The Bounty: The Black Tentacula (ЛП) [gracediamondsfear] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1: Малфой-Мэнор ==========

Гермиона ошибалась. Гаррисон был в ярости. Даже после того, как она сказала, что Малфой дал ей все необходимые заклинания, чтобы обойти защиту в гостевом доме, он прочитал ей уйму нотаций, напоминая, как опасно шастать без своей волшебной палочки, позволять так легко обезоруживать себя или соглашаться на все сомнительные идеи, которые предлагает хренов Малфой.

— Я понимаю, что у вас двоих есть что-то вроде… общей истории, — сказал Гаррисон, понизив голос, чтобы показать, насколько скандальной была ситуация. — Но если ты собираешься просто исчезать каждый раз, когда захочешь хорошенько перепихнуться, нам придется найти тебе замену.

Гермионе влепили выговор за то, что она ударила его, и они больше не разговаривали, хотя она все еще была в команде.

Информация Ордена о Волдеморте медленно распространялась, и Гермиона начала беспокоиться. Дело было не только в том, что она хотела, чтобы миссия закончилась, она хотела, чтобы дом в Уилтшире был зачищен. Это было обещание, которое она дала Малфою на Гавайях. Он оставил все в ее руках. Если она хочет его снова, если хочет увидеть его, поговорить с ним, поцеловать его… почувствовать ласки его языка… если она хочет чего-то из этого — ей придется его найти. Он пообещал, что больше не будет ее выслеживать, и зашел так далеко, что избавился от отслеживающей метки, которую сам же и наложил. Но, помимо этого, он не дал ей ни малейшей подсказки, куда отправится дальше, и это не могло не навести на мысль, что он вовсе не хочет, чтобы она его нашла. Было ли это еще одной формой пыток, которыми он так любил ее подвергать? Неужели время, проведенное с ней, было всего лишь шуткой, возможностью использовать ее, а потом испариться, будто ничего не было? Грейнджер не хотела в это верить… но речь идёт о Драко Малфое. Нельзя игнорировать этот факт.

Тем не менее, из-за каждого стука в дверь, каждой совы, которую она видела, любого движения, замеченного краем глаза — она буквально подрывалась с места, думая, что это был он. Если бы он, конечно, передумал или мог держаться от неё подальше. Гермиона невольно следила за каждой блондинкой, которая проходила мимо неё. Сканировала каждого мужчину, который флиртовал с ней, чтобы найти хоть один намёк на что, что это был Драко, скрытый за какими-нибудь маскировочными чарами. И каждый раз, когда она понимала, что это не он, ее сердце сжималось от боли. Что это значит? Почему без него Грейнджер была убита горем? Все, что у них было, это секс. Восхитительный, умопомрачительный секс с трясущимися ногами, который ни один другой мужчина не сможет ей дать. Не то чтобы она была заинтересована.

Были и другие мужчины, мужчины в Ордене, в Министерстве, пьяные мужчины в Дырявом Котле, все они в то или иное предлагали ей… утешить ее горе по поводу потери Гарри и Рона или желая «выесть ей мозг» разговорами о гражданских правах волшебных существ. Она встречалась с некоторыми из них, принимала приглашения на ужин и даже приглашала их к себе домой. Но каждый божий раз в считанные секунды понимала, что не ляжет с ними в постель. Их поцелуи ничего не вызывали в ней. Их прикосновения были тусклыми и бессмысленными. Они были мягкими, вежливыми и романтичными, обращались с ней как с хрустальной вазой, и это утомляло ее до слез. Мужчина обнимал ее, а она тут же вспоминала, как Драко ставил ее на колени, называл шлюхой, поглаживая ее губу большим пальцем. Мужчина целовал ее, а она вспоминала, как Драко отказывался от того же, уворачиваясь от ее губ, пока она не начинала изнывать от желания, хватаясь за его спину, безмолвно умоляя о поцелуе. Драко точно знал, что ей нужно, и знал, что она достаточно сильна, чтобы принять это.

Грейнджер сидела за своим столом на площади Гриммо, когда Фордхэм постучал в дверь.

— В Уилтшире состоится собрание. Там будут не все, но некоторые из вышестоящих, — сообщил он, не проходя внутрь. Между всеми членами команды сейчас были напряженные отношения.

— Когда выдвигаемся? — спросила она, отодвигая стул, чувствуя, как по венам начинает пробегать адреналин.

— Через три дня. Ты, я и… Гаррисон.

— Отлично, — Гермиона встала из-за стола, радуясь, что всё скоро закончится. Она попросит перевода в другую команду и покончит с Гаррисоном навсегда.

Гермиона, Гаррисон и Фордхэм пробрались в гостевой дом в поместье. Была почти полночь, и они могли видеть дрожащую Чёрную Метку в небе, зависшую над мрачным особняком, клубы чёрного дыма, несущегося с горизонта, сигнализируя о приближении Пожирателей Смерти.

— Сколько их? — спросила Гермиона, пока Фордхэм накладывал чары обнаружения своей палочкой… три… четыре…

— Я обнаружил пятерых. Не такое уж и больше собрание, — ответил он. — Подожди. Шесть. В дальнем конце особняка есть кто-то еще. Как будто отдельно от остальных.

— Может быть, домовой эльф или горничная, — предположила Гермиона.

— Или заложник, — сказал Гаррисон. — Давайте сделаем сюрприз этим пятерым.

По словам Драко, лазейка к поместью не использовалась уже много лет. Он сказал, что на самом деле, это был Хозяйский Проход — удобный способ для лорда поместья нанести дружеский визит тому, кто останавливался в гостевом домике. Теперь это был затхлый туннель, весь заросший паутиной и летучими мышами. Гаррисон и Фордхэм скептически относились к тому, что это сработает, сомневаясь в разведданных переданных Малфоем, но этот путь действительно привёл их в небольшую темную гостиную в главном доме.

Все трое молча стояли, прислушиваясь к приглушенному разговору, оказавшись ближе, чем они могли надеяться. Пожиратели Смерти собирались отправиться в Лондон первого сентября, чтобы атаковать Кингс-Кросс, когда ученики будут возвращаться в школу. Это была настоящая война… а дети были легкой добычей. После того, как они услышали достаточно, чтобы закрепить их планы, команда обменялась беззвучными сигналами, собираясь атаковать.

Гермиона была удивлена ​​тем, как легко им удалось схватить их. Конечно, там не было верховных… эта информация была неверной. Там были рядовые солдаты, которых, вероятно, послали в жертву, или же они просто жили в поместье. Фордхэм заковал их всех волшебными наручниками после того, как оглушил, и они уже приготовились аппарировать на Гриммо, когда Гаррисон вдруг закричал.

— Стойте! А как же шестой? Заложник?

— Я пойду, — вызвалась Гермиона. — Где он?

Фордхэм снова наложил чары обнаружения, и они почувствовали одно медленное, ровное сердцебиение, откуда-то сверху, а не из подземелья, где могли бы держать заложника.

— Это может быть ловушка, — прошептал Гаррисон, подозвав их к себе, чтобы задержанные Пожиратели Смерти, ютившиеся в углу, не могли их подслушать.

— Ну, они не смогут схватить меня, если я подкрадусь к ним сзади, верно? — Грейнджер улыбнулась и направилась фойе.

Ее шаги были единственным звуком, когда она поднималась по широкой лестнице. Второй этаж поместья был гораздо менее формальным, чем первый. Там было больше картин и различных безделушек, больше сияющих серебряных подсвечников, украшенных драгоценностями ковров, тянущихся вдоль широких коридоров. Гермиона кралась с вытянутой перед собой палочкой, прошептав Люмос, чтобы осветить хотя бы крошечную часть дороги впереди. Где-то неподалёку слышалась музыка — Шопен, если она не ошиблась. Дойдя до конца коридора, Грейнджер увидела полоску света, падающую на пол из-под двери слева. Она погасила палочку и подкралась ближе, держась как можно ближе к стене.

Дверь была чуть приоткрыта, из камина исходил слабый теплый свет, мерцая и танцуя на стенах. Сделав глубокий вдох, она выставила палочку и вошла в комнату.

— Я рад, что это ты, а не тот мерзкий старый мерзавец, с которым ты пыталась трахнуться.

И вот он, сидит за роялем в спальне размером с ее квартиру. Он был босиком, одет в темные джинсы и серую футболку, которая идеально обтягивала его грудь.

— Драко… — прошептала она, все еще держа палочку перед собой, но ее рука заметно дрожала.

Малфой перестал играть Шопена и встал, взял тлеющую сигарету из хрустальной пепельницы и в последний раз затянулся, прежде чем затушить ее.

— Не поцелуешь? — спросил Драко, подходя достаточно близко, чтобы ее палочка уткнулась в его грудь, и, коснувшись кончика своим пальцем, он оттолкнул ее в сторону.

Гермиона схватила его за футболку, сжав ткань в кулаках, и притянула к себе, врезаясь в его губы своими прежде, чем он успеет сделать еще одно остроумное замечание. Драко забрал у неё палочку и бросил через плечо, ведя ее спиной вперёд через всю комнату, пока они не оказались у подножия массивной кровати с балдахином. Он оставлял влажные следы от поцелуев на ее горле, блуждая руками под рубашкой, подушечками пальцев пробегая по рёбрам и груди.

— Это больше похоже на мою милую маленькую кошечку, — пробормотал он, стягивая с ее плеч куртку и закидывая ногу на свое бедро, пока Грейнджер не начала задыхаться.

— Подожди! — она оттолкнула его, вытирая влажный рот тыльной стороной ладони, изо всех сил пытаясь отдышаться.

Малфой улыбнулся ей с долей поддельной жалости, манерно изогнул бровь и, подцепив пальцем пояс ее джинсов и потянув на себя, лизнул раковину ее уха.

— Ты же не собираешься заставить меня ждать, — сказал он. — Верно?

— Драко, я здесь не одна. Гаррисон, Фордхэм…

— Пусть забирают то, за чем пришли, дорогая. Если ты, конечно, не собираешься меня сдать, — он заглянул в ее глаза с искренним беспокойством и добавил: — Если ты не планируешь нарушить своё обещание.

Четыре месяца назад она дала слово, что, если она когда-нибудь снова найдет Драко, то пойдет с ним, куда бы он ни пошел. Грейнджер согласилась, что останется с ним на три дня. И, нет, она не собиралась отказываться от своих слов, потому что это было обещание, о котором она думала каждый проклятый день, каждую ночь, проведённую в одиночестве, когда все, что ей оставалось, это гадать, куда он мог отправиться и где она должна его искать.

— Как давно ты здесь? — спросила Гермиона, пытаясь держаться подальше от его соблазнительного рта.

Он обречённо вздохнул и рухнул на край кровати, уверенный, что она не откажется от «разговора», прежде чем он сможет залезть к ней в трусы.

— Недолго. Я следил за Пожирателями Смерти, как и ты, и знал, когда эти болваны будут здесь. Я прокрался сюда точно так же, как и вы, и спрятался здесь, в моем старом крыле, — сказал он, проводя пальцами по темному дереву каркаса кровати.

Драко месяцами представлял, как укладывает ее в эту постель, на шелковое постельное белье, вдыхает сладкий запах ее волос, слышит, как она выкрикивает его имя, когда он заставляет ее кончить. Он представлял, как просыпается с ней в Малфой-Мэноре, готовит ей завтрак, показывает библиотеку, картины, играет для нее на рояле. Он знал, что Гермиона не была здесь после инцидента с Беллатрисой, и понимал, что для неё войти сюда будет подобно пройти через врата ада, и хотел это изменить. Драко хотел показать ей, как выглядит Поместье при солнечном свете, когда шторы открыты и звучит музыка. Ему нужно, чтобы она увидела свет внутри этих мрачных стен, хотя сам толком не знал, зачем.

Теперь, когда она стояла перед ним, когда он чувствовал вкус ее поцелуя, когда она притягивала его к себе с такой свирепостью, что он чуть не рассмеялся, единственное, чего он хотел — забрать ее, чтобы сфокусировать все своё внимание на ней. Драко хотел показать ей, каким облегчением будет спрятаться от всего этого, притвориться, что ничего не происходит, напиваться и встречать рассветы. Они могут убежать. Она могла перестать быть Грейнджер, а он — Малфоем. Не имело значения, куда они отправятся, он просто хотел был с ней.

— Полагаю, если бы вы не появились, они бы… — у него не было возможности закончить фразу, потому что дверь распахнулась, впуская внутрь Гаррисона и Фордхэма с палочками наготове.

Драко не упустил, что Грейнджер первым делом шагнула к нему, а не к своим товарищам.

— Чертов Малфой, — выплюнул Фордхэм. — Сначала мы ищем тебя, а теперь, похоже, никак не можем избавиться.

— Люблю держать интригу, — протянул Драко, прислонившись к изножью кровати, нисколько не заботясь об их агрессивном поведении. Даже не глядя на этих недоумков, он мог поклясться что они не владеют беспалочковой магией и, кажется, они гораздо больше озабочены позерством, чем собственной защитой.

— Почему ты не надела на него наручники? Не оглушила? — спросил Гаррисон у Гермионы спокойным голосом, в котором слышалось явное разочарование, как у родителей, расстроенных выбором своего ребёнка. — Он в розыске.

— Его разыскивали для получения информации, и он дал ее нам, — ответила та. — Я сказала ему…

— Что снова отсосешь ему, как только мы выйдем за дверь? — хохотнул Фордхэм, но оказался на полу, оглушенный заклинанием, прежде чем смог сказать еще хоть слово.

Гермиона повернулась и увидела Драко, вытянувшего руку перед собой, в серых глазах плескалась ярость. Он даже не думал ослабить силу магии, исходящую из кончиков пальцев.

— Извинись перед ней, — прошипел он, подходя к стонущему от боли Фордхэму.

— Я не подчиняюсь приказам Пожирателей смерти.

Драко снова оглушил его, не используя палочки, ярко-синий свет вырвался из его ладони, в результате чего Фордхэм и вовсе потерял сознание.

— Прекрати, — воскликнула Гермиона, касаясь его руки. — Чем больше ты сделаешь, тем больше обвинений они на тебя повесят.

— Сделай свой выбор, Грейнджер, — рявкнул Гаррисон, подняв палочку и нацелив ее на Драко. — Но знай, что если ты не сдашь его, я сообщу о тебе в Министерство.

— Я заключила сделку, — отозвалась та. — Он дал мне информацию, а я пообещала, что мы отпустим его.

— И тут ты подумала, что выслеживание его волшебного хрена — это уникальный опыт, — фыркнул Гаррисон.

Драко рванул вперед, но Гермиона схватила его за локоть, прижала к себе, и они исчезли с оглушительным треском.

========== Глава 2: Чёрная Тентакула ==========

Уже в следующий момент они оказались на тёмной улице возле огромного, ярко освещенного отеля.

— Небольшое предупреждение, Грейнджер, это все, о чем я прошу, — буркнул Драко, пытаясь восстановить равновесие и оглядываясь по сторонам, в надежде понять, где они находятся.

— Извини, — на ее лице отразилось неподдельное беспокойство. — Просто я знала, что ты был в шаге от того, чтобы ударить его или, что ещё хуже, кинуть Круцио, и мне пришлось вытащить нас оттуда. Он специально выводил тебя.

— Думаешь, я этого не знаю? Поверь мне, котенок, ещё как знаю.

— Я стараюсь верить тебе как можно меньше, — проворчала Гермиона, просматривая содержимое своей сумочки, расшитой бисером. — Ты говоришь по-немецки?

— Ну, я знаю несколько отборных фраз, которые услышал от девушки из Дурмстранга. Ее звали Алка. Она была… очень гибкой…

— Забудь, — Грейнджер закатила глаза. — Давай просто зайдём внутрь.

— Подожди секунду. Где мы? — спросил Драко, оглядывая постройки вокруг себя, вместо того, чтобы пойти вслед за ней.

— Мангейм, Германия, — сказала она. — Я… я приезжала сюда на международный симпозиум по волшебным существам два года назад, и мне очень понравилось. Этот отель потрясающий. Внутри есть бассейн…

— О, Грейнджер… — в серых глазах сверкнул маниакальный огонёк. — Мы ведь недалеко от Гейдельберга, верно?

— Д-да. Немного южнее… — она ​​перестала говорить, когда Малфой притянул ее к себе, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Я обещаю, что мы вернемся сюда, в этот красивый, очень приличный и стильный отель, если хочешь, Гермиона, но есть кое-что, что я просто ОБЯЗАН показать тебе в первую очередь.

***

В Гейдельберге шел дождь, и они аппарировали к месту прямо за замком, высоко на холме, с которого открывался вид на небольшой спящий город на берегу реки. Грейнджер слышала о «творческом» характере волшебного сообщества Гейдельберга, но никогда не думала, что это может заинтересовать Малфоя. С другой стороны, до сегодняшнего вечера она понятия не имела, что он играет на пианино. Вытащив палочку, Гермиона накинула на их головы дождевой щит, и Драко взял ее за руку, потянув к одной из полуразрушенных башен великолепного замка, разбомблённого во время Второй мировой войны, который теперь стал обычным туристическим центром.

— Куда мы идем? — спросила Грейнджер, пораженная тем, как быстро последовала за ним, без всякой задней мысли делая все, что он пожелает. Она доверила ему свою жизнь, чего раньше не случалось ни с кем, даже с Роном.

— Просто уютное местечко, в котором, я думаю, мы можем немного повеселиться, — пояснил Малфой, вытаскивая палочку и постукивая кончиком по узору на красном кирпиче. — Скажи мне, котенок, ты когда-нибудь слышала о «Черной Тентакуле»?

Стена разъехалась в разные стороны, открывая взору ведущую вниз винтовую лестницу, освещенную спиралевидным зеленым пламенем в дымчатых стеклянных подсвечниках. Как только они начали спускаться, до слуха Гермионы донеслись мелодичные звуки: странная смесь звучания оперы и современной танцевальной музыки. Он вел ее на танцы?

Магический Гейдельберг был популярным местом для студентов, которые хотели как следует оторваться после окончания школы. Факультеты, соперничество, правила и очки были выброшены в окно, и магия практиковалась более свободно и опасно, когда смешивалась с льющимися рекой напитками, легко добываемой травкой из волос Пикси и ещё целой дюжиной запрещенных зелий для притупления или усиления чувств. Это было небольшое сообщество музыкантов и авторов, художников, актеров, свободомыслящих и раскованных людей. Гермиона впервые была в таком месте.

Соблазнительная музыка стала громче, но Драко потащил ее в противоположном направлении, вниз по лестнице и чуть дальше по затемненному коридору, где за столом сидела стройная бледная ведьма с кроваво-рыжими волосами. Как только она увидела Драко, на ее губах расплылась улыбка шириной в милю, и Гермиона увидела, как та выпрямилась, выпятив грудь и облизывая нижнюю губу.

— Мистер Малфой! Вы не заглядывали к нам целую вечность! Как долго вы пробудете здесь?

Гермиона встала рядом с ним и, обхватив его локоть, положила голову ему на плечо, чем заставила Драко усмехнуться. Ее ревность была восхитительной. Если они не получат номер в ближайшее время, он оттрахает ее прямо у каменной стены.

— Что ж, она обещала остаться со мной на три дня, но сейчас мы возьмёт одну ночь, — сказал он, потянув руку Грейнджер вниз, чтобы переплести их пальцы.

Девушка за стойкой взяла себя в руки, оглядела Гермиону с головы до ног и обнаружила, что явно недотягивает до неё, хотя ей удалось удачно замаскировать своё расстройство по этому поводу за видимостью вынужденного гостеприимства.

— Конечно, мистер Малфой. Следуйте за мной.

Стены узкого коридора кишели толстыми, вьющимися черными лозами Тентакулы, которые колыхались на сквозняке, откидывая на стены тени своих острых шипов.

— Они не ядовиты, — бросила рыжеволосая хозяйка через плечо. — На самом деле эти очаровательные лозы размещены здесь просто чтобы… добавить атмосферы.

Гермиона не упустила из виду ни одного подмигивания, которое девушка бросила Драко, и уж тем более того, как та пялилась на его ухмыляющиеся губы. Она сжала его руку, и он ухмыльнулся в ответ, игриво изогнув одну светлую бровь. Было ясно, что он наслаждается этой безмолвной стычкой двух кошек.

Их номер был впечатляющим, непохожим ни на один номер, который когда-либо видела Гермиона. Она чувствовала себя так, как будто была на дне бутылки джинна с низким потолком и стенами, обитыми шелком цвета выжженного золота и красного вина. С потолков свисали тяжелые железные цепи, удерживая масляные лампы из цветного стекла, которые откидывали на стены мерцающее сияние драгоценных камней. Пол был усеян пышными бархатными подушками и грудой меховых накидок. Зачарованный потолок являл собой звездное ночное небо с полной луной, почти заставив Гермиону забыть, как глубоко под землей они оказались на самом деле. Один беглый взгляд на роскошные подушки и ткани заставил ее понять, насколько сильно она измотана.

— Вам еще что-нибудь нужно, мистер Малфой? Залы и сцена закрыты на вечер, но если вам нужна развлекательная программа…

— Пока только бутылку шампанского «Plume de Fer», спасибо.

Ведьма была явно недовольна, и Гермиона не могла не улыбнуться, увидев краткое разочарование на ее лице перед тем, как та ушла. Драко притянул Грейнджер к себе, начиная покрывать поцелуями шею.

— Я думал, ты собираешься выцарапать этой сучке глаза, — пробормотал он ей в ухо. — Ты выглядишь чертовски сексуально, когда ревнуешь, котенок. Может быть, нам устроить небольшую схватку между вами завтра?

— Ты самодовольный ублюдок, — вздохнула она и оттолкнула его, стараясь не попасть под его влияние слишком быстро, но все равно чувствуя нарастающее желание внизу живота. — Я думала, ты сказал, что дело не только в сексе.

— Так и есть! — возмутится Малфой, снова потянувшись к ней. Он ловко расстегнул пуговицу на ее джинсах, даже не глядя вниз. — Мы уже аппарировали в Германию, прошли по коридору и все такое!

Драко прекрасно знал, что она просто дразнит его, он мог видеть, как отчаянно она пытается не рассмеяться, так усердно старается казаться серьезной, и еще усерднее старается не запрыгнуть на него. Так что он не стал подталкивать ее, зато отлично знал как поддразнить в ответ, пересчитывая подушечками пальцев ее ребра, пока та пыталась что-то говорить.

— Что это за место? — спросила Гермиона, даже не пытаясь отпрянуть от его гипнотизирующих прикосновений.

— Это… своего рода клуб для волшебников с определёнными… убеждениями, — Малфой протянул руку ей за спину и двумя пальцами расстегнул бюстгальтер, награждая улыбкой лёгкий удивлённый вздох, сорвавшийся с ее губ.

— В этой комнате даже кровати нет, — подметила она, пока он большим пальцем дразнил покрытый кружевом сосок, глядя ей прямо в глаза, словно бросал вызов.

— Комната — это и есть кровать, Грейнджер, — сказал он. — Есть еще возражения?

Гермиона покачала головой. Малфой прижал ее к одной из бархатных стен, коленом раздвигая ноги и удерживая лицо в своих руках, чтобы снова поцеловать.

— Я действительно хочу провести с тобой время… просто разговаривать… просто быть, — сказал он между поцелуями, пока Гермиона обхватывала руками его спину, впиваясь ногтями в бледную кожу. — Но я не видел тебя несколько месяцев, а теперь, когда я ощутил вкус твоей кожи, я хочу тебя.

Голод в его голосе заставил ее дрожать, и Грейнджер изо всех сил цеплялась за него, терлась о его ногу промежностью, пока кровь в жилах не начала нагреваться, а собственная потребность не вырвалась на поверхность. Но стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга.

Принесли шампанское, и Драко наполнил черные хрустальные бокалы, прежде чем протянуть ей один и поднять свой для тоста.

— Ты доверяешь мне позаботиться о тебе, котенок? — он проводил ее обратно к месту у стены.

— Да, — выдохнула Гермиона, уже чувствуя, что снова возвращается к покорной роли, которую он отводил ей на Гавайях.

— Умница. На этот раз ты даже сможешь говорить, — Малфой игриво подмигнул. — Я хочу слышать, как ты говоришь самые грязные вещи, которые только можешь вообразить. За три дня горячего… липкого… потного… порочного разврата.

Он протянул ей свой бокал, и Грейнджер аккуратно коснулась его краем своего собственного. Ее глаза блестели в тусклом свете, а желудок скрутило от нетерпения и возбуждения.

— И, конечно, за крайне интенсивные разговоры, — добавил Драко с улыбкой.

— Я обязательно выпью за это.

— Я в этом не сомневался, дорогая.

Шампанское не было похоже ни на что из того, что когда-либо пробовала Гермиона (коих было не так уж и много), поэтому она предположила, что это потому, что она была некультурной маглой, мало знающей о волшебных возлияниях. Оно было очень сухим, но с оттенком корицы и мускатного ореха, теплым и пряным. Это напомнило ей о Рождестве, но с пузырьками на языке. Когда Грейнджер подняла глаза, Драко смотрел на нее с широкой ухмылкой на губах и расширенными зрачками. Он знал то, чего не знала она.

— Разденься для меня, сладкая, — сказал он, забирая пустой бокал из ее руки. — Эта одежда совсем скоро начнет тебе мешать.

Малфой отступил от нее и стянул с себя рубашку. Быстро сбросив ботинки и джинсы, он комично плюхнулся на пол в груду подушек в одних боксерах, вытянул ноги и закинул обе руки за голову, жадным взглядом наблюдая за тем, как Грейнджер начинает извиваться.

— Что ты сделал? — спросила она, проводя пальцами по своей шее.

Он был прав. На каждом месте, с которым соприкасалась ткань, ощущалось легкое покалывание: свободно свисающие лямки лифчика, кружево на сосках, влажная ткань трусиков между ног — чуть не заставили ее кончить, когда она невольно потерла бедра друг о друга. Не удосужившись дождаться его объяснений, Гермиона стянула джинсы и свитер, позволяя расстегнутому бюстгальтеру упасть на пол. В тот момент, когда она добралась до резинки своих трусов, Драко громко откашлялся.

— Не торопись, — сказал он, поглаживая заметную выпуклость на своих серых боксерах. Его голос был напряженным… хриплым. — Прислонись спиной к стене и раздвинь ноги.

Грейнджер сделала, как он просил, чувствуя, что влага между ног выделяется обильнее, а разгоряченная кожа покрывается бусинками пота. То, как он смотрит на неё, заводило ее ещё сильнее. Выражение неподдельного голода на его лице, то, как язык скользил по его губам, когда он смотрел на неё, сжимая в руке свой твёрдый член через ткань трусов.

— Проведи руками по волосам, — прошептал он. — Помассируй пальцами кожу головы.

Гермиона так и сделала, и почти сразу по ее коже пробежали мурашки, а кровь, бежавшая по венам, словно сменила направление. Она покачивала бедрами, не касаясь ничего конкретного, но от ощущения трения клитора об насквозь мокрую ластовицу трусов, дыхание мгновенно перехватывало.

— Закрой глаза, ведьма. Прикоснись к своей шее, к горлу. Прикоснись к себе так, как представляла себе мои прикосновения, когда думала обо мне. Твои сиськи, черт бы их побрал, они идеальные. Скручивай соски, сделай их красивыми и твердыми.

Малфой был загипнотизирован видом ее тела, находящегося под воздействием шампанского «Железное перо». Это волшебный напиток, доступный только в таких местах, как «Черная Тентакула». Оно усиливало ощущение прикосновения на час или около того, и он мог видеть, что Грейнджер уже была на грани оргазма. Просто стоя там, у стены, она извивалась, словно змея, губы соблазнительно приоткрыты, ресницы опущены, бёдра раскачиваются из стороны в сторону, а спина выгибается дугой, пытаясь найти хоть какое-то облегчение. Это заставило ее опустить руки на живот, склонив голову набок и оперевшись щекой в плечо, пока она изо всех сил пыталась каким-то образом выскользнуть из своего собственного нижнего белья.

— Нет, не надо! — воскликнул Драко, подползая ближе и вставая перед ней на колени, прежде чем поцеловать внутреннюю часть ее призывно раздвинутых бедер. — Я придумываю все эти грандиозные планы, чтобы помучить тебя, дорогая, а потом ты сводишь меня с ума, и я просто не могу больше ждать. Ты маленький злобный котенок.

Он провел руками вверх по ее ногам, к резинке кружевных трусов, затем собрал ткань в руке и потянул вверх, ластовица скользнула между влажными половыми губами, грубо и плотно надавливая на клитор.

— Твою мать, Драко, пожалуйста. Что ты сделал? Что ты мне дал? Пожалуйста, дай мне кончить!

— Бедный малыш. Я всего лишь дал тебе бокал шампанского, дорогая, — невинно прощебетал он, скользя губами вверх и вниз по ее бедру. Малфой не переставал натягивать трусики, чувствуя, как начинает трясти ее ноги, пока она пытается устоять на месте. — Может быть, это был… особый вид шампанского, от которого ты… становишься более чувствительной… но, кроме этого… ну, я даже не знаю, в чем может быть проблема.

Драко развёл ее ноги ещё шире и посмотрел вверх, ее лицо было искривлено в восхитительной агонии, глаза все еще закрыты, а нижняя губа зажата между зубами. Грейнджер погрузила пальцы в его волосы, притягивая вплотную к своим подергивающимся бедрам, и он решил отпустить ее с крючка, прикусив ткань трусиков и стянув их вниз по стройным ногам. Малфой поцеловал выступающие косточки на бедрах, а затем погрузил язык в углубление пупка.

— Что ты хочешь, котенок? Язык или член?

— Блядь, Драко. Пожалуйста, просто…

Гермиона рухнула на колени и толкнула его в грудь, заставляя лечь на спину, после чего буквально впечаталась в его губы своими, оседлав его бедра.

— Значит, член? — пробормотал он ей в рот. — Тогда спустись и возьми то, что тебе нужно.

Грейнджер соскользнула вниз по его телу, заставляя его застонать от соприкосновения с ее влажной кожей, так как он сам выпил это шампанское. Она провела ногтями по его груди и стянула с него боксеры, высвобождая требующий внимания член. Ее кудри пощекотали чувствительную головку, и Драко задержал дыхание, невольно толкаясь бедрами вверх.

— Тебе это тоже нужно, верно? — пропела Гермиона, опускаясь ниже и насаживаясь на его член, обволакивая его своими плотными, горячими стенками. — Тебе это нужно так же сильно, как и мне.

Она наклонилась вперед, подняла его руки над его головой и прижала запястья к полу, продолжая трахать его, насаживаясь на него с каждым медленным, неторопливым движением бедер.

— Да, — прорычал Малфой сквозь зубы. — Мне это чертовски нужно.

Гермиона улыбнулась, слыша отчаяние в его голосе, и стала двигаться ещё медленнее, позволив своим соскам коснуться его груди, а волосам — бледной кожи. Он застонал и попытался высвободить свои руки, но та просто закрыла глаза, усилила хватку и сказала:

— Инкарцеро, — и он в то же мгновение оказался окутан толстыми черными веревками.

— Ведьма теперь владеет беспалочковой магией, — восхитился Малфой, когда она опустилась на его бёдра, ехидно ухмыляясь, но абсолютно не двигаясь, просто чувствуя, как его член восхитительно заполняет ее. — Но ты же знаешь, что мне придется отплатить тебе за это.

— Я рассчитываю на это, — сказала она.

Гермиона снова пустилась в свой мучительный ритм, нависая над ним, чтобы вовлечь в поцелуй, обводя кончиком языка контур его губ, покусывая линию подбородка, мочку уха, поглаживая мышцы его рук, каждым своим прикосновением извлекая из глубины его горла хриплые стоны удовольствия.

— Блядь, Грейнджер, я…

Он толкнулся бедрами ей навстречу, и Гермиона точно знала, что он близко. Все ее тело трепетало от каждого размашистого толчка его члена внутри неё, каждый нерв покалывало от восхитительной боли, а между ног накапливалась пульсирующая энергия, когда она подмахивала бедрами ему навстречу, пытаясь подстроиться под его дикий темп. Наблюдение за блаженством на его лице заставляло ее сойти с ума, и ее оргазм обрушился на неё за долю секунды до его собственного. Грейнджер прижалась к нему так сильно, как только могла, их бёдра буквально слились воедино, когда она почувствовала, как горячая сперма наполняет ее. Малфой тихо зашипел сквозь стиснутые зубы, пока его тело сотрясали судороги оргазма, и Гермиона рухнула на его грудь, безмолвно освобождая его запястья, чтобы он мог обнять ее.

— Когда ты освоила беспалочковую магию? — спросил Драко, пробегая пальцами по ее непослушным волосам.

— Я вовсе не освоила ее, всего лишь несколько удобных заклинаний, которые могут помочь обезопасить себя от преступника. Ничего такого, на что способен ты.

Он вздохнул, и Грейнджер скатилась с него, устраиваясь на боку, чтобы лучше видеть его лицо в тусклом свете комнаты.

— Я вижу, что ты делаешь, — сказал он со смертельно серьезным лицом. — И да, я был бы счастлив обучить тебя, маленькая ведьма. Но сначала мне нужно, чтобы ты дала интервью «Пророку», рассказав всем о моем великолепии…

Гермиона снова набросилась на него, закрывая его рот рукой и нахмуривая брови, но его смех был таким заразительным, что вскоре они оба лежали на спине, улыбаясь в потолок и пытаясь отдышаться.

— Мне нравится заставлять тебя смеяться, — сказал Драко, поймав ее взгляд. — В школе мы не особо часто смеялись вместе, да?

— Да, — подтвердила она. — Не особо.

Тогда они оба затихли, просто смотря друг на друга. На лице Драко появилась довольная улыбка, от которой по ее телу растеклось тепло, затягивающее в сон.

— Мне приятно видеть тебя счастливой, — прохрипел он, накидывая на них одну из меховых накидок, разбросанных на полу. — Интересно, что бы это могло значить?

Прежде чем Гермиона смогла ответить, он выудил свою палочку из под груды одежды на полу и погасил лампы, погружая их в почти кромешную темноту, если бы не слабое молочное сияние зачарованной луны на потолке. Малфой обнял ее и поцеловал в макушку, дав ей то, что она пропустила той ночью на Гавайях.

— Поспи, Грейнджер. Завтра я проведу тебе экскурсию по клубу.

========== Глава 3: Зал «Амортенция» ==========

Гермиона проснулась первой, запутавшись в смеси из конечностей Драко, меха и атласа, заколдованное окно теперь представляло взору приглушенный восход солнца, окутывая всю комнату сюрреалистическим золотым сиянием. Малфой спал на животе, закинув одну руку на ее спину, а другую вытянув в противоположном направлении, покрывало сбилось вокруг его талии, открывая широкую спину и скульптурно вырезанные плечи. Грейнджер улыбнулась, глядя на его умиротворенное лицо, на еле заметную дрожь на губах при выдохе и на платиновую прядь волос, прикрывающую один глаз. Придвинувшись к нему в надежде прижаться поближе, она заметила что-то темное на его левом плече, что-то, чего она не увидела в той безумной погоне за освобождением несколькими часами ранее.

Это была татуировка. Пара открытых волшебных наручников черного цвета, размером в несколько квадратных дюймов, точно таких же, как те, которые Гермиона надела на него в Монте-Карло. Когда они были на Гавайях, она касалась, облизывала, целовала каждый дюйм его тела, и этой татуировки определенно не было. Она была свежей. Грейнджер протянула руку и провела по чернилам кончиками двух пальцев.

— Нравится? — пробормотал Драко, уткнувшись лицом в покрытую мехом подушку.

— Почему ты… это мило… я имею в виду, когда ты…

Он перекатился на бок и положил голову на руку, только наполовину приоткрыв глаза.

— Я не был уверен, что ты найдешь меня, не был уверен, что когда-нибудь увижу тебя снова. Мне хотелось оставить некое напоминание о нашем маленьком… совместном приключении, Грейнджер.

Гермиона отдернула руку и отзеркалила его позу, глядя на него с улыбкой на лице.

— Полгода назад назад я была уверена, что ты полный придурок, — прошептала она, убирая прядь платиновых волос со лба.

— И каков процент сейчас? — спросил он, изогнув губы в ухмылке.

— Ммм… не меньше 60 процентов.

Гермиона свернулась клубочком под его боком, и они снова задремали, пока в ее животе не заурчало.

— Что ж, — сказал он, целуя ее в висок, — это хороший знак для начала дня.

***

Она не замечала маленький черный лаковый сундучок в углу комнаты, пока Драко не направил на него свою палочку, распахивая его и показывая сложенную аккуратными стопками одежду.

— Здесь есть что-то вроде дресс-кода. Но если тебе это не понравится, я воспользуюсь своим именем и мы что-нибудь придумаем, хорошо? — сказал он, вытаскивая вещи и передавая их ей. — Прежде всего, никакой обуви. Кому вообще нужна обувь?

Гермиона приподняла аккуратную бровь и развернула черный атласный халат, который он ей дал, подмечая, что он был не таким уж и шокирующим: длиной до колена с тонким поясом в тон. Она накинула его на плечи, собрала волосы в пучок на макушке и позволила себе понаблюдать за тем, как Драко натягивает пару поношенных черных кожаных штанов и аналогичные широкие кожаные манжеты на каждое запястье. Рот неизбежно начал наполняться слюной от одного вида перекатывающихся мышц на спине и вздутых вен на предплечьях, пока он одевался. Его «костюм» не предполагал рубашки, и Гермиона поблагодарила всех известных богов за это.

— Хорошо, — выдохнул Малфой, вытаскивая последнюю вещь из сундука. — Я надеваю это на тебя, потому что я не хочу делиться тобой, а не потому, что я думаю, что ты принадлежишь мне… пока что, — он игриво подмигнул, произнося последнее слово, и Гермиона посмотрела на его раскрытую ладонь, в которой лежал черный кожаный ошейник с простой серебряной застёжкой. Драко прикоснулся своей палочкой к серебряной бирке в центре, и на ней появилась буква «М», очень похожая на отслеживающую метку, которую он накладывал на неё. Грейнджер вздрогнула, пробежавшись по ней кончиками пальцев.

— Что, если я его не надену? — спросила она, хотя решение уже было принято. Если кто и мог убедить ее, что она находится в полной безопасности в собачьем ошейнике, так это Драко.

Его глаза потемнели, напоминая ей того Малфоя, которым он был много лет назад.

— Если ты его не наденешь, мы потратим полдня, говоря людям, чтобы они перестали прикасаться к тебе, смотреть на тебя, делать тебе всякие непристойные предложения. И я гарантирую хотя бы одну кровавую драку на кулаках, потому что я становлюсь собственником.

— Ты уже был здесь раньше, — резюмировала Гермиона, когда он подошел к ней сзади и обернул ошейник вокруг ее шеи.

— Да, — прохрипел Драко, крепко затягивая пряжку, холодный металл коснулся ее кожи.

Малфой стоял позади нее, положив руки ей на плечи и прижавшись грудью к ее спине. По щелчку его пальцев прямо перед ней появилось зеркало, и Гермиона увидела себя, свое покорное «я», абсолютно другую Гермиону Грейнджер. Ее отражение представляло собой образец дихотомии, бледная кожа и чёрный атлас, ошейник, который обозначал ее как рабыню, но каким-то образом делал ее выше, заставлял чувствовать себя сильнее, как будто этот маленький кусок кожи был доказательством того, что она может вынести многое, что она ни за что не сломается.

— Ты когда-нибудь был… собственником с кем-нибудь еще? — спросила Гермиона, глядя в пол, чувствуя себя глупо даже просто произнося это. У нее не было права спрашивать его о таких вещах. Они не встречались и не были женаты.

Он пробежался ладонями по ее рукам и сцепил их вокруг талии, положив обросший за эти пару дней подбородок на ее плечо. Грейнджер посмотрела на их отражение в зеркале и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь окажется в объятиях Драко Малфоя.

— Нет, котёнок, — прошептал он. — Раньше мне нравилось передавать своих девочек по кругу и смотреть, как они отсасывают у кого-то или зарываются лицом между ног какой-нибудь женщины, может быть, даже позволить ей наклониться над столом и отшлепать, пока какая-нибудь незнакомка сглатывает мою сперму.

Драко почувствовал, как она прижалась своей задницей к его бедрам, ее кожа стала горячей от его прикосновений. Он провел руками по халату, скользнул пальцами под легкую ткань и обнаружил, что ее соски напряжены и чувствительны к его прикосновениям. Гермиона простонала на выдохе, когда он сжал и помассировал ее грудь.

— Но я не хочу, чтобы кто-то ещё доставлял тебе удовольствие сегодня, — сказал Малфой, прижимаясь к ее заднице. — Никто, кроме меня, не будет лизать этот клитор. Никто другой не почувствует, как ты дрожишь, когда кончаешь. Никто другой не почувствует, как твои стенки сжимаются вокруг члена, когда в тебя вбиваются сзади.

— О… хорошо… — пробормотала Гермиона, уронив голову ему на плечо. — Но нам лучше выйти из этой комнаты прямо сейчас, иначе мы никогда не выйдем.

Драко поцеловал выступающую косточку на ее позвоночнике и направился к двери, но Грейнджер не двинулась с места и, плотно запахнув халат и поставив ступню к ступне, выровнялась по струнке.

— Что? — спросил он, и она согрелась от искреннего беспокойства, отраженного на его лице. — Ты боишься?

— Есть… у тебя есть для меня какие-нибудь правила? — спросила Грейнджер, чувствуя, как щеки наливаются румянцем, а сердце пускается в галоп. Она хотела правил. Она хотела ошейник. Она хотела, чтобы Драко был собственником… хотел ее, чтобы боролся с кем-то за нее. Сама эта мысль заставила ее внутренности сжаться от возбуждения.

— Конечно, милая, — мягко сказал он, подходя ближе. На самом деле он ничего такого не планировал, но, увидев, как ее зрачки расширились, а кожа на груди покраснела, ему захотелось привязать ее и таскать за собой на четвереньках. Она была прирожденной нижней, признается она когда-нибудь в этом или нет.

И он точно знал почему. Она устала отвечать за все. Она устала выполнять миссии Ордена, будучи в возрасте двадцати пяти лет, инести на своих плечах будущее всей Магической Европы. Они потеряли своих друзей, потеряли свои семьи, своих любимых, а Гермиона должна была оставаться сильной и стойкой, удерживая все свои чувства глубоко внутри, на благо армии, на благо всего ебаного мира. Все смотрели на нее в надежде, что она спасёт их, скидывая на неё все свои тяготы. И когда Грейнджер отдалась ему, она могла позволить всему этому отойти на второй план и поверить в то, что Драко защитит ее. Она могла перестать отвечать на вопросы, строить планы, делать выбор или принимать решения. Все, что ей нужно было делать, когда она была с ним — чувствовать. И одно только осознание этого заставило Драко изменить все свои планы на этот день. Возможно, ей нужно было что-то более темное… более сильное, более глубокое. Что-то, что заставит ее сломиться.

Малфой встал перед ней и провел рукой по ее волосам, затем повернул кожаный ошейник так, чтобы его монограмма оказалась в центре. Гермиона стояла молча, ее дыхание было медленным и глубоким, и она смотрела широко раскрытыми глазами, пока он изучал ее.

— С этого момента ты должна называть меня мистером М. Это приемлемо? — спросил он, скрестив руки на голой груди.

Грейнджер прикусила щеку изнутри, чтобы не захныкать от того, как напряглись его бицепсы, а вены на предплечьях запульсировали под кожей, переплетаясь и спускаясь к манжетам на запястьях.

— Д-да… — выдохнула она.

— Да, что?

— Да, мистер М.

— Хорошая девочка. Ты будешь идти за мной или же рядом. Ты не будешь разговаривать с незнакомцами. Если какой-то мужчина или женщина прикоснется к тебе неподобающим образом, ты немедленно расскажешь мне. Ты можешь задавать вопросы и наблюдать, а также выкрикивать мое имя, когда я буду доводить тебя до оргазма, но в противном случае я советую тебе просто принять все это как должное. Это не библиотека и не лаборатория. Это секс клуб. Окунись вместе со мной в эту грязь, дорогая. Обещаю, ты хорошо проведешь время.

Гермиона улыбнулась и кивнула, и Драко взял ее за руку, переплетая их пальцы, прежде чем они вышли за дверь.

***

Он снова повел ее по коридорам, увешанным Черными Тентакулами, обратно к стойке регистрации, где на этот раз сидела женщина с длинными светлыми волосами, одетая в черное кожаное мини-платье без бретелек. Она кивнула в знак приветствия, когда они проходили мимо, направляясь к винтовой лестнице. Музыка в это время дня была другой: не такой громкой и более отдаленной, колокольчики, лютни и звуки природы, такую часто включают в спа-салонах.

Они кружили по лестнице, уходя все глубже под землю, к основанию клуба, время от времени встречаясь с другими парами в аналогичной одежде. Иногда им попадались волшебники, на шеях которых красовались фирменные ошейники. Некоторые ведьмы были на поводках, а их рты закрывали кляпы. Несколько мужчин узнали Драко и кивнули. Высокий темноволосый мужчина в таких же брюках и манжетах, что и Малфой, наклонился к Гермионе и понюхал ее волосы, жадно втягивая воздух через нос. Одна прядь выбилась, и он намотал ее на свой палец.

— Мистер М.? — быстро произнесла, но без особой срочности. Ей бы не хотелось устраивать сцену.

Драко оглянулся через плечо и тут же схватил мужчину за запястье, ударив его о каменную стену.

— Не смей ее трогать, — прорычал он. — Или ты не знаешь правил?

— Извини, дружище! — мужчина вскинул руки перед собой в знак капитуляции. Девушка, которая, по всей видимости, была с ним, боязливо прижалась к стене. — Некоторым девушкам нравится чужие прикосновения.

— Ага, ну, тебе не стоит сравнивать ее с другими. Это моя девушка. Тебе же будет лучше, если я больше не увижу, как ты крадешь хоть глоток воздуха рядом с ней, ты меня понял?

Мужчина и его нижняя поспешно зашагали вверх по лестнице в противоположном направлении, и Гермиона сжала руку Драко.

— Тебе не нужно было так остро реагировать, — прошептала она, уткнувшись носом в его плечо.

— Я знаю, — ответил он, глядя на нее с кривой ухмылкой. — Но ты же потекла от этого, верно, котенок?

— Да, мистер М., — подтвердила Грейнджер, пораженная тем, насколько хорошо он изучил ее тело.

***

В зале под красноречивым названием «Амортенция» было тихо, и он был оформлен почти так же, как их комната. Мебели как таковой не было, только подушки, сложенные меховые накидки и полоски шелка. Низкие кубы, покрытые чёрным лаком, разбросанные по всей комнате, были заставлены тарелками с фруктами и выпечкой из слоеного теста, взбитыми сливками и заварным кремом, множеством бутылок шампанского, как зачарованного, так и обычного. Над их головами парили массивные свечи на колоннах, когда Драко взял ее за руку и повел в затемнённый угол.

Помимо них ещё три пары наслаждались своим завтраком, и Гермиона наблюдала, как женщина кормила своего партнера клубникой, покрытой растопленным шоколадом, слизывая сок с его нижней губы и прижимая руку к его обнаженной груди. Гермиона почувствовала, как ее щеки вспыхивают, а по рукам табуном пробегают мурашки, когда в голове мелькнула мысль, как далеко они смогут зайти в этой комнате. Драко ожидал, что она займется сексом на глазах у всех этих людей? При мысли об этом по ее спине пробежала холодная дрожь возбуждения, которой она совсем не ожидала. Раньше у неё даже мысли о том, чтобы заняться сексом на публике, не возникало.

— Вот она, снова думает, — пропел Малфой, прижимая ее к себе. — Будь осторожна, киса. Возможно, мне придется дать тебе ещё одно правило.

— Вы не можете запретить мне думать, мистер М., — сказала она с легким намеком на сарказм в голосе, но было в нем и кое-что еще. Возможно, немного сожаления?

— Нет, не могу, — он поцеловал ее в лоб и заставил лечь на спину, положив голову на свои колени. — Но я мог бы завязать тебе глаза, накинуть оглушающее, и тебе будет нечего анализировать. Все, что ты сможешь делать — чувствовать.

Драко провел пальцами по ее волосам, очертил брови и контур губ. Она не смотрела на него, сосредоточив взгляд на чем-то отдаленном, и между ее бровями пролегла тревожная морщинка.

— Здесь тебя никто не знает, дорогая. И даже если кто-то узнает, никто ничего не скажет. Выключи все, кроме своих чувств.

Он пробежался кончиками пальцев по ее горлу и вниз по ключице. Грейнджер позволила своим глазам закрыться, когда он скользнул рукой под черный атласный халат, спускаясь вниз по животу и останавливаясь между ее ног, просто держа ее там, тёплым весом своей руки напоминая ей, что может с ней сделать.

— Открой рот, котенок, — попросил он. — И держи глаза закрытыми, как послушная девочка.

Холодная капля сока ударилась о ее губу, когда он надкусил дольку апельсина над ее ртом. Гермиона слизнула ее кончиком языка, и Драко надкусил сильнее, размазывая мякоть по ее губам. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, прежде чем позволить ей съесть апельсин, слизывая сладкий сок с ее языка.

— Хочешь еще, голодная девочка?

Конечно, она хочет. Она хотела всего и побольше: больше еды, больше поцелуев, больше его руки между ее ног.

Малфой скормил ей большую сладкую клубнику, и ещё две дольки апельсина, потом заставил вылизать свои пальцы, покрытые взбитыми сливками, при этом оставив вторую руку неподвижной, удобно устроившись на ее холмике. После того, как он просунул толстый ломтик банана между ее губами, Грейнджер начала извиваться, прижимаясь бедрами к его руке.

— Такая нетерпеливая, — сказал он, делая глоток шампанского прямо из черной бутылки, стоявшей на столике перед ними. — Хочешь ещё что-то съесть, котенок?

— Н-нет, мистер М., — выдохнула Гермиона, разводя ноги в стороны. Она потянулась, чтобы прикоснуться к его лицу, большим пальцем пробегаясь по влажной нижней губе. Легкая ткань халата соскользнула по ее бедрам, призывно обнажая их.

— М-м-м. Тогда, может, выпьешь что-нибудь? — Драко поддразнил ее, наливая в чуть приоткрытый рот немного холодного шампанского. Оно вылилось через уголки ее губ, стекая по горлу.

— Пожалуйста, — взмолилась она, вскидывая бёдра.

— Мисс Грейнджер! — прошептал Малфой, поглаживая кончиком пальца между ее влажными складками. — Мы на публике! — он театрально ужаснулся, снова проведя одним пальцем по влажной ластовице ее белья, но не надавливая, чтобы не довести ее до такого желанного освобождения. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя пальцами прямо здесь?

Наконец, Гермиона открыла глаза, чтобы начать умолять его, но обнаружила, что он снова прикладывается к бутылке, явно забавляясь над отчаянием в ее глазах.

— Да. Да, пожалуйста, мистер М.

И он дал ей немного больше, медленно поглаживая и погружая два пальца между складками, прежде чем обвести маленькую застывшую жемчужину, спрятанную за ними. Они смотрели друг другу в глаза, изредка моргая.

— Это все, что тебе нужно? Я могу сделать для тебя и другие вещи, дорогая, — сказал он низким, соблазнительным тоном.

Драко погрузил оба пальца в нее, чуть согнув их и начиная медленно трахать, пока она не захныкала, крепко зажав его руку своими бедрами.

— Я мог бы заставить тебя кончить в одно мгновение. Но я также мог заставить тебя встать. Я мог бы заставить тебя оседлать мои ноги и позволить твоим сокам капать на меня, — он ускорял темп, кружа большим пальцем вокруг скользкого клитора, чем заставил ее стонать ещё громче. — Или я мог бы уложить тебя на этот стол и вставить в твою тугую маленькую дырочку по самые яйца. И каждый человек, находящийся здесь, сможет смотреть, как я трахаю тебя, слышать, как ты выкрикиваешь мое имя. Хочешь, чтобы я сделал это, котенок?

Грейнджер выгнула спину и вскрикнула, качая и разворачивая бёдра, в попытке заставить его проникнуть глубже, но именно его взгляд сбросил ее с пропасти. То, как он наблюдал за тем, как она кончала, словно это было его величайшим достижением, его глаза цвета расплавленного серебра, прикованные к ней, пока она изо всех сих цеплялась за его руку. Все ее тело дрожало от захлестнувшего оргазма, вытягивая весь воздух из ее легких.

Она обмякла в его руках, обессиленно закрыв глаза, все ее тело было покрыто потом, шампанским и липким фруктовым соком. Драко вытащил из нее пальцы и засунул ей в рот, побуждая ее отчистить их. Пока Грейнджер вылизывала его пальцы, Драко осмотрелся по сторонам, все взгляды были прикованы к извивающейся ведьме в его руках, мужчины поглаживали выпуклости в своих штанах, мечтая оказаться на его месте. Его собственный стояк ещё ни разу в жизни не был таким каменным.

Гермиона улыбнулась ему, отдышавшись, затем обняла его за шею и пощекотала пальцами волосы на затылке.

— Спасибо, — прошептала она.

Малфой снова ухмыльнулся ей, той злой, коварной улыбкой, которой ей следовало опасаться.

— Тебе спасибо, дорогая, — прохрипел он, помогая ей сесть рядом с собой. — В конце концов, каждый присутствующий здесь человек надолго запомнит этот завтрак.

========== Глава 4: Инкарцеро ==========

Комментарий к Глава 4: Инкарцеро

Немного БДСМ тематики, будьте внимательны.

Драко кормил её завтраком, а Гермиона смеялась, когда поняла, что он съел только два куска тёмного шоколада и взбитые сливки, которые ему удалось слизать с её кожи.

— Ты как ребенок, — сказала она. — Жизнь, полная развлечений и сладостей.

Тот улыбнулся, но Грейнджер увидела, как на его лице промелькнула тень, ухмылка на мгновение погасла.

— Я думал, что умру, когда мне было шестнадцать. Теперь я просто живу так, как хочу… к большому разочарованию моей матери, — сказал Драко, обмакнув указательный палец в сливочную помадку в серебряной миске на столе.

Он поднялся на ноги и, протянув руку, помог встать Гермионе. Гостей в зале явно прибавилось, пары и тройки, в углу устроилось трио из одних женщин, переплетенных конечностями, целующихся и облизывающихся, стонущих достаточно громко, чтобы их могли слышать все.

— Тебя возбуждает это, милая? — прошептал он ей на ухо. — Попробовать другую женщину на вкус? Почувствовать, как она трется о твое лицо?

В его глазах плясали чертики, а щеки приобрели восхитительный розоватый оттенок, ему явно нравилось наблюдать за этим, но Гермиона лишь улыбнулась и приподняла бровь.

— Откуда вы знаете, что я еще этого не делала, мистер М.? — она невинно похлопала ресницами, а затем, когда на лице блондина отразилось неподдельное удивление, хихикнула.

— Шаловливый котенок, — прощебетал он, взяв ее за руку. — Что ж, раз уж ты у нас такая смелая авантюристка, я придумал одно испытание для тебя.

Они поднимались по винтовой лестнице, пока она не привела их ко входу в длинный, плохо освещенный коридор. Гермиона последовала за Драко, шагнув в темноту и следуя указаниям на знаке, который выглядел как тяжелая каменная плита, подвешенная на двух цепях. На ней было вырезано только одно слово «ИНКАРЦЕРО».

— Помни, дорогая. Если я когда-нибудь зайду слишком далеко, сделаю что-то, что не вызовет у тебя положительных эмоций, все, что ты должна сказать — ХВАТИТ.

— Да, мистер М., — отозвалась Гермиона, снова начиная ощущать эту удивительную комбинацию трепета и волнения, страха и предвкушения… словно она взбирается на самую высокую точку американских горок, не зная наверняка, насколько крутым будет спуск.

Драко остановился у двери, на которой висело изображение аккуратно свернутой серебристой веревки. Он достал свою волшебную палочку и постучал в дверь, сказав свою фамилию вслух. Она приоткрылась, и светящаяся веревка стала красной, скручиваясь в замысловатый узел.

— Теперь нас не побеспокоят, — пояснил он, невесомо коснувшись ее поясницы, чтобы направить внутрь.

Грейнджер удивилась, увидев перед собой относительно нормальную спальню. Там стояла массивная черная кровать с балдахином, простые прикроватные тумбочки по обеим сторонам от неё и высокий черный шкаф. Несколько масляных ламп освещали пространство вокруг, позволяя разглядеть довольно «уникальные» черты комнаты. С потолка свисала смесь из прутьев, крючков и толстых цепей. Рядом с кроватью стояла длинная скамейка, обтянутая кожей, которая напомнила лошадей, которых Гермиона видела на Олимпийских играх. Одна стена была увешана зеркалами всех форм и размеров, в декоративных позолоченных рамах, и в них она уловила отражение огромного деревянного Андре́евского креста, установленного у стены позади нее.

Взмахнув рукой, Драко сотворил дюжину толстых белых свечей, образующих аккуратную линию на полу. Он оставил Гермиону стоять возле дверного проема и прошёл по покрытому толстым ковром полу, чтобы открыть шкаф и показать широкий выбор… игрушек. Она узнала флоггер, стек и толстый, туго свернутый, кнут.

Грейнджер закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Страх и предвкушение.

— Все нормально, котенок? — успокаивающим голосом спросил он.

— Да, мистер М., — отозвалась она. — Я просто… Я пытаюсь понять все это.

— Да, пожалуйста, осмотрись хорошенько.

Затем, в мгновение ока, его поведение изменилось. Он вытянулся по струнке, задрав нос кверху и скрестив руки за спиной с идеально отточенным высокомерием. Гермиона не осмелилась произнести это, но сейчас он безумно напоминал ей Люциуса.

— Возьми столько времени, сколько тебе нужно, а затем я попрошу тебя выбрать три предмета отсюда.

— Я не…

Драко бросил на нее испепеляющий взгляд, который одновременно взволновал и напугал ее.

— Три приспособления. Из шкафа или нет, не важно. Крест, скамья, кровать — это не приспособления, это мебель, — Малфой обошел ее по кругу, пока говорил, а затем остановился возле уха. — Как только вы, мисс Грейнджер, возьмете предметы и положите их к моим ногам, начнется ваше дисциплинарное слушание, — он наклонился еще ближе и лизнул чувствительное местечко за ухом, цокнув языком в драматическом разочаровании. — Ты была очень… плохой… девочкой.

Драко показал склонность к ролевым играм, когда они были на Гавайях, но скорость, с которой он буквально стал другим человеком, таким холодным и строгим, даже принявшим другую, необычную для себя, позу, была впечатляющей. Он хмуро смотрел на Грейнджер, пока она прикасалась к различным приспособлениям и игрушкам, но все же добавил, не выходя из своего образа:

— Я скажу вам, мисс Грейнджер, если вы выберете что-то слишком далекое от вашего… диапазона, — сказал он, разглядывая ногти на своей левой руке.

— Спасибо… сэр, — выдохнула она, попробовав обратиться к нему по-другому. Малфой коротко кивнул.

Если Гермиона выберет то, с чем мало-мальски знакома, это придаст ей больше уверенности в их небольшой игре, и она получит долгожданное удовольствие, вместо того, чтобы опасаться того, что может произойти дальше. Не сказав ни слова, Грейнджер инстинктивно опустилась перед ним на колени и положила три предмета к его ногам. Стоит ли говорить, что ее, без всяких сомнений, восхитительный выбор смог его удивить?

Черный кожаный ремень с серебряной пряжкой, хлыст с кожаным наконечником и белая свеча.

Гермиона, блядь, действительно склонила голову перед ним, и Драко присел на корточки перед ней.

— Чудно. А теперь скажите, мисс Грейнджер, вы против веревки?

Она посмотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не рассмеяться над его надменным формальным тоном.

— Нет, сэр.

Некоторое время Драко смотрел на нее. Просто смотрел широко распахнутыми серыми, как сталь, глазами, словно отчаянно пытался что-то сказать. В конце концов он обхватил ее шею одной рукой и поцеловал, сразу же углубляя поцелуй, пройдясь языком по нижней губе и проникая внутрь.

— Черт, ты так хорошо меня понимаешь, Грейнджер, — прохрипел он, на мгновение забыв о своём притворстве и высокомерии. — Ты была рождена для этого.

Малфой подмигнул ей и снова встал, ласково погладив по щеке, прежде чем снова войти в образ.

— Мисс Грейнджер, — сказал он, прочистив горло. — Пожалуйста, встаньте, снимите халат и подойдите к скамейке.

Он протянул ей руку, словно приглашал присесть за столик в шикарном ресторане, и Гермиона тут же повиновалась, подходя к скамье, обтянутой чёрной кожей, с опущенной головой. Драко стоял позади, достаточно близко для того, чтобы она могла почувствовать, как его эрекция упирается в ее поясницу, а горячее дыхание опаляет кожу на шее. Малфой склонил ее над скамейкой, положив ладонь между лопаток, и заставил раскинуть руки в стороны.

— Не двигайся, — резко произнес он. А затем короткое: — Инкарцеро.

В то же мгновение ее запястья были привязаны к ножкам скамейки колючей веревкой, которая, как она точно знала, оставит ожоги на руках. Драко осторожно раздвинул ее ноги, одним движением руки сотворив ещё две веревки, которые ловко перевязали ее лодыжки и прикрепили к тем же ножкам скамьи. Он был… заворожен картиной перед собой: ее длинные ноги, с четко выраженными икрами и мышцами на бедрах, широко расставлены, не оставляя возможности для полёта фантазии. То, как напрягались мышцы на худых руках, как тонкие пальцы вцепились в веревку. Как выступают косточки позвоночника вдоль спины, и эта великолепная, изумительная задница, подставленная ему самым восхитительным образом. Малфой слегка шлепнул по ягодице раскрытой ладонью, и Грейнджер резко вдохнула, глядя на него через плечо. Он оставил жгучий удар в опасной близости от ее промежности, оставляя за собой пронзившую, словно молния, блаженную боль. Гермиона закрыла глаза и еле заметным, совсем крошечным, движением вскинула бёдра, будто предлагая ему больше себя.

Драко этого не упустил.

— Вы пытаетесь избежать наказания, подкупая меня своей задницей, мисс Грейнджер?

— Н-нет, сэр.

— Жаль, — сказал он, проводя одной рукой вдоль ее спины и между ног, только один раз, просто чтобы убедиться, что она возбуждена. Она была чертовски мокрой. — Это могло сработать.

Правда заключалась в том, что, хоть Драко и собирался рано или поздно трахнуть ее… он также был здесь, чтобы получить некоторые ответы… настоящие ответы. Он уже знал, что Гермиона — дерьмовая лгунья, и, если существовала угроза трех ударов по ее заднице стеком, он очень сомневался, что она попытается его обмануть. И да, было немного коварно с его стороны использовать такую интимную игру, как предлог для того, чтобы проникнуть в глубины ее разума… но она знала, с кем связывается. Кроме того, его вопросы были не больше того, о чем мог спросить любой мужчина во время постельных разговоров. Единственная разница заключалась в том, что… они не использовали кровати.

— Мисс Грейнджер, — сказал Малфой, держа в руке сложенный пополам кожаный ремень и слегка хлопнув им по своей ладони. — Согласно вашим данным, ваша работа полгода назад и фактически в течение трех последний месяцев заключалась в том, чтобы отыскать беглеца, арестовать его и доставить в Лондон для допроса. Все верно?

Гермиона молчала. Это был не тот вопрос, которого она ожидала. Она думала, что они играют учителя и ученицу, начальника и секретаршу… что-то полностью выдуманное. Но теперь она точно знала, что он задумал. Это был Драко Малфой, и он собирался вытащить из нее всю подноготную, с маниакальным удовольствием сводя ее с ума, и Гермиона проклинала себя за то, что не осознала этого раньше.

— Да, сэр, — тихо ответила она.

— Вы сами вызвались на это дело или вас назначили?

— Осталось не так много членов Ордена… Так что это было больше…

Малфой щелкнул ремнем прямо возле ее уха, и от резкого порыва воздуха она дёрнулась в своих путах, втягивая воздух меж стиснутых зубов.

— ВЫ САМИ ВЫЗВАЛИСЬ НА ЭТУ РАБОТУ ИЛИ БЫЛИ НАЗНАЧЕНЫ?

— Я… Я вызвалась сама.

Он знал это.

— Скажите мне ещё кое-что, почему вы выбрали именно ту маскировку в «Суккубе»? Почему вы задумали это небольшие соблазнение, чтобы заманить его?

— Это… так было удобнее всего…

Ремень обжог кожу на бедрах, словно огонь, толстая кожа ударила между ног, выбивая абсолютно весь воздух из ее легких.

— Попробуйте еще раз, мисс Грейнджер. Почему вы выбрали роль маленького грязного котенка в «Суккубе»?

— Я знала, что тебе… я знала, что ему это понравится. Я наблюдала за ним, и он был очень…

— Что «очень»?

— Активным, — ответила она таким тоном, что он чуть не рассмеялся. Старая добрая Грейнджер, все еще пытающаяся быть чопорной и правильной, даже когда оказалась распластанной на скамейке для игрищ.

— М-м. Да, я слышал это о нем, — Драко провёл двумя пальцами вдоль ее влажных складок, быстро скользнув внутрь и обведя клитор, прежде чем отстраниться. — Как думаете, возможно ли, что вы выбрали именно эту маскировку, потому что заинтересовались им?

— Мне нужна была информация…

Еще один резкий удар, на этот раз по заднице. Это было не так уж больно, но Грейнджер все же почувствовала удивительный прилив энергии, пробежавший по крови.

— Да! Мне было любопытно! Он выглядел намного лучше, чем когда мы учились в школе, гораздо более расслабленным и довольным. Когда я видела его с другими женщинами во время наблюдения, они всегда краснели и улыбались, и, казалось, он обращался с ними… хорошо.

— Похоже, вы удивлены, что он хорошо обращается с женщинами. Вы, должно быть, подумали, что он монстр какой-то.

Гермиона замолчала, не зная, хочет ли он, чтобы она ответила, а если хочет, то не была уверена, хочет ли он знать правду. В тот день, когда ей удалось схватить его, она сказала, что ненавидит его, и он ответит взаимностью. Да, в это время они оба раздевались… но все же эти эмоции были реальными. Почему он удивлен, что она подозревала самые худшие вещи в нем? Ему бы не помешало вспомнить, как он разговаривал с ней в Хогвартсе.

Запутавшись в собственных мыслях, Гермиона не заметила, как его губы оказались возле ее уха, а рука — на спине. Голос звучал на грани шепота, успокаивая, словно теплое одеяло:

— Тебе не нужно ничего говорить, Котенок. Я знаю, каким идиотом был, — Драко отстранился, слегка прикусив мочку уха, и Грейнджер с облегчением выдохнула.

— Давайте двигаться дальше. Потому что я уверен, что после вашего «рандеву» в Монте-Карло вы снова виделись, верно? У вас был ещё один шанс сдать его, но вы этого не сделали.

— Нет, сэр, — Гермиона прикрыла глаза, вспоминая, как он разбудил ее в номере отеля на Гавайях.

— Вы были рады видеть его?

— Да.

— Потому что он обещал дать вам информацию? О защитных чарах в поместье?

Она молчала, и Малфой снова опустил ремень на ее бёдра, разбавляя тишину в комнате звонким шлепком. На этот раз кожа задела клитор, отчего Грейнджер чуть не закричала во весь голос.

— Отвечайте мне, мисс Грейнджер.

— Нет. Он обещал мне информацию, но я не поэтому хотела его видеть.

— Я понимаю. И почему же вы хотели его видеть?

— Я хотела… я хотела… чтобы он меня трахнул… снова. Я не могла перестать думать о нем после Монте-Карло. Я хотела, чтобы он поехал со мной в Лондон. Я пообещала ему, что уберегу от Азкабана, что обеспечу ему безопасность, но он не верил мне.

— Возможно, дело в том, что он никому не верил.

Теперь замолчали оба. Гермиона ожидала дальнейших расспросов и порки, но вместо этого он проскользнул двумя пальцами в ее влажное тепло, медленно поглаживая внутренние стенки.

— Ты думаешь о нем сейчас? — прошептал он над ее ухом, положив другую руку на поясницу. — Об этом… беглеце от правосудия? Этом не идущем на контакт информаторе? Этом… враге?

— Да, — выдохнула она, прижимаясь бедрами к его руке.

— А теперь, из-за того, что ты хотела… — он согнул пальцы внутри нее и надавил на клитор большим пальцем, продолжая говорить. — Трахнуться с этим человеком, находящимся по ту сторону нескончаемой войны, о которой уже почти все забыли… теперь этот ублюдок Гаррисон сообщит о тебе в Министерство, — сказал он, имитируя надменный, гнусавый говор ненавистного аврора.

— Да, но я не…

— Тс-с, — Драко убрал волосы с ее лица, продолжая трахать двумя пальцами и чувствуя, как ее бедра начинают дрожать. — Я не задавал вам вопросов, мисс Грейнджер.

Он наклонился вперед и оставил поцелуй на ее виске, затылке, пространстве между лопатками. Большой палец начал двигаться быстрее, отчего Гермиона заскулила, изо всех пытаясь отстраниться от его руки.

— Да с тебя капает! Ты собираешься кончить? — спросил он. — Мы в процессе дисциплинарного слушания, мисс Грейнджер. Что бы сказал твой хваленый Орден? Что бы подумал Фордхэм? Как бы ты после этого показалась в доблестном Министерстве?

— Я не… — закончить начатое предложение ей не позволил третий палец, добавленный к двум предыдущим. Малфой словно точно знал, где находится та самая сокровенная точка глубоко внутри неё, потому что в следующую секунду он безошибочно прижался прямо к ней.

— Что такое? — невинно пролепетал он. Гермиона не могла ответить, слова в ее голове будто разбежались в разные стороны, не желая собираться в полноценное предложения.

Она почувствовала, как его язык скользит по ее бедрам, поднимаясь к промежности. Драко убрал руку и засосал клитор между губами, лаская его языком, но не позволяя ей подобраться к краю. По крайней мере до тех пор, пока она не признается. Не раньше, чем он узнает правду. Именно поэтому он полностью отстранился, оставляя ее там, раскрасневшуюся и дрожащую. Грейнджер натянула веревки и оглянулась через плечо, обнаружив, что он стоит там и облизывает свои чертовы пальцы.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста «что», милая? — Малфой обошел скамейку так, чтобы оказаться перед ней, затем наклонился и посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, позвольте мне кончить? Ты еще не ответила на мой вопрос. Когда все узнают, что ты трахаешься с Драко Малфоем, что скажет Орден?

Зрачки у нее были расширены, щеки покраснели, на лбу выступила испарина. Гермиона впилась зубами в нижнюю губу и отвернулась от него, поэтому Драко встал, закрывая ей обзор.

Она почти забыла о других приспособлениях.

— Вы не устали, мисс Грейнджер, жить ради блага всех остальных?

— Я… мне нравится помогать людям…

Хлыст просвистел в воздухе и оставил ярко-алую полосу на ее порядком избитой заднице. Малфой успокоил обожженную плоть своим языком, оставив влажный след, прежде чем протянуть хлыст между ее ног, щекоча набухший клитор кожаным язычком на конце.

— Мне не нужна история твоей жизни… Я хочу, чтобы ты рассказала, что чувствуешь прямо сейчас, — Драко провел кончиком хлыста по всей длине ее позвоночника, затем по линиям рук и ног. — С того дня, как ты поступила в Хогвартс, ты начала жить для кого-то другого. Возможно, потому что тебе было слишком одиноко и ты тосковала по дому? Может, ты хотела почувствовать себя важной? Но ты решила отдать всю себя Поттеру и его маленькому рыжему дружку. Ты пожертвовала последними, наиболее важными годами своей учебы… — он наклонился к ее уху, — … самым важным, что есть в твоей жизни… чтобы спасти Гарри.

— Это больше, чем просто спасение Гарри, и ты знаешь…

Еще один хлесткий удар по бёдрам.

— Не перебивай меня, когда я говорю настолько красноречиво, дорогая. Ты меня рассердишь.

— Простите, сэр.

— Я хочу сказать… что, независимо от того, насколько велика твоя цель, насколько благородна… в конце концов, ты потеряла себя. Тебе это не надоело? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни? Носиться по миру в поисках ответов, которых ни у кого нет, спрятанного сокровища, которого не существует? Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт, когда ты падаешь в холодную постель в изнеможении, благодарная за то, что все еще жива, гадая, есть ли ты у кого-то в списке смертников?

— Да! — наконец, выкрикнула Гермиона, вскинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — ДА, Я ОЧЕНЬ УСТАЛА! Я устала быть ГЕРМИОНОЙ ГРЕЙНДЖЕР. Я устала быть последней ниточкой к Гарри Поттеру! Я устала от того, что все ищут у меня ответы! Большая половина моей сознательной жизни прошла в борьбе с этим злом. Всегда я. Каждый чертов день! — слезы, которые она изо всех сил сдерживала, внезапно хлынули из ее глаз, струясь по щекам. — Я больше так не могу!

Она опустила голову, задыхаясь от собственных рыданий и пряча лицо в потертой коже скамейки под собой.

Чувство сопереживания никогда не было его положительной чертой, а чувство вины и вовсе напрочь отсутствовало. Но теперь они оба выскочили на поверхность. Малфой слишком хорошо знал чувство истощения, давление, связанное с выполнением поставленной задачи, о которой ты никогда не просил, и вообще никогда не думал, что сможешь ее выполнить. Он чувствовал себя виноватым за то, что завёл ее слишком далеко в этой игре, которая должна была быть чем-то приятным, за то, что ударил ее хлыстом, и, самое главное, за то, что не позволил кончить, когда она просила. Он почти закончил с этим, пока она, наконец, не перестала сдерживать слёзы и не посмотрела ему в глаза. Вот она. Та же сильная и красивая Грейнджер, все еще отказывающаяся сдаваться… и она, наконец, говорила ему именно то, что он хотел услышать. Драко запустил руку в непослушные волосы и сжал их в кулаке, впиваясь в ее губы своими и заставляя отчаянно стонать ему в рот.

— Пожалуйста, — повторила Гермиона. — Пожалуйста, позвольте мне кончить. Трахни меня, пожалуйста.

Драко протянул руку к веревкам, удерживающим ее запястья, но она покачала головой.

— Нет, оставь их, — попросила она. — Я хочу этого. Просто… используй меня, возьми меня. Дико… приземлённо… примитивно. Я просто хочу почувствовать тебя внутри себя, как будто мы… гребаные животные.

Малфой прорычал в ответ, устраиваясь позади нее, раздвигая и поглаживая ее влажные складки двумя пальцами. Стояк был каменным ещё с тех пор, как он увидел ее связанной, но слышать, как она умоляет его трахнуть себя, было почти чересчур. Драко не думал, что ему удастся продержаться долго, так что ему придётся постараться. Впившись в кожу на ее бедрах ногтями, он погрузился в неё одним сильным толчком, легко проскользнув в тугую влажную плоть, пока Грейнджер выгибалась ему навстречу. Она удушено вскрикивала, когда он притягивал ее к себе за талию, навстречу каждому толчку своих бедер, умоляя его толкаться глубже, сильнее.

— Мерлин, Гермиона… я не могу… — Малфой навис над ее спиной, чтобы впиться в шею влажным поцелуем, изо всех сил прижимаясь к ней, чувствуя, как его оргазм нарастает, заставляя сбиваться с ритма.

— Грубее… сильнее…

— Скажи, что не вернешься к ним… — прохрипел он ей на ухо. — Скажи, что никогда не вернешься.

— Я… Драко…

Ее внутренние стенки трепетали и сжимались вокруг его члена, сердце с мучительной скоростью колотилось о ребра, когда первые волны оргазма начали подбираться ближе, заставляя каждую мышцу дрожать, а кровь пузыриться.

— Скажи это, — он почти перешёл на парселтанг, удерживая копну каштановых волос в своём кулаке, так что Грейнджер чувствовала, как его губы касаются ее уха. — Там… для тебя ничего нет… никого…

— А что у меня есть здесь? — задыхаясь, выдавила она, впиваясь пальцами в края скамьи.

Драко приподнялся на локтях и погрузился в неё так глубоко, как только мог, кончая с хриплым стоном. Его оргазм стал катализатором ее собственного, и Гермиона с силой толкнулась навстречу его пульсирующему члену, вбирая в себя каждый каплю семени, в то время как весь мир вокруг словно побелел, а по венам текли тепло, энергия и электричество.

Драко освободил ей руки и рухнул на ее спину, большими пальцами потирая нежную кожу на хрупких запястьях.

— Я, Гермиона, — выдохнул он, убирая прилипшие ко лбу пряди кудрявых волос и пытаясь отдышаться. — Я думал, что это очевидно. У тебя всегда буду я.

========== Глава 5: Последняя награда ==========

Гермиона не знала, как добралась до кровати и как долго спала. Последние несколько минут на той клятой скамейке она была словно в другой вселенной, сила оргазма и эмоциональное освобождение, которое Малфой силком вытащил из нее, погрузили ее в головокружительную эйфорию, оставляя лавировать где-то на грани между сном и бодрствованием. Грейнджер вспомнила, как Драко поднимал ее с колен, гладя по волосам. А затем в памяти всплыли его последние слова.

У тебя всегда буду я.

Он спал, крепко обхватив ее руками, их ноги были переплетены под прохладной хлопковой простыней. Гермиона прижалась ближе, уткнувшись макушкой в его подбородок, прислушиваясь к медленному, устойчивому сердцебиению.

Разве ты не ненавидишь, что дома тебя никто не ждёт? Не устала от отсутствия места, где можешь пустить корни?

Кто есть у него? Он сам говорил, что продал своих собственных родителей, большинство его друзей либо мертвы, либо сидят в тюрьме, а сброд, который украл у него детство, теперь полон решимости прикончить его. Разве он не устал?

С каждым вздохом ее тело отдавалось болью, тупое, пульсирующее напоминание о ремне и хлысте, оставивших следы на коже. Поначалу все это было исключительно сексуальным: боль нарастала и утихала, как фейерверк, его пальцы и язык успокаивали ее, а слова лились изо рта, словно растопленная карамель, вызывая влажность между ног.

Эти слова.

Слова превратили их игру в нечто иное. Вопросы, отказ принять ее слабые, заученные ответы, которые всегда были достаточно хороши для всех остальных, некий допрос — все это позволило ей освободиться. Это дало ей что-то вроде оправдания, что ее слёзы — это последствия нескольких больных ударов о плоть. Но именно его слова, проникшие в самую глубину ее разума и раскрывшие всю болезненную правду, довели ее до слез. Спасение Гарри, участие в войне, отняли у нее все, но этого всегда было мало. Эти люди, которые едва ли знали ее настоящую, не видели в ней ничего, кроме некоего символа, тотема. Они требовали все больше и больше. А просить что-нибудь взамен, просить передышки, помощи, в конце концов, было бы воспринято, как слабость… все равно, что подвести их всех. Хотеть чего-то для самой себя было эгоистично и абсолютно не подходило к святому образу, который они собственноручно создали для нее. Орден хотел решать все за неё, как будто Гермиона была совсем ребенком, а они имеют право указывать куда ей идти, с кем бороться, кого любить.

Любить.

У тебя всегда буду я.

Драко кряхтел и ёрзал, пальцами щекоча ее спину и уткнувшись носом в порядком растрепанные волосы.

— Котенок все ещё спит? — спросил он, даже не потрудившись открыть глаза.

— Мое дисциплинарное слушание окончено? — деланно удивилась Гермиона, целуя небольшую косточку его ключицы.

Он улыбнулся и потянулся, изумительный стон сорвался с его губ, вены на шее вздулись, позволяя разглядеть хитросплетение под бледной кожей.

— Думаю, на сегодня с тебя достаточно, милая.

Гермиона отстранилась от него и села у изголовья кровати.

— Те вещи, о которых ты меня спрашивал, о том, что я устала гнаться, что у меня никого нет… нет места, где я могу пустить корни…

— В конце концов, мы не такие уж разные, ты и я, — сказал Драко, приподняв голову, чтобы посмотреть, как в этой кудрявой голове крутятся шестеренки, их движение можно легко отследить по выражению на ее лице. — Разве нет? Я признаю, дорогая, что большая часть причин, по которым я прошу тебя остаться со мной и не возвращаться к ним — эгоистичны, — он провёл кончиками пальцев по ее предплечью. — Когда ты оставила меня одного на Гавайях, я не мог перестать думать о вещах, которые хотел показать тебе, рассказать, вещах, которыми хотел заняться вместе с тобой… Вещах, которые хотел сделать с тобой, — добавил он с дьявольской ухмылкой. — Я был в ужасе от мысли, что ты не найдёшь меня… или, хуже того, даже не станешь искать.

— Я боялась, что не найду тебя, — сказала Гермиона. — Но я не могу просто… сбежать от всего мира, Драко.

— Почему нет? Это же не навсегда. Нам нет и тридцати, Грейнджер, а мы уже десять лет сражаемся на войне! Неправильно просить об этом кого-либо, даже самую яркую ведьму своего возраста. Знаешь, что говорили мне, чтобы заманить? Чтобы польстить и произвести впечатление? Они говорили, что я одаренный Темный Маг, обладающий огромной силой. Мне было всего пятнадцать! Это ненормально!

Они оба замолчали, придавленные к кровати этим знанием, опущенным на их грудные клетки. Это было неправильно. Но фанатизм и ненависть тоже были неправильными. И все же Гермиона знала, что человечество борется с этим целую вечность. В ту минуту, когда Волдеморт будет побежден, какой-нибудь идиот поднимется, чтобы занять его место и разжечь новую войну. Это был жизненный цикл. Они никогда не избавятся от этого.

— Гермиона, я не знаю, увидим мы когда-нибудь Гарри или Темного Лорда снова или нет. Возможно, их уже давно нет в живых, — начал Драко, притягивая ее, чтобы уложить на свою грудь. Было что-то в том, чтобы чувствовать мягкость ее кожи на своей, запах волос, пота, возбуждения, смешанного с его собственным, это было похоже на исцеляющий бальзам. — Может, если они когда-нибудь вернутся… тогда сможешь вернуться и ты… и даже я. Но сейчас я просто хочу жить своей жизнью.

— Со мной? — уточнила Гермиона, тихим, неуверенным голосом.

— Да, с тобой, — ответил он, нежно целуя ее в губы и поглаживая щеку большим пальцем. — Я имел в виду именно то, что сказал. Я всегда буду рядом, если ты этого захочешь. Позволь мне показать тебе, каково это — просто быть живым… Жить с человеком, каждое утро просыпаться с ним и доверять ему свою жизнь.

Гермиона перекатила его на спину и оседлала его бедра, потеревшись промежностью о быстро затвердевший член.

— Вы доверяете мне свою жизнь, мистер М.? — спросила она, невинно округлив глаза.

— Именно, мисс Грейнджер, как бы ужасно это ни звучало.

Гермиона метнула взгляд на столик у кровати, на котором стояли две горящие свечи.

— Я обещаю хорошо о тебе позаботиться, — промурлыкала она, поднимая его руки над головой и шепча ему на ухо: — Инкарцеро.

— Просто знай, милая ведьма, — прохрипел он, — ты будешь наказана за эту выходку.

— Я на это рассчитываю, сэр, — Грейнджер наклонилась вперед и поцеловала его в губы, медленно скользя по языку своим, растягивая ленивый поцелуй, пока тянулась вниз, чтобы направить его член внутрь себя. Драко закрыл глаза и застонал от этого восхитительного ощущения тесноты.

— Черт, ты все еще мокрая, котенок.

Он попытался заставить ее двигаться, но она не пошевелилась, упираясь руками в его грудь.

— Что за спешка, Малфой? Нас никто не ждёт, — сказала Гермиона, держа свечу над его бледной, скульптурной грудью. — Мне нравится видеть, как напрягаются твои руки… мышцы плеч, когда ты натягиваешь веревки. Мне нравится смотреть на твое лицо, когда мы занимаемся сексом, — она наклонила свечу и позволила тонкой струйке расплавленного воска вылиться в центр его груди, отчего Малфой выгнул спину и зашипел от боли. Стальныеглаза, в которых плескалось желанием, устремились вверх.

— Ты раньше игралась с воском, маленькая ведьма? — спросил он. Грейнджер вырисовала восьмёрку бедрами, выбивая весь воздух из его лёгких, прежде чем снова наклонить свечу и капнуть белёсой жидкостью на его кожу.

— Возможно, в детстве. Знаешь, ты не единственный секс-маньяк-волшебник, — прощебетала Гермиона, выливая полоску жгучего воска от его грудины до пупка. Он почти мгновенно застывал, становясь красивым и гладким, кремово-белым на его бледной коже.

— Просто знай, милая, — Малфой скрутил руки в своих оковах, — что я даже не могу выразить, насколько красной будет твоя задница, если ты оставишь волдыри на этой божественной коже.

— Я понимаю, мистер М. Кроме того, разве не я должна терпеть боль?

Гермиона выгнула спину, чувствуя, как его эрекция наполняет ее, и начала раскачивать таз в устойчивом ритме. Драко застонал и вскинул бёдра ей навстречу, ровно в тот момент, когда она вылила еще одну струю обжигающего воска на свою грудь, капельки застыли на напряженных сосках, посылая электрический разряд боли и экстаза в кровь. Прежде чем воск успел полностью остыть, Грейнджер поставила свечу на тумбочку и наклонилась, чтобы поцеловать Драко, размазывая теплый и ещё мягкий воск между их телами.

— Фините, — прошептала она ему на ухо, и Малфой тут же обнял ее, перевернув их обоих так, что она оказалась на спине, крепко сцепив лодыжки за его поясницей.

— Какая умница, — прорычал он, резко врезаясь в нее, остывший воск трескался между их извивающимися телами. — Ты знаешь, что принадлежишь мне, — прежде чем Гермиона успела открыть рот, чтобы возразить, Драко улыбнулся и добавил: — Только в постели, дорогая. Безусловно.

Она поцеловала его, пропахав пальцами платиновые волосы и прижимая его как можно ближе к себе, пока зарождающийся оргазм пробегал по всему телу, оставляя за собой взрыв тепла и непередаваемого удовольствия. Каждая его мышца напряглась до предела под ее ладонями, и Гермиона услышала, как с его губ сорвался стон освобождения, после того, как он размашистым движением бедер погрузился в неё последний раз. Теперь все было по-другому, их объединение… их близость. Теперь не было никакого ограничения по времени, некой гонки к финишу, и это все меняло. Их положение больше не было безнадёжным. Он был ее. Но повод дразнить друг друга ещё оставался.

— Теперь, когда я пообещала остаться, — начала Гермиона, когда они оба затаили дыхание. Драко положил голову ей на живот, пока она поглаживала его по волосам. — Как ты думаешь, ты сможешь делиться? Может быть, позволишь какому-нибудь высокому темноволосому красавцу волшебнику вбиваться в меня сзади или, может быть, ты захочешь посмотреть, как я зарываюсь лицом между ног какой-нибудь ведьмы? — спросила она, повторяя его собственную фантазию.

Малфой взглянул на нее, его глаза были почти чёрными и суровыми, а рот скривился в насмешке, которую он усовершенствовал ещё в двенадцать лет. А теперь она вызывала холодную дрожь вдоль позвоночника, заставляя умирать от предвкушения того, что он с ней сделает.

— Ты действительно жаждешь наказания, верно, котенок? — он скрутил один из ее покрытых воском сосков двумя пальцами, пока она не завизжала во весь голос. — Никакой дележки. Твоя киска только моя, — Драко ухмыльнулся, изучая ее покрасневшие щеки и точно зная, что это был тот ответ, который она хотела услышать. Он знал это с самого начала… она хотела, чтобы над ней доминировали. — И тебе не нужно утруждаться и объявлять свои собственные правила для меня, потому я не хочу быть ни с кем, кроме тебя.

Ее улыбка чуть померкла, он поцеловал ее в живот, затем вскарабкался наверх и лег рядом.

— Пока что, — поправила она. — Сейчас все это очень захватывающе. Что, если ты устанешь от меня… что, если мы не сможем поладить, вне постели, что, если…

Драко заставил ее замолчать нежным поцелуем. Целуя мучительно медленно и глубоко, невесомо касаясь щеки пальцами.

— Я что, похож на мадам Трелони? Я не могу предсказать нам наше будущее, и меня не волнует, что будет дальше. Я побеспокоюсь об этом, когда это произойдет. Прямо сейчас я боюсь признаться самому себе, что люблю тебя, Гермиона. Я знаю, что сейчас для тебя я состою… хм… на шестьдесят процентов из одного члена? Но я ничего не могу поделать. Я люблю тебя. Не только твоё великолепное тело и красивые глаза, не потому, что ты отсасываешь как чертова богиня, и не за то, как ты выкрикиваешь мое имя, когда кончаешь. Мне нравится слышать твой смех, видеть твою кривую улыбку. Я люблю твою энергетику, твою решимость, силу. Ты умная и забавная, и ты заставляешь меня думать, что, когда-нибудь я смогу перестать носиться по миру в поисках дома. Может, я смогу продолжить путешествовать, взяв дом с собой.

Карие глаза заблестели от слез, которые слетали с ресниц и падали на щёки, когда Гермиона пыталась их сморгнуть. Малфой стер их большим пальцем и притянул ее к своей груди, поцеловав макушку.

— Когда ты научился говорить всякие приторные глупости? — спросила она, глядя на него. — Мне придется пересмотреть процент твоего члена.

— Я надеюсь на это.

— Боюсь, я тоже тебя люблю, Драко. Как бы смешно это ни звучало. Я не могу представить, что смогу уйти от этого, от тебя… Я не могу представить, что не буду просыпаться рядом с тобой. Ты нашел во мне что-то, в чем я нуждалась, хотя сама не знала об этом.

— Любовь к хорошей порке? — предположил он, потирая ладонью израненные ягодицы. Гермиона ущипнула его чуть ниже ребер.

— Освобождение. Освобождение, которого я никогда не испытывала, и я хочу чувствовать это каждый день. Я хочу отдаться тебе. Я доверяю тебе. Я верю, что ты заставишь меня почувствовать все, что мне нужно.

— Хочешь, чтобы это было официально? — уточнил Драко, уткнувшись носом в тонкую шею, а рукой блуждая между ее ног. Он нежно поглаживал скользкие складки, время от времени погружая два пальца внутрь и чуть надавливая на клитор большим пальцем, заставляя ее задыхаться.

— Ч-что? — Гермиона заглянула в его глаза, пока он продолжал поникать в неё пальцами, разводя их на манер ножниц, поддерживая ее возбуждение.

Малфой любил рассматривать ее лицо, когда прикасался к ней, особенно, когда она искала его глаза и закусывала губу. Она посмотрела на него с неподдельным удивлением, поражаясь тому, как легко он мог заставить ее чувствовать себя так хорошо… возможно, немного волнуясь, что он остановится. Ему нравилось, что она без всякого стыда получала своё удовольствие, глядя ему прямо в глаза, задыхаясь, улыбаясь, прижимаясь лбом к его собственному, разделяя его дыхание на двоих.

— Так много способов, дорогая. Я мог бы сделать тебе пирсинг, — предложил Драко, зажимая клитор двумя скользкими пальцами. Гермиона впилась ногтями в его спину, чуть приоткрыв рот. — Я мог бы заклеймить тебя, — продолжил он, вытаскивая из нее пальцы и вырисовывая букву «М» на нежной коже прямо над лобковой костью, плоть заблестела от ее собственной влаги. — Ты можешь надеть мой ошейник, — он прикусил кожу на ее шее, прямо под тем местом, где не так давно красовался клубный ошейник.

— Татуировка… — выдохнула она, в тот момент, когда Драко проскользнул внутрь нее, заставив ее обвить себя ногами. Они лежали так некоторое время, смотря друг другу в глаза, и ни один из них не двинулся с места, просто наслаждаясь этим чувством наполненности, глубины и единения. — Такую же, как у тебя.

— Идеально, — он улыбнулся, даря один хороший толчок, чтобы выразить свою признательность. — Не точно такую… скорее маленький комплимент.

— Хватит болтать, — она протянула руку между из вспотевшими телами, чтобы почувствовать, как его член скользит внутри неё. — Мы не в классе, Малфой… это секс-клуб.

Они вернулись в свою комнату после небольшого дополнительного исследования, собирая все вещи, которые привезли с собой в свой незапланированной отпуск, уже решив, куда отправятся дальше.

— Они будут искать нас, Драко, — сказала Гермиона, возвращаясь к своему обычному образу, возвращаясь к реальной жизни хотя бы на мгновение.

— Как там говорилось в том маггловском фильме? — спросил Малфой, зашнуровывая свои ботинки. — «И мы им обеспечим веселую погоню»*. Несколько вынужденных остановок перед нашим конечным пунктом, несколько хитрых зацепок, и все будет в порядке. Поверь мне, дорогая, я много лет был в бегах, и меня ни разу не поймали.

— Да неужели? — она обняла его за шею. — Может, тебе стоит подправить это утверждение… любовь моя?

— Кстати, — Драко поцеловал ее в лоб, — у меня есть кое-что для тебя, — он вытащил из кармана черную бархатную сумку и полез внутрь, намного глубже, чем позволяли ее размеры. — Не только у тебя есть волшебная сумочка.

Он выудил увесистый золотой слиток размером с пакет молока. Одна сторона была гладкой, а другая проштампована печатью Малфоев.

— Вот держи, дорогая, твои пятьсот галеонов. И только попробуй сказать, что не получила свою награду.

— Спасибо, Малфой, — Гермиона убрала плату за свои старания в расшитую бисером сумочку. — С тобой приятно иметь дело.

Он прижал ее к своей груди, и с последним поцелуем они растворились в воздухе, бесследно исчезнув.

КОНЕЦ

Комментарий к Глава 5: Последняя награда

* Цитата из фильма «Начало» 2010