Гроздь винограда [Дарси Дарк] (fb2) читать онлайн

Дарси Дарк Гроздь винограда

Пролог

— Отличная вечеринка!

Алиса отстранённо кивнула и вжалась в спинку кресла.

Да, вечеринка отличная: громкие музыкальные хиты сотрясали стены дома, пьяные знакомые лица забавляли своими попытками продемонстрировать навыки танцев, и алкоголь лился рекой прямиком в красные пластиковые стаканы.

Один из таких стаканов сжимала в пальцах Алиса с такой силой, что содержимое норовило вылиться через края.

— Последний год остался.

Подруга сказала что-то ещё о последнем учебном годе, но Алиса не вникла в смысл слов. Даже не пыталась. Слова пролетали мимо ушей и, чтобы не обидеть подругу, была вынуждена кивать каждую секунду.

Кивок.

«Да, я полностью с тобой согласна».

Ещё один кивок.

«Да-да, я внимательно слушаю. Продолжай!»

Алиса спряталась за красным стаканом, делая маленькие глотки алкоголя, и чувствовала, как по венам циркулировала горячая кровь. С каждым ударом сердца кровь становилась горячее.

Буквально кипяток, отчего стало невыносимо сидеть на месте. Хотелось окунуться в прорубь и не ощущать, как внутренний пожар разрывал сосуды, разъедал внутренности.

Девушка в панике уставилась на дно стакана, в котором не осталось ни капли, и медленно выдохнула.

Удивительно, но никто не заметил языков пламени, покинувших тело девушки, и ожогов, оставленных на губах.

«Ты была готова к этому, Алиса».

Да, она готова.

Подняла взгляд со дна стакана и уставилась на дверной проём, через который прошла миловидная девушка, а следом за ней Он.

Крепко держал за руку. Их пальцы срослись, иначе не объяснить, как удавалось сохранять телесный контакт, при этом отвечая на приветственные объятия многочисленных знакомых.

Алиса моргнула.

Парочка прошла к дивану, на котором тут же освободилось два места, но им не требовалась такая роскошь. Одного места было вполне достаточно, ведь девушка проигнорировала мягкий диван, предпочитая колени молодого человека.

Алиса моргнула ещё раз. Ведь необходимо моргать, чтобы глаза не высохли к чёрту? Да, необходимо.

Алиса заморгала чаще и мысленно выругалась, понимая, что перестаралась. Глаза не высохнут хотя бы потому, что в них скопились слёзы. Предательские слёзы.

— Хочу ещё выпить! — с преувеличенной весёлостью воскликнула Алиса и подскочила с кресла. Оно тут же было занято, но к тому моменту Алиса уже стояла у камина и тянулась к полке, на которой стояла початая бутылка текилы.

— Помочь?

Влажная ладонь накрыла её поясницу именно в том месте, где оголился участок кожи. Кофта задралась, пока девушка пытливо дотягивалась до бутылки, чем и воспользовался непрошенный помощник.

Алиса резко отстранилась от Блейка, показано оправив полы кофты, и кивнула:

— Буду благодарна.

Блейку, в отличие от девушки, не пришлось вставать на цыпочки, он даже руку едва ли вытянул, чтобы достать заветную бутылку.

— Спасибо, — улыбнулась и подставила свой стакан, с маниакальной внимательностью наблюдая, как его наполняла жидкость. Уж лучше так, нежели сверлить глазами смеющуюся парочку.

Им весело? Конечно, это же вечеринка. На вечеринках не принято грустить.

«Тогда почему мне так тошно?»

Алиса подпёрла локтем выступ камина и покосилась на притихшего Блейка.

«Скажи что-нибудь. Скажи!»

Как бы девушка мысленно не молила Блейка, он продолжал молчать и кивать в такт звучащей на весь дом песне. А ей так хотелось, чтобы разговор избавил от потребности скосить глаза на парочку. Избавил от желания посмотреть на молодого человека, который одним своим присутствием вынуждал кровь бурлить от ненависти.

Ненависть.

Громкое. Страшное слово.

Однако именно его претерпевала Алиса, находясь в одном помещении с Ним. Она ощущала себя вулканом в преддверии извержения: все чувства, вся палитра эмоций, все гнетущие мысли в любую минуту могли излиться на поверхность.

Точно магма становится лавой, оставляя после себя мертвенный пепел.

Блейк наслаждался песней и не заметил, как Алиса метала молнии в сторону парочки. Как цеплялась за тонкие пальцы девушки, перебирающие на затылке вьющиеся волосы своего возлюбленного.

Как она ёрзала своими бёдрами на его коленях и посмеивалась в его ухо. Она касалась губами мочки, шеи и линии подбородка. Она чувствовала колкость щетины?

Да. Это приятно и возбуждающе. Так же приятно и возбуждающе, как ощущать на своих бёдрах мужские пальцы: такие длинные и аккуратные. Аккуратный маникюр и настолько безобразное покрытие ногтей чёрным лаком.

Ей нравились красивые пальцы, а Его пальцы назло были именно такими, какие ей нравились. В обрамлении массивных колец и печаток. В обрамлении извилистых вен, лианами поднимающихся вверх по кистям, предплечью и выше.

Алиса сделала долгий глоток текилы и поморщилась. Не из-за убойной дозы алкоголя, а потому что ей не хотелось рассматривать Его.

Не хотелось подмечать детали, которые подтверждали неоспоримый факт — с каждым годом он становился красивее. Он становился старше, оттого ещё притягательнее: огрубевшие черты лица, жилистое тело, холодные глаза и вежливая улыбка.

Он в излюбленной манере забрал назад вьющиеся локоны волос, спадающие на глаза, и вновь вернул руку на бедро возлюбленной.

Возлюбленной?

Алисе на физическом уровне стало нехорошо.

Возлюбленной…

«Он никого не любит!»

Он любит себя и маску, отполированную до кристальной чистоты. Он надевал её и выходил в свет, ослепляя безупречностью окружающих. Прямо как сейчас.

Все млели и чуть ли не преклонялись. Ещё бы, ведь Он внимательно слушал собеседника, смотрел прямо в глаза, мягко улыбался и едва уловимо кивал, подбадривая говорящего.

Он умело давил на нужные точки, и люди в Его окружении расслаблялись, полностью подчиняясь Его воли.

И на этот раз подчинились, раз Он довольно откинулся на спинку дивана и облизнул губы. Они и без того покрасневшие от чёртовых поцелуев и красной помады Его…возлюбленной.

Алиса отвела взгляд.

Незачем ей наблюдать за ними. Она едва ли сдерживала внутренний вулкан, и усугублять ситуацию не следовала хотя бы потому, что в доме присутствовало слишком много невинных лиц. Невиновных в ненависти к этому человеку. К Нему.

— Ты грустная.

Алиса против воли растянула засохшие губы в подобие улыбки.

— Вовсе нет, — слукавила и удержала улыбку. — Устала, наверное.

Блейк поверил и продолжил пританцовывать на месте, отвлекаясь на близстоящую компанию.

Локоть заныл из-за упирающегося в него выступа, и ноги затекли от долгого бездействия. Алиса переминалась с ноги на ногу и оглядела помещение, к своему сожалению, не находя свободного кресла или места на диване.

Вариант присесть на подлокотник кресла, на котором сидела подруга, даже не рассматривала. Кресло располагалось в непозволительной близости к дивану, к парочке, к Нему.

Алису тошнило от мысли, что она дышала одним воздухом с Ним, что она видела Его и… Нет, её бы стошнило, окажись она на расстоянии вытянутой руки с Ним.

— Ребята!

Живот скрутило. Рвотные позывы. Не иначе.

Рвотные позывы, вызванные Его голосом. Такой выраженный английский и такая безобразная хрипотца. Хрипотца свойственная только Его голосу: она отвращала, заставляла хотеть забежать в уборную и сунуть в глотку два пальца.

Алиса до боли в дёснах сжала зубы, оглядывая улыбающихся, хмельных ребят. Только её тошнило от этого голоса? В подтверждении догадки какой-то кретин с помощью пульта сбавил громкость, чтобы голос звучал ещё отчётливее, ещё громче и противнее.

— Ребята, это наш последний год!

Он поднялся на ноги, выходя в центр круга, образованного диваном и креслами, и поднял вверх красный стакан:

— За эти три года мы успели стать семьёй и… Чёрт, надеюсь, лузеры, пробравшиеся на вечеринку, понимают, что это не про них?

Гогот. Гогот сотряс стены комнаты и виски, отчего Алиса на секунду зажмурилась. Покосилась на Блейка, губы которого дрожали от сдержанного смеха, и сделала шаг в сторону от него.

— И даже лузеры пусть повеселятся сегодня. Слышите? Не бойтесь, никто не окунёт вас головой в унитаз, не разденет до гола и не заставит бегать по лужайке, и мы даже постараемся не окатить вас словесным дерьмом.

— Они и так в дерьме! — выкрикнул из толпы умник, и следом за ним:

— По жизни в дерьме!

Вновь гогот, и Алиса не выдержала: оттолкнулась от выступа, намеренно сжав его на мгновение пальцами, и двинулась к выходу. Только она нашла в себе смелость покинуть представление в самом начале, другие же «жители дерьма» притаились и ждали.

Надеялись, что их не окунут в унитаз? Не опозорят? Не посмеются над ними?

— Эй-й, ты куда? — Блейк удержал её за локоть и осторожно, но твёрдо вернул на шаг назад. — Не про тебя же говорят.

Усмехнулась и в упор посмотрела на улыбающегося парня. Он действительно не понимал?

— А кто здесь лузер?

— Хизер, Линн и…

— Это ты так решил? — уточнила и, ощущая боль в пальце, ткнула им в сторону говорящего парня. — Или он?

— Будь проще, Алиса.

Хороший совет, только не по адресу.

Девушка в раздражении закатила глаза и отряхнула руку от приставучих пальцев Блейка.

— Достаточно о дерьме! — рассмеялся Он, и Алиса в очередной раз передёрнуло от ненависти. Пора уходить.

Уходить. Быстро!

— Я хочу, чтобы вы, именно вы: семья, друзья и даже ненавистники, стали частью лучшего момента в моей жизни.

Алиса замерла в дверном проёме. Лучший момент в его жизни. Сейчас.

Медленно обернулась и не с первой попытки заставила себя остановить взгляд на Нём. Вот Он улыбается так очаровательно и так невинно, что сомнений не осталось — маска плотно прижалась к лицу и прочно зафиксировалась тугими ремешками на затылке.

Он высокий и на удивление статный: спина прямая, плечи расправлены. Однако Алиса не сразу поняла, почему Он осунулся и вскоре оказался на полу. Одним коленом.

Алиса растеряно моргнула, и не одна она была в замешательстве.

— Малышка, согласишься ли ты выйти за меня замуж?

Кровь вскипела. Так громко, так оглушительно бурлила. Алиса уже не слышала ничего: ни одобрительных свистков, ни аплодисментов, ни счастливого «ДА!».

Стояла в дверном проёме и не мигала. На сей раз в этом не было необходимости: глаза не кололо, не щипало. Она просто смотрела.

Счастливая невеста, точно бабочка, взлетела с дивана прямиком в объятья жениха. Крепко-крепко обняла, прижалась губами к Его губам и при этом умудрилась смеяться.

Смех сквозь слёзы. От счастья. Можно плакать и можно смеяться от счастья. Можно находится в Его руках и быть счастливой. Быть счастливой в Его руках.

Алиса разлепила губы, ощущая, как порвалась тонкая кожа, и медленно выдохнула. Это было громко. По крайней мере, она услышала этот оглушительный выдох.

— Да! Да! Да! — не переставала верещать девушка, не щадя ушные перепонки присутствующих.

Она обнимала жениха, а Он уткнулся подбородком в ложбинку на её шее и прикрыл глаза. Будто от удовольствия. Будто обнимать её доставляло ему истинное наслаждение.

«Ложь!»

Глаза распахнулись с такой неожиданностью, что Алиса оказалась не готова быть пойманной с потрохами. Она оказалась не готова, что глаза откроются и устремятся прямо на неё. Без заминок. Заранее зная, где она. Заранее зная, куда направлять дуло и совершать выстрел точно в цель.

Холодные глаза.

Лёд.

Они зелёные в огнях искусственного освещения, но стоило ему чуть повернуть голову, как проявлялись оттенки голубого цвета. Стало ещё холоднее.

Захотелось поёжиться, однако тело с трудом реагировало на внутренний крик Алисы.

«Уходи!»

Не могла уйти. Не сейчас, когда самые ненавистные глаза удерживали на месте, невидимыми кандалами приковав ноги к полу.

Прищурился, внимательно всматриваясь в застывшее лицо, на котором мелькало множество теней. Тени от безумства эмоций, сменяющих друг друга.

Она злилась? Однозначно.

Ненавидела? Ещё бы!

Алиса, наконец, моргнула. Произошло неосознанно, оттого не смогла предотвратить падение слезы, сорвавшейся с ресницы. Чёрт!

Сделала шаг назад и ещё, пока дверной проём не остался далеко впереди. Алиса развернулась и пошла в сторону кухни, где было меньше всего людей. Пробиралась мимо веселящихся студентов и чувствовала тупую боль в области затылка.

Шаг. Кто-то, следующий за ней по пятам, ударил невидимой, но ощутимой кувалдой по голове. Перед глазами потемнело.

Шаг. Ещё один удар и ещё, но Алиса достойно вытерпела встряску. Зашла на кухню и, убедившись, что никто не увидит её слабости, закрыла за собой дверь.

Невидимый палач остался позади, и боль притупилась.

Смахнула с ресниц слёзы и громко выдохнула. Теперь действительно громко.

— Ублюдок, — прошипела и прошла к столешнице, на которой стояла ваза с фруктами и, чуть поодаль, гора невымытой посуды. — Чёрт!

Поставила посуду в раковину и сжала пальцами столешницу. Что она творила? Собиралась помыть посуду? Чёрта с два!

Внутри всё горело огнём, адреналин буквально сбивал с толку, и Алиса не нашла иного способа прекратить мучения, как запихнуть в рот ягоду винограда. Ещё одну и ещё несколько, пока рот не наполнился настолько, что стало тяжело дышать.

Кисло-сладкий сок заполнил рот. Как назло вспомнился образ молодого человека, вставшего на одно колено перед дамой-чёрт-её-подери-сердца, и Алиса поперхнулась.

Жидкость просочилась через уголок рта и оставила липкий след на подбородке.

— Гадость! — зло прокомментировала девушка и в ожесточении вытерла влажные губы рукавом кофты. — Ненавижу!

— А раньше любила.

Резко развернулась и дёрнулась в сторону, больно ударившись поясницей о край столешницы. Кухня слишком маленькая для их двоих. Катастрофически маленькая, отчего апокалипсис неминуем.

Алиса перевела взгляд на чуть приоткрытую дверь в кухню и обратно на ублюдка, заполонившего собой, своим голосом, своим запахом всё пространство.

Зелёные глаза лукаво сощурились:

— Я про виноград.

Ублюдок!

— Ты ошибся, — отчеканила Алиса, удивляясь сама себе. Как ей удалось сохранить настолько спокойный голос? Так держать!

Усмехнулся. Он усмехнулся и двинулся в её сторону, заставляя испуганно вжаться в столешницу. Ухмылка стала шире:

— Я зашёл за фруктами, — пояснил невинным голосом, как если бы не загнал девушку в чёртов угол, образованный тумбой и холодильником. — Моя невеста обожает фрукты.

«Молчи! Молчи! Молчи!»

— Мисс Голден, что это? — издевательский тон заставил поднять заплывший взгляд. — Слезы?

— Катись к чёрту!

— Если там не будет твоей кислой мины, то с превеликим удовольствием.

Так, и чего он ждал? Алиса в очередной раз совершила ошибку, посмотрев на него в упор. Это сродни подойти к снайперу и упереться лбом в дуло.

Конечно, Ему доставляло удовольствие наблюдать за её слезами. И она позволила Ему наблюдать за слабостью.

— Отойди от меня, — проговорила сквозь плотно стиснутые зубы, и сама с трудом разобрала шипение. Точно змея, и так даже лучше.

Длинные пальцы подцепили ягоду винограда и отправили в рот, показано смакуя плод несколько секунд. Алиса могла представить, какой вкус сохранился на кончике его языка. Кисло-сладкий. В точности, как на её языке.

Непроизвольно взгляд опустился ниже уровня глаз, и здравый смысл забил тревогу.

«Не смотри на эти чёртовы губы! Не смотри!»

Но было поздно. Взгляд остановился на влажных губах, и Алиса ничего не могла поделать ни с собой, ни с зелёными глазами, нагло улавливающими любую её эмоцию.

Нижняя губа немного полнее верхней губы, а над ними сгустилась щетина, которая заметно отросла с их последней встречи. Губы красные и распухшие.

Страстные поцелуи и красная помада.

Алиса опустила взгляд на вазу с фруктами и чувствовала, как бешено колотилось сердце. На уровне висков, отчего шумело в ушах, и картинка перед глазами тряслась, словно она смотрела кино в плохом качестве.

— Ублюдок, — процедила и, не зная себя от ярости, выхватила из вазы гроздь винограда. Только пусть ещё раз попробует её любимый виноград этим чёртовым ртом!

Сжала в пальцах ягоды, ощущая, как по кисти руки скатывались капли сока, и в ожесточении бросила гроздь на пол.

Намеренно задела плечом его плечо и покинула «пыточную», находя спасение за дверью. Уйти! Срочно покинуть кухню, дом, Его, чёрт подери, досягаемость!

— Снова сбегаешь…

— Потому что ненавижу тебя, Эдвард! — в отчаянии выпалила Алиса, не обернувшись.

Прежде чем хлопок двери оповестил об уходе, услышала вдогонку:

— Ненавижу тебя сильнее.

Глава 1

Осень, 2002 год

На улице царила слякоть и всеобщее уныние.

Осунувшиеся тени перебегали дорогу, кривились от громких ругательств автомобилистов, которые, как и они, не выспались. Спешили на работу, на учёбы и во множество иных мест, требующих сиюминутного присутствия. Иначе не объяснить их спешки.

Очередной долгий светофор и очередная толпа унылых пешеходов, передвигающихся с такой медлительностью, что тридцать секунд светофора растянулись на ещё тридцать.

Джоанна Голден надавила в центр руля, отчего раздался громкий, режущий ушные перепонки сигнал. Она не одна была столь нетерпелива ранним утром: следом за ней подтянулись ещё несколько автомобилей, тем самым разгоняя зевак с проезжей части.

— Прости, Алиса, я тебя разбудила?

Голос Джоанны окончательно спугнул остатки сна её четырёхлетней дочери. Бросила взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, как в детском кресле зашевелилась дочь и широко зевнула, маленькими кулачками потирая глаза.

— Устала, — пожаловалась Алиса, рассматривая проносящиеся за окном серые пейзажи.

— Семь часов утра, а ты уже устала? — посмеялась женщина и, не видя больше надобности убавлять громкость магнитолы, сделала голос ведущего новостей громче.

Прогноз синоптиков не радовал: предвещали беспрерывные дожди и сильные порывы ветра. Алиса внимательно вслушивалась в звонкий голос ведущей, надеясь, что хоть к концу недели ей удастся провести время на любимой площадке: прокатиться с горки и на любимом деревянном коне.

Не судьба.

Лето стремительно отступало, а осень набирала обороты с не меньшим рвением. Девочка коснулась пальчиком запотевшего окна и проследила подушечкой путь крупной капли дождя. Их скопилось слишком много, отчего она не успевала уследить за каждой.

По крайней мере, эта гонка окончательно растворила дымку сновидений, и Алиса не ощущала потребности сомкнуть глаза и провалиться в сон. На удивление матери она, напротив, стала активной и норовила вылезти из кресла.

— Ещё долго? — не унималась девочка, каждую минуту, точно по таймеру, задавая один и тот же вопрос. У Джоанны успела разболеться голова, и если учесть предстоящий рабочий день, то она была готова застонать прямо сейчас.

— Приехали?

— Приехали! — с облегчением произнесла Джоанна, припарковав автомобиль у голубого двухэтажного здания, и развернулась к дочери. — Идём знакомиться с воспитательницей?

Алиса на протяжении месяца слышала что-то о некой «Воспитательнице». Мама всё чаще нервничала, заговаривая о детском саде, а отец вдогонку подпитывал её волнение. Частный или государственный?

Алиса с радостью подсказала бы родителям, но была слишком увлечена игрушечным домиком для кукол, и больше никакие «дома» её не интересовали. Ни государственные, ни частные.

— Энн ведёт своего сынишку в государственный детский сад, — делилась с мужем Джоанна после часового телефонного разговора с подругой. — Говорит, отзывы хорошие.

— Значит, государственный, — с лёгкостью согласился муж, не отрывая взгляда от экономического журнала. Джоанна за годы супружеской жизни привыкла к подобному роду диалогам: вроде разговаривала с мужем, а на деле переговаривалась сама с собой.

— Алиса составит компанию её сынишке, — воодушевилась Джоанна и, получив в ответ продолжительное «угу-у», поспешила позвонить подруге и поделиться окончательным решением их семьи.

Двухэтажное здание издали казалось Алисе маленьким, но чем ближе она приближалась к нему, тем огромнее он становился. Девочка сильнее сжала пальцы на ладони матери и, пропустив препятствие, наступила в лужу.

Брызги разлетелись в разные стороны и задели ноги Джоанны, облачённые в капроновые колготки. Алиса прикусила щёку с внутренней стороны и подняла глаза на мать, вспоминая, как та не раз просила быть внимательнее и не пачкать ни свою, ни её обувь.

Однако ожидаемого замечания не последовало, потому что на себя переняла всё внимание женщина, вышагивающая им на встречу.

Джоанна радостно раскрыла руки для крепких объятий, в которых спустя секунду потонула незнакомка. Алиса точно её не видела ранее, как и не видела мальчика, примерно её возраста.

Он, как и Алиса, стоял позади своей матери и с любопытством следил за происходящим.

— Энн, вот и встретились! — радовалась Джоанна, отстраняясь от подруги за тем, чтобы с широкой улыбкой оглядеть её сына. — Здравствуйте, молодой человек.

Уж слишком молодой человек пробормотал «Здравствуйте», чем уже вызвал восторг у женщин. Алисе это не понравилось хотя бы потому, что про неё успели забыть.

— Какой симпатяга, а-а!

— Меня зовут Эдвард, — продолжил мальчик и улыбнулся, будто в таком малом возрасте уже понимал, как следовало ластиться. — Эдвард Принс.

Алиса уже не обращала внимания на умиления матерей и позабыла об обиде. Она дождалась, пока женщины двинуться дальше по дороге, ведущей к главному входу, и поравнялась с мальчиком.

— А ты, правда, Принц? — не поверила Алиса, быстро-быстро переставляя ногами, чтобы не отставать от мамы. — Как в мультиках?

— Принс — моя фамилия, — огорчил Эдвард и сам огорчился, на мгновение задумавшись. — Может, как в мультике. Не знаю.

Алиса уставилась себе под ноги и старательно обходила лужи, находя это занятие даже увлекательным. Будто перед ней не вода и грязь, а настоящее жерло вулкана, оступиться в который категорически воспрещалось.

— Как тебя зовут?

Голос Эдварда отвлёк от игры, и от неожиданности Алиса оступилась, касаясь подошвой лужи.

Игра окончена!

— Алиса Голден.

— Алиса Голден, — повторил мальчик и, вовсе не обращая внимания на наличие между ними луж, приблизился к новой знакомой. — Будешь?

Протянул целлофановый пакет, который был влажный то ли из-за недавнего дождя, то ли из-за шариков винограда, которые тщательно помыли этим утром.

Недолго думая, Алиса выудила несколько спелых горошин. Кисло-сладко, но в целом очень вкусно.

Пожалуй, с любопытства Алисы и щедрости Эдварда началась их дружба.

* * *

Зима, 2003 год

— Быстрее, детки, быстрее!

Воспитательница развела руки в разные стороны, стараясь одним махом обхватить детей. Ничего не получалось: один улизнул в сторону, второй растерялся и замер на месте, а кто-то вовсе не желал подчиняться.

Тем не менее, женщина собрала детей вместе и попросила построиться в один ряд, что также не удалось с первой попытки. Тогда она перестала гоняться за неугомонными детьми и строгим голосом произнесла:

— Кто не послушается, тот не получит подарок от Санта Клауса!

Все до одного замерли и, переглянувшись, будто оценивая, насколько угроза реальна, медленно сгруппировались.

— В один ряд, — повторила воспитательница и удовлетворённо улыбнулась, наблюдая, как дети, подталкивая друг друга в спину, исполнили её просьбу.

Алиса замыкала ряд, замешкавшись у своего шкафчика. Она ждала друга, но, не дождавшись, последовала за всеми.

Воспитательница осмотрела каждого ребёнка, помогая мальчикам с неуправляемыми бабочками, а девочкам расправить платья. В образе Алисы ей не понравилась пластмассовая корона, которая никак не желала ровно фиксироваться на голове.

— Тебе удобно? — уточнила женщина, поправляя аксессуар.

— Не очень, — честно призналась Алиса и отстранилась, когда воспитательница попыталась снять корону.

— Давай снимем, чтобы не мешало.

— Я — принцесса, а принцессам нельзя ходить без короны.

Ответ заставил женщину посмеяться, отчего Алиса непонимающе нахмурилась. Что смешного она сказала? В каждом мультфильме, которые любила и по несколько раз пересматривала девочка, принцессы не расставались со своими коронами.

А ещё принцессы не расставались со своими принцами, однако своего принца Алиса потеряла. Как не пыталась отыскать глазами друга, он так и не появлялся.

Вместо друга увидела Санта Клауса, который своим появлением вызвал восторженный возглас среди детей. Алиса на мгновение тоже прониклась дедушкой в красном костюме, с огромным мешком подарков и с белой бородой, но мысли вновь вернулись к пропавшему другу.

Неужели он пропустит раздачу подарков? Такой важный момент, который они ждали так долго!

— У-у-х, ты принцесса? — Алиса подняла взгляд на дедушку в очках и кивнула, взволнованная его появлением. — А как зовут принцессу?

— Алиса Голден, — представилась девочка и широко улыбнулась, когда в поле зрения появился запыхавшийся друг. Она забыла про Санта Клауса, протягивающего ей подарок, радостно приветствуя друга.

— Спасибо, — спохватилась девочка и прижала мешочек подарка к груди, замечая, как друг, напротив, прятал руки за спиной. — Там конфеты?

— Новогодние сладости, — подмигнул Санта Клаус и обратился к мнущемуся мальчику. — А тебя как зовут, принц?

— Эдвард Принс, — выпалил мальчик и скосил глаза на мешочек в руках подруги.

— И, правда, принц, — хохотнул в своей манере дедушка и протянул подарок, который Эдвард не спешил принимать. Он опустил взгляд в пол и упорно прятал руки за спиной, чем ввёл в недоумение не только Алису, но и волшебника и воспитательницу.

— Ты не хочешь получить подарок? — удивился Санта, и Алиса, испугавшись, что друг останется без сладостей, ткнула в его бок локтем:

— Эдвард, ты чего?

— Алиса, прости меня! — громко выдохнул мальчик и, помявшись, протянул ей праздничный пакет. — Я не успел положить в твой мешочек.

Девочка растеряно уставилась на друга и заглянула в пакет, находя гроздь винограда с настолько спелыми горошинками, что невольно почувствовала их кисло-сладкий вкус на языке.

— Немного помялся, — расстроился Эдвард. — Прости. Я знаю, как сильно ты любишь эту гадость.

— Виноград вкусный, — не согласилась подруга и, противореча своему недовольному голосу, искренне улыбнулась. — Спасибо!

Она не призналась, но этот виноград, подаренный её Принцем, стал лучшим подарком на Рождество.

* * *

Осень, 2007 год

Алиса сидела на кровати и наблюдала, как Эдвард старательно переписывал в тетрадь абзац из учебника истории. У него получалось слишком медленно и неуклюже, отчего он то и дело закусывал губу.

Напряжение и волнение.

Мать Эдварда не раз предупреждала сына, что если он не будет стараться, то она заставит переписывать снова и снова.

— Ужасно, скажи? — отвлёкся Эдвард и протянул подруге тетрадь.

Алиса посмотрела на кривые буквы, одни из которых едва ли помещались в клетку, а другие вовсе норовили взлететь до небес. Миссис Принс не понравится.

Она была уверена, что друга ждёт долгий и кропотливый вечер.

— Я могла бы за тебя написать…

— Маму не проведёшь, — вздохнул Эдвард и запустил пальцы в волосы. — Она не отстанет, пока я не научусь нормально писать. А всё из-за моей учительницы, миссис Паркинсон! До чего же противная старуха!

Алиса согласно кивнула, и Эдвард, заручившись поддержкой, вернулся к прописи.

Алиса, хоть и не знала лично миссис Паркинсон, чувствовала к ней неприязнь. Если бы не её жалобы на Эдварда, то они сейчас пошли бы с палаткой в лес, а не сидели в комнате под тиканье настенных часов.

Хотелось так много вопросов задать другу и так много рассказать о своём первом впечатление о начальной школе. Интересно, ему так же не нравилось вставать в рань? А в их школе такие же ужасные ланчи, как и в её?

Алиса упорно молчала, боясь издать хоть звука: вдруг рука Эдварда дёрнется и придётся начинать сначала?

— Я устал, — простонал он и отложил ручку. — Не думаю, что хороший почерк пригодится мне в будущем. Я, между прочим, буду известным музыкантом, а музыкантам необязательно красиво писать.

— А как ты автографы раздавать будешь? Все же рассмеются от твоих корявых букв.

Эдвард призадумался, по своему обыкновению немного склоняя голову на левый бок, и пожал плечами:

— Потренируюсь. Уж лучше тренироваться в раздаче автографов, чем переписывать целые параграфы.

Алиса с замиранием сердца наблюдала, как друг вновь взялся за ручку. Успела расстроиться, но он неожиданно отбросил её и вовсе откатился от стола, крутясь на стуле:

— Перерыв, — провозгласил, даже не подозревая, насколько сильно осчастливил подругу. — Миссис Паркинсон, должно быть, радуется моим мучениям.

— В вашей школе все учителя, как миссис Паркинсон?

— В таком случае я бы повесился.

— Или перевёлся, — поправила друга, отчего он рассмеялся:

— Или перевёлся. Скажем, обратно в нашу школу.

«В нашу школу».

Алиса широко улыбнулась от услышанных слов. Если было приятно от мысли, что друг с такой тёплой интонацией говорил об их совместных делах: наша игра, наш фильм, наша школа.

Ей нравилось, что, несмотря на переезд в Лондон, он не забывал об их любимых местах в родном Ливерпуле. Их Ливерпуле.

Алиса до сих пор с содроганием вспоминала день, когда мама сообщила о переезде семьи Принс. Вспоминала день, когда учителя и школьные друзья провожали Эдварда и брали с него обещание навещать их, как можно чаще.

И ей, безусловно, было приятно от факта, что в Лондон он возвращался именно к ней. Всё равно, что он приезжал с родителями, их мамы громко сплетничали в гостиной, а отцы смотрели футбол по телевизору.

Главное — им давали время наверстать упущенное.

— У нас в школе был Хэллоуин, — рассказывал Эдвард, продолжая наматывать круги на стуле. — Я перевоплотился в Дракулу: чёрный плащ и клыки. Мне мама даже нарисовала кровь вот здесь, — ткнул пальцем в свой подбородок. — Знаешь, как все испугались!

— А я нарядилась принцессой, — подхватила Алиса и, заметив, как не впечатлился друг, добавила. — В злую принцессу. Мама купила мне чёрное платье, обшитое красными рюшами, и большую корону, которой обзавидовались все девчонки!

Эдвард присвистнул:

— Круто! Я мог бы похитить тебя и заточить в своём замке!

— Укусил бы меня, и я тоже стала вампиром!

— Принцесса-вампир! — рассмеялся Эдвард и показал большой палец вверх. — Так бы мы поступили.

Да, так поступили, если бы жили в одном городе и учились в одной школе.

Этот неоспоримый факт заставил их обоих приуныть. Эдвард вновь вернулся к письму, а Алиса удобнее устроилась на кровати, продолжая наблюдать за другом.

Раздавшийся стук в дверь заставил их вздрогнуть и уставиться на миссис Принс, заглянувшей в комнату:

— Эдвард, как успехи?

Мальчик посмотрел на притихшую подругу и вздохнул:

— Ну, я стараюсь.

— Уже не плохо, — весело ответила женщина и прикрыла дверь, заставляя ребят с облегчением выдохнуть. Однако дверь вновь неожиданно открылась, отчего напряжение с новой силой повисло в комнате:

— А как насчет отдыха? Панкейки с клубничным вареньем готовы!

Друзья переглянулись и, не сговариваясь, побежали на кухню.

* * *

Осень, 2010 год

Алиса затянула волосы в конский хвост и с содроганием наблюдала в зеркале, как волосы противились подчиняться, и появлялись злосчастные «петухи».

— С распущенными волосами тебе лучше, — заметила её подруга, Софи, и коснулась ладонью своих длинных волос.

— Я будто лохматая, — не согласилась Алиса, заслужив ухмылку:

— Говоришь, как твоя мама.

— Моя мама плохого не посоветует.

— Как знаешь, — протянула Софи таким голосом, что сомнений не оставалось — её мнение в корне противоречило мнению матери.

Тем не менее, Алиса не стала распускать волосы, пробуя гребешком зачесать «петухи». Вроде бы получилось неплохо.

— Держи!

Алиса непонимающе уставилась на протянутый подругой тюбик, который она под внимательный взгляд открыла и продемонстрировала чёрную тушь:

— Не хочешь накрасить ресницы?

Ресницы Софи выглядели очень эффектно: иссиня чёрные и подкрученные, будто она лаком для волос зафиксировала результат. Но дело было в тюбике, способного создать такую красоту.

Алисе тут же захотелось увидеть подобный эффект и на своих ресницах, поэтому с благодарностью приняла тушь.

— У меня ещё есть тональный крем, — расщедрилась подруга, доставая из яркой сумочки очередной тюбик. — Я его наношу на губы, но тебе лучше лицо тоже замазать.

Алиса никак не решалась поднести щёточку к глазам, а после слов подруги вовсе замерла.

— На губы? — переспросила и вгляделась в бледные губы Софи, которые терялись на её лице по сравнению с ярко-чёрными ресницами. — А почему мне на лицо наносить?

Софи пожала плечами и поставила тюбик на столик, ближе к подруге:

— Просто твои…эм-м, прыщи такие большие и красные…

— Дерматолог говорит, что это возрастное и скоро пройдёт.

— Ну, у меня прыщей нет, а мы с тобой ровесники, — Софи не сдержала улыбки, смотря на своё отражение в зеркале. — Я просто слежу за собой: часто умываюсь и пользуюсь маминым кремом с улиткой.

Алиса отложила тюбик туши, чувствуя, как отпало всё желание создавать сценический эффект на ресницах:

— Я тоже часто умываюсь и слежу за своим питанием, и кремами лечебными мажусь!

Софи поджала губы, сдерживая рвущийся во всеуслышание протест, и вернула косметические средства в сумочку:

— Я хотела сделать из тебя красотку. Не хочешь, не надо!

В этот пасмурный день, когда погода за окном не радовала, но предстоящая ночёвка у подруг воодушевляла, Алиса впервые задумалась о своём внешнем виде. Впервые посмотрела на Софи женским взглядом, нутром чувствуя, как следовало оценивать: высокий рост, красивые длинные волосы, такие блестящие, будто она только что провела по ним гребнем, красивое лицо, кожа которого без единого изъяна.

Алисе было с чем сравнить, достаточно взглянуть в зеркало.

Впервые Алиса задумалась над необходимостью воспользоваться косметикой, но не решилась прибегать к тональному крему, который выглядел слишком тёмным на тыльной стороне её ладони.

Однако волосы всё же распустила, позволяя передним прядям скрыть виски и часть скул, усыпанные злосчастным акне. Впервые Алиса вышла на улицу и ощутила на себе несколько взглядов, направленных точно на её недостатки. Казалось, именно с этого дня она начала замечать, что люди смотрят не ей в глаза, а на дефекты, будто разговаривали не с ней, а с подростковым акне.

Впервые Алиса шла, опустив голову, и мысленно пообещала себе посетить магазин косметики. Может, с мамой, а может даже с Софи.

— Пижамы не забыли? — таким вопросом встретила их Пэнс, пропуская в дом. — Отлично! Родители уже свалили!

Подруги разместились в гостиной, скидывая сумки в кучу. На столике стояла крупная чаша, внутри которой дожидались своей участи чипсы, три коробки пиццы и несколько бутылок сладкой газировки.

Алиса присвистнула, рассматривая обилие еды, осилить которую с трудом могли три двенадцатилетние девочки.

Пэнс пояснила, включая музыкальный центр с помощью пульта:

— Я пригласила ещё парочку друзей.

— Парни придут? — тут же оживилась Софи и неосознанно поправила волосы, видимо, позабыв, что этими же пальцами ковырялась в чипсах.

Алиса тут же встревожилась, вспоминая свою пижаму и нелестные комментарии подруги в целом о её внешнем виде:

— Мы же хотели девичник устроить.

— Устроим, обязательно устроим! Вы же с ночёвкой пришли! Повеселимся с парнями-идиотами, отправим их по домам и устроим девичник!

Алисе не нравилась идея от слова «совсем». Однако, кто она такая, чтобы решать за хозяйку дома? Неопределённо пожала плечами и разместилась на полу, ближе к «неправильной» еде, которую в последние месяцы старательно избегала. Ей казалось, что она успешно натренировала свою силу воли, но разговор сначала с Софи, потом новость Пенс выбили из колеи.

Алиса сама не заметила, как рука потянулась к чаше с чипсами и выудила несколько картофельных долек. Услышала громкое хмыканье Софи и непонимающе уставилась на подругу, которая показано ткнула в центр лба, напоминая о наличии прыща.

— Спасибо за заботу, — скривилась Алиса и отдёрнула руку, чувствуя себя ещё гаже, чем минутой ранее. Теперь она будет думать о прыще в центре лба, который по своим габаритам напоминал яркую звезду: впору ходить и светить.

— Один раз живём, — закатила глаза Пэнс, искренне недоумевая, к чему себя ограничивать. — Отец говорит, что жизнью надо наслаждаться, а какое тут наслаждение, когда не позволяешь себе чипсы?

— Как ты собираешься наслаждаться жизнью с жировыми складками, а? — не отступала Софи, характерно пробежав глазами по подруге и, не дожидаясь реакции, стрельнула взглядом в сторону Алисы. — Или с прыщами?

— Мне к лицу полнота.

— Дай-ка, угадаю…так папа говорит?

Пэнс показала подруге средний палец:

— Будешь выпендриваться, останешься без пиццы!

Алиса улыбнулась, поддерживая Пэнс, и сделала вид, будто не обращала внимания на недовольное сопение Софи. Она заслужила эти угрозы и средний палец вдогонку её прямой осанке, с которой побежала открывать дверь.

Кто-то слишком настойчивый не жалел кулаки, колотя ими дверь, и Алиса напряглась. Она не успела смириться с мыслью, что предстояло пережить большую компанию, так ещё и мальчишек. Тем не менее, нацепила на лицо улыбку и обернулась на гул незнакомых голосов.

Такое странное чувство охватило её в тот момент, когда в комнате показались знакомые лица, голоса которых кардинально отличались от въевшихся в память.

Алиса даже поднялась на ноги, чувствуя, как улыбка медленно покидала губы. Вот знакомый парень Линн махает ей в знак приветствия, а она совсем не узнаёт в нём того мальчишку, который забавлял своим высоким ростом и неуклюжестью.

Как ему удалось за лето избавиться от детской припухлости и соловьиного голоска? Алиса впечатлили такие перемены, наверное, поэтому она не заметила новых лиц, стараясь справиться с одним шоком прежде, чем претерпеть второй.

— Попалась!

Подпрыгнула от неожиданности и опустила взгляд на руки, обвившие её талию. Растерялась на секунду, прежде чем развернуться в наглых объятьях и наткнуться на светло-зелёные глаза, яркой вспышкой впечатавшиеся в сознание.

— Ну, привет, — рассмеялся Эдвард и крепко обнял подругу, чуть приподнимая над полом. — Эй-й, ты меня даже не обнимешь в ответ?

— Я-я… — Алиса неуклюже обняла друга, который заметно прибавил в росте, в массе, избавляясь от чрезмерной худощавости, и подивилась сломанному голосу.

У него сломался голос, в общем, как и у Линна. Стал каким-то резким, грубым и…чужим. Не то, чтобы Алисе не нравились изменения в друге, просто к ним было необходимо привыкнуть.

Для начала, конечно, отойти от шока и хоть как-то поприветствовать Эдварда:

— Как ты… Ты же говорил, что приедешь в пятницу!

Эдвард отстранился от подруги и взмахнул руками, создавая фейерверк из невидимых конфетти:

— Сюрприз!

* * *

Алисе о многом хотелось расспросить друга: как прошёл учебный год, справился ли он с приставучей миссис Паркинсон, и насколько удачны его походы в музыкальный класс?

Однако она не могла уловить момента хоть для одного вопроса, потому что безумие под названием «Софи» заполонило собой всё пространство. Каждый уголок в комнате не обходился без её внимания, особенно, если в этот угол сбегал Эдвард.

Алисе был неприятен столь очевидный, столь неприкрытый интерес подруги к Эдварду. Спустя час шумной беседы, когда каждый пытался что-то сказать и быть услышанным, Алиса наверняка убедилась в своём чувстве по отношению к подруге.

Неправильное чувство, которое не должно навещать настоящих друзей. Но Алису оно не обошло стороной хотя бы по той причине, что Софи смотрела на Эдварда так внимательно. Ловила каждое его слово, смеялась над каждой шуткой, даже самой неудачной, и пыталась переманить на себя всё его внимание.

Она смотрела на него глазами Алисы, поэтому Алиса почувствовала неприязнь. Поэтому она забилась в угол дивана и не участвовала в разговоре, чтобы не углубляться в болото этого мерзкого чувства. Неприязнь.

— Ты загрустила, — заметил Эдвард, когда градус беседы понизился, и все уставились на экран телевизора. Никто не улавливал суть разыгравшейся сцены фильма, только Алиса смотрела его от начала и намеривалась досмотреть до конца.

— Фильм интересный, — не согласилась она. — Не хочется отвлекаться.

Эдвард хмыкнул, но даже не посмотрел на экран, ведь куда интереснее для него лицезреть профиль подруги. Вот чего он так внимательно смотрел? Алиса успела порадоваться, что распустила волосы, и локоны скрывали кратеры на её лице.

— Это же Гарри Поттер, — друг наклонился чуть вперёд, чтобы увидеть глаза Алисы. — Мы его наизусть знаем.

— Скоро выходит последняя часть в кинотеатре.

— Сходим, — не спрашивал Эдвард, потому что знал наперёд — подруга обоими ногами и руками «за». — Я постараюсь достать билеты на премьеру.

— Ажиотаж будет такой, что всё раскупят за считанные минуты.

— Так я же постараюсь.

Алиса подняла глаза на друга и улыбнулась, на мгновение забывая о необходимости скрывать свои изъяны на лице. По крайней мере, избегать моментов, подобные таким, когда лицо собеседника слишком близко, и не прилагая усилий можно рассмотреть каждую пору.

— Хочу взять автограф у Драко Малфоя, — пробормотала Алиса и вновь опустила взгляд, внутренне благодаря волосы, шатром прикрывшие профиль её лица.

Эдвард посмеялся:

— Ну-у, автограф Малфоя не обещаю, но Тома Фэлтона можешь подкараулить.

Да, она сморозила глупость и от своей же глупости громко рассмеялась. Почувствовала на себе зоркий взгляд Софи, но никак не отреагировала, поддевая Эдварда локтем. Он не унимался, в ответ задевая подругу:

— Тебе нравятся злодеи.

— Не-е-т!

— Точно, нравятся! Дракула, Джокер, Малфой, Сальваторе… — друг замолчал, заметив ошарашенный вид Алисы, и улыбнулся. — Мне продолжить?

— Мне нравятся не все злодеи, а только…

— Да, красавчики ей нравятся, — закатила глаза Пэнс, заставляя Алису тут же покрыться розовым румянцем. — Все киношные злодеи — красавцы!

— Вот в чём дело, — рассмеялся Эдвард и вновь задел подругу локтем. — Я догадывался о чём-то таком.

Да неужели? Алиса покачала головой и, забывшись от неловкости, забрала локоны волос за уши.Наверное, и не вспомнила бы о необходимости скрываться за «шатром», если бы в их беседу не вклинилась идеальная Софи.

— Эд, а ты бы кого сыграл: добряка или плохиша?

Парень фыркнул:

— Нафиг мне играть в кино? Я стану всемирно известным музыкантом.

— О-о, как! — воскликнул Линн, но Эдвард не обратил внимания, продолжая:

— И у меня должна быть безупречная репутация, чтобы всем нравится. Так что, я буду добряком.

Алиса вернула локоны на прежнее место и хотела поделиться своим мнением, но Софи опередила:

— Для парня, который каждую неделю посещает кабинет директора, роль добряка слишком сложна.

Алиса непонимающе уставилась на улыбающегося друга, который уже не смотрел на неё, одаривая улыбкой Софи. Конечно, он не жалел для неё улыбок, как и не пожалел времени, чтобы рассказать о вызовах к директору и причинах плохого поведения. Ей рассказал, а от Алисы умолчал.

Может, не успел?

Алисе казалось, что с каждым новым словом Софи она погружалась в болото неприязни всё глубже и глубже.

— Не волнуйся, я постараюсь, — самодовольно заявил Эдвард и получил шлепок по колену от забавляющегося Линна:

— Хвастун!

— Придурок!

Софи закатила глаза, как бы говоря: «Мальчишки, что с них взять?»

Они продолжили смотреть фильм.

Алиса неотрывно смотрела на изображение на экране, и со стороны могло казаться, что она безумно поглощена происходящем. На деле она смотрела сквозь экран, полностью растворившись в своих мыслях.

Ей не понравилась известие о том, что друг зачесался в рядах плохих парней школы, её выводили из себя гляделки Софи в сторону друга, и собственные попытки не замечать, как сердце совершало акробатический трюк всякий раз, как Эдвард в заинтересованности от происходящего склонял голову на бок, задевая кончиками волос её плечо.

— Алиса, — негромко позвал он, когда на экране развернулась сцена сражения, и друзья были полностью поглощены кино.

— М-м?

— Когда я стану всемирно известным и добряком, то уже не буду тебе нравиться.

Алиса непонимающе посмотрела на друга, встречаясь с серьёзным взглядом зелёных глаз:

— Что?

— Тебе нравятся плохиши.

Господи! Теперь он будет припоминать это всю жизнь!

— Не говори так, — шикнула она и, призадумавшись, всё-таки высказала ранее не озвученную мысль. — Невозможно всем понравиться, Эдвард, даже если ты будешь очень стараться.

— Посмотрим.

Алиса закатила глаза и вернула всё внимание на телевизор, стараясь не замечать, как свободной от чипсов рукой друг дёрнул Софи за прядь волос. Она с преувеличенным возмущением толкнула его и глупо захихикала, чуть ли не всем телом заваливаясь на будущего «всемирно известного добряка».

В этот момент Алиса почувствовала, как окунулась в болото своей неприязни. Пожалуй, в этот день она познала, что такое ненависть и как трудно с ней бороться.

* * *

Осень, 2012 год

Алиса открыла книгу и вдохнула носом аромат страниц.

Она любила слушать запах книг, особенно новых книг, от которых пребывала в нетерпении. Хотелось поскорее набрать в чашу ягод, занавесить окна и, забравшись на кровать, приступить к чтению новой книги.

Новая книга. Новая история. Ещё одна жизнь, которую она с удовольствием готова прожить от первой до последней страницы.

Однако сейчас Алиса не спешила приступать к чтению — предстоящая встреча, запланированная с подругами ещё в прошлые выходные, заставила отложить книгу и засобираться на улицу.

Алиса успела переодеться, поправить поплывший от дождя макияж и даже перекусить любимым виноградом. Подруги опаздывали.

Стрелка часов давно перевалила назначенное время, отчего Алиса в неуверенности проверила мобильный телефон на наличие пропущенных звонков и сообщений.

Тишина.

Тогда она сама набрала номер Софи и, слушая протяжные гудки, готова была сдаться. У неё изменились планы?

Наконец, послышался долгожданный щелчок:

— Привет, Алиса, — пропела подруга и поспешила спросить. — Ты по делу или поболтать? Я немного занята.

Девушка опустилась на ступеньку лестницы и уставилась на несколько ягод винограда в своей ладони:

— Мы договаривались встретиться сегодня.

— Да-а-а? — послышался сдавленный смех третьего лица, и, судя по дрогнувшему голосу Софи, ей тоже не терпелось рассмеяться. — Я забыла, если честно. Как-нибудь в другой раз.

— Ты это говорила на прошлых выходных, — хмыкнула Алиса, почему-то не решаясь сбросить вызов. Наверное, образовавшаяся обида внутри вдруг стала такой гигантской, такой тяжёлой и невыносимой, что не было сил пошевелиться.

— А-а-а…

Алиса приподняла брови, слушая протяжное, такое «глубокомысленное» оправдание. Конечно, она не станет оправдываться. Конечно, худшие опасения оправдались: они подтверждались на протяжении всего года, и вот доказательная база достигла своего апогея.

— Хорошо провести время. Тебе и Пэнс. Это же она хохочет рядом с тобой?

Видимо, Софи растолковала вопрос по-своему, потому раздраженно выпалила:

— Ты звонишь, чтобы устроить разборки? Я уже устала от твоего вечного недовольства и навязывания!

— Я навязываюсь? — вспылила Алиса, подпрыгивая на ноги от возмущения. — Это вы надоедаете мне просьбами дать списать домашку или прикрывать ваши задницы от родителей.

— Ну-ну!

— Вы умоляете меня сходить с вами в парк на идиотские фотосессии, которые я терпеть не могу! А теперь ещё я навязываюсь?

— Да, Голден, навязываешься! Мы уже неделю пытаемся до тебя донести, что больше не хотим общаться! Ты же вроде умная в школе, так чего тупишь за её пределами?

— Да пошли вы…

— И на фотосессии ты с нами ходила, только потому, что у тебя фотоаппарат был. Никто публиковать с тобой фотки не собирается, поняла?

Алиса сбросила вызов и, опустившись на ступеньку, горько заплакала. Уткнулась лицом в колени и заплакала, претерпевая жгучую обиду, которая буквально разъедала грудную клетку.

Так больно, и так неприятно.

Когда последняя слеза выкатилась из глаза, Алиса вытерла ладонями мокрые щёки и с ненавистью уставилась на мобильный телефон. Если бы не возможность в этот же день купить новое средство связи, то она непременно бы запустила мобильник в стену.

Однако вместо этого подняла его с пола и, поколебавшись, проверила социальные сети. Обнаружила то, что примерно ожидала увидеть: от неё отписались подруги и даже добавили в чёрный список.

Алиса против воли вновь пустила слезу и сделала точно также.

— …а я тебе говорю, что голос у неё был слишком печальный, — услышала голос матери, открывшей входную дверь, и быстрее поднялась на второй этаж. — Слушай, теперь я чувствую себя виноватой.

— Ты всё сделала правильно, — подбодрил отец, и Алиса, не смотря на зачатки своей депрессии, прислушалась к разговору. — Мы кучу денег вложили в ремонт дома, так ещё менять ламинат в гостиной и коридоре. Ты представляешь, какие это затраты?

Судя по вздоху Джоанны, она была полностью солидарна с мужем:

— Энн хоть и сказала, что всё в порядке, но я по голосу поняла — обиделась.

— Мы не миллионеры, чтобы разбрасываться пятью тысячами долларами. И, если быть откровенными, семья Принс всегда была плоха в отдаче. Пока не напомнишь, они не вернут ни цента.

— Как я поняла из разговора, у Дина в край испортилось самочувствие.

Алиса перегнулась через перила, чтобы увидеть, как отец разводит руками:

— У меня тоже самочувствие испортилось из-за ремонта. Клянусь, Джоанна, эти рабочие меня доконают!

Алиса мало что поняла из разговора, но очередное упоминание о плохом самочувствии мистера Принса заставило закрыться в комнате и позвонить Эдварду.

Наверное, он волновался, и Алиса чувствовала, что именно сейчас он нуждается в её поддержке.

В общем, как и она в его.

* * *

Осень, 2013 год

Алиса сверлила взглядом экран ноутбука, на котором изображалась веб-страница социальной сети, и горько вздохнула.

Почему Эдвард не отвечал на её сообщения?

Этот вопрос долго не давал покоя, заставлял с головой окунуться в депрессивные мысли и закрыться в комнате от внешнего мира. Так было до тех пор, пока миссис Голден не зашла в спальню дочери и не начала серьёзный разговор.

Уже по её несмелым шагам, но твёрдому взгляду Алиса поняла, что разговор будет не из приятных. Либо она начнёт допрашивать, что происходит, либо начнёт отчитывать за кислую мину.

Однако Алиса прогадала, наблюдая, как мать осторожно присела на кровать и погладила её по голове:

— Малышка, не расстраивайся, что Эдвард тебе не пишет, — начала она, заставляя Алису внутренне сжаться. Так, она знала?

— Понимаешь, в их семье случилось горе, и Эдвард сейчас ни с кем не хочет видеться.

— Горе? — переспросила Алиса и нахмурилась, когда мать согласно кивнула:

— Мистер Принс умер.

Алису будто обухом по голове ударили. Новость оказалось настолько неожиданной, что не сиди она на кровати, то непременно бы упала на пол.

Отец Эдварда умер…

Мистер Принс — улыбчивый, жизнерадостный и безумно добрый мужчина ушёл из жизни Эдварда и многих-многих людей, которые искренне его любили. Алиса любила этого мужчину за его открытость и весёлость, которой он делился с окружающими. За его уверенное «ты сможешь, Алиса» и непоколебимое «я в тебя верю».

Он заряжал Эдварда на новые свершения, поддерживал в его любимом деле — музыке, и обещал быть первым, кто успеет приобрести билет на концерт сына.

— Господи, — прошептала Алиса, ощущая, как глаза заполонила белая пелена. — Как это произошло?

— Он тяжело болел.

Алиса закрыла глаза ладонями и тихо заплакала, позволяя матери, да и себе притянуть её в объятья.

Ей было страшно подумать, что переживал Эдвард. Страшно представить, как он справлялся с потерей отца, которого любил всем сердцем, которым считал своим вдохновителем и наставником? А какого миссис Принс?

Алисе было страшно.

— Мы поедем на похороны?

— Не думаю, — покачала головой Джоанна, чем удивила дочь. — У тебя школа, у меня работа и…

— Разве это важно? Сейчас?

Женщина опустила взгляд на свою руку, неустанно поглаживающее плечо дочери, и произнесла:

— Это закрытая церемония, малышка. Только в кругу семьи. Нас не приглашали.

Алиса не смела обижаться. Хоть глубоко в душе и закрался противный червячок, который мучал на протяжении всего последующего месяца, но она запретила себе обижаться.

Воспользовалась социальными сетями только в день похорон, отправив сообщение о том, как ей жаль. На ответ она не рассчитывала, поэтому не расстроилась, когда обнаружила ноль пропущенных звонков и пустую почту.

Прошёл месяц в тишине, и Алиса отказывалась сама себе признаваться в том, как сильно соскучилась по Эдварду. Именно поэтому сидела неподвижно и пялилась в экран ноутбука, надеясь на чудо.

Чудо не произошло.

Очередной вздох сотряс грудную клетку, и Алиса набрала в поисковике Интернета любимый фильм. Она всегда прибегала к старым, но до глубины души любимым кинофильмам, и запасалась сладостями.

Поставила рядом с собой вазочку с виноградом и попыталась расслабиться, следя за сценой фильма. Ей казалось, что она знала сценарий лучше актёров: в голове уже произошёл диалог, а они только приступают к действиям.

Алиса грустно улыбнулась над забавной сценой и запихнула в рот несколько ягод винограда. Вкусно, в общем-то, как и всегда.

Она не сразу обратила внимания на странный звук, раздавшийся в тишине дома. Сначала списала всё на своеобразное музыкальное сопровождение фильма, однако звуки повторились, и Алиса нажала на паузу.

Кто-то стучался в дверь.

Это немного насторожило, потому что до прихода родителей ещё несколько часов, а кроме них больше некому сотрясать входную дверь. Тем не менее, Алиса поспешила на первый этаж и осторожно подкралась к двери, чтобы через глазок увидеть копну волнистых волос и яркий блеск зелёных глаз.

От неожиданности Алиса прижала ладошки к груди и простояла, точно каменное изваяние, несколько секунд, пока стук не повторился.

Осторожно открыла дверь и неверующе уставилась на парня, который теперь сидел на лавочке, расположенную на крыльце, и помахал ладонью:

— Привет.

Просто «привет»? Алисе хотелось громко закричать, заплакать, броситься на шею друга и крепко-крепко обнять. Неужели он не разделял её порыва?

— Ты приехал… — начала она и шире приоткрыла дверь, чтобы заметить на крыльце ещё двух действующих лиц: Линн и Софи. Если присутствие первого можно было объяснить, то нахождение Софи вызвало нервный тик.

Какого чёрта?

— Я хотел извиниться, что так долго…м-м, не давал о себе знать, — улыбнулся Эдвард, но глаза оставались пустыми. Нет, они всё также ярко переливались всеми оттенками зелени, а при свете дня напоминали океан: глубокий и опасный.

— Я понимаю, — заверила Алиса и посмотрела на Софи. — Что ты здесь делаешь?

— Я гуляю с Эдвардом.

— Гуляй, но не на территории моего дома!

— Алиса, — остановил сомнительную перепалку друг и поднялся на ноги, давая возможность подивиться тому, как вырос он с последней встречи. — Мы пришли за тобой. Собирайся. Весело проведём время.

— С тобой, Эдвард, с удовольствием, но не с ней, — кивнула в сторону фыркнувшей Софи, и ощутила, как задрожали внутренности от раздражения. — Она меня сильно обидела.

В зелёных глазах проскользнуло что-то, что Алисе не удалось распознать.

— Она очень сожалеет. Правда.

Алисе не понравилась улыбка на губах друга, которую так же не сумела «прочитать». Потому что раньше, в детстве, всё казалось проще, сейчас же не отпускало волнение.

Алиса с сомнением посмотрела на притихшую Софи:

— Значит, мир?

— Ага-а…

Эдвард загородил собой обзор на экс-подругу и склонился ближе к Алисе, отчего непослушные локоны волос упали на глаза. Знакомый жест пальцами побудил улыбнуться и вспомнить, как хорошо в компании друга, и как этой компании не хватало.

— Я приехал на два дня, — сказал Эдвард и, заметив в глазах подруги смятение, мягко добавил. — Ну-у, же! Не будем зря тратить время!

Алиса сомневалась даже тогда, когда быстро переоделась в джинсы и повседневную рубашку и зашнуровала кроссовки. Её не покидало чёртово волнение, когда она пересыпала ягоды винограда из вазочки в целлофановый пакет, и с улыбкой предложила компании.

Она даже проглотила гадкий, кислый ком, наблюдая, как Софи вынула несколько горошин и отправила в свой разукрашенный матовой помадой рот. Глядя на неё, Алиса вспомнила о необходимости подкрасить ресницы, брови, замазать синяки под глазами и в целом освежить образ. Однако было слишком поздно заботиться о внешнем виде — они всё дальше и дальше отходили от дома.

— А мы куда направляемся? — спросила Алиса, поравнявшись с другом.

— Мы гуляем. Просто гуляем.

Они покинули знакомый район и двинулись в сторону нового жилого комплекса, в котором до сих пор продолжались строительные работы.

Софи оживлённо болтала с Линном, что дало возможность Алисе идти нога в ногу с другом и время от времени заглядывать ему в лицо. Он же молчал, спрятав руки в карманах свободных штанов, и смотрел под ноги.

Наконец, Алиса не выдержала молчания между нами, осторожно спросив:

— Как ты, Эдвард?

— Нормально.

— Я соболезную и-и…

— Забей, — махнул рукой друг и, не сбавляя шаг, повернулся к своей компании. — Мне показалось, или прозвучало слово «секс»?

Софи хихикнула:

— Тебе не показалось: я давала советы Линну, как кадрить девчонок.

— Ты прошаренная, что ли?

— Кое-что знаю, да, — не уставала хихикать Софи, заставляя Алису закатить глаза. Она не обернулась, чтобы не усугублять конфликт, потому терпела внутреннее раздражение и угрюмо молчала.

— Хочешь, и тебе советы дам.

Эдвард фыркнул:

— Спасибо, как-нибудь сам справлюсь.

— Значит, это правда?

Они зашли во двор жилого дома, и Эдвард развалился на жёлтой лавочке, вальяжно раскинув руки в разные стороны:

— Что «правда»?

— Ты с кем-то встречаешься, — Софи не спрашивала, а утверждала, и этот факт болезненно отозвался в сердце Алисы.

Она в упор посмотрела на друга, дожидаясь, когда же он опровергнет слухи. Ничего подобного не произошло. Эдвард улыбнулся, наблюдая, как к нему подсела девушка, и щёлкнул её по носу:

— В Лондоне много красивых девчонок.

Софи показано надула губы:

— Красивее меня?

— Ну, да!

Девушка легонько ударила парня кулаком в плечо и отсела на самый край, заставляя его глухо рассмеяться. Обвил руками её талию и притянул ближе, забавляясь наигранными кривляньями и возмущениями.

Конечно же, Софи приятно ощущать его руки на своём теле. Конечно же, ей приятно ощущать его близость и смех, вибрирующий в районе уха.

Алисе резко стало холодно. На мгновение представила, какое тепло исходило от объятий Эдварда, и поёжилась, не имея возможности занять место Софи. Ей бы не хватило смелости так раскованно себя вести и громко смеяться. Так громко, что смех эхом проносился по всей территории комплекса.

— Линн, держи её! — крикнул Эдвард, когда девушке удалось вырваться из «объятий». Она тут же оказалась в коконе рук Линна, который вернул её обратно на лавочку и зажал между собой и другом.

Будто бы Софи была против. Настолько против, что сейчас улыбалась в тридцать два зуба, сама не замечая, как льнула к боку Эдварда.

— Придурки, — окрестила их Софи и вскинула голову на Алису, которая нашла в себе силы двинуться в сторону свободного края лавочки, лишь бы не стоять истуканом и вынужденно наблюдать за неудавшимся спектаклем.

Не успела Алиса опуститься на лавочку, как встретилась глазами со светло-зелёным взглядом. Что-то незнакомое, чужое промелькнуло в этом взгляде, отчего она замерла в неуверенности и…страхе?

— Голден, теперь можешь сваливать, — улыбнулся Эдвард той улыбкой, которой не принято выбивать у людей почву из-под ног. С такой улыбкой на губах невозможно всадить нож в самое сердце и несколько раз повернуть, вонзая металл глубже.

— Надоело, что ты бегаешь за мной, как собачонка, — холодные зелёные глаза задержались на ошарашенной Алисе несколько секунд, прежде чем переместиться на друзей. — Прикиньте, ребята, она мне телефон оборвала своими звонками и сообщениями.

Взгляд вновь вернулся к Алисе, которая всё также не могла осознать происходящее. Это взаправду? Происходит на самом деле?

— Прими мои соболезнования, — передразнил Эдвард и окончательно уничтожил, продемонстрировав ей средний палец. — Знаешь, что это, Голден? Это хуй. А вот это-о… — направил палец в сторону дороги, — … направление, куда ты должна свалить.

— Свалить на хуй, — со смехом разгадала ребус Софи, на что ни Алиса, ни Эдвард не обратили внимания.

Они продолжали сверлить друг друга взглядами, будто никто не желал проигрывать в негласной битве.

— Свалить на хуй, — повторила Алиса, ощущая, как саднило горло от рвущихся эмоций. — Вот как.

Лёд в глазах напротив заострился.

— Я больше тебя не потревожу.

— Буду премного благодарен.

Алиса первая отвела взгляд, на что возненавидела себя в ту же секунду. Развернулась и зашагала в сторону дороги, пытаясь вспомнить обратный путь домой. Она никогда не была в этом районе, и неизвестность пугала её так же сильно, как ушат дерьма, вылившийся на неё с подачи друга.

— И спасибо за виноград! — крикнула в спину Софи. — Твоя щедрость не знает границ, лохушка!

Алиса молилась, чтобы ей хватило сил не заплакать, хотя бы до тех пор, пока она не запрётся в своей комнате. Она молилась, чтобы ей хватило силы воли не обернуться и не спросить у Эдварда о причинах столь отвратного поведения.

К чему это шоу, когда можно было ответить на звонок или написать сообщение, дав понять, что она ему наскучила? Стала неинтересна! Ведь она не Софи — обсуждать грязные темы и позволять тискать себя на грязной лавочке слишком низко для неё, а для Эдварда, как оказалось, сверх идеала.

Прежде чем завернуть за угол многоэтажного дома она позволила себе слабость — обернулась и посмотрела на чёртову лавочку. Хорошо, что на тот момент про неё уже забыли, потому что эти несколько секунд стали необходимыми. Необходимыми, чтобы посеять в себе ненависть и лелеять с особым трепетом, вспоминая этот день.

Алисе резко расхотелось плакать.

Именно в этот момент она поняла, что её Принц из диснеевских мультфильмов остался в детстве, а этот парень, так отдалённо напоминающий выдуманного персонажа, подкачал по всем фронтам.

За такого мистера Принса ни одна принцесса не выйдет замуж, не позволит украсть первый поцелуй и даже не подаст руки.

Алиса не проронила ни слезы, чувствуя только разочарование. Разочарование в человеке, который оказался не таким хорошим человеком, каким она себе его представляла.

Этот Принц не стоил её слёз. Слёзы Софи — это высшая цена.

Алиса скрылась за поворотом и даже не обратила внимания, как пылал её затылок от пронзительного взгляда.

— Эд? — девичья ладонь коснулась плеча парня, заставляя его в раздражении скинуть руку:

— Отвали, — рявкнул и только сейчас заметил торчащий целлофан из кармана её куртки. — Что за херня?

— Виноград этой клуши!

Эдвард протянул руку, и Софи, поколебавшись, вложила пакет в раскрытую ладонь.

— Вкусный, кстати. Надеюсь, не заразный, а то мало ли, что можно подцепить от этой Голден.

Эдвард без раздумий сжал содержимое в кулак и выбросил в ближайшее мусорное ведро, попав точно в цель:

— Гадость.

Глава 2

Осень, 2017

Питерхаус — один из более тридцати колледжей Кембриджского университета, внешний вид которого на фотографиях вызывал неописуемый восторг.

К чему-то подобному успела подготовиться Алиса, будучи уверенной, что изучила каждую деталь архитектуры на картинке, и больше ничто не могло её удивить.

Она ошиблась.

Стояла напротив входа в Главный зал и заворожённо оглядела здания, выполненные в готическом стиле, витражные окна, в которых затерялся солнечный зайчик и переливался ярким огнём.

У Алисы перехватило дыхание от величия, которым был пропитан каждый уголок, каждый сантиметр земли, и даже воздух отличался от воздуха в родном городе.

В воздухе витало волшебство. Будто в руках девушка сжимала не заявление о поступление в университет, а билет в Хогвартс.

Сердце забилось чаще, и Алиса сильнее сомкнула пальцы на бумагах, медленно разворачиваясь к матери. Она выглядела не менее впечатлённой, и улыбка на её губах казалось такой же безумной. Счастливой.

— Не верится, что я буду здесь учиться, — призналась Алиса и наполнила лёгкие свежим воздухом. И правда, особенный воздух. Воодушевляющий.

Девушку не покидало чувство, что за спиной вот-вот вырастут крылья, и она взлетит высоко над этим старинным зданием, над всем Кембриджем, над самой планетой Земля.

Наверное, приближение Новой жизни ощущается именно так: волнующе и одновременно вдохновляюще.

— Почему я не удивлена, — ехидно проговорила Джоанна, вырывая девушку из мыслей об облаках и крыльях. Непонимающе уставилась на мать и проследила за её взглядом, направленным точно на широкую лавочку у входа в Зал.

— Вышла замуж за владельца нескольких дилерских центров, и вот теперь провожает сына в Кембриджский университет! — продолжала удивляться мать, не замечая, как окаменело тело дочери.

Не замечая, как она застыла и неотрывно смотрела на молодого человека, чьи руки обвились вокруг плеч матери, а улыбка сверкала так ярко, что затмевала осеннее солнце.

Он так вырос.

Возмужал.

Сложно не заметить изменений, которые буквально кричали о себе: татуировки на руках, непонятные печатки на пальцах, своеобразно уложенные каштановые волосы на голове, широкие брюки с подтяжками и малиновая рубашка.

Так необычно для Эдварда из её воспоминаний, но так свойственно незнакомцу, чей голос и смех сотряс старый Кембридж.

— Спустя полгода после смерти мистера Принса…

Алиса нашла в себе силы оторваться от семьи Принс, чтобы не встречаться взглядом с… Его глаза такие же светло-зелёные, как ей помнилось, или стали ещё холоднее?

Джоанна покачала головой:

— Что за стыд…

— Как мне теперь быть?

— В смысле?

Алиса в неуверенности посмотрела на мать:

— Меня распирает от несправедливости, когда я вижу их счастливые лица… Папа сейчас… а они…

— Эй-эй, малышка, — женщина обхватила холодные пальцы дочери ладонями и крепко сжала. — С папой всё будет хорошо, даже не думай об этом волноваться! Главное сейчас — учиться и наслаждаться университетской жизнью.

Алиса запрокинула голову назад, ощущая, как слёзы в любую секунду готовы были выкатиться из глаз. Её распирало от потребности вновь оглянуться на семейку Принс и тем самым кинуть кость своему гневу. Вскормить его.

Однако стоило мельком заметить миссис Энн и её любимого сыночка, как перед глазами встал образ отца с бутылкой крепкого алкоголя. Вот он отрывается от стакана и криво улыбается, протягивая руку и широко раскрывая ладонь:

— Давай-ка я посмотрю дневник.

— У нас уже давно электронная система, — ответила в тот ужасный день Алиса, не решаясь ни зайти на кухню, ни убежать в свою комнату. — Что ты делаешь?

— Отмечаю свой первый день.

— Первый день?

— Первый день, как я безработный, — усмехнулся отец и схватился за бутылку. — Всё, Алиска, твоего папку кинули. Дали пинок под зад. Сказали, что некомпетентен.

Алиса уронила на пол рюкзак и, претерпевая неприятный холодок по спине, двинулась в сторону мужчины:

— Ты же столько лет проработал менеджером и никаких нареканий…

— Пока руководитель не сменился. Знаешь, кто руководитель? Знаешь? Мистер Райдер! И первое его распоряжение — уволить старика Голдена.

Алиса растерянно заморгала и присела на свободный стул, стараясь не замечать, как прозрачная жидкость наполняла стакан:

— Мистер Райдер — это новый муж миссис…эм-м…отчим Эдварда?

Отец глухо застонал.

— Может, мама позвонит миссис Принс, то есть Райдер, и попросит за тебя…

— Думаешь, не звонила? — мужчина закинулся порцией алкоголя, не подозревая, какую боль причинил дочери своим видом. — Энн вдоволь посмеялась над нашей ситуацией. Говорит, ничем помочь не может. Уволили, значит, заслужил. Заслужил! Конечно-конечно! Мстит, сука! За что, не знаю, но мстит!

— Малышка…

Алиса вынырнула из воспоминаний и сфокусировала расплывчатый взгляд на тревожном лице матери:

— Идём в зал.

— Мама, я…

— Нет, Алиса, даже не думай! — одёрнула её Джоанна и потянула в сторону входа. — Я и отец не зря копили деньги на обучение единственной дочери, чтобы она сейчас стояла и пускала слёзы. Из-за кого? Из-за этих…кхм-м, этой семейки?

— Я не плачу, — поспешила заверить Алиса и с ожесточением вытерла ладонями лицо. — Мне наплевать на них.

Джоанна несколько секунд вглядывалась в лицо дочери и, не найдя признаков былой слабости, удовлетворённо кивнула:

— Идём, Алиса.

* * *

Алиса несколько раз перепроверила информацию на листке, прежде чем нажать кнопку лифта.

Пятый этаж. Комната 505. Соседка — некая Роуз Свон.

Девушка сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, встречаясь взглядом с матерью.

— Не волнуйся, — ободряюще улыбнулась она и поправила коробку в своих руках. — Я помогу тебе обустроиться.

Алиса не могла определиться, из-за чего больше переживала: из-за огромного количества вещей или соседки, с которой придётся делить комнату на протяжении четырёх лет?

Наверное, всего понемногу.

Лифт остановился на пятом этаже, и Алиса вновь обратилась к листку. Направо располагались комнаты девушек, налево — комнаты парней.

Даже не прибегая к памятке можно догадаться, где разместились представители сильного пола. Так, в левой части длинного коридора стоял громкий, гортанный хохот и топот, будто в комнатах поселился целый зоопарк.

— Ну, скучать точно не будешь, — прокомментировала Джоанна и причудливым образом изогнула бровь, когда неизвестный парень выбежал из комнаты в одних спортивных шортах:

— Вы не видели мяч? — спросил он и, не дожидаясь ответа, подбежал к бюсту Томаса Грея — английского поэта-сентименталиста и, что примечательно, выпускника Кембриджского университета. — Нашёл! Спасибо!

— Нам было не сложно, — засмеялась Джоанна и приподняла увесистую коробку. — В качестве благодарности не поможешь дотащить эту тяжесть до комнаты 505?

Парень спохватился и, забросив мяч в своё «убежище», забрал коробки из хрупких рук Алисы и Джоанны:

— Конечно! Меня, кстати, Блейк зовут.

— Приятно познакомиться, Блейк. Зови меня миссис Голден, а это моя дочка Алиса. Она только поступила и мало кого знает.

Алиса закатила глаза, следуя за парнем, и услышала шёпот матери:

— Учись, пока я жива.

— Буду рад составить компанию, когда станет скучно, — оглянулся парень и окинул Алису взглядом. — Но сомневаюсь, что ты заскучаешь: у нас тут насыщенная студенческая жизнь.

— Группы по интересам? — предположила Алиса, получая в ответ согласный кивок:

— В том числе. На собрании всё подробно расскажут, так что… — остановился напротив нужной комнаты и ударил ногой по двери. — Кстати, ты будешь жить с Роуз. Прикольная девчонка: заехала неделю назад и успела всех достать своими ароматическими свечками.

Джоанна заинтересованно прищурилась:

— Она их сбывает?

— Мама!

Блейк рассмеялся:

— Без понятия, но вонь стоит жуткая! — посмотрел на Алису, чьи глаза неустанно обращались к потолку, и неожиданно подмигнул. — Возможно, тебе понравятся запахи. Вы, девчонки, балдеете от подобного!

Дверь в комнату 505 осторожно приоткрылась и из неё выглянула короткостриженая девушка с ярко выраженными скулами. Настолько острыми, что одного взгляда на них хватило, чтобы глаза закололо от резких линий.

Так, девушка первым делом наткнулась глазами на Блейка, одаривая его не самым дружелюбным взглядом, и только потом заметила новые лица. Теперь улыбка коснулась её полных губ:

— Наконец-то! — воскликнула она и распахнула дверь. — Я заждалась! Ты же Алиса Голден?

— Рада встречи, Роуз, — протянула руку для рукопожатия и вовремя посторонилась, давая возможность Блейку занести коробки в комнату.

— Зови меня «Рози», — тёмно-карие глаза остановились на Джоанне, и тонкие брови приподнялись. — Здравствуйте! Миссис Голден? Знаете, я как раз собиралась пить чай. Хотите чаю?

Не успела Джоанна отказаться, как из комнаты выбежал Блейк и старательно морщился:

— Задыхаюсь!

— Ой-й, перестань, — отмахнулась от него Рози, но парень приставил к горлу два пальца:

— Надеюсь, в тех коробках был противогаз.

Алиса скрыла улыбку, чтобы не разочаровывать милую Рози, и прошла в комнату. Запах и правда витал специфический: ваниль и шоколад. Слишком приторно для вкуса Алисы, но в этом плане она не была капризна.

Можно привыкнуть, ну, или открыть окно.

Мама оказалась более чувствительной к запахам:

— Какие милые свечки, — пропела она, указывая на тумбочку, уставленную несколькими свечками в разноцветных подставках. — И всё-таки надо быть осторожными, вдруг случайно опрокинете?

Рози замерла с чайником в руке:

— Таких прецедентов не было.

— И всё-таки, — повторила Джоанна и потушила огонь. — Пока мы будет перетаскивать вещи, лучше не рисковать.

Теперь Алиса не сдержалась: широко улыбнулась и незаметно показала маме большой палец вверх.

«Учись», — беззвучно проговорила она и открыла первую коробку.

Комната была небольшой, но уютной. Во многом это заслуга Рози, которая успела украсить серую стену гирляндой и несколькими фотографиями, оставляя место и для новой соседки.

Так, Алиса развесила полароидные снимки и несколько карточек с изображением любимых киногероев. Прикрепила карту мира над кроватью, а под кровать запихнула коробки с вещами, не нашедшими своего места в шкафу.

Помимо двух кроватей, двух столов и шкафа Джоанна умудрилась найти для девушек тумбочку и превратить её в мини-бар. Чай, кофе и сладости были убраны в ящики, а микроволновка и чайник отлично смотрелись на поверхности новой мебели.

— Спасибо за помощь, — улыбнулась Рози, которая, казалось, не могла не налюбоваться тумбочкой. — Где вы нашли её? Мне сказали, что свободной мебели нет.

— У парней нашлось несколько, — подмигнула женщина скорее дочери, но Рози тоже приняла на заметку. — Они, между прочим, пируют на широкую ногу.

— Тогда мы их раскулачим, — хихикнула Рози и, поймав на себе непонимающие взгляды, добавила. — Так говорит мой отец… Он из России.

— Раскулачить… — повторила Алиса и усмехнулась. — Ну, мама, жди каникул: я приеду полиглотом.

* * *

Алиса долго не отпускала маму на поезд. Они прогуливались по окрестностям Кембриджа, наслаждались старинными улочками и обществом друг друга.

Горячий кофе спасал от холодного ветра, а душевный разговор усугублял горечь разлуки.

Джоанна приобняла дочь прежде, чем чёрный кэб оповестит о своём приближении.

— Не смей грустить, — указательным пальцем пригрозила она, заставляя Алису вымученно улыбнуться. — Наслаждайся учёбой и атмосферой этого прекрасного места.

— А ты? Как же ты и папа?

— Отец займётся поиском работы и… Всё будет хорошо.

Алиса кивнула, как если бы поверила словам матери.

Нет.

Если «хорошо» и суждено случиться, то точно не в ближайшей перспективе. Отец на протяжении двух лет ищет свою нишу, и, когда вздох облегчения норовил вырваться во всеуслышание, он увольнялся.

Или его увольняли.

Отец скрывал от Алисы истинное положение дел, но факт оставался фактом — задержаться на новом месте он не мог: то ли возраст давал о себе знать, то ли запах перегара, въевшийся в кожу.

Кэб подъехал к назначенному месту слишком быстро, отчего Алиса внутренне содрогнулась и сильнее сомкнула руки вокруг родного человека. Ей было и страшно, и волнительно, и при этом она с трепетом встречала перемены в своей жизни.

Наверное, поэтому нашла в себе силы не расплакаться и, поцеловав маму, проследить за скрывающимся за поворотом автомобилем.

«Всё будет хорошо».

Алиса вернулась на территорию Питерхауса спустя полчаса после отъезда матери. Она опустилась на лавочку, расположенную во дворе общежития, и наблюдала за игрой парней в баскетбол.

Они перекидывались приколами и взаимными колкостями, которые долетали и до ушей девушки. Алиса позволила себе несколько раз рассмеяться и, оказавшись пойманной за тихим смехом, подняла руки в знак защиты.

— У меня фанатка появилась? — спросил один из парней, задерживая мяч в руках.

— Мне кажется, она на меня глаз положила, — встрял другой парень, пятернёй поправляя свою платиновую шевелюру. — Я же прав? Приходи ко мне на тренировку!

Алиса улыбнулась и покачала головой, но не с целью опровергнуть слова платинового блондина. Она лихорадочно соображала, как легко и без последствий избавиться от хвастунов, и вспомнила наставления матери. Джоанна точно бы нашлась с ответом, выручая дочь в который раз.

— Нет, ребят, не впечатлили, — рассмеялась Алиса и поднялась с лавочки. — Я не люблю баскетбол, в частности, баскетболистов.

— Да, бро-о-сь!

— Простите, ребят, — развела руками и поспешила в комнату 505, ощущая на себе мужские взгляды.

Она терпеть не могла моменты, когда парни обращали внимание и оценивающе смотрел в след. В такие моменты походка становилась крайне нелепой, руки вдруг начинали мешать, а в голове билась единственная мысль: «Как бы не споткнуться!»

Алиса достала из кармана магнитный ключ и глухо ойкнула, когда дверь неожиданно открылась без помощи ключа.

Вздрогнула и упёрлась взглядом в кадык, покрытый едва уловимой щетиной. Захотелось тут же отпрянуть и вжаться спиной в металлическую дверь, но велика угроза соприкоснуться с крепкой рукой, придерживающую дверь

Сделала судорожный вздох, поднимая взгляд выше и ещё, пока не упёрлась в ледяные глаза. Яркие, зелёные, но ледяные глаза. Эти глаза покрывали морозной корочкой внутренности и с лёгкостью крошили их в пыль. Намеренно? Алиса сомневалась.

Он смотрел сквозь неё, и это раздражало.

— И долго собираешься стоять?

Очередная волна дрожи окатила тело, подобно ледяной воде, и Алиса возненавидела себя за позорную слабость.

Издевательские ноты в грубом голосе буквально отшвырнули её в сторону, но недостаточно, раз перед глазами промелькнула брезгливая гримаса:

— Свали нахер с дороги, Голден!

— Иди уже, — пробормотала Алиса и отступила ещё на шаг, ощущая на своей переносице пустой взгляд, прожигающий огромную дыру. Пальцы зачесались от желания прикоснуться к месту ожога и убедиться, что кожа осталась в целости и сохранности.

Алиса вытерпела этот взгляд, высокомерно задранный нос, как ответ на её «последнее слово».

«Пожалуйста, уходи! Быстрее!»

Эдвард перепрыгнул несколько ступенек и, судя по громким голосам приветствия, поспешил на баскетбольную площадку.

Алиса медленно выдохнула, радуясь, что расстояние между ними увеличивалось в геометрической прогрессии, и пытка не продлилась более минуты.

Однако мозг с особым мазохизмом отметил кардинальные изменения в молодом человеке. Эдвард стал на две головы выше, его волосы стали заметно короче и волнистее, отчего скулы приобрели очертания. Непослушные локоны хоть и стали короче, но всё также спадали на глаза, вынуждая длинными пальцами, обрамлёнными печатками, забирать назад.

А ещё Алиса отметила, как его золотистая кожа покрылась чернилами. Татуировки. На руках, на ключицах, и интуиция подсказывала, что под одеждой можно насчитать не одно чёрное изображение.

Алиса запоздало спохватилась, что стояла на месте и не шевелилась. Тряхнула головой и прошла в парадную, ощущая, что помимо злости на саму себя, она претерпевала неприятное чувство в желудке. То ли хотелось забежать в уборную и прибегнуть к двум пальцам в рот, то ли провалиться сквозь землю, лишь бы больше никогда не видеть искривлённую мину Принса.

Чёртов ПринЦ.

Алисе захотелось гаденько посмеяться над его фамилией, припоминая детские годы и то, как созвучие фамилии и титула злило Эдварда.

Однако девушка вовремя прикусила язык, находя подобную идею глупой и слишком детской.

«Всё в порядке!»

Алиса не была в этом уверена хотя бы потому, что ноющее чувство внутри не позволяло спокойно дышать. Казалось, будто она пробежала несколько километров прежде, чем ввалиться в комнату и упасть на кровать.

Рози в удивлении посмотрела на свою новую соседку и отложила книгу, принимая сидячее положение.

— Что-то случилось?

— Наткнулась на не очень приятного человека, — пробормотала Алиса и протёрла ладонями лицо, старательно борясь с раздражением.

Хотелось выдавить себе глаза, чтобы не видеть лицо молодого человека. Хотелось удариться головой настолько сильно, чтобы стереть память и забыть о его существовании. Забыть о его присутствии здесь — совсем рядом, буквально прямо по коридору.

— Мне пока со знакомыми повезло, — призналась Рози и осторожно уточнила. — Тебя обидели?

— Нет, просто-о… — запнулась и резко мотнула головой, отчего упругие кудри ощутимо хлестнули по разгорячённым щекам. — Он не стоит моего внимания.

— Так, это мальчик…

— Мальчик, — повторила Алиса и скривилась. — Мудак, а не мальчик.

Рози растерянно моргнула, и Голден только сейчас задумалась о том, как злобно и ненавистно прозвучали её слова.

Ей самой на мгновение стало страшно от яда в голосе, но вспомнив, кому предназначался яд, не почувствовала вины.

— Извини за сквернословие.

— Ничего страшного. Я тоже иногда не сдерживаюсь.

Алиса с сомнением посмотрела на милашку- Рози и попыталась представить, как из её пухлых, розовых губ слетает матерное слово. Не получилось.

Чтобы отвлечься, девушка посмотрела на заветную тумбочку, уставленную свечками, и улыбнулась:

— Запах такой…знакомый.

— Сирень.

— Очень приятный, мне нравится.

Глаза Рози радостно загорелись:

— Отлично! А то я боялась, что ты будешь против… Знаешь, многие на этаже жалуются на запахи.

— Блейк, — вспомнила Алиса, и соседка кивнула:

— Блейк — полбеды. Вот Эдвард любит барабанить в дверь и грозиться выкинуть в окно мои запасы ароматических свечек.

Услышав знакомое имя, Алиса ощутила, как сердце болезненно совершило кульбит. Оказывается, злость могла приносить мучительную боль.

— Порча чужого имущества наказуема. Так и передай…им.

Рози хихикнула:

— Думаю, студенты курса социальных и политических наук о чём-то подобном догадываются.

Алиса не собиралась и далее развивать разговор об Эдварде, но услышанная информация не могла оставить её равнодушной. Алиса удивилась, услышав о своём курсе в одном контексте с мистером Принсом.

— Он учиться на том же курсе, что и мы?

— Весь наш этаж, — продолжала шокировать Рози. — И ещё несколько студентов на седьмом этаже, но я с ними не знакома.

Алиса перевела взгляд на окно, за которым медленно таяло солнце. Комната погружалась в сумерки, но никто не прибегнул к выключателю света, давая полную волю ароматическим свечам.

Огонь завораживающе бросал тени на стене, которые в свою очередь отражались в окне. Так, Алиса следила за языками пламени через стекло и медленно смаковала полученную информацию.

Где-то глубоко в душе она злорадно ухмылялась: «Карьера всемирно известного музыканта не удалась?» Однако любопытство оказалось сильнее злорадства, потому Алиса без намёка на улыбку смотрела в окно.

И думала.

Долго размышляла над возможными неудачами Принса и в какой-то момент поймала себя на мысли, насколько же бесполезно проводит своё время.

Думает об Эдварде.

Кошмар!

— Роуз Свон, сейчас же потуши чёртовы свечи!

Тишину комнаты прервал громкий голос и грохот, сотрясший дверь до дрожи в дощатом полу.

Девушки подпрыгнули на своих кроватях и испуганно уставились на закрытую дверь.

— Весь коридор провонял!

Рози смущённо посмотрела на Алису и спряталась за книгой:

— Ну, вот. Опять!

Алиса встала с кровати и подошла к двери, наблюдая, как она норовила слететь с петель под тяжестью увесистых кулаков. Ещё несколько ударов, и девушка не выдержала: распахнула дверь и встретилась со светло-зелёными глазами.

Прищуренные от раздражения глаза за считанные секунды расширились: сначала от удивления, а после от узнавания. Тогда-то лёд во взгляде заострился настолько, что больно полоснул девушку по лицу.

Эдвард не рассчитывал, что дверь откроется. За неделю ведь ни разу не открылась, сколько бы он не стучал и не проклинал любительницу специфических запахов.

Вот и сейчас он не рассчитывал на гостеприимство, скорее,избавлялся от напряжения, после неудачной игры в баскетбол. Оказывается, неудачи поджидали не только на игровой площадке, но и за её пределами.

Смотрел на круглое лицо в обрамлении диких кудрей и почувствовал, как горечь подкатила к горлу. Казалось, ещё немного внимания на эту…суку, и в его жилах нещадно забурлит кровь.

— Какого чёрта ты здесь забыла? — сквозь зубы вырвалось шипение, подобно шипению ядовитой змеи. Девушка почувствовала, как слова ужалили, раз едва уловимо дёрнулась.

— Я здесь живу, — ответила она, вызывая своим голосом ещё больше злости, чем присутствием напротив. — Будь добр, отправляйся в свою комнату и не порть нам дверь.

Эдвард усмехнулся от подобного…выпада? Нет, ему не смешно. Ему настолько тошно, что горький привкус сохранился на языке.

— Вы здесь не одни живёте. Своё дерьмо смывайте в унитаз, и не портите воздух окружающим.

Алиса прищурилась и сжала пальцами дверную ручку:

— Очень нелепо и глупо — как раз в твоём стиле.

— В твоей оценке не нуждаюсь, Голден.

— Ясно.

— Ясно? — переспросил Эдвард и кисло усмехнулся. — Тогда проваливай обратно в нору и плотнее закрой дверь.

Развернулся и быстрым шагом направился дальше по коридору, в сторону мужских комнат.

Не обернулся, не имея желания лишний раз лицезреть золотистое гнездо на голове и два голубых блюдца, заполонивших половину лица.

Фу-у, чёрт!

Глава 3

Алиса уже несколько минут просматривала своё расписание, и чем дольше вглядывалась в чёрный шрифт, тем сильнее её не устраивало написанное.

Так, она явно переоценила свои силы, согласившись на занятие в девять часов утра по введению в социологию. И уже курс по социальной антропологии не казался таким интересным, поскольку приходился на понедельник в самую рань.

Алиса с громким вздохом сложила лист пополам и сделала глоток кофе из бумажного стаканчика. Неподалёку от общежития располагался уютный кафетерий, прославленный своими вкусными напитками. Рози разрекламировала заведение в ярких красках, отчего Алиса не выдержала и сразу же после посещения здания администрации отправилась в кафе.

Соседка не солгала: кофе выдался на славу. В общем-то, как и сама Рози, если не считать её излишней любви к ароматическим свечкам. И даже к ним можно привыкнуть, ведь главное, что соседка оказалась довольно милой и доброжелательной девушкой.

Алиса растянула губы в довольной улыбке, находя в этом огромный плюс. Глубоко в душе она боялась, что не сойдётся характером с новой соседкой. Конфликты, шёпот за спиной и прочий цирк ей были чужды.

Потому она довольно улыбалась, попивая кофе, и старалась абстрагироваться от неудачного расписания.

— Доброе утро!

Не сразу сообразила, что обращались к ней, потому не сразу обратила внимания на подошедшего к столику парня.

Блейк склонился над столиком и побарабанил пальцами, тем самым переманивая на свою сторону сложенный пополам листок. Алиса быстро припечатала ладонью листок к поверхности стола:

— Доброе, — улыбнулась. — Социология, если тебе интересно.

Блейк коротко рассмеялся:

— Я хотел сравнить наше расписание.

Вопрос «зачем?» повис в воздухе и за секунду растворился под напором нового вопроса:

— Как устроилась?

— Без проблем. Рози очень милая. Думаю, мы подружимся.

— Тумбочка пригодилась?

Алиса припомнила мамин удачный выход в крыло парней и благодарно кивнула:

— Теперь это не просто тумбочка, а тайник со сладостями, — понизила голос, как если бы поведала страшную тайну. — В качестве благодарности, можешь заходить в гости и угощаться.

Блейк подмигнул:

— Ловлю на слове.

Тихая мелодия прервала разговор, который норовил скатиться в неловкую тишину, и Алиса достала из кармана джинсов мобильный телефон.

Напоминание — сообщение гласило следующее: «Собрание в главном корпусе. 3 этаж. 31А».

— Собрание, — вымученно пробормотала девушка и поднялась из-за стола. — У меня есть десять минут, чтобы успеть и не затеряться в Хогвартсе.

— Хогвартс? — переспросил Блейк и на удивление девушки последовал за ней, помогая выкинуть в мусорный бак бумажный стаканчик. — Интересное сравнение. Может, сейчас нас ждёт церемония распределения…

— Ты тоже идёшь?

— Мы на одном курсе, забыла?

Алиса сглупила, наверное, потому одарила парня смущённой улыбкой. Они перебежали дорогу и спустя несколько минут, воспользовавшись пропусками, очутились на территории университета.

Благодаря Блейку они не опоздали, а даже пришли раньше некоторых студентов. Алиса заметила несколько знакомых лиц, с которыми встречалась на этаже, и с каким-то мазохистским рвением попыталась отыскать глазами Принса.

Уж лучше наверняка знать, откуда ожидать угрозы, нежели всё собрание боязливо оглядываться. Хотя почему она должна бояться, нервничать? Алиса понимала, насколько глупо её поведение, но ничего поделать не могла.

К слову, в зале Эдварда не оказалось.

— Алиса!

Девушку окликнула её улыбающаяся соседка и помахала рукой, призывая занять место в первых рядах. Алиса никогда не наблюдала в себе рвения заполонить первые парты, дабы оказаться на виду у преподавателей, но находиться рядом со знакомым человеком казалось разумнее, нежели прижиматься плечом к незнакомцам.

— Я заняла тебе место.

— Спасибо, — поблагодарила Голден. — И за наводку спасибо. Кофе превосходный!

Глаза Рози радостно заблестели, и только сейчас девушка заметила на голове соседки причудливую шляпку. Такие шляпки выбиваются в тренды каждый Хэллоуин, но Рози решила выбиться в тренды раньше всех.

— Вот и распределительная шляпа, — рассмеялся Блейк, который расположился на два ряда выше, однако оставить без внимания аксессуар не смог. Он перелез через парты, неустанно бормоча извинения в ответ на недовольства студентов, и быстрым движением руки снял с головы Рози шляпку.

— Эй-й! — воскликнула она и озабоченно поправила взлохмаченные короткостриженые волосы. — Блейк, отдай!

Блейк не думал возвращать шляпу. Вместо этого надел её на голову своему знакомому, который показался Алисе смутно знакомым, и торжественно провозгласил: «Равенкло!»

— Я не против! — хохотнул новоиспечённый студент волшебного факультета и нацепил шляпу на голову Блейка. — Так-так-так… Гриффиндор!

Алиса узнала парня, чьи волосы напоминали по цвету платину и были зачёсаны гелем назад. Это баскетболист, с которым довелось перекинуться парочкой фраз и даже получить приглашение на тренировку.

Нахождение его в большом Зале ожидаемо, но девушка почему-то ощутила неловкость, стоило их взглядам пересечься. Он подмигнул.

Блейк остался более чем доволен распределительной шляпой и уже снял её в намерении приобщить к забаве и Голден, но неожиданно передумал. Рука резко дёрнулась в сторону, а после вовсе взлетела в приветственном жесте:

— Эдвард! — воскликнул парень и помахал шляпой, заставляя Рози испустить испуганный писк за сохранность своего аксессуара.

Алиса спиной ощутила приближение Принса, но не подумала разворачиваться. Закатила глаза, демонстрируя соседке своё отношение к цирку, и напряглась.

Голос. Ненавистный голос вызвал боль в ушных перепонках, отчего захотелось зажать уши ладонями и избавиться от неприятных ощущений.

Противный голос. Ядовитый голос.

— Сменил имидж, Смит?

— Раздобыл увлекательную вещицу, — Блейк повертел шляпу в пальцах. — Распределительная шляпа, как в Хогвартсе.

Алиса не видела, но почему-то была уверена — Принс скривился.

— Круто, — прозвучало настолько безразлично, что на этот раз скривился Блейк:

— Чувак, нельзя быть таким скучным!

— Извини, что мне не одиннадцать лет, и я не писаюсь кипятком при виде женской шляпы, нисколько не напоминающую шляпу Годрика.

Алиса неосознанно бросила взгляд на Принса, который разместился на ряд выше, точно за спиной приунывшей Рози. Блейк непонимающе уставился на парня:

— Годр-р… Чего?

— Понятно, — усмехнулся Эдвард и забрал шляпу себе, чтобы скрыть под широкими полами свои вьющиеся волосы. — Хм-м, что я вижу? Находчивость… Амбициозность…

— Хвастливость, — подсказал Блейк, на что Принс не обратил внимания, продолжая:

— Так-так… Слизерин!

— Ну, всё! — не выдержала Рози и потянулась за своей шляпкой, в ничтожной попытке вернуть её. — Отдайте!

— Хорошо-хорошо, — быстро сориентировался Эдвард и вытянул руку со шляпой вперёд, точно над головой пыхтящей девушки. — Ита-а-к, мисс Свон, пришла твоя очередь. Гм-м, наивность, легкомыслие, немного глупости и огромные проблемы с обонянием. Ну, конечно же! Хаффлпафф!

— Ты невыносим! — прокомментировала Рози и в очередной раз промахнулась, поскольку заколдованная шляпа оказалась вновь у Блейка:

— Твоя очередь, Алиса.

Как только ощутила вес шляпки на своей голове, девушка быстро схватилась за её полы и вернула законному хозяину. Рози с нескрываемым облегчением спрятала аксессуар под партой и одарила соседку благодарной улыбкой.

— Не-е-т, — простонал Блейк и сокрушённо положил голову на парту, упёршись подбородком в поверхность стола. — Зачем?

— Следовало спросить разрешения у… — начала Алиса и запнулась, услышав глухое мычание. Не хотела обращать внимания, но от неожиданного звука всё-таки посмотрела на Принса.

Он успел встать из-за стола и подняться по ступенькам на несколько рядов выше.

— …у Рози, — скомкано закончила и отвернулась, как раз в тот момент, когда в Зал зашли представители факультета.

Декан факультета проговорил, а точнее зачитал заезженный текст о том, как он счастлив видеть новые, молодые лица, на которых уже проглядывались черты будущих профессоров, заслуженных деятелей и первооткрывателей чего-то глобального, важного для всего мира.

Он пересказал историю университета, немного затронул его структуру, заверил, что здесь, в стенах Кембриджа, каждый найдёт занятие по душе и по способностям.

Далее слово взяла «свита» декана, которая сделала упор на общих правилах университета и штрафах, ожидающих за нарушение предписаний. В особенности правила распространялись на студентов, проживающих в общежитие. Если учесть, что девяносто восемь процентов студентов заполонили «Уильям Стоун Билдинг», то по всему залу прошёлся разочарованный вздох.

— Также, в Кембридже несколько десятков клубов и обществ, которые помогут вам интегрировать в насыщенную жизнь университета, — продолжал один из представителей свиты, обводя взглядом всех присутствующих. — Не существует сферы, не охватившие наши клубы: вы можете присоединиться к археологическим раскопкам, пешеходным походам, заняться спелеологией, музыкой, рисованием, играть в покер, стрелять из лука и многое другое. Участие в деятельности клубов — неотъемлемая часть жизни наших студентов.

Очередной взгляд заставил несколько студентов захотеть затеряться среди толпы, другие же студенты, напротив, в заинтересованности подались вперёд. Уже сейчас, невооружённым взглядом можно понять, кто из присутствующих заинтересован принимать участия в жизни университета, а кто не желал вступать в ряды активистов.

— Прежде чем передать слово представителям клубов, мне бы хотелось повторить: дисциплина очень важна! Повторяю для проживающих в общежитие: дисциплина начинается с этого дня и до конца вашего пребывания в стенах университета. Это не значит, что с наступлением вечера пятницы мы забывает значение этого слова.

Послышались короткие смешки, за которые тут же зацепился оратор:

— Да-да, к сожалению, не только первый курс, но и старшие курсы забывают значение слова «дисциплина» с наступлением выходных. Потому каждую пятницу на этажах организовывается дежурство: один студент из крыла мальчиков, второй студент из крыла девочек. В обязанности входит единственное, но самое сложное — поддержание дисциплины.

Кто-то рискнул поднять руку, тем самым привлекая внимания к себе не только администрацию, но и близ сидящих студентов. Последние были крайне недовольны, что тоже попали в поле зрения деканата.

— Нас освобождают от занятий?

— Для дежурных это будет факультативный день.

Смельчак в очередной раз проявил свою смелость, когда громкий смешок сорвался с его губ:

— Ну, понятно.

Всем было понятно, что у каждого рано или поздно ли появиться возможность позабыть о занятиях и вдоволь насладиться пятницей. Эта новость буквально воодушевила студентов, и все ранее сказанные страшилки «свиты» уже не казались такими ужасными.

— Прошу заметить, что качественно проведённое дежурство — это дополнительные баллы в личный рейтинг студента. Нарушение правил снимает баллы в индивидуальном зачёте.

Подозрительное замечание не оставило равнодушным студентов, раз из толпы вновь раздался вопрос:

— Что такое личный рейтинг?

— Вам, как бывшим школьникам, привычнее будет слово успеваемость. Фотографии студентов с самыми высокими рейтингами будут опубликованы на главной странице сайта нашего университета.

Эдвард глухо фыркнул и откинулся на спинку сидения:

— Доска позора, — тихо пробормотал, более не желая вслушиваться в бред деканата, мало отличающегося от бреда, которым его пичкали на протяжении двенадцати лет в школе.

— С языка стянул, — прошептал парень, сидящий перед Эдвардом на ряд ниже, и повернул голову в его сторону. — Кому сдался этот рейтинг?

— Дрочилам на первых партах.

Плечи парня затряслись от смеха, и Эдвард узнал в нём баскетболиста, с которым бросал мяч вчерашним вечером. Как его имя? Дилан. Дилан Кларк.

Память не подводила его, но куда быстрее он вспомнил платинового блондина, будь он в баскетбольной форме, а не в огромной худи и капюшоне, скрывающего пол лица.

— У тебя сегодня вечер свободный?

Эдвард прислоняется грудью к поверхности стола, чтобы сократить расстояние между ними и не быть услышанным университетской свитой:

— Звучит слишком двусмысленно, так что я оставлю вопрос без ответа.

Дилан продемонстрировал средний палец, но по трясущимся плечам вновь легко определялся смех:

— Приходи на тренировку. Сегодня в семь.

— Я вчера облажался, — нехотя признал Эдвард, вспоминая, как мяч отказывался попадать в кольцо. Он не любил проигрывать, потому наступать на одни и те же грабли не планировал. Он их обходил.

— У тебя не было шансов: я и Майк с пелёнок занимаемся баскетболом. Но для любителя ты неплохо смотрелся.

Эдвард бросил взгляд на упомянутого Майка и усмехнулся. Этот шкаф высотой больше двух метров родился с мячом в руках? Ну, если судить по игре, то поверить можно, но его габариты кричали об обратном. Как он умудрялся не проваливаться в пол в спортивном зале? От его походки земля тряслась, что же говорить о беге?

— Может, приду, — уклончиво ответил Эдвард и заметил, как на сцене сменились действующие лица. За трибуну встали студенты старших курсов, и, судя по ахинее, которую вещали, мозги им промыли знатно.

Глаза вновь закололо, и парень в раздражении почесал их большим пальцем. Не покидало ощущение, что в них попала солома и обложила глазное яблоко со всех сторон. Он даже знал причину столь неприятного ощущения, потому что в поле зрения то и дело попадала копна русых волос. Огромная копна. Кудрявая. Дикие кудри. Неестественные кудри, внешний вид которых граничил с упомянутой соломой или же с взрывом макаронной фабрики.

Эдвард ещё не определился, но знал наверняка — он не мог смотреть на это. Фу-у.

Достал из-за пояса ежедневник в тряпичном переплёте и открыл в середине, где была припасена тонкая ручка и несколько чистых страниц. Чистые страницы без противных клеток и линий.

Надавил стержнем капиллярной ручки на лист и, абстрагируясь от голосов в помещении, скучающе выводил незатейливые фигуры. Одна линия медленно переходила в другую линию: они кружились на белом листе и становились ярче после повторного нажима чернилами.

Эдвард в очередной раз потёр глаза и нахмурился, всматриваясь в чёртовы линии. Пружины. Такие же неровные, такие же дикие и отталкивающие пружины он уже где-то видел. Будто перенёс воспоминание на бумагу, сам того не осознавая.

Эдвард поднял взгляд, вновь натыкаясь на золотое гнездо. Он не хотел смотреть, но он, чёрт дери, не мог не видеть. Почему бы ей не воспользоваться какой-нибудь хренью для волос и избавить окружающих от желания выколоть себе глаза?

Потому что это Голден.

Опустил взгляд на лист и заметил, как ручка под давлением пальцем вырисовывала буквы. Эдвард в заинтересованности обвёл буквы несколько раз, придавая им яркий чёрный цвет.

«Sunflower»

Слово вертелось на языке, заставляя перекатить его между едва приоткрытых губ.

«Your flowers just die», — вывел ещё несколько слов, слушая вместо унылого бреда, доносящегося со сцены, музыку. Он видел, как ноты кружились по вырисованным ранее пружинам, и подстроил новые и новые слова под заманчивый мотив.

— Эй-й!

«Plant new seeds in the melody»

Не успел дописать последнее слово, как сидящий рядом кретин толкнул его в бок, отчего рука съехала, и чёрная линия перечеркнула к чёрту пружину, а вместе с ней и ноты. Они разбежались так стремительно и неожиданно, что Эдвард вновь услышал голоса в зале.

Зло посмотрел на соседа, а после на Дилана, который развернулся и похлопал по парте:

— К тебе обращаются, Эд.

— Мистер Принс, я вас не отвлекаю?

«Отвлекаешь, мудак».

Только сейчас заметил, что элита передала бразды правления кучке старшекурсников и покинула зал. Потому в помещении слышались шёпотки и негромкий смех, что было непозволительно в присутствии декана.

Эдвард ничего не ответил и закрыл тетрадь, не желая, чтобы любопытная рожа соседа подсмотрела его каракули. Эти ужасные пружинки.

— Меня зовут Генри Кинг, и я представляю музыкальное сообщество университета, — повторил парень, на что Эдвард заставил себя кивнуть. — Я ознакомился с портфолио студентов и был приятно удивлён, что среди вас есть несколько музыкально одарённых людей. Хотим предложить вам пройти отбор на вакантное место в наших рядах.

Эдвард не моргнул и глазом, но заметил, как оживились близ сидящие студенты. Надо думать, те самые…одарённые.

— Мы как раз ищем гитариста, — продолжил парень и, после намеренной паузы, удивил. — Мистер Принс?

Теперь Эдвард почувствовал, как его брови произвольно изгибаются под невероятным углом. Чего он пристал-то?

— Да-а? — протянул, ощущая на себе излишнее внимание студентов. — Ну-у, удачных поисков, — поднял руку вверх и сжал пальцы в кулак. — Я верю, у вас получится.

Дилан посмеялся и запрокинул голову назад, чтобы увидеть раздражённого Эдварда:

— Мне кажется, они на тебя намекают.

Эдварду же не казалось. Они действительно намекали: жирно так намекали, будто дожидаясь от него счастливых возгласов по типу «как я счастлив, что жалкая бумажка моего портфолио пришлась вам по вкусу».

На мгновение Эдвард призадумался, вспоминая содержание портфолио. Он не отличился в школе ни хорошей учёбой, ни спортивными достижениями. Только несколько благодарностей за участие на благотворительных концертах и почётные места в музыкальных конкурсах. Когда это было? Давно. В старшей школе он послал к чёрту и благотворительность и честь школы, за которую должен был выступать. Должен? Пф-ф…

Видимо, это и впечатлило Кинга, но не настолько, чтобы избавить Эдварда от очередного конкурса. Как он это назвал? Отбор!

— Будем рады видеть вас на отборочном этапе, — заполнил тишину Генри и хотел что-то добавить, но Эдвард перебил прежде, чем каждый в зале успел представить его на сцене обезьянкой, пытающейся понравиться членам клуба:

— Мне это неинтересно.

Угловым зрением заметил, как гнездо зашевелилось, и готов был поклясться — Голден сгримасничала. Продемонстрировала своё отношение к развернувшемуся спектаклю.

Какого чёрта она себе позволяла?

— И всё-таки подробная информация будет разослана всем на корпоративную почту. Спасибо за внимание!

Эдвард скрыл улыбку, наблюдая, как парень вышел из-за трибуны и занял место за первым рядом. Выглядел ли он недовольным? Ещё как!

Принс приготовился сорваться с места и покинуть душный зал, но за трибуну встало новое лицо, ещё один хренов представитель бесчисленного клуба.

— Это когда-нибудь закончится? — пробормотал себе под нос и встретился с понимающим взглядом Дилана.

Нудное вещание затянулось на час.

* * *

Алиса попросила её не ждать и договорилась встретиться с Рози в их комнате. Она осталась сидеть за партой, наблюдая за студентами, рвавшихся покинуть зал. Они так отчаянно требовали свободы, что не замечали, как собственноручно закупорили себе выход.

Алиса покачала головой, мысленно окрестив их дураками.

Однако нашлись и те, кто так же, как и она, задержались на своих местах. Это вынудило Алису подняться из-за стола и подойти ближе к трибуне на случай, если студентов посетили те же мысли, что и её.

Толкучка медленно рассасывалась на глазах, и Алиса меньше всего хотела во всём обилие студентов разглядеть именно его. Его недовольное лицо.

Он вечно чем-то недоволен. И голос его такой же: недовольный и грубый.

Что с ним не так?

Алиса отвернулась, лишь бы более не видеть Принса. Она планировала вовсе его не замечать, что казалось миссией невыполнимой. Они же проживали на одном этаже, учились на одном курсе, и, возможно, их расписание перекликалось.

И всё же Алиса знала, что делать в случаях, когда глаза против воли цеплялись за волнистый затылок. Игнорировать. Представлять, что перед ней не Принс, а пустое место. Что, в прочем, не далеко от правды.

— Хизер, можно вас на минутку?

Алиса подошла к трибуне, за которой девушка складывала бумаги в файл, и одарила её извиняющей улыбкой.

— Конечно, — улыбнулась в ответ девушка и подняла вверх указательный память, прося несколько секунд. — Так-так, где бутылка воды? У меня в горле пересохло!

Алиса отыскала бутылку быстро — она стояла на соседнем столе, и передала со словами:

— Отличное выступление! Было очень интересно вас слушать.

Это не лесть, а чистая правда. Алиса просидела всё собрание с нескрываемой скукой на лице, но стоило Хизер встать за трибуну, как она оживилась. И не только она. Рози тоже в заинтересованности подалась вперёд и ловила каждое слово, сказанное председателем культурно-массового сектора.

Были проведены более тысячей мероприятий, более пятидесяти тысяч участников, более трёхсот проектов и, конечно, задел на будущее. Последнее больше всего привлекло Алису, потому она стояла перед Хизер и смиренно дожидалась, когда жажда будет удовлетворена.

— Спасибо за высокую оценку.

— Я-я, — девушка прочистила горло. — Я хотела бы узнать о возможности присоединиться к вашему сектору… У меня есть навыки организационной работы: в школе я устраивала концерты и выездные мероприятия.

Теперь Хизер смотрела точно на Алису, будто только сейчас осознав, что к ней действительно кто-то обращался. Заинтересованность промелькнула во взгляде, и на первом плане вновь показались бумаги.

— Как твоё имя?

— Алиса Голден, — тут же подбодрилась девушка, поняв предназначение бумажек. Не просто бумажки, а портфолио каждого студента факультета социологии и права.

— Да-да, я просматривала твоё портфолио, — закивала Хизер, отыскивая глазами «подноготную» девушки. — Ты состояла в школьном совете.

— Да. Именно поэтому я понимаю важность вашей деятельности и хотела бы стать частью команды.

Затаила дыхание, следя за тем, как глаза председателя перебегали со строчки на строчку, пока не сфокусировались на самой девушке. Алисе очень хотелось услышать положительный ответ, потому что из всего многообразия клубов и сообществ её привлекало нечто большее. Нечто, что Хизер в своей речи назвала самоуправлением.

Алисе не хотелось примыкать к объединениям по интересам. Ей хотелось их формировать, организовывать и поддерживать.

— Как сегодня уже говорилось, нам необходимы активные и креативные ребята. Твоя инициативность мне очень нравится, — Хизер отправила портфолио в общую стопку. — К сожалению, места в нашей команде ограничены, и мы проводим, так сказать, конкурс среди желающих. Вся подробная информация будет отправлена письмом на…

Алиса не вслушивалась в дальнейшие слова, потому что на протяжении всего собрания слышала про корпоративную почту десяток раз. Она ещё не успела получить логин и пароль, но успела возненавидеть почту всем сердцем.

— Это будет интервью или практическое задание? Извините за настойчивость, я просто волнуюсь, что упущу такую возможность.

Хизер открыла рот для ответа и неожиданно призадумалась, склоняя голову на бок. Алиса могла поклясться: если ещё раз услышит слово «почта», то взорвётся фаршем прямо на месте.

— Давай вот как поступим, — лукаво заговорила Хизер, упиралась ладонями в края трибуны. — Ровно через неделю состоится посвящение в студенты: официальная и неофициальная часть. Неофициальную часть мы полностью берём под свой контроль, — тут она заговорщицки подмигнула. — Официальную же часть я готова разделить с тобой. Так, старшекурсники представят свои факультеты, а первокурсники в свою очередь должны зарекомендовать себя. Это может быть шоу талантов, стенд-ап или мини-спектакль. Готова взяться за организацию ответного слова первокурсников своего факультета?

Алиса разрывалась от противоречивых эмоций, раздувших её грудную клетку: то ли радоваться возможности, о которой мечтала, то ли позволить волнению атаковать. Нет, последнее точно нельзя допустить, потому что Хизер смотрела очень внимательно, точно изучая неизвестный материал под микроскопом.

Губы Алисы дрогнули:

— Готова.

— Испытательный срок начинается… — девушка показано посмотрела на наручные часы. — Прямо сейчас.

* * *

Алиса всю ночь не спала.

Она раздумывала над идеей выступления, то отметая всплывающие в голове образы, то судорожно хватаясь за них. Когда казалось, что «вот так будет идеально», то находились причины, кричащие об обратном. Кричащие об избитости сценария, скуке и банальности.

Рози, надо отдать ей должное, с энтузиазмом отнеслась к «испытательному сроку» соседки, но ничем помочь не смогла. Она пыталась, подкидывая идеи, отыскивая в Интернете интересные задумки, но по итогу наблюдала неудовлетворённое лицо Алисы. После очередного неодобрения, она сдалась: уснула сразу же, как голова коснулась подушки.

Алиса же заснуть не могла. Она не спала до самого утра, сидя за столом в компании ноутбука и ароматической свечки. Удивительно, но запах сирени не вызвал головные боли, напротив, действовал воодушевляюще. А в дуэте с ароматом кофе помог найти силы и барабанить пальцами по клавиатуре до пяти часов утра.

Когда первые лучи солнца осветили комнату и затмили огонёк свечи, Алиса оторвалась от экрана ноутбука. Чистый лист, который долгое время мозолил глаза, был исписан с двух сторон.

Девушка не нашла в себе сил перечитать заготовку, хотя именно это и пыталась сделать. Но стоило сменить твёрдую поверхность стула на мягкий матрас кровати, как Алиса погрузилась в сон.

На затворках сознания, которые не успел одурманить магией Морфея, она успела порадоваться, что выполнила собственный же дедлайн: заложить фундамент выступления и придумать красивую презентацию будущего «проекта».

Не успела девушка насладить магией Бога сновидений, как противный звук будильника заставил испуганно подскочить на кровати. Видимо, это вина остатков кофеина в её организме, потому что спустя секунду Алиса вновь прикрыла глаза.

Укуталась в одеяла, не обращая внимания на яркие лучи утреннего солнца. Главное сейчас — доглядеть сон и насладиться прохладой простыни, которая не успела перенять тепло человеческого тела.

Сколько Алиса проспала? Ничтожно мало. Настолько мало, что недосып проглядывался невооружённым взглядом, с которым Рози разбудила её.

— Алиса-а, — неуверенно протянула девушка, легонько тряся соседку за плечо. — Алиса, мы опоздаем.

— М-м-м…

— Алиса, вставай. Уже девять часов.

— Я просплю пару, — сонно пробормотала Голден и отвернулась к стене, однако соседка не думала отставать. Напротив, затрясла её сильнее, окончательно распугивая приятные сновидения.

Вот они растворялись перед глазами, и Алиса тупо уставилась в белый потолок.

— Рози, чёрт возьми!

— Прости, но… Собрание! Ты забыла о собрании? Тебе же выступать на нём!

Сердце Алисы глухо и так часто забилось, что она испуганно прижала ладони к грудной клетке и повторила:

— Чёрт возьми!

Выскочила из постели и понеслась в ванную комнату, но спустя секунду ворвалась обратно в комнату за косметичкой.

— Пожалуйста, прочти вот это, — сунула в руки опешившей Рози сценарий и закрылась в ванной. — Если что-то не понравится, говори сразу же!

Алиса быстро почистила зубы и умыла лицо, сетуя на тёмные круги под глазами. Синева — это полбеды, настоящий кошмар — комплект синевы и мешочков под глазами. Будто вся усталость скопилась в них и тем самым выдавала с потрохами: «Смотрите! Именно она не спала всю ночь!»

Алиса стонала от боли, расчёсывая свои кудрявые, русые волосы. Будь у неё больше времени, то непременно бы воспользовалась душем и помыла голову, но времени не хватало на элементарную причёску.

Пришлось ладонями прижать разбушевавшиеся локоны к ушам и вернуться в комнату. Сердце билось, точно ошпаренное, и примерно так ощущала себя Алиса. Будто она выпрыгнула не из кровати, а из кипящего котла.

— Ну, как? — спросила у Рози, которая внимательно читала сценарий, сидя на своей кровати. Быстро расправилась с пижамой и натянула на тело джинсовую юбку и чёрную водолазку, которая явно была не по погоде — солнце буквально кричало о необходимости надеть футболку, но на поиски футболки ушли бы драгоценные минуты.

Алиса не могла позволить себе такую роскошь.

— Честно? Мне нравится! Правда! — Рози поднялась на ноги и засмеялась, перечитывая соседке отрывок из выученного наизусть сценария. — Вот этот момент особенно смешной.

Голден натянуто улыбнулась, непременно бы обрадовавшись оценке Рози, но впереди предстояло нечто волнительное, что не позволяло расслабиться, хоть на секунду.

Собрание.

Она вспомнила минувшее собрание. Вспомнила скучающие лица студентов и их отчаянный побег после долгожданных слов «все свободны».

Алиса внутренне содрогнулась. Она не раз выступала перед публикой — деятельность в школьном совете вынуждала стоять перед обучающимися и говорить о вещах, которые мало кого интересовали.

Однако сегодня требовалось не просто пересказать заученный материал. Необходимо заинтересовать. Вызвать интерес, чёрт возьми.

Алиса и Рози выбежали из университета и, хватаясь за бока, забежали в большой зал, ставший за несколько дней родным. Они бывали в нём чаще, чем в общежитии, и искренне надеялись, что с наступлением учебной недели их локация кардинально изменится.

Первое, что заметила Алиса, ворвавшись в зал — это трибуна. Та самая трибуна, которая теперь будет сниться ей в страшных снах.

— Всё будет хорошо, — проговорила Рози, когда они спускались к трибуне по самой стеночке, чтобы не задеть сидящих в несколько рядов студентов.

— Сильно видно, как я волнуюсь?

— Просто постарайся моргать, — посоветовала соседка и сжала плечо Алисы прежде, чем заняла место на первом ряду.

Неплохой совет, потому что Алиса в действительности позабыла о необходимости моргать. Сделала медленный вдох-выдох и окинула помещением взглядом.

Народу меньше, чем на прошлом собрании. Оно и понятно: здесь собрались студенты одного факультета, однако по сравнению с прошлой публикой эти выглядели откровенно безразличными. Тем не менее, они оглядывались на дверь, явно дожидаясь прихода лица, ответственного за их подъём в такую рань.

Поднятая рука привлекла внимание, и девушка заметила Блейка, помахавшего в знак приветствия. Ещё раз улыбнувшись Блейку и Рози, поднялась по трём ступенькам на подмосток и встала за трибуну.

Тактика пришла на ум так неожиданно, и так вовремя, что Алиса сама не заметила, как воодушевилась. Главное смотреть на знакомые лица: на милую Рози и заигрывающего бровями Блейка.

Это должно сработать!

На последних рядах, ближе всего к выходу, сидел Эдвард и подпирал голову ладонью, уместив локоть на твёрдую поверхность стола. Локоть побаливал от неудобного положения, и парень в раздражении откинулся на спинку стула.

— Ты не выспался, — констатировал Дилан, чья голова покоилась на баскетбольном мяче.

— Ты тоже. Обменяемся ещё фактами?

— Ты раздражён.

— А ты заёбываешь.

Дилан усмехнулся и зевнул, не позаботившись о том, чтобы скрыть свои гланды от окружающих:

— Хорошо, что я не обидчивый.

— А то что?

— Эд, не я же виноват, что нас собрали в этой духоте в такую рань. Выплесни гнев на какого-нибудь другого.

Эдвард в раздражении потёр лицо ладонями, пытаясь избавиться от песка в глазах, и пробормотал:

— Извини.

Он правда был раздражён. Нет, он был зол, и эта злость не покидала его со вчерашнего вечера, когда в общий чат пришло уведомление о собрании. Его порядком достали собрания, которые следовали каждый день одно за другим.

И да, Эдварду хотелось избавиться от злости, и самый лучший способ — вывести на эмоции собеседника. Дилан оказался отвратным молниеотводом. Он отвернулся и удобнее устроил голову на мяче, заставляя даже позавидовать ему.

Эдвард положил голову на сложенные локти и закрыл глаза, чувствуя, как приятная нега обволакивала в районе лба и медленно спускалась ниже. Даже негромкие разговоры не отвлекали, что дало надежду на возможность провести день в хорошем настроении.

— Раз-раз! Проверка звука!

Дилана от неожиданности скосило в сторону, и его голова встретилась с твёрдой поверхностью стола. Зацепило и Эдварда, который глухо выругался и вскинул голову, медленно разлепляя глаза.

Это была цепная реакция, потому что каждый студент окончательно проснулся и уставился на трибуну, издающую столь противные звуки.

Эдвард непонимающе нахмурился и ощутил знакомую колкость в глазах. Солома. Чёртова солома.

Он ожидал увидеть «доверенное лицо» студенческого совета, и даже был морально готов выслушать часовую лекцию от подпевалы деканата. На самом деле, не смотря на раздражение и недосып, он мог перенести собрание с минимальными потерями для своих нервных клеток.

Но, чёрт подери… Голден.

Вот она поправила рукава своей водолазки. Как ей не жарко?

Вот она поднесла свои губы к микрофону и что-то сказала. Почему она говорила? Кто, блядь, выпустил соломенное чучело на сцену?

— Всем доброе утро! Спасибо, что пришли на важное для нашего факультета собрание…

Эдвард поморщился и посмотрел на Дилана, который в свою очередь смотрел на оратора. Оратор…

— Она вещать будет? — не мог поверить Принс, но ему никто не ответил. Да и не требовалось ответа, потому что всё было более чем очевидно.

Голден продолжала давить своим голосом на ушные перепонки:

— …через неделю состоится посвящение в студенты: старшие курсы приготовили для нас много интересного, и от нашего факультета требуется дать достойный ответ…

Эдвард фыркнул себе под нос и поднялся на ноги, поднимая шум треклятым стулом. К чёрту! Он не собирался тратить время на болтовню Голден.

Пробрался через студентов к выходу, но не успел дойти до двери, как услышал громкий голос:

— Собрание только началось.

«Просто иди».

Однако просто выйти из зала не получилось, потому что слова слетели прежде, чем он прикусил язык:

— Я уже закончил.

Сжал пальцами дверную ручку и услышал:

— Необходимо обсудить сценарий выступления! Это важно!

Усмехнулся и обернулся, чтобы увидеть, как девушка приподняла подбородок и тряхнула головой. Солома тут же пришла в движение, побуждая внутренне скривиться.

— Вы подставляете не только меня, но и весь факультет.

Вы? Усмешка стала шире на губах парня, а раздражение увеличилось вдвое. Она говорила ему, сомнений не было, но обращалась ко всем присутствующим. Это…злило.

— И?

— Это плохо отразится на нашей репутации!

— И?

— Я буду вынуждена сообщить Совету о-о-о…

— И?

— И вы лишитесь баллов в индивидуальном рейтинге! — голос девушки повысился на несколько октав, отчего эхо несколько секунд отбивалось от стен, пока не вылетело в открытую дверь.

Эдвард издевательски приподнял брови:

— Я а-а-ж обосрался от страха.

Громко хлопнул дверью напоследок и почувствовал облегчение. Это восхитительное чувство облегчения, когда злость растворялась так стремительно, что приятное расслабление покалывало во всём теле.

Эдвард направился в общежитие досматривать сон.

Алиса смотрела на закрытую дверь и не моргала. Она боялась, что если моргнёт, то расплывчатая пелена выйдет из-под контроля и опозорит её больше, чем только что опозорил Принс.

Девушка слышала негромкие смешки и видела, как несколько студентов с галёрки последовали плохому примеру. Многие начали собирать вещи.

Алиса не могла этого допустить. Не могла допустить, чтобы из-за заносчивого кретина место в секторе досталось кому-нибудь другому. Чтобы Хизер разочаровалась в ней и тем самым обесценила всё её портфолио и похвальные листы.

Посмотрела на Рози, чьи брови сочувственно приняли форму домика, и сжала кулаки.

— Я прекрасно понимаю, что в выходной день меньше всего хочется сидеть в стенах университета, но обещаю, не задержу вас надолго, — заговорила девушка, оглядывая зал. — Я не преувеличила, когда сказала, что впереди нас ждёт важное мероприятие. Поймите, старшекурсники не ударят лицом в грязь и выступят на все сто процентов. Первокурсники других факультетов, насколько мне известно, уже вовсю готовятся. Они собираются дать достойный ответ. Ну, а разве мы не хотим достойно представить себя и наш факультет? Мы же не хотим опозориться, ведь так?

Пальцы рук болели от напряжения, но Алиса не думала разжимать кулак. Это боль напоминала, насколько жесток мог быть мистер Принс, и потому разжигала огонь ярости.

— Я слышала, как физмат обсуждали какой-то баттл, — проговорил женский голос из толпы.

— А философы ставят сценку Давосского спора, — подхватила ещё кто-то, и Блейк в возмущении взмахнул руками:

— Получается, мы аутсайдеры?

Алиса разжала кулаки и подняла исписанный лист:

— У меня есть идея, но без вашей помощи не обойтись, — прочистила горло и уже хотела зачитать, но перехватив неуверенные взгляды студентов, произнесла. — Я понимаю, что все мы разные: кому-то нравится выступать на сцене, а кому-то нет; кто-то из вас хороший оратор, кто-то боится публичных выступлений. Я понимаю, честно, и не прошу каждого выходить на сцену. Я прошу поделиться своими мыслями, чтобы у нас выстроился диалог, и по возможности приобщиться к их реализации.

Выждав несколько секунд тишины и внимания, Алиса пересказала труды своей бессонной ночи.

Диалог Богов правосудия, справедливости и возмездия, выполненный в юмористической форме и направленный на нерадивых студентов.

Алиса оторвала глаза от листа и с удивлением уставилась на поднятую руку. Неуверенно кивнула, давая возможность незнакомому парню спросить:

— У нас есть костюмы?

— Я могу этим заняться, — заверила девушка с противоположной стороны ряда.

Ещё одна поднятая вверх рука, и Алиса почувствовала, как её накрывала волна облегчения:

— Я буду Зевсом!

Платиновый блондин, известный Алисе больше как баскетболист, с улыбкой подмигнул.

— Я-я… Я сейчас всё запишу, чтобы не забыть, — замешкалась девушка и достала из сумки блокнот. — Та-а-к, кто занимается костюмами?

— Марина Льюис.

— Дилан Кларк, он же Зевс!

— А можно я буду Фемидой?

Алиса посмотрела на широко улыбающуюся Рози и кивнула, записывая её имя.

— Чур, я — Немезида! — хохотнул Блейк. — Марина, ищи платье подлиннее!

В зале раздался дружный смех, и на этот раз Алиса поддержала веселье.

Теперь ей казалось, что идеальное выступление не такая уж заоблачная идея.

Глава 4

Эдвард прикрыл глаза ладонью, не позволяя лучам назойливого солнца подвергать его минутной слепоте. Лёгкий ветер трепал волосы на голове, отчего несколько прядок спадали на лоб и вынуждали пальцами забирать их назад.

Тут-то яркие лучи подлавливали парня и слепили, заставляя морщить лицо.

— Мы, конечно, удачно сели, — отпустил сарказм Эдвард и развернулся всем телом в сторону матери, кладя одну руку на спинку лавочки. — Тебе не жарко в платке?

— Он не согревает, а украшает, — заверила Энн и, в отличие от сына, улыбнулась щедрому солнцу. — Славная погода в Кембридже.

Парень внимательно смотрел на упомянутый платок и чувствовал, как по венам медленно разливался свинец. Стало резко душно.

— Ты меня за идиота держишь?

Энн непонимающе уставилась на сына и возмущённо вскрикнула, когда пальцы его руки неожиданно схватили шёлковый материал аксессуара:

— Эдвард, что ты-ы…

Эдвард уставился на грязно-жёлтые отметины на шее, которые расплывчато повторяли силуэт мужских пальцев, и громко выпустил воздух через плотно сжатые зубы.

«Успокойся. Чёрт подери, спокойно!»

Положил грёбанный платок на колени матери и отвернулся от неё, предпочитая слепящее солнце.

— Эдвард…

— Это повторяется, не так ли? — спросил парень, смотря прямо на солнце, как если бы играл в чёртовы гляделки и искренне верил, что способен одержать победу. — Он тебя бьёт.

— Нет…

— Не лги, — прошипел и проморгал пелену перед глазами, ощущая, как увлажнились ресницы. Реакция на солнце. Просто реакция.

— То, что ты видел тогда… случайность. Симус раскаялся.

Эдвард не верил. Не верил хотя бы потому, что хорошо раскусил Симуса Райдера ещё в первый день их знакомства.

Ужасный день. Вспоминать о том, как он понтовался дорогой машиной, дорогим домом, эксклюзивными вещами, при этом осматривая дом семейства Принс с нескрываемым отвращением.

Он отказался сесть на диван, заправленный цветочным покрывалом, попросил Эдварда принести ему стул. На него он сел с не меньшим пренебрежением и, закончив осматривать дом, принялся за парня.

— У тебя грустные глаза, — заметил мужчина, на что Эдвард ничего не ответил. Он поднял взгляд на притихшую мать и молился всем Богам, чтобы этот мудак свалил, как можно быстрее.

— Ты учишься в школе?

— Да.

— Нравится учиться?

— Нет.

Симус хохотнул и тут же недовольно поцокал языком, что в тишине дома прозвучало слишком омерзительно.

— Следует хорошо учиться, чтобы сдать на отлично экзамены ипоступить в престижный университет. Кстати, кем видишь себя в будущем?

Эдвард скорее на ментальном уровне ощутил, нежели увидел, как мать приготовилась дать ответ за него. Он бросил на неё характерный взгляд и ответил прежде, чем Энн совершила очередную глупость:

— Ещё не задумывался над этим.

— В твоём возрасте пора задумываться о таких вещах. Сколько тебе? Пятнадцать? Мысли о девчонках и тусовках не дают покоя?

«Мысли о покойном отце».

Эдвард приподнял левый уголок губы:

— Типа того.

Физически ощущал на себе недовольный взгляд мистера Райдера, но не подумал исправлять положение дел. Ему с высокой колокольни на мнение мужчины, который умудрился за полчаса их встречи вызвать ненависть.

Ненависть за чрезмерное тщеславие, за высокомерный взгляд в его сторону и похотливый в сторону Энн.

Эдвард настолько сильно погряз в мыслях о ненависти, что выпустил из зоны своего контроля взволнованную мать.

— Эдвард скромничает. Он отличный музыкант: с ранних лет занимается вокалом и игрой на гитаре, барабанах.

— Звучит, как навязанное родителями хобби.

Парень бросил на мать предупреждающий взгляд, мысленно моля её замолчать.

«Молчи. Молчи. Молчи»

— Эдвард хочет стать известным музыкантом и…

Громкий хохот до сих пор звенел в ушах молодого человека.

Эдвард вновь развернулся к матери, которая завязывала на шее платок, и твёрдо произнёс:

— Я не останусь здесь.

— Эдвард…

— Я вернусь в Лондон с тобой. Точка!

— Ты сделаешь только хуже!

— Я, блядь, буду контролировать ситуацию! — повысил голос Эдвард, не обращая внимания, как прохожие оглядывались на них. — Не позволю, чтобы этот мудак-Райдер распускал руки!

— Это был единичный случай, правда! Эти отметины…они с того раза.

— Лжёшь!

— Господи, Эдвард, поверь же мне! — воскликнула женщина и схватила парня за плечо, не позволяя вновь отвернуться от неё. — Симус хочет, чтобы ты получил высшее образование. Он хочет, чтобы ты был лучшим. Пожалуйста, не противься!

Парень прикрыл глаза и прикусил язык, едва ли сдерживаясь от надрывного крика. Энн же сменила тактику, ослабевая захват, и теперь нежно поглаживала сына по предплечью:

— Симус многое сделал для нас, ты же знаешь. После смерти…после смерти твоего отца, я осталась ни с чём. Что делать домработнице со стажем, погрязшей в долгах, м-м?

— Лечь под денежный мешок.

Материнское тепло покинуло руку, и Эдвард зажмурился. Сильно, до боли, до белых вспышек перед глазами.

«Чёрт. Чёрт. Чёрт»

Распахнул глаза и посмотрел на дорожку, по которой отдалялась женщина. Её платок норовил слететь, отчего она придерживала его дрожащими пальцами.

Её плечи тряслись, вытесняя из горла приглушённые хрипы. Не нужно вглядываться в лицо, чтобы распознать признаки неконтролируемых рыданий.

Эдвард сорвался с места и, добежав до матери, заключил её в крепкие объятия:

— Прости меня, мам, — зашептал на ухо и прижал её голову к своей ключице, только сейчас с удивлением отмечая, насколько он выше её ростом. Это нормально, что он выше собственной матери? Ведь только недавно он хватался за её юбку, привлекая внимания к игрушке в торговом центре.

— Прости, — повторил, поглаживая вялый пучок на её затылке, и закрыл глаза. — Я боюсь. Боюсь за тебя, понимаешь?

Он ничего не слышал, кроме её тихих рыданий, от того почувствовал в себе неимоверную потребность громко застонать.

— Ну же, мам, обними меня.

Энн попыталась отстраниться: упёрлась ладонями в грудь сына, но его реакция оказалась на высоте. Обхватил её плечи двумя руками и уткнулся лицом в чёртов платок.

— Не отпущу, пока ты не простишь.

— Эдвард…

Энн медленно выдохнула, и парень почувствовал, как плечи под его руками расслабились. То ли женщина смирилась, то ли сдалась, что было одно и то же.

— Я не обижаюсь на тебя. Только не на тебя, — проговорила мать, и на этот раз у неё получилось отстраниться. — Пожалуйста, Эдвард, не противься. Симус хочет, чтобы ты с отличием окончил Кембридж. Постарайся. И дисциплина… Пожалуйста, не создавай ему проблем и…мне.

Эдвард смотрел в изумрудные глаза матери и ощутил, как закапризничала вена на виске. Он не хотел подчиняться. Всё внутри него противилось. Противилось Кембриджу, установкам Райдера и надломленному голосу матери.

Опустил глаза на шёлковый платок и сквозь него разглядел жёлтые отметины.

«Единичный случай».

Где гарантии, что случайность не повторится? Не перерастёт в обыденность?

Энн, не моргая, смотрела на сына и искала в его лице эти самые гарантии.

Ей нужно спокойствие.

Её глаза молили дать это спокойствие:

Эдвард против воли приподнял уголки губ:

— Я постараюсь.

Изумрудные глаза прояснились, точно небо избавилось от серых облаков, и Энн взяла сына под руку:

— До поезда осталось полчаса. Пойдём потихоньку.

Они двинулись по направлению к вокзалу.

Эдвард смотрел себе под ноги и время от времени поднимал глаза на мать, проверяя её состояние. Слёзы высохли, на щеках сохранился румянец, а губы растягивались каждый раз, как она ловила на себе взгляд.

— Успел с кем-нибудь подружиться?

Парень неопределённо повёл плечом, и Энн задала вопрос иначе:

— Подружился с соседом по комнате?

— Я его не видел. Кажется, он свалил куда-то на выходные.

— Надеюсь, поладите, — выдохнула женщина и теснее прижалась к боку сына. — Пожалуйста, не закрывайся от новых знакомств.

— Вот по этому поводу тебе точно беспокоиться не стоит.

«Вот тут вы меня контролировать не в силах», — мысленно перефразировал парень и одарил родительницу тёплой улыбкой. По крайней мере, он постарался.

Поезд до Лондона отправился точно по расписанию.

Эдвард помахал матери на прощание, наблюдая, как её силуэт в окне вагона отдалялся всё дальше и дальше.

Стоило матери покинуть поле его зрения, как он почувствовал непосильную усталость. Почувствовал себя выжитым лимоном, в котором не осталось ни капли сока.

Дикая усталость, которая едва ли позволяла волочить ноги до вызванного чёрного кэба.

Спустя час в пробке, пребывая в полусонном состоянии, Эдвард ввалился в комнату и стянул с себя толстовку. В комнате стояла духота, и пришлось открыть окно, впуская в помещение свежий воздух.

Прошёл к умывальнику и обдал лицо прохладной водой, стараясь не смотреть в отражение зеркала. Не хотелось видеть подавленный взгляд и опущенные уголки губ, которые так напоминали ненавистного Арлекина.

Вытер махровым полотенцем лицо и, повесив его на шею, вернулся в комнату. Свежий воздух приятно холодил кожу, действуя ободряюще на молодого человека.

Опустился на кровать и взял в руки гитару, зажатую между подушкой и стенкой. Он умудрился заснуть с гитарой?

Эдвард усмехнулся и пальцами перебрал струны, прежде чем заметил в месте, где «отдыхала» гитара, забытую тетрадь.

Он оставил её на странице, изуродованной пружинками и изображением подсолнухов. И не смотря на кривые линии, Эдвард разобрал написанные ноты: они перепрыгивали с пружинки на пружинку, пока не оказались под виртуозными пальцами.

Мелодия заполнила комнату, вытисняя шум внешнего мира через открытое окно, и позволила забыть об усталости. Только струны под пальцами и ноты перед глазами, которые в какой-то момент перестали радовать придирчивый слух Эдварда.

Закусил нижнюю губу и задумчиво уставился на пружинки, мысленно воссоздавая мелодию и момент, испортивший магию. Зачеркнул ручкой несколько нот и приписал новые, тут же проверяя звучание на гитаре.

Лучше, но не так идеально, как звучало в голове.

— Довольно неплохо.

Эдвард ударил ладонью по струнам, прерывая мелодию, и обернулся.

Первый порыв — вылить словесные помои на недоумка, посмевшего зайти в чужую комнату. Однако присмотревшись к парню, брови взлетели так высоко, что встретились с потолком.

— Ты меня преследуешь, что ли? — грудной смех вырвался во всеуслышание, и незваный гость в недоумение уставился на забавляющегося Принса. — Слушай, парень, я не собираюсь ходить на ваш кружок.

Генри Кинг понимающе улыбнулся и закрыл за собой дверь, чем вызвал ещё большее недоумение:

— Ты, конечно, здорово играешь на гитаре, но я не твоя фанатка, — бросил барсетку на соседнюю кровать. — Я здесь живу.

Эдвард прислонился спиной к изголовью кровати и только сейчас внимательно осмотрел часть комнаты, по праву принадлежащую соседу. Барабанные палочки на стене, стопка виниловых пластинок высотой с целый комод, изображение музыкантов эпохи «The Beatles» и множество других кричащих деталей.

— Я мог бы догадаться, — усмехнулся Эдвард, наблюдая, как Генри отправил рюкзак под кровать и прошёл в ванную комнату.

— Что ты наигрывал на гитаре?

— Мелодия нереализованного музыканта.

— А имя этого музыканта случайно не Эдвард Принс?

Эдвард негромко хмыкнул и убрал тетрадь за пояс джинсов.

— Так, игнорировать предложение нашего клуба — это твоя принципиальная позиция?

Генри вернулся в комнату и, присев на кровать, выжидающе уставился на соседа.

— Предпочитаю играть для себя, и в слушателях не нуждаюсь, — Принс перехватил взгляд парня и закатил глаза. — Слушай, если будешь доматывать, то я сейчас же пойду просить поменять мне комнату. А лучше соседа.

Генри рассмеялся:

— Понял-понял!

Неожиданно в комнату ворвался очередной вихрь из посторонних лиц, и Эдвард в очередной раз за сегодняшний день возвёл глаза к потолку.

— Ну, как я тебе? — воскликнул Блейк, громко смеясь и демонстрируя измятую штору, едва ли доходящую до середины его бедра.

— Развидеть бы…

— А что происходит? — не понял Генри, наблюдая за представлением у двери.

Блейк показано поправил на плече шторку:

— Мы репетируем посвящение в студенты. Эй-й, Эд, точно не хочешь к нам присоединиться?

— Нет, спасибо, — издевательски скривился и в удивлении округлил глаза, когда в комнату забежало ещё одно знакомое лицо. — Дилан, мать твою, и ты туда же?

— Я Зевс!

— Ты придурок, — поправил Принс. — Вы оба придурка, замотанные в шторку.

— А ты нудный, вечно бурчащий дед, — не остался в долгу Дилан и посмотрел на посмеивающегося Генри. — Тут слушок прошёл, что вы готовите неофициальную часть посвящения?

Генри показано заклеил себе рот и развёл руками, мол «ничего не знаю, ничего не скажу».

— Ты только скажи, алкоголь и красивые девчонки будут? — подхватил Блейк. — Если да, то я в деле.

— Насколько я мог оценить, на вашем курсе предостаточно красивых девушек.

— Это факт, — кивнул Блейк и завалился на кровать Принса, получая от последнего пяткой в поясницу. — Ау-у-ч! Нам, кстати, повезло в этом плане. На нашем этаже много красивых девчонок! Например, Марина. Видели её ноги? Это же какие ноги!

— Ну-у, у Алисы постройнее будут, — заметил Дилан. — Как думаете, у неё есть парень?

Эдвард не удержался от громкого фырканья, чем привлёк внимание парней:

— Ты что-то знаешь?

— Я знаю, что меня порядком раздражает это соломенное чучело. И как ты умудрился разглядеть стройные ноги — для меня загадка.

Дилан в удивлении изогнул брови:

— Если бы ты не сбежал с собрания, то мог бы увидеть прелестные ножки и короткую юбочку.

Эдвард скривился и поднялся с кровати, нарочно задевая Блейка ещё раз пяткой:

— Ты давно не дрочил, что ли? Потому бросаешься на кого попало? Осторожнее, Дилан, остерегайся столбов!

Вышел из комнаты и громко хлопнул дверью.

Только пройдя коридор и вступив на ступеньки лестницы, он запоздало вспомнил об отсутствии кофты. Погода хоть и была тёплой, но явно не располагала к прогулкам с обнажённым торсом.

Тем не менее, перспектива вернуться в комнату и услышать про чёртовы ноги чёртовой Голден вызывали приступы тошноты и…гнева.

— Эд!

Обернулся на хлопнувшую дверь и увидел Генри, держащего в руках забытую толстовку.

Бросил в него одежду и кивком подначил спуститься вниз:

— Пойдём, выпьем пиво.

Эдвард с нескрываемым изумлением натянул толстовку, не отводя прищуренного взгляда с добряка, и предупредил:

— Ни слова о вашем кружке.

Генри рассмеялся.

* * *

Алиса бегом поднималась по лестнице и, чувствуя спазмы в боку, понеслась по длинному коридору до комнаты 505.

Ворвалась в помещение и, не успев отдышаться, выпалила:

— Ты ещё не готова?

Рози замерла со щипцами в волосах и сокрушённо воскликнула:

— Я не могу закрутить накладные пряди. Без понятия, из чего они сделаны, но их ничего не берёт!

— Забей на пряди и бегом за кулисы! — поторопила соседку Алиса и выдернула провод из розетки, не оставляя шансов продолжить салон красоты. — И повтори монолог о правосудии: ты путаешь слова в середине.

Рози энергично закивала и потушила свечки, которые, судя по этикетке, были призваны успокоить и нормализовать нервную систему. Уткнулась носом в подсвечник и сделала глубокий вдох, вбирая в лёгкие специфический запах.

— Помогает?

— Очень, — заверила Рози, закрывая глаза. — Зизифус колючий и кодонопсис мелковолосистый.

— Какие страшные слова, — Алиса подошла к девушке, побуждая её поделиться подсвечником, и втянула в себя успокаивающие свойства свечи.

— Китайская медицина.

Алиса нервничала.

Все нервничали, но в отличие от большинства, девушка не умела скрывать свои эмоции. На лице проглядывался весь спектр её чувств: испытывала ли она радость или же пребывала в раздражении. Она завидовала людям, которые прикрывались масками и не позволяли уличить себя в страхе.

Например, она искренне восхищалась Блейком, который по всем канонам нормального человека должен нервничать, выходя в женском одеянии на сцену. Однако он неустанно смеялся и шутил, пусть даже шутки его были на редкость неудачными.

— Ну, как? — спросила Рози, закрывая подсвечник.

Алиса неопределённо пожала плечами и только сейчас вспомнила, зачем забежала в комнату. Её взгляд упал на стол, на котором находилось всё ненужное, а самое необходимое отсутствовало.

Алиса внутренне сжалась:

— Генри не приносил жёсткий диск?

— А должен был?

Голден выбежала из комнаты и со всех ног бросилась в мужское крыло, на ходу припоминая номер комнаты парня. Он должен был занести жёсткий диск, на котором сохранил музыкальное сопровождение всей постановки.

Неужели забыл?

Алиса остановилась напротив нужной двери и, сделав глубокий вдох-выдох, осторожно постучала.

Чувствовала, как пальцы потряхивало, и сжала их в кулак.

«Открывай же».

Тишина в ответ буквально вывернула внутренности наизнанку, заставляя ощутить тошнотворные позывы. Без музыкального сопровождения не имело смысла выходить на сцену.

Не разжимая кулаков, Алиса ударила по двери. Ещё раз и ещё, пока тыльная сторона ладони болезненно не заныла.

Боль оправдана, потому что в ту же секунду распахнулась дверь.

— Ты в сво-о-о…

— По морде-е-е…

Алиса запнулась на полуслове, как и парень умолк, не закончив мысль. Даже хорошо, что ужасные слова застряли в его горле, ведь Алиса была уверена — от этого человека ничего, кроме сквернословия, ожидать не приходилось.

Она ошиблась комнатой? Была уверена, что промахнулась, однако, заметив на стене барабанные палочки, сокрушённо покачала головой. Не ошиблась.

— С головой проблемы, Голден?

Голос парня заставил оторваться от декораций комнаты и уставиться на светло-зелёные глаза. Они стали ещё холоднее с их последней встречи. Они стали серьёзнее — признак взросления, и настолько безразличными, что выбивали почву из-под ног.

Если бы Алиса не услышала свою фамилию, то подумала бы, что Эдвард вовсе её не заметил.

— Мне нужно увидеться с Генри.

— Его здесь нет.

Сердце девушки опустилось на уровень пяток и замерло, всё ещё надеясь на чудо:

— А где он?

— Я не его секретарша, Голден, — скривился парень и дёрнул дверной ручкой, намереваясь захлопнуть дверь.

— Подожди! — чуть ли не взвизгнула Алиса, упирая ладони в дверную поверхность. О своём поведении она подумает позже, сейчас же важно одно — жёсткий диск.

— Голден…

— Посмотри, пожалуйста, на столе Генри жёсткий диск. Дело в том, что его телефон недоступен, а мне срочно нужно…

— Что ещё мне сделать? — вызывающе вздёрнул бровями парень и облокотился о дверной проём. — Руку убрала и свалила к чёрту.

Алиса проглотила собравшуюся слюну, которая вызвала настолько сильную боль в горле, будто она проглотила раскрошенное стекло:

— На жёстком диске вся музыка, необходимая для выступления. Это важно для факультета. Ты хочешь всех подставить?

— Облажалась ты, а виноват я? Интересная политика для той, кто метит в ведущий сектор Совета, — усмехнулся Эдвард и прищурился. — Жёсткого диска в комнате нет. Теперь свалила на хуй.

Алиса не убрала руку, более того, прижалась плечом к двери и процедила:

— Он должен быть в комнате.

— Руку убрала.

Казалось, ещё немного и её кровь вскипит, подобно воде в перегретом котле.

— Ты нас подставляешь!

— Иди, пожалуйся декану, пусть меня лишат баллов.

Это бесполезно. Это как долбиться в стенку в надежде, что она исчезнет, и образуется проход.

На этот раз сердце с грохотом приземлилось на пол, и Алиса в ярости оттолкнулась от двери.

«Чёртов мудак!»

— Удачного выступления, Голден! — услышала в спину ядовитые слова и зажмурилась, быстрым шагом отдаляясь от проклятой комнаты.

Она не знала, как поступить в этой ситуации. Оставалось надеяться, что у кого-то из задействованных в выступлении ребят сохранилась музыка. Хотя бы несколько ключевых композиций.

Выбежала из общежития и, замешкалась, пытаясь сориентироваться на местности. Актовый зал. В какой стороне актовый зал?

К тому моменту, как оказалась за кулисами, её лёгкие горели огнём. То ли виной тому бег, то ли она до сих пор не могла отойти от неприятного разговора.

Разговор… Он выбил почву из-под ног, что казалось невозможным в сложившейся ситуации. Как оказалось, потеря жёсткого диска — это полбеды, пока не пересечёшься с мистером ПринЦом.

— Алиса, наконец-то!

Перед глазами промелькнуло встревоженное лицо Марины, и Голден окончательно растерялась. От неё требовалось многое: успокоить группу, подбодрить, настроить на нужный лад и, чёрт подери, разобраться с музыкальным сопровождением.

Девушка чувствовала, что ещё немного и расплачется от бессилия.

— Тебя Генри обыскался!

— Генри? — неверующе переспросила Алиса и схватила их сегодняшнего костюмера за руку. — Где он?

Не зная себя от радости, Алиса на расслабленных ногах побежала в аппаратную, где мастера своего дела трудились над светом и звуком.

Забежала в небольшое помещение, открывающее обзор на весь актовый зал. Он, как на ладони: видно не только сцену, но и зрителей, занимающих свои места.

Однако сейчас Алису меньше всего заботило убранство аппаратной, ведь перед глазами видела только Генри. Высокого, немного худощавого парня с копной чёрных, смоляных волос и бакенбардами, придававшими его внешности забытую в современности аристократичность.

— Почему не отвечаешь на звонки? — накинулся на неё парень, стоило ей только переступить порог.

Алиса опешила и похлопала себя по карманам брюк:

— Я забыла телефон в комнате, — опомнилась и выдвинула свои претензии. — Почему твой телефон недоступен?

— Потому что разрядился.

Такой простой ответ, но сколько нервов он стоил для девушки. Не успела огласить весь список претензий, как увидела протянутую руку, пальцы которой сжимали треклятый жёсткий диск.

Алиса от нахлынувшего облегчения прикрыла глаза, не заботясь о том, как это могло смотреться со стороны.

— Следовало предупредить, что я сам занесу диск.

— Да, именно так следовало поступить, — пробормотала девушка и взяла пропажу. — Всё равно спасибо.

У неё не было сил злиться на Генри, потому что лимит отрицательных эмоций она истратила на заносчивого Принса. А при мысли, что у него не получилось сорвать выступление и тем самым унизить её, становилось даже хорошо на душе.

Радостно.

Поэтому Алиса улыбнулась Генри и поспешила к ребятам, наверняка зная, как подбодрить их перед выходом на сцену.

Она сама была переполнена воодушевлением.

* * *

Алиса поднималась на пятый этаж, не отрывая глаза от экрана мобильного телефона. Улыбка медленно расплывалась на губах, когда прочитала сообщение от Хизер.

Кажется, она более чем довольна выступлением.

«Испытательный срок прошёл удачно?» — набравшись наглости, спросила сообщением Алиса и присела на подоконник, окно которого располагалось между четвёртым и пятым этажом.

Окно было приоткрыто, отчего осенний ветер сверлил затылок девушки и развивал волосы по обе стороны от её лица. Однако она и тогда не переключила внимание на неприятные ощущения, прочитывая полученную СМСку: «Встретимся завтра в неформальной обстановке 😉 я всё расскажу».

Алиса задумалась, припоминая свои планы на завтрашний день.

Посвящение, обещанное старшекурсниками. Точно!

Неофициальное собрание «старшей и младшей школы» — звучало, как отличная возможность услышать приятные новости. Алиса была уверена, что приятные новости не обойдут её стороной.

Вспомнить хотя бы выступление ребят, которые отработали на славу. Даже Рози, всё-таки запутавшись в словах своего монолога, смогла побороть волнение и сорвать аплодисменты. А ещё зрители пришли в восторг от выхода Блейка, чьё одеяние заставило смутиться представительниц слабого пола, харизма же покорила их сердца.

Алиса тихо посмеялась, вспоминая удавшиеся шутки, и напечатала ответ Хизер. Она предвкушала завтрашний вечер.

— Ещё раз привет.

Оторвала взгляд от экрана телефона и улыбнулась спускающемуся по лестнице платиновому блондину.

— Успел переодеться.

— Ну-у, тренироваться в одеянии Зевса не очень удобно, — рассмеялся Дилан и покрутил в руках баскетбольный мяч. — Мы отлично сработались, не находишь?

Алиса почувствовала, как закололи щёки. Дилан говорил о команде в целом. Конечно, о команде.

— Спасибо, что согласился участвовать.

Парень протянул ладонь, и Алиса с улыбкой дала «пять», подмечая, теплоту секундного прикосновения.

— Ещё увидимся.

Наблюдала, как платиновая шевелюра скрылась за лестничным пролётом, и не пыталась побороть улыбки. Казалось, это невозможно.

Вернула взгляд на экран мобильного телефона и осеклась, краем глаза замечая движение. Не стоило обращать внимания, однако было поздно одёргивать себя.

Подняла голову на лестницу, по которой спускался ПринЦ собственной персоны, и почувствовала, как заболели уголки губ. Настолько резко они опустились.

Раздражение ощущалось в кончиках пальцев, распространялось с особым мазохизмом по рукам, пока не заполонило всё тело. Хорошего настроения как ни бывало.

Эдвард ускорил шаг, желая быстрее проморгать колкость в глазах, которая всегда настигала их при виде соломенного чучело. Но стоило заметить, как улыбка в тридцать два зуба превратилась в оскал, только он вступил на лестницу, тут же вспыхнуло презрение.

Голден будто нарочно подпитывала его своим присутствием.

— Что, спешишь позвонить мамочке и пожаловаться?

Девушка опустила телефон:

— А ты папочке…?

Слова слетели с языка прежде, чем Алиса успела сообразить.

Слова, брошенные на автомате.

Слова, которые уже не забрать обратно, потому что они достигли парня и…

Алиса только успела заметить, как дрогнула его верхняя губа, а после ощутила сильный толчок в грудную клетку. Если бы не подоконник, то она непременно бы вылетела в открытое окно.

Острый край каменного подоконника впился в поясницу, посылая по телу болезненные спазмы. Но они были ничто по сравнению с тяжёлой рукой, предплечье которой надавливало на выпирающие ключицы, будто имея цель выдавить их со стороны затылка.

— Заткни свой грёбанный рот!

— Я-я-я…

— Больше не заговаривай со мной, сука!

Произнёс почти спокойно.

Это и привело Алису в ужас, с которым она смотрела в дикие глаза напротив. Чувствовала, как воспалился каждый нерв в теле, готовый лопнуть при очередном выплюнутом слове парня.

Однако Эдвард молчал, не отрывая взгляда от двух голубых блюдец. Чёртовы бездонные океаны, на дне которых обитали самые паскудные существа морского мира. Её, чёрт подери, мира.

— Эд, ты идёшь?

Эхо мужского голоса донеслось с первого этажа, отрезвляя от тёмного желания надавить на хрупкое тело сильнее, чтобы оно больше никогда не могло заговорить.

Эдвард отстранился, не обращая внимания на судорожный вздох девушки, и быстрым шагом пронёсся по лестничному пролёту. Его руку жгло так сильно, будто он прикоснулся не к редкостной суке, а к раскалённому металлу.

Оправил рукав толстовки, убедившись в отсутствии ожога, и вышел на улицу под удивлённый взгляд Дилана.

Глава 5

Алиса и не предполагала, что за один час возможно из уютной комнатки сотворить склад из платьев, туфель и аксессуаров.

В воздухе витал запах женского парфюма, косметики и ароматических свечек, что в совокупности заставляло зажать нос пальцами и дышать ртом. Ещё немного и из глаза грозились потечь слёзы, но у Марины слёзы катились по щекам вовсе не из-за душащего запаха.

Марина вдруг обнаружила, что по сравнению с другими девушками, её вечерний наряд смотрелся слишком скучно и непримечательно.

Осмотрела себя в зеркале, отходя на достаточное расстояние, чтобы разглядеть образ целиком, и запрокинула голову назад. Обречённо застонала:

— Ужасное платье!

— Тебе же нравилось, — не поняла Рози, муссом укладывая короткую длину волос на голове.

— Нравилось, пока я не увидела вас! Ну, чего вы вырядились, как на подиум?

Рози и Алиса переглянулись. Не сговариваясь, оценили образ друг друга и подавили удовлетворённые улыбки.

Так, Алиса не без зависти подметила красивое тело соседки, на котором выигрышно сидело облегающее, тёмно-синее платье. Ни одна складочка не топорщилась, потому что не было этой складочки. Ни одна ямка не проглядывалась через тонкий материал, потому что на идеальном теле отсутствовали недостатки.

Рози не занималась спортом и даже не прибегала к фитнессу, однако это не мешало ей наслаждаться худобой и тридцать четвёртым размером одежды.

В свою очередь Рози восхитилась густой шевелюрой Алисы, которая умудрилась приручить её при помощи геля для волос. Забранные назад, кудрявые локоны спадали по спине золотистыми пружинками, несколько прядок обрамляли лицо, подчёркивая овал лица и длинную шею.

Белая кожа шеи и ключицы выигрышно смотрелась на контрасте с угольным цветом платья, длиной достигающее середины бедра. Многообещающий вырез и застёжка на пуговицах спереди придавали наряду пикантности, а короткие рукава-буфы демонстрировали хрупкость девичьих рук.

Но особенно Рози впечатлили туфли на массивной подошве, сделавшие образ дерзким и игривым, отчего стройные ноги казались ещё стройнее и длиннее.

— Я выгляжу, как неудачница на выпускном, — продолжала нагнетать Марина, явно дожидаясь слов поддержки от притихших девушек. Первая отозвалась Алиса, внимательным взглядом обследовав критикуемое платье:

— Ты выглядишь очень сексуально.

— Правда-а?

Алиса твёрдо кивнула, и светло-карие глаза девушки переместились на Рози. Пришла её очередь делать комплимент:

— У тебя не будет отбоя от ухажёров!

Марина, наконец-то, улыбнулась:

— Да, мне достаточно только Блейка или Эдварда. Хотя, вы видели Брюса, красавчика с восьмого этажа?

— У которого всё лицо покрыто веснушками? — уточнила Рози, завершая эпопею с муссом для волос.

— Ох-х, эти веснушки… Я вообще с ума схожу от рыжеволосых парней! А вам какие нравятся?

Алиса вовремя взялась за помаду, избегая ответа на щепетильный вопрос. Какие парни ей нравились? Девушка никогда не придерживалась определённого типажа: блондин, брюнет, высокий, низкий, худой или полный… Она оценивала образ в целом, больше полагаясь на внутренние ощущения, а не шаблонные стандарты красоты.

Ёкнуло сердце — значит, настало время приветствовать бессонные ночи.

— Брюнеты, наверное, — неуверенно ответила Рози и уточнила. — Так, сегодня ты будешь танцевать с Блейком, Брюсом или Эдвардом?

— Кто первый пригласит.

Алиса едва ли удержала руку, норовившую резко дёрнуться в сторону. Спасла макияж быстрой реакцией, и устало бросила взгляд на Марину. Ей понравился Принс? Этот заносчивый кретин, который только и умел, что сквернословить и ходить по Питерхаусу с угрюмой миной?

Алисе хотелось бы перечислить влюбчивой Марине все его недостатки, но вовремя прикусила язык. Это не её дело.

В конце концов, навряд ли Марину заботил его скверный словарный запас и замашки придурка, ведь внешний вид превращал минусы в огромный плюс.

Как бы Алисе не хотелось отрицать очевидного, это с каждым днём становилось всё невозможнее.

Принс красив.

А самое ужасное, что он понимал этот факт. Понимал и довольствовался им, разгуливая по коридорам университета с таким видом, будто делал окружающим одолжение: «Смотрите и наслаждайтесь, пока я добрый!»

— Когда мы уже пойдём? — не выдержала Алиса, запихивая свои платья в шкаф, тем самым освобождая место на кровати.

— В чате должны дать сигнал, — напомнила Марина, проверяя наличие на телефоне новых сообщений. — Иначе нарвёмся на коменданта.

Вечеринка была запланирована в девять часов вечера и проходила в заброшенном домике, расположенного на лодочной станции колледжа на реке Кем.

Двухэтажное здание из белого камня подлежало реконструкции, но за несколько лет строители так и не приступили к работам. Видимо, малочисленная группа студентов, занимающаяся греблей, не видела нужды в этом домике.

Любителей запретных вечеринок, напротив, заброшенное здание привлекало. И с каждым годом, по мере того как здание становилось более ветхим, интриговало и притягивало сильнее.

Девушки объединились в группы и чуть ли не на цыпочках покидали общежитие, давая сигнал в общий чат о том, что путь свободен.

Спустя пять минут выдвигалась следующая группа и так до тех пор, пока заброшенное здание на лодочной станции не заполнилось предвкушающими лицами первокурсников. Для них проскочить мимо дежурных и коменданта незамеченными, уже событие года.

Для Алисы, переполненной адреналином и щепоткой волнения, побег приравнивался именно к такому знаменательному событию.

Судя по нервному смеху Рози, она полностью разделяла её эмоции:

— У меня каблук застрял, девочки-и, — забавлялась девушка, застряв на тропинке, ведущей прямиком к крыльцу домика. Земля под ногами была пропитана водами реки, от того выглядела, как неминуемая клякса на одежде.

— Держись за меня, — подставила плечо Алиса и помогла девушке вытащить несчастный каблук из рыхлой земли. — Не сломала?

— Только запачкала.

На крыльце их поджидало двое парней-старшекурсников, которые успели только представиться, прежде чем протолкнуть девушек в дом. Никто имён друг друга не запомнил, потому что было совсем не для приветственных слов: гуща событий захлестнула сразу же, стоило только переступить порог.

Рыжеволосая незнакомка звонким голосом ориентировала гостей в доме, улыбчивый парень разливал алкоголь по красным стаканам, стоя в коморке, обустроенной под бар. Судя по вёслам и вёдрам, собранных в углу, ранее помещение служило кладовкой.

— Берём алкоголь! — подначивал парень и всунул Алисе стакан с тёмной жидкостью. — Один глоток делаешь при мне!

— Обязательно? — усомнилась Рози, с подозрением разглядывая содержимое.

— Это пропуск на вечеринку, детка!

Девушки переглянулись и, не сговариваясь, одновременно сделали маленький глоток. Терпкая жидкость саднила язык и обожгла горло, однако оставила приятное послевкусие.

Алиса не сильна в алкогольных напитках, потому не смогла определить название напитка, когда же Марина радостно заулюлюкала:

— Бренди-и!

На первом этаже царила суматоха: кто-то сбрасывал в кучу верхнюю одежду, кто-то пытался отыскать своих знакомых, а третьи вовсе растерянно топтались на месте и не знали, куда податься.

На втором этаже было намного больше пространства, и именно он был пригоден для проведения вечеринки. У большого окна, стёкла которого покрылись пылью и паутиной, валялась куча подушек разного размера. На них успели расположиться ребята и сейчас громко смеялись, поглядывая на винтовую лестницу.

С левой стороны у стены находилась музыкальная установка, которая проигрывала клубную музыку на средней громкости. Она не сотрясала стены, не колотила дощатый пол и не вызывала головных болей у гостей.

В правой стороне стоял бильярдный стол, однако шары и кии были убраны с глаз долой, а вместо них на зелёной поверхности расположились в форме треугольника красные стаканы. Несколько весельчаков играли в пиво-понг и зазывали присоединиться к ним, на что Алиса с улыбкой отказалась.

Ей было куда комфортнее покачиваться в такт музыке в центре комнаты и смеяться над очередным комментарием Марины, брошенного в сторону веснушчатого парня. Она буквально пылала яростью из-за его нерешительности, благодаря которой он только смотрел и не предпринимал никаких действий.

— Из принципа не буду с ним танцевать, — заявила Марина, вновь заставляя подруг рассмеяться.

Подруг? Почему-то сейчас Алиса была не против окрестить подобным статусом девушек, которые не отпускали её рук, пританцовывая в унисон музыке.

Звучала песня «Route 66» старых добрых Depeche Mode, и Алиса от переизбытка приятного голоса прикрыла глаза. Всего лишь на мгновение, позволяя телу подстроиться под музыку, а шёлковой материи платья заструиться по телу.

Резко открыла глаза, как только почувствовала на себе упорный взгляд. Она и до этого ощущала мимолётное внимание, каким и сама не забывала обделять гостей, но этот взгляд задержался на ней непозволительно долго.

Посмотрела точно на скопление подушек, на которых разместились знакомые и не очень знакомые парни. Почему-то она ожидала, что застанет Принса врасплох. Ожидала, что его холодный взгляд дрогнет, а глаза быстро метнуться в сторону от неё.

Однако он вовсе не смотрел в её сторону, ухмыляясь над словесным потоком своего знакомого. Вот он зачесал пятернёй волосы назад, а после поправил на пальцах печатки.

Вот он поменял положение на подушках, подбирая одну под поясницу, чтобы удобнее откинуться назад на согнутые в локте руки.

И снова ухмылка, и снова не смотрел в её сторону.

Алиса непонимающе оглянулась и обнаружила неподалёку от междусобойчика парней Хизер.

Она добилась внимания Голден и помахала рукой в знак приветствия, чтобы после обратиться к собравшимся:

— Друзья! — воскликнула Хизер, приковывая к себе взгляды. — Думаю, пришло время объявить результаты отбора. С радостью сообщаю, что ряды культурно-массового сектора пополнились замечательной Алисой Голден! Пожелаем ей удачи!

Щедрые на аплодисменты, отчасти успевшие захмелеть, студенты взорвались радостными возгласами.

Блейк кричал так пронзительно и над самым ухом, отчего Эдвард поморщилась и отодвинулся. Однако и с другого бока его поджидала подстава, ведь и Дилан не жалел свои ладони: сотрясал воздух аплодисментами.

Принс не подумал проявлять заинтересованность и сделал глоток рома из стакана, дожидаясь, когда слово взял ещё один председатель очередного клуба. Чёрт возьми, ночи не хватит, пока каждый объявит результаты того, кто тщательнее подлизал им.

Вот Голден не пощадила языка, отрабатывая на радость массового сектора.

Парень усмехнулся.

Он лично был свидетелем, как её трясло от мысли, что не попадёт в ряды чёртовых активистов. Ох-х, как же ему хотелось, чтобы именно так и было!

Но нет.

Голден улыбалась во все тридцать два зуба и на радостях обняла Хизер, тем самым продолжая отрабатывать план: лизать, лизать и ещё раз лизать. Интересно, на какие плюшки она рассчитывала?

Эдвард окинул взглядом счастливую девушку и прищурился, исследуя голые ноги и выше, пока не наткнулся на чёрную ткань платья. Ткань скрывала бёдра, но достаточно облегала, чтобы оценить мясистость нужных мест.

«Стройные ноги».

Слова Дилана всплыли в голове точно по щелчку, и Эдвард тут же отвёл взгляд. Что он делал?

Он, чёрт подери, разглядывал ноги соломенного чучело.

Принюхался к содержимому стакана и сомнением покосился на Дилана, передавшего ему напиток. Может, блондин что-то подмешал? Грибы или ещё какой пиздец, заставивший уставиться на ноги Голден.

И грудь.

Грудь, кстати, отсутствовала. Пожалуй, это наблюдение пришлось парню по душе больше, чем наличие стройных ног.

К чёрту!

— Ещё немного алкоголя, и я подкачу к Марине, — зашептал Блейк, склоняясь к парням.

— На чём?

— А-а? — не догнал парень, заставляя Эдвард иронично улыбнуться и промолчать. Иной раз щепотка серого вещества, которой был посыпан мозг Блейка, заставляла искренне забавляться.

— Давай пять, дружище, — протянул ладонь Дилан. — Я приглашу на танец Алису.

Принс внутренне скривился и сделал глоток сомнительной жидкости. Лишь бы чем занять себе, только ни слова не слышать про Голден.

Её стало слишком много в последние дни: то ушные перепонки взрывались от её голоса, от произношения её имени, то глаза истекали кровью при виде её, собранную из соломы.

— Такими темпами, Эд, ты зачахнешь.

Сначала парень намеривался проигнорировать подкол Блейка, но в последний момент передумал. Поймал на себе взгляд симпатичной мордашки, извивающейся в центре комнаты, и растянул губы в улыбке:

— Видишь блондиночку в узком топике? — спросил у приятеля, не отрывая взгляда от пока ещё незнакомки. — Отсчитывай минуту, и она сама подойдёт сюда. Вон, кстати, её подружка. Тоже пялится на меня в течение часа. Готов поставить сто баксом налом, что к концу вечеринки они передерутся за возможность первой отсосать мне.

Блейк поперхнулся алкоголем и гнусаво хохотнул, но Эдвард не закончил:

— Ну, а ты к тому моменту только решишься заговорить с Мариной.

Дилан толкнул парня кулаком в плечо и присвистнул:

— So-o-s! Она реально идёт сюда, — выпучил глаза и отвернулся, когда как Блейк пялился на подошедшую к их пристанищу блондинку.

К тому моменту с подушек поднялся Генри, который не вслушивался в разговор парней, а дожидался своей очереди. Сначала дела клуба, а после пошлые рассказы друзей.

— Мне бы напоследок хотелось отметить, что и наш музыкальный коллектив пополнился виртуозным гитаристом! — выждал паузу и взмахнул руками в сторону притаившегося в подушках паренька. — Пожелайте удачи Николасу! Уверен, вы будете в восторге от его игры!

Алиса смотрела на щуплого парня по имени Николас и ощутила, как брови медленно встретились на переносице.

«Неужели Эдвард забросил музыку?»

Неосознанно бросила взгляд на Принса и замерла. То ли от улыбки, которая царила на его губах, то ли от наличия короткой юбки на уровне его лица.

Неизвестная ей блондинка возвышалась над парнем и что-то лепетала, он же не соизволил подняться на ноги. Видимо, его такое положение дел устраивало.

Алиса отвернулась и тряхнула головой, желая избавиться от назойливого любопытства, желающего знать, почему Принс бросил заниматься музыкой.

А ещё её съедало чувство вины. Смотрела на парня и вспоминала его выражение лица, его дрогнувшую губу и реакцию, вызванную одним упоминанием умершего отца.

Алиса корила себя за необдуманно брошенные слова.

Она лелеяла воспоминания о мистере Принсе и никогда бы не позволила себе очернять память о нём.

— Привети-и-к, — пропела блондинка, оглядывая компанию парней. Но остановила взгляд на шатене, с которым на протяжении нескольких минут многообещающе переглядывалась:

— Скучаешь?

Парень вздёрнул брови вверх:

— Нет, — такой ответ выбил из колеи, и, видимо, растерянность отразилась на лице, раз он быстро среагировал. — Будешь мартини? Кажется, твой стакан опустел.

— Точно! Спасибо, — протянула руку и наблюдала, как алкоголь плескался на дне стакана. — Меня, кстати, Рэйчел зовут.

— Эдвард.

Поставил бутылку на пол, а сам поднялся на ноги, возвышаясь над девушкой во всей прелести своего высокого роста.

— Ты же первый год здесь, да?

— Ага-а, — без энтузиазма ответил новый знакомый и взял её за руку, на что она охотно обхватила пальцами его ладонь. — Эй-й, Блейк, ты зачахнуть вздумал?

С издёвкой спросил Эдвард и подмигнул насупившемуся приятелю.

Потянул девушку в сторону импровизированного танцпола, только сейчас прислушавшись к музыке. Он с лёгкостью мог абстрагироваться от посторонних звуков, концентрируясь на чём-то конкретном: минуту назад вдоволь потешался над парнями, а сейчас желал слушать только музыку.

Однако девушка…как её? Рэйчел.

Однако Рэйчел продолжала молоть языком и не думала наслаждаться музыкой:

— Ты учишься на социологии или политологии?

— Политология.

— А я на…

— Рэйчел, — перебил парень и улыбнулся. — Хватит болтать, — притянул ближе к себе и положил тонкие руки себе на шею. — Давай уже танцевать!

Звучала незнакомая парню композиция «Deep End», и он позволил блондинке полностью взять инициативу в свои руки. А именно тереться об его тело своим телом, изгибаться в такт музыке и даже запечатлеть поцелуй на щеке.

В свою очередь исследовал ладонями изгибы женского тела и не старался прятать довольной улыбки, нащупывая нужные формы там, где ему больше всего нравилось.

Полная грудь, тонкая талия и упругие ягодицы, — вот стандартный набор, который Эдвард не без удовольствия согласен видеть в своей постели.

Мелодия сменилась на медленную и тягучую, что стало зелёным светом для девушки — положила голову на грудь Эдварда и прикрыла глаза, покачиваясь в такт приятным мотивам.

Эдвард не мог позволить себе с такой же лёгкостью расслабиться и закрыть глаза хотя бы потому, что наткнулся глазами на платиновую голову друга. Дилан лыбился во все зубы, что-то отвечая на реплику соломенного чучело, и покачивался в танце.

Всё-таки пригласил на танец чёртову Голден.

Эдвард едва ли удержался, чтобы не закатить глаза. Что он нашёл в ней? Блондинка, прижимающаяся к нему всем телом, славилась намного выдающейся внешностью. Да куча девушек на этой вечеринке, даже те неудачницы, кто подпирал стенку, и то выглядели симпатичнее соломенного чучело.

Эдвард вновь поймал себя на том, что разглядывал Голден. На этот раз его интерес оправдан — он искренне пытался отыскать то, что привлекало в ней Дилана.

Сегодня её волосы зачёсаны назад, что при таких манипуляциях всё равно не спасало от непослушных кудрей.На ней надето платье, которое не могло претендовать на лучшее платье вечеринки, но стоило признать — подходило её фигуре.

Фигура.

Парень беззвучно фыркнул и прошёлся ладонями по контору тела Рэйчел. Вот это — фигура, а то, что обнимал в танце Дилан — всего лишь подобие.

И, тем не менее, у неё красивые ноги и бёдра.

Наверное, Дилану нравятся и её лицо, раз он не отрывал от него глаз.

Эдвард попытался мысленно воссоздать портрет девушки, но вовремя отдёрнул себя. Чёрт подери, как же вовремя он очнулся от пиздеца, в который чуть ли собственноручно не вогнал себя.

— Засада! Ребята, засада!

Парень забежал вверх по винтовой лестнице, лихорадочно размахивая руками. И стоило последнему слову слететь с его губ, как выключился музыкальный центр, а вместе с ним весь источник света.

Некоторые из студентов, кто ближе всех располагался к окну, присели на корточки и едва ли не прикрыли головы руками.

— Мы заметили лодку, — тихо проговорил парень в ответ на ошарашенные взгляды. — Надо подождать, когда она проплывёт.

— А если она подплывает к станции? — предположил перепуганный голос, на что Эдвард саркастически заметил:

— Ну, все быстро бегают?

— Я на каблуках!

— Побежишь босиком!

Рэйчел неуверенно заглянула в лицо парня, стараясь в темноте отыскать ответ на незаданный вопрос. Он специально изводил перепуганную незнакомку или не исключал возможности позорного бега?

— Ты же шутишь? — решилась уточнить и проглядела реакцию Эдварда, однако то, как он отстранился, не оставляло сомнений. Кажется, излишняя эмоциональность представительниц слабого пола его порядком раздражала.

— Мимо! — воскликнул парень, который и навёл шумиху. — Лодка уплыла к чёрту!

В помещении раздался всеобщий вздох облегчения, а после негромкие смешки.

— Смотрите, Брюс забрался под стол, — хохотнул кто-то из толпы, и, стоило искусственному свету озарить каждый уголок комнаты, все посмотрели на бильярдный стол.

Из-под него выползал смущённый Брюс, и новая волна смеха прокатилась по этажу.

Марина резко отвернулась, как если бы боялась, что он двинется в её сторону, и прошипела:

— Хорошо, что я с ним не танцевала.

Алиса усмехнулась и даже посочувствовала парню, которому ещё долго будут припоминать конфуз сегодняшнего вечера.

— Вырубайте свет! — неожиданно прогремел голос Генри, и в ту же секунду дом вновь погряз в темноте. — Не будем лишний раз рисковать. Хизер, доставай свечки.

Откуда-то с боку, совсем близко, послышался характерный смешок:

— Роуз, ликуй!

Рози закатила глаза на подкол Принса, но скрыть радость при виде того, как зажигались свечи в стеклянных подсвечниках, не могла. Знала бы она заранее, что возникнет такая необходимость, не пожадничала бы своими запасами ароматических свечек. Возможно, удалось бы перебить запах промокшей древесины и годовалой пыли.

— Воздержимся на время от танцев, — продолжал инструктировать Генри, за что был награждён недовольными свистками.

— Предлагаю сыграть в бутылочку, — вызвалась со своей идеей Хизер, и тоже получила порцию критики.

— Тогда уж играем в «правда или действие», — поправила Рэйчел. — Только без детского сада! Кому слабо, пусть отправляются в общагу спать.

Алисе не нравилась эта девушка.

Она ничего о ней не знала, да и не хотела узнавать, ощущая внутренние барьеры к этой персоне. Её высокомерный тон, её манерность и повадки девушки с низкой социальной ответственностью, — всё в совокупности отталкивало от неё.

Потому Алиса колебалась, наблюдая, как парни и девушки опускались на подушки, образовывая круг. Рози тоже не решалась, переводя взгляд с Голден на Марину и обратно.

— Играете? — спросил Блейк, заметив, как мялись девушки. Был вариант присоединиться к игре в пиво-понг или присоединиться к компании хохочущих ребят, которых веселила бутылка крепкого алкоголя.

Однако за подруг всё решила Марина, воодушевлённая вниманием парня. Схватила Алису за руку и дёрнула вниз, вынуждая упереться коленями в подушку. Алиса в свою очередь не оставила шансов Рози, утягивая за собой, и по итогу образовался замкнутый круг из знакомых и не очень знакомых друг другу людей.

Около пятнадцати человек.

— На кого укажет горлышко бутылки, тот выбирает правду или действия. Два раза в подряд правду выбирать нельзя, — огласила правила Хизер и, потянувшись в центр круга, крутанула бутылку из-под пива.

— Вероятность, что укажет на тебя, слишком мала, — подбодрила Алиса подругу, которой сейчас бы не помешала подышать свежим воздухом или успокаивающей свечкой. — Если вдруг укажет, выбирай правду.

— Начнут освистывать, — встряла Марина. — Прозовут слабачкой.

— Блейк!

Рози с облегчением выдохнула, когда горлышко бутылки остановилось напротив Блейка. Последний казался более чем довольным таким поворотом событий, потому без промедления выбрал действие.

Хизер задумалась, прислушиваясь к своей подружке, что-то нашёптывающей на ухо. Интригующая улыбка озарила её лицо, и все в предвкушении поторопили. Но Алиса наверняка знала, что бояться парню нечего — глава массового сектора производила впечатление взрослой и разумной девушки.

— Хм-м… Знаешь, что? Раздевайся!

Алиса ошиблась.

Громкое улюлюканье пронеслось по этажу. Если парни с большей иронией застучали кулаком по полу, подбадривая игроков, то девушки жаждали увидеть шоу.

— До трусов? — уточнил Блейк, поднявшись на ноги, и быстрым движением рук избавил себя от свитшота.

— Он сегодня в парадном, — хохотнул Дилан, но Хизер непреклонно настояла:

— Будешь сидеть два тура нагишом!

Блейк без стеснения взялся за ремень джинсов, заставляя половину женского коллектива смущённо потупить глаза, а вторую половину вызывающе пялиться.

— Признай, Хизер, сейчас сбывается твоя заветная мечта, — посмеивался Блейк. — Можешь посидеть у меня на коленках.

Алиса успела заметить закатанные к потолку глаза Хизер, прежде чем отвести свой взгляд. Когда эмоции настигли пика, оповещая об успешно выполненном действии, девушка вовсе отвернулась и уставилась на пунцовую Рози.

На её бледной коже отчётливо виднелся румянец, что делало её невероятно привлекательной. Алиса улыбнулась:

— Он хотя бы прикрылся?

— Спроси у Марины. Это она не отрывает глаз от его хозяйства.

Алиса поморщилась и хихикнула на пару с подругой, чувствуя, как волнение передалось и ей. После такого действия от, казалось бы, «серьёзной» Хизер, игра приобрела не шуточный характер.

— Моя очередь, да? — прозвучал риторический вопрос, и бутылка вновь пришла в действие. Теперь и Алисе казалось, что горлышко бутылке не так безобидно и напоминало дуло пистолета.

Пронесло.

Рози и Алиса радостно переглянулись, когда же Марина с нескрываемой горечью зашептала:

— Что за несправедливость, м-м?

— Дилан! — Блейк задумчиво постучал пальцами по подбородку и ухмыльнулся так провокационно, что платиновый блондин сощурился. — Действие?

— Смотря на твою довольную рожу, я сомневаюсь.

— Поцелуй Алису!

Пальцы подруги, сжимающие ладонь Голден, ощутимо напряглись.

Алиса подумала, что ослышалась, но поймав на себе заинтересованные взгляды игроков, поняла, что ошиблась. Ей не послышалось, и Блейк в действительности выдал такую несуразицу.

Рассмеялась, стараясь не показывать своего смущения:

— Блейк, ты в своём уме?

— А что? Всего лишь поцелуй!

Алиса покачала головой и перевела взгляд с обнажённого парня, прикрывающегося подушкой, на Дилана. Голубоглазый блондин, так напоминающий ей всемирно известного бойфренда куклы Барби, смотрел точно на неё. Смотрел и выжидающе приподнял брови.

— Да, это легко! — высказался кто-то, не посчитав нужным придавать действию особого внимания.

Однако для Алисы поцелуй с малознакомым парнем являлся целым событием. Что она о нём знала? Симпатичный, артистичный и любит баскетбол. Этих сведений достаточно для поцелуя?

— Я совсем не против, — нарушил своё молчание Дилан и мягко улыбнулся обескураженной девушке. — Если ты не хочешь, то этот кретин поменяет действие.

— Ничего менять не буду!

— Поменяешь, — внезапно раздался голос ранее хранившего молчание Эдварда. — Иначе мы здесь до старости просидим.

— Я не против.

Алиса выпалила прежде, чем подумала о том, как резко и даже отчаянно прозвучал её голос. Меньше всего хотелось, чтобы симпатичный Дилан, который не только выручил своим перевоплощением в Зевса, но и не позволил подпирать стенку во время танцев, почувствовал себя в неудобном положении.

Это всего лишь поцелуй.

Улыбка на лице Дилана стала заметнее, и он подался вперёд. Не мешкая, Алиса потянулась ему на встречу и старалась не замечать излишнее внимание.

Ощущала, как кровь прилила к щекам, и на этот раз была не в силах подавить смущения. Лицо парня приближалось с каждой секундой, и когда она приготовилась почувствовать на губах влажное прикосновение, раздался сдавленный смешок.

Чёртов смешок, вырвавшийся из горла треклятого Принса.

Алиса неосознанно бросила взгляд в его сторону и увидела, как он закинулся алкоголем, даже не удосужившись перелить жидкость в стакан. Прямо из горла.

В эту же секунду ощутила на щеке лёгкое прикосновение тёплых губ.

— Что за детский сад? — возмутился Блейк, в общем, как и большинство игроков.

— Ты сказал поцеловать, но не уточнял как, — пожал плечами Дилан и, подмигнув девушке, отклонился назад.

— Разумеется, с языком!

— Ты этого не сказал, — подхватила Алиса и вернулась в кокон дружеских объятий.

Рози буквально разрывало от эмоций, а Марина неустанно шептала на ухо какие-то слова. Алиса не замечала их, полностью растворившись в круговороте собственных чувств.

Она не понимала, что именно тревожило её сердце, но оно билось слишком дико и необузданно. Это вовсе не происки бабочек. Это что-то другое.

Следующий ход по праву принадлежал блондину, поступивший слишком по-джентельменски не только с Голден, но и с девушкой, на которую указала бутылка.

Воспользовавшись возможностью избежать постыдного действия, она выбрала «правду» и осталась более чем довольной лёгким вопросом.

— Дилан такой молодец, — тихо произнесла Рози, наблюдая за игрой. — Самый адекватный из парней.

Алиса согласно кивнула.

Она не ожидала, что парень поступит так…понимающе? Так по правильному. Будь на его месте другой, то непременно бы не упустил возможность засунуть язык в девичий рот.

Дилан же проявил себя с лучшей стороны и продолжал проявлять, улыбаясь Алисе всякий раз, как ловил на себе её взгляды. Она не могла не смотреть на него, всё ещё ощущая на щеке лёгкое покалывание.

Чёрт возьми, приятно!

— Эдвард! — воскликнула девушка, когда горлышко бутылки остановилось на Принсе.

Он разве ещё в игре? Казалось, парень полностью посвятил себя бутылке алкоголя и глубокому декольте блондинки, прижимающейся к нему на протяжении всей вечеринки.

Алиса намеренно не смотрела в их сторону.

— М-м, действие, — откашлялся Принс и подался вперёд, убирая руку с бедра Рэйчел. — Конечно, действием. Придумай что-нибудь интересное.

Девушка долго думать не стала. Казалось, она заранее знала, что будет загадывать, потому только и ждала возможности озвучить действие.

— Покажи свои татуировки. Все.

Алиса удержалась от громкого смешка и свела брови на переносице, отчего пролегла глубокая складка. К чёрту морщины, ей всё также не нравилась игра. А последнюю минуту вовсе раздражала.

— Без проблем!

Поднялся на ноги, откинув подушки в сторону, и покачнулся. Переизбыток алкоголя ударил в голову и отразился на координации, однако на месте устоял.

Расправился с пуговицами на чёрной рубашке и снял её, чтобы продемонстрировать рисунки на руках, туловище и ниже.

— Штаны снимать не буду, малышка. Достаточно одного голого самца в этой комнате, — посмеялся Эдвард и оттянул ремень на джинсах вниз, открывая обзор на выточенные косые мышцы живота. На них тоже присутствовало чёрное изображение.

Алиса вовсе не планировала наблюдать за процессом обнажения Принса, однако любопытство взяло вверх. Ей искренне было интересно, сколько татуировок покрывало его тело и что побудило испачкать тело в несмываемых чернилах.

Только любопытство.

Покосилась на парня и заметила в области ключиц изображение ласточек, обращённых друг к другу, на животе — большая бабочка с распахнутыми крыльями, а ниже, на косых мышцах, ветви лавры.

Алиса поспешно отвела взгляд, испугавшись собственного внимания на те участки тела, на которые вовсе не хотелось смотреть.

Не хотелось знать, что его тело пусть и не славилось рельефами завсегдатаев тренажёрных залов, но было жилистым.

Не хотелось знать, что от пупка пролегала дорожка тёмных волос и скрывалась за плотной тканью джинсов, которые он оттягивал на радость представительницам слабого пола.

Алисе не хотелось знать таких деталей, однако теперь она знала и оттого претерпевала лихорадочное биение сердца.

Глупое-глупое сердце!

— На левой ноге морда тигра, — просветил собравшихся Эдвард, неспешно натягивая рубашку. — На ступнях несколько тату-надписей.

— В них есть смысл? — спросил парень из факультета социологии и с сомнением уставился на татуировки, обрамляющие руки Принса.

— Намного больше смысла, приятель, чем в твоём присутствии здесь.

— Зачем так грубо?

— Отвали, — раздражённо отмахнулся Эдвард и повалился на подушки, ощущая дикую усталость. Чёртов алкоголь!

— Как на счёт музыки? — поспешил сбавить поднявшийся градус сомнительной перепалки Генри и достал из чехла гитару.

Принс при виде музыкального инструмента хрипло рассмеялся и взглядом передал другу всё, что он думал о подобном предложении.

Генри и бровью не повёл, протягивая гитару Николасу:

— Давай, новичок, покажи всем класс!

Парень с радостью перенял на себя внимание окружающих, которым уже не терпелось заполнить неестественную тишину дома. Если музыкальная установка подвергала их риску, то от ненавязчивого бренчания струн никто не собирался отказываться.

Алиса в который раз за сегодня подивилась Николасу и его назначению в музыкальном клубе. И в который раз она бросила взгляд на Принса, чьё безразличие к сложившейся ситуации искренне удивляло.

«Почему он забросил музыку?»

Девушка не знала ответа и, скорее всего, уже не узнает. Потому не посчитала нужным зацикливаться на этом вопросе и полностью растворилась в мастерстве Николаса.

Струны гитары и длинные пальцы парня создавали приятную слуху музыку, которая заполонила каждый уголок помещения. Если не брать в расчёт хмельных студентов и тихий смех, то музыке удалось невозможное — поселить уют в образовавшемся кружке из горы подушек.

Красивый мужской голос плавно подстроился под музыку, и Алиса подняла взгляд на Генри.

Он пел на неизвестном ей языке, и пел настолько хорошо, что за считанные секунды заставил всех умолкнуть.

— Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus! — напевал Генри негромким голосом, и вскоре к нему присоединился женский, не менее приятный голос:

— Post jucundam juventutem, post molestam senectutem.

Алиса в заинтересованности посмотрела на Хизер, которой удалось так ловко подхватить мотив неизвестной песни. Как оказалось, песня была неизвестна только новеньким, когда как старшекурсники без запинки, в унисон запели:

— Vivat Academia! Vivant professores!

Алиса улыбнулась, переводя взгляд с одного старшекурсника на другого, и прониклась всеобщей атмосферой покоя и единения. Приобняла за плечи Рози и Марину, сидящих по обе стороны от неё, и тем самым замкнула круг из покачивающихся в такт музыке студентов.

— Vivat membrum quodlibet! Vivant membra quaelibet!

Прикрыла глаза, наслаждаясь атмосферой, и не смела противиться лёгкой улыбке. Она любила звучание гитары.

Эта любовь преследовала её с детства, и если по началу Алиса с сомнением относилась к музыкальному инструменту, который отнимал слишком много свободного времени у друга, то со временем полюбила. Не могла не полюбить инструмент, подаривший ей не одно прекрасное произведение.

И пусть гитара — это всего лишь средство, и заслуга в большей степени принадлежала другу, Алиса не могла и не хотела даже мысленно благодарить его. Принса.

Нет. Нет. Нет.

Девушка распахнула глаза и, пока не успела передумать, осторожно выбралась из кружка. Подруги озадаченно переглянулись, но останавливать не стали и вопросов лишних не задали.

Алиса резко захотелось сделать глоток холодной воды, а после подышать свежим воздухом на берегу реки. Оставалось надеяться, что морозец на улице и прохладный напиток притупят палящую в грудной клетке боль.

Боль из-за воспоминаний.

Воспоминания, которые лелеешь на протяжении многих лет, периодически предаёшься им, смакуешь, и неизбежно чувствуешь боль. На ментальном, на физическом уровне, каждым потаённым уголком души и каждой клеточкой тела чувствуешь боль.

Потому что те далёкие времена — прекрасны. Потому что те времена никогда не повторятся.

Потому что те времена — всего лишь воспоминания.

Спустилась по винтовой лестнице на первый этаж и замерла на последней ступеньке.

На первом этаже отсутствовал свет: только лунное сияние и отражение речной глади освещали небольшое помещение. Однако и этот источник света преломлялся из-за сидящего на табурете, прямо напротив единственного окна, молодого человека.

Алисе потребовалось несколько секунд, чтобы узнать парня по едва сгорбленным плечам, затылку и ногам, вытянутых и расставленных в разные стороны.

Непонимающе посмотрела вверх на лестничный пролёт, будучи уверенной, что Принс остался на втором этаже. Однако глаза не обманывали: он в действительности сидел на табурете, вертя в руках пустую бутылку из-под пива.

— Semper sint in flore!

Всё также доносилось пение ребят, но слишком приглушённо и неестественно. Будто Алиса погрузилась под воду и со дна прислушивалась к гимну студентов.

Она хотела всплыть на поверхность, задышать полной грудью, однако вместо отчаянных попыток оставалась неподвижной.

Смотрела на Принса, и воображение рисовало его лицо: задумчивое и расслабленное. Почему-то ей казалось, что холодные глаза прикрыты, отчего лунный свет переливался на кончиках чёрных, длинных ресниц.

— Гаудеамус, — пробормотал Эдвард, и девушка замерла. — Только Генри мог додуматься исполнить студенческий гимн на латинском языке.

Медленно сглотнув, что прозвучало слишком громко, Алиса преодолела последнюю ступеньку. Чёрт! Половица предательски заскрипела, и, зажмурившись, девушка поспешила к скоплению ящиков с напитками.

Она пришла за водой. Да, ей нужна бутылка воды.

— Ты пялилась на меня, Голден?

Девушка застыла на месте, так и не успев дойти до ящиков. Затылком ощущала пронизывающий взгляд, потому не решилась повернуться и посмотреть на спятившего Принса.

— Прости?

— Ты пялилась на меня.

— Я пришла за бутылкой…

— …и ты пялилась…

— …я не знала, что здесь кто-то есть.

Развязный смех вынудил развернуться и уставиться на молодого человека. Разве возможно смеяться и при этом не улыбаться? Разве возможно, чтобы глаза оставались такими холодными и безразличными?

Эдвард с громким треском опустил бутылку на пол:

— Ты стояла на лестнице, смотрела на меня и надрачивала.

— Ты-ы… — Алиса в ужасе отшатнулась назад, чуть не споткнувшись об ящики. — Ты в своём уме? Сумасшедший!

— Извращенка!

Алиса стремительным шагом направилась к лестнице, желая слиться с толпой и более не задерживаться в обществе потерявшего рассудок кретина.

— Я даже в темноте вижу, как ты покраснела. Твои панталоны уже намокли?

Девушка резко затормозила и не выдержала — громко выплюнула:

— Неужели у тебя не хватает мозгов, чтобы не развивать эту тему?

— Ну, тебе же не хватило мозгов, чтобы не палиться.

— Что ты несёшь? — вскричала Алиса и в ужасе от отчаяния, проскользнувшего в голосе, прикрыла пальцами губы. — Да мне от одной мысли…претит!

Парень резко развернулся на табурете и с такой же быстротой оказался на ногах. Его пошатнуло в сторону, но сохранить равновесие удалось. Он изрядно постарался, чтобы двинуться в сторону испуганной Голден.

Её глаза буквально искрились, будто вместо глазных яблок тлели угли.

— Неужели? — склонил голову на бок и с показанным равнодушием оглядел девушку с головы до ног. Особое внимание уделил ногам, которые сейчас не казались столь идеальными. И сама девушка не казалась красавицей, которую восхвалял Дилан.

Эдвард с наслаждением отметил, что перед ним стояло соломенное чучело. Всё тоже чучело. Разъярённое чучело.

— Ты пьян, — отчеканила Голден и выставила руки перед собой, надеясь, что этот жест остановит парня. — Не приближайся ко мне.

— А то что? Не выдержишь и набросишься на меня? — рассмеялся Эдвард и прищурился. — Оу-у, это пугает больше, чем низкие баллы в рейтинге.

И он остановился.

Самое время для девушки выдохнуть и опустить руки, пальцы которых так позорно дрожали, однако она не могла заставить себя оторвать глаз от ядовитого выражения лица Принса.

Он её ненавидел.

Ненависть ощущалась кожей: разъедала её, подобно серной кислоте. Но и Алиса не оставалась в долгу, всё больше и больше погрязнув в презрении к этой развязной ухмылке, холодным, зелёным глазам и едва заметному наклону головы.

— Какая же я дура… — обречённо пробормотала девушка и покачала головой, чем заставила Эдвард в удивлении откликнуться:

— До чего же точное наблюдение…

— …я несколько дней мучилась от угрызения совести! Я винила себя за то, что тогда сказала про твоего…

— Заткнись!

— … отца, — закончила девушка и не дрогнула даже тогда, когда Эдвард разрушил её личные границы одним стремительным шагом. — Сейчас мне не жаль!

— Ни слова о моём отце.

Алиса опустила глаза, не желая так близко видеть молодого человека, и ощутила, как болезненно обида рвалась наружу.

— Мистер Принс в гробу переворачивается от того, каким мудаком вырос его сын.

Толчок в грудь должен стать неожиданностью, но был слишком знаком девушке. Эдвард уже проделывал этот трюк прежде, несколько дней назад, и морально Алиса была готова к такой реакции.

Предплечье с не меньшей силой, чем тогда на лестничной площадке, вдавило в девичьи ключицы. Алиса ударилась спиной о поручни лестницы и зажмурилась отчасти из-за боли, отчасти из-за нежелания видеть в нескольких сантиметрах от своего лица лицо парня.

— Почему ты никогда не можешь вовремя заткнуться? — прорычал Эдвард и сделал то неожиданное, что застало девушку врасплох. Переместил руку выше и пальцами сжал её скулы, искривляя линию губ.

Алиса распахнула глаза и в нескрываемом страхе уставилась на парня, в чьих глазах застыл кромешный лёд. В ужасе схватилась пальцами за его предплечье, стараясь отпихнуть руку, и это сработало. Слишком легко, что вновь удивило девушку, однако то, как скривился Эдвард и отряхнулся от прикосновения, вызвало понимание.

Он брезговал этих прикосновений.

Алиса с ожесточением поправила лиф платья и прошипела:

— Чёртов ублюдок!

Вновь эта усмешка. Ядовитая. Порочная.

Алисе захотелось сделать ему как можно больнее. Чтобы он не улыбался. Чтобы также как и она претерпевал невыносимую боль. Эту чёртову, режущую боль!

— Мне всегда нравился мистер Принс, — процедила девушка, неотрывно смотря в зелёный ад. — В детстве ты был копией отца, но сейчас… Ты всё проебал. Ты не похож на него.

Она была готова к новому выпаду: как к словесной пощёчине, как к очередному физическому контакту. Даже руки выставила вперёд, не заботясь о том, как трусливо это смотрелось со стороны.

— Согласен.

Алиса растерянно моргнула, не зная, как реагировать на холодный, но такой спокойный голос. Ничего подобного она не ожидала.

— Я не похож на отца, — продолжил Эдвард и спрятал руки за спиной, лишь корпусом подаваясь вперёд. — Знаешь, в чём главное наше отличие?

Девушка молчала, но её предположений не требовалось.

— Отец гниёт в земле, а я сгниваю здесь.

Алиса приоткрыла рот, но не от желания что-то сказать. Воздух покинул лёгкие и отказывался принимать новую порцию кислорода.

Зелёные глаза перемещались по её лицу и медленно потухли.

— Катись к чёрту, Голден.

Эдвард развернулся и, откопав в ворохе верхней одежды свою куртку, покинул дом.

Глава 6

Голос преподавателя звучал монотонно и приглушённо. Пожилой мужчина с проседью крашенных чёрных волос не пытался делать акценты, тем самым уделяя внимание важным моментам в своём неспешном повествовании.

Эдвард первые десять минут даже старался что-то записывать в тетрадку, чем удивил друзей. Однако больше десяти минут не выдержал — положил голову на парту и прикрыл глаза.

Философия в девять часов утра — это мучения не только для студентов, но и для самих преподавателей. К слову, сам преподаватель не скрывал своего полусонного состояния, время от времени отворачиваясь к доске и широко зевая.

Будто бы студенты не видели тень его широко раскрытого рта в свете работающего проектора.

— Эд, не спи, — шикнул Дилан, пиная друга ногой под столом.

— Отвали.

— Я не собираюсь один мучиться.

Парень глухо фыркнул и поднял голову, когда вместо нудного монолога услышал тишину. Мистер Деннет оторвался от своих записей и посмотрел на студентов поверх своих маленьких очков:

— Ни у кого нет ответа?

Эдвард, не отрывая взгляд от преподавателя, тихо спросил у друга:

— Что за вопрос?

— Без понятия.

— Неужели среди вас нет человека, который слышал о проблеме вагонетки? — удивился мистер Деннет, и заметил поднятую руку девушки с первого ряда. — Ваше имя, мисс?

— Энн Гиббс, сэр, — девушка расправила плечи. — Проблема вагонетки — это эксперимент английского философа Филиппа Фута, сэр.

— И в чём суть эксперимента?

— Вагонетка несётся по рельсам, и на её пути находится пять человек, привязанных к рельсам. Возможно переключить стрелку, и тогда вагонетка поедет по-другому, запасному пути, на котором лежит один человек, также привязанный к рельсам. Возникает вопрос: как поступить, сэр.

Эдвард мысленно скривился и наклонился ближе к другу:

— Сэр-сэр-сэр, — передразнил пыхтящую от знаний студентку и услышал усмешку:

— Кажется, старик впечатлён. Даже очки снял.

Эдвард скучающе уставился на преподавателя, который в действительности снял очки и принялся протирать стёкла белоснежным платком. Что-то подсказывало парню, что необходимости в этом не было: на стёклах ни пылинки.

— И как бы вы поступили, мисс Гиббс?

— Я считаю, сэр, — начала девушка, вновь заставляя большую часть студентов закатить глаза. — Необходимо сохранить пять жизней, чем одну.

— Согласен, — подтвердил кто-то с задних рядов. — На кону пять жизней или одна жизнь. Разумнее сохранить как можно больше жизней.

Эдвард переводил взгляд с девочки-я-всё-знаю на преподавателя и обратно, дожидаясь, когда же последний поставит выскочку на место. Мистер Деннет не думал поправлять девушку, отчего парень не выдержал:

— То есть вы переключите стрелку? — рядом сидящий Дилан резко открыл глаза от неожиданно прозвучавшего голоса и притворился бодрячком. — Вы же совершите намеренное убийство, умники.

— Вообще-то мы спасаем жизни пятерых людей.

— Вообще-то вы совершаете преступление.

— То есть лучше ничего не делать?

Эдвард пожал плечами:

— Именно так бы я поступил.

Мистер Деннет нацепил очки на кончик острого носа и ткнул пальцем в сторону парня:

— Как ваше имя, мистер?

— Эдвард Принс.

— Эдвард Принс, — повторил мужчина. — Представим, что среди тех несчастных пятерых людей находится дорогой вам человек. Ваши действия?

Парень почувствовал раздражение, потому успел пожалеть, что вступил в спор с нудным стариком и зубрилой.

— Ваш вопрос некорректен.

— Я думаю, мистер Принс, что опровергать решение мисс Гиббс не есть корректно. Моральный выбор мисс Гиббс определяется полезностью, тогда как ваш моральный выбор основывается на вынесении оценки совершённому действию.

Дилан прикрыл ладонью рот, чтобы преподаватель не заметил его негромкий шёпот:

— Эд, забей. Пусть продолжит лекцию.

Принс сделал вид, что не услышал друг, и нахмурился после слов старика:

— И что это значит?

— Это значит, что глубокие философские вопросы всегда будут порождать конфликт сторонников разных направлений. Утилитаризм, — преподаватель учтиво склонил голову в сторону Энн. — И деонтология, чьё учение вы, мистер Принс, так рьяно пытались отстоять.

Эдвард впервые слышал о таких направлениях в философии, потому сделал быструю пометку в тетради. Дилан, проследив за действиями друга, вытаращил глаза:

— Ты меня пугаешь.

— Заткнись.

— … на практическое занятие я прошу подготовить доклад об утилитаризме и деонтологии. Энн и Эдвард, в первую очередь хотелось бы услышать вас, но уже с противоположной точкой зрения.

Парень мысленно чертыхнулся и сделал ещё одну пометку, на этот раз огромными, жирными буквами: «Всегда молчать на философии, даже если вокруг одни идиоты!»

После лекции Эдвард и Дилан поспешно переместились в западную башню колледжа, путь до которой пролегал по узкой лестнице, состоящей более чем из ста ступенек. Эдвард насчитал сто двадцать три.

Кларк уверял, что идея направиться вместо университетского двора на смотровую площадку башни более чем оправдана. И вскоре Эдвард сам сможет в этом убедиться.

— Я нашёл это местечко на прошлой неделе, — поделился блондин, когда они вышли на вершину башни. — Здесь мало, кто бывает.

Дощатый пол под ногами неприятно резал слух своим скрипом, но это вдоволь компенсировалось открывающимся видом на рыночную площадь и готические колонны, как неотъемлемая часть архитектуры Кембриджа.

Почти на каждом здании сидели горгульи, львы и гордо выпятившие грудь собаки.

Эдвард подошёл к каменному выступу и, проверив прочность носком ботинок, присел на него. Дилан последовал примеру друга и сел на соседний выступ, рядом с возвышающейся горгульей.

— Здесь красиво, скажи?

— Неплохое место, — кивнул Эдвард и посмотрел на серое небо над головой. Осень набирала обороты, и почти каждый день на улице шёл дождь.

Заметно похолодало, что заставило людей достать из гардероба тёплые вещи и убирать в дальние ящики летнюю одежду.

Пронизывающий ветер с неожиданной силой ударил в лицо, побуждая в неудовольствии поморщиться и подставить под звериный натиск спину.

— Что у тебя следующее по расписанию? — спросил Дилан, прикрывая шею высоким воротником куртки.

— Этикет, — усмехнулся Эдвард. — Буду учиться манерам.

— Тебе бы не помешало.

— Ой-й, заткнись, — беззлобно отозвался и спросил. — А что у тебя?

— Я не иду на лекцию.

Принс в заинтересованности уставился на парня, негласно требуя объяснений.

— Мне нужно выкупить забронированные в кино билеты. Из-за громкой премьеры сайт кинотеатра полетел к чёрту, и на годные сеансы почти не осталось мест.

— Что за фильм?

— Слезливая мелодрама, навряд ли, ты заинтересуешься, — видя непонимание в глазах товарища, Дилан с несвойственным ему волнением пояснил. — Я хочу пригласить Алису в кино в эту пятницу.

Губы Эдварда медленно изогнулись:

— На свидание?

— Получается, так, — кивнул парень и отрывисто хохотнул. — Да, это называется свидание.

— Голден? Ты смеёшься!

— Почему она тебя так сильно бесит?

— О-у-у, я даже не знаю с чего начать! — раздражённо фыркнул Принс. — Меня всегда…претило от выскочек. Голден как раз одна из таких.

Дилан понимающе улыбнулся:

— Ты с ней просто не общался.

Эдвард ничего не ответил.

— Алиса — крутая девчонка. Очень милая и забавная.

— До чего же скучно звучит…

— Эд, прекращай!

— Это ты завязывай лить мне в уши розовое дерьмо о том, какая распрекрасная Голден, — скривился Принс. — Она что, заказала у тебя рекламу?

Дилан поднялся на ноги и теплее укутался в куртку:

— Я сваливаю, — направился к железной двери, ведущей прямиком к винтовой лестнице, и обернулся. — Кстати, ты ей тоже не очень нравишься.

«Взаимность, чёрт подери!»

Вскоре быстрые шаги вниз по лестнице стихли, и Эдвард распрощался с ехидной усмешкой на губах. Чёртов ветер трепал волосы, заставляя каждую минуту поправлять непослушные пряди, спадающие на глаза.

— Блядь! — выругался парень, стоило печатке на указательном пальце руки зацепиться за локон волос.

Прикрыл глаза, ощущая, как холодная волна злости медленно поднималась с пят, покрывала мурашками руки и сковывала шею. На мгновение от морозного ветра перехватило дыхание, вынуждая громко откашляться.

«Пора уходить»

До очередной лекции оставались считанные минуты, но Эдвард продолжал сидеть на выступе и сверлить взглядом уродливое изображение горгульи.

Разговор с Диланом оставил после себя неприятный осадок.

Почему он зациклился на этой Голден? Неужели из-за ног?

«Милая и весёлая».

Черт дери, Эдвард искренне не понимал, что милого разглядел в ней парень. Весёлая…

Даже интересно, что она говорила Дилану, раз он умудрился охарактеризовать её таким эпитетом.

Эдвард не догадывался. Ведь всё, что говорило соломенное чучело вызывало в нём только раздражение и злость. Такую сильную злость, что хотелось впечатать её в стенку, сильнее надавить на острые ключицы, наплевав на возможные порезы, и не слышать голоса.

От одного вида выворачивало наизнанку. От одного голоса кровь хлестала из ушей.

Вот и сейчас Эдвард уже не мог концентрироваться ни на чем, кроме своей злости.

Онемевшими от холода пальцами нащупал в кармане брюк мобильный телефон. Отыскал в галерее скриншотов расписание дежурств и почувствовал, как губы возвращались в привычное положение. Уголки приподнялись, и ухмылка озарила лицо молодого человека.

Эдвард поспешил покинуть башню и, минуя здание, в котором проходила лекция, отправился в общежитие.

Не дожидаясь лифта, взлетел вверх по лестнице на пятый этаж. Злость подпитывала изнутри, точно батарейка заведённую игрушку, и Эдвард стремительным шагом направился в женское крыло.

Чёртова комната 505 осталась позади, он даже намеренно ускорился, опасаясь вероятности увидеть соломенное чучело. Чёткость зрения ему сейчас пригодится.

Дошёл до нужной двери, наверняка сверив с информацией на скриншоте, и постучал.

Эдвард искренне надеялся, что девушка оказалась совой и подстроила своё учебное расписание на обеденное время. Не ошибся.

— Эдвард?

Марина выглядела так, будто перед ней стоял не парень с улыбкой от уха до уха, а зелёный человечек с космической тарелкой за спиной.

— Привет. Чем занята?

Девушка, сама того не осознавая, принялась поправлять локоны русых волос у висков и переставлять ногами, как если бы приготовилась к забегу. На деле ей действительно хотелось сбежать: для начала к зеркалу, чтобы поправить макияж, а после в гардеробную для смены ужасной футболки с выцветшим принтом.

— Я завтракаю, — растерянно пробормотала, оглядываясь на пачку чипсов, валявшуюся на кровати. — Собираюсь завтракать.

Прикрыла дверь настолько, чтобы хаос девичьей комнаты не оттолкнул парня. Марина ужасная неряха, и Эдварду это знать необязательно.

Парень же не думал обращать внимания на убранство комнаты, не отрывая глаз от ошалевшего лица Марины.

— А ты чего зашёл?

— Я узнал, что в пятницу премьера одного классного фильма. Мелодрама. Многие критики хвалят.

— Разбитые сердца?

Эдвард постарался, чтобы его улыбка не дрогнула:

— Да, кажется, именно так называется. Может, посмотрим вместе?

Марина неверующе уставилась на парня:

— Ты меня приглашаешь в кино?

— В эту пятницу, да.

— Эм-м, звучит, как свидание.

Принс лукаво прищурился:

— Отлично же звучит, — прислонился плечом к дверному проёму, тем самым нависая над невысокой девушкой. — Идём?

Марина стушевалась: парень был ей более чем симпатичен, потому казался вне зоны досягаемости. Она и представить не могла, что он постучится в дверь и пригласит в кино. Ожидала увидеть на пороге комнаты Брюса, и даже появление Блейка удивило бы меньше, чем присутствие Эдварда.

Он меньше всех уделял ей внимания. Если говорить откровенно, то вовсе не смотрел в её сторону.

Однако, несмотря на множество вопросов, вызванных нежданным гостем, Марина не думала упускать шанс.

— С удовольствием.

— Отлично! Тогда в пятницу в семь.

Девушка улыбнулась той самой улыбкой, которая не оставляла у противоположного пола сомнений — она заинтересована, заинтригована и, чёрт подери, в предвкушении.

Но не успел Эдвард открыть рот, чтобы попрощаться и быстро ретироваться, как Марина воскликнула:

— Чёрт! Я совсем забыла о дежурстве!

Принс сделал вид, будто впервые слышит. Дежурство? Это что за явление такое?

— Перенесём на субботу поход в кино?

— В субботу я готовлю доклад по философии, — почти не солгал молодой человек. — Одним словом, завал.

Марина казалась искренне разочарованной, что не могло не порадовать его самолюбия.

— Чёртово дежурство и…философия!

— В чём проблема? — обаятельно улыбнулся Эдвард. — У тебя много подружек, уверен, кто-нибудь из них согласится поменяться. Скажем… Голден?

— Алиса? — с сомнением переспросила девушка, на что Эдвард твёрдо кивнул:

— Уверен, она не против помочь подруге. Ей будет в радость поработать на благо колледжа, не зря же вступила в Совет.

— Я, конечно, попрошу, но…

— Тогда я сегодня же выкуплю билеты, — перебил Эдвард и, пока девушка не успела высказаться против, поцеловал её в щёку. — Спасибо, что согласилась.

Не дожидаясь, когда Марина придёт в себя от резкого поворота событий, развернулся и направился к лифту. Затылком ощущал потерянный взгляд и усмехнулся.

Усмешка не предназначалась девушке, которая ткнула пальцем в щёку, будто не веря в реальность поцелуя. Усмешка предназначалась соломенному чучелу, которое вместо свидания ожидало заточение в стенах общежития.

Эдвард довольно расправил плечи и поспешил на лекцию.

О Дилане и его фиаско со свиданием даже не подумал.

Зачем? Пусть знает, насколько проблемная, неинтересная и скучная Голден. Тогда, наконец-то, перестанет говорить о ней, произносить её имя и, тем самым, перестанет раздражать Эдварда.

* * *

Семь часов вечера.

Алиса посмотрела на циферблат часов и закрыла книгу Чарльза Буковски «Женщины».

У девушки была дилемма: сесть за чтение американского прозаика или подготовиться к практическому занятию по истории социологии. Совместить не удалось, и по итогу Алиса потратила два часа на чтение Буковски, обрекая себя на бессонную ночь.

Девушка успела войти в ритм студенческой жизни: ранний подъём больше не пугал, а бесчисленные задания не вводили в ужас. В конце концов, Алиса выработала верную стратегию: не откладывать практические работы на крайний день, а выполнять всё в срок.

До сегодняшнего дня она отлично справлялась, пока не открыла недавно купленную книгу. Затянуло.

Убрала книгу под подушку и, оглядев себя в отражение зеркала, поспешила выйти из комнаты. Про историю социологии Алиса удачно забыла, но про дежурство забыть не могла по нескольким причинам.

Одна из таких причин сейчас громко кричала в конце коридора со стороны мужского крыла. Кто-то слишком отчаянно надрывал связки, и Алиса быстрым шагом спешила навести порядок на этаже.

— Придурки, — окрестила парней Алиса, остановившись у лестницы, как у разделительной полосы женского и мужского крыла. — Майк!

Уже громче позвала парня, ответственного за дисциплину на своей территории, но ответа не добилась.

Гогот и буйства увеличились в децибелах, вынуждая Алису отправиться на поиски заблудшего дежурного.

«Это тебя не касается».

Вышагивала по коридору, ощущая под подошвой мягкий ворс бордового ковра, и прислушивалась к звукам за каждой из дверей.

«Это не твоя ответственность».

Остановилась напротив комнаты, за дверьми которой творилась настоящая вакханалия, и шумно выдохнула. Стоило постучаться и остановить беспредел, но волнение перед неизвестностью не позволяло быть такой смелой.

Одно дело сделать замечание девушкам, попросив уменьшить громкость музыки, другое дело — отвлечь гогочущих парней и надеяться на их благоразумие.

Когда очередная волна смеха сотрясла стены и эхом раздалась по всему этажу, Алиса не выдержала.

Постучала кулаком в дверь и набрала в лёгкие больше воздуха, намереваясь на одном выдохе высказать всё своё негодование.

Однако стоило двери открыться, как девушка от неожиданности поперхнулась.

— Майк? — неверующе уставилась на тучного парня, славившегося своей игрой за баскетбольную команду университета.

— О-о, малышка!

— Ты же дежурный! — воскликнула Алиса, замечая поверх плеча парня компанию из весельчаков и алкоголя. Последнего было слишком много даже для таких грузных людей, как Майк.

— Ты должен следить за порядком, а не устраивать дебош!

— Так, я внимательно слежу, малышка, — ухмыльнулся парень и облокотился о дверной проём.

Алиса вспыхнула:

— Не называй меня «малышка», придурок! Ваш ор слышан на первом этаже!

— Оу-у, а ты борзая, да?

— Выключи музыку, — потребовала девушка и скрестила руки на груди. — Ты подставляешь не только себя, но и меня.

— Ну, и что нам сделают? Баллов лишат? У-у, боюсь!

Где-то Алиса это уже слышала.

Принс.

Это его школа.

— Майк, ты чего застрял? — увесистая рука обхватила шею парня, и перед глазами Алисы показалось красное лицо с заплывшими от выпитого алкоголя глазами. Неосознанно скривилась при виде уже двух придурков.

— Голден, какая встреча! — воскликнуло красное лицо, и девушка попыталась вспомнить, где ранее видело его. Не вспомнила, потому от подобной фамильярности скривилась сильнее.

— Пришла к нам на тусовку? Проходи, не стой в дверях!

Девушка не подумала двигаться с места, смотря прямо на Майка:

— Дисциплина, Майк. Иначе тебе попадёт от коменданта.

Развернулась в намерении отправиться на свою «охраняемую территорию», как неожиданно ощутила на локте захват полных пальцев. Сильный захват. Болезненный захват.

Дёрнул девушку на себя, впечатывая в пивной живот, и хмельно усмехнулся:

— Звучит, как угроза, малышка.

— Майк, не понимаешь, что ли? Она к нам напрашивается, — веселилось красное лицо и шире распахнуло дверь. — Затаскивая её задницу в комнату.

Алиса почувствовала, как противный холодок прошёлся по позвоночнику, и, не зная себя от ужаса и нахлынувшегостраха, задёргалась.

Локтями и ногами сотрясала тушу позади себя и, стоило полным пальцам соскользнуть с её тела, быстро побежала подальше от кретинов.

— Стой, малышка, стой! — хохотал Майк на пару с другими придурками, и Алиса схватилась за ноющий бок.

— Урод! — выплюнула, оборачиваясь на мгновение, чтобы заметить хлопнувшую за ней дверь. — Чёрт!

Остановилась у лестничного пролёта и, поколебавшись, опустилась на первую ступеньку.

Внутри всё колотилось. Не только слабое сердце, но и кости. Колотились друг о друга так громко, так отчаянно, что перехватывало дыхание. Горло свело судорогой, и воздух отказывался поступать в лёгкие.

Страх. Самый настоящий страх.

И злость.

Злость на себя, которая поступила слишком самонадеянно и опрометчиво, и злость на Майка, чьё пристрастие к алкоголю до добра не доведёт.

Алиса зажмурилась, вспоминая, как общалась с ним между лекциями и за ланчем. Странноватый, неуклюжий, но вполне мирный парень. Из-за этого ещё обиднее, ещё страшнее и неприятнее.

— Алиса?

Девушка распахнула глаза и повернулась на голос. Марина вышла из лифта и, застав подругу на ступеньках, осторожно подкралась со спины.

— Что-то случилось?

— А ты не слышишь? — взъелась Алиса и, понимая, что подруга не заслужила грубого обращения, смягчилась. — Майк напился и забил на дежурство.

Марина посмотрела в сторону мужского угла и в неуверенности потопталась на месте. Чувство вины захлестнуло с головой, заставляя промямлить:

— Извини…

— Ты-то чего извиняешься?

— Это я должна мучиться с идиотом-Майком, а не ты.

Алиса промолчала, потому что дело обстояло именно так. Сегодня не её очередь выходить на дежурство, однако отказать подруги не смогла.

Марина была на седьмом небе от счастья, готовилась к свиданию с особой тщательностью, и Алиса не посмела спустить её с небес на землю. Тем более, у неё в действительности вечер пятницы оказался свободным, и она нисколько не ущемила свои интересы.

Голден присмотрелась к подруге, оценивая облегающие джинсы и тесную в груди кофточку, и лукаво улыбнулась:

— Как прошло свидание с Блейком?

— С Блейком? — хохотнула девушка. — Дождёшься его, конечно!

Алиса подпрыгнула на ступеньке, хватая подругу за локоть и утягивая к себе:

— Всё-таки Брюс?

— Эдвард, — удовлетворила любопытство Марина и неожиданно поморщилась. — Господи, не говори мне о Брюсе! Я до сих пор не простила ему позор на посвящении.

— Эдвард, — ошарашенно повторила Алиса и рассмеялась, прикрывая пальцами губы. — Быть не может…

— Я сама удивилась, но он был настойчив.

— И как всё прошло?

Марина улыбнулась:

— С ним очень легко и весело. Знаешь, он очень мил. Кстати, ты замечала, как он улыбается? Ох-х, эти ямочки доведут меня до оргазма!

Алиса поморщилась, но подруга не заметила, продолжая:

— Мы пошли в кинотеатр на последний ряд. Я держала его за руку, а он несколько раз поцеловал меня вот сюда… — ткнула пальцем в изгиб шеи и довольно замурлыкала. — Мне кажется, из нас получится отличная пара.

— Вы встречаетесь?

— Он не предлагал, но его действия красноречивее всяких слов, — Марина посмотрела на наручные часы и спохватилась. — Ой-й, мне пора на йогу.

Алиса смотрела в след уносящейся подруге, и старалась не дёрнуться от прикосновения, которым она напоследок одарила. Сочувствующее прикосновение, будто говорящее: «Всё наладится. Удачи».

Девушка закрыла глаза и пытливо старалась нормализовать дыхание.

«Спокойно. Спокойной, чёрт тебя подери».

Однако грудную клетку распирало от пожара, отчего каждый глоток кислорода был лихорадочным, резким и необходимым.

Как не пыталась сдержаться, из груди вырвался предательский хрип.

Алиса закрыла лицо ладонями, пальцами надавливая на глаза. Ресницы влажные, подушечки пальцев в ту же секунду стали мокрыми, и слёзы выкатились из внешних уголков глаз.

«Нет. Нет. Нет».

Было поздно удерживать неконтролируемый поток, потому Алиса сдалась.

Мужской гогот, неприятные прикосновения Майка, развязный тон и намёки красного лица, счастливая Марина и упоминание Принса… Всё навалилось слишком внезапно, и Алиса не успела подготовиться. Не успела сгруппироваться, чтобы смягчить удар.

«Я слабая».

— Алиса?

Лихорадочно, даже отчаянно затёрла лицо до красных пятен, лишь бы избавиться от влажности.

Голос Дилана буквально вернул из ямы самобичевания в реальный мир, в котором он быстро поднимался по лестнице.

Передал баскетбольный мяч кому-то позади себя и опустился на корточки перед девушкой, не позволяя ей подняться на ноги. Она выглядела слишком слабой, от того казалось, что была не в силах стоять на своих двоих.

— Почему ты плачешь?

При виде взволнованного лица парня стало вдруг легче дышать:

— Майк устроил дебош, — прохрипела Алиса и откашлялась. — Отказывается дежурить и грубит.

Она жаловалась. Чёрт подери, и ей было плевать. Она призналась в своей слабости, она продемонстрировала её на публику, и теперь хотелось одного — поддержки и защиты.

Алиса нуждалась в защите.

— Сейчас разберёмся, — заверил Дилан и, заглянув в глаза, нежно улыбнулся. — Вытирай слёзы, Алиса.

Кивнула и наблюдала, как платиновый блондин побежал по коридору к комнате идиота-Майка.

Стоило ему скрыться за поворотом, и девушка тут же лишилась этого мимолётного чувства защищённости. Потому что увидела опасность буквально в нескольких метрах от себя.

Принс поднимался по лестнице и крутил в руках мяч, и даже не подумал отвести свой ледяной взгляд от заплаканного лица девушки. Алиса поднялась на ноги, избегая вероятности того, что парень попросту затопчет её и глазом не моргнёт.

— Ты плачешь, Голден.

— Какая наблюдательность, — съехидничала девушка, а мысленно молилась, чтобы он ушёл.

Однако Принс назло остановился неподалёку, всё также вертя в руках мяч. И смотрел. Внимательно смотрел, отчего стало неловко.

— Чего смотришь?

— Наслаждаюсь зрелищем, — усмехнулся парень и показано спохватился. — Не-е, не твоим внешним видом, а солёной хренью, что стекает по твоему лицу.

Слишком много произошло за один час, потому Алиса чувствовала, что не справлялась. Перебранка с Принсом — выше её сил.

Развернулась и направилась в свою комнату, так ничего и не ответив.

Плотно закрыла дверь и прислонилась щекой к холодной поверхности. Жар лица слишком медленно остывал, отчего кожа неприятно покалывала.

Тишина комнаты действовала умиротворяюще, однако и это умиротворение покинуло, когда неожиданно услышала стук в дверь.

Не просто стук. Удар. Громкий и требовательный.

Дёрнула дверную ручку на себя и наткнулась на светло-зелёные глаза. Алиса не знала, кто за дверь, но она чувствовала, что разговор не мог просто так закончиться.

— Коридор провонял гадостью Свон. Передай, чтобы она завязывала…

— Лучше пусть пахнет ароматическими свечами, чем воняет мужским потом, — перебила Алиса и хотела захлопнуть дверь перед носом раздражённого парня, но не успела.

Принс выставил вперёд руку и процедил:

— Голден…

— Сам скажешь Рози, когда она вернётся.

— Её нет? — гадко ухмыльнулся парень и с внезапной силой толкнул дверь, отчего Алиса вынужденно отступила в сторону. — Как вовремя я зашёл!

Ошарашенно наблюдала, как он оглядел комнату и, наткнувшись взглядом на тумбочку, рассмеялся:

— Что за панихидный столик вы организовали?

Нагло затушил несколько маленьких свечек и забрал самую большую, самую вкусную по запаху свечу в стеклянном подсвечнике. Подошёл к окну и, распахнув его, выбросил свечу в кусты.

Алиса отмерла от ступора и, подбежав к своему столу, достала из первого ящика тёмно-розовый баллончик. Направила точно на затылок парня и прижала указательный палец к красной кнопке.

— Давно мечтал это сделать, — веселился Эдвард и обернулся. Меньше всего он ожидал увидеть перед собой пунцовую девушку, направляющую на него газовый баллончик.

— Голден, ты свихнулась?

— Проваливай из моей комнаты, — прошипела Алиса. — Если не свалишь, то на неделю лишишься и обоняния, и зрения.

Эдвард оглядел девушку таким взглядом, будто видел впервые. И первое впечатление явно было не в пользу Алисы, раз неприятная ухмылка искривила его губы.

Эдвард сделал шаг вперёд, отчего распылитель едва ли не уткнулся ему между глаз, и прищурился:

— Вперёд, — подбодрил и неожиданно схватил девушку за руку, заставляя постыдно пискнуть. — Нажимай.

Его палец надавил на указательный палец Алисы, вынуждая в ужасе отдёрнуть руку. Миновать катастрофу.

Ядовитое облако дыма образовалось в метре от них, и в ту же секунду девушка отлетела к стене, и знакомое давление предплечья надавило на её ключицы:

— Слабо, Голден? — процедил Эдвард и откинул в сторону баллончик. — Только попробуй ещё раз угрожать мне!

Алиса широко раскрытыми глазами смотрела в глаза напротив и ощущала, как внутренности тряслись от страха. На мгновение ей показалось, что ядовитое облако поглотит парня и оставит на его лице ожоги, а эти глаза… Эти глаза навсегда потеряют свою яркость и превратятся в безвозвратно холодную бездну.

Сердце колотилось быстро-быстро, отчего мелкая дрожь предательски сотрясала тело. Принс чувствовал этот озноб? Не мог не чувствовать, ведь его рука до сих пор удерживала без шансов на спасение.

Алиса отрешённо моргнула, только сейчас заметив тёмно-зелёный ободок его радужки и то, как цвета к центру становились прозрачнее, холоднее. Заметила чёрные, длинные ресницы, изогнутые так, что любая девушка могла позавидовать.

Взгляд неосознанно метнулся ниже, подмечая ровную линию носа, уловимые морщинки, пролегающие от крыльев носа до уголков губ. Эдвард был недоволен. Зол.

Алиса не могла не отметить полоску губ, вечно изогнутую в уловимой усмешке, однако сейчас уголки губ были опущены вниз. Верхняя губа дрогнула, будто удерживая рвущуюся наружу грубость.

Верхняя губа у него полнее, чем нижняя губа. Почему-то это открытие поразило девушку.

— Нет, — тихо, не разжимая губ, произнёс Принс и сильнее надавил на ключицы девушки.

— Отпусти, — сломленным голосом попросила и вцепилась в его руку, тут же почувствовав, как хватка ослабла.

Зелёные глаза выглядели иначе. Выглядели растеряно.

Если бы Алиса не знала, что перед ней стоял Принс, то назвала бы такой взгляд испуганным.

«Уходи!»

Прикосновение… Нет, захват. Захват исчез, но дышать всё равно не получалось.

Девушка не могла заставить себя отвести взгляда, вновь поднимая его на зелёные глаза.

Чёрт.

Единственное, что видела — это губы.

Верхняя губа пухлее нижней.

Алиса не ощущала давления, потому поддалась вперёд: всего на несколько дюймов. Именно этих дюймов оказалось достаточно, чтобы соприкоснуться губами.

«Тёплые».

Девушка в ужасе уставилась на Эдварда.

Он не шевелился.

Он не реагировал.

Он не подавал признаков жизни.

Теперь Алиса уверена — в его глазах была столько же ужаса, сколько и в её глазах.

«Конец».

Успело промелькнуть в голове у девушки, когда она нечаянно выдохнула и отстранилась.

Эдвард смотрел в нескрываемом недоумении. То ли хотел убить, то ли…

— Ты рехнулась, Голден, — на этот раз он утверждал.

Пальцами стёр свои губы, чуть ли не в кровь, и прошипел:

— Ты что творишь?

— Я не знаю, — выдохнула правду, затравленно уставившись на Принса.

Он не смотрел на неё. Отчаянно тёр губы и отошёл на несколько шагов в сторону, чтобы с силой дёрнуть на себя дверную ручку:

— Мне придётся сожрать мыло целиком, Голден.

— Я не хотела… — ложь слетела с языка слишком поздно: дверь с грохотом захлопнулась.

Эдвард ушёл. Сбежал.

Алиса зажмурилась и прижала ладонь ко рту: то ли заглушая крик, то ли сохраняя тепло на губах.

Это позор.

Алиса не сомневалась, что поплатиться за этот позор.

А ещё Алиса знала, что как прежде уже не будет. Не получится.

Глава 7

Ветер осторожно, с особой разборчивостью срывал с деревьев пожелтевшие листья, кружил в водовороте огненных красок и безжалостно отбрасывал под ноги прохожих.

Ярко-оранжевый кленовый лист зацепился за массивную подошву ботинок, тем самым заставляя Алису замедлить шаг и тряхнуть ногой.

Алиса с радостью встречала осень и в какой-то степени ей в любви за особую атмосферу. За огненные краски, за насыщенные закаты, тёплые свитера и горячий кофе.

— Остался час, — подхватив подругу под локоть, пожаловалась Марина. — Куда пропала Рози?

Рози вернулась спустя десять минут, одной рукой придерживая берет на голове, а второй рукой старалась не разлить кофе в картонных подстаканниках.

— В кафе большая очередь, — оправдалась Рози, подлетая к четырёхместному столу на чугунных ножках.

Девушки расположились во внутреннем дворе учебного корпуса, где по расписанию у них проходила лекция по этикету. Многие студенты вышли на улицу, радуясь солнечной погоде, и предпочли провести ланч в обилии осеннего безумия.

Все улыбались, веселились и громко переговаривались. Все, но только не Алиса. Она старалась улыбаться, но стоило отвести взгляд от подруг, как улыбка исчезала с её губ.

Губы…

Чёрт, она каждый раз одёргивала себя, только пальцы тянулись к губам.

С недавних пор у Алисы появилась ужасная привычка: тереть губы большим пальцем, неосознанно повторяя сцену из прошлого.

Тёплое прикосновение, ошарашенные глаза напротив, большой палец, до крови растирающий нижнюю губу.

«Верхняя губа полнее нижней».

Алиса готова провалиться под землю от собственных мыслей, которые на протяжении нескольких дней не оставляли в покое. Она начала чувствовать себя параноиком, оглядываясь всякий раз, как услышит за спиной твёрдый шаг.

Только Принс ходил так уверенно и напролом.

— Какой вкусный круассан! — лепетала Марина, откусывая кусочек выпечки. — И кофе чудесное. Спасибо, Рози!

— У тебя хорошее настроение, — заметила последняя и подмигнула. — Кто способствует?

Подруги захихикали, и Алиса оторвалась от созерцания своего бумажного стаканчика. Что она держала в руках? Кофе. Кофе нужно пить. Чёрт!

Алиса сделала глоток, стараясь изобразить искренний смех, но получилось слишком глупо. Оставила жалкие попытки и собрала волосы на затылке, гневаясь на ветер и отсутствие резинки, которую заменяли собственные пальцы.

Долго в таком положении девушка не выдержала бы, но неожиданная тяга нескольких локонов побудила резко развернуться на лавочке:

— Приятного аппетита, кудряшка.

Алиса улыбнулась, и на этот раз улыбка не была вымеченной. При виде Дилана всегда становилось спокойнее на душе.

— Приятного аппетита, девчонки, — кивнул и подругам Алисы, присаживаясь на свободный край лавочки. — Какие планы на вечер?

Девушка принялась лихорадочно вспоминать все запланированные на сегодня дела, но то и дело сбивалась с мысли. Она видела, как к их столику приближался Блейк, и внутреннее чутьё подсказывало, что это не последний гость.

Избегать Принса становилось всё сложнее.

— Я обещала Рози помочь с историей.

— У меня проблемы с классикой Древнего Рима, — подтвердила Рози, на что парень в напускном огорчении вздохнул. Или действительно огорчился.

Алисе было приятно думать, что Дилан не притворялся в своих эмоциях.

— В эту пятницу ты, надеюсь, не дежуришь?

— Моя очередь ещё не скоро, — посмеялась девушка, вспоминая, как идея парня сходить в кино не увенчалась успехом.

— Попытка номер два, — Дилан в притворном кокетстве задвигал бровями, заставляя не только Алису, но и подруг рассмеяться. — Идём в кино?

— Идём.

Без раздумий согласилась девушка и подняла взгляд на добравшегося до них Блейка. Не церемонясь, он уселся на лавочку рядом с Мариной и облизнулся при виде круассана. Но судя по горящим щекам девушки, она восприняла плотоядный взгляд на свой счёт.

— Меня уже тошнит от хлопьев, — поделился парень, поставив локти на стол. — Замороженные полуфабрикаты вызывают изжогу! Разве я мог представить, что буду скучать по родительскому дому?

— Сложно, наверное, когда мама попу не подтирает, — посмеялся Дилан, заработав в ответ недовольный взгляд друга:

— Если бы ты попробовал фирменное блюдо моей мамы, то понял, о чём я.

— Что за фирменное блюдо?

Алиса бросила на Марину удивлённый взгляд. Она кокетничала. Откровенно кокетничала, заглядывая в глаза понуренного парня.

Алиса в недоумении перевела взгляд на Рози, которая выглядела менее удивлённой. Она только пожала плечами, не оставляя сомнений в своей осведомлённости.

Интересно, а Принс осведомлён, что у него появился конкурент?

Очередной порыв ветра вынудил Алису ухватит волосы на затылке, но стоило только коснуться прядей, как ощутила прикосновение мужских пальцев. Дилан поспешил убрать руки и улыбнулся:

— У тебя красивые волосы.

— Они непослушные, — зачем-то сказала девушка вместо благодарности.

— И всё равно красивые.

Вновь это приятное тепло в области грудной клетке. Будто солнышко светило не с голубого неба, а изнутри улыбчивого парня: его платиновая шевелюра и белоснежная улыбка. Он олицетворял солнышко.

— Сменили локацию?

Тени сгустились резко и неожиданно. Солнце погасло. Над столиком образовались тучи.

На душе Алисы вновь заиграл похоронный марш Шопена, и тонкие струны норовили оборваться при звуках хриплого голоса.

Тягучий. Хриплый. Грубый.

— Решили пообедать с девчонками, — ответил Дилан. — Присаживайся, Эд.

— У них есть круассаны и пирожки. Никаких хлопьев! — поддакнул Блейк.

Алиса заставила себя оторвать взгляд от деревянной поверхности стола и взглянуть на Марину. Она его поцелует?

Нет, она продолжала прижиматься к боку Блейка, чем ввела в ещё большее недоумение.

Рози первая подала голос:

— Здравствуй, Эдвард.

— Привет, парфюманка.

Девушка безнадёжно вздохнула:

— Я попыталась быть милой, — заметила она шёпотом, тем самым объясняя подругам свой необдуманный порыв.

— Будешь круассан? — спросила Марина таким голосом, будто ей было безразлично как появление Эдварда, так и его возможный ответ.

— Покорми Блейка, пока он слюной не захлебнулся, — усмехнулся парень и сделал шаг в сторону. Алиса не смотрела на него, но краем глаза заметила, как он намеривался покинуть их столик.

«Уходи быстрее! Уходи!»

— Не посидишь с нами? — не унимался Дилан, и Голден едва ли удержала стон разочарования.

«Пусть он уходит!»

— Ну, ребят, вы здесь явно на что-то рассчитываете, — забавлялся Принс. — А я забочусь о своём аппетите, так что присоединюсь к Майку и его компании.

Это был удар под дых.

Майк.

Чёртов Майк. Его руки и вонь алкоголя изо рта до сих пор пробирали до мурашек.

Алиса сжала пальцы под столом и уставилась в спину удаляющегося Принса.

— Почему он такой… — Рози не договорила, заканчивая мысль характерным покачиванием головы.

«Мудак», — мысленно договорила Голден.

Он на неё так и не посмотрел. Ни взглядом, ни колким словом, — никак не выдал своего отношения к тому позору, который она учудила. Это же хорошо?

Тогда почему Алисе стало в разы хуже?

* * *

Генри сидел за столом, поставив локти на гладкую поверхность, и ладонями зажал уши. Его глаза бегали по строчкам учебника, губы шевелились в такт звучавшему в голове голосу.

Эдвард оторвался от учебника по философии и задумчиво уставился в окно. Закат сбавлял позиции, сгущались сумерки, и холодный воздух всё настойчивее бился в приоткрытую форточку.

— Что читаешь? — спросил Эдвард, когда тишина начала давить на ушные перепонки.

— Повторяю Римское право.

Эдвард поморщился и даже с нескрываемой симпатией взглянул на учебник по философии. Философия казалось ему интереснее римского правосознания, но не исключал возможности тесного переплетения двух предметов.

— Чем планируешь заняться после выпуска? — спросил друга, которому предстояло закончить университет уже в следующем году. Этот факт его, надо признать, огорчал по нескольким причинам: Генри интересный человек и неплохой сосед. Лишаться ни первого, ни второго не хотелось.

— Музыкой, конечно. Продолжим с группой выступать в барах, запишем альбом, будем стрИмиться и, в перспективе, создадим собственный лейбл.

Эдвард кивнул на учебник по праву:

— Нахрена мозг грузишь правовыми системами?

— Родители настояли. Сказали, что ничего против музыки иметь не будут, если я получу юридическое образование. У меня в семье все по мужской линии адвокаты.

Принс кивнул и уставился в учебник. О чём он только что читал? Мысленно вновь вернулся к другу.

Семья Кинг пришла к компромиссу, благодаря которому каждый оставался при своём. Генри продолжит заниматься музыкой, а родители будут хвалиться юридическим образованием сына.

Глубоко в душе Эдвард позавидовал парню. Он мог без стеснения, без внутренней борьбы брать в руки гитару и выступать перед публикой. Наверное, родители не прочь послушать песни сына и не прочь похвалить его талант.

Да, Эдвард почувствовал зависть. Отвратное чувство.

Он не мог позволить себе такую роскошь, потому что не Генри, и семья его не Кинг.

— Чем ты планируешь заниматься? — спросил в свою очередь Генри, на что Эдвард пожал плечами:

— Ещё не думал над этим. У меня впереди четыре года.

Ложь.

Эдвард знал своё будущее с точностью до минуты, будто сам Ностардамус нашёптывал предсказания на ухо. Роль Ностардамуса пришлась по вкусу чёртовому Райдеру.

Именно он, в один ужасный вечер, пригласил к себе в кабинет и подробно пересказал пять лет дальнейшей жизни.

— Ты поступаешь в Кембридж, — осведомил Эдварда мужчина, вальяжно распластавшись на кожаном кресле. — Будешь учиться на факультете международного права.

На такое заявление парень лишь приподнял брови. Он не хотел высказывать своё «фи», вспоминая разговор с матерью, которая минутой ранее умоляла его сдерживаться.

Он сдерживался.

— Будешь учиться только на «хорошо» и «отлично», — на этот раз Эдвард не удержал усмешки. — Да-да, именно так. Я лично буду звонить в деканат и узнавать о твоей успеваемости.

— Какая забота…

— Я вбухиваю в тебя огромные деньги, Эд! — стальные ноты проскользнули в голосе мужчины. — А я привык, чтобы мои вложения оправдывались. Ты меня понял?

— Я не просил об этом.

— Просила твоя мать.

Эдвард сильно сжал челюсть, отчего десна болезненно заныли.

— Окончишь университет, и я устрою тебя в свою компанию. Будешь под моим крылом.

«Под каблуком», — мысленно усмехнулся Эдвард.

— Всё понятно? Можешь идти.

— Симус, можно откровенный вопрос?

Мужчина с явным неудовольствием кивнул.

— Вы любите мою мать?

— Иначе, почему терплю тебя?

Это был не самый приятный их разговор, однако, и не самый ужасный. По крайней мере, Эдвард покидал кабинет без чувства вселенской ненависти и желания переломить попадающуюся на пути мебель.

Громкий стук в дверь вырвал из воспоминаний, и парни уставились на ворвавшегося в комнату Дилана.

Платиновый блондин кинул под кровать Эдварда баскетбольный мяч и попросил:

— Не давайте Блейку до моего возвращения!

— А ты куда?

— На свидание, — хмыкнул Дилан и, оттопырив полы тёмно-синего пиджака, повернулся вокруг своей оси. — Алиса согласилась скоротать со мной вечер.

Эдвард с прищуром оглядел разодетого друга и перевёл взгляд на учебник по философии. Как бы не скривиться при виде улыбающейся рожи и отутюженного костюма.

— И ночь? — вырвалось непроизвольно, потому что узнавать подробности не хотелось.

Чёрт подери, его вовсе не интересовала интрижка друга, тем более, если эта интрижка с Голден. Тут не интерес, а отвращение: друг — извращенец.

— Эд, читай философию, — посмеялся Дилан и вышел из комнаты, ловко уйдя от ответа.

Эдвард всё-таки скривился и отбросил учебник в сторону. Ощутил на себе внимательный взгляд и взъелся:

— Ну, что?

— Почему тебя раздражает Алиса?

— Меня не раздражает Ал… Голден, — не согласился парень, стараясь говорить как можно спокойнее. — Мне безразлична её личность. Совсем.

— Но ты злишься.

— Я злюсь на Дилана, который тянет в нашу компанию активистку, выскочку и жополизку, то есть Голден.

Генри поднял руки, как если бы защищался, и вернулся к изучению правовой системы. Вновь поставил локти на стол и закрыл уши ладонями.

Эдвард медленно выдохнул.

Он не просто злился. Его буквально выворачивало наизнанку от мысли, что где-то в конце коридора счастливая Голден обнимает разодетого Дилана. И что же дальше? Разодетый Дилан только и будет, что поднимать ей настроение на протяжении всего вечера. Возможно, он раскрутит соломенное чучело на поцелуй.

Предательский укол пришёлся на губы, и Эдвард в раздражении потёр их пальцами.

Он не завидовал Дилану. Целуется чучело также отвратительно, как и выглядело.

Он не завидовал Дилану. Только злился на неудачный вечер в компании учебника, когда у соломенного чучела намечался романтик.

Он не завидовал Дилану, а желание сорваться с места и застать картину маслом в конце коридора — это всего лишь желание лишний раз высмеять чучело.

Руки потянулись к гитаре, зажатой между стеной и подушкой. Нужно отвлечься. Музыка — лучшее лекарство от противоречивых мыслей.

Устроил инструмент на коленях и, сгорбившись, несмело провёл пальцами по струнам.

— Я тебя отвлекаю?

— Нет, — покачал головой Генри. — Хорошая музыка даже помогает запомнить материал.

Эдвард усмехнулся и, поколебавшись несколько секунд, заиграл.

Перед глазами закрутились знакомые пружинки, которые изуродовали тетрадку с текстами. Пальцы подстроились под воспоминания, с помощью струн выдавая те самые ноты. Ноты, неспешно сливающиеся в приятную слуху мелодию.

Редко, когда Эдварду нравилась собственная музыка — он вечно был недоволен материалом. Однако сейчас всё казалось правильным, даже навострившиеся уши Генри не раздражали.

— «I don't want to make you feel bad

But I've been trying hard not to talk to you

My sunflower»⁽¹⁾.

Эдвард запнулся, и пальцы резко соскользнули со струн.

Музыка прервалась. Поднял взгляд на друга, который продолжал пялиться в учебник, и усмехнулся.

— Out of this shade, — напел Принс, следя за невозмутимым профилем товарища. — Sunflower, sunflower.

Your flowers just die, plant new seeds in the melody

Let me inside, I wanna get to know you⁽²⁾.

Последние ноты выпрыгнули из-под струн гитары, и комната погрузилась в привычную тишину.

Наконец, Генри не выдержал. Развернулся на стуле и уставился на неожиданно запевшего Эдварда с непонятным любопытством во взгляде.

— Обойдёмся без оваций, — закатил глаза и убрал гитару, всё-таки глубоко в душе рассчитывая на комментарии парня.

Лестные или нет, — без разницы. Эдвард не помнил, когда последний раз играл, а уж тем более пел, в присутствии кого-то. Потому это было важно.

Но вида подавать не стал, возвращая гитару на привычное для неё место.

— Почему подсолнух?

Генри удалось удивить своим вопросом.

— Потому что всегда следует за солнцем.

— И-и-и? Ты явно пел о девушке.

Эдвард иронично приподнял брови:

— Я пел о подсолнухе, — и рассмеялся. — Даже не пытайся узнать, почему подсолнух. Иной раз я сам не могу понять, откуда берутся эти ассоциации.

Генри на то и Генри Кинг, потому не стал допытывать и вернулся за стол. Однако смотрел не в книгу, а в окно, за которым едва ли проглядывались очертания деревьев.

— Я был бы рад поработать с тобой, Эд.

Принс ничего не ответил.

* * *

Алиса рассмеялась, приглушая смех ладонью, и побежала следом за Диланом. Его локоть приятно согревал озябшие пальцы, которыми девушка крепко вцепилась и старалась не отставать.

— Как думаешь, они нас видели? — спросила, когда они остановились во внутреннем дворе общежития.

— Даже если заметили, то им лень идти за нами, — успокоил Дилан и приобнял девушку за плечи. — Тем более в сегодняшней смене работает мой хороший знакомый.

Это и правда успокоило.

За просмотром приторной мелодрамы и ужином в уютном ресторане они не заметили, как быстро пролетело время. Ворота в общежитие наглухо закрыты и любые попытки пробраться на территорию были заведомо провальными.

Ребятам повезло отчасти благодаря друзьям Дилана: один звонок и добрые люди вызвались отвлечь охрану на посту, тем самым предоставляя возможность проскочить незамеченными.

Больше всего Алиса боялась, что об её позднем прибытии станет известно на уровне администрации, боялась лишиться очков в индивидуальном рейтинге, да и перспектива ночевать в отеле нисколько не радовала.

Однако все страшилки остались позади.

— Вот и наши спасатели, — рассмеялся Дилан и похлопал подошедших парней по спине. — Круто сработали, парни.

Алиса намеривалась сделать шаг назад, но мужская рука на плечах не позволила отстраниться. Дилан удержал её на месте и не просто так, поскольку в эту же секунду подошедший к ним спасатель-мудак откашлялся и промямлил:

— Слушай, Алиса, извини за дежурство, — Майк неуверенно взглянул на девушку. — Я когда выпью, то ничего толком не соображаю.

Алиса не ждала от парня извинений и не нуждалась в них, сделав для себя выводы о той ситуации и об этом человеке в целом. Каким бы милым Майк не пытался казаться, и каким бы способом не старался выбелиться, навряд ли, Алиса пересилит себя и посмотрит на него иначе. Не иначе, чем на кретина, от которого несёт перегаром.

— Понятно, — кивнула девушка и подняла взгляд на Дилана. — Пойду в комнату.

— Я задержусь на площадке, — развернулся к ней лицом и улыбнулся. — Спасибо за вечер.

— И тебе, — не без смущения отозвалась Алиса, чувствуя на себе несколько пар любопытных глаз. Потому она не стала приподниматься на носочках и целовать Дилана в щёчку.

Взглядом постаралась передать парню, что смущена компанией его друзей, но обмануть саму себя оказалось сложнее. Она вовсе не была уверена, что дело только в посторонних глазах.

Улыбнулась на прощание и поспешила скрыться в подъезде. Только когда тяжёлая дверь закрылась, она позволила себе сделать громкий выдох и перестать глупо улыбаться.

Майк и его компания мнимых спасателей всё испортила. Всё было слишком хорошо, несмотря на ужасную мелодраму, и не могло закончиться отвратным послевкусием. Однако поднимаясь по лестнице, позабыв о наличии лифта, девушка претерпевала неприятный осадок.

Скорее всего, то же самое испытывал Дилан.

«Стоило его поцеловать».

К такому выводу пришла Алиса и мысленно дала себе подзатыльник. Возможно, не будь она такой скупой на проявление взаимной симпатии, то сейчас бы не ощущала себя так…неправильно.

Симпатия? От неожиданного поворота собственных мыслей застыла на ступеньках и поморщилась. Но поморщилась вовсе не от бума в голове, а от сигаретного дыма. Тяжёлый, горький и ядовитый запах щекотал ноздри, вызывая непреодолимую тягу к громкому чиху.

Девушка вовремя зажала нос пальцами, тем самым приглушая громкий чих.

Поднялась выше на нужный этаж и, достигнув проклятого подоконника с восседающим на нём проклятым молодым человеком, Алиса ускорила шаг.

Принс ещё и курил. Господи, когда она перестанет разочаровываться в нём?

Пронеслась мимо подоконника и вступила на последние ступеньки, ведущие на спасительный, пятый этаж. Главное не смотреть на него, делать вид, будто его не существовало, будто подоконник пустовал, а ужасный запах — недокуренная сигарета неизвестного ей студента.

— Где Дилан?

Замерла на ступеньках и сжала пальцами перила.

— На баскетбольной площадке, — всё же ответила и хотела продолжить путь, но новая порция ядовитого дыма вынудила обернуться.

Увидела, как парень выпускал из лёгких колечки и с нескрываемым азартом наблюдал, как они преодолевали короткий путь ввысь и растворялись. Губили воздух и здоровье находившихся поблизости людей.

Её, чёрт возьми, здоровье.

— Ты куришь.

— Какая наблюдательность, — хрипло рассмеялся Эдвард, припоминая её же слова.

— Запрещено курить на территории университета.

Густой дым в ту же секунду ударил в лицо, и девушка закашляла:

— Кретин, — выругалась Алиса, отмахиваясь руками от яда, будто в этом был какой-то толк. Никакого толка, в общем, как и нет толка в общении с ПринЦом.

Однако продолжить путь не позволил насмешливый голос:

— Вы обошлись без прелюдий?

— Извини…?

— Ты и Дилан обошлись без прелюдий? — бычок сигареты вылетел в приоткрытое окно, и Эдварду больше ничто не мешало в упор уставиться на непонимающую девушку. — Ваша вылазка не продлилась и трёх часов.

— А ты время засекал?

— Я, как хороший друг, волнуюсь за Дилана. Вдруг ты набросишься на него? Моя психика до сих пор травмирована.

Алиса боялась именно этого. Именно от этого она бежала без оглядки на протяжении всей недели. Она надеялась, что в Эдварде есть что-то от джентльмена, и он никогда не поднимет тему поцелуя. Тему про ужасный, позорный поцелуй.

Однако Алиса в очередной раз разочаровалась в нём. Джентльмен? Это не про Принса.

— Хороший друг? Ты? — насмешливо переспросила девушка и спрятала сжатые кулаки в карман кожанки. — Тогда и мне следует волноваться за Дилана: в любой момент он может получить нож в спину.

Эдвард в мгновение ока спрыгнул с подоконника, и не успела Алиса среагировать, как очутился перед ней. Быстро дёрнулась вверх по лестнице, но оказалась прижата к перилам, неровные края которых неприятно впились в поясницу.

— Сбегаешь, Голден? Всегда говоришь хуйню и никогда не несёшь за неё ответственность — просто сбегаешь!

Девушка тяжело дышала, смотря на возвышающегося над ней парня, и рукой потянулась к внутреннему карману куртки. Где же… Чёрт!

— Забыла перцовый баллончик? — потешался Эдвард, наблюдая, как тонкая рука шарила по карманам.

Бесполезно. Она не взяла средство самообороны, потому что не видела в Дилане опасность. Потому что, чёрт подери, посчитала его гарантом безопасности.

— Ты опять это делаешь, — прошептала Алиса, взглядом прожигая дыру на кадыке парня.

Эдвард непонимающе нахмурился, наблюдая, как два голубых блюдца шарят в области его шеи, не решаясь пробраться выше.

— Подходишь ко мне так близко. Ты всегда подходишь ко мне слишком близко.

Потребовалось несколько секунд, чтобы оценить расстояние между ними. Ничтожное расстояние. При желании можно ощутить дыхание друг друга.

Парень отстранился, и Алиса в лихорадочном порыве дёрнулась вверх по ступенькам. Однако неустойчиво поставила ногу на край ступени, и она предательски соскользнула.

Девушка успела выставить руки вперёд, чтобы смягчить удар, и неожиданно ощутила на талии тягу назад. Эдвард среагировал быстрее, спасая неуклюжую Голден от очередного позора в его присутствии.

Выпрямилась и затравленно уставилась на парня, который выглядел крайне недовольным. Будто его заставили помогать. Будто это не его секундный порыв, вылившийся в то, что он вынужден держать ладони на тонкой талии и ощущать лихорадочное дыхание на своём подбородке.

— Спаси-и…

Буквы застряли в горле под натиском обрушившихся на рот девушки губ. Алиса упустила момент, когда лицо Принса приблизилось настолько, чтобы губы болезненно сдавили её губы. Смяли.

В ужасе уставилась на парня и с каким-то диким удовольствием обнаружила, что на этот раз его глаза закрыты. На этот раз он её поцеловал. Он преодолел ничтожное расстояние.

Этот позор на его совести.

Шершавый язык опалил пересохшие губы девушки, заставляя её дёрнуться назад, но позади только острые края перил. Губы жгло, а настойчивый язык пробирался вглубь, не оставляя сомнений в своих намерениях — проскользнуть в рот и опалить каждый его дюйм.

Очередная попытка отстраниться не увенчалась успехом, и этот провал вызвал новую волну…удовольствия? Алиса пообещала себе обязательно подумать над нездоровой реакцией, а пока закрыла глаза и ладонями потянулась к шее парня. Не зря она обжигала её взглядом. Как чувствовала, что это тепло понадобиться онемевшим пальцам.

Но, только ощутив кожей жар мужского тела, Принс отстранился. Резко и грубо, отчего девушка чуть вновь не потеряла равновесие.

Зелёные глаза были необычно тёмными, а вкупе с покрасневшими и чуть приоткрытыми губами смотрелись до странного завораживающе. Алиса боялась, но не могла не признаться самой себе: только что её целовал красивый молодой человек.

И это его позор!

— Ты позволила себя поцеловать, — процедил Принс и показано вытер губы тыльной стороной ладони. — Ты шлюха, Голден?

Алису парализовала. Не могла ни ответить, ни убежать.

Дать достойный ответ? Разве в этом был смысл, когда он прав. Она позволила. Она, чёрт возьми, забыла обо всём: о предательстве, оскорблениях и, что самое важное, о пьяном отце.

Волна стыда накрыла с головой и унесла в эпицентр бури, без шансов на спасение. Стыд покрыл каждый дюйм её тела, и она не знала, как вытерпеть внутренний жар. Он разъедал, причинял боль и заставлял морщиться.

Алиса не могла совладать с эмоциями, чувствуя, что ещё немного и губы, так лихорадочно подрагивающие, выпустят наружу ужасный хрип. А глаза…глаза едва ли сдерживали солёный поток, готовый в любую секунду обрадовать Принса.

Он же выглядел слишком спокойно и безразлично. Возможно, поцелуй — это ужасный план мести. И он отомстил за несдержанности Голден. По крайней мере, теперь она будет думать, прежде чем вступать в перепалку с ним.

Алиса рванула вверх по лестнице и на этот раз её не остановили.

Эдвард неотрывно смотрел на то место, где минутой ранее дрожала девушка, и прекратил терзать свои губы ладонью. Не к чему этот спектакль. Главный и единственный зритель только что покинул зал.

— Пиздец, — прошипел сквозь зубы и в ожесточении ударил перила подошвой ботинок.

Эдвард не трогал губы. Он знал, что на них сохранился этот вкус. Кисло-сладкий вкус, так напоминающий вкус детства.

Они на чёртовом свидании жрали виноград? Это отвратительно!

Эдвард ненавидел виноград. Ненавидел грёбанную семейку Голден. Ненавидел себя за несдержанность, с которой набросился на чучело.

Черт, он не лучше Дилана.

Дилан тоже целовал её? Конечно, он тоже попробовал. Попробовал её рот. Влажный, тугой, грёбанный рот.

Эдвард чертыхнулся и забрался на подоконник, чувствуя необходимость затянуться новой дозой никотина.

Ему нужно.

Иначе свихнётся от осознания, что натворил.

И что продолжал вытворять с ним собственный же организм.

Чёртова тяга в области поясницы и желание сильно сжать пальцами ширинку джинсов.

— Блядь, — выдохнул парень и затянулся никотином.

«Ничего не было».

Кивнул под дробь собственных мыслей и скривился.

«Я этого не хотел».

Выбросил недокуренную сигарету в форточку и вдавил пальцы в глаза.

Он позволил этому случиться.

Он, черт подери, позволил и до сих пор позволял, перекатывая её вкус на языке.

— Прости, — прошептал и уставился на закат, сквозь витражное окно. — Чёрт, отец… прости.

Ненавистная Голден была права.

Он всё проебал.

⁽¹⁾

"Я не хочу заставлять тебя грустить,

Но я изо всех сил пытался не вести себя, как дурак.

Мой подсолнух"

⁽²⁾

"Оказавшись на свету, (Подсолнух, подсолнух)

Твои цветы вянут, так посади новые семена в эту мелодию.

Впусти меня внутрь, я хочу узнать тебя получше"

Harry Styles

Глава 8

2018 год, осень

Эдвард неспешно шагал по направлению к студенческому кафетерию. За два месяца он успел отвыкнуть от этой тропинки: несколько раз оступался на ямках в рыхлой земле и кривился всякий раз, как наступал в лужу.

Вообще сегодняшний день не заладился с самого начала: неисправный будильник, раздражённый Райдер, грустная мать и скверный дождь, — это только утро.

Эдвард и не ожидал ничего хорошего от первого учебного дня. Не хотелось возвращаться в общежитие, но ещё больше не хотелось попадаться на глаза Симусу Райдеру. Каждый раз, как он появлялся в доме после трудового дня, то непременно вызывал к себе в кабинет и отчитывал.

Причина находилась всегда, и Эдвард не позволял себе отговаривать. Потому что злой Райдер — значит, расстроенная мать.

В один из вечеров парень не выдержал и в лоб спросил мать:

— Ты же не любишь этого урода?

— Эдвард…

— Просто ответь, чёрт подери.

Женщина подняла на сына грустные глаза:

— А ты как думаешь?

Никто в этой семье не любил друг друга.

К этому умозаключению Эдвард пришёл не сразу, но осознание настигло в тот момент, когда после очередной ссоры с Симусом, мать поплелась следом за ним. Не осталась с сыном, развалившегося у ножек стола, а последовала за мудаком молить о прощении за отпрыска.

— Ну, а меня ты любишь?

В грустных глазах промелькнуло изумление:

— Ты сомневаешься?

Ответ вопросом на вопрос не убедил парня. Он начал сомневаться и в своих тёплых чувствах к матери. Наблюдал, как она на цыпочках ютилась вокруг мудака, и на физическом уровне ощущал отвращение.

Она унижалась. Самое ужасное, мать унижалась и винила в этом не себя, а Эдварда. Напрямую не говорила, но каждый брошенный взгляд в его сторону так и кричал: «Это ради тебя!»

Разве любящий сын допустит, чтобы мать пресмыкалась перед мудозвоном? Нет. Очевидный и единственный ответ.

Нет.

А Эдвард закрывал глаза, потому что понимал: не будет в их доме Райдера, значит, не будет самого дома.

Он — отвратительный сын. Он нелюбящий сын.

— Не грусти, — попросила мать, провожая Эдварда на поезд.

Она просила о невозможном. Эдвард не мог чувствовать что-либо, кроме злости и обиды, оставляя её один на один с мудаком.

— Я тебя в очередной раз предаю.

— Говоришь глупости, — улыбнулась мать, как если бы была уверена, что сын поверит в её улыбку. Не поверил.

— Береги себя.

И всё-таки стоило силуэту матери исчезнуть из вида, Эдвард почувствовал дикую тоску по ней.

— Я люблю тебя, Эдвард, — прошептала мать, прежде чем сойти с поезда. — Даже не сомневайся.

Парень только кивнул, и бросил взгляд на Симуса, обнявшего женщину за плечи.

— Не будь пассивным, — напоследок кинул Симус, когда поезд тронулся. — Проявляй себя в университете! Многие в деканате даже не знают о твоём существовании!

«И что в этом плохого?»

Рассматривая проносящиеся за окном поезда очертания природы и заброшенных строений, Эдвард нашёл в себе силы мысленно ответить матери взаимностью на её запоздалый, но ответ на сентиментальный вопрос.

Он любил мать. Конечно же, любил. Только её.

Оттого ещё больнее видеть, как руки чёртово Райдера обнимали её, а она улыбалась, пряча грустный взгляд.

Кафетерий встретил запахом свежей выпечки и горячего кофе. Однако ни того, ни другого не хотелось. Не было аппетита.

Оглядел заведение на наличие знакомой девушки и усмехнулся, замечая её. Ничего не изменилось: такие же длинные, блестящие волосы, такие же пухлые, подведённые помадой губы, такие же нарисованные брови и такие же беличьи ресницы.

— Эд! — воскликнула девушка, как только он подошёл к столику в самом центре зала.

Эдвард предпочёл бы спрятаться в углу и не терпеть галдёж у кассы, но девушка уже заняла неудобное место. Тратить время на поиски удачного столика не стал и быстро приобнял знакомую в ответ на её громкое приветствие.

— Так рада тебя видеть! — не унималась Софи, оставляя смачный поцелуй на щеке парня. — Ты обещал приехать в Ливерпуль, и не приехал. Я, между прочим, ждала.

— Были дела в Лондоне, — стёр салфеткой след от помады и не обратил внимания на неудовольствие, с которым девушка проследила за жестом. — И в семье проблемы.

— Мистер Райдер…?

Эдвард отрывисто кивнул и перевёл взгляд на подошедшего официанта.

— Только минералку, — коротко бросил и удержался, чтобы не закатить глаза на возмущения девушки:

— Минералку? Я думала мы посидим, попьём кофе…

— У меня нет времени на кофе.

Софи скривилась:

— Очень мило. Я ехала к тебе несколько часов, чтобы понаблюдать, как ты покупаешь минералку и сваливаешь.

Эдвард неприятно улыбнулся:

— Это тебе на будущее урок: сначала предупреждай о приезде, а не ставь перед фактом.

Его раздражала Софи. Не прошло и получаса с их встречи, а он уже смотрел в сторону выхода и представлял, как отправиться в общежитие.

У него, правда, не было времени, и дело не в девушке. Предстояло отправиться в комнату и оценить на адекватность нового соседа — к сожалению, Генри окончил университет и свалил со всеми своими потрохами.

Эдвард даже не догадывался, что будет скучать по Кингу, его разговорам о кружке и тихому бормотанию в процессе чтения. Всё-таки этого задрота не хватало: как-никак он был единственным слушателем музыки нереализованного музыканта.

— Не умеешь ты поддерживать отношения со старыми друзьями, — заметила девушка и накрыла ладонью пальцы Эдварда, мирно покоящиеся на поверхности стола.

Он не спешил одёргивать руку хотя бы потому, что никогда не был против компании Софи в плане интима. Она обладала привлекательной мордашкой, стройной фигурой и умела доставить удовольствие, день ото дня совершенствуя свой навык.

С кем именно она совершенствует, Эдварду было всё равно.

Так, касание её ладони приятно, в прочем, как и все касания, которые она не жалела для него на протяжении нескольких лет. Когда они переспали в первый раз? Кажется, им было по пятнадцать лет.

С тех пор Эдвард часто обращался к услугам сговорчивой Софи, когда приезжал в Ливерпуль. Оказывается, иметь в отдельном городе любовницу очень даже удобно.

Опустил взгляд на тонкие пальцы девушки и улыбнулся, наблюдая, как они очерчивали проступающие вены.

— Умеешь уговаривать, Софи, — склонился ближе к девушке и перехватил её пальцы своими пальцами. — Пойдём в уборную, и я тебя трахну.

Софи замерла и непонимающе захлопала своими беличьими ресницами. Эдвард удивлялся, как она видела сквозь это гнездо?

— В уборной? Очень мило.

— В общаге у меня сосед, а везти тебя в отель слишком долго.

Парень говорил серьёзно и без улыбки, что заставило Софи напрячься. Он не шутил? За месяцы разлуки она забыла, как сложно угадывать его эмоции. Да бессмысленно угадывать, когда заведомо обречена на провал.

Софи растеряно пробормотала:

— Я думала, мы выпьем кофе, погуляем…

— Пропустим культурную программу, — на этот раз усмешка коснулась его губ. — Ну, что на счёт траха в уборной, Софи?

Девушка поджала губы и осторожно освободила руку:

— Пожалуй, я дождусь, когда ты будешь свободен.

— В Кембридже я занят каждый день. Учёба… Сама понимаешь…

Софи поджала губы:

— Понятно.

Поднялась из-за стола, чувствуя себя так гадко, будто упала в лужу, и ни один прохожий не вызвался помочь. Эдвард не спешил на помощь, наблюдая, как с нарочной медлительностью Софи накидывала на плечи ветровку.

— Проводишь меня?

— Если только в уборную, — хохотнул парень, и Софи не выдержала — грубо выплюнула:

— Будешь в Ливерпуле — не смей звонить мне, ублюдок!

«Поддерживать связь со старыми друзьями очень сложно».

Эдвард и глазом не моргнул, следя за девушкой до самой двери. Кажется, он только что лишился любовницы в Ливерпуле.

Наверное, ему было бы досадно, соберись он посетить Ливерпуль в ближайшее время. Однако в ближайшие лет сто он не планировал возвращаться в треклятый город.

Забрал бутылку минералки и поспешил в общежитие, надеясь застать в комнате адекватного товарища, а не фрика с радужными волосами.

Знакомые лица приветствовали кивками и дружественным рукопожатием, но Эдвард не задержался ни с кем из них дольше, чем на минуту. Поднялся по лестнице на пятый этаж и с усмешкой оглядел знакомый коридор, который за два месяца нисколько не изменился.

Всё то же пятно на ковре у самого входа, всё те же монументы выдающихся выпускников Кембриджа, и всё тот же отвратный запах ароматических свечек. Впервые этот аромат не вынудил поспешить к комнате 505 и разнести к чёрту запертую дверь. Ему не хотелось встречаться ни с Рози, ни с её соседкой.

С последней ему вовсе не хотелось видеться: ни сейчас, никогда.

Направляясь по коридору к своей комнате, Эдвард вспомнил минувший учебный год. Он пролетел быстро. Настолько быстро, что казался обрывистым сном, и запомнился также — урывками.

По утрам тяжёлый подъём, нудные лекции, более интересные практические занятия, ланч с друзьями на смотровой площадке башни, баскетбол с Диланом и вечерние посиделки в компании Генри, гитары и тетради с текстами песен.

И как бы Принс не старался отгородиться, в сознании всплывали и другие воспоминания. Менее приятные воспоминания, но настойчивые. Даже голова разболелась, когда перед глазами предстал образ соломенного чучело на подоконнике лестничного пролёта.

Соломенное чучело на ступеньках лестницы, лихорадочно вытирающее слёзы. Нет, это воспоминание приятное. Эдвард его смаковал.

Самое отвратительное — поцелуй.

Первый недо-поцелуй заставил сожрать мыло и видеть ночные кошмары.

Второй поцелуй заставил возненавидеть себя, сильнее возненавидеть Голден и, в конечном итоге, избегать с ней встреч.

У него получилось во многом благодаря разным направлениям подготовки: Эдвард специализировался на международном праве, а Голден зубрила социологию. Так, их расписание не пересекалось, и единственное место, где они могли увидеть друг друга и скривиться — это общежитие.

И тогда Эдвард не смотрел на чучело. Но стоило отдать чучело должное — оно отлично освоило правила игры, и по итогу они обоюдно не замечали друг друга.

Добрался до комнаты и, поколебавшись, дёрнул за дверную ручку. Дверь с лёгкостью поддалась, и перед глазами предстала самая отвратительная картина, которую только мог вообразить себе Эдвард.

Нет, он не настолько извращенец, чтобы воображать подобное.

Стоило открыть дверь, как увидел платинового блондина, наклонившегося к восседающему на кровати соломенному чучелу. Его язык во рту чучело. Язык чучела во рту баскетболиста.

И эта вакханалия в метре от кровати Принса.

— Что за херня? — рявкнул парень и распахнул дверь, не заботясь о проходящих мимо студентах.

Голден от неожиданности подскочила с кровати и уставилась своими голубыми блюдцами с таким изумлением, будто увидела призрака. Дилан тоже удивился, но в отличие от девушки выглядел менее впечатлённым появлением друга:

— Эд, ты вернулся?

— Разумеется, я вернулся. Мне ещё три года возвращаться сюда, — бросил на свою кровать дорожную сумку и прищурился. — Вы же не трахались здесь?

Показано оглядел парочку, стараясь не останавливать взгляд на девушке. Она не стоила внимания хотя бы потому, что подтвердила его назло брошенное «Шлюха».

Тем не менее, он заметил, как успели отрасти её волосы, отчего золотистые пружины стали ещё длиннее. Она похудела. Это прослеживалось в появлении отчётливых линий скул, в острых ключицах, которые грозились порезать сильнее любого ножа, и свободно сидящем на фигуре вязаном платье.

Чёрт! Эдвард всё-таки остановил на ней взгляд, оттого был вынужден с особой медлительностью перевести внимание на Дилана, а после на кровать. Характерно изогнул брови.

Алиса в ужасе закопошилась за спиной блондина и, схватив со стола стопку учебников, поспешила на выход:

— Встретимся вечером, Дилан.

Выбежала из комнаты, оставляя парней смотреть ей в след, и спрятала пунцовое лицо за книгами.

Дилан в раздражении оглядел друга:

— Ты когда-нибудь научишься такту?

Эдвард закрыл дверь и прислонился спиной к дверной поверхности:

— Выходит, мы теперь соседи?

Задачка оказалась несложной, поскольку у кровати стояли чемодан и коробки, несколько из которых были уже разобраны. Надо думать, Голден вызвалась помочь не только в полировке рта Дилана, но и в разборе его барахла.

— Выходит, что да. Ты не рад?

— Мне всё равно, — ответил честно и улыбнулся, наблюдая за закатанными глазами парня. — Только есть одно правило, которому непреклонно следовали и я, и Генри.

Дилан выжидающе приподнял брови.

— Никто не приводит девчонок. Серьёзно, в этих стенах секс запрещён! Я слишком брезглив, чтобы знать о трахе в метре от своей кровати.

Весёлый смех парня вынудил Эдварда выразиться конкретнее:

— Голден здесь больше не появится.

— Не кажется ли тебе, что ты переходишь границы?

— Границы перешли вы несколько минут назад. Что это было? Предварительные ласки?

Дилан опустился на свою кровать и без смеха заговорил:

— Во-первых, я не знал, что ты сегодня приедешь. Во-вторых, Алиса помогала мне разбирать вещи. В-третьих, она теперь моя девушка, и если захочет, то может навещать меня в любое время суток. Никто трахаться у тебя под носом не собирается.

Протянул руку и похлопал окаменевшего Эдварда по колену:

— В-четвёртых, расслабься, Эд. Ты загоняешься из-за ерунды.

Принс ничего не ответил, потому что выпал из реальности после фразы «теперь моя девушка». Дилан всё-таки добился своего, а Голден…

Меньше всего хотелось думать о Голден. Но, чёрт подери, все мысли так или иначе сводились к ней.

Дилан воспринял молчание за согласие, потому расслабился и вновь улыбнулся в своей привычной манере. Он даже не подозревал, что только что лишился друга.

Мгновенно. За доли секунды.

И Эдвард нисколько не жалел об этой потере. Единственное, о чём он мог думать — о соломенном чучеле в новом статусе.

* * *

Алиса громко рассмеялась и упала на кровать, придавленная массой девичьего тела. Мисс Свон на радостях от встречи с подругой накинулась на неё с объятьями и не думала отпускать, даже после душераздирающей мольбы.

— Задуши-и-шь! — веселилась Алиса и, наконец, приняла сидячее положение на кровати.

Рози не изменилась за каникулы: такая же милая, радушная и смешная. Её чёрно-смоляные волосы немного отрасли, но девушка упорно намеривалась пойти в салон красоты и отрезать лишние дюймы. Она не изменила своему хобби, потому привезла в комнату набор новых вкусов ароматических свечей.

— Ландыши, — пояснила девушка, зажигая свечу в нежно-зелёном подсвечнике. — Нравится?

Алиса была равнодушна к запахам и не раз говорила об этом подруге, но последняя упорно отказывалась её слышать.

— Нравится, — улыбнулась девушка, не желая огорчать радостную Рози. Её хорошее настроение заряжало, оттого не хотелось портить вечер ни ей, ни себе.

Дверь в комнату открылась и на пороге показалась коварно улыбающаяся Марина. Она плотно закрыла дверь и на цыпочках подкралась к удивлённой Голден, будто боясь её спугнуть.

Морально приготовилась к медвежьим объятьям, но в отличие от Рози, Марина умела производить неизгладимое впечатление. Потому присела на корточки подле девушки и кокетливо повела бровью:

— Ну, рассказывай, — подогнала она, заставляя Алису непонимающе нахмуриться. — У вас уже было?

— Что? — фыркнула девушка и, перехватив не менее ошарашенный взгляд Рози, рассмеялась. — Боже! Марина, ты в своём репертуаре! А где же «привет, Алиса, я соскучилась! Как дела? Как каникулы?»

— А-у-у! Ты встречаешься с красавчиком-баскетболистом! Разумеется, у тебя всё отлично!

Алиса отмахнулась от перевозбуждённой подруги, когда как она не думала отступать — положила подбородок на её колени и свела брови домиком:

— Подробности-и-и, — простонала и прищурилась. — У вас всё было?

— Что ты подразумеваешь под «всё»?

Девушка поигралась бровями и захихикала, замечая, как покраснела Рози от смущения и Алиса от нахлынувшего раздражения:

— Не злись! Я же любопытная, ты знаешь!

Голден знала, потому не смела обижаться на подругу. Она любила разговоры на личные темы: жаждала расспросить подробности их любовного фронта, и сама с нескрываемым энтузиазмом рассказывала о своих подвигах.

Правда, подвигов было не много и те заканчивались плачевно, но Марина каждый раз вспоминала всё новые и новые подробности. Или придумывала.

— Ничего не было, — Алиса пожала плечами. — Мы встречаемся три месяца, и то последние два месяца почти не виделись.

— Дилан не приезжал к тебе в Ливерпуль?

— Я его не приглашала…м-м, у меня возникли проблемы в семье, и не хотелось его нагружать своими заботами.

Подруги тактично промолчали.

Алиса, наверное, была бы не против прогуляться с Диланом по улицам родного города, посетить любимый кафетерий, побродить по тропинкам любимого парка. Однако наверняка ответить на этот вопрос не могла, ведь намного легче позвонить и попросить не приезжать к ней в Ливерпуль, нежели притворно улыбаться и заверять, что будет рада увидеться на каникулах.

Да, Алисе было легче отменить встречу и извиниться, нежели видеть Дилана на пороге дома, в котором творился тихий ужас.

До холодных мурашек по коже тихий, пугающий ужас. Тишина погружала дом семейства Голден с наступлением сумерек — тогда отец перетаскивал торшер на кухню, плотно закрывал дверь и доставал бутылку крепкого алкоголя.

И тишина.

Тишина прерывалась редким, громким чихом мужчины, бормотанием и проклятиями.

В такие моменты Алиса заглядывала в родительскую спальню, заставала мать, смотрящую развлекательную передачу по телевизору, и удалялась к себе в комнату.

В такие моменты она чувствовала обречённость. Казалось, только она замечала неправильность происходящих в доме вещей, а остальные обитатели пребывали в собственном, несуществующем мире. Где всё хорошо и счастливо.

Наутро отец выглядел помятым и сонным, но старался держать спину ровно и не трясти рукой, удерживающую вилку с подцепленным на ней беконом.

— Как дела в школе, Алиса?

— Я учусь в университете.

— Ну, да. Я про университет, — замялся отец и уставился в тарелку, не поднимая поплывшего взгляда на дочь.

Алиса же не могла не смотреть на мужчину, который в её воспоминаниях всегда выглядел свежим, гладковыбритым и одетым с иголочки. Когда всё пошло по наклонной? Как отец допустил, чтобы снежный ком с каждым днём увеличивался в диаметре?

— Всё хорошо. Мне нравится учиться.

— Образование в наше время очень важно.

— Да.

На этом разговор был окончен, в прочем, за весь день диалога не повторилось. Отец занимался поиском работы, злился на очередную неудачу и вечером закрывался на кухне. И так повторялось на протяжении всех каникул Алисы, так продолжало повторяться и, чёрт подери, будет повторяться.

— Неплохой вариант, — Алиса показала отцу вакансию на одном из сайтов по поиску работы. — Не хочешь позвонить?

Мужчина покачал головой. В очередной раз.

Девушка не выдержала:

— Так ты ищешь работу? Целыми днями сидишь и пролистываешь веб-страницы?

— Не повышай голос на отца!

Алиса зажмурилась, когда увесистый кулак встретился с поверхностью стола, и прошептала:

— Признай, что тебя всё устраивает.

— Мне сложно, а вы с матерью не хотите понять, — вздохнул отец и опёрся локтями о стол. — Я проработал в дилерской компании двадцать лет, был у начальства на хорошем счету и имел в подчинении целый отдел. Я получал большие деньги, Алиса. Очень большие. А сейчас и ты, и мать предлагаете мне чахнуть в конторах под руководством какого-нибудь бездаря за мизерные фунты!

Перед отъездом из родного дома Алиса узнала, что мать обратилась за помощью к дальним родственникам. Они обещали подыскать хорошую клинику для отца и выбить приличную скидку.

Это давало надежду. Благодаря крохотной надежде, притаившейся в сердце, Алиса нашла в себе силы сесть на поезд и отправиться в Кембридж, оставляя родителей до Рождества.

— И ты к нему не приезжала? — нарушила молчание Марина и выпучила глаза. — Алиса, нельзя оставлять парня одного на целях два месяца!

Девушка иронично улыбнулась:

— Убежит?

— Любовницу заведёт.

— Дилан не такой, — не согласилась Рози, на что Марина закатила глаза:

— Не будьте наивными, девочки. Парням нужен секс: либо даёшь ты, либо он получает своё на стороне.

Алису мало впечатлили страшилки подруги. Глубоко в душе она допускала опасения, что после трёх месяцев отношений Дилан начнёт проявлять инициативу в плане секса, но морально была готова к серьёзному разговору. К разговору готова, к сексу — нет.

— Алиса, не смейся! Я, между прочим, волнуюсь за вашу пару! Вы такие милые со стороны, — Марина едва ли не заурчала. — Очень красивые.

— Надеюсь, ты не придумала название нашему пейрингу?

Марина заговорщицки подмигнула, и девушки весело рассмеялись.

К разговору о сексе больше не возвращались, чему Голден была без меры рада. Разобрала чемодан, помогла Рози упрятать запас свечек подальше от посторонних глаз — они допускали вероятность, что рано или поздно ли кто-нибудь ворвётся к ним в комнату и уничтожит все свечки до одной.

Например, это в духе Принса.

Алиса не хотела вспоминать о нём, но при взгляде на ароматическую свечку, перед глазами замелькали картины прошлого: он выбрасывает подсвечник в открытое окно, а она целиться перцовым баллончиком ему в лицо.

Казалось, это было так давно.

Сколько они не общались? Если прошлые стычки возможно назвать общением, то около полугода. Только короткие взгляды, полные презрения, только проклятия в спину друг друга и оскорбления за глаза.

Наверное, Принса более чем всё устраивало, но не Алису. Стоило ему попасться в поле её зрения, так она претерпевала предательское волнение. Наперёд же знала, что он пройдёт мимо и слова не скажет, но продолжала волноваться: ладони потели, а пальцы на ногах сжимались.

Алиса не сразу, но пришла к устрашающему умозаключению — ей было бы намного проще, если бы всё вернулось на круги своя: Эдвард груб и несносен, а она пытливо отбивается от его нападок.

По крайней мере, это обесценило бы позорные поцелуи.

Но нет. Они вели себя так, что сомнений не оставалось — каждый из них погряз в этом позоре.

— Девочки, а у вас был… — Рози замялась и опустила глаза на цветастую подушку, покоящуюся на её коленях. — Ну-у-у, в общем, ничего.

Подруги непонимающе переглянулись. Рози явно хотела что-то спросить, но не решалась. Как выяснило, виной тому природная скромность, которая отразилась румянцем на щеках, после громкого фырканья Марины:

— У меня в семнадцать лет случился первый раз.

Алиса ощутила на себе любопытные взгляды и сокрушённо вздохнула:

— У меня не было.

— У меня тоже, — вдруг обрадовалась Рози и чуть ладонью не вытерла испарину со лба. — Это же нормально?

— Быть девственницей в девятнадцать лет? Ну-у-у…

— Это нормально, — перебила Марину Алиса и бросила на неё предостерегающий взгляд. — Твоё дело, когда и с кем заниматься сексом. Даже не напрягайся по этому поводу.

У Марины явно было иное мнение, но высказываться не стала. Наоборот, перевела тему в менее провокационное русло, позволяя Голден окончательно расслабиться в компании подруг.

Глава 9

Тёплый язык пощекотал нёбо, заставляя девушку улыбнуться и чуть отстраниться. Поцелуй, только набирающий обороты, вновь вернулся к лёгкому касанию губ.

Алиса провела пальцами по влажной полоске губ парня и покинула его объятия, замечая, с какой быстротой коридор заполнялся студентами.

— Какие планы? — спросил Дилан, пытаясь удержать девушку в коконе своих рук.

— У меня сейчас собрание, а после предстоит беготня с документами.

— Вся в делах и заботах, — без укора констатировал парень. — Что на счёт вечера?

— Можешь заглянуть на чай.

Дилан подмигнул:

— Вот это мне нравится.

Губы отыскали губы девушки и накрыли в лёгком поцелуе, который не удалось углубить из-за быстрого потока студентов.

Алиса смущённо отвела взгляд и поторопилась:

— Пора на собрание.

— Я провожу.

Собрание запланировано в небольшой аудитории, напоминающей не помещение для лекционных занятий, а уютный кабинет заведующего какой-нибудь кафедры. Несколько парт, расставленных в форме круга, белая доска на колёсиках и огромная пальма в горшке, занимающая большую часть свободного пространства.

Алиса за год обучения в университете привыкла к публичным выступлениям перед публикой: будь то целый поток студентов или студенты одного факультета. Она привыкла стоять перед трибуной, смотреть сквозь незнакомые лица и улыбаться, стараясь держаться, как можно увереннее.

Однако проводить собрание в таком маленьком помещении, когда каждый дышит друг другу в затылок, Алисе ещё не доводилось. Потому она чувствовала нервозность и не могла вдоволь насладиться присутствием парня.

Его поддержка приятна: то, как крепко он держал её за руку, то, как улыбался и подбадривал комплиментами. Дилан не уставал делать комплименты, подмечая мельчайшие детали, о которых сама девушка не задумывалась.

«У тебя красивые волосы».

«Ты сменила парфюм? Мне нравится».

«Улыбайся чаще — такая милая».

Каждый раз, получая в свой адрес комплимент, она ощущала себя немного неуютно, ощущала себя обязанной и поспешно отвечала взаимным комплиментом. Вместо того чтобы просто сказать «спасибо» и поцеловать, она дико смущалась и едва ли сдерживалась, дабы не опровергнуть все лестные слова.

— По какому поводу собрание? — спросил Дилан, когда они вошли в учебный корпус и поднялись на нужный этаж.

— Ребята из философского клуба по традиции в первые дни октября проводят философские поединки. В этом году решили увеличить масштаб мероприятия и позвали студентов и преподавателей Оксфорда. Я, как член массового сектора, вызвалась помочь с организацией.

— С такой инициативой будешь достойной заменой Хизер.

— Новый председатель уже выбран, и это не я, — пожала плечами Алиса и улыбнулась. — Но в следующем году у меня больше шансов. Так что, всё впереди.

Дилан посмеялся и поцеловал девушку в висок прежде, чем она открыла дверь в нужную аудиторию.

Около десяти человек в ту же секунду уставились на неё и захлопали глазами, пародируя забавных мультяшек. Алиса несмело улыбнулась и с облегчением заметила знакомую девушку — Энн Гиббсон, член Президиума клуба. Она тут же призвала собравшихся к вниманию и представила Алису со всеми почестями.

— До начала собрания ещё десять минут, — произнесла Алиса, проверив время по наручным часам. — Все подошли?

— Думаю, можем начать раньше.

Голден обернулась на стоящего в дверях парня и взглядом дала понять, что всё под контролем, и он мог идти. Однако Дилан не заметил зелёного сигнала, уставившись в конец помещения, где нараспашку было открыто окно.

— Эд, ты ли это?

Алиса проследила за взглядом молодого человека и ощутила, как каменел каждый мускул её тела.

Принс, собственной персоной, сидел на подоконнике и выпускал в открытое окно клубы сигаретного дыма. Кажется, ему было плевать на студентов, которые характерно покашливали от обилия никотина в маленьком помещении.

— Нет, тебе показалось, — съязвил Принс, не оставляя сомнений в присутствии своей персоны.

Дилан хохотнул:

— Значит, ты отказался присоединиться к музыкальной группе, вступить в баскетбольную команду, но согласился стать членом философского кружка?

Парень искренне забавлялся, когда же Алиса в панике доставала из сумки документы и пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями.

Она была не готова. Морально не готова находиться в одной комнате с Принсом, дышать с ним одним воздухом, пропитанным никотином, и обсуждать предстоящее мероприятие.

Чёрт возьми, ей предстояло раздать заявления каждому участнику, и она боялась представить, что будет, протяни она этот листок парню.

Несчастный лист превратиться в пепел от того напряжения, которое искрилось между ними.

— Привёл свою подружку? — скривился Принс, проигнорировав вопрос. — Теперь свали.

— Я попрошу не выражаться, — встряла Энн Гиббсон, чем ещё больше развеселила баскетболиста. Он показано откланялся и, подмигнув своей девушке, закрыл за собой дверь.

Эдвард отвернулся от собравшихся задротов и затянулся никотином. Сигарета исчезала прямо на глазах, а если учесть, что она была последней в пачке, то парень предчувствовал приближение пиздеца.

Записываясь в чёртов философский клуб, он был готов терпеть внешний раздражитель в лице Энн, но терпеть Голден… Это слишком. Особенно, когда в кармане отсутствовала пачка сигарет.

— Эдвард, попрошу тебя уделить нам внимание.

Голос Энн вынудил обернуться и заметить, как кучка задротов уставилась на него с таким выражением лица, как если бы пребывали в зоопарке и дожидались от тигра проявления хоть какой-то реакции.

Устраивать шоу не стал, потому выбросил в окно бычок и, спрыгнув с подоконника, занял место за одной из парт. Напротив сидела мисс Гиббсон, старательно удерживая прямую осанку, а рядом с ней пристроилась ненавистная Голден.

На фоне Гиббсон она выглядела слишком помятой: понурый взгляд, сгорбленные плечи, выбившиеся волосы из заколки-краба. Она действительно думала, что эта несчастная заколка способна удержать солому в узде?

Эдвард фыркнул, чем привлёк внимание собравшихся.

— Я сказала что-то смешное? — взъелась Энн и получила честный ответ:

— Без понятия, я вообще тебя не слушал.

— Тогда зачем сюда пришёл? — спросил сидящий за соседней партой конопатый парень и получил не менее исчерпывающий ответ:

— Чтобы ты спросил.

— Эдвард, если тебя что-то не устраивает, ты можешь всегда уйти, — Энн расправила плечи, становясь похожей на колесо.

— Меня не устраивает пустая болтовня, на которую ты тратишь наше время. Может, перейдём сразу к сути?

В воцарившейся тишине, прерываемой пыхтением Гиббсон, прозвучал неловкий кашель Алисы. Она зачем-то приподнялась на стуле, уперев ладони в поверхность стола, и пробормотала:

— Если переходить к сути, то…

— Я не закончила, вообще-то! — резко оборвала её Энн. — Вы должны ознакомиться с Положением нашего клуба!

Алиса медленно опустилась на стул и на мгновение прикрыла глаза. Если бы не присутствие Эдварда, она бы непременно нашлась с ответом для возомнившей из себя Гиббсон. Однако парень спутал все карты, и ничего не оставалось, кроме как уставиться на лежащую перед ней стопку бумаг.

— Мы же сами писали Положение, — хмыкнул один из участников клуба.

— Новые члены не в курсе…

— Новенький здесь только я, — раздражённо барабанил пальцами по парте Принс. — Мне похрен на Положение! Голден, давай к сути.

От неожиданности Алиса вскинула голову на парня. Он обратился к ней? Спустя полгода игры в молчанку? Спустя полгода взаимного игнора? Он не смотрел на неё, куда интереснее было созерцать поверхность стола, но, тем не менее, он впервые за полгода обратился к ней.

Пусть в своей манере. Пусть слова оказались брошены с намеренной грубостью. Однако Алиса, сама того не осознавая, растянула губы в ухмылке.

Он проиграл.

— Суть такова: вам придётся представить собственные философские концепции и отстоять их перед студентами Оксфордского университета. Кстати, они, на правах приглашённых гостей, выбрали тему поединка: «Человек и прогресс».

— Актуально, — заметила Энн. — Только учтите, что ваши идеи…

— Я не закончила, — перебила Алиса и продолжила. — Вас двенадцать человек, но выступать будут не все. К сожалению, время ограничено: максимум десять минут на каждого. Ваше выступление может сопровождаться как музыкальными, так и визуальными эффектами.

Подсмотрела в ранее написанные заметки, вспоминая, о чём ещё следовало сказать ребятам.

— Мероприятие состоится пятого октября. Генеральную репетицию проведём первого числа, чтобы за оставшиеся дни была возможность исправить ошибки. Также хочу предупредить, что мероприятие будет записано на камеру, так что надо постараться не только с содержательной частью, но и визуально не подкачать. Если надумаете включить в своё выступление музыку или захотите приобщить ребят из театрального кружка, то дайте мне знать, и я решу этот вопрос.

Алиса встала из-за стола и, отыскав чёрный маркер, написала на белой доске свою электронную почту и номер телефона.

— Можете звонить или писать по будням до семи часов вечера, — оглядела собравшихся и, призадумавшись, подытожила. — Основную информацию сказала. Есть вопросы?

Вопросов ни у кого не оказалось, однако девушка никак не могла оторвать своего взгляда от Принса, который разительно отличался от собравшихся членов клуба.

Чёрт, он выделялся своими татуировками, своими печатками на пальцах и покрытыми потрескавшимся лаком ногтями. Что он здесь делал? Алиса не знала, и ей казалось, что сам Принс затруднялся с ответом.

Он всё также игнорировал её взглядом, смотря прямо перед собой или на стол, или рассматривал участников собрания, или вовсе прикрывал глаза ладонью. Алиса же смотрела точно на него и мысленно корила себя за проявленное любопытство.

«Не смотри!»

— Информации прозвучало много, так что я подведу краткие итоги, — надменный голос Энн отрезвил. — От каждого из вас требуется придумать новую концепцию на тему «человек и прогресс». Я лично оценю и отберу пять лучших идей, которые буду участвовать в мероприятии.

Эдвард прислушался к тихому шёпоту переговаривающихся девушек и усмехнулся, когда одна из них буквально озвучила его мысли: «Я уверена, свою концепцию она уже включила в пятёрку».

— Будет честнее, если участников отберёт старик Деннет.

Энн недобро поглядела на Принса:

— У мистера Деннета и без нас забот хватает.

— Я недавно разговаривал с ним, и, представляешь, он с радостью предлагал свою помощь. Только вот ты в помощи не нуждаешься, да?

— Я не считаю нужным отвлекать его по таким пустякам.

Не успел Эдвард огрызнуться, как услышал подавшую голос Голден:

— Совместное мероприятие с Оксфордом — это не пустяки. Исторически сложилось, что наши университеты соревнуются друг с другом за первенство во всех сферах. Мы и здесь должны быть первыми.

Энн взмахнула руками:

— Пожалуйста! Хотите нагружать профессора Деннета — ваше право!

Желающих нагрузить профессора оказалось предостаточно, а именно все участники клуба. Алиса скрыла улыбку, наблюдая за недовольной гримасой Гиббсон.

Удивительно, но ещё час назад эта девушка казалась милой и приветливой. Разговор по телефону и редкие встречи в коридорах по поводу собрания оказались недостаточными, чтобы раскусить всю сущность члена Президиума.

Алиса радовалась, что пусть с опозданием, но сделала правильные выводы о мисс Гиббсон. В дальнейшем иметь с ней общие дела, даже в организационных моментах, она не собиралась.

Голден раздала ребятам заявление и попросила заполнить контактную информацию для их дальнейшей связи и подачи заявки на участие. Сама притаилась у доски и наблюдала, как белые листы покрывались чернилами.

Длинные пальцы, обрамлённые кольцами, лениво выводили нужную информацию. Лианы вен разрастались по кистям и выше по предплечьям, скрываясь под бордовой рубашкой-поло.

Девушка отвела взгляд на рядом сидящего парня и постаралась сделать вид, что только что не пялилась на ненавистного Принса. Её раздражало собственное любопытство, которое буквально распирало от обилия вопросов.

Почему он здесь?

Почему забросил музыку?

Почему смотрит на мир с таким безразличием?

Почему позволяет себе быть грубияном с окружающими?

Что, чёрт подери, с ним не так?

Внезапный стук в дверь заставил Алису вздрогнуть, когда как остальные не обратили никакого внимания:

— Алиса, извини, можешь выйти на минутку?

Принс отвлёкся от написания контактной информации и обернулся на приоткрытую дверь, через которую заглянул в аудиторию малознакомый парень. Кажется, он состоял в том же секторе, что и Голден, потому она поспешила «выйти на минутку».

— Как заполните, положите заявления на стол. Я потом заберу.

И свалила.

Эдвард усмехнулся. Неплохой повод сверкнуть пятками, а главное — не придерёшься.

Мисс Гиббсон не стала мучить своим обществом слишком долго — как подобает члену Президиума, сказала прощальное слово, всех одарила высокомерным взглядом и удалилась.

Никто задерживаться не стал: сложил заявления в стопку на одной из парт и поспешил на выход. Эдвард уже поднялся с места, намереваясь отправиться в магазин за пачкой сигарет, как его отвлекла вибрация мобильного телефона.

Мать.

Парень выглянул в коридор и, обнаружив поток нескончаемых студентов, принял решение переговорить с матерью в кабинете. Плотно закрыл дверь, устроился на подоконнике и только тогда ответил на входящий вызов.

— Привет, Эдвард. Я тебе помешала?

— Только что закончилось собрание, и я как раз освободился.

— Ты ходишь на собрания?

Парень усмехнулся и прислонился затылком к оконной раме:

— Я вступил в философский клуб. Проявляю активность, как было велено.

— Эдвард…

Не сразу расслышал грустные ноты в голосе матери, но сейчас они прозвучали слишком отчётливо и звонко. Эдвард тут же смягчился, потому что его гнев на Райдера не должен касаться матери.

— В общем, мне нравится. Эм-м, это интересно.

— Я очень рада, что ты нашёл клуб по интересам.

Отвернулся от динамика, чтобы женщина не услышала едкого смешка, и протянул что-то неразборчивое, но утвердительное. Ей должно угодить.

— Та-а-к, ты позвонила просто поговорить или по делу?

Энн звонила в конце каждой недели: интересовалась учёбой, здоровьем как физическим, так и ментальным, искренне переживая, чтобы с её сыном не случилось беды. Однако сегодняшний звонок — незапланированное событие, удивившее и Эдварда, и саму женщину.

Она замешкалась, прежде чем ввести в замешательство:

— Мне захотелось услышать твой голос.

Парень тут же напрягся:

— Что произошло?

— Нет-нет, всё хорошо…

— Враньё, — отчеканил Эдвард. — У тебя грустный голос. Опять Райдер?

— Нет, я просто-о, — женщина тяжело вздохнула и уже была не в силах претворяться. — Этим летом минул четвёртый год, как не стало Дина. Ты же ходишь на его могилу? Ходишь. Я знаю. Сегодня разговаривала со смотрителем кладбища, и он мне рассказал, что ты часто навещаешь отца.

Эдвард прикрыл глаза и сжал челюсть, ощущая, как болезненно заныли скулы и заскрипели десна.

— А я вот перестала ходить к нему. Стыдно. Сегодня впервые за два года пришла и… — голос женщины дрогнул, и Эдвард будто воочию видел, как она промокнула платком влажные глаза. — Воспоминания нахлынули.

Через приоткрытое окно в помещение пробирался осенний ветер и трепал уложенные волосы на голове парня. Вьющиеся локоны упали на глаза и перекрыли обзор на уродливую пальму в огромном горшке, однако Эдвард не спешил исправлять ситуацию.

Ему не хотелось ничего и никого не видеть, не слышать. Желательно погрузиться в темноту и не чувствовать той тупой боли, что колотила грудную клетку.

— Посетила храм, поговорила со Святым отцом, — женщина нервно рассмеялась. — Он удивился и странно улыбнулся на такое обращение, но я не знала, как правильно. Редко посещаю храмы и… Так стыдно.

Эдвард в раздражении ещё больше растрепал волосы на макушке и поменял положение на подоконнике, желая вовсе выйти в окно.

— Перестань изводить себя, мам. Если эти…походы доставляют тебе дискомфорт, то не ходи туда.

— Да-да, я сама виновата, — не услышала женщина, продолжая о своём. — Во всём виновата только я. Что поделать? Дожила до седых волос, а претворяться так и не научилась: расплакалась прямо при Симусе. Он не любит, когда я вспоминаю прошлое, потому что…воспоминания ранят меня.

Эдвард не заметил, как собственный голос превратился в напряжённую струну:

— Он что-то сделал?

— Моё поведение расстроило его, но он даже не повысил голоса. Заперся в своём кабинете и не разговаривает. Симус осуждает меня, считает глупой. Ох-х, не стоило идти туда…

Эдвард проглотил застрявший ком и повторил:

— Если тебе дискомфортно, то не ходи.

«Не ходи к отцу, оставайся у ног Симуса, как верная собачка!»

Принс ненавидел себя за собственные мысли. Слышала бы их мать, то непременно закатила истерику!

— Эдвард, — тихо позвала женщина, после недолгого молчания. — Ты вспоминаешь отца?

До скрипа сжал пальцами корпус телефона и, как можно беспристрастнее, ответил:

— Вспоминаю, конечно.

— Часто?

— Знаешь, мам, у меня из-за университета забот выше головы, — зажмурился, ощущая, как предательски увлажнились ресницы. — Иной раз сложно вспомнить собственное имя.

— Я часто думаю о нём. Думаю, как сложилась бы наша жизнь, будь он жив. Ты бы продолжил заниматься музыкой, собрал бы собственную группу. Отец был бы твоим… продюсером?

— Менеджером, мам.

— Да-а, точно. Ты знал, что после каждого похода в супермаркет он собирал картонные упаковки из-под яиц? Хотел обустроить гараж под студию.

Плечи затряслись от прорывающихся наружу эмоций, но Эдвард позволил только тихому хрипу вырваться во всеуслышание.

— Давай не будем об этом, — шёпотом попросил и поплывшим взглядом посмотрел в окно. — Завари себе чай с ромашкой и успокойся. К Райдеру не ходи, ступай сразу спать. Хорошо?

— Я хочу сходить завтра на мессу, — парень ничего не ответил, и Энн вздохнула. — Ну, а сейчас время чая. Ты будешь чай?

Впечатал кулак в оконную раму и как можно спокойнее напомнил:

— Мне заваривать не надо. Я в другом городе.

«Она сходит с ума».

Собственные мысли ужаснули парня, а мать тем временем предложила:

— Мы могли бы созваниваться по видеосвязи и вечерами пить чай. Вместе. Как раньше.

«Когда раньше, мама? Когда я пил из кружки с изображением человека-паука, отец заваривал чай, а ты разрезала торт?»

— Да, надо будет настроить камеру.

Энн искренне обрадовалась податливости сына, не в силах распознать ложь. Или она попросту не хотела слышать правды.

«Ей также одиноко, как и мне».

— Выпей что-то успокаивающее и ложись спать, — напоследок посоветовал Эдвард и попрощался с матерью.

Уронил телефон на колени и не удержался от жалкого всхлипа. Она сходила с ума. Ещё немного и она тронется головой.

Парень лихорадочно вытер мокрое лицо ладонями, ощущая, как болезненно печатки саднили кожу, и в ужасе уставился на собственные пальцы. Их потряхивало. Каждая кость в теле отчаянно дрожала.

Он настолько погряз в собственных страхах, что не заметил, как дверь в аудиторию приоткрылась. Не заметил застывшую девушку, которой потребовалось несколько секунд, прежде чем войти в помещение.

Алиса не ожидала увидеть кого-либо в аудитории, в особенности Принса. По всем законам мироздания он должен был первым выбежать из кабинета, даже не дожидаясь окончания собрания.

Однако он сидел на подоконнике, не обращал внимания на сильный ветер, безжалостно трепавший его волосы, и лихорадочно тёр лицо ладонями. В какой-то момент жёсткого трения кожи, его ладони замерли и медленно переместились на шею. Пальцы сцепились на затылке в крепкий замок, и девушка могла разглядеть покрасневшее лицо: зажмуренные глаза и приоткрытые губы.

Без понятия, что за чертовщина творилась, но одного взгляда на парня хватило, чтобы Алиса с головой окунулась в атмосферу обречённости, тоски и горя.

Алисе стало нехорошо.

Коснулась костяшками пальцев дверной поверхности и, помедлив, осторожно постучала.

Эдвард на мгновение замер, а после посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Посмотрел в упор, не украдкой. Впервые за полгода.

У него красные глаза.

Алисе стало ещё хуже.

— Мне нужно забрать заявления, — скомкано промямлила и прошла к парте, на которой лежала стопка листов. — Ты заполнил заявление?

Эдвард ничего не ответил, а девушка и без него заметила на соседней парте лист. Пробежалась глазами по тексту, даже не пытаясь прочитать, и добавила в общую стопку.

«Теперь уходи».

Но Алиса не могла вырваться из этой осязаемой, вязкой атмосферы уныния и скорби. Точно щупальца морского чудовища обхватила её ноги и тянула вниз, на самое дно.

— Всё хорошо?

Спросила и затаила дыхание, наблюдая, как напряглись плечи парня. Он обернулся и одарил её не самым приятным взглядом:

— Тебе какое дело?

— Я спросила из вежливости.

— Иди на хуй со своей вежливостью!

Алиса плотно сжала губы и прижала бумаги к груди, тем самым заглушая чудовищный шум сердца. Направилась к выходу и мысленно корила себя за необдуманный поступок.

Это же Принс! Его печальная физиономия не её проблема. Это только его проблема, которую он, надо думать, заслужил.

— Нет! Стой!

Не успела открыть дверь, как она захлопнулась перед носом под давлением мужской руки.

Алиса резко развернулась и в нескрываемом изумлении посмотрела на возвышающегося над ней парня.

Что он творил? Зачем остановил? Оставались какие-то два шага, и всё бы закончилось!

Длинные, чёрные ресницы приобрели ещё более насыщенный цвет, как если бы…были влажными. Они влажные. Капилляры глаз полопались, что особенно заметно на левом глазе — он заплыл.

Холодные, светло-зелёные глаза заволокла поволока чего-то глубокого, чего-то личного…

Безнадёжность.

Отчаяние.

Если секунду назад Алиса хотела возмутиться, то сейчас была способна на тихое, неуверенное:

— Эй-й…

Подняла руку и, испугавшись собственного порыва, опустила. Стояла и смотрела на парня.

И он смотрел, холодным взглядом исследуя её голубые блюдца, острый нос, тонкие губы, едва уловимую россыпь веснушек на переносице и пружинки, норовившие упасть на лицо.

Принс был уверен, что на ощупь её кудрявая шевелюра жёсткая и колючая. Солома, одним словом. Не зря стоящая перед ним девушка ассоциировалась с чучелом.

Всему должно быть объяснение. Вот и своим действиям Эдвард нашёл объяснение, когда протянул руку и зарылся пальцами в непослушных кудрях.

Чёрт подери.

Они мягкие. Эти треклятые пружины мягкие.

И как ему теперь мериться с полученной информацией?

Эдвард отдёрнул руку и прищурился:

— Не спеши сваливать. Тебе закрывать аудиторию.

Девушка отрывисто кивнула и заправила пряди у лица за уши, вновь привлекая к ним внимания. Она издевалась?

— Ты опять это делаешь, — прошептала и затравленно уставилась на Принса. — Подходишь слишком близко.

Эдвард поджал губы и, когда казалось, что сейчас не сдержится и окунёт в словесные помои, неожиданно прошептал:

— Я знаю, — и уткнулся лицом в копну золотых волос, которые уже никогда не посмеет обозвать соломой. Лгать самому себе — тупик.

Не думать о том, как это смотрелось со стороны.

Не думать о том, как ошарашенно выглядела девушка секунду «до».

Не думать о том, что будет «после».

Не думать.

Ему просто это нужно. Нужно стоять вот так: сгорбившись над ненавистной Голден, дышать ароматом её шампуня и ощущать щекотку от соприкосновения кожи и кудрей.

Алиса замерла.

Смотрела широко распахнутыми глазами на окно и не моргала. Она разучилась моргать, как и разучилась дышать.

Могла только чувствовать. Чувствовать горячее дыхание на шее, близость мужского тела и запах парфюма. Она никогда не придавала значения парфюмерной косметике, но сейчас с жадность вдохнула запах, впитавшийся в парня, передавшийся ей.

Редкие сорта табака.

Ноты сухофруктов.

Специи.

Ваниль.

Немного какао.

Закрыла глаза и, не отдавая отчёта своим действиям, коснулась ладонями напряжённой спины парня. Она была готова к оскорблениям, к знакомому толчку назад, но не оказалась готова почувствовать, как под ладонями расслабились мышцы спины.

— Ты ненавидишь меня, Голден?

— Да.

— Очень хорошо, — и тихим шёпотом добавил. — Ненавижу тебя сильнее.

* * *

Дилан поднял руку вверх и показал два пальца, тем самым предупреждая, что задержится ещё на две минуты. Это пятый раз за тренировку, когда он просил подождать немного, прежде чем он вдоволь насладиться игрой в мяч.

Алиса только улыбнулась и опустила глаза на плеер, который передавал через провода наушников вибрации приятного голоса Adele.

Она любила слушать баллады о любви. Конечно, о несчастной любви. Несчастная любовь звучит интригующе, особенно из уст другого человека. Так, девушка довольствовалась текстами песен о любви, способной разбить сердце, поселить на самое дно отчаяния и вовсе лишить способности любить.

В ушах играла именно такая песня, потому Алиса предалась грустным мыслям о любви и разлуки. Только из-за песни, ведь других поводов у неё и быть не могло.

Однако наблюдая за тренировкой Дилана, сидя на трибуне, почувствовала стыд. Да, ей стыдно размышлять о несчастной любви, когда сама купалась в нежности и заботе парня. Только вот других песен в её плейлисте не было, отчего Алиса вовсе выключила плеер.

Как раз вовремя — парень ловким движением рук отправил мяч в кольцо и поспешил к девушке.

— Заскучала?

— Нет, — солгала и подставила губы для быстрого поцелуя. — Можем идти?

— Дай мне пять минут: быстро приму душ, переоденусь, и весь в твоём распоряжении.

Алиса с подозрением уставилась на серое небо, и парень не проглядел красноречивого взгляда:

— Замёрзла? Можешь подождать в холле у раздевалки.

Перспектива сидеть у входа в раздевалку и наблюдать за беготнёй потных парней «туда-сюда» не казалась заманчивой, однако мёрзнуть на пластиковом сиденье и шмыгать носом не хотелось сильнее.

Алиса выбрала холл.

У самого входа стоял автомат с горячими напитками, в паре шагов от него располагался автомат с шоколадками и орешками. Девушка только успела пустить слюну, как Дилан завёл автомат на изготовление капучино и оплатил молочный шоколад с фундуком.

— Пять минут, — напомнил он и, поцеловав в щёку, оставил в компании душистого кофе и сладости.

Девушка с улыбкой смотрела на удаляющегося парня, но, как только его платиновая макушка скрылась за поворотом мужской раздевалки, тихо вздохнула.

Улыбка померкла, и, чтобы скрыть разительный контраст, прикрылась глотком напитка.

Они планировали посетить местный рынок, прославившийся своим колоритом и праздничной обстановкой в независимости от дня недели. Множество палаток с различными безделушками, экзотическими фруктами и азиатской едой привлекали интересы как туристов, так и жителей Кембриджа.

Алиса не раз наблюдала за рыночной площадью из окон центральной башни университета, и только сегодня договорилась с парнем окунуться в шумную, но весёлую атмосферу.

Однако сейчас, согревая холодные пальцы о стаканчик кофе, девушка не испытывала былого воодушевления. Виной тому то ли грустные песни, то ли пасмурная погода… Алиса не знала, кого винить в своём испортившимся настроении.

Разорвала упаковку шоколадки до середины плитки и откусила, тут же запевая горячим кофе. Жидкость обожгла язык, но молочная сладость быстро оказала первую помощь — Алиса чуть не зажмурилась от удовольствия и расслабленно откинулась спиной на стену, ощущая, как капюшон толстовки съехал на закрытые глаза.

Поправлять не стала, погрузившись в приятную негу тепла, вкусного шоколада и обильной пенки напитка.

— Бомжуешь, Голден?

Неожиданный голос, эхом раздавшийся в пустом холле, заставил подпрыгнуть на месте и быстро стянуть капюшон. Это была ошибка по нескольким причинам: от резких движений расплескался кофе, образовав чёрную лужу под ногами, и наэлектризовались волосы от трения с материалом капюшона.

Девушка гневно уставилась на вышагивающего мимо Принса:

— Обязательно пугать?

Ничего не ответил, только хмыкнул и показано переступил образовавшуюся лужу. Девушка обречённо смахнула капли с ладоней и зло бросила взгляд в спину парня.

Стоп.

— Ты был на тренировке? — вопрос слетел с языка прежде, чем Алиса успела прикусить его. Желательно до крови, чтобы наверняка не натворить глупостей.

Чтобы не видеть, как замешкал Принс, явно разрываясь от желания послать её к чёрту или же снизойти до ответа. Алиса была готова к первому варианту, но с удивлением услышала короткое:

— Был.

— Я тебя не видела на площадке.

— Я занимался в зале. Ещё вопросы? — развернулся и характерно оглядел девушку. — Голден, пожалуйста, не будь идиоткой.

— Что?

— Что? — раздражённо передразнил Эдвард и поправил ручки спортивной сумки в пальцах. — Не заговаривай со мной, вот «что».

Девушка опустила глаза на влажные ладони и, чувствуя разъедающую обиду от услышанных слов, вернула взгляд на парня. Чёртов кретин!

— Ты первый заговорил! — с громким стуком поставила стакан кофе на скамейку и поднялась на ноги. — И нечего мне указывать, что делать, а что нет. Сама решу!

Парень нарочито вытянул губы трубочкой, издавая издевательское «у-у-у»:

— Вот это экспрессия! На тебя так ебля с Кларком влияет?

Из лёгких тотчас вышибло воздух, и Алиса в ужасе выдавила из себя:

— Что?

— И со словарным запасом туго. Но ты умело это компенсируешь, Голден. Умело? Или Кларк не в восторге?

Алиса сама виновата в той боли, что сейчас претерпевала. Ведь казалось, она успела привыкнуть к яду Принса, к его оскорблениям и холодному взгляду, однако прошедшее собрание философского клуба изменило её ожидания.

Она посчитала, что те прикосновения…те прикосновения, так похожие на объятия, что-то изменили. Изменили самую малость как в ней самой, так и в молодом человеке.

Потому она не ожидала удара под дых, потому оказалась к нему не готова.

Потому боль была сильнее, чем в прошлые разы. Тогда не было ожиданий.

— Дилан не жалуется, — на удивление спокойно произнесла девушка и присела на скамейку спиной к Мудаку.

Взяла шоколадку и зашелестела фольгой, чтобы откусить кусок больше.

«Не обращать внимания! Не обращать!»

Ощущала затылком холодный взгляд и старательно игнорировала присутствие парня. Почему он не уходил? Чего или кого ждал?

Сделала глоток остывшего кофе и смотрела на треклятый поворот, дожидаясь, когда в поле зрения появится Дилан. Однако он не спешил спасать своим появлением, даже не подозревая, насколько сильно девушка нуждалась в этой помощи.

— Просто Кларк слиш-к-х-м!

Ледяной голос прозвучал слишком близко, безжалостно ударил по ушным перепонкам, когда как контрастное, до ожогов горячее дыхание задело всю левую сторону лица.

И вновь Алиса оказалась не готова: снова подпрыгнула на месте и всплеснула руками то ли в попытке отмахнуться от нарушителя личных границ, то ли в попытке схватиться за сердце.

Содержимое стакана очутилось за его пределами, впиталось в бледно-жёлтое худи и стремительно распространилось по всей области грудной клетки.

— Сука!

Принс отскочил в сторону и оттянул полы худи, спасая кожу от соприкосновения со сладким напитком. Судя по искривлённому лицу, всё было безнадёжно.

Алиса вскочила на ноги и в ужасе выставила руки вперёд, наверное, таким странным способом защищаясь от возможной мести парня.

— Извини, я…

— Ты конченная сука, Голден! — шипел парень и в ожесточении бросил сумку на скамейку. — Нервы полечи, ненормальная!

Алиса опустила руки:

— Я просила не пугать меня.

— Да мне всё равно, о чём ты просила, — осмотрел светло-коричневое пятно на кофте и перевёл злой взгляд на девушку. Губы дёрнулись в желании выпалить очередное оскорбление, к которому на этот раз Алиса была готова, но почему-то пожалел.

Помиловал, чёрт возьми!

Одним резким движением стянул худи и отправил следом за сумкой.

Алиса отвела взгляд от оголённого торса парня, однако ему было всё равно на её стеснение: достал из сумки футболку с эмблемой спортивного клуба.

— Я могла бы постирать…

— Заткнись, — отчеканил и раздражённо отбросил на скамейку тетрадку в тряпичном переплёте, которая явно мешала ему, будучи припрятанной за поясом джинсов.

— Я просто хотела помочь.

— Хочешь помочь? — надел футболку и с неприятным шумом застегнул молнию сумки. — Впредь не попадайся мне на глаза. Правда, очень поможешь!

Алиса захлопнула рот прежде, чем вновь с языка слетело предложение о помощи. Ей правда жаль, и очень неловко. Однако парень умело избавил от столь мучительных чувств — всего лишь одарив презрительным взглядом.

Нет. Алисе не жаль. Чёрт подери, она готова купить новый напиток и вылить прямо на волнистую шевелюру Принса.

— Ого-о, что тут произошло?

Поздно. Слишком поздно появился Дилан и с нескрываемым изумлением оглядел сначала лужу на плиточном полу, а после раздражённого приятеля.

— Я случайно пролила кофе, — пробормотала девушка, отводя взгляд от Принса.

Она приказала себе не смотреть на парня, который в свою очередь, не смущаясь, разглядывал парочку.

— Сейчас вытрем, а то наш уборщик, Дик, слишком капризен, — посмеялся и чмокнул свою девушку в губы прежде, чем вновь обратить внимание на друга. — Эд, тебе стало лучше?

— Тошнит, — процедил Принс и, схватив спортивную сумку, покинул здание.

Дилан только пожал плечами, видимо, привыкший к поведению друга, и заглянул в кладовку. Маленькое помещение вмещало в себя скудный инвентарь, представленный швабрами и вёдрами.

— Принсу было плохо? — спросила Алиса, косясь на выход, через который исчез упомянутый Мудак.

— Он приболел, вроде как. Тренировался в зале, а не на улице. Хотя я пытался уговорить его вовсе не идти на тренировку.

Дилан при помощи швабры легко расправился с лужей и выжидающе приподнял брови, перехватив обескураженный взгляд девушки.

— Что-то не так?

Покачала головой, и этого оказалось достаточно, чтобы парень не придал большого значения её странному выражению лица. Продолжил говорить что-то об упёртом характере Принса, который лишился благоразумия, раз вышел на улицу, в такую пасмурную погоду, в одной футболке.

Алиса широко распахнутыми глазами наблюдала за Диланом и молчала.

Ощутила, как увлажнились пальцы от нервов, и сильнее сжала их на тряпичном переплёте. Стоило парню скрыться в кладовке, грохоча инвентарём, и она быстро спрятала тетрадку под кофту. Поколебавшись, просунула за пояс джинсов, в точности, как Принс.

«Господи! Мне конец!»

Глава 10

Генри не надеялся, что дверь в комнату парней окажется незапертой. Он успел набрать номер Эдварда, но, стоило дверной ручки с лёгкостью поддаться, быстро сбросил вызов.

Из-за осени, которая отстояла свои позиции, на улице царила непроглядная тьма уже в шесть часов вечера. В комнате было темно, и парень на ощупь отыскал выключатель, задействовав единственный источник света — люстру.

Постель Дилана выглядела идеально заправленной, что свидетельствовало об его отсутствии с самого утра. Кровать же Эдварда представляла собой ворох покрывал и одеял, в которые он с головой укутался.

Генри закрыл за собой дверь и поставил стул напротив кровати спящего друга. Его грудная клетка лихорадочно поднималась и опускалась, как если бы снились беспокойные сны, или было затруднено дыхание.

Видимо, Эдвард претерпевал и то, и другое, при этом глухо кашлял в подушку.

— Совсем плохо, да?

Эдвард приоткрыл глаза и поморщился при виде яркого света. Голова раскалывалась от кашля, от горьких таблеток, так ещё яркое освещение резало глаза.

Тем не менее, он был рад видеть друга. Пожалуй, это единственный человек, которого он был рад сегодня видеть.

Потому не прогнал, как ранее послал к чёрту Блейка и толстяка- Майка.

— Жить буду.

Приподнялся и принял сидячее положение, удобнее подкладывая под голову подушку. Он чувствовал себя разбитым, и выглядел также: опухшее лицо, стеклянные глаза, потрескавшиеся уголки губ и взлохмаченные волосы.

— Может, сделать тебе чай с лимоном?

— Если тебя не затруднит… — повёл плечом Эдвард и заметил усмешку друга, который с готовностью включил электрический чайник и закопошился в своём рюкзаке.

— Облепиховый чай, — продемонстрировал пачку чудодейственного напитка и не подумал реагировать на неудовольствие Принса. — Температура есть?

Смех заставил Генри оторваться от заваривания чая и вопросительно уставиться на друга. Судя по реакции, он претерпевал высокий градус.

— Ты как мамочка.

— Я просто хороший друг, — на громкое фырканье не обратил внимания. — Признай, я отличный товарищ.

Эдвард ничего не ответил и с сомнением посмотрел на протянутую кружку. Пахло довольно неплохо, но вкус оставил не самые приятные впечатления.

Парень показано скривился и откинулся головой на подушку, ощущая, как горячая жидкость вызывала испарину на лбу.

— Как поживаешь, Генри?

Кинг пожал плечами:

— Выступаем с ребятами в пабах, пишем новую музыку и копим деньги на запись альбома.

Эдвард задумчиво посмотрел в окно и сделал глоток жидкости, не сдерживая дрожи в теле. Погода не радовала глаз — ничего не радовало глаз, кроме, пожалуй, восседающего на стуле друга.

Он изменился по сравнению с прошлым годом. Выглядел более воодушевлённым и переполненным сил, когда как весной буквально спал с открытыми глазами.

Диплом отнимал много энергии, но Генри удалось восстановить её за несколько месяцев. Он выглядел иначе.

Выглядел взрослее, хотя всегда отличался особой серьёзностью в сравнении с другими парнями их компании. Наверное, потому Эдвард тянулся к нему. Эдвард всегда стремился окружить себя интересными и зрелыми личностями.

Кинг представлялся именно таким.

— Сыграешь что-нибудь из нового? — спросил парень и свободной рукой достал гитару из-под вороха одеял.

— Разрешишь сыграть на своей гитаре? — подивился Генри, но инструмент принял. — Ты и правда приболел.

Эдвард никогда не делился гитарой с другими музыкантами. Таким образом, проявлялась его собственническая натура: не только по отношению к противоположному полу, но и ко всем вещам, которые нравились.

Однако наблюдать, как друг перебирал струны гитары, не стало для Эдварда чем-то болезненным. Напротив, это интересный опыт — слушать игру первой гитары под предводительством виртуозного музыканта.

Генри он считал виртуозом от слова «профессионал».

-Куда пропал Дилан?

— Без понятия. Наверное, ебётся где-нибудь с Голден.

Генри нахмурился и никак не прокомментировал крепкое словцо друга. Вместо этого заиграл новую музыку, которую на днях довёл до совершенства. По крайней мере, он слышал что-то особенное и чарующее, искренне надеясь, что ему не послышалось.

Он не рассчитывал на похвалу Эдварда, который по своей природе был скуп на комплименты, но внутренне настроился на критику. Выбрал из арсенала нового материала балладу о становлении маленького человека в большом городе.

Отчасти биографично, отчасти актуально для целевой аудитории.

Негромкая, приятная слуху мелодия заполонила каждый уголок комнаты. Больше всего Принсу не хотелось претерпевать головные боли от резкого скрежета струн, но он не ошибся в мастерстве друга — головная боль от хорошей музыки отступила на задний план.

Прикрыл глаза и сделал глоток остывшего чая.

Текст песни — своеобразная мотивация для молодого поколения, однако вместо одушевления Эдвард почувствовал грусть. Чёрная туча повисла над ним и только дожидалась момента, чтобы ударить по голове ледяным градом.

Сам не заметил, как позволил холодному потоку пробраться за ворот футболки и окатить позвоночник крупными мурашками.

Громко раскашлялся и прикрыл рот ладонью, но к тому моменту Генри закончил исполнение и сидел, с хмурым видом наблюдая за расклеившимся другом.

— Я ужасный человек.

Брови Кинга затерялись на макушке на столь неожиданное заявление Эдварда. Кажется, температура перевалила за критическую отметку.

— И-и-и… — растерянно отложил гитару и нахмурился ещё сильнее. — Что или кто натолкнул тебя на эти мысли?

— Я сам догадался.

— Вот как…

— Моя мать живёт с богатым мудилой, чтобы я мог окончить Кембридж и в будущем работать в крупной компании. Она терпит ублюдка ради моего лучшего будущего, а я… Я принимаю это: пью, жру, учусь на его деньги. Я, блядь, существую за его счёт.

Эдвард смотрел на дно кружки, различая в сумерках остатки облепихи и дольку лимона.

— Мать каждую ночь плачет, а я принимаю это, как факт.

Поднял взгляд на друга и, к своему удивлению, не пожалел о вырвавшейся откровенности. Его тяготили собственные мысли, и сейчас, когда их услышал пусть не чёртов мир, а один человек, немного отпустило.

Эдвард медленно выдохнул:

— Я ужасный человек.

— Твоя мама сама приняла решение жить с этим человеком. Это её выбор.

— Я был против Райдера.

— Тем более, Эд. Твоя мама сделала выбор и принимает последствия своего выбора. Ты как-то можешь повлиять на неё? Зная тебя, могу предположить, что ты пытался и не раз.

— Если мать расстанется с Райдером, то он выставит нас на улицу. У нас нихуя нет.

Генри подался вперёд, поставив локти на согнутые колени, и заглянул в понурые глаза друга:

— Что ты можешь сделать с этим?

— Нихуя. Я нихуя не могу. Пока не могу.

— Такое положение делает тебя ужасным человеком?

Эдвард отвёл взгляд в сторону и выудил из кружки дольку лимона. Глазом не моргнул, когда кислый сок брызнул во рту, и пробормотал:

— Я мечтаю о том дне, когда заберу мать и увезу в наш собственный дом, где Райдер нас не побеспокоит.

— Уверен, так ты и поступишь.

Генри протянул руку и похлопал ладонью по колену друга, прежде чем подняться со стула.

— Ты уже уходишь?

— Я хочу заварить ещё чаю, — Кинг прошёл к чайнику. — Тебе нужно пить больше жидкости.

Эдвард закатил глаза и вяло улыбнулся:

— Точно мамочка!

* * *

Десять раз.

Десять раз Алиса просмотрела тетрадку в тряпичном переплёте.

Десять раз испуганно озиралась по сторонам прежде, чем углубиться в исписанный чёрной ручкой текст.

Десять раз сжимала пальцами полы своей футболки, отчего материал растянулся и потерял былую форму.

Десять раз Алиса пыталась вспомнить, как дышать.

Провела указательным пальцем по тонкой линии, проведённой по всей ширине листа, и ногтем поскребла нарисованного человечка на самом конце чёрной нитки. Будто он нарочно выпустил из рук клубок пряжи и позволил колючим ниткам обмотать каждую строчку текста.

Алиса вздохнула.

Наверное, Принсу не понравился итог собственного сочинения, раз не пожалел чернила и зачеркнул стихотворение.

Палец дёрнулся, и его подушечка переместилась на соседнюю страницу, внимание к которой привлекла крупная стрелка.

На этот раз текст был читабелен, от того девушка разволновалась ещё больше и затравленно оглянулась. За ней никто не следил, не норовил выскочить из-за угла и обвинить в ужасном поступке.

«Никто не узнает. Эдвард не узнает».

Ничего ужасного не произойдёт, если она ещё раз, последний раз, прочитает это стихотворение. Оно понравилось больше всего.

Алиса просто прочитает и… Не успела мысленно утешить себя, а глаза уже перебегали со строчки на строчку:

«Just stop crying

Have the time of your life

Breaking through the atmosphere

And things are pretty good from here

Remember everything will be alright

We can meet again somewhere

Somewhere far away from here»⁽¹⁾

Медленно выпустила воздух из лёгких и проморгала несколько раз, понимая, что характерная сухость в глазах не сулит ничего хорошего. Она не может позволить себя расплакаться.

Не в десятый, чёрт возьми, раз!

«Just stop your crying

It's a sign of the times

Welcome to the final show

Hope you're wearing your best clothes

You can't bribe the door on your way to the sky

You look pretty good down here

But you ain't really good»⁽²⁾

Осторожно закрыла тетрадь, боясь случайно испортить её, и прижала к груди.

Столько. Много. Боли.

Боль буквально ощущалась физически через страницы, через чернила, через небрежные рисунки.

Его боль по отцу не притупилась.

Алиса с ужасом осознала, что его боль приобрела необъятные масштабы. И он спасался от неё, заручившись чёрной пастой и белыми листами.

И музыка.

Чёрт, он продолжал писать музыку.

Когда впервые Алиса увидела ноты, прописанные между строк стихотворений, почувствовала прилив радости. Почему-то для неё это было важно — важно, чтобы он продолжал заниматься музыкой.

Наверное, виной тому издержки детской дружбы: такой невинной, доброй и верной.

Однако чем больше девушка углублялась в содержимое тетрадки, тем стремительнее улыбка сходила с её лица. На последних страницах вовсе забыла, что такое улыбка и каким способом людям удавалось изгибать губы подобным образом.

Настенные часы пробили шесть вечера, и этот звук отрезвил девушку от гнетущих мыслей. Она вынырнула из параллельного мира, который до сегодняшнего дня был видан только Принсом, и очутилась в реальном мире.

С минуты на минуту в комнату должна вернуться соседка, и Алиса не могла позволить застать себя в таком состоянии. Спрятала тетрадь за поясом джинсов и подбежала к зеркалу, чтобы привести внешний вид в порядок.

Как минимум, требовалось избавиться от солёных дорожек на щеках и потёкшей туши. Как максимум — вспомнить о предназначении расчёски для волос и переодеть растянутую домашнюю футболку. Но на это не было времени.

Алисе хотелось как можно быстрее избавиться от тетрадки, как от следов её ужасного преступления. Чёрт возьми, она до сих пор не понимала, что сподвигло забрать тетрадку, а не оставить в холе мужской раздевалки.

Однако совершённого не изменить, и девушка, собрав всю волю в кулак, намеривалась вернуть утерянную вещь её владельцу.

Принсу.

Разумеется, вернуть в самые руки — это сродни самоубийству, потому она придумала простой, зато реализуемый план: подкинуть тетрадку в комнату парней.

Несмотря на отношения с Диланом, Алиса с трудом могла вспомнить, когда последний раз была в его комнате. Кажется, в сентябре, в день возвращения в общежитие.

Дилана, конечно, такое положение дел не могло не напрягать, однако настаивать на встречах в его комнате не стал. Он знал, что отношения Алисы и Принса своеобразные, и эта своеобразность проявлялась в их нездоровой реакции друг на друга.

Злость. Оскорбления. Ненависть.

Впервые за месяц Алиса направилась в сторону мужского крыла и мысленно молилась, чтобы Принса не оказалось в комнате. Однако она знала, что именно его застанет, как только постучит в дверь.

Он болел и уже несколько дней не покидал кровать. Дилан рассказывал, что это всего лишь простуда и для волнения нет причин, вот только Алиса и не думала волноваться за самочувствие Принса.

Ей хотелось быстрее разделаться с тетрадкой, тем самым скинуть со своих плеч груз и с облегчением вздохнуть.

Обхватила плечи руками и, смотря под ноги, стремительным шагом приближалась к нужной комнате. Только заприметив в поле зрения знакомую дверь, как резко затормозила и дёрнулась в обратную сторону.

Это позорно, но она действительно сделала шаг назад, наблюдая, как из «пункта назначения» вышел Принс и повернул несколько раз ключ в замочной скважине.

«Чёрт!»

Надел на голову капюшон чёрного худи и направился к лестнице, однако заметив на своём пути преграду, остановился.

— Голден.

Своеобразное приветствие вырвалось глухим хрипом, и девушка против воли почувствовала то, о чём говорил Дилан. Беспокойство за здоровье парня, который вовсе не заслуживал её сострадания.

— Дилан не в комнате?

— Нет, — коротко бросил и прошёл мимо, обдавая потоком холодного воздуха и запахом лекарств.

— Мне нужно кое-что забрать из его комнаты, — выпалила прежде, чем парень скрылся за поворотом, ведущему на лестницу. — Ты мог бы…открыть дверь?

— Не мог бы.

— Но мне нужно…

— Голден, созванивайся со своим женишком и решай вопрос с ним. От меня отвали.

Тёмные круги залегли под его глазами, каштановые пряди падали на лоб и мешали зрительному контакту. Но так даже лучше для них обоих, потому что никто не хотел увидеть ярое презрение друг к другу.

— Выглядишь ужасно, — прокомментировала Алиса, чем заставила его хрипло посмеяться:

— И всё равно лучше тебя, Голден, — обернулся на шум, доносящийся с лестницы, и распрощался с улыбкой. — Вот и твой женишок нарисовался.

«Женишок» неприятно резануло слух, и Алиса собиралась одёрнуть парня, но не успела. В коридоре и правда появился Дилан в компании Блейка и Майка. Последний, надо отдать ему должное, сконфуженно поглядел на девушку и поспешил скрыться в своей комнате.

Может, стоило дать ему шанс на реабилитацию? Однако вспомнив неприятные, скользкие касания, девушка отмахнулась от этой идеи. Общаться со здоровяком Майком она не хотела.

— Эд, ты бессмертный? — с напускной весёлостью воскликнул Блейк. — У тебя температура, чувак!

— На улице сильный дождь, — подхватил Дилан. — Не лучшее время для прогулок.

— Я оставил комнату проветриваться, — сдержанно отозвался Принс, однако Алиса была уверена, что он пребывал на грани раздражения. Друзья же этого не заметили, по крайней мере Блейк продолжил гнуть свою линию:

— Тебе проводить в медпункт? Пусть дадут таблеток от кашля, а то голос, как у заядлого алкаша. Скажи, Дилан, как у алкаша!

Неожиданно для всех Эдвард рассмеялся. Даже голову назад запрокинул, отчего капюшон слетел, и показалась волнистая, растрёпанная шевелюра.

— Не у того спрашиваешь, — бросил характерный взгляд на притихшую девушку и прищурился. — Спроси у Голден, она не понаслышке знает всё об алкоголиках.

Внезапный удар. Яркая вспышка.

Красная пелена закрыла обзор на окружающий мир. Рядом стоял Дилан? Блейк? Здоровяк — Майк?

Алиса видела только красное пятно и чёрные точки, застилающие сознание. К чёрту здравый смысл, мудак именно этого и добивался. Вывести на эмоции.

— Урод! — выплюнула девушка и, позабыв обо всём на свете, кроме жирного намёка на её отца, бросилась на Принса с кулаками.

С наслаждением ощутила, как костяшки пальцев, сжатые в кулак, встретились с солнечным сплетением мудака. После она уже не обращала внимания, куда бьёт, главное — доставить больше боли, чтобы мучился также сильно, как она от его гадких слов.

Безумие продлилось ничтожные секунды, а после крепкие руки обхватили её талию и оттащили от посмеивающегося Принса.

Ему весело. Ему, чёрт подери, смешно!

— Ублюдок! — не переставала сквернословить девушка, дёргаясь в руках Дилана, и не слышала его голоса, призывающего к благоразумию. Вместо того чтобы успокоиться, она гневно уставилась на ошарашенного Блейка и ядовито усмехнулась:

— Блейк, а помнишь, ты всё пытался разузнать номер телефона девушек с улицы 54? Так, спроси у Принса, он не понаслышке знает всё о содержанках!

Лёд в зелёных глазах заострился. Не щадящий лёд. На физическом уровне Алиса почувствовала, как похолодало в коридоре: кожа покрылась мурашками, а кончики пальцев онемели.

Однако Алиса не боялась. Не сейчас, когда рядом Дилан и чуть поодаль стоял Блейк. Сейчас Принс безобиден, и не посмеет приблизиться ближе, тем самым с головой окунув в прорубь без шансов на спасение.

Довольно усмехнулась, а он молчал.

Просто смотрел и молчал, а девушка злилась. Ей хотелось, чтобы он перешёл границы, как она перешла границы в присутствии друзей. Хотелось, чтобы он не сдержался и набросился на неё, обругал, тогда бы она с наслаждением понаблюдала, как кулак Дилана окрашивает его лицо в алый цвет.

«Сделай же ты что-нибудь!»

Он молчал.

Алиса дёрнулась в руках Дилана, который всё также продолжал удерживать её, и не сдержалась:

— Отпусти! — только захват исчез с тела, девушка яростно одёрнула полы футболки, позабыв об осторожности.

Тетрадка в тряпичном переплёте выпала из-за пояса и приземлилась у потёртых кед.

Алиса в ужасе посмотрела на Принса, глаза которого медленно приобретали размер баскетбольного мяча, и быстро подняла тетрадку. Зачем? Для чего? Девушка не отдавала отчёта своим действиям, как и не поняла, зачем сорвалась с места и побежала подальше от разъярённого парня.

Он ей не простит. Чёрт, он отомстит!

— Алиса!

Дилан побежал следом, не подозревая, что своим присутствием и желанием помочь делал только хуже. Алисе не требовалась поддержка, единственное, что было необходимо — остаться наедине со своей злостью и позором.

— Пожалуйста, Дилан, не иди за мной, — попросила и открыла дверь комнаты, чувствуя, как бешено кости колотились друг о друга. Ещё немного и раздробятся к чёрту.

— Что это было? Я ничего не понял…

— Всё нормально…

— Давай, я поговорю с Эдвардом и…

— Не надо! — истерично перебила девушка и прикрыла глаза, стараясь собраться с мыслями. — Мы повздорили. Всё как обычно. Ничего нового.

Дилан не поверил, потому пытливо заглянул в глаза девушки, не позволяя ей захлопнуть дверь перед его носом:

— Обычно ты не бросаешься с кулаками.

— Мне стыдно. Очень стыдно. Можешь так и передать Принсу, — протянула парню тетрадку и пристыжённо опустила глаза. — И это передай, пожалуйста. Я случайно нашла в…спортивном зале.

Алиса была благодарна парню за то, что он не стал настаивать на своей компании. Однако не мог не написать встревоженное сообщение, уточняя о состоянии девушки.

«Теперь он думает, что я сумасшедшая», — с грустью подумала Голден, отвечая на сообщение, как можно позитивнее. Даже не скупилась улыбающимся смайликом, вдогонку отправляя сердечко. Так же принято у влюблённых парочек, да?

Алиса чувствовала себя неправильной влюблённой. Наверное, с ней что-то не так, раз она вела себя иначе, чем Марина по отношению к Блейку и даже Брюсу.

Девушка без сил упала на кровать лицом в подушку и натянула на себя одеяло. Ей хотелось укрыться от всего мира: не слышать ни шума в коридоре, ни звуков дождя за окном, ни тиканья настенных часов. Но больше всего ей не хотелось слышать внутренний голос, который разъедал мозг, точно отчаявшийся зомби.

Наверное, она должна сейчас лежать в объятьях Дилана, а не в объятьях холодного одеяла. Точно, она должна принимать поддержку парня и чувствовать себя под его защитой от ненормального Принса.

Однако ей намного спокойнее с газовым баллончиком в первом ящике тумбочки и наедине с собой. В кромешной темноте. В одиночестве.

Настенные часы пробили семь часов вечера, а Рози не спешила возвращаться в комнату. Скорее всего, она скооперировалась с подругами и спасалась от непогоды в любимом кафетерии. Оно и к лучшему, потому что меньше всего Алисе хотелось, чтобы тишина прерывалась её звонким голосом.

Перевернулась на спину и сделала глубокий вдох, распаляя лёгкие воздухом с привкусом любимых эфирных масел соседки. У неё появилась новая страсть — добавлять в расплавленный около фитиля воск несколько капель масла, чему поспособствовала Марина и её рассказы об афродизиаках.

Алиса посмотрела на свечу, ощущая, как аккуратное горение фитиля действовало на неё умиротворяюще. Сон осторожно подкрался и окутал своей дымкой, расслабляя каждый мускул тела.

Однако не успела девушка насладиться минутной передышкой, как раздался стук в дверь.

Девушка резко распахнула глаза и уставилась на дверь, точно на чудовище, вылезшее из-под кровати. Это не Рози.

Алисе не требовалось спрашивать, кто стучался в дверь, потому что на интуитивном уровне она уже знала ответ. Она могла представить холодный взгляд, искривлённые от гнева губы и сжатые в кулак пальцы рук.

Стук повторился, и девушка поспешила достать из тумбочки перцовый баллончик.

«Глупо! Очень глупо!»

И, тем не менее, так ей было спокойнее.

— Да?

— Открой дверь.

Его голос. Хриплый от простуды, но всё такой же грубый.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Грохот обрушился на несчастную дверь, и Алиса чуть было не нажала на красную кнопку баллончика от неожиданности.

— Надо поговорить!

— Я вернула тетрадку!

— Ты, Голден, идиотка! Мало того, что посмела взять мою вещь, так ещё пустила её по рукам!

Подобное обвинение выбило из колеи и, позабыв об осторожности, девушка резко распахнула дверь.

На секунду они замерли.

Принс не ожидал столь быстрого повиновения, и Алиса не ожидала от себя подобной смелости. Баллончик в руках уже не казался идеальным оружием против парня, чей взгляд метал искры.

— Ты забыл тетрадку в холле раздевалки, — пробормотала, стараясь не обращать внимания на дикую сухость во рту. — Я забрала, чтобы вернуть. И вернула.

— Может, мне «спасибо» сказать?

— Воспитанные люди так и делают, но зная тебя…

Алиса дёрнулась в сторону, когда парень сделал шаг вперёд, переступая порог комнаты. Рука норовила подняться вверх и направить распылитель точно в наглое лицо, но опыт прошлого года подсказал воздержаться от необдуманного поступка.

Слишком рано позориться больше, чем она уже успела опозориться.

— Три дня. Тебе потребовалось три дня, чтобы вернуть тетрадку, — презрительный взгляд вызвал неприятный холодок по спине. — Настолько медленно читаешь, Голден?

— Я не читала.

— Лжёшь!

Да, она лгала. Причём даже не пыталась придать голосу уверенности, потому что всё и так было очевидно. Перевела взгляд на тумбочку, которую Принс как-то назвал панихидным столиком, и замерла.

Тот день.

Она и он. Одни.

Он слишком близко, а девушка слишком потрясена, чтобы контролировать собственные эмоции.

В тот день всё вышло из-под контроля. Алиса больше всего боялась, что сбой повториться, и потому спряталась за дверью настолько, насколько это было возможно.

— Мне жаль, — пробормотала и запретила себе смотреть на парня.

Пусть он уходит, пока она не успела совершить глупость.

«Уходи!»

— Но мне понравилось… то есть стихи красивые.

Сжала пальцами дверную ручку до характерного скрипа, но он был приглушен ядовитым смешком:

— Да неужели?

— Да-а, только… — замялась и глухо чертыхнулась, чем заставила Принса в заинтересованности облокотиться о дверной проём. По крайней мере, он не предпринял попытки подойти ближе, а это уже хорошо.

— Только «что»? Договаривай.

Алиса выпалила прежде, чем успела передумать:

— У тебя ужасный почерк.

К своему изумлению услышала хриплый смех. Она впервые услышала смех без негативного подтекста.

Просто смех. Расслабленный, непринуждённый, но скрипучий из-за болезни. Он резко прервался, переходя в короткий кашель.

— Зато над автографом я постарался.

Очередная неожиданность вырвала из груди девушки смешок. Она испугалась собственной реакции, потому прикрыла губы пальцами и широко распахнутыми глазами смотрела на Принса.

Происходило что-то неправильное. Это понимала только она? Или Принс тоже вспомнил свои часовые мучения за прописями? Вспомнил ненавистную учительницу по истории?

Вот почему ему смешно. Он всё помнил. Чёрт подери, не контузия сделала его мудаком.

Принс поднял глаза с носков своих кросс и уставился точно на девушку. Всего лишь на мгновение она увидела улыбку: настоящую и искреннюю. Ей не почудилось, он действительно улыбался, но стоило их глазам встретиться, как уголки губ стремительно опустились.

Алиса вновь вспомнила об осторожности, когда Эдвард ядовито уточнил:

— Кому-нибудь показывала тетрадку?

— Нет.

— Что, и даже Дилану?

— Это твоё, личное, зачем мне…

— Именно потому, что личное, ты прочитала всё до последней страницы, — скривился парень. — Когда только успела… Читала в перерывах трах-марафона?

Алиса непонимающе нахмурилась:

— Тр-р…чего?

— Кларка почти не бывает в общаге, редко появляется в нашей компании. Всё время с тобой. Вы, как кролики, да? Ебётесь здесь, — кивнул на кровать Рози, наверняка не зная, какая из двух кроватей принадлежала Голден. — А Свон выветривает запах вашей ебли гадскими свечками. Это многое объясняет.

Девушка в ужасе уставилась на сумасшедшего Принса, удерживая себя от того, чтобы не зажать ладонями уши:

— Господи, у тебя проблемы с головой! — раскрыла дверь и указала на выход. — Тебе пора.

— Сначала извинения, Голден.

Алиса чуть не задохнулась от подобной наглости:

— Только после тебя, ПринЦ.

— Разве твой отец не алкоголик?

— А твоя мать не содержанка? — парировала девушка и выставила вперёд руку с баллончиком, наверняка зная реакцию Принса. Не прогадала.

Оттолкнулся от дверного выступа и навис над девушкой, которая продолжала тыкать распылителем в его солнечное сплетение.

Светло-зелёные глаза опустились на средство самообороны и сощурились.

— Я предупреждал, чтобы ты больше не смела мне угрожать.

— Я тоже предупреждала, — отчего-то прошептала девушка, и её рука дрогнула. — Не подходи ко мне так близко.

Личные границы стёрлись к чёрту. Принс возвышался во всём великолепии своего роста, и девушка уже не думала следить за редактурой собственных мыслей.

Да, его рост великолепен: молодой человек высокий и на удивление не сутулый.

Да, он красивый. Зачем же отрицать очевидное?

Алиса обречённо опустила руку и отбросила баллончик на кровать. В нём нет смысла — ей не хватит ни смелости, ни желания нажать на красную кнопку.

Заставила себя поднять взгляд выше кадыка парня и на мгновение растерялась. Это у неё перед глазами застыла расплывчатая пелена, или туман, окутавший комнату, являлся издержкой свечек и масел?

Ещё очень жарко. Резко стало жарко. Не душно, а именно жарко: жар проник под кожу, и кровь забурлила слишком шумно.

Память назло представила картины прошлого: длинные пальцы в её волосах, горячее дыхание у виска, запах ванили и табака вместо кислорода. Слишком яркие воспоминания, и слишком безрассудная реакция на них.

«Верхняя губа полнее нижней».

Она хотела забыть и никогда не возвращаться к этому открытию даже в мыслях, однако один взгляд спутал все карты. Один взгляд светло-зелёных глаз заставил забыть о существовании мира за пределами комнаты.

— Что ты делаешь, Голден? — низкий голос. Холодный голос.

— Смотрю, — правда сорвалась с губ едва различимым шёпотом.

Что она делала? Не иначе, как сходила с ума.

Принс развернулся и сделал шаг к выходу, и вместо желаемого облегчения девушка ощутила пугающую пустоту.

Видела, как мужская ладонь накрыла дверную поверхность и надивила, отчего дверь пришла в движение и с тихим хлопком закрылась.

«Останови меня, сука!»

Мысленно кричал Принс, но вместо ожидаемого сопротивления обнаружил смиренность. Девушка стояла, обхватив плечи руками, и затравленно следила за каждым движением.

Шаг ближе к ней, и голубые глаза стали шире, стали насыщеннее. Густые, кудрявые волосы норовили коснуться его раньше, чем он осмелился протянуть к ним руку.

«Останови же меня!»

Пальцы зарылись в золотые пружины, и мягкая, нежная нега пробралась от самых кончиков выше по запястью, плечам и всему окаменевшему телу. Расслабляя. Лишая рассудка на короткий миг.

Пальцы пробрались к затылку и обхватили, намеренно сжимая до нужной реакции — девушка испуганно дёрнулась в намерении отпрянуть, но Эдвард тут же притянул ближе.

Сильнее удерживая затылок, и ближе склонился над ошарашенной девушкой.

Внимательно смотрел в голубые блюдца, пытливо выискивая ответы на незаданные вопросы, старательно гипнотизировал, давал шанс проявить больше сопротивления.

Почему она отбросила перцовый баллончик?

Почему она не сопротивлялась должным образом?

Почему позволяла трогать себя после Кларка?

«Соломенное чучело!»

И в следующую секунду поцеловал её.

Притянул за затылок ближе, буквально впечатал в собственное тело, и смял тонкие губы. До боли. Пусть она стонет от боли, не от удовольствия.

Терзал губы зубами, тем самым пугал, устрашал, заставлял открыть грёбанный рот и дать шанс ощутить на языке знакомый вкус. Он хотел забыть этот вкус. Кисло-сладкий, взрывной, будоражащий вкус.

Не получилось.

Уже никогда не получится, и от этой мысли становилось откровенно дурно.

Распахнул глаза и вовремя перехватил руки девушки, норовившие обхватить его плечи. Нет, чёрт подери, он не позволит себе с головой окунуться в это дерьмо. Снова.

Отстранился, уставился на обескураженную Голден, которая только и была способна хлопать ресницами и облизывать покрасневшие губы. Ей даже было не под силу унять дрожь в пальцах рук, которыми она лихорадочно заправляла локоны волос за уши.

«Слабачка».

Голубые глаза смотрели прямо на него, и Эдвард глухо чертыхнулся.

«И я слабак».

Её глаза — целый океан. В неё обитали самые паскудные существа, потому и привлекали его не менее паскудный внутренний мир.

Наклонился к девушке и снова поцеловал. На этот раз иначе, позволяя малиновым губам не только претерпевать напор, но и подстраиваться под неторопливый ритм.

Так ей нравилось больше? Ему нужен был ответ, потому что он планировал делать всё наоборот!

Подушечки дрожащих пальцев коснулись скул Эдварда, и он нетерпеливо углубил поцелуй. К чёрту нежность, Голден её не заслужила!

Её чёртовый, грязный язык не заслужил нежности, и, Боги, он не требовал нежности.

Характерный полустон, вырвавшийся из недр девичьей глотки, вынудил сильнее всасывать, прикусывать, облизывать этот грёбанный рот.

«Такой вкусный рот».

Ещё глубже, встречаясь с боязливым языком. Вылизывая этот язык со всех сторон, каждый дюйм, до самых гланд. Сосать и прикусывать тонкие губы. Снова облизывать и снова слышать глухой стон.

Этот стон будет сниться в кошмарах, Принс не сомневался.

«В самых желанных снах».

Подтолкнул девушку к ближайшему столу, на котором покачнулась стопка учебников, и, подхватив её под ягодицы, усадил на гладкую поверхность.

Ноги.

Сколько дифирамб было спето этим ногам! Сколько же Эдвард наслушался пошлых шуток про эти ноги. И эти, чёрт подери, ноги сейчас обхватывали его бёдра. Он же удерживал руками лодыжки, не позволяя задумать о шаге назад.

Ощущал в своих волосах тонкие пальцы, которые безжалостно сжимали пряди, тянули в явном намерении выдернуть с корнем. Это месть, так Голден умела мстить?

Резко подался вперёд и толкнулся бёдрами в её промежность. Чёртовы джинсы твоё спасение, Голден?

Поцелуй прервался, и девушка с нескрываемым страхом в глазах посмотрела на Принса.

«Чувствуешь, сука?»

Она не отвечала.

Лихорадочно глотала воздух и молчала, даже не замечая, как золотистые пружины упали на лицо и портили зрение.

Солома.

Эдвард пятернёй забрал золотую солому назад и удержал ладонь на затылке девушки, чтобы она не думала отстраняться. Не тогда, когда он прислонился лбом к её лбу и вдохнул в лёгкие ненавистный запах.

Запах винограда.

Он забил нос, пропитал кожу, но всё также оставался катастрофически недостаточным.

Ещё раз толкнулся бёдрами вперёд и с фанатичным интересом наблюдал, как с малиновых губ сорвался стон, золотистые ресницы затрепетали и на дне голубых глаз блеснули искры.

«Чувствуешь!»

Влажные ладони обхватили его плечи и потянули ближе, не оставляя сомнений в желаниях Голден. Это её ошибка.

Сама поцеловала, сама забралась проклятым языком в его рот и буквально выдрала из его горла хриплый стон. Она не жалела. Она брала без остатка, даже не подозревая, что творила.

Она трахала своим языком его язык.

Она сводила с ума. Причиняла боль.

И если Эдвард потерпел фиаско в попытках доставить ей боль, то Голден могла гордиться собой.

Он давно не испытывал такой дикой, такой отчаянной и всеобъемлющей боли.

Нет, это не стоны удовольствия. Это крики безнадёжности.

«Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу».

Девушка не понимала, потому что страстные поцелуи, горячие прикосновения, прерывистое дыхание, — всё говорило об обратном.

Эдвард не знал, как доказать. Как сказать, чтобы поверила?

Вместо слов он целовал снова и снова.

Ещё.

Ещё раз…

— Почему не останавливаешь меня? — прохрипел, уткнувшись лицом в золотые кудри.

— Я не знаю, — растерянно прошептала девушка и так жалобно, что на губах тотчас обосновалась улыбка. — Наверное, всё дело в иланг-иланг и пачули.

— Что ты несёшь?

К его разочарованию голос прозвучал весело и расслабленно.

— Рози купила эфирные масла, они… по-разному влияют на людей.

— Мало нам свечек…

Алиса рассмеялась, и парень вскинул голову, чтобы увидеть розовый румянец на щеках и ямочки. Это выглядело…неплохо.

Эдвард потянулся к чёртовой улыбке и поцеловал, даже не рассчитывая на взаимность. Однако девушка откликнулась тут же, приоткрывая рот и впуская в ход язык.

Это неправильно.

«Это так хорошо».

— О-о-о, Господи!

Громкий возглас. Они услышали громкий возглас где-то на затворках помутневшего сознания.

Застыли и уставились друг на друга, как если бы впервые увидели. Прикосновение губ вдруг стало ощущаться чужим, случайным.

Они вывалились из параллельного мира в реальный мир и больно ударились. Кости целы? Алиса не могла ручаться за парня, но себя ощущала именно так — разбитой и поломанной.

Что-то промелькнуло во взгляде Принса, заставило отвести глаза в сторону и спрыгнуть со стола.

Очередной позор? Судя по реакции застывшей в дверном проёме Рози, дела обстояли именно так.

Эдвард показано вернул капюшон худи на голову и прошёл к выходу, вынуждая шокированную девушку отодвинуться в сторону.

— Завязывай с этой херней, — кивнул на свечи и откашлялся, чувствуя забытое першение в горле. — От этих запахов люди с ума начинают сходить.

Впервые Рози не оскорбилась на замечание парня. Она его не слушала, во все глаза разглядывая подругу.

Как только они остались наедине, Свон не выдержала:

— Алиса! — воскликнула и зажала рот ладонью. — Как же так? Как же Дилан?

— Ничего не было, — прошептала Голден и медленно опустилась на кровать.

Её колотило от образовавшейся пустоты в грудной клетке. Кожа покрылась инеем, губы, ещё недавно пылающие от поцелуев, посинели, а на ресницах заледенели слёзы.

— Я собственными глазами видела, как вы…вы целовались и… Господи!

— Случайность, — просто ответила девушка и подняла взгляд на ошарашенную Рози. — Правда, произошедшее — случайность. Никто из нас этого не хотел.

— Я не понимаю… — не унималась Рози и, отбросив в сторону сумку, присела на корточки рядом с подругой. — Ты и Эдвард… Вы же терпеть друг друга не можете.

— Так и есть…

— Алиса…

— После случившегося, поверь, мы ещё сильнее возненавидели друг друга.

Рози не поверила, потому что не понимала.

Она ни черта не понимала, а Алиса была выбита из колеи, чтобы что-то объяснять.

— Бедный Дилан… Он такой хороший.

Голден не выдержала. Вскочила с кровати и понеслась на выход, резко отдёргивая руку от прикосновений подруги. Как бы она не старалась её остановить, Алиса не могла выслушивать тихие причитания.

Она и без них чувствовала себя паршивым образом. Чувствовала себя поганым человеком, который только что извалялся в грязи, а не целовался с мистером ПринЦем.

— Алиса, извини!

Рози догнала подругу на ступеньках лестницы, крепко ухватив за локоть, и не позволила спуститься вниз.

— Я просто не поняла и… Я совсем не разбираюсь в любовных делах. Может, ты хочешь поговорить? Позовём Марину, она даст хороший совет и-и, всё образуется.

Алиса смотрела в перепуганные глаза подруги, в искренности которой не было сомнений, и медленно покачала головой.

— Не надо звать Марину, — вытерла сухое лицо холодными пальцами и сделала неуверенный шаг вверх по ступенькам. — Пусть произошедшее останется между нами, хорошо?

Рози твёрдо кивнула и приобняла подругу за плечи, поспешно уводя с лестничной площадки:

— Сейчас я зажгу аромапалочку розмарина и сделаю нам крепкий чай. Благовония розмарина позаботиться о твоём душевном равновесии, а чай согреет — ты вся продрогла.

Подруга была настроена решительно, и Алиса не сопротивлялась. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, как в том ужасном инциденте с Майком. Захотелось поддержки и заботы, и если только Рози могла оказать необходимое внимание, то Алиса не возражала.

⁽¹⁾

Просто перестань плакать

И наслаждайся своей жизнью,

Прорываясь сквозь атмосферу –

Оттуда всё кажется неплохим.

Помни, всё будет в порядке,

Мы можем где-то снова встретиться,

Где-то вдали отсюда.

⁽²⁾

Просто перестань плакать,

Это знамение времени.

Добро пожаловать на последнее шоу,

Надеюсь, на тебе лучший наряд.

Нельзя выбрать дверь, поднимаясь к небесам,

Ты неплохо выглядишь здесь, внизу,

Хотя на самом деле тебе так плохо.

Harry Styles - “Sign of the times”

Глава 11

— Я не сдам философию, — обречённо выдохнул Дилан и отбросил учебник на край стола. — Как ты запоминаешь это?

Эдвард, не отрывая глаз от экрана ноутбука, пожал плечами:

— Я понимаю, а терминология автоматически откладывается в уме.

Кларк завидовал другу. Он не заморачивался по поводу предстоящего экзамена по философии по нескольким причинам. Так, его мозг не взрывался от обилия информации, разделённой на несколько томов учебника, и он входил в число любимчиков мистера Деннета.

Последний факт послужил отличным поводом для шуток в их компании и ядовитых подколов, на которые, к слову, Принс старался не реагировать. Он прочитал весь учебник и сейчас штудировал дополнительную информацию в электронной библиотеке, променяв игру в баскетбол на эту тягомотину.

Дилан, наблюдая за другом, решил также взяться за ум и остался в комнате, окружив себя учебником и лекционными записями. Однако как не старался вникнуть в философские постулаты, ничего не выходило.

Эдвард же продолжал пялиться в экран и что-то быстро печатать.

— Вот, скажи мне, друг, как ты понимаешь этику и эстетику возвышенного?

— По Лиотару? — печальный вздох друга был принят за согласие, и парень задумчиво склонил голову на бок. — Эстетика возвышенного состоит в том, чтобы зримыми представлениями намекнуть на непредставимое.

Оторвался от экрана ноутбука и рассмеялся при виде сконфуженного лица Дилана. Последний закатил глаза:

— Вот оно что! Теперь мне всё стало понятно!

Принс пропустил сарказм мимо ушей:

— Попробую объяснить. Вспомни квадрат Малевича. Казалось бы, в чём смысл? Надо понимать, что этот квадрат не иллюстрация к геометрии, а намёк на неуловимое. Это, как раз, и вызывает чувство возвышенного в человеке. Важна внутренняя значимость предмета, а не реальная форма его выражения.

Платиновый блондин обречённо повалился на кровать и что-то глухо забурчал. Философские науки ему явно не по зубам, потому он не стал более напрягать Эдварда и просить разжевать ещё одну категорию эстетики.

Морально он приготовился к пересдаче.

Эдвард же и не думал лишний раз тревожить своё больное горло, продолжая работу над докладом в предстоящих философских поединках. Мистер Деннет одобрил его взгляд на проблему «общество и прогресс», но настоятельно рекомендовал доработать несколько моментов.

Несмотря на усталость и сонливость из-за принятых таблеток, парень исправлял замечания старика и мысленно злился на свою привычку делать всё в последний момент. Послезавтра запланирована генеральная репетиция.

Только успел сохранить документ и закрыть крышку ноутбука, как в комнату вбежал запыхавшийся Блейк и развалился на ближайшем стуле.

«Проходной двор!» — угрюмо подумал Эдвард, наблюдая, как затравленно друг переводил взгляд с него на Дилана и обратно.

Дилан не выдержал первым:

— Ты чего?

— Я переспал с Мариной.

Принс фыркнул:

— А выглядишь так, будто увидел привидение.

— Она заплакала, — огорошил парень, отчего друзья в заинтересованности прислушались. — Я растерялся и не знал, что делать. Впервые столкнулся с такой…странной реакцией на секс.

Эдвард не скрыл своего удивления, укладывая ноутбук в первый ящик стола:

— Никогда бы не подумал, что Марина девственница.

— Марина девственница? — Блейк выглядел так, будто его приложили мешком по голове. — Не-е-т, не то… Вы думаете?

— Чувак, ты с ней сексом занимался или мы? — посмеялся Дилан, весело переглядываясь с ухмыляющимся Принсом:

— Может, ему приснилось?

— Очень смешно, — взъелся Блейк. — Откуда мне знать, девственница она или нет? Марина не предупреждала!

— А ты не почувствовал?

— Я? Разве в такие моменты не девушки «что-то» чувствуют?

Парни прыснули и уже через секунду разразились громким хохотом. Принс вовсе зашёлся кашлем вперемешку с неудержимым смехом, вынуждая Блейка ядовито заметить:

— Ты сейчас загнёшься, Эд.

— Ну, ты и кадр, — веселился Дилан, на что парень обиженно вскочил на ноги. — Ладно-ладно, не злись!

— Я пришёл излить вам душу, кретины, а вы-ы…

— …излить… — продолжал хохотать Эдвард, заглушая неудержимый смех подушкой.

— Не слушай его, — посоветовал Дилан, в отличие от друга взяв себя в руки. — У него температура.

В течение часа Кларк проводил поучительную беседу, так напоминающую половое образование в старшей школе. К тому моменту Эдварду удалось унять смех, и теперь слушал нравоучения с ехидной усмешкой на губах.

Усмешка вовсе не предназначалась Блейку, который сумел поднять настроение со дна, а была адресована Кларку. Его познания в тонкостях женской души и, как он выразился, «женской сексуальности», вызывали ироничную улыбку.

«Где нахватался?»

Эдвард старался не вникать в лепет соседа, но то и дело цеплялся за отдельные фразы, которые заставляли претерпевать раздражение. Сам того не желая, он пытался представить, где «теория» переходила в «практику».

Не с Голден ли натренировался?

Подобные мысли вынуждали скривиться, и тем самым привлечь внимание парней.

— На Голден практиковался? — в лоб спросил Эдвард и не дрогнул, когда Дилан одарил его не самым приятным взглядом:

— Ты в своём репертуаре, Эд.

— Ну-у, мы промыли кости бедняжке-Марине, так почему не поболтать о Голден? — многозначительно взглянул на притихшего Блейка, взывая к поддержке. — Вы уже трахались?

— Это личное.

— Звучит, как «не дала».

— Умолкни, Эд!

Принс с напускной грустью вздохнул и не поленился ещё раз одарить Блейка многоговорящим взглядом.

«Думай своими извилинами и не прислушивайся к дилетантам!»

Он успел пожалеть, что заговорил о Голден. Дело не в недовольной роже баскетболиста, а в элементарном послевкусии от одного её упоминания. Кисло-сладкий вкус на кончике языка вызвал непреодолимое желание почистить зубы ментоловой пастой.

Эдвард не думал о Голден, тем более не задумывался о сладкой парочке. По крайней мере, так он хотел.

Не получалось, когда рядом проживал Дилан с глупой улыбкой на лице.

Он глупо улыбался после каждой встречи с соломенным чучелом. Что заставляло его выглядеть таким идиотом: поцелуи, секс или, возможно, милые разговоры о будущем?

Эдвард мог только догадываться. От этого злился ещё больше.

В конце концов, когда очередной приступ ярости от вида довольной физиономии соседа удалось подавить, парень вынужденно признал.

Он хотел соломенное чучело.

Да, у него встал на соломенное-чёрт-бы-его-побрал-чучело.

Он хотел снова и снова блуждать языком в тугом, горячем, влажном рте и ловить провокационные стоны. Хотел тонуть в мягких кудрях и чувствовать на спине шарящие тонкие пальцы.

Эдвард ненавидел свои желания. Презирал физиологию, против которой был бессилен. Отсутствие секса делало его падким на «лишь бы кого».

Тогда-то он вспомнил контакты сговорчивой блондинки Рэйчел.

Трахаться с ней в девчачьей комнате в отсутствии соседки было неплохо, даже лучше, чем встречи с Софи в Ливерпуле. Однако повторный заход на следующий день не вызвал былого восторга.

Виной тому ненавистная Голден, которая вздумала припереться на тренировку к своему ненаглядному Кларку. Зачем она напомнила о себе, о своих золотистых кудрях, о своих длинных ногах и голубых блюдцах?

Эдвард сделал вид, что чучело не больше, чем пустое место, потому никак не отреагировал на гляделки в его сторону.

А она смотрела. Следила, как он поймал мяч, рванул к кольцу соперника и попал точно в цель.

Она смотрела, заставляя чувствовать кожей её внимательный взгляд.

«Дура! Какая же дура!», — гневался Принс, и мысленно приказывал ей не пялиться так открыто.

Когда внимание стало невыносимым, он бросил мяч товарищу по команде и обернулся к девушке. Посмотрел в упор, заставая её врасплох, и характерно приподнял брови.

«И что ты теперь будешь делать?»

Испуганно вздрогнула и поспешно отвела взгляд, вызывая саркастическую усмешку. Трусиха.

Тренировка прошла плодотворно, но оставила гадкий осадок. Потому что он снова хотел её.

Тогда Эдвард задумался сменить ориентиры и смотреть не на Рэйчел и ей подобных, а на менее доступных девушек. На тех, кто способен вызвать не только желание, но и азарт. На тех, кто может дать отпор.

В день генеральной репетиции философского поединка, Эдвард повнимательнее присмотрелся к председателю Президиума. Энн.

Смотрел, как она стояла на сцене, и слушал, как она вещала никому неинтересную информацию, тем самым заглушая скучающие зевки участников.

Задумчиво обшарил взглядом её стройное тело, скрытое под тёмно-серыми брюками и чёрной блузкой, и в целом остался доволен увиденным. Его план реально мог сработать, и от этой мысли Эдвард воодушевился.

Однако стоило в актовом зале показаться соломенному чучелу, он вновь почувствовал раздражение.

В его жизни стало слишком много Голден.

— Простите за опоздание, — пролепетала она и поспешила занять место в первых рядах. — Много пропустила?

— Я тянула время, как могла, — вздёрнула нос Энн и уступила сцену первому выступающему.

Алиса благодарно улыбнулась и закопошилась в своей сумке в поисках ежедневника. Она проспала. Очередная успокаивающая свечка Рози оказалась настолько действенной, что девушки проспали без задних ног около восьми часов.

Соседка опоздала на важную лекцию, а Голден едва ли не попала под раздачу зазнавшейся Энн. Но, кажется, всё обошлось, и девушка принялась внимательно слушать доклады участников, помечая на листе время и особенности выступления.

Так, одному парню потребовалось музыкальное сопровождение, у другого возникли проблемы с презентацией. Когда настала очередь Принса, она не ожидала, что он запросит дополнительные эффекты. Не ошиблась.

Ни презентации, ни музыки, ни труппы на заднем фоне. Встал за трибуну и, схватившись ладонями за её стенки, заговорил.

Говорил об общественном прогрессе и вытекающем из него парадоксе современной цивилизации, о факторах, порождённых прогрессом, и об их влиянии на отдельно взятого человека.

Он изредка обращался к своим записям, предпочитая говорить о «сложном» простыми словами. Алисе нравился подобный подход, когда же Энн, сидящая рядом, недовольно кривила губы.

— Нужна презентация, — прошептала она, отрывая взгляд от выступающего парня. — И скажи ему, чтобы научился держаться на сцене. В конце концов, он будет выступать перед многоуважаемыми людьми, и не имеет права так развязно вести себя.

Алиса удивлённо уставилась на девушку:

— Я? Не ты ли здесь главная?

— Не ты ли организовываешь тут всё? — парировала с деловитой усмешкой. — И да, татуировки недопустимы. Пусть наденет рубашку с длинными рукавами.

Голден в возмущении повысила голос:

— Тоталитаризм прогрессирует, да?

— Я вам не мешаю? — раздался раздражённый голос со сцены, и девушки одновременно подбодрились.

Эдвард фыркнул:

— Кстати, в качестве отличного примера психофизиологической недоразвитости человека на фоне общественного прогресса можно привести тандем Голден и Гиббсон.

Смешки в зале явно были не в пользу девушек. Если Алиса не стала вступать в спор и опустила глаза в свои записи, то Энн не позволила промолчать раздутая гордость:

— Надеюсь, в день Х ты воздержишься от глупых шуточек.

— Если ты просишь.

Алиса от неожиданности вскинула голову на сцену. Она не ослышалась?

Чёрт подери!

Была готова к словесной перепалке, к ядовитому тону парня, к громким возмущениям Президиума… Но никак не могла ожидать, что Принс так просто уступит. Просто ли?

Удивилась не только она, но и Гиббсон, которая нервно поёрзала на кресле и, не придумала ничего лучше, чем кивнуть.

Алисе тут же захотелось пересесть как можно дальше от девушки, однако это выглядело бы слишком грубо и странно. Вместо этого уставилась на Принса и в очередной раз почувствовала себя так, будто её прибили мешком по голове. Он смотрел на Энн непозволительно долго. Что за чертовщина?

— Так, ты отстаиваешь точку зрения… — растерянно заговорила Алиса, пытаясь собраться с мыслями. — Прогресс для общества — зло?

Принс едва уловимо нахмурился и лениво перевёл взгляд на неё:

— Я не так категоричен, Голден. Прогресс неизбежен, потому что предопределён биологической и социальной составляющей человека. Но в погоне за оптимальной жизнью, человек сам создал для себя нездоровую обстановку, которая породила апатию, одиночество, пессимизм, примитивизм и бла-бла-бла.

Девушка выдержала угрюмый взгляд светло-зелёных глаз:

— Я не услышала ответа на вопрос.

Уловила характерный смешок на задних рядах и обернулась, чтобы увидеть веселящегося парня:

— Надо было слушать доклад, а не болтать.

— Я с тобой разговариваю? — взъелась Алиса и ощутила, как кто-то дёрнул её за рукав полувера.

Энн. Сегодня она бесила сильнее, чем когда-либо.

— Для члена массового сектора ты слишком эмоционально нестабильна, — заметила Энн, заслуживая презрительный взгляд. Будто без едкого замечания Алиса не понимала, что подобное поведение её не красило.

Однако она не виновата. Это целиком и полностью вина Принса, который успел покинуть сцену и сейчас сидел на кресле в конце ряда с нескрываемой усмешкой.

Выступления продолжились, а в конце затянувшейся репетиции мисс Гиббсон собственной персоной вызвалась озвучить замечания.

Нет, Алиса не рвалась выступить с критикой и уж тем более не желала перечислить все замечания для Принса. Однако изменившийся настрой Энн сбивал с толку и заставлял смотреть на неё не просто как на заносчивую суку, а как на привлекательную заносчивую суку.

А ещё она двуличная и лицемерная, раз ни словом не обмолвилась об отсутствии презентации к докладу Принса. Она с неприсущим ей легкомыслием заметила, что было бы неплохо отыскать в гардеробе рубашку и не шокировать профессоров татуировками.

— Дресс-код, понимаю, — отозвался парень, даже не подозревая, что раз за разом оглушал Голден тумаком по голове. — Что на счёт галстука, бабочки?

— Запонки, — подсказал кто-то из присутствующих, вызывая у парня только смех. Энн же сдержанно улыбнулась:

— Достаточно рубашки.

— Без проблем.

«Без проблем», — эхом раздалось в голове Алисы, которая больше не смотрела на них и не желала слышать их странные диалоги. Что за прилив доброты накатил на Принса?

Наверное, так сказывался приём лекарств, иначе не объяснить милость, которую он оказывал Энн.

Он был мил. Мистер Принс был мил, что выглядело дико и неестественно. По крайней мере, в представлении Алисы.

Предстояла очередная тягомотина с макулатурой, которая в геометрической прогрессии заполняла стол. Так, Алиса задержалась в актовом зале, скрепляя копии докладов и складывая их в отдельные папки. Скрупулёзность, на которой строилась вся работа деканата, медленно подводила к нервному тику.

Девушка пересчитала доклады и, обнаружив недодачу, заставила себя посмотреть на Принса. Он продолжал сидеть в конце ряда и что-то задумчиво выводил в знакомой тетрадке.

При виде тетрадки в тряпичном переплёте, Алиса сконфуженно потупила взгляд и вздохнула. Почему он не покидал актовый зал?

— Ты не сдал доклад, — нарушила тишину и заметила кивок на соседнее кресло, на котором помимо рюкзака Принса, лежали листы в файле.

Подошла к креслу и забрала доклад, краем глаза замечая исписанные листы тетрадки. Любопытство взяло своё, потому Алиса вновь решилась заговорить с парнем:

— Что пишешь?

Принс усмехнулся и, спрятав ручку в середину тетрадки, закрыл её:

— Ты действительно рассчитываешь на то, что я с тобой поделюсь?

Видимо, хорошее настроение распространялось исключительно на избранный круг лиц. Девушка, судя по реакции Принса, туда не входила.

— Ну, а вдруг? — как можно легкомысленнее пожала плечами и уже намеривалась направиться на выход, но внутреннее раздражение взяло бразды над здравомыслием. — Надеюсь, там не стишок про поцелуй, с которым ты на меня набросился.

Тетрадка скрылась за поясом брюк, и Эдвард с показанной медлительностью поднялся на ноги. Как бы намекая о необходимости соблюдать границы, и собственноручно стирал к чёрту эти самые границы.

— Поцелуй? — задумчиво склонил голову, отчего был вынужден пятернёй забрать назад упавшие на глаза пряди волос. — О чём ты, Голден?

Алиса скривилась:

— Во-о-т только не надо притворяться контуженным!

— Я в искреннем недоумении… Это что, твои фантазии?

Девушка вспыхнула:

— Я помолчу о твоих фантазиях, ПринЦ.

— Именно, Голден, молчи! — быстро преодолел разделяющее их расстояние и прищурился. — Не будь идиоткой и помалкивай.

— Я не права? — понизила голос девушка, пойманная врасплох столь неожиданной близостью. — Твои фантазии.

Да, она хорошо помнила руки на своём теле. Помнила, как пальцы до красных отметин сжимали ягодицы, поглаживали бёдра.

Помнила, как горячий язык вырисовывал безумные узоры во рту.

Помнила стоны и вызывающие эти стоны покачивания… Помнила возбуждение: своё и его. Обоюдное. Взаимное.

Краски на дне холодных глаз сгустились, отчего цвета радужки приобрели концентрированные оттенки морской зелени.

— Из-за своих фантазий ты всегда подходишь слишком близко?

Эдвард хотел рассмеяться. Даже губы скривил в надежде выдавить саркастический смешок, но вместо этого почувствовал приступ паники. Странно.

На мгновение он испугался подобной реакции, но ничего не мог поделать с тем холодом, что прошёлся от кончиков пальцев рук выше до локтя.

— Ты ёбнулась, Голден.

— Ага-а.

Она издевалась над ним. Специально выводила на эмоциональный пик, вот только зачем?

Шарил взглядом по её лицу и пытался отыскать ответ. Что за чертовщина творилась в этой кудрявой голове?

— У тебя проблемы, — заверил её, с какой-то опаской отмечая, что взгляд голубых глаз не дрогнул. — Обратись к врачу, пусть проверит состояние твоего головного мозга, если, конечно, найдёт его.

— Непременно! Могу идти? — сделала шаг в сторону выхода, но показано спохватилась, возвращаясь в пределы их непозволительной близости. — Подожди-ка, или для начала ты зажмёшь меня на ближайшем столе, и только потом я могу идти?

Эдвард не понимал.

Впервые смотрел на соломенное чучело и не понимал, откуда в ней взялась смелость. Откуда, чёрт подери?

Отвёл взгляд и наткнулся на упомянутый стол. Сознание тут же нарисовало горячие картинки возможного исхода столь странного разговора. Последствия сучьей смелости.

Что будет, если он вновь поцелует Голден? Своё желание он уже скрывать не мог, по крайней мере, сам себе перестал лгать. А вот чучело… Оно добивалось повтора, потому не свалило к чёрту, а продолжало выводить на эмоции?

— Не льсти себе, — вкрадчиво проговорил и ядовито улыбнулся. — Такие девушки, как ты, меня не привлекают. После поц-ц… недоразумения, я окончательно убедился в этом.

Голден вздёрнула бровями и скрестила на груди руки, как если бы принимала боевую позицию, когда на деле старательно скрывала дыру в грудной клетке.

— Какие «такие»?

«Мои слова задели тебя?»

Как бы Эдвард не всматривался в огромные блюдца, он до сих пор не знал ответов на вопросы. Это злило. Это, чёрт подери, выводило из себя. Всё так, как желала девушка.

— Скучные, неуверенные в себе зануды, которые компенсируют тухлость своей жизни беготнёй с бумажками по всей территории универа. Твой потолок — лобызание с тупым спортсменом, потому что нормальному парню и в голову не придёт зажимать тебя.

Взгляд напротив дрогнул. Принс возрадовался и уже предвкушал увидеть слёзы и сопли, но девушка сдержалась. К его разочарованию, она только и сделала, что приподняла подбородок, спокойным голосом уточнив:

— Это всё?

— Нет, чёрт тебя подери! — не сдержался парень и навис над девушкой, желая стереть с её лица надменность. Почему она в который раз брала себя под контроль, а он напрочь забывал о необходимости контролировать ситуацию?

Вот сейчас вместо того, чтобы послать Голден в долгий путь, он гневно зашипел:

— Весь лепет про фантазии — брехня. Повторюсь: не льсти себе. Радуйся, что хоть кто-то позарился на тебя и трахает. Я же предпочту вовсе не видеть и не слышать тебя, Голден. Одно твоё присутствие вызывает приступы рвоты.

«Я ненавижу тебя, Голден»

«Ненавижу тебя с тех пор, как получил сообщение с соболезнованиями»

«Ненавижу так сильно, что твоё разбитое сердце — лучший подарок на Рождество»

Алиса подняла взгляд выше и позволила увидеть свои стеклянные глаза, в которых отражался громко дышащий парень с застывшей тенью безумства на лице.

Принс испугался этого отражения. Вовсе не таким его должна видеть девушка. Вовсе не таким…

— Врёшь, Эдвард.

Оба замерли и затаили дыхание.

Это так…неправильно. Непривычно. Странно.

Неправильно слышать из уст девушки собственное имя.

Эдвард растерянно заморгал, как если бы перед ним стояла не ненавистное чучело, а ужасное приведение. Пожалуй, в таком бы случае эффект был бы не столь оглушительным.

Из груди вырвался внезапный смешок, заставивший парня сконфуженно потереть пальцами переносицу.

«Уходи!»

Мысленно кричал девушке, но она не двигалась. Продолжала пялиться и прижимать к груди доклад.

Однако и сам Принс не спешил уходить, внимательно наблюдая, как лихорадочно поднималась и опускалась грудная клетка девушки. Как золотые пружины покачивались в такт сбившемуся дыханию и норовили соскользнуть с хрупких плеч за спину.

Её мотивы. Каковы её мотивы? Должна же кудрявая голова иметь хоть толику мозгов, чтобы осознавать последствия их…странного диалога.

— Хорошо, — выдавил из себя Принс и склонился над девушкой, ожидая, что вот сейчас она точно убежит.

Нет, не убежала. Только глухо выдохнула, отчего горячее дыхание болезненно опалило губы напротив.

Ещё ближе, и прижался плотно сомкнутыми губами к щеке девушки, ощущая приветствие мягких кудрей мимолётной лаской.

Посмотрел в голубой небосвод и с каким-то диким удовлетворением отметил, что и на этот раз она не собиралась убегать. Её зрачок расширялся с такой стремительной скоростью, что от радужки остался тоненький ободок голубого оттенка.

И это, чёрт подери, выглядело завораживающе.

Эдвард повернул голову и почувствовал прикосновение своих губ к приоткрытым губам девушки. Очередная волна горячего дыхания, и тонкие руки обхватили его шею, притягивая ближе.

«Ох-х-х».

Стремительно ворвался языком во влажный рот, и был гостеприимно встречен ответным напором. Таким лихорадочным, несдержанным, первобытным напором.

Тихий стон окатил волной мурашек, ворвался в сознание, побудил обхватить ладонями лицо девушки и пальцами запутаться в золотистых кудрях. Углубил поцелуй. Сильнее вминаясь в рот, глубже проталкивая язык, жёстче трахая каждый дюйм влажного пространства.

Алиса медленно умирала. Неминуемая гибель. Человек не способен выжить при таком бешеном пульсе, при такой нещадной тряске внутренностей, при полной капитуляции здравого смысла.

Они въедались друг в друга, точно вампиры, стремящиеся удовлетворить голод до последней крови, до последнего вздоха, до последнего стука сердца.

Они не выпускали друг друга из объятий, обследуя руками участки тел, которые даже в заветных мечтах боялись ласкать. Алиса точно не позволяла себе мечтать о том, чтобы запустить пятерню в волнистые волосы и крепко сжать. Исследовать ладонью плечи, грудь, крепкий пресс под материалом чёрной футболки.

Сейчас же она предалась запретному и не чувствовала страха. Невозможно бояться, когда парень ласкал большими пальцами её скулы и медленно спускался руками по её шее, обдавал жаром изгибы талии и порезался о тазобедренные косточки, останавливая на них свои палящие касания.

Эдвард разорвал поцелуй, но не подумал отталкивать девушку. Нет, не сейчас.

Не сейчас, когда всё внутри пылало огнём и требовало продолжения сладостной пытки. Когда хотелось больше, сильнее, глубже… Когда просто хотелось питаться кисло-сладким привкусом и вздрагивать всякий раз, как тонкие пальцы норовили забраться под полы его футболки.

«Что ты творишь?»

Коснулся губами девичьей шеи и проделал влажный путь языком до маленького ушка.

«Она виновата во всех бедах!»

Кайфовал от прерывистых вздохов и легонько прикусил зубами кожу за ушком, окончательно потонув в обилие золотых пружин.

«Что ты делаешь, Эд?»

Он не знал. Просто хотел.

Хотел ещё раз поцеловать. Также страстно, жадно и необходимо.

Ещё разок…

— Эдвард, что ты…

Рванул вперёд и впечатал ойкнувшую Голден лопатками в стену.

— Молчи, — прошипел, не отрывая губ от её дрожащего подбородка. — Не произноси моего имени.

Алиса не послушалась. Что-то невнятно бормотала и крепко обхватила шею парня, обнимая до боли, до трещин в костях. Так крепко, будто хотела угробить и себя, и его.

— Прекрати… — цедил Эдвард и, противореча собственным словам, не позволял отстраниться хоть на дюйм. Уткнулся лицом в золото и закрыл глаза, наслаждаясь звуками ошалевшего сердца. Его? Её?

Не имело значения, ведь они оба чувствовали безумие и продолжали тонуть в нём.

Алиса распахнула глаза и ощутила, как влажность сорвалась с ресниц и змейкой проползла по щеке. Впиталась в футболку молодого человека. Он почувствовал?

Поцеловала его в плечо и глупо улыбнулась, почему-то уверенная, что услышала усмешку. Повторила трюк с поцелуем и негромко посмеялась, почувствовав, как намеренно усилился захват на её талии.

Эдвард повернул голову, вынуждая встретиться с ним взглядом, и позволил лицезреть удивительную улыбку. Ту самую улыбку: без примеси яда, ехидства и иронии.

Просто улыбка, в которую поверила девушка. Поверила и окончательно растаяла, потянувшись к манящим губам за очередным поцелуем.

— Ну-у, теперь я понимаю Дилана.

Замерла в ничтожном дюйме от улыбки и неверующе уставилась на Принса.

Он не мог такое сказать. Не сейчас. Не после произошедшего. Не после того, как она поступилась своими принципами, забыла про страхи и…прошлое.

Кажется, подобное состояние называют шоком. Когда не в силах ни заговорить, ни уйти, ни элементарно протолкнуть в сжатые лёгкие кислород.

— Отойди.

В ту же секунду руки исчезли с её тела, оставляя наедине с безграничной пустотой.

Эдвард отвёл взгляд и, наклонившись, поднял с пола треклятый доклад.

— Мысли о Кларке тебя не возбуждают, а-а? — впихнул бумаги в дрожащие руки Голден и, наклонившись слишком близко, прошипел. — Потому что только от меня течёшь, сука!

«Реви! Ну, же! Реви!»

Девушка в ожесточении взмахнула волосами, отправляя спутавшиеся локоны за спину, и прохрипела:

— Катись к чёрту, ублюдок!

— Я разве не прав?

— Отвали! — неожиданный ор сотряс стены актового зала, и парень запнулся.

Алиса сорвалась с места и, схватив со стола сумку, побежала к выходу.

Внутри заработала эмоциональная мясорубка, которая со стремительной скоростью перемалывала кости и стягивала сосуды в морские узлы. Но Эдвард не остановил девушку, давая возможность сбежать.

Так будет лучше, и пусть на душе слишком гадко.

Глава 12

2018, зима

Эдвард убрал руки в карманы брюк, отчего материал белоснежной рубашки натянулся на спине, и скучающим взглядом обвёл зал.

Он ненавидел корпоративы, подобные сегодняшнему сборищу богатых задниц. Рождественская атмосфера, которую организаторы пытались создать, больше напоминала маскарад или же элитный цирк уродов.

Все улыбались, но никому не было радостно; смеялись, но поводов для смеха было немного. Говорили о погоде, последних новостях из мира спорта, осторожно затрагивали политические темы и смаковали экономические тенденции. Но самое любимое и громкое — благотворительность!

О-о-о… С каким же придыханием гости обсуждали благотворительность, планировали новые проекты и заранее подсчитывали собственную прибыль.

Эдвард устало облокотился плечом о колонну, обвитую гирляндой, точно лианами, и отыскал среди гостей мать. Она стояла в компании разодетых дамочек и…ничем не отличалась от них. Также смеялась, также что-то щебетала и слушала с притворным интересом. Возможно, ей и правда интересно. Эдвард уже ничему бы не удивился.

Симуса отыскал среди гигантов лондонского олимпа. Восседал на кожаном кресле и курил сигару, время от времени заменяя её на стакан виски. К себе не звал, и парень только радовался, что не придётся стоять у его бока и выслушивать надменный голос, которым он расписывал прекрасное будущего своего пасынка.

— Я лично контролирую обучение Эдварда! — любил хвастаться Райдер перед своими друзьями-партнёрами. — Вот увидите, он отлично впишется в наш слаженный коллектив!

— Наше уважение, Симус! Носишься с ним, как с родным сыном!

От воспоминаний Эдвард поморщился и ощутил сухость во рту, побудившая направиться в сторону бара. Рассчитывал на что-то покрепче, чтобы притупить отвратные позывы в горле.

Однако не успел приблизиться к заветным напиткам, как мелодичный девичий голос остановил на полпути.

— Эдвард!

Обернулся и увидел сконфуженную Роуз, которая с такой осторожностью подходила к нему, как если бы он был диким зверем и в любой момент мог напасть.

Её короткие чёрные волосы поблёскивали в свете множества зажжённых свеч, которые, к её разочарованию, вовсе не были ароматическими. Особый гель придавал сияния волосам, бледной коже, и не затмевал сияния серебристого коктейльного платья.

Роуз подошла к молодому человеку, будучи столь же удивлённой его присутствием здесь, как и он был удивлён увидеть средь лондонского богема сокурсницу.

— Парфюманка, — посмеялся парень. — Какими судьбами?

— Я здесь с родителями, — улыбнулась девушка и последовала за Эдвардом, который не подумал откладывать поход в бар. — Мой отец один из инвесторов проекта.

— Проекта?

— Ты не знаешь? — удивилась Рози. — В Лондоне открывается филиал дилерского центра мистера Райдера.

Он что-то слышал об этом, но не вдавался в подробности. Ему было откровенно всё равно на деятельность Симуса, и оставалось только радоваться, что он не настаивал быть частью этого дерьма. Пока не настаивал.

— Твой отец вкладывается куда-то ещё, помимо ароматических свечек?

Парень рассмеялся, а Рози закатила глаза. Она привыкла к его сарказму, а он, стоило признаться, привык к своеобразным пристрастиям девушки.

Они присели на табуреты за барной стойкой и заказали по напитку. Эдвард получил свой долгожданный коньяк, а девушка довольствовалась безалкогольным коктейлем.

Нервно теребила в пальцах трубочку и лихорадочно соображала. О чём бы поговорить с Принсем? Повисшая между ними тишина была слишком громкой и била в самые виски.

Рози выпалила:

— Как планируешь провести праздники?

— Отправлюсь с друзьями на горнолыжную базу, — легко ответил парень, чем заставил Свон с облегчением выдохнуть. — Ты?

— Дома с родителями. Мы всегда отмечаем Рождество в кругу семьи.

Опять тишина, и девушка опять неловко заёрзала на стуле. Казалось, Эдварда молчание не смущало, по крайней мере, он не выдавал своего напряжения. Расслабленно сидел на табурете, положив локти на поверхность барной стойки, и попивал алкогольный напиток.

— Отправишься с Диланом и Блейком?

Кивнул и, помедлив, добавил:

— Дилан под вопросом, — не удержался от едкого смешка. — Наверное, не хочет надолго оставлять свою подружку.

Странная улыбка коснулась губ девушки, вынуждая Эдварда подозрительно сощуриться. Ему не понравилась эта улыбка. Она, чёрт возьми, совершенно не шла мисс Свон.

— Алиса на праздники остаётся в общежитии.

— И даже на Рождество?

Рози опустила глаза на напиток:

— Так вышло…

Подробностями она явно не собиралась делиться, а парень не счёл нужным допытывать. Он догадывался. Слухи о пьянстве мистера Голдена доходили до его ушей: мать слишком громко разговаривала по телефону со своими подружками.

Видимо, проблемы в их семействе усугубились, раз Алиса не спешила покидать стены общежития даже на Рождество.

— Возможно, я присоединюсь к ним.

Эдвард поперхнулся коньяком и характерно оглядел Рози. Сомнений в его двусмысленной интерпретации слов не оставалось — девушка вспыхнула:

— Я имела в виду…

— Я понял, — махнул рукой, избавляя и себя, и Рози от бессвязного лепета. — Думаю, ты только помешаешь сладкой парочке.

Вновь эта улыбка, и очередная волна раздражения заставила парня в упор посмотреть на изогнутые губы:

— Что? — не выдержал Эдвард. — Почему ты так смотришь?

— Мне показалось, что…

— Тебе показалось.

— Ты ревнуешь?

Принс быстро соскочил с табурета и приблизился к девушке достаточно близко, чтобы карие глаза испуганно расширились:

— Милая Рози, ты делаешь неправильные выводы. Я не ревную ни Голден, которая мне нисколько несимпатична, ни Дилана, с которым мы, мягко говоря, хреновые друзья. Я просто стебусь над парочкой. Вот и всё.

Девушка неуверенно кивнула и отодвинулась на табурете, тем самым оказавшись ягодицами на самом краю.

— Извини, — пробормотала и сделала глоток коктейля.

Эдвард выждал несколько секунд, прежде чем вернуться на оставленное место. Однако не успел отойти от девушки, как ощутил на своём плече увесистую руку.

Повернул голову и встретился с тёмно-карими глазами. Где-то он уже видел эти глаза… Медленно перевёл взгляд на Рози, чья улыбка растянул от уха до уха, и хмыкнул:

— Мистер Свон, — пожал руку пожилому мужчине, чьи волосы с годами приобрели серебристый оттенок, но лицо оставалось гладко выбритым и подтянутым.

— Эдвард… — протянул мужчина и не спешил опускать ладонь. — Рад лично познакомиться с тобой.

— Взаимно, сэр.

— Рози много о тебе рассказывала.

Эдвард бросил вопросительный взгляд на покрасневшую девушку и постарался, чтобы улыбка была доброжелательной, а не саркастической.

— Моей дочке очень понравились философские поединки. Говорит, ты был очень убедительным.

— Ни я один, — как если бы смутился Эдвард. — У нас слаженная команда, благодаря которой Кембридж одержал победу.

Мистер Свон похлопал парня по плечу и, поцеловав дочку в лоб, поспешил удалиться:

— Веселитесь, ребята.

Эдвард наблюдал, как мужчина присоединился к компании Райдера и что-то сказал, отчего масляные глазёнки Симуса сконцентрировались на нём. Одобрение?

Было настолько всё равно, что Эдвард поспешил посмеяться над притихшей девушкой.

— Значит, я был убедительным.

Рози выглядела обескураженной и не с первой попытки смогла оторвать взгляд от места, где минутойранее общались мужчины.

— Ты был… милым. Ты был мил с моим отцом.

Эдвард рассмеялся и попросил официанта повторить напитки:

— Поверь, Роуз, если бы не твои пристрастия к ароматическим свечкам, я бы и с тобой был милым.

* * *

Горнолыжный центр «Гленко» встретил ярким солнцем и кристально-чистым снегом, который ярко переливался в дневном свете и громко хрустел под ногами.

Алиса не умела кататься на сноуборде и выбрала обыкновенные лыжи, навык катания на которых также не впечатлял. Однако чувствовала себя намного увереннее, крепко держась за палки и ими же снижая скорость на небольшом спуске.

Дилан только посмеивался.

Поддерживал девушку за локоть всякий раз, как она норовила завалиться на бок при повороте, и не раз спасал от болезненного падения на пятую точку.

Алисе подобная забота льстила, и, стоило признаться, она в ней очень нуждалась. Но вдоволь насладиться всеми преимуществами здоровых отношений не могла: часто отводила взгляд и спешила выскользнуть из объятий.

Стыдно.

По вечерам, вместо того чтобы наслаждаться поцелуями Дилана, спешила спрятаться в комнате и, забравшись в кровать, пялиться в потолок. Она начала думать о расставании и о том, как это тяжело для обоих партнёров. Ей не хотелось обижать Дилана, но она всё чаще и чаще репетировала перед сном речь.

«Прости, Дилан, мы не можем быть вместе».

«Проблема не в тебе, а во мне».

«Останемся друзьями?»

Каждый из вариантов был хуже предыдущего, и в какой-то момент девушка отчаялась.

Смотрела в небесные глаза Дилана и ничего, кроме стыда и отчаяния не испытывала. Эти чувства стали угнетать. Наверное, потому она так безрассудно поступила, уговорив парня отправиться с друзьями на одну из самых популярных трасс Гленко, а сама решилась покорить небольшой спуск.

Марина уверяла, что даже дети справлялись с горкой, и причин для беспокойства нет. Но она явно переоценила возможности подруги, ноги которой разъехались в разные стороны, предвещая неминуемое падение.

Алиса завалилась на бок и, проехав несколько метров на внешней стороне бедра, перекатилась на спину. Шапка съехала на глаза, вынуждая вовсе снять ненужный предмет гардероба, от которого на лбу образовалась испарина.

— Алиса, ты как? — Марина съехала с горки следом за подругой и обеспокоенно оглядела её помятый вид.

— Кажется, нормально.

Стоило только попытаться встать на ноги, как «тормозное» бедро заныло и вызвало болезненный стон. Всё-таки, падение с детской горки стоило девушке огромного синяка на всю поверхность бедра и неприятные ощущения при каждом шаге.

Алиса сняла лыжи и, воспользовавшись помощью подруги, отправилась на базу дожидаться парней.

Горнолыжная база представляла собой живописное место для любителей лыжного вида спорта. Помимо двадцати горнолыжных трасс и семи подъёмников, на территории располагались небольшие деревянные домики.

Один из подобных домиков забронировали ребята и только успели расселиться по комнатам, как отправились на заснеженные трассы. Алисе и Марине, как единственным девушкам в их компании, предстояло разобрать пакеты продуктов, попробовать организовать уют и разжечь огонь в камине.

Последнее они сделали сразу же, потому что в доме было намного холоднее, чем на улице под лучами яркого солнца. Алиса сняла комбинезон, оставаясь в чёрных лосинах и вязаном джемпере, и ладонью потёрла ушибленное место.

Марина отправила последние продукты в холодильник и, выкинув пакеты в мусорный бак, сочувственно посмотрела на подругу:

— Может, сходить в медпункт за мазью?

— Я взяла с собой йод, — Алиса неуверенно перевела взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. — Не могла бы принести мою косметичку? Она лежит на тумбочке в комнате.

Не успела договорить, а Марина уже спешила в спальню за спасательным средством.

Алиса растирала ногу и грелась у камина, мысленно подсчитывая время возвращения Дилана и Блейка. С минуты на минуту должны были вернуться, потому она не удивилась тяжёлым шагам на крыльце. Нацепила на лицо улыбку, не желая показывать боль парням, и развернулась на кресле к входной двери.

Улыбка замерла на губах, когда в дом вошёл высокий Генри, чьи бакенбарды стали ещё гуще с последней их встречи, и следом за ним показался Эдвард. Он стряхнул с макушки обилие мокрых снежинок и рассмеялся над репликой друга.

Девушка не разобрала, о чём именно они говорили, потому что всяческими способами старалась успокоить участившийся пульс. Сделала глубокий вдох и громко выдохнула прежде, чем почувствовала на себе две пары удивлённых глаз.

— Что ты тут делаешь? — выпалил Эдвард, не скрывая своего изумления при виде девушки. Зелёные глаза, которые секунду ранее озорно поблёскивали, резко потухли.

— Аналогичный вопрос, — отчеканила Алиса, хотя первоначально намеревалась дать честный ответ. Она грелась и пыталась унять боль в ноге. Однако недовольное выражение лица парня вынудило ответить в его же манере:

— Вы разве не завтра должны были приехать?

— Планы изменились, — Генри взял ситуацию под свой контроль, пока никто не успел испепелить друг друга взглядом. — Рад тебя видеть, Алиса.

— Взаимно, — кивнула девушка и отвернулась, не желая, чтобы в поле её зрения попадался Принс.

Именно поэтому она не хотела приезжать. Из-за него. До последнего дня отказывалась от предложения Дилана весело провести выходные на горнолыжной базе. Она успела настроиться на рождественские праздники в стенах общежития, однако парень вызвался составить компанию.

Мысль о том, что она встретит с ним Рождество, будет проводить целые дни напролёт с ним наедине, целовать, вспоминая поцелуи другого… Дилан же откажется от весёлого праздника, будет терпеть её кислую мину и старательно подбадривать.

Нет, Алиса не могла допустить подобного. Поэтому она здесь — напряжённо сидела в кресле и чувствовала затылком прожигающий взгляд.

— У нас гости! — воскликнула Марина, сбегая по ступенькам лестницы прямиком в дружеские объятия Генри. — Как же рада тебя видеть! — замялась на мгновение, прежде чем кивнуть Эдварду. — Привет.

Парень закатил глаза и бросил дорожную сумку на ближайший стул:

— И ты здесь… Тебя притащил Блейк?

— …притащил, — скривилась Марина, на что парень не обратил внимания:

— А ты, Голден, увязалась за Диланом, — сделал свои выводы и фыркнул. — Генри, нас забыли предупредить о свингер вечеринке. Я готов уехать отсюда прямо сейчас.

Марина села на подлокотник кресла, на котором притаилась Алиса, и заговорщицки хихикнула:

— Вы как знали, ребята, приехали парочкой.

— Гейские шутки… Быстро учишься у Блейка.

Генри, наблюдая за перепалкой друзей, покачал головой и более не выразил своего отношения.

— Какие ещё сюрпризы нас ждут? — продолжал нагнетать Эдвард, на что Марина с удовольствием отозвалась.

— Рози в течение часа подъедет к базе.

Она рассчитывала разозлить парня окончательно, но трюк с упоминанием Свон не сработал. Впервые.

Алиса не удержалась и оглянулась на парня, который никак не отреагировал на подобную новость. Едва уловимо пожал плечами, схватил дорожную сумку и отправился на поиски свободных спален.

Спустя полчаса вернулись Дилан и Блейк. Они задержались в горах из-за усилившейся непогоды, что заставило девушек в удивлении выглянуть в окно. Солнце, ещё недавно радовавшее ярким светом, вдруг резко скрылось за серыми облаками и обилием снежинок.

В гостиной на диване разместились парни и обсуждали сегодняшние успехи на склонах, строили планы на завтрашний день. Марина нашла удобное для себя место на коленях Блейка, когда как свободное кресло занял угрюмый Эдвард.

Алисе пришлось передвинуть своё кресло ближе к камину, как если бы она продрогла от сквозняка. На деле же развернула мебель так, чтобы не встретиться с парнем взглядом. Однако краем глаза наблюдала, как неотрывно он смотрел на языки пламени в камине и не собирался участвовать в разговоре друзей.

— Сделаю горячий шоколад, — просветила собравшихся Алиса, поднимаясь на ноги. — Кто-нибудь будет?

Как и ожидала, руки подняли все. Все, кроме Принса. Либо он не сторонник сладких напитков, либо он боялся быть отравленным.

Алиса направилась на кухню и усмехнулась над собственным предположением. Ей нравилось думать, что Принс боялся обнаружить в своём напитке её плевок. Да, именно так бы она поступила.

— Голден, первый день на лыжной базе, а уже хромаешь?

Насмешливый голос Эдварда вынудил обернуться и уставиться на удивлённых друзей. Дилан нахмурился:

— Ты хромаешь?

— Алиса упала, — пояснила Марина и запоздало спохватилась, взяв с придиванного столика тюбик йода. — Мы забыли намазать ногу!

Дилан не услышал девушку, полностью сконцентрировавшись на Алисе:

— Сильный ушиб?

— Всё в порядке.

— Уверена?

— Почти не болит.

Дилан вызвался помочь с напитками, но Алиса категорически отказалась. Больше всего она не хотела, чтобы он вновь жертвовал своими интересами в её пользу. Сейчас ему явно по душе болтать с друзьями о спорте, а не торчать на кухне и ждать свистка чайника.

Девушка поставила чайник на плиту и, прислонившись поясницей к краю столешницы, посмотрела на друзей.

Блейк увлечённо разговаривал с Диланом и не уставал руками исследовать бёдра своей девушки. Последняя с удовольствием принимала ласку и выглядела…влюблённой. Алиса призадумалась.

Они с Диланом выглядели также со стороны? Навряд ли. Алиса с трудом могла примерить на себе такой влюблённый взгляд, которого не жалела подруга для Блейка.

«Я какая-то неправильная влюблённая».

Алиса мысленно вернулась к заготовленной речи о расставании и вздрогнула от неожиданного стука в дверь. Намеривалась открыть дверь, ожидая увидеть раскрасневшуюся от мороза Рози, но Эдвард опередил её.

Он быстро поднялся с кресла и поспешил открыть дверь, чем удивил девушку.

— Парфюманка, — язвительно протянул парень, и Алиса тут же направилась на помощь подруге. Однако застыла в коридоре, наблюдая, как Рози широко улыбалась и передавала чемодан парню.

И что? Он даже не оскорбиться? Не бросит едкое: «Я тебе не швейцар?»

— Рада тебя видеть, Эдвард.

— Нет-нет, ты куда собралась? Проверка багажа!

— Эдвард…

— Никаких свечек, Роуз. Не в этом доме!

Девушка попыталась выхватить ручку чемодана из рук Принса, но тщетно.

— Я не взяла с собой свечек.

— Лжёшь и краснеешь, Роуз!

— Ну-у, только одну, — вынужденно призналась девушка. — Мята и эвкалипт — это то, что нужно нам всем в такую непогоду! Мы же не хотим заболеть, верно?

Девушка только сейчас заметила застывшую, точно каменное изваяние, подругу и радостно помахала рукой:

— Алиса!

Эдвард закатил глаза и отступил, позволяя Рози со всех ног броситься в объятия подруги.

— Как я соскучилась, — прошептала девушка и, немного отстранившись, заглянула в глаза. — Всё хорошо?

Алиса не сомневалась, что именно подразумевалось под «всё хорошо». Нет, всё с точностью наоборот.

Её отец в клинике, мать уехала в Честер к родственникам, а сама Алиса впервые будет встречать Рождество не в кругу семьи.

— Спасибо, что приехала.

— Я не могла оставить тебе скучать, — Рози смущённо улыбнулась. — Если честно, я немного волнуюсь. Впервые буду встречать Рождество вдалеке от родителей.

«Я тебя понимаю».

Свон оказалась искренне разочарованной, когда не обнаружила в комнате девушек ещё одну, третью, кровать. Ей не хотелось оставаться в одиночестве, потому напросилась приютиться на раскладушке, главное, рядом с подругами.

Марина предложила соединить две одиночные кровати, чтобы все уместились, и никто не остался «за бортом». Так и поступили.

С появлением Рози комната по-особенному преобразовалась: то ли дело в её специфическом хобби, то ли внутренняя энергия девушки создавала вокруг волшебную атмосферу.

Алиса понемногу начала расслабляться, вдыхая витающий в комнате аромат мяты и эвкалипта, и решилась задать вопрос. Вопрос, который мучил с тех пор, как подруга переступила порог дома.

— Рози, мне показалось, или ты и Принс поладили?

Девушка спрятала свой чемодан под кровать и, пальцами поправляя взлохмаченные пряди волос на голове, смущённо пожала плечами:

— Хочется думать, что мы действительно поладили, — видя, как недоверчиво переглянулись подруги, поспешила заверить. — На самом деле Эдвард очень приятный собеседник.

— Недавно ты называла его мудаком.

— Я так не говорила!

— Но подразумевала, — отчеканила Алиса и вовремя прикусила язык, не позволяя раздражению вырваться во всеуслышание.

Рози беспомощно опустилась на кровать и пробормотала:

— Мы встретились на благотворительном вечере.

Марина выпучила глаза:

— Эд занимается благотворительностью?

— Его родители, — уточнила девушку и продолжила. — Мы разговорились и весело провели время. Он, конечно, позволял себе шутки в мою сторону, но они были безобидными. В целом, всё прошло очень хорошо.

— Осторожней, подруга, — предупредила Марина, привлекая внимание не только Рози, но и Голден. — Он и со мной был мил. Даже в кино сводил, а на следующий день делал вид, будто мы едва ли знакомы. Эд скользкий тип.

— Поддерживаю, — отозвалась Алиса. — Будь с ним осторожна.

— Не волнуйтесь, девочки. Я не совершу ваших ошибок.

Голден замерла. Уставилась на подругу и не верила своим ушам. Слава небесам, Марина не придала значения её словам и не стала вдаваться в подробности, хотя, зная её, она нашла бы, о чём расспросить.

Например, причём здесь Алиса?

Алиса больше всего боялась, что Рози проболтается о том поцелуе. Она уже чуть не проболталась, взгляд моля о прощении.

— Прости, пожалуйста, — шептала на ухо, когда девушки спускались по лестнице в гостиную. — Я ляпнула, не подумав.

— В следующий раз думай, Рози, — не сдержала грубость, запоздало вспомнив, что портить отношения с милой Свон не стоило, особенно при наличии весомого компромата. — Я боюсь, что тот поцелуй…та ошибка, будет мне дорого стоить.

Девушка сжала плечо Алисы, тем самым заверяя в своей преданности.

Парни сползли с дивана на пушистый ковёр, желая быть максимально близко к камину, и допивали свои напитки. Вкус горячего шоколада уже давно был перебит вкусом крепкого алкоголя.

Бутылка с янтарной жидкостью стояла на придиванном столике и мозолила глаза появившейся в гостиной Алисе. Если бы девушка обладала телекинезом, то бутылка давно уже отправилась в мусорное ведро, прежде лишившись содержимого в раковину.

При виде Дилана, который делал большой глоток алкоголя, девушка скривилась. Даже не пыталась скрыть своего омерзения при запахе крепкого напитка. В свете последних событий она не переносила алкоголь. Её буквально трясло от тяжёлого запаха, который пропитал каждый уголок её дома.

Она бежала от этого запаха, отмывалась в горячем душе и перебивала его сладким парфюмом. Дилан же, сам того не осознавая, лишил смысла все старания.

— Болит? — спросил, коснувшись ладонью бедра Алисы, как только она опустилась на ковёр рядом с ним.

— Нет, — резко ответила и испепелила взглядом стакан алкоголя. — Ты не мог бы… Убери эту гадость, пожалуйста.

Парень в удивлении приподнял брови и отставил стакан в противоположную от девушки сторону. Алиса, наконец-то, задышала.

— Раз, мы проведём Рождество вместе, то предлагаю узнать друг друга лучше, — предложил Генри, чья шея покрылась красными пятнами от выпитого алкоголя. — Сыграем «Я предпочёл бы…»?

— Я в деле! — воскликнул Блейк, за которым тут же потянулась Марина и остальные, на что Эдвард тихо фыркнул:

— Ты целый день сдерживался, чтобы не задать девчонкам пошлый вопрос.

Парень согласно хохотнул и одним глотком осушил содержимое стакана, отчего глухо закашлял:

— Оральный или анальный?

— В твоём случае на миссионерскую позу молиться надо! — закатил глаза Принс и получил мягкой подушкой по голове.

Алиса сочувственно посмотрела на Марину, которая поёжилась от неудобного вопроса, но старательно сохраняла на лице улыбку. Она бы так не смогла: как минимум залепила звонкую пощёчину.

— Я начну, — вызвался Генри и посмотрел на Рози, сидевшу по левую сторону от него. — Поп или рок?

— Поп, — без заминки ответила и уставилась на Марину. — Интеллект или красота?

— Интеллект.

— О-у-у, Блейк, тебе явно льстят, — посмеялся Эдвард и увернулся от очередного удара подушкой.

Пришла его очередь отвечать на вопрос:

— Жизнь в прошлом или настоящем?

— В прошлом, — ответил после секундного колебания и бросил взгляд в сторону дожидавшегося своей очереди Дилана. — Отношения с Голден или кубок Ларри О’Брайена?

Воцарившаяся тишина оказалась звонкой не только для Алисы, но и для всех собравшихся в гостиной. Если бы не едва различимые звуки камина, то девушка подумала бы, что оглохла.

Эдвард довольно улыбнулся, как если бы не замечал уничтожающего взгляда Кларка:

— Игра предполагает провокационные вопросы, а не детский лепет по типу «твой любимый цвет: красный или зелёный». Дилан, тебе нужно время подумать?

— Отношения с Алисой, — процедил парень, и улыбка Принса стала ещё шире, отчего показались ямочки:

— Конечно, никто не сомневался.

Алиса накрыла ладонью колено своего молодого человека и негромко спросила:

— Что за кубок?

— Им награждаются баскетбольные команды, победившие в финальной серии игр плей-офф.

Теперь девушка поняла улыбку Принса. Он не поверил услышанному ответу, и Алиса не поверила. Со знакомой ей обречённостью заметила, что ответ Кларка вовсе не вызвал приливов радости и…влюблённости.

Тем не менее, посчитала нужным поцеловать его в щёку и погладить по колену прежде, чем он задал своей вопрос:

— Киноперсонаж: герой или злодей?

Девушка понимала, почему он задал именно этот вопрос. Не так давно они смотрели фильм про супергероев, и она обмолвилась, что мотивы главного антагониста не делают его настолько отрицательным персонажем, как хотел бы преподнести режиссёр. Дилан не согласился, и у них завязался спор.

Вот и сейчас парень заговорщицки улыбнулся, радуясь, что их мысли сошлись на общем воспоминании. Однако как бы обаятельно он не улыбался, Алиса украдкой бросила взгляд на Принса.

Он крутил печатку на указательном пальце и задумчиво смотрел в камин, однако стоило только взглянуть на него, как тут же вскинул голову.

«Когда я стану всемирно известным и добряком, то уже не буду тебе нравиться».

Он отказался от мечты стать всемирно известным артистом, потому и не видел смысла играть роль добряка. Кажется, девушка начала что-то понимать.

Облизнула пересохшие губы и выпалила:

— Злодеи.

Громкий свист Блейка развеял обстановку, и Марина рассмеялась:

— Не знала, что тебе нравятся плохиши.

— Только в кино.

Краем глаза зацепилась за Принса, но он уже не обращал на неё внимания.

* * *

Алиса любила рождественские песни. Любила по сотому разу переслушивать в преддверии праздника и громко петь во время праздничного застолья. Однако в этом году изменилось буквально всё: Рождество не казалось светлым и волшебным событием, а песни болезненно били по ушным перепонкам.

Глаза кололо, но не от песни «All I want for Christmas is you», под которую танцевали друзья в гостиной. Точнее танцевали друзья и Эдвард.

Глаза кололо при виде, как его длинные пальцы сомкнулись вокруг тонких запястий девушки и потянули на себя, тем самым заставляя подняться на ноги. Он хотел танцевать. С Рози.

Без понятия, что произошло на благотворительном вечере, но их отношения явно изменились.

Алиса на мгновение прикрыла глаза, собираясь с силами, чтобы вернуться к компании, но вовремя затормозила. Именно в тот момент, когда девушка со смехом отказывалась танцевать, выдавая своё смущение румянцем на бледной коже лица.

Алиса притаилась у арки, ведущей из кухни в гостиную, и наблюдала за Эдвардом, которому без труда удалось поставить рядом с собой пунцовую Рози.

— Давай-давай, Рози, вспомни, как отжигала на вечеринке.

— И вовсе я не хорошо танцую.

— Я сказал, что ты хорошо танцуешь? — посмеялся Эдвард. — Ты отдавила мне все пальцы на ногах!

— Неправда! — воскликнула девушка и посмотрела на ребят. — Он бессовестно лжёт!

— Вперёд! — подначил Генри и провёл пальцами по струнам гитары, а потом ещё раз и ещё, наполняя комнату знакомыми рождественскими мотивами.

Блейк тут же притянул в свои объятия Марину, Эдвард вынудил Рози закружиться под музыку, крепко удерживая его руку, а Генри пританцовывал с гитарой между парочками, громко напевая песню.

Алиса заставила себя оторваться взгляд от Принса и посмотрела на диван, на котором сидел платиновый блондин. Наблюдала, как его веки стремительно тяжелели, и, как бы он не старался справиться с сонливостью, алкоголь мощно ударил по организму.

Девушка поморщилась и вернулась на кухню, не имея желания присоединяться к всеобщему веселью. Да, и для танцев она не годна — бедро продолжало побаливать, а единственный партнёр по танцам сам едва ли способен устоять на своих двоих.

Села за деревянный стол, спиной к заснеженному окну, и не потрудилась включить свет. Глаза привыкли к темноте и редким бликам, просачивающимся сквозь занавески.

Протянула руку и взяла из вазочки, расположенной в центре стола, мандарин. Холодными пальцами очистила цитрус от кожуры, и предательский ноготь проткнул мякоть именно в тот момент, когда из гостиной раздалась очередная волна смеха.

— Чёрт, — прошипела девушка и чуть ли не весь мандарин запихнула в рот, поморщившись от кислого сока.

Закрыла уши ладонями и уставилась на вазочку, старательно пережёвывая.

Не так она планировала встретить Рождество. Не на кухне в полной темноте и с кислым мандарином во рту. Никогда за стенкой веселился Принс.

Часы пробили полночь, и тогда Алиса не сдержалась: моргну несколько раз и ощутила, как по щекам покатились слёзы. Крупные капли разбились о стол и смешались с брызгами от мандарина.

С этой грёбаной минуты Рождество перестало быть любимым праздником!

Больше всего на свете Алиса мечтала крепко зажмуриться и, открыв глаза, очутиться в Ливерпуле. В кругу семьи. Рядом с мамой и папой. Они в одинаковых рождественских костюмах, в забавных колпаках и, заручившись хлопушками, охраняли подарки под большой ёлкой в зале.

Девушка закрыла глаза и, медленно досчитав до десяти, открыла их. Она не подразумевала, насколько напряжена, пока ногти не впились в ладонь до предупреждающих белых отметин.

В арке застыл тёмный силуэт, и в следующую секунду в кухне включился свет. От неожиданности девушка вынужденно зажмурилась и не сразу рассмотрела нарушителя её тихой истерики.

Эдвард прошёл на кухню и остановился около холодильника, из которого достал минералку. Алиса спрятала лицо за копной своих кудрявых волос и молилась, чтобы он ушёл, как можно скорее.

«Только бы он ничего не сказал!»

Услышала шаги, и уже хотела выдохнуть с облегчением, как резкий звук скрипнувшего стула оглушил.

Испуганно уставилась на молодого человека, который отодвинул деревянный стул и сел на него, не отрывая любопытного взгляда от девушки. Зачем он так…с ней?

Тишина напрягала. Буквально давила на виски, отчего венка на лбу предательски надулась и лихорадочно пульсировала.

Алиса горько рассмеялась:

— С Рождеством, Эдвард.

Ещё год назад, встречая Рождество в кругу семьи, она и представить не могла, что в предстоящем году первым человеком, которого поздравит, окажется Принс.

Жизнь иной раз очень жестоко шутила.

Ответное молчание вынудило посмотреть на парня и обнаружить его всё с тем же любопытным взглядом и в расслабленной позе. Наблюдала, как длинные пальцы потянулись к вазочке, и в следующую секунду перед ней на столе оказалась гроздь спелого винограда.

То ли смех, то ли всхлип вырвался из груди Алисы, когда она уставилась на чёртов виноград.

— Зачем ты так со мной? — непонимающе спросила и, в ожесточении схватив гроздь, выкинула его в сторону столешниц. Громкий лязг сообщил о попадании точно в цель — спелые ягоды разбились о раковину.

— Я пытался успокоить, — пожал плечами Эдвард и с тем же любопытством рассматривал лицо разгневанной девушки. — Ты же любишь эту гадость, — характерно перевёл взгляд на раковину и хмыкнул. — По всей видимости, любила.

Алиса не нашла с ответом. Незаметно смахнула с ресниц слёзы, искренне надеясь, что движения были незаметными. Однако как скрыться от парня, когда он с особым вниманием следил за каждым движением.

— Почему бы тебе не вернуться к ребятам?

— Почему ты ревёшь? — ответил вопросом на вопрос, чем на мгновение выбил из колеи. Что-то ей это напоминало.

— Тебе какое дело? — ответила его же словами, припоминая ужасный день. Да-да, ужасный день, после которого в груди девушки зародилась надежда на…лучшее отношение друг к другу? Ведь объятия — весомый повод.

Принс жестоко растоптал эту надежду, сделав тот день поистине отвратным.

— И я не реву, — громко выдохнула, не позволяя колебавшемуся парню и рта раскрыть. — Я-я… Чёрт, я плачу.

— И-и-и почему же ты плачешь?

— Потому что всё ужасно! — воскликнула Алиса, непроизвольно ударив ладонью по столу, и сама же испугалась нездоровой реакции. — Ужасное Рождество: Дилан напился в хлам, Блейк и Марина обжимаются по углам, Рози ведёт себя, как дура, так ещё ты-ы!

Закрыла глаза всего лишь на секунду, чтобы усмирить пожар в грудной клетке. Но было поздно предпринимать попытки, когда внутри всё полыхало от злости, обиды и едкого чувства несправедливости.

— Я должна быть дома, а не здесь! Моя мать должна быть дома, а не у чёрта на куличиках, мой отец должен быть дома, а не в клинике!

Надо успокоиться.

Срочно!

Однако одного взгляда на расслабленную физиономию Принса оказалось достаточно, чтобы в гневе ткнуть пальцем в его сторону:

— Это ты во всём виноват!

— О-о-чень интересно…

— … твоя грёбаная семейка виновата, — не услышала ехидного голоса парня, продолжая шипеть, точно ядовитая змея. — Твой отчим уволил моего отца! Почему? Он был плох? Нет! Нет! И нет! Твоя мать поспособствовала! Твоя мать поссорилась с моей мамой и таким оригинальным способом решила…отомстить? Оставив моего отца без зарплаты, всю нашу семью без основного заработка! Вы испортили мне Рождество!

Холодно-зелёные глаза угрожающе блеснули и в мгновение оказались ближе — Эдвард поставил локти на поверхность стола и корпусом поддался вперёд:

— Рождество испортили твои инфантильная мамаша и бесхребетный папаша.

— Не смей…

— Всё, что происходит, Голден, объяснить очень просто, — парень безжалостно полоснул ледяным взглядом по её мокрому лицу. — Бумеранг.

— Что это значит?

Принс искривил губы в явном намерении проигнорировать вопрос, но девушка не думала так просто уступать:

— В чём, по-твоему, виноваты мои родители? Ответь!

Видела, как крепко сжалась его челюсть, не оставляя сомнений в нежелании давать ответ. Желваки на скулах угрожающе пришли в движение, как и тяжёлый взгляд резко метнулся в её сторону.

Спокойный голос прервал гнетущее молчание:

— Кажется, наши матери неплохо ладили? Моя мать точно верила в дружбу. Миссис Голден попросила помочь с устройством дочери в детский сад? Конечно! Посоветовать лучшую школу Ливерпуля? Без проблем! Привезти из Лондона целый список заказанного барахла? Легко! Оу-у, малышка Алиса заболела и её не с кем оставить дома? Да, с удовольствием подотрём ей зад!

Принс перевёл дыхание:

— Мы поддерживали вас. Вот только когда у нас случилась беда — поддержки не дождались. Дать в долг пять тысяч долларов с условием своевременного возврата — это не проблема для зажиточных Голденов, чей доход всегда был выше среднего. Ваш бюджет не пострадал бы, а вот жизнь человеку, возможно, удалось спасти.

Алиса растерянно смотрела на профиль молодого человека и ощущала, как предательски вспотели ладони. Пришлось осторожно вытереть их о колени, стараясь не издать лишнего звука. Меньше всего хотелось, чтобы ледяной взгляд зелёных глаз оторвался от поверхности стола и убил наповал.

— Мой отец был тяжело болен и на протяжении года ситуация только ухудшалась. Требовалась немедленная операция, но всё сводилось к чёртовым деньгам! Моя мать надеялась на вашу помощь, мой отец… — тяжело сглотнул и резко выдохнул. -… надеялся на помощь, но по итогу пришлось отложить операцию на месяц. А вы сделали ремонт в доме. Как ламинат, Голден? Твоя мать очень волновалась, что с минус пятью тысячами в бюджете не удастся поменять ламинат в гостиной и коридоре.

Они и правда поменяли ламинат в гостиной и коридоре. Дуб цвета мокко. Отлично сочетался с обоями и мебелью. Так сказала приглашённый дизайнер.

Алису затошнило.

— Я не знала, — прошептала и сморгнула слёзы прежде, чем они бы перекрыли обзор на неподвижного Эдварда. — Я не знала, что твои родители просили одол-ж-ж…

Запнулась на полуслове, потому что в этот момент лента воспоминаний замелькала в сознании, отчего кислый ком подкрался к горлу.

« …а я тебе говорю, что голос у неё был слишком печальный».

«Мы кучу денег вложили в ремонт дома, так ещё менять ламинат в гостиной и коридоре. Ты представляешь, какие это затраты?»

«Как я поняла из разговора, у Дина в край испортилось самочувствие».

«У меня тоже самочувствие испортилось из-за ремонта. Клянусь, Джоанна, эти рабочие меня доконают!»

«Мы не миллионеры, чтобы разбрасываться пятью тысячами долларами. И, если быть откровенными, семья Принс всегда была плоха в отдаче. Пока не напомнишь, они не вернут ни цента».

— Возможно, — вздрогнула от голоса Эдварда, который выдернул из кошмара в не менее ужасающую реальность. — Возможно, ты не знала. И да, если бы знала, то наверняка бы не смогла повлиять на своих родителей.

Запустил длинные пальцы в волосы на затылке и крепко сжал их, делая то, что больше всего боялась Алиса. Посмотрел на неё.

— Я понимаю это.

— Понимаешь… — затравленно прошептала, когда сама же с трудом понимала происходящее. — Ты поэтому закончил нашу дружбу?

— Головой понимаю, Голден, — ткнул пальцем себе в висок и глухо усмехнулся. — Но каждый раз при виде тебя, при звуках твоего голос, при упоминании твоего имени… Чёрт подери, каждый раз я вспоминаю плачущую мать в нашей гостиной, которая сидела с проклятым листком и зачитывала по телефону диагноз. Она заверяла Джоанну, что деньги необходимы и будут возвращены в срок, только дайте. Унижалась, рассказывая о болезни мужа, на что Джоанна сопоставила его проблемы с чёртовым ремонтом. Вспоминаю умирающего отца, который мало что понимал в последние минуты своей жизни…и то, что я хотел ему сказать, но так и не сказал. Потому что, блядь, испугался его состояния и…

Алиса задрожала, а парень придвинулся ближе, едва не соприкасаясь своим коленом с её бедром.

— Как бы я не хотел тебя, Голден, я не могу побороть свою боль. Не могу целовать тебя и не думать о том, что я предаю отца.

Хотелось протянуть руку и дотронуться до его напряжённой спины. Хотелось сжать пальцами его пальцы и сказать, как ей жаль. Она не знала, а если бы знала, то обязательно бы сделала всё возможное, чтобы убедить родителей.

— Эдвард…

Зелёные глаза уставились в упор, и девушка умолкла, не решаясь продолжить. Да, и что она могла сказать? Разве слова помогут что-то исправить?

— Ну? — приподнял бровь парень и неожиданно улыбнулся, как если бы его глаза не были полны боли и бесконечной тоски.

Отвела взгляд в сторону, теряясь в собственных чувствах. Алиса чувствовала себя беспомощной. Опустошённой. Она не знала, как поступить, что говорить, потому была вынуждена наблюдать, как Эдвард спустя долгую минуту тишины уходил из кухни.

Утром его и Генри уже не было на лыжной базе.

Глава 13

2019 год, осень

Алиса оглянулась на чемодан, колёсики которого предательски скрипели и шатались в разные стороны, отчего дальнейший путь становился только сложнее.

Здание общежития приветливо выглядывало через макушки высоких деревьев, так напоминающие разожжённый костёр, и казалось недосягаемым с неисправным чемоданом. Девушка перевела дыхание, чувствуя вселенскую усталость в ногах, и двинулась дальше по знакомой дорожке.

Она помнила, что за гущей огненной листвы находилась баскетбольная площадка, а чуть поодаль пролегала тропинка к широкой лестнице здания. Стеклянное здание общежития отличалось архитектурой от остальных зданий университета. Оно выглядело современным и напоминало бизнес-центр. Именно те бизнес-центры, что украшали центральные улицы Нью-Йорка.

Алиса никогда не была в Нью-Йорке, потому высотки казались ей чем-то гигантским и небезопасным. Так, территория общежития создавала впечатление точной копии одной из улиц Нью-Йорка, когда остальные здания сохранили в себе память многовековой давности.

Девушка вновь остановилась на полпути и, дав себе несколько секунд на раздумья, свернула в сторону Главного зала. Путь пролегал через величественную арку, возведение которой датировалось не позже семнадцатого века, и вела прямиком в Олений парк.

Алиса любила бывать в уютном парке, который не пользовался популярностью среди студентов. Большинство из них предпочитали шумные компании во дворе общежития или во дворе Гисборна и не находили ничего привлекательного в парке с несколькими лавочками и «тюльпановой рощей».

Именно поэтому Алиса выбрала именно это место, где наверняка не встретит знакомых и тем самым отсрочит их встречу ещё хотя бы на час.

Однако стоило сесть на лавочку лицом к жёлтому изобилию тюльпанов, как в поле её зрения показался платиновый блондин. Он покинул смотровую башню, проход к которой пролегал через Олений парк, и неспешно направился в противоположную от Алисы сторону.

Не заметила, как непроизвольно затаила дыхание при виде парня, однако выдохнуть с облегчением не успела — он, будто почувствовав её взгляд, обернулся.

Небесные глаза скользнули по девушке и замерли на несколько секунд, прежде чем Дилан кивнул в знак приветствия. Только успела нелепо помахать в ответ, и парень продолжил свой путь. В противоположную от неё сторону.

Теперь Алисе удалось выдохнуть с облегчением.

Больше всего она боялась, что Дилан пройдёт мимо и проигнорирует, будто их не связывали приятные воспоминания. Связывали, конечно. Очень много общих воспоминаний, и больше всего не хотелось, чтобы одно единственное, самое последнее воспоминание омрачило предшествующие.

В тот день они поднялись на смотровую площадку башни, куда любил приходить Кларк и наблюдать за безумием, творившийся на рыночной площади. Алиса без особого энтузиазма присела на ближайший выступ рядом со статуей горгульи и наблюдала за разноцветными палатками.

— Ты сегодня грустная, — заметил Дилан спустя долгие минуты тишины.

Девушка пожала плечами: то ли соглашаясь, то ли отрицая замечание блондина.

Ещё несколько минут тишины, и краем глаза Алиса заметила движение — парень поднялся со своего места и подошёл к ней достаточно близко, чтобы при желании заключить в объятия.

Он любил объятия и мог позволить себе без стеснения коснуться своей девушки, особенно сейчас, когда они только вдвоём.

Алиса напряглась, что происходило неосознанно и никак не контролировалось. Однако прикосновений не последовало: парень остановился рядом и, поколебавшись, громко вздохнул.

Алиса непонимающе уставилась на серьёзное лицо Дилана, который крайне редко позволял даже плохим эмоциям омрачить его очаровательную улыбку.

Сейчас же он не улыбался.

— Алиса, я долго думал… — заговорил Кларк и, перехватив настороженный взгляд девушки, выпалил. — Нам лучше расстаться.

От неожиданности Алиса приоткрыла рот, но ничего путного ответить не смогла. Она искренне удивилась, услышав заветное «расстаться», и не знала, как поступить с лихорадкой сердца, которое распространяло приятное тепло по всему телу.

Облегчение.

— О-о-у… — глубокомысленно извлекла из себя девушка и, откашлявшись от хрипоты, добавила. — Эм-м, понятно. То есть, почему?

Дилан грустно улыбнулся:

— Наверное, потому что ты обрадовалась этой новости так, как не радовалась за всё время наших отношений.

Девушка вздрогнула и опустила взгляд, не в силах наблюдать на глубине прекрасных глаз обиду. Дилан не заслуживал этой боли. Алиса, чёрт подери, не заслуживала его.

— Это не так, — пробормотала и протянула руку, желая коснуться рукава парня, но, несмотря на его близость, он впервые был недосягаем.

Алиса опустила руку и повторила:

— Мне жаль, что у нас ничего не вышло. Извини, что я…

— Я тебя и в чём не виню, — перебил Дилан, но девушка настояла:

— Но я ужасная, признай! Из меня вышла ужасная пара: я совершенно не знаю, как вести себя в отношениях. Подстраиваться под партнёра? Пф-ф… Я эгоистка, а ты старался для нас. Думаю, я не готова к отношениям. И мне очень жаль, что дотянула до момента, когда даже ты не выдержал.

— Наверное, ты просто не была влюблена в меня.

«Наверное» прозвучало слишком с надеждой, отчего Алиса уже была готова опровергнуть догадку парня и тем самым вернуть всё на круги своя. Забыть этот разговор и попробовать сначала, начиная с чистого листа. Начиная с поцелуя, который убедит Кларка в её искренности и чувствах.

Однако Алиса плотно сжала губы и вновь опустила глаза на продрогшие пальцы рук. Она долго прокручивала этот диалог в голове, доводила до совершенства, и, как ответственный председатель массового сектора, не допустит, чтобы мероприятие «расставание» вновь сдвинулось в сроках.

— Ты мне нравишься, — прошептала девушка и услышала усмешку:

— Но недостаточно.

Неловкое молчание в очередной раз подтвердило слова молодого человека. Дилан поджал губы и отошёл от выступа, на котором сидела девушка:

— Ну-у, в конце концов, мы неплохо провели время.

— Отлично провели время, — подхватила Алиса, ощущая дикую потребность заверять парня в его безупречности.

Это же правда. Он хороший парень, и любая другая девушка была бы только рада оказаться в коконе той заботы, которой окутывал на протяжении отношений.

— Мы же сможем общаться… — Алиса постаралась подобрать подходящее слово, но в итоге остановилась на самом избитом варианте, — …как друзья.

— Конечно, — улыбнулся Дилан, так и не посмотрев на девушку. — Только сейчас… сейчас я должен идти на тренировку.

— Да, иди! Эм-м, тебе нельзя опаздывать.

— Ага-а, тренер этого не любит.

Алиса наблюдала за спиной удаляющегося парня, и её не покидало чувство, что это их последний разговор.

«Как друзья… Как же глупо!»

Девушка готова была ударить кулаком по лбу за собственную тупость, и даже успела схватиться за голову, как Дилан неожиданно остановился на лестнице и обернулся.

— Слушай, я хотел спросить.

— Да?

— Возможно, это глупый вопрос, но я долго размышлял и… Ты в кого-то влюблена, ведь так?

Сердце пропустило удар.

— Нет, вовсе нет.

— Мне почему-то важно это знать, — не без доли смущения признался парень, и Алиса с трудом вырвала из горла несколько слов:

— Я не влюблена.

В тот день Алиса была уверена, что это их последний разговор. Однако сейчас, застав Дилана в саду, она была рада даже кивку в знак приветствия.

Потому что понимала — даже этого жеста не заслужила. Дилан до последнего оставался хорошим парнем.

Погуляв по парку в течение часа, Алиса заставила себя собраться с силами, как моральными, так и физическими, и дотащить треклятый чемодан до общежития.

Несмотря на пятый час вечера, на улице сгустились сумерки, и атмосфера на улице стала поистине осенней. Огненные листья на деревьях ярко искрились в свете уличных фонарей, заставляя прохожих заворожённо наблюдать за вихрем красно-оранжевых красок.

Алиса дотащила чемодан до внутреннего двора общежития и к своему счастью наткнулась взглядом на знакомого парня. Он как раз выгружал вещи из машины и о чём-то громко спорил со своей белокурой возлюбленной, явно гневаясь на обилие сумок, нагруженных в багажник.

— Привет влюблённой парочке, — крикнула девушка и помахала рукой, привлекая внимание ребят.

Марина поспешила обнять подругу:

— Как я рада тебя видеть, — воскликнула она, пальцами поправляя дикие кудри на плечах подруги. — Чёрт, ты похожа на мечту баскетболиста.

Алиса с трудом сохранила на губах улыбку и пообещала себе позже рассказать подруге о разрыве с упомянутым баскетболистом.

— Как думаешь, если я попрошу Блейка прихватить и мой чемодан, это будет слишком нагло?

Марина хитро улыбнулась и позвала своего парня оказать экстренную помощь. По территории Кембриджа пронёсся отчаянный всхлип.

К тому моменту, как друзья скрылись в здании общежития, Алиса вызвалась прихватить оставшийся горшок с неизвестными цветами и поставить автомобиль на сигнализацию. Если с последним проблем не возникло, то горшок оказался треснутым, отчего руки девушки испачкались в мокрой земле.

Хобби подруг когда-нибудь доведут её до нервного тика. Так, она смирилась с обилием свечек Рози, и теперь вынуждена мириться с новым пристрастием Марины — растениеводством.

Только намеривалась открыть дверь в общежитие, придерживая одной рукой горшок, а второй дотягиваясь до домофона, как дверь неожиданно распахнулась.

Не успела отойти в сторону и столкнулась с молодым человеком, который также не ожидал встретить на своём пути преграду.

Алиса широко распахнутыми глазами уставилась на Принса, когда он глухо чертыхнулся и придержал дверь. Для неё или по инерции?

Светло-зелёные глаза впились в лицо девушки с той же жадностью, с которой её глаза поедали каждую черту его лица.

Секунда, и они одновременно отвели взгляд в сторону: Алиса уставилась на кривой цветок, а Эдвард уткнулся в лобовое стекло автомобиля.

— Привет, — сконфуженно ляпнула девушка и прикусила язык, ощущая на кончике металлический привкус. Чёрт!

Принс промолчал и поспешил продолжить путь, однако нельзя было не заметить, как он до последнего пальцами придерживал дверь, пока Алиса не додумалась забежать в здание.

— Дура! Дура! Дура! — шипела себе под нос, громко стуча ботинками по ступенькам. — Идиотка!

В первый учебный год она была уверена, что самое ужасное в совместном обучении с Принсем — это его угрюмый взгляд, нападки и ядовитые оскорбления.

На втором году обучения искренне скучала по едким замечаниям, потому что познала всю «прелесть» игнора Принса, когда она для него не более чем пустое место.

И вот сейчас Алиса чувствовала, как ей нехватало грубого «Голден» и презрительно искривлённых губ.

Она знала, как пережить оскорбления Принса, но понятия не имела, что делать с взаимной неловкостью, повисшей над ними.

* * *

Алиса сильнее сжала пальцами ручку зонта, мысленно гневаясь на порывистый ветер и косой дождь. Ускорила шаг.

Непримечательное здание из серого кирпича встретило множеством плотно закрытых дверей и арками, ведущих прямиком во внутренний двор. Потребовалось приложить немало усилий, чтобы сквозь непогоду найти нужную дверь и, наконец-то, согреться в тёплом помещении.

На помощь пришла главная вывеска заведения, на которой изображён орёл в твёрдом намерении взлететь ввысь. Алиса поспешила закрыть зонт и, дёрнув за ручки тяжеловесной двери, вошла в паб «Орёл».

Народу в заведении было предостаточно: громкие голоса и смех на мгновение вывели из равновесия. Потребовалось несколько секунд, прежде чем девушка сориентировалась в переполненном народом пабе и нашла свободное место за одиночным столиком.

«Я на месте», — быстро напечатала сообщение и отправила, искоса поглядывая за мужчиной, который покидал уютный столик и расплачивался за заказ. Стоило ему удалиться, как Алиса тут же приземлилась на стул и с улыбкой попросила официанта принести яблочный сок.

Повесила кожанку на спинку стула и поправила воротник водолазки цвета горчицы, которую купила на каникулах по совету матери.

В последние дни перед отъездом из Ливерпуля они устроили шоппинг: закупились канцелярией и несколькими вещами гардероба.

Алиса с содроганием вспоминала, как тяжело ей было удержаться от восхищения при виде красивой вещи, цена которой выходила за «рамки разумного» для их семьи.

Джоанна вывела дочь из дорогого магазина и направилась в следующий магазин, витрины которого привлекали ярким баннером «скидки».

— Цены поднимаются с каждым днём, — негодовала женщина, шествуя между стеллажами с одеждой. — Посмотри на эту рубашку, Алиса! Разве она стоит таких денег?

— Если у нас проблемы с деньгами, то нечего было сюда приходить, — не выдержала девушка. — Я переживу, если не обновлю гардероб.

— Только посмотри, как ты похудела за время учёбы! На тебе всё висит, как на этой вешалке, — продемонстрировала платье на корявой вешалке и недовольно нахмурилась. — Что-то Дилан не заботится о твоём аппетите.

— А должен?

— В своё время твой отец только и делал, что водил меня в кафе и угощал пирожными. Он всегда был щедр, к слову. Дилан щедростью не отличается?

Алиса закатила глаза:

— Скорее я холодна к милым жестам…

— Ну, и дурочка, — весело отозвалась Джоанна и поддела дочь локтем, продолжая отыскивать на полках приемлемый «ценник».

Девушка покорно следовала за ней и лихорадочно соображала. Когда улыбка на губах матери не потухла в течение последней минуты, то решила, что именно «сейчас» — правильный момент для откровенности:

— Мы расстались.

Шаг Джоанны сбился, и она обернулась к замявшейся дочери:

— Ты бросила Дилана?

— Вообще-то это он меня бросил…

Женщина показано округлила глаза и покачала головой:

— А я считала его умным парнем, — осмотрела дочь, как если бы она только что вернулась с поля боя, и прищурилась. — Ты не выглядишь расстроенной.

— Просто он не мой человек, — пожала плечами и, поколебавшись, осторожно продолжила. — И он хороший друг Эдварда Принса, а мне не очень нравится бывать в его компании.

Произошло именно то, что ожидала увидеть девушка — мать прервала свои раскопки и серьёзно уставилась на неё:

— Возможно, и хорошо, что вы расстались: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты…

Алиса удержалась, чтобы не закатить глаза. Впервые шпилька в сторону Принса задела и её.

— У Эдварда много друзей.

— Ещё бы! Дай-ка угадаю, он устраивает вечеринки и сорит деньгами направо и налево?

— Нет.

— Или не приглашает тебя, — исправила мать и внимательно присмотрелась к дочери. — Он тебя не донимает?

Выдержала твёрдый взгляд и солгала:

— Нет.

— Хорошо. Признаться, я боялась, что он воспользуется методами своей матери.

— Я тоже боялась, — пробормотала Алиса и наблюдала, как женщина сокрушённо просмотрела очередной ценник.

Вскоре они вышли из магазина с одной водолазкой, и девушка поцеловала маму в щёку прежде, чем поток людей заставил их разделиться.

— Ты погрустнела, — заметила она, когда они спускались на эскалаторе на минус первый этаж торгового центра.

— Я вспомнила кое-что, — неуверенно начала Алиса и, перехватив любопытный взгляд матери, решилась поделиться. — Когда-то Эдвард был моим другом, но…всё изменилось после смерти мистера Принса.

— Поменьше думай об этой семейке, Алиса.

— Но ты и отец каждый день вспоминаете миссис Принс, — выпалила девушка, чем заслужила удивлённый взгляд матери. — Я не глухая, слышу, как вы её проклинаете.

— Проклинаем! — воскликнула Джоанна и спустилась с эскалатора, быстрым шагом направляясь к парковке. — С подачи этой су-у…женщины наша семья вынуждена экономить каждый цент! Проклинаем! Да, чёрт возьми, проклинаем!

Алиса следовала за матерью и вынужденно отстала на несколько шагов, потому что на физическом уровне ощущала исходившую от неё злость. Она буквально сбивала с ног, заставляя замедлить шаг.

— Я не хотела тебя расстраивать.

Джоанна остановилась у автомобиля и обернулась, чтобы одарить дочь грустной улыбкой:

— Я надеюсь, Алиса, что бумеранг существует. Должен существовать, потому что… С каждым днём мне всё тяжелее видеть страдания твоего отца.

Девушка закусила щёку с внутренней стороны и претерпевала дикую лихорадку сердца. Её раздирало от противоречивых эмоций: хотелось обнять мать и одновременно хотелось громко закричать.

Кажется, она начинала понимать, что имел в виду Принс, говоря о предательстве.

Алиса чувствовала себя не иначе, как предательница. Мнущаяся, неуверенная в своей правоте предательница, которая только и могла, что тихо промямлить:

— Разве всё происходящее с нашей семьёй не похоже на действие бумеранга?

— Что?

— Вы не помогли мистеру Принсу, когда он болел и нуждался в помощи.

Джоанна нахмурилась и, преодолев разделяющее их расстояние, прошипела:

— Это отец спьяну рассказал? — молчание было воспринято за согласие. — Вот болван!

Сняла машину с сигнализации и резко дёрнула ручку дверцы, отчего та предостерегающе скрипнула. Закинула сумку и пакет с покупкой на задние кресла и обернулась к дочери, которая за всё это время не сдвинулась с места:

— Мы уезжаем, Алиса.

— Почему вы не помогли?

— Потому что пять тысяч — это большая сумма, Алиса!

— Но не для нашей семьи! — повысила голос девушка и, испугавшись собственного порыва, сконфуженно пробормотала. — В те времена…

Джоанна села в автомобиль и, прежде чем захлопнуть дверь, отчеканила:

— Когда самостоятельно заработаешь хотя бы цент, тогда и поговорим!

Подошедший официант вернул из мира воспоминаний в реальность и поставил на стол стакан яблочного сока.

Алиса улыбкой поблагодарила парня и задумчиво покрутила трубочку между пальцами, вновь и вновь прокручивая в голове слова матери. Наверное, она уже никогда не забудет этот разговор, который заставил посмотреть на окружающую действительность иным взглядом.

Потому она заглянула в знаменитый паб города, прославившийся своим разрисованным потолком. Ещё во времена Второй мировой войны союзные лётчики останавливались в этом заведении, пили, общались и оставляли свои имена и номера эскадрилий на потолке.

Алиса оторвала взгляд от содержимого стакана и дружелюбно улыбнулась, заметив, как через гущу посетителей к ней пробирался Генри Кинг. Он был не один, а в компании мужчины, которого вскользь упоминал в сообщениях.

Джаред? Кажется, его звали Джаред.

Алиса не пожалела улыбки и для Джареда, как для своего потенциального работодателя.

— Добрый день, Алиса, — мужчина протянул руку для рукопожатия, когда как Генри ограничился приветливым кивком.

Волшебным образом материализовался дополнительный стул, и вот они разместились за столиком, который явно был маленьким для трёх персон.

— Генри рассказал мне, что ты ищешь работу, — перешёл к делу Джаред, заставляя девушку тут же напрячься. Запоздалое волнение сковало горло, отчего была способна лишь на кивок. Его оказалось достаточно, чтобы мужчина достал из-за пазухи несколько листов и положил на стол.

— В паб требуется официантка. Оплата почасовая, плюс проценты с чаевых. Наши клиенты щедрые, так что в среднем заработная плата составляет триста долларов.

Алиса вновь кивнула, внимательно просматривая напечатанный текст на листах, и с удивлением обнаружила, что читала трудовой договор. От нахлынувшей радости глупо заулыбалась и подняла взгляд на Генри.

Он пребывал в своём репертуаре, потому ограничился ненавязчивой улыбкой.

Девушка спохватилась:

— Я учусь в университете и…

— Да-да, я помню, — осторожно перебил Джаред. — У нас есть три смены: с восьми часов утра до четырёх, с четырёх часов до двенадцати и ночные смены. Ты уже видела своё расписание?

— С четырёх до двенадцати часов — мне подходит.

— Отлично, — хлопнул в ладоши мужчина и оглянулся на ютившегося неподалёку официанта. — Поступим так: сегодня решаем все бумажные вопросы, и ребята введут тебя в курс дела, а с понедельника сможешь приступить к работе.

— Да-а, я готова.

Мужчина улыбнулся:

— И не волнуйся, Алиса. Клиенты у нас мирные, и даже если найдутся один-два чудака, так мы за своих горой.

Алиса волновалась? Сейчас она была без меры счастлива!

Стоило Джареду скрыться в помещении для персонала, как девушка готова была кинуться на шею Генри. Он её выручил. Как же он выручил!

Она сама удивилась неожиданной идеи, возникшей в голове: позвонить Кингу и узнать о работе в «Орле». Концерты его группы имели популярность во многих пабах города, а слухи о феерических выступлениях в «Орле» ходили с прошлого года.

Алиса не могла упускать такой шанс, потому без промедления написала Кингу, надеясь, что он не забыл их совместные студенческие мероприятия. Хватило одного сообщения, чтобы он пообещал связаться со знакомым, работающим в пабе, и сообщить результаты их встречи.

— Рад был помочь, — отозвался парень и похлопал Алису по плечу, когда как она не сдержалась от объятий. — Сегодня в десять выступление нашей группы. Останешься?

— С удовольствием!

Тем более до десяти вечера ей никто не планировал давать скучать. Для начала отправили заполнять документы, после провели экскурсию по залу и показали всю кухню «изнутри».

Официант, который обслуживал Алису, вызвался ввести в курс дела всей подноготной работы официанта: начиная со стандартов обслуживания клиентов, стандартов внешнего вида и заканчивая стандартами сервировки.

Оказывается, помимо зубрёжки названия закусок, основных блюд и десертов, предстояло за рекордные сроки освоить технику эффективных продаж и разрешения конфликтных ситуация.

Но самое сложное наступило тогда, когда в руках девушки оказалось алкогольное меню. Она никогда не интересовалась спиртными напитками и могла вспомнить от силы два-три алкогольных коктейля. От неё же требовалось не только выучить наименования, но и содержимое каждого бокала.

Кровавая Мэри? Пина Колада? Секс на пляже?

Алиса сделала глубокий вдох и дала себе обещание выучить каждый ингредиент из вручённого ей списка, а главное — пообещала себе не кривиться при виде алкоголя.

Ради четырёхсот долларов готова постараться.

Ближе к десяти часам вечера Алиса стояла за барной стойкой и наблюдала, как оперативно официант передавал заказ бармену, а он в свою очередь эффектно орудовал стеклянными бутылками и стаканами.

— Сейчас я приготовлю самый сложный коктейль в моей жизни, — заявил бармен, заставляя Алису оторваться от изучения меню. — Немного волнуюсь — пожелай мне удачи!

Девушка подняла руку, пальцы которой сжала в кулак, и одарила взглядом, а-ля «я в тебя верю».

— Наполняем стакан льдом, — комментировал свои действия парень, забрасывая несколько кубиков в стеклянную ёмкость. — Наливаем тёмный ром и следом не жалеем имбирного пива, и-и-и… Лайм!

Долька лайма украсила край стакана, и бармен показано вытер несуществующую испарину со лба:

— Коктейль «Тьма и буря» готов!

Алиса с напускным восторгом захлопала в ладоши:

— Неповторимо!

Забавному бармену удалось немного развеселить девушку, и злосчастное меню уже не казалось таким ужасным. Когда на сцене показались знакомые ребята, Алиса вовсе отложила меню и пообещала вернуться к нему позже.

Сначала выступление Генри, выход которого был встречен громкими аплодисментами.

Алисе не раз доводилось присутствовать на концертах группы, правда, тогда они выступали на сцене университета и следовали ряду правил. Сейчас же никаких правил.

Потребовалось несколько минут, чтобы убедиться в исправности музыкальных инструментов, и в пабе раздалось эффектное исполнение барабанной партии. Секунда, и мелодия гитары и клавиш подстроились под звуки барабанов в единую композицию.

«I don't want to make you feel bad

But I've been trying hard not to act a fool

My sunflower, sunflower, sunflower…»⁽¹⁾

Алиса с восхищением наблюдала, как гости заведения поддерживали группу и подпевали «sunflower» вслед за вокалистом. Они знали песню наизусть. Вот она — высшая похвала для сонграйтера!

В какой-то момент девушка соскочила с барного стула и ближе подошла к сцене, наблюдая, как пальцы Генри касались струн. Музыка набирала обороты, и он не щадил ногтей, сильнее и сильнее ударяя по натянутым струнам.

Непроизвольно, Алиса вовсе не хотела сравнивать, но всё-таки вспомнила, как Принс играл на гитаре. Играл в её комнате. Сидя на её кровати. Играл для неё.

Тогда у него были не столь красивые пальцы: детские и неуклюжие, потому он частенько путался в струнах и в раздражении отбрасывал инструмент.

Тогда его пальцы не были обрамлены печатками, а ногти не были покрыты облупившимся чёрным лаком. Какой в этом смысл сейчас?

Алиса с какой-то грустью заметила, что ногти Генри были безупречно чистыми и не утяжелены кольцами. И играл он, конечно, прекрасно, но не так безрассудно, как Принс.

Интересно, как он обращается с гитарой сейчас?

— Вы прибавили по сравнению с позапрошлым годом, — заметила Алиса, когда группа взяла перерыв, и Кинг уделил ей несколько минут у подножия сцены.

— Рад знать, что мы не деградируем.

— Песня про подсолнух понравилась больше всего, — хихикнула девушка. — Ты пишешь песни?

— Конкретно про подсолнух не я, — Генри присел на одну из трёх ступенек, отделяющих сцену от танцпола. — Автор пожелал остаться неизвестным.

— Очень жаль! Я хотела бы узнать, почему именно подсолнух.

— Потому что всегда следует за солнцем.

Улыбка на губах девушки замерла, и она неверующе уставилась на Кинга. Последний как ни в чём не бывало схватил с подноса официанта коктейль «Тьма и буря» и одним глотком осушил содержимое стакана.

Вздрогнул всем телом и раскашлялся, отчего голос приобрёл хрипоту.

— Извини, — пробормотал и, заметив на себе ошарашенный взгляд девушки, вскинул брови. — Что?

— Просто… Слушай, это безумное совпадение! — неловко рассмеялась Алиса. — Как-то раз в детстве я потерялась в поле подсолнухов и поиски затруднились из-за моих волос, который были жёлтые-жёлтые, точно я сама подсолнух.

Девушка обхватила плечи руками, желая сохранить в грудной клетке тот огонёк тепла, что образовался от нахлынувших воспоминаний.

— Родители, конечно, были напуганы и ругали меня, не понимая, на кой чёрт я забрела в поле… Один очень добрый мужчина, можно сказать, спас меня от гнева родителей, сказав, что я светлая девочка и всегда следую за солнцем. Да-а, ему удалось развеять обстановку.

Алиса не смогла побороть грустную улыбку, которая всегда касалась губ при воспоминании о мистере Принсе. Однако сейчас, помимо укола грусти, добавились непосильная ноша вины и непонимания, как вынести это неподъёмное чувство на хрупких плечах.

Карий взгляд молодого человека скользнул по кудрявым волосам девушки и остановился на лице. Напористое внимание заставило Алису нахмуриться и пощёлкать пальцами перед лицом Генри, тем самым давая понять, что его пристальный взгляд несколько неуместен.

Кинг задумчиво усмехнулся:

— И правда, безумное совпадение…

⁽¹⁾

«Я не хочу заставлять тебя грустить,

Но я изо всех сил пытался не вести себя, как дурак.

Мой подсолнух»

Harry Styles - Sunflower, Vol. 6

Глава 14

Эдвард оглядел аудиторию и испустил обречённый вздох.

Расписание учебного семестра варьировалось между отметкой «ужас» и «пиздец», и при взгляде на надменную Энн, заигрывающую Рэйчел и тихую Голден, парень больше склонялся ко второму варианту.

Пиздец.

Лекционные занятия совместно с группами других направлений подготовки — это каторга не только для преподавателя, который с нескрываемым неодобрением оглядывал аудиторию, но и для студентов.

Так, Энн безуспешно боролась за место на первом ряду, но девушки других групп не подумали уступать ей место. Рэйчел вдруг обнаружила себя не самой привлекательной, а Голден…

Эдвард старался не смотреть в её сторону, вспоминая о болезненных ощущениях в глазах. При взгляде на солому сухость в глазах становилась неизбежной.

Чёрт, кого он обманывал?

Её кудрявые волосы внешне напоминали золото, а на ощупь — настоящий шёлк. И как бы Эдвард не пытался, он то и дело натыкался взглядом на её фигуру в аудитории.

Вот она заняла место в центральном ряду.

Сняла сумку через плечо, отчего копна волос заскользила по прямой спине, и поставила её на парту.

Кажется, стало душно, и она избавилась от кардигана, оставаясь в тоненькой кофте. Настолько тонкой, что прорисовывались очертания лопаток, позвонков и лямок кружевного бюстгальтера.

Она зачем-то развернулась и ненавязчиво обвела взглядом задние ряды. Голубые глаза смотрелись особенно насыщенными, возможно, благодаря умелому макияжу. Эдвард не успел удостовериться наверняка, потому что уткнулся в перевёрнутый вверх-тормашками учебник и не позволил подловить себя.

Секунда, и почувствовал взгляд голубых блюдец.

Несколько месяцев назад он непременно уставился на Голден в ответ, вызывающе вздёрнул брови и гаденько усмехнулся. Да, он бы сделал всё возможное, чтобы девушка от смущения провалилась сквозь землю и впредь задумалась, прежде чем пялиться на него.

Однако сейчас Эдвард тупо смотрел в учебник и мысленно сквернословил.

Что-то изменилось.

Дело не только в отсутствии дискомфорта при взгляде на девушку, не только в его невозможности даже мысленно назвать её «чучелом», не только в отсутствии желания сильнее оскорбить её, увидеть слёзы, боль на глубине голубых глаз.

Изменилось восприятие.

Если раньше Голден воспринималась не более, как внешний раздражитель, который вызывал приступы злости, презрения и, чёрт подери, ненависти, то сейчас она вызывала единственное чувство — стыд.

Эдвард раз за разом возвращался в рождественскую ночь и мечтал о машине времени. Серьёзно, почему светилы человечества, уникумы планеты не позаботились о столь необходимом изобретении? Это же сколько проблем могло решить!

Эдвард бы точно вернулся в ту треклятую ночь и придержал язык за зубами. Или же откусил язык к чёрту, лишь бы не сидеть перед Голден и не жаловаться на жизнь.

Он бы ни за что не рассказал о матери, об отце, ни за чтобы не упомянул, как плохо им было «до» ухода кормильца, и как невыносимо стало «после».

Он бы сделал всё возможное, лишь бы никогда не увидеть в голубых глазах жалось. Жалость, подкреплённую слезами и надломленным голосом.

Голден едва ли не разревелась от жалости, едва ли не кинулась гладить по головке от жалости, едва ли не залепетала о…жалости.

Впервые ему стало стыдно. Когда учителя в школе, друзья, глупые подружки матери, едва ли знакомые люди смотрели на него с жалостью, подавленные новостью о смерти его отца, то состояние Эдварда граничило с агрессией. Неудержимой, необузданной агрессией.

Он огрызался.

Саркастически смеялся.

Посылал к чёрту.

Взглядом давал понять, с высоты какой колокольни ему сдались слова соболезнования.

Однако проявление жалости от Голден вызвало сбой в системе.

Эдвард сам себе не мог объяснить, почему вместо большей ненависти вдруг испытывал жгучий стыд. Будто она подсмотрела, подслушала что-то личное, что-то настолько сокровенное, отчего теперь он стыдился смотреть ей в глаза. В эти чёртовы голубые блюдца!

До начала лекции оставалось несколько минут, и на горизонте показалась знакомая короткостриженая девушка. Рози радостно помахала рукой своей подружке, Голден, и поспешила «упасть» на стул рядом с ней.

Будто они не соседки и не проснулись в метре друг от друга.

Неожиданно Рози развернулась и, отыскав глазами парня, помахала ему рукой с не меньшей радостью.

Эдвард сдержался, чтобы не закатить глаза, и на столь бурное приветствие кивнул. Девушка осталась вполне довольна кивком и вернулась к разговору с подругой. К слову, спина подруги выпрямилась, точно в позвонки воткнули кол, и плечи напряглись.

Эдвард знал, наверное, благодаря интуиции или выработанным датчикам под названием «осторожно, Голден», но он знал, что сейчас она обернётся тоже. Знал, что голубые блюдца перехватят его взгляд и впервые за долгие месяцы затянут на глубину.

Эдвард всегда доверял интуиции и прислушивался к ней, но что-то внутри него, неизведанный барьер не позволил вновь опустить глаза на учебник.

Что-то внутри хотело заглянуть в голубые глаза и обнаружить любую эмоцию, только не жалость. Гнев — пожалуйста, презрение — с удовольствием, ненависть — лучше и быть не может!

Только не жалость.

Копна золотистых волос пришла в движение, и Голден обернулась. Короткий миг, и взгляды стремительно пересеклись. Настолько стремительно, что каждый от неожиданности опешил и, растерявшись, отвлёкся.

Девушка быстро развернулась и зачем-то схватила свою сумку.

Эдвард же заставил себя оставаться неподвижным. Когда поиски несуществующей вещи в сумке подошли к концу, и Голден успокоилась, парень с диким удовольствием припомнил этот взгляд.

Неловкость и смущение, — вот, что он увидел в голубых блюдцах.

Неловкость-мать-его-смущение!

Впервые за сегодняшний день Эдвард улыбнулся, и с идиотской улыбкой встретил вошедших в аудиторию Дилана и Блейка.

Сфокусировал внимание на Блейке, потому что его поцелуи с Мариной не вызывали приступы рвоты, что нельзя было сказать о поцелуях Кларка и Голден. К тому же Блейк не рвался сидеть со своей подружкой за одной партой, и быстро плюхнулся на стул рядом с Эдвардом.

— Я только проснулся, а меня уже все достали, — пожаловался Блейк и уткнулся лбом в раскрытую книгу по частному праву.

— Ты только проснулся, а уже всех достал, — парировал Эдвард, увернувшись от удара локтем, и услышал смех.

Брови в ту же секунду затерялись на макушке, когда понял, что смех принадлежал вовсе не Блейку.

Дилан присел к парням и принялся доставать из рюкзака сменный блок. Однако изумлённый взгляд друга вынудил остановиться и непонимающе нахмуриться:

— Эд?

Эдвард перевёл взгляд на Голден, которая что-то щебетала подружке, и усмехнулся:

— Мне казалось, ты не упустишь возможности пощупать коленки Голден, сидя с ней за одной партой.

Дилан бросил тетрадку на стол и рюкзак на пол, никак не прокомментировав слова друга. В свою очередь Блейк не спешил прояснять ситуацию, хотя, судя по хитрой роже, был в курсе подноготной сладкой парочки.

Эдвард не хотел казаться заинтересованным, но не спросить не смог:

— Поссорились?

— Расстались.

Очередная попытка остаться беспристрастным с треском провалилась. С громким, оглушительным треском, вызванным гулким ударом сердца.

— Распрекрасная Голден тебя бросила?

— Почему ты решил, что она меня бросила?

— Это легко, приятель. Ты рядом с ней выглядел, как щенок: заглядывал ей в рот и сдувал пылинки. Нет, ты бы не стал инициатором разрыва.

— Это обоюдное решение.

— И-и-и…как держишься?

Дилан поджал губы:

— У меня было время, чтобы привыкнуть к статусу «свободен».

Блейк глухо хохотнул, не отрывая лица от учебника:

— Ох-х, иной раз я скучаю по этому статусу! Наши отношения с Мариной стремительно развиваются…

Прочее бла-бла-бла Эдвард не слушал, потому что в мозгу зациклилось единственное — у них было время. Значит, они расстались ни сегодня, ни вчера, и, хорошо зная Кларка, ни неделю назад.

Возможно, прошёл месяц или даже несколько.

Минимум месяц не обнимал её тонкую талию и не лапал упругие ягодицы.

Минимум месяц он не зарывался пальцами в кудрявую копну золотистых волос.

Минимум месяц он не целовал её тонкие губы.

Минимум месяц он её не трахал.

Эдвард откинулся на спинку стула и весело посмотрел на болтуна-Блейка:

— Говоришь, отношения с Мариной стремительно развиваются?

Твёрдый кивок.

— Брак и дети не за горами?

Глаза бедного Блейка выкатились из орбит:

— Ну, не настолько стремительно! — смех друга не облегчил пошатнувшееся душевное равновесие, и парень нарочно схватился за сердце. — Брак! Дети! Стреляешь в упор, Эд!

— Тёща, ипотека!

— Убит!

Эдвард рассмеялся и, перехватив строгий взгляд преподавателя, показано похлопал себя пальцами по губам.

Лекция началась, и впервые на занятии он пребывал в отличном настроении.

* * *

Эдвард упёрся локтями в подушки и приподнялся, увеличивая амплитуду резких толчков. Девушка под ним податливо развела ноги ещё шире, позволяя вдалбливаться в неё во всю длину.

Опустил глаза на красивое лицо и уставился на пухлые, приоткрытые губы, с которых неустанно срывались громкие постанывания.

Как музыкальная пластинка в неисправном проигрывателе. Громыхало в самое ухо, вызывая боль в ушных перепонках.

Сжал пальцами полную грудь и выкрутил торчащий сосок, чувствуя, как отозвались мышцы лона — сжались вокруг члена, отчего знакомая пульсация ударила в поясницу.

Долгожданная разрядка, ради которой навестил Рэйчел, была не за горами: оставалось немного ускориться и излиться спермой на плоский живот девушки. Однако помимо своего удовольствия, он ощущал ускользающий оргазм блондинки. Её бёдра прижались к бокам парня, моля сбавить темп и сохранить прежний ритм, вызывающий дикую пульсацию мышц.

Эдвард резко вышел и оросил семенем живот девушки.

Секундная передышка и перекатился на спину, уставившись в потолок с уродливой люстрой. Чувствовал развернувшийся у себя под боком спектакль, под названием «неудачная имитация», и глухо усмехнулся.

— Ох-х, Эдвард, — протянула девушка и прильнула к парню, губами пересчитывая его рёбра. — Ты был великолепен!

Покосился на плохую актрису и рассмеялся:

— Чёрт возьми, Рэйчел! — принял сидящее положение и оглянулся на обнажённую блондинку. — Эта херня на ком-то работает?

«Я не дал тебе кончить, глупая!»

— Уже уходишь?

— В душ, — отозвался парень и скрылся в ванной комнате, не желая более слушать девушку.

Она его бесила, и подобная аномалия наступали именно после секса. Эдвард не мог объяснить мотивов резкой обострившейся раздражительности, но факт оставался фактом — после траха с Рэйчел он спешил покинуть её комнату.

Возможно, дело в притворных вздохах и идиотских комментариях «ты великолепен!», или даже дело обстояло в её желание поболтать после секса.

Эдвард усмехнулся, стоя в душе под напором горячей воды.

Он не дал ей кончить на прошлой неделе, зато всю работёнку за него сделал Майк. В каких же ярких красках здоровяк-Майк поведал всему общежитию об их штудировании Камасутры.

И сегодня Эдвард не подумал доставлять девушке удовольствия, концентрируясь исключительно на своих желаниях. Да, и зачем? После него придёт Майк, может, нагрянет холостяк-Дилан, и удовлетворят сговорчивую блондинку.

Эдвард улыбнулся и вышел из душа, пребывая в отличном настроении.

— Энн не скоро вернётся, — обняла его за шею девушка, прижимаясь губами к щетинистой скуле. — Ты можешь остаться.

— У меня дополнительные занятия, — направился к двери и, прежде чем покинуть комнату, бросил взгляд на кровать. Намеривался промолчать, но что-то заставило сочувственно посмотреть на блондинку:

— Рэйчел, будь поосторожнее с Майком, а то этот толстяк нехилую вмятину оставил на твоей кровати.

Глаза девушки в нескрываемом шоке распахнулись, и она затравленно пробормотала:

— О чём ты говоришь?

— О том, что известно всем парням общаги, — видел, как лихорадочно взгляд блондинки бегал с него на дверь, с двери на тумбочку, с тумбочки на кровать, и так по кругу. Ещё немного, и она выработает косоглазие.

— И что им известно? — голос Рэйчел дрогнул. — Расскажи.

Эдвард пожал плечами:

— Ну-у, например, он хвастался, что его четыре толстых пальца без проблем уместились в тебе. Майк, кстати, обещал попробовать сжать кулак в твоей…

— Я поняла! — вскричала девушка и плюхнулась на расправленную постель. — Какой ужас!

Мгновение она всё переосмысливала, чтобы после укрыться одеялом и отвернуться к стенке.

Эдвард видел, как плечи подрагивали от беззвучных рыданий, и покосился на дверную ручку. Самое время свалить, не так ли? Однако внутренний червячок, появившийся сразу же, как в глазах девушки образовались слёзы, не позволил так просто уйти.

Парень характерно откашлялся и подошёл к всхлипывавшей Рэйчел.

— Я к тому рассказал, чтобы ты была осторожна с Майком.

— Ты тоже обсуждаешь наш секс с друзьями?

Эдвард фыркнул:

— Обогащать фантазию дрочерам? Ещё чего!

Девушка подняла на него полные слёз глаза и, противореча собственной истерике, слабо улыбнулась:

— Это позор, не так ли? — покачала головой и шмыгнула носом. — Какой позор!

Закрыла лицо ладонями, и её плечи с новой силой задрожали. Будто она сидела не на мягкой кровати, пусть и промятой весом здоровяка, а на электрическом стуле.

Эдвард присел на корточки и протянул руку, касаясь обнажённого плеча блондинки:

— Эй-й, успокойся. Общежитие кишит сплетнями, никто о тебе даже не вспомнит.

— Если бы…

— Я поговорю с ним.

Рэйчел оторвала ладони от лица и с надеждой посмотрела на парня:

— Правда?

— Он больше не заикнётся о тебе.

От облегчения и нахлынувшей благодарности потянулась к губам Эдварда и поцеловала, чувствуя, как его губы ответили взаимностью.

Не потому, что он желал поцеловать блондинку, в особенности не после того, как вспомнил красочные рассказы Майка. Принс знал наверняка: если сейчас увернуться от поцелуя, то это будет очередным ударом для девушки. Возможно, болезненнее, чем первый удар, нанесённый длинным языком здоровяка.

Эдвард покинул комнату девушки, которая по иронии Судьбы являлась соседкой надменной Энн. Наверное, это стало предупреждением для парня, и он прекратил любые попытки по покорению снежной королевы.

К чёрту Энн Гиббсон, он больше не испытывал потребности трахнуть неприступную крепость. Тем более, «неприступная крепость» слишком быстро и слишком легко пошла на контакт.

Посмотрел на наручные часы, подсчитывая оставшееся время до начала занятия, и направился по коридору в сторону лестницы.

Хлопок закрывшейся двери заставил поднять взгляд на девушку, которая подскочила от громкого звука. Сама поспособствовала грохоту, сама же наложила в штаны.

Эдвард удержался, чтобы не закатить глаза. Он уже не удивлялся ничему и никому, тем более, не удивлялся Голден.

Прошёл мимо девушки, отказываясь признаваться в том, как на несколько секунд глотку закупорило, и кислород не поступал в лёгкие. Только миновав Голден, вздохнул полной грудью.

Не тут-то было.

— Ты обсуждал с Энн расписание философского кружка?

— Нет.

Чёрт, почему он ответил, а не свалил? Почему шаг замедлился, и ноги вовсе приросли к полу?

— Если вы обсуждали тематику выступлений, то…

— Я ничего не обсуждал с Гиббсон.

Девушка запнулась и посмотрела на дверь, через которую ранее вышел Принс.

Значит, он заходил не к Энн.

Шлюшка — Рэйчел.

Конечно!

Алиса в раздражении повернула ключ в замочной скважине, и краем глаза заметила, как парень продолжил путь и вскоре скрылся за поворотом.

«Зачем я рот открыла? Лучше бы молчала!»

Гневаясь на свой длинный язык, на потрёпанного Принса и любвеобильную Рэйчел, девушка поспешила не опоздать на дополнительное занятие.

На дополнительные занятия по социальной политике Алиса записалась не от излишка свободного времени. Напротив, сейчас бы не отказалась взяться за доклад по экономической социологии, который висит на ней тяжёлым грузом уже несколько недель.

Когда последний день сдачи? Завтра?

Алиса фыркнула себе под нос и ускорила шаг. Предчувствовала тяжёлую, бессонную ночь и гневалась на преподавателя, который «настоятельно рекомендовал» не пренебрегать дополнительными занятиями.

— Мисс Голден, я понимаю, что общественная жизнь университета довольна увлекательна, но уверяю, изучение моего предмета не менее занятно. Жду вашу светлую голову на занятии.

Девушка очень сомневалась, что под «светлой головой» он подразумевал её скудные знания дисциплины.

Занятие проходило в знакомой аудитории, пожалуй, самой душной и самой маленькой аудитории во всём Кембридже. Оно не удивительно, потому что нашлось мало отчаявшихся, кто согласился бы провести вечер за разбором методов социальной политики государства.

Однако к большому удивлению Алисы студентов в аудитории оказалось достаточно. Они заняли самые удачные места и оставили самые отвратительные парты под носом преподавателя.

Девушка обречённо вздохнула и направилась к свободному месту, предчувствуя кропотливую работу на протяжении всего занятия.

— Здесь занято! — голос в конце аудитории, у знакомой пальмы в уродливом горшке, привлёк внимание.

— Плевать, — голос с уловимой хрипотцой вынудил обернуться и увидеть, как парень с младшего курса пытался отстоять свободное место за последней партой, но Принс уже расселся на стуле и не подумал пересаживаться.

— Я занял для друга!

— Плева-а-ть, — нараспев повторил Эдвард и не повёл бровью, когда отчаянный первокурсник на протяжении минуты сверлил его взглядом.

Ему ничего не оставалось, как собрать канцелярию со стола и переместиться за единственно свободную парту.

— Я здесь сижу, — отозвалась Алиса, успевшая положить учебник на поверхность стола, и в удивлении услышала:

— Плевать.

«Быстро учишься, умник!»

Схватила учебник и помахала перед лицом наглеца, привлекая внимание его выпученных глаз:

— Обалдел? Здесь занято!

— Иди, садись с татуированным кретином. От меня отвали!

— Если не поднимешь свой зад… — процедила девушка, сжимая пальцы на обложке книги. — В твоей башке появится затрещина, уяснил?

— А ты борзая! — парень в заинтересованности оглядел Алису, вызывая ничто иное, как чувство отвращения. Иной раз она искренне завидовала Принсу, который одним взглядом мог дать пинок под зад и избавить себя от отвратного контингента.

— Так и быть, можешь оставаться. Только сидеть будешь на моих коленках.

Глаза девушки налились кровью, и она всерьёз задумалась залепить парню затрещину, но под натиском откровенного взгляда стушевалась.

Захотелось тут же отдёрнуть полы короткой юбки, которую не успела поправить, быстро поднявшись из-за парты. Уже открыла рот, чувствуя, что не в силах достойно отразить удар, но проверенное «пошёл на хуй» норовило слететь с языка.

— Голден, поделись-ка учебником, — из рук исчезла книга и в ту же секунду приземлилась на макушку первокурсника.

Девушка не успевала за чередой быстрых событий: только она закрывала и открывала рот, обдумывая свои действия, как уже просто стояла с открытым ртом и наблюдала за тем же наглецом, схватившегося за голову обеими руками.

— Чёртов урод! — взвыл парень, но быстро притих, когда ладонь Принса легла на его затылок и болезненно сдавила:

— Ещё раз попробуешь выебнуться перед девушкой — насовсем лишишься своей пустой башки, — оттолкнул парня и выпрямился. — И колени твои превратятся в крошево, идиот!

Алиса в нескрываемом изумлении наблюдала за происходящим и до конца не осознавала, что всё происходило наяву. Он заступился за неё.

Принс заступился за неё.

Девушка неверующе смотрела на Принса, который прошествовал к последней парте и бросил учебник на поверхность стола со стороны соседа. Не будь настолько дурой, чтобы оставаться рядом с побитым первокурсником, поспешила занять свободное место.

Рядом с Принсом.

Он не оставил выбора, когда забрал её учебник. Видит Бог, она этого не хотела. Вовсе об этом не помышляла, чувствуя покалывание в каждой клеточке тела. Будто молекулы взрывались в хаотичном порядке, пока Алиса пробиралась между рядов.

Когда села за стол и запоздало поправила юбку, ощутила, как всё внутри замерло. Внутренний апокалипсис неожиданно взял передышку, вслед за кровеносной системой и глупым сердцем.

— Спасибо, — отчего-то прошептала и, желая занять дрожащие пальцы, открыла учебник.

— Мне нужен был учебник, — отозвался Принс, не отрывая глаз от белой доски. — Мистеру Роуду только дай повод придраться к чему-нибудь.

Организм заработал в привычном темпе, и девушке удалось обогатить лёгкие кислородом. Улыбка против воли обосновалась на губах, и ничего с ней невозможно было поделать.

— Это точно. Он тоже тебя недолюбливает?

— Когда я раскритиковал остаточный тип социального обеспечения, то тут же попал в немилость.

— А я провалила теорию.

— Тупица, — беззлобно фыркнул Принс, и девушка никак не могла справиться с губами, которые растягивались всё шире и шире.

Стоило светло-зелёному взгляду скользнуть по предательской улыбке, как нежная кожа тут же запылала огнём. Алиса поспешно уткнулась в учебник, делая вид, что внимательно читала, хотя зависла над первым предложением.

Покосилась на парня и с долей разочарования заметила, что он больше не смотрел на неё. И тем не менее, что-то изменилось.

Атмосфера между ними изменилась, и началось это с ужасного Рождества и закончилось в ту же ночь, когда Алиса не нашла слов на откровенность Принса, а он… Он ушёл из кухни и на утро вовсе покинул лыжную базу.

В ту ночь что-то изменилось, и это «что-то» заставляло их обоих отводить взгляд в сторону, лишь бы зрительный контакт не продлился дольше секунды.

Мистер Роуд пришёл с опозданием и начал лекцию, с нескрываемым ехидством на лице сообщая, что они задержаться. Будто студенты виноваты в его опоздании!

Алиса вспомнила о предстоящей ночи и испустила обречённый вздох.

Преподаватель решил совместить лекцию и пытку студентов, потому после каждого слайда презентации делал характерную паузу и выбирал «счастливчика».

В такие моменты Алиса напрягалась и мечтала стать невидимкой, лишь бы грозный мужчина не завалил её каверзным вопросом. Она была не готова от слова «совсем», потому что наивно думала, что лекция пройдёт без сюрпризов.

Принс же, напротив, казался невозмутимым и даже расслаблялся, когда грозный глаз мистера Роуда выискивал потенциальную жертву. За своё бесстрашие поплатился первым.

— Мистер Принс, подскажите нам, сколько у трудящегося американца вычитается процентов с заработка на обеспечение программы социального страхования?

— Шесть.

— Семь процентов.

Эдвард усмехнулся:

— Я был близок.

— На сегодняшний день вы близки к пересдаче, мистер Принс.

Девушка покосилась на парня, который не казался расстроенным столь нерадостной новостью. Он продолжал крутить на среднем пальце печатку и смотрел на доску, транслирующую презентацию.

Алиса не могла сосредоточиться.

Старательно переписывала материал в тетрадку, но то и дело косилась в сторону парня. Смотрела на его длинные пальцы, выступающие вены, и с ужасом поймала себя на мысли, что не отказалась бы подушечкой пальца провести по лианам его предплечья.

Как в те моменты, когда они целовались… Чёрт возьми, они целовались! Именно сейчас ей не хватало жарких воспоминаний, от которых в душной аудитории становилось катастрофически невыносимо. Настолько невыносимо, что Алиса намеривалась выйти из помещения на несколько минут.

Нужно прояснить голову и избавиться от предательских мыслей, которые некстати лезли в голову.

Крепки руки на её талии. Горячее тело прижато слишком близко, что биение его сердца сотрясает её кости. Губы прижаты к её губам, а язык нарочно щекочет нёбо. Так игриво и так вызывающе, что из горла вырывается стон.

Чёрт!

Эдвард поставил локоть на парту и зачесал пятернёй волнистые волосы назад, вновь и вновь привлекая внимание девушки. Она помнила, какие на ощупь эти волосы. Она также зачёсывала их назад, правда, спустя секунду сама же растрепала в порыве страсти.

Сделала глубокий вдох и чуть не поперхнулась, когда лёгкие заполнил запах ванили и табака.

Нет, сидеть рядом с ним невыносимо!

Алиса быстро черканула в тетради последние слова предложения и резко вскинула руку, чтобы отпроситься на несколько минут. Однако не рассчитала силы и лёгкость ручки, отчего она покатилась по парте и неприятным треском сообщила о своём падение.

«Да, что со мной такое?» — гневалась на себя девушка и сконфуженно наклонилась за ручкой, не сразу сориентировавшись в ситуации. Только когда взгляд упёрся в бедро молодого человека, а нос чуть ли его не коснулся, Алиса в ужасе подскочила.

Уставилась на ухмыляющегося Эдварда и ощущала, как стремительно лицо и шея покрывались красными пятнами. Это позор!

— Тебя что-то смутило, Голден?

Взгляд светло-зелёных глаз медленно оторвался от доски и сфокусировался на девушке, которая от неловки и стыда не знала, куда себя деть.

— Подними ручку, пожалуйста, — прошептала и возрадовалась, что копна её кудрявых волос закрыла обзор на парня. — Она упала с твоей стороны.

«Сейчас он меня пошлёт в далёкое путешествие».

Принс удивил. Наклонился и поднял ручку, без лишних комментариев и характерных вздохов раздражения.

Чёрт, как же девушке не хватало ядовитых оскорблений и грубости! Они вернули бы всё на круги своя: Эдвард — мудак, и ему положено давать отпор. Однако он, чёрт бы его побрал, нагнулся за ручкой!

Алиса непроизвольно сжала пальцы в кулак и замерла, путаясь в собственных ощущениях. Ей же почудилось? Нет, вовсе нет. Горячее дыхание коснулось её коленей и вызвало волну мурашек, пробравших до самыхкостей.

Эдвард не спешил поднимать ручку, а девушка от неверия и нахлынувшего волнения тупо моргала ресницами. Наконец, когда забвение спало, осторожно отодвинула колени в сторону.

На кой чёрт она надела юбку именно сегодня? Алиса успела пожалеть, что пренебрегла джинсами, плотная ткань которых сейчас бы выручила.

Мучения продолжились, стоило ощутить помимо горячего дыхания на коже прикосновение кончиков пальцев. Почти невесомо очертили голень, достигли нежной кожи под коленкой, и сразу же ладонь полностью накрыла колено.

Эдвард выпрямился и свободной рукой вернул треклятую ручку, и, кажется, вовсе не помышлял избавлять девушку от прикосновения.

Алиса посмотрела на профиль парня, но он, как ни в чём не бывало, смотрел презентацию. Увлекательная презентация? Видимо, не очень, раз его большой палец неустанно поглаживал острые коленки девушки, то и дело натыкаясь на выпирающую косточку.

Самое время отдёрнуть ноги и послать к чёрту и Принса, и дополнительное занятие, однако всё внутри противилось отказу от прикосновения. Такое нежное, не переходящее грань прикосновение.

Алиса опустила руку под парту и, поколебавшись, накрыла ладонью пальцы парня. Не видела его реакции, неотрывно смотря в тетрадь, и не хотела знать о ней. Может, он презрительно скривил губы? Или, напротив, поддерживающе улыбнулся?

Какое бы выражение не приняло его лицо, факт оставался фактом — девушка чувствовала под пальцами холодные печатки и горячую лиану выпирающих вен. Безумный контраст будоражил и сводил с ума, отчего все мысли улетучились из головы. Только прикосновение. Только запах ванили и табака.

Только когда преподаватель объявил об окончании занятия, девушка испуганно оглянулась по сторонам. Однако никому не было дело, что происходило под партой последнего ряда. Все спешили покинуть аудиторию, и Принс не стал исключением.

Его пальцы выскользнули из-под ладони девушки, а сам он быстро закинул тетрадку в рюкзак и поспешил ретироваться.

Алиса опустила глаза на своё пылающее колено и непонимающе нахмурилась. Может, прикосновения ей почудились? Фантазия сыграла с ней злую шутку и… Нет, колено не могло пылать беспричинно.

— Мисс Голден?

Девушка вздрогнула и подняла взгляд на преподавателя, только сейчас обнаружив, что все студенты ушли, а мистеру Роуду не терпелось закрыть аудиторию.

— Извините, — пролепетала и быстро засобиралась, путаясь в канцелярии и неподъёмном учебнике. Наверное, со стороны она выглядела глупо и жалко.

— Выглядите потерянной, мисс. Вы хорошо себя чувствуете?

Девушка поколебалась, обдумывая вопрос. Хорошо ли она себя чувствовала? Ох-х, она чувствовала себя использованной!

Глава 15

Алиса с сомнением посмотрела на щипцы в своих руках. Судя по ошарашенным взглядам подруг, эта техника сотворила нечто ужасное с волосами.

— Мне не идут прямые волосы, да? — решила уточнить девушка, когда повисшая тишина стала невыносимой.

— Тебе очень хорошо с прямыми волосами, -не согласилась Рози и провела пальцами по прядкам, которые сохранили тепло от соприкосновения с щипцами. — Красивым всё идёт.

— Только непривычно, — кивнула Марина и принялась разглядывать в зеркале собственное отражение, то и дело возвращаясь взглядом к подругам. — Я опять выгляжу хуже вас! Ну, что за несправедливость!

Алиса и Рози переглянулись, искренне не понимая, почему подруга считала себя хуже них. Красивая укладка, очаровательный наряд ангела и обилие блёсток на загорелой коже — Марина имела все шансы стать центром хэллоуинской вечеринки.

Рози раздумывала над нарядом дольше подруг и по итогу решила пойти на Хэллоуин в образе Мэйси из известного мультфильма. Ей не пришлось трудиться над деталями: короткие, тёмные волосы соответствовали оригиналу, а чёрный костюм без проблем нашёлся в гардеробе. Чёрная помада завершила образ Рози, внешность которой даже при наличие тёмных акцентов оставалась милой.

Алиса не боялась показаться неоригинальной, потому вспомнила образ Авроры из диснеевского мультфильма: серое платье чуть ниже колен с белым воротничком, чёрный корсет, фиолетовый платок на плечи и тёмный ободок, резко контрастирующий со светло-русыми волосами.

Для Алисы воссоздавать образы принцесс на Хэллоуин стало традицией, и она не подумала изменять своим привычкам.

— Блейк будет демоном, — восторженно рассказывала Марина, пока девушки ждали вызванное такси. — Кстати, парни уже на месте.

Вечеринка по случаю Хэллоуина проходила в пабе «Орёл», что не могло не радовать Алису. За несколько недель, что успела проработать в этом заведении, она искренне прониклась симпатией как к коллегам, так и к постоянным посетителям.

Страшилки о недовольных клиентах остались лишь страшилками, потому что за всё время работы Алиса не столкнулась с придирчивыми посетителями. Да, она несколько раз тормозила с заказами, и даже умудрилась перепутать напитки, но с улыбкой извинялась и с облегчением слышала «ничего страшного».

Наверное, девушке везло.

Как и повезло на этом раз — сегодня не её смена, и она могла вдоволь насладиться причитающимися скидками и всеобщим настроением.

— Смотрите- смотрите, — зашептала Марина, как бы незаметно кивая в сторону вышедшего из здания общежития парня. — Это Линн, и он — гей.

Алиса поморщилась:

— Ты сделала такие выводы по его латексным штанам?

— У меня свои источники информации, — подмигнула девушка и ещё раз оглянулась на парня. — Хотя и по латексу можно догадаться. Он серьёзно собирается в таком виде появиться на вечеринке?

— Что в этом плохого? — подала голос ранее молчавшая Рози.

— Сомнительный костюм…

— Я про его ориентацию, — поправила Рози. — Подумаешь, гей…

— Ничего против геев не имею, — Марина подняла руки в знак защиты. — Просто поделилась информацией. С кем мне делиться последними новостями, как не с подругами?

Алиса скривила рожицу:

— Я бы спокойно прожила без этой информации.

Почувствовала на себе внимательный взгляд Рози и приподняла брови:

— Что?

— Ты имеешь что-то против…ну-у…

Алиса усмехнулась, находя поведение подруги странно забавным:

— Пытаешься уличить меня в гомофобии? — автомобиль остановился точно перед девушками, и, прежде чем сесть на заднее кресло, Голден похлопала подругу по плечу. — Успокойся! Мне совершенно всё равно: кто с кем спит. Только меня в этом впутывать не надо.

Судя по осунувшимся плечам Рози, ответ девушки её не удовлетворил. Однако странный разговор быстро забылся, стоило подъехать к долгожданному месту событий — к пабу «Орёл».

Внешний вид заведения кардинально не изменился: несколько тыкв у входа и паутина на перилах лестницы, но внутреннее убранство преобразилось заметнее.

Так, за многими столиками сидели жуткие скелеты, на столах переливались красными софитами черепа, а с потолков и стен сползали пауки. Бутафория выглядела настолько реально, что Рози с громким визгом отскочила в сторону, когда насекомое приземлилось на её плечо.

Бурная реакция едва не повалила с ног бедного официанта, который помимо увесистого подноса был вынужден балансировать с впечатляющим немесом на голове. Образ египетского фараона удался на славу, но сильно усложнял работу.

— Кажется, я вижу Дилана! — воскликнула Марина и, не дожидаясь подруг, помчалась к баскетболисту.

Алиса проследила за подругой, у которой искусственные крылья Ангела вдруг стали реальными и в миг переместили к столику парней. Дилан веселился в компании Блейка и ещё нескольких ребят из баскетбольной команды, и, стоило появиться Марине, принялся оглядываться по сторонам.

Алиса поспешила затеряться в толпе.

«Очень глупо!»

Глупо, но иначе не могла: избегать платинового блондина — лучший вариант, особенно в компании влюблённой парочки. Блейк и Марина неустанно обнимались и целовались, что не могло не смущать ни Кларка, ни Алису.

Да, избегать блондина — именно то, чем она планировала заниматься всю вечеринку.

Рози подхватила подругу под локоть, и они отправились к сцене, которую организаторы не обделили хэллоуинскими украшениями. Инструменты в паутине, колонки в слое пыли, а по периметру всей сцены «разбросаны» жутковатого вида кости.

Не успели дойти до подмостка, как увидели музыкальную группу Генри и Эдварда, что-то весело рассказывающего со ступенек сцены.

Алиса резко затормозила и с чудаковатой улыбкой посмотрела на Рози:

— Пойдём в бар?

Девушка растерянно посмотрела в сторону ребят и неуверенно проговорила:

— Я к тебе присоединюсь через минуту, договорились? Только поздороваюсь с Эдвардом.

Алиса едва ли удержала на губах улыбку. Хотелось скривиться. Испустить рвотный звук. В последнее время имя «Эдвард» из уст подруги вызывал именно такие потребности — выпотрошить желудок до болезненной пустоты.

Направилась к бару и ругала себя каждый раз, когда оборачивалась и отрывками наблюдала отвратную сцену. Рози подошла к парням и неловко помахала рукой, как всегда любила делать.

Глупая привычка, но все находили её милой. До этой минуты и Алиса считала подобное милым, но улыбка на губах Принса заставила взглянуть иначе на приветственный жест.

— А я всё вспоминал, кого ты мне напоминаешь, — посмеялся Эдвард, оглядывая костюм подошедшей к ним девушки.

Её образ на Хэллоуин удался хотя бы потому, что никто не привык видеть мисс Свон в чёрном одеянии с угольной помадой на губах.

Девушка тоже не осталась в долгу и оглядела Принса, но, судя по её растерянному взгляду, не узнала знаменитый сценический образ Элтона Джона, в котором он выступал на Dodger Stadium в 1975 году.

Бейсбольная форма команды Лос-Анджелеса выигрышно смотрелась на парне, подчёркивая подтянутое телосложение, а солнцезащитные очки, как дополнительный аксессуар, успешно удерживали волнистые локоны на макушке.

— Ты придёшь на открытие филиала? — спросила Рози, пока парень переключился с друзей на неё.

— Придётся, — нехотя согласился Эдвард. — Райдер обожает таскать меня по разным мероприятиям.

— Он знакомит тебя с хорошими людьми и говорит, как сильно гордится тобой.

— Милая Роуз, я — ходячая реклама, которая так и кричит: «Посмотрите на Райдера! Лучшего отчима во всей грёбанной Вселенной».

Девушка поджала губы:

— Мой отец так считает.

— Реклама удалась, — развёл руками Эдвард. — Всё! Больше не хочу ни слова слышать о Райдере и предстоящем мероприятии. Как на счёт танца?

Они танцевали под песню «Sweater weather», которая в исполнении Генри не уступала оригиналу.

Принс схватил с подноса проносящегося мимо официанта стакан с неизвестной жидкостью, на вкус напоминающую приторный коктейль, и приобнял девушку за талию. Хрупкое тельце извивалось под музыку, будучи полностью во власти его свободной руки, когда второй рукой он не отрывался от алкогольного напитка.

Когда мотивы сменились медленной композицией, молодой человек прижал Рози спиной к своей груди, лишь бы она не видела, как неотрывно он наблюдал за барной стойкой. Точнее за девушкой, которая то и дело стреляла голубыми блюдцами в его сторону.

Сегодня её глаза были особенно насыщенные. Голубые, точно небо ясного дня. Точно воды бухты Дьявола — прославленного места штата Вирджинии.

Даже издали эти глаза привлекали внимания. Магия? Наверное, дело в макияже или прочей херне, которую девушки не уставали творить со своим лицом.

Однако эффект того стоил.

А ещё она избавилась от кудрей. Где чёртовы кудри? Впервые Эдвард огорчился, не обнаружив привычных пружин. Огромные кольца, свисающие на уровне поясницы, и маленькие колечки, обрамляющие черты лица.

Вместо пружин по спине струился золотой водопад, течение которого ещё никогда не было столь ровным и спокойным.

Эдвард опустил взгляд ниже, подмечая задравшийся подол платья и ноги, при виде которых захотелось подойти и собственноручно опустить край ткани. Он слишком хорошо помнил скользкие комментарии парней, любящих пообсуждать фигуры однокурсниц. Так, ноги Голден — вишенка на пиршестве дрочеров.

— Они были красивой парой, — пробормотала Рози, замечая, как к подруге подошёл платиновый блондин и что-то с улыбкой сказал.

Голден с не менее искренней улыбкой что-то ответила, и это «что-то» дало зелёный свет для Дилана. Он присел на соседний барный стул и сделал заказ.

Принс не заметил, как заелозила челюсть от раздражения. И он не мог определиться наверняка, что раздражало больше: появление баскетболиста или сомнительный комплимент Свон.

— Барби и Кен, — ядовито усмехнулся и больше не смотрел в сторону голубков. — Такие же пластмассовые и фальшивые.

Знакомая улыбка коснулась губ девушки, заставляя Эдварда подозрительно сощуриться. Он хорошо знал, что за мысли скрывались под этой улыбкой, потому протянул руку и дёрнул короткую прядку волос.

Рози наигранно ударила его по пальцем и посмеялась:

— Мне нравилась их пара.

— Мы действительно собираемся продолжить разговор об Кларке и Голден?

— Ну-у, о чём ты хочешь поговорить?

— Я бы предпочёл танцевать в молчании, — мило улыбнулся Эдвард и крутанул девушку вокруг своей оси, чтобы после притянуть в объятья.

Рози задумчиво прикусила нижнюю губу и, не выдержав, негромко задала вопрос. Парню пришлось наклониться ближе, а ей повторить волнующий вопрос:

— И всё-таки, почему вы поцеловались? Просто так люди не целуются.

Эдвард закатил глаза:

— Ещё как целуются, милая Роуз.

— Я не думаю…

— Если продолжишь спорить, я тебя поцелую, — видя испуганный взгляд девушки, посмеялся. — Серьёзно, Роуз, я поцелую и тем самым докажу, что суть поцелуя слишком переоценена.

— Лучше мне согласиться с тобой.

— Умница, — краем глаза заметил мелькнувшую в толпе платиновую башку, и поспешно чмокнул девушку в лоб. — Извини, мне надо отлучиться.

Он потерял из виду баскетболиста. Чёртов Кларк скрылся в толпе и, судя по пустеющему барному стулу, на котором ранее сидела Голден, свалил не один. С компанией.

С Голден.

Возможно, сейчас они скрылись в одной из подсобок и трахаются.

Эдвард попытался унять неконтролируемый прилив раздражения, который повлёк за собой цепную реакцию: кости затрещали с такой силой, что бедное сердце сжало в тиски, и кровь отказывалась циркулировать по венам.

Тело напряглось, точно струна ветхой гитары, и в любой момент грозилось лопнуть.

Парень шибанул ладонью по поверхности барной стойки и перекричал музыку:

— Двойной виски.

Оглядел зал, с особой тщательностью выискивая золотистый водопад. Зачем Голден избавилась от кудрей? Она, чёрт подери, лишила его маяка!

— Со льдом?

Непроизвольно вздрогнул и резко повернул голову на голос, который должен был принадлежать бармену в ужасном костюме фараона, но принадлежал диснеевской принцессе.

Чёртова Спящая красавица. Чёртова Голден, которая с какой-то стати стояла за барной стойкой и растерянно держала в руках ведёрко со людом.

— Хочешь подзаработать на недоливе алкоголя, Голден?

Девушка нахмурилась, и Эдвард сам не понял, зачем поспешно выпалил:

— Это шутка.

— Своеобразный юмор.

— Многие в восторге, знаешь ли.

— Например, Рози?

Принс в удивлении приподнял брови, на мгновение подумав, что ослышался. Нет, чёрт подери, он отчётливо услышал проскользнувшую в голосе…ревность?

Стакан с виски громко приземлился на барную стойку, и Алиса развернулась к стенду алкогольных напитков, чтобы вернуть на законное место полупустую бутылку.

Парень не мог не оценить вид сзади: шнуровка чёрного корсета выглядела слишком соблазнительно, но не настолько соблазнительно, как ровные коленки, просматривающиеся из-под подола платья.

Кончики пальцев на руках провокационно заныли. За считанные секунды сработала тактильная память, и Эдвард вспомнил, насколько нежная и гладкая кожа девушки.

— Роуз в том числе.

Голден отрывисто кивнула и уставилась в толпу, как если бы более ничего интересного вокруг не происходило. Эдвард обернулся, обводя взглядом прыгающих невпопад музыке гостей вечеринки, и перевёл взгляд на девушку.

— Ты не изменяешь себе.

«Что ты творишь?»

— В смысле?

«Заткнись! Заткнись!»

— Образ принцессы — это так скучно для Хэллоуина.

«Чёртов кретин!»

Алиса вызывающе изогнула бровь:

— Между прочим, я не просто принцесса, а-а…

— …злая принцесса. Ага-а, отмазка уровня начальной школы.

«Зачем? Ну, зачем?»

Девушка широко раскрытыми глазами уставилась на Принса, когда как он одним глотком осушил двойной виски. К чёрту горло, пусть она сгорит до волдырей, до мяса и крови. Всё лучше, нежели продолжать нести хуйню, о которой после пожалеет.

— Я действительно зла. Особенно сейчас.

Эдвард в удивлении оглядел девушку, глубоко в душе радуясь, что она не стала акцентировать внимание на ностальгическом порыве.

— И что же тебя разозлило?

Положила локти на поверхность стойки и подалась корпусом вперёд, чтобы быть ближе и не перекрикивать громкую музыку.

— Твоё поведение. Сейчас ты кажешься безобидным, но… Чёрт, я боюсь моргнуть, потому что уверена — ты в мгновение ока вновь станешь мудаком.

— Мудаком? — неверующе переспросил Эдвард, на физическом уровне ощущая, как стремительно электризовался воздух.

— Мудаком.

Толкнул пустой стакан в сторону девушки, отчего он со скрипучим звуком проехался по поверхности стойки, и процедил:

— Твоя проницательность впечатляет, Голден! Не прошло и пяти минут, а ты уже умудрилась выбесить меня.

— Узнаю Принса! — скривилась девушка и показано помахала рукой. — Привет, давно не виделись! И нет, я не скучала!

Глубоко в душе он даже поблагодарил Голден, которая вправила ему мозги. Она снова его раздражала, и это раздражение только усиливалось при виде ярости в голубых блюдцах.

Подался вперёд, чуть ли носом не клюнув переносицу девушки, и прошипел:

— Потеря трахальщика делает тебя такой сукой?

Голден в ужасе распахнула глаза и от изумления приоткрыла рот, только вместо слов возмущения вырвался прерывистых выдох.

— Что ты себе позволяешь… — ошарашенно пробормотала и замерла, запоздало осознав, что личные границы стёрты к чёрту.

В какой-то момент эти границы перестали иметь смысл, ведь Принс всегда нарушал их. Всегда подходил ближе, чем того требовала ситуация.

И вот сейчас… Девушка смотрела в светло-зелёные глаза и, вместо того чтобы залепить звонкую пощёчину, ощущала, как медленно тонула. Будто к её шее привязали булыжник и толкнули в морскую бездну, без шансов на спасение.

— Ты слишком близко.

— Не так близко, как хотелось бы.

Сердце пропустило удар.

Шум циркулирующей по венам крови заполнил ушные перепонки, заглушая грохочущую музыку в заведении. Кто-то выступал на сцене? Кто-то танцевал, а кто-то распивал спиртные напитки?

Казалось, в зале не было никого и ничего. Ничто не могло быть существенно важным, когда перед глазами застыл молодой человек, впечатлённый собственными словами не меньше, чем Алиса.

— Спасибо, что подменила!

Девушка вздрогнула и вынырнула из водоворота будоражащих сознание глаз.

Бармен натянул на голову немес и занял место за стойкой, давая возможность Алисе вернуться к друзьям и продолжить веселье. Только вот этого уже не хотелось.

Кивнула на благодарность бармена и поспешила выйти из рабочей зоны, на ходу стараясь собраться с мыслями. Что делать? Куда идти? Она чувствовала себя не иначе, как после мощного гипноза. Казалось, с трудом могла вспомнить собственное имя.

Нетвёрдой походкой направилась в сторону подсобного помещения.

Маленькая комнатка вмещала в себя неисправную посудомоечную машину, стеллаж с полупустыми коробками и инвентарь для уборки. Казалось, места для девушки попросту не хватит, однако она умудрилась проскользнуть между стеллажей.

Подошла к столешнице и, схватившись пальцами за острые края, сделала долгожданный глоток воздуха. Потряхивало так, будто ей предстояло идти на экзамен к суровому мистеру Роуду.

Сейчас экзамен казался меньшим из бед, особенно когда почувствовала на своей талии кольцо крепких рук, а на затылке — горячее дыхание.

Закрыла глаза и замерла, боясь спугнуть невесомые прикосновения губ в области шеи. Точно крылья бабочек, они мимолётно касались кожи. Так ненавязчиво, что казались иллюзией, шуткой подсознания, проделками бурной фантазии.

— Что ты делаешь?

— Без понятия.

Горячая волна вызвала рой мурашек по телу, и девушка непроизвольно вздрогнула от нахлынувшей дрожи.

Знакомая дрожь — предвестник новых воспоминаний, из-за которых ночью невозможно спать. Однако Алиса хорошо помнила последствия столь бурной реакции — падение с небес на землю всегда выдавалось очень болезненным. Принс делал всё возможное, чтобы грандиозное падение было поистине грандиозным и незабываемым.

Больше не хотелось падать.

Не хотелось боли.

Девушка развернулась в руках Принса и неосознанно затаила дыхание, встречая со светло-зелёными глазами. Они так близко. Эдвард так близко, что запах ванили и табака успешно заменил кислород.

— Тебе лучше уйти.

Лёд в глазах напротив заострился, но Алиса с достоинством пережила этот взгляд.

— И кого ты останешься ждать? Кларка? Или, может, Генри? Неплохой повод отблагодарить за работу.

— Что ты несёшь? — ошарашенно пробормотала девушка и упёрлась ладонями в стальную грудь, но попытка увеличить между телами расстояние оказалась провальной. — Сколько же грязи и пошлости в тебе!

— Оу-у, а Кларк шептал тебе нежности на ушко?

— Тебя это не касается!

— Что же ты рассталась с ангелочком?

— Не твоего ума дела! — очередная попытка вырваться провалилась, и Алиса в раздражении сжала запястье парня, ощущая, как ногти впились в его кожу.

Принс поморщился и опустил взгляд на захват, позволяя наблюдать за едкой ухмылкой:

— Практиковала с Кларком садо мазо?

— Тебе не даёт покоя Дилан? Так знай, что он никогда бы не позволил себе зажимать девушку в грязной подсобке! И он самый замечательный парень, которого я встречала, а ты… — девушка перевела дыхание, чувствуя, как резко изменилась атмосфера в помещении. — Ты и пальца его не стоишь!

Пальцы Эдварда сильнее сомкнулись на тонкой талии, заставляя девушку болезненно поморщиться. Однако боль не продлилась долго — кольцо рук разомкнулось, и больше ничто не удерживало от побега.

Алиса не спешила уходить. По всем законам здравомыслия должна бежать без оглядки, но вместо этого смотрела на парня и ждала. Чего? Она сама не знала. Реакции? Возможно. Ей бы хотелось услышать что-то едкое и столь же болезненное, как секундный захват. Это бы отрезвило. Это бы стало пинком под зад, после которого непременно покинула треклятую подсобку.

Принс опустил голову, отчего каштановые пряди упали на лоб, и девушка возненавидела себя за желание поправить его волосы.

Ещё больше она ненавидела собственные чувства, которые распирали её грудную клетку. Почему-то захотелось кричать после высказанных слов. Громко кричать и надрывно.

Потерять голос — отличное решение, чтобы она не совершила очередную глупость. Например, не призналась Принсу во лжи.

Неожиданно Принс усмехнулся и указательным пальцем поигрался с бантиком на корсете, который девушка старалась завязать максимально аккуратно и ровно.

— Врёшь, Голден.

«Как он узнал?»

Искренне испугалась и с наивностью допустила мысль, что Принс обладает телепатией. Настолько уверенно и хлёстко он бросил «врёшь».

— Ты врёшь, — повторил и поднял взгляд на Алису. — Врёшь!

А потом поцеловал её, с неменьшей уверенностью сминая губы в страстном порыве. На языке вкус моря — то самое море, что он видел в девичьих глазах.

Алиса по инерции упёрлась ладонями в грудь парня и попыталась оттолкнуть, но добилась обратного эффекта — оказалась теснее прижата к жилистому телу.

Эдвард зарылся пальцами в золотых волосах, не ощущая мягких пружинок, по которым успел соскучиться. Соскучиться, чёрт подери!

Сжал волосы на затылке девушки, гневаясь на невозможность нацепить чёртовы кольца на пальцы и чувствовать себя самым счастливым ублюдком на свете.

Свободной рукой сковал скулы девушки, заставляя открыть рот и позволить его языку пробраться до самых гланд. Сопротивлялась. Не хотела? Скорее медленно отходила от шока, но под напором у неё не было шансов пройти реабилитацию самостоятельно.

Язык нагло ворвался во влажный рот в единственном намерении — до онемения вытрахать нежный язык Голден. Настолько жёстко, чтобы она несколько дней не могла разговаривать.

Однако непокорный язычок, напротив, ускользал всякий раз, как его касались. И это был вызов. Это была прямая провокация.

Толкнул девушку назад, отчего она встретилась копчиков с краями столешницы, и натянул её чёртовы-выпрямленные-волосы на ладонь. До корней. До болезненно всхлипа, вырвавшегося из сопротивляющегося рта.

Голова запрокинулась назад, демонстрируя тонкую шею, которая так и просилась на отдельное внимание. Она получила это внимание, мурашками откликаясь на шершавый язык, который проделал влажный путь от ключиц до подбородка.

Наверное, это и стало точкой невозврата. Потонувший во влажных звуках всхлип стал ничем иным, как сигналом капитуляции. Мгновение, и ладони Голден заскользили по грудной клетке парня, добираясь до воротника костюма, и пальцами смяли ткань.

Внизу живота зародился огонь, который со стремительной скоростью разносил катастрофу по всему телу. Нервные окончания обострились до предела, отчего даже воздух ощущался кожей. Но даже ему было не под силу усмирить пожар.

Никто не мог помочь.

А Принс не щадил, руками исследуя женское тело. Каждое прикосновение — новый эпицентр, новая вспышка, новая катастрофа.

Ощущения на грани. Невыносимо.

Алиса не в силах сопротивляться апогею, приподнялась на цыпочках и теснее прижалась к парню, будто он и был спасением.

Нет, он только усугублял огонь внутри.

Потянул девушку вверх, ладонями сжимая ягодицы, и посадил на столешницы. Так ближе. Так острее.

Так необходимо.

Развёл прелестные ножки в сторону и задрал подол платья, чувствуя, как Голден вздрогнула от неожиданной близости. Прикосновение голой кожи — новый уровень, и это неминуемо вело к гибели.

«Это нереально», — стучало в мозгу девушки, когда руки парня оставляли красные отметины на коже её бёдер.

«Я сплю», — не унимался мысленный хоровод, когда взгляд зелёных глаз устремился вниз и увидел лоскут женского белья, кружевом прикрывающего ногату.

«Что я творю?»

Горячие поцелуи переместились на ключицы и ниже, особое внимание уделяя ложбинке между грудей.

«Что он творит?»

Ладонь накрыла женское лоно, и Алиса неосознанно попыталась свести ноги, что оказалось невозможным. Максимум чего добилась — так это обхватила бока парня и тем самым ближе притянула к себе.

Длинные пальцы медленно закружились вокруг нежной плоти, которую не спасало несчастное кружево. Напротив, только обострило ощущения.

Алиса не сдержала стон, а следом ещё один и ещё. Каждый был умело пойман парнем и заглушен жарким поцелуем. Язык онемел, а внизу живота невероятная ломка.

Так хорошо от неторопливых поглаживаний, и так мало.

Зажмурила глаза и, поддаваясь внутренним инстинктам, подалась бёдрами вперёд. Не хотелось думать, насколько вызывающе это выглядело в глазах парня, потому что он вытворял более безумные вещи.

Стоило указательному пальцу проникнуть внутрь девушки, как она резко распахнула глаза и замерла. Однако Эдвард не обратил внимание на заминку, следом присоединяя второй палец.

— Ты такая… Чёрт! — выругался и, сделав несколько быстрых толчков пальцами, отстранился.

Расправился с пряжкой ремня и расстегнул молнию штанов, не позволяя губам девушки оставаться без внимания его языка. Оттянул нижнюю губу, вызывая тихий всхлип, и довольно улыбнулся.

«Я свихнулся!»

Потянул девушку на себя, руками придерживая бёдра.

«Остановись, пока не поздно!»

Смял мешающий подол платья на тонкой талии и оттянул в сторону лоскут кружевного белья.

«Пиздец, какая узкая!»

Ввёл два пальца в женское лоно и, заручившись желанными стонами, заменил пальцы на побуревший от напряжения член.

Вошёл резко. Во всю длину. И замер, с холодным ужасом осознавая две вещи: он только что лишил Голден девственности, и он настолько на пределе, что от горячего, узкого безумия, в котором оказался, взрывалась каждая клетка.

Слышал у самого уха громкий вскрик, а после ощутил на плече влажность от девичьих слёз, поток которых было не унять.

— Как же больно, — прохрипела девушка, судорожно вбирая воздух в лёгкие, и застонала. На этот раз не от удовольствия.

— Ты девственница, — ошарашенно пробормотал Эдвард и заставил девушку посмотреть на него, пальцами сжимая её подбородок. — Серьёзно? Девственница?

Голден попыталась отвернуть голову, но ни тут-то было. Парня распирала такая ярость вперемешку с диким желанием и болезненным стояком, что он не позволил высвободиться из зрительного плена.

Грубо процедил:

— О таких вещах предупреждать надо, Голден!

Из голубых глаз выкатывались слёзы, а губы, ещё недавно пылающие от поцелуев, вдруг засохли и едва ли не свернулись, точно изживший себя осенний лист.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ты полгода встречалась с Кларком, и вы не трахались? Серьёзно? Вы ёбнутые!

Алиса не выдержала, с неменьшей ядовитостью прошипев:

— О-о, подходящее время поговорить о Дилане! Рассказать о нашем петтинге?

Вспышка ярости была настолько резкой и неконтролируемой, что бёдра сами подались вперёд и едва ли не впечатали девушку в стену.

Громкий девичий вскрик и тупая тяга в области поясницы вынудили грубо выругаться.

Блядь!

— Очень-очень больно, — прошептала Алиса и закрыла лицо ладонями, что, наверное, стало последней каплей.

Член покинул девушку, и, в противовес ожиданию, стало в разы хуже. И Голден и Принсу.

Делая вид, что не обратил внимания на кровавые подтёки на ногах девушки и на собственном члене, поспешил натянуть штаны и справиться с чёртовой молнией. Как же хуёво!

Алиса соскользнула со столешницы и оправила подол платья, претерпевая ощущение жжения внизу живота, а при шаге — саднящую боль. Она, точно затравленный зверёк, смотрела на напряжённую спину парня и не знала, как справиться с разъедающими душу чувствами.

— Я не сказала, потому что… — настолько тихо прошептала, что пришлось повторить громче, чтобы за громкими ругательствами Эдвард расслышал. — …наверное, мне захотелось утереть тебе нос. Твои насмешки и двусмысленные намёки вынудили меня промолчать!

Парень фыркнул и оглянулся на девушку через плечо:

— И кому ты сделала хуже? — прорывающуюся во всеуслышанье ярость не удалось скрыть под насмешливым тоном. — Ты лишний раз убедила меня в своей тупости, Голден!

— А если бы не промолчала, то ты бы остановился?

— Разумеется, — твёрдо ответил и не посмотрел на девушку, потому что единственное, что она вызывала в нём — это неконтролируемый гнев.

«Дурочка! Какая же дурочка!»

— Понятно.

Принс громко выругался и развернулся к треклятой столешнице:

— Что тебе…

Не успел договорить, наблюдая, как девушка быстро проскользнула между стеллажей и вышла из подсобки, громко хлопнув дверью.

Закрыл лицо ладонями и растёр кожу до красных пятен.

— Я другое имел в виду, — пробормотал в пустоту и в отчаянии шибанул ногой по столешнице.

Хотела, чёрта подери, утереть нос… В захламлённой подсобке!

И он тоже хорош. Зачем попёрся за ней? Зачем поцеловал? Почему не остановился? Должен был! Должен не думать о ней и не искать глазами в толпе.

Теперь же он точно не сможет выкинуть Голден из головы.

Он у неё первый.

И от этого факта не хотелось самодовольно улыбаться. Хотелось удариться головой о чёртову столешницу и разметать по её поверхности мозги.

* * *

— Я сплю здесь, — сообщил Эдвард и плюхнулся на разобранное кресло.

Генри спорить не стал и занял соседнее кресло, которое только предстояло приготовить для комфортного сна.

— Я удивлён, что ты решил переночевать у нас.

— Мне нравится ваша берлога.

Принсу и правда нравилась квартира Генри, которую он делил со своей группой. Не просто квартира, а место для вдохновения, творчества и репетиций.

И пусть пространства катастрофически не хватало, но Эдвард согласился бы спать на полу, лишь бы не возвращаться в общежитие. Меньше всего хотелось видеть знакомые рожи.

Единственное, что необходимо — хорошенько отдохнуть и собраться с мыслями.

— Классная вечеринка, — продолжал что-то говорить Генри, орудуя над своим спальным местом.

— Ага-а, — на автомате бросил парень и, откинувшись спиной на покрывало, уставился в потолок.

— Понравилось наше выступление?

— Ага-а.

— В следующий раз сыграешь с нами?

— Аг-к-х-х, — Эдвард рассмеялся и показал другу средний палец. — Думал меня подловить?

— Почти получилось, — усмехнулся Кинг и прилёг на постель. — Ты мыслями далеко отсюда.

— Просто устал. И вечеринка, кстати, отстойная.

— Алисе тоже не понравилась.

Принс замер и настороженно уточнил:

— Причём здесь Голден?

— К слову пришлась. Она, кстати, раньше всех ушла.

— Мне неинтересно, — пробормотал и взбил кулаками подушку, хоть немного, но избавляясь от нахлынувших эмоций.

— Не ценишь ты своих слушателей. Алисе, между прочим, очень понравилась песня «Подсолнух».

Эдвард промолчал и плотно закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на чёртово любопытство.

«Правда, понравилось? А что она сказала? А какой момент ей понравился больше?»

Вопросы так и не были заданы — парень с трудом, но проглотил любопытство. Однако Генри проявил удивительные телепатические способности, продолжая каждым словом стучать по вискам.

— Песня напомнила ей о детстве. Представляешь, она заблудилось в подсолнуховом поле, и после этого за ней закрепилось прозвище «подсолнух», — Генри выждал характерную паузу, рассматривая до предела напряжённую спину друга, и добавил. — Она всегда следует за солнцем.

Принс подскочил на кресле и выжидающе уставился на Кинга, улыбка на губах которого сподвигла размышлять о тяжком преступлении.

— Это ничего не значит, — отчеканил Эдвард, наблюдая, как друг понимающе кивнул:

— Конечно! Ты же ненавидишь Алису.

— Именно, — отрывисто кивнул и плюхнулся обратно на постель, не обращая внимания на спутавшееся в ногах покрывало.

В помещении резко стало душно.

«Не поверил», — мелькнула мысль после нескольких минут гнетущей тишины, но Эдвард не предпринял попытки убедить друга в своём искреннем презрении к Голден.

Потому что что-то изменилось.

Прикрыл глаза ладонью, несмотря на сумрак в комнате, и постарался успокоить участившееся дыхание. Давно не ощущал себя настолько вымотанным.

Это был долгий день.

Долгая ночь.

— И давно ты её ненавидишь?

Принс рвано выдохнул.

— С третьего класса.

«Ох-х, чёрт!»

Глава 16

Эдвард вышагивал между рядами автомобилей и периодически останавливался около новой модели. Слушал хвалебные характеристики, соглашался осмотреть салон, кивал, как если бы сегодня собирался приобрести машину, и продолжал путь.

Дошёл до конца павильона и, отыскав глазами мать, намеревался прервать её щебет в компании подружек. Однако не успел сделать и шага к ней, как ладонь смельчака легла на плечо и потрепала, желая привлечь внимания.

— Заценил новую Audi?

Эдвард обернулся на парня, который в начале презентации не поленился представиться и представить нескольких друзей. Однако Принс уже не помнил его имени, и даже не пытался запомнить, потому что смазливая рожа не понравилась с первых минут.

— Я опробовал её около месяца назад, — горделиво отозвался парень. — Отец подарил на день рождения. Девятнадцать динамиков, Эд! Представь, как громко я отпраздновал, разъезжая по дорогам Лондона!

— Неплохой подарок.

— Отец умеет радовать, — хохотнула смазливая рожа и по какой-то причине решила, что имела право повесить свою конечности на шею Эдварда и повести дальше по павильону. — Признавайся, твой отец на что расщедрился? Уверен, сегодня ты уедешь на одной из этих красоток, — махнул рукой в сторону автомобильного ряда, с нескрываемым восхищением оглядывая дорогие машины.

Эдвард сделал шаг в сторону, избавляясь от конечности прилипалы, и показано поправил воротник чёрной рубашки:

— Райдер мне не отец, — только и ответил, прежде чем развернуться и направиться к матери. Её на прежнем месте уже не оказалось, зато в поле зрения замелькала хрупкая фигурка знакомой девушки.

Она с неподдельным любопытством оглядывала автомобиль: кружила вокруг него, открывала двери и едва ли не заглянула в капот.

Эдварда почему-то подобная картина насмешила, и он поспешил поддеть мисс Свон:

— Заделалась в механики?

Девушка поспешила закрыть крышку капота и смущённо улыбнулась:

— Красивая машина.

— Девчачья.

— Ну, я девушка, если ты не забыл, — посмеялась Рози и провела ладонью по изгибам автомобиля, пальцами обхватывая дверную ручку. — Если честно, очень хочу сесть за руль, но боюсь.

Заметив в любопытстве изогнутую бровь парня, пожала плечами:

— Мне кажется, если я увижу встречный автомобиль, то запаникую и потеряю управление.

— А ты на встречную не выезжай, Роуз, — усмехнулся Принс и перелез через красный шнурок, огораживающий автомобиль.

Открыл дверь девчачьей машины, на которую едва ли обратил внимание, и в приглашающем жесте подмигнул девушке. Стоило ей сесть на водительское кресло, как Эдвард не сдержал смеха. Она смотрелась слишком маленькой в огромном салоне, что со стороны выглядело комично.

— Роуз, как на счёт кроссовера?

Девушка закатила глаза и обхватила ладонями руль, ощущая себя примерно также, как и выглядела. Неуютно и странно. Приборная панель, лобовое стекло, через которое издевался над ней парень, огромное кресло… Всё ощущалось настолько устрашающе, что Рози захотелось поскорее покинуть салон.

Однако не успела осуществить задуманное, увидев идущего в их направлении отца. Притаилась в машине и наблюдала, как он остановился около Эдварда и протянул руку для рукопожатия.

От зоркого глаза отца не ускользнула девушка, которая поспешила помахать ладонью и рассмеялась:

— Папа, Эдвард обещал обучить меня вождению.

Парень в нескрываемом изумлении уставился на девушку, а она едва удержалась, чтобы не показать язык. Будет знать, как издеваться над ней!

— Для начала путь окончить автошколу, а после можете практиковаться, — дал добро мистер Свон, на что парень учтиво кивнул:

— Разумеется.

— Вы неплохо ладите.

— Мы проживает в Уильям Стоун и часто видимся.

— Мне нравится, что вы общаетесь, — продолжил мужчина. — Будь внимателен к ней, Эдвард. Она у меня очень доверчивая девочка.

Принс в недоумении уставился на профиль мужчины, который не отрывал глаз от забавляющейся за рулём дочери. Быть к ней внимательней? То есть исполнять роль няньки? Замаскировал смешок отрывистым кашлем и поспешил уверить:

— У Роуз очень хорошие подруги. Уверен, они в обиду не дадут.

— Но говорит она только о тебе.

Теперь уже и Эдвард во все глаза таращился на девушку, путаясь в собственных эмоциях. Его разрывало от смеха, любопытства и шока. Что делать с убойным коктейлем он не понимал, потому не решался сказать что-либо.

Мистер Свон, казалось, не рассчитывал на ответ. По крайней мере, не на эту небрежно брошенную фразу.

— Тебе нравится моя дочка?

Эдвард внимательно присмотрелся к короткостриженой девушке, как если бы видел впервые. Ну, она милая и добрая, иногда даже весёлая. Над ней забавно подшучивать и следить за смущённой реакцией. На этом…всё.

Она определённо не привлекала, как девушка, и дело не во внешности и прочей вкусовщины. Просто Роуз не та… Не та, ради которой Эдвард страдал от потери сна и строчил ноты в потрёпанной тетрадке.

— Я дорожу общением с Роуз, — аккуратно ответил парень и оторвал взгляд от девушки, чтобы увидеть, как её отец растянул губы в улыбке.

Протянул руку и похлопал парня по спине, чтобы после оглядеть павильон и весёлым голосом спросить:

— Видел тебя в компании сынишки Паркеров. Хвастался своим автомобилем, не так ли? Его отец буквально умолял меня продать машину до анонса.

— Он очень рад подарку на день рождения.

— Ну, а тебе ничего не приглянулось?

— Очень много достойных моделей, — улыбнулся Эдвард. — Но я пока не вижу надобности в автомобиле.

«Быть должным чёртову Райдеру ещё и за машину — это лишняя петля на шее».

Мужчина как-то странно на него посмотрел, после чего небрежно заметил:

— Я вложил в проект Райдера более трёхсот миллионов и заполучил долю в размере семидесяти процентов капитала.

Эдвард присвистнул:

— Впечатляет.

— Понимаешь, что это значит?

Единственное, что не понимал парень, так это мотивов мистера Свона. Он же подошёл достаточно близко, чтобы положить ладонь на плечо озадаченного Эдварда:

— Я же не слепой и всё вижу. Всё понимаю, — понизил голос. — Райдер хорош на публике, не так ли? Из тебя актёр так себе.

Их взгляды встретились, и мужчина многозначительно приподнял брови:

— Моя дочка — моя единственная наследница… — Эдвард не мог не услышать, с какой характерной интонацией было выделено «наследница». — …очень скромная для первого шага. Да и я приверженец старых порядков и считаю, что первый шаг должен делать мужчина.

Сжал пальцами плечо парня и, подмигнув дочери, поспешил присоединиться к компании мультимиллионеров, которые скопились на другой стороне павильона.

Эдвард ошарашенно смотрел в спину удаляющегося мужчины. Пришлось несколько раз проморгать, как если бы он был не более, чем приведением, и даже вдавить пальцами в глазные яблоки.

Чертовщина.

Творилась какая-то чертовщина, но именно эта чертовщина заставила парня почувствовать тот самый огонёк в груди, который на протяжении нескольких лет не напоминал о себе. Надежда.

Эдвард быстро приблизился к автомобилю и забрался в салон, чтобы встретиться взглядом с удивлённой девушкой.

— Ты говорила отцу, что я тебе нравлюсь?

Карие глаза в ужасе распахнулись:

— Нет-нет, конечно, нет! — румянец окрасил бледное лицо, отчего девушка сбивчиво затараторила. — Это он тебе сказал? Господи! Он помешан на идеи найти мне парня! Видимо, папа сделал неправильные выводы, когда я рассказывала о твоих успехах в философских кружках, и о твоей игре на гитаре, ио том, как ты помог мне с историей античности и…

Зелёные глаза с каждым словом становились всё больше и больше, и Рози вовремя захлопнула рот, пока с языка не слетела очередная глупость.

Парень откинул голову на подголовник кресла и глухо усмехнулся.

Он ей нравился.

Ещё несколько минут назад эта новость насмешила бы и в большей степени расстроила. Не хотелось огорчать милую Роуз и топтать её нежные чувства.

Однако сейчас…

Эдвард чертыхнулся и посмотрел на притихшую девушку:

— Райдер под колпаком твоего отца.

Столь неожиданная смена темы ввела Рози в замешательство:

— Они хорошие друзья.

Эдвард хмыкнул и ударился затылком о подголовник.

«Друзья! Как же!»

Его выворачивало от собственных мыслей. Гнетущие мысли буквально разъедали мозг, подобно серной кислоте.

«Первый шаг».

Голос мистера Свона звучал в ушных перепонках так отчётливо, как если бы стоял рядом и нашёптывал на ухо.

Принс в очередной раз окинул милую Роуз взглядом и, поколебавшись, поддался вперёд. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы карие глаза напротив расширились от непонимания и…страха?

— Ты не влюблена в меня, — пробормотал Эдвард и опустил голову, рассматривая коробку передач.

Буквы автомата поплыли перед глазами, когда пелена отвращения к самому себе застелила не только разум, но и взгляд.

«Я поступаю не лучше, чем когда-то поступила мать».

— Чёрт, — выругался парень и с сожалением посмотрел на Рози. — Я тоже не влюблён в тебя. Вот чёрт!

Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, старательно отгораживаясь от грохочущих мыслей в голове. Только бы не почувствовать сожаления. Однако он уже видел перед глазами, как их с матерью свобода ускользала всё дальше и дальше. А поводок Райдера натягивался сильнее.

Прикусил язык, не позволяя себе забрать слова обратно. Нет, он не станет обманывать и использовать парфюманку.

Пусть лучше он сгниёт в этом мире стараниями Райдера, нежели сгниёт под давлением совести.

— Ты влюблён в Алису.

Принс устало застонал:

— Чёрт подери, нет и нет! Прекращай вечно приплетать Голден! Я не влюблён в неё!

— А я влюблена.

Нахмурился и обернулся на пунцовую девушку, чьи пальцы до беления костяшек сжимали руль.

— В кого?

Тишина в ответ заставила приподняться на кресле и неверующе уставиться на девушку.

Рози на мгновение спрятала красное лицо в ладонях, а после в неподдельном страхе схватила парня за предплечье:

— Пожалуйста, никому не говори! Я тебя умоляю, пожалуйста!

— Тише-тише, — обхватил ладонями заплаканное лицо девушки и ободряюще улыбнулся. — Никто не узнает, не волнуйся.

— Особенно Алиса. Только не Алиса, она… Она не поймёт.

Эдвард усмехнулся:

— Уверен, Голден за мир во всём мире и за любовь в разных её проявлениях.

— Я тоже так думала, но… Ох-х, мы как-то разговорились на эту тему, и она очень холодно отозвалась о нетрадиционных парах. Я не хочу рушить нашу дружбу… Я дорожу Алисой.

Принсу мало верилось в слова девушки, но настаивать не стал. Поддел пальцем её курносый нос и заверил:

— Никто не узнает.

* * *

Отправила в стирку форменную одежду, провонявшую спиртными напитками, и встала под душ.

Алиса подставила лицо под напор тёплой воды и смыла остатки макияжа. Волосы тут же приобрели тёмный оттенок и стали невыносимо тяжёлыми, отчего голова сильнее запрокинулась назад.

Совмещать учёбу и работу оказалось тяжелее, чем предполагала девушка. Возвращалась после смены и единственное, о чём могла мечтать — оказаться в постели и заснуть. Однако предстояло повторить лекционный материал и подготовиться к практическому занятию, что отнимало последние силы и мотивацию вставать к первой паре.

Алиса начала пропускать занятия. И каждый прогул, подобно булыжнику на шее, эмоционально не давал расслабиться и на физическом уровне ощущался дикой усталостью.

Быстро приняла душ и, насухо вытерев тело, поспешила надеть тёплые клетчатые штаны и кофту, расцветками напоминающие рождественскую тематику.

Рози училась в вечернюю смену и часто любила ночевать у Марины, с которой посещала большинство занятий. Они делали совместные проекты и задания, потому засиживались допоздна, тем самым предоставляя в распоряжении Алисы всю комнату. Однако единственное, на что оказалась способна девушка — забраться на кровать и включить ноутбук, позволяя процессору согреть озябшие ноги.

Осень набирала обороты, и в этом году погода не радовала от слова «совсем». Каждый день шли дожди, каждое утро встречало непроглядным туманом, а каждый вечер не отличался от глубокой ночи.

Включила по ноутбуку видео-лекцию пропущенного занятия и мысленно поблагодарила преподавателя, который не скупился собственным материалом и позволял студентам обращаться к ним в любое время.

К сожалению, не все преподаватели лояльно относились к студентам. Взять хотя бы мистера Роуда. Он не только не шёл на встречу, но и придумал ужасную систему санкций за каждый промах, которая сводилась к пересдаче.

Алиса уже начинала готовиться к пересдаче, потому что занятия мистера Роуда начинались в тоже время, как заканчивалась смена в пабе. Как бы быстро девушка не бегала, она попросту не успевала на пару, а мужчина любил закрывать двери аудитории на ключ.

Алиса боялась странного мистера Роуда.

Потянулась за учебником по социальной политике и поморщилась, когда знакомая боль внизу живота напомнила о себе.

Три дня.

На протяжении трёх дней эта боль не оставляла девушку, и уже начинала напрягать. Если сначала неприятные потуги списывались на возможные «симптомы» потери девственности, то сейчас откровенно настораживали.

Может, что-то пошло не так?

Алиса полночи колесила по просторам Интернета и узнавала информацию о потери девственности, читала женские форумы и сравнивала свою ситуацию с историями других девушек. Она даже готова была обратиться к Марине, желая хоть с кем-нибудь посоветоваться о той режущей боли, что не давала покоя несколько дней.

Однако не решилась. Испугалась череды вопросов, на которые придётся отвечать взамен на помощь.

Алиса поставила на паузу лекцию и принялась читать учебник, ощущая, как голова разрывалась от обилия информации: перескакивать с одного предмета на другой — отвратительный план действий. Иначе не получалось, потому что время текло слишком быстро, а мозг функционировал слишком медленно.

Стук в дверь заставил споткнуться на очередном предложении, смысл которого так и не был усвоен, и девушка замерла.

Часы пробили первый час ночи. Время явно не располагало к гостям, если не считать идиотов, которые любили забегать в женское крыло и колотить двери до предательского хруста.

— Да? — громко спросила Алиса, подходя к двери.

Приглушённый стук прекратился и послышался голос, который непроизвольно вызвал рой мурашек по коже.

— Это Эдвард, — проговорил парень, и Алиса мысленно чертыхнулась.

Она не видела его три дня. С той проклятой вечеринке, с того момента в подсобке, с того последнего ледяного взгляда.

Открыла дверь и затаила дыхание, не имея желания вдыхать в лёгкие запах ванили и табака. Без понятия, что за парфюмом пользовался Принс, но подобный аромат действовал непредсказуемо на девушку.

Встретилась взглядом со светло-зелёными глазами и увидела то, что старалась забыть на протяжении трёх дней: горячие ладони на бёдрах, губы на подбородке и жгучая боль внизу живота. А после рыдания в душе, стирка окровавленного платья и реабилитация под грустные песни Adele.

— Рози здесь нет, — отвела взгляд и уставилась на дверной косяк. — Поищи её в комнате Марины.

— Я пришёл к тебе.

Сердце пропустило удар, и девушка скрестила руки на груди, будто боясь, что предательское сердцебиение выдаст её с потрохами.

— Тебя не было на социальной политике, — продолжил Эдвард и протянул руку, отчего девушка тут же отшатнулась.

И только потом заметила в руке тетрадку, которую и протягивал парень. Покраснела и, стараясь оправиться от собственной глупости, приняла тетрадь.

— Я работала.

Эдвард кивнул, наблюдая, как девушка открыла тетрадь и пробежалась глазами по исписанным страницам. Ужас на глубине голубых блюдец вызвал усмешку:

— Сегодняшняя лекция.

— Ты пишешь лекции? — неверующе пробормотала Алиса, как если бы только исписанные страницы удивили её.

Принс принёс конспект.

Принс поделился с ней конспектом.

Просто пришёл в первом часу ночи и протянул тетрадь.

— Иногда пишу, — голос парня вывел из оцепенения, заставляя поднять на него взгляд. — Кстати, оцени почерк. Я даже старался.

Он старался.

Алиса искренне недоумевала, куда подевался Принс, и кто сейчас перед ней стоял. Пришелец? Да, такой же красивый и чертовски привлекательный, но до дрожи в коленках безобидный. Настолько безобидный, что даже страшно и неловко.

Захотелось быстрее закрыть дверь и скрыться от «незнакомца», но он не уходил. Стоял в дверном проёме, как если бы напрашивался на приглашение.

Должна ли Алиса пригласить внутрь? Она сомневалась.

— Как ты?

Вопрос парня окончательно выбил почву из-под ног, отчего Алиса вынуждено облокотилась о дверной косяк. Предательское волнение спутало мысли, не давая возможности адекватно отреагировать на странности «незнакомца».

Чёрт возьми, она действительно боялась его и его чуждого «как ты?».

Алиса не выдержала и глупо захихикала:

— Это что, забота?

Светло-зелёные глаза сощурились, и в незнакомце промелькнули знакомые черты. Наконец-то!

— Любопытство.

— Нормально, — отчеканила и схватилась за дверную ручку, понимая, что именно сейчас подходящий момент для «побега». — Спасибо за конспект. Верну в течение часа.

Попыталась осуществить задуманное, но Принс, предугадав её действия, выставил вперёд ногу и ботинком заблокировал дверь.

Алиса испуганно ойкнула и в замешательстве уставилась на парня.

— Я хотел обсудить…кое-что.

«Нет! Нет! Нет!»

Меньше всего девушке хотелось обсуждать многозначительное «кое-что». Одно упоминание, а низ живота болезненно скрутило. Неприятная боль заставила нахмуриться и взять себя в руки.

— Думаю, нам нечего обсуждать. Как я поняла, ты жалеешь о случившемся, а я… Со мной всё нормально.

Принс едва уловимо качнул головой:

— Я не жалею.

Девушка замерла и медленно выдохнула, не зная, как реагировать на очередную странность Принса. Сегодня полнолуние, или он тренировал свой своеобразный юмор?

— В тот день ты сказал…

— Мы действительно обсуждаем это в коридоре? — перебил Эдвард. — Могу войти?

Алиса чуть было не схватилась за сердце:

— Тебе когда-нибудь требовалось разрешение?

Закатил глаза и вошёл в комнату, характерно поморщившись от зажжённых свечей. Будь его воля, он бы снёс к чёрту тумбочку, наставленную свечками и маслами, однако мог только гримасничать.

Плотно закрыл дверь и развернулся к девушке, которая с нескрываемой опаской разглядывала его, точно пришельца.

— Я не жалею о случившимся, — повторил Эдвард, не заботясь о хрупком девичьем сердце. — Но ты… Сомневаюсь, что ты в восторге от подсобки и моего поведения.

Отвёл взгляд и тяжело вздохнул:

— В общем, мне жаль.

Заметив на глубине голубых глаз промелькнувшую грусть, поспешно спохватился:

— Нет, я не жалею о сексе в целом, я жалею о подсобке и… Чёрт! — в раздражении взъерошил волосы на затылке, отчего на голове образовался непоправимый беспорядок. — Когда дело касается извинений, я очень плох.

Алиса неуверенно кивнула, как если бы поддерживала парня. Но никак не могла справиться с ошарашенным взглядом, которым следила за каждым действием гостя. Он выглядел… смущённым и растерянным, тем самым подтверждая собственные слова.

— Короче говоря, надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь.

Боль кольнула живот, и неприятное жжение заставило переминаться с ноги на ногу. Настолько хорошо себя чувствовала, что надумывала посетить врача.

— Ты у всех, с кем спишь, интересуешься самочувствием?

В глазах напротив заострился лёд.

Эдвард отступил ближе к двери:

— Как раз после тебя собирался заглянуть ещё в несколько комнат.

Теперь она узнавала Принса. Теперь ей не так страшно и неловко. Теперь ей просто больно.

— К Рэйчел, например? Кстати, она очень гостеприимная: к ней много, кто захаживает, — ядовито проговорила Алиса и застыла, точно вкопанная, с нескрываемой тревогой накрывая живот рукой. — Господи, надеюсь, мне не надо беспокоиться об инфекциях и прочей грязи?

Градус в комнате перевалил за минус, и не спасало ни отопление, ни зажжённые свечи. Холодная улыбка Принса стала апогеем заморозков, а ледяной голос покрыл стены и пол комнаты коркой льда.

— Я здоров.

Резко развернулся и открыл дверь, но, прежде чем покинуть комнату, произнёс:

— Ещё раз извини.

Стоило двери захлопнуться, и Алиса без чувств приземлилась на кровать. Всё равно на перевернувшийся ноутбук и помятые листы учебника. Единственное, что волновало в этот момент — лихорадочное сердцебиение и оглушительный звон в ушах.

Казалось, не только комната, но и весь мир покрылся инеем от холодного голоса, который буквально окунул в прорубь и закупорил единственный выход на поверхность.

Алиса прижала ладони к раскрасневшимся щекам и вздрогнула от того, насколько у неё ледяная кожа на руках. Щёки, напротив, горели огнём и могли расплавить любой предмет в радиусе ста метров.

«Зачем я спросила про других девушек?» — мысленно гневалась на себя Алиса и глухо застонала, закрывая лицо тетрадкой. И только тогда вспомнила, что Эдвард передал ей конспект.

Сумасшедшая ночь! Очередная сумасшедшая ночь с Принсем!

Откинулась спиной на подушку и закрыла глаза.

Он не жалел о случившемся.

Он извинился.

Резко подскочила на кровати и схватила ноутбук, желая удостовериться в фазе луны. Однако не успела открыть вкладку поисковика, как мобильный телефон разразился громкой мелодией входящего звонка.

Меньше всего девушка ожидала увидеть на экране фотографию матери. Первый час ночи, почему она не спала?

— Ма-ам? — с сомнением протянула Алиса, отвечая на звонок.

— Алиса, как дела? Смена уже закончилась?

Дрожащий голос Джоанны заставил девушку настороженно вытянуться:

— Я уже в общежитии. Что случилось?

Тишина на другом конце телефона не продлилась долго — прервалась рваным всхлипом, что окончательно разорвало в клочья остатки спокойствия девушки.

— У твоего отца случился инсульт.

Если бы не опора в виде кровати, Алиса непременно бы упала. С грохотом, до боли во всём теле, до страшных трещин в костях. И хоть продолжала сидеть на мягком матрасе, чувствовала себя именно так: свалившейся с высотки прямиком в груду камней.

— Он же не… Пожалуйста, скажи, что всё обошлось…

— Скорая приехала вовремя.

Алиса только сейчас осознала, что ждала ответа, затаив дыхание. Было страшно представить, как бы она смогла дышать, услышав самые страшные слова в жизни.

— Это же хорошо. Теперь же всё хорошо, да?

— Самое ужасное позади, Алиса. У него расстроена речь и обездвижена часть лица, но врачи обещают полное восстановление, — женщина громко прокашлялась, избавляясь от хрипоты в голосе, и уже твёрдо произнесла. — Твоему отцу повезло. Как же ему повезло, Алиса!

Девушка прикрыла глаза и прерывисто выдохнула, чувствуя, как тело болело в нескольких местах одновременно. Хотелось закрыть руками грудную клетку, которую, казалось, выпотрошили и помятые органы всунули обратно, хотелось обхватить ладонями низ живота и усмирить жжение. Хотелось приложить холодный компресс к голове и избавиться от колющей боли в висках.

Однако Алиса продолжала неподвижно сидеть и смотреть на пустующую кровать соседки.

— Это из-за алкоголя, — обречённо констатировала. — Ему не помогает лечение.

— Пытались избавиться от алкоголизма, а тут новая напасть! На мне долг висит за клинику, ещё сверху прибавилась оплата двухдневного пребывания в больнице и терапия. Врачи настаивают на терапии. Боюсь, Алиса, мне больше не дадут в кредит.

Девушка затравленно оглянулась по сторонам, как если бы кто-то мог помочь и подсказать. Никого. Пусто.

Пусто снаружи и бесконечно одиноко внутри.

— У меня зарплата на следующей недели. Я сразу же, как получу, перешлю деньги тебе. И-и-и…может, оформим кредит на меня? Это возможно?

Алиса была готова хоть сейчас подписать любые документы, бежать во все банки Кембриджа, лишь бы отец оставался в больнице и прошёл положенную терапию.

— Я уточню этот вопрос, — негромко проговорила Джоанна. — Как же я устала. Иной раз руки опускаются.

— Всё будет хорошо! — сжала пальцы в кулак, ощущая, как в глазах скапливалась влажность, и не позволила голосу дрогнуть. — Пожалуйста, мама, хоть ты береги себя.

Когда разговор подошёл к концу и в уши ударила тишина, Алиса расплакалась. Слёзы выкатились из глаз, точно вода прорвала платину, и разбивались о листы тетради.

Девушка писала. Быстро, неразборчиво, путаясь в буквах и не улавливая смысла предложений. Она переписывала конспект, лишь бы занять себя. Лишь бы избежать истерики.

Впервые Алиса не удивлялась почерку парня, потому что не вчитывалась в содержимое. Глотала слёзы и писала, пока пальцы не заныли от усталости, пока не онемели, и пока влажность не распространила чернила по всей странице.

Тогда девушка вырывала к чёрту лист и переписывала. И снова, и снова, стараясь не подпускать к себе истерику.

Нельзя этого делать.

Надо беречь себя. Надо беречь маму. И попытаться спасти отца.

Алиса дрожащей рукой поставила точку в последнем предложении и забежала в ванную комнату, чтобы тщательно промыть лицо от солёных слёз.

Кожа покраснела от беспощадного трения с махровым полотенцем, и потому заплаканные глаза не столь резко контрастировали. Расчесала волосы, которые не успели высохнуть после душа, напротив, сильнее намокли от обилия слёз.

Хотела затянуть непослушные пряди в хвост, но сил не осталось на то, чтобы справиться с необузданной копной. С нескрываемой горечью посмотрев в зеркало, девушка поспешила выйти из комнаты и отправиться в мужское крыло.

Она обещала вернуть тетрадку, и она вернёт. А после запрётся в комнате и не покинет её пределы до следующей рабочей смены. Ещё она не выпустит мобильный телефон из рук, дожидаясь звонка матери.

Да, ей срочно требовалось избавиться от конспекта и не быть перед кем-то обязанной.

Несмотря на позднее время, в мужском крыле вовсю кипела жизнь: из некоторых комнат доносилась музыка, где-то слышался смех, а кто-то гневался на неудачный матч.

Алиса постучала в знакомую дверь и опустила взгляд на щель, сквозь которую просачивался свет. Значит, ничей сон она не потревожила, потому постучала в дверь ещё раз и ещё, пока перед глазами не предстал платиновый блондин.

Наверное, будь другая ситуация, девушка почувствовала бы дикую неловкость. Однако сейчас единственное, что тревожило — это страх за отца.

— Алиса?

Дилан выглядел удивлённым, но ещё больше его удивил отрешённый голос девушки:

— Извини, что побеспокоила так поздно, — протянула тетрадку и скованно улыбнулась, ощущая, как треснул уголок губы. — Передай, пожалуйста, Принсу.

Баскетболист принял тетрадь и повертел в руке, прежде чем пролистать страницы:

— Без вопросов, а это что?

— Это не твоё, — от неожиданности вздрогнула не только Алису, но и платинового блондина, за чьей спиной прозвучал недовольный голос.

Поднял руки в знак защиты, передавая конспекты соседу, и поспешил скрыться в комнате. Однако не скупился для девушки своей привычной улыбкой, что непременно бы вызвало облегчение. Но не сейчас.

— Спасибо, — пробормотала Алиса, наблюдая, как Эдвард вышел в коридор прикрыл дверь. — Я переписала лекцию.

— Так быстро?

Кивнула и намеривалась вернуться в комнату, но взгляд парня буквально приковал к полу. Светло-зелёные глаза на мгновение сощурились, прежде чем в удивлении округлиться:

— Ты плакала?

— Нет.

— У тебя глаза на мокром месте.

Покачала головой и усмехнулась, ощущая, как слёзы скапливались в глазах. Ну, почему он такой внимательный? Девушке казалось, что удастся не расплакаться хотя бы до тех пор, пока не окажется в постели под одеялом.

Однако один вопрос Принса пошатнул и без того хрупкую конструкцию спокойствия, которую девушка постаралась выстроить.

— Какая разница? — прошептала Алиса и развернулась, едва ли не срываясь на бег, но крепкий захват на локте вынудил притормозить:

— Тебя кто-то обидел?

— Какое тебе, чёрт возьми, дело? — повысила голос и в очередной раз усмехнулась, потому что иначе чувствовала — если губы скривятся не от усмешки, то они скривятся от безудержных рыданий. — Ты же только рад, когда мне плохо! Сам говорил!

Эдвард нахмурился, а девушке удалось вырвать локоть и поспешить к своей комнате. Конфликтовать с Принсом в очередной раз — это выше её сил. Не сегодня.

Громко хлопнула дверью, отчего пошатнулось множество подсвечников, и приземлилась на кровать. Плечи тряслись от безудержных рыданий, но слёзы не спешили покидать глаза. Они туманили зрение, причиняли боль своим обилием и в конечном итоге побуждали крепко зажмуриться. Только так удавалось справиться с неожиданной дисфункцией.

Закрыла лицо ладонями и громко втянула воздух, чувствуя, как горели лёгкие от недостатка кислорода, который никак не мог поступить через забитый от рыданий нос.

Разлепила побелевшие и иссохшие губы, ощущая потрескивание кожи, и поперхнулась глотком воздуха.

— Голден…

Девушка резко подскочила на кровати и отчаянно воскликнула:

— Ты только рад!

— Чему я рад?

— Страданиям моей семьи! Пришёл позлорадствовать над… — запнулась и, прокрутив в голове то, что собиралась сказать, сама же ужаснулась. — У папы случился инсульт. Господи!

Подтянула ноги к груди и спрятала лицо в коленях, ощущая, как слезам больше не составляло труда покрывать щёки солёными дорожками. Они выкатывались из глаз стремительно, не беспокоясь о неминуемом потопе.

— Ты только рад, — прохрипела в пустоту, будучи уверенной, что Принс ушёл.

Должен был уйти, однако голос в ответ заставил усомниться в собственном здравомыслии.

— Не говори глупость. Я не могу подобному радоваться.

Это не иллюзия и не выдумка — голос прозвучал отчётливо и близко. И правдоподобно. Алиса поверила. Возможно, это её очередная ошибка и, скорее всего, она вскоре пожалеет, но сейчас поверила.

Поверила хорошо поставленному голосу и тому убедительному взгляду, с которым встретилась, стоило только поднять голову. Принс сидел на кровати Рози, точно напротив девушки, и наблюдал за ней. Даже в сумерки, когда единственный источник света — одинокая свеча на тумбочке, его глаза сверкали самым чистым изумрудом.

— Всё будет хорошо?

— Всё будет хорошо.

Алиса несколько раз моргнула, позволяя крупным каплям слёз сорваться с ресниц, и протянула руку. Наверное, Принс понимал, что откажи он сейчас в прикосновении, это стало бы очередным ударом для девушки. Да, именно поэтому он поспешил обхватить ладонями холодные пальцы и подняться с кровати.

Этого Алисе было достаточно. Поспешила подвинуться на своей кровати, с нескрываемым облегчением ощущая, как матрас прогибался под мужским весом.

Было достаточно сидеть в тишине, проглатывая слёзы, и кончиком пальцев исследовать печатки Эдварда. Серебряное кольцо в виде трёхмерной первой буквы его имени обрамляло безымянный палец, а ещё одно серебряное кольцо с гравировкой «Peace» украшало средний палец. Очень символично.

Покрутила печатку, как любил делать сам Принс, и не сдержала грустной улыбки.

— Ты был прав, у папы большие проблемы с алкоголем. Думаю, инсульт…это следствие его каждодневного злоупотребления.

— Он сейчас в больнице?

Алиса кивнула и на всякий случай накрыла ладонью второй руки пальцы парня, боясь, что в любой момент он решит отстраниться:

— Ему необходима терапия для восстановления прежнего состояния. Но всем известно, что инсульт не проходит бесследно: отнимает несколько лет жизни.

— Самое страшное позади, и это сейчас главное, — пробормотал парень и, поколебавшись, уточнил. — Ваша семья может позволить лечение?

Алиса неуверенно кивнула:

— Я что-нибудь придумаю.

Надо думать, этот ответ удовлетворил Эдварда, потому что более ничего не сказал. Девушке не хотелось, чтобы он уходил. Сначала не понимала его порыва пойти следом за ней, а сейчас не представляла, как бы справлялась в одиночестве.

Иной раз необходимо, чтобы кто-то был рядом. Пусть даже Принс.

После морального потрясения и рыданий головная боль не заставила себя долго ждать. Алиса чувствовала, как болезненные спазмы сотрясали затылок и импульсами отдавались в висках.

Поморщилась от очередного спазма и подняла взгляд на парня, ощущая запоздалую неловкость.

— Спасибо.

Не подумала отпускать длинные пальцы Принса и наблюдала, как его глаза оторвались от созерцания горения свечи и вопросительно сфокусировались на девушке:

— Мне уйти?

Сильнее сжала ладони вокруг его пальцев и, поколебавшись, уткнулась лбом в крепкое плечо. Головные боли в совокупности со сонливостью творили невозможное, иначе не описать происходящее.

Невозможное. Нереальное. И, чёрт возьми, желанное.

— Я усну на твоём плече, Эдвард, — прошептала девушка, не в силах бороться с тяжестью, что давила на веки.

— Если тебе удобно, Голден.

Несмотря на ужасные потрясения, она уже давно так спокойно не спала.

Глава 17

Спокойно.

Впервые за долгое время Эдвард просыпался без режущей самое сердце тревоги. Впервые гнетущие мысли о чёртовом Райдере и матери не донимали его. Впервые он открыл глаза и не подумал о том, как бы оправдать свои неконтролируемые желания смотреть на Голден и искать с ней встреч.

Мягко.

Впервые он проснулся и ощутил под головой не лишённую пуха подушку, а копну золотистых волос. Золотые пружинки идеально заменяли подушку, и парень поймал себя на мысли, что не прочь продолжать пользоваться подобной альтернативой.

Проморгал остатки сновидений и повернул голову в сторону Голден, которая мирно спала, уткнувшись подбородком в его плечо. Её золотистые ресницы переливались в лучах утреннего солнца и отбрасывали яркие блики, заставляя едва ли не щуриться.

Она будто вся соткана из золота.

«Я открываю глаза и вижу золото».

Уловимая взглядом россыпь веснушек покрывала её переносицу и маскировала маленькую родинку под правым глазом. Светло-русые брови сливались с утренними лучами, просачивающиеся сквозь незанавешенное окно, и буквально манили дотронуться до них, чтобы убедиться в идеальной линии.

Губы приоткрыты, и горячее дыхание опалило кожу на плече парня, однако он не подумал отстраняться. Это было…приятно. Приятно ощущать близость Голден.

Протянул руку, желая пальцами зарыться в пружинки и замер, когда взгляд зацепился за соседнюю кровать.

Карие глаза Рози были полны откровенного ужаса и страха, будто она стала свидетелем конца свете и дожидалась своей участи неминуемого конца. Да, она выглядела побитой и разбитой, несмотря на лёгкий макияж и полную готовность отправиться грызть гранит науки.

Хотела что-то сказать, но Эдвард прислонил указательный палец к губам, призывая к молчанию, и осторожно перелез через спящую девушку.

Меньше всего хотелось покидать золотое облако, потому что он знал, что поджидало его в ту секунду, как ступит босой ногой на холодный пол.

Реальность, в которой всяческими способами будет гнать от себя подобные мысли. Он только что хотел остаться в постели с Голден?

Чёрт возьми, нет!

Вышел из комнаты и, дождавшись, когда Рози отойдёт от оцепенения и выйдет в коридор следом за ним, закрыл дверь.

— Дыши, Роуз.

— Вы переспали.

— Разве похоже, что мы переспали? — закатил глаза Эдвард. — У меня даже рубашка застёгнута на все пуговицы.

Рози оглядела парня с ног до головы, как если бы оценивала все «за» и «против», и в конченом итоге согласно кивнула. Поверила.

— И после этого ты будешь отрицать свою симпатию к Алисе?

— У нас совместный проект, — выпалил прежде, чем задумался, на кой чёрт ему оправдываться. — Мы слушали лекцию и вырубились. Всё.

— И поцеловались вы случайно, и в постели одной проснулись — тоже случайно.

Парень насмешливо прищурился:

— Милая Роуз, ты ревнуешь? — показано спохватился. — Разумеется, не меня…

— Эдвард!

Неподдельный страх на глубине карих глаз заставил парня сжалиться:

— Это наш секрет. Не волнуйся, — поддел пальцем курносый нос и усмехнулся. — Но шутить не перестану. Даже не надейся.

До первой пары оставалось полтора часа, но Принс не торопился: вернулся в свою комнату, в которой дрых без задних ног Кларк, и принял душ. Желания идти на занятия не появилось, потому что мыслями был далеко от личного рейтинга и прочей херни.

Он вспоминал разговор с Голден и тщательно переваривал каждую деталь, которую удалось расслышать сквозь её рыдания.

Инсульт. Терапия. Деньги.

Последнее хоть и не было произнесено, но сомнений в их нехватке не оставалось — семья Голден переживала не лучшие времена. И почему сейчас эта новость не радовала так, как могла радовать год назад. Совсем не радовала, напротив, заставляла тупо пялиться в одну точку и претерпевать неприятное ощущение в грудной клетке.

Будто кто-то поднёс зажигалку к коже и удерживал до тех пор, пока ожог не углубился в мясо. И даже тогда пекло. Неприятно пекло. Болезненно.

Эдварда перетряхнулся всем телом.

Надел тёплый красный свитер, потёртые, синие джинсы и, накинув на плечи куртку, поспешил покинуть здание общежития.

К тому времени многие студенты выползли из кроватей и создали настоящую суматоху: выбегали и вбегали в комнаты, что-то кричали и умудрялись поссориться друг с другом, выясняя, кто забыл завести будильник.

Эдвард вызвал кэб и, пока дожидался прибытия чёрного автомобиля, быстро напечатал сообщение матери. В последнее время он часто ей писал: в основном интересовался самочувствием.

Её душевное спокойствие беспокоило хотя бы потому, что она стала до странного тихой и смиренной. Она будто…смирилась. Это не могло не напрягать парня.

До паба «Орёл» кэб доставил в течение получаса, однако попасть в здание Эдварду не удалось. Охрана только выпроводила последних посетителей, которые выходили на свет и морщились, точно вампиры яркого солнца, и не спешила приглашать новые лица.

Помещению требовалась уборка и прочая подготовка к трудовому дню, когда как Эдварду было необходимо переговорить с Джаредом — управляющим чудного заведения.

— Его нет, — отчеканил охранник, выглядывая из-за двери. — Будет в течение часа.

— Отлично, я подожду, — кивнул парень и спросил. — Не подскажешь, где здесь ближайший банкомат?

Мужчина кратко обрисовал территориальное нахождение банкомата, и Эдвард поспешил снять наличные с карты, к которой долгое время не прикасался. Он старался вовсе забыть о её существовании, особенно о той сумме, что накапливалась с каждым месяцем.

Он не хотел пользоваться деньгами Райдера, потому что понимал — это петля на шее. С каждой покупкой со счета Симуса, это петля затягивалась сильнее и сильнее. Эдвард не хотел быть ему должным, по крайней мере, не на столь убойные суммы, которые не в силах будет выплатить за всю жизнь.

Он и так должен чёртову Райдеру непомерные цифры, усугублять ситуацию было не в его интересах.

Когда Эдвард вернулся к заведению, то сразу заметил прибытие знакомого автомобиля.

Джаред поставил машину на сигнализацию и, делая глоток кофе из бумажного стакана, присел на капот. Погода впервые за несколько дней располагала к минутным посиделкам под ярким солнцем. Принсу подобные «нежности» на солнце были только в плюс, потому он поспешил составить компанию мужчине.

— Эдвард! — воскликнул и переместил солнцезащитные очки на макушку, с нескрываемым любопытством наблюдая за приближением парня. — Ты ко мне или мимо проходил?

— Целенаправленно к тебе, — не стал юлить и в дружественном жесте похлопал мужчину по спине. — Знаешь ли, у тебя очень хорошие ребята стоят на охране. И мухи не проглядят!

Джаред рассмеялся:

— Держим только лучших, — очередной глоток напитка и кивком подбодрил переходить сразу к делу. — У тебя какое-то дело ко мне?

— Скорее просьба. По старой дружбе.

— Чем смогу, как говорится.

Эдвард отклонился в сторону от палящего солнца, что слепило глаза, и осторожно начал:

— В твоём пабе работает девушка. Алиса Голден.

— Новенькая, — кивнул мужчина и, что-то успев прикинуть в уме, прыснул. — Чёрт возьми, Эд, не говори, что она тебе приглянулась.

«Блядь! Почему каждый считает своим долгом свести меня с Голден?»

Подобная реакция вызвала только раздражение. Его уличили в симпатии двое людей, и это только за одно утро!

— У неё возникли некоторые проблемы…финансового характера, — сделал вид, что пропустил смехотворное «приглянулась» мимо ушей и продолжил. — Она девушка очень гордая, и напрямую помощи от меня не примет. Однако если ты, как работодатель, выпишешь ей премию, то у неё не останется выбора.

Джаред нахмурился:

— И о какой «премии» идёт речь?

Эдвард достал из внутреннего кармана куртку конверт, в который успел положить снятые наличные, и протянул мужчине. Быстро оценив сумму, последний усмехнулся:

— Мы такие премии не выписываем, Эд. Алиса прекрасно осведомлена о нашей премиальной системе.

— Но ведь недавно прошёл Хэллоуин, — напомнил парень и многозначительно протянул. — Грандиозная вечеринка получилась, скажи? И посетители не жалели денег на алкоголь, и на чаевые были щедры.

Мужчина покачал головой:

— Всё равно много.

— За старания, за неоценимый вклад в развитие обслуживающего сервиса! В качестве мотивации, чёрт возьми, — не выдержал парень и приблизился к Джареду. — Правда, очень надо помочь.

— Хоть понимаешь, какой я головняк получу, если просочится слушок?

— Голден не дура, — заверил Принс, а сам мысленно усмехнулся. — Она не будет обсуждать свой заработок.

Джаред с минуту внимательно смотрел на парня, пока не вспомнил об остывшем кофе и не сделал глоток.

— Хорошо, — причмокнул, выуживая из стакана последние капли. — Сегодня составишь партию Генри.

Эдвард в удивлении уставился на мужчину:

— Нет.

— Это не вопрос. Условие.

Коротко хохотнул и в негодовании оглядел сомнительного товарища:

— Ты чёртов ублюдок Джаред.

— И я помогаю бедным девочкам, — помахал конвертом и спрятал его в карман. — Сегодня в восемь. Не опаздывай.

* * *

Алиса ещё раз перепроверила перевод денежных средств и, только получив от матери подтверждение в виде ответного сообщения, с облегчением выдохнула.

Мана небесная, не иначе. Она была готова оформить кредит, взять дополнительные смены в пабе и, если будет необходимо, устроиться на ещё одну подработку. Всё что угодно, лишь бы отец полностью оправился от инсульта.

Помощь пришла откуда Алиса не могла ждать. Кто бы мог подумать, что проклятая вечеринка в честь Хэллоуина станет её спасением? По словам Джареда, выручка заведения составила внушительную сумму и всё благодаря компетентному персоналу и слаженной работе.

Девушка с нескрываемым удивлением заглянула в конверт и пересчитала купюры, ощущая, как с каждой бумажкой её пальцы потряхивало сильнее.

— Это была не моя смена, — пробормотала, готовая вернуть деньги обратно управляющему паба, хотя руки, казалось, приросли к конверту.

— Но ты принимала участие в подготовке, — не согласился Джаред. — Я ценю любой вклад в наше общее дело.

Алиса была на седьмом небе от счастья, если подобная формулировка была уместна. Она перевела деньги на счёт матери, которой стало под силу расплатиться с долгом клинике, так и не оказавшей должной помощи отцу.

Тем не менее, одной проблемой стало меньше.

Девушка поставила несколько коктейлей на поднос и поспешила доставить заказ до нужного столика. Сегодняшняя смена проходила легко, и даже завсегдатаи заметили, что Алиса выглядела иначе, чем обычно.

Будто её что-то воодушевило, отчего она не ходила по залу, а буквально порхала. Да, именно так чувствовала себя, когда получила сообщение от матери с известием, что денег хватит на погашение одного из долгов.

— Держи, Генри, — улыбнулась девушка и протянула молодому человеку бутылку воды, которую он не уставал заказывать каждый час.

Кинг пил много воды. Наверное, того требовали его вечно напряжённые голосовые связки — выступление на сцене в течение нескольких часов превращало горло в пустыню Сахара.

— Я видел, как ты нам подпевала, — посмеялся парень, присаживаясь на ступеньки, отделяющие сцену от зала.

Алиса в притворном конфузе спрятала лицо за подносом:

— Теперь ты знаешь, кто ваша рьяная фанатка, — тут её осенило и, выглянув из укрытия, уточнила. — А у вас есть фан-клуб?

Генри призадумался:

— Наши семьи считаются?

— Моей семье не нравится наша музыка, — отозвался барабанщик, отчего Алиса не сдержала рваного хихиканья. — Бабушка называет нас жалким подобием «Sex Pistols».

— Твоя бабушка очень тактична, приятель.

— Она тащится от панк-рока, — пожал плечами парень и покрутил в пальцах барабанные палочки. — Когда я сказал, что мы исполняем не панк, бабуля перестала вязать мне на Рождество носки.

Алиса показано прижала ладони к груди:

— Жестокая женщина.

— Но с неплохим музыкальным вкусом, надо отметить.

Девушка от неожиданности чуть не уронила поднос, но цепкие пальцы не позволили погрязнуть в конфузе больше, чем от громкого ойканья. Резко развернулась и уставилась на Эдварда, который всё это время стоял за её спиной и слушал жалобы барабанщика.

Он держал в руках гитару, которую только что достал из кожаного чехла, и Алиса не знала, что заворожило больше: его образ с инструментом в жилистых руках или его взлохмаченные волосы на голове, в которых запутались снежинки и стремительно таяли.

— На улице снег? — почему-то прошептала девушка, наблюдая, как Принс пятернёй зачесал непослушную копну назад, тем самым окончательно уничтожая снежинки.

— Первый снег.

— Здорово, — простодушно отозвалась Алиса и поспешила покинуть компанию, как если бы её заждались гости. Нет, сегодняшним вечером гостей было немного: только завсегдатаи и случайные прохожие, забежавшие за элем после трудного рабочего дня.

Алиса поспешила удалиться, пока не успела ляпнуть очередную глупость. Например, «ты же успокаивал меня ночью, мне не приснилось?»

Конечно, это был не сон. Вся кровать, вся комната пропитаны запахом ванили и табака. Тут даже свечки оказались бессильны, ведь стоило Алисе закрыть глаза и уткнуться носом в подушку, как рядом материализовывался Принс и обвивал талию своими крепкими руками.

И сразу спокойно на душе.

«Всё будет хорошо».

Она до сих пор верила его словам. Наверное, это ещё одна причина, почему позорно убежала, поймав затылком удивлённый взгляд светло-зелёных глаз. Хотелось верить, и совсем не хотелось разочаровываться.

Алиса не ожидала, что Принс сегодня придёт. Более того не ожидала, что он поднимется на сцену и, вооружившись гитарой, присядет на звуковую колонку. Неспеша настраивал музыкальный инструмент и о чём-то переговаривался с ребятами, заставляя девушку то и дело бросать в его сторону взгляды.

Непозволительно долгие взгляды.

Стало намного легче, когда в пабе появились новые посетители и заказами отвлекли от гляделок на Принса. Точно заведённая маневрировала между столиками, будто выпила несколько энергетиков за один присест, когда на деле её окрыляли взгляды Эдварда.

Он тоже смотрел.

Несколько раз Алисе даже удалось подловить его, правда, не удалось пристыдить. Светло-зелёные глаза не подумали миновать встречу, потому девушка вынужденно потупила свои глаза.

Он аккомпанировал группе, длинными пальцами перебирая струны гитары. Его печатки переливались в свете прожекторов, а непослушные пряди волос спадали на лоб забавными кудряшками.

Эдвард не смотрел в зал, но Алиса была уверена, что многие смотрели на него. Как минимум из-за любопытства и, как максимум, из-за его магнитного поля. Или только девушка чувствовала это притяжение?

Присела за барную стойку и уже не думала скрываться, нагло пожирая взглядом малейшую деталь в молодом человеке. Футболка с эмблемой «Eagles», чёрные брюки свободного кроя, потёртые кроссовки, которые он очень любил и не изменял им.

Татуировки, которых не раз касалась, но так и не смогла подробнее изучить.

Но хотелось. До ломки хотелось.

Алиса испустила прерывистый вздох и уставилась на поверхность барной стойки, чувствуя знакомое жжение внизу живота. И на этот раз совсем не болезненное.

Девушка боялась собственных ощущений, которые были совершенно некстати и казались запретными. Запретными? Вновь подняла взгляд на Принса и затаила дыхание, встречаясь со светло-зелёными глазами. Такие холодные глаза вызывали настоящий, беспощадный пожар всего тела.

«А что если он испытывает тоже самое?»

Алиса неловко растянула губы в улыбке и с долей мазохизма дожидалась боли, вызванной игнором Эдварда. Однако от его ответной улыбки и едва уловимого прищура стало в разы хуже. Стало невыносимо.

Чёрт возьми, если они негласно объявили войну и на протяжении несколько лет воевали за призрачную справедливость, то сегодняшним вечером Голден официально признала своё поражение.

Выбросила оружие, скинула изношенную броню и обнажилась перед парнем, не видя смысла скрывать то безумие, что породила одна улыбка. Всего лишь улыбка.

Прервала их зрительный контакт и, поколебавшись, направилась в комнату для персонала. На ходу развязала фартук и спрятала бейджик в карман, отсчитывая минуты до завершения смены.

Зайдя в комнату и увидев свою замену в лице улыбчивого парня, поспешила засобираться в общежитие. На улице шёл снег, и, скорее всего, понизился градус, но девушку начало потряхивать до того, как она вышла на улицу.

Смотрела на вихрь снежинок над головой и запоздало вспомнила о капюшоне. Волосы успели намокнуть и своей массой грозились устроить настоящий апокалипсис из непокорных кудрей.

Как назло сенсорный экран мобильного телефона отказывался реагировать на холодные пальцы. Алиса раздражённо притопнула ногой и испуганно обернулась на открывшуюся дверь паба со стороны чёрного выхода.

Глупо было резко отворачиваться и делать вид, будто не заметила вышедшего иззаведения Принса. Однако именно так и поступила девушка, сильно зажмурившись от своей тупости.

— Ты в общежитие? — ляпнула первое, что пришло в голову, когда парень поравнялся с ней. — Я тоже.

— Я бы удивился, если в первом часу ночи ты не спешила возвращаться в общагу.

«Какой глупый смех, Голден!»

Девушка испугалась собственного хихиканья, который граничил с истерикой, и кивнула по направлению автобусной остановки.

— Автобусы ходят каждые пятнадцать минут.

— Я заказал нам такси.

Алиса захлопнула рот и уставилась на проезжую часть, ощущая, как глаза кололо от порывистого ветра. Но отказывалась мигать, как если бы происходящее могло быть иллюзией и исчезнет, стоит только закрыть глаза.

— Спасибо, — пробормотала и спрятала онемевшие пальцы в карманы куртки. — За вчерашнее.

— Мои конспекты пригодились?

«Мы говорим о лекциях?»

— Да-а, — осторожно протянула Алиса и усмехнулась. — Ты очень вовремя…передал конспекты.

— Рад быть полезным.

Смех против воли вырвался во всеуслышанье, и девушка прижала ладонь к губам. Слишком поздно, раз Эдвард непонимающе сощурился.

— Что смешного я сказал?

— Я кое-что вспомнила, — отмахнулась девушка, сетуя на смешинки, которые распирали её грудную клетку. — Вчера я загуглила фазы луны. Ну, вдруг твоя доброжелательность проявляется на растущей луне.

Принс неверующе уставился на девушку:

— Я без понятия, как на такое реагировать.

Очередной приступ смеха, и Алиса стыдливо прикрыла лицо ладонями:

— Согласна. Это странно.

— Это страшно, — поправил Эдвард. — Ты под подушкой случайно не хранишь лунный календарь?

— Нет.

— Как же ты узнаёшь благоприятное время для стрижки, спа-процедур или похода к зубному? А-а-а, гуглишь!

— Прекращай издеваться!

— Мне стало любопытно посмотреть историю твоего веб-браузера.

Алиса застонала от неловкости, и сама не заметила, как схватила парня за локоть, пытаясь остановить поток нескончаемого стёба.

— Сделаем вид, что этого разговора не было.

— Такой совет дали звёзды?

Девушка наигранно толкнула шутника в грудь и вскрикнула, когда руки оказались перехвачены. Попыталась вырваться из захвата, но ещё больше загнала себя в ловушку, волшебным образом оказываясь прижата к груди Принса.

Задёргалась всем телом и, осознав безрезультатность своих действий, смехом признала поражение. Очередное поражение в её копилку, и очередная победа в копилку парня.

Однако смех застрял в горле, когда горячее дыхание согрело озябшую часть лица. Немного повернула голову и замерла, встречаясь взглядом со светло-зелёными глазами. Алиса видела в изумрудном безумие собственное отражение. И впервые она была целиком и полностью довольна увиденным.

Неизвестно, кто первый стал инициатором, но губы встретились стремительно и с нескрываемой жадностью. С нескрываемым желанием.

Минуя ласки губ, их языка сплелись в буйном танце. Обжигали друг друга до открытых ран. Зализывали друг другу эти раны. И снова, и снова кружились во влажном водовороте, углубляясь до самых гланд.

Так дико.

Так противоестественно в желании заглотить друг друга без остатка.

Алиса отстранилась на мгновение, лихорадочно глотая кислород, и ощутила на губах непрекращающиеся прикосновения губ Принса. Никто из них не хотел дольше, чем на доли секунды прерывать откровенность, которую учинило их совместное желание.

Взаимное желание.

От этой мысли с новым голодом примкнули друг к другу и наслаждались.

Наслаждались близостью губ, переплетением языков и прикосновением ладоней, которыми не позволяли друг другу отстраниться. Будто кто-то из них был способен на столь фатальную ошибку.

По собственному желанию точно нет, но громкий сигнал автомобиля вынудил разомкнуть поцелуй и вспомнить о вызванном такси.

Эдвард отстранился и, сверив данные с мобильного телефона с номером сигналящего кэба, подтолкнул девушку к автомобилю.

Алиса быстро забралась на заднее сидение, претерпевая неловкость от косого взгляда водителя, и с долей сожаления наблюдала, как Принс занял переднее пассажирское кресло.

Наверное, так даже лучше.

Прислонилась лбом к запотевшему стеклу и постаралась восстановить дыхание. Однако стоило увидеть отражение молодого человека, неугомонное сердце забилось сильнее, а лёгкие сжались, отказываясь принимать кислород.

Он жалел о поцелуе?

Алисе хотелось забраться в голову молодого человека и через лупу просмотреть каждую его мысль. Он чувствовал себя так, как описывал в рождественскую ночь? Чувствовал себя предателем?

Она бы не посмела винить его, потому что сама ловила себя на подобных мыслях. Казалось, неправильно тянуться к человеку, чья семья медленно разрушила её семью. Но разве они не квиты?

Девушка вынырнула из воспоминаний, когда кэб остановился у места назначения, и Эдвард открыл дверь. Поспешила выйти из автомобиля и в неуверенности посмотрела на пост охраны, пройти через который у неё проблем не будет. Администрация пошла ей на встречу и дало разрешение на прибытие в общежитие позже девяти часов, когда же Эдвард подобного разрешения не имел.

Однако его этот факт не напрягал, раз он уверенно направился ко входу.

— Ты идёшь? — обернулся на Алису, которая не спешила следовать за ним.

— У тебя не будет проблем? Просто у меня есть разрешение, а у тебя…

— …у меня связи, — усмехнулся парень и кивком головы подогнал следовать за ним, а после придержал дверь, пропуская вперёд.

И всё-таки луна странно действовала на него, иначе не объяснить джентельменские замашки.

Алиса без проблем прошла на территорию общежития и растерянно направилась в сторону здания, не зная, стоило ли подождать парня.

«Вдруг он подумает, что я навязываюсь?»

На всякий случай замедлила шаг и через минуту увидела поравнявшегося с ней Эдварда, появление которого вызвало чувство облегчения. Значит, он не планировал её избегать, а это уже неплохой знак.

Они зашли в здание общежития и поднялись на ставшим родным пятый этаж. Повисшее между ними молчание буквально давило на голову, отчего Алиса претерпевала лёгкое головокружение.

Оказавшись в коридоре, разветвлённый на два крыла, девушка нашла в себе силы посмотреть на Принса. Может, хоть он придумает, что сказать.

Пока? До встречи? Спокойной ночи?

Они могли бы обняться или…?

Эдвард задумчиво смотрел на девушку, немного склонив голову, и неожиданно улыбнулся. Как тогда, перебирая длинными пальцами струны.

— Мне очень понравилась твоя игра на гитаре, — пробормотала Алиса, чувствуя, что эта чёртова улыбка развязывала ей язык. — Жаль, что ты редко играешь.

— Я посвящаю музыке всё свободное время.

Подобная откровенность была неожиданнее искренней улыбке, потому девушка растерянно выдавила:

— Это здорово, — отвела взгляд, не в силах наблюдать непривычный огонёк в светло-зелёных глазах. — Мне бы хотелось иметь возможность чаще слушать твоё исполнение.

Скорее ощутила, нежели увидела шаг вперёд, который в исполнении Принса разрушил всевозможные личные границы. Для него не существовало личных границ. Он их уничтожил три года назад, когда имел неосторожность подойти слишком близко, сам того не желая.

— Можешь зайти ко мне, и я сыграю для тебя.

Алиса в нескрываемом ужасе уставилась на парня, не веря в услышанное. Видимо, взгляд оказался поистине испуганным, раз Эдвард поспешил добавить:

— Кларк уехал на два дня на соревнования, если тебя смущает его возможное присутствие… Если же дело в другом, то…

— Думаю, это не лучшая идея, — выпалила девушка прежде, чем сообразила, как это могло прозвучать в её взвинченном состоянии.

Находиться в комнате, где когда-то позволяла Дилану целовать себя? Нет-нет, ей стыдно даже допустить мысль об этом!

— Я понял, — кивнул Принс, как если бы слова девушки не задели его. Задели и довольно сильно, иначе не объяснить дрогнувший взгляд зелёных глаз.

— Рози и сегодня ночует у Марины, — сбивчиво пробормотала Алиса и указала рукой в сторону женского крыла. — Мы могли бы… То есть ты мог бы зайти.

Ну, почему он так внимательно смотрел? Алиса чувствовала, что ещё одна секунда столь пленительного внимания, и она упадёт в обморок от сокрушительной слабости.

Это ненормально так реагировать, но иначе было невозможно.

Эдвард кивнул, и девушка непроизвольно повторила жест, чтобы после стыдливо поспешить в комнату. Пока направлялась к двери, делала вид, что искала в сумочки ключи, хотя они лежали во внутреннем кармашке, о котором Алиса не забыла. Однако пальцами добралась до него только тогда, когда остановилась напротив комнаты 505.

— Гости вперёд, — зачем-то ляпнула и не удивилась, если бы Эдвард ехидно усмехнулся.

Чёрт возьми, у него столько поводов для насмешек, но он не спешил использовать пополненный арсенал. Планировал внезапную «атаку»?

Закрыла дверь и запоздало вспомнила о необходимости включить свет, потому что бликов уличного фонаря катастрофически было мало для комнаты. По привычке вытащила из ящика свечки и зажигалку, желая хоть чем-нибудь занять себя, пока Эдвард убирал в шкаф свою куртку.

И только когда комнату наполнил аромат эфирных масел, Алиса с ужасом осознала, насколько двусмысленно выглядела ситуация. Свечи, эфирные масла, стол, при взгляде на который в памяти всплывали откровенные образы, кровать, впитавшая себя запах ванили и табака.

Алиса быстро задула свечи и подняла виноватый взгляд на парня:

— Может, хочешь чего-нибудь выпить? — осторожно обошла гостя к уголку, который именовался «кухней». — Есть чай, кофе…для кофе уже поздно, да? — открыла холодильник и уставилась на содержимое. — Сок? О-о, есть шоколадный коктейль. Соевое молоко?

С громким хлопком захлопнула дверцу холодильника и спрятала пунцовое лицо в ладонях:

— Чёрт возьми, это невыносимо! — прошептала и вздрогнула, каждой клеточкой чувствуя приближение парня. — Я сильно нервничаю.

— Я тоже нервничаю.

Столь неприкрытая ложь заставила усмехнуться и с сомнением оглядеть Принса:

— Ты-то чего нервничаешь?

Только сейчас заметила, как он стоял в центре комнаты и явно не знал, куда себя деть. Наверное, потому предпочёл испепелять глазами, будто не догадываясь, на что способна сила его взгляда.

— Хочу тебя поцеловать, но не хочу, чтобы ты пожалела об этом.

Сердце пропустило удар.

— Сделай так, чтобы не пожалела.

— Не умею, — усмехнулся Принс и пожал плечами. — Вот поэтому и нервничаю.

Алиса не нашлась с ответом, а парень неожиданно рассмеялся:

— Знаешь, меня начинают напрягать наши ночные разговоры, — выдвинул стул и, поколебавшись, так и остался стоять. — Они всегда откровенные и… Чёрт! Делай чай, а я сыграю концерт длиной в одну песню — на большее меня не уговоришь.

Девушка наблюдала, как парень расстёгивал чехол музыкального инструмента, и ощущала приятное покалывание в области сердца. Вдруг стало не так неловко, как минутой ранее.

Она вдруг почувствовала, что не одна в лодке, застрявшей в пучине сомнений и страхов. Страхи обоюдные, и только им двоим под силу их преодолеть.

Осторожно подошла к Принсу и, пока не успела передумать, коснулась ладонью его руки. Чёрт возьми, до чего же напряжённой она была!

— Эдвард?

Смотрел на неё не отрываясь, даже когда она отпустила его руку и прикоснулась к лицу. Придвинулась ближе и, замерев на мгновение, прижалась губами к щетинистой щеке, ниже по подбородку и достигла уголка манящих губ.

Алиса не знала, под силу ли им выплыть из той пучины, что с каждым днём утягивала сильнее. Возможно, этот день больше никогда не повторится. Нельзя его терять.

Коснулась губами губ парня и пропустила по телу волну дрожи, которую было не миновать. Ни сейчас, когда кольцо крепких рук сомкнулись на её талии и притянуло ближе.

Такой неспешный поцелуй.

Их первый неторопливый поцелуй.

Ни резкости, ни дикой необузданности, ни чувства вины, замаскированного под неуправляемой страстью.

Они всегда боялись перейти ту грань, за которой припрятана точка невозврата. Потому всегда поступали рвано и сумбурно.

Но не сейчас.

Впервые Алиса не мяла в пальцах волнистые волосы на затылке парня, а нежно перебирала их.

Впервые Эдвард не просто ощущал на языке кисло-сладкий вкус, так напоминающий чёртов виноград, а смаковал его.

Горячие ладони обхватили девичье лицо и немного отстранили, чтобы губы могли прошептать в самые губы:

— Позволь мне сделать в этот раз всё по-другому.

Углубил поцелуй, пальцами рук спускаясь по тонкой шее, опаляя каждый дюйм нежной кожи вдоль позвоночника.

Алиса попыталась справиться с пуговицами на своей форменной рубашке, но без помощи Принса оказалась бессильна. Он быстро расправился с мешающей тканью и приник губами к выпирающим ключицам, языком рисую узоры до кромки кружевного бюстгалтера.

Эти поцелуи, эти прикосновения… Когда они успели стать родными? Почему их присутствие на полуобнажённом теле не вызывало дискомфорта и желания прикрыться? Нет, только не прикрыться.

Дрожащими пальцами Алиса потянула вверх край мужской футболки, и Эдвард податливо отозвался, быстро избавляясь от лишнего гардероба.

Прикосновение кожи к коже — это высший уровень наслаждение, что подтвердилось совместным стоном, прозвучавший в тишине комнаты, точно гром среди ясного неба.

Долгожданный гром.

Долгожданное безумие.

Крепкое мужское тело под ладонями сводило с ума. Каждая татуировка была выведена пальцами несколько раз, прежде чем Алиса решилась губами обрисовать чёрные рисунки.

Эдвард отрывисто выдохнул и, сомкнув пальцы на затылке, теснее прижал голову девушки к своей впадинке между шеей и ключицей. Поколебавшись, Алиса несмело прикусила кожу под губами и засосала, испытывая дикое удовольствие от стона в самое ухо.

Такой хриплый стон.

Такой манящий стон.

Такой раззадоривающий стон.

Мужские пальцы расстегнули бюстгалтер и спустили лямки, открывая доступ на маленькую, но аккуратную грудь, чьи соски так провокационно жгли ладонь. Сильнее сомкнул ладони на груди и старался не потерять контроль от происков тонких рук, что пробрались вниз по торсу и замерли на косых мышцах живота.

Алиса начала задыхаться.

Внутри всё горело от желания быть ещё ближе к парню, который, казалось, прижимался каждой частичкой своего тела к ней. И было мало.

Не заметила, как очутилась на кровати, и поплывшими глазами наблюдала за стремительным избавлением Принса от брюк. Вспомнила и о своей юбке, стягивая ткань вместе с капроновыми колготками. Они порвались? К чёрту!

Единственное, что важно — это склонившийся над ней парень, чьи прядки волос упали на лоб, но Алиса ловко забрала их пятернёй назад и сжала.

Обвила ногами бёдра Эдварда и на мгновение прикрыла глаза, когда он медленно вошёл в неё.

Не было той ужасной боли, которая преследовала на протяжении нескольких дней.

Было тепло. Было непривычно ощущать внутри себя член: его габариты и движения.

— Всё хорошо?

Алиса кивнула и сильнее сжала пальцами плечи парня, когда он, опираясь на предплечья, продолжил двигать бёдрами. Прислонился своим лбом к её лбу и внимательно вглядывался в девичьи глаза, которые то и дело закрывались и открывались, с каждым разом увеличивая зрачок в диаметре.

Такие медленные движения.

Такие изучающие движения.

Поначалу Алиса даже не заметила, как столь же неспешно нарастало напряжение в её теле, особенно концентрируясь внизу живота. Казалось, тот огонь полыхал, точно реакция на жаркие поцелуи и прикосновения, и с каждой минутой он приближался к своему апогею.

Конечно, Эдвард этому способствовал. Он бы не позволил вспышке потухнуть без причинения сокрушительных последствий.

Он подмечал, какие касания сбивали и без того лихорадочное дыхание, какой угол движения вырывал из горла громкие стоны. Просунул свободную от ласк руку между сплетёнными телами и накрыл пальцами нежную плоть.

Алиса неосознанно подалась бёдрами вперёд и запрокинула голову назад, подставляя шею под влажные поцелуи. Длинные пальцы умело отыскали чувствительную точку между её ног, вновь и вновь вырывая из груди рваные вздохи и стоны.

Она ощущала себя натянутой струной, но ни капли не боялась этого напряжения в руках виртуозного музыканта. Алиса полностью отдалась во власть ощущениям и потонула в запахе ванили и табака, претерпевая нестерпимую тягу внизу живота.

Казалось, ещё немного и…

Эдвард ускорил амплитуду движений, и девушка в неразборчивом бормотании вперемешку с громким стоном прижалась губами ко влажному плечу. Мышцы лоно резко сжались и, сдавшись под напором глубоких проникновений, начали активно сокращаться.

Алиса зажмурила глаза и подтянула колени к груди, тем самым побуждая парня придавить массой своего жилистого тела.

— Чёрт-чёрт-чёрт! — лепетала девушка, ловя ртом воздух, и не сдержалась от очередной волны стонов, когда движения внутри неё продолжились. — М-м-м!

Несколько резких толчков, и ощутила на своём бедре палящую консистенцию, тягучей змейкой проделывавшую путь по коже.

Девушка задрожала и сильнее обняла Эдварда за шею.

Неизвестно, сколько они пролежали, слушая сбившееся дыхание друг друга. Когда сердцебиение нормализовалось, а сознание прояснилось, Алиса почувствовала невероятную усталость.

Как физическую, так и эмоциональную.

— Ты чувствуешь себя… предателем?

Эдвард перекатился на свободную часть кровати, но объятия не разомкнул.

— Я стараюсь не думать об этом.

— Я тоже.

Алиса заснула, всё ещё окутанная его запахом и его теплом.

Глава 18

Алиса блаженно потянулась на кровати и медленно разлепила глаза, фокусируя взгляд на солнечном зайчике, что бесцельно бегал по потолку.

Тепло. Мягко. Нежно.

Не хотелось подниматься с кровати, когда простыни окутали тело, точно невесомое облако. Не хотелось избавляться от неги, что разлилась по венам и дарила состояния приятного блаженства.

Однако улыбка неестественно замерла на губах, когда обнаружила пустеющую часть кровати. Неверующе похлопала рукой по матрасу, как если бы зрение подводило её, и с нескрываемой злостью впечатала кулак в спутавшиеся простыни.

— Чёрт!

— Что-то случилось?

Алиса подскочила от неожиданного голоса и уставилась на соседку, присутствие которой сразу не заметила. Она притаилась на краю своей кровати и смотрела на девушка настолько широко раскрытыми глазами, что казалось, они в ту же секунду выпрыгнут из орбит.

— Нет, — резче, чем следовало, отчеканила Алиса и приняла сидячее положение.

Раздражение стремительно растекалось по венам, растворяя к чёрту негу и приятную слабость в теле.

Принс ушёл.

И только его мудацкой натуре известно, почему он покинул девушку после совместной ночи.

— Алиса, ты-ы… — соседка в неуверенности провела рукой в области своей грудной клетке, заставляя девушку непонимающе опустить взгляд.

Алиса запоздало вспомнила о своей наготе и поспешила укрыть одеялом обнажённую грудь, чтобы ещё больше не смущать Рози. Она и без того пылала, точно маки в лучах яркого солнца, но впервые её смущение не вызвало чувство умиления и веселья.

Алиса не могла справиться со злостью и обидой, которые бурлили в ней с такой силой и с такой интенсивностью, что, казалось, кожа покрылась не мурашками, а волдырями.

Поспешила скрыться в ванной комнате и привести себя в порядок: почистила зубы, приняла душ и поспешила облачиться в кашемировое платье-миди с высоким воротником и длинными рукавами.

— Ты куда-то спешишь?

Рози всё также сидела на кровати и не сводила взгляда с девушки, которая впопыхах сушила копну кудрявых волос. От горячего воздуха кудри приобрели масштаб катастрофы, отчего Алиса сокрушённо выключила фен и посмотрела на подругу:

— Надо заглянуть к Энн и узнать о предстоящем собрании.

Рози кивнула и продолжила наблюдать за сборами подруги, пока она вновь не обратила на неё внимания:

— Кстати, сегодня тоже ночуешь у Марины? — Алиса с подозрением отнеслась к неуверенному пожатию плечами и призналась. — Мне непривычно одной в комнате. Тем более ночью.

— Правда?

— Я уже привыкла, что кто-то сопит над ухом, — посмеялась Алиса, добиваясь искренней улыбки подруги.

— Неправда, я не соплю, — притворно поморщилась Рози и уже без былого уныния произнесла. — Приятно знать, что ты скучаешь по… Ну, по нашим ночным посиделкам.

— Конечно, скучаю. И ревную, между прочим! Ты с Мариной проводишь больше времени, чем со мной, — отрывисто посмеялась девушка и, призадумавшись, уточнила. — Я же тебя ничем не обидела?

Рози испуганно подскочила на кровати:

— Нет-нет!

— Тогда я спокойна, — улыбнулась Алиса и приобняла подругу прежде, чем покинуть комнату.

Стоило оказаться в коридоре, как волна раздражения с новой силой напомнила о себе сокрушительным ударом по нервным окончаниям. Девушка, закрыв глаза на волнение и внутренние барьеры, препятствующие совершению очередного безумия, стремительным шагом направилась в мужское крыло.

Каждый шаг отдавался потоком новых, болезненных мыслей, который только усугублял взвинченное состояние девушки.

Почему Принс ушёл? Он пожалел о случившемся? Вспомнил о необходимости ненавидеть, а не ласкать целую ночь?

За хороводом мыслей даже забыла о нежелании переступать порог комнаты, где проживал Дилан. Главное — его не было в общежитии, и ничто не мешало впечатать кулак в дверь парней.

Одного удара оказалось мало, потому Алиса нещадно заколотила в дверь, пока она не поддалась под несокрушимым натиском.

Принс в удивлении уставился на разъярённую девушку, которая не дала и рта раскрыть, выпалив:

— Почему ты ушёл?

Сделал шаг в сторону, пропуская Алису в комнату, и с усмешкой закрыл за ней дверь.

— Почему ты ушёл?

Точно попугай повторила свой вопрос, но и на него не услышала ответа.

Губы тотчас накрыли её рот, и ловкий язык проскользнул внутрь. Кончик языка поигрался с коронкой зубов и защекотал нёба, побуждая девушку позабыть об отсутствии ответа и ответить на поцелуй.

Обхватила ладонями скулы Принса, царапая кожу о щетину, и теснее прижалась к мужскому телу.

Они вновь целовались. Новый день и новая порция поцелуев, которая давала надежду на последующее и последующее безумие. Нескончаемое безумие на двоих.

Эдвард отстранился, заглядывая в ясные глаза девушки, и нацепил на пальцы золотые кольца её кудрей. Такие мягкие, шелковистые и в тоже время непослушные, потому норовили выскользнуть из пальцев.

— Не хотел ставить в неловкое положение ни тебя, ни Роуз.

До Алисы не сразу дошёл смысл услышанного, виной тому близость парня и её губы, что очерчивали линию подбородка и пробирались вниз по шее.

— Наверное, в этом есть смысл. — прошептала и запустила пятерню в волнистые волосы Эдварда. — Она едва ли без чувств не упала при виде голой меня в кровати. Думаю, наш обнажённый дуэт она точно не пережила.

Губы замерли на нежной коже, и парень поднял нечитаемый взгляд на Алису:

— Роуз видела тебя обнажённой?

Девушка усмехнулась, немного сконфуженная странной реакцией:

— Мы живём в одной комнате на протяжении трёх лет: разное случалось.

Светло-зелёные глаза внимательно вглядывались в лицо девушки, отчего она непонимающе нахмурилась:

— Почему ты удивляешься? Уверена, в мужской раздевалке не все прикрываются полотенцем.

Наконец, Эдвард растянул губы в привычной усмешку и провёл девушку к своей части комнаты

— Это несправедливо, — заключил он, плюхнувшись на кровать, и притянул стройное тело ближе к себе. — Перед подружками разгуливаешь обнажённой, а ко мне заглядываешь упакованной в длиннющее платье.

Девушка соблазнительно улыбнулась:

— Что же тебе мешает распаковать меня?

Ох-х, Алиса готова была продать душу за улыбку, которую парень не пожалел во время вчерашнего концерта, во время совместной ночи и не пожалел сейчас, длинными пальцами ведя вверх по икрам девушки. Выше, достигая подола платья, и бессовестно забрались под тёплую ткань, чтобы опалить кожу бедра и ещё выше, пока ткань гардероба не собралась на талии.

Алиса рассмеялась и быстро села на колени парня, сцепляя ноги за его спиной.

Однако не успела дотянуться до губ, потому что внимание привлекла книга, покоящаяся на другом краю кровати. Эдвард явно читал до прихода девушки, и закладка, заложенная под конец произведения, взыграла любопытство.

— Ты читал?

— Да, я умею читать.

Алиса закатила глаза и, потянувшись к книге, взяла её в руки. Обложка soft-touch оказалась приятной на ощупь, а закладка в виде тёмно-розовой фенечки вызвало умиление.

— Цель человеческого существования — инертное состояние, в котором прекращается любая деятельность, — прочитала вслух и сомнением посмотрела сначала на название книги, а после на улыбающегося парня. — Очень воодушевляюще.

— Я слышу сарказм, — пропел Эдвард, а девушка продолжила цитировать «книгу мёртвых поэтов».

— Фрейд был расположен к мыслям о смерти, и сам подтверждал, что думает о ней каждый день. Также он обладал нездоровой привычкой при прощании говорить друзьям: «Прощай, возможно, мы больше не увидимся».

— Очень предусмотрительно, скажи?

— Эм-м, сомневаюсь, что эта книга способствует хорошему настроению.

— Она довольно иронична. — не согласился Принс и освободил руки девушки от книги, чтобы они могли окутать его шею. — И поучительна.

Видя сомнение на глубине небесных глаз, добавил:

— Правда. Я стал проще относиться к факту смерти.

Алиса поморщилась и накрыла ладонью ухмыляющиеся губы:

— Ни слова об этом! Энн и философский кружок плохо на тебя влияют.

— Скорее я плохо влияю на членов с маленькой буквы, которые не продвинулись в своих знаниях дальше учений Аристотеля, — парень посмеялся и чмокнул ладошку, отчего Голден ощутила щекотку.

Переместила ладошку на щетинистую щёку и прижалась губами к губам Эдварда. Невесомый поцелуй стремительно набрал обороты, стоило языкам встретиться с единственным намерением — довести друг друга до болезненного онемения.

Алиса теснее прижалась к жилистому телу и рассмеялась, когда Принс повалился спиной на кровать и позволил кудрявой копне волос скрыть их от внешнего мира, точно шатром.

— Обалденный вид, — прошептал Эдвард, большим пальцем сминая тонкие губы девушки. — Предлагаю весь день провести в кровати.

— Сегодня собрание философского кружка, не забыл?

— К чёрту! Я любимчик старика Деннета: могу и пропустить сходку придурков.

— Ты — хвастун!

Принс прищурился:

— Я бы посоветовал тебе быть осторожнее: мои пальцы находятся слишком близко к твоим трусикам.

— Пошляк, — рассмеялась девушка, но смех быстро перерос в откровенный стон, когда предупреждение быть осторожной не возымело эффекта.

Ощутила длинные пальцы между ног и неосознанно поддалась вперёд, вновь и вновь прокручивая в голове картины прошлой ночи. Влажный язык очертил её приоткрытые губы, поймал ещё один стон и заскользил ниже по подбородку.

Чёртов воротник платья препятствовал горячим поцелуям, потому от платья избавились в первую очередь — оно приземлилось на пол, а следом за ним отправилась футболка парня и весь мешающий ласкам гардероб.

Рядом с ним забывалось всё плохое.

Казалось, он и есть источник всего плохого, что случилось в жизни.

Но именно сейчас, в это самую минуту, он был единственным, кто разукрашивал жизнь яркими красками. Пусть и в пределах маленькой комнаты.

* * *

Эдвард увеличил громкость музыки, которая через наушники заглушала встревоженный голос девушки. Она встала с лавочки, на которой они сидели, и отошла на несколько шагов.

Разговаривала с отцом, потому не могла унять дрожи в голосе. Разговор с матерью давался легче, по крайней мере, удавалось держать себя в руках, а голос спокойным.

Эдвард перевёл взгляд с фигуры девушки, вышагивающей вдоль бордюра, и уставился на тюльпановое поле, которым славился Олений парк. Только вот из-за непогоды цветы сравнялись с землёй и не представляли из себя ничего привлекательного.

Парень редко сюда приходил, а если быть откровенным, то вовсе предпочитал обходить парк стороной. Здесь скучно и неуютно, что подтверждалось отсутствием живой души. Он и представить не мог, что последний выходной перед учебными буднями проведёт в Оленьем парке, разделяя лавочку с Голден.

Эдвард удивлял сам себя: отказался завалиться в студию парней и предпочёл мёрзнуть в непривлекательном парке с грустной девушкой.

Если утром она излучала улыбку и претендовала на замену солнца, что радовало яркими лучами с облаков, то с каждым часом её энергия потухала. После разговора с родителями вовсе исчез намёк на улыбку — девушка вернулась на лавочку со стеклянными глазами.

— Всё нормально?

— Разговаривала с папой, — большим пальцем гладила экран мобильного телефона и пожала плечами. — Его речь…стала сбивчивой и непонятной, но чувствует себя хорошо. А это самое главное.

Эдвард кивнул, и девушка, поколебавшись, убрала телефон в карман пальто.

Подняла голову на небо и уставилась на одиночный хоровод снежинок, что неспешно приземлялись на землю и быстро таяли. На чёрном небе ни луны, ни звёзд, только очертания падающих снежинок и блики уличных фонарей. Один из них стоял у лавочки и работал с перебоями, отчего свет несколько раз мигал на последнем издыхании и потухал, погружая улицу в сумрак.

Спустя минуты с громким, режущим звуком включался и освещал лавочку тускло-жёлтым светом.

— Ты не замёрзла?

Алиса отвлеклась от созерцания фонаря, который по её подсчётам должен был заглохнуть в течение тридцати секунд, и посмотрела на парня:

— Нет, — протянула руку и коснулась ладонью его покрасневшего носа. — А вот ты замёрз.

— Сказала девушка с посиневшими губами, — закатил глаза Принс и, перехватив ладонь, поцеловал кончики холодных пальцев. — Завтра твоя смена в пабе?

— Да. Придёшь?

— Постараюсь.

Алиса поджала губы и, перехватив заинтересованный взгляд светло-зелёных глаз, грустно вздохнула:

— У нас не получится так часто видеться, как на этих выходных, — уткнулась лбом в мужское плечо и, немного помолчав, решилась на вопрос. — Как думаешь, что происходит?

«Между нами» повисло в воздухе, но не нуждалось быть озвученным. Эдвард прекрасно понимал, о чём спрашивала девушка, и ответа на вопрос не знал.

Происходило определённо что-то странное, раз объяснения не было ни у него, ни у Голден. Однако он был уверен на тысячу процентов: это «странное» благоприятно влияло, как минимум на его сон, настроение, и притупляло желание окрестить второго встречного «идиотом».

Алиса тоже чувствовала, что рядом с молодым человеком было спокойнее. Не так страшно при мысли о семье, и не так грустно. Казалось, что любая проблема обязательно имела решения, и из любой, даже самой сложной ситуации можно найти выход. Главное — крепко держать парня за руку и кончиками пальцев пересчитывать его печатки и лианы вен под кожей.

— Я не думаю об этом и ничего не анализирую… Просто наслаждаюсь.

Девушка хихикнула и подняла взгляд на Принса:

— Судя по твоему угрюмому лицу ты не очень-то наслаждаешься.

— А ты бы выбрала ещё более сомнительное место для встречи.

— Парк — идеальное место для свидания.

Эдвард откинул голову назад и сокрушённо застонал:

— Свидание-е-е! Я надеялся, мы обойдёмся без этого слова.

Алиса старалась удержать на губах улыбку, но эмоции пересилили желание не выдать себя с потрохами. Вдруг стало намного холоднее, и дело не в мокрых снежинках, что падали на макушку и впитывались в вязанный шарф.

Эдвард не мог не заметить резкой смены настроения, когда и без того настрой девушки граничил с отметкой «дерьмо». Поправил пятернёй влажные волосы и сильнее укутался в куртку, которая едва ли спасала от зябкого ветра:

— Со временем ты привыкнешь к моему «своеобразному»… — показано продемонстрировал из пальцев кавычки, — …юмору.

— Времени на это точно будет?

Парень нахмурился, а Алиса нашла в себе силы придать голосу больше беспечности:

— Вдруг в один прекрасный день ты пригласишь меня погулять, отведёшь в незнакомое место и покажешь… — средний палец предстал перед светло-зелёным взором, — …направление. На хуй.

Палец резко сковала крепкая мужская ладонь и дёрнула вперёд, отчего девушка испуганно ойкнула и приблизилась корпусом к оледенелому, как в прямом, так и в переносном смысле, Эдварду.

Он процедил:

— Тебе скучно стало, Голден? Поэтому решила доебаться?

Алиса вспыхнула:

— Не ты ли успел заскучать, а?

Отбросил от себя продрогшую руку девушки и поднялся на ноги, ощущая, как каждая кость затрещала от долгого пребывания на морозе. Эдварда распирало от желания схватить кудрявую дурочку за плечи и хорошенько встряхнуть.

Видимо, на морозе её мозг отказывался функционировать и работал с тем же успехом, что чёртов уличный фонарь. К слову, фонарь погас.

— Как же ты не понимаешь! Я, чёрт возьми, стараюсь. Реально стараюсь не думать ни о чём, что могло бы напомнить о…прошлом. Я матери ни разу за эти выходные не позвонил, потому что боюсь снова услышать слёзы в её голосе, новости об ублюдке-Райдере, и вспомнить! — гневно прошипел, склоняясь над девушкой. — Думаешь, я от нечего делать морожу зад в этом захолустном парке? Ты непроходимая дурочка, Голден!

Развернулся и зашагал по тропинке в сторону выхода из парка, который пролегал через арку Главного зала, но не услышал позади себя движения. Остановился и оглянулся на лавочку, на которой продолжала сидеть Голден.

Эдвард на мгновение прикрыл глаза и постарался, чтобы голос прозвучал как можно спокойнее:

— Ты идёшь?

Тишина в ответ заставила втянуть ноздрями воздух и притупить гнев, который то и дело намеревался перехватить бразды правления над здравомыслием. Когда пошёл обратный отсчёт до взрыва, Алиса подала голос:

— Я ещё немного посижу.

Показано обвёл взглядом откровенно жуткое место и едко заметил:

— Двенадцатый час ночи, Голден. Ищешь приключений?

— Мы на охраняемой территории колледжа.

— Тебе напомнить, с какими кретинами учимся? — Алиса нахмурилась, но больше не из-за слов парня, а из-за его стремительного приближения. — Напомнить об инциденте с Майком?

Алиса подскочила на ноги и резко оправила пояс пальто, демонстрируя своё взвинченное состояние:

— Спасибо, я не забывала.

Они направились в сторону общежития.

Шли в молчании и не думали прерывать повисшую тишину, каждый раздумывая над неожиданной ссорой. С чего вдруг она возникла? Всё было хорошо до момента, пока Алиса не поделилась своими страхами, и пока Эдвард не начал корчить гримасы от их пребывания в Оленьем парке.

Кто бы не был виновен в отвратительном завершении прогулки, это не остановило парня от бурчания:

— Осторожно, здесь скользко.

— Я вижу, — в ответ пробурчала девушка, осторожно поднимаясь по ступенькам к главному зданию общежития.

Уже будучи в тёплой парадной и поднимаясь по лестнице на «родной» этаж, Алиса не выдержала. Оказавшись в тепле, внутри неё растаяла обида, и осталась бесконечное сожаление об испорченном вечере.

Ухватилась пальцами за локоть парня и притормозила его стремительный шаг.

— Не злись, — шёпотом попросила и смущённо заглянула в светло-зелёные глаза.

Такие холодные, что в приглушённом свете лестничной площадки отливали голубыми оттенками. Однако холодно не было, напротив, после подаренной улыбки, по телу вдруг распространилось приятное тепло.

Принс приспустил шарф девушки, позволяя кудрям разметаться по хрупким плечам, и запутался пальцами в золотых кольцах. Внимательно наблюдал, как они путались в печатках и нежно ласкали кожу, после чего тихо проговорил:

— Я знаю, что тебе страшно, Голден, — покачал головой и неожиданно усмехнулся. — Ведь сердца имеют свойство разбиваться.

Девушка вздрогнула и затравленно уставилась на Принса, пока он сокрушённо не признался:

— Мне тоже страшно, потому что… Я не хочу быть один, когда всё закончится.

Алиса непонимающе свела брови на переносице:

— Что закончится?

Выпустил из пальцев золотые локоны и, поколебавшись, проговорил:

— Думаю, я теряю мать. Она всё больше отдаляется от меня.

Девушка открыла рот, желая выразить те скопившиеся в грудной клетке эмоции, что заставляли слёзы предательски жечь глаза, но не решилась. Эдвард не любил слов сожаления. Поэтому сделала последний, разделяющий их шаг и уткнулась лицом в ложбинку на его шее.

Не ожидала, что почувствует ответные объятия, но почувствовала сильные руки на своём теле. Потянулась губами к губам парня и довольно заурчала, чем вызвала тихий смех.

Девушка только порадовалась, что удалось рассеять сгустившиеся над ними тучи.

«Ты не будешь один», — мысленно приговаривала, страстно отвечая на поцелуй. — «Я буду рядом».

* * *

Настроение не заладилось с самого утра, когда телефонный звонок нагло вырвал из сновидений на час раньше будильника. Тогда Эдвард не сразу понял, кто ему звонил и что от него хотели, пока не попросил повторить и говорить медленнее.

Звонил заместитель декана по социально-воспитательной работе, и парень успел припомнить все свои грехи, что сподвигли грозного на вид мужчину названивать в такую рань.

Однако вместо посещения деканата мужчина настоятельно просил, как можно быстрее подойти к парковке колледжа и прихватить с собой водительское удостоверение. Эдвард спросонья не стал спорить и допытывать причину раннего подъёма, потому быстро собрался и в течение нескольких минут вышагивал по парковке в поисках хоть одной живой души.

Большинство парковочных мест были свободны, потому не составило труда обнаружить звонившего мужчину в компании работника парковки и чёрного Range Rover внушительного габарита.

— Доброе утро, — выдавил из себя улыбку Эдвард и ответил на рукопожатие мужчины, в свободной руке которого находились ключи. — Отличный автомобиль. SV Coupe?

Заместитель декана рассмеялся и вложил в ладонь парня ключи, чем заставил непонимающе нахмуриться.

— Ты не в курсе? Значит, сюрприз удался! Мистер Райдер попросил выделить для твоей новой машины парковочное место.

Ключи обожгли ладонь и чуть не упали на землю, но парень быстро сориентировался и протянул их обратно мужчине:

— Ни парковочного места, ни автомобиля мне не надо.

— Что?

— Возьмите ключи.

— Мистер Принс, вы в своём уме?

— Возьмите ключи и верните чёртову Райдеру. Мне машина не нужна.

Мужчина неодобрительно уставился на протянутую руку и, обернувшись на притихшего сотрудника парковки, прошипел:

— Это выше моих компетенций, мистер Принс. Если вам что-то не нравится, звоните семье и урегулируйте вопрос.

— Райдер мне не семья, — отчеканил Эдвард и, поняв, что от заместителя мало толку, положил ключи на крышу автомобиля. — Всего доброго.

Конечно же, он требовал остановиться.

Конечно же, Принс не послушался и даже ускорил шаг, преследуя единственную цель — скрыться от посторонних глаз, лишних ушей и…позволить эмоциям взять вверх.

Гнев, точно бурлящая лава, грозился в любую секунду изойти магмой и уничтожить всё на своём пути.

Треклятый автомобиль — очередная уловка Райдера? Или щедрый жест с его стороны? Может, прошение матери?

Зачем?

Ноги стремительно несли вверх по лестнице смотровой башни, и вот перед глазами предстали уродливые горгульи и выпятившие грудь львы. Над головой возвышалось серое небо, а внизу расстилалась ярмарка, которая мозолила глаза своими яркими палатками и лентами, выглядевшими в пасмурную погоду нелепо.

Эдвард присел на выступ рядом с чёрной горгульей и внимательно всмотрелся в её искажённую в гримасе морду. Примерно также ужасно ощущал себя внутри. Казалось, каждую клетку разъедала серная кислота, безжалостно выплеснутая Симусом.

Неожиданно. Слишком неожиданно, отчего парень пребывал не столько в состоянии ярости, сколько в состоянии контузии.

Сюрприз, чёрт подери!

Достал из кармана куртки мобильный телефон и без раздумий набрал номер Райдера.

Сильнее сжал пальцы на корпусе телефона, когда услышал характерный щелчок и противный голос:

— Успел оценить автомобиль, — самодовольный Симус пренебрёг приветствием. — Звонишь поблагодарить?

— Звоню напомнить, что ненавижу сюрпризы.

Молчание на другом конце телефона нагнетало обстановку, но мужчина умел выжидать паузы:

— Эдвард, тебе не понравился автомобиль?

— Мне не нужен автомобиль.

— Заканчивай играть роль несчастного мальчишки, — процедил Симус. — Эти трюки работают с дураками по типу Свона, но не со мной!

Сжал пальцы свободной руки в кулак и впечатал его в уродливую рожу статуи. Мысленно представил, что кулак встретился с придурковатым лицом Райдера.

— Ты хоть задумался, в какое положение меня поставил, откровенничая со Своном? Машины, видите ли, у него нет! Сегодня же сажаешь свой зад в новенький Range Rover, колесишь по улицам Кембриджа и хвастаешься в социальных сетях. Уяснил?

Эдвард закрыл глаза, снова и снова впечатывая кулак в статую:

— Иди на хуй со своим Range Rover, уяснил?

— Ты что себе позволяешь…

Сбросил вызов и в ярости уставился на побитые костяшки, сквозь раны на которых просачивалась кровь. Чёрт!

Не прошло и минуты, как мобильный телефон завибрировал, а на экране высветилась фотография матери. Ну, конечно!

Эдвард усмехнулся и хотел вовсе не отвечать на звонок, но вспомнив о душевной нестабильности матери, всё-таки заставил себя принять вызов.

— Эдвард, что на тебя нашло? Симус от чистого сердца сделал подарок…

— От чистого сердца? — неверующе переспросил парень. — Мама, что ты несёшь? Он нимб свой вычищает перед партнёрами!

— Он так радовался покупке…

— Мне не нужен автомобиль! Как ты не понимаешь, что за такие подарки мы никогда не расплатимся с Райдером!

Энн осторожно заметила:

— Это не взаймы.

— Когда мы свалим от него, мама, нам придётся расплатиться. За всё.

Голос женщины дрогнул:

— Ох-х, милый…

— Только не плачь, ладно? — попросил Эдвард и вытер окровавленные костяшки пальцев о снег, что покрыл перила ограждений смотровой площадки.

— Симус так разозлился, так разозлился… Я боюсь выходить из комнаты.

Парень замер.

— Что?

— Пожалуйста, Эдвард, извинись перед ним. Прямо сейчас.

Уставился на кровавое месиво из снега и почувствовал, как безжалостно закололи глаза. Внутренности колотило так сильно, будто он не стоял, точно каменное изваяние, а сразбегу врезался в уродливую горгулью. Снова и снова, пока кости не превратились в крошево.

— Он что-то сделал тебе?

— Нет-нет, — затараторила Энн и, поколебавшись, тихо прошептала. — Давай не будем его расстраивать лишний раз? Он искренне хотел сделать тебе подарок. Мы вместе выбирали машину.

— Вместе, — эхом отозвался парень вдавил пальцы в глаза, кожей чувствуя влажность ресниц.

Вместе…

— Я настояла на чёрном цвете, хотя Симусу больше понравилась синяя машина. Милый, он прислушался ко мне. Не вини его, пожалуйста, и не злись. Автомобиль лишним не будет, верно? Сможешь выбраться с друзьями куда-нибудь на выходные, повеселиться, да и девочки любят дорогие машины.

— Девочки, — фыркнул Эдвард. — Что ты несёшь? Совсем из ума выжила в обществе содержанок?

Голос матери окончательно надломился:

— Эдва-а-рд…

— Я отключаюсь, — предупредил и, прежде чем нажать на «отбой», отрешённо проговорил. — Перестань плакать. Я позвоню Райдеру.

Эдвард покинул смотровую башню спустя час.

В нём не осталось ни злости, ни презрения, ни обиды и гложущего чувства отмщения. Он чувствовал себя эмоционально покалеченным и, затянись разговор с Райдером ещё на одну секунду, эмоционально убитым.

До начала занятий оставалось совсем немного времени, и на свою удачу парень спешил в женское крыло общежития, надеясь, что девушка не ушла.

На автомате кивал знакомым лицам в знак приветствия, а сам думал о предстоящем разговоре и словах, что скажет девушке. Она согласиться? У неё был выбор, а вот у Эдварда выбора не было.

Только призрачная надежда, за которую он ухватился и не желал думать о возможном провале. Об очередном провале. Не в этот раз.

Постучал в дверь и уставился на номер комнаты, наблюдая, как от ударов металлические цифры дрожали и грозились свалиться на пол.

Дверь открылась, и перед глазами предстала выспавшаяся, улыбающаяся и, чёрт возьми, безумно привлекательная Голден. Удивление в её глазах было ничтожно коротким, и она едва ли заставила себя оставаться на месте, а не кинуться на шею парню, чей неожиданный визит сделал это утро поистине добрым.

Эдвард не хотел, чтобы улыбка покидала тонкие губы девушки, но желание не упустить «призрачную надежду» оказалось сильнее.

— Роуз, — глухо пробормотал и вытянул шею, заглядывая в комнату. — Роуз здесь?

— Я здесь!

Мелодичный голосок мисс Свон ещё никогда не вызывал подобных чувств внутри Эдварда. Облегчение. Он даже улыбнулся при виде короткостриженой парфюманки и поманил ближе к себе рукой:

— Пойдём выйдем, Роуз. Есть разговор.

— Звучит устрашающе, — колебалась девушка и в поисках помощи взглянула на подругу. — Не так ли?

Голден проигнорировала и взгляд, и вопрос соседки. Отошла от входа, как если бы пропускала парня внутрь, и схватила со стола учебник и сумку, в которую навряд ли могла уместиться увесистая книга.

— Разговаривайте. Мне пора на занятие.

Эдвард подавил в себе желание ухватить девушку за руку, когда она проскользнула мимо него. Нельзя было не услышать в её голосе неудовольствие и самую настоящую ревность.

Да, чёрт подери, это была ревность. И Эдвард чувствовал, что ревность Голден обойдётся ему слишком дорого.

Однако он подумает об этом позже. Сейчас первостепенна мисс Свон, что продолжала растеряно хлопать накрашенными ресницами и в неуверенности прислонилась плечом к дверце шкафа.

— Что-то случилось?

— Я понял, что мы созданы друг для друга.

Приблизился к девушке прежде, чем она успела бы упасть без чувств от неожиданного заявления. В карих глазах читалось искреннее недоумение:

— Не понимаю…

— Мы можем помочь друг другу, Роуз, — заверил Эдвард и, призадумавшись, подвёл девушку к стулу, а сам присел на письменный стол. — Твой отец одержим идеей найти тебе парня, а мой отчим, чёртов Райдер, одержим идеей видеть возле себя дрессированных собачек в виде меня и моей матери.

— Я не знала, что у тебя плохие отношения с отчимом.

— Ужасные, — поправил парень и заглянул в большие глаза Роуз. — Твой отец не знает об…ну, что зятя ему не видать?

— Конечно, нет! Никто не должен знать!

— Я помню, — кивнул, радуясь столь категоричному ответу. — Я могу стать твоим парнем. Разыграем перед мистером Своном сценку счастливой парочки. Уверен, он будет счастлив за тебя и твой выбор.

Рози пропустила мимо ушей самодовольство, с которым проговорил парень последние слова. Потому что дела обстояли именно так: отцу нравился Эдвард, и он внимательно слушал рассказы дочери об его успехах, интересах, их совместных занятиях по истории.

— Ты выиграешь время, — продолжал «соблазнять» парень, искусно исполняя роль змея-искусителя. — Отец перестанет подыскивать тебе молодого человека, и ты заживёшь в своё удовольствие. Со своей стороны обещаю предоставить алиби на случай твоих свиданий и уикендов.

Рози залилась румянцем:

— Я ни с кем не встречаюсь, — прошептала, как если бы они были в комнате не одни. — Никогда не встречалась.

Эдвард подавил удивление, уверенно заявляя:

— Появится возможность.

Девушка затравленно прижала пальцы к губам, короткими ногтями терзая нижнюю губу. В её мозгу творился настоящий хаос из страхов, предрассудков и желаний, о которых ранее даже боялась размышлять.

Эдвард гипнотизировал девушку взглядом, представляя, как в её голове вертелось множество деталей, пытливо выстраиваясь в идеально функционирующий механизм. Однако Рози раз за разом останавливала этот процесс, задавая новые и новые вопросы:

— В чём заключается твой интерес в этой…авантюре?

— В следующем году мы выходим на практику, и у меня нет выбора, кроме как работать на Райдера. Сейчас нет выбора, но если мы будем встречаться, то я на тысячу процентов уверен, что мистер Свон возьмёт меня к себе. Наконец-то я буду в недосягаемости чёртова Райдера.

— Ему это не понравится, — уверенно пробормотала девушка. — Мой папа не станет портить отношения со старым другом.

— Они не друзья, — отчеканил Эдвард и не без удовольствия продолжил. — Твой отец держит Райдера под колпаком: любой писк против, и он уничтожен. Как бы я не презирал Симуса, но замечу — он не дурак. Спорить лишний раз не в его интересах.

Рози в неуверенности пошевелилась на стуле, отчего парень ощутил раздражение. Чего она мялась? Идеальный же расклад!

— Это может сработать, — медленно протянула девушка, наблюдая, как на губах Принса растянулась улыбка. — Мне страшно.

— Мы ничего не теряем.

— А если не поверят?

Принс фыркнул:

— Твой отец уже уверен, что ты влюблена в меня по уши. Ну, а за меня не беспокойся! Считай, я уже без ума от тебя.

Рози не унималась:

— Нам придётся…что-то делать при них?

На этот раз Эдвард рассмеялся от облегчения, ведь подобными вопросами девушка подтверждала факт своего участия в столь безумной авантюре.

— Ты скромная девочка, а я ценю твои нежные чувства. На первое время ограничимся поцелуем в щёчку.

— И как долго мы будем притворяться?

Эдвард с трудом удержал на лице улыбку, потому что этот вопрос заставил напрячься. Об этом он ещё не думал, но на досуге обязательно продумает план до мельчайших деталей. Продумает план А, Б и до конца алфавита, ведь претерпеть неудачу на этом поприще означало окончательное поражение.

— Пока я и моя мама не станем свободными от Райдера, или пока ты не решишься рассказать родителям о своей ориентации, — видя в глазах девушки неподдельный страх, усмехнулся. — Или пока не сменишь ориентацию.

Они помолчали.

Каждый прикидывал в уме возможные риски и, конечно же, желанные преимущества от неожиданного союза. Мать точно будет в приятном восторге, в этом у Принса сомнений не было. Однако по поводу Райдера он колебался: с ним всегда следует быть начеку.

— Надо придумать, как объяснить наши отношения подругам.

Эдвард вздрогнул и уставился на девушку с тем же ужасом в глазах, каким она несколько минут назад смотрела на него. От одной мысли, что она сообщит Голден об их… «любви», становилось откровенно дурно.

И очень стыдно.

— Будем разыгрывать спектакль перед родителями, — поспешил предупредить парень, надеясь, что Рози не совершит глупость раньше времени. — Посмотрим, насколько мы покажемся убедительными для них, а уже потом… Потом подумаем, стоит ли говорить друзьям.

Конечно же, стоило! Это, чёрт подери, неизбежность, к которой он морально не готов!

Рози тоже это понимала, но была ещё менее подготовленной, чем Принс, потому не скрыла своего облегчения:

— Да, так и поступим. А я подумаю, что можно было бы сказать девочкам.

Ох-х, Эдвард боялся даже представить реакцию «девочек», а точнее одной девушки.

Нет, он определённо не готов к спектаклю на широкую публику.

Глава 19

Нож, вместо того чтобы разрезать лайм на ровные две половинки, безжалостно сминал его, отчего весь сок растекался по доске и барной стойке.

Алиса с раздражением отложила нож и, поколебавшись, сжала дольку лайма в кулаке, выжимая сок в бокал крепкого напитка. Взболтала содержимое микшера и добавила в общий «котёл», всерьёз начиная задумываться о должности бармена.

Ей предлагали пройти курсы, но из-за плотного учебного графика отказалась осилить программу. Да, и перспектива непосредственно работать со спиртными напитками отвращала. Однако из-за частых перекуров бармена и его щенячьего взгляда, которым умолял девушку подменить, Алиса начала привыкать как к запаху, так и к обилию бутылок вокруг себя.

Поставила на поднос приготовленный напиток и дала знак официанту, наблюдая, как миловидная напарница спешила доставить заказ до нужного столика. Но силуэт девушки расплылся перед глазами, когда дверь паба открылась и на горизонте показался Принс.

Отряхнул заснеженную куртку, поправил намокшие волосы и оглядел помещение, отчего Алиса быстро принялась за следующий напиток. Голубая лагуна? Отличный повод спрятаться за габаритным холодильником в поисках апельсина.

— Голден.

Девушка не обернулась, продолжая «бродить» глазами по стенду из алкогольных напитков. Взгляд уже как несколько секунд назад зацепился за необходимым ликёром, но девушка сделала вид, что не заметила.

Вздрогнула, когда ощутила на плече прикосновение холодных пальцев, и немного повернула голову в сторону молодого человека. Он перевалился через барную стойку и не оставлял попыток привлечь внимание:

— Ты меня игнорируешь?

— Я занята, — отозвалась Алиса и схватила бутылку нужного ликёра. На очереди бутылка водки и клюквенный сок, которые, точно назло, уже стояли на барной стойке.

— Приготовление коктейлей входит в твои обязанности?

— Я выручаю коллегу.

— Твой коллега гоняет балду у входа в паб.

Алиса с громким звоном поставила бутылку на поверхность стойки и уставилась на Принса, который внимательно следил за каждым её действием. Стоило их взглядам схлестнуться, как он мило улыбнулся.

Мило, чёрт возьми! Не так мило, как улыбался Рози, но попытка засчитана. Алиса почувствовала, как внутренний лёд понемногу начал таять, потому поспешила отвести глаза.

— В чём дело, Голден?

— У меня есть имя! — отчеканила девушка и переборщила с пропорциями алкоголя, добавляя вместо тридцати миллилитров водки целых пятьдесят.

— В чём дело? — надавил Эдвард, наблюдая, как девушка растерянно смотрела на содержимое бокала и не знала, что делать с водкой, ликёром и клюквенным соком. Казалось, все мысли улетучились из головы, оставляя только ревность пульсировать на уровне висков.

Целый день эта тупая боль не давала покоя. И только показалось, что скверное чувство отступило, как заявился парень и с новой силой напомнил о нём.

— Встречный вопрос, Эдвард, — интонацией выделила произнесённое имя. — Что произошло утром? Ты проигнорировал меня! Не терпелось поболтать с Рози?

К ещё большей злости девушки, голос Эдварда прозвучал спокойно и, чёрт дери, рассудительно:

— Да, мне срочно нужно было поговорить с Роуз. Но я тебя не игнорировал. Ты ждала поцелуя при свидетелях?

— Хотя бы мог посмотреть на меня, а не делать вид, что я пустое место!

— Ты создаёшь проблему из «ничего»!

— Дело в твоём отношении ко мне! — отчеканила Алиса и вручила бутылку ликёра бармену, который успел подойти и сейчас непонимающе хлопал поплывшими от сигаретного дыма глазами.

Обошла барную стойку, намереваясь отправиться к новым посетителям, что только перешагнули порог заведения, но крепкие руки обхватили талию и притянули ближе к жилистому телу.

— Подожди-и-и, — протянул Принс и загородил собой проход к столикам.

— Что ты творишь? — в нескрываемом ужасе прошептала и попыталась отмахнуться от прикосновений парня, которыми он выдавал их близкие отношения с потрохами. — Твои друзья здесь!

— Пусть знают, на кого я готов смотреть вечность и не замечать ничего вокруг, — горячее дыхание опалило уголок губ, который против воли приподнялся.

Как бы долго девушка не планировала обижаться, она не могла противостоять ни хорошо поставленному голосу, ни откровенным светло-зелёным глазам, ни всему тому, что являл собой Эдвард.

Ощутила прикосновение мягких губ на своих губах и податливо поддалась вперёд, но углубить поцелуй не решилась — любопытные глаза вынудили с неохотой отстраниться.

— Что скажешь Генри?

Эдвард приподнял брови:

— Ничего. Зачем ему что-то объяснять? Он не дурак, сам додумается.

Девушка кивнула и, поколебавшись, осторожно предложила:

— И всё-таки, не будем посвящать окружающих в наши…м-м, отношения? Пока сами не разберёмся в них.

От мысли, что придётся столкнуться с любопытством Марины, непониманием Рози и неверием Дилана, становилась не по себе. В жизни хватало забот, и добавлять к ним непонимание друзей не хотелось от слова «совсем».

— Полностью поддерживаю, — кивнул Эдвард и покосился в сторону сцены, на которой музыканты выступали с романтической кантри-песней. — Генри предлагает продолжить вечер на его студии. Что скажешь?

Алиса растерянно пожала плечами:

— Я даже не знаю… Это далеко?

— Улица Сейнт-Эндрю.

— Я там никогда не была.

Принс нахмурился:

— Ничего страшного, ты же будешь не одна. Со мной.

Девушка в очередной раз огорошила своим неоднозначным движением плечами и поспешила к столику, за которым посетителям не терпелось сделать заказ.

И только когда Алиса покинула досягаемость парня, он понял причину мнительности. Страх и недоверие. Страх оказаться брошенной в незнакомом районе и недоверие к парням, что предлагали свою компанию.

Недоверие к Эдварду.

Перед глазами тут же замелькали картины прошлого, окрашенные в чёрно-белые цвета: он отводит радостную от встречи с ним «подругу» в незнакомый район, кишащий новостройками и незаконченными строительными работами, и посылает на хуй без доли сожаления.

Свежие воспоминания болью отозвались в затылочной части головы, потому что слишком яркие и слишком неприятные: кудрявая девушка едко припоминает неудачную прогулку и в точности повторяет его же жест, его же слова и его же интонацию.

Эдвард готов был взвыть от досады.

Тем временем Алиса получила заказ и поспешила в кухню, чтобы повара принялись за работу и не задержали подачу блюда. Девушка старательно обходила Принса стороной, радуясь, что он присоединился к Генри и находился в относительной недосягаемости.

Она не имела ответа на предложение парня. Хотелось продолжить вечер в его компании, но не хотелось вновь пережить ссору и быть отвергнутой. Он полностью в своей стихии, на студии, со своими друзьями — привычной компанией, а она?

Рядом с Принсом чувствовала себя в безопасности, но одно дело, когда они наедине, совсем другое — когда он среди друзей. Закрывается, становится отчуждённым и излишне язвительным, на что многие знакомые уже не обращали внимания и привыкли, но Алиса забыла, какого это — быть объектом его ядовитых шуток.

Очередная песня подошла к концу, и девушка достала из холодильника несколько бутылок воды. Генри не изменял своим потребностям в большом количестве воды, однако именно сейчас его желание избавиться от сухости во рту была некстати.

Каждый шаг приближал к Принсу, что сидел за столиком у самой сцены, и Кинг, будто нарочно, присоединился к нему.

— Спасибо, — улыбнулся фронтмен и покосился на друга, который нашёл что-то интересное на погасшем экране своего мобильного телефона.

Самое время выдохнуть и продолжить работать, но Алиса не могла не спросить:

— Что-нибудь хочешь, Эдвард?

— Нет, — покачал головой и поднял взгляд на девушку. — Заканчиваешь, как обычно? Я отойду на время и вернусь под конец твоей смены. Не теряй.

— Хорошо… эм-м, необязательно возвращаться. Я сама доберусь до общежития.

— Подождите, — подал голос ранее тактично молчавший Генри. — Вы не присоединитесь к нам на студию?

— Извини, у нас другие планы, — вывернулся Принс, и девушка почувствовала себя виноватой. Примерно так она ощущала себя, когда Дилан откладывал встречи с друзьями и проводил с ней время или же когда переносил тренировки ради неё.

Тоже самое делал и Принс, что вынудило Алису во все глаза уставиться на него и ляпнуть прежде, чем успела подумать:

— У меня не получится, а Эдвард, думаю, с радостью присоединится к вам.

Две пары удивлённых глаз сфокусировались на девушке, и она ощутила, как запылала кожа лица. Генри глухо откашлялся и поднялся со стула, подхватывая на руки музыкальный инструмент:

— Ну-у, вы пока решайте.

Стоило парню подняться на сцену, как Эдвард ухватил Голден за руку и с нажимом усадил на освободившийся стул:

— С радостью присоединится к вам? — процитировал её же слова и раздражённо фыркнул. — Позволь, я сам буду решать, как мне провести вечер.

— Ты хотел поехать на студию.

— С тобой, Голден, — поправил и прищурился, наблюдая, как девушка нервно поёрзала на стуле. — В общежитии нам навряд ли удастся остаться наедине: качок вернулся с соревнований и устроил вечеринку по случаю победы.

Алиса почувствовала секундную радость:

— Они победили? Здорово!

— Действительно, — усмехнулся Эдвард. — Если отпросишься со смены, то успеешь поздравить Кларка прежде, чем он вырубиться без памяти с кубком в обнимку.

Постаралась вырвать руку из хватки парня, но длинные пальцы крепко сковали запястье. Девушка закатила глаза:

— Твоя ревность неуместна.

— Твоя ревность к Роуз вовсе абсурдна.

Испепеляли друг друга глазами и молчали, поджидая, как первый сдастся в негласной битве. Однако никто не спешил поднимать белый флаг, пока удары барабанов не заставили обоих вздрогнуть от неожиданности.

Принс вздохнул:

— Олений парк?

Девушка непонимающе нахмурилась, заставляя пояснить:

— После твоей смены гуляем в Оленьем парке?

— Тебе не нравится этот парк.

— Больше никакие варианты не приходят в голову.

Алиса смотрела на парня, и не верила собственным ушам. Он в действительно предложил прогуляться по парку, который оставил в его сознании неприятные воспоминания о мрачном пейзаже, жутком холоде и беспочвенной ссоре?

На этот раз не попыталась выдернуть руку, напротив, сплела свои пальцы с длинными пальцами молодого человека и улыбнулась:

— Ты правда готов согласиться на Олений парк?

Эдвард усмехнулся и покачал головой, как если бы сам подивился той глупости, что слетела с его языка минутой ранее. Однако сложно было не заметить тень смущения, что метнулась на прекрасном лице.

— Думаю, студия — неплохой вариант.

Парень вскинул брови:

— Голден…

— Попрошу Генри сыграть мою любимую песню.

Эдвард внимательно вглядывался в улыбающееся лицо девушки и пытался отыскать намёк на страх и неуверенность. Один намёк. Самый маленький намёк. Его было бы достаточно, чтобы он ни за что не позволил Голден переступить через себя и против желания отправиться на студию.

Однако, как ни старался, ничего, кроме улыбки и задорного блеска в глазах не увидел.

— Я уже давно не глупый подросток, Голден, — пробормотал, наблюдая, как девушка поднялась на ноги и посматривала в сторону кухни. — Подобного больше не повторится.

«Подобное» повисло в воздухе режущим воспоминанием, но Алиса нашла в себе силы не поддаваться ностальгии:

— И я уже давно не глупый подросток, Эдвард: посылать на хуй в ответ научилась, — наклонилась и чмокнула парня в щёку, чтобы после поспешить за заказом. — Пора работать.

* * *

Это не девушка, а настоящий ураган. Она успевала поболтать с ребятами, приготовить закуски, поиграть с милой собакой породы корги.

Алиса искренне и по-доброму завидовала девушке, которая обладала способностью располагать к себе с первых секунд знакомства. И тем не менее, она полная противоположность Генри.

Голден никогда не интересовалась личной жизнью фронтмена, потому была удивлена, когда на студии, она же являлась и квартирой группы, их встретила симпатичная девушка в рождественском сарафане.

— Невеста Генри, — прошептал на ухо Принс, чем ещё больше поразил девушку.

Фронтмен всегда производил впечатление серьёзного молодого человека, а на фоне парней, с которыми доводилось общаться, отличался приличными манерами и джентельменскими замашками. Алисе нравилось общество молодого человека, несмотря на их сомнительное знакомство, когда они высказали друг другу претензии по поводу организации мероприятия.

— Вино или шампанское?

Луиза, или просто Лу, как попросила себя называть невеста фронтмена, держала в руках две бутылки и вопросительно смотрела на Голден.

— Я бы предпочла сок, — заметив проскользнувшее разочарование на лице новой знакомой, поспешила пояснить. — Я работаю в пабе «Орёл» и за смену успеваю возненавидеть алкоголь.

— Понимаю… Просто не хотелось бы починать бутылку ради одного бокальчика. Парни предпочитают пиво, а меня воротит от него.

Алиса призадумалась, выпуская из рук собачку, которая с первых секунд пребывания на студии не покидала её объятий.

— Один бокальчик? — уточнила и, получив в ответ убедительный кивок, сдалась. — Тогда я буду вино.

От шампанского девушку пробирал неконтролируемый чих. Очень странная реакция и очень забавная, особенно для компании, в которой приходилось выпивать. Дабы не впадать в краску, Алиса остановила выбор на красном полусладком вине и планировала не выпивать довольно внушительного размера бокал, а всего лишь пригубить.

По крайней мере, так она не поймает на себе косые взгляды, которые обычно заслуживают любители отказываться от алкогольных напитков.

— На этой неделе выйдет наша песня на стриминговых сервисах, — поделился Генри, когда компания расположилась в тесной, но довольно уютной гостиной.

Алиса открыла было рот, чтобы поздравить, но сидящий рядом Принс опередил:

— Нужна раскрутка, — заявил и задумчиво принялся перечислять. — Таргет и реклама у блогеров.

— У меня есть знакомая с десятью тысячами подписчиков, — подхватила Лу. — Я с ней уже договорилась: она с удовольствием поделиться новостью с аудиторией.

— Какая тематика блога?

— Она мастер ногтевого сервиса.

Эдвард усмехнулся:

— Очень сомнительная раскрутка, приход будет небольшим.

— Зато бесплатно, — оскорбилась девушка и спряталась за бокалом вина, давая понять, что продолжать обсуждать подругу-мастера более не намерена.

Алиса обвела взглядом ребят:

— Можно разместить рекламу у этого блогера, затем парсить его подписчиков, собрать контакты для дальнейшего таргетирования.

— Точно, — подхватил Эдвард и улыбнулся девушке. — Можно воспользоваться look-alike с подписчиками, которые как-то взаимодействовали с рекламой, и тем самым найти заинтересованную в вашей музыке аудиторию, — довольно усмехнулся и подмигнул друзьям. — Обращайтесь.

Барабанщик показано зааплодировал и схватил бутылку пива:

— Отличный план. Осталось найти бабки.

Алиса опустила взгляд на содержимое своего бокала и подумала о том, что «бабки» — это извечная проблема, упирающаяся в их нехватку. Будь деньги у родителей, не пришлось бы влезать в долги, оформлять кредиты. Будь деньги у Генри, давно бы песни его группы транслировались по радиостанциям Великобритании.

Будь деньги у семьи Эдварда, возможно, мистер Принс был бы жив.

Девушку пригубила вино, языком избавляя губы от кисловатых капель.

А что, если она ошибалась в своих суждениях, и проблема таилась не в деньгах, а точнее не в их отсутствии. Может, проблема в отце, что никак не мог взять себя в руки и бросить пить? Проблема ребят в «альтернативном» звучании песен, что подходило далеко не для каждой радиостанции? Проблема семьи Принс в отрицании факта, что существуют вещи, перед которыми человек бессилен…

— О чём задумалась?

Перевела взгляд на молодого человека, в чьих светло-зелёных глазах увидела своё задумчивое выражение лица. Протянула руку и прижала ладонь к его щеке, подушечками пальцев ощущая приятную колкость щетины.

Краем уха услышала музыку, что включила Лу через портативную колонку, и улыбнулась:

— Подумала о том, что мы никогда не танцевали вместе.

Эдвард тут же поднялся на ноги и в галантном жесте, подражая почтенным господам на королевском балу, протянул руку.

— Сегодня в программе контрданс, кадриль и буланже, — рассмеялся барабанщик, беря на себя роль ведущего музыканта, когда как Генри был вынужден последовать примеру Принса и уделить внимание не гитаре, а насупившейся невесте.

Они много смеялись, много целовались и танцевали, танцевали, танцевали… Алиса и Лу, примерив на себя образ дам шестнадцатого века, приседали в реверансе, менялись партнёрами по танцу, как если бы были уверены, что именно так принято танцевать буланже.

В какой-то момент, очарованные музыкой и забавными кривляньями барабанщика и бас-гитариста, оставшихся без «дамы сердца», перешли от исконно английских бальных танцев на французский стиль.

Они не просто быстро кружились по маленькой гостиной, стараясь не отдавить друг другу ноги и держать на лице маску «светского общества», но и партнёры сжимали в объятьях тонкие талии девушек, поднимая над полом и перенося в воздухе.

Алиса звонко рассмеялась, когда оказалась на своих двоих и повисла на шее Принса:

— В светском обществе такой танец назвали бы безнравственным.

— Его так и назвали, — посмеялся парень и поцеловал нежную кожу за ушком. — Но это не помешало немецкому вальсу стать самым популярным в Англии.

— У тебя на всё всегда есть ответ!

— Не забывай, я состою в одном клубе с Энн. Только так и выживаю.

— Ещё немного и ты пододвинешь её с поста президиума, — не без удовольствия заметила Алиса, наблюдая за улыбкой на манящих губах:

— Стараюсь соответствовать самому председателю культурно-массового сектора.

Девушка рассмеялась и поцеловала Эдварда, не замечая прикованные к ним взгляды. Никто не задавал лишних вопросов, и это главное.

Ближе к трём часам ночи они покинули общую компанию, плотно закрывая дверь в кухню. Маленькая квартира не предполагала большого количества гостей, потому спальные места были в дефиците.

Однако глядя на небольшой диван в углу кухни, Алиса не испытывала неудовольствия. Напротив, перспектива провести ночь, прижимаясь всем телом к телу парня, казалось очень заманчивой. Судя по лукавому взгляду, Принс был полностью солидарен с ней.

Пока он что-то печатал в телефоне, Алиса успела положить подушки и расправить одеяло, полностью подготовив спальное место. Отыскала в вазочке с фруктами гроздь винограда и с наслаждением положила в рот несколько горошин.

К тому времени Эдвард перестал барабанить пальцами по экрану и несколько секунд неотрывно смотрел на телефон.

— Всё нормально?

— Писал матери, — отложил телефон на оконный подоконник, не заметив, как напряглась девушка.

Она будто в замедленной съёмке видела, как менялось настроение молодого человека: от расслабленно-игривого к холодно-серьёзному выражению лица. Однако стоило их взглядам пересечься, как улыбка расплелась на соблазнительных губах.

Верхняя губа полнее нижней. И этот факт всё с той же необузданной силой заставлял коленки дрожать.

— Всё-таки любишь.

Не сразу сообразила, о чём говорил Принс, пока его глаза не сфокусировались на горошине винограда, что застыла у самых губ девушки.

— Люблю.

Наблюдала за приближением парня, а после ощутила на языке вкус не только винограда, но и вкус мужских губ. Запустила пятерню в волнистые волосы и углубила поцелуй, с нескрываемым желанием скользя языком по шершавому языку парня, играясь с ним, лаская.

— Ты подсадил меня на виноград, — посмеялась Алиса, когда они были вынуждены разорвать поцелуй из-за нехватки кислорода. — А помнишь, как расстроился, когда в детском саду не успел положить виноград в мой мешочек со сладостями?

Эдвард усмехнулся:

— Я так сильно переволновался, что смял виноград в руках и запачкал соком одежду.

— Это было очень мило.

Парень с прищуром осмотрел улыбающееся лицо Голден и положил ладонь на её тонкую шею, пальцами путаясь в золотистых локонах волос.

— Я часто приходил к тебе в гости с виноградом.

— Обожала эти моменты.

— В пятнадцать лет я хотел предложить тебе встречаться.

Алиса замерла и неверующе уставилась на молодого человека. Ей послышалось?

Эдвард отвёл взгляд на свои пальцы, что запутались в золотых кольцах, и со вздохом продолжил:

— Я рассказал отцу, что ты мне очень нравишься, и что я боюсь получить отказ. Он посоветовал купить много-много винограда и твои любимые цветы. Сказал, что это безотказный вариант.

Девушка скосила глаза на пальцы, что неспешно перебирали пряди её волос, и не знала, как справиться с тем щемящим чувством, что колотилось в грудной клетке.

— Мистер Принс был прав, — прошептала и заглянула в глаза напротив, которые сейчас переливались вовсе не зелёными, а светло-голубыми оттенками. — Но ты не предложил.

— Обстоятельства изменились.

Сердце болезненно сжалось, и девушка, претерпевая колкость в неестественно сухих глазах, уткнулась лбом в мужскую грудь.

Так больно.

Так грустно.

На миг она представила пятнадцатилетнюю себя, которая встречает на пороге дома друга, радуется его приезду из туманного Лондона и первым делом отводит на кухню. Он всегда приезжал голодным с дороги, и всегда спешил к ней, даже не поужинав.

Как бы пятнадцатилетняя она отреагировала на неожиданный букет и целый пакет винограда? Чтобы ответила другу, вдруг признавшегося в своей симпатии?

Пятнадцатилетняя Алиса не поверила бы. Не поверила, что высокий, похорошевший и избавившийся от детской припухлости парень заинтересовался ей, а не звонкой, весёлой и красивой Софи.

Нет, она бы поверила. Она всегда верила Эдварду.

Пятнадцатилетняя Алиса была бы счастлива. Ни за что не отказала, даже если бы он пришёл без букета и без винограда.

Тогда бы она впервые поцеловалась с ним. И ей, конечно же, понравилось, как не понравился первый поцелуй с мальчиком, что вместе с ней посещал класс биологии.

Ощутила прикосновение губ на виске и слабо улыбнулась, не зная, как выразить всё сожаление и бесконечную боль, что скопились в её душе. Стоило ли?

— Я записал песню вместе с группой.

Алиса подняла голову на молодого человека, медленно вырываясь из плена грусти и тоски по тем моментам, что так и не произошли в жизни.

— Что?

— Генри сегодня сказал об одной песне, но на студии было записано две, — пояснил Эдвард и подвёл девушку к дивану, на который она поспешила присесть, чувствуя слабость в ногах. — Я ещё не решил, стоит ли давать добро, чтобы отправить её на стриминг.

— Конечно, стоит.

Эдвард улыбнулся и, взяв мобильный телефон с подоконника, сел рядом с девушкой.

— Тогда послушай её первой.

Наблюдала, как парень пролистывал на экране телефона множество музыкальных композиций, пока не нашёл то, о чём говорил. Однако не спешил воспроизводить песню, на несколько секунду удерживая палец над кнопкой «play».

— Только пообещай, что не будешь задавать вопросы. Просто…послушай.

Алиса кивнула и постаралась скрыть волнение, вызванное словами парня. Незаметно вытерла влажные ладони о бёдра и не отводила взгляда от профиля Эдварда, что сидел рядом, чуть опустив голову.

Маленькую комнату заполнили первые аккорды музыкальной композиции.

Эдвард прикрыл глаза.

Спокойные мотивы продлились несколько секунд, а после задорная мелодия вызвала на губах девушки улыбку. Однако стоило услышать немного хрипловатый голос и пропетые им слова, и улыбка застыла на губах.

Изумление от чистого исполнения Эдварда стало всего лишь верхушкой айсберга, когда как в буквальном смысле задрожала от услышанного стихотворения, что плавно ложилось на музыку.

— «Golden, as I open my eyes

Holding focus, hoping,

Take me back to the light

I'm hopeless, broken,

So you wait for me in the sky

Brown my skin just right

You're so golden» ⁽¹⁾

Алиса видела, как дрогнули ресницы молодого человека, но он так и не открыл глаз. Наблюдала, как его брови норовили нахмуриться, а палец нажать на кнопку «стоп», но не совершили ошибки.

Весёлая музыка и грустное стихотворение. Противоречия, которыми был полон сам Принс.

— «You're so golden

I'm out of my head, and I know that you're scared

Because hearts get broken» ⁽²⁾

Коснулась пальцами щеки и быстро стёрла влажность, радуясь, что Эдвард так и не открыл глаз и не мог видеть солёных дорожек на её коже.

— «I don't want to be alone when it ends

Don't wanna let you know

I don't want to be alone

But I can feel it take a hold» ⁽³⁾

«Золото, золото, золото, золото», — билось в мозгу девушки, и она не нашла в себе сил оторвать глаз от Принса, который уже не видел смысла останавливать песню. Он положил телефон на стол и позволил композиции прозвучать с первой до последней ноты.

— «I'm out of my head, and I know that you're scared

Because hearts get broken» ⁽⁴⁾

В комнате наступила тишина.

Эдвард заблокировал экран мобильного телефона и неловко откашлялся, не оставляя сомнений, что повисшее молчание давило не только на девушку, но и на него.

Алиса пообещала не задавать вопросов. Но их было множество, и все не имели чёткой формулировки. Потому прикусила язык прежде, чем ляпнуть глупость и разозлить молодого человека.

— Стоит отправлять на стриминг?

— Конечно, — тут же отозвалась, стараясь унять дрожь не только в голосе, но и во всём теле. — Замечательная песня.

Эдвард кивнул:

— Я посчитал, что прежде необходимо получить твоё согласие, — видя непонимание во взгляде девушки, усмехнулся. — Ну-у, в этом есть смысл.

Алиса наивно надеялась, что шум её сердца не слышно парню так отчётливо, как было слышно ей.

— Про меня никогда раньше не писали песни, — смущённо пробормотала. — Это странно и…приятно.

«Ты просто была слишком невнимательна, читая мою тетрадку с текстами», — мысленно посмеялся Эдвард и тут же порадовался, что тогда девушка не подумала примерить на себя образ Музы.

Он бы не смог объяснить, потому что сам себе не мог объяснить: почему так или иначе все песни сводились к ней.

— Горд быть первым.

Поймал на себе прищур небесных глаз и запоздало уловил двусмысленность брошенной фразы. Девушка закатила глаза, а Эдвард тихо посмеялся:

— Мои мысли невинны, Голден, но мне нравится ход ТВОИХ мыслей!

Притянул стройное тело к себе на колени и, ладонями фиксируя округлые ягодицы, подставил губы для поцелуя.

— Никто же не войдёт?

— Никто, — пробормотал в самые губы и очертил их языком, наблюдая, как забавно сморщилась девушку, а после проделала тот же трюк.

Проник языком во влажный рот, встречая ответный напор, и пальцами пробрался под подол юбки, что и без дополнительных манипуляций соблазнительно задрался вверх.

Опустил взгляд на охренительные ноги, которые коленями прижимались к его бокам, и испустил прерывистый вздох:

— Голден… — очертил кончиками пальцев кружевные узоры чулка и приник губами к бьющейся венке на тонкой шее. — С каждым разом хочу тебя сильнее.

Помог девушке избавить себя от джемпера и принялся ловко расстёгивать пуговицы на форменной рубашке, под которой скрывалась аккуратная грудь в чёрном бра. Розовые соски провокационно топорщились, привлекая к себе внимание не только пальцев, но и влажных губ.

Алиса тихо застонала, ощущая, как длинные пальцы скрутили горошинки и потянули, причиняя одновременно укол боли и наслаждение, что горячим потоком распространялось по всему телу.

Попыталась расправиться с пряжкой ремня на джинсах, но и здесь без помощи парня не обошлось — её руки дрожали от возбуждения, которое стонами «кричало» о том, как правильно и необходимо поступал Эдвард.

Приподнялась, чтобы не мешать избавиться от джинсов, и упёрлась коленями в обивку дивана. Ощущала на груди жаркие поцелуи и тяжело дышала, не сводя глаз с руки молодого человека, что сжала у основания побуревший от напряжения член и прижала его гладкую головку к влажным складочкам.

— Эд-д…

— Опускайся, — прохрипел Принс и сомкнул ладони на девичьих ягодицах, побуждая медленно последовать совету…приказу?

Одновременные стоны слились воедино и прозвучали, точно самая прекрасная мелодия. Ещё и ещё…мелодия не прекращалась: с каждым рывком «вверх-вниз» становилась громче и отчётливее.

— М-м-м!

Не позволил запрокинуть голову назад и закрыть глаза, прижимаясь лбом ко лбу девушки и не отрывая взгляда от голубого небосвода. Было важно слышать стоны, неразборчивое бормотание и видеть, как палитра голубых глаз становилась насыщеннее и неповторимее, даже для профессионалов мира искусства.

Очертил ладонью изгибы женского тела, проскользнул ниже талии и пальцами коснулся места их проникновения. Обильная влажность и лихорадочные движения бёдер не помешали поиграться с клитором и надавить, заглушая крики страстным поцелуем.

Ощущал, как мышцы лона быстро сокращались вокруг члена, отчего тугой узел в области поясницы натянулся до предела и грозился за считанные секунды разорваться в клочья безудержного оргазма.

— Да-да-да!

Как бы не хотелось дольше оставаться в узком, пылающим огнём безумии, что стало поистине фантастическим с наступлением разрядки девушки, Эдвард поспешил выйти и оросить плоский живот семенем.

— Чё-ё-рт, — хрипло протянул и откинул голову на подголовник дивана, претерпевая дикую пульсацию в паху, что стремительно распространялась по всем нервным окончаниям.

Сомкнул объятья вокруг девушки, которая ослабла в его руках и, как бы не старалась, не могла восстановить сбившееся дыхание.

Когда перед глазами растворились яркие вспышки и проявились образы убранства комнаты, Алиса поёрзала на бёдрах парня и не сдержала улыбки, чувствуя усилившийся захват на талии.

Опустила взгляд, позволяя себе без стеснения увидеть мужской орган, и не смогла побороть пунцовый окрас на щеках. Поколебалась, прежде чем коснуться указательным пальцем влажной головки и исследовать путь ниже, повторяя изгибы выпирающей под тонкой кожицей венки.

В удивлении вскинула голову на Эдварда, когда член провокационно дёрнулся, а на ранее расслабленном лице проскользнула морщинка между бровей.

— Ещё разок…

Улыбнулась и обхватила ладонью орган, медленно повторяя движения, которые несколько минут назад проделывала без помощи рук.

— Ещё…

Коснулась губами кадыка молодого человека и сильнее сомкнула пальцы, ощущая, как твердел член от каждого нового прикосновения. Приподнялась на коленях и резко опустилась на ствол, чувствуя боль от проникновения и то, как саднили мышцы, не успевшие оправиться от недавнего безумия.

— Чёрт дери, Голден, — прошипел Эдвард, сжимая пятернёй золотые волосы на затылке девушки, и опустил её спиной на диван, тем самым меняя положение тел.

Предстоял ранний подъём, но сна не было ни в одном глазу. И несмотря на то, что они намеренно покинули компанию друзей, чтобы хорошенько выспаться, заснуть удалось лишь с первыми лучами солнца.

⁽¹⁾

Я вижу золото, когда открываю глаза.

Я сосредоточен, надеюсь,

Что ты выведешь меня обратно к свету.

Я потерял надежду, я сломлен,

Так что подожди меня на небесах.

Позолоти мою кожу, вот так,

Ты - чистое золото.

⁽²⁾

Ты - чистое золото,

Я схожу с ума, я знаю, что тебе страшно,

Ведь сердца имеют свойство разбиваться.

⁽³⁾

Я не хочу быть один, когда всё закончится,

Не хочу говорить тебе,

Что я не хочу быть один.

Но я чувствую, что надо мной одерживают верх.

⁽⁴⁾

Я схожу с ума, я знаю, что тебе страшно,

Ведь сердца имеют свойство разбиваться.

Harry Styles - “Golden”

Глава 20

Алиса с грустью перечитала последнее сообщение от Принса и спрятала мобильный телефон в карман фартука прежде, чем Джаред успел увидеть. Он не одобрял, когда его подопечные уделяли излишнее внимание телефонам, особенно в разгар смены.

Однако девушка с трудом заставила себя расстаться со средством связи. Только так она ощущала близость Принса, который сегодняшним утром уехал в заснеженный Лондон.

Последнее сообщение в виде фотографии как раз подтверждал его слова — город покрылся белым снегом, который крупными хлопьями падал с серых облаков.

Алиса за последние годы успела разлюбить рождественские каникулы. Этот год не стал исключением — праздники вынудили их расстаться на целых две недели! Было страшно подумать, что за две недели мать и отчим успеют внушить Эдварду, и как это скажется на их отношениях в новом году.

Судя по сообщениям ничего ужасного произойти не успело, однако Алиса то и дело убегала в подсобку и проверяла оповещения на мобильном телефоне.

— Какие планы на Рождество? — спросил напарник по смене, когда они столкнулись у барной стойки и загрузили бармена заказами в несколько коктейлей.

— Отпраздную в кругу семьи, — улыбнулась девушка, умалчивая о том, что «круг» состоял из матери и отца, который проведёт новогодние праздники в больнице. — Завтра возвращаюсь в Ливерпуль.

— Так, ты из Ливерпуля? Здорово! У меня там бабушка живёт, а сам я из Глазго, но на праздники решил остаться здесь.

Не успела девушка поинтересоваться, почему семейный праздник предпочитал проводить вдали от родственников, как разговорчивый напарник сам пояснил:

— У меня огромная семья! Чего стоят сёстры и братья матери! Они каждый год собираются у нас, это минимум двадцать человек. Суматоха ещё та! А представляешь, над сколькими подарками приходится заморачиваться? Моего скромного бюджета едва ли хватает на аренду комнаты! Не-е-т, я лучше в кругу друзей отмечу праздник, а родственникам пошлю воздушный поцелуй по видео-чату.

Алиса рассмеялась:

— Я всегдакооперировалась с мамой и покупала подарок отцу, а с отцом придумывала подарок для мамы. Мне в этом плане везло.

— У тебя нет маленьких родственничков? Вот действительно повезло! А я спиногрызов вижу исключительно по праздникам, и даже понятия не имею, кем они конкретно мне приходятся, но сладкие подарки требуют с такой настойчивостью, будто я им отец родной!

Девушка не переставала посмеиваться над забавным напарником, который с особой экспрессией рассказывал о своей семье, и смех в ответ только подначивал его на дальнейшие шутки.

— В общем, с нашей маленькой зарплатой я могу позволить только одного шоколадного Санту в киоске и то для себя.

— Вспомни о премии! — подмигнула девушка. — Для себя любимого можно купить и Санту, и оленя!

— Какую премию? — не понял напарник, заставляя Алису напомнить о вечеринке по случаю Хэллоуина. — Да в ту ночь на половину меню распространялись скидки для студентов, а приходили только студенты. Я никакой премии не получал. А-а-а, ты получала что ли?

Алиса растерянно смотрела на парня, стараясь уловить намёка на очередную шутку, но теперь он выглядел на редкость озадаченным.

— Нет, — пробормотала и быстро спохватилась. — Я перепутала…то есть имела в виду зарплату. Знаешь, я до сих пор путаюсь во всей премиальной системе.

Кажется, он поверил. Да, поверил, раз начал разъяснять нюансы той системы, которую якобы не понимала девушка. Чего действительно она не понимала, так это наличие белого конверта, который ей не померещился, а был выдан собственноручно управляющим паба.

Не мог же Джаред «отличить» только её одну? Или не только? Недолго думая, Алиса поспешила разузнать подробности у коллег, и к своему большему шоку слышала в ответ смех.

«Премия? Что такое «премия»?

Дожидалась окончания смены в таком взвинченном состоянии, что это не осталось незамеченным посетителями. Каждый второй считал своим долгом осмотреть побелевшую девушку из-под меню и уточнить всё ли у неё хорошо.

Она понимала, что такими темпами не дотянет до конца смены: её распирало любопытство и неподдельный страх за ту баснословную сумму, что с вероятностью девяносто девять и девять процентов предназначалась не ей. Однако успела с ней распрощаться, и при мысли, что в кротчайшие сроки предстояло вернуть деньги истинному владельцу, становилось страшно.

По-настоящему страшно.

Алиса сорвалась с места, только передав заказ своему напарнику, и понеслась в кабинет Джареда. Он должен быть на месте, потому что предпочитал быть в эпицентре событий и следить за каждым «винтиком» в огромном механизме, а не заглядывать раз в месяц и пересчитывать прибыль.

— Сэр, разрешите войти?

Мужчина оторвался от экрана ноутбука и с нескрываемым удивлением уставился на кудрявую девушку, с которой доводилось общаться от силы два раза: на собеседовании и при передаче денег. При воспоминании о последнем, не сдержал хмурого взгляда, который девушка приняла на свой счёт:

— Извините, если отвлекаю…

— Нет, не отвлекаешь, — растянул губы в подобие улыбки и кивком подбодрил зайти в кабинет и закрыть за собой дверь. — Что-то случилось?

— Я хотела уточнить о… — Алиса прижала влажные ладони к бокам юбки и, набрав в лёгкие больше воздуха, выпалила. — Помните премию?

— Что-то не так?

Ответ вопросом на вопрос заставил девушку вспыхнуть:

— Я не уверена, но… Никто из ребят моей смены не в курсе о премии. Никто не получал денег.

Хмурость на лице Джареда приобрела масштаб, граничащий с катастрофой:

— Вы это обсуждали?

— Нет, я не стала распространяться, — заверила Алиса и, многое осознав по реакции мужчины, в ужасе уставилась на мужчину. — Сэр, я ничего не понимаю.

— Зачем что-то понимать, Алиса? Деньги лишними не бывают, особенно когда в них очень нуждаешься.

— Конечно, но… Откуда вы знаете, что я нуждаюсь в деньгах?

Джаред устало вздохнул:

— Иначе не стала бы нагружать себя работой в пабе одновременно со сложной программой колледжа.

— Но я не одна такая, — нервно улыбнулась девушка. — В нашем коллективе половина студентов.

Джаред внимательно осмотрел Голден и задумчиво склонил голову на бок, раздумывая, как правильно поступить. Что там говорил Принс об умственных способностях девушки? Судя по её рвению добиться истины, она больше обладала чувством справедливости, нежели мозгами.

— Если тебя что-то не устраивает, то можешь сейчас же положить конверт с деньгами мне на стол.

Алиса вздрогнула и обхватила плечи руками, как если бы мужчина собирался обыскивать её:

— Деньги уже…потрачены.

— Тогда в чём смысл нашего разговора?

Голос мужчины приобрёл грубые ноты, и девушка попятилась к двери:

— Извините, сэр… — развернулась, пальцами нащупывая дверную ручку, и покраснела сильнее, чем от слов управляющего. Она почувствовала стыд за свою трусость.

— Я ничем не отличилась, сэр, — сбивчиво заговорила Алиса и повернула голову на мужчину. — Мне не нужны деньги, которых я не заслужила. Думаю, вы ошиблись. Я пойму, если каждый месяц вы будете вычитать процент из моей зарплаты, пока не покрою долг.

Громкий смех вынудил девушку непонимающе посмотреть на Джареда, который с такой откровенностью веселился, что Голден почувствовала себя дурочкой. Да, возможно, она поступала, как дурочка, когда же стоило промолчать и удалиться.

В таком случае Алиса не смогла бы продолжать работать в пабе со спокойной душой.

— До чего же очаровательно! — издевательски захлопал в ладоши и потянулся к чашке кофе, что успел остыть за время разговора. — Мисс, я теперь понимаю, почему мой хороший знакомый лично не передал тебе деньги.

— Хороший знакомый?

— Эдвард Принс, — улыбнулся мужчина. — Он сказал, что у тебя материальные проблемы, и решил помочь. Я же всего лишь посредник, иначе ты бы не приняла от него помощи. Ну-у, теперь будешь спать спокойно?

Алиса прикрыла глаза, ощущая, как тяжелели веки от подступивших слёз. Она не знала, от чего больше захотелось плакать: от стыда или от ощущения гадливости, поселившееся в грудной клетке.

— Я поняла, — прохрипела и открыла дверь. — Извините, что отняла ваше время и…спасибо.

* * *

Эдвард остановился у подножия лестницы, как только услышал перешёптывание женских голосов и шаги. Посмотрел вверх на лестничный пролёт и увидел мать в компании миссис Свон, что неспешно поднимались на нужный им этаж.

Желания пересекаться с женщинами не было, потому терпеливо остался ждать, пока они удаляться. Однако их шаги назло сбавляли темп, а голоса становились отчётливее.

— Я так рада за наших детей, — восторгалась Энн, прихватив миссис Свон под локоть. — Они отличная пара, не так ли?

— Очень красиво смотрятся вместе.

— И я не нарадуюсь!

Эдвард расслышал тихий смех и закатил глаза, однако на этом женщины не думали останавливаться.

— Эдвард только и делает, что говорит о Рози. Так её расхваливал, будто боялся, что эта красавица может мне не понравиться! Ох-х, он влюблён в неё по уши!

— Мне так радостно, что наши детки подружились!

— Я была на седьмом небе от счастья, когда мне по секрету рассказал Симус, — хихиканье матери заставило парня нахмуриться. — Представляешь, он поделился своими чувствами с Симусом.

— Ого-о, они так близки?

— Эдварду нужна мужская поддержка, и я благодарю Бога, что он нашёл её в Симусе.

Парень покачал головой и отступил на шаг, не желая более слушать пустой трёп. Всё, что хотел узнать, он узнал.

Родители поверили и счастливы выбором своих детей. Разве не повод улыбнуться и закинуться порцией горячительного напитка? Нет. На душе было погано, а после услышанного разговора чувство гадливости только усилилось: проросло корнями в самую душу.

Когда мать научилась щебетать таким приторным голосом? Когда научилась так искусно лгать? Что за притворство?

О существовании Роуз узнала только несколько дней назад, когда разъярённый Райдер ворвался в дом и сообщил, что готов голыми руками задушить её «поганого отпрыска». Эдвард тогда только улыбнулся, потому что иной реакции на его отношения с мисс Свон ожидать не требовалось.

— Этот сопляк за моей спиной встречался со Своном и просил разрешения встречаться с его дочерью! — в тот прекрасный день ор Райдера был поистине чудесным. — Откуда только манерам научился?

— Я-я-я не знаю-ю, — сбивчиво бормотала Энн и попросила сына спуститься в гостиную, не заметив, как он давно наблюдает за сценкой из угла комнаты. — Ты встречаешься с девушкой?

— Да, милая Роуз — моя девушка.

— Это же прекрасно, — расцвела мать и перевела взгляд на побуревшего от гнева мужчину, тут же подавляя улыбку. — Разве нет?

— Прекрасно? Ты хоть понимаешь, что со мной будет, если он обидит дочь Свона? Если бросит? — надрывал связки Райдер, отчего женщина опустилась на диван и затравленно захлопала глазами.

— Голос на мою мать не повышай.

Райдер сжал кулаки и двинулся на Эдварда, как если бы был готов в любую минуту броситься на него с тумаками:

— Я советую тебе захлопнуть рот и открывать только по команде своей новоиспечённой подружки! Потому что, если её обидишь, я собственными руками прикончу тебя!

Энн в ужасе зажала ладонью рот:

— Симус, что ты такое говоришь!

— Умолкни!

— Ещё слово, и умолкнешь ты, — двинулся на мужчину Эдвард и схватил за грудки, отчего последний пошатнулся и выставил вперёд руки.

— Эдвард, прекрати! — мать втиснулась между мужчин и со слезами на глазах развернулась к Симусу, дрожащими пальцами поправляя его галстук.

— Хорош пасынок подрос! Я предупреждал тебя, Энн? Предупреждал, что с ним будут проблемы! Надо было отправить в школу-интернат и не терпеть его вечно недовольную морду.

— Он молод и импульсивен, — бормотала женщина и обернулась на сына, так и не заметив боли в его глазах от созерцания отвратной картины. — Он раскаивается. Не так ли, Эдвард?

Ему хотелось взреветь от бесконечной боли и неудержимой ярости. И мать делала только хуже, смотря своими слезливыми глазами и беззвучно моля попросить прощения.

— Возможно.

— Глупый мальчишка, — прошипел Райдер и отмахнулся от рук жены. — Семейка Свон пригласила нас на празднование Рождества в именитом поместье. Мало мне головной боли!

Голоса стихли, и Эдвард вернулся из воспоминаний в реальным мир. Посмотрел наверх, наверняка удостоверившись в уходе женщин, и поспешил в комнату парфюманки.

Рождество наступило как три часа назад, и прошло вполне мирно. Атмосферу праздника создавало исключительно семейство Свон, когда как Райдер нервно ёрзал на стуле, а Энн пыталась поддерживать беседу и невпопад смеялась.

Пожалуй, если абстрагироваться от наличия чёртова Райдера за праздничным столом, то Эдвард остался доволен праздником. Всё лучше, чем Рождество последних лет.

Поместье Свон выглядело внушительно и дорого, но при всём великолепии не смотрелось чопорно. Внутреннее убранство дома не напоминало музей, не ассоциировалось с веком викторианской эпохи, напротив, сочетало в себе уют и последние достижения современности.

Эдвард по наводки девушки отыскал комнату и быстро вошёл внутрь, не желая наткнуться на ещё кого-нибудь в темноте. Праздник был остановлен и грозился продолжиться вплоть до наступления Нового года, потому Своны не спешили отпускать домой своих гостей.

Как сказал глава семейства — комнат хватит на всех.

— Ой-й, Эдвард! — испуганно воскликнула Рози и подскочила на кровати. — Я думала, ты уже не придёшь.

— Пришлось задержаться, — плотно закрыл дверь и плюхнулся на постель рядом с девушкой. — Подслушал, как наши матери обсуждали, какие мы красивые и влюблённые.

— Это же здорово!

— Согласен, — улыбнулся и поддел пальцем и без того курносый нос парфюманки. — Но я к тебе пришёл по другому поводу.

Девушка выжидающе уставилась на Эдварда, потому что искренне была удивлена его желанием заглянуть к ней в спальню в кромешную ночь. Это рискованно хотя бы потому, что её отцу подобные вылазки точно не придутся по душе.

Однако парень решил рискнуть, значит, у него имелись веские на то причины.

— Ты общалась сегодня с Голден?

Брови девушки взметнулись вверх:

— Нет.

— А вчера, позавчера? — отрицательное покачивание головы вынудило парня в раздражении фыркнуть. — Охренительные подруги!

— Алиса предупреждала, что будет очень занята и скорее всего не сможет ответить.

— Действительно? — заинтересовался Эдвард, потому что его об этом забыли предупредить. Последнее сообщение от девушки датировалось прошлой неделей, и непрочитанные сообщения начали напрягать.

Разные мысли лезли в голову, когда и без них парень ощущал неминуемый взрыв мозга.

— Что-то случилось?

— Голден не отвечает ни на звонки, ни на сообщения.

— Зачем тебе понадобилась Алиса?

Любопытство девушки заставило напрячься, но вида не подал:

— По поводу собрания, которое пройдёт сразу после праздников. Энн Гибсон надоела мне своим нытьём: «Не могу дозвониться до Голден!». В общем, мне важно передать ей информацию.

Рози, кажется, поверила и сочувственно свела бровки домиком:

— Наверное, Алиса занята.

— Набери ей.

— Что?

— Вы же подружки, чёрт возьми! — не выдержал парень и, заметив на прикроватной тумбочке телефон Рози, положил на прикрытые одеялом колени девушки. — На твой звонок она точно ответит.

Рози с сомнением разблокировала экран мобильного телефона:

— Я не думаю…

— Да, брось! Ты её лучшая подруга, — продолжал надавливать на слабые места и подавил улыбку, наблюдая, как зарумянилась девушка. — Голден ни за что не пропустит твой звонок.

И как же, чёрт подери, он оказался прав!

Алиса ответила на входящий звонок спустя несколько гудков. Роуз искренне обрадовалась, услышав подругу, но ещё больше обрадовалась от мысли, что спустя долгое время игнора других абонентов, она ответила именно ей.

Эдвард же почувствовал секундное облегчение, прежде чем ледяная лавина осознания заставила неприятно поёжиться. Голден намеренно не отвечала ни на его сообщения, ни на звонки.

Не дав девушки и рта раскрыть, выхватил из её рук телефон и поднялся с кровати.

— Ты почему не отвечаешь на мои звонки?

— Эдвард?

В голосе Алисы не было ни слёз, ни намёка на истерику, что отметало все догадки её странного поведения, которые касались пьянства отца и мягкотелости матери.

— Да, чёрт возьми, Эдвард. В чём причина игнора?

Тишина на другом конце телефона заставила сильнее сомкнуть пальцы на корпусе телефона, отчего розовый чехол предостерегающе заскрипел.

— Ты проводишь Рождество с Рози?

Принс замер.

Он настолько был раздражён отсутствием связи с Алисой, настолько сильно хотел узнать причины неожиданного игнора, что действовал слишком неосмотрительно.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он оторвал стеклянный взгляд от стены и посмотрел на парфюманку. Она встревоженно приподнялась на кровати, но Эдвард качнул головой и отошёл вглубь комнаты:

— Нет, не с ней. Наши семьи дружны и… — как бы не пытался понизить голос, притихшей Рози всё было отчётливо слышно. — Чёрт! Я тебе перезвоню со своего телефона и всё объясню.

— Не стоит, — мало что понял по тону Голден, но ухо и часть лица в тот же миг заледенели. — Мне сейчас не до наших ссор… Поговорим при встрече.

— Что-то случилось?

— Ничего, что требовало бы твоего вмешательства.

Эдварду категорически не нравился этот разговор. Отрешённо смотрел на мобильный телефон в руке и пытался собрать пазл, подкинутый Голден. Но как бы не старался, недостающих деталей оказалось слишком много.

* * *

Алиса подняла голову на серое небо и прищурилась, когда отблеск тусклого солнца больно резанул по оболочке глаза.

Погода Кембриджа соответствовала настроению девушки: также уныло и грустно. Не радовало ни кофе, ни пирожное, которым очень гордилась Марина, потому что приготовила собственными руками.

Алиса съела всё до последней крошки и выпила напиток до последней капли, но губы отказывались растягиваться в улыбке, пусть даже притворной. Эмоционально не хватало сил ни на что, кроме как благодарно кивнуть и укутаться в вязанный шарф по самые глаза.

— Как же вкусно! — восторгалась Рози, которая сидела рядом с подругами за столом во дворе университетского кампуса. — У тебя талант, Марина!

— Если честно, мне помогала мама Блейка.

Казалось, девушка только и ждала возможности упомянуть эту деталь, потому что скрывать удовольствия при виде удивлённых лиц подруг не стала.

— Блейк познакомил меня с родителями! Представляете? Мы вместе встретили Рождество! — понизила голос до шёпота. — Мы поцеловались в новогоднюю ночь под бой курантов! А это значит? Это значит, что мы теперь никогда не расстанемся!

Алиса наблюдала, как восторгалась Рози и на радостях хлопала в ладоши, будто не подруга, а лично она целовалась под бой курантов и знакомилась с родителями молодого человека.

Девушка поёжилась, но вовсе не от пасмурной погоды. Она вдруг осознала, что, возможно, Рози не понаслышке знала это чувство — чувство, когда касаешься языком нижней губы, которая чуть полнее верхней губы, и запускаешь пятерню в волнистые волосы мистера Принса.

Неужели именно так она встретила Новый год? В объятьях Принса?

— Рози, а как ты провела новогодние каникулы?

Девушка осознавала, что поступала не совсем правильно, когда всё внимание от радостного события Марины переняла на Свон. Однако она не могла порадоваться за подругу, пока в душе засел поганый паразит и разъедал не только ментальную составляющую, но и пробрался до самого сердца.

— Неплохо, — как-то неохотно ответила Рози, чем удивила Марину, но не Алису. Алису она разозлила.

— Не очень информативно, — усмехнулась и характерно посмотрела на Марину, как если бы говорила, что подруга скрывала что-то интересное и заманчивое для девичьих разговоров. — Неужели уикенд с Принсем выдался настолько скучным?

Марина выпучила глаза сначала на Голден, а после на виновницу «новых сплетен»:

— Ты провела Рождество с Эдвардом Принсем?

— Не совсем так, — пискнула Рози. — Наши семьи хорошо общаются, и не удивительно, что они захотели провести праздники вместе. Ну, а мне и Эдварду куда деваться? Пришлось подстраиваться.

— Ничего себе!

— Хочешь сказать, что вы терпели друг друга? — не поддержала изумления подруги и в упор смотрела на пунцовую Рози.

— Нет, мы…мы неплохо ладим.

Марина хихикнула и поддела локтем застывшую Голден:

— Только посмотри, как у неё загорелись глазки…

Рози отмахнулась от посмеивающейся подруги:

— Перестань!

— Правда-правда! Разговоры о Принсе заставляют тебя краснеть.

— Ну-у, хватит! Алиса, скажи ей!

Голден насмешливо приподняла брови, чем ввела в недоумении и без того погрязшую в неловкости подругу:

— Ты действительно покраснела, Рози. Неужели влюбилась в Принса?

Карие глаза расширились, отчего заняли если не всё лицо, то половину — точно. И тот факт, что эти глаза очаровательно выглядели даже в этой комичной форме, заставил Голден захлебнуться раздражением.

— Мы друзья, — только и пробормотала Рози, чем заслужила новую порцию хихиканья Марины:

— Уже друзья? Оу-у, подруга, ты потеряла свои трусики!

— Что я сделала? — девушка вскочила с лавочки и, точно маленький ребёнок, зажала уши ладонями. — Какие же вы пошлые! Я иду разбирать вещи.

— Искать трусики, — крикнула вслед Марина, отчего Свон перешла на бег, тем самым заставив подругу согнуться пополам от смеха.

Алисе смеяться не хотелось. Смотрела на удаляющуюся фигуру девушки и старалась притупить гнев. Какой смысл в столь негативных эмоциях, направленных на невинную Рози? Винить стоило Принса, который своим «примерным» поведением вскружил голову наивной девушке.

Тем не менее, побороть раздражение оказалось не под силу. Хотелось громко кричать от мысли, что эти двое встретили Рождество вместе. Пусть чёртово поцелуя не случилось, пусть они не обнимались, и даже не держались за руки. Однако они были в одном доме, они были, чёрт подери, вместе, когда Алиса могла только мечтать оказаться в досягаемости молодого человека.

От захлестнувшего ощущения несправедливости хотелось перевернуть стол, снести с лица земли лавочки и испепелить каждого, кто посмеет вмешаться. Видимо, взрывной коктейль, что бушевал внутри девушки, никак не отразился на лице, раз Марина продолжала посмеиваться и заговорщицки шептать:

— Я сначала волновалась за Рози, когда она вдруг начала общаться с Эдом. Но, кажется, он действительно мил с ней. Возможно, он влюбился в нашу Рози.

Голден не удержалась от ядовитого фырканья:

— Очень сомневаюсь, что девушки по типу Рози его привлекают. Вспомни Рэйчел, из комнаты которой он не выходил.

— Знаешь ли, трахаются даже с резиновыми куклами, а женятся на милашках, прям как наша Рози.

«Наша Рози» неприятно резануло слух, но Голден могла гордиться собой. Она не скривилась, а только едва уловимо дёрнула верхнюю губу:

— Тогда будь осмотрительнее и держи Блейка на коротком поводке, потому что тебе, да и мне, далеко до нашей милой Рози.

Марина растерянно захлопала беличьими ресницами и неизвестно, что она намеривалась сказать в защиту своего ненаглядного парня. Протяжный сигнал автомобиля заставил девушек испуганно подскочить на лавочке и посмотреть в сторону дороги, ведущей на парковку колледжа.

— Я выйду здесь! — воскликнул Блейк и покинул салон чёрного Range Rover, чтобы поймать в крепкие объятия «летящую» ему на встречу девушку.

Алиса наблюдала за счастливой парочкой несколько секунд прежде, чем обратить внимание на габаритный автомобиль. Точнее на его владельца, который не думал щадить своим взглядом светло-зелёных глаз и испепелял каждый дюйм на теле Голден.

— Потом договорим, — заверила Марина, проходя мимо под руку с парнем. Алиса только кивнула и, поколебавшись, поднялась на ноги.

Избегать Принса не имело смысла, особенно когда конверт, лежащий в кармане пальто, неприятно напоминал о себе болезненной судорогой, точно от удара электрошокером.

Убедившись, что знакомые лица покинули поле зрения, подошла к автомобилю и неверующе обвела его взглядом. Она не знала, что Принс владел шикарной машиной. Иначе зачем тратиться на кэб и автобусы?

— Рождественский подарок? — предположила девушка и, получив в ответ короткий кивок, усмехнулась. — Покатаешь? — и серьёзнее уточнила. — Надо поговорить.

Ещё один кивок, и Алиса забралась в комфортабельный салон автомобиля, утопая в кресле и в запахе кожи, ванили и табака. Молчание парня напрягало, потому что рассчитывала, как минимум, на недовольное бурчание.

«Почему игнорировала?»

Однако вопрос не был задан — автомобиль заехал на стоянку и занял свободное парковочное место. Только машина остановилась, как девушка набрала в лёгкие больше воздуха, намереваясь на одном дыхании выпалить всё то, что не давало покоя на протяжении двух недель.

Однако не успела и рта раскрыть, как увидела стремительное приближение Эдварда и поперхнулась кислородом.

— Как же я по тебе соскучился…

Сдвинул вязанный шарф в сторону и уткнулся лицом в золотые кудри, что так приятно защекотали кожу. Вся злость и недовольство улетучились, будто он не питался этими эмоциями на протяжении всех праздников.

Одного прикосновения к девушке оказалось достаточно, чтобы закрыть глаза на её странное поведение и возжелать наверстать упущенное время прямо сейчас.

Стоило только прижаться губами к тонким губам девушки, как она резко мотнула головой и поцелуй съехал на холодную от зимнего мороза щёку.

Эдвард нахмурился:

— Что не так?

Бестолковый вопрос, потому что он и без ответа Голден догадывался о причине странного поведения.

— Всё ещё злишься из-за Роуз?

Девушка вывернулась из объятий, за что была награждена недовольным взглядом, и вытащила из кармана пальто конверт.

— Держи.

Эдвард нахмурился ещё сильнее, отчего складка между бровями углубилась. Скорее из-за любопытства взял конверт, нежели действительно хотел ввязываться во что-то не менее странное, чем поведение девушки.

Одного взгляда на содержимое оказалось достаточно, чтобы невесело усмехнуться:

— Не понял. Что это?

— Деньги. Я буду отдавать частями.

— Это мало, что объясняет, — резко закрыл конверт и протянул обратно девушке, но видя упорство, с которым она не думала принимать наличку, положил на её колени.

— Джаред мне всё рассказал.

Принс глухо чертыхнулся и в нескрываемой злости обхватил пальцами свободной руки руль, когда же второй рукой пытливо отмахивался от треклятого конверта.

— Ублюдок…

— Не стоит его так называть, потому что он лгал до последнего, — холодно заметила девушка и, как бы не старалась держать эмоции под контролем, получалось скверно. — Ты хоть понимаешь, в какой неудобное положение меня поставил?

— Не всё ли равно, раз эти деньги помогли?

— Я не просила тебя о помощи!

— Именно поэтому я подключил Джареда, — пояснил парень, наблюдая, как лихорадило грудную клетку Голден от распирающей её злости. — Знал, что от меня помощь не примешь.

Голубые блюдца неотрывно смотрели на профиль парня, который в свою очередь краем глаза наблюдал за той агонией, что пыталась сдержать Алиса. Надо отдать должное, у неё получалось намного лучше, чем у Эдварда. Он вовсе забыл о сдержанности, грозясь пальцами вывернуть руль.

— Добился, чего хотел?

— Я хотел помочь.

— Помочь семье, что пожадничала денег на операцию твоему отцу? Не поверю, чёрт тебя подери! Ты намеренно выставил себя хорошим и правильным героем, не упустив возможности напомнить, какая дерьмовая семья Голден!

Эдвард в изумлении уставился на раскрасневшуюся девушку:

— Проблемы своей больной головы на мою здоровую не сваливай.

— Разве я не права?

— И в мыслях подобного не было!

— Тогда бы ты лично передал мне деньги!

Принс не выдержал:

— Да, чёрт подери, я знал, что именно так ты и подумаешь! Да, я действительно считаю, что твои родители — дерьмо! Да, несмотря на всю паршивость, я искренне захотел помочь! Довольна?

С каждым брошенным словом Алисе становилось всё труднее и труднее дышать. Казалось, она и без напоминания молодого человека знала, как он относился к её семье и что о них думал. Однако лишний раз услышать об этом оказалось слишком болезненно.

Отбросила со своих колен чёртов конверт и прошипела:

— Я не нуждаюсь в твоей помощи!

Открыла дверь автомобиля, желая поскорее покинуть душный салон и, наконец, задышать полной грудью. Но Эдвард крепко ухватил за локоть и дёрнул на себя прежде, чем успела осуществить задуманное.

— Вздумала сбежать? Мы не договорили!

Поморщилась и резко выдернула руку из захвата, не жалея яда в голосе:

— Видеть тебя не могу!

Быстро вылезла из машины, споткнувшись о собственные ноги, и громко хлопнула дверью.

Эдвард наблюдал, как стремительно удалялась девушка, чуть ли не бегством спасаясь от него, и претерпевал новое чувство, что в одно мгновение затмило злость.

Грусть.

Настолько осязаемая грусть, что стало больно.

Грязно выругался и шибанул ладонью по рулю, ощущая неприятные импульсы в руке. К чёрту, в груди болело гораздо сильнее.

Глава 21

Эдвард не хотел идти на тренировку.

Настроение не заладилось с самого утра, как только он открыл глаза после неспокойного сна. Снежный хаос бушевал не только за окном, но и в душе. Стоило только вспомнить девичий голос, который в какой-то момент стал отдушиной, эликсиром для израненного сердца; как на душе гадко скребли кошки.

Именно этим утром девичий голос вдруг вызвал горечь во рту, в точности те ощущения, что испытывал три года назад.

Невыносимо слышать её голос.

Невыносимо видеть её капну волос.

Кто она? Соломенная чучело. Как мог забыть?

«Соломенное чучело» — утренняя аффирмация, которая должна помочь справиться с приступами боли в голове и вытеснить из неё голос. Однако стало только хуже.

Самовнушение не помогало. А голос звучал всё громче.

«Не хочу тебя видеть!»

«Мне не нужна твоя помощь!»

Значит ли это, что она не нуждалась в нём? Ответ напрашивался положительный, и потому настроение Эдварда упало ниже отметки «ноль» и перевалило за границу «не подходи, убью».

Она в нём не нуждалась.

И не это самое ужасное.

Он в ней нуждался. Вот что ужасно. И вот почему так нестерпимо больно и неприятно. Противно. И голос в голове противный.

— Эд! — смельчак толкнул в плечо, желая добиться внимание парня, который сидел на скамейке и неотрывно пялился на серый шкафчик. — Эд, ты заснул?

— С открытыми глазами, — усмехнулся Дилан, на которого и был переведён взгляд светло-зелёных глаз.

— Бутылку воды передай, Эд, — не унимался Блейк и в очередной раз толкнул в плечо. Не будь Принс столь подавлен собственными мыслями и тем телефонным звонком, что оглушил на несколько минут, непременно отвесил другу приличный подзатыльник.

Однако хотелось быстрее избавиться от назойливости Блейка, потому протянул бутылку воды и упустил из виду отсутствие крышки. Когда он успел открыть бутылку и забыть о пластике в своих руках?

Вода перелилась через края горлышка и создала лужу под ногами парней, которая стремительно распространялась по плитке пола.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Дилан, за что был награждён ещё одним взглядом. На этот раз не пустым. Раздражённым.

Эдварда раздражала мнимая забота Кларка. Он в целом раздражал.

Откинул голову назад и поморщился, стукнувшись затылком о железную дверцу шкафчика. Чёртовы шкафчики.

Мыслями вернулся к телефонному разговору и прикрыл глаза. Наверное, даже хорошо, что позвонила мать и тем самым притупила боль и заглушила девичий голос в голове.

Посеяла раздражение и злость, но вместе с тем укрепила надежду на светлое и прекрасное будущее. Оно же возможно. Эдвард был уверен.

— Угадай, где я?

Голос матери был весел, но с трудом прослушивался из-за шума на заднем фоне. Такое чувство, будто…

— В поезде?

— Через час буду в Кембридже!

Секундное недоумение сменилось настоящей злостью, которая выразилась в несдержанном шипении:

— Почему не предупредила, что приедешь? Чёрт!

— Не волнуйся, не волнуйся! Я еду не к тебе. Точнее, не только к тебе. Я и Рози договорились прогуляться по окрестностям города, посетить магазины, заглянуть в ресторанчики. Поверь, нам будет не до тебя! — хихиканье матери вынудило парня сильнее нахмуриться, отчего брови сомкнулись на переносице. — Мы твои планы не потревожим.

— К чему это?

Энн, казалось, впала в искреннее недоумение:

— Мне только в радость узнать поближе девушку, что свела с ума моего сына.

Свела…что? Эдвард поморщился и уже намеривался одёрнуть мать, но вовремя прикусил язык. Он же именно этого и хотел. Хотел, чтобы поверили в искренность чувств.

— Я что-то волнуюсь, — добавил голосу притворной улыбки. — Надеюсь, ты не собираешься показывать Роуз мои детские фотографии?

Судя по заливистому смеху, именно это входило в её планы.

Эдвард поморщился в очередной раз и вынырнул из воспоминаний, открывая глаза. Тучная фигура Майка показалась на горизонте, а его громкий бас сотряс шкафчики, отчего послышался скрип железных дверец.

Принс переглянулся с друзьями.

— Выходим через десять минут в зал, — оповестил таким тоном, будто он, а не притихший Кларк, являлся капитаном. — Прикиньте, на трибунах собралось столько девчоно-о-о-к! Как думаете, чего они приходят?

— Наверное, потому что им нравится баскетбол?

Над предположением Дилана рассмеялся не только Майк, но и половина команды. В прочем, Эдвард тоже не скупился на кривую усмешку.

— На нас приходят поглазеть, — хохотал Майк, отчего ухмылка Принса стала ещё шире. — Стреляют глазками, как бы незаметно, и глупо хихикают, точно девственницы. Особенно убого это выглядит в исполнении Рэйчел.

Ухмылка застыла на губах, а в ушах зазвенел не только смех кретинов, но и шум бешено циркулирующей крови.

— Не-е, я понимаю, например, Свон может себе позволить. Ей явно никто не засаживал. Но Рэйчел? В неё кулак помещается, а она всё туда же…

Впился глазами в широкую спину мудака, который ковырялся в своём шкафчике, и ощущал, как покалывали кончики пальцев.

— Кстати, я видел на трибунах Алису, — масляные глазёнки стрельнули в сторону капитана команды. — Тоже сидит, выискивает кого-то…

— Майк, тебе лучше замолчать…

— Я же по-доброму, — хохотнул парень на слабое предостережение Кларка, от которого Эдвард почувствовал большую злость. — Ты не пытался её вернуть? Ну, мне было бы грустно от мысли, что кто-то другой пристроился между длинными ножками.

Эдвард не выдержал. Со всей дуру шибанул ногой по колену кретина, сетуя на её неудачное для удара расположение — перелома не случилось.

— Заткнись, уёбок! — схватил тупую тушу за грудки и впечатал в шкафчик, отчего соседние железяки громко затрещали. — Ещё хоть одно грязное слово о Голден, Роуз, Рэйчел, любой другой девушке и твой жирный зад окажется в баскетбольном кольце.

— Эд, ты-ы…

— Только попробуй ещё раз самоутвердиться за счёт девушек из-за наличия тухлого сорняка вместо члена!

— Ты-ы, что, защищаешь шлюху Рэйчел? — в шоке пробормотал Майк, одной рукой пытаясь ухватиться за колено, а второй удерживал Принса от повторной встряски о шкафчик. — Ты сдурел!

— Ты меня услышал!

— Пошёл на хуй! — оттолкнул руки Принса и развернулся настолько, чтобы своим пузом задеть парня. — А за сорняка ответишь!

Плечом толкнул Эдварда и не обратил внимания на парней, что поднялись с лавочки и явно не разделяли ни его мнения, ни его затеи устроить драку. Однако никто не мог ожидать, да и сам Принс не мог ожидать, что подошва кроссовок так легко скользнём по плите, покрытой лужей, и лишит равновесия.

От неожиданности не успел сориентироваться и даже не успел ухватиться за плечи друзей, потому очутился на полу. Не сразу понял, почему перед глазами замелькали чёрные точки и почему с каждой секундой они сгущались в одно чёрное пятно. Осознание пришло вместе с дикой болью, что стремительно распространялась от затылка в направления головы и позвоночника.

Угол железной лавочки сохранил вибрацию от удара затылка, подрагивал, точно в замедленной съёмке и неприятно резал слух металлическим скрежетом.

* * *

Алиса не хотела идти на тренировку по баскетболу. Но вечер обещал быть скучным и полным одиночества, что предвещало, как минимум, самобичевание и, как максимум, на физическом уровне ощущение значения фразеологизма «угрызение совести».

Девушка искренне расстроилась, что сегодня не её смена в пабе и даже пыталась выйти на работу. Однако и без неё народа в заведении хватало.

Согласилась посетить тренировку только из-за подруг, которые своими разговорами отвлекали от гнетущих мыслей.

Алисе было стыдно. Она каждые пять минут проверяла мобильный телефон на наличие новых сообщений и претерпевала встряску сердца, когда оповещения высвечивались на экране. Не то. Не Эдвард.

Всю ночь, всё утро и день она раздумывала над последнем разговором с парнем и пришла к неутешительному заключению. Она облажалась. И почему-то именно сейчас, выискивая глазами Эдварда, разозлилась на запоздалое осознание.

На протяжении всех праздничных дней она накапливала в себе негативные эмоции и, дождавшись встречи с Принсем, разом обрушила на него шквал негодования. И только тогда отпустило…

Только тогда ощутила облегчение. Минута. Столько продлилось долгожданное облегчение, а после нагрянул стыд, страх и муки совести.

— Хочешь?

Алиса оторвалась от созерцания прохода, через который должны были показаться парни, и посмотрела на протянутый кофе:

— Спасибо.

— Можешь допивать, — добавила Рози, радуясь первой улыбке подруги за сегодняшний день.

Алиса только успела пригубить напиток, как заметила выбежавшего из раздевалки Блейка. Он пробежал через весь зал к выходу, не замечая взволнованного взгляда Марины, и притормозил только после её испуганного возгласа:

— Блейк! Что случилось?

А случилось явно что-то страшное, раз парень с бешеным взглядом посмотрел в их сторону и дёрнул на себя дверь:

— Эд…он голову расшиб об угол и… Чёрт, там кровь и… Я в медпункт!

Алиса ощутила страх, что сковал сердце и вынудил несчастный орган остановиться. Кровь застыла в жилах, отказываясь циркулировать по венам, и пальцы тут же онемели.

Бумажный стакан кофе выскользнул из рук, но к тому моменту было всё равно на лужу под ногами, на мокрые джинсы и залитые пластиковые сиденья. Алиса опомнилась только тогда, когда Рози перепрыгнула через неё и со всех ног рванула в сторону мужской раздевалки.

Девушка немедля поспешила следом за подругой, гневаясь на свою никчёмную реакцию и ноги, что отказывались слушаться. Чуть не споткнулась на ступеньках, минуя стремительный кувырок вниз и перелом шеи, и ощущала себя так, будто пробежала марафон.

Добежала до раздевалки запыхавшаяся и крепко сжимающая правый бок, что неистово колол иголками.

Из-за белой пелены, что образовалась перед глазами, было сложно не только разглядеть лица парней, столпившихся в раздевалке, но и очертания предметов, на которые то и дело натыкалась. Остановилась у ближайшего шкафчика и прислонилась к нему плечом, чувствуя, как медленно облегчение распространялось по телу.

Проморгала пелену, фокусируясь на Эдварде. Он в сознании. Он морщился. Потирал затылок. Стирал тыльной стороной ладони кровь и снова морщился.

Стоп. Что?

Алиса поддалась вперёд, но вовремя себя остановила, наблюдая, как Рози присела на корточки рядом с парнем и что-то лепетала срывающимся голосом. Она достала из сумки салфетки и, наверное, впервые в жизни проявила упорство, когда проигнорировала протестующий взгляд Эдварда и собственноручно принялась вытирать кровь.

— Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Болит? — лепетала девушка и пыталась салфетками остановить кровь из носа.

— Кружится, — пробормотал Эдвард и хрипло рассмеялся. — От твоего голоса болит.

Рози замерла на мгновение, а после улыбнулась, отчего слёзы выкатились из глаз и проделали долгий путь по щеке.

— Если шутит, значит, всё не так страшно, — успокоил Дилан, на что Принс отрывисто кивнул. Правда, тут же пожалел об этом, почувствовав болезненные спазмы в затылке.

— Эд, я силы не рассчитал, — послышался голос из глубины раздевалки, и не только Рози, но и Алиса бросила ненавистный взгляд на Майка. — Ты-ы, ну-у-у, извини.

— Вы подрались? — истеричный голосок Свон раздался в повисшей тишине раздевалки. — Майк, ты хоть понимаешь, что мог убить? Удар об угол этой железяки… — девушка в остервенении шибанула кулаком по лавочке, чем удивила не только Эдварда, но и всех присутствующих в помещении. — Летальный исход!

Никто не ожидал такой бури эмоций от милой Рози, потому непонимающе переглянулись и новым взглядом оглядели девушку.

Алиса не удивилась. И ревности не чувствовала, даже когда соседка под натиском эмоций крепко обняла парня за плечи и залепетала что-то неразборчивое.

Она не ревновала, потому что только на себе чувствовала взгляд светло-зелёных глаз. Впервые они казались настолько тусклыми и заплывшими, что страх с новой силой сковал сердце.

Алиса не могла прочесть этот взгляд, да и это было неважно. Главное, чтобы Блейк быстрее вернулся с помощью, и медики внимательно осмотрели парня.

— Ты можешь встать? — спросила Рози, заставляя Принса поморщиться и уместить подбородок на её надплечье. Нет.

Голден обхватила себя руками и представила, что не короткостриженая девушка, а она сидела рядом с Эдвардом, она осторожно обнимала его, стараясь не причинить боли, и она чувствовала горячее дыхание на плече.

Их прямой взгляд друг на друга способствовал этой иллюзии. Наверное, поэтому девушка не чувствовала ревности. Он смотрел на неё, и светло-зелёные глаза не передавали ни злости, ни обиды, ни неприятия.

Растянула губы в ободряющей улыбки и замерла, только сейчас осознав. Она не видела в его глазах презрения, но и былых эмоций, что вызывали бабочки в животе, тоже не наблюдала.

Прервала зрительный контакт и уставилась на свои скрещённые руки, ощущая, как предательски дёрнулась бровь. Вздрогнула от внезапного гула в коридоре и обернулась, чтобы увидеть спешащего Блейка и двух работников медпункта.

— Мистер Принс, можете встать?

— Могу, но чувствую, что свалюсь.

Алиса посторонилась, не желая задерживать помощь в дверях, и сама не заметила, как вышла из раздевалки. Прошла на ватных ногах несколько шагов, пока не наткнулась на громыхающий автомат с напитками.

Прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки. О пустом взгляде Эдварда, о нежности Рози и о своём стыде она подумает позже. Главное сейчас — здоровье парня, а остальное вторично.

Не знала, сколько прошло времени после её ухода. Притаилась на диванчике за автоматом и прислушивалась к шагам и голосам. То они становились громче, то заглушались, пока вовсе не сошли на «нет».

Тогда Алиса решилась покинуть здание физкультурно-оздоровительного комплекса и поспешила в общежитие. Видимо, времени прошло достаточно, раз на улице сгустились сумраки, и погода ухудшилась настолько, что морозный ветер «царапал» лицо девушки.

Забежала в здание общежития и поспешила на пятый этаж, попутно доставая из кармана пальто мобильный телефон. Звонить Эдварду — глупая идея, на которую Алиса не посмела решиться. Набрала номер соседки и застыла на ступеньках, заметив короткостриженую девушку, которая стремительным шагом проносилась по коридору пятого этажа.

— Рози! — крикнула Голден и поспешила догнать подругу, на ходу сбрасывая вызов. — Подожди!

Девушка послушно остановилась и с нескрываемым удивлением оглядела запыхавшуюся Голден. Красное от мороза лицо, белые губы по той же причине, лихорадочный взгляд и какое-то безумное выражение лица, — всё это заставило Рози забеспокоиться о подруге, будто ей мало волнения за Принса.

— Что-о… что сказали врачи? — сбившееся дыхание вынудило путать слова, но Алисе было всё равно. Она не пыталась скрыть эмоции и претворяться, как если бы состояние Эдварда её не интересовало. Сейчас не до этого.

— Ох-х, у Эдварда лёгкое сотрясение мозга. Врач рекомендовал сон и покой.

— Он не в больнице?

— У себя, — девушка махнула рукой в сторону мужского крыла. — Я только что была у него в комнате. Эдвард…быстро уснул. Его мучают ужасные головные боли и головокружение.

Алиса нахмурилась и, услышав гул мужских голосов, недовольно заметила:

—Сомневаюсь, что здесь ему можно обеспечить покой.

— Мы постарались, — заверила Рози, даже не подозревая, как неприятно стало соседке от услышанного «мы». — Дилан на время ушёл в комнату Блейка, а я и Рэйчел каждые полчаса проверяем Эдварда.

— Рэйчел?

— Ты не знаешь? — подивилась девушка. — Она же такую истерику закатила, когда узнала о случившимся! Кричала, что это она виновата в драке и рвалась лично надавать Майку. Девочки её успокоили.

Алиса ощутила кислый ком в горле. Резко стало душно в помещении и ужасно стыдно в душе, будто она не мучилась от этого чувства на протяжении всего дня.

Даже Рэйчел не осталась в стороне и предприняла попытку оказать помощь молодому человеку. Пусть таким глупым способом, как скандал, но она также вызвалась дежурить у комнаты Эдварда.

И Рози не скрывала своего волнения за друга…друга ли? Сейчас этот вопрос угнетал меньше всего, ведь ей стоило сказать спасибо. Как и стоило сказать спасибо Рэйчел, Блейку, Дилану, Марине…и всем тем, кто не спрятался за грохочущим автоматом в глубине коридора.

— Идём в комнату, я подробнее расскажу.

Алиса покачала головой и сделала шаг в сторону лестницы:

— Я подойду позже… Кажется, потеряла телефон на трибунах.

— Могу помочь, только за курткой сбегаю…

— Не надо, — выпалила девушка и, не дожидаясь реакции соседки, забарабанила ногами по ступенькам.

Остановилась на первом этаже и посмотрела вверх на лестничные пролёты. Разглядеть что-либо было невозможно, поэтому пришлось выждать долгие пять минут, прежде чем осторожно подняться на нужный этаж.

С облегчением выдохнула, не застав в коридоре Рози, и поспешила спрятаться от любопытных глаз в мужском крыле. Однако каждый шаг, что приближал её к комнате Принса, отдавался болью в коленях и лихорадочной дрожью, как если бы стояла на морозе в тонкой футболке и шортах. Дрожала от дикого волнения и претерпевала внутренний жар, от которого не помогли ни расстёгнутое пальто, ни стянутый с шеи шарф.

Остановилась напротив нужной двери и уже намеревалась постучать, как вспомнила слова соседки. Чёрт, она чуть было не совершила очередную ошибку!

Осторожно приоткрыла дверь и заглянула в тёмное помещение. Благодаря полоске света, который ярко освещал коридор, девушка разглядела спящего молодого человека и почувствовала, как притупилось волнение.

Зашла в комнату и плотно закрыла за собой дверь.

Потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте, и медленно двинуться к кровати Эдварда. Она боялась увидеть перебинтованную голову, всю ту же кровь, что ранее в раздевалке окрасила его нос и подбородок.

Нет.

Никаких бинтов и никакого ужаса, который мог бы ввести девушку в ступор. Грудная клетка Эдварда медленно поднималась и опускалась, а на лице застыло спокойствие и умиротворение.

Алиса медленно опустилась на край кровати и замерла, прислушиваясь к размеренному дыханию парня. Не хотелось прерывать его сон, но и уйти не могла.

Было важно сидеть рядом и наблюдать, как блики от уличных фонарей переливались на его длинных ресницах. Важно находиться рядом и неосознанно подстраиваться под ритм его дыхания. Важно быть рядом и надеяться, что он также безумно нуждался в её присутствии.

Протянула руку и невесомо коснулась его щеки. Гладкая. В последний раз, когда имела возможность прикоснуться к парню, он сам льнул к ней поцелуями, щекой касался виска и щетиной щекотал кожу.

Прижалась подушечкой большого пальца к подбородку и, поколебавшись, очертила едва уловимую ямку.

Эдвард пошевелился, и девушка от неожиданности отстранила руку. Намеривалась вернуть ладонь и сохранить тепло мужского тела на коже, пока не услышала хриплый голос:

— Роуз?

Опустила руку на колени, и сплела пальцы в морской узел. Больно.

— Алиса.

Принс резко открыл глаза и поморщился от сгустившейся темноты и неярких бликов фонарей, что так неудачно были возведены у самых окон.

— Я не хотела тебя будить, — пробормотала девушка и с нескрываемой тревогой наблюдала, как Эдвард пытался принять сидячее положение. — Нет-нет, тебе нельзя вставать.

Наверняка она, конечно, не знала, потому что трусливо сбежала, когда медики осматривали парня. Но по словам Рози требовался «отдых и покой», но о каком покое могла идти речь, если парень хмурил лоб, пальцами касался виска и горбился.

— Всё нормально, — отмахнулся и всё-таки сел на кровать, спустив ноги на пол. — Ты почему здесь?

Алиса затравленно обернулась на дверь, только сейчас осознав, что до конца не понимала, о чём хотела сказать Эдварду. О том, как ей жаль? Стыдно? Какой виноватой она себя чувствовала? О том, как нестерпимо хотелось обнять и поцеловать?

— Хотела убедиться, что с тобой всё хорошо.

— Всё хорошо, — кивнул Эдвард, даже не посмотрев на девушку. Ей хотелось думать, что подобная реакция — последствие сильного удара, и парень просто не мог посмотреть в её сторону, не ощутив боль.

Тогда Алиса сама придвинулась ближе и, наклонившись, заглянула в светло-зелёные глаза. Несмотря на сумраки, она отчётливо видела их свечение.

— Эдвард… — прошептала и, чувствуя, как дрогнул голос, коснулась ладонью щеки парня. — Прости меня… Прости за тот разговор!

— Голден…

Пальцы коснулись губ, заглушая дальнейшие слова Эдварда, и девушка быстро зашептала:

— Я была зла и многое наговорила сгоряча. На самом деле ты очень сильно помог… Ты даже представить не можешь, как сильно помог! Благодаря тебе я провела Рождество в кругу семьи впервые за несколько лет, — прижалась лбом к виску молодого человека и губами коснулась мочки уха. — Я верю тебе, Эдвард. Прости, что обвинила и не прислушалась к тебе.

Прикрыла глаза и шумно выдохнула, слушая повисшую тишину. Она уже была рада тому, что Эдвард не оттолкнул. Напротив, ощутила на плече прикосновение длинных пальцев и не смогла удержать улыбки облегчения.

— Я не держу на тебя обиду.

Улыбка стала шире, и на радостях девушка скользнула губами от мочки уха по скулам и запечатлела поцелуй на щеке.

Спокойствие.

Теперь ей спокойной и счастливо. Впервые за целые сутки она сумела свободно задышать.

— Я скучала по тебе, — призналась не без доли смущения и потянулась губами к губам парня, но поцелуй вновь пришёлся в область скул. Непонимающе запнулась и не сразу сообразила, что Эдвард увернулся от соприкосновения губ. И только когда очередная попытка ознаменовалась фиаско, девушка напряглась.

— Ты злишься?

— Я не злюсь на тебя.

— Тогда почему отстраняешься?

— Потому что считаю, нам не стоит продолжать…общение.

Алиса неверующе улыбнулась:

— Что?

Эдвард отстранился, и на этот раз девушка не противилась. Она опустила руки на колени, которые заметно подрагивали, и смотрела на парня в полном недоумении. Ей же послышалось, не так ли?

— Друзьями мы быть не сможем, а что-то большее… Нет, Голден, не получится.

Алиса смотрела на профиль молодого человека и отказывалась верить в услышанный бред. Может, врачи неверно диагностировали сотрясение, и беспокоила парня вовсе не лёгкая форма?

Поёрзала на кровати и попыталась собраться с мыслями, которые буквально устроили хоровода и доводили до отчаяния.

— У нас уже получилось, — молила небеса, чтобы голос не дрогнул. — Всё было хорошо, пока я не облажалась. Но я признала свою ошибку. Ты же сказал, что не злишься!

— Забудь об этих чёртовых деньгах, дело не в них, — раздражённо бросил парень и развернулся всем корпусом. — Мы присматривались к друг другу и…

— Присматривались? — ошалело переспросила Алиса и вскочила с кровати. Ни о каком спокойствии речи уже не шло:

— Хочешь сказать, я «присматривалась», когда ложилась с тобой в одну постель? С Диланом встречалась полгода, и мы ни разу, а с тобой… Чёрт! Это ты называешь присматриваться?

Парень поморщился и вновь коснулся виска:

— Ну, а что, по-твоему, было между нами?

Алиса замешкалась и, точно нерешительный школьник у доски, не могла заставить себя произнести то, что вертелось на языке. Любовь? Нет, это слишком громко могло прозвучать, да и сложно выговорить несколько букв, ощущая на себе пристальный взгляд светло-зелёных глаз.

Она обязательно подумает над этим странным словом, чтобы впредь быть готовой к твёрдому ответу. Сейчас же она не уверена.

— Влюблённость…?

Алиса сомневалась, что её неуверенный шёпот был расслышан. Однако сквозь сумрак увидела, как указательный и средний пальцы медленно массировали висок.

— Получается, мы не поняли друг друга.

В один миг с девушки схлынули все чувства. Она давно не ощущала такую пустоту. Пожалуй, именно такую пустоту — никогда.

От неожиданности сделала шаг назад и покачала головой, до сих пор отказываясь верить в происходящее. Ей не следовало приходить сюда. Да, она снова облажалась. Эдварду и правда требовался отдых и покой, а она попросту нарвалась на его скверное настроение.

Возможно, если сейчас уйдёт, то на утро он осознает, какую несправедливую боль причинил?

— Я думал, мы наслаждаемся моментом и не заморачиваемся, — негромко продолжил Принс, заставляя девушку истерично фыркнуть. Судя по его спокойствию, он действительно не заморачивался. От этого становилось в разы хуже.

— И в чём же проблема сейчас? Стало скучно? Перестал получать наслаждение, чёрт подери?

Парень смотрел на Алису и пытался разглядеть её искривлённое в гримасе лицо. Голос звучал приглушённо, и это вина той дикой боли, что сотрясала затылочную часть и отдавалась в висках. Девушка же не думала сдерживать срывающиеся ноты в голосе.

Принс даже благодарил помутневшее сознание, из-за которого образ девушки проглядывался, точно из тумана, и не мог прочувствовать на себе всю палитру её злости. Но он был рад злости. Лучше злость и ненависть. Эдвард знал, как справится с гневом девушки и мог пережить её ненависть.

В конечном этого, всё к этому шло: круг замкнётся, и они вернуться в исходную точку. Больше никакого «Эдвард», больше никакого мелодичного смеха и прикосновений тонких губ, что так провокационно и в то же время нежно касались его губ.

Принс всмотрелся в лицо Алисы и колебался. Ему не хотелось говорить то, что он уже сказал. Не хотелось вновь испытать ненависть девушки, особенно сейчас, когда познал её…влюблённость?

Тем не менее, существовало то, что не позволяло отступить и постыдно признаться в своей слабости, заверить в лживости ранее сказанных слов и попросить, наконец, обнять его, унять невыносимую боль.

Призрачная надежда.

Эдвард устало выдохнул:

— Просто ты не та, кто мне нужен.

Голден ощутила, как неприятно зарезало в глазах. Будто парень не сидел на кровати, а подкрался к самому лицу и тупой иголкой безжалостно тыкал в уголок глаз.

Быстро проморгала болезненные ощущения и сцепила руки перед собой, стараясь не выдавать их дрожь. Казалось, в эту самую минуту каждая кость в теле медленно ломалась пополам.

— Вот как… — хмыкнула с нескрываемой горечью и призадумалась. Догадка, точно острое копью, поразило в самое сердце:

— Ты встретил другую девушку?

Неосознанно сделала несколько шагов ближе к молодому человеку, желая видеть каждую эмоции, что отразится на его лице. Однако сложно что-то понять, поскольку он неустанно тёр пальцами висок и морщился.

Тишина в ответ оказалась красноречивее всяких слов.

— Я её знаю? — затаила дыхание, и сама не заметила, как обхватила рукой живот, как если бы была готова к сокрушительному удару под дых. Она не готова. Чёрт возьми, не готова!

— Разве, это имеет значение?

Значит, да.

Алиса в ужасе отступила от парня и развернулась к выходу, намереваясь, как можно быстрее покинуть комнату. Она просто зашла не вовремя. Нет, она вовсе спала: заснула на диване за автоматом с напитками, и вот-вот проснётся.

Схватилась онемевшими пальцами за дверную ручку и крепко сжала. Кожа на костяшках болезненно натянулась и от мороза потрескалась, отчего проступили кровавые подтёки. Боль не отрезвила.

Это не сон.

— Да, чёрт возьми, это имеет значение, — прошипела и развернулась к парню. — Я хочу знать, кто та девушка, что удовлетворила твой неприхотливый критерий? Кто тебе оказался нужен?

Светло-зелёные глаза в удивлении оглядели девушки:

— Голден, зачем ты унижаешь себя этими вопросами?

Унижение… Да, видимо, именно это она и делала. Унижала себя. Однако в тот момент никак не могла побороть себя и уйти без ответа. Обязательно пожалеет о глупом упорстве, но не сейчас.

— Рози? — онемевшими губами произнесла имя и ощутила в горле горький ком. — Это Рози?

— Голден… — раздражённо протянул парень, отчего Алиса стремительно приблизилась к нему и, не зная себя от злости, толкнула в плечо:

— Ответь!

— Блядь! — с глухим стоном Эдвард упёрся локтем в матрас и прикрыл глаза от острой боли, что стала невыносимой от резкого толчка.

Алиса в ужасе от собственных действий опустилась на кровать и крепко обняла парня за шею:

— Прости, — горячо зашептала и уткнулась лицо в его ключицу. — Прости!

Почувствовала на своей талии мужские руки и в удовлетворении выдохнула. Вот, так правильно. Именно так и должно быть: она вместе и им хорошо в объятьях друг друга. Всё остальное — злая шутка, и Алиса простит эту шутку.

Несколько секунд продлилась мнимая нежность, а после ощутила, как длинные пальцы сомкнулись вокруг запястий и с нажимом отстранили от шеи.

— Ответь, — не сдавалась Алиса и сфокусировала наполненные слезами глаза на лице парня. — Рози?

Принс с минуты буровил взглядом девушку, прежде чем одним словом отправить в нокаут:

— Да, — ему показалось мало, раз решил добить лежачего. — Да, это Роуз.

Из груди девушки вырвался истерический смешок. Сама не ожидала, что он перерастёт в откровенный хохот. Громкий, глумливый и отчаянный.

— Роу-у-з, — издевательски пропела, не переставая смеяться, будто по щекам не текли обжигающие слёзы. — Серьёзно? Рози? Не может быть… Ты хочешь сказать, что… — взмахнула руками, не имея понятий, как выразить весь каламбур эмоций словами, и вновь рассмеялась. — …променял МЕНЯ на эту…

Алиса активно соображала. Перед глазами застыл образ короткостриженой девушки с пухлыми губами, курносым носом и кукольными глазами. Мысленно перебирала всевозможные нелестные эпитеты, которые подходили бы её внешности и даже не заметила на себе прищуренный взгляд светло-зелёных глаз.

— …на девушку, которая не опустилась бы до такой избитой фразы, лишённой женского достоинства.

Алиса застыла и перевела более-менее осмысленный взгляд на Принса. Что она делала? А главное зачем?

Она не знала, как иначе справиться с болью. Когда-то потеряла друга и нашла в себе силы возненавидеть, чтобы побороть чёртову боль. Сейчас же она теряла нечто большее, но всё также отказывалась мириться с той агонией, что уничтожала внутренности.

— Я. Тебя. Ненавижу.

Тёмная бровь медленно приподнялась, но девушка не старалась прочитать эмоции Принса. Не теперь, когда находиться рядом с ним — одно сплошное разочарование, в первую очередь, в самой себе.

Поднялась на ноги и прошла к выходу, чтобы дёрнуть на себя дверную ручку и покинуть комнату.

Однажды она вытерпела эту боль. Справится и сейчас.

Глава 22

Алиса заказала коробку пирожных разных вкусов, два стакана кофе и плитку шоколада, на которую обрушила свой неутолённый голод в первую очередь.

Отошла к прилавку выдачи заказов и осмотрела студенческий кафетерий, то и дело цепляясь взглядом за знакомые лица. Она часто приходила сюда за разными вкусностями, но редко занимала столик и проводила в заведении более, чем несколько минут.

Ей не нравилось, что вокруг слишком много знакомых: их любопытные взгляды отвлекали, а стремление пообщаться с председателем массового сектора вовсе портило аппетит.

Пока заказ готовился, Алиса отыскала в телефоне контакт подруги и позвонила. Марина ответила не сразу, что заставило немного напрячься. Возможно, следовало позвонить до того, как продавец оформил покупку?

— Да-а?

Голос подруги звучал приглушённо и сбивчиво, когда как Алиса напустила приторную радость:

— Ты чего такая запыхавшаяся? Звоню сказать, что через полчаса буду стоять под дверью комнаты с целой коробкой твоих любимых пирожных!

— Здорово!

Алиса нахмурилась и почувствовала, как медленно опускались уголки губ. Она явно ожидала другую реакцию от эмоциональной Марины.

— Тогда…досмотрим вчерашний фильм?

— Мы разве не досмотрели?

— У него есть продолжение, — увидела на прилавке готовую коробку с пирожными и бумажные стаканы кофе, но не спешила их забирать. Алиса не слышала ни радости в голосе подруги, ни заинтересованности. Только явное нежелание и мнительность.

— Ты останешься ночевать?

Вот оно что… Алиса грустно улыбнулась и всё-таки взяла с прилавка коробку и картонные подстаканники.

— Если ты против, так и скажи.

— Нет, я всегда рада тебе, просто… Моя соседка — вредина и злюка! Она злится, когда кто-то остаётся на ночь, — поспешила успокоить Марины. — Я, конечно, борюсь с ней, как могу, но ты ночуешь у нас третью ночь в подряд. Она скоро взорвётся.

Алиса поставила коробку на первый освободившийся столик и закусила губу, ощущая подступающую панику. Она предполагала такой исход, но не думала, что он наступит так скоро. У неё совершенно не было запасного варианта.

— Понимаю, — пробормотала и не пыталась скрыть грусти в голосе. — Передавай соседке пламенный привет.

— Ты злишься?

— Только не на тебя, — заверила Алиса, потому что терять единственную подругу не хотелось, да и обижаться в подобной ситуации бессмысленно.

Марина замялась и, прежде чем задать волнующий её вопрос, что-то неразборчиво промычала:

— Почему ты избегаешь Рози?

— Я не избегаю Рози, — отчеканила девушка и тут же притихла, не имея желания срываться на подругу из-за одного упоминания приторного имени. Рози… И как она раньше не замечала, насколько засахарено и фальшиво звучало имя?

— Ты не ночуешь в комнате, и на ланче с нами не сидишь, и от прогулок отказываешься.

Факты, которым было сложно противостоять. Она действительно разворачивалась и уходила сразу же, как только на горизонте показывалась короткостриженая девушка. Алиса не могла терпеть её присутствие.

Где-то глубоко в душе понимала, что поступала глупо и по-детски, играя в прятки, но побороть барьеры не могла. Не хотела. Общаться с Рози, значит, дышать её сладким парфюмом, видеть ямочки от широкой улыбки, слушать её заливистый смех, милый голосок и знать, как сильно это нравилось Принсу.

То, что ему нужно.

Алису передёрнуло всем телом, и она уже хотела закончить разговор, но подруга осторожно заметила:

— Рози волнуется. Она не понимает, что происходит, и попросила меня поговорить с тобой. Что происходит, Алиса?

Девушка закатила глаза:

— Вы раздуваете из мухи слона, — рассмеялась, как если бы вся ситуация её позабавила, и отняла телефон от уха. — Поговорим позже, хорошо? Мой заказ готов!

Не дожидаясь реакции, сбросила вызов и растерянно оглядела коробку и два стакана кофе. Она не имела понятия, что делать ни с пирожными, ни с напитками, и уж тем более не знала, где ночевать. От одной мысли, что придётся вернуться в комнату и застать там Рози, становилось тошно. Настолько тошно, что на кончике языка ощущала горький привкус.

До сих пор Алиса не могла принять за факт, что эта… Свон, нравилась Принсу. Да, она и раньше ревновала, но глубоко в душе даже посмеивалась над своей реакцией. Ничего не могла поделать с натурой собственницы. Была готова ревновать к любой девицы, что бросит заинтересованный взгляд в сторону парня.

Однако и подумать не могла, что безобидная Рози — дамоклов меч.

Села за стол и, открыв коробку, рассмотрела пирожные. Шоколадные, сливочные, фруктовые… Но былой радости от заказанных сладостей не испытывала. Всё равно съесть такое обилие в одиночку не получится, и больше половины выпечки заветрется. Деньги и настроение ушли на ветер.

Взяла шоколадное пирожное и, покрутив в пальцах, с жадностью откусила.

Она отправиться в библиотеку. Да, Алиса решила отправиться в библиотеку, которая работала до восьми часов вечера, а после погуляет в Оленьем парке до тех пор, пока кожа не покроется инеем. Только тогда заставит себя вернуться в комнату и будет надеяться, что Рози к тому времени уснёт.

Алисе нравился план, от которого на губах расплылась улыбка. Сделала глоток кофе и блаженно прикрыла глаза. Она сильная. Она вытерпит присутствие этой… Свон!

Затолкала остатки пирожного в рот и чуть не поперхнулась, сетуя на свою привычку запихивать в рот за раз много еды, а после пережёвывать с набитыми щеками. Потянулась за салфеткой, намереваясь стереть с губ сливки, и вздрогнула от неожиданного гула, что создали новые посетители кафетерия.

Поёжилась от холодного порывая ветра, который достиг её столика, и в раздражении наблюдала за полётом несчастной салфетки. Ухватила пальцами клочок и обернулась на кретинов, которые забыли закрыть двери, иначе не объяснить непрекращающийся ураган.

Только успела увидеть краем глаза мужской затылок, как в ужасе уставилась на коробку пирожных и неосознанно вжала голову в плечи. Очень глупо.

Алиса зажмурилась и поборола неожиданный прилив волнения, будто у неё был повод. Однако она вынуждено признала — присутствие Принса волновало её. И неизвестно, сколько времени аномалия может продлиться.

Осторожно, точно невзначай, оглянулась на молодого человека и ощутила неприятные спазмы в кончиках пальцев. Он придерживал дверь, подражая истинному джентльмену, которым никогда не являлся. Он придерживал дверь для улыбающейся Рози и женщины, что с не меньшей улыбкой на лице заходила в кафетерий.

Алиса узнала женщину.

Она не могла не узнать, ведь в детские годы часто видела её в своём доме, на кухне за кружкой чая и в компании родителей.

Энн Принс. Теперь уже Райдер.

Алиса отметила, насколько женщина из её воспоминаний отличалась от той, что держала за локоть Рози и мягко улыбалась. Возраст явно не коснулся её: лицо гладкое, без единой морщинки, а фигура точечная, как у фарфоровой куколки.

Она выглядела так, словно… Алиса нахмурилась и отвела взгляд.

Женщина выглядела слишком лощёной. И это наблюдение заставило девушку сильнее нахмуриться.

За своими мыслями о внешнем виде Энн упустила важную деталь, которая резко напомнила о себе мелодичным смехом Рози.

Рози. Энн. Эдвард.

Вместе в кафетерии.

Голден в очередной раз посмотрела на компанию и ощутила, как бешено заколотилось сердце. Казалось, ещё немного и случится приступ, потому что подобная встряска не могла отступить без последствий.

Почему они вместе? Что это значит? Так похоже на…семейные посиделки?

Алиса отвернулась и в ужасе уставилась на крупную каплю, что сорвалась с её ресниц и разбилась о поверхность стола. Поистине страшная картина застыла перед глазами: Рози мило щебечет с миссис Райдер, а Эдвард с улыбкой наблюдает за их тандемом.

Алиса зажмурилась.

Три дня. Прошло три дня после её разговора с Эдвардом. За это время успела только более-менее осознать реальность, в которой Принс проникся симпатией к Свон, а он… он перешёл к активным действиям по завоеванию девушки, «которая ему нужна».

Судя по сияющим глазам, крепость пала быстро.

Алиса горько усмехнулась и вытерла ладонью влажные щёки. Нет, она не будет плакать из-за Принса.

С этими мыслями закрыла крышку коробки и намеревалась поскорее покинуть треклятый кафетерий. Почему-то она была уверена, что это последний раз, когда переступала порог заведения.

Однако не успела отойти от столика, как уловила движение Принса. Он направлялся к кассе, желая сделать заказ, и не мог, даже если очень хотел, не заметить её.

Алиса быстро застегнула пальто на все пуговицы и в ожесточении затянула пояс, заставив себя ни за что на свете не посмотреть на молодого человека. Он же не думал проявлять солидарность, потому прожигал взглядом светло-зелёных глаз.

Алиса схватила со стола коробку и, когда оставалось пройти мимо очереди покупателей, к которой присоединился Принс, не выдержала. Подняла глаза и ощутила, как мгновенно полопались капилляры.

Она с таким отчаянием хотела ненавидеть, что искала на его лице любой намёк, который бы упростил ей задачу. Где излюбленная ухмылка, мистер Принс? Где ядовитый взгляд?

«Скажи что-нибудь гадкое, чёрт подери!»

Алиса коряво улыбнулась и сделала шаг, но не в направлении выхода, а ближе к парню. Его глаза заметно расширились, ведь он явно не ожидал и не хотел затевать беседу.

Что же, Алиса уже не знала пути назад.

— Как мило, — произнесла притворным голосом и характерно посмотрела на столик треклятой компании. — А мистер Райдер на подходе? Жаль, я спешу и не увижу счастливую семью в сборе.

Светло-зелёные глаза прищурились, и девушка приготовилась к ответному удару. Чёрт, она ждала этот удар. Она будет смаковать его.

Однако Эдвард не думал потакать прихотям. Отвёл взгляд и уставился на меню, что было вывешено над витринами, а после вовсе отошёл к одному из прилавков.

Алиса чувствовала, как заболели пальцы, настолько сильно она сжала коробку, и предательские губы задрожали. То ли от невысказанных оскорблений, то ли от едва сдерживаемых рыданий.

Вышла из кафетерий и громко всхлипнула, радуясь, что этот позор остался в недосягаемости Принса.

* * *

Алиса шла по тропинке, ведущей к заброшенному домику на лодочной станции, и вспомнила посвящение в студенты. Это был первый и, казалось, последний день, когда она согласилась на авантюру, на свой страх и риск потерять баллы в рейтинге и пренебрегла комендантским часом.

История повторялась, только на этот раз Алиса не ощущала трепетного предвкушения и не возлагала надежды на весёлое времяпровождение. Она удивлялась сама себе: зачем согласилась прийти на день рождения, где со сто процентной вероятностью встретит ЕГО?

Алиса не могла проигнорировать приглашение Дилана. Наверное, дело в её совестливости, которая до сих пор не позволяла смотреть парню прямо в глаза. Он потратил на неё полгода своей жизни, а она только и делала, что довольствовалась комплиментами, его добротой и компанией, сама же грезила и целовалась с другим.

Алиса остановилась на крыльце дома и, поколебавшись, посмотрела на мирное течение реки Кем. Всё-таки не стоило приходить.

На душе хоть и было погано, но спокойно. В точности, как река, которая в весенних лучах заходящего солнца выглядела поистине завораживающей. Не хотелось прощаться с царившей идиллией как внутри, так и снаружи. Однако громкий смех и музыка, что неожиданно сотрясли стены дома, нарушили то хрупкое, за которое цеплялась девушка.

Сжала в руках праздничный пакет с подарком внутри и, морально приготовившись ко встрече с неприятными личностями, зашла в дом. Нет, к такому нельзя приготовиться.

Алиса нацепила на лицо улыбку и, точно китайский болванчик, кивала знакомым лицам. К сожалению, а может, к счастью, она не обладала талантом мисс Свон, и не могла улыбаться в тридцать два зуба и махать рукой в знак приветствия. Этот трюк срабатывал всегда, потому её прозвали милой и дружелюбной.

Алиса же ограничивалась кивками и слабой улыбкой. Может, в этом её проблема?

Тряхнула головой и мысленно залепила себе звонкую пощёчину. Она не станет вновь сравнивать себя с Рози. Не станет искать в себе минусы и достоинства этой…соседки.

На первом этаже в куче стояли стулья и один стол, заполненный алкоголем и пакетами из супермаркета. Блейк перетаскивал из подсобки коробки, а его товарищ по работе перекладывал из них алкоголь и критично осматривал «улов».

— О-о, Алиса, ты опоздала, — пожурил Блейк и оглядел девушку с ног до головы, что можно было бы принять за оценивающий взгляд. Да, именно этим взглядом одарил девушку и улыбнулся, тем самым напоминая о своей неисправимой натуре.

— Пропустила поздравление именинника.

— Спешу исправиться, — продемонстрировала пакет и оглядела под ногами конфетти, что покрывали каждый дюйм пола. — Вам помощь нужна?

Вопрос сорвался с языка прежде, чем Алиса осмыслила масштабы помощи. Возиться с алкоголем она хотела меньше всего — ей хватало работы в пабе. Однако слова потонули в громком возгласе Блейка, который разглядел что-то интересное за её спиной.

Или кого-то.

— Подоспела пицца!

Алиса обернулась и встретилась взглядом со светло-зелёными глазами. Принс держал в руках по меньше мере десять коробок пиццы и намеривался пройти в дом, проход в который был преграждён девушкой.

Отступила и поспешила скрыться на втором этаже, никак не прокомментировав появление парня. Её взгляд не дрогнул, с языка не слетела грубость, а сердце…сердце болело, потому что глупое. В целом, Алиса могла гордиться собой!

— А где потерял свою ненаглядную Рози?

— Окопалась в чеках.

Голден ускорила шаг, а точнее резко рванула вверх по лестнице, лишь бы ничего не слышать о парочке. Парочка Эдвард и Рози.

Сенсация. Главная сплетня университета. Как им не посвятили колонку в студенческом журнале, оставалось загадкой.

На втором этаже гремела песня из музыкального центра, который обустроили в дальнем углу комнаты. Рядом с колонкой Алиса увидела Генри и, пожалуй, впервые за минуты пребывания в доме подарила гостю искреннюю улыбку. Видеть этого парня была рада больше, чем он мог себе представить.

Он улыбнулся в ответ и отсалютовал красным стаканом.

Второй этаж заполнили гости, разделившись на небольшие группы. В основном среди приглашённых были ребята из баскетбольной команды, черлидеры, что так рьяно отстаивали непобедимый дух, и несколько незнакомых девушке лиц.

Самого именинника отыскала в обилие огромных подушек и пуфиков, расположенных у открытого окна. Представленная картина так напомнила вечеринку по случаю посвящения в студенты, что девушка не сдержала ухмылки. Не хватало Блейка, Генри и …Эдварда. На первом курсе эта четвёрка казалась самой заметной для завистливых взгляд других парней и для наивных девичьих сердец.

Сейчас же Дилан пребывал в компании трёх баскетболистов, с которыми не только разделял радость от победы в любимом виде спорта, но и крепкую дружбу.

Он заметил девушку сразу же, стоило ей сделать несколько шагов в его направлении. Подскочил на ноги и отошёл от друзей прежде, чем они успели смутить и без того смущённую Алису.

— Я немного опоздала, — несмело улыбнулась и заставила себя заглянуть в небесные глаза. До чего же неловко…и самое ужасное, что это чувство по отношению к парню она побороть не в силах.

— Главное, что ты пришла, — заверил Дилан. — Я рад тебя видеть. Очень.

Алиса растерянно уставилась на пакет в своих руках и, справившись с секундной контузией, протянула подарок:

— С Днём рождения, — нервно рассмеялась, ощущая, как соприкоснулись их пальцы на ручке пакета. — Пусть все твои мечты обязательно исполнятся и… Кубок Ларри О’Брайена сто процентов будет твоим.

Последние слова потонули в крепких объятьях, и девушка с облегчением сомкнула руки на спине Кларка.

— Ты лучший, и заслуживаешь это, — прошептала и прикрыла на мгновение глаза, ощущая, как сильнее на ней сомкнулись руки.

— Ты лучшая и…спасибо.

Алиса аккуратно отстранилась, понимая, что объятия затянулись на непозволительные секунды, и с предвкушением кивнула на пакет:

— Смотри!

Парень со смущённой улыбкой открыл пакет и вынул из него увесистую книгу в чёрной обложке.

— Книга тренеров NBA, — выпалила Алиса. — В ней собраны техники, тактики и стратегии гениев баскетбола. Надеюсь, тебе это будет интересно.

— Шутишь? — весело прищурился парень, рассматривая книгу. — Я, как капитан команды, совершил преступление, пройдя мимо этой книги. Ты выручаешь.

Ещё одно объятия и ещё один вздох облегчения. Однако всему хорошему приходит конец, и конец их идиллии наступил с характерным смешком за спиной.

— Но для начала ознакомься с алфавитом, — усмехнулся Принс и, похлопав именинника по плечу, поспешил к столику с красными стаканами.

Дилан закатил глаза и убрал книгу в пакет:

— Он в своём репертуаре.

«И ты спустишь ему насмешку?» — мысленно негодовала девушка, не отрывая глаз от затылка Принса. Зачем он вообще пришёл на вечеринку? Зачем, чёрт подери, Дилан его пригласил? Их соседство не должно давать никаких привилегий, тем более, когда сосед — настоящая задница!

Алиса старалась проглотить ярость. Честно, старалась, но всё прошло прахом, когда в поле зрения показалась Свон. Они теперь гуськом ходят друг за другом?

Алиса твёрдым шагом направилась по следам Принса и, схватив со столика стакан, на который нацелились мужские пальцы, едко заметила:

— Всё лучше читать, чем ту нудятину, что стоит на твоей книжной полке.

Философия о жизни, смерти и прочих категориях, которые девушка была готова подвергнуть критики в оскорбительной форме.

Сделала глоток жидкости и поморщилась, принюхиваясь к содержимому стакана. Алкоголь неизвестной породы. Возможно, этот стаканчик она допьёт с неменьшим удовольствием, чем получила удовольствие от пронзительного взгляда Принса.

— «Обижаться и негодовать — это все равно что выпить яд в надежде, что он убьёт твоих врагов», — с напускным глубокомыслием изрёк парень и сочувственно поджал губы. — Как точно «нудятина» трактует твоё поведение, Голден.

— И что это значит?

Брови Эдварда издевательски изогнулись, и он кивнул в сторону Кларк:

— А вы стоите друг друга.

Алиса его ненавидела.

Вот сейчас сильнее всего. Хотелось стереть с его лица глумливое выражение и одновременно поблагодарить за него. Ведь Алиса вспомнила, какого это — терпеть нападки Принса, пусть даже и она являлась инициатором.

Всё-равно что-то было не так. Не так, как раньше. Может, дело в чёртовых глазах? В них не пылали ярость, обида, презрение.

Алиса мысленно взвыла. Поэтому она осталась со своей треклятой ненавистью наедине, когда парень, более не сказав ни слова, удалился. Спешил присоединиться к Рози?

Алиса одним глотком осушила стакан, едва ли не поперхнувшись.

Вечеринка набирала обороты: алкоголь лился рекой, черлидеры едва ли могли повторить свои популярные трюки, баскетбольные мячи бесцельно летали над головами, грозясь встретиться с чьим-нибудь затылком, и нестройный бас гостей заглушал песни музыкального центра.

Голден искала укромное местечко, где могла бы просидеть час и с чистой совестью вернуться в общежитие, но то и дело натыкалась взглядом на короткостриженую девушку. Она выискивала именно её, потому что стоило их взглядам пересечься, как со всех ног спешила к ней.

Алиса присоединилась к игре «пиво-понг», и тем самым не оставила шансов соседке. Либо играй, либо не мешай веселиться остальным. Алиса не прогадала, наблюдая, как девушка сокрушённо переводила взгляд с неё на игральный стол, множество стаканов с алкоголем, и вскоре была оттеснена игроками за пределы видимости.

Алиса довольно улыбнулась и с первой попытки попала шариком в центральный стакан противника. Получила свою порцию аплодисментов, а уже в следующем раунде была вынуждена осушить содержимое красного стакана.

— Эй-й, жулики, у вас в стаканах меньше половины налито!

Алиса поморщилась от громкого ора игрока своей команды и с сомнением заглянула в стаканы противников. И правда, прозрачная жидкость едва ли достигала фаланга мизинца, когда же стаканы её команды были заполнены на половину.

— Я думаю, почему они такие резвые, — засмеялась Алиса, хватаясь за локоть парня. — Меня уже повело-о-о.

— Главное, попади в цель, — дал совет и подтолкнул девушку к столу, на противоположной стороне которого осталось четыре стакана. Моргнула и нахмурилась, когда два стакана исчезли. Куда они исчезли?

— Странно, — протянула девушка и, прицелившись, бросила шарик. — Попала? Я попала?

Громкий смех противников развеял её иллюзии о победе, и Алиса в раздражении хлопнула ладонью о поверхность стола.

— Спокойнее, Голден!

— Катись к чёрту, — фыркнула, сама не зная к кому именно обращалась, и отошла на несколько шагов, уступая место для следующего броска. — Я оказалась в команде лузеров, — пришла к заключению и закатила глаза, когда команда противников заставила выпить ещё один стакан.

— Мне кажется, тебе не стоит больше пить.

Не успела Алиса осушить свою порцию алкоголя, как тоненький голосок прорезал её мозг хлеще любого ножа. Вызывающе уставилась на Рози и изогнула бровь:

— Тебе кажется?

— Ты уже пьяна, Алиса.

Показано выпила содержимое стакана до последней капли и ядовито усмехнулась. Однако усмешка быстро переросла в оскал, когда тонкие пальцы ухватили запястье:

— Алиса, что происходит?

— Отпусти, — выдохнула девушка и взглядом прожгла белую кожу соседки. Белоснежка, чёрт возьми.

«Этими пальцами она зарывается в волосы Эдварда», — промелькнула мысль, и Алиса с яростью вывернула запястье из захвата:

— Не прикасайся ко мне!

— Да, что случилось? — не выдержала Рози и повысила голос, что с её диафрагмой звучала комично.

Голден двинулась на девушку, отчего глаза последней расширились. То ли от страха, то ли от непонимания. Хотелось думать, что причина таилась в страхе.

— Ты — лицемерка! — отчеканила Голден и смяла в пальцах стакан. — Прикидывалась белой овечкой, говорила, какой плохой Принс, а потом завела с ним дружбу! Дружбу? Нет! Ты текла по нему с первой встречи, и мне лгала! — повысила голос до мышиного писка и передразнила голос соседки. — Мне он не нравится, мы просто друзья! Нет, мы не провели Рождество вместе, наши родители настояли! Ой-й, не говорите пошлости, я краснею от одной мысли быть трахнутой Принсем!

Рози в ужасе отшатнулась от девушки:

— Прекрати!

— Что здесь происходит?

Алиса не замечала любопытные носы и навострившиеся уши гостей, но такой знакомый…родный? Этот голос она проигнорировать не смогла.

Уставилась на Принса и не сдержала пьяного хихиканья:

— Подоспела помощь, — перевела взгляд на потерянную Рози и усмехнулась. — Тебе повезло. Кстати, со следующего года я больше не буду проживать в одной комнате с такой сукой, как ты.

— Голден, ты напилась?

Иронично приподняла брови на бредовый вопрос парня.

— Тебе-то какое дело? Следи за своей ненаглядной.

— Совершенно нет дела, — согласился Принс, одними словами выбив из лёгких девушки весь воздух. — И всё-таки, с твоими генами надо быть осторожнее с алкоголем, — коснулся ладонью поясницы Рози и направил в сторону. — Идём.

Алиса не знала наверняка, отчего её пошатнуло больше: от выпитого алкоголя или от ужасных слов, что были брошены Принсем. От ужасной правды? Грязный ход, но она поступала лучше? Она, чёрт подери, имела право! Это Принс её бросил! Это он пудрил мозги, это всё он!

Алиса почувствовала, как дрожала губа от прорывающихся эмоций, и в страхе коснулась пальцами губ. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь увидел слабость и понял, как же больно.

Сделала неуверенный шаг и пошатнулась, благо устояла на своих двоих. Наблюдала, как парочка удалялась, а Рози то и дело оглядывалась и разжигала пламя ярости своими слезливыми глазищами.

Алиса рванула вперёд, повинуясь безумной силе, что неожиданно заполнила пустоту, и зацепилась взглядом за проглядывающийся из-под кофты дюйм обложки.

Эдвард настолько сильно желал утешить свою ненаглядную, что не обратил внимания на её цепкие пальчики, сжавшие ткань его кофты. Кофта приподнялась и продемонстрировало ничтожный дюйм тетрадки в тряпичном переплёте, что по обыкновению находилась за поясом джинсов.

Алиса ощутила, как неведомая сила преобразовалась в неконтролируемый поток злости.

«Золотая. Золотая. Золотая».

Это же был блеф, не так ли? Или Принс писал песни про всех, с кем доводилось «присматриваться к друг другу»?

Алиса нетвёрдой походкой достигла парочки и, потеряв равновесие, ухватилась за плечи молодого человека. Это оказалось кстати, потому что проблем схватить тетрадку и вытащить из-за пояса не возникло.

Девушка неестественно рассмеялась и отбежала от Принса прежде, чем он успел понять, что произошло.

— Голден!

Алиса едва ли не повалила игральный стол, сильно врезавшись в него с разбегу, и быстро пролистала тетрадку до последней записи.

— Ребята, вы только послушайте! — крикнула пьяной компании, что позабыла о пиво-понге и хлестала алкоголь в два горла, не придерживаясь правил. — Принс, оказывается, романтик! Послушайте!

Показано откашлялась и зачитала, где-то на задворках своего сознания отмечая, что почерк парня — дерьмо:

— «Я так легко теряюсь в твоих глазах! Можешь в это поверить?», — девушка рассмеялась. — Рози, можешь в это поверить?

Эдвард настиг её в несколько шагов и попытался вырвать тетрадь, но Алиса быстро отскочила в сторону, за спины парней своей бывшей команды, и продолжила:

— «Тебе не обязательно признаваться в любви,

Тебе не обязательно признаваться ни в чем.

Тебе не обязательно признаваться, что ты моя».

Громкий смех баскетболистов сотряс стены комнаты, и кто-то крикнул:

— Эд, тебе надо в кружок писак записаться!

— Лучше в театральный, играть Ромео!

Алиса не остановилась:

— «Милая,

Ради тебя я пройду сквозь огонь,

Лишь позволь восхищаться тобой,

О, милая,

Это — всё, чем я буду жить»⁽¹⁾.

Умилённые возгласы раздались из шумной компании, и чья-то рука похлопала окаменевшего Принса по плечу:

— Приятель, а ты нежная натура, а-а?

— Наша Рози его околдовала, — хихикнула девушка из толпы, и её звонких смех прошёлся по всей комнате. — Пусть теперь целуются! Целуйтесь!

Алиса не хотела наблюдать за отвратной картиной, потому закрыла тетрадку и, подойдя к неподвижному Принсу и пунцовой Рози, впечатала её в грудь парня.

Теперь она видела то, что ей так не хватало. В светло-зелёных глазах образовался холод. Знакомый холод, но, чёрт возьми, она успела от него отвыкнуть.

Успела забыть, как больно он цеплялся за каждую чёрточку лица и покрывал ледяной коркой, пока та не начинала трескаться. Забыла, как сильно стучали зубы и трещали кости от одного брошенного взгляда.

Кажется, наступило время вспоминать.

Эдвард, ни секунды не колеблясь, бросил тетрадку к ногам девушки и холодно произнёс:

— Развлекайся.

Девушка непонимающе уставилась на тетрадку, а когда подняла взгляд на парня обнаружила, что ни его, ни Свон уже не было в комнате. Наклонилась, желая взять тетрадку, и покачнулась от неожиданного давления, будто кто-то водрузил на её плечи мешок камней. Порция выпитого алкоголя напомнила о себе.

Упала на колени и зашипела, гневаясь на дощатый пол.

— Ой-й, Генри, — искренне была рада видеть парня и потянула к нему руки. — Я, кажется, неудачно присела. Помоги, м-м?

Фронтмен одарил её не самым добрым взглядом, что заставило девушку свести брови домиком:

— Пожалуйста-а-а!

Одним рывком поставил Алису на ноги и, подняв тетрадку, спрятал во внутреннем кармане куртки.

— Спасибо, а то я-я…

Не успела моргнуть, как молодой человек оставил её и поспешил покинуть этаж, громко барабаня ногами по лестнице. Всё в этой комнате было громким, отчего Алиса поморщилась и схватилась за виски.

— Мне нехорошо, — пробормотала и непонимающе сфокусировала взгляд на руке, что обхватила её талию. — Дилан? С Днём рождения!

— Тебе надо присесть.

«Очень хорошая идея!»

Кларк отвёл девушку в укромное место, где не наблюдалось ни пьяных студентов, ни заводил вечеринки. Усадил на мягкий пуфик и внимательно всмотрелся в девичье лицо, подмечая нездоровый блеск в глазах, покрасневшие щёки и нос.

— Как себя чувствуешь?

— Гадко, — простонала и обвела взглядом комнату. Вечеринка продолжалась, как если бы ничего ужасного не произошло. А разве произошло что-то ужасное?

— Выпей воды, — парень протянул бутылку воды, но Алиса не обратила внимания.

— Подожди, я-я, — затравленно пробормотала. — Мне надо…

— Что? — не расслышал Дилан, но девушка вовсе забыла, что он находился рядом.

Спрятала лицо в коленях и прикрыла голову руками, как если бы спряталась в домике, и никто не мог её увидеть.

— Мне надо подумать, — прошептала и зажмурилась.

Вечеринка продолжалась, как если бы ничего ужасного не произошло. Однако ужасное всё-таки случилось, что подтвердилось громким всхлипом Алисы.

Не помнила, как очутилась в своей комнате. Наверное, стоило сказать спасибо Дилану, но девушка пришла в себя будучи в полном одиночестве.

Затравленно обвела взглядом ванную комнату и громко заплакала, когда горечь в горле проступила на язык и заставила согнуться над унитазом. Мартини, пиво, газировка, — всё смешалось в организме, который требовал немедленно освобождения от ядерного коктейля.

Старалась подняться с холодной плитки пола, но ноги отказывались слушаться, а любое телодвижение вызывали новые приступы тошноты. Ещё никогда Алиса не чувствовала себя настолько беспомощной перед обстоятельствами и собственным организмом.

Желудок болел так, будто его вывернули наизнанку, выжали, точно половую тряпку, и напоследок встряхнули со всей силы. Девушка в очередной раз попыталась подняться на ноги и, зацепившись пальцами за края раковины, облокотилась о столешницу.

— Господи, — прошептала и уставилась на собственное отражение в зеркале.

В ужасе смотрела на спутанные кудри, что так напоминали воробьиное гнездо, на заплаканное лицо, покрытое красными пятнами и подтёками макияжа.

Чувствовала себя примерно также, как и выглядела. Нет, даже хуже. Осознание произошедшего ощущалось так, будто тело окатили ледяной водой без предупреждения.

Страшно от скверного факта — это не сон, а реальность.

Стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю.

«Что я натворила?»

Алиса набрала холодной воды в ладони и ополоснула лицо, ощущая, как капли скатывались по шее, груди и локтям.

«Я всё испортила!»

Самую маленькую надежду, которую глубоко в душе питала и лелеяла, она собственноручно уничтожила. Растоптала.

Алиса горько заплакала.

Это действительно конец.

⁽¹⁾ Harry Styles - “Adore you”

Глава 23

Осень, 2020

Эдвард с нескрываемым облегчением выдохнул и перекрестился, за что был награждён обиженным взглядом.

— Я отлично управляю автомобилем! — заявила Рози, слушая в ответ неутешительный факт:

— Ты совершенно не чувствуешь габариты машины! Тебя заносит на встречку.

— Я с первого раза сдала на водительские права.

— И я до сих пор удивляюсь, как такое возможно.

Девушка закатила глаза и, поддавшись корпусом вперёд, осмотрела небольшой домик. На крыльце ютились знакомые лица, которые тоже заметили новоприбывших гостей, и громкими свистками зазывали присоединиться к вечеринке.

Эдвард заметил промелькнувшую тревогу на лице девушки и ободряюще улыбнулся:

— Ни о чём не волнуйся. Предоставь всё мне.

— Думала, самое страшное — это сообщить родителям о помолвке, но разыгрывать спектакль перед друзьями страшнее.

Эдвард так не считал. Самое ужасное ещё впереди, и это далеко не предложение руки и сердца на виду у подвыпивших студентов. Сообщить о помолвке Райдеру — вот истинное наслаждение мазохиста, которое парень предвкушал и, чёрт подери, побаивался.

Откуда он знал, что на уме у чёртово Райдера?

— Роуз — мой единственный ребёнок, — напомнил мистер Свон в тот день, когда Эдвард нагрянул в их поместье с целью получить добро на свадьбу. — Надеюсь, ты осознаёшь, какую ответственность на себя возлагаешь.

Ответственность… Парень мысленно смаковал это слово. С каких лет он обременён этой самой ответственностью? Перед матерью, перед памятью об отце, перед самим собой. И теперь предстояло водрузить на плечи ещё и Роуз.

Готов ли он к лишней обузе? О, да!

— Я сделаю её счастливой, — ни капли не лукавя, заверил Эдвард. — Она же сделает счастливым меня.

Рози заглушила мотор и, поправив причёску в зеркале заднего вида, медленно выдохнула. Тело потряхивало, и она никак не могла побороть волнение. Ни успокаивающий взгляд друга, ни его нежные подбадривающие поглаживания по спине, — ничто не останавливало встряску внутренностей. Ещё немного и зубы застучат, как при неконтролируемой лихорадке.

Эдвард наблюдал за девушкой с нескрываемым неодобрением.

— Надеюсь, Алиса не придёт.

Принс отвёл взгляд.

Глубоко в душе он тоже надеялся на такое везение, но на ментальном уровне ощущал присутствие девушки где-то поблизости. Смотрел на дом, который взяли в аренду группа активистов-старшекурсников, и сквозь стены видел её фигурку, копну золотистых волос и небесные глаза.

Странное ощущение. Он знал, что Голден рядом, хотя продолжал лелеять надежду, что спектакль пройдёт без её внимания.

— Не думай о ней, — дал совет и вышел из салона, заставляя Рози быстрее собраться с духом и закрыть автомобиль.

— Я не могу о ней не думать, — прошептала и взяла парня за руку, наблюдая, как их пальцы переплелись в крепкий замок. — Ты же знаешь.

«Я прекрасно тебя понимаю, Роуз», — вертелось на языке, но вместо этого закатил глаза:

— Голден открытым тексом посылает тебя на хуй.

Однако этот факт никак не повлиял на девушку, которая не оставляла попыток объяснить с Голден и, если того потребует ситуация, попросить прощения. Эдвард всё лето неустанно отговаривал парфюманку от сомнительной затеи и даже запретил звонить, писать соседке. Одним словом, он делал всё возможное, чтобы его невеста перестала унижаться перед такой сукой, как Голден.

Она действительно сучка, и Принс мысленно залепил себе затрещину, когда за три месяца, что не видел Алису, успел забыть эту истину. И вот сейчас, переступив порог дома и наткнувшись взглядом за «золото», что переливалось в свете заходящего солнца, он вспомнил её истинную натуру.

— Эд!

— Рози!

Отвечая на приветствия друзей и знакомых, Эдвард не отпускал руки девушки. Напротив, сильнее сжал её тонкие пальчики и повёл к дивану в центре гостиной.

Чувствовал на себе множество взглядов, но особенно остро ощущал ЕЁ взгляд. Он обжигал, причинял боль и не скрывал конечной цели — испепелить без шансов на спасение.

Сел на диван и, предугадав действия Рози, не позволил ей занять место рядом. Притянул на себя и усадил на колени, пальцами очерчивая её позвонки.

— Алиса здесь, — нервно прошептала в самое ухо и вздрогнула, когда тёплый поцелуй коснулся губ:

— Расслабься, — заглянул в карие глаза и улыбнулся, как если бы шептал нежности, а не наставлял на правильное поведение. — Ты слишком напряжена, Роуз.

Краем глаза заметил движение и заставил себя не смотреть на Голден, что поднялась с кресла и поспешила в сторону камина. Испытал облегчение, когда расстояние между ними значительно увеличилось. Судя по тому, как Рози в его руках медленно выдохнула и обмякла, она тоже заметила уход соседки.

Не сговариваясь, негромко рассмеялись от столь схожей реакции, и девушка решилась на поцелуй в щёчку, медленно продвигающийся к губам.

«Умница».

— Как провели лето? — спросила Марина, которая сидела в одном из кресел и не выпускала изо рта трубочку коктейля. — Вы не очень загорелые.

— В Лондоне лето выдалось дождливым, — ответила Рози и поборола дрожь, когда ладонь парня легла на её бедро.

— А мы с Блейком ездили в Брайтон! Ребята, вы и представить не можете, как там красиво! Мы катались на яхте, занимались драйвингом — погружались к местам крушения военных судов!

Стоящий неподалёку парень, который разливал зевакам алкоголь в пустые стаканы, весело хохотнул:

— Я слышал, что Брайтон — самый яркий гей-курорт на всём юге Великобритании.

Эдвард почувствовал, как напряглась девушка в его руках, и поспешил прижаться губами к мочке её уха: «Всё хорошо».

Марина поддержала смех:

— Я присматривала за Блейком! Кстати, куда он делся?

Теперь Эдвард без смущения мог посмотреть в сторону Голден и застать её в компании разыскиваемого Блейка. Они перебросились парой слов, а после девушка грустно подпёрла выступ камина, когда как парень пританцовывал под заводные ритмы песни.

Весельчак и знаток гей-вечеринок не упустил возможности поддеть Марину:

— Внимательнее присматривай за Смитом. Он глаз с Алисы не сводит.

— Что за глупости? — взъелась девушка и что-то продолжила говорить недовольным голосом, но Эдвард уже было неинтересно.

Намного интереснее подмечать неуловимые, но всё-таки произошедшие изменения в Голден со дня их последней встречи.

Кудрявые волосы стали чуть короче, оттого выглядели ещё гуще и неуправляемее.

Фигура приобрела заметную костлявость, что особенно выделялось в области рук и ключиц.

Лицо выглядело всё также…очаровательно. Чёрт возьми, Эдвард готов был проклясть собственные мысли, которые водили хороводы из лестных эпитетов.

Красивая.

Завораживающая.

Золотая.

Парень не заметил, как сильно сжал пальцы на бедре подруги, пока она не дёрнула его за волосы на затылке:

— Что-то случилось?

Покачал головой и попытался вникнуть в разговор компании. Делал вид, как если бы внимательно слушал, и старательно смотрел собеседникам в глаза. Кажется, они велись на эту уловку, даже не предполагая, о чём именно думал Эдвард в данный момент.

Он хотел подойти к Голден и хорошенько встряхнуть её за плечи. Так сильно, чтобы золотые кольца коснулись его рук и запутались в пальцах. Так сильно, чтобы голубые глаза смотрели только на него, а с тонких губ слетало только его имя.

Он хотел накричать на Голден. Кричать до хрипоты. Высказать всё, что скопилось в душе и, наконец-то, избавиться от тяжёлого груза.

Высказать всё, что он думал о её дерьмовом поступке с чёртовой тетрадкой.

Высказать всё, что он думал о её насмешках в сторону Райдера и матери.

Высказать всё, что он действительно думал о ней. Что чувствовал. Как сожалел. И как не мог побороть себя и действовать так, как хотелось бы только ему.

А хотелось не только кричать на дурочку, но и поцеловать, обнять и вновь услышать о «влюблённости», о которой она единожды заикнулась.

— Может, уже пора?

Тихий голос Рози отвлёк от мыслей, и Эдварду потребовалось несколько секунд, чтобы оценить момент. Краем глаза заметил движение кудрявой девушки в сторону выхода.

Идеально.

Пусть она свалит.

Поднялся на ноги и, схватив со столика стакан алкоголя, поднял руку вверх.

— Ребята!

Парень, отвечающий за музыку, тут же сделал звук тишине, и Принс не скупился на большой палец вверх.

— Ребята, это наш последний год!

Вышел в центр круга, образованный креслами и диваном, и широко улыбнулся:

— За эти три года мы успели стать семьёй и… Чёрт, надеюсь, лузеры, пробравшиеся на вечеринку, понимают, что это не про них?

Гогот подвыпивших студентов поддержал импровизацию, и Эдвард продолжил:

— И даже лузеры пусть повеселятся сегодня. Слышите? Не бойтесь, никто не окунёт вас головой в унитаз, не разденет до гола и не заставит бегать по лужайке, и мы даже постараемся не окатить вас словесным дерьмом.

— Они и так в дерьме! — выкрикнул кто-то из толпы, и следом за ним:

— По жизни в дерьме!

Воспользовался очередным взрывом смеха и заметил, как золотая копна волос мелькнула в дверном проёме. Облегчение. Не теряя ни минуты, поспешил перейти сразу к делу:

— Достаточно о дерьме! — рассмеялся для поддержания сомнительной шутки в сторону лузеров и придал голосу серьёзности. — Я хочу, чтобы вы, именно вы: семья, друзья и даже ненавистники, стали частью лучшего момента в моей жизни.

Посмотрел на пунцовую Рози, что невинно хлопала ресницами и непонимающе оглядывала ребят. «Что происходит?» — вот, что читалось в её глазах, и Эдвард готов был хоть сейчас кинуться на неё с поцелуем за столь правдоподобный знак вопроса на лице.

Опустился на одно колено под подбадривающие свистки парней, умилённые возгласы девушек, и очаровательно улыбнулся:

— Малышка, согласишься ли ты выйти за меня замуж?

Под грохот аплодисментов и громкие возгласы он не услышал «заветного» согласия, но Рози и в этот раз его удивила. Вскочила на ноги, подражая самой счастливой невесте на планете, и кинулась ему на шею:

— Да! Да! Да!

Обнял в ответ и уткнулся подбородком в ложбинку на шее девушки, размышляя о том, не перестаралась ли она со слезами, что сильным потоком скатывались по её щекам.

Намеревался дать знак, чтобы не переигрывала, как зацепился взглядом за дверной проём и окаменел. Голден стояла там. И смотрела. Смотрела и не моргала, потому что в таком случае потоп её слёз будет не сравним с потопом, что устроила Свон.

В голубых глазах застыли слёзы и…ярость. Поистине ядерный коктейль, который грозил неминуемыми жертвами.

Наблюдал, как она сделала шаг назад, потом ещё один и ещё, пока не покинула поле видимости. Пока не оставила с гадким осадком в душе, из-за которого улыбаться стало в разы сложнее.

Выпустил Рози из объятий, давая ей возможность потонуть в умилениях подружек. Сам же принимал поздравления от парней и незаметно продвигался к выходу из гостиной.

— Это было неожиданно, — прокомментировал Дилан и похлопал по плечу. — На свадьбу позовёшь?

— Приглашениями занимается Роуз, — усмехнулся и в ответ постучал по плечу, хотя никакого желания любезничать с баскетболистом не было. — Все вопросы к ней.

Ретировался из гостиной и огляделся в поисках Голден. Он сам для себя не мог объяснить причину, по которой оставил друзей и спешил увидеть скулящую девушку.

Хотел поглумиться? Нет.

Почему-то было важно услышать, что она скажет. Поздравит? Вряд ли. Скорее наброситься с кулаками и проклянёт на всю оставшуюся жизнь. Да, так и будет, и это знание нисколько не устрашало. Напротив.

Пока она будет атаковать своими маленькими кулачками, он воспользуется возможностью и вспомнит, какого это — касаться её нежной кожи. А когда она будет проклинать, Эдвард не станет перебивать и примет её голос за самую прекрасную мелодию.

Вновь охватило чувство уверенности, когда он прошёл мимо комнат и целенаправленно открыл дверь в кухню. Эдвард чувствовал её. И это начинало тревожить.

— Ублюдок! — гневалась девушка, стоя к нему спиной, и остервенело тёрла ладонями влажное от слёз лицо. — Чёрт!

Заметила на столешнице вазу с фруктами и беспощадно схватила гроздь винограда, лишая веточку крупных горошин. Забила ими рот и едва ли не подавилась от кисло-сладкого сока, что стекал по губам и подбородку.

Эдвард осторожно приблизился к девушке и вдохнул любимый аромат. Пахло виноградом? Голден? Сделал ещё один шаг и протянул руку, ощущая, как золотые кудри защекотали ладонь.

— Гадость! Ненавижу!

— А раньше любила.

Алиса замерла на долю секунды и резко развернулась, чтобы с той же быстротой дёрнуться в сторону и болезненно удариться поясницей о край столешницы.

Она злилась. Ох-х, как же она злилась! Понимала ли она, насколько красива в эти моменты?

Эдвард лукаво сощурился:

— Я про виноград.

— Ты ошибся.

Они точно говорили о винограде? Парень усмехнулся и приблизился к Голден настолько, что помимо злости в её глазах промелькнул страх.

Замешкался, сам не понимая, зачем нарушил её личные границы.

«Ты всегда подходишь слишком близко».

Это действительно так. И это ему не подвластно.

— Я зашёл за фруктами, — нашёлся Принс, где-то на затворках своего здравомыслия понимая, что всё происходящее сейчас только усложняло ситуацию. — Моя невеста обожает фрукты.

Однако остановиться уже не мог. Хотелось ещё ближе. Ещё больше эмоций.

Просканировал взглядом девичье лицо и зацепился за крупную слезинку, что сорвалась с золотой ресницы и трагически разбилась у их ног.

— Мисс Голден, что это? Слёзы?

— Катись к чёрту!

— Если там не будет твоей кислой мины, то с превеликим удовольствием.

Алиса зашипела:

— Отойди от меня.

Да, это было необходимо. Он слишком близко и сам понимал неправильность момента. Однако ноги приросли к полу, и не мог сделать ни шага назад. Протянул руку и подцепил пальцами горошину винограда, чтобы с показанным удовольствием отправить в рот.

Хотел разозлить девушку ещё больше? Или хотел заметить в пылающем взгляде то, что в конечном итоге увидел?

Небесный взгляд обжёг губы, и Эдвард едва не подавился ягодой, настолько внезапным и, чёрт подери, желанным оказался этот взгляд.

Казалось, время замерло в моменте. Эдвард был уверен, что наклонись он ближе к лицу девушки, она не откажет в поцелуе.

«Тревога!»

Изобразил на губах злую усмешку и наблюдал, как растерянно Голден хлопала глазами, будто очнувшись от гипноза.

— Ублюдок! — процедила и, не зная себя от ярости, выхватила из вазы гроздь винограда.

Сжала в пальцах ягоды, отчего по кистям рук скатывались капли сока, и в ожесточении бросила гроздь на пол.

Пустота.

Эдвард ощутил пустоту сразу же, как девушка намеренно задела его плечом и вновь возвела личные границы, торопливо подходя к выходу.

— Снова сбегаешь…

— Потому что ненавижу тебя, Эдвард!

Парень тепло улыбнулся:

— Ненавижу тебя сильнее.

Грохот двери сообщил об уходе девушки, и Эдвард грустно посмотрел на выброшенный виноград.

Он никогда не любил виноград, а её нравился. Она могла целый день питаться одним виноградом, а он мог целый день таскать ей чёртов виноград ящиками. Сидеть рядом и наблюдать, как неспешно она жевала ягоды и одновременно читала книгу или смотрела фильм, или слушала его «нудятину».

Эдвард встряхнул головой и устало потёр лицо ладонями.

«Это был последний раз», — пообещал себе. — «Больше я на Голден даже не посмотрю, тем более не заговорю».

Мысленно повторив обещание с полной уверенностью в собственных силах, направился обратно в гостиную. Его заждалась невеста.

* * *

Закуски сменились основным блюдом, и, наконец, наступило время десерта. Эдвард подарил свою самую очаровательную улыбку девушке, когда она вызвалась помочь миссис Райдер на кухне.

Стоило невесте и матери покинуть столовую, как улыбка превратилась в оскал. Такое же выражение сохранилось на лице Симуса. Хоть он и пытался любезничать в присутствии Рози, но сдерживать себя в её отсутствии не видел смысла.

— Значит, женишься.

Кивнул и сделал глоток вина, наблюдая, как лицо мужчина стало ещё багровее, чем было прежде. Венка на его виске пульсировала, а пальцы рук сжались в кулаки.

— Не рано ли для свадьбы?

— В самый раз.

— Так сильно любишь?

— Всем сердцем, — усмехнулся за очередным глотком и даже не вздрогнул, когда кулак Райдера встретился с поверхностью стола:

— Ты чего добиваешься, сопляк?

Эдвард растерянно уставился на кулак:

— Не понимаю.

— Вздумал паясничать, да?

— Я действительно люблю Роуз всем сердцем, — улыбнулся и перевёл взгляд на мать, что показалась на пороге столовой и едва ли сдерживала слёзы от услышанного:

— Ох-х, Эдвард, как я рада! — отступила на шаг, пропуская смущённую Рози вперёд, и свободной от тарелки пирога рукой погладила её по плечу. — Всегда мечтала о такой замечательной невестке.

— Спасибо, и я-я, — девушка поставила на стол тарелку и поспешила сесть за стол. — Я рада стать частью вашей прекрасной семьи.

Коснулась под столом руки молодого человека и крепко сжала, как бы прося прощения за столь отвратную для его восприятия формулировку.

— Будем счастливы видеть тебя чаще в нашем доме, — не остался в стороне Райдера, заставляя Эдвард в очередной раз не сдержать усмешку. Только сейчас не успел скрыться за бокалом вина, потому ощутил на себе свирепый взгляд мужчины.

Рози сделала вид, что ничего не заметила, и поспешила положить в пустую тарелку жениха кусочек пирога:

— Чаю?

— Я пью вино, — Эдвард откинулся на спинку стула и не думал прерывать зрительного контакта с Райдером. Ему нравилось проверять его на прочность. Он видел, как распирало тушу от гнева, как сдерживался от громкого ора и проклятий, норовивших слететь с языка.

Но нельзя.

Не при милой Рози.

— Вы уже думали, в каком месяце сыграете свадьбу? — спросила Энн, подцепляя вилкой кусочек своего «фирменного» пирога.

— Хотелось бы как можно скорее, — ответил за девушку Принс. — В ноябре? Думаю, ноябрь — замечательный месяц. Что скажешь, Роуз?

Однако и тут девушка не успела ответить, поскольку резкий голос Райдера вынудил с громким клацаньем зубов захлопнуть рот.

— К чему такая спешка?

— Например, в третий четверг ноября, — Эдвард пропустил вопрос мимо ушей и выжидающей приподнял брови, наблюдая, как огонёк понимания разжёгся в карих глазах девушки:

— Всемирный день философии! — воскликнула она и рассмеялась. — Замечательная идея! Не правда ли, миссис Райдер?

— Ох-х, милая, зови меня Энн.

Симусу идея не пришлась по душе. Его лицо приобрело оттенки свёклы, и это стало поистине устрашающем зрелищем. Пока дамы вели пустой трёп о свадьбе, мужчина наклонился ближе к Эдварду и прошипел:

— Всемирный день философии, значит…

— Тебе не нравится дата? — невинно поинтересовался парень. — Жаль. А вот мистер Свон, я уверен, будет в восторге.

— Непременно! — поспешила поддакнуть Рози, только почувствовав на своих пальцах характерное давление. — Мой папа столько информации узнал благодаря Эдварду: они могут часами обсуждать проблемы философии. Иной раз мне кажется, что он готов оставить бизнес и уйти в науку.

— Мы договорились совмещать, — подмигнул Эдвард и услышал мелодичный смех, который неуверенно поддержала мать, то и дело косясь на застывшего мужа.

Последний не скрывал своего недоумения:

— О чём вы договорились?

— Совмещать бизнес и разговоры о бытие, — спокойно растолковал Эдвард. — Первым делом стажировка, где обучают меня, а потом время для познания мира.

— Это какая-то шутка?

— Ой-й, а вы ещё не знаете? — тут же отреагировала Рози, подражая миленькой куколке, нажав на кнопочку которой непременно заиграет необходимая песня. — Эдвард будет проходить стажировку в компании моего отца. И я, кстати, тоже. Так, мы будем чаще видеться!

Райдер отложил столовые приборы и отодвинул от себя тарелку с остывшем пирогом. Поставил на освободившееся место локти и сцепил пальцы рук в крепкий замок.

Эдвард хорошо знал этот жест. Жест контролируемой ярости.

— Я думал, ты будешь проходить стажировку у меня.

Спокойный голос. Спокойный взгляд. Однако никто из присутствующих не сомневался во фальшивости мужчины. Даже Рози, видевшая его третий раз в своей жизни.

— Глупо отказываться от предложения мистера Свона, — как ни в чём не бывало ответил парень и улыбнулся. — Да, и предложение намного перспективнее.

— Перспективнее чего? — процедил Райдер и стрельнул убийственным взглядом в сторону Эдварда.

— Перспективнее твоего предложения.

Воздух в помещении наэлектризовался. Казалось, что все затаили дыхание и выжидали минуты, когда произойдёт неминуемый взрыв. Эдвард же предвкушал этот взрыв, и желательно, чтобы взорвалась покрытая выпуклыми венами голова Райдера.

Интересно, насколько хватит его выдержки? Судя по участившемуся дыханию, он достиг своего предела.

— Я позвоню мистеру Свону и переговорю по этому вопросу.

Эдвард пожал плечами, всем своим видом говоря, как ему всё равно на предстоящий звонок. Разве он что-то изменит? Нет, нет, и ещё раз нет. Но ради реакции Райдера, когда ему в безапелляционной форме сообщат о месте прохождения стажировки, Эдвард готов промолчать и чуть-чуть потерпеть.

Десерт подошёл к концу, и Принс подогнал Рози в свою комнату для «срочного разговора». Он готов был расцеловать её в обе щёчки, потому что всё складывалось наилучшем образом.

— Рози, я на минутку задержу Эдварда, — мило улыбнулась Энн и, подхватив сына под локоть, повела в сторону гостиной.

Девушке пришлось по памяти искать комнату молодого человека, при этом не могла скрыть волнения из-за возможности пересечься с мистером Райдером. Перспектива остаться один на один с этим мужчиной откровенно её пугала.

Эдвард и сам побаивался такого расклада, потому что до конца не был уверен в актёрских способностях девушки. Где гарантии, что от волнения она не сболтнёт лишнего?

Принс в раздражении поторопил мать, которая закрыла двери в гостиную и затравленно вглядывалась в его лицо.

— Что-о? — непонимающе протянул, наблюдая, как женщина покачала головой и отвела взгляд:

— Симусу не понравилась идея со свадьбой.

Эдвард фыркнул, а женщина продолжила:

— И ему не понравилась путаница со стажировкой.

— Нет никакой путаницы! Я прохожу стажировку у мистера Свона!

Энн горестно воздохнула:

— Симус мечтал, что ты будешь работать в его компании, а за время стажировки освоишься и…

— Райдер мечтал контролировать меня и мою жизнь, — перебил Эдвард и усмехнулся. — Что же, не все мечты сбываются.

— Может, передумаешь, пока не поздно? — осторожно предположила женщина и негромко добавила. — И свадьба…не хочешь подождать годик или два? Присмотришься к Рози. Она, конечно, очень милая, но свадьба — это серьёзный шаг.

Эдвард поморщился и вызывающе осмотрел мать, как если бы выискивал на ней маячки и скрытые камеры:

— Тебя Райдер подослал?

— Нет-нет, — затараторила Энн и приблизилась к сыну, чтобы крепко ухватить ладонями его пальцы. — Я волнуюсь за тебя, Эд. Не хочу, чтобы ты ошибся в своём выборе.

В ответ сжал пальцы матери и подбадривающе улыбнулся:

— Ни о чём не волнуйся. Всё будет хорошо. Теперь я это точно знаю.

— Ты любишь Рози? — видя, как нахмурились брови сына, заглянула в его глаза. — Я всегда хотела для тебя только лучшего, и всё делала для этого. Если Рози — та самая девушка, с который ты готов построить крепкую семью, в которой видишь мать своих будущих детей, то… Я счастлива, Эдвард.

Парень опустил глаза на переплетённые пальцы и ощутил, как болезненно кольнуло в груди. Рози — та самая девушка? Конечно же, нет. Мать его будущих детей? Что за абсурд!

— И отец был бы счастлив.

Вздрогнул и уставился на мать, как если бы видел впервые. Она давно не заговаривала об отце, и сейчас упомянула так неожиданно, что Эдвард ощутил предательскую влажность в глазах.

— Мама, — прохрипел и откашлялся, вглядываясь в стеклянные глаза женщины. Она всегда хотела для него только лучшего, и этот факт сложно оспорить.

Ради него связалась с чёртовым Райдером, и теперь наступила очередь Эдварда делать что-то ради матери. И он непременно пойдёт до самого конца.

— Мы заключаем фиктивный брак, — прошептал и сильнее сжал в пальцах ладони женщины. — У Рози свои выгоды, а я… Я и ты, мы станем независимы от Райдера. Совсем скоро мы забудем о нём, как о страшном сне.

Глаза Энн в недоумении округлились:

— О чём ты?

— Всё подсчитано, мама. За год стажировки я заработаю достаточно денег, чтобы ты смогла съехать от Райдера и жить первое время со мной. Благодаря браку с Роуз у меня появятся свои привилегии в бизнесе Свонов, и мы быстро расплатимся с долгами: за мою учёбу, за твоё дорогое шмотьё, за чёртов автомобиль.

Женщина в ужасе отстранилась от сына и схватилась за сердце:

— Как тебе в голову такое пришло?

Эдвард прищурился и попытался сдержать гнев, что всегда одолевал его, стоило матери встать на защиту Райдера:

— Странная реакция.

— Я просто, я-я… Я не верю своим ушам!

— Слишком идеально звучит, да? — усмехнулся парень и ухватил женщину за плечи прежде, чем она успела встретиться спиной с дверной поверхностью. — У нас всё получится, вот увидишь!

— И-и-и где мы будем жить?

— В Манчестере недорогая недвижимость.

— Манчестер, — растерянно пробормотала Энн и зажмурилась. — Ох-х, Эдвард! Неправильно всё это! Бедная Рози в курсе твоих игр?

Парень закатил глаза:

— Говорю же, у неё своя выгода! — чмокнул мать в щёку и улыбнулся. — Всё будет хорошо, просто… Верь мне.

Однако Энн не могла успокоиться. Она дрожала, точно в лихорадке, и поспешила опуститься на ближайшее кресло.

— Симус так просто не отпустит нас…

— Отпустит, — уверенно заявил Эдвард и сел перед матерью на корточки. — Ты знала, что мистер Свон обладает более семидесяти процентами компании Райдера? Ну, а что Роуз — единственная наследница, которой после замужества перейдёт часть всего состояния?

— Не понимаю…

— Мама, если Райдер попробует удержать нас, то Роуз не составит труда оставить его без цента в кармане. Поверь мне, она это сделает, если я попрошу.

Энн прикрыла ладонью губы, что сложились в бесконечное «О»:

— Ты планируешь шантажировать Симуса?

— Надеюсь, до этого не дойдёт.

— Эдвард, мне неспокойно.

Парень обнял мать, стараясь перенять на себя всю её дрожь, и попросил:

— Верь мне, пожалуйста. Просто верь, — заглянул в глаза, полные тревоги, и смущённо добавил. — Я люблю тебя и… Всё будет хорошо.

После разговора с матерью настроение значительно улучшилось. Эдвард ощущал себя так, словно избавился от тяжкого груза на плечах. Стало значительно легче от осознания, что больше не имело смысла лгать матери и, тем самым, отводить ей роль дурочки в этом спектакле.

В тот момент, как почувствовал объятия матери и заветное «люблю», осознал, что она ещё с ним. Она всегда была, есть и будет с ним. Не с чёртовым Райдером, не с глупыми подружками, а именно с ним.

Эдвард вошёл в свою комнату и с разбега плюхнулся на широкую кровать. Рози, что осторожно сидела на краю и листала журнал, вздрогнула и от неожиданности повалилась на спину.

— У тебя хорошее настроение, — заметила и попыталась принять сидячее положение, но крепкая рука Эдварда приковала к матрасу.

— У меня отличное настроение, — поправил и навис над девушкой, вглядываясь в её беспокойное лицо. — Что с тобой?

— Я просто подумала…

— Это плохо, — усмехнулся Эдвард и откинулся на подушки. — Роуз, я подумаю за нас двоих. Расслабься.

Однако девушка уже во всю прониклась мыслительным процессом:

— Тебе не кажется, что наша авантюра зашла слишком далеко?

Эдвард настороженно приподнялся на локтях, наблюдая, как задумчиво девушка рассматривала бледный луч от ночника, что бесцельно странствовал по белому потолку.

— Я хотела, чтобы родители узнали, что у меня появился молодой человек и порадовались. Чтобы подруги перестали подшучивать. Чтобы Алиса не заподозрила и… Она меня возненавидела, — повернулась к молодому человеку и не сдержала всхлипа. — Алиса считает меня лгуньей и предательницей.

— Так, паника из-за Голден?

Рози тихо заметила:

— Я люблю её.

До боли в скулах сжал челюсть и ничего не ответил, однако голос девушки эхом звучал в голове.

«Люблю её».

— Это может как-то помешать нашему плану?

Девушка задумчиво покачала головой и нервно рассмеялась, заглушая свой смех краем подушки:

— Прости за мою панику. Обещаю, я не подведу тебя!

Эдвард невесело усмехнулся и, поколебавшись, озвучил то, что вовсе не планировал когда-либо говорить:

— Тебе не нужен этот брак, — придвинулся ближе к девушке и продолжил. — Но ты помогаешь мне. Почему?

Протянула руку и запустила пятерню в волнистые волосы парня. Мягко улыбнулась:

— Ты — мой друг.

Аккуратно отстранил руку девушки и задумчиво погладил костяшки её пальцев своим большим пальцем. Кожей ощущал шероховатость и, поколебавшись, поцеловал их:

— Я плохой друг, Роуз.

— Самокритика — это похвально.

Эдвард усмехнулся и прикрыл глаза.

«Спроси у Голден, она не даст солгать».

Глава 24

Алиса аккуратно сложила форменную одежду на верхнюю полку шкафчика и застыла на несколько минут, поглаживая бейджик указательным пальцем. Она и представить не могла, что будет грустить в свой последний рабочий день. Казалось, эмоции отпустили в тот момент, когда Джаред подписал заявление об уходе, но нет.

Алиса с грустью положила бейджик поверх формы и закрыла дверцу шкафчика. Всё-таки ей будет не хватать вечерних смен в пабе: не хватать коллектива, приятных завсегдатаев и той атмосферы, что не позволила окончательно погрязнуть в унынии.

Да, именно работа в пабе помогла девушке справиться с одиночеством, которого раньше не замечала. Вдруг Алиса осознала, что родители слишком далеко и заняты «новой жизнью», о начале которой обещал отец. Подруги вдруг исчезли, точно мираж, и девушке оставалось только в растерянности разводить руками.

Марина злилась и не скрывала, как надоело ей находиться между двух огней: Алисой и Рози, и по итогу больше времени проводила со Свон.

«Она же такая милая», — мысленно негодовала Голден, всякий раз проходя мимо девушек. Даже не смотрела в их сторону, будто не существовало тех, с кем провела рука об руку три года.

Алиса не смогла подружиться с новой соседкой — первокурсница оказалась излишне любопытной и болтливой, а ещё оказалась не в силах выдержать правды о себе. Так, они не разговаривали и даже не здоровались: в комнате царила идеальная тишина.

В тот день, когда Алиса осознала своё одиночество, всё начиналось более-менее хорошо. Она провела собрание среди первого курса, вместе с председателями студенческих клубов просмотрела анкеты студентов, и впервые радовалась возможности пообщаться с новыми людьми.

Однако стоило собранию закончиться, то знакомые лица в один миг разбежались по своим делам: кто-то спешил на прогулку с друзьями, у кого-то запланировано свидание, а некоторые стремились поскорее свалить из общежития на выходные.

Алиса обнаружила себя в пустой аудитории и признала в образовавшейся тишине присутствие одиночества. Ей не с кем было пойти погулять, не с кем сходить на свидание, и даже не с кем обсудить чёртов сериал, при просмотре которого проходили вечера.

В тот день Алиса спешила в общежитие и старалась не заплакать всякий раз, как на её пути попадались знакомые. Они узнавали даты собраний, спрашивали детали предстоящих мероприятий, уточняли список приглашённых гостей и…спешили провести время с друзьями.

В тот день Алиса забросила сериала и провела вечер в горьких слезах.

— Всё-таки уходишь…

За чередой мыслей девушка не заметила подкравшегося к ней молодого человека. Роберто по своему обыкновению присел на лавочку и вытянул ноги, отчего перекрыл дорогу к выходу.

«И по Роберто я тоже буду скачать», — подумала Алиса и улыбнулась напарнику, с которым провела не счесть сколько смен в полюбившемся пабе.

— Мне будет сложно совмещать учёбу, паб и стажировку.

— Тебя будет не хватать.

Алиса была польщена:

— А мне будет не хватать историй о твоих многочисленных родственниках.

Роберто рассмеялся:

— Ты единственная, кто их слушает, — подтянул ноги и наблюдал, как девушка застёгивала пальто. — Я имел в виду, что нашей смене будет не хватать такой очаровательной мордашки, как у тебя. Чаевых нам не видать.

Алиса удачно замаскировала смущение за громким фырканьем:

— Ну, на первое время затяните потуже пояса.

Роберто показано выпучил глаза, что в тандеме с его иссиня-чёрными ресницами выглядела необычно:

— Очень жестоко.

Алиса взяла сумку и, убедившись, что ничего не забыла, направилась к выходу. Однако не успела пройти мимо молодого человека, как он резко поднялся на ноги и преградил путь:

— Может, выпьем по коктейлю?

Девушка обернулась на дверь, что вела в главный зал. Перспектива увидеть ребят, с которыми успела распрощаться, и окунуться в атмосферу вечернего веселья паба, не казалась заманчивой.

— Я знаю, какие вкусные коктейли ты умеешь делать, — улыбнулась Алиса. — Обязательно загляну к вам…позже.

«Когда станет легче», — мысленно добавила и удивилась, стоило Роберто быстро открыть свой шкафчик и вытащить куртку:

— Нет, я не про наш паб. Честно, не могу в нём расслабиться, вечно чувствую себя, как на работе. Сходим в «Белый лебедь»? Он закрывается в два часа ночи, — посмотрел на циферблат наручных часок и поцокал языком. — У нас осталось два часа, а времени на раздумья совсем нет.

Алиса в сомнении смотрела, как быстро парень переобувался, и не знала, стоило ли его останавливать. Двенадцать часов ночи — для кого-то это детское время, когда веселье только начиналось, однако девушка привыкла в такой час спешить домой.

Но стоило перед глазами предстать общежитию, половина студентов которого разбежались на выходные по разным уголкам Кембриджа, а другая половина бунтовала и изводила дежурных, и Алиса неуверенно согласилась на посещение «Белого лебедя».

В конце концов, её никто не ждал в чёртовой комнате. Только одиночество, но к нему ещё успеет.

Паб «Белый лебедь» выглядел не столь впечатляюще, как «Сокол». Посетителей в заведении тоже немного, что было только на руку Алисе. Не хотелось нарваться на любителей горячительных напитков, но судя по уверенности парня, он хорошо знал этот паб.

— Это первый паб, в котором я работал, — подтвердил догадки девушки, когда они сели за столик около панорамного окна. — Он тогда только открылся и катастрофически не хватало персонала. Я выполнял обязанности и официанта, и бармена, даже на кухне помогал.

Алиса в удивлении приподняла брови:

— Мастер на все руки?

— Ты только это поняла, — с притворной грустью заметил Роберто и пробежался глазами по меню. — Как на счёт кровавой Мэри?

Девушка поспешила отложить алкогольное меню:

— Я буду «Мохито». Безалкогольное.

— Как-то скучно.

— А я не обещала веселить тебя, — выпалила Алиса и замерла, запоздало осознав, как грубо прозвучали её слова.

Роберто не успел отреагировать, поскольку на помощь подоспел официант, но его затерявшиеся на макушке брови были красноречивее всяких слов.

Стоило официанту принять заказ из «Мохито» и «Мэри» и удалиться, как Алиса в извинительном жесте сложила ладони:

— Извини, в последнее время я слишком раздражена. Совершенно разучилась контактировать с людьми.

Роберто понимающе закивал и осторожно улыбнулся:

— У тебя какие-то проблемы?

— Нет, не проблемы… — нервно заправила выбившийся локон волос за уши и затравленно уставилась в окно. — Можно расставание с парнем назвать проблемой?

Роберто сложил губы трубочкой и откинулся на спинку стула:

— Вот оно что! А я думал, почему татуированный парень перестал захаживать в паб.

— Мы расстались, — подтвердила девушка и ощутила, как неприятно резануло в горле от произнесённых слов.

Оказывается, говорить о расставании также больно, как и переживать его.

— Я не видел его с февраля.

— Мы давно расстались.

Роберто взмахнул рукой, как если бы подбирал правильные слова:

— И ты до сих пор…переживаешь?

Алиса чувствовала дикую неловкость. Он считал её глупой? Да, очень глупо переживать по парню, который бросил тебя, предал надежды, планы на будущее, и довольствовался статусом жениха. Как же глупо!

— Я не умею расставаться, — призналась и наигранно рассмеялась, надеясь, что так она выглядела менее жалко.

Официант своим очередным приходом спас ситуацию. Поставил напитки на стол и, убедившись, что клиенты довольны, поспешил удалиться.

— Расставания происходят каждый день, — пробормотала Алиса, не в силах сдержать то, что буквально срывалось с языка. Желало быть озвученным. С кем ей ещё поделиться переживаниями, обидой, что сковала грудную клетку и не позволяла свободно дышать?

— Люди расстаются, влюбляются, женятся и этому нет конца. А у меня такое чувство, будто я…я будто застыла во времени. Я всё ещё стою там, где он меня оставил.

Не посмотрела на Роберто и подцепила пальцами трубочку. Стыдно. Самое ужасное, что она могла сделать — это жаловаться Роберто на своего бывшего. Худшего завершения вечера, он, наверное, и представить не мог.

Всё-таки, следовало спешить в общежитие к своему одиночеству. Перед ним не стыдно выглядеть жалкой.

— Алиса, я уверен, что этот парень жалеет.

Девушка неверующе покачала головой, а Роберто не сдавался:

— Точно говорю! Без понятия, чего ему не хватало, ведь ты и симпатичная, и весёлая, и даже грустишь очаровательно!

Алиса посмеялась и поднесла ладони к щекам, чувствуя, как характерно они пульсировали:

— Получается, я напросилась на комплименты.

— Я к тому говорю, что татуированный парень жалеет, что оставил тебя. Хотел найти вариант получше, а мисс Голден такая одна.

— Нашёл, — выдавила из себя улыбку. — И собирается жениться.

Сомнений в испорченном вечере не оставалось. Роберто не нашёл утешительных слов, которые хоть как-то могли подбодрить девушка, а она… Она не хотела слышать комплименты, потому что они не изменят реальности — мистер Принс женится.

Чёрт подери, Алисе хотелось взвыть от жестокой реальности! Было бы намного легче, если это «событие» случилось спустя много-много лет, когда обида забудется, как страшный сон, и тёплые воспоминания сотрутся за чередой новых, ещё более восхитительных событий.

Но нет.

Принсу потребовалось несколько месяцев, чтобы окольцевать Рози. Как такое возможно? Алиса до сих пор отказывалась верить в правдивость предстоящей свадьбы. Однако счастливая Свон и кольцо на безымянном пальце не лгали.

— Извини, я навеяла на тебя тоску, — нервно рассмеялась девушка, когда всё-таки решилась посмотреть на притихшего Роберто.

Он скомкано улыбнулся:

— Я задумался, — сделал глоток коктейля и поморщился от большой концентрации алкоголя. — Я встречался сдевушкой около двух лет, мы даже начали обсуждать свадьбу. А потом в ресторане, где я работал, появилась новенькая хостес, и меня будто приворожили. Влюбился.

Алиса не заметила, как смяла в пальцах трубочку.

— Расстался с девушкой и полностью отдался новым чувствам, да только отношения не продлились долго. Слишком разными оказались, — парень положил локти на стол и наклонился ближе, чтобы заглянуть в грустные глаза Голден. — Только сейчас задумался о том, что чувствовала моя бывшая, когда я объявил о разрыве. И знаешь, гадко на душе.

Наверное, самое время брать в руки транспарант и выходить на улицу с криком: «Все парни-мудаки», но Алиса не спешила с обобщениями. Она вдруг вспомнила небесные глаза платинового блондина, в которых затаились грусть и невысказанная обида.

Вдруг вспомнила, как легко и свободно чувствовала себя, когда «кандалы» отношений были сброшены. Ей было радостно и счастливо, а Дилану?

Неужели он тоже переживал пугающую пустоту, что образовалась в грудной клетке? Неужели он боролся с желанием закричать во всё горло и сорвать связки, лишь бы при встрече с несостоявшейся любовью не ляпнуть глупости?

Неужели также больно? Также бесконечно одиноко.

Неужели Дилан остался на той смотровой площадке, где она его оставила?

* * *

Алиса наблюдала, как заполнялась аудитория студентами, и поспешила завершить телефонный разговор с отцом.

Несколько секунд растеряно смотрела на мобильный телефон, как если бы не могла поверить в случившееся. Когда последний раз она так…душевно? Да, когда последний раз она так душевно разговаривала с отцом? Три года назад или целых пять лет?

Впервые за несколько лет Алиса говорила и не чувствовала страха перед отцом, не чувствовала жуткого волнения, когда не знаешь, чего ожидать от родителя; не ощущала склизкого, осязаемого, мазохистского предвкушения, когда отец терял контроль за своим пьяным языком.

Их разговор прошёл мирно и, чёрт подери, душевно. Отец поинтересовался учёбой, похвалил за высокий рейтинг, выслушал рассказ о тяжёлой ноше председателя массового сектора и даже выразил желание посетить Кембридж.

Если бы не студенты, что заполонили аудиторию, Алиса не сдержала бы слёз. Она верила, что «новая жизнь», о которой говорил родитель, — это не пустой звук. Новая жизнь началась, стоило ему пережить инфаркт и выписаться из больницы.

Как бы ужасно не звучало, но Алиса боялась представить, что было бы с их семьёй, не случись ужасного приступа. Именно благодаря встряске всего организма, отец по-настоящему испугался. Испугался за себя, за жену и дочь. Впервые за несколько лет он задумался о семье.

А ещё Алиса не могла не благодарить Принса. Она ненавидела и благодарила. Сначала мысленно ненавидела, и напоследок позволяла себе тихонько благодарить. Деньги Эдварда позволили отцу оправиться от инфаркта, переосмыслить свою жизнь и даже откликнуться на вакансию архивариуса в больнице, что подправила его здоровье.

Алиса убрала телефон в карман кардигана и встала за трибуну, в ту же секунду почувствовать на себе взгляды собравшихся студентов.

Она говорила о предстоящем выпуске, озвучила результаты работы клубов за прошлые годы, уведомила о готовности её сектора принять к сведению любимые идеи по поводу выпускной церемонии и вечеринки.

Говорила и старательно избегала глазами бывших подруг, бывшего парня и… Принса. Не хотелось растеряться и запнуться в собственной речи, наткнувшись взглядом на молодого человека, что покручивал в пальцах не любимые печатки, а обручальное кольцо.

Чёрт подери, как же нелепо это кольцо смотрелось на его безымянном пальце!

К тому моменту, как на девушку нахлынула ярость, она скомкано закончила речь и поблагодарила за уделённое время. Не успели последние слова слететь с языка, как студенты сорвались с мест и поспешили покинуть аудиторию.

Ничего нового, но неприятно.

«Идиоты», — мысленно окрестила беглецов и скучающе смотрела им в след. Неспешно собрала заметки с трибуны, запихнула в сумку и непонимающе уставилась на светловолосую девушку, что стояла у двух ступенек, отделяющих трибуну и множество парт.

Марина в неуверенности подняла руку вверх, как если бы была примерным учеником, знающим правильный ответ:

— У меня есть предложение по поводу выпускного.

Алиса повесила сумку на плечо и, как можно безразличнее, произнесла:

— Тезисно распиши и отправь на электронную почту сектора.

Постаралась протиснуться мимо девушки, но она, будто назло, встала таким образом, чтобы наверняка преградить путь.

— Алиса, подожди, — попросила Марина и уже было протянула руку к подруге, но не решилась. — Может, сходим в студенческую кафешку?

Голден в нескрываемом изумлении усмехнулась:

— Ты вспомнила о моём существовании?

— Алиса-а…

— Или Рози наскучила?

— Дело не в Рози! — в отчаянии повысила голос Марина и оглянулась на открытую дверь аудитории. — Я не из-за Рози начала тебя избегать…

А вот это уже интересно… Алиса выжидающе приподняла брови, тем самым давая понять, что сбегать она не собиралась. Разговору быть.

— Дело в Блейке.

— Причём здесь Блейк?

— Ты с ним кокетничала! — выпалила Марина, вводя девушку в искреннее изумление. — Я видела, как вы флиртовали на вечеринке в сентябре. Он смотрит на тебя так… Так жадно! Всегда смотрел.

Алиса прикрыла пальчиками губы, чтобы не злить подругу своей широкой улыбкой:

— Ты серьёзно?

— Понимаю, что твоей вины в этом нет. Но всё-таки я решила перестраховаться. В моём окружении ты единственная симпатичная, свободная подруга.

На этот раз Алиса рассмеялась, чем заслужила обиженный взгляд. Быстро поборола веселье, чувствуя распространяющееся тепло в области сердца.

— Марина, это же Блейк, — подошла ближе к девушке и, поколебавшись, не решилась дотронуться до неё. -У него натура такая: он кокетничает, флиртует, выпячивает грудь колесом в компании девушек. Но никогда не позволяет себе лишнего.

Марина с сомнением поглядела на Алису, которая в подтверждении своих слов кивнула:

— Стоит какой-то девушке оценить его замашки пикапера, как он пугливо поджимает свой павлиний хвост и спешит к тебе.

— Павлин — это про Блейка.

— И этот павлин любит тебя.

Марина усмехнулась:

— Кажется, я единственная, кто купился на его пикаперские штучки.

— Я вообще удивлена, что ты продолжила с ним встречаться после того случая… Ну, помнишь, когда у вас всё случилось, — Алиса характерно подвигала бровями, — и ты прибежала ко мне в слезах.

Девушка с громким стоном закрыла лицо ладонями:

— У-у-у! Ужасная ночь!

Алиса рассмеялась. Сколько она не смеялась так искренне и свободно? Уже и не помнила, как звучал собственный смех.

Марина скромно улыбнулась и, когда смех затих, неуверенно коснулась пальцами сначала брелка на сумке подруги, а после решилась мизинцем ухватить её мизинец.

— Дружим?

Алиса улыбнулась, и улыбка оказалась красноречивее любого согласия. Марина радостно хлопнула в ладоши:

— Мне столько тебе нужно рассказать! Как на счёт пижамной вечеринки? А я не говорила, что у меня новая соседка? Она — тихоня, и слова против гостей не скажет!

Алиса поспешила успокоить эмоциональную подругу и не без доли смущения призналась:

— Сегодня не могу… У меня запланировано что-то типа свидания.

Девушка долго и упорно ругала себя за ужасный вечер с Роберто. Прокручивала в голове собственное нытьё, которое взвалила на парня, желавшего всего лишь весело скоротать вечерок, и мечтала провалиться сквозь землю. Единственное утешение — она умудрилась не заплакать в пабе «Белый лебедь».

Однако какого же было удивление, когда Роберто позвонил и предложил вместе провести вечер пятницы. Ночной клуб, по его мнению, идеальный вариант для снятия напряжения и избавления от переживаний по…отдельным личностям.

Алиса сначала сомневалась и пообещала дать ответ ближе к выходным. Не то, чтобы она не хотела развеяться, но избавиться от чувства тревоги не могла.

Так или иначе, причина тревоги кроилась в Принсе. Стоило ему в детстве отвести её в незнакомый район и оставить среди незнакомых новостроек, так она по сей день боялась посещать новые места в одиночестве.

Только с родными, друзьями или, если уговорить, с хорошими знакомыми.

Роберто был рад, что ему удалось уговорить девушку, когда как только Алиса знала истинный мотив своего согласия — выдрать из души ту часть, что полностью пропиталась Принсем.

— Свидание? — восторженно переспросила Марина и ухватила подругу под руку. — Я его знаю?

— Не думаю. Роберто работал в моей смене и…

— Роберто! — громким возгласом перебила девушка и с задорными блеском в глазах подмигнула. — Латино-самец, м-м?

Алиса показано задумалась, как если бы воображала о Роберто, и с придыханием произнесла:

— Поджаренный брюнет с идеальными кубиками пресса, а его руки-и! Ух-х, какие коктейли он делает этими руками!

При виде округлившихся глаз подруги, звонко рассмеялась. Ещё немного и у неё образуется слюна в уголке губ.

Алисе оставалось только покачивать головой и хихикать.

— Покажи фотографию!

Наблюдая, как подруга жадно просматривала Инстаграм парня, Голден не могла не согласиться с предположением, что созданные друг для друга люди сильно похожи. Так, и Марина являла собой женскую копию Блейка.

* * *

Стук.

Эдвард раздражённо нахмурился и попытался сконцентрироваться на тексте.

Стук. Стук. Стук.

Захлопнул книгу и уставился на соседа, который лежал на кровати и долбил стену баскетбольным мячом. Казалось, тот искренне не замечал раздражения, как и не признавал стопроцентную вероятность вмятины на стене.

Эдвард принял сидячее положение на своей кровати и миролюбиво предложил:

— Дилан, почему бы тебе не сходить на площадку? Баскетбольное кольцо получше стены.

— Не хочется, — отозвался блондин и совершил очередной бросок. — Настроения нет.

Принс не сдавался:

— Разве вы с парнями не собираетесь по пятницам в спорт-клубе?

— Эд, чего пристал? Говорю же, нет настроения! Сам почему в вечер пятницы уткнулся в книгу?

«Потому что не нашёл альтернативы интереснее, чем прочтение биографии одного из основоположников эмпиризма», — мысленно ответил, но вслух произнёс:

— Я дежурный.

— И когда тебя это останавливало?

— Теперь ты ко мне пристал! — раздражённо бросил Эдвард и закатил глаза, стоило долблению стены продолжиться.

Чёрт подери, почему бы тупому спортсмену не приложиться своей пустой башкой? Стук получился бы в разы глуше, да и зрелище эпичное.

Не прошло и минуты, как дверь в комнату распахнулась настежь и перед глазами предстал удручённый Блейк. Казалось, Принс успел смириться с невежеством друзей, которые не умели стучаться в дверь. В идеале, они должны заранее предупреждать о своём приходе. За несколько часов, чтобы Эдвард либо морально подготовился к пустому трёпу Блейка, либо сбежал из комнаты.

Отложил книгу, понимая, что на сегодня приятного времяпровождения за книгой не случится, и наблюдал, как друг развалился на стуле.

— Представляете, что я узнал?

Не видя заинтересованности у друзей, Блейк громко похлопал в ладони, точно тренер подгонял команду к призовым местам.

— Что ты узнал? — с притворным участием спросил Дилан и, наконец, оставил в покое баскетбольный мяч.

— В общем, Алиса показала Марине…

Эдвард тут же заинтересовался и перебил:

— Они подружились?

— Конечно! Это же девчонки: им только дай повод устроить драму!

Принс в удовлетворении усмехнулся и перед глазами, яркой вспышкой пронеслось воспоминание трёхдневной давности.

Солнечный день в разгар осени позволил студентам покинуть стены университетской столовой и провести ланч на свежем воздухе. В тот день Эдвард ограничился сэндвичем и бутылкой сока, и среди обилия обучающихся пытливо отыскивал друзей.

Однако вместо ожидаемой компании увидел за столом поедающую салат Марину.

— Где Блейк? — спросил девушку и сел напротив неё за стол.

— Преподаватель задержал на пару минут, сейчас подойдёт, — и в свою очередь спросила. — Где Рози?

— Сейчас подойдёт.

Марина явно осталась неудовлетворена скупым ответом и показано повернула голову в сторону солнца, позволяя тёплым лучам ласкать лицо. Эдвард открыл бутылку сока и ненавязчиво обвёл территорию взглядом. Он не хотел. Честно, не хотел увидеть именно ЕЁ, но увидел.

Чёрт, хотел увидеть. Только увиденное нисколько не понравилось, по крайней мере, не это ожидал увидеть. Почему она в одиночестве давится картошкой-фри и стейком? Медленно перевёл взгляд на Марину, что принимала «солнечную ванную» и, как можно безразличнее, поинтересовался:

— А почему ты и Голден порознь сидите?

Девушка нахмурилась:

— Так, она же поссорилась с Рози.

— С Роуз, но не с тобой, — заметил парень и усмехнулся. — Понятно. Предпочла дружбу Роуз дружбе с Голден.

Марина оскорблённо поморщилась:

— Неправда!

— Выглядит именно так.

— Знаешь, что… — Эдвард выжидающе приподнял брови, отчего девушка вспыхнула. — Это женские дела, ты не поймёшь.

«Это тупость», — окрестил парень и намеривался добиться хоть толику разумности от Марины, но голос Блейка отвлёк. Он пробирался между столами к своей ненаглядной и, проходя мимо скучающей Голден, быстро приобнял её за плечи:

— Привет!

Эдвард поборол ядовитую усмешку, когда краем глаза заметил реакцию Марины. Чёрт, солнечная ванна явно не пошла на пользу, потому что за одну секунду она превратилась в белое полотно с поджатыми губами.

К тому моменту Блейк успел чмокнуть её в щёчку:

— Я освободился, — оглядел скудный поднос девушки и поцокал языком. — Дай мне минуту, и я устрою нам пир!

Направился в сторону раздачи продуктов и, проносясь мимо Голден, весело подмигнул:

— Привет!

Голден закатила глаза, не отрываясь от картошки-фри:

— Уже здоровались…

Эдвард не сводил глаз с Марины, которая ткнула вилкой в несчастную дольку помидора и остервенело запихнула в рот. Клацанье зубов о вилку выдалось поистине впечатляющем, оставалось загадкой, как коронки выдержали это столкновение.

— Да, бро-о-сь, — рассмеялся парень, чем заставил Марину обратить на него внимания:

— Прости?

— Твоя ревность смехотворна.

Девушка сделала вид, что дурочка и не понимала, о чём речь. Если в первое Принс верил, то со вторым никудышная актриса переиграла.

— Если можно было бы убивать взглядом, то ты уже совершила преступление по отношению к Голден.

— Хочешь сказать, что я ревную… Блейка? К Алисе? — девушка наигранно рассмеялась и покрутила пальцем у виска. — Знаешь, свадебная суматоха на тебя странно влияет.

— Возможно, я ошибся, — кивнул Эдвард, как если бы согласился, и подался корпусом вперёд, чтобы заглянуть в лихорадочно бегающие глаза девушки. — Но на всякий случай скажу: Блейк никогда не думал двусмысленно о Голден. Она для него не больше, чем подруга.

— Разумеется…

-…так что не волнуйся: ночами он не дрочит на фотографию Голден. Только на твою, и то, когда тебя нет рядом.

Марина скривилась:

— Фу-у, ты ужасен!

— Омерзителен, — подхватил Эдвард и кивнул, с нескрываемым удовлетворением наблюдая за задумчивыми взглядами, что бросала девушка в сторону Алисы.

Воспоминание быстро пронеслось перед глазами, и парень почувствовал, как довольная улыбка расплылась на губах. Теперь Голден не будет в одиночестве сидеть за ланчем.

Точнее сказать, не будет мозолить глаза.

Эдвард не планировал вслушиваться в болтовню друга, однако не мог пропустить мимо ушей следующее:

— Алиса показала Марине фотографию своего нового парня. Так, Марина едва ли оргазм не получила от увиденного. И мне, прикиньте, рассказывает! — парень саркастично закривлялся. — Горячий латино-Роберто! Чёрт подери, что за несправедливость! Марине, значит, можно восторгаться левыми парнями, а мне другими девушками нельзя?

— У Алисы появился парень?

Принс простил платиновому блондину долбление стены всего лишь за сорвавшийся с его языка вопрос. Ещё немного, и он бы сам выпалил несколько слов, а после мучался догадками, насколько дико прозвучал его голос.

Он не мог интересоваться личной жизнью Голден, потому что ему всё равно на девушку. Да, безразлично. А вот Дилан мог, и воспользовался правом обиженного брошенки.

Эдвард мысленно благодарил баскетболиста за оперативность.

— Как я понял, сердце Алисы покорено латино-парнем. У них свидание то ли сегодня, то ли завтра, — Блейк запоздало прикусил язык и сконфуженно уставился на притихшего Кларка. — А ты-ы…всё ещё любишь её, да?

Принс вернул в руки книгу, только бы друзья не заметили, как пальцы норовили сжаться в кулак.

Любит! Он не мог любить Голден. Никто, чёрт подери, не мог любить. Кроме…

— В этом семестре у нас много совместных занятий. Соответственно много общения, — Дилан взлохматил волосы на затылке и пожал плечами. — Я подумал, было бы неплохо начать общаться с ней не только об учёбе. Получается, я опоздал.

Блейк хлопнул ладонью по колену и провозгласил:

— К чёрту латино-тестостерон! Дилан, перестань тормозить и вперёд к Алисе!

Кларк в неуверенности поглядел на друга:

— Думаешь?

Эдвард громко фыркнул, чем, как и предполагал, привлёк внимание друзей.

— Дважды в одну реку… Глупо, — перехватив красноречивый взгляд «поясни», милости принялся разжёвывать. — Вы давно расстались, и, разумеется, плохие моменты забылись, и ты успел идеализировать Голден настолько, чтобы попытаться восстановить с ней отношения. Прости, Дилан, но это сомнительное лекарство от одиночества. Всё закончится разочарованием, и, боюсь, вы перестанете общаться даже об учёбе.

Кларк непонимающе свёл брови на переносице, и явно формулировал вопрос в своей блондинистой голове, однако Эдвард не подумал рассусоливать тошнотворную тему. Прихватил книгу и со словами: «Я дежурить», вышел из комнаты.

Он не знал, отчего его больше колотило: от новости о непонятно откуда взявшемся Роберто или от намерений Кларка. Возможно, два этих фактора способствовали той агонии, что пульсировала в теле и вздувала вены до ужасающего зрелища.

Пронёсся по коридору, на ходу впихивая зевак в комнаты и грозясь лишить баллов в личном рейтинге. На первокурсниках этот метод работал отлично, когда как со старшими курсами приходилось уповать на наработанный за годы учёбы авторитет.

И тем не менее, вымещение злости на нарушителях сон-часа не помогло обуздать гнев.

Вышел на лестничную площадку и присел на подоконник, несколько секунд борясь с витражным окном, которое отказывалось открываться и пропускать свежий воздух в прокуренное пространство.

Эдвард глухо выругался и сцепил пальцы рук на затылке, прислушиваясь к эху ругательства, что разлетелось вниз по лестнице.

Тишина.

Прикрыл глаза и попытался взять эмоции под контроль.

Что его так разозлило? Подумаешь, Голден нашла себе мексиканца-аргентинца-хер-знает-кого! Пусть развлекается. Пусть встречается. Пусть влюбляется.

Это же правильно: она свободная девушка. Симпатичная, чёрт подери, свободная девушка. А он не имел права злиться из-за одного упоминания о возможном…романе?

Принс поморщился от собственных мыслей.

Неожиданный стук каблуков вынудил оторваться от созерцания витражей и уставиться на девушку, что спускалась по лестнице.

Глаза Эдварда едва ли не выпрыгнули из орбит, когда в нарушительнице сон-часа узнал Голден. Она нацепила каблуки, короткую юбку, вызывающую кофточку, распушила свои буйные кудри и выглядела…чертовски соблазнительно.

Какого чёрта она выглядит чертовски соблазнительно в двенадцатом часу ночи?

— Ты куда? — ляпнул прежде, чем успел обмозговать вопрос. Однако эта оплошность быстро забылась, когда девушка прошла мимо и продолжила путь по ступенькам вниз.

— Тебе дежурный вопрос задал.

Видел, как напряглись плечи Голден, и она замедлила шаг:

— Дежурный знает, что у меня есть разрешение покидать общежитие в поздний час.

— Разрешение недействительно — ты уволилась!

Девушка обернулась и в удивлении оглядела Эдварда, чем вызвала ещё больший гнев:

— Не знала, что дежурный настолько осведомлён.

Парень удержался, чтобы не возвести глаза к потолку и не застонать от досады. К чёрту! Об оплошности номер два он подумает позже.

— Приключений ищешь, Голден? — процедил и показано прошёлся взглядом по девушке, начиная с оголённых ног и заканчивая подведёнными подводкой глазами. — На дворе ночь. Возвращайся в комнату.

Она издевалась. Специально изводила, иначе не объяснить саркастически приподнятых бровей и игнора, с которым продолжила путь к выходу. Спешила к латино-парню? Для него вырядилась? Юбку надела короче, чтобы удобнее было лапать голые бёдра, мять ягодицы или…засаживать?

Эдвард вскочил с подоконника и в несколько шагов оказался рядом с опешившей девушкой:

— Ты оглохла? Ещё шаг, и я вычту все баллы из твоего чёртово рейтинга!

Голубые глаза презрительно сощурились:

— Можешь подавиться этими баллами.

Принс не позволил отстраниться, напротив, попытался схватить девушку за локоть, но она оказалась изворотливой:

— Ты никуда не идёшь!

— Ты, кто такой, чтобы запрещать? — прошипела Голден и, противореча своим же ранним действиям, гневно двинулась на «дежурного». — Ты мне никто! Запрещай своей невесте, а мне — не смей!

Эдвард громко чертыхнулся и шибанул по перилам лестницы, когда очередная попытка перехватить девушку провалилась. Она спешила вниз по ступенькам, а он почувствовал, как его переполняла вовсе не злость. Паника. Паника наполнила до краёв, и Принс в отчаянии позвал:

— Голден! Чё-ё-ё-рт… Алиса!

Увидел, как замерла девушка, и поспешил заполнить повисшую тишину:

— Алиса, пожалуйста… Не уходи, — прикрыл глаза, стараясь не думать о том, как звучал его голос, и тише добавил. — Пожалуйста, возвращайся в комнату.

Он не мог позволить, чтобы Голден ушла. Ушла прямиком в руки сомнительного персонажа, о намерениях которого можно только догадываться. Нет, Эдвард знал наверняка.

Неизвестный Роберто не упустит возможности трахнуть дурочку, что согласилась на столь позднюю встречу. Однако для начала ему придётся напоить дурочку, или даже что-то подмешать, чтобы стала сговорчивее.

Эдвард в ужасе распахнул глаза.

В таком случае дурочка, если и захочет уйти, то уже не сможет.

Эдвард, не веря собственным глазам, наблюдал, как Голден накинула на плечи ранее висевшее на согнутом локте пальто и скрылась за очередным лестничным пролётом.

Неотрывно смотрел на место, где только что стояла девушка, и очнулся от забвения после грохота парадной двери. Странное чувство нахлынуло на него, отчего Эдвард в неуверенности сделал несколько шагов следом, а после остановился.

Обречённость. Беспомощность.

Вернулся к треклятому окну и, поколебавшись, как если бы разучился принимать сидячее положение, присел на подоконник. Попытался вытянуться во весь рост, но по итогу ноги согнулись в колени, а носки упёрлись в оконную раму. Прислонился лбом к витражному стеклу и прикрыл глаза, едва уловимо нахмурившись.

Как бороться с ноющим чувством тревоги? Тревога будто материализовалась в виде гигантского кулака, что сжал сердце до предела, пока орган не превратился в вязкую жижу.

И как это исправить? Это чувство продолжалось раз за разом: кулак, сильный нажим, резкая боль, пустота и заново…

Невыносимо.

Эдвард приоткрыл глаза и уставился на красно-зелёный витраж, что в сумерках не прельщал своими красками.

Нажим. Боль. Пустота.

Поддел ногтем потрескавшуюся краску и пытливо избавил стекло от зелёного цвета.

Боль. Пустота.

С красным цветом оказалось сложнее — краска то ли была качественнее, то ли нашёлся умник, который наложил второй слой.

Боль. Пустота.

Эдвард оглядел свой запачканный ноготь, подмечая содранный заусенец до мяса, что покалывал при дуновении воздуха.

Боль. Пустота.

Сухие глаза неожиданно загорелись пожаром. Парень непонимающе уставился на окно и не сразу сообразил, в чём дело.

Первый луч восходящего солнца озарил витраж, преображая до восхищённого вздоха.

— Эдвард?

Голос оказался такой же неожиданность, как и рассвет. Посмотрел на девушку, что застыла на ступеньках, и быстро оглядел её с ног до головы.

Ни потрёпанного вида, ни заплаканных глаз, ни ссадин, — ничего не «кричало» об ужасной ночи. Только залёгшая усталость и желание провалиться в крепкий сон выдавали в Голден нарушительницу комендантского часа.

— Ты… здесь?

Эдвард вернул взгляд на витраж:

— Я дежурный.

И с жалостью осмотрел расковырянный участок витража, что с наступившим облегчением на душе смотрелся нисколько непривлекательно.

Глава 25

Эдвард сидел в конце аудитории и нервно постукивал ручкой по разноцветным листам блока. Рядом боролся со сном Дилан, и неподалёку вовсю храпел Блейк, что на его счастье не было слышно на первых рядах.

Как бы не старался подобрать максимально облегчённое расписание, всё-таки допустил фатальную ошибку с одной дисциплиной, лекционные занятия по которой проходили с группой… Голден.

Хотел облегчить жизнь, в итоге с самого утра испортил себе настроение.

Раздражённо постучал ручкой излишне активно, отчего Блейк недовольно заворчал. Плевать. Смотрел на золотые кольца, что перебирала девушка в тонких пальцах, старательно собирая их воедино.

Волосок к волоску.

Сложно.

Непослушные локоны выбивались из общей копны, и Голден никак не могла собрать их в высокий хвост.

Эдвард отвёл взгляд и продолжил неспешно постукивать ручкой по парте, стараясь подавить провокационной покалывания в кончиках пальцев. Чёртова тактильная память.

Тихий смех из воспоминаний вынудил закрыть глаза и полностью отдаться в те ощущения, что смаковал каждую секунду, перебирая пальцами золото.

— Больно?

— Даже приятно, — смеялась Алиса и передала резинку для волос, подгоняя молодого человека. — Сделай мне конский хвост.

— Это нереально, — усмехнулся и забрал золотистые волосы вверх, открывая взору косточки на шее. Не удержался и поцеловал нежную кожу, с наслаждением наблюдая, как на ней образовались мурашки.

— Но я постараюсь, — добавил и, поцеловав ещё разок, принялся орудовать резинкой и непослушными кольцами. — Какие планы на рождественские каникулы?

Не видел лица девушки, но на ментальном уровне почувствовал её грусть. Быстро расправился с хвостом и уткнулся носом в ложбинку между девичьей шеей и надплечьем.

— Еду домой. В Ливерпуль, — спустя минуту тишины ответила Алиса. — По прогнозам врачей, отец сможет на Рождество вернуться домой.

— Это же здорово!

Алиса немного повернула голову в сторону молодого человека и хихикнула, когда их носы соприкоснулись:

— Ты представить не можешь, как я счастлива. Мы, наконец-то, соберёмся вместе.

— Ты не выглядишь счастливой, — заметил Эдвард, как заметил дрогнувшие ресницы девушки, когда она перевела взгляд на стену, что украшала книжная полка.

— А какие планы у тебя?

— Поеду к матери вправлять ей мозги. В последнее время меня напрягает её поведение.

— Что-то не так?

Эдвард призадумался:

— Раньше меня пугал её грустный голос по телефону, сейчас же пугает странная весёлость. Странная, потому что… — нахмурился и едва заметно пожал плечами. — Не знаю. Может, я просто забыл, когда в последний раз мать радовалась.

— Это же лучше, чем она будет грустить.

— Нет, — твёрдо произнёс парень. — Не с Райдером.

Алиса помолчала, потому что боялась сказать что-то лишнее на такую скользкую тему. Она старалась не заговаривать ни о матери Принса, ни об отчиме, да и о своих родителях лишний раз не говорила.

Откуда ей знать, к чему могли привести подобные разговоры?

Эдвард чувствовал нечто похожее, потому поспешил сменить щекотливую тему и хитро улыбнулся:

— Мы не увидимся две недели.

Алиса с прищуром уставилась на изогнутые губы:

— Что-то ты не опечален.

Негромко рассмеялся и развернул девушку к себе, отчего одеяло под ними спуталось и свесилось с кровати.

— Я могу приехать к тебе на несколько дней. Скаже-е-м, ближе к концу каникул.

Сначала удивление, а после неподдельная радость озарила лицо девушки.

— В Ливерпуль?

Эдвард издевательски приподнял брови на бессмысленный вопрос, но девушка не стала заострять внимания на активной мимике. В её голове уже выстраивался план из прогулок по родным закоулкам, посещению их «общих» мест, наполненными прекрасными воспоминаниями.

Алиса ткнула пальцем в ямочку от самодовольной улыбки парня:

— Это было бы прекрасно, — и смущённо добавила. — Я была бы очень рада твоему приезду.

— Ещё бы, — фыркнул Эдвард. — Ты же и дня без меня не можешь прожить.

Алиса в изумлении оглядела парня и приподнялась на кровати:

— Чего-о-о? Это ты запер меня в своей комнате и не выпускаешь! — вскочила на ноги, когда Эдвард повалился спиной на подушки, и зацепилась взглядом за отражение в зеркале.

Указала пальцем на гнездо, что сотворил «кудесник» из её волос, и выжидающе приподняла брови:

— Да-а, ты постарался!

Эдвард засмеялся:

— С собранными волосами тебе не идёт. Лучше с распущенными.

Девушка угрожающе подошла к кровати и нависла над недо-стилистом:

— Так своей Музе не говорят.

Светло-зелёные глаза округлились:

— Музе? — переспросил и рассмеялся. — Голден, твоя самоуверенность очаровательна.

— Ты напрашиваешься.

— Оу-у, просвети меня. Как стоит говорить… Музе?

Алиса повела плечом и показано засмотрелась на свой маникюр:

— Ну-у, знаешь… Красивым всё идёт.

— И скромным тоже, — кивнул парень и потянул «скромницу» на себя, заставляя повалиться прямиком в крепкие объятья.

Избавил золотые кольца от бесполезного аксессуара и запустил пятерню в шёлковую копну волос. Кончики пальцев приятно закололи, вызывая предательскую дрожь по всему телу. Дрожь коснулась и голоса, с которым зашептал в манящие губы Голден:

— Я приеду к тебе. Только позвони, напиши, просто дай знать, и я приеду к тебе в любой день.

Громкий храп Блейка вырвал из воспоминаний, и очень вовремя — на горизонте показалась короткостриженая девушка, которая направилась не к своим подружкам, а к последним партам.

К Эдварду.

Он непонимающе уставился на девушку, взглядом давая понять, что это вовсе необязательно. Однако она уже подошла, уже наклонилась и уже поцеловала в губы.

Тактильное воспоминание, что минутой назад опалило кожу губ, рассеялось без следа.

Принс бросил взгляд в сторону Голден, которая что-то активно записывала в блокнот, и отстранился от лженевесты.

— После занятий я загляну к тебе, — убедившись, что друзья не обращают на них никакого внимания, понизил голос. — Надо поговорить.

Рози настороженно кивнула, потому что серьёзность в голосе парня не предвещала хороших новостей. И взгляд зелёных глаз не успокаивал.

— Я что-то сделала не так? — предположила, искренне смутившись поцелуя. — Ты сам говорил, что нам необходимо чаще…

— Всё верно, — кивнул Эдвард и, чмокнув подругу в щёку, подтолкнул в сторону первых рядов. — Поговорим позже.

Рози ничего не оставалось, как в полной растерянности подойти к своей парте и приготовиться к лекции. К слову, лекция прошла с нехорошим предчувствием, что тревожило сердце.

В свою очередь Принс не мог сконцентрироваться на лекционном материале. Намеренно не смотрел на преподавателя, которого угораздило наматывать круги рядом с партой Голден, и упорно сверлил взглядом пустой лист.

Ощущал, как болели глаза от недосыпа и медленно подкрадывалась мигрень, однако не позволял себе уподобиться Блейку. Достаточно одного замечания преподавателя, чтобы привлечь к их галёрке внимание всей аудитории. ЕЁ внимание.

Эдвард проморгал сухость в глазах и поборол зевок. Ужасные выходные. На протяжении трёх ночей боролся с бессонницей, и, когда казалось, что Морфей сжалился, звенел будильник.

Эдвард лежал в кровати и пялился в потолок, как и сейчас сидел за партой и пялился на пустой лист. Мыслями был далеко от аудитории, от университета, от Кембриджа. Мыслями то и дело возвращался в прошлое — в ужасный вечер пятницы, когда золотоволосая Голден проигнорировала и ушла…на свидание?

Он не видел её все выходные. Не пересекался с ней в коридорах общежития, хотя намеренно чаще обычного покидал комнату и торчал у чёртово витражного окна. Не видел ни во дворе, ни в столовой, ни в библиотеке, ни в треклятом парке, даже в кафетерии и пабе её не было.

Снова латино-Роберто?

Эдвард недовольно поджал губы и, поставив локоть на стол, подпёр ладонью голову. Устал от повторяющихся мыслей. Устал от неизвестности.

Голден действительно встречалась с неким Роберто, или это очередная сплетня? А если встречалась, то насколько у них всё серьёзно? Ему можно доверять?

Глупая, глупая Голден!

Парень прижал лоб к поверхности стола и прикрыл глаза от сумасшедшей мысли, что вторглась в привычный хоровод.

«Лучше Кларк».

Серьёзно, лучше бы за ней ухлёстывал Кларк.

Эдвард бы побесился, но быстро успокоился. Потому что знал методы устранения…нежелательного субъекта.

«Я же сам отвадил его от Голден», — корил себя Эдвард и глухо выругался. — «Дважды в одну реку… Кретин!»

— Мистер Принс, если вам скучно, то прошу покинуть аудиторию.

Вскинул голову на преподавателя, что прервал чтение материала и сейчас с укором сверлил его взглядом. Дилан запоздало ткнул локтем в бок, и сделал вид прилежного студента, что даже в повисшей тишине умудрялся что-то записывать в тетрадь.

Эдвард чувствовал на себе внимание собравшихся «уникумов» университета и с разочарованием заметил, как золотая голова с первого ряда не дрогнула. Не повернулась в его сторону, отчего спокойная волна разочарования сменилась штормом из раздражения и злости.

Встал из-за парты и поспешил вниз по ступенькам, прямиком к преподавательскому столу, к выходу. Прошёл мимо «золота» и с непонятной для самого себя эмоцией отметил, как напряглись ЕЁ плечи.

Остановился в несколько шагах и повернулся, чтобы наверняка убедиться. Не показалось. Застыла, точно каменное изваяние, а глаза расширились от удивления и непонимания.

Эдвард поспешил объясниться:

— Мне не скучно, мистер Ронн. Я плохо себя чувствую. Извините.

Вышел из аудитории и осторожно прикрыл за собой дверь.

Отчего-то улыбнулся.

Наверное, ему действительно плохо, ведь улыбка без причины подтверждала тот же диагноз, что и беспричинный смех.

Покинул учебный корпус и спустя несколько минут вышагивал по коридору общежития. Настолько был поглощён собственными эмоциями, что забыл о существовании соседки в комнате Рози.

Потому испугал девушку и сам испугался, вздрогнув от громкого вскрика. Миловидная шатеночка подскочила на кровати и вооружилась ноутбуком, как если бы намеривалась запулить в злоумышленника.

Эдвард поднял руки в знак капитуляции и мило улыбнулся:

— Извини, я подумал, что у тебя занятия, — сделал осторожный шаг в комнату, приглядываясь к реакции девушки. — Я, кстати, Эдвард. Парень Роуз.

Шатеночка наигранно рассмеялась и вернула ноутбук на свои колени, открывая крышку:

— Я знаю, кто ты, — заявила и весело кивнула на кровать своей соседки. — Как видишь, Роуз на занятиях, а я решила устроить себе дополнительный выходной.

Парень удержал на губах улыбку, хотя улыбаться совершенно не хотелось. Особенно после того, как пригляделся к новой соседке Роуз. Точнее к месту, которое она заняла.

Иначе стоит тумбочка, иначе оформлен стол, стена обклеена девичьей белибердой, и покрывало на кровати не цвета молочного шоколада, не пушистое, а другое.

Всё другое.

И атмосфера другая.

Эдвард отвёл взгляд.

— Не против, если я подожду Роуз здесь?

— Без проблем.

Сел на кровать подруги и с колющим ощущением в груди уставился на стену, которую ранее украшала карта мира. Он посмеивался над «оригинальностью» Голден, но сейчас смеяться не хотелось. Напротив. С нескрываемой тоской обвёл глазами часть комнаты, что теперь принадлежала шатеночки, и откинулся спиной на подушку.

Однако глазами то и дело возвращался к девушке, что сидела на кровати и покачивала ногой. Голден не любила сидеть на расправленной кровати, не любила уходить на занятия и оставлять постель разобранной. Потому носилась по комнате, точно фурия, лишь бы не опоздать на занятия и успеть сделать свой утренний ритуал.

Эдвард бурчал, но сам вызывался помочь девушке. Так, у них оставалось чуть больше времени, чтобы насладиться друг другом перед выходом.

— Можно тебя попросить? — мило обратился к шатеночке и, дождавшись её игривого прищурила, улыбнулся. — Когда вернётся Роуз… Не могла бы нас оставить наедине? Ненадолго.

Глаза девушки закатились далеко-далеко, отчего Принс был вынужден наблюдать за белками, и с громким, страдальческим вздохом проговорила:

— Так и быть, перекантуюсь у подруги.

Плевать, о чём подумала шатеночка. Главное, чтобы свалила и не мешала беседе.

Эдвард уставился в потолок, снова и снова борясь с песком в глазах. Хотелось спать, но чёртова бессонница не отступала.

Сколько прошло времени? Пять минут? Двадцать? Наконец, послышался звук открывающейся двери, и парень тут же принял сидячее положение.

— Ну-у, я пошла, — многозначительно протянула шатеночка и заговорщицки подмигнула непонимающей Рози прежде, чем выйти из комнаты.

Рози растерянно указала рукой на закрытую дверь:

— Что ты ей сказал?

— Ничего, — пожал плечами. — Но она почему-то решила, что мы сейчас будем трахаться.

Наблюдая, как сконфузилась девушка, не удержался от смешка:

— Разумеется, мы будем заниматься любовью.

— Ты всё шутишь, — вздохнула девушка и присела на кровать рядом с другом. — Как себя чувствуешь?

Эдвард почувствовал прикосновение к своему лбу и усмехнулся:

— Отлично, если не считать проблем со сном.

Девушка сочувственно свела бровки и, потянувшись к тумбочке, достала из ящика прямоугольную коробочку. Не успела открыть её, как Эдвард громко фыркнул:

— Только не это.

— Благовония с ароматом сандала облегчает засыпание. Перед сном зажги и…

-…выпрыгни в окно…

— Эдвард! — одёрнула парня Роуз, излишне серьёзно запихивая в его рюкзак коробку. — Между прочим, вдыхание сандала уплотняет и очищает ауру.

— Точно! Я как раз чувствую, что моя аура нуждается в уплотнении… Ладно, извини.

Несколько секунд девушка оценивала искренность извинений, после чего кивнула. Повисшая тишина, кажется, не напрягала ни её, ни Эдварда, потому никто не спешил переходить к сути встречи.

Рози неожиданно призналась:

— Я тоже плохо сплю, — с грустью посмотрела на кровать соседки. — Без Алисы всё не то.

— Об этом я и хотел поговорить.

Видя непонимание девушки, медленно продолжил:

— Я знаю, как вернуть Голден, — мысленно чертыхнулся и более тщательно стал подбирать слова. — Я знаю, как тебе вернуть Голден.

— Очень сомневаюсь. Алиса делает вид, будто меня не знает.

— Думаю, когда мы расскажем о нашем плане, она вспомнит тебя.

Рози неверующе уставилась на молодого человека:

— Что?

— Предлагаю рассказать Голден обо всём, — повторил и как можно убедительнее продолжил. — Когда она узнает о тебе, то…

— Нет!

Громкое восклицание вынудило Эдварда запнуться, когда же Рози вскочила на ноги и твёрдо повторила:

— Нет! Она и так называет меня лгуньей и лицемеркой, а когда узнает о… Господи! Ещё больше возненавидит! Нет! Это плохая идея! Мы ей ничего не скажем! Никому!

Эдвард поставил локти на колени и сцепил пальцы рук на затылке, ощущая биение сердца на уровне висков. Такое дикое и быстрое сердцебиение.

Смотрел, как девушка старалась побороть страх, вызванный всего лишь упоминанием о возможном раскрытии их секрета. Реакция явно не в пользу Эдварда.

Он всё смотрел на девушку и, когда её грудная клетка более-менее угомонилась, по крайней мере, не вздымалась со скоростью света, глухо пробормотал:

— Я встречался с Голден, — перевёл взгляд на окно, подмечая застрявший кленовый лист в оконной раме. — Тот поцелуй, что ты видела, не случайность. И застала нас в одной постели тоже не случайно. Мы были вместе.

Рози сделала несколько шагов назад, как если бы слова парня материализовались, со всей силы ударили в грудь, и опустилась на кровать соседки.

— Я была права…

— Да, ты была права, — подтвердил Эдвард и перехватил её изумлённый взгляд. — Понимаешь, почему Голден перестала с тобой общаться? В её глазах ты — разлучница. Моя любовница. Я расстался с Голден, потому что воспел к тебе любовью.

Девушка в ужасе закрыла лицо ладонями:

— Как же так…

— Я не рассказал тебе, потому что не посчитал важным. Да, и Голден не хотела распространяться. Теперь же я вижу, как переживаешь ты, поэтому и предлагаю рассказать о плане. Ещё не поздно всё исправить.

Рози в шоке покачала головой и бесцельно забегала глазами по комнате, как если бы искала ответы на рой вопросов, что распирали её голову.

Девушка прижала пальцы к дрожащей губе и прошептала:

— Бедная Алиса…

— Если Голден узнает, что ты нисколько не заинтересована во мне, а я заинтересован только в избавлении от Райдера, то она простит тебя.

— И тебя, — пробормотала девушка, во все глаза рассматривая Принса. — Ты хочешь всё рассказать, чтобы вновь быть с Алисой.

Принс криво улыбнулся:

— Наше воссоединение под большим вопросом.

— Как и наша дружба, — неожиданно отчеканила Рози таким резким тоном, что парень на мгновение растерялся. — Алиса узнает о моей ориентации, и всё изменится. Как прежде уже не будет.

Придя в себя, Эдвард заверил:

— Она не гомофобка, — наблюдая, как парфюманка упорно покачивала головой, в раздражении выпалил. — Чёрт подери, Голден хорошо общается с Линном, о предпочтениях которого вся общага сплетничала год назад! Он заместитель в чёртовом массовом секторе! Её заместитель!

Рози неустанно качала головой и, ладонями прилизав короткие волосы, поднялась на ноги:

— Нет, — твёрдо произнесла и подошла ближе к парню, нависая над ним в полной уверенности в своём решении. — Нет. Я не могу рисковать.

Чёрт!

Эдвард прикрыл глаза медленно массировал пальцами виски. Ужасная боль пронзила виски, отчего стало невыносимо смотреть ни на упёртую парфюманку, ни на чёртов мир.

— Мы не скажем.

Голос Рози заставил до скрипа сжать челюсть: десна заныли, а зубы предостерегающе клацнули.

— Эдвард, ты слышишь? Мы не расскажемАлисе!

— Я услышал, — глухо отозвался парень и, встав с кровати, прошёл к выходу.

Не успел пройти и несколько шагов, как ощутил на локте крепкий захват маленьких пальцев.

— Ты ничего не скажешь, — не унималась Свон и, заглянув в светло-зелёные глаза, едва ли не застонала от отчаяния. — Ты же не скажешь, правда? Ты же мой друг!

— Кажется, предупреждал, что из меня плохой друг.

Девушка отшатнулась от Принса и прикрыла ладонью распахнувшийся от ужаса рот. Немой крик. Крик страха. Отчаяния. Предчувствия неминуемой катастрофы.

— Нет-нет-нет, — затараторила и, точно неисправная юла, завертелась по комнате. — Ты не расскажешь. Не посмеешь! Если расскажешь, то… Я пожалуюсь на тебя отцу! Точно! Скажу, что ты обидел меня, изменил, унизил или даже ударил! Ты…ты потеряешь работу, твоя репутация испортится, а Райдер продолжит абьюзить твою мать!

Приземлилась на кровать и, уткнувшись лицо в подушку, горько заплакала:

— Прости-и-и…

Эдвард смотрел на девушку и не чувствовал по отношению к ней ни обиды, ни злости. Глубоко в душе он знал, что милое создание рано или поздно ли выпустит коготки. Потому что даже в жизни милых созданий наступает момент, когда необходимо бороться за собственное счастье.

Все люди эгоисты. И это вовсе не значит, что они живут по своим правилам. Нет. Они заставляют других людей жить по своим принципам. У кого-то получается лучше, у кого-то хуже. Эдвард, к сожалению, в этом раунде облажался.

— Эдвард, пойми же меня! Знаешь ты, узнает Алиса, потом ещё кто-то… Я не могу так рисковать!

Парень растянул губы в улыбке:

— Понимаю. Правда, понимаю.

— Прости-и…

— Не плачь, Роуз. Всё в силе.

Вышел из комнаты прежде, чем красные глаза обратились к нему. Громкий хлопок двери разлетелся по коридору не менее громким эхом, вслед за которым послышался шум вывалившихся из дырявых рук книг.

Эдвард резко повернул голову в сторону неожиданного звука и напрягся, стоило глазам увидеть буйство золотых кудрей. Они активно подпрыгивали в такт действиям девушки: присела на корточки, чтобы собрать выпавшие тетрадки и книгу.

Пути назад не было — тупик, а возвращение в комнату Роуз грозило срывом нервной системы. Эдвард сделал несколько шагов вперёд и, чёрт подери, не прошёл мимо образовавшегося беспорядка.

Во всём виновата чёртова книга, именно она преградила путь.

Нагнулся и поднял увесистый том по социологии, мысленно дивясь, как тонкие руки девушки удерживали подобную махину.

— Держи, — протянул книгу Голден, которая справилась с тетрадками и терпеливо дожидалась возвращения тома.

— Спасибо, — пробормотала и отвернулась к двери своей новой комнаты в нескрываемом намерении повернуть ранее вставленный в замочную скважину ключ и скрыться от парня.

Он же незаметно встряхнул пальцами, что секунду назад держали книгу, и пялился на ровную спину девушки. Развернуться и уйти.

Таков план.

Однако успел лишь развернуться, потому что продолжить путь не позволило внезапно прозвучавшее его имя из уст той, от которой меньше всего ожидал внимания.

— Эдвард…?

Обернулся и посмотрел на Голден, умаливая Вселенную, чтобы парализовавший шок никак не отразился ни в лице, ни во взгляде.

— На следующей неделе планируются выборы председателей в ряд студенческих клубов, в том числе и в философский. Я составляю график, — девушка смотрела на корешок книги, как если бы говорила сама себе, а не напротив стоящему Принсу. Но уже тот факт, что она обращалась к нему, заставлял закрыть глаза на мелочи.

Алиса продолжила:

— Я назначила выборы на вторник, но сегодня Энн сообщила, что выборы вовсе не состоятся. Получается…она остаётся председателем?

— Никто не изъявил желания соревноваться с мисс Гиббсон.

Девушка кивнула, как если бы благодарила за ответ, и повернула ключ. Однако невозможно не заметить неудовлетворённое любопытство на дне голубых глаз.

Эдвард заговорил прежде, чем успел отговорить себя от внезапного порыва:

— Я решил не претендовать на место председателя, потому что стажировка отнимает много времени, да и другие дела есть.

Наблюдал за очередным кивком и почувствовал то скользкое, неприятное беспокойство, что прошлым вечером пятницы не позволило сомкнуть глаз.

— Я-я-я, — многообещающе протянул, тем самым, не позволяя Алисе войти в комнату. — Я отправил на почту несколько вариантов проведения выпускного. Тезисно. Кратко и по делу.

Девушка бросила на Эдварда быстрый взгляд:

— Мы обязательно рассмотрим твоё предложение.

— Ваш сектор примет окончательное решение по выпуску или коллегиально?

— Мы соберём собрание.

Алиса повернула ручку двери, и парень поспешно выпалил:

— В этом месяце или…?

— Всё как обычно: оповестим о дате в общем чате.

Видел на лице девушки тень недоумения и сам чувствовал себя недоумком, однако не мог заткнуться.

— Даже примерно неизвестна дата? Мне бы хотелось подстроиться под график стажировки.

«Какой же кретин!», — мысленно стонал Эдвард и находил подтверждение во взгляде Голден, что надолго не задерживался на нём, но был красноречивее слов.

— Примерное расписание в комнате, — девушка открыла дверь и, войдя в комнату, оглянулась на Эдварда. — Подожди минуту.

Эдвард стоял в дверном проёме и наблюдал, как Голден положила тетрадки, книгу на стол и закопошилась в блокноте, полностью исписанный её крупным почерком.

Спокойствие нахлынуло на парня при виде чёртовой карты мира, что украшала стену над кроватью девушки. И сам факт, что она не послала его на хуй, а искала нужную информацию в ущерб собственному свободному времени, — вынуждал бороться с глупой улыбкой.

— Двадцать пятого октября, — задумчиво пробормотала Алиса. — Время ещё не обсуждалось, но, скорее всего, во второй половине дня.

— Отлично, — улыбнулся и с долей сожаления отметил, что девушка так и не планировала смотреть на него. — Спасибо.

Почему она не смотрела в глаза? Почему вела себя так…странно?

Если в первые минуты разговора Эдвард пребывал в эйфории от неожиданного миролюбия девушки, то сейчас претерпевал неподдельный страх.

Ещё один кивок, и тонкие пальцы сжали дверную ручку, характерно намекая Принсу о необходимости скорее свалить к чёрту.

Уголки губ медленно опустились, но и это осталось без внимания Голден. Потому что не смотрела на него.

Чёрт!

— Правда, спасибо, — не унимался Принс. — Я думал, ты отправишь меня к чёрту или сначала скажешь, как сильно ненавидишь, и затем пошлёшь к чёрту.

Золотистые брови взметнулись вверх:

— В этом нет смысла, — заверила Алиса и сделала невозможное — посмотрела прямо на собеседника и мягко улыбнулась. — Я повела себя глупо на вечеринке в сентябре. Извини.

Эдвард неосознанно дёрнулся, как если бы девушка наотмашь ударила его по лицу.

— Сердцу не прикажешь, ведь так? Если ты счастлив с Рози, то замечательно.

Пальцы рук сжались в кулак, и Эдвард не пытался скрыть эмоций. Они буквально распирали изнутри, отчего крупная венка на виске характерно задёргалась.

— Надеюсь, у вас будет крепкий брак, — продолжала нагнетать девушка, усугубляя ситуацию милой улыбкой. — И детки будут милыми, как мама, и находчивыми, как папа.

Принс, не в силах контролировать ярость, одним шагом настиг девушку и пальцами сжал чёртовы скулы:

— Что ты, блядь, несёшь?

Тонкие руки ухватились за его плечи, пытливо отталкивая прочь, но Эдвард не подумал отступать. Не раньше, чем Голден распрощается с чёртовой улыбкой.

— Я что-то не так сказала? — притворно удивилась и невинно захлопала ресницами, не обращая внимания на скопившиеся в глазах слёзы.

А Эдвард не мог не вглядываться в бездонные глаза, чей цвет с каждой секундой становился ярче и насыщеннее. Ещё немного, и слёзы оставят влажные дорожки на щеках и разобьются о захват Принса.

Но сейчас… Сейчас они придавали взгляду нечто притягательное, гипнотизирующее, нечто завораживающее. Эдвард сам не заметил, как захват превратился в нежные поглаживания скул, а лицо девушки становилось всё ближе и ближе.

Глаза Голден в ужасе расширились, и в тот же момент Эдвард ощутил пожар на левой щеке.

Неожиданно.

Наверное, от неожиданности удар выдался болезненным.

Из-за неожиданности отступил и приложил холодную ладонь к месту пощёчины.

— Ох-х, чёрт! — вскрикнула девушка, прижимая «орудие преступления» к груди, и одарила Принса уничтожающим взглядом. — Выметайся!

— Алиса…

— Проваливай! — толкнула парня в грудь и ещё раз, ещё, пока он не очутился за пределами комнаты. — Хотел услышать, как сильно я тебя ненавижу? О-о, не обольщайся! Ты мне безразличен!

Захлопнула перед его носом дверь и прижалась к ней спиной, ощущая, как горело лицо. То ли от стыда, то ли от злости.

Она облажалась.

Эдвард же несколько секунд сверлил взглядом дверь, прокручивая в голове произошедшее безумие, и искривил губы в усмешке. Болезненная усмешка, ведь щека до сих пор «ныла» от неплохого удара.

— Алиса, — проговорил, едва ли губами не касаясь двери. — На людей, которые безразличны, не обижаются.

Прислушался к тишине.

— В этом нет смысла.

Немая улыбка.

Коснулся ладонью дверной поверхности и замер, кожей ощущая присутствие девушки за несколько дюймов.

Небезразличен.

Глава 26

Hello, from the dark side in,

Does anybody here wanna be my friend?

Want it all to end,

Tell me when the fuck is it all gon' end?

Voices in my head telling me I'm gonna end up dead ⁽¹⁾

Эдвард увеличил громкость стерео и приоткрыл окно автомобиля, впуская в салон холодный воздух.

Тут же волосы устроили беспорядок на голове, и несколько прядей спадали на глаза и перекрывали видимость дороги.

Остановил автомобиль на светофоре и забрал пятернёй волосы назад. Краем глаза обратил внимание на навигатор, что показывал мили и время, потраченное на поездку от Кембриджа до Лондона.

Оставалось примерно десять минут, и он увидит ненавистный дом, ненавистную морду Райдера и странноватую весёлость матери. Морально был готов к печальному зрелищу, однако не спешил ускорять автомобиль.

Незапланированные поездки всегда выбивали из колеи, тем более, если это нежеланные поездки. Так, встреча с чёртовым Райдером и матерью должна была случиться накануне Рождества, и преодолевать расстояние в шестьдесят четыре мили Эдвард планировал с Рози.

Компания девушки в последнее время сильно выручала, особенно при встрече с Райдером. Он вдруг становился милейшим человеком на свете, да и мать по-настоящему улыбалась, довольствуясь затишьем.

Благодаря девушке Эдвард позабыл, что после затишья неминуема буря, которую он благополучно обходил стороной под руку с мисс Свон.

Потому просьба матери приехать на несколько дней раньше посеяла в душе ростки беспокойства. Ещё год назад подобная просьба не вызвала ничего, кроме желания быстрее разделаться с сессией и поспешить «на помощь» к родительнице. Сейчас же не покидало беспокойство.

Возможно, дело в свадьбе. Точнее в её подготовке, которая затянулась из-за намерений миссис Свон устроить грандиозный праздник, а Энн настаивала на скромном торжестве.

Поддержку ни в семействе невесты, ни в собственном муже не нашла, а на поддержку сына не обратила внимания. Свадьбу пришлось отложить с ноября месяца на конец зимы.

Эдвард беспокоился.

Автомобиль остановился у откатных филенчатых ворот, и оглушительный сигнал раздался по всей территории спального района Лондона. Да, вышло не слишком добродушно по отношению к соседям, но молодой человек полностью переложил вину за содеянное на зевак-охранников.

Дом чёртового Райдера собрал в себя архитектурные элементы георгианской стилистики. Доминантой трёхэтажного здания стал центральный входной портал, образованный широкой лестницей и арочным проёмом с круглыми колоннами.

Впечатление производил и многогранный эркер, что был панорамно остеклён и выходил на открытую, озеленённую площадку.

Эдвард покинул автомобиль и обвёл дом хмурым взглядом. Импозантности в Райдере предостаточно, потому он неустанно любил производить впечатление, как своей лживой породой, так и величественной архитектурой дома. Чего стоили устремлённые вверх шпиля, которые имели угрожающе заострённую форму и украшали периметр кровли, венчая всё строение.

Эдвард натянул на лицо улыбку и вошёл в дом, наперёд зная, что мать будет встречать у самого порога. Какого же было удивление, когда за дверью никого, кроме уродливых статуй и вычурных картин не увидел.

— Ма-а-м, — подозрительно протянул, вышагивая по прихожей, и усмехнулся, когда улыбчивое лицо матери выглянула из-за угла:

— Эдвард дома! — радостно воскликнула, даже не подозревая, насколько сильно слово «дом» покоробило парня. — Как добрался?

— Ужасно голодный, — сжал хрупкие плечики матери в объятьях и заглянул в столовую. В конце длинного стола, что стоял в центре комнаты, была организована скромная сервировка: тарелка пирога, заварочный чайник, две кружки и вазочка с сахаром.

— Я испекла твой любимый пирог.

Когда этот пирог успел стать любимым Эдварда? Он точно такого не говорил, но расстраивать женщину не стал.

Лишь лукаво поглядел:

— Ма-а-м, мне можешь не лгать. Этот пирог — визитная карточка пекарни, что находится на окраине города.

Лицо женщины покрылось румянцем, и парень поспешил поцеловать её в щёчку:

— Я никому не скажу. Мы же команда — своих не выдаём, м-м?

Энн поглядела на сына странным взглядом, которого он не смог прочитать, и мягко улыбнулась:

— Попьём вместе чай? Только сначала зайди к Симусу.

— Сначала поем, а то испорчу себе аппетит.

— Пожалуйста, — погладила парня по щеке и отступила. — Не хорошо. Надо поздороваться с Симусом.

Эдвард закатил глаза, но не стал настаивать на своём. Прекрасно знал загоны матери и её талант нервничать по пустякам, потому большим шагом направился вверх по широкой лестнице, что уводила прямиком в кабинет Райдера.

Если чай остынет, он возненавидит чёртова Райдера ещё больше.

Остановился напротив двери и, приготовившись ко встрече с мужчиной, постучал. Не посчитал нужным дождаться разрешения войти и открыл дверь, чтобы увидеть стоящего у панорамного окна Райдера.

Его силуэт затмевал лучи солнца, отчего они преломлялись и зигзагами уродовали стены кабинета. Жуткое зрелище.

Эдвард уже открыл рот, чтобы сообщить о своём приезде, но увидел на диване двух незнакомцев.

— Кажется, я невовремя, — с притворным сожалением заметил и успел ощутить на языке вкус пирога и горячего чая, к которым намеривался поспешить.

Однако голос Райдера остановил:

— Ты как раз кстати, — не развернулся лицом к парню, который едва ли удержался от чертыханья во всеуслышание и закрыл дверь.

Конечно, не рассчитывал на тёплый приём, но лицезреть затылок Мудака сомнительная альтернатива остывающему завтраку.

Райдер посмотрел на мужчин, облачённых в тактическую униформу, и кивнул, отчего они тут же, по команде, поднялись на ноги:

— Только лицо не заденьте.

Эдвард непонимающе уставился на двинувшихся к выходу незнакомцев и отступил от двери, дабы не преграждать путь этим амбалам. Новая охрана, что ли? Однако непонимание лишь усилилось, когда дверь осталась плотно закрытой, а личные границы вдруг разрушились.

Непонимание, удивление, переросшее в шоке, — коктейль эмоций взорвался одновременно с духом, что вышиб стольной удар кулака в солнечное сплетение.

Парень согнулся пополам и глухо выдохнул, претерпевая физическую встряску от неожиданного удара и происходящего безумия, что не укладывалось в голове.

Из-за боли не сумел сложить дважды два, а новый поток ударов, на этот раз пришедших на поясницу со стороны почек, вовсе лишил способности соображать.

Повалился на пол и прикрыл голову руками, позабыв о ранее брошенных словах Райдера. Не трогать лицо, значит, не бить по голове тоже? Тогда почему болела не только грудная клетка, колотило не только ноги, но и голова раскалывалась на две части. Так мучительно больно раскалывалась, будто массивная подошва армейских ботинок впечатывалась в затылок, когда на деле перемалывала рёбра.

— Достаточно, ребята.

Стоило ударам прекратиться, как Эдвард услышал собственный стон. Глухой и хриплый. Попытался подняться, но резкие спазмы в спине и грудной клетке не позволили изменить позу эмбриона. Ощущения такие, будто органы взбили миксером и оставили настаиваться.

Закашлял и прикрыл рот ладонью. Крови не было, но рот свело от металлического вкуса. Нос щекотало от запаха железа.

— Ну, сопляк, как ощущения?

— Ублюдок, — прохрипел и поморщился от боли в рёбрах. — Что это значит?

Райдер навис сверху и гаденько улыбнулся:

— Напоминание о твоём месте, щенок. Вздумал меня надурить? Шантажировать? — присел на кресло, что стояла у его стола, и не сводил маслянистых глазёнок с парня. — Какой же ты глупый, Эд, и наивный.

Эдварду всё-таки удалось принять сидячее положение, но руки никак не могли оторваться от живота. Казалось, если разжать «объятия», то все органы вывалятся к чёрту на радость Райдера.

— Сначала ты разозлил меня, а после я от души посмеялся. Квартира в Манчестере? Глупый мальчишка!

Принс замер и неверующе уставился прямо перед собой.

Нет. Нет. Нет.

— Что…?

— Ты подумал, что Энн променяет перинку, брендовые шмотки, дорогие побрякушки на то, чтобы переехать в захолустную комнату в самом убогом районе Манчестера вместе с недалёким отпрыском? — мужчина коротко хохотнул. — Вернее будет сказать не «переехала», а «сбежала». Конечно, похвально, что ты веришь в силу материнской любви, но-о-о зачем переоценивать её? Или ты переоцениваешь себя?

Эдвард не дышал.

Не потому, что не мог из-за болезненной пульсации в лёгких, а потому что не хотел. Лучше задохнуться и более не иметь возможности жить в гнилье под названием «реальный мир».

Только и мог, что пялиться в подлокотник кресла, по которому постукивали пальцы мужчины. Тук. Тук. Тук.

Предательство ударило сильнее, чем амбалы в униформе. Физическую боль возможно перетерпеть, а раны залечить. А что делать с предательством единственного человека, ради которого затевалось всё? Из-за которого всё имело смысл.

— В любом случае, ты выставил себя глупцом. Ничего удивительного. Итак, со свистулькой мистер Свон разберётся сам, а у тебя всего лишь два варианта.

Райдер издевательски помахал рукой перед лицом молодого человека, который впервые за несколько минут моргнул.

— Первый вариант: ты вымаливаешь прощение и впредь подаёшь голос только по моей команде. Второй вариант — ты исчезаешь, — гадливо усмехнулся и похлопал неподвижного парня по плечу. — Так как ты у нас парень недалёкий, я дам тебе время на раздумье. Теперь проваливай!

Не с первой попытки удалось подняться на ноги. Райдер, конечно, довольствовался мучениями Эдварда, с которыми тот проковылял до двери и с предательским стоном покинул кабинет.

Выпрямился и поморщился, прижимая руку к боку со стороны сердца. Внутренние органы горели огнём, но даже это пламя не сравнимо с тем, что почувствовал при виде матери.

Она сидела на том же месте, казалось, с тех пор и не двигалась. Только пальцами расправляла кружевную салфетку: то ли справляясь с нервами, то ли искренне пребывая в неудовольствии от помятой ткани.

Эдвард прошёл к столу и, сдерживая стон боли, присел на стул.

— Чай не успел остыть, — проговорила мать и открыла вазочку с сахаром. — Три ложечки, как ты любишь?

Эдвард качнул головой и, подняв кружку, тут же поставил обратно. Дикая тряска пальцев грозила неминуемым пятном на скатерти.

— Что ты наделала?

Энн вздрогнула и подняла слезливый взгляд на сына:

— Эдвард, я хочу для тебя только лучшего…

— Ты рассказала всё Райдеру.

— Без Симуса нам будет сложно. Он же во всём нам помогает: ты учишься в одном из самых престижных университетов мира, я понемногу прихожу в себя после…

Удар кулака о поверхность стола заставил женщину запнуться и испуганно уставиться на сына.

— Хватит симулировать!

— Эдвард…

— Ты предала меня, — процедил, превозмогая боль от побоев. Мать била сильнее.

— Пойми же, Симус нам необходим. Уже столько лет он рядом, как его оставить?

— Тебе. Он необходим тебе.

Тишина в ответ подобна выстрелу в висок. Эдвард закрыл лицо ладонями и зажмурился, отказываясь верить чёртовой тишине.

Мать должна, просто обязана переубедить, оправдаться, сделать всё возможное, чтобы он простил предательство. Он простит.

«Только скажи…».

Тишина затянулась.

Парень потёр лицо, отказываясь признавать влажность на пальцах, и обречённо повторил:

— Ты предала меня. Ты предала отца, и ты…

— Дин мёртв.

Если бы Эдвард не сидел на стуле, то непременно свалился на чёртову плитку пола. Расшиб голову в кровавую жижу и чувствовал себя намного живее, чем в эту самую минуту.

— Твой отец умер восемь лет назад.

«Семь лет и пять месяцев назад».

— Но жизнь продолжается, Эдвард. Давно пора…пора отпустить его.

Лицо женщины расплылось перед глазами, и Принс заставил себя моргнуть. Режущая боль сопровождалась выделением слезы, и Эдвард не пытался скрыть слабость.

Хотел, чтобы мать видела и знала, насколько болезненны её слова. Насколько безжалостно они уничтожали любовь, веру, надежду. То, что он так старательно оберегал.

— Тебе станет легче, как только ты отпустишь.

Поднялся из-за стола и лихорадочно вытер лицо рукавом свитера.

— Эдвард, отпусти…

— Мне… мне надо прогуляться.

Прошёл к выходу из столовой и не подумал посмотреть на женщину, что продолжала мять в пальцах салфетку.

— Обещаешь подумать над моими словами?

Эдвард чуть не споткнулся о собственные ноги. Она не понимала. Кажется, она искренне не понимала.

Когда это случилось? В какой момент он её потерял?

— Я не пью чай с тремя ложками сахара, мама. Никогда не пил с сахаром.

Оставил связку ключей на тумбочке в прихожей и вышел из дома, неосознанно замедляя шаг на ступеньках крыльца.

Ещё один шанс?

Что бы то ни было, им не воспользовались.

* * *

Писк треклятого автоответчика вынудил возвести глаза к небу:

— Роуз, перезвони при первой же возможности. Надо обязательно поговорить, — дёрнул на себя дверь и вошёл в едва освещённое заведение. — И, пожалуйста, не волнуйся. Сваливай всё на меня!

Прежде чем подойти к барной стойке, около которой дожидалась знакомая миловидная девушка, тепло проговорил в динамик:

— Береги себя, Роуз. Жду звонка!

Музыкальная группа заканчивала свою программу на сцене паба, который стал для них новой площадкой. По словам фронтмена, «Сокол» изжил себя, и необходимо подыскивать аудиторию среди жителей «элитных» районов Кембриджа.

Да, это заведение отличалось, как минимум, дорогим интерьером и посетителями, которым не требовалось намекать на чаевые. Преобладание красных и чёрных цветов в лакированной мебели и приглушённый свет в своей совокупности создавали интимную атмосферу.

В этом пабе вероятность нарваться на пьяниц и драчунов сведена к нулю, потому что грозного вида охрана стояла у входа с металлоискателем и внимательно следила за обстановкой внутри.

— Выглядишь паршиво, — заметила Луиза и протянула стакан виски.

— Чувствую себя ещё хуже, — благодарно отсалютовал напитком и одним глотком осушил до последней капли.

Сел на барный стул и, поставив локти на поверхность барной стойки, прижал ладони к ноющим вискам. Провёл три часа жизни в убогом автобусе, которому давно пора на свалку или, хотя бы, на тщательный осмотр с последующим ремонтом. Поездка выдалась ужасной не только из-за грохота мотора, сломанного кресла и отвратного запаха бензина, а во многом благодаря тому холоду, что сковал внутренности.

Холод заставлял каждую минуту вздрагивать всем телом, будто сидел на электрическом стуле. Холод вызывал немоту пальцев рук и ног. Холод вынуждал обхватывать озябшие плечи руками, лишь бы унять дикий озноб.

Судя по наряду Лу, что состоял из кроп-топа и юбки, в пабе более чем тепло. И судя по встревоженному взгляду, парня лихорадило не на шутку.

— Держи, — протянула ещё одну порцию горячительного напитка, которого постигла участь предшественника. — Может, пройдёшь в гримёрку? Там удобный диван и есть тёплый плед.

Эдвард отрывисто мотнул головой:

— Здесь неплохо.

— Могу чем-нибудь помочь?

Будь другая ситуация, он бы непременно раздражился на проявление заботы. Однако сейчас не был способен ни на злость, ни на раздражение, ни на что, кроме бесконечного ощущения холода. Пугающего холода.

— Поторопи Генри, — попросил и не посмотрел на невесту друга, потому что не хотел, чтобы она лишний раз видела его красный взгляд.

За чёртову слабость он обязательно проклянёт себя и не раз. Сейчас же дал знак бармену повторить заказ.

Алкоголь пытливо разжигал тепло в теле, но все старания ограничивались едва ощутимым щекотанием в области грудной клетке. Эдвард разочарованно покрутил в пальцах стакан и замер, зацепившись взглядом за безымянный палец. Точнее за кольцо, в котором не было смысла. Никогда не было.

Снял обручальное кольцо и крутанул металл, отчего он пролетел по всей поверхности барной стойки, ударился о преграду в виде широкой ладони.

Генри задумчиво поглядел на кольцо и сжал в кулаке.

— Как ты? — риторический вопрос слетел с языка, и парень присел на барный стул. — Алкоголь не лучшее решение.

— Твоя невеста меня споила.

— Лу не знает иного способа поддержки, — хмыкнул Генри и с долей сожаления признался. — Из меня тоже поддержка не очень.

Эдвард перевёл взгляд с кубиков льда, что покоились на дне стакана, на единственного друга. На единственного друга, который ответил на звонок после третьего гудка и выслушал нытьё.

Даже не перебил, не испустил нетерпеливого вздоха, а только назвал адрес и попросил приехать первым же рейсом.

— Ты умеешь слушать, — похвалил Эдвард. — Большего мне не надо.

Вибрация мобильного телефона заставила парня быстро разблокировать экран в надежде, что Роуз дала о себе знать. Однако ничего, кроме треклятого спама, не обнаружил. С разочарование убрал телефон в карман джинсов и запустил пальцы рук в волосы.

Неопределённость, неизвестность и этот жуткий холод, — всё пугало.

— Мать не звонила? — осторожно спросил Генри, на что Принс глухо усмехнулся:

— Настрочила сообщение, но я его не прочитал, — признался и закрыл лицо ладонями. — Почему, Генри? Почему она выбрала Райдера? Я же обещал, что всё будет хорошо. Потерпеть оставалось совсем немного: я заработал бы денег, купил всё, чего она только пожелала бы. Чёртовы платья, украшения, поездки на острова… На что там ещё тратил деньги Райдер? Я бы потратил больше, только бы она была счастлива. Была со мной.

Вытер глаза тыльной стороной ладони и лишил стакан содержимого, после чего наблюдал, как оперативно сработал бармен. Новая порция наполнена до краёв.

— Я всегда выбирал её, даже не задумывался. Она же, не колеблясь, сдала меня Райдеру. Почему? — уставился на печатки на собственных пальцах и задумчиво произнёс. — Я размышлял в дороге… Да, из меня выдался не лучший сын: часто отговаривал, повышал голос, бывало, говорил грубости. Но я всегда был на её стороне. Передрался со всеми мальчишками, обругал всех соседей, что косо смотрели на мать, которая пренебрегла трауром и так скоро вышла замуж во второй раз. Я сам не одобрял её поступки, но никогда и мысли не допускал, чтобы бросить. Она — единственный родной мне человек. Больше никого нет.

— В её решении нет твоей вины, Эд, — осторожно проговорил Кинг, когда друг замолк на несколько минут.

— Теперь же я один, — подытожил Эдвард. — Как бы убого и мыльно не звучало, но я реально один. Ни отца, ни матери. Кто мне позвонит, если я сегодня задержусь в этом чёртовом пабе и не приду домой? — глухой смешок вырвался из горла. — А где мой дом?

— Я позвоню.

Генри сжал пальцами плечо друга:

— Митч, Адам, Лу, Клэр и Сара позвонят.

Посмотрел на музыкальную группу, что разместилась неподалёку от сцены, и слабо улыбнулся. Не потому, что хотел улыбаться, а просто не знал, как иначе отреагировать на слова фронтмена.

— На худой конец тебе всегда позвонит Блейк и поделится подробностями своей личной жизни.

Тут Эдвард не выдержал — рассмеялся.

Смешинки быстро потонули в глотке алкоголя, и неодобрительный взгляд Генри не заставил себя долго ждать.

Принс понимал, что алкоголь — плохой способ справиться с гнетущими мыслями, ведь толку от него никакого. Не справлялся ни с холодом, сковавшим тело, ни с эмоциями, что выходили из-под контроля влажными подтёками под глазами.

Как раньше он справлялся с болью? Обращался к музыке. Но как побороть такой новый вид боли? Такой мучительной, такой пугающей и всеобъемлющей.

Эдвард неловко кивнул в сторону сцены:

— Через сколько выходите?

— Пятнадцать минут в запасе у нас есть.

Кивнул и обвёл взглядом приготовленную к выступлению аппаратуру. Пошевелил онемевшими пальцами, как если бы примеривался к струнам гитары, и усмехнулся. Усмехнулся собственному воображению, которое вдруг переместило его на сцену и дало в руки музыкальный инструмент.

Будет легче и в этом случае?

— Что скажешь, если я напрошусь к вам?

— Скажу, что это отличная идея. И ребята, уверен, обрадуются, — Генри с нескрываемой долей облегчения улыбнулся. — Что будем играть?

Эдвард долго смотрел на сцену, пока из горла не вырвался истеричный ответ:

— Не знаю, — растерянно развёл руками. — Я не знаю, что исполнять.

— Эд…

— Отец говорил, что будет первым моим слушателем, первым купит билет на концерт, будет первым зрителем. Он…умер. И тогда я пообещал себе, что не выйду на сцену.

Потому что отец не стал ни первым слушателем, ни зрителем, его просто не стало.

— Отца нет, и во мне нет уверенности. Понимаешь?

Навряд ли, Генри понимал. Возможно, только догадывался. Однако Эдвард не ждал ответа, ведь единственное, что было необходимо — озвучивать гнетущие мысли. Иначе они прогрызут мозг, подобно зомби из фильмов ужасов.

— Родные никогда не умирают, — уверенно проговорил Генри, физически ощущая неуверенность друга. — Они живут рядом с теми, кто помнит их и любит.

Похлопал Эдварда по плечу и, поднявшись на ноги, двинулся в сторону своей группы. Пятнадцать минут или даже меньше осталось до выступления, и парень никак не мог решиться последовать за другом.

Столики в пабе погрязли в сумерках, которые прерывались белым светом прожекторов, обращённых на сцену. Посетители не спешили разделываться с напитками, напротив, планировали растянуть удовольствие и насладиться приятной атмосферой, музыкой.

Эдвард перехватил выжидающий взгляд Генри и, поколебавшись в последний раз, двинулся к сцене.

— Ты справишься?

Кивнул, как если бы был уверен в собственных силах. Не публика его пугала. Казалось, вовсе не обращал внимания на зрителей, что с любопытством наблюдали за ним. То, как неспешно взял гитару, настроил подставку микрофона под свой рост, убедился в исправности аппаратуры и…заиграл.

Не смотрел на людей, не замечал обращённых глаз, а вглядывался вдаль, что расплывалась в свете прожекторов. Белый свет должен слепить глаза, но ничего подобного не происходило. Напротив, режущая боль утихла и стало легче моргать непрошенную влажность.

— «Просто перестань плакать,

Это знамение времени.

Добро пожаловать на последнее шоу»⁽²⁾.

Пятнадцатилетний Эдвард не испытывал стыд из-за подслушанного разговора. Теперь стало очевидны слёзы матери, которые не прекращали течь по её серому от недосыпа лицу.

Завтра. Завтра отец умрёт. Или сегодня вечером. Врач не давал гарантий — болезнь не предполагала никаких гарантий.

— «Ты неплохо выглядишь здесь, внизу,

Хотя на самом деле тебе так плохо»⁽³⁾.

Пятнадцатилетний Эдвард застыл в дверном проёме палаты отца. Смотрел, как мать сидела на краю больничной койки и не отрывала влажных губ от худых рук мужчины. Его ноги, его руки, его лицо, — всё его тело выглядело неестественно исхудалым. Эдвард никогда прежде не видел такой худобы. Тем более не мог представить, что когда-нибудь увидит отца в такой… форме.

— «Просто перестань плакать,

Это знамение времени.

Нам нужно покинуть это место»⁽⁴⁾.

— Я тебя очень сильно люблю, Дин, — плакала мать, отчего пятнадцатилетний Эдвард опустил взгляд. Ему было неловко от слов матери и вида отца.

Странные ощущения. Он знал, что уже завтра его мир изменится, но продолжал думать о разных глупостях.

Эдвард не понимал, а мать понимала? Слёзы текли по лицу сильнее, чем прежде. Голос звучал надрывно, на каждом выдохе оставлял горький осадок.

Это прощание?

— Уже поздно, Энн, — голос отца, напротив, звучал слабо и тихо. — Возвращайтесь домой.

— Мы завтра обязательно приедем.

«Но ведь завтра уже не наступит, мама», — дивился Эдвард, следя за странным диалогом.

Хотя она всегда так говорила, покидая палату. Отец же отговаривал от раннего визита, но всегда признавал, как рад присутствию семьи в тоскливой палате.

Однако на этот раз сил не хватило на отговоры. Судорожный вздох — единственное, что услышал Эдвард.

— Я попрошу врача усилить обезболивающее, — пообещала мать и вновь прильнула губами к косточкам на пальцах мужчины.

— «Всё будет в порядке —

Мне сказали, что конец уже близок.

Нам нужно бежать отсюда»⁽⁵⁾.

Пятнадцатилетний Эдвард боязливо перевёл взгляд на мать, которая на трясущихся ногах двинулась к выходу. Пора уходить? Уже? Вздрогнул от прикосновения её дрожащей руки и уставился на отца.

Осунувшееся лицо, неестественная бледность, пересохшие губы и залёгшая грусть на дне светло-зелёных глаз испугали парня. Застыл в дверном проёме и смотрел, как отец искал силы, чтобы заговорить:

— Эдвард…

Эдвард для чего-то кивнул и не решился подойти к отцу. Он выглядел так…незнакомо. Так по-другому. Вовсе не похож на самого себя.

— Пока, пап.

И неуверенно помахал рукой, одновременно растягивая губы в улыбке.

— Пока…

— «Помни, всё будет в порядке,

Мы можем где-то снова встретиться,

Где-то вдали отсюда»⁽⁶⁾.

Эдвард видел восторженные лица зрителей и слышал громкие аплодисменты.

Он мечтал об этом с тех пор, как помнил себя. Стоять на сцене, исполнять свою музыку и петь свои песни. Получить одобрение. Признание таланта. Знать, что его музыка делает кого-то счастливее, а кому-то помогает справиться с несчастьем.

Может, кто-то будет веселиться под его песни. Кто-то грустить. Может, музыка станет спасение, как стала спасением для него самого.

Эдвард закрыл глаза, ощущая, как горячие слёзы сорвались с ресниц и разбились о сцену.

Я люблю тебя, папа.

И отпускаю.

* * *

Алиса застегнула чемодан и запихнула под кровать, вспоминая ворчание соседки. Её категорически не устраивало местоположение чемодана, что стоял за дверью в ванную комнату. Спорить с девушкой, которая не поборола симптомы пубертатного возраста, оказалось бесполезно. Потому Алиса без лишних скандалов собрала вещи и убрала чемодан.

Завтра она уезжает домой на Рождество. Ещё никогда скорая встреча с родителями не воодушевляла настолько, что Алиса несколько минут сидела с улыбкой до ушей и в абсолютной тишине.

Две недели она не увидит напыщенной соседки.

Две недели не увидит невинного личика Рози, до которой с большим трудом дошла истина — от её общества выворачивало наизнанку. В прямом смысле кишечник не справлялся с едой и выталкивал наружу, стоило в поле зрения показаться девушке.

Но самое главное и радостное — Алиса не увидит Принса. Не услышит его голоса. Даже издали не заметит чёртову макушку со вьющимися волосами. Не почувствует пронзительный взгляд светло-зелёных глаз.

Он смотрел. После их последней встречи, а именно после пощёчины, он не видел смысла скрываться. Смотрел в упор и не краснел, когда Алиса подлавливала его за пристальным рассматриванием.

Две недели должно хватить, чтобы восстановить силы, эмоциональные барьеры и более-менее спокойно перенести последний семестр учёбы. А дальше…она и не вспомнит о годах, проведённых в общежитии на одном этаже с Принсем.

Дальше будет легче и счастливо.

Алиса с нетерпением ждала этого момента, потому не видела смысла скрывать улыбку.

Однако спокойствие неожиданно прервал стук в дверь. Бросила взгляд на пустующую кровать соседки, которая ушла к подругам с ночёвкой, и с сомнением поджала губы.

Она хорошо изучила повадки соседки — стучать в дверь не станет, как и Марина предпочитала бесцеремонно ввалиться в комнату. Другие личности — нежеланные гости, потому не было смысла отвлекаться и открывать дверь.

Стук повторился.

Может, комендант?

Алиса в раздражении поднялась с кровати и подошла к двери.

— Кто?

— Эдвард.

Девушка отшатнулась от двери, будто та была пропитана ядом, и любое прикосновение с кожей грозило неминуемой смертью.

«Что за чёрт?»

— Я тебя разбудил? — спустя минуту тишины спросил парень, и глаза Алисы расширились с ещё пущим эффектом. Сердце ушло в пятки при очередном стуке и голосе, что звучал непривычно тихо и скрипуче:

— Прости, я не хотел тревожить твой сон.

Девушка нахмурилась.

Что-то было не так. Сам приход Принса подходил под критерий «не так», но его слова вовсе сбивали с толку.

Осторожно подошла к двери и, поколебавшись, повернула ручку. Любопытство, будь оно неладное, взяло вверх над здравым смыслом. Последний взвыл от отчаяния.

Эдвард стоял, прислонившись спиной к стене и задумчиво постукивал каблуком ботинок по полу. Не сразу заметил, что его приход возымел хоть какую-то реакцию от девушки, и продолжал что-то бурчать себе под нос.

— Эдвард?

Резко вскинул голову и осмотрел девушку таким взглядом, будто не он заявился к ней поздним вечером, а она нарушила его покой.

— Голден… Нет, Алиса… Можно я буду называть тебя Алисой, м-м?

Девушка не знала, отчего растерялась больше: от проблем с речевым аппаратом, от запаха алкоголя или от её имени, произнесённого устами Принса.

— Это же моё имя.

— Да-а, точно! Я иногда забываю, что тебя зовут Алиса, — хрипло рассмеялся парень и оттолкнулся от стены, но был вынужден вновь прислониться к ней плечом, чтобы сохранить равновесие. — У тебя красивая фамилия, знаешь? Голде-е-е-е-н!

Девушка поморщилась при виде такого… Принса, и неверующе спросила:

— Ты пьян?

Глупый вопрос, но под стать глупой ситуации, которую учинил парень. Он нахмурился, как если бы всерьёз обдумывал ответ, и внезапно встретился лбом со стеной:

— Вот же я кретин… Припёрся к тебе пьяным! Чёрт! Ты же не переносишь алкоголь с тех пор, как твой отец стал пьяницей… — глухо застонал и сильнее шибанул лбом о стену. — Нет-нет, я не хотел оскорблять. Твой папа лечится, не так ли? Он не пьяница, он просто…болеет!

Алиса растерянно глядела на Принса и искренне не понимала, как ей поступить: закрыть дверь и надеяться, что он уйдёт? Но разве можно оставить его в таком…уязвимом состоянии?

Надо звонить Дилану, срочно!

— Я всегда поступаю неправильно, когда дело касается тебя, — продолжал бормотать Принс, заставляя девушку замереть с телефоном в руке. — Я столько сделал неправильно, потому что хотел, как лучше…для себя, — оторвал лоб от стены и посмотрел на застывшую девушку. — Забыл подумать, как лучше будет для тебя. Кретин!

Громкий рык парня заставил Алису испуганно выглянуть в коридор в надежде не обнаружить посторонних ушей и с ужасом увидела несколько зевак, что слонялись от комнаты к комнате.

— Эдвард, тише…

— Я ошибся, Алиса. Даже не представляешь, как сильно я облажался!

Девушка вжалась спиной в дверь и, не веря в собственные действия, ухватила пальцами за локоть молодого человека:

— Заходи, только, пожалуйста, не шуми!

Эдвард тут же умолк и буквально ввалился в комнату, едва ли не споткнувшись о собравшийся ковёр. Переступать ногами он явно разучился под действием убойной дозы алкоголя.

Алисе и так было не комфортно в обществе Принса, а общество пьяного Принса вовсе сводило нервные клетки к нулю.

— Так, ты пришёл, чтобы пожаловаться на жизнь? — предположила, когда молчание стало невыносимым.

Эдвард то ли упал, то ли не очень аккуратно присел, но в итоге оказался на полу. Затылок с глухим стуком был встречен с дверной поверхностью.

— Я пришёл, потому что больше не к кому идти, — видя недоверчивый взгляд девушки, вызывающе закивал и скривился. — Да-да, у меня есть Генри, у меня есть тупой сосед-баскетболист, есть вечно недотраханный Блейк… Но всегда хочется к тебе, Алиса.

Теперь недоверие в голубых глазах стало очевидным. Алиса саркастически усмехнулась и показано принялась загибать пальцы:

— Любимая невеста, любимая мамочка и отчим с особняком, с бассейном, скорее всего, с личной яхтой. Да-а, тебе некуда пойти.

Эдвард устало прикрыл глаза:

— Ты такая сука. Но я не злюсь на тебя.

— Оу-у, премного благодарна.

— Я понимаю твою злость и обиду.

— Неужели?

Эдвард открыл глаза и улыбнулся:

— Ты такая очаровательная, когда язвишь.

Девушка постаралась не обращать внимания на характерный взгляд, которым Принс прошёлся по всему её телу. Надо что-то делать и срочно.

«Позвонить Дилану!»

Вспомнила о телефоне в руке и уткнулась в экран, перелистывая контакты. Однако пальцы замерли, когда услышала следующее:

— Я никогда не любил Роуз и никогда не полюблю.

«Просто нажать на вызов! Всего лишь одно касание пальца…»

— Она члены не любит.

Алисы опешила:

— Что?

— Она лесбиянка.

— Кто?

— Роуз, — без колебаний ответил Эдвард и подтянул колени, чтобы поставить на них локти. — Роуз любит тебя, но взаимность ей не светит. Почему? Потому что тебе члены нравятся.

Алиса в ужасе отступила от сбрендившего парня:

— Ты не только перепил, но и выкурил какую-то гадость! Я звоню Дилану!

Успела только отвернуться от парня, но не успела нажать на кнопку вызова, и ощутила тепло мужского тела за спиной. Алиса забыла важное правило — никогда не поворачивайся спиной к врагу, иначе придётся справляться с последствия.

Так и она, охнув от неожиданной близости, позволила Эдварду выхватить из пальцев мобильный телефон и отбросить в сторону. Хорошо, что на кровать, хотя в тот момент последнее, что интересовало — сохранность средства связи.

— Отойди!

— Не звони ему, — прошептал Принс и сгрёб девушку в охапку, не позволяя ни развернуться, ни выставить руки, ни сдвинуться с места. — Пожалуйста, не звониКларку. Дай мне несколько минут — я всё объясню. Ты узнаешь правду и станет легче. Всем нам станет легче.

Алиса чувствовала на затылке горячее дыхание, а сама не дышала. Сложно вбирать в лёгкие воздух, когда тело сковано крепкими руками, спина горит от соприкосновения с жилистым телом, а голос парня выбивает почву из-под ног.

— Какую правду?

— О моей якобы счастливой семейке, о Роуз, о фиктивном браке. Я всё расскажу.

И он рассказал. Начиная со дня, когда в их доме появился Райдер, и заканчивая возвращением в Кембридж после предательства матери.

К слову, оковы были сброшены, и Алиса сидела на постели, подобрав под себя ноги, Эдвард же сидел рядом и пялился на стену, по которой «бегал» блик от уличного фонаря.

Девушка внимательно слушала и не перебивала, только время от времени издавала громкий, прерывистый вздох. Вздох неодобрения, когда услышала о своей «нетерпимости» к нетрадиционным парам, и вздох сожаления, когда миссис Райдер отказалась уехать с сыном.

Не смогла побороть улыбку, стоило Эдварду рассказать о сегодняшнем выступлении. Он исполнил песни на её любимые стихи, которые она перечитала не меньше десяти раз в те дни, когда бессовестно забрала себе тетрадку в тряпичном переплёте.

— Стало легче, — признался Эдвард, вспоминая свои чувства после выступления. — До сих пор болит, но…легче.

Алиса нерешительно протянула руку и погладила молодого человека по плечу, стараясь выразить поддержку. Без понятия, помогло или нет, но он как-то странно улыбнулся.

Сама же Алиса не была способна на улыбку. Рассказ Эдварда вызвал гамму разных эмоций, и ухватиться за что-то одно оказалось невозможным. Облегчение? Радость? Злость? Обида?

Всё смешалось, точно палитра красок в неумелых руках дилетанта. Клякса из чувств, что выразилась отрешённостью от внешнего мира.

Эдвард вернул в мир спустя долгие минуты тишины, но не словами. С глухим стоном опустил голову на колени Алисы и прикрыл глаза, даже не подозревая, что невинным жестом вызвал влажность на ресницах.

Осторожно запустила пятерню в волнистые волосы и беззвучно выдохнула, ощущая, как болезненно кольнуло в сердце.

— Я должен был выбирать тебя.

— Нет, — твёрдо произнесла девушка. — Ты с самого начала должен был сказать правду.

— И выбрать тебя.

— Ты не мог не попытаться помочь матери. Любой на твоём месте выбрал бы мать.

Эдвард зажмурился и уткнулся лбом в острые коленки девушки:

— Сегодня, когда я смотрел в её глаза, то подумал… — девушка с замираем сердца услышала тихий всхлип и сама не заметила, как заплакала. — … лучше бы она умерла, а не отец.

— Эдвард! — ужаснулась и прикрыла ладошкой влажные губы парня, запрещая произносить страшные мысли вслух. — Пожалуйста, не говори так.

— Знаю, — гортанный хрип. — Знаю, насколько ужасен. Ужасный сын, ужасный друг, ужасный парень.

Алиса упорно мотнула головой и прижалась губами к уху молодого человека:

— Ты замечательный сын, — прошептала, стараясь не дрожать голосом. — Ты был моим первым и лучшим другом, а время, что мы с тобой встречались… я была счастлива. Чтобы между нами не происходило, я никогда не пожалею об этом времени.

Эдвард попытался приподняться, но Голден намеренно укрыла его голову руками, всё также не отрывая губ от мочки уха. Крепко-крепко зажмурилась.

— Ты же любишь меня, Алиса?

Яркие вспышки замелькали перед глазами от перенапряжения.

— Уже поздно, Эдвард. Можешь спать здесь.

— Мне было очень плохо без тебя…

— Пожалуйста, давай спать! — взмолилась девушка. — Поговорим завтра.

Тишина в ответ поспособствовала вздоху облегчения. Неизвестно, сколько прошло времени, когда дыхание Эдварда успокоилось, и сон настиг его опьянённое сознание.

⁽¹⁾

“Save Me” - XXXTENTACION

Привет с тёмной стороны,

Кто-нибудь тут хочет стать мне другом?

Хочу, чтобы всё кончилось,

Скажи, когда, б**, всё закончится?

Голоса у меня в голове твердят мне, что в итоге я умру.

^(2-6)

Harry Styles - “Sign of the times”

Глава 27

Эдвард проснулся несколько минут назад, но не спешил открывать глаза.

Сначала пытался вспомнить события минувшего вечера, а когда ужасная реальность ударила по сознанию, точно кувалда по голове, постарался справиться с подступившим комом в горле.

Холод внутри напомнил о пустоте, что ощущалась на физическом уровне. Будто тело не состояло из костей и органов, а являло собой всего лишь оболочку. Вакуум.

Вспоминания о матери изводили. Заставляли вовсе не открывать глаза, а лежать настолько тихо, насколько это возможно. Чтобы никто не тревожил час, два, день, неделю, месяцы, многие годы. Просто лежать с закрытыми глазами и просчитывать ту минуту, когда начал терять мать.

Но потом Эдвард вспомнил о Голден. Воспоминания о разговоре, о близости её тела, о том, как нежно тонкие пальцы перебирали локоны волос на его голове, — эти воспоминания воодушевляли.

Он же не ушёл к себе в комнату, верно? Сделал глубокий вдох и наполнил лёгкие запахом девушки: сладкий запах — заслуга хорошего парфюма или шёлковая кожа девушки пропитана медовой сладостью?

К слову, её кожа на вкус столь же головокружительная, как и аромат золотых волос.

Эдвард открыл глаза и проморгал сухость, вызванную слабостью вчерашних событий. Солёная влажность засохла на ресницах, оттого было неприятно избавляться от остатков сна.

Протёр лицо ладонями и принял сидячее положение, отмечая пустующую часть кровати. Они заснули вместе? Последнее, что помнил — это усыпляющее поглаживание Алисы, шатёр её волос, что спасал от света уличных фонарей, и облачённые в домашние штаны бёдра, заменившие подушку.

Оглядел комнату и замер, когда послышался скрип открывающейся двери. Девушка вышла из ванной комнаты, одетая в тёплый свитер и джинсы, и мяла в пальцах носки с забавными аппликациями.

Эдвард нахмурился и, вместо заготовленного приветствия, выпалил:

— Ты куда-то уходишь?

— Через час отправляюсь на вокзал, — ответила Алиса и, поколебавшись, присела на край кровати. — Рождественские каникулы, забыл?

О-о-о, чёртовы праздники! Семейные, чёртовые праздники.

Кивнул и залюбовался вихрем золотых кудрей, что переливались в свете лучей утреннего солнца. Девушка забрала локоны за уши и надела носки, стараясь максимально держать дистанцию между собой и Эдвардом. Последний же старался не придавать значения этому наблюдению.

Потому что как бы девушка не пыталась, он всё равно преодолеет разделяющее их расстояние. Прямо сейчас.

Протянул руку и «надел» на пальцы золотые кольца, отчего Алиса на мгновение замерла, а после напряглась, точно струна гитары.

— Я могу поехать с тобой, — проговорил Эдвард и придвинулся ближе, тем самым имея возможность уткнуться носом в висок девушки. — Могу?

— Эдвард…

— Я хочу быть с тобой, — погладил хрупкие, окаменелые плечики и коснулся губами девичьей щеки. Однако не успел продвинуться по скулам к подбородку и манящей полоске губ — девушка отстранилась и развернулась к нему всем корпусом, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза.

Наверное, впервые за всю историю их знакомства Эдвард смутился прямого взгляда. Немного сконфуженно приподнял брови, но заставил себя не отводить глаза в сторону.

— Эдвард, я всю ночь не спала и думала над…планом.

— Провальный план.

— Хорошо, я думала над провальным планом и решила, что… Правда ничего не изменила.

Принс непонимающе нахмурился, побуждая Алису собраться с мыслями и вспомнить речь, которую репетировала всё утро:

— Да, я стала чувствовать себя менее униженной, и предательство с твоей стороны уже и не кажется таким ужасным. Может, я просто нашла отговорки, чтобы в очередной раз простить тебя. Но я, правда, прощаю тебя. Злюсь, что ты сразу мне всё не рассказал, и прощаю.

Эдвард всё-таки не выдержал зрительного контакта. Перевёл взгляд на карту мира и бесцельно оглядел масштабы Антарктиды.

— Я солгал, сказав, что просто развлекался с тобой. Это не так.

Девушка кивнула.

— И я солгал, сказав, что ты не та девушка, которая мне нужна, — стоило посмотреть на Алису, но почему-то именно сейчас окунуться в небосвод её глаз оказалось сложно. — Только ты. С третьего класса.

Негромкий смех вызвал улыбку, и парень украдкой глянул на ямочки, что украсили лицо Алисы.

— В третьем класса ты с ума сходил по человеку-пауку.

— По человеку-пауку и по тебе.

— Сделаю вид, будто поверила, — притворно закатила глаза, как если бы не смутилась от услышанного признания. — Я влюбилась в тебя в тринадцать лет.

Эдвард на мгновение ощутил то чувство эйфории, что впервые нагрянуло на него при упоминании о «влюблённости», однако быстро приятное ощущение затмилось искренним возмущением:

— Только в тринадцать?

Смех девушки он ожидал услышать после оправданий, которых так и не последовало.

— Алиса, ты — тормоз, — призадумался. — Или я был не очень?

— В качестве утешения — в тринадцать лет я вовсе не думала о парнях. Ты первый, кто мне понравился.

Эдвард поражённо покачал головой, когда же девушка не без доли стеснения добавила:

— Ты единственный, кто не обращал внимания на мои недостатки.

— Недостатки? — неверующе переспросил, рассматривая девушку удивлённым взглядом. Разве у золота есть недостатки?

Алиса пальцами указала на своё лицо и скривилась:

— Подростковое акне. Все считали своим долгом ткнуть меня носом в проблему, будто я слепая или не смотрела в зеркало.

Парень открыл рот, но не от намерений заговорить, а потому что вспомнил эпизод из детства. Он действительно не обращал внимания на акне подруги: есть оно и фиг с ним. Единственный раз, когда заговорил о болезни — это после вечеринки в доме её недо-подруг: Пэнс и Софи.

Мальчишки допоздна задержались в компании девочек, а после предложения Софи «веселиться всю ночь», вовсе не видели смысла покидать пустой от родителей дом.

В тот день Эдвард впервые обратил внимание на «недостатки», которые были перекрыты побелкой, явно контрастирующей с цветом кожи подруги. Какого же было его удивление, когда Алиса отправилась спать с дрянью неизвестного происхождения на лице. Тогда он запихнул её в ванную комнату и попросил не уподобляться пристрастиям Софи, которая умудрялась наносить побелку на губы.

Алиса заплакала, отказываясь смывать «макияж», а Эдвард… Крепко-крепко обнимал подругу и думал лишь о том, как идеально она смотрелась в его объятьях.

— Я заставлял тебя смыть макияж, а ты плакала, — усмехнулся парень, вынырнув из воспоминаний многолетней давности.

— Мне казалось, если я смою макияж, то ты увидишь мои недостатки и разочаруешься. Но ты этого не сделал.

Эдвард поправил золотые волосы на хрупком плечике и, позволив себе секундную неуверенность, потянулся к девушке с нескрываемым намерением поцеловать. Однако был встречен повторным отказом.

Ещё дюйм и Алиса свалиться с кровати, настолько далеко отодвинулась, лишь бы сохранить границы личного пространства.

Эдвард забеспокоился.

— Как я уже сказала, правда ничего не меняет, — отбросила водопад золота за спину и громко вздохнула. — Я не хочу становиться частью ваших с Рози интриг.

— Нет никаких интриг, — поспешил заверить парень, и встретил упорное сопротивление:

— Всё равно не хочу!

Предательская дрожь прошла по телу, а внутренний холод, что мучал на протяжении прошлого дня, вдруг усилился при мысли…

— Не хочешь быть со мной?

— Быть с тобой, значит, сделать огромный шаг назад! Значит, вновь быть на вулкане и молиться, чтобы в твоей голове не созрел очередной план мщения.

— Этого больше не повторится, Алиса, — старался не думать, насколько жалко звучал голос, потому что единственное, о чём способен был размышлять — это о способах убедить девушку.

Она же позволила увидеть на своих золотых ресницах слёзы.

— Я хочу счастливо провести Рождество в родном доме, вернуться в Кембридж и уйти с головой в стажировку, закрепиться на ней и, получив диплом, забыть обо…всём.

— …обо мне, — глухо поправил Эдвард и невесело усмехнулся. — Ты хочешь забыть обо мне.

— Я хочу начать всё сначала.

«Но без меня», — мысленно дополнил парень и вновь не сдержал ухмылки. Наверное, это правильно. Правильно для Голден.

Эдвард потёр ладонями лицо и неверующе уставился на кожу рук, покрывшуюся мурашками. Так необычно и дико испытывать подобную реакцию от слов девушки, которую три года назад пообещал возненавидеть.

Перевёл взгляд на тихо пускающую слёзы Голден и отчего-то улыбнулся. Он мог бы постараться переубедить её. Да, ему нужно немного времени, и она будет снова с ним.

Возможна, прогулка по чёртову Оленьему парку умилит, а после он прочитает свои стихи, купит несколько коробок винограда и скажет, что любит. Точно! Если он сейчас скажет, как сильно её любит, она позволит поцелую случиться.

Алиса вновь будет в его объятьях.

Эдвард почувствует себя лучше.

Протянул руку и большим пальцем вытер мокрый след на щеке девушки:

— Если так тебе будет лучше, то я не стану донимать своей компанией.

Смотрел в голубые глаза и видел собственное отражение. До чего же омерзительное зрелище он представлял миру!

Девушка кивнула, отчего капли слёз сорвались с ресниц, и поспешила подняться на ноги. Вытерла лицо рукавом свитера, а влажные ладони о плотную ткань джинсов.

Эдвард неосознанно повторил за Голден кивок головой и ощутил, как в эту самую секунду внутри что-то оборвалось.

Вдруг стало невыносимо, нестерпимо больно смотреть на девушку, которая больше никогда не позволит к себе прикоснуться. Как бы ему не хотелось, как бы он не мучался, как бы не страдал, он не сможет поцеловать её.

Быть рядом.

Она не захочет.

Чёрт подери, ведь так будет лучше для неё!

— Ты начнёшь всё сначала с Роберто?

Алиса, если и удивилась, то голос её не выдал, а Эдвард не смотрел, потому не увидел увеличенные глаза.

— Нет. Он просто… хороший знакомый.

— И Кларк?

— Дилан — хороший друг.

Эдвард улыбнулся. Секундное облегчение, а после реальность нахлынула, точно разрушительный шторм, и любой намёк на радость померк.

Пусть не Роберто, и не Кларк, но обязательно появится кто-то другой. Эдвард об этом уже не узнает. Наверное, это хорошо и намного легче, нежели он будет видеть влюблённую Голден и знать, что влюблена не в него.

Помог девушке достать из-под кровати чемодан и вызвался проводить до вокзала, но получил категорический отказ. Если раньше подобная категоричность вызвала бы раздражение, то сейчас… Он же не мог злиться на Голден, которая оборвала все связывающие их нити? Не мог.

Потому Эдвард никак не отреагировал на отказ, лишь с непроницаемым лицом наблюдал, как Алиса вызвала кэб.

Он хотел её обнять. Хотя бы на прощание. Однако не видел в голубых глазах подобного желания, напротив, насторожённость залегла на глубине глаз. Будто девушка боялась, что в любой момент он кинется на неё, привяжет к батарее и не выпустит из комнаты.

Лучше для неё будет другой вариант: Эдвард желает счастливого Рождества и уходит без более лишних слов.

Да, так будет лучше для Голден. Потому он так и поступил.

* * *

Эдвард вихрем нёсся вниз по лестнице, позабыв о морозе на улице, но даже холодный поток ветра, что окутал всё тело через тонкую кофту, не вынудил вернуться за верхней одеждой.

Не сейчас, когда Рози дала о себе знать аудиосообщением. Нервный, надрывный от рыданий голос молил, как можно скорее выйти на улицу.

И вот Эдвард со всех ног бежал по внутреннему двору здания общежития прямиком к белому автомобилю, что преградил дорогу желающим заехать на парковку.

Резко дёрнул ручку дверцы и забрался в салон, едва ли не задохнувшись от специфического запаха. Чёртовы эфирные масла.

Однако дышать было тяжело и по причине холодного воздуха, и марафона с пятого этажа.

— Роуз, — тяжело дыша, прохрипел парень и приобнял парфюманку за плечи. — Роуз, тише…

Она плакала, уткнувшись лбом в центр руля, и слёзы катились по щекам с новой силой, стоило Эдварду открыть рот.

— Всё ужасно, — прошептала девушка и, не зная себя от отчаяния, надавила на педаль газа.

Автомобиль резко дёрнулся с места, и парень перехватил руль прежде, чем махину занесло бы в столб.

— Остановись!

— Ты не понимаешь, — качала головой Роуз и отмахнулась от его помощи, выруливая в сторону проезжей части. — Отец в ярости! Как он кричал… Ты не слышал!

— Я говорил, чтобы ты во всём винила меня.

Рози всхлипнула:

— Сказала, что очень сильно люблю тебя и поэтому решила помочь, — позабыла о необходимости управлять автомобилем и закрыла лицо руками, вынуждая парня вновь схватиться за руль. — Отец назвал меня идиоткой!

— Что ещё сказал?

Девушка вернула ладони на руль и попыталась сконцентрироваться на дороге, однако мыслями была далека от правил дорожного движения. Слёзы перекрывали обзор на проезжую часть, потому Эдвард внимательно следил за каждым её движением.

— Он говорил много нехороших вещей о тебе.

— Поподробнее, Роуз!

— Что ты хочешь услышать? — вскричала девушка и шибанула ладонью о центр руля, отчего автомобиль дёрнулся в сторону встречной полосы. Эдвард в нескрываемом раздражении исправил ситуацию и процедил:

— Останови машину! Тебе надо успокоиться!

— А тебе надо услышать меня! — не унималась девушка. — Отец впервые в жизни повысил голос, впервые оскорбил! Мне страшно за его моральное состояние!

Принсу же было страшно за состояние Роуз, которая явно не контролировала ни свою речь, ни свои действия.

— Мне страшно за тебя, потому что отец хочет растерзать тебя в клочья!

Эдвард не сомневался в этом желании, но с трудом представлял его осуществление. Со стажировкой он уже распрощался, с будущей работой тоже, про свадьбу успел забыть, а про мать… старался не думать.

Она сделала выбор, как когда-то сделал его Эдвард. Теперь же приходилось пожинать плоды.

— Что нам делать, Эдвард? — истерила девушка, безумными глазами разглядывая друга. — Твой план провалился!

— Для начала мы припаркуемся и успокоимся.

Роуз не слушала:

— Я так боялась, что правда всплывёт на поверхность. Так боялась!

Принс резко дёрнул руль в свою сторону, когда автомобиль занесло на встречную полосу. В очередной раз!

— Чёрт подери, не выезжай на встречку!

— Прости, — заскулила девушка и, наконец, сбавила скорость, — Я напугана и растеряна.

— Тебе не о чем волноваться. Мистер Свон остынет и более не будет повышать на тебя голоса, — как бы не старался, скрыть усмешки не удалось.

Однако Роуз была максимально подавлена, потому не обратила внимания на промелькнувшую язвительность. Не отрывала глаза от дороги и каждую секунду всхлипывала, старательно подавляя истеричные стоны.

— Как же ты, Эдвард?

— Со мной всё будет хорошо.

В чём он очень и очень сомневался. Но знать об этом подавленной Рози не стоило, наверное, именно поэтому растянул губы в подобие улыбки и погладил хрупкое плечо.

— Всё хорошо, — повторил и заслужил ответную улыбку. Такую скованную, доверчиваю и такую…последнюю.

Сам не понял, что произошло: только разглядывал лицо девушки, как уже перед глазами мелькали крыша, приборная панель, лобовое стекло. Успел прикрыть голову рукой, прежде чем сильный удар извне впечатал спину в дверцу автомобиля, а голова, прикрытая ладонями, проломила окно.

Эдвард не почувствовал боли. Только непонимание и шок. Хотел открыть глаза, но почему-то тело отказывалось подчиняться. Почему? Ничего же не болело.

Шум в ушах заменил пространство вокруг и несколько минут ничего не воспринимал, кроме шума бешено циркулирующей крови. Вдруг отчётливо начал ощущать каждую венку, что вздулась от напряжения, каждый чёртов сосуд, что норовил взорваться, каждую клетку в теле.

Боль медленно приближалась. Сначала затронула пальцы ног, пробралась выше, выдавливая колени наизнанку, ещё выше, скручивая тазобедренные суставы и ещё, пока не сковала все нервные окончания.

Особенно больно в области головы. Хотел прижаться ко лбу рукой и не сразу сообразил, что именно ладонь слиплась с кровоточившей макушкой. Вторая рука… Вторая рука застряла между сиденьями. Как такое возможно?

Невыносимая боль.

Сквозь шум начали прорываться посторонние звуки. Стоны.

Кажется, его стоны.

И писк. Противный писк приборной панели настойчиво сообщал о поломке автомобиля. Но и без этого отвратного звука Эдвард сообразил, что случилось что-то ужасное.

Оставалось надеяться, что ужасное есть поправимое. Иначе боль не унять.

С трудом открыл глаза, и тут же ощутил нестерпимое жжение. Кровь застелила обзор на лобовое стекло, что выглядело, как миллион льдинок, одного прикосновения к которому достаточно, чтобы хлипкая конструкция рассыпалась к чёрту.

Хриплый стон вырвался из горла, когда оторвал ладонь от разбитой головы. Тут же осязаемый воздух «ударил» по открытой ране и стало в разы нестерпимее. Вытер глаза запястьем и попытался спасти вторую руку из захвата кресла, как услышал тихий стон.

Не свой стон.

Запоздало вспомнил о том, что в машине был не один.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Роуз, — в ужасе прохрипел и уставился на девушку, что неестественно лежала между поломанным креслом и дверцей, выгнутой внутрь салона. Густой дым заполнил пространство и с каждой секундой становился отчётливее, отчего слезились глаза.

— Эдвард…

— Сейчас, — проговорил и, до боли сжав челюсть, вырвал руку «из захвата». — Я помогу тебе, сейчас.

— Я не чувствую тела…

— Сейчас, — отчаянно повторил и не сдержался от мучительного хрипа, когда повреждённое колено стрельнуло дикой болью в область поясницы. — Потерпи, Роуз.

Уставился на девушку и искренне не знал, как поступить. Она лежала в такой…странной позе, что любое прикосновение к ней казалось небезопасным. Тем не менее, выбираться из автомобиля, погрязшего в дыму, было необходимо.

И только хотел дотронуться до подруги, чтобы помочь принять естественную позу, как столкнулся с онемением. Пальцы скрутились, точно кто-то жестокий и невидимый практиковал на них морские узлы, и стало невыносимо держать руки на весу.

Эдвард пытался.

Видел, как из уголка губ подруги струилась активная струйка крови, и, превозмогая чёртову физиологию, повернул её голову в сторону. Кровь хлынула изо рта девушки, что до помутнения перед глазами испугало Эдварда.

Он что-то сделал не так. Чёрт возьми, что-то не так?

— Я не послушалась тебя, — едва слышимо проговорила Рози. — Выехала на встречку.

Какая теперь разница? Ничего исправить невозможно. Невозможно промотать время назад и остановить автомобиль у обочины. Невозможно промотать время назад и не затевать глупый план, не питаться лживыми иллюзиями и не обижать тех, кто действительно дорог.

Сейчас же в остатке оставалась боль. Только боль. Внутри, снаружи, — боль поглотила целиком, точно страшное чудовище из детских страшилок.

Смотрел на бледную парфюманку и не знал, что ответить. Хотелось просто вернуться назад. Возможно, в тот день, как впервые увидел её в коридоре общежития: с большой коробкой в руках, из которой вываливались свечки.

Он бы ни за что не усмехнулся ей в след, напротив, помог дотащить коробку до комнаты. Он был рад такой подруге, как Роуз, и вовсе не хотел её терять.

Но сейчас он чувствовал не только потерю подруги, но и самого себя. И последнее пугало меньше всего.

Вот бы вернуться назад. Он бы вступил в музыкальный кружок Генри, и не стал бы подшучивать, называя группу «кружком». Он бы выступал с ним в пабах, записывал песни и писал ещё больше текстов о любви. О любви, а не о потери, расставании и о том, как невыносимо хотеть что-то очень сильно, не имея возможности владеть желаемым.

Он бы писал о Голден в ином контексте.

Вернуть время назад и быть с Голден. Вернуться в тот день, когда отец посоветовал запастись виноградом и, не боясь, признаться подруге в чувствах. Да, так бы он поступил.

И всё было бы иначе. Как минимум, сейчас бы он не наблюдал, как Рози бледнела на глазах и в какую-то секунду перестала моргать.

— Роуз, — тихо позвал и громко сглотнул, претерпевая металлический привкус.

Страх. Ужас. Отчаяние.

Неожиданно оказался за пределами салона. Пелена дыма не сушила глаза, а лёгкие наполнились чистым воздухом. Ощущал боль в теле, но уже терпел спазмы в лежачем положении, терпел лучи дневного солнца на открытых ранах и терпел гул голосов, которых становилось всё больше и больше.

Однако перед глазами застыло лицо Рози.

Навечно застыло бледной маской с широкими, карими, немигающими глазами.

— Девушка, — попытался принять сидячее положение на каталке, но крепкие руки медицинского работника не позволили двинуться хоть на дюйм. — Надо помочь. Вы помогли?

Зрение подводило. Иначе не объяснить, почему Эдвард видел только бледное лицо и немигающий взгляд. Как же чёртово небо над головой? Лица медицинских работников, что успели надеть на него кислородную маску?

Эдвард задышал полной грудью и громко закашлял, превозмогая боль от незаживших побоев амбалов Райдера и новых ранений, причинённых такой глупой оплошностью парфюманки.

Он отчитает её. Непременно отчитает, и не позволит более садиться за руль, хотя бы до тех пор, пока не научится чувствовать габариты автомобиля.

Собственные мысли вызвали неконтролируемый поток слёз.

На этот раз он признал их. Слёзы.

Громко. Навзрыд.

* * *

Весна, 2021

Ещё вчера в главном коридоре учебного корпуса стояла парта, усыпанная мягкими игрушками, бесчисленным количеством ароматических свечек, цветами и фотографией.

Ещё вчера улыбающаяся Роуз Свон встречала студентов, провожала широкой улыбкой по длинному коридору и взамен ловила на себе сочувственные взгляды.

Кто-то обходил стороной память о милой девушке, кто-то считал своим долгом остановиться и грустным вздохом выразить свою скорбь, а кто-то громко перешёптывался, боязливо поглядывая на фотографию. Но только по-настоящему близкие друзья не могли сдержать слёзы, меняли воду в вазах и вставала с утра раньше всех жаворонков и зажигали свечи.

Однако сегодня не было ни парты, ни игрушек, ни цветов, ни свечек. Фотография улыбающейся мисс Свон исчезла также неожиданно, как и сама девушка.

Это стало шоком, как и ужасная авария стала шоком для всех, кто знал прекрасную парфюманку.

Челюсть свело судорогой, отчего Эдвард прикоснулся ладонью к щеке, покрытой кровяным синяком, и медленно выдохнул.

— Будто бы ничего не произошло, — проговорил, рассматривая красочный плакат на стене, около которой ещё вчера стояла парта.

Мимо пронесли веселящиеся студенты, и громкий смех вынудил зажмурить глаза.

— Будто все забыли, что Роуз умерла.

— Вчера я была в администрации и просила дать ещё неделю на прощание, но мне отказали, — Алиса обхватила плечи руками. — Сказали, что для многих это стресс — каждый день видеть фотографию Рози и вспоминать о страшной трагедии. Как они сказали? Жизнь продолжается.

Эдвард не заметил, как сжал пальцы в кулак. Цепки на костяшках потрескались, и просочилась кровь. Даже не заметил.

Сколько раз он слышал эту ничтожную фразу, которой кидаются умники, как правило, не познавшие горечь утраты.

Жизнь продолжается.

Легко говорить о продолжение жизни, когда в доме встречают родные люди, а телефон обрывается от звонков друзей. Легко продолжать жизнь, когда не испытал удушающего ощущения, что настигает в момент утраты.

В момент, когда ты видишь человека в последний раз и понимаешь, что этот раз действительно последний. Ты не успеваешь попрощаться, ты не успеваешь сказать что-то важное, ты даже не успеваешь смириться с потерей.

Ты просто претерпеваешь чёртово ощущения удушья.

Жизнь продолжается, но дышать нечем.

— Их жизнь продолжается, — согласился парень и посмотрел на поникшую Алису. — А жизни мистера и миссис Свон? Посмели бы они такое сказать родителям, что потеряли единственную дочь?

Девушка поджала дрожащие губы и, не удержавшись от эмоций, прильнула лбом к плечу Эдварда.

— Мне невыносимо думать об этом, — прошептала. — Никогда не забуду состояние мистера Свона на похоронах.

Как забыть убитого горем мужчину? По его глазам можно было прочитать нежелание видеть вокруг себя людей, принимать их соболезнования и кивком благодарить за однотипные фразы.

Ведь он понимал, что стоило страдальцам покинуть территорию кладбища, как их жизнь вернётся в прежнее русло. Их день не будет омрачён более, чем на время прощальной церемонии.

Эдвард ощутил болезненные судороги в области ключицы. Вспомнил крепкие пальцы, что схватили за грудки, вспомнил помутневшие от горя и злости глаза, что буквально ввели в нокаут и не позволили предпринять что-либо в качестве защиты.

Потому перевязанная голова встретилась с колонной, и перед глазами замелькали чёрные пятна.

— Как наглости у тебя хватило прийти сюда?

Дребезжащий голос мистера Свона звучал слишком невыносимо для восприятия, что буквально ускользало от парня. Казалось, ещё немного, и он повалиться на землю без сознания.

— Простите, мистер…

— Ты воспользовался моей дочерью! Воспользовался её наивностью и доверчивостью!

Расплывчатым взором постарался сфокусироваться на разъярённом лице мужчины, но ничего, кроме бесконечной грусти и тоски, не увидел.

Только и мог, что отчаянно прошептать:

— Простите, пожалуйста…

Очередная встряска за грудки перевернула мир вверх дном. Эдвард обмяк в руках мужчины, который быстро избавился от ненавистной туши, отбросив в сторону колонны.

— Эй-эй, успокойся! — голос миссис Свон ворвался в сознание, когда парень опустился вниз по колонне. — Посмотри, он белее снега! Оставь его!

— Только в память о дочери. Только в память о моей Роуз я забуду о твоём существовании. Но даже не надейся найти работу в Англии. Не надейся!

Эдвард не помнил, сколько времени просидел, обнявшись с чёртовой колонной. В какой-то момент он вовсе перестал осознавать происходящее, плотно закрыв глаза и прислушиваясь к неугомонной совести.

— Эдвард!

Девичий голос вывел из прострации и заставил посмотреть на золото, аккуратно убранное в элегантный пучок. Как удалось Алисе усмирить буйство кудрей?

Ему не нравилось, что она боролась с золотым вихрем. Ведь она такая красивая в этом безумии!

— Вставай, Эдвард! — её тонкие руки пытались поднять парня, но это настолько бесполезно, и бесполезность настолько очевидна, отчего он рассмеялся. — Господи, твоя повязка в крови.

Пальчики забрались под ворот рубашки, и Эдвард услышал сдавленный писк:

— У тебя открылись раны! Эдвард! Что смешного я говорю?

Парень закрыл лицо руками и проморгал слёзы, чтобы после влажными пальцами забрать волосы назад. Кажется, он чувствовал приближение истерики. Иначе не объяснить глупого смеха, который заменил громкие стоны боли и отчаяния.

— Сейчас… Я поеду на перевязку, Алиса. Обязательно. Дай мне минуту.

Эдвард вынырнул из воспоминаний тяжёлого дня и кивнул, подтверждая слова девушки. Такого мистера Свона никогда не забыть, особенно тем, кто хорошо знал его прежде весёлый дух и задорную улыбку.

— Мне стыдно перед ним, понимаешь? — признался парень. — Если бы я отказался от затеи вызволять мать из золотой клетки, которая пришлась ей по душе, то Роуз не поссорилась бы с отцом, не довела себя до истерики и не села за руль!

Алиса подняла взгляд на молодого человека:

— Ты не заставлял Роуз. Она сама захотела участвовать в плане, у неё были свои мотивы. Ты не виноват, — обвила пальцами длинные пальцы в перчатках и повторила. — Твоей вины нет.

Они помолчали. Смотрели на яркий баннер, на громких студентов, что спешили занять место за ланчем, и думали о той, что больше никогда не выглянет из-за угла длинного коридора и не помашет рукой в знак приветствия.

Эдвард задумчиво улыбнулся, как если бы вспомнил о чём-то:

— Я так и не сказал ей, что каждую ночь зажигал благовония сандала, — пожал плечами. — Её советы реально помогали.

Алиса кивнула:

— А я не успела сказать, что не держу на неё зла, — на мгновение закрыла глаза и рвано выдохнула. — Сколько раз она подходила ко мне и просила прощения! Я отталкивала! Господи, я вела себя ужасно по отношению к ней!

Чувствовала, что не в силах сдержать эмоции, но как же не хотелось показывать слёзы на виду у всех. Объятья Эдварда — вот, что укрыло от любопытных носов. Объятья Эдварда способны на большее — укрыть от всех невзгод мира.

Девушка прильнула к его груди и ощутила на спине крепкие руки. Нежное поглаживание, даже сквозь ткань футболки, дарило тепло и безопасность. Вдохнула в лёгкие запах ванили и табака, и почувствовала, как медленно слёзы растворялись и не кололи глаза.

Спокойствие — вот, что всегда давал в избытке Принс, крепко-крепко обнимая.

После они разместились во дворе за столом, предназначенного на четыре персоны, и задумчиво ковыряли пластиковыми вилками макароны и несколько наггетсов.

У Алисы не было аппетита, но под внимательным взглядом парня заставила себя проглотить несколько макарон в виде ракушки. Сам же парень не притронулся к еде, подпирая голову ладонью.

Только обращался к бутылке воды, а после мял пальцами пластик. Неприятный звук казался усладой для их ушей, поскольку заглушал смех студентов. Смех, точно касание ножа по открытой ране.

Эдвард активнее терзал бутылку.

— Приятного аппетита!

Звонкий голос Марины вывел из задумчивости не только Алису, но и Принса заставил оторваться от странного занятия.

Девушка присела на свободный стул, а рядом приземлился Блейк с подносом, заставленным не только диетической продукцией, но и жирной пищей для «настоящих мужчин».

Не успела Алиса отреагировать на приход подруги, как рядом оказался Дилан и присел на корточки рядом с окаменевшим соседом.

Алиса знала, что приход друзей не случаен: они намеренно поджидали их. Точнее, поджидали Эдварда, который, судя по холодному взгляду, тоже всё понимал.

— Эд, ты что-нибудь слышал о новом боевике, что выходит на этих выходных? — спросил Блейк, откусывая приличный кусок гамбургера.

— Я слышала! — воскликнула Марина. — Критики очень хвалят! Может, сходим вместе?

— Или сходим в спорт-бар, — в свою очередь предложил Дилан. — Играет «Чикаго Буллз». Игра обещает быть захватывающей.

Эдвард откинулся на спинку стула и обвёл приятелей взглядом. Как бы не старался, у него не получилось не обращать внимания на сочувственные взгляды и ненужную заботу.

Но, чёрт подери, каждый считал своим долгом высказать слова поддержки! Как иначе? У него же погибла невеста!

Эдвард каждый раз удерживал себя от крепкого словца и только кивал.

«Мне очень жаль, Эд!»

Кивок.

«Со временем станет легче, Эд!»

Кивок.

«Крепись, дружище!»

Очередной кивок.

Это становилось невыносимо. Судя по взгляду небесных глаз, только Алиса понимала, насколько сильно «слова поддержки» приносили боль.

Своим желанием помочь и подбодрить, ребята делали в разы хуже. Они напоминали о фикции, не будь которой, жизнь могла бы сложиться иначе. Она могла продолжиться.

— Эй-й, Марина, — издевательски помахал девушке ладонью. — Ты действительно хочешь сходить со мной в кино? Напоминаю, я всё тот же мудак-Эдвард, — посмотрел на Кларка и усмехнулся. — И я всё тот же вечно бурчащий и недовольный сосед. Расслабьтесь и выдохните, ребятки! На этих выходных я не собираюсь суициднуться.

«Для этого существуют будни», — мысленно скривился и посмотрел на золото, что сидело напротив.

Вдруг стало тепло, и больше не хотелось предаваться чёрному юмору.

Тепло.

Для Эдварда не существовал свет на небе. Для него существовала девушка, что заменяла собой солнце.

— Жизнь, какой бы дерьмовой не была, продолжается.

* * *

Бумажный стаканчик кофе согревал озябшие пальцы.

Погода с утра выдалась промозглой, но синоптики наперебой обещали яркое солнце в середине дня. Но к тому времени Алиса будет далеко от Кембриджа и, скорее всего, будет наслаждаться началом лета в родном Ливерпуле.

Сделала глоток напитка и засмотрелась на своё расплывчатое отражение в окне поезда. Она сидела на лавочке, напротив вагона, и ковыряла носком кроссовка небольшую ямку, что разделяла асфальтированную часть от рыхлой земли.

Не сдержала улыбки, заметив над своей головой «рожки», грамотно подделанные двумя длинными пальцами. Перевела взгляд на молодого человека и сморщилась, когда этими же пальцами легонько щёлкнул по носу.

— О чём задумалась?

— О будущем, — честно призналась и, позволив себе секундное колебание, положила голову на крепкое плечо. — Ты чем займёшься?

Эдвард покосился на сумку девушки, из которой выглядывал многострадальный диплом, и припомнил свою корочку, что успела запылиться на полке.

— На следующих выходных поеду с группой в Лидс, — с долей смущения добавив. — Я, вроде как, солист теперь.

— Талантливый сонграйтер, — поправила девушка и тихо посмеялась. — Не скромничай, мистер Принс.

— Ну-у, а какие планы у мисс Голден?

— Буду искать работу в Ливерпуле, — в отличие от молодого человека, с гордостью добавила. — Меня уже пригласили в несколько компаний.

Эдвард с улыбкой оглядел девушку:

— А я не сомневался в тебе.

Спрятала смущение за очередным глотком кофе и вдохнула свежий воздух полной грудью. Спокойно на душе, потому что рядом Эдвард.

Старалась не думать о том, что поджидало буквально через несколько минут. Просто наслаждалась моментом «сейчас». Наслаждалась компанией парня, что отклонил все возражения и вызвался проводить до вокзала.

Не только помог с багажом, что скопился за четыре года проживания в общежитии, но и доставил бесчисленные сумки до полки вагона, организовал завтрак в кафетерии, неподалёку от вокзала, и вот сейчас спаивал душистым кофе.

Алиса чувствовала спокойствие и ощущала, как предательские слёзы скапливались в глазах.

Нет-нет-нет! Ещё слишком рано!

— Марина до последнего уговаривала пойти на выпускной, — поделилась девушка, надеясь, что новая тема отвлечёт от непрошенных слёз.

— Блейк тоже не давал мне покоя, — кивнул Эдвард и усмехнулся. — Может, в следующий раз встретимся у них на свадьбе?

Алиса поддержала смех и старалась не показать, как такое безобидное замечание вывернуло душу наизнанку. Следующая встреча, которая, возможно, никогда не состоится.

Если они оба захотят, то встречи никогда не будет. Они знали это наверняка, потому что уже экспериментировали с исчезновением из жизни друг друга.

— Отправление через пять минут!

Голос проводника заставил не только девушку подскочить на месте и встревоженно уставиться на Эдварда, но и он с нескрываемой тревогой смотрел в ответ. Будто только сейчас они осознали реальность происходящего.

Алиса уедет в Ливерпуль.

Эдвард отправится в Лидс.

Кажется, преодолеть на машине девяносто четыре мили — это сущий пустяк. Два часа в дороге, и вот девушка наслаждается компанией Принса, а он в своей любимой манере надевает на пальцы золотые кольца. Однако существенное «НО» превращает девяносто четыре мили в тысячи и тысячи миль.

Никто из них не преодолеет пролегающее расстояние.

Эдвард пообещал поступать так, как лучше для Голден, а Голден… Поднявшись на ноги и сделав несколько шагов по направлению к открытой двери вагона, она вдруг осознала, что не уверена в правильности своего решения.

Как будет лучше для неё? Она не знала.

Стоя напротив вагона, она вдруг отчётливо осознала, что не знает, как лучше. Ведь «лучше» не предполагало сомнений, боли и тоски. Тогда же почему так больно и тоскливо?

Алиса повернулась к молодому человеку и тут же очутилась в крепких объятьях. Уткнулась лицом в ключицу Эдварда и прижалась губами к его горячей коже.

Не поцелуй. Целомудренное прикосновение, которое жаром мужского тела исцелило онемевшие от холода губы.

— Только дай мне знать, и я приеду за тобой, — прошептал Эдвард в кудрявую макушку девушки. — После Лидса у нас концерт в Престоне, потом Ланкастер и…

— Не говори, — сжала в пальцах толстовку парня и зажмурилась. — Не надо.

— Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью? — спросил и, получив в ответ неуверенный кивок, твёрдо проговорил. — Без всякого стеснения, Алиса, обращайся ко мне.

Ещё один кивок, и парень отрывисто выдохнул.

Пять минут подходили к концу, но объятья стали только крепче.

— Каждая строчка в чёртовой тетрадке о тебе.

Девушка задрожала, и Эдвард в согревающем жесте потёр ладони о хрупкие плечики.

— Когда я стану всемирно известным и добряком, у меня, разумеется, будет много-много фанаток, — посмеялся и, позволив Алисе отстраниться, чтобы одарить прищуренным взглядом, продолжил. — Каждая из них будет мечтать стать той единственной, о ком будут писаться песни. Но только одна моя фанатка будет знать, что это о ней.

Алиса слабо улыбнулась, не замечая влажности в уголках глаз:

— Рано или поздно ли, это изменится.

— Нет, — жёстко отчеканил Эдвард и прислонился лбом ко лбу девушки. — Я не хочу.

Закрыл глаза и, ощущая горячее дыхание в области шеи, глухо пробормотал:

— Просто знай, что я жалею о причинённой тебе боли.

Кивок.

— Может, однажды ты тоже скажешь, что тебе жаль, — заглянул в голубые глаза и большим пальцем стёр влажные дорожки. — Жалеешь, что села в поезд и уехала.

Алиса почти не слышала, о чём говорил молодой человек. Только видела светло-зелёные глаза и лихорадочно боялась шага, что необходимо сделать в сторону вагона.

— Но ты никогда этого не скажешь.

Прильнула губами к губам Эдварда и тихо застонала от ощущения правильности момента. Как же идеально их губы чувствовали друг друга: ласкали, точно впервые, приносили удовольствия, не заботясь о постороннем любопытстве.

Принс обхватил ладонями лицо девушки и горячо зашептал:

— Поехали со мной в Лидс… Пожалуйста, Алиса!

— Не надо… Пожалуйста, не надо ничего говорить, — затравленно пробормотала и не удержалась от предательского всхлипа. — Мне… мне сложно возвращаться домой, когда ты так говоришь.

— Я лю-ю…

Алиса набросилась на губы молодого человека и проглотила страшные слова прежде, чем они успели сорваться с его языка. Она не хотела слышать.

Нет! Иначе всё потеряет смысл. Всё, кроме Эдварда.

— Девушка, мы отправляемся.

Вырвалась из объятий парня и, преодолев расстояние в два шага, запрыгнула в вагон поезда.

«Не оборачивайся!»

Едва ли не бегом добралась до своего места и повалилась в кресло. Закрыла лицо руками и горько заплакала.

Ещёчас назад она была уверена, что всё делала правильно, но сейчас… Казалось, она совершила огромную ошибку.

Вытерла пальцами влажные ресницы и посмотрела в окно, чтобы увидеть на лавочке молодого человека. Он держал в руках её недопитый стаканчик кофе и не обращал внимания, как локоны волос спадали на глаза.

Неосознанно Алиса коснулась рукой сердца и замерла, прислушиваясь к биению. Так тихо и так больно. Определённо не на это рассчитывала, совершая шаг в светлое будущее, оставляя в прошлом Кембридж и всё, связанное с ним.

— И я тебя, — прошептала, до сих пор ощущая на языке привкус несказанных слов Эдварда.

Поезд тронулся и с каждой секундой набирал обороты, унося прямиком в родные пенаты.

Алиса надеялась найти какую-нибудь перспективу, но единственное, на что оказалась способна — это сидеть и смотреть в том направлении, где оставила своё сердце. Так отчаянно рвалась уехать, но по итогу не дала себе шансов когда-нибудь покинуть это место.

Эпилог

«Жизнь пяти ребят из Кембриджа изменилась буквально вчера, когда журнал «Billboard» поделился публикацией своей регулярной рубрики «The hot 100». Молодой коллектив «trust fall» занял первую позицию в чарте с дебютной песней «Golden».

Алиса увеличила звук телевизора при помощи пульта и покосилась на мать, что неспешно перемешивала суп у плиты.

Ей не было дела до передачи, что транслировалась по музыкальному каналу, более того, она терпеливо дожидалась, когда дочь переключит на обещанное кино.

Алиса не спешила менять канал, даже когда ощутила на себе удивлённый взгляд не только матери, но и отца, что сидел за столом и ждал порции свежесваренного супа.

«— Насколько известно, Эдвард, ты запрыгнул в последний вагон. Собранный, устоявшийся коллектив расписал тур на месяц вперёд, и для многих поклонников, что следили за творчеством группы с самых её истоков, твоё появление стало шоком. Что ты чувствуешь?

— Конечно, я нервничаю. Я имею в виду, что никогда не делала этого раньше. Я рад, что нашёл эту группу и этих музыкантов, с которыми ты можешь быть достаточно уязвимым, чтобы выразить себя полностью. Я всё ещё учусь… Но это мой любимый урок».

Алиса уставилась в пустую тарелку, стоящую на столе, и едва ли не уткнулась в неё носом, настолько низко опустила голову. Почему-то она чувствовала себя нашкодившим ребёнком в кабинете директора, куда вызвали ещё и родителей.

Эдвард Принс, собственной персоной, вещал с экрана телевизора, заполняя пространство кухни своим неповторимым голосом. Теперь он привлёк внимание не только девушки, которая ещё вчерашним утром узнала об успехе группы, но и её родителей. Последнее тревожило больше, чем раздавшийся голос Эдварда в доме Голденов.

«— Что ты имеешь в виду, говоря «быть достаточно уязвимым» перед группой?

— Это часть того, чтобы быть более открытым и разговаривать с друзьями. Не всегда легко зайти в комнату и сказать: «Я сделал ошибку, это заставило меня чувствовать себя ужасно, а затем я даже заплакал». Но в тот момент, когда действительно позволяешь себе оказаться в зоне уязвимости, ты познаёшь, что значит быть открытым с окружающими. Вот, когда ты чувствуешь: «О, чуваки, я, чёрт подери, живой!».

Джоанна взяла тарелку мужа и принялась наливать в неё суп, то и дело поглядывая на экран телевизора. Её лицо выражало крайнее неудовольствие, отчего морщинка залегла между бровями.

Алиса занервничала сильнее, боясь, что мать потребует переключить на кино и не портить аппетит. Возможно, она так и поступила, но любопытство мужа, что развернулся на стуле и внимательно следил за происходящим на экране, заставило её недовольно поджать губы.

«— Если говорить о песне «Golden», то, несмотря на динамичное звучание, текст заряжен болью. Эта песня — воспоминание о недавних отношениях, возможно, завершившихся теперь, но до сих пор таких важных для тебя?»

Смех парня вызвал мурашки на коже Алисы, отчего крепче сжала пальцы на пульте и откинулась на спинку стула, не имея сил оторвать взгляда от пустеющей тарелки.

Как назло, мама забрала тарелку и не оставила шансов — перевела глаза на экран телевизора и прерывисто выдохнула.

Эдвард Принс, почему ты всё также безумно красив?

«— Надеюсь, в моей карьере не наступит день, когда я буду сидеть на интервью и говорить: «Итак, у меня были отношения, и вот текст — опись того, что произошло». Потому что для меня музыка — место, где я пересекаю это. Как ни странно, единственное место, где можно смириться с… произошедшим. Но, безусловно, с помощью песен мне легче выразить благодарность или буквально снять шляпу перед человеком, который имеет право знать, что это только для него».

Громкий грохот вынудил Алису вздрогнуть и перевести взгляд на мать, которая бросила половник в раковину. Кажется, пришло время переключать на кино и, быстро пообедав, отправиться на поиски интервью во всемирной паутине.

— Певцом стал, что ли? — ехидно заметила Джоанна и передала дочери тарелку супа. — Райдеру денег девать некуда, раз вкладывается в очередное развлечение пасынка?

Алиса посмотрела на мать:

— Эдвард давно не общается с отчимом, — перехватив изумление женщины, поспешила добавить. — У нас общие друзья, и я наверняка знаю, что Эдвард всего добился сам.

Джоанна фыркнула:

— Ну, конечно!

Алисы в раздражении переключила на другой канал, лишь бы более не захлёбываться ядом, сочившегося с губ матери. Неприятно.

— А мне понравилось, как поёт.

Девушка замерла с ложкой у рта и неверующе подняла взгляд на отца.

— Я слышал по радио. Довольно неплохо.

Улыбка расплылась на губах, но слова матери вынудили вновь ощутить на языке горечь.

— Как только в студии голос не обрабатывают! С новыми-то технологиями и я, если захочу, оперу запою.

— Джоанна, остынь, — махнул мужчина рукой и отхлебнул ложку супа. — Уже в детстве в парне был виден талант. К чему отрицать?

Джоанна фыркнула и показано уставилась на экран телевизора, делая вид, что происходящее в кино намного интереснее, чем продолжать разговор об Эдварде.

Алиса с благодарностью улыбнулась отцу и зачерпнула ложкой суп. Однако попробовать обед вновь не удалось — звонок в дверь вынудил непонимающе обернуться в сторону коридора.

— Я открою, — вызвалась и поспешила покинуть кухню, не желая отвлекать родителей от еды. Да и самой хотелось развеяться, пусть несколько секунд, и окончательно справиться с раздражением, вызванного словами матери.

Наверное, мать никогда не поборет в себе неприязнь к семье Райдер — Принс. Что удивительно, поскольку Алиса была уверена в ненависти отца, который, напротив, оказался намного благоразумнее.

И всё-таки это удивительное открытие, над которым стоило хорошенько подумать.

Алиса не заметила, как неожиданно земля ушла из-под ног, а сердце совершило грандиозный кульбит. Только что размышляла над словами отца, но уже в следующую секунду не могла вспомнить собственного имени.

Смотрела на молодого человека, что стоял на крыльце дома её родителей, и ощущала предательскую дрожь в коленках. Такая знакомая дрожь, которая с раннего детства настигала именно в те моменты, когда на пороге появлялся долгожданный друг.

Но он не был другом. Не теперь.

Эдвард переминался с ноги на ногу, явно чувствуя неловкость от немигающего взгляда девушки, и неуверенно приподнял корзинку в одной руке и красивый букет в другой.

— Безотказный вариант, — напомнил, тем самым заставив Алису неуклюже засмеяться:

— Ты…ты как здесь оказался? — глупый вопрос, но на большее оказалась не способна. Хотелось то ли громче смеяться, то ли расплакаться, то ли кинуться на шею парня, а, может, вовсе закрыть дверь?

Она не могла разобраться в собственных чувствах, но одно знала наверняка — улыбка, растянувшаяся от уха до уха, передавала всему телу приятные импульсы.

— Ребята отправились напрямую в Бирмингем, а я решил проехать через Ливерпуль.

Девушка припомнила карту страны.

— Ты ехал из Лондона? — уточнила, как если бы это было действительно важно именно сейчас. Однако это было важно, поскольку Бирмингем располагался ближе Ливерпуля, и слова парня о перевалочном пункте казались абсурдными.

Он проехал Бирмингем, и подтверждающее молчание в ответ вынудило Алису ощутить жар лица.

— Это мои любимые цветы, — ляпнула, окончательно погрязнув в смущении, когда Эдвард оторвался созерцания её лица и уставился на букет в руках. Кажется, он только что вспомнил о наличие букета.

— И твой любимый виноград.

Кивнула, рассматривая корзинку, и вновь не удержалась от глупого хихиканья. Срочно! Срочно нужно взять себя в руки!

— Так, ты приехал… Зачем?

Эдвард замялся и огляделся вокруг, пока взглядом не уткнулся на лавочку. Поставил на неё корзинку и положил букет, тем самым вынудив девушку мысленно дать себе затрещину. Стоило не стоять, как истукану, а принять неожиданный подарок.

Скрестила руки на груди, как если бы соглашалась с действиями парня, и приказала себе дышать не так громко. По чуть-чуть. Сложно.

Сердце остервенело колотилось, и подобная встряска требовала больше кислорода.

Алиса держалась из последних сил, предчувствуя кислородное голодание.

— Мне пришло оповещение на телефон, — заговорил Эдвард, в своей манере крутя печатку на указательном пальце. — Ты подписалась на меня в Инстаграм и поставила «лайк» на все посты.

Девушка сжала пальцы на ногах и мысленно закричала, но искренне надеялась, что на лице удалось сохранить спокойное выражение:

— Ты приехал в Ливерпуль из-за лайков?

Эдвард поражённо покачал головой, как если бы не верил, что именно это являлось причиной приезда.

— Я подумал, это намёк, — усмехнулся и потёр пальцами переносицу. — Ты говорила, что моё общество тебе неинтересно. Так? Если следовать логике, то ты в целом не желаешь меня видеть. Но в таком случае зачем мучить себя и просматривать мой профиль? Я долго раздумывал над этим противоречием и пришёл к выводу, что ты…жалеешь.

— О чём?

— Ты жалеешь, что уехала, — с улыбкой пояснил Эдвард. — Твоя активность в моём профиле — это завуалированное признание своей ошибки.

Алиса с минуту смотрела на парня и, в конце концов, отвела взгляд на корзинку винограда.

Сколько себя помнила, всегда упивалась такими моментами: друг приезжал из туманного Лондона с любимым виноградом, они крепко обнимались, стоя в дверном проёме, пока мама не поругает за созданный сквозняк, а после спешили на кухню.

Эдвард всегда приезжал голодным.

Он и в этой поездке отказался от обеда?

Девушка смотрела на гроздь винограда и чувствовала, как детская радость, что наполняла до краёв при виде друга на крыльце своего дома, вновь захлестнула с неменьше, даже с большей силой.

Хватило месяца, чтобы признаться самой себе — она скучала. Сильно скучала. Как бы не старалась забыться, полностью уйти в новую работу, заменить мысли о парне семейными заботами, всё равно находила причину вспомнить о нём.

Особенно невыносимо ночью, когда назойливые мысли брали шествие, не воспринимали попытки Морфея и кружили вокруг образа Эдварда.

Особенно невыносим запечатлевшийся в памяти образ, когда он вышел из травмпункта на костылях. Как посмотрел на неё не светло-зелёными глазами, а красными, бесконечно грустными глазами.

Крепко обнял и позволил выплакаться в крепкую грудь, как если бы ему было не так тошно и больно от чувства потери. Как если бы он не сгорал изнутри от осознания, что произошла трагедия, так или иначе повлиявшая на их жизни.

Алисе было невыносимо вспоминать образ Принса, когда он провожал взглядом поезд. Она видела, насколько сильно в нём преобладало желание остановить её, подчинить своему «хочу», но он этого не сделал.

«Я забыл подумать, как лучше будет для тебя».

На этот раз Эдвард всё сделал правильно, да только сама девушка облажалась.

Думала, что время — отличный помощник, а смена обстановки сыграет роль катализатора в сложном процессе «начать с чистого листа». Оказалось, что ни время, ни другой город, ни другое окружение, — ничто не в силах вытеснить из головы молодого человека.

Какой бы он не был: язвительный, грубый, смиренный, весёлый… любящий, он нравился Алисе с той силой, с которой когда-то желала его возненавидеть.

Не получилось.

Как и Эдварду не удалось возненавидеть девушку, которая одним своим существованием побуждала открывать глаза и видеть прекрасный рассвет.

— Если ты скажешь, что лайк на ста фотографиях — это всего лишь глюк, то я почувствую себя полным кретином, — нервно засмеялся парень, когда же Алиса не видела смысла более прятать эмоции под маской мнимого спокойствия.

Развела руками и улыбнулась:

— Я жалею, Эдвард.

Светло-зелёные глаза неверующе сощурились, когда же девушка пожала плечами:

— Жалею, скучаю и люблю.

Так просто. Так легко.

Какое же облегчение!

Эдвард всегда подходил слишком близко, не спрашивая разрешения о крушении личных границ, но только сейчас осознали оба — для них не существовало границ. Только ни в друг друге.

Самые крепкие объятия — никаких границ. Самые нежные поцелуи, перетекающие в самые страстные поцелуи — никаких границ. Самые откровенные взгляды — никаких границ.

Тёплые ладони обхватили девичье лицо, длинные пальцы запутались в золотых кудрях, а горячее дыхание опалило нежную кожу губ.

Поцеловал желанные губы и не сдержал тихого стона, тут же почувствовав, как податливо приоткрылся рот. Как же давно Эдвард не ласкал языком нежный язык девушки, как же давно не упивался её вкусом и ответным напором.

Только воспоминания спасали от сумасшествия, но даже они не передавали тот спектр эмоций, что вскружил голову одним лишь поцелуем.

— Виноград — это безотказный вариант, — согласилась Алиса, делая лихорадочный глоток воздуха.

Эдвард провёл носом по нежной коже виска и поцеловал закрытое веко девушки:

— Я запоздал с ним.

— Лучше поздно, чем никогда.

Зарылся лицом в облако кудрявых волос и наполнил лёгкие сладким ароматом. Впервые за несколько месяцев он задышал по-настоящему.

Сомкнул руки вокруг тонкой талии и ощутил, как пальчики девушки переплелись с его пальцами.

— Не оставляй меня, Алиса, — прошептал и прикрыл глаза. — Никогда больше не оставляй одного.

Он боялся одиночества с тем же отчаянием, с которым его же боялась девушка. Единственное и верное решение было известно им обоим. Потому они крепче сжали пальцы друг друга в нерушимый замок.

— Кто пришёл, Алиса?

Голос матери вынудил разомкнуть объятия на ничтожный дюйм.

Алиса вопросительно приподняла брови:

— Ты голодный? Будешь суп? — получив в ответ согласный кивок, улыбнулась и крикнула. — Пришёл Эдвард. Эдвард Принс.

Кричащая тишина повисла в воздухе, а после раздался сокрушительный грохот: на этот раз упал не половник, а столовые приборы.

Но это уже совсем другая история.

КОНЕЦ

Оглавление

Дарси Дарк Гроздь винограда

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог