В памяти камер [Михаил Монастырский] (fb2) читать онлайн

– Невозможно найти истину. Будьте безусловны. И пойдёт дождь, и будет светить Солнце. Только пожелайте этого. Иначе всё не твоё – чужой дождь, чужое Солнце, чужая жизнь.

– Вы не доктор Лиам, Вы – доктор Абсолют! Как священник читаете мне проповеди изо дня в день, а сами змей-искуситель! «И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную». Проклинаю тот час, когда согласился участвовать в Вашем дурацком эксперименте.

– Разве Вы что-то потеряли за это время, Джейкоб? Я считаю, Вы только приобрели.

– Что Вы говорите? А, собственно, что я приобрёл?

– Как минимум уверенность. Полгода назад Вы были другим, а теперь я не налюбуюсь Вашей дерзостью. Она Вам к лицу, как любому человеку, жаждущему свободы и независимости.

– Ну, разве это… Но Вы вывернули меня наизнанку, и знаете обо мне всё! Меня это не устраивает. Теперь.

– Конечно, Ваш высоко развитый ум и аналитическое мышление делают Вас творческим социальным субъектом, постоянно включенным в процесс абстрагирования по поводу истины и морали. Безусловно, интеллектуал развивает идеи, определяет нормы и культурные ценности для остальной части общества. Тогда признайте, что то, что мы имеем, – это не то, что должно быть.

– Мо-гу, но не хо-чу! – по слогам ответил Джейкоб, краснея на глазах.

– Не стоит так переживать. Мы удалим все фото, видео и аудиозаписи с Вами. Даже Вашу историю болезни я буду хранить в сейфе своего кабинета. Обещаю.

– Да? И Ваш научный отчёт, в котором всё про меня?

– Ну, во-первых, не только о Вас, не преувеличивайте, пожалуйста. Во-вторых, в нём нет Вашего имени.

– Я слышал, как Вы докладывали в конференц-зале. Вы называли меня "больной Д"!

Доктор Лиам осёкся. Сколько раз он говорил коллегам, что никогда нельзя терять контроль над этими чудаками. За ними, как за детьми, нужен глаз да глаз.

– Вот видите, – обратился врач к Джейкобу, слегка наклонившись вперёд, будто пытаясь лучше рассмотреть его через линзы очков. – Дай Вам чуть больше свободного времени, так Вы тут же создаёте себе проблему. Как говорится, "услышал звон, не знаю где он". Наломали дров! Да?

Пациент неестественно быстро заморгал, на лбу моментально выступили капли пота, зачесался кончик носа.

– Не слышу Вас! – упорно продолжал врач, ещё ближе наклонившись к его лицу.

Джейкоб окончательно растерялся и заёрзал на стуле, стоявшем посреди пустой комнаты, которая была предназначена только для приёма пациентов. Он не осознавал, что так внезапно вызвало в нём панический страх, но доктор Лиам прекрасно изучивший поведение Джейкоба, не умевшего противостоять любой критике, тем более уличению его в неспособности жить правильно, в миг раскусил своего любимого пациента и настойчиво держал паузу, ожидая пока тот самостоятельно не выберется из образовавшегося тупика.

Доктор Лиам отсчитал в уме три минуты, выпрямился и, поправив на переносице очки, строго посмотрел в глаза пациенту:

– И?

– Я ещё далёк от выздоровления…

– Если это вообще возможно! – крикнул Лиам, представляя, что набрасывает на шею психа удавку. – Осталось только затянуть, как галстук…

Джейкоб неожиданно закашлял от нехватки воздуха:

– Я больше не буду! Простите! Честно!

– Не буду что?

– Не буду подслушивать…

– Это правильный ответ, Джейкоб. Умница. Ступай прочь отсюда. Надоел.

Больной Джейкоб Хорст, находящийся более года на лечении в психиатрической клиники «Pure Angels» штата Юта, изо всех сил рванул с места, будто его ошпарили кипятком. Он вылетел в коридор первого отделения, оставив за собой нараспашку входную дверь в кабинет.

Доктор Лиам вышел вслед за ним, но Джейкоб уже скрылся в палате.

– Придурок, – подытожил врач и направился в ординаторскую, где его ждали собравшиеся на совещание подчинённые.

– Так, коллеги, – как обычно начал заведующий отделением Лиам Хайк. – У нас истекают сроки подготовки отчёта по госзаказу. Спецслужбы с нетерпением ждут от нас результатов, а мы с вами, тоже с нетерпением, ждём от них оплату за нашу работу. Доктор Хелен, Вы, как ответственный исполнитель и старший в рабочей группе, доложите, пожалуйста, предварительный отчёт. Только постарайтесь кратко. Поберегите силы для ответов. Итак, слушаем Вас.

– Спасибо, доктор Лиам. Мы, изучив вопрос, пришли к нескольким практическим выводам, которые помогут в кратчайшие сроки установить тотальный контроль за гражданами. Начну с конца. Учитывая, что население в последнее время находится в постоянном психологическом дискомфорте и напряжении, нам видится рациональным преподнести нашу цель в виде конфеты в красивой обёртке. Иначе, тем более в настоящий момент, невозможно вложить в сознание масс то, что нам нужно. Обман ради всеобщего блага – единственный путь к сохранению общественного порядка и установлению контроля. Мы предлагаем объявить через СМИ о создании всенародного архива, который будет открыт любому человеку любого возраста. Каждый сможет не только смотреть фото и видеоматериалы со своим участием, которые будут автоматически отсняты камерами установленными во всех городах, но и самостоятельно размещать их в этом новом всеобщем архиве, а не только в социальных сетях интернета и мессенджерах, установленных на их телефонах. Прежде всего это должно радовать наших граждан. Они не смогут остаться равнодушными к предложенному им проекту. Мы затронем их личное отношение, нужно дать им возможность участвовать в общественном мега звёздном мероприятии. Заденем ноты патриотизма. Это стопроцентный успех. У нас есть рабочее название архива – «Моя история – наше вчера, сегодня, завтра».

Доктор Хелен сделала паузу, ожидая реакцию руководства.

– Прекрасно, прекрасно, – повторил Лиам Хайк, одобрительно кивая докладчику. – Продолжайте, прошу Вас.

– Проанализировав то, что люди обычно выкладывают о себе для всеобщего обозрения, мы пришли к выводу, что это далеко не всё. У девяносто четырёх процентов исследуемых есть сомнения, опасения, стеснения, мешающие полностью раскрепоститься и зайти за красную черту. А всё самое интересное, в данном случае компрометирующие каждого, находится именно там. Только у шести процентов эта красная линия вообще отсутствует. Чаще всего, это люди с нарушением психики, не принимающие участие в жизни города и страны. Они не ходят на выборы, они склонны к асоциальному образу жизни. В нашей работе мы не ориентируемся на них. Нам же необходима вся социально адаптированная к современной жизни биомасса. Я подчёркиваю – нам важен гражданин, как человек, принадлежащий к постоянному населению государства, пользующийся его защитой и наделённый совокупностью политических и иных прав и обязанностей. На примере обычного человека, мы видим, что он иногда заходит, заступает за красную черту. Редко, но метко. И нам этого достаточно, чтобы всю жизнь удерживать индивида на коротком поводке, не давать ему возможность проявлять самостоятельность.

– Да, – перебил Лиам. – Уже понятно, что Вы не стали изобретать ничего нового, а выбрали проверенный тысячелетиями безотказный алгоритм – подкуп, провокация и шантаж. Жаль, я надеялся на другое. Однако продолжим. В любом уроке есть польза, особенно, если тебе вдруг поставили двойку. Скажите, дорогая Хелен, Вы осознаёте, что толкаете человека на сведение счётов с жизнью в случае предъявления ему в будущем компромата, разоблачающего его тёмные стороны?

– А, это и есть естественный отбор, – без промедления отразила вопрос врач. – Тем лучше для всех. Это своего рода инструмент, созданный нами искусственно.

– Прекрасно, прекрасно, – повторил Лиам Хайк, одобрительно кивая докладчику. – Хирургический инструмент! Продолжайте.

– Зачастую только в состоянии опьянения человек не придаёт должного значения красной черте, он понижает её важность за счёт снижения самоконтроля и тут же совершает необходимые нам ошибки. Он говорит по телефону то, что никогда бы ранее не сказал. Он делает свои фото или его снимают на видео друзья, находящиеся вместе с ним в таком же состоянии. Но только двадцать два процента выкладывают эти «бесценные материалы» в общую сеть. Значительное большинство сохраняет файлы «до утра» и сразу же, протрезвев, удаляет их безвозвратно, мучаясь угрызением совести в течение от одного до пяти дней. Через какое-то время, от одного до двух месяцев, история повторяется. Мы же предлагаем заменить опьянение на вдохновение, потому что за него не стыдно. Наоборот, оно окрыляет и максимально возможно раскрепощает человека куда более эффективно, чем алкогольное или наркотическое опьянение. С ним он доверяет, он слепо верит в свою значимость. Он считает, что каждая его минута, прожитая от рождения до самой смерти, интересна всем, потому что он и есть та самая важная часть этого огромного общества. Это психология каждого из нас. Мы все такие. Несмотря на неудачи, страдания и болезни, мы жаждем быть услышанными. Так давайте предоставим эту возможность каждому. Человек сам откроется нам, увидев, что он – основа великого. Он скоро забудет про свою красную линию. Она растворится и исчезнет в сознании людей. А нам только это и надо.

– Постойте, Хелен, – снова прервал докладчика заведующий отделением. – Но ведь когда человек узнает, что его обманули, он обязательно расскажет об этом другим. Запустится необратимая цепная реакция. И так будет повсюду. Появятся разговоры, которые не удержать. Весь замысел рухнет. Правда намного сильнее лжи, её не спрятать. Она как Солнце, поднимающееся из-за горизонта над землёй в нужный час. Это логично или?

– Логично, но изучив наших пациентов, моделируя данную ситуацию, мы отмечаем, что эгоизм – поведение, целиком определяемое стремлением человека к собственной пользе и выгоде. А, эгоизм, подкреплённый верой в свою значимость для процветания государства, стоит намного выше амбиций, недовольства и сомнений соседа. Любые негативные проявления не касаются тех, у кого всё превосходно. «Успешный» в нашем случае гражданин не услышит того, кто мешает ему даже думать о том, что он успешен. Он никому не позволит своими сомнениями рушить его великое счастье. Он скорее избавится от неудачливого «надоеды». Он, как минимум, перестанет с ним общаться. В свою очередь наш «несчастный» не осмелится сообщить об этом всем через всенародный архив, дабы не выглядеть неудачником. Он скорее покончит со всем этим. И мы, на всякий случай, для страховки, конечно, будем рекомендовать при создании архива установку фильтра, блокирующего подобного рода файлы.

– Ладно, – снова одобрительно кивнул Лиам Хайк. – Меня, может, Вы и убедили. А, чтобы с Вами согласились все присутствующие коллеги, я попрошу Вас, доктор Хелен, доказать Ваши слова на практике.

Докладчица вопросительно посмотрела на заведующего, когда тот открыл ящик стола и достал из него револьвер. Он аккуратно положил его на стол и спокойно сказал:

– Вы говорите нам, что иногда люди временно не придают должного значения красной черте, они понижают её важность за счёт снижения самоконтроля и тут же совершают необходимые нам ошибки. Естественно, тут я соглашусь с Вами. Доказательством сему служит Ваша личная история. В нашем коллективе на протяжении пятнадцати лет Вас все знают, как прекрасную жену и мать двоих сыновей-близнецов, которым недавно исполнилось по десять лет. У вас благополучная семья, Вы уважаемы в кругу коллег, пользуетесь авторитетом. В общем всё прекрасно, даже превосходно, но! Мне недавно прислали забавный видеоролик длинною в одну минуту. В нём Вы увидите нарезку фрагментов, которые в реальном времени длились два часа. Прошу показать его на экране. Смотрите внимательно коллеги.

На белом экране, находящимся на одной из стен ординаторской, появились кадры, на которых обнажённая доктор Хелен занималась сексом с каким-то мужчиной. Она не отказывала ему абсолютно ни в чём. Качество видео подтверждало тот факт, что за последние годы технический прогресс шагнул очень далеко. Оно не уступало профессионально снятому порно.

Ролик быстро закончился, но всем, особенно Хелен, он показался невыносимо долгим. Все молчали, будто делали вид, что ничего не увидели. Из глаз Хелен по щекам текли слёзы.

– Это и есть Ваше вдохновение, доктор Хелен? – широко улыбаясь, спросил Лиам Хайк.

– Да, – тихо произнесла врач.

– За которое не стыдно?

Хелен молчала, вытирая ладонью слёзы.

– Не слышу Вас. Слышно только Ваше тяжёлое дыхание и удары Вашего сердца.

Пауза. Всё вокруг замерло. Каждый прислушался к тишине.

–Угу, тогда у меня к Вам только два вопроса. Первый – это Ваш муж? Если это он, то я сейчас же застрелюсь у всех на глазах, за то, что только что сделал.

Хелен испуганно молчала.

– И? – закричал на неё Хайк.

– Нет, – рыдая, ответила она.

– Тогда второй вопрос – как Вы собираетесь дальше жить после этого?

Хелен захлопала веками, словно, мокрыми, невероятно отяжелевшими крыльями бабочка. Она так хотела взлететь и скорее выпорхнуть отсюда прочь, но он поймал её, ей не выбраться. Никогда. Он хладнокровно выжал из неё всю кровь и теперь желал её смерти. Он не отступится от задуманного. Она не сомневалась в этом. Что она скажет мужу и как потом всё объяснит сыновьям? Никак. Или? Нет, нет, нет…

Доктор Лиам отсчитал в уме три минуты и, поправив на переносице очки, строго посмотрел в глаза Хелен:

– Это и есть Ваш естественный отбор?

Она медленно подошла к столу и взяла револьвер в правую руку. Все замерли, наблюдая за происходящим. Выстрел был настолько предсказуем, что от осознания этого каждому стало немыслимо страшно. Однако никто не решился выразить всеобщее возмущение и противостоять складывающемуся сценарию.

– Тем лучше для всех, как Вы сами недавно сказали, – подытожил Лиам.

Хелен открыла рот. Она трясущейся рукой глубоко вставила в него ствол и, спустила курок. Пустой барабан щёлкнул, вращаясь вокруг своей оси. Хелен на глазах побледнела, и повалилась без сознания на пол.

Все посмотрели на Лиама Хайка. Он же с сочувствием бросил взгляд на лежащее без движения тело:

– Итак, коллеги, во-первых, окажите ей помощь, видео немедленно удалите и забудьте то, что видели. Не обсуждайте этого.

Кто-то подбежал к Хелен и принялся приводить её в сознание.

– Во-вторых, мы убедились с Вами, что и в психиатрии можно использовать хирургические инструменты. Большая часть озвученных сегодня предложений имеет не только теоретический смысл, но с ними нужно продолжать работать. Напомню, что у нас осталось мало времени для завершения работ. Госзаказ ждать не будет! Все согласны со мной? Не слышу?

– Да, – послышалось в ответ с разных сторон.

– Отлично, коллеги. На этом сегодня поставим запятую. Ответственным исполнителем по дальнейшей работе над проектом я назначаю доктора Ричарда. Вы не против, доктор?

– Нет, нет, – запинаясь ответил врач.

– Так, да или нет?

– Да, да, да, – затараторил Ричард.

– Прекрасно, – улыбнулся Лиам Хайк. – И не повторяйте чужих ошибок, умоляю Вас. Иначе всё не твоё – чужой дождь, чужое Солнце, чужая жизнь.

Лиам встал из-за стола, подобрал с пола револьвер, положил его в карман халата и не спеша подошёл к входной двери. Только он открыл её, чтобы выйти в коридор отделения, как внезапно с криками на него набросился Джейкоб:

– И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную!

Пациент, крепко сжав в ладони кусок стекла, напоминающего лезвие ножа для резки мяса, со всех сил ударил им врача. Фонтан крови вырвался из под осколка, торчащего в шее Лиама Хайка. Джейкоб в ужасе завопил на весь коридор и побежал с места преступления, будто его ошпарили кипятком. Хайк пошатнулся, одной рукой быстро вырвал из себя стекло, отбросил его в сторону, улыбнулся, глядя в глаза своих коллег, находящихся в шоке от увиденного, и будто бы попрощавшись со всеми взглядом, абсолютно спокойно рухнул лицом вниз.

Через несколько минут врачи и санитары забежали в палату Джейкоба. Он, крепко сжав в ладони ещё один кусок стекла, тихо лежал на своей кровати, потому что был мёртв. Его кровь медленно стекала с перерезанных запястий на пол, капля за каплей, падая в багровую лужу вечного сна.

Встретились два мертвеца.

Обложка подготовлена самим автором