По ту сторону водной глади [Дина А.] (fb2) читать онлайн

Дина А. По ту сторону водной глади

Сквозь прозрачную занавеску Маргарет наблюдала, как «седан» ее мужа выплывает из-за поворота. Пригубив вина, она подняла бокал на уровень глаз и сквозь стекло наблюдала, как приближается автомобиль. Начищенные до блеска бока отражали закатное солнце и напоминали чешую диковинного змея, скользящего по извилистой дороге. Яркие блики резали глаза, заставляя их слезиться, но Маргарет продолжала смотреть, и только когда гравий захрустел под затормозившим автомобилем, с неудовольствием сморгнула наваждение.

Она отошла от окна и присела на кровать, погладила рукой расправленную на ней белую рубашку, коснулась пальцами едва заметного пятнышка от красной помады на воротнике и снова поднесла к губам бокал. Янтарная жидкость плескалась на самом дне.

– Я дома, – послышалось снизу.

– Иду, – машинально отозвалась она, поднимаясь.

Уже выходя из комнаты, Маргарет задержалась у туалетного столика, чтобы выложить лекарство из кармана платья, но рука предательски дрогнула. Оранжевая баночка ударилась об пол, отозвавшись пустотой. Вздохнув, она осушила бокал и, поставив его на столик, вышла из спальни.

В столовую она спускалась медленно, едва касаясь пальцами перил – как в красивых фильмах. Завитые пшеничные локоны подрагивали на груди, обрамляя щедрый вырез желтого платья.

– Добрый вечер, Уильям, – кивнула она онемевшему мужу и проследовала на кухню.

– Ты выглядишь иначе. – Он неспешно занял место за обеденным столом.

Маргарет отметила, как его взгляд скользнул по ней, задержавшись на декольте.

– Просто захотелось перемен. – Она покружилась у плиты, и полы платья взметнулись, приоткрыв стройные колени. – Тебе нравится?

– Весьма неплохо. Боже, не упади. Ты что, пила?

– Совсем немного. – Брови мужа сошлись над переносицей, и Маргарет приложила пальцы к губам, подавив смешок. Она ощущала себя загадкой, которую Уильям силится разгадать, и не хотела разрушать иллюзию.

Она поставила перед мужем тарелку с отбивной, золотые пузырьки масла еще аппетитно шкворчали после сковороды. Маргарет замутило, и она опустилась напротив, отвернувшись к окну. Там, на крыльце, примостилась чайка, и Маргарет попыталась представить, о чем та думает. Может быть, птица смотрит на них, и представляет, о чем они разговаривают? Вдруг ей уже надоели море, ветер и свобода, и она мечтает опуститься в кресло после жаркого дня и выпить бокал охлажденного вина. Они могли бы поменяться местами, хотя бы на день.

– Если ты согласна, – едва слышно предложила она. Птица посмотрела прямо на нее и, глупо моргнув, упорхнула с крыльца. Разочарование камнем опустилось на сердце.

– Ты что-то сказала?

Она было покачала головой, но передумала:

– Тебе никогда не казалось, что мы живем не по-настоящему?

– В смысле?

– Я иногда думаю, что стала не той, кем должна была. С тобой так не бывает?

– А кем я должен был стать?

– Не знаю. Кем ты мечтал стать, когда вырастешь?

– Пожарным. Морским биологом. Как и все.

– Ведь ты не мечтал разгребать бумажки для взрослых, которые вечно не в духе.

– Какой бы идиот об этом мечтал, – досадливо бросил муж, вонзая вилку в отбивную.

– Ты снова опоздал сегодня, – заметила Маргарет после паузы.

– Работа.

Маргарет умолкла, не уверенная, что стоит продолжать. Но все же заговорила:

– Мне иногда кажется, что сейчас я лягу спать, а когда открою глаза, мне снова пять лет, и я только закончила свой послеобеденный сон, а перед глазами старые бабушкины обои с узором, похожим на карету из тыквы. И вот я встаю с подушки, которая в пять раз больше моей головы, выглядываю в окно, а там солнце, – потому что в детстве всегда солнце, – и я думаю, что когда вырасту, никогда-никогда не стану спать днем, ведь в одном дне так мало часов, чтобы играть.

– О, я разгадал тебя. Дело в ребенке, да? Сколько раз ни объясняй, ты как ослица, стоишь на своем.

– Нет, дело не в этом. Ты совсем меня не слышишь, – она резко поднялась, и комната покачнулась.

Какое-то время они молчали, и Маргарет принялась за грязную посуду, напевая под нос незамысловатую мелодию, чтобы хоть как-то заполнить тишину.

– Мы совсем не разговариваем, – наконец, вздохнула она. – Расскажи мне хоть что-то? Хоть бы и какую-то чушь.

Звон вилки об тарелку заставил ее вздрогнуть.

– Всю «чушь» я рассказал тебе, пока мы не были женаты, дорогая. Что ты хочешь знать? Я устал на работе, как черт, а моя жена несет какую-то ахинею про тыквы, кареты и еще бог весть что. Да что же тебе нужно? Денег? Ребенка? Может, тебе собаку завести, а? Ты скажи прямо.

– Огонь. Как давно он пропал в нас, Уилл?

– Огонь, – в этот раз Маргарет даже не поморщилась от грохота стакана о стол. – Какой к черту огонь, Маргарет, тебе костер развести?

– Мы разве об этом мечтали? – она бессильно развела руками, как будто пытаясь этим жестом охватить все: и эту кухню, и оба этажа их опостылевшей коробчонки, которую они называли домом, и этот город, откуда она никогда не уезжала, но который беспрестанно дразнил ее близостью океана.

– Ох, Маргарет, дай поесть, – усталость в голосе мужа задела ее больше, чем хотелось признаваться.

– Так когда он пропал? Огонь в нас? – тихо настояла она.

– Когда женился, любимая. Ты имеешь мой мозг чаще, чем я тебя, – с этими словами муж поднялся и прошел мимо нее, так и не закончив ужин. У самой двери он обернулся:

– У тебя есть крыша над головой, машина, еда на столе. Чего тебе не хватает?

И ушел.

– Тебя, – произнесла она, когда он уже не мог ее слышать.

Недоеденная отбивная одиноко лежала на тарелке. Дверь спальни хлопнула, и все стихло, кроме капель воды из сломанного крана. Кап-кап – прямо по немытой посуде. Кап-кап. Совсем как ржавый кран в бабушкином саду. В том, где были целые грядки тюльпанов и нарциссов, и так много, что можно было нарвать себе целую охапку и расставить в бутылочках по всему дому. И наверняка, если открыть глаза, летний день вырвет ее мысли из кошмара тупиковых супружеских споров, грязной посуды и постоянного чувства неполноценности. Она открыла глаза: свет от электрической лампы едва заметно моргал и с солнцем ничего общего не имел.

– Маргарет, – нарочито спокойно позвал Уильям через пару минут. – Давай поговорим, я все объясню.

Маргарет бросило в жар, потом в холод. Ее мутило от объяснений. Натыкаясь на предметы, она двинулась в противоположную сторону и буквально вывалилась на задний двор.

Уильям последовал за ней. Настиг за считанные мгновения и коршуном вцепился в руку.

– Ты хотела поговорить, давай поговорим. Это случилось всего раз. Ладно, может, пару раз. Да прекрати же ты вырываться, дай объяснить.

Зрение поплыло. Его очки в роговой оправе показались ей глазами монстра. Вскрикнув, Маргарет выдернула руку и побежала.

Ветер подхватил края ее желтого в белый цветочек платья и, взяв под локти, увлек за собой. Она не сопротивлялась и вскоре уже пыталась отдышаться, стоя под холодными брызгами волн. Справа раскинулся причал с уходящими в темную воду проржавевшими опорами. Когда-то, вечность назад, она ускользала из дома, чтобы встретить в привязанной здесь же лодке своего будущего мужа. Они доплывали до волнорезов и занимались там любовью до самого рассвета.

Это было так давно, что цепляясь за воспоминание, она чувствовала, как оно ускользает, словно сон.

– Пойдем, сестра, – этот шепот мог быть игрой ее воображения, придыханием ветра, пощекотавшим ухо и запутавшимся в волосах. Или, может, это волны, шипя, разбивались о соленые камни, донося до нее слова древние, как сам океан.

Она поднялась на причал и пошла вперед, скользя рукой по перилам с облупленной синей краской. И остановилась только на самом краю причала, раскинув руки в стороны, навстречу бескрайнему полотну воды. Волны шумно плескались, пытаясь дотянуться до ее босых ступней. Чтобы не думать, она запела, под их аккомпанемент.

– Идем, сестра, идем, – шептал океан, а она раскачивалась у самого края на пятках, вторила мелодии стихии и подставляла лицо соленым каплям дождя. Ветер коснулся ее щеки, настойчиво, как давний возлюбленный, обхватил за талию и увлек за собой.

Шум воды в ушах привел ее в себя на несколько бесконечно ужасных мгновений, Маргарет затрепыхалась и сделала рывок, чтобы подняться обратно на поверхность. Но вместо этого кто-то ухватил ее за лодыжку и потянул вниз. Край причала стремительно отдалялся. Она протянула руку в пустой надежде ухватиться хоть за что-то, но упругое и сильное тело метнулось к ней в воде и впилось острыми зубами в предплечье. Маргарет хотела закричать, но вместо этого к поверхности, сквозь кровавую пелену, поднялись пузырьки воздуха.

Существо рядом с ней издало высокий неясный клекот, но Маргарет поняла: «Тише, сестра. Мы будем едины». И тогда они запели. Теперь громко, ликующе, и мелодия обволокла ее, как теплое одеяло, унося с собой боль. Маргарет закрыла глаза, пока ее грудь терзали хищные зубы, ведь теперь она знала, что когда проснется, будет ярко светить солнце, и она встанет с кушетки, скинув плед, выйдет в сад, полный нарциссов и тюльпанов и нарвет целый букет, чтобы расставить в маленьких бутылочках по всему дому. Запах лета будет стоять в комнатах целую неделю.

Маргарет улыбнулась посиневшими губами, а желтое летнее платье будто порхало в воде, пока она опускалась все дальше на дно, к самому сердцу океана.