Глава 1. Огонь
В голове раздался звон. Картинка в который раз перевернулась, и начала плыть. Я даже не ощутил, как оказался сидящим на пятой точке. Где-то далеко, казалось, в нескольких метрах, раздавался голос мужчины. Он выделялся на фоне всеобщего гула толпы. Он отсчитывал.
– Пять! Шесть!
Я открыл глаза. Надо мной склонился мужчина с седыми усами, одетый в белоснежную рубашку, на которой сверкали капли крови.
«Я в ринге. И я в нокдауне…»
На счёте восемь я подскочил на ноги, и тряхнул головой. В противоположном углу импровизированного ринга на месте прыгал коренастый лысый парень, старше меня буквально на пару лет. Рефери прекратил отсчёт, и взял меня за сжатые кулаки.
– Парень, ты уверен, что хочешь продолжить? Ты уже третий раз упал. Это не шутки.
Я положительно кивнул, несмотря на то, что совсем не помню два предыдущих падения. Мужчина снисходительно вздохнул, и кивнул головой. Затем хлопнул в ладоши, и дал команду на продолжение.
«Что я вообще здесь делаю?»
Соперник пошёл на сближение, и бросился на меня с правым хуком. Я попытался нырнуть под руку, но получилось только подставить лоб под удар острого кулака. У нас обоих на руках были только тканевые обмотки. Я контратаковал, и один из моих ударов достиг цели. Правый прямой наотмашь, который больше пугал, чем наносил вред, попал точно в дугу нижней челюсти. Это не свалило лысого, но заметно утихомирило напор. На глаза хлынула кровь. Я буквально ощутил то, как верхняя часть лба расходится, словно слабый шов на зашитой одежде. Обзор мгновенно скрыла красная пелена. Пришлось протереть фары рукой. Лицо противника было максимально чистым, разве что пара синяков. А та кровь, что присохла к покрытию, была моей. Хоть лицо и не болело, но скорее всего я этого просто не ощущал. На табло горела цифра два.
«Видимо номер раунда»
Лысый снова пошёл на меня с ударами. Пришлось уходить в глухую защиту, и ощущать каждый удар голых кулаков. Я упёрся спиной во что-то твёрдое, видимо это было что-то вроде ограды. Непрерывный ливень ударов длился с полминуты, после чего оппонент замедлился. Я убрал от лица руки, и столкнулся взглядами с лысым. Он начал очередную затяжную комбинацию руками, но я вовремя вспомнил, как здесь оказался. Без шести лет занятия каратэ я бы здесь не оказался. Хоть и техника ударов руками была совсем не как у каратиста. Всему виной адаптация под драки на улицах, а там красоту лучше не показывать, а валить наверняка. Один из старых товарищей научил меня маятнику, технике защиты в боксе. Она предусматривала вращения головой и корпусом для уклонения. Им я и воспользовался. Конечно, было кривовато, но это сработало. Соперник попадал по плечам, ветерком от ударов слегка трепало волосы на макушке. Роль сыграла усталость более мощного соперника. Я пробил дважды с левой, пытаясь нащупать печень. Вышло только со второго раза. Соперник схватился за пробитый корпус, и свалился на бок. Судья быстро оказался между нами, и начал отсчёт. Толпа за пределами маленькой арены скандировали одно слово.
– ВАЛЕРА! ВАЛЕРА! ВАЛЕРА!
«Надо же. Всю память из меня выбил. Я и забыл, как меня зовут…»
Я вальяжно пошёл к своему секунданту, попутно заливая всё в округе кровью. Владислав Лаврентьевич мгновенно окатил меня водой.
– Он выдохся! Не бросайся на него, жди момента!
Я облокотился на ограду, и стал ждать, пока соперник сможет продолжать. И стоит признать, этот бильярдный шар встал на ноги при счёте восемь. Я отчётливо помню, что эта двойка одной рукой в печень была моим сильнейшим движением. Судья снова дал команду продолжать бой, и мы ринулись навстречу друг другу. На этот раз я удачно нырнул под размашистый удар, и, совершив круговое движение, оказался сбоку соперника, который уже не махал руками, но и не смотрел в мою сторону.
«Скорость бьёт силу!»
Сильнейший удар правой в ухо отправил парня к прадеду. Летел он в той же позе, что и стоял. Судья даже не стал отсчитывать, сразу дал сигнал об остановке боя. Зрители взорвались криками, полными торжества и гордости за своего бойца.
«Представляю, как они переживали, когда я падал в нокдаун…»
Владислав Лаврентьевич перескочил через ограду, и поднял меня на руки, словно младенца. Он тоже радостно кричал. Противник был серьёзным, это видно по моему лицу. Когда адреналин отступил, я ощутил каждую сечку на своём лице, и слегка ноющие костяшки пальцев. Мы с наставником вышли под громкое восклицание моего имени, пока соперника приводили в чувство. Я не без помощи Владислава доковылял до маленькой комнатки с побитыми стенами. Он дал мне полотенце, а рядом стоящий катман обрабатывал рассечения и ссадины.
– Я пошёл общаться с организаторами. Сиди, отдыхай.
Я благодарно кивнул, и доверил своё истерзанное лицо доброму дяде доктору. В ход шёл вазелин, проспиртованные ватные палочки и какая-то обезболивающая мазь.
– Зашивать лоб будем?– с интересом в голосе спросил он.
– Хватит меня швами уродовать. И так пять раз зашивали.
– Как скажете, товарищ Романов. Конечно, как врач я бы рекомендовал…но сегодня в этом здании вы сильнейший человек. К вашим желаниям нужно прислушиваться.
Доктор говорил добрым и весёлым голосом, прямо как наставник. Хотя, Владислав скорее был человеком, что помогал меня забрать деньги после боя. Сейчас не то время, чтобы доверять богатым и высокопоставленным людям, особенно если проводишь подпольные бои в подвале бара нелегально. Мужчина в белом разрезал тугие обмотки на руках, и начал мазать травмированные костяшки той же обезболивающей мазью. Грубые руки работали довольно нежно, я даже не ощущал этих прикосновений.
«Теперь у меня снова есть немного денег. Красивая жизнь всё ближе и ближе»
И в этих мыслях было столько грусти, что не передадут никакие слова. Но вдруг неожиданно в раздевалку ворвался стильный мужчина. Высокий, с прекрасными волосами и сияющей улыбкой. И ладно бы он нём перед собой большое зеркало, отражающей частью вперёд… но нет. Я видел этого уважаемого несколько раз, когда он беседовал с расфуфыренными женщинами на VIP местах зала.
– Ах, прыткий молодой человек! Поздравляю вас с победой, вы сделали вечер намного прекраснее.
– Рад помочь. А вы, пан…
– Грицян Таврический! Но можно просто Гриша. Но без грубостей.
– Как скажете, Гриша.
– Геннадий Палыч, вы закончили здесь?– обратился он к катману. Тот учтиво кивнул, и, собрав свою сумку, покинул раздевалку. Мы остались наедине с этим мужчиной. Он так и сверкал дорогими часами на запястье, туфлями с острым носиком и идеально белым костюмом.
– Опрометчиво одеваться во всё белое, когда приходите на бои.
– Ох, молодой человек, приму ваше замечание к сведенью. Мне очень понравился ваш бой. Я директор этого заведения, а по совместительству и организатор этого всего. Вы уже несколько месяцев у нас выступаете, и мне это нравится. Хоть вы и не особо похожи на бойца…
Он окинул меня брезгливым взглядом. И я действительно был худым, а мышцы явно не соответствовали статусу спортсмена. По сравнению с той глыбой я какой-то шкет со двора.
– Но это не стоит моего внимания. А вот что действительно стоит, так это ваши выступления. Ваш блистательный ум компенсирует отсутствие мускулатуры. Вы мне определённо нравитесь. Да и не только мне. Публика была в восторге. А когда мои ожидания оправдывают, я плачу за это.
Он достал из пиджака пачку вечно зелёных, и протянул их мне. Я аккуратно, словно боясь, что они растают в руках, взял их.
«Пару лет назад я примерно столько же тратил на выпивку в неделю. Всё слишком скоротечно…»
– Спасибо вам, Грицян.
– Можешь считать это бонусом за нокаут вечера. Соскучился я в последнее время по хорошему боксу.
В раздевалку зашёл Владислав Лаврентьевич, и увёл с собой организатора. Я же поняв, что разговор окончен, сунул деньги в носок и стал одеваться. Одежда у меня была не лучшая. Старые потрёпанные спортивки Adibos, спёртые на рынке, футболка с пропагандой, благо надпись я сумел сошкрябать. И сверху добротный жилет, импортный. Но по степени заношенности не уступал остальным моим вещам. И только на ногах сверкали новенькие берцы, начищенные, словно я офицер Гестапо. Их я купил с гонорара за прошлый бой. Тогда, кажется, парень отказался от боя после первого раунда. К слову, один раунд длится около десяти минут. Один из моих ударов разорвал ему мочку уха, и это оказалось невыносимо больно. При чём сегодня я победил тем же глубоким нырком и уходом от соперника в сторону. Это можно было бы назвать пивитом, если бы я умел его делать. Всё-таки уровень не тот, да и не боксёр я, по сути. Каратисты ногами бьют, а здесь так нельзя. Я вышел на улицу, захватив небольшой аперитив на барной стойке. Бармен заметно повеселел, когда я с ним заговорил. Видимо тоже смотрел бой. Но стакан пришлось оставить в здании. Я сел на заборчик напротив бара. На улице уже давно стемнело. На дворе средина апреля 1988 года, суббота. Одесса, мой родной город. Он смотрел на меня сверху вниз, как я когда-то смотрел на людей. Увидев в таком наряде меня можно спутать с обычным бродягой, бомжом. Хотя, таким я и был. Несовершеннолетним беспризорником, беглецом.
Я достал из кармана жилета хорошую резную трубку, и набил её табаком, который был не достоин этого курительного приспособления. Подкурив её я сделал затяжку, и выпустил густой и едкий дым через нос, чуть не закашляв от вкуса этого дрянного табака. Не удивительно, ведь я сам его выращивал. У себя, в подвале. Тяжело потягивая трубку, я стал вспоминать, как я докатился до такой жизни. Ведь для представителя золотой молодёжи недопустимо сидеть в обносках, и курить отвратительный табак. Но так было не всегда
Ещё три года назад, когда мне было всего четырнадцать, я прожигал жизнь. Алкоголь и сигареты были только верхушкой айсберга. Мефедроновые будни, девушки, друзья. Я всегда видел вокруг себя людей старше себя самого. Родители не видели, как я быстро взрослею, и относились ко мне как к ребёнку. Многочисленные тусовки, бессонные ночи с обдолбанными дамами, криминал, конфликты. Всё это было моей жизнью. Я был среди нас самым отъявленным гулякой и наркоманом. Мне всё время говорили, что я живу так, словно у меня два сердца. Когда этот человек, который мне это сказал, умер у меня на руках, я набил в память о нём татуировку на правой груди.
«Two of Hearts» Два сердца, проще говоря.
Когда мне становится тяжело, я вспоминаю причину, по которой я оказался на улице. И татуировка тесно с ней связана. В один из вечеров, когда нас сопровождали наркотики и алкоголь, мы с компанией из пяти человек нарвались на каких-то лысых спортсменов. Сами они были тоже пьяны, да и каждый из нас со спортом был на «ты». Но никакое каратэ и кикбоксинг не помогут против ножей. Не стоит объяснять, кто вышел победителем. Из четверых нас выжил только я. Один словил нож в горло, двое других умерли по пути в больницу. Да и я сам выжил чудом. Шрам на левой груди до сих пор покалывает, если на него надавить. Да и в суде тот парень сам признался, что метил мне в сердце. Вот только он не знал, что из-за одной генетической особенности оно у меня расположено в правой части грудной клетки. Лезвие задело только мясо. Не знаю, чем мы тогда думали. Каждый из нас знал, что деньги это сила. Но никакие деньги не воскресят их. Да и я уже не хочу. Как я смогу смотреть в глаза парням? Я скатился. Потом наступила чёрная полоса. Сначала отца убил какой-то криминальный авторитет, и отобрал бизнес. А на мать с помощью финансовых махинаций, перевесили огромный госдолг на сумму двух миллионов долларов. Даже для нашей семьи эта сумма была неподъёмной. Пришлось продать всё имущество, и перебраться в однокомнатную квартиру. Но оплачена была только половина долга. Я, конечно же, пошёл работать, не смотря на малолетний возраст, но это быстро надоело. У меня не вышло отвыкнуть от этой жизни. Красивой, полной веселья и избавленной от ответственности. В итоге я ограбил какого-то парня в центре города. Снял с него часы, украшения, отобрал даже обувь. Но меня смогли опознать, и притащили в участок. Боюсь вспоминать лицо матери в тот момент. Всё усложнял один момент. Парень не стал добровольно отдавать свои ценности, и полез в драку. Я сломал ему челюсть одной уширой в голову, но почему-то не смог остановиться. В итоге к челюсти прибавились выбитые зубы, сломанная лицевая кость и левая рука. Меня хотели отправить в колонию для несовершеннолетних. Лет на восемь. Но я смог выбраться. Отпросившись в туалет, я выбрался в окно, предварительно сперев у одного из следователей ствол и украв свои документы со стола. Меня хватились слишком поздно, я уже был в другом квартале.
Нагревшаяся трубка обожгла руку, которой я её держал.
– Твою налево! Опять завтыкал.
Я высыпал сгоревший табак, и направился в сторону своего дома, коим был одинокий подвал в районе неподалёку. Там почти не ходит милиция, да и тихо более менее. Трубку сунул в карман жилета, отложив чистку курительного приспособления на несколько часов. Жилет…помню, как я его получил. Я выследил того подонка, из-за которого за мной охотилась милиция. Вроде Лёшей его звать. Тот ещё обмудок. Я увидел его в заброшенном доме, в компашке каких-то парней. И узнал в них себя со своими друзьями. Только мы предпочитали снимать отельные номера или целые частные дома для таких посиделок. Я дождался пока он отойдёт отлить, и вломил ему кирпичом в башку. Отобрал все деньги, нож в кармане нашёл, и всё это добро вместе с жилеткой забрал. Это было больше похоже на джинсовку без рукавов. Она очень хорошо подходит под мою чёрную кофту, которая лежит дома. Они даже не заметили, как я скрылся, оставив их друга лежать в луже собственной мочи без сознания. С тех пор прошло уже больше полугода. И этим летом будет ровно два года, как я слоняюсь по улицам. Подвал, который я обжил, это лишь кратковременное облегчение моего существования. Очень сложно было оборудовать садик для выращивания табака. Как и достать сам табак-самосад.
За очередным поворотом меня встретил человек в знакомых старых ботинках.
– Сивый! Старик, как жизнь молодая?
Я бросился жать руку своему знакомому. Им был похожий на меня бродяга наркоман по кличке Сивый. Это из-за его цвета волос. Нет, он не седовласый, но очень светлый блондин.
– И тебе привет, старик. Выглядишь потрёпанно. Побил кто?
– Да так, бизнесом занимался.
– А, ну я даже знаю каким. Мне парни уже рассказали. Хотел поговорить с тобой завтра… но раз уж встретились, то прямо сейчас всё расскажу.
Мы присели на ступеньки перед закрытым продуктовым магазином, и он начал вещать.
– Твой соперник, Черновой Александр, которого ты сегодня одолел. Он связан с очень серьёзными людьми, которые поставили на него крупную сумму. И ожидаемо проиграли. Процент от ставок на твой проигрыш наверняка сейчас у тебя в кармане лежит.
– К чему ты клонишь?
– Лучше тебе уехать из города, пока они не разузнали, где ты живёшь. Твоего менеджера уже взяли за яйца. У тебя есть максимум сутки.
– И…и куда мне бежать?!
– Правильный настрой. Я боялся, что ты собираешься дать им отпор. Там действительно страшные люди, они тебя не пощадят. Советую вообще валить с территории Украины.
– Куда?!
– Да хоть в Ленинград! Там и город красивый, и искать тебя там точно не станут.
– А если ты меня сольёшь?
– Я и так собирался уехать отсюда. Толкнул каким-то кавказцам паршивую наркоту, они меня ищут теперь. Завтра я уже буду далеко отсюда. И тебе советую.
Сивый похлопал меня по плечу, и пошёл дальше по своему маршруту. А я так и остался сидеть на ступеньках.
«Вот и всё. А я говорил про кратковременное облегчение. Надеюсь, табак созрел…чёрт! Почему всё так! Что за люди?!»
Я пнул мусорку рядом с магазином.
«Закон Мёрфи. Если что-то может случиться, оно обязательно случится. И чаще всего это что-то очень плохое. Ну, ничего, я покажу этой судьбе, кто из нас двоих альфа-самец! Сбегу ото всех! И никто меня не найдёт. Ни друзья, ни враги. А, впрочем, первых у меня и вовсе нет»
Я стремительным шагом пошёл к своему убежищу. Всё было решено.
Глава 2. Мистический компаньон.
До дома дорога оказалась достаточно спокойной. Кроме пьяных компаний на дворовых лавочках и стай диких собак я никого не увидел. Подвал, в котором мне приходилось жить находился около детской площадки, которая прилегала к пятиэтажному многоквартирнику. Входная дверь была заперта на замок, ключ от которого я всегда хранил в надёжном месте. Спустившись по небольшим ступенькам, я поддел ножом один из кирпичей, из которых состояло моё жильё, и вынул его из паза. Под ним была небольшая выемка, в которой и лежал ключик. Также там было лезвие, которое использовалось для того чтобы распороть швы на одежде…или вены на руках. Не знаю, зачем я его туда положил. Может, чтобы было лень вскрываться? Возможно. Этого я, наверное, никогда не вспомню. Отперев убежище, я вставил кирпич обратно, а ключ взял с собой. Благо на навесной замок можно было всё запереть изнутри. Вообще внутри всё было несколько минималистичным. Голые стены, состоящие из кирпича, стол, два стула, кушетка, которая состояла из поддона и матраса, который я обнаружил на помойке. Был ещё план подключиться к электросети, но времени в обрез. Ещё была тумбочка, грамотно украденная с помойки. Удивлён, что такую хорошую вещь выбросили. Над ним висел табак на длинном, но тонком канатике. Я легонько ощупал край одного из листов.
«Полностью сухой! Идеально!»
Повторив процедуру со всеми листами, я снял их, и выложил на стол. Ножом я всё грамотно нарезал, и ссыпал в железный короб, в котором я обычно и хранил все курительные смеси. Это заняло не так много времени, и я решил заняться другими делами. Была идея расставить здесь парочку ловушек, но лучше обойтись. Нужно как можно скорее отсюда свалить. Я одел вместо футболки свою любимую кофту с длинным рукавом. Она была полностью чёрной, и это, наверное, единственная стильная вещь в моём гардеробе. И капюшон имеется. Но вся его фишка была в нашитых вовнутрь рукавов карманов. В такой легко поместится игральная карта, или маленький нож, на крайний случай острый гвоздь. Обычно я носил в них пару скрепок, чтобы вскрывать замки. Скинув в рюкзак различную полезную мелочь, которая, наверное, была бесполезнее, чем ёжик на заводе презервативов, я покинул свой родной подвал. Хоть и прожил я в нём не долго, но он успел мне полюбиться. Напоследок я разлил на пол немного керосина, и оставил примус включённым. Открыв дверь, они перевернут его, и загорится сама горючая жидкость. Если за мной и придут, то обнаружат только обоссаный матрас. Покинув двор, я быстро выцепил глазами таксиста, и сел на заднее сиденье. Водителем оказался низенький грузин.
– Ей, парень, куда едем?
– На вокзал. Не останавливайся, если увидишь что-нибудь странное.
Я сунул ему парочку долларовых купюр. Таксист удивлённо похлопал глазами, а затем широко улыбнулся.
– Клиент всегда прав! Поехали!
Двигатель запыхтел, и машина тронулась с места. Следующим тронусь я. От паранойи. Был не слишком поздний вечер, и поезда должны всё ещё ходить. Проблема только в том, что мои документы могут узнать. Билет то просто кому попало не продадут. Но с этим можно совладать. Я бы с удовольствием зацепился за поезд и поехал снаружи, но пункт назначения слишком далеко для того, чтобы ехать зайцем. Лицо всё так же болело, но я был слишком напряжён для того, чтобы акцентировать на этом внимание. Доехал мужик довольно таки быстро. Я поблагодарил бомбилу за службу, и вышел из машины. Передо мной раскинулось здание одесского вокзала. На кассе я молча сунул документы кассирше, и назвал точное время поезда, на котором хотел уехать. Она несколько секунд смотрела на моё лицо, а затем начала переводить взгляд на то, что я ей дал. Почувствовав неладное, пришлось сунуть девушке слегка больше денег, превысив стоимость билета примерно в двое. У нас все на удивление охотно берут доллары. Хотя я их понимаю, это нисколько не стыдно делать, и они выглядят всяко приятнее рублей. Она мило улыбнулась, и дала мне мой билет вместе с документами. Молча выйдя из здания, я направился в сторону ларька с едой.
«В каком бы году я не жил, а деньги всё равно заставляют всех делать то, что тебе нужно. Это очевидно. Раньше любая девушка относилась ко мне с добротой и чуткостью, а особо гордые не выдерживали удвоения ставки. Всю свою жизнь я становился для людей самым дорогим и ценным человеком. Но считал ли меня кто-либо таковым на самом деле? Наверное, нет. И это угнетает. Разве есть чувство приятнее, чем то, когда в тебе нуждаются? Когда выберут именно тебя, а не кого-то другого. Когда от тебя не отвернутся, не смотря на большинство твоих минусов»
Кулак с силой влетел в стену. Девушки, стоявшие рядом на немноголюдном вокзале, испугались. Я смотрел прямо перед собой с суровым, и сжатым от гнева лицом.
«Я заслужил это. Валера, ты не смеешь ныть в такое моменты. Это только твоя вина»
Ларёк с едой оказался закрыт. Ожидаемо, он закрывается в восемь вечера. И если меня не обманывают мои внутренние часы, то сейчас около девяти. Может полдесятого. Очень не хватало карманных часов на цепочке. Поезд прибывает ровно в десять на первую платформу. Не придётся даже куда-то идти.
Поэтому я уселся на лавочку, и стал ждать.
«Как иронично. Я прожил жизнь конченого мажора, пропил своё детство, и повесил единственное счастья на люстре в старом частном доме. И как будто теперь отбываю своё наказание, и гнию на улицах города. Не дай бог начаться третьей жизни. Тогда я точно тронусь умом»
Почему-то начали всплывать картинки перед глазами. Я мало что помнил с тех без башенных тусовок и застолий, но кое-что всё-таки осталось в голове. Она. Однажды, напившись, я подсел к девушке, которую привела одна из моих многочисленных подруг. Я видел её впервые, но этого хватило. Длинные очаровательно пахнущие светлые волосы, песочные часы, красивое серое вечернее платье. Она была неотразима, но на неё не обращали никакого внимания. Я завёл разговор в типичной для себя манере. Но спустя несколько минут начал общаться так, словно я и не был собой. Мне показалось, что она видит меня насквозь, но ей не важно всё это. Мои деньги вмиг оказались пылью, а сленг и понтовая речь исчезли бесследно. Я помню как на уши давила музыка, а нервная система проигрывала в неравной борьбе метамфетамину, но я слушал её. Голос у неё был идеальным. Нежный смех, яркая милая улыбка. Помню, как чувствовал себя не в своей тарелке, ведь все мои козыри оказались вне игры. Без них я был беспомощен перед её простотой и открытостью. После этого я бегал за ней несколько месяцев. И слишком поздно осознал, что все те ухаживания она воспринимала как издёвку или прикол. Ведь я по её словам не умею любить. Я вообще мало чем схож с человеком. Не ясно, откуда ей всё это настолько достоверно известно, ведь она меня не знает так близко как нужно, чтобы делать такие выводы. Но слухи сделали своё дело, и я остался один. Хотя я и всегда был один. Друзья были такими же, как и я, бесхребетными и тщеславными. А девушки предпочитали проводить в моём обществе буквально пару ночей. Именно с той поры я дал клятву на крови, что никогда больше не раскрою душу человеку. Не положено моему собеседнику знать, что у меня на уме. Подлинные эмоции могут просочиться, но не мысли и чувства. Я бы с удовольствием вырвал сердце, и отдал бы его тому, кто в нём нуждается… кому оно будет нужнее.
До моих ушей донёсся бубнящий голос из громкоговорителя на столбе рядом со мной. Разобрать получилось только дату прибытия поезда.
«Десять часов. Жди меня, мой Хогвартс»
Я поднялся с лавочки, и пошёл навстречу тормозящему гиганту. Поезд принёс с собой неплохой поток воздуха, от которого с меня чуть не слетел капюшон. Начинало холодать, это ощущалось по температуре ветра.
В мой вагон стояло ещё два человека. Парень и девушка с чемоданами. На вид чуть старше меня.
«Может в отпуск собираются? Или с отпуска едут? Если они были на нашем море, то я им сочувствую»
Я мысленно посмеялся со своей же остроумной шутки, и протянул билет контролёру. Мужчина, которому явно пора на пенсию, даже не стал читать его содержание, а просто пропустил меня внутрь. И о какое совпадение, эта молодая пара обосновалась именно в моём купе. На верхней и нижней полках. Прочитав про себя цыганское проклятие, и занял свою законную верхнюю полку. Но её занял только мой рюкзак, самому мне было пока лень туда лезть. Стояли мы на станции не долго. Через пять минут машинист уже набрал скорость. Молодые люди активно общались сидя на одной полке, совершенно не обращая на меня не малейшего внимания. Ехать предстоит очень долго, и надо себя чем-то занять. В голову не пришло ничего лучше, чем сходить в туалет. Показалось, что в более расслабляющей атмосфере в голову придёт что-нибудь получше. Вагон был практически пуст, не считая храпящих стариков, чьи тела были сокрыты за дверью купе. В конце вагона у самого выхода в тамбур сидели четверо мужчин в тельняшках, и распивали водку. Один из них, который был более мускулистым, чем остальные, носил на голове голубой берет. Я бросил на них полный гнева взгляд, и вошёл в тамбур.
«Ненавижу таких уродов. Бухают в общественных местах, шумят. Прямо как я раньше…»
Эта мысль слегка выбила меня из колеи, и я застыл, держась за ручку двери в туалет.
– Всё в порядке? – спросила проводница, переходящая из другого вагона. В её глазах читалось недоверие и страх, так как выглядел я слегка жутко.
– Да, всё хорошо.
Я открыл дверь, а затем заперся в ней изнутри. Меня встретил запах туалета. Такой, который бывает только в туалетах поезда. Сделав все свои дела, и зацепился глазами за зеркало.
«Ну и уродец. Кошмар то какой»
Длинные волосы свисали небольшими сосульками до скул. Намочив руки, я кое-как привёл их в порядок. Но из зеркала на меня по-прежнему смотрел ужасный человек с кучей распухших рассечений, побитыми губами и слегка деформированным носом.
«А ведь в древности люди с кривым носом становились уважаемыми людьми. Если не ошибаюсь, начальниками. Плоховато помнится курс истории в той богатой школе»
Всё это украшали жёлто-серые, слегка кошачьи глаза. Довольно редкий цвет. Всегда он мне не нравится, меня постоянно узнавали по цвету глаз. Вряд ли в нашем городе были тёмные брюнеты с таким цветом глаз. Отсюда и узнаваемость. Всегда хотел, чтобы меня никто никогда не видел и не узнавал. Может именно для этого я еду сейчас в поезде…
Отражение ухмыльнулось, показав желтоватые зубы.
– Чёрного ворона на тебя нет, бродяга.
Я прополоскал рот водой из-под крана, и вымыл руки с мылом.
«Хоть где-то буду проходить на человека. Душу бы продал за то, чтобы привести себя в порядок»
Я покинул нужник, и снова зашёл в свой вагон. Мне вслед что-то крикнул один из пьяниц, но проявив чувство такта я проигнорировал этого джентльмена.
«В следующий раз буду разминать ему рожу ногами. Руки болят после боя»
В купе я застал этих молодых любовников за началом очень постыдного для публики занятия.
– Батюшки! Бесстыдники!
Оба повернулись ко мне. Глаза по десять рублей, рты открыты от испуга. В ответ им довелось услышать лишь мой смех.
– Не ссыте, я на такое уже насмотрелся. Может продолжать.
Я запрыгнул на свою полку, и слегка приоткрыл форточку на окне. Затем захватил из рюкзака коробку с табаком и трубку. На нижнем этаже всё было спокойно. Парочка не воспользовалась моей рекомендацией, что было довольно занимательным. Девушка, стесняясь, смотрела на меня, а парнишка полез в сумку, чтобы что-то достать. Мне же осталось только поджечь табак в трубке, и неспешно её раскуривать.
– Не могли бы вы покурить где-нибудь в другом месте? – раздражённо спросил парень.
– Я форточку открыл. Прости, табак дешёвый. Зато сам выращивал.
В какой-то момент мы выехали на местность с полями, и лунный свет довольно хорошо осветил купе. До этого моим освещением было острое ночное зрение. Вид у моих попутчиков был довольно приятный. Парень был тощим, примерно как я, но повыше и с менее выраженной щетиной. Девушка была обычной милой блондинкой низкого роста с пышной гривой. И она внезапно достала фонарь из сумки, поставила его на столик и направила луч в потолок. После этого мои попутчики начали меня разглядывать.
– А что у вас с лицом? Вы боец? – спросила девушка.
– Грешен, каюсь.
– А какими боевыми искусствами занимаетесь? – встрял парень.
– Не совсем спортом…сегодня я дрался на голых кулаках в подвале бара. Название «Дикая охота» вам о чём-нибудь говорит?
– Да, я там иногда бывал. Не знал, что там проводятся подпольные бои.
– Об этом знали те, кто искал.
– Как круто! И с кем же вы дрались? – воскликнула девушка. Я всё так же продолжал неспешно курить.
– Я там провёл всего три боя. В первый раз мне дали какого-то здоровенного алкаша, и назвали его мастером спорта по греко-римской борьбе. Упал в первом же раунде. Три минуты меня побил, а потом сил даже чтобы высморкаться не осталось. А если ты устал в бою, то ты уже проиграл. Каким бы сильным и быстрым ты не был, усталость тебя уничтожит. Не скажу, что я прям какая-то кардио-машина, но выносливее меня я никого не встречал. Затем был боец из Узбекистана, вроде как профессионал. Но он не рассчитывал на то, что будет так больно. Сдался через восемь минут, просто постучал по полу. А третий оказался крепким юношей. Лысая гора мышц, жилы даже в глазах, гладкий как авианосец. Был он намного больше чем я, хоть меня и убеждали, что весим мы одинаково. В общем, он несколько раз отправил меня в нокдаун, я весь первый раунд от него бегал. Удар как кувалда. После того как я в последний раз встал, было такое ощущение что меня сбил КамАЗ, и покатался по мне ещё.
– Вы одолели его? – с волнением в голосе спросила блондинка.
– Конечно, одолел. Буквально сегодня вечером бой этот был. После первого раунда он замедлился, а я только разогрелся. Сначала он свалился от удара по корпусу, а потом и от прямого в ухо. Мне потом дали бонус за красивый нокаут.
– Это, наверное, очень больно, когда бьёшь без перчаток,– с сочувствием сказал спутник блондинки.
– Зато деньги платят. Я вообще базовый каратист, но людям больше по вкусу кровь и зрелище. Это тот тип меня так разукрасил. И я не жалею о том, что вышел против него.
– А почему вы уезжаете из Одессы?
– Да так…попытать удачу. Может и в Ленинграде есть такие заведения, а они по любому есть. И в городе этом…не слишком хорошо.
– Надо же, так мы тоже в Ленинград едем! С отдыха.
– Вах! На море были?
Они кивнули
– Сочувствую.
– Не наговаривайте! Море у вас там, как парное молоко! Тёплое, белое…
– Жирное, плёнка плавает! – я расхохотался. Парень же стойко сдержал лошадиный ржач.
– Знаете, никак не смогла за две недели завязать беседу с местным жителем.
– Вам сегодня повезло. Я коренной одессит.
– Расскажите про вашу жизнь. А я её сравню с нашими впечатлениями.
– Ну, если вас не обманывали евреи, а ваш мужчина не сталкивался с одесскими женщинами, то впечатление должно быть положительным. Вообще я ни чем особо вас не удивлю. Учебные заведения у нас хорошие. Техникум вон тот же. Ещё у нас много образованных людей. Я вот, например, дружил с бомжем академиком. Юрий Афанасьевич, если мне не изменяет память, выпускник Киево-Могилянской академии, образованный человек. И как со всеми хорошими людьми, судьба обошлась с ним по-свински. Он рассказывал множество интересных историй. Представляете, человек полжизни учился, а в итоге сидит на улице, и копается в мусоре. Но его все уважали, да и бомжем он себя не считал. Он всё время говорил что он «Гражданин Мира», ссылаясь на своё неопределённое место жительства. Этот человек воспринимал своё несчастье с философской точки зрения. Говорил, что его теперь ничего не ограничивает, и он волен жить так, как пожелает. Прекрасно общался на латыни, немецком и французском. Умел играть на скрипке. Однажды он уговорил скрипача в каком-то ресторане одолжить ему инструмент. Так он такое сыграл, что его хотели угостить фернетом. А он отказался, и предпочёл какое-то итальянское блюдо.
– Ничего себе! Казалось бы, обычный человек, бездо…гражданин Мира, а такая история!
– Это не зависит от города или страны. Дело только в человеке.
– А у вас какая история?– нетерпеливо спросила дама.
– Нина, не приставай к человеку! Любопытство это хорошо, но не спрашивать же такое, – угомонил свою пассию парень.
– Верно. Такое я не расскажу, уж простите. Но могу предложить увлекательную историю о том, как я стал свидетелем драки фанатов после матча по футболу.
Мои собеседники кивнули, и, развесив уши, стали слушать. Я даже между словом успел по новой забить трубку. Эти попутчики были готовы слушать всё что угодно, хоть пересказ книги «1984»
Затем они рассказали о своём отдыхе, и заказали на всех чай. Воспользовавшись своей терпимостью к горячим напиткам, я закончил пить чай первее всех. Правда, от него ещё больше захотелось есть, а ел я вроде позавчера, и то это был несчастный холодный беляш, купленный на вокзале. И все, наверное, понимают, каков он на вкус.
Внезапно во время очередного милого диалога в дверь купе постучали. И стук был не таким лёгким, как тот, что был, когда нам принесли чай. Блондинка хотела открыть, но я одним движением вернул её на место, приставив палец к своим губам. Незваные гости начали стучать громче, и просить, чтобы мы открыли.
– Магазин на переучёте, проваливайте!
Но это только взбесило их, и один из них начал дёргать ручку. Я обернулся к своим соседям.
– Не волнуйтесь, я всё улажу. Если что, у меня в рюкзаке лежит нож. Берите, угощайтесь.
Затем я открыл дверь, и мне в нос ударил запах. Пахло вот прям водярой, жёсткой такой и дешёвой. Одно рыло стоит спереди, ещё двое по бокам. Четвёртая Черепашка-ниндзя, видимо, дрыхнет.
– Ну, чё, три поросёнка, чего хотели?
– Не дерзи мне, щегол! Мы поговорить пришли, за знакомство выпить.
– Пшли обратно в свою берлогу, пьяницы.
– Ты кто такой чтобы так с нами разговаривать?
– А ты кто такой чтобы спрашивать у меня что-то? А?
Один из тех, кто стоял сбоку, тот, который самый здоровый, гордо сказал:
– Мы ВДВшники! Служили родине, между прочим.
– Ну, родине десантники служат. А ВДВшники только бухают, и в фонтанах купаются. Вот идите, бухайте, только без нас.
– А давай лучше проверим, насколько крепкая у тебя голова? Бутылку разобьёшь? – центральный баран потряс полупустой бутылкой «Столичной» перед моим лицом. Когда он её отпустил, я выбросил так называемую «Одессу». Проще говоря, влетел ему с головы в вафельницу. Это довольно эффективный удар пришёл из Бирманского бокса, но сейчас больше популярен в уличных драках. Алкаш сел на задницу, и схватился за лицо. Одна из подружек замахнулась, но я дёрнулся в его сторону, имитируя атаку. Тот быстро отскочил, и выставил перед собой руки. В качестве контрольного выстрела я врезал сидящему на полу туземцу ногой по лысеющей голове.
– Забрали своего Нуф-Нуфа, и свалили в своё купе. Голова у вас может и крепкая, а зубы всё равно могут неожиданно исчезнуть.
Двое ушли на ногах, а третий кое-как уполз вслед за ними. Я запер дверь, сел на койку.
– Я поцарапал лоб об его зубы. Если снова начнут тарабанить, разбудите
Постелив постель на верхней полке я лёг на неё, и, пожелав своим попутчикам спокойной ночи, уснул.
Получилось так, что я проспал около шестнадцати часов. И проспал бы ещё, если бы мои попутчики не посчитали, что я санки с лыжами откинул, и с ними в купе едет труп. Да и вчерашний чай уже прошёл весь уготовленный ему путь, и умолял окончить его страдания. В туалетной кабинке я вновь столкнулся с отражением. Не смотря на то, что синяки порядком уменьшились, лицо как будто увеличилось в размере и объёме.
«Сильно же я вчера вымотался. Как-то и не заметил, что не спал больше суток. Как вообще прямо в ринге не упал от истощения?»
Умывшись и почистив зубы одноразовым тюбиком пасты и щёткой, я направился обратно в купе. Ехать оставалось порядка семи часов, так что не помешает найти себе занятие. Проходя мимо обиталища ВДВшников, пришлось ловить не себе гневные взгляды оных.
«Интересно, им в прикол сидеть в купе с открытой дверью?»
Тем временем мои попутчики не теряли времени. Парень уткнулся в книжку, а девушка рисовала что-то в большой тетради. Причём, судя по движениям, рисует она профессионально. За неимением книг, пришлось снова страдать какой-то фигнёй. Играться с ножом, смотреть на заоконные пейзажи и строить в голове идеальную жизнь. Хотя об этом совершенно не хотелось думать. Какая жизнь? Я дай бог переживу следующую зиму. Очень хочется чтобы время не шло. Первую зиму вообще вспоминать страшно. Пришлось с лихорадкой собирать стекло для того, чтобы не сдохнуть от голода, а всю теплотрассу уже заняли более матёрые бомжи, которые были готовы тебя зарезать за любую агрессию в их сторону. Благо в этом году февраль получилось пересидеть в том самом подвале, где я до недавних пор жил. Следующие несколько сезонов я встречу ещё севернее, в Ленинграде, там наверняка холоднее. После каждой зимы было стойкое чувство, что вместе со снегом ушло несколько лет моей жизни и здоровья. Не очень хочется переживать это снова. Так я не заметил, как мы остановились на какой-то станции, а мои соседи видимо ушли подышать свежим воздухом.
«Может покопаться в их вещах? Наверняка везут что-то съедобное или ценное. Им не убудет, а я протяну на пару дней дольше. Деньги стоит отложить до лучших времён»
Я спрыгнул с полки, и застыл посреди помещения.
«А правильно ли это? Как я стану для кого-то важен, если продолжу поступать как подонок? Я привык, да, но сейчас это зачем? Моих денег хватит на долгую жизнь, если придерживаться минимальных затрат на всё нужное мне»
В реальность меня вернула распахнувшаяся дверь купе. Прямо с порога девушка протянула мне какую-то булочку, и пачку чипсов.
– Это…зачем?
– У вас живот урчал на весь вагон, пока вы спали. Вы давно не ели, это очевидно. Вот я вам решила купить…
Я осторожно взял в руки оба продукта, и начал их рассматривать.
«Картофель «Московский». «Булочка с маком». Как давно я этого не ел…»
Что-то капнуло на упаковку чипсов.
– Ей, вы чего…не надо так эмоционально…
Не дав договорить блондинке, я сдавил её в объятиях. Было ощутимо её стеснение, но в ответ она всё-таки обняла.
– Валера…меня Валера зовут. И да, не ел я давно.
– Вот и поешьте, Валера,– улыбчиво сказал парень, хлопая меня по плечу.
Следующие две минуты они словно под гипнозом наблюдали за тем, как я аннигилирую булку, не запивая, и принимаюсь за пачку чипсов. Наверняка это выглядело так, словно голодный крокодил заглатывает оторванные куски антилопы целиком, не прожёвывая.
Конечно мне говорили чтобы я не спешил, но слушать кого-то было не в моих интересах. Управившись с едой я довольно раскинул конечности на койке, и блаженно выдохнул.
– Такие добрые люди как вы, априори не способны столкнуться с чем-то плохим. Я вам говорю, вас неприятности стороной теперь обходить будут.
В ответ они лишь учтиво закивали головами. Выйдя в тамбур, я в обязательном порядке достал трубку, и соблюл закон Архимеда, закурив после сытного обеда.
«Чё делать в этом Ленинграде? Первое время можно пожить на вокзале, пока не найду источник денег или какое-то жильё. Можно будет поискать бесхозный подвальчик, и обжить его. И обязательно найти место, где можно с помощью кулаков заработать денег»
По возвращению на своё законное место я увидел, как парочка играет в карты.
«А вот и заработок»
– А не хотите сыграть в карты со мной?
– Конечно, садитесь.
– Только для интереса будем играть на деньги. Я ставлю доллары.
Они без заминки согласились, и достали кошельки. Мухлевать я конечно не собирался, и без этого, думаю, справлюсь. Для приманки можно проиграть первую партию.
Так я и поступил. Хотя пришлось постараться, ибо карты приходили очень хорошие. Первому, у кого закончились карты, полагается 70% денег, а второму – всё остальное.
– Я жажду отыгрыша. Повышаю вдвое.
Им пришлось равнять ставку. А теперь в дело пошли все хитрые приёмы. И счёт карт в уме, и хорошие карты, которыми на меня ходили, я забирал себе. Да и подтасовать кое-чего получилось. В общем, я утроил свою изначальную ставку, и стал требовать третью партию. В этом деле главное уметь настоять, а дальше можно действовать по какой-то схеме или тактике. В этот раз я не рассчитал силы, и девушка закончила игру первее меня. Но благо у меня вышло ловко надуть своего соперника, и забрать часть выигрыша. У него закончились деньги, или, по крайней мере, он так сказал, и мы остались один на один с блондинкой. Тут нужно действовать решительно.
– Предлагаю повысить ставки. Мои 200 долларов.
Громко хлопнув по столу, я поставил на кон пару купюр. Она тоже поставила деньги, но этого и близко не хватало для того, чтобы уравнять ставку.
– Будем считать, что чипсы и булка были частью вашей ставки. Играем.
С самого начала всё не задалось. Стартовая рука была практически одномастной, с одной только козырной десяткой, которая быстро ушла для защиты от карт соперницы. Много раз мы оба забирали карты, а полноценные отбои можно было пересчитать по пальцам одной руки матёрого фрезеровщика. И как-то так вышла боевая ничья. Я просчитался, и не сумел закончить партию в свою пользу. Нужно было просто поменять порядок карт, которыми я ходил.
– А вы очень хорошо играете! – заметила девушка.
– Спасибо. У меня в какой-то момент даже была кличка «Шулер». Но не за то, о чём вы подумали. Скорее за везение и умения, и не только в картах. Но лучше вообще на деньги с людьми не играть, особенно с незнакомыми. А то попадётся какой-нибудь сэр, и останетесь вы с носом.
Сыграв ещё парочку игр не на деньги, я завалился спать. Хорошо, что меня разбудили прямо под время прибытия. Парочка уже стояла в коридоре вагона с чемоданами. И я быстро к ним присоединился, ведь собирать мне было особо нечего, да и располагался я не особо роскошно. Вместе с нами стояло довольно много людей. И меня постигло ощущение того, что это моя конечная. Что больше не будет ничего, кроме того, что я выйду на вокзал. Может я прямо там и свалюсь замертво, а если не свалюсь, то поспособствую этому. Может это из-за того что в Ленинграде пасмурно? Я вообще не любил понятие «Погода», потому что она меняется, а с моим образом жизни зачастую от неё зависит моя продуктивность, настроение, да и в целом вся жизнь. Я всё ещё не застрахован от смерти в следствии переохлаждения.
– Валера, скажите… вы куда сейчас поедете?– поинтересовалась белокурая дама.
– Не знаю. Туда где теплее и безопаснее. У меня давненько нет дома, а тут его и подавно не будет.
– Если хотите, можете у нас на пару дней остановиться. Мы не против. Да, Серёженька?
Сергей невозмутимо кивнул.
«Когда они успели обсудить это решение? Какие интересные люди»
Состав начал тормозить. И я увидел на перроне два полицейских бобика.
«Сука. Откудаздесь менты? Твою мать твою мать, куда деваться?»
– Знаете…я не против. Если это не будет вас обременять. Если честно я не самый честный человек…и приехал я сюда не удачу попытать.
В ответ на их озадаченный взгляд я указал пальцем в окно, на милиционеров в засаде. Они с жалостью и какой-то грустью перевели на меня взгляд. Я же достал сто долларов из кармана, и вручил их девушке, сжав купюру в её ладони.
– Вы хорошие люди. Спасибо что скрасили мою поездку. Выходите первее меня, я побегу в другую сторону.
Говорил я, а сам наматывал на правую руку старый эластичный бинт, который всё время был в кармане жилета. С помощью него я выбивал стёкла, иногда даже автомобильные. Люди потихоньку начали выходить из вагона, я постарался затеряться в толпе. Но на самом выходе меня остановил молодой проводник.
– Мужчина, погодите…
Не дожидаясь ответа, он получил коленом под дых, и я выпрыгнул из вагона, чуть не приземлившись на какую-то старушку.
– Вон он! Держите его!– раздался грозный вопль откуда-то сзади.
– Живьём не дамся, скоты!
Позади был слышен топот нескольких человек, а вдоль всего перрона был высокий белый забор из камня. Без единого уступа. А переходы между платформами были только подземными, а выходы из вокзала контролировали люди в голубой форме.
«Как всё хорошо продумано. Обычно менты намного тупее. Чем я думал, нужно было украсть и показать чужие документы. А так моё имя и фамилию видели и кассирша, и проводник. Хотя, думаю, это баба та всё слила, старик еле на ногах стоял. А в поезде не стали ловить, у меня там было больше шансов сбежать. Лучше бы бежал через людей, они бы не стали стрелять. Но Валерий Романов так просто не сдастся, особенно этим чертям!»
Я украдкой глянул за спину. Четверо бежали за мной, один был буквально в метре. Я нащупал нож в кармане, и, резко остановившись, сбил с ног мента. Затем подхватил его, и приставил нож к горлу, спрятавшись за ним. Он был намного шире меня, но ростом явно не вышел, пришлось слегка пригнуться. Остальные члены погони остановились и достали пистолеты. Заложник тоже потянулся к кобуре, но я вывернул ему руку, и сам забрал табельное. Оно сменило нож в моей руке, и мы замерли.
– Лейтенант, что нужно делать, когда преступник взял человека в заложники?! – прокричал я на ухо пленному. Тот задрожал, и не стал отвечать.
–Вот и я не знаю. Так что предлагаю компромисс! Я отдаю вам этого кабанчика, а вы меня отпускаете. И учтите, я в детстве на стрельбу ходил!
– Мы знаем кто ты такой, Романов! И ты не уйдёшь, у тебя за спиной только рельсы и грузовые поезда! Тебе некуда бежать!
– Тогда на поезд залезу, и повешусь на проводах! А попутно застрелю вас всех!
Я показательно выстрелил в воздух. Меня неплохо оглушило звуком выстрела.
«Я в жопе. И не получится далеко уйти, а сидеть за убийство мента я не готов»
Зевак и пассажиров старательно отводили в сторону, но им было крайне интересно, чем же это всё закончится. И стало заметно, что эти трое начинают медленно подходить.
– Хорошо, я сдаюсь. Только опустите оружие.
Я демонстративно бросил пистолет себе под ноги. Они повелись, и только самый дальний держал меня на прицеле. Толкнув заложника в ближайшего милиционера я дал дёру по диагонали, и одним прыжком залез на забор. В то же мгновение что-то начало жечь в спине.
«Меткий, урод. Чёрт…»
Во избежание ещё одного пулевого ранения я нырнул вниз, на другую сторону забора. Больно приземлившись пластом на брусчатку, я кое-как принял сидячее положение. Рюкзак лежал рядом, внутренние органы болели. Пуля прошла на вылет, и липкая кровь впитывалась в мои лохмотья. Как можно быстрее я достал из кармана рюкзака фольгу и лезвие, и, обернув последнее в фольгу, спрятал его под язык.
«Если что, оно поможет мне попасть в ад»
Постепенно начали прибегать синие человечки, балаганить, и трогать меня. Сознание плыло, картинка потеряла вменяемое качество.
– Сейчас я отдохну… и продолжим погоню…
Внезапно что-то тяжёлое столкнулось с моей головой.
«Оплатите счёт за свет. Хе-хе»
Открыл глаза я уже в каком-то тёмном месте. Всё так же сидя на заднице, и с дырой в теле.
– Это чистилище? Как-то тут необычно. Витает атмосфера праздника.
– А ты всё шутишь, Валерий, сын Альберта.
Это обращение мигом вывело меня из состояния полусна. Я абсолютно ничего не видел, но мог моргать и двигаться.
– Покажись, мент!
– Не оскорбляй меня. Я не мент. И даже не человек.
Из темноты, словно из утробы самой пустоты, явился он. Демон. Трёхголовый, мохнатый, и с огромными звериными конечностями. Не смотря на наличие трёх голов, козьей, коровьей и человеческой, говорила только последняя.
– Ты кто твою налево такой?!
– Я славный Асмодей, я преумножаю пороки людские по всему миру. Я постоянно злоумышляю против новобрачных, я пятнаю красоту дев, и охлаждаю сердца их.
– И чё тебе от меня надо? Я походу глюк словил. Пули что ли ядовитые?
– Сам ты глюк! Я демон сладострастия и похоти! Ты должен трепетать передо мной!
– Не втирай мне дичь, галлюцинация! Какой демон? Да, рожа… рожи у тебя конечно стрёмные, но кто его знает, в чём там менты пули вымачивают. И потом, на кой демону ко мне приходить?
–Ну, во-первых, я не просто так здесь. И я настоящий, и очень опасен! Так что говори уважительно, а имя произноси с гордостью и почётом!
– Как скажешь. Тогда расскажи мне, где я?
– Ты без сознания. И пока тебя тащат в КПЗ, я с тобой поговорю.
– И чего ты хочешь?
– Как хорошо, что ты спросил. Зайду издалека. Вы и ваша религия очень сильно искривили мою историю и моё происхождение, за что я активно мщу, совращая жён священнослужителей. Но это так, к слову. Понимаешь ли, в древней Греции мы, даймо́ны, считались очень неплохими ребятами. Мы были чем-то средним между богами и людьми, и играли роль духовного компаса для человека. В частности, большинство демонов были приставлены к отдельному смертному с его рождения.
– Ты хочешь сказать, что ты со мной был постоянно.
– Верно, и должен признать, ты был очень интересным человеком! Ты думал, что девки сами к тебе лезли, или делали это из-за денег? Большая часть твоей разгульной жизни, это моя заслуга. И ты вправе меня винить в этом. Я честно и сам не ожидал, что ты до такого докатишься.
– Давай без балагана, мужик. Излагай короче.
– Ха! Как знаешь. Не поверишь, но я чувствую себя как-то неважно. Мне не стыдно, просто я поступил не честно по отношению к тебе. И я, вопреки негласному запрету являться людям, предстал перед тобой в своём истинном обличии. Даже голову осла на нормальную поменял, чтобы ты в штаны не наделал со страху при виде меня.
– Для уверенности лучше бы вообще все снял.
– Ну, короче, я хотел бы тебе помочь. Не безвозмездно конечно, но я и мои намерения максимально благородны.
– В чём суть?
– Ты при смерти, парень. И мне твоя кончина не выгодна. Ибо мне дадут какого-нибудь скучного человечишку, а я не хочу этого. И я предлагаю заключить огненный пакт. Понимаешь ли, ты уязвим. Эмоционально и физически. Я не самый могущественный из представителей нижнего мира, но и не самый слабый. Я дарую тебе высокий болевой порок и физическую устойчивость. Твоё тело не пронзит игла, лёгкие не устанут дышать, а кость будет как у слона! По прочности, а не по толщине. Ну, ты понял.
– Какое заманчивое предложение. А что взамен?
– Я хочу наблюдать за тобой, общаться на прямую, как с обычным человеком. Не переживай, меня будешь видеть только ты.
– Звучит неправдоподобно.
– А ты смекалистый. Также я хочу твою правую. Но воспринимай это как обыкновенную роспись в документе. Ну, так что, по рукам?
Демон протянул свою лапу, которая вмиг вспыхнула огнём.
– А если я откажусь?
–Сдохнешь от кровопотери. Тот чувак продырявил тебе селезёнку, ты сейчас в чём-то наподобие комы. А если и выживешь, то тебя засадят лет на пятнадцать.
«Мне выгоднее согласиться. Тогда хотя бы есть гарантия того, что я останусь жив»
– Ты решил? Время уходит.
– Хорошо. По рукам, демон.
Я сжал его огромную, как у медведя, лапу. Огонь был необычайно высокой температуры, и начал словно вирус, разрастаться дальше по руке. Попытка инстинктивно вырвать руку ничем не увенчалась. Наши конечности словно срослись воедино. Весь обряд длился около тридцати секунд, пока рука не догорела до локтя. Затем Асмодей разжал пальцы, и я от болевого шока рухнул на пол.
– Не волнуйся, рука заживёт. Хоть она сейчас и выглядит как чёрный изюм. Надолго не прощаюсь.
Я приподнял голову, и увидел уходящего на копытах демона.
Глава 3. Странное приобретение.
Пробуждение было не из лёгких. Было стойкое ощущение, что я проспал довольно долго. Первое что бросилось в глаза, так это однотонная, но довольно просторная камера, в которой я находился. Одет я был в робу бежевого цвета, под цвет стен помещения. Волосы немного отросли, а щетина стала превращаться в приличную бороду.
«Я жив! Неужели я выжил?! Где рана?»
Я задрал футболку, и увидел аккуратно зашитую дыру от пули. Кожа стянулась, значит, она почти зажила. И тут я вспомнил про правую руку. Смотреть на неё было страшно, но я уже потрогал ей голову и лицо. Она была полностью перебинтована тонким, но плотным белым бинтом. Очень походило на те обмотки, в которых я дрался, только с пальцами. И на удивление она не болела, я не ощущал никаких изменений. Для ясности я принял упор лёжа и отжался десять раз. Швы слегка тянули кожу, но рука не болела. Как и всё остальное.
«Демон же говорил что-то про болевой порок… насколько он завышен?»
Дабы это проверить я ударил джебом в стену. Ощутил прикосновение к чему-то холодному, но болевого эффекта не наблюдалось. Удар правой точно так же был практически не ощутим. Да и удар с хорошего размаху по стене был равен лёгкому удару кистью по столешнице.
«Очень интересно. Может я ещё не отошёл от наркоза? Нет, я слишком хорошо контролирую движения. Получается, это был не сон, и всё действительно так и случилось. Но где я нахожусь? Скорее всего, в камере. Логично, умник. Но это же не обычное КПЗ в участке. Не похоже на него»
Я подошёл к двери. Она была абсолютно глухой, не считая маленькое окошко сверху. В углу висел динамик. И как только я на него посмотрел, из него послышался голос.
– Валерий Романов, отойдите от двери!
Испугавшись, я отскочил в центр комнаты.
– Эй, ментяра, давай в лицо мне что-то крикни! А то сидишь где-то в своей норе, и базаришь тут!
– Я бы в вашем положении не дерзил. Вы в курсе, в чём вас обвиняют?
– А меня никто ни в чём не обвиняет!
– Ну а как же нанесение тяжких телесных повреждений, многократные кражи, разбойные нападения, нападение на сотрудника милиции, лишение его свободы против его воли?!
– Да я обнял его по-дружески! Какое лишение? Чё вы мне липовое дело шьёте?!
Я неожиданно вспомнил про бритву, которую я спрятал под языком. И она там была. Её не нашли. Быстро освободив инструмент от фольги, я начал криво и суматошно полосовать левую руку вдоль предплечья.
– Остановите его!
В камеру тут же, как два коршуна, влетели люди в масках, и повалили меня на пол. Руку перетянули жгутом, и начали лить что-то очень жгучее на рану. Один из них попытался воткнуть в меня что-то на подобии транквилизатора, но получилось это у него с большим трудом. Он буквально вдавливал в меня шприц с бесцветной жидкостью. Внезапно перехотелось сопротивляться, и я ненадолго потерял сознание. Очнулся уже в камере сидя за столом. На руках браслеты, кровать исчезла, динамик в том же самом углу.
– Успокоился? Отлично. Теперь получится поговорить.
«Ага, поговори мне тут, гнида черножопая…»
– Я уже слушал ваши обвинения. И чё дальше?
– Вы, молодой человек, вытащили золотой билет. Вас выкупил один очень уважаемый в нашем городе человек.
– Как это выкупил? Работорговля же запрещена законом, разве не так?
– Это не работорговля. За ваши преступления вам светит лет пятнадцать, а так вы отделаетесь исправительными работами.
«Ничего себе! Вот это тема, сказка просто! А то срок не маленький, мотать долго буду»
– Ну чё, прикольно. И когда меня отсюда выдворят?
– Сегодня, через пару часов. Мы уже сообщили ему, что вы очнулись. Только вам нужно привести себя в подобающий вид. Мои друзья проведут вас в душевую, там вы сможете с себя следы прошлой жизни. Но учтите, ещё один фокус – и поедете первым тюремным автобусом в Челябинск! Всё ясно?
– Так точно, тащ начальник!
– Вот и прекрасно. Всё, уведите его.
Дверь вновь открылась, и в камеру зашли двое. Они были в одежде без опознавательных знаков, одного роста и комплекции. Эти два гоблина взяли меня под руки, и понесли, видимо, в душевые.
«Надеюсь мыть эти здоровяки меня не будут…а то мне кажется, что с ними не стоит шутить. Даже будь я без наручников, всё равно, наверное, не смог бы их одолеть. Да и я попросту не знаю куда деваться. Видимо, это тот случай, когда лучше ничего лишнего не придумывать» Коридоры были абсолютно одинаковыми, практически без дверей и с кучей поворотов. В итоге мы вошли в белое, вымощенное плиткой белого цвета помещение. Несколько душевых кабинок, полотенца, мыльно-рыльные принадлежности. Всё как полагается.
– У тебя есть пятнадцать минут, после этого мы вернём тебя в твою камеру,– монотонно проговорил один из человечков. В ответ я просто кивнул, и они вышли, заперев за собой дверь. Нельзя было терять ни секунды. Грязь, пыль и прочее дерьмо стекало с меня струями, но, судя по всему, область раны тщательно протёрли. Там же я и побрил морду станком типа «Спорт-6», и почистил зубы. Повторив процедуру намыливания и смывания, я смог достичь какой-никакой чистоты и приятного запаха. Было бы ещё неплохо подстричься, но мне никогда не доставляла дискомфорта жара, так что пышная причёска не помеха. Осталось примерно пять минут, но дела уже закончились. Внезапно спина стала обильно покрываться мурашками. Обернувшись, я увидел своего нового знакомого. Он расправил мышиные крылья, и, ехидно улыбаясь, смотрел мне в спину.
– Чё уставился, демон? Или голые парни нравятся?
– Хи-хи-хиии, ты ошибаешься. Я просто видел того, кто тебя заберёт. И скажу тебе прямо, я не в восторге, что мой подопечный достанется какому-то плешивому предпринимателю. Тебе ничего не нужно?
– А? Ну, я бы с удовольствием вернул свои вещи. Хотя нет, треники можешь не трогать. Найди вместо них что-нибудь более презентабельное.
– Это уже не просьба, а целое поручение? Что мне за это будет?
– Какая твоя любимая еда, или напиток?
– Ну…– Асмодей замялся.
– Вообще предпочитаю античные вина, очень долго налегал на финики…
– Я куплю тебе булочку с вишней, и мы в расчёте.
– Вишня?! У меня на родине нет такого. Что это?
– Ягода такая. Тебе понравится.
В тот же момент демон похоти пролетел сквозь стену, и, спустя две минуты, вернулся со шмотками и рюкзаком в лапах. И на смену старшим спортивным штанам пришёл хороший рабочий комбинезон. Джинсовый, почти без дырок.
– Интересное у тебя понятие про хорошую одежду. Где ты их откопал?
– Скажем так, на ближайшей стройке сейчас все очень громко смеются. Одевайся, не подобает такому демону, как я, воровать чьи-то вонючие штаны.
Ровно за минуту до того как меня заберут я оделся, и стоял перед дверью, ожидая её открытия. Амбалам было глубоко пофиг на то, что я уже в одежде. Мало ли, вдруг она там заранее лежала…
Огорчало то, что браслеты снова обволокли кисти рук, и стало очень неприятно ими шевелить. Мы шли пять минут по извилистым проходам, пока не показался какой-то контрольно-пропускной пункт. Дежурный устало кивнул головой одному из человечков, и дверь открылась. Оказывается, мы были в каком-то подобии участка, только не в городе. То ли это был ГУЛАГ, или просто какая-то клетка для товара, который ждёт покупателя. На улице было раннее утро, солнце предпринимало попытки встать из-за горизонта. Всё что я успел более-менее разглядеть, так это две невысокие вышки, и машину, возле которой стояли два человека и о чём-то болтали. Как только мы приблизились, один из людей, который был в офицерском мундире, откланялся и ушёл вместе с моими конвоирами. Остались только я и он. Видимо тот самый, кто забрал меня отсюда. Это был мужчина лет пятидесяти, с дорогой тростью, в очках и имел седую бороду. Ростом был примерно как я, а волос было примерно столько же, сколько и на лице.
– Здравствуй, Валерий, верно? Меня зовут Кирилл Игоревич, и сегодня я твой компаньон.
– Очень приятно, Кирилл Игоревич. Да, Валерий Альбертович.
– Не будем задерживаться, садитесь в автомобиль.
Я послушался и сел на переднее пассажирское. Приехал этот памятник на иномарке немецкой сборки, тут даже экспертом быть не надо. У отца была похожая…
Дядечка тронулся с места, и начал бодро набирать скорость.
– Перейдём к сути. Ты наверняка не понимаешь, что происходит.
– Ещё как. Сейчас будет очень длинный рассказ?
– Возможно. Благо за тебя не стали требовать золотых гор, ибо родственников у тебя не нашлось, а значит ты обыкновенный беспризорник.
«Как же…не нашлось? А мама? Она ведь должна быть…жива»
– Всё в порядке?– участливо спросил Кирилл Игоревич. Сил хватило только на кивок головой в ответ.
– Так вот. Я довольно известный человек, и помимо всех моих предприятий и инвестиций, я являюсь директором школы в Ленинграде. И так вышло, что буквально неделю назад наш завхоз помер от рака желудка. Вообще желающих на эту должность было много, но ты, наверное, знаком со стереотипами про трудовиков и завхозов?
– Бухают без просыха?
– И курят без продыху. От таких одни убытки, вечные неурядицы и разнообразие курьёзы тоже часто случаются. Именно за этим ты мне и нужен.
– То есть я буду работать?
– Ну, если зайти с юридической стороны, то это рабство. Не совсем такое, как должно быть… хотя да. Я выкупил тебя у тех людей под предлогом освобождения под залог, и ты будешь жить на территории школы, и работать за бесплатно. Честно сказать они планировали тебя расстрелять, незачем государству ещё один дармоед, который будет жрать казённую еду в лагерях.
– Эй, Кирилл Игоревич… я же не паровой двигатель, меня кормить надо.
– Не волнуйся, от голода не умрёшь. Будем кормить тебя три раза в день. Гулять можешь только, если нет работы, или с моего прямого разрешения. Надеюсь обязанности завхоза для тебя не секрет?
– Руками работать умею, начальник. А чё по месту жительства?
– Выделим тебе коморку, не волнуйся. Занимайся там всем, чем хочешь. Мыться можешь в бане неподалёку, но не части там с визитами. Есть ещё вопросы?
– Да, пожалуй. А я надолго у вас?
– Ой, парень, а на этот вопрос я тебе не смогу ответить. Потому что сам не в курсе. Может месяц, может год.
– Я боюсь зимы. Не хочу опять на улице зимовать.
– Учти, ты на своеобразном испытательном сроке. Сбежишь – в тюрьму. Будешь разбойничать или воровать – в тюрьму. Посмотрим, насколько хорошо ты умеешь приспосабливаться к новым условиям.
Ещё около пяти минут мы ехали молча. От скуки я залез в рюкзак, и не нашёл там свою трубку. А коробочка для табака была пустой.
«Евпатий Коловрат! Какая мышь спёрла курево?! Твою мать твою мать твою мать! Нужно что-то придумать, иначе сдохну без табачка.»
Вдруг машина остановилась, и водитель заглушил мотор.
– Приехали, молодой человек. Выползай.
Мы подъехали к большому зданию, со стороны главного входа, видимо, в старший корпус. Хотя я не уверен, что это общеобразовательная школа. Видно, что зданию, возможно, сотня лет, внутри оно наверняка имеет хороший ремонт.
– Ну как тебе?
– Выглядит…величественно. В глаза бросается погрызенный гранит, но не науки. С вашими возможностями можно было бы тут всё отреставрировать.
– Не наговаривай на стены! Да, гранитные. Да, слегка побитые. Но эта школа очень старая.
– Прям как ваше чувство юмора?
– Старше. Пойдём, я покажу тебе твоё жильё. Архитектуру и интерьер рассмотришь потом.
Пройдя через длинный, но узкий корпус мы вышли во внутренний двор. Вдалеке был виден ещё один, видимо младший корпус. Сам двор был примерно пятьдесят метров вдоль и поперёк, у одном из углов стояли турники и брусья. Может, мне показалось, но на одном из турников висели гимнастические кольца. В другом углу, рядом с воротами для въезда крупной техники, была шиферная крыша и спуск в подвал. Он располагался в небольшом коридоре, ибо был рядом с местом проезда. Так что, выйдя из старшего корпуса, его не было видно, и пришлось слегка завернуть вправо. Спуск был неглубокий, буквально два метра вниз. А там деревянная дверь с облупившейся краской и хлипкой ручкой. Ключ от этого помещения был не менее убогим и чахлым. Хотя всё лучше, чем мой прежний подвал. И моя мысль нашла отголосок правды, ибо внутри всё было достаточно прилично. Было конечно пыльно, но не смертельно. Это была обычная коробка. Вдоль дальней стенки стояли стеллажи с инструментами, а у ближней была большая кушетка с подходящим матрасом, рядом стояло трюмо и шкафчик.
«Как будто мне есть, что вешать на вешалку»
Я кинул рюкзак в угол комнаты, и упал на спальное место. Кирилл Игоревич стоял с довольной ухмылкой.
– Нравится?
– Возле теплотрассы не стояло трюмо… так что да, очень нравится. Но, у меня есть несколько требований.
Последнее слово очень удивило моего начальника.
– Да неужели? И какие же?
– У меня спёрли курительную трубку и весь табак. Я хочу или старый, или новый комплект. И ещё, я хочу три метра вот этого бинтика, – я постучал по перемотанной правой руке.
– Как скажешь. У тебя есть четыре часа на сон. Будильник поищи в шкафу. Сегодня вторник, последняя неделя апреля. Тебе нужно будет вставать на работу.
Вежливо кивнув, он запер за собой дверь, а я просто уснул на месте. Даже берцы не снял.
«Что-то я сильно перенервничал. Думаю, не просплю. Вскочу от первого шороха, и будет нормально. А теперь лучше отдохнуть…»
Глава 4. Третья жизнь.
Пробуждение наступило довольно неожиданно. Словно кто-то орал в мегафон прямо у меня над ухом. Но никого в моём подвале не было. Может, это был сон, или слуховые галлюцинации, что звучит намного прикольнее. Не стоит даже говорить, каково было состояние моего мозга.
«Иногда стресс бьёт по котлу лучше всяких наркотиков и алкоголя…»
Маленькие настенные часы показывали восемь часов утра. Ровно.
«Вовремя я проснулся. Ага… нужно выйти на улицу»
Размяв свои затёкшие кости, я огляделся. На трюмо лежала красивая трубка, деревянная коробочка и смотанный в рулон бинт. Приспособления были неплохого качества, трубка даже обладала халтурной резьбой. А табак…ну обычный табак. Не сухой, не слишком влажный, довольно душистый. От запаха аж лёгкие наружу просятся…
Уснул я, в принципе, в одежде, так что собираться не надо. Правда, не мешает убраться в этом подвале, но это потом. Левая рука лишилась бинта, и я осмотрел свои порезы.
«Узкие, не глубокие, болят не сильно. В следующий раз нужно использовать заточенный нож, или большой кусок стекла»
Вторая рука тоже была перемотана бинтами, от локтя до пальцев. Их я перевязывать не стал, нужно же хоть что-то ощущать. Причесав чистую голову, и захватив трубку с табаком, я покинул жилище. Солнце уже взошло, и активно освещало рельеф старого здания школы. Где-то полчаса я просто сидел на ступеньках и думал. Не помню о чём, просто думал. Давно со мной такого не случалось, если честно. Но вдруг на горизонте появляется Кирилл Игоревич. Точнее сначала я узнал его костюм, а только потом уже его владельца.
«Хорошо, что я не успел закурить трубку.»
– Салют работникам!
– Скорее рабам. Доброго здравия вам, Кирилл Игоревич. Каковы мои задачи?
– Какое рвение. Это похвально. Но я тебя разочарую, занятий не так много. Нужно помочь мне с бумажной волокитой, только и всего.
– Не не не, товарищ начальник, я на такое не подписывался. Если там чё починить надо, или почву в порядок привести, то пожалуйста. Да и я выгляжу как бездомный какой-то.
– Да, твой комбинезон тебе не идёт. Пойдём в мой кабинет, я тебе дам что-то получше. А потом нужно будет просто пройтись по классам, и собрать подписи учителей. Просто говори, что нужно подписать распоряжение. Делов-то!
– Ну, пойдёмте.
Под звук звонка на урок мы вошли в кабинет директора, который был хоть и приличным местом, но там нашлись бесхозные джинсы. При чём не какие-то с рынка, а Levis! Оригинальные! Я-то уж разберусь.
– Ну как тебе?
– Как родные! Я в таких раньше ходил. В них и на корточки сесть можно, и ногами помахать, и через забор перелезть. Давайте сюда те бумаги, я пошёл. Чем быстрее закончу, тем быстрее покурю.
– И кстати… а что у тебя с руками, Валера?
– Понимаете, руки – мой хлеб. А я не хочу их повредить. Да и выглядит интересно.
– А вот с этим согласен. Правда, ты больше похож на какого-то жёсткого панка или байкера, чем на работника этой школы.
– Если дадите байк, то я весь в вашем распоряжении. Ладно, я пошёл.
Отсалютовав, я покинул кабинет, и начал лазить по аудиториям. Думаю, не стоит уточнять то, как на меня смотрели. Судя по всему, Кирилл Игоревич даже не удосужился предупредить преподавателей о появлении несовершеннолетнего беспризорника, который теперь занимает должность заведующего хозяйством. Учителя в возрасте сначала спрашивали кто я, и их ни капли не смущал тот факт, что я принёс важные бумаги на подписание. Наконец-то попался одиннадцатый класс, в нём вела урок вроде как училка по истории. В её классе мне сразу же бросился пацан, который сидел на третьей парте первого ряда. Может мне показалось, но он был натуральным пацанчиком, таким себе «идейным бизнесменом». Ну, знаете, рыбак рыбака… и я не ошибся. Как только я вышел из класса, он выбежал следом за мной, и остановил.
– Братан, а ты откуда взялся?
– Да работаю тут, вот Кирилл Игоревич поручил подписи учителей собрать. А так завхоз я.
– А, завхоз… слышал, что нового взяли. Не таким я тебя себе представлял. Выглядишь сильным.
Я уже было хотел уходить, как он взял меня за плечо.
– Слышишь, сигаретки не будет?
– Не, трубку курю.
– Да вы аристократ я погляжу. Короче, в следующей аудитории 11-А сидит, у них тоже история. И там препод, тип отвратительный. Наверняка придётся отбиваться. Я на большой перемене к тебе подскочу, опробуем твой табак, трубочник.
– Валера, а не трубочник.
– Дементьев Антон. Но можно просто Тоха или Дементий.
Я пожал руку своему новому знакомому, и тот вернулся в класс.
«Противный, да? Давай посмотрим, кто противнее»
Следующая аудитория была намного лучше предыдущей. Да и за партами сидели какие-то умные головы, прям издалека видно. На доске активно писал брюнет в хорошем костюме, но в один момент остановился, повернувшись ко мне
– Вечер добрый. Нужно подписать распоряжение.
– Распоряжение? Ещё скажите, что вы от замдиректора.
– Не совсем. Я от Кирилла Игоревича.
– И кто вы собственно такой? Я не помню вас, как ученика.
– Да не учусь я здесь, дядь. И не видел ты меня никогда, я вообще недавно в Ленинграде. Подпишите, пожалуйста, распоряжение, и я свалю курить на улицу.
Я принялся подходить к преподавателю, но моё внимание привлёк человек, сидящий за первой партой. Какой-то парень, крупный, прилизанный, с циничной улыбкой.
«А вот это заявочка. В травмпункт»
– Учитель, обманывает он вас. Выгоните его,– сказал этот самый пижон.
– Никифоров, тихо! Я лучше знаю, что мне делать. Молодой человек, давайте сюда документы.
Я вручил мужчине папку, а сам облокотился на парту слишком болтливого парня.
– Ты чё, крутой сильно? От тебя воняет, отойди отсюда!
– У тебя со рта пахнет жопой препода этого, не советую рот открывать.
Он уже был готов вскочить, но учитель истории вовремя нас остановил.
– Всё, можете идти курить. Не смею задерживать.
Я перевёл взгляд на его щетинистую рожу. Воображение рисовало яркие картины, как я с левой роняю этого обмудка, и, пока его туша без сознания падает на паркет, я выбрасываю вдогонку правый крюк, который сносит ему челюсть ко всем чертям. Но это всего лишь воображение.
– Спасибо, товарищ, – процедил я сквозь зубы, и развернулся на 180 градусов. Краем глаза я заметил козлиную голову одного очень весёлого демона, который сидел на шкафу и ржал как ненормальный. Уже в коридоре Асмодей меня догнал.
– Ну, ты конечно дал! У того качка аж стул задымился! Напряжение было лютое! Я тебя хвалю!
– Спасибо, дружище. Ты давно там сидел?
– А ты думал, я не знал, что тебя ждёт? Не один ты умеешь видеть людишек насквозь. Мне уже семь тысяч лет, я многое видел. И многое знаю.
– Очень за тебя рад. Слушай, я работаю, потом поговорим.
Но нас прервал звонок, который ознаменовал окончания первого урока.
– Пойду, покурю.
Я сунул папку за пазуху, и вышел во двор. Там сел в первый же тенёк, и закурил трубку. Горький дым сделал несколько кругов по трахее и лёгким, и вырвался наружу вместе с углекислым газом.
«Божественно… давно я такой приятный табак не пробовал»
Из здания выходило много детей, и я решил отойти подальше, дабы не подавать дурной пример. Хотя курение всегда было делом каждого, возможность ведь есть всегда. А рак лёгких – это перспектива долгосрочная, намного легче умереть в драке, или от передозировки наркотиков. Одно из деревьев с удовольствием укрыло меня от утреннего солнца. Но перерыв закончился, а табак ещё не догорел. Осталась примерно половина подписей, думаю можно закончить за этот урок. А потом заморить червяка, и займусь чем-нибудь другим. Как и ожидалось, закончил я быстро, и директор был мною доволен.
– Знаешь, ко мне заходил Валентин Артёмович. Говорил, что ты довольно дерзок для своих лет, Романов.
– А, вы про тот манекен? Да на себя пусть посмотрит. Чмо надменное. На улице он бы за такие разговоры зубы пересчитывал.
– Но мы не на улице. И здесь драка не поможет. Да, он сложный человек, из-за него даже ученики со школы уходили. Конфликты, из-за которых он их валил, докучал им, рушил репутацию.
– Так у меня есть единомышленники? Значит, выловим его в переходе, и переломаем ноги.
– Насколько я знаю он мастер спорта по дзюдо. Даже мог в сборную страны попасть.
– Ага, его дзюдо на улице не поможет. Там немного другие правила.
– И они предполагают бинтование рук? Ты за этим носишь эти обмотки?
– Ну не нож же мне носить… хотя я бы не отказался. Никогда не знаешь что на уме у таких, как я. А таких много, поверьте. В Одессе были, и здесь есть.
– Ты в этом уверен?
– Да.
– В любом случае, никаких драк с учителями. Я понимаю что ты тут не учишься, и зарплату не получаешь, но тюрьма никуда не делась.
Я откланялся, и покинул кабинет.
«Грёбаный мажорик! Чё он себе думает?! Что я буду так просто слушать насмешки? Да я при первой же возможности этому придурку его салатницу раскрошу! Вообще любому придурку! Как-то я начал забывать, из-за чего мне пришлось сюда приехать, и каковы вообще обстоятельства. Прошлое никуда не делось. Я тот же бродяга, просто теперь ненадолго появилась работа.»
Во дворе меня настиг трёхголовый демон.
– Ну как, Романов? Нравится новая жизнь?
– Укуси меня за джинсы, собака крылатая! Хрена с два я тут перед всеми ползать буду.
– Знаешь, многовато лет уже прошло для того, чтобы вспоминать о гордыне. Где она была, когда ты жарил и жрал собаку?
– Она мёртвая была. Если бы не она, я бы туда же отправился.
– Ты слишком горд для того, чтобы начать всё заново. Это очередная попытка начать нормальную жизнь. Так воспользуйся ей. А пока иди поешь, ты какой-то нервный.
Этот приём пищи запомнился довольно плохо. Помню только, что повариха неплохо так офигела с того, что я дал ей доллары. Но этот рис с курицей был прекрасен! Я так давно ничего подобного не ел. Оставшееся время я занимался различной фигнёй, по типу пинания забора или осмотра местности. На случай если придётся от кого-то убегать. Хотя, если тот самовлюблённый мальчик был тут самым здоровым, то, скорее всего, это им придётся от меня убегать. Также я попытался сделать растяжку, что вышло достаточно неплохо, ведь про неё в последнее время я не забываю, и стараюсь делать регулярно. Ученики, проходящие мимо, не стоили совершенно никакого внимания. А вот я им был чересчур интересен. Конечно, ведь каждый из этих людей меня видел, и не понимал кто я. За день пошла уже вторая трубка. Не похоже на меня, я обычно курю намного реже.
«Какие же они все одинаковые… просто прелесть. Их жизнь похожа на петлю времени. Каждый день они сюда идут, и проводят своё время одинаково. И дай Бог, чтобы у них здесь были люди, с которыми можно общаться. При смене обстановки всплывают многие проблемы…особенно с головой»
– Загораешь?
От такого резкого вопроса я вздрогнул, аж сгоревший табак рассыпался. Но в секунду пришло осознание, что это незнакомый голос. И к тому же, он женский. Передо мной стояла девушка. Выглядит как одиннадцатиклассница, в юбке, серой рубашке и балетках. Сама брюнетка, с волосами до шеи. Примерно как у меня, только в два раза длиннее.
– Дерево удобряю. Чего-то хотела? – я встал на ноги, и отряхнул задницу от пыли. Наконец-то можно разглядеть её лицо. Яркие голубые глаза, маленький носик и полный безразличия взгляд.
«Ага. Знакомая модель. Кожаная куколка. Очень интересно, не знал, что здесь такие есть.»
– Это же ты сегодня к нам в класс заходил? Ну, с подписями своими?
– А, ну я, да. А что, хочешь, чтобы я ещё раз пришёл?
– Ты неплохо подпалил зад Олегу и его дружкам. Они уже полтора часа только о тебе и говорят. Хотели тебя толпой избить.
«Игнорирует флирт, говорит о серьёзных вещах. Кажется, я ошибся, но мы ещё посмотрим»
– Да? Я удивлён, что эта мамина радость может прийти и ответить за слова. Не очень приятно, когда тебя обзывают вонючкой.
Она хотела что-то ответить, но в наш разговор ворвался ярко разодетый парень. По слегка пьяной улыбке и морде фаната мескалина я узнал этого бойца. Это Антон, тот который Дементьев.
– Дементий, мать твою за ногу! Ты чё припёрся?– закричала девушка. И, судя по отсутствию злобы в её голосе, они как минимум дружат.
– А чё это ты к моему другу подошла? И я не к тебе, а к нему.
Он повернулся ко мне.
– К тебе короче идут три пацана. С тебя спросить хотят.
– Ты просто сообщить пришёл, или помочь собираешься?
– А давай посмотрим. Раскидаешь их в одиночку, посвящу тебя в интересные дела.
– Подожди, мне нельзя драться. У меня испытательный срок.
Дементий рассмеялся, и хлопнул меня по плечу.
– С директором я всё порешаю. Скажи, Леська?
Брюнетка отвела взгляд и легонько кивнула.
– Вот и не ссы, Валера. Вон они идут, разомни нос пока.
К нам стремительно приближались несколько парней. Один из них, который был похож на дирижабль из-за ширины плеч, видимо Олег, его сосед по парте и ещё какой-то тип с буйной гривой, прям как у пони.
– Ну чё, умник, вот мы и встретились снова!– крикнул Олег.
– А я тебя не припоминаю. Это ты вчера с бомжом за место под солнцем дрался? Или я тебя с кем-то путаю?
Леся встала между нами, и расставила руки в стороны.
– Мальчики, прекращайте! После школы разбираться будете.
– Да у этого сопляка кружок бисероплетения после уроков! Я с удовольствием испачкаю свои руки о твою рожу!
– Алесь, дай мальчикам разобраться. Ты же знаешь, мы все в этом возрасте ведём себя как дети,– успокаивал девушку Дементий. Та не хотела отходить, и парню пришлось её оттаскивать.
– Дементий, урод малолетний! Пусти меня!– вопила Алеся, пока Антон стоял и стоически терпел её буйство. Олег не теряя времени влепил мне с правой по лицу. Видимо, из-за его веса удар был сильным, и меня пошатнуло. Хотя привычного звона в голове практически не ощущалось.
– Давайте, по одному!– я поднял руки, и стал ждать удара. Первая же атака противника просвистела мимо моей головы как поезд мимо перрона. Быстрый удар правой опохмелил задиру. Но по одному никто на меня не собирался идти. Один из прихвостней бросился на меня сбоку, за что получил ногой в голову. Но былой скорости в ногах не было, а вот реакция осталась. В итоге я чуть не потерял равновесие, но меня спас второй кореш Олега, который попытался бросить меня на асфальт. Я взял его за предплечья, и опустил их вместе со всеми руками. На долю секунды его лицо осталось беззащитным, и я с размаху ушатал его локтем. Прям как топором по полену. От таких резких движений заболело плечо и трицепс, но оно того стоило. Вокруг нас уже стояли болельщики, и они завопили, когда этот ботан свалился наземь после одного удара. Но если эти двое были рядовыми противниками, то массивный Олег походил на главного босса. Одним ударом он сбил меня с ног, и уселся сверху. Пропустив парочку тяжёлых кулаков, я ударил его головой в нос, и скинул с себя. Он быстро встал, но и я был на ногах. Дементий стоял ближе всех и кричал:
– Давай красоту! Люди ждут!
«А чё из красивого я умею? Маятник крутить, да ногами махать. Но ноги это не интересно»
Я нырнул под размашистый крюк, выброшенный Олегом, и прописал ему по печени. Одного точного попадания хватило, чтобы он упал на колено. Зрители заревели, а я пошёл в противоположный конец так называемой «арены». Олежка быстро вскочил, но только для того, чтобы выхватить по лицу. Четыре боковых, и все он сожрал как миленький, ещё и добавки попросил. Я тоже пропускал в ответ, но благодаря Асмодею, удары я чувствовал плоховато.
«Это не лысый боксёр, который меня чуть не убил в ринге. Это спарринг-партнёр.»
Парень явно себя переоценивал. Левый глаз сильно опух и начал закрываться, а дыхание стало слышно на весь двор.
– Олеж, можешь сдаваться. Они тебя не осудят. А вот я осужу. Будет у тебя кличка Пилотка, и ты будешь ею гордиться. Ведь от таких, как ты, воздух становится грязнее! Ты пришёл на меня одного с друзьями! Ты – сраный вожак стаи шакалов!
Олег поднял руки выше, но пока не отвечал. Подходить тоже не решался.
– Однажды я увидел, как вас расстреляли, целых двенадцать человек! Позорных малышей, которые пришли толпой на одного человека. И я поступил бы так же. Докажи что ты не плешивая гиена, нападай!
План сработал идеально. Олег пошёл в атаку. Без плана, без защиты. Просто сделал то, что умел. Выбросил правую руку. Я спокойно ушёл с линии атаки, и пробил мощный правый боковой. Не вырубил, но отправил в нокдаун. И в этот момент осознал, что не смогу перестать бить его. Я полетел за ним следом, и приземлился локтем на его челюсть. Затем начал всаживать вертикальные удары теми же локтями, целясь в переносицу. Меня начали оттягивать не сразу, но опоздали они надолго. Я видел лицо Антона и Леси, каких-то взрослых людей, видимо преподавателей. И Асмодея, который парил в воздухе и улыбался всеми тремя головами. Отошёл от шока я тогда, когда всех уже разогнали. Дементьев что-то мне говорил, а девушка… она тоже что-то говорила. Причём старалась перекрикивать Антона.
– Ты меня слышишь, Валера?!– он влепил мне пощёчину. Меня как кипятком окатило. Я вмиг стал осознавать происходящее. И первое что я заметил, так это пропажу демона со двора. Учителей тоже не было.
– Я убил его?– почему-то голос задрожал.
– Нет, но крови было чересчур много.
Я осмотрел свои руки. Почти весь правый бинт был в крови, на левом её было не много.
– Что на тебя нашло, Валера?– заботливо спросила Алеся.
– Не знаю. Вспомнил… нехорошее. Тош, ты говорил, что порешаешь. Самое время решать.
– Да, сейчас пойду. Значит Леська, охраняй его. Я скоро вернусь.
Дементий развернулся и побежал в сторону старшего корпуса.
– Тут есть курилка?– Алеся кивнула,– Веди, я хочу покурить.
Мы отошли со двора к какому-то одноэтажному зданию, и сели за ним. На удивление курительные приспособления не были повреждены. Я на скорую руку забил трубку, и закурил. Алеся с интересом разглядывала весь этот процесс.
– Ты как мой дед. Он тоже трубку курил. Носился постоянно с ней, берёг как я не знаю кого.
– Не вижу в этом ничего постыдного. Трубка это прекрасно. Чувствуешь себя лучше от осознания того, что куришь не «Беломор», а первородный табак.
Я почесал нос, и удивился тому, что вся рука была испачкана кровью.
«Я как-то даже не заметил. Нужно чем-то зажать.»
Но Леся опередила меня, и уже прижала к раненному месту платок.
– Спасибо, я сам справлюсь.– лучше самостоятельно держать его, чтобы не показаться беспомощным. Она села рядом на ступеньки, и уткнулась в меня взглядом.
– И долго ты здесь?
– Минуты две. А что?
Алесе стало неловко.
– Да я не про это. Здесь, в нашем городе!
– Ну, это сложный вопрос. Примерно неделю. Может больше, может меньше. О таких вещах я редко задумываюсь.
– Ты на местного не очень-то похож. Да и возрастом ты как я. Чего ж ты не учишься, а завхозом стал работать?
– Да так, семейные обстоятельства. Дома очень плохо было. Здесь лучше. Наверное.
– Семейные… знакомо. Слушай. Ты что-то кричал про то, как двенадцать человек убили, и ты это видел. Ты просто чтобы напугать Олега это придумал?
– Не совсем. Один раз у меня…у нас на родине толпой поймали парня, и забили насмерть. Он им чем-то не понравился. А друзья этого парня не стали долго думать, и взялись за стволы. Каждого виновного нашли, и приставили к стенке. Стреляли прямо в рожу. Некоторым предварительно простреливали ноги, чтобы не убегали. Я этого не видел, это рассказали сами линчеватели. Я их от ментов отмазывать приходил. Не отмазал.
– Это… хоть и грустно, но всё случилось так, как должно было случиться.
– Ага. Это тот случай, когда насилие породило ещё больше насилия. В итоге друзья в тюрьме, виновные наказаны, а тот парень с того света не вернулся.
Трубка выпала из рук, и табак рассыпался по земле. Я даже не стал её поднимать. Смысла особого не было.
– Может, поднимешь?
– Табак всё равно закончился. А другой я вряд ли достану. Скажи, а Олег этот, он всегда такой?
– Да. Только его ещё никто никогда так не колошматил . Я на секунду подумала, что ты хочешь его убить. Когда ты на него залез, все резко затихли. На пару секунд. Жутко было.
– Я и более жуткие вещи видел. Думаешь, мне за это что-то будет?
– Ну, посмотрим, что скажет Дементий.
– Да, Дементий… а он кто? И откуда такой пёстрый пришёл?
– Да я с ним с первого класса учусь вместе. Он всегда был, как ходячая харизма. Всё время что-то делал, относился ко всему по-своему. Постоянно у него какие-то идеи, не сидит на месте. Не парень, а мечта.
– Больше похож на травокура со стажем. Наверняка разбирается в опиатах и психотропах. А так он мне сразу показался интересным.
Тут же из-за угла выпорхнуло тело в красных кроссовках, и устремилось к нам.
– Вспомнил лучик – вот и солнце!– сказала Алеся.
– Короче, вот чё я узнал. Кирилл Игоревич сказал, чтобы мы все срочно шли к нему в кабинет. Ты этого Олега неплохо отделал. Скорая увезла.
– Жаль, что не в катафалке уехал. Идёмте.
Я решительно направился к главному корпусу, на рандеву с представителем местного самоуправления. Кровь на бинтах уже засохла, как и разбитый нос. Те двое шли позади и о чём-то разговаривали.
«Ещё одна, сладкая парочка. Интересно, они после расставания так себя ведут, или всё только идёт к отношениям? Ведут они себя, может, и как очень старые и хорошие друзья, но я в это не верю.Везде подвох.»
– Не успел прибыть, уже отличился, Романов?– слева от меня по воздуху плыл Асмодей.
– Заткнись, чудище. Не тебе меня судить.
– Тоже верно. Но признайся, тебе понравилось бить этого Олега по лицу, да, Валерий Романов?
Моё имя он растянул так, словно получал наслаждение от произнесения каждого слога.
– Какое тебе дело? Исчезни.
Крылатый фыркнул, и скрылся где-то под землёй. Леся и Антон не заметили того, что я разговаривал вслух с кем-то невидимым для них. И вот, через две минуты мы уже стояли в шеренгу перед сидящим в кресле директором.
– Уважаемый Валерий Альбертович, как вы объясните своё поведение?
«Почему он отчитывает меня почти как ученика? Я должен батрачить на эту бородатую сволочь за пропитание, а он говорит со мной как с учеником. Очень странно.»
– Человек нарвался, человек получил в морду. Я сделал всё так, как хотел.
– 28 ударов локтями в лицо?! Ты действовал наверняка, да?!!! Убить его собирался?
– Я очень старался, Кирилл Игоревич. Но нас разняли. Очень быстро.
Директор выдохнул, и перевёл взгляд на Алесю.
– Резниченко! Ты же примерная ученица, отличница, спортсменка, гордость школы. Что ты делала на месте конфликта?
– Кирилл Игоревич, не вините ни в чём Валеру! Он меня защищал! Эти трое сами подошли, и изначально были настроены на что-то плохое. Валера поступил так же, как поступил бы, ну к примеру Антон Дементьев.
– Не, я бы за нож схватился сразу,– парировал Дементий.
– А этот Рембо один против троих выскочил. Это достойно уважения!
– А ты, Дементьев, что там делал?
– А я к другу повидаться пришёл! Я вообще не при делах, тащ начальник!– отвертелся Антон. Директор задумчиво скрестил руки, и уставился на нашу троицу.
– Все свободны. Так и быть, пощажу вас. К тому же, Олег не первый раз в такие ситуации попадает. Уйдите с глаз моих!
Ученики вышли, а я остался неподвижен.
– Кирилл Игоревич, у вас ещё есть дела для меня?
– Нет. Но завтра нужно будет спилить дерево в школьном дворе. Инструмент я тебе дам.
– Тогда можно будет пойти погулять? Город там посмотреть, подумать обо всём.
Мужчина закатил глаза, и кинул мне какой-то ключ.
– Это ключ от здания. У тебя в коморке лежит ключ от твоего жилища. Чтобы к завтрашнему утру на месте был эффективный работник. Ты меня понял?
– Так точно, Кирилл Батькович!
– Иди уже давай, шутник.
Я вылетел из кабинета, и улыбка с лица моментально пропала.
«Наконец-то можно отсюда выйти. Меня поймают, если убегу. Но я просто пойду в ближайший бар.»
Но перед этим я вернулся к себе в подвал, и упал на кушетку. Жутко хотелось спать, да и бинты поменять нужно. Но я сменил их только на правой руке. А затем меня ждал хороший и крепкий сон. Очнулся я уже под вечер. На часах было шесть часов после полудня. Самое время выйти отсюда. Не наводя особо марафет, я выскочил из здания школы, и пошёл вдоль первой же дороги. Бар мне встретился только спустя полчаса блужданий.
«Город красивый. Люди выглядят иначе, интереснее. И один я здесь, как клякса на картине. Хотя я больше похож на кривую деталь мозаики. Пользы не несёт, портит всё впечатление, и выкинут при первой же возможности.»
Заведение было довольно роскошным. Я уселся за стойку, и ко мне тут же подошёл бармен.
– Хочу рому! Бутылку!
Я хлопнул по стойке ладонью, в которой было сто пятьдесят долларов. Мужик аккуратно взял деньги, и поставил передо мной импортную бутылку алкоголя и стакан. И постепенно, глоток за глотком, я пьянел и опустошал сосуд. Затем на оставшиеся деньги я купил три стопки водки, и бутылочку пива. С ней я и выполз на улицу, на которой уже кстати было темно. Меня конкретно шатало, но я вроде сохранил способность вменяемо разговаривать.
«Я хочу на мост. Я устал, хочу куда-то туда, где меня не достанут.»
Накатили мысли о прошлом. Хотя это было больше похоже на лавину, которая снесла меня. Сокрушила.
Это всё ужасно. Продажность, ложь, смерти друзей, бедность, страх будущего.
– Коля… Сеня… Димон… где вы? Я хочу к вам. Я скучаю, мне тоскливо… зачем вы меня оставили? На кого вы меня оставили?!
Я упал на асфальт и заплакал.
– Не кричи, Романов. Люди рядом ходят.
Асмодей подпирал стену трансформатора в паре метров от меня.
– Какого чёрта тебе надо, демон?! Проваливай!
Я швырнул в него бутылку с остатками пива, но та пролетела сквозь него, и разлетелась о стену.
– Тоскуешь по умершим друзьям? С чего это ты вдруг о других вспомнил? Утопил эгоизм алкоголем? Хвалю.
– Не твоё дело, что я вспомнил!
– Может, ещё вспомнишь ту девушку? Было очень потешно смотреть, как моральный урод и маргинал вроде тебя пытается быть милым и заботливым. Она кстати здесь. Приехала учиться. Могу даже сказать название кафе, в котором она сейчас сидит. Хочешь?
Я поднялся с земли и посмотрел на собеседника. Изображение слегка расплывалось, но это чучело протягивало мне руку.
«Да. Я хочу найти её.»
Рукопожатие состоялось.
– Через квартал будет ресторан кавказской кухни. Не пропустишь.
Затем он технично провалился под землю, оставив меня наедине с мыслями.
«Он мне название обещал. Ну, пофиг, пойду сам найду.»
И он не солгал. За столиками снаружи сидело двое человек. Девушка и парень. Девушку я узнал сразу. Её ни с кем невозможно спутать. Я аж протрезвел, моментально просто. Я подошёл к их столику, не обратив внимания на встретившего меня официанта. Она о чём-то разговаривала с парнем, который выглядит лет на двадцать пять так точно. Я же стоял в метре от них, и смотрел на неё. Наконец на меня обратили внимание.
– Парень, тебе чего?– начал мужчина. Я не отреагировал.
– О, Валера! Привет, как ты? Что ты здесь делаешь, почему не в Одессе?
Она улыбалась и говорила так, словно забыла всё, что было со мной связано. Как будто я самый обычный Валера из Одессы, которых, наверное, десятки.
– Привет, я в порядке. Я ненавижу тебя,– совершенно спокойно произнёс я. Естественно они оба порядком растерялись от такого расклада.
– Прости, я тебя не понимаю. Валер, всё хорошо?
– Да, всё прекрасно. Все мои друзья передохли, меня ищет милиция и я в бегах в незнакомом городе. Всё просто прекрасно.
– В смысле, как… и подожди, а я тут причём?
– Кто тебя сюда приплёл? Или ты как всегда, как и все люди, волнуешься за свою жопу? Всё время я, я, я… а про меня что-то будет когда-нибудь? Или тебе просто хватило моей компании, и ты делаешь вид, что ничего не помнишь?
Тут уже активизировался и парень. И даже попытался встать.
– Слушай, вали отсюда, Валера! И не подходи к моей девушке.
– Девушке, да?
Я перевёл взгляд на неё.
– Чем он тебя заинтересовал? Он богаче? Красивее? Или умеет любить? А?!
Новый ухажёр моей старой подруги схватил меня за руку, на что в ответ я достал нож, и приставил его к горлу этого умника.
– А ты сядь нахрен на место, пока я тебе язык через горло не достал!
Он послушался, и сел на место.
– Слушай, Валера, ты не в себе. Ты много выпил…
– А когда это было проблемой? Все много пьют, и я в том числе. Я ничем не хуже всех остальных! Но ты решила иначе. Ты тянулась ко мне, чтобы целовать, а вместо этого начала грызть артерию! Я пытался быть идеальным! Я отрывал слова вместе с кусками сердца, а ты бросала их собакам! Помнишь, кто решал твои проблемы в школе? Кто защищал тебя от пьющего отца? Кто спасал тебя от проблем дома?
Я наклонился к ней ближе.
– Тот, кого потом выбросили на помойку, как дырявое ведро. Я бы с большой охотой отрезал пальцы и губы этому смазливому уроду, и посмотрел бы на то, как ты будешь к нему относиться. Ты же уйдёшь от него, как только он перестанет представлять из себя кого-то полезного.
– Ты несёшь чушь!
– А давай проверим?
Он в очередной раз попытался встать, но я вмазал ему с такой силой, что он откинулся на спинку диванчика. И взяв его за кисть, я провёл лезвием ножа вдоль указательного пальца. Не касаясь кожи, просто чтобы обозначить.
– Ничего не можешь сказать? Я тоже ничего не мог сказать, когда ты сказала мне, что у нас никогда ничего не будет. Я бы вышел в окно с девятого этажа, если бы смелости хватало. Я может и был трусом, но я никогда не относился к тебе с пренебрежением!
На меня уже обратила внимание охрана, и пришлось делать ноги. Легко перепрыгнув через ограду, я побежал навстречу неизвестному. Мне не полегчало, но хуже явно не стало. На этот раз я сказал то, о чём думаю. Надо почаще так делать. В итоге ноги принесли меня в один из дворов. Спальный район, далековато меня занесло. Я уселся на первую увиденную лавочку, и глянул в небо. Ночь была не такой прекрасной, как была раньше.
– Чё, жизнь, думаешь, ты победила? Поставила в безвыходное положение? Хрена с два! Придумай что-нибудь поумнее, чем подкидывать мне моих старых знакомых! Может я и сломан, но не сломлен! Тебе придётся хорошо постараться, чтобы окончательно добить меня!
Я достал из-под лавки пустую бутылку, и бросил её в небо. Упала она через несколько секунд, и разбилась о тротуар. Под лавочкой стояли ещё бутылки. Из-под пива, и одна из-под водки. В которой, кстати, была ещё четверть жидкости. Я принюхался к горлышку.
– Вроде не обоссаная…
Я сделал глоток.
– Ух, ну и водяра…
Я ещё раз посмотрел в небо.
– Вот видишь, жизнь, я нашёл что выпить, хоть у меня и не осталось денег! Я уже сильнее тебя.
Но алкоголь закончился за несколько больших глотков, и бутылка полетела туда же, куда и все остальные. В лицо судьбе. Слава богу Асмодей не появляется. Только его не хватало. Сзади послышались шаги.
– Иди своей дорогой. У меня нож.
– А у меня вилка.
– А?
Я обернулся. Передо мной в спортивном костюме стояла Алеся.
– Ты чё, следила за мной?
– Меньше под окнами у меня кричи, деятель хренов.
Она села рядом.
– Много выжрал?
– Ром, три стакана водки, бутылочка пива…
– А повод какой?
– Несостоявшееся отношения, чувство вины, тяжесть прожитых лет, осознание собственной никчёмности. Продолжать?
– Неплохо. Будто тебе сорок и ты какой-нибудь военный. И откуда такой букет?
– Так я тебе и сказал.
– Я же слышала твои крики. Наверняка что-то серьёзное. Может, я волнуюсь, откуда тебе знать?
– Да за кого? За меня? Второй год на улицах живу, не волновался никто. Сейчас как будто что-то изменилось.
– Сколько-сколько? Ты два года жил на улице?
«Надо меньше пьяным разговаривать с людьми на такие темы»
– Почти. История длинная, если честно. Сначала умерло несколько друзей в поножовщине, потом батя коней двинул, а мама стала банкротом. И теперь я стремлюсь к возвращению своей красивой и богатой жизни, бухая водку ночью на лавочке, под которой эту самую водку и нашёл.
– И как мама, не в курсе?
– Без понятия. Наверняка её посадили в тюрьму вместо меня за те тяжкие телесные. Это уже не важно.
– Почему? Родители это самые близкие люди в твоей жизни. Нельзя так говорить.
– Ты-то много понимаешь. Не вернусь я к ней. Да и денег на это нет. Я сбежал от неё, и не хочу смотреть ей в глаза. Может мне стыдно, может ещё что-то.
– А я люблю своих родителей. У меня мама врач, она очень трудолюбивая и умная.
– А батя?
– А он…не работает. Временно.
Мы замолчали. Я крутил в руках пустую бутылку, а Леся смотрела в небо, болтая ножками.
– Тяжело было жить на улице?
– Да. Я всегда чувствовал себя человеком, который должен найти свой дом. Я в нём не родился. Тот город был просто местом жительства. Я словно вечный странник. А путь у меня слишком короткий, и закончится он так же, как и начался.
– Я, наверное, должна сказать, что понимаю тебя?
– Наверное…
– Валер, ты сегодня забыл её забрать…
Она достала из кармана мою курительную трубку, и дала её мне.
– Все ещё бесполезна без…спасибо. Я уже соскучился за ней. Расскажи что-нибудь о себе. Я хочу узнать о тебе больше.
– Ну, меня зовут Алеся Резниченко, мне семнадцать, я учусь в одиннадцатом классе. Занимаюсь плаваньем, играю в школьной команде по баскетболу. Отличница, вроде как. Люблю проводить время в компании интересных людей. Теперь твоя очередь.
Меня слегка смутило то, что она говорила всё это, не сводя с меня глаз. Но я слишком пьяный для того, чтобы обращать на это внимание.
– Валерий Альбертович Романов, мне семнадцать лет, я нигде не учусь, работаю завхозом в школе, названия которой даже не знаю. Профессиональный лентяй, хорошо дерусь. Выступал на турнирах по подпольным боям в Одессе. Люблю деньги и курить. И мне часто говорят, что я интересный человек. Хотя, по правде говоря, ты и Антон – единственные, кто общается со мной так непринуждённо и по-дружески.
– Прекрасно, Валерий Альбертович. Ты до школы хоть дойдёшь, пропитка?
– Да я ключи посеял. На лавке отосплюсь, а потом что-нибудь придумаю.
– Нет, какая лавочка? Тогда ко мне домой дуй, там спать будешь.
– Рано тебе ещё парней к себе в кровать тащить. Мне бы газетку какую-нибудь под голову, и нормально будет.
– Ну и сиди тут, мёрзни. Лавочник.
Она потрепал меня по макушке.
– Сама вон трясёшься от холода. Возвращайся домой, а я сам справлюсь.
Брюнетка улыбнулась, и обняла меня за шею.
– Спокойной ночи, лавочник.
– И тебе спокойной. В школу не опаздывай завтра.
Она махнула на меня рукой, и скрылась в подъезде. А я посмотрел на ту бутылку, которую не выпускал из рук.
«Может, я всё-таки не так уж и ужасен?»
Глава 5. Тайное оружие.
Сон был как никогда сладким. И был он таковым только благодаря контрасту событий. Снилось что-то хорошее, но, как и всегда, в памяти оно не сохранилось. Сквозь путы Морфея были слышны звуки весеннего утра, такие умиротворяющие и спокойные. Как осенняя депрессия. Но разбудил меня не игривый луч света, мелькнувший меж листвы деревьев, или какое-нибудь другое природное явление. Вмешательство третьих лиц как всегда стало причиной всему плохому.
– Вставай, Альбертыч! На работу пора, надоел спать.
Голос был настолько приятным, что вся моя воинственная ярость куда-то испарилась. Наконец спина ощутила изгибы и выступы лавки, на которой я уснул, а такие приятные звуки окружения ударили по голове, словно кувалда по колоколу. Надо мной нависло неотразимо милое лицо девушки. Оно заслоняло две трети солнца, от чего казалось, что я лицезрею снисхождение ангела на грешную землю. Чёрные короткие волосы отблёскивали на свету, лицо скрывала тень.
– Боже, я уверовал!– зевая, протянул я, хлопая глазами.
– Хватит шутки шутить, товарищ. Тебя Кирилл Игоревич выгонит, если вовремя не придёшь.
Вспомнив про всё произошедшее за последние две недели, я подскочил с лавки, чуть не стукнув лбом свою подругу, и начал приводить себя в порядок. Отряхнул джинсы и жилетку, протёр глаза и поправил волосы. Затем пафосно обернулся к Алесе.
– Как я выгляжу?
– На три из десяти по шкале Абсолютного Валеры.
– Эй, я же на улице спал…
– Четыре из десяти.
– И мне вообще не помешало бы умыться.
– Пять из десяти.
– У тебя что, вторая жизнь нарисовалась? Идём уже.
Я решительно двинулся в непонятном направлении.
– Школа в другой стороне, деятель хренов, – крикнула девушка, покидая двор пятиэтажного дома.
На удивление, начальник моего отсутствия не заметил. Но это не отменяло факта загруженного рабочего дня. А вместе с похмельем это превращалось в афганскую пытку. Перетаскав какие-то старые деревяшки и шифер из точки А в точку B, а также отремонтировав бачок в одном из унитазов, я позволил себе перерыв. Это было разумным решением, ведь починка проходила в женском туалете. Старшеклассницы тут конечно красивые, но вот на детей в таком месте смотреть совсем не охота. Но вот одна особо вызывающе выглядящая и смелая одиннадцатиклассница угостила меня сигаретой.
«Прилуки Красные классические». Что-то в этом изделии есть. Скорее всего, это «что-то», не что иное, как ртуть, судя по едкости дыма. Или какие-нибудь радиоактивные вещества.
«Представляю себе сигарету, содержащую плутоний. Ну а что, можно в темноте подкуривать спокойно. Главное в кармане не носить. И вообще лучше их с собой не носить»
Но как только я сел на ступеньки перед спортзалом, то осознал, что хоть трубку мне и вернули, но табак из воздуха не берётся. Запасы опустели.
Было принято решение напрячь Дементьева по этому вопросу.
– Ну, табак то я достану. А восемнадцать-то тебе уже есть, шкет?
– Есть-есть, не переживай. Так сколько с меня?
– Тебе, другу, можно первый раз бесплатно. Но потом двести рублей за кисет.
– Двести? Серьёзно?
– Ну, есть и подороже. Судя по твоему выражению лица, тебе главное трубку в зубы сунуть, а что в ней будет тлеть–совсем неважно. Завтра всё будет. А пока терпи, солдат.
Остаток дня я бегал с поручениями директора. Перебрать старые документы на тех, кто уже как лет десять выпустился, наставить печатей и всё в таком духе. Благо он предупредил поварих в столовой, и меня там встретили как офицера с фронта. К шести вечера я со всем закончил, и даже успел помыться. Было решено отправиться на прогулку. Похмелья и след простыл, я чувствовал себя изумительно. Скорее всего, кратковременно, но уже лучше, чем ходить с лицом покойника. Моё путешествие приостановилось на одной из остановок. Я стрельнул у какого-то деда сигаретку, и мирно курил сидя на ранее упомянутом месте. Наслаждаться миром и покоем пришлось недолго. По улице, мимо ларька, проходила небольшая группа парней. Богато одетых, патлатых, у кого-то даже была фигурная бородка.
«Достань нож»
Я подскочил на месте.
– Кто это говорит?– пробормотал я вслух.
«Они подонки. Ты должен наказать их»
И только сейчас я понял, что голос этот не у меня в голове. Хриплый, слегка рычащий и злобный тембр. Надо мной нависали козлиная и коровья головы. Третья, которая по совместительству отвечает за мыслительные процессы, громко смеялась. Да так, что брусчатка ходила ходуном, словно клавиши рояля.
– Смешные у тебя шутки, Асмодей.
– А никто и не шутит.
Он стал напротив меня, и согнулся так, чтобы наши лица были на одном уровне.
– У тебя в кармане есть бесконечный источник денег. Тебе нужно всего лишь вспомнить, как с ним обращаться.
– Провались обратно под землю, пожалуйста.
– Вспомни то, как ты сюда попал. Ты преступник, Романов. Преступник. А они не только несут вред обществу, но и являются такими же преступниками, как и ты. Мир не расстроится, если этих троих ограбят в подъезде или переходе. Я бы конечно предпочёл лицезреть поножовщину, но тебя с недавних пор ножи очень плохо берут. Так что это будет односторонний поединок, пусть их хоть пятеро будет.
– Ты меня переоцениваешь. Да и я на испытательном, мне нельзя.
– Я буквально случайно пару минут назад нашёл прекрасную лыжную маску. И потом, вспомни о том, что дают тебе деньги. Тебе не надоело жрать корма и курить отвратительный табак из некачественной трубки? Или жить в подвале? Ты можешь взять судьбу в свои руки. Тебя нужно только слегка подтолкнуть.
Он протянул мне белую лыжную маску. Подумав несколько секунд, я взял её в руки, и направился вслед за мажорами. Они зашли в заброшенный детский сад, и что-то там искали.
«Наркоманы что ли? Думаю, они меня даже без маски бы не запомнили»
Недолго думая, я замаскировался, и достал раскладник из кармана.
– Эй, гоните все ценности!
Они обернулись, когда я уже стоял вплотную. Один из них попытался меня ударить, но я ловко отклонил корпус назад, контратаковав слабеньким ударом правой. Агрессор сел на жопу, а остальные тут же начали рыться по карманам.
– Мужик, не горячись, сейчас всё отдадим.
Через полминуты у меня на руках были различные кольца, пара цепочек и примерно пять сотен наличными. Затем я спокойно развернулся, и убежал через дворы.
«Плохо, что я не местный. Не знаю точек сбыта. Наверное, лучше пока подержать у себя. Бежать сразу в ломбард будет ошибкой»
Я сел на лавочку под окнами дома, и посмотрел вверх.
«Сегодня хорошая погода. И день, в принципе, неплохой. Не стоит его очернять плохими поступками»
Примерно в таком неспешном и относительно спокойном темпе пролетела целая неделя. Несколько часов в день я работал, а затем выходил за пределы здания, дабы заработать денег. Украшения были проданы, и я даже устроился на вечернюю смену официантом. Уговорил начальство платить мне зарплату еженедельно. Деньги нужны постоянно. Я никогда не был постоянным человеком, особенно в плане работы. И один раз, на перекуре, я поймал себя на одной очень странной мысли.
«А где сейчас Алеся? И почему мне это интересно? Как странно»
Я выбросил окурок в сторону, и пошёл обратно в ресторан. Сигареты пока были доступнее табака, и лучше перейти на них. Но всё же, почему мне стало интересно, где сейчас находится Алеся? Как у неё дела? Настроение?
«Пойду в тот двор, где она живёт. Начну орать под окнами, может, выйдет. А если не выйдет, то лягу спать на лавке. Пока тепло можно и на свежем воздухе поспать»
Моя смена закончилась через час. С довольной мордой и полными карманами чаевых я выпорхнул из ресторана, и на лёгких ногах пошёл к тому месту, где встретил её несколько дней назад. Было уже темно. Я обожал темноту и спокойствие. А также одиночество. Выбора у меня особого не было. Ночью я менее заметен, спокойствие значило то, что меня ещё не поймали, а одиночество было вынужденной мерой. Кто захочет водиться с уголовником, да ещё и беглым? Да и разве захочет сейчас? Я остался таким же. Испытательный срок не отменяет моих былых заслуг. Ночь всё так же привлекательна, и у меня всё так же никого нет. Подняв голову в небо, я увидел дивную картину. Облачность, державшаяся весь день, куда-то исчезла. Звёзды словно специально стали светить ярче, а заодно и спустились ближе к нам. Ветер шептал на ухо свои мысли, а окружающий шум исчез вместе с облаками. Во дворе я сразу увидел балкон, на котором стоял человек. Хотя правильнее сказать – девушка. Не потому что женщины не люди, а потому что слово «человек» в такое время суток имеет странный, и слегка жуткий подтекст. Она стояла на третьем этаже, и просто смотрела вдаль. Привлечь к себе внимание не составило труда. Алеся изобразила что-то очень раздосадованное и злое, но через пять минут уже сидела рядом со мной на лавочке.
– На разговоры по душам потянуло?
– Пока работал, почему-то подумал о тебе. Вот и пришёл. Можно сказать по зову нутра. Или сердца, не разбираюсь.
– Вот оно как.
– Что именно?
– Не знала, что ты на работу устроился.
«Ага, а зов сердца и мысли о тебе – пустой звук. Хотя это можно объяснить»
– Нужно налаживать свою жизнь. Хотя и налаживать то нечего.
Я украдкой посмотрел на неё. Хоть Алеся и всеми силами демонстрирует своё безразличие, оделась она прилично. Чёрные джинсы, красивая жёлтая футболка и кроссовки. Приди ко мне такой гость, я бы выскочил в домашнем халате, или надел бы самый стрёмный балахон из своей коллекции. И обязательно в тапочках. Но эта брюнетка наверняка знает себе цену, и не позволяет себе делать некоторые вещи. И всё это уютное одеяние приукрашала непричёсанная голова и заспанный вид.
– Слушай, Лесь. Как ты вообще живёшь? Ну, в плане семьи, друзей.
– Зачем интересуешься?
– Очень интересно узнать. Ты вся такая загадочная, вот и думаю.
– Ну, могу рассказать. Друзей у меня не особо много. Есть пара одноклассниц, но они так себе в этом плане. Только с Дементьевым более активно общаюсь. Он кстати точно так же приходил ко мне, и под окнами выл.
«Антон? Интересно, по той же причине, по которой и я? И с теми же ли целями он сюда наведывался?»
– Очень интересный этот твой Дементий.
– Чего сразу мой? Знакомы мы давно, и дружим примерно столько же. Да, он интересный. Но и всё на этом. Он всегда меня выручал, помогал. Иногда даже защищал.
– Ага, герой-любовник. И даже встречаться не предлагал?
– Ну, предлагать не запрещено, – сказала она и отвела взгляд от горизонта детской площадки, напротив которой мы сидели.
– Ну, судьбу моих хороших друзей ты знаешь. Жили без страха, и погибли без страха.
– Наверняка тяжело о них вспоминать.
– Алесь, а ты когда-нибудь задумывалась о том, почему у меня перебинтованы руки?
– Кстати да, я буквально целый день об этом думала. Откроешь тайну?
«Думаю, она пока что самый близкий мне человек за два года. Можно же ей что-то наконец-то узнать»
Я протянул ей левую руку.
– Разматывай.
Она неуверенно нащупала заправленный край бинта, и начала его вытаскивать, а затем и снимать. Хорошо, что мы сидели почти под фонарём, и всё было более менее хорошо видно. Наконец избавив руку от белой материи она принялась разглядывать предплечье.
– И что здесь не так?
– А ты потрогай, может, нащупаешь чего.
Она начала водить пальцами по нему, пока не наткнулась на несколько длинных и хаотично расположенных полосок. Нетрудно было догадаться, что это шрамы.
– Это… откуда?
– Вскрывашки-открывашки. Долгая и скучная история.
– Болят?
– Нет. Знаешь, я иногда думаю об этих полосах. И почему-то в голову приходят мои друзья. Они встречают меня у входа на тот свет, и угрюмо качают головами. Каждый как один спрашивает меня: «Неужели наши жизни не имели смысла? Зачем ты к нам присоединился?» И только тогда я понимаю, что именно я наделяю их жизни смыслом. Храбрые парни, несчастные парни…вот отсюда и воля к жизни. Они наверняка думали о том, как там остальные. Те, кто там был. Иногда тяжело осознавать то, что ты остался последним среди тех, с кем когда-то водился.
Мой монолог прервал громкий, визжащий и истеричный плач моей спутницы. Она упала лицом в собственные ладони, и начала громко плакать.
«Неплохой сюжетный ход. Браво»
– Эй, ну ты чего? Не нужно здесь плакать, пожалуйста.
– Ну… грустно же. Тебе очень тяжело…
Она продолжала плакать. Я взял её за плечи, и принялся поглаживать ладонью меж лопаток.
– Будешь плакать тогда, когда такое случится с тобой. А сейчас ты должна успокоиться, и вернуть то милое лицо, которое я пришёл увидеть.
Она затихла, и посмотрела на меня исподлобья.
– Ну и придурок ты, товарищ Залётный. Взял, расстроил, я аж расплакалась.
– Не вели казнить, князь батюшка.
Мы оба рассмеялись, и уставились в небо.
«Только что плакала, а теперь смеётся. Я таких не встречал раньше. Она мне нужна. Без неё будет очень сложно потом»
– А на второй руке что?
– Там ожог. Большой, на всю руку.
– Какой ужас… откуда?
– Цыганка попросила позолотить ручку.
– Романов, не шути!
– Да хорошо, хорошо. Я обменял её на суперсилу. Теперь у меня очень устойчивое к повреждениям тело. Может, даже переживу падение с седьмого этажа.
– Если не хочешь говорить, то так и скажи.
«Вот она – обратная психология. Даже придумывать ничего не пришлось»
– В любом случае, эти бинты делают меня более грозным. А это самое главное.
Мы немного помолчали, и я почему-то на автомате начал говорить очень странные слова. Точнее слова самые обычные, но из моих уст они звучат странно.
– Слушай, приходи завтра вечером в парк. Тот, который недалеко от школы. Всё равно ведь выходные.
– Я… подумаю, – неоднозначно ответила она.
«Как же я блин люблю такие ответы. Она вроде и даёт мне надежду, а вроде и отвергает. Ненавижу такое»
– Тогда в семь ровно. Я тебя найду сам, не волнуйся.
– Постой, ты уже уходишь?
– Ну, собирался. А ты хочешь меня в гости пригласить?
– Ну… можно. У меня мама дома. Ничего страшного?
– А с чего такая доброта, Алеся?
– Отстань от меня. Я тебя приглашаю в гости, чаю выпить. Отказываешься?
– Ну как джентльмен я должен настаивать на продолжении нашего рандеву, поэтому я согласен. Пошли к тебе.
Она немножко покраснела, и, развернувшись, направилась к подъезду. А я покорно зашагал следом. По пути я быстро замотал левую руку, чтобы не напугать никого её внешним видом. Мы поднялись на третий этаж, и Алеся открыла дверь в свою квартиру.
– Лесь, ты вернулась?– послышался женский голос, видимо, с кухни.
– Да! Мам, иди сюда.
В прихожую вышла женщина лет сорока в домашней одежде. И она была очень похожа на Алесю. Те же тёмные волосы, глаза и форма лица. И эта женщина была крайне удивлена, когда увидела бомжеватого парня с лицом, которое отражало характер самой бездны, в которой долгим и величественным сном спит Ктулху. Доверия я, мягко говоря, не внушал.
– Добрый вечер, – грозно поздоровался я.
– Здравствуй… Лесь, а это кто?
– А это Валера. Одноклассник, перевёлся к нам из другой школы. Он ненадолго, не волнуйся.
Закончив реплику, она толкнула меня в бок, и начала шипеть.
– Ты можешь себя нормально вести, дурень?
– А я чё не так сделал? – свистящим шёпотом ответил я.
– Ты выглядишь как коллектор, серьёзно.
– Буду максимально милым, – недовольно прошептал я.
Пока мы перешёптывались, мама Леси успела переварить всю информацию, что ей поведала её дочка.
– Ну, хорошо. Вале… ра, тебе чего-нибудь налить? Может чаю, кофе…
– Ликёрчику, если позволите. Я сегодня смену в ресторане отбегал, думаю, мне не повредит.
– Валера, голова ты говяжья! Я тебе что сказала только что?!– разозлилась младшая из брюнеток. Я же в ответ положил руку ей на голову, и погладил волосы.
– О, надо же, вы работаете? Неожиданно! – восторгалась мать Алеси.
«Как я и думал. Эта женщина довольно добрая, просто уставшая. Видно, что работает много. Да и в семье явные проблемы. Может не с дочерью, но что-то явно есть. Нужно скрасить её вечер приятным разговором»
– Да, такие сейчас времена. Работаю на полставки, но чаевые хорошие. Пройдёмте на кухню.
Женщина немедля кивнула, и бодрым шагом направилась туда, откуда пришла. Я же опередил Лесю, и остановил её тираду.
– Я просто поговорю с твоей мамой, а потом я весь твой.
Реакция была смешанной, но вроде она успокоилась. Квартира, к слову, была типичной хрущёвкой. Старые обои кислотного цвета, на стенах висят портреты святых, а в кладовке наверняка пахнет индустриализацией. Мы втроём сели за стол, на который хозяйка поставила красивые стаканы, и начала разливать что-то похожее по запаху на коньяк.
– Всё что есть.
– Значит, в следующий раз ликёр придёт вместе со мной.
К слову стаканов было только два. Но Алеся самостоятельно налила себе что-то вроде сока, и села рядом со мной.
– Вы очень гостеприимная хозяйка.
– Ой, ну что вы. Ну, это только вы, наверное, так считаете…
А дальше начался конкретный трындёж. По-другому это не назвать. Сначала пошли разговоры про быт, потом я начал травить тосты, которые смешили маму Алеси, а саму Алесю это вгоняло в краску, ведь это она меня сюда притащила. В общем, она конкретно нажралась, и отрубилась на столе. Я залпом выпил остаток содержимого своего стакана, и вышел из кухни. Алеся куда-то пропала, и было принято решение поискать её по комнатам. И удача оказалась на моей стороне. Нет, я не нашёл её в первой попавшейся комнате. Но я увидел лежащий на комоде раскладной нож. Углепластиковая ручка, закалённое стальное лезвие.
«Нельзя чтобы здесь такое лежало. Вдруг меня этим зарежут? Лучше себе оставлю»
Да, воровать плохо, я знаю. Но с другой стороны, почему холодное оружие лежит на таком видном месте? Я буду считать это провокацией. Всё.
Войдя в первую же дверь, моему взору предстала интересная картина. Было такое ощущение, словно я шагнул в другую квартиру. Всё было очень своеобразным, не таким как остальной суровый дизайн. На стенах вместо обоев висели разномастные плакаты рок-групп, фильмов, персонажей из мультиков, или просто красивые рисунки. В целом комната весьма маленькая, но уютная. Стол с учебниками, пара ламп, и большая красивая кровать, на которой с книгой в руках лежала Алеся. Она сразу обратила на меня внимание, и отложила литературу в сторону.
– У тебя очень уставшая мама. Но ничего, она напилась и дрыхнет на кухне.
– Спаивать её было не обязательно.
– Я и не спаивал. Просто она немного перестаралась, вот и всё.
Я сел рядом, и принялся разглядывать стены.
– Красивая берлога. Хорошо рисуешь.
– Спасибо. Папе не нравится, что я так украсила комнату. Он часто из-за этого скандалы устраивал.
– А где он сейчас?
Алеся не ответила.
– Дай угадаю. Твой батя – злющий алкоголик, который бьёт маму, а тебя постоянно пугает.
Снова никакой реакции.
– Есть же ещё порох… так где он?
– Без понятия. Но сегодня должен прийти обратно.
– Ты за этим меня позвала?
Девушка посмотрела на меня, и закивала головой. Я измучено вздохнул, и взял её за руку.
– Всё будет хорошо. Ты справишься, Лесь.
– И это мне говорит бездомный? Очень смешно.
– Я гражданин Мира! А не бомж. Это оскорбление, если ты не знала. Я такой же пролетариат, как и ты.
– Ты даже значения этого слова не знаешь.
– Возможно. Но я ничем не лучше и не хуже тебя.
– Ты так любишь равенство? Какой ты милый.
– Для пижонства и высокомерия всегда время будет. Лучше быть одинаковыми, чем устанавливать какую-то иерархию. Или того хуже – делиться на сословия и слои общества. Если бы меня какой-то богач назвал бедняком, я бы дал ему в морду и раздел до трусов. Мы бы поменялись ролями. И это отвратительно.
– Но по факту он будет прав, разве нет?
– Нельзя тыкать людей лицом в их изъяны. Только если они этого заслужили, то да. Но закинь меня в утопию, где все равны, я бы первым делом хотел сбежать оттуда. Ведь наш главный противник не буржуазия, а серость происходящего. Идеальный мир будет скучен. Хоть это и тупо, но может из моих уст это звучит убедительно?
– У каждого свой идеальный мир. Для меня это счастливая семья, хорошие друзья и любимый человек. А всё остальное неважно. А для тебя?
Я уставился на свои руки, пытаясь понять, что для меня идеальный мир? Живые друзья? Прошлая богатая жизнь? Или то самое равенство среди людей?
– Знаешь, у меня в жизни было не так много хорошего. Наверное, я боюсь своего будущего, и не хочу умереть. Это мои главные страхи. Хоть я и половину жизни рисковал, но я не хочу умирать. Так что для меня идеальный мир – это тот, в котором не будет ничего. Просто белое пространство. Оно удовлетворит все мои потребности. Там у меня не будет никакого будущего, и там я не смогу умереть. Больше похоже на проклятие, да и я не хочу, чтобы такое случилось, но факт остаётся фактом.
Я повернул голову в сторону Алеси. Она улыбалась.
– Какой ты всё-таки странный. А чего ты сейчас хочешь? Не говори мне о том, что было бы лучше сейчас. Чего хочешь ты, а не твой мозг.
– Вернуться на десять минут назад и рассказать тебе о чём-нибудь весёлом. А то нагрузил своим мировоззрением, и теперь стыдно.
– Всяко лучше, чем мои банальные желания.
Вдруг во входную дверь постучали. Даже не так, начали ломиться. Алеся мигом вскочила с кровати, едва не задев меня локтем. Девушка переводила взгляд то на дверь в коридор, то на меня.
– Лесь, это что было?
– Папа вернулся…
«Опа, а вот и главарь. Щас я этому карасю все жабры оторву»
– Валер, тебе нужно уходить. Через балкон спустишься?
– А ты летать научи. Он тебя бил когда-то?
Алеся не ответила. Я взял её за подбородок и заглянул в яркие глаза. Она боялась того, что ломились в дверь.
– Эй, солнышко, ты чего? Всё будет хорошо. Я со всем разберусь.
Оставив даму в полном недоумении, я направился в коридор, и прислонился к глазку. На плохо освещённой лестничной площадке стоял грузный лысый мужик в старом свитере и с признаками алкоголизма на лицо.
– Откройте! Леся! Наташа!
«Щас я тебе черепную коробку открою, собака некрещённая»
Я взял с полки ключ, и дважды провернул его в замке. Дверь открылась, и мне в нос ударила редкая и очень мерзкая вонь. Это была смесь запаха бездомного, с которым я был очень хорошо знаком, и смрад дешёвого алкоголя. Ещё можно отметить нотки рвоты и даже некого болотного газа. Мужик знатно удивился, увидев в дверном проёме человека мужского пола.
– Ты хто такой? И чё ты в моей квартире?
– Какая твоя квартира? Ты к соседям стучишься, кегля лысая. Иди давай, пока милицию не вызвал.
Алкаш вытаращил глаза, и осмотрелся.
– Прошу прощения, уважаемый. Признаю, я ошибся квартирой. Может, давайте я заглажу вину? Пойдёмте за знакомство выпьем?
–Я тебе щас по балде выпью! Иди отсюда, промокашка.
– А то что?
– В мордяку плюну! Пошёл туда, откуда вылез!
В ответ мужик неумело махнул рукой. Это было похоже на удар, но я с лёгкостью его увидел, и успел пригнуться. Ответ не заставил себя долго ждать. Я быстро выписал ему комбинацию из трёх витаминов, и мужик сел на задницу. Должен признать, лысина у него крепкая. То ли я со всей дури бил, то ли реально череп твёрдый, но кулаки начали сильно болеть. Однако мастер спорта по литерболу не только не упал в нокаут, но и попытался встать. Сопровождалось это всё пьяным бредом, который разобрать мне не удалось.
– Папаша, не вставай лучше. С тебя хватит на сегодня.
Слушать меня, конечно же, никто не стал, но кое-что произошло. Кто-то потянул меня за край жилетки. Я обернулся и увидел Лесю. Она плакала, но это была не грусть и не обида. Скорее она просто не могла проявлять какие-либо другие эмоции в данной ситуации. Или вообще в присутствии отца. Отношения в этой семейке паскудные, и мне придётся их решать.
– Валер, перестань. Пошли обратно в комнату. Ра… расскажешь мне ещё о своём… мировоззрении. Пойдём.
Я задумался. Девочку трясло, и ревела она взахлёб. Это было очевидно даже для слепых и глухих. И я никогда не претендовал на роль психоаналитика, или тем более психолога, но тут явно что-то не так. Во всём, скорее всего, виноват отец, но она продолжает его защищать. Конечно, не напрямую, но это похоже на истину.
«Или же она знает, что я вряд-ли остановлюсь, если продолжу. Что тоже верно»
– Алеся. Подожди секунду. Я его только с лестницы спущу, и пойдём.
И тут произошла вторая неожиданность. Как только я начал разворачиваться, этот синяк сбил меня с ног. Точнее он просто меня повалил, и уселся сверху. В этом случае масса решила всё. А судя по виду массы в нём было как в молодом быке. Я услышал, как Леся закричала, и начала метаться из стороны в сторону, пытаясь что-то сделать. А её отец пару раз залепил мне по лицу. Удар у него медленный, но рука тяжёлая. Но решение пришло практически сразу. Я схватил его за воротник, и притянул к себе, потянувшись навстречу головой. Мой лоб и его нос с хрустом соприкоснулись. Алкаш моментально слез с меня, и я продолжил наступление. Как-то на автомате я выбросил удар ногой прямо в ухо этому бойцу. И даже крепкие берцы не смогли защитить ногу от твёрдого котелка этого мужчины.
«Я как будто в бетонную стену бью. Но я привык к этой боли…»
Прописав ему точно в солнечное сплетение, я вытолкал папашу из квартиры, и мощным пинком в грудь спустил его с лестницы. По пути он совершил полтора кульбита, и приземлился на голову. А после перестал подавать признаки жизни. Я же быстро спустился, и нащупал его артерию на шее.
– Живой. Отдохни тут, а я пойду к твоей семье.
Ещё раз погладив ноющие костяшки я направился обратно в квартиру. Дверь закрыл, бардак немножко поправил. Разулся, положил найденный нож в ящик комода, и пошёл искать Лесю. Она сидела в своей комнате на кровати, и разглядывала какой-то рисунок. Я сел рядом.
– Алеся, ты как? Уже всё закончилось. Зло повержено.
– И где он?
– Да там же где и всегда. В царстве Морфея. Не думаю, что скоро сможет встать. Давно я так из людей дерьмо не выбивал.
– У тебя кровь из носа идёт… – она положила ладонь мне на щёку.
– Странно, мне казалось, что это сопли. В последнее время в моём подвале холодновато, насморк прогрессирует.
– Зачем ты так поступил? Я не просила меня защищать перед кем-то.
– А мне не нужна твоя просьба или разрешение. Даже если не надо было, я поступил так, как поступил бы тот, кому нравится Леся.
– А ты я смотрю самый донжуанистый Дон Жуан из всех, кого я встречала.
– Спасибо за комплимент. Может тебе страшно одной спать? Я могу остаться.
– Я сейчас тебя с лестницы спущу. Иди домой лучше. А я пойду маму будить.
– Тогда заодно нужно будет отбуксировать то тело, которое лежит поперёк прохода в подъезде.
Мы вышли из комнаты, и я начал обуваться. Леся же стояла рядом и смотрела в дверной глазок. И почему-то мне в голову пришла идея. А почему бы не пошарить по карманам жилета и джинсов? В одном из них я нашёл чаевые за сегодняшний и вчерашний дни. Недолго думая, я сунул всё без остатка Лесе в карман. Постарался сделать это незаметно, но она всё почувствовала.
– Зачем мне деньги?
– Твоя мама очень устаёт на работе. Когда проснётся, передай ей, что ни к чему хорошему это не приведёт.
– Впервые вижу, как бомж помогает людям деньгами.
– Да не бомж я! У меня теперь даже место работы есть! Так что я такой же гражданин как и ты. Не надо мне тут умничать.
На прощание меня очень крепко обняли, и пожелали спокойной ночи. Мужика я стянул на первый этаж, и выкинул на улицу. Погода не особо суровая, так что от холода он не помрёт. А я с чистой совестью и пустой головой поскакал обратно к зданию школы. Ведь родной подвал куда лучше, чем спать у подъезда, как этот мужик.
Глава 6. Расположение.
С той весёлой ночи прошли почти целые сутки. В этот промежуток времени ничего не произошло, но меня начали терзать сомнения. Сомнения о том, что она помнит. Я восседал на одинокой лавочке в парке уже второй час, нервно теребя в руках край размотавшегося бинта и сканируя взглядом весь горизонт.
– Она не придёт, – пробубнила галлюцинация, сидевшая со мной на одной лавочке. Асмодей жевал ворованный тортик, который я ему предоставил. Он чавкал своей центральной пастью, стараясь растягивать каждый кусочек на максимальное количество времени.
– Не знал, что твоим пристрастием окажутся обычные сладости.
– Ты не понимаешь. Я очень долго не появлялся в этом месте. И видимо пропустил тот момент, когда здешние умы изобрели торт, названный в честь одного великого француза…
– Да не гони, обычный тортик. Я такие раньше кушал.
– Если это обычный тортик… то каков на вкус необычный? А тот, который самый дорогой в магазине?! Боже, у меня сейчас все сердца встанут разом от волнения!
«Демон только что произнёс слово «Боже»…у меня случился перелом логики»
– Почему ты так уверен, что она не придёт?– задал я вопрос.
– Ну сам посуди. Ты завалился к ней в квартиру под непонятным мне предлогом, потом напоил её мать, а затем избил отца. Это худшее знакомство с родителями, которое я видел в своей жизни. А мне, между прочим, пять тысяч лет.
– Ага, по лунному календарю. Я поступил так, как было лучше для кого угодно, кроме меня. Если бы я не беспокоился о ней, то спокойно вышел через балкон. Третий этаж для меня всё равно, что высокий бордюр.
– Но всё же. Вдруг она не поняла этой, как ты говоришь, заботы. Она наверняка считает тебя варваром. Впрочем, я не удивлён, ты произвёл соответствующее впечатление.
– Я ей помог. Я спас её от пьяного отца.
– Но она пыталась тебя от него отвадить. Не считаешь что это странно?
– Ну, я бы не мог смотреть на то, как бьют моего папу. Царство ему небесное.
– Тут согласен. Однако я не меняю точку зрения. Ты будешь сидеть здесь до посинения. А сегодня, между прочим, неплохой ветер. Можно и простыть.
– Я зимовал под открытым небом. У меня иммунитет стальной.
– А ещё недоедание, пагубный образ жизни и гастрит,судя по тому, какое дерьмо ты жрал, когда жил на улице.
– Ничего ты не понимаешь.
В конце концов, исходом этого спора стала ничья, а демон ушёл восвояси. Я продолжил сидеть на месте. Час. Второй. Сделал несколько кругов по парку, спросил местных хранителей, которые мирно потягивали боярышник, мол, не видели ли они здесь коротко стриженую брюнетку. Каждый как один отрицательно кивал головой. Один даже угостил меня той амброзией, которую пил сам. Отказываться было бы невежеством. После одного глотка меня словно ударили подносом по голове. Всё начало расплываться и терять свою форму. Но это продлилось каких-то несчастных несколько секунд. После этого я отказался повторить, и вернулся на лавочку. Только уже на другую, только на более видном месте.
«Скоро должно уже темнеть. А её всё нет и нет. Может демон был прав? Она испугалась? Или я ей неприятен?»
Я поднял голову к небу. Сегодня было пасмурно, и упомянутый демоном ветер изрядно докучал мне. Одет я был не по последнему писку моды, да и грели вещи не особо хорошо. Конечно, мне не сравниться с теми бродягами, что лежали под деревьями и сидели на других лавочках. Возможно, они считали меня элитарной ячейкой своего второсортного общества. Но вот снова я задумываюсь. А в чём вообще смысл всего этого? Не моей жизни, а того что я сейчас делаю. А именно – существую. Как мне известно, смысл жизни – это духовная проблема. А проблемы нам не нужны. Ну а если серьёзно, то в чём суть? Я просидел в одном месте несколько часов, замёрз, проголодался. В принципе ничего не изменилось. С чего я вообще взял, что что-то должно было стать лучше? Я понадеялся на хорошее? Хрена с два, я всегда пессимистичен. Тогда в чём дело? Почему я ждал от этого дня каких-то неожиданностей. Надеялся на свершение чуда даже тогда, когда это априори невозможно. Я не могу поверить, что несколько часов ждал человека. Практически незнакомую мне девушку. Зачем? На что я успел понадеяться? И на этот вопрос у меня нет ответа. Как, впрочем, и на множество остальных. И только жнец стоит за моей спиной…
– Я же говорил, что она не придёт.
Асмодей опирался на спинку скамейки лапами, а его боковые головы без малейшего озарения совести, и вопреки хозяину, крутили головами по сторонам, и вокруг своей оси. А центральная и не торопилась их успокаивать.
– Рад своей победе, демон?
– Без обид, но меня дрожь пробирает, когда ты называешь меня так. Обращайся по имени, или просто «ты». У меня тоже есть чувства, знаешь ли.
– Ты сюда пришёл мне в уши ссать, или по делу?
– Ну-ну, Валера, чего ты такой хмурый? Пойди, развлекись, нарвись на каких-то пьяниц, укради мандарины на рынке. В Одессе ты развлекался, как мог. А сейчас что случилось?
– Пуля в боку сильно меняет людей, знаешь ли.
– Да хоть потренируй удары. Ты же боец! Помнишь как ты вырубил того лысого боксёра? Он был шире и выше тебя, жилы даже на ушах. И ты отправил его спать. Притом, что тебя одна душа держит то на ногах!
«Точно, бои. Я же хотел найти здесь подполье какое-нибудь. И денег можно будет заработать. Но как я его найду?»
– Кажется, у меня есть идея.
Все три головы моего собеседника обернулись ко мне. До этого момента они смотрели вдаль.
– И что ты придумал, сын Альберта?
– Мне нужно к Дементьеву.
– Что? Подожди, зачем тебе к нему?
– К чему такие вопросы, Асмодей? Или ты боишься его?
– Да я никого в этом и остальных мирах не боюсь! Я Асмодей, демон похоти, покровитель греха второго круга Ада! Искуситель молодых и невинных! Чтобы я кого-то боялся? Да ни в жизни!
– Тогда пошли к Дементьеву.
Я встал с лавки, и направился в сторону выхода из парка. Демон последовал за мной, попутно пытаясь меня переубедить.
– Послушай, Валер, ну не нужно нам к нему идти. Ты разве не понимаешь, что этот твой Дементий какой-то плут! И от него ничего хорошего ждать не стоит, я тебя уверяю.
– Он местный, знает город, у него множество знакомых. Может, я даже рекомендацию получу.
– Ну, подожди. Хочешь, я сам полетаю и поищу?
– Нет, спасибо. Я даже догадываюсь, где он сейчас находится.
Помнится мне, Антон говорил, что работает официантом в ресторане «Ласточка». Он как раз в десяти минутах пути от моего местонахождения. По пути мне встретились уличные музыканты, игравшие у тротуара на классических инструментах. Я был бы рад дать им хоть немножко денег, но к сожалению сам не имею ни единого рубля в кармане. Сколько бы лет мне не было, а деньги трачу всё так же быстро…ну, стабильность это тоже хорошо. Наверное.
А вот и само здание этого заведения. Выглядело не очень примечательно. У входа табличка гласящая о том, что здесь подают блюда традиционной русской кухни. Не знаю, зачем кому-то переплачивать за то, что можно приготовить дома. Однако, войдя внутрь, я всё понял. Атмосфера там была какая-то необыкновенная. Признаться, я такого уюта не чувствовал уже очень давно. Я вообще до этого момента не сильно понимал значение этого слова. Бордовый, словно шёлковый пол, прекрасные столики с бежевыми скатертями, приятная музыка на фоне. Очень спокойное музыкальное произведение одного из классиков прошлых веков. В этом деле не силён, назвать автора точно не смогу. Присутствовала даже небольшая барная стойка. Ну, куда же нашей кухне без спиртных напитков? Только в бездну. Уцепившись взглядом за щуплого лысенького парня за стойкой, я с решительным видом направился к нему.
– Добрый вечер барин.
Бармен не сразу понял, к кому я обращаюсь. Но после кивнув в ответ.
– Где сейчас Дементьев Антон? Он у вас работает официантом, я его друг.
В ответ он указал куда-то в дальний угол. Я обернулся. Там действительно сидел Анатолий, но сидел он не один. Судя по его опрятному виду, свечам на столе и красивым блюдам, парень был на свидании. Но вот его спутница меня шокировала. Где-то вдалеке послышался раскатистый смех Асмодея. Демон торжествовал. Он оказался прав. И я теперь понял, почему Алеся так и не пришла.
– Бармен! Налей ка мне 150 водочки. Для храбрости.
Лысая голова кивнула, и достала высокий стакан. А у моего плеча уже топтался огромный крылатый представитель нижнего мира.
– Послушай, сын Альберта. Хотя нет, Валера. Пошли отсюда? Я тебе говорил, что не нужно тебе его искать. Идём мандарины воровать, зачем тебе всё это?
Он так и продолжал без умолку трещать своим хриплым и скрипучим басом, пока я вливал в себя тройную порцию эликсира молодости, храбрости и героизма. А затем летящей походкой направился к их столику.
– Тоха! Привет, как поживаешь? – влетел я с приветствиями, разрушив в пух и прах всю романтику. Если она там конечно была. Анатолий обернулся ко мне, и явно не сразу признал друга.
– А, Валера. Привет. Ты чего-то хотел?
– Нужно кое-что обсудить. Пошли на улицу.
Напоследок бросив разочарованный взгляд на Алесю, я вышел из ресторана, и сел на бордюр. На улице уже было темно. Внезапно захотелось, чтобы этой ночью мне аккомпанировала природа, а не городской шум. Машины и куда-то идущие люди должны обратиться сверчками, и ночными птицами. Дома стали бы высокими соснами, а их верхушки колыхал весенний ветер. Демон снова куда-то исчез. Впрочем, его компания меня никоим образом не волновала. Есть он или нет – не моя забота.
«Интересно, что скажет Леся в своё оправдание? Хотя почему она должна оправдываться? Я ведь дал ей возможность выбирать. Конечно, обидно, что пришлось сидеть на одном месте и ждать, но я сам в этом виноват. Так что устраивать разборки сейчас будет крайне странно и неуместно»
Наконец Антон вышел на улицу.
– О чём ты хотел поговорить?
– Ты не знаешь чего-нибудь о подпольных бойцовских лигах?
Парень вытаращил глаза, и огляделся по сторонам.
– Есть один мужик. Криминальный авторитет, сколотил целое состояние на торговле контрабандой. И он держит крупный ангар, в котором всё и проходит. Всё прям, как в легальном спорте: ставки, угловые, гонорары. Только контрактов нет. Но ты об условиях сотрудничества договариваешься лично с ним. А к чему ты спрашиваешь?
– Я в Одессе выступал на таких. Бои на голых кулаках. Или же бокс без перчаток. Ни разу за несколько боёв не проиграл. Хочу поучаствовать.
– Ну, ты француз, Валера. Так бы сразу и сказал. Значит, я завтра за тобой заеду, ну, к школе, короче. Отвезу на встречу, обо всём договоримся.
– Отлично. Я тогда пошёл отсюда.
Произнесено это было, наверное, небрежно, ибо фраза смутила моего собеседника.
– Подожди, что-то не так? Или ты завтра занят? Я могу перенести…
– Вы встречаетесь?
«Придурок. Сам же хотел не говорить»
– В смысле? С Лесей что-ли?
– Не делай вид, что не понял. Я вроде всё понятно сказал.
– А тебе то что? Интересно сильно?
«Мне это начинает надоедать. Пора выливать котёл с желчью»
– Да она сегодня должна была со мной встретиться. Я три часа на месте прождал. А вы сидите, вино распиваете в уютном ресторанчике без озарения совести! Я бы тебе морду за такое разбил, но не буду.
Бросив напоследок озлобленный взгляд, я развернулся, и пошёл в случайном направлении. Видеть сейчас кого-то совсем не хотелось. Через примерно полчаса я вернулся в своё жилище, и принял решение позаниматься.
«Раз уж придётся зарабатывать на жизнь мордобоем, то лучше к этому подготовиться»
Оказывается, отрабатывать удары на твёрдой стене стало гораздо приятнее чем раньше. Наверное, в силу недавних событий, связанных с каким-то непонятным мне контрактом. Асмодей снова куда-то пропал. Удивительно, что он не принялся мне надоедать со своим «аяжеговорил». Так прошёл остаток моего дня. Не помню, как лёг спать, но разбудило меня стойкое желание покушать. Но сегодня воскресенье, а столовая не работает.
«Почему эта старая клуша не подумала о том, что я буду голодать по выходным? Хотя он наверняка знает, что я не собирался соблюдать все правила, прописанные начальством»
Придётся самостоятельно заработать себе на хлеб. Как раз скоро должен приехать Антон. Я покрепче завязал бинты на руках, и принялся ожидать прибытия. И вот через час к парковке подъехала машина. Это был неплохой Кадиллак белого цвета, из окна которого высунулась голова Анатолия.
– Запрыгивай.
В поездке мы молчали. Тоха усердно следил за дорогой, а я просто не хотел с ним разговаривать.
«Он ведь не ответил на мой вопрос. Хотя чего я так завёлся? Они давно знакомы. Я не должен был исключать вариант того, что между ними что-то есть. Ладно, потом об этом подумаю. Сейчас нужно сосредоточиться на собеседовании… как же это странно звучит»
Мы выехали в какую-то промзону, и припарковались у одного из больших серых ангаров. Огромная металлическая конструкция словно насмехалась над мелкими существами из плоти и крови. У входа нас встретили двое каких-то мужчин в лыжных масках. Они видимо узнали Дементьева, и пропустили нас внутрь. Сам же ангар скрывал в себе куда больше свободного места, чем могло показаться на первый взгляд. Начинка была довольно богатой. Здесь было всё: от акустической системы с микрофонами и музыкой до большого шкафа, видимо с чем-то очень важным внутри. Вместо ринга была восьмиугольная клетка. Простая конструкция, с боксёрскими матами вместо обычного покрытия на полу. К нам вышел усатый мужчина нерусской национальности в сопровождении какого-то громилы.
– Добрый вечер парни! Ах, как я рад вас видеть, Анатолий!
– Здравствуйте, Рамзан Абдулманапович. Я тоже рад вас видеть.
Они подали друг другу руки. Я же остался стоять неподвижно, не вынимая руки из карманов.
– Представишь мне своего друга? Это тот самый парень, про которого ты мне говорил вчера по телефону?
– Да, это он. Валера, это Рамзан Абдулманапович. Основатель этого подпольного заведения.
Я вежливо протянул дагестанцу руку. У мужчины оказалась довольно крепкая хватка, да и кожа была в целом достаточно грубой.
– Валерий Романов. Будем знакомы.
– Ну, дорогой, рад тебя видеть здесь. Почему хочешь драться у нас?
Вопрос провокационный, но, видимо, мне нужно ответить честно.
– Да если честно хочется кушать. А если люди будут платить за зрелище, то я буду им его давать. У меня есть опыт в боях, я справлюсь.
– Прекрасно! Какой твой вес?
– Ну, где-то семьдесят килограмм. Плюс минус.
– Ещё лучше. Можешь хоть сегодня уже приступать. У одного из моих парней как раз не хватает соперника. Точнее он был, но травмировался. Что-то у него там случилось… ну да ладно. В общем, ты открываешь турнир, сегодня, в семь вечера, чтобы был тут как штык. Про соперника тебе расскажет твой менеджер. Только сперва я с ним немного переговорю.
Он махнул рукой, зазывая к себе Антона. Они вдвоём удалились в другой конец помещения, а громила вывел меня на улицу. Там и оставил.
«Покормите котёнка… котёнок кушать хочет»
Но их пищи в моём поле зрения были только охранники у входа. Слава Богу, Антон не задержался, и вышел практически сразу.
– Ну как? О чём говорили?
– Да о плате за бой. В лучшем случае ты получишь двести долларов. Если проиграешь то пятьдесят. Так что проигрывать нельзя.
– Дементий, купи мне пожрать, и я хоть Майка Тайсона вынесу. Я не ел полтора дня.
– Садись в машину, куплю тебе покушать.
На этот раз в дороге у нас завязался диалог.
– Слушай, насчёт вчерашнего… прости, что так вышло. Я не знал, что у вас были какие-то планы. Только не втягивай в это Лесю. Я заглажу свою вину, обещаю.
– Она будет в зрителях сегодня?
Водитель Кадиллака одобрительно кивнул.
– С тебя фалафель. Большой.
– Как скажешь.
Сытно покушав и покурив трубку, мы принялись за обсуждение дальнейших планов. А конкретно мы говорили о моём сегодняшнем поединке. Или вкратце, моим соперником был матёрый мужик по имени Данил. И да, Дементий самостоятельно договорился о регламенте этой встречи. Однако меня удивило то, что мой менеджер не скрыл того, что я несовершеннолетний. Мол, если хочет, то это его личное дело. Всё равно вся эта деятельность незаконная. Антон видел бои этого парня. Данил являлся коренастым бойцом с базой в карете, немного ниже меня ростом, и размах рук соответственно меньше. Тактика была проста. Учитывая то, что в этой организации, в отличие от того подвала, в котором я дрался до этого, раунды были как в боксе. По две минуты. Всего их было три, а не два. То есть, теперь я могу драться максимум шесть минут вместо двадцати, как раньше. И мы решили воспользоваться моим преимуществом в размахе рук и выносливости. Нужно работать на контратаках, не заигрываться и постоянно двигаться в стороны. Оставшееся до вечера время я провёл за подготовкой к бою. Занимался тем же, чем и вчера. Ничего сверхъестественного. К месту проведения боя я приехал за полтора часа до начала. Никаких важных планов я не имел, просто хотелось настроиться. Всё-таки соперник не самый лёгкий, можно ожидать всего что угодно. В голове пролетали мысли и идеи, не несущие в себе абсолютно никакого смысла. Никак не получалось зацепиться за что-нибудь весомое. Я понимал, что надо выходить и бить морду чуваку, но не понимал зачем. Точнее цель и причина была, но смысла я не видел. Ну, заберу я эти доллары. Что дальше? Работа завхозом, потом в ресторане. Для какой цели? И найти ответы мне всё же помогли. Сидя на стройматериалах и нервно раскуривая трубку, я никак не ожидал увидеть идущую ко мне Алесю. Её платье было под цвет начинавшихся сумерек. Девушка улыбалась и смотрела на меня.
«Сейчас поздоровается и пойдёт к Антону. Не стоит заострять внимание. Продолжаем курить»
Но ожидания не сбылись. Брюнетка уверенно подошла ко мне, и запрыгнула на доски, которые служили мне опорой.
– Антон в ангаре, общается с Рамзаном.
– А зачем мне Антон? Я к тебе пришла,– с непониманием произнесла она.
– Вот как. И что ты хотела мне сказать?
– Я помню, как ты избил Олега тогда, во дворе. Мне на мгновение показалось, что ты хотел его убить. Глаза у тебя были… дикие такие. Аж страшно стало.
– Олега я в следующий раз убью. А про глаза ничего не знаю. Обычные глаза.
– Неправда. Они очень необычные.
– Рассмотреть-то когда успела? Не пытайся в дружелюбие играть. Надоело уже. Если хочешь пожелать удачи, то спасибо, но она мне не нужна. Я размажу ту шавку по полу клетки, и спокойно поеду домой.
– Я хочу ещё раз увидеть эти глаза. В бою. Они мне понравились. Ты был готов уничтожить его там, просто за какие-то там слова. Теперь нужно провернуть тоже самое, только в клетке. Ты меня понял?
– Да. Хорошо. Всё будет в лучшем виде.
– Хотя я практически уверена в том, что ты проиграешь.
«А вот сейчас вообще ничего не понял. Это она во мне сомневается?!»
– Чё это я проиграю?
– Соперник не по уровню. Ты только таких, как Олег, бить умеешь. А это профессиональный боец. Не твой уровень.
– А давай поспорим? Ставлю на свою победу весь гонорар за бой.
– Тогда я ставлю одно желание на твой проигрыш. Думаю равноценно.
«Вообще нифига не равноценно. Ну ладно, посмотрим, что будет»
– Договорились!
Мы пожали руки, и продолжили молча разглядывать подъёмные краны, спавшие мёртвым сном коррозии, и разнообразный мусор. Вдалеке показался бродяга, собиравший этот хлам в тележку.
«Как говорится, бомж это не только неприятный запах, но и 5-6 тонн цветных металлов в месяц. Трудится не покладая рук. Молодец»
– Двадцать минут до выхода. Ты готов?
– Ну, мы же поспорили. Значения не имеет. Всё равно придётся побеждать.
Она улыбнулась и взяла меня за свободную руку. Я неслабо так удивился, и чуть было не закашлялся, но виду не подал. Алеся выглядела довольной. Прохладный ветерок с привкусом тяжёлой промышленности трепал её волосы и распалял кожу.
«А ведь мне даже нечего ей дать. Жилетку я оставил в машине Антона»
Сразу вспомнились страницы одного научного журнала о природе Антарктиды. А конкретно пингвины, которые прижимались друг к другу, чтобы не терять тепло. Я попытался сделать что-то похожее. Получилось только удивить мою спутницу, но она ответила тем же.
– Прямо как два пингвинчика. Хи-хи.
Я лишь мысленно похвалил себя за сообразительность.
«Только как мне это воспринимать? Ещё вчера она сидела с Дементьевым в ресторане, а теперь обнимается со мной. Вот так номер. Может, хочет подбодрить перед боем? Да мне и не очень-то требовалась такая поддержка. Может спросить напрямую?»
– А как же Антон?
– А Антон придурок. Потому что внушил себе то, что я от него без ума. И вчера я ушла сразу после того, как он рассказал о том, зачем ты приходил поговорить.
– И явно он сказал не только о бое, да?
– Ну, можно и так сказать. Я днём к тебе приехала, а охранник сказал мне: «Валентин Альбертыч уехал с приятелем решать финансовые вопросы. Дома будет вечером.». Я уж испугалась, что Дементий подписал тебя на какие-то разборки. Вызвонила его, начала на него орать, а он мне всё рассказал. И вот я здесь. Ты рад?
– Ну… наверное рад. Не очень хорошо получилось.
– По тебе видно было. Так сильно расстроился, бедняжка. И из-за чего? Пустяк какой-то.
– Не говори того, о чём не знаешь. Не пустяк. Я всё ещё помню, как сидел и ждал тебя в парке.
– Тут виновата, не спорю. А ты бой выиграй, и я прощения попрошу.
– Ха! Ловлю на слове. Надеюсь, не обманешь.
Она только хитро улыбнулась в ответ. Через минуту за мной пришёл мужик в форме охранника, и сказал идти за ним. Тем временем зрителей уже загрузили через большие ворота ангара. Внутри их было порядка двухсот человек. Меня радушно встретил Антон, и мы вместе пошли к клетке. Соперник уже был там.
– План на бой помнишь?
– Да-да, работать на дистанции, изматывать его. Всё помню.
– Вот и отлично.
У входа я снял бинты, и мои кисти плотно замотали какой-то очень твёрдой тканью. В моей памяти теперь выгравировано лицо катмана, который увидел полностью сожжённую правую руку. И из вежливости скрыл ожог тем же бинтом. Затем выдал капу, слегка покрыл моё лицо вазелином, и запустил в клетку. Брови оппонента козырьком нависали над сосредоточенными глазами, которые улавливали каждое моё движение. Судья не стал медлить и объяснять нам какие-то правила, а просто дал команду приступать к бою.
Глава 7. Нокаут в аренду.
Схватка началась с разведки местности. И у Данила сразу просматривалась стойка каратиста, до боли знакомая мне. И если я действовал как боксёр, то он заходил с дистанции правой рукой, пытаясь попасть по челюсти. Один раз он даже попал. Удар был плотный, но меня даже не пошатнуло. Продолжая прикармливать джебом, я следил за его движениями. Один из таких попал вскользь, и рассёк мужику лоб. Рана несерьёзная, однако, кровь тут же хлынула из новой щели в голове. Под конец первого раунда я пару раз зашёл с короткой комбинации. На опыте соперник разрывал дистанцию между нами, и снова заряжал правую руку. Ударил гонг, нас отправили по углам. Я сел на принесённый стульчик, и сделал глоток воды. Сзади послышался голос Антона.
– Всё идёт по плану, Валера. Как тебе его правая?
– Не почувствовал, братан.
– Но лицо у тебя смялось конкретно. Я удивился, что ты не начал танцевать на месте.
– А за нокаут дают бонус?
– Ну, только если не тебя в него отправили.
– Тогда я пошёл срубать его лысеющую голову. План хороший, но мне наскучило. Он мне ничего не сделает.
Прозвучал сигнал к началу второго раунда. Клетка захлопнулась, а соперник начал сближаться. Он стал активно реагировать на мою переднюю руку, и отвечал длинным ударом правой. И я решил пойти на хитрость. В очередной раз я спровоцировал его на контратаку, а затем сдвоил джеб, и подошёл к нему максимально близко. Короткая очередь из двух боковых, и Данила начал пятиться. Я продолжил накидывать вялые удары, и когда он открыл руки для атаки правой, я сместился в противоположную сторону, и поразил его нос левым прямым. Он не упал, но болтануло его знатно. Соперник упёрся спиной в сетку, и просто принимал удары в ослабленный блок. Через десяток секунд он сполз на пол. Судья оттолкнул меня, и начал отсчитывать нокдаун. Было немного времени, дабы прислушаться к воплям на фоне. Двести с лишним человек орали как целый Ледовый дворец. Хотя это скорее было влияние формы помещения, в котором проходил бой. На счёте «семь» Данил встал на ноги, и бой возобновили. Осталась ровно минута. И должен признать, держалка у парня что надо. Мало того что он не начал осторожничать, так ещё и с большим напором попёр вперёд. Получив парочку ударов по голове, я резко выбросил правую руку. Перенеся вес на заднюю ногу я усилил удар. И это сработало. Соперник не успел полностью закрыть руками лицо, и пропустил попадание в височную область. Ноги подкосились, и мужик упал на бок. Попытка быстро подняться провалилась, и он снова рухнул наземь. Судья замахал руками, обозначая остановку боя.
«Легчайшая для величайшего. Это вам не раунды по десять минут. Я даже разогнаться нормально не успел»
Толпа ликовала. Они получили то зрелище, за которым наведались в этот ангар. Антон запрыгнул в клетку, и поднял меня на руки. Кто-то из первых рядов свистел, кто-то выкрикивал похвалы. А я просто смотрел на прекрасную темноволосую голову, которая большими голубыми глазами смотрела на меня, и этим самым доставляла в сотню раз больше радости, чем вся эта толпа людей, да даже сама победа рядом с этим взглядом не стояла. На какой-то миг, собравшийся в этом месте бомонд заткнулся, и дал мне насладиться моментом столкновения прекрасного с отвратительным. Всё же глаза у меня как у животного, дикого и злобного. Да и сам я, если честно, такой же. Грязный, неотёсанный, грубый, агрессивный. Но может это кому-то понадобилось? Наверное, стоит попытаться не столкнуться с пессимизмом, и поверить во что-то хорошее. Надежда не раз пронзала мою спину острым ножом, это факт. Но оно стоит того. Я хочу видеть эти глаза чаще. Я хочу видеть эти волосы чаще. Я хочу видеть её чаще. Алесю, которая смогла понять то, что было у меня внутри. У неё тоже было всё не слишком хорошо, но это можно исправить. Нет, мне под силу это исправить. И я это исправлю.
Судья поднял мою сжатую в кулак руку над рингом, ознаменовав мою победу нокаутом. Дальше всё было как под наркотиками. Помнится обрывками. Мне вручили мои двести вечно зелёных, я переоделся, мне обработали ссадины и синяки. Я отправил Дементия домой, он сделал достаточно на сегодня. Да и зрители довольно быстро разошлись. В итоге остался только я один. Глубокая ночь, старая добрая физическая боль, прохлада. И уверенные женские шаги за спиной. Боковым зрением я увидел поравнявшуюся со мной прекрасную даму.
– Это твой вечер, Романов. Ты сегодня был хорош.
– Не было никакого взгляда. Я не выполнил твоё желание.
– Ты просто не успел. Соперник упал раньше, чем до этого дошло. Я довольна, Валера. И не забывай о нашем споре. Ты же и его выиграл.
– Попозже воспользуюсь призом. Нужно тебя домой отвезти ещё. Насколько я знаю, трамваи должны всё ещё ходить. Пойдём быстрее.
К счастью до ближайшей остановки этого замечательного транспорта было идти буквально несколько минут. И только когда мы сели я вспомнил, что руки ничем не перемотаны. Те бинты в которых я дрался разрезали и выбросили, ибо замотано всё было намертво. И я вот так просто сверкаю изувеченными конечностями, пусть и в темноте. Да и понял я это тогда, когда моя спутница уже активно разглядывала ожог на правой руке. Вырывать руку было бы неэтично. Да я уже и не помню, когда в последний раз получал такие нежные и трепетные прикосновения. Она держала мою руку своими ладонями так, словно она была из очень хрупкого и сыпучего материала. Могла в любой момент осыпаться прахом. Я замер в ожидании развития событий, или может просто попытался ощутить на себе эффект замедленного времени.
– Стоит расспрашивать, откуда этот ожог?
– Я вроде уже рассказал. Обменял на более прочное тело.
– Ну и дурак.
Трамвай был почти пуст. В нём находились только мы и ещё одна пара людей. Тоже парень и девушка, только немного старше. Они сидели в обнимку, и не обращали внимания ни на что вокруг. Я указал Алесе на них пальцем, а сам неожиданно приобнял её за плечи. Она вздрогнула, но затем расслабилась. Девушка не поворачивала голову ко мне, она кажется и вовсе замерла. Ловит момент? Не думаю. Может просто наслаждается? Скорее всего. Хотя, вряд-ли в этом можно найти что-то такое.
– Скажи… а ты будешь возвращаться в школу?
– Не знаю. Не думаю, что мне есть там место. Я был рождён для чего-то большего.
– Например, для драк в подполье без перчаток?
– Как вариант. Но если честно… я вообще не вижу своего будущего. Я пережил этот день, и на этом мысли заканчиваются. Вот у тебя есть какие-то планы, мечты. А я просто по инерции цепляюсь за жизнь. Звучит очень грустно, и это действительно так. Я очень боюсь думать о будущем. И о всём подобном.
– Ну, на тебе явно оставила отпечаток твоя судьба. На твоём месте я бы и вовсе всех людей ненавидела. Ты ещё держишься молодцом. Вот, девушку домой провожаешь. Даже обнял…
– Ну, я сам этого хочу. Может я и провёл последние несколько лет на улице, но манеры никуда не делись. К тому же грех не проводить до дома такую красавицу.
Она улыбнулась и опустила голову на моё плечо. Несколько остановок мы ехали молча, наслаждаясь друг другом. Я чувствовал щекой её мягкие волосы. Плечо начало покалывать от таких посиделок, но я был готов к этому. В данный момент приятные ощущения сполна перекрывали боль. Я готов сидеть так вечность. Пока это чудо положило свою голову на меня, я не имею права даже шелохнуться.
«Она прекрасна… такая взбалмошная, грубая, но на самом деле беззащитная. Я хочу быть с ней рядом»
На нужной остановке мы покинули транспорт. Осталось идти буквально минут пятнадцать до двора, в котором и проживала моя подруга.
– Слушай… а отец не дома?
– Нет. Арестовали на пятнадцать суток за скандал с продавщицей винно-водочного. Так что его долго не будет.
– Как мама?
– Уже лучше. Сказала что ты хороший парень, и у тебя всё ещё впереди.
– И ты с ней согласна?
– Знаешь… я думаю о тебе несколько иначе.
Последнюю фразу она произнесла уже прямо перед подъездом. Я остановил её, и сделал шаг навстречу.
– А что именно ты обо мне думаешь?
– Ну… ты очень милый. И храбрый. Такие, как ты, очень редки. Твоя доброта и честность были мне очень долго непонятны. Ты не похож на человека, который будет отдавать последние деньги тем, кто может и без них протянуть. А сам ты едва каждый день кушаешь. И я сделала вывод. Либо ты очень хороший, либо очень глупый.
– Скорее я олицетворяю все эти качества. Но я слегка не то имел ввиду.
– А что ты…
Опередив ожидаемый вопрос, я сократил дистанцию между нашими лицами, и поцеловал брюнетку. Думаю, эти эмоции не нуждаются в описании. Жгучее, словно кто-то осыпал тебя с ног до головы углями, и в тоже время нежное, доселе видное лишь раз, с той девушкой. Только в такие моменты понимаешь, что игра стоила свеч, а всё, что было с тобой до этого момента – пыль. Она находилась так близко…точнее, она была словно частью меня. Не знаю, может я сильно получил по голове, или у меня искажённое восприятие таких вещей… но я полюбил её. Может стремительно, может неаккуратно, может даже не стоило этого делать. Но я принял решение, и сделал шаг навстречу прекрасному. Мы оторвались только спустя с два десятка секунд. Не сказав ни слова мы разошлись по сторонам, да и вряд-ли задумывались о произошедшем по пути до дома.
С тех пор прошло две недели. И всё изменилось в лучшую сторону. Я стал появляться на тренировках по боксу, показывать какие-то результаты в этом виде спорта. Выиграл ещё один подпольный бой. Соперник отказался продолжать бой после третьего нокдауна. Призом за это выступление стала довольно крупная сумма в долларах. А ещё у меня закончился испытательный срок. Вот так просто. В один день Кирилл Игоревич вызвал меня к себе и начал рассказывать. Оказывается, что он в молодости был таким же как я. Беспризорником, бездомным и обездоленным человеком. И в его жизни точно так же появился человек, который всё изменил. Он дал ему крышу над головой, накормил и дал работу. Также он поступил и со мной. И я был ему очень благодарен. Мой труд не оплатили, это факт, но мне есть откуда брать деньги. Подработка никуда не делась, да и бои без перчаток приносят деньги. Я теперь был чист перед законом и свободен ото всех цепей. Это случилось буквально вчера, в субботу. И, конечно же, Алеся. Моя прекрасная Алеся. Да, мы стали встречаться. Пока что всё прекрасно. Правда у неё сдача ЕГЭ на носу, и гуляем мы не слишком часто, но я периодически захожу в гости. Но как раз таки сегодня тот самый счастливый день, когда мы снова погуляем. Естественно это должно происходить под покровом темноты неба, и строго при условии, что я опять буду сидеть и ждать её, потому что она опаздывает.
«Уже на целых сорок минут опоздала. Ай-ай-ай, как же так можно…»
Благо мой карманный демон был на своём законном месте. Он как обычно сидел справа от меня и жрал что-то сладкое. Сегодня это была корзинка с воздушным кремом.
– До жути непунктуальная девушка. Мне не нравится.
– Кто бы говорил. Ты даже голову поворачиваешь с опозданием, когда я к тебе обращаюсь.
– Непунктуальность и лень это разные вещи. Не путай,– пробормотал Асмодей, с наслаждением облизывая крем, – Не понимаю, что ты нашёл в этой самке. Она же думает только о себе.
– Ещё бы я слушал то, что говорит демон.
– Ну, зато говорю я только по делу. Эй, не смейся с меня! Я страшный, злой и мстительный! Вот захочу и откушу тебе руку. А ты меня даже тронуть не сможешь, я для тебя нематериален.
– Я уже боюсь, Асмодей. Не переживай.
Он закинул в рот остаток лакомства, и расселся на скамейке.
– Так что нашёл всё-таки?
– Она подходит мне в плане внутреннего мира.
– Какие интересные выводы! И с чего ты так решил?
– Она понимает мою боль. По крайней мере, мне так кажется. С чувством юмора, характер тоже имеется. Не идеал может быть, но она мне пока больше всех остальных по душе.
– Да нет у тебя никаких «остальных». Просто первая попавшаяся более-менее симпатичная девушка. Вот и весь твой внутренний мир. А хочешь, я её очарую? Она бросится на тебя как на кусок жаренной плоти как только вы останетесь наедине друг с другом! Даю гарантию.
– Я и сам с этим справлюсь.
– Ха! Да ты ни разу женщину не соблазнял, о чём ты?
– А ты, судя по харе, женщин только отпугивал. И мне плевать на твои какие-то там мистические силы. Не смей вмешиваться в это.
– О… ну хорошо. Но если передумаешь… я всегда за тобой. Извинения принимаю рулетом с вишней.
Слава Всевышнему этот диалог закончился, потому что на горизонте показалась девушка знакомого мне телосложения и роста. Шла торопясь, крутила головой по сторонам, видимо меня было не очень заметно в темноте. Одет я был к слову всё так же, как и ранее. Накопления решил пока отложить. Кроме того я теперь плачу аренду комнаты, так что внезапно пропавшие деньги могут мне повредить. Да и питаться нужно нормально, всё-таки я теперь серьёзный спортсмен.
– Прости за опоздание! Я наряжалась.
Алеся была как всегда очаровательна. Красивые прямые волосы, серое вечернее платье с длинным рукавом, кеды.
«Наряд интересный, наверное, нужно похвалить…»
– Ничего страшного. Вижу, ждал не зря, оделась ты очень красиво.
Улыбнувшись, она прокрутилась на 360 градусов вокруг своей оси. Я лишь учтиво кивнул в ответ и заключил свою любимую в объятиях. Асмодей понаблюдал за этим некоторое время, а затем, расправив крылья, улетел куда-то по своим демоническим делам.
«Какая она мягкая и приятная на ощупь. Прекрасное создание. Люблю её»
– Ты всегда обнимаешь людей по целой минуте?
– Только прекрасную девочку в сером платье. Ты права, я немного задумался. Куда пойдём?
– Да куда угодно. Хоть в ресторан.
– Ну, туда мы точно не пойдём. А вот по тортику можно и тяпнуть. Пошли.
Я взял её за руку, и мы отправились в путь. Хотя это сложно назвать масштабным путешествием, но нам предстояло пройти, по меньшей мере, три квартала. Ну, может где-то есть и более доступная кондитерская… но я о ней не знаю. Поэтому придётся идти. К счастью нам было о чём поговорить.
– Готовишься к экзаменам, солнышко?
– Да, конечно. Работа кипит. А ты всё ещё не передумал возвращаться к учёбе?
– Неа. Я не вижу смысла. Мне этим летом 18 будет, куда возьмут такого старого школьника?
– Да куда угодно. Можешь поговорить об этом с Кириллом Игоревичем, я думаю, он что-нибудь подскажет.
– Не очень-то мне хочется снова его тревожить, особенно после того что он для меня сделал. Кстати мы вообще планировали отметить окончание моего испытательного срока.
– Да и вторую твою победу мы не отметили. И тортика будет явно мало.
– Что-нибудь придумаем, не волнуйся. Скажи, а что будет этим летом?
– Ну, я буду готовиться к поступлению. Потом естественно поступлю. В этом же городе, уезжать не собираюсь. Здесь прекрасное образование, да и люди ничего.
– Ну, тогда я буду тренироваться, и помогать тебе всем, чем смогу. С университета тебя будет забирать статный мужчина в костюме, тёмных очках и на мотоцикле.
– Да ну? Не верю, что ты костюм оденешь, вот прям ни в жизни.
– Ну, тут да, переборщил. Тогда будет просто статный мужчина на мотоцикле.
– Неужели голый? Не думала, что ты настолько романтичен, Валера.
– Да какой голый… ну, если только ты очень сильно попросишь.
Мы оба рассмеялись, и завернули за угол, перейдя на другую улицу. А там уже недалеко и сама кондитерская. Я заприметил её, когда колесил по городу с Антоном на его машине. И она оправдала все ожидания. Приобретя вкуснейший малиновый кекс и заказав стаканчик кофе, я принялся ждать свою спутницу. Леся долго думала над тем, что она хочет купить, но в итоге остановилась на сладком черничном рулете. Я технично обогнул её и сунул деньги продавцу. Он немного удивился долларам, но спрятал их в карман и пожелал нам приятного аппетита. Мы вышли на улицу и сели за столик у здания. Хорошо, что сегодня очень тепло, даже по меркам мая.
– И что это было, товарищ Романов?
– Техника теневой оплаты. Доллары он в кассу не положит, возникнут вопросы у начальства. А так и ему приятно, и нам он покупку отпустил. И даже не заметил, что там было меньше чем нужно.
– Круто. Не думала что так можно.
– Когда побываешь на дне этой жизни, и не такому научишься.
– Например?
– Я какое-то время умел вскрывать замки обычным гвоздём. Точить заточки и обманывать людей это ребячество. Знал я одного парня. Откровенный социопат, с кучей отклонений в характере. Так он избил человека банкой, завёрнутой в старый носок. И людей грязным шприцем колол, приставал к людям в парке, гонялся за подростками по темноте. В итоге его забили какие-то местные, друга которых он чуть не заколол осколком стекла. В чём мораль этой истории? Не знаю. Просто с такими людьми я очень часто сталкивался, а этот – яркий пример.
– Ну, его бы тюрьма вряд ли исправила, а лечить такого бесполезно. Нельзя так говорить, но сделали парни так, как считали нужным, и это даже в какой-то степени правильно… ты не подумай, я не оправдываю…
– Да я бы и сам такого грохнул, если бы второй раз на глаза попался. Так-то я видел этого экстремала в компании наркоманов, а только потом уже это всё узнал. Не беспокойся, я не буду тебя осуждать за твоё мнение. Даже если бы ты участвовала в подобном, я бы тебя не осудил.
– Чем заслужила такое отношение?
– Да так. Очень умело заткнула дыру в груди, и стала моим вторым сердцем. Мелочь, а приятно.
Она улыбнулась, и, ничего не ответив, продолжила кушать свой рулет, изредка отпивая мой кофе.
«Нужно было и ей взять. А теперь и сам не попью нормально, и ей мало достанется»
На улице уже совсем стемнело. Все заведения начали закрываться, а одинокие люди, видимо задержавшиеся на работе, спешат домой. Хорошо, что кафе будет работать ещё целый час. Но я своё уже почти доел, да и Алеся заканчивала. Где-то сбоку мелькали головы Асмодея. Он подобрался ближе, и начал со мной разговаривать.
– Валерий Романов… покажи ей настоящего себя. Откройся ей. Ты врёшь этой девушке. Сын Альберта никогда бы не стал сидеть и жрать торты в милом кафе. Развлекись по-своему, как ты умеешь. Ей понравится, я тебя уверяю. Мне всегда ведомо немножко больше, чем ты можешь себе представить.
«Чего он добивается? Наверняка просто хочет увидеть что-то интересное. Не стоило бы вестись на его провокации… но, он ведь говорит правду. Когда я в последний раз сидел вот так? Было, да, но всё закончилось плачевно. Почему бы не сменить свой подход?»
Я встал из-за стола, и выпил остатки кофе залпом. Брюнетка уставилась на меня.
– Валер, ты чего?
– Хочешь выпить? Я угощаю. Пойдём в клуб.
– Ну… если ты предлагаешь, то я за. А где клуб?
– Да мы проходили мимо него. Идти не долго.
Я взял девушку под руку, и быстро зашагал к вышеупомянутому заведению. Моя жизнь идёт в гору за последние несколько лет. И лучше запомнить этот подъем, пока я снова не скатился обратно.
«Интересно, а она поддержала идею просто потому, что я хотел идти в клуб? Поздно спрашивать»
У входа нас встретил солидный парень в костюме и очках. Значок на груди говорил сам за себя. И проблема пришла, откуда не ждали. Он меня остановил, не пустив тем самым внутрь.
– Парень, тебе туда нельзя?
– Эй, а чё такое?
– Одет не по погоде. Девушка пусть проходит, а ты иди домой.
В качестве ответа я ударил ему лбом в нос. Он упал на одно колено, и получил добавку в виде колена в висок.
– Чмошник. Лесь, пойдём внутрь.
Девушка переступила через лежащего поперёк прохода охранника, и взяла меня за руку. Внутри со стороны в сторону метались яркие огоньки, танцевали люди, орала музыка. Имелся даже подъём на второй этаж со столиками. Клуб был явно не самым дешёвым в этом городе. Мы быстро оказались за барной стойкой, и я подозвал бармена.
– Ты что пить будешь?
– А, да не знаю. Ты явно разбираешься лучше меня. Вот и закажи.
К нам подошёл парень в жилетке с бабочкой.
– Мне Б-52, а моей даме, пожалуйста, Маргариту. И чем быстрее, тем лучше.
Я положил деньги на поверхность стойки, и дождался заказа. Коктейль был выпит мной мгновенно, а вот Леся предпочитала пить по чуть-чуть. Взяв ещё 100 водки, я также опустошил рюмку залпом.
«Такой резкий приём алкоголя вреден. Я быстрее напьюсь»
Сделав выводы, я попросил бармена повторить, и осушил стопку неплохого алкоголя. Затем расслаблено выдохнул, и посмотрел на Алесю. Пить она не умела, но очень старалась.
– Алесь, пошли танцевать!
– Куда ты так спешишь? Дай допить хотя бы.
Но я всё же спрыгнул со стула, и резко поцеловал её в губы. Отлипнув через десять секунд, я посмотрел ей в глаза.
– Пойдём танцевать, красотка.
Она кивнула, и мы выскочили на танцпол. Как раз заиграло что-то более медленное и спокойное.
– О, неужели медленный танец? Как это мило с вашей стороны, Романов!
– Вальсировать не умею, сразу говорю.
Я обхватил руками её талию, а она положила руки мне на плечи. С минуту потоптавшись на месте, мы начали двигаться. Медленно, но верно.
– Я как будто пробку от бутылки «Столичной» облизала.
– Не понравилось? Прости.
– Нет-нет, что ты. Просто необычно… никогда такого не делала.
– А вроде смелая и наглая. Удивила, нечего сказать. И если тебя смутила ситуации на входе, то прошу прощения. Мне карты сказали, что ему нужно врезать. Обвиняй во всём схему гадания на картах Таро, а не меня.
– Хорошо. Буду обвинять тебя, а не карты Таро. Всё как ты и сказал.
«Разве я так сказал? Да и бес с ним, чего я ещё к словам придираться буду…»
Подвыпивший я стал ещё более агрессивным, и вёл себя ещё более развязно, чем обычно. Песня закончилась, и началась какая-то электроника. Мы приземлились на диванчик, и стали наблюдать за нелепыми движениями незнакомцев.
«Страшно подумать что будет, если они увидят себя со стороны…»
Я подвинул Алесю ближе к себе, и приобнял девушку. Она уже не так сильно смущалась, но всё ещё недостаточно. Но заставлять такую милашку ещё сильнее напиваться я не мог. Были и другие способы дать ей понять, что со мной нужно вести себя не так сдержанно. Одним ловким усилием я усадил её себе на колени, и развернул лицом к себе.
«Нужно как-то оправдывать наколку на груди…и если не сейчас, то когда?»
Удивление моей любимой было очень сложно передать словами. Сперва она ничего не поняла, затем поняла что я сделал, а следом осознала как это выглядит со стороны.
– Эй, ты чего делаешь? Мог бы и до дома дотерпеть…
– Тебе удобно?– прервал я её. Она закрыла глаза и громко вдохнула. Видимо ситуация была из ряда вон выходящая. К счастью только для неё.
– Удобно,– едва слышно произнесла брюнетка. Я же довольно улыбнулся и погладил её волосы.
– Ты такая мягкая. Весь день бы гладил.
Очередным неожиданным поворотом стал удар в живот. В глазах на секунду вспыхнуло что-то яркое, а затем я пришёл в себя. Алеся снова сидела рядом со мной, и на этот раз смущение сменилось довольной улыбкой.
– Смотри, чё удумал. Нельзя быть таким на людях.
Я тихо засмеялся.
«Где это видано, чтобы змея факира… ай, ладно. Потом это всё»
Тем временем на танцполе началась какая-то заварушка. Как только я зашёл сюда, то увидел выделяющихся на общем фонелюдей. Это были панки, притом очень жёсткие. Тогда ещё не понял, почему это они в таком месте отдыхают. А теперь они сцепились с другими людьми, которые, судя по внешности, относились к субкультуре рэперов. С минуты на минуту полетят кулаки, и лучше отсюда поскорее убраться. Я сообщил об этом всём Алеське, и мы направились к выходу. Но нам навстречу шёл тот самый угнетённый мужчина в костюмчике. Он узнал меня сразу. Однако я узнал его первее, и соответственно первее ударил. Пострадав во второй раз за вечер, мужчина упал без сознания на пол, а мы скрылись с места преступления. За нашими спинами послышались крики, мат и звон стекла.
– Клубу капец.
– С чего вдруг?
– Я такое уже видел. Их либо разнимут силовики, либо они просто поубивают друг друга и успокоятся. И лучше не попасть под раздачу. А охранник скоро встанет, не волнуйся.
Мы унесли ноги. Запрыгнул в стоявшее рядом с клубом такси, и взяли курс на адрес Леси.
«А местные автолюбители знают, где нужно клиентов ловить. Пьяных и при деньгах, на выходе из клуба. Уважаю такой сервис»
Всё время поездки моя возлюбленная мирно лежала у меня на плече, обхватив мою руку своими. Она смотрела то в тёмное тонированное окно, то в лобовое стекло, то бросала короткие взгляды на меня. С квартирой я пока не решил все вопросы до конца, так что туда сейчас лучше не ехать. Плату за съём я так и не внёс. Пришлось ехать к ней. Но Алеся не глупая, и, наверное, всё сама понимает. Хотя и может трактовать всё неверно, будто мне назло. Рассчитавшись с водителем я направился к Лесиному подъезду, придерживая выпившую даму, и удерживаясь от того чтобы не рухнуть в мягкую клумбу.
– Твоя мама дома сейчас?
– Не помню. Вроде у неё ночное дежурство. Но я не могу вспомнить, прости.
– Ничего, всё будет в порядке.
Поднявшись на её этаж, мы открыли дверь. На пороге нас никто не стал встречать даже спустя минуту после проникновения в жильё.
И вот мы снова в её комнате, которая мне так хорошо врезалась в память. Особенно атмосфера уюта и чего-то тёплого. Девушка рухнула на кровать и жалобно простонала:
– Зачем я опять пила?! Я же знала, что алкоголь очень сильно ударяет мне в голову! Именно по этой причине я не пью. Вот дура!
Я сел рядом, и взял её ладонь в руку.
– Да мне сейчас тоже не очень хорошо. Такое чувство, будто из окопа вылез. Но было классно. Мне понравилось.
Я быстро скинул с себя жилетку с футболкой, чьи длинные рукава мне уже порядком надоели, и лёг рядом в кровать. Я моментально закрыл глаза, и попытался обрести спокойствие. И у меня почти получилось. Но из спокойного духовного штиля меня вывела хозяйка кровати, на которой я лежал. Она ласково гладила то место, где была набита татуировка.
– Расскажи мне о ней.
– Ты сегодня прекрасно видела моё поведение в клубе. Я жил так, словно у меня два сердца очень долго. Тряхнул стариной, так сказать.
– Тебе это нравилось?
– Я жил как хотел, а теперь называю это горьким опытом. Снести бы эти воспоминания подчистую.
Она обняла меня и положила голову мне на грудь, прислушиваясь к сердцебиению.
– Как слабо бьётся. Всё хорошо?
– У меня оно не там. В правой части грудной клетки, под татуировкой.
Она приложила ухо к указанному месту, и прижалась ко мне ещё сильнее.
– И правда. Как это так?
– У этого явления очень заумное название. В общем, орган расположен симметрично относительно своего обычного положения, только в противоположной стороне тела. Жить не мешает, не беспокойся.
Брюнетка успокоилась, и приняла прежнее положение. Так мы и лежали, пока не отключились. Но я даже не был расстроен тем, что вечер ничем не закончился. Мне было в радость быть с ней рядом. Помогать ей, заботиться. И даже заснуть в одной кровати было для меня большой победой.
«Хорошо, что Асмодей этого не видел. А то был бы мне тут дождь из подколов и сарказма. К счастью, мы только вдвоём. И разумно было бы не давать ей спать всю ночь, но лучше дать уснуть себе вместе с ней. Так ведь намного приятнее…»
Глава 8. Сто метаморфоз.
Утро началось сразу с сюрпризов. Начать стоит с неплохого такого похмелья, которое настойчиво тарабанило по моей голове. Но проснулся я даже не от этого. Снова кто-то ломился в дверь.
«Очень хорошо. Сейчас кто-то отхватит»
Быстро накинув свою одежду, я подбежал к двери и глянул в глазок. На лестничной площадке, прямо перед дверью стоял здоровый мужик. По лысой голове я узнал его. Это отец Леси. Пятнадцать суток всё-таки имеют свойство заканчиваться.
«Ну, эта шелуха уже второй раз совершает такую ошибку. Сейчас я его отделаю вообще до полусмерти»
Я отворил дверь, и, не успев проронить ни единого слова, получил кулаком в табло. Удар был тяжёлым, но не очень хлёстким. А вот ответная атака словно не удивила мужика, и он также продолжил стоять на ногах. С похмелья было очень трудно контролировать свои движения, не говоря уже про способность драться. Получив очередную затрещину, я отскочил назад, и смахнул кровь с верхней губы.
– Ну, давай, алкаш! Я жду атаки!
У меня получилось его спровоцировать. Размашистая правая была предсказана мной, и я спокойно нырнул под неё. А дальше последовало три удара по открытой челюсти соперника. Дядька не упал, но его ноги закружились в танце. Попытка добить его не увенчалась успехом. Он схватил меня за плечи, и ударил своим лбом мне в нос. Я моментально потерялся в пространстве, но быстро пришёл в себя. Драка шла буквально кость в кость. Обоюдные обмены тяжелейшими ударами, элементы борьбы и даже удары ногами. У меня получилось прописать этому уроду с ноги в ухо, но он словно не заметил удара. Хотя спустя минуты три его голова начала становиться менее крепкой. Мужик уже дважды валил меня на пол, и пытался усесться сверху, но мне удавалось уходить от него. При очередной атаке я нарвался на серьёзной мощи удар, и попятился назад.
– Чё, сопляк, понравился удар?!
Он попытался повторить, но я ударил на опережение. Левой я закрыл ему обзор, а правая рука мощно врезалась ему в глаз. Я ощутил, как одна из костяшек расщепила кожу противника, и крови стало в разы больше. От боли он присел на одно колено, и тут же получил ногой по морде. От такого удара негодяй завалился на спину, и раскинул руки в стороны. Я сполз по стенке, параллельно пытаясь отдышаться.
– Ты сам уйдёшь из квартиры, или тебя ещё раз с лестницы спустить?
В ответ послышалось только тяжёлое хриплое дыхание.
– Я с похмелья, а ты, скот, пришёл и сразу в лицо бьёшь. Вот я тебе и накостылял.
Сам трогаю лицо, а рука всё сильнее и сильнее пачкается в крови.
«Похоже, мне от него тоже неплохо досталось. А где Алеся? Почему она не вышла на шум?»
Вернувшись в комнату, я обнаружил пустую кровать. Её одежда также отсутствовала.
«Может, ушла куда-нибудь? Подожду её лучше»
В коридоре избитое старое тело отчаянно пыталось встать на ноги. По пути я захватил с кухни табуретку, которой и вмазал этому гаду по спине.
– Ты какого хрена сюда припёрся?! Опять к жене и дочери приставать?! Отвечай!
В ответ были слышны неразборчивые проклятия и оскорбления. Я нанёс ещё один удар, на этот раз по ноге. Отброс закричал, при том неплохо так.
– Я ещё раз повторяю, нахрена ты сюда припёрся? Я тебе сейчас всю спину отобью табуреткой, если будешь молчать.
– Да, я пришёл к ним! Потому что они – мои единственные близкие люди! У меня умерли родители, нет никаких родственников в этом мире кроме них! Какого хрена ты здесь делаешь? Зачем ты устанавливаешь в моём доме свои порядки?
– Ты не нужен ни собственной дочери, ни своей жене. Убирайся. Последний раз прощаю. В следующий раз забью до смерти, если хоть на глаза кому-то из них попадёшься. Усёк?!
Мужик перевернулся на бок, и посмотрел на меня. Он…плакал? Да, он чёрт возьми плакал. Слёзы сливались с кровью на его лице, но это не отменяло того факта, что он плачет.
«Может ещё раз стулом его ушатать? Нет, погоди. Он ведь пытается вызвать у меня жалость, да? Он ждёт, пока я потеряю бдительность? Что…что происходит? Нельзя в это верить. НЕ ЛЬ ЗЯ!»
– Вышел вон отсюда. Пока ещё раз не огрел табуретом. Быстро!
Сморкаясь кровью и пуская слюни со слезами вперемешку, он выполз за пределы квартиры, и, встав на ноги, похромал вниз по ступенькам.
«Так-то лучше»
Я умылся, обработал ссадины на лице, и стал думать, чем занять себя на целый день. Для начала пришлось устранять следы жестокой потасовки, а именно красные пятна на полу и стенах. Поправил мебель, которую мы случайно подвинули, и пошёл искать еду. В холодильнике была парочка яиц и пол палки колбасы. Уже через семь минут на тарелке демонстративно аккуратно лежало дивно пахнущее блюдо. После такого утреннего приключения самое то употребить немного жирной пищи.
«У неё же мама утром вернётся с ночной смены. Будет не очень удобно, если она меня увидит»
Было принято решение оперативно свалить в направлении спортивного зала, предварительно оставив наводящую записку. Мало ли, вдруг я ей ещё зачем-то понадоблюсь.
Я набрал номер Дементьева, и он назвал мне зал, где сейчас проходит групповая тренировка по боксу. Туда я и отправился. Записку естественно написать не забыл, но положил её не на самом видном для посторонних людей месте. Это так, на всякий случай.
Сам же зал был в получасе езды от дома Алеси. Ехать пришлось, как ни странно, на трамвае. Лицо всё ещё побаливает после рук этого алкаша, но когда это такая обыденная вещь как боль стала меня волновать? Я, мать его, почти два года жил на улице. Я видел дно этой жизни, и успешно его пробивал. Вспомнить даже то, как я ногу пробил о ржавый гвоздь, да так, что там в ране ржавчина осталась. Клянусь телом и душой, я такого натурального красного цвета в жизни не видел. Я ссал кровью, у меня была лихорадка и температура под сорок градусов. А лежал я на матрасе под густыми кустами, чтобы тень от летней жары спасала. Вот тогда было больно просто от того, что ногу ещё не пора отрезать. Даже на красочность и характер снова влияла эта самая боль. Я словно попадал в книгу Говарда Лавкрафта, и был в ней тем типичным персонажем, который либо сойдёт с ума, либо погибнет при совершенно любых обстоятельствах. Однажды мне даже снёс голову топором сам Родион Раскольников. Понятия не имею, что он там забыл. Неужели я так похож на старуху-процентщицу? Однако сейчас в моей жизни наступил хороший период. Сплошная чёрная полоса, словно шоссе Мурманск-Владивосток, тянулась многие-многие недели, заменяя собой километры этой самой трассы. И, может, я наконец-то приехал? И всё, что мне остаётся, это не поддаться губительному зову Ктулху? Ведь эта тварь сидит где-то очень глубоко, под тяжёлым слоем то ли воды, то ли стенок сознания. Я может и не нашёл тот древний монолит, но я слышу его. И всю жизнь слышал. Как бы глубоко он не сидел, это нечто не прекращает говорить со мной. Это то, что едва не свело меня в могилу, словно покойник, которого я потревожил, наступив на его место захоронения ногой. Сладкое, словно песнь Сирены, желание. Желание физически ощутить всё прекрасное, что есть в этом мире. Насколько бы пошлым это желание не было бы, оно есть, и было всегда. И всё моё тщеславие, пижонство, неискренность, малодушничество и злость – это порождения исключительно этого порока. Он виновен не только в этом. Чего далеко ходить, все смертные грехи в кои-то веки связаны с ним. Чревоугодие, сладострастие, зависть, гнев, праздность, жадность, гордыня. Всё без исключения исходит именно оттуда. И мне кажется, что я был олицетворением каждого из этих грехов в своей жизни. Я поддался каждому из них. И винить в этом кого-то кроме себя было бы глупо, но…я делаю диаметрально противоположное, обвиняя в этом что-то на редкость абстрактное, вроде тех же пороков или того самого желания ощущений. Но в противовес всей этой желчи и негативу у меня нашлось кое-что. То, из-за чего ты можешь получить большую часть из всех, если не полностью все существующие эмоции в этом мире. В последний раз сердце замирало с такой же силой только после передозировки наркотиками. Как бы то ни было, но Алеся – это бесспорно то, к чему я так долго шёл. И сейчас мне действительно нужно просто жить. Если не для себя, то хотя бы для неё.
Неплохо для рассуждения в поездке на трамвае, да? В любом случае, я почти приехал, и скоро моя остановка. Я покинул общественный транспорт и направился в сторону этого самого зала. Это был весьма солидный клуб, видимо, принадлежал какой-то команде по типу Кузни или Ахмата.
«Надеюсь, встретят подобающе, иначе придётся опять на кулаках разговаривать. Не хотелось бы»
Внутри всё было как надо. Много качественных мешков, ринг, большой борцовский ковёр, пара тренажёров и раздевалка. Я без вопросов переоделся в более-менее хорошие шорты и кроссовки, и принялся ждать тренировки. А пока решил размяться, и полупить грушу. Дементий даже нашёл мне какие-то старые боксёрские перчатки. Хороший он человек всё-таки…
Спустя минут двадцать в зал зашла приличная компания народу. Человек пятнадцать. Кто нерусской национальности, кто коренной петербуржец, а кто выглядит максимально обыкновенно для русского человека. Они естественно шумели, галдели, как-то взаимодействовали с окружением и друг с другом. С ними ещё был старенький, но довольно мясистый усатый дядька.
«Даже издалека видно, что он не простой тренер…наверняка в молодости был очень жёстким боксёром или борцом. Хотя вроде уши целые, не знаю. Надеюсь что Дементий знал, кто здесь тренируется. Иначе на следующую тренировку он пойдёт со мной»
Вся эта толпа вышла из раздевалки, и стала заниматься кто чем. Кто-то одевал снаряжение, кто-то просто болтал, а некоторые уже начали толкаться и прыгать друг на друга. Ребята заряжены на тренировку, спору нет. Вот только похоже, что я один здесь чужой буду, и это не есть хорошо.
Но вот, тот самый здоровый мужик свистнул в свисток, и все начали выстраиваться в линию. Не придумав ничего другого, я встал к ним, с краю.
Тренер начал о чём-то вещать своим подопечным, видимо это было важно. Но потом зачем-то обратился ко мне.
– Я вижу в наших рядах пополнение. Выйди сюда, молодой.
Послушавшись, я подошёл к нему и встал рядом.
– Кто такой и зачем пришёл в наш зал.
– Валерий Романов я. Пришёл потренироваться, очевидно же.
– До этого спортом занимался?
– Ну, вообще каратист я. Долго этим занимался, но в последнее время выступаю по боксу. Вот и упираюсь в это. Вы же здесь боксом занимаетесь, да? И насколько я понимаю, вы команда. Покажите мне свой бокс, а я может смогу вас чему-нибудь своему научить.
– Какое смелое заявление. Мне такое нравится. Хорошо, Валера, мы поможем тебе сегодня стать сильнее. Уверен, тебе придётся по душе наша тренировка. Ставай в строй.
Я кивнул, и вернулся на своё место. Усатый ещё немножко почесал языком, а затем дал команду бежать по залу. Пробежав десяток кругов и тщательно размявшись, мы приступили к работе. Не могу отметить, что в их тренировочном процессе было что-то запредельно сложное или необычное, но кое-что я заметил. Особенно это стало видно, когда нам сказали поработать в парах. Спарринги являются обычной практикой, вот только обычно тренера говорят, насколько сильно нужно работать. Ну, там, в треть, в пол силы. Но усы просто дали команду «спаррингуйте друг с другом». И моя догадка подтвердилась. Здесь все работают очень жёстко и на максимум своих сил. Даже когда работали над перемещением, все к этому относились так, будто это что-то очень серьёзное и важное.
Ну и хрен бы с ним. Со мной в пару стал парень, который был на голову выше меня, одел шлем и перчатки, и встал в стойку. Я сделал тоже самое, и первый же его удар в очередной раз подтвердил мою догадку. Он лупил с такой силой, словно мы на соревнованиях, а я соперник из противоположного угла.
«Ну, хорошо, дядя. Давай будем драться по-настоящему»
Я быстро переключился с тренировки на настоящий бой. Неизвестно, насколько он хорош или опытен, поэтому превращать всё в драку было бы очень глупо. Придётся пользоваться банальными уловками и обманными движениями, дабы показать, что я тоже не пальцем деланный. Но уж очень жёстко он работал. Шёл вперёд головой, бил предплечьями в клинче, наступал на ноги. В какой-то момент я не выдержал, и, после очередной сцепки руками, с моей стороны вылетела нога, прилетела она точно в голову этому дураку. Удар был неподготовленный и не самый быстрый, но он явно не был готов к тому, что ему в висок сейчас прилетит кроссовок. Естественно этот парень мгновенно лишился опоры под ногами, и упал на пол. Как назло, в момент его падения все затихли, и обернулись в нашу сторону. Я быстро окинул их всех взглядом, и понял, что тренер куда-то ушёл.
«Только этого мне не хватало»
К нам быстро подскочило с десяток человек, и начали что-то кричать, предъявлять, приводить упавшего парня в чувство и разбираться в этой ситуации.
– Позатыкались нахрен, пока ещё кому-нибудь с ноги не прописал. Вы чё подошли все вместе? По одному разговаривайте!
Все замолчали, а говорить начал какой-то парень. Он как раз таки подходил под описание самого обычного человека. Ничего выделяющегося, ростом он такой же, как я, ну разве что чуть помясистее.
– Ты зачем это сделал? Кто ногами человека в боксе бьёт?
– Кто в спарринге лупит человека как настоящего соперника, а? Вы чё, полоумные тут все?
– Ну, мы так работаем, нас так тренер учит. Пошли в ринге разберёмся, буду бить тебя реально по-настоящему. Русик тебя наверняка жалел, потому что незнакомый человек.
Тем временем Русик всё никак не хотел приходить в себя, и продолжал вести себя как коматозник. Ничего не поделаешь, придётся выскакивать с этим типом в ринге. На улице я бы его даже спрашивать не стал, но здесь не то место. Да и как бы хорошо я не умел драться, чёртову дюжину озлобленных боксёров я не вывезу. Да и ещё один сейчас хочет со мной драться.
Бой начался довольно активно. Этот богатырь всеми силами старался меня нокаутировать каждым ударом. Пока у него есть силы, но помашет он так пару минут, и руки устанут, да и он сам устанет. А я буду комфортно порхать вокруг него, и быстро атаковать. Хоть и весили мы примерно одинаково, я намного быстрее и точнее него, за счёт опыта в каратэ. Кувыркались мы следующие три минуты в следующем ключе: он машет руками, я ухожу на дистанцию и резко сближаюсь, жаля быстрой комбинацией. Как и ожидалось, он замедлился, но если попадал, то было ощутимо. В какой-то момент я пошёл у него на поводу, и не стал уходить от атаки. Вместо этого я всадил встречный боковой удар. Начался обоюдный размен почти что в центре ринга. Соперник размахивался с бабкиного двора и лупил так, что едва перчатки не слетали. Я же не забывал про то, что можно не стоять на месте, и периодически уклонялся корпусом и головой, естественно не забывая бить в ответ. Во время очередного размашистого удара соперника я нырнул ему под руку, но вместо привычного выхода сбоку я нанёс два чётких удара левой рукой ему в печень. Этот парень даже не сразу понял, что случилось, но организм-то всё понял, и предпринял защитные действия. Схватившись за уязвлённый орган боксёр упал сначала на колено, а затем и на бок. Толпа, окружившая ринг сначала затихла, а потом с рёвом начала перелезать через канаты. Первого подбежавшего настигла участь Русика, второго я пошатнул ударом с наскока. Сзади уже меня кто-то хватал и пытался валить на землю, правую перчатку просто на просто стянулис руки. Этой рукой, да и не только, я отбивался от этих шакалов. В ход шли и локти, и колени, и удары головой. Стоит признать, что парни тоже непростые, и били они сильно, особенно в затылок. В какой-то момент я совершенно перестал понимать происходящее, и просто на автомате рубил с правой по мыльному пятну, что разговаривало человеческим голосом, затем ловил его же удары лицом, и снова продолжал махать всеми конечностями. Но что-то очень сильное взяло меня под руки, и бросило к канатам. Почувствовав возможность сбежать, я выкатился с ринга, и окинул взглядом место побоища. Оба глаза солидно заплыли, но что-то ещё я мог разглядеть. Примерно половина от всех тех, кто был в ринге, упала наземь, и корчилась то ли от боли, то ли от тяжести ударов. А затем я понял, что все локти и предплечья в крови, правая кисть сильно сбита, а по телу словно проехала фура, настолько всё болело. Короче говоря, тренер очень вовремя вернулся, и пресёк драку. Пока они разбирались между собой, я подобрал свою перчатку, которая валялась за рингом, и убежал в раздевалку. Там я быстро умылся, попутно залив раковину кровью, одел футболку, прошерстил сумки обидчиков, подрезав парочку рублей, и выбежал из зала.
Посидев минут десять на остановке, тщательно скрывая от окружающих свой внешний вид, я принялся думать о том, что делать дальше. Очевидно же, ехать обратно. С квартирой я решу всё вопросы уже на этой неделе, но пока что мне негде ночевать. Не то, чтобы это было проблемой, но с разбитой харей ходить не в кайф. Вот я и запрыгнул на первый трамвай, предварительно купив в магазине замороженную курицу, чтобы рожа не опухла ещё сильнее.Примечательнее всего то, что я всё ещё был в боксёрских шортах, а ботинки пришлось одевать на остановке. При всём уважении к эксгибиционизму, шорты переодевать посреди остановки я не в состоянии.Административный кодекс не позволяет.
Смотрели на меня, естественно, как на восковую фигуру. То бишь, как на что-то непонятное, необычное, и в какой-то степени жуткое. Ну, я привык, мне это не критично. Кондуктор тоже активно сверил меня взглядом, но видимо побоялся выгонять из трамвая. Даже кавказцы как-то настороженно смотрели в мою сторону.
Заявился в жилище моей возлюбленной я примерно через минут десять. Открыла мне именно Алеся, и весьма сильно ужаснулась, увидев меня.
– Господи, Валера, что у тебя с лицом?!
– С боксёрами повздорил. Можешь вылечить бедного и несчастного?
– Боже, идём скорее в комнату!
Я успел лишь мельком увидеть хозяйку на кухне, как тут же очутился в уже родной для меня комнате. Через пару секунд Леся уже стояла рядом, держа в руках толстую аптечку. Обрабатывали меня минут пятнадцать, пока я объяснял, почему я в таком виде и как так получилось, что не меня набросилась толпа спортсменов.
– Я ещё покажу этому Дементьеву, где раки зимуют…–угрожая пространству перед собой маленьким кулачком, прошипела Алеся.
– Да брось, может он сам не знал, что это за зал такой.
– Он кстати звонил на мой телефон, просил передать, как ты вернёшься.
– Я внимательно слушаю.
– У тебя бой через две недели. Подробностей он не изложил, сказал только что соперник серьёзный, и стоит начинать готовиться уже сейчас.
– Хорошо, спасибо. Я потом как-нибудь его навещу, и он мне обо всём детально расскажет. Кстати, скоро я решу всё до конца с квартирой, и можешь приходить в гости. Да и матери твоей я уже наверняка начал докучать своим присутствием.
– Не замечала, честно. Она только говорила о том, что ты очень необычный человек.
– Надо же, у меня поклонники есть.
– Да. Поклонницы, целых две.
Она обняла меня, и повалилась вместе со мной на кровать. Лежали мы лицом друг к другу, при том весьма близко.
– Маму на бой позовёшь?
– Ты лучше первую поклонницу позови. А то она совсем уже непослушная стала. По утрам уходит не пойми куда, своевольничает, хамит и издевается.
– Тебе разве не нравится?
– Куда ты ходила, деятель малолетний?
– Да в магазин за продуктами я вышла. Задержалась, да. Но ничего же серьёзного не произошло? Записку я твою нашла кстати.
«А про отца я ей и не рассказал. Думаю, не стоит сейчас расстраивать девочку. Потом как-нибудь»
– Да, всё просто прекрасно. Есть планы на день?
– Конечно, есть. Скоро экзамены, а у тебя смена в ресторане.
– Вечерняя же! И ты можешь до вечера подождать с подготовкой.
– Ну, может и могу. И что ты предлагаешь?
Вместо ответа на поставленный вопрос я поцеловал её в губы. Этого стоило от меня ожидать, но она видимо потеряла бдительность.
– Не совсем поняла к чему это…
– Ну, давай ещё раз тогда.
Я получил согласие в виде лёгкого кивка головой, и вновь совершил своё злодеяние. Занятие пришлось обоим по душе, и мы решили остановиться на этом.
*****
Жизнь – замечательная вещь. Особенно тогда, когда она поворачивается к тебе лицом. И это лицо не имеет ни длинных клыков, ни рогов на лбу. Даже коварной и лишённой сочувствия улыбки не наблюдается. У этого лица была своя улыбка, как и у многих других. Она вся такая снисходительная, добрая и совершенно искренняя. Настолько идеальная и красивая, что было бы глупостью считать её настоящей, и уж тем более глупо попадать под её влияние. Я никогда не был таким наивным как все, да и моему оценочному восприятию позавидовали бы многие, но…очень сложно сомневаться в этом лице, особенно когда его можно не только почувствовать или увидеть, но и потрогать. И это лицо уже очень долго находится напротив моего. Алеся априори не могла притворяться, это лицо не маска, не бумажная фигура. Оно настоящее. И улыбка такая же настоящая. Прежнего меня бы не впечатлила подобная кутерьма. Однако длительные скитания, отчаянье и многочисленные удары судьбы сделали меня слабее. Но в данный момент я об этом не жалею. Я очень часто совершал отвратительные поступки, за которые мне может даже отчасти стыдно. И я всё чаще и чаще задаю сам себе вопрос. А где бы я был, если бы не совершил всего этого? Мне светило лет десять в лучшем случае, но с такими, как я, наши власти не возятся, а просто пускают в расход. Отвозят ночью в лес, и стреляют в затылок. А если неугоден больше обычного, то в лицо. А вся эта череда на редкость странных происшествий привела меня сюда. И у меня есть собственное жильё, пусть и съёмное. Старенькая двушка сталинских времён, но зато своя, снятая за свои деньги, нажитые относительно честным способом. Всё-таки Валера-официант получает не так много, как тот Валера, который дерётся за деньги. Я теперь живу не на улице, не в старом подвале, а в квартире. И сплю я не на подстилке или старом матрасе, а на хорошей мягкой кровати. И рядом со мной не валяется наркоман со стухшими венами, а красивая девочка-выпускница. И не просто подобранная мною девчонка, а хорошая любящая девушка. Конечно, теперь со мной не дружат люди в твидовых пиджаках, я не тусуюсь с богатыми пижонистыми парнями, которые в случае опасности прячутся за папину юбку, и тому подобное. Но может оно и к лучшему? Изменения в жизни уже произошли, почему их не может быть немножко больше?
– О чём задумался? – прервала мой немой монолог Алеся.
– Думаю о случившемся со мной за последние годы.
– И до чего додумался?
– Я пришёл к выводу, что всё просто замечательно. Мне даже не нужен алкоголь или наркотики, чтобы оставаться счастливым.
– Ну, за алкоголь неправда. Кто вчера выжрал бутылку рисовой водки?
– Мы. Не помнишь что-ли?
– Не мы, а ты. Я три рюмки выпила только. А ты сам всё выпил, и начал раздевать меня.
– Леся, мы взрослые люди. А взрослые люди не осуждают чужие пьяные выходки, особенно такие мелочные, как эта.
– Самое интересное, что если бы ты всё не выпил сам, я бы первой начала предпринимать подобные действия.
– Вот видишь, какой я заботливый. А ты наговариваешь!
Меня погладили по сильно отросшим волосам, почесали затылок, и заглянули в мои жёлтые, словно янтарь глаза.
– Ты уже встречался с Антоном?
– Да. Бой через десять дней, дату назначили. Будет другая арена, и регламент иной. Будет пять раундов, по две минуты каждый. Призом станут две тысячи долларов.
– Сколько?! Две тысячи? Обалдеть! Это очень большие деньги.
– Да, приличные такие. Я займусь тренировками, Дементий мне даже тренера нашёл.
– Замечательно! Ты будешь богатым и знаменитым, Валера.
– Обязательно сходим отметить победу. К примеру, в парк, за сладкой ватой.
– Ты настолько любишь сладкую вату, что готов идти за ней?
– Без тебя вся вата в парке вообще ни о чём. Один я бы за ней никогда в жизни не пошёл.
– Я правда настолько нужная?
– Полжизни прожил, а лучше тебя никого не встречал. Да и не встречу, уверен.
– Пока ты планируешь умереть в 36, ты для меня не самый лучший.
– Ну это же образное выражение. И вообще, это проявление любви и ласки. Нельзя такое в ответ говорить.
– Всё-всё, не ворчи.
Она взяла мою голову в обе руки, и потащила ближе к себе. Я в свою очередь принял такой поворот событий, и обнял девушку в ответ. В таком положении мы молча лежали минут двадцать. И это были самые быстрые двадцать минут в моей жизни. Без шуток. Словно пара минут прошла.
– Мне пора домой, Валера.
– Хорошо, солнышко. Мне как раз на тренировку нужно, так что поедем вместе.
– Тогда заправляй мотоцикл, солдат. Мы улетаем в плаванье!
Я быстро собрал инвентарь и форму, и мы выдвинулись в дорогу. Ехать нужно как всегда на трамвае.
– Ненавижу общественный транспорт. Вот выиграю бой, куплю себе Урал. Здоровенного зверюгу! И коляску к нему приделаю! Будем кататься с тобой.
– Не планируй покупки когда денег нет. А то потом расстроишься, что не выиграл, и денег не будет.
– Как-будто я этого не знаю. Но я действительно ненавижу общественный транспорт. Особенно трамваи.
– Чего так?
– В них ещё больше отбросов, чем на улицах. Да и разве ты не видела эти плакаты? «Помни о колёсах! За год под колёсами трамвая погибло более двухсот человек». Никогда не видел таких плакатов про автобусы или автомобили, да даже про поезда.
– Ну, алкоголь убивает намного больше людей в год, чем трамваи. Ты разве видел плакаты о том, что алкоголь убивает?
– У нас не та страна, где алкоголь это плохо. Все об этом знают, но ни властям, ни нам об этом говорить не выгодно. У первых монополия на винно-водочные изделия, а вторые бухают без просыха. Не все, но очень тяжело найти тех, кто периодически не выпивает.
Прямо под конец сказанного мною предложения приехал нужный нам вагончик. Двери с пыхтением распахнулись, и мы вошли внутрь.Через пару остановок в трамвай зашли двое мужчин кавказской наружности, и уселись по диагонали от нас, возле противоположной стороны вагона. Трамвай был солидный, имелся кондуктор. Невысокий мужичок в очках, как у Базилио.
– Ваши билетики, – попросил он у мужчин. Голосок у него высокий, почти что писклявый.
– Нет билета у нас!– с сильным акцентом сказал один из кавказцев.
– Тогда платите штраф, – более настойчиво пропищал кондуктор.
– Мужик, иди отсюдово! Мы у себя дома!
Я склонился к Алесе, и прошептал:
– Вот почему я ненавижу трамваи.
Я вскочил с места, и подошёл к месту происшествия. Один из темнокожих увидел меня, и начал вставать. Я тут же ударил его кулаком в кадык. Он сел на место, схватившись за шею. Сопровождалось это всё кряхтением и попытками вдохнуть хоть немножко воздуха. Второй даже вставать не попытался, а только поднял глаза.
– Э, не бей брат. Деньги возьми, только не бей.
– Штраф заплати дяденьке кондуктору, и не буду. Не заплатишь–бороду оторву.
Мужчина трясущимися руками достал бумажник, и выудил оттуда восемь рублей. К слову, дядьки эти были массивные, кило по сто десять каждый. Вот он и испугался, что я одним ударом его дружка уложил.
Я забрал у него деньги, и дал их очкастому.
– А теперь забирай подругу, и с глаз моих…
Он закивал головой, и схватив всё ещё задыхающегося друга за рукав выскочил на остановке.
– А ты хотя бы дубинку носи с собой! Или заточку из гвоздя, – гавкнул я на кондуктора, и сел на место. Алеся была в шоке, и пару минут сидела молча. И только когда мы вышли, спросила:
– Что это было, твою мать? Ты что, ниндзя? Ты на кой ему в горло ударил? Он же помереть мог…
– Да в Одессе бы такую чехарду бородатую вывели бы за уши, и забили бы за остановкой. У нас там вообще не любят грубых людей. А особенно тех, кто приехал к нам, и считает, что у себя дома. Да и я помог тому дядьке. Такие бы ни в жизни по-хорошему не поняли.
– Ну, хорошо, что обошлось без драки.
– Не переживай ты так, солнышко. Я знаю, что делать в таких ситуациях, и дерусь хорошо. Не нужно так беспокоиться.
– Ладно…только пожалуйста, будь спокойнее, и не бей людей без острой необходимости. Не хочу навещать тебя в тюрьме.
– Хорошо. Беги домой тогда, готовься к экзаменам.
– Завтра, может, к тебе заеду.
– Буду ждать.
Мы обнялись на прощание, и пошли разными дорогами. Она домой, а я на тренировку по боксу. Она, кстати, прошла довольно неплохо. По крайней мере, не случилось массовой драки. Назад решил ехать на автобусе. Он медленнее, но хотя бы спокойнее, чем трамвай. На остановке стоял только я один, и жевал батон, купленный в пекарне рядом с секцией. Но не всё так гладко. Со стороны востока приближался алкаш. Самый стереотипный и обыкновенный. Дряхлое тело, потасканная майка, спортивные штаны, шлёпанцы. Он сел рядом со мной, и повернул голову в мою сторону.
– Брат, рубль будет?
– Москаль мені не брат, – с сильным украи́нским акцентом ответил я.
– Шо? Ты чё, бандеровец?
В ответ я замахнулся кулаком, и он дал дёру.
«Такие, как он, боятся украинцев. А за бандеровца можно было бы и догнать эту пропитку…»
До дома доехал без происшествий. В квартире принял душ, и расстелился на уютной кровати. Прервал мою уставшую меланхолию стук в дверь.
– По башке себе стучи, придурок!– озлобленно крикнул я, вставая с кровати. Но за дверью стояли совсем не те люди, которых я себе представлял.
«Милиция? Чё им от меня надо? Неужели черножопые приползли к ментам?»
– Валерий Альбертович! Вы дома? Мы к вам по поводу одной девушки.
«Фух! Погодите, какой такой девушки?»
Я отворил дверь, и кивнул уважаемым в знак приветствия.
– Что ещё за девушка?
– Вы ведь знакомы с Алесей Резниченко?
– Конечно, знаком. С ней что-то случилось?
– Не совсем с ней. Три часа назад нашли повешенным её отца. У него были следы драки на лице, Алеся нам сказала, что у вас с ним была стычка. Но она сказала, что это было давно. Можете проехать с нами в участок?
– Да…сейчас, дайте одеться только…
Глава 9. Падение надежды.
Меня погрузили в милицейский бобик, и повезли в отделение. Никаких наручников, за мной даже не наблюдали. Как в каком-то такси, честное слово.На лицах милиционеров не было напряжения, или чего-то такого. Ну, мне же лучше.
Меня заведи в глухую комнатку с одним столом и двумя стульями, и усадили на один из них. Затем пришёл мужик в пальто, видимо, следователь. Он сел напротив меня, и начал спрашивать.
– Романов Валерий Альбертович?
– Да, он самый.
– Где вы были два часа назад?
– На тренировке по боксу. У меня есть номер телефона зала, там всё подтвердят.
– Хорошо. Вы знали умершего?
– Конечно, знал. Как можно не знать урода, что терроризировал мою любимую и её мать.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Ну, он припёрся пьяный в квартиру, я ему открыл, он наехал на меня, мол чего это я в его квартире забыл? А потом раз, и драка. В итоге я его с лестницы спустил, но он меня тоже изрядно потрепал.
– Да, но насколько я знаю, это вы начали драку.
– Да какая разница, кто её там начал. Мне сказали, что он распускает руки на достопочтенных дам, вот я ему и вдарил. Были бы вы джентльменом, вы бы меня поняли.
–А как же. По этому поводу к вам никаких вопросов нет, вы не подумайте. Этот гражданин знаменит за свои драки. Так, когда ваша стычка произошла?
– Почти что три недели назад. Потом его посадили на 15 суток за то, что в магазине буянил. Больше я его не встречал.
– А разбитое лицо и руки? У трупа следы побоев на лице, и сбитые кулаки.
– Скажу так, у меня был небольшой конфликт с боксёрами в одном нехорошем зале. На меня толпой набросились одноклубники парня, которого я уронил в спарринге. Пришлось махать кулаками.
– Тогда откуда у него такие следы?
– Вы здесь следователь, или я? Может опять с кем-то подрался, или ещё что-то. В любом случае, я к этому не имею никакого отношения.
Опер тяжело вздохнул, и достал какие-то бумаги из своей сумки.
– Изложите всё сказанное на бумаге, и можете быть свободны. Я ненавижу расследовать самоубийства, если честно. Начальство будет видеть предумышленное убийство в повешенном человеке, даже если будет маленькая нестыковка в показаниях свидетелей. Пожалуйста, не делайте мне хуже.
Я кивнул, и быстро описал всё то, что сказал следователь. Меня выпроводили из отделения милиции, и пустили в свободное плавание.
«Нужно проведать Лесю. Ей сейчас наверняка плохо»
Моему скорейшему прибытию поспособствовал дядька таксист, стоявший у обочины. За символическую плату он довёз меня до нужного мне места, и скрылся среди витков дворовой дороги.
Мне даже не пришлось подниматься к её квартире. Брюнетка очень одиноко смотрелась, сидя на этой лавочке под тусклым фонарём.
«Мне понятны её чувства. Я сам своих родителей уже давно потерял. Может они и живы, но для каждого из нас мы потеряны. И я для них, и они для меня»
Я аккуратно сел рядом с ней, и попытался разглядеть её лицо.
– Эй, малыш, ты чего здесь одна сидишь?
Она как будто вышла из транса, и посмотрела на меня заплаканными глазами.
– А, это ты…
– Да, это всего лишь я. Меня только что допрашивал следователь, из-за твоего отца. У вас как тут, держитесь?
– Держимся. Мама так точно. Скажи, зачем ты его довёл до этого?
«Чего? Я? Каким образом?»
– Не понимаю, что ты имеешь ввиду.
– Ты избил его. Снова.
– Ну, извините, что защищался от напавшего на меня огромного алкаша.
– Что ты ему сказал?
– Сказал? Я не помню.
– Ты погнал его. Он хотел со мной поговорить. Хоть он и алкоголик, но он не всегда был таким. Я помню его, как любящего отца. А ты…ты убил его!
«Меня конечно во всяком обвиняли, но в доведении до самоубийства…нужно это решить, и поскорее»
– Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь. Серьёзно, я сам обоих родителей потерял. Но это не значит, что твои проблемы не могут идти в сравнение с моими. Тебе сейчас нужно просто это пережить. Я помогу с похоронами, не волнуйся.
– Нет! Ты ничего не понимаешь! Тебе…тебе действительно так просто причинить вред человеку? Ты как-то рассказывал мне, из-за чего оказался на улице…насколько я помню, ты ограбил какого-то важного человека. И ради чего? Так же как ты убил моего отца. Ты раздавил его! Морально и физически! А теперь строишь из себя понимающего! О скольких таких поступках я не знаю?! Скольким людям ты ещё причинил вред и заставил страдать?!
– Стой, ты чего? Лесь, я не понимаю тебя…
– Ты самый обыкновенный самовлюблённый урод, который ни во что не ставит чьи-либо чувства. Тебе важен только ты сам!
– Неправда! Ты! Ты для меня важнее всего! Не деньги, не спорт, не бойцовская карьера! Я просто хочу, чтобы мы были вместе. Всё же хорошо было, это всем нравилось. Мне не важен я сам…нет, это не то. Понимаешь?Мне всё равно на всех, я могу прибить кого угодно, да, но только потому, что эти люди причиняют мне или другим людям вред! Раньше я был негодяем, которому не нужен был повод для таких вещей. Но с тобой я совсем другой!
– Уходи…уходи отсюда. И не попадайся мне больше на глаза. Он оставил предсмертную записку. Там чёрным по белому написано, что и когда было. Если придёшь к этому дому ещё раз, следователь прочитает эту записку. А теперь уходи.
– Леся, постой…
– Уходи! Уйди из моей жизни! Можешь покончить с собой, мне плевать! Хватит уже с меня твоих мерзких слов, поступков и вранья! Свои проблемы можешь оставить себе! Я больше не участвую во всём этом!
Она вскочила с лавочки, и убежала к подъезду. Первый порыв побежать за ней был чем-то подавлен. Я даже не понял чем. У меня вышло только встать на ноги. Дальше словно в тазу с застывшим бетоном.
«Стой…подожди…не нужно…так…зачем…так говорить…»
Я сел обратно. Всё на что я смотрел, неминуемо шло волнами и расплывалось, капая на асфальт вместе со слезами. Не было сил заставить себя даже моргнуть, или просто смахнуть воду с глаз. Лёгкие отказывались втягивать воздух. Спустя полторы минуты стало тяжелеть в груди. Один глубокий вдох решил бы все проблемы, но для чего? Я не хочу дышать после такого…только не в этот раз. Почему снова? Куда она ушла? За что со мной такое опять происходит?!
Я завыл во всё горло. С веток улетели все кто только можно, даже листья. Немногочисленные прохожие сначала подпрыгнул от испуга, а затем уставились на меня. Теперь дышать стало трудно из-за того, что я захлёбывался собственным горем. Казалось, что голова раскалилась, словно кузнечный горн. Слёзы обжигали лицо, скатываясь под давлением эмоций.
«Я не хочу…не надо. Не надо меня оставлять…пожалуйста. Я не хочу опять остаться один. Только не теперь…»
Следующие несколько дней я очень плохо помню. Из памяти пропал тот момент, когда я вернулся домой. Ещё я не помню, как купил себе так много алкоголя и сигарет. Пил я по-страшному. Пил для того, чтобы не осознавать своего положения, не помнить того, что случилось. Как только я начинал плакать, я открывал новую бутылку вина или водки. Вот оно–забвение. Выходов была масса, но в силу особенностей характера, да и ситуация неоднозначная…в общем, я ушёл в запой. Он длился неделю, не меньше. Но после горючее закончилось, а выходить куда-либо я не хотел. Целыми днями курил в форточку и смотрел телевизор. Смотреть, конечно, было нечего, это скорее было сделано для того, чтобы не сойти с ума. Самое удивительное, что за мной никто не пришёл. Алеся не одумалась, и мириться не собирается. Соседи, арендодатель, Дементий. Никто из них не пришёл ко мне. Даже проклятая галлюцинация, и та не попадается на глаза. А может оно и к лучшему? Отсижусь, подумаю обо всём как следует. Может, пойму что-нибудь. А может, и нет. Но мои раздумья прервал дверной звонок. Настойчивый, и весьма противный.
«Кого там принесло? Если это соседи вызвали ментов из-за того, что я вою с горя, то я им не открою»
Но тот, кто стоял за дверью, был настроен совершенно иначе.
Глава 10. Накорми демона.
Сверкая гневным лицом, я отворил дверь в квартиру. На пороге стоял хмурый, осунувшийся, но всё ещё заводной Дементьев.
– Антон…ты что здесь делаешь?
– На лыжах катаюсь. Чё за вопросы, Валера? Тебя уже больше недели не видно и не слышно. У тебя послезавтра бой. Ты помнишь?
– Что…бой? Ах да…помню.
– Боже, от тебя несёт чем-то…ты чё, гнить начал?
– Нет…просто немножко себя запустил.
Я отвечал почти безэмоционально, стараясь скрыть то, что мне жутко больно и некомфортно разговаривать с кем-либо. В надежде, что он скоро уйдёт, я отвечал максимально лаконично, лишь бы он отстал.
– Я слышал про то, что у тебя произошло с Лесей…
На последнем слове меня сильно дёрнуло. Так сильно, что Антон с испугу потянулся в карман штанов за чем-то…наверняка не безопасным.
– Тебе сильно плохо, Валер? Ты выглядишь так, будто умер три дня назад…
– Сплю плоховато в последнее время.
– И бухаешь беспрестанно. Пошли на кухню.
Пришлось уступать ему дорогу, чтобы он зашёл в квартиру. Его ни капли не смутили побитые стены, сорванные местами с помощью ногтей обои, и гора пустых бутылок. Пепел, рассыпанный где не попадя, бычки, жестяные банки.
Мы сели за стол на кухне. Я достал из холодильника банку солёных огурцов, и начал потягивать из неёрассол.
– Бой послезавтра. А ты, я так понимаю, не готовился.
– Я печень тренировал. И лёгкие.
– Проблема в том, что бой нельзя отменить. Это нелегальная организация, и там не получится сослаться на травму. Остаётся только драться.
Я ненадолго задумался.
«Не очень хочется выходить к людям. Да и вообще из квартиры. С другой стороны, нужны деньги. Да и набить рожу какому-нибудь профессионалу, что сунулся в кулачные бои–это одно удовольствие»
– Леся там будет?– резко спросил я.
– Ну…если это важно, то я скажу ей не приходить.
– Нет. Нужно чтобы она видела. Всё видела.
– Но заче…
– Не задавай вопросы, Антон! Просто сделай то, что я прошу!– закричал я, хватая со стола пепельницу.
– Тише, друг. Хорошо, будет так, как ты скажешь. Ты главное не проиграй.
– С этим я уже как-нибудь сам справлюсь.На тренировки я не пойду. Мне нужно разобраться с головой. Я сам со всем справлюсь.
– Ну, тогда я верю в тебя. Если тебе что-то нужно…
– Купи мне покушать. Деньги верну с гонорара за бой.
Дементий кивнул, и мгновенно покинул квартиру. Я же остался наедине с собой. Ну, не считая банки огурцов, в которую я жадно впился губами.
«Очень странно. Демона всё ещё не видно. Может дела у него? Хотя какие у галлюцинации могут быть дела…»
Следующие два дня прошли сумбурно. Я то рыдал, то оттачивал удары на твёрдой стене. Запивал это всё водкой, и делал комплексную тренировку на кардио. Бегал кросс, после которого выкуривал несколько сигарет. Дементий пытался говорить со мной, но я пресекал любые подобные попытки. Не говоря уже о попытках построить какой-то план на бой. Не знаю, чего там хотел этот Антон, но я выходил туда драться. Я шёл не боксировать, а драться. Жёстко, по-уличному, грязно. Соперник профи боец. Он точно будет ожидать такого подхода с моей стороны. За час до боя мы приехали на арену. Это был не склад, а большой подвал, арендованный у какого-то солидного бара. Боюсь представить, сколько Рамзан Абдулманапович за этозаплатил…
Размявшись и разогревшись, я принялся бить в стену. Руки я сам себе забинтовал, без посторонней помощи. Так надёжнее. Кисти онемели, и стали больше походить на холодное оружие, чем на часть тела. Костяшки были заметно толще, чем два года назад. Особенно учитывая то, что я почти не вырос. Где-то слышал, что мастера различных восточных стилей набивали кулак об дерево, чтобы тонкий слой кости костяшек откалывался, и микропереломы заживали, наращивая небольшой слой кости. Таким образом костяшки становились крепче и больше. И судя по всему, это работает. В моей раздевалке никого не было. Дементий куда-то ушёл, а кроме него здесь никто больше не появлялся. И я поймал себя на мысли, что мне очень не хватает этого крылатого трёхглавого монстра.
«Ну, Валера, ты сам до этого всего довёл. Теперь придётся помахать кулаками…»
В дверь постучали, и знакомый голос приказал выходить. В качестве ритуала я постучал по своей татуировке, и покинул раздевалку.
Я словно попал в воспоминания военного, что побывал в горячей точке. В голове всё стреляло, в глазах двоилось, цвета переливались, словно бензол в дождевой луже. Надо мной склонялся усатый крепкий мужчина, и показывал пальцы. На его футболке я разглядел надпись. «Рефери»
«Я упал. Снова»
– Семь! Восемь!
Меня как кипятком окатило. Я практически одним движением поднялся на ноги, и, немного пошатываясь, отошёл в угол. Дядька взял меня за голову, и глянул в глаза.
– Готов продолжать?– голос был грубым и низким. Я кивнул головой.
Соперник стоял в углу, и вальяжно раскинул руки на канатах. Мы дрались в ринге. Как только нам дали команду на продолжение боя, прозвучал гонг об окончании раунда. Я пришёл к своим угловым, и сел на табуретку. Дементьев выскочил ко мне, и стал трясти за плечи.
– Ты чего как ватный?! Валера, как ты смог за две минуты дважды упасть в нокдаун.
– Я…я не помню. Я не понимаю. Почему он такой здоровый?
– Этот мужик тяжелее тебя килограмм на десять. И рама у него солидная. Тебе нужно собраться. У него сильные руки. Заставь его махать мимо тебя.
– Да…да, я понял.
Мне прилетела пощёчина. У меня аж в глазах вспыхнуло белым. Я растерянно посмотрел на друга.
– Покажи этой жизни, что тебя нельзя просто так победить. Ты сейчас выйдешь, и покажешь мне такое передвижение, чтобы сам Али позавидовал. Заставь его устать.
Вновь прозвучал гонг, и рефери свёл нас в центре ринга. Соперник тут же начал заходить с размашистых ударов. Парочку я пропустил, и меня неплохо шатнуло.
«Даже с моей хвалёной устойчивостью…он очень мощно бьёт»
Но через тридцать секунд я тоже включился в игру, отвечая на каждое его действие встречным ударом левой. Один раз он неплохо напоролся на этот удар. Я почувствовал, как сильно смялся его нос от таких действий. Этот парень пытался навязывать мне свой бой. Он пытался размениваться со мной ударами, но я всё чаще уходил на дистанцию, и вставлял левую. Под конец раунда я понял, что от профессионального боксёра у него немного. Наверное, только статус, ну и внешний вид. Он много машет руками. Но если зацепит, то не дай Бог. Можно и алфавит забыть. Но, как известно, я разгоняюсь только к последнему раунду. И в нём уже будет зрелище.
Вторая двухминутка закончилась. Я шёл в свой угол уже более уверенно.
– Молодчина, Валера! Такими темпами ты его вынесешь.
– Неа. Я побью его. Его даже выносить не нужно будет. Сразу сюда поп приедет. Отпевать будем.
– Не забывай о технике! Ныряй под его удары, всегда бей, когда он делает шаг вперёд. У тебя нет преимущества в росте, но ты всё ещё выносливее него. Пользуйся этим. Но не изобретай ничего, прошу тебя. Всё уже до тебя придумали, просто пользуйся. Ты понял?
Я глотнул водички, и кивнул головой.
– Третий раунд. Бой!– усач хлопнул в ладоши, и дал команду драться.
Первая же моя атака достигла цели. Я нырнул под его левую, и зашёл за левую ногу. А затем просто впечатал ему в лицо могучий правый кулак. Он не упал, но пришлось отходить. Сделав пару обманных движений, я придал его к канатам, и начал расстреливать комбинациями. В какой-то момент он просто закрылся руками, и я увлёкся этим делом. Соперник неожиданно для меня ушёл в сторону. А вместе с уходом он выбросил правый крюк. Будь он чуть мощнее, оторвал бы мне голову. В общем, я снова оказался на настиле. И на этот раз в конкретно тяжёлом нокдауне. И если до этого просто всё плыло, то сейчас картинка натурально скакала из одного края угла обзора в другой. Не знаю, что держало мои веки, но я даже не думал отключаться. Подняв голову, я увидел крылатую фигуру, сидящую на канатах. Все его три пары глаз светились чем-то алым, и смотрели прямо на меня. Время словно замедлилось. Демон взмыл в воздух, и приземлился у моих ног. Боковые головы открыли свои пасти, и начали говорить противным девичьим голосом.
«Уходи! Уйди из моей жизни! Можешь покончить с собой, мне плевать! Хватит уже с меня твоих мерзких слов, поступков и вранья! Свои проблемы можешь оставить себе! Я больше не участвую во всём этом!»
Головокружение ушло мгновенно, вместе с болью во всём теле. Краем глаза я заметил темноволосую голову, смотрящую на меня из-за пределов ринга. Я устремил взгляд на центральную голову Асмодея.
– Уничтожь весь этот жестокий мир. И начни с наглого боксёришки, что позарился на твоё место в этом подпольном клубе. Ты должен ответить на каждую подлость судьбы сокрушительным ударом в ответ. Вставай!
Его голос грохотал в моей голове в десять раз сильнее, чем орала толпа болельщиков в стенах не самого большого подвала. Я поднялся на ноги, и вмиг всё стало гораздо тише. Демон бесследно исчез, а толпа притихла. Видимо удивилась, что я поднялся. Рефери остановился на счёте «Шесть»
– Парень, готов?
В ответ я просто поднял кулаки. И бой продолжился. Осталось ещё целых полторы минуты. Я пошёл в наступление.
Соперник включил свою уже стандартную «мельницу», которая стала порядком медленнее из-за усталости. Я без проблем уходил от каждого размашистого удара, и отвечал острой атакой в ответ. В один момент я нырнул под его руки, и резко выпрямился, ударив его лбом в подбородок. Кто-то в зале ойкнул, но судья посчитал это случайным столкновением головами, и бой останавливать не стал. Соперник немного сменил тактику, и пошёл в клинч со мной. Подгадав правильное время, я развернул его, и прижал к канатам. Моя голова была у его уха.
– Каково это, когда с таким усердием лупишь воздух?
Соперник взревел, и оттолкнул меня руками. Этого я и ждал. С помощью провокации я заставил его опустить руки, и сам начал отходить. В результате я уже наносил удар, а он только возвращал руки в исходное положение после толчка. Молниеносная комбинация из трёх ударов поразила его голову, и он отключился. Правда его всё ещё держали канаты, так что рефери не сразу всё сообразил, и мне удалось ударить его ещё парочку раз. Меня оттеснили, а оппонент стёк наземь, словно у него не было позвоночника. Дальше всё было по предсказуемому сценарию. В ринг залезла куча людей, врачи начали приводить в чувство проигравшего, Дементий поднял меня на руки и начал носить вдоль канатов.
В итоге его унесли на руках из помещения. Как мне сказал один из врачей, что осматривал его, у этого парня был перелом лицевой кости как минимум в двух местах. Меня объявили победителем, и подняли мою руку над головой. Над головами всех, кто был в этом месте. Но меня интересовала только одна голова. И она, к сожалению, была затылком ко мне, и постепенно удалялась в темноте лестничного пролёта…
Рамзан Абдулманапович лично вручил мне мой гонорар, и бонусную тысячу вечно зелёных чисто от себя.
– Ну, ты конечно брат удивил, удивил. Слущай, а не хочешь пойти в бокс? Тебя там ждёт хорощее будущее.
– Всё может быть. Но пока я ещё хочу на кулаках подраться. Вы же меня не выгоните?
– Как можьно, дарагой, как можьно. Будет тебе бой, и не одын. Всё будет.
– Спасибо вам большое, Рамзан Абдулманапович. Буду стараться вас удивлять.
Мы пожали руки, и президент этого злачного заведения покинул мою раздевалку, в роли которой была одна из немногих холодильных камер, в которой наверняка хранили кеги с пивом. Но мне здесь нравилось. Прохладно и минималистично. И пахнет металлом. В этот день я ехал домой с полными карманами хрустящей валюты. Лицо, конечно, было изрядно побито, под глазами образовалось несколько шишек и гематом. Но чувство тяжёлой победы выше всего этого. Намного выше.
Глава 11. Корень зла.
Мне снился сон. Сон был обо мне.
Виден я был самому себе со стороны. Челкастый худой парнишка, коим я был примерно три года назад. Это был словно фильм. Экранизация ранее не написанных мною мемуаров обо мне самом. Там было всё. Развратные гулянки, потасовки в клубах, семейные развлечения. Этот Я целовал очередную девушку на променаде, через несколько дней другую. Вот он снова пополняет свой организм лёгкими наркотиками, пьёт весьма дорогой алкоголь. Этот парень радовался своему бытию. А я же просто летал над этим всем, словно облачко, безучастно. Я и сейчас такой, но только отчасти. Привычки прибегли к неслабой метаморфозе. И все эти привычки можно было назвать одним словом: Алеся. Для тогдашнего меня было сущим пустяком все эти высокие душевные страдания. Он мог спокойно повесить собственную или чью-то мечту на петлю времени. Он видел, как навсегда уходят люди, и даже помогал им уходить. А сейчас…размяк. Расклеился, ослабел. На смену челкастому парню пришёл избитый угрюмый бомж, с патлами ниже ушей, разбитым телом, и огромным ожогом от кончиков пальцев до локтя на одной из рук. И нет больше того запада, и страсти к саморазрушению. Был остаточный образ всего этого. Это был даже не сон. Так, грёзы, просто с закрытыми глазами. И как я не старался бежать от этого себя, у меня не вышло. Словно что-то держит. Поначалу грешил на татуировку, которая теперь была мне не по статусу, но потом всё стало проясняться. Я просто не создан для чего-то другого. Я не способен остепениться, осесть, взяться за голову. Вещи, что могут меня спасти, я не воспринимаю буквально на генетическом уровне. И только после сражения с трафаретным заклятым врагом в ринге, я всё понял.
Я изначально был обречён на смерть. С самого своего рождения. Это было похоже на то, как в ряд выстраивались планеты. Сплошная цепочка, словно предварительно расползшаяся по сторонам, вернулась в своё исходное состояние. Всю жизнь меня сопровождало это. Оно караулило меня, дышало в загривок, словно хотело вот-вот схватить и утащить. Но смерть штука коварная, и обладает разумом. Но с недавних пор она решила плотнее взяться за меня. И ей пришлось перепробовать многое: пищевые отравления, разномастные хвори, смертельно опасные стычки с ненормальными людьми, чаще всего вооружёнными до зубов. И моё настоящее – это затишье перед бурей.
Да и чёрт с ним, в самом-то деле. У меня было спасение. То, что могло дать мне сил бороться за свою жизнь и не только. Но миру довелось отвадить то, что мешало его планам. Я пытался наладить контакт с Алесей. За те две недели, что я оправлялся после боя, было очень много попыток восстановить всё то наше прекрасное, что разрушил… я сам. И все они не принесли даже обыкновенного диалога между нами.
Казалось, что тень от моего отчаянья была способна гасить звёзды в небе. Пройдено было порядка больше сотни метаморфоз моего «Я», но от прежней моей жизни не осталось и куска. И всё вокруг мне об этом напоминало. Выступление уличных, и до жути грустных своим макияжем мимов на одном из самых больших проспектов Ленинграда, синица, поющая, сидя на кустах красивых роз. Пела о том, что больше не осталось сил, а душа пуста, и вместо того, что заполняло пустоту, теперь чёрная дыра, которая затягивала остатки тебя внутрь, пытаясь испарить.
В конечном итоге я стал коротать вечера за бутылкой жидкости со злаками, в стеклянной таре, и сидел я при этом на лавочке в парке. Уже лето, а оно несёт вместе с собой тепло, перемены, и красоту. Сегодня мой день рождения. Мне наконец-то 18. И я совершенно один. Напротив меня сидела пара влюблённых друг в друга людей. Это были мальчик и девочка, на вид каждому по 15. Он не отрывает от неё взгляд, и не прекращает рисоваться перед дамой, а она едва успевает обрабатывать всю получаемую информацию, не говоря уже про какие-то ответные реплики. И я им завидовал. Меня уже давно никто с таким незаурядным интересом не слушал. Ну как давно… месяц, что-ли. Видимо, настолько привык, что теперь кажется, будто полгода минуло. Он – ростом слегка ниже меня, длинные чёрные волосы, острые черты лица и может даже характера. Наверняка его главным достоянием были малахитовые глаза. Оно и понятно, ведь она в них с такой заботой смотрит… Девушка же носила каре светлого, немного солнечного цвета. Не огненно-яркий, скорее всего результат многократной перекраски волос. Она явно ниже него, но любит так же сильно, я уверен. Орехово-молочный цвет глаз… а у меня прекрасное зрение, оказывается. Хотя, скорее всего, что-то из этого я выдумал, ведь достиг пика своей тягостной меланхолии. Я оторвал от них изучающий взгляд, и направил его к горизонту. Кто-то перерезал небу горло. Иначе как объяснить этот чудесный закат. Жидкие, растянутые ветром облака были похожи на края раны, а разливавшийся меж них кровавым миражом летний закат был тем самым кровотечением. Лезвия найти не удалось, возможно его владелец уже далеко отсюда. Но ему однозначно не удалось убить красоту, хоть он и пытался. Почему-то я поставил себя не на место негодяя, как это обычно и происходит, а на место жертвы. Мы были очень похожи с этим небом. Оно такое же бескрайне грязное, и загрязнили его другие люди. Очень похоже на оправдание собственной никчёмности, движимое лишь жалостью к себе. Но одна общая черта всё же есть. И мне, и ему уже нечего здесь делать. Нас обоих много кто видел, кто-то даже знал лично. Но по итогу мы всё равно возвращались к одному и тому же. Я – к рассвету, оно – к закату. И сегодня его закат выглядит вот так. Точно так же, как и мой. Только у него рана на шее, а у меня – на душе. Но в тоже время мы коварно разные. Оно не такое жестокое. И сколько бы его не отравляли, оно не станет опускаться на нас, угрожая расплющить. Я же готов ответить на такие действия более радикальными действиями в ответ. И те, кто отравлял меня… они, почти все, об этом пожалели. Таким образом выходит, что придуманное мной аморфное понятие намного лучше меня самого. Я пялился на то, как оно умирает, и даже не собирался этого предотвращать. Но небо умирает каждый день, возрождаясь спустя ровно одну ночь. А ночное небо это уже совсем другое. Оно безразлично и замкнуто, несмотря на то, что намного прекраснее, чем его предшественник. И таким оно стало не по чьей-то воле, а просто потому, что так лучше. Для всех, и для него в том числе. У него даже образ не такой яркий, как у неба под опекой солнцешара.
И вот, рана под названием «закат» полностью истекла кровью. Небеса стали походить на синий труп, что уже который день лежит в холодильнике морга. За ночь разложиться не успеет, так что волноваться не о чем. Парочка покинула скамейку. Похоже, и мне уже пора возвращаться в свой гроб, с ироничным названием «жизнь». Я могу продолжать, но долго это всё не продлится. Уверен, что нет. Уже нет сил. Последние два года заколотили последние гвозди в крышку. Но похоронить себя могу только я сам…
Дальше всё шло стремительно. Про день рождения никто и не думал вспоминать, но это мирское, да и забывается быстро. Я переехал в новую квартиру, ближе к центру. Теперь я ночевал в многоэтажном доме, на шпиле конструкции. Шестнадцатый этаж был привлекателен своей высотой и величием. Глядя в окно, я видел крошечный мир. Горизонт словно не ограничивался парой километров, и был гораздо дальше.
Я возобновил тренировки, и продолжил выступать на вечере кулачных боёв. Рамзан Абдулманапович как всегда удивил. Моим соперником в один июньский вечер стал какой-то американец. И приехал он сюда специально, чтобы посоревноваться со мной. Хоть он и был в разы мощнее меня физически, стойкий характер, взрывной нрав и бетонная челюсть дали мне возможность победить. Но стоит признать, этот дядька не упал в нокаут. За бой ему вели отсчёт трижды, но каждый раз мой визави поднимался на ноги, и продолжал бой. Гонорар был неподъёмно большим. Пять тысяч долларов хрустящих американских президентов утяжеляли мой карман тем вечером. Эта организация разрослась, и начала набирать более крупные обороты, да и двигалась в сторону профессиональной деятельности. Набрали бойцов, укоренили регламент и систему, стали проводить различные турниры-однодневки и гранд-при. Проведя ещё два боя, и закончив их нокаутом, я повесил бинты на гвоздь. Если можно так выразиться. Моя привередливая и высокомерная, распаляемая деньгами душа захотела дебюта в профессиональном боксе. С помощью связей я добыл карту профессионального бойца, но сперва решил повысить квалификацию. Как оказалось, бокс это совершенно другое, нежели кулачные бои. И максимум чего я добился, так это КМС в этом спорте. Повышению препятствовали юные, и более талантливые умельцы. В нокаут я так ни разу и не упал, но моя непробиваемость дала сбой. Развились болезни нервной системы, начались провалы в памяти, агрессия, истерические припадки. К этому добавьте уйму накопленных денег и постоянное саморазрушение. И вот, после очередной гулянки, с которой меня забрала скорая, по причине непонятно приступа, я понял, что деньги закончились. Как и здоровье.
Я ошибся. Меня хватило не на несколько месяцев, как я ожидал, а на год. И свой день рождения я уже встречал на улице. На этот раз летом. Лечение у нас дорогое… слишком дорогое. За это время Асмодей ни разу ко мне не пришёл. Может я ему наскучил? Во всяком случае, теперь точно наскучу.
Забавно вспоминать об этом, сидя на лавке, только не с пивом в руке, а с рюкзаком на плечах. А вспоминать было о чём. Больше всего веселила моя карьера в боях на голых кулаках. Меня всегда объявляли: «Валерий Романов по прозвищу «Одесская мощь». Я всегда улыбался, когда слышал это. Моё прозвище несло в себе много смысла. Это и дань уважения родине, и показатель того, что я опасный соперник, и просто что-то слегка комичное. От той мощи ведь остались только бинты на руках. Да, я всё ещё не изменяю традициям. Ожог и порезы ведь никуда не делись. Я прожил две жизни. Буржуазного богача, нищего облезлого бродяги… а этот год не тянет на третью. Да и не хочу я третью. Хочу умереть. Но, видать, кто-то приглядывает за мной там, на небе. В таком случае остаётся волочить за собой своё существование. И продолжать жизнь того самого нищего, облезлого бродяги.
Глава 12. Неожиданная встреча.
1992 год. Март месяц, Ленинград. По широкому бульвару гордо идут люди. Среди них выделяется, пожалуй, только одна девушка. Высокая, строго одетая, и куда-то спешащая. Выделялась она непосредственно причёской, и в целом образом бизнес-леди, даже несмотря на то, что она всё ещё студентка. Такую даму только поискать. Ровно отрезанные чёрные волосы, с угольным отливом, пиджак, брюки, элегантные каблуки. Наманикюренные ручки держат недешёвую сумочку. Правая рука могла похвастаться дорогим обручальным кольцом. Безусловно, эта девушка выделялась из общей массы.
По дороге из юридического университета домой она решила заскочить в кофейню, дабы отведать очень популярный напиток, удовлетворяющий как гастрономические, так и эстетические вкусы. Идти было недолго, что является большим плюсом. Для неё сейчас время – самый ценный ресурс. Заказав большой латте и вишнёвый круассан, она села рядом с окном.
От мирного распития кофе её отвлекло движение на улице. У красивого метрового заборчика, ограждающего какое-то изваяние, сидел бомж. Худой и согнутый. Руки казались толще обычных, видимо в зиму отморозил. Из-за натянутого на глаза капюшона плаща не удавалось разглядеть его лицо. Видны были только торчащие сосульками тёмные волосы, явно не мывшиеся месяцами. Перед ним стоял стаканчик из-под кофе. А рядом с ним стояли трое подростков, некоторые с пивом в руках. Они что-то ему говорили, пытались заглянуть за тень накидки. Всё без толку. Он продолжал сидеть на брусчатке, и смотреть себе на ноги, которые он вытянул вперёд.
«Никакой морали у этих малолеток не осталось. Уже к бомжам на бульваре пристают. Надеюсь, милиционеры где-то рядом есть»
Завершив трапезу, она покинула кафе, и обратила внимание на тех же подростков и бомжа. Последний уже стоял на ногах, а парни активно провоцировали его на конфликт. Алеся было уже хотела прогнать их, как вдруг бомж резко нанёс удар с головы тому, что стоял ближе. Парень выронил бутылку из рук, и она со звоном разлетелась в крошку. Второй получил удар правой. Хороший, точно в область скуловой дуги. Кепка с его головы оказалась там же, где и пиво товарища. Оставшийся подросток вылил остаток пива, и взял бутылку за горлышко.
– Ну, давай, бомжара! Подходи!
Он и пошёл. Отскочил от первого взмаха бутылки, и ударил парня в ответ. У того подкосились ноги, и он упал на задницу. А затем дал дёру, поливая обидчика отборным матом и угрозами. Бездомный же встряхнул правую руку, и посмотрел в спину убегающему.
– Есть ещё порох…– пробубнил он не очень низким голосом. А затем сильно закашлял, да так, что сел на заборчик. Девушка ойкнула, и подбежала к нему.
– Мужчина, вы как? Вас ударили?
– Ага, хрен бы эти молокососы меня ударили! Я им ещё покажу свою турбо старость!
– Как же вас так угораздило-то?
– Да вполне обычно. Сначала кинули мне крышку от пива в стакан, потом попросили денег занять. Вот к чему это всё привело.
– С вами точно всё в порядке? Вы как-то нездорово кашляете…
– Всё со мной хорошо. Курение, знаете ли.
– А рука как? Сильно болит?
В ответ он просто показал её. От того, что она увидела, сжались внутренности, а дыхание сбилось. Наглухо перемотанная тонким бинтом рука со следами крови на нём. Даже пальцы были окутаны белой тканью.
Она отстранилась, и быстро зашагала дальше по бульвару, цокая каблуками по брусчатке. Бомж погрустнел, и снова сел наземь.
– Как думаешь, она меня узнала?
– Ещё как узнала, Валер. Удивлён, что за два года не забыла,– хрипя, проговорила центральная голова демона, что сидел на голове памятника словно горгулья. По грязному лицу скатилась слеза.
– Пойдём к тому недострою, где вчера ночевали? Очень хочу посмотреть на этот мир сверху вниз.
Валера встал на ноги, и медленно зашагал по дороге. А трёхголовый взмахнув крыльями, улетел вслед за ним.
Несколько дней спустя
В замочной скважине входной двери кто-то начал ковыряться ключом, а спустя секунду благополучно открыл вход в квартиру. Высокая блондинка сняла обувь, и бросила на пол сумку.
– Леська! Я дома!
В Ленинград переехала сводная сестра Алеси, Марина. Она работала врачом, и не простым, а травматологом. И её перевели в этот город по работе из Мончегорска. Далековато, но не для командировки на полгода. Женщиной она была одинокой, и взрослой. Уже третий десяток пошёл в прошлом году.
Леся радушно встретила вернувшуюся с работы сестру, и сделала себе и ей успокаивающий зелёный чай.
– Ну, рассказывай, как там работа?
– Да какой-то сплошной фарс. Одни ушибы и синяки, а люди ноют так, будто им конечность оторвало. Никаких нервов не напасёшься. Так ещё и сварливые некоторые, до боли в почках.
– А, всё как обычно значит.
– Не совсем. Поступил тут к нам недавно один пациент. Какой-то алкаш скорую вызвал. Говорит мол, человек с недостроя сбросился. С седьмого этажа. Ну, приехали значит, паковать уже хотели. А он живой. Дышит, даже сознание не потерял. Все три медбрата на месте попадали. Ну, взяли, отвезли в больницу. А пока везли, он брыкался, и вопил, чтобы его бросили там, где подобрали. Одного даже умолял вколоть ему какой-то антибиотик. Мол, у меня на него аллергия, будет анафилактический шок, и помрёт быстрее. В больнице тоже не унимался. Он лежал немножко в другом отделении, но я даже туда слышала, как он выл. Не реагировал на двукратную дозу морфина. Всё время просил, чтобы его добили. Хотя он всего лишь сломал позвоночник и обе ноги. Ну и левый локоть вывихнул. Странный он, к нему скоро психотерапевт придёт, диагноз ставить будет.
«Я могу даже с шестого этажа спрыгнуть, и выживу» – словно молния в громоотвод, ударили воспоминания в голову Лесе. Стало трудно дышать, глаза забегали по кухне.
– Марин, а как пациента звали?
– Документов мы его не нашли, но представился как Валерий Романов. Волосы у него ещё такие тёмные, длинные и грязные. А что?
Девушка подорвалась со стула, и побежала в коридор одеваться.
– Эй! Это чё, знакомый твой что-ли?
– Да! В какой он палате лежит?!
– Да, в сорок второй вроде. Ты не торопись так, он всё равно не уйдёт никуда. Ближайшие полгода так точно.
Под аккомпанемент чёрного юмора сестры, Алеся вылетела из квартиры, затем из подъезда, и побежала к месту, где обычно стояли таксисты. И ей повезло. Там, под фонарём, томился один узбек на своей вишнёвой ласточке. Указав место назначения, и сунув таксисту уйму денег, и в придачу приказав ехать быстрее, они тронулись с места, и погнали по ночным улицам с такой скоростью, что подвеска автомобиля переживала испытание всей своей жизни. ЗАЗ Таврия явно не была предназначена для гонок по ночной культурной столице. Но водитель установку выполнил, и свои рубли получил заслуженно. Не спросив разрешения посетить пациента на ресепшене, девушка побежала по лестнице вверх, проигнорировав наличие лифта в здании. Лишь бы быстрее успеть…
Она вбежала в пустую палату, где только первая койка была кем-то занята. Света не было, и первым делом она нашла выключатель. Щёлкнув его, она увидела лежащего на кровати Валеру. Левый локоть был вправлен и зафиксирован на суставе. А всё, что было ниже этого сустава, активно кровоточило от порезов. С другой стороны кровати на полу валялся толстый керамический осколок, покрытый венозной кровью. Парень всё ещё был в сознании, и дрожал от боли и страха.
– Я говорил с Богом, а пришла ты,– еле шевеля губами, тихо сказал Романов. Алеся стояла в ступоре, и могла только плакать.
– Зачем… ты это сделал?
– Услышала историю о парне, что не умер после того, как с седьмого этажа выпал? Так и знал, что нужно было брать сразу девятый… а не надеяться на то, что моя устойчивость не настолько крута. Но ей был не по зубам этот кусок кружки из-под чая. Хвала отечественному производству. Еле разбил её.
– Я… подожди, я сейчас позову доктора. Только не отключайся!
Она выбежала из палаты, и её шаги стали отдаляться.
– Ты же понимаешь, что тебя сейчас спасут?– задал вопрос Асмодей, забравшийся с ногами на соседнюю кровать, и жующий больничную вафлю.
– Знаю. Ты… можешь выполнить моё желание? Совсем одно.
– Я уважаю тебя, как человека. И последнее три года были очень интересными, только благодаря тебе я не умер со скуки. Проси чего хочешь, я всё сделаю.
– Убей… меня…
Одна из голов зажмурила глаза. Да и сам хозяин тела застыл с непрожёванной едой во рту.
– У… убить? – переспросил он.
– Да. Я знаю, что сейчас будет. Меня спасут, вызовут психиатра, потом я выздоровею, Леся станет мне всячески помогать… я устал, Асмодей. Я устал всё время куда-то идти, устал быть одиноким, как ворон после смерти колдуна. У меня никогда не было человека, с которым я мог обсудить, куда, откуда и зачем я иду… я хочу покончить со всем этим. Тебе не в тягость махнуть рукой, или просто отрубить мне голову – я всё стерплю. Только не оставляй меня в этом месте. Прошу тебя.
Он кивнул центральной головой, и, выбросив вафлю, начал своё действо. Он махал костлявыми руками, что-то бормотал на своём языке, странно вздымался над полом. Валера почувствовал, как из всех отверстий в голове вытекает его жизненная сила. То, что тащило его на свете эти пять лет, прямо сейчас уходило и рассеивалось по воздуху. Демон не забирал её себе, он просто высасывал и рассеивал её, как дым от сигареты.
Спустя ровно сорок пять секунд этого обряда тело Валеры обмякло. Он чувствовал, словно проваливается в сон после тяжёлого рабочего дня. Липкая от крови постель кажется очень даже неплохой, боль в спине, ногах и руке отступает, и он начинает видеть белый свет, что постепенно превращается в сон. Со стороны лестницы слышится множественный топот ног, а Асмодей, расправив крылья, улетает сквозь окно в ночное небо.
– Мы обязательно встретимся…сын Альберта…
Последние комментарии
2 часов 36 минут назад
8 часов 20 минут назад
9 часов 27 минут назад
10 часов 25 минут назад
10 часов 40 минут назад
19 часов 50 минут назад