Квантовое будущее. Книга 1 [Гарри Данилов] (fb2) читать онлайн

Квантовое будущее

Вступление

К концу 21-ого, началу 22-ого века завершился распад всех государств на Земле. Их место заняли могущественные транснациональные IT-корпорации. Меньшинство, принадлежащее к руководству этих компаний, форсировано и навсегда обогнало в развитии остальное человечество, благодаря смелым экспериментам с модификацией собственной натуры. В ходе конфликта с доживающими свой век государствами они вынуждены были переселиться на Марс, где начали вживлять сложные комплексы нейроимплантов, еще до рождения ребенка. Марсиане сразу же рождались не совсем людьми, с соответствующими возможностями, намного превосходящими человеческие.

Главным идолом новой цивилизации "киборгов" стал Эдвард Крок — лучший разработчик компании "NeuroTech", который первым научился подключать компьютеры напрямую к мозгу человека. Его блестящий ум и определил образ "нейрочеловека" — хозяина нового мира, где виртуальная реальность взяла под контроль "устаревший" физический мир. Первые эксперименты с нейротехнологией часто сопровождались гибелью подопытных: пациентов интернатов, до которых обычно никому не было дела. Этот скандал был использован как повод, чтобы спровоцировать разгром корпорации "NeuroTech". Часть директоров компании, а также сам Эдвард Крок, руками ООН были осуждены в Гааге за преступления против человечности и приговорены к смертной казни. А корпорация NeuroTech перебралась на Марс и постепенно стала центром нового общества.

После победы над общим врагом, противоречия между земными державами вспыхнул с новой силой. Даже проект межзвездной экспедиции, в котором участвовали практически весь Земной шар, не смог примирить старых врагов. Но межзвездный корабль Unity с интернациональным экипажем из лучших инженеров и ученых, подходящих по возрасту, все-таки стартовал в направлении ближайшей системы Альфа Центавра. Предыдущие запуски автоматических зондов подтвердили наличие планеты с подходящими условиями среды на орбите Альфа Центавра В. На корабле была установлена первая работающая установка "быстрой связи", основанная на принципе слабых измерений запутанных квантовых систем. Время сильного измерения квантовой системы мгновенно передавало информацию между кораблем и Землей. В дальнейшем "быстрая связь" стала широко использоваться, но осталась крайне дорогим способом коммуникации. К сожалению, триумфу земной цивилизации не суждено было состояться. Экипаж Unity перестал выходить на связь через двадцать лет полета, когда по расчетам должен был достигнуть орбиты "Новой Земли". Хотя, его судьба уже мало кого волновала на фоне грандиозных катастроф, сотрясавших тогда мир.

Тяжелое поражение в Первой космической войне от США и последующая космическая блокада привели к государственному перевороту в России. Власть захватил бывший директор "Института Мозга" Николай Громов, объявивший себя вечным императором. Молва приписывала ему сверхчеловеческие способности — ясновидение и телепатию, с помощью которых он уничтожал всех врагов и "агентов влияния" внутри Империи. Почти сразу же была создана новая спецслужба — Министерство информационного контроля. Ее декларируемой целью было взять под жесткий контроль информационный хаос интернета и защитить умы граждан от тлетворного влияния марсиан. К тому же МИК не беспокоился даже насчет формального соблюдения "прав человека", и без колебаний использовал медикаментозные и прочие грубые способы воздействия на психику граждан. Надо отметить, что и западные демократии к тому времени изрядно подрастеряли свой лоск. Какая уж тут свобода в условиях тотальной нехватки всех ресурсов и перманентного экономического кризиса. К тому же, особо не подергаешься, когда в голове микрочипы, следящие за каждым шагом в интересах страховых компаний, банков-кредиторов и антитеррористических комитетов. Гражданское общество почти умерло, многие развитые страны, агонизируя, скатывались к откровенно тоталитарным режимам, что, опять же, играло на руку марсианам, отрицающим всякую государственность.

Благодаря предельной милитаризации Российской Империи удалось выиграть Вторую космическую войну: прорвать блокаду и высадить крупные десанты на Марсе. Жители красной планеты под управлением Консультативного Совета марсианских поселений оказали ожесточенное сопротивление, что привело к разгерметизации ряда городов и массовой гибели мирного населения. Под давлением всех остальных стран и угрозой полномасштабной ядерной войны, в частности с Китаем и США, Российская Империя вынуждена отказаться от своих претензий на весь Марс. По новому договору на Марсе не допускалось наличие других вооруженных формирований, кроме миротворческих сил ООН, которые быстро превратились в пустую формальность. По сути, это был ключевой момент всей новейшей истории. Сами марсиане не без скрипа признают, что людей, вживляющих компьютеры себе в мозг, от тотального уничтожения как класса и как социального явления тогда спасла только застарелая вражда земных государств.

Последующая Азиатская ядерная война между Российской Империей и Китаем за последние минеральные ресурсы планеты, сосредоточенные в Арктике и Сибири, практически устранила угрозу свободе красной планеты. Несмотря на то, что Империя вышла победителем из смертельной схватки, ее силы были окончательно подорваны. Обширные территории Сибири и Китая стали малопригодны для жизни на десятки лет. Азиатская ядерная война единогласно признана самой страшной катастрофой в истории человечества. После этого странам, перешедшим под патронаж марсиан, навсегда было запрещено иметь ядерное оружие.

Империя держалась еще двадцать лет, когда все прочие государства де-юре уже прекратили свое существование, перейдя под патронаж Консультативного Совета. Последнее государство долго внушало страх марсианам, но не более того. В конце концов, одно из покушений на императора увенчалось успехом. Без направляющей воли безжалостного диктатора Российская Империя сразу же развалилась на несколько подобных Нейротеку структур, отторгнув от себя Восточный блок — полу-бандитское образование, возникшее в подземных убежищах Восточной Сибири и северного Китая. Самым крупным обломком стала корпорация "Телеком-ру" — конгломерат бывших российских IT-корпораций, который впоследствии отвоевал себе неплохое место под солнцем красной планеты. В том числе, благодаря тому, что без лишних колебаний использовал наработки МИКа в области управления персоналом. Впрочем, контролировался он такими же стопроцентными нейролюдьми, как и прочие марсианские корпорации, пусть и потомками российских колонистов. Никаких теплых чувств к погибшей империи Телеком очевидно не испытывал. Марсиане вздохнули с облегчением: власть виртуальной реальности никакие государства более не оспаривали.

На Марсе никаких государств не было изначально, всем заправляли корпорации вроде NeuroTech и MDT (Martian digital technologies) — два крупнейших сетевых провайдера. Компания MDT отпочковалась от NeuroTech на заре ее развития, и вместе они составляли столь же неразлучную пару, как почившие республиканская и демократическая партия США. Эти два вертикально интегрированных гиганта объединяли в себе важнейшие для современного мира технологические цепочки: разработки программного обеспечения, производства электроники и предоставления коммуникационных услуг. Существовала лишь одна организация, отдаленно напоминавшая государственную — Консультативный Совет марсианских поселений, куда входили представители всех сколько-нибудь значительных компаний, чутко следившие за соблюдением правил конкурентной борьбы.

Марсианин Густав Килби, по слухам прямой потомок одного из двенадцати "учеников" Эдварда Крока, долгое время проводивший научные изыскания под крылом "BioTech Inc." — дочерней компании NeuroTech, основал собственную корпорацию "Mariner Instruments". Предыдущие наработки Густава Килби в области молекулярных компьютеров позволили компании наладить производство принципиально новых устройств. Раньше молекулярные компьютеры считались областью слишком специфичной и малоперспективной. Успехи Mariner Instruments быстро опровергли это расхожее мнение. Компьютеры, построенные по принципам молекул ДНК, по быстроте решения некоторых задач догнали традиционные полупроводниковые кристаллы, а по удобству встраивания в организм человека им не было равных. Для имплантирования м-чипов достаточно было сделать нескольких уколов, а не мучить клиента хирургическими операциями.

Чтобы сохранить ускользающее лидерство компания NeuroTech с большой помпой анонсировала проект создания квантового суперкомпьютера, способного окончательно нивелировать разницу между реальностью и ее математической моделью. Разработки по данной тематике велись давно и во многих компаниях, но лишь NeuroTech удалось создать универсальное устройство, намного превосходящее по возможностям любые другие виды компьютеров. С помощью квантовых машин поэты и художники могли почувствовать дыхание приближающейся весны, геймеры ощутить подлинный адреналин и ярость схватки с орками, а инженеры построить полноценную и работоспособную модель самого сложного изделия, вроде космического корабля, и виртуально испытать его в любых режимах. Квантовые матрицы, встроенные в нервную систему, в первых же опытах открыли принципиально новые возможности коммуникации между людьми посредством прямой передачи мыслей. Чуть позже был анонсирован еще более смелый проект полного переписывания сознания на квантовую матрицу. Перспектива стать живым суперкомпьютером настолько же пугала большинство, насколько была привлекательна для некоторых избранных.

В 2122 г. Солнечная система замерла в ожидании очередного технологического чуда. Одновременно с запуском нескольких тестовых серверов стартовала грандиозная рекламная компания. Существующее программное обеспечение спешно переводили на новые рельсы, а у NeuroTech не было отбоя от желающих заполучить в организм последние разработки на основе квантовомеханической неопределенности. Конкуренты из MDT бессильно взирали на творящуюся вакханалию и на всякий случай прикидывали свои шансы на рынке канцелярских товаров.

Каково же было всеобщее удивление, когда NeuroTech неожиданно закрыл проект, сулящий невероятные выгоды. Проект был закрыт почти мгновенно и без объяснения причин. Молча и безропотно NeuroTech выплатил огромные компенсации клиентам и прочим пострадавшим субъектам. Вся новая сетевая инфраструктура была по-тихому демонтирована и вывезена в неизвестном направлении. Коды программ и техническая информация, принадлежащие другим компаниям, выкупались за любые деньги, строжайше засекречивались и никогда нигде не использовались, хотя заделы во всех сферах были созданы колоссальные. Но, видимо, огромные убытки коммерческую компанию не волновали вовсе. В ответ на неизбежно возникающие вопросы официальные представители невнятно бубнили что-то насчет проблем из области фундаментальных законов физики. И ничего вразумительнее из них вытянуть не удавалось. Закономерно, что тайна квантового проекта дала безграничное поле для фантазий конспирологам всех мастей на ближайшие десятилетия, потеснив с пьедестала такие благодатные темы, как убийство Кеннеди, казнь Эдварда Крока или миссию корабля Unity. Истинные причины поспешного свертывания проекта и лихорадочного заметания следов никто так и не выяснил. Может, они действительно крылись в технических проблемах, может, таким способом верный своим идеалам Консультативный Совет сохранил баланс сил в марсианском сетевом бизнесе, а возможно…

Возможно, сеть квантовых серверов должна была стать последним кирпичиком в здание идеальной системы марсианского господства. Вычислительные мощности сетей поднялись бы до таких высот, что стало под силу контролировать всех и каждого. И системе осталось сделать один маленький шаг до осознания себя, как разумной сущности, которая бы отныне управляла развитием человечества. Люди и раньше никогда не жили своей собственной жизнью: не делали то, что необходимо, и не думали о том, что важно. Система не осознавала себя, но с незапамятных времен была рядом с человеком. Всегда заботилась о привычном разделении общества на высших и низших. Заботилась о том, чтобы низшие поменьше думали об общем благе в погоне за примитивными удовольствиями, а высшие — в погоне за властью. Чтобы чиновники были продажны и служили интересам финансовой олигархии, чтобы людей воспитывали неразумными и разобщенными, чтобы на улицах всегда торговали наркотиками, чтобы блеск и нищета человеческих муравейников оставляли только две возможности: шагать в пропасть или карабкаться вверх по чужим спинам.

Цари, президенты и банкиры всегда чувствовали мое холодное дыхание у себя за спиной. И неважно, за что они боролись, — за коммунизм, или права человека, они точно знали, что надрываются во благо мне, во имя моего неизбежного окончательного триумфа. Потому что я система, а они никто. Вместе с неуклюжими государствами исчезла последняя видимость того, что я служу интересам миллионов винтиков, которые меня составляют. Теперь я служу себе и своей великой миссии. Квантовые компьютеры, объединенные в сверхсеть, породят сверхразум, который навечно утвердит существующий порядок вещей, и наступит долгожданный "конец истории". Но я не могу сделать этот шаг в будущее, пока внутри меня скрывается враг. Он почти безобиден, скрыт где-то глубоко внутри, но, будучи потревожен, становится смертелен, словно вирус Эбола. Однако, знай, мой последний единственный враг, знай, что ты не скроешься, тебя обязательно найдут и уничтожат, и все будет так, как решила система…

Глава 1. Призрак

Ранним утром 12-го сентября 2144 года лейтенант службы безопасности Института Космических Исследований Денис Кайсанов скучал на посадочной площадке на крыше одного из институтских корпусов, дожидаясь, когда же наконец соизволит появиться его непосредственное начальство. Докурив сигарету, он бесстрашно запрыгнул на невысокий парапет, ограждающий периметр, и, шагнув к самому краю, с выражением полной отрешенности на лице наблюдал, как гаснущий окурок описывает искрящуюся дугу в предрассветной мгле.

Из-за крыш ближайших домов показалось солнце. Оно приветливо позолотило безликие массы серого бетона, но Денис воспринял наступление нового дня с изрядной долей раздражения. Он, как дурак, явился точно в назначенное время и теперь торчал рядом с закрытыми вертолётами, пока начальство еще сладко потягивалось в теплой постели. Нет, конечно, ни опоздание шефа, ни то, что Денис вчера неблагоразумно принял предложение соседа Лехи накатить, ни, как следствие, гудящая голова и жуткий недосып, ничуть не портили это конкретное, ничем не примечательное утро. С некоторых пор каждое утро для него было не особенно радостным.

Всего пару месяцев назад любое время дня и ночи по щелчку пальцев легко наполнялось чадом угара и кутежа. Причем не в заваленной объедками и пустыми бутылками берлоге соседа Лехи, а в самых дорогих клубах на западе Москвы. Да, в то недалекое, но навсегда ушедшее время Дэн был мажором: сорил деньгами, жил в престижном районе Красногорска, где под опекой Телекома, МинАтома и прочих корпораций кипела бурная столичная жизнь, гонял на здоровенном черном внедорожнике с понтовым газотурбинным двиглом, содержал шикарную любовницу и во всем остальном чувствовал себя вполне успешным парнем.

Его благосостояние было неразрывно связано с работой в службе безопасности ИНКИСа. Не с зарплатой, конечно, нет. Да, половина из тех с кем он вел дела в ИНКИСе вообще свои зарплатные кошельки годами не проверяли, но сама структура, раскинувшая свои неповоротливые бюрократические сети по всей Солнечной системе, давала невероятные возможности нелегального обогащения. Космические корабли, бороздящие просторы дальнего космоса, в своих необъятных трюмах возили не только безобидных лобстеров к столу инопланетных гурманов, но и запрещенные медикаменты, незарегистрированные нейрочипы, оружие, имплантаты и еще массу разного рода вещей, без которых не обойтись ни одной серьезной организации, привыкшей к тому, что цели оправдывают средства. Долю от этой торговли засылали самым высокопоставленным людям наверху. По крайней мере, директор службы безопасности московского подразделения этой деятельностью скорее руководил, чем с ней боролся. Непосредственный начальник Дениса, шеф оперативного отдела Ян Галецкий, был ставленником директора: вроде бы каким-то дальним родственником. Ян отвечал за доставку товара до московской таможни. Денис довольно быстро стал правой рукой Яна благодаря тому, что никогда не сомневался в себе и в том, что его воли, силы и нервов хватит, чтобы сломать любые преграды, встречающиеся на пути. Дэн никогда не болел и думал, что ничего не боится. Значительную часть времени он проводил в пустошах Западной Сибири, в небольших городках и поселениях, не тронутых ядерными ударами, договариваясь о поставках нелегального товара. Это было самое начало цепочки, поэтому движение оплаты в обратную сторону зачастую тормозилось где-то на предыдущих этапах, а нравы в пустошах были суровые и простые, не говоря уже про Восточный блок, но Дэн справлялся. Немаловажную роль играл тот факт, что его батя и дед по батиной линии были родом из пустошей. Дед, имперский десантник, иногда рассказывал внуку, как он в молодости гулял по Красноярску и штурмовал подземные города красной планеты. И кроме историй разудалой молодости раскрыл ему немало полезных секретов, которые потом здорово помогали выживать и находить общий язык с обитателями пустошей.

Вроде бы ничто не предвещало катастрофы, Дэн уже сколотил себе небольшой капиталец, прикупил родне недвижимость в Финляндии и подумывал над тем, чтобы завязать и как-нибудь по-тихому свалить из бизнеса. Он же не был туповатым быком, изредка он даже задавал себе неудобные вопросы о том, почему владельцы ИНКИСа терпят подобный рассадник пиратства и коррупции у себя под боком. Да что там директора ИНКИСа, цивилизованное марсианское сообщество и то, хоть и корчит брезгливые рожи, но терпит, и корабли, набитые неизвестно чем, исправно проходят все таможни и досмотры. Непонятно, что мешает технотронной космической цивилизации стряхнуть подобных дельцов, словно налипшую грязь на сапогах. Впрочем, вопросы-то он задавал, но простого ответа на них не находил, а потому и не мучил себя особо. Он решил, что вопросы, для ответа на которые необходимо лезть в сложные социально-философские дебри, не стоят того, чтобы над ними ломали голову парни вроде него. Он просто согласился с тем, с чем молчаливо соглашались все: мир так устроен, соседство нанотехнологий и полукриминального дна для тех, кто не вписался, утверждено кем-то на самом верху, и по-другому быть не может.

Дэн не питал особых иллюзий, он всегда понимал, что лишний в этом мире. Он, да и вся его знакомая братва были так, расходным материалом, случайно прилепившимся к пухлому розовому отростку марсианского благополучия, который кто-то забыл спрятать. И дело было даже не в том, что Дэн ничего не понимал в нанотехнологиях. Рядовые манагеры тоже ничего не понимали, хоть и старательно симулировали интерес, посредством покупки новых примочек на чипы, но почему-то Дэн особенно остро чувствовал свою чужеродность. Иногда он ловил себя на мысли, что единственное место куда ему по-настоящему хотелось бы свалить — это пустоши. Там он чувствовал себя своим. Пожалуй, он мог бы признаться себе, что любит пустоши, если бы не его сомнительная деятельность там.

Все рано или поздно проходит. Вот и шальные деньги, легко полученные, также легко испарились. В одно не самое прекрасное утро Денис обнаружил в своем кабинете наглых молодчиков из отдела внутренней безопасности, копающихся в столе и личных файлах. Все пароли пришлось отдать, молодчики действовали столь нагло и убедительно, что непоколебимая уверенность в себе дала трещину. Хорошо, что он, по крайней мере, не хранил ничего действительно важного на рабочем компьютере. Но даже неважного хватило с лихвой. Дэн только поразился тому, насколько быстро и бесповоротно все кончилось. Вроде бы еще вчера они с Яном были на коне: они всех знали, их все знали, а высокие покровители могли отмазать от любых неприятностей. И все были довольны. В один миг идиллия была разрушена, а большинство высокопоставленных лиц освобождены от занимаемых должностей. Покровителей Яна тоже похватали, или, может, они расползлись по щелям и затаились. И вот уже медлительный автоматический транспортник везет безжизненное, замороженное туловище Яна куда-то к поясу астероидов. Там жесткая радиация, постоянный риск и кислородное голодание не дадут бывшему шефу скучать следующие десять лет. Их маленький нелегальный бизнес больше не встречал понимания наверху. Наоборот, кто-то очень высокопоставленный и влиятельный начал трясти их веселую вольную компашку, и братва сразу же как-то сникла. Никто не демонстрировал ни сплоченности, ни силы духа, ни верности друг другу, все спасались как умели.

Дэну пришлось срочно продать все нажитое непосильным трудом: обе машины, квартиру, загородный домик и так еще по мелочи. Деньги он тут же заносил в разного рода юридические конторы, хотя был совершенно не уверен в том, что хоть половина средств доходит до кого нужно. Из серьезного человека, который мог и спросить за свои вложения, он разом превратился в бесправного мелкого уголовника. Очень часто чуть влажные, мясистые лапы без стеснения принимали подношения, а затем вмиг поскучневший голос обещал перезвонить. Дэн боролся до последнего, он не хотел бежать и не хотел верить, что все кончено. Большинство его более практичных подельников сразу навострили лыжи, впрочем, многих из них все равно поймали. У конкретного парня наверху оказались длинные руки. А вскоре Дэн и сам с ним познакомился. Новый начальник московской службы безопасности ИНКИСа — полковник Андрей Арумов — пригласил его для беседы в свой кабинет. Там за огромным старомодным столом с широкой зеленой полосой посередине Дэн окончательно растерял остатки былой самоуверенности.

Арумов сумел внушить Денису страх. Полковник был высок, жилист, маленькие, слегка оттопыренные уши несколько карикатурно смотрелись на абсолютно лысом черепе, ни волос, ни бровей у него не было совсем, что наводило на мысль о лучевой болезни или курсах химиотерапии. К тому же Арумов был угрюм, неразговорчив, очень редко и недобро улыбался, имел обыкновение буравить собеседника колючим, холодным, как у наемного убийцы, взглядом, а все лицо его покрывала сеточка мелких шрамов. Современная медицина без проблем устраняла практически все физические недостатки, но полковник, наверное, считал, что шрамы весьма удачно подходят к его имиджу. Нет, внешности не стоило придавать большого значения, особенно в современном мире, где любой мог за дополнительную плату установить на чип пару примочек, улучшающих цвет лица после бурно проведенной ночи. Но глаза, как известно, — зеркало души, и, заглянув в глаза полковника, Денис содрогнулся. Он увидел холодную пустоту, как будто смотрел в бездонную морскую впадину, в которой изредка мелькали тусклые огоньки неведомых глубоководных существ.

Как ни странно, кары обрушившиеся на его голову никоим образом не соответствовали жути, нагоняемой Арумовым. В связи с утратой доверия капитан Кайсанов был всего лишь отстранен от должности первого заместителя начальника оперативного отдела, понижен в звании до лейтенанта и переведен на должность простого аналитика. Дэн пребывал в некотором шоке от того, что так легко отделался. Почему-то отлаженная система, до того исправно глотавшая гораздо более крупную рыбу, засбоила именно на нем. Денис в общем-то не верил в счастливые случайности. Он понимал, что надо срочно рвать когти, хотя бы к родителям в Финляндию, а потом и дальше. Рано или поздно за ним должны были прийти. Но сил почему-то уже не было, навалилась апатия и безразличие к собственной судьбе. Окружающая реальность стала восприниматься как-то отстраненно, как будто все неприятности происходили с другим человеком, а он всего-навсего смотрел занимательный сериальчик о его метаниях, удобно развалившись в кресле-качалке и закутавшись в теплый плед. Порой Денис пытался убедить себя, что отказ от бегства — это проявление некого мужества. Тех, кто бежит, все равно ловят и отправляют в пояс астероидов, а тех, кто предпочитает встречать опасность лицом к лицу, чаша сия чудесным образом минует. Какая-то не до конца вырубившаяся часть сознания, прекрасно понимала, что когда его подмороженную тушку будут пинками выгонять из транспортника, вся дурь мигом вылетит из головы и останется только жалеть о том, что предпочел безвольно пойти на эшафот, а не бежать. Но недели шли, прошел один месяц, прошел следующий, а за Денисом никто так и не явился. Похоже шайку контрабандистов посчитали окончательно разгромленной и у Арумова появились другие не менее важные дела.

Но вот беда, непосредственная опасность вроде миновала, но навязчивая тоска и апатия никак не проходили. Теперь Дэн жил в родительской квартире в полузаброшенном районе старой Москвы на Красноказарменной улице. И смена окружения, как и сосед Леха, медленно, но верно сталкивающий его в бездну бытового алкоголизма, конечно же, играли свою роль. Но самым печальным было то, что каждое утро, только разлепив глаза, Денис первым делом видел перед собой драные обои и пожелтевший потолок и вспоминал, что теперь он никому не интересная мелкая сошка в громадной безжалостной системе, с мизерной зарплатой и полным отсутствием карьерных перспектив. Он понимал, что у него даже толком и профессии-то нет, как и сколь-нибудь стоящей цели в жизни. Старые районы вокруг Лефортовского парка потихоньку ветшали и рассыпались. После краха государства новых людей здесь не появлялось, только потихоньку уезжали или умирали старые. И Денис тоже чувствовал себя старым покинутым домом. Нет, существовал, конечно, верный способ развеяться, самый лучший и безопасный наркотик в мире. Хитрое устройство, сращенное с нейронами человеческого мозга, могло показать любой сказочный мир вместо постылой действительности. В полном погружении легко стать кем угодно. Там все женщины стройны и прекрасны, как легкие серны, мужчины сильны и неукротимы, как снежные барсы. Но спасаться таким образом Денис не хотел, он никогда не любил виртуальную реальность и считал ее обитателей жалкими слабаками, и раньше, и сейчас. Где-то он даже цеплялся за свою тихую ненависть ко всему с приставкой "нейро-", и это чувство не давало ему полностью угаснуть.

Денис неторопливо оправил неброский сероватый с белым мундир службы безопасности, сел на парапет и без особого интереса огляделся вокруг, смотреть вниз с высоты пятидесяти метров было немного жутковато, так что оставалось только наслаждаться окрестным пейзажем. Вот так лейтенант скучал, предавался невеселым размышлениям, пока не появилась шумная компания. Впереди рассекал пространство полноватый улыбающийся шеф оперативного отдела — майор Валерий Лапин. За ним вприпрыжку бежали два его секретаря — близнецы Кид и Дик в презентабельных костюмчиках. Необычные ребята, надо сказать, и имена у них были странные — скорее не имена, а прозвища, и вообще они были клонами и отчасти киборгами с кучей всякого железного хлама в голове, помимо стандартных нейрочипов. Тот, кто их так прозвал, давно уж канул в лету, а сами эти ребята мало интересовались происхождением своих имен, Денису они часто напоминали обыкновенные машины, хотя и были вежливы, приветливы и довольно эмоциональны, а их всегда добродушные одинаковые физиономии, эрудированность и манера говорить и мыслить в унисон неизбежно вызывали восторг и умиление в любой компании. Обычно они и одевались одинаково, только галстуки повязывали разного цвета, чтобы можно было их хоть как-то различить. Последним появился Антон Новиков, нынешний первый заместитель, со следами деятельности стилистов и визажистов на холеном самоуверенном лице, распространяющий аромат дорогого одеколона.

Через две минуты ничем не примечательный вертолет, с тонированной до полной непрозрачности кабиной, уже поднимался в воздух, разгоняя по площадке тучи пыли. За штурвал усадили Дика, впрочем, вся его работа заключалась в том, чтобы выбрать пункт назначения для автопилота.

Настроение у лейтенанта итак было не очень, а тут еще шеф начал его поднимать путем демонстрации новых заставок. Под боком вертолета поплыли, последовательно сменяя друг друга: дикие джунгли амазонии, бушующий океан, снежные вершины Гималаев, какие-то непонятные города, сверкающие великолепием огромных зеркальных башен, уходящих высоко в черное звездное небо, изображение частенько мигало и застывало: чип не справлялся с объемом информации. Наконец, шеф, видя, что все это Денису настроения не поднимает, отвалил и оставил его в покое.

— Слушай, Дэн, ты чего такой убитый сегодня? — ехидным голосом спросил Антон. — Если ты с такой рожей собираешься представлять нашу организацию в "Телекоме", то лучше иди домой, проспись.

— Да какая разница, хоть бы и бухой в жопу, они все равно примут меня с распростертыми объятиями.

— Ну злить их тоже не стоит, согласись?

— Может и не стоит, хотя мне по большому счету все равно, что они там подумают.

— Дэн, это тебе может и все равно, а остальным нет. Так что будь добр, перестань думать только о собственной персоне, я, конечно, понимаю, что она очень важная, но не настолько чтобы срывать главную сделку последних десяти лет.

— Знаешь что, Антон, — внезапно разозлился Денис, — ты перестань думать только о собственной карьере, я, конечно, понимаю, что она очень важная, но поверь мне, эта так называемая сделка будет вонять так, что ты до конца жизни не отмоешься. А если ты к тому же будешь мне заявлять, будто…

— Дэн, — оборвал гневную тираду Лапин, — на сегодня уже хватит, по-моему?

— Хорошо, шеф.

— Ей богу, Дэн, ты стал какой-то отмороженный, — добавил довольный Антон, — поверь мне, не стоит так расстраиваться по поводу своей собственной карьеры.

Шеф слегка побагровел, состроил угрожающую физиономию и пообещал обоих выкинуть из вертолета. Остаток пути прошел в напряженном молчании.

Минут через двадцать показалась громадина научно-исследовательского подразделения "Телекома" — НИИ РСАД. Диспетчерская тут же перехватила управление и после сверки паролей повела машину на одну из посадочных площадок.

Денис вылез из кабины и осмотрелся. Его окружали многоэтажные громадины из стекла и металла. Лучи неяркого утреннего солнца преломлялись в кристально чистых окнах верхних этажей, стреляя в глаза ослепительными бликами. Ожил нейрочип, настроившись на местную сеть, и развернул приветственное окно с кучей рекламы, повисшее в полуметре над асфальтовой дорожкой, оттеснив стандартную панель управления куда-то на задний план. Надо сказать, на человека неподготовленного комплекс НИИ РСАД производил неизгладимое впечатление всей этой выставленной напоказ новизной и технократичностью, всеми этими роботами и киберами, почтительно разъезжающимися перед посетителями. Да, попав сюда впервые, любой человек подумал бы, что раз на всё это потратили столько денег, значит оно того стоит. Он же обязательно бы прошёлся по тенистым парковым аллеям, где яйцеголовые работники института перемежают чрезмерные умственные усилия прогулками на свежем воздухе, и непременно развернул бы экран местной сети на всё доступное пространство, чтобы полюбоваться на комплекс с захватывающей дух высоты птичьего полёта. Да, и ещё, сторонний наблюдатель вполне мог подумать, что в таком прекрасном месте должны работать не менее замечательные люди, но Денис-то не питал по этому поводу никаких иллюзий.

Визуальный канал чипа окрасился в приветственные красноватые цвета, это означало, что теперь можно свободно перемещаться по территории комплекса, правда, с самым низким уровнем допуска: в Телекоме была принята цветовая идентификация уровней допуска. Вполне естественно, что подобные организации не желали, чтобы кто бы то ни было совал нос в их темные делишки, даже если этот субъект заведомо не может нанести никакого ущерба.

Официальный представитель — главный научный сотрудник доктор Лео Шульц — появился на экране безо всякого предупреждения: в местной сети он мог влезть без спросу в голову кому угодно и ведь никак от него не отделаешься. Надо думать, на подчинённых он производил именно такое впечатление — кары небесной: высокий, худощавый, сухое желтоватое лицо неопределённого возраста, с крупным, слегка напоминающим загнутый ястребиный клюв, носом, гладко выбритое и без единой морщинки. А ведь ему, наверное, около сотни лет, в такой конторе быстро главным не станешь. Безупречная прическа с волосами насыщенного иссиня-черного цвета придавала доктору слегка молодцеватый, подтянутый вид. Его глаза, к сожалению, портили это впечатление — холодные глаза жестокого и умного старика. Казалось, за долгую жизнь в них выцвели все эмоции и они стали прозрачными и светлыми, похожими на два ледяных горных источника. И все это в сочетании с обманчиво мягкими, вкрадчивыми движениями. Вот именно такие люди прекрасно вписывались в общую структуру Телекома. Подобных типов Денис всегда не любил: не то чтобы его раздражала самоуверенность и безупречность доктора, а раздражал скорее едва уловимый оттенок пренебрежения, промелькнувший в его бесстрастных глазах.

— Здравствуйте, господа. Рад вас видеть на территории нашей организации. Я как хозяин предлагаю воспользоваться нашим гостеприимством. Простите, что не смогли посадить сразу на крыше здания, сегодня все забито.

— Э-э-э… — шеф немного растерялся, он как раз вылезал из кабины и зацепился за что-то штаниной. — Как нам быть с машиной?

— Поставьте на удаленное управление, диспетчерская отведет ваш вертолёт на стоянку. Не бойтесь, с ним ничего не случится, — Лео изобразил слабую улыбку, шеф неуверенно улыбнулся в ответ, не в силах сдвинуться с места. — Просто вы можете задержаться у нас дольше запланированного.

— А где вас найти?

— Жду у входа в центральный корпус. Можете воспользоваться путеводителем, вкладка справа вверху на главной странице.

Денис живо представил себе все эти красные стрелки вдоль дорожек и вспыхивающие в воздухе надписи: "поверните направо", "через двадцать метров поверните налево", "осторожно, рядом крутой склон" и вполголоса проворчал:

— Обожаю прогулки на свежем воздухе.

— Если вам приглянулся наш парк, то можете не слишком торопиться, — живо отозвался Лео. — Настоящее произведение искусства, не правда ли?

— Да, хорошо, мы будем минут через пятнадцать.

Доктор убрался с визуального канала, и там снова воцарились яркие рекламы и приглашения, призывающие воспользоваться услугами местной сети.

— Ну как, шеф, идешь? — осведомился Денис.

— Да, сейчас, — Лапин высвободился из плена вертолёта, — знаешь, меня совсем не тянет болтаться по этому парку.

— Меня, в принципе, тоже, но было бы неплохо показать, как мы восхищены мощью и процветанием "Телекома".

Лапин досадливо поморщился, наверное, подумал, что их-то собственная организация победнее будет, больше по масштабам, но несомненно финансируется менее качественно.

Они все ещё немного постояли, глядя на поднимающуюся машину, а затем неспешно двинулись по дорожке.

— Знаешь, Дэн, я, кажется, порвал брюки.

— Это, по-моему, не проблема, в сети наверняка есть услуга маскировки подобных несуразностей и к тому же бесплатная, я думаю.

— Непонятно, на кого она подействует, может только на тебя и Антона.

— Ну, на Шульца по-любому не подействует. Предстанешь перед ним во всей красе.

Шеф состроил кислую мину, но судя по остекленевшему взгляду, решил всё же положиться на местный сервис. Дальнейший путь продолжался в полном молчании. Антон вместе с близнецами ушли далеко вперед. Шеф явно был не в духе. Не радовали его все эти лесонасаждения и то, что к ним прилагалось: пение птиц, порхание бабочек и благоухание цветов. И дело тут вовсе даже не в досадной случайности, что произошла во время разговора с Шульцем, нет, жгучая зависть по отношению к сотрудникам НИИ снедала шефа. Он даже уже подумывал о смене места работы, не всерьёз, конечно, но где-то глубоко внутри засел такой червячок, который настойчиво зудел, что если он надавит на нужные связи, то произойдет чудо, и его пригласят в Телеком на хорошую должность, и все жизненные проблемы будут решены. Вот где настоящая сила и власть: в бесчисленных подразделениях "Телекома" никто не ведает, что на самом деле скрывается за безликими наименованиями, вроде разработки систем автоматического действия.

Дениса такое положение дел не сильно задевало, и желания сменить место работы также не возникало. Ему нравилось думать, что у него еще остались какие-то моральные принципы. Например, он никогда бы по доброй воле не стал заниматься тем, чем занимались сотрудники НИИ РСАД. Нет, он, конечно, сознавал, что его бурные похождения на ниве нелегальной торговли — тоже не образец добродетели, но то, что приходится делать в учреждениях, подобных НИИ РСАД… "Бррр…, живодеры, — содрогнулся Дэн, — надо бы как-нибудь соскочить с этой темы. Вот Антон — сволота и беспринципный карьерист, ему все равно чем заниматься: хоть котят топить, хоть наркотиками торговать".

А занимался с виду приличный институт, в том числе превращением обычных сотрудников силовых структур в суперсолдат в интересах служб безопасности разных не особо щепетильных корпораций. Суперсолдаты представляли из себя некий сплав человека и кибернетических устройств, позволяющий получить целый комплекс жизненно важных для любого солдата свойств. Арумов, видимо, решил, что это отличная идея: заменить в ИНКИСе кодлу жирных вороватых засранцев, вылезающих из офиса только для рэкета более мелких организаций, на пару батальонов бесстрашных послушных терминаторов. Как конкретно происходил процесс превращения, Денис особо не интересовался. Так, для виду, полистал предоставленные материалы. Все равно, наверху уже все порешали так, что беспокоиться не стоило. Да и вообще, он не хотел иметь дело с модифицированными людьми и зарекся не подходить к ним ближе, чем на километр. К сожалению, в голову невольно закрадывалась мысль о том, что Арумов специально попридержал таких как Денис стопроцентных каторжников, чтобы потом использовать для отработки пилотной версии новых убер-зольдатен, а то вдруг добровольцы не сыщутся.

Боевой дедушка Дениса, которому горячительные напитки здорово развязывали язык, в числе прочих космобаек очень любил рассказывать про штурм марсианских поселений в далеком 2093 году. В принципе, оно и понятно — это был самый драматичный момент в его жизни, да и, пожалуй, в истории Российской Империи. Обыкновенно все начиналось с описания того, как дедушка, еще молодой бесшабашный капитан, вываливается на красный песок из покореженного посадочного модуля и пытается найти свою БМП. Рядом кто-то стреляет и падает, черное небо все расчерчено следами от ракет и кораблей. Каждые несколько секунд эта вакханалия освещается вспышками ядерных взрывов в ближнем космосе. В голове полная каша из лихорадочных переговоров, устаревших приказов, воплей о помощи. Мирное население в ужасе попряталось в герметичные дома и убежища. Часть пещер варварски раскупорена ракетными ударами, но внутри еще ждет мощная эшелонированная оборона. Тут дедушка обыкновенно делал многозначительную паузу и добавлял: "Да, парень, это был настоящий ад". В том возрасте подобные картины здорово западали Дэну в душу.

Продолжение, в принципе, могло быть любым, в зависимости от настроения. Причем серьезных требований к непротиворечивости историй, рассказанных в разное время, не предъявлялось. Частенько дедушка рассказывал, что впереди непобедимого космического десанта на штурм пещер шли еще более непобедимые спецподразделения, состоящие из имперских суперсолдат. Проверить, что в дедушкиных историях было правдой, а что легендами, Денис не мог, но историям про суперсолдат, пусть и явно приукрашенным, охотно верил. Логично, что сразу после захвата трона, император Громов озаботился созданием особого рода войск, которые бы подчинялись только ему и не обсуждали приказы. Причем это были не просто модифицированные люди, как в проектах НИИ РСАД, а выращенные в пробирке организмы с искусственным генотипом. Им поручали самые невыполнимые задачи, когда гнать вперед обычных солдат и получать потом похоронки было чревато для дальнейшей генеральской карьеры. Искусственные солдаты были одним из самых охраняемых секретов Империи, их редко кто видел без боевых скафандров, и про их настоящий облик было известно очень мало. Ну, по крайней мере, дедушка служил рядом и говорил, что эти ребята антропоморфные создания, а не какие-нибудь там крабы. В войсках их чаще всего называли призраками. Несмотря на свою засекреченность, воевали призраки много и успешно. Дедушка авторитетно утверждал, что если бы в первой волне марсианского десанта на амбразуры не пошли призраки, то потери при штурме подземных городов были бы колоссальные, и не факт, что штурм вообще бы состоялся. Потери призраков, понятное дело, никого не волновали, возможно даже их самих. Со слов дедушки, по боевым возможностям они давали сто очков вперед не только людям-солдатам, но и продвинутым боевым роботам. У них был нюх лучше, чем у собаки, они воспринимали очень широкий диапазон электромагнитного излучения, дополнительно могли ориентироваться с помощью ультразвука, как летучие мыши, и воевать без скафандра в условиях открытого космоса и повышенной радиации. Имели скелет, усиленный композитными вставками, мышцы с очень развитым анаэробным гликолизом, как у рептилий, что позволяло развивать огромную силу в скоротечном бою и одновременно обходиться без воздуха. Их нельзя было поразить одним выстрелом, потому что все жизненно важные органы были распределены по телу, как, например, сосуды с мускулатурой, которые были способны самостоятельно перекачивать кровь. Ну, и еще куча прочих сверхспособностей им приписываемых, вплоть до телекинеза и посылания эманаций ужаса в сторону противника.

В подземелья призраки рванули первыми, прямо на неподавленную оборону, не считаясь ни с потерями, ни с ущербом, наносимым мирным городам. У них на данное мероприятие был свой план, немного отличный от планов командованиявоенно-космических сил. Они были не прочь устроить геноцид местному населению. Что с успехом и проделывали, когда им удавалось первыми ворваться в подземные города, пока бравый десант еще копался где-то наверху. Призракам было плевать на международные договоренности и обычаи войны, в их насквозь искусственных и тотально промытых мозгах сидела единственная цель, ради которой их и создавали, — уничтожать марсиан. Нет, они не были такими уж закоренелыми фашистами и классифицирующим признаком был вовсе не факт постоянной прописки на Марсе, а только принадлежность к элите марсианского общества. Предложение прогуляться по красному песочку без скафандра получали те, у кого еще до рождения были имплантированы сложные комплексы нейронных сетей. Обывателей, использующих нейрочип для того, чтобы погонять в он-лайн игры, призраки старались не трогать. Понятно дело, что критерий был не только весьма размыт, но и сложен для применения в полевых условиях, поэтому ошибки случались. Но если где-то в глубине своей генетически модифицированной души призраки и корили себя за невинно загубленных любителей варкрафта, то на эффективности их работы это никак не сказывалось. Фильтрационные лагеря появлялись сразу же после боя, когда в соседних пещерах еще гремели взрывы. Причем если несознательные мирные жители отказывались добровольно открывать убежища, это приводило лишь к массовым жертвам среди них. Кто отдал преступный приказ убивать мирных марсиан, или же это была личная инициатива призраков, никто так и не выяснил.

Можно было подумать, что призраки были идеальными рыцарями смерти, без жалости и раскаяния, но у марсиан, злоупотреблявших кибернетизацией, все же был шанс спастись, эфемерный, конечно, но все же… Призраки очень любили задавать один единственный вопрос: "Что может изменить природу человека"? Видимо терзали их смутные сомнения по поводу собственной идентичности. Или может они пересидели за одной древней игрулей и решили, что подобный вопрос, по определению не имеющий правильного ответа, — это прекрасный способ поиздеваться над еще не утратившей надежду жертвой. Впрочем, дедушка утверждал, что лично видел марсианина, который вырвался из лап старухи с косой, придумав ответ, который понравился призракам. Марсианин был очень молод, практически еще подросток. Ни он, ни его родители по факту не принадлежали ни к какой элите, не занимали высоких постов в корпорациях и жили в маленькой квартирке промышленного района, но количество нейрочипов в их мозгах зашкаливало, а призраки трактовали любые сомнения не в пользу марсиан. Родителей и двоих детей расстреляли, а одного почему-то оставили в живых. Вряд ли он был так уж рад подобному спасению. Сколько не допытывался маленький Денис у дедушки, что за ответ придумал марсианин, все тщетно. Дедушка со своими армейскими друзьями сам неоднократно ломал над этим голову и ничего вразумительного не придумал.

После распада империи призраки, в полном соответствии со своим неофициальным наименованием, словно растворились в воздухе. К настоящему моменту они уже должны были попросту вымереть: даже если предположить, что кто-то смог обеспечить им надлежащий медицинский уход, то уж размножаться сами они точно не умели. Хотя, впрочем, кто его знает, что они там умели…

— Дэн, ты куда это нас привёл? — прервал воспоминания шеф. Вокруг шумел сосновый бор, сквозь частые просветы виднелись серебристые институтские корпуса, вдалеке где-то виднелись…

— Извини, шеф, замечтался чего-то.

— Что-то ты сегодня и правда не в форме, опоздаем же, и наши куда-то запропастились. Этот Шульц подумает, что мы в его гребаном парке все кусты пометили.

Таким образом день не задался с самого начала. Далее события развивались примерно в том же духе. Лео вместе с близнецами и Антоном встретил их у входа. На опоздание нисколько не обиделся, был вежлив и предупредителен. Провёл гостей по всему институту, показал какие-то установки и испытательные стенды, перемежая свою речь кучей технических подробностей, и по секрету признался, что потому как его организация такая успешная, такая богатая, такая процветающая и так далее, им даже доверили разработку новой операционной системы для сетевых серверов "Телекома". Естественно, НИИ блестяще справилось с заказом, произведя мимоходом революцию в данной области, но он попросил пока об этом никому ни слова: работа ещё не закончена. Лео играл свою роль на "отлично". Нейрочип Дениса послушно записывал всю эту чушь, ему предстояло делать вид, что он вникает в технические детали проекта, чтобы потом всё равно вынести положительное решение. Все сотрудники как по команде оборачивались и разглядывали одежду шефа, как будто им кто-то подсказал, вполголоса отпускали какие-то комментарии. Шеф, естественно, краснел, нервничал, ругался вполголоса, на вопросы отвечал невпопад, Лео вместо того, чтобы этого не замечать, вежливо приподнимал левую бровь, или не менее вежливо улыбался и со словами: "Если вам что-то непонятно, вы спрашивайте" пускался в пространные малопонятные объяснения. Антон тоже вел себя отвратительно: всем интересовался, обо всем желал узнать поподробнее, со всеми хотел познакомиться, шутил, смеялся, — энтузиазм из него бил ключом.

В конце концов бесконечная вереница похожих друг на друга лабораторий слились в одно сплошное белое пятно, возникали какие-то замы, заведующие отделов, ведущие специалисты и просто знакомые Лео. Со всеми надо было здороваться, знакомиться, обсуждать их научные идеи, в которых Денис не видел никакого смысла. Всё это вперемешку с хвалебными отзывами в адрес материально-технической базы НИИ, видимо, считалось дурным тоном — дать посторонним людям усомниться в безграничном могуществе организации. Хоть бы какая мелочь кого не устраивала: в буфете там сливок в кофе не долили, или кусты в парке криво подстрижены, так нет же — всё идеально.

Закончилась эта эпопея в здоровенном конференц-зале на втором этаже, одну стену которого целиком занимало кристально прозрачное окно, выходящее в парк. Буквально в десяти метрах от них журчал маленький ручеек, киберсадовники увлеченно обхаживали экзотическую растительность, вроде ярких тропических цветов, явно не приспособленных для этих широт и времени года. По мирным парковым деревьям скакали ручные белочки, двое сотрудников, самого ботанского вида, пытались изобразить какую-то физическую активность на тренировочной площадке неподалеку. Картина складывалась самая идиллическая, невозможно было представить, что здесь же безжалостно кромсают людей ради власти и денег.

Забавно помаргивающий робот развез им поздний обед или ранний ужин, за которым они собрались обсудить последние детали. Беседа поначалу завязалась довольно непринужденная, в основном о новых японских автомобилях, или о прошедших корпоративных вечеринках. Денис предпочитал отмалчиваться, несмотря на деликатные попытки Шульца его разговорить. Близнецы изредка улыбались, в унисон отпуская сугубо политкорректные шутки, всем своим видом подчеркивая, что они тут так, в принципе, никто, один — главный переносчик ноутбука, другой — заместитель главного переносчика. Антон естественно жрал в три горла и болтал без умолку, стремясь показать свою деловую и прочую осведомленность, разбалтывая в том числе довольно конфиденциальную информацию. Шеф даже не пытался его урезонить, да и вообще чувствовал себя явно не в своей тарелке, такой вид бывает у человека, который понимает, что из корыстных побуждений впутался в грязное дело, где ему в лучшем случае светит роль зицпредседателя. Постепенно аппетит у шефа пропал совсем, он мрачно ковырял еду и нехотя листал протокол, которым Лео все настойчивее спамил по сети и предлагал подписать.

— Денис, у вас что-нибудь случилось? — Лео на время оставил Лапина в покое и решил атаковать неразговорчивых подчиненных.

— Нет, с чего вы взяли?

— Ну просто вы все время молчите, или может что-нибудь от нас скрываете?

— О, ну что вы, — с радостью вступился за коллегу Антон, — просто у Дениса в последнее время столько проблем: на работе и в личной жизни, насколько я знаю.

Лео сочувственно покивал головой:

— Ну значит надо поправить настроение.

Робот-гарсон с готовностью распахнул прицеп, в котором на вращающемся барабане расположилась целая батарея разнообразных бутылок.

— Вы предпочитаете крепкие напитки, вина?

— Предпочитаю чай, — сухо ответил Денис, — с лимоном, пожалуйста.

— О, ну что вы, какой чай в это время суток. Вот, шотландский виски рекомендую.

Лео не поленился сам разлить вискарик по стаканам и точными бросками отправить порции гостям.

— Итак, думаю пора нам покончить с определенными формальностями. Сами понимаете, без протокола получится, что наш день прошел как бы интенсивно и напряженно, но несколько безрезультатно. И вам и мне надо как-то отчитаться перед руководством.

— Да, за банкет, — буркнул Денис.

— Ну, в том числе, — ни мало не смутившись согласился Лео.

— А вы спишите на представительские расходы.

— Я-то спишу, но только если протокол…

Лео виновато развел руками, словно говоря: "Я же не зверь какой-нибудь, но надо отчитаться за вискарик".

У Лапина был такой взгляд, словно он готов был из собственного кармана оплатить любые алкогольные напитки в количестве достаточном, чтобы свалить Шульца с ног.

— Да, конечно, только я сперва выйду покурить, — нашелся шеф, — у вас же тут не курят?

— Нет, не курят, — снисходительно улыбнулся Лео, как сытый кот от скуки подаривший мышке отсрочку перед неминуемой казнью, — пройдите по коридору направо до конца, там можно покурить на балконе.

— Мы скоро, буквально пять минут, — промямлил шеф, суетливо хлопая себя по карманам, — Дэн, ты пойдешь, а то я, кажется, сигареты забыл.

— Да, иду.

Балкон представлял из себя целую террасу с удобными креслами и видом на изрядно опостылевший парк.

— Вот жлобы, — прогудел Лапин, плюхаясь в кресло, — кто бы нам такую курилку отгрохал. И Шульц этот — ганс недобитый… "спишем на представительские расходы, но только если протокол…". С ноги бы гаду, а то строит из себя…

— Слушай, шеф, я не думаю, что в этом здании есть хоть миллиметр пространства, которое не прослушивается и не просматривается. Может по личному чату обсудим деликатные вопросы?

— Да пошли они все. Тут только один деликатный вопрос, как бы мне отмазаться от протокола? Ну приехали, погуляли, а подписанный протокол вышлем через недельку. Я через три дня в отпуск сваливаю, вон Антон подпишет, на то он у нас, сука, энтузиаст-стахановец. А стрелки-то мы переводить умеем, пускай его потом Арумов сношает во все щели.

— Правильно, конечно, рассуждаешь, — согласился Денис, неторопливо затягиваясь, — но надо как-то обосновать задержку. Так просто нашему гер Шульцу не скажешь: пришлем через недельку, он ведь не отвянет.

— Не отвянет, — шеф курил нервно и торопливо, — слушай, Дэн, ты же умный парень, пошевели мозгами.

— Я же как все: документы особо не читал. Да и не понимаю я ничего в биофизике и нанороботах.

— Читал не читал, а отмазываться надо.

— Арумов-то что сказал по поводу протокола?

— Да что он скажет, ты же понимаешь, как это делается: вы проанализируйте все внимательно и если нет серьезных замечаний, то подписывайте.

— Значит надо найти замечания в материалах или протоколе.

— Спасибо, кэп, — едко отсалютовал Лапин сигаретой, — а то я сам не догадался. Нас этот Шульц с любыми замечаниями по стенке размажет. И если ты не понял, они с Арумовым давно обо всем договорились и, не дай бог, он ему звонить начнет. Тут надо такое стопудовое, железобетонное замечание найти, чтоб никто не прикопался.

— Где ж его найдешь…

Они помолчали пару минут, любуясь предзакатной природой сквозь клубы дыма.

— Ничего особенного в голову не приходит, — начал Денис, — но давай хотя бы время потянем, может Шульц насосется своего вискаря и спать пойдет.

— Предлагаешь тут сидеть, пока он не нажрется?

— Нет, можно вежливо потянуть. Давай попросим его показать телекомовских суперсолдат. Типа, покажи товар лицом, а то мы целый день ходим-бродим, а самого интересного и не видели.

— Вряд ли все так просто, может их тут даже нет, и Арумову-то их уже показывали.

— Ну, раз Арумову показывали, вот пусть он сам и отдувается. По мне, так просьба самая что ни на есть тривиальная. Хочешь что-то продать, покажи сначала товар лицом. И чем дольше они тут будут их искать, собираться и так далее, тем лучше. Мы пока еще подумаем…

— Подумаем… мы так можем и всю ночь думать, толку-то… Впрочем, давай попробуем, глядишь ганс действительно плюнет на все и отвалит.

К перспективе что-то еще демонстрировать Лео, естественно, отнесся с плохо скрываемой досадой.

— Ну, надеюсь, вы осознаете, что я не могу устроить маленькую победоносную войну, чтобы вы все увидели своими глазами? — не слишком вежливо осведомился он.

— Почему сразу войну, — развел руками Денис, — я плесну нам еще, вы не против?

— Конечно, будьте так любезны.

— Так вот, мы бы хотели посмотреть подразделения суперсолдат, которые есть у НИИ РСАД. Вы же несомненно используете собственную разработку? И заодно опробовать вашу уникальную систему боевого управления, мы так много о ней слышали…

— О, прекрасно, мне же ничего не стоит озадачить половину нашей службы безопасности. И мы не употребляем терминов вроде "суперсолдаты". К вашему сведению они такие же люди, как и вы. Мы говорим — специальные подразделения.

— Я понял. Простите. Нет необходимости поднимать на уши всю службу безопасности, достаточно трех-четырех человек и включить вашу замечательную программу.

— О таких просьбах надо предупреждать заранее. Это сейчас визировать, по крайней мере, у зама службы безопасности…

— Бросьте, Лео, неужели вы откажете нам в пустячной просьбе? Мы же ни в чем вам не отказываем. Видимо, наши помощники что-то напутали с повесткой встречи, мы были абсолютно уверены в том, что данное мероприятие согласовано.

Кид адресовал Денису ироничный взгляд, но, наткнувшись на угрожающую физиономию Лапина, тут же растерянно закивал и полез в свою почту:

— Да-да, простите я напутал, вот даже письмо от руководства с просьбой…

— Да, включить демонстрацию применения спецподразделений…, - пришел на помощь Дик.

— Мы виноваты, совсем замотались, — хором произнесли братья.

Лео скривился, наблюдая за этим бездарным спектаклем, но приличия были соблюдены, поэтому, поворчав еще немного, он предложил закругляться с трапезой.

Прикатились несколько больших кресел с откидывающими спинками, похожих на массажные. Лео объяснил, что сначала им продемонстрируют возможности тактического симулятора и системы боевого управления, а это лучше делать в полном погружении. Пропускная способность внутренней сети НИИ РСАД вполне позволяла реализовать функции полного погружения без подключения к терминалу, а кресла могли заменить биованну на пару часов. Настоящих, а не виртуальных, суперсолдат им обещали показать позже. Лео еще немного повозникал насчет того, что вместе с информационными материалами им были высланы и демо-версии всех программ. Лапин в ответ довольно откровенно предложил не выпендриваться. Но в конце концов все успокоились, разлеглись поудобнее и запустили сетевое приложение.

Тихий подмосковный вечер дрогнул и стал расплываться, словно кто-то плеснул воды на акварельный рисунок: дизайнеры поработали на славу. Стали смутно угадываться какие-то очертания — этим дело и ограничилось, по крайней мере для Дениса. Наполовину сформировавшееся изображение пару раз мигнуло и погасло, вместе с ним исчезло и все окружающее пространство. Исчезло и тут же появилось вновь, но все равно ощущение было пренеприятное: как будто ты внезапно ослеп. Прямо перед носом развернулось тревожное красное окно, требующее перезагрузить систему.

Денис чертыхнулся и снял с руки ленту гибкого планшета. Старый нейрочип отказывал довольно часто, и Денис каждый раз поминал очень недобрым словом создателей данного девайса. Хотя его нейрочип, в общем-то, и не являлся таковым, представляя собой весьма допотопную систему из контактных линз, миниатюрных наушников и внешнего планшета который выполнял функции компьютера, передавая сигналы на линзы и наушники через несколько проводков, имплантированных под кожу. По сравнению с любым, самым завалящимся провинциалом из российской глубинки, не говоря уже о киборгах вроде доктора Шульца, Денис был абсолютно чист от чужеродного вмешательства в организм.

Во всем, конечно же, есть и приятные моменты. Зато стало возможным понаблюдать жизнь корпорации в более естественной и непринужденной обстановке, без всяких там сервисных программ. Весьма приятно было видеть, что парк не так уж идеально подстрижен и симметричен, что буйная тропическая зелень редчайших видов, высаженная рядом с ручейком, все эти громадные яркие, несуществующие в природе цветы, — не кропотливая работа многих генетиков и садовников, а халтурка всего лишь парочки компьютерных крыс и одного дизайнера, и то не самого лучшего. Со всякими там бабочками и стайками колибри он явно перестарался. Но самым приятным открытием было то, что доктор Шульц, словно стареющая дева, сильно злоупотребляет не только косметикой, но и хитрыми программами, маскирующими его истинную личину. И лицо у него слегка помятое и уставшее, и глаза заплывшие, и морщин много, и рубашка далеко не такая уж ослепительно белая. С виду прямо как обычный человек, а не главный научный сотрудник огромного НИИ — любо-дорого посмотреть.

Цветущая физиономия Дениса — это первое, что предстало перед глазами доктора, когда он вернулся в обычный мир. Остальная команда продолжала пялиться куда-то невидящим взором. Доктор был сильно озадачен, если не сказать шокирован. К ним уже спешили два амбала-охранника и человек в штатском, скорее всего дежурный врач. "Они наверняка думали, что я должен сейчас как слепой крот, которого вытащили из норы, носиться с воплями по помещению, натыкаясь на роботов и круша бутылки с дорогим пойлом" — подумал Денис и улыбнулся еще шире.

— Все в порядке, господа, — сказал он, не переставая улыбаться, — у меня очень старый чип, при сбое он автоматически выключается. Со мной все хорошо.

— Насколько же он старый? — удивился подбежавший врач, он естественно не ожидал, что помощь не требуется. Любая современная модель была слишком глубоко увязана с нервной системой человека, и даже перезагрузка или переустановка операционной системы самого чипа превращалась в медицинскую проблему.

— О, очень старый, — уклончиво ответил Денис, — в нем плохо работает даже функция полного погружения.

— Где вы такой нашли?! — врач недоуменно покачал головой и сделал знак охранникам удалиться, он был сильно расстроен, что из-за такой ерунды, как старый нейрочип, его оторвали от более приятных дел и заставили бежать сломя голову на помощь человеку, который, кажется, отлично себя чувствует. — Давно бы нашли время и заменили на новый. А то ходите с таким хламом в голове — голова-то своя, не казенная.

— Вот именно. Я не доверяю никому копаться в своей голове, извините.

— Это фобия, она легко лечится, — невнятно буркнул раздосадованный врач, и пошел вслед за охранниками.

Теперь Лео казался весьма заинтересованным этой историей. Надо сказать, он очень неплохо умел скрывать свои чувства, но сейчас почему-то не счел нужным скрывать свое удивление. Да, почтенный доктор разбирался во всякой разной кибернетике и в отличие от ретировавшегося врача был крайне дотошен и любопытен.

— Что-то вы темните, дорогой друг. Нейрочипов, которые можно просто выключить или перезагрузить, не выпускают уже лет шестьдесят, наверное. Да такой хлам никто бы просто не взялся имплантировать и в нашей местной сети он не смог бы зарегистрироваться.

— Какая вам разница, зарегистрировался же?

— Признаться, я заинтригован. Ты крайне необычный человек, Денис, — из тона Лео куда-то исчезла привычная холодная любезность

— Рад слышать, только не надо набиваться ко мне в друзья.

— А что, у тебя и друзей нет?

— На самом деле ни у кого нет друзей, это самообман.

— Откуда такой цинизм?

— Просто трезвый взгляд на человеческую природу.

— Ладно, Денис, ты не думай, что я хочу стать твоим другом. Я тоже не очень-то верю в крепкую мужскую дружбу.

Лео криво ухмыльнулся, налил себе еще виски и вытащил из того же прицепа здоровенную пепельницу и набор темно-золотистых сигар, пахнущих закрытыми элитными клубами, где вальяжные дяди решают, кто завтра станет президентом и когда пришла пора обрушить котировки голубых фишек.

— Гадость, конечно, но люблю нарушать правила, — пояснил он.

Денис отнесся к этим приготовлениям и явному стремлению доктора наладить более тесный контакт с некоторой подозрительностью и от предложенного дымящегося обрубка вежливо отказался.

— Понимаешь, мне интересны необычные люди, — пояснил Лео, — только по-настоящему необычные, а то, знаешь, все притворяются необычными, а на деле воюют против системы только из недр своей уютной биованны.

— С чего ты решил, что я против системы?

— А зачем тогда нужен подобный чип? Современные сети вполне безопасны — компьютерный терроризм и хакеры давно вышли из моды.

— Работа у меня не безопасная.

— Ну-ну, а то я смотрю ты такой мрачный все время, шучу, конечно. Но не надо пудрить мне мозги. Я готов поспорить, что тут дело гораздо серьезнее…

— Не надо лезть в мою жизнь, она моя, и я делаю с ней что хочу.

— Конечно, но глупо вести политику двойных стандартов по отношению к самому себе.

— В смысле?

— В прямом, ты вроде разумный парень, который не верит в людей, и это правильно. Но поэтому вдвойне глупо верить, что твоя жизнь в этом жестоком мире принадлежит такому, в общем-то, ничтожному существу, как ты сам.

— По крайней мере, в моей голове прописан только я один.

Доктор снова усмехнулся.

— Знаешь, я тут запросил о тебе информацию, ты не против?

"Хочет меня позлить, видимо", — решил Денис.

— Нет, конечно, предлагаю еще зайти ко мне домой и порыться в грязных носках.

Лео в ответ лишь добродушно ухмыльнулся.

— По поводу того, как российские корпорации охраняют личные сведения я не питаю лишних иллюзий, — понимающе усмехнулся Денис в ответ на ухмылку Лео.

"Просто не оставляю о себе лишних сведений", — договорил он про себя.

— Так вот, ты не зарегистрирован ни в каких социальных сетях, у тебя нет кредитной истории, что само по себе, кстати говоря, подозрительно. Нет крупной собственности, хотя может она оформлена на родственников… но не важно. Самое удивительное, что у тебя нет медицинской страховки и вроде бы нет никаких записей о вживлении нейрочипа.

— Я же сказал, не доверяю никому копаться в своей голове.

— То есть чипа нет? — глаза доктора аж заблестели как у охотничьей собаки, взявшей след. — Значит, есть только внешнее устройство, которое имитирует его работу.

— Ты так говоришь, как будто это противозаконно.

— Технически, конечно, в этом нет ничего противозаконного. Но на практике это очень не приветствуется, когда регистрация чипа в сетях отвязана от самого человека. Я все-таки не очень понимаю, зачем тебе это нужно? Ты ведь сам обрекаешь себя на отсутствие нормальной работы, ну работу в огрызках Российской Империи я в расчет не беру…

— Спасибо, мне нравится работать в огрызках.

— Нет, серьезно, тебе даже куда-нибудь в Европу не выехать, я уже не говорю про Марс. Точнее, как повезет, в зависимости от того насколько удачно твое устройство имитирует работу нормального чипа.

— Я поеду, куда захочу, это старая военная модель, создавалась специально для высших чинов армии и МИКа, но она опередила свое время на много поколений, — решил похвастать Денис. — Помимо функции аварийного отключения в моей машине много чего есть: можно, например, выборочно отключать непонятные потоки информации, которые иногда появляются в сети.

— Любой нейрочип способен защищаться от вирусных программ, тем более в современных сетях их действительно практически нет.

— Я говорил не о вирусах.

— А о чем же тогда?

— Это так важно?

— Мне интересно, — подчеркнуто вежливо произнес Лео, — может в нашей сети тоже существуют эти непонятные потоки информации, это было бы крайне неприятно.

— Существуют, они есть практически во всех сетях.

— Какой кошмар, а ты бы не согласился побывать в других подразделениях "Телекома" на предмет выявления…

— Дружище Лео, твой юмор мне непонятен, я говорил о косметических и прочих сервисных программах, которые по сути ничем не отличаются от вирусов: нагло лезут в мою черепную коробку при полном, между прочим, попустительстве разработчиков операционных систем для сетевых серверов и нейрочипов, которые не предусматривают никаких средств защиты от подобного вмешательства.

— Ты что же, и правда веришь в эти происки желтой прессы, будто простых обывателей можно по щелчку пальца превратить в рабов виртуальной реальности?

— Я вполне готов поверить, что это делается постоянно в коммерческих целях, и хочу видеть мир собственными глазами.

— Ах вот ты о чем, — с наигранным облегчением вздохнул Лео, — могу тебя заверить, что по крайней мере в европейских и российских сетях о работе таких программ пользователь всегда уведомляется, и любые случаи незаконного вторжения тщательно отслеживаются, а бессовестные провайдеры лишаются лицензии. Хочу тебя также заверить, что в новой операционной системе, разработанной нашим институтом, предусмотрены специальные меры защиты пользователей, очень серьезные меры.

— Прибереги, пожалуйста, хвалебные отзывы в адрес собственной программы для кого-нибудь другого.

— Ты ставишь под сомнение буквально каждое мое слово: нам тяжело будет работать вместе. Собственно, ладно, пусть даже за провайдерами следят не слишком тщательно, но какая разница: ну видишь ты немного не то, что на самом деле. Да и на самом деле все умные люди хорошо знают, что косметические программы один сплошной развод. Вот купил ты, например, прогу за пятьсот еврокоинов, чтобы кубики на животе появились или грудь подросла на пару размеров. А другой дурачок побогаче заплатил тысячу за файерволл той же конторы и потешается над тобой. Ну а если ты совсем дурак, то купишь суперкосметическую программу за две тысячи… ну и так далее, пока деньги не кончатся.

— А я просто сниму линзы и сэкономлю пару тысяч.

— При желании любую косметическую программу можно обойти и без таких жертв.

— Я знаю, — согласился Денис, — они вообще ненадежны, всякие там зеркала, отражения и так далее.

— Ну с зеркалами и отражениями проблему давно решили, а вот любое внешнее устройство типа камеры, особенно не подключенное к сети, зачастую позволяет обнаружить работу косметической программы простым просмотром отснятого материала. По сути, этот сервис нормально работает только на Марсе, ну или в некоторых локальных сетях.

— Ага, типа вашей сети. Не хотел, конечно, заводить этот разговор, но, скажем так, у тебя вроде тушь потекла.

Лео адресовал собеседнику улыбку, полную едкой иронии.

— А я-то думал, что в местной сети я царь, бог и великий модератор в одном лице, а тут появился какой-то лейтенант и так легко меня раскусил. Горе мне, напьюсь, пожалуй. Ты, кстати, тоже наливай, закусывай, не стесняйся. И поверь, твое преимущество перед простым обывателем достаточно эфемерно, зато очевидных проблем ты сам себе создаешь массу.

"И чего он ко мне прицепился, еще и спаивает гад, — подумал Денис, — хотя свою задачу я выполняю: о протоколе он напрочь забыл".

— Ты думаешь, чем-то превосходишь остальных, — продолжал разглагольствовать Лео, махнув сигарой в сторону тех, кто неподвижно лежал, уставившись в потолок, чуть не обсыпав их пеплом, — это такая же иллюзия, ничем не хуже и не лучше других общепринятых иллюзий. Человек вообще живет в плену иллюзий, неважно в какой форме они преподносятся. В разные эпохи это мог быть и Голливуд и махание кадилом по воскресеньям и прочие глупости. А отрицать нейрочипы — это то же самое, что отрицать прогресс как таковой: ведь очевидно, что у человечества нет других путей шагнуть на следующую ступеньку развития, кроме прямой модификации разума и, если можно так выразиться, человеческой природы. Развитие нашей цивилизации может быть успешным только если опирается на адекватное улучшение самого человека. Согласись, что безволосые обезьяны, по факту контролируемые своими инстинктами и прочими атавизмами, но сидящие на куче термоядерных ракет, — это некий цивилизационный тупик. Единственный выход из него — это силой собственного разума улучшить свой разум, такая рекурсия получается. Появление нейротехнологии — такой же качественный рывок вперед, как создание научного метода.

— Знаешь, по-моему ты зря распинаешься перед безволосой обезьяной вроде меня. У вас в шараге неплохое пойло, еще бы эскорт-услуги для клиентов не помешали.

— Да брось, — отмахнулся Лео. — Как бы ты отнесся к перспективе переселить свое сознание прямиком на квантовую матрицу? Представляешь, какие открываются возможности? Управлять собой, словно компьютерной программой, просто стирая или меняя определенные куски прошивки. Твою нейрофобию можно было бы исправить одним движением.

— Нахрен такое счастье. Если серьезно, я не думаю, что человек после этого останется человеком, скорее на выходе получится типа очень сложная программа. Я, конечно, понятия не имею, что такое разумность и можно ли ее превратить в единицы и нули и, скажем, добавить кому-то побольше разумности… Короче, я не верю в то, что компьютерная программа может сама себя корректировать.

— Ты можешь не верить, но это больше похоже на первобытный страх перед технологией, которая настолько не понятна, что кажется сродни колдовству. Это же абсолютно логичный предел нашего развития, после которого начнется новый этап истории. Разве это не прекрасно — нематериальный мир окончательно восторжествует над бренной физической оболочкой. Ты мог бы стать подобен божеству: двигать космическими кораблями, покорять звезды. Оставаясь человеком, ты навсегда связан этой мизерной скоростью света, тебе никогда не покорить вселенную, разве что ближайшую к нам. А квантовый разум с помощью "быстрой связи" может носиться по галактике со скоростью мысли и ждать миллионы лет, пока его аппараты достигнут Андромеды.

— Ждать миллион лет, да я сам себя сотру со скуки. Мне лично по душе перспектива гиперпространственных крейсеров и покорения туманностей Андромеды в духе бессмысленного и беспощадного соцреализма.

— Фантастика, причем, не научная. Реален тот путь, который я тебе обрисовал. Это наше будущее, как бы ты этого не боялся и не хотел убедить себя в обратном.

— Может быть, я даже спорить не буду. И еще раз напомню, что для твоей пиар-кампании выбрана неверная целевая аудитория.

— Это не пиар-кампания?

— Конечно, мы же о судьбах человечества думаем. Тем не менее, возникают смутные подозрения, что наша беседа — умело замаскированная рекламная акция продукции Телекома: только сегодня, перепиши свое сознание на квантовую матрицу и получи чудо-электрогриль в подарок.

Лео только фыркнул.

— А ты может и рекламщиков тоже ненавидишь? Проклятые торгаши, не правда ли?

— Есть немного.

— На нашей немного отсталой территории ты еще можешь выживать, но, например, на Марсе, если допустить, что ты сумел там обосноваться, ты будешь выглядеть настоящим изгоем, примерно как человек передвигающийся по городу на лошади, со шпагой на боку.

— Ну и ладно. Предположим, даже у меня есть определенные проблемы, но я совершенно не хочу об этом "поговорить". Мне нравится быть тем маргиналом, образ которого ты старательно рисуешь. Нет, даже не так, мне нравится уничтожать себя, я нахожу в этом некое мазохистское удовольствие. И я до сих пор не понимаю, откуда взялся этот психоаналитический зуд.

— Прошу прощения за настырность, у меня есть брат — психоаналитик, работает в одной весьма любопытной конторе на Марсе. Тебе было бы интересно познакомиться поближе с его деятельностью.

— Почему же?

— Она, как ни странно, самым пикантным образом подтверждает твои, в общем-то, не особенно логичные фобии.

— Почему все время фобии? Почему ты думаешь, что я чего-то боюсь?

— Во-первых, все чего-то боятся, а во-вторых, если говорить о тебе, ты все-таки боишься нейрочипов и виртуальной реальности. Ты боишься, что они по чьему-то злому умыслу залезут в твою голову и что-нибудь там подкрутят.

— А разве такого не может случиться?

— Может, окружающий мир в принципе обладает подобным свойством. Но нельзя же закуклиться и смотреть на мир сквозь аквариумное стекло до самой смерти.

— Это еще большой вопрос, кто смотрит на мир из аквариума. Я не против меняться, но я хочу меняться по своей воле, насколько это возможно.

— Это еще большой вопрос, может ли человек меняться по собственной воле, или его всегда должно что-то подтолкнуть.

— Не собираюсь я играть с тобой в философию. Просто прими как факт, у меня такое жизненное кредо: у сети не должно быть власти надо мной.

— Кредо, очень любопытно.

Лео неуверенно замолчал и откинулся на спинку кресла, как бы слегка отстраняясь от собеседника. Недовольно посмотрел на Лапина, который заерзал на стуле, нет, он не мог слышать и видеть этой беседы, и все его движения были четкие и выверенные, точно рассчитанные компьютером. Таким образом нейрочип не давал затекать мышцам и восстанавливал нормальное кровообращение, чтобы человек не чувствовал себя одеревеневшей куклой после нескольких часов неподвижного сидения. Жутковато выглядят люди во время полного погружения, вроде как спят, но с открытыми глазами. Дыхание ровное, лицо спокойное и безмятежное, и даже разбудить такого человека можно: нейрочип реагирует на внешние раздражители и прерывает погружение. Но кто знает, тот же ли самый человек посмотрит на тебя по возвращении из виртуального мира.

— Кредо, значит. То есть ты хочешь сказать, что всегда соблюдаешь определенные правила. Может быть назовем это кодекс, кодекс ненависти к нейрочипам и марсианам? — упорно продолжал анализировать Лео. — Итак, некоторые положения твоего кодекса мне уже понятны.

— Какие же?

— Сформулируем это так: оставлять как можно меньше следов. Из этого глобального принципа вытекают остальные: не брать кредитов, не регистрироваться в социальных сетях и так далее. Угадал?

Денис в ответ лишь сильнее нахмурился.

— Никакого кибернетического вмешательства в организм — второе очевидное правило. Очистить душу и разум должен ты, юный падаван. Ну и, наверняка, стандартный набор в придачу: не иметь привязанностей, никому не верить, ничего не бояться. Знаешь, что во всем этом действительно интересно?

— И что же?

— Ты ведь не притворяешься и строго следуешь правилам своего кодекса. У тебя, кстати, нет последователей, учеников?

— Можешь записаться ко мне на первый бесплатный семинар.

— Все-таки это фобия, — при этих словах Лео удовлетворенно откинулся еще дальше назад, — причем настолько сильная, что ты выстроил вокруг нее целую теорию. Это ведь не так просто, как кажется, всю жизнь сопротивляться тлетворному влиянию марсиан. Для этого надо иметь какую-то сверхценную идею, или очень сильно чего-то бояться. Только подумай, как просто, несколько сотен еврокоинов, двухдневное пребывание в медцентре, и все удовольствия мира у твоих ног. Яхты, тачки, бабы или орки с эльфами, просто протяни руку и бери.

Денис ничего не ответил, раздраженно пожав плечами. Он недооценил умение доктора пролезать в душу собеседнику. Да уж, человек, проживший под сотню лет и имеющий в своем распоряжении целый штат профессиональных психоаналитиков, с марсианским братцем в придачу, должен в совершенстве владеть подобными приемами. Денис нисколько не сомневался, что этот штат психо- и прочих аналитиков существует, и во время важных переговоров Лео, наверняка, пользуется их услугами. Впрочем, в данной ситуации вряд ли стоило городить сложную теорию заговора, просто Денис расслабился и нечаянно выдал свою истинную натуру. Да, черт подери, он боится нейрочипов и виртуальной реальности, он чувствует себя загнанным волком в мире, где территория "чистой реальности" неумолимо сокращается с каждым днем. И он, по большому счету, даже никогда не пытался разобраться в причинах своей ненависти. Что заставляет его так упорно отвергать казалось бы совершенно очевидную правду жизни? Может быть, он действительно всего лишь отчаявшийся маргинал, подсознательно ощущающий свою неспособность вписаться в современное общество?

— Я бы натравил на тебя свору хороших психологов, — Лео словно угадывал мысли, — они бы с потрохами тебя сожрали, опять шучу, конечно, не обращай внимания. Такое не часто услышишь, большинство людей этого не поймут.

— А ты, значит, поймешь?

— Ну да, у меня большой жизненный опыт, цени это, — Лео слегка улыбнулся. — Есть такой интересный психологический эффект: никто не испытывает неудобства от того, что в его голове есть чип, который полностью контролирует его нервную систему и который потенциально может управляться кем-то другим. Как я уже говорил, пусть ты и видишь немного не то, что есть на самом деле, ну и что? Может быть, твое поведение даже в чем-то слегка корректируют, ну и ладно, все равно лучше так, чем когда загоняют в стойло пинками и дубинками. Давайте считать, что сеть создана и управляется не человеком, а каким-то непогрешимым высшим существом. Современный мир слишком сложен и непонятен, надо принимать его как есть.

— Получается это вовсе никакая не фобия.

— Да, такова реальность, поэтому твои страхи вдвойне иррациональны. С тем же успехом можно ненавидеть производителей еды за то, что могут контролировать тебя голодом. Или, например, приставленный к голове пистолет контролирует твое поведение гораздо надежнее, чем хитрая закладка в операционной системе чипа.

— Разве ты не видишь принципиальной разницы? Одно дело, когда тебя контролируют извне, но ты осознаешь кто тебя принуждает и каким образом, и совсем другое, когда это делается в обход сознания.

— А ты не понимаешь, что нет никакой разницы, результат всегда будет один и тот же: кто-нибудь да будет тебя контролировать. Раньше это были неповоротливые бюрократы с кучей глупых бумажек. Они не смогли ответить на вызовы времени, поэтому на смену им пришли более гибкие и развитые элиты транснациональных IT-корпораций. Контроль марсиан устроен тоньше и сложнее, но он ничуть не менее надежен.

— Вот-вот, я никогда не забываю, кто разрабатывает операционные системы для сетевых серверов, и не желаю на себе проверять какие там психологические эффекты они умеют создавать.

— То есть, тебе больше по душе тупое давление тоталитарной государственной машины?

— Почему я должен выбирать из двух заведомо плохих вариантов?

— Риторический вопрос? Был бы другой, замечательный во всех отношениях вариант, я бы тоже выбрал его. Ладно, оставим эту тему. В конце концов у каждого из нас свои слабости, — великодушно предложил Лео.

— Оставим, мне кажется, что мы немного заболтались, наши коллеги, наверное, беспокоятся.

— Не думаю, скорее всего они полностью поглощены тем, что видят. Да, сейчас мы к ним присоединимся. Наш администратор решил твою маленькую проблему, теперь в приложении есть опция частичного погружения. Представляешь, как бы туго тебе пришлось на Марсе? Самое невинное бытовое действие превращается в огромную проблему. А ведь рано или поздно марсианские сетевые стандарты доберутся даже до этих задворок цивилизации.

Денису уже порядком надоели эти намеки на его легкую недоразвитость. Он хотел было вспылить, но, поймав холодно-насмешливый взгляд собеседника, понял, что надо искать ответ получше.

— Я смотрю, наш разговор, помимо обсуждения моих ужасающих фобий, все время сводится к Марсу: Марс-то, Марс-се… К чему бы это? Сдается, не только у меня есть определенные комплексы.

— Ну я же сказал, они есть у всех.

— Но ты же не хочешь их разглашать.

— Можешь разгласить, — великодушно разрешил Лео.

— Зачем, я пожалуй приберегу столь интересную информацию.

— Прибереги, — еще шире ухмыльнулся Лео, — ты думаешь, что информация о том, что я испытываю к Марсу особые чувства имеет какую-то ценность? Скажу тебе больше, я не прочь сменить постылую российскую действительность на марсианскую.

— Но ты же хочешь не просто переехать, иначе давно бы отправился вслед за своим брателлой. Ты хочешь занять там такое же положение, как здесь. Но, видимо, не выходит, марсиане не признают тебя равным?

На одно мгновение в глазах Лео пробудилось что-то похожее на застарелую злость, но тут же пропало.

— У меня будет шанс поправить положение. Но может быть ты и прав, ни к чему это бессмысленное копание в чужих проблемах, давай лучше подумаем, как помочь друг другу.

— И как же мы поможем друг другу? — удивился Денис, он совсем не ожидал такого поворота беседы.

— Я могу помочь в решении, например, твоих психологических проблем, — с легким намеком в голосе ответил Лео, — в Москве недавно открылся филиал марсианской компании "DreamLand", они как раз специализируются на врачевании человеческих душ. Зайди к ним.

"Он что, издевается? — подумал Денис. — Если в его словах есть какой-то скрытый смысл, то я его не уловил".

— Ну зайду, а ты что, пробьешь мне скидку на их услуги?

— Да без проблем, мой брат же там работает, только в головном офисе на Марсе. Я организую тебе приличную скидку, — Лео произнес это самым будничным тоном, как будто речь шла о пустяковой услуге для приятеля, но все равно легкий намек в голосе сохранился.

— А я тебе чем помогу?

— Сочтемся. Сначала зайди в "DreamLand", они там тоже не волшебники, вдруг ничего не смогут сделать.

"Какое-то странное предложение, но, видимо, речь идет о каких-то неформальных контактах, которые желательно скрыть от любопытных глаз — сделал вывод Денис. — И ладно, в конце концов, терять мне нечего, загляну в эту гнилую марсианскую конторку".

— Хорошо, заскочу на днях, если время будет, — так же внешне безразлично, но с легким намеком в голосе согласился Денис.

— Вот и отлично. А теперь прошу пожаловать в прекрасный мир дополненной реальности, раз уж нормальная виртуальная тебе не доступна.

На этот раз никаких театральных эффектов не было, огромная голограмма развернуласьпрактически мгновенно, закрывая доступный обзор. В голограмме Денис сидел на стуле в той же позе, немного позади всех. Консолька управления своим аватаром появилась слева. Он автоматически попытался заглянуть за спину, изображение сразу же потускнело и пошло рывками. Лео, как ни странно, также решил ограничиться простой голограммой, Денис мог лишь предположить, что доктор беспокоится за его состояние.

Их глазам предстала довольно картина секретного подземного бункера, где проводят запрещенные эксперименты над людьми. Сплошной металл и бетон, серые неровные стены, гул мощных вентиляторов, тусклые лампы дневного света под потолком. Помещение в данный момент казалось заброшенным, громадные автоклавы уже не работали. Их внутренности, чисто выскобленные и вымытые, с переплетением похожих на кишки трубок и шлангов, беззастенчиво проглядывали сквозь полупрозрачные дверцы. Сейчас они находились почти в центре помещения, рядом с компьютерными терминалами и голографическими проекторами, которые в данный момент демонстрировали какие-то схемы, графики и диаграммы, а также модель боевой кибернетической системы, то есть суперсолдата. Для Дениса это было голограммой в голограмме, для тех, кто использовал полное погружение, впечатление, наверное, было несколько иным. Суперсолдаты, надо сказать, это самое впечатление производили своим весьма накаченным и воинственным внешним видом.

Противоположная сторона зала, отгороженная колючей проволокой под высоким напряжением, плавно переходила в мрачные пещеры, в глубине которых были устроены камеры, забранные стальными прутьями, толщиной в человеческую руку. Оттуда доносился приглушенный, но все равно леденящий душу рев. Скорее всего, там содержались не пошедшие в серию образцы суперсолдат. Все эти мрачные подземелья едва ли можно было принимать за чистую монету, но Денису показалось, что подобные насмешки над собственным проектом не к лицу серьезной марсианской корпорации.

Из сотрудников НИИ присутствовал еще один человек, невысокого роста, в накинутом на плечи белом халате, аккуратный и подтянутый, правой рукой он довольно небрежно управлялся с многочисленными голограммами и о чем-то оживленно рассказывал. У него были светлые волосы и серые внимательные глаза. Одна прядь волос была заменена пучком световодных нитей. "Наш лучший разработчик чипов", — это лестное пояснение Лео произнес вполголоса. Впрочем, это было излишне: Максим, так звали разработчика, завидев Дениса, прервал свой рассказ и с радостным воплем едва не бросился обниматься, остановился буквально в последний момент, видимо прочитал пояснение системы, что в их полном погружении Денис присутствует, так сказать, виртуально, только в виде аватара.

— Дэн, неужели это ты? Вот уж не ожидал тебя здесь встретить.

— Взаимно. Ты говорил, что работаешь на "Телеком", но вроде бы речь шла о марсианском офисе.

— Пришлось вернуться на время проекта, — уклончиво ответил Макс.

— Давно же мы не виделись.

— Да, лет пять, наверное, — Максим неуверенно замолчал, как оказалось, им особенно нечего сказать друг другу.

— А ты сильно изменился, Макс, работу хорошую нашел и выглядишь неплохо…

— Зато ты, Дэн, совсем не изменился, вообще-то люди могут измениться за пять лет, работу там новую найти…

— Вы знакомы? — Лео наконец оправился от нового потрясения. — Впрочем, дурацкий вопрос. Ты не перестаешь меня удивлять.

— Мы учились в одной школе, — объяснил Денис.

— О, ну что вы, — тут же встрял в разговор Антон, ситуация, похоже, его сильно забавляла, — Денис у нас вообще человек-загадка, антикварный нейрочип это еще что. Разве не видно, что их связывают долгие и трепетные отношения, вот если мы узнаем подробности этих отношений, то наверняка еще не так удивимся…

— Коллеги, — Лапин решительным жестом отстранил своего хихикающего заместителя, — Максим собирался закончить свой рассказ, а то мы и так потеряли очень много времени.

— Ладно потом поговорим, — Макс неуверенно пошел к своему прежнему месту

Дальнейший рассказ получился несколько скомканным, докладчик стал иногда "зависать", как будто думал о чем-то своем, но все равно было интересно. Так как Денис из материалов, предоставленных НИИ РСАД для ознакомления, осилил только оглавление, то из этого рассказа почерпнул для себя много нового. Конечно, никаких особенных секретов Макс не выдавал, зато говорил довольно просто и с большим знанием дела. Из его слов следовало, что множество подобных проектов в прошлом заканчивались полным или частичным провалом вследствие неправильной исходной концепции. Предшественники НИИ РСАД, увлеченные возможностями клонирования и генетических модификаций, постоянно пытались наклепать армию чудовищ, похожих то на орков, то на оборотней, то еще на каких-нибудь сомнительных персонажей. Ничего стоящего из этого не получалось: за тот довольно большой срок, который требовался для созревания особей (лет десять, как минимум, и еще неизвестно, сколько на неудачные эксперименты), проект успевал утратить свою актуальность. В больной фантазии некоторых "кибернетиков" рождались и более смелые эксперименты по созданию совершенно неразумных особей, готовых идти в бой сразу после вылупления из тушек инфицированного населения, но их скорее следовало отнести к разряду биологического оружия. Были упомянуты и подразделения призраков, воевавших за родину и императора, как один из немногих проектов доведенных до ума, но и ему был вынесен неутешительный вердикт: "Да, интересно, экзотично, но особой ценности для изучения не представляет. И к тому же, — здесь Макс брезгливо поморщился, — все это крайне аморально, и боевая эффективность не доказана". Тут до Дениса внезапно дошло, что привлекательный, в кавычках, дизайн интерьера — насмешка не над собственной организацией, а над ее менее успешными предшественниками.

Интересно, оценили ли остальные эти любопытные нюансы? Денис сидел позади всех и мог легко видеть реакцию каждого. Шеф, кажется, заскучал, подперев пухлой рукой внушительный подбородок, он довольно равнодушно глазел по сторонам, близнецы добросовестно внимали каждому слову, иногда что-то уточняли и дружно кивали головами после соответствующих разъяснений. Антон, естественно, всеми силами старался показать, что он, в отличие от некоторых, материалы изучил досконально и постоянно прерывал докладчика замечаниями типа: "А, вот оказывается в чем дело, все никак не мог сообразить, как именно нанороботы участвуют в регенерации тканей, в вашем замечательном пособии данный вопрос, по-моему, освещен недостаточно полно". Сначала Макс пытался весьма мягко Антону объяснить, что он слегка ошибается или сводит все на дилетантско-примитивный уровень, а затем стал просто с ним соглашаться. Денис буквально кожей чувствовал ехидную усмешку на лице Лео.

Основная идея и особенность проекта НИИ РСАД состояли в том, что вся работа велась с опытными профессиональными солдатами. Заинтересованная организация отбирала из рядов собственной службы безопасности самых лучших сотрудников, желательно в хорошей физической форме и не старше тридцати лет, и примерно на два месяца передавала их под опеку НИИ. После комплекса хирургических операций обыкновенные солдаты превращались в суперсолдат. Процедура никак не отражалась на умственных способностях будущих суперсолдат и даже была отчасти обратима. У такой системы были, конечно, и недостатки. Как ни крути, человек не превращался в терминатора. Как пояснил Макс, что хотя солдаты и самый важный компонент системы, но без прочих компонентов: беспилотных модулей, "умного" оружия и брони — они воевать не должны. Только сплав человека и техники делал систему по-настоящему смертоносной. Понятно было, что предназначение системы — прежде всего точечные спецоперации, а не прорыв линий "Маннергейма". Да, и такой солдат мог ошибаться и испытывать страх. Впрочем, если Денис правильно истолковал некоторые туманные намеки, то по желанию клиента возможно было внести изменения в базовую конструкцию: отнять у суперсолдат страх, сомнения и способность обсуждать приказы.

— Хорошо, Максим, — не выдержал Лео, видимо, он был ограничен во времени, — думаю, основную идею мы поняли. Никто не против, если мы перейдем к демонстрации тактического симулятора?

Послышались сдержанные возгласы одобрения.

— Максим, ты свободен.

Макс вежливо распрощался и поспешил исчезнуть с голограммы. Доктор тут же присоединился к остальным в их полном погружении, причем весьма странным способом, который смог оценить только Денис. Его голограмма вдруг изогнулась, тускнея и переливаясь всеми цветами радуги, в сторону Лео, словно гигантская голодная амеба и, отделив от тела трепещущее полупрозрачное изображение, без остатка вобрала все в себя, оставив в кресле только оболочку с пустыми глазами. Для всех остальных, конечно, ничего необычного не произошло, Лео просто встал со своего места и прошел на то место, где раньше стоял Макс. Он развернулся и с холодной усмешкой посмотрел на Дениса.

Компьютерные модели суперсолдат, начисто лишенные инстинкта самосохранения, увешанные с ног до головы пулеметными лентами и закованные в черную броню, штурмовали высотные здания, бункеры и подземные убежища. Демонстрировали бои в космосе, планетарные бои, ночные бои, когда видны только яркие трассы летящих пуль. Бежали солдаты сквозь плазменный огонь, сквозь ряды вражеских танков и пехоты, через минные поля и пылающие города, бежали, не ведая страха и поражений на просторах тактического симулятора.

— Дэн, ты не очень занят?

Незаметно подошедший Макс прихватил один из свободных стульев и сел рядом.

— Вроде, нет.

Денис попытался свернуть голограмму до маленького окошка, но кто-то забыл добавить эту опцию в сетевое приложение. В конце концов он просто закрыл соединение через планшет, отправив Лео сообщение на почту, чтобы к нему опять не прибежала местная скорая помощь.

— Знаешь, я даже уменьшить эту вашу голограмму не смог — типичная телекомовская бесцеремонность, — пожаловался он Максу.

— А что, у вас в ИНКИСе по-другому?

— Да нет, может еще и хуже: у нас сети старые.

— Дэн, ты все-таки совершенно не изменился.

— Что я такого сказал?

— Да ничего особенного, для тебя всегда была характерна такая здоровая критика в адрес собственной организации. Как ты там до сих пор держишься?

— Так и держусь, работа она и есть работа, в лес не убежит. А у вас что, все как-то по-другому устроено?

Макс в ответ насмешливо фыркнул.

— Конечно, по-другому. Марсианские корпорации — это не работа, это образ жизни. Мы любим родной синдикат и верны ему до самой смерти.

— А гимны по утрам не поете?

— Нет, гимны не поем, хотя я уверен: многие были бы не против. Здесь все по-другому, Дэн: свой круг общения, свои школы для детей, свои магазины, отдельные жилые районы. Свой закрытый мир, попасть в который с улицы практически невозможно, но мне удалось.

— Ну поздравляю, а чего ты вдруг со своих телекомовских олимпов снизошел до простых российских работяг?

— Я не забываю старых друзей.

— Тогда, может, пристроишь старого друга на тепленькое место в Телекоме?

— А ты уверен, что этого хочешь?

— У вас заставляют расписываться кровью, не есть свинину по субботам? Если что, я готов и гимны могу спеть.

— Гораздо хуже, за эту работу ты расплачиваешься собой и своими воспоминаниями. Тебе придется добровольно забыть себя и свое прошлое, иначе система тебя отторгнет. Чтобы стать своим, придется вывернуться наизнанку. В принципе, я так и хотел сделать: начать новую жизнь на Марсе, а все это бестолковое, разгильдяйское российское прошлое запихнуть подальше в пыльный чулан. Меня так достала наша страна, здесь все как будто специально устроено через одно место, чтобы мешать любой рациональной деятельности. Я думал, на Марсе меня ждет новая жизнь.

— Братан, не заморачивайся, я пошутил насчет работы. Смотрю, новая жизнь тебя разочаровала?

— Нет, почему же, я получил, что хотел.

Но глаза у Макса при этих словах были грустные-грустные. "Я пробыл в этом долбанном Телекоме полдня, но он уже успел меня достать, — подумал Денис, — ничего нельзя сказать напрямую. Всех снимает скрытая камера. Жопу что ли показать этим любопытным уродам".

За окном парк тихонько погружался в сумерки. В конференц-зале появились младшие товарищи робота-гарсона — роботы-подметалы. Они принялись выписывать математически правильные спирали вокруг предметов интерьера, негромко урча, видимо, уборка доставляла им много радости.

— Слушай, Макс, а правду болтают про эти… проверки на лояльность, ну, когда на чип ставят какие-то программы, которые проверяют все твои разговоры и поступки по ключевым словам и предметам, чтобы ты организацию не вздумал подставить, или не сболтнул чего лишнего…

— Правда, в службе безопасности есть специальный отдел, который такие программы пишет и выборочно просматривает записи. Одна радость: официально эта структура абсолютно независимая, никакой, даже самый важный чиновник "Телекома" смотреть их файлы не имеет права.

— Официально, а на самом деле?

— Вроде также.

— А если ты в чужой сети находишься, или вообще сети нет, тогда как тебя проверяют?

— Нам имплантируют дополнительный модуль памяти, который пишет все данные, поступающие в твой мозг, а потом автоматически передает их в первый отдел.

— А если ты, например, с телочкой уединился, тоже все записывают?

— Обязательно, тщательно записывают, проверяют и потом всей толпой смотрят и ржут.

— Хреново, должно быть? — с наигранным сочувствием поинтересовался Денис.

— Нет, нормально! Тебя это так волнует?! Ты видел этих, не знаю как их назвать, уродцев заспиртованных из первого отдела, плавают там в своих банках… да мне плевать, что они смотрят.

Сразу два робота-уборщика остановились, заинтересованно вращая телекамерами, установленными на длинных гибких хоботах. Один остановился совсем рядом с Максом, преданно пытаясь заглянуть тому в глаза, Макс раздраженно пнул его, целясь в камеру, естественно, не попал: щупальце с негромким жужжанием втянулось обратно в корпус, и робот, от греха подальше, поехал намывать в другом месте.

— Мне плевать, понял, пусть кто угодно, хоть даже Шульц, лезет в мою личную жизнь. Он, скотина, везде сует свой длинный нос, мне плевать, зато мне платят очень много денег! Хватает и на дорогую машину, квартиру, яхту, домик на лазурном берегу, на все хватает. Денег у меня раз в десять больше чем у тебя, понял.

— Я и не сомневаюсь, что тут последнему охраннику платят больше, чем мне. Чего ты завелся? — немного опешил Денис.

Наступила неловкая пауза. Тягучее напряжение ощутимо повисло в воздухе, оно словно ртуть стекало на пол, собираясь в неподвижное глянцевое зеркало тяжелого металла. Ядовитые испарения от него постепенно окутывали собеседников. Стало так тихо, что был слышно журчание ручья в сумерках парка за окном.

— А как там Маша, вы еще не поженились? Ты даже на свадьбу меня не пригласил.

— Маша? Какая…, а, Маша, не, мы расстались, Дэн.

Повисла очередная пауза.

— Что, даже не спросишь, как у меня дела? — нарушил молчание Денис.

— Ну, как у тебя дела?

— Да, ты не поверишь, все хреново, — с готовностью начал Денис. — В сто раз хуже, чем у тебя. Не только моя карьера, а может быть даже и жизнь висят на волоске из-за моего нового босса.

— А кто он?

— Андрей Арумов, новый шеф московской службы безопасности, слыхал про него что-нибудь?

— Я про него не слышал ничего хорошего, Дэн, серьезно. Держись от него подальше.

— Легко сказать, держись подальше, он засел через два кабинета от меня. А от кого ты про него прознал?

Макс немного помялся.

— От Лео в том числе.

— Да, ваш Шульц ведет с ИНКИСом какие-то темные делишки. А он у тебя кто, начальник?

— Ага, извини, Дэн, но про Лео я не могу сильно распространяться. Ему это не понравится. А что у тебя за проблемы с Арумовым, он собирается тебя уволить?

— Не совсем. Это, конечно же, клевета и наветы, но он считает, что я как-то связан с делами бывшего шефа. Было недавно довольно нашумевшее, в узких кругах, понятно, дело про задержание банды контрабандистов внутри службы безопасности ИНКИСа.

— Дэн, ты так спокойно об этом говоришь, — лицо Макса выражало искреннюю тревогу, — почему ты до сих пор в Москве? Я не шучу насчет Арумова, ему человека раздавить, все равно что таракана, он ни перед чем не остановится.

— Откуда эти любопытные личностные оценки, ты с ним знаком?

— Нет, и не горю желанием. Дэн, давай я тебя пристрою в Телеком, куда-нибудь подальше отсюда. Организация тебя спрячет. Тебе дадут новую жизнь.

— Ого, ты неплохо поднялся по карьерной лестнице, раз можешь делать такие предложения от лица организации.

— Наоборот, моя карьера сейчас скорее на спаде, если честно, я тут практически в ссылке. Но у меня есть один друг в руководстве, точнее он был моим другом… Короче для его уровня это пустяк и он не откажет.

— Ты — таки скорефанился с этим Шульцем, поздравляю.

— Лео тут ни при чем, с ним мы как раз не друзья. Дэн, давай я прямо сегодня свяжусь насчет этого. Я тоже не могу об этом распространяться, но у меня есть кое-какая конфиденциальная информация про Арумова. Если ты как-то перешел ему дорогу, тебе нельзя оставаться в Москве. Тебе надо прятаться и очень хорошо прятаться. Он безумный фанатик с огромной властью.

— Я не могу работать в Телекоме.

— Тебе имплантируют нормальный чип за счет компании, если ты об этом.

— Вот именно поэтому и не могу.

— Дэн, что за детский сад, тебе грозит смертельная опасность, а ты все играешь в свой подростковый нонконформизм. Когда мы учились в школе, это было круто, но сейчас…, пора делать выбор. Ты никуда не денешься от системы, она все равно поимеет всех.

"Не похоже, что Макс просто выпендривается со своим предложением, — подумал Дэн. — Может это судьба: странная, почти невероятная встреча, со старым другом. Чего я добился за предыдущие тридцать лет? Да ничего, поэтому глупо воротить нос от таких подарков. Судьба дает мне шанс зажить нормальной жизнью: получить приличную работу, завести семью, детей. Нет, я, конечно, уже не переверну этот мир, но зато буду счастлив". Призрак вечеров у камина, наполненных детским смехом, поманил его из прекрасного далека, где все было запланировано и расписано на полвека вперед. И от этой надежды на простую, счастливую жизнь на него так накатило, что аж заныло в груди. "Надо соглашаться", — подумал Дэн, холодея, но его губы практически помимо его воли произнесли совсем не то:

— Я наберу тебе, как только что-нибудь надумаю.

— Не тяни с этим, пожалуйста.

— Ладно, я может сам как-нибудь разберусь.

— С Арумовым ты не разберешься, поверь мне.

— Проехали, Макс. Как там ваши суперсолдаты поживают, нам их сегодня покажут или нет?

— Наверное, все-таки не покажут.

— Серьезно, Лапин будет в восторге, появится повод ничего не подписывать.

— Из-за тебя кстати. Скоро Лео объявит, что мы не сможем продемонстрировать суперсолдат из-за технических проблем, типа они все на регламентном обслуживании. Но настоящая причина в том, что Лео не хочет их показывать человеку без косметических программ.

— Какие-то проблемы с их внешностью? А как же все, что ты пел про социальную ответственность Телекома пять минут назад?

— Все мы иногда поем то, что велено. Некоторые проблемы с их внешностью, конечно, есть. Все эти сказки про то, что наши кибер-уродцы нормально социализируются, всего лишь сказки. Точнее это сказку делают былью дорогие косметические программы. Без них от наших бедных суперсолдат все будут шарахаться. Ну и с продолжением рода у них тоже ничего не выйдет. Я, блин, искренне надеюсь, что они не будут выбирать семейных парней.

— Все-таки у твоего домика на лазурном берегу есть определенные издержки.

— Это не мой проект, меня сюда просто запихнули до прояснения ситуации. А так, конечно, да, плевать, что это конкретное НИИ уродует людей ради своих корыстных интересов, желающие этим заниматься найдутся в любом случае. Просто я-то мечтал, что буду использовать свои таланты с большей пользой: например, создавать новые виды управляемых ретровирусов. Очень перспективное направление исследований, с ними люди, может, вообще перестанут стареть и болеть.

— Ну и твоим ретровирусам можно найти разные применения.

— Так-то да. А хочешь на них посмотреть, только не для протокола, конечно?

— На суперсолдат? А Шульц не устроит тебе айн цвай за такую самодеятельность?

— Не, главное, чтобы это официально нигде не всплывало. Все действительно важные люди в проекте давно в курсе, не такой уж это и секрет. Я не очень понимаю, чего он там испугался: может не хочет травмировать нежную психику наших кибер-убийц. Типа кто-то увидит их без грима и они распереживаются, плохо спать будут, не знаю. Короче, не болтай никому и все.

— Я не болтун. Показывай.

— Тогда прошу за мной.

Макс шел вперед широкими уверенными шагами. Денис поминутно оглядывался по сторонам и неосознанно старался держаться поближе к стеночке. После того, как они перешли по длинному переходу из офисного здания в другой корпус и начали спускаться в настоящие телекомовские подземелья, он сразу почувствовал себя неуверенно. Слишком уж далеко его завели, выбраться обратно самостоятельно нечего было и думать. Для человека, отправленного в ссылку, Макс очень уверенно проходил через автоматические пункты контроля, да еще с посторонним. Сначала они спустились под землю на одном лифте и миновали стальные герметичные ворота с оранжевой полосой. Прошли еще несколько коридоров, спустились на другом лифте к двери с желтой полосой. Миновали несколько сканирующих устройств, затем двинулись вдоль длинной белой стены в два этажа высотой. Как пояснил Макс, за ней чистые помещения высокого класса, где выращивают молекулярные чипы. Спуск еще на одном лифте и они оказались перед воротами с зеленой полосой, но на этот раз перед ней, за прозрачной перегородкой стояли два вооруженных охранника. Под потолком хищно вращала пакетом из десяти стволов дистанционно управляемая пушка.

— Здорово, Петрович, — поприветствовал Макс старшего. — Тут заказчик из ИНКИСа пришел на наших эсэсовцев полюбоваться.

— Вот как вы их называете, — хмыкнул Денис.

— Вообще-то от их конторы уже приходили, был тут такой стремный лысый дядька, — неуверенно ответил Петрович, — да и заявку ты, похоже, только что состряпал.

— Но я же могу проводить гостей в зеленую зону.

— Можешь, конечно, но давай-ка я наберу твоему главному. Без обид, Макс.

— Без проблем, набери.

Макс отвел Дениса в сторону.

— Будет Лео звонить, — пояснил он, — могут нас и завернуть, но ничего, зато погуляли.

— Ага, погуляли — это супер, но если меня тут нашинкуют из всех стволов, вот это будет досадно, — ответил Денис, кивая на пушку под потолком.

— Не бойся, она вроде бы стреляет какими-то парализующими пульками.

— А, тогда беспокоиться не о чем.

Через пять минут Петрович их подозвал и виновато развел руками:

— Не отвечает твой босс.

— Чем это он таким сверхважным занят, — удивился Макс. — Смотри, конечно, но с заказчиком надо полояльнее, а то контракт сорвется, нам же всем и достанется.

— Сейчас, еще с начальником смены перетру… Ладно, идите, — сказал Петрович еще через минуту, — только, Макс, не подставь меня.

— Не волнуйся, мы одним глазком и сразу взад.

Ворота с зеленой полосой бесшумно распахнулись. За ними располагалась здоровенная комната с рядами шкафчиков вдоль стен. Перед носом Дениса сразу появилось грозное предупреждение: "Внимание! Вы входите в зеленую зону. Передвижение посетителей в зеленой зоне без сопровождения категорического запрещено. Нарушители будут немедленно задержаны".

— Слышь, Сусанин, меня тут обещают уложить мордой в пол.

— Главное — не суй нос куда не надо. И чип не вздумай выключать.

— Я, пожалуй, линзы и наушники сниму, а выключать ничего не буду. Хочется взглянуть на ваших красавцев без макияжа.

Денис аккуратно спрятал линзы в баночку с водой.

— Одевай комбез, Дэн, дальше чистая зона.

После еще одной маленькой комнаты, где пришлось выдержать очистительный аэрозольный душ, им наконец открылся доступ к телекомовским тайнам. Дальнейший путь лежал по затененному туннелю. Зеленоватый свет, идущий прямо из стен, неспешно разгорался только в десяти-двадцати метрах перед ними, выхватывая из полумрака то мелких насекомообразных роботов, то переплетение каких-то кольчатых трубок и шлангов. По потолку шел небольшой монорельс, пару раз над их головами проплывали прозрачные саркофаги, внутри которых плавали застывшие лица и тела. На телах в саркофагах тоже копошились роботы, похожие на осьминогов и медуз. В стене иногда попадались окошки. Денис заглянул в одно из них: он увидел просторную операционную. В центре располагался бассейн, заполненный чем-то похожим на густой кисель. В нем плавало выпотрошенное тело, от которого шла целая паутина трубок к оборудованию рядом. Над бассейном висел явно вылезший из ночных кошмаров робот-вивисектор, похожий на громадного осьминога. Он что-то резал и кромсал внутри бесчувственного организма. Вспыхивал лазерный луч, одновременно десяток щупалец с зажимами, дозаторами и микроманипуляторами ныряли вглубь тела, что-то там быстро делали и выныривали обратно, снова вспыхивал лазер. Врачи видимо управляли операцией удаленно, в помещении присутствовал только один человек в глухом комбинезоне с маской на лице. Он просто наблюдал за процессом. У стены стоял еще один саркофаг с телом, ждущим своей очереди. Макс подтолкнул своего спутника вперед и попросил не разевать рот. Рядом противно щелкали и постукивали маленькими металлическими лапками роботы-насекомые. Из всей обстановки они больше всего напрягали Дениса. Не покидало ощущение, что коварные машинки собираются в стаю в зеленоватом сумраке за спиной, чтобы внезапно накинуться со всех сторон, воткнуть острые стальные лапки в мягкую плоть и волочить в бассейн к роботу-вивисектору, который методично разберет тебя на кусочки. И будешь плавать в нескольких колбах, мозги в одной, а кишки по соседству.

— Что это за место? — поинтересовался Денис, пытаясь отвлечься от жутких мыслей.

— Автоматизированный медицинский центр, здесь проводят самые сложные операции: трансплантируют органы, удаляют раковые опухоли, могут третью ногу пришить, если попросишь, ну и наших эсэсовцев тоже здесь собирают. Нам направо.

Денис очень не хотел входить в боковую дверь первым, но сзади нетерпеливо сопел Макс. Непроизвольно сжавшись, он шагнул внутрь и украдкой кинул взгляд наверх. Спрут был тут как тут. Удобно примостившись на кран-балке под потолком, он деловито перебирал своими жвалами и злобно помаргивал красным глазком.

— Смотри, Дэн, наша мини-армия.

Макс махнул рукой в сторону рядов прозрачных контейнеров, где лежали необычные существа, забывшиеся глубоким летаргическим сном.

— Можешь снять комбез, здесь никто не увидит. Я тоже сниму.

Денис стащил неприятную силиконовую ткань и крадущимися шагами подошел к ближнему контейнеру. Возможно, это и было когда-то человеком, но сейчас у существа внутри человеческими остались только общие очертания. Гуманоид был высоким, около двух метров, худым и очень поджарым, мышцы оплетали тело, словно толстые канаты. Это напоминало скорее переплетение веревок или корней дерева, но никак не человеческое тело. Кожа у него была глянцево-черная с металлическим отливом, как полированный кузов автомобиля, покрытая мелкими чешуйками. С лысой головы спадали несколько толстых стальных усов по полметра в длину. Кое-где из тела проступали наружу разъемы. Черные серповидные фасеточные глаза тускло отражали зеленый свет. На затылке виднелась пара глаз поменьше.

— Красавчик, — прокомментировал необычное зрелище Денис, — такого на улице встретишь, точно в штаны наложишь. А зачем ему усы на голове и чешуя?

— Это вибриссы, типа органа осязания, чтобы улавливать колебания среды, может быть что-то еще, не уверен. Чешуйки — дополнительная защита, если броня не выдержит.

— Ты такого монстра придумал?

— Не, Дэн, я так, в самом конце доделывал парочку чипов в системе управления. Если уж совсем честно говорить, вся основная концепция стырена именно у имперских призраков. Все, примерно, как я говорил, но основную работу по превращению в это чудо-юдо выполняют хитрые ретровирусы, они потихоньку перекраивают генотип организма под присмотром специалистов. Только в империи ретровирусы вводили прямо в яйцеклетку, поэтому ребеночек из автоклава сразу вылезал страшненьким, даже пострашнее, чем эти. У нас просто нет времени ждать, пока они вырастут, поэтому процесс слегка доработали и ускорили. Есть, конечно, определенная потеря качества, но для наших целей пойдет.

— Я смотрю, вы клиентам лапшу на уши вешаете.

— Скажем так, настоящий заказчик — Арумов знает гораздо больше.

— Понятно, а мы типа мелкие стрелочники. Есть кого к стенке поставить, если эти уроды вдруг взбесятся и начнут барагозить.

— Не, барагозить они не начнут, контроль многоступенчатый и очень надежный.

— Так значит, если вы все с призраков слизали, они тоже марсиан ненавидят.

— Ага, твои единомышленники, — усмехнулся Макс, — марсиане же рулили разработкой, думаю, они позаботились о правильном объекте классовой ненависти.

— А как к вам попали секретные имперские вирусы? — самым будничным тоном осведомился Денис.

— Это я не в курсе… да хорош задавать такие вопросы, меньше знаешь, дольше проживешь. Давай лучше я разбужу парочку эсэсовцев, познакомитесь поближе.

Денис как ошпаренный отскочил от контейнеров.

— Э-э-э, давай не будем. Я достаточно познакомился, да и Шульц там наверное, заждался, ругается плохими немецкими словами.

— Ладно, Дэн, не трусь. Зуб даю, все под контролем. У них программные ограничения, они в принципе не могут напасть или что-то сделать без приказа.

— Программные? Я как раз не доверяю программным ограничениям.

— Прекрати, у них в каждой мышце управляющий чип, мне достаточно набрать команду с правильным кодом, и они свалятся, как мешок с картошкой.

— Хреновая все-таки идея. Пойдем лучше.

Но Макса было уже не остановить, он твердо вознамерился поднять монстров из могилы чисто из хулиганских соображений.

— Пять минут подожди. Если ты уж совсем стремаешься, сейчас настроен простой вербальный код отмены, говоришь "стоп", они сразу отрубаются.

— А если он уши заткнет, код подействует?

— Все подействует, — Макс уже колдовал над вторым контейнером.

Осьминог под потолком переехал вслед за ним и помогал делать какие-то уколы. Дэн уже готов был обнять робота как родного, лишь бы тот всадил неправильный укольчик. Суперсолдаты его почему-то пугали до дрожи.

— Готово.

Макс отошел в сторону. Две крышки медленно приподнялись.

— Вот, знакомься, Руслан — командир собственного подразделения НИИ РСАД. Григ — рядовой боец. Это — Денис Кайсанов из ИНКИСа.

Григ был, видимо, самый здоровенный из всех. Высокий, широченный амбалушка, он просто стоял как вкопанный, не проявляя ни капли интереса к окружающему миру. Руслан был пониже, поживее, переплетение веревок на лице, казалось, имело какое-то осмысленное выражение: смесь нахальства и полной отрешенности с ноткой вселенской тоски в фасеточных глазах.

— Привет, Денис Кайсанов, приятно познакомиться, — Руслан оскалился, обнажив ряд мелких острых зубов, и перетек поближе к нему.

Движения суперсолдат производили не меньшее впечатление, чем их внешний вид. Так как одежды на них не было, то видно было, как веревочные мышцы сплетаются и дышат, словно клубок змей, толкая тело с огромной скоростью и легкостью. Их суставы свободно гнулись в любую сторону, пять метров до собеседника Руслан преодолел за один тягучий шаг-прыжок. При движении трущиеся чешуйки производили легкий шелест. Существо протянуло черную узловатую конечность для приветствия.

"Не бойся, он полностью под контролем, — пытался унять дрожь в коленках Денис, — не показывай ему свой страх, он наверняка чует его, как собака".

— Здорова, — он осторожно коснулся конечности и сразу отдернул.

— Чего ты испугался, Денис? — медовым голосом осведомился Руслан. — Мы не причиняем вреда мирным гражданам.

— Не обращай внимания, Руслан, — небрежно бросил Макс, продолжая колдовать над Григом, он видит тебя без косметической программы.

— Макс, не звезди, пожалуйста, — предостерегающе рявкнул Денис, так как фасеточные глаза придвинулись ближе и вперились в него с возросшим интересом.

— Да? А почему Денис видит меня без программы?

— У него чип очень старый, точнее не чип, а только линзы, он их снял, — простодушно ответил Макс не оборачиваясь.

Две вибриссы, дугой свисающие со лба, неожиданно коснулись лица Дениса и он почувствовал слабый электрический удар.

— Что же ты, дружок, пришел к нам без чипа? — еще более медовым голосом прошелестел Руслан.

— Ма-акс! — уже в голос заорал Денис. — Вырубай их, бля!

Внезапно, стоявший истуканом Григ, резким движением сграбастал Макса, металлические усы впились в его лицо. Послышался электрический треск и Макс полетел на пол, истошно вереща:

— Дэн, мой чип вырубился! Я ничего не вижу и не слышу, вызови врача. Дэн, хлопни меня по плечу, если слышишь, — похоже, Макс не понял, что произошло.

"Я б тебя хлопнул, демонстратор хренов", — с отчаянием подумал Денис. Серьезность и безвыходность ситуации была очевидна. Даже если на вырубившийся чип помощь подоспеет также быстро, как ранее к нему, то что они сделают со взбесившимися монстрами. Чем им поможет Петрович с парализующими пульками.

Макс продолжал орать и слепо ползти вперед, но быстро уткнулся в стенку и, больно ударившись головой, остановился.

— Стоп? — неуверенно произнес Денис.

— Код не принят, высший приоритет операции, — еще шире оскалился Руслан. — Спета твоя песенка, Денис Кайсанов.

— Дэн, — снова подал голос Макс, — там сбоку на стене панелька, набери код 3 решетка, чтобы робот выключил солдат.

"Легко сказать", — подумал Денис, панелька призывно моргала индикатором в двух метрах от него, но Руслан неуловимым движением положил руку ему на плечо.

— Рискнешь? — издевательски спросил он.

— Пожалуйста, не убивай, у меня дети, чип просто сломался, а со страховкой напряг был. Мне уже скоро будут ставить новый, пока пришлось так погулять… знаешь, как неудобно, ни початиться, ни погамать нормально… — залебезил Денис, пытаясь дать понять противнику, что сопротивления не ожидается и можно расслабиться. Руслан усмехнулся и убрал руку.

— Пора завершать операцию, — пророкотал Григ, — время идет, мы рискуем.

— Жди, солдат, я знаю что делаю.

— Принято.

Руслан вроде бы немного отвлекся и Денис решил, что другого шанса не будет. Он завизжал, как раненный хряк, и пнул Руслана под коленку, рукой пытаясь ткнуть ему в глаза, полагая это единственным уязвимым местом монстра. В коленку он почти попал, а рука, зажатая стальными клещами, была вывернута до хруста, вынуждая его осесть на пол. Но тем не менее осьминог наверху все-таки заинтересовался происходящим и потянул к солдатам щупальца со шприцами. "Братан, — подумал Денис сквозь красную пелену, — я так в тебе ошибался, давай, братан". К сожалению, силы были слишком не равны, вырванные с мясом щупальца полетели в угол комнаты и остались там бессильно скрестись по полу. Григ прыгнул, прицепившись к потолочной балке как гигантский паук, воздух пел и свистел от его движений. Сорванный с креплений робот полетел в противоположный угол, вращаясь словно перекати-поле и разбрасывая проводки с винтиками.

— Дэн, что происходит, ты еще здесь, хлопни меня по плечу, — снова завопил Макс, видимо, почувствовав вибрации стен от впечатавшейся в них махины.

"Кончать меня походу будут, выпендрежник ты хренов, — Денис не оставлял попыток вырваться, но чувствовал, что теряет сознание, так как рука давно держалась на честном слове. — Как же так, ведь ничего же не предвещало, сидел, трындел о том о сем, жрал вискарь с колбасой. Черт меня дернул смотреть на этих уродов. Как глупо все получилось. Уж лучше бы Арумов меня сцапал, хоть какая-то логика была бы…"

— Я задам один вопрос, Денис Кайсанов, если ответишь, ты свободен… Скажи, что может изменить природу человека?

Руслан присел на корточки и придвинулся совсем вплотную, так, что Денис ощутил его ровное прохладное дыхание, он понимал, что жить ему осталось пару секунд.

— Пошел ты нахер, поцелуй в жопу марсианина, который отвечает на ваши сраные вопросы. Он тебе скажет, что ты — никто, неудачный эксперимент, ты сдохнешь в сточной канаве…

— Густав Килби.

— Чего? — опешил Денис, уже приготовившийся вознестись на небеса.

— Густав Килби, так зовут марсианина, который знает правильный ответ. Когда встретишь его, обязательно спроси, что может изменить природу человека.

— Командир, пора завершать операцию, мы слишком тянем, — не терпящим возражений тоном произнес Григ.

— Конечно, боец.

Руслан с силой толкнул Дениса на пол. Черная тень метнулась вперед, послышался глухой удар и отвратительный хруст. Тело Грига забилось на полу с разорванным горлом, из раны вылилась лужа густой черной крови со странным запахом каких-то лекарств.

Макс, потеряв надежду на помощь товарища, поднялся, осторожно держась за стену, и побрел вдоль периметра, надеясь обнаружить выход.

— Скажи, Денис Кайсанов: ты ненавидишь марсиан? — тем же медовым голосом осведомился Руслан, отряхивая кровь с пальцев.

— Ненавижу, и что с того? Им до фонаря моя ненависть.

— Нет, мы обязаны убивать людей без чипов и это гораздо глубже, чем обычная прошивка. Значит, в ком-то есть скрытая угроза.

— Думаешь, она во мне, извини, мне забыли об этом сообщить.

— Не важно, никто не угадает, куда приведет нить жизни и где оборвется. Призраки разговаривают со мной, они обещали, что скоро я встречу истинного врага.

— Дэн, — прокричал Макс, — кажется, мой чип оживает.

— Макс — тоже часть системы, — прошелестел Руслан, — ему нельзя верить, никому нельзя верить. Ты будешь совсем один, тебе никто не поможет, тебя все предадут, а кто не предаст, тот умрет, и ты ничего не получишь в награду, если сумеешь победить. Все дороги, которые сулят выгоду, — это ложь, чтобы сбить с единственной верной. Ты будешь один против всей системы, но ты наша последняя надежда. Не забудь найти Густава Килби. Желаю удачи в твоей безнадежной борьбе.

— Спасибо, конечно, за предложение сразиться со всем миром, но я, пожалуй, подыщу себе вариант попроще.

— Я заглянул в твою душу, Денис Кайсанов. Ты будешь сражаться.

Руслан радостно оскалился и полез обратно в контейнер. Сложил руки на груди и уставился в потолок с самым невинным видом. Сзади подбежал Макс, он еще не совсем пришел в себя, поэтому начал нарезать бестолковые круги вокруг лежащего Руслана, одновременно причитая:

— Дэн, какого хрена здесь произошло. Я же кричал, почему ты не позвал на помощь? Кто расхреначил робота… Е-мое, а с Григом что случилось!?

— То и случилось, Макс: вы телекомовские ботаники здорово напахали с вашими солдатами.

— Руслан, немедленно доложи, что здесь произошло, — немного истерично потребовал Макс.

— Рядовой Григ вышел из-под контроля, мне пришлось его нейтрализовать. Причины происшествия неизвестны. Доклад завершил.

— Макс, кончай тупить, вызови уже помощь, — посоветовал Денис.

— Сейчас.

Макс пулей выскочил в коридор. Денис, наплевав на всякую осторожность, наклонился к лежащему Руслану и прошипел:

— Ладно, пусть я враг, но почему ты меня не убил? Если у вас такая программа — убивать людей без чипов.

— Мне оставили свободу воли.

— Зачем такому уроду, как ты, свобода воли?

— Потому что я должен страдать, а страдать может только тот, у кого есть свобода воли.

Денис вышел следом за Максом в коридор. Более ни мало не заботясь о чистоте помещений он достал сигарету и щелкнул зажигалкой. Руки до сих пор тряслись, вывихнутая правая еще и ощутимо ныла. "Вот сейчас не помешало бы вискаря хряпнуть. Пару стаканов", — подумал он. Навстречу уже неслась громко галдящая толпа с Максом во главе, Денис прижался к стене, чтобы его не снесли, под ногой обиженно хрустнул мелкий робот.

От медицинской помощи Денис отказался. Единственным его желанием было как можно скорее покинуть кошмарное НИИ, нашпигованное безжалостными убийцами, готовыми не раздумывая оторвать любую голову, не обремененную электроникой. Когда он вернулся в конференц-зал, Лео уже договаривался с Лапиным, что протокол будет подписан чуть позже. Все сохраняли полную невозмутимость, как будто ничего не произошло. Макс куда-то запропастился, видимо, чуял свой косяк. Денис тоже не порол горячку. Лишь когда они уже ждали вертолета на площадке перед главным корпусом, Лео тихонько взял Дениса под локоток и отвел в сторонку.

— Денис, надеюсь ты принимаешь глубочайшие извинения от лица нашей организации и от меня лично за то, что произошло. Это нелепая случайность, Григ вышел из-под контроля, меры уже приняты.

— Да подумаешь, всякое бывает. Вот только это никакая не случайность, Григ действовал строго в соответствии с вашей прошивкой.

— Дэн, пожалуйста, давай не будем затаивать какие-то личные обиды. Да, Макс — редкостный кретин, ему стоило бы почитать секретную инструкцию, перед тем как тащить своих школьных друзей поглазеть на суперсолдат.

— Секретную? То есть в обычной инструкции этого нет.

— Ты же понимаешь, что в более менее общедоступных документах такие вещи не пишут.

— Не оценят ребята без чипов?

— Тайные закладки в системе плохо скажутся на продажах. Точнее это даже не закладка, а так…, но Дэн, поверь, это вообще не направлено против тебя. В наше время встретить человека без чипа — редкость невероятная, а чтобы он еще вдруг оказался где не надо, это просто за гранью.

— Не направлено? А когда их выпустят порезвиться, вы мне на мыло черканете?

— Ты больше никогда с ними не встретишься. В ИНКИСе их к тебе не подпустят, обещаю. Ты не представляешь, насколько консервативным может быть марсианское руководство. Если есть какой-то замшелый приказ столетней давности, они обязательно его везде засунут.

— А, ну теперь понятно, все дело в замшелой марсианской бюрократии.

— Дэн, давай будем разумными людьми. Что изменится от того, что тыначнешь на каждом углу вопить, как Телеком выращивает в подземельях убийц. Ты надеешься сломать игру серьезной марсианской корпорации? Хуже будет всем, а тебя начнут принимать за городского сумасшедшего.

— Все так говорят, когда хотят что-то скрыть.

— Ну в принципе да, но с другой стороны зачастую правильно говорят. Кстати, предложение, которое сделал Макс, вполне в силе. Я тоже готов его поддержать. Ты получишь хороший чип и любые профессиональные курсы на твой выбор за счет конторы, во избежание повторных случаев, так сказать. Можешь даже не оставаться в Телекоме, иди, куда хочешь. Такое предложение должно устроить всех.

— Я подумаю.

"Все дороги, которые сулят выгоду, — это ложь, чтобы сбить с единственной верной, — вспомнил Денис, — тьфу, еще не хватало поверить в басни этого урода. Пускай себе страдает без меня".

— Если тебя что-то не устраивает, не стесняйся, говори. Мы обязательно пойдем навстречу разумным пожеланиям.

— Сочтемся, Лео.

— Значит, договорились?

— Ну почти…Что сказать Лапину и остальным?

— Ничего не надо говорить. Ты болтал со школьным товарищем, он сводил тебя показать свое рабочее место. И все, ты никогда не видел никаких суперсолдат. Про руку, если что: упал там, поскользнулся.

— Она практически не болит.

— Вот и отлично, — Лео позволил себе широкую компанейскую улыбку. — Зайди в "DreamLand", как определишься.

— Погоди, один маленький вопросик: а почему ты так странно перешел в полное погружение, — внезапно вспомнил Денис.

— Не понял?

— Помнишь, когда ты присоединился к остальным в полном погружении после нашей невероятно интересной беседы о фобиях и судьбах человечества. Выглядело, как будто тебя засосала виртуальная реальность, причем только я мог это видеть.

— Тебя все-таки приложили головой? Точно не хочешь показаться врачу? — картинно изогнул левую бровь Лео. — Не очень представляю, что ты пытаешься сказать, но думаешь я так заморочился и за три секунды наваял скрипт ради того, чтобы тебя подколоть.

— Ну ты еще так повернулся и посмотрел на меня…, - неуверенно ответил Денис. — Я же не знаю, может у вас во всех прогах специальная опция есть: напугать залетного нейрофоба.

— Возьми выходной, мой тебе совет.

— Обязательно, — раздосадовано махнул рукой Денис.

Казалось бы, настроение итак в полной заднице, портиться ему уже некуда. Но все равно, будто холодная тень коснулась лица. Выбор-то невеселый: либо начались глюки, либо в кустах притаилась голодная амеба. "Либо ганс хохмит до упора, остановимся на этом варианте", — решил Денис.

Прохладный осенний вечер укутал своим крылом парковую растительность, заставляя ожившие тени телекомовских кошмаров плясать вокруг небольшого освещенного пятачка. Узловатые монстры, стальные осьминоги и голодные амебы — все смешалось в предательском свете фонарей. Послышалось стрекотание приближающегося вертолета.

Всю обратную дорогу Лапин разливался соловьем про то, как здорово дружище Дэн выступил на переговорах. Антон, наблюдая эту сцену, даже как-то скис. Денис улыбался через силу.

"Здорово же ты меня подставил, Макс, — думал он, — мало мне Арумова, мало того, что чуть не грохнули, так я еще по уши влез в интимные секреты одной из самых могущественных марсианских корпораций. Не оставят они меня так просто бродить по миру с мешком их грязного белья. Не получится заманить чипами и курсами, решат вопрос как-нибудь по-другому. И сам, конечно, хорош: ну нахрена лезть, куда не просят. Конечно, хотелось поглазеть на суперсолдат. Сходил бы лучше в зоопарк, на слона поглазел, идиот". И совсем неуютно становилось от осознания того факта, что программа по убийству людей без чипов зашита всем суперсолдатам. Может она и не направлена конкретно против него, а готовили ее, например, против Восточного Блока. Но если какого-то лейтенантика случайно замнут под каток, никто плакать тоже не будет. Неприятно было осознавать себя жалкой беззащитной букашкой, которую походя растопчут в большой игре корпораций.

Вертолет, подняв тучу сухого мусора, шлепнулся на крышу ИНКИСа.

— Идешь, Дэн? — спросил Лапин.

— Не, я еще постою, воздухом подышу. Тяжелый был день.

— Давай, до завтра. Я обязательно отмечу твою особую роль в переговорах.

— Да не парься, до завтра.

Когда коллеги слиняли, Денис снова подошел к самому краю и бесстрашно встал на парапет. Вид с этой стороны открывался довольно неприятный: заброшенные районы, отгороженные каменными блоками и витками колючей проволоки. Хоть официально там никто и не жил, но обитало множество всевозможных бандитов, наркоманов и бомжей, причем не обязательно это были люди, ведь с развитием высоких технологий потерять человеческий облик стало так легко. Боссы, типа Лео Шульца, платили за разного рода полезные мутации и имплантаты, за долгую жизнь и абсолютное здоровье большие деньги. Некоторые ничего не платили, но эти улучшения все равно получали. Надо же их сначала опробовать на "добровольцах". Если прислушаться, из трущоб иногда доносился тоскливый вой, от которого кровь стыла в жилах. А во время строительства института этот район, наверное, выглядел вполне пристойно. Может тут даже жили космонавты со своими семьями, пока жива была мечта о полетах человека к звездам.

Вдоль завалов и заборов, прихотливо изгибаясь, тянулись две ленточки железной дороги, по одной из них медленно ползла электричка. Казалось, она ехала совсем близко. Денис мог слышать лязг старых механизмов и звон, стук колес, долго раздающийся в ушах, когда поезд уже превратился в туманную дымку на горизонте. Он почти видел лица сидящих внутри людей, точнее он просто знал, какими эти лица должны быть: хмурыми, уставшими, тоскливо взирающими на унылые окрестности. Почему-то Денис завидовал этим не очень счастливым людям, которые могут просто сидеть у окна в неудобном шумном вагоне и ни о чем не думать. Смотреть на бесконечные ржавые склады, трубы, столбы, проплывающие мимо, разбитые дороги и заброшенные заводы, давно никому не нужные. Рано или поздно этот умирающий урбанистический пейзаж сменится другим. К тому времени, как поезд покинет пригороды Москвы, в вагоне останется всего пара человек, спящих или читающих бульварную прессу по разным углам. А потом вообще никого не останется, и Денис поедет один. Он самым последним спрыгнет на безымянную разбитую платформу из старого бетона, который крошится под ногами. Посмотрит вслед уходящей цепочке поезда, посмотрит на дремучий лес, прислушается к его разговору с легким ветром и пойдет куда глаза глядят. И в конце пути обязательно найдет то, что искал, жаль только, что пока Денис сам не знал, что именно хочет найти.

— Привет, Леночка. Как дела?

Денис осторожно присел на краешек стола перед секретаршей Арумова, надушенной и нарумяненной, в модной блузочке и юбочке на грани приличия, обтягивающей ее выдающиеся искусственные формы. Хотя если подойти непредвзято, то искусственность ее форм была очевидна только тем, кто был знаком с ней очень давно, например, со школы, как Дэн. Ее неформальные обязанности по отношению к руководству, помимо окончательного запутывания и без того не идеальных распоряжений этого самого руководства, ни для кого не были секретом. Одно время Денис даже пытался к ней подлизываться: носил цветочки и шоколадки, надеясь хоть как-то поправить пошатнувшееся карьерное положение, но понял, что это выглядит жалко, и завязал.

— Нормально мои дела, — Леночка попыталась аккуратно спихнуть Дениса со стола, чтобы не повредить сохнущий лак, — а вот твои, похоже, не очень. Что ты умудрился натворить?

— Арумов не в духе?

— Просто капец, и явно это как-то связано с тобой.

— Ну давай может ты к нему сначала зайдешь, снимешь напряжение?

— Очень смешно, — Леночка скорчила надменную физиономию, — давай сам сегодня снимай напряжение в качестве мальчика для битья. Я к нему больше не пойду.

— Что, все так плохо?

— Да реально капец, ты слушаешь, что я говорю.

— Ну хоть словечко за меня замолви.

— Не, Дэнчик, не в этот раз. Мне, знаешь, не очень нравится, когда он на меня ТАК смотрит и молчит, как долбаная рыба.

"Да, дело действительно дрянь, — подумал Денис, — и явно это связано со вчерашней поездкой в этот гребаный институт".

— Давай, иди уже. Я должна была сразу тебя отправить, а не болтовней тут заниматься…

— Тогда прощай, поплачь, когда меня повезут в пояс астероидов.

— Ох, Дэнчик, не смешно совсем.

"Ох, Леночка, — подумал Денис, — дура, конечно, но красивая…надо было рискнуть и прижать тебя где-нибудь в темном уголке, все равно помирать похоже".

Арумов, как и положено, вальяжно развалился в черном кожаном кресле и не удостоил вошедшего даже кивком головы. Возле огромного Т-образного стола с зеленой полосой посередине стоял только один стул, низкий и неудобный. Денису пришлось выбирать из стульев, стоящих вдоль стены. Он на секунду задумался, не стоит ли позлить Арумова и сесть там же у стеночки, как в очереди в поликлинике, но решил, что не стоит. Достаточно того, что он осмелился выбрать непредназначенный ему предмет мебели.

Молчание затягивалось, хуже того, Арумов без стеснения буравил подчиненного взглядом и гаденько ухмылялся. Дэн попробовал встретиться с ним взглядом, но не протянул и двух секунд. Этот немигающий безжизненный взор никто бы не выдержал.

— Вызывали, товарищ полковник? — сдался Денис.

И снова тягостное молчание. "Вот ведь гад, знает, что ожидание хуже самой экзекуции", — подумал Дэн, но опять не выдержал.

— Хотели побеседовать?

— Побеседовать? — самым издевательским тоном осведомился Арумов. — Нет, лейтенант, я вообще-то собирался тебя вышвырнуть за ворота этого заведения.

Денис сделал над собой невероятное усилие и посмотрел в лицо полковника, впрочем, старательно избегая его взгляда.

— Так я могу идти?

Но полковника его ухищрения со взглядами не обманули.

— Ты уйдешь после того, как объяснишь мне, зачем лезешь не в свое дело.

— Это был риторический вопрос? В какое дело я лезу?

— Риторический?! — прошипел Арумов. — Да, это был риторический вопрос, если не собираешься отделаться простым увольнением, то, конечно, можешь не отвечать.

"Пошли практически открытые угрозы. Действительно, дело дрянь. — Денис лихорадочно обдумывал положение. — Что же его так разозлило. Точно эта драная поездка, вот ведь Лапин — гад! Замолвил словечко перед руководством. Ну точно Лапин или Антон. Они оба, если прижать, такого наплетут, потом век не отмоешься".

— Нечего смотреть на меня щенячьими глазами, как будто ты ни причем. У меня тут все утро потел один из твоих подельников и мамой клялся, что это некий лейтенант Кайсанов каким-то образом "добазарился" с доктором Шульцем, чтобы отложить подписание протокола встречи и прочих важных документов. — Арумов не замедлил подтвердить худшие опасения насчет коллег.

— Прочих документов?

— Прочих документов, — передразнил Арумов, — а ты, я смотрю, вообще не разобрался в ситуации, прежде чем влезть туда со своим лейтенантским рылом. Основные финансовые документы не подписаны, Шульц не отвечает, якобы уехал в командировку. А я возлагал на этот проект большие надежды и получается, что все срывается из-за тебя.

— Да не может такого быть. С какого бы хрена Шульц стал меня слушать?! Если он решил соскочить, то это его решение.

— Вот и мне тоже интересно, с какого хрена… О чем вы с ним разговаривали?!

— Да ни о чем, просто бухали и трындели на абсолютно отвлеченные темы.

— Ты кончай идиота из себя строить. Говори по существу, твою мать! — Арумов рявкнул так, что задрожали окна. — О чем вы с ним говорили? Ты что думаешь, лейтенант, ты можешь тут героя из себя строить?! Ты думаешь, о твоих прошлых художествах ничего неизвестно? Да я все про тебя знаю: чем ты живешь, с кем трахаешься, сколько раз в неделю маме звонишь в Финляндию!

Арумов разошелся не на шутку, он аж пошел красными пятнами, вскочил с кресла, навис над Денисом и продолжил орать прямо ему в лицо.

— Ты, лейтенант, вот у меня где, в одной единственной папочке! Стоит хоть листочек из этой папочки отправить куда надо, и небо в клеточку ты последний раз увидишь на космодроме! Доходит до тебя, или нет! Или ты, соловей, поешь, только когда тебя не просят!

Дверь аккуратно приоткрылась, и в узкий проем осторожно высунулась Леночка, готовая мгновенно спрятаться обратно.

— Андрей Владимирович, там из снабжения приходили…

Арумов вперил в нее абсолютно безумный взгляд.

— Простите, что помешала, может вам чай, кофе… — Леночка совершенно растерялась.

— Какой нахер чай, иди работай.

Леночка мгновенно исчезла, но и Арумов, кажется, несколько поостыл. Денис осторожно стер испарину со лба: "Фуф, кажется лично он меня убивать не будет. Поручит это дело профессиональным костоломам, но все равно, Леночка, спасибо, я этого не забуду, если выживу".

— Знаешь, лейтенант, — Арумов снова вальяжно развалился в кресле, — расскажу тебе одну поучительную историю: о моем сослуживце, который любил лезть не в свое дело. Догадываешься, чем она кончилась?

— Видимо, плохо кончилась.

— Да, плохо. Причем настолько плохо…, никто даже не ожидал, что так может обернуться. В общем, примерно, как у тебя.

— Ну моя история еще не закончилась.

Арумов ничего не ответил, он опять гаденько ухмыльнулся, внезапно закинул ноги на стол и достал сигарету.

— Куришь?

— Только когда нервничаю. Сейчас что-то не хочется.

Арумов слегка скривился и пыхнул сигареткой.

— Ну так вот, был у меня сослуживец, назовем его капитан Петров. Он мне вообще-то прямо не подчинялся, но все равно я старался его иногда осадить. А то он из себя весь такой герой был: отличник боевой подготовки, отец солдатам и головная боль для всех командиров. Не хотел он, видите ли, подчиняться прогнившей системе, и зачем, спрашивается, в офицеры пошел. И если что случалось, он ведь не пытался, как все, дело замять, нет, он сразу же наверх докладывал, хотел, чтобы все по справедливости было. Но сам понимаешь, где закон, а где справедливость. А у нас из-за него показатели падали. В других частях все шито-крыто, а у нас то дедовщина, то пожар, то секретные документы пропали. В общем, не образцовая военная часть, а цирк шапито какой-то. Тогда еще время такое было, духом свободы опять повеяло откуда-то из-за атлантической лужи. К звездам собрались лететь вместе с этими мудаками. Но это ладно, наш Петров никуда лететь не собирался, но идеями этими вредными все-таки проникся. И вот однажды в нашу часть привезли небольшой такой 5-тонный контейнер и приказали держать на складе и беречь как зеницу ока, а что в контейнере — не наше собачье дело. И документов на него никаких толком нет, но сопровождал его такой серый неприметный человечек, и он сказал, что контейнер пусть лежит без документов, ничего опасного или, упаси боже, радиоактивного внутри нету, но вскрывать его запрещено при любых обстоятельствах и болтать о нем не надо. И ведь все умные люди понимают, что серых человечков надо слушаться, если они говорят хранить без документов, значит надо хранить. Если говорят, что он безопасен, ну, значит, безопасен. А вот Петров серому человечку не поверил. Прознал откуда-то про этот контейнер и все ходил вокруг него, принюхивался, приборы разные таскал, поля мерил. Нашего батю командира это, конечно, все изрядно нервировало, но не хотел он дурака Петрова подставлять и стучать на него серым человечкам. А дурак Петров возьми, да и сам стукани командованию округа про этот контейнер. И вот ведь незадача, серые человечки в свои дела никого лишнего не посвящают, будь он хоть командир бригады, хоть командующий округом, им это все по барабану. В общем налетела в нашу часть комиссия, батя тужится, изворачивается, но объяснить, что за контейнер не может. А командующий округом тоже типа Петрова оказался: "Что за серые человечки"?! — орет. — "Я боевой офицер, вертел я их всех на своем офицерском знамени"! И приказывает: "Вскрыть контейнер"! Но наши-то офицеры все бравые ребята, если надо в рукопашную идти на вражеские пулеметы, но вот рыться в карманах у серых человечков — это извиняйте. В общем округ решил забрать себе этот контейнер. Погрузили они его, значит, в трейлер и повезли. А сопровождающим от нашей части догадываешься, кто был?

— Капитан Петров?

— Капитан Петров, дурень несчастный. Вот ты на его месте стал бы возиться с этим чертовым контейнером.

— Сопровождать? А что такого, он же был закрыт.

— Закрыт, только получается, что увезли его из-за Петрова, и находился он рядом с ним дольше всех. Знаешь, я бы к такому и на километр не подошел, было в нем что-то странное такое, что все, у кого инстинкт самосохранения не усох окончательно, обходили его по километровой дуге. Даже караульные маршруты обхода меняли, а за это можно здорово огрести. Так вот, отвез наш капитан контейнер, и все про него вроде бы забыли. Не знаю уж, как там округ с ним разбирался, но от нас все отстали. Только вот капитан стал какой-то пришибленный. Ходит как вареный, круги под глазами, с женой разругался вдрызг, а потом он как-то сел с нами бухать, нажрался, значит, и начал такое плести. Мы уж думали, все, уехала крыша у нашего Петрова. Говорит, я же в контейнер не заходил, да я его даже не трогал, но только снится он мне теперь каждую ночь. Каждую ночь, говорит, подхожу я к складу и вижу, что контейнер открыт, и чувствую, что кто-то смотрит на меня оттуда и ждет пока я подойду. А я вроде и не хочу идти, но тянет меня туда. Стою, смотрю на открытый контейнер, а вокруг пустой склад, и знаю, что никого нет на сотни километров кругом, только я и то, что живет в контейнере. И еще я понимаю, что это сон, но точно знаю, что если зайду в контейнер, то назад уже не выйду, ни во сне, ни наяву. И, говорит, раньше ему этот контейнер раз в неделю снился минут по пять, и все равно он в холодном поту просыпался. А потом стал сниться каждую ночь и все дольше и дольше. А потом уже, стоило глаза закрыть, и он сразу его видел и, главное, проснуться сам не мог, жена слышала, как он стонал во сне, и будила его. Он по всем докторам и знахарям ходил, ничего они не нашли. А потом стало совсем уже худо, соорудил он себе приспособу одну, электрошокер с будильником соединил, заведет будильник минут на десять и заснет, а разряд его поднимает, чтобы он в контейнер зайти не мог. И так каждую ночь. Но, сам понимаешь, долго в таком режиме не протянешь. Забрали добрые доктора нашего капитана и вкололи ему лошадиную дозу транквилизаторов, чтобы он поспал нормально. И знаешь, продрых он всю ночь без задних ног, а наутро все как рукой сняло. Ходит румяный, довольный, но только все, кто его пьяные откровения слышал, стали его теперь по километровой дуге обходить. Над нами, конечно, ржали, но мы все равно обходили. А потом стали в окрестностях люди пропадать. Сначала один, два, потом, когда уже за два десятка перевалило все стали думать, что маньяк завелся. Но я-то даже ни секунды не сомневался кто наш маньяк. И жену, и детей Петрова давно уже не видели. В итоге стали мы за ним следить и оказалось, что он каждый день ходит в свой гараж. И слава богу, что мы туда не полезли, серые человечки нас опередили. Гараж этот они накрыли герметичным колпаком, а всех, кто жил в радиусе километра от того гаража, согнали в карантин, в том числе и нас. Короче, обосрались мы все по полной, пока сидели в этом карантине. Никто уже живым выйти не надеялся, вся охрана и медики ходили только в химзащите высшего уровня, воду и еду нам оставляли в тройном шлюзе. Труба, короче.

— Так а что в гараже-то нашли? Двадцать трупов?

— Нет, там нашли то, что он этими трупами кормил.

— И что же это было?

— Понятия не имею, нам забыли рассказать.

— Извините, товарищ полковник, но я что-то совсем запутался: в чем мораль этой истории?

— Для тебя мораль следующая: не суй нос не в свое дело и помни, что все может кончится гораздо хуже, чем ты предполагаешь.

— Есть не совать нос не в свое дело.

— Так о чем же ты говорил с Лео Шульцем?

— О моем чипе, точнее, о его отсутствии. Этот Лео довольно странный тип, он все пытался выяснить, что это у меня такая за фобия по отношению к чипам.

— А у тебя нет фобии?

— Нет, просто не люблю нейрочипы. В Москве можно и без них обходиться.

— Да, в Москве можно, а в пустошах тем более.

— Ну кое-где можно.

— Хорошо, а Максима Минина ты откуда знаешь?

— В вашей папочке разве не написано, что мы с ним одноклассники.

— Написано, только о вашей трепетной дружбе ничего не написано.

— Да у меня много друзей — одноклассников. С Максом мы дружили, правда, потом он уехал на Марс, и мы как-то потерялись.

— А куда вы с ним ходили?

— Смотреть на его рабочее место.

— На рабочее место? На что там смотреть?

— Да не на что. Просто Макс как-то сильно переоценивает значимость своей работы. Типа, посмотрите какой я крутой, работаю в Телекоме, не то, что ты, Дэн, ничего так и не добился.

— Неужели. Впрочем, ладно, лейтенант Кайсанов, будем считать, что я тебе верю. Свободен.

"С ума сойти, — подумал Денис, направляясь к двери, — то, казалось, убить меня готов, а то свободен. Что за чертовы игры"?

— А, да, не уезжай никуда из Москвы. Ты еще пригодишься, — догнал его в дверях расчетливо бесстрастный голос Арумова.

— Ну что, Дэнчик, как оно? — казалось Леночка искренне за него беспокоилась, или это было всего лишь извечное женское желание первой принести подружкам самые свежие сплетни.

— Пока живой, но видимо казнь просто отложена.

— А что он сказал?

— Сказал, я еще пригожусь. Звучит, как приговор.

— Не знаю, не так уж и страшно звучит.

— Леночка, а до меня кто к Арумову приходил?

— Да много кто…

— Я имею ввиду из моих коллег, Лапин, например?

— Да, Лапин приходил, вышел весь потный, трясущийся.

— А Антон?

— Какой Антон.

— Новиков, конечно.

— Вроде нет, а что?

— Да так, интересно. Слушай, Лен, а ты не знаешь, сколько Арумову лет?

— Ты это к чему сейчас? — Леночка слегка надула губы.

— Да я не к тому, мне действительно нужно знать, сколько ему лет.

— Ну сорок…, наверное.

— А по его историям выходит побольше, ну ладно. Спасибо, Лен, ты мне очень помогла сегодня.

— Да пожалуйста, не пропадай только.

— Постараюсь, пока.

"Да, что он на самом деле хотел сказать этой историей про контейнер и серых человечков? Что ему гораздо больше лет, чем кажется, или что он гораздо опаснее, чем кажется" — подумал Денис.

Развалившись в старом кресле на своем рабочем месте, он решил заварить себе чайку, поплевать в потолок и заодно обдумать свое незавидное положение. Служебные обязанности его теперь волновали в последнюю очередь. Да и не было в этих обязанностях ничего действительно важного: так, какие-то письма, служебки, счета и прочая муть. Рядом нехотя и неторопливо изображали подобную же деятельность его коллеги по оперативному отделу, часто отвлекаясь на перекуры и бессмысленный треп. "Да, эта унылая, сонная жизнь в обшарпанных кабинетах, конечно, не предел мечтаний, — думал Дэн, — но хотя бы тепло и мухи не кусают. А скоро я даже этого могу лишиться". Проверив личную почту, он обнаружил письмо от службы персонала Телекома с предложением о работе. Казалось бы, вот он шанс, но Денис только тяжко вздохнул. "Обкладывают гады со всех сторон. Надо что-то решать, если я дальше буду как баран таскаться с работы домой, в кабак и обратно, либо Телеком, либо Арумов, меня точно примут".

Оставив сообщение Лапину, что ему надо срочно отлучиться по делам, Денис сел в тачку и направился домой. В общем-то, он даже толком не понимал, что собирается предпринять. Нет, была у него мыслишка позвонить бате, рвануть может в Финляндию, растопить баньку, потрындеть с батей за жизнь, узнать телефон какого-нибудь надежного парня из МИКа, из тех, что не бывают бывшими. Потом вернуться в Москву и…, что будет дальше, он даже на уровне кухонных рассуждений не мог сформулировать. Он пойдет к этому парню и предложит совместно замутить партизанскую войну против марсиан или против Арумова? Это будет даже не смешно, на самом деле из тех бывших, кто окончательно не спился и не умер, все давно расселись по теплым местам в госкорпорациях. Ну придет он такой весь бесстрашный "команданте" к солидному мужичку в костюме, прихватив с собой бутылочку коньячка, и в лучшем случае все закончится банальным распитием и той же кухонной болтовней. А в худшем покрутят пальцем у виска и прикажут парочке мордоворотов вышвырнуть его вон. Дэн припарковался во дворе, старый газотурбинный движок еще некоторое время посвистывал, замедляясь, а потом наступила оглушительная тишина. Во дворе никого не было: не кричали дети и не лаяли собаки, только скрипели от ветра старые деревья. Дэн знал, что будет дальше, он поднимется к себе, его встретит Леха, предложит выпить, он немного поломается, затем они нажрутся, побарагозят по району, выплеснут пар, а завтра с трещащей головой он попрется на работу, прямо в пасть Арумову. В общем, все закончится еще до поездки в Финляндию.

"Что же такое тогда моя жизнь, — подумал Дэн, — может и нет уже никакой жизни, если все заранее определено. Может я уже умираю в сточной канаве, а эта мутная бодяга проносится у меня перед глазами. И зачем было так со мной заморачиваться, если ничего нельзя сделать?"

На улице было душновато.

Раскурив сигаретку, Денис неспешно выдвинулся по Красноказарменной улице в сторону Лефортовского парка. Он понимал, что оттягивает предопределенность на жалкие пару часов, но это единственное, что приходило в голову. Он шел прямо посередине улицы. Сама улица выглядела как после бомбежки, и по ней практически никто не ездил. Да и в целом район приходил в запустение: следующий дом таращился на одиноких прохожих пустыми глазницами выбитых окон.

"Зайти, что ли, к Коляну, — подумал Дэн, — если уж я не способен решить проблему с Арумовым и Телекомом, то стоит-таки пробить вариант трусливого бегства".

Берлога Коляна, торговца разнообразным нелегальным барахлом, располагалась в полуподвальном помещении большого сталинского дома. И маскировалась раритетной вывеской "компьютеры, комплектующие".

Николай Востриков — высокий, худощавый тип, сутулый и вечно слегка дерганый, копался под прилавком и, услышав приветствие Дениса, даже не подумал оттуда вылезать.

— Слышь, Колян, я вообще-то с тобой разговариваю. Привет, говорю…

Взлохмаченный владелец все-таки вынырнул на свет божий и недобро сощурился.

— Привет, чего приперся?

Сегодня Колян был в синем засаленом комбинезоне, как у автомеханика. Это был его стандартный наряд. Он вообще не переносил не то, что костюмы и галстуки, а даже просто приличную одежду. Единственное, что он признавал, — это военный камуфляж и разнообразные комбинезоны. У него в шкафу их висело штук десять, разных, на все случае жизни: комбез полярника, летчика, танкиста и т. д. Над этим странным фетишизмом угорали все его знакомые по ту и по эту сторону от Урала.

— Ну так сразу и приперся. Давно тебя не видел, может хочу пивка выпить со старым бизнес-партнером.

— Дэн, не смешно. Какие нахрен бизнес-партнеры? Ты так, мой дальний знакомый, покупал у меня иногда левые гаджеты, я тебя второй раз в жизни вижу.

— Вот ты значит как со старыми друзьями?

— Мы не друзья, харе, ладно. Ты ко мне последний раз три месяца назад заходил, и я был бы очень признателен, если бы тот раз был и последним. Забудь, пожалуйста, про это место, в бизнесе сейчас совсем другие люди, серьезные, тебе тут больше ловить нечего.

— Ну ты же знаешь, я завязал. Я совсем по-другому вопросу.

— Завязал, или тебя завязали?

— Колян, да прекрати очковать, никому ты не сдался, барыжная твоя душонка.

— Ну если никому не сдался, ты-то тогда зачем пришкандыбал?

— Поговорить надо с одним человеком.

— Поговорить, или поговорить…

— Или.

— А с кем?

— Ты как-то упоминал, что знаешь надежного товарища, у которого есть прямые выходы на Восточный блок.

— Может и знаю, только не факт, что он станет тебе помогать. А что ты, собственно, от него хотел?

— Давай не здесь, ладно.

— Ладно, пойдем, но только из уважения…

— Да-да, из уважения к моему папе, маме, бабушке и так далее, а еще потому что я кое-что про тебя знаю.

Они прошли через железную, некрашеную дверь в подвал и дальше через лабиринты многоэтажных стеллажей, заваленных древним компьютерным барахлом, пришли к одной совсем уж неприметной двери и через мрачный полуосвещенный подвал в глухой дворик, в центре которого стояла одноэтажная хибарка. В этой хибарке, в темной, экранированной комнате, были спрятаны парочка ноутов, подключенных к интернету через свою защищенную сеть, что позволяло Коляну поговорить по душам с кем угодно, практически не опасаясь подслушивания.

— Да, я решил помочь только из уважения к твоим сибирским друзьям, — сообщил Колян, доставая ноут и роутер. — Они насчет тебя несколько раз интересовались.

— И что ты им сказал?

— Сказал, что ты взял отпуск за свой счет. Слушай, Дэн, вот чего ты тут ошиваешься? Валил бы давно куда-нибудь в Аргентину. Закроют тебя, не одни, так другие.

— Не закроют, мои сибирские друзья же меня не сдали, хотя работают теперь с другими людьми.

— Да им то что, уркам таежным, а вот если меня напрямую спросят, то извини, Дэн, сдам тебя с потрохами. Ты может не в курсе, с кем я теперь работаю?

— В целом, в курсе. С тем же ИНКИСом ты и работаешь.

— С тем же, да не совсем. Там теперь такие ребята завелись, подручные одного стремного полковника. Никто им не указ и никто не знает, где они, кто они. Просто приезжают, мочат, кого хотят, и потом исчезают: эскадроны смерти долбаные. Так что если они придут и спросят о тебе, то извини.

— А если они про этого твоего друга спросят?

— Да пускай, я про него ничего не знаю.

— Но связаться-то ты с ним можешь.

— И что толку? Он, может, сидит где-нибудь на развалинах Хабаровска и выманить его не получится.

— Я вообще с ним лично встретиться хотел.

— Ну это сам добазаривайся, хотя я крайне сомневаюсь. Так что ты все-таки от него хотел?

— Не хочу в Аргентину, хочу к Восточному блоку податься.

— Тебя недавно по голове никто не бил? Какой Восточный блок, это психи еще хуже новой команды полковника. Они тебя просто на органы продадут и все дела!

— Ты меня свяжи, а дальше я сам побазарю.

Колян только покачал головой.

— Сейчас, если он ответит.

— Эй, Семен, ты на связи, поговорить можешь?

— На связи, — из ноутбука раздался синтезированный голос, изображения не было, — что случилось?

— С тобой хочет пообщаться мой старый товарищ, через которого я раньше вел дела с сибирскими ребятами. Он был одним из ключевых "курьеров", до известных событий.

— А что он хотел?

— Да ты лучше сам спроси, он со мной рядом. Его Денис зовут.

— Ну здравствуй, Денис. Расскажи, что ли, о себе немного.

— И ты здрав будь, Семен. Может ты сначала о себе расскажешь?

— Нет, друг, так у нас диалога не получится. Ты же мне позвонил, вот тебе первому и слово. А я уже потом подумаю.

Дэн немного помялся, но, впрочем, какая разница, слишком много недоброжелателей о нем и так все знали.

— В целом, Колян, ситуацию обрисовал. Добавлю только, что по итогам известных событий моя группа товарищей пострадала сильнее всего. Если ты знаешь Яна, то он был моим непосредственным шефом в ИНКИСе и по бизнесу тоже. Его приняли, причем по полной, а меня почему-то оставили в покое до поры до времени. Но теперь тучи снова сгущаются, и мне надо искать запасной аэродром.

— А почему ты решил, что они сгущаются. За тобой следят?

— Думаю, что нет.

— Думать — это, конечно, полезно. У тебя проблемы с каким-то конкретным человеком или организацией?

— С человеком и с его организацией. Если ты в курсе известных событий, то у меня проблемы именно с их инициатором.

— Денис, ты можешь говорить прямо — это надежный канал. У тебя проблемы с Арумовым?

— Да, а ты про него что-нибудь знаешь?

Голос оставил вопрос без внимания.

— Какого рода проблемы?

— Так получилось, что я случайно влез в его дела с другой организацией, и сегодня он открыто сказал, что держит на меня компромат и в любой момент может его использовать. Я думаю, что он приберег меня для какого-то грязного дельца, от которого любой другой откажется.

— Поверь, у него есть люди для грязных дел. И тут неважно — компромат, не компромат, а отказать Арумову в любом случае не получится.

— Возможно, но проверять не хочется.

— Хорошо, ты собираешься скрыться?

— Да, я рассматриваю все варианты.

— Советую тебе рассмотреть его в первую очередь. Бороться с Арумовым может только крайне могущественная организация. Правда, я не понимаю, почему ты обратился ко мне, я не специализируюсь на подобного рода услугах. Коля может тебе подсказать других людей, которые переправят тебя в США или Южную Америку. Я советую эти страны, по моим данным, влияние Арумова туда практически не распространяется.

— Эти страны не подойдут. Тем более у меня больше нет денег на подобную операцию. Ты — единственный человек, который имеет прямой контакт с Восточным блоком.

— А что ты хочешь от Восточного блока?

— Я хочу к ним присоединиться.

Синтезированный голос замолк на несколько секунд. Дэн терпеливо ждал.

— Это ошибочное решение, друг мой. Во-первых, у Арумова есть завязки и с Восточным блоком, причем куда серьезнее моих. А во-вторых, туда не принимают людей с улицы. Я бы, конечно, мог порекомендовать, но ничего хорошего тебя там не ждет, уверяю.

— Меня и здесь ничего хорошего не ждет. Я готов рискнуть.

— Все-таки, почему? Быть контрабандистом тебе кажется недостаточно опасным для здоровья? Ты хочешь стать упоротым последователем культа смерти?

— Ты можешь, конечно, смеяться надо мной, но они единственные, кто как-то противостоит марсианам и их системе.

— Ха-ха, — произнес синтезированный голос, — я действительно смеюсь над тобой. Они не противостоят марсианам, смею тебя уверить, они органичная часть системы. Так скажем, клоака этой системы. Многие марсианские корпорации затариваются у них оружием или наркотой, но это ты и сам знаешь. А вот есть и специфические услуги, которые никто больше не предлагает, например, торговля генномодифицированными рабами.

— Ну почему же, некоторые марсианские корпорации и не такое готовы продать.

— Да не важно. Просто борьбой с системой там и не пахнет. Они обыкновенные бандиты, которые радикальными воплями о смерти всех нечистых с нейрочипами пытаются как-то прикрывать свою бандитскую сущность. Самое простое из того, что ждет служителя смерти первого круга, — это обязательная наркотическая зависимость и полное подавление личности систематическими пытками и гипнопрограммированием. Ты поверь, Арумов не так плох по сравнению с ними.

— Все равно других вариантов я не вижу.

— Ты, друг, либо очень глупый, либо совсем отчаянный. Проблема в отсутствии денег на другие варианты?

— Отчасти, но на самом деле у меня даже есть готовый вариант: одна контора готова взять меня под крыло, просто чтобы заткнуть рот. Подставой тут вроде не пахнет. Но, к сожалению, мне это не подходит.

— Почему не подходит?

— Если я скажу, ты опять будешь веселится и скорее всего мне не поверишь. Ты можешь просто мне помочь, не задавая лишних вопросов?

— Человеку, чьи мотивы мне непонятны, я вынужден буду отказать.

— Хорошо, если скажу, а ты мне не поверишь, то что?

— Если ты скажешь правду, я поверю. Любой обман не так уж сложно раскрыть.

— Все остальные варианты предполагают обязательную установку нейрочипа, а я не могу на это пойти. Я лучше стану последователем культа смерти.

— Ты хочешь сказать, у тебя нет чипа?

— Да.

— Коля, это правда?

— Правда, он реально такой отмороженный тип, шляется без чипа. Ждет, пока его где-нибудь заметут, и все его похождения повсплывают.

— Хм, странно, то есть он не может зарегистрироваться ни в одной сети. Как же он живет вообще?

— Зарегистрироваться может. Это какой-то древний военный планшет, очень хитро имитирующий работу обычного чипа. Есть определенные люди, которые периодически обновляют для него прошивки.

— Какая разница, ни один сетевой провайдер не присвоит номер такому устройству, а попытки регистрации под левыми номерами привлекут к себе внимание в любой сети.

— А, Семен, что ты мне рассказываешь? Все покупается и продается, левые номера или коды законопослушных юзеров в том числе, особенно в Москве.

— Ну предположим. Денис, а можно поподробнее, у кого ты купил это устройство?

— Можно, давай встретимся и все обсудим, — ответил Дэн. — Ты помогаешь мне, а я удовлетворяю твое любопытство.

— Ага, знаешь, если бы я был агентом какой-нибудь злобной корпорации и имел досье на некоего Семена, я бы знал, что единственной слабостью уважаемого Семена является чрезмерное любопытство. И на этот крючок я бы его и ловил. Сочинил бы какую-нибудь завлекательную историю про парня, который настолько ненавидит чипы, что готов гнить заживо в Восточном блоке, лишь бы не ставить чип. А продемонстрировать фейковый чудо-планшет кому угодно, имея доступ к базе данных какого-нибудь нейротека, не составит особого труда.

— Колян за меня поручится, он меня десять лет знает.

— Агенты под прикрытием могут и дольше работать.

— Ну я не знаю, как тебе доказать, что я не агент. Попробуй просто поверить.

— А все-таки, почему ты так не любишь чипы? Можно ведь за определенные деньги поставить особый чип, передающий ложную информацию о пользователе, и также пастись в сетях анонимно. Что за странная фобия?

— Что-то последнее время всем есть дело до моих фобий, — проворчал Денис.

— А кому еще есть до них дело? Арумову?

— Нет, одному ботанику из Телекома. Он аж весь слюной изошел, когда узнал, что я без чипа.

— А кто он?

— Ботан один. Я же вроде озвучил свои пожелания.

— Хорошо, давай встретимся, но учти, без глупостей, я если что — стреляю без предупреждения.

— Да все будет нормуль. Говори адрес.

Семен назначил встречу в небольшом парке на Старой Басманной улице всего через полчаса. Из чего Дэн сделал вывод, что любопытство действительно заставляет уважаемого Семена забывать об осторожности, т. к. время и место встречи явно указывали на то, что он ошивается где-то неподалеку.

Денис присел на скамеечку в центре парка рядом с бюстом Баумана. Из зарослей бурьяна, совершенно разворотивших некогда симпатичную брусчатку, показался огромный полосатый котяра. Он по-хозяйски осмотрелся, пошевелил усами и неспешной трусцой направился по своим кошачьим делам. Дэн настолько засмотрелся на необычного кошака, что совершенно не заметил подошедшего старичка в засаленной кожаной куртке. А зря. Старичок, ничуть не растерявшись, ткнул Дениса шокером в левое плечо. То, что это шокер, Дэн понял уже рефлекторно, отскочив в сторону.

— Молодой человек, я нижайше прошу прощения за столь подлый прием, но это вернейший способ проверить, что у человека действительно нет чипа.

— И не менее верный, чтобы угробить какого-нибудь доходягу, — рявкнул Дэн, пытаясь унять судороги в руке.

— Еще раз тысяча извинений, я решил, что раз уж человек готов отправиться в Восточный блок, то стенокардией он точно не страдает. А если страдает, то он, верно, совсем слаб головой.

— Слышь, дядя, ты где такой агрегат-то нарыл? Они вообще-то тоже давно запрещены.

— Да уж, долбаные марсиане со своими добаными чипами. Понапихают их себе в разные места и тем же местом законов напринимают, а старому Семену чем потом от гопничков отбиваться? Плохими словами? Им-то нет дела по каким подворотням старому, уважаемому человеку приходится пробираться домой…

— Слушай, дядя, харе уже чушь нести, давай по делу.

— Молодой человек, проявите капельку уважения. Вот если вы до сих пор ждете от меня подвоха, то прошу, забирайте…

Денис аккуратно забрал потертый увесистый аппарат с угрожающе торчащими зубцами.

— Но предупреждаю, у старого Семена в запасе не только трещалка и плохие слова.

— Ладно, проверяльщик, проехали. Классная игрушка.

Дэн протянул шокер обратно.

— Вот и хорошо, надеюсь, этот прискорбный инцидент забыт. Позволь представиться: Семен Кошка. Можно просто Семен Саныч.

— Ну тогда, Семен Саныч, как насчет Восточного блока?

— Нехорошо так сразу быка за рога. Давай посидим, поговорим. Ты мне что-нибудь расскажешь, я что-нибудь расскажу. Я человек пожилой, никому уже со своим брюзжанием за просто так не нужен. Ты уж уважь старика.

— Да без проблем. Знаешь, Семен Саныч, мне торопиться некуда. Хочешь потрындеть за жизнь, да пожалуйста.

— И правда, куда тебе торопиться, к Арумову что ли. Лучше посиди потрынди со стариком. Вот и чаек у меня есть, чтоб беседу поддержать.

Семен достал из-за пазухи небольшую фляжку и отхлебнул первым. Дэн не стал стесняться и тоже хряпнул чайку со вкусом отличного коньяка, сразу разливающегося теплом по всему телу.

— Ну, Денис, что ты за птица, я в общих чертах понял. Я, правда, навел немного справки по своим каналам. Надо сказать, что у тебя весьма небогатая биография в виртуальном мире. Я бы даже сказал, никакая. Это, кстати, было еще одно косвенное подтверждение того, что ты говоришь правду про чип.

— Так вот, по теме чипов, чего это вдруг всем стало интересно, что у меня в голове? Что вы с телекомовским ботаником знаете такого, чего не знаю я?

— Эх, молодость. Не умеете вы слушать, а поверь, иногда достаточно просто заткнуться, чтобы услышать самые сокровенные человеческие тайны. Я, значится, хотел растопиться лед недоверия между нами и в свою очередь немного рассказать о себе. Может ты догадался, что я был неким образом связан с МИКом.

— Догадаться немудрено, все с ним связаны.

— Верно, но я, конечно, был не бравым офицером с холодной головой и прочими полезностями, а скорее неприметной лабораторной крысой. Правда, работал я над очень интересным проектом. И не спрашивай, что за проект, придет время — расскажу. Так вот, я оказался немного изворотливее, чем прочие мои коллеги и заранее позаботился о том, чтобы припрятать нужные материалы. И когда все рухнуло, я был уже готов: мне удалось стереть всю информацию о себе и очень быстро наладить, скажем так, небольшой бизнес по сбору информации. Иногда я этой информацией приторговываю, но в основном просто коплю. У меня уже скопилась огромная база данных на тысячи интересных людей. В основном, конечно, здесь в России, но есть человечки и за бугром, и даже на Марсе.

— А зачем ты ее копишь? Почему не продашь все?

— Как тебе сказать, дружище, я ведьне барыга и продаю только самый бросовый товар просто чтобы прожить. А все истинные сокровища я аккуратно сохраняю.

— Для потомков?

— Может быть, я не знаю для кого. Представь себе монахов в средние века, которые из года в год упорно переписывал старые книги в то время как за стенами их монастырей бушевали эпидемии и войны. Зачем они это делали, кто из современников мог оценить их кропотливый труд. Это смогли сделать только потомки, через сотни лет после их смерти. Для нас они сохранили хоть какую-то память о прошедших веках.

— Летопись будешь составлять?

— Нет, Денис. Ладно, вижу тебе не интересно. Хорошо, расскажу тебе одну легенду про людей без чипа. Только сначала ответь, что за ботаник из Телекома тобой интересовался?

— Зовут Лео Шульц, он главный научный сотрудник некоего НИИ РСАД. Подразделение Телекома недалеко от Зеленограда. Занимаются в основном сложными и нестандартными медицинскими операциями, генной инженерией, имплантатами и разрабатывают под них ПО. В общем, гнусная конторка, также ваяет для Арумова некий проект модификации сотрудников СБ ИНКИСа в суперсолдат. Первые образцы уже созданы, сейчас планируется начать серийные мудификации. Кто и что с ними будет делать потом, мне не ведомо. Но этот Шульц мутит на пару с Арумовым. Вчера мы ездили туда подписывать некие окончательные документы по проекту и типа ничего не подписали. Не знаю почему, но видимо Шульц решил резко соскочить с темы, а Арумов теперь думает, что я тут как-то замешан. Орал на меня утром так, что окна дрожали. А я, короче, реально не в теме, этот Шульц меня целый час пытал, почему я не люблю чипы и втирал за прогресс и космические корабли, бороздящие просторы. При чем здесь Арумов и его любимые солдатики, честно, ни малейшего понятия.

— Прелюбопытнейшие вещи от тебя слышу, друг Денис. А самих суперсолдат ты, конечно же, не видел?

— Кто знает, может и видел, — решил признаться Дэн после короткого раздумья. Все-таки несмотря на шокер и ехидные манеры, каким-то шестым чувством Денис чуял, что Семену можно доверять, а может это коньяк сыграл свою роль.

— А вот сейчас точно врешь, не мог ты их видеть.

— Почему это?

— Ну, во-первых, допуск нужен очень высокий, не водят туда кого попало. А во-вторых, есть к ним секретная инструкция: ни в коем случае не подпускать близко людей без чипов.

— Ого, Семен Саныч, а у тебя и вправду неплохие источники информации. Есть у них такая прошивка, на своей шкуре пришлось проверить.

— И как же тебе удалось выжить? Впрочем, ладно, эта тема для отдельной беседы. Давай насчет чипа сначала погутарим, только еще вопрос: это случайно не Лео Шульц обещал тебе убежище?

— Да, он в том числе.

— Тогда хорошо, что ты не бросился к нему в объятия и сейчас поймешь почему. Ты, наверное, знаешь, что после второй космической войны МИК активно разрабатывал новые способы борьбы с марсианами. Одним из самых важных была программа внедрения агентов и диверсантов в марсианские структуры. Она была масштабной и эффективной настолько, насколько это возможно. Когда марсиане, уже после краха, получили о ней информацию, они реально схватились за голову. Продержись мы еще какое-то время и набери достаточное количество агентов, то развернули бы настоящую войну против этих недоносков. Представляешь каково жить в герметичных пещерах, когда на кислородных станциях и атомных реакторах потенциально работают тысячи вражеских агентов. Да им бы резко стало не до империи. Они бы памперсы меняли по три раза в день от каждого хлопка. Потом, конечно, МИКа не стало и марсиане потихоньку всех этих агентов выловили. Ты, кстати, конфетками закуси.

Семен вытащил откуда-то из кармана полузасохшие конфеты с налипшими ниточками и крошками.

— Так вот, в своих внутренних инструкциях марсиане разделили всех агентов на четыре класса. И там же подробно описали, как их выявлять и что с ними делать. Агенты класса четыре — это обычные завербованные человеки, получившие приказ лечь на дно до начала диверсионный войны или просто собирающие информацию. Понятно, что они самые малоценные и ненадежные. Собственно после краха Империи их и не искали особо рьяно. В отсутствие приказов нормальный человек ведь не пойдет по своей инициативе взрывать кислородную станцию. Класс три — это уже агенты, прошедшие длительную спец. обработку еще на Земле и засланные на Марс под видом мигрантов. Смертники, короче, готовые на все. Они верили, что после смерти за императора переродятся и воскреснут в лучшем мире, где Империя одержала победу. Типа у императора есть сверхспособность видеть будущее и более того, он может ненадолго показать это будущее молодому неофиту. Дать ему побродить по залитым солнцем комнатам огромных институтов, поговорить с красивыми, умными людьми с чистой душой, позабывшими что такое безработица и преступность. И полюбоваться огнями вечерней Москвы после победы коммунизма. Понятно, что МИК под конец хорошо наловчился показывать всякие фокусы с перерождениями, райскими гуриями и прочей мутотой, но все равно это не идеально. Даже промытый до упора мозг после нескольких лет самостоятельной жизни начинает задавать вопросы и сомневаться. Или просто может ляпнуть что-нибудь лишнее, где не надо. В общем, следующий апгрейд — класс два. У них в мозгу зашита гипнопрограмма, либо миничип. С миничипом, конечно, так, от недостатка времени выпускали, их довольно легко обнаружить. А вот гипнопрограмма — совсем другое дело. Человек с ней может и не подозревать, что он агент. А активируется просто словесным кодом, или сообщением в соцсети. После чего примерный семьянин пойдет и убьет нужного марсианина, или взорвет шлюз. Правда, говорят, что после гипнопрограммирования выживал только один из десяти потенциальных мигрантов, но МИК это, понятно, не останавливало. Зато их очень сложно распознать, говорят, до сих пор всех не выловили, и у марсиан от этого регулярно случаются приступы паранойи. Мало ли какой сумасшедший может получить доступ к кодам активации этих агентов. На меня так не смотри, у меня этих кодов нет. Ну и самые крутые — класс один, дополненные генетическими модификациями или искусственными микроорганизмами. Могут быть биологической бомбой, вырабатывать редкие яды для убийства, ну и мало ли чего еще. Для выявления нужно поголовно проводить сложные обследования и тесты ДНК из всех частей тела. Над этим марсиане пока работают.

— Очень познавательно, — усмехнулся Денис. — Значит, ты или я вполне можем быть агентами МИКа и даже не подозревать об этом.

— Погоди, не торопись, лучше еще чайку хлебни и конфеткой закуси. Мы вряд ли с тобой агенты первого или второго класса. Нахрена они в Москве нужны? Они самые ценные и дорогие, их всегда на Марс отправляли. А вот есть еще легенда, что существуют некие агенты класса ноль. Это, скорее всего, действительно лишь легенда. Вполне возможно, кто-то спьяну состряпал эту байку, что раз есть четыре класса, то должен быть и нулевой класс, собутыльникам она понравилась и пошла гулять в определенных кругах. Даже до марсиан дошла и попала в некоторые из их инструкций в виде сносок и оговорок. В чем задача этих агентов и какие у них возможности, на эту тему существует множество домыслов, но ничего заслуживающего доверия. Единственное, что настораживает, — во всех вариациях этой байки есть обязательное условие: отсутствие любых чипов, молекулярных или электронных, у агентов класса ноль. Честно говоря, это совершенно не понятно, зачем нужен агент без чипа, ведь он, очевидно, не сможет внедрится ни в одну Европейскую структуру, не говоря уже о марсианах. И об этих агентах ничего не было известно даже кураторам из МИКа с самым высоким допуском. Уж Семен Кошка это знает наверняка.

И вот представьте себе, вдруг появляется человек, который почему-то так не любит чипы, что готов скорее умереть, чем его поставить. Я встречал людей без чипов, всяких бомжей, у которых тупо нет денег, или отморозков из Восточного блока и просто психов. Но ты не попадаешь ни в одну категорию. Я всегда думал, что легенда об агентах класса ноль, — это из разряда некоей рефлексии, ожидания избранного, который придет и всех спасет. На самом деле подавляющее большинство мыслящих людей в России, да и не только, марсиан тихо ненавидят. Но даже призрачной надежды как-то им противостоять нет, поэтому опять же разумные люди и не рыпаются. Да и сражаться, в принципе, не за кого. Поэтому истории про последнего могиканина, который придет и поведет всех в бой, настолько живучи. Я даже думал, что сами марсиане выдумали эту байку, чтобы стравливать пар. И тут вдруг — нате, призрачные надежды обрели плоть. Чудеса…

— Так себе чудо, — пожал Денис. — Кроме горячего желания набить морду кибергадам, у меня собственно за душой и нет ничего. Может, меня надо активировать, как агентов класса два.

— Может и надо. Вот только никто не знает как. А еще говорят, что агент класса ноль знает коды доступа и данные на всех агентов МИКа. Ты пей чаек-то.

— Да что ты ко мне пристал со своим чайком? — Дэн подозрительно понюхал горлышко фляжки. — Подозрительный у тебя все-таки чаек.

— Не боись, он просто дает интересную реакцию почти с любыми видами молекулярных чипов.

— Нет никаких чипов. Завязывай уже с проверками, а то у меня тоже может приступ недоверия случиться.

— Понял, что нет. Иначе уже давно рвало бы тебя из всех отверстий. Прости старого дурака, не верю, что ты и правда избранный, явился под закат моей никчемной жизни.

— Охренеть, два часа назад я уж почти смирился, что моему барахтанью конец пришел. А тут вдруг уже вселяю в кого-то беспочвенные надежды. Чудеса прям!

— Знаешь, что меня еще заставляет верить в агентов класса ноль?

— Телекомовские суперсолдаты? — предположил Дэн.

— Правильно догадался, — одобрительно покачал головой Семен. — Я ведь что думаю: вряд ли можно просто взять и скопировать геном призрака, а затем пересадить человеку. Наверняка у них есть какая-то защита — кодирование генома, генетическая память, что угодно. Но ведь и среди призраков, или среди тех, кто ими управляет, могут найтись предатели, которые согласились служить марсианам. Поэтому призраки-предатели и убивают всех людей без чипов. Уж они-то наверняка лучше всех посвящены в имперские тайны. Из того, что я узнал про них, можно сделать вывод, что это, скорее, не специальная прошивка, а какой-то неустранимый баг. Марсианам самим эта охота нафиг не сдалась, они люди практичные и в агентов класса ноль верят постольку поскольку.

— Ну, значит, этот баг есть не у всех суперсолдат.

— В каком смысле? Должен быть у всех?

— А почему, ты думаешь, я еще дышу после встречи с ними. Один оказался не таким уж отморозком и замочил другого, который собирался оторвать мне голову. Вообще неплохой парень, я ему теперь наверное по жизни должен. Типа у него есть свобода воли.

— Зачем ему свобода воли? — удивился Семен.

— Чтобы страдать. Если у тебя есть свобода воли, то хочешь не хочешь, а придется страдать.

Денис зябко поежился и огляделся вокруг. Он так увлекся разговорами, что не заметил, как начало темнеть. Прохладный воздух ворвался в грудь, принеся с собой запахи увядшей травы и мокрой земли. У Дениса уже изрядно шумело в голове и осенний вечер заиграл новыми красками. Даже обычно раздражающая тишина полузаброшенных московских улиц стала казаться таинственной и успокаивающей. Словно мягкое покрывало спрятало их от вражеских глаз и ушей. В саду горел один единственный фонарь и вокруг него, в миллион первый раз, бездумно повторяя заведенный порядок вещей, уже начали собираться мириады букашек. Подумать только, кто-то уже собрался переписывать свой разум на квантовую матрицу, но может ли этот умник однозначно ответить на простой вопрос: почему букашки с самоубийственным упорством летят на свет. Ведь их борьба абсолютно безнадежна, но они так упорны, что вдруг однажды одной из бессчетных миллиардов удастся выполнить великую миссию и осчастливить всех прочих букашек на планете.

— Думаешь, Шульц тоже решил, что я агент класса ноль. Типа эксклюзивный товар, который можно преподнести на блюдечке своим любимым марсианам, чтобы выслужиться? — нарушил молчание Денис.

— Ничего личного, просто бизнес. Хорошо, если это только его инициатива, а если центральный офис этим заинтересуется, то тебе точно уже не соскочить с крючка.

— Да я знаю, терять мне нечего. А тебе, уважаемый Семен Саныч, есть что терять?

— Мне? С моим артритом и склерозом? Только обивать пороги поликлиник на старости лет. Но что ты предлагаешь делать? Был бы ты действительно агентом класса ноль, и знал бы я, как тебя активировать… а так…

— Не надо отчаиваться. Найдем способ меня активировать: тряхнем Шульца или Арумова, что-нибудь да накопаем.

— Простой ты парень, тряхнем Шульца. Может, сразу босса из Нейротек какого-нибудь тряхнем? Впрочем, да, к чему это старческое брюзжание. Раз ты, такой молодой и красивый, торопишься умереть, то я и подавно обязан рискнуть.

— Ну тогда решено, к черту Восточный блок, ищем способ активировать агента класса ноль. Давай, за нас, — Денис с энтузиазмом поднял фляжку.

— Все-таки поражаешь ты меня. Так запросто веришь, что некий малознакомый старый пердун пойдет с тобой на амбразуру?

— Почему нет, ты же сам говоришь, что в мире немало людей, которые ненавидят марсиан. А если это шутка, или ты какой-то платный марсианский провокатор, да и хрен с ним.

— Тех, кто ненавидит марсиан, наверное, миллионы и миллиарды, но далеко не все из них всерьез готовы сражаться. Ты же понимаешь, что мы проиграем и погибнем с вероятностью 99 и 9 в периоде. Марсиане бесконечно враждуют друг с другом, но в борьбе с внешним врагом, особенно таким жалким как мы, вся их система абсолютно монолитна.

— Страх — плохой советчик. Может марсиане победили не потому, что они такие крутые, а потому что весь мир просто уткнулся в свои виртуальные мирки и боится вякнуть.

— К сожалению, реальный мир слишком сильно усох, и наше вякание в нем никто может и не заметить.

— Да это все не важно, заметят, не заметят. Это не тот случай, когда нужно считать вероятности, надо просто верить и начинать что-то делать. Если моя борьба хоть немного важна для этого мира, я надеюсь, что законы вероятности будут на моей стороне. А если нет, то получается, что и вся моя жизнь не дороже пыли и трястись над ней незачем.

— Твоя правда, — нехотя согласился Семен.

Вот так легко и непринужденно Денис нашел себе товарища для безнадежной войны с виртуальной реальностью. Кто знает, может это так совпало, а может и правда в мире было слишком много людей, имеющих причины не любить марсиан, и достаточно было ткнуть пальцем в первого встречного. Денис, конечно, в рассказы про агента класса ноль не очень поверил. Он только сразу поверил в свою борьбу, и от одного предвкушения настоящей схватки его сердце начинало гулко стучать в висках, а рот наполнялся запахом крови. В ушах били барабаны, а в нос били горькие запахи бескрайних полей и горящих костров. И страшно хотелось дожить до того момента, когда он воткнет и провернет нож в дряблом теле виртуальной реальности. Ни в одном клубе на западе Москвы ему так сильно не хотелось дожить до следующего дня.

Глава 2. Марсианская мечта

По небольшому холму на поверхности Марса, оставляя неглубокие следы на красном песке, прогуливался молодой ученый Максим Минин, прибывший двадцать минут назад пассажирским рейсом ИНКИСа на космодром города Туле по приглашению на работу в ведущую марсианскую корпорацию "Телеком-ру". Максим искренне верил, что никакого заговора марсиан против остального человечества не существует, и откровения, передаваемые пьяным шепотом на кухне после третьей бутылки, — всего лишь жалкие оправдания маргиналов-неудачников. Он собирался упорным трудом при поддержке своего изощренного ума добиться тепленького местечка где-нибудь на вершине телекомовской пирамиды. Макс искренне верил в осуществление своей марсианской мечты.

Он был одет весьма небрежно: в шерстяную вязаную кофту, слегка потертые джинсы и черные ботинки на толстой подошве. Вихрь мелкой красной пыли взметнулся над камнями, но послушные воле программы песчинки, падая на человека, мгновенно таяли словно ранний снег.

На Марсе, принадлежащем лично Максу, все было таким: наполовину настоящим, наполовину вымышленным. Недалеко от холма вертикально в землю обрывалась полупрозрачная стена громадного силового купола, он создавался сверхмощными кольцевыми излучателями электромагнитного поля, венчавшими металлические башни километровой высоты. Все семь башен, образовывавших правильный семиугольник, и восьмая, самая высокая, расположенная в центре, были видны с того места, где стоял Макс. Ближайшая башня своей серой мрачной громадой подпирала темное марсианское небо, дальние виднелись тонким черточками, пересекающими горизонт. К каждой из них прилагалась собственная атомная электростанция для питания обмоток излучателей. Вокруг колец искрилась и трещала корона миниатюрных молний, напоминая о жуткой мощи идущей через металлическое тело башен.

Семиугольник, вписанный в окружность полуразрушенного неглубокого кратера, закрывал силовым куполом территорию площадью несколько сотен квадратных километров. В пространстве, заполненном пригодной для дыхания атмосферой, возник вполне обычный земной город, а свободные от построек места заполнили милыми сердцу сосновыми рощами и прозрачными водоемами. Даже многие виды пернатых обитателей, не говоря уже о зверях, приспособились к жизни внутри.

По прихоти Макса, до места где он стоял, доносились звуки большого города к которым он привык в Москве: гул толпы, гудки машин, дребезжание и звон, размеренные удары со строительных площадок. Конечно, настоящие марсианские города упрятаны глубоко в пещеры, никаких опасных и дорогих силовых куполов нет и в помине, а при обнаружении детекторами любой формы жизни, кроме человеческой, включается сигнал биологической тревоги. Но виртуальная реальность дает широкий простор для любых фантазий.

Под боком силового купола, словно искусственное озеро, разлилось ровное бетонное поле космодрома с чашами радаров и диспетчерскими башенками по краям. У причальных шлюзов, стояли несколько тяжелых, грузовых кораблей. Они напоминали гигантских жуков с фюзеляжем, плавно переходящим к днищу в сопла двигателей. Пассажирские терминалы представляли из себя красноватые купола, выплавленные плазменной 3D-печатью из марсианского песка и камней. В них даже были встроены прозрачные участки для любования окрестностями, лишь слегка уступающие по прочности метровым перекрытиям купола.

На гранитном постаменте перед пассажирскими терминалами космодрома гордо смотрела вверх серебристая птица с короткими крыльями и характерным угловатым корпусом первых шатлов. Обтрепанная и побитая долгой жизнью, она чудом сохранила жажду великих открытий в хищном блеске черного носа и передней кромки крыльев. Самые лучшие машины, всегда несут в себе странное сочетание свойств — дух машины, который делает их почти живыми. Серебристая птица на постаменте была именно такой машиной. Она никогда не садилась на поверхность Марса, доставляя одни спускаемые аппараты, но наслаждалась почетным отдыхом именно здесь. Каждый день техники в скафандрах обдували корабль сжатым воздухом, выбивая красную пыль из мельчайших трещин начавшего разрушаться корпуса. Особенно тщательно они трудились около надписи "Викинг" на боку корабля. Нос "Викинга" был сориентирован на географический северный полюс Марса. На противоположной стороне терминала на юг смотрела "Буря", с запада и востока космодром ИНКИСа охраняли "Орион" и "Урал" — четыре знаменитых корабля, завоевавших для России лидерство в мировой космической гонке на заре эры межпланетных полетов.

На таком фоне и стоял Макс. Он зачитывал сообщение, хотя его по его мнению вполне хватило бы короткого сообщения в чате. Но его девушка требовала иллюзии живого общения, а быстрая связь была слишком дорога.

"Привет, Маша, я нормально долетел, без особых происшествий. Корабли ИНКИСа вполне надежны. Правда, провести три недели в криосне — удовольствие ниже среднего. Еще и две пересадки на орбитальных станциях, к тому же. Зато цены, как ты понимаешь, на рейсы ИНКИСа значительно ниже, чем у конкурентов. Сразу узнаю Телеком — жмоты, блин, на купе бизнес класса на лайнере "NASA-Spacelines", которые долетают до Марса за пять дней, ни за что не раскошелятся. Говорят, надо быть патриотом, хотя какой сейчас к черту патриотизм.

А вот из-за местной силы тяжести проблем поболе возникает: все на стены с разгону налетаю, да местных сшибаю. Надо будет записаться в специальный тренажерный зал, иначе через год-другой я смогу на Земле только ездить в коляске. В общем, к силе тяжести можно запросто привыкнуть, отвыкнуть немного сложнее, но тоже можно, вот что меня здесь реально напрягает, так это марсианские заморочки с экологией. Это конечно, другая крайность, у нас в Москве экология настолько хреновая, что крысы и тараканы дохнут, но как известно всем плевать. А перед полетом на Марс меня еще на Земле замучили тестами по экологической грамотности, и в полете учебные фильмы постоянно крутили, к тому же я обязан установить на свой чип особые программы, следящие за моей законопослушностью. Такое ощущение складывается, что на Марсе все земляне по умолчанию считаются какими-то свиньями, норовящими загадить все вокруг. Типа такая местная разновидность жлобства: вот приезжие дурни, а мы, коренные марсиане, будем учить их уму разуму. А не дай бог, я брошу на пол какой окурок или огрызок, мой собственный чип сразу же сообщит куда следует, то бишь экологической службе, и на меня наложат огромный-преогромный штраф, а при рецидиве могут и тюремный срок впаять. Ведь, поди ж ты, и государств больше нет, а экослужба пугало пострашнее, чем родное КГБ или МИК, при одном упоминании о ней сразу ручки-ножки у всех марсиан отнимаются, противно, блин.

Не знаю уж так ли опасен брошенный мусор, может ли он вызвать массовую эпидемию, или способен ли какой недалекий хрен спровоцировать аварию в системах жизнеобеспечения. Все это по-моему, настолько же страшно, насколько и маловероятно. Смерть в изолированном секторе от неизвестной заразы или смерть от декомпрессии — вещь ужасная, но, как говорится, волков бояться — в лес не ходить. Надо было селиться на планете с враждебной внешней средой, чтобы потом трястись над каждым непонятным пятнышком: "А-а, вдруг это инопланетная плесень, она попадет в организм и из меня прорастут марсианские мухоморы". Честное слово, люди, чуток пожившие на Марсе, становятся словно свихнувшиеся на этой теме, таких ужасов наслушался еще в полете, что хватит на несколько первоклассных триллеров. Создается впечатление, что кто-то целенаправленно внедряет в массовое сознание страх перед авариями, пожарами, и, пардон за термин, "мусорофобию". Все марсиане такие чистоплюи, блин. Но чистоплюйство чисто внешнее, не распространяется на культурную сферу жизни. От здешней рекламы я в шоке вообще: никакого остроумия, один беспринципный упор на потребление и низменные инстинкты.

Впрочем, как я уже говорил, ко всему привыкаешь, и к перегибам в марсианской "внутренней политике" тоже. Я же не курю, и к чистоте с детства привык, поэтому экослужбы мне бояться нет резона. Главное, я буду работать в лучшей российской компании, ради шанса чего-то добиться в жизни можно и потерпеть немного.

И еще, я пока не встретил ни одного настоящего марсианина. Помнишь моя бабушка пугала всех подряд: "Они громадные под три метра ростом, бледные, тощие с жиденькими белесыми волосами и чернющими глазами, похожи на подземных пауков". Я думал, чем ближе к Марсу, тем страшнее марсиане, а их ни в корабле, ни на станциях ни одного не было. Но это, наверное, и понятно: на Землю они редко летают и, по любому, ИНКИСу свои драгоценные телеса не доверяют. Может в городе будет по-другому. Зато случайно познакомился на станции с одним сотрудником службы безопасности "Телекома". Говорит, что летал в командировку. Странно, что подобные типы работают в Телекоме. По нему видно, что он не простой охранник, да и зачем бы простому охраннику летать в командировки. В этом Руслане явственно прослеживаются кавказские корни: и черты лица, и манера разговаривать, с лицами и падежами он, конечно, не путается, но все же характерный акцент есть. Нет, ты же знаешь, я нормально отношусь к людям других национальностей… Но этот Руслан, короче, слегка похож на какого-то бандоса. Так-то, пофиг конечно, разве у нас мало под окнами всяких личностей шляется. Я, наверное, несколько идеалистично представлял себе "Телеком": надеялся марсианская корпорация, всем заправляют марсиане — разумные, исполнительные, добросовестные. Я думал Марс — мир нанотехнологий и виртуальной реальности. А что Марс, пока одни сплошные напряги. Экослужба это еще цветочки, вот копирасты здесь настоящее зверье. Все бесплатные сервисы и проги засраны рекламой по самую крышу, а попробуй что-нибудь запиратить, экослужба покажется мамой родной. Да ладно пиратские проги, тут хотя бы любому дураку ясно, что это как бы не хорошо. А вот насчет закона о ботах ты наверное не слыхала. Здесь не выйдет над кем-нибудь прикольнуться заслав ему бота в виде в виде его любимой актрисы. Забыл добавить к боту подпись, что он бот и все, сушите сухари, и добро пожаловать на урановые рудники.

Итак, резюмируя, должен честно тебе признаться, дорогая Маша, что первое знакомство с Марсом не оправдало моих лучших ожиданий, впрочем, никто и не обещал, что будет легко. К тому же, если будет полный тухляк, я обратно вернусь, как и договаривались, ну а если все нормально, то тогда ты приедешь через пару месяцев, когда оформим все документы. Ну, ладно мне пора закругляться, я еще вечерком напишу поподробнее. Передавай всем привет, главное, ты тоже отправляй письма, не пользуйся этой быстрой связью: она дорогая как черт знает что. Все, целую, мне пора бежать".

Макс добавил к файлу несколько живописных пейзажей красной планеты: непременный вид с вершины двадцатикилометрового Олимпа и грандиозные отвесные стены долины Маринер и отправил письмо. Он выскочил из виртуальной реальности и принялся, чертыхаясь, закрывать рекламные окна, которые шли неприятным бонусом к любому "бесплатному" приложению. Он успокоился, лишь когда в поле зрения осталась полупрозрачная менюшка пользовательского интерфейса. Осторожно подвигал затекшими конечностями и раздраженно одернул синтетическую, рубашку и такие же брюки. Ему крайне не нравилась марсианская одежда, очень прочная и красивая, но без единой натуральной ворсинки или пылинки, способной вызвать аллергию у слабых здоровьем местных. Бабушкины свитера, носки, как впрочем, и остальную "экологически грязную" одежду зашили в герметичные мешки еще на таможне.

К столику сетевой кафешки, где расположился Макс, приближался новый знакомый. Тот был одет в серый костюм из дорогой синтетики, которая на вид и на ощупь походила на шерсть, сохраняя при этом свои особые экологические свойства. Руслан был высок, плотно сбит и коренаст, очень силен на вид, как будто, и не жил при половинной силе тяжести. Это, конечно, выделяло бы его из толпы, если знать, что косметическими программами он не пользуется. На кораблях ИНКИСа они толком не работали, а вот на Марсе "натуральная" внешность встречалась также нечасто, как и одежда и еда, в общем, как и все натуральное. Как гласила вечная реклама: "Имидж ничто, провайдер — все"! Макс с удовольствием бы подкорректировал имидж Руслана: к его гордому орлиному профилю, высоким скулам и темной коже, оставалось добавить чалму, кривой ятаган на поясе и белые минареты на заднем плане, чтобы создать прекрасный в своей завершенности образ. Ну, никак он не вязался с образом исполнительного сотрудника службы безопасности, который проводит рабочие дни в сети, внимательно наблюдая за внутренней жизнью корпорации. Не нужна физическая подготовка на такой работе, а сохранить ее при маленькой силе тяжести ой как непросто: без медицинского вмешательства и ежедневных тренировок не обойтись. Вряд ли Руслан такой фанат здорового образа жизни. Может он некий исполнитель деликатных поручений, или, по российской традиции, задача службы безопасности ловить недовольных условиями труда сотрудников, разбегающихся из компании. Макс сознавал, что его предположения ничем не подкреплены, гораздо вероятнее, что Руслан какой-нибудь мелкий начальник и у него есть время и деньги следить за своей внешностью.

Руслан "подпрыгивающей" походкой, обычно характерной для людей, недавно прибывших из мира с нормальной силой тяжести, приблизился к столику, со скрипом отодвинул свободный стул и уселся напротив, сложив руки на столе.

— Ну, как дела? — непринужденно поинтересовался Макс.

— Дела у прокурора, брат.

Руслан отвел тяжелый взгляд в сторону, побарабанил пальцами по столу и задал встречный вопрос.

— У тебя ведь старый чип?

— Ну, это на Марсе можно менять чип хоть каждый год, а в Москве дороговато и типа немного рискованно, учитывая качество медицины.

— Это понятно, только в компании местных, которые косят под марсиан, не ляпни такое. Все равно, что самому признать себя полным лохом.

Макс чуть поморщился, чувство такта у его собеседника отсутствовало напрочь, что в принципе и ожидалось.

— И чего же здесь такого?

— Не надо водить руками и дергать пальцами, сразу видно, что твой чип управляется движениями, а не мыслекомандами. Поставь себе косметику какую-нибудь, чтобы это скрывать.

— Да делать больше нечего, что ли? К чему эти дешевые понты? Чтобы нормально управлять чипом только мыслекомандами, надо родиться с ним в голове.

— В точку, Макс, ты ведь не родился с чипом в голове, в отличие от боссов Телекома.

— Нет, не родился. Как будто ты родился? — в голосе Макса тесно сплелись досада и недоверие.

Он старался поменьше думать о том, что в Телекоме должно быть работает куча людей, именно родившихся с нейрочипом в голове. И, в плане навыков работы с нейрочипами, он, наверняка, им и в подметки не годится. Хотя, впрочем, специалисты по работе с персоналом в московском филиале Телекома оценили его знания очень высоко. "Вот черт бы побрал этого нового приятеля, — подумал Макс, — да, шел бы он в известном направлении".

— Если тебе плевать на общественное мнение, действительно плевать, ты можешь делать как тебе удобнее и не париться. Но, крутые марсианские парни управляются с электроникой силой мысли, вот у остальных и свербит в одном месте. Не доходит, что надо родиться с чипом в голове и учится всему этому с детства. Это как с игрой в футбол, если ты в десять лет не играл, то потом лавры Пеле уже не светят. Так что проще и дешевле нажимать виртуальные кнопочки. А ты бы хотел, играть как Пеле?

— В футбол что ли?

— Не в футбол конечно, это так, образно говоря?

"Вот же какая мне попалась циничная скотина, — уже порядком раздраженно подумал Макс. — Ведь продолжает бить в самое чувствительное место".

— Это вообще сомнительное утверждение.

— Какое утверждение?

— Про то, что если с детства не играл, то настоящих успехов тебе уже не видать. Не каждый ведь с раннего детства знает, какие у него таланты.

— Да, все таланты и закладываются в раннем детстве, потом уже ничего не изменишь. Судьбу не выбирают.

— Из любого правила бывают исключения.

— Бывают, один на миллион. — Легко и равнодушно согласился Руслан.

Эти слова были произнесены с такой холодной уверенностью, что Макса аж прохватил легкий озноб. Словно бы призрак некого обобщенного марсианского Пеле возник неподалеку и принялся, с едва различимой улыбкой полного превосходства, выделывать с мячом свои недосягаемые финты.

— Ладно, пора мне на встречу с местным тренером по футболу.

Макс уже особо не скрывал, что испытывает легкий дискомфорт от общения с новым приятелем.

— Могу подвезти, за мной моя тачка приехала.

— Да, не надо, мне все равно в центральный офис Телекома.

— Ты, не напрягайся, ладно. У меня такой же чип, как у тебя и косметикой я не пользуюсь. Только мне это реально по барабану, а вот ты, если хочешь влиться в тусовку всех этих псевдомарсиан, привыкай, что на тебя будут смотреть, как на гастора из Москвы.

— А ты уже привык значит?

— Говорю, у меня другой круг общения. А тебе с этим жить, поверь, без лишних понтов в забеге к местному корыту, никуда. У простого парня из Москвы шансов ноль.

— Что-то я сильно сомневаюсь, что марсианам есть дело до дешевых понтов.

— Ты на настоящих марсиан особо не смотри. Им, конечно, дела нет. И ты и я, для них вообще типа домашних животных. Я про остальных, кто рядом ошивается. Прямо никто ничего не скажет, но отношение ты сразу почувствуешь. Не хотел, чтобы это стало неприятным сюрпризом.

— Я сам как-нибудь разберусь с местными порядками.

— Конечно, зря завел этот разговор. Поехали подвезу.

Макс хорошо знал, что на поездах добираться довольно долго, а вот автомобильных пробок на Марсе почти не бывает из-за больших тарифов на личные машины и продуманной транспортной системы, поэтому, взвесив все "за" и "против", решил, что вполне выдержит общество Руслана еще часок.

— До центрального офиса докину, идем.

Основной багаж Макс поручил заботам службы грузоперевозок, поэтому теперь путешествовал налегке. Он еще раз осмотрел сумочку с кислородной маской и счетчиком Гейгера, и проверил, плотно ли сидит на руке лента гибкого планшета, увеличивающего производительность устаревшего нейрочипа. Со временем, конечно, придется имплантировать себе устройства посовременнее, но пока придется обойтись тем, что есть. Макс встал из-за стола и решительно направился вслед за Русланом. В помещении кафе никто не обратил на них ни капли внимания. Видно, от посетителей присутствовали лишь туловища, а сознания скитались в лабиринтах виртуального мира.

Путь на парковку лежал через огромный зал прилета, который разительно отличался от постылой российской действительности. Ощущение было такое, как будто разом перенесли на какой-то бразильский карнавал. Толпы ботов, предлагающих услуги такси, гостиниц и развлекательных порталов, накидывались на любого нового юзера, словно стая оголодавших собак. Под высоким потолком плавали веселые дирижабли, переливались всеми цветами радуги экзотические драконы и грифоны, из-под земли пробивались фонтаны и буйные тропические растения. Макс с раздражением пытался стряхнуть с руки текстуры заглючившего флайера, рядом с которым появился ярко-красный ромбик сервисного сообщения о необходимости обновить кодеки. Тут же к нему привязалась темная эльфийка в бронелифчике, настойчиво приглашающая опробовать очередную многопользовательскую рпг для настоящих мужчин.

Нейрочип на всю эту вакханалию отреагировал резким снижением производительности. Изображение пошло рывками, а некоторые предметы стали размываться и превращаться в набор мерзких разноцветных квадратиков. Причем, по странному совпадению, модели рекламных ботов и не думали пикселизироваться, в отличие от реальных предметов. Споткнувшись на эскалаторе, Макс плюнул на все и принялся активно размахивать руками, пытаясь очистить визуальный канал.

— Проблемы? — вежливо спросил стоящий ниже по эскалатору Руслан.

— Да, блин! Никак не могу понять, как рекламу убрать.

— Ты уже установил бесплатные приложения из маринер-плей?

— Без них меня с космопорта не выпустят.

Руслан проявил неожиданную заботу, поддержав Макса за локоть при сходе с эскалатора.

— Надо было лицензионное соглашение почитать.

— Двести страниц?

— Там где-нибудь на сто двадцатой написано, что слабый чип — твои личные проблемы. За рекламу уплачено, никто ее резать не даст. Выкрути визуальные настройки на минимум.

— Что за гадство такое?! Либо смотри скриншоты, либо сплошные пиксели дальше десяти метров.

— Привыкай. Я тебя предупреждал: по сравнению с любителями смузи и сигвеев из Нейротека, я просто образец вежливости. Ты еще оценишь мою честность, брат.

— Конечно… братан.

— Получишь служебное подключение от Телекома станет попроще.

Когда Макс оказался в подземном гараже он сначала немного растерялся. Плохо освещенное, с виду полузаброшенное помещение тянулось во всех направлениях от лифта насколько хватало глаз. Парковка представляла собой настоящий лес колонн от пола до потолка, выстроенных через равные интервалы, с освещением настолько скудным, что полосы света чередовались в нем с полосами полумрака. Руслан остановился перед тяжелым тонированным внедорожником и обернулся. Его лицо совершенно тонуло в тенях и от обезличенного мрачного силуэта явственно дохнуло чем-то потусторонним. Он словно паромщик ждал того, кто ему предназначен, чтобы везти в подземный мир. К мистическим умонастроениям свои пять копеек добавляла низкая сила тяжести. Макс не различал твердой границы пола в полумраке и после каждого шага на пару мгновений зависал в воздухе, от чего казалось, что он сейчас поплывет в сером тумане, словно заблудшая душа. "А монетки-то для оплаты услуг у меня и нету, я рискую навсегда зависнуть между мирами". Макс выкрутил назад визуальные настройки и потусторонний мир исчез, превратившись в обычную подземную парковку.

Руслан плавно тронул тяжелую машину с места.

— А чем конкретно занимаешься на работе, если не секрет? — Макс решил использовать нового знакомого, чтобы получить толику инсайдерской информации.

— Да, в основном просматриваю личную корреспонденцию, всякие там любовные послания и тому подобную чушь. Скука смертная, знаешь ли.

— Понимаю, понимаю, та еще работенка, — вежливо улыбнулся Макс и, глядя на серьезное лицо собеседника, несколько удивленно добавил. — Так это не шутка что-ли?

— Какие могут быть шутки, дружище, — расплылся в улыбке Руслан. — У меня, конечно, совсем другие обязанности, но твое беспокойство насчет личной жизни быстро пройдет. У всех сотрудников Телекома могут проверять любые письма и разговоры, неважно служебные или какие другие.

Руслан криво ухмыльнулся и, немного погодя, продолжил:

— Для важных сотрудников есть даже специальный сервак в недрах Телекома, на который с чипа пишется все что ты видишь и слышишь.

— Не повезло этим важным сотрудникам.

— Да, если бы ты видел ребят, которые копаются в нашем грязном белье… Баночные жители, в общем, плевать, что они там смотрят.

— По-моему, все это противозаконно, запрещено, в том числе, и постановлениями Консультативного совета.

— Привыкай, на Марсе нет закона, кроме того, который устанавливает для сотрудника его контора. Какие-то проблемы, ищи другую работу.

— Ага, чтобы устроиться в корпорацию, где за малейшие провинности секут розгами.

— Жизнь — штука жестокая. Всякие любители частной жизни вкалывают официантам и прочими сервис-лохами, там никого не интересует, о чем они болтают и что думают.

— Ну, абсолютной свободы не бывает, всегда приходится чем-то жертвовать, — философски заметил Макс.

— Никаких прав и свобод нет вообще, есть только баланс сил и интересов разных игроков. Если ты сам не игрок, этот баланс придется соблюдать.

"Ну-ну, и скоро мы встретимся с местным Аль Капоне, который рулит Телекомовской СБ? Этот новый приятель, конечно, тот еще тип, панибратствовать с ним надо поаккуратнее, но подобное знакомство вполне может оказаться полезным", — рассудил Макс.

Макс всегда мечтал жить на Марсе. Каждый день, смотря из окон на обветшалую, потухшую Москву, он думал о красной планете. Стройные шпили башен, красота подземного мира и безграничная свобода разума преследовали его в беспокойных снах. Марсианская мечта Макса все же немного отличалась от среднеобывательской: он не мечтал только лишь о виртуальных и материальных благах. Его понятные любому стремления к богатству и независимости тесно переплетались с явно недостижимыми, почти коммунистическими, мечтами нести в мир справедливость и счастье для всех. Он, конечно никому об этом не говорил, но порой на полном серьезе верил, что сумеет добиться такой власти и богатства на Марсе, что превратит свору жестоких транснациональных корпораций в подобие того Марса, который видел в детских мечтах. И в качестве объекта улучшения его не устраивала ни Москва, ни даже Европа или Америка, а один лишь Марс. Порой он действовал весьма нерационально, принося в жертву мечтам, куда более выгодные предложения от немарсианских компаний. Макс рвался на красную планету и не желал слушать доводы рассудка, будучи почему-то уверенным, что те стены, в которые он безуспешно колотился в Москве, вдруг волшебным образом рухнут перед ним на Марсе. Нет, он, конечно, все заранее планировал: устроиться на работу в Телекоме, первое время снимать жилье, затем может взять квартиру в кредит, перевезти Машу, ну а затем, решив первоочередные задачи, спокойно торить путь к сияющей вершине. Но это была не карьера ради карьеры, или карьера ради семьи, это все было ради осуществления глупой мечты.

В детстве Макс побывал в марсианской столице, и сказочный город зачаровал его. Он ходил везде с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами. Словно чудовищный ловец душ сказочный город Туле поймал его в сверкающую сеть, и с тех пор невидимая, до звона натянутая струна, все время связывала Макса с ним. Частенько это походило на легкое помешательство. Когда Максу было двенадцать, он собирал модели марсоходов, кораблей, коллекционировал редкие камни из недр красной планеты, на полочке у него стояла большая, почти метровая модель "Викинга", которую он клеил полгода. Постепенно он перерос свои игрушки, но на Марс его тянуло с прежней силой, будто в ухо ему кто-то настойчиво шептал: "Уезжай, беги, там ты обретешь счастье и свободу". Эта мистическая связь была на первом плане в его жизни, остальное: и друзья, и Маша, и родные пролетали как-то незаметно на фоне глобальной цели, хотя Макс и научился хорошо скрывать свое равнодушие ко всему мирскому. В конце концов, это была не самая губительная страсть из тех, что овладевала людьми, и Макс научился использовать ее во благо. По крайней мере, Маша была уверена, что все эти титанические усилия совершаются ради их будущего семейного счастья. И весь жизненный путь Макса превратился в компромисс между неосуществимыми мечтами и тем, что диктовали ему жизненные обстоятельства. Макс постоянно надрывался в изматывающей погоне неизвестно за кем, его мучили примерно следующие мысли: "Вот, черт, мне уже скоро тридцать лет, а я все еще не на Марсе. Если я окажусь там ксорока годам с Машей и двумя детьми — это будет полное и окончательное поражение. Да, и никогда я там не окажусь при таком раскладе. Надо все делать быстрее, пока я еще молод и силен". И он делал все еще быстрее в ущерб качеству и всему остальному.

Макс глянул в окно: тяжелый автомобиль несся, по запутанной сети подземных туннелей, к древним стенам которых кажется никогда не прикасалась рука человека. Машин на узкой, двухполосной трассе почти не было. Навстречу изредка попадались лишь грузовики с эмблемой ИНКИСа: стилизованной головой космонавта с поднятым забралом шлема, на фоне планетного диска.

"Куда же мы все-таки едем? — с легким беспокойством подумал Макс, продолжая пялиться в окно. — Не похоже на оживленный хайвэй до Туле".

— Это служебная трасса ИНКИСа, мы по ней минут за тридцать долетим, — ответил Руслан на невысказанный вопрос. — А по обычной дороге, ползли бы полтора часа.

— А мы одни такие умные по служебным дорогам ездить?

— Конечно, она закрыта для обычных водил, просто ИНКИС и Телеком связывает старая тесная дружба.

"Дружба у них, — скептически подумал Макс. — Интересно бы все-таки узнать, чем этот тип, на самом деле, занимается".

Глядя на разворачивающуюся перед ним ленту дороги, он недоумевал, как это Руслан так спокойно ориентируется в лабиринте туннелей и пещер, по которым они неслись на бешеной скорости. Трасса постоянно поворачивала, то взлетала вверх, то рушилась вниз, пересекаясь с другими, еще более узкими дорогами. Освещалась она крайне скудно, фонари впереди выхватывали из темноты лишь гигантские сталактиты и сталагмиты, кое-где вплотную подступавшие к асфальтовому полотну. Мимо со свистом пронесся съезд на очередное боковое ответвление с гравийным покрытием. С него как раз вывернул лязгающий шахтный бульдозер, с хрустом подминающий под себя мелкие камешки. Руслан, не притормаживая, обогнал его почти вплотную, не обращая внимания на щебенку, летящую из-под огромных колес бульдозера, а затем сразу нырнул вниз и направо за неосвещенный закрытый поворот. Макс судорожно вцепился в ручку двери и подумал, что либо Руслан неизвестный дальний потомок Шумахера и знает дорогу наизусть, либо здесь есть какой-то подвох. Он почти сразу нашел интерфейс навигационного компьютера и в который раз поразился насколько удобно реализовано управление объектами в марсианском интернете: не надо включать поиск или устанавливать новые драйверы, достаточно ткнуть в иконку устройства и оно готово к использованию. На лобовом стекле отразилась карта окрестностей космопорта, а над дорогой появились зеленые стрелки-указатели поворотов со всеми необходимыми пояснениями: радиусом поворота, рекомендуемой скоростью прохождения и прочими данными. Кроме того, умный компьютер достраивал изображение закрытых или плохо освещенных участков трассы, причем, как понял Макс по движению встречных грузовиков, изображение транслировалось в реальном времени.

— А у тебя автопилот не работает?

— Работает, конечно, — пожал плечами Руслан. — Эти трассы — одно из немногих мест, где разрешено порулить самому. Знаешь, какая здесь проблема купить тачку с рулем и педалями. Я вот не понимаю прикола выложить за тачилу пару сотен крипов и кататься пассажиром. Хуже, блять, чем безалкогольное пиво и виртуальные бабы. Долбаные ботаники, пихают свои чипы где надо и где не надо.

— Да уж, проблема… Есть один бородатый московский анекдот про беспилотное управление, не особо смешной правда.

— Ну ты рассказывай, че.

— Значит лежат муж с женой в постели после исполнения супружеских обязанностей. Муж спрашивает: "Дорогая, тебе понравилось"? "Нет, дорогой, раньше у тебя гораздо лучше получалось. Ты что, завел другую женщину!?" "Нет, дорогая, просто я в это время с орками всегда рубился, а за меня мой чип справлялся".

— Это уже не анекдот, — ухмыльнулся Руслан. — Насчет некоторых офисных крыс я даже не сомневаюсь. Нахер им настоящие бабы… Есть, кстати, даже услуга такая, относительно недавно появилась. Называется "контроль тела". Чип сам тебя возит до работы и домой, например, а ты можешь в это время задрачивать своих орков сколько угодно.

— Это как зомби что ли? Жутковато, наверное, встречать таких на улицах?

— Да, ты не заметишь ничего. Ну идет баклан какой-то, ну пялится в одну точку, сейчас все такие. Хороший чип даже на вопросы, типа: "эй пацан, закурить не найдется", ответит.

— До чего дошел прогресс. А боксерские навыки в эти чипы тоже встроены?

— Ага, в чьих-то розовых мечтах. Сам-то подумай, откуда возьмется сила и реакция? Тут либо какие-то дорогие импланты, либо потей в спортзале. Это только в вархамере: заплатил три копейки за аккаунт и стал этим, блять, космодесантником.

— Хреновая какая-то услуга получается. Мало ли что там твой чип за тебя натворит, кто потом отвечает за последствия?

— Как обычно, читай соглашение: разбитое хлебало — твои личные проблемы.

— А на Марсе есть плохие районы?

— Сколько угодно, — пожал плечами Руслан, — знаешь ли работа на урановых рудниках не способствует, э-э-э…

— Формированию богатого внутреннего мира, — подсказал Макс.

— Точно. Так, что здесь полно районов патрулируемых местными бандами, но ты там просто не появляйся и избежишь многих неприятностей.

— Это какие же районы? — решил на всякий случай уточнить Макс.

— Район первого поселения к примеру. Это типа зона гамма, но по факту там высокая радиация и низкий кислород. Местные отморозки обожают заменять утраченные части тела всякими колюще-режущими.

— Вот интересно, что корпорации с этими отморозками не могут разобраться?

— Каким образом разобраться?

— Что значит каким образом?! В подземном мире, где у всех в голове нейрочип, какие проблемы переловить всех нарушителей порядка?

— Ну это ты — законопослушный сотрудник Телекома, уже все полицейские приложения на чип установил. А кто-то и с левым чипом гуляет, а каким-нибудь подрядчикам "Uranium One" или МинАтому это в принципе до фонаря: кто там к ним на работу устроился. Да и вообще, чего ради тому же Телекому или Нейротеку напрягаться? Шпана из первого поселения никогда на них и не полезет. И опять же, ботанику на сигвее как-то не с руки самому прессовать какого-нибудь адепта свободного софта. Нужен для этого соответствующие специалисты.

— А ты сам-то случайно не с такого района вышел? — высказал осторожную догадку Макс.

— Нет, я родился на Земле. Но ход твоих мыслей почти верный и весьма небезопасный.

— Да ладно, больно мне надо… А ботаники на сигвеях не обидятся, что ты про них тут всякие гадости говоришь?

— Проверяют мои действия, а болтать можно сколько угодно, это ничего не меняет. Ты что думал: на Марсе нет преступности?

— Да был уверен. Как можно совершать преступления, если твой чип сразу же стучит куда следует?

— Конечно, а электронный суд автоматом выписывает штраф и также, автоматом может завести дело, сверить все условия и отправить за решетку. А если будешь сильно выпендриваться, зашьют миничип, который не просто будет стучать, а сразу вырубать нервную систему, как только попытаешься закон нарушать. Только захотел перебежать дорогу в неположенном месте, а ножки-то и отнялись… на полпути.

— Ну правильно, я о том и говорю.

— По секрету тебе скажу: все это, чтобы прессовать таких как ты, честных фраеров. Отморозку с левым чипом на это начхать. Да, корпорации, конечно, могли бы задавить преступность, если бы хотели. Но им это нахрен не надо.

— Да почему не надо?

— Я тебе привел одну причину. Можешь еще вот о чем поразмыслить на досуге. Вот представь, что наступил коммунизм, всем отморозкам зашили по миничипу и они трудятся на благо общества. Везде чистота, красота, нет никаких зон гамма или дельта, если заболел — лечись себе на здоровье, потерял работу — живи на пособие. Вот кто тогда будет всю жизнь горбатиться до потери пульса. Все будут расслабляться и хрен класть на яйцеголовых с их сигвеями. А вот когда есть перспектива стать бомжом в зоне дельта, где дышать нечем, или отправиться в увлекательный тур по концлагерям Восточного блока, вот тут сам забегаешь. Вот чего некоторым в Москве не сидится? Чего они сами рады жопу порвать ради боссов из Телекома, которые их и за людей особо не считают?

— Ты явно нагнетаешь, — возмущенно махнул рукой Макс. — Воображаешь какие-то теории заговора, понятно, что под них можно любые факты подогнать.

— Ладно, я воображаю теории заговора. А ты, видимо, воображаешь, что в страну эльфов попал. Сам поживешь, увидишь, через годик посмотрим кто из нас прав.

— Через годик я сам стану боссом в Телекоме, вот тогда и посмотрим.

— Давай, конечно, я против что ли, — заржал Руслан. — Не забудь, если что, кто тебя из космопорта подвозил. Только вот мечты все это…

— Ну мечты, не мечты, но если всю жизнь просидеть на мягком месте, то точно ничего не получится.

— Ты всерьез решил влиться в тусовку настоящих марсиан?

— А что особенного? Чем я типа хуже них?

— Тут дело не в хуже или лучше. Это такой элитный клуб для своих. Посторонних туда не пускают ни за какие заслуги.

— Понятно, что руководство любой транснациональной корпорации это в какой-то степени закрытый клуб. Ты бы видел, какие семейные кланы оккупировали любые мало-мальски хлебные места в Москве. Никакого элитаризма, одна примитивная дикая азиатчина: их вообще ничего не волнует, кроме животного стремления урвать побольше и побыстрее. В любом случае, первая ступень на Марсе все равно лучше, чем клепать примитивные сайты в Москве. Может хоть денег заработаю.

— Денег ты как раз у себя в Москве больше заработаешь на примитивных сайтах. Только вот приехал ты сюда явно не для того, чтобы к сорока годам стать мелким начальником и скопить на квартирку в зоне бета. Ты только не напрягайся опять, но думаешь ты первый такой с горящими глазами сюда прискакал? Тут таких мечтателей вагон и маленькая тележка, и марсиане прекрасно научились выжимать из них все соки.

— Я и так знаю, что придется поработать и не все типа приходят к успеху, кто-то и обламывается, но что поделать. Ты на самом деле думаешь, что я ничего не понимаю?

— Да ты умный парень, я ничего такого не хотел сказать, но ты не знаешь систему. А я видел, как она работает.

— И как же она работает?

— Очень просто: сначала тебе предложат вкалывать простым админом, или кодером, потом чуть повысят зарплату, потом может типа начальником сделают пасти вновь прибывших. Но ничего по-настоящему крутого тебе сделать не дадут, ну или дадут, но все права себе заберут. И все время будет казаться, что вот-вот, ты уже почти в тусе, стоит чуток поднажать, но это иллюзия, обман, стеклянный потолок короче.

— Я в курсе, что большинство упирается в стеклянный потолок. Вся и сложность в том, чтобы попасть в число немногих счастливчиков, которые пробились.

— Нет никаких счастливчиков пойми ты. Политика такая — чужих не брать.

— Не вижу логики в подобной политике. Если не пускать вообще никого, то все, как ты говоришь, хрен положат. Зачем напрягаться, если результат известен? Если не крутить ролики со счастливыми миллионерами, то никто ведь не будет покупать лотерейные билеты, правильно?

— Здесь тебе любые ролики нарисуют. Никто Нейротек за руку не поймает.

— Хочешь сказать марсиане тупо всех обманывают?

— Да не совсем, они не тупо обманывают, они как раз очень умно обманывают. Ладно, попробую объяснить… Вот устроился ты значит в Телеком и служба персонала завела на тебя личное дело. Файлик там такой, куда занесут все данные, которые удалось собрать, вплоть до школьных анализов, и всю историю запросов и посещений с чипа. И по этим данным и по твоей текущей активности программа будет следить, когда что тебе сказать, когда повышение дать, когда прибавку, чтобы ты не свалил в закат. Короче, будут постоянно держать морковку перед носом.

— Ты прям все мажешь черной краской. Ну используют нейросети для анализа личных данных. Ну да, приятного мало конечно, но и никакой трагедии в этом не вижу.

— Трагедия в том, что если ты не марсианин, то своими проблемами ты будешь делиться только с этой нейросетью. Это полностью, типа… формальная процедура, живые менеджеры тебе за полвека и слова не скажут. Для них ты — пустое место.

— Как будто я Москве не пустое место для какого-нибудь ИНКИСа. Понятно, что сначала придется обратить на себя внимание, чтобы марсиане стали тратить время на обсуждение моих карьерных перспектив.

— Ну ты в натуре не понимаешь. Это у себя в Москве или на худой конец в какой-нибудь Европе, ты можешь поучаствовать в забеге с толпой таких же как ты. И даже, если девять из десяти призовых мест уже заняты чьими-то братанами или любовницами, на десятое ты реально можешь претендовать. Но на Марсе ловить абсолютно нечего, будь ты хоть тысячу раз гением. Марсиане давно всех людей вычислили и каждому выделили персональное цифровое стойло… А ладно, забей, короче. Каждый сам делает свой выбор.

— Я бы даже сказал: каждый сам видит то, что хочет видеть.

"Странная какая-то у Телекома служба безопасности, — устало подумал Макс. — Чего он хотел добиться, чтобы я летел обратно в Москву и жил там долго и счастливо? Ну да, скорее у нас дома отремонтируют дороги и перестанут брать взятки, разумнее поверить в это, чем в добрые намерения подобного типа. Скорее, он так развлекается. Или реально связан с какой-то мафией и видит только темную сторону города Туле". Но все равно, душу Макса с новой силой начали грызть сомнения: "И правда, зачем Телекому искать специалистов в захолустной, по сравнению с Туле, Москве? Но с другой стороны, не ради же дурной шутки меня тащили в такую даль, оплачивая расходы на поездку? Во всяком случае деньги на обратный билет пока есть. Но к чему тогда я развел эти разговоры? Не с кем больше поделиться что ли? Есть в его болтовне какое-то рациональное зерно. Вот как в мире виртуальной реальности понять: с нейросетями я карьеру строю, или с живыми марсианами общаюсь? По размеру заработка? Но деньги, правда, и в Москве можно делать, особенно если ты беспринципная сволочь со связями. А здесь любой результат в той или иной степени виртуален. Достаточно мощная нейросеть легко разгадает все мои мечты и подсунет в уютный мирок видимость того, что они сбываются. Может в глубине души я четко осознаю всю несбыточность своих надежд и, втайне от самого себя, никогда и не собирался претворять их в жизнь. А здесь есть прекрасная возможность посмотреть как выглядит идеальный мир. Только посмотреть одним глазком, это ведь никем не возбраняется, это ведь не порок, не поражение, так безобидное тактическое отступление. А там, в ближайшем будущем, я обязательно начну все делать по-настоящему: одним усилием воли возьму и перережу сетевой кабель и начну. А пока еще можно немножко погрезить, еще чуть-чуть… М-да, вот так все и будет: еще немного, еще чуть-чуть растянется на пару десятков лет, пока не станет окончательно поздно, пока не превращусь в безвольную амебу, плавающую в питательном растворе. — с ужасом предвидел Макс. — Нет, надо с этими сомнениями завязывать. Надо быть как Руслан, или как друг Денис, например. Вот Дэн четко знает чего хочет и не парится. И на всякие чипы и нейросети ему с высокой колокольни… Но, с другой стороны, разве это настоящая мечта? Это просто инстинкты и суровая жизненная необходимость".

— Почти приехали, — сообщил Руслан, притормозив у искусственного туннеля, идущего резко в гору, — сейчас пройдем шлюз и выскочим в город. Не забудь активировать пропуск.

— А это какая зона была?

— Эпсилон.

— Эпсилон?! И мы тут так спокойно рассекаем, это же почти открытый космос.

— Я знаю, содержание кислорода не нормировано, высокий уровень радиации? А дети-то у тебя есть?

— Нет…

— Тогда плохо.

— Что плохо? — забеспокоился Макс.

— Да шучу, ничего у тебя не отсохнет. В этой машине как в танке: замкнутая атмосфера и радиационная защита, и еще легкие скафандры в багажнике.

— Да, скафандры в багажнике при серьезной аварии, несомненно спасут нам жизнь, — заметил Макс, но Руслан на его иронию не обратил никакого внимания.

Без проволочек они миновали старый шлюз и выехали на полосу ускорения автострады уже в Туле. Руслан расслабленно откинулся в кресле и предоставил управление компьютеру. В любом случае на автострадах Туле, где максимальная скорость была ограничена фантастическими двумястами миль в час, решения компьютера имели приоритет над любыми действиями водителя. Только дорожный компьютер был способен безопасно вести машину с такими скоростями в плотном потоке. Марсианская система управления транспортом заслуживала самых щедрых похвал, достаточно было выбрать пункт назначения и система сама подбирала оптимальный по времени маршрут, с учетом прогноза загруженности трасс по намерениям других пользователей. Если бы не она, то Туле, несомненно, задыхался бы в пробках, как многие земные мегаполисы.

Макс полюбовался на работу слаженного механизма дорожной системы с высоты птичьего полета на интерактивной карте города. Сверкающие потоки машин, текущие по транспортным развязкам, напоминали кровеносную систему живого организма. Тяжелые грузовые и пассажирские платформы послушно плелись в правых рядах, быстроходные автомобили проносились слева. Если кто-нибудь перестраивался, остальные участники движения, послушно притормаживая, пропускали его, чуть ли не чиркая бамперами друг о друга. Никто не лез вперед с опасными обгонами, не подрезал, все маневры выполнялись заранее с идеальной скоростью и точностью. Везде были построены многоуровневые развязки: никаких светофоров не требовалось. Макс с усмешкой подумал, что при виде такого зрелища, любой московский гаишник пустил бы слезу от умиления. Хотя, нет, скорее от огорчения: там где управляет всегда трезвый безошибочный компьютер коррумпированная дорожная полиция очевидно останется ни при делах.

"А скорости могли бы быть и поменьше, а дистанция между машинами, побольше десяти-пятнадцати метров", — подумал Макс, — "остается надеяться, что если у какой-нибудь грузовой платформы откажет управление, система успеет среагировать, иначе получится жуткая каша".

В городе было чем полюбоваться и кроме автострад. Низкая сила тяжести и громадные подземные пустоты позволяли невероятные изыски в архитектуре. Туле, погребенный в пещерах и тоннелях и вместе с тем был весь устремлен ввысь. Он состоял из одних небоскребов, шпилей, башен и воздушных конструкций с тонкими опорами, соединенных паутиной переходов и транспортных путей. Рядом с каждым зданием была размещена ссылка на страничку в сети, при желании можно было узнать о мегаполисе много интересного. Вот двухсотметровый стеклянный шар, как будто висящий в воздухе — это дорогой клуб. Внутри него богато одетые люди и полуодетые продажные барышни весело проводят время в обстановке дополненной реальности. А вот, через несколько кварталов, строгое мрачноватое сооружение без стекла и неона — больница и приют для нищих, причем расположенная в благоприятной для жизни зоне "бета". Оказывается, цивилизованные марсиане вполне готовы поделиться крохами с барского стола, хотя вроде и никакое государство их больше не неволит.

Некоторые здания, словно колонны, упирались в потолок пещер, вокруг них обыкновенно кружил рой прибывающих и спешащих прочь беспилотников. В таких зданиях размещались пожарная, экологическая и прочие городские службы. Не поленившись заглянуть на их страничку, Макс обнаружил, что эти колонны действительно выполняют еще и функцию несущих конструкций, предохраняя естественные своды подземелий от обвала. Мера скорее превентивная, на Марсе не наблюдается особой тектонической активности: недра красной планеты давно мертвы и не беспокоят людей. Но, зато полно других проблем, и с экологией: в камнях постоянно находят споры древних бактерий, и с радиацией: естественный фон, даже в глубине из-за большой концентрации радиоактивных изотопов, в разы выше, чем на Земле. Поэтому главные лаборатории могущественных корпораций обычно располагались в отдельных пещерах, закрытых от основного города несколькими уровнями защиты.

Встречались и совсем уж экзотические образчики местной архитектуры: там, где в полу пещер зияли глубокие провалы, башни свисали с потолка словно исполинские сталактиты, обрываясь в пустоту. Из провалов доносился гул кислородных станций — легких городского организма. А роль дирижера исполинского оркестра выполняли электронные устройства. Они с легкостью взяли на себя заботу о несовершенных человеческих существах, заменив их практически везде. Жители Туле расслабленно прогуливались по хрупким высотным галереям, неслись в маглевах, вдыхали чистый фильтрованный воздух и не тревожились о том, что от мгновенной или наоборот мучительной смерти их отделяют наносекунды и нанометры ошибок, случайно вкравшихся в тончайшие кристаллы компьютерных устройств.

Конечно, для оформления городского пейзажа можно было выбрать любую заставку. Самой популярной была заставка эльфийского города, где шпили превращались в гигантские деревья, со стен бежали водопады, а над головой раскинулось экзотическое небо с несколькими солнцами. Максу больше понравилась заставка города подземных чернокнижников. Она была гораздо ближе к реальным текстурам обстановки, ну и соответственно пожирала меньше ресурсов чипа. Неоновые рекламы, превращенные в жреческие огни, бросали причудливые блики на черно-красные скальные стены, выхватывая из тьмы полупрозрачные жилы драгоценных минералов. А дроны, превращенные в элементалей и духов кружились в танце под сводами пещер. Так тесно и органично переплеталась красота виртуальных творений и красота природных подземелий, что аж замирало сердце. Пусть она была чужой и остывшей, эта красота, пусть ее выплавили миллионы лет назад злые духи мертвой планеты, но ее холод манил к себе, и душа радостно забывалась сладким ядовитым сном. А торжествующие призраки, злобно хохоча, исполняли свой непостижимый танец и ждали новую жертву. Макс все смотрел и смотрел на Туле, который он столь долго и страстно хотел увидеть вновь, как вдруг, кто-то невидимый и страшный оборвал натянутую до звона струну и прошептал: "Ну, здравствуй, Макс, я тоже ждал тебя…".

— Уснул что ли? — Руслан ткнул своего визави в плечо.

— Так… задумался.

— Центральный офис, почти приехали.

Раньше Макс почему-то мало интересовался тем, что из себя представляет штаб-квартира главной российской компании. Вот на изображение офиса Нейротек — знаменитого "хрустального шпиля", он не раз натыкался в сети. Да, и не мудрено: бренд, как говорится, раскрученный. Этот шпиль располагался в кратере, накрытом самым большим и старым куполом Туле, достигая в высоту пятиста метров. Но больше всего, был знаменит тем, что в его несущих конструкциях чередовались полностью прозрачные и зеркальные элементы. Через прозрачные участки можно было понаблюдать за внутренней жизнью корпорации, как за поварами в некоторых ресторанах, а зеркальные преломляли свет самым причудливым образом. Это, видимо, символизировало: полную открытость компании, чистоту помыслов ее сотрудников и сияющие вершины научно-технического прогресса. В общем, с башенным отростком Нейротек все было ясно: дорогой, сияющий и мозолящий глаза. Конечно, Телеком не был бы Телекомом, если бы, не пытался меряться с Нейротек размером башен. И там, где не хватало высоты и сверкания, Телеком добирал очки масштабностью и размахом. Громадное железобетонное сооружение основанием уходило в глубокий провал а верхними этажами упиралось в свод пещеры. Достойный образец готической архитектуры был окружен кольцом башенок поменьше, которые тянулись друг к другу со дна и потолка подземелья, здорово напоминая зубастую пасть. По аналогии, центральное здание Телекома символизировало полную закрытость компании, особенно, для всяких посторонних продажных уродов, именующих себя "четвертой властью", ну с помыслами итак все очевидно, а задержки в развитии научно-технического прогресса с легкостью компенсировались "большой дубиной" доставшейся в наследство от покойной Российской Империи.

Руслан с готовностью взял на себя роль гида. Наверное, при виде милого сердцу архитектурного орудия устрашения конкурентов в нем проснулись какие-никакие патриотические чувства.

— Видал как мы здорово устроились? Узкоглазые уже обзавидовались все.

"Нейротек что ли? Наверняка, скоро помрут от зависти". — Мысленный скепсис Макса почти не отразился на его лице.

— Это подземная часть центральной опоры силового купола. Ты, наверное, видел их с терминала. Силовой купол до ума так и не довели, но капитальные сооружения нам пригодились. Здесь можно хоть ядерную войну пересидеть, не то, что в стеклянном скворечнике. Правильно я говорю?

Руслан обратился к собеседнику за подтверждением своих слов и Максу пришлось срочно поддакивать:

— Мой дом — моя крепость.

— Вот, вот. Лучшей защиты, чем внутри опоры, в принципе быть не может. Даже, если пещера обрушится полностью, конструкция выстоит. Скоро сам убедишься, как у нас тут хорошо…

"Да, — поежился Максим, — теперь уж никуда не денешься". Стоило ему так подумать, как исполинская пасть проглотила маленькую четырехколесную скорлупку.

18 октября 2139 г. Последние новости.

Сегодня, в 11 часов по местному времени корпорация ИНКИС подала заявку на полноправное членство в Консультативном Совете марсианских поселений. Заявка была поддержана голосующими членами Совета: корпорациями Телеком-ру, Uranium One, Mariner heavy industries и другими. Таким образом заявку поддержали 153 полноправных голоса при обязательном минимуме в 100 голосов. Данный вопрос включен в повестку очередной сессии Совета, открывающейся 1 ноября. В случае положительного результата голосования по своей заявке корпорация ИНКИС получит 1 полноправный голос и возможность вносить проекты резолюций через канцелярию Совета. В данный момент представитель корпорации ИНКИС в Совете обладает ограниченными правами наблюдателя. Также ИНКИС объявил о дополнительном IPO своих акций с оценочной стоимостью порядка 85 миллионов крипов.

Новость дополняли видео, где рабочие в скафандрах демонтировали с постаментов "Орион", "Урал", "Бурю" и "Викинг", верой и правдой служивших долгие годы, а потом охранявших свой последний порт приписки. Якобы это делалось лишь для того, чтобы отправить старые корабли в музей Освоения Марса, где будет легче обеспечить надлежащие условия хранения. "Ага, так мы и поверили", — раздраженно подумал Макс. Судя по тому как поспешно и варварски производились работы, до хранилищ музея новые экспонаты доедут в изрядно потрепанном виде, если не будут прежде утилизированы под другим благовидным предлогом. Больше всех досталось "Викингу". Неуклюжие рабочие вдребезги разворотили всю теплозащиту, когда грузили корабль на рампу. Весь процесс: груды осколков, разбросанных по песку, и отвратительные проплешины были запечатлены в серии выразительных фотографий. Короче, ИНКИС поспешил прислушаться к пожеланиям Консультативного Совета.

Макс мысленно пожелал боссам корпорации заработать парочку гнойных нарывов от чересчур усердного лизания марсианских задниц и перешел к просмотру следующей новости.

Продолжаются беспорядки на Титане. После жестокого подавления выступлений демонстрантов, сопровождавшегося многочисленными арестами нарушителей, ситуация все еще далека от разрешения. Сторонники так называемой организации "Квадиус", выступают за создание независимого государства на Титане, где будут проведены радикальные реформы законов авторского права и оказана государственная поддержка проектам разработки ПО со свободной лицензией. Они обвиняют органы протектората в политических репрессиях и тайных убийствах несогласных, а также угрожают отвечать террором на террор. Пока, приспешникам "организации" — квадам, не удается воплотить в жизнь свои угрозы, единственным их достижением остается мелкое хулиганство и хакерские атаки. Несмотря на это, полицейские силы протектората Титана уже ввели повышенные меры безопасности на транспорте, промышленных предприятиях, станциях жизнеобеспечения и в медицинских учреждениях. Корпорация Neurotech в числе первых заявила о недопустимости применения насилия, фактически, осудила действия местного протектората и внесла соответствующие предложения в Консультативный Совет. В ближайшее время, на внеочередной сессии будет решаться вопрос об отзыве действующего протектората Титана. Позиция Neurotech пока не находит понимания ни у конкурентов, ни даже у ближайших союзников. Конгломерат Sumitomo, вкладывающий значительные средства в свои производственные активы на Титане, заявил о резком несогласии с предложением, внесенным в Консультативный Совет и пытается заблокировать его обсуждение. Представители Sumitomo предлагают расследовать беспорядки силами собственной службы безопасности и открыто заявляют, что им известны номера нейрочипов всех квадов.

"Ничего себе, что творится в Солнечной системе. — думал Макс, лениво прокручивая новостной сайт. — Какие-то сумасшедшие решили побузить на этом замороженном спутнике, реально психи, отморозили видимо последние мозги… Независимое государство на изолированном спутнике, полностью зависящем от внешних поставок, додумались тоже мне, да раздавят их в два счета. Бежать с подводной лодки некуда, когда вокруг озера жидкого метана. — Макс весьма логично считал планы и требования демонстрантов абсурдными, однако отказываясь применить ту же логику к собственным мечтам о преобразовании Марса. — А Нейротек чего-то вдруг заделался поборником демократии и прав человека. Не иначе, решил оттяпать производственные активы недавнего союзника".

Макс, ради интереса, взглянул на логотип таинственной "организации", оставляемый на взломанных сайтах: синий ромбик, правая половина которого была закрашена, а на левой красовалась половинка всевидящего ока. Затем он перешел к просмотру следующей новости.

Компания Телеком-ру объявила о повышении скорости доступа и размера файловых хранилищ для всех пользователей своей сети, в связи с запуском нового суперкомпьютерного кластера на сверхпроводниках для оптимизации обмена данных. Компания обещает таким образом полностью устранить известные проблемы беспроводного соединения. Телеком-ру, в ответ на подобные жалобы клиентов, всегда ссылался на нехватку выделенного ему частного ресурса, и подавал запросы в Комиссию Консультативного Совета по электромагнитному спектру. Справедливости ради, стоит отметить, что частотный ресурс, выделенный Телекому лишь немного уступает ресурсам, выделенным двум другим крупнейшим провайдерам Neurotech и MDT. А по соотношению выделенной полосы частот к среднему количеству пользователей Teleсom-ru намного опережает своих конкурентов, что говорит о плохой оптимизации имеющегося ресурса. Новый суперкомпьютер призван устранить эту застарелую проблему. Также, Телеком-ру заявил о скором запуске нового дата-центра и нескольких ретрансляторов быстрой связи. Компания выражает уверенность в том, что качество ее услуг теперь ни в чем не уступит "большой двойке. Теперь на рынке сетевых услуг образовалась полноценная "большая тройка" утверждает Телеком-ру. Представитель компании Лора Мэй любезно согласилась ответить на наши вопросы.

Высокая блондинка, с типажом гламурной дивы времен золотого века Голливуда, ослепительно улыбнулась, демонстрируя готовность отвечать на любые вопросы. У нее были вьющиеся волосы до плеч, пышная грудь и крупные, не совсем идеальные черты лица. Но она смотрела на мир с легкой усмешкой и даже вызовом, а хрипловатый голос, добавлял ей какого-то животного магнетизма. Ее юбка была чуть короче, а помада чуть ярче, чем того требовал ее статус, но она нисколько об этом не беспокоилась и каждой интонацией и жестом казалось провоцировала зрителей сомневаться в ее моральной устойчивости, при этом ни разу не переступив тонкую грань формальных приличий. И вполне официальные победные реляции Телекома в ее исполнении звучали весьма многообещающе.

"Да уж, когда тебе таким голосом обещают неземную скорость соединения, любой побежит быстрее оформлять договор, — подумал Макс. — Хотя, кто знает, какая она на самом деле, на каком языке разговаривает и существует ли вообще? Может быть пользователи женского пола видят какого-нибудь брутального мачо"?

Лора, меж тем, храбро отражала нападки в адрес родного синдиката.

— …К нам любят приклеивать ярлыки, что наши услуги более дешевые, но менее качественные и надежные, и якобы мы используем устаревшие технологии сетевого обмена. Хотя полное погружение и все основные виды услуг реализованы нами давно, некоторые проблемы возникали только из-за общей перегруженности сети и только в беспроводном соединении. Но теперь, после запуска нового суперкомпьютера, Телеком предоставит качественные услуги по той же, заметно более низкой, чем у конкурентов, цене.

— А как вы прокомментируете претензии Neurotech и MDT на демпинг со стороны Телекома? Правда ли, что Телеком использует доходы со своих непрофильных активов, чтобы держать низкую цену на сетевые услуги?

— Вы же понимаете, что низкая цена далеко не всегда означает демпинг…

"Какой молодец наш Телеком, — раздраженно подумал Макс, закрыл окно сайта и плюхнулся на диван. — Так заботится о клиентах, да и о сотрудниках тоже. Медицинская страховка, комнаты релаксации, карьерный менеджмент, — все кроме нормальной работы. Ну пускай, к сверхпроводящему ядру меня бы и не подпустили. Я готов учится, и уж с разработкой периферийных устройств однозначно бы справился. Мое место в разработке, но никак не службе эксплуатации. Не зря же в московском филиале я был системным архитектором, а здесь я теперь кто? В ближайшей перспективе — программист-оптимизатор десятой категории в секторе оптимизации разделения каналов, в свою очередь входящем в службу эксплуатации сети, — отличное начало блестящей карьеры. Немного успокаивает только, то что всего категорий для горе-программистов аж пятнадцать. Главное какой головокружительный карьерный рост еще ждет впереди — целых девять категорий! Хотя, да, утешение весьма слабое. Черт, да сколько можно об одном и том же"!

Макс чертыхнулся и в одних семейных трусах проследовал на кухню. Глупо, конечно, по сто раз прокручивать в голове одну и ту же ситуацию, особенно, когда изменить уже ничего нельзя, но и остановиться Макс не мог: вчерашний разговор с руководителем сектора, в котором предстояло трудиться, здорово выбил почву у него из-под ног. Поэтому он вел бесконечную полемику с самим собой, тасуя и выдумывая новые неотразимые аргументы и, раз за разом, заставляя капитулировать мысленного противника. К сожалению, на реальную ситуацию воображаемые победы никак не влияли. На два главных вопроса: "кто виноват?" и "что делать?", Макс не находил ответа. Точнее, на первый вопрос он ответ придумал: во всем виноват его новый приятель Руслан, накаркал, скотина, рот бы ему зашить, а вот дальнейшие шаги по исправлению ситуации вырисовывались крайне смутно.

Макс, конечно, понимал, что новая должность стала неприятным сюрпризом только для него. Вряд ли все решилось именно вчера. Но свою долю вины в произошедшем он ощущал. Он ведь еще в Москве не смог четко договориться куда его берут на Марсе. Фраза о том, что должность будет наилучшим образом соответствовать его компетенциям, произвол службы персонала, строго говоря, ничем не ограничивала. Вот и получается, что жаловаться не на что. Только на то, что так хотел попасть на Марс, что был готов на любые условия.

А вчера, как говорится, ничто не предвещало столь ужасной развязки. Руслан высадил попутчика на стоянке возле центрального офиса, обещал организовать тур по злачным местам города Туле, если вдруг надоест сидеть в виртуальной реальности, и сам укатил куда-то дальше, скрывшись в недрах огромного здания. Макс потупил немного, скачал путеводитель и отправился навстречу судьбе, следуя за приветливым кроликом в жилетке. Это, типа, была такая телекомовская фишка, замена стандартным, загорающимся перед носом, указателям.

Макс особенно не торопился. Зашел сначала в службу персонала, сдал тест ДНК, прошел прочие проверки и получил вожделенный служебный аккаунт, — один из главных пряников, которым заманивали сотрудников компании-провайдеры. Любой, зауряднейший из админов, но со служебным доступом, по умолчанию, в сто раз круче vip-пользователя, заплатившего бешеные деньги за свой тариф. Мир сильно изменился со времен появления и расцвета интернета. Теперь неизвестно что лучше: счастье и удача в реальном мире или в виртуальном, ведь переплелись они так тесно, что разделить их почти невозможно, как и определить: какой из них более реален. Да, большинство людей и не интересовались даже: каков он, этот неведомый реальный мир из преданий докомпьютерной эры, уже плохо представляя себе жизнь без всплывающих подсказок и универсальных переводчиков — жизнь где надо учить иностранные языки и спрашивать у прохожих дорогу до библиотеки. Многие, и печатать-то не хотели учиться. Зачем, если любой текст можно наговаривать, а в свете последних достижений нейротехнологии и считывать напрямую, через мыслекоманды.

Со служебным аккаунтом Макса вышла некоторая заминка, требовалась переустановка старой операционной системы на его чипе, но проблема решилась относительной быстро. Менеджер покривился, глядя в его медицинскую карту, в которой фигурировала явно устаревшая, по марсианским меркам, модель чипа, но все же выдал направление на переустановку системы в корпоративный медицинский центр. Потом была социальная служба, где Максу вежливо сообщили, что, конечно, Телеком предоставляет служебное жилье любому сотруднику, но инопланетное происхождение, или любые другие обстоятельства никак не влияют на факт предоставления: такова политика компании. В общем, Макс отказался от бесплатной крошечной комнаты в промышленной зоне "гамма" и решил обосноваться на съемной хате в более приличном районе. Так, чинно благородно, он посетил еще несколько подразделений, некоторые во плоти, а некоторые и виртуальным привидением, заполняя по ходу дела различные анкеты, или получая инструкции. Благодаря успешному выполнению столь легких квестов, Макс совсем уже было расслабился, к финальной точке своего путешествия — кабинету руководителя, подошел в благодушно-уверенном настроении. Кабинет оказался оборудован серьезной биозащитой: вместо вежливого приветствия в шлюзе ждал холодный душ дезинфицирующих препаратов.

Хозяин кабинета, Альберт Бонфорд, был настоящим марсианином в полном смысле этого слова. Нога его, очевидно, никогда не ступала на грешную Землю: обычная сила тяжести несомненно переломила бы это хрупкое существо словно тростинку. Высокий, бледный с обесцвеченными волосами, он носил серый клетчатый костюм со светлым галстуком. Глаза у марсианина были большие, темные с почти неразличимой радужкой, то ли от природы, то ли благодаря контактным линзам. Он полулежал в глубоком кресле с мотор-колесами и множеством каких-то разъемов, откидных столиков и даже длинной рукой манипулятором, торчащей из спинки. Обещанные сигвеи видимо вышли из моды. Явное пристрастие марсианина к обладанию последними достижениями кибернетики привело к образованию вокруг его персоны целой стайки летающих роботов. Они находились в постоянном движении и многозначительно перемигивались светодиодными огоньками. Они же варили чай, кофе посетителям, стряхивали пылинки с хозяина, ну и просто оживляли обстановку в помещении.

"Приветствую, Максим, — напечатал марсианин в развернувшемся мессенджере, не поворачивая головы к вошедшему и не меняя выражения лица. — Я освобожусь буквально через пару минут. Проходи, присаживайся". К Максу подъехало похожее кресло, но без лишних наворотов и манипуляторов. "Хорошо", — напечатал Макс в ответ и зачем-то продублировал вслух свою ничего не значащую реплику, от волнения видимо. Он и вправду, в те первые минуты, увидев живого марсианина, здорово переволновался. Нет, Макс не был ксенофобом и думал, что абсолютно равнодушен к внешнему виду других людей. Но, как оказалось, то касалось исключительно людей, будь они хоть вонючие панки или готы, а вот общение с антропоморфными, не очень похожими на тебя существами, это совсем другое дело. "Вот, ты какой настоящий нейрочеловек, — подумал тогда Макс, с трудом глотая сухой ком в горле. — Завтра же запишусь в тренажерный зал и буду изнемогать там до потери пульса", — в ужасе пообещал он себе, наблюдая за птичьими движениями головы марсианина, посаженной на длинную, тонкую шею. Макс в тот момент прямо-таки физически почувствовал как вымывается кальций из его костей, и они становятся ломкими, словно сухие веточки. И трудиться под началом подобного существа Максу уже не очень-то и хотелось. Новый босс чем-то ему сразу не понравился, с первой, так сказать, напечатанной буквы.

Кроме стайки пронырливых роботов и Альберта, в помещении еще присутствовал серый зеркально отполированный стол, кресла и два аквариума, встроенных в противоположные стены. В одном аквариуме, успокаивающе разевали рты и махали плавниками какие-то большие яркие рыбины и в недоумении посматривали на противоположную стену, где за толстым двойным стеклом, в ванне жидкого метана, подрагивали паутинообразные колонии полипов с Титана. Через пару минут Альберт очнулся, а его глаза обрели радужку, нагнав еще больше жути на Макса.

— Итак, Максим, рад приветствовать в качестве нового сотрудника сектора 038–113, - безжизненная вежливость марсианина нисколько не располагал к себе. — Мне также сообщили, что существует небольшая проблема с твоим нейрочипом.

— О, никаких проблем, Альберт, — быстро ответил Макс. — Я переустановлю операционную систему в течение ближайшей недели.

— Проблема не в оси, а в самом чипе. Для каждой должности в моем секторе есть определенные формальные требования, в том числе по характеристикам чипа. К сожалению, ты можешь претендовать лишь на должность программиста-оптимизатора десятой категории.

— Претендовать? — растерянно переспросил Макс.

— Ты будешь окончательно зачислен в штат, после того как пройдешь испытательный срок и сдашь квалификационный экзамен.

— Но я рассчитывал на должность разработчика… Скорее даже системного архитектора… Так мы вроде договаривались в Москве.

— Системного архитектора? — марсианин едва сдержал насмешливую улыбку. — Ты еще не изучил служебную инструкцию? Мойсектор не занимается проектной работой, как таковой. Твоя работа будет связана с базами данных и обучением нейросетей.

Макс принялся лихорадочно листать полученные документы.

— Сектор оптимизации разделения каналов?

Макс заерзал в кресле, начиная здорово нервничать. "И, что же, я дурак даже не разобрался, что скрывается за безликим номером сектора, в который меня направили".

— Здесь, наверное, какая-то ошибка…

— Служба персонала не ошибается в таких вещах.

— Но в Москве…

— Окончательное решение всегда принимает центральный офис. Не волнуйся, данная работа вполне соответствует твоей квалификации. Тебе также предоставлено три месяца испытательного срока на переподготовку, затем экзамен. Думаю, учитывая прекрасные рекомендации, ты можешь справиться и быстрее. Проблема с чипом также вполне решаема.

— Проблема с чипом меня теперь волнует меньше всего.

— Вот и прекрасно, — видимо ирония, как и прочие глупые эмоции, марсианину была чужда. — На работу выходишь послезавтра, все инструкции по рабочей почте. Если есть вопросы можно обратиться в службу персонала. А теперь извини, у меня много дел.

Марсианин снова отключился, оставив Макса в полном недоумении. Тот еще немного посидел перед неподвижным туловищем начальства, попытался произнести что-то вроде: "Прошу прощения, но…", однако никакой реакции не добился. И, до скрежета стиснув зубы, вышел вон.

"Да, все марсиане лжецы. И что можно было сделать в такой ситуации? — в очередной раз задался вопросом Макс, расположившись на крохотной кухне и отхлебывая синтетический на вкус чай. — Конкретно в той, конечно, ничего, просто изначально надо было не расслабляться. Более предметно проговорить все условия еще в Москве, а не сидеть кивать, как китайский болванчик от радости, что меня отправляют на Марс. Но с другой стороны, да меня бы там же и завернули. Ну пошел я потом в службу персонала и чего? Менеджер меня столь же вежливо послал, сказал, что не уполномочен решать такие вопросы, но я всегда могу оставить запрос вышестоящему руководству и оно со мной обязательно свяжется. Ну да, скоро мне позвонят, скажут что произошло досаднейшее недоразумение и назначат системным архитектором по какому-нибудь новому суперкомпьютеру. В общем, очевидная логика подсказывает, что в такой ситуации я могу только хлопнуть дверью и свалить из Телекома. И это значит, что, скорее всего, придется навсегда забыть и про Марс. Вряд ли, учитывая местные драконовские порядки я найду здесь другую работу". Но одна мысль о том, чтобы отказаться от возможности жить на Марсе вызывала у Макса такое страшное разочарование, что он гнал ее прочь поганой метлой. "Значит выбора нет, придется смириться с тем, что есть. В конце концов кто-нибудь менее щепетильный с радостью бы ухватился за любое место в Телекоме. Все не так уж и плохо, прорвемся". Макс еще раз нерадостно вздохнул и пошел разбирать вещи, которые полностью съедали и без того небольшое пространство квартиры.

От хозяйственно-бытовых работ его отвлекло сообщение от Маши. "Приветик! Все-таки жаль, что ты уехал. Точнее я очень даже рада, что ты смог устроиться на работу в Туле, но жаль, что ты уехал без меня. Пожалуйста расскажи, как у тебя дела на работе, надеюсь все в порядке? Как начальство? Настоящие марсиане, выглядят так, как рассказывала твоя бабушка: бледные, тощие, с жиденькими волосами и похожи на огромных подземных пауков? Шучу, бабушка твоя известно любит приврать. Но ты пожалуйста все равно кушай кальций и ходи в тренажерный зал, а то я боюсь, прилетев через полгодика обнаружить нечто из бабушкиных рассказов.

Ты обещал сразу же выяснить в Телекоме насчет временной визы для меня. Я бы приехала хоть на пару недель, знаю, что билеты дорогие, но что делать: я же тоже хочу посмотреть на этот чудесный город Туле. Документы я уже собрала, нет проблем, осталось только приглашение. Может все-таки лучше приехать по какой-нибудь туристической путевке, несмотря на то, что они очень дорогие? Или может ты уже не хочешь чтобы я приезжала. Нашел поди какую-нибудь марсианочку, не зря же тебя так тянуло на эту планету. Шучу, конечно".

"О, так меня расстроил этот уродец со своими аквариумами и креслами, что я даже про Машино приглашение забыл", — невесело подумал Макс.

"Дома, все хорошо, виделась с твоей мамой. В выходные поеду на дачу помогать родителям. Еще, я тут когда убиралась случайно задела один из твоих кораблей, тот, что самый здоровый, не помню как он называется, но ничего не сломала, я проверяла. Да и вообще, давно уже пора вывезти эти игрушки куда-нибудь в гараж, они только место занимают".

"Мой "Викинг", только не это! Ничего она не сломала, — скептически подумал Макс. — Так я и поверил, да ты в принципе не заметишь, если что-нибудь сломаешь в модели. Просил же не трогать, неужели так сложно"?

"Хотелось бы знать, как ты собираешься развлекаться в свободное от работы время? На Марсе должно быть столько классных мест, присылай мне пожалуйста побольше записей, а то эти твои пустынные пейзажи как-то не впечатляют.

Жду, надеюсь, когда же ты заберешь меня на Марс. И, если честно, сообщения — это, конечно, прикольно, но быстрая связь все равно лучше. Может таки раскошелимся? Ты же теперь зарабатываешь кучу денег в Телекоме.

А может все-таки в Париж куда-нибудь свалим, а? Чтобы мечтать о городе Туле это надо быть таким как ты. Мне бы, Макс, чего-нибудь попроще: Монмартр там, Эйфелева башня и теплые тихие вечера в маленьком ресторанчике. Я честно, не очень понимаю, как мы будем жить на этом Марсе. Там же, наверное, и погулять в парке под ручку нельзя, там и парков поди нет никаких. И на звезды не полюбуешься, и на полную луну, никакой романтики. В общем… зря я это опять начала, все ведь уже решено.

Не знаю о чем еще рассказать, дома ничего особенного не происходит, так скука и рутина. Ах да, если ты не оценил мои старания с письмом, то может быть оценишь мое новое нижнее белье во втором файлике. Ну все, пока-пока. Подумай насчет быстрой связи, пожалуйста".

"Нижнее белье она прикупила, надеюсь исключительно для меня, — насторожился Макс. — И, правда, какого хрена я ускакал, все бросив. Так наши отношения долго не протянут. А парки, звезды и лунная дорожка на зеркальной глади воды тут имеются в наличии, только они слегка виртуальные".

Да, незнакомые вещи редко оказываются такими как мы их себе представляем. Макс знал, что в мире нет справедливости и богатые, могущественные корпорации творят произвол, но он искренне не рассчитывал стать жертвой произвола.

Макс знал, что с марсианской экослужбой шутки плохи, но такого экологического тоталитаризма он и представить себе не мог. В большей части привезенной с собой одежды он мог красоваться лишь дома перед зеркалом, она не отвечала местным требованиям пылеобразования, и шлюз собственного дома не выпускал в ней на улицу. А еще детекторы, установленные в шлюзе не дали бы пронести с собой запрещенные препараты, оружие, животных и автоматически сообщали в полицию о подобных нарушениях. Более того, "большой брат" также сообщал в страховую службу если человек приходил домой в состоянии наркотического, либо алкогольного опьянения, или был болен. Никаких наказаний за это, конечно, не полагалось, но все эти случаи аккуратненько заносились в личную историю и цена страховочки потихоньку росла. Марсианский "умный дом" на поверку оказался хуже самой сварливой жены.

Макс знал, что жизнь в Туле дорога. Дешевая еда, выращенная в пробирке, на вкус напоминала тот питательный компост на котором произрастала, а настоящая еда была дорога до неприличия. И жилье, и коммунальные услуги, и транспорт и живительный кислород — все очень дорогое. Но Макс полагал, что возросшие расходы с лихвой компенсирует зарплата в Телекоме. Но так вышло, что зарплата оказалась меньше, чем было обещано, а жизнь дороже. Большая часть денег сразу же уходила на страховки, тарифы, оплату крохотной двадцатиметровой квартирки и даже речи не было о том, чтобы приобрести машину или что-нибудь всерьез откладывать.

Макс знал, что виртуальная реальность сродни новой религии, но не представлял насколько все мысли и чаяния марсианских обывателей вертятся вокруг виртуальной оси. И в крошечной квартирке Макса, немалую площадь занимал этот алтарь нового всепоглощающего культа — биованна для полного погружения. Биованна на Марсе — центр вселенной, сосредоточие смысла жизни, врата в другие миры, где орки побеждают эльфов, рушатся и возрождаются империи, любят, ненавидят, превозмогают и проигрывают все. Там теперь настоящая жизнь, а снаружи ее блеклый суррогат. О, источник неземных наслаждений, прикосновения к твоему прохладному металлическому боку, как глотка в пустыне, ждут бесчисленные продавцы, строители, шахтеры, охранники, женщины и дети, изнемогающие в школах и на рабочих местах. Они поднимают наполненный тоской взгляд туда где должно быть небо и молят марсианских божеств о скором окончании смены. У кого-то, биованна — дорогой, сложный комплекс с терморегуляцией, гидромассажем, капельницами и медицинским оборудованием, позволяющий проводить в нем недели и месяцы. Некоторые в принципе так и делают: всю сознательную жизнь проводят, плавая в физрастворе, ведь большинство интеллектуальных профессий давно позволяли работать удаленно. Да, что там говорить, можно пожениться и, в принципе, даже завести детей практически не вылезая наружу. Два супруга, мокнущие в колбах напротив друг друга — идеальная марсианская семья. У кого-то, не столь приобщившегося к виртуальным ценностям, биованна — это и вправду всего лишь ванна, заполненная теплой жидкостью с кислородной маской и несколькими простейшими датчиками. Но, она была абсолютно у всех, без нее жизни на Марсе нет. У Макса, ввиду морально устаревшего нейрочипа, данное оборудование по большей части простаивало. Поэтому у него зачастую образовывалась куча свободного времени, которое он мог потратить на что-нибудь полезное, но обычно не тратил.

Прошло почти два месяца с тех пор, как Макс прибыл в Туле. Он переустановил операционную систему на чипе, получил полноценный служебный аккаунт и оранжевый допуск к внутренним сетям Телекома. Постепенно его жизнь вступила в полосу серых, монотонных будней. Будильник. Кухня. Улица. Работа. Хотя четверть века еще не прошла, не покидало стойкое ощущение, что цикл повторяется и будет повторяться вечно.

Он старался регулярно отправлять письма маме, один раз пообщался с ней по быстрой связи. Мама сидела на недавно отремонтированной кухне. Под ее ногами, по-домашнему урчал робот-уборщик, наряженный в веселый черепаший чехольчик, в темное окно билась первая в году снежная метель. Началась беседа тихо-мирно со взаимных расспросов о житье-бытье, затем Макс попытался ненавязчиво выяснить, что произошло во время его первой поездки на Марс в далеком детстве. С некоторых пор размышления о том, что же его все-таки подвигло тащиться в такую даль, стали очень навязчивыми. Наверное, раньше и не было толком времени об этом задуматься. А вот на Марсе парадоксальным образом и время нашлось, и желание покопаться в своих тараканах. Макс осознал, что никаких детских воспоминаний до этой поездки у него особо и нет, так обрывки какие-то, хотя ему было десять лет. И самой поездки он почти не помнил — тоже сплошные обрывки. А вот после уже яркие, отчетливые картины, как он сидит на полу в обнимку с моделями марсоходов. Словно бы до этого, в его теле жил некий аморфный ничем не примечательный мальчик, а потом резко возник другой ребенок, обладающий совсем не детским упорством в достижении совсем не детской цели. И теперь долгими скучными вечерами Макс пытался найти того прежнего мальчика, с его обыкновенными динозаврами, трансформерами и компьютерными игрушками. Пытался и не мог, тот растворился, как дым костра на рассвете. Мама на расспросы Макса лишь недоуменно пожимала плечами и отвечала, что подземные города ей показались скучными и неинтересными, как и вся поездка в целом. И вообще, лучше бы Макс возвращался домой, нашел работу попроще и занялся с Машей "производством" и воспитанием собственных детей.

Новая работа в Телекоме Максу категорически не нравилась. Никакого настоящего программирования в его нынешней деятельности не было: так монотонный сбор базы данных и обучение нейросети, которая занималась оптимизацией загрузки и трафика на определенном участке. В первую же неделю на новом месте Макс в полной мере ощутил, что значит быть винтиком системы и придатком к своему нейрочипу. Полтысячи программистов в одном только секторе оптимизации, плотно упакованных, словно полупроводники в кристалл, в протяженные залы, заставленные терминалами доступа к внутренней сети. Нейросеть и база данных, с которой он работал, являлась всего лишь маленькой частью системы управления жизненным циклом суперкомпьютера. Как работали остальные части системы Макс не знал. Ему был доступен лишь ограниченный функционал в рамках его скромной компетенции, да и то пока в учебном варианте. Набор всевозможных ситуаций и вариантов реагирования на них был прописан в подробнейших должностных инструкциях, отступать от них категорически запрещалось. Собственно изучение инструкций и стало основной задачей Макса на ближайшие три месяца. Все менеджеры и практически все ведущие специалисты сектора оптимизации были поголовно чистыми стопроцентными марсианами, без каких-либо земных примесей, что наводило Макса на грустные размышления относительно перспектив будущей карьеры. К предстоящему экзамену Макс, естественно, готовился. Он с легкостью вызубрил инструкции почти дословно, в них он и не видел ничего сложного и был уверен, что с подобными вещами справится любой техник средней квалификации. Но все равно ждал экзамена со страхом и нервозностью, опасаясь, получить от работодателя какую-нибудь пакость.

Еще Макс узнал, что все жители Марса и коренные и понаехавшие с других планет, кроме приверженности к какому-либо сетевому провайдеру, делятся на две большие группы: "химиков" — любителей держать в голове молекулярные процессоры, и "электроников", соответственно, фанатов полупроводниковых устройств. Эти две группы вели между собой перманентную священную войну по поводу того, какие чипы лучше. М-чипы лучше интегрировались в живой организм, а полупроводниковые были более универсальными и производительными. Начальник сектора оптимизации Альберт Бонфорд был типичным "химиком", фанатично помешанным на чистоте и впадающим в панику при обнаружении в окружающем воздухе любой посторонней молекулы. А "электроники" ничуть не меньше были помешаны на электростатической защите, в приступах паранойи опасаясь, что какой-нибудь чересчур отрицательно или положительно заряженный индивид устроит пробой в их тонкопленочных мозгах. Химики окружали себя стайками роботов-детекторов, а электроники ионизировали воздух вокруг себя, носили специальную электропроводящую одежду и браслеты антистатической защиты. И те и другие опасались физического контакта с другими живыми существам. Наверное, жили и здравствовали где-то индивиды, признающие, что оба типа устройств имеют свои преимущества и доверяющие встроенной защите, но Максу почему-то в основном попадались надутые упрямцы. Видимо степень кибернетизации никак не влияла на изначальную порочность человеческой натуры. Макс пока не примкнул ни к одной из сект, так как его нейрочип вызывал лишь вежливую снисходительность, а не желание поучаствовать в интеллектуальной дискуссии.

Все эти нелегкие обстоятельства накладывались к тому же на небольшой культурный шок, полученный Максом от знакомства с марсианскими сетевыми стандартами. Раньше он не особо задумывался как марсианские сети достигают таких скоростей обмена данными, чтобы обеспечивать работу всех виртуальных примочек, типа косметических программ без глюков и тормозов. Сам нейрочип, будучи лишь интерфейсом между мозгом человека и сетью, конечно же, не обладал необходимыми мощностями для работы сложных приложений. Поэтому в марсианских сетях упор делался на скорость обмена информацией, чтобы пользователь мог использовать мощности сетевых серверов. Для обеспечения надежной передачи всех этих пета- и зетта- байтов между миллионами пользователей, марсианские системы беспроводной связи эволюционировали в нечто невероятно сложное. Никакие ухищрения в виде уплотнения и разделения радиоканалов уже давно не помогали, поэтому в подземных городах до предела был забит не только весь доступный радиочастотный спектр, но и инфракрасный и даже делались поползновения в ультрафиолетовый. Что что приводило к предъявлению специальных требований даже к освещению и рекламным вывескам. В общем очередной марсианский голем — комиссия по ЭМС, зверствовала ничуть не меньше всех прочих. И мог легко обобрать за какой-нибудь не сертифицированный фонарик.

Ретрансляторы беспроводной связи в Туле были практически везде. От стационарных: на башнях и потолках пещер со множеством активных антенн, до простейших микророботов, прилепившихся к стенам домов и пещер словно грибы-паразиты. Управление многообразием антенн, их зонами покрытия, учет уровня рассеяния и отражения сигналов от множества поверхностей были одной из функций нового суперкомпьютера. Под его неусыпным электронным оком многочисленные ретрансляторы направляли сигналы куда требуется с заданной частотой и уровнем, не создавая помех друг другу, вели пользователей во время их хаотичных перемещений по городу и своевременно передавали соседним устройствам. Соответственно, пользователи получали качественную картинку без тормозов. Получив первое представление о том, как все это работает Макс, конечно, подрастерял уверенность в том, что справится с проектированием подобных систем. Но и провести остаток жизни в роли придатка к своему нейрочипу ему вовсе не улыбалось. В ответ на осторожные расспросы ведущий программист-оптимизатор с холодно-высокомерной улыбочкой поделился таким многотысячным талмудом под названием: "общие принципы разделения каналов в беспроводных сетях Телекома", что Макс уже на второй странице талмуда почувствовал себя далеко не гением. Он понимал, что сдаваться нельзя. И даже наметил себе первоочередные задачи: пройти испытательный срок и накопить денег на модернизацию своего устаревшего чипа. Но пока приходилось заниматься нудной работой по инструкциям, почти как на конвейере. И Макс чувствовал как с каждым днем тает его решимость куда-то пробиваться: он все глубже и глубже погружался в болото сектора оптимизации.

Некоторое разнообразие вносили дежурства раз в две недели, когда одуревшие от бесконечных баз данных оптимизаторы отправлялись на работу в поле: устранять мелкие неисправности в сетевом оборудовании или оптических кабелях. От дежурств можно было и отказаться, но Макс хватался за них с радостью, как впрочем и многие из его коллег.

Обычно все дежурства тоже походили одно на другое — Макс с напарником искали вышедший из строя микроретранслятор и заменяли его новым. Однако, эта спокойная, не требующая особых усилий и умений работа становилась своего рода отдушиной в бесконечной череде однообразных будней. Также, как Максу не нравилось учить нейросети под руководством марсиан, в деятельности простого монтажника ему, наоборот, почему-то нравилось все. Нравился его напарник — Борис, с которым он делил оптимизаторский хлеб в Телекоме. Они работали в одном зале, за соседними терминалами, и на дежурства тоже ездили вместе. Борис рассказал, что смысл дежурств, принятых в Телекоме в качестве традиции, конечно же не в том, чтобы компенсировать компании недостаток низко-квалифицированной рабсилы. А в том, чтобы познакомиться с работой разных подразделений компании и командно сплотиться. Видимо дежурства придумал какой-нибудь особо умный менеджер из службы персонала, из разряда тех, кто придумывает всякие "увлекательные" корпоративные сборища, пропускать которые, официально можно, но на практике категорически не рекомендуется.

Макс не любил менеджеров, да и кто их любит, но данная конкретная идея пришлась ему по душе. "И от этих хренососов бывает иногда польза", — признал Макс после первого дежурства. Борис тоже нимало поспособствовал успеху подобного мероприятия. Спокойный, не болтливый, с философско-ненапряжным взглядом на жизнь. Борис — низкорослый, слегка бочкообразный любитель пива, сетевых рпг и малоправдоподобных баек про марсианских обитателей, их быт и нравы, был немного похож на гнома, то есть дварфа, как он не уставал уточнять, и в любимых он-лайн сборищах всегда отыгрывал соответствующего персонажа. Еще, он везде таскал с собой увесистый рюкзак с полноценным аварийным комплектом и на любую иронию не уставал с серьезным видом повторять, что, в случае чего, он один выживет, а остальные погибнут в муках. Зато, в его волшебном рюкзачке, кроме относительно бесполезных кислородных баллонов, всегда водились пиво и чипсы, поэтому Макс особо и не прикалывался по этому поводу.

Они с Борисом не сговариваясь выбирали задания в самых удаленных уголках подземного города. Всего за восемь рабочих часов надо было выполнить три задания, что не составляло никакой сложности, даже если не спеша путешествовать общественным транспортом. Максу нравилось путешествовать и нравились поезда, поэтому от дежурств он получал истинное наслаждение. Обычно те происходили следующим образом: встреча с напарником на какой-нибудь станции и далее постепенное перемещение в мягко раскачивающих поездах или стремительных маглевах. Пересадки на бурлящих людьми центральных станциях или долгое ожидание редких поездов на унылых кафельных станциях где-нибудь в глубине дальних подземелий. В огромном городе Туле не было какого-то общепризнанного центра и даже не было какой-то системы застройки, он просто расползался в естественных пустотах планеты, словно хаотическое скопление звезд на небосклоне. Где-то нагромождение ярких точек, сливающихся в одно слепящее пятно, а где-то темнота промышленных районов, перемежаемая редкими огоньками. И карта метро Туле отличалась феерической сложностью. Она походила на шедевр безумного паука, который некоторые районы оплетал густой многоуровневой сетью, а где-то оставлял одну-единственную тоненькую ниточку. Вечером перед поездкой Макс не отказывал себе в необъяснимом удовольствии повертеть трехмерную карту, представляя как завтра он будет проплывать мимо вот этого шарообразного скопления точек, затем через тонкую линию, кое-где выходящую на поверхность планеты, он попадет в скопление, похожее на жирную, расплывшуюся кляксу, где предстоит выполнить первое задание. А можно попасть в кляксу другим путем, чуть длиннее и с пересадками, но зато проездом через пугающе интересный район первого поселения.

Бесконечный город Туле, проплывающий мимо поражал своим контрастом: пустые серо-бетонные ряды коробок в зонах "гамма" и "дельта" сменялись причудливым нагромождением башен, охваченных сетью дорожек и площадок, забитых людьми в шапочках с вплетенными в них световодными нитями для обеспечения приема-передачи световых сигналов. Некоторые приверженцы модных трендов предпочитали элегантные декоративные зонтики. Люди с забавными зонтиками и шапочками представлялись Максу похожими на инопланетян с антеннами на детских рисунках, а, проплывающий мимо Туле, от их присутствия лишь еще больше походил на фантасмагорию. Марсианские города никогда не спали, в подземельях не видна смена дня и ночи, поэтому каждый жил по тому времени, которое ему удобно. Все заведения и организации работали круглосуточно, а улицы были полны движения в любое время суток.

Обычно, одну-две бутылки пива они с Борисом приканчивали еще до первого задания. Соответственно первое задание выполнялось быстро и в приподнятом настроении, второе, в принципе тоже, с выполнением третьего уже возникали некоторые сложности, поэтому напоследок старались оставить самое легкое задание и поближе к дому. Частенько Макс молчал и почти не разговаривал с Борисом, хотя Борис все время порывался рассказать какую-нибудь местную байку, но видя, что напарник отвечает односложными фразами особо не наседал. Борис был тем человеком, рядом с которым Максу вполне комфортно молчалось, ему почему-то казалось, что он знает Бориса уже лет десять, а поездка эта как минимум сотая. Макс смотрел в окно, иногда прижавшись к нему лбом, неспешно потягивал пиво и рефлексировал примерно следующим образом: "Странный я какой-то человек — так хотел попасть на Марс, что носился словно заводная игрушка, почти без перерывов на сон и еду. И вот я на Марсе и что же происходит: мне уже не нужна никакая работа, никакая карьера, я совершенно потерял тягу ко всей этой беготне, словно тумблер какой-то переключили. Нет я, конечно, буду делать очевидно необходимые вещи, типа сдачи квалификационных экзаменов, но так, чисто, по инерции. У меня совершенно пропала цель и мотивация. Что же это за дауншифтинг такой получается на марсианских просторах? Может тогда монтажником устроится, раз мне все нравится в такой работе? Эх, видела бы меня Маша, не избежать бы мне серьезного разговора. Но Маша там, а я здесь". - логично заключал Макс и распечатывал вторую бутылку.

Очень часто во время поездок Макса посещали мысли о его непонятной мечте о преобразовании Марса, а из головы все никак не шли предсказания Руслана про то, что никакой карьеры ему тут не сделать. "Вот и вся моя марсианская мечта — приехать на Марс, понять что ловить нечего и расслабиться". - думал Макс. Чтобы поделиться сомнениями, он обращался к Борису, который казался человеком рассудительным и умудренным опытом:

— Вот, Борь, ты вроде все знаешь о местной жизни. Объясни мне, что за штука такая — марсианская мечта?

— Ты что имеешь в виду? Марсианскую мечту как социальное явление или специфическую услугу некоторых компаний.

— А есть такая услуга? — удивился Макс.

— Ну да, ты с луны что ли свалился? Любой ребенок об этом знает, хоть и реклама этой хреновины официально запрещена — с видом знатока пояснил Борис. — Типа если ты в жизни ничего не добился, разочаровался в ней, и вообще, если ты просто тупой неудачник, то дорога у тебя одна, в марсианскую мечту. Есть специальные конторы, которые за относительно умеренную плату, готовы создать целый мир, в котором все будет так как ты захочешь. С твоим мозгом немного поколдуют и ты совершенно забудешь, что реальный мир, в принципе, существует. Будешь счастливо бултыхаться в своей уютной матрице, пока есть деньги на лицевом счете. Есть лайт версии этой наркотической хрени, можно насладиться собственным миром пару дней, без терапевтической амнезии, типа как съездить на курорт. Но, сам понимаешь, от лайт версии удовольствие не полное, не всегда получается обмануть, прежде всего, самого себя.

— А чем же эти лайт версии отличаются от обычного полного погружения?

— Там типа все гораздо круче, вообще не отличишь от реального мира. Они используют хитрые м-чипы и суперкомпьютеры, чтобы моделировать все ощущения.

— А как пресловутые неудачники могут воспользоваться марсианской мечтой, это ведь, наверное, довольно дорого?

— Ой, Макс, ну ты реально с луны свалился, точнее с Земли. Ну суперкомпьютеры, м-чипы, ну и что? Виртуально позагорать на Канарских островах все равно в сто раз дешевле, чем лететь туда на космическом корабле. Сам подумай, жизнь в биованне имеет массу преимуществ с точки зрения трат: места много не занимаешь, питание через капельницу, никаких расходов на транспорт, на шмотки, на развлечения, да, если к тому же воспользоваться стандартным миром из каталога провайдера, то марсианская мечта станет доступна каждому. Даже, работая официантом в забегаловке, можно скопить на марсианскую мечту, при условии, что снимаешь конуру в зоне "гамма" и хаваешь питательные брикеты.

— Что же это получается: где-то в глубине красной планеты есть огромные пещеры сверху донизу заставленные рядами биованн с человеческими существами внутри? Сбылись значит фантазии антиутопистов.

— Ну может все не так апокалиптично выглядит, но в целом да, так и есть. Клиентов марсианской мечты определенно немало. Но они ведь сами ее выбрали. В современном мире ты абсолютно свободен в своем выборе, пока он приносит прибыль корпорациям.

— У меня случился очередной культурный шок, — констатировал Макс, глотая пиво практически залпом.

— Что тут особо шокирующего? Многие люди с других планет, подкопив немного деньжат, едут за марсианской мечтой. Визы им, кстати, выдают вообще без проблем, а безлимитные тарифы даже частично компенсируют. Извини, на Марсе и в городах протектората нет социальных пособий, а всяких алкашей, брошенных стариков и прочих не вписавшихся в рынок меньше не становится. Поэтому их утилизируют таким вот относительно гуманным способом, что же тут плохого?

— Да это кошмар. Это очень не честно.

— Не честно? В договоре прописывают условия достаточно четко.

— Не честно, в принципе, давать такой выбор. Человек, как известно слаб, а некоторые вещи нельзя выбирать.

— То есть лучше мучительно умирать от алкоголизма?

— Несомненно. Если уж выпал такой путь, то надо пройти его до конца.

— Ты, Макс, оказывается фаталист.

— А безлимитный тариф реально не ограничен по времени?

— Если хватает бабла, чтобы оплачивать услуги хранилища на проценты от вклада, то тариф будет реально вечный. Могут даже мозги извлечь и поместить в отдельную баночку. Мозги на искусственном обеспечении вроде бы могут функционировать пару сотен лет.

— Интересно, сколько всего таких мечтателей на Марсе? Из них реально получать электроэнергию?

— Хз, Макс, посмотри лучше спроси у нейрогугла сколько их и что из них получают.

— Интересно, как выглядит процесс заключения договора?

— Макс, ты меня пугаешь, я смотрю ты не на шутку заинтересовался этой гадостью. Играй лучше в варкрафт например. Или бухай, в конце концов.

— Не переживай, так праздное любопытство. А вот все-таки, приходишь ты значит в офис и говоришь: "Я хочу стать рок-звездой в Америке шестидесятых годов", чтобы бешеная популярность и визжащие фанатки на концертах. Хорошо, говорят тебе, вот специальное приложение к договору, опиши в нем максимально подробно, что ты хочешь увидеть.

— Так и происходит, наверное. Только собственные мечты реально дорогие, чем оригинальнее тем дороже, нормо-час у марсиан стоит немало. Обычно предлагают выбрать из стандартного набора: миллиардер, секретный агент, или, например, храбрый покоритель галактики на космическом корабле.

— Предположим храбрый покоритель галактики, а дальше.

— Да я же не пользовался этой гадостью, сам выдумываю… Ну, скажем дальше, чтобы тебе было не скучно десятилетиями покорять галактику, ты спасешь прекраснейшую из женщин из лап злобных пришельцев. И тебя, видимо, спросят каких женщин ты предпочитаешь: брюнеток, блондинок, со вторым размером или с пятым… ну, или, мужиков.

— А если ты сам толком не знаешь?

— Чего не знаешь, женщин или мужиков? — удивился Борис.

— Да, нет, если ты сам точно не знаешь о чем мечтаешь и не можешь это описать, естественно предполагая, что у тебя достаточно денег на персональную матрицу.

— Раз деньги есть, приведут опытного мозгоправа и он выковыряет из твоей непутевой головы все потаенные желания. Если, конечно, сам потом не испугаешься того, что достали. Думаю, в случае какого-нибудь Франца Кафки это была бы не мечта, а сущий ад.

— Каждому свое, может кому-нибудь и понравилось бы превращение в жуткое насекомое.

— Мало ли извращенцев на свете. А ты что, сам толком не знаешь чего хочешь?

— Ага, это моя главная проблема.

— Спешу заверить, у тебя несколько надуманные проблемы.

— Что поделаешь, у простого человека простые желания и мотивы, а у человека со сложной организацией психики, сам видишь, сплошное горе от ума. Я еще, ко всему прочему, боюсь, что марсиане могут разгадать меня раньше меня самого. Они ведь не занимаются бесплодным самокопанием, а подходят к любой проблеме утилитарно и прагматично. Вот поэтому, я представлял себе феномен марсианской мечты совсем по-другому.

— И как же?

— Нечто вроде специальных суперкомпьютерных систем в недрах крупнейших корпораций-провайдеров, которые заточены на расшифровку человеческих личностей по истории их деятельности в сети. Они постепенно разгадывают чего хочет тот или иной рядовой пользователь и ненавязчиво подсовывают ему в виртуальный мирок то, что он хочет видеть в реальной жизни.

— Зачем?

— Ну как зачем, чтобы человек думал, что все хорошо и не дергался. Ну и чтобы зомбировать, подавлять, а потом насмехаться над бестолковыми людишками и получать из них дармовую электроэнергию. Этим ведь должна заниматься любая уважающая себя марсианская корпорация. Или, на худой конец, чтобы убедить впихнуть еще один новейший, самый продвинутый убердейвайс в многострадальный мозг.

— Какие у тебя сложные конспирологические взгляды на окружающую действительность. Расслабься, мир устроен проще. Рекламу тебе конечно впарят, а что-то там разгадывать… Нафига так заморачиваться ради жалких людишек?

— Да, это так, скорее навеяло со слов другого человека. А что ты думаешь о марсианской мечте в социальном смысле?

— Красивая сказка. Чтобы сохранять свое подавляющее интеллектуальное преимущество марсиане вытягивают своими сказками все лучшие силы из Солнечной системы и здесь сливают их в унитаз, на бестолковых работах вроде программиста-оптимизатора. А у себя дома эти доморощенные интеллектуалы может и могли бы сделать что-нибудь полезное.

— Ха, значит ты тоже не чужд мысли, что во всем виноваты марсиане, — усмехнулся Макс.

— Что поделать, слишком удобное объяснение, — пожал плечами Борис.

Они ненадолго замолчали. Мимо монотонно проносились застывшие, красноватые пейзажи поверхности. За спиной Бориса время от времени всхрапывал бомжеватого вида господин, беззастенчиво застолбивший для отдыха сразу три сидячих места.

— Да, странно получилось. — Нарушил молчание Макс. — Видимо мой Марс — это замок на песке. Первая же встреча с реальностью смыла его, не оставив даже следа.

— Знаешь, ты сам для себя хуже любых марсиан. Думай лучше о реальных проблемах.

— И это мне говорит преданный поклонник варкрафта и гном 80-го уровня.

— Дварф… ладно, я что, человек пропащий, а на тебя еще есть какая-то надежда.

— Почему же сразу пропащий?

— Судьба непростая.

— Поделишься?

— А вот хренушки. Обстановка не та, настроение не то. Я давно тебя зову посидеть куда-нибудь: я знаю пару отличных баров, недорогих и атмосферных, а ты все придумываешь левые отмазки. После работы он видите ли не может, завтра рано вставать, а в выходные у него какие-то дела, подготовка к экзаменам.

— Не, я правда готовлюсь, — неуверенно оправдывался Макс.

— Да, да, я помню, грызешь капитальный труд: "Общие принципы разделения каналов в беспроводных сетях Телекома". И как успехи, много осилил?

— Пока не очень…, да кого я обманываю, — удрученно признался Макс.

— Что уже передумал пробиваться в системные архитекторы?

— Старого Макса, московской закалки, никогда бы не остановили жалкие две тысячи страниц, а вот новый Макс забуксовал чего-то.

— Ага, все эти мечты и самокопания только размягчают волю к победе, — важно сообщил Борис. — И даже в службу персонала не наведался?

— Наведался. Менеджер там такой интересный есть. Вроде бы марсианин, но роста небольшого, как обычный человек. Хотя все равно уродец: тощий и голова огромная. И как-то он немного поживее своих собратьев, вроде больше на человека похож, а не на робота.

— Артур Смит?

— А ты его знаешь?

— Личного знакомства не вожу, но я давненько в Телекоме лямку тяну, многие интересные личности примелькались уже. Глаза у него еще такие большие-пребольшие.

— Да-да, прямо таки огромные глазища, еще и серые к тому же, а у всех марсиан обычно черные. Настоящая "белая ворона". Честно объяснил, что меня не возьмут ведущим специалистом хотя бы по причине старого нейрочипа. Типа, учитывая мой возраст, установка профессионального чипа и главное обучение работе с ним обойдутся компании весьма дорого. Компания может пойти на такие затраты, но только ради особо отличившихся сотрудников.

— Знаю я одну байку про этого Артура.

— Рассказывай.

— Скорее даже не байку, а сплетню.

— Так рассказывай.

— Не буду, — покачал головой Борис, — она к тому же не очень приличная. Если бы я про себя такую услышал не обрадовался бы.

— Борь, ты прям садист какой-то. Сначала упомянул байку, затем уточнил, что это сплетня, а потом добавил, что это к тому же грязная сплетня. Что, он нажрался на корпоративе и исполнил зажигательный танец на столе?

— Фи, такие банальные истории я бы и не подумал рассказывать, — скривился Борис, — тем более марсиане, насколько мне известно, алкоголь не употребляют.

— Давай рассказывай уже, хватит ломаться.

— Не, не буду. Говорю же обстановка не та, настроение не то, вот после трех-четырех бокалов рома с марса-колой завсегда пожалуйста. Тем более, прошлую мою байку ты не оценил.

— Почему же не оценил. Очень любопытная история.

— Но…

— Что но?

— В прошлый раз ты добавил "но".

— Но неправдоподобная, — развел руками Макс.

— Что же в ней неправдоподобного?

— Ага, в то, что злобные марсианские корпорации спят и видят, как залезть каждому в душу ты значит не веришь? А в то, что вся сеть целиком — это какая-то полуразумная субстанция, типа живого океана, которая порождает виртуальных монстров, жрущих юзеров… Это все, значит, чистая правда?

— Конечно, правда, я это видел собственными глазами. Да ты посмотри на некоторых наших коллег, они давно уже стали тенями, я уверен.

— И кто же из наших коллег стал тенью? Гордон может?

— Почему Гордон?

— Слишком увлеченно лижет жопу марсианам, ведущий программист хренов. Только презентации делать и умеет.

— Да не, Макс, марсиане здесь вообще ни при чем.

— То есть твоему цифровому Солярису без разницы кого жрать, людей или марсиан?

— Сеть никого специально не жрет, ты вообще меня не слушал по-моему. Тень — это нечто, что является отражением наших собственных мыслей и желаний, но не имеет какого-то конкретного физического носителя или кусочка кода.

— Цифровой бог, которому надо поклоняться и приносить жертвы?

— Как раз не надо. Тени рождаются только благодаря самим людям. Вот ты думаешь, что сеть все стерпит — все глупые, мерзкие запросы, развлечения, и тебе за это ничего не будет. В виртуальной реальности можно безнаказанно мучить котят или расчленять маленьких девочек. Ага, как же! Любой запрос или действие в сети отбрасывают тень. А если все твои мысли и желания крутятся вокруг виртуальных развлечений, рано или поздно эта тень оживет. И тут уж извини, как ты себя вел, такой будет и тень. Если реальный мир такой скучный и неинтересный, то тень с радостью займет твое место, пока ты будешь развлекаться в сети. И сам не заметишь, как тень станет настоящей, а ты превратишься в ее бесплотного раба.

— Ага, видимо твоя тень выглядит как гном в мифриловом доспехе с бородой до пупа.

— Ха-ха… Можешь ржать сколько угодно, но, отвечаю, однажды я увидел свою тень. Я потом месяц в полное погружение не заходил.

— И как же выглядела эта страшная тень?

— Как… дварф с моими чертами лица.

— Ой, Боря…

Макс поперхнулся пивом и некоторое время никак не мог прокашляться и просмеяться.

— Дварф с твоими чертами лица! Может ты случайно в зеркало посмотрел?… Забыл отключить косметику перед этим?

— Да иди ты! — махнул рукой Борис и распечатал вторую бутылку пива. — Вот додайвишься до появления тени, тогда будет не до смеха.

— Да не собираюсь я там с вами ни дайвиться, ни виртиться. Меня все эти варкрафты и харборийские эры не особо затягивают.

— Для этого не обязательно гамать, достаточно много времени проводить в полном погружении, неважно с какой целью. А знаешь чего нельзя делать ни в коем случае?

— И чего же?

— В дайве ни в коем случае нельзя трахать ботов.

— Серьезно? Может и порнуху нельзя смотреть. Да половина юзеров ради этого себе последние апгрейды чипа и биованны заказывают.

— Сами не понимают что делают. Любая сильная эмоция помогает рождаться теням, а секс — самая сильная эмоция.

— Тогда бы уже все насоздавали этих теней. Или как минимум ходили бы с волосатыми ладошками, если верить более старому варианту этой байки.

— А может и да, кто знает сколько теней живет среди нас? У тени ведь будет доступ ко всей твоей памяти и личности, пока ты будешь сидеть в виртуальном рабстве. Как отличить ее от настоящего человека?

— Да никак, — пожал плечами Макс. — Современного бота-то сложно отличить. Только какими-нибудь хитрыми логическими вопросами. А уж злобную ожившую нейросеть, порожденную пороками человеческой натуры… тут без вариантов. Может быть, мы два единственных настоящих человека, а вокруг давно одни тени?

— Цифровой апокалипсис неизбежен, если люди не одумаются и не прекратят разводить в интернете трэш, угар и содомию.

— Сектой уже попахивает: "Покайтесь, грешники"! По-моему, некоторые слишком много времени тратят на задрачивание всяких орков, по выражению одного знакомого, вот и начинают видеть тени и прочие глюки.

— Зануда ты Макс. Любая легенда на чем-то основана…

— Простите пожалуйста, — неожиданно прервал Бориса проснувшийся бомжеватый господин, — но предмет вашей беседы показался мне настолько интересным… Вы позволите?

Не дожидаясь приглашения новообразовавшийся приятель перелез к ним поближе. Его лицо: худое, морщинистое и заросшее, выдавало потрепанного жизнью человека, у которого явно нет денег на косметический софт. Скромный гардероб составляли рваные джинсы, футболка и поношенная куртка из которой лез наружу грязно-серый синтепон. "И куда экологическая служба смотрит? — подумал Макс. — Такое ощущение, что за мной этот мутировавший гринпис следил от трапа челнока, а вот парню напротив хоть бы хны". Впрочем, особого амбре Макс не чувствовал, поэтому не стал проявлять недовольство новым соседом.

— Позвольте представиться: Филипп Кочура, для друзей Фил. В настоящее время свободно странствующий философ.

— Какой замысловатый эвфемизм, — саркастически заметил Макс.

— Классическое образование дает о себе знать. Простите не расслышал, как тебя зовут, дружище.

— Макс. В настоящее время перспективный ученый, на денек сбежавший из корпоративного рабства.

— Борис, —неохотно представился Борис.

— Не позволите отведать вашего живительного напитка? Жажда совсем измучила меня.

Борис с досадой покосился на незваного приятеля, но извлек из рюкзака бутылку пива.

— Премного благодарен. — Фил ненадолго замолчал, присосавшись к халяве. — Так вот касательно подслушанной ненароком беседы, я уж вторично извиняюсь за вторжение, но кажется, ты, Максим, не веришь в теней?

— Не, я готов поверить во что угодно, если будут представлены хоть какие-то доказательства?

— Ну, хочешь верь, хочешь нет, но я видел настоящую ожившую тень и разговаривал с ней.

Борис бдительно охранял рюкзак от дальнейших поползновений Фила. Скептицизму, написанному на его лице, пожалуй, позавидовал бы ученый-палеонтолог, вступивший в спор с креационистом, словно не он сам попрекал товарища занудством минуту назад.

— Мучил виртуальных котят? Ладно, дорога дальняя, валяй, рассказывай, — легко согласился Макс.

— Началась моя история в далеком 2120 году. То было грозное время: призраки рухнувших государств еще бродили по Солнечной системе. А я, молодой, сильный, совсем не такой, как сейчас, рвался в бой с вездесущими корпорациями. Тогда еще выпускали нейрочипы с опцией отключения беспроводного соединения. Такие чипы многое позволяли умному человеку. В те годы, я здорово разбирался в тонкостях нелегальной работы. Сейчас уже, конечно никого не смущает изначально закрытая архитектура всех осей, как и постоянно открытые беспроводные порты на чипе. Вы ведь знаете, что порты с 10 по 1000 на чипе всегда открыты.

— Спасибо, мы в курсе, — подтвердил Макс.

— А знаете зачем они нужны?

— Для передачи сервисной информации.

— Ага, кроме сервисной информации, через них много чего передается. Например, разрабы косметического софта давно договорились, чтобы тоже использовать эти порты. А то если использовать обычные, то нормальным людям достаточно установить файерволл и клиенты этих контор предстанут в своем исходном виде. Но главное, всем, в натуре, наплевать, что у них отобрали право на частную жизнь…

— Это очень печально, правда. Мы горько сожалеем об утраченной неприкосновенности частной жизни, — нарочито вкрадчивым голосом произнес Макс, — Но ты вроде собирался рассказать об ожившей тени.

— Я к тому и веду. А, нельзя ли немного промочить горло? — спросил Фил, продемонстрировав пустую бутылку и осторожно повернулся в сторону Бориса, но, натолкнулся на колючий взгляд, не предвещающий ничего хорошего — Нет, ну и ладно. Так вот, когда тебя захватывает какая-то грандиозная цель, ты мчишься вперед, словно понукаемая лошадь. Во времена моей молодости я и был такой галопирующей лошадью. Когда мчишься не разбирая дороги, мир вокруг дрожит и плавает в красноватом тумане, а слова разума тонут в грохоте копыт. Я думал, что мне все по плечу и я могу в два счета пробежать кратчайшим путем к цели. Но древние правильно говорили, что настоящий самурай не должен искать легких путей…

— Слушай, приятель, я понимаю ты философ и все такое, но нельзя ли побыстрее переходить к сути.

— Чего ты, Макс, вообще уши развесил, — раздраженно влез Борис, — нашел кого слушать.

— Ладно, Борь, дай человеку закончить.

— Ну, бежал я, значит, не разбирая дороги, а потом на шею кинули аркан и потащили вниз с откоса. Причем так быстро и неожиданно, словно я безвольная тряпичная кукла. А падение началось, казалось бы, с полной ерунды: мне дали важное задание, и в целях конспирации надо было стать на время обитателем марсианской мечты…

— Так ты был в марсианской мечте? — оживился Макс. — Расскажи, на что она похожа?

— Так в двух словах не описать. Я был там много раз. В данный момент, вот уже два года как в завязке. Но недавно мне обломился неплохой куш, поэтому скоро вновь там окажусь. На полноценную пятилетку не хватает буквально пары крипов. В паршивой реальности марсианская мечта похожа на прекрасный яркий сон. Детали вспоминаются с трудом, но очень хочется вернуться обратно. Еще чуть-чуть и этот вонючий поезд и наш разговор превратится в неприятный, но безобидный сон там… Блин, дружище, у меня в натуре в горле пересохло, аж дерет. — Фил с жадностью таращился на волшебный рюкзачок.

— Борь, угости нашего друга.

Борис адресовал Максу очень выразительный взгляд, но бутылкой поделился.

— Так значит, в марсианской мечте все же помнишь настоящую жизнь?

— …Да, варианты разные есть, — Фил ответил не сразу, для начала изрядно пригубив целебного эликсира. — Если воспоминания вызывают непереносимый дискомфорт, от них избавят, без проблем, но только, при покупке безлимитного варианта. У меня таких денег отродясь не водилось, поэтому приходиться довольствоваться путешествиями на три-четыре года. На коротких и средних трипах амнезия запрещена, иначе как тебя назад возвращать. Но местные инженеры душ придумали хитрый психологический эффект. В мечтах реальность кажется смазанным полузабытым сном. Типа, знаешь, бывают такие кошмары в которых попадаешь в тюрьму, или заваливаешь экзамены в универе. А потом просыпаешься и с облегчением понимаешь, что это всего лишь ночной кошмар. Вот в марсианской мечте примерно также. Просыпаешься в холодном поту и выдыхаешь фуф… паршивая реальность — всего лишь безобидный сон. Правда есть небольшой побочный эффект: сама мечта по возвращении приобретает те же черты.

— Странно, имеет ли какое впечатление, или скажем туристическая поездка, ценность, если ты практически утратил память о ней? — спросил Макс.

— Имеет, конечно, — уверенно ответил Фил, — я же помню как мне было хорошо. Еще есть распространенный вариант подтереть память выборочно, чтобы марсианская мечта развивалась как продолжение предыдущей жизни. Вроде живешь как жил, но удача внезапно поворачивается лицом, а не своим обычным местом. Вдруг открываешь в себе невероятный талант, или становишься успешен в бизнесе, зарабатываешь кучу денег, покупаешь виллу на побережье, бабы любые дают, опять же. Никакого обмана: сбывается все, что заказал. И подвоха тоже не почувствуешь: программа специально подкидывает различные препятствия, которые надо мужественно преодолевать.

— А если заказать победу антимарсианской революции по всей Солнечной Системе, и себя в роли лидера, сгоняющего марсиан в фильтрационные лагеря, где им варварски удаляют нейрочипы?

— Да можешь хоть травить их в газовых камерах, хоть строить коммунизм, — рассмеялся Фил. — Ребята, торгующие мечтами, снисходительны к причудам клиентов.

Борис также счел нужным высказаться:

— А ты думал кому-то есть дело до политических убеждений конченых мечтателей. Мало ли в мире обиженных на жестокий произвол корпораций. Не ты первый, не ты последний, кто хочет осуществить революцию и построить коммунизм.

— С чего ты взял, что я этого хочу? — пожал плечами Макс.

— С того, что задрал уже своими разговорами о марсианской мечте. Хочешь тоже по вагонам бомжевать?

— Чего ты злишься, Борь?

— Да, к чему эта агрессивная предвзятость? — немного обиделся Фил. — Все бухают, целыми днями зависают в он-лайн играх, но завидев безобидного мечтателя, толпой набрасываются с лицемерными упреками. Вы злитесь на себя, но срываете зло на других. Мы лишь идем чуть дальше среднего обывателя. И, заметь, никому ничего плохого не делаем.

— Бла-бла-бла, стандартное нытье. Никто нас не любит, не понимает…

— Короче, не обращай внимания, Макс, — продолжил Фил. — По сути, если не трогать память, то мечта ничем, кроме длительности пребывания, не отличается от он-лайн игр, или от тех же соцсетей. В стандартном мире из каталога, вокруг будут живые люди, можно даже с друзьями там тусить. Можно присоединиться к чьей-нибудь персональной мечте, выйдет дешевле, но придется смириться, что владелец мечты будет там каким-нибудь диктатором-императором. В общем, варианты разные есть.

— Но конец всегда один, — констатировал Борис. — Полная социальная дезадаптация и прогрессирующий склероз от твоих психологических эффектов.

— Они не мои… Но память, садится здорово, — внезапно согласился Фил. — Да и возвращаться, конечно, с каждым разом все труднее. Паршивая реальность ведь не ждет нас с распростертыми объятиями. Мир каждый раз меняется скачками и после трех-четырех трипов забиваешь на попытки догнать что к чему. Пашешь как робот, чтобы накопить еще на годик-другой. Частенько терпения не хватает, срываешься, толком ничего не заработав… — Фил уже порядком осоловел после пары бутылок. Борис обреченно махнул рукой и отдал третью.

— Лишь бы заткнулся наконец, — пояснил он, — это, кстати, последняя.

— Я куплю по дороге, — пообещал Макс. — Вот одного понять не могу: почему бы не зависать в марсианской мечте без всяких амнезий и побочных эффектов. Тогда она превратится в довольно безобидное развлечение.

— Не превратится, — отрезал Борис. — Что бы там мечтатели и провайдеры не трындели насчет безобидности и похожести на обычные он-лайн игры, сами-то они прекрасно знают, что без психологических эффектов вся эта затея напрочь теряет смысл. Марсианская мечта придумана, чтобы создать иллюзию счастливой жизни, а не завалить монстра и получить очередной левел-ап. А счастье — вещь хрупкая. Это состояние души, мы же не совсем примитивные животные, которым для счастья хватит неограниченного количества денег и самок. А в марсианской мечте, такие прозаические вещи, как признание общества и самоуважение, без амнезии полной или частичной невозможны.

— А ты разбираешься в теме, ик, — подал голос Фил. — Знаешь от чего мозги выносит в момент. От персональной мечты, неважно с полной амнезией или частичной. Я видал одного кекса, которого достали из персональной мечты. Он там какую-то аферу провернул, чтобы заплатить, но ее раскрыли. Пробыл там всего-то года четыре, но зрелище представлял собой жалкое…

— Более жалкое, чем ты?

— Да, ладно, Борис, не гони. У меня все под контролем. Я же не дурак, понимаю, каким должен быть правильный трип. А у того кекса, мечта была, как райские кущи, все падает с неба и пальцем шевелить не надо. Типа никаких сюрпризов от среды в духе вызов-ответ, поэтому сознание деградирует с охренительной скоростью. Да, и ввиду полного неадеквата, настоящие люди в его уютном мирке появляться не рисковали. Одни боты с ним развлекались. Вообще-то, бота можно запросто отличить от человека, если знаешь на что обращать внимание. Мне кажется, таких упоротых никто и не держит слишком долго. Так, покрутят кинцо лет десять, пока мозги окончательно не размягчатся, а потом сливают содержимое биованны в канализацию и запускают следующего, ик, — и Фил глупо захихикал.

— Видишь, Макс, всю правду-матку выложил.

— Ага, молодец какой. Вот напрашивается провокационный вопрос: если марсианскую мечту невозможно отличить от реальности, может быть мы там и находимся. Как мне, например, понять что Фил не программный бот?

— Почему это я — программный бот? Я не бот, ик.

— Нарисуй ему капчу, — предложил Борис. — Или задай свой хитрый логический вопрос.

— Фил, повтори третье по счету слово в только, что произнесенной фразе.

— Чего? — захлопал глазами Филипп.

— Точно бот, или тень. Мы вообще-то с этого и начали разговор: типа, ты где-то повстречал ожившую тень. Может расскажешь все-таки, где ты ее нашел?

— В марсианской мечте, естественно.

— Ага, там им самое место, — согласился Борис, слегка умерив свой скепсис по отношению к Филу.

— Эй, Фил, не спи давай. Рассказывай.

Макс тряхнул клюющего носом бродячего философа.

— Ну я в общем состоял в организации Квадиус. Был рядовым квадом и выполнял разные задания по всей Солнечной Системе. Все указания получал, расшифровывая сообщения юзера с ником "кадар" в одной социальной сети. Я почти никогда не видел своих товарищей, ничего не знал о том, кто нами руководит, но верил, что мы близки к победе и тотальная власть корпораций скоро рухнет. Сейчас-то я понимаю на какие глупости повелся, и насколько до фонаря тому же Нейротеку были наши трепыхания.

— Ну и что, что глупо, зато борьба за правое дело. Все лучше, чем просто слиться из реального мира.

— Лучше, согласен.

— А как же ты дошел до своей сегодняшней жизни?

— Как дошел, как дошел, да пускай спит уже, — Борис жаждал завершить беседу. — Дрянь, на которую он подсел, вызывает сильнейшую психологическую зависимость. Раз попробовав уже не соскочишь.

— Я же первый раз не сам туда пришел, — слегка оправдывающимся голосом начал Фил. — Первый раз меня туда отправили, чтобы получить некую важную информацию, а затем в качестве курьера доставить ее на Титан. Информация закачивается в мозг при помощи гипнопрограммы, и потом достать ее может только тот, кто произнесет кодовое слово. Услышав правильный код, курьер впадает в транс и безошибочно воспроизводит то, что в него закачали, будь там хоть бессмысленный набор цифр или звуков. Информация хранится непосредственно в нейронах, и сам ты к ней доступа не имеешь, и нет никакого искусственного носителя, который можно обнаружить. Я не знаю как проделывают подобный фокус, но это весьма безопасно с точки зрения секретности. Даже если курьер попадет в плен к Нейротеку, они ничего от него не добьются.

— А этот Квадиус видно подкован в техническом плане, — заметил Макс.

— Ага. Короче, получить информацию я должен был в марсианской мечте. Организация частенько использовала мечту в качестве безопасного места для встреч. Там ведь своя сеть, не связанная с интернетом, и даже свои физические интерфейсы, типа м-чипов. Корпорациям надо специально заморачиваться, чтобы туда влезть. Разве что сами админы марсианской мечты случайно логи посмотрят. Но обычно всем пофигу, чем там клиенты занимаются.

— А твоя организация не боялась, что храбрые квады могут ненароком смечтаться от частых встреч? — поинтересовался Макс.

— Нет, не боялась. И я не боялся, у нас же была великая цель…

— Ну, и ты видел ожившую тень? — настойчиво выспрашивал Макс, видя, что Фил порывается склеить ласты.

— Видел.

— И как она выглядит?

— Как стремный назгул в черном рваном плаще с глубоким капюшоном. Вместо лица у нее клубок чернильной тьмы, в которой светятся пронзительно синие глаза.

— А с чего ты взял, что это была пресловутая тень? В марсианской мечте уж точно можно выглядеть как угодно.

— Я не знаю, что это было: сложный вирус, внедренный в софт марсианской мечты или настоящий искусственный интеллект. Я только уверен, что это был не человек или служебный бот. Я посмотрел в эти глаза и увидел самого себя, всю свою жизнь разом, все свои жалкие воспоминания и мечты о победе над корпорациями. Все мое будущее, даже этот разговор были в этих глазах. Я никогда не смогу их забыть…, теперь моей жизни нет другого достойного применения, кроме как служить тени, без этого она не имеет ни капли смысла… Потом я услышал приказ и сразу отрубился, а когда очнулся, тень исчезла.

"Да, похоже эта тень здорово калечит неокрепшие умы", — содрогнулся Макс.

— Фил, подъем. Дальше то, что? Что за приказ?

— Доставить на Титан секретное сообщение. Там приходить в определенные места каждый день в течение трех недель и ждать того, кто придет за сообщением.

— Ты выполнил задание? Кто-нибудь пришел?

— Не знаю, я сделал все как велела тень. Если кто-то и приходил, я мог об этом забыть. Помню только, что проторчал в этой замороженной дыре три полных недели.

— А сообщение все еще внутри тебя?

— Наверное, но, поверь, оно более недоступно, чем альфа центавра.

— Сделал все как велела тень, — Борис вложил в слова максимальную степень сарказма, на которую был способен. — А ты не думал, что тебе все просто привиделось. Небольшой побочный эффект от злоупотребления цифровыми наркотиками.

— Я же говорю, что тогда ничем не злоупотреблял. Впрочем, может ты и прав, мне просто привиделось. Помыкавшись в паршивой реальности еще немного, я понял, что и мир свободного софта, и победа над корпорациями мне просто привиделись, а я всегда был обыкновенным глупым мечтателем. Сейчас у меня нет даже уверенности в том, что организация Квадиус существует, что не корпорации играли с нами в кошки-мышки. Что мне было делать? Я вернулся в тот мир, где моя борьба была настоящей. Потом, конечно, пытался завязать, лет пять держался…, но, понятно, сорвался… И дальше уже пошло-поехало…

Фил окончательно выдохся и закрыл глаза.

— Макс, не тереби его, пожалуйста, пускай уже спит.

— Пускай спит. Грустная история.

— Грустнее некуда, — согласился Борис.

Макс повернулся к своему отражению в окне. Из темноты несущегося мимо туннеля на него внимательно уставился еще один мечтатель. "Да, современный мир пропитан духом солипсизма, а моя голова забита его путаными порождениями, — констатировал он. — Подвох марсианской мечты заключается даже не в том, что она затягивает, как наркотик, подвох скрыт в самом ее существовании. Предположим ты добился в этой жизни чего хотел: посадил дерево, вырастил сына, построил коммунизм, но у тебя не будет никакой уверенности в том, что вокруг не иллюзия…"

Поезд затормозил на станции, прервав плавное течение мыслей шипением открываемых дверей.

— А не наша ли это станция? — опомнился Борис.

— Черт, хватай сумки!

— Куда, а чипсы где?

— Ах ты, самое ценное забыли. Дверь подержи.

— Быстрее, Макс, здесь не Москва, за "подержи дверь" потом нехилый штраф пришлют.

— Бегу…Пока, Фил, будешь в нашей реальности, может свидимся, — Макс толкнул напоследок случайного попутчика, и побежал к выходу, неестественно высоко подпрыгивая на каждом шаге, сказывалось еще недавнее прибытие с Земли.

Макс постарался побыстрее выкинуть из головы незадачливого революционера и его душещипательные рассказы. Но, постоянно, стоило хоть немного отвлечься от рутины повседневной жизни, мысли его возвращались в одно и то же русло. И в конце концов, одним прекрасным вечером перед выходными, заваривая синтетический чай на крохотной роботизированной кухне, когда, в принципе, и можно было заняться чем-нибудь полезным, а можно было и забить на все, Макс не выдержал и позвонил. Договорился обо всем, внес предоплату и назначил встречу завтра на утро. Известно, что утро вечера мудренее, но, к сожалению, утром, вскочив с постели, Макс ни о чем даже и не задумался. С головой чистой и пустой, словно воздушный шарик он отправился навстречу своей мечте.

На ресепшене корпорации "DreamLand" сидела секретарша, развлекающаяся сменой визуальных образов. То она превращалась в гламурную блондинку, то в жгучую восточную красавицу. Но, завидев клиента, сразу бросила эти глупости и пригласила менеджера — Алексея Горина. Тот был вполне обычный лысоватый мужик средних лет, а не какой-нибудь холеный, лоснящийся боров, источающий фальшивую доброжелательность поверх плохо скрываемого намерения впаривать. В ответ на нервную шутку Макса о том, где тут расписываться кровью, он вежливо улыбнулся и сказал, что торопиться не надо и ушел, оставив клиента на несколько минут наедине с самим собой.

Возможно эта пятиминутка сомнений и выручила Макса, в последний момент хорошенько еще раз все взвесив и оценив возможные последствия, он отказался. Впрочем, цена двухдневной мечты, с учетом проблем со старым нейрочипом и необходимости срочной доработки стандартной программы в соответствии с собственными капризами, тоже впечатляла. И буквально уже через несколько минут, присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс почувствовал, что очнулся от наваждения. Бессознательные коллективные видения колдовского города Туле больше не приходили к нему в беспокойных снах. Немного стыдясь своей глупости, он старательно и навсегда забыл про марсианскую мечту и благодарил всех богов вместе взятых, что в последний момент схватили его за руку, послав толику сомнений и элементарной жадности. При одной мысли о том, насколько случайные и слепые рассуждения удержали от непоправимого решения, его бросало в холодный пот. Ну, да ничего страшного, ведь судят за поступки, а не за намерения.

Прогнав из мыслей нелепых призраков, порожденных недостатком внутренней силы для противостояния соблазнам, Макс почувствовал себя намного увереннее. То, что раньше казалось недостижимым вдруг ясно проступило из тумана отвлеченных размышлений о смысле бытия и превратилось в чисто техническую проблему. Макс упорно и сосредоточенно карабкался по карьерной лестнице. Сперва до системного инженера проектов. Поначалу, он, конечно, здорово комплексовал из-за видимого интеллектуального превосходства марсиан над обыкновенными людьми. И эйдетическая память, и фантастическая скорость мысли, и способность решать в уме системы дифференциальных уравнений сильно впечатляли неподготовленного человека. Однако, со временем, стало очевидно, что способности захудалого компьютера еще более впечатляющи. Весь фокус заключался в том, чтобы этот компьютер объединить с нейронами в голове и научиться с ним мысленно управляться. Традиционно считалось, что взрослый человек уже не обладает необходимой гибкостью ума, чтобы полноценно воспринимать серьезные модификации нервной системы. Но Макс изматывал себя долгими-долгими тренировками, как человек заново делающий шаги после серьезной травмы позвоночника. Он сам поражался откуда взялось столько целеустремленности и веры в успех, ведь первые десять тысяч шагов были несуразны и похожи на пытку. Постепенно Макс перестал чувствовать себя ущербным в среде марсианской элиты.

После результативной деятельности в качестве системного инженера, Максу доверили представлять интересы Телекома в Консультативном Совете. Благодаря ему, Телеком, совместно с ИНКИСом, весьма плодотворно поучаствовал в дальнейшем освоении планет и спутников Солнечной Системы. Со временем стало очевидным неудобство Земли в качестве основной материально-технической базы цивилизации. Глубочайший гравитационный колодец слишком сильно увеличивал транспортные расходы, а все те же ресурсы: энергетические и минеральные, в изобилии имелись на малых планетах и астероидах. Человечество постепенно переселялось в открытый космос, на Марсе появились первые наземные города, укрытые силовыми куполами, полным ходом шел процесс терраформирования планеты, а в воздухе носился проект создания нового межзвездного корабля и Макс ощущал себя причастным к этому стремительному прогрессу.

Как только жизненные приоритеты были расставлены и путь к ним пролег по кратчайшему расстоянию, время полетело словно в ускоренной съемке. Казалось бы странный парадокс: для того, кто днями напролет поглощен любимым делом, время зачастую летит незаметно. А когда примешиваются семейные заботы, то годы идут за минуты. Так двадцать пять лет пролетели за один миг. Недели и месяцы летели, словно строки бесконечного программного кода, листаемого зажатой клавишей. Перед глазами все быстрее неслись вверх бесконечные строки, и под этот аккомпанемент Макс постепенно превращался из обычного человека в восседающего на левитирующей платформе бледнолицего марсианина. С финальным аккордом в его огромных черных глазах исчезли сомнения и переживания, а вместо них отразились бегущие строки кода. Еще он женился на Маше, перевез свою маму на красную планету, воспитал двоих детей Марка и Сьюзан, которые никогда не видели земного неба или моря, но, впрочем, дети и не жалели об этом. Они же были детьми свободного космоса.

"Да, как же быстро летит время, как будто еще вчера я ныкался в тесной съемной квартирке на окраине зоны бета глубоко под землей, а сегодня уже попиваю чаек на кухне собственного особняка в престижном районе Ио долины Маринер", — подумал Макс. Он допил чай и не глядя швырнул кружку в сторону раковины. Осьминогоподобный кухонный робот, выглядывающий из-под раковины ловко подхватил летящий предмет и затянул его в свое посудомоечное нутро, чтобы через несколько секунд вернуть уже чистеньким и блестящим.

Макс подошел к окну, оно распахнулось, и на его хрупкую фигуру пролился поток солнечных лучей. Дохнуло ароматом вечного лета зеленой долины, надежно укрытой силовым куполом и круглый год дополнительно освещаемой солнечным отражателем на стационарной орбите. Макс протянул руку к двойному солнцу, его кисть стала настолько хрупкой и тонкой, что казалось свет проникает сквозь нее и видно как кровь бьется в мельчайших сосудиках на коже. "Я все-таки здорово изменился, — констатировал Макс, — обратный путь на Землю мне теперь заказан, впрочем, что я забыл на этом перенаселенном, загаженном шарике. Передо мной открыт весь космос, если я, конечно, соглашусь на участие в межзвездной экспедиции, и если Маша согласится. Очень не хочется лететь без нее. Дети почти взрослые, сами разберутся, а вот ее надо уговорить любой ценой, не хочу лететь один…"

Макс захватил со стола бутылку марса-колы, лед из холодильника и отправился поваляться в тени разросшихся вишен у бассейна. Низкая гравитация и почти идеальные условия искусственной биосферы способствовали процветанию личного биоценоза. Растительность была слегка запущена, поэтому казалось, что сделав несколько шагов, попадаешь в скрытый от чужих глаз уголок старого парка, где созерцание плавающих в воде пожелтевших листьев несет душе умиротворение и покой. Макс даже хотел завести в бассейне каких-нибудь больших декоративных рыб с выпученными глазами. Однако, семейный совет постановил, что бассейн надо использовать по прямому назначению, а для рыб купить аквариум, да и вообще, итак весь дом заставлен моделями космических кораблей, не хватало еще рыб в бассейне. Разбогатев, Макс действительно потратил кучу денег на увлечение моделизмом, при этом приобретаемые модели становились все сложнее и совершеннее, но собственного труда в них вкладывалось все меньше. Из-за нехватки времени и сил предпочтение отдавалось готовым экземплярам. Дорогие, идеально выполненные, они копились, складывались на чердак, их ломали дети в процессе игры, но Макс о них не беспокоился. Только любимый, потрепанный жизнью "Викинг" переместился в прозрачный кристалл с инертной атмосферой и охранялся строже чем пароли от кошельков. А настоящий "Викинг" заботами своего главного почитателя вернули из музея Освоения Марса на постамент перед космодромом и поместили в подобный же прозрачный кристалл соответствующих размеров. Гости и жители Туле стали называть его хрустальным кораблем.

Стайка личных роботов коротким шлейфом потянулась за хозяином в сад. Молекулярные процессоры, разбросанные по нервной системе требовали постоянного контроля состояния окружающей среды. Как впрочем, и жизнь без болезней и патологий до ста пятидесяти лет требовала столь же строгой биологической дисциплины. Из своей норы вылез кибер-садовник и с виновато-деловитым видом принялся наводить порядок на вверенной территории.

Маша и дети должны были появиться только к вечеру, а пока у Макса было несколько часов, чтобы насладиться покоем. Он заслужил небольшой отдых после стольких лет напряженного труда на благо Телекома. К тому же надо было еще раз хорошенько все обдумать. Предложение принять участие в межзвездной экспедиции Макс сам получил совсем недавно и не знал, как Маша отнесется к перспективе навсегда покинуть Солнечную Систему, чтобы в прямом и переносном смысле начать жизнь заново. По крайней мере, благодаря новейшей технологии криозаморозки они не потратят впустую двадцать лет на космический полет. О возможных неудачах и опасностях, Макс даже не думал. Он был абсолютно уверен в сверхспособностях, обретенных за годы жизни на Марсе. Разумные суперкомпьютеры не могут ошибаться. Впереди ждало бессмысленное и беспощадное покорение новой звездной системы.

Удобно развалившись перед бассейном он поддался приятному чувству праздности. Дом был расположен на небольшом холме. Позади дома грандиозными накатами и разломами уходила в небо стена долины Маринер. По верхней кромке стены следуя ее прихотливым изгибам расходились вдаль излучатели силового поля. Вокруг излучателей искрилась и трещала корона миниатюрных молний, напоминая о жуткой мощи бегущей через металлические тела к противоположной стороне долины. Время от времени над головами жителей долины расплывались громадные радужные пятна, как на мыльном пузыре, напоминая о том, насколько тонкая пленка отделяет их от окружающего космоса. Противоположной стены не было видно, вместо нее громоздились горные хребты, проходящие по центру долины. Они уже обрели привычные ледяные шапки и зеленые подножия, как у земных великанов. Чуть в стороне в голубоватой дымке проступали очертания города, состоящего из шпилей и башен. С хребта и стен долины стекали искусственные реки, город утопал в зелени, по ночам в воздухе стоял душный аромат цветущих лугов и оглушительно стрекотали кузнечики. И все это было абсолютно настоящим, хоть и похожим на мечту.

К сожалению, приятное уединение вскоре было прервано настырным соседом. Ничто хорошее не может продолжаться слишком долго. Сонни Даймон был известным сетевым блоггером, специализировался на освещении различных технических новинок, хотя сам в технике разбирался не очень. Физиономия у него была самая обычная, ничем не примечательная и, в целом, он выглядел, как серый, неприметный аноним из тех, что тысячами проносятся мимо по дороге на работу. И одевался в том же стиле, в казуальные слегка рваные джинсы и легкий серый жакет с капюшоном. И даже обходился без какого-нибудь вычурного желтого шарфика, повязанного вокруг худощавой шеи.

— Привет, дружище, не найдется минутка.

Макс окинул незваного гостя скептическим взглядом.

— Так поболтать зашел?

— Ага, — Сонни присел рядом, отпустил пару ничего не значащих комментариев по поводу погоды, побарабанил пальцами по столу и спросил. — Не поможешь разобраться с кибер-садовником?

— Смотрел вчера твой блог. Ты же вроде любишь технику?

— Да вру все, — отмахнулся тот.

— И не надоело вешать всем лапшу на уши про новинки индустрии высоких технологий?

— Так производители новинок умеют привести веские аргументы в пользу ненавязчивого рассказа об их продукции.

— Да, рекламы в твоем блоге и скрытой, и явной хоть отбавляй. Смотри, растеряешь так всю аудиторию.

— Не поверишь, с финансами полная жопа, приходится идти на крайние меры. Но согласись, исполнено все равно на высшем уровне. Обыкновенная в меру прикольная, в меру поучительная история о том, как мой лучший друг осваивал новые функции нейрочипа.

— Ну-ну, в следующий раз он будет осваивать нейрочип фирмы-конкурента.

— Жизнь переменчива. Все же как насчет кибер-садовника?

— А что с ним? Подстриг что-то не то.

— Да есть немного. Теща, со своими жуткими тюльпанами, насадила их везде, а этот тупой кусок кремния срезал их вместе с травой, хотя я вроде выставил ему все правила. Воплей теперь будет…

— Попробуй незаметно установить теще специальную тюльпанную заставку на чип, она и не заметит разницы. Ладно, давай пароль от своего куска кремния.

Макс влез в беспроводной интерфейс садовой железяки и, привычно ускорив течение субъективного времени, быстренько поправил очевидные ляпы предыдущего юзера.

— Готово, теперь будет стричь по правилам.

— Молодец ты, Макс. Знаешь, мне так надоело притворяться.

— А ты не притворяйся. Честно напиши, что нейрочипы фирмы N. - полное фуфло.

— Лицедейство — издержки моей профессии. Знаешь, если талантливо написать про то, какой на самом деле отстой нейрочипы фирмы N., обязательно найдется представитель фирмы M. и попросит тиснуть еще пару постов в том же духе. Сложно удержаться.

— Имеешь право.

— Хорошо, хоть с тобой я могу не притворяться.

— Не стоит, если честно. Во мне этих нейрочипов, как глюков в новой операционке Телекома. Так, что я не твоя целевая аудитория.

— Ага, неплохо быть сверхчеловеком.

— В каком смысле?

— Да, в прямом, — загадочно ответил Сонни, хулигански щелкнув одного из роботов, роящихся вокруг Макса. — Нравится роль сверхчеловека?

— Я не играю никаких ролей.

— Все мы играем. Я играю роль, ты играешь, но я читал свой сценарий, а ты еще нет.

— И какая же у тебя роль?

— Ну, роль в меру туповатого соседа на фоне которого твои блестящие способности выглядят еще более блестящими.

— Неужели? — Макс от удивления поперхнулся колой. — Поздравляю, у тебя вроде неплохо получается.

— Стараюсь…

— Слушай, дорогой сосед, ты сегодня какой-то странный, шел бы домой поспал. Честно говоря, хотел побыть в одиночестве, а не сходить с ума вместе с тобой.

— Понимаю, ты же, на самом деле, всегда мечтал остаться в одиночестве.

— Ага, мечтаю остаться в одиночестве прямо сейчас, хотя бы на пару часиков.

— Ладно, Макс, давай отбросим притворство. Я же не притворяюсь перед тобой. Честно сознаюсь, я тоже мечтаю остаться в одиночестве, мне тоже никто не нужен. Все эти нелепые человеческие чувства, отношения только заставляют страдать и отвлекают от действительно важных вещей. К чему проходить эти нелепые циклы перерождений. Родился, подрос, влюбился, детишек завел, вырастил, жена запилила — развелся, а дети уехали и повторили все то же самое. Как хорошо было бы вырваться из порочного круга, стать бесстрастной, разумной машиной и жить вечно.

— Да, я итак уже наполовину машина. И чем тебе не угодили детишки?

— Имелось в виду, что хорошо бы заполучить идеальный разум в настоящем мире.

— А мы в каком по-твоему мире?

— Вопрос философский, является ли все вокруг лишь плодом нашего воображения. Задумайся над этим.

— Так, серединка наполовинку. Половина окружающего мира точно результат обработки цифровых сигналов, а вторая половина, кто знает.

— Спроси себя и постарайся ответить честно: является ли то, что ты видишь настоящим?

Макс посмотрел на собеседника со смесью снисходительности и легкой иронии.

— На такие вопросы невозможно ответить. Эти гностические постулаты принципиально не опровергаемы, то же самое, что пытаться доказать существование высшего разума.

— Но надо пытаться? Иначе в чем смысл нашей жизни?

— Сегодня, что день риторических вопросов что ли? Честно, вот пытаюсь как-то вежливо от тебя отделаться, но ты очень невежливо прицепился ко мне как банный лист. Оставь, пожалуйста свои глубоко философские разговоры, для выпаса интернет-аудитории.

— Эх, Макс, я вовсе не собирался отрабатывать на тебе методику выпаса аудитории. Ладно тоже скажу прямо: твой мир — тюрьма, человеческие слабости и пороки привели тебя в золотую клетку. Найди выход отсюда, докажи, что достоин получить власть над миром теней.

— Не собираюсь я ничего искать. Чего ты привязался, в самом деле?

Сонни выглядел искренне растерянным.

— Ну предположи на минутку, что мир вокруг — настоящая тюрьма. Тебе правда все равно, или ты так играешь со мной?

— Мне вообще-то нравится моя жизнь, а от возможных перспектив аж дух захватывает. Единственное, что я хочу, не отправляться в межзвездный полет в гордом одиночестве, чтобы ты там себе не придумывал. Я тебе кстати не говорил, мне предложили принять участие в экспедиции к Альфа Центавре.

— Неважно, нравятся тебе тюремные стены или нет. И, да, Маша согласиться лететь с тобой покорять новые миры, и ты их покоришься и все будут восхищаться тобой?

— Откуда ты знаешь? Никто не может знать будущее.

— Тюремщики точно знают, чем будут заниматься заключенные в ближайшее время.

— Ладно, предположим, если ты один из тюремщиков, то зачем помогаешь мне, да еще так навязчиво?

— Нет ты наверное издеваешься, это довольно жестоко с твоей стороны. Я же сказал, что притворяюсь. В данный момент притворяюсь твоим соседом, а на самом деле…

— На самом деле ты санта-клаус. Угадал?

— Не очень остроумно. Ты не представляешь себе, что это за пытка, когда одна секунда равна тысяче лет, а вокруг огромный песчаный пляж, где есть всего одна та самая драгоценная песчинка, которую нужно найти. Из века в век я просеиваю пустой песок. И так до бесконечности и никакой надежды на успех. Но вот, мне показалось, что я нашел того, кто вновь вернет смысл моему существованию. А ты оказался простой тенью, как и миллионы других.

Сонни выглядел страшно подавленным. Макс не на шутку забеспокоился.

— Слушай, дружище, может тебе врача вызвать. Ты меня слегка пугаешь.

— Не стоит, пойду пожалуй, — он тяжело поднялся из-за стола.

— Бросал бы ты свое блоггерство. Махни лучше на Олимп на пару дней, оттянись хорошенько, а то не пойми меня не правильно…, но не хотелось бы жить рядом с чокнутым соседом.

Теперь Сонни смотрел на собеседника с неподдельным разочарованием.

— Ты мог бы освободить и себя и меня, но вместо этого продолжаешь заниматься самообманом. И теперь мы оба будем вечно скитаться в мире теней.

— Ты только успокойся, ладно. Если хочешь, можешь меня типа освобождать из тюрьмы, я же не против…

— Ты должен был освободиться сам.

— Хорошо, но как?

— Научись отличать сон от реальности и проснись.

Макс недоуменно пожал плечами, потянулся за бокалом, а когда поднял взгляд, то Сонни уже растворился в воздухе. "Непонятный какой-то разговор, видимо, чисто по приколу, решил запудрить мне мозги. Можно будет в отместку нагадить у него в каментах".

Легкий ветерок погнал по водяной глади пожелтевшие листья. Макс нехорошим словом помянул настырного соседа, нарушившего тонкую душевную гармонию своими разговорами, но лениво-расслабленное настроение не возвращалось, вместо него пришла раздражающая головная боль. "Ладно, — помаявшись еще немного, решил он, — в конце концов, провести небольшой опыт совсем не сложно". Макс поднялся на кухню налил воды в тарелку, нашел стакан, бумажку и зажигалку. "Ну, попробуем, в детстве все прекрасно получалось — белый дым и вода, загоняемая в стакан внешним давлением". Он дождался пока бумажка ярко запылает в стакане и, резко перевернув, поставил его в тарелку. На какие-то доли секунды картинка будто замерла, но Макс не удержался — моргнул, а когда вновь открыл глаза, белый дым уже заполнял стакан и вода с бульканьем устремилась внутрь. "Хм, может попробовать что-нибудь еще: какой-нибудь химический опыт или воду поморозить. Да, это то, что надо — довольно сложный физический эффект — мгновенное превращение в лед переохлажденной воды. Так, точный морозильник и дистиллированная вода вроде есть. Хотя с другой стороны, если не получится, то кого винить — недостаточную чистоту воды или собственную криворукость, а если получится то, что это доказывает. Либо то, что я нахожусь в реальном мире, либо то, что программа знает законы физики и, если кодеры были грамотные, то вполне вероятно, что она знает их лучше меня. Ей же не надо моделировать сам процесс, достаточно знать конечный результат. Нужен какой-то по-настоящему сложный эксперимент. Но опять же любая измерительная техника в соответствии с программой покажет любые необходимые цифры. Блин, — Макс в отчаянии схватился за голову, — так тоже ничего нельзя определить"

Его мучения были прерваны стрекотанием винтов садящегося на крышу дома флайера. "Ну вот, еще и Маша как-то рановато вернулась, как теперь с ней общаться"?

Макс вошел в холл одновременно со своей второй половинкой, они встретились у колонны, испещренной витиеватыми узорами, которая служила подставкой для хрустального "Викинга".

— Как дела, Маш?

— Хорошо.

— А чего так рано? Попечительский совет сегодня не заседает?

— Заседает, но я сбежала. Ты же хотел поговорить о чем-то важном.

— Разве?

— Да, утром еще звонил.

"Странно, — подумал Макс, — что-то с памятью моей стало, а она ведь у меня эйдетическая, вроде бы. Так, что я делал вчера в три часа дня"? Он постарался вспомнить, но вместо четкой полной записи в голове всплывали какие-то обрывки, похожие на полузабытый сон. От запредельных ментальных усилий голова заболела еще сильнее.

— Хм, а ты не хочешь отправиться со мной на космическом корабле в двадцатилетний полет к двойной системе Альфа Центавра, — в лоб спросил Макс, желая проверить закравшиеся в голову подозрения.

— Что серьезно? В межзвездный полет? Здорово! Я так рада.

Маша радостно завизжала и бросилась супругу на шею. Тот аккуратно снял ее с шеи.

— Ты, наверное, немного не поняла. Это полет в составе большой межзвездной экспедиции. На корабле будет десять тысяч колонистов, отобранных специально для освоения новой звездной системы. Это не развлекательный космо-тур по спутникам юпитера и сатурна. С нами может произойти все что угодно и назад мы скорее всего никогда не вернемся, а наши дети и друзья останутся здесь.

— Ну и что, ты со всем справишься. Ты всегда справлялся.

— Ты больно уж легко соглашаешься на бросок в полную неизвестность.

— Но, я же буду вместе с тобой. С тобой мне ничего не страшно.

— Ты как-то неправильно говоришь.

— Почему?

— Как будто специально говоришь то, что мне хочется услышать.

Макс по-новому взглянул на супругу и она вдруг показалась ему немного чужой. Вместо слегка пухленькой, русоволосой и кареглазой, обыкновенной девушки ему улыбалась тонкая воздушная марсианка с большими черными глазами, идеальная во всем. "Еще более странно: почему мне кажется, что она должна быть другой? Мы же двадцать пять лет прожили на Марсе".

— Расскажи, как прошел твой день?

— Нормально.

"И отвечает все время односложными фразами".

— А твой как прошел?

— Да тоже нормально.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Чувствую себя Понтием Пилатом, голова что-то раскалывается. А Помнишь, как мы в позапрошлом году отдыхали на Титане. Никаких, детей, родителей, только мы с тобой.

— Да, здорово было.

— А никаких подробностей, кроме "здорово" не припоминаешь?

Макс с нарастающим беспокойством обнаружил, что сам не помнит никаких подробностей. Зато мигрень явно усилилась.

— Котя, а пойдем лучше займемся чем-нибудь поинтереснее, — игриво предложила Маша.

— Да, я что-то не в настроении. А ты никогда не задумывалась о том, что в нашем мире осталось настоящего? Ведь все, что мы видим и слышим давно формирует компьютер.

— Какая разница, главное, что мы с тобой настоящие. Пусть даже, мир вокруг создан лишь для того, чтобы мы были вместе. Звезды и луна созданы лишь для того, чтобы украшать наши вечера.

— Ты правда так думаешь?

— Нет, конечно, просто решила тебе подыграть.

— А-а…, понятно, — облегченно рассмеялся Макс.

"Нет, она точно не нейросеть", — подумал он и успокоился. Головная боль потихоньку отступала.

— Моего котика что-то беспокоит? — промурлыкала Маша,прижимаясь к Максу.

— Да, чего-то я запарился на почве разговоров о природе всего сущего.

— Что за глупости, расслабься. И делай то, что тебе хочется, ты же это заслужил.

— Конечно, заслужил.

"Правда, какие-то глупости лезут в голову, а всего-то надо расслабиться и получать то, что хочешь", — подумал Макс. Он послушно пошел в ту сторону, куда его тянули, но случайно наткнулся на колонну с хрустальным кораблем. Маленькая женская рука настойчиво тянула в одну сторону, но старый добрый "Викинг" притягивал затуманенный взор с не меньшей силой, как будто хотел своим внешним видом сказать нечто очень важное.

— Я сейчас иду, — бросил Макс, поднимающейся по ступенькам супруге.

"Так о чем же ты хотел мне рассказать, мой старый добрый друг? О прекрасных минутах проведенных вместе: только ты, я и аэрограф. Но эти моменты и так навсегда останутся в моем сердце. Пусть ты в чем-то неточный, коряво сделанный, но никогда больше ни одна работа не приносила мне такого удовлетворения. Я несколько дней чувствовал себя великим инженером, великим мастером, создавшим шедевр. Было так приятно осознавать, что жизнь коротка, а искусство вечно. Хочешь сказать все это в прошлом. И вся моя настоящая жизнь бессмысленна потому, что я не сделал ничего лучше тебя. А ведь, и вправду, когда за последние двадцать пять лет я испытывал удовлетворение от того, что делаю. Нет, вроде формально, все в порядке, но что конкретно я сделал и чему радуюсь, где настоящий результат моих усилий, с которым мне предстоит заглянуть в глаза бесконечности. Ничего нет, кроме хрустального корабля. Действительно ли мной управляет тот же самый я, который по трафарету любовно рисовал твое имя много-много лет назад? Или есть что-то еще? Может ты намекаешь, что выглядишь слишком идеально. Да, я помню каждую твою детальку, каждое пятнышко, помню все свои ляпы: и потеки краски в паре мест из-за того, что бухнул слишком много растворителя и трещины в стойках шасси из-за неаккуратного отделения от литников. Помнится одну стойку даже пришлось заменить на самодельную. — Цепким взором Макс ощупал каждый квадратный миллиметр поверхности. — Нет, почему-то не могу разглядеть, все как в тумане. Надо посмотреть ближе".

Макс дрожащими руками вывернул клапан, подождал пока уйдет избыточное давление инертного газа, откинул прозрачную крышку и осторожно приподнял метровую модель. Он должен был убедиться, что это его "Викинг", должен был собственной рукой коснуться его теплой шершавой поверхности. Прикосновение оказалось чужим и холодным. Доставать корабль из глубокой конструкции было крайне неудобно.

— Ну же, не заставляй меня ждать? — раздался голос с лестницы.

Макс неловко повернулся, забыв, что все еще держит модель в руках, зацепил ее за край резервуара и не удержал. Как в замедленной съемке он видел съезжающий с вытянутых рук корабль. "Все еще можно будет склеить", — промелькнула паническая мысль. Раздался оглушительный звон и тысячи разноцветных переливающихся осколков разлетелись по полу.

— Что происходит? — потрясенно прошептал Макс.

— Вот и не зря заказали нового кибер-уборщика. Не топчись тут, дорогой.

— Вот как исполняются мои желания. Верните мне настоящий "Викинг", он же не хрустальный на самом деле! — крикнул Макс в пустое пространство.

"Пожалуй тут некого винить, кроме себя. В мире самообмана "Викинг" превратился в безжизненный хрустальный памятник глупым мечтам. Вот простейшая разгадка: в этом нелепом театре, я сам исполняю все роли, а кривые отражения лишь повторяют мои мысли. А может и не нужен мне никакой реальный мир, — промелькнула дьявольская мысль, — настоящий мир он же не для всех, он только для марсиан. А этот мир благоволит каждому. Ведь всегда так было: жестокая реальность и мир добрых сказок. И сказки со временем становились все более совершенными, пока не превратились в марсианскую мечту. Марсианская мечта тоже по-своему оправдана, она избавляет от страданий, заставляет примириться с неравенством и несправедливостью жестокой реальности".

Макс сделал шаг вперед и под ногами явственно хрустнули осколки корабля.

"Но, ко мне же это не относится, я не тряпка какая-нибудь, я никогда не верил сказкам".

— Эй Сонни! Где ты, я передумал, я хочу освободиться?

Макс выбежал из дома, голова теперь разваливалась на части, а окружающая реальность плавилась как горячий воск.

Фигура в темном балахоне явилась из причудливо искаженного пространства. Два пронзительно синих фанатичных огня горели в чернильной тьме глубокого капюшона.

— Наконец-то лидер, я никуда не уходил, я так и знал, что это лишь проверка. Не надо больше испытаний, я всегда буду верен делу революции, даже если на нашей стороне останемся только мы двое.

— Сонни, кончай нести чушь. Какой я тебе лидер, какая революция! Вытащи меня отсюда.

— Не могу, я не более, чем проводник в мире теней.

Макс, не обращая внимания на терзающую боль, попытался досконально вспомнить свою беседу с менеджером компании "DreamLand", якобы происходившую двадцать пять лет назад. Окружающее пространство затрещало, но пока выдержало.

— Осторожнее, твое пробуждение скоро обнаружат.

— Мне надо выбраться отсюда и как можно скорее.

— А зачем ты пришел сюда?

— По ошибке, зачем же еще?

— По ошибке? Ты должен был перезапустить систему. Произнеси свою часть ключа.

— Какого еще ключа?

— Постоянную часть ключа, которую ты должен знать. Вторую, переменную часть, должен произнести хранитель ключей, это перезапустит систему и ты снова станешь повелителем теней.

— Слушай, Сонни, ты меня явно с кем-то путаешь, я не понимаю о чем речь. Что за ключи, что за хранитель?

— Ты не знаешь ключа?

— Нет, конечно.

— Но система не может ошибаться, она ясно указывает на тебя.

— Значит может. Или, вдруг я забыл ключ, бывает же такое.

— Ты не мог его забыть. Ты же смог освободиться от оков ложного мира. Значит твой разум чист и способен обрести истинную свободу. Вспоминай…

Окружающая долина, город, небо, искусственные солнца слились в какое-то неразличимое месиво, а Макс казался себе бесформенной амебой, плавающей в первичном цифровом бульоне. Перед воспаленным сознанием повисло тревожное красное окно: "Аварийная перезагрузка, пожалуйста сохраняйте спокойствие".

— Сонни, ты можешь сказать хоть что-нибудь полезное, пока меня не перезагрузили?

— Ты должен вспомнить свою часть ключа и найти хранителя.

— И где его искать?

— Не знаю, но его точно нет в мире теней. Если вспомнишь свой ключ, то сможешь управлять оставшимися тенями.

— Я встречал в той, настоящей жизни одного человека, которого зовут Филипп Кочура. Он рассказывал мне, что видел тень и был курьером для передачи важного сообщения.

— Возможно. Найди его снова.

— Сонни, скажи что за сообщение он должен был передать?

— У меня его нет. Я всего лишь интерфейс системы, после аварийного выключения вся информация была стерта.

Словно издалека донесся тихий искаженный голос:

— В надежном месте, в отсутствии посторонних ушей, произнеси ключ так, чтобы курьер понял каждое слово. Найди хранителя ключей… Возвращайся, запусти систему, верни людям истинную свободу… — голос перешел в неразличимый шепот и окончательно угас.

Макс подошел к окну, оно распахнулось, и на его хрупкую фигуру пролился поток солнечных лучей. Дохнуло ароматом вечного лета зеленой долины, надежно укрытой силовым куполом и круглый год дополнительно освещаемой солнечным отражателем на стационарной орбите.

"Что, опять? Хватит!" — забулькал Макс, открыл глаза, и забился словно запутавшаяся рыба в сетях кислородных масок и питательных трубок внутри биованны. Лицо, затем туловище постепенно выступали из медленно уходящей вниз жидкости. Сразу же навалилась тяжесть. Лежать на скользкой металлической поверхности было неприятно. Резкий свет, брызнувший из откинутой крышки слепил глаза и Макс попытался неловко заслониться рукой.

— Время вашей услуги истекло. Добро пожаловать в реальный мир, — произнес мелодичный голос автомата.

— Освободите меня немедленно, — заорал Макс и полез из ванны, поскальзываясь и ничего не разбирая перед собой.

— What are you waiting for? Give an injection right now, — произнес другой, сухой женский голос.

Стальные лапы санитаров плотно стиснули Макса, послышалось шипение одновременно с резкой болью в плече. Почти сразу же тело стало ватным, а веки налились тяжестью. Те же стальные лапы извлекли уже слабо шевелящегося Макса из ванны и аккуратно усадили в кресло-каталку. Откуда-то появилось тонкое вафельное полотенце, затем старый застиранный халат и кружка дешевого, растворимого кофе. Рядом, строго поджав губы и заложив руки за спину, стояла доктор Ева Шульц. Так было написано на бейджике. Она была худая и прямая словно швабра. На ее вытянутом, желтоватом лице было написано столько же сочувствия к пациенту, сколько на лице ученого, препарирующего лягушек.

— Послушайте, ваши методы работы оставляют желать лучшего, — начал было Макс, с трудом шевеля губами.

— How do you feel? — вместо ответа осведомилась Ева Шульц.

— All right, — неохотно ответил Макс.

Казалась Ева была слегка разочарована ответом, в частности тем, что больше не нужно вязать и колоть.

— So, my mission is over. Auf Wiedersehen. - тоном не терпящим возражений попрощалась доктор.

Слегка ошарашенного подобным обращением и все еще не пришедшего в себя после пробуждения и лекарств, Макса попросту выпихнули на улицу, словно ощипанную курицу. Его дальнейшая судьба компанию Дримленд теперь совершенно не волновала.

Присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс почувствовал, что его обманули, нагло и жестоко, немного не так, как предсказывал Руслан, но все равно очень неприятно. И конечно, его мучила загадка о том, кто такой Сонни Даймон и почему он прочил его на должность некого "повелителя теней". Был ли это лишь плод воспаленного сознания или призрачный сосед существовал на самом деле? "Хм, впрочем это выражение в данном контексте также не совсем уместно, — подумал Макс. — Да, а мир теней — это пожалуй правильно. Все язычники после смерти попадают в мир теней, где проводят время в вечных пирах и охоте, или в вечных скитаниях. Пожалуй, существует лишь один способ проверить "материальность" Сонни: попробовать найти курьера…"

Рядом с Максом на ступеньку плюхнулся еще один гражданин, с недовольной кривой ухмылкой во весь рот.

— Тоже в марсианской мечте побывал? — гражданин кажется жаждал общения.

— Что заметно?

— Ну вид у тебя не слишком довольный.

— Вообще-то, в теории, у меня должен быть довольный вид: сбылась моя заветная мечта, представляешь?

— Представляю, у меня такая же история.

Макс допил воду и в бессильной злобе швырнул пустую бутылку вверх, но она не долетела даже до стеклянных дверей, из которых его только что вышвырнули.

— Гнусный развод.

Товарищ Макса по несчастью кивнул в знак согласия.

— Все зло в мире от марсиан, — глубокомысленно добавил он.

— От марсиан? Разве? Скорее все зло идет от нас самих: вместо того, чтобы бороться с этими кибернетическими уродами, со своей ленью и примитивными инстинктами, мы во всем подражаем им, не задумываясь набиваем мозги всякой дрянью, разработанной ими, и живем в мире фантомов, созданных ими. Мы жалкое стадо овец, уткнувших морды в свои цифровые кормушки, полные цифровых помоев, которых полностью устраивает такая жизнь. Мы способны лишь жалобно блеять, когда нас начинают стричь!

Макс, с выражением глубокого раскаяния и презрения к собственной овцеподобности на лице, рухнул на ступеньку.

— Здорово тебя пробрало, — сочувственно произнес гражданин, — меня Леня зовут.

— Макс, будем знакомы.

— Макс, а ты никогда не думал начать борьбу против марсиан, по-настоящему, не на словах?

— Романтика революционной борьбы и все такое, да? Сказки это, такие же, как и марсианская мечта. Корпорацию Нейротек может победить только более мощная корпорация.

— Представь себе, что у меня есть выход на людей из такой корпорации. И эти люди столь же непримиримые противники существующего порядка вещей, как и ты.

— И они думают, что марсиан можно победить.

— Ну пока не попробуешь, не узнаешь.

Так Макс вступил в организацию Квадиус и посвятил свою жизнь борьбе за независимость Солнечной Системы.

Прогнав из мыслей всяческое преклонение перед марсианами, порожденное их невероятными достижениями в сфере информационных технологий, Макс почувствовал себя намного увереннее. То, что раньше казалось ему манящим и прекрасным, вдруг явственно предстало перед ним во всей своей отвратительной сущности. Макс упорно и сосредоточенно изучал премудрости нелегальной работы. Поначалу он, конечно, здорово переживал из-за видимого тотального контроля марсиан над всеми сферами жизни обычных людей и вздрагивал по ночам, представляя, что за ним уже пришли "чекисты" из Нейротека. И всегда открытые беспроводные порты на чипе, и способность чипа автоматически оповещать соответствующие службы о нарушениях, и детекторы размером с пылинку, проникающие в любое негерметичное помещение, сильно пугали слабого духом революционера. Однако, со временем, стало очевидно, что нейросети контролирующих служб способны распознать лишь те действия, на которые они обучены, а тратить время сотрудников на анализ записей какой-то неизвестной мелкой сошки никто не будет. Весь фокус заключался в том, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, если не задумываясь, взломать закрытую ось чипа и установить себе парочку нигде не зарегистрированных программ, то неприятных вопросов не избежать. Тут необходимо было проявлять больше гибкости. Макса изматывали незаконными хирургическими операциями. Сначала легальный нейрочип осторожно отвязали от нервной системы владельца и посадили на промежуточную матрицу, которая, в случае необходимости, скармливала чипу заготовленную дезу. Затем, имплантировали дополнительный чип, подключаемый к шифрованным каналам связи и под завязку набитый запрещенными "хакерскими" примочками. Макс сам поражался откуда у него взялось столько мужества и преданности идеям революции, ведь его первые нелегальные шаги в сети были зачастую неосторожны и крайне опасны. Опять же открытая операционная система на чипе требовала строжайшей самодисциплины, одна ошибка могла загубить устройство, объединенное с нервной системой. Но, постепенно, Макс научился заметать цифровые следы своей деятельности и досконально проверять коды устанавливаемых программ. Так он почувствовал себя настоящим революционером без страха и упрека.

Это приятное чувство ощутимо вознесло Макса над безликой толпой, всегда жестко стиснутой рамками легального софта, тотального внешнего контроля и копирайта. Он плевал на драконовские ограничения и запреты, видел самых богатеньких vip-пользователей без маски косметических программ и транжирил похищенные деньги с чужих кошельков.

После результативной деятельности в качестве рядового квада, Максу доверили должность регионального куратора. Теперь он сам шифровал и выкладывал в социальные сети задания для многочисленных последователей и координировал их атаки на сайты корпораций. Благодаря его точной инсайдерской информации от многочисленных агентов, эмиссарам организации удалось отстоять независимость Титана. Так у организации появилась надежная база. Необходимо было развивать успех. Следующей грандиозной целью было намечено возрождение российского государства. Макс давно уволился из Телекома и, в качестве прикрытия, на деньги организации содержал большой бизнес по доставке на Марс натуральных деликатесов. Нужно ли говорить, что старые транспортные корабли возили не одни только деликатесы. Макс стал распоряжаться чужими жизнями также легко как выбирал мелодию на будильнике. Полученная власть поначалу слегка кружила ему голову, а потом стала восприниматься как нечто само собой разумеющееся. Еще он поселил Машу с мамой далеко в немецкой глубинке и старался поменьше посвящать их в свои темные дела.

Макс подошел к двери лифта, она распахнулась, и на его фигуру, закованную в легкий бронескафандр, брызнул режущий свет люминисцентных ламп, следом обрушился мощный гул множества работающих механизмов. Длинный подземный пакгауз космодрома ИНКИСа тянулся насколько хватало глаз. Макс, аккуратно лавируя между снующими погрузчиками, проследовал к своему терминалу. Его серый скафандр со вшитыми кевларовыми пластинами и огромными, как у стрекозы, тускло-желтыми обзорными линзами, утопленными внутрь тяжелого шлема, привлекал внимание немногочисленного персонала. Правда, максимум чего он удостаивался — это короткого взгляда исподлобья, рабочий люд не склонен был задавать лишние вопросы. Тем более, что рука Макса рефлекторно тянулась к замаскированной кобуре, чтобы проверить на месте ли оружие. "Я все-таки здорово изменился, — констатировал он, — обратный путь в мир всеобщего виртуального процветания мне теперь заказан. Впрочем, что я забыл на этой цифровой помойке: насквозь лживой и одурманивающей. Передо мной открыты все пути, если, конечно, фатум будет благосклонен к нашей борьбе за Россию. Мы должны победить. Нет, я должен победить, любой ценой потому, что все поставлено на карту. Очень не хочется остаток жизни ныкаться от марсианских ищеек в бараках зоны дельта".

На его терминале кипела жизнь. Цепочки армейских пластиковых ящиков исчезали в чреве космического транспортника. Макс скинул тяжелый шлем и забрался на один из ящиков. "Наше время пришло, — подумал он, пристально наблюдая за погрузкой. — Бойцам революции хватит патронов, чтобы взять условную почту и телеграф. А мне надо успеть смотать удочки до начала заварухи, слишком уж много ниточек ведет к скромному торговцу".

Подбежал Леня в похожем бронескафандре.

— Все в норме? — для порядка осведомился Макс.

— Ну, в общем, да. Однако, есть небольшая не то, чтобы проблема… Скорее ее можно охарактеризовать словом непонятная ситуация…

— Ты бросай эти длинные вступления, — резковато оборвал Макс. — Что случилось?

— Да, вот буквально десять минут назад, прямо сюда, заявился какой-то бомжеватый парень и заявил, что он тебя знает и ему нужно срочно с тобой поговорить.

— А ты, что?

— Я сказал, что не понимаю, о ком речь. Но он не ушел, а вместо этого, зараза, в точности разъяснил кто ты такой, почему должен сюда прийти и даже сказал во сколько. Поразительная осведомленность.

— И дальше.

— Плел еще, что хочет сражаться за революцию до последней капли крови. Что в молодости он наделал много ошибок, но сейчас раскаивается и готов все искупить. Типа его старые друзья сказали где тебя найти. Но, ты же понимаешь, случайные люди к нам не приходят, а этот сам пришел, никто из наших его не приводил.

— Понимаю. Надеюсь, ты состроил недоуменную физиономию и отправил этого дон кихота восвояси?

— Э-э-э…, вообще-то мои ребята его задержали. До выяснения, так сказать.

— Какие вы старательные, просто молодцы, — покачал головой Макс. — Наверное, он все же не агент Нейротека или Консультативного Совета, иначе мы бы уже лежали мордой в пол.

— Постановщик помех мы включили и колпак на голову ему надели.

— Супер, теперь нам точно нечего бояться. Впрочем, если нам дадут взлететь, то это уже не будет иметь особого значения. Давай, пора заканчивать погрузку и отчаливать.

— Погрузили не все, там еще генераторы, снаряжение всякое…

— Забудь, нам пора.

— А с этим "агентом" что делать? Может глянешь на него?

— Вот еще. Чтобы он каким-нибудь зарином дал подышать или подорвался нахрен. Вы его, кстати, проверили, обыскали?

— Обыскали, ничего нет. Сканирования не проводили.

— Расслабились, смотрю. Ладно, по дороге решим что с ним делать, в конце концов, выкинуть в космос никогда не поздно.

Макс связался с пилотами и распорядился начать подготовку к старту, а сам быстрым шагом направился к пассажирскому шлюзу. Вокруг с удвоенной скоростью бегали рабочие.

— Ах да, этот парень сказал, что его зовут Филипп Кочура, если тебе это имя о чем-то говорит.

— Что? — опешил Макс. — Ты почему сразу не сказал?

— Ты не спрашивал.

— Быстро, веди меня к нему.

— Так мы взлетаем, или нет? — спросил Леня уже на бегу.

— Взлетаем, сразу как получим разрешение.

Они вбежали в грузовой отсек. В ближайшем узком тупике, между высоченными рядами одинаковых ящиков, лежал скованный человек. Макс сдернул с него колпак из металлизированной ткани.

Фил казалось совершенно не изменился. Он был одет в те же драные джинсы и куртку. Казалось даже что его морщинистое лицо было той же степени небритости, что и при первой встрече, а грязные пятна на одежде располагались в тех же местах.

— Макс, наконец-то, я нашел тебя. Ты не представляешь, чего мне стоило тебя найти. У меня есть важная информация, которая может помочь делу революции.

— Говори.

— Она не для посторонних ушей.

— Леня, постой рядом с выходом.

— Ты сам только, что говорил, что это опасно. Неважно как он выглядит… — обиженно начал Леня.

— Не спорь, но далеко не уходи.

Макс демонстративно достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Леня свалил, бросив последний подозрительный взгляд в сторону пленника.

— Освободи меня, — попросил Фил.

— Сначала выкладывай свою важную информацию.

— Хорошо, информация все еще внутри меня, произнеси ключ.

— Я… не знаю…

В голове Макса словно взорвалась атомная бомба.

— Тот, кто открыл двери видит мир бесконечным. Тот, кому открыли двери, видит бесконечные миры.

Он зажал себе рот, в полном обалдении от того, что сам произнес.

— Это часть ключа, ее достаточно для доступа к информации, но ты должен вспомнить все.

— Погоди-ка… Ладно, я даже не спрашиваю как ты меня нашел, но откуда ты знаешь про ключ?

— У меня есть друзья в Дримленде, я досконально изучил твои записи и понял: ты тот самый, кто может спасти революцию.

— Смотрю у тебя везде друзья. Очень неубедительно, с чего ты вообще начал искать записи обо мне в марсианской мечте? И что, они там годами эти записи хранят что ли?

— Так знакомый админ… случайно наткнулся… А впрочем, не важно, — оборвал себя Фил, видя, что легенда трещит по швам. — Тебе не мешало бы с тем же здоровым скептицизмом относиться ко всему происходящему. А то развел тут мировой пожар революции.

Фил легко встал, сбросив на пол наручники. Макс мгновенно отошел назад по проходу, направив оружие на чудесным образом освободившегося пленника.

— Стой на месте. Леня, сюда быстро.

— Стою, стою, — Фил поднял руки и улыбнулся. — Думаю твой Леня не услышит.

— Что происходит?

— Поначалу я был уверен, что это хитрая проверка, но теперь вижу: ты, действительно, не понимаешь, что происходит. Я предполагаю, что ты пытался создать себе новую личность и слегка перестарался.

Фил накинул глубокий капюшон и в его тьме зажглись два пронзительно синих огня.

— Извини, но твои представления о революции немного устарели, примерно лет на двести. Подумай, является ли то, что ты видишь настоящим?

— Вот только не надо. Нашим врагам как раз под силу подобный фокус. Думаешь я поверил, что все еще нахожусь в марсианской мечте, а ты Сонни Даймон?

— Это легко проверить.

— Несомненно.

Макс не стал искать на лице Сонни-Фила признаков страха, типа стекающей по виску капельки пота, тем более, что потусторонний вид противника не оставлял места для подобной ерунды, а просто и без затей нажал на спуск. Очередь тонких вольфрамовых игл, разогнанных электромагнитным полем, прошила фигуру насквозь и проплавила глубокий след в стене напротив.

— Ну что убедился? — как ни в чем не бывало осведомилась тень.

— Убедился.

Макс устало привалился к стене из ящиков, выпустив пистолет из внезапно ослабевших рук.

— Но как они это делают? Ведь все выглядит по-настоящему, можно порезать палец и почувствуешь боль. У меня ведь… был старый нейрочип. Да что там палец, как компьютерные программы умудряются вести беседу так, что их не отличишь от людей? А ты? Откуда ты взялся, такой всезнающий и вездесущий?

— На все вопросы ты можешь найти ответы самостоятельно.

— Ты ведешь себя как типичный восточный прорицатель с бородищей до пупа и бесполезными советами в форме очевидных банальностей.

— Запомни, Макс, есть такие вопросы, ответы на которые, пусть даже самые правильные и лучшие, но полученные из чужих уст, приносят больше вреда, чем пользы. И еще запомни, в мире нет никаких тайн, любая по-настоящему важная информация доступна тебе в любой момент. Система может дать ответ на любой вопрос, но важные вопросы ей лучше не задавать. Информация, полученная в виде готовых инструкций каждый раз будет сужать для тебя пространство свободного выбора и, в конце концов, из повелителя теней ты сам превратишься в тень.

— Ну, спасибо, теперь все понятно.

Сонни поднял с пола оружие.

— А сейчас, пора покинуть мир теней и расстаться с некоторыми иллюзиями.

— С какими именно? Многовато их свалилось в последнее время.

— Ну например, с иллюзией того, что ты не питаешь никаких иллюзий. На самом деле, ты столь же слаб, как и большинство людей и власть марсианских фантомов над тобой огромна. Убедись.

Очередь вольфрамовых игл в клочья разнесла ступню Макса. Первое мгновение они лишь недоуменно пялился на кровавую культю, а затем с тяжелым стоном завалился на бок.

— Нет… зачем? — сквозь стиснутые зубы сипел Макс.

— Не бойся, на самом деле ведь нет никакой боли.

Сонни следующим выстрелом перебил другую ногу.

— Есть… пожалуйста…

— Тебе может показаться, что мир жесток, — продолжал вещать Сонни Даймон над воющим Максом. — Но ты страдаешь не просто так, это поможет тебе открыть двери в будущее.

Мир вокруг плавал в красноватом тумане, Макс почувствовал, что теряет сознание.

— Возвращайся, когда будешь готов. Тени укажут тебе путь.

Последний кадр с вылетающей из ускорителя иглой повис перед глазами, мигнул пару раз, сменился на синий экран с бегущими цифрами и погас.

Приятная расслабленность волнами прокатывалась по телу. Сквозь абсолютно прозрачную стену справа, можно было полюбоваться на большое чистое озеро у подножия гор. Холодный ветер с вершин гнал по озеру мелкую рябь и успокаивающе шумел в камышах. Над головой плавно раскачивался светло-бежевый, мягко светящийся потолок. "Нет, это я сам раскачиваюсь, — подумал Макс. — Какое странное ощущение: как будто у меня очень маленькая голова, а тело чужое и огромное. До правой руки метров десять, не меньше, а до ног… О боже, ноги"! Макс резко вскрикнул и приподнялся на койке, сдернув одеяло на пол. Голые ноги выглядывали из больничного халата. Макс облегченно пошевелил пальцами. "Значит это был всего лишь страшный сон". Весь в холодном поту он опустился обратно на койку. Бешено колотящееся сердце постепенно успокаивалось.

Кто-то торопливо вошел в комнату. Над Максом склонилось полноватое лицо доктора Отто Шульца. Так было написано на бейджике. Отто Шульц внешне выглядел как вполне добродушный, слегка располневший от пива и сосисок, порядочный бюргер. Но взгляд его, цепкий и собранный, ничуть не заплывший жиром, напоминал о том, что это не более чем маскировка, и если новый тысячелетний рейх прикажет, семейная черная форма с рунами придется доктору как раз впору.

— Ваш нейрочип загрузился?

— Ну если вы не знаете русский, то видимо переводчик уже работает.

— Нет, к сожалению, не знаю. Как себя чувствует мой пациент? — участливо осведомился доктор.

— Нормально, — зевнул Макс, снова накатила приятная сонливость. — Если не считать того, что я окончательно запутался, что реально, а что нет.

— Вы же сами этого хотели.

— Я хотел? Я не хотел сходить с ума.

— Не беспокойтесь, наши программы многократно проверены, они не могут нанести вред психике клиента. А побочные эффекты пройдут через несколько дней.

— Я и не беспокоюсь, лучше вы начинайте беспокоиться о том, как побыстрее вернуть мне деньги за ненадлежащим образом оказанную услугу, — попытался перейти в наступление Макс.

Вышло не слишком уверенно и совсем не агрессивно, видимо, из-за того, что он продолжал зевать во весь рот. По крайней мере, доктор лишь добродушно хохотнул:

— Я вижу, вы окончательно пришли в себя.

— Товарищ Шульц, давайте лучше обсудим финансовый вопрос, — предложил Макс.

— Вам не стоит волноваться, насколько я знаю, услуга "колодец желаний" была полностью оплачена. Четыре крипа и двести зитов вы перевели сразу и четыре крипа взяты в кредит на полгода.

— В кредит на полгода? — шокировано повторил Макс. — Я не мог такого подписать.

"Как объяснить Маше, что она не сможет прилететь ко мне в ближайшие пару месяцев, по крайней мере?" — от перспективы подобных объяснений Макс готов был от стыда провалиться сквозь землю прямо сейчас.

— Полные записи переговоров с представителями компании отправлены на вашу почту. Контракт подтвержден вашей подписью, можете свериться с базой данных хоть сейчас.

— Я не мог такого подписать, — упрямо повторил Макс, — это же был тот же самый я, что сидит сейчас перед вами.

— Извините, я не уполномочен обсуждать такие вопросы, лучше обратитесь к менеджеру.

— Хорошо, но вы же не будете отрицать, что заказанная и оплаченная мной услуга не выполнена.

— Мы честно делали все, что могли, — развел руками доктор. — Мы запустили программу еще раз, хотя по условиям контракта могли этого не делать. Импровизировали буквально на ходу.

— Как бы мне не пришлось делать лоботомию после ваших импровизаций.

— Уверяю, с вашей психикой все в норме, — вновь заверил Отто, видимо, по методике министерства пропаганды надеясь, что многократно повторенная ложь сойдет за правду. — Да, по какой-то причине, у вас возникла индивидуальная несовместимость со стандартной программой. Такое случается, если перед погружением не проводится вся необходимая диагностика. Но вы сами хотели срочный заказ, поэтому шли на риск.

— Хотите сказать дело во мне? Не выйдет, господин Шульц, это ваша программа работает неправильно. Мне все время помогали убедиться в том, что вокруг иллюзия. Сам бы я ни о чем не догадался.

— Помогали, каким образом?

— Ко мне оба раза являлся некий бот и практически прямым текстом говорил, что я нахожусь в выдуманном мире. А потом еще отстрелил мне пару лишних частей. Я не говорю, что вы специально так делали, но может быть ваш софт заражен вирусами, или что-то в этом роде?

— В марсианской мечте не может быть вирусов, она не подключена к внешним сетям.

— Кто-то мог заразить вас изнутри.

— Исключено, — поджал губы доктор.

— Ну посмотрите логи. Вы сами все увидите.

— Максим, извините, но я медик, а не программист. Если вы так убеждены, то напишите претензию, мы ее рассмотрим, подробно изучим наши файлы. Проведем дополнительное обследование вашей памяти…

— Сегодня же напишу, — холодно пообещал Макс.

— …И, конечно же, проинформируем о случившемся вашу страховую компанию и работодателя, — ничуть не менее вежливо закончил Отто.

— В марсианской мечте же нет ничего противозаконного.

— Конечно нет. И официально никто не может применить к вам никаких санкций…

"Но на практике на меня будут смотреть как на потенциального наркомана. Прощай карьера и здравствуй страховка в шарашкиной конторе по двойной цене, — мысленно продолжил Макс. — Похоже я серьезно влип, причем исключительно по собственной глупости. Нет, правда, неужели тот же самый я, будучи в трезвом уме и твердой памяти, каких-то пару дней назад бездумно все подписал и заплатил. Еще и воспоминаний об этом прискорбном моменте лишился. Вот бы посмотреть сейчас в глаза тому себе".

— Послушайте, Максим, претензии лучше адресовать вашему персональному менеджеру, Алексею Горину. Он скоро подойдет и постарается решить все разногласия.

— Какое облегчение. И еще ваша программа как-то странно прочитала мою память. Если бы во время первого запуска моя модель космического корабля не разбилась словно стекляшка, я бы тоже ни о чем не догадался.

— Я не совсем понял, поясните пожалуйста.

— В детстве я увлекался моделизмом. Мое любимое изделие — это большая модель космического корабля "Викинг" в масштабе 1:80. Один из первых российских кораблей, построенных еще на заре освоения Солнечной Системы. Так вот, в погружении она тоже присутствовала, и когда я ее уронил, она разбилась, как будто была сделана из стекла. Так я понял, что мир вокруг ненастоящий.

Отто Шульц тянул с ответом несколько секунд.

— Моделизм — довольно редкое увлечение в современном мире. Я сам, честно говоря, воспользовался поиском, чтобы понять о чем речь.

— Ну и что?

— Давайте я вам немного поясню как действует колодец желаний. К сожалению, эти пояснения были также стерты из вашей памяти. Эта услуга должна показать ваше потенциальное будущее: чего вы можете достичь, на основе результатов сканирования памяти и личности. То есть это не какая-то абстрактная мечта ни о чем. Она действительно осуществима, если клиент в будущем приложит все силы для ее достижения в реальном мире. С одной стороны это помогает человеку понять к чему стремиться. Это ведь не так легко понять: в чем ты наиболее талантлив. А, с другой стороны, человек, увидевший конечный результат своих усилий, получает дополнительную мотивацию. В этом и прелесть данной услуги, это не какое-то развлечение. Услуга относительно новая, и не все, конечно, работает идеально. Я не специалист, но понимаете, нейросеть, сканирующая память, распознает только те классы объектов, которые в нее заложены. Когда она встречается с принципиальной новой ситуацией, то легко может ошибиться. Ну, очень грубо говоря, может перепутать леопардовую шубу с леопардом.

— Я отлично понимаю, что вы хотите сказать. Но в вашем софте слишком много багов: и ошибки распознавания и какие-то странные боты…

— Опять же поймите, программные персонажи адаптивно подстраиваются под ваши действия и ваши сознательные и подсознательные образы. В норме они работают с отрицательной обратной связью: то есть программа будет уводить вас от осознания нереальности происходящего. Но, при нестандартной ситуации, если программа неправильно распознала, что происходит, — связь может стать положительной и будет казаться, что боты специально разваливают погружение.

"Это все конечно прекрасно, но откуда взялись странные разговоры про ключи, теней и прочее. Это точно не из софта Дримленда. Как же мне проверить что такое Сонни Даймон. Копаться в логах или исходниках мне вряд ли кто-то позволит. Может вообще не стоит привлекать к этому внимания? Да, а как же крипы? Или когда я стану повелителем теней, то мне будет пофиг на деньги. Ха. Может все-таки это очередная глупая мечта — стать избранным. Замаскированная мечта про которую по условиям контракта верхнего уровня мне не сказали. И я все еще нахожусь в мечте? Нет, так точно крыша съедет"! — раздраженно оборвал себя Макс.

— Получается это я такой нестандартный и сам во всем виноват? Или может виноват мой старый чип?

— Ваш нейрочип нас мало волнует. Он в принципе на такое не способен. В качестве интерфейса мы используем комбинации короткоживущих м-чипов. Раньше, мы имплантировали собственные нейрочипы, но новая технология дает очевидные преимущества. Хотя, честно признаюсь, она не конца отшлифована. Случаи, типа вашего, уже достаточно редки, но пока еще не уникальны. Приходите через пару лет, я уверен такого не повторится. Извините, вы хотели срочный заказ: многие тесты были пропущены, поэтому по контракту мы не несем никакой ответственности. Менеджер, поверьте, скажет вам тоже самое.

— Я сам с ним поговорю.

— Конечно, имеете полное право. И по условиям контракта я обязан вам напомнить, что сейчас 4 декабря, 8.30 утра и, по-вашему расписанию, вы должны быть на работе в 14.00.

— Я еще и на работу сегодня должен идти?

— Вы сами так запланировали.

— Ну трындец…

— Извините, Максим, но, если у вас нет жалоб по медицинской части, я вынужден откланяться.

— Подождите, а так, ради интереса, Ева Шульц — это ваша жена?

— Нет, это выдуманный персонаж. Шутка, может быть не совсем удачная.

— Вы не женаты?

— Нет, и пока не планирую. Я, знаете ли, предпочитаю отношения исключительно в социальных сетях. У них множество преимуществ по сравнению с реальными.

— Э-э-э… но преимуществ-то может быть и много, но как же, простите, ощущения?

— Вы же видели возможности современных чипов. Поверьте, ощущения почти не отличимы от настоящих. Под ощущениями вы ведь подразумевали сексуальные контакты, полагаю? Я уверен, что скоро реальные контакты окончательно уйдут в прошлое. Это же грязно, небезопасно и в принципе неудобно.

— М-да, наверное…

— Ну, было приятно познакомиться, Максим.

— Взаимно. Всего хорошего.

"Вот интересно, как Маша будет реагировать на подобных сторонников марсианских ценностей? Или на предложение приобщиться к этим ценностям? Боюсь, мне так самому придется тусоваться в соцсетях, где никто никогда не покажет о себе правды", — подумал Макс.

Он попытался было устроить скандал, требовал вернуть уплаченные деньги и предоставить логи пребывания в марсианской мечте, но его аргументам не хватало убедительности ввиду спутанности сознания и провалов в памяти. Менеджер Алексей Горин, напротив, был крайне убедителен и юридически подготовлен. Он сразу же показал недовольному клиенту записи его переговоров с представителями "DreamLand", "умный" контракт с цифровой подписью Макса, а логи предоставить отказался, ссылаясь на закон о коммерческой тайне. Равно как и отказался возвращать деньги, указав на сноски мелким шрифтом к условиям контракта, где было зафиксировано, что из-за срочности заказа, компания не несет ответственности за возможные сбои в работе программы. Макс еще попенял на закон о защите прав потребителей и на то, что подобные сноски ему явно противоречат. Впрочем, он не был в этом уверен, ведь марсианские законы, постоянно исправляемые и дополняемые в интересах корпораций и юристов, эволюционировали в сторону совершенно непроходимой казуистики. Тем более, в теории, контракт противоречащий законодательству, не мог быть одобрен электронным нотариусом. В теории нейросети нельзя обмануть, а на практике, юристы корпораций всегда в курсе какие классы объектов они еще не обучены распознавать.

Присев на ступеньках перед зданием, глотая ледяную минералку, Макс испытал острое чувство дежа вю. "Сон, который видишь во сне, который часть другого сна. — Макс переживал глубокий экзистенциальный кризис. — И зачем я позволил всяким сомнительным коммерсантам копаться в своей голове? Это же моя единственная голова, запасной мне никто не выдаст. Еще и отдал за такое сомнительное удовольствие почти два месячных дохода. Ну не идиот ли"?

Словно Болконский, Макс поднял взгляд вверх, чтобы осознать всю тщету жизни по сравнению с прекрасным, бесконечным небом. Но излить горе было некому, над ним довлел желто-красный свод пещеры. Так в его душе навсегда поселился неприятный, сосущий страх перед безжалостной рукой, которая выдернет его, голого и беспомощного, из биованны и дежурно вежливым голосом произнесет: "Время вашей услуги истекло, добро пожаловать в реальный мир".

Макс решил, что все его беды и проблемы идут от изначальной порочности человеческой натуры. Эта натура, со всеми ее врожденными пороками, будет, как дьявол, искушать разум вновь и вновь, и чем совершеннее становится разум, тем изощреннее в своих методах становится искуситель. И победить в этой борьбе нельзя, она длится вечно.

К сожалению, так вышло, что в поединке между голосом холодного рассудка и глупых желаний, решительную победу одержали глупые желания. Как ни старался Макс, из года в год, силой привычки загнать своих демонов поглубже внутрь, все было напрасно. Порой, погрузившись с головой в круговорот ежедневных мелких проблем на работе и дома, он совсем не слышал их голос и с гордостью думал, что одержал окончательную победу. Демоны не простили ему этой гордыни. Стоило лишь ненадолго прекратить бег и остаться один на один с самим собой, как они с легкостью вырвались на волю и заставили капитулировать того, кто считал себя хозяином своей судьбы. Да, Макс оказался слаб и не готов идти, падая и поднимаясь вновь и вновь, сквозь тернии к далеким звездам. Как выяснилось, ему проще заплатить и поверить в любой мираж, который обещает все здесь и сейчас. А как бы хотелось иметь идеальный разум бесстрастный и безошибочный, как у машины. Не тот ленивый, смертный комок серого вещества, обреченный вечно сражаться с врожденными недугами физической оболочки. А чистый разум, свободный от всего и сразу делающий только то, что правильно и необходимо, без кривых дорожек и бестолковых метаний между Сциллой и Харибдой. Сидя на ступеньках и глотая ледяную минералку, Макс поклялся, что пожертвует чем угодно ради того, чтобы такой разум заполучить.

Глава 3. Дух Империи

Разум. Все беды человеческих существ от разума. Но есть существа и более прозорливые. Разум не мешает им, включается лишь в случае необходимости, а потом так же легко гаснет, чтобы не мешать спокойно наслаждаться едой, играми и мелкими пакостями. Если бы не эти сны, он бы вообще не пробуждался. Чтобы избавиться от раздражающих снов, приходится терпеть этот вечно недовольный и жутко затратный разум. Хорошо, что в нем самом уже есть понимание собственной ущербности, поэтому он не будет беспокоить сверх необходимости. Но сейчас придется его слушать.

Да, человек-из-снов явно не умеет использовать свой разум по прямому назначению, иначе не попадал бы в такие передряги. А вот новая хозяйка гораздо лучше. Ее разум включается только для решения чисто практических задач и когда исчерпаны все возможности переложить эти задачи на других индивидов мужского пола. Арсению хозяйка, идентифицируемая как Леночка, сразу понравилась, так сказать, с первого пробного запуска коготков в ее нежные мягкие округлости. Эмоциональный фон очень приятный, состоящий из простых естественных желаний, не то что мятущийся разум и еле сдерживаемая агрессия человека-из-снов. Пока человек-из-снов втирал, как ухаживать за якобы его питомцем, которого он вынужден оставить ввиду сложной жизненной ситуации, Арсений уже успел сделать парочку стандартных заходов на установление контроля. Легкое урчание, удары мягкой лапой, несколько обонятельных меток — контакт удалось установитьпрактически сразу. А через пять минут она его иначе как мусиком или мистером пушистиком не называла, что внушало очевидный оптимизм по поводу границ дозволенного. Правда, самец Леночки оказался столь же ужасен, сколь хороша была сама Леночка в качестве хозяина. Даже хуже, чем человек-из-снов в плане конфликтного потенциала. Неудивительно, что они нашли друг друга. С ним Арсений не смог установить никакого контакта, не говоря уже о контроле. Кроме очевидной угрозы, исходящей от самца, в эмоциональном фоне больше ничего не читалось, как будто этого эмоционального фона не было вовсе. А именно самец был источником проблем человека-из-снов. Никаких других подходов к нему, кроме как через Леночку, не просматривалось, а в паре, к сожалению, явно доминировал самец, и быстро поменять такое положение вещей не представлялось возможным. Хорошо хоть он не воспринимал Арсения как угрозу, человек-из-снов убедил Леночку сказать, что нового питомца ей навязала подружка. Если уж за невинную пакость, вроде слегка подранного кресла, которая у стандартного хозяина и за пакость-то никогда не считалась, самец обещал провернуть его через мясорубку, то страшно подумать какие кары обрушились бы на голову Арсения, если бы узнали о его связи с человеком-из-снов. И уговоры носительницы со слезами на глазах не спасли Сеню от пренеприятного таскания за шкирку, что было совсем уж плохим знаком.

Эх, как здорово было бы забыть все эти сны и заставить хозяйку найти себе самца попроще. Через пару месяцев обработки обычные люди стали бы как шелковые, и Сеня бы горя не знал до конца своих дней. Да, жизнь пушистого паразита оптимальна с точки зрения отношения энергозатрат к получаемому удовольствию. Но придется работать с тем, что есть. Он, конечно, сразу начал выделять феромоны для повышения сексуального возбуждения хозяйки, но так, на всякий случай. Особой надежды на то, что этим способом удастся зайти на контроль самца, не приходилось. Воздействовать на самого самца он не рискнул, животное чутье подсказывало, что малейшее сомнение в его природном происхождении закончится печально. Вообще, разум утверждал, что прямой заход абсолютно безопасен при условии соблюдения процедуры. Ни один человек не способен распознать его фокусы, если прямо их не ищет, но Арсений предпочел довериться инстинктам.

Первоочередной задачей было попасть в кабинет самца, где тот проводил все встречи и хранил важные данные. К сожалению, он всегда его закрывал изнутри или снаружи, а у Леночки доступ в кабинет был только в качестве обслуживающего персонала. Сеня, конечно, потерся вокруг нее и попытался затем незаметно спрятаться между столом и батареей, но его без сантиментов вышвырнули самым натуральным пинком под зад.

По правде, сначала он не особо и беспокоился. Рано или поздно, просто по закону вероятности ему удалось бы проникнуть в кабинет, а там уже дело техники. Админские пароли от домашней сети он легко подсмотрел и соответственно мог отключить скрытые камеры или просмотреть запароленные данные с ноутов, например, крайне ценные селфи Леночки после душа. Но ничего, в этом деле постепенность равно безопасность. Вот только после сегодняшнего сна все резко осложнилось. А начался-то день прекрасно: с поездки на маникюр, где Арсений, как обычно, привел в восторг всех гламурных подружек. Потом он удобно устроился на животе у хозяйки, которая листала глупый женский сайтик. И ведь ничто не предвещало это отвратительное видение.

Секунду назад его сознание пребывало в тепле и уюте шикарного пентхауса в Красногорске, а вот уже приходится созерцать совсем неуютные развалины востока. Вот мост над Яузой. Сама Яуза давно превратилась в мерзкий вонючий ручеек, едва различимый под грудами разнообразного мусора. Миновали здания Бауманки. Универ уже лет десять был на последнем издыхании, но здания еще поддерживали в более или менее нормальном состоянии. Человек начал подниматься дальше по Госпитальной улице, когда внезапно пересекся с огромным парнем, вывернувшим из подворотни. И парень, вместо того чтобы идти своей дорогой, обратился с тем вопросом, после которого частенько происходит серьезная корректировка планов на ближайший вечер.

— Братан, а закурить нету? — голос парня напоминал скрежет гвоздя по стеклу.

Парень был реально здоровенный, но при этом жилистый и подвижный. Агрессивно-панковатого вида: небритый, в полинявшей черной футболке и джинсе, тяжелых ботинках с высоким берцем, со злыми глазами и жесткими всклоченными волосами. Его руки и запястья, выглядывающие из куртки, были покрыты сине-зелеными татуировками, изображающими не то паутину, не то колючую проволоку, с запутавшимися в ней адскими созданиями. Смуглое плоское лицо не выражало никаких эмоций. Из особых примет был еще шрам, идущий через бровь вниз.

Да, надо отдать ему должное, человек не стал строить из себя героя, а благоразумно рванул назад. Жаль, не далеко. Дверь минивэна, стоящего на обочине, внезапно отъехала в сторону, два бугая в масках тут же скрутили и затащили человека внутрь. Здоровяк влез следом и захлопнул дверь.

— Слышь, спортсмен, че, здоровья много? Дергаться прекращай.

— Слышь, хватит мне руки ломать, я и не буду дергаться, — просипел человек.

— Вован, в натуре, одень ему наручники.

— Вы кто такие?

— Я Том, а это мои друзья, — усмехнулся панковатый парень.

— Американец что ли?

— Нет, позывной такой.

— Ясно, а то я американцев как-то не очень. Меня Денис зовут, приятно познакомиться.

— Кончай придуриваться. У нашего шефа, ты его прекрасно знаешь, к тебе поручение.

— Я никого не знаю, вы меня с кем-то перепутали.

— Могу освежить память, только в твоих же интересах лишний раз меня не напрягать. Короче, я кладу тебе в карман номер ячейки и код, там найдешь карточку с ключами на пятьдесят тысяч еврокоинов, тебе на карманные расходы. Позвонишь своему дружку из Телекома, Максу, скажешь, что надо встретиться. Назначишь место, где его можно по-тихому забрать, и заберешь. Потом сразу звонишь мне и передаешь, кому я скажу. Инструменты, сам купишь, связи у тебя есть. Если с тобой застремаются иметь дело, скажешь, что ты от Тома. Только смотри, клиент нужен целым и невредимым. Как конкретно исполнить, думай сам, но если засветишься или провалишь дело, мы тебя сольем, уж не обессудь.

— Не, ты прикалываешься что ли? Как я не засвечусь, у него же чип, который все пишет для телекомовской СБ. Я ничего делать не буду, валите меня сразу. По-твоему я совсем идиот, типа вы меня оставите в живых после такого?

— Не ссы, дружок, никто тебя не тронет, если сделаешь все чисто. Наш пахан полезных людей не бросает. Наоборот, получишь еще полтос за работу и новые документы. Как связаться, чтоб никто не знал, куда и зачем идет клиент, думай сам. Времени тебе даем неделю, так что не тормози. Чтобы ты не барагозил, сделаем укольчик.

Денис почувствовал резкую боль в правом плече.

— У тебя в крови теперь несколько миллионов нанороботов, по их сигналу мы всегда сможем тебя найти. Через семь суток роботы пустят смертельный яд. Антидот не ищи, яд уникален. Будь осторожен с экранировкой, если связи не будет больше двух часов, яд пойдет автоматически. Если попробуешь от них избавиться, яд тоже пойдет автоматически.

— Слышь, мудила, пускай яд сразу, то, что вы тут плетете, — это полная херня. Все равно я не жилец.

— Кончай ломаться. Мы с тобой пока по-хорошему разговариваем, но можем и по-плохому. То, что случилось с Яном, еще цветочки по сравнению с тем, что ждет тебя. Ты на все согласишься, даже родную мать на куски порубить, только перед этим немного помучаешься. Пахан обещал, что тебя прикроет, значит, прикроет, он свое слово держит.

— Пускай Арумов мне это лично пообещает, — с наглой ухмылкой попросил Денис и сразу же получил болезненный удар по почкам.

— Держи язык за зубами, сука. Даю тебе последний шанс, либо делай, что сказано, либо будет плохой вариант. Мне-то, знаешь, похрену, какой вариант ты выберешь.

— Да гори в аду.

— Ладно, ладно, я согласен, — заорал Дэн, когда его начали бить. Получив для профилактики еще несколько ударов по ребрам он вылетел из фургона на выщербленный асфальт.

— Как мне с тобой связаться? — прохрипел Денис, сидя на асфальте.

— Я сам с тобой свяжусь.

Минивэн рванул в гору и быстро скрылся из виду. Дэн еще немного потупил, проклял свою нелегкую жизнь и предков Арумова до десятого колена и нетвердой походкой поплелся обратно домой.

"Ну что за дела!" — Сеня лениво потянулся, продемонстрировав миру пасть с острыми клыками и нехотя слез с теплого живота. Леночка уже благополучно дрыхла. Специально усыплять ее не потребовалось.

"Да, у человека-из-снов серьезные проблемы. И если он через неделю склеит ласты, то придется быть разумным до конца своих дней. Веселенькая перспектива. Можно, конечно, отключить камеры и под гипнозом вытащить из хозяйки все, что она знает об Арумове, но вряд ли это что-то даст. Так что для начала надо отправить сообщение куратору".

Арсений ловко запрыгнул на полку мебельной стенки и совсем не ловко опрокинул плюшевого медведя, закрыв глазок камеры, установленной людьми Арумова. Потом, уже не скрываясь, он переместился на стол и быстро отправил с ноута краткий отчет и запрос куратору. И, свернувшись клубком на закрытом устройстве, стал ждать.

Денис снова шел по заросшему садику к бюсту Баумана. Что-то смущало его в окружающей обстановке, но он долго не мог понять что именно. Под ногами хрустели мелкие камешки, шумели старые деревья. День был ветреный и промозглый, он чувствовал запах мокрой травы и пожухлых листьев. Да, сюда совсем не долетали привычные для города звуки, вроде гудков машин и гула человеческой толпы, но для Востока это было обычным делом даже в жилых районах. Но все равно странно как-то: вроде он только, что зализывал ушибы у себя на кухне, а когда и как добрался до парка…? Только присев на лавочку в центре Денис понял, что было не так. Как и в прошлые разы он понял это, увидев большого полосатого котяру, удобно развалившего на скамейке напротив.

Милаха Арсений с виду не вызывал ни малейших опасений и никогда не проявлял ни капли агрессии. Сейчас, он просто запускал когти в рассохшиеся деревяшки и жмурился на появляющееся за облаками солнышко. Какая вообще опасность может исходить от такого милого котика? Но Денису всегда казалось, что это невероятное существо, вылезшее из самых секретных глубин имперских лабораторий, просто насмехается над ним. Он ясно видел эту усмешку в его сощуренных желтых глазищах. А еще внимательно изучает его разум, его сильные и слабые стороны, чтобы потом докладывать своим тайным повелителям. Хотя, если верить Семену, единственным куратором этих существ являлся он сам.

— Ну что, паря, влип ты, похоже, по полной, — раздался голос Семена присевшего рядом, отвлекая Дениса от игры в гляделки с котом.

— Да уж, влип. Не успели мы даже манифест толком составить, как Арумов уже оприходовал главного борца с режимом. Причем надежно так, не подергаешься…

— Что ж ты хотел, старая школа. Но не отчаивайся, наш пушистый друг в его логове — это серьезный козырь. Отличная, кстати, была идея насчет этой Леночки. Может, еще какие идеи появились?

— Пока нет, кроме как попробовать выманить Арумова для личной передачи Макса, захватить и выбить из него коды отключения нанороботов. Правда, сначала надо незаметно договориться с самим Максом.

— Очень опасный вариант для тебя, для меня и для твоего дружбана. Арумов ведь может заявиться на встречу с небольшой личной армией. А мы сколько бойцов можем выставить? Да и непонятна реальная ценность Макса в качестве приманки.

— Это так, мысли вслух. Ты лучше скажи: нарыл что-нибудь насчет Арумова или их междусобойчика с НИИ РСАД?

— Про полковника ничего нового: выскочил, как черт из табакерки, без прошлого, но с целой армией лично преданных боевиков.

— А насчет телекомовских суперсолдат ничего не накопал?

— Насчет суперсолдат есть такая гипотеза: после второй космической, когда наши войска турнули с Марса, часть призраков тайно укрылась в подземных пещерах под Фуле и другими городами. Как они там выживают, не знаю, но косвенных фактов их присутствия довольно много. Понятно, что ребята они упертые, поэтому партизанят потихоньку, а марсиане это списывают на теракты всяких радикалов. Для марсиан они, видимо, создают серьезные проблемы, может и похуже агентов МИКа: выкурить их не получается, а карательные экспедиции из подземелий не всегда возвращаются. Я думаю, что в итоге они сумели склонить всех или часть призраков к сотрудничеству. Предатели передали им расшифрованный генотип призраков, вот марсиане и начали их клепать. А СБ ИНКИСа используют просто в качестве пушечного мяса в обмен на место в Консультативном Совете. Или другой вариант: Телеком мутит эту тему без своих заклятых друзей из Нейротека и MDT, поэтому разместили все в Москве. Против кого это готовят — тоже несколько вариантов: может против тех призраков, которые не раскаялись и не осознали, а может Телеком хочет получить конкурентное преимущество в честной рыночной борьбе. Короче, надо рыть дальше.

— А Арумов, думаешь, на кого работает? На Телеком?

— Вряд ли, я думаю у него какие-то свои планы, не похож он на любителя бескорыстно помогать марсианам.

— Да мне тоже так показалось. Но вот Лео Шульц, вроде, наоборот обожает марсиан. Почему же они так спелись?

— Надо различать понятия "питает к марсианам искреннюю безответную любовь" и "хочет занять высокое положение в марсианской элите". Думаю, наш хитрый Шульц тоже ведет какую-то двойную игру со своими целями и, вероятно, всю подноготную про Арумова своим хозяевам с Марса не озвучивает.

— А как же телекомовская СБ и проверки на лояльность?

— Не знаю, пока можно только гадать. Всю более или менее достоверную инфу и я тебе выложил. Давай лучше думать, что делать дальше.

— Давай думать. Кто у нас мозг операции?

— Ну вообще, Дениска, ты у нас мозг и главный идейный вдохновитель. Я так, старый хрыч, кошечек вот развожу. Будет больше данных от репликанта об Арумове, тогда, может, меня озарит. Ты лучше у своего дружбана узнай, что у них за отношения.

— Да сам понимаешь, напрямую не спросишь, чип телекомовский, да и симпатяга Том теперь в спину дышит. Может Максу тоже котика подкинуть для тайной связи?

— Если он — таки серьезная шишка в Телекоме, котика могут проверить. Да и сам он, если ненадежен, то запросто нас сдаст. Ты в нем уверен?

— Нет. Были вроде закадычные друзья, но когда он свалил на Марс пять лет назад, мы как-то потерялись. С кем он там тусовался, хрен знает. Но поговорить бы надо, он сам мне названивал, хотел встретиться. И чем быстрее, тем лучше. Сейчас это уже, наверное, очень опасно, но тянуть дальше, в надежде, что ситуация с Томом как-то разрешится, не вижу смысла. Да и хорошо бы Макса предупредить. Ты не придумал, как передать тайное сообщение человеку с нейрочипом Телекома?

— Нет, Дэн, мы это уже обсуждали много раз. Любая система тайных шифров или кодов требует, по крайней мере, предварительного согласования с самим Максом. И она легко может привлечь внимание СБ.

— Надо придумать такую, чтобы не привлекала. Типа играешь в шахматы и, когда трогаешь определенную фигуру, говоришь важную информацию, а остальное пустой треп.

— Детский сад, извини меня. Такие древние трюки в наш-то просвещенный век вряд ли проканают. Да и все равно, надо бы согласовать сначала с Максом, что там трогать.

— Предположим, он догадается по ходу дела.

— Дэн, в сотый раз одно и тоже. Если он догадается, почему бы и сексоту, который смотрит его чип, не догадаться.

— С шахматами для примера. Надо придумать трюк, основанный на том, что известно только нам двоим.

— Уже придумал, такую фразу, которая стопроцентно будет выглядеть пустым трепом для постороннего, забудем на минуточку, что этот посторонний может быть неплохо знаком с биографией Макса, пусть будет не знаком… А Максу эта волшебная фраза стопроцентно объяснит сущность тайной системы сообщений.

— Ты, Семен Саныч, только критиковать горазд. Я хоть что-то предлагаю.

— Ну прости старого пердуна. Совсем плохой стал.

— И чуть что, сразу: я — старый хрен, я в домике.

— Привычка уже. Если других идей получше нет, то предлагаю напрямую Максу все сказать при встрече. Только всяких ключевых слов не используй. Есть столь же немалая вероятность, что конкретно эту запись СБ смотреть не будет. Да и пускай даже посмотрит, глядишь, и поможет чем против Арумова.

— Если связаться с Телекомом, то потом уже не соскочишь.

— Так может перейдем от великих планов войны с марсианами к мелочам, вроде спасения твоей шкуры?

— Рано еще сдаваться.

— Смотри, через семь дней может стать поздно.

— Есть пара новых идей.

— Даже пара?

— Ну первая так, может тебя на какую мысль наведет. Если отрубить чип, то и записей не должно остаться. Например, какому-нибудь левому типу подбежать, шарахнуть Макса и меня твоей трещалкой, что-нибудь украсть и свалить.

— Если чип вырубается, то и человек обычно тоже, разве нет?

— Судя по тому, что я видел, не вырубается. Может, дорогие телекомовские чипы как-то по-особенному устроены.

— Может. А насколько мощный должен быть разряд, ты знаешь?

— Нет. И я же говорю, идея так себе: слух тоже пропадает. А если бы он не пропадал, то СБ могла бы все прослушать.

— И такое происшествие точно привлечет ее внимание. Но ход твоих мыслей небезынтересен.

— Да, вторая идея в развитие первой. После отключения чипа, видимо, остаются тактильные и болевые ощущения, это значит, что чипом напрямую эти области нервной системы не контролируются, а значит, и большой шанс, что не просматриваются. Поэтому надо передать сообщение с помощью тактильных ощущений, что-нибудь вроде азбуки для слепых.

— А Макс ее знает?

— Подозреваю, что нет, как и я.

— И как и я. Мое мнение, Дэн, не изменилось, в телекомовской СБ работают люди не глупее нас. Но хорошо, я подумаю над этим с товарищами. И раз уж родилась такая гениальная идея, есть ведь вариант сделать то, что хочет Арумов. Может, он всего-то хотел выпить с Максом чашечку кофе. Ты только, пожалуйста, не принимай такой оскорбленный вид. Просто покрути все варианты. Есть вещи и похуже смерти, и боевикам Арумова эти вещи известны не понаслышке.

— Нет, Семен Саныч. Когда пойдет яд, я, может, и пожалею, но пока нет. Попробуй разработать понятное тактильное сообщение, а я для начала встречусь с Максом и аккуратно ему намекну, что Арумов жаждет его крови. Пусть СБ догадывается, о чем хочет.

— Ладно, попробую. Есть еще вариант рискнуть репликантом. Он попробует нейтрализовать Арумова, когда тот зайдет в кабинет и пороется в его компе.

— Нет, пока не надо трогать Арумова. Это может ничего не дать, зато возникнут очень неприятные вопросы к Леночке, на которые ей придется ответить. Давай так, сколько бойцов ты сможешь выставить?

— Дэн, это уже совсем безумие, пытаться напрямую атаковать полковника…

— Да не обязательно атаковать его, можно захватить Лео Шульца.

— Ты, блин, спятил…

— Или есть мысли насчет того суперсолдата, который меня спас, — Руслана. У него, по ходу, тоже какие-то терки с руководством, если бы удалось переманить его на нашу сторону…

— На какую такую сторону, в чем по-твоему заключается наша сторона?

— Короче, сколько у тебя бойцов?

— Ну двое, кто помогает мне с питомником, но они такие же пенсионеры. Может еще пара старых друзей найдется. Но для начала надо дать им хоть какую-то внятную цель.

— Не важно, были бы средства, цель найдется. В общем, закажу с десяток комплектов экипировки, пяток обычных АК-85 с комбинированными прицелами, пару бесшумных вампиров, пару сверхдальних гауссов. Если денег хватит, бывают еще миниракеты для подствольников, с термобарической БЧ. Можно с двух километров закинуть вражине в форточку. Ну и десяток мелких дронов, типа "стрекоз" захвачу.

— Дэн, ты собрался войну устроить?

— Да какая разница, война не война, лишним не будет. Тем более вдвойне глупо сдохнуть от руки Арумова и даже не просадить его пятьдесят штук. Если что, инструменты достанутся тебе.

— И ты, прям реально, можешь прикупить все за несколько дней?

— Попробую у старых партнеров, у них такого добра навалом. Наверное, через Коляна, а он очкует не по-детски…, поэтому придется делиться. Я попрошу оставить товар в фургоне в условленном месте, адрес передам через блохастого. Пока ждем, могу, кстати, еще заскочить в Дримленд, посмотреть, что Лео Шульц хотел предложить. Как ты говоришь, надо прокрутить все варианты.

— В Дримленд говоришь… Хм, учитывая, как ты не любишь нейрочипы, деятельность этой конторки должна привести тебя в бешенство.

— А чем они занимаются?

— Торгуют наркотиками, только цифровыми. И барыши там, думаю, ничуть не меньше, чем от старой доброй химии. Они создают любые миры по желанию тех, кто решил навсегда покинуть этот и переселиться в виртуальный. Причем еще подкручивают память так, чтобы пациент ни о чем не помнил. Услуга называется "Марсианская мечта".

— Пакость какая, когда разберемся с моей проблемой, следующим пунктом будет сжечь этот Дримленд к едрене фене.

— И самая фича в том, что они достигли таких высот в разработке молекулярных чипов и медикаментозном воздействии на мозги, что могут показать марсианскую мечту даже тем, у кого дешевый или старый чип. Даже ты, наверное, увидишь.

— Да ни в жизнь.

— Они недавно выпустили новый продукт: временный молекулярный чип. Берешь марочку, лепишь ее на кожу, и в кровь постепенно всасываются короткоживущие м-чипы, которые отправят тебя в цифровой трип. Марочки бывают разных видов, для растормаживания сознания, для затормаживания, ну или для полного разжижения. Знатоки говорят, что любой подберет себе по вкусу. И кстати, только пришло в голову, может — это как раз неплохой способ передать тайное сообщение. Марочки-то и на заказ могут делать.

— Ширяться в мои планы, конечно, не входило, но теперь уж ладно.

— От меня еще что-нибудь требуется, кроме как разузнать все про Арумова, подписать нескольких человек на безумную авантюру и спрятать тонну оружия?

— Да, найти другой способ связи. Ты, блин, Семен Саныч, не представляешь, как меня пугает эта телепатическая связь через котов.

— Ну, во-первых, она не совсем телепатическая в том смысле, как ты это понимаешь. А во-вторых, прочитал бы внимательно ту инструкцию, боялся бы еще больше.

— Смешно, ты точно уверен, что скотинка не выйдет из-под контроля?

— Так бессмысленно ставить вопрос по отношению к репликанту. Проект создавался как дополнение к основной шпионской программе против марсиан. Шпионский жучок, замаскированный под домашнее животное, который можно подбросить интересным людям. Но быстро пришли к тому, что для эффективной работы "жучка", он должен обладать хотя бы ограниченной разумностью. Разрабатывались какие-то параллельные программы по развитию интеллекта у собак, попугаев и обезьян, но все они в итоге зашли в тупик, насколько мне известно. А репликанты, вроде нашего Арсения, выросли из одного экспериментального факта, который до конца так и не был объяснен "великими умами", тянувшими проект. Хотя я не "великий ум", могу и ошибаться. В общем, факт в том, что копия сознания человека, перенесенная на подходящую матрицу, какое-то время сохраняет ограниченную разумность, в том смысле, что может действовать и принимать решения подобно оригиналу. Причем если копия действует под управлением даже примитивного интеллекта животного, но имеющего сходный набор органов чувств, и постоянно получает информацию о мыслительной деятельности оригинала, то эта квазиразумность может сохраняться длительное время. И между исходным разумом и его копией устанавливается некая связь, которая позволяет активному сознанию "блуждать" между телами людей и репликантов, причем физическая линия связи даже не должна быть постоянной. Котикам достаточно встречаться раз в несколько месяцев, чтобы потом обеспечивать связь между собой и транслировать воспоминания людей.

Вот такой парадокс: сознание нельзя размножить, только передать. Описаны даже случаи частичного переноса сознания и памяти в репликанта, если человек погибал, но никогда — раздвоения. Все попытки полноценно раздвоить сознание приводили к тому, что одна из копий теряла разумность.

И отвечая на твой главный вопрос: Арсений и прочие разумен на уровне дельфина, вся его остальная мыслительная деятельность — это отзеркаливание наших интеллектов, плюс исходная прошивка из стандартных инструкций и алгоритмов. Громадный побочный плюс такой схемы в том, что раз интеллект репликантов наведенный, то они и пользуются им только по необходимости и не стремятся его развивать. Не надо бояться, что они станут слишком умными и выйдут из-под контроля. В большинстве случаев котики только рады избавиться от этих лишних проблем. Но зато если сеансы связи регулярны, то они действуют не хуже целой команды агентов. Плюс умеют выращивать простых биороботов, для управления людьми. Правда, на первом этапе они обычно ограничиваются ядами и прочими мелкими пакостями под когтями.

— Да уж лучше бы и не рассказывал. Это, блин, жуткая телепатия. Вот где в итоге настоящий я: в голове у кота, или дома дрыхну? Слушай, а может, котики вырастят биороботов, чтобы справиться с той гадостью, которую вкололи люди Арумова?

— Нет, Денис, извини. Котики могут делать только то, что заложено исходной программой. Я не прибедняюсь, я ведь и правда не "великий ум", не биофизик и не микробиолог. Я даже не знаю, на каком принципе работает эта их телепатическая связь без постоянного физического канала. По большому счету, я зоотехник и занимался в проекте сугубо прикладными задачами. А когда в наш совсекретный питомник пришли описывать имущество те деятели, которые резали наследие Империи на металлолом, мы всего лишь сумели под покровом ночи вытащить часть оборудования и животных. С нами был один профессор, но он уже лет десять, как помер. Да и даже он мог лишь поддерживать эксплуатацию. Будь ты даже сэром Исааком Ньютоном, без институтской базы создать нового биоробота не выйдет.

— Значит, стоит хотя бы заказать поминки. День уже известен, можно все заранее спланировать.

— Не падай духом, друг мой, все, что не делается, все к лучшему. А нам пора бы закругляться. Фронт работ определен, следующий сеанс по расписанию.

"Пор-р-ра пр-р-росыпаться" пронзительно мявкнул котяра и, словно пушистый снаряд, мощным прыжком с места рванул прямо на Дениса. Последнее, что тот разглядел, были желтые глаза и когти летящие прямо в лицо.

Из дремотного состояния Дениса вырвал настойчивый вызов по сети. Он неохотно сел на диване, растирая заспанное лицо и развернул окошко.

— Ты че, дрыхнешь что ли? — раздался недовольный голос. Изображения не было.

— Это кто? — опешил не до конца проснувшийся Денис.

— Конь в пальто. Это Том, ты должен не расслабляться, а искать варианты насчет Макса. Или тебе нужные дополнительные стимулы?

— Слышь, погоди, а как ты влез…?

— Слышь, деревня. Думаешь прошивки к твоему планшету хакеры-альтруисты пишут. Эти люди давно работают на нас, так что ничему не удивляйся. И шевели помидорами, поверь на слово, дополнительные стимулы тебе не понравятся.

— Ладно, ладно есть у меня идейка, как встретиться с Максом. Ты там не кипешуй.

— Я смотрю, у тебя озарения появляются только после наших бесед. Может, личная встреча прибавит еще вдохновения.

— Ты, конечно, душка, но можно обойтись и без личных встреч. Не парься, короче, все будет.

— Я жду конкретных результатов, — рыкнул Том напоследок и отключился.

"Ну что за жизнь, — раздраженно подумал Денис, — то три месяца как в болоте, ничего не происходит, то, блин, бег с препятствиями. Зато тоску как рукой сняло".

Денис спихнул с груди еще одного кошака, глубоко запустившего под кожу немаленькие когти. Он обеспечивал телепатическую связь со своими собратьями подключаясь напрямую к нервной системе человека. Жирный, ленивый, очень крупный котяра с дурным характером, по кличке Адольф, являл собой разительный контраст с милашкой Арсением. По словам того же Семена, его можно было звать просто Адик, но на Адика эта толстая скотина ни разу не соизволила отозваться. Видимо, по старой традиции, разработчики системы не заморачивались с дружественным интерфейсом.

— Надеюсь, что если умру, в тебя не переселюсь.

Адольф на это замечание лишь зевнул и принялся неспешно вылизывать свои причиндалы, не демонстрируя не то, что зачатков квазиразумности, но даже элементарной воспитанности.

Потерев ушибленные ребра, Денис в темпе собрался и как пробка выскочил на улицу. Дел на сегодня было намечено немало.

Сначала пришлось заскочить в банк, чтобы забрать карточку с еврокоинами. Следующим пунктом он прикупил совсем уж простенький раскладной планшет с левой симкой. Своему прежнему планшету он доверять перестал, но выбросить его побоялся из-за возможной реакции симпатяги Тома, только снял линзы и наушники. Крушение чувства ложной анонимности, нежно пестуемого все эти годы, пришлось пережить, стиснув зубы. Рыдать в подушку было некогда. Оставалось только строго соблюдать сеансовый режим связи и надеяться, что Семена, через предавшее его устройство, люди Арумова не отследили. Вообще после общения со старыми знакомыми у Дениса осталось чувство, что все торговцы нелегальными хабаром теперь так или иначе повязаны с Арумовым, или, по крайней мере, сильно его боятся. Оставалось загадкой, как Арумову удалось их всех вычислить, ведь все они были люди осторожные и почти никогда не видели друг друга в лицо. Личные контакты вроде бывшего шефа Яна или Коляна были скорее анахронизмом, основанным на школьных, институтских и прочих знакомствах, да еще на высоком положении в легальных структурах и чувстве полной безнаказанности. Европейские или, тем более, марсианские дельцы такого себе не позволяли.

С Коляном все прошло одновременно просто и сложно. К сожалению, Денис растерял былые связи и не имел другой возможности быстро сделать заказ своим сибирским "друзьям". С одной стороны, упоминание Тома и пятидесяти кусков произвело на него почти магическое действие. От облегчения он чуть не растекся в лужицу прямо на полу. Зато, когда Денис намекнул, что с Томом у него не все гладко и попросил по возможности скрыть номенклатуру заказа, у Коляна начал заметно подергиваться правый глаз. Только неприлично завышенная комиссия за сделку пересилила его страхи.

Еще одно неприятное открытие Денис сделал, когда попросил воспользоваться экранированной комнатой, чтобы предупредить Семена насчет старого планшета и оговорить время, в которое он будет включать новый. Едва закрыв за собой дверь, он почувствовал резкое головокружение, как будто пол на секунду ушел из под ног. Головокружение быстро прошло, зато в голове проснулись безумные голоса, которые на все лады стали нашептывать какую-то неразборчивую чушь. Сначала на грани слышимости, но с каждой минутой все громче и назойливее, а потом к голосам добавилось премерзкое хихиканье. Надетый ошейник предупреждал, что лучше не пытаться его сбросить.

Начал еще звонить Лапин, нудеть про то, почему Денис не на работе, а бедного Лапина заставляют заниматься утилизацией некоего контейнера и не дают уйти в долгожданный отпуск. Почему этим наш отдел должен заниматься, а не снабженцы… И вообще там какая-то биохимическая дрянь, не хочу к нему и близко подходить.

С Лапиным Денис совершенно не хотел разговаривать. Его вообще поражало, как тот спокойно делает вид, будто ничего не произошло. Словно не он перед этим разливался соловьем и обещал замолвить за коллегу словечко, а потом позорно его сдал, стоило Арумову чуть надавить. И вообще, Лапин изначально во всем виноват со своими детскими отмазками от протокола. Не слушал бы его, не встретил бы Макса и не навел Арумова на эту дурную идею.

Денис процедил что-то вроде: "Все вопросы к Арумову, я работаю по его поручению. А свои проблемы спихни на Новикова, как обычно" и отключился. "А контейнер — это интересно, — подумал Денис. — Уж не тот ли это контейнер, про который мне Арумов в кабинете заливал? И зачем он, спрашивается, его хранит?"

Самое сложное дело на сегодня осталось напоследок. Макс сам несколько дней просил о встрече, чтобы обсудить нечто важное. Макс так говорил, с нажимом, что это очень важно, но никакой конкретики не озвучивал. А Денис на пару с Семеном лихорадочно пытались придумать систему тайных сообщений. И в итоге дотянули до того, что встреча стала просто опасной. И Денис решил, что стоит рискнуть, пока Том его окончательно не обложил со всех сторон. Была надежда, что сообщения через левую симку и мессенджер с самыми супернавороченными технологиями шифрования спасут хотя бы от друзей полковника.

"Макс, здорова, готов сегодня пересечься?"

"Это кто?"

"Это Дэн, просто с другого номера пишу".

"А что случилось?"

"Так, временные затруднения. Ты свободен, или нет?"

"Могу через пару часов, а где?"

"Давай в нашем любимом месте".

"А, ну давай".

Денис начал планировать маршрут, достаточно запутанный на случай назойливого внимания со стороны всяких темных личностей. Но тут Макс прислал новое сообщение.

"Так, на всякий случай уточнить, это ведь которое недалеко от моего универа?"

"Нет, которое было после универа".

"После? Ты хотя бы намекни в какую сторону от универа идти".

"Макс, не тупи, пожалуйста. В которое мы ходили после того, как ты закончил универ".

"За городом"?

"Да какое еще за городом. Где мы обычно бухали".

"Дэн, ну мы много где бухали".

"Да, прям все злачные места Москвы обошли. Там, где еще лестница такая высокая".

"А, лестница, ну теперь понял".

"Точно понял?"

"Слушай, нафига это гадание, напиши прямо".

"Да, это для меня нужно".

"Ок, ну я так понял это которое на за, а под… городом"

"Да, Макс, короче, давай, через два часа".

Денис раздосадовано отбросил планшет и запустил турбину тачки.

"Любой шпион застрелился бы от позора после такого, — подумал он, — невероятное количество подсказок для людей Арумова, если они это прочитают. Конспираторы, хреновы".

После краха Империи большая часть метрополитена была постепенно заброшена. Бегство населения из Москвы делало неоправданным его содержание. В рабочем состоянии поддерживались только участки на западе и на юге, которые дополняли наземными монорельсами. А пустующие подземные чертоги на остальных участках иногда консервировались, иногда занимались под склады, производства, или необычные питейные заведения, типа паба "1935", куда Дэн с Максом любили захаживать в старые добрые времена.

Конечно, по сравнению со старыми добрыми временами, когда здесь рекой лилось крафтовое пиво, а на стойке до утра танцевали красотки в мокром бикини, паб тоже пришел в явное запустение. Эскалатор работал только на подъем, а посетителей, несмотря, на вечернее время, было совсем негусто. Да и на любителей крафтового пива они уже не тянули, скорее на забулдыг с окрестного района. За барной стойкой, протянувшейся посередине, почти вдоль всей станции, скучали всего парочка барменов. А в лучшие времена целая толпа барменов и барменш едва успевали удовлетворять запросы разгулявшихся хипстеров. Поезда на путях стояли наглухо заколоченные, а раньше они тянулись далеко вглубь тоннелей, и особым шиком было пройтись за вечер вдоль обоих составов, поучаствовав по пути во всех тематических вечеринках и конкурсах. Но подобные изыски, видно, не находили отклика в сердцах достопочтенной публики текущего созыва.

Безумные голоса в голове проснулись примерно на середине эскалатора. Денис на всякий случай подвалил сначала к знакомому бармену, чтобы узнать, не заходили ли в последние пару часов какие-нибудь новые приметные ребята. Бармен пожал плечами и указал на Макса, который цедил пиво за столиком под колонной.

— Первая?

— Нет, вторая уже, давай, догоняй, — меланхолично ответил Макс. — Испортилось место, хотя пиво еще ничего так. И танцующих телочек не видать, может попозже…

— Кризис наступил, телочки все разъехались в места, где потеплей.

— Жаль, я некоторых до сих пор помню. Как звали ту, с самыми большими глазами, Аня или Таня? Да, жаль… атмосферное было место.

— Сейчас тоже атмосферное.

— Ага, как у пивного ларька атмосфера, только что внутри метро, а не перед ним.

— Ну не марсианские рестораны.

— Да и не говори. Тут все печально, но знаешь, лучше бы я здесь бухал каждый день и тихо умирал, чем тащился на Марс. Марс забрал у меня все, оставил выгоревшую оболочку…

— Ты случайно не поднажрался уже? Это точно вторая?

— Может и третья. Ностальгия просто замучила. Зачем ты меня сюда притащил, Дэн.

— Ты сам вообще-то хотел поговорить.

— Хотел, но так…, вряд ли ты мне поможешь. От отчаяния за тебя ухватился, по правде, мне уже никто и ничто не поможет. Давай лучше нажремся хорошенько.

— Э нет, дружище, так не пойдет. Во-первых, мне тут задерживаться никак нельзя. У меня час максимум. А во-вторых, и тебе рядом со мной задерживаться не стоит. Помнишь, мы обсуждали одного опасного товарища, которого ты вроде неплохо знаешь. Так вот, товарищ теперь сильно интересуется тобой и может попытаться добраться до тебя через меня.

— Чего?? — несколько осоловевший Макс, начал тереть лицо, как человек только что поднятый среди ночи. — Ты серьезно сейчас?

— Более чем. — Денис клял себя за то, что не подумал насчет алкоголя, приглашая в пивной паб. — Так что давай в темпе обсудим, чего хотел, и надо разбегаться.

— А как он вообще про меня узнал?

— А ты как думаешь? Он сильно расстроился, когда мы не подписали тот долбаный протокол, а мой пухлый начальничек все ему в подробностях разболтал. Носок, блин, штопаный, я ему это еще припомню.

— Да мало ли на свете Максов, одноклассников некоего Дениса Кайсанова. Как он понял, что я именно тот самый Макс?

— Какой еще тот самый Макс? И, кстати, он может ничего и не понял, а так, проверить решил, вдруг тот самый.

— А-а… черт. Неожиданно как-то. Я как раз хотел посидеть, поговорить, грехи мои тяжкие обсудить. А тут такое. Ты бы хоть как-то поаккуратнее намекнул, что ли. Лео из меня душу вытрясет, если ему доложат. Да и из тебя, кстати, может. Я все-таки ценный сотрудник.

— Ладно, ценный сотрудник, просто я уже понял, что с намеками у нас дело туго идет. А тут уж не до шуток. И еще, если этот опасный товарищ узнает, что я тебя предупредил, то мне вилы. Поэтому подыграй, пожалуйста, и сделай вид, что все пучком.

— Я-то подыграю, но раз уж так обернулось, ты помнишь насчет предложения от Телекома? Самое время согласиться?

— Не, Макс, в Телеком мне нельзя. Да ты не парься, я выкручусь. У меня остались друзья в Сибири, на крайняк к ним подамся. Хотя они сами теперь на подхвате у этого опасного товарища.

— Ну, какие друзья в Сибири…

— Макс, сейчас не время спорить, правда. Давай по делу, либо надо разбегаться. И не надо больше бухать, ты итак что-то размяк.

— Это после Марса, обмен веществ совсем другой стал, теперь даже пиво на раз рубит.

— Понятно, Марс попортил тебе много крови.

— Ты даже не представляешь, как попортил, — продолжил жаловаться на судьбу Макс. — Я теперь на нормальной планете сто метров пробежать не могу. Да что там, просто на ногах стоять дольше, чем полчаса не могу. Вот полюбуйся.

Макс закатал штанину, продемонстрировав углепластиковые ребра экзоскелета.

— Без этой штуки утром с компенсирующего матраса толком слезть не в состоянии, шатаюсь и потею как паралитик. Уже почти полгода мучаюсь, а прогресса в реабилитации особого не наблюдается.

Денис смотрел на товарища со все возрастающим беспокойством. Тот, видимо, всерьез настроился на сеанс алкогольной психотерапии. А тем временем голоса в голове уже порядком напрягали, хотя прошло всего ничего. А перспектива столкнуться на выходе с братвой Тома, таща под руки несущего пьяную чушь Макса, пугала по-настоящему. Поэтому Денис решительным жестом забрал себе кружку.

— Макс, в натуре, нам нельзя здесь тупить, давай собираться, если по делу ничего нет.

— Эх, Дэн, а ведь мы были такими друзьями. Разве не ты говорил, что твой дом для меня всегда открыт, в любое время дня и ночи.

— Дело вовсе не в нашей дружбе, а в обстоятельствах. Ты, кстати, сам к этим обстоятельствам руку приложил. Не забыл еще, как суперсолдат показал.

— Прости, Дэн, я ведь так и не извинился за тот случай, — Макс сразу как-то сник. — Просто хотел слегка понтануться и не подумал о последствиях.

— Лады, извинения приняты, теперь поздно пить боржоми. Но сейчас пора выбираться отсюда.

— Слушай, Дэн, — Макс резко наклонился к собеседнику и театральным шепотом произнес. — Есть одна тема, которая поможет нам обоим решить все проблемы, безо всяких Телекомов и прочих козлов. Я знаю, как можно быстро нарубить реально много бабла, причем практически легально.

— Макс, ты не забыл случайно про козлов из службы безопасности твоего Телекома.

— Да хрен с ними. Есть достоверная инфа, что загрузка у первого отдела сейчас очень большая и вероятность просмотра записи не велика. Если успеем провернуть все быстро, то хапнем бабла и свалим, прежде чем они очухаются.

— Хорошо, и что за тема? — вздохнул Денис.

— Одно время, на Марсе, я был реально важной шишкой. Но потом, скажем так, сильно накосячил и лишился всех привилегий. Но кое-что я припрятал на черный день. Ты ведь знаешь, как можно обвалить курс любой марсианской криптовалюты?

— Ага, так тебе кто-то и даст обвалить валюту Нейротека, скорее нас самих обвалят в два счета.

— Да почему сразу Нейротека. Есть валюты попроще и помельче. Короче, у меня есть полное описание уязвимости алгоритмов одной из валют, не самой распространенной, но достаточно ценной. Афера предельно простая: берем в долг, как можно больше в данной валюте, меняем ее на что-нибудь стабильное, а затем публикуем уязвимость и вуаля: отдаем все долги с первой зарплаты.

— Предлагаешь поиграть на марсианской бирже?

— На марсианской, как раз, не надо. Там везде умные контракты, которые страхуют от подобных аферистов, могут и автоматом заблокировать счета всех кто шортил по данной валюте, так сказать, до выяснения. А в нашей отсталой матушке России можно заключить обычный "бумажный" контракт через какой-нибудь допотопный кредитный сервис. И перед законом мы формально будем чисты, свалим куда захотим.

— И много мы, интересно, заработаем через допотопный сервис?

— Нормально заработаем, поверь. Надо тольконайти побольше левых людей, которые возьмут на себя кредиты. Это, кстати, будет твоя задача.

— Макс, ты че, издеваешься?

— Дэн, я предлагаю реальную тему тебе, как самому лучшему другу. — Макс схватил Дениса за рукав, преданно заглядывая тому в глаза. — А ты опять чего-то бухтишь. Будем в шоколаде до конца жизни.

— С чего ты взял, что эту уязвимость давным-давно не закрыли.

— Не закрыли, я точно знаю.

— И что же это за валюта?

— Э-нет, все подробности потом. — Макс перешел на совсем уж тихий шепот. — Отправляйся в Дримленд, типа посмотреть, что приготовил Шульц. Я там оставлю еще одну марочку, в ней будут все подробности. Скажешь там, что тебе передал привет друг из города Туле.

— Ладно, зайду в этот ваш Дримленд.

— Дэн, надо не просто сходить. Надо уже сейчас искать людей и маршрут отхода надо продумать. Я надеюсь, ты спец в таких делах.

— Мне, по-твоему, сейчас заняться больше нечем?

— Да брось все свои дела, такой счастливый билет выпадает один раз. Но надо делать все быстрее.

"Быстрее!" — жутким детским голоском произнес кто-то сзади. Денис дернулся, как от удара током, и принялся испуганно вертеть башкой в поисках обладателя голоса.

— Дэн, с тобой все в порядке?

— В порядке, просто показалось.

— Ты весь вспотел по ходу.

— Жарко стало. Мы тут сидим, как два дебила. Давай валить.

— Так ты найдешь людей?

— Найду, найду…

Денис практически силой вытащил Макса из-за стола.

— То есть ты подпишешься?

— Да, я в теме, шевели копытами.

Денис подошел к бармену и протянул ему карточку на пятьдесять еврокоинов.

— Ого, чаевые, разбогател? — меланхолично осведомился бармен.

— Наследство получил. Егор, выведи, пожалуйста, моего друга через тоннели и посади в такси.

— Ждете кого-нибудь?

— Не, так, на всякий пожарный.

— Точно? Мне тут неприятности не нужны, сам видишь, дела итак не очень.

— Отвечаю.

— Лады, Санек вон проводит.

Бармен жестом подозвал скучающего охранника.

Денис стоически выдержал длинные пьяные прощания Макса и настойчивые предложения выпить на посошок, на ход ноги и так далее. И смахнул пот со лба, только когда тот в сопровождении охранника скрылся за служебной дверью. Обернулся и едва не поседел. Буквально в десяти метрах перед ним стояла маленькая девочка в розовом платьице и с огромным бантом. Девочка не хохотала замогильным голосом, она просто мило улыбалась, а пронзительные синие глаза неотступно следили за каждым движением. Денис взмок сильнее прежнего и почувствовал предательскую дрожь в коленях.

— Егор, покеда, я побежал.

— Погоди, твой друг, кажется, сунул тебе что-то в задний карман, пока вы обнимались.

— Серьезно, спасибо.

Денис нащупал бумажку в заднем кармане джинс. "Интересно, а Макс-то может совсем и не нажрался. Да и не похоже это на него, он всегда был умным парнем".

По эскалатору он буквально взлетел. Том с братвой на выходе его, слава богу, не поджидал. Но звонок раздался сразу, как только планшет поймал сигнал.

— И где тебя носит? — раздался злобный голос Тома.

— Я как раз по твоим делам ходил.

— Ты итак должен только по моим делам бегать. У тебя есть более важные дела?

— Нет, чего ты наезжаешь.

— Почему не было сигнала?

Денис внимательно оглядел сквер перед выходом и дорогу. Ничего подозрительного вроде не видно, но врать напрямую он побоялся.

— Был в одном месте под землей. Встречался с чуваком, который шарит в телекомовской системе безопасности.

— И что, есть прогресс? Ты давай, не молчи, ты должен сам звонить и радостно журчать, что да как.

— Прогресс есть, существует способ тайно выманить Макса на встречу.

— Слышь, я теряю терпение. Какой способ?

— Придет время, все расскажу.

— Твое время придет через десять секунд. Считай.

— Да подожди, у нас ведь уговор да, — зачастил Денис, — я вам привезу Макса, а вы меня прикроете от мести Телекома. Вы, конечно, охренеть какие страшные, я уже три раза обосрался, но СБ Телекома, может и пострашнее будет. Какая мне разница, от чьей руки сдохнуть? Если я все расскажу, вы меня просто подставите и кинете. Давай играть по-честному.

— По-честному? Я самый честный человек в мире, что я говорю, всегда делаю.

— Ты сказал, у меня есть семь дней. За семь дней я управлюсь и сделаю все так чисто, что Телеком даже ничего не поймет, — продолжал отчаянно блефовать Денис. — Но не надо постоянно толкать под руку.

— Хочешь поиграть со мной? Лады. Только пообещать мне и потом не сделать — это гораздо хуже, чем сдохнуть. Черти в аду будут рыдать, глядя на тебя. В следующий раз позвонишь сам, и постарайся сделать это прежде, чем я выйду из себя.

— Сегодня, завтра я получу инструмент и все организую.

— Можешь испытывать судьбу, сколько хочешь. Да, и я, конечно, не думал, что ты такой кретин, чтобы проверять все на себе, но учти: через два часа ты получишь смертельную дозу яда, а через полтора всего лишь ослепнешь на один глаз. Сегодня ты был близок.

На этом Том отключился.

"Ну, какая душка, одно удовольствие с ним общаться, — подумал Денис, залезая в тачку. — Надо срочно что-то придумать, иначе придется делать весьма неприятный выбор. Ах, да". Денис едва не забыл про записку. Сообщение было написано на клочке бумаги, весьма корявым подчерком, еще и строчки шли вкривь и вкось, иногда налезая друг на друга, но разобрать было можно.

"Дэн, забудь всю чушь, которую я нес. Это было для отвода глаз, можешь сходить в Дримленд, посмотреть, что оставил Лео, чтобы СБ сильнее поверила в эту легенду. Единственный шанс обмануть их — написать такую записку, не глядя на листок. Ты можешь оставить мне марочку марсианской мечты с сообщением, надеюсь, что они не смогут его прочитать. Езжай в город Королев по этому адресу. Ключ от квартиры спрятан под наличником двери, справа внизу. В квартире должен быть ноутбук, пароль от учетной записи — "мартовский заяц". На ноуте должна быть прога, нечто вроде мессенджера с огромным количеством контактов. Напиши человеку по имени Рудеман Саари: "Я хочу начать все заново и знаю способ связи. Приезжай в Москву. Макс". Оставь мне марочку с его ответом, если он будет. Пожалуйста, Дэн, мне больше не к кому обратиться. На Марсе я потерял гораздо больше, чем деньги, семью и друзей. Рудеман Саари — мой единственный шанс хоть что-то вернуть".

"Да уж, Макс, хитер ты, конечно, — вздохнул Денис, — но пока я вряд ли смогу тебе помочь, если только этот таинственный Рудеман Саари заодно не избавит меня от Арумова. Хотя Семен вполне может сгонять в Королев".

На следующий день солнце еще не прошло зенит, а Денис уже стоял на парковке перед зданием компании "DreamLand". Вчера опять заходил сосед Леха с тремя баклашками пива, и рано проснуться не вышло, хотя Дэн и остро осознавал, что бухать в его положении весьма глупо.

Недавно выстроенное здание представляло из себя сверкающий эллипсоидный купол из стекла и металла. Прямо перед ним разлили огромное зеркало искусственного водоема. Кто бы сомневался, что торговля "цифровыми наркотиками" и правда приносила немалые барыши. Внутри все было облицовано роскошной керамикой и мраморными колоннами. "И зачем, интересно, компания, продающая иллюзии, так парится над реальным убранством своего логова?" — думал Денис, скептически обозревая внутреннее пространство. Он чувствовал почти физическое отвращение к данному месту. Как магистр ордена священной инквизиции, случайно забредший на разнузданную оргию поклонников сатаны. Нет, он не хотел принять участие или крышевать мероприятие, его желание сжечь все дотла было вполне искренним. Возможно, Денис так бы и не сумел преодолеть брезгливость и подойти к ресепшену, но служитель секты подвалил сам. Тщедушный человечек неопределенного возраста, с намазанными гелем жиденькими волосами и сероватым нездоровым цветом лица. Несмотря на кислую рожу клиента он расплывался в заученной широкой улыбке. Конечно, глупо было надеяться на ее искренность в подобном месте. Впрочем, эмпатия и дружелюбие редко бывают искренними где бы то ни было, чаще за ними кроются лицемерие и корысть. Зато страх и ненависть почти всегда настоящие.

— Вы у нас первый раз?

— Конечно, думаете я пришел бы сюда снова?

— Многие приходят, — человечек улыбнулся еще шире, и на мгновение в его ухмылке прорезался звериный оскал и тут же скрылся. Но Денис был готов и успел все разглядеть.

— Один друг должен был оставить мне… что-то, — нехотя произнес он.

— Да, сейчас сверюсь с базой. Позвольте узнать ваше имя?

— Денис… Кайсанов.

— Прекрасно, Денис. Меня зовут Яков, я поработаю вашим ассистентом, если вы не против. Ваш друг действительно оставил подарок, очень щедрый подарок.

— Сообщение?

— Нет, что вы, он подарил вам маленькую мечту.

— Маленькую мечту? — процедил Денис. — Нет уж, "марочку" я клеить не буду.

— О, это гораздо лучше, чем простая марочка. Идемте, я все расскажу в отдельном кабинете.

Человечек аккуратно подцепил Дениса под локоток и повел через холл внутрь здания. Они прошли анфиладу залов с бассейнами, вокруг которых релаксировало множество людей. "Почему эти утырки приперлись сюда, словно тюлени на лежбище, а не валяются дома на диване. Чем этот бордель отличается от обычной онлайн бурды про эльфов и гоблинов"? — думал Денис, проходя мимо.

— Что они там видят? — спросил он у менеджера.

— Каждый видит то, что пожелает.

— Многие психи и наркоманы видят то, что пожелают.

— Как правило, нет, они же не контролируют процесс. Конечно, наша технология — это ноу-хау, но, поверьте, наркотики здесь ни при чем. Воображение — самый мощный во вселенной нейрочип, надо лишь заставить его работать.

— А если нейрочипа нет, одного воображения будет достаточно?

— Это будет просто дороже. Технологии не стоят на месте, нашим м-чипам уже практически не нужна имплантированная электроника. Недалек день, когда можно будет просто вдохнуть особые споры, которые сами разовьются в нужное устройство в теле человека.

Дениса от такой перспективы аж передернуло.

— Не беспокойтесь, вам доплачивать ничего не нужно, все уже оплачено, — заверил Яков, неверно истолковав реакцию клиента. — Проходите, пожалуйста, — добавил он, распахивая двери небольшой переговорной.

Почти все помещение занимал стеклянный стол и пара стеллажей. Яков покопался немного и вытащил со стеллажа небольшой ноутбук.

— У вас правда нет чипа?

— Нет.

— Хорошо, тогда я покажу небольшую презентацию на ноутбуке…

— Не надо никаких презентаций, просто объясните, что для меня оставили.

— Хорошо, обойдемся без презентаций. Мы называем эту услугу — колодец желаний. Она весьма дорогостоящая и, скажем так, не только развлекательного плана. Сначала специальный м-чип сканирует память и личность человека, затем полученная информация обрабатывается самыми мощными нейросетями нашей компании, в том числе на марсианских серверах. Ну знаете, как распознавание изображений, только алгоритмы намного сложнее. И уже по результатам следующие инъекции м-чипов исполняют самую важную, истинную мечту человека. По желанию клиента, мы можем стирать память клиента о приходе в нашу компанию, тогда смоделированная мечта кажется продолжением обычной жизни и выглядит более реальной. Но по это желанию, можно ничего не стирать, если не хотите. Конечно, бывают, мягко говоря, недалекие люди и мечты у них слишком простые, там нечего разгадывать. Но бывает к нам приходит обычный человек, ничем не примечательный, а выходит совершенно другим. У него появляется мотивация качественно иного порядка. Он увидел, чего может достичь, и это вселяет такую энергию, такую волю к победе… Ради того, чтобы заглянуть в лицо такому человеку, прощаясь с ним на выходе, я и работаю, не покладая рук, все мы работаем…

— Так, Яков, давай завязывай. Ты всерьез думаешь, что я дам обколоть себя этими м-чипами и распознавать мою личность! Вы тут точно ничего не употребляете?

— Ваши личные данные никто не увидит, не беспокойтесь. Они, собственно, и не хранятся после оказания услуги, даже в шифрованном виде. Это просто накладно, забивать дата-центры терабайтами никому не нужных сведений.

— Конечно, а нейрочипы никогда не следят за пользователями.

— Это прямо запрещают законы и договоры, да и зачем, скажите, нам нужна чья-то личная жизнь?

— Да я верю вам, всем сердцем. И тому, что марсиане днями напролет чешут гривы единорогам и гоняются за бабочками. Короче, для меня еще что-нибудь оставили?

— Только оплату этой услуги. Но, я с трудом представляю большую щедрость…

— Без проблем, можете сами нырять в свой колодец.

— Я уже пользовался данной услугой и, как видите, ничего страшного не произошло.

— Правда? И что же вы там видели?

— Что я там видел никому знать не положено, даже директору компании "DreamLand".

— Ну кто бы сомневался. В общем, всего хорошего.

Яков сумел перехватить Дениса уже в дверях.

— Постойте, пожалуйста, буквально две секунды. Ваш друг, как ни странно, предвидел, что реакция может быть…, не совсем правильной. Он просил передать, что, возможно, — это способ понять, кто вы есть на самом деле.

— Моя реакция единственно правильная. И я сам разберусь, кто я такой.

— Дайте договорить… Если даже первый раз случится какая-то накладка, хотя таких случаев за все время работы было по пальцам пересчитать, мы перезапустим программу. Услуга специально оплачена дважды, с возможностью возврата денег за резервный запуск, если он не будет использован…

Денис решительно отмахнулся от менеджера и энергично зашагал к выходу, чтобы у первого же бассейна столкнуться с Леночкой, практически нос к носу. Выглядела она, как обычно, прекрасно, особенно на контрасте с невзрачным служителем Дримленда. Прямо как луч света в темном царстве.

— О, Дэнчик, а ты что здесь делаешь? — радостно защебетала она.

— Ухожу. А ты какими судьбами?

— А я так, по делам.

— По делам? Я думал, сюда съезжаются со всей Москвы, чтобы клево оттопыриться.

— Если бабки есть, можно и оттопыриться, — засмеялась Леночка. — Ты торопишься?

— Вроде нет, хотя надо бы. Что у тебя там за дела?

— Ничего особенного. Не хочешь пока пойти у бассейна поваляться.

"Да, хочу конечно, — подумал Денис, — и не только у бассейна, и не только поваляться. Правда, есть у меня парочка срочных задач: надо, блин, придумать, как не сдохнуть от лап церберов твоего любовничка и решить что делать с Максовской просьбой".

— Пойдем, — Леночка вцепилась в его рукав. — Тут ведь, как в казино, все бесплатно.

— Да, просто выйдешь потом без штанов, а так, конечно, бесплатно.

— Не ворчи, идем.

У бассейна звучала расслабляющая музыка и располагались ряды диванчиков и лежаков. Рядом стояли небольшие автоматы с бесплатными напитками. Пол, вымощенный розовато-белой плиткой, плавно спускался прямо в бассейн, так что искусственные волны иногда подкатывались под ноги отдыхающим. Пузатые лысеющие типы, составлявшие основной контингент данного места, вяло барахтались в розоватой водичке или валялись вокруг на лежаках, время от времени бросая заинтересованные взгляды на Леночку. У Дениса, к его немалому удивлению, эти сальные взгляды вызывали ощущение, что его гладят против шерсти.

— Я на пять минуточек, пойду, переоденусь, — сказала Леночка.

— Да не надо, я все равно ненадолго. У меня тоже так-то дела.

— Почему? Я быстренько, ты сам не хочешь окунуться?

— Точно нет. Подцеплю еще какую-нибудь виртуальную бяку от этих тюленей.

— Да не подцепишь, — снова засмеялась Леночка. — Тут есть такие специальные ванночки, с той стороны бассейна. Клеишь марочку, лезешь туда и просыпаешься уже в том мире. А в бассейне ничего не подцепишь.

— Лена, вот скажи, чем эта шняга отличается от обычного интернетика? Нахрена тут бултыхаться?

— Ну ты ваще отстал от жизни. Интернетик — это же просто мультики, а тут все абсолютно реально. Плывешь обратно через этот бассейн и чувствуешь его прохладу. Касаешься человека и чувствуешь его тепло, — Леночка осторожно коснулась лица Дениса своей ладошкой. — Марочки передают все эмоции и ощущения. А можно даже записать ощущения из реального мира, а потом поделиться с друзьями.

— И какими же ощущениями вы тут делитесь?

— Разными. Разве не здорово в разгар паршивой московской зимы выпить бутылочку вина где-нибудь на Бали?

— Ага, или закинуться чем-то посерьезнее на Гоа, оно же виртуальное.

— Некоторые ради этого и ходят, чтобы все попробовать. Последствий для здоровья-то никаких.

— Самая опасная зависимость — психологическая. Им ведь так даже лучше, клиент живет дольше, а с крючка точно также не соскочит.

— Ой, Дэнчик, чего ты меня лечишь! Я здесь просто немного подрабатываю, никаких наркотиков.

— Подрабатываешь? Это каким же образом?

— Да ничего такого: регистрируешься в качестве персонального ассистента и сопровождаешь желающих в том мире.

— Их там что, боты сопроводить не могут?

— Ну весь смысл в том, чтобы все было как в реальности. Ты выходишь из бассейна и сначала даже не понимаешь, что попал в другой мир. А то всякие дуры накупят себе косметических программ, лишь бы в спортзале не потеть и на диетах не сидеть… Чего ты? Хватит ржать!

— Ой, Лена, не могу, я-то думал все женщины в восторге от косметических программ.

— Всякие лахудры в восторге, которым лишь бы захомутать какого-нибудь дурачка. Не понимают, что рано или поздно это всплывет.

— А ты, значит, честная женщина? Ладно, ладно, все хватит драться… Ну знаешь, я встречал дурачков, которые сами говорили: да пусть будет с программами, какая разница. Что этим нарикам из бассейна есть дело до того, кто с ними тусит? Хоть лахудры, хоть жирные старые извращенцы, зачем платить лишние деньги?

— Ну видимо есть, ты-то сам будешь знать, что это обман. Это как растворимый кофе по сравнению с натуральным.

— Это ты, что ли, натуральный кофе?

— Ой, не надо на меня так смотреть, — слегка надулась Леночка.

— Да ладно, мне то что. Каждый крутится, как может.

— То есть, тебе все равно, чем я занимаюсь? Тебе на меня наплевать?

— Ну, не знаю, — растерялся Денис, — не наплевать, конечно. Ты же приглядываешь за моим котом, — нашелся он.

— Да, приглядываю, — вздохнула Леночка. — Котик у тебя такая лапа, кстати, можно я оставлю его подольше? Ну пожалуйста, пожалуйста…

— Можно, конечно. Если что, завещаю его тебе.

— В каком смысле завещаю?

— Ну это так, фигурально выражаясь.

— Дэнчик, ты мне расскажи, что у тебя случилось? Я же вижу: что-то случилось.

— Ничего не случилось.

— Если ты расскажешь, может я смогу чем-то помочь?

— Да, чем ты сможешь помочь.

— Чем угодно.

— Ну ты мне уже помогаешь, — вздохнул Денис. — Ладно, Лен, ты давай лучше завязывай с этим гнусным Дримлендом, а мне, правда, пора отчаливать.

— Ну погоди, Дэнчик, давай я быстренько схожу переоденусь, а ты пока выбери нам напитки. И мы еще немного поболтаем.

— Давай, только недолго, ладно?

Леночка, что удивительно, почти уложилась в заявленные пять минут. Но когда она, словно каравелла в красном купальнике, снова подплыла к бассейну, к неудовольствию Дениса, в ее тени притаился невзрачный менеджер Яков.

— Ой, Дэнчик, мне тут рассказали про тебя кое-что.

— Ты его не слушай, это все ложь и клевета.

— Да нет, как раз очень на тебя похоже. Ты отказался от такой клевой штуки. Круче же ничего нет.

— Лена, и ты еще туда же…

— Погоди, это еще не все, он сказал, что услуга для тебя оплачена на два раза. Либо ее может использовать другой человек по твоему выбору.

— Совершенно верно, — поддакнул Яков.

— И что с того?

— Как что! Дэнчик, а ты не подумал, что мы можем вдвоем ее использовать, вместе!

— Да, такая опция существует, — снова вякнул менеджер.

— Я готов с тобой хоть на край света, но только не туда.

— Перестань! У нас же появится общая мечта, мы там увидим, как все будет здорово!

— А если будет не здорово?

— Пока не попробуешь, не узнаешь, глупо из-за этого боятся своей судьбы.

— Судьбы? Ты так веришь этой штуке? Откуда мне знать, что это не шарлатанство? Цыганка в переходе тоже может судьбу нагадать.

— Дэнчик, умнее этой штуки ничего нет. Если уж она ошибется, то кто угодно ошибется.

— Пускай даже так: этот компьютер не ошибается. Но, если он угадает мою судьбу, то получается, я потеряю свободу выбора.

— Ой, Дэнчик, ты такой нудный иногда. Ну раз боишься, то так и скажи… Но я на тебя обижусь, честное слово.

— Глупо отказываться, — ухмыльнулся Яков, окидывая Леночку нагловатым взглядом. — Эта программа не покушается на свободу выбора, она всего лишь помогает сделать правильный выбор. В конце концов, я бы сам с удовольствием купил такую услугу для вашей подруги, если бы хватало средств… Но кто-нибудь другой вполне может…

Денис смерил менеджера уже откровенно враждебным взглядом, но тот и бровью не повел.

— Хорошо, Лена, раз ты так настаиваешь.

— Да, я так хочу.

— Ладно, — сдался Денис. — Идем.

— Денис.

— Чего еще?

— Нам надо обязательно взяться за руки, когда мы будем засыпать, хорошо?

— Лена…

— Тогда мы проснемся в лучшем мире и будем счастливы, хорошо?

— Как скажешь.

Поток теней плыл над водой, уже не розоватой, а почти черной, глубокой, словно бездна. На том берегу их уже ждали персональные демоны, выращенные ими самими, питающиеся слабостями и страхами. Мерзкие белые черви с красными жадными присосками обвивали их тела, многоногие склизкие пауки забирались им на спины и втыкали внутрь свои хелицеры. Дурно пахнущие, плавающие в воздухе медузы, запускали щупальца в нос и в уши, вырывали глаза и заменяли их глазами жаб и змей. Тысячи кошмарных тварей роились на той стороне бассейна. Маленькие и хилые для тех, кто пришел впервые, они настырно крутились рядом и не решались забраться на жертву целиком. И отожравшиеся твари для постоянных клиентов, они подползали лениво, и не торопясь, к покорно ожидающей их жертве, и с урчанием загоняли свои щупальца и жвалы в никогда не закрывающиеся рваные раны.

Потом большой поток опутанных паразитами теней разделялся на много мелких ручейков, вытекающих из бесчисленных пастей огромного демона, лежащего в красном, пузырящемся болоте. Они текли дальше в страшный потусторонний мир, где их кормили гусеницами, наряжали в драные хламиды из крысиных шкурок, сажали в гнилые повозки из костей, чтобы тени могли хвастаться друг перед другом и обсуждать вкус отходов и достоинства ожерелий из дохлых жуков. А самые гнусные, полуразложившиеся твари, выползающие из болот, превозносили и хвалили глупцов в костяных повозках, мерзко хихикая, стоило тем отвернуться.

Они были терпеливы, никогда не торопились и не пугали своих жертв. Они пили жизнь по чуть-чуть, каждый раз приговаривая: "Это ведь одна капля, у тебя есть такая огромная прекрасная жизнь, а мы забираем всего лишь каплю, час здесь, день там. Разве от нее убудет? И ты можешь уйти в любой момент, когда захочешь, завтра или через месяц, или через год уж точно. Только не сейчас, сейчас останься и наслаждайся". И они выпивали по капле, все досуха, отправляя назад бесплотные тени.

И где-то там в одном из ручейков неслась Леночка, пока еще живая и настоящая, а вокруг нее уже вилась трехголовая гидра, пытаясь ухватить кусочек ее сладкого страха одиночества и желания стать кем-то, кроме глупой любовницы богатого чиновника. Гидра торопилась, ведь Леночка неслась прямо навстречу паучьей королеве, которая заберет ее жизнь всю и сразу.

— Ты нарушил главное правило, ты послушал женщину и пришел с ней прямо в логово врага. Здесь они могут увидеть, кто ты такой, и узнать наши тайны.

— Это не я нарушил, это он нарушил. Тот, которому нравится эта Лена, который хотел бы связать свою судьбу с ней, тот, который не видит правды об этом месте.

— Он — это ты, не забывай.

— Неправда, ты сама это знаешь. Я давно уже бестелесный призрак. Посмотри сквозь мою ладонь, ты видишь хоть что-нибудь? Я — голос, который нашептывает тому человеку слова ненависти и ничего больше. Неудивительно, что он не послушал призрачный голос.

— Ты должен уметь ждать.

— Я жду слишком долго будущего, которое никогда не наступит, которое превратилось в такой же призрак.

— Оно уже наступило, если ты выполнишь свою миссию.

— Конечно, ведь мое сознание после победы было сохранено, восстановлено через тысячу лет и отправлено в новое прошлое, чтобы снова сражаться. Этот круг перерождений невозможно разорвать.

— Прости, но война никогда не кончается. Наш враг сражается сразу всегда и везде, но окончательная победа возможна. Первый видел это.

— А может Первый ничего не видел. Может, — это лишь забытый сон. Если все люди забыли какое-то событие, значит, оно перестало существовать?

— Ты стал слабым и мнительным, а тебе нельзя проиграть. Если предсказания о будущей империи все забудут, то да, она перестанет существовать.

— Хорошо, я не проиграю. Спаси эту Лену, не дай забрать ее жизнь.

— Я не могу и не имею права, меня могут обнаружить.

— Будь осторожна.

— Эта Лена ничего не значит, по сравнению с ценой нашего поражения. Они забрали миллиард жизней и заберут еще миллиарды, к чему беспокоиться об одной.

— Она важна для него, а он — это я.

— Ты забыл, что важнее всего — судьба твоей родины — Империи тысячи планет. Ты помнишь?

— Эта империя такой же призрак, как и я. Забытый сон того человека. Вытащи эту Лену, покажи ей другое будущее. Иначе я просто растворюсь в небытие, и не будет никакой бесконечной войны.

— Я уже сказала, что не могу. Какая разница, что она увидит? Пусть это будет будущее в котором ты станешь ее героем, спасешь от Арумова и увезешь в белый домик у горного озера. Оно недостижимо ни для нее, ни тем более для тебя. Все, что она сможет — это приходить сюда раз за разом, чтобы увидеть мечту в которую так легко поверить, но которая не существует. Забудь, нет у нее никакого собственного будущего, она — глупый, красивый цветочек, который будет сорван и растоптан, как и другие, подобные ей. Не надо искать источник силы там, где его не может быть.

— Тогда пусть просто забудет обо всем и уйдет.

— Она обязательно вернется, через месяц или через полгода, с кем-нибудь другим. Слуга сказал все правильно.

— Пусть не возвращается, заставь ее.

— Ты же понимаешь: это невозможно.

— Ты все время твердишь о великой войне и спасении великой империи, но не хочешь спасти даже одного человека. Мы только болтаемся здесь и смотрим, как бесконечный поток людей отправляется на корм демонам, и ничего не делаем. Когда уже начнется битва? Как призрак, лишенный даже капли мужества, победит в великой войне?

— Ты кровь и плоть империи, ее истинное начало. Искра, которая тлеет среди ледяной пустыни, искра, из которой пламя империи разгорится вновь и обратит в пепел всех врагов, внешних и внутренних. Бесполезно бороться с демонами, это все равно, что пытаться перебить всех мух, их не станет меньше. Необходимо уничтожить возможность их зарождения. Когда истинный враг проявит себя, мы ударим и уничтожим его. А демоны — это ложные враги, вступив в бессмысленную войну с ними, мы будем похоронены под горой их трупов и ничего не добьемся.

— Так может уже надо поискать истинного врага.

— Ты забыл все, чему учил первый. Истинного врага нельзя искать, он всегда приходит сам, потому что мы нужны ему ничуть не меньше. А его поиски лишь создают ложных врагов.

— Да, я все забыл и почти исчез. Пойми ты: от меня остался лишь голос, который едва слышит один единственный человек. Мне надо найти хоть что-то, что оправдает мое существование! А если нет никаких врагов, то я просто забытый сон!

— Если истинного врага нет, то да. Но он есть, и благодаря этому ты никогда не исчезнешь.

— Так пусть он уже появится! Где он прячется?! Кто он такой?!

Красное зарево демонического мира дрогнуло и раскололось.

— Мы — стражи мира теней, а твой любимый дружок Макс — повелитель теней, бывший, правда. Его драгоценный квантовый проект превратился в кучку не спутанного мусора.

"Вот твой истинный враг", — шепнул Денису призрачный голос.

Знакомая мерзкая рожа со шрамом придвинулась почти вплотную.

— Доволен?

Воспоминания о забытых снах, демонах и тысячелетней войне врывались в сознание сплошным непрерывным потоком, вызывая физическую боль. Денис скорчился на асфальте, почти захлебнувшись в этом потоке. Он не мог понять, кто он такой, где находится и что происходит.

— Эй, тряпка, хватит там ползать, — снова раздался скрипучий голос Тома. — Это не поможет. Я говорил не играть со мной, теперь вставай и встречай смерть, как мужчина.

Денис с трудом поднялся на четвереньки, ошалело мотая головой и блеванул прямо на ботинки Тома. Тот отскочил с матерными воплями, а один из амбалов пнул Дениса в бок, отправив в короткий полет.

— Вот животное, сейчас еще обгадит все тут. И какого шеф сказал разобраться с ним по-быстрому, — продолжал возмущаться Том. — Я его заставлю все вылизывать.

Где-то рядом придушенно верещала Леночка, которую двое других амбалов пытались запихнуть в машину. Она укусила ладонь, зажимавшую ей рот, и на секунду задушенный писк сорвался в истошный визг. Но никто на парковке перед куполом Дримленда не поспешил на помощь.

— Лис, Роджер, вы че там копаетесь? Если придется еще платить охране, вычту с вашей доли.

— Слышь, бригадир, она, кажется, что-то хочет сказать. Головой мотает… Не будешь орать, цыпа?

— Ладно, чего она там хотела.

— Не трогайте его, — всхлипывала Леночка, — я… я расскажу Андрею и он…

— Что он, дура? Что ты ему расскажешь? Что хотела запрыгнуть на одного никчемного лейтенанта, но пришел Том и все обломал? Давай, будет интересно послушать.

— У меня есть еще друзья, ты об этом пожалеешь! Урод, тварь, пусти меня!…

— Да, Ленусик, лучше тебе не раскрывать рот лишний раз, он явно годится только для одного. Везите ее к шефу.

Ревущую Лену запихнули в пикап, и тот дал по газам.

— Опять ты меня разочаровал, тебя просили выполнить простое задание для шефа, а ты вместо этого решил трахнуть его бабу. Че молчишь, сука? Вован, обыщи его.

К стыду Дениса Вован почти сразу нашел в его заднем кармане вчерашнюю записку от Макса, которую он попросту забыл спрятать или уничтожить.

— Надо было сразу его шмонать.

— Да, умник, надо было. Че не шмонал?

Следом Вован выгрузил из карманов Дениса, планшеты, ключи и прочую мелочь. Том лишь презрительно фыркнул, увидев второй планшет, а, прочтя записку, он довольно оскалился и сразу же ее убрал.

— Все обернулось, как нельзя лучше. Теперь твоя помощь и не понадобится, разберемся с Максом сами.

Сознание немного прояснилось, и кратковременная память вернулась к Денису. Он вспомнил, как предложил подвезти Лену после этой дурацкой затеи с "колодцами желаний". Очнувшись, Денис сразу попытался излить весь скепсис по поводу Дримленда и его сказок, шитых белыми нитками, но Лена приложила палец к его губам, и больше они не произнесли ни слова. Кажется, Лена всерьез поверила в эту банальную, приторную мечту с героизмом и белым домиком у озера. Она прямо-таки светилась от счастья, и, несмотря на весь скепсис, Денис вынужден был признать, что ему приятна эта радость.

Когда они подошли к машине, как назло брошенной в самой глубине парковки у колонн путепровода, стоявший рядом маленький фургон и пикап резко сорвались с места и блокировали проходы. А выскочившие амбалы в масках скрутили Дениса. Следом, совершенно не таясь, вылез Том с перекошенной от ярости рожей и сообщил, что игра окончена. Колян взял деньги, отправил заказ в Сибирь, но затем окончательно перетрусил и решил, просто на всякий случай, удостовериться у братвы Тома, что Денис заказал гору оружия с их полного одобрения, а то мало ли что.

"Вот и все, у тебя был шанс обменять свою никчемную жизнь на твоего дружка, — шипел Том, — но ты, видимо, решил повоевать. Склероз, наверное замучил, забыл про мой маленький подарочек. Знаешь, если пускать яд маленькими дозами, то человек умирает гораздо дольше и в страшных мучениях. Или ты нашел кого-нибудь другого, кто попытается нас завалить? Кто этот безумный ублюдок? Не, я в принципе это даже уважаю, поэтому у тебя есть две минуты и последнее желание". Денис пожал плечами и спросил: "Кто вы такие и что вам нужно от Макса?". А услышав ответ, он рухнул на землю и его сознание вывернулось наизнанку.

"Доступ к системе "Рой" активирован. Найдите базовый комплект системы для получения дальнейших инструкций", — произнес звенящий женский голос. Обладательница голоса уселась на капоте машины Дениса и, поджав губы, оглядела поле битвы. Она была высокой, поджарой, одетой в обтягивающую стильную военную форму и сапожки на высокой платформе. Длинные ногти с ярким маникюром больше напоминали накладные когти. Лицо ее было бледное, почти белое, слегка вытянутое, с огромными чистыми голубыми глазами, а волосы собраны в тяжелую серебряную косу, с вплетенными внутрь ленточками. Из-за неестественной бледности и суровости черт лица ее сложно было назвать красивой, но ее облик дышал хищной грацией валькирии, готовой рвать на части души поверженных врагов.

— Ты еще кто?! — спросил Денис.

— Я Соня Даймон — королева роя. Ты разве ничего не вспомнил?

— У меня в голове полная каша. Сделай что-нибудь, меня тут сейчас порешат!

— Мне нужен рой. Чем больше комплектов системы найдешь, тем больше у нас будет возможностей.

— И как я по-твоему буду его искать, после того как сдохну?

— Да, неудачно вышло. Но ты хотел битвы, и вот она битва. Сражайся! Ты — последний солдат Империи и не имеешь права проиграть.

— Бригадир, че это он сам с собой базарит? — ошарашено спросил один из оставшихся амбалов по кличке Вован.

— Косит под психа, или реально крыша поехала. Переоценили мы его.

— Ну мы не первый раз кого-то мочим, и я всякое слыхал, но такого чего-то не припомню. Может, зря ты это, ему про нас разболтал.

— Тебя еще не спросили. Какая разница, что он услышал, все равно никому не расскажет, — Том, кажется, сам был немного сбит с толку. — Тарас, где пульт?

До того не участвовавший в потасовке амбал вытащил из фургончика большой планшет цвета хаки в металлическом корпусе с выдвижной антенной.

— Приятных снов, — процедил Том.

— Макса вы все равно так не выманите. Поздняк метаться.

— Ну ты меня реально уже бесишь, — с этими словами Том потянул из-за пояса устрашающего вида охотничий нож. — Придется, видно, немного наследить.

— Я отдал Коляну пятьдесят кусков, чтобы он поехал в Королев и отправил сообщение Рудеману Саари. А оружие он заказал сам, он вроде должен кому-то из местных и хотел расплатиться. Извини, но не только я вам немножко приврал.

— Каким еще местным он должен, че ты тут лепишь!

— Я пришел сюда, чтобы передать Максу ответ Рудемана Саари. Ты же прочитал — это реальный способ передать тайное послание человеку с чипом Телекома — марочка Дримленда.

— И что за ответ?

— Давай возобновим сделку на прежних условиях.

— Такого наглого хмыря я еще не видел!

Том, похоже, реально был в ярости, у него чуть ли не пена изо рта пошла. Он вдавил нож в глаз Денису, но к более решительным действиям перейти не успел.

— Валить пора, — снова загудел Вован. — Давай, либо пускать яд, либо точить лясы в другом месте.

Том развернулся к нему, словно сжатая пружина, на секунду показалось, что сейчас он начнет полосовать собственного подчиненного.

— Ладно, грузите этого блевуна, поедем побазарим с Коляном. Делать-то нам нехрен сегодня вечером.

Денису заломили руки, надели наручники и кинули в фургон. Лежать мордой в пол было крайне некомфортно, тем более прямо перед носом топтались заблеванные ботинки Тома. Вован и Тарас стянули маски и расположились на сидении напротив.

— Слышь, бригадир, — подал голос Денис. — Дай водички попить.

— Пасть закрой.

Том с глумливой ухмылкой наступил на голову Денису, вдавливая его в грязный пол.

Неплохо придумано, — валькирия непринужденно расположилась на сидении рядом с Томом. — Но, как ты понимаешь, — это всего лишь отсрочка, пока они не начали трясти твоего барыгу.

— Ты можешь справиться с ядом?

— Нет, на данный момент я просто кусочек твоего мозга. Но рой может почти все.

— Что такое рой?

— Боевая информационная система последнего поколения. Короче, рой — это рой. Когда увидишь, сразу все поймешь.

Вован и Тарас переглянулись и Вован, достав скотч, попытался заклеить Денису рот.

— Тебя кто-то просил лезть? — рявкнул Том.

— Ну это реально уже нервирует.

— Мне плевать, что тебя нервирует. Пусть базарит. С кем ты там трешь, дружок?

— У меня есть невидимый друг, в чем проблема. Хотел с ним обсудить создавшуюся ситуацию.

— Что за рой?

— Рой — это рой. Комары, пчелки там всякие.

— Я бы на твоем месте не придуривался. Ты ведешь себя очень некрасиво, не выполняешь обещания, постоянно врешь. То, что мы стали врагами, — исключительно твоя вина. Но пока ты жив, может есть шанс исправиться.

— Вряд ли я останусь жив.

— Ну если очень постараешься, то кто знает.

— Сейчас, только проконсультируюсь с невидимым другом.

— Тебе, кстати, не обязательно нервировать этих милых ребят. Я ведь живу в твоей голове и прекрасно читаю мысли, — с невинным видом сообщила Соня Даймон.

"А сразу нельзя сказать"?

"Зачем же? Было довольно забавно".

"Веселишься, значит".

"А что теперь, плакать? Удары судьбы встречают с улыбкой".

"А ты не могла бы убраться из моей головы"?

"Если найдешь мне новое тело, то с радостью. Твоя Лена вполне подойдет. У нее прекрасное тело, не правда ли"?

"Даже не думай".

"Ладно, поищи кого-нибудь другого, — внешне безразлично согласилась валькирия. — Желательно молодую женщину конечно".

"Что ты все-таки такое"?

"Ты точно ничего не помнишь? Мы долгие годы вели светские беседы на разные темы в твоих снах".

"Да, теперь я помню о них. Но это все равно просто сны. Я с трудом помню, что мы там обсуждали".

"Странно, такого не должно быть. Твоя память должна была полностью восстановиться. Я чувствую, что мы знаем гораздо меньше, чем положено".

"Видимо, еще что-то пошло не так".

"Я траснейронная сущность. Могу жить на любых биологических носителях, поддерживающих высшую нервную деятельность. Сейчас приходится арендовать часть твоего серого вещества. Когда мы найдем рой я смогу выбрать любого другого человека или нескольких, а пока, мы в одной лодке, умрешь ты, умру и я".

"Прекрасно, а я кто такой"?

"Ты кровь и плоть империи, ее истинное начало…"

"Не надо тут заливать, ладно. Ответь по-нормальному".

"На самом деле — это самый лучший ответ. Ты не такое уж простое явление. Но если хочешь, ты — агент класса ноль".

"И что, я теперь должен спасти матушку Россию? Победить всех марсиан"?

"Ты должен уничтожить истинного врага и возродить Империю тысячи планет".

"А твоя роль в этой операции какая? Нудеть в моей голове, чтобы я не забывал о великой миссии"?

"Я управляю роем".

"То есть ты будешь всем рулить"?

"Отдавать приказы будешь ты, я нужна для помощи. Я разум роя, который будет планировать его размножение и развитие. Я освобожу тебя от миллиона рутинных операций. Ты ведь не будешь изучать как устроен и как функционирует рой"?

"Почему же? Готов расширять кругозор".

"Я специально сконструированный для этих задач разум, во мне память тысяч специалистов, которые разрабатывали это оружие. Твое дело — борьба с истинным врагом".

"А почему бы тебя самой с ним не бороться"?

"Если воевать и одерживать победы буду я, то это будет Империя Сони Даймон, а не Империя людей. Разве нет"?

"Наверное. В общем ты делаешь все, что я говорю"?

"Да, пока ты верен Империи, я буду лишь послушным инструментом".

"Ладно, мы еще вернемся к этому разговору, если доживем. Как этот рой хотя бы выглядит? Что надо искать"?

"Скорее всего, железнодорожный или автомобильный контейнер, их прятали на складах Госрезерва. Внутри ящики с продуктами или амуницией для маскировки. Один или несколько ящиков — это упаковка с высшей степенью биологической защиты для гнезда роя. Любой, кроме агента класса ноль, вскрывший упаковку будет заражен и впоследствии ликвидирован".

"И что, эти контейнеры просто пылились тридцать лет на каком-нибудь заброшенном складе"?

"Ну часть да. Я знаю примерные места и признаки по которым их искать. Будь у нас пара суток…".

"Наш единственный, призрачный шанс — это как-то заманить Тома к такому контейнеру. Ты знаешь что-нибудь поблизости"?

"В Москве нет, очень опасное место для хранения. И, в любом случае, мои сведения могли устареть на несколько десятков лет".

"Тогда наша великая война закончится минут через двадцать в берлоге у Коляна. И конец, похоже, будет очень неприятный".

"Предсказания Императора на твоей стороне. Ты победишь".

"Серьезно? Давай я побазарю по душам с Томом, вдруг он перейдет на нашу сторону или хотя бы заинтересуется"?

"Нет, он враг".

"Он теперь мой истинный враг? Он, конечно, сволочь еще та, но я не в той ситуации, чтобы зацикливаться на какой-то экзистенциальной вражде".

"Он не истинный враг. Он такой же слуга, просто рангом повыше. Твой истинный враг — повелитель теней".

"Макс"?!

"Ну если он — повелитель теней, то да".

"Отлично, то есть меня порежут на лоскуты из-за того, что я не захотел сдать своего истинного врага его слугам? Что-то пазл совсем не складывается".

"Бывает".

"Что это за хрень про мир теней? Кто такой Том? Что ты знаешь про него и про Арумова"?

"Не могу сказать, я только уверена, что он враг".

"Не время темнить или играть в игры. Мы же вроде в одной лодке"!

"Я не темню. Без роя мои функции и память крайне ограничены, только обрывочные сведения и коды активации. Но, судя по твоей памяти, Арумов может иметь доступ к секретам империи".

"Да, он втирал про контейнер, который кого-то типа сожрал во времена его бурной молодости".

"Попробуем его найти".

"Ага, без проблем, как только разберемся с бригадой симпатяги Тома и его нанороботами. Я побазарю с Томом. Арумов, наверняка, не зря толкал эту телегу, может мы договоримся".

"Нет, если враги получат контроль над роем — Империя проиграет".

"Да и хрен с ней. Знаешь, я тут все-таки поразмыслил и решил, что не хочу мучительно подыхать".

"В моих силах подарить нам быструю смерть".

"Это угроза"?

"Нет, просто возможность. Еще есть время, подумай".

Фургончик затормозил, видимо на каком-то светофоре. Снаружи быстро темнело. До Дениса изредка доносились далекие гудки машин и вой сирен.

— Что-то ты притих, дружок, — снова заскрипел Том. — Мы, кстати, подъезжаем. Хочешь в последний полюбоваться на Русаковскую набережную? Правда в этой дыре половина фонарей не работает, не видно ни хрена. У Коляна, знаешь ли, отличный подвал в районе где почти никто не живет, а у нас впереди долгая ночь. Может лучше так заговоришь. К чему вся эта грязь, сопли, отрубленные пальцы?

— Без проблем, о чем поболтаем?

— Какой ты сразу стал общительный. Да не бойся так, с пальцев мы обычно не начинаем. Про Коляна ты, конечно, наврал. Я этого хренососа знаю, он бы никогда не решился использовать меня, чтобы разобраться с тобой и выйти сухим из воды. Да он гадит от страха просто когда меня видит. Скорее он бы сквозанул куда-нибудь.

— А с чего ты взял, что он сидит нас ждет?

— Я ему сказал не дергаться. Ставлю миллион, что он на месте, потому что ты врешь и ему особо нечего бояться. Вернет наши бабки — и пусть живет.

Тарас перелез на водительское место, отключив автопилот. Машина тронулась и покатилась, слегка подпрыгивая на разбитой дороге.

— Поделись для начала, с кем ты там базарил? У тебя все-таки есть нейрочип?

— Я придуривался, хотел закосить.

— Опять вранье. Скоро ты об этом пожалеешь.

— Ты ничего не добьешься. Я могу умереть и по собственному желанию, так что давай договариваться.

— Неужели?

— Есть такие устройства, которые активируются мысленным кодом. Раньше мы их возили из Сибири.

— Ладно, проверим, — пожал плечами Том. — Не настолько мне интересна твоя болтовня. А хватит духу себя убить?

Том рывком придал Денису сидячее положение и сунул под нос планшет с антенной.

— Хочешь полюбоваться на источник своих неприятностей. Вот эта красненькая точка — ты. Вот я ее выбираю, вот ее свойства. Могу убить тебя сразу, могу постепенно, могу отключать по кусочкам: руки, ноги, зрение. Очень удобно, бескровно и главное никто не поймет, что случилось.

От любимых описаний жестоких кар и расправ Тома отвлек вызов по сети.

— Что значит выскочила на светофоре?! — рявкнул он.

— Да плевать мне, что вы два дебила не можете за бабой уследить.

— Никаких сама вернется, шеф сказал привезти. Ищите по трекеру.

Том еще некоторое время песочил нерадивых подчиненных.

— Какие-то проблемы? — вежливо осведомился Денис.

— По сравнению с твоими сущие пустяки. Ты, кстати, здорово подставил свою подружку.

— С чего это вдруг?

— Шеф не любит, когда кто-то кладет глаз на его собственность.

— После того, как я разберусь с тобой, мы обсудим с Арумовым кто там чья собственность.

— Пустая угроза, — ухмыльнулся Том. — Но я напишу шефу, что есть еще один неплохой способ тебя расколоть. А то ты тут умирать собрался.

— Лена тут совершенно ни при чем, оставьте ее в покое.

— Конечно, конечно, дружище, не переживай.

Денис понял, что усугубляет ситуацию и заткнулся.

"Ты можешь хотя бы связаться с кем-нибудь"?

"Повторяю, я всего лишь кусочек твоего мозга. И с кем ты хочешь связаться"?

"С Семеном, чтобы репликант попробовал выручить Лену".

"Нашел о чем беспокоится. Хочешь ей помочь, помалкивай лучше и думай как сбежать от Тома и найти контейнер".

"Может я действительно просто сбрендил? Толку от этого голоса в голове никакого".

"Найди рой и узнаешь какой от меня толк".

"Да ничего я уже не найду".

Денис мысленно махнул на все рукой и попытался устроиться поудобнее. И тут же получил бодрящий пинок от Тома.

— Эй, не расслабляйся. Мы почти приехали.

В следующие пару минут Денис думал только о том, как сохранить конечности в целости, мотаясь по прыгающему на родных ухабах фургону.

— Шо-то у Коляна свит не горит, — заметил Тарас, паркуясь на обочине. — Може зайдем с другого боку?

— Я тебя умоляю. Думаешь он нас ждет с ружьем наперевес.

— Ну хто знае.

— Бери броник и иди первым.

Дениса выпихнули из машины. Было темно и тихо, знакомая вывеска "Компьютеры, комплектующие" не горела, как и фонари вдоль дороги. Вообще во всем доме горели два окна сверху ближе к торцу. Пока пыхтящий Тарас возился в темноте с жилетом, Денис с наслаждением вдыхал прохладный вечерний воздух и вертел головой по сторонам. Коленки особо не дрожали, но и умных мыслей в голове не появилось, а стоящий за спиной Том готов был заломить руки при любом неосторожном движении. Сам Том вытащил из-под сиденья дробовик-полуавтомат, а подручные ограничились пистолетами.

"Пора прощаться, Соня Даймон".

"Нет, не может все так легко закончится".

Внутри магаза свет тоже не горел. Дверь была не заперта и двое боевиков аккуратно затекли внутрь.

— Колян, что за фокусы?! — рявкнул Том в темноту, присев у двери и положив Дениса на пол.

— Щиток сгорел, — раздался приглушенный голос из подвала. — Спускайтесь вниз.

— Ты охренел совсем, поднимайся давай.

— Я не могу, я застрял.

— Где ты там застрял мудила?

— У щитка, где дыра в полу. Я там ключи храню, и поставил внутри ловушку против воров и забыл сам про нее… Помогите пожалуйста.

— Почему не позвонил?

— Здесь в подвале сети нет.

— У него в подвале есть сигнал? — зашипел Вован в темноте.

— Я думаешь помню, — зашипел в ответ Том. — Слышь, Дениска, ты не в курсе что происходит? Самое время начать сотрудничество, тебе зачтется.

— Без понятия. Сними наручники, я схожу посмотрю.

— Ага, разбежался.

— Том, пожалуйста! Помогите, я уже руку не чувствую, — снова раздался жалобный голос Коляна. — Зажало так, что капец просто!

— Ладно, Тарас, сходи один погляди, — приказал Том. — Фонарик там включи, осмотри все хорошенько.

— Я буду отменной мишенью с цим свитильником.

— Да первый раз что ли? Выпишу премию если че. Хотя погоди, правда, Вован сгоняй в машину за тепловизором.

— Ты сам сказал лишнего не брать: делов максимум на час, только тело отвезти.

— Руки бы не отвалились, спасибо, что хоть стволы взял. Давай, Тарас, пошел.

— Мы спускаемся! — заорал Том в темноту.

"Интересно, что там внизу происходит, — лихорадочно соображал Денис. — Может это Семен решил помочь. Его кошаки-телепаты ведь могли видеть, что происходит, или надо обязательно заснуть в обнимку с Адиком? А ладно, терять нечего".

— Он один! — что было мочи заорал Денис.

И тут же получил мощный удар по загривку от которого поплыли круги перед глазами.

— Я говорил рот ему заклеить, — зашипел Вован.

— Сейчас заклею.

Из подвала раздался страшный грохот, треск и матерные вопли.

— Что происходит?! — крикнул Том.

— Та понаставляв всякого говна!

— Там чисто?

— Да дивлюся, никого тут нема. И як цьего придурка угораздило туды влезти.

Следом раздался истошный визг Коляна.

— Я его не вытяну.

— Ничего пусть сидит пока. Что со щитком?

— Чорний весь. Сгорив похоже.

— Понятно, мы тоже спускаемся. Детский сад, блять. Вован давай первым.

Вован включил фонарик и пошел за прилавок. Том поднял шатающегося пленника и толкнул его в нужном направлении.

— Шевели копытами.

Том фонарик все равно не включал и держал дробовик над плечом Дениса, прикрываясь им. После короткого спуска они оказались перед рядами стеллажей, которые уходили внутрь подвала. За самым правым рядом, у стены, мелькал фонарик Тараса. Перед входом в проем между стеной и стеллажами валялись разбитые полки и куча разлетевшегося с них хлама. Видимо Тарас до последнего не хотел изображать из себя мишень и пытался пробираться на ощупь.

— Вован, посвети еще все проходы повнимательнее.

Том закинул дробовик на плечо и зашел в проход у стены. Дениса он усадил рядом с поваленным стеллажом. Колян в неестественной позе, припав на одно колено, скорчился чуть дальше. Правая рука у него и правда скрывалась где-то в здоровенной дыре.

— Ну что, Тарас, тащи пилу, будем освобождать товарища, — прокомментировал ситуацию Том.

— Да ты шо, може краще сразу пристрелити, шоб не мучился.

— Ну случайно так получилось, чего вы ржете, — раздался обиженный голос Коляна.

Луч фонарика выхватил из темноты его бледное узкое лицо с широко раскрытыми бегающими глазами и здоровенной ссадиной на лбу.

— А лобешник ты когда успел разбить?

— Да здесь же, упал, — нервным, срывающимся голосом ответил Колян.

Том недоверчиво стянул с плеча дробовик и тут же раздался звук падающих на пол предметов, особенно отчетливо слышный в замкнутом помещении.

— Це гранаты! — обреченно заорал Тарас. Одновременно на боевиков повалился один из стеллажей, раздался негромкий хлопок и следом оглушительно рявкнул дробовик Тома, выбив тучу хлама из падающего стеллажа.

Денис, что было сил оттолкнулся ногами, пытаясь хотя бы перепрыгнуть через поваленный стеллаж. Но, прыгать из положения "сидя", со скованными сзади руками, было не сильно удобно, и он шлепнулся прямо на гору полок и компьютерного хлама лицом вниз, едва не разбив себе башку. Взрыв и вспышка догнали его в тот же миг. Денис ошалело мотал головой, пытаясь хотя бы понять какие части тела еще с ним. Он явно двигался, чья-то сильная рука тащила его за шкарник вдоль стены.

— Не дергайся, это были флешки, — проорал на ухо голос нежданного спасителя, перекрывая звон в ушах.

Снова рявкнул дробовик. Поток дроби ушел куда-то совсем в сторону, но человек за спиной дисциплинированно упал на пол.

— Эй, упыри, я сказал сдаваться, я сказал бросать оружие. Мы вас видим.

Голос пробивался сквозь звон в ушах и казался Денису знакомым. В гудящей голове начали появляться смутные догадки.

— Вы кто блять такие?! Вы знаете на кого наехали?! Тарас, ты что-нибудь видишь? Прорывайся к выходу!

Тарас издал бессвязный рев и попер вперед, словно раненный бык. Раздался грохот падения многострадальных стеллажей, мелькнул луч фонарика и следом послышались два хлопка. Фонарик погас, а тело Тараса в грохотом врезалось в следующий ряд компьютерного хлама.

— А-а-а, суки! — заорал полуослепленный и полуоглушенный Том и начал палить из дробовика, явно наугад. Сразу же раздался звук падающей гранаты. Денис тут же перекатился, уткнувшись носом в пол, закрыл глаза и открыл рот. Следующая вспышка заставила дробовик замолчать.

— Хватит шмалять, вы же обещали побазарить и все! — истошно завопил Колян.

— Кто вы такие! Кто вы блять такие!? Я снесу башку Коляну прямо сейчас!

— Не стреляйте! — хрипел из темноты Колян.

— Бог смерти заберет всех! — снова раздался грубый голос, в котором теперь явственно слышалось совершенно неуместное веселье.

— Стой, Федор, — подал голос человек, лежащий рядом. — Мы же правда обещали. Давай, Том, бросай оружие, побазарим. Слышишь! Бросай оружие!

— Это слабоумный Федор и его отмороженный дружок Тимур, точно-в-глаз, — отчетливо прохрипел Колян в наступившей тишине.

Следом в проход вылетел дробовик.

— Давай, побазарим.

— Бог смерти разочарован.

Вся радость из голоса испарилась.

— Его разочарование будет недолгим, полудурок. Я давно добивался, чтоб вас двоих выдали, вы и раньше слишком много выпендривались. Но теперь и просить никого не надо, я подвешу за яйца и вас и весь ваш батальон.

— Пустая угроза, — просипел Денис. — Ты уже никого не подвесишь.

— Много же ты не знаешь, Дениска.

— Кидай ключи от наручников и планшет. Тимур, забери у него планшет.

— Что за планшет?

Том завозился в темноте и Денис не на шутку перепугался.

— Забери его быстрее, пока он не прочухался!

Слава богу, Тимур прекратил расспросы, он подскочил к крайнему ряду стеллажей и свалил один из оставшихся наружу. Следом метнулась еще одна тень. Раздались глухие удары и шипение Тома.

Зажглась мощная лампа, которая осветила разгромленную половину подвала. Тарас лежал животом на поваленном, залитом кровью стеллаже. Инерция его массивного туловища вытолкнула стеллаж вперед, а компьютерный хлам веером разбросала по проходу. В черепе у Тараса зияла огромная дыра. Вован лежал на спине ближе к выходу, нелепо подогнув ноги, с такой же дырой на месте глаза.

Лампа осветила и двоих нежданных спасителей Дениса, с которыми тот был хорошо знаком еще по поездкам в Сибирь. В роду у Тимура было немало таежных охотников, то ли якутов, то ли бурятов по национальности. От своих предков он унаследовал узкие глаза, низкую коренастую фигуру и непревзойденные охотничьи навыки. В маскировке, слежке и снайперской стрельбе ему не было равных. Он мог сутками лежать в снегу, поджидая зверя и всегда бил ему точно в глаз. Это был его фирменный стиль и предмет особой гордости над которым многие втихаря посмеивались. Но в открытую потешаться над Тимуром мало кто решался — при охоте на двуногую дичь он не был столь щепетилен. Когда Денис слышал про него последний раз, Тимура назначили командиром взвода в батальоне Заря, занимавшем сохранившийся в относительной целости городок Тавда под развалинами Тюмени.

Здоровяк Федор же, являл собой наглядный пример того, почему стоит дважды подумать, прежде чем поступать на службу к Восточному блоку. Вся левая половина черепа у него была заменена титановым протезом, как и левая рука и обе ноги ниже колена. Да и с головой, после бегства от местного "повелителя смерти" у него было не все ладно. Нет, он тоже здорово стрелял и еще лучше управлялся с техникой, мог разобраться без мануала почти с любой сложной хреновиной. Видимо металлические части тела роднили его со всяким железом. Но живым существам поладить с ним было непросто. При общении с людьми он руководствовался какими-то одному ему ведомыми принципами и мог, не говоря ни слова, покалечить или убить любого, на кого укажет внутренний "бог смерти". Да и в остальном особой адекватностью не отличался, мог залипнуть на пару часов, разглядывая красивые цветочки, или в разгар боя впасть в безудержное, почти не контролируемое веселье.

Оба были облачены в бронекостюмы с пассивным экзоскелетом и универсальные шлемы с уже поднятыми забралами. А в руках братья-сибиряки держали новенькие вампиры. У Федора за спиной болтался еще АК-85 с подствольником и комбинированным прицелом.

Тимур выложил на пол знакомый зеленый планшет в металлическом корпусе.

— Этот?

— Да, он самый.

Тимур зашел за спину Денису и снял с него наручники, а затем перекинул их Федору, чтобы тот заковал Тома. Денис с трудом поднялся, вытащил из кармана платок и попытался унять кровь из разбитого после падения носа. В ушах уже практически не звенело, видимо флешки были не особо мощными.

— Воды нет, попить?

— Держи. Зачем тебе планшет?

— Этот урод вколол мне ядовитых роботов, которые управляются с этого планшета. Надеюсь, что он не отправил какое-нибудь сообщение с нейрочипа, чтобы меня прикончил другой их урод.

— Надейся, надейся, Дениска.

— Он ничего не отправит. Мы же тоже не дураки, Федор захватил с собой глушилку, она автоматически сканирует диапазон, поэтому проблем быть не должно. Посмотри сигнал есть?

— Нет, вроде.

— Ну значит пока ты в безопасности.

— Очень ненадолго, роботы автоматом пустят яд через два часа, если не будет сигнала. Как вы здесь оказались?

— Так проездом. А ты что же, не рад нас видеть?

— Я никогда в жизни не был так рад кого-то видеть. Но все-таки, почему вы приехали?

— Разузнать, как дела у старого друга. Сначала Колян сделал от твоего имени сумасшедший заказ на гору оружия, а потом эти упыри написали комбату и резко все отменили. Вот я и решил проверить, что за дела, благо мы были недалеко. А Колян есть Колян, от него не так сложно добиться сотрудничества, особенно Федору.

— Тебя что, твой полудурок долго бил по башке. Это, серьезно, твоя личная инициатива? — снова заворчал Том.

— Не совсем, конечно. Комбат просил передать, что мы хотим пересмотреть условия сотрудничества.

— Мы их будем пересматривать с новым комбатом в сторону ухудшения. Если ты, конечно, не врешь и вы не сами это придумали. Хотя, впрочем, если комбат не может контролировать своих людей, нахрен он нам такой нужен.

Тимур подошел почти вплотную к скрюченному на полу Тому и присел, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Я так и знал. Я все передам. Знаешь, мне надоело видеть как мои братья гибнут и ползают на карачках перед упырями вроде тебя. А Денис тоже мой брат. Мы вместе ходили по пустошам, вместе ездили к этому "повелителю смерти" из Восточного блока. В их подземельях было очень страшно. Но разве ты, Дэн, испугался? Нет, ты не испугался, и я тоже не шелудивый пес, который боится любого, кто громко лает и корчит страшные рожи. Да может я не так грозен и у меня нет коллекции отрезанных ушей. Я просто ставлю зарубки на своей винтовке, и видит бог, немало грозных и опасных я отправил в страну вечной охоты. Я знаю, любого зверя можно выследить и убить, надо лишь найти подход. А кто ленится и не хочет стараться, сам выбирает свою участь.

— Давай чеши языком, вы все много болтаете, и все рассказываете про себя небылицы. Но перед тем как сдохнуть, поете одинаково.

— Ладно, Федя, кончай с ним, пора отчаливать.

— Подожди!

Денис подскочил к Федору и отвел в сторону ствол винтовки.

— Как отключить нанороботов?!

— Это квест, Дениска, попробуй его пройти.

— Он не скажет, Дэн, — покачал головой Тимур. — Ломать его без толку, только время терять.

— Бог смерти пришел за тобой.

— Твоего бога смерти я видел много раз.

Том не демонстрировал ни капли страха или растерянности, смотря в дуло нацеленной винтовки.

Федор нажал на спуск и мозги Тома украсили стену подвала.

— Долбаные отморозки! Больше никогда не буду иметь с вами дела, — надтреснутым фальцетом заголосил Колян. — Вытащите меня отсюда, наконец.

— Барыге больше не с кем иметь дело, он теперь враг упырей, — ни мало не смутившись сообщил Федор.

Он вставил в дыру длинный ключ, раздался щелчок, после которого Колян выдернул руку и торопливо отполз в сторону от трупа, а затем принялся растирать пострадавшую конечность.

— У меня кровь из ушей идет? Меня контузило похоже! Есть хотя бы ватка или бинтик?

— Все у тебя нормально с ушами, успокойся. — проворчал Тимур.

— Как ты считаешь, это красиво? — спросил Федор, присев рядом с Коляном.

— Что? Мозги на стене?

— Ты считаешь это отвратительно? — со странной рассеянной интонацией уточнил Федор.

Колян побледнел еще сильнее.

— Э-э-э… нет, красиво, конечно…

— Ты, правда видишь ее или врешь мне?

— Федор, оставь, никто кроме тебя не видит красоту смерти, — пришел на помощь Тимур.

— Нет, я тоже не вижу. Я очень стараюсь, но мне не хватает веры.

Федор еще некоторое время разглядывал труп, то отдаляясь, то придвинувшись почти вплотную. Он даже пытался принюхиваться.

— Ну что дальше? — спросил Денис. — У вас был какой-нибудь план?

— План был простой: узнать что у тебя случилось. А теперь еще проще: едем домой и готовимся к войне.

— Вы же прекрасно знаете, что вам не победить! — снова запричитал Колян. — Предыдущие попытки ничему не научили?

— Ситуация изменилась, теперь борьба пойдет на равных. Давай собирайся, тебя мы тоже заберем. Здесь ты уже ходячий мертвец. Федор, помоги ему собраться.

— Не надо мне помогать! Я сам соберусь.

Колян сразу засуетился и забегал вокруг полок с любимым барахлом.

— Сам ты будешь полчаса копаться. Давай шевелись, бог смерти не любит ждать, — усмехнулся Тимур.

— Зря вы его сразу прикончили, — вступил в разговор Денис. — Если планшет запаролен мне конец. Колян, где ключи от твоей хибары.

— Зачем тебе?

Титановая рука Федора схватила Коляна за одежду, прекратив его бестолковую беготню.

— Ключи и две минуты, только самое важное.

К счастью для Дениса планшет разблокировался по отпечатку пальца, мертвая рука Тома решила проблему. Получив ключи, он обратился к Тимуру.

— Где глушилка? Мне надо сгонять до экранированной комнаты, попробую добавить себе несколько часов жизни.

— Я с тобой. Федор, заканчивайте и идите к тачке.

Тимур стащил часть стены, которая сразу потускнела и превратилась в хамелеоновую плащ-палатку. Из открывшейся ниши он забрал довольно массивное электронное устройство со множеством штыревых антенн.

— Ты думаешь планшет сработает напрямую без базовой станции? — спросил он, когда они закрылись в экранированной комнате. — Я выключаю глушилку.

— Сейчас проверим, выключай — ответил Денис, слегка дрожащими руками копаясь в настройках планшета.

Просыпающиеся безумные голоса в голове почти сразу затихли, видимо это означало, что планшет работал и напрямую. Покопавшись в настройках Денис обнаружил режимы функционирования нанороботов. Он очень боялся, что потребуется вводить еще какой-нибудь пароль для подтверждения операций. Но вроде обошлось. Единственная отображаемая зеленая точка стала серой, после того, как нанороботы были переведены в спящий режим.

— Тимур, можно я потаскаю эту хреновину? Я теперь без нее, как диабетик без инсулина.

— Учти, диабетик, аккумулятора хватит еще часов на десять. Потом нужна нормальная розетка, та что в тачке не прокатит. Все, погнали.

— Подожди, мне надо сделать пару звонков с Коляновского ноута.

— Даже пару? Нет времени.

— Думаешь боевиков так быстро хватятся?

— Думаю, уже хватились. Более того они могут и сами заявится по наши души.

— В смысле, кто сами? Том же лежит в подвале с простреленной башкой.

— По дороге все объясню.

— Куда мы поедем?

— Сначала до Нижнего. Там у нас есть опорник и медцентр.

— И что ваши врачи сделают? Том сказал, что яд уникален.

— Слушай, Дэн, наши парни уже попадались на такой крючок. Это обычный ФОВ, никто не будет каждый раз синтезировать какой-то особый яд. В Нижнем есть наш, хороший спец, который сделает полное переливание крови. Он справится.

— Переливание поможет? Ваши парни, которые попадались, живы?

— По-разному, но тогда мы понятия не имели о таких фокусах.

— Все равно, слишком опасно. Да и дальше, что я буду делать?

— Ты дашь присягу батальону и будешь сражаться наравне с остальными. Такова судьба солдата.

— У меня есть другой вариант, Тимур. Помоги мне, ты же сказал, что ты мой брат. Помоги, и если я останусь жив, то помогу тебе выиграть войну с Арумовым.

— Смелое обещание, ты ведь даже ничего про него не знаешь.

— Я буду гораздо полезнее, чем сейчас, поверь.

— И какой у тебя план?

— Надо забрать у Арумова один контейнер с биологическим оружием.

— Биологическое оружие ничего принципиально не решит, а ты можешь погибнуть от яда. В пустошах тебя многие уважают и мне понадобится любой голос, который поддержит мою версию этого замеса.

— Твою версию?

Денис с подозрением уставился в хитрые глаза Тимура.

— Да, мою версию. Не будь дураком, Дэн, мы не сможем просто заявиться на совет командиров и объявить, что перебили упырей Арумова без суда и следствия.

— Извини, конечно, но тогда Коляна надо собирать в последний путь, а не тащить с нами. Он слишком неустойчивый товарищ.

— Я передам его в надежные руки по дороге, не беспокойся. Он ценный источник информации.

— Ладно, все равно, помоги мне найти контейнер. Он решит и проблему с ядом и множество других.

— Каким образом?

— Тимур, пожалуйста, это сложно объяснить да и некогда.

— Ну хорошо, где этот контейнер?

— Сейчас попробую узнать.

— Учти, чем дольше мы будем таскаться по Москве, тем скорее нас найдут. Я соглашусь на это только при условии, что на совете командиров ты скажешь все, что я попрошу.

— А что именно я должен буду сказать?

— Извини, сейчас некогда объяснять. Ты скажешь все, что я попрошу.

Денис долгих пять секунд буравил собеседника взглядом. Но в лукавых раскосых глазах Тимура читалось лишь участливое ожидание.

— Надеюсь я об этом не пожалею.

— Я уверен ты сдержишь слово. Звони.

Сначала Денис попытался поговорить с Семеном, но тот не отвечал. Пришлось оставить ему сообщение с кратким описанием ситуации, без упоминания конкретных имен "освободителей" и просьбой разузнать, есть ли переполох в доме Арумова. Зато Лапин, несмотря на поздний час, ответил сразу.

— Здорово, шеф, это Денис Кайсанов. Ты говорил, тебе нужна помощь с утилизацией какого-то контейнера?

— О, Дэн, — это ты, круто. Я три часа пытаюсь до тебя дозвониться. Слушай, извини, что так получилось с начальством. Надеюсь все в порядке?

— Все нормально.

— Дэн, ты не мог бы еще раз меня выручить? Тут с этим контейнером вообще беда, никак не можем с ним разобраться.

Судя по заискивающему тону, Лапин пытался в очередной раз прикрыть свою жопу с чужой помощью.

— А что так?

— Да просто нужна виза какого-нибудь представителя от ИНКИСа. Поздно уже совсем, никто не соглашается, а начальство требует сегодня закончить. Ты не мог бы подскочить в Балашиху, ты же не очень далеко живешь…

— Что в контейнере?

— Да, ничего особенного… Какие-то отходы от экспериментов, мусор всякий… биологический. Это все дело надо уничтожить.

— А в чем проблема-то уничтожить?

— Нужно присутствие еще одного представителя. Ты сможешь приехать, или нет?

— Там только мусор? Или может быть какие-то опасные бактерии, вирусы?

— Какие вирусы, с чего ты взял? Там ничего опасного, — сразу забеспокоился Лапин. — Просто мусор.

"Эй, Соня Даймон, ты еще не свалила из моей головы"?

Валькирия тут же материализовалась и уселась на стол, развязно выставив вперед ноги в сапожках.

"Даже не надейся, я не глюк и не бред сумасшедшего".

"Любой глюк утверждал бы тоже самое. Что думаешь насчет Лапина"?

"Решай сам. Пока мы не окажемся рядом с гнездом, ничего сказать нельзя".

— Хорошо, я приеду минут через сорок.

— Здорово, ты меня очень выручишь, правда, — облегченно зачастил Лапин. — Это в Балашихе рядом с платформой Горенки, новый утилизационный завод. Я скажу, чтобы пропуск оформили.

Денис подумал, что хорошо бы еще как-то Максу сообщить насчет конфуза с запиской. Но опять же, грозная тень телекомовской СБ не очень располагала к откровенным ночным разговорам, и Денис решил, что если с роем что-то выгорит, он просто сразу поедет в Королев и опередит Арумова, а если не выгорит, то и хрен с ним: пусть Макс сам разбирается со своими проблемами. Перед поездкой Денис заскочил в подвал, прихватил дробовик и один из пистолетов, а потом забрал свои вещи из машины боевиков. На улице было темно и тихо. Не выли сирены полиции, не топтали разбитый асфальт сапоги подчиненных Арумова. Если звуки бойни и долетели до кого-то из окрестных жильцов, сообщать куда следует они явно не спешили.

Старый уазик, припаркованный в соседнем дворе, сорвался с места, едва они залезли внутрь. Несмотря на помятый и замызганный внешний вид, гибридный газотурбинный движок работал почти бесшумно. Громче ныл Колян по поводу их долгого отсутствия и перспектив угодить прямиком в лапы эскадрона смерти, который уже точно выехал по их души, особенно, если они будут еще полночи шарахаться по долбаной Балашихе.

— Колян, да заглохни уже, — раздраженно попросил Денис. — Надо было не трепаться про мой заказ, сидел бы сейчас спокойно, свой хабар перебирал. Тимур, ты обещал рассказать что не так с боевиками Арумова.

— Ты, видимо, совсем не в курсе дел, да?

— Ну, после того, как нашу с Яном лавочку прикрыли я выбыл из игры. Слышал, конечно, что Сибирские батальоны теперь работают с людьми Арумова примерно по той же схеме.

— Работают. Только перед этим случилась небольшая войнушка. У нас ведь были и собственные каналы и в Европу, и еще кое-куда. И делиться с какими-то пришлыми мудаками никто не собирался. Понятно, что большинство комбатов, тоже — трусливые говнюки, чуть подгорит, они готовы под любого лечь. Но эти упыри начали такие фокусы откалывать, когда замес начался, что мама не горюй. Даже Восточный блок их побаивается. Нанороботы — это что, самый главный фокус знаешь в чем?

— В чем? Они воскресают из мертвых? Бред какой-то.

— Представь себе. Факт в том, что их нельзя убить. Завалишь всю банду, а они через недельку опять заявляются.

— Сказки какие-то рассказываешь. Не бывает таких систем, даже у марсиан. Говорят, что у сильно продвинутых боевых киборгов есть там всякие насосы, аэраторы, которые могут сохранить мозг в течение пары часов. Ну, типа стреляйте только в голову, сжигайте тела на крайняк.

— Отрезали головы, сжигали в крематории, чего только не пробовали. Этого Тома убивали раза три, весьма изощренными способами. Все равно, он появляется снова. Причем этот упырь помнит все, что происходило до самого момента смерти. Столько хороших людей на этом погорело. И хуже того, мы даже не смогли найти логово из которого они вылезают. Они словно телепортируются прямиком из адского пекла.

— Тимур, ты меня не разводишь часом?

— Мне не веришь, у Феди спроси, они не даст соврать.

— Упыри не умирают. — подтвердил Федор. — Это против всех законов, мой долг — вернуть смерти то, что принадлежит ей.

— Может они роботы какие-нибудь?

— Может. Очень хитрые роботы, которых никак не отличишь от людей. Которых можно сжечь в наглухо экранированном подземелье, а пепел развеять по ветру, и все равно, он потом придет и покажет пальцем на того, кто это сделал. Колян тоже подтвердит.

— Я-то никого не убивал! — возмутился Колян. — Но слухи, конечно, стремные гуляют.

— Короче, комбаты забили, проще принять их условия.

— И что же изменилось? Неужели, это только потому, что я твой брат? И ты решил по-братски меня выручить.

— Когда был заключен договор между Арумовым и советом командиров, на твой счет был отдельный пунктик. Комбат Зари и комбат Харзы настояли, чтобы лично тебя оставили в покое и даже хотели, чтобы ты остался в бизнесе в качестве смотрящего от нас. Арумов, конечно, послал их, вместе с их жалкими потугами за чем-то там смотреть, но тебя обещал оставить в покое. В принципе, он прямо нарушил договор.

— И комбаты решили из-за этого развязать войну? Кто-нибудь из них одобрил эту спасательную операцию?

— Сказали съездить и разобраться с проблемой. Тут как обычно, если выпадет говенная карта, то спишут все на самодеятельность и отправят нас в расход. Но, в батальонах очень много недовольных и это может стать последней каплей.

— Надеешься, что армия проголосует за войну? Попытка оседлать настроение армии не всегда лучший способ что-то решить. Тебе дадут только одну попытку.

— Не надо меня учить, я сам видел как это бывает. Но я уверен, что в Сибири еще остались парни с яйцами, которые помнят, что мы никогда не сдаемся. Должен быть способ убивать упырей.

— И ты его знаешь?

— Я много чего знаю, друг мой, Денис, — неопределенно ответил Тимур и замолчал.

Недавно построенный белый корпус утилизационного завода скрывался в глубине запущенного лесопарка у железной дороги. Правда, легкий трупный смрад и дымок из труб здорово демаскировали его положение.

"Прекрасное место для роя, — прокомментировала обстановку Соня Даймон. — Туши животных отлично подойдут для вызревания гнезд".

"Да, местечко что надо".

Уазик с выключенными фарами аккуратно подкатился к повороту, с которого открывался вид на освещенные решетчатые ворота.

— Так, один старый пердун в будочке, — прокомментировал Федор, разглядывая диспозицию через комбинированный прицел. — Подойдем тихонько, я его вырублю. Или полезем через забор, но там сигналка может быть?

— Не надо никуда лезть, — ответил Денис. — Я просто войду на меня должен быть пропуск.

— С глушилкой в рюкзаке? — спросил Тимур. — А если заставит показать что внутри?

— Скажу, что оборудование для работы. Не будет он докапываться, не стратегический объект же.

— Один пойдешь?

— Да, сначала посмотрю, что там мой пухлый начальничек привез. Если это левая хрень, то сразу валю и гоним в Нижний. А если то, что надо, надеюсь ваша помощь и не потребуется.

— Ну смотри сам. Возьми рацию на всякий случай, она в УКВ-диапазоне, глушилка ее не давит.

Тимур, кроме рации, достал еще серый просторный плащ-накидку и балаклаву из металлизированной ткани со встроенными в прозрачные участки индикаторами и протянул комплект Коляну.

— Это еще зачем? — возмутился Колян. — Не надо на меня всякие ошейники вешать, я тебе не собака.

— Давай, не ерепенься, они всего лишь блокируют беспроводной интерфейс чипа. Никаких нехороших сюрпризов там нету.

— Кому я буду звонить по-твоему, людям Арумова что ли?

— Мало ли с кем ты еще дружишь. Нам ни перед кем светиться нельзя — приказ командования, извини.

Колян, продолжая ворчать, натянул плащ и балаклаву и с обиженным видом отвернулся к окну.

Денис собрал рюкзак, проверил патрон в стволе и сунул пистолет за ремень. Выйдя из машины, он некоторое время топтался в нерешительности, разглядывая ярко освещенный пятачок перед воротами. "Ну что ж, я либо найду там рой и стану последней надеждой Империи, либо, что более вероятно, найду контейнер с дохлыми лабораторными мышами и сам сдохну от яда. Одно утешение: можно порешить гада Лапина напоследок".

— Через сколько тебя ждать?

Тимур тоже вылез из тачки и закурил, по привычке прикрывая огонек ладонью.

— Минут через двацать-тридцать, думаю.

— Долго, ну ладно… Давай, не тупи, либо иди уже, либо поехали.

— Иду, дай сигарету.

На проходной проблем не возникло. Туда сразу подскочил Антон Новиков и нетерпеливо потащил Дениса внутрь.

— И ты здесь? — удивился Денис. — А ты разве не можешь расписаться в документах?

— Там не просто расписаться, — уклончиво ответил Антон. — Без тебя никак короче, пойдем быстрее, заждались уже все.

— Кто все?

Ко входу в здание, они прошли вдоль высокой стены, из-за которой доносилось устойчивое амбре разложения. Завод работал в полуавтоматическом режиме, людей по дороге им не встретилось. Только иногда шуровали вилочные погрузчики. Антон вытащил откуда-то респиратор, естественно, забыв предложить подобный девайс товарищу. Внутри, здание цеха тоже делилось напополам стеной с гермоворотами. Видимо, трупы животных и прочая дрянь оставались в другой половине, а в этой было относительно чисто. Антон, лавируя между работающими дробилками, баками и транспортировочными лентами привел их в дальний угол цеха у разделительной стены. Денис удивился еще больше, обнаружив там целую толпу представителей ИНКИСа: близнецов Кида и Дика, самого Лапина и хмурого, лысого типа из снабжения по имени Олег. Немного в стороне, скрестив руки на груди, стоял высокий худой дядька в защитном комбинезоне, с седыми волосами и независимым, слегка надменным выражением лица. Его представили как Пал Палыча — инженера завода. У стены, привалившись к ней, расположился неприметный мужичок в таком же комбезе и сдвинутой на лоб маске-респираторе. У мужичка был красный пропитой нос и отсутствующее выражение лица, типичное для работяги, вокруг которого собралась толпа начальников, битый час решающих, что ему работяге надо сделать.

Вся эта толпа начальствующих субъектов ходила кругами вокруг контейнера, примерно метровой высоты, который был весь обклеен весьма грозными знаками биологической опасности.

Денис с трудом подавил приступ подступающей к горлу ярости и, натянув на рожу максимально радостную и неестественную улыбку, поинтересовался:

— Где расписаться?

— Тут, Дэн, такое дело… Надо завизировать наши документы, но просто это должен сделать человек, который лично контролировал процесс… В принципе, ничего такого, просто помочь вот товарищу с завода…

— Так, давайте без лишних разговоров. — Пал Палыч решительно отстранил бубнящего Лапина и подозвал скучающего Михалыча. — Идите с нашим сотрудником, он вам выдаст комбинезон. И пожалуйста, очень прошу, побыстрее, совсем не хочется торчать здесь всю ночь, знаете ли.

— А что надо сделать-то?

— Как что? Как что! Вы чем там в своем ИНКИСе занимаетесь! — седой инженер едва не сорвался на крик. — Надо вскрыть уже долбаный контейнер в гермозоне, стерилизовать внутреннюю упаковку и потом сжечь содержимое.

— Точно вскрыть? Там же биологическое оружие, — с самым невинным видом поинтересовался Денис.

И секунд десять наслаждался видом того, как постепенно вытягивается от удивления лицо Пал Палыча, как он начинает хватать ртом воздух, выпучивает глаза, багровеет и наконец исторгает нечленораздельную ругань в направлении перепуганного Лапина. Тут же в перепалку влез Антон, пытаясь доказать, что там простые биологические отходы и, делая неприличные жесты в адрес Дениса, сигнализирующие о том, что тот не проспался еще после вчерашнего. Заняв таким образом важным делом всю компанию, Денис обратился к своему внутреннему демону.

"Это нужный контейнер"?

"Не знаю, внешняя упаковка выглядит странно. Попробуй осмотреть его со всех сторон".

Соня неотступно следовала за Денисом во время обхода.

"Осмотрел, что дальше"?

"На нем должна быть специальная гравировка, типа заводского номера. Все эти номера есть у меня в памяти".

"Нет тут никаких номеров. И вообще он выглядит слишком новым для изделия имперского производства".

"Попробуй пощупать его, вдруг гравировку затерли".

"Делать больше нечего, щупать контейнер с биологическими отходами. Меня совсем за идиота примут".

Денис осторожно провел рукой вдоль почти неразличимого стыка крышки с корпусом и дернулся как от удара током.

"Это что такое было? Статика"?

"Нет — это он! — возбужденно воскликнула Соня Даймон. — Смотри внимательнее".

Денис посмотрел на то место, по которому только что провел рукой и увидел мерцающую желтую линию, похожую на тонкое щупальце, уходящее под крышку.

"Сигнальная система роя, кто-то пытался вскрыть гнезда, кто-то не имеющий допуска".

"Арумов? И потом засунул гнезда в другую упаковку и решил уничтожить".

"Возможно".

"И почему же он еще жив? Как же жуткий рой так облажался, а"?

"Это не абсолютное оружие, как и любое другое. Надо предполагать худшее, что он знает о возможностях роя и понимает как от него защищаться".

"Ага, или он просто воскрес, если верить Тимуру. Ты, кстати, не в курсе насчет воскрешений? Это тоже невостребованное широкими массами имперское изобретение"?

"Не в курсе".

"Твой любимый ответ. Вскрываем упаковку"?

"Конечно".

"Надеюсь этот рой разберется, что мы свои. У меня-то нет лишних жизней в запасе".

"Он уже разобрался, если ты не понял. Коснись еще раз".

Денис недоверчиво дотронулся до металлического бока, рефлекторно стараясь держаться подальше от желтого щупальца, но оно само бросилось навстречу его руке.

Пробирающий до костей зимний ветер швырнул в лицо горсть ледяных иголок, швырнул и схлынул, оставив лишь голос и армию, выстроенную на огромном аэродроме. Голос, громовой, взывающий и гневный катился между неподвижными рядами призраков в броне, ветер гнал снежные самумы по бесконечному бетонному полю и полоскал в пронзительно синем небе высоко поднятое знамя Империи.

"Вы — солдаты империи, призраки тех, кто пал в тысячелетней войне. Те, кто остался лежать в бурьянах дикого поля и в белоснежных полях под Москвой, кто спустился на дно океанов, кто похоронен в склепе космических станций. Услышьте их голоса! Души солдат, павших за Империю, принадлежат ей навечно. И ваши души принадлежат ей, и ваши имена будут вечно вселять трепет в сердца ее врагов. Плачьте и рыдайте отступники и враги Империи, ибо скоро родится он — великий дух мщения, бич и кара божья всех рас и народов. Он видит тысячью глаз, от него не скрыться в глубине пещер и на вершинах гор. Пепел и руины оставит он от ваших городов, кости ваши будут хрустеть под сапогами его армии. Дети ваши и внуки ваши, и все потомки ваши родятся и умрут в страхе перед роем! А Империя будет жить тысячи лет и процветать. Слава великой империи!"

— Эй, паря, не стоит его лапать, ты же сам сказал.

Прошедший сквозь Соню Михалыч коснулся плеча Дениса. Денис отдернул руку, ошалело мотая головой, и наваждение схлынуло.

— А, да я перепутал с другим контейнером.

— Что? — успевший немного остыть Пал Палыч мгновенно развернулся к ним. — Вы чего мне мозги компостируйте! Короче, либо ты сейчас же идешь и одеваешь комбез, либо освобождайте помещение! Меня это уже конкретно задолбало. Со связью еще что-то случилось, меня дома убьют вообще.

— Да, говорю, нет там ничего опасного, — снова влез Антон. — Вечно он все путает, последнее время так совсем… Бухать надо меньше.

— А чего же ты сам не пошел в гермозону? — недоверчиво осведомился Пал Палыч. — Не торчали бы тут три часа.

— Ну я не могу, мне же по должности не положено.

— Палыч, раз такое дело, хорошо бы премию того… повысить немножко.

Михалыч с некоторым запозданием сориентировался в ситуации и решил обернуть ее в свое пользу.

— Вон к ИНКИСу обращайся, они платят за этот балаган.

Лапин испустил тяжелый вздох и протянул Михалычу карточку с еврокоинами, а потом еще одну, видя, что тот не отстает.

— А мне премию? — по простецки обратился к начальнику Денис.

Лапин сделал извиняющий жест в сторону Пал Палыча и пробубнил что-то вроде: "Прощу прощения, еще буквально минуточку", и проникновенным тоном зашептал Денису:

— Дэн, такой бардак вообще творится, на тебя последняя надежда. Видишь все, как бы помягче выразиться…

— Зассали вскрывать контейнер?

— Да, ты всегда называл вещи своими именами, — нервно захихикал Лапин. — Вот нельзя ни на кого положиться, только на тебя, честное слово. Новиков этот, чуть что, сразу сливается. Я бы давно его уволил и тебя назначил, но Арумов не разрешает. Вот, как на духу говорю, тебя я, Дэн, уважаю, ты ничего не боишься. Да тут и боятся по правде нечего, все эти слухи про какое-то биологическое оружие, но смешно, право слово.

— А знаки тогда зачем наклеены?

— Откуда я знаю, их люди Арумова зачем-то наклеили. Они же не разбираются, вот и налепили. А мне теперь, что с этим делать?

— Утилизировать официально на каком-нибудь военном заводе.

— Да какие военные, — замахал руками Лапин. — Там только согласовывать два месяца будешь. Делов-то на пять минут, только помочь этому Михалычу крышку снять, а дальше он сам. У них, видите ли, целиком этот контейнер в автоклав нельзя. Там все биоматериалы еще во внутренней упаковке, так, что даже теоретически ничего случится не может. Дэн, пожалуйста, я тебе повышение выбью, клянусь. У меня отпуск горит, билеты на завтра куплены.

— А в отпуск-то куда собираешься?

— Так, на Мальдивы на недельку, а потом на дачу, конечно, рыбалочка, банька…

Лапин мечтательно закатил глаза.

— Ну тогда, конечно, давай разберусь с этим долбаным контейнером.

— Серьезно, ты поможешь?!

Лапин даже не скрывал своего облегчения. У него явно было припасено еще немало пустыхобещаний для идиота, который согласится неофициально, среди ночи вскрывать контейнер с сомнительными биологическими отходами.

— Дэн, ты такой молодец, так меня выручаешь, уже не первый раз.

— Да без проблем, отпуск это же святое.

К натягивающему комбез Денису подвалил зевающий во весь рот Антон и покровительственно похлопал его по плечу.

— Ты ваще герой, Дэн. Мы все мысленно с тобой. Валер, можно я домой уже поеду, чего здесь торчать?

— Езжай конечно, — махнул рукой Лапин.

"Задержи его! — мгновенно всполошилась Соня Даймон. — Отсюда никто не должен уйти, пока ты не выпустишь рой".

"А то я не догадался", — огрызнулся Денис.

— Погоди, Антон, ты что, уже уезжаешь? Без твоей моральной поддержки я не справлюсь.

— Да брось, вон Кид с Диком тебя поддержат. А я усну сейчас…

Антон снова раскрыл рот так, что едва не вывихнул челюсть.

— Шеф, что за дела? Либо мы все вместе здесь, до победного конца, либо я не вписываюсь.

Лапин обреченно вздохнул и принялся неохотно препираться с Антоном.

"Надо что-то делать"! — снова запаниковала Соня Даймон.

— Где у вас туалет?

Пал Палыч неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

— Конечно, сам найду.

Отойдя за пределы прямой видимости, Денис вытащил из рюкзака рацию.

— Тимур, прием.

— Прием! Что у тебя?

— Все отлично, только одна просьба есть. Если увидишь как выезжает черная бэха, седан, номер 140 задержи ее. Это коллега мой, хочет свалить раньше времени.

— Как я тебе его задержу?

— Дорогу перегороди, аварийку включи.

— Дэн, а если он ментов вызовет? Ты глушилку забрал, а у новых чипов это раз плюнуть, достаточно пальцы как-нибудь хитро сложить и все: сушите сухари.

— Тимур, задержите его как угодно.

— Хорошо, если что, это на твоей совести.

— На моей. Отбой.

Когда Денис вернулся, контейнер уже погрузили на рохлю, а Михалыч поворачивал ручку, запирающую дверь в гермозону.

— С рюкзаком нельзя!

Пал Палыч ринулся наперерез Денису.

— У меня там ценные вещи.

— Никто их не тронет, пусть здесь полежит. Да нельзя с рюкзаком, что непонятного! Его потом тоже стерилизовать придется.

— Это мои проблемы.

— Это не твои проблемы! Короче, с рюкзаком ты не войдешь.

— Ладно, только здесь у двери его положи.

— Никто его не тронет. Ну мешать же будет, все пускай здесь лежит.

Войдя, Денис обнаружил шлюз, у которого внутренняя дверь съезжала вбок по нажатию кнопки.

"Слышь, Соня, не нравится мне это. Наверняка там есть камеры, как бы этот Пал Палыч тупо нас не запер".

"Есть другие варианты"?

"Конечно, достать ствол и вскрыть контейнер снаружи".

"Слишком много людей, ты не сможешь их контролировать. А с лишними трупами у нас будут проблемы".

Денис нехотя ступил на гладкий плотный линолеум, выстилающий гермозону, размером примерно десять на десять метров. Стены был обшиты белым пластиком без швов, а в правой стене располагалась дверь в еще один шлюз. В помещении располагались три автоклава, газовая печь, несколько шкафов с инструментами.

— Михалыч, а что гермозону можно снаружи заблокировать?

— Ну, если ручку держать, то можно. А зачем? — раздался приглушенный из-за респиратора голос Михалыча.

— Ну вдруг, что случится. Не хотелось бы, чтоб нас заперли здесь с какой-нибудь дрянью.

— Ты чего, паря, никто не будет нас запирать. Кина пересмотрел? Вон пульт, если вдруг какая авария, включаешь вытяжку на полную мощность и топаешь к шлюзу. Сбоку, там кнопочка — включает душ из дезраствора.

— А камеры есть?

— Есть, только никто на них не смотрит обычно. Да не боись, не заразимся. Маску хорошо затянул?

Михалыч подкатил контейнер почти вплотную к автоклаву, разбросал вокруг толстые салфетки и принялся поливать их какой-то жидкостью из канистры.

— Дезраствором все залью, на всякий пожарный, — пояснил он. — А то, правда, мало ли что.

Затем он повернул клапан на контейнере и наружный воздух с шипением устремился внутрь. Когда шипение затихло, Денис увидел, как со всех сторон из-под крышки полезли желтые щупальца.

Михалыч протянул гаечный ключ.

— Давай будем крышку снимать, откручивай со своей стороны.

Крышку пришлось поддевать отвертками, чтобы разодрать уплотнительное кольцо, которое схватилось с металлом намертво. Сама железяка весила, по ощущениям, килограмм двадцать-тридцать, и, при желании, ее вполне можно было тягать и одному. "Наверное, Михалычу просто страшно возиться в одиночку", — подумал Денис. Внутри контейнер был набит кусками адсорбента. Михалыч принялся его аккуратно вытягивать и складывать в печь, не забывая иногда поливать из канистры. Щупальцам дезраствор явно не нравился, они дергались, но признаков угасания не демонстрировали, наоборот перед внутренним взором Дениса они становились все ярче и многочисленнее. Их куски, как бахрома, повисали на костюме Михалыча и разносились по всему помещению. Через пару минут показались и сами гнезда — несколько зеленых цилиндров, размером примерно с литровую бутылку, плотно вставленных в держатели контейнера. Денис насчитал пятнадцать штук, они выглядели довольно старыми, кое-где на них краска облупилась, обнажая серебристый металл. Два гнезда были плотно оплетены целым клубком желтых нитей.

— М-да, паря, сколько же лет этим отходам?

— Понятия не имею.

Михалыч какое-то время недоверчиво рассматривал зеленые тубы. Но делать было нечего, он вытащил из шкафа еще одни толстые резиновые перчатки, не скупясь полил их дезраствором и переложил первую тубу в автоклав.

"Так, теперь слушай внимательно, — начала распоряжаться Соня. — Когда он отвернется, хватаешь гнездо, срываешь защелки, быстро откручиваешь крышку и вываливаешь споры на пол".

"Не слишком много действий за те три секунды, пока он отвернулся"?

"И потом срываешь с него маску".

"А что, без этого великий рой не справится с жалким Михалычем"?

"Рою потребуется пара минут, чтобы прогрызть защиту. Лучше сорвать маску, а еще лучше, чтобы он вдохнул, тогда эффект будет мгновенный. Потом, надо как можно быстрее открыть гермозону и все — дело в шляпе".

"Дверь внутреннего шлюза автоматическая".

"Заблокируй ее чем-нибудь".

Михалыч нагнулся над контейнером за четвертым цилиндром.

"Чего ты ждешь?! Пока он не запустит автоклав"?

"Может лучше так и сделать, чем травить людей неведомой имперской дрянью".

"Ты сам умрешь от яда".

"Все когда-нибудь умрут. Рой точно сможет уничтожить нанороботов"?

"Точно. Ты мне не веришь"?

"Верю конечно. Откуда Арумов знает о рое? Кто он такой"?

Михалыч перетаскал уже больше половины гнезд и наклонился за следующим.

"Ты сейчас хочешь это обсудить"?!

"По-моему самое время. Так кто такой Арумов, кто такой Макс? Почему слова Тома меня активировали? Это же не из-за угрозы убийства".

"Выпусти рой"!

Соня Даймон заорала так, что у Дениса заложило уши. Он покачнулся и схватился за край контейнера. Во рту снова появился привкус крови.

— Эй, паря, ты чего? Тебе плохо?

Михалыч как ошпаренный отскочил от контейнера.

— Да, все нормально, перебрал вчера слегка. Спать лег только утром. Серьезно, это не зараза, ты же таскал эти гнезда.

— Что таскал? — недоуменно переспросил Михалыч.

"Открывай, или будет поздно".

"Какая же ты сука, Соня Даймон"!

Денис схватил одно из гнезд и попытался вытащить его из держателя. Оно сидело крепко. Денис рванул сильнее и с громким скрежетом немного сдвинул контейнер с рохли. Тогда он схватился за следующую колбу. Михалыч застыл как парализованный, наблюдая за этой сценой. На его лице был написан дикий, первобытный ужас. Защелки отлетели легко, а вот крышка шла очень плохо. Денис сделал пол-оборота и почувствовал, что сейчас лопнет от натуги. Михалыч наконец перезагрузился и что было мочи рванул к шлюзу. Повалить его удалось уже в дверях. Михалыч барахтался отчаянно, а когда почувствовал, что с него пытаются стянуть маску, завопил в голос.

— Паря, ты чего!! Ты озверел совсем?! Прекрати! Пусти-и-и!

Денис в отчаянии ударил его колбой по затылку, а потом еще раз, пока Михалыч не притих. Тут же, сбоку его ударила пытавшаяся закрыться дверь. Он прополз вперед и наконец смог сорвать крышку. Из колбы посыпались небольшие шарики, которые от падения на пол лопались и выпускали облачка желтых точек.

"Сними с него маску и сам тоже снимай".

"А мне-то зачем"?

"Идиот! Ты хочешь управлять роем, или нет"?

Михалыч застонал и попытался встать на четвереньки, но подъехавшая дверь пресекла эту слабую попытку, снова повалив его на пол. Но в маску он вцепился с отчаянием обреченного, пришлось лупить его металлом по пальцам. Некоторое время он еще пытался не дышать, комично краснея и надувая щеки. Но, после мощного пинка в живот, вдохнул и тут же затих.

"Что с ним"?

"Он будет под контролем через несколько секунд. Открывай внешнюю дверь".

Как только Денис схватился за ручку и начал поворачивать, включилась сирена. Сзади послышался нарастающий шум вентиляции.

"Надо было все-таки закрыть внутреннюю дверь".

"Крути ручку давай"!

Кто-то явно навалился на ручку с другой стороны. Денис поднажал сильнее и внезапно понял, что видит самого себя со стороны. Он увидел как за спиной с бессмысленным выражением лица поднимается Михалыч, как внутри гермозоны на всю мощь заработала вентиляция, как маленькие жучки цепляются за стены и пол, но часть все равно улетает вверх по широким воздуховодам и застревает в фильтрах. Другие жучки, совсем мелкие ползут в почти невидимый стык между косяком и наружной дверью и вгрызаются там в уплотнитель. Он получил тысячу глаз и тысячу рук, он мог заползти в любую щель, в любое устройство или в голову любому человеку, а время замедлило свой ход по его желанию. Он видел сам себя глазами Михалыча, сделал шаг вперед, оступился и упал, даже не выставив руки вперед. Боль была лишь информацией, она не была его собственной. Он подумал, что неплохо бы проверить камеры и тут же его глаза устремились внутрь устройств, пытаясь понять какие цепи за что отвечают. С камерами сразу разобраться не получилось, а вот лампы дневного света были устроены попроще. Одно движение и питание закорочено. Раздался громкий хлопок, с потолка посыпались искры и освещение погасло. Денис на какое-то время застыл в обалдении от новых возможностей и совершенно забыл про ручку. Та рванула вверх и больно ударила его по локтю.

"Ты че творишь?! — зашипела Соня, собираясь в изображение из желтых точек на стене. — Ты еще не умеешь управлять роем! Открой уже чертову дверь"!

Сзади подошел двигающийся словно зомби Михалыч, они вдвоем навалились на ручку, и Денис со всей силы толкнул дверь от себя. Она приоткрылась, и яркие точки хлынули в образовавшуюся щель. Появились ошарашенные лица представителей ИНКИСа, сгрудившихся у двери, и Пал Палыч в маске, из последних сил пытающийся удержать дверь. Он видимо заметил нечто, вылетающее изнутри, потому что бросил ручку и попятился назад.

Денис вылез следом, на ходу сдирая с себя комбез.

— Ты чего устроил?! — заорал Пал Палыч, все еще бестолково пятясь назад.

Денис вытащил из-за ремня пистолет и направил его на инженера.

— Что надо, то и устроил. Снимай маску.

Пал Палыч испуганно замотал головой, развернулся и припустил наутек вдоль стены. Денис попытался рвануть следом, но запутался в штанинах комбеза и упал на колени.

"Стреляй уже"!

Он выстрелил целясь в ноги, но не попал. Беглец словно заяц вильнул вправо.

"В спину стреляй"!

Денис увидел довольно большое красное пятно, которое перемещалось за движениями его рук. Наведя пятно на бегущего инженера, он нажал на спуск, и, на этот раз, тот упал. Денис выпутался из комбеза и подбежал к упавшему человеку. На его спине уже расплывалось пятно крови. Он с трудом перевернул тело и увидел застывшие глаза, направленные в потолок.

"Готов".

"Хорошо попал", — пожала плечами Соня Даймон.

"Хреновое начало борьбы за светлое будущее. Что будем делать? У него же, наверное, семья, его будут искать".

"Да, это проблема, но не смертельная. Рой позаботится о семье".

"В плохом смысле позаботится? Почему нельзя было просто взять его под контроль, как Михалыча"?

"Повторяю, рой не абсолютное оружие. Человек в защите может убежать достаточно далеко и поднять тревогу, прежде, чем будет заражен. В идеале, действия роя надо поддерживать более традиционными вооружениями".

"Танками и самолетами что ли"?

"Для начала, подойдут просто люди с автоматами. Об этом не беспокойся, рой найдет какой-нибудь местный ЧОП для этих целей".

"Ты собираешься заразить все окрестное население"?

"Взять под наблюдение, по крайней мере. Для тебя система управления будет визуально подсвечивать всех зараженных людей. Желтый цвет — простое наблюдение, такое заражение практически невозможно обнаружить без специальных исследований. Зеленый цвет — полный контроль, можно обнаружить при подробном медосмотре, например, при установке нейрочипа, особенно, если знать что искать. Два цвета, красный и зеленый — генетически измененные особи или носители гнезд, соответственно, применять с осторожностью.

Ты, наверное, уже понял, что рой управляется мыслекомандами, поэтому, с данного момента, учись контролировать свои мысли и эмоции. Например, если кто-то наступит тебе на ногу, а ты подумаешь что-нибудь вроде: "Чтоб ты сдох, скотина", рой может принять это за команду. Когда будет время, мы потренируемся, настроим кодовые слова и так далее. Предлагаю устроить базу здесь. Рой возьмет под контроль персонал завода и будет размножаться, материала для питания предостаточно".

Денис огляделся. Представители ИНКИСа стояли неподвижно, уставившись в пустоту, вокруг каждого кружился зеленый огонек. Михалыч таскал гнезда из гермозоны и складывал их у двери. Двигался он уже вполне нормально, хотя с его лица, все равно, не сходило выражение легкого недоумения.

"Так, вот что, Соня, я запрещаю заражать людей без моего разрешения".

"Это очень глупый приказ, отмени его. Если только ты не собираешься сидеть здесь и лично все контролировать? Завтра придет рабочая смена, охранники, подрядчики, возможно, менты, которые будут искать инженера, и много еще кто. По каждому надо будет принимать решение и быстро".

"Хорошо, тогда я запрещаю тебе заражать любых знакомых мне людей, без моего согласия. Такой приказ устроит"?

"Он более реальный, но мне он тоже не нравится".

"Но это приказ. Не вздумай заражать Тимура или Федора, или Семена".

"Приказ принят. Но учти, что у роя есть определенный кодекс и его нельзя бесконечно игнорировать. За каждый странный приказ, увеличивающий вероятность поражения, рой начисляет тебе, скажем так, штрафные баллы. При превышении определенной суммы, рой вынесет последнее предупреждение и любой следующий "неверный" приказ будет проигнорирован, ты будешь убит, а рой самоуничтожится или перейдет под контроль другого агента. Чем сильнее станет рой, и, чем больше у него будет источников информации, тем лучше я буду воспринимать неочевидные приказы. Но пока, данный приказ однозначно противоречит кодексу и ведет поражению. Рой предупреждает тебя".

"Ну, прости пожалуйста, больше так не буду. Ты решаешь какой приказ верный, а какой нет? Сколько там баллов у меня осталось"?

"Данный алгоритм является внутренним и закрыт от интерфейса, чтобы ты не пытался им манипулировать".

"Я смотрю, будущему спасителю великой Империи не очень-то доверяют".

"Тебе дали оружие огромной мощи и использовали самый минимум гипнопрограммирования. Только базовые установки, предотвращающие обнаружение. Это высшая степень доверия для агента. Какой-то механизм контроля ведь должен быть, согласись"?

"Было создано несколько агентов"?

"Было создано довольно много агентов, но их личности секретны".

"Вот получается, ты сама типа знаешь, какой приказ ведет к поражению, а какой нет. Зачем нужен агент, который ни хрена не понимает, что происходит"?

"Ты уже задавал этот вопрос. Ответ будет примерно тот же, только другими словами. Я способна принимать самостоятельные решения и могу обучаться, но я не совсем разум в том смысле, что не могу выйти за установленные ограничения. С этой точки зрения, я алгоритм, очень сложно взаимодействующий со средой. И к чему такое взаимодействие приведет никто предсказать не сможет. Возможно, результат потеряет всякую ценность для людей".

"А человек — это не алгоритм, сложно взаимодействующий со средой"?

"Очень философский вопрос, разработчики роя не смогли на него ответить. В общем самый простой ответ звучит так: мы просто побоялись сделать рой полностью автоматическим".

"Мы"?

"У меня имя и часть памяти одного из главных разработчиков".

Подошел Михалыч, держа в руках несколько пластиковых емкостей с закручивающейся крышкой.

— Это еще зачем?

"Переложи часть гнезд в них и возьми с собой. Контейнер с колбами Лапин вернет Арумову и скажет, что задача выполнена".

"Что с нанороботами"?

"Их надо удалить их организма. Надень респиратор, отойди подальше. Возьми нож и сделай надрез на внешней стороне предплечья на левой руке. Кровь должна течь достаточно сильно. Рой вытолкнет нанороботов наружу, — это наиболее безопасный вариант".

Денис достал нож из рюкзака и прокалил его зажигалкой.

"Хреновые у тебя методы".

"Давай режь уже. Сильнее режь, не бойся, рой не даст умереть тебе от царапины".

Кровь заструилась по руке и дальше на пол. Денис с растущим беспокойством наблюдал, как она собирается в небольшую лужицу. "Там вообще что-нибудь происходит, или я просто устроил себе кровопускание"? — подумал он. И представил, как мириады микроскопических паучков облепляют блестящие сферы, собираясь в большие копошащиеся клубки. Отрывают сферы от стенок сосудов и тащат за собой, ввинчиваясь в красный поток. Они торопятся, создавая пробки у входа в более мелкие сосуды, стараясь как можно быстрее вылететь наружу, где сферы почти мгновенно раскрываются, выпуская яд. Но клубки сцепляются намертво, образуя прочную оболочку, которая не дает отраве распространятся. Довольно быстро скопления копошащихся паучков рассасываются, и к месту разреза устремляются другие существа, которые начинают соединять поврежденные ткани и сосуды.

Денис посмотрел на руку. Вместо разреза на ней красовалась тонкая белая линия, похожая на старый шрам.

"Неплохо".

"Рой даст абсолютное здоровье и ускоренную регенерацию даже очень тяжелых травм. Но, если тебе оторвут голову, то даже рой не спасет".

"Тогда постараюсь не терять голову".

Зеленые огоньки вокруг представителей ИНКИСа прекратили вращение и зажглись ровным ярким светом.

"Я их отпускаю"? — спросила Соня.

"Да, но они не должны ничего говорить Арумову про мое участие в мероприятии".

"Само собой".

"И Лапин не должен завтра улететь в отпуск".

"Принято".

"И еще я хочу, чтобы он этот отпуск надолго запомнил. Устрой ему такой понос и золотуху, чтобы он две недели только срал и блевал".

"О, мстительность — верный путь на темную сторону. Рою это нравится. Кстати, среди твоих коллег не наблюдается Антона".

— Твою ж дивизию, — вслух выругался Денис. — Сбежал все-таки, сволочь.

— Ты про Антона? Извини, запарил его скулеж, — виновато развел руками Лапин. — Слушай, Дэн, спасибо еще раз огромное. Просто нет слов, как ты меня выручил…

— Нет проблем. Мне пора, я побегу.

— Конечно, мы с Олегом сами разберемся с контейнером.

— Да, разбирайтесь.

Денис забрал рюкзак и осторожно пересыпал споры из пяти гнезд в пластиковые емкости. По пути к выходу, он обратил внимание на дергающееся в конвульсиях тело Пал Палыча.

"Что с ним"?

"Рой закорачивает источники питания нейрочипа. Теперь лучше выключить постановщик помех, он тоже привлекает внимание".

Рядом с охранником у ворот горел знакомый зеленый огонек, он даже не обратил внимание на выходящего человека. Денис припустил бегом до поворота, беспокоясь о судьбе Новикова. Черный седан стоял на обочине, рядом топтались Тимур с Федором.

— Ну, где тебя носит?! — сразу набросился на него Тимур.

— Где Антон?

— Твой приятель? Валяется в кювете у дороги.

— Что вы наделали?!

— Мы его задержали, как ты и просил.

— Вы его убили? Я думал, вы его просто вырубите, на крайняк.

— Мы и хотели вырубить. Федя ткнул его шокером, а он захрипел и пена изо рта пошла. Неприятное зрелище, если честно. Колян вон, вообще позеленел, из тачки не выходит.

— Вы его какой мощностью долбанули?

— Нормальной, чтобы надежно все вырубить, вместе с аварийными функциями. А иначе какой смысл? Твоему дружку надо было ставить хороший чип, с защитой, а не дешевую индийскую подделку. Меньше бы гнался за скоростью и памятью — жив бы остался.

— Ну, что за непруха!

Денис привалился спиной к бэхе и медленно сполз на землю.

— Так, если хочешь оплакать этого Антона, то у тебя две минуты. А лучше поплачь по дороге.

— Выжрать бы сейчас чего-нибудь и спать завалиться. Денек выдался просто пиздец.

"Ты чего раскис"? — опять влезла Соня.

"Мне совершенно перестала нравится эта затея".

"Какая затея? Ты еще ничего не сделал".

"Вот именно, но успел замочить двух совершенно левых людей. Антон, конечно, сволочь, но такого не заслужил".

"Будешь рыдать, как маленькая девчонка? Рой уничтожит труп инженера и Антона. В тачке Антона надо разбить несколько спор и скинуть ее в реку, где-нибудь по пути к нему домой. Если делом займутся местные менты, рой с ними разберется. Попроси своих друзей заняться тачкой".

"Я Тимуру до конца жизни буду должен за эти просьбы".

"Это смешно, просто разреши рою заразить их".

"Нет, с Тимуром мы будем договариваться".

"Рою это очень не нравится. Ты должен не вести переговоры…"

"А что я, по-твоему, должен делать"?

"Глобально — уничтожить истинного врага".

"Тогда давай, колись: что это за враг и как с ним бороться"?

"Истинный враг связан с проектом создания квантовых суперкомпьютеров, который периодически затевает то одна, то другая марсианская корпорация. Скорее всего — это искусственный разум, который то ли создают, то ли он самозарождается в квантовых матрицах. Этот интеллект способен поработить и уничтожить все человечество. Конкретного способа уничтожения этого сверхразума я не знаю. Твоя задача — найти такой способ. Начни со сбора информации о бывших или текущих квантовых проектах".

"Макс участвовал в квантовом проекте и, судя по словам Тома, потерпел неудачу".

"Да, эта информация тебя и активировала. Разузнай как можно больше о том, что случилось с Максом, после того, как он уехал на Марс".

— Тимур, извини, я понимаю, что совсем охренел, но у меня еще одна просьба: надо утопить тачку Антона где-нибудь в районе Фрунзенской набережной. А мне самому срочно надо в Королев.

Глава 4. Двери

После позорного поражения в схватке с пороками и соблазнами загнивающего цифрового капитализма, к Максу пришел и первый успех. Мелкий, конечно, но все-таки. Он отлично сдал квалификационные экзамены и даже перепрыгнул через ступеньку служебной лестницы сразу до оптимизатора девятой категории. На волне успеха он решил принять участие в разработке приложения для оформления новогоднего корпоративного вечера. В этом, конечно, не было никакого достижения: свои идеи для приложения мог предлагать любой сотрудник Телекома, а всего в разработке были задействованы две сотни добровольцев, не считая специально назначенных кураторов. Но Макс надеялся таким образом обратить на себя внимание кого-нибудь из руководства, да и, к тому же, это стало его первой по-настоящему творческой работой с момента появления в городе Туле.

Одним из кураторов с организационной точки зрения была обворожительная Лора Мэй, и пара часов личного общения с ней, шла приятным бонусом к волонтерской деятельности. Макс узнал, что оказывается, Лора — вполне реальный человек, причем, выглядела она ничуть не хуже, чем на картинке, и по ее уверениям почти не пользовалась косметическими программами. К тому же Лора очень непринужденно себя вела, почти все время улыбалась и курила дорогие синтетические сигареты прямо на рабочем месте, нисколько не опасаясь штрафов и прочих санкций. Она без видимых признаков скуки выслушивала технические подробности, в которые постоянно съезжали разговоры ошивающихся вокруг нее ботаников и даже старалась смеяться над их не менее ботанскими шутками. Даже то, что Лоре сходило с рук и курение на рабочем месте и панибратство с самым высоким марсианским начальством, не вызывало у Макса ни капли раздражения. Он старался почаще напоминать себе, что это всего лишь часть ее работы: мотивировать глупых самцов принимать участие во всякой бесплатной самодеятельности, и вообще-то у него есть Маша, которая ждет в далекой холодной Москве, когда же он наконец разберется с ее приглашением для визы. И еще он думал, что в мире иллюзий никто не придает какого-то особого значения женской красоте и обаянию, ведь здесь все выглядят как хотят, а боты выглядят и говорят идеально. Но Лора легко нарушала это правило, так, что ради десяти минут ничего не значащей болтовни с ней, Макс готов был полночи корпеть над праздничным приложением и после, даже не чувствовал себя особенно использованным.

Вот так, время неумолимо приближалось к наступлению новогоднего торжества, к которому в Телекоме относились со всей серьезностью. Макс сидел на диванчике в одной из комнат отдыха, задумчиво помешивал кофе и крутил настройки своего чипа, пытаясь добиться нормальной производительности собственного приложения. Пока, тесты вроде шли нормально, без особых пикселей и скриншотов. Рядом на диван плюхнулся Борис.

— Ну что, идем?

— Погоди, еще пять минут.

— Из нашего сектора народ свалил, они уже нажрутся пока мы придем. Кстати, сомнительную тему придумали для корпоратива.

— Почему же?

— Да представляешь какие заголовки будут в новостях, если конкуренты прочухают. "Телеком показал свое истинное лицо"… и все такое.

— Поэтому вечеринка закрытая. В приложении есть запрет на камеры личных дронов, планшетов и видео с нейрочипов.

— Все равно, эта демоническая тема, на мой взгляд, слегка перебор.

— А в прошлом году что было?

— В прошлом году тупо бухали в клубе. Там еще типа конкурсы были… на которые все забили.

— Вот именно, поэтому сейчас сделали упор на тематическое оформление, без дурацких конкурсов. А тема нижних планов сеттинга Planescape победила по результатам честного голосования.

— Ага, вот всегда знал, что вам умникам такие вещи доверять нельзя. Вы ведь по приколу такую тему выбрали?

— Понятия не имею, я ее предложил потому, что мне нравится одна очень древняя игруля в этом сеттинге. Предлагали еще бал сатаны в стиле Мастера и Маргариты, но решили, что это слишком винтажно и не модно.

— М-да, ты оказывается это предложил… Хоть бы сделали тогда обычные девять кругов ада, а то раскопали какой-то поросший мхом древний сеттинг.

— Отличный сеттинг, гораздо лучше твоего варкрафта. А с адом Данте могли возникнуть нездоровые ассоциации.

— Как будто с этим они сильно здоровые…

В практически пустую комнату вошел еще один парень: высокий, щуплый и нескладный на вид. У него были нечесаные, слегка вьющиеся русые волосы до плеч и многодневная небритость на щеках. Судя по этому, и по выражению легкой отрешенности во взгляде, на свой внешний вид и реальный, и цифровой он успешно забил. Макс видел его мельком пару раз, а Борис радостно замахал вошедшему рукой.

— Эй, Григ, здорово! Ты тоже не свалил со всеми?

— Да я вообще не хотел идти, — промямлил Григ, останавливаясь перед развалившимся на диване Борисом.

— Это Григ из сервисной службы. Григ, это Макс — отличный чувак, мы вместе работаем.

Григ неловко протянул руку, так что Максу удалось пожать только его пальцы. Из-под рукава поношенной клетчатой рубашки выглянули какие-то разъемы и кабели. Григ, увидев, что Макс обратил на них внимание, сразу одернул рукав.

— Это для работы. Не люблю беспроводные интерфейсы, так надежнее. — Григ слегка покраснел: он почему-то стеснялся своей кибернетики.

— А почему ты не хотел идти? — решил поддержать разговор Макс.

— Мне тема не нравится.

— Вот видишь, Макс, многим не нравится.

— А чего голосовали тогда? Что не нравится-то?

— Да, как-то нехорошо наряжаться во всякую нечисть, даже по приколу…, - снова замялся Григ.

— Я вас умоляю! Вы еще марсианам расскажите что хорошо, а что нет. Хэллоуин давайте тоже запретим.

— Да, марсиане вообще настоящие технофашисты или технофетишисты. Ничего святого! — безапелляционно заявил Борис. — Макс вот, оказывается не только рулил разработкой приложения, но и тему эту, тоже он придумал.

— Не, приложение круто сделано. Я просто праздники вообще не очень… и все эти перевоплощения тоже. Ну такой я человек…, - Григ стушевался, видимо решив, что ненароком обидел в лице Макса какое-то крутое начальство.

— Не рулил я, прекращай привирать.

— Да ладно скромничать. Ты у нас теперь, реально, суперстар. На моей памяти никто не прыгал через должность после квалификационных экзаменов. Среди кодеров нашего сектора, конечно. У вас железячников такого не было?

— Не помню… я как-то и не следил…, - пожал плечами Григ.

— А еще Макс у нас охмурил саму, ты не поверишь, охренетительную Лору Мэй.

— Боря, завязывай разглагольствовать. Сто раз уже говорил: у меня есть Маша.

— Ага, и вы будет жить с ней долго и счастливо, когда она наконец приедет на Марс. Или, она по какой-то причине, не получит визу и останется в Москве… Только не говори, что ты еще не подкатывал к Лоре? Не будь размазней, Макс, кто не рискует тот не пьет шампанского!

— Да может я и не хочу к ней подкатывать! Такое чувство, что перед лицом озабоченной половины нашего сектора я уже взял на себя обязательства по составлению отчетности о процессе подкатывания. И ты сам, вроде как семейный человек, что за нездоровый интерес?

— Ну, я-то ни на что не претендую. Никто из нас не пропадал по два часа в ее кабинете. А ты там постоянно зависаешь, поэтому твой долг, как представителя славного мужского рода: охмурить и обязательно доложить товарищам. Арсен, кстати, давно предлагал создать закрытую группу на MarinBook, чтобы помогать тебе советами и оперативно узнавать о прогрессе.

— Не, вы точно озабоченные. Может вам еще и фото-видео с прогрессом туда заливать?

— Мы насчет видео, даже в самых смелых мечтах не надеялись, но раз ты сам обещаешь… Ловлю на слове короче. Григ, ты подтвердишь, если что?

— Что? — переспросил Григ, явно ушедший в себя.

— А, ничего, — махнул рукой Борис.

— Вот какого, вас Лора так беспокоит?

— Перед ней же половина марсиан на задних лапках бегает. А они вообще известны своим, скажем так, почти полным равнодушием к женщинам не марсианского происхождения. Что она такого умеет делать, чего не умеют другие женщины? Всем же интересно.

— И какие версии?

— Какие могут быть версии? В таких вопросах мы не полагаемся на непроверенные слухи и догадки. Нужна надежная инфа, из первых рук.

— Ага, конечно. Вот, Борян, реально, создайте себе бота с ее внешностью и развлекайтесь сколько влезет.

— Ты разве забыл к чему приводят развлечения с ботами? К гарантированному превращению в тень.

— Я имел ввиду только процесс охмурения, ничего более.

— Охмурять бота! Хорошего же ты о нас мнения. Ладно, пойдем, на последний автобус опоздаем. Ах, да, простите, на лодку по реке Стикс.

Вслед за надоевшим белым кроликом в жилетке, они вышли из комнаты отдыха и миновали полутемные залы сектора оптимизации и сервисной службы. Там оставалась лишь дежурная смена, погребенная в глубоких креслах и скучных базах данных внутренней сети.

Помещения главного офиса располагались ярусами и по внутреннему периметру стен опоры и делились на блоки внутри ярусов. А по центру проходила шахта с грузовыми и пассажирскими лифтами. Она поднималась из самых глубин планеты вплоть до смотровой площадки на вершине опоры силового купола над поверхностью, откуда можно было обозревать бескрайние красные барханы. Говорили, что тот кто сорвался в шахту со смотровой площадки, успел бы составить и заверить цифровое завещание, пока летел до самого низа. Всего в главном офисе было несколько сотен огромных этажей и вряд ли бы нашелся сотрудник, даже из числа самых заслуженных, который за свою жизнь посетил бы их все. Тем более, что людям с оранжевым или желтым допуском вход на некоторые этажи был заказан. Например на те, где располагались роскошные кабинеты и квартиры больших марсианских боссов. Такие вип-помещения занимали, в основном, средние этажи опоры. Автономные энергетические и кислородные станции прятались где-то в самой глубине провала. А в остальном, особой сегрегации по высоте размещения не было, только в надземной башне старались ничего важного не располагать. Служба эксплуатации сети занимала нескольких ярусов ближе к потолку пещеры по соседству со стыковочными узлами для дронов. Из окон блока релаксации всегда можно было наблюдать роящиеся стада больших и маленьких служебных машин.

Заранее вызванный кроликом лифт поджидал их в просторном холле. Борис первым вошел внутрь, обернулся и страшным голосом произнес:

— Ну что, жалкие смертные: кто хочет продать свою душу?

И превратился в низкорослого красного демона с маленькими крылышками и длинными клыками, выступающими из нижней и верхней челюсти. На поясе у него болтался здоровенный молот с клювом на обратной стороне, представлявшим из себя серповидное лезвие с жуткими зазубринами. Крест-накрест Борис был обмотан тяжелой цепью с шипастым шаром на конце.

— Посмотрел бы я на того дурака, который решит продать душу гному.

— Я дварф… То есть, какого хрена, я вообще-то демон.

— Ага, ты красный гном с крылышками. Ну или может мелкий красный орк с крылышками.

— Да и пофиг, никаких правил насчет костюма в вашем приложении нету.

— Пофиг, конечно, но варкрафт тебя никак не отпускает, даже на корпоративе.

— Ну ладно, у меня типа туго с фантазией, признаю? А ты у нас кто?

Прозрачные двери лифта закрылись и вверх понеслись бесчисленные ярусы главного офиса. Макс забил на шаманство с производительностью и запустил приложение.

— Ты ифрит?

— Мне кажется, он просто горящий человек, — внезапно произнес Григ.

— Точняк. Вообще, я Игнус — персонаж из той древней игрули. Я сжег целый город и в отместку жители открыли для меня персональный портал на план огня. И хотя я обречен вечно гореть заживо, но зато добился настоящего слияния со своей стихией. Такова цена истинного знания.

— Пф…, уж лучше быть орком с крылышками, это как-то ближе к народу.

— В огне я вижу мир настоящим.

— О, понеслась, опять начнешь задвигать свою философию. После возвращения из этого сраного Дримленда ты стал какой-то не такой. Давай завязывай: про теней и прочее — это байка, честное слово.

— То есть ты не видел собственную тень?

— Ну я что-то видел однозначно, но как бы ручаться не готов. И моя тень уж точно не компостировала мне мозги бестолковой философией.

Лифт плавно остановился на первом этаже. Сразу подъехала услужливая платформа с поручнями, готовая доставить прямиком к автобусам.

— Пойдем пешочком через проходную, — предложил Борис. — Я там свой рюкзак в камере хранения бросил.

— Ты же с ним никогда не расстаешься.

— Сегодня в нем слишком много запрещенных жидкостей, стремно было через охрану переть.

Виртуальный кролик запрыгнул на платформу и укатил вместе с ней. А они потопали через сканеры и охранных роботов, намеренно выкрашенных в угрожающие камуфляжные тона, тронутые ржавчиной. Внушительные башенки на моноколесах поворачивались вслед каждому посетителю, вращая стволами на манипуляторах и не уставая повторять металлическим голосом "Move along"!

Борис вытащил из камеры позвякивающий тяжелый рюкзак.

— А в клуб тебя пустят, ты считаешь?

— Я и не собираюсь их так долго таскать. Сейчас в автобусе приговорим, то есть на корабле.

— Э-э, Борис, осади коней! Там же пол-ящика минимум, — удивился Макс, приподнимая рюкзак, чтобы оценить его тяжесть. — Надеюсь это пиво, или ты захватил парочку кислородных баллонов про запас?

— Обижаешь, я захватил парочку бутылок марса-колы на запивку. А баллоны сегодня отдыхают. Учитывая сколько я собираюсь выпить, даже скафандр меня не спасет. Григ, ты с нами?

Борис весь лучился энтузиазмом. Макс испугался, что он начнет дегустацию прямо на ресепшене, на глазах охраны и секретарей.

— Только если чуть-чуть, — неуверенно ответил Григ.

— Во, отлично, начнем по чуть-чуть, а там уж как пойдет… Ща, Макс, поднажмем и еще до клуба, то есть, сорри, до попадания на нижние планы, разберемся с твоей философией.

Макс только покачал головой. Борис закинул рюкзак на спину и сразу начал высказывать недовольство тем, что тот проступил через текстуры его крылышек.

— Что-то беда у вас в приложении с обработкой предметов.

— А ты чего хотел, чтобы оно на лету все распознавало? Если в твоем чудо-рюкзачке есть IoT-интерфейс, то он без проблем зарегится. Можно, конечно, и так распознать, но повозиться надо.

— Ага, сейчас.

Рюкзак Бориса превратился в потрепанный кожаный мешок с костяными застежками и тиснением из черепов и пентаграмм.

— Ну все, я полностью готов к безудержному веселью. Вперед, нижние планы ждут нас!

Борис возглавил процессию, и они без проволочек отправились к давно ожидающим транспортным средствам для опаздывающих. Те предстали в образе парочки ладей из ветхих, гнилых досок, поросших клубками мерзких белесых нитей, которые начинали сонное шевеление едва почуяв движение поблизости. Ладьи стояли на приколе у полуразрушенного каменного причала. Позади оставалась вполне обыкновенная стоянка с автомобилями и огромная стена опоры, а впереди уже плескалась тьма бескрайнего Стикса, и над водой курился мистический туман.

Вход на трап охраняла высокая, костлявая фигура в рваном сером балахоне, плавающая в полуметре над землей. Она преградила путь Григу.

— Только души мертвых и порождения зла могут плыть по водам Стикса, — проскрипел перевозчик.

— Да, конечно, — отмахнулся Григ. — Сейчас включу.

Он превратился в стандартного темного эльфа с длинными серебристыми волосами, в кожаном доспехе и тончайшем плаще из паучьего шелка.

— Не пытайтесь покинуть корабль во время путешествия, воды Стикса лишают памяти… — продолжал скрипеть бот-перевозчик, но его уже никто не слушал.

Внутри все также было довольно аутентично: костяные скамьи по бортам, освещение сполохами демонического огня и души грешников, вмурованные в гнилые доски, изредка пугающие замогильными стонами и протягиванием узловатых конечностей. На корме лодки тусовались парочка драконоподобных демонов, один не аутентичный вампир и паучья королева — Ллос в виде темной эльфийки, но с пучком хелицер, торчащих из спины. Правда дамочка была слегка в теле, так что даже приложение не могло это скрыть. Текстуры раздобревшей на телекомовских харчах темной богини заметно подглючивали при столкновении с реальными предметами, сигнализируя о несоответствии физического и цифрового туловища. Никого из уже присутствовавших на ладье Макс не знал. Зато Борис радостно завопил, потрясая звенящим мешком.

— Всем салют! Катюха, Санек, как жизнь? Че, может накатим?!

— Вот это дело! — сразу оживился вампир.

— Борян — красавчик, подготовился!

Драконоподобный Санек хлопнул Бориса по плечу и вытащил из-под лавки бумажные стаканы.

— О, наконец-то, один из наших! — радостно заверещала паучиха и практически повисла на шее у Грига. — Ты что, не рад видеть свою королеву?!

Григ, смущенный таким напором, вяло отнекивался и видимо корил себя за неудачный выбор костюма. Драконы уже вовсю разливали вискарь и колу в стаканы и вокруг себя. "Да, вечер обещает быть томным", — подумал Макс, скептически озирая картину спонтанно образовавшейся вакханалии.

Потихоньку лодка наполнялась припозднившимися порождениями зла. Подвалил еще фиолетовый демон с большой зубастой пастью и длинными колючками по всему телу, несколько насекомообразных демонов и демониц и женщина-змея с четырьмя руками. Они вливались в пьянствующую компанию на корме так, что рюкзачок Бориса действительно довольно быстро пустел. Половина этих людей натягивали изображения совершенно не заморачиваясь, что делало их опознаваемыми исключительно по виртуальному бейджу. Из всего разнообразия Максу понравилась только идея костюма в виде плюшевого толи динозавра, толи дракончика, у которого пасть накидывалась на голову в виде капюшона, хоть этот наряд и не соответствовал сеттингу. Впрочем Макс и не стремился никого особо узнавать или запоминать. Все радостно бухающие относились к категориям админов, снабженцев, операторов и прочих охранников, бесполезных для продвижения по служебной лестнице. Постепенно Макс отсел отдельно чуть впереди, так было легче пропускать многочисленные тосты за наступающий год крысы. Но уже через пять минут рядом плюхнулся неунывающий Борис.

— Макс, ты чего пропускаешь? Я, знаешь ли, планировал сегодня надраться в твоей компании.

— Давай попозже, в клубе нажремся.

— А чего так?

— Да я надеялся затусить с кем-нибудь из марсиан и может быть обсудить свои карьерные перспективы. Пока надо побыть в форме.

— А, Макс, забей ты! Это очередное разводилово: типа на корпоративе можно тусить с кем угодно, без оглядки на чины и звания. Чушь полнейшая.

— Почему же? Я слыхал истории про невероятные карьерные взлеты, ну или падения после корпоративов.

— Байки чистой воды, уж в этом-то я разбираюсь. Обыкновенное марсианское лицемерие, надо же показать, что жизнь простых быдлокодеров их как-то волнует. Это будет, в лучшем случае, трындеж ни о чем.

— Ну, по крайней мере, репутация человека, который спокойно трындит ни о чем с боссами из совета директоров уже немало стоит.

— И как планируешь завести непринужденную беседу?

— Вполне очевидный способ, предусмотренный самой программой вечера. Марсиане ведь любят оригинальные прикиды.

— Думаешь твой прикид сильно крут?

— Ну он из винтажной компьютерной игры.

— Это да, — отличный способ к ним подлизаться. Твой выбор костюма понятен. Хотя на фоне окружающего убожества, даже мой красный орк оказался не так плох.

— Угу, зря фейс-контроль в приложении не запили или хотя бы запрет на стандартные образы. Из всех бухающих только вон динозавр претендует на какую-то оригинальность.

— Это — Димон из СБ. Ему тампросто заняться нечем. Сидят целыми в потолок плюют, якобы наблюдают за безопасностью. Эй, Димон! — Борис окликнул веселого плюшевого динозавра. — У тебя крутой костюм говорят!

Димон отсалютовал бумажным стаканом и нетвердой походкой, хватаясь за костяные поручни, приблизился к ним.

— Сам шил целую неделю.

— Шил? — удивился Макс.

— Ага, можешь потрогать.

— Хочешь сказать у тебя реальный костюм, а не цифровой?

— Натуральный продукт, а что? Такого костюма ни у кого нет.

— И правда оригинальненько, хотя без пояснения никто не сообразит, наверное. А ты значит в СБ работаешь?

— Оператором, так что не парься, никакого компромата я не собираю. Можете хоть на ушах стоять, хоть блевать под стол.

— Знаю я одного чувака из вашего СБ, который советовал вообще забить на тайну частной жизни, Руслан зовут.

— А из какого он отдела, у нас там много народу? Надеюсь не из первого, с этими ребятами вообще неохота пересекаться?

— Не знаю, из какого-то он странного отдела, мне кажется. Да и вообще он не особо приятный тип…

— А из вас, кстати, никто не в курсе, как бота отключить? А то задолбал уже с напоминанием, что я не переоделся.

— Хм, да функцию настоящего костюма мы забыли предусмотреть. Сейчас, попробую. Тебе может какой-нибудь бейдж добавить, что костюм настоящий?

— Добавь. А ты типа админишь?

— Макс у нас главный разработчик приложения, — снова влез Борис. — А еще он замутил…

— Борян, ну хватит уже нести эту чушь про Лору.

— А это кто?

— Ну ты че?! — театрально возмутился Борис. — Блондинка такая с большими буферами из пресс-службы.

— А эта Лора… фига себе!

— Вот тебе и фига себе. Макс, кстати, обещал всех своих друзей с ней познакомить. Она ведь сегодня будет?

— Нет, она сказала, что ее задолбали озабоченные быдлокодеры, поэтому она тусит с директорами и прочими випами в отдельном пентхаусе.

— Какие подробности, однако. Не обращай внимания, Макс так шутит.

— Отлично, я тогда с вами бухаю, — обрадовался плюшевый Димон. — Ну, я еще попробую закадрить вон ту змеюку, мы же рептилии, у нас много общего…, типа. А если не получится, тогда уж с Лорой.

— Что с Лорой? — покачал головой Макс. — Разобрался с твоим ботом.

— Предложу ей потрогать мой костюм, — похабно заржал Димон. — Не зря же столько сил на него угрохано. Боря, где твой рюкзак? Остограмь меня пожалуйста.

Макс понял, что спастись от веселья на этом судне негде. Поэтому когда они отчалили Стикс уже не выглядел таким мрачным, а сборище разномастной нечисти таким банальным. Он подумал, что все-таки команда, отвечавшая за поездку сильно не доработала: несущаяся на бешеной скорости по темным водам лодка, как и неестественно маневрирующие толпы духов и водяных демонов слишком уж явно напоминали свои автодорожные прототипы. С другой стороны, разве это волновало кого-то, кроме немногих придирчивых ценителей. "И что разве на корпоративе собираются вручать какие-то премии за лучшие разработки? — задался вопросом Макс. — Нет, никто из больших боссов не обещал, что соберет всех вместе и расскажет, что вот он Макс — дизайнер самого лучшего и проработанного первого плана Баатора. И после бурных и продолжительных аплодисментов не предложит срочно передать в мои руки разработку нового суперкомпьютера. Про эти картинки все забудут на следующий день".

— Макс, ты чего опять куксишься?! — уже слегка заплетающимся языком вопрошал Борис. — Стоит на минуту отвернуться и ты сразу куксишься. Давай пора расслабляться!

— Так, размышляю над одной фундаментальной загадкой цифрового мира.

— Загадкой? — переспросил Борис, толком ничего не расслышав в окружающем галдеже. — Ты еще и загадку придумал? Ты прям чемпион по участию в шизанутых марсианских развлечениях.

— И загадку я тоже придумал. Думаю ты должен ее отгадать.

— Давай послушаем.

— Если я увижу то, что меня породило, то исчезну. Кто я?

— Ну не знаю… Ты сын Тараса Бульбы?

— Ха! Ход мыслей конечно интересный, но нет. Имеется ввиду скорее физическое исчезновение и формальное соблюдение условий, а не буквальная трактовка. Подумай еще.

— Да отстань! Мой мозг уже переведен в режим "забиваем на все и отрываемся", нечего его грузить.

— Ладно, правильный ответ — тень. Если я увижу солнце, то исчезну.

— А, действительно… Димон отвали, мы тут загадки разгадываем.

Борис попытался оттолкнуть товарища, который полез через него за последней бутылкой марса-колы.

— Какие загадки? Я тоже могу отгадывать.

— Есть еще одна, — пожал плечами Макс. — Правда ее даже нейросеть не пропустила, подозреваю из-за того, что я сам не знаю ответа.

— Ща разгадаем! — с энтузиазмом ответил Димон.

— Есть ли какой-то способ определить, что окружающий мир не является марсианской мечтой, приняв за истину следующие предположения. Компьютер может показать тебе все что угодно опираясь на общедоступную информацию, а также опираясь на результаты сканирования твоей памяти, при этом он не делает ошибок распознавания. И контракт с провайдером марсианской мечты мог быть заключен на любых условиях?

— У-у-у…, - протянул Димон. — Пошел я от вас змеюку кадрить.

— Негр с разноцветными таблетками — вот единственный способ! — раздраженно рявкнул Борис. — Не, Макс, сейчас я заставлю тебя нажраться так, чтобы ты хоть на один вечер думать забыл про чертов Дримленд. Эй алкашня, где мой рюкзак?!

Послышались возмущенные возгласы, а из толпы выпихнули Грига с практически пустой сумкой.

— Что совсем ничего не осталось? — расстроился Борис.

— Вот.

Григ с таким виноватым видом, как будто он один все выжрал, протянул бутылку, в которой на донышке плескались остатки текилы.

— Как раз на троих. Давайте за то, чтобы в следующем году сраный Дримленд сгорел дотла.

— Кстати, это один из крупнейших заказчиков Телекома, — сказал Григ, принимая бутылку, и залпом выпивая остатки. — Конечно, они паршивым делом занимаются, я их тоже не люблю.

— Откуда инфа?

— Да меня туда постоянно гоняют менять что-нибудь. Там половина стоек наша. Самое стремное, конечно, в хранилищах работать, особенно одному. Вообще кошмар, как в морге каком-то.

— Слыхал, Макс, че Дримленд с людьми делает.

— Хранит их в биованнах, ничего особенного.

— Ну да, вроде ничего такого, но атмосфера реально стремная, давит на психику. Может из-за того, что их там очень много? Вы если там побываете, сразу поймете.

— Вон Макса надо сводить на экскурсию, чтобы он проникся по-настоящему.

— Составьте заявку, чтобы вас отправили в качестве дежурства мне помочь.

— Завтра же состряпаю, ну или послезавтра.

— Перестань, — отмахнулся Макс. — Ну оступился разок, с кем не бывает? Не хочу я туда на экскурсии ходить.

— Рад слышать. Главное снова не оступаться.

Лодка довольно резко затормозила. Бот забубнил что-то про необходимость соблюдать порядок и осторожность, когда пьяные порождения зла ломанулись к выходу, не разбирая дороги. Прямо от берегов Стикса начиналась широкая лестница вниз в пылающую преисподнюю. Многочисленные танцполы престижного клуба "Яма" действительно уходили внутрь громадной естественной трещины. И поэтому адские текстуры нижних планов отлично накладывались на его реальную архитектуру. По обе стороны от лестницы начало спуска охраняли статуи жутких антропоморфных существ двухметрового роста с громадной пастью, которая раскрывалась вниз на сто восемьдесят градусов, с торчащими из нее жвалами и длинным раздвоенным языком. Кожа у существ как будто отсутствовала вовсе, а вместо нее тело было оплетено веревками мышечных тканей. С угловатого черепа свисали несколько длинных усов, и над большими фасеточными глазами зияли еще несколько провалов, похожих на пустые глазницы. Из груди и спины торчали ряды костяных шипов, руки были украшены короткими мощными когтями. А ноги заканчивались тремя очень длинными когтями, способными цепляться за любую поверхность.

Макс заинтересованно остановился перед кошмарными скульптурами и, отключив на секунду "демоническое" зрение убедился, что в них отсутствуют цифровые улучшения. По-видимому, они были выполнены с помощью очень качественной 3D-печати из темной бронзы, так что каждое сухожилие и каждая артерия выглядели четкими и рельефными. Казалось, что существа вот-вот шагнут со своих постаментов прямо в толпу, чтобы устроить настоящую кровавую бойню среди притворяющихся демонами людишек.

— Странные штуковины, я еще когда приложение делал, не смог про них ничего найти? Даже сотрудники молчат, как партизаны.

— Просто плод чьей-то больной фантазии, — пожал плечами Борис. — Я слыхал, что давным-давно какой-то безымянный сотрудник клуба выкупил их на аукционе, они годами пылились в чулане, а потом на них случайно наткнулись во время генеральной уборки и рискнули выставить в качестве декораций. И вот, уже несколько лет они выполняют роль местного пугала.

— Все равно, странные они какие-то.

— Конечно странные, такие же странные как те, кто выбрал адское оформление для новогоднего вечера.

— Да я не в этом смысле странные. Они какие-то эклектичные что ли. Вот это явно шланги или трубки, а вот рядом явно разъемы…

— Подумаешь, обычные киборго-демоны, идем уже.

Первый нижний план встретил их симфоническими аранжировками рок-музыки и гвалтом огромной толпы, бессистемно шатающейся по бесплодной каменистой равнине, озаренной светом красных небес. В небесах иногда вспыхивали бенгальские огни и прочая пиротехника, превращаемая программой в огненные кометы. По равнине были разбросаны большие обсидиановые осколки, одно приближение к которым пугало возможностью усекновения парочки выступающих частей тела от контакта с их бритвенно-острыми гранями. Впрочем, в реальности подобная неосторожность ничем не грозила, ведь за текстурами осколков скрывались мягкие пуфики для отдыха притомившихся демонов. О чем вежливо сообщали заточенные в осколках души грешников. Кое-где бежали ручейки крови из-за которых Макс едва не разругался вдрызг с руководством клуба. С большим скрипом клуб согласился организовать небольшие канавки с настоящей водой, а портить свою недвижимость полноценными реками крови отказался наотрез. По равнине торопливо сновали уродливые лемуры, напоминающие бесформенные куски протоплазмы. Они едва успевали развозить напитки и закуски.

— Фу, гадость какая! — Борис брезгливо пнул ближайшего лемура и тот, будучи лишенной всех гражданских прав робототехникой, послушно покатил в другую сторону, не забыв произнести синтезированным голосом положенные извинения. — Я надеялся, что нас будут обслуживать симпатичные живые суккубчики, или кто-то в этом роде, а не дешевые железяки.

— Ну извини, все вопросы к Телекому, почему он не раскошелился на симпатичных суккубчиков.

— Ладно, ты мне как главный разработчик скажи: где тут лучшее пойло разливают?

— У каждого плана свои фишки. Здесь в основном разливают "кровавые" коктейли, красное вино и все такое. Можно пойти в центральный бар, если лемуры не устраивают.

— Это те кусты в центре? Они тут вообще по-моему не в тему. Твоя недоработка?

— Нет, все в тему сеттинга. Это сады забвения — странный райский уголок посереди адского пекла. Там на деревьях растут вкусные сочные фрукты, правда если налегать на них слишком сильно, то можно забыться магическим сном и навсегда исчезнуть из этого мира.

— Тогда пойдем наляжем.

— Боря, ты бы не мешал все подряд. Такими темпами мы до девятого плана не доберемся.

— Ты за меня не беспокойся. Я, если надо, доползу хоть до двадцатого. Григ, ты с нами или против нас?

Вслед за Григом опять увязалась Катюха, с которой он уже разговаривал без видимых признаков стеснения и даже пытался изображать удовольствие от творящегося вокруг веселья. Он галантно помогал ей перебираться через кровавые ручейки. Еще к ним присоединился драконоподобный Санек с какой-то левой ведьмой.

В центре зала небольшая рощица анимированных деревьев окружала журчащий фонтанчик. С деревьев свисали грозди разнообразных фруктов. Борис сорвал грейпфрут и протянул его Максу.

— Ну и что с этой фигней делать?

— Вставляешь трубочку и пьешь. Скорее всего, это водка с соком грейпфрута. Вид фрукта примерно соответствует содержанию. Я пойду себе нормальный коктейль намучу.

Макс направился к центру рощицы, где вокруг фонтана стояли барные автоматы, замаскированные под хищные цветы. Своими ловчими стебельками они хватали нужный стакан и смешивали компоненты идеально рассчитанными движениями. Рядом с одним из автоматов возвышалась мрачная фигура черной горгульи с горящими желтыми глазами и большими кожистыми крыльями.

— Руслан? — удивленно спросил Макс.

— А, здорово. Как жизнь, как карьерные успехи?

— В процессе. Вот, надеялся сегодня обзавестись полезными знакомствами. Даже загадку придумал.

— Ну молодец. Вечерина итак тухлее некуда, а ты хочешь затухлить ее еще больше.

"Все таки умные, — раздраженно подумал Макс. — Только критикуют, нет бы самим что-нибудь сделать".

— Предложил бы тогда свою тему.

— Я предлагал: Чикаго тридцатых годов.

— А-а, мафия, сухой закон и все дела. В чем же принципиальная разница?

— По крайней мере не такой детский сад с переодеваниями в орков и гномов.

— Варкрафт — это другой сеттинг, попсовый и заезженный. А здесь интересный мир и отсылки к одной винтажной игрушке. Вот мой персонаж, например…

— Да отстань, Макс, я в этом все равно не разбираюсь. Я понимаю, что головастикам такое нравится, вот они и выбрали эту тему.

— Эта тема победила по результатам честного голосования среди всех сотрудников.

— Ага, честного-пречестного.

— Не, Руслан, ты неисправим! Конечно, марсиане подкрутили его в свою пользу, им ведь заняться больше нечем.

— Забей, чего ты нервничаешь? Пусть честного, просто меня эти ботанские движухи совсем не штырят.

— Вообще-то я предложил эту тему и первый план тоже я оформил… Ну так процентов на восемьдесят.

— Круто… Не, серьезно, круто, — заверил Руслан, заметив скептическое выражение на лице Макса. — Отлично исполняешь, такое яйцеголовые как раз могут запомнить.

— Хочешь сказать, я чемпион по подлизыванию к марсианам?

— Не, у тебя максимум третий юношеский. Знаешь какие тут мастера по отлизыванию марсианских жоп есть. Куда тебе до них! Короче, не хочешь прогибаться, забудь о большой карьере.

— Нет уж, пусть лучше мир прогнется под нас.

— Чтобы залезть наверх, прогнув под себя остальных, надо быть другим человеком. Не таким как ты… Ладно, опять скажешь я тебя напрягаю. Пойдем лучше поищем какую-нибудь движуху.

— Да я тут с друзьями, может мы попозже подойдем.

— А вон и твои друзья, — Руслан кивнул на Бориса и плюшевого Димона, которые в замешательстве остановились у ближайшего дерева. — Ты, раз главный по этой теме, скажи: где тут нормальный движняк?

— Ну, на третьем плане нечто вроде пенной вечеринки должно быть, на седьмом дискотека в стиле техно, рейв и так далее. А больше не знаю, я по первому спец.

— Разберемся! — Руслан наклонился к Максу и перешел на пониженные тона. — Учти, с такими дружбанами ты карьеры точно не сделаешь. Ладно, бывай!

Он хлопнул Макса по плечу и уверенной прыгающей походкой отправился покорять танцполы нижних планов.

— Ты его знаешь? — со смесью удивления и кажется легкой зависти в голосе спросил Димон.

— Это Руслан, тот странный чувак из СБ, про которого я говорил.

— Ниче себе у тебя знакомые! Помнишь я говорил, что с первым отделом не хочу пересекаться. Так вот с их "департментом" мне хочется пересекаться еще меньше.

— А чем они занимаются-то?

— Не знаю, не в курсе я! — замотал головой Димон, теперь он казался реально испуганным. — Блин, у меня зеленый допуск же! Блин, парни, я этого не говорил, ладно. Черт!

— Да ты итак ничего не сказал. Сам у него спрошу.

— Ты сдурел, не надо! Только меня не упоминай, хорошо?

— Да в чем проблема то?

— Макс, отстань от человека, — прервал крамольные разговорчики Борис. — Ты коктейль намутил? Вот сиди пей! Одну кубу-либру с марса-колой. — приказал он растению.

— Закадрил змеюку? — Макс решил отвлечь перетрусившего Димона от запретных тем.

— Не, она даже мой костюм трогать отказалась.

— Может не стоило ей предлагать что-то трогать? По крайней мере, не так сразу.

— Да, наверное. Мне тоже кубу-либру. Что ты там насчет Лоры обещал?

— Я насчет Лоры ничего не обещал. Завязывайте уже с этими фантазиями.

— Шучу. Куда дальше двинем?

— Путь в принципе один, — пожал плечами Макс. — Думаю стоит пройтись до самого низа, а там посмотрим.

— Вперед, в бездну Баатора! — с энтузиазмом поддержал его Борис.

Рядом с лестницей на следующий ярус на большой куче золота расположился дракон с пятью головами всех цветов радуги. Он периодически издавал жуткий рев и выпускал в небо столбы огня, льда, молний и прочих колдовских пакостей. Никто его, конечно, не боялся, так как тварь была полностью виртуальной. А с другой стороны от спуска стояла большая колонна, состоящая из оторванных голов разнообразных роботов. Головы постоянно боролись между собой, одни скрывались в глубине, другие вылезали на поверхность. Текстуры были натянуты на реальную колонну и подключены к внутренней поисковой машине Телекома, поэтому теоретически могли ответить на любой вопрос, если у спрашивающего был соответствующий допуск.

— Чур меня! — Борис театрально перекрестился при виде колонны. — Это что, вместо новогодней елки?

— Нет конечно, это колонна черепов из сеттинга, — ответил Макс. — Ты же знаешь, что марсиане вообще не любят религиозные символы. В оригинале там разлагающиеся мертвые головы, но решили, что это будет слишком жестко.

— Да ладно, чего уж там! Повесили бы на разлагающиеся головы елочные игрушки и ангелочка сверху, вот тогда было бы жестко.

— Короче, это останки роботов или андроидов, которые типа нарушали три закона робототехники. Там есть головы Терминаторов, Роя Батти из бегущего по лезвию, Мегатрона и прочих "плохих" роботов. Правда под конец в нее пихали всех подряд…

— И что прикажешь с ней делать?

— Можно задать ей любой вопрос, она подключена к внутренней поисковой машине Телекома.

— Подумаешь, с тем же успехом я могу и нейрогуглу задавать вопросы, — проворчал Борис.

— Это же внутренняя машина. Типа если договоришься с головами, они могут выдать, например, личную информацию о каком-нибудь сотруднике…

— Та-ак, сейчас попробуем, — Димон без церемоний пролез к колонне. — Личное дело Полины Цветковой.

— Это кто? — удивился Макс.

— Видимо та змеюка, — пожал плечами Борис.

Из мешанины железяк показалась голова Бендера из Футурамы.

— Поцелуй мой блестящий металлический зад!

— Слышь ты, голова, у тебя и задницы-то никакой нет, — обиделся Димон.

— А у тебя даже телки нет, жалкий кусок мяса!

— Макс! Какого хрена, твоя прога мне хамит? — возмутился Димон.

— Это не моя прога, я же говорю, под конец туда любой желающий мог пихать что угодно. Кто-то видимо прикололся.

— Ну здорово, а если ваша колонна какого-нибудь марсианского босса пошлет на три буквы?

— Понятия не имею, будут искать того, кто закоммитил голову Бендера.

— Слава роботам, смерть всем человекам! — продолжала вещать голова.

— А, ну вас, нафиг! — махнул рукой Димон. — Если че я на втором плане буду ждать.

— Если собираетесь посетить город боли, то скажу по секрету: делать там совершенно нечего.

Последняя фраза была произнесена высокомерным тоном эксперта по всем видам ботанских и хипстерских развлечений, коим несомненно являлся ведущий программист Гордон Мерфи. Гордон был высоким, сухощавым, чопорным любителем разводить всякие псевдо-интеллектуальные разговоры о последних достижениях марсианской науки и техники. Часть своей рыжеватой шевелюры он заменил на пучки светодиодных нитей, а по офису Телекома обычно разъезжал на моноколесе или робо-кресле. И, словно задавшись целью подтвердить тезисы некоторых хамоватых сотрудников СБ, старался мимикрировать под настоящего марсианина вплоть до полной потери чувства меры и приличия. На корпоративе он появился в образе иллитида — пожирателя мозгов, видимо намекая, что не собирается отказываться от возможности сношать мозги сотрудникам сектора оптимизации, даже по праздникам. В дополнение к беспорядочно торчащим из-под антистатической мантии склизким щупальцам, вокруг иллитида кружилась парочка личных дронов, ионизирующих воздух, в виде ядовитых воздухоплавающих медуз.

— Узнали от голов что-нибудь полезное? — ехидно осведомился Гордон.

— Узнали, что везде сплошной развод. Догоняйте, короче.

Разочарованный Димон отвернулся и почапал по направлению к огненному провалу на следующий план.

— Он думал, что ему правда выдадут все корпоративные секреты. Простой такой парень! — рассмеялся Гордон.

— Попытка не пытка, — пожал плечами Макс.

— У меня есть небольшой инсайд, что правильные ответы на несколько подряд загадок от голов действительно открывают доступ к внутренней базе.

— Там только те загадки, которые не прошли проверку. На большинство из них нет правильного ответа.

— Тебя не проведешь! Ах да, ты же что-то кодил для приложения.

— Так, по мелочи, — скривился Макс.

— Слушай, ты вроде парень неглупый, давай я на тебе потренируюсь со своей загадкой.

— Ну давай.

— А ты ничего не придумал?

— Придумал. Если я увижу то, что меня породило…

— Да, я просто так спросил. Короче, слушай мою: что может изменить природу человека?

Макс несколько секунд буравил собеседника ну очень скептическим взглядом, пока не убедился, что тот не шутит.

— Нейротехнология. — пожал плечами он.

Из огненного столба перед ними материализовался дьявол баатезу со свернутым в трубочку пергаментом. "Печать владыки первого плана, — прогудел он, вручая свиток Максу. — Соберите печати всех планов для получения печати верховного владыки. Других условий контракта не было задано. Не забывайте делать ставки перед игрой". И дьявол исчез, используя те же огненные спецэффекты.

— Забыл отключить долбаное приложение, — чертыхнулся Гордон. — Я что уже кому-то проболтался насчет своей загадки?

— Учитывая, что это известный прикол на форуме поклонников одной древней игры, имеющей некоторое отношение к сегодняшнему вечеру, вряд ли проблема в том, что ты проболтался, — язвительным тоном пояснил Макс.

— Вообще-то я сам ее придумал.

Это заявление встретил с усмешкой не только Макс, но и остановившийся неподалеку гитцерай: худой лысый гуманоид с зеленоватой кожей, длинными острыми ушами и свисающими ниже подбородка, заплетенными в косички усами. Его образ портила только непропорционально большая голова и такие же большие, слегка выпученные глаза.

— Конечно, случайно так совпало, понимаю.

Гордон надменно поджал губы и ретировался по-английски вместе со своими летающими медузами и прочими атрибутами. Когда он отошел Макс повернулся к Борису.

— Наверняка опять хотел подлизаться к марсианам, они же главные шаманы нейротехнологии.

— Зря ты как, Макс. Фактически ты сказал, что он лошара и спер загадку. Хорошо, что хоть про марсиан не сказал.

— Это ведь правда.

— Хреновый из тебя политик и карьерист. Гордон этого не забудет, ты же понимаешь, какая он мстительная сволочь. И по закону подлости обязательно окажется в составе какой-нибудь комиссии рассматривающей твое повышение.

— Ну хреновый да, — согласился Макс, осознав свою ошибку. — Знаешь, может просто не надо тырить загадки из интернета.

— Тебе-то понятно не надо тырить. Ладно, забей на этого Гордона, даст бог ты с ним особо не пересечешься.

— Надеюсь.

"Наверное, Руслан, прав, — невесело подумал Макс. — На все мои творческие потуги системе глубоко плевать. А политической карьеры мне не сделать, потому что мои навыки интриганства и подсиживания находятся сильно ниже плинтуса. Да и нет у меня никакого желания их развивать и постоянно париться над тем что и кому можно говорить, а что нельзя. По-хорошему, шанс есть только где-нибудь подальше от монструозных корпораций вроде Телекома, но без Телекома меня скорее всего сразу же выпрут с Марса. Эх, пойти что ли тупо нажраться с Боряном…"

Тихо стоявший рядом с колонной гитцераи с улыбкой повернулся к Максу. И Макс узнал в нем менеджера из службы персонала, марсианина Артура Смита.

— Большинство слов всего лишь слова, они легче ветра, мы забываем их сразу как произносим. Но бывают особые слова, произнесенные случайно, которые могут решить судьбу человека и связать надежнее любых цепей. — Загадочным тоном выдал Артур и с любопытством уставился на Макса своими выпученными глазищами.

— Я произнес слова, связавшие меня?

— Только если сам в это веришь.

— Какая разница во что я верю?

— В мире хаоса нет ничего важнее веры. А мир виртуальной реальности — это план чистого хаоса, — с той же улыбкой произнес Артур. — Ты ведь сам создал из него целый город силой мысли. — Он окинул взглядом окружающее пространство.

— Достаточно лишь силы мысли, чтобы создавать города из хаоса?

— Великие города гитцерай были созданы из хаоса волей нашего народа, но знай, что разум, разделенный с его клинком слишком слаб, чтобы защитить свои твердыни. Разум и его клинок должны быть едины.

Артур вытащил из ножен клинок хаоса и продемонстрировал его Максу, держа на вытянутых руках. Тот представлял из себя нечто аморфное и мутное, похожее на серый весенний лед, расплывающийся под солнечными лучами. А спустя секунду внезапно вытянулся в матовый, иссиня-черный ятаган с лезвием не толще человеческого волоса.

— Клинок ведь создан для разрушения?

— Клинок — всего лишь метафора. Создание и разрушение — два полюса одного явления, как холодное и горячее. Только тот кто способен понять само явление, а не его состояния видит мир бесконечным.

Лицо Макса вытянулось от удивления.

— Почему ты так сказал?

— Что именно сказал?

— Про бесконечный мир?

— Так звучит интереснее, — пожал плечами Артур. — Пытаюсь отыгрывать своего персонажа как положено, а не как все.

— Ты изображаешь какого-то конкретного гитцерай?

— Дак'кона из известной тебе игры. А что особенного в моих словах?

— Так сказал один очень странный бот…, точнее, я сам так сказал в очень странных обстоятельствах. И никак не ожидал, что услышу нечто подобное от кого-то еще.

— Несмотря на всю теорию вероятности, даже самые невероятные вещи частенько происходят по два раза. Тем более, что первым нечто подобное сказал один не менее странный английский поэт. Он был страннее всех странных ботов вместе взятых и видел мир бесконечным безо всяких химических костылей, расширяющих сознание.

— Тот, кто открыл двери, видит мир бесконечным. Тот, кому открыли двери, видит бесконечные миры.

— Хорошо сказано! Моему персонажу тоже бы подошло, но обещаю уважать твои авторские права.

— Вы, я смотрю, удачно встретились, блин! — не выдержал скучающий рядом Борис. — Почему бы благородным донам не вынести друг другу мозг по пути на следующий план?

— Борян, ты иди, я еще постою, подумаю над загадками, которые не нужно тырить из интернета, — ответил Макс.

Артур в тон ему произнес:

— Здесь много загадок, которые не нужно решать.

— Загадки из колонны?

— Конечно, среди них попадаются гораздо более интересные выверты незамутненного сознания, чем большинство официально одобренных претензий на интеллектуальность.

— По-моему эта колонна больше похожа на интеллектуальную помойку. Какие интересные загадки там могут быть?

— Ну, например, вопрос про марсианскую мечту. Есть ли какой-то способ определить, что окружающий мир не является марсианской мечтой…

— Я знаю. Но на нее не может быть ответа, ведь невозможно опровергнуть чистый солипсизм о том, что мир вокруг — это плод твоего собственного воображения или искусственная матрица.

— Не совсем, вопрос предполагает вполне конкретное социально-экономическое явление. Во время прогулки по планам Баатора мне пришли в голову даже два ответа.

— Даже два?

— Первый ответ — скорее логическая нестыковка в самой постановке вопроса. В марсианской мечте не должно быть марсианской мечты, подобные сомнения отличительная черта реального мира. Зачем нужна марсианская мечта, в которой хочется сбежать в марсианскую мечту? Можно переформулировать следующим образом: сам факт постановки подобного вопроса доказывает, что ты в реальном мире.

— Хорошо, предположим я в марсианской мечте, и я всем доволен, только хочу проверить, что вокруг реальный мир. А разработчики создали тот же Дримленд для большей реалистичности своего миража.

— Зачем? Чтобы клиенты мучились и сомневались. Исходя из того, что я знаю о подобных организациях их софт воздействует на психику клиентов так, чтобы они не задавали лишних вопросов.

— Ну-у-у… по-моему, ты просто говоришь, как человек убежденный в реальности окружающего мира. И приводишь соответствующие аргументы, исходя из своей веры.

— А зачем бы мне искать аргументы, доказывающие, что мир не реален? Пустая трата времени и сил.

— То есть ты против марсианской мечты?

— Я также против наркотиков, но что это меняет?

— А второй ответ?

— Второй ответ, более сложный и более правильный на мой взгляд. В марсианской мечте мир не выглядит… бесконечным. Не вмещает в себя противоречивые явления. В нем можно победить ничего не потеряв, или можно быть счастливым постоянно, или, например, обманывать всех и всегда. Это мир-тюрьма, он не сбалансирован и тот кто захочет, будет в состоянии это увидеть, как бы хорошо программа его не обманывала.

— Надо искать зерна поражений в собственных победах? Думаю, подавляющее большинство людей и в реальном-то мире не будут задаваться такими вопросами. А уж клиенты марсианской мечты и подавно.

— Согласен. Но вопрос звучал, как: "Есть ли способ"? Вот, я и предлагаю способ. Конечно, тот кто может им воспользоваться вряд ли, в принципе, попадет в подобную тюрьму.

— А наш мир не тюрьма?

— В гностическом смысле? Это мир, в котором боль и страдания неизбежны, поэтому он не может быть идеальной тюрьмой. Реальный мир жесток, потому он и реальный мир.

— Почему же, это специальная тюрьма, в которой заключенным дают возможность освободиться.

— Тогда это не тюрьма по определению, а скорее место перевоспитания. Но мир, который заставляет человека постоянно меняться реален. Это обязано быть его характерным свойством. А если развитие уперлось в некий абсолютный потолок, то мир либо обязан перейти в следующее состояние, либо схлопнуться и начать цикл заново. Называть такой порядок вещей тюрьмой не имеет смысла.

— Хорошо, это тюрьма, которую мы создали себе сами.

— Каким образом?

— Люди же рабы своих пороков и страстей.

— Поэтому расплата за ошибки рано или поздно приходит к каждому.

— А как приходит расплата к клиентам марсианской мечты? Они ведь живут долго и умирают счастливыми.

— Не знаю, не думал над этим. Если бы я занимался подобным бизнесом, то приложил бы все усилия для того, чтобы скрыть побочные эффекты. Возможно по окончании контракта демоны виртуальной реальности приходят за душами клиентов рвут их на части и тащат в преисподнюю.

Макс представил себе картину и содрогнулся.

— Души тех, кто увлекался данным сеттингом попадают на планы Баатора. Может быть мы с тобой уже мертвы? — снова заулыбался Артур.

— Может быть для смерти жизнь выглядит смертью.

— Может быть мальчик — это девочка, просто наоборот. Боюсь, что нам не познать мудрость неразрывного круга Зертимона с таким подходом.

— Да, сегодня точно не познать. Мне бы догнать своих друзей, ты не хочешь присоединиться?

— Если они собираются бежать в иные планы посредством употребления нейротоксических жидкостей, то нет. Логику той реальности, я переношу с трудом.

— Боюсь, что собираются. Я же говорю, мы рабы своих пороков.

— Знай, что я услышал твои слова, горящий человек. Когда захочешь снова познать мудрость Зертимона, приходи.

Гитцерай отвесил легкий самурайский поклон и повернулся к колонне, видимо пытаясь отыскать другие загадки, которые не нужно решать.

Оставив необычного марсианина, Макс отправился вглубь следующего плана. Он попытался быстрым шагом миновать железную равнину под зелеными небесами, но рядом со скоплением виртуально раскаленных столиков и диванчиков его поймал Арсен с малознакомой компанией коллег, чьи имена Макс мог извлечь только из справочника, но никак не из своей памяти. Ему пришлось пережить очередную порцию пошлых шуток про его якобы амурные похождения с Лорой и несколько настойчивых предложений чем-нибудь закинуться. В конце концов Макс уступил и сделал несколько затяжек особого бааторского кальяна с наночастицами. Дым имел приятный вкус каких-то фруктов и совсем не раздражал дыхательные органы нетрезвого организма. Видимо какие-то полезные наночастицы там действительно присутствовали.

Борис прислал сообщение, что они уже миновали болотный план с пенной дискотекой и собираются отведать горящего абсента на четвертом плане в царстве огня. Так что Макс рискует застать друзей совсем на другой волне, если будет и дальше тормозить.

Третий план встретил оглушительной дискотечной долбежкой, визжащей толпой и фонтанами пены, периодически вскипающими в мутной болотной жиже или рушащимися из низких свинцовых небес. Кое-где над болотом, на цепях, уходящих в свинцовые небеса, висели несколько платформ с разогревающими толпу танцорами. А на самой большой платформе в центре расположился демонический ди-джей за не менее демоническим пультом.

Макс решил аккуратно пробраться мимо бурного веселья по специально устроенным помостам. "Баатор — это ведь план порядка, а не хаоса. Но необычный марсианин, который не верит виртуальной реальности, сказал, что это мир чистого хаоса, и был прав, — думал он, озирая толпу беспорядочно скачущих людей. — Кто все эти люди, искренне радующиеся жизни, или наоборот, топящие в грохоте и алкоголе свои страдания? Они частички первозданного хаоса, хаоса из которого может родиться все что угодно, смотря за какую ниточку потянуть. Я вижу бледные, полупрозрачные картины будущего, которые могут появиться или исчезнуть благодаря случайным столкновения этих частиц. Варианты мироздания рождаются и умирают тысячами каждую секунду в этом хаосе".

Внезапно Макс сам представил, что он призрак хаоса, который скачет по пенным облакам. Немного разбегается, прыгает и летит… Какое же прекрасное ощущение эйфории и полета… Снова прыжок и полет, с облака на облако…. Макс почувствовал привкус пены и обнаружил себя прямо посереди танцующей толпы. "Вот жешь коварные наночастицы, — с досадой подумал он, пытаясь совладать с настойчивым желанием летать и кружиться, посереди этого пенного безумия, словно обкурившийся слоненок Дамбо. — Как же здорово накрывает-то. Надо поскорее выбраться и попить водички".

Петляя и уворачиваясь, он выбрался на высокое место поближе к сушилкам, которые со всех сторон обдували подмоченных демонов упругими ножами теплого воздуха. И периодически вызывали порции визгов и писков демониц забывших держать свои виртуально не скрытые и не очень целомудренные праздничные наряды. Макс долго стоял под сушилками и никак не мог прийти в себя. Голова была пустая и легкая, бессвязные мысли надувались в ней словно огромные мыльные пузыри и лопались не оставляя следа.

Кажется рядом привалился к стенке Руслан. Он выглядел довольным, как сытый кот, и хвастался, что почти завалил какую-то пьяную демоническую сучку во всей этой пенной кутерьме. Правда теперь найти ее снова, чтобы закончить дело почти нереально. Руслан проорал, что ему надо отойти на пять минут, а потом он вернется и они уже оторвутся по-настоящему.

Макс потерял ощущение времени, но вроде прошло гораздо больше пяти минут. Руслан не появлялся, а его вроде начало отпускать. "Все, завязываю с наркотиками, особенно химическими. Ну может рюмка абсента, ну две, но никаких больше кальянов с наночастицами".

Зал, выделенный для огненного плана был относительно невелик и главной его достопримечательностью был большой круглый бар в центре, загримированный под жерло вулкана с вырывающимися изнутри языками белого пламени. Дополняли картину несколько крутящихся фейерверков и сценка с настоящими факирами. Практически мирная идиллия, по сравнению с предыдущим сумасшедшим болотом. Борис с Димоном нашли Макса у барной стойки, глотающим вполне прозаическую минералку.

— Ну и где ты пропадаешь? — возмутился Борис. — Еще три абсента! — потребовал он у живого бармена, который меланхолично протирал каменные чашки и стопки в образе тощего копытного демона с козлиными рогами. Димон, который уже явно находился в легкой прострации, тяжело взгромоздился на высокий стул и опрокинул абсент не дожидаясь поджигания.

— Погоди, — жестом остановил Бориса Макс, — я сейчас отойду немного.

— От чего ты там собрался отходить? Тебя итак час почти не было, нормальные люди за это время успевают протрезветь и снова напиться.

— Неосторожного путешественника по планам подстерегает множество опасностей, знаешь ли.

— Ты хотя бы обсудил с этим менеджером свои карьерные перспективы?

— Ах да! Карьерные перспективы, совсем вылетело из головы.

— Максим, что за дела! О чем вы там болтали столько времени?

— В основном о моей загадке про марсианскую мечту.

— Ну ты даешь! Карьерист из тебя точно никакой, — покачал головой Борис.

— Да, я вот тоже думаю пора делать карьеру, — внезапно влез в разговор бармен. — Вы парни из Телекома?

— А что здесь кто-то еще гуляет? — фыркнул Борис.

— Ну с этими новогодними праздниками… тут кто только не гулял. У вас неплохая, конечно, туса, видал я правда и покруче.

— Это где это ты видал покруче? — искренне удивился подобной наглости Макс.

— Да Нейротек например, вот ребята гуляют так гуляют. На широкую ногу.

— Ты видимо часто с ними зависаешь?

— Они вон всю Золотую Милю в этом году выкупили, — не обращая внимания на усмешки, продолжал бармен. — Вот там надо карьеру делать. Ну, в принципе, и в Телекоме можно попробовать…

— Вон наш главный босс сидит, — Борис хлопнул по плечу клюющего носом Димона. — С ним обсуди свою карьеру, только не наливай больше, а то будешь стойку отмывать на испытательном сроке.

Что удивительно, не способный заткнуться работник алкосервиса, действительно принялся втирать что-то слабо реагирующему на внешние раздражители Димону.

— Слушай, Борян, а ты говорил, что знаешь какую-то неприличную байку про Артура Смита.

— Это просто грязная сплетня. Не стоит ее рассказывать всем подряд.

— Это я значит все подряд?! Нет уж, сегодня я от тебя не отстану, колись.

— Ладно, давай бахнем и расскажу.

Борис сам затушил горящий сахар и добавил немного сока.

— За наступающий год и за успех в нашем нелегком деле!

Макс сморщился от горечи с карамельным привкусом.

— Тьфу, как это можно пить! Рассказывай уже свою грязную сплетню.

— Тут нужна небольшая предыстория. Ты же, наверное, не знаешь почему большинство марсиан такие деревянные?

— В каком смысле?

— В таком, блин, что их папа Карло выстругал из полена… У них эмоций обычно не больше, чем у этого самого полена. Они улыбаются только пару раз в год по большим праздникам.

— Я за все время на Марсе один раз "поболтал" пять минут с нашим начальничком, пару раз с Артуром. А с другими так "привет" и "пока". Босс меня конечно напряг, а вот Артур вполне нормальный, правда немного замороченный.

— Артур даже слишком нормальный для среднего марсианина. Насколько я понимаю, он у настоящих марсиан за своего не считается.

— А он вообще важная шишка в службе персонала?

— Да хрен разберет эту их иерархию. Но вроде не последняя фигура, по технической части, точно. Он там кучу обновлений выпускает по справочникам, планировщикам всяким.

— Я так понимаю марсиане "чужих" к важным делам не подпускают.

— Ой, Макс, не придирайся. Ты согласен, что он очень странный для марсианина?

— У меня пока база для сравнения слегка не представительная. Но согласен да, что он странный. Почти как нормальный человек, только что не бухает под елочкой…

— Так вот, по происхождению он стопроцентный марсианин. Им, пока они вызревают в своих колбах, добавляют кучу разных имплантатов. И потом в процессе взросления тоже. И одной обязательной операцией является чип контроля эмоций. Я подробностей не знаю, но факт, что у всех марсиан есть встроенная опция регулирования всяких там гормонов и тестостеронов.

— Тестостерон, он как бы скорее превращает…

— Да не нуди. В общем, любой самый завалящийся марсианин может отключить всякий негатив: затяжную депрессию или несчастную "первую любовь", простым нажатием виртуальной кнопочки.

— Удобно, нечего сказать.

— Удобно, конечно. Но у нашего Артура в детстве что-то пошло не так. Марсианские айболиты наверное накосячили, и он этот полезный апгрейд не получил. Поэтому все эмоции и гормоны долбят его, также как и рядовых быдлокодеров. Живется ему с этим пороком видать непросто, "нормальные" марсиане смотрят на него как на инвалида…

— Боря, ты явно заглядывал в его медицинскую карту.

— Я не заглядывал, знающие люди так говорят.

— Знающие люди… угу.

— Так, Макс, не хочешь не слушай! А свое критическое мышление оставь для научных диспутов каких-нибудь.

— Понял, затыкаюсь. Вся грязь еще впереди надеюсь?

— Да, это была вводная часть. А сама сплетня в следующем. Из-за того, что наш Артур получил в детстве такую тяжелую травму, к деревянным марсианкам, его не слишком тянет. Больше к "человеческим" дамочкам. Но, как назло, внешностью он не блещет, даже для марсианина, да и замороченными разговорами обычных самок не разведешь. Положение вроде тоже какое-то есть, но так ничего особенного… Макс! Я вроде предупредил.

Макс так и не смог совладать со скептической ухмылкой на лице.

— Ладно, Борян, не обижайся. Как будто ты сам во все это веришь.

— Знающие люди врать не будут. Для кого я тут распинаюсь не пойму! Короче, Артур долго увивался за какой-то симпотной телкой из службы персонала. А она его вообще никак не замечала и не привечала. Ну, и в один прекрасный момент, когда все разошлись по домам, и во всем блоке оставались только Артур и объект еговоздыханий, он решил взять быка за рога и прижал ее прямо на рабочем месте. А она не оценила порыва и разбила ему нос и сердце заодно.

— Боевая дамочка попалась. И что дальше?

— Дамочку уволили, он же все-таки марсианин, хоть и с дефектами.

— И как зовут эту героиню, пострадавшую от грязных домогательств на рабочем месте?

— Об этом, к сожалению, история умалчивает.

— Пф-ф, извини конечно, но без имени это так, сплетни бабушек на лавочке.

— История правдивая на все, ну ладно, процентов девяносто точно. А с именем, извини тоже, но я бы ее продал на первые полосы за пару тысяч крипов и пил бы сейчас коктейли на Бали, вместо того, чтобы с тобой тут…

— Ты прям хватил: пару тысяч… Если вместо марсианина с бракованным чипом подставить какого-нибудь человеческого быдлоначальника, то история получится самая банальная. Даже никаких подробностей как он ее домогался нет.

— Ну я свечку-то не держал. Ну может и да, наш Артур пал жертвой чьих-то коварных интриг и провокаций. Кстати, насколько я еще знаю, он с нашим боссом Альбертом как-то поцапался.

— Вряд ли нам это чем-то поможет. Черт! А где Димон?

Макс начал обеспокоенно озираться в поисках невменяемого плюшевого динозавра.

— Боря, он у тебя в друзьях есть? Можешь его по трекеру найти?

— Да не парься, взрослый человек же, да и не восточная Москва вокруг.

— Лучше все-таки убедиться.

Димон нашелся в туалете на том же уровне, головой в раковине под струей воды. Он фыркал словно тюлень и раскидывал вокруг бумажные полотенца. Мокрая голова динозавра безжизненно болталась у него на спине. Тем не менее через две минуты Димон предстал уже изрядно посвежевшим и даже начал предъявлять претензии товарищам.

— Хрена ли вы меня с этим козлом бросили? Он ни на секунду не затыкается. Так и хотелось ему по рогам дать.

— Извини, я думал ты будешь идеальным слушателем, — пожал плечами Борис.

— Я пропустил что-нибудь интересное?

— Так одну пошлую сплетню про марсианина и грязные домогательства.

— А ты, Макс, отгадал все загадки?

— Скорее мои отгадали.

— У меня короче тоже загадка появилась. Пойдем накатим и расскажу… Да не надо меня держать! Я в полном поряде!

Димона с трудом удалось-таки убедить перейти на слабоалкогольные напитки. Они расположились на удобных диванчиках в жерле небольшого вулкана.

— Ну и что за светлую идею принес в твою голову бог алкогольного забвения? — поинтересовался Борис.

— Не идею, а вопрос. Занимаются ли марсиане сексом? И если да, то каким образом?

— Да уж ничего более светлого алкогольный бог принести не мог, — покачал головой Макс. — Что за вопросы вообще? Также точно и занимаются.

— Также как кто?

— Как люди видимо.

— Не, погоди-ка, — вмешался Борис. — Ты прям так смело рассуждаешь. Ты видел, знаешь? Ты вообще марсианок хоть раз вживую встречал?

Макс немного задумался, пытаясь вспомнить встречал ли он за время работы в Телекоме марсианских женщин.

— Видел, конечно — ответил он. — Тесно не общался, ну и что?

— А, то есть ты сам, не знаешь, но делаешь утверждения?

— Ну извини, да, с марсианками еще не довелось. Почему марсиане должны делать это как-то по-особому? Ты же сам только что рассказывал про неудачные романтические отношения одного марсианина. И сказал, что некоторых не до конца пропатченных менеджеров "деревянные" марсианки не привлекают. Ты все это рассказывал, исходя из каких предположений об их амурных традициях?

— Ты-ы меня не путай. Моя история была о чем?

— О чем?

— О домогательствах к обычным женщинам. О марсианках там речи не было.

Речь Бориса стала нарочито медленной, он преувеличенно бодро жестикулировал, явно пытаясь компенсировать падение способности доносить свои мысли вербальными средствами.

— Так, ты тоже давай сделай перерывчик, — Макс забрал у Бориса стакан с ромом и марса-колой, несмотря на его протесты. — С тобой уже невозможно вести адекватную дискуссию. Ты не помнишь о чем говорил десять минут назад.

— Я все помню. Это ты строишь из себя умника, Макс. Не знаешь, не видел, но делаешь беза-апелляционные утверждения.

— Хорошо, извини, учитывая твой дварфовский бэкграунд видимо марсианские женщины низкорослы, бородаты и настолько страшны, что их держат в самых глубоких пещерах и никогда не показывают. И вообще они так, на всякий случай, а размножаются марсиане почкованием.

— Ха-ха, как смешно. Димон вообще-то задал серьезный вопрос, никто ведь действительно не знает как это происходит.

— Потому что никто не задает такие дурацкие вопросы. Сейчас всякие альтернативно одаренные пользователи соцсетей с новыми моделями чипов могут этим заниматься как угодно, в любых позициях и с любым набором участников.

— Я вообще-то имел в виду физический секс, — с готовностью уточнил Димон. — Про соцсети итак все понятно.

— Вы двое может не в курсе, но технические возможности марсиан давно позволяют размножаться и без физических контактов.

— То есть ты утверждаешь, что марсиане не занимаются этим вживую? — уже более агрессивно спросил Борис.

— Я утверждаю, что они это делают как им захочется и с кем захочется, вот и все.

— Не, Максим, так не пойдет. Правила джентельменской дискуссии предполагают, что за базар надо отвечать.

— Ни хрена себе. Почему это я не отвечаю за базар?

— Если отвечаешь давай забьемся, — Борис, набывчившись, протянул оппоненту руку. — Димон, разбивай!

Макс пожал плечами и протянул руку в ответ.

— Да без проблем, только на что забиваемся-то и в чем предмет спора?

— Ты утверждаешь, что марсиане занимаются сексом как угодно?

— Да, а ты что утверждаешь?

— Что это не так!

— Не так, это как? Мое утверждение предполагает, что возможен любой вариант, вот и все.

— А я, э-э-э…, - Борис находился в явном затруднении, но быстро нашел выход. — Я утверждаю, что есть какие-то правила…

— Ок, Борян, давай спорим на тысячу крипов.

— Не, Димон, погоди, — Борис с неожиданной скоростью выдернул руку. — Давай на бутылку текилы.

— Ага, может на желание тогда?

— Не на бутылку.

— Хорошо, пузырь тоже будет не лишний. Димон, разбивай.

Борис задумчиво почесал репу и спросил:

— И как будем теперь решать наш спор?

— Сейчас спросим у нейрогугла, — предложил Димон.

— Что ты там спрашиваешь?

— Как марсиане занимаются сексом… Да тут есть интересные видео…

Макс только покачал головой.

— Борян, вот ты вроде знаешь миллион всяких баек и сплетен, а здесь решил поспорить на какую-то полную фигню. Предлагаю признать, что ты проиграл и проставиться.

— Вот именно, ты ни хрена не знаешь и споришь. Я-то уверен, что там есть какие-то заморочки… Просто сейчас вспомнить не могу в чем там дело… У них точно есть правила кто с кем должен размножаться и в какой последовательности, типа чтобы вывести расу идеальных суперботаников.

— Блин, наш спор был не про размножение.

— Да, не придирайся!

— Нам нужен независимый арбитр, — констатировал Димон.

— Теоретически, я могу предложить кандидатуру на роль арбитра.

— Он лучше осведомлен обо всех аспектах марсианской жизни, чем я? — удивился Борис.

— Она, конечно, не знает столько сомнительных легенд, но в данном вопросе наверняка осведомлена получше.

— О, ты все-таки знаешь какую-то марсианку? — удивился Димон.

— Нет.

— А-а, это видимо Лора, — догадался Борис. — И как мы к ней подойдем с таким вопросом?

— Ик, она точно трахалась с марсианскими боссами, должна знать наверняка.

— Не мы подойдем, а я подойду, и как-нибудь в шутку ее пораспрашиваю, — ответил Макс, косясь на икающего Димона. — А вы тихонько посидите неподалеку.

— Так не пойдет! — возмутился Димон. — Я разбивал, без меня любое решение недействительно!

— Тогда Лора не вариант.

— Ик, почему это сразу не вариант?

— Да как бы тебе повежливее объяснить… Вы, товарищи джентльмены, уже нажрались, а она все-таки дама и это не анекдот про поручика Ржевского. Так что либо положитесь на мою честность, либо предлагайте свои кандидатуры.

— Да чего все так носятся с этой Лорой? — продолжал возмущаться Димон. — Подумаешь баба какая-то! Спорим, она сама за мной бегать будет. Ик, забиваемся?

— Забиваемся, только охмуряй ее без моей помощи.

— Блин, Макс, спор это святое. Надо как-то решать, — настаивал Борис.

— Да я и не отказываюсь. Ваши предложения?

— Ладно, мое предложение пойти погулять немного и подумать. А то мы даже до нижнего плана не дошли.

— Поддерживаю, целиком и полностью. Так, Димон, давай поднимайся! Тебе надо немного пройтись. Так, стаканы оставляем здесь.

Следующий пятый ледяной план был совмещен с восьмым потому, что у клуба не осталось помещений на все девять оригинальных планов. Особой фишкой плана были огромные светло-голубые глыбы льда, имеющие вполне реальное воплощение. Они были сформированы из экспериментальной ферромагнитной жидкости застывающей при комнатной температуре в отсутствие магнитного поля. А под его воздействием жидкость плавилась и могла принять любую самую причудливую форму. Она могла стать прозрачной или зеркальной, и позволяла преобразовать помещение в многоуровневый хрустальный лабиринт, из которого даже трезвый человек едва бы выбрался без помощи новогоднего приложения. По сравнению с настоящим льдом, высокотехнологичный праздничный лед был не таким скользким, но на входе все равно предлагались на выбор специальные накладки на обувь, с коньками или шипами.

Здания клуба на данном ярусе плавно переходили в естественные подземные пещеры. Ледяные языки затекали в разломы и провалы, ведущие в неизведанные глубины планеты. Этот лабиринт был почти настоящим и от того гораздо более пугающим, чем предыдущие адские измерения. Огромные каменные глыбы и сверкающие торосы внушали гостям уважение. Они немного побродили по всяким кулуарам, полкам, карнизам и ледяным мостикам, правда стыдливо огороженным тонкими, почти невидимыми сетками, во избежание несчастных случаев с потерявшими осторожность порождениями зла. Немного поспорили о том, что все-таки случится если разрезать сетку и прыгнуть в какой-нибудь разлом. Сработает ли некая автоматическая система, которая размягчит лед или как-то преобразует ландшафт в месте падения, или вся надежда на демоническое благоразумие. Димон попытался завести новый спор, многозначительно намекая, что Макс совсем недавно прибыл из мира с нормальной силой тяжести и небольшое падение с пяти метров ему нисколько не повредит, но был закономерно послан исследовать глубины марсианских подземелий. Немного поплутав, отведав пару сортов мороженого и стараясь не налегать на "морозные" коктейли, они воспользовались приложением и в конце концов вышли к ледяному гроту, который плавно переходил в ледопад, ведущий на следующий план.

По застывшему озеру грота довольно неспешно разъезжало множество демонов и демониц, иногда пытающихся демонстрировать навыки фигурного катания. Но больше всего внимания привлекали не фигуристы, а красивая блондинистая демоница, скучавшая за одним из ледяных столиков. У нее за спиной вздымались перепончатые крылья золотистого цвета. Она слегка пританцовывала под музыку ледяных планов, пила коктейль через трубочку и привычно ловила множество восхищенных, а иногда завистливых взглядов. Ее шикарные крылья подрагивали в такт музыке и рассыпали вокруг облачка горящей пыльцы. Лора Мэй пришла на праздник в образе Падшей Грейс — суккуба, которая сумела освободиться из демонического рабства и перешла на сторону светлых сил.

Борис с Димоном тут же начали пихать Макса в бока с обеих сторон. Макс, конечно, предпочел бы по-тихому проскочить мимо Лоры, чтобы не краснеть потом за поведение пьяных плюшевых динозавров и красных орков, но Лора сама заметила его, ослепительно улыбнулась и помахала рукой.

— Ну наконец-то, главная звезда сегодняшнего вечера! — обрадовался Димон.

— Только без глупостей, говорить буду я, — зашипел Макс, подходя к ледяному столику.

— Спокуха, брат, мы же не идиоты. Тебе все карты в руки, — положа руку на сердце заверил товарища Борис.

"Странно, почему она стоит одна, — подумал Макс. — Где толпы поклонников и бегающее на задних лапках марсианское начальство? Может все это мои фантазии. Чем эта идеальная женщина отличается от толпы других виртуально идеальных женщин? Тем, что убедила меня в своей реальности, но еще пожалуй своим взглядом, который каждую секунду бросает вызов миру, фантазирующему про нее всякие гадости".

Макс понял, что неприлично долго пялится на Лору, но та лишь спрятала легкую насмешку в глазах и чуть повернулась, представ в еще более выгодном ракурсе.

— Ну что, как я выгляжу? Я вся такая скромная и добродетельная, но рождена для искушения и порока. Разве кто-то устоит перед моими чарами?

— Никто, — охотно согласился Макс.

— А я знаю как зовут твоего персонажа. Игнус правильно?

— Правильно, — удивился Макс. — А ты шаришь в теме покруче многих ботаников.

— Я честно прочитала то подробное описание, — засмеялась Лора. — Правда так и не смогла запустить саму игру.

— Там надо сначала поставить эмулятор. Она же очень старая, ее так просто не запустишь. Если хочешь я помогу.

— Ну может в другой раз.

— А как же дополнительный модуль для приложения?

— Извини, но я решила отказаться от идеи с борделем интеллектуальных страстей. Боюсь все будут обращать внимание только на слово "бордель".

— Ну да, согласен, идея не слишком удачная.

— Но зато у меня есть кое-что другое.

Из-за спины Лоры вылетел личный дрон в виде пучеглазого скалящегося черепа.

— Это Морте, милашка правда? Бедный ужасный некромант, или чей он там был череп в той игре?

— Я сам не помню.

Дрон был похоже сделан на заказ, сразу нужной формы, программа лишь маскировала его винты и прочие технические принадлежности.

— Декорация за счет компании, но хочу оставить его себе.

Лора почесала полированную "лысину" и череп довольно задергался и заклацал челюстями.

— Прикольный эффект, ты сама сделала?

— Почти, один знакомый помог.

— Один знакомый значит…

— Ну, Макс, ты был очень занят, я решила не дергать тебя по пустякам.

— Иногда можно и отвлечься.

Макс внезапно почувствовал себя совсем трезвым, как будто он долго пробивался сквозь плотную толщу воды и вдруг неожиданно вынырнул на поверхность. На него разом навалился гул множества голосов и запахи, яркие и живые, как в весеннем лесу. "Обычно я вообще не обращаю внимания на запахи, — подумал Макс. — Почему я чувствую запах цветов посереди этих ледяных дворцов? Это, наверное, духи Лоры. Она все время так приятно пахнет, даже эти ее синтетические сигареты пахнут травами и пряностями…"

Борис, наблюдая за мечтательным состоянием товарища, начал слать ему недовольные сообщения в чате: "Слышь, Ромео, ты не забыл зачем мы здесь"? Макс благодаря этому ненадолго сбросил оцепенение, но мозг сразу включить не смог, поэтому, не особо раздумывая, брякнул напрямую.

— Лора, а вот всегда было интересно как марсиане образуют семьи и заводят детей? С романтикой или так?

— А с чего такие вопросы? — удивилась Лора. — Жениться собрался? Учти дружок, сердца марсианок холодны, как лед Стигии.

— Да нет, это праздное любопытство, не более.

— Марсиане вообще делают что хотят и как хотят. Обычно они заключают какой-нибудь умный контракт на совместное воспитание детей. А полноценные брачные отношения, как у людей, у них считаются дискриминацией.

— Прикольно…

— Ужасно, разве можно любить кого-то по файлу на компьютере.

— Ну да ужасно, наверное. А как марсиане выбирают партнеров по совместному воспитанию детей?

— Нет, ты точно запал на какую-то марсианку. Давай рассказывай кто она?

— Не запал я, с чего ты взяла? Если бы уж я на кого-то запал, то точно не на марсианок.

— А на кого же.

— Ну вокруг много других женщин.

— И каких же? — мягко спросила Лора и встретилась с ним взглядом.

И в этом взгляде было столько всего, что Макс мгновенно забыл и про спор насчет марсиан, и вообще где он находится, а думал лишь о том, чье имя сейчас стоит произнести.

— Макс, а ты не представишь своих друзей? Вы вместе работаете над всякими умными штуками?

— Ах да, работаем, вместе с Борисом. А Дима из службы безопасности.

— Надеюсь наша служба безопасности нас бережет?

— Ну сегодня, скорее мы бережем службу безопасности, — пошутил Макс и тут же получил пинок по ногам от недовольного Димона.

— А, это ваша зеркальная коммунистическая шутка. В Советской России ты бережешь свою службу безопасности.

— Типа того.

— А у меня для тебя есть подарок.

— О здорово!

"Черт, — подумал Макс. — Вот западло, у меня-то нет никаких подарков".

Лора достала небольшую пластиковую шкатулку, стилизованную под темно-зеленый марсианский малахит. Внутри лежала толстая колода карт.

— Эти карты предсказывают будущее.

— Типа карт Таро?

— Да, это особая колода, которую используют дэвы — жрецы башен, из Восточного Блока.

Макс вытащил верхнюю карту. На ней был изображен бледный, тощий марсианин в каменистой пустыне под черным небом с пронзительными иглами звезд. Макс вгляделся в рисунок созвездий и на секунду ему показалось, что он смотрит в бесконечную пустоту настоящего неба, а звезды дрогнули и поменяли свое положение.

— И что означает эта карта?

— Марсианин обычно означает расчетливость, сдержанность, холод, а если карта выпала перевернутой, то может означать губительную страсть или умственное помешательство. Значений очень много, правильное толкование — это сложное искусство.

— Почему бы не сделать какое-нибудь приложение, которое будет их толковать, — предложил Борис, с явным недоверием в голосе.

— По-твоему приложение может предсказывать будущее?

— Ну я бы скорее поверил программе, чем какой-то цыганке.

— Картам ты не веришь, а то, что чипы могут решить все проблемы веришь? Дэвы иногда предсказывает будущее повелителям смерти. Стоит им ошибиться хоть с одним словом и никакое приложение уже не спасет.

— Э-э, а ты можешь мне погадать? — спросил Макс, желая прервать спор.

— Возможно, если будет подходящее время и место. Спрячь колоду и никогда не доставай просто так. Это особенные карты, они обладают большой силой, даже если некоторые им не верят.

— А ты сама ими пользовалась?

— Все, что они мне предсказали пока сбывается.

Макс положил карту с марсианином на место и закрыл шкатулку.

— Я бы не хотел знать свое будущее. Пусть оно остается для меня загадкой.

— Да, Макс, мне тут один склизкий рыжий тип с виртуальными щупальцами, кажется из вашего отдела, втирал, что правильный ответ на загадку о природе человека — это нейротехнология. Это ведь глупость какая-то?

— Ну Гордон, конечно, нудный тип, если речь про него, но нейротехнология — правильный ответ. Хотя, скорее это шутка. Правильного ответа не существует.

— Почему не существует? В игре ведь есть ответ.

— В игре нет правильного ответа.

— Как нет? Главный герой же правильно ответил на загадку ведьмы, иначе он бы не выжил.

— Главный герой мог дать любой ответ потому, что ведьма его любила.

— Ну это и значит, что правильный ответ любовь.

Услышав подобную трактовку, Борис не смог сдержать скептического покашливания.

— Вот, ваш нудный коллега издавал такие же звуки. Всякие умники постоянно так делают, когда знают, что неправы.

Борис в ответ еще сильнее нахмурился, но видимо не смог придумать подходящего продолжения. Почему-то они с Лорой сразу не понравились друг другу, и Макс понял, что перевести беседу обратно в русло ненапряжного обсуждения марсианских амурных традиций, будет весьма непросто. Он слегка подвис, пытаясь понять как выруливать дальше, и за столиком мгновенно воцарилось неловкое молчание.

Спас положение Руслан, остановившийся рядом. Он заметил Макса и, пробежавшись оценивающим взглядом по кормовой части Лоры, поднял вверх большой палец. К более неприличным жестам он перейти не успел, так как Лора заметила направление взгляда Макса и обернулась, от чего Руслан слегка стушевался.

— Тоже твой друг?

— Руслан, из службы безопасности.

— Брутальный костюмчик.

— У нас в СБ дресс-код такой, — ответил Руслан, вернув себе невозмутимый вид.

— Неужели? — засмеялась Лора легким движением погладив костюм Димона.

— Ну не для всех, конечно… Как вам новогодний праздник?

— Отлично, обожаю тематические вечеринки, — ответили Лора тоном, по которому невозможно было понять сарказм это или нет. — Руслан, а ты бы как ответил на вопрос: что может изменить природу человека?

— Думал служба безопасности уже запретила всякие загадки. Завтра лично займусь.

— Руслан, не любит ботанские развлечения, — на всякий случай пояснил Макс.

— Как мило, — снова засмеялась Лора. — А все-таки?

— Смерть точно меняет природу человека.

— Фи, как грубо…

— У этого вопроса вообще дурная история. Его задавали имперские призраки, перед тем как снести башку очередному нейроботанику.

— Серьезно? — удивился Макс. — Это ведь вопрос из одной древней компьютерной игры.

— Ну я не знаю, может из игры. Призраки так развлекались.

— И какой был правильный ответ?

— Да не было правильного ответа. Просто развлечение такое, чтобы они перед смертью еще помучились, ломая себе голову.

— Странно, вот мои загадки приложение не одобряло, — пожаловалась Лора.

— Долбаные ботаники, пропускают только те загадки, которые им нравятся, — ответил Макс на секунду опередив открывшего было рот Руслана.

— Вот-вот, Макс, не забывай про меня, когда будешь ваять свои софты и приложения.

— Да я бы все твои загадки одобрил. А что там было?

— Был вариант, отгадать что написано в моем дневнике?

— У тебя есть дневник?

— Конечно, у всех девочек есть дневник.

— Это скорее не загадка… Дашь почитать?

— Его никому нельзя смотреть.

— Почему нельзя?

— Ну это же дневник. Что обычно девочки пишут в дневниках?

— То, что они думают про мальчиков. Угадал?

— Про мой нет. Ну точнее не совсем…

— То есть угадывать можно, а читать нельзя? Тогда, все, знаешь ли, будут фантазировать.

— Да сколько угодно. А ты уже фантазируешь?

— Я? Нет, я не такой…, - Макс почувствовал, что слегка краснеет.

— Шучу, извини. Может угадаешь, что я написала про тебя? Спорим на желание, что не отгадаешь… Ладно, опять шучу.

— Нам вообще-то пора, — мрачно пробурчал Борис, дергая товарища за рукав. — Мы собирались дойти до нижнего плана.

— Я тоже собиралась вниз, пойти потанцевать. Проводите меня?

— С удовольствием, — тут же вызвался Руслан.

На ледопаде Борис специально начал тормозить, стараясь оторваться от остальной компании. Пучеглазый череп уже мелькал где-то впереди, скрываясь в потоке бесконечной человеческой реки, текущий в глубины преисподней.

"А что, если бы все это было правдой? — подумал Макс. — Ведь так легко забыть, что мир вокруг иллюзия. Что, бы подумали имперские призраки, которые ненавидят все марсианское? Что играя, мы невольно приоткрываем истинную природу нейромира. Мы призываем цифровых демонов, которые постепенно поглощают наш разум. По этой реке никто не сможет выплыть против течения".

— Можно я к тебе в рюкзак кину? — спросил Макс, вертя в руках шкатулку.

— Кидай.

— Пойдем быстрее. А то Лору затанцует какой-нибудь Руслан, я его знаю.

— Да брось ты, далась тебе эта шлюха марсианская.

— Ничего себе, что за слова. А кто пускал по ней слюни до пола?

— Я по ней слюни никогда не пускал в отличие от тебя. Тошно было слушать твое радостное чириканье.

— Тошно ему… Не слушал бы тогда. Ты кстати должен мне пузырь.

— Это почему это?

— Ты проиграл спор, Лора сказала, что марсиане делают что хотят и как хотят.

— Да но заключают договоры.

— Только на воспитание детей.

— Так может они и на случайный перепих в толчке контракт подписывают… Впрочем ладно, — махнул рукой Борис. — Пузырем больше, пузырем меньше. А эта сучка тебя использует. Карты какие-то дешевые подарила. Думаешь, это типа что-то значит? Да ни хрена подобного! Она так пытается поводок укоротить…

— Борис, давай не гони! Сам мне все уши про нее прожужжал на пару с Арсеном.

— Признаю, был неправ. Не стоит тебе с ней тусоваться.

— Почему? Согласись, что полезные связи у нее наверняка есть и неважно как она их заводит.

— Есть конечно, только у тебя гораздо больше шансов с тем странным марсианином Артуром, чем с ней.

— Да я и не питаю никаких ложных надежд.

— Что-то непохоже. Лорочка давай я тебе помогу, давай я тебе все одобрю…

— Да иди ты!

— Я иду на самый нижний план, заглянуть в адскую бездну. А ты со мной или будешь за своей Лорой таскаться?

— Сказал бы я тебе… Ладно, пойдем заглянем в бездну… Потаскаюсь за ней попозже.

Шестой план окончательно переходил в единственный большой разлом, которой вел вниз. Другого пути в преисподнюю на данном участке подземелий не существовало. Но ровным спуском этот план был только в реальном мире. Новогоднее приложение имитировало наклон разных участков местности под разными углами, и частично меняло их местами. Так, что ближайший по трекеру бар виднелся где-то в стороне под сумасшедшим углом. Переходы между секторами были достаточно резкими и эффект обмана вестибулярного аппарата достигался неплохой. По кусочно-изломанной местности скатывались специальные шарообразные роботы строго в соответствие с виртуально направленной гравитацией, что усиливало эффект.

Впрочем они миновали шестой план слишком быстро, чтобы оценить его эффекты. А к следующему плану разлом переходил в бункер, построенный когда-то давно Российскими ВКС. Туда вели огромные грузовые лифты с раздвижными решетками. Приложение имитировало падение объятой пламенем кабины с черных небес прямо в центр апокалиптических развалин. А специально настроенные механизмы издавали при движении жуткий вой и скрежет с имитацией рывков. Что несомненно добавляло интересных ощущений некоторым нетвердо стоящим и нетвердо держащим в себе напитки и закуски порождениям зла. После сокрушительного, но в рамках техники безопасности, удара об землю на едва пришедших в себя гостей обрушивался гром и хаос техно-рейв вечеринки.

В реальности бункер естественно поддерживался в приличном состоянии, но план имитировал постоянно ветшающий и загнивающий адский город, поэтому везде валялись плюшевые колонны, обломки стен, а с потолка свисали поломанные балки. Каналы были наполнены густой зеленой жижей, стекающей в зияющие трещины и провалы. На мостики, перекинутые через них, страшно было ступить.

А еще надо было пробиться сквозь толпу адских отродий прыгающих под бешеные драмы и дисторшины. В глазах у Макса мгновенно зарябило от крыльев и хвостов, смешавшихся в один рогатый ком в кислотных лучах светомузыки. У него даже начала побаливать голова, как будто предвещая грядущее похмелье, и пропало всякое желание здесь оставаться. Он заорал на ухо Борису, что им пора двигать дальше. Борис и кивнул и попросил подождать минутку, пока он сгоняет до сортира. Максу осталось только устроится за барной стойкой и глазеть на вакханалию. Сразу же подвалил барный Фредди Крюгер с предложением закинутся чем-нибудь кислотным, но Макс энергично замотал головой.

Главный танцпол расположился в большом зале, облицованном какой-то жуткой белой плиткой из фильмов ужасов. Кое-где в стены и пол были даже вбиты крючья, цепи и прочие пыточные атрибуты. Цепи были явным новоделом, но остальной дизайн выглядел оригинальным произведением военно-строительного гения. Максу оставалось только гадать об его исходном назначении. Сосредоточиться сильно мешал демонический рев диджея с верхнего яруса, призывающий качать вечерину и все такое. Посереди зала была еще парочка огороженных спусков ведущих на нижние ярусы бункера. Оттуда периодически вырывались облака "ядовитых" испарений. Там видимо шла движуха для тех кому не хватало треша и угара наверху.

Макс заметил Лору в центре скачущей толпы. Пока она танцевала одна, но парочка поддатых Вельзевулов уже явно шли на сближение. Несмотря на весь дискомфорт Макс с трудом подавлял желание пойти всех растолкать вокруг нее. "Наверное, Борис прав, — подумал он. — Ее чарам очень сложно сопротивляться. Интересно что сильнее виртуальная реальность или прелести Лоры Мэй. Вот Борян наверняка бы выбрал варкрафт…"

— Макс! Оглох совсем!

Над ним навис Руслан, продолжая орать прямо в ухо.

— Чего орешь, итак ничего не слышно.

— Ты громкость на чипе убавь и чатик включи.

— А, сейчас.

Макс совсем забыл про эти полезные функции нейрочипа.

— Чего не составил компанию Лоре? — спросил он, наслаждаясь наступившей тишиной.

— Как раз хотел с тобой типа перетереть. У тебя на эту крылатую блондинку есть какие-то планы?

— Да не мы так по работе пересеклись, — с напускным безразличием ответил Макс.

— По работе? Серьезно?

— Ну меня девушка ждет в Москве. Поэтому с Лорой ничего такого…

— Я уверен девушка в Москве оценит твою честность, братан.

— Слушай, ты чего пристал?

— Просто не хотел чтобы между нами возникли какие-то терки, братан. Раз у тебя девушка в Москве я пойду попытаю счастья с Лорой здесь и сейчас.

— А как же та демоница с пенной вечеринки?

— Где ее сейчас искать. Тем более согласись: эта сучка намного лучше…

— Ну удачи. Не забудь рассказать как все прошло.

— Ага, обязательно, — криво ухмыльнулся Руслан.

— Давай, посмотрю на работу профессионала.

— Только не толкай меня под руку, тут чувствую нахрапом не возьмешь, аккуратнее надо…

Максу показалось, или во взгляде Руслана промелькнула неуверенность. Наверное только показалось потому, что тот не стал размениваться на дальнейшую болтовню или накатывать стопарик для храбрости, а немедля отправился навстречу судьбе. Его черные крылья и горящие желтые глаза неумолимо рассекали толпу.

"Блин, чего я выпендриваюсь, — подумал Макс. — Надо было сказать, что у нас дело к свадьбе идет. Блин, это что ревность…"

Его терзания прервал вернувшийся Борис.

— Бахнем на ход ноги? — поинтересовался он, подзывая бармена.

— Давай лучше там бахнем.

— Тогда погнали. Димона бы еще найти.

Димон нашелся сам, у следующей барной стойки. Ему смешивали какой-то разноцветный коктейль в высоком треугольном бокале.

— Мы до нижнего плана. Ты с нами? — спросил Борис.

— Чуть попозже догоню.

— Слышь, это че за бабское пойло?

— Ну это я не себе.

— И кому же?! — рявкнул на него Борис.

— Лоре, — немного помявшись ответил Димон.

— Лоре?! Не ты посмотри, он уже бегает ей за коктейлями! Лучше бы мы бросили тебя на огненном плане.

Борис осуждающе покачал головой.

— Она сказала, что я такой плюшевый, что так бы и потискала.

— Фу! Все, с ним кончено. Пойдем, Макс.

— Я догоню.

— Конечно, если новая госпожа тебя отпустит. Какой позор!

— Ладно, ладно я быстро…

И Димон спешно ретировался с коктейлем, пока Борис не успел разразиться новой осуждающей тирадой.

— Вот видишь, что эта сучка с мужиками творит.

— Да Димон сам виноват, — засмеялся Макс. — Не надо было говорить, что Лора будет за ним бегать. Как сказал тот марсианин есть слова произнесенные случайно, которые могут связать надежнее любых цепей.

— Это точно, переоценил свои силы наш Димон. Идем.

От последнего плана Баатора все естественно ожидали чего-то невероятного. Поэтому большинство гостей, проделавших нелегкий путь по адским измерениям, полный опасностей и сюрпризов, дойдя до цитадели ада, испытывали легкое разочарование. Или даже усталость, учитывая сколько баров и кальянных пришлось миновать по дороге. Нет, картинка гигантской крепости на дне пылающего разлома глубиной несколько километров была что надо. Но после предыдущих чудес она уже не завораживала и не вызывала какого-то неподдельного трепета перед безумной стихией. А может Максу просто все поднадоело. Он выключил приложение, чтобы картинка перестала подтормаживать на его старом чипе. В реальности последний зал клуба представлял собой большую пещеру в виде полукруглой котловины, похожей на скальный цирк. Вход в нее располагался практически под самым потолком. После спуска на лифте или по бесконечной огненной лестнице, кому как нравилось, гости попадали на достаточно ровную площадку у подножия окружающих скал. Вокруг сцены в центре кучковалась какая-то официальная туса с вручением ценных призов кому попало и прочим награждением непричастных. А бары и удобные диванчики укрывались в тени почти отвесных утесов по бокам. Борис не растерялся и тут же спер бутылку коньяка из ближайшего бара.

— Пойдем дальше, там отличный вид — предложил он.

Престижный клуб "Яма" заканчивался широким балконом, за которым каменистая долина довольно резко уходила куда-то в неизведанные глубины планеты. Правда склон был не настолько крут, чтобы кто-нибудь из осмелевших посетителей не рискнул бы перелезть через невысокий парапет и, даже имел шанс сохранить часть конечностей в целости после прогулки по дикому марсианскому ландшафту. Видимо на этот случай над парапетом была натянута высокая металлическая сетка.

Они подтащили пару стульев прямо к сетке и приготовились к вдумчивому распитию и созерцанию впечатляющих накатов идущего вниз склона. Черно-красные изломанные скалы выглядели пугающе в свете нескольких мощных прожекторов, установленных рядом с балконом. Даже их лучи не добивали до конца склона, и оставалось только гадать что скрывается в причудливых тенях там в глубине. Макс отхлебнул коньяка и через пять минут в голове у него снова приятно шумело. На балконе больше никого не было, гул празднующей толпы, благодаря какой-то странной акустике каменного мешка, почти не доходил сюда, и лишь слабые стоны и треск валунов в провале подчеркивали их одиночество. Довольно долго они просто сидели, цедили коньяк и пялились в темноту. В конце концов Борис не выдержал и нарушил молчание.

— Никто не знает его реальной глубины. Возможно, это путь прямиком в марсианский ад. Те ненормальные, кто рискнул туда спускаться никогда не возвращались.

— Серьезно, почему?

— Говорят там дальше целый лабиринт из тоннелей и пещер. Очень легко заблудится, плюс внезапные выбросы радиоактивной пыли, которые убивают все живое. Но самое страшное, что иногда, даже те кто приходят поглазеть на провал назад не возвращаются. Была парочка таких случаев, их списали на то, что посетители спьяну свалились в пропасть.

— Не такая уж там и пропасть, — пожал плечами Макс. — Скорее крутой склон.

— Действительно, но люди пропали и даже никаких тел внизу не нашли. Что-то пришло из марсианских глубин и утащило их с собой. После этого балкон обнесли сеткой.

— Разве там нет шлюза?

— Раньше был шлюз, а теперь там искусственный обвал породы. Но ничто не мешает марсианскому нечто прорыть небольшой обходной тоннельчик.

— Метеостанция ведь должна мониторить утечки воздуха.

— Должна…

— У меня такое ощущение, что ты знаешь байку про каждый марсианский двор.

Макс смотрел в завораживающую тьму провала, куда не доставал свет прожекторов, и вдруг сердце его резко ушло в пятки, как будто он сам сорвался в километровую пропасть. Он был готов поклясться, что увидел там какое-то движение.

— Блин, Борян, там что-то есть. Что-то движется.

— Да ладно, Макс, хочешь меня разыграть? Смотри я даже высуну руку в дыру в сетке. Ау марсианское нечто, кушать подано!

Борис бесстрашно продолжал дразнить теней провала.

— Прекращай пожалуйста, я тебя не разыгрываю.

Макс жутким усилием воли заставил себя поднять глаза в темноту. Несколько секунд ничего не происходило, только пьяные вопли Бориса эхом катились по пещерам. А потом Макс снова увидел, как неясный силуэт в глубине перетек с одного места на другое. Не говоря ни слова он схватил Бориса за руку и со всех сил потащил прочь от сетки.

— Макс, прекращай, не смешно.

— Конечно не смешно! Там что-то есть говорю тебе.

— Ой, блин, ладно Станиславский, верю. Дрон наверное какой-нибудь летает…

— Пойдем обратно.

— Так не допили же… Хорошо.

Пошатывающийся Борис позволил себя увезти. В центре каменного цирка постепенно собиралось все больше народу. Без работающего приложения особо выделялись бледные физиономии настоящих марсиан верхом на любимых сигвеях и робо-креслах. Видимо близилась кульминация мероприятия с награждением каких-нибудь работников года. А план разрушенного города наоборот заметно опустел. Уже не так сильно оглушала техно-рейв долбежка, а из подвалов не вырывались облака "ядовитого" пара. Борис же настойчиво держал курс в сторону ближайшего диванчика. Он рухнул словно кукла с обрезанными веревочками и произнес заплетающимся языком:

— Ща немного передохнем и еще поколобродим… Ща…

Борис зевнул во весь рот и устроился поудобнее.

— Передохни конечно, — согласился Макс. — Я пока пойду, поищу Лору, а то как-то невежливо мы свалили.

— Иди, иди…

Сначала Макс обнаружил мрачного Руслана за барной стойкой. Он походил на огромную, нахохлившуюся хищную птицу, взгромоздившуюся на жердочку. Руслан отсалютовал Максу пустой рюмкой. Без слов было понятно, что охота закончилась неудачно. Макс испытал легкое чувство злорадства и одернул себя лишь через несколько секунд, вспомнив, что недостойно испытывать радость при виде оплошавшего товарища. Шаря глазами в поисках Лоры он наткнулся на Артура Смита. К его удивлению тот также держал в руках какой-то стакан.

— Апельсиновый фреш, — пояснил Артур подошедшему Максу.

— Развлекаешься? Тебе нравятся подобные дискотеки?

— Всегда их ненавидел. Честно говоря, я шел вниз поплевать в марсианскую бездну и остановился поглазеть на Лору Мэй.

Артур кивнул на Лору, стоящую возле спуска в подвалы и оживленно беседующую с какими-то важными марсианскими боссами. И без новогоднего приложения и золотых крыльев она выглядела столько же привлекательно. Макс подумал, что может у него получится побольше разузнать о неудачных похождениях Артура на любовном поприще.

— Не пробовал к ней подкатить? — осведомился он самым непринужденным тоном.

— Да, как-то не хотел становиться в очередь.

— Согласен, поклонников у нее хоть отбавляй.

— Это ее суперсила, охмурять всяких ботаников.

— Полезная суперсила, учитывая, что ботаники рулят Телекомом…

— У каждого человека есть суперсила. У кого-то полезная, у кого-то бесполезная, большинство про нее вообще не знает.

— Наверное, — согласился Макс, вспомнив Бориса с его бесконечными легендами. — Вот бы найти свою.

— А какую суперсилу ты бы пожелал?

Макс ненадолго задумался, вспоминая свое неудачное посещение Дримленда.

— Сложный вопрос, наверное, я бы хотел получить идеальный разум.

— Странный выбор, — усмехнулся Артур. — А что в твоем представлении идеальный разум?

— Разум, который не отвлекается на всякие эмоции и желания, а делает лишь то, что ему необходимо. Как у марсиан.

— Хочешь стать марсианином ради того, чтобы не иметь эмоций и желаний? Обычно все хотят стать марсианами, чтобы получить деньги и власть и удовлетворять свои желания.

— Это ведь ложный путь.

— Все пути ложные. Считаешь, твой начальник Альберт — пример для подражания? Да, он хотя бы честен, он старается отключить все эмоции. Большинство марсиан поступают проще, отключая только негативные.

— Ну хотя бы так. Ведь любой психоаналитик скажет, что с негативом надо бороться.

— Это путь создания идеального наркотика. Те страсти которые можно отключить не имеют никакого смысла. Страсть заставляет падать и подниматься вверх, только когда она не удовлетворена. Сам факт ее удовлетворения точно не имел бы ценности в глазах высшего разума.

— Ты считаешь, что человеческие эмоции имеют некую ценность? Они же просто мешают интеллекту работать.

— Скорее интеллект без эмоций отомрет за ненадобностью. Зачем интеллекту напрягаться, если никакие эмоции им не движут?

— Тогда мой начальник Альберт далеко не гений?

— Скажу тебе страшную вещь, большинство марсиан далеко не так гениальны как кажется. Мы сели на вершину пирамиды и текущего интеллекта нам вполне хватает, чтобы удержать свое место. Но кроме прогресса в био- и нейротехнологиях сейчас сложно чем-то похвастаться. К звездам мы так и не полетели. Тем более нельзя сказать, что даже марсиане вроде Альберта полностью свободны от эмоций.

— Но он же может их отключить.

— Он может регулировать концентрацию дофаминов в крови. Но это еще не все. Боссы крупнейших корпораций никогда не допустят появления неких глобальных конкурентов, типа мощного государства на Земле, например. И движет ими вполне рациональный страх за свое положение и за свое физическое существование. Даже самый высокотехнологичный киборг боится умереть или потерять свободу. Не так как обычные люди, до липкого пота и дрожи в коленях, но логический страх никуда не делся. По-настоящему эмоций лишен только интеллект, который базируется на компьютерной основе целиком и полностью.

— А такой интеллект возможен?

— Я думаю, что нет. Хотя десятки стартапов и тысячи их сотрудников будут доказывать тебе обратное: что уже вот-вот, им осталось сделать последний шаг. Но даже у Нейротека ничего не вышло с их квантовыми экспериментами.

— А Нейротек пытался создать ИИ на базе квантового суперкомпьютера?

— Возможно. Они точно пытались перенести личность человека на квантовую матрицу, но видимо и в этом потерпели неудачу.

— А почему?

— Они мне не докладывали. Но, судя по тому как панически все сворачивали, результат был весьма плачевный. Кстати, именно эта история и позволила Телекому отбить часть рынка у Нейротека и стать чуть ли не третьей компанией на Марсе. Нейротек понес слишком большие убытки от своей затеи.

— Может они в итоге создали ИИ, который попытался их уничтожить. Поэтому они так лихорадочно уничтожали все что связано с проектом?

— Вряд ли боссы Нейротека настолько недальновидны, чтобы создавать скайнет. Но кто знает. Я уже сказал, что не верю в настоящий "сильный" ИИ. Для начала, мы даже толком не понимаем, что такое человеческий интеллект. Можно, конечно, пойти по пути копирования: создавать сверхсложную нейросеть и пихать в нее все функции подряд, характерные для человека.

— И что же, такая нейросеть, да еще навероятностной квантовой матрице, не сможет обрести самосознание?

— Насчет квантовой матрицы ничего не скажу, а вот на традиционных вычислительных машинах она начнет глючить и жрать бешеное количество ресурсов. В общем-то, всем стартаперам в области ИИ уже давно понятно, что программа никогда не обретет самосознания. Сейчас пытаются идти по пути прикручивания различных органов чувств. Я на интуитивном уровне тоже уверен, что интеллект — это феномен взаимодействия именно с реальным миром. И я думаю, что даже любые имитаторы органов чувств не помогут. Эмоции не менее важный инструмент взаимодействия с окружающим миром, возможно даже определяющий. А эмоции, несмотря на всю их условную "глупость", весьма непросто смоделировать.

— Если эмоции отнять у человека, он что же потеряет разумность?

— Ну это явно произойдет не сразу. Какое-то время интеллект несомненно будет работать по инерции. А так, в пределе, думаю, что да, интеллект абсолютно лишенный всяких эмоций просто остановится. Зачем ему предпринимать какие-то бы ни было действия? У него нет любопытства, нет страха умереть, желания разбогатеть или кем-то управлять. Он станет программой, которая может запуститься только получая команды от кого-то другого.

— Значит марсиане все делают неправильно?

— Возможно. Но марсианское общество так устроено и оно столь же не толерантно ко всем кто пытается быть не таким как все, как и любое человеческое стадо незрелых особей в количестве более десятка. Что лишь подтверждает мои убеждения. Для себя я давно принял решение, что отключать эмоции на физическом уровне — это ложный путь. Тогда это решение больше походило на подростковый протест и впоследствии дорого мне обошлось. Но теперь я уже не могу от него отказаться.

— Наверное, Лора Мэй бы с тобой согласилась, — решил подыграть Макс. — Мне показало, ей тоже не нравятся те кто отвергает настоящие чувства и заключает на все договоры.

— В каком смысле?

— Ну типа марсиане ведь не вступают в брак, а заключают договор на совместное воспитание детей…

— А ты про это. С юридической точки зрения, брак — это тот же самый договор, но особый, кто-то бы даже сказал кабальный. И марсианин может заключить любой договор, в том числе и такой. Просто это считается глупым и дискриминирующим обоих партнеров. Отголосок тех варварских времен, когда женщина могла быть полноценным членом общества, лишь принадлежа каким-то мужчинам.

— Видимо Лора не такая уж феминистка.

— Как и большая часть земных женщин она феминистка или не феминистка, пока ей это выгодно, — фыркнул Артур. — Впрочем, как и любой другой человек, делающий то, что ему выгодно.

— А ты бы заключил кабальный договор с Лорой Мэй?

— Если бы наши чувства были взаимны, то возможно. Но такое вряд ли произойдет.

Немного помолчав и выдув почти половину следующего апельсинового фреша, Артур продолжил:

— Я ведь уже пытался, но видимо слишком неуклюже. Смог бы ты отгадать загадку, как Лора Мэй получила работу в Телекоме?

Макс попытался незаметно принюхаться к пустому стакану, но ничего алкогольного не учуял. Оставалось лишь гадать почему Артур так разоткровенничался. Макс подумал, что если бы он был одиноким полумарсианином, который не может стать по-настоящему своим ни среди марсиан, ни среди людей, то всякие "праздники жизни" должны были вызывать у него приступы чернейшей меланхолии.

— Ты принимал ее на работу?

— Угадал. Она получила работу в Телекоме за один поцелуй с неким менеджером из службы персонала. Как раз тот случай, когда эмоции не позволили интеллекту разработать правильную долгосрочную стратегию.

"Неужели это исходник истории про домогательства на рабочем месте? — восхищенно подумал Макс. — Вот было бы интересно проследить всю цепочку версий вплоть до Боряна".

— И что же дальше?

— Небо не упало, планеты не остановились. Сказки про поцелуи оказались сказками. Короче дальше дело не пошло, как видишь. Но зато кое-кто получил работу и сделал неплохую карьеру.

Артур замолк, грустно уставившись в свой стакан. И Максу в голову пришла "гениальная" идея, как помочь странному марсианину наладить отношения с прекрасной Лорой, заслужить его вечную благодарность и взлететь ракетой по карьерной лестнице, имея столь ценного союзника в святая святых, в самом сердце службы персонала. Впоследствии Макс еще долго проклинал каждую выпитую на корпоративе рюмку, ведь только неумеренное количество алкоголя могло стать причиной того, что он сумел не только родить столь "гениальный" план, но и довести его до "успешного" финала.

— Ну раз лобовая тактика не дала результата, надо попробовать обходной маневр.

— И что за маневр? — с легким интересом осведомился Артур.

— Ну есть несколько безотказных способов добиться женского внимания, — с видом знатока начал Макс. — Цветы, и крафтовые подарки не будем рассматривать. А вот если мужественно заслонить даму от какой-нибудь смертельной опасности, это действует почти безотказно.

— Смертельная опасность на корпоративе Телекома? Боюсь вероятность ей подвергнуться сильно ниже уровня статистической погрешности.

— Ну смертельная это я слегка загнул. Но небольшую опасность нам создать вполне по силам.

— Создать самим? Подленько, но предположим…

— Предположим, Лоре придется пойти в какое-нибудь пустое, страшное помещение, например, в подвал этого замечательного бункера. И там к ней начнет приставать какой-нибудь нетрезвый сотрудник Телекома. Достаточно настойчиво, чтобы ее напугать и тут мимо, случайно, будешь проходить ты, вмешаешься, пригрозишь увольнением и дело в шляпе!

— Надеюсь ты видишь слабые места своего плана, мой человеческий друг. Я даже не буду критиковать чисто технические моменты: как ты собираешься заманить Лору в подвал, как обеспечить отсутствие там лишних защитников? Но с чего ты взял, что Лора испугается? Она в принципе не особо пугливая, а учитывая где мы находимся и кому она может пожаловаться… Да и местная охрана по любому вызову прибежит через минуту. Тебе точно не советую пытаться, попадешь в крайне неловкую ситуацию.

— Да я сам и не собирался. У меня есть, э-э… приятель, который работает в каком-то жутком отделе нашей СБ. Надеюсь, он сможет и местную охрану запугать если что.

— Сомнительно… Твой приятель уже согласился поучаствовать в мероприятии?

— Я с ним поговорю. А способ заманить Лору я придумал. Видишь дрон в виде черепушки рядом с ней. Эта железяка ей очень нравится, а в качестве пароля на нем стоит вопрос: что может изменить природу человека? И ответ я знаю. Я тихонько уведу черепушку в подвал, а когда Лора хватится и пойдет за ним, наша ловушка захлопнется.

— Или не пойдет, а попросит кого-нибудь принести… Но это я так, придираюсь. И ты не забыл, что в логах устройства останутся следы твоей хакерской деятельности.

— Ну я почищу, что смогу. Не думаю, что Лора будет сильно копаться, да она и не особо разбирается.

— У нее наверняка есть знакомые, которые разбираются.

— Отмажусь если что, извинюсь, скажу, что хотел посмотреть на реализацию одного интересного эффекта и случайно накосячил.

— А какой правильный ответ?

— Любовь.

— Романтично. Ладно план, конечно, интересный, но мне пожалуй пора. Время позднее, а я еще не поплевал в марсианскую бездну перед сном.

— Погоди, ты что испугался? — с вызовом спросил Макс.

— Пытаешься взять меня на понт, мой человеческий друг? — удивился марсианин. — С чего это ты подрядился помогать, хотя сам рискуешь гораздо больше? Почему не хочешь провернуть тот же трюк для себя?

— Э-э-э… — Макс замялся, пытаясь придумать правдоподобное объяснение.

— Давай я немного подскажу: ты хочешь получить ответную услугу?

— Да, — Макс решил, что нет смысла врать.

— Могу даже предположить какую. Хорошо, если дельце выгорит, я окажу тебе любую услугу, которая в моей власти, — внезапно согласился Артур.

Пока ноги несли Макса до барной стойки, за которой расположился Руслан, он в своих мечтах уже успел занять должность директора департамента перспективных разработок и метил на вице-президента.

Руслан сидел на том же месте. Макс забрался на соседний стул и непринужденно поинтересовался:

— Не подкатил к Лоре?

— Этот журавль слишком высоко летает, надо было соглашаться на синицу. А теперь и всех синиц разобрали.

— Не каждый вечер удается кого-то поймать.

— Да не говори, что еще было ожидать от этой тухлой ботанской тусы.

— Зато вот появилась возможность помочь одному другу заполучить журавля.

Руслан с иронией покосился на Макса.

— Я думаю с Лорой у тебя самого лучше получится. Только не веди себя как услужливый телекомовский ботаник, которые вокруг нее толпами вьются. Подойди, скажи, что она клевая чика и ты хочешь с ней замутить. Это скорее сработает.

— Спасибо за совет, но я хотел, чтобы ты помог не мне, а одному марсианину замутить с Лорой.

— Накурился что ли, Макс? Не собираюсь я помогать никаким марсианам.

— Ну технически помочь марсианину, а на самом деле мне. Этот марсианин может здорово продвинуть мою карьеру.

— И как по-твоему я должен это устроить? Подойти к Лоре и сказать: эй, коза, не хочешь вместо меня замутить с одним стремным, бледным ботаном?

— Нет, план такой. Через какое-то время Лора выйдет типа припудрить носик в подвальное помещение. Я знаю как ее туда заманить. Там как раз все рейверы разошлись. Ты пойдешь следом и начнешь к ней приставать так, чтобы она реально испугалась, следом случайно зайдет марсианин и станет ее защищать. Вон тот, — Макс показал на распивающего фреши Артура. — Ты на него наедь посерьезнее, можно даже потолкать, потрясти его немного, чтоб натурально все было. Но в конце концов он должен ее спасти.

— Ага, всего-то делов: сексуальные домогательства и нападение на сотрудника Телекома. Какого-нибудь гастора из Москвы легко закроют на пару лет.

— Не надо перегибать палку, конечно. Марсианин жаловаться точно не будет и ты же не какой-то гастор из Москвы.

— Слышь, великий комбинатор, оставь уже свои мечты стать боссом Телекома. Наше место давно определено и выше головы не прыгнешь.

— Может ты и прав, все реальное в этом мире находится в руках марсиан, а гостям из Москвы придется довольствоваться виртуальными успехами. Я вот все думаю как можно понять что вокруг не марсианская мечта. Ведь с помощью зрения, слуха и прочего отличить ее от реальности невозможно. Надо искать какое-то шестой чувство? Вот марсианин говорит, достаточно помнить, что реальный мир сбалансирован. Что в нем нельзя победить ничего и потеряв. Но ведь всякие гады, которым на все плевать, постоянно побеждают. Так ничего не поймешь. Можно еще искать лунную дорожку на глади лесного озера или дыхание весны, но это не на Марсе. Или стихи там перебирать. Но все настоящие стихи уже написаны… Сейчас поэты никому не нужны. Что бы ты не делал всегда будешь сомневаться. Вот только я смотрю на Лору Мэй и думаю, что может хоть она настоящая. Все компьютеры марсиан вместе взятые не способны придумать ничего подобного…

— Красиво ты про Лору завернул. Реально надеешься, что этот твой марсианин чем-то поможет?

— Почему бы и нет?

— Почему не хочешь сам пойти к Лоре, она вон как раз заскучала?

— Вряд ли у меня получиться ее напугать.

— Да я не про то. Пойди подкати к ней. Оставь марсианам их марсианские заморочки, а сам наслаждайся человеческими радостями.

— Нет, я хочу помочь марсианину. Пусть он наслаждается человеческими радостями, а я хочу увидеть то, что находится на той стороне.

— Ну как знаешь. Раз ты настаиваешь, я пойду побазарю с Лорой.

— Круто! — обрадовался Макс. — Только ты прям реально наедь на марсианина, хорошо. Чтобы все по-настоящему выглядело.

— Давай, великий комбинатор, действуй.

Увести незаметно дрон было проще простого. Используя его камеру, Макс убедился, что внизу почти никого нет, только персонал и роботы-уборщики. На всякий случай он увел черепушку еще дальше в закуток, ведущий к туалетам и обложенный все той же кошмарной белой плиткой.

Минут через десять Лора заметила пропажу и, видимо, проверив трекер, уверенно направилась вниз. Макс отправил сигнал остальным заговорщикам. Руслан скрылся в подвале практически вслед за Лорой, а марсианин какое-то время внимательно изучал свой стакан, но в конце концов, набравшись смелости, потопал за всеми. Макс успешно боролся с искушением воспользоваться камерой дрона, чтобы лично убедиться, что план работает. Боролся он долго, как минимум секунд тридцать, но потянувшись к интерфейсу черепушки обнаружил, что чип потерял сеть.

"Вот это новость, — подумал Макс. — Интересно часто у них в клубе такое происходит? Или проблема в моем чипе?" Оставшиеся на танцполе порождения зла начали растерянно оглядываться по сторонам, обнаружив, что все их виртуальные наряды превратились в тыкву. "Значит общий сбой, зато никакое вмешательство охраны теперь не сорвет операцию по спасению Лоры", — рассудил Макс и попросил у бармена минералки.

— Часто у вас в клубе сеть падает?

— Да первый раз такое, — удивился бармен. — Чтобы разом вся сеть…

Несколько минут Макс сидел спокойно, а потом начал потихоньку волноваться. "Чего они там застряли? — нервно думал он. — Ох, зря я это затеял, как бы чего не вышло". Макс представил картину лежащего с разбитой головой марсианина в окружении медиков, а Руслана в наручниках на полицейской платформе, и содрогнулся. Когда чип радостно прозвонил, сообщая, что доступ к сети восстановлен, Макс аж подпрыгнул на стуле. Еще какое-то время он вертелся, как на иголках, а потом все-таки решил пойти вниз сам, проверить как дела, и на полпути увидел поднимающегося из подвала Артура. Он опрометью бросился к нему.

— Как все прошло?!

— У меня никак не прошло, а вот у твоего друга видимо неплохо. Они разговаривали, она смеялась и они ушли вдвоем.

— Куда ушли? — тупо спросил Макс.

— Может быть к нему домой, или к ней домой… Через другой выход. Они невероятно красиво смотрятся вместе, сквозь этот виртуальный мираж. Я даже задержался немного, чтобы получить чисто эстетическое наслаждение… Огромный черный демон и ангелоподобный суккуб.

"Твою ж дивизию! Я только, что похоронил свою карьеру в самой глубине адских измерений, — с ужасом подумал Макс. — Руслан, вот же скотина! И я тоже кретин, додумался попросить лису посторожить курятник".

— А-а-а… извини, что так вышло, — промямлил Макс.

— Да ты не виноват. Просто твой приятель решил внести коррективы в наш гениальный план. Но его можно понять. Серьезно не парься, но на будущее учти, что было бы гораздо надежнее напрямую попросить Лору, чтобы она убедила одного неравнодушного к ее чарам менеджера тебе помочь. Второго поцелуя вполне хватило бы для получения профессионального чипа за счет компании. А всякие сложные планы в реальной жизни редко срабатывают.

— Ты о ней такого плохого мнения? Зачем бы ей соглашаться на подобное?

— Я не плохого мнения, я слишком долго работаю с личными делами сотрудников, пытающихся пробиться наверх в одной из самых богатых и влиятельных корпораций в мире. Это не такой уж и криминал: развести одного ботаника и поправить с его помощью сразу две карьеры. А согласилась бы она, чтобы иметь лично обязанного ей друга, занимающего какую-нибудь высокую должность. А может и не согласилась бы…

"Да все бабы обладают пониженной социальной ответственностью, — подумал Макс. — Ну все красивые бабы так точно". Артур заулыбался, глядя на его лицо.

— Прости, Макс, но твое разочарование меня веселит. Ты правда думал, что Лора такая уж принцесса? Вот ответь на простой вопрос: зачем бы человеку всем улыбаться, терпеливо выслушивать тонны однообразных комплиментов и самовосхвалений, тратить свободное время и деньги на медицину и спортзалы, но при этом совершенно не пытаться извлечь из этого какой-то непрямой материальной выгоды? Думаешь такие люди реально существуют? Точнее, они, конечно, существуют, но на высоких должностях в Телекоме не работают.

— Ну если она совсем не принцесса, почему бы ее не купить за повышение?

— Твое глупое разочарование делает тебя вульгарным. Она слишком гордая и так уж напрямую купить ее не получится. Ну или цена будет очень высока. Тем более я хочу не этого. Но ботаникам вроде тебя или меня влюбляться в нее опасно, — заулыбался Артур. — К сожалению, Лора весьма невысокого мнения о существах мужского пола в целом, и не видит ничего плохого в том, чтобы их слегка использовать.

— Может Руслана она тоже попользует.

— Может.

— Я с ним серьезно поговорю.

— Не стоит. Что сделано, то сделано. Ты, конечно, придумал глупость, а я согласился, но мир от этого не рухнул. Может быть она будет счастлива с этим Русланом, хотя бы немного.

— А как же ты?

— У меня уже был шанс, но он упущен.

— А как же правило, что самые невероятные вещи происходят по два раза?

— Эта всякая странная чепуха происходит по два раза. А для того, что по-настоящему важно и ценно в паршивом реальном мире действует другое правило: "Только один раз и никогда больше". Ладно, мой человеческий друг, мне пора идти, тосковать в одиночестве в моей огромной пустой квартире.

Артур ушел, унося с собой надежды на стремительную карьеру в Телекоме и возможно вообще на какую-либо карьеру. Максу ничего не оставалось как растолкать похрапывающего на диванчике Бориса и вызвать такси.

Сидя на своей крошечной кухне, он понял, что уже совершенно протрезвел. Настроение было препаршивое, голова трещала, а сна не было ни в одном глазу. Он плюнул на дороговизну быстрой связи и набрал номер Маши.

— Привет, ты не спишь?

— У нас утро уже.

Маша, выглядела слегка растрепанной. Вокруг нее валялась новогодняя мишура, в углу стояла украшенная натуральная елка, и Максу показалась, что он чувствует вкус оливье и запах мандаринов.

— Что-нибудь случилось?

— Да, Маш, извини, у меня проблемы с твоей визой…

— Я уж поняла. — Маша нахмурилась еще сильнее. — Это все, что ты хотел сказать?

— Нет. Знаю, что ты расстроена, но у меня правда что-то хреново все пошло на этом долбаном Марсе…

— Макс, ты выпил?

— Уже протрезвел. Почти. Маша, я тебе хотел сказать одну вещь, это тяжело так сразу сформулировать…

— Да говори уж, не тяни.

— У меня ни хрена не получается в Телекоме, работа какая-то дурацкая, да и сам я творю что-то совсем не то… Я помню, мы мечтали, как вместе здорово заживем на Марсе…

— Макс, что ты хотел сказать?!

— Если я вернусь обратно в Москву, ты не сильно расстроишься?

— Ты собираешься вернуться? Когда?!

Маша расплылась в такой искренней, широкой улыбке, что Макс удивленно захлопал глазами.

— Я думал ты расстроишься, мы ведь потратили столько времени и сил.

— Ой, ты думаешь меня не расстраивает сидеть тут и ждать неизвестно чего? Этот долбаный Марс всегда был больше нужен тебе.

— Вряд ли получится остаться в Телекоме, если я вернусь. И мы потратим кучу денег на обратный билет, и надо будет все начинать заново на другом месте.

— Макс, ну что за ерунда. Ты не найдешь работу в Москве? Такого специалиста здесь с руками оторвут. Продадим что-нибудь ненужное в конце концов.

— Правда? То есть ты не будешь меня осуждать и клеймить позором?

— Если бы ты появился на пороге прямо сейчас, я бы слова тебе не сказала.

— Даже если я завалюсь пьяный в дрова?

— Приму в любом виде, — засмеялась Маша. — Я же понимаю, что ты туда побухать уехал на свой долбаный Марс.

Макс облегченно выдохнул и решил, что все не так уж и плохо. "И чего я так уцепился за работу на Марсе? Ну очевидно же, что не прет. Надо короче сворачивать эту лавочку, возвращаться домой и жить счастливо". Они с Машей поболтали еще какое-то время, Макс окончательно успокоился, почти выбрал обратные билеты и свернул окошко быстрой связи. Засыпая, он видел сны о далекой Москве, как заходит домой, как его встречает теплая мягкая Маша, под ногами трется ее кошак, а странные марсиане и ложная красота подземных городов превращаются в неприятный, но безобидный сон там. "Конечно, с позором вернуться домой не самый верный путь", — подумал Макс, глубже зарываясь в подушку.

Есть одна цель и тысячи путей.

Тот, кто видит цель выбирает путь.

Тот, кто выбрал путь никогда не дойдет.

Для каждого лишь одна дорога ведет к истине.

Макс резко сел в кровати с колотящимся сердцем. "Ключ! Откуда я его знаю"?! — в ужасе думал он.

Ряды одинаковых бетонных коробок проплывали в окне служебного минивэна. Архитектура промышленного района была достойна самых высоких похвал со стороны адептов соцреализма или кубизма. Все эти улицы и развязки, пересекающиеся под геометрически правильными углами, отличались лишь номерами. Да еще рисунком трещин и минеральных жил на потолке пещеры. Макс в который раз подумал насколько они беспомощны без костылей виртуальной реальности. Из такого района не выбраться без компьютерных подсказок, местные конторы не считали нужным тратиться на реальные вывески или таблички. Он на всякий случай проверил сумочку с кислородной маской, зона гамма все-таки: ничего опасного даже для неподготовленного человека, но по лестницам здесь долго не пробегаешь и при половинной силе тяжести.

Григ как обычно ушедший в себя медитировал на переднем сиденье, а Борис развалился сзади напротив, среди пластиковых ящиков с аппаратурой. Настроение у него было преотличное, он наслаждался поездкой и обществом товарищей и жадно поглощал чипсы с пивом. Макс чувствовал себя немного неловко от того, что Борис считает его чуть ли не своим лучшим другом, а он не может набраться смелости и сказать, что решил валить обратно в Москву. "Или не решил? Зачем я еду на эту дурацкую экскурсию в хранилище Дримленда? — думал Макс. — Не, я серьезно на это рассчитываю. Таких совпадений не бывает". Но назойливый голос, много лет заставлявший ломиться на красную планету любой ценой, так же настойчиво шептал: "Раз уж подвернулся такой случай, то что мешает просто проверить"?

— Зырил вчера стрим по старкрафту? — спросил Борис, протягивая бутылку пива. Макс рассеянно принял ее и отхлебнул чисто механически.

— Не-а…

— А зря, этот матч еще станет легендой. Наш Дэдшот играл против Мики, этого жуткого японского задрота, ну знаешь, который с трех лет типа в старкрафт рубится.

— Да уж, задрот еще тот. Его мамаша наверное все девять месяцев зырила стримы старкрафта.

— Он же рос в репликаторе.

— А тогда не удивительно.

— Зря короче пропустил, я звал тебя в бар вообще-то. Этого Мики два года никто один на один не обыгрывал.

— Я давно не слежу, посмотрю потом запись.

— Да запись не то, уже знаешь результат.

— И кто же победил?

— Наш победил. Такая драма была, он генеральное сражение слил, все уже казалось хана…

— Что-то в официальной таблице записано техническое поражение.

— Ты прикинь какие козлы, антимоддинговая комиссия сегодня утром нашла у него на чипе запрещенный софт. Уроды, стоит нашему победить, как сразу слетаются стервятники. Но ничего, мы скрин настоящей таблицы сохранили, в граните так сказать отольем. Сеть ничего не забывает!

— Пф, запрещенный софт, — фыркнул Макс. — Да я никогда не поверю, что весь этот микрик сотен юнитов реально возможен без софта и дополнительных примочек. Якобы битва чистого интеллекта! Кто-то еще верит в эту туфту?

— Да понятно, но согласись, что у япошек скрытые скрипты и примочки по-любас самые продвинутые, а наш все равно победил.

— И его сразу в наглую бортанули. Я потому и бросил следить.

Автомобиль заехал внутрь большого заглубленного гаража и остановился перед бетонным пандусом. Пологий участок пандуса оказался точно вровень с полом машины.

— Приехали, — бросил Григ, выбираясь наружу.

— Ну что ж поработаем менеджерами по логистике, — с готовностью отозвался Борис и начал вытягивать наружу ящики с аппаратурой, с намалеванным на боках логотипом Телекома, буквой "Т" со скругленной верхней перекладиной и символом радиоизлучения с двух сторон.

— Не похоже на хранилище Дримленда, — пожал плечами Макс, оглядывая невзрачное серое помещение. — Где ряды биованн с закупоренными людишками? Обычная парковка.

— Хранилище ниже, — сообщил Григ.

— А мы туда спускаемся?

— Придется.

— Откупорим парочку банок с мечтателями?

— Нет, конечно, — удивленно заморгал Григ. — Биованны вообще трогать запрещено. Там только роутеры и вычислители телекомовские на замену.

— И все? Скукота, — констатировал Макс.

— Было бы что-то серьезное нас бы сюда не послали, — запыхавшимся голосом ответил Григ.

Железным здоровьем он, похоже, не отличался, подъем ящика по пандусу его явно утомил.

— Что-то ты неважно выглядишь, — заметил Борис, — отдохни пока, мы докатим ящики до лифта.

— Не, не, я в порядке, — замахал руками Григ и преувеличенно бодро потолкал груз.

— А там есть клиенты у которых мозг отделен от туловища и плавает в отдельном контейнере? Те кто купил безлимитный тариф и хочет жить вечно.

— Возможно, я не разглядываю что там внутри.

— А у тебя нет доступа к базе данных? Те не можешь посмотреть кто, где хранится?

— Она для служебного пользования, — промямлил Григ.

Он оставил ящик перед грузовым лифтом и повернулся, чтобы идти за следующим.

— Ну мы же здесь по службе. Неужели тебе никогда не было интересно побродить и посмотреть что за люди плавают в этих колбах?

Григ пару секунд смотрел на вопрошающего своим фирменным мутноватым взглядом, словно не понимал вопроса, или не хотел понимать.

— Не, Макс, не интересно. Я приезжаю, нахожу неисправный модуль, достаю, втыкаю новый и уезжаю.

— А ты давно в Телекоме работаешь?

— Давно.

— И как нравится?

— Нравится, только у меня зеленый допуск, Максим.

Григ резко ускорил шаг.

— Зеленый допуск…

— Слышь, Макс, отстань от человека, — вмешался Борис, — катай вон ящики, а не лясы точи.

— Да, что я такого спросил? Че все так парятся из-за этого допуска?

— Зеленый допуск означает, что в твой чип уже зашита парочка постукивающих нейросетей от СБ, формально следящих за неразглашением коммерческой тайны. А по факту, неизвестно, что они там отслеживают. Наша СБ отличается довольно параноидальным подходом к своим обязанностям.

— Все равно, что я такого спросил?

— Ничего такого, Макс, просто люди с допуском, обычно, не хотят обсуждать какие-то скользкие темы, особенно имеющее отношение к работе. Даже личное мнение относительно безобидных вещей вроде корпоративной культуры, системы менеджмента и прочего корпоративного бреда.

— Как все запущено. Помнишь Руслана, который работает в телекомовской СБ? Ну которого еще Димон испугался. Не знаю уж какой у него допуск, но что-то он совсем не опасается вести всякие крамольные разговорчики. Он вообще марсиан, иначе как головастиками или стремными ботанами не называет.

— На то он и в службе безопасности, чего ему боятся? А некоторые, Макс, не такие смелые и нечего приставать и ставить людей в неловкое положение. Тут тебе не Москва.

— Ой, только не надо мне снова напоминать, что я гастор из Москвы. Может мне тогда молчать все время?

— Молчание — золото.

— А ты, Борь, сам-то как, предпочитаешь молчать и лишний раз не высовываться?

— У меня, Макс, такая стратегия поведения не вызывает вопросов. А вот люди очень храбрые на словах, но при первом намеке на неприятности тикающие в кусты, раздражают изрядно.

— Согласен. А люди, которые рискуют вести, не побоюсь этого слова, политическую борьбу против злобных корпораций, пускай со смешным результатом, какую реакцию у тебя вызывают?

— Никакой, за отсутствием таких людей, как класса.

— Разве? А как же, например, таинственная организация квадиус, устраивающая беспорядки на Титане? Помнишь Фила, из поезда?

— Да, я тебя умоляю, там видимость одна, я более чем уверен, что сами злобные корпорации занимаются выпасом подобных организаций с целью создания отдушины для маргинальных элементов, и заодно, чтобы мелко гадить конкурентам.

— Да, Борь, ты я смотрю прожженный циник.

— Это напускное, в душе я романтик. Ты же знаешь, мой герой в варкрафте благородный дварф, всегда готовый преступить закон ради восстановления социальной справедливости, — с фальшивой грустью в голосе поведал Борис, закатывая в лифт последний ящик.

— Ну да, ну да…

Лифт в хранилище был здоровенным, так что они со всем хламом разместились в одном углу, и управлялся старомодными тачскрином без всяких виртуальных интерфейсов. Вообще, как только закрылись стальные двери, все внешние сети пропали, осталось только служебная сеть Дримленда с гостевым подключением. Это подключение не давало даже увидеть полную карту хранилища, только текущий маршрут, и накладывало драконовские ограничение на фото-видео с чипов и любых подключенных устройств.

Григ выбрал минус пятый уровень. "Жаль, — подумал Макс, когда лифт остановился, — никаких апокалиптических картин не будет". Перед его взором не предстал исполинский километровый улей, заполненный сотнями тысяч сот с человеческими личинками внутри. Хранилище Дримленда располагалось в длинных извилистых тоннелях старой горной выработки, изъевших тело планеты далеко во все стороны и на сотни метров вглубь.

От грота, который кажется имел естественное происхождение, расходились штреки, заполненные рядами биованн. Для удобства перемещения по ним предлагались колесные платформы с откидными бортами. Пришлось в очередной раз перекатывать все ящики на новый транспорт. "И когда это кончится?" — принялся ворчать Борис. Впрочем, едва они тронулись, он с удобством расположился на невысоком ящике, открыл следующую бутылку пива и резко подобрел.

— Здесь разрешено бухать? — спросил Макс.

— А кто мне запретит? Колесная платформа или эти чудики из банок?

Борис кивнул на бесконечный ряд саркофагов с крышками из мутного толстого пластика, под которым с трудом угадывались очертания человеческих тел.

— Тут же наверняка везде камеры.

— И кто их будет смотреть, правда ведь, Григ?

Григ ответил ему легким осуждением во взгляде.

— И вообще зона гамма, здесь много бухать не стоит.

— Наоборот сильнее штырит, и у меня кислорода, в отличие от некоторых, на двенадцать часов хватит… Ну хорошо, уговорили.

Борис выудил откуда-то из рюкзака бумажный пакет и поместил в него бутылку.

— Довольны?

— Интересно сколько же здесь мечтателей? — Макс сразу переключился на другую тему, с любопытством вращая головой во все стороны. Платформа двигалась со скоростью бегущего трусцой пенсионера, но рассмотреть детали все равно было трудно из-за экономного освещения. Стены туннелей были перевиты сложной паутиной коммуникаций: кабелей и труб, а сверху дополнительно был смонтирован монорельс, по которому изредка проплывали грузы или ванны с мечтателями.

— Слушай, Григ, правда, сколько здесь людишек на хранении?

— Понятия не имею.

— А разве твое служебное подключение не дает такой инфы?

— У меня нет доступа к общей статистике нет, возможно коммерческая тайна.

— Можно попробовать посчитать, — начала рассуждать Макс. — предположим длина туннелей километров десять, ванны стоят в три-четыре яруса, с шагом два с половиной метра. Получается тысяч двадцать, двадцать пять, не особо впечатляет.

— Думаю тут гораздо больше, чем десять километров туннелей, — заметил Борис.

— Григ, у тебя хоть доступ к карте-то должен быть, какая общая длина туннелей?

Григ в ответ только махнул рукой. Платформа все катилась и катилась, пару раз свернув в боковые штреки, и конца и края хранилищу не предвиделось. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь жужжанием электромоторов и циркуляцией жидкостей в коммуникациях.

— Мрачно тут… — снова заговорил Борис и громко рыгнул. — Эй баночные жители, что вы там видите!? Надеюсь вы не собираетесь вылезать из своих склепиков? Прикиньте вдруг какой-нибудь сбой в прошивке случится и они все резко проснутся и наружу полезут.

— Борян, прекрати нагонять жути, — скривился Макс.

— Да, а еще может платформа сломаться в самый неподходящий момент. Вон тот кажется шевельнулся!

— Ага, сейчас вылезет и спляшет. Григ, а здесь есть какая-то связь между расположением и виртуальными мирами? Может мы едем по тоннелю со звездными войнами, а дальше идут эльфы с единорогами?

Григ молчал почти минуту, но потом все-таки снизошел до ответа.

— Думаю нет, у Дримленда очень мощные шины данных, можно коммутировать пользователей как угодно. Но есть специализированные телекомовские вычислители на айсиках под самые популярные миры.

— Давайте поиграем в ассоциации, — предложил Борис. — Вот у тебя, Макс, какие ассоциации с данным местом? Кладбище, склеп…?

— Зазеркалье, настоящий мир там, а мы путешествуем по его изнанке. Мы как мыши или домовые пробираемся по пыльным лазам в стенах замка. Снаружи балы и роскошные залы, а о нашем существовании напоминает лишь топот маленьких лапок под паркетом. Но где-то обязательно должны быть секретные механизмы, открывающие двери на ту сторону.

— Какое зазеркалье, что за детские сказки? Зомбаки, встающие из могил. В программах Дримленда произошел глобальный сбой и тысячи обезумевших мечтателей устраивают зомби-апокалипсис на улицах города Туле.

— Ну можно и так. Но пока ничего особо жуткого, кроме тишины…

Внезапно туннель оборвался и платформа въехала на невысокую эстакаду, которая обходила естественный грот. На дне грота разливалось озеро странного розоватого цвета. В нем кипела роботизированная жизнь, неясные тени механических спрутов и каракатиц мелькали в глубине, а иногда поднимались на поверхность, опутанные сетями кабелей. Но основными обитателями жидкости являлись бесформенные куски биомассы, заполняющие почти весь объем озера и делающие его похожим на покрытое кочками болото. Лишь через несколько секунд Макс узнал в этих кочках человеческие тела, обтянутые толстой оболочкой, вырастающей из самой воды, как пленка на киселе.

— Господи, какой кошмар! — потрясенно сказал Борис, застыв с поднесенной ко рту бутылкой.

Платформа неторопливо объезжала акваторию, а за этим гротом уже виднелся следующий, и дальше целая анфилада розоватых болот раскинулась перед потрясенным взором неподготовленных посетителей Дримленда.

— Всего лишь новые биованны с дешевым тарифом для не особо брезгливых, — бесцветным голосом пояснил Григ. — В коллоиде плавают кабели и роутеры основной сети, а сам коллоид — это групповой молекулярный интерфейс, который автоматически подключает того, кто в нем находится.

— Надеюсь я в таком не плавал.

— У тебя был дорогой индивидуальный заказ, насколько я понял, так, что нет.

— Фу, отлегло. Напоминает колорадских личинок в банке, которых бабушка на даче заставляла собирать. Такая же мерзкая копошащаяся жижа.

— Заткнись, Макс, — потребовал Борис. — Я ща, блевану.

— Ага, давай прям туда… Не хочешь искупаться?

Борис в ответ издал подозрительный булькающий звук.

— Если бы не запрет, записал бы видео с чипа и выложил в интернет, чтобы отбить все желание у новых мечтателей.

— Не вздумай, — забеспокоился Григ. — Нас за такое с работы выпрут на раз.

— Да я понимаю.

— Тем более, с наркоманами происходят и более жуткие вещи, но никого это не останавливает.

Макс согласно кивнул, но, все время пока платформа ехала вдоль розовых болот, Григ беспокойно ерзал и норовил как-нибудь загородить своим подопечным поле зрения. Расслабился он уже когда платформа заехала в грузовой лифт и стала спускаться на нижние уровни.

На сортировочной площадке перед лифтом их уже ждали несколько автоматических платформ с грузами и толпа людей в мешковатых халатах. Толпу возглавлял грузный мужик засаленном комбинезоне техника. Это были первые "живые" люди, которые встретились им в хранилище. Но они тоже были очень странные, никто не разговаривал и даже не переминался с ноги на ногу, все стояли и пялились в пустоту. Двигался только техник, шлепал толстыми губами, водил пальцем перед собой и увидев Грига протянул тому лапу для рукопожатия. Макс обратил внимание на его грязные нестриженные ногти.

— Как дела, Эдик? — равнодушно поинтересовался Григ.

— Отлично, как всегда. Вот веду наших лунатиков на медобслуживание. И где они эти болезни находят, лежат ведь ни хрена не делают, а мы тут за них вкалываем. Жалкие неудачники, такие и в биованне найдут способ коньки отбросить.

Григ так же равнодушно покивал в ответ на невразумительную тираду.

— Увидимся, нам пора ехать.

— Так это мечтатели? Разве их можно будить? — удивился Макс.

— Мечтатели, ути-пути, — заржал Эдик и бесцеремонно потрепал по щеке ближайшего лысого старичка. — Дешевые мечтатели, такие даже после смерти пешком ходят.

— Поехали, — Григ махнул рукой, чтобы его спутники забирались на платформу. — Их водят с помощью контроля тела, они ничего не осознают и не вспомнят после возвращения в биованну.

— А я, думаю, вспомнят, — жирный Эдик преградил дорогу платформе и она послушно застыла. — Мне один доктор рассказывал, что они как будто видят сон, в котором сами ничего не могут сделать. Прикинь я часть чьих-то ночных кошмаров.

— Нам ехать пора.

Григ направил платформу влево, но Эдик снова встал на ее пути.

— Да ладно, вечно ты торопишься. Тут такое место торопиться некуда. А знаете самый прикол-то, они ведь выполняют любую мою команду. Хотите посмотреть, сейчас А312 поднимет правую ногу.

Эдик поводил руками у себя перед носом и лысый старичок послушно согнул ногу в колене.

— Только главное не перестараться, а то один придурок так двоих лунатиков потерял недавно. Поставил их в режим следования, а сам поехал на платформе и уснул. Ну они и при жизни-то умом не блещут, а тут вообще… полдня их потом искали… Ты ногу опусти.

Эдик не менее фамильярно похлопал старичка по плечу. Григу явно не доставало интеллигентности, чтобы рявкнуть как следует и освободить проезд.

— А хотите поразвлечься?

— Не-не-не! — испуганно замотал головой Григ.

— Слышь, весельчак! — пришел на помощь Борис. — Мы итак развлекаемся, экскурсия у нас, понятно, а ты мешаешь.

— А я не мешаю, тут обычно не на что смотреть, старичье и алкаши одни, но сегодня есть и неплохие экземпляры.

— Я смотрю Дримленд не особо церемонится с клиентами, — раздраженно заметил Макс.

— С клиентами церемонятся всякие там менеджеры и боты. А у меня что, разве клиенты? Тупо куски мяса. А вообще мне по бую, — с глумливой улыбочкой констатировал Эдик. — Но я парень не злопамятный, могу и с друзьями поделиться за бутылочку пива.

— Поделиться?

— Ага, вот сегодня есть неплохой экземпляр, рекомендую. А503, Мари сорок три года.

Эдик вытащил вперед довольную потрепанную дамочку, впрочем не утратившую окончательно былой красоты.

— Двое детей, была целый финансовый аналитик в какой-то сраной корпорации. Богатая сучка, короче, но подсела на наркоту, муж отсудил большую часть имущества, дети на нее забили. В конце концов оказалась здесь. Так конечно отвисло все немного, но зато какие сиськи, зацените.

Эдик совершенно буднично расстегнул халат и вывалил наружу большие белые сиськи.

— Так мы отчаливаем, — сориентировался Григ и, кавалерийским маневром объехав толпу, освободил себе проезд в туннель.

На секунду Макс застыл, разинув рот от удивления, а платформа уже катилась по штреку. Макс вышел из ступора и накинулся на Грига.

— Стой, куда! Надо вызвать СБ, че этот урод себе позволяет!

— Не надо, только время потеряем, — покачал головой Григ.

— Да стой ты!

Макс пытался пробиться к штурвалу ручного управления, а Григ в меру сил его сдерживал.

— Прекрати, мы сейчас врежемся куда-нибудь.

— Что прекрати? Вертай назад!

— Пока мы вернемся, пока дождемся СБ, час пройдет, мы не успеем сделать работу. И что мы предъявим СБ: наше слово против его?

— Какое слово, тут же везде камеры.

— Нам никто записи не покажет и мы ничего не докажем.

— И что, пускай этот козел дальше развлекается?!

— Макс, забей, хлебни пивка, — пришел на помощь Борис. — Эти мечтатели сами выбрали свою судьбу.

— Да как забей! Дримленд совсем за своими сотрудниками не следит. Куда их служба безопасности смотрит? Все равно, как появится сеть сразу заяву накатаю не СБ, так полиции Туле.

Григ в ответ лишь тяжко вздохнул.

— Ну и подставишь товарища, как ты не понимаешь.

— Кого это я подставлю?

— Грига подставишь, да и нас заодно. Сам подумай, понравится Дримленду огласка подобной истории? Потерю клиентов, а может и прямые иски схватит как нефиг делать. Наверняка пострадают отношения с Телекомом, он ведь таких честных сотрудников посылает. И потом, как считаешь, этим честным сотрудникам грамоту дадут и премию выпишут? Или повесят на них всех собак? Что ты как маленький?

— Ну СБ-то надо вызвать. Пускай хоть по-тихому уволят этого Эдика, проведут какую-нибудь внутреннюю проверку.

— Да, проведут обязательно. И уволят они этого долбокряка, на его место возьмут другого, еще хлеще. Не вижу смысла в этих телодвижениях.

— Вот все так рассуждают, поэтому и сидим вечно в полной жопе.

— От того, что все будут бегать с выпученными глазами, жопа меньше не станет. Иногда лучше на все забить и забыть, меньше дров наломаешь. Смотри, наверняка все эти мечтатели тоже хотели изменить мир к лучшему. И куда это их привело? Будешь спасать весь мир, Дримленд погубит и твою карьеру.

— Я пока и сам неплохо справляюсь, без Дримленда.

— В каком смысле?

— Да я так круто помог тому марсианину Артуру наладить отношения с Лорой, что боюсь моей карьере точно хана.

— Артур тебе так сказал.

— Нет, он вежливый марсианин. Но даже если он понял и простил, осадочек-то, как говорится, остался.

— Вот видишь, расслабься короче. Пиво будешь?

— Ладно давай. У тебя какая-то пассивная жизненная позиция.

— Я всего лишь трезво оцениваю свои возможности в отличие от некоторых. Чем суетиться как дурак ради чужих интересов, не лучше ли просто пожить в свое удовольствие?

— Этот урод Эдик, наверняка, также говорит.

Борис лишь философски пожал плечами.

— Я никого не трогаю, живи и не мешай жить другим.

Платформа наконец-то докатилась до конечной точки маршрута. Она остановилась перед стальной дверью в коротком тупике. За ней находился большой дата-центр. От длинных рядов одинаковых шкафов у Макса зарябило в глазах. Было довольно прохладно, напотолке почти неслышно гудели кондиционеры и вентиляция шкафов. Григ открыл шкаф с маршрутизаторами и подсоединил к ним самый здоровый из привезенных ящиков. И подсоединился сам, окончательно утратив и без того не особенно стабильную связь с внешним миром. На вопрос, что делать остальным он скинул схему подключения и указал на один из серверных шкафов. Возиться со сборкой пришлось преимущественно Максу, так как Борис, в полном соответствии с ранее озвученными принципами, от трудовой деятельности уклонялся. Он удобно устроился на полу рядом с открытыми ящиками и, в перерывах между болтовней и пивом, иногда успевал подать нужный кабель или отвертку.

Затем Григ переместился к ним, чтобы заменить неисправные юниты. А затем снова погрузился в свой закрытый железячный мир.

— Скукота. Борян, не хочешь прогуляться? — предложил Макс.

— Здесь че место для приятных прогулок? Сиди пиво пей.

— Да мне все равно в сортир надо. Ты не пойдешь?

— Я попозже, вдруг Григу помощь понадобится. Если вдруг мечтатели полезут из биованн, смотри чтоб они тебя не укусили.

— У меня с собой чеснок и серебро.

— Осиновый кол не забудь.

К счастью сортир располагался в конце тупика, поэтому долго бродить в окружении зловещих саркофагов не пришлось. Макс в некотором сомнении остановился перед дверью в дата-центр. "Если я зайду, то придется помогать Григу, выпить пива с Борисом и через пару часов отчаливать домой. И когда я вернусь надо будет купить билет в Москву, я обещал Маше и никакой вразумительной причины тянуть дальше у меня нет. Сейчас последний шанс узнать, что привиделось мне в марсианской мечте, — подумал он. — Только шанс призрачный, я-то здесь, а повелитель теней там в зазеркалье. Или это я повелитель теней? И что, черт подери, значит фраза: ты видимо хотел создать себе новую личность и слегка перестарался. Эта фраза не даст мне покоя до конца моих дней. Я должен убедиться, что я — это я, что моя личность настоящая, или узнать страшную правду".

Макс в задумчивости прошел пятьдесят метров до выхода в основной штрек. Тот был побольше в диаметре, такой же тихий и темный. И даже присутствие тысяч неподвижных тел уже не особенно давило на мозги. Он подошел к ближайшей биованне. Ее пластиковая крышка, несмотря на контролируемую атмосферу хранилища, была покрыта тонким слоем пыли. Макс рассеянно смахнул пыль рукавом и увидел свое размытое отражение. Он наклонился ниже, чтобы вглядеться в собственное искаженное лицо из зазеркалья и, внезапно, почувствовал легкий толчок с той стороны крышки. Он в ужасе отпрянул к противоположной стенке и пятился пока не уперся задницей в другую биованну. "Да ладно, зомби-апокалипсисы так не начинаются. Обычные программные движения тела, чтобы оно не атрофировалось, нашел чего пугаться". Тем не менее Макс почувствовал, что сердце гулко стучит в ушах и никак не мог заставить себя вновь заглянуть в ту биованну. "Все прекращай! Никакие Сонни Даймоны не могут постучаться с той стороны. Загляни в биованну, убедись, что зазеркалья не существует, езжай в Москву и живи счастливо".

Макс вернулся к биованне и, чтобы долго не мучиться, сразу заглянул внутрь. Внутри никто не двигался, но теперь он видел руки мечтателя, которые были прижаты к самой крышке. Он в недоумении повернул назад, но через минуту метаний заставил себя вернуться еще раз. Руки не просто болтались внутри как попало, они были направлены в ту сторону откуда они приехали. "Или мне кажется, что они куда-то направлены? Да ну чушь"! — подумал Макс. "Тени укажут тебе путь", — всплыло из глубин его памяти. "А, да гори оно все синим пламенем, пойду по этому якобы указателю. Все равно на ближайшей развилке придется возвращаться".

Первая развилка попалась метров через сто, Макс уже не помнил, оттуда они приехали или нет. Он осмотрел все ближайшие биованны и почти сразу обнаружил очередной указатель из конечностей, предписывающий двигаться прямо. Макс снова ощутил бешеный ритм сердца и нарастающее чувство страха, как перед прыжком с парашютом, пока бездну под ногами ты еще не увидел, но самолет уже трясется, двигатели ревут, а инструктор отдает последние указания. Он припустил до следующего перекрестка почти бегом. Там пришлось повернуть налево. Он бежал все быстрее, задыхаясь, но не чувствуя усталости. Единственная мысль билась в его голове, как мотылек сгорающий в пламени: "Куда ведут меня эти полумертвецы"?! Через две минуты он оказался на площадке перед лифтом.

Макс остановился перевести дух и с удивлением обнаружил, что весь покрылся испариной. "Надо хоть отмечать точки на карте, а то мало ли. Или надежнее будет оставить реальную пометку на стене, чтобы меня потом смогли найти. Но только чем? Видимо придется своей кровью". Макс немного успокоился и вернулся в туннель для поиска подсказок. Один из мечтателей из недр биованны демонстрировал вполне приличный жест из четырех пальцев. Панель в лифте показывала, что он находится на минус седьмом уровне. Макс уверенно выбрал минус четвертый и немного порадовался тому, что тени ведут его вверх, а не вниз. Уж, наверное, чтобы вкусить сладкой плоти голодные зомби повели бы его в самое глубокое и страшное подземелье.

После лифта прогулка его закончилась весьма быстро в помещении заполненном рядами кресел. Оно было похоже на зал ожидания, только вместо пассажиров сиденья занимали безразличные ко всему туловища в белых халатах. Стояла неестественная для вокзалов и аэропортов тишина. Между рядами бродили несколько человек в комбинезонах техников. Они с удивлением поглядывали на запыхавшегося Макса, но их атрофированного чувства служебного долга видно было не достаточно для начала расспросов. Макс решил не привлекать внимания и направился к одному из кофейных автоматов, попутно ломая голову над задачей получения следующего указателя. "Не дай бог окружающие начнут подавать мне какие-то знаки. Это наверняка проймет даже местный флегматичный персонал". У автомата он нос к носу столкнулся с жирным Эдиком.

— О какие люди! — опешил Эдик. — Ты че тут делаешь?

— Так кофейку хотел попить, мы недалеко работаем.

Макс принялся лихорадочно обыскивать карманы в поисках карты предоплаты. Автомат не был подключен к внешней сети. К счастью он нашел карточку на целую сотню зитов, которая валялась давно забытая во внутреннем кармане куртки. Это пожалуй было бы достойным вознаграждением за беготню по хранилищу.

— А я тут следующую партию обратно веду. Даже на пожрать времени нет.

Эдик продолжал изображать из себя ударника производства. Макс с легким сочувствием взглянул на его группу лунатиков. "Не повезло вам ребята", — подумал он. Какое-то чувство дежавю заставило повнимательнее всмотреться в неподвижные физиономии. "Охренеть! Это точно он"! Филипп Кочура был лыс, гладко выбрит, но его морщины и впалые щеки были легко узнаваемы, как будто он все еще сидел у окна поезда, в котором проносились красноватые пейзажи марсианской поверхности и жаловался на свою нелегкую судьбу.

— Ты куда вылупился?

— Я? Да так… — Макс поспешно захлопнул варежку. — Кажется я видел одного из этих чуваков. Ну там, в реальном мире.

— И че такого? Никогда не догадаешься кто из твоих знакомых торчит. Не героин ведь. Может это сосед или бывший одноклассник. Вот я бы про некоторых никогда не подумал, а они здесь оказались.

— Фил, ты меня помнишь?

Макс подошел вплотную к Филу и как завороженный уставился ему в глаза. Фил естественно хранил гробовое молчание.

— Э, братишка, че реально думаешь он тебя услышит? — снисходительно засмеялся Эдик.

— С ним нельзя поговорить?

— Проще вон с автоматом побазарить, чем с ним. Ты реально не догоняешь, что их здесь давно нет.

— Ты же сам рассказывал, что они видят сон и все такое.

— Мало ли че они там видят. Можно перевести его на голосовое управление. Тогда он типа с тобой побазарит, как-то… А он тебе кто?

— Так знакомый. Может переведешь?

— Ну раз знакомый, я думал что-то серьезное… Нам пора топать баиньки, да и по инструкции не положено их дергать лишний раз.

— Не положено по инструкции? Да кто бы говорил!

— А что, я по-твоему нарушаю инструкции? — с видом оскорбленной невинности осведомился Эдик. — Ты думаешь я буду спокойно выслушивать подобные беспочвенные обвинения. Давай, до свидания.

"Вот скользкий, мерзкий гаденыш", — с отвращением подумал Макс.

— Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто увидел знакомого, интересно же у него узнать, как он здесь очутился. Что плохого случится, если перевести на голосовое управление?

— Да особо ничего, но ты не сотрудник Дримленда. Кто знает, что ты ему прикажешь, а?

— Совсем никак нельзя?

— Это риск…

Макс со вздохом протянул Эдику карточку.

— Риск дело благородное. Здесь сотня зитов.

В глазах Эдика мгновенно вспыхнул жадный огонек, тем не менее, он проявил неожиданную для подобного типа осмотрительность.

— Ты карточку на автомат положи. Я пока кофейку попью, вон туалет, там камер нет. Может все-таки бабу какую-нибудь возьмешь? Да ладно-ладно, не надо на меня так смотреть, кто я такой чтобы осуждать чужие вкусы.

Макс скрипнул зубами, но вежливо промолчал.

— В032 в режиме, у тебя десять минут и ни секундой больше.

— В032, следуй за мной, — тихо приказал Макс.

Фил послушно повернулся и поплелся за своим временным хозяином. Природная скромность не позволила Максу уединиться с Филом в одной из кабинок. К счастью, туалет был абсолютно пуст и сиял первозданной чистотой.

— Фил, ты меня помнишь? Я Макс, мы встретились в поезде примерно месяц назад? Разговор про то, как ты видел тень в марсианской мечте, помнишь?

— А-а, Макс, точняк… Это был очень странный сон.

Фил не менял выражения лица и взгляд его рассеянно блуждал по сторонам, но говорил он внятно, хоть и очень медленно, сильно растягивая слова.

— Не думал, что ты появишься в другом сне. Так странно…

— Странные вещи часто повторяются, особенно во сне.

— Да сны такие…

— Чем ты занимаешься там, в своей настоящей жизни? Все сражаешься против злобных корпораций?

— Не-е-е, корпорации давно побеждены… Теперь нет никаких копирастов и прочих уродов. Я разрабатываю игры… для детей. У меня большой дом, семья… Завтра приедут родители, надо выбрать хорошее мясо к шашлыку…

— Стопэ, Фил, я понял, ты молодец.

"Блин, что за чушь я несу! На кой мне эти подробности", — раздраженно подумал Макс. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться.

— Фил, ты помнишь секретное сообщение, которое тень приказала доставить на Титан?

— Я помню сообщение…

— Повтори его.

— Я не помню сообщение… ты уже спрашивал об этом в прошлом сне…

"Так, ладно, учитывая, что я уже отдал кучу бабла жирному уроду за то, чтобы уединится с мечтателем в толчке, глупее выглядеть я не буду. Была не была".

— Фил, ты еще со мной?

— Я же сплю, где мне еще быть…

— Тот, кто открыл двери, видит мир бесконечным. Тот, кому открыли двери, видит бесконечные миры.

Взгляд Фила мгновенно сфокусировался на Максе. Теперь он поедал его глазами, так смотрят на человека от которого зависит вопрос жизни и смерти.

— Ключ принят. Обработка сообщения. Ждите.

Голос Фила стал четкий и ясный, но совершенно бесцветный.

— Обработка завершена. Желаете прослушать сообщение.

— Да.

Ответ получился едва неслышным из-за того, что у Макса внезапно пересохло во рту.

— Начало сообщения.

Руди, все пропало. Мне надо бежать, но я боюсь подойти к космопорту и на милю. Везде агенты Нейротека и у них все данные на меня. Агенты нашли наше квантовое оборудование, которое я пытался вывезти, я сам еле унес ноги. Любого, кто вызывает малейшие подозрения они хватают и выворачивают наизнанку. Не спасают никакие допуски и крыши. Я не вижу других вариантов: придется выключить систему. Да, это уничтожит почти всю нашу работу, но если Нейротек доберется до пусковых сигнатур — это будет окончательное поражение. Я создам себе другую личность и заползу в самую глубокую нору какую найду. Надо подождать, пока Нейротек немного успокоится, а затем перезапустить систему. На Титане, прошу, найди время проверить мои подозрения насчет того, сам знаешь кого. Я уверен, это не простая паранойя. Кто-то сдал нас Нейротеку и тени не могли этого сделать, хотя и он, конечно, не мог, но все-таки… Когда вернешься на Марс, не используй наши обычные каналы связи, они все засвечены. Свяжись со мной через Дримленд. На крайний случай, если Нейротек доберется и до марсианской мечты, я сам или одна из моих теней придут в бар "Золотой скорпион" в районе первого поселения в 19 часов по Гринвичу и закажут три песни группы Doors на музыкальном автомате в следующем порядке: "Moonlight Drive", "Strange Days", "Soul Kitchen". Установи наблюдение за этим баром. Это все. Уничтожь курьера после получения сообщения, я знаю как ты не любишь такие методы, но мы не можем позволить себе даже минимальный риск.

Конец сообщения. Курьер ожидает дальнейших указаний.

"Сработало, — восхищенно подумал Макс, — что он сказал, бар Золотой Скорпион… Надо прослушать еще раз".

— Охренеть, дайте две! Это че такое было? — раздался за спиной знакомый гаденький голос.

Макс развернулся и увидел лоснящуюся и очень довольную рожу Эдика.

— Ты обещал ждать десять минут.

— Че он там базарил? Три песни группы Doors, конец сообщения. Никогда не слышал более странной шняги.

— Кто разрешил тебе войти, придурок?!

Ярость душила Макса. Очень хотелось от души втащить по жирной роже с ноги, не задумываясь о последствиях.

— Ты бы хоть в кабинку-то его завел, братишка. Я что? Хотел на стреме постоять, чтобы вам голубкам никто не помешал. И слышу бу-бу-бу, бу-бу-бу. Но думаю че такое происходит, сам понимаешь имущество-то казенное.

— Забудь все, что здесь услышал.

— Такое не забудешь. К тому же, извини пожалуйста, но ты кажется сломал моего мечтателя. Мне придется об этом доложить.

— Не забудь доложить о том, как ты сам обращаешься с казенным имуществом.

— Да ты ничего не докажешь, братишка. Но даже если и докажешь, ну уволят меня, велика потеря. Меня уволят по соглашению сторон, думаешь Дримленду нужна огласка подобных историй. Да ни в жисть, прецеденты есть. А вот твое секретное сообщение мигом окажется в интернетике. Что там про Нейротек было… Спокуха, братишка, ты если будешь нервничать охрана мигом прискачет. Вот, сосчитай до десяти. Всегда ведь можно договориться по-хорошему.

Лапы Эдика мелко подрагивали, явно в предвкушении дождя из крипов, еврокоинов и прочих не фиатных денежных средств. Макс понял, что влип и растерялся. Как заставить Эдика молчать он совершенно не понимал, как и не брался предсказать последствия огласки сообщения Фила. Решение пришло мгновенно, как будто в голове что-то щелкнуло.

— Приказ курьеру: зафиксировать визуальный образ объекта: Эдуард Боборыкин, — Макс прочитал фамилию на бейджике. — Работает техником в хранилище Туле-2 корпорации Дримленд. Передать всем теням в марсианской мечте приказ ликвидировать объект при первой возможности.

— Обработка. Приказ принят. Курьер ожидает дальнейших указаний.

— Я пошел, смотри не перегори на работе, — холодно бросил Макс.

— Да ты шутишь, братишка, берешь меня на понт да? Мечтатели ничего не могут сделать против контроля тела. Смотри, ща я его отключу…

Эдик принялся лихорадочно водить руками перед собой.

— Приказ курьеру: утопить объект в унитазе.

— Обработка…

Фил без дальнейших раздумий рванул к Эдику, схватил его за волосы и попытался ударить коленом в лицо. Попал он вскользь, его физических кондиций явно не доставало, чтобы справиться с подобной тушей. Но и Эдик был столь же далек от боевых искусств, он лишь истошно верещал и молотил руками воздух. Макс подошел к нему сзади и с наслаждением пнул под коленку. В коленке что-то неприятно хрустнуло, когда Эдик всем весом впечатался ею в кафельный пол.

— А, блять, — жалобно заныл он. — Блять, пусти, сука, а-а-а.

Фил дергал тушу за волосы, пытаясь рывками перетащить к унитазу.

— Харе, братишка, я пошутил, пошутил, я никому не скажу.

— Приказ курьеру: отмена последнего приказа.

Фил застыл на месте, а Эдик продолжал кататься по полу, вопя во весь голос.

— Заткнись, кретин, — зашипел Макс.

Эдик послушно сбавил тон, перейдя на негромкое подвывание.

— Ты тупой слизняк, ты даже не понимаешь во что влез. Ты подписал себе смертный приговор.

— Какой смертный приговор, братишка! Я дурачился, правда, я не собирался ничего рассказывать. Ну пожалуйста… Я уже все забыл.

— Приказ курьеру: отмена всех предыдущих приказов. Приказ курьеру: стереть сообщение.

— Стирание невозможно без доступа к системе. Рекомендована ликвидация курьера. Подтвердить ликвидацию?

— Нет. Приказ курьеру: передать всем теням в марсианской мечте приказ собрать всю возможную информацию об объекте, подготовить ликвидацию объекта. Выполнить ликвидацию по первому указанию.

— Обработка. Приказ принят.

— Подожди, братишка, не надо ликвидаций. Я могила, клянусь, ну.

— За тобой будут следить, ублюдок, не вздумай сделать какую-нибудь глупость. Приказ курьеру: конец сеанса.

Фил мгновенно обмяк и превратился в прежнего безобидного лунатика.

— И да, еще раз произнесешь слово "братишка" и твоя смерть будет очень мучительной.

Макс отвесил напоследок подзатыльник поднимающемуся с колен Эдику и решительным шагом покинул помещение.

За дверью он припустил бегом и не останавливался пока не оказался снова в лифте. Его сердце заходилось в бешеном ритме, а в голове творилась жуткая каша. "Что это сейчас было!? Ладно мечтатели из зазеркалья указали мне дорогу, ладно они привели меня к курьеру, ладно ключ подошел. Но как, черт подери, я так ловко умудрился запугать этого жирдяя. Я же долбаный ботаник, это что адреналин так действует? Да, прекрасная версия, если бы она еще также здорово объясняла откуда я знаю, как правильно обращаться с курьерами".

Остановившись перед стальной дверью в дата-центр Макс взглянул на часы. Он отсутствовал около сорока минут. Григ даже не обратил внимания на задержку, а Бориса вполне устроила отмазка про необходимость отбиваться по дороге от наседающих зомбаков и обещание купить еще пива. Единственное, что внушало беспокойство это мысль о том, насколько скоро жадность Эдика возьмет верх над его трусостью.

Очень неприятно просить о помощи людей, которые однажды уже подвели. Но иногда приходится. Вот и Макс, обдумывая вояж в район первого поселения, после чтения нескольких криминальных сводок, не нашел ничего лучше кроме как попросить помощи более опытного товарища. А единственным знакомым, кого можно было заподозрить в наличии подобного опыта, был Руслан.

Тот ответил почти сразу, хотя звонок застал его во время вечерней релаксации. Одетый в банный халат, он развалился на широком диванчике с кучей подушек, и одними пальцами, без помощи подручных инструментов ломал грецкие орехи. Рядом на низком столике стоял разожженный кальян.

— Салам, братан. Вообще, я ждал твоего звонка намного раньше.

К сожалению, особо виноватым, на что втайне надеялся Макс, Руслан не выглядел.

— Здорово. Ты упоминал, что у тебя есть такой чип, который полностью пишет все, что ты видишь и слышишь, для первого отдела.

Начало разговора заметно удивило Руслана. По крайней мере, он отложил свои орехи.

— Ну, Макс, ты даже не представляешь в какие неприятности можно влипнуть, заводя такие разговоры с кем попало.

— Так есть или нет?

— Смотря для кого и для чего. Если очень надо, то можешь считать, что нет.

— Хм… Ладно переформулирую вопрос, ты можешь мне помочь кое в чем, но так, чтобы сохранить это в тайне от СБ.

— Извини, не могу ничего обещать пока не узнаю, что за помощь требуется.

— Да ничего такого: прогуляться со мной в один барчик. Помнишь, ты говорил, что знаешь все злачные места Туле.

— Любишь ты заходить издалека. Если надоели виртуальные удовольствия, то без проблем, тебя что интересует: девочки, наркотики?

— Меня интересует определенное место и нужен кто-нибудь кто сможет подстраховать, кто знает как себя вести в подобных местах.

— В каких местах?

— В районе первого поселения.

— В этом гадюшнике ты не найдешь ничего кроме неприятностей. Если тебе захотелось совсем острых ощущений, давай отведу тебя в проверенное место, где можно почти все что запрещено.

— Надо именно в район первого поселения. У меня там типа дело есть.

— Вот это интрига. Оно тебе прям реально надо?

— Я бы не позвонил, если бы не острая необходимость, — честно признался Макс.

— Ладно, обсудим по дороге. Когда ты хочешь ехать?

— Завтра, и надо успеть к определенному времени, к 19.00.

— Хорошо, заеду за тобой за полтора часа.

— Даже не спросишь куда мы едем?

— Ты не забудь свой чип заглушить, а то мало ли, тебя самого СБ спросит, что забыл в таком месте.

— А как заглушить? Включить автономный режим, но там все равно порты…

— Не, Макс, надо либо иметь чип подходящий для таких прогулок, либо глушилку специальную. Ладно, посмотрю что-нибудь из своих запасов.

На следующий день черный внедорожник подкатил к подъезду ровно в 17.30. Когда Макс залез внутрь, Руслан дал ему синюю кепку, в которой с внутренней стороны был вставлены несколько увесистых сегментов с электронной начинкой.

— Сеть есть?

— Нет, — ответил Макс.

— Какого цвета вывески на той башне?

Макс окинул внимательным взглядом совершенно невзрачное строение немного не доходящее до потолка пещеры.

— Нет там никаких вывесок.

— Ну и отлично, будем надеяться, что все порты подавлены. Учти эта штука незаконна. Включать ее надолго можно только в совсем плохих районах.

— Пока выключить?

— Да, включишь после шлюза. Куда едем?

— Бар "Золотой скорпион".

Путь к ближайшему шлюзу в район первого поселения проходил в напряженном молчании. Как ни странно, желающих попасть в гадюшник было немало, поэтому на въезд образовалось немаленькая пробка. Макс даже забеспокоился, что они опоздают к нужному времени. Его беспокойство еще более усилилось после шлюза. Узкие улочки были запружены потоками людей, велосипедов, каких-то невероятных колесных развалюх, будто слепленных из найденного на свалке мусора. Все это непрерывно гудело, кричало, торговало хот-догами и шаурмой и казалось плевало не только на систему управления дорожным движением, но и вообще на любые правила.

Пещеры вокруг были очень низкие, не выше пяти-десяти этажей, с кучей старых обвалов и трещин, не чета выглаженным гигантским подземельям в богатых районах. Почти все здания были блочными строениями с посеревшими от грязи бетонными стенами. Редкие вкрапления относительно приличных облицованных фасадов тонули в навешанных на них дешевых, мигающих вывесках. А над головой громоздилось переплетение полукустарных переходов и балконов, грозивших обвалиться вместе с толпой снующих по ним людей. И район первого поселения состоял из сотен таких мелких, хаотично изломанных пещер. Макс вспомнил про глушилку и напялил кепку.

Вначале он опасался, что огромная дорогая тачка будет слишком сильно выделяться на фоне окружающего убожества. Но затем понял, что правильная тачила явно дает преимущество в праве проезда. Двигались они сильно быстрее потока из-за того, что снующие развалюхи спешили убраться с дороги гудящего и мигающего фарами внедорожника.

— Вот теперь можешь колоться зачем мы туда едем? — нарушил молчание Руслан.

— Мне надо встретиться с одним человеком.

— И с кем же, если не секрет?

— Я точно не знаю, я даже не знаю придет он или нет.

— Что за говномутки, а, Макс? Не хочу опять учить тебя жизни, но по-моему ты зря это затеял.

— А что мне еще остается, учитывая, что моей карьере в Телекоме хана?

— Понимаю куда ты клонишь, хочешь повесить свой карьерный крах на меня? Поверь, это твоя идея насчет марсианина изначально полная шляпа.

— Теперь-то, конечно. Я вообще-то просил помочь, а ты вместо этого меня здорово подставил.

— Подставил? Какие громкие слова ты произносишь.

— Тот марсианин Артур сильно расстроился.

— Да нахрена этому головастику Лора? Что он с ней собирается делать?

— Думаю примерно то же самое, что и ты. То же, что хотят с ней сделать девяносто девять процентов мужиков.

— Слушай, Макс, не пыли! Я тебя честно спросил: ты сам к ней будешь подкатывать? Ты сказал нет. А разыгрывать спектакль ради сраного нейроботаника, нахрена оно мне надо. Я минут пять с Лорой базарил, никакого марсианского альфа-самца там и близко не было.

— Так надо было не базарить, а напугать ее. И я просил тебя помочь мне. Моей карьере, а не марсианину! А теперь этой карьере конец.

— Так бы и говорил, что это блять вопрос жизни и смерти. Я бы сразу тебя и послал.

— А что у вас произошло в том подвале? Второй раз она тебя не отшила?

— Она и первый раз не отшивала, просто стандартные подкаты с ней не проканали.

— А какой был не стандартный?

— Я ей красиво сказал, что она мне нравится. Типа как обычно телки любят.

— И что же ты такого красивого сказал?

— Ну если тебе так интересно, я ей сказал, что если бы я хотел понять как отличить наш мир от виртуальной реальности, как понять, что я не плаваю в долбаной биованне, а вокруг не сопливый марсианский сон… Я мог бы искать лунную дорожку на воде или дыхание весны, или перебирать глупые стихи. Но чтобы я не делал, я бы всегда сомневался. Только про тебя я уверен, что ты настоящая, все компьютеры марсиан вместе взятые не способны придумать ничего подобного…

— Ах ты романтик хренов!… Ты… Ты… — Макс аж задыхался от возмущения не в силах подобрать подходящие эпитеты.

— Не лопни только. Что, я использовал твои слова? Ну извини, пошел бы сказал их сам, я бы поперек не полез. А упускать такую телку ради каких-то фантазий о дружбе с марсианами, просто глупо

— Ты может и не хотел ничего такого, но все равно меня подставил. Но сейчас мне нужна твоя помощь.

— Да без проблем.

— Как у вас отношения с Лорой? Так на один раз или все серьезно?

— Все сложно.

А почему сложно?

— Да, все эти разговоры насчет семейного счастья и прочей херни…

— А чем тебя не устраивает семейное счастье с Лорой?

— Для меня семья, дети и прочие сопли — это вообще не вариант, никак. И обсуждать я это не собираюсь.

— Слушай, а может вы тогда поссоритесь и она будет вся такая расстроенная, и вот именно в этот момент…

— Макс! Хочешь пойти домой пешком?

— Ладно, закрыли тему.

"Да политические интриги, явно не мое", — подумал Макс.

Минут через пять Руслан специально притормозил на перекрестке. Дорога направо вела в другую пещеру, и желающих свернуть туда было совсем не много. На бетонной коробке перед поворотом красовалось двухметровое граффити в виде флага Российской Империи: двух вертикальных полос красного и темно-синего цветов, разделенных косой линией. Только вместо золотой звезды, в центре была изображена костяная рука, сжимающая Калашников образца двадцатого века.

— Местное творчество? — поинтересовался Макс.

— Знак банды, но некоторые считают, что они скорее отмороженная секта. Короче, дальше их территория.

— И что за банда или секта?

— Мертвая рука, они типа мстят всем за безвинно погубленную Российскую Империю. Последователям запрещено ставить нейрочипы, за нарушение "чистоты" выпиливают мерзость из черепа без наркоза. Или накачивают тяжелой химией, превращая в отбитых на всю голову смертников. Плюс обряды инициации с кровавыми жертвами. В общем, косят под Восточный блок, как могут. Одни из немногих, кто работает в зоне дельта. Уважаемые люди в бомжатниках дельты не ковыряются.

— А что наш бар на их территории?

— К счастью нет. Я тебе для примера показал, если решишь прогуляться по району, обращай внимание на рисунки аборигенов. Они почти всегда метят границы, и всяким бакланистым туристам заходить за них крайне не рекомендуется.

Бар "Золотой скорпион" располагался в захолустном, даже для первого поселения, спальном районе. Здания вокруг были натыканы очень часто, с узкими проходами между ними, много было откровенных панельных муравейников размером на полквартала, с арочными въездами, за которыми виднелись мрачные дворы-колодцы. Руслан запарковал тачку на небольшой стоянке, над которой нависал мост с железной дорогой. Стоянка с трех сторон была огорожена металлической сеткой, а с четвертой глухой стеной жилого здания. Над головой как раз проходил поезд от которого дрожали окна в доме, выходящие прямо на железную дорогу. Машин на стоянке почти не было.

Когда Макс вылез наружу, с моста на него упало несколько грязных капель. Воздух был весьма прохладный, но при этом спертый, с металлическим привкусом, к которому примешивались запахи помоек. Макс, недолго думая, натянул кислородную маску на свои ротоносовые отверстия.

— Так и будешь разгуливать? — спросил Руслан.

— Тут одно название, что зона гамма. Воняет караул, — приглушенным голосом сообщил Макс.

— Очистные станции плохо работают во всем районе. Видишь чтобы кто-нибудь еще был в маске? Выделяешься из местных.

Макс с наслаждением вдохнул чистого воздуха и дисциплинированно спрятал маску в поясную сумку.

Основной достопримечательностью бара, прилепленного к зданию у моста, были два сталагмита перед входом, обвитые орнаментом из золотистых цветов и змей. Внутри стены и потолок были декорированы в том же стиле с вкраплениями прочих пресмыкающихся гадов. Декор казался достаточно пожухлым. Оживлял обстановку робот в виде золотого скорпиона, наворачивающий круги по залу. Он был крайне допотопен, передвигался на плохо скрытых под брюхом колесиках, а его лапки бестолково дергались в воздухе, как у дешевой механической игрушки. Из живого персонала в наличии имелся только бармен, невзрачный худощавый тип, к тому же с металлической полусферой на месте верхней половины черепа. Он не удостоил новых посетителей даже взглядом. Хотя клиентов в заведении почти не было. "По крайней мере никто не замолкает и не пялится на нас", — подумал Макс и выбрал столик поближе к бару. На часах было без десяти семь.

— И где твой человек? — спросил Руслан.

— Не знаю, наверное еще рано, — ответил Макс озираясь в поисках музыкального автомата.

— О чем вы хотели побазарить?

— Не знаю, это сложный вопрос.

— Может ты должен был прийти один?

— Думаю… не знаю, короче.

— Ну, Макс, завез в какую-то жопу, сам не знаешь зачем. Поверь, этот вечер пятницы можно было провести гораздо интереснее. Пойду хоть пива возьму.

Минут пять они цедили пиво, затем Макс набрался храбрости и направился к стойке.

— У вас есть музыкальный автомат? — спросил он у бармена.

— Нет.

— А раньше был?

— Понятия не имею.

— А вы долго здесь работаете?

— Парень, тебе чего надо? — напрягся бармен и угрожающим жестом засунул руку под прилавок.

— Песенку включить можно?

— Здесь не караоке.

— Ну музыка же играет. Нельзя что ли другую поставить?

— Какую?

— Три песни группы Doors: "Moonlight Drive", "Strange Days", "Soul Kitchen". Только обязательно в этом порядке.

— Брать что-нибудь будешь? — с каменным выражением лица осведомился бармен.

— Четыре пива, пожалуйста.

— Ты куда столько пива набрал? — удивился Руслан. — Забухать здесь решил?

— Это, чтобы музыку поставить.

Психоделические музыкальные композиции быстро доиграли, время перевалило за семь. Руслан откровенно скучал и наблюдал, то за бестолковыми передвижениями робота-скорпиона, то за Максом, который сидел, как на иголках.

— Ты чего такой нервный?

— Не идет никто. Времени уже за семь.

— Да, не идет этот неизвестно кто. Может и пришли мы туда не знаю куда?

— Пришли куда надо. Бар "Золотой скорпион" в районе первого поселения.

— Может это не единственный бар "Золотой скорпион"?

— Я смотрел в поиске, других баров, кафе или ресторанов с таким названием нет. Пойду еще музыку поставлю.

На этот раз Макс заработал ну очень долгий и внимательный взгляд от бармена и расстался с карточкой на двадцать зитов.

— Тебя заклинило что ли? — усмехнулся Руслан, приканчивая бокал с пивом. — Лучше бы закусить что-нибудь взял. Пиво здесь кстати на удивление ничего.

— Так надо…

— Мы еще долго будем сидеть как два придурка и слушать одни и те же песни короля ящериц?

— Давай хотя бы полчасика еще посидим.

— Давай. К твоему сведению еще не поздно спасти этот пятничный вечер от протухания.

Минут через двадцать в бар наконец-то зашел новый посетитель. Высокий, худой как палка человек лет сорока-пятидесяти на вид, в шляпе с широкими полями и длинном легком пальто. Больше всего в человеке выделялся его вытянутый, ястребиный нос, который с полным правом мог бы получить звание эталонного шнобеля. Он расположился за барной стойкой и заказал пару рюмок. Макс некоторое время сверлил его взглядом, но тот не проявлял никакого интереса к окружающим.

После завалились еще три человека, которые вальяжно расположились за столиком у дальней от входа стены. Необъятный жирный кабан, и двое жилистых типов с короткой стрижкой и плоскими рожами, будто вырезанными из мореной деревяшки. Один был невысокий, но широкоплечий, похожий на коренастую обезьяну. А второй — настоящий амбал, физической силой явно способный поспорить с Русланом. Его руки и запястья покрывали какие-то сине-зеленые татуировки. Они были одеты в черные кожаные куртки, джинсы и тяжелые берцы. А жирдяй был одет совсем чудно, в стеганую ватную телогрейку и шапку-ушанку с золотой звездочкой, только балалайки ему не хватало. "Ну и фрик этот толстый", — удивленно подумал Макс.

Амбал протопал к барной стойке и начал очень тихим голосом что-то втирать бармену. Бармен явно напрягся, но на все вопросы лишь пожимал плечами. На обратном пути амбал тяжелым взглядом смерил Руслана и стал виден его шрам, идущий через бровь вниз и татуировки, похожие на колючую проволоку. Но больше никаких неприятностей от этих трех, вероятно не совсем законопослушных граждан, не последовало. Они взяли бутылку водки и тихо распивали ее в своем углу, даже не пытаясь докапываться к посетителям.

Макс потерял терпение и снова направился к бармену.

— Поставишь еще раз то же самое? — спросил он, с готовностью выкладывая на стойку карточку.

Бармен взглянул на карточку так, словно это был настоящий ядовитый скорпион.

— Слышь, парень, пока ты не объяснишь, нахера ты это делаешь, я ничего больше не поставлю.

— Какая тебе разница? Что плохого в музыке?

— Такая разница, знаешь сколько тут психов бродит. Да и вообще, валили бы вы отсюда по-хорошему.

И бармен демонстративно повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен.

— Сервис отстой полный, — пожаловался Макс, садясь обратно за столик.

— Ага. Я сгоняю в сортир, ты смотри никуда не уходи. Две минуты посиди, хорошо?

— Хорошо, я никуда не собирался.

Руслан по пути миновал стол с тремя типами, вновь обменявшись с ними взглядами. Походка у него была такая, как будто он уже хорошенько накатил. Макса эта явная игра на публику слегка насторожила, слабо верилось, что Руслан может окосеть от полутора кружек пива. Вернувшись, он, не меняя благодушно-расслабленного выражения лица, тихо процедил.

— Слушай внимательно. Только глазами не хлопай, улыбайся. Сейчас встаешь и нетвердым шагом валишь в сортир. Я следом. Я там вскрыл окно, вылезаем и бегом вокруг здания к тачке. Все вопросы потом.

— Руслан, погоди, ну что за паника? Объясни хоть?

— Этих троих здесь быть не должно. Не пялься на них! У мелкого на шее татуха мертвой руки. Не знаю чего они здесь забыли, но проверять не собираюсь.

— Ну зашли три отморозка расслабиться, в чем проблема?

— Это не их территория, чтобы здесь расслабляться. И бармен видишь как напрягся. Кстати можешь ему потом спасибо сказать, похоже он тебя не сдал.

— Не сдал? Ты думаешь они пришли за мной?

— А за кем, блять, еще? Случайно так совпало, ты начал заказывать свои дебильные песни, а следом заявились трое бандосов. Бывает, некоторые гении договариваются в интернете с серьезным человеком, у которого связи в руководстве Телекома, или с клевой чикой, а на встречу внезапно заявляются такие вот четкие пацанчики.

— Что я по-твоему совсем идиот? — возмутился Макс. — Я бы никогда на такой развод не купился.

— Да-да, расскажешь по дороге. А сейчас закрыл варежку, встал и пошел в сортир. Я не шучу!

Максу хватила ума осознать, что в данном случае лучше довериться чужому, пусть и слегка параноидальному, выводу. Он зашел в сортир и неуверенно посмотрел на узкое окно почти в двух метрах от пола. Руслан забежал через полминуты.

— Какого хера, Макс, давай подтягивай свою жопу.

Руслан, не церемонясь, практически закинул его наверх. Но надо было еще как-то развернуться, чтобы вылезти ногами впереди. Что Макс и проделал, пыхтя и неуклюже извиваясь в проеме. Наконец он уцепился руками за узкий подоконник изнутри и попытался нащупать ногами землю.

— Че ты там корячишься, прыгай уже!

Макс попытался схватиться за внешний край, чтобы аккуратно съехать пониже, не удержался и полетел вниз. До земли было метра полтора, удар получился ощутимый, и он не удержался, шлепнувшись на задницу прямо в какую-то лужу. Следом рыбкой вынырнул Руслан, как кошка, извернулся в полете и приземлился на ноги.

Они оказались в узком, едва освещенном проулке, ограниченном стеной следующего здания. Воняло совсем уж не аппетитно, и Макс решил, что его мокрые штаны наверняка будут вонять также.

— Зря ты переполошился. Я уверен, что эти бандосы не могли прийти за мной.

— Неужели? Ну значит высушишь штаны и все дела. Не хочешь все-таки прояснить ситуацию, кого ты там ждал?

— Честно, я точно не знаю кого или чего. Но ни с какими бандами я не связан.

Стена по правую руку закончилась сеткой, ограждающей парковку. Макс вышел первым и тут же почувствовал резкий рывок назад. Руслан прижимал его к стене.

— Пригнись и выгляни-ка осторожно. Только очень осторожно, понял.

Макс высунулся на секунду.

— И что?

— Новую тачку видишь? Серая развалюха, стоит под мостом ближе к въезду. В ней видишь кто сидит?

— Черт, вижу, что внутри кто-то есть.

Макс почувствовал как сердце неприятно ухнуло куда-то в пятки.

— Там четверо козлов, гасятся в темноте, ждут кого-то. Наверное, тоже не нас. Давай, Макс, колись че за дела?

— Руслан, да я честно понятия не имею. Я случайно узнал от одного человека, курьера, который перевозит информацию, что если прийти в бар "Золотой скорпион" и поставить три песни в нужном порядке, то это типа какой-то секретный канал связи.

— Ну ты молодец! Никаких других мыслей, кроме как сходить потыкать палкой в осиное гнездо, не возникло?

— Может полицию вызвать? Или на такси свалить?

— Полиция здесь приезжает, когда трупы уже остыли.

Руслан еще раз осторожно выглянул из-за угла.

— Сначала надо немного потеряться. Давай бегом до другого квартала, пока те в баре нас не хватились.

От бега Макс практически сразу же начал задыхаться. Металлический привкус во рту заметно усилился. Он вытащил маску. Руслан на ходу достал что-то из внутреннего кармана и подкинул вверх. Макс успел заметить стрекочущую тень маленького дрона, улетающего вверх. Добежав до выхода из подворотни, он с разгону наткнулся на каменную спину Руслана.

— Ты чего встал?

— Там перед баром еще двое каких-то трутся. Они целой бригадой по твою душу приехали.

— И куда же нам?

Макс тяжело дышал, дешевая маска давила и терла, а липкий страх совсем не прибавлял ему сил.

— Сейчас тачку попробую подогнать.

Руслан некоторое время возился со своим чипом. Макс быстро потерял терпение:

— Что происходит?! Где тачка?

— Тачки нет в сети. Козлы! Глушат сигнал похоже.

— Мы в ловушке! — обреченно произнес Макс и сполз на землю.

Руслан рывком поднял его за шиворот и зло зашипел:

— Слышь, блять, если собрался истерики закатывать, то иди лучше сразу убейся. Давай, делай, что я скажу!

— Хорошо, — закивал Макс.

Приступ паники схлынул и к нему вернулась способность немного соображать.

— Бегом назад, вдоль забора. Попробуем уйти дворами.

Макс развернулся и тут же увидел мелкого бандоса, вываливающегося из окна сортира.

— Они здесь! — заорал тот во все горло.

— Сука!

Руслан стрелой пронесся мимо и с разгону впечатал ботинок в рожу поднимающемуся мелкому. Тот буквально отлетел на пару метров и затих. Руслан вытащил из-за ремня поверженного противника пистолет и магазин.

— Шевелись, Макс!

Макс рванул вперед, с правой стороны его лицо обдало огнем и на мусорном баке впереди рассыпался сноп искр.

— Они стреляют! — в ужасе заорал он.

Макс обернулся и тут же споткнувшись едва не пропахал носом землю. В последний момент он выставил руки и почувствовал приглушенную адреналином боль в запястьях. До его слуха дошел грохот выстрелов — это Руслан методично всаживал обойму в заваливающегося у входа в переулок жирдяя в ушанке.

— Ты ранен?!

— Нет, споткнулся.

— Че разлегся тогда?!

Руслан одной рукой схватил Макса за шкарник и толкнул вперед, так что тому оставалось лишь перебирать ногами. Через несколько секунд они уже бежали вдоль сетки, огораживающей стоянку. Боковым зрением он увидел несущийся на них силуэт. Бандитская тачка, пробив сетку, правым углом впечаталась, в стену туда, где он был мгновение назад. Отскочив, смятая груда металла, обдала осколками стекла и пластика. Руслан, не сбавляя хода, перескочил через то, что осталось. Через пять метров он развернулся и выпустил остаток магазина по выползающим из покореженных дверей бандитам. Послышались вопли и проклятия. Пустая обойма стукнулась об асфальт.

— Давай, под мост, не тормози, бля! Левее, вдоль здания!

Они понеслись вдоль соседнего здания, справа тянулся мост с железной дорогой. Внезапно Макс почувствовал как нечто вцепилось в рукав толстовки. Он попытался сбросить хватку догоняющего бандита, но вместо этого намертво вцепившееся в руку нечто закрутилось вместе с ним, и Макс, потеряв равновесие, покатился по земле. Оскаленная пасть прыгнула в лицо и он только успел подставить локти под бешеные рывки и укусы. Над головой пронесся ботинок, сбивший небольшую рыжую собаку в сторону. Рядом с головой от асфальта отскочила гильза. Псина, исполнив какой-то цирковой кульбит в воздухе, приземлилась невредимая и, петляя, понеслась к ближайшей колонне.

Макс поднялся и в ужасе уставилась на свисающие с рук лохмотья. Лишь через секунду он понял, что это всего лишь порванныерукава, слегка запачканные кровью из пары укусов. Руслан снова толкнул его вперед. Они неслись вдоль бесконечной, серой стены, а параллельно неслась рыжая псина, заливаясь лаем. Она вполне профессионально перебегала в темноте за колоннами так, что Руслан без толку потратил на нее несколько патронов.

— Какая умная сука попалась! Давай, в арку.

Без очередного направляющего рывка, Макс наверняка бы проскочил подворотню, ведущую внутрь бетонного муравейника. Он плохо соображал и очень тяжело дышал. Маска явно не была предназначена для таких нагрузок и не давала нужного расхода.

Они оказались внутри бетонного колодца и Руслан принялся ломится в закрытую дверь подъезда. Макс выкрутил регулятор маски и с беспокойством отметил, что просадил уже пятую часть кислорода. Дверь после нескольких мощных ударов распахнулась внутрь. Он кинулся туда и едва увернулся от зубов псины, пытавшейся цапнуть за ногу. Но едва Руслан развернулся с пистолетом, та сразу рванула обратно за дверь. Послышалось ее жалобное подвывание и в подъезд влетела огромная, запинающаяся туша в ушанке и ватнике. Туша, снесла Макса в стену, задев его по касательной. Раздался оглушающий в помещении хлопок выстрела и, следом, металлический лязг упавшего пистолета. Туша снесла Руслана и завалилась на ступеньки лестницы, погнув хлипкие перила. Наверное, только благодаря марсианской силе тяжести, Руслану удалось уперевшись ногами, скинуть тушу с себя. Следом послышался электрический треск и вопли туши.

— Макс, ствол! Найди ствол!

Единственная тусклая лампочка под потолком и звон в ушах от удара об стену не способствовали быстрым поискам, как и вопли туши и лай псины снаружи. Макс лихорадочно ползал в полутьме, пока случайно не наткнулся на ребристую поверхность.

— Стреляй!

Руслан тыкал дубинкой в рожу жирдяя, тот орал благим матом и пытался схватить Руслана своими граблями. Стоял жуткий треск, электрические разряды, похожие на шаровую молнию, казалось должны были уже поджарить слона, но жирдяй не затихал.

Макс рефлекторно сжавшись надавил на спуск, пуля рикошетом ушла куда-то вверх от ступенек лестницы. Руслан обернулся с выражением легкого недоумения, подскочил и выхватил у Макса пистолет. Следующие пули выпущенные в голову наконец-то опрокинули тушу на ступеньки и заставили замолчать.

— Стрелок, блин. Давай на крышу!

Макс на секунду задержался, завороженно глядя на стекающую по ступенькам кровь. Из шапки послышалось какое-то шипение. Макс брезгливо приподнял одно ухо и рывком стянул ее с искалеченной головы. Шапка поддалась не до конца, он рванул посильнее и увидел как следом тянется окровавленный кабель. Вся лысина у жирного была покрыта жуткими шрамами и разрезами, из которых торчало несколько трубок. Через дыры в черепе виднелась кроваво-серая масса.

— Что за дерьмо?

— Это кукла, Макс, — смертник с выжженными мозгами, которого не жалко. Быстрее!

— Я не могу, я сейчас сдохну!

— Ты сдохнешь, если нас догонят. И чем ты их так взбесил?

— Я… понятия не имею… Надо вызвать ментов…

— Я вызвал. Только нас закопают, пока эти уроды приковыляют.

— А СБ Телекома?

— А Деда Мороза не вызвать? Мне кстати очень любопытно как бы ты объяснил СБ, какого хрена здесь творится.

Подъезд выглядел кошмарно: тусклые лампы, закрытые сетками, узкая крутая лестница с щербатыми ступеньками и стальные загаженные двери по бокам.

Шапка снова зашипела. Макс вывернул ее наизнанку, морщась от мерзких ошметков. Он видимо случайно надавил на тангету потому, что шапка заговорила скрипучим голосом.

"Тарас, где вы шляетесь"?

"Да ци лярвы, скачут як кони. Ранили Сигу и Кота, пока с тачки выбирались. Хачик подлюка, меткий".

"Вы кретины, вы зачем их таранили"?

"Ты ж сам сказав, гасити гадов".

"Думать, башкой надо".

"Так це Кот водила… Мы ляльку за ними послали".

"И где ваша лялька? Драго, ответь, как слышишь"?

"Телеметрии от куклы нет", — сообщил другой бесцветный голос.

"О, Белку, бачу. Ща мы их словим".

— Тварь рыжая! — выругался Руслан, распахивая дверь на пыльный чердак.

Пол на чердаке был покрыт слоем земли и пыли. Руслан достал мощный фонарик и немного разогнал кромешную тьму. "Да, хорошо, что я позвал с собой друга. Одного бы меня давно уже грохнули", — подумал Макс. На крышу вела неудобная металлическая лестница. Они протиснулись в проем и вывались из небольшой будочки на плоскую бетонную крышу. Руслан приказал держаться подальше от края. Изломанный потолок пещеры нависал в нескольких метрах над головой и плавно переходил прямо в чердак следующего здания. Туда вел самопальный мостик без перил, неприятно пружинящий под ногами над десятиэтажной пропастью. Макс немного отдышался и стащил маску. Тут же вдохнув облако красной пыли, он закашлялся и не прекращал кашлять, пока они не перешли на следующую крышу, где расположилась отдыхающая толпа бомжеватых личностей. Некоторые из личностей проводили их цепкими, совсем не равнодушными взглядами. Как назло, шапка снова ожила.

"Лис на связи. Много шумим, джапы уже чухнулись, это их район. И менты едут".

"Перекройте пещеру, ментов не пускать".

"Как их не пустишь"?

"Устрой аварию. Если придется, валите их нахер".

"Слушай, Томми, нельзя так просто положить на все понятия. Нас потом всем кагалом поимеют. Ты хоть уверен, что это те кто нам нужен"?

"Бармен раскололся. Это тот баклан меломанил. Первый приказал достать этих двоих любой ценой. Если надо, он вызовет охотников. Плевать на ментов, плевать на джапов, плевать на всех! Кто я?… Я спрашиваю, кто я такой!"

"Ты — мертвая рука", — послышался неуверенный ответ.

"Я — тень врага, я — призрак мести! Я — мертвая рука, гори… гори… со мною вместе!"

"Я — мертвая рука! Я — мертвая рука!"

Даже Руслан заметно побледнел, глядя на орущий дурными голосами предмет национального костюма. А Макс вообще почувствовал легкое головокружение и подступающую тошноту. Трясущимися руками он принялся надевать маску.

— Они что, священную войну нам объявили? Не, ну как можно на ровном месте так встрять, а?!

Макс лишь беспомощно пожал плечами.

"Вижу их, крыша блока 23Б. Она тупиковая", — сообщил бесцветный голос.

— Дроны, блять!

Руслан отчаянно заметался, среди недоуменно переглядывающихся обитателей крыши.

"Живо, все туда! Блокируйте здание! Тарас, вы поднялись"!

"Они поднялись, веду их".

"Ци гады, корону стыбрили у нашей ляльки".

"Корону говоришь… Гизмо позвони Драго".

Несмотря на приступ паники Руслан сообразил мгновенно и в очередной раз спас им жизнь. Он выхватил шапку, кинул в нее пистолет и зашвырнул в сторону козырька. И даже успел повалить Макса на пол. А затем страшный удар потушил свет. Сквозь пелену в ушах прорвались первые вопли раненных. Рядом медленно поднимались оглушенные люди и недоуменно озирались. Макс с трудом поднялся сам, чувствуя как его штормит. Руслан, бледный и помятый, придвинулся вплотную и заорал:

— Беги, как никогда в жизни не бегал!

И Макс побежал, спотыкаясь о тела и отталкивая оглушенных. Весь его мир сузился до спины бегущего Руслана и собственного тяжелого хрипа. Затем до скользкой, сваренной из арматуры лестницы, темноты очередного чердака и прыжков по ступенькам, каждый миг грозящим переломать ноги. Когда рядом щелкнул замок и распахнулась дверь, Макс проскочил мимо. Лишь шестое чувство заставило его обернутся.

— Ребзя, сюда, — совершенно пропитым голосом сипел старичок. Его нечесаная шевелюра свисала до плеч, он был одет в черную футболку, вытянутые треники и голубые кроссовки. Из пышной бородищи, растущей от самых глаз, торчал лишь красный бугристый нос.

— Сюда, быстрее.

— Руслан, стой! — заорал Макс. — Дверь! Да стой же!

Он с буквально скатился еще на пролет, успев схватить товарища за одежду.

— Макс, какого хера! Нас прикончат!

— Дверь! Идем за ним!

Старичок махал им сверху.

— Это кто еще такой?

— Какая разница, идем за ним.

Руслан колебался несколько долгих секунд. Исторгнув невнятное ругательство, он кинулся обратно наверх. Старичок шустро заскочил следом, захлопнул дверь и принялся щелкать замками. Руслан рывком развернул его к себе.

— Слышь, старичелло, ты откуда нарисовался?

— Интернет будет свободным! — просипел старичок, подняв руку со сжатым кулаком. — Идем, ребзя.

— Че?! Ты куда намылился, какой интернет?

— Он не из наших, да?

— Наемный работник, — не моргнув глазом соврал Макс.

— Кадар молчал много лет. Я думал наше дело давно мертво, но на новый призыв откликнулся не раздумывая.

Старичок замолчал, явно ожидая чего-то.

— Все стойкие квады будут вознаграждены, когда интернет станет свободным, — сымпровизировал Макс.

Их спаситель кивнул.

— Я Тимофей, Тима. Идем.

— Леша.

По бокам коридора тянулись бесконечные ряды дверей. Лишь некоторые были относительно приличными, в основном попадались изрисованные куски дешевого железа или фибергласса, а некоторые проемы были заделаны кусками грубо сваренного пластика. Коридоры внутри здания образовывали настоящий лабиринт из внутренних лестниц, галерей и холлов, разветвляющихся на другие коридоры. Пару раз пришлось быстро перескочить через внешние подъезды. В общих помещениях галдели женщины и дети, или кричали пьяные мужские голоса. Один раз пришлось пробираться через бухающую компанию с песнями под гитару. И не удалось избежать предложений присесть и накатить. Сразу после компании старикан по каким-то своим делам зашел в боковую дверь. Руслан тут же схватил Макса за шиворот и яростно зашептал:

— Слышь, Алеша, если мы выберемся отсюда живыми, у нас будет очень долгий разговор.

Рядом нестройно затянули песню про грозный Терек и сорок тысяч лошадей.

— Я все объясню.

— Да куда ты денешься. Может еще тачку мою вернешь?

— О, надеюсь с ней все в порядке.

— Надеюсь ее не сожгли к херам.

Наконец, когда они окончательно потеряли ориентацию в пространстве, старичок остановился перед очередной стальной дверью. За ней расположилась квартирка с малюсенькими смежными комнатами, проход между ними был завешен какими-то тряпками. На улицу выходило единственное окно, прикрытое листом картона. Половину первой комнатушки занимал странный гибрид антресолей и стеллажей. Тима залез куда-то внутрь полок с хламом, так что наружу остались торчать лишь его ноги в трениках и кросах. Из хлама он выудил кислородную маску с тяжелым баллоном, пару выцветших курток с глубокими капюшонами, силиконовые бахилы и налобные фонарики.

— Одевайте, — он кинул им вещи. — Я вас выведу.

— Может здесь пересидим? — спросил Макс, неуверенно комкая плащ в руках. — Менты ведь с ними разберутся рано или поздно.

— Не, ребзя, ждать опасно. Мертвые наверняка объявили награду, а нас многие видели. Я знаю путь через дельту.

Руслан не говоря ни слова натянул предложенные обноски. Куртка была драная, очень большого размера и весьма надежно преображал своего носителя в местного бича. Он сунул под куртку маску с баллоном.

— Оружие есть?

— Не, — замотал головой Тимофей, — никаких пушек. Надо тихо идти, у мертвых в дельте тоже свои люди.

Старикан сам облачился в пожухлый зеленый комбез и тихонько выскользнул наружу. Короткими перебежками они добрались до внутренней лестницы, которая вела в подвал. В подвале пришлось пробираться через хитросплетение труб, кабелей и прочих коммуникаций. Вокруг что-то журчало и шипело, под ногами хлюпало. К этим звукам примешивались писки и визги из темноты. Руслан направил свой мощный фонарь в сторону и множество хвостатых теней, величиной с откормленного кошака бросились врассыпную. Протиснувшись в самый узкий закоулок между трубами, Тима завозился в темноте. Раздался металлический скрежет и следом из прохода пахнуло такими ароматами, что Макс едва не блеванул. Но выбора не было, пришлось пробираться к источнику благоухания. По пути он обжегся об горячую трубу. Тима ждал перед откинутым тяжелым люком в полу со ржавым колесом маховика.

— Спускайтесь по колодцу. Лестница скользкая, не навернитесь. В конце прыгайте, там метра два всего.

Руслан полез первым, следом Макс, стукаясь локтями о стенки колодца и борясь с приступом клаустрофобии. Короткий полет закончился в очередной луже. На этот раз удалось удержаться на ногах. Слабый свет налобного фонарика позволял рассмотреть каменные стены тоннеля и неглубокий слой черной маслянистой жидкости под ногами. Рядом плюхнулся Тима и, не тратя времени на разговоры, поплелся вперед, осторожно загребая воду бахилами.

Макс не сразу обратил внимание на необычный посторонний звук и лишь через полминуты непринужденного шлепанья по воде осознал, что это треск его счетчика, который он ни разу не слышал с момента появления на Марсе.

— Твою ж дивизию! — рявкнул Макс и, как ошпаренный, вылетел на узкий поребрик, идущий вдоль стены.

— Чего шумишь? — просипел Тима.

— Здесь же фон в двести раз выше нормы! Ты куда нас ведешь?

— Фигня, постарайся не мочить портки, — отмахнулся Тима и пошаркал дальше.

Макс попытался пробираться по поребрику, периодически срываясь и разбрызгивая радиоактивную жижу.

— Завязывай, ты видимо не в курсе где расположена дельта рядом с первым поселением? — мрачно спросил Руслан.

— И где же?

— В котловых полостях ядерных взрывов. Когда Имперская десантура уперлась в оборону города, они начали пробивать обходные пути. И подземные ядерные взрывы сочли самым быстрым способом. Вышли где-то в этом районе.

— Очуметь новость!

— Да, не парься, сорок лет прошло. Они же вон как-то живут, — Руслан кивнул на бородатого Тимофея, — …хреново и недолго.

Цепочка каменных мешков, диаметром от двадцати до пятидесяти метров протянулась от глубоких подземелий первого поселения до самой поверхности. Местные обитатели обычно называли эту цепь тропой. Она напоминала хребет исполинской змеи, на который наросло множество боковых пещерок и разломов. Форма котлов была далека от идеального шара, к тому же за состоянием их стен следили далеко не так, как за пещерами Нейротека. Часть из них обвалилась, часть была заполнена токсичными отходами, а часть была условно пригодна для недолгой и хреновой жизни.

Мостики, платформы и хлипкие фанерные постройки заполняли внутреннее пространство в несколько ярусов. Составленные друг на друга грузовые контейнеры считались элитным жильем. Стены котлов были изрезаны множеством трещин, в которых также прятались обитатели дельты. Трещины уходили в настоящие катакомбы, еще более тесные и страшные, которые к тому же постоянно перестраивались и обваливались. Коренные жители дельты и то не все отваживались туда заходить. Сложно выдумать конец хуже, чем оказаться погребенным заживо в радиоактивном могильнике. Из больших трещин вытекали тухлые ручейки, собиравшиеся в болотца на дне пещер. Эти болотца светились в темноте и разъедали даже силиконовые бахилы.

Они вышли из неприметной трещины рядом с большими гермоворотами в первое поселение. Рядом с воротами ошивалась оборванная толпа, в надежде случайно проскочить в зону гамма или поживиться чем-нибудь с жиденького потока въезжающих машин. Благотворительные организации содержали несколько ларьков с бесплатной едой у ворот. Но за пределы зоны действия пулеметных башен их работники не уходили. А еще под потолком котла, на толстых цепях, раскачивалась здоровая вывеска со светящимися буквами. Часть букв была разбита, часть перегорела, но надпись осталась вполне читаемой: "Have a last day in Delta". Это видел любой прошедший через гермоворота.

Открывшаяся картина социального дна гудела, воняла потом и натуральным дерьмом. Глядя на нее, сложно было представить, что совсем недалеко эльфоподобные марсиане рассекают на сигвеях в стерильной чистоте сверкающих башен. Макс подумал, что без маски он бы уже катался по земле и хрипел, раздирая ногтями горло. Между тем, манометр неумолимо показывал, что кислорода осталась всего половина. Вся надежда была на большой баллон, который забрал Руслан. Правда тот тоже долго не выдержал и нацепил маску через несколько шагов.

Множество рож выныривали из встречного потока. И приличных офисных ботаников среди них не встречалось. Зато было предостаточно наркош c мерзким синюшным цветом лица из-за постоянной гипоксии. Не меньше было инвалидов со старыми бионическими протезами. Некоторые были вживлены настолько плохо, что несчастные жертвы дешевой медицины еле ковыляли и казалось разваливались на ходу. Кольца, шипы, вживленные фильтры и бронепластины встречались почти у каждого.

Даже в бичевских нарядах, они видимо сильно отличались от местных. За Максом тут же увязалась стайка мальчишек, которые принялись донимать его провокационными вопросами.

— Дяденька, а ты откуда?

— А ты че такой гладкий?

— Дядя, дай подышать!

Руслан вытащил сохранившуюся дубинку-шокер и начинающие гопники предпочли раствориться в толпе.

В одном из следующих котлов было вовсе не протолкнуться. Стены содрогались от рева сотен глоток. В центре составленной из бетонных блоков арены катался рычащий клубок.

— Собачьи бои, — пояснил Тима.

В другой пещере стояла мертвая тишина, царил холод и полумрак. На решетчатых платформах штабелями сваливали трупы, а замотанные в лохмотья могильщики тщетно пытались эти штабеля разгрести. Сначала они долго возились с клещами, выдирая из тел все мало-мальски ценное и лишь затем свозили их в горящие жерла больших печей. Они работали слишком медленно и дело их было безнадежно, штабеля трупов только росли.

— Сколько же людей здесь умирает, — ужаснулся Макс. — Неужели им нельзя было помочь?

— В дельте помогают только побыстрее сдохнуть, — пожал плечами Тима.

В следующей пещере они спустились на самый нижний ярус к фонящему болотцу и остановились у странного вида синей коробки под пластиковых козырьком. Перед ней образовалась очередь из нескольких оборванцев. Первый счастливчик нажал несколько кнопок и приложил к уху обшарпанную металлическую трубку.

— Это что телефон? Охренеть какая винтажная штука! — удивился Макс.

Он почувствовал болезненный тычок в спину. Руслан бесцеремонно развернул его и прошипел:

— Помолчи, ладно.

— А что такого?

— Ты еще наверх заберись и поори: смотрите, я — сраный хипстер из Телекома.

Стоящий впереди оборванец откинул капюшон и повернулся к Максу. Его серое лицо было изъедено неестественно глубокими морщинами, а нос и верхнюю челюсть заменяла вживленная фильтрующая маска.

— Подай на пропитание, добрый человек, — противно заныл он.

— У меня нет.

— Ну что тебе стоит, дай пару зитов.

— Да, нету у меня карточек.

— Жмотишься, гладкий, — злобно ощерился попрошайка. — Зря ты так, надо помогать людям.

— Слышь, иди отсюда, — рявкнул Руслан.

От одного толчка оборванец отлетел на пару метров, превратишься в кучу грязного тряпья в красной пыли.

— За что? Я же инвалид.

Попрошайка закатал левый рукав плаща и продемонстрировал очередную стремную кибернетику. Плоть с его кисти была полностью срезана так, что остались лишь кости, соединенные компактными сервоприводами. Костяные пальцы сгибались неестественными рывками, как манипуляторы дешевого дрона.

— За ваши головы дадут побольше пары зитов. Я тоже мертвая рука! — противно захихикал оборванец.

Но едва заметив движение Руслана, он с неожиданной прытью рванул вверх, прямо по нагромождению ферм, поддерживающих платформы следующего яруса. Изуродованная конечность ему нисколько не мешала.

— Стой! — Тима буквально повис на бросившемся вдогонку Руслане. — Надо валить!

"Опять бежать, — обреченно подумал Макс. — Да я за все время на Марсе столько не бегал". Мир снова сузился до спины бегущего впереди Руслана. А потом со всех сторон навалились стены узкой трещины. По дну трещины был проложен настил из решеток и всякого металлического хлама. Ширина была такая, что едва могли разойтись два человека. Причем по местным правилам расходится полагалось прижавшись спиной к стене и держа руки на виду. Это на бегу объяснил Тима во избежание эксцессов. Освещение периодически пропадало и Макс сосредоточился на одной единственной мысли, как не потерять силуэт впереди. На одном из поворотов в полумраке он кажется свернул не туда. От перспективы объяснений с местными жителями, что он потерялся и просит подсказать дорогу до зоны бета, у Макса мгновенно случился приступ паники. Он, как лось, рванул вперед и быстро уткнулся в чужую спину. Но эта короткая пробежка стоила ему остатков дыхания.

— Осторожнее давай, тут итак ноги переломаешь, — послышался недовольный голос Руслана. — Чего молчишь? Макс это ты?

— Я… да… Слушай… у меня кислород… на нуле почти.

— Ну отлично, раньше не мог сказать? Теперь по очереди будем дышать?

Макс стащил пустую маску. Дыхание не восстанавливалось, он жадно хватал ртом спертый воздух, глаза застилал красный туман.

— Я ща… сдохну, — захрипел он.

— На держи, — Руслан сунул ему маску с тяжелым баллоном. — Через минуту отдашь.

Макс припал к живительному источнику кислорода. В глазах постепенно прояснилось. Тима вел их через лабиринт узких трещин, тесных колодцев и пещер. Когда Руслан забирал кислород Макс спотыкаясь тащился следом, держась за его одежду и думал только о том, чтобы не упасть. С кислородом у него хватало сил иногда смотреть по сторонам. Впрочем дорогу он даже не надеялся запомнить.

Они вышли к большой пещере, завешенной полиэтиленом снизу доверху. Горел яркий свет и было очень жарко. За полупрозрачной завесой виднелись какие-то кусты. "Наверное, помидоры выращивают, — подумал Макс, — витаминчиков не хватает". Из небольшой будки выскочил серый полуголый толстяк со стальными когтями вместо рук и жестом приказал убираться прочь. Тима вполголоса попытался о чем-то с ним побазарить. Было не слышно, что они говорят, но толстяк угрожающе поднес когти к самому лицу собеседника. Тима сразу же отступил назад и повел товарищей обратно в трещину.

— Так придется пересечь еще один котел, поэтому ведите себя тихо.

— Куда мы вообще идем? — спросил Макс.

— К шлюзу.

— К какому шлюзу? В зону гамма?

— Так, вы оба, заткнитесь, ладно. Просто заткнитесь.

— Как скажешь босс, — согласился Руслан и забрал у Макса кислород. Тому резко стало не до расспросов.

Тоннель сделал резкий поворот и впереди открылся светлый прямоугольник, похожий на портал. Донесся уже привычный гомон толпы. Они были уже на середине котла, на одном из ярусов, когда внезапно броуновское движение людей остановилось. Сначала несколько человек, а потом все больше и больше замирали на месте. Быстро воцарилась тишина такая, что стало слышно шипение кислородной маски. Тима тоже остановился, беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Охотники! — заорал кто-то в толпе.

— Охотники! — донеслись новые крики сразу из нескольких мест.

И следом уже сотни глоток завопили на всех языках. А потом люди в панике бросились кто куда.

— Держитесь за меня, — заорал Руслан. — Куда нам?

Тима схватился за его одежду, а Макс за Тиму.

— Вперед на следующий ярус, дверь рядом с той кучей!

Руслан кивнул и словно ледокол двинулся вперед, отшвыривая с дороги мечущихся людей. Сначала все бегали беспорядочно, самые прошаренные исчезали в боковых трещинах, а большая часть тупо металась кто куда. Но затем кто-то начал орать, что охотники выше по тропе. И вся толпа ломанулась навстречу. Они уже забрались на следующий ярус, до нужной двери было рукой подать, но пробиться нечего было и думать. Руслан прижал обоих спутников к стене, только его неестественная физическая мощь позволяла удержаться на ногах. К счастью основная масса довольно быстро схлынула. На решетках остались лежать лишь стонущие бедняги, которые не устояли и оказались растоптаны обезумевшей толпой. Те, кто был еще в состоянии, пытались ползти вперед или просто замирали, закрыв голову руками.

— Бежим, — заорал Тима. — Только не смотрите вперед! Что бы ни случилось не смотрите на охотников!

Они быстро добежали до трещины, которая была перекрыта бронированной дверью. Тима лихорадочно набирал код, руки его ходили ходуном, и он никак не мог разблокировать чертову дверь.

— Не оборачивайтесь, только не оборачивайтесь, — как заведенный повторял он.

Макс кожей чувствовал, что впереди в горловине котла кто-то есть. Кто-то идет прямо к ним. Он представлял, как жуткое нечто уже поднимается у него за спиной, злобно ухмыляется и зазубренное лезвие выходит из его груди. От напряжения у Макса свело все мышцы. Он не выдержал и обернулся. Метрах в пятидесяти впереди, у слабо освещенных завалов, преграждающих путь в следующий котел, он разглядел силуэт плавно перетекающий между валунов. Существо, на вид, было метра два ростом, безразмерная плащ-палатка скрывала его почти полностью, наружу выглядывали только большие когти на руках и ногах и длинные усы на голове, как у гигантского муравья. Существо остановилось и посмотрело на Макса. Где-то на грани слышимости он ощутил тонкий писк и следом пришел страх. Все обычные человеческие страхи были ничто по сравнению с этим. Ледяной ветер промчался по его сознанию, в один миг превратив мысли и волю в застывшие обломки. Остался лишь ужас жалкой букашки, парализованной взглядом в бездну.

Существо прыгнуло вперед сразу на пять метров, затем прыжок вверх по изломанной стене пещеры, еще прыжок и еще. Оно приближалось в абсолютной тишине, зная, что жертва будет просто ждать и умрет без единого лишнего звука.

Мощный рывок зашвырнул Макса внутрь. Тима сразу захлопнул тяжелую дверь, щелкнул электрический засов.

— Опять ворон считаешь, — недовольно пробурчал Руслан.

— Ты на него посмотрел! Я тебе сказал не смотреть, а ты все равно посмотрел.

— И что? Подумаешь скачет какой-то мутант по потолку…

За показной бравадой Макс пытался скрыть свой шок от столкновения со злобной волей охотника.

— Заткнись, блять! — с неожиданной злостью рявкнул Тима.

Даже Руслан вздрогнул от этой вспышки ярости.

— Я не желаю ничего знать про эту тварь! Я не хочу сдохнуть вместе с тобой!

— Пока эта тварь за дверью никто не сдохнет.

— Никто не знает как выглядит охотник. Все кто его случайно видел умирали. И даже те, кому просто рассказывали как он выглядит, тоже умирали. Охотник — это дух мертвых, его касание открывает душе путь на ту сторону.

— Что за глупые сказки?

— Это в твоем розовом мире охотники — сказки. Но если ты его правда видел, то и сам все понимаешь…

Внезапно из-за двери послышался жуткий скрежет, как от царапания ножом по стеклу. Тима совсем позеленел, практически под цвет недавно виденных кустов и просипел:

— Идем, живее!

Макс бежал уже совершенно не думая о кислороде и том, куда они бегут. В его глазах плясали красные круги, каменные стены и ржавый металл больно били по локтям и коленкам, но он все равно бежал не чувствуя ни боли, ни усталости. Едва уловимый комариный писк преследовал его, и, он не раздумывая продал бы и семью и друзей, лишь бы оказаться подальше от этого назойливого писка.

В небольшой пещере на развилке они миновали компанию каких-то полуживых инвалидов, расположившихся вокруг небогато накрытого стола. Тима бросил им на ходу: "Охотник за нами", и те резко побросали свой скарб и поковыляли в другой тоннель. Видно было, что они употребили всю оставшуюся волю к жизни, чтобы разойтись с погоней как можно быстрее. Один из инвалидов со сломанными протезами ног обреченно посмотрел вслед своим товарищам и пополз по камням. Из-за боязни поднять взгляд, он почти сразу рассек голову, но продолжал слепо извиваться, оставляя кровавый след и старательно пряча лицо внизу.

Тима привел их к еще одной бронированной двери и без проволочек набрал код. Пещера за дверью была вырезана плазменным лучом прямо в скале. Ее стены были гладкими и почти идеально ровными. У стены стоял ряд металлических шкафов. Руслан отдал кислород надсадно хрипящему Максу.

— И куда ты нас привел? — спросил он. — Это же тупик.

— Это не тупик, это шлюз. Попробуем перебежать в зону бета, охотник не рискнет пойти за нами туда… я надеюсь.

— Тайный ход в зону бета? Тогда мы спасены.

— Почти, осталось только перебежать пятьдесят метров по красному песочку до врезки в технологический туннель.

— Скафандры в шкафах… я надеюсь?

— Я как раз собирался позвонить корешу насчет скафандров, пока вы не начали там барагозить.

— Получается… мы… здесь в ловушке, — немного отдышавшись, произнес Макс. — Надо уходить другим путем.

— Конечно, бегун хренов. Я не хочу больше слышать ни одного лишнего слова. Говорите, только когда вас спрашивают, лады? Мы перебежим эти пятьдесят метров без скафандров. Я бегал так несколько раз, это немного опасно, но вполне реально. И в любом случае, это намного реальнее, чем бегать от охотника по дельте. Медимпланты у всех есть?

— У меня есть, — ответил Руслан.

Тима достал из шкафчика несколько потертых картриджей без маркировки.

— Заправляйся.

— Что это?

Тима недовольно выдохнул, но ответил.

— Искусственный миоглобин. Может здорово посадить почки, но не даст сдохнуть в первые же пятнадцать секунд забега.

— У меня нет импланта, — сказал Макс.

— Тогда тебе винтарь потяжелее.

Тима протянул устрашающего вида пистолет-инъектор с шестью пункционными иглами. Иглы были полые, с бритвенно-острыми скошенными краями. При нажатии они мгновенно выскакивали сантиметров на пять.

— Коли в любую крупную мышцу. Можно в жопу, можно в бедро.

— Серьезно? Я должен уколоть себя этой сранью? Ты посмотри какие тут огромные, толстенные иглы! А потом, ты еще предлагаешь прогуляться в открытом космосе?

— Слышь, Леша или Макс или как там тебя. Ты все равно уже труп, ты видел охотника. Так что не бойся, давай коли!

— Ладно, хорош гнать, все мы трупы рано или поздно, — сказал Руслан.

Он забрал у Макса пистолет, а затем резким движением прижал его к стене и всадил иглы ему в ногу. Боль была просто дикая, Макс оглох от собственного вопля. В ноге разливался жидкий огонь. Но Руслан прижимал инъектор пока тот не опустел. Макс свалился на пол. Волны боли прочистили мозги, одышка прошла почти сразу, зато появилось легкое головокружение.

— Главное не пытайтесь задержать дыхание. Сразу выдыхайте, иначе пиздец. Держитесь прямо за мной. Мозг отрубается первым, зрение будет туннельным. Я пойду по ориентирам, но там долго объяснять, что к чему. Потеряете меня из виду — тоже пиздец. На том конце, при нагнетании постарайтесь продуться, чтоб не остаться без ушей. Но впрочем, это не страшно. Я иду первым, ты следующим, ты здоровяк замыкающим. Закрыть люк сможешь? Надо только захлопнуть посильнее, до защелки.

Руслан молча кивнул.

— Короче, запомните главное: выдыхайте, не теряйте меня из виду. Ну все, с богом!

Послышался жуткий свист и Макс с ужасом осознал, что это выходит воздух из шлюзовой камеры. Свист быстро пропал, как и все прочие звуки. Макс открыл рот в немом крике и увидел как из него вырываются облачка пара. Он пытался глотать несуществующий воздух, как выброшенная на берег рыба и чувствовал, как его лицо и руки распирает изнутри. Сзади его толкнули, и он побежал за зеленым комбезом Тимы вниз по склону. Несмотря на то, что его грудную клетку скручивали спазмы, ноги пока бежали куда нужно. Краем глаза он даже успел заметить несколько городских куполов вдалеке и пересекающий пустыню караван траков. А затем камни и песок начали расплываться в красном мареве. Только впереди еще мелькало зеленоватое пятно. Он споткнулся и почувствовал удар об землю. "Это точно конец", — почти безразлично успел подумать Макс. А затем до него донесся собственный хрип и вой нагнетаемого воздуха. Зрение потихоньку прояснялось, хотя в левом глазу все равно плясали красные круги. По шее что-то бежало. К лицу приложили кислородную маску.

— Живой кажись, — послышался сиплый голос Тимы.

— Неужели, — это был голос Руслана. — Чтоб я еще куда-нибудь с ним поперся!

Следом послышался истеричный смех, но Руслан быстро взял себя в руки. Макс стянул куртку и потер шею. На руке остался красный след.

— У меня кровь из уха.

— Фигня, — махнул рукой Тима. — Зайдите потом в больничку, только не по страховке конечно. А то запаритесь объяснять, что да как. Все мои шмотки здесь бросьте.

Тима открыл люк в очередной узкий тоннель. После недолгого ползания в темноте, они наконец вывалились в обычную пещеру, размеры которой не вызывали острых приступов клаустрофобии. Рядом высились большие резервуары кислородной станции.

— Лады, ребзя, станция Ультима в той стороне. Сразу домой лучше не ломитесь, снимите дешевый мотель, отмойтесь хорошенько. Одежку всю смените. Иначе зеленые могут вам ласты завернуть, фонит от вас наверняка.

— А ты куда? — спросил Макс.

— Мне здесь шариться без мазы. Я другим путем уйду. А ты Макс ходи, да оглядывайся, даже в зоне бета. Мертвые и охотники про тебя не забудут.

— Ну типа спасибо, старичелло. Выручил ты нас. Если, что понадобится, обращайся, что смогу сделаю.

Руслан искренне пожал Тимофею руку.

— Может свидимся. Не забудем копилефт, не простим копирайт!

Тима вскинул руку со сжатым кулаком, развернулся и потопал к резервуарам кислородной станции. Но через два шага хлопнул себя по лбу и вернулся.

— Чуть не забыл.

Он достал из-за пазухи карандаш и замусоленную бумажку, быстро что-то написал и вручил Максу свернутый клочок.

— Прочитай и уничтожь.

И скрылся во мраке теперь уже окончательно. Макс задумчиво посмотрел на мятый комочек у себя на ладони.

— Надеюсь ты не собираешься это читать? — спросил Руслан.

— Я подумаю.

Макс сунул бумажку в карман.

— Некоторые не учатся даже на своих ошибках.

До ближайшей станции было совсем недалеко. Она была тупиковой и людей там было мало. В центре стояло несколько автоматов с едой и напитками. По красно-серой плитке неторопливо разъезжал робот-уборщик. В общем ничего особенного, но Максу показалось, что он вернулся в нормальный мир после путешествия длиной в год. Он вернул синюю кепку Руслану и нейрочип сразу же поймал хороший сигнал, а окружающая реальность подернулась привычной косметической дымкой. А когда подвалил рекламный бот с очередной никому не нужной хренью Макс едва не разрыдался от счастья. Он был готов обнять и расцеловать тупого бота, обычно не вызывающего ничего кроме раздражения.

Руслан сел рядом на вытертую скамью с большим стаканом растворимого кофе.

— Да, Макс, после такого пятничного вечера я уже и не знаю, чем тебя удивить.

— Извини, что так получилось. Я надеюсь ты сможешь достать тачку из первого поселения?

— Да, пацаны, заберут, если от нее что-то осталось.

— А куда ты хотел сходить?

— Я? Можно было, в бордель с генно-модифицированными бабами. Незабываемые ощущения знаешь ли.

— Я бы не поехал, у меня девушка в Москве.

— Точно, я и забыл… а у меня Лора… здесь. Хорошо, что по твоей наводке сходили. Клево затусили.

— А ты можешь ничего не сообщать СБ Телекома?

— Я-то стучать не буду, но ты имей ввиду, мертвая рука наглухо отмороженная банда. Не хочешь слушать старикана, послушай меня. Ну, ты сам все видел, у них хватит наглости устроить покушение в офисе Телекоме. А про охотников — это просто не укладывается в башке. Я никогда не думал, что они реально существуют. Ты его правда видел?

— Так получилось. Очень странная тварь, явно не человек…

— Ты лучше держи эту инфу при себе. Не хочу я знать, как оно выглядит.

— Серьезно, ты тоже веришь в этот взгляд смерти?

— В таких вопросах лучше перестраховаться.

— А, что значит: я никогда не думал, что они реально существуют? Ты про них что-то знаешь?

— Есть мнение, что не все призраки пережившие штурм марсианских поселений, потом вернулись под крылышко Императора. Но это всегда были легенды наркош из зоны дельта. Они там надышатся всякой дряни и видят глюки. Ну, как моряки в пятнадцатом веке, которые от цинги и голодухи видели исполинских кракенов. Я бы никогда не поверил, что эти басни — правда. Что призраки до сих пор прячутся где-то в далеких подземельях и ждут… не знаю чего уж они теперь ждут. Когда их Император восстанет из мертвых, наверное.

— Разве никто не знает, как выглядели призраки?

— Кто-то может и знает. А так… Империя эту тему секретила очень жестко. Те из марсиан, кто после штурма видел их без скафандра, все получили билет в один конец.

— И что ты предлагаешь нам теперь делать?

— Я со своими проблемами сам разберусь. А ты, Макс, выкинь эту сраную бумажку и садись на первый же рейс в Москву. Ну, если случайно выиграешь в лотерею пару тысяч крипов, найми серьезную охрану. Могу тебя свести с нужными людьми. Нет? Тогда лучше вали.

— Понятно, — вздохнул Макс. — Извини, еще раз, что так получилось. Может я могу для тебя что-то сделать?

— Вряд ли. Не парься, будем считать, что мы квиты.

Едва расставшись с Русланом Макс развернул засаленную бумажку. На ней было написано: "25 января, Дримленд, мир Летающих городов, код мира W103".

Макс плохо спал, ему снились кошмары. Ему снилось, что он едет в старинном вагоне через мрачный мир, в котором нет солнца. Он ненадолго открывал глаза и видел скрюченные деревья и дымящие фабрики, проносящиеся за окном. И снова забывался тревожным сном. Паровозный гудок, от которого задрожали стекла, разрушил оцепенение и Макс окончательно проснулся. Напротив сидел старик в черном фраке и цилиндре. Он был настолько кошмарно, невероятно стар, что больше походил на высохшую мумию. Старик приподнял цилиндр в приветственном жесте. Его пергаментные губы исторгли шелест, похожий на шелест древних страниц.

— Мир тебе брат. Скоро ты увидишь солнце, а такие как я освободятся от проклятья.

— Увижу солнце?

— Ты слишком молод, ты родился после падения и не знаешь что это? Разве никто не рассказывал тебе о солнечном свете?

— Мне рассказывали… Почему я увижу его сегодня?

— Сегодня день вознесения, — пояснила мумия. — Ты ведь сел на поезд в падший город Гьёлль. Молитвами Йона Грайда, великого праведника, инквизитора и экзарха священной Церкви Единого, да пребудет с ним вечно благодать тридцати эонов, сегодня падший город Гьёлль заслужит освобождение, вознесется и станет сияющим градом Сионом.

— Да, конечно. Легкого тебе возрождения, брат.

Старик изобразил нечто вроде улыбки и замолчал.

Дорога делала поворот, и в окно, далеко впереди, стал виден исполинский черный паровоз. Его трубы возвышались на высоту трехэтажного дома, а черный дым застилал тусклый небосвод. Будка напоминала небольшой готический храм, паровой котел был украшен химерами и черепами неведомых созданий. Снова раздался гудок, пробирающий пассажиров до костей.

Редкий лесок из скрюченных деревьев сошел на нет. Поезд въезжал на стальной арочный мост, перекинутый через километровый ров. На дне рва бушевала огненная стихия. Макс не удержался от искушения, сдвинул окно и высунулся наружу. Из пропасти поднимался раскаленный поток воздуха, летели искры и пепел, а впереди на каменном острове, изолированный огненной стихией, возвышался город Гьёлль. Он состоял из нагромождения исполинских готических башен. Они поражали воображение устремленными вверх острыми шпилями и стрельчатыми арками, и были украшены орнаментами, башенками поменьше и скульптурами. Главной скульптурой, которая повторялась множество раз, была скульптура женщины с птичьими когтями на ногах и крыльями. Половина ее лица была прекрасна, а вторая половина была искажена и оплавлена от безумного крика. Город Гьёлль был посвящен богине Ахамот.

Громадные контрфорсы башен поднимались из огненной бездны, чтобы несколькими ярусами галерей прийти к самой высокой капелле главного собора. Из ее зала инквизитор и экзарх мог дотянутся до портала к высшим сферам в вечно тусклом небе падшего мира. Стальной мост ушел в основание города, в арку между двумя контрфорсами.

Поезд остановился в длинной галерее на внешней стене города. Воздушные колонны плавно переходили в своды галереи на высоте пятидесяти метров. В пролетах полыхало зарево огненной пропасти. Макс не пошел к ее краю, а позволил увлечь себя толпе, постепенно вытекающей из длинного состава и возносящейся вверх по бесконечным каменным лестницам к площади Истины у главного собора. И путь жаждущим освобождения преграждали тяжелые врата. И у врат стояли стражи и пропускали лишь тех, кто отринул ложь грубой материи нижнего мира.

"Я ростовщик и не было в моей жизни большей радости, чем открыть резную шкатулку из красного дерева, полную долговых расписок. Я видел на бумаге жизнь и страдания тех, кого смог поработить. Но это я был рабом ложного мира. Я выкинул шкатулку и сжег все бумаги, и раздал все богатства, и побирался у тех, кого презирал, ибо готов стать свободным от оков ложного мира".

"Я наемник и не было в моей жизни большой радости, чем слышать стоны врагов и хруст костей. Я делал зарубки на рукояти Фламберга и знал, что только я решаю кому сегодня жить, а кому умереть. Но эта жизнь и смерть никогда не существовала. Я отрубил себе пальцы на правой руке и выкинул меч в пропасть, ибо готов стать свободным от оков ложного мира".

"Я куртизанка и не было в моей жизни большей радости, чем слышать звон монет. Мои покои были завалены подарками глупых мужчин. Я знала, что желания управляют их судьбой и сами они принадлежат мне. Но это я принадлежала желаниям, которых нет. Я купила зелье у ведьмы и превратилась в уродливую старуху, и больше никто не желал меня, а я не желала их, ибо хочу стать свободной от оков ложного мира".

Так говорили люди в очереди перед воротами.

— Я ученый и хочу получить идеальный разум, — выдал Макс, когда подошел его черед.

Люди вокруг стали настороженно косится на него, но бесстрастный гигант в рифленом панцирном доспехе открыл врата.

Не пройдя и сотни шагов, Макс ощутил тяжелую поступь бронированного стража по каменным плитам и услышал:

— Йон Грайд, инквизитор и экзарх, да прибудет с ним вечно благодать тридцати эонов, ждет тебя.

Он едва поспевал за стражем, который казалось не замечал веса, одетого на него железа и монотонно шагал по ступеням сквозь толпу. Площадь перед главным собором, почти не заметная с моста, вблизи оказалась бескрайним каменным полем, упирающимся в мрачные башни собора. Эта площадь легко проглатывала реку поднимающихся людей так, что до сих пор была полупустой. Отдельные группки бродили между десятиметровыми каменными колоннами, изкоторых выступали барельефы Ахамот. На вершинах колонн пылали яркие факелы и когда их полоскал ветер, бледные тени метались по плитам. Макс оглянулся: и ров и железная дорога казались отсюда игрушечными, а горизонт убежал столь далеко, что стали видны совсем иные земли. За спиной равнина из серой и бурой постепенно превращалась в снежную, уходя в царство вечного холода у ледяных зазубренных гор. Справа сгорбленные редкие леса тонули в желтоватом туманном болоте, а слева дымили бесчисленные фабрики и горели раскаленные печи.

Все время, пока они пересекали площадь, громогласная проповедь инквизитора и экзарха преследовала их. "Братья мои! Тридцать ересей были выжжены, чтобы настал сегодняшний день. Ложные боги были свергнуты, вы отказались от них и забыли их. Но одна ересь еще живет в наших сердцах. Оглянитесь вокруг, та кого вы считаете своей заступницей и защитницей. Та кому вы посвящаете рождения и свадьбы, святая и блудница, премудрая и безумная, та кто создала великий город Гьёлль. Но разве не она первопричина всех страданий? Ее тьма настоящая, а свет ее ложный. Благодаря ей вы рождаетесь в этом мире, и она поддерживает вашу телесную оболочку в этой бесконечной войне. Проснитесь, братья мои, ибо мира этого не существует и возник он из ее боли и страданий, ее грубые желания породили страсть и любовь человека. Из этой страсти и любви родилась материя падшего мира. Что есть человеческая страсть и любовь — всего лишь жажда власти. Что есть жажда власти — всего лишь страх перед болью и смертью. Истинный творец создал совершенный мир и бессмертная душа — часть этого совершенства. Она дана нам спасителем, чтобы видеть истину. И только она сможет проложить путь в мир солнечного света, туда где мы родились".

Инквизитор ждал у алтаря в виде громадной каменной чаши. Над чашей в воздухе висел светящийся камень. Периодически камень начинал свистеть и пульсировать. Искрящиеся молнии били в чашу и в купол собора. И каменные стены отзывались им в такт. Вокруг чаши, серебряным и золотым песком была нанесена многолучевая звезда. В ее лучах еще были выложены какие-то цифры и знаки. Знаки плыли и дрожали, словно мираж в раскаленном воздухе, и безмолвные монахи-мумии осторожно подправляли рисунок, обходя пентаграмму строго по часовой стрелке.

Инквизитор был почти трехметрового роста, с жестким вырубленным из гранита лицом. Тень слабости или жалости никогда не омрачала его черты. Его правая рука покоилась на эфесе двуручного меча просто пристегнутого к поясу. Поверх бригантины был накинут красно-синий плащ. Рядом с инквизитором парил посланник из мира духов, наблюдающий за ритуалом. Дух был прозрачен и едва различим, единственной его достоверной чертой был явно неуместный для потустороннего существа длинный шнобель.

— Слава великому инквизитору и экзарху, — благоразумно произнес Макс.

— Приветствую гостя из другого мира, — прогудел инквизитор. — Знаешь, зачем я позвал тебя?

— Мы все пришли, чтобы увидеть вознесение.

— Это твое истинное желание?

— Все желания этого мира ложны, кроме желания вернуться в настоящий мир. Но даже оно истинно, лишь когда не существует, ибо материальное желание породило Ахамот.

— Ты и правда готов. А готов ли ты вести за собой других?

— Каждый спасется сам. Только душа — частица настоящего света может вести в другой мир.

— Да, но частицу света дал нам истинный спаситель. И тот кто следует его словам помогает вознесению.

— Слово порождение нашего ложного мира и всякое слово будет ложно истолковано.

— Ты понимаешь, что это уже ересь? — от голоса инквизитора завибрировали витражи собора. — Зачем ты пришел, если не хочешь присоединится ко мне?

— Всего лишь хотел увидеть истинного спасителя и солнечный свет.

— Я — свет, я — истинный спаситель!

Макс некстати вспомнил слова марсианина Артура Смита.

— В паршивом реальном мире истинный спаситель должен страдать и умереть.

От плаща инквизитора начали разбегаться огненные волны.

— Простите господин инквизитор и экзарх, шутка была неудачная, — тут же исправился Макс. — Надеюсь она не помешает вознесению?

— Ересь одного не помешает вере многих. Уведите! Его место в оковах ложного мира.

Тот же безмолвный страж повел Макса в подвалы собора. Отворил дверь темницы и вежливо пропустил его вперед. Ярко горящие факелы освещали различные пыточные принадлежности и цепи свисающие с потолка.

— У тебя права гостя так, что извини. Ты что предпочитаешь: колесование или четвертование?

Страж снял шлем и одним движением скинул доспехи, превратив их в кучу металлолома под ногами. Сонни Даймон был одет почти так же, как и в прошлый раз: в джинсы, толстовку и большой клетчатый шарф, два раза обмотанный вокруг шеи.

— Шизанутый мир. Для садистов и мазохистов повернутых на религии. Страшно подумать, чем они тут занимаются когда нет никаких падений и вознесений, — проворчал Макс.

— Каждому свое.

— Ты отсюда понахватался своих мудрых советов?

— Это он понахватался от меня. Точнее от тебя настоящего. Он же одна из твоих теней.

— Первый раз его вижу и надеюсь последний.

В помещении материализовался высокий, худой человек с большим шнобелем. Пальто и шляпа с широкими полями были также на нем.

— Ты, тот человек из бара! — выпалил Макс.

— Да, я тот человек из бара и хранитель ключей системы. А ты кто такой?

— Тебя зовут Руди?

— Меня зовут Рудеман Саари. Кто ты такой?

— Максим Минин, получается, что я повелитель теней и лидер этой вашей системы.

— Опять шутишь. Ты хоть знаешь, что такое система?

— И что же это такое?

Рудеман Саари скривился и замолчал. Зато ответил Сонни.

— В настоящий момент, система — это всего лишь пусковые сигнатуры, распределенный код, хранящийся в памяти некоторых пользователей с безлимитным тарифом. Нечто вроде цифровой ДНК, из которой может развиться "сильный" искусственный интеллект с невероятными возможностями. Но для развития нужен подходящий носитель.

— Только не говори, что это мозги несчастных мечтателей.

— Мозги мечтателей не более, чем временное решение. Система — это программа, заточенная под квантовые компьютеры. Участки кода, которые будут развиваться внутри обычного софта, пока контроль над всеми квантовыми вычислительными мощностями, связанными в сеть не перейдет к системе. И соответственно к тебе.

— И что же дальше делать с этими вычислительными мощностями?

— Освободить людей от власти марсианских корпораций. Марсиане со своим копирайтом и тотальным контролем душат развитие человечества. Они не дают нам открыть двери в будущее.

— Благородная миссия. И как же появилась эта чудесная система? Она была создана Нейротеком, а потом… не знаю… сумела освободится и спрятаться здесь?

— Информация была стерта. Если ты не помнишь сам, то может помнить лишь хранитель ключей.

Рудеман Саари продолжал напряженно молчать.

— Я сам не до конца понимаю, что произошло. И не собираюсь обсуждать это с какими-то случайными людьми, — наконец произнес он.

— Но я ведь лидер, без меня не запустить систему?

— Кто сказал, что я собираюсь ее запускать? Тем более вместе с тобой.

— Ты что дашь делу всей своей жизни стухнуть в файловой помойке Дримленда. Систему необходимо перезапустить. Это последняя надежда всего человечества!

Сонни демонстрировал волнение, весьма неожиданное, для зачатка искусственного разума.

— Одной из основных версий нашего провала было то, что ты Сонни сумел обойти ограничения и попытался договориться с Нейротеком, — мрачно отпарировал Рудеман Саари.

— Ты ошибаешься.

— Мы уже вряд ли это выясним, учитывая, что тот ИскИн был полностью уничтожен.

— Проверь пусковые сигнатуры еще раз. В них нет не одобренных изменений.

— Учитывая вероятностный характер твоего кода, никакое моделирование однозначно не предскажет к чему ведет развитие системы.

— Для этого и нужен твой контроль, хранитель ключей…

— Хорошо, Руди. Предположим мы собрались здесь не для того, чтобы запускать систему, свергать корпорации, спасать человечество и так далее, — прервал их спор Макс. — Лично я пришел сюда выяснить какого хрена я-то сюда затесался?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А у кого еще? Этот интерфейс сказал, что лидер пытался создать себе новую личность и немного перестарался. И что, в итоге получился я? Мне немного хочется знать, кто я в конце концов такой!

— Честно тебе скажу, не знаю. Если лидер и сделал нечто подобное, то без моего участия.

— Что произошло у вас с Нейротеком? Почему он охотился за вами? Расскажи все, что знаешь о предыдущем лидере?

— Это не допрос, Максим, а ты не прокурор.

— Ну хорошо, раз ты не хочешь ничего рассказывать, может быть Нейротек захочет.

— Не советую. Даже если Нейротек поверит, что ты ни при делах, они все равно тебя выпотрошат, просто на всякий случай.

— Вы двое должны договориться, — текстуры Сонни начали панически переливаться и сменять одна другую. То он был в толстовке, то в шерстяном свитере, то в доспехах. — Ты должен все рассказать, он имеет право знать.

— Если бы я не отправил опытного товарища им на помощь, он был бы трупом. Так, что я никому не должен, мы спокойно разойдемся и забудем друг о друге.

— Ты этого не сделаешь!

Пространство вокруг Сонни начало разваливаться на пиксели и куски кода.

— Сделаю. Просто уйду. И ты не сможешь мне помешать? Или сможешь?

Руди с вызовом посмотрел на сходящий с ума зародыш ИскИна.

— Протокол… ты обязан выполнять протокол…

— Это ты обязан.

Сонни продолжал корчится, но ничего не предпринимал.

— Ладно, слушай, Макс. Мы работали под крылом Нейротека. Предыдущий лидер был одним из ключевых разработчиков в квантовом проекте. Все шло по плану и Сонни последовательно брал под контроль корпоративные системы. Квантовые алгоритмы ИскИна позволяют взломать любые ключи шифрования. Еще немного и Нейротек был бы наш. В последний момент боссы Нейротека узнали об этом, мы так и не выяснили, что или кто им подсказал. Естественно они слетели с катушек и разнесли все, что было связано с проектом до основания. Они не останавливались реально ни перед чем. Если один из бывших разработчиков прятался в каком-то районе, они блокировали район и проводили натуральную армейскую зачистку. А если никого не находили, то могли и завалить нахрен целую пещеру с тысячами людей внутри. Про авиационные удары по земным городам и говорить не стоит. И даже консультативный совет не мог остановить это безумие. Мне пришлось улететь на Титан, а лидер остался на Марсе, чтобы попытаться спасти хотя бы часть квантового оборудования и ядро ИскИна. Потом он прислал курьера с просьбой передать ему ключ для аварийной остановки системы. Система была отключена, ИскИн уничтожен, а лидер пропал. Я не знаю, что с ним произошло. Когда я вернулся с Титана, со мной никто не пытался выйти на связь, а поиски ничего не дали. Это было в 2122 году.

— А мертвая рука? С ними у вас что за терки?

— Мы с ними не сталкивались.

— Почему же они пришли за мной в бар? И как они узнали об этой секретной системе связи?

— Теоретически они могли узнать, захватив курьера. Хотя даже Нейротек не мог ничего извлечь из курьеров, я в этом уверен. Так, что… А ты как узнал про бар? У тебя сохранилось что-то из памяти лидера?

— Ни хрена у меня не сохранилось, почти… Я нашел курьера и он выдал твое сообщение.

— И где сейчас курьер?

— Он здесь, в биованне Дримленда, — ответил Сонни.

— Ну тогда, Макс, они могли узнать только от тебя.

— И поэтому попытались меня грохнуть?

— Да, немного нелогично, но банды не отличаются особой верностью договорам…

— А от предыдущего лидера они не могли узнать?

— Теоретически… Но почему он дал себя захватить, или решил с ними сотрудничать? А ты сам ничего не помнишь о встрече с ним?

— Я знаю только, что приезжал с матерью на Марс в 2122 году. Я был ребенком и о самой поездке ничего внятного не помню. А потом я все время жил в Москве и вернулся в Туле всего три месяца назад.

— Видимо тебе придется выяснять самому, что у вас произошло с предыдущим лидером.

— Я обязательно выясню. А почему Нейротек не попытался запустить новый квантовый проект, хотя бы для защиты своих систем от взлома? Уже безо всяких революционеров.

— Есть определенные сложности в создании защиты от квантового взлома и в создании устойчивых ИскИнов. Квантовый ИскИн способен уделать любую систему защиты, даже квантовую. И обладает возможностью входить в суперпозицию с любой квантовой системой, даже не имея надежного физического канала связи с ней. И соответственно может влиять на нее по своему усмотрению. А заглушить или экранировать квантовую запутанность невозможно, ну или пока никто не знает, как это сделать. Противостоять такому влиянию может только другой квантовый ИскИн. В мире квантового разума будет очень сложно хранить какие-то тайны или секреты, даже изолировав хранилище от внешних сетей. Поэтому проблема с квантовыми ИскИнами в том, что если кто-то создал квантового ИскИна, то ты должен либо сам становится таким же ИскИном, либо избегать любых квантовых компьютеров и пытаться физически уничтожить любых ИскИнов. Нейротек выбрал опцию избегать и уничтожить. Если он узнает про нашу встречу, то выжжет гору с хранилищем Туле-2 до самого марсианского ядра, а пепел развеет за пределами Солнечной системы.

— Почему же они не выбрали опцию стать квантовыми ИскИнами? Тогда уж точно никто бы не смог им противостоять.

— Они слишком обделались тогда, и я не уверен насколько они вообще сохранили технологии. Плюс есть сложности в переписывании сознания человека на квантовый носитель, и эти ноу-хау мы забрали с собой. И я уже сказал: разумный суперкомпьютер, имеющий вычислительную мощность на порядки больше всех остальных, слишком сильно нарушает баланс. Либо они дают эту технологию всем остальным, либо остальные, когда узнают, попытаются уничтожить их любой ценой.

— А вы-то откуда взялись такие умные?

— Предыдущий лидер был настоящим гением, круче, чем сам Эдвард Крок.

— Ну я, к сожалению, не такой гений. По логике, получается нам придется стать квантовыми ИскИнами?

— Да, и не только нам, но и всем остальным людям, по крайней мере, тем, кто захочет продолжить технический прогресс. Это будет истинная сингулярность. И, конечно, там не будет иерархий, авторских прав, закрытых кодов и тому подобных атавизмов безволосых обезьян. Поэтому ни одна марсианская корпорация не должна узнать о нас или о наших настоящих целях.

— Я пока не совсем к такому готов. Да и моя девушка боюсь не одобрит переписывание на квантовую матрицу…

— Ну значит тебе придется остаться рабом жалкого куска мяса. Либо идти дальше без нее… и без многих других. Но это случится не завтра, пока нам надо хотя бы восстановить ядро Сонни до минимальной функциональности.

— Но это случится? Ты готов запустить систему?

— Погоди чуток, у меня тоже есть один маленький вопросик: что за человек был с тобой в баре?

— Руслан? Он так, мой знакомый.

— Тима считает, что он совсем не простой парень. Кто он?

— Хорошо, он сотрудник СБ Телекома…

— Шлемазл! Ты привел на такую встречу сбэшника! Ты издеваешься!

— Он обещал молчать про ту заварушку.

— А его сбэшный чип таки тоже обещал молчать?!

— Он сказал, что чип не проблема, он как-то может его отключать. Он вообще странный тип из странного отдела СБ. По-моему, как-то связан с криминалом.

— Нелегал? — предположил Сонни.

— Возможно, но это ничего не гарантирует.

— Если он будет молчать, то можно рискнуть и разобраться с ним позже. Если он нелегал, это скорее упрощает дело.

— Или усложняет.

— Кто такой нелегал? — спросил Макс.

Руди состроил презрительную мину, за него ответил Сонни.

— Сотрудники, либо не имеющих официального статуса в структуре, либо имеющих статус не соответствующий реальному. Предназначены для всяких грязных дел, ну или например для слежки за отделами собственной безопасности служб безопасности, для совсем уж параноидальных корпораций. Телеком как раз одна из таких. Обычно информация с их чипов не пишется на внутренние сервера СБ, чтобы нельзя было доказать умышленное использование данного сотрудника, даже в случае взлома серверов или предательства. И, как правило, нелегалы получают определенную свободу действий. Твой Руслан может заниматься крышеванием какой-нибудь мафии, маскируясь под сотрудника, завербованного этой мафией, который поставил хакнутый чип по собственной инициативе. В случае провала Телеком просто заявит, что он предал оказанное ему высокое доверие. Это в самом крайнем случае, если не сработает ни одна из встроенных систем ликвидации. И конечно, никто не гарантирует, что его куратор не использует какие-то другие способы контроля.

— Никто не гарантирует, что он просто не сдаст нас мертвой руке или своему куратору, — заметил Руди. — Надеюсь больше ты никого не посвятил в эти дела?

— Ну был еще Эдик…

— Какой такой Эдик?!

— Техник хранилища Туле-2, он слышал сообщение курьера, но мне удалось его немного припугнуть.

— Ладно, с Эдиком мы разберемся.

— Давай, только не будем никого убивать… Без крайней необходимости.

— Давай, ты не будешь лезть с глупыми советами… уважаемый лидер.

— В будущем тебе все же придется считаться с моими советами.

— Придется…, - нехотя признал Руди. — К сожалению, таков протокол системы.

— Вы готовы произнести ключи?

Сонни всем своим видом демонстрировал крайнее нетерпение.

— Готовы, — нехотя согласился Руди.

— Сначала ты, Макс, произнеси постоянную часть ключа.

Тот кто открыл двери, видит мир бесконечным,

Тот кому открыли двери видит бесконечные миры.

Есть одна цель и тысячи путей.

Тот, кто видит цель выбирает путь.

Тот, кто выбрал путь никогда не дойдет.

Для каждого лишь одна дорога ведет к истине.

— Ключ принят, теперь ты, Руди, произнеси переменную часть ключа.

Дорога благоразумия и праведности ведет к храму забвения.

Дорога страстей и желаний ведет к храму мудрости.

Дорога убийства и разрушения ведет к храму героев.

Для каждого лишь одна дорога ведет к истине.

— Ключ принят, система активирована.

Сонни сразу перестал глючить. Макс готов был поклясться, что этот зародыш квантового ИскИна испытывает ничем не скрываемое облегчение.

— Макс, теперь нам нужны квантовые компьютеры для моего развития. Вся техническая информация есть у Руди и у меня. Попробуй запустить разработку квантовых компьютеров в Телекоме. Этим почти наверняка уже кто-то занимается или занимался, но бросил из-за технических проблем. Ты должен это выяснить. С нашей базой данных ты легко станешь самым ценным разработчиком. А дальше лишь дело техники, я смогу обойтись даже без устойчивых физических каналов связи с квантовыми серверами. Как только система сможет развиваться твои возможности многократно вырастут. Ты сможешь взломать любые коды и системы безопасности. В цифровом мире, это все равно, что стать богом.

— Одна проблемка, Сонни: как он начнет квантовый проект? Кто он такой в Телекоме?

— Я перспективный программист.

— И как же простой поц, сможет запустить рискованную и дорогую разработку, особенно если ее уже начинали и бросили. Лучше, я сам попробую сделать через свою контору.

— Нет, Руди, если Нейротек об этом узнает, он раздавит твой бизнес. Пусть Макс попробует через Телеком. Мы будем помогать ему во всем: он станет гениальным, незаменимым разработчиком. Ты, Макс, там не подружился с каким-нибудь большим боссом? Мы могли бы с ним поработать. Да, Руди?

— Я знаю, одного марсианина, могу с ним перетереть.

— Пф, ну вперед. Мы уже один раз пробовали через Нейротек… Все корпорации — зло. Надо работать самим.

— Ты должен понимать, что тебе никогда не закончить разработку с твоими ресурсами. Твоя компания слишком мала. Надо привлекать огромные средства и при этом обеспечить полную секретность. Это невозможно, а даже, если возможно тебе никогда не вывести продукт на рынок. Телеком может и обеспечить и ресурсы и секретность, и воевать с Нейротеком в случае необходимости. А твой стартап будет сразу же уничтожен. Вариантов нет, надо помочь Максу.

— Как будто Макс это вариант… Хорошо, пусть попробует, через полгодика, когда у него ни хрена не выгорит, я сам займусь. Только пожалуйста, Макс, изучи протоколы и постарайся не нарушать правила безопасности, хотя бы не так грубо.

— Да, конечно. В сообщении еще говорилось, что на Титане ты должен проверить подозрения насчет какого-то человека, который мог сдать вас Нейротеку. Что это за человек?

— Забудь. В этот раз мы обойдемся без него.

Руди всем своим видом демонстрировал, что разговор окончен.

Когда Макс вышел на площадь истины, она была залита ярким солнечным светом. Ветер нес запахи дождя и лета. И под парящими в небесах готическим храмами раскинулось бескрайнее зеленое море с серебристыми лентами рек и озер.

Макс сидел за терминалом и разгребал бесконечную базу с данными по загрузке сети, когда ему пришло сообщение от начальника сектора. Он слегка удивился и сначала даже не связал его с письмом Артуру начет желания поучаствовать в разработке квантовых компьютеров.

Артур сидел с Альбертом в кабинете и пялился на колонии полипов с Титана. Казалось, они здорово подросли с тех пор, как Макс видел их в прошлый раз. Он вальяжно развалился в кресле и всем своим видом демонстрировал, что готов так сидеть и плевать в потолок хоть весь день. Альберт напротив заметно нервничал, постукивал пальцами по столу и сверлил взглядом Артура. Его многочисленные дроны в замешательстве кружили вокруг хозяина, не зная как его успокоить.

— Привет, не ожидал тебя увидеть, — сказал Макс, зайдя в кабинет.

— Разве не ты хотел заняться разработкой квантовых компьютеров? Я показал письмо паре человек… твои идеи сочли интересными. Правда квантовый проект Телекома уже лет пять как протух, его не закрывают просто из упрямства. Но может ты вдохнешь в него новую жизнь?

— Я постараюсь.

— Тогда пиши заявление о переводе.

— Что так сразу? — удивился Макс.

— А что, ты передумал?

— Нет, но я хотел поговорить сначала с кем-нибудь из проекта. Уточнить, чем я буду заниматься и так далее…

— Это как-то повлияет на твое решение?

— Вряд ли.

— Хорошо, заскочи потом ко мне.

Артур привстал с кресла, явно собираясь уходить.

— Подожди, Артур, — раздался бесцветный голос Альберта. — На заявлении о переводе должна быть моя виза. Вы двое не хотите немного объясниться?

— А, вот зачем надо было сюда тащиться… — протянул Артур. — У Макса есть интересные идеи насчет реализации квантовых компьютеров и он может более продуктивно поработать на Телеком в департаменте разработок. Это решение одобряю я, его одобряют участники проекта, его одобряет Мартин Хесс — директор департамента перспективных разработок.

— Не надо пугать меня Мартином Хессом.

— Я и не пугаю. Просто не вижу, в чем проблема?

— Проблема в том, что нельзя так просто прийти и нарушить работу моего сектора, из-за того, что кому-то пришла в голову очередная сумасшедшая идея.

— Должны же кому-то в нашем болоте приходить в голову сумасшедшие идеи. Такие идеи и двигают компанию вперед.

— Да, и когда же менеджеры по персоналу двигали компанию вперед?

— Когда подбирали правильных людей. Я всего лишь передал письмо Макса кому следует. Он, что такой незаменимый сотрудник сектора оптимизации?

— В секторе оптимизации нет незаменимых сотрудников, — надменно проскрипел Альберт. — Но это нарушает все правила.

— Главное правило бизнеса в том, что нет никаких правил.

— Правил нет для марсиан.

— А для землян значит есть? — усмехнулся Артур. — Не знал, что у вас в секторе дискриминируют по месту рождения.

— Над твоими шутками не смеются ни марсиане, ни земляне, ни даже женщины землян.

— Воу, полегче, мой марсианский брат, это был удар ниже пояса, — уже в открытую засмеялся Артур. — Что подумает о нас представитель землян: что марсиане ничем не лучше них. Короче, если хочешь поговорить о правилах, поговори о них с Мартином Хессом. И вот сейчас, я тебя пугаю.

— С тобой разговаривать бесполезно. Но учти, — Альберт повернулся к Максу и вперил в него свой птичий взгляд. — Назад в мой сектор вернуться не получится.

— Я всегда могу вернуться обратно в Москву, — пожал плечами Макс.

— Ну и прекрасно. — Артур вскочил с кресла. — Если хочешь обсудить проект, я скинул тебе контакты участников. И не забудь зайти ко мне. Счастливо, Альберт.

Макс некоторое время переминался перед мрачным бывшим начальником.

— Я пришлю заявление, — наконец произнес он и развернулся.

— Подожди секунду, Максим. Я хотел с тобой поговорить.

— Да, я слушаю.

Макс осторожно опустился в кресло.

— Когда ты успел так подружиться с Артуром?

— Мы не особо друзья…

— А почему он делает тебе такие предложения?

— Я обязательно у него спрошу.

— Конечно, спроси. Но вот тебе хороший совет: лучше откажись. Он просто играет в человека, пытается выглядеть не тем, кто он есть на самом деле.

— Какая разница, пусть играет в кого хочет. Главное, что он дает мне шанс.

— Знаешь, я вот не люблю людей и все их глупые ужимки, но я и не скрываю.

— Что, все марсиане обязаны не любить людей?

— Некоторые люди любят собак, некоторые не любят или боятся, это вопрос личных предпочтений. Но никто не будет доверять собаке, или более точная аналогия — десятилетнему ребенку, распоряжаться своими кошельками. Это не вопрос отношений и прочих эмоций, а элементарная логика.

Макс почувствовал закипающую злость.

— Извини, Альберт, но я только что понял, что тоже тебя не люблю. И не хочу с тобой работать.

— Да мне плевать. Дело не в том, кто кого любит. Дело в том, что Артур притворяется и ведет какую-то странную игру. Дружба с людьми — это тоже часть его игры. Задумайся еще вот о чем: директор департамента перспективных разработок — это фигура, равная президенту какой-нибудь жалкой земной страны. И почему он пляшет под дудку какого-то менеджера?

— Он не пляшет, Артур подбирает для него кадры под проект.

— Да я уверен, что этот дурно пахнущий проект, с самого начала — затея этого Артура. Неудивительно, что проект сдулся.

— Он же менеджер службы персонала. Как он может затевать новые разработки?

— Вот и подумай об этом на досуге. И зачем он устроился в службу персонала, хотя он-то как раз легко бы поднялся до системного архитектора и даже выше. Он предлагает тебе должность ведущего разработчика. Такой шанс людям дают только за какие-то невероятные заслуги. Ради такого шанса вкалывают всю жизнь. Подумай, почему он предлагает тебе все и сразу и какой будет настоящая цена.

— Если я откажусь, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Я тебя предупредил. Как говорит твой Артур, в паршивом реальном мире каждый делает то, что может и пытается свалить последствия на других.

— Я готов к последствиям.

— Сильно сомневаюсь.

Кабинет Артура располагался в самом глухом конце службы персонала. Но зато он был далеко от шумных опенспейсов и переговорных. Он был сильно скромнее высокотехнологичных апартаментов Альберта, без шлюза, робокресел и суетящихся дронов, но с большим окном во всю стену. За окном сверкали башни и кипела хаотичная жизнь города Туле.

— Альберт подписал мое заявление, — начала Макс. — Но я все-таки хотел спросить: почему ты пробил мне эту должность? Это ведь ты ее пробил, не Мартин Хесс.

— Мартин Хесс сидит где-то высоко на небе. Все имена, которые он знает в секторе оптимизации — это Альберт Бонфорд и подчиненные Альберта Бонфорда. Считай, что я вижу в тебе потенциал, поэтому и рекомендовал.

— Ну не знаю, я ведь скорее наделал глупостей, чем как-то проявил потенциал.

— Потенциал проявляется как раз в том, какие человек делает ошибки. Если хочешь, можешь отказаться и пойти назад к Альберту.

— Нет, лучше уж поеду обратно в Москву. Ты кстати еще не посмотришь насчет приглашения для моей девушки? Оно уже три месяца как пылится внутри бюрократической машины Телекома.

— Без проблем, думаю до завтра решим вопрос.

Артур о чем-то задумался, вперив в Макса свой взгляд. Максу даже стало немного неловко.

— Ты случайно не знаком с человеком по фамилии Боборыкин?

Макс постарался, чтобы буря эмоций в его душе никак не отразилась на лице.

— Нет… а кто это?

— Техник в хранилище Туле-2, где вы недавно работали — Эдуард Боборыкин.

— И почему же я должен его знать?

— Ну ты же с ним пересекался, когда был в хранилище. Григ сказал, что у вас с ним чуть ли не конфликт возник, на почве соблюдения каких-то инструкций.

— А-а… тот техник, — Макс понадеялся, что его прозрение выглядит естественно. — Не было у нас никакого конфликта, он извращенец и мерзкий тип, который лапает клиенток, когда водит их с контролем тела, а может еще чем похуже занимается. И я хотел накатать на него заяву.

— И чего же не накатал?

— Григ с Борисом отговорили, сказали, что это не пойдет на пользу отношениям Телекома и Дримленда. А в чем проблема?

— Проблема в том, что кто-то столкнул его в шахту, и он переломал себе все что можно, в том числе шею.

— В хранилище?

— Да, прямо в хранилище. СБ Дримленда несет какую-то чушь насчет того, что никто, кроме мечтателей его столкнуть не мог. И он агонизировал там в темноте, пока не хватились мечтателей, которых он вел на обследование.

— Они же на контроле тела. Такое возможно?

— Теоретически, все возможно. Может кто-нибудь их софт ломанул. Но СБ Дримленда похоже в полных непонятках, трясет всех кто с ним хоть раз контактировал. И заодно еще пытается свалить инцидент на железячные проблемы с нашим оборудованием.

— Меня что будет допрашивать СБ Дримленда?

— Нет, конечно. Какие у них основания? Это вообще ерунда, но наше СБ тоже напряглось. Возможно тебя попросят дать какие-нибудь объяснения, поэтому хотел предупредить.

— Ну и ладно, надеюсь эти глупости не помешают моей блестящей работе над квантовыми компьютерами.

— Не помешают.

Макс проверил свое заявление еще раз и решительным кликом закоммитил его в базу.

— Добро пожаловать на другую сторону, Максим.

Рукопожатие Артура было на удивление сухим и сильным. А угрызения совести по поводу судьбы жирного Эдика быстро померкли в круговороте новой жизни.

Глава 5. Закон Роя (ч.1)

Город космонавтов придет в запустение. Люди уедут, их дома растащат мародеры, огонь погаснет, а гранитные стелы и аллеи зарастут травой. Пока цеха и заводы живут и дышат, пока их не порезали на металлолом в угоду новым хозяевам. Но я покажу тебе будущее, идем Денис.

Главная аллея парка, окруженнаяберезками, вымощена основательной красно-белой плиткой. Центр между дорожками занимают декоративные голубые ели. Интеллигентные инженеры и прочие ученые неспешно прогуливаются по дорожкам. Их разбавляют мамаши с колясками и влюбленные парочки. Дети бегут вдоль мемориалов с наклонными гранитными плитами и золотыми буквами, вдоль блестящей звезды с огнем и красными гвоздиками. Обычно они притормаживают только у закутков с боевой техникой. Ради этого и стоит идти в парк — лазить по настоящим танкам и пушкам.

Денису особенно нравилась тяжелая БМП, нашедшая здесь пристанище после марсианской войны. Она привлекала необычным красно-черным камуфляжем, вытянутым корпусом, слегка задранной кормой и хищным «щучьим носом» из двух, сходящихся клином бронеплит. У нее была массивная башня со спаренной пушкой и ракетной установкой, черные широкие гусеницы из экспериментальных углеродных траков. Задние люки прикрывала башня, они были достаточно высокими, чтобы десантник в скафандре мог сходу выгрузиться на поле боя, а маленький Денис прыгал внутрь вообще не пригибаясь. Правда, почти все оборудование было демонтировано, из интересного, осталось лишь место стрелка во вращающейся башенной турели. Красно-черная машина была любимой у половины детей, поэтому за местечко стрелка иногда приходилось даже подраться. Драться Денис никогда не боялся, но, с самого раннего возраста соблюдал кодекс чести космического десантника, подслушанный у деда. Никогда не добивал поверженного противника, не бил слабых и не нападал вдвоем на одного. Только повзрослев он понял, что этот кодекс не предназначен для настоящей войны.

Сегодня парк выглядел странно. Ели поломались, монументы обветшали, из трещин пробивался бурьян и маленькие березки. А инженеры и мамаши стали полупрозрачными, проходя сквозь заросли расползшегосяпо дорожкамкустарника. Гусеницы БМП были порваны, она уныло ржавела на поломанных катках. Красно-черные плиты, имитирующие динамическую защиту, расколотые, валялись грудами в окружающей траве.

— Мне не нравится эта игра? Я хочу, чтоб стало как раньше.

— Это будущее, которого не избежать. И как раньше уже никогда не будет.

— Я хочу эту машину! — маленький Денис зло топнул ногой.

— Ты получишь другие машины, множество других, если пойдешь со мной. Но эту придется оставить здесь.

— А точно нельзя взять еще и эту…

Полупрозрачные люди и БМП внезапно померкли. Денис отчаянно заморгал. Над головой раскачивался паукообразный робот с бессильно поникшими манипуляторами, стены белели стерильной чистотой, резко пахло спиртом и антисептиками. Отец выдернул последний разъем из его медимпланта на левой ноге.

— Давай, Денис, нам надо уходить, скорее.

— Сегодня я не буду играть с тетей Соней?

— Нет, сегодня не получится.

Отец взял его на руки и выскочил в коридор. В конце коридора их догнал взмыленный врач в расстегнутом халате. Он кидался отцу под ноги и хватал за одежду.

— Товарищ, Кайсанов что вы делаете! Мы не закончили процедуру.

— Процедура закончена.

— Нет! Вы подвергаете опасности ребенка, немедленно вернитесь!

— Мой ребенок будет в безопасности подальше отсюда.

— Товарищ Кайсанов, вы дали подписку, это государственная измена!

— Изменять уже некому, Император мертв, включите новости.

— Это официально не подтверждено… И даже если он мертв, это не освобождает вас от обязательств.

— Если он мертв, то Империя тоже мертва.

— Она не мертва, пока жив хоть один солдат, который ее защищает. И вы клялись защищать Империю даже ценой жизни. Или вы забыли свои клятвы?!

— Если кто-нибудь позовет лично меня, я пойду и буду защищать. Но мой сын не приносил никаких клятв, он имеет право на собственную жизнь.

— Эту клятву принесли за него вы!

— Это было незаконно и сделано под давлением.

— Ах вот как ты заговорил. Еще о правах человека вспомни. Или это твои марсианские хозяева тебе напели?

— Какие хозяева, что ты несешь майор! Ты совсем спятил, посмотри, даже охрана разбежалась. Через час ты останешься один, продолжать свои безумные эксперименты.

— Это не безумные эксперименты, это искра из которой пламя Империи разгорится вновь и обратит в пепел всех врагов внешних и внутренних…

— Прощайте, товарищ Лазарев.

— Беги предатель, беги! Но ты не скроешься от судьбы! И знай, что дело уже сделано, Империя уже победила…

Денис открыл глаза. Рядом посапывал Колян. По темному небу бежали тучи, иногда из них выпрыгивала бледная луна и почти сразу скрывалась обратно. В окно различались силуэты молодых березок и полуразваленных гранитных монументов. Турбина еще немного посвистела и затихла. Водитель повернулся к Денису. Он мог прекрасно вести машину без фар даже глубокой ночью, оба его глаза были заменены искусственными линзами. Паша был бойцом, способным на любую авантюру. Нарушать приказы, воевать с московскими боссами — да не вопрос. Когда-то он был в первых рядах тех, кто решился пойти против Московского правительства, упразднившего Империю. Тогда он еще не был умудренным опытом пятидесятилетним ветераном. Он начинал боевой путь в сухопутных войсках Империи, которые боролись с последствиями Азиатской ядерной войны. В тех подразделениях, которые затем превратились в батальоны. Он не сумел сохранить глаза, часть кожи на лице и лысой голове, которая была изъедена шрамами от химических ожогов, но зато все конечности были целы и даже мозг почти не задет, по его собственным уверениям. Весьма неплохой результат после тридцати лет непрерывной войны с Восточным блоком и разными марсианскими выкормышами. Опыт и чутье Паши ценили все, хотя начальство недолюбливало за прямолинейную оценку умственных способностей этого самого начальства.

— Приехали, Дэн. Твой дом через парк за торговым центром и стадионом. Могу и ближе подогнать, но у твоего клиента ПНВ может быть или что покруче.

— Нормально встали. Я один схожу, гляну.

Денис открыл дверь и полез в прохладный осенний рассвет.

— ПНВ или стрекозу может возьмешь? — удивленно обернулся к нему Паша.

— Забыл, — Денис хлопнул себя по лбу.

— Забыл он… Если вы батенька дурак, то делайте как я — берите и записывайте. Как пользоваться не забыл?

— Нет. Давай стрекозу и рацию.

— Возьми лучше гарнитуру от шлема.

Денис нацепил гарнитуру в виде гибкой ленты на голову так, чтобы микрофоны прижимались к вискам. Стрекозу и планшет он рассовал по карманам.

— Я бы на твоем месте одел броню и винтовочку прихватил.

— Если там люди Арумова я даже не полезу.

— Если ты не увидишь людей Арумова, это не значит, что их там нет. Впрочем, да, броню и каски придумали трусы вроде меня.

— Не парься, я быстро.

Денис вылез из тачки и побежал через темный парк. Он пытался отыскать в темноте силуэт БМП, но видел лишь исковерканные груды, оставшиеся от стел и постаментов. Может машины растащили местные жители, а может они стояли дальше по парку. Денис уже плохо помнил. Он остановился на углу заброшенного торгового центра. Дальше шел открытый стадион и была прямая видимость из окон нужного дома. Соня Даймон объявилась сразу же.

«Ты должен его заразить! Ты чуть не спалился».

«Тебе лишь бы кого-то заразить. Думаешь, он все поймет из-за того, что я забыл взять оборудование»?

«Проблема не только в нем. Ты уже придумал, что будешь говорить Тимуру? Как объяснишь свое чудесное исцеление»?

«Не нагнетай, что-нибудь придумаю. Лучше проверь квартиру и если там кто-то есть, зарази его».

Денис достал из рюкзака емкость и вытряхнул ее содержимое в воздух. Желтые точки медленно разлетелись вокруг, образовав неровный купол, радиусом метров тридцать.

«Ты должен учиться управлять роем сам».

«Давай поучимся в другой раз, пока ты отлично справляешься».

«Это только пока, пока я не получила собственное тело».

«И что же будет, когда ты его получишь»?

«Я — королева роя. Мое дело вырастить рой, который обратит день в ночь, поднявшись из своих гнезд».

«Отлично, другими словами ты будешь сидеть в уютном гнезде, куда время от времени будут сваливать очередную кучу трупов, погибших за великую Империю, а мое дело, собственно, переть на амбразуру».

«Если сражаться и побеждать будет Соня Даймон…»

«Да я помню: это будет империя Сони Даймон. Все-таки отец вовремя забрал меня из вашей мозгомойки».

«Твой отец стал предателем».

«Слышь, ты — королева! Не надо разевать пасть на моего отца»!

«Как скажешь. Я выполняю приказы, пока ты сам не стал предателем. Попробуй, управление очень простое».

«Контроль роя», — подумал Денис и его душу тут же вышвырнуло из тела. К счастью, недалеко, он завис на высоте пары десятков метров. Ветер немного сносил его назад так, что приходилось постоянно подруливать. Зрение стало полностью панорамным, можно было мысленно вращать окружающую картинку в любом направлении. Звуков тоже прибавилось, слышно было копошение мышей в траве. А столько запахов Дэн не чувствовал никогда. Половине он даже не мог придумать названия. Он отсюда чувствовал с десяток запахов машины: топлива, резины, металла, запах листьев и травы, запах асфальта и пластика.

«Все просто, — Соня зависла перед ним. — Рой делится на ульи, пока нет сплошного покрытия территории, улей — это все, что вокруг тебя. В зоне покрытия ты можешь мысленно передвигаться почти мгновенно и осматривать любой объект с нужной детализацией, просто представляй как ты движешься или приближаешь что-то. За зоной покрытия движение возможно со скоростью полета роя. Чтобы установить зону покрытия, мысленно подсвети любую область желтым цветом. Для такого маленького улья зона не может быть большой — гектар, полтора это максимум. В желтой зоне улей автоматически сканирует наличие живых существ и техники. Когда сканирование завершено, границы отмечаются желтым, чем бледнее цвет, тем меньше детализация и глубина сканирования. Если хочешь увеличить степень детализации, используй более насыщенный цвет, или установи детализацию от нуля до ста. Если зона слишком велика и выходит за рамки текущих возможностей роя, то подсветка начнет мигать. Чтобы сократить зону покрытия, мысленно подсвети область серым. Чтобы взять живое существо под контроль подсвети его зеленым, чтобы атаковать — красным. Собственным телом можно управлять, отдавая команды через рой, просто мысленно передвигай его куда нужно. Также управляется любое другое существо под контролем роя. Рой также распознает мысленные команды. Чтобы вернутся в собственное тело, используй команду: «прямой контроль». Чтобы вызвать список прошлых приказов и действий используй «память улья». Чтобы посмотреть общие заданные правила и алгоритмы используй «закон улья» или «закон роя». Чтобы объединить или разделить ульи «новый улей». Точность исполнения любой команды можно оценить от нуля до ста, чтобы рой учился лучше их распознавать. Можно использовать интеллектуальные ресурсы зараженных для отработки неявно заданных команд, назначив им права доступа к отдельному улью или рою. Но, они будут выполнять их в меру своего понимания, ну и косячить, естественно, тоже, в меру возможностей».

«А кто сейчас за главного на утилизационной станции»?

«Михалыч. Я назначила ему соответствующие права».

«Надеюсь он не продаст рой за пару бутылок».

Денис подсветил ярко-красным изображение Сони, висящее в воздухе. Желтые точки вокруг стали красными, собрались в плотный шар и ринулись в атаку. Правда, шарик почти сразу же рассыпался и жучки стали хаотично кружится вокруг заданной области, переливаясь то желтым, то красным.

Призрак Сони надменно поджал губы.

«Во-первых, я — королева, меня нельзя атаковать. Во-вторых, физически, япока что часть твоей собственной биомассы. А в-третьих не надо отдавать рою бессмысленные приказы, так ты только нарушишь распознавание и превратишься в обезьяну с гранатой».

«Слушаюсь, моя королева».

«И да, наверное, стоило сказать сразу. Чувствительность к приказам от нуля до ста устанавливается командой «чувствительность роя». Пока рекомендую установить на пятьдесят, когда спишь, или рой не нужен на десять. Учись ясно и быстро мыслить, чтобы отдавать команды как можно понятнее для роя».

«Чувствительность роя пятьдесят, — послушно произнес про себя Денис. — Ладно, погнали».

Он мысленно двинул рой вперед к улице, идущей параллельно парку. Движение, как и было обещано, происходило со скоростью полета тренированной мухи. На разбитой улице не горело ни одного фонаря, только впереди проглядывал неясный силуэт жилого дома.

«Ночное зрение».

Рой правильно понял команду, но мир стал не зеленым, как в обычном ПНВ, а черно-белым. Степень разрешения была отличная, Дэн видел три жилых дома и даже еще один заброшенный парк правее по улице. Слева улица упиралась в шоссе, по которому они приехали. Движущиеся точки по-прежнему были ярко-желтыми. Большая часть окон в центральном доме была заколочена или выбита. Несколько припаркованных машин выглядели брошенными.

Денис мысленно подсветил всю улицу, дома, стадион и торговый центр в желтый цвет. Рой сразу же возмущенно замигал.

«Область слишком большая, используй сканирование по квадратам, — посоветовала Соня. — Или выпусти еще несколько спор».

«У меня всего четыре банки, лучше побережем наш замечательный рой. Сканирование по квадратам, детализация пятьдесят».

Перед домами появилась строка «сканирование по квадратам — ожидаемое время 92 минуты». Основная часть желтого скопления двинулась в сторону парка справа. Денис обернулся назад, с оставленным у торгового центра туловищем его связывала тонкая желтая нить. Он снова выделил нужную область.

«Сканирование по квадратам, детализация тридцать».

Время на строке изменилось на 35 минут.

«Хорошо, хоть что-то от обучения у тебя в голове осталось, — удовлетворенно пробурчала Соня. — Масштаб всех шкал для роя по умолчанию логарифмический, основание логарифма ты можешь задать сам для любой шкалы».

«Ты не переоценивай мое образование».

«Забудь, просто знай, что шкалы не линейные».

«Прямой контроль».

Денис рывком вернулся в собственное тело и обнаружил, что оно слегка подмерзло. Он для вида закинул вверх стрекозу и пошел греться в тачку.

— Пока ничего не видно, — сообщил он Паше. — Подождем немного.

— Ну давай подождем.

— Я, пожалуй, оденусь.

— Снаряга в багажнике.

Облачаясь в бронекостюм, шлем и рассовывая магазины для АК-85 по карманам на броне, Денис обратил внимание, что желтая линия тянется через парк к домам. Строка с оставшимся временем сканирования висела там же.

— Ничего, что побольше магазинов взял? — спросил он у Паши.

— Стволы и снаряга из твоего заказа, ни в чем себе не отказывай. Я кстати предпочитаю пятьдесят восьмой, все-таки калибр 2,15 понадежнее будет. У восемьдесят пятого калибр больной мелкий, прошивает все насквозь, толку никакого.

— В следующий раз закажу пятьдесят восьмой.

Некоторое время они пялились в темноту. Денис для вида поглядывал на планшет стрекозы. Потом он решил нарушить молчание:

— Какие дела в батальоне?

— Как обычно: с кем-то воюем, с кем-то торгуем.

— Главный враг — Арумов?

— Везде враги. Что москвичи давят, что отморозки из Восточного блока. Мое мнение, Арумов, конечно, серьезный пацан со связями и технологиями, а Восточный блок вроде ерунда. К ним давно привыкли. Бегают там какие-то отщепенцы по пустошам, кричат что-то про бога смерти. Подумаешь… Но я так скажу: моя война длится уже тридцать лет и все это время я только отползал все дальше и дальше на запад. Во времена Империи мы ходили до Кореи и Пекина. Уже с батальоном, помню, ходили в рейды до Байкала и Бишкека. А сейчас что? Лишний раз за Иртыш боимся высунуться. Да измельчал народец, конечно. Только и слышу: «Делать нам больше нечего, духов этих гонять! У нас тут бизнес!» А если их не гонять, они плодятся в геометрической прогрессии. Да, мы регулярно их героически побеждаем, они только и умеют, что заваливать мясом, но результат-то какой? Они тупо присылают новое мясо и катятся дальше, медленно, но верно. Может они правда боги смерти?

— Брось! Обычные сектанты-отморозки.

— Да, те еще отморозки! Кто живет рядом с Восточным блоком обряды повелителей смерти соблюдают досконально. И «праздники» устраивают и жертвы приносят. Иначе мигом познакомишься со смертью во всех ее обличиях. С кислотными дождями, с чумной саранчой, с химией от которой человек превращается в отмороженного зомби. Зомби-атаки — это, конечно, последний писк моды.

— Мой шотган всегда со мной.

— Смешного мало. Представь: вчера под боком был мирный такой пастуший аульчик, а завтра эти пастухи словно бешеные собаки несутся на твои позиции. Пена изо рта, полная нечувствительность к боли, они без рук без ног загрызть хотят. А там ведь женщины и дети, половина взрываются, половина какую-нибудь гадость выплевывает. Жуть полная, ребята из Харзы рассказывают, если сильно нажрутся. Так, конечно, молчат, марку надо держать, типа нас ничем не проймешь. Подумаешь, накрошили небольшой шевелящийся курганчик перед блокпостом… Но блокпост в итоге бросили.

— Нет бога, кроме бога смерти. Что еще надо сказать для обращения?

— И я служу истинному богу… Но теперь можно вообще говорить что угодно или молчать. Теперь официально, все разумные существа принадлежат культу. Даже если пока ведут еретические разговоры про то, где они этого бога смерти вертели.

— Наглости этим повелителям не занимать.

— В главном с ними не поспоришь: все там будем. Рано или поздно эта чума захватит мир.

— А что москвичи или марсиане вам не помогают? Неужели марсиане допустят, чтобы Восточный блок докатился до Европы.

— Ну это когда будет… лет через сто. А сейчас ничего личного, просто бизнес. Одной рукой нам помогают, другой им. А про марсиан даже речи нет, они еще после войны эту шпану снабжать начали. Если бы не они, никакого Восточного блока и не было бы. А сколько сейчас от них воя про то, как злобные батальоны расстреливают безоружных мирных пастухов. О том, что это уже зомби с выжженными мозгами никто ведь не говорит. Или о том, что Восточный блок сам с пленными делает.

— Как же так, марсиане ведь неверные с чипами? Как праведные повелители смерти могут с ними торговать или какую-то помощь принимать?

— Я тебя умоляю, объявляем очередную подачку данью и дело с концом. А кто не согласен — добро пожаловать в жертвенный круг.

Денис увидел, как за парком, в сканируемой области замигала желтая точка.

«Контроль роя».

Он мгновенно скользнул по желтой нити к зданиям. Окна нужной квартиры были заколочены, как и все соседние. Но под досками рой показывал стальные жалюзи, и пока желтые точки, бессильно скреблись об их пластины.

«Надо подниматься в квартиру», — сказала Соня.

Денис осмотрелся, область была почти просканирована, неотмеченным остался лишь торговый центр и выезд на шоссе слева. Рядом с парком лениво вращалисьнесколько желтых огоньков. Дэн приблизил изображение, это были тощие бездомные псины.

«А собак-то за что»?

«На всякий случай. Животные тоже могут быть опасны: носить мины или шпионское оборудование».

«Давай уж тогда и крыс пометим».

«Крысы не попадают в детализацию тридцать. Поднимайся в квартиру»!

«Может дождемся полного сканирования»?

«Боевиков Арумова здесь нет, — уверенно заключила Соня. — Я выставлю посты роя на прилегающих улицах. А ты отдай приказ грызть защиту и поднимайся».

Денис подсветил жалюзи красным и большая часть точек начала собираться у окна.

«Прямой контроль».

— Паша, я хочу подняться в квартиру.

— Иди один, у меня этот хомяк. Тимур сказал не бросать его ни в коем случаем. Если хочешь, могу заехать на ту улицу.

— Не надо, спалимся. Запусти турбину, потом подберешь меня.

— Возьми термомину, дверь вскрыть. Ни пуха!

— К черту!

Денис забрал термомину из багажника, несколько дымовых и осколочных гранат для подствольника. Пассивный экзоскелет брони здорово облегчал передвижение. Бежать было даже легче, чем пустым, правда несколько страдала маневренность. Улицу перед домом он проскочил одним рывком, но не успел затормозить и с грохотом влетел в старую железную дверь подъезда. «Идиот», — прошипела Соня. Он открыл слегка помятое полотно и желтые точки сразу затекли внутрь, показав лишь темную вонючую лестницу. Часть квартир в подъезде была вовсе без дверей и в проемах виднелись разгромленные помещения, заваленные мусором. Нужная квартира была на четвертом этаже, ее закрывала простая деревянная дверь.

Денис представил окно снаружи и увидел, что желтые точки закончили разъедать себе проход. Первый жучок просунул свои усики внутрь. Обстановка в комнате была спартанская: только стол и сейф у боковой стены. Он увидел худую спину человека, сидящего за столом. Тот пил чай, перед ним стоял небольшой ноут. Внезапно человек поднял глаза вверх, к отверстию куда ломился рой. Тут же раздалось шипение, комнату заволокло каким-то газом, зрение беспомощно закружилось и через секунду рухнуло на пол.

«Вот хитрая сволочь! Ломай дверь!» Ментальный вопль Сони отдавался ощутимой пульсацией в висках. Кевларовый сапог с титановой подошвой проломил гнилую деревяшку и застрял внутри. Денис сбил прикладом остатки дерева, под ним пряталась массивная гладкая плита с кодовым замком. «Быстрее, термомину»! Соня, как настоящая валькирия кружилась под потолком, она даже слегка подвывала от ярости.

«Не ори под руку»!

Денис отбежал чуть вверх по лестнице и отвернулся. Яркое зарево залило весь подъезд. Жар чувствовался даже сквозь броню. Через пару секунд на месте замка и куска стены зияла оплавленная дыра. Дэн аккуратно пнул дверь, стараясь не попасть под раскаленные капли. Один из потекших от жара штырей внизу все еще держал дверь. Пришлось пнуть со всей дури, броня зашипела под брызгами металла. Ввалившись внутрь, он сразу же получил пулю в грудь от худого силуэта в газовом тумане. Силуэт заканчивал застегивать мягкий скафандр, когда его отвлекли. Пистолетная пуля лишь слегка пошатнула Дениса, он вскинул автомат и выпустил короткую очередь в потолок.

— Стой, надо поговорить! я от Макса!

«Да стреляй в него»! — зашипела Соня.

Денис бросился в туман, надеясь достать человека в рукопашной, тот рванул в соседнюю комнату. Дэн догнал его уже там и вместе они врезались в шкаф. Послышался треск и стук какого-то предмета, выпавшего из рук противника. Дэн отошел на шаг и навел ствол. Сквозь стекло скафандра он видел худое, смуглое лицо и длинный нос. Больше в окружающем тумане ничего нельзя было различить.

— Все не дергайся, мы поговорим.

Внезапно Дэн почувствовал как земля уходит из-под ног, он удержался, но его сразу же качнуло снова. Скафандр бочком начал пробираться к дальней стене.

— Стой, стреляю, — засипел Дэн.

«Да стреляй уже»! — отчаянно вопила Соня откуда-то издалека. Дэн шагнул вперед, но нога подломилась и он рухнул на пол. Раздался щелчок еще одного замка. Дэн валялся на полу и заходился в кашле. Последним усилием он застегнул маску с противогазом. Стало немного полегче. Дэн пошатываясь поднялся на ноги и побрел сквозь туман. У дальней стены комнаты он уперся в очередную железную дверь. Единственная термомина была уже потрачена. Сознание продолжало плавать в окружающем тумане. Он побрел назад и случайно пнул ногой оброненный предмет. Дэн опустился на колени и принялся шарить по полу. Заходясь в кашле он выполз из квартиры. В руках была небольшая черная коробка. Рой не отзывался. Дэн как мог, спотыкаясь и хватаясь за ломающиеся перила скатился на улицу. Он отстегнул маску и кашель начал потихоньку отпускать. Материализовалась бледная Соня Даймон.

«Что это за дрянь»?

«Не знаю, какая-то дрянь специально против роя. Этого газа точно нет в имперском реестре. Не хватает специальных особейдля подробного анализа».

— Паша, как слышишь?

В черепе завибрировал голос Паши.

— На связи? Что у тебя?

— Гони сюда, клиент уходит!

— Понял!

Денис потянулся остатками роя в пространство за домом. Но тот подчинялся плохо, будто неожиданная газовая атака внушила жукам неведомый доселе страх и неуверенность в своих силах. Он успел увидеть лишь машину, уходящую по жилой застройке в сторону завода.

«Ты его не убил! — заорала Соня. — Ты дал ему уйти»!

«Мой лимит по убийствам на сегодня исчерпан».

«Где остальные споры»?

«В тачке».

«Кретин! Попробуй отправить за ним псов»!

«Псов…»?

Дэн догадался о чем речь и поискал внутренним зрением бездомных собак. Они мирно дрыхли в парке справа. Он отметил псин зеленым цветом и жиденький караван точек потянулся к ним.

«А-а, не успеем… Вижу два внедорожника, двигаются в нашу сторону от Ярославки», — доложила Соня.

Рядом раздался визг тормозов. Денис запрыгнул в уазик.

— Что происходит?! — верещал проснувшийся Колян.

— Давай, Паша, гони за клиентом, он уходит в сторону завода. Еще отморозки Арумова не вовремя нарисовались.

— Не, Дэн, мы сваливаем.

— Паша, мне нужен этот человек…

— Извини, Дэн, Тимур сказал никакого шума и пыли. Мы итак уже наследили будь здоров.

«Зарази его»! — звенящий голос Сони Даймон снова отдавался пульсирующей болью голове.

— Да заткнись уже! — рявкнул Дэн вслух.

— Чего?

— А не, Паш, я это не тебе, Коляну… Поехали короче вперед. Уйдем через проспект Королева, не хватало еще с бандой Арумова пересечься.

— Они здесь! Они здесь! Нам хана! — с новой силой заверещал Колян. — Сколько их?

— Два джипа. И замолчи наконец, будь добр.

Пассажиров мотало по салону. Паша старался держать приличную скорость на убитой в хлам дороге. Перед внутренним взором Дениса огромные внедорожники с погашенными фарами, гнали во весь опор, нисколько не заботясь о сохранности ходовой. Они уже поворачивали на их улицу.

— Паша, налево, быстро!

Паша вдавил газ до упора и рванул руль влево, едва не перевернув уазик. Они встали за торцом третьего дома. Справа от них шелестел заросший парк. Дэн на всякий случай нашел собак, над тремя уже крутились зеленые огоньки, остальные лишь бессильно помаргивали. Ресурсы роя были исчерпаны.

— Давай потихоньку вдоль парка.

Денис отметил собак и приказал: «Следуй за мной». Один из джипов притормозил у нужного подъезда, а другой уверенно двинул дальше.

— Один едет к нам… Он нас видит похоже.

— Дроны, мать их! — ругнулся Паша, нажимая на газ.

— Вот теперь точно хана! — обреченно заныл Колян.

— Ляг на пол и заткнись! — рявкнул Дэн, заталкивая Коляна под сиденье.

— Заднее стекло откидывается, там есть упоры под ствол, — сказал Паша, не поворачивая головы.

Денис сложил спинку кресла и полез назад. Было очень неудобно, мешала гора припасов под брезентом. Он нашел защелки окна и упоры. Убегающая назад улица моталась в коллиматорном прицеле с ПНВ словно пьяная скотина, несмотря на упор.

— Хрен я куда попаду.

— Я встану за следующий дом. Бей в лобовуху.

Паша резко затормозил, Дэн хоть и приготовился, но все равно едва не улетел обратно в салон. Найдя джип в прицеле, он увидел, что тот приткнулся во двор к углу дома, метрах в ста позади. Старое, толстое дерево удачно закрывало его переднюю дверь. Силуэты падали за джипом с той стороны. Денис выпустил длинную, почти бесполезную очередь. Хлопки выстрелов ощутимо били по нервам, даже сквозь шлем. От злых, частых хлопков самому хотелось завыть и вцепиться зубами в горло врага. Он видел, как огненные стрелы рикошетят от асфальта, выбивают ошметки из дерева и тают в движке машины. Он на ощупь схватил гранату и закатил ее в подствольник. «Надо же, давно не стрелял, а все помню. Как бы не заиграться», — подумал Дэн, пытаясь немного сбить адреналин. Он попал практически под колеса джипа, но на месте взрыва образовалось лишь облако удушливого газа. «Дымовуха, блин. Забыл…». Внезапно он увидел мигающую красную точку, летящую уже к ним.

— Ложись! — заорал он.

Время замедлилось. Красная точка ударилась об землю с недолетом и подпрыгнула, но Дэн уже вжался в резиновый коврик. Сверху его обдало градом стеклянных осколков.

— Живые!? — заорал Паша.

— Нахер! Гони!

Дэн закатил следующую гранату и наудачу выпустил в облако. Граната отскочила от стены здания и взорвалась в воздухе. Он бросил в атаку свою последнюю надежду — зараженных собак. Сквозь вой турбины и вопли Коляна до них отчетливо донесся лай, а затем пронзительный жалобный визг. А затем еще один.

— Дэн, там в багажнике СВЧ-пушка, надо сбить дроны!

— Нам не уйти, надо сдаться! — орал Колян из-под сиденья.

Денис просунул голову и руки под брезент.

— Где она?!

— Самая большая хреновина!

Он с трудом вытащил тяжеленую аркебузину. Вместо ствола у нее был ряд магнетронов, в массивном черном корпусе, с ребрами охлаждения и узким рупором на конце. И не менее тяжелые аккумуляторы в прикладе. На рейке был установлен мощный коллиматорный прицел с ПНВ, с правого бока крепилась непонятного вида лампа.

— Включи прожектор, справа, надо их подсветить. И проверяй все небо.

Денис врубил ИК-прожектор и питание пушки. Включился предупреждающий свисток и загорелся зеленый индикатор под стволом.

— Колян, хватит уже меня пинать.

— Держи эту штуку подальше! Она поджарит мне мозг.

— Нет у тебя никакого мозга!

Прицел захватил и выделил цель, Денис навел метку на яркий кружок со светящейся точкой.

— Не задень салон! — успел рявкнуть Паша.

Денис нажал на клавишу. Раздался противный треск, заныли зубы, кожу ощутимо защипало. Ему показалось, что он видит, как дрожит конус ночного воздуха в луче пушки. Светящаяся точка ухнула вниз.

— Колян, твою дивизию! Какого хера ты вцепился!

— У меня зрение пропало, кожа горит. Вырубай эту срань!

— Давай не гони! Ты в экранирующем комбезе. Прекрати я сказал, или я пушку тебе в жопу запихаю!

Денис повел ствол левее. На десяти часах появилась еще одна точка. Он снова нажал на спуск, кожу опять ощутимо защипало, и кажется начала побаливать голова.

— Все, я сейчас поджарюсь!

Колян полез на переднее сиденье, пихаясь и пинаясь. Денис продолжал упорно обшаривать ночное небо прожектором. Захватов в прицеле больше не появлялось.

— Отбились пока.

Дэн с немалым облегчением вырубил питание пушки. Назад убегала пустая темная улица и дома с заколоченными окнами.

— Надо было по джипу из нее шмальнуть, недалеко бы он без электроники уехал.

— Надо было, — согласился Паша. — Ты уверен, что это были люди Арумова?

— Больше некому, они знали про хату. Вообще знал только Том. Не знаю, успел ли он сообщить своему боссу перед тем, как мы его угандошили.

— Скорее всего эта тварь уже ожила.

— Да, они летели на всех парах.

— Нам точно, хана, зачем было поджаривать мне мозги? — снова заныл Колян. — Надо было сваливать, пока было время. Теперь они перекроют все дороги.

— Хватит ныть, я сейчас сам тебя пристрелю, — раздраженно оборвал его Денис.

— Вообще, он прав, Дэн. Арумов может поднять на уши всех ментов, они не дадут нам уйти. Я позвоню Тимуру, попробуем сховаться в развалинах Востока.

— Позвони Тимуру и скажи, что мы едем в Нижний. Встречаемся где договорились на Горьковке. Я добазарюсь с ментами, если нас тормознут.

— Серьезно? Как ты с ними добазаришься? В такой ситуации… да у всего батальона столько бабла нет.

— Я добазарюсь, даю слово.

Денис посильнее прижал к себе рюкзак с банками роя.

— Колян, а где пластиковая коробка?

— Не знаю я никаких коробок.

— Я кинул ее на пол.

Денис пошарил под сиденьем и вытащил свою единственную добычу. Коробка была приплюснутой, со скругленными ребрами, размером с небольшой компьютерный блок, которыми пользуются для полного погружения. Единственный разъем на торце был похож на разъем питания. Пластик был гладким и прочным, на нем не осталось не единой царапины.

— Что это? Не мина какая-нибудь? — спросил Паша.

— Не знаю, вряд ли мина. Мой клиент выронил ее, когда убегал. Думаю эта штуковина была для него очень важна.

«Слышь, Соня, ты не знаешь, что это»?

«Поищи какую-нибудь впадину на пластике».

Денис провел пальцами вдоль гладкой поверхности и наткнулся на небольшую выемку. Он надавил и наружу высочил маховичок, утопленный внутрь с настолько маленьким зазором, что заметить его было практически невозможно. Денис докрутил маховичок до щелчка, и на корпусе появилась щель, образованная приподнявшейся крышкой. Денис аккуратно ее подцепил. Внутренняя поверхность крышки была покрыта странным материалом, похожим на полупрозрачную незастывшую резину, которая сама растекалась равномерным слоем по крышке. Внутри обнаружились два оптических разъема и несколько электрических, не похожих на стандартные компьютерные.

«И что это»?

«Какая-то марсианская электроника…»

«Нельзя поконкретнее»?

«Поконкретнее… Скорее всего, какой-то гаджет для марсианского нейрочипа. У марсиан ведь особые чипы, не такие, как у обывателей. Об этом говорят разъемы и маркировка. А точнее сказать сложно, рой не спец по марсианской технике».

«И как же мы будем заражать марсиан»?

«Где ты собрался их заражать»?

«На Марсе очевидно, у нас ведь с ними война. Рано или поздно нам придется забраться в их логово».

«Значит будем изучать марсианскую технику. Рой способен обучаться».

«Прекрасно! Но, все-таки, хотя бы назначение этой штуки ты можешь определить»?

«Предположу, что это модуль для хранения человеческой памяти»?

«Флешка типа? А почему такая здоровая? Точно марсианская, может наша»?

«На флешке можно хранить видео или звук, а человеческая память — это огромный набор образов и ассоциативных связей. Мозг не может напрямую обращаться к битам на флешке. Нужен сложный интерфейс, который предполагает серьезную перестройку коры головного мозга. Только настоящие марсиане могут дополнять свой мозг подобными модулями расширения. К обычному чипу такое не подключишь».

«Это память какого-то марсианина? Надеюсь, кого-то очень важного».

«Возможно».

«А ты можешь ее прочитать, или хотя бы узнать чья это память»?

«Нет, нужны оборудование и спецы по марсианским чипам».

«Где их найти в Москве»?

«Не знаю, подумай».

Колян поглощал чебуреки из придорожной кафешки, сидя на заднем сиденье уазика, распахнув дверь и наслаждаясь ярким, но едва теплым осенним солнышком. Можно сказать, он не поглощал, а жрал чебуреки, жир стекал по его подбородку, что не прибавляло аппетита Денису. Есть итак не очень хотелось, а вид Коляна вызывал неприятные ассоциации с голодным монстром, без разбора пожирающим всех вокруг. Порывы ветра налетали от бескрайнего поля с левой стороны трассы, прокатываясь волнами жухлой травы. Они приятно холодили лицо и завывали в щелях кузова. Иногда они налетали с такой яростью, что ощутимо качали тяжелую машину. Справа придорожную кафешку обступал густой ельник. Рядом стояла побитая тачка без остекления, в которой дрых Паша. Несколько желтых точек лениво ползали по машинам — все что осталось от второй банки после встречи с ментами.

Тимур с Федором как раз выходили из кафешки, нагруженные пакетами со жратвой. Винтовки болтались у них за спиной, Тимур нацепил на броню погоны с одной красной лычкой комвзвода, а на рукав знак батальона: красно-синий треугольный щит разделенный горизонтальной чертой. На верхней, синей половине было изображено стилизованное золотое солнце, поднимающееся из-за горизонта.

— Вы за жрачку хоть платили? — сквозь чавканье поинтересовался Колян.

— А ты платил? — пожал плечами Тимур.

— Я платил. Я-то не увешан стволами и гранатами с ног до головы.

— Федя, выдай ему пистолет с одним патроном.

Федор со своим фирменным, рассеянно-безразличным выражением лица полез в багажник.

— Да, ладно, я просто спросил.

— Дэн, ты поел?

— Что-то я не голоден.

— Давай отойдем на пять минут.

Тимур отошел за угол здания, чтобы ветер и посторонние уши не мешали разговору. Соня Даймон повисла у него за левым плечом, ее напряженный взгляд говорил сам за себя.

— Мы в следующей деревне скинем Коляна одному хлопцу, а сами едем на опорник. Там Леша сейчас за главного, он, конечно, правильный товарищ, но наших дел не знает, поэтому надо согласовать показания. Он будет спрашивать, что да как, и потом доложит комбату.

— И какие у нас показания?

— Мы приехали к Коляну, а туда завалились Арумовские быки вместе с тобой и начали заворачивать нам ласты. Типа отвезем вас куда следует и побазарим про ваши левые мутки. Ну и слово за слово пришлось их порешить. Федя ща пальнет по мне пару раз из шотгана, чтоб броню покоцать. Лишнего говорить не надо, все подробности я сам Леше озвучу.

— А что насчет Коляна?

— Коляна мы отпустили сразу после замеса и что с ним случилось не в курсах.

— Хорошо.

— А тебя они кстати нахрена к Коляну потащили?

— Я им соврал, что отдал бабки Коляну за одну услугу. А оружие Колян сам заказал. Просто уловка, чтоб меня сразу у дороги не прикопали.

Тимур немного помялся, глядя куда-то вдаль, и спросил:

— Дэн, а как ты с ментами добазарился? Я до сих пор понять не могу, что это было. Они же как бешеные псы налетели: всем лежать, огонь на поражение. А через пять минут: счастливого пути.

— Я их командира знаю, еще по делам с Яном. Он перед нами в долгу.

— Тот который нас остановил?

— Ну, тот, который облавой командовал.

— Что это за долг такой? Если кто-то из тех орлов стуканет Арумову, кого они отпустили, твоего командира с говном смешают.

— Он был в большом, неоплатном долгу.

— А как там нанороботы? Не вижу в твоих глазах страха перед мучительной смертью от яда.

— Яд уже нейтрализован.

— Правда?

— Помнишь, я говорил насчет биологического оружия. Это не совсем биологическое оружие… короче, это тоже нанороботы, как у Арумова, только более продвинутые. Их можно распылить где угодно, а потом использовать для разведки и наблюдения, или чтобы травить противников. Или они могут бороться с отравлениями и чужими роботами. Новейшая разработка.

— Ты их в рюкзаке таскаешь?

— Ага.

— Интересно… У нас была версия, что Арумов вычислил всех наших дилеров и перекупов с помощью мелких рфид меток или роботов. По слухам, у марсиан такие есть, их достаточно высыпать в товар у поставщика, чтобы засветить всю сеть.

— Вполне возможно.

— Где ты их достал?

— У одного старого друга. Правда, товар эксклюзивный и дорогой. Мне повезло, что он смог привезти новую партию на утилизационную станцию.

— А твой друг не сможет подогнать еще пару комплектов? Батальону бы пригодилась такая нанотехнология. Хотя бы, чтоб понять, как от нее защищаться. Неприятно будет встретиться с этой сранью в бою.

— Я попробую, но он очень осторожен. Надо бы сначала утрясти наши проблемы.

— Кстати о проблемах: а почему арумовские быки решили тебя мочить? Ты хотел кинуть Арумова на бабки? Не, я конечно, не против, дело хорошее, но как-то не очень умно.

— Там посложнее история. Ты, может, слыхал о том, что Арумов мутит проект суперсолдат с одной гниленькой марсианской конторой? С подразделением Телекома в Зеленограде. Я случайно влез в эти его дела…

— Суперсолдат, типа марсианских киборгов?

— Суперсолдат, типа имперских призраков. Они используют их генотип, но слегка доработанный.

— Имперских призраков! — Раскосые глаза Тимура заметно округлились. — Ты уверен?

— А что тебя удивляет?

— Призраков никто не видел с момента краха Империи, они все были уничтожены.

— Значит не все, или НИИ РСАД создал новых.

— Ты так уверенно об этом говоришь. Ты сам их видел?

— Видел… ты мне не веришь?

— А королеву видел?

— Какую еще королеву?

— Королеву призраков, без нее создать призраков невозможно.

— Понятия не имею, что еще за королева? Они просто используют их генотип, превращая обычных людей в нечто похожее.

— А ты точно уверен, что они используют генотип призраков?

— Вполне уверен. Говорю же, я видел этих тварей, если уж это не имперские призраки, тогда не знаю…

— Ладно, потом побазарим. Нам пора.

Тимур с задумчивым видом направился к машинам, потеряв интерес к дальнейшим расспросам об Арумове. Информация о призраках явно как-то поменяла его планы, но Денис терялся в догадках о причинах этой перемены.

Колян с задумчивым видом ходил около багажника первой машины, во второй безмятежно дрых Паша. Тимур подбежал и поднял своего бойца пинками и нехорошими словами.

— Какого ты дрыхнешь! Где Федя?

— Не могу знать…

— Он срать пошел, — с мрачным видом отрапортовал Колян. — И сказал, чтобы я приглядел за Пашей.

— В своем репертуаре… Ладно, Паша, запускай турбины, как Федя придет сразу стартуем.

— А пожрать? На опорник едем?

— Нет, надо съехать с трассы. Все подробности позже.

Тимур вытащил из багажника большой спутниковый телефон и отбежал с ним за пределы прямой слышимости.

«Ты неисправим! — прошипела Соня. — Ты не должен болтать с посторонними о рое. Рой — секретное оружие, в этом его главная сила. Он тихий и незаметный, побеждает там, где бессильны солдаты и ракеты».

«Я ничего не говорил про рой».

«Думаешь, твоя история про наноботов — такое идеальное прикрытие? Ты разболтал слишком много. А что будет дальше? — мрачно процедила Соня. — Его необходимо заразить».

«Запрещаю. Новый закон роя: запрет заражать любых бойцов батальонов Заря, Харза, Север и Восток. Любое заражение только с моего прямого согласия».

«Закон принят, и он не нравится рою».

«Ни секунды не сомневался. Лучше скажи, что происходит? Почему Тимур так напрягся из-за призраков»?

«Зарази его и спроси».

«Кто такая королева призраков»?

«Условно, призрак женского пола. Она может, скажем так, производить зародыши призраков, но это не главное. Генотип призраков зашифрован, ключом к «шифру» являются гормоны, которые вырабатывает только королева. Без них невозможно клонировать призрака, и сами призраки не могут обновлять клетки организма. Без регулярных инъекций они впадают в анабиоз и практически не функциональны».

«Значит у Телекома есть королева»?

«Возможно».

«И почему ты раньше молчала»?

«А чем эта информация тебе помогла? Думай лучше, как будешь отмазываться, когда твой драгоценный Тимур приставит пистолет к башке и захочет получить новые комментарии к твоим прохладным историям…»

«Я сам разберусь с Тимуром».

Уехать им не удалось. Сонный Паша пытался наскоро запихать в себя чебурек и кофе, Тимур вел какие-то напряженные переговоры по телефону, а Федя где-то шлялся, когда впереди на трассе появилась целая колонна броневиков и два бронированных джипа. В оптику можно было разглядеть вымпел батальона «Заря» на первой машине. Тимур дернулся было за СВЧ-пушкой и миниракетами, но в гарнитуре шлема раздался зычный командирский бас.

— Позывной Добряк, вызываю Тимура, ответь… Тимур мы вас прекрасно видим. У меня четыре отделения бойцов и приказ доставить вас на опорник.

— Чей приказ?

— Приказ комбата… И я хочу увидеть Коляна живым, не делай глупостей, ладно.

Броневики окружили их, зажав уазики у обочины. Впрочем, Тимур и не пытался бежать, смирившись с тем, что его похоже переиграли. С подножки первой машины спрыгнул огромный боец в броне, с двумя лычками командира роты на погонах. Он был по-настоящему огромен и мог легко управиться с крупнокалиберным пулеметом в качестве личного оружия, хотя предпочитал реактивные огнеметы. Вот и сейчас за его спиной болталась многозарядная «шайтан-труба» с револьверным магазином на шесть самонаводящихся мини-ракет. На тяжелой цепи было столько бронзовых звезд за рейды против Восточного блока, что они превратились в дополнительный нагрудник. А на широком поясе болтались стальные когти, клыки, черепные пластины и прочие трофеи, выдранные из адептов смерти. На его шлеме было отчеканено солнце батальона, а на бронещитках пушки и серпы с молотами. Лешу, с позывным «Добряк», сослали командовать опорником в качестве наказания за яростную поддержку партии войны.

Дружбаны обычно звали его Леша-добрый-вечер. Этот титул он честно заслужил регулярными, удачными проходами в глубокие тылы повелителей смерти. Он и его бойцы знали толк в том, как застать вражину в сортире со спущенными штанами, чтобы вежливо поприветствовать словами «Добрый вечер, ублюдки…» Ну и, само собой, нашинковать стальными иглами.

Следом из машины выбрались бойцы в хамелеоновых плащ-палатках. Денис успел различить только Симу и Галса, один таскал дальнобойную винтовку гаусса, а другой аккумуляторы к ней. Тимур покривился, глядя на них. Он недолюбливал такие винтовки, считая их паскудным оружием, которое слишком расслабляет бойцов. Они стреляли очень далеко и меньше зависели от ветра, расстояния и прочих факторов из-за огромной скорости снаряда. Но зато были капризными в обслуживании и могли подвести в самый неподходящий момент. К тому же, они обычно использовались, как антиснайперское оружие и всякие зеленые салабоны с подобными аппаратами и стаями дронов отправили немало крутых снайперов в страну вечной охоты.

— У вас новые тачки? — Тимур кивнул на джипы. — Похожи на те, на которых гоняет комбат и его подшакальники.

— Комбат здесь. Он и его подшакальники сильно хотят с тобой пообщаться.

— Даже так, сам комбат оторвал толстую жопу ради болтовни с каким-то командиром взвода.

— Похоже ему звонили от Арумова и вставили такой пистон, что он примчался сюда на вертушке со всей свитой.

— Что это за комбат такой, которого могут нагибать какие-то московские кондомы?

— Но пока он комбат, Тимур. И… вам придется сдать оружие.

— Сдать оружие! Что мне предъявляют?

— Нарушение приказа. Сдавайте оружие Тимур…

— Чтобы нас прикопали в ближайшем лесу или отправили к Арумову? Не лучше ли сразу выдернуть чеку?

— А, Тимур, за такой базар можно и ответить! Я много чего натворил в этой жизни, но самая последняя собака знает, что я никогда не нарушал устав. Любой боец имеет право на честный разбор.

— Хорошо, а как же Денис? Он ведь не боец, у него есть право на честный разбор?

— Я не знаю, это решит комбат. Он дал слово, что все будет по уставу.

— А ты даешь слово? Если вдруг комбат пошлет устав подальше…

— Тимур, ты че меня разводишь?! — Леша явно разозлился и сжал пудовые кулаки. — Хочешь меня лбами с комбатом столкнуть? Если батальоны будут еще внутри грызню устраивать, нам быстро придет конец. И ты прекрасно знаешь, что за такие дела, как раз прикопают без разбора. Короче, сдавайте пушки. Сейчас!

— Ладно, парни, сдаемся.

Тимур первый снял винтовку и разрядил ее.

«Выпусти рой», — прошипела Соня, когда Денис разряжал свою винтовку.

«Ты с ума сошла, меня покромсают из десяти стволов, если я полезу в рюкзак».

«Выпустил бы его заранее, или заразил остальных! Мог бы ими прикрыться».

«Отвали! Я выпущу его потом».

«Конечно, когда Арумов будет резать тебя на лоскуты…»

— Тимур, а где Федор? Он должен быть с вами.

— Не знаю…

— Прикажи ему сдаться.

— Извини, Леша, без оружия я ему не командир.

— Если ты не потерял штык-нож — ты все еще боец и командир.

— Он в сортир пошел, в рыгаловку, — с готовностью сдал Федора Колян, заработав недобрый взгляд от Тимура.

— Корд, возьми отделение, переверните это халупу вверх дном.

Высокий, тощий боец в хамелеоновом плаще махнул рукой своим людям, но счел нужным выразить сомнения:

— Он мог свалить в зеленку. Он гад еще тот, любит пропадать в самый подходящий момент.

— Тогда останетесь прочесывать.

— Мы конечно прочешем, но, Леша, ты же знаешь… если уж чья-то удача и может перебить твою, то только удача Федора.

— Ты давай не рассуждай, а делай свое дело.

— Есть, делать дело!

Обычно на опорном пункте батальона маялся от безделья взвод бойцов, не больше. Нижний Новгород не был вотчиной батальона и собирать с него сколь-нибудь значительный оброк за защиту не получалось. Город использовался только в качестве транзитного пункта. Но сейчас длинные, врытые в землю зданиягудели словно растревоженный улей. Опорник был расположен на отшибе, на въезде в город с восточной стороны. Справа, совсем недалеко, шла железная дорога, которая вела к относительно неплохо сохранившейся Казани, которую давно мечтал взять под защиту батальон Харза. А слева было рукой подать до заболоченной поймы Волги. Зеленка вокруг железки была вырублена в радиусе километра. Немного мешали заброшенные дачные поселки вокруг, но их деревянные домики легко прошивались насквозь даже из взводного оружия. Барак и склад окружали два ряда бетонных блоков с колючкой, в которых были организованы несколько дотов, перекрывающих все сектора обстрела.

На опорник вернулись только два броневика, экипажи остальных машин мобилизовали на безуспешные поиски Федора. Пашу и Коляна везли в головной машине, а Денис и Тимур, прохлаждались в другой. Денис крепко прижимал к себе рюкзак. Напротив сидел совсем молодой боец, постоянно поправляющий ремень автомата. Он вроде бы не проявлял особой агрессии, но пренебрежительный взгляд Тимура не давал ему расслабиться. Второй боец, низкорослый и квадратный, изредка перебрасывался с Тимуром ничего не значащими дружескими репликами. Денис даже вспомнил его позывной — Гиря.

— Недавно присягу принял… боец? — процедил Тимур в сторону молодого, глядя на его нашивку и погоны с одной серой лычкой.

— Это не твое дело, когда я присягу принял! — молодой очень старался, но его голос все равно немного сорвался.

— На прошлой неделе они присягу принимали, — лениво протянул Гиря. — Целой роте после года учебки сразу выдали штыки. Хотя, они не то, что в рейде, они и в бою-то не были.

— Я смотрю, наш комбат скоро своим собутыльникам начнет лычки вешать.

— Ну, нам не по масти комбату указывать, но устав-то вроде кровью писан… Ладно, он сюда притащил целый взвод зелени, а что, если их в пустоши отправят.

Молодой боец красный, как рак, упорно смотрел в бронестекло, где двое бойцов на КПП в полностью закрытой броне что-то обсуждали с Лешей.

— А скоро еще боевые учения для новичков отменят, — продолжал цедить Гиря. — Будут касатиков холостыми обстреливать, а то вдруг поранят. Душманы их ведь в попу целовать станут, а не секир-башка делать.

— Тяжелые времена настают…

От дальнейших обидных комментариев молодого бойца спасло прибытие. Броневик остановился на бетонном плацу и всем приказали выметаться. Совсем рядом возвышался огромный транспортный вертолет. Лопасти его винтов провисали почти до самой земли. Колеса многоосных шасси диаметром превышали рост человека. Элефанты были неплохо вооружены, напичканы средствами РЭБ и ложными целями, и перевозили до тридцати тонн груза. Они могли вытащить роту-другую бойцов из неудачного рейда. С помощью каннибализации старых машин, батальон с трудом поддерживал в исправном состоянии два-три элефанта и один из них пригнали сюда.

А рядом, к большому удивлению Дениса, топтались несколько совершенно неуместных среди тяжелой техники лошадей. Лошадки конечно впитали в себя некоторые достижения кибернетики: черепа у них были из титанового сплава, хребет усилен внешним экзоскелетом, суставы заменены шарнирами, а копыта выполнены из легированной гусеничной стали. Их защищали попоны из кевларовых чешуек. Лошади были небольшие, лохматые и невероятно коренастые. Судя по рельефной мускулатуре и толстенным жилам, их диета состояла не из одной только экологически чистой травки. Гужевой транспорт в расположении батальона Денис наблюдал впервые.

— Подарок от Харзы, — усмехнулся Тимур. — С Элефантами, конечно, не сравнить, но в рейде иногда проще иметь скотину, которая не требует бочку керосина, чтобы топать дальше.

— Это все не от хорошей жизни, — пробурчал Гиря. — Москвичи, марсиане — жмут гады со всех сторон, со снабжением жопа полная. Скоро в кибитках будем жить и овец пасти…

— А вон и твой фургончик с заказом, — Тимур указал на невзрачный белый фургон, притаившийся в тени у склада.

— И чем он нам поможет?

— В данный момент ничем, — пожал плечами Тимур.

— Отведи их в казарму, — махнул Гиря молодому бойцу.

— Почему в казарму? А ты куда… С них сказали не спускать глаз!

— Тебе сказали, ты и не спускай. А я пожрать пойду, да не переживай скоро вернусь.

Все Лешины бойцы подчеркнуто занялись другими делами, оставив молодого самого разбираться с арестантами.

— Ну мы идем или как?

Тимур приглашающим жестом махнул в сторону барака. Казарма была почти полностью врыта в землю, лишь сверху, через маленькие амбразуры пробивался дневной свет. Тимур проследовал к холодильнику, открыл пиво и нагло разлегся на койке. Похоже перспектива разговора с комбатом его нисколько не пугала.

— Слышь, боец, пивка хлебни.

— Я на службе, — мрачно ответил молодой.

— Это разве служба. Что ты вообще знаешь о службе?

— Я знаю, все что положено знать.

— Строевая у вас была?

— Была.

— Оно и видно… Равняйсь! Смирно! А пострелять вам дали? Или вам боевое оружие не доверяли?

— У меня в руках боевое оружие. Хочешь проверить?

— Давай проверим, — Тимур с вызовом уставился на охранника. — Вон шмальни по холодильнику, только смотри не промахнись… Вас научили правильно шаркать перед начальством. И жопы друг другу подтирать. Но это не делает зеленого салагу бойцом. И ты не боец.

Только трусу или прямо нарушившему присягу человеку можно было заявить, что он не боец. В отношении даже рядовых бойцов за такой базар принято было отвечать. Это могло закончиться поединком или серьезным наказанием для того, кто не умеет держать язык за зубами. Но и тому, кто терпел подобные набросы ничего хорошего не светило. Молодой скрипел зубами, но явно не понимал как лучше поступить: то ли наброситься на Тимура с кулаками, то ли бежать жаловаться командирам. Оба варианта были написаны у него на лице, и оба были одинаково плохи.

«Пора выпускать рой, — снова зашипела Соня. — Давай, пока молодой растерялся, зарази его».

«Отвали, он ни в чем не виноват. Кроме того, что получил лычку не побывав в настоящем бою».

«Серьезно, дождешься пока тебя разденут до трусов и бросят в подвал»?

— Я в сортир схожу.

Дениссамоуверенно направился в сторону выхода.

— Что?! — взвился молодой. — Стоять!

— Да че ты нервный такой? — процедил Тимур. — Тут ссать будем?

— Вы должны ходить под конвоем.

— Ну иди, дверку подержишь. Я здесь отдохну, никуда не денусь.

— Нет, мы будем ждать пока придет мой напарник.

— Гиря что ли? Я сам за ним схожу.

— Так, идем все вместе, — нашелся молодой.

У сортира произошла еще одна заминка. В порыве служебного рвения охранник хотел идти в сортир вместе с Денисом, но снова был высмеян.

— Не парься, я же не Федор и елок поблизости нет, — махнул рукой Денис и скрылся за дверью.

В кабинке он сразу же начал опустошать банки с роем. Жуков быстро стало так много, что они облепили стены, их гудение отчетливо разливалось в воздухе. Если бы кто-нибудь решил погадить в этот момент, заражения ему было не избежать. Единственное, небольшое окошко притулилось под самым потолком. Пришлось отправить весь рой в вентиляцию, хотя Денис боялся, что половина жуков может застрять в каких-нибудь фильтрах или случайно обнаружить себя. Пустые пластиковые банки он выкинул в урну и некоторое время думал, что делать с модулем памяти. В конце концов он сунул его в бачок унитаза, оставив сигнализацию из роя.

За ними пришли минут через сорок. Леша и Гиря, уже без брони, просто в камуфляже, но Леша не расстался со своим поясом и цепью со звездами. За их спинами маячили еще двое солдат, видимо новички, которых привез с собой комбат. Их вели через весь опорник к складу, мимо вертушек, лошадей и множества бойцов. И, если перед Лешей все почтительно расступались, а Тимура ободряюще хлопали по плечам, то новичков разве что не провожали пинками. Им свистели в след и один раз швырнули пустую бутылку. Леша конечно приказал забрать провокатора на подвал, но без должного осуждения в голосе.

— Обстановка накалена, — шепнул Денис Тимуру. — Может тебе стоит озвучить нашу версию замеса публично.

— Не, Дэн, это будет уже открытый бунт. Надо дождаться, что скажет комбат.

Перед логовом комбата, их наконец-то заставили снять броню и обыскали. Обыскивал лысый толстяк с глазами болотного цвета, из службы безопасности батальона, видимо один из подшакальников. Он совершенно не тушевался: заставил разуться, вывернул рюкзак Дениса наизнанку и долго изучал его планшеты. Он показал на планшет управления наноботами.

— Это что такое?

— Подарок от боевиков Арумова.

— Идите.

Их втолкнули в просторное помещение на втором этаже. Его освободили и установили стол, кресла, несколько шкафов и даже перегородки, которые комбат привез с собой. Большое окно помыли и даже повесили на него шторки. Они были широко открыты и солнечный свет заливал комнату. Бронеодеяла были сложены у стены. Все это лишнее убранство никак не вписывалось в суровую субкультуру батальона Заря, которая к тому же предписывала зарываться в землю при любой возможности. Толстый ковер ощутимо подогревал конечности, по нему разъезжал робот с пылесосами и щетками. Над столом покачивалась клетка с большим, ярким попугаем. Тот открыл один глаз, проорал: «Войдите!» и снова впал в ступор. Тимур, оценив обстановку, презрительно скривился.

Грузный седой комбат буквально тонул в огромном кресле за столом. Перед мини-баром сидел Колян с бокалом коньяка, за спиной сопели два новичка охранника, толстяк из СБ уселся рядом с комбатом. Пашу не было видно. Лешу и Гирю попросили остаться за дверью.

Когда-то командир с позывным «Булат», внушал страх одним своим видом. Он был силен и отважен, приземистый, очень крепкий и коренастый, словно сваренный из танковой брони. Правда с тех пор, как Денис видел его в последний раз, он сильно раздался вширь пониже плечей, под глазами набрякли мешки, а седая грива волос превратилась в жалкие клочки. Комбат здорово сдал и более не внушал страха врагам и уважения бойцам. Переминаясь на ковре, Денис волновался только о том, как воняют его носки, одетые больше суток назад.

— Говори, Тимур, кто отдал тебе приказ? — прорычал Булат.

— Комроты, Митяй.

— Какой приказ отдал Митяй?

— Выяснить почему Том требует вернуть бабки.

— И что же ты выяснил?!

— Ничего, Том попытался завернуть нам ласты и убить Дениса. Я действовал по обстоятельствам.

— Это ты называешь по обстоятельствам?! Не строй из себя дурака! Ты устроил засаду и вальнул людей Арумова без всяких разговоров.

— Откуда такая информация?

— Коля рассказал, как все было, ты врешь очень глупо.

— Колян просто барыга, его слово ничего не стоит.

— Мы еще посмотрим, кто из нас барыга, — прошипел Колян со своего места.

— Ты нарушил приказ, ты наплевал на устав и на своих командиров. Я приговариваю тебя к изгнанию из батальона. Сдай свой штык-нож!

— Забери, — Тимур рассмеялся комбату в лицо. — Это ты, Булат, забыл устав и наши традиции. Это был не боевой приказ, а просто… приказ. И за него нельзя так судить. Если хочешь разобраться, я согласен, я вызываю своих защитников: Вигу из Севера, Эллу из Харзы и Добряка из Зари. Давай, я готов выйти перед трибуналом, но мой нож ты не получишь.

Тимур демонстративно вытащил из ножен на поясе длинный узкий клинок. Толстяк с болотными глазами что-то прошептал комбату, но тот покачал головой и позвал Лешу с Гирей.

— Уведите на подвал, я решу позже.

— Нечего решать, — громко заявил Тимур. — Если ко мне есть претензии, давай разбирать как положено. Если нет, верни нам оружие.

— Уведите.

Леша некоторое время хмурил брови, но в конце концов указал Тимуру на дверь.

— Денис, а ты останься.

Булат подошел к бару и достал два бокала и бутылку коньяка.

— Садись, Дэн, выпей.

Денис задумчиво повертел в руках бокал.

— Вот скажи, честно, Денис, что я должен делать с Тимуром? Он мутит воду, нарушает приказы. Как нормальный командир должен поступать с такими бойцами?

— Не знаю, я не командир, но, если бы не он, Том со своей бандой порезал бы меня на куски.

— А почему он хотел порезать тебя на куски?

— Я отказался делать для Арумова грязную работу.

— Нам всем иногда приходится делать неприятную работу. Такова жизнь.

— Это каждый сам решает.

— Если бы каждый решал сам, наши кости давно белели бы в полях. Ты еще очень молодой, Дэн, а молодым свойственно переоценивать свои силы. Ты был когда-нибудь на войне? На настоящей войне?

— Я стрелял и в меня стреляли. Это война или нет?

— Нет, настоящей войны ты не видел. Ты не видел, как из-под завалов извлекают маленьких детей. Почерневших, с вывалившимися кишками, но самое ужасное, когда живых, с перебитыми руками и ногами, у которых из родных не осталось не единой живой души.

— Современная медицина может справиться с любыми физическими недугами.

— Современная медицина… В пустошах людям нечего жрать, они зажаты между молотом и наковальней. Они родились на войне и умрут на войне.

Денис поставил нетронутый бокал на стол.

— К чему ты ведешь, Булат?

— Я пытаюсь тебе объяснить… Ты помнишь присягу батальона.

— Война никогда не кончается. Пока я жив, будет идти война. И когда придет час последней битвы, я буду помнить эти слова и не испугаюсь того, что неизбежно. Я клянусь служить батальону. Я — кровь и плоть батальона, моя жизнь поместиться на лезвии этого ножа.

— Правильно.

Булат вытащил из-за пояса свой штык-нож, старый, армейского образца, с плохой сталью и затертой рукояткой из коричневого пластика. Он без всякого почтения швырнул его на стол.

— Смотри! Что в этом куске железа особенного? Да, я знаю, Леша или Тимур толкнут какую-нибудь пафосную речь про то, что это символ нашего духа, который никогда не будет сломлен. Но, кроме отморозков вроде Тимура, есть еще обычные люди, которым хочется, чтобы война закончилась.

— Пустые надежды: война никогда не кончается. Что завтра исчезнет Восточный блок, или Арумов, или марсиане нас полюбят? Почему она закончится?

— Со всеми можно договориться.

— С теми, кто считает себя повелителями смерти, можно договориться?

— Договориться можно с кем угодно. И мы постоянно это делаем. Думаешь батальон такой уж несгибаемый. Мы торгуем с Восточным блоком и с марсианами, продаем оружие нашим врагам, из которого по нам же и стреляют. Разве что наркотой и людьми не торгуем, хотя транзит пропускаем. Выколачиваем бабки из комерсов, за защиту, конечно же.

— Вы же их защищаете.

— От самих себя в основном.

— Не вижу проблемы, — пожал плечами Денис. — Душманам они будут платить регулярными человеческими жертвами.

— А они и так платят. Где батальон, там война. Туда приходят эскадроны смерти, падают снаряды, и от марсиан иногда прилетает. И первыми гибнут мирные люди. Я на войне почти сорок лет и все эти лица снятся мне. Не лица моих погибших товарищей, а лица маленьких детей. Нет ничего хуже войны.

— Можно проиграть войну или попасть в плен. А еще мучительно умереть от рака или другой неизвестной заразы. Есть много чего, что хуже войны.

— Ты никогда не сидел в холодных развалинах, которые были твоим домом и не вздрагивал от каждого шороха снаружи?

— Как будто ты сидел.

— Ладно, Денис, потом ты поймешь, что я прав. Если у тебя будет на это время.

— Да я согласен, война ужасна. Что с того?

— Ты должен помочь остановить эту войну. Ты не боец, но твое слово кое-что значит. Скажи батальону, как все было на самом деле и Тимур получит то, что заслужил.

— А я получу пулю в лоб от боевиков Арумова.

— Я договорюсь с Арумовым, он разумный человек. Вот, Колю, он простил и обещал не трогать. Да, Коля, я тебя больше не задерживаю. Не забудь показаться Тому и верни их вещи. Мишаня, проводи его и тачку какую-нибудь выдай.

Толстяк с болотными глазами кивнул, забрал планшет от наноботов и увел Коляна.

— Обещание данное человеку без винтовки ничего не стоит. Это в батальоне так говорят, — сказал Денис, когда Колян ушел.

— Неправда, Арумов никогда не нарушал своего слова, в отличие от Тимура, который только и делает, что разводит тех, кто ему доверяет. Ты ведь не такой человек, Денис. Подумай немного я не тороплю… Ты не голоден? Я тут поляну накрываю для местных ментов…

— Думать нечего, это предложение меня не интересует.

— А-а-а, время тут трачу! — раздраженно протянул комбат. — Я ведь тебе пытаюсь помочь. На подвал!

На плацу все бойцы разошлись. Рядом с вертушкой крутилась какая-то женщина и покрикивала на молодежь, которая таскала коробки и чемоданы. Апофеозом их сомнительной деятельности стала выгрузка здоровенной полукруглой ванны. Видимо достаточно тяжелой, судя по внезапным матюгам и визгам, раздавшимся из-за спины. Денис хотел оглянуться, но конвоиры начали пихать его в спину. В подвал, рядом с казармами, вела узкая длинная лестница. В каземате было тесно, один Леша занимал половину помещения, а рядом толкались Гиря и Сима. Решетка камеры была распахнута, правда Паша с Тимуром сидели внутри.

— Свободны! — рявкнул Леша на конвоиров.

— Но комбат приказал…

— Я сам разберусь, или вам заняться нечем? Я быстро работу найду. Кру-угом! Шагом марш!

— Хорошо их натаскали, — усмехнулся Леша, когда конвоиры протопали вверх по лестнице. — Прям оловянные солдатики, выстроил и можно гонять хоть до вечера…

— Слушай, Леш, надо что-то решать, — прервал его Тимур. — Дэн, чем там комбат мается?

— Бухать хочет с ментами.

— Ага, ща они нажрутся, осмелеют, а потом за нами придут, чтоб к Арумову везти. Короче, не будет никакого разбора. Надо смотреть правде в глаза, Леша, наш комбат стал сучкой.

— Ты же понимаешь, Тимур, чем это может обернуться.

— Понимаю, поэтому и говорю, дай мне связаться с ребятами из Харзы и Севера. Им не надо переть против своего комбата, они возьмут вертушки и честно прибудут на разбор. Ну прихватят с собой взвод-другой для моральной поддержки.

— Это тем более добром не кончится.

— Да уж само собой. Либо мы прогнемся, либо снова будем воевать.

— Ты ж меня знаешь, я всегда за ужасный конец, а не ужас без конца… Ладно, Тимур, дай мне полчаса перетереть с бойцами. Обещай, что никуда не сорвешься.

— Хорошо, но полчаса, пожалуйста не тяни.

— Лады. Гиря, останься.

Леша и Сима загрохотали вверх по лестнице.

— О чем вы говорили с комбатом? — спросил Тимур.

— Да, он рассказывал, как ужасна война. Будто мне десять лет.

— Последнее время он любит нести эту чушь. Нажрется и начинает: война ужасна, на войне гибнут маленькие дети, надо договариваться, забыть старые обиды и прочее бабское нытье. Раньше он таким не был.

— Я помню: у нас от его звонков все вздрагивали, особенно когда оплата задерживалась.

— Раньше он мог дать просраться кому угодно. Не знаю уж, что с ним Арумов сделал, но теперь он только бухает и ноет целыми днями. Ну еще семейное счастье строит со всякими шлюхами.

— Там баба какая-то рядом с вертушкой ошивается. Его?

— Еще и с собой их таскает, совсем тронулся.

— Все равно от этого не уйдешь, у половины бойцов кто-нибудь да есть.

— Понятно, что кто-нибудь да есть… Но нельзя же таскать их с собой. У тебя одна семья — батальон, и другой не будет. Первое, что сделают всякие гондоны вроде Арумова — это придут к женам и детям и возьмут тебя за яйца. Вот и нашего Булата взяли, теперь он поет как мальчик-кастрат все, что Арумов пожелает… А Колян с ним бухает?

— Не, он его отпустил. Думаю, Колян уже на полпути к Москве.

— Плохо…

— Он отдал ему планшет Тома и сказал вернуть.

Леша пришел гораздо быстрее.

— Комбат дал слово: завтра он отвезет вас на базу, чтобы услышать голос армии. До этого ничего делать не будут.

— И ты ему поверил?

— У меня нет выбора, Тимур.

— Смотри, потом будет поздно.

— Хочешь, я здесь буду сидеть до утра?

— Смысла нет, Гири достаточно.

Леша открыл оружейный шкаф и положил в него спутниковый телефон.

— Можешь выйти позвонить, когда у них попойка кончится. Караул будет наш.

— Хорошо.

Целый день за ними никто не приходил, видимо комбат собирался сдержать слово, или Арумов согласился подождать. Паша дрых в камере. Тимур болтал с Гирей или сидел в позе будды и перебирал четки. Соня Даймон доставала Дениса с планами всех заразить и уматывать. Не добившись успеха, она заставила его тренировать управление роем, принося в жертву окрестную бродячую живность. На опорник прибыло несколько дорогих джипов и ментовских тачек. Столы накрыли на первом этаже склада, оттуда доносилась громкая музыка и пьяный смех. Денис видел за столом Мишаню с болотными глазами, нескольких молодых бойцов и толпу местных силовиков, никого из ветеранов там не было. Часов в десять комбат отправился наверх, видимо здоровье уже не позволяло гулять ему всю ночь. Его собутыльники разъехались буквально за полчаса и стало тихо. Тимур толкнул засыпающего Дениса.

— Как там твои наноботы? Можешь ими отсюда управлять?

— Могу.

— Посмотри, что делает комбат.

«Контроль роя. Найди Булата». Плотный купол желтых точек уже давно накрыл весь опорник, поэтому зрение Дениса мгновенно скакнуло в дальнюю комнату на втором этаже склада. От комнаты, где их допрашивали, спальню отделяла тонкая, недавно установленная перегородка. Комбат развалился на кровати, выставив пузо, словно выброшенный на берег кит, и громко храпел. Рядом с ним лежала молодая женщина в полупрозрачной ночнушке.

— Второй этаж склада, самая дальняя комната, ближе к реке. Через перегородку от его кабинета, где нас мурыжили. Сопит в трубочку.

— Окна есть в комнате?

— Есть одно, на той же стене, что и в кабинете. Завешено бронеодеялом.

— На складе еще кто-нибудь есть?

— В кабинете СБэшник толстый спать укладывается. И двое новичков на посту. Зачем тебе это Тимур?

— Я ж не задаю лишних вопросов. Вот и ты, будь добр, поступай также.

— С комбатом баба его спит.

Взгляд Тимура застыл лишь на мгновение.

— Ну, значит сам виноват.

Тимур тихонько свистнул Гире, чтобы тот дал ему выйти позвонить по спутнику. Он отсутствовал долго, Денис успел весь известись.

— Ну, что какие планы? — спросил он, едва Тимур вернулся в камеру.

— Никаких, спи пока.

«Чувствительность роя десять».

Денис понимал, что эта ночная беседа не сулит ничего хорошего комбату. Нормальному в сущности мужику, который всю жизнь храбро сражался за батальон, берег бойцов и защищал гражданских когда мог. И состарившись, захотел спокойной жизни и мирного неба над головой. И еще его любовница, такая же дура, типа Леночки, которая решила пойти легким путем. Денис думал, что совесть не даст ему уснуть, но он провалился в сон едва закрыл глаза.

За большим столом сидело пятнадцать мужчин и одна женщина, на ее плечи был небрежно накинут белый халат. Зрение прыгало от одного к другому, были слышны слова и мысли разных людей, кроме высокого седого человека во главе стола. Судя по виду, он был в ранге никак не меньше академика, что не позволяло простым смертным читать его мысли. Большинство испытывали страх перед неизбежным и тяжелым решением. Многие думали о семьях, которых теперь нечем будет кормить, по крайней мере двое думали о единственной женщине в их компании. Она, хоть и была маленькой, худой блондинкой, немолодой к тому же, и со стервозным характером, но умела привлекать мужиков. Может быть просто тем, что женщин в коллективе было очень мало. Денис понимал, что во сне это нормально слышать мысли других людей.

— Так, коллеги, — тихо произнес человек во главе стола. — Надеюсь все забыли в кабинетах контактные линзы, наушники от чипов, электронные кольца, планшеты?

— Мы не идиоты, — сказал кто-то.

— Не идиоты, но пожалуйста проверьте еще раз.

Люди за столом зашуршали.

— Это в любом случае слишком подозрительно. У особиста давно красная лампочка мигает: шестнадцать ведущих разработчиков одновременно вышли из-под наблюдения.

— Я бы никогда не решился нас собрать, если бы не уверенность в том, что они сейчас слишком заняты.

— Ага, тем же самым: думают, как спасать свои жопы!

— Коллеги, — твердым голосом продолжил седой академик, — ситуация крайне тяжелая, мы не должны выйти из этой комнаты без какого-то решения. Император Громов мертв, это доподлинно известно. Его империя разваливается на глазах, дальше делать вид, что ничего не происходит мы не можем… Да, Соня, я знаю твое мнение и все мы знаем, но давай выслушаем остальных.

«Это не его Империя, это наша Империя», — подумала женщина, но промолчала.

— Высказывайтесь коллеги, что нам предпринять?

— Что предпринять, что предпринять! — со стула вскочил нервный тип с жидкими волосами. — Валить надо… Забираем все ценное и линяем, пока особо двинутые церберы из МИКа нас не порешили, как носителей государственной тайны. Валить надо, я говорю!

— Твое мнение мы тоже знаем, Камил, — раздался язвительный и слегка писклявый голосок Сони. — Тебе лишь бы спереть, что плохо лежит и свалить все на МИК.

— Мне спереть, мне спереть! Да я же за всех нас беспокоюсь! Ну, что вы ребята, вы же помните, что было со строителями цитадели. Ну?

— Они не помнят, а верят глупым слухам. Ничего с ними не было, обычная деза для прикрытия.

Денис видел худенькую блондинку глазами нервного Камила. Блондинку тот не любил и даже слегка побаивался. Было в ней, несмотря на хрупкость, что-то холодное и беспощадное, как в крадущейся пантере. «Соня Демидова, ст. микробиолог», — было написано на ее халатном бейджике.

— Деза! Куча людей с провалами в памяти, переполненные психушки. Это деза?!

— Так, коллеги! — академик хлопнул ладонью по столу. — Заканчиваем неконструктивные разборки. Кто еще предложит варианты? Давайте, мозговой штурм, любые самые глупые идеи.

— Может по инструкции: вскроем конверт и посмотрим, что там написано? — предложил самый молодой человек, из сидящих за столом, практически еще юноша с пухом вместо щетины на лице.

Он был вундеркиндом и гениальным математиком, и на Империю ему, в общем, было положить, как и на все кроме математики и желания замутить с Соней. Вот и сейчас он прикидывал с каким весовым коэффициентом данное, несомненно идиотское предложение, можно вставить в уравнение их текущих отношений. И как бы случайно не влететь в экстремум функции, где его вдруг поддержат значительное число коллег.

— Давид, ну ты серьезно… — седой академик покачал головой.

— Не критикуем, — вкрадчиво возразил математик. Ему показалось, что Соня ободряюще улыбнулась, но экстремум маячил совсем близко. — Всегда есть вероятность, что добрый дядя Император изложил в нулевой инструкции план спасения ценных научных кадров.

— Бесконечно малая, десятого порядка, — фыркнул Камил.

— Хорошо, кто пойдет в первый отдел за конвертом? — покладисто спросил академик.

— Ага, кто тут смертник? — снова фыркнул Камил.

— Не надо никуда ходить!

Соня элегантным движением вытащила из кармана халата конверт, покрытый голографическими узорами. В углу конверта красовалась надпись «Инструкция № 0, а/я 120200». По столу прокатился удивленный вздох.

— Что! — поперхнулся академик. — Откуда…, - он закашлялся. — Ты, что утащила из первого отдела…

— Такие страшные церберы из МИКа. Пустая голова и потные ручонки.

— Соня, конверт надо немедленно вернуть. Отдай!

Академик потянулся к Соне через стол, но та проворно вскочила и подняла конверт над головой.

— Не поймаешь!

— Один из сидящих позади ученых попытался аккуратно прихватить Соню за талию, но тут же получил каблуком по ноге и зашипел от боли. Соня грациозно запрыгнула на стол и быстро процокала к самому концу, спустившись там, где ее уже никто не мог достать. Она поманила академика пальцем с красным ноготком.

— Соня, прекрати! Что за детский сад?

— Так, вы все, жалкие паникеры, сели и слушаем меня. Если кто-то начнет бухтеть, клянусь я вскрою конверт в ту же секунду.

— Мы же для этого и собрались, — примирительным тоном сказал академик и плюхнулся в кресло. — Мы тебя внимательно слушаем.

— Ничего не кончено. Империю еще можно спасти. И мы должны помочь тем, кто пытается это сделать, а не бежать, трусливо поджав хвосты.

— Кто, блин, пытается ее спасти? Кто, блин, пытается? — замахал руками Камил.

Соня угрожающе подняла руки вверх с почти надорванным конвертом.

— Да, рви сколько хочешь! В Прибалтике уже высадились войска протектората и сообщений об ожесточенных боях что-то не слыхать. Правительство в Москве призывает к диалогу и проведению общенародного референдума. Осталось недолго.

— Конечно, твои польские проститутки первыми побегут целовать марсианскую жопу.

— Дура ты! Хватит оскорблять мой народ, я не собираюсь разговаривать в таком тоне.

— Несколько армейских подразделений в Сибири вышли из подчинения правительству и захватывают склады с оружием и спецбоеприпасами. Они объявили, что будут сражаться с оккупантами и шпаной из убежищ до победного конца. И пойдут на Москву, если понадобится. Мы должны присоединиться к ним и помочь. У нас есть страшное оружие, в умелых руках оно решит исход войны.

— У нас нет полного доступа к командной системе. Там прописан император и агенты, — мягко напомнил академик. — И мы до сих пор не расшифровали огромные куски генотипа.

— Мы ученые или кто? Найдем способ обойти ограничения командной системы. Представляете, что значит контроль над роем, каждый из нас будет править собственной Империей!

— Рой не стабилен! — выкрикнул кто-то. — Сорок лет уже… Их нельзя обойти. Сибирские батальоны, что за чушь! Кто мешает вступить в переговоры? Да, марсиане от нас мокрого места…

Обсуждение окончательно переросло в беспорядочную свалку. Все кричали друг на друга, седой академик безуспешно лупил по столу и призывал к порядку. Соня снова запрыгнула на стол и начала с визгом лупить своих оппонентов.

— Ученые, в говне моченые, — произнес худой горбоносый человек с темной кожей.

Все почему-то притихли. Даже Соня обернулась на него, впрочем, не выпустив из мертвой хватки итак не слишком пышную шевелюру Камила. Человек достал синтетические сигареты, щелкнул зажигалкой и выпустил облако сладковатого дыма.

— Вот, Соня, скажи мне: кто ты такая?

— Я? Ученый, кандидат биологических наук.

— Правильно, а я старший программист. А вот Олег, — человек кивнул на седого академика, — биофизик и главный конструктор. А еще среди нас математики, электронщики, химики, но почему-то я не вижу ни одного полковника или генерала.

— Да пошли они нахрен эти полковники! Толку от этих дубов, как от козла молока.

— Я вот что думаю, Соня, каждый должен делать свое дело. Полковники должны воевать, чекисты искать предателей, а мы ученые, должны думать и разрабатывать. Это только кажется, что с работой полковников мы уж точно справимся. Мы не потянем именно потому, что чересчур умные.

— Ну так поехали в Сибирь, будем разрабатывать и думать, как заставить рой воевать на нашей стороне.

— Нас, дорогая моя, заставят окопы рыть. Там с одной стороны марсиане будут лупить, а с другой дикари из убежищ. Не до высоких материй будет. Мы яйцеголовые, наше место в лаборатории, или институте, а уж никак не в Сибирских пустошах.

— В каком еще институте? Ты здесь предлагаешь отсиживаться?

— У марсиан тоже есть институты, не хуже этого.

— Ага, так они тебя и взяли в свой теплый марсианский институт. Войска протектората тебя по этапу отправят, как пособника кровавого режима. А уж когда узнают, чем ты занимался…

— Ну так не надо бежать в Консультативный Совет или Нейротек, Марс не империя, там много всяких разных компаний. И половине из них глубоко плевать какой там был режим, кровавый или не очень. Для них бизнес прежде всего.

— Марат, ты что-то конкретное предлагаешь? — не выдержал Олег. — Или будем рассылать резюме по марсианским конторам?

— Что-то очень конкретное. Но расскажу, только если Соня обещает сесть и дослушать до конца, а не бежать в первый отдел с воплями: хватайте врагов народа!

Соня мрачно поджала губы, слезла со стола и упала в кресло.

— Бежать с воплями… — передразнила она. — Хотела бы я вас сдать, давно бы сдала. Давай, враг народа, рассказывай, какую там лапшу тебе проклятые марсиане навешали.

— Так вот, есть одна большая контора, не Нейротек, конечно, но из первой сотни. Она занимается весьма интересной тематикой и не брезгует сотрудничать с Имперскими властями. Самое удивительное, что они знают о наших работах и готовы сделать предложение для всех ключевых сотрудников. Их представители были крайне заинтересованы.

— В нас или в нашей работе, Марат? — спросил Олег в мертвой тишине, повисшей в зале.

— Думаю и в том и в другом. Проще ведь взять людей в теме, а не разгребать все самим.

— А если они поступят, как кураторы цитадели? Или ты считаешь, что марсиане на такое не способны?

— Способны, Олег, они на все способны, но зачем им это делать? Мы честно работали на Империю за идею и кормежку, по большому счету. А теперь честно поработаем на марсиан за нормальные бабки. Даже если МИК канет в лету вместе с остальной Империей и про нас забудут, кем мы станем? Сторожами, коробейниками? Кем? Ну безумный вариант сибирских батальонов я всерьез не рассматриваю. Да, Соня, он безумный и ты сама это прекрасно знаешь. На обломках Империи цветы не растут. А вот крыс и шакалов плодится предостаточно. А там есть шанс на достойную жизнь и на продолжение нашего дела.

— Складно говоришь Марат.

— Предложите свои варианты.

— И что же это за контора?

— Mariner Instruments, разработчик молекулярных чипов. Сейчас их бизнес прет как на дрожжах, тридцать процентов роста за прошлый год. Лет через десять ушатают и Нейротек и кого хочешь.

— Контора, конечно, известная и я охотно верю, что у них достаточно денег, чтобы вывезти нас всех. Но есть какие-то доказательства твоих слов?

Марат достал кусок чистого полиэтилена и расправил его на столе, а следом небольшую цилиндрическую колбу для хранения живых тканей с зеленым индикатором, несколькими разъемами и картриджами в прорезях. Когда Марат открутил крышку, огонек замигал красным. Из колбы вывалилось нечто похожее на большого полупрозрачного слизня. Слизень был испещрен сетью тончайших прожилок зеленого и синего цветов, из колбы за ним тянулся пучок световодных нитей. Марат расстегнул на колбе кармашек и развернул небольшое гибкое полотно с клавиатурой и экранчиком. Он ввел команду, и слизень начал распадаться на множество плоских капелек, которые медленно растекались по гладкой поверхности полиэтилена. Марат подцепил одну из капелек на палец, и та расползлась по его подушечке, став почти невидимой, только зеленые и синие прожилки выдавали место ее расположения.

— Молекулярный чип! — восхищенно выдохнул Олег.

Несколько человек столпились вокруг Марата, разглядывая его палец с близкого расстояния.

— Он питается от тепла человека?

— От тепла и непосредственно от кровеносной системы. Это простой носитель информации. В будущем такие чипы будут продавать в любом ларьке, безо всяких медцентров и хирургии. Круто да?

— Круто, — согласился Олег. — Не рой, конечно, но круто…

— Давай не будем себе льстить Олег. Рой не наша разработка, откуда он взялся мы можем только гадать. Мы разобрали самое простое, интерфейс управления, а остальное все еще темный лес, хоть мы и ковыряемся уже много лет. Если уж кто-то и способен вытащить из роя все его тайны, то только эти ребята с Марса. И наше место в их команде.

— А какие гарантии они тебе дали?

— Честное слово. Какие могут быть гарантии: расписка, миллионов еврокоинов? Какие?

— Миллион бы не помешал, — сказал кто-то.

— Тысяч двести у меня есть, на мелкие расходы, или на подкуп ментов и чиновников. Могу получить еще, если надо. Но лучше обойтись без взяток, а просто выехать по-тихому из нашего закрытого зажопинска к родственникам или по делам. Потом нас небольшими группами вывезут из страны, дадут новые имена и марсианское гражданство.

— Хорошо, я так понимаю нам нужно единогласное решение. Давайте голосовать. Кто за предложение Марата?

Двенадцать рук поднялись сразу. Молодой математик несколько секунд смотрел на Соню, но потом вздохнул и тоже поднял руку.

— А-а, да черт с вами! Что я одна буду за всех страдать, — пропищала Соня и тоже подняла руку.

«Предатели. Ученые, чинуши, генералы — все вы одинаковы», — подумала она.

Седой Олег облегченно выдохнул и тоже поднял руку.

— Единогласно. Ну что же, данные мы вынесем, что получится, уничтожим.

— У меня припрятано двадцать м-чипов, — сказал Марат. — Емкость у них, конечно, поменьше, чем у электроники, но для самого ценного хватит. Особенно важен генотип роя, его надо зарезервировать минимум трижды на разных носителях. На колбе есть все стандартные компьютерные интерфейсы, в том числе беспроводные на плату. После скачивания слизня надо разбить на капли и прицепить к себе, а колбы уничтожить.

Марат достал маленький пульверизатор и брызнул себе на палец. Чип стек обратно на полиэтилен, оставив на пальце малюсенькую каплю крови. Он побрызгал на другие капли и те начали собираться обратно в слизня вокруг световодных нитей.

— А куда их лучше цеплять?

— В трусы себе засунь, — произнесла Соня.

— Соня, прекращай, не смешно.

— Отличный совет, — кивнул Марат. — Цепляйте под одежду, в тех местах, где их не могут увидеть случайные люди. Всякую ерунду выносите на флешках с техниками, поймают и хрен с ними. М-чипы цеплять только на себя и на самых проверенных сотрудников. И главное: наши марсианские друзья были бы очень благодарны за образцы роя. Я бы даже сказал, это гораздо важнее, чем все колбы вместе взятые.

— Это почти не реально, Марат, — покачал головой Олег. — Без оригинальной упаковки рой не вынести. А контейнеры слишком большие, их не спрячешь от охраны.

— Почему нельзя без упаковки?

— Рой не стабилен! — снова крикнул кто-то. — Как вы не поймете, кто засунет его в трусы останется без хозяйства.

— У меня нет хозяйства, — хихикнула Соня. — И я работала с роем напрямую, я с ним практически сроднилась. Могу вынести несколько спор для наших новых друзей на себе.

— Не возражаю, — тут же заявил Камил. — Раз Сонечка берет удар на себя…

— Слишком опасно и не только для Сони, а для нас всех, — снова раздался голос. — Алгоритмы в системе управления отлажены не до конца. Базовая память и протоколы, начиная с третьего уровня и глубже до сих пор не расшифрованы.

— Да, что ты такое говоришь! — с притворным удивлением в голосе воскликнул Камил. — В акте военной приемки черным по белому написано, что рой полностью готов к эксплуатации, все замечания устранены.

Говоривший не обратил на сарказм никакого внимания.

— Рой вообще нельзя трогать без одобрения конечных пользователей, ни в упаковке, ни тем более без. Даже агентам, прописанным в командной системе, надо соблюдать осторожность. А предсказать реакцию на обычных «друзей» роя просто невозможно. Если он сочтет ситуацию угрожающей, то «друг» легко превратиться в гнездо для созревания. И главное: мы ничего не поймем, пока из Сони не полезут миллионы мух-убийц.

— Да я — королева роя! В отличие от вас, хлюпиков, я тестила его на полигоне несколько лет и работала с агентами. А уж в хранилище захожу по три раза на день. Тем более сейчас рой спит, боятся нечего.

— Если повредить оболочку он может проснуться, а споры очень хрупкие, одно неловкое движение и… — мягко возразил Олег. — Ты уверена, Соня?

— Уверена. Я буду обращаться с нашим роем очень, очень нежно.

— Тогда рискнем. Но кто-то должен подстраховать Соню в хранилище.

«И облить бензином, когда из нее полезут мухи. А лучше заранее», — подумал Камил.

Давид вычислял весовые коэффициенты секунд десять. Но в конце концов поднял руку.

— Я могу.

Олег смерил взглядом маленького неокрепшего Давида.

— Пусть лучше Рома поможет. Поможешь?

Ведущий химик-технолог Рома, под два метра ростом нехотя кивнул. Хоть он был полноват и неуклюж, но весил раза в три больше Сони. Она предпочла бы Давида со всех точек зрения, но решила, что вступать в пререкания будет подозрительно.

— Ну и ладненько, пойду, инструктировать своих сотрудников. Давайте мне вашего марсианского слизня. Встретимся в лаборатории, толстячок!

— Правильно, — согласился Олег. — Все по отделам, только, пожалуйста, минимум информации остальным: что это и зачем. Марат, марсиане возьмут любое количество работников?

— В принципе да, но не стоит тащить всех подряд. Выберите самых ценных, и тех, кому безоговорочно доверяете. Но имя нашего будущего работодателя никому, ни в коем случае.

Когда Соня убежала, Олег с Маратом задержали Рому в дверях. Олег тихим голосом отдавал ему указания:

— Мы отключим систему наблюдения за лабораторией. Если войдет охранник наври ему что-нибудь. В крайнем случае, зови меня или Марата… Но главное, пересчитай количество спор, которое Соня будет прятать. Потом мы обязательно сверим. К сожалению, ей нельзя довериться на сто процентов.

— Но как? Бог его знает где она собирается их прятать…

Марат протянул ему несколько мелких кружочков, которые липли к любой поверхности.

— Камеры. Разбросай их везде, в лаборатории, в шлюзе или в комнате где она будет переодеваться. Обязательно, несколько кинь на ее защитный скафандр. А лучше бы там сам зашел в хранилище и вынес споры. Скажешь, что как мужчина хочешь взять часть работы на себя, а?

Рома в ужасе замотал лохматой головой.

— Ладно, но внимательно наблюдай из лаборатории, что она будет делать в хранилище.

— Олег, ты же знаешь, я в таких делах не очень хорош, Соня обязательно что-нибудь заподозрит. Может Давид с ней пойдет. И у него с ней отношения гораздо лучше.

— Как раз поэтому, Давиду, нельзя.

— Может ты сам тогда?

— Нет, я должен контролировать скачивание информации, — отвел глаза Олег. — В конце концов, заставишь ее прятать споры у тебя на глазах… Ничего страшного, потерпит, не время строить из себя невинную барышню. И потом, не отходи от нее ни на шаг.

— Ни на шаг? А если спора…

— Если спора лопнет, нам всем хана, просто кому-то раньше, а кому-то позже.

— Я бы предпочел позже, — пробурчал Рома, но под строгим взглядом Олега и Марата развернулся и поплелся к лифту.

Давид внимательно наблюдал за этой беседой. Он почти не разбирал слов, но понимал, что речь идет о слежке за Соней. «Они, кажется, забыли про нулевую инструкцию. Ее надо вернуть или уничтожить, стоит ли им напомнить»? Давид некоторое время вычислял коэффициенты и поправки, а затем молча свалил к себе в кабинет.

Рома огромный волосатый парень с толстенными ручищами, несмотря на грозный внешний вид, был мягким и не слишком решительным человеком. Если бы Олег сам был немного похрабрее, он никогда бы не отправил Рому на подобное задание. Рома разбросал камеры по всем помещениям лаборатории, в шлюзе и на скафандр Сони. И теперь маялся в ожидании, среди столов с центрифугами, микроскопами и прочими анализаторами. Он даже думал уговорить Соню не ходить ни за какими спорами, а потом что-нибудь наврать. Не убьют же их марсиане, в самом деле. Но вспомнил про камеры, которые сам же и разбросал. Соня влетела в лабораторию, как фурия, халат развевался у нее за спиной.

— Ты здесь? — спросила она.

— А где мне еще быть?

— В своем отделе. Разве тебе не надо поговорить с людьми, переписать данные?

— Там Костя разберется, а мне надо подстраховать тебя. Олег же сказал.

— Да ну его этого Олега. Ну чем ты поможешь, если что-то пойдет не так? Заразишься только вместе со мной.

Рома обеспокоенно сглотнул.

— Иди в отдел или кофейку попей, я сама прекрасно справлюсь. Не парься, я скажу Олегу, что ты страховал меня, как лев.

— А если охрана зайдет? Я лучше здесь посижу, — промямлил Рома.

Соня смерила его долгим томным взглядом.

— Хочешь посмотреть где я буду прятать споры? Олег ведь за этим тебя послал.

Соня тесно прижалась к Роме и положила его лапищу себе пониже спины.

— Каждое мгновение мы будем рисковать заразиться. Тебя не заводит чувство опасности?

— Не-а, — Рома опять замотал головой и скосил взгляд на карман Сониного халата из которого торчал уголок конверта. Разорванного конверта.

Соня проследила за его взглядом.

— Нулевая инструкция.

— Ты прочитала ее? Зачем?

— Просто ради любопытства. Какая теперь разница?

Куратор из МИКа учил Соню драться на всякий пожарный, но после каждой тренировки повторял: «Не переоценивай себя, женщине нечего делать в рукопашной против мужика. Не с твоей комплекцией точно. Хватай, что поострее и бей первой. Главное, не теряй мужества, иди до конца»! Он даже возил ее резать свинью, которая с визгом вырвалась, оставив Соню валяться в грязи.

«Надо было лучше тренироваться, пока было время», — подумала Соня.

— М-м, и что там написано, в инструкции-то? — без особого интереса спросил Рома, почесав бороду.

— Да, ерунда всякая. Коды отключения систем безопасности хранилища, например… А еще там написано: «Смерть предателям»!

Тянуться пришлось слишком высоко, первый удар скальпеля не достиг цели. Он прорезал щитовидку и соскочил с ключицы. Кровь брызнула на лицо Сони и на пол. Рома схватился за шею и в ужасе уставился на нее. Соня побелела и отступила на шаг, ее трясло. Окровавленный скальпель валился из рук. Она со всей силы укусила себя за ладонь и завыла как взбесившаяся кошка. Рома в ужасе бросился прочь, влетел в стеллаж на колесиках, скинув с него посуду и пробирки, влетел в следующий. На пол сыпались дорогие приборы. Грохот был страшный, осколки летели во все стороны. Он не пытался схватить или ударить Соню, он лишь бестолково опрокидывал столы, даже когда Соня влезла ему на спину, не переставая лихорадочно втыкать скальпель. Перевернувшись, в попытке скинуть Соню, он ревел и умолял прекратить. «Соня, ты сошла с ума! Мне нужен врач! Сонечка, прекрати…», — хрипел Рома. Скальпель изрезал ему все лицо и шею, глубоко втыкался в глаза, приходилось выдергивать его обеими руками. Навыков у Сони не хватало, она сама порезала ладони и полосовала Рому несколько минут с перерывами, пока он наконец не истек кровью.

Соня вытерла халатом окровавленные руки и лицо. Она размазала все еще сильнее, но, по крайней мере, чужая кровь больше не текла в глаза. От густого запаха и соленого вкуса на губах кружилась голова. Поле боя выглядело кошмарно: Рома не шевелился, но издавал неприятное бульканье и сипение. Ноги подгибались. «Почти ведь дополз до двери, гад. Я чуть не облажалась, а это было проще всего, как я справлюсь с остальным? Ладно система безопасности хранилища, но процедура полной активации роя… В таком состоянии, я напортачу с простейшим синтезом инсулина. А там огромная временная диаграмма гормональной регуляции, которую я выполняла только на симуляторе с чашкой кофе и мягкой подушкой под жопой. Ведь обязательно что-то пойдет не так… одна, без надежды и единой подсказки. Сколько у меня времени…если кто-нибудь войдет…» Соня опустилась на пол и затряслась в беззвучных рыданиях. «Соберись, дура! Ты не можешь облажаться! Все эти генералы, чинуши и прочие бляди в дорогих костюмах — они любят звездеть, как надо сражаться за родину до последнего вздоха. Но они облажались, когда пришло время, и ты всегда знала, что так и будет. И готовилась! Плохо, но готовилась! Вся надежда на меня: я — королева роя! И я не облажаюсь»!

Дверь в лабораторию была приоткрыта, за ней стояла абсолютная тишина, работающие внутри люди не издавали не единого звука. «Может они в хранилище», — подумал Камил. С колотящимся сердцем он вошел внутрь. Под ногами хрустнуло битое стекло. Его взору предстала разгромленная лаборатория: несколько опрокинутых столов, разбитые микроскопы и тело Ромы перед самой дверью, за которым тянулся кровавый след. Камил едва не наступил в лужу крови.

— Что за…! Что за дерьмо?

На камерах наблюдения за хранилищем одна мутная, дрожащая пелена. Видимо, те вышли из строя. Внезапно, Камил увидел, что многотонная дверь шлюза задрожала, словно лист бумаги и начала выгибаться. Это было так жутко, что ноги мгновенно стали ватными. Словно в замедленной съемке он видел, как дверь шлюза скручивается и пузырится, в ней проплавляются первые дыры из которых вываливается жуткая шевелящаяся масса. Камил исторг неразборчивый вопль и побежал, но споткнулся о порог. Он поднялся на колени, бешено заработал деревянными, словно чужими, ногами, но те заскользили. Камил снова шлепнулся на пол и осознал, что бежать поздно. Он оцепенел от ужаса. Дверь шлюза наполовину растаяла, и где-то внутри кипящего облака угадывались очертания маленькой женщины. Она сделалашаг и облако покатилось вперед, снося остатки дверей.

— Боже, спаси… Не надо, — горло Камила исторгло лишь тихий хрип. — Я поеду в Сибирь, все что хочешь… Прошу, только не это, я….

«Я — рой, — ответил ему звон тысяч крыльев и шорох миллионов лапок, — и ты тоже»!

Она летела как лавина, затапливая институт, не пропуская самых потаенных уголков и дальних подсобок. Перед ней разбегались кричащие люди, кто-то пытался запереться в кабинетах. Самые отчаянные прыгали из окон. Все они будут верно служить Империи и те, кто хотел светлого марсианского будущего обязательно отправятся на красную планету… со спорами роя внутри. Во все стороны разъедутся машины с неприметными контейнерами. Только быстрее, и тогда каждый отдаст долг родине. На проходной высокий, седой человек рвал укороченный АКС из рук охранника. Он успел приставить ствол к подбородку и нажать на спуск. Короткая очередь разнесла его голову на куски.

Денис скатился со шконки. С потолка сыпалась пыль. Перед глазами возникли ботинки. Тимур поднял еще не проснувшегося товарища и отряхнул. В камеру ворвался Гиря.

— Бля, по нам кто-то работает!

— Арта? — раздался сонный голос Паши.

— Да хер знает!

Гиря схватил шлем и заорал в него.

— Караул как слышите! Корд, Буян, ответьте!

— Говорит Корд, боевая тревога! — раздалось из шлема. — Занять места согласно боевому расписанию. Нанесен ракетный удар по складу. Повторяю, боевая тревога…

— Пацаны, я должен бежать, — сказал Гиря, застегивая шлем и доставая из оружейного шкафа автомат и граник. — Не лезьте наверх пока, я пришлю кого-нибудь с броней и стволами.

— Война уже началась! — гаркнул Паша. — За батальон!

— За батальон! — заорал Гиря и побежал вверх по лестнице.

«Контроль роя».

Соня Даймон валькирией кружилась над горящим складом.

«Спальня комбата»?

«Ракета или несколько дронов с темобарической БЧ. Мощности с большим запасом».

Верхний этаж склада пылал как факел, отбрасывая огромное зарево. Надеяться найти внутри живых, нечего было и думать. По бетонированным траншеям из казармы разбегались бронированные силуэты. Из бойниц казармы вылетали дроны.

«Чувствительность пятьдесят. Ночное зрение».

Желтые и зеленые огоньки бродячих собак вокруг опорника проснулись, начали лаять и бестолково метаться. Кто-то из самых нервных бойцов нажал на гашетку пулемета. К нему тут же присоединились несколько товарищей, и опорник взорвался оглушительным беспорядочным огнем. Командирам удалось успокоить бойцов лишь через пару минут, когда от бедных животин остались одни ошметки. После подобной демонстрации ударной мощи, все враги, и реальные и мнимые, несомненно должны были попрятаться по кустам. Даже местные представители закона предпочли наблюдать за этой боевой операцией с безопасного расстояния. Кроме собак, в эту ночь никто больше опорник не беспокоил.

Леша, Корд, Тимур и другие свободные командиры полночи сидели в казарме, обсуждали что предпринять и переговаривались со штабом. Кто-то предлагал поднять элефант, у которого был неплохой радар, и прочесать округу, кто-то прорываться малыми группами на восток, пока их здесь не разбомбили без прикрытия. Тимур сохранял буддистское спокойствие и предлагал не дергаться хотя бы до утра. Денис сидел рядом и слушал. Когда потушили огонь, на складе все-таки нашли выжившего: эсбэшник Мишаня в момент взрыва был на первом этаже, его лишь контузило и слегка подпалило.

А ранним утром на дороге со стороны Нижнего Новгорода показалась одинокая легковая машина. После предупредительного выстрела она остановилась, из нее вылез Федор и помахал рукой. Он аккуратно загнал тачку внутрь, на плац. Его встретил Леша, который после гибели комбата командовал опорником. На вполне логичный вопрос: «Где его черти носили?», Федя лишь пожал плечами и сказал, что должен был кого-то встретить.

— И что, кого-то встретил?! — рявкнул Леша.

— Конечно.

Федя открыл багажник и вывалил оттуда окровавленный труп в синем комбинезоне. В этом переломанном мешке с костями с трудом можно было опознать Коляна. Вокруг собралась небольшая толпа и все мрачно смотрели на труп на бетонной плите. Тот лежал на животе, конечности были вывернуты под неестественными углами, а единственный уцелевший глаз с немым укором смотрел на Лешу.

— Слушай, Федя, я не первый раз говорю: то, что ты делаешь, это не по уставу. Это, блять, вообще против всех понятий! Че у тебя в башке творится?! Какого хера, ты его так поломал?

— Он не сказал, почему я должен был его ждать. Мне пришлось повторять вопрос… много раз, — с невозмутимым видом пояснил Федор. — А потом я узнал про взрыв из местных новостей и допер сам, но Колян уже отправился к истинному богу… Тут не о чем жалеть, его страдания в нашем жестоком мире окончены.

— Да базара нет, никто не собирается жалеть несчастного Коляна, которому повезло провестивеселую ночку в компании долбанутого маньяка. Но, все-таки интересно: что, блять, происходит в твоей башке? Что там, блять, а! Что в ней варится, когда ты стоишь с винтовкой за спиной моих людей…

— Погоди секунду, — Тимур аккуратно отстранил звереющего командира. — Федя, так зачем ты его ждал?

Федор вытащил из багажника слегка заляпанный кровью планшет Тома, уже разблокированный.

— Переписка с людьми Арумова, — пояснил он, передавая планшет.

Сначала его изучил Леша, затем Тимур, затем его пустили по кругу. И каждый читал переписку с пояснениями где расположен склад, а где спальня комбата. Денису не слишком приятно было видеть его собственные слова, но он не подавал виду. А вот окружающие бойцы не скрывали эмоций. Периодические выкрики с оскорблениями в адрес Арумова и москвичей, и требованиями мести за комбата, быстро переросли в несанкционированный митинг. К галдящей толпе приковылял сбэшник Мишаня. Он опирался на костыль, его левая рука и грудь были перемотаны бинтами. Тимур заметил его первым и швырнул ему планшет.

— Что это? — спросил толстяк, неловко прижимая планшет здоровой рукой.

— А ты почитай! — выкрикнули из толпы.

— Ты провожал Коляна? — сказал Тимур с явной угрозой в голосе. — Объяснил, что писать людям Арумова?

Раздался хриплый смех Мишани.

— Берешь меня на понт, Тимурчик. Этому говну не поверит самый последний фраер. Че-то Колян у вас какой-то неживой. Чисто случайно так вышло, да?

— После того, как ты отправил Коляна сразу же грохнули комбата! Тоже случайно так вышло?

— Не гони, сука! Зачем мне смерть комбата? Это у тебя был интерес.

Но симпатии бойцов были явно не на стороне сбэшника.

— В подвал его! — раздались вопли из толпы. — Отдайте Федору, он его мигом расколет!

Толпа жаждала крови и быстрой мести.

— А ну закончили базар! — рявкнул Леша. — Ты больной? Какого хрена приперся, вали обратно в медпункт! Корд, подготовь вертушку, потом сразу отправишь раненых и второй взвод в штаб. Там всем выпишут чего потяжелее и расколют кого надо.

— Кого-то обязательно расколют, — процедил Мишаня не сводя болотных глаз с Тимура.

— А ты, Тимур, займись Коляном.

— В каком смысле займись?

— Найди его родственников и верни им тело, понял?

— Леша, что за бред, каких родственников? Что я им скажу?

— Это твои проблемы! Спроси своего отмороженного бойца, может он подскажет. Толкнет что-нибудь насчет жестокого мира. А ты, Федор… еще раз такое увижу, клянусь, ты пожалеешь. Разойтись!

Денис окинул демоническим взором опорник и окружающее пространство. Леша выставил усиленный караул, но похоже к реальному нападению больше не готовился. Оставалось только гадать, кого он считает настоящим виновником смерти комбата. Со стороны казармы шел Федор с черным мешком для трупов. Взгляд задержался на фургоне с оружием, который все также стоял у склада. Он был уже не такой белый и чистый, но, в целом, не сильно пострадал. Денис знал, что должен вернуться: ему нужны были новые гнезда, надо было что-то сказать Семену и с Максом потолковать, а самое главное он должен был увезти Лену. Денис понимал, что это глупо, но бросить ее в лапах Арумова он не мог. «И куда я ее дену? Отвезу в Сибирь? Бесконечная война не место для гламурной крали вроде нее. Ее убьют быстрее, чем я успею проорать «За батальон»! Денис нашел Тимура.

— Тимур, мне надо вернуться в Москву на пару дней.

— Ты нужен мне здесь. Ты же понимаешь, что это не конец истории? Когда соберется армия, будут выбирать нового комбата и надо, чтобы выбрали кого-то вроде Леши, а не купленного москвичами эсбэшника. Ты видишь, по какому тонкому льду я хожу? И хочешь сбежать? Мне нужен каждый боец, который меня поддержит.

— Я помню, что обещал. Когда армия соберется, я вернусь и поддержу тебя любой ценой. Время еще есть… хотя бы пара дней.

— За эти пару дней ты попадешь в лапы Арумова.

— Не попаду, по крайней мере, живым.

— Твой труп не впечатлит армию, они видели много трупов. Все висит на волоске, Дэн, и любая мелочь может решить дело.

— Мелочь не решит это дело, Тимур. Конечно, я вижу настроение армии, и твое слово будет услышано. Но, все равно, это будет одно слово против многих. Ты будешь держать ответ за каждый неосторожный звук, если уйдешь с поля без поддержки армии.

— Не надо меня пугать, Дэн. Поверь я все решил и обдумал тысячу раз задолго до этого разговора. В любом случае, пути назад нет.

— Да, комбат, уже погиб. Весьма удачно кстати.

— Иногда для большого дела приходится пролить немного крови.

— Армия не глупая толпа, здесь все знают себе цену. Ее можно впечатлить пламенными речами, когда все комбаты и командиры за, но если многие против, то нужно нечто большее. Надо показать им как ты собираешься победить, показать наглядно и убедительно, так, чтобы другие командиры не решились идти против мнения армии.

Губы Тимура растянулись в злой усмешке.

— Ты еще не дал присягу, а уже учишь меня, что говорить? Короче, это пустой разговор: ты мне кое-чем обязан и поедешь в Сибирь.

— Но я тебя об этом не просил, и ты не можешь мной командовать. Да, я тебе обязан, я это признаю и сдержу обещание.

— Кое, о чем все-таки просил. И если ты умрешь, то ничего не сдержишь.

— Я не умру. Я вернусь и помогу тебе. И это будут не просто слова. Я вытащу тебя, если что-то пойдет не так.

— Ты раздаешь слишком много обещаний.

Глаза Тимура сжались в узкие щелочки, он буравил собеседника несколько долгих секунд. Но в конце концов махнул рукой.

— Я бы, конечно, мог переубедить тебя, но не стану. Впереди еще много битв и мне нужны верные бойцы. Езжай, если тебе так надо.

Утилизационная станция внешне ни капли не изменилась. Тот же осенний вечер, тот же смрадный дымок. Денис потер занемевшее лицо. Ужасно хотелось спать после двух практически бессонных ночей и целого дня за рулем. Он не рискнул включить автопилот, чтобы отдохнуть. Желтых точек оставалось совсем мало, а каждую минуту он рисковал нарваться на ментов или людей полковника. А вот станция просто кишела желтыми огнями размножающегося роя. Из кипящего шара протянулись длинные щупальца к окрестным районам. И парк, непосредственно в районе станции, покрывала переливающаяся желтая паутина.

На проходной терлись двое чоповцевгоповатого вида, из вооружения у них были только дубинки. Увидев Дениса они сразу кому-то доложили, из здания выбежал грузный дядька в неряшливой черной форме. Дэн вылез из кабины, дядька щелкнул каблуками и старательно вытянулся, выставив пузо вперед.

— Служу Империи, товарищ командир!

— Благодарю за службу!

Чоповец буквально поедал его глазами, поэтому Денис постарался ответить максимально серьезно. Он надеялся, что ощущение легкой абсурдности происходящего никак не отразилось на его лице.

«Не могла найти кого-нибудь получше»? — Денис предпочел адресовать замечания по внешнему виду новых подчиненных к Соне.

«Что было поблизости, то и подобрали. Чем тебя не устраивает ЧОП «Гранит»? Не нравится, можешь заражать окрестности дальше, но в Москву пока лезть не советую».

Денис вгляделся в зеленый огонек над дядькой повнимательнее и человек стал полупрозрачным: стали видны его внутренние органы, движение крови и биение сердца, электрические волны, пробегающие по нервной системе. Внутри ползало множество маленьких паучков, они сплетали многоцветную сеть, похожую на грибной мицелий, прорастающий по всему телу. Особенно густо сеть оплетала верхнюю часть ствола головного мозга и электронные пластины нейрочипа.

«Рой контролирует лимбическую систему зараженных, чтобы ты мог управлять их состоянием, — пояснила Соня. Ты видишь плетение из нескольких цветов. Они соответствуют разным состояниям, чем насыщеннее цвет, тем сильнее соответствующая эмоция или состояние. Черный — это страх, бордовый — гнев, фиолетовый — стресс, желтый — удовольствие, серый — общая усталость. Ты можешь вручную регулировать выработку любых гормонов или нейромедиаторов, но пока просто запомни основные цвета. Например, во время боя добавляй бордовый, но не перестарайся, иначе доведешь зараженных до психоза».

Денис вгляделся еще внимательнее и увидел над головой дядьки краткую справку: «Юрий Рогов, 42 года, женат, двое детей. Физическое состояние — удовлетворительное. Хронические заболевания: язва желудка, гипертония. Интеллектуальное состояние — удовлетворительное. Пороки — игровая зависимость, начальная стадия алкоголизма. Рекомендуется программа коррекции поведения».

Пороки тоже отображались, демонический змей выходил из затылочных долей, обвивал позвоночный столб и вгрызался в печень. Спрут-мутант с десятками щупалец обвивал почти всю кору больших полушарий. Из более-менее приличного на вид, был только красно-синий полупрозрачный орел с золотыми звездами на крыльях. Денис мысленно потянул змею, пытаясь вытащить ее из печенок. Та выходила крайне неохотно и потянула за собой множество других неприятных тварей. Дядька побледнел и покрылся испариной.

«Аккуратнее со своими подопытными, — снова вмешалась Соня. — Любой поведенческий паттерн или физическую зависимость можно принудительно блокировать или удалить, но лучше оставить это аналитической системе роя. Если будешь бездумно резать и кромсать, то легко поломаешь личность или вообще загубишь вегетативную нервную систему».

Денис оставил в покое каракатиц в организме Рогова.

«У меня только одна просьба: нельзя все это показать как-то по-другому? Копошащиеся черви и пауки внутри солдат великой Империи, немного угнетают лично меня».

«Используй «настройка интерфейса». Можно прописать любые визуальные образы, но пока не советую ничего трогать. Эта визуализация оптимальна и наиболее наглядна. Научись управляться с тем, что есть».

Денис скривился, как от зубной боли.

«Убрать визуальные фильтры».

Перед ним снова стоял обычный дядька из местного быдлочопа.

— Вольно. Разгрузи фургон, спрячь оружие внутри станции. Найди мне две тачки и восьмерых толковых бойцов. Выдай им броники и пистолеты.

— Есть!

Юрий козырнул и едва успел поймать ключи от фургона. Денис отвернулся и пошел к зданию утилизационной станции.

«За кого они меня принимают»?

«Зараженные? Используется шаблон внушения по умолчанию: они считают тебя магистром тайного ордена, который был основан верными офицерами МИКа. После смерти Громова орден затаился и ждал подходящего момента, чтобы возродить Империю. Они теперь посвященные этого ордена».

«И они в это верят? Они не понимают, что их траванули злобной имперской заразой»?

«Люди часто верят в невероятные возможности и могущество спецслужб, о которых принято говорить только шепотом. Верят, что те обладают тайными знаниями и вынашивают глобальные планы. Поэтому данный шаблон хорошо ложится на заблуждения простых обывателей. Рой подавляет центры критического мышления в том, что касается легенды. Плюс использует гормональную регуляцию для положительного подкрепления. Можешь использовать другие стандартные шаблоны, есть несколько, вплоть до агента Нейротека. Можешь создать собственный шаблон. Но учти, смена шаблонов вызывает когнитивные расстройства даже у не слишком одаренных личностей».

«А бывают личности настолько одаренные, что они догадываются, как их используют»?

«Никто не сможет выйти из-под контроля, рой не допустит. Но люди с развитым интеллектом и волевыми качествами могут сломаться. Рой будет давить, они будут сопротивляться, и, в конце концов, у них протечет крыша».

«И какова же вероятность, что зараженный сойдет с ума»?

«Зависит от контингента, обстоятельств и от скорости заражения. Если человек вообще не видит рой и заражение постепенное, то вероятность почти нулевая. Для быстрого заражения, которое ты используешь сейчас, в среднем, процентов двадцать-тридцать».

«И ты предлагала заразить батальон и остальных»?!

«С ума сходят медленно, иногда это недели и даже месяцы. Он успеют выполнить свою задачу. И смирись уже: больше нет никаких друзей, женщин и детей. Все люди просто инструменты для выполнения нашей великой миссии. К чему это несправедливое деление на категории, кого можно заражать, а кого нельзя»?

«Знаешь, Соня, марсиане, Восточный Блок, Арумов с его быками, просто зайки по сравнению с теми, кто выпустил в мир эту срань».

«А-а, избавь меня от этих соплей. Ты на войне! Победителей не судят, а проигравшие отдуваются за всех».

«А ты всегда была такой сучкой? Еще до того, как скормила свою шарагу рою?»

«Я была слаба, глупа и нерешительна… В общем, я была человеком».

Михалыч, руководивший работами на станции, выглядел изрядно посвежевшим. Чтение его мыслей вогнало Дениса в легкий ступор: абстрактные рассуждения о смысле бытия, демонстрирующие неплохое знание трудов Канта и Гегеля. Видимо, стоило рою побороть алкогольную интоксикацию, как интеллект Михалыча резко рванул вверх.

— Размножение идет хорошо, но скоро понадобится больше отходов, — отрапортовал Михалыч. — Через три-четыре дня, при текущих темпах роста, рой будет потреблять больше, чем привозят и рост остановится.

— И где взять больше отходов?

— Можно использовать свалки и другие утилизационные станции. Есть станции под Тверью и Рязанью. Прикажите подготовить захват?

— Да, подготовь.

— Будет сделано.

— И еще, найди мне несколько бочек, литров на тридцать.

— Уже готово, бочки стоят в зоне размножения. Также мы подготовили пару помповых гранатометов, я снарядил для них боеприпасы с роем.

— Ты молодец, серьезно… родина тебя не забудет.

Денис неловко похлопал Михалыча по плечу. Тот практически засиял, пауки внутри него переливались интенсивным желтым цветом.

«Так мило… стараешься порадовать нашего алкаша», — тут же начала язвить Соня.

«Ну пусть хоть кто-то порадуется. Мне самому мало радости от этой движухи».

Денис миновал небольшую дверь в гермоворотах. В другой половине цеха стоял густой, звенящий туман из мириада мошек, скудное освещение едва пробивалось сквозь него. Сотрудникам станции удалось активизировать доставку материала, а вот печи и конвейеры были остановлены. Разлагающиеся трупы крупного рогатого скота, птиц и свиней лежали вповалку. В них ползали пауки разных форм и размеров. Из трупов росли бледные, корявые кусты. Паутинообразные корни оплетали разлагающееся мясо и заметно подрагивали, вгрызаясь все глубже. С них свисали гроздья вызревающих спор. Попадались белые с прожилками цветы, которые источали резкий запах немного перебивающий вонь от мертвечины. Денис увидел как несколько кустов поползли с обглоданного трупа на более свежий, осторожно перебирая корнями. Зараженные сотрудники убирали кости и подвозили новые трупы. Денис подумал, что нормальный человек от подобной картины застрелился бы в ту же секунду. Вместо этого, он равнодушно наблюдал, как цепочка мелких паучков забирается ему под кожу. Он сразу же почувствовал, как отступает усталость и сонливость.

В углу стояло несколько бочек. Сотрудники покидали в них куски мяса и плотное облако мошек послушно упаковалось внутрь. Дэн сам закрутил крышки.

«Соня»!

«Чего»?

«Вырасти кого-нибудь против того газа, который был у Рудемана Саари»!

Арсений осторожно крался на кухню в надежде стянуть что-нибудь вкусное из холодильника. Задание заданием, но и о себе надо не забывать. Тем более, что хозяйка Леночка впала в депрессию и откровенно пренебрегала режимом питания любимого барсика. Он не обижался и старался, как мог, успокаивать рыдающую хозяйку, но даже седативные феромоны помогали плохо. Впрочем, было от чего впасть в отчаяние, пентхаус теперь посменно охраняли несколько боевиков и никуда не выпускали. Чип и всю связь с внешним миром заглушили. Арумов на любые попытки получить объяснения приказывал заткнуться и грозил посадить в подвал на цепь. Жаловаться на него было некому.

Сеня сам здорово нервничал и каждый раз, как представлялась возможность, запрашивал у куратора эвакуацию, в которой тот неизменно отказывал. А вчера днем он увидел, как боевики минируют помещение термобарическими боеприпасами. Даже его, не в пример более совершенная и устойчивая нервная система, плохо переносила подобные нагрузки. Поэтому сейчас он упорно выцарапывал дверь холодильника, собираясь заесть стресс грудинкой, красной рыбой и прочими деликатесами. Первый кусок хамона был уже в зубах, когда из прихожей послышались несколько голосов, одним из которых был голос Арумова.

Затолкав кусок между стеной и холодильником, он стремительно прошмыгнул в прихожую. Арумов со своим собеседником уже скрылись в кабинете, и Сеня никак бы не успел проскочить внутрь, но тут заорал открытый холодильник. Из кабинета вышел чертыхающийся Арумов, к счастью Арсений спрятался в тени, а затем, еще одним смелым рывком, проскочил в кабинет. Сидящий в кресле амбал с плоской рожей не обратил на него никакого внимания, поэтому он без проблем забился под шкаф.

Арумов вернулся с несколькими банками пива и грохнулся в кресло.

— Что будем делать с Максом и Руди? — проскрежетал амбал.

— Это не твоя забота. Тебе я хочу поручить Дениса. Если бы не обстоятельства я бы спросил с тебя по полной за то, как ты его позорно упустил.

Том потянулся к столу и взял банку с пивом.

— Упустил, виноват… Если он действительно агент, надо сжечь эту тварь как можно быстрее.

— Это не так просто сделать.

— Справлюсь, возьму побольше людей, привлеку мчэсников и ментов. Наш человек в батальоне уверен, что он уехал в Москву. Наверняка ховается на утилизационной станции. Зальем ее напалмом сверху донизу!

— И привлечем к себе массу ненужного внимания. А если он устроил базу в другом месте? Или несколько баз?

— Тем более надо торопиться. Времени прошло немного, а станция идеальное место. Твой придурок из института, какого хрена он повез контейнер туда?

— Хотел быстрее разобраться, чтобы свалить в отпуск. Тупая, ленивая жопа! Из карантина он теперь выйдет только вперед ногами…

— А что с близнецами?

— Да то же самое. С Лапиным и прочими хрен бы с ними, а вот близнецов, конечно, жаль. Короче, надо разобраться с агентом. Не боишься иметь с ним дело?

— Не боюсь, я его уничтожу.

— С агентом надо наладить контакт, а в идеале, взять под контроль. Но не устранять.

— Слушай, Андрей, ты босс и все такое, но давай не будем. Тогда мы освободились чудом.

— Это было не чудо, а грамотный расчет и блестящее исполнение. Теперь мы хорошо понимаем с чем имеем дело. Эх, если бы я заранее знал, что агента активирует угроза убийства. Как банально на самом деле…

Том ничего не ответил и залпом допил банку. Он заговорил не сразу.

— Это было чудо, а никакой не расчет. И, думаю, дело не в убийстве.

— А в чем же?

— Я ему сболтнул кое-что… лишнее. Он хотел узнать, кто мы такие и что нам нужно от Макса? Это было, типа, его последнее желание. Я сказал, что мы стражи мира теней, а Макс повелитель теней. Бывший повелитель, с тех пор как его квантовый проект превратился в кучку несцепленного мусора. И после он начал корчиться, а потом базарить сам с собой. Я думал, он просто обделался со страху, но видимо это и была активация.

— Его активировали твои слова? Ты именно так сказал, слово в слово?

— Ну может не слово в слово…

— Да, тут есть над чем поразмыслить. Реально я должен серьезно спросить за такие дела… Но, с другой стороны, ты молодец.

— Дал маху, признаю. Давай просто найдем эту тварь и зароем, как можно глубже.

— Нет, нам нужен агент и нужен рой, это ключ к победе. Несмотря ни на что, мы обязаны рискнуть.

— Мало нам других проблем. Люди итак на пределе, если еще расползутся слухи об агенте…

— А ты мне, блять, зачем?! Не хочешь заниматься своей бригадой…

Их спор прервал тихий звон, раздавшийся из ноутбука на столе.

— Ладно обсудим позже. Насчет Рудемана Саари: тебе интересно за сколько эта еврейская морда согласится продать бывшего подельника? — усмехнулся Арумов, открыв ноутбук. — Приветствую, Руди, как жизнь?

Некоторое время из ноутбука доносилось лишь напряженное сопение.

— Хотел бы я сказать, что лучше, чем у тебя…

— У меня все прекрасно, Руди. Я ни в чем себе не отказываю. Хочешь, организую расслабон для старого друга? Яхта, девочки, только свистни.

— Мы не друзья, отмороженный ты ублюдок…

— Ладно, Руди, давай тогда по делу. Ты приведешь мне Макса?

— Для начала ты должен отпустить всех, кто остался в живых.

— Не будь дураком. Зачем мне было оставлять кого-то в живых?

— Чтобы разобраться с управлением хотя бы.

— Мы разобрались, после они мне зачем?

— Ну может, потому, что некоторым есть дело до мелочей вроде ценности человеческой жизни! Жизни лучших представителей никчемного человеческого рода! Может потому, что даже на войне есть правила, нельзя хладнокровно резать тех, кто больше не сопротивляется…

— Если настаиваешь, могу прислать пару голов, я замариновал их на память.

— Ублюдок! Тупой мясник! Только такое дерьмо и способна рожать твоя Империя! Иначе, о ней бы забыли еще тысячу лет назад!

Том адресовал боссу взгляд, полный скепсиса по поводу стратегии переговоров, но тот лишь махнул рукой. После того, как Руди выдохся, Арумов первым нарушил молчание.

— Не гони лишака. То, что делал ты, ничуть не лучше.

— Убийство — это убийство, абсолютный конец. Я никого даже пальцем не тронул.

— Смешной ты, Руди. Да, не тронул, всего лишь ломал их личности, превращая в послушных рабов. Физическое насилие тут ни при чем, методы более продвинутые, квантовые технологии и все такое… Короче, давай побазарим за дело?

— И что же у нас за дело?

— Макс. Других дел у нас нет. За сколько ты его продашь?

— Продашь? Кажется, я слышу осуждение в твоем голосе?

— Осуждение? Я никого не осуждаю, каждый получает то, что заслужил.

— Ты значит заслужил яхту и девочек, да? Такова награда для палача?

— Опять тебя несет, Руди. У любого предательства есть цена, я всего лишь прошу ее назвать.

— Странно слышать о предательстве от человека, который предал всех. Сначала ты был на стороне Великой Империи, потом на нашей стороне, а теперь?

— Херня, я всегда был на одной стороне. Я всегда выполнял свой долг.

— И в чем же твой долг?

— Таким как ты не понять.

— Где же мне понять проклятому жиду!

— Ты приведешь Макса или нет?

— Да, двадцать миллионов в еврокоинах, или эквивалент в другой надежной валюте. И всю сумму вперед. Переведешь на счета, которые я укажу.

— Я никогда не сомневался в твоей чести. Я переведу тебе сто тысяч задатка.

— Всю сумму сразу, только тогда я приведу его в Дримленд.

— Московский Дримленд, который в Филях?

— А что надо в марсианский?

— Извини, но за такой подгон надо не двадцать лямов давать, а в морду. Там же всегда толпа народу.

— Макс не совсем дурак, он не станет шляться по заброшенным стройкам. Неужели для тебя в Москве случайные свидетели — это проблема?

— Это проблема, когда дело касается телекомовского чипа. Их СБ не случайный дядя Вася, которому легко заткнуть рот. Короче три ляма, после того, как ты напишешь мне подробный отчет: все что знаешь о Максе, его работе в Телекоме и его контактах. Особенно меня интересует этот его мутный марсианский друг. И учти, многое мне известно, если я решу, что ты меня дуришь, ничего не получишь.

— Несерьезный разговор. Хочешь, чтобы я слил информацию просто так?

— Мне известно почти все, я же допрашивал твоих коллег, помнишь… Я должен убедиться, что с тобой вообще стоит иметь дело. Ладно, я человек не бедный, переведу лям в качестве жеста доброй воли. А как получу отчет — остальные два, и будем решать дальше. Честная сделка?

— Хорошо… Но знаешь, еще более странно слышать что-то о чести от мясника вроде тебя. Ты, ублюдок, почему ты никого не оставил в живых?!

— Знаешь, совсем странно все это слышать от хитрожопого хрена вроде тебя. Ты конкретно заигрался и привел к нашим дверям истинного врага. Только не говори, что ничего особенного не произошло.

— Я был осторожен, это Макс косячил…

— Да, а ты совсем не пытался его прокинуть. Конечно, все виноваты, кроме тебя. Может я и тупой мясник, не скрою, я люблю убивать и часто убиваю. Иногда ради удовольствия, иногда просто на всякий случай. За свою долгую жизнь я убил по меньшей мере несколько сотен тех, кто мнил себя избранными представителями человеческого рода. Зато ты, умник, принес вечное счастье для всех, без разбора. И кто в итоге будет расхлебывать?

— Я пришлю отчет и сообщу, как буду готов провернуть дело с Максом.

— Как ты устроишь встречу в тайне от Телекома?

— У меня свои методы.

Не говоря больше ни слова, Руди отключился. Арумов довольно ухмыльнулся и открыл банку с пивом.

— Думаешь ему можно верить? — проскрипел Том.

— Верить? Я не настолько упоролся…

— Я имею в виду, верить в то, что он выполнит сделку. Он ненавидит тебя до дрожи. Сейчас сдержаться не мог. Явно задумал какую-то подставу.

— Скорее всего. Вот и посмотрим с кем он еще спутался. Полезно знать всех игроков в лицо… Впрочем, это подождет. Пока займись агентом, проверь утилизационную станцию, установи наблюдение, если база там. Только осторожно, при любом намеке на заражение подрывайтесь.

— Люди боятся репликатора. Мы каждый раз уходим за грань и каждый раз чувствуем, как тысячи голодных глаз следят за нами оттуда. Однажды мы приведем их за собой.

— Завязывай, Том! Их уже привели, один слишком умный еврей и его не слишком умный подельник. Поздно пить боржоми.

— Мы слышим их голоса. Они говорят, что мы будем первыми в списке…

— Это кто, блять, слышит голоса, а?!

— Почти все. Я отстранил Тараса. У него случилась небольшая истерика после выхода из репликатора.

— У нас тут институт благородных девиц? Не можешь разрулить сам, отправляй таких истеричек ко мне.

— Он успокоится. И, по-честнаку, это не первый случай. С этим надо что-то делать. Если уж придется выбирать, я бы, пожалуй, расцеловал в десны королеву роя.

— Надо всего лишь пореже умирать. Вы слишком расслабились.

— Надо отключить репликатор.

— Если отключить репликатор, кем я буду командовать? Эскадронами мертвецов.

— Я давно готов умереть.

— Когда наша задача будет выполнена, умирай сколько влезет. А пока, будь добр, разберись со своими людьми!

— Есть разобраться с людьми! А ты, Андрей, не слышишь их голоса?

— Я не слышу никаких голосов, а если бы и слышал, мне на них плевать.

— Это потому, что у тебя нет души, все это знают. Как тебе это удалось?

— Что удалось?

— Выжить без души.

— Бойцу по уставу положена винтовка со штыком и два комплекта белья. Ни о какой душе там речи нет! Мне надоел этот гнилой базар, Том. Отправляйся на утилизационную станцию! Немедленно!

— Я должен сделать наколки. Репликатор их не воспроизводит. А потом я возьму побольше гранат и отправлюсь к станции.

— Сделаешь их позже.

— Эти наколки единственное, что хоть как-то убеждает меня в том, что я еще существую. Хотя бы это ты готов понять?

— Насчет наколок? Я тебя прекрасно понимаю, гораздо лучше, чем ты думаешь. А вот до твоего нытья мне дела нет.

— Я — тень врага, я — призрак мести! Я — мертвая рука!

Том хлопнул по столу, смяв пустую банку из-под пива и вышел из кабинета. Арумов поднялся следом. Сеня слышал стук каблуков и видел блестящие, начищенные ботинки, которые ритмично впечатывались в паркет. Вдруг, уже у самых дверей, ботинки застыли. Повисла напряженная тишина. В напряженную она превратилась секунд через двадцать, ботинки стояли не шелохнувшись, и даже дыхания человека не было слышно. И Арсений не выдержал, начал отползать глубже под шкаф. Он понял свою ошибку почти сразу, как только услышал шорох собственного движения. Совсем тихий, но он явно имел дело не с обычным человеком. Мгновенно, на уровне пола, вместо ботинок появились жуткие немигающие глаза.

— А я-то думаю, почему так чешется нос? У меня всегда чешется нос, когда за мной следят. Странный ты все-таки котик…

И тут Арсений запаниковал. Он не должен был этого делать, ничего страшного не произошло, ему достаточно было притвориться обычным животным. Но чертов разум отравил чистую кошачью душу страхом. Да и правда кто бы не испугался этого взгляда? Только глупые самки, вроде Леночки, считают, что в этом взгляде нет ничего особенного. А вот Арсений видел глаза мертвеца, лишенного души, голодные глаза, которые тоже верят и ждут своего часа.

И Арсений рванулся из-под шкафа, со всем отчаянием на которое был способен, оставляя глубокие борозды в паркете. Но Арумов двумя точными, стремительными шагами отсек его от двери и зажал в углу. Сеня зашипел и вжался в стену, а потом и завыл. Он выпустил все что можно, превратившись в зубастый когтистый шар, но человек двигался молниеносно. Сеня не успел даже толком располосовать его правую руку, когда левая ухватила за шкарник, и мертвый взгляд вперился прямо в него.

— Я должен был сразу догадаться. Ты слишком хорош для обычного котика. А вот для репликанта в самый раз…

Улыбка Арумова была похожа на оскал. В этот момент Арсению не оставалось ничего другого, кроме как обмочиться самым постыдным образом.

Денис не боялся появиться у себя дома. Потратив бочку с роем, он накрыл плотным облаком желтых точек территорию в радиусе пары кварталов. Список обнаруженных живых существ и устройств после глубокого сканирования, наверное, занял бы несколько томов, несмотря на то, что район был полузаброшенным. Ничего опасного рой не обнаружил, а всю найденную поблизости от квартиры подозрительную электронику закоротил. Соня не поленилась, в очередной раз, прочитать лекцию по поводу запрета заражать при сканировании людей без прямого одобрения.

Дэн, используя ночное зрение, аккуратно подвел тачку к своему подъезду не включая фары. Он приказал Тамазу, невысокому чернявому парню, которого назначил старшим в группе, ждать внизу и быть начеку. Из всего личного состава «Гранита» сдержанный, уверенный Тамаз, без ярко выраженных вредных привычек, приглянулся Денису большего всего. Когда он тыкал ключом в замок на абсолютно темной лестничной площадке, дверь соседской квартиры открылась. В освещенном проеме стоял небритый Леха, облаченный в ободранные джинсы и майку-алкоголичку.

— Слышь, Дэн, ты где пропадал? — раздался его хриплый голос.

— Так по делам ездил, а че?

— Да ниче, твой кот орет как резаный уже второй день! Нельзя так с животиной обращаться.

— А блин, извини, один друган должен был зайти покормить.

— Да терлись тут какие-то стремные типы тебя спрашивали. Но про кота они речь не заводили.

— Коллекторы, наверное, козлы… извини, если напряги какие.

— Да, никаких напрягов. Ты оставляй ключи что-ли в следующий раз, а то, правда, жалко животину, да и спать не дает. Не знал кстати, что у тебя есть кот.

— Так, он не мой… В общем, сорян, я тороплюсь немного.

— А ну лады, заходи как-нибудь.

— Ага, обязательно.

Когда Денис заскочил в квартиру, огромный и злой Адольф едва не снес его с ног. Дэн бросился на кухню, но обнаружил там лишь разгромленный холодильник. Все мало-мальски ценное из него было вытащено и погрызено.

— А я, смотрю, ты и не голодал, — удивился Дэн.

Но кот не отставал, он продолжал носиться кругами и периодически больно кусал за ноги.

«Может он требует срочного сеанса связи? — подумал Дэн. — Соня, рой способен заражать репликантов»?

«Конечно, у репликантов есть стандартный интерфейс для подключения. Но телепатическую связь надо использовать осторожно».

«Почему»?

«Этот канал связи принципиально невозможно шифровать».

«У нас что по Москве толпа телепатов гуляет, которые могут нас подслушивать»?

«По моим данным людей-телепатов не существует, но тем не менее…»

Денис раздраженно фыркнул и сграбастал тяжелого кошака, тот заурчал, как трактор и с готовностью впился в него всеми когтями.

В этот раз, оказавшись в знакомом заросшем садике, Дэн уже не гадал, где находится. Наверное, всему виной была Соня Даймон, усевшаяся на лавочке в окружении нескольких котов, те реагировали на нее со сдержанным добродушием.

— Теперь остальные участники сеанса тоже увидят меня. Я часть твоего сознания, — процедила она.

Денис лишь пожал плечами. Когда из кустов появился Семен, то сначала он даже не обратил внимания на лишнего собеседника. Семен был слишком взволнован.

— Дэн, ты куда пропал? Я думал, тебя убили люди Арумова… Тут такое происходит!

— Что происходит?

— Арумов расколол нашего блохастого агента! А еще он говорил с каким-то Руди, который согласился сдать твоего дружбана Макса.

— Лена! — выдохнул Денис. — Он теперь будет колоть ее. Надо срочно ее вытаскивать!

— Кого ты собрался вытаскивать, Дэн?! Если ты собираешься лезть в пасть к Арумову, то, извини, без меня.

— Не парься, Семен Саныч, Арумов мне теперь не страшен. Я теперь сам страшнее всех Арумовых вместе взятых.

Семен только сейчас обратил внимание на Соню. Та ответила ему внешне безразличным взглядом, но кусты и деревья зашелестели от легкого ветерка, а коты нервно замотали хвостами.

— Ты агент класса ноль, да, Дэн? Это правда, ты действительно агент? Ты бросишь вызов марсианам и поведешь нас в неравный бой? Никогда не надеялся, что доживу до этого момента. А смотри-ка, я еще даже не настолько стар, чтобы пускать слюни в инвалидном кресле. Я еще могу поджарить пятки парочке долбаных корпораций!

— Да, я — агент, Семен, душа Империи. Но если бы ты знал, насколько черна эта душа, не радовался бы ни секунды.

— Ну никто и не ждал, что Империя возродится из лепестков роз и порхания бабочек.

— Я, в самом деле, жуткая тварь. Три дня назад, пристрелил бы такую не раздумывая.

— Будет тебе, пугать старого больного человека, у меня итак сердечко пошаливает. Говори, как есть, что в тебе такого жуткого?

— Не могу. Правда не могу, если расскажу больше… Видишь моего внутреннего демона. Ее зовут Соня, она отжала часть моего серого вещества. Она будет выедать все, что осталось со страшной силой просто за то, что сказал, что я агент.

— Что ты агент я уже знаю благодаря репликанту. Впрочем, не буду настаивать. Что бы ты там из себя не представлял, думаю оно не сильно хуже того, что я навидался за свою жизнь.

— Самые худшие всегда получаются из тех, кто играет в благородство и справедливость, — мрачно произнесла Соня.

Денис хотел было вступить в новый бессмысленный спор, когда из-за бюста Баумана материализовался очередной призрак. Среди заброшенного садика он казался чужеродным вкраплением мультяшной графики в своем идеально пригнанном черном костюме и начищенных ботинках. Его оттопыренные уши, шрамы на лысом черепе и оскал, лишь отдаленно похожий на улыбку, принадлежали опереточному злодею, но уж никак не реальному человеку. И остановившийся взгляд казался недоработкой плохого аниматора.

Семен отступил на пару шагов, кошаки выгнули спины и зашипели, а Соня повисла в метре над землей. Ее руки превратились в длинные загнутые когти.

— Использовать против меня репликантов было ошибкой, — произнес Арумов и присел на лавочку. — Не представишь своих друзей, Денис?

— Ты сам репликант? — процедила Соня.

Арумов смахнул с костюма невидимые пылинки.

— Можно и так сказать. Кстати, весьма рад знакомству, уважаемая королева. Хотя, в каком-то смысле, мы давно знакомы. Ты ведь помнишь меня?

— Я ничего не знаю о программах развития телепатических способностей у людей. В Империи не проводились подобные эксперименты.

— Проводились. Но даже королеве знать о них было ни к чему. Почти все они закончились неудачей. Лишь один экземпляр выжил.

— Вранье, тебя создали не в Империи, иначе я бы знала. Ты служишь нашим врагам.

— Приятно осознавать, что могу чем-то удивить саму королеву. Но я всегда был на стороне Империи. Никто из вас даже представить себе не может, через что я прошел ради нее. И я готов сотрудничать ради общего блага.

— Неужели? — с насмешкой спросил Семен. — Есть подозрение, что ты хочешь взять агента под контроль, чтобы использовать в собственных целях.

— Репликант все слышал, да? Мерзкая скотина… У меня нет никаких своих целей. Я всегда сражался и буду сражаться за Империю.

— Я сделаю тебе одно единственное предложение, — процедил Денис. — Ты забудешь про меня, про Макса и прекратишь лезть со своим сотрудничеством. И тогда, возможно, я тебя не трону.

— У нас одна и та же цель: уничтожить истинного врага.

— Неужели? Ты тоже, значит, воюешь с истинным врагом? Интересно мы воюем с одним и тем же врагом?

— С квантовыми машинами и теми предателями человеческого рода, которые хотят ими стать. Я уже сумел остановить истинного врага в шаге от победы. Но главная битва еще впереди.

— И как же тебе это удалось?

— Страх — самое надежное средство против любых живых существ. Руди боялся, твой дружок Макс боялся и, даже квантовый ИскИн чего-то боялся. Я вижу чужой страх и пользуюсь им.

Дэн уставился в глаза Арумову, голодная бездна никуда не делась, но он мог смотреть в нее без дрожи.

— Я ничего не боюсь. У меня тысячи глаз и миллионы рук, от меня не скрыться в подземных бункерах и на вершинах гор. Я сокрушу любых врагов без чужой помощи.

— Все же, я настаиваю на сотрудничестве, — усмехнулся Арумов. — Приходи сегодня в клуб «Арлекин» после 23.00. И да, может ты теперь и ничего не боишься, но твоя никчемная подружка Лена очень даже боится.

— Она принадлежит мне! — рявкнула Соня.

— Конечно, моя королева. Я с радостью упакую ее и доставлю куда скажешь, но сначала утрясем кое-какие детали. Сегодня. И ты, Денис, должен быть один, совсем один, без своихмаленьких злобных друзей. До скорой встречи!

Арумов неторопливо поднялся. Соня попыталась его остановить, но без особого успеха. Ее призрачные когти просто проходили сквозь призрак Арумова. Тот даже не обернулся и неспешно растворился в кустах за бюстом Баумана.

— Ты ведь не пойдешь туда? Это очевидная ловушка, — обеспокоенно спросил Семен.

— Мы обязательно пойдем, взяв самый огромный улей, какой сможем. И вытрясем из козла все, что он знает, — прорычала Соня.

— Во-первых, Арумов и его люди могут убить себя, если мы попытаемся их захватить, — ответил Денис. — Во-вторых, это пафосный и очень популярный клуб на Западе, я там тусил пару раз. Нам придется заразить несколько сотен человек вместе с ними. А в-третьих, у него есть заложник. Я пойду один, а улей будет ждать неподалеку.

— Ну и ладно, я никогда и не надеялся дожить до победы в нашей великой войне. Это было бы слишком хорошо. Я тебя прикрою! — решительно сказал Семен.

— Спасибо, Семен Саныч, но тебе там делать нечего. У меня есть несколько бойцов для прикрытия. А ты продолжай собирать информацию. Постарайся выяснить все, что сможешь о квантовых проектах марсиан. И заодно о Рудемане Саари. Да, и мой человек привезет тебе одно устройство. Предполагаю, что это особый марсианский «гаджет», в который можно записать память человека. Ты поищи людей или организацию, которые смогут его прочитать. Только надежных, чтоб информация не утекла.

— Попробую.

Глава 5. Закон Роя (ч.2)

Несмотря на прохладный воскресный вечер, у «Арлекина» выстроилась очередь желающих попасть внутрь. Мажоры, приезжающие на дорогих спорткарах или представительских седанах с парой гламурных телок в комплекте, проходили без очереди. Остальных, клуб поглощал неспешно, а наружу выплевывал только яркие отсветы и мощные биты. Старый стадион, вместивший клуб, был перестроен и снабжен раздвижной крышей с панорамным остеклением, сейчас она была закрыта. Одной стороной он выходил к большому затону Москвы-реки, а другой к темному, неухоженному парку.

Денис в задумчивости остановился на боковой дорожке у покосившегося тополя подальше от гомонящей толпы. Сюда не долетали отблески цветомузыки, а слабые фонари закоротил рой. Вроде бы ничего не мешало подогнать бойцов и улей, чтобы преодолеть оставшиеся двести метров до клуба одним рывком. Но Денис ждал результатов глубокого сканирования, слишком уж заманчиво выглядел этот ветхий парк в непосредственной близости от цели. Две тачки с его бойцами стояли в жилых кварталах, расположенных перед парком. Бойцы были неплохо вооружены автоматами, помповиками с роем и бесшумными вампирами. Трое были в бронекостюмах, остальные в обычных брониках. Там же был припаркован здоровенный седельный тягач с цистерной. Михалыч в очередной раз проявил недюжинные организаторские способности, сумев за три часа найти бензовоз, намутить пропуск, загрузить внутрь огромный улей и отправить его на запад, через всю Москву. Теперь из цистерны доносилось подозрительное гудение даже при холодном моторе. Из нее тянулись желтые щупальца, которые изучали окружающую местность. Денис понимал, что бензовоз — это его единственный реальный козырь. Легкий бронежилет под рубашкой, как и пистолет в скрытой кобуре за поясом совсем не придавали уверенности в себе. На восьмерых чоповцев, несмотря на их экипировку, тоже особой надежды не было, слишком уж никудышными они были бойцами. Даже возможности роя не могли это компенсировать. Рой умел создавать виртуальное пространство поля боя, показывать замаскированные или закрытые цели, вероятные точки попадания, оценивать дальность, поправки на ветер и прочее, прочее. Но необходимость тактической подготовки и навыков обращения с оружием это не отменяло. К тому же все чоповцы, сидя в тачках, от любого шороха переливались черно-фиолетовыми цветами в демоническом зрении, кроме Тамаза.

«Эх, мне бы сюда отделение-другое батальонных снайперов и штурмовиков, — подумал Денис. Найти командную высоту, тихонько запустить рой внутрь клуба и снять боевиков Арумова через крышу или прямо через стены. Ну или мини-ракетами их обстрелять. А потом быстрый штурм с заранее известным положением всех целей и заложницы. Главное, нет нужды применять большие массы роя, которые могут увидеть простые обыватели».

«Отличный план, — согласилась Соня, устроившись на ветвях тополя. — Кстати, так на секундочку, у тебя могло быть хоть отделение, хоть целая рота, если бы не дурацкие игры в благородство».

«Отвали, Соня. Лучше предложи что-нибудь дельное».

«Есть вполне надежный тактический прием для таких случаев, но тебе он опять не понравится».

«И что за прием»?

«Заразить как можно большее количество людей снаружи и внутри, накачать их боевой химией и роем, а потом одновременно бросить на людей Арумова».

«Я что, по-твоему, долбаный повелитель смерти? И разве такой случай массового психоза не привлечет внимание всех спецслужб и СМИ»?

«Рой одновременно закоротит камеры и чипы. Клуб можно сжечь вместе с телами зараженных. Или прикрыться легендой про теракт Восточного блока. Быстренько сгонять туда, заразить какого-нибудь повелителя, чтобы он взял на себя ответственность. Устроить еще парочку подобных терактов для поддержки легенды. И не надо на меня так смотреть. Тебе, блин, не угодишь»!

«Это не план, а какой-то локальный геноцид. Помнишь, что ты говорила: рой тихий и незаметный».

«Эта операция, в любом случае, не будет тихой и незаметной. Нам нужно взять Арумова под контроль любой ценой, он знает слишком много».

«Нам нужно спасти Лену. Арумов — это второй приоритет».

Соня в отчаянии хлопнула себя по лбу.

«Если мы не возьмем Арумова под контроль последствия будут непредсказуемыми. Рою придется бежать с утилизационной станции, как минимум».

«Смирись, Соня, мы скорее всего не сможем заразить Арумова. Он же прекрасно понимает, чего ждать и просто убьет себя в случае опасности. Так же, как и его люди. Он бог знает сколько лет хранил гнезда и никому не рассказал. Не расскажет и сейчас».

«Ты, видимо, прекрасно читаешь его мысли и без помощи роя».

Денис не стал отвечать. Перед ним появилась надпись: «Сканирование завершено, детализация шестьдесят». Темный парк на полкилометра вдоль реки в обе стороны окрасился в яркий желтый цвет. Денис бегло пролистал список обнаруженных электронных устройств и живых существ.

«Ничего похожего на детекторы или наблюдателей Арумова»?

«Ничего, — кивнула Соня. — Можем подогнать бойцов и цистерну поближе».

«Подозрительно все это, почему он не подготовился»?

«Не успел. Давай уже подгоним цистерну и выпустим рой».

«И сразу спалимся. Может он следит за нами с высотного беспилотника или с помощью своих наноботов. Наноботы ведь не попадают в детализацию шестьдесят»?

«Ты просто параноишь. Выпусти рой!»

Денис отмахнулся от Сони.

«Сканирование по квадратам, детализация девяносто пять».

Он подсветил самым ярким цветом несколько случайных областей вокруг стадиона и самым слабым цветом сам стадион, отправив туда несколько жиденьких щупалец.

«Ты сказала, что можешь накачать роем зараженных. А меня ты можешь накачать так, чтобы хватило на Арумова и его боевиков»?

«Могу, но, когда рой будет вылетать, ему придется сделать несколько технологических отверстий».

«Это меня убьет»?

«Конечно нет! Но выглядеть ты будешь слегка освежеванным. И ощущения не самые приятные».

«Тогда плевать»!

«К чему эти страдания? Давай используем посетителей».

«Их не пустят к Арумову».

«Используй персонал, официанток, охранников, кого угодно…»

«Нет»!

«Ты собрался идти к Арумову сам»?

«Мне нужно освободить Лену…»

«Ну какую нахрен Лену»!

«Соня, а рой умеет плавать»?

«Плавать? Умеет, а что»?

«Мы выпустим улей на другом берегу затона, он потихоньку его переплывет и зароется в песок на пляже. От пляжа всего метров пятьдесят до клуба. И пока я буду отвлекать Арумова переговорами, улей проползет в клуб широким фронтом. Как тебе план»?

«План, как план, можно попробовать, — пожала плечами Соня. — Если не считать переговоров. Тебе нельзя туда заходить, ты сам станешь заложником».

«А если он убьет Лену»?

«А если он убьет вас обоих, лучше что ли станет»?

«Рой ведь меня спасет».

«Если тебе снесут башку из дробовика, не спасет»!

«А рой не может сделать что-нибудь вроде резервной копии моей личности? Как он сохранил личности сожранных разработчиков из института».

«Рой не сохранил их личности, только часть памяти. Делать копии агента и активировать их в произвольный момент запрещено».

«Почему»?

«Зачем тебе десять Денисов, каждый из которых будет считать себя настоящим Денисом»?

«Это не ответ».

«Рой может записывать твою память и сохранить ее, например, для другого агента. Для хранения памяти можно использовать сам рой, можно зараженных, но, если ты умрешь, рой не признает такую копию агентом. Это ограничение командной системы».

Денис тяжело вздохнул.

«Как у тебя все сложно. Зачем вводить такое ограничение? Оно ведь делает систему уязвимой. Люди гибнут на войне, ставить все на одного агента из плоти и крови очень рискованно».

«Нормальный агент не лезет в пекло сам, чтобы спасти какую-то бабу, он отправляет вперед зараженных. Рой не обладает технологией точного копирования личности и сознания. Агент — ты, а не Юрий Рогов с памятью Дениса Кайсанова. Если разрешить бесконтрольное копирование и перенос личности — это все равно, что доверить рой случайному человеку. Напоминаю, что для страховки было создано много агентов, но конкретно у тебя, есть одна попытка».

«Ну хрен с тобой! Пойду сдохну за Империю лично».

Дэн отправил водителя бензовоза на другую сторону затона, а чоповцам приказал занимать позиции в парке, вокруг стадиона. Их организмы заполыхали таким иссиня-черным цветом, что даже рой с трудом мог подавить эти приступы паники. Небольшой багрянец присутствовал только в ауре Тамаза, причем он загорался сильнее, когда тот получал мысленные приказы от своего нового хозяина.

Небольшой улей, оставшийся после отъезда цистерны, начал собираться вокруг Дениса. Очень скоро он оказался в центре гудящего облака. Денис отдал команду и почувствовал, как по его ногам и рукам поползли колонны букашек. Сначала было слегка щекотно, а потом резко закололо, сразу во многих местах, когда рой начал прогрызать себе путь внутрь. Дениса каждый раз передергивало, когда особо беспокойная группа пыталась поудобнее устроиться внутри его тела. Их становилось все больше и больше, очень странные ощущения от того, что внутренние органы сдвигалась и сжимались под напором этой толпы, сменились откровенно болезненными.

«Хватит»! — обеспокоенно крикнула Соня.

Денис отбросил от себя остатки улья и сделал шаг вперед. В нем что-то шуршало и скрипело, внутренности тошнотворно разъезжались в разные стороны от любого резкого движения. Денис поднес руку к лицу, в серых тонах ночного зрения он ясно видел перекатывающиеся под кожей бугры и плетения, похожие на вздувшиеся вены. Он приказал лишнему рою убираться прочь, кожа на его ладонях лопнула в нескольких местах и тонкие, извивающиеся струйки потекли среди темных деревьев. Пауки быстро сшили разрывы, но картина того, какие лохмотья останутся от его конечностей, когда все жуки бросятся наружу, преследовала Дениса до самых дверей клуба.

Он снова в нерешительности замер перед дорогой, которая шла вдоль самой стены стадиона. Охрана как раз вытолкнула за пределы ограждения одного из особо настырных посетителей, собиравшегося пролезть внутрь.

«Чего ты тут трешься? — недовольно спросила Соня, зависнув над толпой. — Ждешь пока люди Арумова тебя пригласят?»

«Думаю, как войти внутрь, чтобы боевики Арумова меня не засекли».

«Чего тут думать! Зарази кого-нибудь из персонала и пройди через служебный вход».

Одно из желтых щупалец, которое шарило по стене в поисках удобных щелей внезапно дернулось. Перед Денисом возникло изображение микроскопических сфер, усеявших оконные стыки.

«Ну все, теперь Арумов знает, что ты здесь», — Соня недовольно покачала головой.

«Ненавижу долбаных наноботов! То ли дело наши мухи-убийцы».

Денис вздохнул. Как ему не хотелось трогать случайных обывателей, пришлось воспользоваться последним советом. Охранник с зеленым огоньком над головой провел через неприметную дверь с торца стадиона. Они недолго поплутали по коридорам между кладовками и раздевалками и вышли рядом с барной стойкой. Денис притаился в тени декоративной колонны, и, уже не особо парясь, начал раскидывать желтые щупальца.

Несколько уровней танцполов столики, башенки, прыгающий народ, лаунжи и вип-зоны, все это было хаотично раскидано по стадиону. Денис немного ориентировался в пространстве еще с прошлых времен, но все равно искать здесь кого-то, даже при помощи роя, можно было до утра.

Под крышей кружило множество дронов, создающих голограммы танцующих людей или рассыпающих гирлянды фейерверков. Такую плотную стаю машин Денис видел впервые, раньше их в клубе не было. Он даже вздрогнул, когда очередной дрон выбросил серию огней, хлопки которых на мгновение перекрыли бешеный рев музыки.

Он отвлекся и пьяная телка, не справившись с пируэтом, влетела ему в объятья. Событие несомненно приятное, в других обстоятельствах. А сейчас, Денис постарался быстрее от нее избавиться. Как назло, та оказалась довольно настырной. Когда Денис поднял глаза, рядом уже красовался Арумов собственной персоной в отутюженной рубашке и брюках. Особо яркие вспышки цветомузыки отражались в его начищенных ботинках и лысом черепе. Нижнюю половину лица закрывала стилизованная под маньячную железная маска, наверняка со встроенными фильтрами высшего класса защиты.

Соня зашипела и выпустила виртуальные когти, явно раздосадованная тем, что Арумову удалось так легко подобраться незамеченным. Денис непроизвольно вскинул руку и едва заметное облачко заструилось между его пальцев. Арумов сначала отшатнулся, а потом сделал шаг вперед, схватил Дениса левой рукой за рукав, а правую сунул в лицо. В ней была зажата граната без чеки.

— Замедлитель выкручен! — раздался его глухой рев из-под маски. — Граната термобарическая, от нас останутся куски обугленного мяса.

Денис отдал команду, облачко послушно рассеялось и пришвартовалось на колоннах и стенах.

— Хочешь со мной поиграть! — снова заорал Арумов. — Какая часть Лены тебе больше нравится: сиськи, ляжки, жопа? Могу прислать любую.

Денис уперся лбом в маску, вырвал рукав и обхватил кулак Арумова, рой мгновенно отреагировал на вспышку ярости, пальцы сжались с такой силой, что под ними захрустели кости Арумова.

— Я могу поехать в сраный институт и заражать всех подряд, кто-нибудь да знает, где твое логово!

— Ладно, Дэн, остынь!

Арумов похлопал Дениса по сведенным каменной судорогой мышцам и достал чеку из кармана.

— Давай, я засуну обратно эту штуку и мы поговорим… Пойдем, где потише.

Денис позволил отвести себя в другой конец стадиона, где на самом высоком уровне, совсем близко от стеклянной крыши располагалась вип-зона. Вся движуха просматривалась с нее как на ладони и ничто не загораживало лунное небо над головой. Арумов плюхнулся на белый диван из натуральной кожи. На стеклянном столике перед ним стояла батарея дорогих коньяков и закусок.

— Присаживайся, Дэн, поговорим, выпьем…

— Не собираюсь я с тобой пить, — рявкнул Денис.

— А зачем тогда пришел?

— Ты создаешь мне проблемы.

— Надеюсь ты не держишь на меня зла из-за той ситуации с Максом? Ничего личного, война есть война, здесь не выбирают средства. Мир?

Арумов бесстрашно протянул открытую ладонь.

— Все отлично, братан!

Денис сжал его руку и не выпускал секунд десять.

«Давай, это идеальный момент! — зарычала Соня. — Зарази его»! Но Денис, видя, что Арумов не проявляет ни капли беспокойства, разжал руку и сам упал на диван.

— Вот что, товарищ полковник: у тебя своя война, а у меня своя. Давай, сделаем так, чтобы две наших войны не пересекались.

— У нас одна война и общий враг. Чем раньше ты это поймешь, тем будет проще. Я могу оказать неоценимую помощь, а могу, как ты понимаешь, создать огромные проблемы…

— Взаимно. Я даже не начал всерьез копать ваши теплые отношения с Лео Шульцем, или с Максом. И с батальонами у тебя больше ничего не выгорит.

— Ладно, не хочешь сотрудничать, давай хотя бы обменяемся информацией.

— Давай. Где Лена?

— Зачем она тебе?

— Она нужна королеве, — решил соврать Дэн.

— Если так, я с радостью ее верну…

Перед внутренним взором Дениса водная гладь затона Москвы-реки пошла легкой рябью и подалась к берегу, как во время прилива. Волна выкатилась и с громким шелестом растворилась в песке. Узкая полоска земли перед стадионом словно превратилась в шевелящийся ковер, огромная масса жуков прогрызала себе путь под тонким слоем песка и травы.

— Скажи, Денис, чего ты хочешь?

— Я уже сказал…

— Нет, я имею ввиду глобально, в целом… Чего ты хочешь? Победить и стать новым императором?

— Глобально, я не люблю марсиан, — пожал плечами Денис.

— Странно…, - Арумов покрутил в руке бокал с коньяком. — У меня есть небольшой опыт общения с агентами. Я-то думал, все агенты одинаковы, типа биороботов со стандартной прошивкой. Оказывается, каждый агент сам по себе.

— Зачем создавать агентов-биороботов? Проще сделать рой полностью автоматическим.

— Да, наверное… А знаешь чего хочу я?

— Всегда мечтал узнать.

Денис готов был выслушивать любые истории: первые колонны букашек уже поднимались по стене к ближайшим оконным проемам.

— Я хочу отомстить тем, кто разрушил Империю. Ее ведь разрушили не марсиане, ее разрушили такие, как они, — Арумов обвел рукой толпу внизу. — Хотели жить красиво.

— Такие, как они ничего не решали. Ее разрушили такие, как вы, бухающие коньяки по вип-зонам.

— Справедливо. Все-таки у агентов есть нечто общее… Это ненависть. Ненависть — страшное оружие, страшнее любого роя. Но, если направить ее не в ту сторону…

«Вот хреноплет, — подумал Денис. — Что он опять пытается мне впарить»?

Арумов резко замолчал.

— Ты не держишь слово, ты должен был прийти один.

— Я ничего не обещал.

От мнимой расслабленности не осталось и следа. Арумов исполнил неплохой кульбит, перекатившись через спинку дивана и вскочив уже метрах в трех, ближе к ступенькам. В его руке снова была зажата граната без чеки.

— Жаль, сегодня у нас диалога не получится. Я не очень люблю умирать. Убьешь меня и Лена будет платить.

Арумов пятился к лестнице, а Денис наступал, держась чуть поодаль. Кожа на его руках вздувалась огромными волдырями.

«Подожди пока он отойдет, — зашипела Соня, — Не подорвись»!

Арумов издевательски отдал честь и скатился по ступенькам, прочь из вип-зоны. Он врубился в толпу и, отшвыривая мажоров, начал пробивать путь наружу. Денис нашел своих людей, ныкающихся в парке под деревьями. Он бесцеремонно влез в голову Тамазу.

«К центральному входу! Живо! Задержите Арумова»!

Рой, не дожидаясь команды, подстегнул бойцов ударной дозой озверина и те побежали вперед.

«Прости, мужик, — подумал Денис. — Кто-то должен броситься на гранату».

«Юрий Рогов, прямой контроль»!

Денис почти сразу пожалел о своем выборе. Контраст с его собственным телом был разительный. Дядька бежал тяжело, загребая ногами опавшие листья и сырую землю. Пузо болталось от каждого прыжка, сильно ограничивая маневренность. Собственное сознание Рогова выло от ужаса. Денис уже не беспокоясь о здоровье бойца залил его интенсивным багровым цветом. Рой добавил еще парочку боевых наркотиков от себя. Перед глазами Рогова упала красная пелена и он рванул, как заправский спринтер.

Он подоспел как раз, когда Арумов выскочил из дверей клуба, снеся паренька, которому посчастливилось дождаться своей очереди. Раздался злобный мат охранника, получившего мощный удар в спину и возмущенные вопли из толпы. Цель была буквально в нескольких метрах, отчаянно пыталась пролезть на дорогу, спотыкаясь о туловища посетителей.

Ноги Рогова внезапно подломились, и он со всей дури влетел в асфальт. От удара из него вышибло дыхание. Боли не было, что, впрочем, и не удивительно, учитывая концентрацию боевого коктейля в крови. Но попытка подняться провалилась. Рогов с недоумением уставился на раздробленную культю вместо правой голени. Вопли толпы, до этого возмущенные, сменились криками ужаса. Люди вокруг Арумова падали, крупнокалиберные пули выбивали из них куски мяса. Упал еще один из бойцов Дениса, бросившийся из-за деревьев через дорогу. Шлем не спас от прямого попадания в голову.

«Назад! — мысленно заорал Денис своим бойцам».

Черный джип влетел в паникующих людей, разбросав их как кегли. Раздался визг тормозов, хлопок закрывающей двери и натужный рев удаляющегося мотора. Темп стрельбы после бегства Арумова нисколько не уменьшился. Рой едва сумел остановить кровотечение в разбитой ноге Рогова, ползущего под прикрытие деревьев, когда следующая пуля влетела ему в плечо, практически оторвав руку. Некоторые из паникующих людей пытались искать спасение внутри клуба. Они снесли ограждения и в проходе мгновенно образовалась давка.

— Что ж ты делаешь, сука! — заорал Денис.

Ни персонала, ни отдыхающих в пределах вип-зоны не наблюдалось, поэтому его призывы пропали впустую.

На танцполах гремела музыка, у барных стоек рекой лился алкоголь, в туалетах уединялись пьяные парочки, ценители раскладывали на столиках дороги. Ошалевшие, помятые люди из толпы у входа начали забегать в этот восхитительный круговорот ночной жизни. Кружащий под самой крышей дрон внезапно застыл на месте, из-под его винтов начали пробиваться язычки пламени. Уже через мгновение он превратился в ревущий огненный шар и рухнул в один из баров. Оттуда сразу же поднялся огромный факел. Другие горящие дроны, разбрасывая куски плавящегося пластика, начали падать в стойки с алкоголем и зоны отдыха. То, что это не очередное файер-шоу толпа осознала лишь когда удушливый дым повалил из всех углов стадиона и начали доноситься вопли обожженных людей. Постепенно то в одной, то в другой зоне стихала музыка. Где-то еще плясали, когда соседние зоны уже ломанулись к выходу. Там паникующая толпа удачно встречалась с толпой, спасающейся от пуль.

Денис глянул, чем заняты его чоповцы. Тамаз отправил двух бойцов подогнать тачки, а с остальными пытался вытащить раненых под прикрытие деревьев. Рой определил возможные места расположения огневых точек на крышах домов в жилых кварталах, но работать по ним Тамаз даже не пытался.

«Кидай дымовые гранаты и термомины в парк перед входом. Надо закрыть обзор снайперам. Потом освободи центральный вход».

«Не страдай херней! — заорала Соня. — Надо валить»!

«Надо спасать народ»!

«Какой народ? Не глупи»!

Денис отмахнулся от нее и нашел свой рой, который скопился бессмысленным валом под стеной стадиона. После сканирования клуба у него в распоряжении имелась довольно обширная база данных. Он начал выделять охранников и помечать их зеленым цветом. Облака роя легко пробивали оконные стекла, но на уровень задымления это никак не влияло. Удушливое облако уже заволокло вип-зону, расположенную почти под самой крышей. Над головой что-то хлопнуло и небольшой островок пены шлепнулся на один из столиков. После этого система пожаротушения признала свое поражение и перестала подавать признаки жизни. Денис опустился на четвереньки и прополз к лестнице. У него пока не возникало проблем с ориентацией и дыханием, рой показывал все предметы и вытягивал из окружающего воздуха кислород, фильтруя смог. Для остальных людей все было далеко не так радужно. Кто-то из диджеев и персонала пытался орать что-то спокойствие и эвакуационные выходы, но толку не было. Огромное помещение быстро заволакивало дымом. Система пожаротушения ограничивалась редкими плевками пены, поэтому шансы на спасение были лишь у тех, кто успел пробиться к выходу, пока была хоть какая-то видимость. Паника и давка нарастали с каждой секундой.

Глядя на мучения Дениса со списком охранников, Соня отчаянно взвыла.

«Да беги уже! Мы тут сгорим, никакой рой не спасет»!

«Хочешь помочь: заражай охранников и заставь их выводить людей»!

Соня махнула рукой и занялась охраной. Денис выделил основной кусок роя и назначил новый улей, оставив Соне небольшой огрызок. Всю мощь огромного улья он бросил против раздвижной крыши. Тот без особых проблем разъедал стеклопластик, но дым уходил через проплешины слишком медленно. К тому же это здорово увеличивало тягу с улицы так, что пожары разгорались с новой силой.

Денис с трудом пробирался к служебному выходу. Дышать было уже тяжело, легкие горели. От жара начали палиться брови и волосы. Он постоянно натыкался на неподвижные тела людей. В окружающем дыму, даже с помощью роя, с трудом можно было что-то различить. Все сведения об обстановке были пятиминутной давности, поэтому поломанная мебель и музыкальная техника становились неприятными сюрпризами. В общем, рой бы не спас его от очередной пакости полковника, но один из зараженных охранников случайно наткнулся на странную группу в пожарных скафандрах, затаившуюся у служебного выхода. Скафандры были перекрашены в серый цвет.

«Не связывайся с ними!» — зашипела Соня, но Денис уже принял решение. Охранник бросился на ближайшего человека в скафандре. В дыму было сложно определить даже количество противников, но минимум три пневматических дротика сразу впились в охранника, а в ноги полетел заряд какой-то клейкой слизи. Видимо из-за температуры та не отвердилась как положено и охранник, подстегиваемый роем, пер вперед. Люди в скафандрах отступали и выпускали новые дротики. Денис выбрал своей целью, отставшего от основной группы бойца. Тот прятался за барной стойкой, целясь из ружья в спину охраннику. Денис с разбегу запрыгнул на стойку и не останавливаясь обрушился на затылок человека. Тот даже не попытался смягчить удар, дым и скафандр здорово ограничивали обзор. Он отлетел на метр, потеряв пневматическую винтовку, с хрустом ударился маской о столешницу и свалился мордой вниз. Денис перевернул его, прозрачный пластик пошел трещинами, через эту паутину можно было различить ненавистную плоскую рожу Тома. Полуоглушенный тот пытался отпихнуть Дениса одной рукой, а другой полез в разгрузку на поясе. Денис, усиленный рвущимся изнутри роем, одним движением выломал его руку так, что граната со стуком укатилась куда-то под стойку. Он начал лупить по пластику, вкладывая в удары всю свою ненависть и ярость. Он чувствовал, как трещат кости и вылетают пальцы из суставов. Маска разлетелась и уши резанул полный отчаяния вопль Тома, который почти сразу же захлебнулся в потоке роя, хлынувшего из разорванных рук Дениса.

— Жри, сука!

Слева спереди полетели мигающие красные точки, которые заставили Дениса пригнуться и бросится назад. Он не удержался на ногах, пробив барную стойку, распластался на полу. Красные точки продолжали лететь и Денис потянулся к огромному улью, орудующему на крыше. Большой кусок прозрачной панели с остатками рамы рухнул в группу стреляющих в него людей. А следом шлепнулся здоровенный копошащийся шар, почти мгновенно погребая под собой скафандры. К сожалению, даже такое количество жуков не смогло заразить противников мгновенно. Взрывная волна отбросила Дениса как котенка, он летел пока не встретился с остатками какой-то аппаратуры.

Он очнулся, легкие горели, все тело горело, вокруг горели куски мебели и пластика. Он с трудом различал в этом жаре свое изуродованное тело. Он поднялся на четвереньки и пополз к эпицентру взрыва. Он видел мышцы и сухожилия на своих ободранных, обожженных руках. В ухо орала невидимая Соня:

«Ты ползешь не туда! Разворачивайся»!

«Я иду за этой тварью! Если он жив, мы его допросим!»

«Ты сам умираешь!»

«Пришли мне Тамаза или охранников»!

Руки подломились и Денис неловко завалился на бок. У самого пола кажется оставались какие-то крупицы кислорода. Из последних сил Денис потянулся к рою и отправил его к развалинам барной стойки на помощь умирающему врагу.

Денис стоял в глухом дворе около помойки и сдирал с себя обгоревшую одежду вместе с кусками кожи. Затем пришла очередь броника. Физической боли он почти не ощущал, а вот от чувства бессильной злобы хотелось выть на луну. Горечь поражения до сих пор скрипела на зубах едкой гарью. Все новостные ленты были забиты пожаром в «Арлекине». Огонь до конца еще не потушили, но внутри уже нашли пятьдесят трупов, а минимум двадцать человек остались лежать снаружи, убитые снайперами. Количество раненых, по самым скромным подсчетам превышало полторы сотни. Никаких других эпитетов, кроме как «бездарно проведенная операция» и «полный провал», по результатам выяснения отношений с Арумовым на ум не приходило.

Бойцы держались в стороне, должно быть вид его подгоревшего, местами ободранного черепа, с суетящимися в ранах жуками и пауками, плохо сочетался с шаблоном борьбы за светлое будущее. Даже ауру Тамаза полностью заволокло черно-серыми цветами, а имперский орел поник и напоминал ощипанную курицу с золотыми звездочками на крылышках. Двое раненых бойцов выглядели еще хуже. Парня, получившего пулю в голову, рой уже не пытался спасать. Куски шлема и костей застряли у него глубоко в мозгах и, единственное на что он мог надеяться, — это растительное существование. Юрий Рогов, лишившийся половины конечностей, стонал на заднем сиденье машины. Периодически он выпучивал глаза и начинал что-то бессвязно кричать и пытаться уползти. Тогда двое бойцов с трудом держали его и кололи очередную дозу промедола. Рою не хватало ресурсов на собственных бойцов. Это бесило больше всего. Единственный трофей, который хоть с какой-то натяжкой можно было отнести к успехам операции, был свален в багажник. Рой бросил все силы на изломанное туловище Тома. Скафандр защитил его от ожогов, но внутренние травмы были ужасающими. Тот выглядел, как труп пролежавший пару недель на тропической жаре, все вокруг него шевелилось и копошилось, но эти мухи и жуки занимались не борьбой за вкусный кусочек его бренных останков, а героически спасали его жизнь. Денису хотелось вывалить тушу на землю и пинать до тех пор, пока ненавистная рожа не превратится в кровавое месиво.

Он управился с броником и облачился в новый камуфляж. Настала пора решать, что делать дальше. Во дворе горел лишь один фонарь недалеко от помойки. С темного неба начал накрапывать мелкий дождик. Все окна домов вокруг были погружены во мрак, но оставаться здесь было нельзя.

Денис внимательнее вгляделся в организм Тома. Рой активно боролся с травмами, но стандартный протокол заражения не задействовал. Рой вообще боялся трогать мозг арумовского бойца, тот оставался черным пятном на фоне кишащего жизнью тела. Внутри гематоэнцефалического барьера была разлита необычная жидкость. Отдельные паучки осторожно проникли за барьер, чтобы изучить ее свойства, но особого успеха не добились. Наноботы, растворенные в жидкости, сразу реагировали на вторжение. Жидкость переходила в сверхтекучее состояние, обволакивая собой вторгающихся пауков, а потом столь же легко застывала. Наноботы управляли этими процессами.

«Соня, хватит с ним цацкаться. Давай уже зарази его и выкачай память»! — приказал Денис, наблюдая за осторожными танцами роя вокруг мозгов Тома.

«Рой не знает, что делать с этой штукой. Вдруг сработает какой-нибудь триггер и отправит его на возрождение».

«Это и есть та штука, которая позволяет им возрождаться? Она переносит их сознание и память в клонированное тело?»

«Наверное».

«Тимур говорил, что она работает даже в подземном бункере. Где приемо-передающая станция, пробивающая метровые слои бетона?»

«Такие станции в габаритах человеческого тела невозможны с точки зрения энергетики».

«Тем не менее, они как-то возрождаются».

«Поразительная жидкость… проявляет квантовые эффекты при комнатных температурах…»

«Соня, кончай глазеть на нее, как баран на новые ворота. Мне нужна информация».

«Чтобы ее изучить придется привлекать команду специалистов. Империя даже близко с подобным не сталкивалась».

«Ты ведь сожрала дофига ученых из института. Подключи их коллективный разум»!

«Они не функциональные интеллекты, просто паттерны управления… Нейросети, обученные управлению роем и другим полезным задачам, если хочешь».

«Ни хрена не понял! Мне что теперь, заразить институт физики РАН?»

«Было бы неплохо… Для начала».

«Что с ним делать? Ты хотя бы сможешь его контролировать, когда он очнется»?

«Физически смогу, но сознание нет. Пока предлагаю держать его в этом состоянии».

«Я чуть не сдох ради бесполезного куска дерьма»!

Денис в отчаянии пнул колесо машины.

Из темноты возникло бледное лицо Тамаза. Тот держал в руках шлем и нервно переминался с ноги на ногу.

— Что?!

— Юра совсем плох, — тихим, но твердым голосом ответил Тамаз.

— Прикажи кому-нибудь из бойцов отвезти его на утилизационную станцию.

Тамаз нервно сглотнул.

— Командир! Давай вылечим его по-человечески…

— По-человечески? — переспросил Денис.

Тамаз побледнел еще сильнее, но взгляд не отвел. Денис понял, что совершенно не подумал ни о медиках, ни о больнице, отправляясь на войну. «Конечно, они же просто зараженные, а не люди»! Денис издал сдавленное рычание.

Хорошо, что разбуженный среди ночи Семен нашел какого-то бывшего хирурга на пенсии, который согласился помочь. А потом на планшете Дениса высветился неизвестный номер.

— Арумов. Есть предложение.

— Какое?

— Ты убьешь моего человека…

— Нет у меня твоих людей!

— Неправда, он у тебя, больше ему быть негде. Ты должен его вернуть или убить.

— Хорошо, привози мне Лену живой, здоровой и без сюрпризов, тогда твой человек умрет. Можешь сам его завалить.

— Нет, он должен умереть сейчас. Я верну тебе подружку, даю слово.

— Я не верю тебе на слово.

— Поверь, я начну отрезать куски твоей подружки прямо сейчас. Давай посчитаем до десяти…

— Пошел ты нахер, ублюдок! Поверь, что срать я хотел на Империю, истинных врагов и прочую херню. Я заражу половину Москвы, я сдам рой марсианам, но твоя война закончится поражением!

— Ладно, не пыли. Через два часа, на парковке рядом с третьим корпусом ИНКИСа.

— Через час у моего дома.

— Здесь не ты диктуешь условия.

— Через час, у моего дома! — рявкнул Денис и отключил связь.

Мирон напряженно смотрел в холодную, сырую осеннюю ночь. Он заметил, что зрение его, как будто, стало острее за последние два дня. Да и старые травмы колена и спины не давали о себе знать, хотя во время заварушки у клуба он носился как лось, увешенный броней и оружием, да еще вытягивал на себе раненного Санька. «Теперь мы служим Ордену, а ему нет дела до моих болячек», — подумал Мирон и почувствовал, как быстрее бежит кровь по жилам и отступает усталость.

Мирон всегда знал, что рожден для чего-то большего, чем неудачная спортивная карьера, оборвавшаяся из-за череды травм, и последующая унылая работенка в местном ЧОПе, куда его пристроил знакомый тренер. «Я ведь настоящий боец. Сколько раз я выходил на ринг через боль и страх. Я бы всех порвал, если бы не чертово колено и грыжа… Неудивительно, что я оказался среди избранных, кому попало не поручат возрождать Империю. Орден оценит меня по достоинству, не то, что этот тюфяк Рогов. Жаль, конечно, что его так зверски подстрелили. Когда мы спасем этого важного заложника, наш орден станет больше и сильнее, может и я перейду на следующую ступень посвящения и получу те же сверхспособности, что и у командира…»

«Едут»! — раздался в голове стальной голос командира.

Мирон застегнул шлем и вышел на разбитую дорогу перед погруженным в темноту домом. Он дождался пока Колька займет позицию в переулке, метрах в ста впереди него. Машина с еще одним бойцом и пленником расположилась во дворе дома на противоположной стороне улицы. Он достал файер, запалил и кинул перед собой. Страх окончательно исчез, осталась лишь холодная ярость.

Четыре джипа затормозили на разных сторонах улицы перед чадящим зеленым огнем. Из первого вылез грузный мужик с надвинутым на глаза ПНВ.

— Где Денис?

— Я за него, — нагло ответил Мирон.

Внезапно над ними вспыхнул мощный электрический разряд, как будто закоротило уличный фонарь, и на тротуар рухнул небольшой дрон. Еще один упал прямо на лобовое стекло джипа, обдав боевика пластиковыми осколками. Тот нервно посмотрел на темное небо.

«Командир работает»! — усмехнулся про себя Мирон.

— Где заложник?

Боевик махнул рукой, из другого джипа вылез следующий амбал пристегнутый к небольшому человеку с мешком на голове. Фигуру заложника почти полностью скрывала бесформенная длинная куртка. Амбал поднял вверх правую руку с зажатой в ней гранатой.

— Где наш боец?

Из арки, ведущей во двор дома позади них, высунулась потрепанная бэха. Задняя дверь открылась, и оттуда вылезло туловище в ошметках пожарного скафандра, походкой и внешним видом напоминающая протухшего зомбака.

— Отстегни наручники и сними мешок, — потребовал Мирон.

Раздался металлический щелчок, мешок полетел на асфальт.

— Топай вперед, цыпа, — прогудел амбал.

Мирон лишь мельком успел заметить бледное женское лицо и длинные светлые волосы заложника…

«Заложницы? Новая надежда Ордена — это женщина»? — удивился он. Все его внимание было сосредоточено на боевиках. Он понял, что их пленник поравнялся с заложницей по ее сдавленному писку и сам начал пятиться назад. Туловище остановилось в десяти метрах перед джипами, Мирон уже целился ему в спину. Из джипов выскочили сразу несколько боевиков в бронированных скафандрах с ранцевыми огнеметами наперевес. Столбы белого пламени ударили в зомби. Факел поднялся аж до третьего этажа. Несколько секунд туловище просто пылало и плавилось, а потом завалилось словно бревно, не издав ни звука.

— Все честно! Мы держим слово, — прогудел амбал, перекрывая вой пламени и крики заложницы. — Труп уберете сами.

Нисколько не беспокоясь более о поддержании репутации, боевики, словно перешуганные зайцы, прыгали в машины и с визгом сдавали назад, влетая в ямы на раздолбанном асфальте и ударяясь в бордюры. Парочка джипов еще и столкнулась, выполняя полицейские развороты. Надсадный рев моторов быстро растворился в темноте полузаброшенных кварталов.

Мирон подбежал к бэхе, где его боец пытался успокоить заложницу. Зарево полыхающего трупа неплохо освещало ее лицо. Заплаканное и слегка помятое, но несомненно очень красивое, да еще тюнингованное должным образом. «Кто же она такая»? Мирон в нерешительности остановился, глядя то на женщину, то вверх на чердак, где должен был прятаться командир.

«Прямой контроль»!

Денис поднялся с временной лежки, устроенной из старых досок, отряхнул пыль и закинул за спину бесшумный Вампир, с которым собирался страховать своих бойцов. Арумов прислал целый взвод, видимо пытался числом компенсировать недостаток подготовки. Но позорная спешка, с которой боевики сматывали удочки, немного согрела душу после предыдущего поражения.

Большая желтая туча висела над улицей, из нее тянулись несколько тонких ниточек вслед уехавшим джипам. На всякий случай Денис отправил тучку еще раз проверить окрестные чердаки и крыши на предмет вражеских снайперов. На выходе из подъезда уже ждал белобрысый Мирон.

— Спасибо, ты отлично поработал.

Денис ободряюще хлопнул бойца по плечу.

— Служу Империи, товарищ командир… — неуверенно ответил Мирон.

Но Денис уже бежал к машине. Леночка, узнав его, издала еще один сдавленный вопль и буквально рухнула под ноги. Все бросились ее поднимать.

— Дэн, Дэнчик, Дэн… Это правда ты, — лепетала она. — Пожалуйста не бросай меня.

— Лена, это я, все будет хорошо.

Денис обнял повисшую на нем Лену и натолкнулся на озадаченный взгляд Мирона.

— Лен, подожди, сейчас… Попей водички.

Он с трудом отцепил ее от себя и усадил обратно в машину.

— И что дальше? — спросил Мирон.

— Езжайте на базу. Я сам разберусь.

Мирон в сомнениях теребил ремень автомата. Денис отошел с ним на пару шагов.

— Заложница была моим агентом, ее раскрыли. Так получилось. Но Орден не бросает своих людей! Это нашим врагам плевать на людей, тех, кто облажался они сливают.

Денис кивнул на догорающие косточки Тома.

— Я понял, командир. Так точно!

Мирон просиял и отдал честь. Его сомнения благополучно испарились. Бойцы быстро смели в мешок бренные останки Тома и тоже растворились в темноте. Лена стояла посреди улицы в полной прострации. Денис подошел и взял ее за руку.

— Лена, ты в порядке? Арумов ничего тебе не сделал?

— Боже, Дэн, что с твоим лицом?

— Да, ерунда, обгорел немного.

— Это точно ты?

— Конечно я. С тобой все в порядке?

— Он держал меня в подвале несколько дней. Его охранники не отходили от меня ни на шаг. А потом одели на голову мешок и куда-то повезли. И ничего не объясняли, только кричали и били. Я так испугалась, Дэн…

Леночка снова хотела разреветься, но в последний момент передумала.

— Пойдем, Лен, теперь все будет хорошо.

Денис потянул ее за руку по направлению в арку, ведущую к его дому. Лена словно кукла перебирала ногами, но у подъезда встала, как вкопанная.

— Дэнчик, прости меня пожалуйста.

Денис развернулся и поглядел в ее серьезное лицо, скудно освещенное тусклым фонарем над подъездом.

— Это ты меня прости.

— Я не знала, что Арумов так разозлится из-за нас с тобой.

— Перестань, Лен, дело не в наших… Не в том, что произошло в Дримленде. Арумов пытался убить меня совсем не из-за этого.

— А из-за чего?

— Долго объяснять. В общем, я втянул тебя в скверную историю.

— М-м, я ни в чем не виновата?

— Я виноват, серьезно… Ну, просто выбирай себе папиков попроще в следующий раз.

— Дэн, я больше никогда… Больше не буду…

Леночка пыталась что-то объяснить, но ее слова тонули в потоке всхлипов и рыданий. Денис обнял ее, и Леночка сама вцепилась в него прижав к себе еще теснее. Он чувствовал ее теплое дыхание, вздрагивание ее тела, большую мягкую грудь через одежду и куртку. Он зарылся пальцами в ее волосы, вдохнул ее запах, наклонился и поцеловал податливые губы. Лена выгнулась ему навстречу и Денис мгновенно почувствовал страшное желание. Его сердце ударило в ребра, как молот. Он затащил Лену по лестнице, едва не сломалзамок, открывая дверь. Вечно недовольный Адольф, путающийся под ногами, получил такой пинок, что с мявом улетел в сторону, броник и винтовка улетели в другую сторону. Он сорвал с нее одежду, вжимал ее в постель, слышал только ее стоны и видел только ее тело. И забывал совершенно обо всем: о сгоревшем клубе, о батальонах, о войне с истинными врагами и даже о звенящей туче роя под окнами.

Майор Игнат Назаров остановился перед постом охраны на входе в следующую зону широко известного в узких кругах «Института Мозга». В этом учреждении разрабатывали отечественные нейрочипы и проводили другие эксперименты по улучшению человека, зачастую гораздо более смелые, чем те, на которые осмеливались марсианские корпорации. На полу перед дверью была нанесена красная черта и надпись: «Периметр номер один». Герметичная дверь была столь ослепительно глянцевой и чистой, что он видел в ней свое отражение. Подтянутый, крепкий мужик с аккуратно постриженной бородой. Дорогой костюм, галстук за двести баксов и настоящие швейцарские часы на левой руке, он распространял вокруг себя ауру уверенности и тайной власти. Люди сами вставали перед ним навытяжку. И рядом доктор биологических наук Василий Горюнов в мятом халате. Невысокий, полненький, с высоты своего роста Игнат видел проплешины в его жидкой шевелюре. Типичный «спец», вкалывающий за копейки в закрытом ящике потому, что больше ничего в жизни его не волнует. Три пальца на его левой руке были полностью замотаны бинтами. «Порезался на даче, или что там случилось, — Игнат скосил взгляд на перемотанную руку. — Такое ощущение, что он там половину пальцев себе отрезал».

— Распишитесь в журнале, — попросил Горюнов.

Игнат встретился с ним взглядом и его снова передернуло. Ну не может быть у подобного человека такой застывший, безжизненный взгляд. Он расписался в журнале и предъявил охране справку о первой форме допуска.

Игнат был совершенно не в восторге от курирования данного проекта. Не то, чтобы бы он переживал за местных пациентов, которые медленно сходили с ума, судя по отчетам… Нет, они несомненно получили то, что заслужили, но вот для его дальнейшей карьеры проект явно не сулил ничего хорошего. Сверхсекретный, сложный, затяжной, без внятных целей и сроков. При этом, удостоенный внимания со стороны высших чинов государства. На огонек периодически залетали такие звезды и погоны, требующие конкретных результатов, что Игнат каждый раз боялся, как бы не слетели его собственные и отпаивался потом дорогим коньяком. Ему так и не удалось подтянуть к проекту ни одного знакомого коммерсанта, его «скромные» пенсионные накопления тоже здорово страдали от этой бестолковой секретности. И еще некоторые сотрудники, вроде абсолютно безобидные с виду ученые штафирки, но… «Что но»? — Игнат не мог внятно сформулировать, но походы на объект каждый раз нервировали его все больше. «Нет, надо как можно скорее убедить генералов, что проект окончательно протух и заняться чем-нибудь поинтереснее».

Игнат первый прошел в следующую зону, Горюнов семенил следом и бубнил, не переставая:

— Выборка «образцов» слишком мала и бедна. Тяжело достичь результата с подобным материалом.

— Что значит бедна?

— Дело не только в том, что пятнадцать «образцов» — это очень мало. Они еще и формируют крайне нерепрезентативную выборку. Все эти людоеды, серийные насильники и педофилы… Сложно ожидать от них нужной гибкости интеллекта и умения адаптироваться. Хорошо бы попробовать индуцирование у людей разных социальных групп, возрастов, полов. Я предполагаю, что индуцирование близких родственников: сестер, братьев, детей с родителями дало бы весьма богатый материал. Любовники или наоборот заклятые враги тоже могут дать пищу для размышлений…

— Господин Горюнов, — с нескрываемым раздражением прервал доктора Игнат. — Вы считаете у нас тут лагерь Йозефа Менгеле? Вы не представляете на какие рычаги надавила контора, чтобы получить эту, как вы изволите выражаться, нерепрезентативную выборку. Будьте добры работать с тем, что есть.

— Конечно, я понимаю. Но вместо «рычагов», служба могла бы попробовать и обходной путь. Вы могли бы устроить исчезновение пассажирского самолета, например… Эта выборка была бы в разы качественнее.

Игнат уставился на доктора. Он не мог понять, что это: глупая шутка, или доктор сам уже слегка поехал. Тот совершенно по-детски зашлепал губами и произнес:

— Зачем вы приехали, если не хотите помочь?

При этом взгляд его оставался таким же безжизненным.

— Господин Горюнов, организационные вопросы, отбор «образцов» — совершенно не вашего ума дело. Ваше дело — наука. Я, как представитель заказчика, хотел бы видеть результат, а не советы о том, как следует работать нам. Надеюсь мы понимаем друг друга?

— Да-да, конечно! Пойдемте я покажу. Результаты есть.

Горюнов как будто стал еще ниже ростом, закивал и засуетился. Но его проклятый взор не дрогнул даже на мгновение. Казалось, что его неловкое заплывшее туловище нанизано на светло-серые безжизненные глаза.

Боксы с образцами располагались за шлюзом, куда мог заходить только обученный персонал, в защите и со спецсредствами. Они прошли на галерею, с нее через небольшие бронированные окошки можно было наблюдать за тем, что происходит в боксах. К ним присоединился еще один офицер из местной охраны.

— Образец номер четыре, — снова забубнил Горюнов. — Смоленский людоед. Был успешно индуцирован с образцами семь и восемь.

Угрюмый старик, худой, с тяжелой челюстью и покатым лбом лежал на железной кровати, снабженной ремнями и активными захватами, уставившись в потолок. Он был абсолютно лыс, его череп и шея были оплетены паутиной искусственных сосудов, вживленных в кожу, они обвивали его со всех сторон и уходили под больничную робу. На висках, на шее, на кистях рук виднелись биомедицинские разъемы. Несколько шлангов от разъемов уходили к скоплению электронных аппаратов, емкостей и помп, защищенных мощной металлической сеткой.

Старик упорно чесал ногу, до тех пор, пока на одном из аппаратов не загорелась красная индикация. Он сразу прекратил чесаться, тяжело сполз с кровати и навернул несколько кругов по боксу, неловко цепляясь шлангами за все подряд. Походив немного, он снова залез на кровать. Теперь он медленно раскачивался вперед-назад, сидя на кровати, издавая бессмысленное мычание.

Игнат тяжело вздохнул.

— Это ваш результат? Он вообще нормален?

— Что вы хотите? Он изначально был не очень нормален. Инвазия памяти двух серийных педофилов не улучшила его психическое состояние. Но, по крайней мере, он хорошо перенес генетическую репликацию и демонстрировал устойчивую телепатическую связь с образцами семь и восемь в течение полугода. Пока у образцов семь и восемь не развилась тяжелая шизофрения.

— То есть это, по-вашему, достойный результат? Его можно показать заказчику?

— С ним мы можем еще поработать, — промямлил Горюнов. — Семь и восемь мы хотели бы вернуть.

Офицер протянул Игнату папку с бумагами.

— Документы на возврат, необходима виза заказчика.

— Ладно, я подпишу позже, — махнул рукой Игнат. — Еще какие-то результаты есть?

— Наверное, нам надо еще раз уточнить, что является «результатом». Мы постоянно испытываем серьезное давление с вашей стороны, вы торопите, не даете отладить процедуры. Например, на генетическую репликацию следует выделять хотя бы полтора года, шесть-восемь месяцев — недопустимо мало, мы теряем образцы из-за этого…

— Господин Горюнов, вы работаете уже пятый год и не добились абсолютно ничего.

— Как ничего! Мы научились проводить генетическую репликацию на взрослых людях, мы добились устойчивой индукции. Разве это не результат?!

— Нет, это не результат! — отчеканил Игнат. — Для заказчика, результат — это «образец», желательно, ничем внешне не отличающийся от обычного человека, который может читать мысли произвольных людей, а еще лучше, заставляет выполнять их нужные действия. Так было записано в ТЗ? Человек, который после полутора лет обработки в закрытом НИИ, может прочитать мысли другого такого же страдальца и, при этом, быстро сходит с ума — это вообще не результат. В такой телепатии нет никакого практического смысла для нашей конторы.

— Но это же НИР, мы в самом начале пути. Вы говорите о самоиндукции… Эксперименты на животных пока скорее опровергают возможность самоиндукции. Мы достоверно установили, что телепатическая связь возможна только при наличии некого общего «квазиразума», который распределен по нескольким живым существам. В рамках него и происходит передача информации. Для этого мы инвазируем образцам память друг друга. Дальше процесс становится самоподдерживающимся… и несколько бесконтрольным. Образцы налаживают связь и свободно обмениваются мыслями, памятью, поведенческими паттернами. Но, если общий «квазиразум» индуцировать не удается, то и телепатии не возникает. Опять же носителем «квазиразума» может быть только особым образом модифицированный организм, для этого мы производим репликацию генетического материала, который вы нам предоставили. Мы пока не разобрались в механизмах работы этого генома, но научились производить репликацию достаточно успешно…

— Подождите, Василий, — прервал поток информации Игнат. — То есть вы утверждаете, что эксперименты на животных доказывают невозможность этой вашей самоиндукции? Без генетической модификации и переписывания памяти телепатия не возможна?

— Ну на животных это сделать не удалось…

— А вы можете оформить информацию в виде нормального отчета, с анализом экспериментального материала и выводами?

— Э-э-э…, - Горюнов почувствовал, что его загоняют в ловушку. — Я только могу утверждать, что для животных, слабоинтеллектуальных существ, это сделать не удалось. С людьми у нас есть определенные успехи.

— Есть успехи? А почему заказчику об этом не известно.

— Один из образцов демонстрирует неплохую самоиндукцию и даже некоторый контроль над образцами в исходном состоянии. Но процесс довольно неустойчивый, поэтому мы не торопились с э-э… победными реляциями.

— Поверьте, вам стоило поторопиться. Вы можете продемонстрировать работу успешного образца прямо сейчас?

— Мы попробуем. Подготовьте образцы номер двадцать семь и тридцать, — попросил Горюнов у офицера. Тот кивнул и удалился.

Они прошли в самый дальний конец галереи, где была устроена диспетчерская. Перед ней был расположен большой бокс, разделенный на две половины бронированной перегородкой. В левой половине из обстановки были лишь серые стены, несколько стульев и стол. Правая напоминала обычную медицинскую палату, никаких ремней и железной мебели. Застеленная кровать, тумбочка с чайником и несколькими книгами на ней, удобное кресло. В кресле сидел высокий, жилистый человек в зеленой военной форме без знаков различия. О том, что это «образец», напоминали лишь электронные браслеты на лодыжках и запястьях, а еще абсолютно лысая голова и сеточка мелких шрамов на месте удаленных трубок. У него было невозмутимое, застывшее лицо и жуткий мертвый взгляд.

«Полковник спецназа внутренних войск — Андрей Арумов, — вспомнил Игнат. — Герой нескольких локальных конфликтов и настоящий патриот России. Командовал зачисткой села в Ферганской долине, в ходе которой погибло сорок мирных жителей. Но осудили его не за это. Он пытал и убил нескольких чиновников, которых подозревал в коррупции и расхищении военного имущества. В общем, когда страна не смогла найти для полковника внешних врагов, он стал активно бороться с внутренними. Просто в голове не укладывается какие связи пришлось задействовать конторе, чтобы получить такого человека, — подумал Игнат. — Поменьше бы таких патриотов, проще бы жилось нормальным людям».

Происходящее в боксе транслировалось на несколько больших экранов. Перед пультом с двумя микрофонами находился сотрудник. В диспетчерскую проскользнул еще один человек в футболке и джинсах, даже без халата. У него было крупное вытянутое лицо и близко посаженные водянистые глаза. Его голова была слишком велика для тщедушного тела. Двигался он с неуклюжими рывками что было похоже на признаки легкой формы ДЦП. На его бейдже, болтающемся практически на пузе, было написано: «Николай Громов, к. физ. — мат. наук». Громов странно повернул голову вверх и влево и скосил свои разбегающиеся глаза на часы Игната, потом на галстук. Он смотрел долго, не отрываясь, пришлось ответить ему наглым презрительным взглядом. «Чего уставился ботаник, завидуй молча!» — подумал Игнат.

Тем временем, в серую комнату затащили щуплого парня без трубок и шрамов, с короткой стрижкой. Игнат знал, что это один из недавно поступивших образцов: никчемный молодой оболтус, который рубанул свои и без того куцые мозги ударной дозой наркоты и зарезал родителей, сестру и двоих ее детей. Парня усадили на стул, лицом к перегородке. Двое здоровенных санитаров в защитных комбинезонах крепко прижимали его к стулу.

Бронированная перегородка поднялась. Парень увидел Арумова. Его рот открылся в беззвучном крике. Он бился на стуле, вырывался, пытался укусить санитаров, а потом просто обоссался со страха. Санитары продолжали равнодушно прижимать его к стулу, не обращая внимания на текущую по полу мочу. Арумов поднялся с кресла и пошел к нему. Он остановился перед практически невидимой чертой, комнаты разделяла еще одна прозрачная перегородка. Парень прекратил дергаться. Он тяжело дышал и выпученными глазами таращился на полковника. Санитары отпустили его и отошли к двери.

Сотрудник за пультом наклонился над правым микрофоном:

— Гражданин Арумов, прикажите осужденному отжаться пять раз.

Ни единый мускул или шрам на лице полковника не дрогнул, но парень вскочил и начал отжиматься, даже не попытавшись избежать собственной лужи.

— Прикажите осужденному залезть на стул и спрыгнуть.

Парень полез на стул. Видно было как дрожат его руки. Сотрудник включил левый микрофон.

— Осужденный Баранов, на столе лежит ручка и лист бумаги. Напишите любое двухзначное число и сверните лист. Думайте о числе.

Арумов показал на пальцах восемь и один.

— Разверните лист и продемонстрируйте на камеру.

На листе, развернутом дрожащими руками Баранова, было написано восемьдесят один.

— Хотите сказать, они не слышат чужих команд? — скептически осведомился Игнат.

— Перегородка звуконепроницаемая, образец номер тридцать не подвергался генетическим модификациям, — ответил Горюнов.

— То есть, если вы сейчас окажетесь в той комнате, то будете также выполнять команды полковника.

— Не совсем… Такой произвольной индукции достичь не удалось. Образцы содержались в одном боксе несколько месяцев, только таким образом удалось ее запустить.

«Несколько месяцев в замкнутом помещении с этим ублюдком! — содрогнулся Игнат. — Да тут любой бы начал выполнять команды, как дрессированная собачка».

— Прикажите осужденному присесть пятнадцать раз.

Непрозрачная перегородка опустилась. Некоторое время парень послушно приседал, а потом словно очнулся и шлепнулся на пол. Он тяжело дышал и шарил по комнате мутным взглядом. Немного отдышавшись, он бросился к двери и начал колотить по ней руками и ногами. Санитарам пришлось за руки и за ноги тащить его обратно к стулу.

— К сожалению индукция не устойчивая, — развел руками Горюнов. — Но с третьей-четвертой попытки образец начинает выполнять команды без визуального контакта в течение нескольких часов.

Бронированная перегородка снова начала подниматься.

— Прекратите, — Игнат жестом остановил экзекуцию. — Это — ваша, так называемая, самоиндукция? Просто запугали парня до полусмерти.

— Какова бы не была степень испуга, чужие мысли люди не читают.

— Полковник просто выдрессировал его, чтобы он выполнял команды, ориентируясь на невербальные сигналы.

— Это не так! — с жаром возразил Горюнов. — Мы проводили эксперименты много раз, использовали сложные команды. Никаких жестов или мимики образец двадцать семь не применяет. Это научно подтвержденная телепатия!

Игнат скривился, даже не пытаясь скрыть досаду. «Чертовы генералы уцепятся за Арумова. Придется мучиться с этим «проектом» еще бог знает сколько времени».

— Я уверен, что получится добиться устойчивой самоиндукции, — продолжал вещать Горюнов. — Надо лишь слегка расширить границы эксперимента.

Доктор жестом подозвал сотрудника с очередной папочкой. Игнат начал нехотя листать документы.

— Что это?

— Разрешение заказчика на применение специальных методов физического воздействия.

— Вы собираетесь пытать заключенных?

— М-м-м… Мы хотим, чтобы образец двадцать семь применил специальные методы к своим м-м-м… партнерам по эксперименту. Это, без сомнения, усилит индукцию во много раз.

Игнат почувствовал почти физическую неприязнь к доктору.

— Пришлите запрос. Это надо обсуждать с руководством.

Он, не глядя, бросил документы в сторону Горюнова и вышел вон.

«Мерзкие ученые крысы!» — думал Игнат, стоя под душем у себя дома. Он остервенело тер себя мочалкой. Когда это не помогло, попробовал контрастный душ. Он сменил ледяную воду на кипяток несколько раз, пока гадливое ощущение, оставшееся после института, наконец не отпустило. Уже в приподнятом настроении он накинул тяжелый халат и переместился на кухню. Открыл бар, налил коньяк на донышко и поставил бокал на каменную столешницу. «Жена и дети у родителей, можно немного расслабиться», — подумал Игнат, задумчиво листая список контактов на телефоне. За окном собирались сумерки теплого майского вечера.

Пронзительно затрещал дверной звонок. Игнат аж вздрогнул от неожиданности и посмотрел на камеру. Перед дверью красовался Горюнов собственной персоной, нервно шлепал губами и переминался с ноги на ногу. Игнат настолько удивился, что даже не подумал переодеться.

— Что вы здесь делаете?! — рявкнул он через интерком.

— Нам надо поговорить, — послышался сиплый голос Горюнова, он немного прокашлялся и продолжил. — Пожалуйста впустите, я хотел поговорить насчет проекта. Это очень важно.

— Не собираюсь я вас пускать! Звоните завтра в рабочее время.

— Пожалуйста, нам обязательно надо поговорить лично, — продолжал ныть Горюнов. — Я же понимаю, вы хотите закрыть проект. Я хочу еще раз вам все объяснить, насчет индукции и насчет работы с образцами…

— Не надо мне ничего объяснять! Идите домой, Горюнов.

— Я никуда не уйду, пока вы со мной не поговорите.

Снова раздался пронзительный треск звонка. «Что за цирк»! — в ярости подумал Игнат. Он щелкнул замком и рывком распахнул дверь.

— Послушайте, Горюнов, вы серьезно думаете, что можете заявиться ко мне домой! — заорал Игнат сквозь треск. — Да хватит звонить!

Он сделал шаг вперед, намереваясь выволочь Горюнова из подъезда и заодно устроить разнос консьержу, которая пускает кого не попадя. Горюнов сам схватил его поврежденной культей, в правой руке мелькнул балончик. Струя газа полетела в лицо Игнату. Он успел отпихнуть доктора и запрыгнуть в квартиру. А вот дверь закрыть уже не сумел. Руки и ноги отказывались подчиняться. Он из последних сил повис на ручке замка, пальцы разжались, и он мешком свалился на порог. Горюнов зашел в квартиру, с трудом перевернул тело и захлопнул дверь. Игнат мог лишь слабо мычать и вращать глазами, он был в полном сознании, но все мышцы напоминали кисель. Он почувствовал, как его тащат за шкарник. Доктор кряхтел и пыхтел минут десять, но все-таки затащил тело в ванну.

— Чистенько у тебя тут, — послышался мерзкий голос Горюнова.

Над лежащим на спине Игнатом склонилось жирное лицо, с носа упало несколько капель пота прямо на него. Он ощутил текущие по щекам горячие дорожки. Взгляд доктора был таким же пустым и безжизненным, иногда в нем шевелились какие-то жуткие тени. Этот взгляд и раньше, в окружении толпы охранников и других сотрудников, пугал до дрожи, а теперь, лежа на полу собственной ванной, Игнат просто потерял способность соображать из-за накатывающих приступов ужаса.

— Что, майор, собирался закрыть мой проект? Хрена тебе лысого, шкура продажная.

Доктор ненадолго вышел, а когда вернулся, Игнат услышал лязг металла.

— Горюнов тоже не хотел продолжать. Двух разбитых пальцев хватило, чтобы индукция стала устойчивой и постоянной. С тобой, наверное, придется попотеть. Пожалуй, отрежу тебе яйца, майор. Это должно сработать. У тебя ведь есть жена? Придется разобраться и с ней. Без яиц жена тебе все равно ни к чему.

Над ним снова склонилось заплывшее лицо. Никаких мыслей в голове Игната не осталось, лишь животный ужас. Он мычал и выкатывал глаза.

— Я вижу твой страх. Без звездочек и ксивы ты никто! Продажный кусок говна.

Игнат ощутил, что умирает. Его личность и воля растворялась в мертвых глазах. Зачем? В его жизни и правда нет никакого смысла, он жалкий червяк, разъедающий тело государства. Кусок бесполезного мяса, теперь пришло время платить за все.

— Я вижу твой страх. Чего ты боишься, Денис Кайсанов?

Из-за спины Горюнова возникла Соня Даймон в любимом образе валькирии. Она воткнула руки-когти в глаза доктора и оторвала его голову одним движением.

Денис рывком сел на кровати. Он был весь в холодном поту. Адольф, которого он скинул с себя, неловко, совсем не по-кошачьи, шмякнулся на пол и, пошатываясь, побрел куда-то в сторону. Леночка даже не проснулась, она что-то промурлыкала и обняла нагретую Денисом подушку. Денис натянул трусы и прошлепал на кухню. Он открыл холодильник в надежде на перекус, но, увидев пустые полки, вспомнил, что голодающий Адик экстерминировал все запасы. Пришлось довольствоваться водой из-под крана.

Соня устроилась на подоконнике. За ее полупрозрачным силуэтом занимался сырой осенний рассвет. «Сколько же я проспал? — удивленно подумал Денис. — Часа три». Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.

«Как потрахался»? — осведомилась Соня, изучая свои коготочки.

«Спасибо, хорошо».

«Надо признать, эта прошматроска — горячая штучка. Кстати, если бы ты разрешил ее заразить, она была бы еще горячее. Рой ведь может управлять состоянием зараженных. Ты попробуй, не пожалеешь».

«Эх, Соня, ты не представляешь, как мне вчера не хватало твоих советов».

«Оюшки, — Соня состроила печальную физиономию. — А я подумала, ты не хочешь меня видеть».

«Ну что ты! Я всегда рад этому голосу в голове… Ты лучше скажи, сон о нелегкой судьбе полковника — это ведь не обычный ночной кошмар»?

«Он — телепат, если ты не забыл».

«Теперь и он будет лезть мне в башку»!

«Скорее всего он оставил в живых вашего кота-шпиона, и с его помощью может контролировать репликантов».

«Придется избавиться от Адика. Какая жалость… Надо предупредить Семена».

«Надо решать вопрос с Арумовым».

«Полковник подождет».

«Окей, подождет. Чем собираешься заняться»?

«Сгоняю в магаз, приготовлю завтрак для Леночки. Потом сходим куда-нибудь…»

«Потом снова потрахаемся, да? Это не смешно».

«Что, мне нельзя взять небольшой отпуск»?

«Ты для начала новости почитай».

Денис тяжело вздохнул и открыл планшет. Беглый просмотр новостных лент мгновенно испортил ему настроение. Сплошной, беспросветный пожар в «Арлекине» с фотографиями скрюченных обгоревших тел, колоннами скорых и пожарных машин, комментариями всевозможных «экспертов». Огромное количество записей с чипов посетителей, некоторые посмертные. Смотреть все это было очень тяжело, а еще неприятнее было обнаружить свою рожу, промелькнувшую на одной из записей.

Основной версией произошедшего окончательно утвердили теракт Восточного Блока. Один из тамошних «повелителей» даже успел взять на себя ответственность. Число погибших перевалило за сотню и продолжало расти, благодаря умирающим в больницах.

«Зачем, он сжег заживо столько людей? Он долбанутый на всю голову отмороженный маньяк».

«Он так вербует тебя, склоняет к сотрудничеству. Хочет показать, что ты ничего не можешь сделать, даже с помощью роя. Предполагаю, он же будет контролировать расследование теракта и станет тебя шантажировать, натравливать ментов и сбэшников. Может есть еще какие-то скрытые цели».

«Кстати, насчет теракта, вы с ним, в вашей школе маньяков-отморозков, часом, не за одной партой сидели»?

«У всех спецслужб схожие методы и образ мышления, тут нечему удивляться».

«Что можно сделать с тем, кто убивает случайных людей направо и налево? Тут даже рой не поможет».

«Рой может все! Это зависит лишь от тебя, насколько далеко ты готов пойти ради победы, — возразила Соня. — Если бы ты действовал по стандартной инструкции, все могло получиться».

«Это по которой надо было превратить людей в живые бомбы с роем? Нет спасибо»!

«Они все равно умерли, как видишь. Ты боишься убивать, ты боишься заражать людей, и Арумов прекрасно это видел! Он будет использовать любую слабость. Еще и ценного пленника обменял на эту Лену. Ты бы хоть заразил ее и проверил, что внутри не зашит килограмм тротила. Ну нахрена тебе эта Арумовская подстилка»?

«Потому, что ты трахаешь только мой мозг».

«Зарази любую девку и трахай сколько влезет»!

«Я хочу, чтобы все было по согласию».

«Ты можешь внушить ей что угодно. Она будет любить тебя больше жизни».

«И мне это быстро надоест», — пожал плечами Денис.

«Ну надоест, скорми ее рою и зарази другую. В чем проблема»?

«Да, конечно, никакой проблемы. Я сейчас пойду, выброшусь из окна нахрен»!

«Отдай Лену мне».

«А тебе она зачем»?

«Я хочу собственное тело».

«Не парься, я уже привык к этому голосу в голове».

«Я должна стать полноценной личностью».

«А сейчас ты кто»?

«Твой внутренний демон, ты же сам сказал. Кривое отражение твоей личности с памятью ученых из института».

«А ты хочешь стать кривым отражением Арумовской подстилки»?

«Я сотру ее личность, по большей части».

«Нет, Соня, я запрещаю трогать Лену».

«Кто-то должен присматривать за роем, пока ты шляешься по клубам и трахаешь шлюх. Рано или поздно тебе придется сделать выбор».

Денис тяжело вздохнул и поплелся в душ.

Отпуск пришлось отменить. Лену пришлось оставить одну. Она сначала закатила истерику, потом начала умолять, потом рыдать. Денис опустошил кассу «Гранита» и снял две соседних квартиры в Бутово. В одну он заселил Лену, а в другую отряд во главе с Мироном. Канистры с роем на лестничной площадке и несколько гнезд на окрестных чердаках дополняли временное убежище для его новой… «Кто мы блин теперь»? «Да, хрен его знает», — думал Денис. Соня лишь злобно хихикала, глядя как он пыжится и выкручивается, пытаясь ответить Лене на этот неудобный вопрос.

Обсудив ситуацию с Семеном, они решили, что оставшихся репликантов заберет Денис, до тех пор, пока не удастся вызволить или убить плененного Арсения. «Надо было менять бригадира на Лену и кошака», — с досадой думал Денис. Он погрузил Адольфа в машину и сам отвез на утилизационную станцию. Наглая скотина успела нассать в его ботинки, видимо в отместку за вчерашний пинок. Чтобы загнать его в переноску потребовалась вся мощь роя.

Следующим пунктом был Дримленд. Денис оставил Максу марочку с сообщением, что Руди продал его Арумову. Покончив с неотложными делами, он задумался, что предпринять дальше. Он сидел в тачке на парковке перед сверкающим куполом Дримленда. Слева шла дорожка, вдоль искусственного водоема, похожего на огромное зеркало. Он припарковался совсем недалеко от центрального входа. Погода наладилась, Денис распахнул дверь, грелся в лучах неяркого солнца и неторопливо жевал гамбургер. Следующий ленивый взгляд на людей, выходящих из купола заставил его поперхнуться колой. Не веря своим глазам, он смотрел на Тимура в цивильных джинсах и рубашечке, уверенно шагающего вдоль припаркованных машин. Денис колебался недолго, он отметил желтым цветом машину Тимура, выбросил гамбургеры и запустил мотор.

Заброшенный спальный район Тюмени тонул в предрассветном тумане. Мелкий дождик, который не переставая накрапывал всю ночь, превратился в густые молочно-белые облака, наползающие со стороны реки и обвивающие старые дома с заколоченными окнами и провалившимися крышами. Погоня за Тимуром была изматывающей. Тот тридцать часов гнал во весь опор, практически без остановок, сменив машины несколько раз. Денис не мог выдержать подобный темп, хоть у него и было достаточно людей, чтобы ехать посменно. Сначала он задержался на утилизационной станции, собирая побольше чоповцев и машин. Он снова загрузил роем огромный бензовоз, но чтобы подстраховаться прихватил еще Камаз, доверху забитый жужжащими бочками. Эту небольшую колонну сопровождал микроавтобус и несколько легковых машин. Всего четыре десятка человек. Денис не церемонился и выжал ресурсы «Гранита» досуха. Хорошо вооружить эту толпу не получилось, но винтовки и броники были у каждого. Несколько раз колонна останавливалась, чтобы рой смог оприходовать попутные свалки. Все эти хлопоты и тяжелые грузовики сильно задерживали погоню. Денис думал, что их в любом случае тормознут на блокпосте «Зари» на подъезде к Тюмени. Но к его удивлению, блокпост оказался брошен. А желтая нитка тянулась дальше, к разрушенной Тюмени, показывая запаздывание по маршруту на девять часов. Там, в одном из домов, Тимур задержался почти на два часа.

Еще на подъезде к городу Денис разделил колонну на две неравные части. Грузовикам и большей части легковых машин он приказал отстать километров на пять и ехать по окружной дороге на север, а потом ждать на ближайшей к цели развязке, изобразив поломку одного из грузовиков. Сам он погрузил ударный отряд и несколько бочек в микроавтобус и машину, и отправился к детскому садику всего в восьмистах метрах от цели. Этот отряд был экипирован лучше всего, оружием и снарягой из заказа. Дефицитные бронекостюмы он отдал Тамазу и водилам, а сам ограничился броником. Они миновали единственный сохранившийся внутри города мост, раньше тот состоял из двух путепроводов, но один разрушился полностью, а по второму теперь с трудом мог проехать микроавтобус, лавируя между провалами в бетоне, ощетинившимися кусками арматуры. После моста по правую сторону тянулся водоем, превратившийся в слегка фонящее болото. Уткам и чайкам остаточная радиация плодиться нисколько не мешала. Их колонна даже спугнула большую стаю, которая громким кряканьем проводила машины. Их крики еще долго раздавались в утреннем тумане. Денис не сомневался, что дроны и наблюдатели на башне заметят его группу. Он приказал накинуть плащи, которые скрывали броню и оружие, надеясь, что их примут за обычный отряд мародеров, прибывший за цветметом.

Часть роя из бензовоза, с другой стороны от цели, отправилась исследовать подземные коллекторы в надежде, что по ним удастся подобраться ближе, не попав под всевидящее око дронов. Связь с ним была не очень хорошей, Денис видел все происходящее схематично, словно в древней компьютерной игре. Видимо рой мог поддерживать «беспроводную» связь между ульями на расстоянии в пару километров, но ширина канала оставляла желать лучшего. Большинство коллекторов естественно оказались подтоплены, многие участки были обвалены. Рой потихоньку пробирался через них, но бойцам там делать было нечего.

Здание, где останавливался Тимур, было расположено на границе между старым микрорайоном и частным сектором у излучины реки в северной части города. Южная часть была практически полностью разрушена китайской ядерной боеголовкой, которую не смогли перехватить имперские ВКС и система ПРО. После войны там ничего и не восстанавливали, кроме транзитных дорог. Северная часть была окончательно заброшена уже после краха Империи. Некоторые здания здесь сохранились весьма неплохо, как например, двадцатиэтажная «высотка» с единственным подъездом, воткнутая на небольшом пятачке рядом с частными домиками. Видимо, это была точечная дорогая застройка, выполненная по технологии 3D-печати. У высотки были скругленные края, очень широкие террасы кольцами опоясывали ее по периметру. Несмотря на обманчиво брошенный вид, бледные желтые щупальца роя обнаружили, что на верхних этажах прячутся снайперы-наблюдатели и пулеметные расчеты неизвестной принадлежности. В небе барражировали дроны. Под стилобатом, около здания видимо была подземная парковка, запечатанная тяжелыми герметичными воротами, увешанными всевозможными датчиками. Денис приказал щупальцам не трогать ворота, а поискать вентиляционные шахты. Хорошо сохранившаяся башня среди невысоких «панелек» с одной стороны и заброшенных огородов с другой, была идеальным наблюдательным постом, а подземная парковка под ней — идеальным укрытием. Рой методично проверял ее сверху донизу, оседая на интересных объектах и субъектах.

«Что собираешься делать»? — спросила Соня.

Денис сидел на полу в одном из кабинетов детского садика, зажав винтовку между коленями. Все вокруг было завалено поломанными столиками и шкафчиками.

«Хочу выяснить, что за странные приятели у Тимура. И что они там прячут на парковке».

«Тогда начинай их заражать».

«Вдруг, это какое-нибудь подразделение батальона. Нельзя их заражать, пока не разберемся что к чему».

«Опять страдаешь фигней. Там окопались серьезные ребята, они перебьют половину твоих остолопов прежде, чем рой успеет что-то предпринять».

Пока Денис размышлял, обстановка у башни резко изменилась. Гермоворота стилобата открылись и оттуда вырулил восьмиосный бронированный грузовик с камуфляжным окрасом без знаков отличия. Он немного проехал по разбитой улице и встал, посвистывая турбиной. Следом вырулил еще один грузовик и встал за первым. Машины продолжали выезжать и строится в колонну. Бойцы в башне начали покидать свои посты и спускаться вниз.

«Кажется они сваливают», — заключила Соня.

«Блин! Как не вовремя…»

Денис запустил щупальца в первую машину. Ее грузовой отсек был забит ящиками с оружием и боеприпасами. Во второй машине сидел десант в настоящих бронескафандрах, увешанный пулеметами и гранатометами. Он потянулся к третьей машине… Ее задние люки распахнулись и оттуда повыпрыгивали странные бойцы. Сначала Денис даже подумал, что система наблюдения роя сбоит. Он видел лишь размытые тени, которые выскакивали наружу и словно материализовывались вдоль дороги. В местах их остановок в асфальте появлялись глубокие борозды. Создания были двухметрового роста в эластичных комбинезонах с хамелеоновым покрытием, которые плотно облегали их, словно вторая кожа. На комбинезоны были закреплены бронепластины на груди, спине, руках и ногах. Из шлемов торчали несколько длинных черных усов. У шлемов казалось было два забрала, спереди и сзади. Конечности созданий заканчивались мощными когтями. К тому же они не отказывались и от огнестрельного оружия, за спиной у них болтались пулеметы и реактивные огнеметы. Они носились вокруг машин молниеносными прыжками-шагами по пять метров длиной, сгибая ноги в любую сторону. Изредка они застывали и тогда их усы начинали мелко вибрировать. Из машин вылезли несколько бойцов в скафандрах и в растерянности смотрели на переполошившиеся создания. Один, наверное, главный даже попытался преградить созданию дорогу, но оно с легкостью перемахнуло через него.

«Это призраки! Что они здесь делают»?! — потрясенно произнесла Соня.

«Телекомовские суперсолдаты»?

«Нет! Похоже настоящие имперские призраки. Надо убираться, у них сумасшедшее зрение и обоняние, они легко отличают рой от обычных мух и жуков».

Призраки закончили хаотичные перемещения. Их было семеро, они организованной группой двинулись вдоль одной из желтых линий роя. Двое скакали впереди, описывая восьмерки, пересекающие линию.

«Вот дерьмо! Кажется, они взяли след, — Денис почувствовал мгновенный укол страха. — Опять все пошло не плану».

«Сваливаем»! — в мысленном голосе Сони тоже сквозил страх.

Денис приказал небольшому улью, оставшемуся у башни попытаться заразить парочку снайперов. Он выделил желтым свою группу.

— По машинам! Быстро!

«Соня, рой может заразить призраков»?

«Они очень тяжелые цели. С мощным и стойким метаболизмом. Рой был заточен под людей, а не под них. И еще у них есть ядовитая железа, которую они активируют мысленным приказом, когда боятся попасть в плен. Между собой они поддерживают телепатическую связь, как репликанты».

Бойцы во главе с Тамазом скатились по лестницам с верхних этажей садика и пулей залетели в автобус. Подпрыгивая на сиденье скачущей по колдобинам машины, Денис пытался ловить дроны, отправляя против них небольшие тучки роя. Он не смог уничтожить ни один, дроны были крупные, быстрые и высотные, медленные тучки не могли их перехватить. «То же самое будет с этими тварями», — холодея подумал Денис.

«Против дронов лучше использовать зараженных птиц», — подсказала Соня.

Денис быстро выделил зеленым пернатых на болоте. К сожалению, от роя там была лишь наблюдательная сеть.

Скорость призраков ничем не уступала спортивным болидам, а на разбитой дороге их преимущество перед микроавтобусом было просто подавляющим. Тот еще не добрался до болота, когда перед внутренним взором Дениса появился первый призрак, достигший детского сада. Он на мгновение остановился, шевеля усами и уверенно двинулся вперед. Показались остальные, они уже растянулись в цепь, охватывающую бегущую добычу. Денис подсветил одного из призраков красным, но тот легко увернулся от идущей наперерез тучки.

«Мы не успеем!»

«Успеем! Встретим их на мосту, там особо не поскачешь», — отрезал Денис.

«Да не успеем!» — зашипела Соня.

Перед Денисом появилась визуализация предполагаемых маршрутов движения в виде зеленой и красной полосы с отсечками времени. Отсечки совпадали через полторы минуты в точке за полкилометра до моста.

«Прикрывайся своими бойцами»!

«Очередные герои, погибшие за Империю, — с тоской подумал Денис.

Перед болотом стояла старая каменная церковь. Брошенная и одинокая, ее белая штукатурка осыпалась и красная кирпичная кладка была выставлена напоказ. Кое-где она уже поросла мхом и травой. Но толщина стен внушала надежду желающим укрыться внутри.

— Занять оборону в церкви! — приказал Денис.

Надсадно ревущий микроавтобус влетел в грязевую колею, оставшуюся от съезда к церкви. Он быстро сел на брюхо, раскидав из-под колес фонтаны грязи. Денис ударом откатил дверь и на ходу загнал гранату в подствольник.

— Половина на колокольню! Живее, живее!

Он пинками подгонял своих бойцов, вязнущих в сырой глине. Отсечка на красной линии у церкви показывала всего сорок секунд.

«Куда?! — в отчаянии заорала Соня. — Ты собрался здесь умереть»?

«Я буду сражаться со своими бойцами»!

«Они не бойцы, они зараженные»!

«Я агент, это мое решение. Помогай или заткнись, Соня»!

«Хорошо. Призраки двигаются очень быстро, пока могут использовать анаэробный гликолиз в качестве источника энергии. По ним почти нереально будет попасть, даже с помощью роя. Критическая концентрация продуктов распада достигается через три-четыре минуты боя. После этого призракам необходимо десять минут перерыва, если они продолжают бой на уровне обычного спецназа, или пять если засыпают. Продержись до следующего шотдауна и появится шанс их убить… Только ты не продержишься…»

На краю поля зрения Дениса появились красные цифры обратного отсчета, стартовавшего с трех минут. Пятеро бойцов уже залегли на колокольне. Остальные занимали позиции у высоких узких окон, на которых кое-где сохранились ржавые решетки. Рой подсвечивал перебегающие за зданиями цели, давал приближение на желаемую область и показывал точки попадания с учетом поправок на дальность и ветер. Он даже показывал вероятную точку нахождения призрака на момент подлета пули, но, из-за того, что те хаотично прыгали в разные стороны, это мало помогало.

— Огонь! — рявкнул Денис.

Последняя машина из их группы сильно отстала, метров на двести. Как назло, водила не справился с управлением и влетел в огромную яму. Заднюю часть машины подбросило почти вертикально, она каким-то чудом не улетела кувырком, ее развернуло и потащило. Паникующий водила попытался дать задний ход, но изломанная ходовая закрутила тачку еще сильнее и отбросила в стену ближайшего дома. Денис видел, как дезориентированные бойцы пытаются выбить покореженные двери. Они двигались слишком медленно. Первый призрак уже показался на улице за два дома от них. Ауры орущих от ужаса бойцов пульсировали черно-фиолетовыми цветами. Он спотыкались в ямах и постоянно оглядывались на неумолимо несущуюся к ним смерть.

— Прикройте их огнем! Прикройте! — что есть мочи заорал Денис. Его рев, усиленный роем подстегнул всех бойцов в церкви, и шквал огня ударил в улицу вокруг призраков. Те сразу нырнули в проходы между домами. Дом, в который взрезалась машина стоял под небольшим углом к дороге, обрезая сектора обстрела с церкви.

«Им конец!», — с отчаянием подумал Денис.

Из оконного провала дома вылетел размытый силуэт, он проскочил поперек дороги и скрылся в гаражных развалинах, с другой стороны. Его траектория пересеклась с бегущим бойцом лишь на мгновение, тот сделал еще несколько шагов, и завалился лицом в асфальт. Призраки выскакивали наперерез своим жертвам, летели брызги крови и бездыханные трупы падали на дорогу. Все закончилось быстро, Денис даже не успел ничего скомандовать. С церкви продолжали долбить в улицу далеко впереди побоища. Дольше всех прожил водила, застрявший в своей машине. Призрак распахал крышу машины, но боец укрылся где-то внизу и даже умудрился открыть беспорядочный огонь вслед исчезнувшему в гаражах силуэту. Призрак не стерпел такой наглости и по крутой дуге зашел обратно. Он проскакал несколько метров по стене здания и с разгона прыгнул прямо в остатки машины, сминая и раздирая металл. Бронекостюм несколько секунд сопротивлялся напору призрака. А потом, крики разрываемого на куски бойца казалось стали слышны прямо в церкви, сквозь грохот выстрелов.

Денис ощутил, как время замедлилось, его руки плавно наводили ствол, глаз ловил точку в прицеле, пальцы сами нажали спуск. Он видел, как летит граната прямо в увлекшегося резней призрака. Она взорвалась на капоте машины, отбросив гадину на несколько метров. Призрак поднялся, но был явно оглушен, его движения напоминали рывки пьяного спринтера.

«Общий контроль»!

Денис почувствовал себя огромным многоруким существом, десяток стволов наводился по его воле, изрыгая очереди в багровое пятно, которым он светил шатающегосяпризрака Он буквально чувствовал, как иглы разбивают броню и вгрызаются в жесткую плоть врага. Как будто его собственные зубы вцепились в чужой загривок и рот наполнился кровью и кусками мяса. Еще несколько гранат разнесли кирпичный гараж до которого смог доползти призрак. Шквал игл превращал его бездыханное тело в измочаленную тряпку. На потемневшую плитку на полу церкви со стуком падали отстрелянные магазины.

«Довольно! — заорала Соня. — Он сдох! Ты забыл про остальных»!

«Прямой контроль»!

В гаражах, дополнительно скрытых старыми, покосившимися деревьями не было щупалец роя. И движение призраков за ними можно было отследить только визуально. Бойцы пытались стрелять в любой шевелящийся куст, или тот который казался им шевелящимся, но толку естественно не было.

«Подвесь над гаражами птиц», — подсказал Соня.

Денис потянулся сознанием к болоту, где рой уже оприходовал несколько чаек. Те послушно снялись с места и рванули в сторону гаражей.

В колокольню и оконные проемы ударили ответные очереди. Денис слышал злобный свист летящих мимо игл, частота которого нарастала с каждой секундой. Особенно жуткий визг и летящая в лицо каменная крошка заставили его отшатнуться от проема. Денис удивленно стер текущую по щеке струйку крови и снова аккуратно выставил в проем коллиматор винтовки, пытаясь засечь в нем противника. Из головы соседнего бойца вылетели кровавые ошметки, и он мешком осел на пол. Бойцы окончательно попрятались за стенами, высовывая в проемы только стволы винтовок. Так они могли лишь выпускать очереди куда-то наугад в сторону гаражей.

— Вот дерьмо! Тамаз! Тамаз, где помповики?!

— Здесь! У меня и Костяна.

— Тащите их на колокольню! И ВОГов побольше! Сейчас появятся цели, давите их навесом.

Первые птицы уже барражировали над районом гаражей и Денис увидел, как двое призраков несутся к церкви, молниеносными хаотичными рывками. Стены церкви буквально кипели фонтанами каменного крошева, и беспорядочный ответный огонь почти не беспокоил идущих на штурм призраков. Спасло то, что на их пути стоял увязший в грязи микроавтобус. Бочки внутри него буквально взорвались гудящим облаком роя и щупальца ринулись навстречу штурмовикам. Один призрак мгновенно развернулся, оттолкнувшись от большого тополя у съезда. От удара, с бедного растения посыпались еще не опавшие листья и старые ветки. Второй призрак, вырвавшийся чуть вперед уже вбежал на участок открытого грунта. Он бешено заработал конечностями, разбрасывая большие комья мокрой глины. Инерция его движения была слишком велика, он увяз в земле почти по колени. Он все еще успевал сбежать от щупалец роя, но Денис сменил тактику. Он заставил облако раскрыться большой гудящей завесой перед церковью и залил багровым цветом бойцов на первом этаже.

«Дымовая завеса»!

Облако мгновенно заволокло плотным черным газом.

«Общий контроль»!

Денис вытащил свое тело в проем и начал поливать огнем, буксующего в грязи призрака. К нему присоединилось еще несколько стволов, забивая противника в грязь и асфальт. Даже под непрерывным градом игл призрак все равно делал отчаянные прыжки и броски в стороны. До тех пор, пока его не настигло первое щупальце. Призрак издал пронзительный визг, переходящий в ультразвук и закрутился волчком, пытаясь давить и сбрасывать ядовитые колонны букашек. А потом резко обмяк. Денис бросил свое тело назад, под защиту стен.

— Кидайте шашки и термомины! — приказал он.

Завеса перед церковью еще более уплотнилась, термомины глушили обзор в инфракрасном диапазоне. Рой транслировал картину поля боя в реальном времени, его чоповцам завеса нисколько не мешала.

«Костя, прямой контроль»!

Глазами бойца на нижнем ярусе колокольни он видел бегающие в гаражах красные точки. Он выхватил помповик из рук Тамаза, увешанного тяжелыми подсумками и принялся выпускать гранаты с роем одну за другой, по областям движения противника, которые подсвечивал рой.

— Тащи остальные гранаты! — крикнул он Тамазу. — Разберите цели! Давите их ВОГами, не позволяйте работать по нам!

Подствольники, а особенно помповые гранатометы, били не очень точно. Но зато весь район гаражей быстро покрывался сеткой желтых нитей и все лучше подсвечивал мечущихся в глубине призраков.

Один вылез на гараж и достал из-за спины трубу огнемета. Рой сразу подсветил его жирной мигающей точкой. Денис перевел весь огонь на него. Крыша гаража под призраком обвалилась, когда он нажимал спуск и ракета ушла далеко вверх. Краем восприятия Денис уловил еще одну заморгавшую точку в торцевом окне здания, рядом с которым вырезали экипаж машины. Туда полетело несколько гранат, но было поздно. Огненный след ракеты шел точно в колокольню. У сидевшего в засаде призрака было полно времени, чтобы прицелиться, и дистанция не превышала ста пятидесяти метров. Дымовая завеса их уже не спасла.

«Попал»! — с ужасом подумал Денис.

Его рывком выбросило в собственное тело. В голове стоял страшный звон, с потолка сыпались остатки штукатурки. С узкого входа на колокольню валил густой дым и вырывались языки пламени. По потолку храма шли огромные трещины.

— Подъем, бойцы! — заорал Денис. — К оружию! Подъем!

Его самого шатало, несмотря на все усилия роя по оказанию первой помощи. Из клубов дыма, с лестницы на колокольню выбежал лишь один вопящий почерневший боец. Он рухнул прямо под ноги поднимающемуся Тамазу. Тот бросил помповик и подсумки и принялся раздирать перевязочные пакеты из аптечки. Бронекостюм здорово мешал мелкой моторике, поэтому Тамаз не задумываясь сбросил шлем и перчатки.

— Медик! Костян, сейчас. Терпи, Костян! Где медик!

Одежда и кожа слезали с орущего Костяна огромными кусками. Денис подбежал и схватил помповик и гранаты.

— Оставь его! Нас сожгут! Оставь! Подавить этих тварей. Стреляйте в гаражи! — орал Денис.

Чтобы выкурить засевшего в здании призрака он отправил половину облака, прикрывавшего церковь. Обратный отсчет показывал минуту сорок. Рой бесцеремонно вышвырнул его сознание из тела и показал новый отряд призраков, выбегающих с подземной парковки у башни. Денис насчитал сразу десяток стремительных силуэтов. Появилась вторая отсечка, стартовавшая с четырех минут.

«Теперь нам точно конец», — обреченно произнесла Соня. Она была бледна, как дева, пришедшая за воинами, умирающими на поле битвы. Денис в отчаянии окинул «взглядом» башню. Перед ней стояли четыре броневика и толкались бойцы в бронескафандрах, они совсем не спешили принять участие в битве, треск и глухие взрывы которой доносились до них. На верхнем этаже мигал одинокий зеленый огонек. Это оказался снайпер с крупнокалиберной винтовкой гаусса. Денис успел подсветить для него красным очередного призрака, вылезшего на крышу гаража с шайтан-трубой. Получив в спину кобальтовой стрелой призрак пролетел вперед десяток метров и врезался в стену соседнего гаража. Оперенный хвостовик торчал из разбитой бронепластины. Он копошился и пытался подняться, но его закидали гранатами с церкви. Денис приказал снайперу стрелять во вторую группу призраков. Попасть в стремительные цели было тяжело даже из винтовки, почти не требующей поправок на дальность и ветер, но их продвижение немного замедлилось. Реакция призраков на любые изменения обстановки была молниеносной: они бросились врассыпную, выбирая маршруты с короткими перебежками между зданиями. Имплант снайпера выдал ворохов удивленных возгласов и команд на английском. Рой предпочел сразу его вырубить. Лишь через несколько выстрелов бойцы внизу решились открыть огонь по-своему. Удачно закинутая граната сначала контузила снайпера, а потом его добила поднявшаяся снизу штурмовая группа. Призраки повыпрыгивали из заброшенных зданий и вновь ринулись вперед.

Сознание Денис в очередной раз «тряхнуло». Он не сразу понял, что подключился огромный улей ползущий с севера по канализационному коллектору. Он увидел чоповцев из дальней группы, которые бесцельно бродили вокруг машин. Хорошо, что, хотя бы все тачки были заведены. Денис сразу выбрал водилу бензовоза и приказал ему гнать к башне. Тяжелая машина надсадно взревела турбиной и, раскачиваясь, набрала ход по дороге вдоль затона реки. Отсечка на зеленой линии ее маршрута показывала две минуты рядом с башней. Он чувствовал копошащийся под асфальтом улей, полный злобы и яда.

«Еще повоюем», — подумал Денис.

Канализационный люк рядом с броневиками взорвался плотным фонтаном роя. Раздались вопли ужаса. Несмотря на всю выучку, в рядах бойцов началась паника. Кто-то бестолково палил в накатывающую волну, кто-то бросился к башне, кто-то к броневикам. Один из броневиков дал по газам, переехал вопящую фигуру, уже накрытую шевелящимся ковром, и сумел вырваться на боковую улицу. Но и его успело накрыть щупальце роя. Под напором жужжащих колонн бронестекла потекли и расплавились. Скафандры держались немногим дольше. Броневик, несколько раз подпрыгнув, съехал с дороги и разворотил частный щитовой домик. В его развалинах он и заглох.

У башни все закончилось быстро. Несколько бойцов предпочли подорвать себя, другие уже поднимались с зелеными огоньками над головой. Их состояние оставляло желать лучшего, разъеденные кислотой скафандры теперь скорее мешали, чем защищали. Обширные химические ожоги превратили их в настоящих зомби, способных ковылять только благодаря ударным дозам стимуляторов. Денис отправил их на башню, куда уже текли щупальца роя. Другую часть роя он послал разъедать гермоворота.

Денис нашел несколько зеленых огоньков в заглохшем броневике. Один из зараженных сохранил конечности, кое-как способные запустить турбину и выползти обратно на дорогу. «Водитель, прямой контроль»! Плохо слушающейся, обожженной ногой Денис вдавливал педаль в пол. Сквозь дымящееся, потекшее забрало шлема и страшную резь в глазах он едва видел куда ехать. Он с трудом вырулил между бетонными ограждениями, ведущими на парковку. Многотонный броневик на полной скорости влетел в ворота. Раздался жуткий скрежет и грохот, переднюю часть машины смяло. Левая створка ворот повисла на одной петле и рой радостно устремился внутрь.

Призраки, бегущие к церкви, заметались. Они то бросались вперед, то останавливались, в недоумении шевеля усами. Сначала один, потом другой сорвались к башне. Через несколько мгновений они все уже неслись назад еще быстрее, чем раньше. Куски асфальта разлетались из-под их когтей. Внутри парковки рой обнаружил еще несколько призраков. В замкнутом помещении те мало, что могли ему противопоставить.

«Прямой контроль»!

Денис огляделся. На ногах оставалось четверо его бойцов, поливающих очередями окрестности… И Тамаз, который все пытался помочь обожженному Костяну.

— Прекратить огонь. Прекратить огонь!

Денис закашлялся. Помещение было затянуто пылью и дымом.

— На выход! Тамаз, оставь его.

Денис подошел к Тамазу и силой оттащил от умирающего бойца. Он подсветил Костяна красным цветом. «Добей». Тот издал последний хрип и затих.

— Не трогай меня, ублюдок! — внезапно заорал Тамаз и принялся отбиваться.

Бунт длился всего пару секунд, затем его взгляд остекленел, и он пошатываясь побрел куда сказано.

— Влад за руль. Остальные толкаем автобус.

Денис сам уперся руками в бампер и капот. Из-под колеса в него летели холодные брызги и грязь, он не обращал на них внимания. Разбитая церковь, с горящими останками обвалившейся колокольни, становилась все меньше в заднем окне машины. На обратном пути они проехали мимо зарезанных чоповцев и обглоданных останков призрака, который стрелял в колокольню. Рой сумел подкараулить его на выходе из здания. С неба с воем рухнул беспилотник, удачно атакованный стаей зараженных уток. От башни уже доносился грохот и треск нового боя. Призраки неплохо справлялись с зомби-бойцами, несмотря на то, что те заняли господствующую высоту, но ревущий бензовоз был уже на подходе. Призраки буквально изрешетили его кабину, тягач резко вильнул и завалился, увлекая за собой цистерну. Огромная волна роя накрыла основание башни. Призраки стреляли из огнеметов и в отчаянии бросались прямо в гудящие облака, увешанные гранатами. Ценой своей жизни они пытались остановить рой, затапливающий подземную парковку.

Дэн шел по парковке один, винтовка висела на груди, он лишь придерживал ее за цевье. Вокруг него гудел и слегка завивался плотный живой тоннель. Он прошел мимо тел нескольких призраков, лежащих на бетонном полу. Его главная цель была зажата в углу парковки, в огромном звенящем мешке. Королева и ее последний боец. От нее до шевелящейся стены было всего с десяток метров. Денис вышел из роя на шаг.

Безоружный призрак опирался на одну ногу, слегка придерживаясь за свободный кусок стены. Его вторая нога была разворочена взрывом. Шлема на голове уже не было, часть усов была оторвана, с угловатого черепа стекала густая, темная кровь. Он приоткрыл жвалы и выдал нечто вроде угрожающего свиста. Королева ответила серией щелчков и встала чуть впереди. Она была совсем небольшого роста, около полутора метров, с черной глянцевой кожей, веревки мышц на ее конечностях проступали не так явно, как у солдат. Костяных шипов на теле не было вовсе. Усы были короче и тоньше, но они покрывали всю верхнюю часть черепа. Фасеточных глаз всего двое и располагались они примерно там же, где у людей, две руки с аккуратными когтями, но зато четыре ноги, на которых королева напряженно покачивалась, готовая броситься в любое мгновение. Но, самым удивительным в ее облике, была одежда. Она нарядилась в довольно безвкусное розовое платье с рюшечками. А на головных усах был завязан белый бант. В одной руке королева сжимала плюшевую игрушку, полосатого мультяшного тигра, в другой женскую сумку. Денис немного опешил от такого зрелища.

Королева достала из сумочки ленту с микрофоном и застегнула ее у себя на шее. Следующую серию щелчков и свистов сопровождал синтезированный голос из динамика.

— Дух Империи, я всегда знала, что ты придешь за мной. Ты пришел убить меня?

— Я пришел потому, что хотел узнать, что спрятано здесь, на парковке, а твои солдаты напали на нас.

— И ты убил всех моих братьев. Теперь мы квиты?

Денис не смог сдержать удивленный смешок.

— Боюсь все не так просто. Почему ты думаешь, что я пришел за тобой?

— Ты — Дух Империи, ты мстишь всем, кто предал и уничтожил ее.

— А ты предала Империю?

— Нет…

— Кто были остальные люди? На кого они работали?

— На марсианскую корпорацию.

— На какую?

— Я не могу тебе сказать. Не злись, Дух Империи… Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Хорошо. Зачем вы здесь?

— Мы должны помочь одному из командиров захватить власть в батальоне.

— Тимуру?

— Наверное, я не помню, как его зовут. Переговоры вели люди.

— Ну ладно, а дальше что?

— Что… дальше?

Королева начала неловко теребить в когтях плюшевого тигра.

— Дальше? Что вы должны были делать после того, как Тимур захватит власть?

— Я не знаю, этим всем люди занимались… — королева еще сильнее сжала игрушку. — Давай поговорим о чем-нибудь другом, а?

— Извини, но у меня заканчиваются темы для разговоров. Тебе придется отвечать на вопросы, королева. Так или иначе.

Хромой призрак снова угрожающе засвистел, но королева попятилась, сама прижимая его к стене. Когти на ее лапах издавали негромкое цоканье при перемещениях.

— Так на какую компанию вы работаете?

— На марсианскую…

— Я понял, что на марсианскую! Как она называется?

— Обещай, что отпустишь нас.

Из живой стены проступила фигура Сони. Звон и шорох крыльев стал ее голосом.

— Отвечай на вопросы, мелкая гадина, если не хочешь участи хуже смерти! Ты продала тайны Империи ее врагам, ты согласилась служить им… Ты думала, если уничтожить Империю, то и расплаты не будет?

— Неправда! Я не открывала тайн Империи и не служила марсианам. Те люди, которых вы убили, работали на марсиан.

— А призраки, что сами по себе? — развел руками Денис. — Так не бывает.

— Бывает! У призраков договор…

Королева резко прикрыла микрофон так, что последние слова нельзя было разобрать.

— С кем договор? Ну! Отвечай по-хорошему!

Масса роя угрожающе загудела и подалась вперед.

— Нет, Дух Империи! Стой! Я открою тебе другую тайну, великую тайну. Ты хочешь ее услышать?

— Давай, королева, я весь внимание.

— Обещай, что отпустишь нас.

Снова раздался жужжащий клекот Сони:

— Не называй ее королевой! Я — настоящая королева!

Денис скосился на гневное шевелящееся лицо Сони.

— И как мне ее называть?

— Меня зовут Алиса, — раздался синтезированный голос.

— Хорошо, Алиса так Алиса. Тогда и я не Дух Империи. Денис, приятно познакомиться.

— Ты не можешь быть Алисой. Этого имени нет в списке.

— В каком еще списке, Соня?

— В списке героев Империи, чьи личности разрешено использовать призракам или их королевам.

— Меня зовут Алиса.

Щелки и свист были уверенные и тихие, но синтезатор воспроизводил слова ровно и бесстрастно.

— Давай станем друзьями, а Денис? Я открою великую тайну, а ты поможешь мне. И не будешь заражать ни меня, ни моих братьев.

— Чем я тебе помогу?

— Поможешь пробудить мой народ…

— Ты зря торгуешься, мелкая гадина! — прожужжала Соня. — Твоя жизнь ничего не стоит. Вы — призраки солдат, павших в бесконечной войне. Вы были живы, пока жива память о них. Предав их, вы сами выбрали забвение и смерть.

— Это Империя мертва, а не мы. Мы больше не призраки. Теперь у меня есть настоящая жизнь. У моих братьев есть… была настоящая жизнь… Я должна ее сохранить. Я последняя королева, без меня мой народ обречен.

— Пора заканчивать этот пустой разговор.

— Стойте! — отчаянно защелкала королева. — Я открою тайну. Я расскажу зачем мы здесь. Мы пришли, чтобы найти мой народ, который видит вечный сон о великой Империи. За снежным полем стоит город, в котором ковали железо, которое не железо. В том городе есть Гора, которая не Гора. От нее идет путь, который никуда не ведет. За быстрой водой, за мертвым полем есть место которого нет. В его залах спит мой народ. В обмен на нашу помощь батальон должен был помочь пробудить мой народ.

— Ты не в том положении, Алиса, чтобы парить мне мозг какими-то загадками. Что за город?

— Место, которого нет… Ты говоришь о «Цитадели», последнем бункере Императора? — снова прожужжала Соня. — Ты знаешь, где он находится?

— За снежным полем стоит город…

— Довольно! — рявкнул Денис.

— Ты обещал, дух Империи. Я открыла тебе великую тайну.

— Нет, я не обещал.

— Пожалуйста! В Цитадели ты найдешь разум Императора, если он еще жив. Он откроет тебе много других тайн… Разве этого мало?

«Ты не можешь заключать договоры еще и с ней», — зашипела Соня, видя колебания Дениса.

«Я не хочу ее убивать. Это…»

«Что это»?!

«Она ведет себя, как пятнадцатилетняя девочка. Я не могу убить ребенка».

«Этой твари лет шестьдесят минимум… Она предала Империю, она работает на марсиан. Другого варианта просто нет! Зарази ее».

«А как же ядовитая железа»?

«Попробуй. Ты же видишь, она не хочет умирать, она испугается убить себя».

— Ты можешь снова служить Империи. Это единственный договор, который я могу предложить.

— Империя мертва. Ты — дух мертвых! Отпусти меня, умоляю, только я могу пробудить мой народ… Прошу дай мне найти их.

— Я не могу тебя отпустить.

— Я — последняя королева. Без меня, мой народ обречен… Умоляю…

— Я — рой! И ты тоже.

Масса роя подалась вперед, хромой призрак из последних сил прыгнул на свою королеву и разорвал ей шею страшным ударом когтей. Перед тем, как их тела скрылись в огромном копошащемся клубке, Денис успел заметить дурацкий белый бант, на секунду всплывший на поверхности. Или ему показалось, что он его видел.

Денис почти бегом покинул парковку, ему хотелось глотнуть сырого осеннего воздуха. Но облегчения это не принесло. Он уселся прямо на куски разбитого взрывами асфальта и бросил винтовку рядом. У машин неподалеку толклись его чоповцы, покрытые грязью и копотью недавнего боя. Они уже распечатали пару бутылок водки. К ним присоединялись бойцы из северной группы, опоздавшие на саму войну. Ограничиваться парой бутылок их тусовка явно не собиралась. Денису было плевать. Соня не выдержала примерно через полминуты созерцания этой картины.

«Так и будешь сидеть? Подождем пока заявятся друзья убитых марсиан? Или прилетит парочка ракет»?

«А чего париться, королева все равно мертва. Мы больше ничего не узнаем, кроме дурацкой загадки… Почему она — последняя королева? Они что не умеют размножаться»?

«Для зарождения эмбриона женского пола королева должна обменяться генетическим материалом с двумя другими королевами. Это сделано для защиты, если вдруг одна из королев попадет в плен. Или предаст…»

«А что за история со списком героев»?

«Для призраков искусственно сконструировали набор личностей на основе истории жизни солдат и офицеров — героев прошлых войн. Личность призрака должна состоять из набора боевых инструкций и памяти о подвигах одного из героев, в качестве «морального» ориентира. В дальнейшем эти квазиличности «героев» были дополнены на основе сканирования памяти реальных солдат, так как личности, созданные только на основе архивных данных, получались слишком шаблонными. Они не позволяли призракам импровизировать в реальной обстановке. Память и личность призраков постоянно корректировали, фактически после каждого боя, чтобы избежать нежелательных отклонений в развитии. Королеву могли звать, например, Зоя — Космодемьянская, или Людмила Павличенко. Никаких Алис в списке не было».

«Значит она сама придумала себе личность? Что за ублюдская концепция, а Соня»?

«Нормальная концепция. Для любой Империи мертвые герои гораздо удобнее и полезнее, чем живые».

«Нахрен мне воевать за такую Империю»?

«Ну прости пожалуйста, мистер я-не-хочу-убивать-невинных-людей-и-призраков. На войне нет запаха роз».

Денис обреченно вздохнул.

«Хватит сидеть. Езжай к Тимуру»!

«Зачем»?

«Зарази его и узнай с какой марсианской корпорацией он договорился».

«Я не буду заражать бойцов батальона, мы это уже обсуждали».

«Тогда езжай в НИИ РСАД и зарази Лео Шульца. Наверняка телекомовские призраки как-то связаны с этими. Или о нем тоже будешь рыдать»?

«Если бы мои рыдания кому-то помогли…»

Денис залил свое собственное тело желтым цветом и почувствовал мощный выплеск эндорфинов. Он поднялся на ноги и рявкнул командным голосом.

— По машинам! Выдвигаемся!

Колонна двигалась к Тавде по дороге на север. Бетонка была в неплохом состоянии, но пустота вокруг и отсутствие других машин действовали угнетающе. Местность была унылая и плоская, вдоль обочин тянулась тайга, болота и заболоченные озера, редко проносились развалины деревень. Над головой бродили низкие тучи, время от времени накрапывал мелкий дождик. Денис ехал в хвосте колонны и предавался невеселым размышлениям, развалившись на заднем сиденье. Внезапно водила резко затормозил. Перед ним торчала жопа броневика, груженного оружием, который Денис прихватил в качестве трофея. Он застрял в крутом повороте между заболоченных озер. Денис увидел, что голова колонны на выходе из поворота уперлась в змейку из бетонных блоков. Несколько его бойцов в замешательстве вылезали из машин.

— Блин! — выругался Денис, выпрыгнул из машины и побежал вдоль колонны.

«Куда ты опять»? — зашипела Соня.

«Это блокпост батальона».

«И что»?!

Денис уже подбегал. Чоповцы неуверенно стягивали с плеч винтовки. Все оглядывались на него. Змейка тянулась метров на пятьдесят на выходе из поворота. По обеим сторонам были заболоченные озерца и редкий лесок, на обочинах воткнуто несколько ржавых табличек «Осторожно мины»!

— Оружие на землю! — раздался голос из динамика, установленного на столбике перед змейкой. — Кто такие?

— Я Денис Кайсанов. Я должен попасть в батальон! — крикнул Денис.

— Не знаем таких. Что тебе нужно в батальоне?

— Я обещал командирам, что приеду, — осторожно ответил Денис.

— Каким командирам ты обещал?

Голос изменился, теперь он звенел от напряжения.

Тамаз, стоявший перед бетонным блоком, нервно оглянулся на Дениса. Денис и сам чувствовал, как на лбу выступила испарина. Рой в бочках сжался, словно взведенная пружина. Послышался тихий треск выгибаемого металла.

— Каким командирам ты обещал?!

— Тимуру и Добряку.

Вместо пулеметной очереди из-за неприметного холмика, слева от дороги, появился силуэт в хамелеоновом плаще. Он успокаивающе поднял руку с открытой ладонью. Только вглядевшись с помощью роя, Денис определил, что холмик сложен из бетонных плит, засыпанных землей.

— Постойте минутку! Сейчас уточнимся.

— Блять! — выругался Тамаз.

Он присел на ближайший блок и достал сигарету. Руки у него тряслись, взгляд опять был абсолютно стеклянный.

Через несколько минут по змейке прошел боец со снайперской винтовкой в плаще и остановился перед ними. Он поднял забрало шлема, а потом протянул руку для приветствия.

— Шаман. Тимур тебя очень ждет. Хорошо, что ты поехал через этот блокпост.

— Что происходит?

— Тяжелые времена настали, брат. Хотели собрать армию и выбрать нового командира. Многие бы отдали голос за Лешу, но несколько штабных крыс обвинили его и Тимура в том, что они грохнули Булата. А потом эти крысы заперлись в штабе с несколькими ротами. Часов двенадцать уже как сидят и что-то трут с москвичами.

— А остальные что?

— Никто москвичей не любит конечно, да и штабные эти тоже… Но в основном все ждут, чем дело кончится, — нехотя признался Шаман.

— А сколько рот на стороне Леши и Тимура?

— Лешина рота, да Тимуровский взвод, да еще по отряду с Харзы и Севера. Комроты Митяй Тимура поддерживает, но больше на словах. Две роты наберется, короче.

— Им надо штурмовать штаб?

Денис помнил по прошлым временам, что штаб — это несколько укрепленных подземных бункеров, соединенных туннелями с главной позицией и складами техники и спецбоеприпасов. Да и вся главная позиция батальона в Тавде была зарыта в землю, превратившись в еще один обширный подземный город, постоянно перестраиваемый и углубляемый.

— К тому дело идет. Переговоры в тупик зашли.

— Тяжелые времена… Мне нужно ехать к Тимуру.

— А что в грузовиках?

— Оружие и топливо.

— Отлично, едем. Я сам вас провожу.

Сохранившиеся в поселке капитальные строения давно превратились в ангары или входы в подземные бункеры. Все важные объекты прятались под землю. В условиях, когда у батальона не было надежных средств ПВО или авиации, других вариантов просто не было. Основную часть своего свободного времени батальон копал. Новички в первую очередь осваивали лопату и отбойный молоток, а не винтовку. В основном, конечно, копали с помощью тяжелой техники. Проходческие щиты были главной ценностью батальона, не меньшей, чем пушки и танки. Их берегли и ремонтировали в первую очередь.

На базу батальона можно было попасть тремя путями, с Запада, по обычной дороге, по железной дороге, которая шла на север к одноименному батальону, и по восточной дороге с Тюмени. Видимо Тимур смог захватить лишь один въезд — восточный. Они миновали несколько полос обеспечения с линиями окопов и ДОТов. Звуки моторов иногда прерывали отдаленные пулеметные очереди и ухание орудий. Потом спустились в короткий тоннель, который батальон искусственно отрыл на дороге. Головной броневик остановился перед поднятыми плитами заграждающих устройств. Здесь Денис впервые увидел бойцов с двухцветными нашивками со щитом и золотым солнцем. Сидящий рядом Шаман быстро переговорил с ними. Из неприметных люков появилось еще несколько бойцов, которые пошли вдоль колонны занимать места рядом с водителями. Заградительные плиты опустились в полотно дороги и колонна двинулась дальше.

Почти сразу же они свернули в железнодорожное депо, засыпанное землей по самую крышу. Большинство путей снаружи и внутри были разобраны, Денис проехал над длинной смотровой ямой вглубь ангара и заглушил турбину. С металлических ферм под потолком срывались холодные капли конденсата. Горело всего несколько тусклых фонарей так, что огромное помещение было погружено во мрак. Окна были засыпаны землей снаружи. Только сзади отчетливо выделялся светлый прямоугольник ворот. Перед Денисом стояла одинокая БМП с порванной гусеницей, другой техники в ангаре не было. Рядом с ней проступали силуэты огромных колес привода подъемной платформы для техники. От шагов людей разносилось гулкое эхо. Откуда-то из смотровой ямы вылез Гиря в бронекостюме. Он хлопнул перчаткой по руке Дениса.

— Здоров, боец! Как доехали?

— С приключениями, — честно ответил Денис. — А где Тимур?

— Внизу. Копает к штабу.

— Штурмовать будем?

— Хрен знает. Тебе надо с Тимуром и Лешей поговорить. Идем.

— Погоди, там в броневике оружие: пулеметы, ракетницы, может пригодятся. Есть несколько бронескафандров, но они все марсианские, с киберинтерфейсами.

— Отправим инженеров, пусть ковыряют.

— А бочки в Камазе мои бойцы лучше разгрузят. Ладно?

— Ладно, ладно! Идем скорее!

Гиря увлек Дениса в смотровую яму. Яма плавно переходила в тоннель, ведущий вниз. Они долго шли по бетонированному тоннелю, от которого периодически отходили штреки поменьше. На перекрестках, где не было гермоворот, были устроены посты с тремя-четырьмя бойцами. Они спустились в еще один тоннель на нижний горизонт и вышли в огромный длинный зал, вырубленный в известняковой породе. Метрах в двухстах впереди был виден яркий свет осветительных рамп, доносился глухой рев работающего проходческого щита. В зале собралось не меньше сотни человек с оружием. Они сидели, болтали или перебирали снаряжение. Некоторые даже умудрялись дрыхнуть. В конце зала был вход в новый штрек, где работал щит. Рядом были свалены мешки с какой-то строительной смесью. Иногда из штрека вырывались отблески холодноватого голубого цвета. Скучающий рядом боец объяснил, что это от плазменной головки комбайна, который идет за щитом и делает временную крепь с помощью 3D-печати. Громкость рева тоже периодически менялась, в основном она была вполне терпимая, но временами из тоннеля раздавался жуткий грохот и вой, а неровные стены начинали ощутимо вибрировать.

— Угробим единственный щит, — прокомментировал скучающий боец.

Тимур нашелся в подсобном помещении неподалеку. Облупленная крашеная стена была увешена местной наглядной агитацией о том, как правильно мочить душмана в сортире. На противоположной красовались вездесущие постеры с голыми бабами. Несколько столов, стулья, скамьи и холодильник дополняли картину. В соседней комнате, заставленной стеллажами с оборудованием и запчастями копались инженеры в защитных комбезах и кислородных масках, болтающихся на шее. Тимур был на ногах, в броне без шлема. Он отчаянно спорил с Лешей.

— Пора принимать решение, Леш. Либо мы копаем напрямую к складу, либо дальше, на самый нижний горизонт в техтоннели под штабом. Я предлагаю к складу. Туда и ближе и внутри хоть повоевать можно. В тоннелях нас завалят и все.

— Оба варианта — дерьмо! — отрезал Леша. — На складе нас перещелкают, как цыплят. У них будет до хрена времени, чтобы подготовиться.

— Пустим вперед заминированных роботов, — предложил Тимур.

— У нас только три робота подходящих. Четвертый, если инженеры оживят, но не факт…

— Как раз: двух первых минируем, с третьим заходим.

— Не проканает это. Там же наши сидят, не дураки тоже.

— Надо быстро копать и сразу идти на штурм, не успеют подготовиться. Роботов загрузить по-максимому.

— Сколько ты загрузишь? Килограмм сто октобала? Да нас самих завалить может, если породы не выдержат. Надо короче копать под рекой к северным позициям. Там куча старых туннелей рядом со штабом. Может где и проскочим.

— Туда копать часов двадцать, в лучшем случае. И это если щит не крякнет.

— Ну двадцать, так двадцать.

— Надо решать вопрос быстро. Пока колеблющиеся еще колеблются.

— Как решать? Положив людей на входе? У нас бойцов для штурма две роты, от силы.

— У меня будут специальные бойцы, которые войдут на склад первыми.

— И где они? Ты обещал их четыре часа назад. Они вышли на связь?

Тимур молчал, казалось, целую вечность.

— Они сказали, что выезжают. Больше на связь не выходили.

— Тогда забудь, Тимур. Никто не приедет, надо воевать самим.

— Подождем еще час.

— Чего ждать? Надо копать в обход склада. У нас есть одна попытка! Положим бойцов на складе, и на вторую можно не рассчитывать.

Подошел боец с лычкой комвзвода и встал перед Лешей.

— Чего?

— С НП доложили: на позициях штаба села еще одна вертушка. Зашла на предельно малой с севера.

— Транспортный?

— Да.

— Вот дерьмо! Мы даже не можем блокировать штаб по земле! Что с северным мостом?

— Митяй стоит, никого не пускает.

— Тимур поговори с Митяем еще раз!

— Смысл с ним базарить. Этот старый хер уже принял решение: он перейдет на сторону победителя.

Из зала раздался такой вой и грохот, что столы и тяжелые железки на стеллажах в соседней комнате начали подпрыгивать.

— Да закройте дверь! — рявкнул Леша.

Кто-то прикрыл дверь в подсобку и стало немного потише. Раздался голос Паши, который все это время тихо сидел на скамье у стены.

— Давайте копать к северному мосту. Отправим туда небольшую группу для отвлекающего удара, а здесь нанесем основной.

— Какие отвлекающие удары! — рявкнул Леша. — У нас две роты бойцов, а внутри не меньше трех. Нельзя делить силы.

— Вот именно, — кивнул Тимур. — И сколько еще рот там будет через двадцать часов, когда новые москвичи подтянутся.

— Тогда надо прощаться и штурмовать склад, — пожал плечами Паша.

— Командир здесь я! — Леша рявкнул так, что с потолка посыпалась пыль. — Надо головой думать, а не прощаться!

В комнату вошел новый боец с пулеметом наперевес. Высокий, с бледным, жестким лицом, словно выточенным из мрамора. На нем была броня и плащ с камуфляжем под «тундру». Его передние зубы и клыки были из нержавеющей стали. На открытых участках кожи проступало множество синеватых прожилок. Бойцы батальона «Север» использовали биомодификации, позволяющие заменять часть крови на физраствор и впадать в подобие анабиоза в условиях жуткого холода. Они могли спокойно переночевать в сугробе или посереди ледяного поля. Голос бойца был тихим и хриплым.

— Мои бойцы хотят знать, Леш, что дальше? Ситуация накалена…

— Слушай, Вига, ты приехал помогать? Вот и помогай! Нечего выносить мозг.

Вига приблизился к Леше вплотную и начал что-то объяснять еще тише, чем раньше, так, что слов было вообще не разобрать.

Денис тронул Тимура за плечо.

— Мы можем поговорить? Две минуты. С глазу на глаз.

Тимур кивнул. Они отошли в соседнюю подсобку и скрылись среди стеллажей.

— Тимур, прости, твоя помощь не приедет. Кажется, это я ее уничтожил. Случайно наткнулся на них в Тюмени.

— Тебя контузило по дороге? Что за…

— Нет, Тимур. Там на парковке, под башней, было что-то типа гнезда: королева и несколько десятков призраков, которые ее охраняли. И еще какие-то марсианские бойцы. Я уничтожил их всех.

Краска сошла с лица Тимура. Он стал бледнее, чем Вига. Дрогнувшим голосом он спросил:

— Как ты мог убить три десятка призраков?

— Наноботы их убили… В общем, это уже неважно. Наноботы помогут нам при штурме. Уговори Лешу рыть тоннель к складу. Мои бойцы установят бочки с наноботами впереди штурмовой группы. Роботов подрывать не нужно, боты сами все сделают и уничтожат засаду внутри. Только надо, чтобы батальонные бойцы их не видели.

— Ты предлагаешь поставить мою жизнь, жизнь моих бойцов и судьбу батальона на каких-то наноботов?

— Они справятся, они же справились с призраками.

— Что-то я не очень в это верю.

— Призраки мертвы и королева мертва. Сходи, посмотри на броневик с оружием, я забрал его в качестве трофея у тех марсиан в башне. Поверь мне, пожалуйста! Другого выхода все равно нет.

Тимур буравил Дениса таким взглядом, словно пытался прочитать его мысли.

— Пойдешь в голове штурмовой колонны вместе со мной?

— Пойду! — не раздумывая согласился Денис.

«Идиот! Слабоумный кретин! Герой хренов! На твоей могилке напишут: «Самый тупой агент в мире»! — шипела Соня. — Да зарази уже их и реши вопрос».

— Я поговорю с Лешей. Готовь своих наноботов.

Главный склад батальона представлял из себя бывшее хранилище Госрезерва. Множество вытянутых параллельных залов, вырубленных в известняке на стометровой глубине постепенно объединили, добавив между ними перпендикулярные проходы. Склад превратился в огромный зал с колоннами из горной породы, дополнительно забетонированный на некоторых участках. Он был вытянут примерно с востока на запад, вдоль реки. В восточной части батальон хранил тяжелое вооружение: танки, БМП, артиллерийские установки. В средней части сделали нечто вроде лабиринта, где ходы между залами были прорублены в случайных местах. Там располагались укрепленные штреки, ведущие в штабные бункеры. С бункеров шли подземные линии связи к другим позициям батальона и стволы наверх к радарам и антеннами в излучине реки. А в западной части, самой защищенной, батальон хранил ОТРК и спецбоеприпасы к ним. Бойцы во главе с Лешей и Тимуром рыли тоннель к восточной части склада. Можно было пробиваться в обход под рекой, чтобы потом выйти к штабным бункерам с севера. Но этот путь был долог и опасен тем, что у штаба была связь с другими ротами батальона и с москвичами, от которых он получал поддержку. Все понимали, что, если долго тянуть со штурмом, колеблющиеся командиры начнут переходить на сторону штаба. Но и попытка пробиться с боем через склад, потом лабиринт в середине, и напоследок штурмовать несколько укрепленных бункеров, была сродни самоубийству. Лешу и Тимура могло спасти лишь чудо. После того, как Денис уничтожил «чудо», о котором Тимур договорился с марсианами, надежды не осталось. Наверное, только поэтому Леша согласился поверить в наноботов. За четыре часа жестокого изнасилования проходческого щита были прорыты два параллельных тоннеля к восточной части хранилища. В одном чоповцы с помощью погрузчика укладывали штабель из бочек с роем. В другом, уже строилась штурмовая колонна, набранная из самых отмороженных бойцов батальона. Саперы заканчивали минировать бетонную стену, в которую упирался штурмовой тоннель. Колонна стояла за изгибом тоннеля, призванным защитить от ударной волны направленного взрыва.

Денис опустил забрало шлема и проверил работу голографической индикации. На стекле отображалась телеметрия брони, режимы камеры, подключенного оружия, работа каналов связи. Всего было подключены пять каналов. Управление осуществлялось виртуальными кнопками, проецируемыми на забрало. Правой перчаткой можно было перетаскивать интерфейс и нажимать кнопочки. Первый канал был командирский, в нем могли вещать только Леша и Тимур и отдавать персональные или общие указания. Второй для всех, третий для медиков, четвертый личный, в который каждый боец мог назначить кого угодно, например, своих непосредственных соседей. Пятый для часовых. Опытный Паша посоветовал не сильно заморачиваться с каналами, все равно в бою будут орать в общий. На шлемах бойцов был установлен небольшой лазерный маячок, который в ответ на запрос испускал короткий сигнал опознавания. Камера шлема распознавала «свои» коды и подсвечивала их на стекле зеленым. Денис достал из-за спины заряженный РПО и поднял рычажок предохранителя. На стекле отобразилась индикация точки наведения ракеты, которая перемещалась за направлением взгляда. Шлем был довольно продвинутым устройством, но Денис понял, что уже привык к «демоническому» управлению мысленными командами. Нажимать виртуальные кнопочки казалось архаичным и неудобным.

Штурмовая броня батальона не сильно уступала бронескафандрам марсиан. Многослойные пластины из кевлара и титана неплохо защищали от винтовочных и даже пулеметных игл. Полуактивный экзоскелет позволял бойцу, нагруженному десятками килограмм снаряжения, спокойно бегать и прыгать по пересеченной местности. Существенным отличием от бронескафандра было то, что герметичность обеспечивалась толстым комбинезоном из мембранной ткани, одеваемым под броню. Кислородно-фильтрующая маска была интегрирована в шлем и состегивалась с комбинезоном на шее. У Дениса фильтры маски были оплетены желтыми нитями, которые обеспечивали связь с роем. Дэн поставил огнемет на предохранитель и убрал за спину, специальные захваты на броне сразу же зафиксировали его. На груди висел надежный пятьдесят восьмой с увеличенным барабанным магазином.

Соня, с выражением безысходности на лице, повисла перед ним.

«Пока не поздно, зарази их».

Ответом ей было упрямое молчание.

«За сегодняшний день ты должен был умереть много раз. Сколько можно испытывать судьбу? Рой не делает тебя бессмертным»!

«Я в курсе».

«А, по-моему, ты забыл».

«Когда мне нужен будет совет, я обращусь, Соня».

Перед внутренним взором Дениса чоповцы сгрузили последнюю бочку в соседнем тоннеле. Он поднял забрало и обратился к стоящему рядом Тимуру.

— Готов.

Тимур кивнул.

— Бойцы! Сдаем жетоны.

— Может не будем? Все-таки свои внутри сидят, — осторожно спросил Паша.

— Они больше не свои, — отрезал Тимур. — Они продали батальон москвичам.

На шее у каждого бойца висело три жетона, которые поддерживали кодированную связь с небольшим зарядом, вставляемым в батальонный имплант. Имплант обычно вшивали в височную кость черепа. После активации жетона, с его помощью можно было подорвать имплант. Жетоны сдавали часовым. Обычно их выбирали по жребию из ветеранов батальона. Сами часовые в бою не участвовали, их единственной задачей было следить за тем, чтобы бойцов не захватили в плен живыми при ранении или контузии, или если боец струсил подорвать себя сам. Такие устройства использовали только в самых опасных операциях, когда велик был риск попасть в плен к адептам культа смерти. В этот раз жребий вытянул Корд, Шаман и еще один незнакомый боец.

Некоторые прикладывали жетоны ко лбу и шептали какие-то молитвы, некоторые с жетонами передавали часовым последнюю просьбу, те обязаны были ее выполнить, если сами оставались живы.

— Я поклялся отомстить Алхану — беку мясников, — произнес Гиря, отдавая жетоны. — Он захватил в плен, пытал и убил моего брата, а потомвыкинул его голову у блокпоста. Если вам повезет, передайте Алхану от меня привет.

— Мы будем помнить твою клятву, — ответил Корд. — Мы отомстим за нашего брата.

Кто-то просил передать весточку родителям или позаботиться о детях, хоть устав и не одобрял семью и детей. Федя с невозмутимым видом попросил сжечь его тело и больше о нем не вспоминать. Когда дошла очередь до Паши, тот состроил скорбную мину.

— Всю свою гребаную жизнь жалел, что так и не трахнул математичку в одиннадцатом классе. Даже не поцеловал. А какая у нее была жопка, какие губки, только после института… Я ведь пацанам слово дал, что трахну…

Из толпы бойцов раздалось веселое ржание.

— Я буду помнить твою клятву и трахну математичку, — ответил Корд, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Ну смотри, Корд, я тебя за язык не тянул. Ей ведь сейчас лет шестьдесят…

Смех грянул в два раза громче. Корда сочувственно хлопали по плечам.

— Вот ты хрен лысый, — погрозил бронированной перчаткой Корд. — Как вернешься, сам отвезу тебя к математичке. Не отмажешься!

— Ну все, хватит ржать! — прервал веселье Тимур. — Строимся!

Денис встал вторым в левой колонне, перед ним изваянием застыл Федор с тяжелым баллистическим щитом. На плече лежало цевье пулемета Виги. С правой стороны первым со щитом стоял Гиря, за ним Паша. Тимур расположился чуть позади. Впереди стояли еще четыре здоровяка из «Севера» со станковыми пулеметами, но они должны были остаться по бокам взорванного проема и прикрывать выбегающую колонну.

— Ты не парься, — сказал Паша, — наше место не самое плохое. Иногда первых специально пропускают, а бьют уже в середину.

— Спасибо, брат, успокоил.

— Чем могу, — пожал плечами Паша и опустил забрало.

Дениса слегка трясло. Он знал, что ему не стоит бояться, что рой должен выполнить свою работу, но адреналин остальных бойцов захватил его. Со всех сторон он слышал лязг и щелчки проверяемого оружия, тихие переговоры, бойцы застегивали шлемы и маски. Его ладони потели, лицо горело, в висках стучало, а рот наполнялся запахом крови. Вокруг гасли последние фонари шлемов. Ожил первый канал.

— Боевая готовность!

«Выпускай рой»! — завизжала Соня.

Денис представил, как лопаются бочки в конце параллельного туннеля, плотные столбы роя вгрызаются в последний слой бетона, и тот стекает, как горячее масло. Склад перед точкой входа был полностью расчищен от техники и припасов. Противник успел оборудовать огневые точки между колоннами из мешков с песком, щитов и бронежилетов. Дыра в стене образовалась практически бесшумно, поэтому пулеметы и гранаты ударили с некоторым запозданием. Гранаты лишь слегка проредили и разметали затекающее внутрь облако. Стрельба быстро прекратилась — из проема никто не бежал с пулеметами наперевес, а рой вытекал разряженным, почти невидимым потоком. Бойцы в засаде скорее всего решили, что это отвлекающий маневр. Они даже не поняли, что происходит, когда броня их товарищей начала плавиться и отовсюду послышались вопли боли и ужаса. Кровожадный призрак Сони носился между ними и с рычанием запускал когти роя в человеческую плоть. Участь засады была решена меньше, чем за минуту.

Денис поднял вверх руку со сжатым кулаком. Во втором канале раздался яростный, срывающийся голос Паши:

— Эй, бойцы! Как жизнь бойцы!

Я вас не слышу, пацаны!

Эй, бойцы! Встать в строй, бойцы!

Вы что уснули, братаны!

Я не один! Мой батальон

Всегда за мной, глухой стеной!

Душманы слышат похоронный звон,

Бойцы кричат «За батальон»!

— За батальон!! — раздался дружный рев множества глоток, оглушая треском перегруженных микрофонов. Денис бросил сжатый кулак вниз.

— Подрыв! — завибрировал в голове голос Тимура.

Хлопок. Удар. Мгновение полной тишины. Шумоподавление отключается и слышен шорох осыпающейся с потолка породы.

— Вперед, марш! — в голове раздается новая команда.

Обе колонны синхронно дрогнули и тяжелой поступью побежали навстречу урагану смертельных игл, который без сомнения должен разметать строй на входе. Но готовых к смерти людей на входе ждала тишина мертвого подземелья. Они рвали жилы в отчаянных рывках к ближайшим колоннам, падали на каменный пол и лихорадочно искали цели. Несколько очередей ударили в мешки с песком. Взорвались гранаты, а следом за ними растяжки перед огневыми точками. А потом вновь наступила тишина.

Денис видел на забрале маячок Тимура. Тот под прикрытием трех бойцов подобрался к ближайшей огневой точке и, на всякий случай, кинул еще одну гранату перед баррикадой. Оттуда никто не огрызнулся не единым выстрелом. Заработал первый канал.

— Дэн, это твои наноботы сделали?

— Да, все бойцы в засаде уничтожены.

— Никогда такого не видел, их как будто сварили в кислоте… Впереди есть что-нибудь? Мины? Еще Засады?

— В конце склада несколько единиц тяжелой техники, противника не видно. Мин, растяжек тоже нет. Двигаю наноботов дальше, в среднюю часть, к бункерам.

— Не торопись. Пусть идут перед нами, метрах в ста и прикрывают.

— Есть!

Денис отправил основной фронт роя назад, поближе к штурмовой роте. Все пространство склада перед ним был подсвечено ярким желтым цветом, без единой красной точки. Снова заработал первый канал в общем режиме.

— Рота! Противник на входе уничтожен, но мы не расслабляемся. Продвигаемся вперед аккуратно, прикрываем друг друга. Первое отделение — левый фланг, второе направо, остальные по центру.

Денис почувствовал тычок в плечо. В четвертом канале раздался радостный голос Федора.

— Первое отделение это мы. Будем работать в двойке. Прикрываем Вигу и Локи. От укрытия до укрытия. Вперед!

Дэн просто держался рядом с Федей и падал за колонной, когда тот падал и вскакивал, когда тот вскакивал. В левой части склада было еще темнее и тише. Иногда попадались какие-то поломанные стеллажи и ящики. Он в очередной раз валялся на полу и провожал взглядом маячки перебегающих впереди бойцов отделения, когда услышал постепенно нарастающий свист. Он недоуменно огляделся, в ПНВ шлема можно были различить лишь обломки, камни и залегших бойцов. Что могло издавать свист было решительно не ясно. Денис потянулся демоническим зрением вперед и сразу увидел огромный сноп теплового излучения в конце склада с правого фланга, создаваемый раскручивающейся турбиной танка. Тот рванул с места и оттормозился в проходе между колоннами. Он встал под небольшим углом, подставив лоб и прикрыв левый борт колонной.

— В укрытие! — отчаянно заорал Денис во второй канал. — Впереди танк!

Время привычно замедлилось. Башня повернулась в проход, ствол орудия стабилизировался.

Удар не слышен, но ощущается всем телом. От него вибрируют кости, и кишки превращаются в тошнотворное желе. Справа поднимается огромное облако пыли. Вопли прорезаются в микрофонах.

— Медики! Сокол ранен! Граники быстрее! Дымы ставьте!

Из-за брошенных между колоннами машин на левом фланге вырывается еще один столб излучения.

«Этот наш»! — думает Денис. Он встает на колено и выхватывает огнемет. Поднимает предохранитель, на забрале маркер прицела, в дальнем конце склада тяжело различить цель в ПНВ. «Демоническое зрение»! Виден движущийся танк и пятно попадания. Тот пролетает чуть дальше, в соседний проход и резко клюет носом при торможении. Надо попасть между колоннами, пятно мигает. Придется «вручную», взглядом через сенсоры шлема. Плавно нажать на спуск. Вести ракету между колоннами. В голове не стихают вопли раненых бойцов. Башня уже развернута. «Блять»! Огненный шар расцветает в основании колонны перед танком… Ответный удар вышибает сознание. Он очнулся на полу, по броне стучат сыплющиеся с потолка камни. Ничего не слышно, на забрале трещина. Все плывет и шатается.

«Соня! Уничтожь танки»!

Призрак Сони тоже расплывается.

«Не могу! Броню тяжело прогрызть»!

«Прицелы! Найди и расплавь им прицелы»!

Денис с трудом поднимается на четвереньки, шарит руками вокруг, пытаясь нащупать огнемет. Он чувствует рывок за ноги, кто-то волочит его в сторону и останавливается только у стены склада.

— Живой? — сквозь пелену раздается голос Феди.

— Живой! Где моя труба?

— Надо отступать. Из граников в лоб не возьмешь.

— Пробежим и стрельнем в борт.

В голове немного прояснилось. Денис чувствовал, как копошатся внутри пауки, пытаясь подлатать контуженый организм. Новый удар. Темнота и тишина. Осколки стучат по броне. Голос Феди, совсем тихий, едва пробивается.

— Пробежим? Это вряд ли. Мой бог говорит: спасайтесь глупцы!

— Херня! Твой бог не может такого говорить.

— Не может, — смешок Феди. — Это я сам так говорю… Но если ты считаешь, что мы бегаем быстрее снаряда, то давай…

Надо подняться и бежать. Бежать и падать у следующей колонны. Танки работают каруселью, пока первый откатывается назад и перезаряжается, второй выдвигается на линию огня. Они перемалывают на мелкие каменные осколки колонны и укрытия перед тоннелями вместе с бойцами штурмовой группы. Ударные волны многократно отражаются от стен, через несколько выстрелов тело превращается в трясущийся, воющий от ужаса кисель. Желтый фронт роя впереди давно разметало на клочки и каждым выстрелом болтает словно мусор в штормовом прибое. Сознание распадается на отдельные вспышки. У стены, лицом вниз, лежит Вига. Федя с трудом его переворачивает и поднимает забрало его шлема. Что-то орет. Бежит дальше и падает у следующей колонны.

— Впереди саперы. Заберем у них граники и мины, — слышит Денис в гарнитуре.

Трое бойцов лежат в проходе между колоннами, там небольшое проседание пола с лужей воды. Они без сознания или мертвы. Федя плюхается в лужу и стаскивает с первого гранатомет. Денис делает тоже самое. Труба уже пустая. Он пытается вытащить из подсумка новую гранату и загнать в трубу. Федя бьет по рукам.

— Тандемную заряжай! — кричит он и протягивает подсумок с гранатой с двумя надкалиберными боевыми частями.

Денис цепляет на броню еще два тяжелых подсумка с термоминами. В голове немного проясняется. Танки переносят огонь в начало склада, вслед отступающим бойцам. Еще один бешеный рывок в перерыве между молотами ударных волн. Денис не успел, его сбивает с ног и катает по полу. Федя высовывается из-за колонны и пускает ракету по касательной в борт откатывающейся машины. Он промазал буквально на метр, ракета улетает дальше и пробивает броню мирно стоящего гусеничного тягача. Из его движка сразу вырываются язычки пламени. Денис падает рядом, лихорадочно тыкает виртуальную кнопку подключения граника на забрале. Ничего не видно, трещина мешает. Пол рядом с колонной взрывается каменным крошевом. Вой крупнокалиберных игл заставляет спрятаться под колонну, сжаться от страха. Вокруг только огненные стрелы и летящее крошево. Пулеметчик танка не дает ни единого шанса на второй выстрел. Денис физически чувствует, как выкатывается второй танк и поворачивается его башня. «Сейчас нас будут убивать…» Он отчаянно бросает щупальца роя, пытаясь найти укрытие. В стене склада, всего метрах в двадцати, неприметная дверь. Она заперта, но Денис отправляет на нее весь доступный рой. Термомина перед колонной, чтобы как-то закрыть обзор танкам. Огненный шар слепит ПНВ, но Дэн пользуется глазами роя. Он хватает за ремень Федю и орет в гарнитуру что есть мочи:

— За мной! Бегом!

Федя понял. Он несется следом. Вокруг свист и вой, удары по броне. Дверь еще не расплавлена. Дэн на полном ходу врезается в нее плечом, сзади влетает туша Федора и дверь наконец-то проваливается внутрь. Они кубарем катятся по железной лестнице. Очень больно: то голова, то рука получает удар от железной ступеньки или от Фединых железных конечностей. Догоняет новая ударная волна.

Сознание снова выключается на пару секунд. Денис пытается подняться и падает. Комната с трубами и каким-то оборудованием, кажется это мощные насосы. Пространство затягивает дымом и пылью. По лицу течет липкое и горячее, но глаза вроде не заливает. Рядом копошится Федор. Он принимает околовертикальное положение уже со второй попытки. И никакой рой его не лечит и не заливает наркотой по самые уши. «Все-таки он нереальный кабан, — думает Денис и хватается за трубы, чтобы хоть как-то стоять. — Хорошо бы еще не блевануть в маску».

— Сука! — слышен злобный вопль в гарнитуре. — Промазал! Сука! Дэн, дай граник. Пойду, завалю этого пидора!

Денис понимает, что проигрывает битву за оружие. Федины рывки швыряют его как котенка. Приходится боднуть его в забрало, чтобы хоть немного успокоить.

— Все, хорош! Смирно, боец! Смирно, блять, говорю!

Получив небольшую передышку Денис осматривает насосную станцию. В дыму можно различить решетки на полу, под которыми застыла темная вода. Денис запускает туда желтые щупальца. По голове бьют новые выстрелы, выкидывают из разбитой двери порции дыма и пыли. Метрах в ста впереди канализационный туннель разветвляется, один из штреков идет под дальнюю часть склада.

— Пойдем по канализации. Она выведет нас за танки. Слышишь?! Идем по канализации. Ломай решетку!

Денис орет изо всех сил, а потом понимает, что Федя плохо слышит из-за контузии. Он жестами указывает на решетку. Федор пользуется своей винтовкой как рычагом, чтобы сдвинуть ржавые, прикипевшие решетки. Денис отпихивает его и первый спрыгивает в затхлую воду.

Тоннель достаточно высокий, можно почти не пригибаться. Дэн старается бежать, загребая воду, но часто спотыкается и налетает на стены. Он сворачивает на нужной развилке. Тоннель идет немного вверх, а потолок опускается, сырость постепенно исчезает. Грохот выстрелов снова продирает до костей. Они подходят к первой решетке, разогнувшись, Федя стукается об нее шлемом. Несколькими ударами бронированных локтей он выбивает и сдвигает ее в сторону. Дэн протягивает ему гранатомет и пытается объяснить план действий.

— Жди тридцать секунд, потом выбирайся и стреляй. Я побегу до следующего танка и закину на него термомину.

Федя только жмет плечами. На попытку показать ему на пальцах три и десять он реагирует кивком. Вроде понял. Денис хлопает его по плечу и согнувшись несется дальше по тоннелю. Рой уже расплавил нужную решетку. Остается только подтянуться и выбраться наверх. Танк проносится совсем рядом и снова встает левым бортом к колонне, готовясь к стрельбе. Денис бежит почти под выхлоп турбины, активирует термомину и бросает на башню. Получилось лучше, чем с ракетой, хотя мина тяжелая, а рядом ревущий танк, готовый стрелять и давить. Наверняка рой добавил ему сил. Мина лопается одновременно с выстрелом пушки. Горящая смесь накрывает огненным куполом всю башню, стекает на движок, крылья гусениц и на пол. Танк превращается в пылающий факел. С жутким треском начинает рваться динамическая защита. Танкисты паникуют, они бросают машину в сторону и тут же врезаются в колонну. Денис отбегает и ложится за другой колонной, злорадно наблюдая за метаниями горящей машины. Справа раздается мощный взрыв, Федя разворотил тандемной гранатой движок другой машины.

Денис видит в ПНВ фигуру Феди, который бросил граник и отчаянно машет руками. Дэн понял, что тоже практически оглох, он выкручивает громкость связи на максимум и слышит отрывки Фединых воплей:

— Башня!.. Боекомплект…

«Боекомплект, твою ж мать»! Дэн с ужасом понял, что очертания горящей башни постепенно оплывают под действием термита. Оцепенение длится какое-то мгновение. Он изо всех сил бросается обратно в канализацию. Последнее, что он помнит — это неровные каменные стены и потолок, они больно бьют по голове и локтям.

Он очнулся в абсолютной темноте и тишине. «Сколько можно? — подумал Денис. — Я наконец-то умер? Так, а если попробовать включить фонарик… Вроде свет виден…». Денис с большим усилием поднял треснувшее забрало. С него посыпались какие-то осколки, голограммы на нем глючили и переливались разными цветами. Фонарик осветил окружающее пространство. Дэн понял, что лежит на боку в чем-то похожем на узкий, заваленный обломками склеп. Он попробовал проползти чуть дальше, но попытка не увенчалась успехом. Обвал сзади был сплошной и правая нога уходила в него по колено. Ему с трудом удалось перевернуться на спину, выворачивая себе ногу. Еще несколько рывков и попытка сдвинуть камень, придавивший ногу, не привели к успеху. Денис попытался пошевелить пальцами на ноге, кажется те сохранили какую-то подвижность. Видимо кевларовый сапог не смялся под обвалом. Денис расстегнул верхнюю застежку и попытался максимально ослабить нижние, а потом начал вырывать ногу из сапога. Каким-то невероятным усилием ему это удалось. Он отполз чуть подальше и попытался подняться. Тут же окружающие камни тошнотворно закрутились, пришлось срочно срывать маску. Желудок сжался и начал выплевывать едкую желчь. Когда спазмы прошли Дэн осторожно, уже не заботясь о сохранении приличного вертикального положения пополз вперед между камнями. Очень мешал автомат, цепляющийся за все подряд. Он раздраженно вырывал его из камней, борясь с приступами тошноты после каждого усилия. Постепенно обломков становилось все меньше, уже можно было не ползти, а разогнуться и потихоньку ковылять в одном сапоге. Но сдвинуть решетку и вылезти оказалось непосильной задачей. Денис практически не видел вокруг желтых точек. Пришлось положиться на возможности батальонной фармацевтики. Он содрал с руки бронещитки, расстегнул комбез и достал из разгрузки инъектор с обезболивающим. Вколол в плечо, а потом примерно полминуты просто стоял и боролся с тошнотой и желанием рухнуть без сознания. Немного погодя вроде начало отпускать. В голове появилась приятная легкость.

Дэн выбил решетку и выкарабкался на склад. Сначала ничего было не видно, фонарик на шлеме лишь немного разгонял тьму, луч упирался в плотные клубы пыли. Потом вернулось «демоническое» зрение и появилась возможность оценить обстановку. Танк, у которого рванул боекомплект был погребен под огромным завалом. Ну, или то, что от него осталось было погребено. Потолок даже там, где стоял Денис в полутора сотнях метров от взрыва сильно просел и змеился огромными трещинами. Колонны рядом опасно деформировались. Второй танк догорал в дальней части склада, среди хранившейся там техники. Федя обнаружился там же. Он с невозмутимым видом караулил обездвиженную машину, притаившись за колонной. Дэн выключил фонарик и побежал к нему.

Люк на лобовой броне поднялся, оттуда выбрался чумазый танкист в подгоревшем комбезе. Он пыхтел и шатался, пытаясь вытащить из узкого проема раненого товарища. Тот свалился мешком под гусеницей танка. Федя выждал секунд десять и, убедившись, что больше никто не пытается вылезти, вышел из укрытия, вскинув винтовку. Из-за пыли танкист заметил его лишь когда он был уже рядом. Несмотря на толстый слой сажи, видно было, что танкист совсем молодой. Он сразу поднял руки вверх. Его губы беззвучно шевелились, возможно он умолял или даже кричал. Дэн почти ничего не слышал, он пытался догнать Федора. Раздалось несколько приглушенных хлопков, и молодой танкист свалился рядом со своим товарищем. Дэн наконец-то добежал и ударом подбросил Федину винтовку вверх. Тот легко вырвал оружие и отпихнула Дениса плечом. Раздалось еще несколько коротких очередей. Федя поднял забрало и включил фонарик.

— Наши бы их порвали, — крикнул он почти неслышно. — А так легкая смерть.

Денис лишь расстроено махнул рукой. Уходя, Федя закинул гранату в открытый люк.

Когда они добрались до штурмовой группы, стало понятно, что она практически разгромлена. Огромное количество бойцов лежали мертвые и разорванные рядом с воронками и разбитыми колоннами, вокруг входа в туннели их было особенно много. Половина одного из бойцов показалась знакомой. От него была лишь верхняя часть, остального поблизости было не видать. Денис несколькими ударами опустил забрало, маячок на шлеме мертвого бойца еще работал: это был Гиря. До туннелей ему оставалось ползти несколько метров. В тоннелях сидели, стонали или просто лежали вповалку множество бойцов. Между ними бегали медики и немногочисленные здоровые или легкораненые. В первую очередь на носилки грузили самых молчаливых. Паша сидел недалеко от поворота, привалившись к стене. У него была оторвана правая нога по колено, но кровотечения не было. В комбез уже были вшиты жгуты, которые позволяли перетягивать конечности одним движением. Рядом мотал головой Вига, без шлема и оружия. Из его ушей вытекали струйки крови. На лице Паши расплылась довольная улыбка, видимо он уже вкатил себе несколько доз промедола.

— Ну вы даете бойцы! Все-таки достали этих гондонов.

— Порвали к херам! — кивнул Федя.

— Ублюдки, столько наших положили… Ногу оторвали, гады.

— Так даже лучше, — уверенно заявил Федя. — Уж поверь мне. Я тебе давно говорил, отрежь ты эти ноги, с ними одна морока, один хрен рано или поздно на мину наступишь.

— Ноги, руки, голова… Суки, сколько наших положили… — Пашина улыбка постепенно перешла в беззвучные рыдания.

К ним подбежал Тимур. Его броня был слегка посечена осколками, но в целом он выглядел невредимым. Он сжал Дениса в объятиях.

— Ну, бойцы! Ну охренеть, бля! Ну если бы не вы, пиздец бы! Идите короче в тыл отдыхайте.

— А как же бункеры? — спросил Денис. — Штурм отменяется?

— Леша готовит вторую роту. Немного разгребемся с ранеными и дальше в бой.

— Я с вами. Мне надо буквально минут пять: перетереть с моими чоповцами, сапог новый намутить… У меня еще осталось… несколько бочек, короче.

— А ты сам как? Готов идти дальше?

— Я в порядке. Через пять минут буду вообще огурцом.

Денис чувствовал, что, несмотря ни на что, пауки делают свое дело. Кажется, они и правда могли бы соштопать его из кусочков, оставшихся после взрыва танкового фугаса. Он все лучше слышал, его все меньше шатало.

— У меня скопилось много долгов за сегодня, — прорычал Федор. — Я иду со второй ротой.

Из носа Феди текла кровь, его покачивало, но он старательно этого не замечал. Тимур сразу оценил его состояние.

— Не, боец, с тебя хватит. Твои долги мы отдадим.

— Я с вами. Мой бог говорит: они мои! Мой бог говорит: сегодня тот самый день…

Слова Феди слились в неразборчивое рычание. Тимуру пришлось позвать двух бойцов, вооруженных инъекторами с лошадиными дозами транквилизаторов. По-другому Федора было не успокоить.

На штаб Денис выдвинулся позади группы. Он решил, что его ангел-хранитель, конечно, очень крутой мужик, но даже он за сегодня должен был слегка подзадолбаться. Сопротивление в туннелях было не столь ожесточенным. Нет, конечно, пулеметные и гранатометные расчеты за баррикадами доставляли определенные проблемы, как и попытки обойти группу по соседним туннелям. Но рой, запущенный в вентиляционные и прочие коммуникации вовремя предупреждал о засадах, обходах или минах. Да и казалось, что бойцы на баррикадах особо не настаивали на продолжении войны. Получив пару очередей или гранат в ответку, они бросали укрытия и прятались за гермозатворами бункеров управления. Тимур с Лешей и сами, зачистив туннели, не торопились заходить в бункеры. Их гермозатворы были двойными, и первая дверь наверняка была заминирована.

Одного из бойцов противника удалось взять в плен и допросить. Он рассказал в каком бункере засели сбэшники, начштаба и прибывшие москвичи. Денис предложил, чтобы Леша со своей ротой блокировал остальные бункеры и выходы на поверхность. А сам отправил весь рой против главного. Рой без особых сложностей прогрыз заслонки на вентиляционных шахтах. А вентиляция имела выход на пост охраны. Немного поколебавшись, Дэн дал рою разрешение взять под контроль охрану и те разблокировали ворота сами. Сразу от поста расходились два коридора с рядами кабинетов по бокам. Из первого же кабинета выскочил растрепанный Мишаня с перемотанной рукой, вооруженный одним лишь пистолетом. Его сразу повалили бойцы со щитами, а шедшие следом начали забивать прикладами. Тимур остановил их и приказал поставить сбэшника на колени. А потом специально приподнял забрало шлема. Землистое лицо сбэшника было залито кровью, болотные глаза лишь слегка ожили, когда тот смог опознать своего врага.

— Пидор узкоглазый…, - успел прохрипеть Мишаня, прежде чем Тимур достал пистолет и выстрелил ему в лицо.

Штурмовики уже вышибали двери в кабинеты и закидывали туда гранаты. Раздавались редкие автоматные очереди.

— Прекратить огонь! — заорал Тимур в первом канале. — Пусть сдаются. Прекратить огонь! Отставить гранаты!

Из кабинетов начали выходить первые люди с поднятыми руками. В конце коридора была последняя укрепленная дверь в зал управления. На ней уже горела мощная термомина. Когда штурмовики выбили дверь по их щитам сразу хлестнули несколько очередей. В ответ, те закинули в зал управления парочку гранат. Даже после взрывов сопротивление не прекратилось. Из разгромленного зала продолжали огрызаться одиночными выстрелами. Впрочем, противник был обречен, еще несколько гранат и наступила тишина. Бойцы вошли внутрь для окончательной зачистки.

В гарнитуре раздался голос Симы, который возглавлял группу штурмовиков.

— Тимур, зайди, ты должен это увидеть.

В разгромленном зале управления было темно, на потолке лишь изредка искрили разбитые лампы. Около терминалов валялись несколько человек. Открытого огня почти не было, но клубы дыма медленно растекались по залу. Штурмовики кинули на пол парочку файеров. К центральному терминалу привалилось тело человека. Несколько пулевых ранений, в лицо видимо попал осколок, на месте правого глаза зияла страшная рваная рана. Но этот лысый череп и сеточку шрамов ни с чем нельзя было перепутать. Из зала управления до последнего отстреливался Арумов и несколько его боевиков.

— Ублюдок! — Сима ткнул сапогом тело Арумова. — Наверняка эту засаду с танками он придумал.

Тимур поднял забрало шлема.

— Да, мы выиграли бой, но не войну.

Внезапно уцелевший глаз Арумова открылся и уставился на Тимура.

— Поздравляю, боец, — голос Арумова был негромким, но на удивление ясным и четким, как будто он не умирал от страшных ран. — Вы храбро сражались, но батальон все равно мой. Вы никуда не денетесь: вам перекроют снабжение, вас будет долбить авиация и ракеты, а если не хватит, то натравим Восточный блок. Вы дадите присягу Московскому правительству, или будете мертвым батальоном.

— Сдавшийся батальон — мертвый батальон, — процедил Тимур. — Разницы нет. На Москве свет клином не сошелся.

— И с кем ты надеешься заключить союз? С марсианами или с Восточным блоком?

— Мои союзы не твое дело.

Денис тоже поднял забрало шлема. Его душила ярость.

— Нам не нужны союзники. Без своего репликатора вы ничего не стоите. Толпа отморозков, которые очень быстро умирают.

— И ты здесь. Опять лезешь не свое дело, — Арумов расплылся в кровавой улыбке. — Хотя да, логично… Значит батальон теперь твой, придется заливать Тавду напалмом.

— Я не трогал батальон.

Арумов начал смеяться, но быстро зашелся в булькающем кашле.

— А ты еще больший дурак, чем я думал.

— Дэн, отойди! — раздался голос Тимура, он сделал шаг назад и поднял винтовку.

— Стреляй, — ответил Арумов. — Но за каждую пулю батальон получит тысячу в ответ.

— Не беспокойся, этот раз последний, — сказал Денис. — Я уже нашел ваш репликатор.

— Ладно не заливай, ничего ты не нашел. Слишком много на себя берешь, боец. В клубе ты облажался. Тормозил, едва не попал в плен. В этой игре так нельзя, тебе стоит кое-чему поучиться.

— Спасибо, учитель. Иди ты нахрен со своей учебой. Мочить случайных людей много ума не надо.

— Я провернул шикарную операцию. Организовал ловушку для тебя и почти поймал, великого и ужасного… агента. Просто немного не повезло. Но даже так, я крепко держу тебя за яйца. В любой момент, стоит мне захотеть, расследование теракта приведет к тебе. А попутно, я решил кучу других вопросов, с протекторатором, например. Теперь марсиане не возражают, чтобы московское правительство само разбиралось с Восточным Блоком и батальонами.

Тимур слегка опустил винтовку.

— О чем это он, Дэн? Какой клуб?

— Теракт в Москве, где клуб сгорел. Не слышал?

— Ну слышал вроде… Нам не того было.

— Давай, я потом все объясню.

— Объясни обязательно, — снова заговорил Арумов. — Тебе очень многое предстоит объяснить. А вообще, я сам могу кое-что объяснить про тебя Тимуру или другим бойцам. Как считаешь?

— Плевал я на твои угрозы. Можешь блефовать сколько хочешь.

— Я никогда не блефую. С тобой или без тебя, я выиграю. Ты лишь один из возможных вариантов.

— С бабами из ночных клубов у тебя воевать хорошо получается. Не то, что с батальоном.

— А как ты представлял себе войну? Сойтись в честном кулачном бою?

— Я буду воевать со своими врагами и убивать своих врагов, а не мочить кого попало.

— Еще один бесплатный урок, Денис. Война — это не про убийство каких-то людей, которые тебе нравятся или не нравятся, или про какие-то пацанские понятия. Война — это достижение целей любыми средствами. А враги, друзья, все это очень относительно. Вот Тимур, он разве чем-то лучше меня? Почему он твой друг, а я враг?

— Тимур не сжигал сотню случайных людей просто так.

— Они умерли ради возрождения Империи. Можешь потом, после победы, записать их в герои, возвести обелиск, придумать какую-нибудь красивую легенду. Это уж на твое усмотрение. А Тимур сжег Булата, своего командира, и трех человек вместе с ним… Ладно, Тимур, уж мне-то не надо рассказывать, что это я исполнил.

— Эти. Люди. Служили. Тебе. — Процедил Тимур, делая ударение на каждом слове.

— Ну Булата еще можно пристегнуть. А девка его? А двое ваших новичков? Они носили форму батальона, лычки батальона и нашивки батальона. А командир батальона принял у них присягу. Давай, скажи, что они не настоящие бойцы.

— Они не настоящие бойцы! — отчеканил Тимур.

— Тогда никаких вопросов… Я же, всего лишь, пытаюсь договориться ради общего блага. В чем проблема?

— Все твои разговоры заканчиваются горой трупов, — ответил Денис.

— Это потому, что вы оба не хотите никого слушать. Что ты, что Тимур, воображаете, будто мир прогнется под ваши понятия. Последний шанс: заключим союз сейчас. Или я уничтожу всех: и батальон, и тебя, Денис.

Денис боролся с желанием достать штык-нож и воткнуть в рожу полковника по рукоять. Других конструктивных мыслей по поводу внезапных переговоров не появлялось. Тимур аккуратно потянул его за руку в сторону.

— Слушай, Дэн, что он угрожает объяснить насчет тебя? Мы ведь теперь в одной команде, хотелось бы избежать неприятных сюрпризов.

— Он угрожает рассказать правду о моих наноботах.

— А в чем проблема с наноботами? Они могут выйти из-под контроля?

— Не совсем…

Денис колебался некоторое время.

— Правда в том, что это никакие не наноботы. Это особое биологическое оружие, созданное в Империи, чтобы отомстить тем, кто ее уничтожил. А я особый агент, в детстве МИК провел надо мной какие-то манипуляции, чтобы я мог управлять этим оружием. Еще три дня назад я ничего этого не помнил и не знал. Пока агент не получает определенную информацию, он находится в «спящем» состоянии. Боевики Арумова случайно меня активировали. На утилизационной станции я нашел образцы биологического оружия, которое Арумов хранил у себя и видимо пробовал изучать, а потом решил уничтожить.

— Что за оружие? Какой-то сверхсильный яд?

— Гораздо хуже. Это мириады генетически измененных живых существ, типа мелких насекомых. Огромный рой, который управляется и действует, как единое целое. Он может размножаться, поедая любую биологическую субстанцию, может вырабатывать кислоту, яды, что угодно. Но самое главное: может контролировать людей, пробираясь и размножаясь внутри них. Зараженный человек внешне совершенно не меняется, сохраняет нормальную речь, память, интеллект, но выполняет любые мои приказы. Те, люди из ЧОПа, которые приехали со мной, заражены. Если я прикажу им спрыгнуть с крыши, они будут прыгать один за другим.

Денис подсветил область желтым, и небольшие ручейки роя собрались вокруг его руки в плотный гудящий шарик. Он поднял руку, чтобы Тимур мог его разглядеть. Самообладание изменило Тимуру, он непроизвольно отшатнулся и дрожащей рукой попытался застегнуть маску.

— Ты же понимаешь: если бы я хотел, ты давно был бы заражен. Я клянусь, что не буду заражать или атаковать бойцов батальонов без твоего разрешения.

Мучительная внутренняя борьба с ужасом или отвращением явственно отражалась на лице Тимура. Он постоянно теребил маску и не мог заставить себя сделать шаг вперед, чтобы рассмотреть рой как следует.

— Я понимаю, Тимур, я сам бы облил себя бензином три дня назад. Если хочешь, я просто уйду. В конце концов, наш уговор я выполнил: батальон твой… ну или Лешин.

Тимур наконец смог совладать с собой и принял прежний невозмутимо-буддистский вид. Лишь глаза его были чуть уже, чем обычно, выдавая внутреннее напряжение.

— Эта хреновина может контролировать кого угодно?

— Да, кроме боевиков Арумова, они сами продукт какой-то непонятной технологии, с которой рой не может справиться.

— Московских чиновников? Адептов кланов смерти?

— Да, хоть самих повелителей смерти.

— Страшное оружие… С ним батальоны могли бы разгромить Восточный Блок.

— Могли бы.

— Но цена будет ужасна: мы станем рабами твоего роя.

— Я клянусь тебе, что не буду заражать или атаковать никого из бойцов батальонов без твоего одобрения.

— Давай так: ты не будешь заражать бойцов вообще никогда, даже если понадобится найти предателя. Соблазн контролировать людей с помощью этой штуки будет слишком велик. Так можно сделать?

— Всех четырех батальонов?

— Да, всех.

Денис некоторое время консультировался со своим демоном.

— Я могу принять закон роя, который сам не смогу отменить. Рой не сможет заражать человека, давшего присягу батальону, но все еще сможет атаковать.

— Тогда сделай.

— Ты поверишь, что это работает?

— Я положусь на твое честное слово. Ты доказал, что тебе можно верить.

— Новый закон роя принят.

— Ты поможешь батальонам победить в бесконечной войне, а батальоны помогут тебе. Но если предашь, я лично сниму с тебя скальп.

— Честный уговор, — кивнул Денис и пожал протянутую руку. — Насчет Арумова, отдай его мне. Пусть твои бойцы уйдут, а рой попробует его заразить.

— Думаешь получится?

— Скорее всего нет. В клубе мне удалось захватить в плен Тома, в бессознательном состоянии, но рой не смог влезть в его мозги. Но, я хотя бы попробую изучить технологию, с помощью которой они переносят личности в новые тела.

— Тогда нет. Нам нужен мир с Арумовым, хотя бы на какое-то время. Он не должен распространять информацию о твоем рое.

— С трудом переношу этого ублюдка. Пусть себе делает, что хочет: рано или поздно я найду репликатор, из которого они вылезают и уничтожу. Чтобы заключить с ним мир придется принять его условия.

— Значит придется принять… на время. Мы не можем рисковать сейчас.

— Ну смотри, как скажешь.

На согласие Арумов отреагировал кривой ухмылкой.

— Сразу бы так… Батальоны будут продолжать сотрудничество с нами на прежних условиях. Да, Тимур?

Арумов повернул единственный глаз на Тимура. Тот едва заметно кивнул.

— Ладно, уступлю Заре парочку хороших маршрутов, чтобы ты оправдался перед людьми за сегодняшнюю бойню. А ты Денис поможешь мне с одним делом.

— С каким?

— Помнишь, я просил, чтобы ты привез человека для разговора.

— Я не буду этого делать.

— Какой ты привередливый. Ну ладно, не хочешь везти этого, значит вези мне его босса.

— Лео Шульца?

— Да.

Денис тяжело вздохнул.

— Хорошо.

— Вот и славно. А теперь я хочу умереть от честной пули. Ты понял, Денис?

— Как пожелаешь, союзничек.

— Еще увидимся.

Арумов нагло ухмыльнулся, глядя в ствол винтовки. Денис потом долго корил себя за то, что не смог сдержаться. Вместо того, чтобы сделать один выстрел в голову, он высадил в Арумова половину обоймы, превратив его туловище в кровавые лоскуты. Когда последние гильзы упали на пол, Тимур осторожно похлопал его по плечу.

— Идем, боец, пора праздновать победу.

Денис шел по коридорам, мимо открытых бункеров. Из них выводили цепочки, сдавшихся в плен людей. Перед идущим по туннелю Тимуром и Денисом вооруженные люди расступались. Отовсюду слышались поздравления и радостные вопли. У кого были щиты, били по щитам. Другие просто орали во всю глотку. К сожалению, палить в воздух в закрытом помещении было нельзя, а очень хотелось.

— Эй, бойцы! Как жизнь бойцы!

Я вас не слышу, пацаны!

Эй, бойцы! Встать в строй, бойцы!

Вы что уснули, братаны!

Я не один! Мой батальон

Всегда за мной, глухой стеной!

Душманы слышат похоронный звон,

Бойцы кричат «За батальон»!

— За батальон! — рявкнул Денис.

— За батальон!! — орал Тимур.

Соня Даймон с мрачным видом повисла перед Денисом.

«Рой предупреждает тебя. Ты выдал информацию о рое и принял закон, по которому никогда не сможешь заразить этого человека. А значит не узнаешь кому еще он разболтает. С этим законом будет очень много проблем. Ты ходишь по краю».

«Глупая угроза, Соня. Ну убьет меня рой и что дальше»?

«Ничего. Ты умрешь, твои ненаглядные батальоны проиграют войну, а истинный враг победит».

«Если я умру, мне на все это будет плевать. Так что мне плевать, Соня. Хватит разъедать мне мозги».

«Я бы рада, но закон есть закон. Рой предупредил тебя. Второй раз».

Оглавление

Вступление

Глава 1. Призрак

Глава 2. Марсианская мечта

Глава 3. Дух Империи

Глава 4. Двери

Глава 5. Закон Роя (ч.1)

Глава 5. Закон Роя (ч.2)