные.

Конечно, я выбрала Рона, — написала она в записке.

Ответ с ключом, пришёл уже вечером. Но вечером Гермиона не была так уверена, что приняла правильное решение.

Это было потому, что она не встретила Малфоя и нигде не видела его даже мельком. Чтобы узнать, что с ним происходит, она обратилась к симпатичной девушке со Слизерина.

— Он болен, — тут же ответила та.

Это раздражало. Гермиона чувствовала себя преданной в своём самом важном решении, и, возможно, по этой причине она ещё больше утвердилась, что должна быть с Роном. Если Малфой настолько трус, то ей незачем иметь с ним дело. Подумала она, надеясь, что с ним всё хорошо.

***

Пронзительный взгляд Снейпа, без конца следующий за ней, был очень тревожным признаком, и это ей совсем не нравилось.

Обычно профессора Снейпа удавалось избегать, никто не хотел стать участником довольно неприятного столкновения с ним. Но, начиная с понедельника, а потом и ещё несколько дней, пока Драко не появлялся на занятиях, частоту, с которой она случайно сталкивалась со Снейпом, больше нельзя было игнорировать.

А затем, в пятницу, он обратился к ней, когда она задумчивая и рассеянная стояла у кабинета.

— Мисс Грейнджер.

— Проф… Профессор Снейп? — удивлённо отозвалась она.

— Я хотел бы снизойти до небольшого предупреждения. Если вы причиняете боль некоторым людям, мне, в сущности, всё равно, но я обращаюсь не к вашему состраданию, которое вы безусловно проявляете, а к уму. Оставайтесь там, где вы и должны, чтобы не сделать хуже. Некоторые… вещи лучше прекращать сразу же там, где они начались. Понимаете ли вы меня?

«Нет, совсем нет», — думала она с учащённым сердцебиением. Слова Снейпа были полны загадочных намёков, которых она не понимала. Но Гермиона была уверена, что позже она во всём разберётся, поэтому кивнула. Глаза Снейпа вспыхнули и ещё долго и тревожно изучали её лицо.

Не говоря больше ни слова, он ушёл и позволил ей озадаченно стоять в коридоре. Говорил ли Снейп о Малфое? Он что-то заметил? Может быть, он даже знал, что она была в шкафу, когда был в кабинете с плачущей девушкой? Ни для кого не было секретом, что Снейп всегда покрывал слизеринцев, а особенно Малфоя. Однако трудно было поверить, что он действительно переживал за его эмоциональную стабильность. Но Гермиона интуитивно чувствовала, что так и было.

И Снейп, вероятно, был прав. Она и Малфой никогда не смогут быть вместе, их миры были слишком разными. Гермиона грустно вздохнула.

«Завтра она и Рон…» - не возникло никакого трепета при этой мысли.

***

Даже в субботу Малфоя не было видно.

Гермиона установила этот день как крайний срок. Если ему нравилось быть трусом, пусть так. Она уже слышала от нескольких одноклассников, что он до сих пор болеет. Мрачная, но решительно настроенная, она около полудня шла с Роном за руку в сторону Хогсмида. Гарри знал об их планах, он ушёл с Джинни, Невиллом и другим гриффиндорцами.

— Ты уверена? — взволнованно спросил Рон, когда они были уже недалеко от деревни.

— Абсолютно! Это не Хогвартс, не общая комната с другими студентами, или куда всегда может кто-то прийти, не зимой на улице и никакого совиного дерьма! Я безусловно уверена!

— И это всё?..

— Кровать, Рон! Настоящая кровать и нам никто не помешает. Мадам Розмерта действительно очень добра к ученикам.

— О да, и ещё она очаровательно выглядит! — добавил Рон, но покраснел, когда Гермиона сердито посмотрел на него.

Мадам Розмерта с улыбкой подмигивала им, когда они решительно пересекли зал и стали подниматься по лестнице, которая вела к номерам. Гермиона открыла дверь с цифрой 2 и сразу же попала в небольшую уютнуюспальню.

— Шикарно! — сказал Рон, с размаху бросившись на кровать. Он покачивался на матрасе.

«Сейчас всё произойдёт?» — в недоумении подумала Гермиона.

С Малфоем было так легко обмениваться ласками, но с Роном она постоянно думала о том, как и что сделать, даже сама начинала себя раздражать.

— Давай разденемся! — скомандовала она и начала расстёгивать верхнюю одежду, а затем стянула свитер. Рон наблюдал за ней, и его уши покраснели.

— Не лучше ли нам сначала что-нибудь… выпить? — робко спросил он.

— Нет, мы сможем и после. Разве ты передумал?

— Нет! — сразу же воскликнул он.

Гермиона слишком хорошо знала, что звучит очень жёстко и категорично, и она попыталась избавиться от командного тона.

Сейчас происходит то, чего хотел Рон, и она тоже. Раньше просто всегда были не те обстоятельства, не так ли?

Нерешительно Рон начал раздеваться, в то время как Гермиона уже возилась с застёжкой на сапогах.

— Ты пользуешься противозачаточными средствами? — спросила она, это снова прозвучало слишком резко. Гермиона расстёгивала блузку, и Рон, не успев ответить, посмотрел на её грудь, которая всё ещё была упакована в бюстгальтер, поэтому начал заикался:

— Эм… да… конечно, если ты… хочешь, — Рон взмахнул палочкой и охрипшим голосом произнёс противозачаточное заклинание.

— Конечно же, потому что у меня сейчас нет желания заводить детей, — это должно было прозвучать как шутка, которая бы немного разрядила обстановку, но прозвучало как обвинение.

Рон покраснел, и она уже пожалела, что так сказала.

— Извини, Рон. Я просто… нервничаю, — сказала Гермиона. — «И не уверена, что поступаю правильно», — добавила она про себя.

— Да, я тоже. Но у нас всё получится. Любой может это сделать…

Это действительно заставило её на мгновение улыбнуться. Гермиона села на кровать, затем сняла джинсы и расстегнула бюстгальтер. Рон с трудом осмеливался смотреть на неё, но решительно продолжал раздеваться, пока не оказался только в трусах.

— Гермиона, если ты не хочешь…

— Я хочу. Иди сюда… — она быстро перебила его, чтобы прогнать все мысли о Малфое из своей головы. Мужественно она сняла трусики и наблюдала, как Рон снимает свои с пылающим лицом. Его член уже был наполовину твёрдым.

Неловко Рон лёг рядом с ней в кровать. Гермиона немного вздрогнула и пожелала, чтобы Рон мог так же невероятно прикасаться к ней, как Драко.

Рон склонился и довольно мокро поцеловал её, а потом засунул свой язык ей в рот. Его правая рука оказалась на её груди, которую он мял, словно кусок теста.

Гермиона редко чувствовала себя менее возбуждённой. Она отчаянно пыталась вызвать в воображении покалывающее чувство. И недобрым словом поминала проклятого Снейпа, который велел ей держаться подальше. Высокомерный ублюдок.

Пенис Рона теперь был твёрдым и прижимался к её бедру. Гермиона несколько раз задавалась вопросом, улучшится ли ситуация, если она коснётся его. Она так и сделала, обхватила его правой рукой, не слишком робко, можно даже сказать, что уверенно, и несколько раз провела рукой. Дыхание Рона сразу же участилось, и он даже начал немного задыхаться. Ещё он перестал её мокро целовать, только смотрел остекленевшим взглядом на её лицо.

Она снова вспомнила Драко и шкаф, который был слишком тёмным, чтобы можно было хоть что-то увидеть. Она могла только чувствовать его, и одно это чуть не свело её с ума. Рон не сводил её с ума, а скорее заставлял нервничать, потому что теперь он подпрыгивал, снова и снова вталкивая свой член в её руку и вдруг кончил с тяжёлым хрипом. Тёплая сперма побежала по её руке, и Рон выглядел странно, а потом стал моргать.

— О, нет… это… — смущённо начал он.

— Всё в порядке, Рон. Нормально! — быстро сказала она и почувствовала облегчение.

— Нет, это не нормально. Нужно подождать! Дай мне несколько минут, и мы…

Но Гермиона уже встала и одевалась.

— Гермиона, пожалуйста! — запротестовал Рон, было слышно, как он расстроен. Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Побудь здесь, я принесу еду и напитки, а затем мы спокойно посидим, пока нам не придёт время возвращаться. Но… другого раза не будет, Рон. Не сегодня. Я не думаю, что сейчас подходящий момент для этого.

— Это… Это из-за меня, не так ли?

— Ерунда. Скорее из-за моей нерешительности. Не из-за тебя!

Прежде чем Рон успел высказать ещё какие-то сомнения, она спустилась вниз, мадам Розмерта с любопытством посмотрела на неё, но ничего не спросила. Но у Гермионы появилась острая необходимость объясниться:

— Мы просто посидим вместе, не больше.

Хозяйка всё поняла и подмигнула ей. Когда стемнело, они с Роном вернулись. Не рука об руку, не как влюблённая пара, у которой был первый секс. Они возвращались как хорошие друзья, которым было о чём поговорить, но и всё. Втайне Гермиона чувствовала облегчение от того, что не переспала с Роном. Это бы ощущалось как-то неправильно. Возможно, когда-нибудь для этого придёт подходящее время. Но это не сегодня.

Её интуиция говорила об этом.

Комментарий к Часть 4

Следующая глава последняя… Вот так как-то.

========== Часть 5 ==========

На следующий день Гермиона прогуливалась по замку, чтобы собраться с мыслями или вообще очистить голову. Случайно она заметила макушку Малфоя и незаметно подобралась ближе, чтобы проследить за ним.

Он шёл один, не замечая её. Он даже ни разу не обернулся за весь путь до малого кабинета Зелий с тем самым шкафом. Только перед дверью Драко огляделся по сторонам. Гермиона успела спрятаться за угол. Зачем Малфой это делал? Что он задумал? Он снова пошёл плакать в шкафу? Гермиона чувствовала сострадание, она хотела бы утешить его, поддержать, а ещё сказать, что он должен быть сильным.

И в этот раз это был её живот, к которому она прислушивалась, как ей советовала мадам Розмерта.

***

Драко изо всех сил старался убедить себя, что ему всё равно когда-нибудь придётся снова встать с постели. Что с таким же успехом это могло случиться сегодня. Никто больше не лечил его от предполагаемого гриппа. Тем временем он действительно сильно охрип от постоянного кашля, который ему приходилось изображать.

Пэнси с каждым днём становилась всё более нетерпеливой, это только ухудшало его настроение. Всё, чего хотел Драко, — это чтобы его оставили в покое, и Гермиона оказалась в его объятиях. Но оба этих желания были невыполнимы.

Поэтому в субботу он встал, выглядя максимально нерасположенным к разговорам, проигнорировал все вопросы о состоянии здоровья и пропустил мимо ушей комментарии относительно своего сомнительного гриппа. Пэнси очень злились на него за то, что он с первого дня болезни настоятельно попросил Забини не пускать её навещать. Его друг выполнил просьбу. Недовольство Паркинсон на самом деле мало беспокоило Драко. Особенно когда он издалека заметил Грейнджер и её друзей.

Она смеялась. Уизли обнял её за плечи. Драко почувствовал себя очень плохо, недели в комнате, очевидно, не хватило. Он был далёк от того, чтобы снова выглядеть высокомерным Малфоем. Тем более он никак не мог забыть того, что случилось между ним и Грейнджер, он постоянно вспоминал о её поцелуях. Всё время: ночью, днём, даже когда мочится! Его жизнь стала катастрофой. Но ничего другого он и не заслужил.

Каким-то образом он смог пережить субботу, но уже едва сдерживал свои жалкие слёзы к полудню следующего дня. Да, он почти тосковал по проклятому шкафу, в котором можно было спокойно плакать среди вонючих фартуков и думать о Грейнджер. Может быть, Снейп солгал, и этот шкаф на самом деле был волшебным, потому что именно там в конце концов всё изменилось; в нём он смог, наконец, дать волю своим чувствам. Снейп не мог знать всего, хотя обычно делал вид, что это так.

Вздохнув с облегчением, Драко закрыл за собой дверцу шкафа и, окунувшись в темноту, закрыл глаза, чтобы позволить слёзам течь в тёмной тишине.

К сожалению, вскоре он услышал тихий скрип двери и сразу после этого негромкие шаги. Его пульс взлетел, ему стало очень жарко, когда он услышал голос Грейнджер:

— Драко, это я! Могу я… Могу я войти к тебе?

У него во рту пересохло, и он не имел ни малейшего представления о том, что ответить. Однако этого и не пришлось делать, потому что она уже открывала дверь.

— Скажи, если мне лучше уйти. Хорошо? — на это он тоже не был способен. Поэтому Драко молчал, быстро вытер слёзы и ждал, пока она шагнёт внутрь и встанет рядом, а темнота снова окутает их, как одеялом.

— Вчера… У меня было свидание с Роном в Трёх мётлах! Я сняла комнату, и это… должен был быть наш первый раз. Но… — она начала шёпотом рассказывать. Её голос звучал грубее, чем обычно и казался неестественно неуверенным. Драко с трудом мог поверить в то, что она это говорила, но и сказать ничего не мог. Хотел ли он всё это знать? Он так не думал.

— Но это было совершенно неправильно, и в конце концов ничего не случилось. Может быть, тебе это покажется… странным, но я думаю, что… — Гермиона замолчала и судорожно вздохнула. Наконец он смог заговорить:

— Что это должно произойти между нами? — спросил он хриплым голосом. Это понимание зародилось где-то в животе. Его мать часто говорила, что у него превосходная интуиция, и что ему следует чаще её слушать.

— Да, — потрясённо выдохнула она.

Последовало продолжительный молчание, полное потрескивающего напряжения.

— Ты действительно так считаешь?.. — почти беззвучно произнёс он, стоя как парализованный, прислонившись к дальней стенке шкафа, и только тяжело дышал.

— Здесь? — услышал он её голос. Драко совсем не верил своим ушам и сердцу, которое сокращалось в бешеном ритме, гулко отдаваясь внутри.

— Сейчас? — спросил он в ответ. Гермиона не ответила.

Во всяком случае не словами. Но она подошла ближе и взяла его за руку.

***

Она поднесла к себе его руку, прикоснулась к ней щёкой, а затем поцеловала его ладонь.

Драко, затаив дыхание, пытался разглядеть её в темноте, но мог только слышать и чувствовать. Этого было достаточно, более чем достаточно. Он сразу же ощутил, насколько болезненно твёрдой стала его эрекция, и приглушённо испустил то ли вздох, то ли стон, когда она шагнула вперёд и приближалась к нему. Он снова чувствовал на себе её тело.

Абсурд. Такого просто не может быть.

Из-за волнения, шока и возбуждения Драко не отыскал в своём сознании никакой другой мысли. Но он совсем перестал думать, когда Гермиона поцеловала его. С глубоким облегчением он вздохнул в поцелуй, который забрал всю боль последних нескольких дней. В Гермионе не было заметно застенчивости. Она прижалась к нему, даже положила его руки к себе на бёдра и провела кончиком языка по его губам. Драко опять не мог в это поверить, он снова и снова пытался, но совершенно не понимал её.

Возможно, не стоило так упорно пытаться что-то понять? Возможно, Грейнджер тоже чувствовала всё это? Это яростное влечение, это обжигающее желание и эту невыносимую тоску, которую он чувствовал по ней. Может быть, она раньше него смогла отключить голову и действовать, исходя из интуиции, как бы он и сам хотел поступать. Тогда, он ошибался во всём, и Гермиона была самым замечательным созданием на земле.

Она ненадолго отпустила его, бормоча что-то, чего он не расслышал, потому что его пульс был таким бешеным, а сердце так громко стучало в ушах. Но он услышал, как чуть позже выпала её палочка, почувствовал, что она начала расстёгивать его рубашку.

В коридоре вдруг раздались голоса, два человека спорили друг с другом, но они быстро удалились от двери. Гермиона ненадолго перестала его целовать. В течение нескольких мгновений они пытались восстановить дыхание. Но потом она коснулась его эрекции и осторожно провела рукой по ткани брюк, Драко перестал вариться в сомнениях. Все бы стали его презирать, если бы узнали, что он целовался с Грейнджер или, хуже того, что он окончательно потерян, неизлечимо влюбившись в неё. Но разве в этот момент его могло волновать, что может подумать кто-то другой, или что может произойти потом за пределами этой чарующей темноты?

Теперь Драко тоже поцеловал её и сразу заметил, как охотно Гермиона впустила его язык к себе в рот. Его руки оказались под её свитером. Её кожа была теплой, и она покрывалась мурашками, когда его пальцы касались её груди. Так нежно, как только мог, он гладил её грудь, Драко заметил, как затвердели её соски, а потом Гермиона, задыхаясь, ахнула в поцелуй. Он толкнулся ей в руку, но отстранился и резко втянул в себя воздух, когда почувствовал, что она начала расстёгивать его брюки.

Грейнджер имела в виду именно то, что сказала.

«Этого стоило ожидать», — подумал Драко. Он хотел почувствовать смущение или страх, но чувствовал только чистое возбуждение. Её запах, её мягкие губы, её тепло, её тело и её смелость вырывали из него непонятные звуки. Её руки теперь коснулись его члена, это заставило его вздрогнуть. Всё в этой ситуации переполняло его, заставляло ещё неудержимей хотеть её.

— Подожди минутку… — тихо прошептала она, отпустила его и сняла трусики. Потом её голос прозвучал громче:

— Драко, сними штаны и сядь вниз, — он так и сделал. В тот момент он мог сделать для неё абсолютно всё, всё что угодно.

Как только он сел на дно шкафа и прислонился спиной к боковой стене, он почувствовал, что она тоже опустилась вниз и качнулась над его коленями.

«Надеюсь, это действительно Грейнджер», — он вдруг подумал, что всё это могло быть просто сном. Что он в любой момент мог проснуться в поту от того, что наяву Пэнси висела над ним и хлопала его ладонями по лицу, пытаясь разбудить.

Её рука снова коснулась его члена, и ещё он почувствовал, что она была сверху, прямо над чувствительным кончиком его головки. Это было невероятно. Гермиона ещё ближе подвела его ко входу, потом она поцеловала его и резко опустилась в то же самое время. Потом негромко простонала от боли. Драко чуть не кончил в этот момент. Некоторое время Гермиона вообще не двигалась, только прижималась к нему губами и лбом и тяжело дышала. Сам Драко не решался пошевелиться в этот момент. С одной стороны он не хотел причинить ей боль, с другой — боялся, что слишком быстро потеряет контроль. Поэтому он с нетерпением ждал, пока Гермиона снова начнёт двигаться.

Вначале пришли в движение её губы. Потом медленно и осторожно она начала двигать бёдрами. Драко просто не удержался и ахнул. Это было замечательно.

Хотя Драко должен был признаться, что свой первый раз он представлял себе как-то по-другому. С ним в более активной роли и не в шкафу… Но так было даже лучше. Иначе он бы не смог так отчётливо почувствовать, как сильно она хотела его. А она, очевидно, хотела его так же сильно, как и он её, или ещё сильнее, если он правильно интерпретировал вибрацию её мышц на своём члене. Это было просто идеально, несмотря на все обстоятельства. Или, может быть, именно из-за них.

Драко нашёл её губы, притянул её ещё ближе и растворился в этом неожиданном моменте, полном похоти, эмоций и, возможно, любви. Хриплые вздохи Гермионы становились всё быстрее, дыхание всё глубже, а поцелуи стали смазанными, её пальцы, которые проходились по его голове и лохматили его волосы, начали сжиматься.

— Да, сейчас… — невнятно пробормотала она. Драко даже не был уверен, что она всё ещё с ним разговаривала. Интуитивно он снова отпустил контроль. Сразу же волна удовольствия разорвалась в нём. Грубое, грозное рычание вырвалось наружу, он откинул голову назад, стукнувшись затылком о стенку шкафа, Раздался отчётливый глухой — бум. И в это время он почувствовал, как его член ещё сильнее сжало внутри неё. Гермиона задохнулась, но ещё некоторое время двигалась словно по инерции.

Затем она расслабилась и опустила голову ему на плечо, теперь она просто дышала. Драко с любовью обнял её, глубоко вдохнул её аромат, сохраняя в памяти этот миг, наслаждаясь завораживающим ощущением того, что его член всё ещё находился внутри неё, и страстно желая, чтобы время остановилось навсегда.

Тот факт, что этого не произошло, говорил ему о том, что шкаф был просто шкафом, а никак не ящиком желаний.

Гермиона прочистила горло, оставила на его щеке тёплый и долгий поцелуй и встала.

— То что случилось в шкафу — останется в шкафу, да, Драко? — спросила она хриплым голосом.

— Конечно! — ответил он, звуча так же глухо. Она подняла свои трусики и надела их, в то время как он тоже встал и начал одеваться.

— Прежде чем я уйду… — она снова подошла к нему, без колебаний поцеловала в губы и сказала твёрдым голосом: — Это было правильным решением, и я надеюсь, что ты тоже не пожалеешь об этом, Драко.

— Если ты не станешь, я тоже не буду.

Он чувствовал, что она улыбается, конечно, он не видел и не слышал этого, просто понял.

— Я рассчитываю на тебя, Малфой.

— Можешь, Грейнджер!

***

Она открыла дверь шкафа, и Драко невольно зажмурился от яркого света. Когда он снова открыл глаза, Грейнджер уже прикрыла за собой дверцу. Драко услышал как хлопнула дверь кабинета и ещё некоторое время оставался в шкафу, чтобы понять, что только что произошло.

Что-то замечательное. И была надежда, что, возможно, однажды они снова смогут быть вместе. В конце концов, они разделили свой первый раз. Шкаф сделал это возможным.

— Спасибо, шкаф! — радостно сказал Драко, покидая его. Он даже похлопал по дверце ладонью, а потом покинул кабинет.

К сожалению, он слишком поздно обнаружил профессора Снейпа. Слишком поздно, чтобы принять отстранённо незаинтересованный вид. Снейп видел, как он вышел из кабинета, и теперь пристально смотрел на него, преградив путь.

— Что с вами, Малфоями, не так?! Почему вы никогда не можете принять совет и всегда делаете только то, что хотите? Этого никогда не будет, Малфой. Никогда! Запомните мои слова! А теперь застегните ваши штаны и скройтесь с моих глаз, пока я не решил доложить!

— Спасибо, сэр! — ответил Драко. Ничто не могло испортить его настроения, даже пессимистичная речь Снейпа. Что он мог знать?

Однако Драко знал одно. Снейп всегда был прав.

Но не в этот раз! В этот раз он ошибся!

***

На Гермиону накатило понимание, в голове был полный бардак. Её разум кричал на неё: Вот дрянь, жестокая шлюха!

Её сердце просто бешено колотилось, так же быстро и горячо, каким она помнила было сердцебиение Драко. Словно её сердце билось синхронно с его.

Её живот молчал. Интуиция больше ничего не подсказывала, с тех пор, как она послушала её. Беспокойство и сомнения, которые она последнее время испытывала, исчезли. Но это должно было принадлежать Рону, она точно это знала. Всегда знала. И всё же…

Драко украл это у неё и Рона. Или только у Рона, а у неё нет? Она была с ним, потому что сама хотела.

Возможно всё и произошло в тёмном шкафу. Но они преодолели много предрассудков, ненависти и гордости в его затхлой тьме. Она, по крайней мере, была не против сблизиться с Малфоем и на другом уровне.

«Посмотрим», — счастливо подумала она и послала в сторону Снейпа, который только что появился из-за угла, лучезарную улыбку. Он ответил уничижительно подозрительным взглядом.

Гермиона в порыве счастья не заметила задумчивости, которая поселилась на лице Снейпа после этого. Возможно, так было лучше для всех.