Нечаянное убийство [Владимир Аренев] (fb2) читать постранично

Владимир Пузий (Аренев) НЕЧАЯННОЕ УБИЙСТВО (детектив)

— Ну-с, начнем, — говорит следователь и надкусывает очередной пончик. Кусает он аккуратно, так что — никаких пятен на рубахе, никаких этаких, знаете, алых, неопрятных символов и аллегорий. Просто проголодался человек.

Вводят преступника. Волчий взгляд исподлобья, татуировка на обнаженном плече, черные полукружья под ногтями. У дыбы скучно позвякивает инструментом палач. Преступника приковывают — крепко, надежно.

— Покажи нашему гостю весь набор, — любезно просит следователь. Палач кивает и идет в дальний угол камеры. Там — копошенье теней, из которых выблескивают отдельные фрагменты: то лезвие, то шип, то железный сапог.

Вообще в камере всего один более-менее яркий источник света — лампа у пюпитра, за которым сидит четвертый персонаж: махонький, скрюченный, будто шагнувший с полотна безумного художника. Он и сам похож на живописца — всё время поглядывает поверх пюпитра на камеру, а потом — шурх-шурх-шурх, шурх-шурх-шурх.

И страницу переворачивает. Не рисует — записывает.

Хотя казалось бы — что писать? Допрос еще не начался.

— Допроса сегодня не будет, — говорит следователь, надкусывая еще один пончик. Можно бы и раньше догадаться: какой же идиот станет перед допросом брюхо набивать! — Просто посмотришь на инструмент, полежишь, подумаешь. Настоящим делом займемся завтра. Хотя… — щелкает он пальцами, — хотя, пожалуй, кое-что начнем прямо сегодня. Чтобы легче думалось.

Он кивает палачу и выходит. Уже на лестнице кривится, услышав из подвала пронзительный, полный нечеловеческой боли крик.

А утром — скандал, утром — катастрофа!

— Я ведь говорил — только слегка, чтобы сговорчивей стал. Сам на плаху пойдешь, болван!

Палач краснеет, это видно даже под кумачовым колпаком.

— Поверьте, я свое дело крепко знаю! — обижается. — Только пятки чуток пощекотал да одну иголочку под ноготь… это даже дети переносят, даже беременные женщины… Если хотите знать мое мнение, кто-то его убил. Нарочно.

— Проклятие! А стража что?

— Да проверял уже. Безотлучно стояли, не врут.

— Так кто же тогда его… как?!.. — И тут взгляд следователя упирается в пюпитр, за которым вчера шуршал писарь. Там пусто. — А где «Fixator»?! орет, топорща усы, следователь. — Где, спрашиваю тебя, «Fixator»?!!!

А тут уж и писарь в двери бочком протиснулся, вздыхает:

— Беда! — Увидел покойника, спал с лица, лапки свои стискивает до хруста: — Вчера оставил я «Fixator» незапертым. Увели его. Сами знаете, нынче народ грамотный пошел, до чтива жадный.

— Пойдешь под суд, сволочь, — шипит следователь. — Или забыл, что в нашем Королевстве слово написанное становится делом? Тем более прочитанное!

Палач с писарем только глазами хлопают, не понимают. И тогда следователь им объясняет: магический фолиант «Fixator» прочитан был не единожды и не дважды. «Щекотанье пяток» и «иголочка под ногти» повторялись для пленника всякий раз, когда кто-то читал описание пытки. И наконец бедняга не выдержал.

Кто именно убил его? Как знать, может быть, ты, читающий эти строки.