Наследник Дракона [Ник Рассел] (fb2) читать онлайн

Наследник Дракона

Пролог

Если же говорить о Красных Легионах, то стоит отметить, что при Неране Драконьей Крови, эти воины были аналогом современной имперской гвардии. Лишь намного похоже, ближе к началу Войны Восьми Близнецов, Красные Легионы сформировались как полноценная армия под командованием Павла I Верного.

Стоит так же отметить, что при Битве под Фармахалифе, Красные Легионеры активно практиковали бой, бок о бок с Ведьмаками и Варлоками, о которых подробно рассказано в томе «Варлоки и Ведьмаки: сущность бытия, цель жизни»

Сказать, что солдаты в алых цветах сыграли немаловажную роль в Истории Зантара — ничего не сказать. Мало того, что большинство Лордов из Центрального Кровогорья являются офицерами данных формирования, так ещё и большинство Героев истории Климэнда носили гордые чины Красных Легионов

Из патриотического сочинения неизвестного автора. «Красные Легионы: сущность бытия, цель жизни»

***

Ученики Дункана II, Варлоки, были ничем иным, как крайним средство во время Второй Войны Кровогорья с Эш’Хайгаром. Когда Эйдэн Четвертый, Великий, повёл войска в Кардинийское Ущелье, чтобы выкинуть некромантов со своей земли, Дункан и его ученики, Мастера Пути, дали отпор силам Повелителей Мертвых, намеревавшимся зайти армиям Эйдэна Великого в тыл.

Сподвижниками Варлоков, бойцов уникальной силы, всегда были Ведьмаки. Отличались же они тем, что Варлоки, чьим знаком была Цапля, обучались лишь одному ремеслу до абсолютного мастерства, в то время как Ведьмаки, отмеченные знаком Аиста, отличалась высоким усвоением любого знания и способностью не повторять одну ошибку дважды.

Как было выяснено после Битвы под крепостью А’хорант, Варлоки практиковали эксперименты при помощи мутации, в то время как Ведьмаки отнеслись к столь радикальным методам, столь же радикально, что и привело к распаду Ордена А’хорант на Варлоков и Ведьмаков.

Из патриотического сочинения брата Адальвальда. «Варлоки и Ведьмаки: сущность бытия, цель жизни»

Глава 1. Обретая цель

Из правого крыла Амхарского Дворца, где располагались благородные гости лорда Мария Мейстланда и его брата Бреатфора, доносились прекрасные ноты игры на лютне. Юный сын императрицы Хелены Кон-Итьен, Ричард, шёл по длинному коридору, мечтательно разглядывая богатые стены с шелковыми портьерами, попутно наслаждаясь теми отголосками песни, которые ему удавалось услышать.

Неподдельный детский интерес подогревался недавно заключенным пари. Его брат, Артур, поддел его на очередную шалость. Кого раньше поймают за прогулом уроков у старого мага, Алкиона Альгольфа, тот весь следующий месяц, проигравший, будет исполнять прихоти победителя. Ричарду эта забава показалась крайне интересной, а потому он вмиг согласился и сейчас сновал по дворцу лорд Мария, в надежде на то, что всё-таки его братца поймают раньше.

А что поделать? Наследники престола оставались детьми, которым нужно было удовлетворять свои детские потребности. Впрочем, юнцы так же хотели отвлечься от мыслей, что старшего и любимого брата, Лайана, как и отца, Уильяма, больше нет…

Ричард, вспомнив тот день, когда отца убили прямо в тронном зале, встал как вкопанный. Перед его детскими и невинными глазами предстала картина окровавленного отца с пробитой головой, а через мгновения ока, он увидел прокаженного Лайана, которого помещали в могилу. В тот самый день Ричард поклялся, что все те, кто заставил его маму и сестру рыдать, поплатятся сполна.

Услышав шаги гвардейцев, мальчик скользнул к стене и спрятался за гобеленом. Не слушая разговора солдат, он дождался пока те пройдут мимо его укрытия. И вновь он услышал эту мелодию и столь сладкий, почти медовый женский голос, который часто пел в полуденное время, после того как армии его дяди-предателя Лоренца сбежали обратно на юг, после того, как Айдан, сын леди Арианы и лорда Орина, убил дракона, которого старый Алкион называл, Бронегрызом.

Ни Ричард, ни Артур, не понимали, почему Айдан то зовёт себя СтоннКасселом, то Анкитом. Почему прячется и избегает всех, кроме сыновей-близнецов лорда Мария. Их мама, Хелена, всегда говорила, что Наследник Нерана — это зло. Может быть, поэтому она так сильно не любила Айдана, что после каждого разговора с ним, бранилась, на чём свет стоит? Ни Ричард, ни Артур, не понимали, почему так.

Когда мальчик оказался совсем рядом с пением, он, словно зачарованный этими нотами, украдкой выглянул из-за угла коридора, который вёл на балкон дворца. Там, сидя у края барьерных зубцов, сидела леди Адриана, дочка леди Арианы и лорда Орина. Сидела и пела, ловко, плавно и красиво перебирая своими тонкими пальцами по струнам лютни одной рукой, и второй зажимая струны на грифе музыкального инструмента. Рядом с ней, играя на флейте, сидела старшая сестра Ричарда, Каллина. Почему-то, юному Кон-Итьену было более приятно наблюдать именно за леди Адрианой, с её густыми каштановыми волосами и изумрудными глазами, в то время как Каллина, на фоне Адрианы, не столь выделялась красотой, как каким-то странным, волчьим поведением.

Впрочем, коли на твоём гербе волк, будешь волком.

При свете ярких солнечных лучей, вереск расцветал,

И Неран прошагал, по броду холодному,

Там рысью танцевала Юмкарана, запевалась соловьём!

И огни её платья, грели тот ледяной брод.

Волосы каштана, пропахли орехом,

А карие глаза, горели свечами.

И рысью танцуя, звала его с собой:

«Иди со мной же Неран! Станцуй со мной в реке!»

Эту балладу Ричард знал наизусть. Неран и Юмкарана. Почему-то, вслушиваясь в эти слова, Юный Волчонок, так Ричарда прозвали при дворе, представлял перед глазами леди Адриану и самого себя, только более взрослого и мужественного. Хотя, куда ему, столько лет пройдёт, пока он вступит в совершеннолетие, Адриана выйдет замуж, да и сам он уже будет другим. Во снах он часто видел себя взрослым, но ещё молодым и окровавленным. Почему такие кошмары посещали его? Почему во сне он слышал слова, который бросали его в холодный пот? «Дитя моё, берегись Врат Балдарена» нет, это были не просто слова, но предостережение от отца, который во сне являлся ему в виде всадника с головой волка вместе собственной человеческой… Об это он никому не рассказывал, даже Алкиону.

Ну вот, стоило его вспомнить, как старый маг появился тут как тут!

— Негоже, ваше величество, пропускать мои уроки! — беззлобно, шутливо выдал старик, хватая Ричарда за ухо.

— Алкион? Пусти! — жалобно проскулил Ричард, тут же впав в ступор. Правой рукой, маг держал за ухо Артура

— Похоже, ты выиграл братец… — обиженно выдал он, шипя, когда шершавые пальцы мага с новой силой закрутили их уши. Пусть было больно, но Ричард улыбался от уха до уха, так как его брат теперь весь месяц будет исполнять все его прихоти!

***

Ариана вновь плела венок. Эта джейстенская традиция в остальном Кровогорье казалась чем-то глупым и ненормальным. Однако венок могла плести лишь мать. Плести и читать молитвы великой Уне, драконице-матери. Как говорили старожилы из княжества: Мать, кем бы она не была, в первую очередь мать. Если Уна слышит её молитвы, она молиться вместе с ней и дитя, будь оно уже взрослым и самостоятельным, будет в безопасности. Если же дитя погибло, венок нужно плести с право налево, чтобы, согласно традиции, душа помнила, с кем она связанна и стала для семьи, чем-то вроде Хранителя Небесного.

Леди СтоннКассел остановилась, взяв очередную ветку алого горноцвета. Она не знала, что ей делать. Плести ли венок с лево направо, чтобы её дети, Адриана и Айдан были в безопасности. Или же делать так, как она делала двадцать лет подряд. Плести с право налево, виня себя за то, что она не смогла родить живого ребёнка… а на самом деле, её сына воспитывала и любила другая, пока сама она была готова схватиться за разбитую бутылку вина, за её острый осколок.

Лишь она смогла разглядеть в Айдане черты Мейнголдов. Черты самой Арианы. В отливе изумрудных глаз Айдана, виднеется взгляд Мейнголдов. Это, наверное, заметила только она. Взгляд Айдана был не таким как Орина, Киры или же Гарета. У него был взгляд Арианы. Эмоциональный, выдававший его чувства сей же момент как они вспыхивали. Взгляд, помечавший всё и ничего сразу. Глаза его всегда смотрели в глаза собеседника. Этим он пошёл в мать.

Мать. Мама. Она была его матерью, но не мамой. Она никогда не дарила ему тепла, потому что считал мертвым. Его мамой, его самой близкой женщиной была Лара Анкит. И Ариана хотела выть и реветь от этой мысли. Однако что-то было не так.

Она знала своего сына только месяц, но ей почему-то казалось, что знает она его как облупленного. Знает каждый его шаг и следующее слово. Он же, говорил с ней, пытаясь выразить всё тепло, которое у него было. Словно, он готов был упасть перед ней на колени и взять вину Орина на себя. Лишь бы она позволила ему назвать её «мамой», «матушкой».

Её уже как месяц было глубоко наплевать на мнение Киры, которая заводила истерику, стоило ей поздороваться с Айданом. Или же претензии Хелены, превратившуюся из императрицы в параноидальную дуру, которая видела во всех заговорщиков и предателей. Сейчас, даже её муж, Орин, к которому она до сих пор питала ненависть за двадцать лет лжи, был ближе всех. Они как раньше могли часами болтать обо все и молчать ни о чем.

Решив, что венок она заплетёт с лево направо, она почувствовала теплоту. В кой-то веки, она почувствовала спокойствие. Улыбнувшись каким-то своим мыслям, она вязла ветку синего горноцвета, переплела её с алым и стала что-то напевать.

***

— Легион на марше! — прозвучал зычный голос командира и отряды красных легионов, развернувшись на месте, тяжелым звоном лат двинулись из центральной площади Амхары, по направлению к Альвевианскому тракту, чтобы позже перейти реки Аннону и двинуться сильным военным рукавом к южным провинциям, которые учинили гражданскую войну. Эти легионы вёл Мивиль Оркалан, доверенный знаменосец СтоннКасселов.

Пока старый воевода вместе с южанином, Зашеиром Пашаром, будет подавлять восстание на юге, на плечи капитана Гарета СтоннКассела возложили задачу по обороне северных земель, в том числе и главного шахтёрского горда, Врата Балдарена, который поставлял руду для всевозможных нужд государства.

Разгребать всю ту кашу, заваренную Серым Герцогством Сайн-Ктором и Протекторатом Уэйстека, Гарету предстояло в команде старых друзей. Боевого капеллана Пауля Дейна и леди Айзоры Трайден, являвшаяся командиром особого отряда «Львов». Пойдёт ли его племянник, Айдан, который к тому же теперь и мессия, он не знал.

Вспоминая, что при битве за Кулдар он потерял практически весь Пятнадцатый Красный Легион, находившийся под его командованием, СтоннКассел невольно услышал голос погибшего лейтенанта Нила Амелиона. «Удачи, командир» Обернувшись, то ли отгоняя видение, толи в надежде, что погибший товарищ окажется позади, Гарет сплюнул себе под ноги и поёжился от дуновения восточного ветра. Рядом, со своими не многочисленными пожитками, стояли два сержанта. Вал и Сурана Маилаулы, молодые ребята, чью свадьбу, так недавно, благословил сам Гарет. «Они уже ветераны» усмехнулся капитан, наблюдая, как рекруты нового состава Пятнадцатого Легиона выстраиваться в походную колонну. Пока Маилаулы по его приказу вели проверку, сам он направился во дворец Амхары, по просьбе брата, Орина.

***

Тьма была его частью, впрочем, как и Свет. Свет обжигал как пламя дракона, которое обрушивается на него с небес огненным потоком. Тьма проникала в его раны скверным гноем, который вместо уничтожения заразы, только хуже разъедал рану до самой кости.

— Я вновь победил, Лок-Хай’Эред — кричит Ненасытный, пронзая его своим клинком из чёрного адамантита. Айдан знает, что эти слова адресованы не только ему, но и Царю Рассвета. Но был ли Айдан им? Был ли он в полном праве Наследником Нерана и Эредом (Рассветом) одновременно? Рождённый в первый день Месяца Старых Богов, под Остриём Юмкары, он испил крови дракона, и когда Тьма попыталась взять вверх, он изжёг её не огнём, а чистым светом. Может ли быть так, что все те пророчества, о которых он грезил, будучи юнцом, свалились на него в одночасье, или же он был тем, кому предначертано их исполнить, с самого начало? Неужели всё это было предопределено, когда он сделал свой первый вздох? Айдан не знал, да что там говорить, она даже не знал, кто он. СтоннКассел или же Анкит? Дракон или грифон? Но он был обязан выяснить. Иного выхода не было, иначе безумие охватит его, и тогда он причинит боль всем тем, кого любит. Этого он не мог допустить.

Ему нужно было уходить как можно скорее, но этот шаг мог навлечь на его родных слишком много бед. Ночь ушла на написания длинного письма, в котором он всё подробно расписывает. Начиная от кошмаров, заканчивая целью его ухода. Времени было катастрофически мало. Всё больше и больше сил уходило на то, чтобы бороться не с врагами внешними, но с врагами внутри. Безумный, тёмный Айдан, прозвавший себя Лок-Хай’Макаром, в каждой битве становился всё сильнее, и каждый раз Айдану, светлому, который ещё не утратил разум в пучине скверны, было труднее одерживать победу.

До рассвета оставалось несколько часов. Он уже собирался накинуть капюшон и ускользнуть ото всех, как услышал, стоны возлюбленной. Его любовь, Сейна Элерон, часто стонала во сне от боли и кричала, просыпаясь в холодном поту. Девушка, чьи рыжие волосы напоминал огонь, ворочалась в постели, мечась из стороны в сторону. Её красивое ромбовидное лицо сейчас выражало неподдельный страх и боль. Она нахмурила густые брови и скривила полные губы в болезненной гримасе, словно во сне её пытали или клеймили раскалённым металлом.

Айдан знал, что времени мало, что контролировать он себя уже не может, но ради неё он был готов сделать всё, всё что угодно. Скинув походную сумку вместе с оружием рядом с кроватью, он лёг на перины, прижимая девушку к себе. Её светлая кожа была молочно-белая, от того и столь нежная. Сейна вновь застонала, болезненно, как будто скуля. Он прикрыл глаза и вдохнул пьянящий аромат её волос, слушая, в каком быстром ритме бьётся её сердце. Потёршись об её красивые плечи своим лицом, он заставил её перевернуться и она, почувствовав безопасность, прижалась к нему всем телом. Теперь Сейна уже не видела кошмаров, она спала крепким и светлым сном, в этом парень был уверен.

Проведя указательным пальцем по её подбородку, Айдан не удержался и поцеловал её, едва заметно коснувшись своими губами её полных и алых губ. Сейна как будто почувствовала это сквозь сон и потянулась к нему, обвивая его руками, одновременно дремля. Её грудь вздымалась от учащенного дыхания, словно она уже там, во сне, знала, что он уйдёт не попрощавшись. Парень шепнул её на ухо:

— Я люблю тебя — и во сне, леди Элерон, как он её любил называть, заливисто улыбнулась.

Рассвет наставал, а с ним начинался путь к горе Аркинтор, где и лежала цель Айдана.

***

Ариана в то утро не спала. У её покоев был выход на балкон, и когда солнце показалось из-за горизонта, ослепляя своими лучами тех, кто ещё не спал, она увидела, что в небесах над Амхарой кружит грифон. А ведь приходила дурацкая идея в голову, глянуть на мир с высоты полёта грифона, поджечь, так сказать, зажечь кровь в венах.

Сначала она подумала, что Айдан вновь летит на своей Альве, но императорский грифон был без ездока и вскоре зверь полетел на восток. Именно в тот момент леди СтоннКассел заподозрила что-то неладное. Сердце забилось в странной истерике, а в голову полезли самые потаённые страхи.

Она уже намеривалась искать Сейну, как к ней пришли сыновья Мария, братья близнецы, Терон и Корр, омрачённые и обеспокоенные. Их кожа была как всегда бледной и чёрные волосы, взъерошенными кудрями устремлялись во все стороны. Они были сами не свои, не было улыбок и пьяного угара. Леди СтоннКассел чувствовала лишь боль.

— Леди Ариана, Айдан… он пропал…. ушёл… — выдал Терон

***

Сказать, что императрица была в гневе — ничего не сказать. Стоило только глянуть на её гневное лицо, а уже хотелось вжать шею, как черепаха вжимается в панцирь и убежать как можно дальше отсюда. Её острые скулы дрожали, как и губы, поджатые в тонкую полосочку. Восседая в главе Амхарского дворца, он чуть заметно фыркнула с презрением, когда Ариана и Орин вошли в зал. Поклонившись ей, СтоннКассел предстали как будто на суде. Императрица встала, надменно спустилась со ступеней, возвышающих трон Амхарского лорда над слугами, и встала в нескольких метрах от Ариана,

— Я желаю знать, почему ВАШ сын, дезертировал. Или же он отправился распространять свою ипостасью? Я требую ответа. –

— В своём письме, Айдан чётко разъяснил, что испив крови дракона, он получил силу, которой не может управлять. По крайней мере, здесь в Амхаре, нет тех, кто бы мог его учить. Он написал, что отправился на восток к горе Аркинтор. Больше он ничего не указал — почти равнодушно и спокойно ответил Орин, на что щёки Хелены полыхнули гневным румянцем. Императрица посмотрела Ариане в глаза и увидела в них самый настоящий страх, словно она и вправду боялась за новообретённого сына. Её даже стало стыдно перед верной подругой.

— У нас война Орин, война с югом и севером на два фронта, почему он покинул нас в столь важный миг? — Хелена поправила косу золотистых волос и посмотрела в глаза Орину.

— Если бы я знал, госпожа. Если бы я знал. — ответил он и поникшая Хелена села за обеденный стол, рукой зазывая остальных.

— Что мне теперь делать? — спросила она толи у всех или у себя самой. До этого времени Орин не замечал человека, стоящего в тени колонн, державших потолок дворца. Из-за одной такой колонны вышли двое. Седой старец и совсем юный паренёк с чёрными волосами.

— Думая, тут я могу помочь — торжественно выдал старик и Орин впал в ступор, потому что он знал этого человека, он знал его слишком хорошо. До этого момента, Гарет, стоявший в стороне и молчавший, громко воскликнул, одновременно с братом.

— Дядя Коул?! — услышав это, старик улыбнулся и поклонился сразу всем. Мальчишка позади него сделал такой же поклон, но более неуклюже. Ариана и Хелена переглянусь, и уставились на гостей с открытыми ртами

— Признали, значит, меня, племянники! — старик подскочил к Орину и крепко обнял его, хлопая по спине

— Ты всё такой же угрюмый, Ори! — некое сходство позволяло чётко установить, что Гарет, Орин и этот старки, которого они называли Коулом, были родственниками. Затем он, Коул, поцеловал руку Арианы, а после обнял Гарета, что-то шепнув тому на ухо, от чего оба они начали ржать как лошади.

— Кто вы такой? — недоуменно и одновременно в один голосу спросили уже Ариана и Хелена.

— Мастер-ведьмак, Коул СтоннКассел, брат Эврадара Эфеса Солнца, к вашим услугам, как и его ученик, Кит Лионор. — представившись, оба ведьмака вновь поклонились и, засучив рукава курток, обнажили руки по локоть, отмеченные татуировками в виде Аистов.

Бесцеремонно сев за дилнный обеденный стол, и отпив вина, он начал говорить:

— Я подслушал ваш разговор. Не буду томить, так как уже знаю, что сын Орина и Арианы, мой внучатый племянник испил крови Балкраса Бронегрыза и объявил себя Наследником Нерана. Я думал, что успею приехать сюда раньше, но слухи так быстро разноситься, что теперь ваша война открывает третий фронт. — повисло молчание, который тут же прервал сам Коул

— Орден Варлоков открыл охоту на Айдана. Они поймают его, и будут диктовать ему свои условия, обучая его как марионетку. –

— А’хорант? Варлоки у Пика Солдата? Но они же ведь поданные империи! Мои поданные! — недоумевала Хелена, но что Коул выдавал смешок.

— Им наплевать на вас, ваше императорское величество. Ой, как высоко. Для них Айдан — инструмент, способный возродить все их чудовищный опыты, а перспективе — захватить власть во всем Кровогорье.

— Почему я должна вам верить? Вы явились из неоткуда — императрица Кон-Итьен гордо вскинула подбородок, Коул вновь рассмеялся

— Потому что Орин и Гарет верят мне. А вы верит им. — Хелена посмотрела на Орина, тот стоял как вкопанный и ошарашенный, Гарет недалеко ушёл от брата.

— Если же Айдан станет безумен, будет нам второй Год Пепла. Падение оков Ненасытного, это не легенда, а вопрос времени. Я смогу научить его контролировать мощь крови дракона, но так же слухи ходят, что Сам Свет, изберёт его в чемпионы. Варлоки же не смогут его контролировать и скорее убьют.–

— У меня нет людей, чтобы искать его! — возразила Хелена

— У вас своя война, у меня своя. Я лично отправлюсь за ним, пока Орин и Гарет пойдут на север, к Вратам Балдарена. –

— Выбора нет, ваше императорское величество, прошу, доверьтесь мне. –

Хелена сейчас как раз-таки стояла перед выбором. И она его сделала.

***

Самым логичным фактом о Тероне Мейстланде, был факт того, что он никогда не был подарком для окружающих. Но когда леди Кира СтоннКассел появилась во дворце Амхары, Терону пришлось потесниться и на фоне сестры Орина и Гарета, он казался тем ещё паинькой. Пока Кира всячески высасывала энергию из людей, по средствам вечных истерик и бесконечного докапывания с придирками самого разного рода, Терон мог спокойно гнать самогон и отпускать шуточки, потому что эти две вещи хоть как-то спасали людей от пучины мрака под названием: Киариана СтоннКассел.

Учитывать так же необходимо было и его брата-близнеца Корра, или же Корреалеана Мейстланда, который в отличие от старшего, не семь минут, брата, предпочитал крепкому алкоголю и убитой печени, хороший папирус и прокуренные лёгкие. Если же говорить о том, почему они сейчас в комнате Корра бодяжили непонятные и подозрительные субстанции, то после открытия в себе магических способностей, Терон спалил ко всем чертям дворцовую кухню, после чего его отец, Марий, издал указ, запрещавший наследному сыну подходить к кухне на семь арбалетных залпов вперёд. Приходилось выкричаться из данной ситуации, так как пить Терон намеривался долго и протяжно.

Как хозяин Рога Алкирион, Терон должен был направиться на север, под командование Гарета СтоннКассела. Поскольку великий артефакт мог исправно работать только в руках Мейстланда, наследный сын намеривался заполнить свои закрома самогоном на о-о-о-о-чень долгий поход. Для него не было удивлением то, что Айдан ушёл в самоволку. Учитывая то, как его лучший друг себя вёл в последнее время, Терон придерживался поговорки: «Не суди сам, и судим не будешь»

Хотелось бы ему сейчас быть рядом с другом и поддержать его своей бодягой. Но поскольку какой-то там старый ведьмак, по совместительству дядюшка Орина и Гарета, уже собирался в поход, Терон решил, что больше пользы принесёт там, где будет большая драка. Корр же, на пару с их другим и братом по оружию, Дорианом-Ор-Моханом, пойдет вместе с ведьмаком Коулом.

Почему-то Терон чувствовал себя погано. Это странное чувство будущей беды не покидало его, а голоса из Рога Алкирион с каждым часом становились всё громче. Это ему не нравилось ни капельки!

***

Он пришла его проводить. Не только она, но и дочка, и сестра. Орин считал, что он этого не заслуживает. Он слишком много врал и скрывал. Поступал так, как только он считал правильным, за что себя и ненавидел. Однако, Ариана приучила не только себя, но и их дочку Адриану, а так же и Киру тому, что традиции уважать необходимо.

Её каштановые волосы были заплетены в сложную косу, в то время как Адриана и Кира пресвободное распускали свои волосы. Первой провожала дочка. Она подошла к Гарету и обняла его. Затем обняла Орина и поцеловала наудачу в щёку. Затем подошла Кира, крепко обняв братьев, вновь сетую на то, что она не может с ними пойти. Улыбнувшись Гарету и притворно поклонившись Орину, она отошла. Ариана исполнила реверанс Гарету и тот, поклонившись ей, вскочил на свою лошадь.

— Муж — произнесла она, подойдя к Орину вплотную

— Жена — отвечал он, взяв её за тонкую, аристократичную руку. Она взглянула не него своими голубыми глазами, и Орин понял, что вместе со злостью и обидой на все то, что он совершил, в её глазах горит беспокойство и любовь к нему. Орин прислонил к её лбу свой лоб и тихо шепнул ей:

— Я люблю тебя — Ариана поцеловала его. Быстро, почти молниеносно, но он чувствовал, что она с болью оторвала свои губы от его.

— Вернись ко мне с победой, душа моя. А если погибнешь, из под земли достану. — он улыбнулся и крепко её обнял.

Теперь они уходил в бой. Ему было странно ощущать себя не чёрным, а красным легионером, носить красные доспехи. Но Ариана была этому рада. Теперь Орин и Гарет, как родине братья принадлежали одному легиону. Их ждали Врата Балдарена.

***

Пламенные языки догоравших в камине поленьев плясали под дудку гневным ругательствам рыжеволосой девушки.

«Он оставил тебя одну, ушёл даже не попрощавшись, оставил среди тех, кто тебя ненавидит, и только я могу тебе помочь, только я буду твоей опорой и верной подругой» Мирана стала появляться так часто, что начало казаться, что феникс и вовсе не уходила. Странным казалось то, что она болтает без умолку, рассказывая то о прошлом, то настоящем, то вовсе размышляя о будущем.

— Как только ты согласишься на мою авантюру, всё вызнает новыми красками, поверь мне. сказала Мирана. Она была красива, здесь Сейна даже поспорить не могла. Крепкое тело с красивыми и длинными ногами, лицо её было воплощением гордости и страсти, а волосы, чёрные как ночь, казалось, могли вспыхнуть как угли, которые только на вид казались потухшими. В глазах так и горела ухмылка, так же как и на полных губах.

— Ты считаешь меня дурой? Думаешь, я не знаю, что для того, чтобы переродиться, нужен сосуд, а душа сосуда сгорает как ветки в огне. — почти что прорычала Сейна, когда Мирана оказалась у неё перед лицом

— Умная девочка. Знаешь, ты так похожа на свою матушку, она то согласиться, стоит мне пальцем пошевелить, ты, кстати, знала, что у тебя ест сестра? — феникс улыбалась так сильно как могла. Ей хотелось хохотать, ведь сейчас она видела в Сейне страх и готовность столь отчаянно шагнуть. Мать-феникс набралась множество уловок от сына-змея.

— Ты не посмеешь… — голос девушки дрогнул, как бы она не старалась держать эмоции замкнутыми.

— Я — Мирана, богиня-мать, Феникс Огня. Мне всё дозволено. — усмехнулась женщина и глаза Сейны полыхнули гневом

— Я тебе не позволю! –

— Надо же, кто это говорит? Изгнанница, контрабандистка и предательница? Поверь мне Сейна. Пойдёшь бок о бок со мною, я сделаю что угодно. Сделаю из тебя великую герцогиню, и если повезёт, твой Айдан будет с тобой, в качестве герцога. А если пойдешь против меня, умрёшь не только ты, но твой драгоценный Айдан. Я избрала тебя, но найду и других, если ты окажешься противный сукой. –

— Поверь мне, Мирана, богиня-мать, Феникс Огня, мы ещё посмотрим, кто здесь противная сука. — отвечала Сейна, да так, что языки пламени в камине разыгрались как драконье пламя.

Глава 2. На пути

Из Амхары они уехали уже как неделю назад. Весна по праву занимала своё место, отгоняя суровую зиму, как это обычно бывает в цикле времён года. Снег таял, и ветер гнал снеговые тучи на севере, в сторону Хагарена и Илайтан. Деревья стали потихоньку оживать, почки на их ветках вот-вот должны были раскрыться, а солнце наконец-то начало главенствовать в небе над тяжёлыми облаками. Казалось, сама природа благоволит им. Кобыла Терона шлёпнула копытом по грязи и, фыркнув, зашагала чуть быстрее, чувствуя удары ездока в бок.

Ему был непривычно ехать во главе колонны. Обычно он всегда шатал где-то на задворках или в конце, попивая то, что гнал сам. В отличие от большинства лордских сыновей, Терон не чувствовал, что он должен брать на себе чуть больше ответственности за свои действия. Ему всё сходило рук, пусть и не всегда и это его устраивало. Поморщившись от мозолей, которые появились вследствие безостановочной конной езды, Терон дотронулся до Рог, который висел у него на поясе и нервно взглотнул, чувствуя как тот гудит. Обычно это сулило неприятности.

Корра не было рядом. Этот факт так сильно источал мрак, что Терон невольно выругался. Сейчас ему бы как никогда пригодилось бы помощь брата. Впрочем, Корр просто-напросто хотел удостовериться, что Айдану не будут угрожать эти Ведьмаки, им поверили столь стремительно, что всё это уже потом начинало вызываться подозрения. Чуть впереди, восседая на вороных конях, ехали Гарет и Орин, о чём-то переговариваясь.

Из коротких рассказов, Терон понял, что этот Коул, был дядей Орина и Гарета, братом их отца, Эврадара. Он по молодости пустился в орден ведьмаков и всю жизнь скитался непонятно где, и тут на тебе, свалился как божественное вмешательство в решения их проблем. Терон Мейстланд чётко знал, что ничего просто так, не бывает! Сыр бесплатный только в мышеловке и как бы им всем за такую доверчивость не пришлось платить…

До Врат Балдарена оставалось ещё с месяц пути. Месяц утомительного пути в мрачных размышлениях о судьбе и бытие. Этой перспективе Терон не мог улыбаться, да и не хотел.

***

Ариана смотрела на небеса, закутавшись в теплые меха. Зима ни как не хотела уступать весне, а потому в Амхаре, даже во дворце, где стены неустанно топились, было слишком холодно. Казалось, что она просто вымерзнет, если что-то не предпримет. Но леди СтоннКассел уже как неделю смотрела на север. Там шла война, как и на юге. Как там Зашеир Пашар и Мивиль Оркалан? Как Орин и Гарет? Пусть прошла столь быстрая неделя, её сердце уже болело. Мысли об Айдана пришли неожиданно. Чего он добивался? Чему и у кого собирался учиться? Мучительное ожидание, от которого Кира только и делала, что рычала да бранилась, заставляло Ариану напевать колыбельные, которые она слышала в детстве. Она часто напевала их Адриане.

Именно сейчас леди СтоннКассел услышала, как её дочь играет на лютне какую-то балладу. Поразмыслив, что на балконе она окоченеет, Ариана двинулась к комнате дочери, откуда доносилась мелодия. Сама Ариана толком не умела играть на музыкальных инструментах, кроме, разве что, флейты и то, получалось фальшиво. Комната её дочери была подстать её собственной. Всё было аккуратно прибрано, никого хаоса. Адриана часто подражала своей матери и в какой-то мере, леди СтоннКассел-старшая этим гордилась.

Адриана, столь похожая на мать внешне, почти неотличимая от ней, сидела в кресле, ловко перебирала и зажимала струны, напевая, почти неслышно.

— И вновь шагает Неран, сквозь холодные дубравы

Призренье в городах и страх в селениях,

Вот спутники его.

Судьба бастарда тяжела,

Но он последний, кого СтоннКасселом зовут.

- Ты раньше не любила эту балладу. — чуть громче сказала Ариана испугав дочь, струны дёрнулись и издали вовсе не мелодичный звук. Адриана улыбнулась, когда её мать села рядом.

— Хм, не знаю, она, последнее время засела у меня в голове… — мило улыбнувшись, Адриана словно бегала по комнате глазами, пытаясь ускользнуть от взгляда матери.

— Матушка, я знаю, что не вправе так говорить, но… я ревную… — сказав это, девушка прикусила язык и поджала губы, пока Ариана непонимающе смотрела на неё.

— Тебя к Айдану. — сказала та, наконец, и Ариана вовсе перестала, что-либо понимать.

— Я знаю, что он важен для всех нас, но ты не замечала, что говоришь только о нём?! Даже Кира истерит только по тому, что ты как будто нас не замечаешь! — зелёные глаза её дочери наполнились слезами, и Ариана поняла, что её дочь ещё такая кроха. Почувствовав, как сердце горит от чувства вины, она прижала к себе дочь и сама чуть не разрыдалась. Она и вправду только после её слов поняла и осознала, что ни разу не поговорила с дочкой по душам, после битвы при Амхаре. Она часто была раздражительна и в памяти всплывали дни, когда она просто прикрикивала на дочь, дабы та оставила её одну.

— Прости меня, дочка. Я столько всего пережила, что просто уже совсем запуталась. — сказала Ариана, и Адриана что есть сил прижалась к телу матери

— Ты же ведь любишь меня? — всхлипнув, спросила дочка.

— Больше жизни — отвечал мать, поцеловав её в лоб. Так они и просидели, почти несколько часов, пока в комнату Адрианы не вошла Кира.

— Сидят, две голубки. — сказала она, чуть пьяным голосом и прошла по комнате походкой абсолютно трезвой женщины.

— Я сейчас реветь начну от такой милой картины — шепнула она, поняв, что Адриана заснула на груди матери.

— Эта девка, которая Имнари, — Кира шмыгнула носом, положив подбородок на ладонь, упирая локоть в бедро — собралась и уехала вместе с Фаилом Акром в Сайн-Ктор. Представляешь? — глаза Ариана вышли из орбит, когда она услышала это. Чтобы не разбудить дочь, она кивком попросила Киру помочь ей уложить Адриану в постель. С горем пополам, они сумели это сделать и сами легли по разные стороны от девушки.

— Она у тебя самая добрая. Самая теплая. Самая любимая. — ласково говорила Кира, наблюдая как Адриана спит. Глаза её уже давно стали стеклянными от выпитого вина, и она говорила шёпотом.

— Ты знала, что она стала бояться спасть одна? Её слишком часто сняться кошмары. — она провела пальцем по щеке племянницы и улыбнулась, но не весело, а очень даже грустно

— Ты — эгоистка, Ариана. Ни разу не поговорила, ни со мной, ни с ней. Забудь обо всех страданиях, хотя бы ради дочери, договорились? А перестану истереть! –

— Истеричка. Договорились — выдала Ариана и Кира ухмыльнулась по-кошачьи, своими масляными глазками

— А меня ты любишь? — Ариана состроила непонимающую гримасу, и Кира заливисто улыбнулась.

— Ну, ты мне не чужой человек… — начала она, сжимая свою косу. — Люблю! — шикнула она, когда Кира кокетливо и наигранно вытянула губки.

— Я сегодня не буду одна спать — сказала Кира, забравшись под одеяло. Ариана обреченно заперла дверь комнаты дочери и вмиг, ежась от холода, так же спряталась под одеяло.

***

Корру как то не улыбалась перспектива сидеть в Амхаре и ждать, пока всё разрешиться само собой. Тем более, два старых интригана, имя которым: Марий и Бреатфор Мейстланды, справлялись со всеми обязанностями сами, без чьей либо помощи, смысла плясать под их дудку не было.

Одарённый магией с рождения, Корр мог видеть лишь отголоски будущего в сновидениях. Он видел, как Айдан уходил из Амхары, даже пытался его остановить, но когда мутное видение мелькали перед его глазами, он лишь стоял, как статуя, не в силах даже колыхнуться.

Айдан стоял на вершине горы и за его спиной красовались два огненных крыла. Одно из них было драконьим, второе принадлежало грифону. Затем он делал шаг и во тьме Корр слышал лишь оглушительный рёв крылатого ящера. Его мысли сейчас были закованы на видениях, которые касались его самого и Терона.

Он видел прекрасный зал Академии Дейн-Педа и Терона, лежавшего мертвее мёртвого по центру пентаграммы в виде шестиконечной звезды. Доспеха его брата дымились, словно его только что ударило молнией, а сам Корр лишь стоял на коленях и рыдал. Повернув тело брата, он понял, что смотрит сам на себя, ведь на шее красовались рубцы от оспы и следы от белоснежных клыков.

Хотелось бы Мейстланду верить, что всё это лишь кошмарный сон. Однако чувство того, что всё это он видит не просто так, не покидало его ни на минуту. Он не знало чего ждать, но сердце говорило ему, что Айдану, верному другу, нужно помощь, а эти из ниоткуда взявшиеся ведьмаки не внушали доверия. Коул СтоннКассел, пропавший невесть когда, и появившийся так неожиданно, был странным стариком, который всем сердцем ненавидел Варлоков. Хотелось бы Корру верить, что все его россказни о том, что Варлоки будут использовать Айдана как марионетку, правда. Корру нужно было во что-то верить, а иначе жить как-то не хотелось.

Отряд двигался на лошадях, но даже так они каким-то образом оставили от Айдана на пару дней. Казалось, его подгонял хлыст страха, наводимый безумием. Натыкаясь на его небольшие стоянки, можно было определить, что Айдан пытался обучаться той силе, что получил. Как показывали выжженные дубравы и перепаханные поля, вместе с перепуганными постояльцами придорожных трактиров, можно было понять, что учёба у него не задалась.

Одни говорил, что он отдыхал несколько часов и двигался дальше, рассказывая страшные истории из древности Зантара. Другие утверждали, что он был Вестником Смерти, что проносился по полям. За ним следовали наводнения и страшные ветра. От всех этих слухов, спиной Корра овладевали мурашки.

Когда на седьмой день пути солнце начинало заходить за горизонт, Кит Лионор, ученик Коула, взобрался на холм. Когда отряд подошёл к нему, он выдал:

— Он в трёх днях пути от нас. Он пугающе быстро бежит на восток, к Аркинтору. –

— Что за лихо несёт его туда? Гора же ведь проклята! — недоуменно воскликнул Корр

— Чем это? — спросил Дориан, подводя своего горного пони на холм

— Там погиб «предыдущий Неранов Наследник». Хеймдалнир Каменный Кулак — отвечал Мейстланд, поведя плечам от очередного морозного дуновения, подувшего с востока прям им в лица.

— А ещё, путники говорят, что видят огромные тени над горой. Им не верили, до сегодняшнего дня. — ведьмак Коул словно принюхался, когда Корр закончил сетовать на проклятую гору.

— Остановимся в следующей таверне, лошадям нужны отдых, а нам ответы — с этими словами, он погнал своего гунтера к тракту внизу холма. Остальным оставалось только последовать за ним.

Пока они загоняли лошадей, взгляд Корр был устремлён к горе, чью вершину огибали чёрные облака. Смотря в её сторону, в голову лезли проклятия в сторону Ненасытного, от того и страх, что Скверный Бог услышит эти нотки и явиться самолично. Мейстланд помотал головой, отгоняя мысли о Ненасытном. И без них приходилось тяжело.

Ближе к ночи они остановились в трактире «Перевоз», где заправляла фермерская семья. В здешних полях близ дозорных башен, располагались фермы и к вечеру все хотели пропустить стаканчик другой. Главенствовал здесь мужчина по имени Урт, его семья насчитывала больше трёх сыновей и пяти дочерей, который наводили порядок в трактире. Сам Урт оказался плотно сбитым человеком, на стойке перед камином которого красовался боевой молот, явно принадлежавший хозяину этого места.

Оставив лошадей в конюшнях, они заняли стол в конце длинного зала, заполонённого наполовину. Пока Дориан заказывал выпивку, Кит Лионор шёл по пятам за Коулом. Корр же уже сидел за столом, в ожидании ответов. Старик с грохотом распахнул перед ним старый фолиант, с раскошенными страницами.

— Вам нужны ответы, они перед вами, юный лорд. — Ведьмак усмехнувшись, почесал пышные усы, когда им поднесли пиво и сразу же повеселел, когда на усах осталась столь же пышная пенка.

Перед Корр лежала книга, словно это был том из библиотеки Илайтана. Обложка из кожи дракона, казалось, ещё горячая, а застывший глаз ящера, служивший центром обложки, прожигал взглядом саму душу. Открыв книгу по центру, где красовалась красная ниточка, глазу мага, предстала расписанная золотом картина. На ней, во всей красе предстал дракон, в точности как тот, которого убил Айдан в первый день зимы. Внизу было расписано витыми буквами его имя «Балкрас Бронегрыз. Убийца Королей» однако, была и ещё одна строка. «Родственный брат и наставник: Рахварион Мудрый с Горы Аркинтор» На следующей странице как раз таки расположился этот самый Рахварион. Нельзя было сказать, что эти два ящера приходились друг другу роднёй, так как у обоих был разный окраса и Рахварион был намного крупнее Балкраса. Но то, что белый дракон жил на горе Аркинтор, уже много объясняло.

— Айдан идёт на гору, чтобы убить этого Рахвариона? — Кит и Коул заржали во всё горло

— Рахварион ему не по зубам! Он — старый прозорливец! Кровь Бронегрыза даровала ему сил и память убитого. Он идёт учиться у него и наша цель, добраться до них раньше, чем Варлоки. — подвёл итог старик, вернув фолиант себе на пояс.

— Варлоки, Варлоки, почему вы думаете, что они идут за нами по пятам? –

— Для них нет преград. Они — армия с собственными интересами, а Айдан для них — инструмент. — в минуту помрачнел тот

— Где тогда вы пропадали раньше? Почему явились так поздно? И почему вы считает, что Айдан станет плясать под Вашу дудку? — Коул повёл седыми бровями и невесело улыбнулся

— У тебя хватает ума мне не верить. Далеко пойдёшь. Но у нас одна цель. Айдан будет никому не нужен, если станет безумцем, изничтожающим селения. Он — мессия. — Корр фыркнул

— Надо же, говоришь как пророк. –

— Отдыхай, юный Мейстланд. Вскоре нам всем придется тяжело. — с этими словами, ведьмак повёл ученика на медитацию, оставив Корра и Дориана допивать пиво. «Как бы нам всем не поплатиться за доверчивость…» думал маг.

***

Последствия трёх дней безустанного пути давали о себе знать. Огромные мазали на ногах и чуть выше по телу, усталость от верховой езды, ветер, обдувающий лицо до ледяной корки. Зима упрямо не хотела уступать своей страстной сестре, а потому усиливала своё влияния жестокими ветрами и снегом, валившим крупными хлопьями. А вот Весна в свою очередь таяла снежные сугробы суровой сестры и позволяла солнцу всё чаще выглядывать из-за туч. Корру бы хотелось радоваться, что проклятый холод вскоре смениться жаркими деньками, но стоило ему глянуть в сторону Аркинтора, до которой оставалось пару дней пути, как радость улетучивалась, ведь у вершины горы хороводом кружились тёмные облака и чем ближе они подъезжали к склонам, тем холоднее становилось.

Холод пробирал до костей, в особенности, когда взор падал на голые и овдовевшие скалы серого и тёмно-синего цвета, где даже намёка на живую растительность не было. Издалека виднелась тропа, змеёй обвивающая Аркинтор. Тропа из ступеней количеством в двенадцать тысяч штук, так говорила легенда. Лошадей им бы пришлось оставить у склона, только вот, там уже собрались люди, и их было слишком много…

— Варлоки, мастер Коул — утвердительно рыкнул Кит Лионор, прибирая чёрные волосы в косу на затылке. Колу же в свою очередь стянул с себя капюшон и гордо выехал навстречу отряду конников, направлявшихся к их отряду.

Корр приметил интересными двоих. Леди с чёрынми кудрями, в искусных латных доспехах во главе и старого аст’каймена по правую руку неё. Остальные были закованы в доспехи лат, с закрытыми забралами и стягами А’хоранта, на которых был изображен Восьмиглавый Дракон.

— Приветствую, леди Лия Макстар! — в знак приветствия, старик поднял руку и остановил коня. Остальные последовали его примеру. Отряд гроссмейстера ордена, а именно такой титул, насколько помнил Корр, у главыА’хоранта, склонил головы вслед за леди Макстар, которая так же приложила кулак к груди

— Лорд Коул. — только и сказала она, с выраженным призрением

— Что привело гнома, сына Мейстланда и двух ведьмаков к склонам Аркинтора? –

— Сначала ты назови свою цель, и тебя уважу. — отвечал Дориан

— Ты слишком дерзок, гном. Следовало бы отрубить тебе голову, да ты даже на коне слишком мал. — последовало рычание её телохранителя на что Корр протараторил, потянувшись к источнику магии в своей крови.

— Умрешь, прежде чем схватишься за меч! — всадники отряда гроссмейстер обнажили мечи и были готовы приударить коней в бока, чтобы учудить битву, но как назло, леди Макстар и Коул подняли руки, останавливая накипевший конфликт.

— Мы пришли за Лок-Хай’Эредом! — провозгласила Лия и Коул весело хохотнул

— А мы за Наследником Нерана! — напряжение между отрядами начинало нарастать, словно электризуя воздух. Желваки, что на лице леди Макстар, что у Коула, заметно дергались, а в глаза читалась работа ума, но понять о чем, было довольно затруднительно. Корр уже мысленно готовился к бою, вспоминая все приёмы, которые знал.

— Я не желаю работать с Ведьмаком. –

— Как и я с Варлоком –

— Вы вечно можете обмениваться оскорблениями, но, так или иначе, на всем надо на вершину той горы. И вы знаете, что нас там ждет, так что лучше будет действовать как два особняка. Поднимемся вместе, а там уже и будем решать, что делать. — зычно прогоготал Дориан, чем вызвал улыбку и Лии и Коула.

— Что же, меня устраивает такой расклад. На вершине всё решиться. Вы можете оставить у нас лошадей и отогреться у наших костров. — сказав это, отряд А’хоранта вернул мечи в ножны и развернулись в сторону своего лагеря у подножья горы.

— Будь я проклят… да я само красноречие! — выпалил Дориан.

***

Сейна устало зевнула, покачиваясь в седле гнедой кобылы. Эта безумная авантюра с каждым днём нравилась ей всё меньше и меньше. На что она вообще надеется? Фаил Акар, он же — Кеван Кон-Итьен, прекрасно знал о планах Мираны и лишь притворился, что поверил в её намерения попросить прощения у матери и отца. Он всё прекрасно знал, это читалось в его глаза. Приказала ли ему Мирана притвориться или же он сам так решил? Девушка не знала, за то понимала, что возможно, шагает в ловушку. Глупо было бы попасть в столь очевидную ловушку. Только вот Сейна намеривалась остановить Мирану. Не дать ей навредить её матери и сестре. Как? Она и сама не знала, но ждать больше не могла. Пусть эта говорливая богиня каждый раз доставала её до изнеможения, проникая в подкорки её сознания и узнавая самый сокровенные подробности, страхи и мечты, Сейна должна была предпринять хоть что-то.

Лошадь стучала о мощёный камень копытом и недовольно фыркала, реагируя на поведение наездницы.

Она устала. Устала очень сильно. Сил не было даже на слёзы. Девушка просто ехала, ведомая Фаилом Акаром и опьянённая голосом Феникса. Она чувствовала себя такой глупой дурой. Просто-напросто дурой, которая не распознала обмана и хитрости. Её бы хотелось вернуть всё назад. Хотелось бы сказать Айдану, как сильно она его любит, но Сейна упустила эту возможность. Упустила его, забыв про все обещания. «Пусть уже всё свершиться» думала Сейна, чувствуя, как слёзы в три ручья стекают по щекам.

***

— Я не паду пред безумием — твердил Айдан толи всему миру, толи сам себе, мчась во весь опор вперед, к склонам Аркинтора.

— Не уничтожу всё то, что должен защищать! — вопил он, разрывая полуночную тишину

Гора Аркинтор была совсем близко, но столь многие хотели заставить его плясать под свою дудку, сделать из него марионетку-мессию, он просто не знал, кому доверять и не понимал, чем он овладел!

Огонь, молнии, лютый холод, даже сама земля повиновалась ему, стоило ему разгневаться и подумать о стихиях природы. Кровь заводила его сны в столь стародавние времена, что Айдан мог увидеть Олрида Старого и его сыновей. Генри и Джейстена, прародителей всех СтоннКасселов! А свет? Он и был светом, если не вторым светилом. Энергия по его велению могла материализоваться во всё, что ему было угодно! Это власть и мощь не только Дракона, но и Царя Рассвета!

Но во снах он видел женщину. Ему вновь снилась пристань с темной водной гладью, скрипучими досками и густым туманом, в котором дракон за его спиной сжигал его дотла. Только сейчас он понял, кем была эта женщина, стоявшая на краю с белой пеленой. Нет, это не была его мать Ариана, и она не могла быть Ларой, он знал кто это. Знал, но не мог поверить своим глазам.

Юмкарана… Мать всего рода СтоннКасселов, начиная с Третей Эры, чья душа по легендам заточенная в сломанном клинке Нерана, Юмкаре, названом в её честь. Она была чуть ли не самой красивой женщиной, которую когда-либо видел Айдан. В довесок, она была его предком.

— Иди Айдан, иди к Чертогам Джерона… — медовым голосом она звала его к себе. Но каждый раз он убегал, убегал как трус от судьбы, и она плакала горькими слезами, когда дракон сжигал его дотла. Он не знал, что ему делать, не знал, чьи сотни тысяч голосов поселились в его голове, но память убитого им Бронегрыза могла помочь ему. Гора Аркинтор и её хозяин Рахварион, они могли ему помочь, и восстать из пепла, победив безумие… он на это надеялся.

В ночи, когда он пытался повелевать огнём, к языкам пламени его костра подлете мотылёк, опалив свои крылья. Почему-то Айдан подумал, что мотылёк летел и совершал то, что было предначертано. Где-то в лесу протяжно выли волки, ожидая, когда он пойдет в путь. Усмехнувшись, он заключил обгоревшего моталка в руки, и позволил свету с тёплой энергией окутать его и себя. Откуда Айдан знал заговоры на древнем наречии, он понятия не имел, но когда он выпустил мотылька из рук, тот полетел в ночи.

— Я не допущу Второго Года Пепла. — говорил он толи сам себе, толи всему миру.

Глава 3. Песня Красного Орла

— Старым я стал, песком стал. — шикнул Мивиль Оркалан, когда его гнедой гунтер споткнулся о камень. Плохая примета. Просто ужасная. Пусть этот «инцидент» остался позади и глаза старого воина созерцали красоту равнин и полей, сердце старика негодовало.

Нехорошая энергия, как будто тёмный резонанс исходил отовсюду. Наблюдая за тем, как ветерок гулял по равнинам близ горячих источников близ долины Лот’Хром, носивших название Огненный Брод, Мивиль приметил обильно количество птиц над своей головой. Коршуны выжидали, кружили, предвкушая битву. Южное небо было чистым и лишь вдали виднелись тяжёлые тучи, уходящие на север. Зима наконец-то уходила. Степная трава выглядывала из-под сугробов, тот тут, то там мелькали зверьки с белой шкуркой. Но главенствовал среди ранневесенней степи? Красный Орёл, певший свою песню, предвещая битву. Его так же звали Братом Битве и Вестником Резни. Очередной плохой знак, из-за которого Мивиль стиснул зубы.

Созерцать то, как орёл, чьё оперение как будто было омыто в крови, а на клюве запеклась кровь жертв, не получалось по двум причинам. Первая — эта птица своим громогласным кличем перебивала гарканье коршунов, что со временем начинало действовать на нервы. Вторая — марш почти трёх с половиной тысяч солдат создавал шум, не давая насладится «пейзажами» земель близ границы с Ваетиром.

Полторы тысячи солдат возглавлял сам Мивиль, остальными командовал Зашеир Пашар. Этот южанин доказал свою верность и воинское умение при битве за Кулдар, а потому, солдаты, выжившие при той резне, сей же момент утихомиривали других солдат, которые возмущались тем, что южанин ими командует. Подкрепление состояло из воинов и центральных и северных провинций, где Ваетир недолюбливали, но когда выжившие при Кулдаре рассказывали о удали Зашеира, то те умолкали, понимая, что могли оскорбить Пашара с горячей кровью, которая в любой момент могла взыграть.

До Огненного Брода оставалось пол лиги пути. Старому Оркалану хотелось бы сейчас сидеть в тепле, окружённым заботой внуков, и дать своим старым костям отдых, но было слишком рано. Он не мог думать о своих удобствах, когда империя погибала на его глазах. Как он потому будет жить, если ни черта не сделает, чтобы сохранить её? Он не сможет оправдаться тем, что был стар для всего того дерьма, что происходило в мире. Наверное, только его жена, давно почившая да внуки знали о том, что Мивиль верил в легенду о том, что Наследник Нерана соберёт их всех под своим стягом на битву против Ненасытного и его тёмных орд. Он верил в это всем сердцем. И был счастлив, что на своём веку увидел Возрождение Наследника. Когда же её отвлёк от размышлений рог противника, доносившийся вдали, он злобно проговорил:

— Энделес Лакур — с древнего наречия, это выражение переводилась как: «Извечный период» или же, как говорил простой народ: «Пора без конца» Война — Бесконечная пора.

На горизонте показались стяги Ваетира и Ренеты. Красный орёл пел свою песнь, предвкушая бойню. Пешие отряды ваетирцев маршем заняли поля, ведущие к наклонному склону, уходящему к Огненному Броду, выстраиваясь в клин, численностью в пять сотен. Ещё две с половиной тысячи воинов пятью колонами маршировали вперед, встречая войско противника.

Из-за горячих источников и гейзеров Огненного Брода, места здесь были теплыми, где-то даже подтопленными. Солдаты под матерные приказы командиров выстраивались в боевые порядки, дабы дать бой врагу. Копьё и рог на стяге Мивиля реяли на ветерке, и старый воин почувствовал, как кровь вновь кипит в венах, в ожидании, когда же рука возьмётся за меч.

Часть войска под командование Пашара шла чуть позади, готовясь встать на правый фланг. Мивиль отправил гонца к Зашеира, с приказом ждать пока Мивиль не вынудит врага к затяжной атаке в лоб. Глупо было бы ожидать, что южане пойдут на такой ход, но большей бы глупость было бы не использовать так удобно подставившийся холм, закрывавший обзор правого фланга, но так удобно дающего возможность зайти рукаву Пашара в тыл. Так же, по приказу Оркалан, несколько полков отступили чуть назад, к левому флангу, чтобы не дать клину ваетирцев ударить столь неожиданно. Эти полки должны будут сражаться с врагом в низинах, почти что по колено в воде Огненного Брода. В то время основная часть примет долгий бой лоб в лоб, пока Зашеир выведет свои отряды для удара с тыла.

— Щиты! Копья! — скомандовал Мивиль, и легионеры выставили щиты в первый ряд, навострив вторым рядом копья. Пока солдаты выстраивались, готовясь к бою, полководец Оркалан обратился к ним, довольно коротко, но этого хватило, чтобы услышать ответный рёв.

— Чего тут говорить, солдаты? Они хотели пройтись по нашим землям огнём и мечом, теперь же, они сами подставили свои земли под наш натиск! Мы победим их здесь, и Ваетир падёт пред нами! А за ним и весь юг забудет о восстаниях и бунта на долгие годы! –

— За Империю! За Легион! — кричал солдаты, поднимая мечи к небу. Красный орёл пел, с минуты на минуту он примет участие в битве.

***

План сработал отлично. Пока полки в низинах брода сдерживали натиск особо ретивого клина ваетрицев, основная часть войск ренеты затянула атаку в лоб и сейчас там была дикая толкучка, удобно открывшая тыл врага. Зашеир, восседая на вороном коне, нацепил шлем, и махнув мечом, приказал людям иди в атаку. Земля тряслась под их шагами, и отряды вступили в бой почти сходу. Сам Зашеир, находясь на острие атаки, ворвался в ряды врага. Ощущалось преимущество конного боя. Благодаря высоте и скорости, он рубил точно по головам, пока породистый боевой конь, чьим мускулам мог позавидовать любой другой конь, прорывался вперед, расталкивая солдат южан. Красный орёл пел, и казалось на первый взгляд, благоволи им. Но только на первый взгляд.

Пусть уже изрядно проредивший, почти что не способный к бою, клин ваетирцев погнал полки позади назад, прямо к позициям тыла Мивиля. Подобные оркам-берсеркерам, эти воины ворвались в ряды солдат Десятого Легиона. Теперь бой представлял собой настоящую свалку. Полки Мивиль зажали с двух сторон и чем сильнее отряды Тринадцатого Легиона Пашара били войска Ренеты, тем глубже они продавливались в оборону Десятого и Одиннадцатого Легиона, пока клин ваетирцев подобно озверевшим демонам рубил Одиннадцатый в спины.

Зашеир почувствовал, как конь с ревом и болью встаёт на дыбы. Кто-то, очень умелый, всё же додумался убить коня копьё, а за одно и всадника. Может быть, это было какое-то проведение или божественное вмешательство, но Пашар упал на землю, потому что его расторопные солдаты, успели расступиться буквально на пару шагов. Когда же туша коня придавило его ноги, двое легионеры сей же момент вытащили командира из-под зверя, и очень кстати.

Ярость нахлынула нескончаемой волной, боль в ушибленных ногах отступила, и южанин, схватив меч в правую руку и кинжал обратным хватом в левую, напрыгнул на спину знаменосца Ренеты, как дикий горный кот. Первый удар меч разрубил знамя в клочья, а второй удар кинжала прошёлся прямо под лопаткой у знаменосца, чьи глаза расширились от неожиданности. Пение Красного Орла сводило с ума.

Воины застряли в толкучке, мясорубке, резне. Они рубили друг друга мечами, топорами, пронзали копья, и кровь с внутренностями пропитывал землю и подтаявший снег. Ещё один ренетец пал под ловким ударом лейтенанта Пашара. Подрезав тому ноги, он вонзил меч в голову, с которой слетел шлем. Третий пал под ловким финтом, Зашеир скользнул в строну и боковым ударом снёс голову нерасторопному щитоносцу, который по всей видимости, со щитом-то не умел толком обращаться. Увидев удаль командира, легионеры стали не жать врага, а убивать на месте, не давая пробить оборону войск под командование Мивиля.

Сплюнув слюну, южанин принялся вворачиваться из-под ударов ваетирца, с двуручным кликом. На нём не было шлем и чётко можно было разглядеть залитое кровь лицо и бешеные глаза.

— Предатель! — воскликнул тот, замахиваясь в ударе наискосок. Лейтенант не стал ничего отвечать, лишь укатился в сторону и с наскоку попытался повалить двуручника на одного из его товарищей. Однако тот оказался достаточно силён, и откинул его назад. Слишком ловкий Пашар и слишком стойкий ваетирец застыли друг напротив друга, не в силах выйти из схватки победителем.

Двуручник кивнул, в знак мастерства противника, и Зашеир сделал точно так же. Боец решил опрокинуть быстрого врага наземь, допустив роковую ошибку. Негде было разбегаться, а потому он просто зашагал на лейтенанта, надеясь, что то отступит назад. Но Пашар сам размашисто шагнул вперед, а затем вовсе прыгнул на врага, вонзая меч меж ребер, а кинжал в горло. Ваетирец захлебнулся собственной кровью и тяжело упал на спину. Мгновение лейтенант посмотрел на небо. Красный Орёл пел. Пел громко. Пел, опьяняя лязгом стали о сталь, криками и стонами умирающих, пел, убивая запахом крови, дерьма и кишок. Пел, прекрасно зная, кто победит.

***

Отец всегда учил Мивиля отбрасывать любые чувства, когда лязг стали слышен слишком близко, ведь от того насколько ты сосредоточен в бою, зависит твоя жизнь. Юный южанин и его сестра-по-легиону диву дались, когда старик налетел на них смертоносным вихрем. Меч не был оружием, он был продолжением руки старого Оркалана, а щит был Доминионом, который нельзя было взять штурмом.

Стоило юнцу в простецком рядовом обмундирования попытаться нанести режущий удар, как Мивиль оттолкнул его мощным ударом щита, и в развороте рубанул стоящую рядом Сестру Меча точно по бедренной артерии. Девчонка вскрикнула, выронив оружие из рук. Старый воин ударил вновь, пронзая шею противницы. Юнец завопил, когда Оркалан прижал грудь тяжелым сапогом. Мучить противника ему никогда не нравилось, а потому он просто вонзил меч в горло юнцу, провернув его лезвие пару раз.

Он спешился сразу, как дело запахло жаренным. Старик только хотел размяться, как пришлось вступать в непосильный бой с ваетирским берсеркером. Тот явно принял что-то запрещенное на территории империи, раз с таким рвением бился, наплевал на кинжал в боку и обильное кровотечение. Воин этим воспользовался. Кромка щита врезалась в раненый бок берсеркера, и тот застонал от боли, останавливаясь на долю секунды. Второй удар кромки щита пришёлся прямо в спину, а третий удар плашмя вовсе отправил одурманенного ваетирца в нокаут. Меч Оркалана вновь отправил очередного противника к праотцам.

Сквозь пение Красного Орла был слышен звон мечей о щиты. Не чужого меча о чужой щит. Мивиль понял, что южане требует священного поединка. По его громогласному приказу, солдаты Десятого, Одиннадцатого и Тринадцатого легионов перестали рубиться насмерть с южанами. Те в свою очередь, скооперировавшись, отошли чуть в отдаление. Стяги имперских легионов реяли на усилившемся ветре. Дракон как будто оседлал воздушные потоки, гордо летя на красном поле. Стяги юга, на чьих полотнах оскаливался чёрный волк, так же реяли на потоках воздуха.

Мивиль знал, против кого будет драться. Как иронична судьба! Как-то Гарет рассказывал ему, что Айдан убил под Амхарой Таммита Илзорта. Теперь же, Мивилю предстояло победить родственника Таммита. Илзорты — «Чем жарче бой, тем холоднее солнце!» Их стяг, пустынный конь, вставший на дыбы, верные знаменосцы Ирн'Лормов, на щите того, кто выходил против Мивиля был изображен подобный конь.

— Кандагар Ваетир! — прорычали выжившие легионеры юга, когда Илзорт ударил мечом о щит.

— Победу — стране и народу, почести — королю и дворянам, долг и жизнь — легиону! — провопили легионеры империи, поддерживая старого командира.

Обычаи предполагали, чтобы по пять воинов с каждый стороны организовали круг, который бы служил ареной. Так и был сделано.

Кружась как коршуны, воины оценивали свои возможности. Илзорт шагнул в обманный манёвр, занося удар сверху, в последний момент, ударяя с боку. Мивиль принял удар на щит, отталкивая врага со всей силы. Южанин чётко вознамерился взять инициативу, набрасываюсь на противника, пытаясь подловить его. Оркалан уже не было так молод, а потому было видно, что он не так быстр, ловок и проворен, но силы, воеводе, прошедшему под начало трёх императоров и двух князей, было не занимать.

Красный Орёл пел последние ноты своей кровавой песни. Время подходило к концу.

Очередной удар Мивиль пропустил. Подвела старая и дряхлая нога. Лезвие прошло глубоко и по касательной, почти до кости. Боль резко ударила в виски и выпасшими света принялась ослеплять воина, усыпляя его силу и бдительность. Странно. Ведь Красный Орёл обычно переставал петь лишь для погибших. Почему же Мивиль его ещё слышал? Старик припал на колено, когда его щиты был разрублен пополам, а потому откинут сторону за ненадобностью. Илзорт победно гоготал, выкрикивая ужасные ругательства, вторя своим людям. Только он намеривался добить Оркалана, как старик ловко вывернулся из-под удара, метнувшись вперед и в полуобороте разрубив южанина на две части.

Красный Орёл пел, пел для живых, но не для мертвых.

***

Лагерь было принято разбить прямо в гейзерах Огненного Брода. Здешняя вода имела необъяснимые лечебные свойства. Своеобразный отдых для старых костей Мивиля был приятен ему. Вода прямо таки была горячая и рана не так сильно болела.

Сидя только в одной походной рубахе и покуривая эльфийский табак, старый воин наблюдал за своими людьми. После битвы они оправлялись от шока. Кто-то как дети, резвился и плескался, кто-то кумарил в теплых источниках, кто-то хоронил товарищей, и им было позволено опрокинуть фляжку другую. Полководец даже заметил парочки легионеров и легионерш, или же легионеров и лекарок, пытающихся найти уютное место. Усмехнувшись, Мивиль устремился на миг в свои воспоминания.

Помнится ему, во времена его молодости, он и сам был тем охотником за юбками, пока в один день не повстречал свою жёнушку среди рядов дворян Синего Легиона. Ох, он долго за ней ухаживал, пел, плясал перед ней. Эх, были времена. Теперь он стар, его внуки растут под присмотром племенников в Джейстена, а жена давно отошла в мир иной.

Шикнув от шипения в ране, старик выпустил клуб дыма и потёр дилнный усы. Подумывая о рыбалке. «Старым я стал. Песок уже сыпется» скользившая мысль позабавила его, и по-детски поболтав ногами в горячей воде, старый воин поднялся, опираясь на обломанную ветку дуба, направляясь в свой шатёр. Им предстояло брать Ваетир, а значит, нужен был план.

***

Айдан вновь смотрел на себя, в отражении речного течения. Он смотрел на точную копию самого себя, но с почерневшими венами, и горящими красными впадинами вместо глаз.

— Ненавижу! — орал он, заставляя воду вскипать до неимоверной температуры, испаряясь в его гневе.

— Я это ты Лок-Хай’Эред, а ты это я! — говорил ему Лок-Хай’Макар, голосом тысяч и тысяч убитых им когда-то давно, в прошлом столь далёком, что уже и не упомнит сам Ненасытный.

— Борись — говорила ему женщина, явившаяся из вод озера, у которого он ночевал. Её волосы были чёрными как ночь, а бледная кожа могла сравниться лишь с лунным светом. Она была одета в платье синего цвета, которое на первый взгляд было столь тонким, что позволяло разглядеть её наготу. Щеки Айдана покрыл стыдливый румянец, а платье женщины вовсе приобрело свойства воды, и сейчас с её тонких плеч стекала вода, как с водопадов Джейстена.

— Не могу… — хрипло отвечал он, пытаюсь сдержать гнев зверя внутри.

— Борись — вновь твердила она своими тонкими губами, хмуря дилнный и чистый лоб, и такие же тонкие брови.

— Не могу! — вопил Айдан в ответ, и ветер окутывал его огненным вихрем, выстраиваясь в крылья дракона из его спины

— Борись! — кричала она в мольбе, но Айдан не слышал её. Он вновь бежал, бежал как трус, так он думал. Он считал, что найдет там, на вершине горы, погибель. «Пусть всё закончиться» молил он всех богов. И старых, и новых…

***

— Ты всё пытаешь, дорогая сестра? — без стеснения говорил змей, появившийся из ниоткуда.

— Дуратхар, я гляжу это твоих рук дела! — гневно выпалили Адэонеса, и вода подтверждаю слова госпожи, резонируя в такт её быстрому дыханию. Змей смутился такому обвинения

— Не я велел ему выпить кровь дракона! Не я обрек его на безумие, хотя, твой вид мог пробудить в нем некую безумную жажду вожделения… — Змей усмехнулся и получил размашистую пощёчину. Охнув, он лишь посмеялся прыти сестры

— Что же, ты подстать своей стихии. Но смотри, опасно балансировать в своих же часах равновесия. — съехидничав, Дуратхар уже собирался уходить во тьму, но услышал от сестры вопрос:

— Мирана избрала помазанницу? — в её голосе он слышал страх и надежду, надежу, скорее всего, на отрицательный ответ, и страх в пользу положительного. Улыбка тронула край губ Змея-хитреца

— Матушка давным давно всё решила. Правда, пример взяла с нас. Как только отца заточили, я выбрал себе сосуд. Ты же была второй, ведь мир этот ты никогда не покидала, потому что радеешь за него всею душой, в то время как мне нравится моё положения интрига, того, к кому приходят за помощью в крайний момент, а мне нравится заключать такие сделки, что Дюжина хватается за головы! — самодовольно улыбнувшись, брат вплотную подошёл к сестре. Адэонеса презренно фыркнула, отталкивая Дуратхара и тот отстранился, успев лишь вдохнуть морозный и столь пьянящий аромат сестры

— Как только матушка обретёт власть над сосудом, третья часть Пакта будет нарушена. Две из пяти уже нарушены, дорогая сестра! Энделес Лакур, Адэонеса, Бесконечная пора сменится Ханкаром ТейгАртун, Бесконечная пора закончится Последней Битвой. –

— И мы будем готовы — говорила Адэонеса, уверенная в своей безумной авантюре

— Да, будем готовы, как всегда — отвечал её брат, Дуратхар, согласившийся на участие в ней, как только услышал это из уст сестры.

Глава 4. Дом Песков Юга

Ирн'Лормы кричали: «Мы дети песков и солнца юга!» Их стяг, яркое солнце юга на чёрном фоне, реял на разбушевавшемся ночному ветру. Зашеир буквально на минуту прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Жаркие лучи солнца заливали улицы кишащего жизнью Ваетира, а его белые стены были неприступны, но вороты открыты для пилигримов. Теперь же, он наблюдал за города издалека. Мрачные, высокие и белокаменные стены как будто накапливали в себе лунный свет, чтобы при случае осады выплеснуть его на врагов. Угрюмые башни возвышались над домами и дозорные на них время от времени сменяли друг друга. Раскинувший на четверть лиги вперед, Ваетир был главным городом среди всех южных провинций. Ренэта и Сандраг были построены на руинах амункерских храмов и в основном служили большими аванпостами для контроля над прилежащей территорией, селениями и дорогами. Мало кто отваживался идти через пустыню, только лишь жители Геторы, считавшие всех остальных позорными шакалами, жили среди оазисов по ту сторону пустыни Ли’Кар-каран.

Ваетир насчитывал в себе более пятидесяти тысяч жителей, Ренэта и Сандрага чуть больше сорока, а Гетора почти доходила до тридцати тысяч жителей. Лишь изгои выживали в этих жарких краях в одиночку. Люди жили семьями по семь, если не больше, коленей. Гордые, с горячей кровью, они были консерваторами, придерживаясь стародавних традиций свое прадедов. Со временем, новые кварталы пристраивались к городу, вдоль реки Ману, которая была единственным источником воды в этих пустынях и степях. Жить где-то в отдаление этой общины — самоубийство. Потому-то Лоренц, проживший здесь столько лет, сумел собрать армию в пятьдесят тысяч человек, которая впрочем, после его смерти вернулась домой. Они были готовы стоять за свои дворы до последний капли смерти, ведь Сейдиль Баша, любовница Лоренца, сделала из погибшего Крамольника мученика, а из себя вдову с его ребёнком под сердцем. А вот те, кто говорил о Возрождение Наследника Нерана, сей же момент были объявлены предателями, вместе со своими семьями, которым кроме как пойти за помощью к Зашеиру, ничего не оставалось.

***

С момента сражения у Огненного Брода прошло чуть больше месяца. Месяц они готовились к этой афере. Город был готов сдаться на условия Мивиля и сопутствовать объединение Юга под имперским началом. Но для этого, изгоям нужно было уговорить старейшин, то есть: вразумить стариков которые только и умеют, что жить по заветам дедов да прадедов. Для этого нужно было подготовить почву, заставить их, что не так-то просто, преклониться перед чужой волей. Ещё большей проблемой была Сейдиль Баша, засевшая во дворце Ваетира, носивший название: Небосвод Семидесяти Куполов. Поистине великое строение.

Купола храма, возведённые из белого камня и чистейшего золота Ренэты, возвышались над остальным городом в две сотни метров. Изысканная письменность внутри храма, являвшаяся работой лучших архитекторов империи, рисунком запечатлела всех святых, начиная от Олрида, заканчивая Эйдэном Четвертым. Резиденция всех наместников Юга по праву могла сравниться с дворцом Кинхарта.

Ну, так вот. План Мивиль состоял из следующих пунктов. Первый из них заключался в том, что армия под его командованием подойдёт к вратам Ваетира и уговорами, добьётся того, что их откроют. На самом же деле, люди уже будут готовы их открыть. А вот Зашеир с тремя дюжинами солдат должно будет устроить переворот в Небосводе Семидесяти Куполов. Одна дюжина под его непосредственным командованием войдет во дворец, вторая устранит самых ретивых из бастующих когда придёт Мивиль, третья дюжина подготовит отступы к канализации, если ситуация из-за ошибок станет совсем критической.

«Очередной идеальный план старика! Какой нормальный человек полезет на стену, чтобы изнутри открыть ворота в город, пока войска сидят в засаде? Так, а с каких таких пор я стал нормальным?» Этот участок стены уже не охранялся. Дозорные спали вечным сном в луже собственной крови, и отряд, перекинув пару верёвок, пробрался на стены без проблем. Ну, почти без проблем. Больно умный дозорный, или же командующий стражей, решил проверить чего это люди на этом участке дрыхнут без дела. И наступив в лужу крови, он незамедлительно подул в рог, пока отряд Пашара несся сквозь тёмные улицы, к одному из укрытий повстанцев. Он, тот, кто зазывал диверсантов в здание скрывал, носил тёмную маску на лице с золой полосой, ещё с полминуты посмотрел на улицы, наполнявшиеся городской стражей и захлопнул дверь публичного заведения.

Место отнюдь нельзя было назвать проходным двором. Роскошные шелка Ренэты, лучшие травы-дурманы из Геторы, прекрасные девицы, чья кожа была благословенна солнцем и жарой из Сандрага, танцующие так завораживающе, что отряд встал столбом как заколдованный. Музыканты отбивали на барабанах своих песни сначала медленно, а уж затем быстро, и танцовщицы поспевали двигать бедрами и всем телом ровно в такт ритму. Место было чуть задымлённым, а укуренные лица посетителей говорил о том, что им очень хорошо, не говоря о том, что больше пяти бочонков вина давно были опустошены, если не больше.

Успокоив посетителей, которые пришил в это место расслабиться, он, человек в маске и просторной мантии отвел «гостей» в подвал, служивший штабом «повстанцев».

Место было небольшим и включало в себя пару стоек с мечами, стол с подробной картой Ваетира. Один нож по центру был воткнут в место, где расположились ворота, второй у дворца.

Человек в маске снял её с себя. Довольно молодой, почти юнец, он рукой показал отряду, где можно расположиться и присев на дорогие матрацы подозвал к себе Зашеира. Оба южанина, как полагает традиция, поклонились друг другу, и молодой человек протянул старшему чашку крепкого чай. Испив пару глотков горьковатого напитка, они перешли к делу. Юнец представился, выразив самодовольную улыбку:

— Хасид Баша, к твоим услугам, Зашеир Пашар — лейтенант вскинул бровями, и юнец ответил на закономерный вопрос

Сейдиль — моя сестра. За речи в честь благо империи, слова, которыми я выступал против неё и Лоренца, я клеймен как вор — он показал руки, на которых был выжжен знак воробья. Лейтенант нахмурился и юнец продолжил

— Ты желаешь мести? — спросил Пашар, выпив чаю. Хасид ухмыльнулся, не детский гнев читался в его детском лице.

— Ваетир — жемчужина Юга. Многие семьи помнят, как были их предки героями империи, но когда Лоренц взойдя в Небосвод править как Наместник, подавил бунт в зародыше, истребив большую часть мятежных семей, дети героев империи взбунтовались, и Крамольник сделал себя в их глазах предводителем, который знал, как сбросить себя гнёт провинциальных чиновников. При Кулдаре он потерпел крах, поплатившись головой, но Сейдиль сделала из него мученика, а себя возвысила в ранг Матери-королевы ещё не рожденного бастарда. — паренёк устало потёр лицо

— Юг всегда был другом другим частям света. Что будет с Сейдиль, когда мы захватим дворец? –

— Это будет решать совет старейшин. Сейдиль спелась с Ирн'Лормами, самыми ярыми подстрекателями войны. Они же, как говорят мои осведомители, спелись с тёмными силами. –

— Если так — начал Зашеир — то как нам объединить Юг, чтобы позже помочь всей империи? — спросил Зашеир и юноша лукаво улыбнулся, сверкнув глазами.

— А как, по-твоему, поступали с крамольными семьями? Вспомни семью севера, Ксарторков. Трое сыновей Архимага Коландура, позавидовав его власти, убили отца и подняли восстание и дед Уильяма, пусть поёт он под крыльями Основателей, Ульерих, изничтожил их, постаравшись стереть даже саму память о них, посадив в Хагарен править старый и уважаемый род. Ирн'Лормы, Илзорты, Амохоры и Ерантары не желают объединения и это будет их погибелью. Подобно шакалам, они грызут глотку не только жертве, но и друг другу. Чтобы подавить восстание, следует посадить верных себе на места тех, кто ранее так ретиво кричал о войне. –

— Логично — Зашеир даже улыбнулся и одновременно с Хасидом допил чай.

— Когда приступаем? — спросил он

— Мы готовы, но приступать будем завтра на рассвете. –

— Значит, завтра Ваетир будет наш… — начала Пашар

— А за ним и весь юг, брат. — закончил Баша

***

Сейдиль Баша восседала на троне Небосвода Семидесяти Куполов. То и дело южанка потирала уже подросший живот. Всё это видели и были такие, которые намеривались вычеркнуть очередного Кон-Итьена из истории вместе с его матерью. Однако, семья Ирн’Лормов тщательно следила за безопасностью Сейдиль и она вполне могла не опасаться за свою жизнь. До какого-то момента…

Чего хотел лорд Атал Ирн’Лорм, вопрос не из лёгких. Почему он защищал Сейдиль и её бастарда? Почему вечно твердил о том, что план его почившего господина Лоренца, вот-вот должен исполниться? Сама Сейдиль ничего не знала. Южанка думала лишь о своём ребенке и о том, что её ждёт после его рождения. Страшные мысли приходили в её голову, ведь только Лоренц мог её защитить от излюбленных южных методов умерщвления: ножа и яда. Его они боялись. Её же, они призирают.

В ту ночь, когда рог дозорных разбудил весь дворец, было решено дождаться отчёта стражи, а не ложиться спать. Все придворные и стражи косо смотрели на Сейдиль Баша, откровенно желая ей и её ребёнку смерти, и лишь Атал Ирн’Лорм говорил ей, выражая теплоту и верность, что всё измениться в тот момент, когда всё будет потеряно.

Сейдиль стала совсем бледной. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди, когда стражник доложил, что в городе диверсанты и армия под командования Мивиля Оркалана разбили отряды их отчаянных воинов у Огненного Брода и сейчас идут к Ваетиру. Придворный лордишки и их жёнушки затрепетали, обивания её и Лоренца во всех бедах этого мир и смертных грехах. Самые ретивые начали заводить толпу

— Всё беды Юга на твоих плечах, шлюха Крамольника! –

— Гори во Вратах Харды! –

— Пусть Ненасытный тебя заберёт! — стражники казалось, не намеривались защищать свою «госпожу» Лишь верные люди Атала обнажили клинки, выражая недовольство их лорда. Лорды так же повытаскивали рапиры и сабли, и Сейдиль схватилась за сердце. Боги, ей так не хотелось умирать, ей хотелось видеть и нянчить ребёнка! Её ребёнка! Но Атал сохранял спокойствие. Он вышел в центр главного зала, где резные круглые колонны держали золотые расписные купола. Над ними была расписанная картина одного из Лика Святых: Основателя Ваетира, Лорда Ваэтра Сурового.

Напряжение нарастало, для дворян Сейдиль была лишь преградой на желанном для каждого троне Юга. Так же как её дитя. Лорд Ирн’Лорм как будто увидел кого-то в тени и злорадно рассмеявшись, встал рядом с Сейдиль, а его стража обступила их как щит.

И тогда она услышала. Это хлопанье. Это холодное хлопанье. Каждый удар ладони о ладонь сопровождался холодным эхом и надменным смехом. Дворяне, ничего собой не представлявшие, побросали мечи, когда главные ворота зала распахнулись. Южанка вздрогнула от страха и холода. Одетый в латные доспехи с лавовым орнаментом, он шёл, и ветер нисколько не колыхал его шарф. Его длинная борода была заплетена на воинский манер, так же как и волосы. Кон-Итьен, Чёрный Волк, Лоренц, был жив, с целой головой на плечах. А за ним, шёл он. В человеческом облике, с глазами и повадками ящера, Балкрас Бронегрыз.

— Кто из дома, мыши в пляс? — удивлённо спросил дракон в облике человека, у своего товарища, но что Лоренц ответил

— Что же, кот вернулся, поры бы сожрать оборзевших мышей, не так ли, друг? — дракон ухмыльнулся, и оскалился голодной улыбкой.

— Губители! Падшие! — завопили дворяне, и Сейдиль поняла, что не сможет радостно встать и обнять ожившего супруга. Нет, её Лоренц никогда бы не спелся с Таешареном. Тем более, она знала легенды и сказки. Скверна воскрешает человека и тот служит лишь Ненасытному, отдавая своих детей своему тёмному господину. Она схватилась за живот, в страхе за своё дитя.

Один смелый стражник попытался его убить. Но Лоренц переломил копья и схватив того за горло, иссушил тёмным туманом до самых костей. Сейдиль молила всех богов, чтобы этот Айдан, Наследник Нерана пришёл и спас её, тогда она будет служить ему верой и правдой. Но боги не слышали её молитв. А даже если слышали и отвечали, южанка не слышала их слов, ведь в ушах застыли вопли убиваемых Лоренцом-Губителем бунтующих дворян. Он не щадил ни кого. Ни женщин, ни стариков, ни тем более молодых. Сейдиль почувствовала, как солёные слезы заливают её лицо и губы. Её хотелось бежать. Ей хотелось вопить от страха. Но теперь, она лишь слышала смех. Смех Старого Бога, чьи оковы с каждым днём слабели.

***

Войска Мивиля должны были подойти к полудню. У отряда Зашеира и Хасида было несколько часов, чтобы совершить переворот, а значит, действовать нужно было как можно быстрее. Прикрыв лица чёрными масками, Хасид и Пашар двигались по солнечным, но хмурым улицам Ваетира. Люди страшились чего-то во дворце. Они прятались по домам, заколачивали двери и окна своих домов, прятали детей по подвалам и большинство людей уходило молиться на главную площадь перед Небосводом Семидесяти Куполов.

Огромная площадь, выложенная из плиты песчаного цвета, покрывалась собой квадратное пространство в пять плацеров*. Стены с арками возвышалась над местом вечного паломничества, а по центру стояла небольшой храм с Круглым куполом, чьё острие уходило к небесам всё выше и выше, становясь всё тоньше и остриё. Здесь собралось по меньшей пять тысяч людей, пришедших молиться за жизни, свои и своих близких. Стоя на коленях, они прислонялись лбом к белоснежной, ромбовидной плите и пели на высоких тонах. Затем, повторив так три раза, вставали, обливая себя святой водой, и позже, как повторят молитвы, люди замирали как живые статую, склонюсь в молитве, стоя на одном колене, удерживая в руках амулеты с изображением кого-то одного из семидесяти святых.

Хасид Баша провёл Зашеира к месту встречи основного отряда. Двумя путями можно было попасть во дворец. Один из них был смертелен, потому что мало кто решится лезть вверх к балкону, почти на сотню метров. Шанс расшибиться насмерть был слишком велик. Второй же варианты, был опасен для всех без исключения. Совсем недавно, когда Балкрас Бронегрыз отдыхал в подземных пещерах под улицами города, он учуял залежи горючего газа и все шахтёрские работы были запрещены. Стоило произойти хотя бы малому возгоранию, даже распроклятой искре, то Небосвод Семидесяти Куполов окажется непосредственно на небосводе!

Выбор был невелик. Возможность умереть и расшибиться насмерть или же умереть, поджарившись заживо.

— Ни хера себе перспективка… — свистнул лейтенант.

— Хочешь, можем умереть на плахе, объявив во всеуслышание, кто мы такие — хохотнул Баша, сразу же помрачнев:

— Выбора нет, брат. Решайся, сейчас, или никогда. Один из нас пойдет вниз, другой полезет наверх. — Пашар глянул наверх. Они стояли прямо перед балконом, выходящего из пятнадцатого купола храма. Прямо под ним был ход в канализации и подземные пещеры. Южане пожали друг другу руки, и разошлись. Хасид полез по сброшенной верёвке, пока Пашар пролазил в канализационный ход.

Глава 5. Ответный удар

Сон утянул девушку надолго и глубоко. В мире снов она была счастлива и могла видеть, как сидит где-то в Карден-Холле, около фонтана, в солнечный жаркий день середины лета. Сейна сидела, наслаждаясь, как лучи солнца переливаться разноцветной радугой в струях фонтана. Её волосы чуть колыхались на лёгком, но палящем ветру. Около фонтана стоял Айдан, на плечах которого сидел совсем ещё юный мальчик с рыжими волосами и зелёными глазами. Это был ещё рай, хрупкий рай из песка, который сыпался на её глазах.

Теперь она шла по густому лесу, словно в реальности, где-то далеко от того места где сейчас сама находилась. Вдалеке горел костер, и она шла на его спасительные свет и тепло, которые чувствовала даже в таком отдалении. Но когда она подошла к нему, то увидела саму себя, но взбешённую, мечущуюся в истерическом гневе.

— Лучше бы ещё при Кулдаре погиб — говорит Айдан, сидящий у костра. — Может быть и лучше — злобно шипит она, не давая Айдану и секунды на возражение — Может быть, я тебя оплакала бы и жила бы дальше — она нервно сжимает кулаки, ногтями до боли и бела впиваясь в ладони. Айдан смотрит на неё и Сейна не может выдержать взгляд этих зелёных глаз, она подходит к нему и отвешивает размашистую пощечину, гневно выпалив.

— Убирайся! — кричит она и Айдан сидя у огня лишь качает головой. Внезапно Сейна бросает в него свой амулет и вопит сквозь злорадный смех. — Лучше бы я тебя никогда не знала! — девушка со всей силы бьёт его, так сильно, как будто желает убивать.

— Лучше бы ещё при Кулдаре погиб — повторяет Айдан, свернувшись клубком, боясь даже шелохнуться.

— Только не она… — парень без сил встаёт на колени, когда Сейна вновь приходит к нему.

— Не смей! Не трогая её! Только не её! — Айдан кричит до кровавого кашля. Когда Сейна подходит к нему, в надежде дотронуться до него и сказать, что она рядом, девушка испуганно шепчет.

— Это я, любовь моя… —

— Сначала Мартин, пытающийся меня убить, за тем Лара, втыкающая нож при объятии, Терон и Корр, отправляющей в меня огненные шары, Вал, Дэн и Сурана, отправляющей меня на казнь, а теперь и она… проклятый Прародитель Лжи, ты решил и её забрать! Пойди прочь тёмное отродье! — Айдан смотри на Сейну и не узнаёт её, он не может поверить, что это она, а потому хватает за руку и взывает с Свету, который обжигает руку девушки.

— Айдан! — сквозь слезы кричит Сейна и парень понимает, что натворил. Не в силах держать себя в руках, он не сдерживает слёз и захлёбываясь ими говорит:

— Прости меня, Сейна. Прости… — её бы было в пору уйти, но девушка садиться рядом с ним и обнимает.

— Айдан, проснись, молю любовь моя, проснись. — слёзно просит она

— Чтобы ни случилось, я приду за тобой, Сейна. Я спасу тебя. — говорит он, и девушка понимает, что Айдан прекрасно знает, где она сейчас и что намерена делать. Но когда она просыпается, его нет рядом. С ней лишь Фаил Акар и проклятая Мирана, наблюдающая за её сновидениями. «Прощу, Айдан, прости меня…»

***

Отряд продвигался в кромешной тьме. Нельзя было допустить даже возможности возгорании даже одной искорки. Иначе их пепел разлетится по всему Югу. Эти пещеры вправду были заполонены горючим газом, ведь перед глазами все плыло как в самый жаркий день. Характерный едкий и металлический запах бил по ноздрям и в голову лезли мысли, что пару этажей назад, в канализации, где царил дерьмо и сточные воды, было намного легче находиться.

Отряду пришлось остановиться. Патруль стражи прочёсывал местности и Пашар, чуть стянул маску с лица, подслушав разговор двоих стражников.

— Господин поймал в покоях Сейдиль нескольких шпионов. Говорит, что казнит их, как только сюда придёт Оркалан, сожри его с семьёй Таешарен. — «Хасид,самонадеянный глупец! Всё пошло коту под хвост!»

— Волк вскоре перекусит Копьё Грифона — оба они невесело посмеялись, словно боясь сказанных слов

Пашар не понял, о каком таком Волке идёт речь, и даже не стал досушивать стражу. Отряд под прикрытием тени утащил сначала двоих, а затем и весь патруль, чуть ниже их по численности. Благо, Пашар сам отбирал проворных и отчаянных ребят в эту аферу. Удачно открытая шея стражника сей же момент была перерезана, тот даже ничего понять не успел.

Вскоре они вышли в богатые залы, облегчённо вдыхая горячий воздух дворца. Стражи было подозрительно мало, Хасиды упомнила, что здесь у него есть свои люди. А значит, они ждут, пока начнётся казнь, чтобы спасти своего друга. Это в свою очередь значило, что лейтенанту придётся работать самому.

— Вор, тоже мне… — грязно выругавшись, он приказал членам отряда подняться на высоту, чтобы обрушить на врага как можно больше стрел. Сам же он, и ещё двое легионеров, под видом слуг, войдёт в главный зал. Приходилось импровизировать на ходу. Стащив с пары оглушённых работяг одежду, они подхватили кувшины и подносы с яствами, и, пройдя через богатое коридоры с шёлковыми портьерами и драгоценными, красочно исписанными стенами, вошли в главный зал. Его ребята заблаговременно устранил самых дотошных стражников и, переодевшись в их ламеллярные доспехи, пустили Пашара в главный зал.

Лейтенант сразу же понял, что люди в этом зале, державшиеся кучками и еле слышно переговаривающиеся, были напуганы до смерти. Когда он и его ребята разлили вино всем желающим, то стали свидетелями пришествия «господина». Первыми из господских покоев вышли стражники, ведущие за собой Хасида, его людей и людей Зашеира. Побитые и измождённые, истощённые. Пара часов пыток, самых зверских и ужасных, которые могли вообще быть на земле. Затем… затем Зашеир Пашар принялся молиться всем богам. Новым и Старым, предкам и драконьим. Лоренц Кон-Итьен, с целой головой на плечах, в чёрном доспехе лавовом орнаменте, уже не живой и не мертвый человек, но Губитель, слуга Ненасытного, вёл под руку бледную как смерть Сейдиль Баша.

В тот момент, когда они сели на престол, над ним прогудели взмахи крыльев и самый страшный рёв самого страшного зверя. Дракона-Губителя.

***

Балкрас Бронегрыз как ему казалось, принял смерть с честью. Чего ещё может желать истинный Ка’Джор’Вар. Сила его крови стала источником силы Брундайовада. Тот-кто-крылат-без-крыльев. Роднее-человеку-и-змею. Он уже был готов отправиться в недра Баордара, чтобы вечно охотиться с Великим Баордаром и Отцами-Основателями. Но судьба распорядилась иначе.

Силуэт во тьме подошёл к нему. Это был мужчина в обносках и тёмном плаще. Тёмный силуэт положил на череп Балкраса свою костлявую руку, словно он был мертвецом или некромантом. Тьма, как яд, окутала дракона, проникая в разум и сердце. Всё, что было для него честью, теперь выглядит иначе. Теперь он знает, что цель его, служить Отцу. Не тем лжецам из рода Ка’Джор’Вар, а первому Отцу, Прародителю. Тьма как горький яд и блаженное лекарство затянул его раны, и вновь наполнило тело ящера кровью и жизнью. Балкрас открыл свои глаза, вновь дыша могучей грудью.

— Слава Аэрону’Тай-Феру — говорит дракон, поднимаясь и стряхивая с себя снег.

— Лоренц ждёт дитя. Помоги ему с проблемами на юге. Он знает, как нужно действовать. –

В тот день, он возродил его, Тай’Фер возродил Балкраса, как одно из чудищ своей армии.

***

Никому не хочется умирать. Это точно. Вот и Пэтроту не хотелось умирать, но вот он уже хотел отправиться в пекло Харды, и тут ему протянули канат второго шанса, а в данной ситуации отказ являлся смертных грехом. Только вот, был один нюанс, о котором Пэтрот узнал, лишь вновь дыша полно грудью после своей смерти. Теперь, он служил не самому себе, а Ненасытному.

- В тебе есть сила и пыл, Рендон. Я дал тебе второй шанс, и теперь моя воля для тебя закон. Как воля отца для чад. — голос тьмы казался гордым и в тоже время насмешливым

— Я своего то папашу не уважал, с чего я должен повиноваться…. — но договорить контрабандист не успел. Тёмный силуэт махнул подобием руки и рана на шее, от уха до уха, нанесенная Сейной, вновь открылась и кровь полилась на черноту под его ногами. Пэтрот попытался схватить себя за шею, чтобы остановить кровь, но и тут тьма окутала его кандалами

— Ты что-то сказал, сын мой? — говорит тьма и Рендон Пэтрот, выплевывая собственную кровь говорит:

— Слушаю и повинуюсь, отец — тьма залечила рану, и Рендон припал на четвереньки, с дикой жадностью глотая свежий, морозный воздух

— Отправляйся в Сайн-Ктор и убей Сейну Элерон до того, как она станет сосудом для Мираны, сын мой. — «Ублюдочный Старый Бог! Чтобы тебя твоя женушка испепелила!» контрабандист становиться на колени и говорит одно, думая о другом

— Слушаю и повинуюсь, господин — «Я твою цитадель переиграю и уничтожу, сука»

***

Тьма был спасением. Тьма была вторым шансом для Лоренца Крамольника. Если кончено, это был Лоренц. Тело мятежника пропало на следующую же ночь после битвы на Амхарских полях. Аэрон постарался, чтобы воскресить его. Столько сил он приложил, чтобы яд тьмы помог восстановить его. Но исцеление Ненасытного не было похоже ни на что другое, как на очернённую некромантией, которая извращала воскрешённую личность, превращая того в жестоко тирана и порождение Тьмы. Это-то как раз таки и нужно было Ненасытному, чтобы весь юг стал его пристанищем Ир-меров. Страшных тварей из ночных кошмаров с головами быков, собак, воронов, козлов, и телами людей, который плодятся целыми ордами в Пустоши.

Но одного Аэрон учесть не мог. Он не полностью обратил Лоренца в тень. Была и Сейдиль, носившая его ребёнка под сердцем, а значит, им можно было либо манипулировать, либо использовать ей, чтобы убить Губителя. А значит у Пашара и его людей был шанс. Он слышал от Орина и Гарета, что достаточно отрубить голову Падшему и жечь его. А тут был чуть ли ни полководец, прокажённый скверной. Он не знал, поможет ли огонь. Тем более, если он правильно понял из ропота придворных слуг, Балкрас Бронегрыз, убитый Айданом, стал так же тварью Ненасытного. Он летел истреблять врага, подошедшего к стенам Ваетира, а значит, Мивилю и всем остальным легионерам грозила смерть.

Когда Лоренц сверкнула алыми глазами, Сейдиль болезненно схватилась за живот, а все слуги и дворяне юга склонились перед ним. В том числе и Зашеир. Крем глаза лейтенант заметил, что его люди там, на балконах с готовыми стрелами ждут его сигнала. Но нужен был подходящий момент…

— Я вернулся и что же я увидел? Толпу предателей, готовящихся встать на колени пред проклятыми имперцами-северянами и чужаками! Что же, как уже я говорил, кто вернулся домой, а значит, мыши, нет, жалкие крысы, будут съедены! — его глаза стали светиться как две алые звезды, а вены почернели в мгновение ока, превратив его лицо в кошмарный лик.

— Я всё же я буду милостив, с теми, кто сознается в преступлениях сам! Быть может, прощу их за то, что они подчинились страху и покажи истинную силу! Пусть они встанут. — «Вот он!» воскликнул про себя лейтенант, поднявшись с колен.

— Зашеир? — прохрипел Сейдиль. Она прекрасно его знала. Как и Лоренц. Все уставились на него, как на безумца, впрочем, он и сам считал себя таковым. Простой человек не может противостоять Падшему, тем более Губителю.

— Я вот слыхал, что лишь огонь способен убить приспешника Ненасытного. — ехидно выдал южанин, когда Лоренц, встал с трона распахнув руки, как будто он был рад, что именно Зашеир выступил против него. Вновь он холодно захлопал, безумно улыбаясь.

— Пашар! Лейтенант из Ваетира пришёл его людям на помощь, как поэтично! Ты же ведь знаешь, что ни один клинок в твоих руках мне не повредит. Я тебя изничтожу, стоит мне лишь пожелать. Ты — глупый самоубийца, предатель. Убить его! –

— НЕТ! — воскликнула Сейдиль и стражники, намеревавшиеся убить Зашеира своим копьями, замерли как вкопанные. Лоренц медленно повернулся к женщине, которая некогда любила его, того кем он был. Она стояла и смотрела на него с мольбой в глазах, с надеждой на то, что Свет ещё остался в нём, но всё было напрасно. Сидевший до этого тише воды и ниже травы Хасид накинулся на Губителя, но тот лишь откинул его в другой конец зала, как жалкое полено.

— Лоренц… — хрипло произнесла женщина, когда его рука в латной перчатке сжала её горло. Сейдиль Баша ошиблась. Её Лоренц был давным давно мертв. Люди завопили, когда её шея хрустнула, и безжизненное тело упало на белый пол. Он лишил жизни то только её…

— УБИТЬ ЕГО! ОГОНЬ! — яростно завопил Зашеир, со звоном обнажая меч из ножен

***

Что могли простые пехотинцы противопоставить драконы, из чьей пасти чёрным дождем лилась тьма, имевшая свойства огня? Дракон появился неожиданно, чем и поставил Десятый, Одиннадцатый и Тринадцатый Легионы на тонкую и острую грань жизни и смерти. Ценой своей жизни, старого Мивиля спас один расторопный солдат, свалив того с лошади, и накрыв командира собственным телом, укрыв от Скверного Огня. Это был не простой огонь. Он выжигал саму душу, не оставляя от тела даже углей. Сама земля никогда не восстанавливалась после того, как скверна проходилась по ней.

— Я и забыл как весел с вами, такойра*! — прогоготал дракон, приземляясь на чёрном участке земли, победно вскидывая голову. Нужно было отдать должное легионерам. Они не бежали. Они пыталась подстрелить черного ящера, закидать его копьями, даже зарубить, они умирали, но не бежали, зубами от страха отбивая Последний Пляс в Тенях.

Крики и стоны, тысячи ликов смерти видел старый Мивиль, но прежде он не испытывал такого страха. Старый воин знал, что навредить Дракону Губителю может лишь огонь и адамантит, а это значило, что только он мог убить его. Но его кости уже давным давно его не слушали. Боги. Он был таким медленным. Словно тысячу лет поднимался. Благо легионеры не бежали. Они накинулись на дракона как орда пчёл на того, кто смел посягнуть на их улей. Вреда, однако, не было никакого. За то внимание ящера было отвлечено. Белая кобыла, чьё поводья запутались в обозе, брыкалась и билась в истерике, старику пришлось приложить много усилий, чтобы её успокоить, пока его легионеры умирали один за другим.

Вскочив на ней, он обнажил меч, который светился в отблесках южного солнца чуть голубоватым светом. Удирав белую в бока, он помчался вперед, пряма на дракона. Тот вновь взревел, испуская из пасти струи чёрного пламени, сжигая сотни человек за раз. Сквозь ядовитый дым старик промчался, готовясь вонзить клинок в голову скверному, проклятому, крылатому ящеру, но тот прыгнул на месте, поднимая себя могучими крыльями чуть вверх. Его страшная морда пронеслась над Мивилем, и тогда начался самый настоящий кошмар.

Схватив Оркалана в свою чёрную пасть, дракон начал мотать головой, прогрызать его доспехи как щепки, вгрызаясь тысячью острых клыков в его плоть. Ни один из легионеров под командование Мивиля не слышал, чтобы старик так отчаянно кричал от страха и боли. Казалось, всё, люди дрогнули, как вновь послышалась Песня Красного Орла, из-за которой Губитель лишь на миг ослабил свою хватку, а после неё послышался и истошный рёв дракона-губителя.

— Нет! Только не опять! -

Только когда пыль от его падения улеглась, выжившие солдаты увидели изуродованное тело своего командира в пасти страшной, но мертвой твари, из черепа которой торчал адамантитовым меч Мивиля Оркалана. На его окровавленном лице застыла гримаса ужаса. Но даже перед смертью, он выстоял, умерев и забрав врага за собой.

***

При нём не было ни адамантита, ни огня. Но была ярость и времени осознавать, что он творит, так же не было. Бойня во дворце получилась знатной. Дворяне всё же учудила резню, как стражникам, так и Ирн’Лормам. Вторым, кстати, за связи с чёрной магией, убежать не удалось. Их вопли разносились по всему дворцу, и это была месть за убитых сыновей, дочерей, братьев и сестёр.

Зашеир помнил те дни, который он провёл с Сейдиль, до того момента, когда Лоренц избрал её. Потому-то южанин и ушёл из Ваетира. Он не хотел видеть женщину, которую любил и вожделел. Она принадлежала другому и он её убил! Убил его Сейдиль!

Вряд ли он мог победить его во тьме подземелий, наполненных горючим газом, но очередная глупая идея могла бы отправить проклятого Лоренца-Губителя на тот свет окончательно. Его тень скользнула в метре от него, затем во всех углах одновременно, безумно хохоча. Зашеир ударил наотмашь по силуэту впереди себя и тут же почувствовал жгучую боль спине. Губитель ударил его наискосок, от плеча по всей спине. Кровь полилась по полу, и лейтенант устало зашагал по собственной крови, заметно прихрамывая. Ещё один удар, и ещё один шрам. Размытая тень в ходящей ходуном тьме кружила вокруг него, нанося удар за ударом. Лейтенант в конце концов упал без сил в каком-то небольшом помещении, в центре которого стояла могла Основателя Ваетира, Лорда Ваэтра Сурового.

Только сейчас, истекающий кровью, он понял, что здесь горят свечи. Сюда могли войти чистые от скверны люди, но не Губители. Так повелел Ваэтр своему магу перед своей смертью. Тот, по легенде, поставил магический барьер. На его могильной плите было написано: «Лишь Свет Всевышних и Огонь» Только сейчас он понял, что здесь нет даже намёка на горючей газ.

Собрав все силы в кулак, он поднялся, стоя в луже собственной крови. Силы покидали его и взяв окровавленными свечу с алтаря, он так же взял со стойки с подношениями кувшин масло. В проёме к могиле Ваэтра стоял Лоренц, чьи глаза полыхали кроваво-красными огнями. Во тьме был трудно различить цвет каменных пород этих пещер. Тьма здесь входила во все права, но даже она плыла в глаза от сил природы. Как бы Лоренц не пытался, как бы не вопил и не бил мечом по невидимому барьеру, он не мог войти. ЗА то Зашеир мог много чего выпустить…

Силы покидали его, и холод брал своё. Губитель победно смеялся, но ухмылка пропала с его лица. Глаза перестали гореть алым, а вены набухли черной кровью. Лейтенант Пашар бросил кувшин, и масло вылилось за пределы барьера. Кипящий воск капнул на лужу, а за ней и свеча упала на дорогое, жертвенное, джейстенское масло, которые вспыхнуло ярче солнца.

***

Подожжённый горючий газ плавил даже каменные породы, сотрясая стены Небосвода и весь город. Огонь не только уничтожал древние могилы, но и всё живое, что могло находиться в подземельях. В том числе и не живое. Огонь объял Лоренца Губителя, сжигая его, скверну и тьму дотла, да что там! Даже пепла не останется, когда весь газ будет сожжён! Огонь очистит Ваетир, сжигая окровавленные подземелья, где ранее Балкрас Бронегрыз съедал всех тех, кого ему отправлял Лоренц.

— Идиоты. Нельзя на них положиться. Всё придётся делать самому! — прошипел Рендон Пэтрот, находясь на полпути к Сайн-Ктору, когда волна о вести двух Губителей коснулась его и всех приспешников Ненасытного.

Глава 6. Рассвет настаёт

Месяцем ранее

- Я не просил этой силы. Я не хочу причинять им боль… — Айдан накинул плащ на голову, прикрывая тканью свои доспехи из мифрила и рукоять меча в виде головы грифона. Он врал. Врал всем и самому себе, и именно от этого он так сильно устал. 

***

- Улетай! — кричал он в яростном гневе, но Альва только махала головой и злобно толкала его орлиной головой в знак протеста. — Да давай уже! Лети! Лети же! На кой тебе черт такой ездок как я? Лучше бы ты ещё по Вингхайяром мне глотку перегрызла, чем нашла во мне ездока! — Айдан не мог держать гнев в себе и оттолкнув от себя Альву, невольно обжёг её шею лучами из света. Императорский грифон в непонимании мечется и кричит от боли. Айдан сорвал с неё седло, а затем принялся кричать, махать руками, толкать и обжигать, лишь бы она ушла… и Альва улетела.

Взмахивая могучими крыльями золотистого, но обожжённого оперения, она улетела. Айдан этого не видел. Айдан этого не знал. Да, Альве было больно. Обидно. Она прекрасно понимала, почему её ездок так поступает. Она видела это в его глазах. Безумие страха охватывало его, и она хотела помочь ему всем сердцем, ведь недаром же говорят, что грифоны понимают и проникаться куда лучше людей. Но что зверь мог поделать? Что Альва могла противопоставить силе Света и драконьей крови? Только смириться с тем, что сейчас она ему не поможет, как бы она не рычала на него или как бы не была ласкова. Сейчас, она могла ему помочь, только оставив его одного, а за тем прийти в самый нужный час. Это Альва прекрасно понимала. Была боль, была и обида, но было понимание. Понимание того, что сейчас она сделать ничего не сможет, и будет вынуждена уйти, прогнана, лишь бы спасти свою жизнь и жизнь своего ездока. В ночи она летела за ним. Потому что знала и понимала, что она нужна ему. А ведь правду говорят, грифоны понимают, и проникаться куда лучше людей.

***

Не спать до глубокой ночи вошло в их привычку. Сейна часто болтала то о том, то о сём, перед тем как уснуть. В какой-то мере, пока они были рядом, Сейна больше не видела и не слышала Мирану, а Айдан, засыпая с нею, видел кошмары не так часто, как раньше. Но сон как будто не нёс ему отдыха. Слишком часто он просыпался в холодном поту, после чего уходил в самую рань на тренировочную площадку. Удары, выпады, финты, пируэты и приёмы боя он видел во снах, в тех битвах, участия в которых не принимал. Вновь проснувшись от кошмара, который он смутно помнил, Айдан прикрыл Сейну одеялом, и, одевшись в доспехи из мифрила, схватив с собою клинок, который он убил Балкраса Бронегрыза, ушёл к тренировочной площади. Казалось, он убил дракона недавно, неделю назад, а чувство, как будто прошёл год, не оставляло его.

Солнце вставало поздно. Лишь чаны с огнём освещали площадь перед казармами. Он только хотел приняться повторение уже изученного, как тьма перед ним приняла облик. Языка пламени в чанах затряслись, когда утренний туман стал чёрным, и вихрем закрутился по спирали. Перед Айданом, черным, как ночь, силуэтом, предстал он сам. Точная его копия с красными глазами и чёрными, вздутыми венами. На поясе его покоился меч, в точности похожи на меч коим Падший, Карин Кикспаргх, оставил три ужасных шрама Айдану на груди. Тёмный Айдан встал перед самим собой. 

— Мы вновь встретились — сказал он, когда Айдан, от которого исходило свечение, встал в боевую стойку, так, чтобы щит закрывал его корпус, а клинок из адамантита застыл в удобном колющем положении. 

— Я уничтожил тебя! — рычит Айдан, делая шаг по кругу. Алый адамантит сияет в руках Тёмного, а сам он хохочет

- Из света льётся тьма, а из тьмы льётся свет, Лок-Хай’Эред! — первый удар оказался подлым, как и следовало ожидать. Резкий удар по ногам прошёл мимо, Айдан успел отскочить

- Поди прочь, отродье Лживого! — кричит он ударив кромкой щита, так, чтобы ошеломить противника ударом в кадык. Алое лезвие блестит в отблесках тьмы, со свистом разрывая воздух. Лезвие со звоном ударяется о щит и Тёмный отлетает от мощного толчка. Он играет с ним. Лезвием водит по воздуху, пытаясь обмануть и спровоцировать. Тьма окутывает его, выстраиваясь в доспех. Добротный, латный, с лавовым орнаментом, тьма преобразуется в каплевидный щит, и Тёмный Айдан вызывает его на поединок. Айдан принимает вызов. Адамантит, чистый как родник, соприкасается с проклятым металлом, и искры летят во все стороны. В ушах бьют боевые барабаны, кровь закипает в жилах, и страх отступает, уступая ярости и свету, питаясь силой из крови. Ловкий выпад врага был пропущен Айданом в самый последний момент. Проклятый адамантит острием скользнул по мифрила его доспеха, и сей же момент рукоять осквернённого клинка оказалась у его горла. 

— Один на один, друг сердечный — Тёмный озвучил счёт. Оставался одна победа. И чья же она будет? — Зови меня Макар, Эред. — Макар вновь встаёт в стойку, подобную айдановой. Сам же Айдан выставляет щит не как защиту, а как оружие. Адамантит пронзивший горло дракона он подносит к своему лбу плоской стороной и перед глазами мелькают битвы. Битвы, о которых он знает с самого рождения. Макар выжидает. Ждёт шага Эреда, победно ухмыляясь. Он знает, что легко победит его. Именно что победит. Он не жалеет ему смерти, он хочет его сломать, переманить на свою сторону. Не может Рассвет жить без Заката. Не может Эред без Макара. Их битва вечна. И нет её конца. Только если они будут сотрудничать, а для этого новоиспечённый царь должен понять, какими силами владеет. Пока он ими не овладеет, он будет опасен даже для Дракона-Основателя. 

— Лишь кровь может звать кровь — шепчет Айдан, своему тёмному аспекту. Тот недоумевает, и понимает всё в последний момент. Макар бросается в атаку, намереваясь пронзить сердце противника алым адамантитовым лезвием. Он движется подобно гепарду и его выпад можно назвать идеальным, но Айдан вовремя ставит щит как защиту, сей же момент, переходя в атаку. Он бьёт Тёмного плашмя, повалив его на одно колено, затем ещё раз, на этот раз размашисто, сворачивая противнику шею и развернувшись в вихре, срубает ему голову. 

— Два на два, друг сердечный — злорадно гогочет Макар, когда голова его катиться по площадке. Только сейчас Айдан замечает торчавшее из груди лезвие. Он падет на колени, опираясь на меч, вокруг него никого нет. Этот бой происходил в его голове, и он его проиграл и выиграл одновременно. Лучи солнца, пробивающиеся через снежные облака, падают на его лицо. 

— В чём твоё проклятое наследие, Неран?! — Айдан срывается на крик, запрокинув голову к небесам, ответом ему была тишина. 

— Кровь зовёт кровь — голос этот ему не знаком. Парень вскакивает и осматривается.

*** 

Мир вокруг него преобразился. Амхара изменилась до неузнаваемости. Эта не торговый центр всей империи. Уже который год это место терпит налёты драконов? Пятый? Даже Джейстен столько не сопротивлялся, как этот форт из глубинки Зантара.

Айдан стоит среди солдат, готовящихся контратаковать врага, которого возглавляют почти два десятка дракона. Люди готовятся столкнуться в неравной схватке, ведь при последнем штурме были уничтожены последние баллисты и Скорпионы, способные сбить крылатых ящеров, полыхающих огнём. Айдан стоит в первых рядах и видит их. Великого Регента, основательницу Синих Легионов, Озанну. Он восседает на серой кобыле, а в руках её покоиться легендарный лук Ракорон, а по правую руку Одноглазый Ной, родоначальник всех черных легионов. Страх и отчаяние правят на их лицах. Они о чём-то говорят, но Айдан слышит их перешёптывания

- Нужно идти на поклон, иначе они спалят нас! — Озанна испуганно мечет взглядом то в Ноя, то в сторону приспешников драконов. Полководец, основавший свои легионы буквально лет десять назад, так же как и регент страшиться этой силы, но отступать он не намерен. К ним, на гнедом гунтере подъезжает лорд Амхары, точная копия Терона и Корра, Клеонор Мейстланд. 

— Никогда прежде Амхара не сдавалась и не сдастся сейчас! — кричит лорд Амхары, обнажая меч.

Люди поднимают свои клинки, выкрикивая боевые мантры. Драконы по ту сторону полей ревут, полыхая огнём, молнией и морозом. Две армии сходятся в битве не на жизнь, а на смерть. Драконы беспощадно изничтожают пехоту и конницу, стрелы и арбалетные болты не пробивают их чешую, мечи, копья и булавы для них как занозы. Битва в скором времени должна быть проиграна. Айдан бьётся бок о бок с ними, словно он безымянный, тот, кто своими глазами видел всё это, но кто не смог донести этого до потомков. С горы Аркфотран, прерывая крики боя, слышен боевой рог. Человек, еле видимый с этого расстояния, прыгает со скалы и вспышка света, как жидкого огня, обвивает его и ещё двоих, пригнувших за ним.

Три дракона чудовищных размеров прилетают. На поле боя. Красный, кроваво-алый. Синий, как благородные ограненные сапфиры, и чёрный, как самая чёрная ночь. Три дракона, расправив свои крылья в чудовищном размахе, заслоняют свободные армии Амхары своими телами. В бою, где нет места страху, три ящера обратили армии Рок’Яндара в бегство и убили пять из двадцати драконов, что вели эту армию. Жидкое пламя вновь окутывает их, и теперь они предстают перед ними как люди. Мужчина, на которого Айдан похож, как на отца, с ним и две девушки. Одна с золотистыми кудрями, другая с чёрными. Озанна. Ной и Клеонор приветствуют их с благодарностью

— Кто вы? — спрашивает великая регентша.

— Это Дионора — мужчина указывать на обладательницу золотых локонов, за тем на хозяйку чёрных- Это Сомтэра. — Девушки приседают в усталом реверансе- Я — Неран, сын Генри — говорит он. Айдан смотрит на него и не может поверить своим глазам, как когда-то не могли Ной и Озанна.

***

Он шёл, потому что идти было некуда. Айдан проиграл. Так позорно, так легко! Макар, Царь Заката, всё чаще побеждал его. Их клинки сверкали в редких солнечных лучах и свистели на горном ветру, но всё чаще меч из чёрного адамантита оказывался промеж его рёбер и всё чаще он слышал, как победно кричал Ненасытный:

- Я вновь победил, Лок-Хай’Эред — словно звон колоколов эти слова били по его ушам и даже чудовищных завываний ветра он не мог услышать, когда голос Четвёртого Старого Бога отдавался в подсознании голосами любимых и близких. 

— Только не она… — молвил он хрипло и беспомощно, падая на холодный снег и обледеневшие каменные ступени. Сейна, самым дорогим и близким голос Ненасытный решил сломать его. Сколько раз он с треском проигрывал? Так нелепо и глупо? Словно он был неразумным юнцом, впервые взявшийся за меч! Почему он не мог противостоять Макару? Всё сильнее Ненасытный проникал в его разум. В самую глубокую подкорку, выкорчёвывая оттуда потаённые страхи и извращая воспоминая. 

— Хватит, Айдан. Смысла сопротивляться нет. Все мы падём перед ним на колени. Будь первым среди слуг. Будь Его Чемпионом…. 

— НЕТ! — вопит он, сплёвывая кровь. СтоннКассел медленно поднимается, опираясь ободранными в кровь рукам о ледяные камни. Но тщетная попытка оборачивается тем, что легионер без сил падает, уткнувшись лицом в снег. Гора Аркинтор была пристанищем не только суровой зимы и жестоких ветров, но и домом для дракона…

***

- Намного лучше, Эред — усмехался Макар. Черный клинок скользнул в ловком выпаде. Айдан отбил его, их клинки скрестились и засверкали искры на ступенях Аркинтора. Удар за ударом они обменивались. Макар словно играл с ним, предугадывая каждый его шаг. Вот Айдан проводил пируэт и Макар бил рукоятью в его спину, хохоча:

- Защищай спину, Эред! — Айдан злобно рычал

- Я тебе не враг! Я — это ты, ты — это я! — говорил Царь Заката

- Прочь! Пойди прочь отродье Ненасытного! — кричал Айдан, крутясь в вихре боя как волчок, в кой-то веки, нанося порезы врагу. 

— Разве можешь ты служить Свету и Основателям, не склоняясь к Тьме? Позволь открыть тебе эту силу! Позволь помочь! Ты сойдёшь с ума, они погибнут! — кричал Макар, парируя разрубающий удар сверху. Айдан сей же момент скользнул наискосок, проводя удар так же, взмахивая наискось. Макар сплёвывал тёмную, густую слюну и хохотал. Айдан полыхал, и ярость сама заискрилась в его руках чистым светом. Боевое копьё из света образовалось в его руках, подпрыгнув, вихри ветра и молний окутывали его с ног до головы. Древко из жидкого света, как из огня, вонзилось в шею Макара. 

— Один на ноль, друг сердечный — гоготал он, захлёбываясь тёмной кровью

***

Настоящее

Всё это было одним кошмарным сном, на склонах горы Аркинтор, где зима продолжала царствовать. Айдан невольно посмотрел на себя в отражение огромной глыбы льда и к своему счастью он видел, что тьма отступила, пусть и на время. Он вновь был собой. Пусть и на короткое время. До вершины горы оставалось пара шагов… 

— Айдан! — услышав столь знакомый голос позади, парень обернулся и увидел, по крайней мере, двух знакомых, и такой радости он никогда не испытывал. 

— Корр? — непонимающе спрашивает он, устало сидя на каменных ступнях, ведущих на вершину горы. Позади Мейстланда стоит и Дориан. Гном кивает брату по оружие, и заливисто улыбается, других двух он не узнаёт, старика и совсем ещё юнца, а так же отряд латников позади всех. Мейстланд подбежал к другу и присел рядом, проверяя того на наличие ран или же видимых признаков смертельного безумия. — Я в порядке — отмахнувшись, Айдан спросил друга, что все они здесь делают. 

— Мы явились за тобою, Царь Рассвета! — торжественно заявила Лия Макстар и солдаты за её спиной ударили нижней частью своих щитов о землю, подтверждая слова своего командующего. 

— Они явились, чтобы манипулировать тобою, а мы, чтобы помочь — презрительно фыркнул Коул СтоннКассел в сторону Варлоков и другой старик, правая рука гроссмейстера, одновременно с учеником Коула, Китом Лионор. 

— Ещё одно слово ведьмачок, и ты умрёшь! — прорычал аст’каймен и напряжение между представителями двух орденов, уже могло электризовать воздух. Как преграда, между ними встал Дориан

- Никто из нас не вправе решать за Докана-Домара-Торхорта-Хириана! Все мы поданные империи и нам не стоит понапрасну проливать кровь. Так же, Айдан? Айдан? — гном наделяся услышать слова поддержки, но увидел, как все остальные, лишь то, как Корр и Айдан мчаться к вершине. Варлоком и Ведьмаком ничего не оставалось, как побежать следом за ними.

***

Вершина горы в почти весенний полдень встретила их жёстким ветром, до корочки обмораживающий обстреканные кровавые губы. Голые камни тёмно-синего цвета до сих пор были покрыты льдом и глыбами снега. Небеса в кой-то веки были чистыми и даже вдали не виднелись облака. Светло-голубой оттенок мировых океанов переливался с бледно белым цветом, становясь чуть более, невзрачным. Корр в первый раз видел небо в таком не привлекательном обличии. Вздрогнув от очередного дуновения ветра, Мейстланд окутал себя еле заметной аурой огня, чтобы не окоченеть насмерть на вершине Аркинтора, в то время как Айдан чувствовал себя вполне нормально и намёка на то, что он уже какой день бегал на холоде, не помышляя даже о теплой одежде. Только Корр хотелось высказать гневное мнение на счёт всего этого безумства, как над их головами завизжал ветер под взмахами двух могучих крыльев, размах которых был способен затмить часть солнца.

Белый дракон с грохотом приземлился от них в десятке метров. Чешуя его была белоснежна, подобная бриллиантам, а шипы и когти были чёрными, как самая чёрная ночь. 

— Мурсолькар (Мирного неба) Брундайовад (Тот крылат без крыльев)! — голос белого дракона был подобен голосу Великого Змея. Столь он был мелодичен и глубок, что касался самой души. Он был в три раза больше Балкраса Бронегрыза убитого Айданом под Амхарой и если отдельно брать участок его черепа и морды, то в него можно было поместить ещё трёх Айданов и Корров вместе взятых. Пять витых рогов украшали его голову, три из которых были обломаны чьими-то клыками…или когтями. 

— Нархильпаль (Славной битвы) Рахварион Мудрый — отвечал Айдан дракону и ящер, как казалось, несвойственно для его вида… улыбался. 

— Долгие лета я ждал кого-то вроде тебя. Скажи, Брундайовад, знаешь ли ты, почему Ка’Джор’Вар…драконы… любят ниртурмар? Знаешь ли ты, почему я поселился на этой горе? — подобно грому заговорил Рахварион, удобно устроившись на снежных сугробах, который по сравнению с его белоснежно чешуёй, были серой грязью. С грохотом он шагал, оставляя глубокие следы своих чудовищных лап на снегу, шоркая бритвенно острыми когтями, сопоставимыми с размерами снаряда баллисты. Корр посмотрел на Айдана, и невольно подумал, что он сейчас заговорит на драконьем языке. 

— Не знаю. Вы — драконы, до безумия обожаете горы. — утвердил он и Рахварион кивнул

- Несколько месяцев тому назад пронеслась весть по всему Ортогору, что Балкрас Бронегрыз был убит тобою, и ты был провозглашён Наследником Великого Нерана. Явился ты сюда не один, сам того не зная притягивая спутников к своему пути. Ты явно пришёл сюда не для вонк’гор со старым Ка’Джор’Вар. Зачем ты здесь? — Корр почувствовал себя абсолютно лишним здесь. Замершим, уставшим, голодным, измотанным, и лишним. Оглянувшись, Мейстланд увидел отряд Варлоков и двух ведьмаков, наконец-то поднявшихся на вершину. Рахварион с интересом глянул на них, перебивая завывание ветра, громко вдыхая воздух своими исполинскими лёгкими. — Они пришли за тобою, но мне интересна твоя цель. — ехидно выдал дракон.

***

«Зачем?» спросил Айдан сам у себя. Зачем он шёл сюда? Почему держал путь и почему сейчас не может ответить на столь банальный вопрос? Зачем? Слова дракона эхом проходится по его сознанию, и парень вновь оказывается в тёмных коридорах из своих ночных кошмаров. Он идет, не разбирая дороги, плутая по закоулкам лабиринта из чёрного стекла, в котором он отряжается тысячами копий самого себя, в тех или иных обстоятельствах, с той или иной судьбой. Он видит самого себя в чёрных доспехах Уэйстека, в синих латах Джейстена, в серой робе Сайн-Ктора, красных пластинах Кинхарта и в золотом плаще Хаэфила. Он — герой, убийца, полководец, мессия, никто, безымянный, рейнджер, кто угодно, но точно, не тот, кто он есть на самом деле. Блуждая часами по стеклянным коридорам, он наблюдал за тысячами тысяч вариантов своей погибели. Он был королём и князем. Он был императором и изгоем. Люди радовались его смерти на плахе и плакали на его могиле, он любил только Сейну и сотни других женщин, прожив миллионы жизней. Но каждый раз он понимал, что всё должно быт иначе, что всё должно сложить именно так, как сейчас… и лишь одно оставалось непонятным. Зачем? Зачем он шёл в бой? Зачем правил людьми? Зачем бежал от судьбы? Более важный вопрос, ответ на который мог быть и ответом на предыдущий вопрос. Кто он такой? «Кто я?» спросил он своё отражение. Сверкнуло. Всё пропало в мгновение ока, и теперь он стоял в кромешной тьме, где-то в пустоте. Резонирующий гул исходил позади него. Обернувшись, он увидел яркий луч, или же горящую чистым светом верёвку. Взяв её в руки, он почувствовал тепло и холод. Страх и храбрость. Любовь и ненависть. Словно он родился вновь тысячу раз подряд, пережив всё те жизни в долю секунды. Он шёл по верёвке, сначала шагал, а за тем бежал, пока не нашёл в бескрайней пустоте озеро или же уступ, прямо в низ. В Свет. 

— Опять прыгать… — говорит он, шагая в сверкающие низины. Теперь он был в самом светлом и ослепительно месте, которое могло существовать в мире. Свет был огнём и водой. Воздухом и потоками ветра. Свет был кровью. Жизнью и смертью. — Я — Грифон Рок’Яндара — отвечает он сам себе. И свет начинает гудеть, подтверждая его слова. — Я — Наследник Нерана — говорит Айдан. — Я — Айдан СтоннКассел! — кричит он, разрушая очередной барьер насланный неведомыми силами.

***

Хотелось бы Айдану дать прямой ответ, но когда он услышал крики людей, умирающих в агонии Скверного Огня, он велел огню окутать лезвия клинка. Из его спины выросли крылья дракона, подобные пламени самого Келтрика, а молнии украсили голову короной из мечей. Дориан и Корр встали по разные стороны от него, а Рахварион поднялся на лапы, и чешуя зверя, казалось, дрожит, выстраиваясь в стену щитов. Коул и его ученик медленно шагали назад, как леди Макстар со своим оруженосцем Златаном. Отряды варлоков разлетались со склонов горы, покрытые чёрным огнём.

Поднимая за собой вихри сорных и чумных ветров, шли двое. Не Падшие, Не Губители, их звали: Лорды Тьмы. Айдан знал их. Харгодор Первый Предатель и Алгирнор Молчавший. Первый Предатель не скрывал своего лица. Ни молодой и ни старый, он имел изуродованное квадратное лицо, вместо глаз и рта зияли лавовые впадины и он вечно хохотал, в отличии от Молчавшего. Алгирнору стоило только дернуть рукой, как больше пятнадцати варлоков взлетали вверх, и разбивались на смерть, стоило ему сжать кулак. Его лицо прятал чёрный капюшон с золотым покроем. Лишь виднелось очертание отсутствующей нижней челюсти и иссохшей трупной кожи. Предатель хохотал:

- Господин считал тебя умнее, Айдан. Простите Алгирнора, он не говорит. Больше не говорит. Впрочем, вы тоже вскоре замолчите. Все вы. Слишком поздно. Ты избрал путь, Лок-Хай’Эред. Ты умрёшь, до того как Рассвет настанет и твоя крылатая ящерка тебе не поможет! Как силой ты мог обладать? Всего лишь превращать себя в жалкое обличие эксперимента! Ты избрал Свет и Кровь! Так утони во Тьме и Слезах! — Скверный огонь из рук Лордов Тьмы понёсся на них, гонимый ветром чумы. Айдан вонзил клинок в промёрзшую землю, и золотой ореол окутал выживших, собирая их в единый круг. В его голове вопил Лок-Хай’Макар, пытаясь перехватить контроль. «Глупец! Ты глупый идиот! Как ты смеешь! Твоя судьба там! Я — это ты! Я — Царь Рассвета! Я — хозяин этого тела!» «Я сам выбираю свою судьбу! Пойди прочь, отродье Прародителя Лжи!» рычал Айдан в ответ Хватит с него безумия. Хватит глупых попыток сделать его марионеткой. Хватит унижения и смертей. Хватит! Больше он не причинит боли тем, кого любит, больше не позволит себя контролировать. Он тот, кто он есть. Айдан Анкит умер, убив Балкраса Бронегрыза. Он позволил появиться на свет Айдану СтоннКасселу. Он возродил его как Наследника Нерана и Царя Рассвета, коим сам Неран никогда не был! Больше он не позволит Ненасытному искажать его жизнь и воспоминания. Не позволит Миране лишить его возлюбленной. Он — Красный Легионер Кинхарта!

Все свои силы Лорды Тьмы потратили на Скверный огонь. Как бы они не старались, всё было тщетно. Даже Макар, пытавшийся убить Айдана, сгорел в огне, лишаясь контроля над его разумом и телом. Орел из света заполыхал. Сама гора затряслась, и снег на ней стал вскипать и испаряться. Огонь принял дух дракона. Яростного и разгневанного, чьи крылья искрило молниями, а дыхание было самой зимой. Лорды Тьмы ничего и понять-то не успели.

Взревев как дикий вепрь, Айдан вынул меч из горячих камней и взмахну им, выпустил дракон на волю. Огненный дух крылатого зверя со скоростью Алкира вонзился в тела Хоргорда и Алгирнора, сжигая даже их пепел. Небеса стали неимоверно чистыми, и солнце наконец-то ярко сияло. Битва закончилась, даже не начавшись…Лия Макстар и Златан Кар вернули мечи в ножны и с лицами, глаза которых выйдут из орбит, произнесли в один голос:

- Так ты и вправду Царь Рассвета… 

— Следовало ожидать! — гордо заявил КоулАйдан же, словно никого рядом не было, обратился к Рахвариону. — Я — сержант Пятнадцатого Красного Легиона Кинхарта и Кровогорья! Я явился на твою ниртурмар, Рахварион Мудрый чтобы как некогда Нерана и его сёстры, обучиться силе крови Ка’Джор’Вар! Я желаю научиться обращаться в дракона! — Корр чуть не умер, поперхнувшись воздухом, пока Дориан не хлопнул его своей лапищей, так, что он аж прозрел! 

Дракон улыбнулся и указал своей змеиной мордой в сторону уступа у самого края Аркинтора. Издалека послышался звон рога. До боли знакомого Рога. 

— Терон! Он вновь использовал Рог! Айдан времени мало! — протараторил Корр- Брундайовад, я дарую знание того, как обуздать кровь Ка’Джор’Вар. Тебе нужно лишь полететь за мной! — расхохотавшись, Рахварион грациозно спрыснул с горы и, расправив могучие крылья, спикировал вниз, и взлетел так легко и плавно. Айдан встал у самого края уступа. Ему вспомнился день, когда он стал грифоньим наездником. Точно так же, в Вингрхайяре, он спрыгнул вниз, с обрыва, оседлав императорского грифона в полёте. Ему до жути было страшно вновь сигать вниз, не зная, сможет ли он повторить трюк Нерана. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди, а кровь испарится в венах. Его живот так скрутило, словно он слопал просроченный стейк, а виски стучали, как церковные колокола. 

— Айдан, это идиотский план! — кричал ему Корр

- Ты забыл? Я же ведь полон идиотских планов! — отвечал Айдан и еле слышно добавляя, расправив руки в стороны:- Прыжок веры! -

Глава 7. Драконья Кровь

В половине лиге от Врат Балдарена

Почти полтора месяца пути, с редкими остановками на ночлег. Терон проклинал всех богов за то, что сейчас ехал на лошади, а даже если бы он шёл пешком, он и тогда проклинал бы их, на чём свет стоит! Измотанный Мейстланд прекрасно понимал, какого было сейчас солдатам в походных колоннах позади него. Им приходилось куда тяжелее. Терон, как ни как был наследным сыном правящего рода Амхары, а значит, имел привилегии, в виде породистого скакуна, тёплых палаток, и более горячей пищи, в общем, более комфортабельные условия времён военного похода, как и Гарет, Орин, Пауль Дейн и Айзора Трайден. И ещё он был знаменосцем, кот рому приходилось таскать тяжеленое копьё с богатым штандартом, да так, словно он на параде! Этим он был обязан Рогу Алкирион, который сделал из него чуть ли не растреклятого героя.

Вдалеке клубился дым пожара. Очередной плохой знак, помимо того, что лошадь вновь споткнулась. Когда легионы вышли на поля в почти лиге от Врат Балдарена Гарет приказал войскам выстраиваться в боевые порядки. Взяв на себя командование пехотой, он передал конницу в командование Орина, а Терону вовсе приказал командовать смешенными отрядами. Поля близ города, чьи стены из чёрного камня казались неприступными, были выжжены подчистую, а на стенах ворошились, как рой мух на куске мяса, отряды Чёрных Легионов Уэйстека. Солдаты продавливали защитников стен всё дальше, бои уже перешли на внешние кварталы города, и к ним подходило организованное подкрепление в серых мундирах. Легионы Сайн-Ктора, готовились совершить решающий удар, чтобы окончательно сломить защитников Врат Балдарена. Терон бегло насчитал больше трёх тысяч серых и пять тысяч чёрных. Поля были усеяны телами изуродованных людей, где-то виднелись ещё живые. А гул сражения доносился даже досюда.

В распоряжении Орина было почти четыре легионе тяжёлой конницы из Карден-Холла, вместе с ним в бой вступали и кавалеристы из отряда Львов, во главе с бестией Айзорой Трайден, Львицей Риноя. Гарет вёл пеший марш бок о бок с боевым капелланом Паулем Дейном, который за минуты до этого размахивал своим дымящим кадилом, благословляя солдат на бой.

На восточной равнине так удобно уторились катапульты, осаждающей город, по меньшей мере, неделю, если не несколько месяцев. Этими военными машинами управляло до боли малой количество людей, и смешные отряды Терона из двух сотен кавалеристов и пяти сотен пеших солдаты. Терон даже не успел кого-нибудь покалечить. Солдаты Уэйстека не ожидали противника из тыла, потому-то и были сметены, и погнаны прочь. Терон смотрел на те запасы огненных снарядов для катапульт, и к его горлу подступал противный комок. Их было чересчур много. Он понял, что Эдэльмира Имнари и Ааронт Тангер долго готовили этот план, и его опасения подтвердилось, когда через полчаса битвы, с северного тракта подошло ещёподкрепление черных и серых легионов.

С теми войсками, что вели осаду Врат Балдарена, Гарет и Орин справились без труда. Те легионы были измотаны долгими, кровавыми и остервенелыми штурмами стен главного промышленного города на севере Кровогорья.

А вот подкрепление было только радо с ходу вступить в бой, и казавшая минутами ранее лёгкая победа улетучилась, превратившись в затяжной бой, в котором пехота держалась, стоя на смерть, а конница несла ощутимые потери.

— Сижу здесь как в нужнике! — злобно рыкнул Терон.

— Развернуть катапульты в сторону поля битвы! — зычно обратился он к людям, который поспешили исполнить его приказ.

— Милорд, наших же заденем! — обратился к нему один из солдаты, на что Терон рявкнул в ответ:

- Так взять градус атаки на подкрепление противника! Быть по площади, где горит синий дым! Ждать моего сигнала! — подхватив мешок с круглыми металлическим горшками, отмеченным синим порошком, Терон вскочил на скакуна, и ударив его в бока, задул в Рог Алкирион.

Ноты магического артефакта разбивали гул сражения, охватывая все союзные Терону войска святящимся ореолом, чуть зеленоватого цвета, и золотыми огоньками, кружившимся вокруг солдат, как обереги.

***

Орин уже было распрощался с жизнью, но услышав ноты Рога, преисполнился новой силы и гнева. Взмахнув мечом, он понёсся вперед, пронзая бойца серых с двуручным мечом на сквозь. Вдёрнув из него лезвия, он нырнув вниз от режущего удара ещё одного противника, ударил снизу вверх, разрубив того пополам. Лошадь его погибла от копья серого, но с тем парнем Орин расправился жестоко, чиркнув тому по горлу, оставив хлебать грязь и кровь.

Гарет мог видеть брата, что уже хорошо. Но сдерживать натиск трёх бойцов из серых было уже труднее, а потому он был рад, когда его старший братец, наконец-то сообразил прийти ему на помощь. Пока Орин рубил бойца с молотом, Гарет насадил на боевое копьё одного совсем неопытного и юного серого. Кровь залила его с головы до ног, но ему было плевать. Грязное выругавшись, он сбил юнца с копья и швырнул оружие в третьего противника, что насаждал на него. Этот решил зайти Орину со спины, но у Гарета были другие планы. Пробив его кольцу, копья влетело в бок, и это серый был уже не боеспособен. Строй никто не держал, когда подкрепление сходу вступило в бой, а проклятая конница завязла в обильном скоплении пеших воинов, и от конницы не было пользы.

— Я-то думал, когда пацан Мейстланда додумается! — выкинул Орин, проведя выпад вперед. Рыча, он пнул уже черного легионера, снимая его с лезвия меча. Гарет встал бок о бок с братом и со звоном вынув меч, накинулся на легионера Уйэстека, так удобно подставившего ногу, пока он закрывался от удара Орина ростовым щитом. Эта его ошибка стала роковой. Укоротив ему правую ногу, он добил лежачего, и размашисто ударил вновь, разрубая следующего. Ноги подкашивались и силы уходили, но громом в ушах раздавались ноты боевого рога.

— Легион держит строй! — прокричал Орин, и щиты зазвенели, выстраиваясь в несокрушимую стену. Громогласно закричали красные легионы, срывая глотки и ноты стали отчётливыми, и теперь звучали за их спинам.

- В бой! В бой легионеры Кинхарта! — вопил позади них Терон. Хотелось бы им всем сейчас, чтобы враг побросал оружие и помчался назад, сверкая пятками, но отваги легионерам Сайн-Ктора и Уэйстека было не занимать. Они не отступили, лишь ослабили натиск, и сейчас образовалось какое-никакое подобие массивного строя. Двух таких строёв. Серые и чёрные отступать были не намерены, ведь их командиры бились бок о бок с ними, впрочем, как и красные легионеры, чьи силы возрастали, пока пел Рог Алкирион.

Терон проскакал вперед и стоя у щитов, и бросил со всей силы горшок, горящий синим дымом. Горошек разбился в центре вражеского строя и дымок яркого синего цвета загорелся далеко в их рядах. Впрочем, как и в передних рядах красных легионов задымился синий дым огромными клубами.

— Надеюсь, катапульты пойму куда палить! — прокричал Тероне, подскочив к Гарету и Орину, когда битва утихла на несколько мгновений.

— Я велел им бить по синему дыму! — пояснил он, и братья СтоннКасселы в один голос провопили, окутанные этим синим дымом.

— Ты про этот дым?! — Терон лишь кивнул, вновь дунув в Рог.

— Легион отступает Железным Маршем! — скомандовал Орин, и ряды щитоносцев подкрепились ещё тремя такими же рядами, образовав плотную стену, модельно, но шагающую назад. Прыть противника возросла, и они накинулись на их ряды, пятясь погнать их взашей. Убитые или раненые оттаскивались основой массой и на их место становились новые щиты. А затем, за ненадобностью, строи уже никто не держал.

Катапульты, заряженные огнём, били точно в цель. Земля стонала от взрывов и стены огня, от шагов отступающих солдат Сайн-Ктора и Уэйстека, горящих в огне. Оглушительные волны рвали уши в кровь, а поля содрогались от взрывов. Клубы чёрного дыма поднимались и ядом проникали в лёгкие. Откашлявшись всем легионом, солдаты в красных доспехах принялись ликовать, когда Рог Алкирион вновь запел, даруя им сил.

— Ты идиот, Мейстланд, ты нас чуть не угробил! — Гарет сплюнул слюну с железным привкусом

— Ну, не угробил же! — самодовольно выдал Терон. Дым улёгся, а армии Пятнадцатого Легиона уже спешили к Вратам Балдарена, так как том ситуация складывалась не лучшим образом.

Отряды чёрных легионов были готовы полностью войти в город и придать его огню и мечу, но в момент, когда Пятнадцатый Легион ударил им в спину, им пришлось обратиться в два фронта. Армия Врат Балдарена, как и жители города, были ещё боеспособны, а потому, получилось так, что основной состав чёрных легионов получил два удара в разрозненные ряды и дилнный, но сильно растянутый фронт. Бои в месте разрушенной стены превратились в бойню. Тех, кто ещё пытался атаковать с тыла, сметали организованные отряды уцелевших кавалеристов под командованием Айзоры Трайден.

Люди ступали по трупам друзей и врагов, по камням, на которых отрубленные конечности, кровь, дерьмо, кишки, пыль и грязь, перемешались в отвратную кашу. Сотни ликов смерти вопили здесь, пока в конечном итоге Пятнадцатый Легион и солдаты города, бок о бок с его жителями не уничтожили чёрных легионеров, пришедших сравнять это место с землёй.

У измотанных тяжкой осадой людей не было даже сил ликовать. Они воевали в дыме и огне собственных домов, а потому принялись тушить пожары во внешних районах Врат Балдарена. Гарет сплюнул в сторону убитого солдата Уэйстека, который чуть не отрубил ему руку, благо Орин подоспел вовремя. Гарет же в долгу не остался, метнув подобранный топор в прыткого меченосца, который насел на его брата.

Битва её обещала продолжаться. Пока Гарет и Терон руководили организацией контратаки, Орин повстречал здешнего стражника. Почти облысевший, этот воин повидал немало сражений, но это измотало его в край. Огромные тёмные руги под глазами говорил о днях, если не неделях бессонницы.

— Я Бивил Старглиф, капитан стражи, того что от неё осталось — хрипло выдал он, пожав Орину руку за предплечье. Судя по разбитому носу и окровавленным костяшкам рук, было видно, что ему сильно досталось.

— Красные Легионы пришли на помощь, капитан Старглиф! — объявил Орин

— Готовь всех боеспособных, пора настала прогнать мятежников с этой земли…. –

— Нас осталось мало, СтоннКассел, слишком мало… — устало прошипел он.

— Мы отбросим им или погибнем, капитан! Врата Балдарена будут стоять! — жажда крови затмила всё. Жажда и ноты Рога, благодаря которым Бивил воспрянул с новыми силами. Сжав руку Орина, он улыбнулся кровавой улыбкой. Но послышался дикий крик Терона:

— ДРАКОНЫ!

Пока все выстраивались в боевые порядки, в небесах, в чёрной стуже пожаров взмыли два огромных крыла, изумрудного цвета. Потоки воздуха от взмахов разгоняли чёрный дым пожарищ и впереди уцелевших рядов серых и чёрных легионеров, приземлился дракон с изумрудной чешуёй, ведь каждая чешуйка сверкала, и казалось, что дракон состоит из одних только малахитов или же нефритов, а рога завивались как таран или два бычьих рога. Солдаты позади него победно завопили, но Гарет и Орин обернулись, когда Терон прыгал и кричал о том, что ещё два дракона летят северо-востока. Оба они были крупными и массивными ящерами. Один из них, имевший белый окрас, казался старым и от того его движения в полёте были не столь резкими, но гордыми и могучими, полными спокойствия. Второй же имел кроваво-красный окрас, и он был молод, это читалось в дерзости и скорости его полёта, в том, как резко он двигался и рычал, срывая глотку в полёте. Он жаждал крови и Орин надеялся, что Айдан сейчас сидит на спине белого дракона.

***

Драконы от природы горды. Они были созданы Старыми Богами из первородных стихий. Огнём они дышали и повелевали смертными, сжигая каждого, кто смел бросить им вызов. Благодаря родству с огнём они были подобны солнцу и могли не бояться его лучей.

В воде они рождались и расправляли крылья, и именно в тот момент новорожденному закладывалось в голову, что он выше любого смертного, ибо он имеет крылья, которые позволяют ему парить над миром. Крылья были символом власти.

Воздух они покоряли, ведь не может дракон царствовать на земле, не царствуя в воздухе. Воздух и его порывы даровали им свободу и каждый, будь то даже другой дракон, подписывал себе смертный приговор, если он посягал на свободу другого. Свободолюбивые и гордые, такими они были, такие они есть, такими они и будут. Молнии для них источник силы, как и смерть.

Царствуя в воздухе, они по праву царствовали на самой земле, по всему Климэнду, заставляя смертных строить им храмы у гор, где бы они могли повелевать во всю полноту своей власти, коей их наделили Старые Боги. Земля была их домом, ибо в полете спать было опасно. Из земли они черпали силу.

Горды от природы, они избирали один из двух путей. Одни выбирали тиранию голода, утоляя его всякий раз, когда тот взывал к ним. Будь то голод природный, голод во власти или же голод в жаре битвы и крови. Другие же терпели его. Что лучше? Родиться добрым или же столетиями преодолевать великой, всепожирающий и изнутри изъедающий голод? Есть голод, который лучше терпеть, ведь поддаваясь искушению в малом, позже очень сложно отказаться в большем. Их звали Ка’Джор’Вар. Цари Неба и Земли.

Кровь дракона была ядом и благословением одновременно. Тот, кто испивал её, получал то, чего бы никогда не добился бы. Время не властно над драконами, оно не может забрать их, сделать из немощных стариков, который буду цепляться за каждый секунды жалкой жизни. Дракон может умереть лишь в бою и только. Кровь Ка’Джор’Вар была катализатором. Стоило её дать власть, как любой смертный получал могущество, сопоставимое с божественным. Но кровь, будучи созданием богов, была и ядом. Из сотни смертных, один испивший драконовой крови выживал, и не сходил с ума. Остальные становились безумцами, ломающими мир, другие же умирали в мучениях. И лишь один из сотни, мог обернуться в настоящего Ка’Джор’Вар. Но каждый раз он боролся, чтобы кровь не овладела его разумом. Сколько таких погибло, став обезумившими животными с непреодолимой жаждой крови своих сородичей!

Айдан летел вниз, с вершины горы Аркинтор и в какой-то момент он дал волю крови, что текла в его жилах не с того момента, как он убил Балкраса Бронегрыза, а с того, как он был рождён, как сделал первый вздох. С самого рождения в нём текла кровь Ка’Джор’Вар, и каждый раз она взывала к нему, но он не слушал. Он сын Орина СтоннКассела и Арианы Мейнголд, чей стяг был Крылом Грифона, но и Дракона, рассечёнными мечом второго человека, который овладел кровью первых детей Старых Богов. Он был Брундайовад. Тот-кто-крылат-без-крыльев. Тот-кто- роднее-человеку-и-змею. Золотой огонь окутал его огненной бурей и над склонами Аркинтора родился новый дракон. Его смертное имя: Айдан СтоннКассел.

Кроваво-красный окрас его чешую в лучах солнца горел лавовым огнём, а чёрные шипы на спинном хребте были похожи на самый чёрный металл, который только мог быть в природе. Крупный размах крыльев разрезал воздух и его ветреные потоки с диким свистом, а острые когти на четырёх лапах, как и сотни бритвенные клыков в его пасти желали одного. Нархильпаль и Кидорхалфор. Жаркой и славной битвы. Рогтмурголар, его первородная кровь кипела, стоило его глазу взглянуть на мир со столь высокого полёта и столь прекрасным и зорким взглядом.

— Битва зовёт, Брундайовад! — кричал ему Рахварион Мудрый

— Тогда в бой! — рычал Айдан в ответ.

***

Стоило видеть выражение лица Терона, когда Корр и Дориан, спрыгнув со спины белого дракона, вместе с ещё какими-то людьми, на радостях подскочили к недоумевающим Терону, Гарету и Орину.

— Кавалерия прибыла! — воскликнул Корр, обняв брата.

— Где Айдан? — спросил Орин, на что все недавно пришедшие, или же прилетевшие, уставились на красного дракона, поливавшего пламенем ряды серых и чёрных легионеров, которые же намеривались контратаковать защитников Врат Балдарена. Рахварион взмыл вверх и понёсся на изумрудного дракона. Старый Ка’Джор’Вар был силён мудр, но изумрудный пусть и был меньше, за то он был проворен и хитёр. Драконы кружились друг напротив друга, и сталкивались в чёрном дыму, намереваясь укусить друг друга, прокусить там, где тоньше всего, пробить остриём хвоста брюхо или же открывшуюся шею. Как две молнии, они кружились и танцевали в смертельном вихре, сталкиваясь, царапая друг друга острыми когтями, пытаясь разорвать плоть в клочья. Рахварион ревел, из его чудовищной пасти вырвалась настоящая пурга, зима, которая могла заморозить любого, превратить в ледяную статую. Изумрудный змей лишь изворачивался от траектории атак, но в ответ не дышал пламенем или молнией, он вновь рвался в лобовую атаку, намереваясь пробить своими рогами брюхо Рахвариона. В последний момент белый дракон с грохотом приземлился на перепаханную землю, и изумрудный ящеру уронил того на спину, острой лапой пробивая крылья Мудрого Ка’Джор’Вар. Рахварион взревел, истошно и протяжно. Изумрудный допустил одну ошибку. Он слишком сильно вытянул шею и белый ящер под ним вцепился своими клыками в середину длинной шеи. Два дракона ещё долго барахтались на земле, в конце концов Рахварион скинул с себя противника, который позорно удирал в сторону Сайн-Ктора. А Мудрый так и остался лежать, израненный, уставший, но живой. «Давно я не чувствовал себя таким молодым!» думал он.

Айдан сжёг больше часть подкрепления из Уэйстека. Он летел быстро и резво, полыхал пламенем так долго как мог. Приземлялся в плотные ряды чёрных и серых легионеров, разрывал их лапами, перекусывал пополам, своим тяжёлым хвостом со стреловидным концом он бил о землю, раздавливая и раскидывая своих врагов. И те бежали в страхе от него. Они бросали оружие, раненных товарищей, кричали, выли и плакали, они бежали прочь, лишь бы спасти свои жизни. Солдаты, защищавшие Врата Балдарена, стояли как вкопанные, не в силах сдвинуться с места, даже колыхнуться.

Лишь отучай храбрецы из чёрных и серых легионов намеривалась убить Айдана. Стрелки и копьеносцы собрались в большой отряд, отпевая Последний Пляс в Тенях, они шли насмерть. Тогда Айдан вновь воззвал крови, но теперь к своей, смертной. Вспышка яркого света озарила эти поля, и ореол из золотого огня окутал его. Красный дракон исчез и на его месте стоял Айдан, из спины которого огнём выстраивались крылья дракона, его глаза были драконьими, с вертикальными зрачками. Его голову украшала синяя корона мечей из молний. Копьеносцы и стрелки в чёрных и серых мундирах уже было обрадовались, что смогут отомстить за погибших в огне товарищей и насадить голову Неранового Наследника на пику, и поэтому помчались на него клином.

Айдан сформировал копьё из молнии, золотой как солнечный свет. Как светило в самый жаркий день, он замахнулся, и метнул копьё. Молния со свистом полетела вперед, навстречу его врагам, Спустя секунду, как он метнул свет, позади него, застрекотали тетивы и плотным, как осиный рой, полетели стрелы. В полёте стрелы сгорали в прах, и на месте деревянного древка, сверкала небольшая молния из света, острие переливалось, как плетение из раскалённого до красна металла, а блестящий свет был их оперением. Молнии впились в легионеров, когда те сократили расстояние до критически малого. Тысячи ослепительных вспышек мелькнули в рядах сайнкторцев и уэйстеканцев, которые падали замертво.

Победа была за ними. Врата Балдарена устояли.

Глава 8. Куй железо, пока горячо

— Я тебе рассказывал про свой первый бой? — Гарет сплюнув кровавую слюну в сторону и уселся на ободранный камень, который так недавно был куском стены Врат Балдарена. Орин сидел рядом. Потные, грязные, уставшие братья СтоннКасселы смотрели на зарево чёрных пожаров, на то как серые и чёрные легионы в страхе бегут, побросав оружие. Бегут, оглядываясь, не летит ли за ними красный дракон. Лишь краем уха Орин слушал брата, погружённый в свои мысли.

— Я тогда был мальцом, как и ты. Не помню где это было точно, но это произошло на лесной дороге. Боевая походная колонна по шесть человек в ряд. Мы шли, маршировали и пели, как на нас налетели ренегаты. Я был в перовом ряду, с командиром. Один здоровый увалень налетел на меня, я только и успел вонзить копьё, как он навалился на меня и придавил собой. Начался хаос. Столько лет прошло, а я всё до минуты помню! — Гарет невесело ухмыльнулся и вновь сплюнул себе под ноги, грязно выругавшись. Орин первый раз видел на лице брата тень меланхолии.

— Что говорить, в первом бою я… я струсил, брат. Я мог скинуть уже хладное тело с себя. Но я просто лежал, залитый чужой кровью и собственной мочой. Лежал и в ужасе наблюдал, как легионеры рубят друг друга насмерть. Когда поднялся, узнал, что весь первый ряд, в том числе и командир со знаменосцем погибли. Выжили только я и Нил Амелион. Ха, смешно. — выдал он и Орин, вернув меч в ножны, устало глянул на Гарета, вытирая лицо от крови и пота.

— Что именно? — спросил Орин

— Я-то жив, а вот Амелион сейчас в земле. Убитый в боях под Кулдаром. — злость на лице Гарета было мало, только сожаление виднелось на его чертах. И на том, как играют желваки на скулах.

А вот Орин слышал совсем другую историю. Простой пересказ первого боя, как Гарет застыл на месте, но быстро опомнившись, убил ренегата, а там и бой кончился. Похоже, даже у второго сына Эврадара СтоннКассела были секреты, но говорил о них так, словно его давно судили и наказание он давно получил.

— К чему это ты? –

— Да к тому, что каждый раз, когда закрываю глаза, вижу свой первый и позорный бой. Вижу лица убитых мною и убитых из-за меня. Не знаю, как, но это помогает мне не умереть в каждом последующем бою. Просто помогает, я как-то на задаюсь вопросами почему и зачем. — Гарет вытер лицо, размазав ссажу и кровь на щетинистой щеке, и устремил взгляд в сторону полей, усеянных телами и оружием.

— Только звери убивают без жалости. — констатировал Орин.

— Я хранил твою тайну, Орин. Двадцать один год. Твоя очередь хранить мои тайны. Никто, после смерти Нила Амелиона, не знает, что я в ужасе струсил в своём первом бою. Сын Эврадара СтоннКассела, Эфеса Солнца и Драконоборца оказался трусом. — Гарет шмыгнул носом, сморкнулся, вновь размазав кровь по лицу.

— Ты не трус, Гарет. Ты один из самых храбрых людей которых я когда-либо знал. Сильный и храбрый принимает правду такой, какой она предстаёт на самом деле, а слабый и трусливый вали всю вину на жизнь, судьбу, кого угодно, лишь бы не признавать, что ошибка лежит на его плечах. — Гарет согласно крякнул, усмехнувшись каким-то своим мыслям, и ударил Орина кулаком в плечо

— Развёл тут лекцию по философии — хохотнув, братья устало вдохнули едкий дым пожарищ, крови и дерьма.

— Помнишь, как отец говорил? — внезапно спросил Гарет, Орин недоумённо повёл бровями

— Для СтоннКасселов, битва — мать, а эхо войны — сладкая музыка. А вот бабья нежность, она и на Ардахаре, бабья нежность. — Орина словно током ударило. Гарет сейчас был похож на отца, больше чем когда-либо. Он увидел перед собой силуэт Эврадара, который точно-так же сидел, и смотрел вдаль. Холодные мурашки пробежали по его спине, когда Гарет посмеялся. Улыбка его младшего брата была точь-в-точь как у отца, но буквально мгновение. Затем, вернулся нормальный Гарет с добрым выражением лица, который было готово вытянуться по стойке смирно, как и он сам.

Орин посмотрел на поля и увидел Айдана. Его сын, если конечно, он имел право его так называть, шага по полю и бойцы расступались перед ним. Кто-то неуклюже кланялся, кто-то падал на колени, уто-то на воинский манер бил кулаком о грудь, в знак уважения. Орин всегда боялся, то безумная мечта отца воплотится благодаря его сыну или дочери. Он никогда не хотел, чтобы они становились мессиями. Сейчас он смотрел на Айдана, шагавшего по полю. Десять минут назад он уничтожил половину армии противника, и сейчас выглядел так, словно так и должно было быть. Крылья из огня развеялись на ветру, а корона из молний распалась в прах. Только лишь глаза ещё долго приходили в человеческую форму. Золотые глаза с чёрными вертикальными глазами медленно приходили в нормальный, человеческий образ и родной, изумрудно-зелёный цвет.

***

Дракон белого окраса устало сел на четыре лапы, расправляя могучие, но изодранные крылья. Затем, он взлетел, рыча в адрес Айдана что-то на своём драконьем, улетел в сторону холмов на востоке. Приложив руку сначала к сердцу, потому ко лбу, и в конце вскину ею, он проводил крылатого ящера, пусть и ненадолго.

Ватага собралась. Терон, Корр и Дориан уже опустошали фляги с самогоном, пока мастер ведьма и грандмастер варлоков вновь устроили перепалку. Когда Айдан обернулся в дракона, Рахварион прилетел на гору и велел им всем взобраться на его спину. Ошарашенные всем происходящим, они повиновались. На крыльях Мудрого дракона они за полдня преодолели расстоянии в месяц. Так быстро Рахварион ещё никогда не летал, он стремился не на ноты Рога, а за Айданом, который летел подобно Алкиру.

— Проклятые ведьмаки, что вы наделали?! — воскликнула Лия Макстар, обнажая клинок, лезвие которого было заточен с одной стороны, как и клинок её защитника, Златана Кара. Колу и его ученик Кит не остались должны и, вытащив клинки, приготовились к бою.

— Мы?! Мы лишь помогали Наследнику, пока вы, проклятые варлоки, каждого кто вам интересен, решили подвергнуть Мутациям! — воскликнул в ответ Кит Лионор, вызвав тем самым лютый гнев, что у Кара, что у леди Макстар.

— Как ты смеешь, выродок!? — рыкнул Златан, и двинувшись вперед, замахиваясь наискосок. Искры от удара всколыхнули внезапно. Два адамантитовым клинка столкнулись, когда Коул ловко скользнул вперед, блокируя удар.

— Ещё один шаг, проклятый мутант, и я тебя зарублю! — прошипел Коул, сверкая зелёными глазами.

— Довольно! — стоило Айдану воззвать к силе внутри и направить её как два сильных потока воздуха, он откинул варлоков и ведьмаков в разные стороны. Орин и Гарет молча наблюдали за происходящим. Поднявшись с земли, варлок и ведьмак не сложили оружия, лишь сократили дистанцию, ожидая очередной нападки.

— Когда решишься «поступить правило», Наследник, найдёшь меня! — прошипела подобно змее Лия Макстар. –

— Златан! Прекратить! — как голем, Кар успокоился и ретировался, встав за плечом грандмастера. Кит помог подняться Коулу и варлоки гордо зашагали по направлению в городу.

— Что она имела в виду? — спросил Айдан, придя наконец-то в себя. Коул, чуть прихрамывая, лишь сказал, прежде чем тоже уйти к городу:

— Найди меня позже. Или её. Как решишь. –

— Я ни черта не понял, но я рад, что ты вновь стал собой Айдан — Терон подскочил к другу и на радостях обнял его, пока Айдана стоял истуканом, в жутком непонимании сложившегося.

***

Айдан подошёл к ним. Парень дышал часто и глубоко, как будто ему не хватало объёма человеческих лёгких, чтобы надышаться. Орин и Гарет медленно поднялись с камня и трое СтоннКасселов молча смотрели друг на друга. Это неловкое состояние прервал сам Адйан.

— Отец. Дядя. — только и сказал он, но этого хватило, чтобы воздух сотрясло от его слов

— Сын –

— Племянник — ответили они, вновь замолчав

— Я должен был уйти из Амхары. Чтобы обучиться, чтобы не причинить никому боль… — Орин подумал, что Айдан сейчас смотрит на мир, не как человек, а как дракон, и он пытается подирать слова на человеческом языке, а не драконьем.

— Ты умеешь произвести впечатление. — хмыкнул Гарет, со звоном вернув меч в ножны. Айдан лишь хохотнул, оглядываясь по сторонам.

— Они думают — Орин оглядел всех солдат, собравшихся вокруг них — что ты какой-то бог. —

— Я не бог — злобно и упрямо отвечал Айдан. Согласно кивнув, братья СтоннКасселы и Айдан, направились ко дворцу лорда Врат Балдарена.

Люди встречали их как героев. Солдаты поднимали мечи вверх, как только по толпам жителей прокатился рокот:

— Наследник Нерана! Айдан СтоннКассел! — они шли и люди скандировали их имена. Скандировали победным воплем

— Красные Легионы Кинхарта! –

— Слава Красным Легионерам! –

— Слава СтоннКасселам! –

— Наследник! Айдан! Наследник! Неранов приемник! Айдан! -

Люди во Вратах Балдарена знали Орина и Гарета, а потому выкрикивали и их имена. Отряды солдаты в доспехах красных легионов шагали улицам, залитых кровью, и заваленным телам их защитников. Цитадель Балдарена возвышалась столь высоко, и представляло собою крепость в центре города со своим рвом и подъёмным мостом. Пять башен обустраивались в пятиугольную фигуру из чёрных строительных камней. Острые шпили и широкие бойницы, из которых виднелся свет факелов. Вся эта конструкция внушала страх. Стоило взглянуть на стены Цитадель Балдарена, как тут же Орин почувствовал себя не в своей тарелке.

Дома здесь строились из кирпичной кладки, крыши из красной черепицы имели две наклонных стороны и не больше, никаких плоских крыш или же ещё какой самодеятельности. Простоя треугольная крыша у большинства домов, которые, кстати, имели палисадники. Улицы были широкими и расходились на десятки меленьких проулков. Дома на противоположны сторонах любой улочки соединялись верёвками, на которых меряли ленты самых разных цветов.

Только вот сейчас эти улицы были заполнены кровь и грязь. Повсюду слышались крики и стоны, люди ходили в поисках раненных. Женщины искали мужей и сыновей и когда находили их ранеными, то ревели, ревели от счастья за живых близких. Или же ревели горькими слезами, зывавая, когда находили изуродованные тела родных.

Когда они оказались на центральной торговой площади, забитой пустыми лавками и лотками, к ним вышли элитный отряд стражи Балдарена… то, что от него осталось. Пятеро воинов в потрёпанных плащах и кольчугах, шедших подле своего господина, лорда Врат Балдарена, Бендреида Харрингтона, всё что осталось от его личной защиты. Лорд был облачён в латный доспех и опирался на одного из стражников. Так как его нога была туго перевязана несколькими бинтами. Волосы лорда, золотого цвета, были испачканы в чужой крови и ошметках мяса. С его пояса свисал покрытый плотным алым слоем двусторонний топор, лезвия оного напоминали два грифоньих крыла. Встретились они посередине улицы.

— Орин, Гарет, должен признать, что Её Величество Хелена направила к нам достойное подкрепление — смерив всех подошедших оценивающих взглядом, он задержался на Айдане.

— Мы то грешным дело не верили, что Наследник отныне возродился… — виновато сказал он, кивнув Айдану

— Это был мой долг — только и ответил он, чем вызвал ухмылку у раненного лорда. Бендреид сморщился от боли, но когда страж попытался его усадить, тот оттолкнул его.

— Сыновья Мария с Рогом Алкирион и верхом на драконе. Поистине, ваш отец воспитал вас, подстать собственному примеру — Харрингтон улыбнулся и вновь поморщился от боли. Люди окружили их. Вопли и крики не стихали, за то пожар всё был потушен, о чем доложили солдаты из Пятнадцатого Легиона.

— Наш город и его земли не забудут этой кровавой сечи! Мы обламили зубы чёрным и серым! Радуйтесь, жители Балдарена! Сыновья Эврадара СтоннКассела пришли к нам на помощь! — провозгласил Бендреид, в надежде на то, что кто-то из СтоннКасселов подхватит речь. Гарет и Айдан даже переглянуться не успели, как слово взял Орин:

— Так и есть! — воскликнул он, когда уйма народу вокруг них собралось.

— Почти всё Кровогорье знает о том, что я некогда был капитаном Чёрных Легионов Уэйстека. Теперь это в прошлом. Предательство, совершенное Эдэльмерой Имнари и Ааронтом Тангером не должно быть забыто! Стены вашего дома окрасились вашей кровью, и мы сделает так, чтобы Сайн-Ктор и Уэйстека пали! Красные легионы пришли на ваш зов, и сожалеть надо о том, что так поздно. Моё сердце скорбит о ваших сыновья и мужьях, погибших на стенах, и я успокаиваю себя мыслью, что они погибли как настоящие воин и люди чести, не предавшие клятв. Сейчас они поют и пируют под крыльями Основателей! — речь вышла славной, потому что люди стали с новой силой скандировать имена СтоннКасселов и своего лорда Харрингтона.

— Да ты оратор — посмеялся Гарет

— Неужто понравилось? — Орин покивал, пожав губы

— Высокопарно, но для них, настрадавшихся во время осады, самое-то — ответил Гарет, поправляя мятый наплечник

— А Мейстланды значить ни хрена не сделали, да? — Терон и Корр переглянулись, а почти синхронно уперли ладони в бока, ритмично покачивая головами:

— Ну да, ну да, пошил мы на хрен. —

— Жаль, что не могу устроить праздник в вашу, честь, лорды Мейстланды, ту такое дело, ещё неделю весь этот бардак разгребать! — съехидничал Бендреид, заставив всех заржать.

— Господин, вам стоит отдохнуть…. — виновато начал было Корр, но лорд отмахнулся

— Сначала поможем моим людям. У западной стены бился мой сын, его нужно найти в первую очередь! — командно топнув здоровой ногой и повалившись на больную, воины пошли к западной стене.

***

Айзора и Пауль Дейн появились внезапно, почти на подходе к месту. Где произошла ожесточённая схватка за западные стены города. Леди Трайден обошла пополам разрубленного легионера и досчитала до десяти, чтобы сдержать рвотный позыв. Паулю эта картина, как сотни других тел нисколько не отвращала. Капеллану то и дело подтрунивал над Айзора, заставляя ту краснеть и злиться. Орин и все остальные встретили их на лестнице к Возвышенному Западному Кварталу города. Лестница была скользкой от крови и грязи и по мере возвышения, тел становилось всё больше и больше. Орин как будто приобрел большую храбрость, воодушевив ту толпу, но увидев, как лорд Харрингтон, человек честный умный, суровый, но справедливый и храбрый, упал на колени пред мертвенно бледным телом сына, та его храбрость улетучилась в миг. Невозможно было разобрать, кто лежал в горе тел. Черные и серые принялись здесь за штурм как бестии. Сын Бендреида, Ралдреид, убил Русера Блека, командира Черных Легионов в этой осаде. Его тело, с разрезанным пахом лежала чуть в стороне.

— Лекаря! Лекаря сюда! — с Пятнадцатым легион прибыли отряды лекарей или же ещё в городе таковы водились, но никто не приходило. Орин старался не смотреть на эту картину. Терон и Корр опустил взгляды, Айзора прижалась к Паулю, а Дориан склонился в своей молитве. Гарет положи руку на плечо упивающегося Бендреида. Тот выл так протяжно, что его стенания были слышны даже на Баордаре. Мгновением позже Орин увидел, как Айдан опустился на колени, не обращая внимания на лужу крови. Он положил левую руку на нагрудник сына лорда и весь он окутался вихрем из света, а четкие линии из материи света как змее вились вокруг его руки проникая в тело Ралдреида.

***

Плетение света переполняло его, и Айдан взывал к крови дракон, чтобы наполнит себя силой и убитого лорда жизнью.

Глупец. Ты же выжжешь себя и меня окончательно!

Время замедлилось. Капля крови из его носа медленно падала в алую лужу на камнях. Настолько медленно, что если бы здесь были птицы, то можно было бы рассмотреть, как они машут крыльями, чуть-чуть содрогая ветер.

Я смогу!

Отвечал Айдан. Он знал, кто это говорит. Макар. Царь Заката ни как не оставит его. Тьма сгущалась вокруг него, окутывая его своими щупами.

Мальчишка мертв, а ты не некромант!

Он жив! Его сердце ещё бьётся!

Айдан слышал сердце умирающего лорда. Слишком медленный и почти еле различимый удар, затухающая пульсация. Айдан направил силу, всю магическую энергию, чтобы сердце Ралдреида забилось вновь. Чтобы он мог опять мог вдохнуть! Свет проходит сквозь кольчугу и доспех, а Айдан взывает к крови внутри себя, как к катализатору. Он часто дышит, и чувствует, как кровь ручьём идёт из обоих ноздрей. Макар смеётся. Хохочет во весь голос, насмехаясь над его жалкими попытками воскресить уже мертвого человека.

Айдан всё же пытается. Он уверен, что у него получиться. Он чувствует, как силы покидают его, как он тратить последние капли в никуда. Лицо Ралдреида безмятежное, оно спокойное, холодное, губы его чуть синеваты, а глаза, как два хрусталя, смотрят в небо.

Проклятье! Ну же!

Свет из-за гнева принялся пульсировать, не как огненно-золотая вода, а как туча острых иголок, вонзающихся в сердце и взывающих его сокращение ударами тока. И тело наследного сына Врат Балдарена дрогнуло и дёрнулось, как дёргается тело при ударе еле заметного тока. Айдан зарычал, пытаясь вдохнуть жизнь в уже мертвого человека, но всё было бес толку. Он чувствовал лишь боль. Как кровь закипает в венах не от боя, а потому что она взаправду горячая, как кипяток. Айдан вопит от боли, а на самом деле лишь безмолвно держит руку у нагрудника мертвого Ралдреида.

Ты ничего не мог сделать, Эред.

Макар в кой-то веки не смеётся как бешенный. Никто это не видит, но он, Царь Заката, положил руку на плечо Айдана.

— Мертвых не вернуть — говорят Айдан и Макар одновременно, но лорд Харрингтон слышал только слова юноши. Господин Врат Балдарена, положил голову сына на колени. Слезы лились по его лицу, и он качал единённого ребёнка, словно баюкая. Его бедро стало мокрым из-за открывшейся раны, и он выл. Выл и стонал от нестерпимой боли.

— Мертвых не вернуть. Нельзя исцелить их. Я не Бог. — Айдан чувствует себя, как будто он оправдываться на суде.

***

По указу Гарета вдогонку за убегающими войсками серых и чёрных были отправлены остатки пришедшей с ним конницы, чьи ряды пополнились готовыми к бою скакунами Балдарена, чьи выжившие всадники горячее всех хотели поквитаться с врагом. Таких насчиталось больше трёх сотен, и уж они-то точно проредят стан врага.

Мечом, увы, не починишь разрушенных домов и не накормишь голодных, им не похоронишь мёртвых и не возродишь сожжённых полей. Всем этим сейчас занимались солдаты Гарета. Они восстановила ворота, дома, сжигали трупы и чистили улицы. Простой народ им помогал в меру своих сил. Большинство людей собрались на западном поле, где лучники, встав в длинный ряд, повернулись лицом к полям, на которых были возведены деревянных костров для сотен погибших.

Лорд Бендреид Харрингтон, хорошо сбитый, жилистый и стоял на уступе главного восточного холма. Позади него стояли всё почётные люди города и офицеры легионов. Его светлые волосы были заплетены косы, который переплетались в одну единую на его затылке. Опухшие от усталости и слёз глаза голубого цвета были наполнены пустотой и отчаянием. Холодный ветер с севера продувал теплые меха и плащи, а потому, чтобы не замерзать понапрасну, Бендреид, прихрамывая, сделал шаг вперед и махнул рукой.

Лучники натянул на тетивы подожжённые стрелы и дождь из тусклых огоньков пролетел над полями, и масло, подлитое на деревянные балки костров, вспыхнули, озаряя поля перед городом сначала ярким огням, а затем чёрным дымом и невыносимым трупным смрадом. Через час всё было кончено и люди стали расходиться по домам. Гарет командовал сбором армии Балдарена и Пятнадцатого легиона как единого военного кулака, а потому на поле, близ небольших холмиков, усеянных лиловыми цветами, стояли лишь два человека. Орин и Бендреид.

— Кулвилион. Эти цветы испокон веков росли на могилах моих предков. — прошипел лорд Харрингтон, выпустив из рук цветок, с пятью изогнутыми листьями, лилового цвета. Красивый цветок покружился немного на холодном ветру и упал в лиловое покрывало серого холма, усеянного тычинками черного цвета.

— Мои предки были шахтёрами, Орин. В них не телка благородная кровь, в Балдарене главами становились самые уважаемые и старые шахтёры, которые своё в шахтах уже добыли. Когда же Нерана Великий пришёл сюда, он назначил моего предка Лордом, дав тому право собирать налоги с шахт. Но каждый отец рода Харрингтон обучал сына всем премудростям шахтерского дела. Как добывать руду, как капать тоннели, в каком месте ставить балки. Мой отец обучил меня этому, но я обучал Ралдреида этому, пусть и его мать была категорично против. Сейчас он лежит рядом с нею. Мертвый. Убитый предателями из Сайн-Ктора и Уэйстека. — голос лорда дрожал, как бы тот не старался сделать вид, что он хладнокровен, но смерть единственного сына ударила по нему. Он стоял перед небольшой плитой, которая вела в полый холм, где находилась усыпальница его жены и сына. Такие же входные плиты располагались на других холмиках, коих насчитывалось больше дюжины. На них покоились гравюры, знак рода Харрингтон. Меха для разогрева кузни, поднимающей потоки воздуха вверх, к раскалённой кирке. Орин склонил голову и молчал. Сейчас был тот короткий миг, когда Бендреид мог отринуть свои обязанности и погоревать, как горюет отец об усопшем сыне.

— Он умер достойно, друг мой. Как сын лорда. Многие в этой битве потерли сыновей. Потеряем ещё больше, если не дадим мятежника отпор. — только и сказал СтоннКассел. Бендреид посмотрел на Орина, и на его бледном лице читалась лишь пустота.

— Не должны отцы хоронить своих детей. Теперь же мне смотреть, как мой род увядает. — сев на колени, Бендреид издал истошный крики, от которого Орин почувствовал, как мурашки пробегает по его спине.

***

— У нас полно работы. — утвердительно подводит Терон, когда совет Балдарена наконец-то собрался, в холодных стенах цитадели, которая, по мнению Мейстландов, была встроена для пыток, в тёмной комнатушке, на стенах которых были отчётливо видны прорези между кладкой камней, и на которых висели четыре железных факела, тускло освещающих эту коробку размеров в десять на пятнадцать шагов.

— Это точно — почему-то весело отзывался Корр, с интересом рассматривая орудия пыток, аккуратно складированных в углы «зала совета»

— Где Айдан? — спросил Гарет, устало потирая виски. Последние пару дней, он и Орин редко спали, в основном занимаясь подготовкой Балдарена, как плацдармы войны на севере. Хотя, эту местность трудно было назвать севером, крайней точкой севера империи был Сайн-Ктор, за ним шли ледяные тундры со своими племенами. Впрочем, сейчас, Балдарен был той точкой на карте, которая открывала путь к Хагарену и Илайтану, который если не присоединились к Протекторату, то готовиться к войне.

— Он сейчас мечется меж двух огней. Между Варлоками и Ведьмаками. Я ему не завидую — чуть посвистев от безделья, Терон качнулся на стуле и Корр. не упуская момента, подтолкнул брата и громкому и болезненному падению. Похохотав с ребячества Мейстландов, Бендреид поправил повязку, а Орину было достаточно косу взглянуть на юношей, чтобы те вмиг помрачнели.

— Ты прав, юный Мейстланд, работы у нас по горло. Пока Хелена собирает войска, чтобы направить часть сюда, а часть на юг, мы должны будем биться с превосходящими силами противника. У нас есть руки, но нет мечей — поймав на себе взгляды непонимания, Бендреид достал из-под стола, на котором расположилась карта местности, кусок железной руды. Стоило ему ударить молотком по металлической породе, как та раскололась как лёд или стекло.

— Лучшее железо всей империи собирается здесь, но теперь оно непригодно даже для бляшек ремней! — злобно рыкнул он.

— Мать моя женщина — одновременно выдали Терон и Корр, пока Гарет принялся браниться

— Не железа — нет мечей и кольчуг. — проговорил Орин

— Чего ты от нас хочешь, Бендреид? Мы не алхимики. — Гарет почесал затылок, пока лорд Балдарена хмуро улыбался

- Нам нужно разузнать, кто испоганил всё железо в округи, если этот кто-то достаточно умный, он прикарманил себе достаточно руды, чтобы снабдить хорошую армию! –

— То есть будем бегать от шахты к шахте, чтобы разузнать, где нормальная руда? Прекрасно, молодым себя почувствую! — недовольно пробурчал Гарет

— Нам придётся разорваться на несколько фронтов, Бендреид. Кому-то из-угла в угол шататься, кому-то биться на рубеже. Я и Гарет уже командовали большими войсками, будет логичнее укрепиться на застав и выбить врага из мест добычи сырья, а ватага, которая ищет приключений на задницу, у нас уже имеется. — тогда Гарет и Орин посмотрели на Мейстландов и те состроили обиженные гримасы.

— Будет ли разумнее, если Терон примет участие в основных стычках? — уточнил лорд города

— Ему придётся носиться из раза в раз то туда, то сюда, нигде тогда не поспеет. — отвечал Гарет

— Хммм, рейды прям как при Кулдаре, я только рад! — ухмыльнулся Терон

— А что твой сын, Орин? — Бендреид всё время чесал рану, а потому вновь туго перетягивал повязку, чтобы рана не кровоточила. Орин помрачнел при упоминании Айдана. Тот, почему-то, напоминал ему дракона, жаждавшего спалить всё вокруг себя. Он не ответил.

— Не беспокойтесь, милорд. Айдан же сержант, не так ли, капитан Гарет? — слово взял Корр. Гарет кивнул:

— Почему бы, не дать ему приказ, как тогда, при Кулдаре? Только вместо легионов, будем искать руду! –

— Какое гениальное сравнение, дурень! — шикнул Терон, сразу же получив подзатыльник в ответ. Гарет задумчиво почесал бороду, у него и у лорда Балдарена читалась в глаза работа ума.

— У них есть дракон, у нас их два. Целесообразнее направить его на передовою. — начал было Харрингтон

— Мы не знаем, может ли Айдан так легко оборачиваться в дракона! Он не контролирует свою силу! — воскликнул Орин, неожиданно для всех.

— Дадим ему не много воли и пространства для манёвров. Сами же выиграем от ситуации. — Гарет резко высказал это, искоса глянув на Орина.

— Терон, Корр, готовьте вашу ватагу, найдите Дориан, а ещё, я назначаю вам в помощь Вала и Сурану Маилаулов, они старые друзья Айдана, так что ваша ватага будет в сборе уже завтра. Завтра и получите указания. — командно пояснил Гарет и близнецы поспешил удалиться, отдав честь.

— Слава Легиону! —

Обсудив количество воинов для дальнейших перебросок и рабочих рук на восстановление и охрану города, совет был окончен.

***

Орин жалел об этом. О том, что он сделал. Первые пять лет он охранял окрестности Карден-Холла, каждый раз встречал приспешников Ненасытного. Они охотились за Айданом, за его сыном. Вскоре они ушли, а Орин, просто напросто не смог забрать порядком подросшего Айдана у Мартина и Лары. Он видел, как трясутся её руки, и слышал, как она плачет по ночам. А Мартин, Мартин был страшен в гневе и Орин этого знал сам по себе.

Когда же родилась Адриана, Орин надеялся, что всё обойдется, что за ней ни кто не придёт…так и случилось, он воспитал дочку, только вот сына постарался стереть из памяти, но Гарет как то сказал, что Айдан Анкит служит под началом одного из сержантов Пятнадцатого Легиона. В тот день он то и начал бегать. Избегать брата и сестру, жену и дочку, лишь бы то, что он натворил, не раскрылось, но судьба решила иначе и теперь практически всё Кровогорье знает о произошедшем.

Гарет всегда был честным человеком. Он, бывало, делал что-то неправильно, но честь и справедливость для него были превыше всего. Странно когда старший брат опирается, следует примеру младшего. Но, так или иначе, Орин всегда смотрел на Гарета, как на кумира. Он был самым настоящим СтоннКасселом, таким, о котором поют барды, а вот себя Орин считал самым настоящим изгоем. Тем, кто сам пришёл к этому изгнанию, моральному и физическому, даже потерянный в зиккурате клинок назвал Изгоем. Гарет пусть и имел зуб на брата, а ведь, он всегда, даже сейчас, продолжал его поддерживать.

— Гарет…спасибо — почему-то Орин решил именно сейчас сказать. Его брат устало обратил на него свой взор и по-доброму улыбнулся.

Они шли по опущенному мосту, проходящему над рвом между остальным городом и замком.

— Всё хорошо, Ори — так Гарет называл его когда-то давно. Орина это не раздражало, если Гарет говорил это не на людях.

— Смотри, Гари, а то уши надеру — а вот так Орин называл Гарета, от чего-то заливался алой краской

— Я уже и забыл, падла. Эх, братишка, сколько воды утекло? Сколько мы не виделись? Ну, не считая Амхару и всего этого… —

— Шесть лет — точно ответил он, и Гарет помрачнел в мгновение ока

— Двадцать один год, Орин. Этого стоило того? — спрашивает Гарет, когда они медленно шагают по главной улице, направляясь к таверне, пока Бендреид в своём замке разбирался с насущными проблемами.

— Думаешь, я себя не виню? Я заставил страдать самых дорогих мне людей. Я бы хотел всё вернуть назад. Но что я сделал? Я старался забыть, что у меня есть сын, а потом вовсе забыл, что у меня есть люди, которых можно семьёй. Верил Ааронту, как глупец, рекрут-мальчишка, думал, что в Чёрном Легионе спасусь от отцовских желаний и своих страхов, а теперь, всё раскрылось и я просто не знаю, что делать. –

— Мы оба хороши. Я же ведь как-то зарёкся, что пить то не буду, ну, до горячки. А как Алетра ушла, я тоже не знаю, что делать. Вроде как с Айданом бились бок о бок, кровь проливали, а теперь, я будто бы не замечаю его, а он в ответ не замечает меня. Мы, Ори, оба круглые идиоты. Ты и я, да мы с тобой. — Гарет устало потер переносицу.

— Поговори с ним. Я тоже поговорю. Ариана пусть поговорит и Адриана, и даже Кира. Нужно поставит все точки над всеми «и». Заставь его выслушать, пусть сам скажет. Пора Орин, нельзя больше ждать… — Орин этого не скажет, но с братом он согласен во всем. Оставшуюся дорогу до таверны «Шатёр шахтёра», они прошли в молчании.

Глава 9. Между двух огней

Лиана Макстар наблюдала за жизнью Врат Балдарена через окно в снятой её спальне ресторации под названием «Тележка и кружка». Заведение имело репутацию дорогих спальных апартаментов, но гроссмейстер варлоков могла позволить себе роскошь, благо орден занимался не только битвами и извечным противостоянием с растреклятыми ведьмаками, но имел доходы с шахт, лесопилок, рудников, ткацких мастерских, красильни и всего прочего.

Устало смыв с себя сажу, она надела рубашку, перед этим тщательно обтерев тело после ванной. Её бы хотелось сейчас оказаться дома, у Пика Артура, и нежится в ванной обители А’хоранта, а не здесь, в захудалых тавернах, втридорога берущих только за полную бадью воды. Хотя, она и понимала, что вода была на весь золота, в шахтёрском-то городишке. Её покои вовсе не были «роскошными», большая и относительно чистая кровать и камин, здесь считались Роскошью!

Бегло взглянув на улицу через окно, она наконец-то увидел «долгожданного гостя» рода СтоннКасселов. Тот юноша вошёл в таверну и вскоре Златан Кар сообщил её о его визите. Велев им обоим подождать, Лиана оделась в простую походную одежду из добротных штанов и доброй куртки с запонками. Прибрав волосы в незамысловатую косу, она пригласила к себе этого, Айдана СтоннКассела, на которого сумела найти предостаточно информации. Златан по её указу сидел у двери, краем уха слушая их разговор. Её красивые и тонкие руки были обнажены по локоть, и можно было разглядеть чёрные татуировки Цапли. Такие же были и у рыцаря Кара.

Парень вошёл к ней спокойно. Учтиво поклонился и остался стоять, то и дело, намереваясь встать по стойке смирно. Лиана посмотрела на него. Он не был неземным красавцем, не имел смазливой мордашки, которая ему был не нужна. Что-то другое привлекало в нём. Статность, взгляд, полный интереса, азарта и жизни. Улыбка, с приподнятыми бровями, и голос, который выдавал все его эмоции. Она же ведь сама вызвалась отыскать его, чтобы прибрать его к рукам своего ордена, так ведь?

— Айдан СтоннКассел, в прошлом Анкит. — сказала она, не вставая с кресла около своей постели. Взяв с тумбочки полный пакет с донесениями и документами, она раскрыла его и принялась читать.

— Родился 1 числа Месяца Старых Богов, 7 эры 188 года. Сын Орина и Арианы СтоннКасселов, росший на попечительстве Мартина и Лары Анкитов. В ночь первого числа месяца твоего рождения, в Кинхарте, в сто восемьдесят восьмом году, пропали двенадцать младенцев. Одиннадцать матерей утверждали, что их деток унесли Падшие, в то время как двенадцатая мать, Ариана, в девичестве Мейнголд, по её словам, потеряла сына.

Спустя семнадцать лет вступил в Пятнадцатый Красный Легион под командованием Гарета СтоннКассела. Отличился победой в столичном турнире, после которого отправился домой в Карден-Холл, на побывку.

Спровоцированный Рендоном Пэтротом Инцидент, то есть конфликт между священниками и лекарями во время вспышки лёгочной лихорадки, перерос в бунт и уличные бои, в котором Айдан Анкит, поддавшись гневу, убил тридцать человек, после чего и получил прозвище: Карденхолльский Мясник. После смерти своих приёмных родителей, в Карден-Холл не возвращался.

Имеет одну близкую связь, с Сейной Элерон, в прошлом, Имнари.

Сержант Пятнадцатого Красного Легиона. Грифоний Наездник, провозглашён Наследником Нерана, после убийства Балкраса Бронегрыза, замечен способности к направлению сил Света в материю. Потенциально: Царь Рассвета, он же, Лок-Хай’Эред.

И это не полное досье. — она наконец-то закончила, отложив бумаги в сторону, запрокинув ногу на ногу.

— Вы ничего обо мне не знаете. — желваки на лице Айдана задёргались и Лиана заулыбалась, понимая, что попала в самую точку.

— Я знаю очень многое, Айдан. Я знаю, кого ты любишь и кого считаешь семьёй, как ты рос, чему тебя учили Мартин и Лара. Я знаю, на что ты способен при правильно обучении. Стань ты варлоком, ты сможешь контролировать как кровь, так и свет. Для Ордена ты будешь ценным приобретением и, соответственно, сильным пополнением. Представь только, лучше учителя, лучшие мечи и доспехи, даже для твоего грифона надеется место, как и для Сейны. Варлоки заботятся о семьях своих братьев. — она пыталась говорить так, чтобы Айдан и подумать не мог, что есть условия лучше.

— Ты же не пойдёшь на поводу у своего родства? Кумовство, знаешь ли… Ведьмаки, их остались единицы, что тебе дадут остатки жалких ренегатов? Чему научат? — она взяла бокал, и пригубила вина. Айдан прищурил зелёные глаза, поджав при этом губы.

— Не смотри на меня так, сын Орина и Арианы, или же Мартина и Лары, кто из них тебе ближе. –

— Не смей так говорить, варлок — тут же перебил её Айдан, зыркнув на неё и Златана по-драконьему хищно. Лиана гордо вздернула острый подбородок.

— А то что? — выбросила она

- Ценное приобретение? Оружие. Инструмент, не так ли? Что будет, гроссмейстер? Я вам устрою Партизанские Войны Альвевы Пятой! — он вскрикнул, и рука Златана легла на рукоять меча. Лиана жестом руки приказала тому остановиться.

— Чему я научусь, если стану варлоком? — спросил он, устремив взгляд в глаза гроссмейстера Лианы Макстар

— Могуществу и силе — в один голос сказали Лиана и Златан

— Мы многочисленны, мой дорогой друг. Не стоит искать в нас врагов. — она ухмыльнулась, но ухмылка стерлась с её миловидного личика, когда Айдан ей ответил:

— Не стоит искать врага в Наследнике Нерана, гроссмейстер. — с этими словами, он ушёл.

— Он безумен? — спросил её Златан

— Он невыносим — отвечала ему Лиана

***

Коул СтоннКассел нашёл Кита Лионора ещё мальчишкой-сиротой. У Ордена Ведьмаков уже больше двух сотне лет не было централизованной власти. Отдельные выходцы обучали сирот тому, что знали сами. При таком раскладе. Ни о каком возрождении и речи не шло. Проклятые варлоки же своих новобранцев полировали радикально. Сначала они настраивали из на беззаветную верность А’хоранту, затем изменяли саму сущность человека, зачаровывая его, как какое-нибудь оружие, с помощью рун или чего либо ещё. Потому-то их и звали мутантами и выродками.

Ведьмаки когда — то были их сподвижниками и оруженосцами, но таких магических мутаций они не проходили. Когда же началась война между ними, Ведьмакам удалось извести большую часть самых мощных варлоков и теперешние представители ордена тем героям и в подмётки не годятся! Но и сами ведьмаки понесли ощутимые потери, и теперь по всему Кровогорью их насчитывалось, может быть, сотня, может быть чуть больше или меньше.

Пока по приказу старого Коула, Кит продолжал изучать написанный им же бестиарий, СтоннКассел медитировал и размышлял, усевшись на ковре, по центру комнаты в таверне «Пылающая Кирка» Комната была небольшая и дешёвая, самое главное в ней имелись теплые и чистые постели, от того и ведьмакам ничего более не нужно было. Кит, ещё молодой парень, не знавший родни, с зелёной тоской изучал бестиарий, с подробными комментариями Коула.

Старый СтоннКассел услышал стук в дверь. Его ученик соскочил и открыл её. В проходе стоял мрачный и злой Айдан. Он учтиво кивнул обоим, затем пожал руку Киту и Коулу, который прекрасно знал, от кого пришёл его внучатый племянник.

— Война, она же ведь не меняется. Вы боритесь с варлоками, чтобы выжить, не так ли? — Коул лишь молча кивнул.

— И лишь я могу дать кому-то из вас перевес? — вновь спросил Айдан и его дед понял, что он думает, кто же станет его использовать.

— Да — отвечал он, не увиливая от правды.

— Чему я научусь, если стану ведьмаком? — Айдан устремил свой взгляд на то, как люди разбирают завал недавней осады.

— Дыханию и сосредоточенности — одновременно ответили Коул и Кит Лионор.

— Мне нужно подумать — с этими словами он вышел, и Коул вновь наказал своему ученику штудировать бестиарий. «Сделай правильный выбор, внучатый племянник» думал старый СтоннКассел.

***

Наверное, Терону пора было бы завязывать с самогоном. Здешнее пиво казалось ему ничем иным, как второсортным пойлом, после которого во рту оставался кроваво-железный привкус. Таврена была самая простецкая, но отчего сюда захаживали все кому не лень. От простых работяг, до благородных вельмож. Это, наверное, обуславливалось тем, что трёхэтажное заведение разделяло эти этажи так: первый — для тех, кто хотел выпить и забыться, к таким относился как раз-таки Терон. Второй — для более высокопоставленных вельмож, купцов и знатных особ, а третий полностью занимай спальные комнаты. Погреб же служил для вин и пиво, от которых Терона уже стало воротить наизнанку. Корр, в отличие от брата, был увлечен чем-то иным, что Терона сразу напрягло. Он не читал свои записи и не пытался медитировать, а всё время поглядывал в сторону лестницы второго этажа, и как-то странно прихорашивался. Неужто намеривался опять бегать за кружевными юбками девиц из вельможи? А есть ли у шахтёрских вельмож кружевные юбки? Икнув, Терон сел рядом с братом, лукаво улыбаясь.

- Ты чего удумал, а? — Корр сгорбился и улыбнулся, как хитрый лис.

— Пошли на второй этаж. Там такая красавца… — затянул он, пригладив свои кудрявые волосы.

— О, я знаю, чем это закончиться. Пошли! — прихорошившись, братья близнецы поднялись на второй этаж, где их встретили пара вышибал, похожих не на охранников, а на беглых преступников, чьи лысые головы украшали странные татуировки. Показав перстнь с символом родового сокола, близнецы без проблем прошли в «элитный» этаж «Шатра шахтёра»

Честно говоря, это место мало чем отличалось от первого этажа, за исключением того, что здесь был более богатый декор, шелковые портьеры и роскошная мебель, с отдельной стойкой, где подавали еду и выпивку, пока вельможи расслаблялись у потрескивающего камина. Было даже место, где нашли своё место и азартные игры. Терон решил направиться туда, чтобы сорвать куш и почувствовать угли в крови, но без боя не на жизнь, а на смерть. Корр, однако, имел другие планы, схватив брата за плечи. Он развернул его на сотню градусов, указав в сторону, где у окна, одиноко скучала дива дивная.

Кожа молочная, волосы черные как ночь, а белое платье вовсе выбивалось из всех чёрных и тёмных цветов, что носили здешние вельможи. Лицо её было миловидным, и не только. Только вот Терона что-то смутило. На секунду ему показалось, когда женщина посмотрела на него своими глубокими глазами, что у верхних зубов её белоснежной улыбки красовались два клыка. Смахнув всё на бред и бредовое пойло, он пихнул брата в бок.

— Согласись, она же прекрасна — прошептал Корр, глазки которого так и блестели от маслянистости.

— Ах ты, похотливая скотина — шепнул Терон, направляясь к стойке с выпивкой.

— Да ладно тебе, она же, как серебро средь меди! — братья устроились на стулья и уже поддатый глава стойки, с пушными усами и сальными волосами, налил им более-менее приличный алкоголь, который и пах не так едко и на вкус не сжигал горло при первом глотке.

— Друг, а кто сидит во-о-о-н там? — поинтересовался Корр. Трактирщик, заведующей вторым этажом, лукаво усмехнулся, протирая кружки от пива чистой белой тряпкой. Тряпка-то спустя пять кружек, стала чернее чёрных шахт.

— Это? — он пальцем указала на диву — Это леди Викония Даркхолм, знатная вдова маркиза с Тёмных Холмов. Прекраснейшая из всех женщин, которых видел свет. Она одинока, но к себе редко кого подпускает, она извечно в трауре, после гибели мужа. Многие к ней сватались и каждого она отвергла. –

— Леди Даркхолм, маркиза Викония… — затянул Корр, отпивая светлое пиво из пинты.

— Терон, пожелай мне удачи! — близнец самоуверенно выпрямил спину и гордой походкой зашагал к очаровательной женщине.

— Идиот — только и говорил Терон, левою рукой поправляя свой плащ, потому что он всегда таскал при себе Рог Алкирион. Он не мог с ним расстаться он вот его легко могли прирезать, чтобы забрать столь желанный артефакт. Ему нужно было быть настороже.

***

Никогда прежде Айдан не чувствовал такого дикого голода. Ему не просто хотелось есть, ему хотелось жрать! Желудок с болью отзывался и урчал как океанский кит, пока Айдан поглощал купленную им еду. Буханка хлеба и цыплёнок с десятком картох были съедены им менее чем за половину часа. Говяжий стейк был не исключением. Чтобы не казаться дикарём, Айдан на время перешёл к купленной им корзине фруктов и овощей, от которых остались жалкие объедки. Вытерев с лица соус и жир, СтоннКассел принялся пить купленное пиво.

— Голодный как дракон — проговорил он и Дориан усмехнулся

— Почему «как»? — спросил гном, покуривая трубку, выпуская кольца табачного дымка чуть синеватого оттенка. Айдан ничего не ответил, лишь смачно прикусил последний целый кусок яблока. Таверна была набита битком, отчего воздуха в зале не хватало, а шум веселья становился всё громче.

— Се-е-е-е-р-р-р-жант! — воскликнул знакомый голос в толпе. Вал Маилаул. Его СтоннКассел сразу же приметил. Он был высоким и крупным парнем, подстриженным почти подлыску, в отличие от погибшего под Кулдаром брата Дена Маилаула, которому даже самые стандартные доспехи были велики. Держа это амбала за руку, впереди шла вечно смеющаяся, белокурая и голубоглаза девушка, жена Вала, Сурана Маилаул, в девичестве: Стегон.

— Разрешите присесть с вами, господин Неранов Наследник? — усмехнулась супружеская пара сержантов.

— Для вас я сержант, и Айдан. Садитесь уже, чего как бедные родственники! — Айдан подвинулся, и сел у края стола, продолжая поедать овощи с фруктами. К нему присоединилась Сурана, пока Дориан и Вал взяли ещё по пинте пива.

— Ну, ты дал огоньку в прошедшем бою, а Анкит? –

— То есть… Стонн… Айдан… ну ты понял. — замявшийся Маилаул виновато смотрел на друга и однополчанина, ожидая гневного всполоха от того. Айдан лишь беззлобно усмехнулся и ответил:

— Как только пойму как обращаться в дракона по своему желанию, так устрою вам потеху с огнями в небесах –

— Как это, по своему желанию? — спросила Сурана, с наслаждением доедая последнюю грушу.

— Это произошло как-то спонтанно. Будто это был не я, а дракон. То есть, я как будто поменялся местами с тем зверем, что сидел внутри. Сам сел в звериную клетку, и дал волю дракону. А потом, было так трудно вернуться назад. Он, ну, дракон, не хотел возвращаться в эту клетку. Мне пришлось заставить его. Как вспомню, мурашки пробегают — Айдан поёжился и отпил пива.

- Жуть. Все сказки говорят о том, что Наследник Нерана — герой. Могучий воин с кровью и душою дракона! Поверить не могу, что ты Айдан, и вправду обещанный мессия. — Сурана похлопала своими голубыми глазами

— Поди разбери, дар или проклятие. — хмуро отозвался Вал

— Айдан — герой, муженёк, и мы с тобою всячески его поддержим. Даже? — девушка пихнула парня в бок и тот, хохотнув, хлопнул Айдана по спине

— Ну, конечно! В легионе брат за брата! Так ведь, Айдан? — он лишь кивнул в ответ, поднимая кружку и Дориан, который за тосты только за, громко воскликнул:

— За Айдана СтоннКассел! — да так громко воскликнул, что вся таверна затихла, обращая на них свои взгляды. Маилаулы как назло подняли кружки вслед за Дорианом, и сержант почувствовал себя глупо. Он же не герой, он не знал как вести себя в подобных ситуациях, и его раздражало то, что он выглядел как дурак.

— За Врата Балдарена! Пусть ещё сто лет стоят! — парень удачно вывернулся. Потому что люди с охотой подняли пинты, и барды у камина с охотой заиграли бойкие песни, зазывая людей танцевать. Как сигнал настоящего спасения для сержанта, и сигнал предстоящей взбучки, с лестницы второго этажа, кубарем вылетел Терон. С порванным камзолом и побитой мордой. С лестницы спустился богатый, но пьяный вельможа, чьё лицо источало гнев и жажду крови. Терон поднялся, и было приготовился к драке, но облечено отшатнулся в сторону, когда между ним и его оппонентом оказался Айдан.

— Кудрявы имп! Верни мои деньги и фамильные реликвии! — вельможа, по все видимости купец, был коротко подстрижен и имел среднее телосложение, а потому он глубоко дышал, чтобы казаться в драке больше. Красное лицо кипело и повсюду от его ора разлетались слюни. Прикрыв друга собою, Айдан оттолкнул разъярённого купца и на его крики слетелись пятеро его дружков.

— Первое правило игры в кости: нельзя пить и играть одновременно! Но притворяться пьяным, чтобы завести противника в заблуждение можно! — подался позади пьяный и злобный голос Терона

— Уйди прочь, СтоннКассел. Мейстланд вернёт нам все деньги, которые у нас украл! — купцы всерьёз настроилась на драку

— Я их выиграл! — оправдательным тоном выдал Терон

— Он дело говорит — начал Айдан, когда купцы вознамерились задавить его числом

— Есть и второе правило! — начал Мейстланд

— Если драка неизбежна, то бить надо первым! — закончил Айдан, молниеносно нанеся удар в кадык самого дерзкого из зачинщиков драки, который уже намеривался схватить его за грудки. Подключивший к этому моменту, Терон налетел на второго, опрокинув его на один из соседних столов, снеся его тушей всю посуду. Айдан нырнув вниз и левый рукой остановив удар правой руки. Купец хотел повалить его, но сержант вовремя ударил в его незащищённое солнечное сплетение, и откинул его, мужик лишь ухнул и скрутился в клубок. Терона уже вовсю трясли, прижав к стенке, и его друг налетел на обидчиков, расталкивая их. Пьяные купцы решили накинуться на Айдана толпой, как на основную угрозу. Терон, вовремя среагировавший, вырвался из хватки, и размашистым ударом ноги отправил третьего прохлаждаться на холодный пол. Четвертого же, он резким ударом пятки носка в пах, так же откинул к третьему. С пятым разобрался Айдан. Тот уже схватился за нож с одного из столов и люди, наблюдающие за дракой, расступились, а женщины завизжали. Купец рванулся вперёд, намереваясь вонзить кинжал Терону в живот. Чуть пьяный но от этого не менее ловкий, Терон скользнув в сторону и хорошенько пну того под зад. Купец кубарем повалился на грязный пол, и грязно бранясь. Замахнулся, чтобы метнуть нож, но Айдан, схватив его за руку, сильно ударил его в затылок и тот поник, устремившись в царство пьяных снов.

— Трактирщик! — Мейстланд метнул на стойку кошель выигранных им недавно монет со словами: за беспокойство! -

СтоннКассел, в прошлом Анкит, решил приглядеть за другом, и пока организм Терона отчищался по средствам превышенной интоксикации, Айдан наблюдал за ночным небом. Звёзды горели ярко-ярко на чёрно-синем полотне ночи, выделяя очертания знакомых созвездий. Змей приближался к Фениксу, пока Грифон и Дракон летел бок о бок.

— Ты меня уважаешь? — спросил пьяный Терон, вытирая о порванный камзол грязные руки

— Естественно! — не менее «пьяно» отвечал Айдан, когда его друг смотрел на небо, пальцем указывая на знакомые ему созвездия.

— Корр падла, сейчас бабу охмуряет, пока я тут блюю. Где же брат, когда он так нужен?! — словно обращаясь ко всем богам, вскрикнул он.

— Да это же Убийца! — к тому времени как Терон оправился, к таверне подошла группка легионеров, на перчатках которых, в свету факелов у входа, виднелись обозначения родного легиона. Восемнадцатый Карденхолльский, его Айдан сразу же приметил. Как и тех, кто узнал его.

— Айдан Анкит, не узнаешь? Это я, Маркус Израм! — «Соседский заносчивый мальчишка. Легионер, которому законы не писаны» промелькнуло у СтоннКассела в голове.

— Маркус? Давно не виделись! — Айдан из уважения как к легионеру пожал ему руку. Самодовольный и самовлюблённый, Израм всегда считал себя неимоверным лидером во всём. Худоватый, угловатый и черноволосый, не больно высокий, как любые выходцы из Карден-Холла, волосы были взъерошенными и сальным, от чего было противно смотреть на рядового, который взманил себя чуть ли не генералом.

— Мы то, карденхолльские, не верили что ТЫ, стал героем Кулдара и вон теперь, провозгласил себя Наследником Нерана! А тут вон, увидели, как ты и в дракона обратился, тесен мир, однако — дружки позади него раздались смехом.

— А может он сам, того, ящеры крылатый, смотри, как злобно смотрит! — по тёмной улице раздался противный смех поддатых легионеров.

— Да, взгляд у него голодный, небось вновь резню учудить хочет, Мясник! — «Кто из родственников, очевидно» понял Айдан, когда перед глазами вновь застыла зимняя площадь Карден-Холла, некогда его дома.

— Ты разговариваешь с сержантом и сыном Орин СтоннКассела! — в разговор влез Терон, и Айдану самому захотелось ответить его подзатыльник

— О как! — воскликнул Маркус притворно извиняясь — Простите, милорды! Откуда нам смердам знать, что Убийца на самом деле имперских кровей! — Айдан сжал кулак, добела впиваясь ногтями в ладонь. «Один хороший удар и все они валяться и стонать, молить о прошении…»

— Иди Маркус, пока я не передумал… — прорычал Айдан и смешки карденхолльцев определили дальней ход событий.

— А то что? –

— Вырежешь нас? –

— Сожжешь, ручной дракончик? —

Айдан воззвал к крови, и она ответила. Глаза вновь загорелись жарким пламенем. Он три раза шагнул назад и взмахну рукой, словно он рассекал сам воздух на мелкие частицы. Ударная волна получились не столь сильной, чтобы сломать кости легионерам, но она обладала достаточной силой, чтобы откинуть отряд из почти семи человека на другой конец улицы. Он взглянул на Терон, глаза которого источали страх. Страх не из-за Айдана или побитых наглецов. Он, как и сержант, слышали хлопанье, холодное хлопанье, словно демон из недр Харды аплодировал этому представлению. Харгодор Первый Предатель и Алгирнор Молчавший. Они вновь пришли за ним.

— Я же испепелил вас! — воскликнул парень, обнажа меч из адамантита. Харгодор лишь злобно похохотал и в мгновение ока оказался в воздухе. Над легионерами из Краден-Холла. Шипы из тьмы впились в них и те встали, обнажая мечи против своей воли. Маркус и его однополчане пытались сопротивляться.

— Что? Нет, я не буду обнажать меч! — разумом он пытались дать отпор тьме, но их тела слушались лишь Первого Предателя. Семь человек медленно, но верно надвигались на Айдана.

— Что со мной? –

— Почему руки не слушаются!? –

— Я не буду убивать его?! –

— Почему я не могу собою управлять?! -

Пока Айдана обступали в кольцо, Алгирнор Молчавший вскинул руки, пригвоздив Терона к стене таврены. Удар получился не слабый, так как Мейстланд орал как резанный. Алгирнор оказался быстрым, нож в его правой руке, с алым сиянием, сверкнул молниеносно, и лезвие уже приближалось к горлу Терона, пока левая рука Лорда Тьмы сдергивало с его пояса Рог Алкирион. СтоннКассел метнул клинок, подаренный ему Марием Мейстландом, чуть светло-синее лезвие со свистом пронеслось десяток метров и вонзилось в живот Лорда Тьмы. Тот припал на колени и Терон с грохотом упал на землю. Он даже не вскрикнул. Чернеющая кровь полилась рекой на мощёную дорогу улицы и темное отродье понеслось прочь. Вновь хлопнув руками в латных перчатках, Харгодор испарился в ночной темноте, зловеще и победно гогоча.

Верный охотничий нож покоился у него на поясе. «Нельзя! Я могу их искалечить, но не убить!» Айдан напомнил сам себе, что он не убийца, каким его считают. Он воззвал крови и она ответила. Сила переполняла его, и решил повторить фокус, который когда-то вытворил Корр. Вкинув руку, он выкинул шар света, который сей же момент взорвался оглушительной волной звука, ослепляя всех и каждого. Драгоценных секунд хватило, чтобы, чтобы вывести их боя троих из семи порабощённых тьмою противников. На звуки драки прибежали стражники, которые быстро скрутили ещё троих, сыграло то, что Айдан был вовсе без оружия.

Лишь Маркус Израм оказался достаточно прытким и ловким, чтобы устоят перед оглушением. Испуганный до смерти, он кружился, размахивая мечом так, что на него никто не решил накинуться.

— Анкит? Сделай что-нибудь! Пожалуйста! — Айдан уклонился от двух режущих ударов, четвёртый чуть задел его лицо, оставив длинный шрам от правого виска на всю щеку. С неистовым рёвом Маркус накинулся на него, поневоле пытаясь зарубить, начиная с головы. Парень уклонился от трех подобных ударов, вовремя уходя то влево, то вправо. Могло бы это продолжаться вечно, но Айдан изловчился и подхватил меч с земли, и они застыли на месте, со скрежетом перекрестив клинки.

— Прости Анкит! Он повелевает! Я не хочу! Не буду! — Маркус оказался сильным. Он сумел чуть ослабить хватку тьмы со своих рук, и сержант вывернулся, оглушая его ударом кулака меж глаз. К этому момент очнулся Терон. Разъярённый, как дикий зверь:

— Эти суки вновь выкрали мой Рог! — очередная охотна началась.

Глава 10. Начало конца

Утро было чертовски холодным. Гарет укутал шею в тёплый шарф, чтобы не застудится ещё больше. И так сопли рекой бежали, так ещё и жар поднимался. Не хватало ему подхватить простуду. Смеху-то будет, капитан Пятнадцатого Красного Легиона слёг из-за простуды, офицеры же засмеют! В ставку командования Врата Балдарена, прибыли трое, как их уже назвали стражники «чудил». Не трудно было догадаться, что сейчас перед Орином и Гаретом, которые склонились над картой боевых действий, стояли Айдан, Терон и Корр, виновато опустив головы. Оба близнецы чуть пошатывались, и от них несло лютым перегаром, благо их «предводитель» Айдан, был трезвым как стёклышко.

— Драка с легионерами, пьяный дебош, битва на мечах, пьянство, и непристойной поведение для красных легионеров и это ещё не полный список ваших оплошностей. — осиплым голос, в нос выдал Гарет, мучавшийся от жара. Погоняв сопли по носоглотке, он продолжил в менее злобной форме.

— Сержант Айдан уже объяснил мне, почему он первыми напал на легионеров из карденхолльских подразделений и почему сошёлся с ними в битве на мечах. Стражники, как и побитые легионеры, подтвердили его рассказ в точности. Лорды Тьмы выкрали Рог Алкирион, и это является насущной проблемой, а потому, я выношу следующий вердикт. — с болью взглотнув, Гарет твердо объявил

— Лишить сержанта Айдана СтоннКассела и рядового Терона Мейстланда трехмесячного жалования, с занесение выговора в личные «заслуги». Что касается рядового Корреалеана Мейстланда, который продолжил пьяный дебош, начатый его братом, с применением магии, было решено лишить его четырёхмесячного жалования, и вынести выговор за непристойное и похабное поведение по отношению к леди Даркхолм. Я намеривался лишить его ещё и возможности забирать деньги с банковского счета, но леди Викония поспешила «прикрыть» своего «ухажёра», а потому я лишаю его и пятого месяца выдачи жалования! — с этими словами, он чихнул пять раз подряд, и передал слово Орину, пытаясь одержать вверх над забивающим кашлем.

— У провинившихся есть возражения? –

- Никак нет, капитан! — отчеканили те, как провинившиеся дети.

— Теперь, что будем делать с Рогом Алкирион? — уточнила Айзора Трайден, которая святилась от радости, наблюдая за наказанием легионеров.

— Терон связал его с собой на жизненном уровне. Только он чувствует его. Чем раньше мы его вернём, тем лучше. — пояснил Корр. Этот близнец был не очень-то пьян, как заметил Орин.

— Значит, вам, Мейстландам, предстоит вернуть этот артефакт, как можно скорее. Собирайте вашу «ватагу», и делайте то, что нужно. — постановил Пауль Дейн, стоявший позади Айзоры.

— Капитан Орин? — Айдан поднял взор на отца. Тот кивнул.

— Если позволите. То я бы хотел отправиться с ними. Рог был украден Лордами Тьмы. Терон и Корр не смогут противостоять им в полной мере. — Айдан вытянулся как струна, гордо подняв подбородок. Гарет сипло рыкнул и вновь закашлялся.

— Ты — Наследник Нерана. Ты наш туз в этой войне, сержант СтоннКассел. Глупо было бы отправлять тебя в очередную погоню в непонятные дебри. Её Императорское Величество воспримет этот не как тактической ход, а как самоволку. Дезертирство, в тяжёлом случае. Рог был упущен вами троими и что-то мне подсказывает, что вам придётся отвечать перед трибуналом. — Орин поджал губы. Он фактически считался перебежчиком, и права капитана у него были лишь формальные, всё из-за имени и брата.

— Книга Нерана гласит: «Ошибка, допущенная легионером, должна быть исправлена им же. Благодаря этому, он познает ценность своих товарищей и ответственности, возложенную на его плечи, в каком бы чине он не прибывал» Раздел первый, том первый, страница шестая, пункт первый, пятая строка. — отчеканил Айдан. Айзора, хохотнув, взяла со стола экземпляр первого тома Книги Нерана, свода законов для красных легионов, и изумлённо умолкла, когда прочла шестую страницу первого раздела, обнаружив там всё то, что сержант сказал ранее.

— Ни кто из стоящих здесь офицеров вас не спасёт из-под трибунала, сержант. Вам самим придётся себя защищать, а трибунал жесток, он каждую ошибку вспомнит. Карден-Холл в том числе, сержант. — Пауль опередил кого либо, и скрестил руки на груди.

— Вряд ли Её Императорскому Величеству понравиться, что Рог теперь, в руках у врага, который может ударить в тыл. –

— Делай то, что должен — наконец сказал Гарет, кивнув Орину. Орин же посмотрел на сына и смерил его гордым взглядом. «Ты мой сын, Айдан. Да ум у тебя свой»

Отдав честь, троица ушла собирать свои вещи. Гарету же совсем стало плохо. Жар бил по всему телу, сгоняя с него седьмой пот, капилляры в глаза полопались, и сам капитан трясся от озноба, как после месячной беспробудной пьянки, зубами стуча боевые ритмы.

— Гарет, где ты умудрился так простудиться? — Айзора, в тоне вредной старшей сестры-надсмотрщицы передала ему кружку с крепким травяным настоем.

— По горам Баордара в портках носился! Что это за гадость? Хотя не говори, лучше не знать, что ты там бодажишь. — чуть отпив настой, Гарет скривился и кое-как допил его полностью, лишь бы больше не чихать без остановки.

- Орин, проведёшь инструктаж пока я рядом постою, а то там орать надо… — голос его стал совсем тихим и болезненным. С болью взглотнув противный комок, подошедший к горлу, Гарет принялся надевать доспехи поверх двух слоёв теплой одежды.

— Без проблем, братишка. — отвечал СтоннКассел старший

***

Несколько часов спустя. Главная площадь Врат Балдарена.

— Легио-о-о-н! Стройся! Живо, живо! Встать в строй! –

— Сми-и-и-р-р-рно! — звон от солдатских лат эхом расходился на всю округу, как и крики командиров, подгоняющих нерасторопных солдат. Как один единый организм, легионеры встали в плотный строй, и развернулись на месте, лицом к своим командирам. В холодный, но в светлый день ранней весны, доспехи солдат сверкали, начищенные до блеска, с их плеч свисали красные плащи с изображением дракона, а на щитах красовался белый волк правящего рода Кровогорья. Знаменосцы стояли на десять шагов впереди своих полков, уперев острый конец знамени в камни уличной дороги. Знамёна с Волком и Драконом почти незаметно колыхались, на редких порывах ветра. Красные от холода лица легионеров не смели дрогнуть, когда командиры прошагали в относительный центр походной колонны легиона.

— Слушай внимательно легионеры! У нас есть три первостепенные задачи. Первая: не дать врагу организовать прорыв дальше к Амхаре или же взять нас в кольцо. Войска Хагарена и Илайтана отрезаны от нас многочисленными полками Уэйстека, пока роты Сайн-Ктора занимают лесопилки, рудники и шахты в этой местности. Вторая задача: разузнать причину порчи добываемого железа, и по возможности устранить её. Поэтому за утрату снаряжения, ваши командиры буду карать вас намного строже. Третья задача: продержаться до подхода подкрепления легионов Её Императорского Величества и затем нанести мятежным провинциям контрудар.

У врага есть дракон. Но и у нас такой, к счастью, тоже имеется. Линия фронта не столь растянута, а потому, если ваши полки встретились в открытом бою с драконом изумрудного окраса, стоит пустить три сигнальные стелы в небо. Дракон белого окраса, Рахварион Мудрый, прибудет к вам как можно скорее. Об остальном вам расскажут ваши командиры. — закончив обрисовывать ситуацию, Орин кивнул Гарету, тот кивнул офицерам, и те взревели громким приказом:

— Легио-о-о-н! Напра-а-а-во! Легион идёт маршем! Левой, правой! — когда данный приказ повторили все командиры и солдаты стали продвигаться по улицам, к воротом города. Орин уже хотел было вскочить на коня, но до боли знакомый голос парализовал его буквально на секунду.

— Капитан Орин? А где же ваш сын мессия? — женщина с пепельными волосами и холодными серыми глазами подошла к нему непозволительно близко, положив свою руку ему на спину. Нехороший жест.

— На задании, а вам чего, леди Грейкасл де Айвенворд? — фыркнул СтоннКассел-старший, поправляя поводья коня.

— Чего же ты так зол на меня, душенька? — промурлыкала она, что заставило Орин дёрнуться, чтобы некромантка убрала руку.

— Чего тебе? — уже прорычал он, но Эльнора лишь улыбнулась.

— Решила тебе помочь. –

— На какой такой ляд? — выбросил он

— Я по молодости основательно увлекалась алхимией и могла бы определить, что так испортило железо. Ну же, согласись со мною, Орин, я тебе нужна. — она сказала это, как дива, почти как женщина.

— Будешь исполнять мои приказы, и числиться как солдат, ясно? — командирским тоном пояснил и Эльнора улыбнулась. Улыбнулась, ой, как не добро.

***

Айдан чувствовал вину, изъедавшую его, как опухоль изъедает пораженный мозг, пока тот окончательно не перестанет функционировать или же опухоль в сердце, медленно и верно разъедающая жизненно необходимую для каждого живого мышцу, пока та не остановить и не перестанет качать кровь.

Время от времени он чувствовал яд в крови. Прошлой ночью он видел сны. Он смотрел на самого себя, на то, как его закапывают в земле и черви сжирают его. Поистине противная картина, видеть то, как червяки вылезают из ушей, прогрызаясь через кожу и плоть, чтобы добраться до внутренностей. Или же ещё хуже. Он летит в обличие алого дракона, парит в небесах, с одной лишь целью. Убивать.

Окружающие сторонились его, он это видел. Они шептались.

— Дракон, он же дракон! –

— Меня его змеиная ухмылка…напрягает. –

— Глаза у него не человеческие, горят огнём, и голос у него холодный, как буран. –

Его считали драконом, но ведь он был сын СтоннКасселов, сыном рода, на чьём стяге многие столетия был изображен грифон и лишь потом, его объединили с драконом, как дань прошлому империи.

— Мясник из Карден-Холла –

— Убийца –

Убийца. Я был убийцей. Я был солдатом. Хотя, почему был? Я и так есть. Есть кто? Я уже давно решил, что я СтоннКассел, что тот я, Айдан Анкит, погиб под Кулдаром. Я — Красный Легионер, солдат империи Кровогорья.

Да ладно? Неужели решил? Казалось, всю жизнь будешь страдать!

Заткнись.

Неа! Я это ты, а ты это я! Из света льется тьма, а из тьмы льётся свет, Лок-Хай’Эред!

Заткнись, а то опять испепелю.

А я вернусь! Вернусь и буду с тобою всегда. Сколько можно отрицать, что я могу открыть в тебе те таланты, которые ты некогда бы не задействовал? Позволь лишь показать тебе, Эред…

Айдан. Моё имя Айдан!

А ты знаешь, как с древнего наречия переводиться твоё имя? Всё зависит от ударения, друг сердечный. А̀йдан — это Пламя, а вот, Айда̀н — не что иное, как Лёд. Лед и Пламя, смекаешь? Подо льдами кроется могущественная темнота, моя вотчина, дом Заката, Макара. А в пламени рождается свет, твоя вотчина и дом, Эред.

Замолчи, отродье тени. Порождение Ненасытного!

Ты всерьёз считаешь, что я его создание? Тогда ты глуп, Эред! Мы с тобою были первыми, кто перешагнул тот предел, став помазанниками Света и Тьмы! Мы бились бок о бок с тварями Аэрона’Тай-Фера! Вспомни, друг сердечный!

Умолкни, друг сердечный.

Хорошо. Хорошо! Как понадоблюсь Великому Наследнику Нерана, так и заговорю, больше и слова не скажу без твоего веления, идиот.

— Я же бросаю их в самый нужный час. Это не правильно! — Айдан злобно и обессилено развёл руками. Рахварион лежал на поле битвы. Его раны уже затянулись, а крылья вновь приобрели целостную мембрану.

— Ты — Брундайовад. Ты делаешь то, что должно. Они не верят, но верю я. Тот час, когда каждый признает в тебе Ка’Джор’Вар, был так далёк. Но он скоро настанет. Тебе придётся учиться самому, ибо я буду поддержкой твоему войску. — с этими словами Рахварион взлетел поднимая тучи чёрной сажи. Его могучие крылья разрезали воздух вихрем, поднимая огромное тело ящера, укрытое шипами.

— Учись сам, как же… — буркнул Айдан себе под нос.

***

Полтора месяца тому назад

Нельзя было точно сказать, почему Блексворд решился на это. Изъедавшие его изнутри чувство вины? Чувство долга перед родом, перед отчизной, и совестью? Он и сам-то точно сказать не мог. Но то, что он не спал уже третий день подряд, начинало его выбешивать. Проклятые кошмары, в которых ему являлись мертвецы, богопротивные, мерзкие, ужасные, и невыносимые пауки, намеревавшиеся его сожрать, Иса, совсем бледная и худая… Каждую ночь он просыпался от кошмаров в холодном поту и после этого вовсе не мог уснуть.

— Бастард предателя — так его окрестил гвардеец Найт Аксель. Блексворд же в долгу не остался

— Непризнанный племянник — Найт еле слышно рыкнул, на что Блексворд победно ухмыльнулся. Императрица Хелена прожигала его взглядом каждый раз, когда они пересекались, казалось, своими голубыми глазами она прожигает Блексворд и Айдана, как по установленному расписанию. Впрочем, наверняка она думала, зарубить ли их двоих от греха подальше или же провозгласить героями. И нельзя быть уверенным в том, к чему она в итоге придёт.

Тогда холодная зимняя ночь царствовала в провинции. Снежный покров шёл белой плотной пеленой, гонимый ветрами с севера. Зима брала своё, а с зимою придут холода. В тот день, когда Айдан провозгласил себя Наследником, Блексворд думал, что не выбираться из той сечи. Две армии застыли в десяти метрах друг от друга, а между ними, подобный космическому светилу, возвышался сын Орина и Арианы. Трудно сказать, кто на тот момент был удивлён больше, сам Айдан или же Орин. Впрочем, южане довольно быстро сложили оружие, упав ниц пред Айданом СтоннКасселом, а после вовсе бежали.

По правде говоря, Блексворд выпивал с ним, и понял, что Айдан — просто хороший парень, с тяжёлой судьбой. Мало того, что и Орин, и Гарет и Ариана его избегали, как прокаженного, сам Айдан боролся со своими внутренними демонами и, к сожалению, Блексворд ему помочь не мог. Сейчас все думали, как жить дальше, стоит ли ждать от новоиспечённого Наследника желания объединить весь мир под его стягами? Стоит ли ждать нового Нерана? Мир затих, жизни шла тихим и еле видимым чередом, люди пытались оправиться от потрясений. Только вот, события уже готовились к скачкам наперегонки, какое из них поскачет быстрее других?

Устремляя свой взор в снежные тучи, Блексворд был погружен в свои размышления. Сейчас своей целью он определил месть. Месть за предательство и убийство. Его отец должен был предстать перед судом, в крайнем случае, заплатить кровью за кровь. Только так уж вышло, что у Чёрных Легионов столько обид на других, из-за чего невольно задумываешься, почему они ещё не соорудили стены высотой с БаордарскийХребет, ограждая свой любимый Уэйстек от прочего мира? Их главной заповедью являлась чистота крови легионов. Лишь потомственные легионеры могли надеть чёрные доспехи. Так завещал Одноглазый Ной Блек.

Блексворд чётко понимал, что его отец собрал под своими знамёнами большую часть легионов, которые согласились его поддержать без всяких проблем. Других он заставил, третьих подкупил, пятых уговорил, шестых убил и назначил на их посты доверенных лиц, седьмых запугал. У него под рукою сильная, сплочённая, опытная армия и умные полководцы. Хелена сейчас не могла противостоять ему и Герцогству. Сейчас ей необходимо было решать, как сохранить империю, не допустить падения в хаос. У Блексворда уже был план, хотя, планом то это назвать сложно, так, идея, пришедшая по-пьяному вдохновению.

Единственная сила, оппозиция Лорду-протектору — ренегаты, отступники, те, кто не хотят мириться с новыми обычаями. У каждого легиона есть ренегаты. У Красных они расположились в Монс-Ранхаре, у Синих, в Мире-на-Аноре, у Серых они отняли крепость Учхел-Сур. Что до Уэйстека, то у Блексворда был «туз в рукаве» и среди основных сил его отца, помимо ренегатов из крепости Мин’Хар. Его тетушка, Зейрайна Тангер.

Действовать нужно было, а потому, когда на всю Амхару прогремела новость о том, что Айдан покинул город в неизвестно направление, Блексворд собрал вещи, седлал коня и приударил тому в бока, помчавшись в Уэйстек.

Интерлюдия 1. Огни Монс-Ранхара

Крепость стояла здесь, в этом горном перевале, сотни, если не тысячи лет. Когда-то это место было штабом Альвевы Пятой, во времена её Партизанских Кампаний, некогда эти залы были домом для беженцев, некогда на этих стенах стояли солдаты, бок о бок с фермерами и пастухами, и их жёнами, которые подняли оружие, какое смогли, чтобы сбросить с себя гнёт Гегемонию Драконов Рок’Яндара. Последние пять сотен лет эта крепость служила убежищем для ренегатов и отступников из Красных Легионов Кинхарта. Сюда бежали все те, кто отказался от клятв монарху, но не отказался от клятв империи и легиону.

По давней традиции, клятва и присяга легионера включала себя слова о том, что легионер — это доспех государя и меч страны. Тот солдат, кто демонстративно снимал с себя доспехи и кидал их вместе с мечом под ноги императору, отказывался ото всех клятв. Тот, кто снимал кирасу, говорил о том, что исполнять приказы действующего государя он не собирается, но стране он будет служить иными способами. Насколько радикальными были эти способы, каждый решал сам. Редко кто после такого доживал до суда. Обычно смертный приговор приводили в исполнение или же отправляли легионера в изгнание. Сюда. В Монс-Ранхар.

Лорд-командор Монс-Ранхара, Грефдон Хелдон, стоял на стене крепости и всматривался в темнеющую даль перевала. Туман медленной пеленой спускался с гор, покрывая низину своей бледностью. Вершины гор мерцали странными огоньками, словно там, на самом острие каждой из возвышенностей, стояла кузня, откуда валил огонь, чьи языки возносились к небесам так высоко, что это зрелище наблюдалось за пару лиг отсюда. И так на каждой из скал хребта, выстраивалась линия огней, горящих каждую ночь. Это явление звалось «Огнями Монс-Ранхара». Точного определения, почему такое происходило, не было, за то было легенда.

Давным-давно, когда эта крепость была резиденцией Нерана, первый император велел строить подземные кузни и укрепление в самих скалах, чтобы сдержать натиск огня и мороза Рок’Яндара. Тогда шахтёры гномов и людей денно и нощно трудились, капая подходы и залы внутри скал хребта, окружавшего перевал. Там они и строили кузни, чтобы ковать в огненных горнилах латы и мечи. Легенда гласит, что духи падших здесь героев и солдат, куют доспехи и оружие для армии героев Небес, которая явиться по зову Рога Алкирион. Грефдон Хелдон вгляделся в углубления дальних скал, где каждую ночь он видел синие свечение, силуэты древних фантомов, с молотами в руках у одних и с кузнечными мехами у других.

Лорд-командор помотал головой и кивнув каким-то своим мыслям, продолжил наблюдение. Сон не приходил к нему, а потому смотреть на ночную долину было необычайно приятно и в какой-то мере успокаивающе. Звёзды вновь горели на небосводе. Закомарон сиял в эту ночь как факел в тёмных пещерах, а Дракон и Грифон летели параллельно друг другу. Змея всё ближе побиралась к Волку, а Гончая готовилась к прыжку.

Наблюдая за звёздами, лорд-командор услышал, как к нему идут. Ритмичное бряцание доспехов и чёткие стук ботинка о камень крепостной стены говорили о том, что к нему идут докладываться. «Что же, давно пора» подумал он, выдыхая чистый воздух перевала полной грудью.

— Лорд-командор? — совсем юный голос ренегата заставил Грефдона обернуться. Юнец, у которого молоко на усах не обсохло, до дрожи боялся донести весть командиру, а потому чуть сгорбился, выпучив глаза.

— Выпрямись, ренегат. — командно выдал Хелдон и юнец встал по стойке смирно, ожидая дальнейших указаний

— Скажи, как ты здесь оказался? — неожиданно спросил Грефдон Хелдон, молодой ренегат оторопел и ответил робко, дрожащим голосом.

— Я… убил однополчанина, в Кинхарте, за то, что он поддерживал контрабандистов. Продавал горькие травы, брал взятки, и я хотел сдать его, но он напал первым, и я ударил его в висок. Он умер сразу, командир. Мне никто не поверил, хотел казнить, а потому и бежал сюда, командир. — Грефдон Хелдон лишь кивнул, вспоминая, что сам оказался здесь почти по такой же причине. Почти…

— Что ты хотел доложить? — теперь ренегат выпрямился как струна лютни и отчеканил

— Разведчики донесли, что Ааронт Тангер собирает войска, чтобы перейти через Кардинийское Ущелье. У войск империи нет железа, говорят, что все шахты были отравлены алхимическим путём. Чёрные легионы собирают огромную армию, больше чем Лоренц собрал под Кулдаром, у Серых появился дракон, а войскам империи не хватает ни людей, ни времени на сборы. На Юге же все тихо, тамошние семьи дерутся за власть на обломках своих провинций. Что до Наследника Нерана… говорят, он обратился в дракона и отбил атаку от Врат Балдарена. —

— Значит, началось… — проговорил Грефдон, почесав щетину на квадратном лице.

— Командор? — переспросил юнец

— Империю гибнет, Легионы разрознены, и алый цвет вновь под угрозой быть замазанным тремя другими. Свободен, ренегат. — откланявшись, молодой ренегат поспешил удалиться.

Грефдон Хелдон ещё несколько часов наблюдал за низиной долины, пока глаза не стали смыкаться тяжёлым замком.

***

Патруль в старых криптах Монс-Ранхара, это то, чего ни один ренегат не пожелает даже самому злейшему врагу. Ходить по этим старым залам, которые изваяли не одна тысяча кирок, и слышать, как призраки до сих пор работают здесь. Здесь было нестерпимо жарко, потому что духи грели кузни углём, залежи которого нескончаемым запасом лежали в недрах гор. Они ковали свои призрачные клинки, чья сталь напоминала ни сколько породу металла, сколько прозрачный кристалл, прочный как алмаз или бриллиант.

Фантомы, похожие на ледяные статуи людей, эльфов и гномов, брали в свои прозрачные руки, от которых туманом исходил и вился вихрем синий свет, молоты, выправляя металл до нужной формы, так чтобы топоры и мечи, копья и стрелы могли разить даже живого врага. Из горящих углей выносили чаны с распалённым металлом, выплавляя его в пластины для доспехов, и позже молоты вновь били, и при соприкосновении искрило призрачное железо. От всего этого стражники, проходящие здесь патрулём, чувствовали легионы мурашек, пробегавших по спине.

Однако, помимо духов кузнецов, здесь водились и духи тех, кто умер здесь, когда войска Рок’Яндара вторглись в эти залы, разрушив стены крепости. Грефдон Хелдон, любивший понаблюдать за действами призраков, когда сон был ни в одном глазу, прославился среди гарнизона своей тягой к этому проклятому месту. Может быть, это будоражило его кровь, так как после таких ночных приключений он лично выходил тренировать бойцов-ренегатов.

Ему нужно было лишь коснуться её. Попытаться дотронуться до призрачной кожи самой прекрасной из когда-либо живших на свете. Юмкарана смеётся и пляшет в этих залах. Платье её похоже на пелену синего дыма, которая обвивала её тело в виде дорого джейстенского платья с пышной юбкой.

— Неран-Король душу забрал и в клинке меня заточил,

Неран-Король любовь предал и кольцо захоронил!

Неран-Король в безумие впал и на троне он восседал,

Неран-Король убил сыновей,

Неран-Король убил дочерей,

Неран-Король руку отдал, и глаз он потерял,

Неран-Король, что сделал ты, клятву свою, разбил ты, увы. –

Лорд-командор, как заворожённый смотрел на тот, как пляшет призрак великой Юмкараны, как плавно она извивается и выгибается в танце как кошка, казалось, стоило ему дотронуться до неё и магический эффект фантом пропадёт и она предстанет пред ним, живая и горячая. Грефдон Хелдон стоял в длинном коридоре, и призрак женщины обошёл её по часовой стрелке, весело и кокетливо хохоча. Её тонкая рука легла на его грудь и вот она стояла в дюйме от него, так что Грефдон чувствовал её ледяное дыхание, размеренное и ровное. Призрак смотрела на него своими глазами, которые были похожи на две ледышки, чуть наклоняя голову на бок, и она вновь запела своими мертвыми губами.

— Наследник вернись и душу спаси,

Наследник мне спой, о тех, кого нет.

Наследник приди и клинок перекуй!

Наследник ты мой, руку возьми,

Наследник мой сын, меня ты согрей,

Наследник верни кольцо из земли,

Наследник надень Корону Мечей,

Наследник приди, меня ты согрей. –

И в мгновение ока она растворялась в тумане, как сладкое видение, которые возвращалось в каждом сне. Грефдон Хелдон взглотнул противный комок, подошедший к горлу, и с досадой промычал. Только он хотел вернуться к себе в покои, как старые факелы на стенах, как по команде зажглись. Лорд-командор скользнул в сторону от резкого дуновения ветра в коридоре и со звоном вынул меч из ножен, встав так, чтобы наносить удары вертикально, сверху вниз.

Старые, обветшалые и порванные гобелены завертелись на ветру, и Грефдон увидел на том конце коридора отряд Старой Гвардии во главе с самим Нераном. Высокий, с русыми волосами, зеленоглазый, Первый Император Кровогорья, одетый в алые латные доспехи с изображения восьмиглавого дракона, шагал по коридору, гордо и быстро навстречу пророку. Командор ренегатов обернулся. На противоположном концу, к Нерану шёл старец в серых одеждах, с капюшоном, который закрывал его лицо за исключением подбородка и седой бороды. Левой рукой он опирался на посох из древнего дерева, оба конца которого были обуглены до черноты, верхушка же посоха напоминала некогда цветущую ветвь, теперь уже, правда, сгоревшую.

Гвардейцы с ростовыми щитами и длинными копьями отчеканили шаг и дали своему господину подойти к незваному гостю.

— Скарлайт — стоило Нерану это сказать, как порода над их головой заходила, а воздух затрясся.

— Неран — голос старика был хриплым и еле слышным.

— Говори, что хотел старик, мой жена вскоре родит первенца, и мне меньше всего хочется слушать твои пророчества.

— Твоя империя шагает к погибели, сын Генри. И твои первенцы, ключ к этой двери. Восемь ключей, восемь порочных судеб, и ни одна из них не унаследует то, чем ты обладаешь.

— Наследие возьмёт не тот, кто считает себя достойным, а тот, кто связан с ним кровью и душою. Мой потомок унаследует эту силу. Будь это сын или внук. Поди прочь старик. И не возвращайся. — Скарлайт кивнул император, и смело выпрыгнул из парапета, обращаясь в древнего ворона.

Грефдон Хелдон открыл глаза и никого перед собою не обнаружил. Факелы уже десяток лет не зажигались, и лишь звук наковальни звучал в этих стенах гулким эхом. Выдохнув с дичайшим облегчением, лорд-командор прошипел:

— Нельзя здесь сидеть. Надо действовать. —

Глава 11. Пепел

Луиза Коутрен, командир Шестого Красного легиона Кинхарта и Кровогорья, смотрела на некогда великий ваетирский дворец, о красоте и величии которого слагали легенды, и видела лишь осколки былой славы. Большая часть золотых куполов дворца была разрушена и на тракте, по которому шёл её легион, было видно, что большая часть города погружена в руины, и пожары, длившиеся неделю минимум, утихли только сейчас.

Люди спешно покидали эти земли. Уходили, забирая с собой немногочисленные пожитки, уцелевшие в том хаосе. Караваны стороной обходили легион, марширующий по тракту, кидая в сторону солдат проклятия и ругательства.

— Шакалы –

— Ублюдки –

— Убийцы — как их только не называли. Офицеры дергали легионеров, когда те намеривались ответить, тем самым замедляя ход полков. Когда же они остановились в сотне метров от ворот города, солдаты увидели, как на небольшом холме легионеры возводят каменный курган. По центру каменой могилы было воткнуто знамя, реющие на холме. Ткань сине-белого знамени, издавая звуки трепета, подвластно ветряному потоку, реяло как морская волна, раскрывая свой рисунок. Боевое копьё в связке с рогом. Знамя род Оркалан. Не трудно было догадаться, кого легионеры хоронят. Послышали звуки восхищения и страха. Луиза затаила дыхание, когда увидела тело чёрного ящера, чья чёрная кровь растеклась по земле огромной лужей.

Передав поводья коня одному из офицеров, командир велела солдатам разузнать, что здесь произошло, а сама, подошла к кургану. Ветер разносил еле заметные серо-чёрные пылинки пепла по всей равнине вокруг Ваетира, по очереди, солдаты старого Мивиля склонились пред его могилой на одном колени, сложив кисти рук в замок, шепча молитвы Отцам и Матерям Основателям и Старым Богам.

— Келтрик, отец огня, кровь воинов, Первый-на-зов-отозвавшийся, молим тебя, подари нам победу. Подари нам славу, храни нас, крести огнем своим. И если падём в бою, пусть твой огонь отчистит нас, и позволь упокоиться в твоих лавовых озёрах. — слышала Луиза тихий шёпот, одновременно с другой молитвой

— Мирана, Феникс, Мать наша. Коли слышишь нас, то молитвой мы у тебя просим принять под своё крыло Мивиля Оркалана, нашего полководца, воеводу, погибшего в бою с отродьем тени. Он отдал жизнь, чтобы убить Дракона-Губителя, пусть душа его отправится на небеса, и призовёт его вновь Рог Алкирион. –

Легионеры закончили молитву и, поклонившись Луизе, ушли в сторону городских ворот. Женщина села на одно колено и прошептала молитву Келтрику, так как не была приверженкой Старых Богов.

— Что же ты, старый дурак, пошёл без подкрепления… — прошипела Коутрен, положив руку на один из холодных камней кургана.

— Спи Мивиль, если Пашар жив, то вместе с ним мы наведём на юге порядок. Если же нет, то буду одна со всем справляться. Спи старик, в час битвы пусть твой дух будет рядом с моими людьми. — с этими словами она подняла взгляд к серому небу, с которого обильно валил ещё более серый пепел. Сердце больно стучало. Мивиля больше не было, а значит проблем только прибавлялось.

***

Получив чёткий рапорт о том, что, как и почему здесь произошло, Луиза невольно дёрнула плечами от набежавших мурашек. Прямо как в старых сказках. Ненасытный воскрешает своих слуг и те из пепла поднимаются, чтобы служить Господину-из-Теней. Драконы-Губители, Падшие, способные изничтожать целые армии. Всё это напоминало леди Коутрен о тех сказках, которые ей рассказывала нянька по ночам. Детей с самого рождения пугали, что Падшие придут за ними, если те будут себя плохо вести. Но увидеть воочию то, что творили эти существа, не то же самое, что слушать расказни и легенды об их страшной силе и мощи по ночам, за очередную пакость.

Легион получил приказ расквартироваться в городе, помочь устранить последствия хаоса и не допустить стычки с теми ваетирцами, что решили остаться в домах своих прадедов. Таких, кстати, осталось не мало. Больше пяти сотен семей, в основном кланы самых упрямых старейшин, державшихся за эту землю не одно колено. Впрочем, до стычек могло и не дойти. Завалы надо было кому-то разбирать, в конце концов.

Зашеир Пашар к удивлению многих на поправку шёл быстро. Было ли это влияние магической ауры из могилы Ваэтра или же своевременное вмешательство целителей, но южанин сейчас сидел на удобных перинах, скрестив ноги. Луиза же стояла, внимательно рассматривая подробные карты южных провинций.

— Они не захотят нам подчиняться — кратко выдал лейтенант Шестого Легиона, северянин Сигурн, командир отряда «Песцов»

— В этом Илайтан и Ваетир похожи. Нам нельзя насильно навязать дружбу, но от предложения персептивного союза, ни мы, ни они не откажемся. –

— Проклятые южане с их проклятым упрямством — выпалила Коутрен, прибрав волосы цвета вороного крыла в конский хвост.

— Капитан? — вскинул брови Зашеир. Тот ещё был слаб, но всё слышал прекрасно. Луиза выругалась про себя.

— Лейтенант прав. — подал Пашар голос — Мы можем пройтись мечом по этим землям, но тут проходиться-то не на чем! Юг либо вновь станет вассалом империи на дружеских условиях, либо так и останется стоять особняком от всего мира. Чтобы больше не проливать кровь, ни их, ни нашу, нам нужно будет созвать Собрание Старейших семей с каждой провинции юга. –

— Глупость! — выпалила Луиза — они не станут нас слушать, их головы пропитаны крамольными речами Лоренца! Если они так сильно хотели войны, так почему мы должны забыть про это?

— Командир… — Сигурн хотел успокоить капитана. Та зыркнула на него, но командир Песцов продолжил

— Вот что бывает, когда пытаешься выиграть войну на несколько фронтов всего лишь с несколькими легионами. — сказал легионер. На его слова леди Коутрен поджала губы.

— Солдаты не хотят умирать в этих пустынях. Приказ, они конечно выполнят, но как долго это продлиться? Как долго мы сможем держать их в узде? Пока тишина царит между нами и южанами, но под Кулдаром погибли слишком многие, крови хотят и те и другие, нам нужен компромисс. — только сейчас Луиза поняла, что и вправду хочет крови. Это её не пугало до того момента, пока в голове не прокатились воспоминания Бунта Четырёх Легионов, двадцатилетней давности. Легионы делали то, что желали и никто не мог их остановить. Капитан поняла, что этого нельзя повторить. Нельзя позволить тем ужасам вновь царить в Кровогорье…

Она никогда не забудет, когда впервые видела, как её отец убивает. Они жили в Кинхарте, и когда чёрные легионеры схватились с красными… тогда-то и начался хаос. Её бы хотелось забыть запах крови, кишок, дыма и дерьма. Она бы хотела забыть то, как её отец вонзи меч меж рёбер одному из уэйстеканцев, который намеривался взять её силой. Почему опять? Почему именно сейчас? Этот запах, запах смерти, крики и вопли вокруг, её окатывает кровью и отец тащит через заваленные трупом улицы. Она, совсем ещё юная девица, залитая кровью, на руках отца, смотрит на горящий дом и тела… мертвые и холодные тела братьев и сестёр. Почему именно сейчас? Почему она чувствует солёные привкус на губах?

— Капитан? Капитан! — голос верного Сигурна вернул её в реальность. Слава Богам! Она не плачет, она лишь стоит в оцепенении, и её искусанные губы чуть дрожат.

— Даже если так, то как мы найдём этот «компромисс»? — спросила она, обращаясь ко всем сразу.

***

Она сидела на камнях, руинах былого дворца, погружённая в свои воспоминания. Верный Сигурн стоял чуть в отдалении, то ли любуясь командиром, то ли он старался не мешать, какое-то время. Глаза у неё были красивые, как и чёрные, подобные смоли, волосы. Сигурн на её фоне был бледнокожим призраком, с отросшими за время похода светлыми волосами и серыми глазами. Такая внешность была характерна для северян с Хагарена и Илайтана. По виды Луизы можно было понять, что та выросла где-то в центральных провинциях, а это означало, что и она пережала Бунт Четырёх Легионов, как и большая часть центрального Кровогорья.

— Как прошло собрание? — спросила капитан, не глядя на него

— Как и предполагал Пашар. Старейшины семей сначала облили друг друга помоями с ног до головы, погружали друг другу, взаимно прокляли и пришли выводу, что необходимо созывать Совет Домов. Большая часть согласилась и Пашар сейчас говорит с одной из семей, о каком-то там деле. У этого южанина свой хитроумный план и остается надеяться, что он в нём не заплутает. — Луиза кивнула. Руки её были в перчатках, и когда она подняла горсть пепла, то принялась пересыпать её из ладони в ладонь.

— Ненавижу пепел. Когда горел Кинхарт, мы с отцом собирали кости братьев и сестёр на пепелище. Когда…этот Айдан…убил дракона, снег напоминал мне пепел. И теперь вот опять. Иногда мне кажется, что вот-вот настанет Второй Год Пепла, что вновь легионы будут резать друг друга… как победить в этой войне? — голос капитана дрожал и северянин решительно сил рядом с ней, взяв с земли малый камушек

— Нельзя падать духом, ждать пока наши головы полетят с плеч. Нельзя и с бравадными речами бросаться на мечи врага, капитан. Двадцать лет мира сменились войной, как говорят у нас, на севере: «Когда мертвым предстанешь с врагом своим пред лицами Основателей Великих, поймёшь, что от судьбы нельзя уйти. Коли честь твоя не запятнана, спроси у врага своего, может ли он так молвить?» На войне капитан, как на войне. И только мы решаем, как мы встретим смерть и страх. Так что не робей. И с Сайн-Ктором, и с Уэйстеком и с южанами управимся. — с этими словами он метнул камушек в груду развалин. Тот с характерным звуком отлетел от одной плиты, и так повторилось, раз пять, пока вокруг них вновь не воцарилась тишина.

— Молодец Сигурн, спасибо. — Луизы улыбнулась и глянула на подчинённого. «Интересно, она считает меня кошмарным?» но он сразу же помотал головой, вспоминания, что она его командир, а устав подобного не одобряет, особенно со старшими званиями.

Пепел падал с небес, кружась в своём странном танце. Пепел за пару часов впитался в их волосы, и теперь казалось, они оба были намного старше своих лет. Они бы, наверное, целый день так просидели, если бы не от Зашеира, который попросил их срочно явиться к южанину.

***

Собрались они в какой-то захолустной городской таверне, в которой было совсем не много народу. Это место напоминало притон, где из выпивки только вода, а из еды Экстракт из Горьких Трав. Луиза не прятала лица, как это делали другие женщины юга, которых она встречала, а потому слишком часто замечала злобные взгляды в свою сторону. Впрочем, стоило больно зазнавшимся южанам перейти ей дорогу, как Песцы Сигурна ставили их на место так, что Коутрен было жалко бедолаг.

Спустившись в подвал, они встретили Зашеира в компании старика, на плаще которого Песцы сей момент узнали чёрного стервятника на жёлтом поле. Ерантары, Великий Дом Юга. Луиза невольно потянулась к рукояти, но Пашар жестом руки попросил её успокоиться. Когда же отряд в полном составе оказался в подвале, на полу которого были разложены шелка и подушки, капитан Первого легиона велел им сесть чуть в сторону, а Луизе он махом руки указал на шелка по правую руку от себя.

Когда Коутрен уселась, скрестив ноги, то взглянула в глаза старому Ерантару. В этих тёмных глаза она видела решимость, мудрость, и усталость от всех воин. Этот лорд потерял слишком много. Как её было известно, именно род Ерантаров потерял под стенами Кулдаром большинство своих наследных сыновей.

— Расскажите ей то, что рассказали мне. — хрипло проворил Пашар. Было видно, как от боли выступают вены на его лбу и шее. Слово взял седой старик, лицо которого украшал боевой раскрас от левой части шеи до левого виска, в виде причудливых завитков.

— Юг, капитан Коутрен, всегда чтил традиции и своих предков. Некогда мы были горным народом, живших в лощинах и долинах. Племена долгих годы враждовали между собой, пока не пришёл Неран Драконья Кровь. Однако его завоевание было вынужденным. Чтобы бороться с Рок’Яндаром, ему нужны были ярость и умения горцев, который с радостью приняли сторону сына Генри Третьего. Сам Нерана вёл войска в Хребту Баордара и его войска возглавляли Великие Чемпионы. Один из них звался Красным Орлом.

Он носил доспехи из звериных шкур и меха, шлемом ему служили рога оленей, а перчатки были украшены когтями саблезубов. Доспехи обладали древней магией, что была сравнима по древности с самими драконами. Именно Красный Орёл возглавлял южные племена, именно он вёл горцев в бой против врагов Нерана! Однако именно он первым встал на сторону СтоннКассела, чем и заслужил проклятия других горцев. Долгие годы он дрался, пока не пал жертвой предательства других вождей. Они разрубили его тело на части и захоронили в пещерах, вдоль горных хребтов. Империя же отомстила за смерть одного из своих полководцев, изведя племена предателей. Его оружие и доспехи — символ того, что Юг некогда был верным вассалом Кровогорья. Символ того, что величие достигается не одним народом, но старанием целых народов! — лорд Мехмен Ерантар закончил рассказывать легенды и, опустошив пинту пива, вернулся к насущным проблемам.

— Старшие Дома созвали Собрание, а значит действовать нужно как можно скорее. У меня есть сведения о том, где можно найти эти артефакты и если именно мы с вами преподнесём их как подарок Собранию, мы сможем повлиять на их выбор. Мы вновь вернём Юг в состав Империи! — Луиза аж повела плечами, от того, как воодушевлённо говорил этот старик. Ей на минуту показалось, что глаза его загорелись живым огнём.

— Не мы одни будем охотиться за артефактами. — как бы невзначай проронила она

— Именно! У нас мало времени. Либо мы преподнесём дар, либо будем опозорены. Решайтесь. — Мехмен поставил их перед фактом, дав им туманную и расплывчатую возможность не продолжать кровопролития в масштабах очередной войны. Луизе показалось, что и сам Мехмен цепляется за тонюсенькую ниточку, чтобы больше не терять членов семьи.

— Капитан Коутрен — обратился к ней Пашар вполголоса. — Это ляжет на твои плечи. Собрание непостоянно. Она может с лёгкостью выкинуть нас без весомых доказательств, пусть то будет даже часть артефактов Красного Орла. Собрание Домов состоится в Оазисе Дюмаран, это на востоке в трёх месяцах пути. Чем раньше ты этим займёшься, тем больше у нас будет шансов. Мне же придётся приструнить своих родичей, а банально не боеспособен. –

— Напоминает рассказы Анкита… то есть СтоннКассела про его похождения. Надеюсь, мы хотя бы Падших не встретим. Песцы! — Коутрен кивнула в строну Сигурна, вставая с шелка.

— Завтра мы выдвигаемся, так что готовьтесь, как следует! — зычно выдала она и Песцы, ударив себя в грудь, в один голос ответили:

— Слава легиону! –

***

Амхара

Ариана видела этот сон с тех самых пор, как впервые увидела Айдана. Нет. Не в тот день, когда он, будучи рядовым легионером, умудрился принести своему легиону победу в столичном турнире. Тогда она даже не поняла, кто это такой. Она впервые взглянула в его изумрудно-зелёные глаза, когда он верхом на грифоне встал как щит, между драконом и Хеленой. Когда он приземлился и вызвал Балкраса на поединок. Тогда она поняла, что в них течёт одна кровь.

Пока он находился в Амхаре, её удалось подслушать один из разговор между ним и Сейной. Айдан говорил о пристани. Говорил о женщине с пеленой в руках, которая передает ребёнка кому-то и сама сбегает в туман. И сейчас, когда она сама стояла на краю обветшалой пристани, доски которой давным давно прогнили и могли сломаться от еле слабого давления, Ариана была готова прыгнуть в чёрную гладь, больше похожую на смолу, которой поливают рвы во время осады. Леди СтоннКассел слушала тишину. Изредка он улавливал то, как скрипят стволы деревьев, где-то далеко, на том берегу. Как там, в лесах из темноты протяжно воют волки, или же волчата, замерзающие у хладного тела матери.

— Никто не узнает, милорд! — горячо уверяла та служанка, скончавшаяся от лёгочной лихорадки. Ариана тогда подумала, что Орин перестал быть ей верен, и от части обрадовалась смерти, но за это она себя принялась и ненавидеть.

— Мальчик в безопасности, милорд? — Ариана поняла, о чём говорила девушка в последние минуты своей жизни, и недолго думая, принялась допрашивать мужа. Орин лишь молчал в ответ. Тогда она и помыслить не могла, что служанка говорила об её сыне… об Айдане, которого она при рождение хотела наречь Джероном. Но никому из родных Орину это не понравилось, а нарекать СтоннКассела Эйдэном, в то время было чуть не противозаконно. Имя Айдан ей понравилось, оно и в Джейстене и в Кинхарте встречалось часто.

Только она не держала его на руках. Не кормила своим молоком. Не видела первых шагов. Не слышала первых слов. Она вытирала горьких слёз и не лечила первые царапины. Благо всё это она успела подарить дочери, но чувство того, что её обманывали столько лет, что её использовали, не даёт покоя и сейчас. Это чувство зияло Вратами Харды где-то чуть ниже шеи, где обычно покоился амулет, подаренный когда-то давно Орином.

Ариана нервно закрутила кольцо на пальце и с болью прикусила язык. Думала она, не выбросить ли его? В голове часто мелькала такая мысль, но ведь она любила мужа. Пусть боли он причинил им обоим с лихвой. Слёзы сами накатывали и лились ручьём по щекам. Почему он не сказал сразу? Почему столько лет молчал? Почему забыл? Как он посмел? Как!? Ариана хотела получить ответ, и она бы его получила, если бы не растреклятая война! В любой день могли бы прийти известия.

Орин погиб, убит мечом Ааронта Тангера. Гарет СтоннКассел пал в бою с серыми легионерами. Айдан СтоннКассел, Наследник Нерана, пал от руки Губителя или же Падшего. Она не хотела думать об этом, но в тумане на пристани виднелись силуэты погибших деверя, мужа и сына, и видение заточённых в кандалах дочери, сестры и золовки.

Ариана почувствовала жар позади себя и рокот, как из пасти дракона. Только вот нырять в чёрную гладь ей не хотелось. Она видела в них тела, человеческие останки. Это была не вода и не смоль, даже не кровь, а скверна, извращающая всё живое. Ариана задрожала, словно она стояла нагая на морозе. В какой-то момент лицо её начало покрываться инеем, а спина сгорать до костей, от жара из ноздрей крылатого ящера. Молясь всем богам, она попыталась закричать, жмурясь от страха. Но когда закричать не получилось, когда лёгкие сжались до дикой боли, она открыла глаза и поняла, что оказалась где-то во тьме, где-то в невесомости. Она попыталась дёрнуться, но путы из тьмы связали её холодными кандалами.

— Не стоит нервничать. Пока Господин не прикажет, мы тебя не тронем. — голос из тьмы прозвучал как рык зверя и Ариана затихла, стараясь не дышать, словно бы это помогло бы ей спрятаться.

— Молчать так же не советую… — вновь послышался голос. И тут она заметила. Прямо над ней виднелись два алых глаза, словно это были два вулкановых жерла, готовые извергнуть кипящую лаву. Ариана выпалила:

— Сгинь, отродье Тьмы! — и как это обычно делает Кира, сплюнула в сторону, грязно выругавшись. Тьма приняла форму человека в равных одеждах, не подвластных местным ветрам, который обдували Ариану до костей.

— Зря Орин прятал его от нас. Теперь нам придётся прибегнуть к запасному плану. — Тень ехидно прогоготала, мертвецки холодными руками проводя по её обнажённому бедру. Ариана закричала, словно её режут заживо. Так сильно, что Тень содрогнулась и после отшатнулась в страхе. В гневе лицо Тени озарилось вспышкой лавы.

— Либо сын, либо дочь! Выбирая, Ариана! Или она, или он! Иначе мы заберём всех вас! –

***

Она проснулась в холодном поту. Совершенно одна. Бегло осмотрев себя, леди СтоннКассел устало выдохнула и накрыла лицо своими ладонями. Переборов желание громко зареветь, она встала с постели и взглянула в сторону окна. Лучи солнца должны были уже выйти из-за горизонта, а потому Ариана решила встать раньше всех, потому что возвращаться в сонное царство ей не хотелось абсолютно.

Выйдя в коридор, она велела стражнику позвать её служанку. Руна прибежала сей же момент.

— Госпожа, ты что-то совсем бледная? Что случилось? — девушка всегда робела сердцем за семью СтоннКасселов, а в особенность за Ариану, а потому её дрожавший голос чем-то задел Ариану и та подозвала её к себе.

— Позови Киру и Адриану, дорогая. Срочно -

— Это кошмар навеянный Тьмой, госпожа. Он создан, чтобы тебя сломать. Не стоит тебе на нём зацикливаться. Сколько всего за последние время произошло? Ты слишком сильно стала госпожа. Всё венки плетёшь… — Руна попыталась её успокоить, но Ариана нервно дергала себя за локон волос, точь-в-точь как Адриана, сидевшая рядом с матерью.

— Я конечно не провидица, но даже мне понятно, что такие сны, просто так навеяны, не бывают, Руна. — Кира скрестила руки на груди.

— Я как-то подслушала разговор Айдана и Корра…. — продолжила Кира

— Айдан рассказывал, что видел подобный сон ещё в детстве. Мол: «Либо ты, либо она, Наследник. –

— Я то же видела этот сон, когда слишком давно. Тьма гналась за мной и… и меня спас какой-то легионер. — подала робкий голос Адриана.

— И почему раньше не сказала?! — внезапно выпалила Ариана

— Потому что испугалась! — резко ответила дочь, резко выпалив слова.

— Угомонитесь! — в кой-то веки, Кира здесь выступала голосом разума.

— Так или иначе, придется нам помолчать об этом сне. Нам всем — она укоризненно глянула на Руну и так покорно закивала головой, пока Кира продолжила — никому здесь не хочется, чтобы её допрашивал маг или же императрица посчитала её сумасшедшей, так что стоит прислушаться к своему окружению. Если подобные сны мучают не только нас, надо бить тревогу, в ином случае, спишем всё на кровь СтоннКасселов. –

В ту ночь они решили не расходиться по своим покоям. Им до ужаса было страшно засыпать одним.

***

Ричард дрожал от страха. Лежа в своей постели, он не смел и двинутся. В коридоре кто-то был. Кто-то, до боли напоминавшей ему отца. Тень, с пробитой головой, зовущая его с собой. Тень, облачённая в императорские позолоченные доспехи, на которых запеклась кровь. Герб волка на наплечниках, чья оскалившаяся морда была залита кровью его отца. Ричард дрожал, словно с самого рождения болел трясучкой. Зубы стучали друг о друга, когда могильный холод мурашками пробегался по его телу.

Мальчик был уверен, что запер дверь. Он был в том точно уверен! Но когда скрип той самой двери начал бить пол его ушам, сердце юного наследника императорского трона забилось с болью и ушло в пятки. И он вновь учуял тот самый запах. Противное, мерзкое зловоние крови, слёз и кишок. Крови его отца. Ричард зажмурился и протараторил все возможные молитвы, который со старанием учил. В отличие от него, его брат Артур спал в своей комнате, и его храп доносился даже через стены дворца.

Ричарда нарекли в честь первого императора рода Кон-Итьенов. В честь Ричарда Чёрного Волка, которого красные легионы возвели на престол. В честь первого дворянина, который после СтоннКасселов посмел назвать себя Императором Кровогорья. Ричард не хотел бояться, старался взглянуть страху в глаза, но что-то внутри него заставляло вжимать шею в себя, в надежде, что всё пройдёт. Что-то изнутри говорило ему, что он не готов. Почему-то он подумал, что его великий предок думал так же, когда ему сказали, что он единственный, кто сможет стать императором после столетий междоусобных воин.

Дверь открылась, и мальчик затаил дыхание. Сжав кулаки до боли, он сел на кровать и обернулся. Ричард Кон-Итьен застыл, не в силах закричать. Его отец стоял перед ним. Страшный, изувеченный, почти иссушенный неведомой болезнью, он потянул к сыну свою руку, точнее, подобие руки, лишь кость скелета, облепленную странным туманом.

— Стерегись, дитя моё. Берегись, бойся Врат Балдарена! — его голос казался, был последними стараниями изорванной гортани и лёгких обращённых в прах выдавить из себя хотя бы подобие слов. Ричард не выдержал и закричал. Мальчик заметался по комнате, принялся бить в дверь кулаками, лишь бы вырваться из комнаты, а затем…

Затем он проснулся, весь в холодном поту и с теми же словами на устах:

— Берегись, бойся Врат Балдарена! —

Глава 12. Хребет Убийцы Сородичей

Сигурн невольно поёрзал, так как конечности порядком затекли и принялись ныть, моля хозяина о проведение каких либо действий. Легионер унял эти просьбы, когда из-за камней показались южане.

Идти именно сюда Сигурну не хотелось от слова совсем. Северянин с радостью бы прыгнул во Врата Харды, но у него не было никого желания двигаться на поиски каких-то там артефактов, на Хребет Рогхара Убийцы Сородичей. Некогда этот человек нарёк себя Наследником Нерана и погруженный в безумие, он убил свою семью. Он истребил каждого, в ком текла хоть капля его крови, не жалея даже собственных детей, за что и был наречён именно так. За это южане убили его где-то в этих скалах. Было ли это безумие, навлечённое Тьмою, или легенда говорила правду и Рогхар, испив крови дракона, в своём безумие, ушёл не далеко от крылатых ящеров? Сигурн не знал, да он и знать не желал. Перед ним стояла другая задача.

Уже третий день они шастали по эти хребтам, опираясь на обрывки мутной и странной карты, нарисованной стариком Ерантаром. Это не придавало Песцам особой надежды, однако это всяко лучше, чем идти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что! Хотя, если так посудить, именно эти они сейчас и занимались. Песцы чувствовали себя здесь неуютно. Здесь было слишком холодно и иногда вместе с потоками ветра, до их ушей доносились крики, как многим казалось, умирающего Рогхара. Луиза впрочем, на это не обращала внимания, и даже не понимала, почему это северяне так бояться южного хребта? Только позже ей сказала, что Рогхар был родом из Илайтана.

Сигурн понял, что эти южане настроены не дружелюбно, так как один член его отряда, которого они кличили «Языком», прекрасно знал южные диалекты. Парень тихо шептал Данелу, главному увальню отряда, перевод разговора южан, тот в свою очередь передавал его капитану, а Луиза шептала на ухо Сигурну. Из всего их разговора было понятно, что они явились за тем же, за чем пришли и Песцы. Оставалось только решить, убить их на месте или сделать из них «проводников».

Северянин представлял, что в наступающей темноте будет сложно обрушить на врага точный зал стрел, а значит оставалось либо подойти достаточно близко и одновременно опасно или же проследовать за ними. Песцы приняли решение следить за противником. Аккуратно, медленно, скрываясь за камнями.

***

Тихий перевал, где даже в ночь пестрили оранжевые, золотые, алые краски камней и песка. На вершинах гор летала пара Красных Орлов, который как будто следили за не прошеными гостями. Песок под ногами до сих пор был холодным. Жаркое солнце юга не могло сопротивляться холодным ветрам с востока, а потому песок плотно замел тропы и следы южан были отлично видны, даже впотьмах, когда солнце скрылось за скалами, с западной стороны Хребта Убийцы Сородичей.

По меньшей мере, час они шил за ними, не выдавая себя, вовремя прячась за камнями и валунами. В какой-то момент южане пропали из виду и Сигурн недовольно сплюнул, грязно выругавшись себе под нос. Луиза толкнула его в плечо, указывая на следы, ведущие к проходу в скале. «Они точно знали, куда идти» подумал Сигурн, решив обождать немного.

Прошло вправду немного времени, как очередной крик, на этот раз откуда-то из глубин скал, врезался в тишину, заставив отряд Песцов содрогнутся. Сигурном скомандовал обнажить оружие и повёл людей по следам на песке, которые вели к проходу, тёмной расщелине, узкой на столько, что проходить приходилось по одному.

***

Это была не обычная пещера, сразу же было понятно. Чаны с огнём, алтари из древнего камня, коридоры уходящие толи вглубь и вниз, толи вверх, как центру скалы и знамёна Красного Орла, пропитанные кровью, как и штандарты, так и знаки, нарисованные на стенах.

Капитан Коутрен, Сигурн и Данел метнулись к стене, спрятавшись в тени чанов с огнём, остальные последовали их примеру, укрывшись в противоположном конце зала. Послышались звук битвы и та половина отряда, спрятавшая в правой части пещеры, у её стенки, вложили стрелы в тетивы своих луков. Данел подхватил ростовой щит и по команде капитана двинулся вперед, в коридор, переходивший в лестницу, ведшую в низ.

Здесь не было зелени, как и бывает в подобных горных хребтах юга. Здесь было слишком много паутины, и затхлый воздух не давал дышать полной грудью. Зато южане успели зажечь чаны с огнём и поставить факела, не могло не радовать, потому что вновь ходить, а уж тем более драться, в темноте не хотелось ни кому. Шаг за шагом, они спускались вниз, и звуки битвы становились всё громче. Сигурн вздрогнул, когда отряд спрятался за колоннами большого зала, спустившись по лестнице. Южане, численностью меньше дюжины несли потери, падая замертво под ударами топоров двелкестов.

— Проклятые горцы! — выплюнул командир Песцов, когда последние южане в красных доспехах пали, каждый с тремя зазубренными стрелами в груди.

Двелкесты — горный языческий народ, живущий по большей части в хребтах. Они подобны племенам Трейлиртора и Темногора, и живут кочевыми семьями, путешествуют от этих хребтов, до южных пустынь Даргона. Одетые в подобие доспехов из шкур животных, они украшали свои шлема и шапки оленьими рогами и мордами убитых зверей. Их оружие было совсем примитивным. Топоры, перевязанные какой-то тканью, урон наносили лишь заострёнными зубьями и клыками, прикреплёнными к ним. Мечи же вовсе не имели лезвия, вместо него, палка, имевшая с каждой стороны заострённые зубы животных.

Сигурн хотел было скомандовать Песцам залп из луков, как встретился взглядом с по всей видимости, командиром двелкестов, голову которого украшали массивные рога оленя, а шлем выглядел как масса, усеянная клыками волка. Рявкнув что-то на своём языке, двелкест перешёл на общеимперский манер речи.

— Вы не ваетирцы, но и не двелкесты! Зачем вы сюда явились? –

— Они нас заметили — шикнула Коутрен

— Да ладно? — Сигурн выпучил глаза в удивлении, вернув меч в ножны. Он смело вышел вперед, и понял, что горцев здесь в два раза больше, чем самих Песцов, что в свою очередь, осложняло ситуацию.

— Песцы! Орудие в ножны! — приказ Сигурна был исполнен, пусти и капитан Коутрен не отпускала ладони с рукояти меча. Зал представлял собой пещеру, в центре которой стояла каменная площадка, на которую с потолка, из расщелин и дыр падал лунный свет. Колоны по углам площадки были похожи на сталактиты, сужавшиеся к своей середине и расширявшиеся на концах. На них были приклёпаны горящие факела,слабо освещающие лица двелкестов и Песцов.

— Северянин. — двелкест чуть кивнул, закрепив топор на поясе

— Двелкест. — отвечал ему Сигурн, прикидывая, сколько стрелков было в отряде горцев.

— Мы позволим вам уйти. Мы не враги, если вы сами не перейдёте черту — двелкест свистнул и показались из-за тени его собратья. Больше двух десятков.

— Мы пришли за артефактами Красного Орла и без них не уйдём — гордо выдала Луиза, на что ответом её послужили непонятные фразы на языке горцев.

— Они говорят, что южане пришли за тем же. Но они стали требовать, словно оно принадлежит им по праву. Вы так же будете требовать? — двелкест указал на разрубленного пополам ваетирца. Видневшийся через маску край его рта искривился в ухмылке.

— Должен быть другой путь. — Сигурн заметил, как напряглась капитан, а потому рукой велел каждому из Песцов убрать руки от оружия.

— Будь по-твоему, пока что… — прошипела Коутрен.

- Нас, Двелкестов, считают варварами. Но наш долг помнить, что мы потомки Красного Орла! Нас изгнали из наших земель! Нас преследуют как дичь на охоте, и мы отвечаем тем же. Мы охраняем могилы нашего вождя от тех, кто считает себя хозяевами песков Юга. Но ты прав, северянин. Путь есть. За моей спиной путь к хранилищу, а справа от меня путь к Залу Испытания. Законы чести для всех едины. Шлем и меч Красного Орла будут твоим, но торопись, не всех южан мы порубили здесь. Их отряд уже проходит Испытание. — с этими словами, двелкесты скрылись в проходе за их спинами, закрыв его на решётку. Песцам оставался один путь, путь направо.

***

— Древние страсть как любили строить ловушки! — ругнулся Данел, когда отряд проходил по утробному коридору, в котором огромные лезвия, качавшиеся из стороны в сторону, уже выполнились свою работу, разрубив двух ваетирцев.

— Как они тогда мимо них проходили? — ехидно выдал кто-то из отряда

— По всей видимости очень аккуратно. — отвечал Сигурн

— За состоянием ловушек двелкесты следят исправно. Боги ведают, когда это всё было построено, и как ещё не обвалилось. — Капитан Коутрен еле сдержала рвотный позыв, увидев кишки очередной ваетирца, почту у прохода к следующему коридору с ловушками. Это всё казалось какой-то злой шуткой. Всё казалось таким обветшалым и старым, что дунь и всё, стены посыпаться прахом и порода над их головой упадёт, придавливая собою бедолаг.

Стены и пыль. Вторая вещь помимо уже активированных ловушек, царствовавшая здесь. Оставалось только изумляться тому, какие разнообразные способы охраны древних артефактов были напичканы здесь. Вопрос заключался ещё и в том, сколько же времени, денег и жизней было потрачено на эту постройку? Тут были и лезвия, и отравленные дротики и камнепад, и хитрые растяжки, который активировали брёвна, откидывающие непрощённых гостей прямиком к предкам.

С каждым новым залом они встречали трупы. В конечном итоге, один из южан дернул рычаг в массивном зале с колоннами в виде рыбы, змеи, орла и дракона. Из стенных отверстий засвистели стрелы и последний ваетирец пал, захлёбываясь собственной кровью. Дальше ждал лишь проход с закрытой решёткой. Приказав рассредоточиться, Сигурн с Данелом и Луизой принялись обыскивать тела, пока остальной отряд осматривал местность. Поживиться, впрочем, было мало чем. Здешние урны и сундуки давно изветшали, как и их содержимое. Брать какие-то подношения — себе дороже. В итоге, Песцы остановились на том, что перед ними стояла очередная загадка, увы, не решённая южанами-ваетирцами, в виду их скорейшего умерщвления.

Песцы устали, а потому пока командиры устроили мозговой штурм, они принялись обедать, точнее, ужинать, потому что снаружи ещё царствовала глубокая ночь, а есть и спать хотелось неимоверно. Нервотрёпка была ещё та. То плита окажется нажимной и член отряда падал замертво, лишь бы не быть зарубленным пополам, то другая плита активировала копья из стенных отверстий, и отряд замирал на месте, в дюйме от ржавого острия. Им везло, пока что. А значит, стоило насладиться нехитрой снедью, потому что неизвестно, что их ждало за той решёткой.

Луиза приметила, что треугольные камни можно было вертеть, выставляя один из знаков на место главного. Змей. Орёл. Грифон. Дракон. Данел смотрел на решётку с безнадёгой, потому что будь он хоть в два раза крупнее себя, а он был самым крупным из Песцов, то навряд ли бы он смог сломать плотные металлические прутья.

Сигурн и Луиза устало потёрли глаза. Люди устали и спать хотелось необычайно. Шататься по пещерам и горным хребтам, это не какая-то прогулочка. Три дня нервотрёпки и бега за артефактами, которых в конечном итоге они могут и не заполучить. К мозговому штурму они были не готовы, тем более, когда на кону стояли их жизни.

— Так, ваетирцы поставили на всех камнях Орла и их полили дождём из ядовитых дротиков. У нас один шанс против тысячи возможны комбинаций. — подвёл итоги Данел

— Один против девятисот девяноста девяти — поправила его капитан. Данел кивнул, состроив справедливую гримасу.

— Неран пришёл сюда, и Красный Орёл первым преклонил колени перед ним. Дракон и Орёл. Что до Змея и Грифона, есть идеи? — выдвинул предположение Сигурн.

— После Войны Восьми Близнецов герб СтоннКасселов сменился на грифона, расправляющего крылья, а Змей… он был у Сайн-Ктора и Имнари. Как Имнари связаны с Красным Орлом? — непонимающе высказалась Коутрен

— Змей на юге означал не Сайн-Ктор, он был символом Дуратхара, а он в свою очередь любитель заговоров и предательств. Что если Нерана, ну…Дракон… пришёл, и Красный Орёл запел, Неран погиб и стяги стали изображать Грифона, и Красный Орёл был убит во время ваетирского заговора. Дракон, Орёл, Грифон, Змей? — предложил Данел, почёсывая изрядно отросшую бороду. Они переглянулись и, пожав плечами, решили расставить камни в таком порядке.

Со скрежетом и гулом камни были перевёрнуты по своей оси и Песцы с замирающим сердцем стояли в стороне, пока Сигурн с молитвами устах дернул рычаг по центру зала. Послышался скрежет и звонкий гул металлических механизмов поднимающейся решётки. Песцы чуть ли не заплясали от радости, но зычный, пусть и уставший голос командира заставил их вынуть оружие из ножен и насторожиться.

***

Зашеир Пашар устало потёр горбатую переносицу, свойственную каждому ваетирцу и с заметной болью взглотнул. Раны нанесённые Лоренцом до сих пор не зажили, и кошмары стали доставать капитана.

Во снах он был Лордом Ваетира и главой Старейшеих Семей. Он был командором южных легионов. Его женой была Сейдиль Баша. Он был изгнанником и мятежником, кем он только не был. Но он прекрасно понимал, что всё это было видением, посланным Тьмою. Но видением столь сладким, видением столь желанным, что Пашар невольно подумывал, а почему бы ему не согласиться? Почему бы не шагнуть в темноту, как этого желает Он?

Пашар, восседая на вороном коне, сплюнул в сторону и отмахнулся от мыслей о тьме. Не хватало ему закончить как Лоренц! Ему бы хотелось прийти раньше и забрать Сейдиль. Хотелось бы увезти её так далеко, как только можно, чтобы она жила под его крылом, чтобы она была его и только его. Но он увидел, как проклятый Падший сломал её шею и Зашеир стоял как вкопанный, не в силах сделать хоть что-то, кроме безрассудной и яростной атаки.

Теперь он платил за это. Платил тем, что раны так и не зажили, наоборот, открылись с новой силой и кровоточили. Ему хотелось выть от боли, сдирать с головы волосы и кричать до крови в глотке. Однако путь предстоял не близкий. Собрание Домов состоится в Оазисе Дюмаран, а ехать до него предстояло через пустыню на границе с Ли’Кар-каран.

Пашар ненавидел юг, пусть и досконально знал каждую его традицию (может быть по этому-то и ненавидел). Он ненавидел жар здешнего песка. Терпеть не мог солнце, чьи лучи сжигали кожу до золотистой корочки. Пашару давным давно надоел этот край, ему было бы по душе сидеть в болотах Бэквотера, чем вновь жариться на солнце, полдня проводя без воды, а вторую половину дня выуживать из фляги последние капли испарившейся воды.

Впрочем, был и у ночной пустыни некий шарм, заставлявший забыть о жажде, пусть и не на долгое время. Этот, поистине запоминающийся пейзаж тёмного неба, укрытого белым полотном из звёзд, созвездий и луны позволяющей рассмотреть песчаные холмы недалеко от их пути. Странная смесь тёмного-синего и жёлтого цветов, словно платье джейстенского покроя осыпали золотыми песчинками или же пылинками. Ярко сияющие звёзды, чей мертвый свет доходит до Климэнда сквозь лета. Были ли это лишь проявление природы после рождения мира? Или, как считали древние, это души святых, тех, кто при жизни удостоился подняться так высоко, чтобы быть рядом со Старыми Богами? Зашеир Пашар не знал, скорее, придерживался второго варианта, и сердце забилось медленней, словно раны его затянулись пусть и на время. Чем-то это темнота и золотые холмы песка напоминали ему о Сейдиль…

***

Зал оказался почти пустым. За исключением того, что у стены, над которой синела дыра, из которой лился лунный свет, стояли три трон. На тронах сидели иссохшие трупы, к их древней плоти приросли столь же древние доспехи, а оружие крепилось не в поясных ножнах, а в железных кольцах.

Луиза приметила, что на высоком выступе в боковой части пещеры стояли двелкесты, Скрестив руки на груди, как будто насмехаясь над Песцами. Девять Песцов, преимущественно стрелков, уже натянули тетивы на стрелы, рассредоточившись по небольшой пещере. Сигурн сплюнул, когда заметил любящихся от уха до уха двелкестов.

Данел подошёл к трупам, незадачливо осмотрел его и плюнул тому на лысый лоб. С удивлением он выдал, когда посмотрел на его руки, ногти которых выросли до ужасающей длинны. Руки сжимал стальной шлем с рогами оленя, в причудливой гравировке.

— А это часом не тот шлем, который мы ищем? –

— ДАНЕЛ НАЗАД! — провопил Сигурн, когда три трупа, истошно хрипя и гремя костями, поднялись со своих мест.

«Нежить! Растреклятая нежить!» только и успела подумать Луиза, как Песцы отправили стрелы в ходячих мертвецов. Мертвецы «не заметили» вонзившиеся в них стрелы и главный из них, носивший шлем Красного Орла, одним мощным пинком отправил Данела в полёт на другой конец небольшого зала. Гнусно посмеявшись, мертвец завыл, раскрывая то, что осталось от его челюсти.

— Таешарен! Горин могодир! — (Проклятые! Станьте мертвыми!)

Двое его слуг, несмотря на свою обветшалость, метнулись к стрелкам и, взмахивая мечами крест-накрест. Благо их клинки оказались старыми и ржавыми, и кольчуги разрубить не смогли, мертвецы лишь ранили некоторых Песцов, но страх перед ходячей нежитью всё же сыграл решающую роль в начале сражения. Солдаты оторопели и зашагали назад, прижав самих себя к стенке. И мертвецы, злобно захохотав, принялись бить сильнее. Один из них вонзил клинок одному из Песцов прямо промеж рёбер, а второй, ударив лезвием горизонтально, вспорол другому солдату живот. Луиза спохватилась в тот момент, когда Сигурн понёсся на одного из мертвецов, в прыжке разрубая его голову на две половину. Коутрен в этот момент успела скользнуть в сторону, чтобы уйти от рубящего удара второй нежити. Краем глаза она заметила как Данел, схватил свой двуручный клинок с пола, выходя на поединок с главным из восставших из небытия (или же не уходивших в небытие).

Капитан вовремя парировала удар ржавого клинка, отводя его в сторону от своего лица, и проведя контратаку, взмахнула своим клинком наискосок и чуть вниз, подрубая иссохшие и серые ноги полу-скелета. Тот, упав, разрубленный на четверть, попытался подняться и вцепился в ноги Луизы, та в ответ рубанула по его голове, и синий свет в мертвецких глазах потух, на этот раз навсегда.

Благо и Данел сработал красиво и чётко. Пусть и мертвец был силён, но северянин в сил удара ему не уступал. Песец нанёс три вертикальных удара, мощных и смертно сносных, сначала разрубив левое плечо, за тем правое. И третьим ударом он разрезал голову мертвеца напополам, так, что две половинки расплылись.

Когда бой закончился, то двелкесты ржали как дикие лошади, хлопая им, как бойцам арены.

— Идите, легионер! Шлем и меч ваши по праву! Племена узнают о вашей… «удали!» — похохотав, двелкесты ушли. Данел поднял меч из руки убитого им упыря. Древний как эта пещера, клинок имел простецкую форму, за исключения горды в виде крыльев орла и эфесом, в стиле головы оного.

***

Сигурну не хотелось хоронить молодых ребят в этом Богами забытом месте. Ночь вскоре должна была уступить место утру, а Песцы уже собрали камни, чтобы устроить двум погибшим курганы, близ этой пещеры. Сигурну пришлось избавить ребят от мучений. Оба они истекали кровь и плакали перед смертью. Северянин дрожащими руками выцарапал ножом на двух валунах их имена. Кульд и Геал. Оба были из Илайтана. Оба его земляки. Оба земляки Рогхара Убийцы Сородичей. Ему не хотелось хоронить их здесь. Он самолично отбирал их в отряд, а теперь они должны спать в сырой земле, рядом с Убийцей Сородичей!

Ещё долго Сигурн стоял на коленях перед их курганами, пока очередной раскат смеха средь этого проклятого хребта не заставил их двигаться дальше

Глава 13. Рогхар Убийца Сородичей

Не было в этих пустынях нормальной живности кроме пары исхудавших койотов. Или же Песцы просто-напросто повстречали Госпожу Удачу, которая ловко повернулась к ним спиной, напрочь забыв, что она им нужна была, как вода, которая, кстати, в скором времени должна была закончиться.

Костёр было решено развести в укромном месте под скалистым выступом, чтобы его огонь грел стены скалы. Как ни странно, но мясо койотов было на вкус слишком жёстким и жилистым, но от того было приятнее вгрызаться в жаренную плоть, чтобы после её нескольких дней странствий по хребту не упасть замертво от того, что желудок начал переваривать сам себя.

Луиза хотела бы сейчас окунуться в ледяное озеро, и плескаться в нём до посинения, но таких поблизости, к сожалению, не имелось. Поэтому приходилось днём охлаждаться в горячей тени, а ближе к вечеру прятаться в скалах от могучих песчаных ветров, закрывая лицо обрывком плаща.

К слову, койоты принялись драться за свои жизни, до последней капли крови покусав тем самым болью часть отряда. Оставалось молиться, чтобы Песцы не подхватили бешенство, не хватало им на половине пути начать пускать пену изо рта.

Луиза глянула на своё отражение, на лезвие клинка. Шла вторая неделя их похода, а она уже казалось, превратилась в старуху, чьё лицо состояло, из одних лишь высохших морщи, потрескавшихся губ, сальных волос, а кожа на руках иссохла. Чем дольше они шли по этому хребту, тем жарче и тяжелее становилось. К тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, и тьма вновь опустилась на Хребет Убийцы Сородичей, Песцы уже спали, прикрытые дозором Сигурна и Луизы.

Илайтанец был готов поклясться на костях своих пращуров, что вновь слышал смех Рогхара средь здешних валунов, троп и уступов. Не Убийца ли Сородичей ходит здесь, смеясь над Песцами? А может это Алкир говорит им: «Бегите, глупцы!» Или же это Фанза плачет из-под земли и молвит: «Прочь уходите и души свои спасите!»

Сигурн помотав головой, помешал угли в костре обгорелой веткой, и подбросил к ним пару изломанные кустарников. Он всматривался в темноту и невольно ёрзал, когда темнота, как будто резонировала в ответ, смеялись над ним. Капитан Коутрен данных странностей, проводя точильным камнем по лезвию клинка.

По горам хребта прокатился до ужаса безумный раскат смеха. Песцы сей же момент повыскакивали из своих спальных мешков, обнажая мечи и щиты. Смех усилился и стал приближаться к костру. Легионеры занял оборону кольцом, стоя плечом к плечу. Тени стали мелькать подобно целой армии, с алыми глазами, окружая их.

— Факела! — скомандовал Сигурн, и пять легионеров зажгли факела от костра, освещая ими округу. Песцы издали крики ужаса. Теней вовсе не было, перед ними стоял изувеченный мужчина, в северных одеждах, слишком жарких для южной погоды. Мех его изорванного плаща был испачкан в крови и грязи, а лицо изуродовано многочисленными шрамами, из которых выделялся дилнный и рваный шрам, который кровоточил в отличие от других и кровь, лившаяся из него, не подчинялась законом обычной воды, и казалось, текла в невесомости, к небу.

Мужчина дико захохотал, и тёмные тучи закрыли небо вместе с лунным светом, а ветер пытался затушить костёр и факела. Кто-то решился выстрелить в призрака из лука, но стрелы ос свистом прошли сквозь тело как в масло, заставляя его хохотать ещё больше. Данел быстро скакнул к нему и взмахнул двуручным мечом наотмашь, и призрака распался в пелену тумана, который каким-то странным образом откола весь хребет.

Песцы направлялись к старой сторожевой башне, чьи полураспавшиеся каменные пики и башни виднелись на одной из возвышенностей хребта, в почти двух сотнях от их лагеря. Впопыхах собрав свои вещи, Песцы вооружились мечами и факелами, рванувшись к башне, стремглав проносясь по тропе хребта. Смех усиливался. Туман вновь принимал обличие изувеченного северянина. Но на этот раз его окутывало серое-синие сияние, и он восседал на таком же призрачном коне, созданном из тумана. Конь заржал и помчался галопам, параллельно траектории Песцов. Призрак насмехался над ними и в какой-то момент, щупальце из тумана схватило троих Песцов за ноги, утаскивая их в темноту, в укромные ущелья. Луиза слышала, как они кричат, как туман разрывает их на куски, окрашивая золотой песок и камни хребта в кроваво-красный цвет.

Чуть позже туман утащил её трои, бежавших прямо перед Сигурном. Он окутал их, и те задохнулись, так как пелена окутали их шеи и в момент передавила артерии. Командир ничего не успел сделать, он попытался разрубить щупальца мечом, но ничего не вышло, туман вновь ведения их, и даже огонь не мог ему навредить. Лишь смех перебивал последние стоны умирающих. К тому моменту, как Песцы вышли на площадь того, что осталось от сторожевой башни, их осталось трое. Данел запыхался и сплюнул кровавую слюну, крутясь как волчок, чтобы не попасть в омут тумана. Сигурн багровел от ярости и готов был ринуться в туман, чтобы отомстить за свой отряд. Луиза крутанулась на месте. Место оказалось слишком открытым, но туман сюда не поднимался, точнее сказать, он как будто встречал невидимую преграду, по ту строну от сломанных колонн сторожевого поста.

Сердце стучало с бешеной скоростью, до боли в груди. Зубы от страха друг на друга не попадали, и слёзы сами накатывали, моля о том, чтобы она зарыдала навзрыд, громко и протяжно. Луиза от бессилия села на холодные камни, и взор её упал на центральный каменный круг с отображением Красного Орла. Слёзы продолжали литься в три ручья, пока её руки пытались найти хоть какой-то спусковой механизм. Пальцы судорожно пробирались сквозь линии на каменных кругах, пока глаза не накинулись на точную копию рисунка того призрака, что хохотал вокруг них. Рогхар Убийца Сородичей.

— Илайтанец…. — протянул призрак, оказавшись за спиной Сигурна. Командир погибших Песцов с разворота намеривался ударить Рогхара мечом, но тот с лёгкостью перехватил его руку и откинул назад. Сигурн ударился спиной о каменную колонну, и ничком припал на холодные камни. Данел с диким рёвом понёсся на призрака, но Убийца Сородичей ловко ушёл из-под удара и схватил здоровяка за горло. Данел захрипел, пытаясь впиться в глаза врагу, но хватка Рогхара оказалась намного сильнее, чем попытки Данела.

Кряхтя от боли в спине и рёбрах Сигурн вспомнил, что на его спине был закреплён меч Красного Орла. Был еле заметный шанс на то, что эта древняя сталь нанесёт вред призраку ЛжеНаследника. Илайтанец встал, обнажая клинок. Призрак северянина смотрел прямо на него, безостановочно хохоча, как тысячи зверей. Рогхар отбросил Данела в сторону, и сделал несколько шагов к Сигурну.

В этот момент кольца в центре развалин башни со скрежетом завертелись, и платформа стала принимать вид спиральной лестницы. Луиза подскочила к бессознательному Данелу и потащила его к лестнице, ведущей в ещё одну гробницу. На миг она увидела страх во взгляде призрака и то, как он мечется в нерешительности. Сигурн улучив момент, нанёс рубящий удар со злобным рёвом, и кровь ЛжеНаследника хлынула, оросив холодные камни. Туман затрясся в яростной боли. Илайтанец спохватился и поднял с земли ещё не догоревший факел, обронённый им. Недолго думая, он воткнул огонь в тело Рогхара и тот раздался таким ревом, что Луиза, прикоснувшись к своим ушным мочкам, почувствовала теплоту крови. Командир Песцов в два прыжка оказался у Луизы и вместе они потащили Данела вниз. Во тьме они слышали лишь хохот и плач… хохот и плач.

***

До Оазиса Дюмаран оставалось почти пять дней пути. Зашеира уже начинали раздражать все: кто косо смотрел на него, кто шептался за его спиной, пусть даже разговор шёл не о нём, кто улыбался ему, кто пытался подлизаться к нему, кто пытался убить его. В тот день он проснулся задолго до рассвета и в тени увидел блеснувший кинжал.

Хаша’син оказался толи новичком, толи фортуна повернулась в кой-то веки, лицом к Пашару. Капитан-южанин схватил лампу масла и горел её наёмного убийцу. В прочем, Госпожа Удача вновь упорхнула от него, и масло пролилось на свечу, а палатка Зашеира вспыхнула месте с Хаша’сином. С тех пор Пашара не спал уже вторые сутки. Тем более, спать сейчас было «смертным грехом».

Вдалеке, прямо на хребет Убийцы Сородичей горела Змеева Спина. Пашар знал, что так горцы-двелкесты путешествуют по горным тропам, если считают место священным. Они зажигают сотни факелов, чтобы шагать по тропам и не свалиться во тьме.

За несколько часов до этого, место, где виднелись пики старой сторожевой башни, в небеса ударил луч энергии и по всей округе пронёсся лик и вопль смерти. Зашеир думал, не Песцы ли попали в передрягу? Если так, то он бы хотел находиться там, а не в обществе осточертелых ему южан-сородичей.

***

Данел дышал, но в себя не приходил. Видимых ран на его теле не обнаружилось. Благо у Сигурн был кремний, чтобы поджечь запасной факел и чаны с огнём, располагавшиеся в этой гробнице. Северянин спал, а значит, ему ничего не угрожало. Пока что.

Луиза Коутрен села на землю, облокотившись спиной о холодную стену из камня. Глаза опухли от слёз. Её не хотелось никуда идти и ничего делать. Капитан Легиона просто подумала, что хорошо бы ей умереть. Закрыть глаза и уснуть. Всё это… её не учили её сражаться с призраками. Её не учили искать артефакты. Она настолько устала, что закрыла глаза мокрыми от крови ладонями и тихо заплакала. Сигурн сел рядом с ней.

— Капитан, знаешь, что самое страшное? — она не ответило, да и северянину это было и не нужно. — То, что страх хуже смерти. Мне тоже страшно. Ты, наверное, думаешь, «меня ничему такому не учили!» Так вот, меня тоже. — Луиза всхлипнула и вытерла слёзы, размазав кровь по лицу.

— Мы с тобою оба людей потеряли. И это самое, сука, страшное. Командир думает, что лучше самому погибнуть, но дать ребятам своим выжить, а получается, что только и командиры и выживают и вновь идут в бой с молодняком. Я же их сам отбирал, все из Илайтана и Хагарена. А посмертные письма мне самому нести, их матерям и женам… — Луиза внезапно заметила, что слёзы сами идут и северянин плачет, даже не всхлипывая. Он просто сидел и смотрел в никуда, давая волю своему горю.

Луиза обняла его. Просто обняла, прижавшись к нему как можно ближе, лишь бы не чувствовать себя одной в этом богами забытой пещере. Сигурн погладил её по голове, лицом потерявшись об её волосы. Сейчас она была рядом, это было самым главным. Хотел бы он сейчас сказать Смерти из баек Анкита, чтобы она пошла на все четыре стороны.

— Я обещаю, мы выберемся. А для начала, изгоним Убийцу Сородичей! — прорычал Сигурн, когда почувствовал, как Луиза потёрлась носом об его шею.

— Какие страсти… — подал голос Данел, чуть хрипло, отхаркивая кровь. Отринув друг от друга, два командира подскочили к раненому собрату.

— Делать-то что будем? — спросил он, когда Коутрен помогла ему подняться на ноги.

— Найдём способ избавиться от этого ублюдка — ответил илайтанец.

Пещера оказалось вовсе не большой, как предыдущая. Лишь могила стояла по центру зала, в котором им приходилось пригибаться, чтобы не ушибить голову о сталактиты. В темноте, которая просвещалась факелом, виднелся чёрный саркофаг, чья каменная резьба была выполнена в виде головы орла. На радостях, все трое навалились на крышку саркофага и трудом сдвинули её. В небольшом углублении лежали два скелета, чьи кости не перемешались лишь благодаря тому, что торс одного из скелетов был облачён в доспехи из шкур животных. Это, по всей видимости, и был Красный Орёл.

— Кто же тогда второй? — спросил Данел, рассматривая пробитый череп из могилы. Пока Сигурн снимал со скелета лохмотья, которые южане считали артефактами.

— Рогхар Убийца Сородичей. — отвечала Коутрен, чьи губ чуть подрагивали, как и голос.

— Что будем делать, Сигурн? — вновь спросил Данел

— Вот это вот — начал северянин, обнажая меч Красного Орла — Драконье железо. Как адамантит, то уже наделено чарами. Она ранило его, а значит, может и убить. Сожжём останки ЛжеНаследника и уничтожим его раз и навсегда! –

— Но зачем было хоронить здесь ещё и Рогхара, зачем его уложили вместе с Красным Орлом,

— ЛжеНаследник, так или иначе, боялся одного из Чемпионов Нерана. Орёл против не будет! — с этими словами Сигурн кинул факел в кости, покоящиеся в могиле и те заполыхали зелёным огнём.

***

— Ингрид! Ингрид, где ты? — кричал призрак, блуждая по местным развалинам. Краем глаза она заметил женщину, выходящую из могилы неранового чемпиона.

— Ингрид? — призрак видел не Луизу Коутрен, а убитую им столь давно жену.

— Она мертва — отвечала дрожащим голосом капитан легиона. Рогхар лишь помотал изувеченной головой и, наклонив её чуть в бок, протараторил

— Твои шутки сейчас не уместны, Ингрид.-

Дух Рогхара оказался слишком близко к Луизе. Он потянул свою окровавленную руку к её сердцу. Луиза шагнула назад, когда та самая рука загорелась зелёным пламенем. Убийца Сородичей замахал руками. Принялся верещать и вопить, пытаясь потушить огонь. Он метался, руками ударяя себя, лишь бы потушит пламя и боль. В какой-то момент неведомая сила подняла его на метр-полтора в высоту. Давным-давно мертвый ЛжеНаследник покрыла трещинами, как сборная из маленьких кусочков ваза, которую недавно разбили. Из его тела струился свет. Бледно-белый или же какой-то берёзовый, он собрал кольцо туч над этим хребтом и потоком мощный энергии, чья ударная волна оттолкнула Луизу и Данела, отправив тех в долгий сон. Рогхар кричал так истошно, что даже в горах Баордара было слышно, как ему было больно. Но нельзя было позволить призраку ходить по земле, иначе он бы мог вновь вернуть себе тело, и тогда бед и пролитых рек крови было бы не избежать. Сигурн чувствовал нечто схожее между ними и понимал, что это было, но осознать это он был не готов, пока что. Илайтанец метнул клинок Красного Орла и тот прошёл промеж рёбер призрака. Лезвие клинка торчало из его грудины и с высоты, на печать Орла, падали капли крови. Крови северянина и крови дракона. Больше Сигурн ничего не слышал. Лишь тьма и никакого хохота.

Глава 14. Шахты и сны

Тракт в недели пути от Врат Балдарена

Гарет чихнул пять раз подряд! Пять распроклятых раз! Если бы он мог передать словами, как сильно он ненавидел болеть, в особенности простудой, то большую часть слов составили бы грязные ругательства и маты, от которых даже матёрым наёмникам и легионерам, которые подобными выражением не ругаются, а разговаривают, пришлось бы не по душе. Вытерев сопли, Гарет ударил коня в бока и поравнялся с Орином, который уже три дня ехал во главе авангарда и был задумчивее Рахвариона Мудрого, во время редких привалов для легиона.

Кстати о Мудром драконе. Его тень в десятый раз пронеслась над легионерами, в том числе и над авангардом. Гарет ни как не мог привыкнуть к тому, что и без того редкое ранневесенние солнце скрывалось тенью белого ящера. И ещё его нескончаемый рёв, из-за которого СтоннКассел хотел начать выть, так как вздрагивал уже сотый раз! Впрочем, пока этот крылатый монстр был на их стороне и давал разные советы для каждого желающего, Гарет не видел в нём неприятности. К примеру, пару вечеров он провёл с ним за беседами о пророчествах и судьбах. Он потом уснуть не мог две ночи.

О странностях можно было говорить хоть до самой Ханкаром ТейгАртун, до Последней Битвы всего мира. Взять, к примеру, Эльнору Грейкасл де Айвенворд. Вот от кого кровь в жилах капитана красных легионов стыла чуть ли не моментально, так от этой некромантки, которая демонстративно резала свою руку, чтобы доказать свою причастность к нежити. Почему-то Гарет ей не доверял, объяснить он этого не мог. Но всё равно он смотрел на неё исподлобья, каждый раз, когда эта неживая женщина кокетничала то с ним, то с Орином. Это вызывало у него некую неприязнь. Считалось ли влечение к некромантке, которая прожила больше полторы тысячи лет, чем-то необычным? Вопрос интересный, но Гарет на него отвечать, конечно же, не будет.

Впрочем, если её ненормальное влечение к СтоннКасселам перерастёт в откровенность, Гарету не придётся вмешиваться в дела старшего брата, так как Ариана это учует за сотни лиг и первее всех вразумит своего неразумного муженька, а ей помогать будет Кира, преимущественно пиная брата ногами.

Ещё одна странность таилась в их задании. Найти железо для армии. Их легионерам катастрофические не хватало кольчуг, мечей и щитов. Что они должны были найти в главной шахте Врат Балдарена — неизвестно.

***

К тому времени как они подошли к высоченной горе, прошла ещё неделя. Гарет продолжал чихать, страдать по ночам от жара и соплей, но упрямо отказывался от лазарета, предпочитая не сидеть на месте, а быть рядом со своими людьми. Гора, по сути своей, являлась самой большой шахтой во всём центральном и северном Кровогорье. Шахта Тёмные Глубины уходила далеко вниз, до самой Утробы, сети заброшенных подземных ходов, выкопанных гномами. Ох, бывало, Гарету снились кошмары про те места, с тварями из темноты и лавовыми реками. Он поёрзал плечами и вновь ударил коня в бока, поравнявшись с братом.

— Что нас там ждёт? — воодушевлённо спросил Эльнора, ехавшая по левую руку от Орина.

— Шахтёры и каменщики, работавшие без остановки три дня и три ночи — отвечал Гарет и взгляд серо-зелёных глаз некромантки не нравился ему всё больше. Орин совсем притих, уйдя в глубины своего разума, и как-то отстранённо усмехнулся он, то ли из-за слов брата, то ли из-за собственных мыслей.

Когда легион подошёл к подножию горы, то их встретил лагерь, полной шахтёрской жизни. Люди, перепачканные в грязи и прочих ошмётках каменных пород, таскали телег с рудой. Меха в кузнях активно работали, раздувая угли, а шахтёры возвращались в свои бараки. Они, как казалось, и не особо-то работали, судя по тому, как бодренько шли. Куски руды прямо в руках носильщиков мялись, как податливое тесто, а в здешних кузницах оно плавилось и как только кузнецы намеривались сделать из него кирку, то металл с треском раскалывался, когда по нему ударяли молотом.

Простецкие бараки из сырого дуба были установлены, как и лагерь, далековато от входа в скальную шахту, и расположились неполными квадратами, заняв пять-шесть плацеров. Этот шахтёрский городок был ничем не примечателен, просто он был намного больше остальных в этой провинции. Врата Балдарена имели весомую ценность в этой войне, так как шахты золота, серебра и железа преимущественно и в большом количестве, находились на этой территории. Главное поселение рудокопов было обнесено частоколом, имелось несколько наблюдательных вышек, но других оборонённых средств у них не было.

Воздух здесь пропах дымом. Пепел ложился у подножья горы, укрываю голые скалы серой пеленой, как будто мать укрывает дитя тонким шёлком в жаркий день лета. Сама гора была овдовевшей. Словно работа шахты из года в год выкачала из неё все соки, или же гора и сама служила пеленой прикрытия для чего-то, что было спрятано в глубине горных пород?

Авангард спешился. Их встретил немногочисленный гарнизон, численностью в пять сотен солдат. Шахтёров же здесь было больше. Раза в два-два с половиной больше. Но эти воинами не были. Сгорбленные спины, мозолистые руки, морщинистые лица, неприязнь к белому свету и извечное ворчание говорили о том, что эти люди поколениями в шахтах работали.

Легионеров по приказу Орина было принято расквартировать в домиках рудокопов, потому что оных было больше чем самих рудокопов. После стандартных приветствий, легионеры-стражи сопроводили их в шахту, потому что там у них расположился штаб.

***

— У вас всегда был такой большой гарнизон? — спросил Гарет, пока они шли к шахте

— Ещё полгода тому назад нас было здесь не больше двух сотен, шахтёров раза в три меньше. Когда мы откопали в шахте город, было принято решение взять подкрепление, а с этой войной и проклятым железом, мы теперь только и ждём нападения. –

— Какой ещё город? — в голос спросили Эльнора и Орин

— Скоро сами всё увидите — отвечал им лейтенант стражи, по имени Берн Сорт.

Было в этой шахте что-то нехорошее. И Гарет имел в виду ни подобные утробе тоннели, державшиеся на балках, ни ходящую над головой породу, и ни кромешную тьму. Что-то в недрах горы гневалось тому, что рудокопы капали слишком жадно и слишком глубоко. Словно сама тьма из Цитадели Эдхута резонировала и в бешенстве гудела, что один из её аспектов посмели потревожить. Ох и не нравилось здесь среднему из детей Эврадара. Он, конечно, согласился бы, что это смахивает на паранойю, но капитан нутром чуял, что что-то здесь не так. А нутро его не подводило…

Он вышли к центру шахты и по очереди стали спускаться по лестницам и платформам из дерева в самый низ, там, где зияло пропасть. Огромнейшая пещера, масштабом во всю скалу, заполненная тоннелями, укреплёнными медными балками, телегами, доверху заполненными рудой, стойками с кирками, складами с провиантом для рудокопов и оружием для стражи, сундуками с уже переплавленными слитками, которые, в отличие от руды, не пострадали от алхимической болезни.

Спускались они долго, по лестницам и крутым пещерным тропами, на которых бывало, росли грибы и какая-то странная трава. То и дело Гарет слышал этот рёв, проносившийся эхом по коридору и умолкавший в мгновение короче, чем доля секунды.

— Вы тоже это слышали? — Гарет остановился и развёл руками, остальные недоумённо посмотрели на него. Берн Сорт ответил ему, заметно улыбнувшись.

- Мы зовём это: «Рёв Утробы» Ветер гуляет по проходам, ведущим к Утробе, а там он свистит до тех пор, пока не выйдет обратно. –

— Это тебя не смутило? — спросил Гарету у Орина. Брат лишь посмеялся.

— После Зиккурата? Нет! — отвечал старший СтоннКассел.

— Пламя Келтрика… — прошипел Гарет, пока они продолжали спуск вниз.

— Начальник! — послышался крик сверху

— Доген! Спускайся и поживее! –

— Это наши гномы-работяги, всё норовят в город предков забежать, а мы потеряли уже две бригады там! Подери их Ненасытный! — пояснил Сорт, спрыгивая с ветхой лестницы. Ещё через пару минут они оказались в месте раскопок, и в проходе виднелись тяжёлые металлические двери, из металла чуть грязно-золотого оттенка, с причудливыми узорами. Гномы, к их чести, спустились намного быстрее, чем троица людей и в их глазах горел огнь авантюризма, который тщетно пытался притушить капитан Сорт.

— Это наши экспедиторы? — уточнил лысый гном, по всей видимости, главный из троицы. Что Гарета удивило, так это ещё два гнома. Один из них всё время улыбался, озираясь на двери руин. Второй вообще оказалось курносая гномиха, с короткими кудрявым волосами.

— Это лорд СтоннКассел — отвечал Сорт, и троица гномов неуклюже отвесили троим гостям поклон.

— Раз уж СтоннКасселы пришли, значит, точно пойдём в Фартуморг! — воскликнула курносая. Доген, а так именно звался лысый и главный гном, представил свою кудрявую подругу Тилоку и напарника Гревома, с больно хитрым взглядом лиса. Капитан Сорт вкратце описал их, как мастеров подгорного дела, с замашками на «идеальный результат» выпаленной работы.

- Гарет, так и скажи, что ты боишься! — игриво воскликнула Эльнора, пока заметив пот, проступивший на лбу красного легионера.

— Я боюсь туда лезть, но больше всего боюсь за тылы. Пока мы там носимся, серые и чёрные могут завалить шахту и гореть нам во Вратах Харды. — Гарет отвечал её беззлобно, вновь чихая несколько раз подряд.

— Ты прав, брат. — Орин соглашается, но тут же говорит: Я пойду туда с пятью десятками человек. Со мною пойдёт Сем Трайден и Эльнора. А ты готовь эту местность к войне. Чует сердце моё, Уэйстек подведёт войска, чтобы прижать нас, как медведей в берлоге.

— Что ты хочешь там найти? — не унимался брат

— Причину порчи железа. Металла там полно, а по руинам бегать я навострён. –

— Меня твоя излишняя самоуверенность напрягает… — выдал Гарет, хотя не в этом было дело

***

Экспедиция должны была начать на следующее утро. Эту ночь легионер отдыхали, пока Гарет вновь не мог уснуть, измученный жаром и соплями, он стоял на дозорной вышке, укутанный в волчий плащ, всматриваясь в здешние скалистые тропки и редкие опушки, чьи вышки виднелись довольно далеко. Орин, который не спал уже пару дней, присоединился к брату, устремляя хмурый взгляд в темноту.

— Это кривая дорожка, братец. Ариане она не понравится — Гарет стиснул зубы и увидел, как желваки на лице брата играть начали.

— Я люблю только Ариану и верен буду ей до самой смерти. Эльнора нам помогает, уже хорошо, коли начнёт ножки показывать, отправлю её в ближайший бордель. — сипло отвечал Орин.

— Женщины — такие существа, что невольно волосы на за…голове рвать начинаешь, раз жизни с ними связываешь. Ей не понравится, что компанию тебе составляет некромантка. Это просто так, к слову. –

— Так пошёл бы со мной. –

— Тылы надо прикрыть, а то шахту завалят, и хрен мы оттуда вас выкопаем. Серые или чёрные, неважно, они придут, поход легиона незамеченным не остался. У них дракон, у нас дракон. Так или иначе, большинство новобранцев носят кольчугу, а поверх куртки. Как мы пришли в Кулдар, Пятнадцатый Легион был одет в стальные пластины, а теперь мы надеемся, что кольчужка и меха сдержат натиск вражеского меча. Отдохни брат, и вернись из шахт с победой. — Гарет кивнул Орину, и спустился к стене из частокола. Сам же Орине остался стоять на вышке, с непонятной дрожью всматриваясь в темнеющую даль.

***

Амхара

Адриана не спала уже третий день, как и весь дворец лорда Мария. Слуг, вельмож и весь императорский двор мучали кошмары и даже Алкион Альгольф не мог ничего поделать, так как старик уже пятый день ходил с чёрными кругами под глазами, ворча о том, что он слишком стар для всего этого.

Странно, но сoн юной леди СтоннКассел отличались от снов Киры и Арианы, пусть сюжет их был одинаков изо дня в день. Людям снилось горящее, словно два жерла вулканов, лицо Харгодора Тени Предателя. Человека, нет… Лорда Тьмы и Губителя. Это был убийца и слуга Ненастыного. Стоило ему объявиться во снах чуть ли не всего города, как поползли слухи, гласящие, что в домах стали находить мертвых крыс и кошек. Стража находила людей в переулках, с перегрызенными глотками, а пьяницы в ночи видели силуэты человека и собаки с горящими глазами и облезлой до костей кожей.

Что из этого правда, оставалось лишь догадываться, но спокойно спать не мог уже никто. Раз за разом, сон повторялся. Адриана оказывалась в тёмных мраморных коридорах, прямо как в детстве. Над её головой с рёвом проносилась тень дракона, и неведомая сила тянула её идти по этому чёрному лабиринту. В какой-то момент стены стали абсолютно черним, и Адриана больно стукнулась лбом и стеклянную стену, просто-напросто не заметила её. Зашипев она поднялась, и увидела собственное отражение. Каштановые волосы были полностью распущены, полные губы улыбались своему отражению, а зелёные глаза чуть ли не светились в кромешной тьме. Адриана гордилась тем, что принадлежала к роду СтоннКасселов и Мейнголдов, гордилась тем, что пошла внешностью в мать, гордилась бы и тем, если бы выглядела как отец. Ровные скулы, миндалевидным разрезом глаз с поднимающимися бровями. Девушка невольно дотронулась до стекла.

Стеклянная стена была одновременно прозрачной и какой-то мутной. Стоило ей дотронуться до собственного отражения, как она треснула, полностью порезав ладонь Адриана. Со звоном и хрустом стены рухнули, и осколки осыпали её, как из ведра. Она вскрикнула и отдёрнула руку, но помимо собственного писка, она услышала и чужие крики. Её до жути было страшно идти на крик, столь знакомый. От одного осознания, что это кричит Кира, её сердце ушло в пятки. Хотелось бы ей летать, но в какой-то момент всё вновь затмилось мраморный стены лабиринта, и она сломя голову носилась по ним.

Лабиринт оказался живой. Стоило ей повернуть направо, как стена материализовались прямо перед ней, и девушка так сильно ударилась об неё, что кровь хлынула носом. Адриана упала на холодный пол, усеянный осколками стекла и завопила от боли, ободрав руки в кровь.

Сидя на полу, она оглянулась. Слева, на другом конце стояла Кира, рычащая от страха. Справа на коленях сидела Адриана, с окровавленным лицом. Юная СтоннКассел завопила так громко как могла, лишь бы они её услышали, но они ни как не оборачивались. Тьма приняла форму человека, чьё лицо скрывал плащ. Но он был не нужен. Его лицо светилось как жерло вулкана, вместо глаз зияли угли, а вместо рта, пропасть из огня.

— Леди не положено бегать как простолюдинке! — говорит он, сжимая кровавые кулаки. Адриана в страхе ползёт назад, с болью вдавливая осколки стекла в свои ладони. Краем глаза она видит, что эта картина повторяется у Киры и Арианы. Девушка пытается кричать, но она плачет от режущей боли и страха, леденящего всё тело. Харгодор ступает по стеклянной крошке, и она плавится под его ногами, он хохочет, и стены лабиринта покрываются огненными трещинами, откуда струится пламя.

— Всё же явился — Тень предателя остановился на месте, и огонь вспышкой оказался на его поясе в виде клинка. Кто-то схватил Адриана за шкирку, поднял её с пола и оттолкнул назад. Девушка встала, протирая кровавыми руками опухшие от слёз глаза.

— Не смей их трогать — Адриана застыла как вкопанная. Между Харгодором и ней встал Айдан. Он была рада этому, рада несказанно, рада до писка, и ей сейчас было не важно, что сейчас происходит,почему и как он появился здесь, в её сне, за сотни лиг от неё самой.

— Либо ты, либо она, Неран. — отвечал Тень Предателя, вынимая меч из огня, из-за своего пояса. Айдан повернулся к ней.

— Беги! Живо! — и Адриана побежала. Побежала как бешенная, стремглав уносясь к свету, что появился из-за её спины, слыша в ушах слова, что слышала в детстве.

— Либо ты либо она, Наследник! –

***

Она проснулась в холодном поту, еле сдерживая слёзы. Руки и лицо до воплей болели, но шрамов на её теле не было. Это был сон. Слишком реальный сон, в котором боль чувствовалась в три, нет, пять раз сильнее.

Утро начиналось как обычно. Марий и его брат Бреатфор не скупились и накрывали: будь то завтрак, обед или ужин, всегда по расписанию, заботясь о своих гостях. Адриана, следую материнскому примеру, надела платье из джейстенского бархата, с золотым узором на рукавах и подоле. Кира же привыкла носить платье-сюрко кинхартского типа, с красной шалью.

Императрица сидела во главе стола, семья Мейстландов расположилась по левую руку от неё, а семья СтоннКасселов по правую. Яства на столе подали изысканные и аппетитные. От вида лососёвых стейков у Адрианы голов пошла кругом. Она словно не ела целую вечность!

Пока Марий и Бреатфор продолжали обсуждать о сборе войск, оружия, денег, отправки караванов. Хелена о чём-то тихо переговаривалась с Арианой, и виду у обоих был не радужный. Кира с урчанием доедала кусок кровяной колбасы, а дочка императрицы увлечённо шепталась с Селеной и Эльвирой, дочерью и женой Мария. У Бреатфора был сын, судя по слухам, но об это никто не говорил в Амхаре, и Адриана решила лишний раз помолчать. Пусть все были хмурые и напряжённое, сыновья Хелены задумали очередную потеху, хохоча между собой. Чтобы отсрочить всё это, Адриана шикнула, обращая на себя внимание Артура и Ричарда. Оба светловолосых мальчишки обернулись, оторвавшись от ненавистного супа.

Адриана тайком стащила со стола тарелку свежих заварных пирожных и аккуратно спустила их под стол, указывая на это сыновьям Хелены. Те, благо, быстро сообразили и нырнули под длинную и белую скатерть, перед этим посмотрев на младшую леди СтоннКассел, как на спасительницу. Улыбнувшись сотенной афере, которую заметили Селена и Каллина, Адриана поклонилась и поспешила покинуть стол, сославшись на усталость. За подружкой побежали дочки Эльвиры и Хелены.

— Тот будет! — воскликнула златовласая девица.

— Что? Я просто не могла смотреть, как они едят эту похлёбку, словно это кровь гарпии! — отвечала Адриана, как её учила Кира. Как будто она здесь не причём, так, кстати, и было.

— Бррр! Почему кровь гарпии? — поёжилась Селена, прибрав за плечи чёрные кудри

— Так обычно Гарет говорит — ответила Адриана, пожав плечами. «Жалко, что я не в Синем Легионе. Я бы могла быть с ними. Хотя… они бы, наверное, меня больше спасали, чем задания выполняли…» Адриана помрачнела. Она понимала, что легионер из неё никакой, так же как мастерица легиона…

— Давайте напьёмся? А то ходим хмурые, как старухи! — предложила Селена. Голубые глаза Каллины сверкнули неподдельным азартом, а Адриана вспомнила, как впервые напилась на совершеннолетие, получив лихой нагоняй от матери. Повторение подобного ей категорические не хотелось.

— Это глупая идея –

— Это отличная идея — в один голос ответили Адриана и Каллина, с прищуром глянув друг на друга.

— Только не говори, что боишься, что тебя мама и тётушка взашей погонят? Слабо? — ехидно спрашивала дочка императрицы. Щеки дочери СтоннКасселов заполыхали как Врата Харды, а дочь Мейстландов лукаво улыбалась, зная, где достать выпивку.

***

— Я повторюсь, это идея становиться всё глупее и глупее! — Адриана чувствовала, как её коленки начинают подкашиваться. Селена надумала взять самого своего братца из его же комнаты! Украдкой скользнув в комнату Терона, Каллина и Селена принялись обшаривать комоды и шкафы. С досадой обнаружив, что ничего здесь нет, даже в тайниках, они тихо вошли в комнату Корра, где кроме древних книг и склянок ничего не обнаружили. И тогда Селена предположила самое страшное…

— Комната Айдана и Сейны раньше принадлежал Терону, там он часто всё прятал, и я знаю, как её открыть –

— Это уже не глупость, а верх идиотизма! — зашипела Адриана. Девушка не имела никакого желания лезть в комнату брата, пусть и новообретённого. Тем более, он не один занимал эту комнату.

- Одну бутылку! Не трусь, ты же ведь СтоннКассел! выдала Каллина и Адриана поймала себя на мысли, что она — дура, а не дочь СтоннКасселов, раз согласилась на это. Почему она и сейчас-то не отказалась?

Первое — дверь была открыта. Троица девиц напрягалась и леди СтоннКассел сжала кулаки, приготовляясь бить, но комната, просторная и богатая, с собственным камином оказалась пуста. Войдя, Кон-Итьен и Мейстланд рванули к комодам, в дальнем углу и с радостью обнаружили теронов самогон в количестве двух бутылок. Адриану же волновало нечто иное. Все знали, что Фаил Акар и Сейна Элерон уехали из Амхары на север, но никто не зал почему. На кровати лежало запечатанное письмо. Трусящимися руками она подняла его и Каллина, заметив это, выхватило его, игриво открывая содержимое.

— Отдай! — рявкнула СтоннКассел, да та, что Кон-Итьен встала в ступор. Минуту они стояли и смотрели друг на друга, пока в комнату не зашли Ариана и Кира.

— Матушка? Яд Дуратхара! — выпалила Адриана, на что получила такой взгляд от матери, что поджала губы в тонюсенькую полосочку.

— Миледи… — прошептала Селена, пряча бутылки за спиной

— Самого твоего братца сделает из тебя не леди рода Соколов, в ворону дряхлую. Что это, ваше величества? — Ариана старалась е смотреть на дочь, пока Кира позади неё хохотала без стеснений.

— Не знаю, миледи — Кон-Итьен поклонилась, передала Ариане и злобно посмотрела на подругу, а вот Адриана стояла столбом, еле слышно выдав

— Оно адресовано не нам, лучше оставить его… — мать оценивающее посмотрела на дочку и только сейчас она заметила, что письмо уже вскрыто.

— Поздновато о чести говорить… — Ариана бегло прочла содержимое пергамента, и щёки её стали алыми. Явно от злости. Кира выдала подобную реакцию, слышно прошипев:

— Сучка! –

— Кира! — топнула Ариана, глядя на пристыженную троицу.

— Мы скажем, что двери были открыты, а самогон верните на место. Живо! — девицы исполнили приказ сей же момент и Адриана спросила за всех.

— Что там, матушка? –

— Сейна пишет Айдану, что же сподвигнуло её уехать с Фаилом Акаром… боги…это нужно показать императрице.

***

— Предательница! — воскликнула на весь дворец Хелена, скомкав письмо. Ариана уже пожалела, что не сожгла это письмо.

— Не думаю… — начала она, но леди Кон-Итьен злобно закричала

— Что?! Что шлюха твоего сына не предательница, которая ушла на поклон к своей матери?! Думаешь, я поверю, что она слышит Мирану?! Ты держишь меня за дуру?! — даже верный ей Найт Аксель осуждающе взглянула на Хелену

— Я не потреплю такого отношения ко мне и моей семье, ваше величество. Никто из моего рода не нарушал клятв, принесённых вам, тем более, мой муж, деверь и сын проливают кровь за вас. Тем более, у вас, ваше императорское величество, я не потреплю таких слов по отношению к невесте моего сына. — Ариана говорила, ни разу не повысив голос. Серебряный обруч с аметистом на её голове как-то возвышал её над Хеленой, чьё лицо сейчас выражало гнев, сменяющийся на отчаяние. Гордо поднятый подбородок и каштановые волосы, заплетённые в единую косу, в отличие от распушённых волос Хелены придавали ей статности, и Ариана явно могла бы надавить на императрицу сильнее, но не стала. Она слишком сильно уважала подругу.

Кира и Адриана переглянулись, когда она заговорила о Сейне как о невесте. «Может быть, она знает чуть больше? Конечно, она знает чуть больше!» Адриана прикусила язык и старалась молчать

— Прими мои извинения, леди СтоннКассел. Я виновата. Но, что если это правда? Перерождение Мираны? И эта…Сейна… её сосуд? — дрожащим голосом спросила Волчица.

— Если так, то мир нам не скоро видать. Я и сама не знаю, что делать… — Ариана поникла и села рядом с Хеленой. Стоящие здесь люди были в шоке от содержимого письма Сейны.

— Нужно готовить армию. Отослать письма в Джейстен, если получиться в Ангвир и Иронал… — предположил Найт Аксель, устало потирая глаза.

— Нужно что-то делать с кошмарами. Мы не спим уже неделю… — подал голос Марий, затяжно зевая.

— Я не ходящий во снах. Я сам не сплю, ибо Таешарен бдит — отвечал старый Алкион Альгольф, снимая остроконечную шляпу. Старик совсем измотался.

— Так, давайте решать, разведчики доносят, что в Кардинийское Ущелье идёт Ааронт Тангер. Если Врата Балдарена разберутся с нехваткой железа, то двадцати-тридцати тысячам придётся встретить больше семидесяти легионов Уэйстека. Войска серых составляют одну четвертую от сил Ааронта, у нас есть пятнадцать тысяч готовых легионов, ещё десять на подходе из Кинхарта, а Джейстен просто не успеет прийти. — Марий устало подвёл итог и закрыл морщинисто лицо руками.

— Это всё? — уточнил Аксель

— У нас есть два козыря. Айдан привёл с горы Аркинтор белого дракона, и сам, по словам разведчиков, обернулся в красного. — за Мария ответил Бреатфор

— Боги милостивые… — выдала Кира, схватившись за грудь. «А недавно его призирала!» вспомнила Адриана, поражаясь тому, что легенды оживают на её глазах.

Глава 15. Фартуморг

Дни шли в мучительном ожидании новостей с фронта и в коротких беседах, за и вне обеденного стола. Адриана до жути боялась вновь засыпать, тем более что руки её начинали с каждым днём болеть всё сильнее, а парой девушка чувствовала, что колени и спина её были усеяны осколкам стекла и раны кровоточили со страшной силой.

В Джейстене было главное правило, благодаря которому можно было выжить во дворце. Уметь слушать. Будь то совет, угроза или же шепот. Адриана умела слушать, это досталось ей от матери. В день, когда уже спать не могли даже маленькие дети, она подслушала разговор Мария и Бреатфора.

— Артур Лев даже сейчас на палки в колёса ставит –

— Мы казнили его, как только он начал говорит о Тени Предателя… ты думаешь… что ЛжеНаследник был прав? — Адриана стоял чуть в отдалении, настраивая струны своей лютню, как бы невзначай прислушиваясь к голосам у трона. Саму её не было видно, если не присматриваться к колоннам, за которыми она пряталась.

— Нет… не знаю… Амхара строилась на руинах драконьего логова… проклятое золото должно оставаться там, ворота закрыты… — Бреатфор оглянулся и вернулся к разговору

— Проверь, если руины открылись, значит Артур Лев был прав, значит, он… он был на стороне Тени Предателя… — Марий побледнел, этого девушка не видела, но его, впервые за долгое время, дрожащий голос говорил, что лорд Мейстланд боялся некоего проклятого золота и уже мертвого ЛжеНаследника.

Адриана решила всё выведать у Селены, которая оказалась в стельку пьяна, как и Каллина. Леди СтоннКассел нашла девушек в комнате императорской дочери, хохочущих так громко, что вся Ахмара могла слышать пьяные и непристойные анекдоты. Решив «посидеть за компанию» Адриана налила обеим ещё по стакану самогона. Каллина Кон-Итьен оказалась не столь крепка по отношению к выдержке алкоголя непонятного содержимого и, растрепав золотые локоны, улеглась на одно из свободных кресел, пока Селена поглощала закуску.

— Скажи мне подруга… — ласково обратилась к леди Мейстланд Адриана — ты слыхала о Артуре Льве? — Селена исподлобья глянула на девицу и громко расхохоталась, толкнув её в бок. Адриане стоило много усилий, чтобы не свалиться со стула.

— Знаю ли я? Конечно знаю! О Львином ЛжеНаследнике и проклятом золоте знают все! — воскликнула она, качнувшись на стуле. Леди СтоннКассел не успела ничего предпринять, и дочка Мария упала с грохотом на пол. Расхохотавшись её больше, она схватилась за юбку Адриана и кое-как поднялась, разя перегаром.

— Этот «Лев» заявился в Амхару двадцать пять лет назад, после Бунта Четырёх Легионов. Стал заявлять, что он Неранов Наследник и говорил о том, что под Амхарой скрыто драконов золото. Оно-то и вправду скрыто там, в катакомбах, а этому Наследнику отрубили голову, так как двадцать лет назад повторялись кошмары как сейчас. Все решили, что это из-за него, ну и мой отец впервые подписал указ о казни, шуму то было… —

Адриана начинала понимать, что происходит и решила обо всём поговорить с матерью, но дело-то было в том, что две леди, то есть Кон-Итьен и Мейстланд, сейчас прятались в уборной и чистили свой организм по средствам превышенной интоксикации. Волосы им держала Адриана, что могло означать много и всё сразу, но их дружба точно укрепилась… в каком-то смысле.

***

Сны с каждым днём становились хуже. Ариана с дрожью засыпала и просыпалась в холодном поту с молитвами на устах. Всё это казалось ей дикостью, ненормальным, самым страшным кошмаром в её жизни. Спать боялась вся Амхара, потому что Тень Предателя шныряла в ночи по её улицам. Всё больше тёмных тучи сгущались над ними и старшей леди СтоннКассел это никоим образом не нравилось. Всё это было глупой шуткой богов, так она считала. Но ведь Ариана росла в Джейстене, а этот край славился одной противоречивостью. Не смотря на то, что правил там князь и церкви не смели вмешиваться в дела, кроме Собрания Земель, вера в предков в Синим Княжестве была тесно связана с каждым джейстенцем поголовно.

Ариана и сама считала себя приверженкой данной веры, но как жена коренного кинхартца, была вынуждена принять благословение Отцов и Матерей Основателей, хотя, Орин сумел подсуетиться и сделать так, чтобы Ариана встала на колени пред алтарём Алкира, Отца Ветра. Его жрецы были свободолюбивы, и не стали перечить лорду СтоннКасселу, тем более, Алкир и сам говорил своим последователям, что он не требует поклонения, лишь почитания мира, что был спасён драконами-основателями.

Даже сейчас она чувствовала лёгкое дуновение ветра на балконе, словно сам Алкир говорил: «Не страшись дитя, ибо рядом мои ветра» Леди СтоннКассел смотрела в сторону горы Аркфотран, место, где по легендам, спала Владычица Озёр и Хозяйка Рек Элерона. С чьего склона, как говорила история, Неран и его сёстры спрыгнули людьми, но пришли на битву у Амхары в виде драконов. Ариана думала, что это лишь шутка, чтобы задеть её. Её сын обратился в дракона у Врат Балдарена. Только вот гонцы, а точнее их глаза говорили об обратном. Всё это было правдой и Хелена просто начала сходить с ума, придираясь к каждому слову и шагу, во всех подозревая предателей. Это уже походила на паранойю. Ариане с каждым днём было тяжелее заставить императрицу прислушаться к голосу разума.

Леди Кон-Итьен всё чаще срывалась на крик и обвинения во всех смертных грехах, пока Ариана не показала, что не желает этого слушать. Даже Найт Аксель попал под горячую руку. Гвардеец был обвинён по несуразной причине. Хелена считала его виноватым, что он был незаконным сыном Астеры, сестры Уильяма. В какой-то момент, все поняли, что с кошмарами, что мучают Амхару, надо что-то делать. Хелена решила забыться старым, как мир, способом. Упиться до потери сознания. Правда, её организм оказался крепче и сейчас Ариана, сидя чуть в стороне, смотрела на том, как златовласая женщина глычит уже пятую пинту пива, перед этим выпив пару бутылок вина из погреба Мария.

Благо у Орина был брат, который уже попил в своё время водочки. Гарет-то прекрасно знал, как справляться с пьянящим эффектом алкоголя, причём любого. Ариана деликатно отвела императрицу, чьи язык и ноги заплетались как две ниточки, тщательно проверила, что никто за ними не следит, и привела в погреб, где стояла бочка холодной, почти ледяной воды.

Хелена так заверещала, что Ариана думала: «Всё, казнить, нельзя помиловать!» Три раза она с головой окунула её в ледяную воду, промурыжив её буквально по несколько секунд, пока леди Волчица не пришла в себя.

— Ты… ты… — злобно зарычала она, сев рядом с бочкой. Её светлые волосы прилипали к лицу, и дыхание участилось на столько, что грудь её вздымалась часто и быстро. Хелена стала походить на разъярённую драконицу, из чьих ноздрей сейчас повалит дым.

— Хелена…ваше величество… посмотри на себя! Люди боятся твоего гнева как огня! Как Альвеву Третью! Ты истеришь похлеще Киры, как ты в собственных детях-то предателей не видишь?! — Ариана села рядом, поправляя её локоны

— Не смей говорить так о моих детях… — прошипела Хелена, одёрнув её руку от своего лица

— Могу сказать тебе то же самое! Кто говорил о Сейне как о шлюхе? Кто говорил об Айдане как о любовнике предательницы? Ты же ведь Адриану считаешь опасной, только потому, что она не напилась с Селеной и Каллиной! Ты не похожа на императрицу. Ты похожа на обезумившую дуру, на Альвеву Третью. Подумай, чтобы сказал Уильям? А Лайан? — Ариана шлёпнула Хелену по ладони, как маленького ребёнка, и та надулась, скрестив руки на груди. Какое-то время они молчали. Хелена не рыдала навзрыд, а просто лила слёзы, закрыв лицо ладонями. Ариана села рядом и обняла её. Поначалу императрица упрямо дергалась и отворачивалась, но в какой-то момент просто уткнулась в плечи Арианы и зарыдала так громко, как смогла.

— Я устала… — прошептала она через завывания

— Мы все устали — отвечала СтоннКассел, поглаживая её по волосам, как собственную дочь.

— Я не справлюсь… я не смогу. Я, правда, устала. Я не достойна трона, Лайан был достоин, Уильям, но не я! Я подвела сына и мужа, я не сдержала слов и клятв! Я каждый день вижу их тела, и каждый раз рыдаю на их могилах. -

— Сможешь — уверяла её Ариана

— Точно сможешь. Я с тобою, твои сыновья, дочка, Найт, даже Марий. Мы все с тобой. — леди Джейстена положила подбородок на макушку леди Кинхарта, прижимая ту к груди.

— Во снах Каллина, Ричард и Артур, даже ты, вы все мертвы из-за меня. Я — вина Падения Кровогорья, я её погибель! –

— Успокойся, прощу. Столько императоров и императриц в тёмные времена так же считали? Всё будет напрасным, только если ты сложишь руки, в ожидании палача на твою голову. Крепись, Волчица Кон-Итьенов. Война не скоро закончится. Пусть боги пойдут против нас, но пока мы не сложим руки, мы будем биться. Потому что есть за что сражаться –

— Это ты от СтоннКасселов набралась? — хныкнув, спросила императрица

— От кого же ещё? — улыбнулась леди СтоннКассел, погладив подругу по плечам

***

Ночь не предвещала ничего хорошего. Гарет проснулся от шума, который утих сей же момент, стоило ему выйти к стенам, бряцая доспехом. Тьма царила у горы Темные Глубины, и в небесах виднелся покров белых звёзд.

Капитан прошёл по стене укреплений, которая за последние три дня приобрела вид настоящей защитной стены, а не шпона из досок. Легионеры и шахтёры по приказу капитана соорудили ров вокруг шахты, облив его смолой и устелив его кольями. На вышках стояли сторожа, тщетно всматриваясь в темнеющую округу. Гарет вновь услышал звук. Не то ругань, не то бряцанье доспехов где-то совсем не далеко. По его приказу, легионеры срочно вызвали Брена Сорта.

Заспанный командир шахтёрского гарнизона устало и недовольно глянул на СтоннКассела, поднявшись по лестнице на стену.

— Слышишь? — спросил его Гарет, в очередной раз услышав треск

— Поднимай солдат — скомандовал он. Сорт нахмурился, стиснув зубы.

— Это им не понравится –

— Мне плевать, что им там нравится, поднять солдат, живо — рыкнул СтоннКассел и Берн Сорт зычным голосов прокричал на весь шахтёрский город. Дозорный забежали в бараки, где расквартировались легионеры. На ноги, если не на уши, были подняты все. Даже шахтёры повставали со свих коек, чтобы глянуть, что там творилось. Некоторое из них даже похватали кирки с топорами. Берн и Гарет застыли, прислушиваясь к свисту ветра. Бряцание становилось отчётливее. Темнота словно надвигалась на них, окутывая городок туманом.

— Мечи наголо! — прокричал Гарет одновременно со свистом стрел, вонзающихся в плоть. Трое дозорных на вышке попадали с ног, вопя от боли. Противники в чёрных доспехах наложили на частокол самодельные лестницы и полезли вверх. Большой отряд тащил заострённое бревно к главным воротам и через пять минут, пока легионеры отбивали атаку самых ретивых бойцов, забравшихся на стены, самодельный таран уже ломал бревна ворот.

Воины красного легиона бросали в них камни и обстреливали их сверху, но чёрные легионеры выставили плотную стену круглых щитов, и продолжали ломиться в острог шахтёрского городка. В пылу битвы Гарет взмахнул клинком. Его противник отшатнулся назад, и капитан пнул его. Тот с воплем полетел вниз, прямо на колья рва. Легионеры вовремя среагировали и не давали лихому отряду развить успех на стенах. Нот вот таран успешно выполнял свою задачу и сейчас острый конец большого бревна почти проломил солдатам Уэйстека путь в острог. Берн Сорт метнулся к стене прямо над воротами, и стал браниться, что есть мочи, самолично роняя камни на врага. Тем времён на стены полезли новые отряды по десять человек. Одному из таких удалось удобно закрепиться у стены, рядом с которыми стояли бараки. Чуть больше двух десятков чёрных солдат залезли на стены, отвлекая на себя внимания.

Один из них вонзил меч прямо в горло одного из защитников острога, когда тот хотел кинуть факел в смолянистый ров. Противника Гарета выполнил один из пунктов своего плана, обрушив чаны с огнём внутрь острога. К этому моменту таран уже пробил одно из брёвен и СтоннКассел услышал подобие победного рева со стороны врага.

Капитан стремглав спустился ос стены, зажёг факел от углей, поднялся назад и, отведя удар вражеского клинка от своего лица, отправил факел и врага в ров. Смоль всполохнула как пламя Келтрика, освещая округу на сотню метров. Острог у горы окружили, по меньшей мере, пять сотен бойцов Уэйстека. Самодельные лестницы так же загорелись и лихие отряды повалились в пламя, сгорая заживо, вереща так громко, что, наверное, в горах Баордара было слышно. Отряда ведущий таран так же был уничтожен огнём, который чуть подпалил брёвна ворот. Но это били лишь мелочи. Гарет даже вспотеть не успел. Сплюнув себе под ноги, он оглядел острог.

К утру отряды Уэйстека скрылись средь скал. Раненых легионеров перетащили в бараки, где и организовали лазарет. Мертвых сложили в ряд. Гарет насчитал меньше десяти убитых и больше восьми раненных. Закрыв каждому из них глаза, он осмотрел тела чёрных легионеров. Темный доспех с изображением гончих псов на груди и лошади вставшей на дыбы, выгравированной на наручах. Знак дома Танегров. Это означало одно. Ааронт Тангер вел свои войска на них.

— Чтобы ты нам не нашёл, брат — Гарет кинул смутный взгляд на гору — давай быстрее

***

Высеченный в камне город. «Забытая кузня» так Фартуморг звучал на всеобщем наречии. Двадцать человек во главе с троицей гномов шли по коридорам забытой кузни. Пещеры переходили в комнаты, чьи своды держали каменные колоны с металлической вырезкой. Сырая земля пещеры переходила на широкую каменную плиту, выстраивающуюся в дорожку коридора. Двери, отделяющие разные комнаты, имели золотой цвет и причудливый узор, напоминающий кузнечные приспособления, по которым стекал раскалённый металл. Сундуки и контейнеры странно открывались, стоило повернуть центровые колесо слева направо, и звучал щелчок, раскрывающий стенки хранилища как крылья орла.

Места, где спали гномы, выгляди не очень-то приспособленными для этого. Каменными постели с тонкими простынями и подушками походили на пьедесталы для жертвоприношения. Обеденные столы были усеяны кружками, мисками и ложками, словно хозяева этого города спокойно себе жили… и в какой-то момент, что-то заставило их побросать все и бесследно уйти.

На пути им повстречались до сих пор горячие трубы, по которым гулял пар, питавший трубообразные механизмы, которые приводили в движение платформы, что спускали отряд экспедиции всё ниже. Чем это всё это напоминало Орину ту платформу в Ин-ар-Хартурме, в том проклятом Зиккурате.

Преградной на их пути оказались массивные двери, запечатанные механическими замками разных типов. Доген, Тилока и Гревом принялись спорить, как лучшее открыть эту дверь, пока отряд рассредоточился по всему залу с толстым слоем грязи и пыли, и наполненным свитками гномьего происхождения. Это было нечто вроде библиотеки.

— Ты нашла причину порчи железа? — спросил Орин у Эльноры, рассматривая ромбообразные полки, заполненные гномовскими рунами. Леди Айвенворд как-то странно посмотрела на него своими бледно-серыми глазами и самодовольно улыбнулась.

— Алхимический взрыв — ответила она, тонкими руками потирая ветхий пергамент.

— А на общеимперский? — Орин ухмыльнулся и хотел добиться точного ответа

— Кто-то намерено спустился в шахту, и в её центре подорвал алхимические реагенты, которые распространили ядовитые испарение, которые в свою очередь, пропитали рудниковые жилы. Что-то без запаха и видимых свойств, словно железные рудники перенасытились, и порода потеряла свою пластинчатость, превратившись в негодные куски металла.

— Этот как лечится? — некромантка хохотнула

— Железо — не человек, мой дорогой. Я не могу дать ему настой и снизить жар. Нужно искать что-то эквивалентное, как например гномий металл. — Эльнора положила свою руку на его

— Хватит меня так называть — огрызнулся он, одёрнув её ладонь

— Тебе не нравится, мой дорогой? Только скажи, перестану — некромантка кокетливо выгнулась

— Во-первых: я женат. Во-вторых: тебе полторы тысячи лет. — Орину довольно улыбнулся, когда глаза собеседницы азартно сверкнули.

— Неприлично указывать женщине на её возраст — раз. Что же ты тогда на меня так смотришь, если женат — два. — женщина в обиде скрестила руки на груди, и Орин со злобой пожалел, что согласился взять её с собой.

- Чего же ты за ватагой Айдана не пошла, если он точная копия Эйдэна? — спросил он, и Эльнора злобно нахмурила брови, поджав губы в тонкую претонкую полоску.

— В том то и дело, что он точная его копия. Правильный до мозга костей. С такими же повадками, с такой же речью, с такими же глазами. Если бы то пожил столько, сколько и я, и встретил бы жену через столько лет, чтобы ты сделал? — прохрипела она

— Был бы рядом — незамедлительно ответил Орин, но что Эльнора фыркнула, продолжив капаться в свитках Махнув рукой, Орин подошёл к Сэму Трайдену, старому другу и брату по оружию, который внимательно рассматривал узоры из металла на каменных стенах.

— Что скажешь? — спросил СтоннКассел

— Про некромантку или про город? — съехидничал Трайден, почёсывая подбородок.

— Давай без юмора — устало ответил Орин, присев на каменное подобие стула. Бывший черный легионер взглянул на соседнюю комнату, преграждённую решетчатой стеной, и задумчиво хмыкнул.

— Некроманта твоя странная до жути, но красивая. А город… -

— Сэм, я сейчас тебе пинать ногами буду — Орин скрестил ладони в замок и устало склонил голову

— Город странный, друг мой. Гномы как будто капали его слишком жадно и слишком глубоко…

— И разбудили в его недрах что-то, что их уничижило? Сказка ложь, да в ней намёк? –

— Я правду говорю. Ты же видел комнаты и хранилища. Их покинули в спешке. Просто взяли и ушли. Сколько лет этому городу? Если здесь есть живые, то, что они ели все эти годы? Допустим это моя паранойя, но если это — Забытая Кузня, то, что здесь ковали? — немолодой легионер с медными глазами и сальными волосами почесал затылок и обхватил прутья решетки, прислушиваясь к отзвукам в недрах этих пещер

— Наши легионеры вместо лат носят кольчуги под куртками. А Ааронт ведёт своих псов на нас, вооруженных до зубов псов. Я, честное слово, не знаю, что здесь искать. Сундуки, что нам попадались, заполнены паутиной. Эта кузня покинута слишком давно. — Орин совсем поник, стисну от гнева зубы

— И это Орин СтоннКассел? Герой битвы за Беталгор, который в одиночку оборонял крепость до подхода подкрепления? — Сэм усмехнулся. Только он и Гарет могли упоминать про Беталгор, чтобы как-то поддеть Орина

— Говорит бывший оруженосец — шикнул Орин, помотав головой

— Слышу от бывшего капитана Уэйстека — отвечал Сэм, спиной облокотившись о решётку

Молчание прервала троица гномов, которая наконец-то решила проблему. Доген, Тилока и Гревом принялись браниться на гномье наречии. Орин его не понимал, для него это казалось непонятой тарабарщиной, но то, как реагировали гномы на слова одного, уже говорило о том, что эти маты явно были отборными.

— Тупая ты башка ир-мера! Не смей взрывать это произведение искусства, столько лет мы его искали! — рычал лысый Доген, да так, что слюни летели

— Заткнись, задница кабана! Мы всё восстановим! Главное попасть в залы кузни! — с пеной у рта доказывал Гревом

— Идиоты! Что вы разорались! — рычала Тилока. Сэм Трайден быстро смекнул, и поднял солдат на ноги, когда Орин стал разбираться, почему началась суматоха.

— Так вы знаете, что это за место? — почему-то СтоннКассел не был удивлен. Эта троица ему не нравилась. Уж больно скрытно они относились ко всем и в частности к значимости Фартуморга. Первой раскололась Тилока, жалобно обратившись к бывшему капитану Уэйстека

— Ну, капитан, не кричи! Как бы ты нам доверял, если бы считал контрабандистами? -

— Вас за лигу учуять можно! Три гнома, знающие о затерянном городе больше чем шахтеры, что его откапали, один помешан на взрывах, вторая людям зубы заговаривает, третий — командир. Выкладывайте, всё быстро и четко! — солдаты пятнадцатого легиона обнажили мечи, и гномы заметно поубавили гнев.

— Не контрабандисты мы, а авантюристы, искатели древностей. А город это искали больше двадцати лет! Это легенда, СтоннКассел, ты не представляешь, что вы, люди, откапали! — вскинул руками Гревом. Ответ Догена оказался куда полноценным

— Это, господа экспедиторы, Забытая Кузня! Город изобретателей, инженеров и мечтателей! Здесь собраны величайшие знания нашего народа, это место было српятно от драконов в начале третьей эры еще до времен Нерана. Здесь гномы ковали големов, предназначенных для войны против драконов, чтобы отомстить за резню в Крепости Омсорот и Ущелье Эмон. Легенды гласят, что в недрах горы стоят легионы големов и духов в доспехах, готовых к бою, стоит лишь их позвать! Это место должно быть открыто миру, Трехградие обязано узнать о том, что мы открыли его тайны… -

— Довольно! — прервал его Орин

— У нас война. Как только разберемся с серыми и черными, будет вам слава и почёт в Трехградие. Делайте что хотите, но откройте нам путь дальше, иначе лично поганю вас в первых рядах против Гончих Тангера. Давай-те скорее! — Орин расправил плечи и гномы принялись недовольно ворчать, доставая из закромов своих сумок горшки с горючей смесью.

Взрыв пошатнул стены города, но массивные врата с грохотом упали на каменный плиточный пол. Дорога была открыта. К тому времени как они прошли по тройке очередных коридоров, Орин десять раз задумался, чего здесь могли хранить гномы, почему они покинули город? В голову пришла совсем дурацкая мысль, что под недрами горы покоился дракон и они докопались до него. Это не заставило Орина улыбаться, наоборот, он пуще прежнего помрачнел, освещая дорогу факелом.

Ему хватило Зикуррата со всеми его ужасами. Теперь он шагал по руинам города, заброшенного ещё до времён Нерановой Империи. Шагал, по месту, в котормоу правила смерть и пустота, словно две сестры они насмехались над ними, пришедшими в руины грабить пыль и песок. Сколько здесь жило? Сколько работало? Сколько времени они проводили, зная, что над головами кружат армада Драконьей Тирании, Гегемонии?

Эльнора как-то странно поежилась от холода. Она вовсе не чувствовала холода как такового. Но она странно потирала плечи, прогоняя с них мурашки. Сэму было комфортнее среди солдат легиона Гарета, потому-то он и шел почти вплотную с пятнадцатью солдатами, которые так и не вернули клинки в ножны.

В скором времени они вышли к залу в подземном озере. Длинный арочный мост вел через кристальную воду пещеры, в которую модно было смотреться как в зеркало. Факела освещали чуть синеватое помещение. Пройдя сотню метров, они вновь оказались у массивных ворот, на этот раз, вряд ли они поддались бы удару нескольких пар взрывных горшков. Так же от центральных ворот вели два пути. Один из них направлял ниже, в глубины. Второй же казалось, уходил вверх, поднимаясь на десяток метров выше.

Гномы хитро переглянулись, и Орин велел отряду отступить назад. Что-то нехорошее назревало.

— Сейчас мы откроем эту махину — весело заговорили Тилока и Гревом, прикрепляя что-то к трубам, что уходили куда-то внутрь дверных механизмов. Хохоча во весь голос троица отскочила к проходу, что вел наверх, Через несколько секунд трубы рванули, окутывая отряд экспедиции горячим паром.

Глава 16. Кинжал Снов

Адриана медленно шала по светящейся нити, как по натянутому канату между двумя берегами тёмной бездны. Там, внизу, где ветер завывал криком Алкира: «Беги! Не лезь, ибо смерть там ждёт!», жила сама тьма. Грязная, склизкая, чёрная как смоль. Адриана делает шаг за шагом, балансируя на тонкой нити, еле заметно покачиваясь, когда воздух разрезает свист крыльев, где-то там, в бездне.

Девушка уже не первый раз делает так. Она внезапно обнаружилась способность бродить по своим и чужим снам, словно наяву. Природное любопытство в совокупности с женским желанием знать что, где и когда, подоткнули её заглянуть в чужие умы, дабы узнать, чем Тень Предателя кошмарит народ Амхары. Она десять раз успела пожалеть, что не подавила в себе этого желания.

Нить из чистого света вела к озеру из потоков самого солнца. Таких же теплых и приятных, как стоит выйти в летний жаркий день, купаясь на берегу Аноры. Адриана шагнула в озеро, и неведомая ей сила потянула её вниз, сквозь потоки пламени и света. К этому она уже привыкла. Каждый из снов имел разные точки входа.

Сны императрицы Хелены утягивали в себя, как воронка в реке утягивает самоуверенного пловца, решившего проплыть непозволительно близко. Эти ночные видения казались Адриане самыми страшными. Окровавленные стены и пол дворца, усеянные телами Истон-Даров и Кон-Итьенов. Полуразрушенный зал дворца, ступени у трона были расколоты на камни, как и сам Наделасторан, Сапфировый Трон, расколотый на сотни тысяч осколков. Стены дворца содрогались от толчков под землёй, а Хелена сидела на коленях, держа на руках тело мужа с пробитой головой. Она тихо плакала, приговаривая:

— Ты во всём виновата. — Адриана была призраком во всех этих снах. Невидимым духом, без возможности как-то повлиять на ход этого сна или как-нибудь его прекратить.

Сны Арианы и Киры часто перекликались. Обе они стояли на странной пристани, что возвышалась гнилыми досками над тёмной водной гладью, бурлившей подобно горячей осадной смоле. Обе они держали на руках пелену с плачущим младенцем и обе сгорали заживо в огне дикого дракона.

Адриана шагала по снам, и каждый раз сны заканчивались одним и тем же. Тёмные коридоры из чёрно-зелёного мрамора переплетались в мрачном лабиринте, и из-за угла скользила тень собаки с горящими алыми глазами, а вместо низа лап у неё был туман, закручивающийся в острые лезвия. Но гончая слушала своего хозяина. Она лишь кусала своих жертв, валила наземь, цокала клыкастой пастью у шей, но не убивала. Её хозяин в чёрном плаще и горящим лицом хлопал в ладони и смеялся, когда жертва просыпалась и пропадала из его царства снов.

Каждый раз всё заканчивалось одинаково. Каждый раз ветер в этом темном месте завывал, подобно голодному зверю, но даже Харгодор Тень Предателя не видел её. Он не видел как Адриана пыталась помочь его жертвам, не слышала как она кричала от ужаса и стараха. Лишь изредка он оборачивался, чуя её присутствие рядом с ним. Леди СтоннКассел прекрасно знала, что она — простоя девчонка, не могла тягаться с Губителем, с одним из генералов самого Ненастыного, будь он в Цитадели Эдхута вечно!

С Харгодором извечно, по пятам, подобно хвосту, ходил Алгирнор Безмолвный. Этот ужасный ходячий мертвец прикрывал уцелевший участок лицо плотным капюшоном, но это не скрывало того, что челюсть его давным-давно отвалилась, отставив лишь гнойную плоть. Адриана сквозь темноту сна и толщину воды чуяла смрад гнили и плоти на его руках, когда Безмолвный застывал в метре от неё, пытаясь понять, есть ли она, следит ли она за ними?

Нырнув в золотое озеро, Адриана оказалась в незнакомом ей месте. Высокие залы не имели потолка, колоннам, что держали туман над головой не было счёту, а пол под ногами был прозрачно-золотой до такой степени, что модно было любоваться собою часами. Девушка встала на ободранные в кровь колени и взгляд её упал на стену в самом конце зала.

Красный штандарт с изображением дракона, вьющегося вокруг себя самого и пожирающего собственный хвост мог означать только одно. Адриана попала в Чертоги Джерона! Великую крепость Джейстена, где хранились осколки легендарной Юмкары, клинка Нерана! Самолично она здесь никогда не была, лишь слышала рассказы матери. Но теперь, она шагала по бесконечным корридам, не в силах дойти до штандарта и витрины, где хранился клинок. В стене была высечена статуя самой Юмкараны, жены первого императора.

Бах! Стены позади ней разрушились, или же это так открылись ворота? Так или иначе, она вновь обернулась в сторону статую и увидела у штандарта Айдана, причудливо разглядывающего осколки некогда былого величия это меча.

— Меч Нерана… глупый кусок железа из глупого пророчества — проговорил он, вернув рукоять в витрину.

— Айдан? — спросила она, надеясь, что это не её глупый кошмар. Он обернулся. Брат посмотрел на сестру и жалобно промычал.

— Вновь кошмар насланный тобою, Тай-Фер?! Сначала Ариана, потом Кира, Сейна, теперь она!? Только не она, сколько можно?! — вопил он так, что стены Чертогов Джерона содрогались от его вопля

— Айдан! Это я, Адриана! — выпалила девушка в надежде, что он всё поймет.

— Врёшь! Врёшь! Тварь Тай-Фера! Дочь Отца Лжи! — Айдан кричал и ветер завывал ему в ответ, пронзая их тела самым холодным холодом. Адриана была готова зареветь от бессилия, он не знала, как она могла его вразумить, потому что не знала брата от слова совсем!

— Беги — проговорил он, тряся за плечи. Адариана только в последний момент поняла, о чём он говорит. Он понял, что она не отродье тени, но сейчас он откидывал её воздушным толчком, чтобы от этого самого отродья спасти. С болью она ударилась о ребристые колонным. Со слезами поднялась и увидела как гончая Харгодора скачет на Айдана, скаля зубы. СтоннКассел не стал ждать, пока его загрызут и выставил руки вперед. Его ладони загорелись синим пламенем и обволокли гончую смерти как это делает горящие масло или смоль, льющиеся с осаждаемых стен.

Харгодор снял с себя капюшон, обнажая стоящую дыбом прическу, черные вены и алые горящие глаза.

— Либо ты, либо она, Лок-Хай’Эред! — он и не сразу поняла, что Тень Предателя всё-таки увидел её. Превозмогая страх и боль она заставила себя проснуться. Тело болело, голова до ужаса гудела, а спина вовсе ныла от дикой колющей боли.

На следующее утро она рассказала обо всём Ариане и Кире. Те рассказали императрице и Алкиону Альгольфу. Старый маг заметно отопрел от таких новостей и принялся раскуривать трубку в третий раз.

— Входящая во сны… первая за три… нет пять сотен лет… дочь СтоннКасселов… — сняв с себя остроконечную шляпу, Алкион устало потёр морщинистый лоб и выпустил пару колец дыма.

— Что поделать-то? СтоннКасселы же… — императрица пригубила вина и лукаво посмотрела на Адриану, как будто знала, что она заглядывала в её сны. От осознания этого она вся покраснела как рак или дракон.

— Алкион, друг мой, может вы объясните нам, простым смертным, что это значить? — Эльвира Мейстланд, не спавшая уже неделю, потёрла виски. Вся Амхара не спала из-за Тени Предателя. Марий сидел рядом с ней, он, как и его брат Бреатфор, стали какими-то дергаными и нервными, время от времени до крови расчесывая руки.

— Это, моя дорогая леди, всё меняет. Теперь у нас есть шанс избавиться от Тени Предателя и Безмолвного. У нас есть шанс нанести Тени удар в ответ. — маг империи почесал свою седую бороду и выпустил изо рта замысловатый дымок в виде птицы.

— Не позволю отправить мою дочь на убой! — воскликнула Ариана, укрыв за своей спиной Адриану, как за живым щитом. Сердца обоих забились в единый унисон, а Адриана здорово так испугалась, когда мать сжала её руку до бела.

— Значит позволишь нам умирать в своих снах, а, СтоннКассел? — зашипела Эльвира, прижимая к себе Селену

— Не смей потакать мной, Мейстланд! — Ариана оскалилась, подобна барсу на флаге Джейстена. В какой-то момент женщины амхарского совета стали грызться подобно своре кошек. Марий и Адриана выскочили в центр зала и в один голос закричали до хрипоты.

— Довольно! -

— Либо мы сейчас перегрызаем друг друга, либо будем действовать сообща! Всё мы хотим спать, всех нас мучает Тень Предателя! Алкион, говори, что нужно делать! — Марий кричал и чесался. На шее были видный ранки от расчесанных корост, а Бреатфор так вообще начал рвать волосы на голове, отчетливо в свете факелов виднелись покрасневшие лисины психоза. Адрина умолкла и отошла в сторону, она лишь успела крикнуть, но этого хватило, чтобы получить неодобрительные взгляд матери и тетушки. Что у Киры, что у Адрианы виднелись темнейший круги под глазами, да это можно было сказать обо всех жителях Амхары.

— Входящая во сны — начал Альгольф, докурив трубку — способна физически воздействовать на того, кто насылает эти кошмары. Она так же может. В сущности, она способно его убить. Но для этого нужен артефакт, способный воздействовать на сон физически. — пригладив свои седые космы, Алкион задумчиво погладил подбородок.

— Артур Лев говорил о том, что он мог ходить по снам, на шее он всегда носил кинжал с зазубринами, как у ящеров. Он владел Кинжалом Снов… — подал голос Марий, устало прикрыв лицо ладонями.

***

Айзора устало покачнулась в седле гнедой кобылы, когда та принялась нервно ворочать нос от дороги. Дернув поводья, леди Трайден усмирила лошадь и, ударив в ей бока крепким сапогом, двинулась дальше. За ней шли солдаты её легиона. Пауль Дейн, мирно ехал по левую руку от гнедой кобылы. Капеллан тихо напевал какую-то песенку себе под нос и львица Риной краем уха прислушивалась к словам.

— Там шли сестра и брат С Даргонского фронта домой.

Лишь только шагнули они в Хаэфил, Как ударил внезапноренегат! Сестра лежит, с порубленной ногой, а брат сидит слепой.

Ударил ренегат, десять раз подряд!

— Ох уж мне твои песенки! — шикнула она, когда Пауль подъехал ближе. Его вороной конь так же недовольно фыркнул, когда проезжал мимо дубравы, что зелёным покровом расположилась полевую сторону от Альвевианского Тракта. Этот темнеющий лесок, как казалось, имел свои глаза, наблюдая за продвижение легиона ближе к холмам у Кардинийского Ущелья. Солнце заходило за холмы, на верхушках которых вот-вот снег должен был полностью сойти, и Весна войти в свои полные права властительницы земель Кровогорья, изредка уступая позиции из-за холодных ветров с северного Рубежа. Поплотнее укутавшись в теплый и подбитый меховой плащ, Айзора Трайден приударила кобылку сильнее и так шлепнула копытом по грязи, ускоряя цокот своих ног о каменную дорогу, проложенную во времена Альвевы Пятой.

Устало потерев глаза, Львица Риноя видела перед глазами тот самый Риной, под которым она и стала зваться таковой. Риной — река на северной границе Кинхарта и Сайн-Ктора. почти двадцать лет назад, когда Бунт Четырёх Легионов уже подходил к концу и войсками красных и синих подавлялись самые горячие очаги на границах, дочка Хемерга Трайдена, Айзора, стояла на холме правого берега Риноя, наблюдая за ходом сражения. Видя как отряды тридцать пятого красного легиона отступают под натиском тяжелой пехоты Серого Герцогства, леди Трайден подхватила знамя отца, который стоял рядом и вскочив на его породистого коня, рванула в гущу сражения, почти без оружия, с единственным кортиком. Видя её пыл и ярость, а так же то, что девица летит в бой с одним только знаменем, да без охраны дома Трайден, войска тридцать пятого легиона пошли за ней. Тем самым перенаправив наступление в контратаку, отбросив серые легионы с левого берега Риноя. С тех самых пор её и прозвали Львицей Риноя. Августейший её батюшка Хемерг пришел в неописуемую ярость, когда увидел дочку, идущую под победные крики и улюлюканье легионеров, наследующий день выпорол её, что та сидеть не могла больше чем пару недель. Впрочем, позже лорд Трайден позволил единственной дочке стать воительницей и позже командиром особого отряда Львы, названного в честь дома Трайден и первого боя его наследницы.

Риной вспоминался ей всегда, когда опасность была близко. Стоило ей вспомнить о первой битве, так и очередной стычке, или же соре, оставалось меньше чем день. Левая рука сама легла на меч, покоившийся на ремнях седельной сумки. Тот ритмично качнулся, бряцая о сталь, украшающую ножны.

Наслаждаться пейзажами северо-западного Кровогорья, созерцать его густые, высокие хвойные леса, холмы, покровом тёмной зелени, уходящие вдаль, скалистые ущелья и перевалы, что уводили к горам Сайн-Ктора, мешал марш, по меньшей мере, полторы тысячи воинов в красных доспехах, и почти три десятка новобранцев-кавалеристов из «Ринойских Львов»

Риной вспоминался ей каждый раз, когда лилась кровь. Однако к ночи, когда было решено разбить лагерь у той самой дубравы, ничего страшного так и не произошло. Рахварион Мудрый, неустанно кружащий над их легионом, уселся рядом с кострами, и солдаты, как дети малые, с раскрытыми ртами наблюдали за драконом, которому, похоже, нравилось забавлять людишек своими речами и древними приданиям.

— Будь он человеком, был бы бардом. — выдал Пауль, грея руки у костра.

— Он мне не нравится — еле слышно выдала Айзора. Он понимала, что дракон её слышит. Но Рахварион продолжал рассказывать легенды, которые Пауль слушал в оба уха, а Айзора только в пол.

— Ещё в те стародавние времена, когда жил предок всех драконов, Баордар Великий, Тьма набрала столько сил, что войскам Света пришлось отступить со своих земель. Но до тех те пор, великие учёные работали над способом уничтожить орды ир-меров и прочих тварей. Говорят, в те времена, прапрапрадед Самерата, со своими учениками, увидели, как сильно скверна воздействует на мир, извращая всё живое, в том числе и магию как таковую. Они создали три сферы и нарекли их Зеницами Мира, напитав их чистыми потоками Стихийной и Энергетической силы, а так же запечатав в третьей Зенице силу Некромантии. Три сферы были спрятаны по всей земле, чтобы обрести преимущество, если Ненасытному удастся наложить порчу на все потоки первой магии. — голос дракона был достаточно громким. Редко увидишь разглагольствующего дракона, тем более с его громоподобной речью.

— Думаешь, это правда? Веришь в эту легенду? — спросил Айзора, заметив, что и сама с наслаждением слушает дракона

— Не знаю — ответил Пауль, мечтающим взглядом прожигая небеса.

***

Лорд Марий трясущимися руками открыл позолоченный ларец. В красной ткани лежал изогнутый кинжал из чёрного металла. Его острая сторона лезвия имела зазубрины, подобные спинным шипам дракона. В сердцевине лезвия имелись красные прожилки, а его острие до сих пор не затупилось, после стольких лет нахождения в этом ларце. Рукоять так же была металлическая, эфес и гарда были выполнены в стиле неполной сферической части, отчего казалось, что сам кинжал был сломанным, так как рукоять была должна как змея обвить руку того, кто осмелится взять его. В дневном свете Кинжал Снов казался ещё темнее, отблески свечи, поднесённой к нему, ослепили Адриану лишь на пару секунд, так как стоило свече оказаться над кинжалом, то та тухла, и даже дымок норовился быстрее развеяться по комнате, в страхе исчезая в воздушной оболочке.

Адриана потянулась к нему. Он звал её. Он говорил с ней. «И сны могут быть явью» она слышала голос, нет, шепот, подобный тысячи шепотков в голове безумца, но одёрнула руку в тот момент, когда мать шлёпнула её по руке, как совсем малую девчонку. Недовольно шикнув, младшая из СтоннКасселов отшагнула за спину матери и тётушки. Марий положил ларец на стол в комнате советов, где они не так-то давно думали над обороной Амхары от армий Крамольника.

- Это он? — спросил Найт, презренно фыркнув

— Девятнадцать лет тому назад в Амхару явился Артур Лев. Мы не знали его настоящего имени. Так он себя называл. Бунт Четырех Легионов тогда подавляли на границах, и нам не нужен был ЛжеНаследник, говоривший о Ненасытном, о том, что он может уничтожить Харгодора. Я приказал казнить его, а Бреатфор привёл приговор в исполнения. — Марий умолк, устало потирая виски, его брат продолжил

— Амхара некогда была драконьим логовом, впрочем, как и большинство нынешних городов Зантара. В древних руинах кроется залежи драконова золота. Проклятого, сводящего каждого с ума. Ворота в катакомбы запечатаны, таковыми и должны оставаться. — Бреатфор почесал бороду и устремил взгляд в огни камина. Эльвира и Селена молчали, исподлобья посматривая на родных. Адриана почувствовала, как мать сжимает её ладонь своею. Ариана прекрасно знала, что нужно было сделать, чтобы прекратить эти кошмары.

— Если я могу это остановить… — начала Адриана, стараясь говорить так громко, чтобы её все услышали

— Молчи… — прошипели Ариана и Кира так же громко, что каждый мог услышать их гневный тон

— Я же ведь не воительница, я не смогу бороться с Тенью Предателя, но если бы я смогла заманить его в чей-нибудь сон, то вполне он мог бы его убить. Главное, чтобы он был обучен — Адриана специально размышляла вслух, чтобы Алкион Альгольф услышал её план. Она же ведь, в конце-то концов, дочка Орина СтоннКассела, прозванного Чёрным Грифоном. Она внучка Эврадара Эфеса Солнца, прославленного Драконоборца! Она СтоннКассел, пусть и наполовину!

— План есть, кто будет исполнять? — невесело хмыкнул Мария, и Эльвира сей же момент одарила его мрачный взглядом, как и Ариана с Кирой, как и Хелена.

— Тень Предателя хитёр. Убить его во снах — лишить возможность кошмарить Амхару, пусть и на какое-то время. — Алкион задумчиво пригладил седую бороду, и Адриана шикнула, когда мать сжала её руку чуть ли не до крови

— Не позволю использовать мою дочку как приманку — прорычала она, подобно драконице

— Матушка, мы не можем сидеть, сложа руки! — воскликнула Адриана в каком-то непонятно порыве совершить что-то, что подобает СтоннКасселам.

— Ты с мечом-то управиться не можешь, ты думаешь, что сможешь вонзить кинжал под бок Лорду Тьмы? Да так, чтобы он кровью захлебнулся? — Кира резко прервала очередное шипение Арианы и заглянула в глаза племяннице.

— Я не смогу, но вот обученный боец… — перед глазами младшей из СтоннКасселов рябели образы прошлого, от чего она поджала губы, когда по вискам ударило болью.

— Я готов! — с не дюжим рвением вызвался Найт Аксель, по лицу которого можно было видеть, что из всех собравшихся здесь, он спал меньше всего.

Нужно было что-то делать и делать как можно быстрее. Всё чаще и чаще поступали донесения от стражников. Люди кончали жизнь самоубийством, лишь бы больше не видеть Тень Предателя во снах. Людей находили на главной площади, с выколотыми и прожжёнными глазницами. Люди даже шли на поклон к Марию и императрице, в надежде на то, что хотя бы они помогут. Поползли слухи, что Наследник Нерана оставил народ Амхары по той же причине, что Айдан бежал, сойдя с ума из-за вмешательства Тьмы.

Адриана была готова сделать хоть что-нибудь, чтобы самой уснуть спокойно, даже если ради этого придётся рисковать жизнью. Так же ведь делали все СтоннКасселы?

— Честь, право и кровь. — нарочита громко сказала она, завидев как Кира и Ариана хмурятся от сказанного её девиза. Ариана крепче сжала руку дочери, словно отпуская ту на убой, от чего её голубые глаза стали наполнятся слезами.

***

Ночь опускалась на Амхару. Адриана лежала в своей постели. Рядом с нею уже почти засыпал Найт Аксель, а Алкион Альгольф разжигал в комнате дурманные травы, заставлявшие девушку уснуть как можно быстрее. Кинжал она держала обеими реками, сложив их на своей груди. Как говорили легенды, она должна оказаться во снах с эти оружием, способным ранить физическую оболочку души, где бы та не была. Адриана молилась всем богам, ибо её предстояло встретиться с Харгодором лицом к лицу. Её предстояло играть роль приманки, дичи, которую буду загонять.

Глава 17. Во сне у тени

В очередной раз Блексворд Тангер бранил себя за столь глупый поступок. Ему нужно было поговорить сначала с императорским советом, с Орином, а не ломиться к границе сломя голову. Впрочем, отступать было поздно. Реадейн был небольшим городком на границе Амхары и Уэйстека. Так уж получилось, что центральная провинция пересекалась своим трактом со всеми другими, а потому, было удобно путешествовать по землям империи. Было бы, если не эта растреклятая война на севере, развязанная его августейшим батюшкой, Ааронтом Танегром, лордом-командором и протектором земель Уэйстека.

Это была глупая идея, хотя, если так подумать, то подобные идеи проходили именно после общения со СтоннКасселами. Так что, винить отчасти нужно было бы их. Нужно было бы, если бы этот план не пришёл в голову именно Блексворду, а не, к примеру, Орину.

Главным козырем в предстоящей битве за Кардинийское Ущелье была численность войск Уэйстекского Протектората. Ааронт наверняка подвёл резервы с границы Аст’Морауна и Эш’Хайгара. Блексворд не понаслышке знал об умениях пограничных полков, которые целыми поколениями сторожили Кровогорье от нападений демонов и некромантов. Эти проверенные воины составляли костяк семидесятитысячной армии, что шла с севера на юг, и одним из таких подразделений в двадцать пять тысяч мечей командовала Зейрайна Тангер. Двоюродная сестра Ааронта и тётка Блексворда по совместительству.

Было время, когда эта женщина заменяла ему мать, одной из первых проявив свойственную материнскую заботу, воспоминания о которой Тангер хранил и по сей день. Он надеялся, что эта женщина послушает голос разума и вразумит других, объяснив безумие плана своего двоюродного брата. Тем более, их отношения славились множественными перепалками, а заучит, у Блексворда был шанс дать Орину и Гарету преимущество в грядущей битве, изрядно сократив численность армии отца.

Отец. Блексворд не мог поверить. Зачем Ааронт подослал тех убийц к его Исе? Зачем нужно было говорить это? Что если и мать погибла не из-за родовой горячки, а по вине отца? Отец. Он уже не мог называть Ааронта этим словом. Ублюдок. Тварь. Да, так он его мог назвать, но никак не отцом. Юный Тангер был готов на всё, лишь бы заглушить огонь мести, что зиял пламенным оком в его голове, передавая образы убитого им Ааронта. Убитого самолично, клейморой, которая носит имя его погибшей невесты. Невесты, которую Ааронт приказал убить.

***

Реадейн был небольшим городком. Ближе к вечеру лавочники и лоточники убирали товар, магазины закрывались, и лишь таврена была местом, куда стекался народ после долгого и не очень-то тёплого дня. Народа в корчме был местный, и путников с большой дороги сторонился. Да и местечко было забито небольшой группкой завсегдатаев в одном углу, отрядом пограничников в другом, и путниками с большака в третьем.

Среди легионеров Блексворд приметил одну женщину. Не сильно высокого роста, она выделялась среди отряда пограничных солдат. Губы были тонкие, лоб длинный и чистый, а чуть темные волосы, с русым оттенком были заплетены в длинную косу, спускавшуюся с левого плеча на наплечник, а с наплечника коса свисала вниз. Блексворд прикрывал лицо капюшоном, стараясь держаться в тени. Этому его учили в разведке, следить и не выдавать себя. Доспехи чёрного легиона он скрыл в седельной сумке своего коня. Чёрный плотный плащ скрывал его среди толпы зевак и пьяниц, что позволило ему сесть в отдаленном конце таверны, прихватив за пяток монет кружку местного поила. Значит, тётушка Зейрайна получила его письмо, раз она сейчас сидела здесь. Блексворд взглянул на неё своими тёмными глазами, почти дубового оттенка. Тангер устало пригубил пива и чутка поморщился. Пиво оказалось дрянным.

В конечном итоге, Блексворд подошёл к их столу в углу комнаты. Его остановил один из солдат, встав перед ним, со скрещёнными на груди руками.

— Перед капитаном в капюшоне не предстают — надменно фыркнул он

— Передай капитану, что Юлиан пришёл — «Проклятье!» Блексворд ненавидел своё имя. Юлиан. Как можно было придумать именно это имя? Назвали бы его ещё Юлиан Панкрат Вациан! Презренно фыркнув, солдат отошёл и что-то шепнул командиру. Зейрайна покосилась на Блексворда и что-то сказала своим людям. Солдаты в черных доспехах удобно расположились, так, чтобы Блексворд сидел напротив их командира. Сняв с себя капюшон, он присел за круглый стол. Зейрайна повела бровями, оценивая племянника.

— Значит, дошло всё-таки письмецо, а? –

— Дошло. Я честное слово поперхнулась хлебом, пока читала его. Я знала, что Ааронт врёт, но чтобы так… мне жаль, на счёт Исы. — Зейрайна и вправду источала сожаление. Она была той женщиной, которая переживала не только за самого Блексворду, но из Ису.

— Так значит, вы леди Тангер, всё ещё верны Лорду Протектору? — бастард зада навязчивый вопрос. Солдаты посмотрели сначала на командиршу, потом на Блексворда. Снова на Зейрайну, снова на её племянника.

— Я и мои люди верный Уэйстеку. Легионы пограничья сократили, на места бывших командиров поставили верных Ааронту людей, а самих командиров отправили на плаху. Лорд Протектор кинул клич, солдаты идут к Кардинийскому Ущелью, и как я понимаю, ты хочешь этому помешать? — она игриво улыбнулась, когда Юлиан… то есть Блексворд нахмурился.

— Битвы мы не сможем предотвратить. Но склонить чащу весов на сторону войск императрицы вполне возможно. — пока план работал. Блексворд даже улыбался.

— Ааронт вызвал меня к себе, к границе Мары. Почему бы мне не пленить тебя и доставить к нему? — резко выкинула она

— Можешь. А можешь ему передать, что ждать моего прихода ему не придётся. — Блексворд знал, что она так не поступит. Знал, что у неё свой резон мешать Ааронту. Знал, что она согласится.

— У меня в подчинение двадцать пять тысяч человек. — леди Тангер наигранно закатила глаза, подсчитывая разные отряды.

— Если они не придут к Ущелью, то Ааронту придётся стягивать войска с фронта Илайтана и Хагарена. — огонёк её глаз сверкнул, и Блексворду стало тепло на душе. В этой войне у него были союзники.

***

Её комната казалась её намного больше. Пусть дочке герцога ни в чем не отказывали, но Сейна помнила свои покои куда больше. Просто она уже выросла. Стала другой. Та Сейна, Сейна Имнари, мечтала выйти замуж за благородного лорда и родить ему детей, которые унаследует земли Сайн-Ктора.

Но всё обернулось иначе. В первую брачную ночь она убила Рей Блека, сбежала, стала контрабандисткой на службе Рендона Пэтрота, к которому испытывала слишком страшные чувства. Она не желала вспоминать их. Не хотела вспоминать, как он дотрагивался до неё, какие слова её говорил, и как она отвечала ему.

Сейна Элерон была другой. Она была послушницей церкви. Она замаливала все своих грехи, молилась о том, чтобы души тех, кого убила, обрели покой. Она бы всё жизнь так провела, если бы не встретила его. Айдана Анкита. Она полюблю его — обещанного мессию, Наследника Нерана.

А сейчас шагала по острию качающегося ножа, всё ближе и ближе подходя к краю, чувствуя, как кровь стекает с её стоп.

Хотелось бы ей верить, что всё это лишь сон. Хотелось бы ущипнуть себя и проснуться в холодном поту, но нет. Это всё было реально. Она сама загнала себя в ловушку Феникса, и теперь её оставалось лишь ждать, пока Мирана снизойдет до неё, чтобы исполнить свой план.

За исключением размеров комнаты, здесь мало что изменилось. Её кровать с чистыми перинами всегда казалась её большой. Она даже сейчас не полностью в ней помещалась. В тумбочках до сих пор хранились книги, которые она зачитывала до дыр. Она полной грудью вдохнула запах старых листов и плотного переплета, покрытого чернилами. Здесь были: Глоссарии Севера, Сказания о Джероне Строителе Великих Чертогах, о Дункане Сером, и прочие книги, которые она до безумия любила. Комод с одеждой претерпел изменения. Здесь всё было подогнано под ней. От платьев до сорочек и башмаков. Словно к её приходу готовились.

Вид из окна открывал просторы столицы Сайн-Ктора. Одноименный город изменился незначительно. Он был всё таким же угрюмым, серым, как легионы, наполнявшие его, с домами, чьи крыши острым хребтом снисходили вниз, поднимаясь навесом в горизонтальную линию, держась на четырех балках. Каменные дорожки не оставляли земляному покрову и пяди, усеяв собой все улочки. Знамёна Лиса и Змеи реяли через каждый добрую сотню метров, а каждая улица отделялась каменной аркой, которая так же служила дозорной вышкой. Сайн-Ктор. С древнего наречия: Бриллиант Севера, как и Кинхарт — Сапфир Неба, как и Джейстен (что имя, что город) — Изумруд Гор, так и Уэйстек — Янтарь Полей.

Сейна подошла к окну, устремляя взгляд карих глаз в серые тучи над серым герцогством. Левой руку она положила на грудь, с дрожью дотрагиваясь до амулета, что купила себе. Точно такой же хранил и Айдан. С дрожью девушка почувствовала, что к ней в комнату вошли, так как холодок пробежался по телу, тысячным легионом из колющих мурашек.

Герцогиня Эдэльмира Имнари смотрела на повзрослевшую дочку. Сейна была похожа на неё, почти как две капли воды. Почти. Девушка имела такие же огненно-рыжие волосы, краска с которых уже давно смылась, карие глаза её достались от отца, но осанка, молочно-белая кожа, крепкость тела и ромбовидные черты лица: всё это было материнским. За исключением пары вещей. Взгляд Эдэльмиры был другим. Более надменным, более жестким, и чаще всего её мать-герцогиня имела привычку хмурить нос и прикусывать нижнюю губу изнутри, отчего черты её лица становились резкими, злыми, если так можно было выразиться. Она всегда видела в дочери лучшую ученицу. Ученицу. Не дочку.

Как всегда она держала руки, скрестив ладони, положив запястье левой поверх правой, чуть ниже своей груди подбирая локти к красивым и стройным бокам. Нельзя сказать, что этой женщине совсем недавно исполнилось тридцать девять лет.

— Мама — дрожащим голосом выдавила из себя Сейна

— Сейна — Эдэльмира подошла к ней и прижала к себе, до боли обнимая, так крепко как могла.

— Зачем ты пришла? Зачем послушала её? Дурочка, моя любимая дурочка, теперь мы всё у неё в плену — тараторила герцогиня, еле сдерживая слёзы.

— Как же ты выросла… — проговорила Эдэльмира, рассматривая дочь.

— Матушка, я же… я же думала, что ты у неё в плену! Зачем нужно было развязывать очередную войну? — Сейна недоумевающе посмотрела на мать и та замолчала, когда теплый, почти что горячий поток воздух обдал их тела.

Всё ради тебя, моя дорогая! Ветер завывает, подобно Алкиру. Но это не самый младший из Отцов Основателей. Это одна из Старых Богов. Мирана, Феникс-Мать.

Неужели не поняла? Стоит мне захотеть, как это исполнят. Ты пришла ко мне. Исполнила мою волю. Придёт и твой Айдан, и исполнит мою волю!

***

Адриана шагала по натянутой нити из чистого света. Где-то внизу полыхал скверный огонь, и девушка старалась не смотреть на его языки, больше напоминавшие щупальца неведомой морской твари. Кинжал в её руках источал странный резонирующий поток, который с каждым разом усиливался, стоило её попробовать рубануть им по пустоте.

Темнота, как её казалось, боялась этого артефакта. Тьма сторонилась его, тень дрожала, стоило Адриане взмахнуть изогнутым чёрным лезвием. Рука отказывалась крепко держать эту проклятую рукоять. Эта вещь была противоестественной, словно не настоящей, как будто создали её на склонах гор у Цитадели Эдхута, в кузнях, где тьма приобретает свойство скверной воды, где по легендам в крови закалялся металл. И сейчас она держала Кинжал Снов, Клык Рейсхарнэ Видящей. Дочери Уны.

Откуда она это знала? Кто говорил в её голове, показывая видения чёрной как сама ночи, как самая чёрная моль драконицы, что больше спала, чем летала. Нет, Рейсхарнэ летала, но летала в Царстве Снов, где даровала смертным возможность ходить в её доме, в физической оболочке. Адриана знала, что и сама сейчас находиться почти что во сне физически, что её душа бродит из сна в сон, но раны на этот раз проявлялись на её теле почти моментально. Абсолютно случайно она порезала руку, повертев Кинжал Снов, как когда-то отец и дядя играли своими кортиками, положив руку на стол, и втыкая лезвие между пальцев, с каждым разом ускоряясь. Теперь её левая рука была похожа на кровавую культяпку, боль была ощутимой. Слишком ощутимой.

Золотая нить завела её в сон лорда Мария. Бесцельно скитаясь по знакомым коридорам Амхары, она вышла в тронный зал. Это был день, когда Терон и Корр привели некоего эльфа Гал’ока, прилюдно казнив его.

Окутанный в плену тумана, зал напоминал смутного характера заведение, где всё было прокурено Горькими Травами. Марий восседал на своём троне. Рядом, в двух метрах, стоял Гал’ок, сребровласый эльф говорил с лордом Амхары, как со старым другом.

— Сколько дорого было пройдено, Марий. Сколько врагов побеждено и золото прибрано к рукам. Теперь всё обернулось вот так. Я убил твоих старших, твой старший мне голову оттяпал. Иронично? — эльф насмехался над человеком. Злобно хохотал, пока Марий расчёсывал руки до крови, ногтями срывая с них кожу.

— Ты стал работорговцем и контрабандистом. Ты убивал из жажды крови и наживы. Наши пути разошлись давным давно! Ты отнял у меня старших детей! Я только рад, что Терон отрубил твою грязную голову! — Мейстланд-старший кричал, чуть ли не вопил, но эльф хохотал, ведь Марий в его глаза лишь оправдывался.

— Кому ты врёшь? Кому заливаешь сказки о своём благородстве, Сокол? —

— Мы оба продавали людей в Даргон. Хочешь, чтобы близнецы узнали об этом? Хочешь, чтобы твоя жёнушка узнала, как и чем ты возвеличил Амхару, после того, как твой отец проиграл половину состояния? Кто ты без своего прошлого? Ты — Лорд Сокол? Или же работорговец? Я знаю кто ты, Марий Мейстланд, сын Энмавре. — Гал’ок подошёл к нему вплотную и три раза ткнул его пальцами в грудь.

- Ты — вор, лжец и убийца. Пусть ты и прячешься от своей сущности, я знаю, кто ты на самом деле и от этого тебе не сбежать. — Марий покраснел, подобно дракону. Тень за его спиной приняла вид человека, шепчущего ему под ухо разные проклятья. Марий принялся метаться на троне, закрывать уши и кричать, зажмурившись и вжавшись в себя от холодного страха, от рыка туманной гончей, что медленно шагала к нему.

Всё это было неправдой. Эльф погиб. Был казнён прямо во дворце наследным сыном Амхары, всё это был сон, кошмар, насланный Тенью Предателя. Или же это всё было в голове самого Мария, мечущегося в поиске надежды на избавления от былых грехов?

Адриана попятилась назад. Гончая учуяла её, и щёлкнув клыками у шеи Мария, помечалась на неё, в последний момент девушка просто упала на спину, доверившись случаю. Её повезло упасть в пропасть, что вела обратно на дорогу из темноты и светящихся нитей.

Не оглядываясь, девушка помчалась вперед, вновь блуждая по тёмным коридорам с переплетающимися нитями из чистого света. Она молилась всем богам, что всё получится, что она сможет выбрать нужную нить и успеть добежать до пропасти раньше, чем гончая догонит её. Но было поздно. Холодные клыки вонзились в её икру, и Адриана вскрикнула, завалившись на землю. Не отпуская кинжала из рук, он зарычала от боли. Резкий шок и колющая боль внезапно ударили ей в виски и слезы полились, не слушая хозяйку.

— Не положено леди бегать как простолюдинке. Это я тебе уже говорил — не в силах терпеть боль, Адриана зажмурилась, пряча клинок под грудь. Гончая не ослаблял хватки бритвенно острой челюсти, вгрызаясь в кость девушки, как капкан вонзается в твердые ткани зверя. Резкая боль звенит колоколами в ушах и огнём проходит по нервам. Гончая тумана шагает к неё, своей ужасной мордой цокая у её уха. Адриана с болью и слезами переворачивается на спину, взмахивая ножом-артефактом.

Тёмная сталь проходится по туману, как по настоящей плоти и призрачная туша отродья Ненасытного падает замертво. Леди СтоннКассел с трудом размыкает глаза и ползёт назад, истекая собственной кровью. Харгодор идёт к ней, слишком медленно, словно оценивая, сможет ли она ловко метнуть в него нож?

Левую рукой Адриана хватает нить и чувствуете, что она горит самым тёплым огням, а значит, это сон того, кто ближе к ней всего. Она переворачивается на живот и помогает ползти себе руками. Ноги и без того болят, становиться подобны двум металлическим брускам. Харгодор смеётся, злобно гогочет, хватаясь за живот.

— Твой братец будет по храбрее, девчонке. Куда ползёшь? К нему в сон? Ну, так кричи, моли его, проси, чтобы он пришёл! Пусть придёт в моё царство! Пусть придёт и умрёт! –

Адриана окунает руку в озеро чужого сна, и в этот момент Харгодор хватает её за раненую ногу. Оба они падают, как будто шагнули с кая джейстенского водопада. Холодные потоки обволокли её тело, пока Тень Предателя старался задушить ту в полёте.

Они застыли в метре над землёй, как будто по чьему-то велению законы реального мира перестали действовать. Одна рука Тени Предателя смокнулась на хрупкой шее Адрианы, другая же прижала руку, намереваясь вырвать Кинжал Снов. Адриана почувствовала, как всё темнее, а потому пожелала проснуться, но ничего не происходило. Как бы она не пыталась пробудить себя, воздуха в груди предательски не хватало, а руки её врага всё сильнее сжимали горло. В какой-то момент, СтоннКассел захрипела от безысходности и страха. Вот и всё. Так глупо погибнуть, ведомой бравадным желанием совершить подвиг. Погибнуть во сне и реальности от рук Лорда Тьмы? Слезы сами потекли по её щекам, и Адриана в очередной раз издала хриплый рык, похожий на предсмертный зов о помощи.

Клинок гвардейца Найта Аксель свернул над его головой. Харгодор отпустил Адриану и оба они упал на твёрдый пол чёрного мрамора. Лорд Тьмы растворился в тумане, хватаясь за израненное лицо, но сей же момент ретировался в виде Падшего с лавовым орнамент на чёрных латах.

Найт Аксель и Харгодор Тень Предателям кружили друг напротив друга как два стервятника. В конечном итоге, Лорд Тьмы первым пошёл в атаку, занося меч снизу, но в последний момент меня траекторию атаки на рубящий удар сверху. Гвардейцу Акселю оставалось лишь изворачиваться из стороны в сторону, чтобы не быть разрубленным пополам. Пока рядом была живая Адриана, Найт мог нанести вред противнику. Впрочем, это условие действовало прямо пропорционально, и Харгодор имел власть над ними обоями, не давая проснуться окончательно. Клинок гвардейца империи соприкоснулся с чёрным адамантитом, засверкав в мраморных коридорах искрами скверного огня. Как размытое пятно, Тень предателя кружил в вихре атаки, Найту только и оставалось парировать удары и блокировать их.

В какой-то момент Харгодор протяжно завыл, и туман окутал лабиринт плотной пеленой, из которой вышли гончие, чьи ноги и были туманом. Оба пса стали бежать на Акселя зигзагом, сверкая алыми глазами, навострив челюсти-кинжалы. Гвардеец ловко скользнул вперед, когда один из псов накинулся на него. Меч Найта вспорол одному брюхо, а второму лезвие разрубило череп. Тень Предателя искусно подался вперед, намереваясь сделать выпад, но когда Найт взмахнул клинком, чтобы предотвратить удар, его противник извернулся, взяв траекторию параллельную удару. В этот момент клинок из чёрного адамантита, с алым лезвие, размытым пятном прорезает плоть гвардейца империи, полностью разрезая левый бок от подмышки до пояса. С разрезанными сухожилиями, левая рука уже не может служить даже как защита последнего ряда, которую можно пожертвовать на рубку. Теперь рука просто висит, и Найт, не готовый к такому повороту, оборачивается, выставив правую руку с мечом, как бы призывая врага сделать последний удар.

Всё это время Адриана боролась с самой собой. С липки ощущение леденящего страха перед Лордом Тьмы и собственной смертью. С ужасом из детских кошмаров и страхов из сказок про генералов Тай’Фера. С желание забиться в угол и зарыдать так протяжно как она могла. Страх сковал её тело. Её душу. Он смотрела, как кровь стекает с тела Найта Акселя и понимала, что молитвы здесь не помогут, что Айдан не придёт и не спасёт из обоих. Её нужно было что-то делать. Ей нужно было разбить ледяные оковы, что окутали её с ног до головы. Кинжал Снов теперь сам крепился к её руке, рвался к плоти, верещал в её голове тысячью голосами: «Убей! Убей отродье! Убей Тень в его сне! Кровь сладка!»

Она же ведь СтоннКассел. Дочка Чёрного Грифона. Внучка Эфеса Солнца, Драконоборца! Ноги истекали кровью и вовсе её не держали. Но из последних сил она встала и вот момент, когда Тень Предателя играючи решил убить Найта, она вонзила Кинжал Снов встык между лавовым орнаментом и доспешной пластиной, разрезая спину в районе позвонка. Найт лишь подался вперед, слабо и медленно, но этого хватило, чтобы его клинок вошёл в живот Лорда Тьмы.

***

Даже у Тени Предателя был свой сон, который он переживал ночь за ночью. День, когда Харгодор принял это прозвище.

Проклятый Лок-Хай’Эред! Во всё был виноват этот надменный, самовлюблённый и тщеславный Царь Рассвета. Некогда Харгодор был великим полководцем, он был человеком, который вёл войска Света против орд ир-меров при битве за Кардинийское Ущелье, в те времена, которые сейчас зовутся Легендарной Эрой.

Харгодор был полководцем. Он был стратегом и воеводой, который мог привести живых и чистых от скверны к победе! Но нет! Войсками командовал именно он, Лок-Хай’Эред! Извечно он был главным. Он родился на час раньше Харгодора, он женился на женщине, которую Харгодор любил всем сердцем. Сколько бы Харгодор не выступал, Эред всегда делал это лучше, какие обворожительные речи и легендарные подвиги не совершал Харгодор, Эред делал это лучше. Сколько бы признаний и наград не собирали его трактаты и книги, книги Эреда собирали много больше признаний и наград!

Последней каплей стал день, когда решающую битву против Макара возглавил самонадеянный и слишком самоуверенный Эред. Он повёл войска в самоубийственную атаку, получив тем самым звание героя, а Харгодор, поведший войска в удар по флангу, был наречён трусом и слабаком! Изо дня в день он видел один и тот же сон.

Поля в Кардиние усеянные трупами. Люди кричат имя Эреда, который только что победил в дуэли брата, Макара. Они скандируют, заворожённые его славой. А Харгодора бранят как бродячего пса, прибившегося с королевской гончей. Он всем сердцем ненавидел Эреда, даже после того как он стал генералом Ненасытного, в бой он шёл с одной целью. Убить растреклятого Царя Рассвета! Даже в Тени он остался Тенью Предателя, но более это ему не мешало. Цель его была ясна: лишить Эреда первенства, даже после смерти.

Тень Предателя захлебнулся своей кровью, темной как самая чёрная смоль. Найт видел лишь усмешку в глаза этого существа, а Адриана видела сны, что являлись Лорду Тьмы. Выдернув кинжал из его спины, Девушка упало на чёрный мрамор, и тот раскололся, руша границы сны. Последнее, что она и Найт видели, это пустота, где тело Харгодора лежало в луже скверной крови, хохоча, как хохочут безумцы, что видят в своих фантазиях то, что желают видеть.

Она видела его сны. Его ненависть. Злобу и гнев. Во снах он хозяйничал, не позволяя никому входить в свои сны. Что если, ранив его, она лишь открыла его сознание, сделала с ним тоже, что и он делал с ними? Она напугала его, в действительности ранив, а не убив? Лишь адамантит может убить Лорда Тьмы. Адриана лишила его возможности ходить по снам, и вновь царствовать в чужих умах, кошмаря людей. Если так считать, то это была её первая победа.

Глава 18. Пар и жар

Было решено расширить главу в виду моей долбанутости Гарет резко отклонился в сторону. СтоннКассел-средний изловчился и резким выпадом вонзил меч в бок чёрного легиона. Угораздило же их уже пятый, если не десятый час находится в осаде шахтёрского городка.

«Вепрь в ударе» и Гарет напрыгивает на врага, сталкивая того на колья. «Крылья Аиста» и капитан отходит назад, расправив руки для следующего удара. Капитан Кинхарта столкнулся с капитаном Уэйстека, чьи наплечники были обрамлены соответствующим орнаментом воинского чина северо-восточного Кровогорья.

Хватило доли секунды. Секира чёрного легионера со свистом разрезала воздух, и Гарет подался вперед, как «Кот в охоте». На таком расстоянии было бы неудобно, даже глупо быть мечом и СтоннКассел бьёт лбом о лоб. Капитан Уэйстека шагает назад. Два тяжелых шага дали Гарету преимущество. Выставив клинок так, чтобы его лезвие при ударе выкрутило древко секиры, капитан красного легиона взмахивает клинком, и капитан Уэйстека так неловко подставляет открывшееся горло для кулака противника. Гарет бьёт, что есть мочи и опрокидывает врага наземь, вонзая клинок во всё тоже открытое горло.

Звук битвы заполняет собою уши. Лязг стали противно режет слух, крики живых и стоны умирающих перемешиваются в какофонию, в которой еле слышно до него доносятся приказы офицеров. Горло с болью першит, и отдаёт железным привкусом. Ноги и без того подкашиваются от усталости, вызванной безостановочными стычками. Чёрные Легионы всерьёз вознамерились овладеть этим шахтёрским пунктом, что категорически не входило в планы Гарета. Берн Сорт принял удар третьего вражеского топора и в какой-то момент просто зашагал назад, под натиском четвёртого легионера.

Гарет влетел в бока отряду из пятерых солдат, разрубая плоть и сталь подобно вихрю из кинжалов. Капитан шахтёрского городка, к его чести, быстро среагировал и подкосил ноги двум противника. Те с рёвом завалились на землю, и Гарет умело скакнул назад. Пятеро полегли, залитые кровью, грязью и дерьмом.

Весь день солдаты Уэйстека как остервенелые лезли к Шахте Тёмные Глубины. Если Орин там что-то нашёл, значит, Ааронт знает, что там есть весь, которая может помочь в войне. Потому-то он послал сюда целый легион три тысячи солдат. Две с половиной тысячи гаретовых подопечных рассредоточились вокруг частокола острога, ведя бои небольшими стычками то тут то там.

Гарет отдал три приказа. Первый — отступить при прорыве обороны городка. Второй — Вал и Сурана Маилаулы отправлялись за Орином, чтобы его поторопить, потому что помереть на склонах богами забытой горы никому не хотелось. Третий — гонцы рванули через перевал, чтобы найти Айзору Трайден, Пауля Дейна, чтобы те привели Рахвариона Мудрого, в конце-то концов!

Устало стерев кровь с лица, Гарет и Берн возглавили отряд красных легионеров, к которым присоединились шахтёры, вооруженные кирками, топорами и клевцами. Помирать здесь никому не хотелось. Послышались рожки врага. Чёрные легионеры отходили назад с целью перегруппироваться и напасть клином с новой силой. Значит, и у Пятнадцатого Легиона было время перегруппироваться.

— Слушай сюда, легионеры! Отнести раненных к позициям у входа в шахту, всех живы и целых на передовую, держать улочки города любой ценой! Живо, живо! — зычный голос командира получался не столь громогласным, сколь похожим на приглушенный рык, отчего солдаты, услышавшие его слова, поспешили исполнить приказ безукоризненно.

— Капитан! — один из шахтёров, заляпанный кровь и ошмётками черепа с мозгами подбежал к нему, с горящими глазами.

— Чего тебе, староста бригады? — Берн Сорт первым ответил

— Враг нас сметёт, может того, огоньку подадим? — спросил средних лет парень

— Гарет, у нас есть горшки с горящей взрывной смесью, мы как-то только сейчас вспомнили про неё. Она рвёт камень в щебёнку, а нашим ребятам не привыкать под носом у смерти лазать, они сейчас закинут горшки в воронки и как эти чёрные твари пойдут, мы их и подорвём! — капитан шахтёрского городка, по всей видимости, тоже был потомственным шахтёром, раз одобрял подобную идею. Одного частокол уже горел, а значит, уэйстеканцы прорвутся к ним и начнётся бойня, если не свалка, между бараков шахтёров.

— Делай своё подрывное дело, бригадир. Сорт, собирай своих и моих у шахты, будем отступать. — Гарет сплюнул кровь себе под ноги. Всё-таки где-то его да задели! Усмехнувшись резкой боли в висках и ногах, Гарет отошёл в сторонку, и когда его солдаты отходили к возвышенному склону, ведущему в шахту, он присел на обтёсанный камешек, чуть прикрыв глаза.

Почему сейчас? Почему именно сейчас он вспомнил об Алетре Рейн? Тяжело неверное, быть женой легионера, тем более тяжело быть любовницей капитана, для которого битва — мать, война — жена, а легионеры — чада, которых нужно уму разуму учить? Нет, их с Алетрой отношения нельзя было назвать нормальным, тем более — примерными. Они расходились, попав под горячие руки друг друга, на костях пращуров обещая, что больше не сойдутся. Они сходились, страстно мирившись, вновь расходились. Гарету было интересно, где сейчас его Алетра, где она, что сейчас делает, думает ли о нём, раскладывает ли на него свои карты. Эту привычку леди Рейн капитан СтоннКассел любил больше всего, потому что привыкал к ней дольше всего.

Он чувствовал холод и страх. Что он больше не надышится этим воздухом, не насмотреться на это небо. Не увидит свою Алетру Рейн, не прикоснётся к ней. Не вдохнёт пьянящий аромат волос. Он как будто уснул, буквально на пару секунд, но этого хватило, чтобы проснуться и почувствовать себя самым бодрым рубакой на всём Зантаре.

Во сне он видел горящий Кинхарт. Тела родных и близких. И Айдана, стоящего над телами людей. Айдан смотрел на него и просил простить. Смотрел с надеждой, молил убить его. Гарет стоял на коленях, словного ноги его давным-давно отрубили.

— Дядя! Проснись! Это всё кошмар! — он обернулся и увидел Адриану с кинжалом в руках

— Умоляю, проснись. –

Гарет медлил. Вот он стоял в Чертогах Джерона, вот моргнул, и вот стоял посреди площади Джейстена, на которой раскладывали в ряды тела убитых. Кого-то невозможно было узнать, кого-то разрубили пополам, кто-то умирал с отрубленными конечностями и вспоротыми животами. Кто-то был изувечен так, что тело было похоже не на тело, а на смесь костей и порубленного в фарш мяса.

Он видел многое за свою жизнь. Видел смерть в самых разных её проявлениях. Но теперь, за смертью следовала безысходность. Кровогорья больше не было, Империя умирает, а все его близкие сгинут навсегда. Гарет чуть не с самого рождения ходил строевым шагом. Он был прирождённым легионером. Он был истинным капитаном, но он так же был человеком, со своими слабостями и страхами. И это пугало его до мурашек.

Когда же он увидел тело Алетры, он приложил титанические усилия, чтобы не дрогнуть. Ему хотелось выть, орать, рвать на себе волосы, кричать и биться в истерике, но что-то внутри него не позволяло ему этого сделать, даже тогда, когда он понимал, что его никто не видит. Он лишь присел на колени перед Алетрой и прикрыл её холодные веки, поцеловав длинный, чистый лоб. В руках его леди Рейн лежал меч из адамантита. Этого Гарету было достаточно. Подняв клинок, тяжелый от толстого и красного слоя крови, он обхватил его обеими руками, плоской стороной, прижимая ко лбу.

Заставив себя проснуться, он понял, что враг уже был готов идти в последний штурм. Солдаты легиона отступили к шахте, некоторые уже оттащили туда раненных. На убитых времени не было. Гарет поднялся и подошёл к солдат, уже готовым выставить щиты. Берн Сорт вручил ему лук с горящей стрелой.

— Один взрыв подорвёт всю округу! Давай, СтоннКассел! –

Глупый план. Должно сработать.

Гарет натягивает тетиву, наконечник стрелы полыхает, языка пламени ждут, когда смогут окутать бочку со смолой и лежащие рядом взрывные реагенты. Солдаты Уэйстека пробивают ворота и твёрдым маршем железных щитов идут на них. СтоннКассел ждёт. Ждёт, когда чёрные латы ступят непозволительно близко, так, чтобы между ними оставалось два полуторных клинка. Он спускает стрелу, и язык пламени искрит, поджигая смоль и реагент. Пламя ревёт подобно дракону. Земля трясётся под их ногами, стонет, распаханная от взрыва. Огненным кольцом из туч окутывает огонь городок при шахте.

***

— Я, блять, этих гномов в метр с шапкой ещё на метр укорочу! — Орин злобно прорычал, когда зрение вновь вернулось к нему

— И Ааронта Тангера на метр с той же шапкой порежу! — воскликнул старший лорд СтоннКассел. Где-то час отряд экспедиции пытался оклематься от ошеломительного потока пара. Перед глазами всё выглядело размытым, как будто они смотрели на мир через толщу воды. Орин злобно дрожала, когда на их след вышли Вал и Сурана. Уставшие и окровавленные, они поведали о том, что Гарет держит натиск Уйэстека, а значит, у Орина было всё меньше и меньше времени. Что-то здесь было. Что-то, что могло бы переломить ход этой битвы. Оклемавшись, Орин повёл отряд извосемнадцати человек через ворота в правом проходе, открывшиеся сразу после того, как растреклятая троица гномов ускользнула в проходе, что вел вверх и налево.

Они быстро прошли по коридорам, чьи стены перекрывались решёткой, за которой стекала яркая и горячая лава. Насладиться этим зрелищем могли разве что Эльнора, да Вал с Сураной, потому что остальной отряд двигался чуть ли не на ощупь.

В конечном итоге они вышли наподобие арены, усеянной скелетами гномов в резных доспехах и кусками камней, покрытыми странными рунами. Один из таких камней был высечен в виде гномьего лица. Щурясь от боли и ожогов, Орин рассмотрел одну из таких голов. В учебниках такие создания описывались как големы. Живая энергия в неживой оболочке из камня, грязи или же металла.

Внезапно на кольцевых трибунах зажглись факела, освещая ступени трибун и место, откуда вещал глава этих гладиаторских боёв. Это и вправду была арена, ведь решётки-ворота поднимались и из тьмы казарм гномов на бой выходили массивные каменные статую, в полтора раза выше самого высокого человека и в пол раза шире самого широкого дуба в Иронале. Покрытые витыми рунами на сером камне, эти создания были статуями, в которых хранилась элементарная энергия. В одних огонь. В других земля. Увы, из воздуха и воды невозможно было создать голема, но и без них, шансы выживание «экспедиции» заметно поубавились.

— Добро пожаловать в Забытую Кузню! В её амфитеатр! — Доген, глава предательской троицы стоял во главе трибуны, встав, наверное, на подставку, что бы выглядывать из-за некой панели с рычагами и кнопками.

— Слазь, сука, поймаю же! — прокричал Орин, смотря чуть в сторону от нужного места. Сейчас он смотрел на мир и только факела выделялись из всего это мыльного «пейзажа»

— Молчать! — прокричал Доген, и словно поддерживая его, где-то прогремел взрыв.

— Фартуморг. Город изобретателей и мечтателей. Мои соотечественники желали скинуть оковы Драконьей Гегемонии, потому то и бежали вглубь неизведанных во второй эре земель. Здесь, в недрах горы, они построили город, в котором им были чужды законы Трехградия. Здесь они отдали свои души, чтобы содрать армии из рун и камня, но самой великой мечтой, что засела в подкорке у каждого из них была такова: поймать живого дракона и поставить на нём опыты, как драконы ставили опыты на гномах и эльфах в своих логовах. И, опережая наши игры, я скажу вам. Это у них получилось. Пусть же достойнейший из вас примут смерть от Аларанта Облитого Золотом! Големы! Убить! — Доген злостно захохотал, и големы, окружив отряд в кольцо, медленно зашагали, нагревая под собой землю.

— Если у кого-то есть идеи, лучше предлагать их сейчас! — воскликнул Вал, обнажая клинок. Все остальные последовали его примеру.

***

Эльнора протяжно завопила и вознесла правую руку над головой. Ещё в Зиккурате Ин-ар-Хартум он сумела отчистить некромантию от скверны Ненасытного. Если быть точной, она убрала ту чёрную нить из белого полотна, белой магической нитки, что питала магию Жизни и Смерти.

Потоки зеленой энергии окутали её как плетения колеса, как вихри из огня окутывают дракона, так и они впились в мертвые, давно покрывшиеся плесенью скелеты гномов, что боролись здесь за свою жизнь. Впились, подобно шупам из тьмы и скверного огня. Но это было совсем другим явлением. Проникая в саму сущность скелета, энергия Смерти и Жизни заставляла пустые черепные глазницы гореть ярко-зелёным огнём.

Безвольно лежавшие на каменном полу золотого цвета, скелеты поднялись на ноги, взяв своими костяшками поржавевшее оружие. Големы безмолвно обернулись и застыли. Скелеты гномов стучали печами о щиты и, заревев как можно громче, как вопят вурдалаки в Зиккурате, они накинулись на големов, поменьше мере отрядом в пять десятков.

Доген, Тилока и Гревом заворошились на трибуне и принялись дергать рычаги в бешеном беспорядке. На арене образовался хаос. Мертвецы били големов, големы своими кулаками крошили истлевшие кости, плиты камня под их ногами содрогались и двигались, выплёскивая струи пламени. Отряд экспедиции скакал как зайцы, от плите к плите, вертясь под ногами големов, как комары.

Орин метнулся вперед, когда Вал специально уронил Сурану, придавив её собой, чтобы так не погибла от размашистого удара голема. Орин успел схватить Эльнору за руку, и оба они упал на бок, перекатившись вправо, оказавшись в метре от горящей плиты. Некромантка сверкнула бледными глазами, и обернулась на крики. Всё же кого-то из отряда вверенного Гаретом Орину достали. Послышался характерные звуки ломающихся костей и предсмертного вскрика.

Из восемнадцати человек, до ворот, что вели к казармам этой арены, добрались лишь пятеро. Вал и Сурана получили небольшие ожоги, Эльнора и Орин уже могли нормально видеть, а Сэм Трайден до сих пор шёл на ощупь. Он успел вовремя отклонить лицо от струи пламени, но усы, борода и брови теперь отсутствовали на его лице.

— Сука, я этих гномов на шашлык пущу! — прорычал чёрный легионер.

— Будет тебе шашлык, но сначала, я их укорочу — вторил ему Орин, поднимаясь с холодного полка казарм.

Отряд как можно быстрее двинулся на поиски лестницы, ведущей на трибуну. Големы преследовали их, пусть теперь эти тварей было лишь двое, но двигались они без остановки, нагоняя их с каждой минутой. Бегая как мыши от кошек, отряд в пять человек в конечном итоге вышел на трибуну, где троица гномов во всю ярость и безысходность крутила рычаги и жала кнопки.

— Лорд-Ор-СтоннКассел, постой, мы можем всё объяснить… — начала слёзно молить Тилока, пока Гревом копался в мешках с взрывчатыми реагентами. Эльнора, что есть силы, подняла гномиху в воздух и швырнула на арену, прямо на горящие каменные плиты. Кудрявая Тилока заверещала, так, что кровь в жилах стыла. Так же Эльнора поступила и с Гревомом. Лишь лысый Доген остановился у последнего рычага длинной светящейся панели.

— Узри же, человек, творение моего народа! Столько лет я искал Аларанта Облитого Золотом! И вам нужно было всё испортить! Проклятые люди, вечно вы портите! Я бы мог стать величайшим Искателем Легенд! –

— Станешь хладным трупом! — зарычал Орин, порядком уставший от всего этого. Он уже намеривался разрубить гнома пополам, но подскочивший со спины голем нанёс удар своего твердого кулака ему прямо под коленку, сломав кость в районе икры. Вали и Сурана в последний момент успели схватить лорда СтоннКассела и откинули его в сторону, заслонившись от очередного удара кулака своими щитами. Удар получился страшным. Оковка щитов разлетелась в щепки, и петь бы под крыльями Отцов и Матерей Основателей супругам Маилаулами, если бы Сэм Трайден не налетел на голема, что был подобен земляным наростам и сталактитам, вонзая свой клинок в его землянистое тело. Голем лишь чуть пошатнулся, но этого хватило, чтобы Вал и Сурана накинулись на него, и всеобщими усилиями скинула с трибуны. Доген времени не терял, а потому дернул рычаг.

Пол арены затрясся, и разверзнулся, раздвигая массивные камни на две части. Там, из тёмных глубин поднималась платформа, где был заточён дракон, облитый золотом.

***

Солдаты Уэйстека всё напирали и напирали. Даже после подрыва шахтёрского города эти упрямые воины шли на штурм шахты, как остервенелые безумцы, гонимые плеть. Ненасытного. Стоило отметить их выдержку. После потери почти четверти своего состава, они без конца ломились в шахту, намереваясь похоронить красных легионеров в этих тоннелях. Отряды красного легиона продолжали держать оборону в тоннелях шахты, так как завалить Тёмные Глубины было бы суицидальным решением, и очередную идею с подрывом опор было решено отбросить на самый крайний случай.

Линия обороны всё-таки была прорвана. Отряды лихих вояк ворвались в тоннели, но встреченное ими сопротивление преломило их отчаянную атаку, и теперь главный ход шахты оказался местом большой стычки, где ни одна из сторон не могла взять преимущество, так как красные легионеры не желали помирать в шахтах, а чёрных легионеров подстегивали приказы командиров. С одним из таких и столкнулся Гарет. В Общей стычке он нос к носу оказался с ревущим лейтенантом Уэйстека, уж больно ретивым в плане организации атаки.

Уперевшись щитом в чужой щит, Гарет мог учуять что ел его враг на обед, и чем он это запивал. Сильный удар о щит не дал капитану развить былой успех и сейчас он кидал в сторону кинхартца разные проклятья. СтоннКассел-средний не стал ничего отвечать, а лишь поднажал, приложив весомое усилие, чтобы оттеснить уэйстекца хотя бы на шаг назад. Это у него получилось, и меч вонзился прямо в пах врага. Горластый чёрный легионер перестал орать и лишь тихо скулил, упав на холодный камень.

— Стену щитов! — прокричал Гарет и его легионеры подняли свои щиты, уперевшись ногами о скользкий кровавый камень коридора, шагая по телам соратников и врагов, так или иначе, добивая раненных.

— Железный Марш! — прокричал он, и красные солдаты зашагали вперед. На место раненных приходил новые, из дальних рядов. Такая тактика позволила оттеснить уэйстекцов, пусть и кинхартцы понесли ощутимые потери. Запах крови, дерма мочи, крики умирающих и живых, ревущих от боли, звуки стали, прорубающей плоть и крови, льющейся на холодный камень.

Это было похоже на взрыв и одновременно на то, как гигант ломает каменную породу своим кулаком. Просто оглушительный взрыв и смертоносная волна, сметающая всё на своём пути. Гарет успел лишь упасть ничком на тело одного из своих солдат, точно так же сделали и остальные, как только послышался оглушительный щелчок. Всё происходило слишком быстро. Какой-то камень прилетел несчастье Гарету в ногу и его бедренная кость треснула. Резкая боль пронзила виски, и он зарычал, переворачиваясь на бок и накрываясь щитом. Его накрыло телом ещё одного убитого. Он не понимал, кто это, чёрный или красный легионер? Неважно.

Перед глазами встала картина его первого боя. Его позора, о котором знают только двое. Почему сейчас-то? Почему он вспомнил всё до последнего момента и движения? Почему он не может этого забыть? Сплошные вопросы и ни одного ответа!

Гарет очнулся спустя… он не знал, сколько времени прошло. Кто-то поднял его с хладных трупов его врагов и товарищей. Гарет ничего не видел, лишь растреклятая тьма окружала его, и кровь стекала с его висков.

— Держись, братишка. Держись. — говорили ему знакомый голос

***

Орин с болью встал с колен. Доген, этот лысый коротышка-прохвост ускользнул в проход на платформу, где дракон Аларант уже рвал на себе массивные звенья длинной цепи, что годами сковывала его.

Сломанная нога вовсе не слушала СтоннКассела-старшего. Наверняка кость была переломана. Смешно бы было ему истечь кровь, однако Орин вовсе не собирался помирать так глупо. С драконом нужно было что-то делать. Эльнора и Сэм Трайден, как и Вал с Сураной, стояли как вкопанные, схваченный цепями страха.

— Аларант! Будь же моим! Стань моим слугой и повергни моих врагов! Я тебя освободил! — гном гордо стоял перед драконом, в размерах с которым он выглядел песчинкой.

Дракон и вправду был облит золотом, а ещё лишен крыльев. Его лишили самого дорого. Гномы оказались в своей мести не хуже самих драконов. Может быть, Аларант им всё-таки отомстил? Любой дракон способен к гипнозу. Этот был не исключением. Сколько лет его держали в этой темнице, сколько бесчисленных опытов пережил он? Гномы отрубили ему крылья и облили жидким, раскаленным золотом. Его серая чешуя проявлялась лишь местами в своём истинном лике. Его медленно, день за днём обливали золотом, прожигая его броню и плоть, не позволяя металлу проникать к органам. Изо дня в день они пытали его, отрывали по когтю, вонзая ножи в его лапы, что бы вставить стальной коготь или клык. Они отрубали его крылья так медленно, надеясь причинить ему самую страшную боль. Унизить. Лишить великого достоинства всех Ка’Джор’Вар, позволявшие быть царём Неба.

— Жалкий гном… — прорычал дракон, чья пасть была почти окутана сталактитами из золота. Он тяжело поднял лапу и раздавил бедного Догена. С големом из огня дракон расправился ещё легче. Он лишь взмахнул лапой, забивая алые камни и руны. Позже он поднял свою прожжённую шею, на которой виднелись обгорелые жилы и вены, залитые жидким металлом. Рога ящера были отпилены гномами. Это они сделали, чтобы «снять с царя корону»

— Люди… давно я не лакомился вашей плотью… — прогоготал Аларант, глядя прямо в глаза Орину. Один из глаз дракона был выжжен. На его место поставили огромный гранат, размером с голову Орина.

«Лорд СтоннКассел. Сын Эврадара Драконоборца. Прозвали тебя Чёрным Грифоном, сын мой. Пусть так. Но есть право, которым ты можешь воспользоваться. Отец того-кто-крылат-без-крыльев! Действуй!» голос отца внезапно прозвучал в голове, в самый последний момент, когда дракон, которого лишили возможности дышать, разинул пасть, чтобы сожрать Орина

- Я Отец Брундайовада! Я Отец Айдана СтоннКассела! И ты уйдёшь Аларант Облитый Золотом! Я изгоню тебя в Утробу! Или же послужи мне и убей врагов моих! — на древнем наречии невозможно было лгать, а драконы чувствовали ложь. Аларант всматривается в него своим ещё целым глазом и в злобе рычит. Ка’Джор’Вар обязаны помочь Брундайоваду, тем более тому, кто является его отцом.

— Что прикажешь, отец того-кто-крылат-без-крыльев? Кто твои враги, Чёрный Грифон? –

«Молодец, сын мой» голос Эврадара вторит радости внутри Орина. Вот оно. То, что они искали.

***

Когда Аларант вышел из вершины горы, он медленно спустился на развалины шахтёрского городка, и поочерёдно уничтожил отряды Второго Чёрного Легиона Уэйстека, раздирая их своими золотыми когтями. Бескрылый дракон внушал страх и ужас. То, что надо. Спустя несколько часов всё было кончено. Но работы только прибавилось. Раненных нужно было вылечить, мертвых похоронить, а залежи гномьего металла, что был обнаружен в хранилищах Фартуморга.

— Да ты издеваешься надо мною! — Гарет злобно прошипел, когда их с Орином усадили за лавку, после того как им перевязали раненные ноги.

— Ты нашёл грёбанного дракона, переманил его на свою сторону и заставил моих ребят тащить сундуки с железом гномов? Вот так вот, да? –

— Ага — Орин устало помотал головой, сам себе не веря. Он видел всё это своими глазами, но поверить не мог. Это было просто ужасным сном. К моменту, когда первые телеги с железом вытащили наружу, было решено обосновать лагерь на месте развалин шахтёрского городка. Сэм Трайден, скрывавший сгоревшие брови, бороду и усы, сел рядом с Гаретом, передавая тому выпивку.

— Ты сейчас серьёзно?! Ты сходил в подземелье, нашёл нехилое подспорье в войне, и сейчас ржешь! Да ты, сука, совсем оборзел! Мы тут кровь проливали! Аааа! — подошедшая Эльнора хлопнула Гарета по больной ноге и тот злился в матах как подросток. Орин хохотал так громко как мог. Хотя это был не смех радости, а истеричное гарканье, от осознания того, что ему повезло похлеще, чем везет самой Госпоже Фортуне.

— Завидуй молча, Гарет! — хохотнула беловолосая женщина, присев Орину на колени. Правда, она соскочила сей же момент, когда братец Орин точно так же завопил, хватаясь за больную ногу.

Интерлюдия 2. Клетка

— Глупо-то так, а, Айзора? — голос изувеченного капеллана вывел Львицу Риной из коматозного состояния. Женщина с резкой болью в висках подползла к Паулю. На пространство внутри тёмной палатки она взирала, словно через пелену тумана или же толщу тёмной водной глади.

Руки Ринойской Львицы затряслись, когда она на четвереньках нащупала тело израненного капеллана. Левая рука скользнула к его раненному боку, а правая остановилась на окровавленной шее. Это была не его кровь! Слава всем богам!

Проклятье на голову Тангера и его легионов! Это случились в ночь после боя с отрядами разведки из Пятого Чёрного Легиона. Рахварион предупредил их о приближающихся, но не многочисленных отрядах врага.

Белый дракон внезапно ускорился и, взмахивая могучими крылами, полетел вверх, где в облаках с ним столкнулся изумрудный дракон, которого они видели при битве у Врат Балдарена. Отряды же Айзоры и Пауля маршем вышли на поля близ развилки, что вела к Кардинийскому Ущелью, заняв позицию близ небольшого брода, у очередной петли Анноны. Из-за скал, служивших аркой входа к Ущелью, вышли отряды чёрных легионов, который сей же момент понеслись на них.

Битва превратилась в свалку, и исход мог решить один из драконов, та казалось Айзоре.

Пауль взял под командование пару сотен солдат и те взяли на себя основой удар подошедшего подкреплений врага. Айзора со своими конными десятками проскакала по берегу и вышла на тракт. Казалось, удача на их стороне, вот-вот её отряд ударит в бок черноногим. Лошади бешено ржали, копья со свистом разрезали, и удар должны был получиться страшным. Должен был, если бы изумрудный дракон, гори он во Вратах Харды!

Рахварион скрылся где-то на том берегу Анноны, с разорванным крылом и раненым животом. А вот изумрудный ящер пикировал на них с огромной высоты, в последний момент, поднимаясь на своих крыльях, извергая из пасти потоки пламени.

По правде говоря, Айзора и Пауль получили ранения не в открытом бою. Дротик прилетел прямо в шею лошади, и леди Трайден придавило тушей её скакуна. После солдаты Уэйстека нашли её. Нашли и Пауля, и выживших солдат их легиона. После, они связали их, и повели за Кардинийское Ущелье, прямо к лагерю Ааронта Тангера. Они избивали их палками до потери сознания, когда пленный истекали кровью. Издевались, пускали в ход ноги, но делали это не во всю силу. Солдаты Уэйстека так развлекались. У них был приказ, достать их живыми, но не невредимыми.

Айзора пыталась не плакать. Пыталась стискивать до боли зубы, но железный привкус крови заставлял её тихо всхлипывать. Женщина сжала рану Пауля. Местами она была обуглена, но кровоточить продолжала. Вскоре к ним снова придут. Одни и те же вопросы. «Численность войска. Имена командующих. Планы передвижения» как бы палачи Ааронта не пытали их, будь то раскалённый металл или экстракты из горьких трав, они не говорили ни слова. Только кричали. Крик помогал не сойти с ума. Айзора даже слышала, как плакал капеллан Дейн, когда его раны прижигали, чтобы тот не истёк кровью.

— Орина ждёт подарочек — слышала она в темноте голос Тангера-старшего, и звон вынимаемого из ножен клинка.

***

Гонец от Ааронта прибыл на следующее утро. Орин выслушал послание «старого друга»

— Вы можете стоять на смерть, а можете сдаться на милость лорда-протектора. Выбор за вами. От Орина СтоннКассела, мой господин требует: прийти к нему и объявить себя во всеуслышание клятвопреступником. Ты Орин, предал честь и девиз легионов Уэйстека, а значит должен умереть как предатель. Если же у тебя есть хоть капля чести, ты вспомнишь о традициях. Это тебе в доказательство серьёзностей наших намерений! — гонец кинул ему под ноги мешок с головами новобранцев из Ринойских Львов, а так же кинул кашель с обстриженными волосами Айзоры и сломанным кадилом Пауля. Братья СтоннКасселы переглянулись, и кивнули друг другу.

— Тебе, гонец, не придётся передавать ответ Ааронту. Я сам его передам. — с этими словами Орин свистнул и дракон, лежавший на траве в десяти метрах от них, поднял длинную голову и перекусил гонца пополам, раскидав его внутренности по полю.

— Мы идём к Кардинийскому Ущелью. — объявил Орин

***

Сайн-Ктор

Сейна почувствовала, как нерв её правой руки начинает тянуть всё сильнее и сильнее. Глухо простонав, девушка попыталась подняться с холодного камня ритуального алтаря, но тело её не слушалось. Он как будто была заперта клетке без возможности сделать хоть что-то, но зато она могла чувствовать всё, что происходило с её телом.

Свет Феникса связывает её плетением, как связывают убийцу, которого собираются четвертовать, связывает, прямо как цепи, удерживающие пленника в казематах, задирая руки за спину. Свет Мираны ослепляет Сейну, как ослепляет жаркий огонь, если подставить перед его потоками лицо, ослепляет как солнце, выглядывающее из-за серых туч северных земель. Свет выжигает девушку, прямо как юнца наездника на грифоне, что вознамерился подняться к солнцу, но был сожжен его лучами. Свет выжигает, подобно углям, попавшим на кровавое мясо. Свет отвергает Сейну, как рана отвергает заразу, выжигая её жаром и гноем. Неженки морщат носы, но именно гной вычищает из раны грязь и причину боли. Мирана хохочет в её голове. Богиня-мать правит в её голове.

Сейна чувствует, как слёзы стекают с её щёк. Мирана наклоняет голову на бок, и её чёрные кудри спадают с плеч. Девушке кажется, что Мирана её завидует. Но чему Старая Богиня может завидовать контрабандистке? Одетая в белое платье, что плотно прилегает к её красивой талии и груди, Мирана садится напротив девушки, и нежной рукой проводит по мокрому от слёз лицу.

Она шепчет ей.

— Не плачь, дитя — голос Феникса сладок. Почти что мёд. Она прижимает девушку к себе, как мать прижимает дитя к груди, чтобы вместе с ней разделить боль, что она причиняет ей. Как мать плачет вместе с ребёнком, так и Феникс льёт слёзы вместе с Сейной, всё сильнее прижимая девушку к себе.

Сейна краем уха слышит, как бьётся сердце Мираны, так громко и быстро, как барабаны в бою! Ей хочется никогда не отпускать её, и всегда быть в её руках. Девушка поднимает свой взор на Богиню-Мать, и та так нежно, медленно целует её в лоб, своими полными и алыми губами.

Сейне хочется кричать. Всё это не правильно. Она не должна быть здесь! Она же ведь не сама говорила, что не будет ей служить! Сейна пытается вырваться из объятий Мираны, но сил не хватает. Женщина касается своими пальцами висков девушки, и свет огнём проход по венам Сейны. Элерон хочет завопить, но паралич заставляет её застыть на коленях. Тогда Мирана вытирает своими руками её слёзы и вновь целует, но на этот раз в губы, едва заметно касаясь их, а после плотно прижимаясь к Сейне всем телом.

Всё это кажется Сейне неправильным. Неестественным и ненормальным, но и с тем столь будоражащим кровь, тело и воображение. Руки Мираны скользят по её телу. Сначала по плечам, прямо под платье к голой коже. Её пальцы горят и остывают на теле красные линии от ожогов, сначала на плечах, затем на талии, после на бедрах. Сейна кричит, воет от боли, но Мирана заглушает этот вой своими губами.

Пальцы Феникса останавливают на животе Сейны, чуть выше, под грудью. Её это нравиться. Сейне нет. Девушка пытается схватить её за руки и впиться ногтями в эту голову, но Мирана отстраняется от неё и хохочет, поглаживая её тело, как новоприобретённую игрушку. Огонь за её плечами обращается в крылья птицы и этими самыми крыльями Феникс окутывает их обоих, как щитом… или же клеткой?

Обе руки Богини резко впиваются в затылок Сейны, чуть ли не до крови разрывая нервы, Мирана прислоняет свой лоб ко лбу своей жертвы, в надежде испепелить её разум и занять место. Слеза скатывается с её щеки и с уст срывается лишь одно слово:

— Айдан –

И Мирана встаёт перед барьером из воспоминаний. Перед самой крепкой стеной, которую она когда-либо видела, словно она сама её создала и теперь не могла преодолеть.

Феникс видит Наследника Нерана. Она видит день их первой встречи, то, как он смотрел на неё. Сейна даже пытается улыбнуться сквозь ноющую боль, и пульсирующий в висках крик. Мирана с интересом наблюдает за воспоминаниями Сейны. То, что она выставила их как щит, осложняло и оттягивало время переселения. Барьер оказался слишком сильным. Вроде бы, глупые воспоминания глупой девчонки! Вот Айдан и его соратники тащат лестницу со склада, чтобы он смог залезть к ней через окно и прочитать стихи, но Мирана-Феникс не может пробиться через эту стену, лишь с досадой, но в то же время и интересом наблюдая за Сейной.

— Посмотрим, сколько ты продержишься, моя дорогая. — говорит ей Мирана, но Сейна этого не слышала. Она давно упала в обморок, и лишь малый участок её сознания ещё сопротивлялся пыткам.

***

Айзора дотронулась до своего затылка. Её обкорнали и кинули в палатку к остальным пленникам. На Пауле вообще живого места не было. Всё лицо было расквашено в кровь и в самых синих синяки. Легионеров хотя бы накормили, если эту водянистую кашу можно звать едой. Айзора отказалась есть. Ей почему-то показалось, что она приглянулась палачу. От этой мысли мурашки пробежали по её спину и руки проверили, на месте ли нож, спрятанный в сапоге. Благо он был на месте. Если не получиться умереть с честью воина, она умрёт, не позволив себя коснутся, но до того момента, пока есть еле заметная возможность вылезти из этой трясины чутка промокшими, значит рано резать самим себе глотки.

Глава 19. Старые друзья

— Я танцевал с красавицей, чьи волосы черней углей,

Я танцевал с красавицей, чьи волосы светлее серебра,

Я танцевал с красавицами, чьи волосы жарче огня и ярче злата,

Я танцевал со всеми ними! Я с ними пел! И с ними я кутил! -

Айдан должен был согласиться, с тем, что репертуар Терона состоял сплошь и рядом из подобных песен, но ехать в тишине не хотел сам Терон, а потому всей ватаге приходилось слушать бряканье тероновой лютни, потому что иначе приходилось слушать его игру на флейте. А на флейте наследный сын Амхары фальшивил больше, чем на лютне.

— Я целовал девицу, чьи губы были слаще меда,

Я целовал девицу, чьи губы алее крови дракона,

Я целовал девичьи губы, что были мягче даргонских шелков,

Я целовал их всех! Я с ними танцевал! Я им юбки задирал! -

Подобные песни со времени приходилось петь всей ватаге, ведь так или иначе, Терон заставлял друзей делать это, потому что ему нравилось петь подобные ноты хором, и как он сам говорил: «Будь мы пьяны, Айдан так не краснел бы!» Молодому сержанту пришлось петь вместе с братьями-по-оружию, так как ехать в группке галдящих идиотов, во главе с Тероном… с Тероном… было крайне затруднительно, мягко говоря. Кстати, песня что пел наследный сын Амхары, в Карден-Холле она звалась «Целовал и танцевал со всей округой», а в Амхаре, как выяснилось: «Губки и ножки столичных красавиц»

Отряд «Ватага» именно так было решено величать их…ватагу… поржал над кривляниями Мейстланда. До Дейн-Педа, города магов, оставалось чуть меньше чем пол дня. Терон чувствовал, что Рог где-то там, в одном из самых больших городов всего Кровогорья. Дейн-Пед был пятым по счету. Первым был Кинхарт, затем Джейстен, затем Сайн-Ктор, после Уэйстек, перед домом магов был Карден-Холл, и лишь потом Дейн-Пед.

С древнего наречия название этого города звучало как: «Источник источников» В этих места было полным полно магических потоков, отчего на этой земле рождалось много больше магически одаренных детей и чародеи, колдуны и прочие маги-кудесники могли колдовать неимоверного масштаба заклятья. Однако, именно на этой земле. В любом другом регионе Кровогорья, за исключением некоторых мест, магически потоки были слабее, отчего магам нужно было затрачивать больше времени и сил на сотворение магических формул. Корр объяснял это… теорией о исконном возникновении магии и её производных. На самом деле после долгих попыток рассказать всё научным языком, Корреалеан уложился в пару предложений.

— Это земля вроде как благословенна самыми могущественными магами. Для использования источника, которые обычно зовут Местом Силы, необходима недюжинная концентрация, но стоит его открыть и черпать из него энергии, то магия из Места Силы начинает воздействовать на землю, небо, воздух, деревья, людей, что живут здесь. Вот-так-вот! -

— Это многое говорит о нашем обществе… — проговорил Дориан, удерживая поводья своего горного пони

— Ну конечно! — воскликнул Корр — маги способны найти брешь в стене и заделать её, мы способны выявить отравлена ли вода, или же найти проблему в постройке города или крепости. Мы платим за силу ответственностью и чуть ли не собственной жизнью! — бил себя в грудь Корр. В скором времени вдали показались стены и шпили Дейн-Педа. Никогда прежде Айдан не видел подобного!

Высоко над городом, что расположился на открытой поляне? возвышались огромные куски земли, что плавали островами. На этих огромнейших кусках земли, что были выдернуты из полей где построена основная часть города, были высечены залы магической академии Дейн-Педа, которую Корр кличил «Педкой». Залы с высокими стенами, пиками, тяжелыми фонарями, что живыми огоньками кружились вокруг скалы и земли, оставляя красивые линий синего и желтого цвета, образуя некий щит или же странное плетение, которое плелось магическим веретеном или колесом.

Замок академии в основном состоял из башен и лестниц, одного большого участка где земля была чистая, подобная поляне, точь-в-точь по которой сейчас проезжала ватага, и основного зала, напоминавшего дворец императора в Кинхарте, за исключение длинных и высоких витражных окон, что с такого расстояния напоминали сверкания еле заметного стёклышка медовой бутылки. Островки кружили по часовой стрелке, как птица кружит у гнезда. С холма, на который въехала ватага, можно было увидеть впадины в форме кружащих над домами островов.

— Добро пожаловать к воротам Дейн-Педа! — проговорил Корр, еле заметно улыбнувшись. Айдан заметил, что на лице младшего-близнеца проскользнула тень сомнений и страха, в перемешу с ностальгией.

Пока Корр и Дориан ехали позади, о чем-то переговариваясь, Айдан слушал Терона, который в очередной раз жаловаться, что ему тяжело без Рога и Аэйри.

— Её нет Айдан, понимаешь, да что ты понимаешь… -

Айдан прекрасно понимает Терона. СтоннКассел знает, что даже не попрощался с Сейной. Он не знает где она, что с ней. Лишь сны, похожие на видения, насланные Ненасытным. От воспоминаний о старом боге, Айдан ерзает плечами и машет головой, лишь бы отогнать мысли о Тай-Фере.

— Рог украли какие-то ублюдки! Понимаешь? Он в руках Лордов Тьмы! Я же с ума схожу! Хотя, ты вряд ли поймёшь…

Айдан понимает. Он знает, что значит иметь в голове голос сумасшедшего чемпиона тьмы и голос дракона, что день ото дня пытаются перехватить контроль над его телом. Он каждый день борется с самим собой. С тем тёмным Айданом, который желает изничтожить мир, перекроить его. Айдан видел, что будет, он не может этого допустить. Не может и позволить дракону вырваться из клетки, чтобы позволить жажде крови затмить его разум.

— Вот что ты знаешь, а? Ты не связывал себя жизнью с рогом… от тебя не уходила любимая… -

Айдан стискивает зубы и смотрит на Терона. Ему хочется ударить его. И он до бела сжимает поводья коня в кулаке, чтобы не переборщить с силой, чтобы не причинить боли близкими людям.

— Куда мне до тебя, великого лорда Сокола! Я же ведь ради шутки выпил кровь дракона! Я же ведь рад, что свет может меня испепелить, а Сейна для меня так, девка на вечер! Ты так считаешь?! Заткнулся бы в кой-то веки, идиот! — Айдан ударяет коня в бока и какое-то время скачет в одиночестве, чуть поодаль от ватаги. Терон фыркнул ему в спину, но позже хмуро склонил голову и попытался извиниться. СтоннКассел хохотнул и Мейстланд улыбнулся, понимая, что друг на него не в обиде.

***

В скором времени ватага уже проезжала мимо густых улиц предместья Дейн-Педа. Стены города высоко возвышались над деревенским кварталом, что раскинулся густым покровом вокруг него. Это место и вправду напоминало крупный посёлок, где жили поколениями. В отдалении, на цветущих полях, виднелись фермы по пять-шесть строений. На предвратной же улице было полно народу. Простые крестьяне, путники, за домами дымились костры походных лагерей. Дома, кстати, преимущественно были каменные и высокие, с длинными дымоходами и черепичной кладкой крыши.

Главные же ворота, ведущие в город, заградила массивная толпа, которую в свою очередь сдерживали отряды стражи. Спешившись, ватага нагло протолкалась вперед, не обращая внимания на недовольства горожан. Впрочем, Терон своим крепким словцом мог много чего учудить, потому-то конфликта никто и не разжигал.

— Въезд в город только по разрешению капитана стражи! Просим каждого путника и пилигрима пройти регистрацию в казармах! Попытка проникнуть в Дейн-Пед незаконным образом будет караться по всей строгости закона! Разойдись, разойдись, кому говорю! –

После слов стражника, ворота распахнулось и больше трёх дюжин солдат вышли в предместье. Путники с большой дороги и жители предместья поубавили прыть, и гул немного стих.

— Весёлые деньки, а? — в голос выдали Терон и Корр, встав по правую и левую руку Айдана.

***

Очередь в капитановы казармы оказалось длиннее, чем Айдан ожидал. Многие желали попасть Дейн-Пед и большинство тех, кто стоял впереди ватаги, выходя от капитана, плевались и бранились самыми чёрными словами. В очереди стояли как простые люди в рубахах, лаптях да соломенных шляпах, были и странствующие барды, и тёмного вида люди, но каждый из них, за исключением некоторых, получали отказ в прошении на вход в город.

Ближе к полудню Айдан всё же вошёл в казармы, где проводилась регистрация. Типичные казармы, больше ничего сказать нельзя было. Деревянный бурс, уложенный в восемь брёвен в высоту. Пол, утеплённый соломой и пара окон в прямоугольной коробке, с одной перегородкой, которая отделяла главный стол со стопками пергамента в левой части, и печь с кроватями в правой.

Капитаном оказался ровесник Айдана. Одетый в стёганку светло-коричневого оттенка, коротко подстриженный, с квадратным лицом и парой шрамов, он ходил по домику с кружкой чая, устало осматривая очередного посетителя.

— Сержант Айдан Анкит… — прикусив свой язык, который он проклял десять раз, парень продолжил.

— Прибыли по особому заданию Её Императорского Величества. — отчеканил он, надеясь, что легенда, придуманная им в течение часа, будет хоть сколько-то правдивой. Капитан глянул на Анкита, и лицо его расплылось в невеселой даже, презренной улыбке

— Особое задания особым заданием, но тут, сержант, дело такое… не пущу я тебя вместе с твоими Мейстландами. — капитан отпил чаю и скривился, толи от того что хлебнул кипятка, или же сам напиток был дрянным. Айдан стиснул зубы, играя желваками на лице.

— Корреалеана и Терона запрещено пускать указом капитана внутреннего кольца, я же капитан внешнего кольца и у меня полно своих проблем. Особое задание особым заданием, здесь даже указ Её Императорского Величества не так весом, как указ Академии. Так что, посиди ка ты в таверне, сержант. — он почти безразлично, выражая одну усталость уселся за стол, росчерком пера проводя по бумага.

— Капитан, я вижу, что тебе тяжело… — начал было Айдан

— Да что ты видишь, парень?! — рука такого же парня резко приложила бумагу о стол громким хлопком — Проклятая академия удумала нас троить, как псов цепных, банды так разгулялись, что на улицу крестьянин без ножа не выходит, ты скажи мне, сержант, ты мать пятерых детей из петли вытаскивал? Дура детей отвела в приют и сама вожжи взяла у конюха! Да тебе Анкит и под Кулдаром не снилось, что тут у нас называется обыденностью! –

— Не смотри ты так, всё уже известно, что некий Анкит или же СтоннКассел Неранов Наследник. Ну, что прикажешь делать?! — капитан так кричал, что сорвал голос в глухой хрип. Его кстати звали Эук Жерден.

— Мы люди служивые, так? — начал, наконец, Айдан, запихнув кровь дракона глубоко в снег и огненный шторм, оставшись на линии клинка, в полной тьме.

— Так — кивнул Эук

— Давай моя ватага тебе поможет. Разберёмся с бандами, ты напишешь указ, где отметишь, что мы помогли городской страже, в город же пропущены по указу Её Императорского Величества, а дальше мы сами. С Корреалеаном и Тероном и сам разберусь. –

— О как? Так ты, правда, что ли герой? — Эук нахмурился, когда Айдан дёрнул головой как змей дергает мордой, когда злится.

— Страсть у меня подвиги совершать — улыбнулся Айдан. Анкит подошёл к Жердену и протянул руку.

— А, гори ты во Вратах Харды! — гаркнул Эук, пожимая руку в ответ.

— Поможешь мне искоренить проклятых бандюг, пропущу тебя и ватагу твою –

— С чего начинать, капитан Жерден? — спросил Анкит

— С эльфийского отряда, что ночует третий день в таверне «Вольный Мельник», командира у них там, какая-то Ари…Эйри…Торхарель… —

— Аэйри Торнхаэль — поправел его сержант и Эук обречённо кивнул.

***

Пусть Терон и был Знаменосцем Императрицы после битвы за Кулдар, так ещё и Владельцем Рога Алкирион (который не так давно украли), он оставался Мейстландом. Наследный сын Амхары, третий ребёнок Эльвиры и Мария, походил характером на своего деда, знаменитого Энмавре Мейстланда — заядлого игрока в азартные игры и главного банковского реформатора по всему Зантару.

Извечно пессимистичный настрой, желание скурить весь табак и выпить весь алкоголя, были обусловлены скверным… точнее прескверным характером, который в свою очередь образовался из-за тяжелого детства, состоящего из попыток доказать, что он с братом взрослые люди, а не неразумные дети, коими их считают и поныне. Гибель старшего брата и старшей сестры сказались на близнецах, и каждый старался заглушить боль по-своему. Корр — походами в бордель и Горькими Травами. Терон — самогоном.

Было дело, вся Амхара прознала об интимных похождениях одного из близнецов. Пусть Терон родился всего лишь на семь минут раньше брата, он всегда считал себя старшим в этой паре, а значит, на него ложилось больше ответственности. Корра тогда только-только выгнали из академии, и горечь он утолял, согреваясь в объятьях куртизанок, прожигая все деньги, что даровали ему отец с матерью. Видя отчаяние в глазах брата, Терон взял всю вину на себя и прослыл на всю империю как самый распутный сын Великого Дома. С тех самых пор, братская дружба этих двоих стала самой крепкой. Стоит так же упомянуть, что крепость этих уз проверялось характерами братьев.

Всё поменялось, когда отец отправил их в качестве рядовых под Кулдар, в составе легиона Гарета. Терону естественно не нравилась легионерская дисциплина и жизнь, тем более ему не нравилось биться за свою жизнь, когда шансы не равны и перевешивают не в его пользу. Впрочем, всё обернулось прямо как в легендах. Он связал с себя с Рогом Алкирион, чьи ноты поют, придают силы и по идее должны призывать армии героев прошлого на битву, влюбился в эльфийку, отомстил за брата и сестру и, бился в отряде самого Наследника Нерана. О чём ещё можно было мечтать?

Всё поменялось, как только он связал себя с эти артефактом. Как только передал Аэйри перстень со своим родовым знаком, сказав её, что он её любит. Ему хотелось быть рядом с ней, ведь эта женщина как-то странно на него действовала. Чего греха таить, она его сумела приручить. Сладкая истома по ночам заставляла вспоминать Терона о темных кудрявых волосах эльфийки, о её абсолютно чёрных глазах и мягкой, золотой коже.

Терон, конечно, редко пользовался такой функцией сознания как — раздумье, но всё-таки…

В Дейн-Педе близнецов не любили, а потому пройдясь по предмостному рынку и потратив пару-тройку монет, Мейстланды приобрели бардовские шляпы с перьями, чтобы скрыть своим лица. Так же, чтобы не привлекать ненужное внимание своими богатыми камзолами, прикрыв плечи новоприобретёнными широко расшитыми плащами алого цвета.

Когда же Айдан вернулся из капитанских бараков, Терон и Корр ехидно улыбнулись, ведь друг их не узнал. В вкратце обрисовав ситуацию, он закончил.

— Значит так, никому не говорить, что я — СтоннКассел. По привычке назвался Анкитом, слухи досюда не так быстро доходят. — Айдан поджал губы, когда близнецы в один голос отчеканили

— Есть сержант Анкит! Рядовые Прейды к заданию императрицы готовы! — в голове парня пронеслись слова, еле слышные, но всё же он успел произнести их вслух:

— Свободные, непреклонные, и не сдающиеся! Верные знаменосцы Мейстландов. — оба лорда Сокола диву дались, и Айдан, самодовольно улыбаясь, пихнул обоих в бока, направляясь к таверне «Вольный Мельник», своих лошадей они оставили на Дориана, который заплатил за место в конюшне около мельницы, которая, как и мельница, была частью одной большой таверны. Рыжего гнома можно было спутать только с другим рыжим гномом, а потому ватага весело вошла в таверну. Айдану хотелось видеть реакцию Терона на одну особу, если такая была в питейном заведении прямо сейчас.

Один из завсегдатаев неотёсанных пьянчуг вывалился из двери длинного домика, и растолкал ватагу, в пьяном бреду браня их, на чем свет стоит.

— Куда прёшь, молодняк! Не видишь, Я иду!? Ух, что-то кулаки че… — но, когда мифрильные пластины айднонового доспеха сверкнули на солнце, и лазурные искры адаматитового клинка воронились из поясных ножен, из-за того, что пьяница возмущённо махал руками, задирая плащи друзей ватаги, мужик спешно поклонился, виновато опуская голову

— Прощу простить м-м-меня, м-м-м-милостивый лорд… перебрал я… попутали демоны хмельные душу мою… — и в тот же момент он дал дёру в толпу. Терон и Корр игриво поклонились другу, открывая перед ним двери

— Милостивый лорд — в «почтительном» тоне сказали они. Айдан помотал головой, от того, что его называют лордом, холодные пот проходится водопадом по его спине.

***

Таверна оказалось битком набита самыми разношёрстными гостями. От тёмного люда в капюшонах, до простых работяг и жителей предместья. Стойка, где хозяйничали трактирщик и, по всей видимости, его жена. Что-то во внешности девчонок и парней, что разносили еду и выпивку, безоговорочно подсказывало, что данным заведением владеет целая семья, человек в шесть-семь, если конечно не считать совсем маленьких ребят.

Сама же стойка находилась в центральной части и за ней виднелась дверь на кухню и мельницу, камин приятно потрескивал, в воздухе витал аромат жаренного мяса и хмеля, отчего вся ватага принялась глотать слюню. Терон как-то в дороге попытался пожарить пойманного кабанчика и спалил его во Вратах Харды… как его потом бранили…

Довольно длинный дом имел свой погреб с винами и второй этаж со спальными местами, присутствовали, и вышибалы с дубинами, по обе части дома. В левой, где полок возвышался на две ступеньки, и помещение сужалось вокруг открытого очага, расположились по большей части приезжие с большой дороги. По углам, у стенок, устало, на скамьях, расположились люди, которые уже отобедали.

В правой части, где полок продолжал уровень возвышенности низа стойки, стояла перегородка, а за ней у самой стены, стенка, где на флейте и лютне играли парень и девчонка, одетые в зелёные куртки, им подыгрывали ещё человек десять, одетых так же. Эти люди имел плосковатое и смуглые лица, с густымибровями. Куртки мужчин были добротным, пусть и износившимися, а платья женщины помятыми, пусть и была эта ткань особо пышной. Это говорило об их принадлежности к бродячим караванам аст’кайменов. Чуть левее сцены расположились столов пять-шесть, и ватага поняла, что живут люди в предместьях Дейн-Педа богато…

— Дорого…богато, однако. Ай, не высока корчма, да дорожка весела! — потирая ладони, отозвался близнец, рождённый на семь минут раньше (Корру всегда от этого упоминания плохо)

Столы же были занятыми золотокожими и черноглазыми эльфами с причудливыми доспехами. Пять из них, а всего их была дюжина, облачились в стёганки то ли лесного, то ли зелёного цвета… другие же носили светлые, почти блестящие хауберки (рубахи из кольчуги с добротным оружейным поясом, таким же капюшоном и перчатками)

Но стоило Терону завидеть Аэйри во главе эльфийского отряда, как сердечко-то его всё… того… ёкнуло, как говорится. Девушка в свою очередь признала ватагу и на радостях, громко хохоча, налетела на Терона, заключив того в крепкие объятия.

— Терон! — воскликнула она, и Мейстланд принялся шипеть, но держать девушка в объятьях.

- Аэйри, ты потише родная! Снесёшь же! —

Темноволосая эльфийка не обошла стороной Корра, Дориана и Айдана, пригласив их к себе за стол. Эльфы послушно соединил пару столов, образовав большое капище. Сей же момент Терона и Дориан зазвенел кошельками, расплачиваясь за выпивку и еду. Корр же как-то подозрительно переглядывался с Айданом. Удачно-то как всё сложилось. У Аэйри «ватажка» поэлитнее будет. Анкит как увидел эльфов, приметил их обученность. Дай волю, строем шагать будут. Вон как спины прямо держат. Руки на эфесах саблей, но не более, а уж когда Аэйри принялась на эльфийском им рассказывать кто-то такие представители ватаги, то их тонкие ладони вернулись на стол, к еде и выпивке. То и дело двое старших, с крылатыми шлемами одёргивали других, когда кто-то не соблюдал дисциплину.

— Какими судьбами в Дейн-Педе? — наконец спросил Корр

— За’лас’вен ….. - один из эльфов наклонился к Аэйри и принялся говорить на их языке.

«Так эльфы зовут двоюродную чету своих королей. Видимо, наша подружка, а точнее её мать-менестрель, кузина королевской семье Ангвира!»

«Макар?» Айдан невольно взглотнул, но голос, внезапно затмивший всё, ответил рыком дракона

«Макара нет… пока что… я же томим тобою в клетке, Брундайовад»

Айдан помотал головой и попытался улыбнуться. Айэри и её подчинённые это заметили и насторожились. Но Анкит… или же СтоннКассел не видел их. Он видел нечто другое… что было сотни… нет тысячи лет назад. Говорил же вовсе не Айдан, а кто-то другой.

— За’лас’вен, м? Чета Ангвирский Королей Огненных Лесов, не так ли? Как там говорят в Иронале… «Если ангвирца не спалить, то его можно подкупить?» Никто из отряда Аэйри поверить не мог, что устами Айдана сейчас говорил Генри Первый. Отец Нерана. Впрочем, никто этого и не знал, парень вскоре вновь взял над собой контроль, запихав всех предков в сугробы и лавовый шторм.

— Откуда знаешь? — спросил эльф, сидевший по левую руку от возлюбленной Терона

— В Карден-Холле жил один эльф… старый совсем. Он всё рассказывал, но мы здесь не затем, не так ли? — парень вновь улыбнулся, оскалившись как змей… или же дракон?

— Айдан, Терон, Корр, что случилось? — испуганно спросила Торнхаэль

— Нас ждёт долгий разговор. — подвёл итог Корр

***

Разговор и вправду получился долгим. Рассказав Аэйри всё события, начиная от Горы Аркинтор заканчивая кражей рога Лордами Тьмы, ватага не на шутку напугала эльфов и те внимательно их слушали, не отвлекаясь на шумных игроков в кости и карты, в другом конце зала.

Мать Аэйри была менестрелем, и по совместительству кузиной короля Ангвира. Короли и Королев Ангвира и Иронала всегда приносили клятву Империи, но каждый на своём условии, из-за чего нередко возникали войны между людьми и эльфами, взять, к примеру, Войну Деревьев. Имперские лесопилки нещадно проредили пограничные леса, и Огненные Леса Ангвира потребовало сместить работы. Это было в начале седьмой эры и Император Лайам Пятый, Серый Волк, отказался эльфам в требованиях. Так и началась долгая, кровопролитная война, унёсшая жизнь двух императоров и пяти эльфийских королей.

Возвращаясь к Аэйри. Она рассказала своему дяде королю о том, что билась бок о бок с Наследником Нерана, которого эльфы зовут «Маврихаль», и король Ехтель выдал её отряд под командование, чтобы изничтожить отряд тёмных эльфов, что устроили набег на Ангвир и Иронал. Это всё, что могла рассказать леди Торнхаэль. Кого убили тёмные эльфы, который не появлялись на этой земле больше тысячи лет, и что они забыли в Дейн-Педе, она не говорила. Она всё-таки была королевской крови, пусть и шестая в очереди на трон Огненных Лесов. Айдану стало жаль девушку.

«Беглая принцесска. Братья-близнецы идиоты, и гном, погубивший свой дом. Идеальная ватага, Эред!»

Он вернулся. Как же Айдану не хотелось вновь слушать этот противный голос, как же он ненавидел Макара, являвшегося в тот момент, когда ему нужно было побыть одному в своём сознании! Почему он вечно приходил к нему?! ПОЧЕМУ!?

«Замолчи»

Айдан представил, как закапывает его в ледяных сугробах и сжигает в огненном шторме. Лишь смех он слышал в ответ.

— Что же, предлагаю объединить наши усилия! Вместе и мы Лордов тьмы поборем, убьём ваших тёмных недругов, вернём мой рог. Наведём здесь порядок! — Терон весело подтянул к себе Аэйри. Та краснела, но не сопротивлялась.

— Значит, мы будем подчиняться Маврихалю? — спросил раскосый эльф, что сидел по левую руку от Аэйри.

«Теперь и эльфы будут видеть в тебе мессию. Эврадар был бы доволен!»

«Заткнись»

— Терон прав. Мы наведём здесь порядок. — чётко ответил Айдан

— Для вас я — Айдан Анкит, ясно? — Торнхаэль что-то протараторила на эльфийском и её люди закивали.

— Как прикажешь, Маврихаль. Мы верим словам За’лас’вен! Если она идёт за тобою, то и мы. –

— Меня зовут Файнсандель. — раскосый протянул руку и Анкит крепко её пожал.

— Сержант Айдан Анкит. — вновь повторил он

«Как же, Анкит он. Надо же! А что скажут Орин и Ариана? Что скажут Гарет и Кира? Что, в конце концов, скажут Мартин и Лара?! Эред, да ты предатель! Сначала предал Мартина и Лару, назвав себя СтоннКасселом, теперь и других родных предаёшь… ай-ай, друг сердечный!»

«Ещё одно слово и я заключу твою душу в бурдюк из свиной кожи, и выкину в выгребную яму!»

«Ха! Пустой трёп, друг сердечный! Ты предал их! Забыл, кто ты есть самом деле!»

«Заткнись!»

«Бла-бла-бла! Ой, кто же я такой? Ай-ай! Плак-плак, кто же я такой?»

«Я — Красный Легионер!»

«Ты лжец, Эред. Ты убийца. Тебе не сбежать от себя!»

«Я гляжу, тебе нравится коченеть и гореть? Так вот тебе подарок!»

***

А дальше был пир. Они веселились, кутили, танцевали. Ватага была вновь в сборе, а значит, у них появились шансы на победу! Как будто до этого у них их не было. Глупо конечно. Они просидели до самой зари, пересказывая друг другу свои приключения и под вечер стали плясать до упаду. Дориан выиграл Корра в состязании по выпитым пинтам пива. После гном упал, попытавшись обыграть Айдана. Упал, отхлебнув пятнадцатую пинту. Аэйри и Терон делали всё, лишь бы показать миру, что вот они, вместе, счастливы, им хорошо! Айдан бы поступил так же, хотя нет! Он бы поднял Сейну на руки, уехал бы с ней, куда бы она захотела. К их веселью присоединились аст’каймены, с которыми близнецы спелись сей же момент, горланя разные задорные и не очень, похабные и не очень, песни.

Всё это казалось надрывным. Впрочем, как бы Анкит поступил бы сам, если бы на месте эльфийки была бы Сейна? Наверное, объявил всему Зантару, да что там, всему Климэнду, что это женщина принадлежит ему, а он её. Макар хохотал в его голове.

«Глупый ты, Айдан! Мог бы любую взять, да тебе одна нужна! Прямо как в те далёкие времена….»

«Я не ты»

«Я тоже любил, друг сердечный и до сих пор помню и люблю её! Но страсти все покорны, вон, лекарка Каймлина для тебя юбку свою готова поднять, как захочешь! А ты у нас больно верный! Дурак ты, Эред!»

«Кая знала другого Эреда…тьфу! Чтоб ты сгорел! Кая знала другого Айдана. Я не хочу, чтобы она из-за меня страдала»

«А Сейна не страдает? Ты не попрощался с ней. Ты ханжа, Эред!» Айдан повторно представил, как закапывает его в ледяных сугробах и сжигает в огненном шторме.

«Ненавижу!»

***

Он ушёл спать первым, расплатившись за хорошие комнаты для ватаги. Сны не несли ему покоя. Вновь он бился с Тень Предателя, что гнался за его близкими. Вновь видел плачущую Сейну, в тёмных катакомбах. Он не мог её помочь, он никогда так не злился. Айдан не мог помочь никому из тех, кто сейчас был в опасности, а потому искал Нерана во снах прошлого, чтобы лично убить проклятого императора, пусть и во сне. Пусть это лишь видение прошлого, но он чувствует, как пахнет кровь Нерана. Айдан мстит ему за то, что он обрёк его на эти мучения. Обладать силой сопоставимой с божьей, и не иметь возможности помочь своим близким и любимым. Это самое страшное.

На следующее утро Анкит нашёл только Дориана. Гном рассказал ему, что Аэйри и Корр пошли искать какие-то нужные им сведения на рынке, а Терон в конюшнях. В притаверной конюшне, куда он решил наведаться в поисках дальнейшего плана действий, его ждал очередной сюрприз. Седельные сумки с больше частью вещей были в стойлах, о вот коней не было.

— Терон, где кони? — спросил Анкит Мейстланда. Старший из близнецов пожал губы и состроил «справедливую» гримасу.

— Терон, я ещё раз спрашиваю. Где наши кони? — Терон сгорбился и сунул руки в карманы, кивнув своим мыслям, весело прогоготав.

— Ба! Иди если должен, беги, если догоняют! –

— Где кони?! — провопил Айдан

— Слямзили их! Проклятые аст’каймены! — рявкнул лорд Сокол в ответ, со всей дури пиная столб конюшни.

— Ай! Я палец на ноге сломал! —

Глава 20. Раскол

Терон сидел на лавке у «Вольного Мельника» и грустно рисовал чёрточки на земле между подошвой своих сапог. Вечер вчера был, конечно, весёлый. Напившись и повеселившись с аст’кайменам, Мейстланд проворонил кражу коней и пару своих кошельков с горстью золотых. Благо они сняли седельные сумки и заплатили за то, чтобы их отнесли в укромное место. Украденных коней не вернуть, а потому Терон, редко извиняющийся за своим проступки, слёзно попросил друга о прощении.

- Лучше способ отвлечься от этого — работать! — воскликнул побагровевший Айдан, захватив Мейстланда за шкирку.

Оба друга шли по людному рынку, в поисках Аэйри, Корра и Дориана, не громко переговариваясь между собой.

— Значит так, рядовой Прейд — нарочито громrо рявкнул Айдан, придерживаясь легенды, которую он выдумали на ходу.

— Нам с тобою необходимо как можно скорее разобраться со здешними бандами, тогда нас и в город пропустят, ясно? -

— Так точно, сержант! — наигранно выдал Терон, притворяясь рядовым легионером. (Он таковым и являлся, пусти и неформально…хотя, может быть, и формально)

— Где Корр? — уже на ухо спросил его Айдан. Сокол лишь пожал плечами, мол, понятия не имеет. Долго искать не пришлось.

Рынок, по которому они прошлись, был кольцевым и разошелся вокруг стены Дейн-Педа. Чего здесь только не было. От обычной пушнины, безделушек и еды, до сомнительного качества артефактов и трав. Были торговцы одеждой, тканями. Лотки переплетались собою веревками с флажками, качавшимися от легкого ветерка над головой, на высоких столбах. Айдану, ещё в Амхаре, после битвы с Балкрасом Бронегрызом, леди Адриана, тайком ото всех преподнесла ему добротного покрова плащ, алого цвета. Такой плащ удобно ложился на его плечи, скрывая доспехи из мифрила и ножны адамантового клинка. Вдобавок вещь была тёплая и мягкая, отчего Айдану становилось тепло и грустно на сердце. Леди Адриана, вроде как сказала, что лично сшила его. Она, как казалось всей Амхаре, уже приняла его, как давно потерянного брата, и гнусное чувство того, что Айдан и вправду предатель, угнетало его.

Сны, что снились ему. Они были сущим кошмаром. Харгодор преследовал всех, кто ему не угодил хоть чем-нибудь! Из раза в раз Айдан видел во снах Адриану, бродящую со странным кинжалом в руках, и каждый раз он её спасал… или же она его спала? Всё это было не реальным, видением, что было наслано Ненастным, вот и всё. Не хотелось бы Айдану верить, что всё это было реальным. Люди не должны страдать из-за него, тем более дорогие ему люди.

На центральной дорожке рынка собралась массивная толпа, окружившая трех человек. Терон сразу приметил женщину, что стояла по левую сторону.

— Это леди Викония с Темных Холмов… что она здесь делает? — Айдан лишь пожал плечами. Друзья прошлись вперед, встав в первых рядах перед представлением, растолкав зевак.

В толпе Айдан и Терон встретили Корр и Аэйри. Братец-близнец выглядел взволновано, он прям трясся от злости, особенно это читалось в его карих глаза, что горели праведным огнем. Аэйри же пытаясь удержать младшего Сокола от безрассудного поступка, на который он хотел ринуться. Устало потянув близнеца за рукава, эльфийка кивнула Терон? и тот принялся трясти брата за плечи.

— За непреднамеренное убийство маркиза Таиса, его жена, леди Викония, должна была быть изгнана из Дейн-Педа без право вернутся! Однако, поскольку она стоит сейчас стоит перед вами, брата Таиса, Реис, требует платы кровью! — громогласно объявил глашатай. Реис был старше Айдана лет на шесть-семь. Взгляд у него был безумный, кровавый, волосы короткие.

— Это не правильно — тараторил Корр

— Кто желает вступиться за маркизу Виконию? — первый раз спросил глашатай. У женщины с красивой фигурой и чёрными волосами была гордая осанка, она не страшилась смерти, но и бой принимать боялась. Толпа молчала. Видимо многие знали этого Реиса как жестокого человека.

— Я! — воскликнул Айдан, вышагивая вперед. Викония со страхом, но и за тем с надеждой посмотрела на него.

— Назовись, путник! — глашатай в сиреневом кафтане подозвал его к себе

— Айдан Анкит, сержант Пятнадцатого Красного Легиона! — гордо выкинул парень. Краем уха послышались смешки в его спину, но он и не пальцем не повёл.

— Реис, брат Таиса, ты сразишься с Айданом Анкитом! — хлопнув в ладоши, глашатай отошёл в сторону, поправляя свои ремни.

— Я порежу тебя, щенок! — выпалил Реис, обнажая клинок.

— Правило просты. Бой до смерти! Начали! — толпа ахнула и разошлась на десяток метров от места дуэль. Реис принялся водить мечом как по воде, в надежде обмануть Айдана. Его клинок был простой, но богатой работы. Лазурные искры вылетели из ножен и адамантит загудел. Значит, где-то была Тень и Тьма. Люди зашептались, когда ветер понял айданов плащ, обнажая пластины его мифрилового доспеха. Реис смутился, но после яростно помчался на противника, высоко подняв меч, в последний момент меняя траекторию атаки. Что-то, или кто-то перехватил контроль над Айданом. Он лишь наблюдая собственными глазами, как он в ловком выпаде вонзает клинок прямо в сердце незадачливого и ретивого лорда. После тело вновь стало его слушать, и когда он полностью обрёл контроль, он понял, что прошло всего лишь пару секунд. Тело Реиса безвольно упало на землю, и лужа крови растеклась по песку. Вернув меч в ножны, Айдан приложил руку к сердцу, затем ко лбу, и после вскинул её.

— Мирного неба и жаркой битвы! — благо, за секунду до, он вспомнил, как разговаривать на человеческом языке. Люди расступились перед ним, в один голос объявив.

— Честь тебе, легионер! –

Склонившись над телом Реиса, он перевернул его и закрыл веки, сдернув с шеи амулет со знаком саламандры. Он показался Айдану значимым и причудливым? Леди Даркхольм с благодарностью кивнула ему, а он лишь вгляделся в её глаза, белое платье и чёрные волосы. Он этого не почувствовал, но адамантит еле заметно гудел.

***

— Не привлекать внимания, ага, как же! — Терон самодовольно упёр кулаки в бок, как великий учитель, увидевший оплошность самонадеянного ученика.

— Я не припомню, что говорил: «не привлекать внимания, но кутить с аст’кайменам» — отозвался Айдан. Беззлобно переругавшись ещё с полминуты, они вышли к укромному местечку у ящиков, взобравшись на них.

— Мы узнали, что в предместья орудует некая банда, что носит значки со знаками саламандр. У них достаточно людей и денег, чтобы держать в узде стражников предместья. –

— Достоверный был информатор? — поинтересовался сержант, увидев ухмылку на лице Корра

— Поверишь, если скажу, что знакомый барыга раскололся, когда я пообещал разгромить его притон? –

— Верю. — повертев в руках значок саламандры, ответил Айдан.

— Чего это ты так за леди с Тёмных холмов забеспокоился? — пихнул Терон брата в бок

— Просто, это бесчестно! Нельзя же вот так вот судить! — Корр умоляюще посмотрел на Айдана, но Терон повёл бровями.

— Мы с тобою никогда не были честными, братец. Честных не любят, не любят люди слушать их речи, которые слишком правильные и праведные, которые открывают людям глаза на весь этот бренный мир. Честные не живут долго, потому-то люди и врут, чтобы сберечь свои жизни. Хотя, нам и без честности с такой жизнью старость с внуками не видать! — оба близнеца уставились на Айдана, сидящего на крышке ящика, стучавшегося пятками о его стенки.

— Потому-то и Мейстланды живут дольше всех Великих Домов? — хохотнул СтоннКассел, когда близнецы охотно закивали.

— Значит, будем искать этих Саламандр. Искать и изничтожать. — прохрипел он, безумно улыбаясь.

***

— Что с тобою, Айдан? — Аэйри ласково потрепала его по голове, когда они остановились около лавки булочника. Прикупив пару сладких рулетов, они молча стояли в стороне, ожидая новостей от Дориана и близнецов.

— Где твои люди? — вопросом на вопрос ответил Анкит, осматривая толпу людей

— Приказала им прочесать местность и собрать сведения, мы уже третий день этим занимаемся. Пропадают дети, люди бояться лишний раз собраться на праздник, потому что бандиты придут и сдерут с них последние гроши. — эльфийка как бы невзначай проверила, на месте ли её верный лук и стёрли. Она была одета богато, в хорошую стёганку и сапоги на шнуровке, всё было зелёного цвета. Будь она в лесу, то навряд ли бы её заметил кто-нибудь раньше, чем получил бы стрелу в бок.

— Так важно вам найти этих тёмных эльфов? — вновь спросил Айдан, закончив со вторым сладким рулетом.

— Они кое-кого украли. Это королевская тайна, мой друг. Я дала клятву. Что же с тобою происходит, я тебя не узнаю! -

— Всё нормально — отмахнулся Айдан. Терон и Корр по их собственным словам придумали, где нужно было искать ниточку. И изливать душу ему вообще не хотелось.

— Айдан, дело в крови дракона, так ведь? — эльфийка поёжилась, когда поняла, что сказала это слишком громко. Анкит… или же СтоннКассел устало потёр переносицу.

— Вместо того, чтобы учиться под крылом Рахвариона Мудрого, я сейчас пытаюсь вернуть Рог и не дать Лордам Тьмы исполнить свой проклятый план. Я должен быть там… на передовой, люди не должны погибать с моим именем на губах, это не правильно — Айдан говорил вовсе не с Аэйри, а скорее сам с собой, или же с кем-то в своей голове.

«Разве? Погибший мессия не может исполнить пророчества» смеётся Генри Первый, основатель Кинхарта. Страшный сын первого СтоннКассела.

«Ты боишься? Правильно. Грифону надлежит склонить длинную шею пред драконом» хохочет Джейстен, младший сын Олрида Старого

«Ты наш! Отдай контроль!» вопят они одновременно. Джейстен и и Генри рвутся вперед, как самый юные юнцы, желающие заполучить вожжи седла. Айдан противиться, и мотает головой, массирую виски.

— Не хочу — шепчет парень, до боли сживая кулаки. Эльфийская девушка смотрит на него исподлобья. Она не верит ему. Кажется, вот-вот и она начнёт хохотать. Как спасительный маяк из толпы показался Файнсандель. Эльф двигался плавно и скользил в потоке толпы, как водка, обтекающая лежачий камень. Вид у него был угрюмый.

Когда он подошёл к Айэри, то сразу же заговорил с ней на эльфийском наречии. О чём-то переругавшись, они оставили Айдана одного, сославшись на то, что это «дела королевской важности» Айдан был только рад. Наконец-то он мог побыть один.

Впрочем, даже сейчас его умудрились пригласить на обед к леди с Тёмных Холмов, что отдыхала в «Вольном Мельнике» Вот так совпадение! До обеда оставалось пол часа, а потому парень решил заявится чуть раньше. Одевать парадный мундир времени не было, да и мундира у него не было, а значит, он мог спокойно прийти в таверну при доспехах.

Леди Викония заняла место в дальнем углу зала, окружив себя пятью служанками, что хлопотали вокруг госпожи, помогая служанка накрывать на стол. Хозяева таврены, по фамилии Теннеры, были рады таким гостям, а потому и дочери и сыновья были рады угождать столь богатой леди.

Айдан же, оставив меч в своей комнате, спустился вниз. Где его уже ожидали. Служанки поклонились ему и отвели к своей госпоже. Леди с Тёмных Холмов, маркизата, расположившегося в половине лиге от Дейн-Педа, могла позавидовать даже Кира СтоннКассел, считающаяся в империи самой желанной и красивой невестой. У Виконии были самый тёмные волосы, каким могли только быть в природе. Её бледно-молочная кожа подчеркивалась беленой приталенного платья, с красивым грудным вырезом. Платье вовсе не походило на прочие, что носили другие дамы. Это было изысканным, с крепким корсетом. Она носила довольно много украшений из чистого серебра, словно презирая золото. Кольцо в виде Луны и Звезды, сережки-полумесяцы, ожерелья и амулеты с подобной символикой переплетали её лебединую шейке. Чистый лоб и алые губы, резко выделяющиеся среди всего белого, пытались скрыть холодные глаза. Айдан еле сдержался, чтобы не повести плечами от холода её глаз, пытающихся источать тепло и благодарность за её спасение.

— Милорд… — ласково, медово обратилась она, встав когда он подошел к столу

— Я не лорд — спокойно ответил он, чуть погодя продолжив, когда леди Викония удивлённо вскидывала бровями, как её служанки

— Сержант Айдан Анкит. Пятнадцатый Красный Легион. — поклонился он. Подобие румянца выступило на её щеках, как и на щеках её прислуги, и вот она смущённо улыбнулась.

— Окажи честь, сержант Анкит, отобедай со мною. -

Есть, по правде говоря, Айдану не хотелось, но для приличия он съел поданный окорок и больше всего налегал на крепкий эль, чтобы заглушить голоса во главе. Сдался он этой темнохолмовой леди.

— Что же вас сподвигло меня спасти? — спросила она, наклонив голову чуть в бок

— Это был самосуд. А я не терплю самосуд — ответил уже захмелевший парень, с блестящими глазами. Ещё несколько минут они молчали, пока служанки перешёптывались между собой. Ещё на входе его пристальным взглядом окинули её стражники.

— Я должна вас поблагодарить. Вы бы могли смотреть на мою казнь, ведь Реис обвинил меня в смерти брата. Это вышло совершенно случайно. Мой муж ехал в карете с мною, должна признать, что он бы слаб по отношению к крепком винам и свернул шею, свалившись на тракт. Родня Таиса не желала, чтобы он выходил за меня, но он никого не слушал. Пока он был жив, нам с ним жилось привольно, но после его похорон, его родня обвинила меня в его смерти, потому-то я бежала во Врата Балдарена. — голос её дрожала, а сама она становилась ещё холоднее.

— От чего же в Дейн-Пед вернулись? — спросил Айдан, дергая мочку левого уха

— Хотела вернуть некое имущество, тихо без шума, но, увы, не получилось. — огорчённо выдохнула она. Пригубив вина, окрасившие его щёки в алый румянец.

— А от чего же вы так не любите самосуд? — лукаво прошептала она и Айдана передёрнуло. Опять он стоял в Карден-Холле, где Мартина и Лару выводили на эшафот. Опять он обнажал меч, вонзая его острие в плоть простых людей.

— Сам когда-то устроил его — ответил Айдан, как голем. Без эмоций. Викония внезапно положила свою тонкую руку на его локоть и нежно погладила его, сжав его руку своими пальчиками. Она улыбалась. Казалось, он может коснуться ее, и она позволит ему всё. Шрамы от ран, что нанёс ему Падший под Вингхайяром вновь загудели и ударили резкой болью по всему тело.

— Это я нашёл на теле Реиса, знакомо? — Анкит положил на стол значок Саламандры. На лице леди с Тёмных Холмов появилась тень сомнения и раздражения

— Брат моего мужа любил… «плохие компании». Ничего общего с этой бандой я иметь не желаю — резко выпалила она

— И как же вы намереваетесь попасть в Дейн-Пед? — Айдан вздёрнул бровь и Викония улыбнулась.

— Я надеялась на вашу помощь. Зачем вам, сержант, бегать в поисках бандитов, если вы могли бы пойти со мной? — женщина сверкнула красивыми, но холодными глазами, и изогнулась, как кошка, погладив своё лицо двумя пальцами левой руки, от щеки к остренькому подбородку.

— Предлагаете всё бросить, не так ли? Благодарю, миледи, но мой ответ — нет. — встав из-за стола, Айдан поклонился ей и поспешил вернуться в свою комнату, чтобы забрать снаряжение и найти близнецов. Нужно было как можно скорее разобраться со всем этим кошмаром и вернуть рог!

***

Терону никак не нравился этот раскосый эльф Файнсандель, говоривший с Аэйри только на эльфийском. Да и леди Торнхаэль далеко не убежала… какая-та двоюродная племянница Ангвирского Короля, надо же! С одной стороны, Терон тоже принадлежал к благородному сословию Великого Имперского Дома, ведь Мейстланды ещё в Четвертой Эре были королями и претендовали чуть ли не на Сапфировый Трон! Но то было в Четвертой Эре, а сейчас на дворе уже двухсотый с хвостиком год Седьмой Эре, и род Сколов пусть и не имел многочисленных родословных ответвлений, но всё же именно они владели Имперским Банком, а значит и половиной императорской казны. Потому-то они и могли себе позволить очень многое.

Только вот августейший батюшка позаботился о том, чтобы его непутёвые сыновья не потратили целое состояние на женщины и прочие развлечения и потому в банке им выдадут лишь одну четвёртую от тысячи золотых.

Но сейчас дело было не в деньгах. Аэйри его избегала, словно они были детьми малыми, в первый раз поцеловавшимися и теперь игравшими в прятки друг от друга. Тем более, что смотря на Терона, эльфийка нервничала и всё время поправляла волосы, а вот при виде Файнсандель она краснела и заливисто улыбалась. Не то чтобы Терон ревновал, он никогда в своей жизни не ревновал, да и будет ли он — Наследный сын Амхары ревновать! Ха! Будет ли? Почему-то Терон не мог ответить на этот вопрос.

Карие глаза Корра бегали в страхе. Его младший, на семь минут, брат боялся Дейн-Педа как огня, но чтобы не показаться трусом, превозмогал страх перед своими пьяными и развратными дебошами, что он здесь учудил. Если же быть точным, то страх перед последствиями за все его деяния.

Надо было отдать должное бойцам Файнсанделя, ведь прочесав местность эльфы смогли узнать, когда будет следующая сходка банды, которая звалась Саламандрами. Из-за обильного потока путников и пилигримов, собравшихся в предместье Дейн-Педа, люди стали выходить из своих домов и судачить. Одни обмолвились о пропаже соседских семей, другие говорили о людях в капюшонах и значках Саламандр, что перевозили через канализацию ящики контрабанды, помеченные знаком Боевой Академии.

Корр благодаря своим знакомствам с барыгами узнал, что бандюги буду проводить переговоры с капитаном стражи внешнего кольца. Узнавший об этом Айдан показался Терону самой злой статуей, которую он когда-либо видел. Лицо СтоннКассел исказилось в разочаровании, которое сменилось багровым гневом.

— Не стоит делать поспешных выводов. Как разузнаем всё полностью, тогда и будем обнажать мечи. — голос Дориана привёл всех в относительно равновесии. Айдан кивнул другу и, скрестив руки на груди, принялся ждать последнего из разведчиков Файнсанделя.

Терон не понимал эльфийского наречия, но что-то в его голове подсказывало ему, что проклятый раскосый эльф заигрывает с Аэйри. Его Аэйри! Неслыханно! Впрочем, это могли быть лишь предрассудки, а потому ему нужно было отвлечься. Вот, к примеру, Дориан и Корр что-то рассказывали Айдану, а значит, нужно было срочно стать участником этой беседы.

— И что она сказала? — с надеждой в сердце спросил Корр

— Что тоже желает попасть за стены города — отвечал Айдан

— Зачем? — продолжал его допрашивать Корр

— Откуда мне знать? — Айдан насупился, когда брат Терона принялся тараторить:

— Она говорила что-нибудь обо мне или Тероне? Или же о том, что я учудил в Дейн-Педе? Ты вообще, о чем с ней говорил? Что она тебе предлагала? –

— Ничего не пристойного — хохотнул сержант, увидев, как полыхают щеки Корра

— Ты чего это, влюбился, а, братец? — Терон пихнул раскрасневшегося близнеца в бок и тот, стушевавшись, обиженно уставился вдаль, смотря куда-то на ворота города.

— Неженка — прошептал Терон, прикрывая рот ладонью. Айдан и Дориан дружно захохотали, пока Корр злобно стискивал зубы.

— А ты что, уже отдал свою черноволосую в руки другого? — Корр ехидно потянулся, заправив больше пальцы в ремень своих штанов

— Или же специально наших коней аст’кайменам отдал? Хотел за Аэйри поухлёстывать? — Терон побагровел не хуже брата, злостно стиснув кулаки

— Я же ведь уже говорил, ну выпил я с ними, потанцевал и поплясал, вот и облажался! Сколько ещё меня мурыжить будете?! — воскликнул он, воззвав к своей магии в крови. Хлыст воздуха ударил младшего братца чуть ниже спины. Да так, что парень повалился на землю, жалобно всхлипывая. Гном раздался громким смехом, а сержант сей же момент запрыгнул на ящики, чтобы не стать очередной жертвой мага.

В конечном итоге, было решено перекинуться партийку в Хронику, чтобы скоротать время. До того как разложить карты, ватага прошлась по рынку, и поняв, что бандиты засели на дно, стали ждать последнего из эльфийских разведчиков.

Корр, проиграв две партии, сел в стороне от остальных. До этого он рассказал всё, что узнал от знакомых торговцев. Уже два месяца мелкие банды под предводительством терроризируют предместья. Пропадают люди, их дома становится подобием притонов, откуда веет дымом Горьких Трав.

Ночь опускалась на предместья. Люди прятались по домам. Закрывали окна и двери. В тенях проскакивали люди в капюшонах и плащах, и лишь вой собак в переулках не давал уснуть ватаге. Луна возвысилась над ними, скрытая тёмными облаками. Чуть погодя стало вовсе темным-темно, потому что над ним навис один из островов академии.

Вскоре к складу подошёл разведчик, доложивший, что капитан Эук и пять стражей уже говорят с бандитами у восточного водостока. Под покровом темноты и прикрытием эльфийских стрелков, ватага быстро добралась до восточной решетки, что вела в канализацию. Десяток факелов освещали небольшую канаву. Бандиты, вооруженные топориками, ножами и дубинами, бранились и перетаскивали ящики в тоннель канализации. Главный среди этого сброда, невысокий и ушлый человек, пожал руку капитану Эуку. За его спинами двое верзил держали руки на рукояти своих топоров, как и стражники капитана не спускали рук с эфесов мечей.

Ватага в кромешной тьме удобно подобралась к холмику, чтобы подслушать разговор. Эльфы Файнсанделя спрятались за стенами домов, пока Айдан и Дориан готовились ворваться на эти переговоры. Терон, Корр, Аэйри и Файнсандель отстали от них буквально на пару шагов, как послышался плач и вой людей. В свете факелов показались люди в кандалах. Голодные, замученные, их цепочкой вели через канализацию, пока бандиты смеялись.

— Проклятый ублюдок торгует с ними! — зашипел Айдан, поднимаясь из-за холмика. Терон и Корр обматерили его на чём свет стоит, когда он в наглую пошёл к стражникам и бандитам.

— Да придёт этот ваш легионер! Я всегда сдерживаю обещания! — гордо заявил Эук

— Архимаг обещала за него целое состояние, если он не придёт, твоя голова полетит следующей! — прохрипел бандит, кинув Эуку большой кашель золотых. Капитан внешнего кольца самодовольно улыбнулся.

— Архимагу не придётся ждать — прошипел Айдан, давай волю дракону внутри себя. Зверь перехватил контроль. Стражники не успели среагировать. Эльфийский лучники убили троих из них. Адамантитовый клинок скользнул в свете факелов, перерубая двух оставшихся. Ватага соскочило с места, и примчалась к оврагу. Бандиты загоготали, хватаясь за оружие. Рабы, которых они провозили, стали визжать, перебудив всё предместье.

Терон даже не успел схватить метальных ножей, Корр схватил его за плечо и оттолкнул в сторону. Послышался характерный звук битвы, то, как кинжал вонзается в плоть. Корр закричал, и его брат в отчаянной попытке спасти его, воззвал к магии и та огнём окутала его ладони. Схватив ушлого бандита, Терон испепелил его голову. Вспышка молнии окутала двух верзил, и на секунду ответил овраг. Аэйри и Файнсандель ловко расправились ещё с двумя бандитами, их изогнутые сабли плясали и парировали удары зазубренных фальшионов в бандитских руках.

«Проклятый Айдан! Глупый ты идиот!» Терон откинул сожжённый труп и пригнулся. Один из врагов налетел на его фигуру во тьме, замахиваясь топором. Вот и всё! Так глупо он погибнет? Внезапно раздался знакомый гномий клич, и топор просвистел в дюйме от уха наследного сына Амхары. Дориан умело раскрутил свою секиру и снёс голову бандиту, за секунду до этого подрезав тому колени.

Битва закончилась, потому что бандиты припустил в канализации, запрев двери. Остался лишь Эук, среди тел стражи и преступников.

— Ты торговал людьми, которых поклялся защищать! — провопил не Айдан, Терон это чётко знал. Слишком уж голос был яростным и звериным, как будто кто-то перехватил над ним контроль.

— Что поделать, деньги всем нужны — отмахнулся капитан внешнего кольца, выбросив клинок в сторону.

- Дело в проклятых монетах?! — Айдан кричал, возвращая клинок в ножны. Терон искал Корра, пока не услышал его слабый хрип

— Естественно! — вскинул руками стражник — в них и в тебе, Наследник Нерана. Они знали, что ты придёшь. Архимаг ждёт тебя! — Эук лишь хохотнул

— Кто мне говорил о матери, что сама полезла в петлю, кто говорил о работорговцах? Ах, ты лживый ублюдок! Я жал тебе руку, я верил тебе как легионеру! — во тьме глаза СтоннКассела загорелись ярким огнём. Терон нащупал кровавую рану брата где-то в плече. Корр будет жить!

Остров Академии сдвинулся с места, освещая место битвы лунным светом. Терон поднял брата и увидел, как Айдан сворачивает шею капитану внешнего кольца.

***

Они в пару мгновений вернулись в таверну «Вольный Мельник» Ватага и эльфы Файнсанделя влетели в заведение. Раненным, пуст и не серьёзно, был только Корр. Но этот прохвоста забылся, когда увидел леди с Тёмных Холмов, которая не на шутку перепугалась. Женщина с холодными глазами велела своей прислуге приглядеть за раненным. Богатый камзол младшего близнеца был весь в крови, пусть и рана оказалась касательной. Пока его братца выхаживали, Терон посмотрел на Айдана. Мейстланд почувствовал, что это был вовсе не Айдан. Аэйри это тоже заметила, пока Файнсандель покрывал его эльфийскими ругательствами.

— Такойра (смертный), ты испытываешь мой терпение. Анготор юэйн’тэмир ревак! (Кровь эльфов сладка!) — прорычал дракон, и раскосый командир эльфов пошатнулся, отходя в сторону. Его солдаты спохватились за свои сабли и стрелы.

Терон подскачи к нему и схватил за грудки его доспеха

— Совсем с ума сошёл?! Ты же мог погубить нас! Корр мог погибнуть, я, Аэйри, Дориан! Кто ты вообще, дракон или человек? Ты хоть что-нибудь понимаешь своей тупой головой?! — перед тем как понять, что случилось, Терон почувствовал дикую, самую резкую боль в своей жизни. Челюсть свело так, что вот ещё секунда, и она вылетит! С грохотом Мейстланд был опрокинут на стол. Семья, заведующая таверной, сжалась по углам.

— Не понимаю?! Гори ты во Вратах Харды, Терон Мейстланд! Думаешь, ты у нас всё понимаешь? — Айдан, нет, Дракон, Брундайовад, схватил Терона за горла и притянул к себе. Лорд Сокол тихо зашипел, до крови впиваясь ногтями в руку Айдана

— Ты даже представить себе не можешь, что я испытываю, каждый раз борясь с кровью дракона! Хотел увидеть дракона? Так он перед тобой. Ой, как же тебе тяжело, бедненький Терон, как же тебе тяжко без рога и Аэйри! Кто же поймёт его, великого мученика?! — Айдан захохотал, это был не его слова. Терон почувствовал, как заканчивается воздух в его лёгких. Аэйри попыталась успокоить друга, но он лишь сверкнул вертикальными змеиными зрачками. Его хватка ослабла и Терон, наконец, смог дышать полной грудью. Корр попутался было оглушить Айдана, но то же вскоре получил знатный хук справой.

— Надо же, собрались мессии и мученики, что так многим пожертвовали? ЧЕМ ЖЕ ВЫ ПОЖЕРТВОВАЛИ?! ЧЕМ?! — Айдан завопил так громко, что воздух затрясся. Терон кое-как поднялся. Впервые он ощущался самый настоящий страх перед кем-то. Он сейчас стоял не перед другом, а перед безумным драконом.

— Каждый из вас испил здесь драконьей крови? — сама земля заходила ходуном, когда она вновь заговорил

— Вы убивали ради того чтобы спасти родных? А может быть боролись с Падшими? С Лордами Тьмы? Или же с Царём Заката?! Я ТРЕБУЮ ОТВЕТА! — раскат грома в ночи был необычайно силён. Настолько, что его звук заложил уши абсолютно каждому, но вопль Айдана был слышен через звон контузии. Буря закружилась чёрными тучами над ними. Молнии сверкали несметным синим покровом, готовясь обрушиться на Айдана, испепеляю всё живое вокруг него. Ему оставалось лишь зачерпнуть столько энергии, чтобы испепелить самого себя. Генри и Джейстен рвутся вперед, испытывая дикую жажду. Сыновья Олрида Старого хотят взять вверх над драконом. Оба безумца вопили.

«Убей их!»

«Убей предателей!»

«Ну же! Испепели саму землю!»

«Кто ты? Ручной грифон? Грифон Рок’Яндара? Или же Дракон?!»

«Сожги их! Заставь убежать! Пусть пламя предательски подкрадётся к ним со спины!»

«Ты — это я, а я — это ты! Прими тьму в своё сердце Эред! Ты должен! Прими как спасителя!»

Ещё пара мгновений и земля разверзнется под его ногами, открывая проход во Врата Харды. Один шаг. Один удар! Он мог бы убить каждого из них, умыться в их крови, почувствовать запах кровавого страха, жажду охоты! Он — дракон, а кто же они? Смертные, цепляющиеся за своё жалкое существование, готовые предать его в любой момент! Чего ему ещё надо, лишь дать волю зверю внутри себя! Открыть клетку и дать дракону испробовать свежую плоть на вкус, впиваясь клыками в кровавые жилы.

Айдан вопит, срывая глотку в кровь. Сыновья Олрида обнажают мечи, готовясь вонзить остриё чёрных клинков в его сердце. СтоннКассел взывает к свету. Свет ослепляет его, выжигая глазницы, свет связывает его тело огненными путами, выжигая следы на теле, свет находит и освещает его, испепеляя саму душу, свет отвергает его и тогда Айдан взывает к крови, но и она отвергает его. Кровь закипает, когда на него падают лучи света.

«Падай руку, брат! Ну же! Я хочу помочь!» Макар тянется к нему и тогда Айдан протягивает своей тёмной копии руку, схватившись за предплечье. Тьма принимает его, окутывает и придаёт сил. Потоки первозданной тьмы поглощают и обращают в прах дракона и сыновей первого СтоннКассела. Айдан вновь владеет собой! Макар победно хохочет, отдавая Эреду почести победы.

— А может быть вы мечены злом? Самой тьмою? Тогда я отступлю, на коленях буду просить прощение, если вы ответите мне, с какой такой стати, вы возомнили, что прекрасно понимаете… ЧТО Я ЧУВСТВУЮ!? Разве вы обращаетесь в дракона? Разве вы каждый день боретесь со злом внутри себя! Разве вы ПОНИМАЕТЕ МЕНЯ?! — так же внезапно Айдан умолк. Природа подчинилась его воле, и буря утихла так же быстро, как и образовалась над Дейн-Педом. Повисла нерушимая тишина. Каждый, кто стоял в таверне, припал перед ним на колени, страхе правил ими. Они боялись, что они испепелит их, но подняв на него глаза они увидели в изумрудном отливе глаз лишь пустоту. Айдан сумел вернуть контроль над своим телом. Но гнев продолжал бушевать в нём.

— Сами пробирайтесь в Дейн-Пед. Я лишь наврежу вам… вам всем — проронил он, выходя из таверны.

Глава 21. Безумие

4 эра. 745 год.

Императорский Дворец Кинхарта.

Эйдэн сел на край материнской кровати. Альвева сомкнула веки. Её лицо сморщилось в болезненной гримасе. Сухой кашель уже пятый день мучал великую Альвеву Пятую, жену Галмерона, вождя всех племён Ли’Кар-карана, пророчицу, предрёкшую гибель собственного сына.

Великая императрица-мать открыла изумрудно-зелёные глаза и посмотрела на сына. Пусть и молодой Эйдэн, названный четвёртым этим именем, был не так сильно похож нам мать, что-то в их внешности позволяло сразу определить, что они одной крови. Страшный хрип сухим кашлем вышел из груди уже не молодой женщины, и она вновь зажмурила глаза, пытаясь стерпеть боль. Всё-таки, для женщины возраст в семьдесят девять лет это уже большой порог. Прожила ли она так долго, потому что каждый её подданный желал её долгой жизни, или же боги отвели её столько времени, чтобы она увидела гибель единственного сына?

Эйдэн сжал её тонкую руку. Это всё что он мог сделать для своей любимой матери. Быть рядом и беспомощно наблюдать за тем, как жизнь покидает её час за часом. Вскоре и он сам уедет на север, к Кардинийскому Ущелью, чтобы остановить натиск Эш’Хайгара, и может быть в последний раз увидеть ту, которая запала так глубоко в сердце.

Его отец умер давно, когда самому Эйдэну был год. Альвева оплакала мужа, и с честью приняла на плечи правление страной и воспитание сына. Помнится ему, что она всегда была добра, как к нему, так и к своим подданным. Когда надо она была злой, строгой, справедливой и даже жестокой, но кем бы она ни была для Кровогорья, для него она была матерью. Мамой. И сейчас он ненавидел себя за то, что не мог облегчить её страдания, кроме как просто быть рядом, он больше ничего не мог.

Кашель утих. Лёгкой и аристократично тонкой рукой императрица-мать смахнула с лица локон поседевших волос, и сильнее сжала руку сына.

— Я видела, как ты истечёшь кровью на её коленях. Как погибнешь под Карден-Холлом. Она же проживет до тех пор, пока не встретит юношу, что поднимет твоё знамя, сын мой. — мать хриплым и болезненным голосом обратилась к нему. Она улыбалась. Эта улыбка была знакома Эйдэну. Самая тёплая и родная во всем Зантаре, эта улыбка всегда сопровождала его на пути, будь то турнир или же пограничный бой.

— Они придут к нашим воротам, и тогда нам придётся воевать с телами наших же людей. Их нужно остановить в Кардинийском Ущелье. Бел’Еаль Тангер уже спешит к нему. Я же поведуосновные войска, и мы остановим Ход Нежити. — Альвева еле заметно кивнула, когда Эйдэн поцеловал её в лоб. Слова эти были предназанчены не для матери его, но для него самого. Наследный сын Кровогорья не может сомневаться в том, что он делает. Он должен быть готов пожинать последствия своих ошибок, вместе со своим народом.

— Я видела, как огонь станет крыльям за твоей спиной. Как молнии станут короной из мечей. Я не желала тебе судьбы мессии. Не хотела, чтобы ты стал Наследником проклятого Нерана! — словно провинившаяся перед ним, она молила этими словами прощения у сына.

— Я знаю. Я никогда тебя не винил. — Эйдэн встаёт перед материю на одно колено, и заключает её ладонь в свои. Вскоре он уйдёт в свой последний бой. Пустится в последний пляс в тенях.

— Прости меня, матушка… — шепчет он, и Альвева, конечно же, простит. Она помнила его совсем юным мальчиком, со смешной детской опухлостью. Помнила его юношей, что так сильно походил на своего отца. И теперь перед ней стоял мужчина, готовый пойти на смерть.

— Мой сынок, мой дорогой сын. Ступай. Вскоре вместе мы будем петь под крыльями Матерей и Отцов Основателей. — ласково сказала она, чувствуя как силы покидают её.

— Честь семьи, право рода, кровь сыновей и дочерей. — еле слышно прошептали он в один голос древний девиз дома СтоннКасселов.

Через полгода прибыл гонец. Он был лично приглашён к умирающей императрице, чтобы объявить её о том, что её сын погиб под Карден-Холлом. Совсем юный, с зелёными глазами около изумрудного отлива и каштановыми волосами.

— Его Величество, Эйдэн Четвёртый, пал. Армии Эш’Хайгара уничтожены, госпожа. — сказал юнец, снимая шлем со своей головы. Перед тем как покинуть этот мир, она посмотрела не него широко раскрытыми глазами. Значит, была надежда. Род СтоннКасселов не прервётся на её сыне. Она смотрела на внука или же племянника, на точную копию своего брата, Марка Третьего.

Альвева Пятая, Пророчица, Великая Императрица-Мать, прожила ещё пять дней, после того, как узнала о смерти сына. Род СтоннКасселов и вправду не прервался, и возродился из пепла подобно фениксу, благодаря бастарду её брата. Но их империя, преемница Нерана, вскоре погибла, и после долгой войны Престолонаследия, красные легионы возвели на трон Ричарда Первого, Чёрного Волка, из рода Кон-Итьенов.

***

7 эра. 205 год.

Карден-Холл.

Резкая боль пронзила виски. Зверь внутри него требовал крови и Айдан был полностью согласен с этим желанием.

Толпа ревела, когда Анкитов вывели на эшафот. Золотистые локоны Лары пропитались кровью, на её нежном и хрупком теле не осталось ни целого места. Лицо Мартина было синим от всех пережитых побоев. Сторонники церковников, бывшие соседи, люди, которых они называли друзьями, поставили на колени и вознесли над их шеями мечи.

Айдан тихо и глухо прорычал, давая волю зверю… дракону внутри себя. Меч в его руках со звоном вышел из ножен, и лезвие его обагрилось кровью первого из толпы, поднявшего на него руку. Это был его сосед. Молодой парень. Уорен. Так его звали. Затем он вихрем помчался вперед. Кто-то похватал топоры и вилы. Айдан убил и их. Это были братья Кастеры. Их Анкит разрубил пополам. Все они заслуживали смерти. Они упивались кровью своих соседей и друзей, за которых должны были стоять насмерть. Айдан позволили зверю взять полный контроль. Теперь он стоял за кровавой пеленой, решеткой, с которой стекала алая вода.

Айдан ударил уже в десятый… или же это был двадцатый раз? Он уже не считал. Под ударами его меча падали самые смелые, коих оказалось три десятка. Он их всех убил. Каждого, кто был виновен в том, что его родителей вытащили на эшафот. Он помнил каждого кого убил, ведь он рос среди них, вместе с ними! Кровь семьи Кастеров на его руках. И не только. Он рубил головы, конечности, разрубал пополам тех, с кем рос. Он убивал своих друзей и соседей. С тем же Уореном он вместе ходил на охоту. Братья Гарвей, сыновья стражников, которых он ни как не мог обыграть в дуэли на деревянных мечах, теперь лежали, захлёбываясь собственной кровь на холодном снегу. Он ранил даже женщину, всего одну, но всё же ранил, но не убил. Это была сирота одногодка, Ратина. Девушка накинулась не него с ножом. Он лишь взмахнул мечом и отрубил её руку по локоть. Халор, Гарвей, Уорен, Ратина, и ещё двадцать пять человек. Братья Фарнары, старики Ренор и Гариет. Айдан помнил каждого из них. Помнил вкус крови на зубах и её пьянящий железный запах в холодном витавшем воздухе, жар, из-за которого тело сгорало в пылу битвы…. нет, резни, что учудил именно он.

Последнего человека, которого он убил в тот день, был священник, устроивший всю это катавасию. «Как же его звали? Ах да, Арсган Дейсер» Как же Айдан мог забыть?! Нет-нет, он должен помнить всех, кого убил! Всех те, чья кровь обагрила его руки!

Этого ублюдочного священника он убил, пробив насквозь боевым копьём. Наверное, Дейсер считал себя бессмертным и безнаказанным, раз на его лице выступила гримаса удивления, что у него может идти кровь. А уж когда Айдан в ярости поднял его к небу на боевом копье, и его кровь с кишками оросила ледяную землю, Арсган Дейсер взмолил к богам, чтобы они спасли хотя бы его душу, ведь он был предателем, помогавшим Рендону Пэтроту.

А после люди поняли, что произошло. Поняли, какого зверя пробудили и истошный вопль пронзил весь город. В какой-то момент Айдан хотел вырезать всю толпу, но Лара схватили его за руку. Тогда дракон в теле семнадцатилетнего мальчишки отступил. Зверь спрятался в клетку.

Почти неделя прошла с момента резни, и никто не смел подойти к дому Анкитов. Семь дней Айдан носился по городу в поисках лекарей и лекарств для родителей. Все деньги, привезённые им с турнира, были спущены за пять дней. Айдан не был лекарем, не были магом-целителем, но он был готов сделать всё, лишь бы спасти своих родителей. Лишь бы спасти, самому погибнуть, но спасти их!

Айдан ничего не мог сделать. Лишь беспомощно наблюдать, как смерть забирает Мартина, а за ним и Лару.

— Нет-нет-нет! Только не так! — срывал он глотку в кровь, когда Мартин умирал на его руках.

— Я всегда хотел, чтобы у меня был сын. Упрямый, как и я… -

— Прости меня, мальчик мой. Сынок, мой птенчик. Я так сильно люблю тебя. — говорила Лара, чувствуя, как её лёгких сгорают. Они умерли на руках собственного сына, пусть и не родного.

***

7 эра. 210 год.

Дейн-Пед.

Айдан шёл по улице внутреннего кольца Дейн-Педа. Шёл, закрыв лицо сворованным минутою ранее капюшоном. Анкит или же СтоннКассел шагал вперед, не разбирая дороги. Для людей он был простым путником, ибо в городе было разрешено скрывать лицо маской или же капюшоном. Быстро слившись с толпой, он ходил и слушал.

— Ни как Скверный объявился! — «Скверный», так в Дейн-Педе звали Наследника Нерана, ибо считали, что кровь дракона была пропитана скверной Ненасытного

— А что Академия? Хоть бы хны, хоть как-нибудь бы маги отреагировали! Сидят там на своих островах… — судачил один, как тут же его обрывал другой.

— Цыц! Тупоголовый ты дурень, хочешь, чтобы нас в инквизиторы в Дом Святого Ряигора запихали?! –

Среди толпы и вправду ходили инквизиторы, в расшитых камзолах, с шипастыми булавами на поясах, и наручами из чистого серебра. Айдан сторожился их, он избегал всех, кто хоть как-то смотрел на него. Нельзя было допустить подобного второй раз. Нельзя!!!

Айдан ступал по улочкам, пока не оказался на небольшой площади. Сотни, если не сотни тысяч камней, на которых высекаются имена павших, стоят во всём Климэнде. Самое страшное, когда лица погибших стираются из памяти, а потому-то человек пытается запомнить хотя бы подвиг, ради которого пали те, кого он мог называть братьями по крови или оружию. Память — все, что есть у человека, когда всё остальное отнимают.

Здесь были выгравированы неизвестные ему имена. Видимо для жителей Дейн-Педа эти люди сделали многое, раз их выбили прямо здесь, месте, где обычно собирается слишком много народу. Почти полдня прошло. Поток людей на этой небольшой площади, по всей видимости, рядом с тем самым Домом Святого Ряигора, резиденции магической инквизиции, что занял сеть улиц с яблоневыми садами.

«Надо бы вернуться в Кулдар и сделать такой же камень» подумал Айдан, всматриваясь в корявые письмена, где виднелись подобия имён, отголосков древней эры.

— Эред! — воскликнул голос позади него. Парень со злобой оборачивается. Это был вовсе не Макар. Харгодор Тень Предателя, преследовавший его во снах, вновь явился к нему.

— Ты так жалок, Эред. Что случилось? Сила оказалась не по зубам? Или же безумие манит тебя? Так вот, рядом стоит дом для безумцев и лжепророков, как раз для тебя, лживого мессии. — Тень Предателя хохочет во весь голос, и его гончая шагает на туманных лапах за ним, скаля бритвенно острые зубы.

— Завидуешь? Сколько лет ты ждал, чтобы сказать, что я жалок? Сколько?! «О нет, Эред родился на день раньше меня! О нет, Эред раньше меня получил похвалу!» Проклятый предатель, где же Азгорон, а? Где Первый из Предателей, если здесь его тень, а? — Айдан резко выпалил это, когда перед его глазами замелькали ведения прошлого. Харгодор сжал кулаки. Люди, что сидели на лавочках вокруг обелиска, не видели и не слышали Тени Предателя вместе с его псом. Зато они видели и слышали Айдана. Инквизиторы с интересом наблюдали, но с почтительного расстояния. Было ли это из-за его мифрильные доспехов и дорогого плаща? Или же они просто наблюдали за ним от скуки?

Тем временем, Харгодор скрестил свои ладони на поясе и улыбнулся.

— Азгорон занят, он сейчас в Тире. Но он сейчас не важен, важны те, кого ты называешь семьёй, Эред. Семья тебя погубит. — за спиной тени материализовались две женщины, Ариана и Сейна.

— Изыди, отродье Тай-Фера! Их здесь нет и быть не может! Я отвергаю враньё Прародителя Лжи! — Харгодор кивает, словно соглашаясь с ним, но затем ехидно шепчет.

— За то ОНА, моя. И поверь, я могу делать с ней всё, что пожелаю! Всё, что мне ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ! — его голос как стон ветра и гром бури ударяет по ушам Айдана, когда перед Тенью Предателя возникает женщина с золотистыми волосами и синими глазами. Её красное платье совсем простое, лишь белые и просторные рукава выделялись в её наряде. С плеч свисал полукруглый светлый плащ, а на поясе, перекинутая через плечо, как всегда красовалась сумка с лекарствами, бинтами и травами.

— Ты врешь. Она мертва и ты нечего с ней не сделаешь! Это ложь! Ты ЛЖЁШЬ! –

— Мой мальчик… — с губ Лары слетает почти что плач.

— Мама… — шепчет ей в ответ Айдан, пытаясь дотянуться до неё.

— Как бы я хотела верить тебе. Но что ты можешь? Разве владеешь ли ты силой света? Или же тьма повинуется тебе? Скажи мне, мой сын, помогла ли тебе кровь дракона? Прощу, мой дорогой, любимый мальчик, помоги мне, прощу, спаси, пожалуйста, не позволь мне снова умереть! ТОЛЬКО НЕ СНОВА! — последние слова визгом слетают с её уст.

«Ты не в состоянии спасти даже её! Какой от тебя прок?! Отдай контроль!» вопит Джейстен в его голове

«Что ты можешь, жалкий червь? С твоей смертью ничего не изменится! Дай мне волю и тогда отдашь жизнь на благое дело!» Генри ревётся, пытается схватить его в аркан.

Айдан с диким воплем затыкает уши и падает на колени, вызывая к свету. Харгодор смеётся, а Лара плачет в его руках. Тогда свет отвечает ему. Сам Свет! Он светящийся нитью окутывает его и подобно хлысту, Айдан хватает его, со свистом разрывая воздух. Тогда Харгодор кричит от боли, когда его руки обматывает огонь, и Лара сей же момент подскакивает к сыну.

— Прости меня, мой сыночек, мой мальчик! Прощу, прости меня! Пожалуйста! –

— Мама… — слезы сами текут из его глаз, когда он смотрит почти что на живую Лару. Его маму, самую любимую и дорогу женщину, которую он не защитил.

— Спасибо, птенчик мой. — шепчет она, растворяясь в тумане.

— Проклятый Эред, утони же в своём безумие! — истошно ревёт Харгодор, убегая прочь. Тьма в его голове резонирует. Генри и Джейстен готовы взять контроль. Зверь же рвет прутья клетки своими клыками и Айдан не в силах держать это мощь. Он вот-вот воззовёт к огню, ветру, молниям и земле, чтобы сравнять это место с землей. Инквизиторы Дейн-Педа хотели было его окружить, ибо их шипастые палицы и булавы уже были готовы к бою, но из-за переулка к обелиску, у которого стоял Айдан, прибежали близнецы Мейстланды.

— Пошли прочь, проклятые инквизиторы! — закричал Корр, дотронувшись до потоков магии в свое крови. Вихрь из синей энергии окутал мага, и его руки плавно загудели, готовы выпустить огненные шары во врагов. Почти два десятка инквизиторов окружают их, заманив в капкан. К ним подоспевают маги, что служат вместе с ними. Маги, одетые в богатые расы бирюзового цвета.

— Айдан, ты как? — Терон попытался помочь другу подняться, но Айдан лишь ототкнул его, сжигая дорогие перчатки.

— Я не могу это контролировать! То я хочу, чтобы Врата Харды разверзлись и пропустили меня в Цитадель Эдхута, то хочу как можно дольше отсрочить всё это. Проклятый Тай-Фер! Вот оно, моё поле битвы, Терон! Битва с самим собой с безумием, что дарует кровь дракона! Теперь ты меня понимаешь?! В руках тьмы моя мать! МОЯ МАМА! ТЫ ПОНИМАЕШЬ МЕНЯ?! — Айдан хватает себя за волосы, когда взывает к крови. Зверь готов его поглотить, но Генри и Джейстен рвутся вперед, чтобы перехватить контроль, и тогда Айдан взывает к тьме, из-за чего земля трясётся под их ногами. Он зовёт голос, что так давно дремал. Он взывает к Макару.

Инквизиторы ломают защиту Корра с помощью других магов. Слишком быстро они скручивают близнецов и самого Айдана. Макар лишь шепчет ему, напевая:

«Бойся голоса во тьме.

Стерегись его!

Поверь его словам,

Ведь мрак возвратится!»

***

Дом Святого Ряигора был лечебницей для сумасшедших. Старинный особняк некогда служивший домом для баронессы, купавшейся крови придворных девиц, теперь был домом для лекарей и магов, что лечили душевно больных и прочих безумцев, лжепророков и других ясновидящих. Инквизиторам стоило лишь ударить троих друзей дубинами по головам, что бы отвести их в комнату серого цвета, связав им руки за спинами. Некогда здесь жили дворяне, а потому больше комнаты приходилось разделять на малые коморки, где одному человеку то был тесно, не говоря о троих.

Первым допрашивали Айдана.

— Так значит, вы Наследник Нерана, Царь Рассвета и Дракон в одном лице? Что же, на лицо признаки множественного расстройства личности, будем лечить — констатировал вывод главный лекарь этой психушки, Святой Ряигор. Кабинет этого лекаря представлял собой всё ту же коробку двадцать на пятнадцать метров, с серыми кирпичами и унылыми стенами. С чистыми

— Пошёл ты! Гори во Вратах Харды! — черноволосый и смуглокожий мужчина лишь цокнул. Айдан же чувствовал, как раны от клинка Падшего гудят всё сильнее. Стоило ему зайти в этот особняк, как они заныли сильнейшей в мире болью.

— Нет — и после закричал

— Вирна! — в комнату вошла высокая магичка в бирюзовом платье, с медными волосами и какой-то слишком доброй улыбкой.

— Больного в комнату, следующего на допрос –

Вторым был Терон.

— А вы у нас значит, страдаете от алкогольной зависимости? Ну, ничего, это лечиться куда проще. — Терон лишь сплюнул лекарю под ноги. Корру же определили совсем другую болезнь.

— С вами всё ясно, лорд Мейстланд, чрезмерная тяга к сексу, но это тоже исправимо.

***

— Умудрились же попасть в лечебницу для душевно больных! — Терон от безысходности сел на холодный серый пол. Всё здесь было серым, а потому-то и сводило их с ума.

— Теперь нам промоют головы. Не видать нам Рога и свободы! — Корр обхватил руками свои коленки и принялся качаться на месте.

— Ты понимаешь, что уже с ума сходишь, братец? — Терон даже сейчас продолжал смеяться. Айдан же молчал, облокотившись головой о холодные серые стены.

— Доволен, СтоннКассел? — ехидно выдал лорд Сокол. Айдан продолжал молчать, лишь желваки на его лице продолжали трястись от злости.

— Вот до чего доводит безумие! Нет выговориться нам, выпить с нами, поговорить по душам, ты решил со всем сам справиться! Ты же ведь всемогущий Наследник Нерана! –

В дверь их камеры постучали.

— А ну тихо там! — голос магички Вирны вывел Корра из ступора, и он ответил её первее брата

— Чтоб тебя дракон сожрал, сумасшедшая ты сука! —

— Ты знаешь её? — Терон кивну в сторону запертой двери

— Это Вирна Миреелис. Эта свихнувшая дура хотела, чтобы я женился на ней, когда я учился в академии! Она сумасшедшая! — Корр выпучил глаза и подбежав к двери, затрабанил в неё.

— Выпустите меня, я не свихнувшийся! –

— Угомонись! Меня твои объекта обожания уже доконали! Одна интереснее другой! — Терон огрел брата пощечиной, и когда Корр перестал реветь, они вновь сели на холодный пол.

— Нужно выбираться отсюда — протараторил младший близнец.

— Как? — спросил Терон

— У нас отняли оружие! Не допустите боги, чтобы с моими вещами кто-то сейчас игрался! — наследный сын взмолился к серому потолку и вдруг услышал голос Айдана.

— У нас будет шанс выбраться отсюда –

— Надо же кто заговорил! Наш герой! Чего же ты не был спокоен так раньше? — Терон ехидно хохотнул, почёсывая нос.

— До этого меня не доставали: «Ой, как мне тяжело без Рога и Аэйри! Ой, а мне страшно ехать в Дейн-Пед! Да что ты поднимешь!?» Я прекрасно всё понимаю! Это я выпил кровь Балкраса Бронегрыза под Амхарой! Я получил раны от клинка Падшего! Я прекрасно знаю, как вам тяжело! Но вы оба как два идиота, принялись повторять, что я ничего не знаю! Я устал! Не вас, а меня в мессии запихали! Хоть раз бы перестали жаловаться на нечестный мир, может быть, я бы тоже перестал! Но у нас лорды Мейстланды — великие мученики и страдальцы! Паиньки, чтоб вас! –

— Может быть это сон, а? Просто безумный сон, в котором сбылись мои желания? Я же ведь хотел этой проклятой славы, а теперь не знаю, что с ней делать. Я мечтал о войне, приключения и пророчествах. Может быть, я и вправду сошёл с ума? — Айдан закрыл лицо руками, вспоминая, что его мать была в плену Харгодора.

— Ты же ведь слышал пословицу? С идиотами дружить — с ума сходить. — Айдан кивнул словам Терона, но он продолжил.

- Я не знаю и не понимаю, какого тебе Айдан. Но знаю одно, в одиночку мы не справимся! Прости меня, слышишь!? Прости меня! Я был не прав! Услышал? Я — Терон Мейстланд, был не прав, Айдану намного тяжелее, чем мне или Корру! Я — Наследный сын Амхары прощу у тебя прощения! — Терон в первый раз на памяти Корра и Айдана просил прощения так искренне. Анкит… или же СтоннКассел не стал временить с ответом.

— Давай уже выберемся из этого сумасшедшего дома, вернём Рог и свалим из Дейн-Педа! — встав, Айдан протянул руку обоим близнецам и те незамедлительно поднялись. Наконец-то они примирились.

— А как мы будем выбираться? — когда Корр задал этот вопрос, в их камеру вошла Вирна, с окровавленным платьем, прикрыв за собой дверь.

— О том, что за Рогом Алкирион пришли СтоннКассел и два Мейстланда знает весь Дейн-Пед! И всё благодаря вам, идиотам! — девушка не на шутку разозлилась.

— Вирна, что происходит? — вновь спросил Корр, и та даже ласково ответила

— Меня послала Лина. Харгодор и Алгирнор взял под руку всю Академию! Весь город! Корр, это нужно остановить! Нам нужно бежать. –

Тогда Вирна скользнула назад, оставив дверь камеры открытой. Прождав десять секунд, друзья вышли в дилнный, узкий, серый коридор, по обеим сторонам которого расположились комнаты с людьми, которых здесь лечили.

— Эй! Эту девка посадили меня сюда! — раздался голос одного из инквизиторов в камере. Глядя на внешний вид Вирны, можно было сказать, что она сама сбежала их камеры, и сейчас блуждала, пытаясь найти выход.

К тому времени, когда они сумели спуститься в казармы инквизиторов, во всю развлекавшихся с их вещами, в лечебницы забили тревогу. Корр дотронулся до магии в своей крови, как и Терон с Вирной. Втроём они ударили силовым толчком, опрокинув пятьдесят инквизиторов и все вещи по обширной комнате с двухъярусными койками. С трудом отыскав свои оружие и рюкзаки, которые ещё не успели толком обыскать, отряд метнулся к погребам, где, по словам Вирны, был вход в канализацию.

Магичка не соврала. В погребах с едой и лекарствами за самой дальней стеной, заставленной бочками и ящиками, виднелся проход в катакомбы. Первым полез Терон и тут же он выдал:

— Я застрял! –

— Как это застрял?! — воскликнула троица

— Жрал в Амхаре много! Пните там меня. — втроём они пнули, протиснув Терона в катакомбы.

— Надо был смазать проход мылом… — процедил Корр

***

— А ведь мы нам могли промыть умы! — похохотал Корр, когда они, наконец, оторвались от погони.

— Вас бы убили, отвели бы к Алгирнору и Харгодору, и плакали бы ваши пророчества! — отвечала Вира, пытаясь сориентироваться в этих местах.

- А как же те люди в лечебнице? — спросил Айдан, пытаясь не свалиться в сточные помойные реки.

— Скверна их уже коснулась. Им не помочь. –

— Как-то это бесчеловечно — отвечал Терон

— Тогда возвращайся к ним! — огрызалась Вирна.

— Где нам лучше спрятаться? — спросила магичка совета у Корра. Близнецы переглянулись и с превеликой радостью в карих глазах кивнули друг другу

— В «Крылатую Кудесницу!»

— Куда? — переспросил Айдан

Глава 22. Буря на горизонте

Решётка над головой Терона оказалась слишком тяжёлой. К середине дня на Дейн-Пед обрушился дождь. Косой ливень размыл грязь на дорогах города, и сейчас вся грязь стекала в решётки, расположившиеся на длинной улице через каждый десять-пятнадцать метров. Айдан подсадил Мейстланда и тот попытался отодвинуть тяжелую решетчатую крышку над собой, что выходила к небольшому проулку между домов. Проклятый ливень устроил целый потом, а потому богато расшитый камзол Терона был безнадёжно пропитан грязью и сточной водой, не говоря о его бардовском чепчике.

— Бесполезно! — выдохнул лорд Сокол, слезая с плечи Айдана.

— Что делать будем? — спросил Айдан, окидывая взглядом коридоры катакомб.

— Для начала я хочу знать, что здесь делает она! — Корр деловито указал пальцем на Вирну, которая, на такой выпад, сделала ни в чём неповинное лицо, приложив ладони к груди.

— Я? Меня больше интересует, что здесь делаешь ТЫ, Корр? Может быть, ты забыл, что тебе запрещено въезжать в город? –

— Ты сказала, что тебя послала Лина! С чего архимагу, выкинувшему меня из академии, посылать за мной?! Я требую ответа! — Корр разъярился не на шутку, да так, что левый глаз его задёргался.

— Я всё объясню, но лишь когда мы окажемся в безопасном месте — без единой нотки злости отвечала она.

Отряд продолжил путь, петляя по зловонным коридорам катакомб. Дождь только усиливался, и близнецы успели поскользнуться, раз пять, а то и больше. Они не упали в вонючие стоки, только благодаря тому, что Вирна и Айдан успели вовремя подхватить их за шкирку. В скором времени, когда они промокли до нитки, Корр сумел сориентироваться и сейчас они стояли под плотным люком, с которого обильно стекала вода. По словам младшего близнеца, им нужно было только выбраться и скользнуть в первую правую дверь, раскрашенную в чёрный цвет.

Перекресток был застроен длинными и высокими домами, с резными балкончиками, на которых удобно можно расположится в теплый летный вечер, чтобы наблюдать за играми бардов и трубадуров, собиравшихся здесь чуть ли не каждый день. Вокруг их свистопляски собиралось много народу. Но дождливый полдень таким зрелищем насладиться, увы, нельзя.

Нужная им дверь и вправду оказалось справа. Слева удобно расположились закрытые торговые лотки с навесами, а по центру, прямо на перекрестии двух дорог, одна из которых вела к внешнему кольцу, а вторая к рынку, стоял дом с небольшой башней, откуда можно было разглядеть весь квартал.

Тяжёлый люк приподнялся, и пара зелёных глаз оглядела перекрёсток. Со скрежетом, что не был слышен из-за дождя, люк был откинут и первым из канализации вылез Айдан, затем, он помог Вирне и вдвоём они вытащили близнецов. Не дожидаясь, пока их заметят, они вернули люк на место, после чего влетели в дом с чёрной дверью.

Захлопнув её за собой, Айдан стиснул зубы и, выпучив глаза, оглядел заведение под названием «Крылатая Кудесница».

Они привели его в бордель…

***

Аэйри вдохнула полной грудью. Рука её уже натянула тетиву, в которой лежала стрела. Её оставалось лишь выдохнуть. Свист, не слышный из-за дождя. Наконечник врезается прямиком в горло стражника, как и стрела Файнсанделя разит второго, охраняющего вход в темницу.

Эльфы стремглав несутся к телам, прячут их в переулки. Пятеро идут позади, готовясь выпустить стрелы, пятеро идут впереди, обнажив изогнутые, почти белоснежные, клинки с рунами на лезвиях.

Спуская по спиральной лестнице, отряд оказывается в небольшой тюрьме внутреннего кольца. Место это тесное, и лишь тюремная камера похожа на небольшую бойцовскую арену, ограждена от стола с документами и коморки с изъятыми вещами решёткой. Эльфы в мгновение ока выпустили стрелы в зазевавшихся стражей. Заключенные подняли нехилый шум, но отряд Файнсанделя и Аэйри пришёл сюда только за тремя особами. Как им тогда казалось.

Искомых персон в загнивших углах не оказалось, но Торнхаэль приметила чуть прихрамывающую светловолосую девчонку, которую знал чуть ли не каждый вор. Леди София из Хаэфила.

— Ни хрена себе! Вот это сопровождения! –

— Эту! — вскликнула Аэйри, указывая на воровку. Не возвращая мечей в ножны, отряд подхватил хаэфилку вод руки, и как модно скорее отравился к выходу, закрыв за собой дверь решётки.

— За’лас’вен кто это? Как она нам поможет?! — воскликнул Файнсандель, когда отряд эльфов помчался через тесные улицы, чтобы скрыться из виду.

— Поможет проникнуть в академию — бегло отвечала Аэйри, прикрывая лук под плащом, чтобы пуще не намочить тетиву.

— У нас другое задание! — раскосый схватил её за предплечье и повернул лицом к себе

— Можешь вернуться к моему дяде и нажаловаться на него! — девушка усмехнулась, но эльф лишь побагровел

— Я не собираюсь жертвовать своими людьми, чтобы помогать твоим любовникам и ЛжеНаследнику! — пощёчина прилетела неожиданно, да с такой силой, что Файнсандель пошатнулся.

— Тебя при Амхаре не было! Не смей! Он — Истинный Маврихаль! — спор они продолжить не успели, так как на улице показался крупный патруль стражи. Эльфы скрылись в проулке, около перекреста с башенным домом. Дождавшись, пока стража проверит, почему это люк канализации в центре открыт, эльфы по очереди добежали до дома с чёрной дверью. Покачивавшаяся вывеска, потемневшая из-за косого ливня, гласила, изображая на дощечке суккуба из Аст’Морауна: «Крылатая Кудесница»

***

Пока Айдан пытался понять, что и к чему нужно связать, чтобы осознать происходящее, Терон и Корр, в первый раз на глазах Анкита, взяли, да поклонились подошедшей к ним женщине.

Черноволосая и полногрудая красавица учтиво склонила голову перед близнецами и потрепала обоих по кудрявым волосам, как собственных сыновей, абсолютно не смущаясь обстановки в этом…заведении. По углам обширного зала с красивыми и плотными портьерами на окнах, на мягких диванах и креслах, шушукались между собой самые разные девицы, в откровенных нарядах, с наикратчайшими юбками и тесными корсетами, из-под которых вот-вот покажутся ореолы алых грудей. Лестница, ведущая видимо в спальный этаж так же была перекрыта группкой девиц, смотрящих большими глазами прямо на троицу друзей.

— Мастерица Витглен, примите ли нас? — спросил Корр. Ответом ему послужила милая улыбка и кивок красивой женщины в чёрном платье.

— Корр, мой мальчик, ты же знаешь, что это место для тебя может быть домом. А теперь, прощу, представь своего друга, с твоим братцем я уже знакома. — вдруг мастерица Витглен приобняла Терона, и слегка поклонилась Айдану, встав в метре от него. Одетая в откровенно легкое платье. Если не накидку, она наверняка была, как обычно говорили в борделях «мамкой» — хозяйкой этого местечка. Но всё же, раз она была учтива так со всеми, то и Айдан не стал выражаться своего пренебрежения, а потому поклонилась ей

— Айдан. — чуть помедлив, он докончил — Айдан Стон…СтоннКассел, сержант Пятнадцатого Красного Легиона. — изумлённо глянув сначала на него, потом на близнецов, хозяйка «Крылатой Кудесницы» кинула злобный взгляд в сторону свои девочек, когда те стали судачить во всё горло.

— СтоннКассел? –

— Неранов Наследник?! –

— Он убил Балкраса Бронегрыза под Амхарой! –

— Мы всё объясним! — заверил её Корр, когда в заведение влетел отряд Файнсанделя и Аэйри. Терона как будто обдало холодом, ведь эльфы привели беловолосую воровку, что в первый раз украла у него Рог Алкирион.

***

— Я, блять, уже ничего не понимаю — щеки Айдана стали бардовыми. Голоса в голове вновь заверещали, но на этот раз он сумел закопать их в ледяных сугробах и сжечь в огненном шторме, пусть и ненадолго.

Корр о чём-то говорил с Витглен. Терон и Аэйри так же беседовали, обильно размахивая руками, указывая в сторону Софии и Файнсанделя. Лишь Вирна, как Айдан, стояли в сторонке. Не хватало только семечек, чтобы смотреть интереснее было.

— А ты, правда, Наследник Нерана? — спросила медноголовая магичка

— Да. — отвечал Айдан. «От этой проклятой славы нет спасу!»

— И ты как Неран можешь обернуться в дракона? — и от Вирны не было спасения.

— Именно — парень пытался отвечать как можно спокойнее, чтобы не обидеть её ненароком.

— А ты, правда, хотела быть женой Корра? — встречно спросил Айдан, поняв, что его ждёт очередная пытка.

— Ага! — лукаво улыбнулась она, но лицо её вскоре выразило горькую печаль.

— А теперь по академии ходят Лорды Тьмы. Время для героев, не так ли? — моля о надежде спросила Вирна. СтоннКассел или же Анкит, поджал губы.

— Где Дориан? — внезапно вспомнил он.

— Правда, где гном? — Терон, наконец-то, отвлёкся от Аэйри. Фыркнув, эльфийка подошла к Файнсанделю.

— Дай-ка угадаю, ты тоже направил этого вашего гнома в эту проститутошную? — Вирна злобно прошипела эти слова, намеренно не касаясь кресел и стен. Мало ли что. Терон тут же вдохнул полной грудью, выразив дикое возмущение.

— Не смей называть этот Храм Терпимости такими мерзкими словами! — подняв указательный палец с перстнем Мейстландов, сын Амхары помотал этим самым пальцем.

— Прояви уважение, как ни как самая древняя профессия… — Айдан скрестил руки на груди, и, увидев злобное лицо магички Миреелис, улыбнулся вместе с Тероном.

— Это самое безопасное для нас место. Пока что. Чем скорее мы вернём Рог, тем быстрее сбежим из этого проклятого города… -

— Терон… — прервав друга, Айдан указал ему на нос. Мейстланд вытер две кровавые струи из ноздрей и, пошатнувшись, повалился на бок. Поймав друга под руки, Анкит сей же момент понёс его к ближайшему дивану. Корру так же стало дурно. Близнецы оба потеряли сознание, только вот у, на семь минут, младшего брата кровь пошла не носом, а из правого уха. Мейстландов уложили на диван, и над ними сей же мамонт склонились девицы с лекарствами и горячей водой.

— Вам лучше остаться здесь. — мастерица Витглен взяла Айдана под руку и тихо прошептала

— Сегодня будут облавы по всему городу. Нас это не коснётся, так что лижитесь спать. Чистые комнаты у нас имеются. За лордами мы приглядим, лекарь у нас есть. — согласившись с хозяйкой борделя, Айдан решил, что дело это нужно переспать как можно скорее. На том и порешили даже эльфы.

***

Но сон ни шёл к нему. Дождь продолжал барабанить в окно, ветер гулял на улице, завывая у стен дома, а некий холод, овладевший его спиной, заставлял дрожать парня в четной попытке согреться, призвав ауру света. Но свет не отвечал. Анкит отказывался закрывать глаза. Ибо Она вновь пришла.

Ещё в Карден-Холле старики рассказывали о ней. Придёт с венком, в чёрной рясе и с серпом, и заберёт свой урожай. Детей в сиротских домах, совсем старых и больных. И всегда она приходила под конец зимы. Но Айдан видел её слишком часто. Летом, когда охотники не возвращались из леса. Весной, когда торосы с рек сходили, кого-нибудь забирая за собой. Осенью, когда болезнь волной прокатывалась по земле.

Раньше он не придавал этому особо внимания. Шла женщина в толпе и шла. Только вот когда она впервые посмотрела на него, тогда при Амхаре, когда он убил Таммита Илзорта, она коснулась его. Смерть коснулась его!

«Может быть, это всё горячечный бред? Предсмертный, и я сейчас лежу под Амхарой, умираю?» Айдан думал, почему же Смерть являлась ему? Почему он лишь мельком видел её у Врат Балдарена? Почему она приходила именно к нему? «Неужели взяла себе в избранники?» Парню не пришлось гадать слишком долго.

Приподнявшись с мягких перин, он окинул взглядом предоставленную ему комнату. Не такая тесная, как коморка в доме Ряигора, но, по крайней мере, здесь не было серого цвета, который сводил его с ума. Повернув голову налево, он присмотрелся к окну. Стекло затянула ледяной коркой. Почему-то сержанту подумалось, что Терон и Корр сейчас умрут от того, что рядом нет Рога Алкирион. С бешеной силой сердце застучало, разрывая грудную клетку.

Вернув взгляд против часовой стрелки, он увидел Её, сидящую на краю его кровати.

— Пришла забирать Терона и Корра? — в лоб спросил он, приподнявшись на локтях. Смерть наклонила голову на бок и мило улыбнулась.

— Ещё рано. — только шепнула она, подвинувшись поближе

— За мной пришла? — вновь спросил он у Смерти, раз эдак в сотый

— Тем более рано — нарочито строго сказала она.

— Много смертей принесёт твоя ватага. Очень много. Скоро я заберу уйму жизней, по твоей вине. — «По моей вине. Почему люди погибнут из-за меня? Сколько погибнет? Сколько Она заберёт? Я не хочу, чтобы люди умирали из-за меня!»

- Зачем мне это говорить?! Чтобы я этого не делал? Чтобы убежал?! Я больше не буду бегать! Я не трус! — Смерть почему-то улыбнулась. Её холодная рука легла поверх ладони Айдана.

— Зачем являться мне? Зачем говорить? — потребовал он, сжав её руку в ответ.

— Сама не понимаю, почему не могу забрать тебя. А потому-то и забираю других. Шагаю за тобой по пятам, и ни как не могу поймать. Чувствую, что не скоро свидимся в последний раз. И вот интересно мне, предложи я тебе со мной пойти, стать моим жнецом, пошёл бы? –

«Наверное, я и вправду обезумел. Или же это сон. Глупый сон глупого безумца»

— Нет — отвечает он, и Смерть бросает на него холодный взгляд. Ей первый раз отказывают. Айдан же взывает к свету, зазывая за собой кровь. И свет, и кровь дракона отвечают ему.

— И кого же ты заберёшь? — прорычал он. Смерть хмурится, но не злобно, словно играя с ним.

— Кобру Сайн-Ктора — и вновь она рассыпается на песчинки праха перед его глазами.

— Сейна… — успевает лишь прошептать он, прежде чем услышать душераздирающий крик где-то далеко и одновременно где- то так близко.

Вот он шёл по тёмному коридору, где вдали горел свет свечи. Шаг за шагом он слышал стоны и молитвы. Голоса в его голове вторили голосу в темноте.

«Келтрик не придёт»

«Эдхут не защитит»

«Алкир не спасёт»

«Элерона не омоет раны»

«Отцы и Матери основатели не помогут»

«Лишь Старые Боги имеют власть в этом мире!»

«Нет спасения!»

«Кровь сладка!»

Не шепчет, а вопит голос в темноте, каждый раз, когда Айдан делает шаг вперед.

Сверкнуло. Вот он стоит в Сайн-Кторе, поднимая к небесам меч, во славу Мираны и её детей. Старые Боги вернулись и теперь вновь правят миром. Сверкнуло. Черные легионы преклоняют перед ним колени, провозглашая его лордом-защитником. Сверкнуло. Синие Легионы скачут с ним в последний бой у Волчьего Пика. Он их князь и они умрут за него. Сверкнуло. Золотые плащи Хаэфила пляшут в тени, в последний раз, зазывая его с собой. Сверкнуло. Он видит империю в огне и руки его по локоть в крови. Сверкнуло. Черные легионы преклоняют перед ним колени, провозглашая его лордом-защитником. Сверкнуло. Синие Легионы скачут с ним в последний бой у Волчьего Пика. Он их князь и они умрут за него. Сверкнуло. Красные Легионы скандируют его имя, имя их полководца. Сверкнуло. Макар пронзает его тело проклятым адамантитом. Сверкнуло. Золотые плащи Хаэфила пляшут в тени, в последний раз, зазывая его с собой. Сверкнуло. Он стоит в Сайн-Кторе, поднимая к небесам меч, во славу Мираны и её детей. Старые Боги вернулись и теперь вновь правят миром. Сверкнуло. Свет в его руках преобразуется в копьё и со свистом он пронзает тело Макара. Сверкнуло. Красные Легионы скандируют его имя, имя их полководца.

СверкнулоСверкнулоСверкнулоСверкнулСверкнулоСверкнулоСверкнулоСверкнуло.

Сейна вопит от боли и выгибается в спине, словно зараза в её крови выжигает в ней всю жизнь. Даже скверна боится дотронуться до неё своими щупами. И Айдан стоит как в землю вкопанный, не в силах даже двинуться с места. Что он может? Да кто же он такой?!

Сверкнуло. Харгодор и Алгирнор хохочут, когда их господин вручает им в руки проклятый адамантит, закалившийся в крови людей.

Сверкнуло.

Очнулся Айдан совсем один. Солнце поднималось над городом, но всё же квартал в котором находился бордель, был в тени, ибо над ним медленно пролетал остров академии, закрывая собой значительную часть городских улиц.

«Ладненько получается-то. Мы тут должны Рог Алкирион найти, а все разбежались кто куда!?» сдержав раздражение, подумал парень, когда узнал от хозяйки, что все разбежались по городу, по каким-то своим делам.

Пока Айдан наблюдал за залом публичного дома, он внезапно заметил стоящую в стороне рыжеволосую девушку, одну из куртизанок борделя. Её огненно-рыжие волосы подчеркивались ромбовидными чертами лица, карими глазами и светлой кожей. Девушка была так сильно похожа на Сейну, что Айдан был готов на костях пращуров поклясться, что его леди Элерон стоит на её месте. Целая и невредимая.

— Я интересна милорду? — ласково спросила она, заметив голодные взгляды парня. Он просто впал в ступор.

— Нет… да…гореть мне во Вратах Харды… — протараторил он.

— Матушка Витглен могла бы выделить нам комнату. Меня зовут Сера. — «Проклятье!»

— Айдан. Просто Айдан. — сержант чуть поклонился почти полуголой девушке. Она же в свою очередь заливисто улыбалась, словно ей нравилось смотреть, как он краснеет.

— Пожалуй, я откажусь — он махнул рукой, но Сера в один шаг подошла к нему и положила его руки на свою талию

— Я могу быть для вас кем угодно, милорд. — прошептала она ему на ухо, прикусывая его ушную мочку. Тело Айдана предсказуемо отвечало на её действия, даже голоса в голове притихли. «Назвать ли ей Сейной? На одну-то ночь?»

— Я не лорд. — он упрямо продолжал отнекиваться. Конечно, он бы мог согласиться, но, недавний сон ему не давал этого сделать. Да и сам бы он не пошёл в бордель, останься он для него последней тихой гаванью. Сера остановилась и удивлённо посмотрела на него.

— Так и скажите мне, милорд, что мои услуги вам не нужны! — резко выбросила она.

— Благо ты додумалась. — Айдан беззлобно усмехнулся, и куртизанка обиженно поднялась по лестнице. Терон и Корр лишь посмеялись, а вот мастерица Витглен, прибрав волосы в пучок на затылке, обратилась к Неранову Наследнику.

— Вашей выдержке можно позавидовать, милорд. — учтиво поклонившись, она взяла его под руку у вела в сторонку, к окну, всматриваясь на начало оживления городских улочек.

— Я не лорд. — вновь выдал он, но что получил иной ответ

— Сын лорда Орина СтоннКассела Чёрного Грифона и леди Арианы Мейнголд не может не быть лордом. Мы прекрасно осведомлены о том, что вы провозглашены Наследником Нерана. — «Эта проклятая слава сведёт меня с ума»

— И я хотела спросить, правда ли, что вы ищите Рог Алкирион? И правда ли, что Академия Дейн-Педа под властью Лордов Тьмы? — похлопав густыми ресницами, она улыбнулась ему.

— Что если и так? — приподняв бровь, парень вновь окинул взглядом зал шепчущихся полуголых девиц.

— Да то, друг мой, что пара бы мне съезжать из Дейн-Педа в Декрн-Содан, раз здесь началась Погоня. Не смею больше мешать вам, милорд. — мастерица Витглен поклонилась ему и ушла по своим делам.

«Чем скорее это всё закончиться, тем лучше!» подумал Айдан, решив, что ему необходимо как можно скорее собрать ватагу и вернуть растреклятый рог!

***

Если говорит честно, то Терон чувствовал себя очень хреново. Кровь из носа лила почти без остановки, кожа стала совсем бледной и облезлой, а тело вовсе не слушалось его. Зато работала его голова, придумавшая гениальный план по штурму Академии Дейн-Педа! Да! Именно штурму! Самому полноценному, прямо как Лоренц решил взять Кулдар. Главное, конечно, не закончить как тот самый крамольный брат почившего императора Уильяма.

Корр шёл впереди брата. Он-то точно знал каждую улочку Дейн-Педа, а потом-то именно он должен был найти все необходимые вещи для атаки. Аэйри и Файнсандель отправились на поиски Дориана, потому что без этого гном нельзя было идти на самоубийственную миссию! Айдан же безо всяких отговорок возьмёт командование ватагой, потому что если командовать будет сам Терон, всё ватага окажется в одних портках, где-то в канаве, без денег и одежды. Нет, Наследный сын Амхары не был лордом в полном понимании этого слова, но почему бы и не быть им, коли дают свободу?

В скором времени, Корр и Вирна (которая Терону абсолютно не нравилась, она казалась ему ненормальной) нашли ларёк, где продавалась всё, что при возгорании подрывались, два «студента-академика» принялись торговаться с продавцом фейерверков, чтобы он, по плану Терона, продал им две телеги самых больших праздничных чудес огня и прочих алхимических ингредиентов.

Айдан нашёл их, когда Корр ударил с ушлым смуглокожим бородачом по рукам, и отсыпал тому увесистый кошель золотых. Вот, как раз таки нашёлся тот, кто поможет Корру и Вирне тащить всё это к «Крылатой Кудеснице», потому что Терону, во-первых: не хотелось работать, а во-вторых: не хотелось работать!

Ничего не объясняя другу, Мейстланд запряг его катить осадные ресурсы обратно в бордель, обещая, что он расскажет всё на общем собрании ватаги. Пряча лица за капюшонами и бардовскими чепчиками, они как могли, пытались остаться на замеченными. Но всё-таки, они вновь влипли, потому что трудно не заметить две телеги фейерверков ведомых подозрительными прохвостами, едущих по заполненной улице.

Тень от академического острова накрыла квартал, по которому они проезжали. В этот момент из-за улочек выскочили инквизиторы, уже с булавами в руках. Терон и Корр пошатнулись, вновь почувствовав, как кровь холодеет вжилах. Это был так неприятно, словно всё тело оказывалось в чьих-то руках, что выжимали их словно мочалку.

- Айдан, поджигай! — прохрипел Терон, срывая с телеги полотно, которым он прикрывал чуть больше трех сотен увесистых фейеверков, в виде драконов с крыльями и пастью, из которой вился язык, обвитый огнём. Благо, сержант вовремя спохватился, достав из-за пояса огниво. Пара движений и скрежет с искорками, и вот фитиля уже полыхали, а ватага под страшные ругательства инквизиторов и стражников мазалась в проулки, предварительно всей гурьбой пнув в толпу преследователей горящую телегу.

Свист и последующий оглушительный хлопок, с дальнейшим шорохом, скрежетом и прысканьем, был сигналом того, что всё получилось. Обернувшись, Терон и Корр, как дети малые, с раскрытыми ртами наблюдали за тем, как весело играют разноцветные искры, озарившие в темноте тени весь квартал, чуть ли не радугой. Засвистели не только фейерверки, но и инквизиторы, оказавшиеся в эпицентре представления, Вирне и Айдану пришлось за шкирку тащить близнецов, которые на себе тащили оставшиеся фейерверки из второй телеги, чтобы вновь не попасться в лапы инквизиторов Святого Ряигора.

Стремглав проскочив по закоулкам и переулкам, они выбежали к улочке у искомого заведения, нос к носу столкнувшись с отрядом Аэйри и Дорианом, удивлённо таращившихся на четвёрку авантюристов, двое из которых еле шагали.

— Всё потом! — прорычал Терон, залетая в бордель, вместе со всеми.

***

Когда София спустилась по лестнице, поправляя на себе камзол и заводя короткостриженые волосы за уши, она с превеликим удивлением, как и мастерица Витглен, как Мейстланды-близнецы и их друзья в очередной раз вваливаться в бордель. Самые грязные ругательства слышались на улице, вместе с десятками хлопков и взрывов, какие бывают только по праздникам.

— Терон Мейстланд, ты сейчас же нам всё объяснишь! — заявила эльфийка Торнхаэль, чуть ли не вопя.

— Хорошо! — прохрипел бледный лорд Сокол, когда вся эта кутерьма более-менее успокоилась и леди Витглен, вместе со своими девицами окружила ватагу, словно толпа совет шествие императора! София, хаэфильская воровка, с неподдельным интересом повела бровями, увидев три десятка фейерверков, что притащила сюда ватага, гном Дориан так вообще трубку закурил, пока раскосый Файнсандель искал спасение от табачного дыма.

— Хватит бегать! — воскликнул, наконец, Терон.

— Я знаю, что Рог Алкирион в Академии Дейн-Педа. Мой Рог в гнусных и скверных руках Лордов Тьмы! МОЙ РОГ! Так вот мой план… -

— Скажи, наши планы действий хоть раз шли по плану действий? — перебил его Айдан, на что Терон злостно посмотрел на него, но всё же сын Мария продолжил свою пламенную речь, после того как все перестали смеяться.

— Мой план до одурения прост. Мы ворвёмся в Академию, дадим отпор Лордам Тьмы и заберём мой рог! –

— А фейерверки зачем? — спросили абсолютно все

— Двери там запечатаны от отмычек, а выбить их плечом куда сложнее, потому то и решили взрывать. — пояснил Корр. Вирна ухмыльнулась так, словно это была её идея.

— Так стоп, вы идёте в Боевую Академию Дейн-Педа, где можно брать всё, что не прибито? Тогда я с вами! — воскликнула София, знаю, что эта афера обогатит её на много лет вперед!

— Верная смерть и без шансов на успех! Я с вами! — воскликнул Дориан, докуривая трубку

— С вами меч легионера — сказал Айдан, улыбаясь от уха до уха

— И луки Ангвира! — шагнула вперед Аэйри, за ней шагнули и её эльфы, даже раскосый, пусть и с показной неприязнью. Тут же зашептались куртизанки

— Прямо как гвардия Нерана… -

— Погоня за Легендой! За Рогом…. –

— Тогда готовимся, и завтра на рассвете выступаем. — подытожил Айдан, хлопнув в ладоши

Глава 23. Оазис Дюмаран

Южное Кровогорье. Провинция Ваетир.

К северо-востоку от Хребта Убийцы Сородичей.

Сигурн почувствовал, как всё его тело отозвалось дикой болью на простую попытку открыть глаза. Усталость окутала всё тело и первозданная тьма, со страшно тихой тишиной были его спутниками.

Последнее что он помнил, это блики разрывающегося на части призрака Рогхара. ЛжеНаследник, а точнее его призрак теперь был упокоен навсегда. Все северян пугают сказками про Убийцу Сородичей, про человека, испившего драконью кровь и сошедшего с ума, убившего на этой почве всех, в ком текла хоть капля его крови.

Но мало кто знал, что Рогхар убил не всех. В резне, которую по сей день помнят в Хагарене, выжил совсем юный паренёк, племянник самого Рогхара. Как он избежал гнева сумасшедшего дяди, и как сумел сбежать в Илайтан, когда его родной город был омыт в крови? Никто не знал, и лишь в семье Сигурна передавали эту легенду. Отец и мать рассказывали своим детям, кто они на самом деле, когда те уже вступали во взрослую жизнь. Сигурн же узнал правду от своего деда.

Он — потомок брата Рогхара, а значит и потому Убийцы Сородичей.

Придавать какое-то особое значение этому в семье Сигурна не стали, в конце концов, они не были СтоннКасселами, которым на роду было написано быть героями и мессиями по всему Зантару. Тем более, Сигурн знал, что в его крови не течёт кровь дракона, а значит, ему не суждено сойти с ума и погубить всех дорогих ему людей.

Тьма сменилась образом плачущей Луизы. Важна ли она ему? Конечно, она же ведь командир его легиона. Капитан Коутрен — его капитан. И только?

«Я это ты»

«Ты это я»

Дух Рогхара всегда был с ним. С самого детства. Дед Сигурна умело направлял влияние Убийцы Сородичей на своего внука в нужное русло. С отрочества северянин участвовал в ритуальных боях Хагарена, завоёвывая почёт и славу. Там его и заметили имперские легионеры. Он подавал надежды великого командира, и став полноправным красным легионером, основал свой отряд Песцов. Теперь-то все погибли. Остались лишь Луиза и Данел. Командир без своего отряда…

Мелькнуло. Белая вспышка ослепительно пронеслась по сознания, заставив его открыть глаза. Взгляд уперся в ткань шатра. Он смог осознать всё и сразу. Вкус, запахи и шум.

— О, очнулся! — голос Данела заставил его чуть улыбнуться и приподняться со шкур животных и неудобного камня, служивших для него постелью.

— Ох, живой! — с надеждой в голосе выдавила из себя Луиза, помогая Сигурну встать.

— Что происходит? — боль во всем теле отозвалась тысячью мечей, пронзающих тело в самых разных местах

- Проклятые двелкесты, они считают нас духами! — выбросил Данел, попивая что-то из бурдюка

— Кем-кем? –

Слово взяла Луиза. Капитан объясняла все. Начиная от битвы с призраком, заканчивая тем, что пришла орда двелкестов, связала их, забросила на носилки и вот они здесь, у небольшого оазиса, в трех днях пути от Оазиса Дюмаран. Племена южных горцев собираются провести какой-то там ритуал по воскрешению Красного Орла. Перспектива остатков отряда «Песцов» была не очень-то радужной. Обычая двелкестов подразумевают ритуальное жертвоприношение, и как рассказывали южные легионеры, обычно горцы живьём вырезали сердца из бедных жертв.

— Ёптеть — только и прохрипел северянин, на руках его остались ожоги, как будто старинный меч Красного Орла раскалился прямо перед броском. Но ничего подобного не было! Всё это было чистейшим безумие и никому из троицы не хотелось умирать.

Только сейчас, поправив светлые волосы, Сигурн заметил, что был облачён в какие-то лохмотья, так же и Данел, но ему хотя бы оставили штаны, а вот его раздели до набедренной повязки. На капитана Коутрен было сложно посмотреть без соответствующей реакции на почти полуголое женское тело. Какие-то шкуры незнакомых животных скрывали её бедра и груди, а всё остальное было открытым донельзя.

Шатер, в котором они находились, освещался четырьмя стоячими факелами и двумя чанами с углями. Лежали легионеру на тех же шкурах, в которые были одеты, а не небольшом валуне покоился тот самый клинок Красного Орла, с причудливым обрамлением по обе стороны лезвия, выкованный из драконьего железа тёмного отлива, он был сопоставим по силе с адамантитом. Сигурн через боль повертел рукоять в руках и провел обожжёнными пальцами о лезвие.

— Ещё острое — шикнул он, когда капля крови обагрила валун. Руки заныли в сто крат сильнее. Желудок, как казалось, начал сам себя переваривать от сильного голода. Данел и Луиза, по всей видимости, успели поесть здешних фруктов и мяса, потому что Сигурну они отложили хорошую такую порцию, которую мужчина уплёл столь быстро, что даже и не заметил. Данел преспокойно пил брагу, а Луиза как-то странно улыбалась Сигурну, но не весело… грустно, словно она в последний раз видит, как ест её подчинённый.

— Мы выкрутимся — почавкал северянин

— Как это? — спросил Данел, смирившийся со своей участью

— Я не стану жертвой. — прорычал Сигурн

— Тогда умрём в бою? — Коутрен устало потёрла красивую шею.

— Мы не умрём! — выпалил легионер, в порыве злости швырнув пустую миску с едой в сторону. От накатившей злости он вскочил с места, пытаясь найти выход. Только один был виден. Выход из шатра, прямо в толпу, если не целую орду горцев, готовых выдрать его сердце.

— Анекдот какой-то. Храбрый воин принимает смерть через… ай, ладно! — Данел похохотал с собственной шутки, облокотившись о валун

— Красный Орёл поёт не для мертвых…. он поёт для живых…. — Сигурн вспомнил слова Зашеира Пашара, перед тем как они пошли к этому проклятому Хребту.

— Что-что? — переспросила его Луиза, поднявшись с ободранных колен

— Они хотят видеть Красного Орла. Они его получат! — прошипел Сигурн

— Вот это уже по-нашему! — воскликнул Данел, допивая бражный бурдюк.

***

Луиза Коутрен, капитан — командор Шестого Красного Легиона Кинхарта и Кровогорья, не верила в этот глупый план. Прямо как байки Анкита, или же СтоннКассела, она не была точно уверена, как он теперь себя зовёт. Но безумства, что решил учудить Сигурн, не отменяли ни какие факты!

Мало того, что ей пришлось идти в толпу неотёсанных варваров почти голой, так ещё и оружия при ней не было, растреклятые двелкесты забрали всё! Даже чёртов лиф! Её приходилось помогать Данелу в ходьбе, ведь тот повредил ногу в битве с призраком. Сигурн же надел на голову рогатый шлем Красного Орла, вооружился его древним мечом, и они вышли из шатра, молясь Отцам и Матерям Основателям.

Пустынный оазис с небольшим озерцом и тремя пальмами был заполен толпой горцев в шкурах зверей, с луками, мечами и топорами, кромсавшими мясо не лезвием, но приделанными к дереву зубами, камнями и клыками. Двелкестки держали детей под рукой. Когда высокая фигура северного легионера показалась в толпе. Толпа разошлась перед ними, и они вышли большому костру, вокруг которого собрались воины, увешанные клыками и когтями, самые почётные среди двелкестов, с татуировками сердца Пурпурной Бестии на груди. О таких ходило много легенд. Говорили, что они как раз таки могут пить ядовитый пурпурный цветок, произраставший только в этих краях, получая при этом древние магические силы.

На шаманах, чьи головы украшали шкуры сумрачных волков — шакалов, но больно крупных, не было видно кожи. Скелеты с татуировками разных зверей и птиц. Трое из них сидели на коленях перед костром, и кружились, взявшись за плечи, протяжно запевая что-то на своём языке. Четвёртый же, самый главный, совсем седой и облезлый вышел вперед воинов, встречай трех «Песцов»

— Пришёл с севера. Ты — старик протянул костлявую руку и ткнул пальцев в легионера

— Ты убил Убийцу Сородичей. Только тот, кто связан с ним кровью может навредить ему, северянин. — голос старого провидца был хриплый, но он чётко выговаривал слова, чтобы его слышали все. Чуть больше двух тысяч двелкестов поклонились ему, но лишь чуть-чуть, прислонив обе руки к плечам, перекрестив запястья. Луиза косо посмотрела на своего легионера. «Мало нам Анкита, теперь ещё и ты заделался в герои потомки древнего рода?!» но сейчас ей лучше было молчать, и Данел это прекрасно понимал, а потому просверлил её взглядом и оба они продолжили слушать.

Над их головами закричал красный орёл. Птица вновь пела перед битвой, пока что для всех. Пел он оглушительно, всё ниже слетая к костру. Огромная птица с алым окрасом клюва и перьев села на деревяшки костров, распугав нескольких черноволосых, коренастых и смуглокожих горцев. Своим желтым глазом орёл заметил кровавое мясо в руке легионера, что носил доспех Красного Орла. Огромными крючковатыми лапами белого пера, и одним могучим размахом крыла перелетел с кучи сухого хвороста на вытянутую руку илайтанца, с жадностью поедая мясо с кровью.

— Теперь ты вернёшь нам нашего героя! Стань же в костёр, Красный Орёл! — птица вновь закричала, а Луиза и Данел попятились назад, когда оглушительный рев сменился диким криком шамана, испускающего дух. Писк и крик людей прервало пение орла, что стал кружить над Сигурном. Птица верещала, махала крыльями, ронял перья, но продолжала отпугивать осмелевших воинов, что решили его зарубить.

Данел умело воспользовался суматохой и выхватил большой топор у одного из горцев, а Луиза подхватила зазубренный меч. Следующий удар Песца раскроил череп врага, а удар капитана вспорол живот одному из охотников, вовремя натянувшего тетиву со стрелой. Началась самая настоящая свистопляска, Сигурн и орёл стали методично обивать самых умелых воинов. Меч из драконьего железа без проблем резал лохмотья двелкестов, проливая их кровь на желтый и жаркий песок.

Орёл клевал им глаза, вновь окрашивая клюв в алый цвет, разрывал глотки когтями. Сигурн в доспехах героя двелкестов крутанулся, разрубая пополам дерзкого горца с дубиной. Второму он подсёк ноги и вонзил клинок прямо в татуировки цвета Пурпурной Бестии.

Бой закончился так же быстро, как и начался. Вскочив на валун, северянин обратился к горцам.

- Моё имя — Сигурн Рунтроп! Я — командор отряда Песцов и красный легионер Кинхарта! Я — потомок Рогхара! И на ваши земли явился с целью вернуть сюда закон! Разве Лоренц обещал вам свободу и земли, как это было раньше, при Красном Орле? Ваетир, Гетора, Ренета и Сандраг не считают вас своими собратьями! Их умами овладел Таешарен! Меч вашего чемпиона помог мне убить призрака, что мучал вас только лет, птица вашего чемпиона бьётся со мной! Так иди же со мной! И вас примут как своих! Иди за мной! За Наследником Красного Орла! — горцы как зачарованные слушали северянина. Никогда они не видели таких светлых волос и серых глаз. У них это был знак проклятья или же благословения. И вот орёл сел на плечо легионера и тогда все двелкесты закричали, поднимая оружие и руки к небесам.

— Ханивкар! Ханивкар! Ханивкар! — скандировали охотники и воины.

«Что бы повести за собой безумцев, нужно самому быть безумцем!» Рогхар был рядом с ним всегда. С самого рождения Убийца Сородичей заботился лишь об одном своем потомке. Почему они пошли за ним? Сигурн не знал, и знать не хотел. Чем скорее они объединят юг, тем скорее вернуться домой. Даже если ему придётся изображать какого-то там южанина.

***

Зашеир устало потянулся, когда вышел из своего шатра. Почти двадцать тысяч собрались здесь, у Оазиса Дюмаран, чтобы решить судьбу юга Кровогорья. На берегу длинного и широкого оазиса, покрытого зелёными деревьями с твердой корой и мягкой травой под ногами, расположились на почтительном расстоянии друг от друга шатры знатных семей южных провинций. Здесь были почти все. Ирн'Лормы, Илзорты, Амохоры и Ерантары, все те, кто поддерживал Лоренца, отныне метались, не зная, что делать и к кому примыкать. Их шатры расположились дальше всех, в самом дальнем углу Дюмарана, где он сужал поток воды до тонюсенькой пипетки. Они боялись расправы за то, что поддерживали того, кто после смерти обратился в Падшего.

Вновь загудели раны Пашара, когда он вспомнил тот роковой бой с Лоренцом во дворце Ваетира.

Правом же углу расположились стяги чёрного солнца. Значит, Сандраг был здесь. Так же как и Гетора, ведь хоругви с рисунком розы и кинжала реяли над алыми шатрами, там, где водоём удобно закручивался небольшим кругом. Напротив палаток Ваетира, которыми «командовал» Пашар и старшие семьи провинции, решили остановиться люди из Ренеты, а значит, что все четыре провинции были здесь. Зашеир Пашар со стягами яркого южного солнца золотого цвета на алом фоне с чёрными письменами древнего наречия разместился на широком берегу, так же как и Ренета, со своими флагами пустынных гунтеров и орлов. Никто не выбрал чёрного волка Лоренца.

Ненависть с трудом удалось потушить. Зашеир ожидал вестей от Сигурна и Луизы, но чем больше они ждали, подготавливая место встречи, тем меньше оставалось надежде на то, что эти проклятые артефакты, все же, достигнут цели.

Старейшины его успокаивали, но чем больше они говорили с этим мерзким акцентом, с трудом выговаривая слова, тем раздражительней он становился, мечтая поскорее вырезать своих сородичей подчистую. Он — Зашеир Пашар, командир Первого Красного Легиона не предавал империю, как это делал Лоренц! Нет! Он был верен её! Он и сейчас верен! Либо они пойдут на поклон к императрице, либо все они здесь полягут, на радость пескам, что впитали в себя слишком много крови.

Прошла почти неделя. Зашеир специально сбрил бороду, даже когда старейшины начали гудеть как рой пчёл. «Пусть знают, что имеют дело с имперцем!» Чем скорее все это закончится, тем скорее он забудет и отринет растреклятый юг. Ему было бы по душе сидеть в Кинхарте! Да даже на границе с горцами и морскими налётчиками Джейстена, чем здесь, где песок и яд перемешались. Сам Дуратхар постарался, этого нельзя отрицать!

Оставалось лишь уповать на то, что он сможет устроить резню.

Да с каких таких пор он стал таким кровожадным? Ах, да! После того как проклятый Падший-Лоренц переломил шею Сейдиль, и нанёс ему эти проклятые раны, раз за разом гудевшие всё сильнее и сильнее. Брат Сейдиль, Хасид, стоял рядом, с восхищением наблюдая за тем, как солнце опускалось за песчаные холмы, и вода в Дюмаране становилась ещё прозрачнее, чем раньше. Показались звёзды. Закомарон сиял своими Изумрудом, Сапфиром и Рубином. Говорят, если рубин, что стоит выше Сапфира и изумруда сияет ярче — быть битве, если же Сапфир — то мир воцарится в предстоящем деле, а вот Изумруд обещал, что будет обманом, будет достигнута.

Легенда гласила, что Старые боги изредка дарили смертным подарки. Лишь лучшим из лучших. Таким был Генри Третий, отец Нерана и первый человек, выпивший кровь дракона, после обернувшийся в него. Кольцо было подарено ему эльфами Иронала, в честь его свадьбы с принцессой Альвевой, а вот драгоценный камни он получил в дар от Мираны, Дуратахара и Адэонесы. Король Кинхарта лично отправился в паломничество, чтобы испросить благословения на битву с драконами. Он получил его, но победить, ему было не суждено. Победу принёс его сын, основав Первую Империю и Династию Драконьей Крови. Мирана подарила ему Рубин, пролив каплю своей крови с безымянного пальца, на котором сияло серебряное кольцо, подаренное ей Тай-Фером. Сапфир Генри получил в штормовом океане, оказавшись единственным выжившим в кораблекрушении. Адэонеса даровала синий камень, вместе со своим поцелуем. Дуратхар же заставил короля обраться к искусству обмана, чтобы переманить мятежников на свою сторону. В награду он дал ему Изумруд, что его предок Олрид Старый, носил вместо потерянного глаза.

Церковь считает, что из-за грехов людских Старые Боги отреклись от мира. Но это не так. церковь так управляла людьми, не особо успешно, но всё же влияние проповедник имели, и влияние весомое. Легенды из одной в другую говорили, что мать Мирана, дочка её Адэонеса, и сын её Дуратхар были рядом со своими чадами. Даже Ненасытный, в каком-то роде, был рядом.

Пашар от этой мысли поёжился и, поняв, что следующий день будет решающим, устало пожав руку Хасиду, лицо которого перекрывали шрамы от щёк до подбородков. Южанине разошлись по шатрам, а Зашеир, испив вина перед сном, проклял всё Старых Богов за то, что их избранники запечатали, а не уничтожили Ненасытного!

***

Много-много лет назад.

Острова в Заливе Мечей.

Цитадель Эдхута.

Зеллан мчался по просторной пещере, стараясь не погружаться во тьму полностью. Шаг-другой, и он может полностью попасть под влияние Тай-Фера. Лишь он сумел добраться до дверей из костей Отца-Основателя. Колоссальных размеров череп Эдхута был предостережением, стоявшим у расщелины в первозданную тьму. Овалы глазниц казалось, ещё горели: «Беги глупец! Беги!» Клыки, ещё острые и смертоносные с бледным блеском зияли над головой сына Алдира.

В трех шагах от него был проход к месту, где Ненастный готовил свои планы, вместе со своим генералами. Судьба преподнесла ему подарок, и он не воспользовался им! Глупый идиот!

Упав без сил, Зеллан уткнулся лицом в холодный и дрожащий камень.

— Тэмар, друг, прости — прошептал он, сплёвывая кровавую слюну. Ему бы полежать, совсем чуть-чуть, восстановить силы и не дать миру умереть.

— Силдур, ты тоже извиняй. Не того вы выбрали в спасители Дивной Отчизны — произнёс он на древнем наречии, сам того не осознавая.

Силы покидали его. В груди больно кольнуло, раз так десять подряд. Сердце уже не справлялось, кровь заполнила рот, окрасив жёлтые зубы в алый. Но цель была так близка. Один шаг! Один вдох и всё кончится! Но как? Как сделать этот последний шаг и исполнить своё предназначение? «Что ты вообще здесь делаешь, Зеллан? Ты простой маг! Скряга, алкоголик и тунеядец, возомнивший себя героем! Сын бывшего гвардейца! Боги милостивые! Окажись я на том свете, что скажу Тэмару и Силдуру? Что скажу Дориану и Аклегиму? Вирне и Расселу? Да и всем остальным! Что?! Что я сдался в шаге от победы! Что Я трухнул перед Смертью! Нет-нет-нет! В рот мне ноги, я умру, но запечатаю его! Честь и Кровь!»

— Мирана! Ты избрала меня! Так дай сил! — взмолил он хриплым голосом. Мирана ответила ему. Явилась сюда, во тьму ярким светочем.

— Это бремя упало на твои плечи. Не справишься ты, не справится ни один из живущих — ласково сказала она, положив голову избранника на колени, укрытые подолом золотого платья. Пальцы богини мягко впились в волосы Зеллана, поглаживая его, как это делает мать, перед тем как её дитя совершит подвиг. Словно мать она поцеловала его в лоб своими алыми губами, нежно, но крепко.

- Иди, дитя моё. — сказала она, пропав с глаз его.

Одно усилие. Одно. Последние. Сын Алдира поднимается, сжав кулаки и сплюнув кровь. Шагнув в темноту, Зеллан через мгновение ока оказался в Чёрном Зале, дворце Тай-Фера.

Он воззвал к Свету и Крови. Слезам и Темноте. К огню и воде. Земле и воздуху. Тьма начала отступать. Тьма боялась избранника Старого Бога. Генералы Ненасытного, стоявшие на коленях перед троном Аэрона, в страхе побежали, бросая своего господина. Кто прыгнул в свет, а кто за спину Зеллана. Но в конечном итоге остались они вдвоём. Он — Царь Рассвета. Он — отец Тёмной Лжи.

Ненависть. Злость. Любовь. Страх. Сомнения. Дружба. Сила. Преданность. Он направил всё это во тьму. И расщелина за его спиной запечаталась, укрытая огненными озёрами, смертельными ветрами, ядовитой водой и горной породой.

— Я победил, Лок-Хай’Макар! — победно и игриво завопил Зеллан, когда Ненасытный со страхом глядел на него.

— Она оставила тебя, сын Алдира — произнёс он, сменив страх на гнев.

— Пусть я не смогу добраться до Мираны, я доберусь до тебя! — щупы из тьмы впились в тело Зеллана, уронив его на тёмный пол. Но души они не нашли. Он погиб много раньше, в тот момент, когда упал на колени, потратив все свои силы.

— Ты молодец, сын мой. — Алдир обнял Зеллана. Его мама стояла позади него, улыбаясь Её сын справился с великой задачей.

— Мы всегда верили в тебя — Силдур и Тэмар протянули ему закуску и пинту пива. Дориан как всегда ел апельсины, кидая шкурку от них в Аклегима, Вирна и Николас о чём-то шептались, и было видно, как рука капитана скользит магички под юбку.

— Победа… — столько горькое и сладкое слово слетел с его уст, солёных от слёз.

***

Зашеир со злобой натянул на себя доспех. Хасид вошёл в его палатку рано утром.

— Пора, брат -

— Дюмаран ждёт -

***

Сигурн вытер пот со лба. Горячей ветер ударил в лицо поднятой песчаной пылью и обветрил лицо с губами, развеяв светлые волосы за плечи. Гнедой конь под ним бодро шагал вперед. Луиза поспешила сменить наряд из шкур на привычный доспех красного легионера, с металлическими застёжками, ремешками, поножами высокого роста и кирасой по пояс, надёжно защищая грудь и спину. Данел ехал за ней. Песец выглядел скверно, бледная кожа и нога, отказывающаяся двигаться нормально, не сулили ему ничего хорошего, но он продолжал держаться изо всех сил, пытаясь сдержать брань в адрес песков и жары.

За ними шла армия двелкестов. За пару дней они собрали пять племён в пять тысяч воинов. Они считали Сигурна переродившимся Красным Орлом. Они пели ему, а вместе с ними пела и птица.

До сих пор капитан Коутрен не могла поверить в то, что Сигурн, её подчиненный. Потомок ЛжеНаследника! В это нельзя было просто взять и поверить.

— Почему сразу не рассказал? — как-то выпалила она

— Что бы ты сделала, расскажи я тебе сразу? — спросил он в ответ

— Убила бы… — ответила она, поняв смысл сказанного через секунду

— Я бы на твоём месте сказал бы так же… -

Больше они не говорили. Лишь изредка спрашивая друг друга, сколько ещё оставалось до Дюмарана. Вскоре, он наконец-то появился на горизонте. Скоро всё это закончится…

***

Представители юга сошли на одном из холмов около Дюмарана. Оазис звался так, ибо с южного диалекта он звучал как: «Гавань Мира» Некогда здесь стоял город. Но он был затерян в песках Ваетира, заметён до самых высоких башен и домов, погребён вместе со своими жителями, их останками и богатствами. Даже сейчас, шагая по песку, там, где он был зыбуч, «счастливчикам» удавалось попасть в затерянные дворцы и лишь немногое выжившие рассказывали о страшных тварях, обитающих в тамошних руинах. Страшнейшие из ир-меров, что остались без покровительства своих старших товарищей. Бледные ир-меры.

Пашар и делегация семей Ваетира пришли одним из первых. За большим холмом песка виднелись башни старого города. Перейдя линию пригорка, они оказались в тени холма и руин, где на посветлевших от палящих лучей солнца камнях, причудливой круговой кладки, стояли лорды юга, и над ними возвышались их знамёна. Вряд ли здесь можно было похвастаться величием, ведь даже древние руины были в сотни, если не тысяч раз, величественнее самого Ваетира!

В центре площади перед входом в руины вышел один из старейшин Геторы.

— Ваетир созвал нас. Старики и молодые собрались, чтобы вновь решить судьбу юга. Ваетир выдвинет свои требование и дома либо согласятся. Либо откажутся.

— Помни, ты тоже южанин… — шептал Хасид, но Зашеир его не слушал. Уже не хотел.

Когда старейшина представил всех поочередности, назвав каждого лорда по часовой стрелке, он остановился на Пашаре.

— Твоё слово, Зашеир акадар Сальмед акадар Ельральк акадар Дакадарон акадар Пашар.

Прапраправнук Пашара вошёл в центральное кольцо перед руинами Гавани Мира. Знатные смотрели на него с презреньем, солдатам с недоверием, а просты люди. Которым было позволено собраться здесь, с непониманием. Люди, ремесленник и простые крестьяне пришли к этим руинам у Дюмарана, чтобы узнать, чем закончиться новое собрание. Караваны тянулись сюда неделю. «Резня будет знатной» голос Лоренца прозвучал в голове внезапно. Помотав головой, командир легиона остановился в центральном круге, оглядев всех с ног до головы. Лорды-ханивкары оделись в шелка и парадные позолоченные доспехи, с саблями золотого обрамления на лезвии. Головы они закрывали тюрбанами самых разных цветов. Старейшины-отцы носили длинные бороды и высокие шапки.

— Здесь я по одной цели — передать вам слова Её Императорского Величества, Хелены Кон-Итьен, Первой этого имени… -

— А где же Наследник Нерана?! — лорды Геторы поддались смешку и похохотали пару секунд.

— Решает судьбу честных людей. Нечего дракону судить шакалов. — отвечал Пашар

— Жалкий предатель! — ревели жители Ренеты

— Ублюдок! — кричали люди Сандрага

— Щенок! Как ты смеешь!? — лорды-южане обнажили полу-изогнутые мечи и сабли, старейшины похватались за кинжалы и трофейные кортики

— Я не закончил! — прокричал Пашар, и даже песок, поднимаемый ветром, наконец, улёгся в ожидании развязки.

— Когда-то вы все принесли клятву империи! Вы защищали её от Ли’Кар-каранских пустынников, а теперь сами превратились в разбойников и мародёров! Приди война в ваш край, так вы умрёте, пытаясь загрызть не врага, друг друга! Вы звались лучшими воинами легиона, но теперь вы кричите о правах юга! Вы преклонились перед чёрным волком, когда обещали вверить жизни в вечную верность белому волку империи! — в этот момент и сам Зашеир вынул меч, обратив его лезвием против Ирн'Лормов, Илзортов, Амохоров.

— Вы обратились ко тьме, присягнув ПАДШЕМУ! ВЫ УБИЛИ СЕЙДИЛЬ! А СОБАКАМ — СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ! — что-то захлестнуло его. Ярость кроваво-алой пеленой застелила глаза южанина. Но пролить крови своих сородичей он не успел. Пески вьюгой снесли толпы людей с ног и из темноты руин вышли они. Ир-меры.

***

Услышав визг, армия двелкестов понеслась к руинам Гавани Мира так быстро, что пески стали сотрясаться под их шагами. Ударив коня в бока, Сигурн одним из первых оказался в гуще битвы. Ир-меры, твари с головами зверей и людей одновременно, с болезненно-бледной кожей и примитивным оружием, эти чудовища вылезли из темноты руинных башен, разрывая живую плоть когтями и зазубренными мечами. Лорды бросились наутёк, расталкивая простых людей — свидетелей переговоров, переросших в резню. Стражники исполняли свою исконную работу, защищали благородную кровь и старейшин. Почти пять десятков тёмных тварей надвигались на Зашеира, с остервенелой злостью рубившего врагов одного за другим, с таким диким ревом, что даже кровь в жилах Сигурна стала застывать.

Увидев армию горцев во главе с человеком, увенчанным шлемом древнего героя Ваетира, лорды всех провинций опешили. Они не знали, куда им деться. В лапы чудищ или дикарей? У кого-то из них ещё осталась честь, и они рванулись на помощь Зашеиру, выкрикивая боевые мантры:

— Кандагар! Кандагар! — часть из них вовсе стояли на месте, когда отряды двелкестов с улюлюканьем и гавканьем понеслись на ир-меров.

Ударив коня в бока, Сигурн промчался вперед и снёс голову ир-меру с головой ворона. Меч из драконьего железа, словно, сам рвался рубить осквернённую плоть, а уж когда двелкесты влетели в ряд ир-меров быков, оттесняя более мелких и проворных с головами козлов и псов в руины, тогда красный орёл запел с новой силой. Рука северянина отрубила бледному чудищу-псу левую лапу, в которой он держал зазубренный топор.

Луиза подскочила к спину Пашара, взмахивая клинком так, чтобы разрезать бок ненавистной твари. Это у неё получилось. Два попадания пролили чёрную кровь и повалили ир-мера-пса на песок. Тот принялся гавкать и хрюкать, моля о пощаде, но таких тварей легионеров учили убивать.

Копья полетели в сторону темноты руин. Из руин вылезли ещё с полторы сотни тварей.

— Красный Орёл! — прокричал Сигурн, поднимая меч к солнцу. Лучи осветили тёмное железо дракона и тогда блеск меча развеял тьму. Почти две сотни голов смотрели из руин на армию двелкестов, выстроившихся в единую линию из копий!

— Кандагар Ваетир! — зарычал Пашар, вонзая клинок в сердце ир-мера ворона, проскользив в длинном шаге.

***

Заляпанный с ног до головы чёрной кровью, Зашеир поднял отрубленную голову ир-мера над холмом, скидывая её на песок перед лордами юга, что собрались у низин Дюмарана.

Удар горцев получился страшный. Пара бледных ир-меров оказались простыми бродягами, а вот те три сотни были посланы из Утробы самим Ненастным или же его генералом. Проклятые твари! Когда двелкесты схлестнулись с ир-мерами, сразу было понятно, на чьей стороне был перевес. Вряд ли кто-то из слуг Тай-Фера знал о том, что Сигурн приведёт почти пять тысяч воинов к Дюмарану, чтобы помочь Пашару. Теперь никто не сомневался, какое решение примут лорды…

Но только после того, как будет проведены казни тех, кто знал о ир-мерах и о том, что Лоренц обернётся Падшим. Амохоры, Илзорты, Ирн’Лормы, три великих дома подверглись гонению. У южан была своя традиция. Лучшие воины сопроводят эти семьи и их слуг к границе у пустыни Ли’Кар-каран, а там, будь что будет. Они прекрасно знали о том, что их ждёт в Дюмаране, прекрасно знали, что Лоренц и Балкрас — поклялись после смерти служить Ненасытному. Теперь они поплатятся за это. Хоть за чем-то южане смогут проследить так, как следует.

Потери они понесли совсем малые. Только раненные. Никто кроме ир-меров не был убит. Эти твари трусливы и только в количестве несметной орды под предводительством вожаков и Лордов Тьмы. Благо, здесь не было орды.

Лорды-ханивкары Геторы, Ренеты, Сандрага и Ваетира признали в Сигурне — Красного Орла, и оставили на его плечах управление двелкесты, тактично предложив свою помощь, а в Пашаре — представителя империи, который поведёт их на поклон к самой императрице.

Стерев с себя чёрную кровь, Пашар почувствовал облегчение. Он отомстил за Сейдиль. Теперь всё было кончено. Оставалось вернуться к Хелене и рассказать ей обо всём. В стене осталась лишь пустота. Нет больше его Сейдиль и желания быть на юге.

- Теперь я — Красный Ваетира? — спросил Сигурн

— А я лорд-представитель. Вот как судьба обернулась, а? –

Им, так-то, предстояло ещё много всего. Подпись сотен документов и прочей волокиты с распределением обязанностей, куда без этого! Однако, были соблюдены и другие традиции. Люди, лорды, воины и старейшины, собравшиеся здесь, преклонили перед ними колени и головы.

— Слава Красному Орлу! Слава Зашеиру Пашару! —

— Как думаешь, Луиза теперь на меня и не посмотрит, да? — Сигурн почесал затылок, и как-то странно поглядел на бывшую командиршу…

— Я первый на неё глаз положил… — икнул Зашеир

— На секунду раньше меня! — возмутился Сигурн

Глава 24. Вой стаи

Амхара.

Центральное Кровогорье.

Ариана уже три дня не отходила от постели дочери. Её милая дочурка вот уже три дня бредила от горячки. Жар распространился по всему телу юной девушки, и младшая леди СтоннКассел тихо стонала, ворочалась в постели, не выпуская Кинжал Снов из левой руки. Её тело покрылось потом, дорогая одежда из синего шёлка была тёмной, тяжелой и грязной.

Руки матери приподняли подол платья и дотронулись до бедер дочери. Они полыхали диким пламенем, как и руки, и лоб с губами. Жар до ужаса то поднимался, то снижался, мучая Адриану так долго. Как бы ни старался Алкион Альгольф, даже его заклятья и припарки давали лишь временный эффект. Ариана не просыпалась. Лишь бредила во сне, плутая по тем тёмным коридорам, что были домом для Царства Снов.

— Только не ты… солнышко моё, ласточка… — прошептала Ариана, заключив руку дочки в свои ладонями, пальцами поглаживая горячую кожу ладони. Пальцы Адрианы дрожали вместе с губами, отбивая зубами горячечный бред

— …блеск…клинок…душа….цитадель… сила не в алмазе….сила не в клинке…

— Доченька, моя родная, прощу, очнись, проснись ласточка… — слезы в три, нет, пять ручьёв текли по её лицу. Её было плевать, что она испортит свой наряд, плевать, что слуги видели её слёзы. Её дочка была на грани жизни и смерти, и как мать, Ариана имела права не отходить от её постели, даже если императрица-истеричка прибежит сюда со всей своей гвардией. Пусть её попробуют утащить силой! Она лично вонзит кортик, подаренный Орином в сердце каждому, кто попытается разлучить её с Адрианой! Лежа рядом с ней, Ариана гладила дочку по голове и каштановым волосам, тихо напевала колыбельные, когда дочь закатывалась плачем во сне. Боги, ну почему она?! Почему они не дали эту способность Ариане, тогда бы она страдала, а не её милая и любимая Адриана! Ещё чуть-чуть и старшая леди СтоннКассел сама закатится горькими слезами, так, что сама Элерона услышит её сквозь толщу воды Штормового Океана. Но она должна быть сильной ради дочери. Обязана быть таковой, не имеет права сидеть сложа руки и смотреть на мучения дочери.

Что же она могла сделать? Лишь одно. Обхватить своей рукой руку её малышки, в которой та держала Кинжал Снов, и попробовать вытащить её из Царства Снов. Хотя бы попытаться. Это она была виновата. Она отпустила её — слепого и не готового котёнка, туда, где не выживают даже драконы и грифоны. Боги! О чём она тогда думала? Почему отпустила одну?!

Пусть на дворе и был жаркий день, спину Арианы холодом обдало, когда она легла рядом с Адрианой, обвив её руку своей. Ей тоже хотелось спать. До ужаса хотелось выспаться нормальным сном, чтобы её не мучил Лорд Тьмы, искажая её сновидения своими порочными руками. Со страхом и замирающим сердцем она закрыла потяжелевшие веки.

***

Кира тоже спала у себя в покоях. Она измучилась не хуже Арианы, и судя потому, что вовсе не рассказывала о своих снах, можно было догадаться, как над ней издевался проклятый Харгодор, гореть ему во Вратах Харды!

Кира всегда была рядом и лишь на пару часов отлучилась, потому что силы её иссякли. Тело болело, веки налились железом, а пальцы стали неметь. Но боги ей свидетели, как только она укуталась в перины, даже не смыв с себя дневной грязи, сердце её почуяло неладно. Один бок кололо, другой чесало, а в голову лезли самые страшные мысли. Безумно бегая глазами по комнате, пытаясь найти хоть какую-нибудь причину своего беспокойства, леди СтоннКассел соскочила с постели и рванулась в комнату племянницы. Ариана спала рядом с дочерью. Обе они еле заметно дышали, державшись крепко за руки, а кинжал в руке Адрианы чуть-чуть гудели.

— Дура! — чуть ли не завизжала Кира. В один прыжок она оказалась рядом с Арианой и Адрианой, тряся обоих за плечи, пытаясь пробудить ото сна.

— Дура! Что мать, что дочь! — прорычала она. Как же ей было страшно.

До ужаса и холодного пота страх сковал её руки и ноги. Как земля трясется при извержении вулкана, так и Кира тряслась с головы до пят.

— Боги Старые и Новые! Основатели и Предки! Почему?! Дура! Дура! Дура! — что она скажет Орину? За то время пока она живёт с Арианой, они успели породниться, стать чуть ли не сёстрами, а Адриана вовсе была самым дорогим человек в жизни Киры, наравне с братьями и женой Орина. Нет-нет-нет, она не могла и потерять, она же вместе с ними тогда умрёт!

— Дура… тупоголовая дура… — ревела, она, обвивая руку Арианы, так же, как и она обвила руку дочери. Оставалось лишь закрыть тяжелые веки.

***

Темнота — вещь странная. Вроде как не осязаемая. Но Адриана могла шагать по ней, могла разрубать её и ходить по чужим снам. Шаг за шагом младшая из СтоннКасселов могла проходить всё дальше.

Это чувство было трудно описать. Каково это — господствовать над чужим сознанием? Быть госпожой чужого разума и искажать сны так, как только захочешь? Адриана, конечно, не мучала людей разными кошмарами, а просто смотрела, наблюдала с интересом за тем, что снится людям.

Императрицу мучали сны о погибших муже и сыне. Каждый раз она видела, как хоронит их, и сама ложится в могилу вместе с ними. Её младшим сыновьям и дочке во снах являлся убитый отец, предостерегавший своих чад о тёмном будущем.

Адриана шагала по залитым кровью залам дворца Кинхарта. Запах смерти правил в коридорах, где еле заметно горели свечи. Тела прислуги и гвардии, порубленные в клочья. Изувеченные останки предателей Истон-Даров. Хелена и сама была из того рода, но теперь-то она Кон-Итьен и почти все дворяне Истон-Дары мертвы. Почти все. Кто-то догадался не учувствовать в мятеже и возможно сейчас скрывался от гнева гвардейцев.

Какой бы не был по счёту этот сон, Хелена каждый раз закатывалась слезами, держа на руках тело мужа с пробитой головой. Адриана ничего не могла изменить в прошлом. Девушка могла лишь направить спокойствие на убитую горем женщину. Подойти к ней, сесть рядом. Обнять, пусть она и не ощутит этого. Это всё что она может.

Так она и делает. Приобнимает во сне каждого. С наивной, детской, но из-за этого прекрасной верой в то, что весь это кошмар закончится. Каждого она успокаивает. Плачет вместе с Хеленой и Каллиной. Гладит по голове Артура и Ричарда. Стоит рядом с Найтом Акселем, и тихо поёт, чтобы унять гнев гвардейца.

С Мейстландами всё по-другому. Все они робели за Терона и Корра, как будто чувствуя то, что Рог Алкирион изнутри изъедает близнецов. Все видели во снах смерть наследных сыновей, и Адриана могла лишь одно. Быть рядом. Каким-то необъяснимым образом она успокаивала их, и несчастья отступали, когда она была рядом.

Кира стонала во сне. Боялась прихода темноты. Адриана только и могла быть рядом. Нежно гладить её по волосам. Шептать на ухо, что всё будет хорошо. Чувствовать вкус солёных слёз на губах тетушки. Её лишь остаётся надеяться, что всё это она делает к лучшему.

А мама… её мама не спит. Она плачет, просит её проснуться, но Адриана не может. Она лишь стискивает зубы и идёт в тьме. Кинжал Снов, некогда клык драконицы, просто режет воздух. «Бесполезный кусок металла!» мысль быстрее ветра пронесётся в темноте, и кинжал резонирует. Адриана боится, что больше она не проснётся. Что так и останется призраком, шагающим по снам.

После битвы с Харгодором её ладонь до сих пор кровоточат, а спина ноет. С каждым шагом она чувствует, как сейчас её желудок сам себя переварит. Дышать уже не возможно. Ноги не держат и без того хрупкое тело. Девушка без сил сворачивается клубком в темноте и тихо плачет. Сверкает. Она вновь видит Чертоги Джерона и клинок в витрине.

— Мама… — Адриана плачет, стонет.

— Папа… — она просит саму первозданную тьму помочь её. Но ничего не происходит. Лишь звон в ушах и слепота.

***

— Где она? — голос Киры эхом разошёлся по тёмным коридорам без начала и конца.

— Я слышу, она плачет… это я виновата! — тогда Кира встряхнула Ариану за плечи, нервно прорычав

— Хорош реветь! Мы вытащим её отсюда и сами проснёмся. А если будем ныть и скулить, то помрём всей троицей! — зелёные глаза Киры уставились праведным гневом в сине-карие глаза Арианы, и тогда они что есть силы сжали ладони друг друга, чтобы не заблудиться в этой проклятой тьме.

Они шли, прислушиваясь к утихающему плачу и стону Адрианы. Совсем тихому, чтобы не слышать его, но столь громкому, чтобы сердце матери успела разорваться на сотни маленьких кусочков.

Она лежала там, совсем холодная, почти не дышала, и слёзы боли самистекали с её нежного, почти детского лица. Кира, вслед за Арианой, опустилась на колени. Мать прижала дочку к себе, и её тело почти, что безвольно колыхнулось в её руках. Тогда тьма содрогнулась. От дикого вопля Арианы. Вопля, что разрывал душу и сам разум. Кира тоже тихо плакала, пытаясь придумать хоть что-то, хоть какой-нибудь план спасения, но ничего не приходило в голову.

Тогда, во тьме появился знакомый силуэт, мелькавший от одной точки вдали, к другой.

— Ариана? — голос до боли знакомый, родной, и ненавистный.

Кира оторвала взгляд от племянницы. Орин сел рядом с женой, аккуратно взяв дочку на руки. Ариана опухшими глазами с мольбой посмотрела на мужа. Лицо Орина стало бледным и мрачным. Он осмотрел кинжал в руках дочери, и огонёк сверкнул в его глаза.

— Разруби тьму этим оружием. Её рукой. Тогда проснётесь. — и он вернул дочь на руки жены.

— Береги их Кира. Больше не кому. — брат кивнул ей, и обнял жену.

— Вы выберетесь. Я знаю. –

— Почему ты раньше мне не сказал? Я бы тебе поверила! Я должна была знать! — старшая леди СтоннКассел срывается на крик. Но Орин не отвечает.

— У вас мало времени, быстрее, уходите отсюда. Теперь нигде не безопасно, даже во снах. –

Орин исчез в темноте. И Кира как можно быстрее вязала руку племянницы, державшую Кинжал Снов, и разрезала тьму под ними. Расщелина ослепила их, сия золотым светом. Они проснулись.

***

Ариана смотрит на дочь и не может сдержать слёз. Наконец-то! Она живая! Она рядом! И Кира тоже! Боги, ей бы хотелось наорать на неё, за то, что она посмела оставить её одну, но сил на это нет. Адриана утыкается матери в грудь и плачет, так громко и заливисто, надрываясь всем телом.

— Мама… прости меня, пожалуйста! — Ариана теперь поняла Орина. Видеть, как твой ребёнок шагает на грани — невыносимо. Орин не хотел этого своим детям, так же как и Ариана. Она не желала сыну всех этих пророчеств и мессианской судьбы. Не желала дочери этих страданий. Она сама чуть не умерла, когда дочка почти перестала дышать.

— Ласточка моя, я здесь — только и шептала мать. Что она ещё могла? Только утешь, крепко прижав к себе.

— Две дуры, что дочь, что мать. — еле слышно хнычет Кира, обнимая их обеих.

Для неё нет дороже людей, чем Ариана и Адриана. И за них она готова убить.

***

В месяце пути от Кардинийского Ущелья.

Орин проснулся от холодного потока ветра, загулявшего в его шатре. Сон…а скорее всего видение заставило его сердце биться сильнее и болью вырываться из груди. Лорд СтоннКассел наспех накинул рубаху с камзолом, и, выйдя из шатра, окинул свою армию взглядом.

Из хороших новостей: его дядя, ведьмак Коул, привёл своих старых друзей, почти три сотни ведьмаков. Грозных бойцов с монстрами и вообще отличных мечников, воинов, которых обычно воспитывали на пограничье с Эш’Хайгаром, Аст’Морауном и Рок’Яндаром.

Грандмастер Варлоков, Лиана Макстар привел чуть больше полутора тысячи бойцов своего ордена, славившихся своим мастерством Одного Пути. В чем-то одном варлоки превосходили абсолютно всех. Кто-то мастерски владел мечом, кто-то булавой, топором, а другие вовсе подразделялись на владение одноручным, двуручным и прочими видами оружия.

Давным-давно орден А’хорант распался на варлоков и ведьмаков. Народ в те времена уйму шуток придумал. «Мастерам не нужны утки, которые будут ими поддакивать», и вправду, ведьмаки владели всем, но до уровня мастерства не учились принципиально. Варлок же мог владеть виртуозно мечом, но при этом не знать, как рубить топором или же точно стрелять из лука.

Из плохих новостей: Ааронт взял в плен Пауля и Айзору. Орин знал, он будет давить на него с помощью них. СтоннКассел должен быть хладнокровен и невозмутим. Потери будут неизбежны, а значит ринуться в бой, когда Тангер, будь он не ладен, перережет им глотки — самоубийственная ошибка.

Что там с Блексвордом и его связями с Зейрайной? Только одно письмо от него с двумя строчками.

«Пограничники останутся на границе.

Удачи, друг»

Варлоки и ведьмаки — очередная проблема. Эти «бывшие товарищи» чуть ли не каждый день намеревались устроить какой-нибудь спор или ссору, отчего Орину пришлось расположить их лагеря по разные стороны. Это хоть как-то исправило положение. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей о своей семье, Орин решил пройтись по лагерю с инспекцией. Прозвучал рог, уведомлявший, что утро в лагере только начинается.

Орин пробежался по ставкам своих солдат. Те с уважением приветствовали отца Наследника Нерана, а сам он подбадривал легионеров всем, чем мог. Взгляда было достаточно, чтобы увидеть, как они бояться предстоящего боя. Что они не верят в победу у Кардинийского Ущелья. Вид израненного Рахвариона, удручал положение ещё больше.

Впрочем, страхи потихоньку отходили, когда стало подходить подкрепление и Карден-Холл стал подвозить провиант. Солдаты заметно повеселили, когда узнали, что их идет почти тридцать пять тысяч. Белый и Мудрый дракон быстро походил на поправку, и даже стал поучать солдат, наблюдая за их тренировками. «Гнев — сила. Направив гнев в ноги и прыжок будет больше. Направь ярость в руки — у дар будет сильнее. Обуздай ярость и гнев своим умом — и удар станет точнее, движение ловчее, а врага обнимет смерть»

Впрочем, Орину и Гарету тоже пришлось вмешаться.

За одним обедом Сэм Трайден доложил о том, что растет недовольство среди солдат и есть один такой легионер, который, подстрекает других на дезертирство. Гарет предложил выпороть его, Сэм казнить. Однако, Орин кое-чему научился в Чёрном Легионе Уэйстека.

Инспекция Орина нашла этого легионера. Им оказался некий Эберт из Кинхарта. Здоровый такой парень, хорошо владевший мечом. В чине сержанта. Завидев Орина. Эберт провокационно скрестил руки на груди и не выразил почтения командующим.

— Я гляжу, солдаты готовы к предстоящей войны. Хорошо. Я вижу здесь умелых воинов и бойцов. А значит, на таких нет смысла беречь жалованье и зерно. Таких людей надо поощрять. Верные солдаты империи не должны прибедняться и голодать. Я вижу верных солдат, готовы превозмочь любую сложность и победить предателей, что идут сюда жечь и убивать. У них нет принципов, а вы — достойны после смерти вернуться на Ханкаром ТейгАртун! — солдаты подняли головы, и заулыбались. Кто-то стал поправлять наплечники, кто-то встал по стойке смирно. Поднялся гул. Гул радости и надежды.

— И близка ли наша смерть? — спросил Эберт

— И что ты считаешь о ходе войны, сержант Эберт? — спросил Орин, на что парень выпалил:

— Вы выедете всех нас на убой, как свиней! Почему уехали лорды Мейстланды? Где Неранов наследник? Почему он где-то там, а не с армией?! Против нас выходит вся мощь Уэйстека, а нас даже половины от армии Лоренца нет! — легионеры опустили взгляды, кто-то зароптал, собралась нехилая толпа, почти легион.

— Хочешь бросить мне вызов? Ты ниже меня по званию, потому права не имеешь. А вот другой сержант? — тогда из свиты Орина вперед шагнул Вал. С ним, как радости Орина, вперед прошагали сержанты из других легионов, но Вал оказался первый.

Было решено организовать небольшую площадку для дуэли. Вооружить бойцов тренировочными мечами и сделать круг из солдат, как арену.

— Оглуши, сломай ребра, руки, ноги, но не убивая. Понятно, Маилаул? -

— Предельно, капитан-командор. — улыбнулся Вал. На этого парня можно было положиться.

Бой начался быстро. Эберт понесся на Вала, намериваясь сбить его с ног, ударив того по ногам. Маилаул прошел Кулдар и проигрывать дуэль не собирался. Вал скакнул вперед и в сторону, играючи пнув зад противника. Эберт развернулся и ударил по круговой. Сержант принялся скакать зайцем шаг за шагом, пока щит солдат не уперся в спину. Тогда Вал прыгнул на врага и получил нехилый удар промеж ребёр.

Пошатываясь, Вал прошагал к центру арены и припал на колено, опираясь на тренировочный меч. Эберту оставалось лишь ударить и победить. Тогда Вал подмигнул Суране, и когда его противник занёс меч над его спиной, он откинулся назад, просвистевшие в дюйме от его уха дерево ударилось об землю, тогда Вал вскочил на ноги и сломал меч о спину врага. Удар получился с такой спиной, что Эберт упал сразу. Припав на четвереньки, он попытался подняться, но Вал умело пнул его, сломав пару рёбер.

Больше никто не слышал о подстрекателях к дезертирству.

На следующий день они должны были выдвигаться. Большую часть времени Орин проводил с солдатами и Гаретом. С братом они зачастую устраивали спарринги, здорово наколотив друг друга по головам. За этим тренировками лорд-командор СтоннКассел заметил на себе взгляды одной особы, который было почти полторы тысячи лет.

В ту ночь Эльнора пришла к нему. Орин читал письма от послов и отвечал на них. Вскоре должны были подойти последние резервы из Кинхарта, а значит, их было по меньшей мере — тридцать семь тысяч, вместе с войсками Арвина Фалоне и Бендреида Харрингтона. Войска императрицы были далековато отсюда. Так же как и остатки южных легионов. А вот от Синих Легионов Джейстена вестей вообще не было.

Эльнора бесцеремонно вошла в его шатер., легкой, ветряной походкой от бедра, среброволосой некромантка, с неестественно бледной кожей, казалось, краснела. «Интересно? Кровь в ней горячая? Она чувствует тепло?» подумал Орина, когда женщина присела на лавочку, нагло уставившись на него.

— Вам чего, леди Эльнора? — спросил он отстраненно

— Не знаю. Мне холодно. Очень. Ничто меня не греет, понимаешь? Ни выпивка. Ни еда, ни плед. — тогда её серые глаза блеснули зелёным огоньком.

— Всё перепробовала. Только что увидала парочку Маилаулов, знаешь, ведь одно я не испробовала. Меня НИКТО не грел, понимаешь? Разве что Эйдэн, но его уже давно нет на этой земле. — тогда она подошла к нему, когда Орин поправил доспех на стойке и прижалась к нему всем своим холодным телом.

— Мне так холодно, Орин. Очень. Скажи, сколько раз твоя жена грела тебе постель? Тебе же ведь тоже холодно? Да? Пусть это будет нашим секретом, а? Прощу. — тогда она потянулась к нему своим тонкими и бледными губками, приподнявшись на носки. Руки Орина легли на её красивую талию, поглаживая изящный изгиб спины.

— Возьми второй плед, хорошо? — проговорил он, увидев бесцветные, но полыхающие от гнева щеки.

— Однолюб? — прошипела Эльнора

— Женат — отвечал Орин, вручив ей свой плед. Она ушла, такой же легкой походкой, как и пришла. Вскоре они должны были вступить в битву. На такую вещь как любовь у них нет времени. Да и Орин и вправду любил лишь одну. Ей он сделал слишком больно. Больше он не хотел делать этого.

***

Сайн-Ктор

Сейна устало открыла глаза. Солнце поднималось над Сайн-Ктором много раньше, чем над другими провинциями. В её комнату, как и много лет назад, солнечные лучи всегда попадали первыми. Однако она была здесь не одна. Сейчас девушка со страхом вглядывалась в темноту, в силуэт, вальяжно расположившийся в одном из кресел.

— Что скажет Айдан? А? Моли её, чтобы она забрала твоё тело, ведь тогда тебе не придется рассказывать ему том, что тогда ты и я были в Карден-Холле. — ехидный голос Пэтрота заставил её затрястись от холода, обдавшего её спину.

— Я убила тебя! — прорычала девушка

— Но Тай-Фер дал мне шанс! Так сказать, сам себе нашкодил, ибо я сам себе хозяин! — тогда Пэтрот с горящими глазами склонился над ней, как зверь склоняется над жертвой, чтобы вдохнуть запах загнанной дичи.

— Я даже коснуться тебя не могу, потому что ты принадлежишь ЕЙ. Какая досадная ситуация, правда? Мне не взять тебя силой, что же, остается смотреть на тебя. — тогда девушка вспомнила Карден-Холл. Первый день когда увидела Айдана. «Боги, почему они до сих пор её не убили?»

Тень Пэтрота пропала. В ушах девушки остался лишь его зловещий хохот и холодное хлопанье. Потом опять пришла Мирана. Пришла, чтобы утешить её, а затем продолжить искажать её память и душу, выуживая воспоминание одно за другим, чтобы забрать её тело, как сосуд. На что вообще Сейна надеялась? Что сумеет спасти мать и сестру? Что вспомнит за день все свои контрабандистские навыки? Отцы и Матери Основатели, наверное, так смеялись над ней и её наивностью. Почему она не дождалась Айдана? Почему не поехала с ним? Почему доверилась Фаилу Акару? Одни вопросы и ни одного ответа. Она была слишком глупой. За это и поплатится жизнью.

***

Амхара

Грефдон Хелдон и все командиры ренегатов обдумали всё-таки решение о помощи империи. Из Монс-Ранхара к Амхаре подошли пять тысяч ренегатов. Три тысячи остались охранять крепость и перевал.

На поклон ренегаты не шли. Они шли, с надеждой предложить императрице союз, укрепить её войско и разваливающуюся по швам империю. Тогда Грефдон и ещё несколько офицеров выехали вперед своего войска, вставшего в лиге от Амхары. К ним на встречу выехали свита императрицы. Хелена, в сопровождении Мария и Бреатфора Мейстландов. Глядеть на них без жалости было невозможно. Они не спали, по меньшей мере, месяц. Если все эти слухи — правда, то им следует радоваться победе над Тенью Предателя.

— Командор Монс-Ранхара приветствую Вашу Светлость. — Хелдон поднял руку в знак приветствия.

- Ренегаты решил выдвинуть условия сдачи? — прошипела Хелена быстро и достаточно громко. Ренегаты подняли хохот.

— Знатная была бы потеха! Но мы отказались от присяги Ричарду Девятому, прапрапрадеду вашего покойного мужа. Но мы не отказывались от клятв нашей империи. Мы слышали, что вам нужны воины. Мы готовы обговорить условия нашего союза. Как там говорят Кон-Итьены? -

— Наш вой созовет стаю. — отвечала Хелена.

— Вот и хорошо. Ваш вой её созвал! -

Глава 25. Штурм

В этом деле важны движения. Корр это четко знал. В столь страстном деле нужно было соблюсти определенные традиции. Женщина самой древней профессии — человек умелый, в мастерстве владеющий такой магией, как магия тела. Тем более, плата уже получена, а клиент ждёт, сгорая от нетерпения.

Сразу было видно, что для Корра, такая вещь как прелюбодеяние (проще говоря — секс) — просто развлечение. Способы выплеснуть энергию из своего тела и начать думать головой, а не тем, что находиться в штанах.

Корр стянул с себя камзол, и обнажил худощавое, но жилистое тело, покрытое от шеи до пояса шрамами от оспы. Сыпь, прошедшая страшными шрамами, похожими на небольшие круги, в которых болезнь выела плоть и отступила, не затронула только смазливое, чуть вытянутое и бледноватое лицо младшего лорда Амхары. Впрочем, куртизанке Сере было плевать. «Главное чтобы платили и не били» таков, наверное, был девиз всех проституток.

Девушка заметила, что Корру не нравиться, когда она так себя называет, потому она состроила по-кошачьи игривое лицо, и развязала последний шнур своего платья. Сейчас она стояла перед ним совсем голая, а красное платьице лежала у её ног. Корр оценил её тело. Упругие груди, светлую кожу, крепкие ноги.

Лежа на мягких перина[, он целовал её красивые ключицы, ласкал розовые соски, сжимая её бедра своими руками, чтобы она начала стонать. Так и случилось. Стоило ему стать быстрее и настойчивее, чтобы с жаром войти в неё, так она и вцепилась в его спину своими ноготками, обив ногами. Корр чувствовал только это, жар и истома, требовавшие выхода, жажда закусить сладостные девичий крик своими губами, сжать в руках ритмично двигающиеся груди, вдыхать запах кожи и как можно дольше продлить чувство тепла и того, что в его руках находится столь прекрасная особа.

Ночь была бурной, пару раз Терон, которому не повезло оказаться через стенку, стучал братцу, но он и Сера лишь хихикали, нарочно убыстряя темп, чтобы они могли кричать как модно громче. Ранним утром, когда они должны были разрабатывать план штурма академии, Корр подошел к тумбочке, на которой стояла ваза с увядшими розами. Мейстланд дотронулся до источника магии в своей крови и провел рукой по умершим цветам. Они вновь налились жизнью, стебли окрепли, а бутоны приняли прежний кроваво-алый цвет.

Уколовшись о шип, Корр шикнул и протянул девушке цветок. Сера дико раскраснелась, затягивая шнуровку на своём платье, что расположилась аккурат под её грудью, нарочно выпячивая её.

— Что вы, милорд, я всего лишь куртизанка. Доставлять довольстве за деньги — моя работа. — неуклюже отвесив реверанс, Сера скрылась за дверью, а Корр остался в раздумьях. «Кому теперь цветы дарить-то?»

***

Корру пришлось думать. Его (старший на семь минут) братец вообще думать не любил, потому-то Корреалеан решил передать ему этот цветок, чтобы он подарил его Аэйри. Вирна с ним вообще говорить не хотела, и когда он вышел вслед за девушкой, магичка успела ударить его воздушным потоком по затылку и заднице одновременно. «Злись, родная, злись» Ехидно думал Корр, щипая её чуть ниже спину, ловко дергая потоки воздуха.

В общем, цветок пережарить получилось. Терон не знал, откуда он, ему же и лучше. Вон, Аэйри краснеет пуще Айдана, который в бордели не переставал быть красным! «Мда, Неранов Наследник мало что смыслит в этих делах» смеялся он, пока они не стали разрабатывать план.

***

— Каков же наш план? — спросил Терон, рассматривая карту Дейн-Педа, разложившуюся на весь стол в гостиной «Крылатой Кудесницы»

— Перед этим вопрос. Где все наши деньги? Я вас, Мейстландов спрашиваю! — Айдан держал в руках единственный кошель монет, оставшийся на всю ватагу.

— Купили фейерверки и услуги местных барышень. — виновато отвечал Корреалеан

— Мало того, что лошадей посеяли, так и всё жалование спустили. Я так и знал, что у вас Мейстландов, нет чести! — выпалил СтоннКассел

— За то у нас есть твои деньги! — ухмылялся Терон, подбрасывая второй кашель в воздухе.

— Отряд идиотов — прошептал Айдан, сколотившись над картой. Пока эльфы Файнсанделя проверяли луки и стрелы, сам раскосый эльф вместе с ватагой планировал штурм Академии.

— Чтобы попасть в академию, нужно прыгнуть в портал в центре города, а это место охраняется как зеница ока. Все те, кто не любит нас, стражники, инквизиторы, простые друзья Ненасытного и его отродий. Главные ворота запираются, и единственный вход: «Таверна Три Петуха» но там стражников больше чем гвардейцев около императрицы. Если поднимут тревогу, подадут сигнальную стрелу и ворота закроют меньше чем за минуту, если не умеете бегать быстрее, чем дракон летит, то смысла прорываться с боем не будет. Это район богатых людей, чьи дети обучается в академии, потому-то там так много народу при мечах и магии. — пояснил Корр

— Здесь нам понадобиться приманка. — сказал Айдан, поставив флажок на карте в том месте, где главная дорога переходила на внутреннее кольцо и портал на острова академии.-

— Как только мы дадим о себе знать, придут инквизиторы Ряигора, эти черти магов не любят, и будут слепить нас серебреце. Взрывчатой смесью, которая будет яркой вспышкой. — дополнила Вирна

— Нам не нужно говорить городу, что «МЫ» здесь — пояснил Айдан — наша приманка помчится на ворота портала, их закроют и тут наша телега или двуколки, запряженные фейерверками, влетят в толпы наших врагов. Одна же влетит в ворота. В суматохе, мы будем уже около портала. -

— Кто же тогда будет приманкой? Только не я, я бегаю плохо, после встречи с вами, как раз таки! — воровка София, потиравшая свои отмычки, нервно заёрзала на месте.

— Ты нам нужна для более…деликатного дела. — Айдан тем времени посмотрел на Терона

— Не-не-не-не-не-не! Нет-нет-нет! НЕТ! НЕТ! Я же пьян! Как я бегать-то буду? — возмутился наследный сын Амхары.

— Это как раз таки повод протрезветь — объяснил Айдан

***

«Чтоб я ещё раз стал приманкой! Айдан, если умру, я тебе прибью, сука!»

Терон мчался по улице со всех ног. Ни капли спиртного не осталось в его теле, сейчас он орал как бешенный, потому что за ним гналась толпа в пять десятков человек.

«Привлеки внимание! Это я умею, но не тогда, когда меня пытаются убить!»

Сначала он просто шёл, как ни в чём не бывало, а затем, завидев пару стражников, решил поиграть. Взял пращу с прилавка и запустил в одного пару камней. К несчастью Терона, патрулировали рядом дружки того стражника, которому камень прилетел прямо в лоб. Кто же знал, что так получиться? Удирать пришлось через проулки, прыгая по ящикам и карнизом балконов. Стражники оказались не робкого десятка и полезли за Тероном, который уже спрыгивал на торговые навесы, с одной домовой крыши.

Приземление получилось болезненным, но не смертельным, пусть и один из прилавков уже не подлежит ремонту, Терон, под проклятья и ругань помчал дальше, угодив в толпу инквизиторов, посшибав тех с ног. Так и получилось, что за ним гналось больше пятидесяти человек. Мейстланд кричал и мчался вперед, молясь всем богам, что ему в затылок не угодит какая-нибудь шальная стрела.

Уже на перекрестке домов, где было полным полно стражи, вставшие плотной баррикадой, Терон остановился и положил руки на колени, оказавшись в окружении. Он обернулся, и самодовольно улыбнулся, к удивлению своих преследователей, который услышали лошадиное ржание.

***

— Обожди-ка, а где мы достанем повозки или двуколки? — спросил Терон

— Помнишь аст'кайменов, которым ты проиграл наших лошадей? Вирна и Корр нашли их, мы с Дорианом им доходчиво объяснили, что обманывать пьяного лорда нельзя, и они любезно согласились дать нам повозки! — Айдан развёл руками, пока Дориан почесал синяк под глазом.

***

— Зря вы сразу не ушли! — прорычал Айдан, схватив главного караванщика за грудки куртки. Сержант швырнул его, приложив спиной о стенку повозки. Затем перехватил руку второго противника так, чтобы закрыться им от удара третьего.

Дориан же положил уже двоих. Шустрый гном быстро ударил одного в колено, другого пнул, когда тот скорчился от боли, после шального пинка промеж ног. Один, правда, успел ударить его в глаз, отчего гном рассвирепел и швырнуло несчастного караванщика в его братьев.

— Друг! Только не убивай! Нам бы самим зиму прожить! — взмолили тогда аст'каймены

— Ну, убивать вас не станем, если пару повозок одолжите? -

— Дориан, хорошо их лупить! Убьёшь же, потом нам же платить суду за смерть! — рявкнул Айдан, увидев, что гном пинает бедных караванщиков.

***

— Что делать после штурма ворот? — спросил Файнсандель

— Мои люди помирать не хотят — раскосый эльф нахмурился

— Тут-то мы и подожжём наши фитильки! — ответил Корр

***

Что есть мочи они подгоняли лошадей, мчавшихся во весь опор на толпу стражи и инквизиторов. Айдан что есть мочи бил поводья, лошади ржали как ошпаренные, и вот толпа стала разбегаться в разные стороны. К этому времени в небесах прозвучал взрыв, и задымилось чёрное облачко. Сигнальная стрела оповестила весь гарнизон Дейн-Педа о них, значит времени оставалось очень мало.

Управляя лошадьми, Айдан стоял на месте возничего, за его повозкой ехала двуколка с останками отряда. В ней сидели Аэйри, Дориан и София, которые спрыгнули с ней, как только снесли человек десять из отряда преследователей. Отряд же Файнсанделя, с Вирной и Корром, сидели в повозке, битком забитой плащами, скрывавшими фейерверки.

Терон с ходу запрыгнул на телегу, ушиб пару ребёр, благо Корр крепко схватил братца, и успел его затащить, чтобы потом спрыгнуть у самых ворот.

— Файнсандель! — завопил Айдан, и эльф отцепил лошадей от повозки. Скакуны в страхе свернули в проулки по разные стороны дороги. Ватага и эльфы поочерёдно спрыгнули, прокатившись пару метров по земле. Айдан спрыгнул самым последним, почти в момент столкновения повозки и ворот, угадив точь-в-точь в караулку стражи, хорошо, что пустую.

От набранной скорости повозка, ростом с высокого человека и шириной в трёх быков, с огромными колёсами, в с треском врезалась в ворота, и полетели щепки от её основания. Со свистом стража принялась наступать, Айдан только и успел убедиться, что все успели укрыться и закричал:

— Поджигай! — Вирна, Терон и Корр, почти одновременно запустили три огненных шара прямо под полотна, где покоились фейерверки. Вспышка и тут округа залилась свистом, грохотом и криком людей. Белое дерево повозки вспыхнуло моментально. Ворота наудачу не успели толком закрыть, а проход к порталу был свободен!

***

— Что после? Как окажемся у портала? — спросила Аэйри, пересчитав стрелы в колчане

— Времени будет мало, ныряем, блюём, взламываем дверь академии. — пояснил Корр, застегнув на себе плащ

— Блюём где? — уточнила София

— На главном острове Академии, что висит сейчас над нами. -

— Почему это блюём? — спросил Терон

— Портал тебя наизнанку вывернет — пояснил Дориан

***

Времени и вправду было мало. Это место напоминало турнирную арену древности. Каждый уровень спускался все ниже, образовывая кольцевую трубку, пока в самом низу не оказывался портал сине-белого свечения, как будто озеро из чистой энергии магии, куда ватага прыгнула. Туда ещё нужно было долететь. Лететь метров сто, не меньше.

Тут уж надо было решать, прыгать вниз или на меч инквизитора или стражника. Ответ ватаги был очевиден.

Айдану вспомнился Вингхайяр, когда он первый раз прыгнул так высоко, чтобы оседлать грифона. А потом его первый полёт в виде дракон. Идею обернуться в дракона они откинули сразу, Айдан не мог себя контролировать, парень боялся, что просто забудет своих друзей и сожжет их.

Терон и Корр кричали, срывая горло. Потоки ветра оглушали перепонки в ушах и вот уже отряд почти в тридцать человек, погрузившись в синее свечение, застыл в метре от дорогой плитки пола академии.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А — почти все кричали там громко, что можно было оглохнуть. Больнее всех досталось Файнсанделю и Терону, так как они первыми прыгнули и оказались по ту строну. Через секунду на них приземлился Дориан, на него упала Аэйри, на ней Вирна с Софией, а на них ещё пятнадцать эльфов, где-то средь этой кутерьмы затесался Айдан, между чьей-то спиной и чужим сапогом.

***

— На кой ляд я вам сдалась-то? — пискнула София

— А если взламывать сундук надо будет? У Терона руки кривые — отозвался Корр, после чего Терон пнул стул брата, повалив того на землю. Все залились хохотом.

— Это правда… -

— Дверь академии наверняка запечатаны, потому-то нам нужны маги, которые разрушат защитный барьер, а вор ловко взломает сам замок — пояснила Вирна. Было бы всё так просто.

***

Когда Вирна, Терон и Корр направили магические потоки огня, льда и молнии на барьер двери, то магическое полотно затрещало по швам. Барьер рухнул, когда три потока ударили по нему мощной силой, высвободив отталкивающую волну.

Остальные успели пригнуться. Терон нет.

Лорда Мейстланда снесло с такой силой, что когда он прокатился по блестящей плитке, то скорость оказалась слишком великой, Терон проскользил назад, и успел вцепиться в уступ парпапета, вырезанного из камня в виде стихийных элементов. Терон закричал.

— А-а-а-а-а-а-а-а! Блять! — Терон не выдержал. Рука с болью заныла, и нерв ударил по всему телу. Пальцы сам разомкнули хватку и Терон успел распрощаться с жизнью, как вдруг его схватили за руку. Слишком высоко. Слишком страшно. Ветер воет как бешенный. А смерть вот-вот должна утянуть за собой.

— Держишь! — прорычал Айдан, проскользивший вслед за Тероном.

— Айдан, я же тебе во век жизни буду обязан! — за его спиной было слишком высоко, если упасть, даже лепешки не останется.

— Мне бы новые портки… — прохныкал Терон, когда Айдан затащил его обратно на мостик.

***

— Что будем делать, когда войдём? -

— Нас встретят лучшие боевые маги. С ними буду разбираться я. — Корр устало потёр свой посох, с чудной резьбой на обоих концах.

— Я-то вам зачем? — спросил София

— Чтобы воровать всё что не прибито и прибито. — пояснила Аэйри

— А мы что будем делать? — в голос сбросили Файнсандель и Дориан

— Мы с вами ударный отряд. — отвечал Айдан

***

Корр вышел вперед, когда они с Вирной направили воздушный поток, выбивая дверь. Вся ватага выстроилась за его спиной. Терон и Вирна вышли вперед.

Помнится ему, в этих высоченных зала с летающими книгами и резными колоннами он провёл уйму часов, изучая магические дисциплины. Корр за то время многому научился, а так же вспомнил пару фокусов, пока был в изгнании.

Он ошибся. Маги их не встретили. Их встретили ир-меры. Страшенные чудища из ночных кошмаров. Люди с головами птиц, псов, быков и змей. Тварей было, по меньшей мере, три десятка. Тогда Файнсандель скомандовал стрелками, и они выпустили свыше дюжины стрел, повалив некоторых из тварей. Айдан воззвал к свету вспышкой звука отшатнул отряд тёмных тварей на пару шагов назад. Вирна выпустила в них пару молний, Терон сжёг левый фланг потоком огня. Тогда Корр припал на колени и приложил ладони к блестящей плитке академии, в которой он мог рассмотреть сам себя. Он направил лёд к ногам ир-меров, а в центре ледяных шипов посадил маленькие молнии, что проходил по всему телу, после того как лёд врезался в плоть и кости.

Терон вновь упал, когда кровь у близнецов хлынула носом.

Рог. Он звал их.

Айдан пошёл вперед, близнецов подхватили Аэйри и Вирна. Софья держала от драки в тени, а эльфы и гном рвались в бой.

Они неслись вперед по длинным и широким коридорам академии. Везде стояли столы с книгами и лаборатории по алхимии и зачарованию. Всюду летали бледные огоньки, которые были слугами магов. На постаментах стояли светящиеся камешки, хранившиеся в себе души умерших и их память. И кровь. Полы были залиты кровью, гобелены, портьеры, флаги и стяги, всё было разорвано в клочья, а потолок, отображавший ночное небо, стал полностью чёрным. Но не было ни одного трупа. Следы, ведущие в главный зал, были пропитаны страхом и кровью. Большая часть книг была сожжена, а залы оказались пусты.

Ватага вошла в Зал Учений. Главное помещение Боевой Академии Дейн-Педа. Там, в дальнем углу у трибуны и алтаря стаяла архимаг Лина, вырисовывая окровавленными руками руны на Роге Алкирион. Почти сотня магов пела ей, а ир-меры упирали им в спину свои когти. Высокие потолки заполнились запахом смерти. С резных и круглых колон стекала кровь, а ир-меры пировали, поедая трупы убитых людей.

За спиной Лины хохотали Харгодор и Алгирнор. Тогда Айдан помчался вперед. Терон и Корр вырвались из чужой хватки, и помчались за ним… и Лина продула в Рог. Над их головами разразилась зелёная брешь, утянувшая их в себя, и закрывшаяся в тот же момент.

Глава 26. То, чего нельзя допустить

Дыхание Терона куда-то пропало. Лёгкие сжались, а резкая боль прошлась по всему телу. Руки и ноги онемели, в них врезались сотни, если не тысячи игл. Терон попытался закричать, но его лёгкие обволокло чем-то странным и болезненным, при попытке вдохнуть полной грудью, Терон почувствовал лишь боль, врезающуюся в его органы и солёный привкус на губах. Слёзы сами стекали с его щёк. До жути было страшно находится вот в таком состоянии. Лететь сквозь потоки зелёной энергии, что волнами окружает их, как будто это водоворот или воронка, в центре которой нет воды, есть лишь одна пустота, а в той энергии кроется что-то страшное и не постижимое разумом Терона.

Терон крутанулся в воздухе, во время падения. Что-то с силой ударило его прямо в лоб. Какое-то непонятное видение стало мелькать перед глазами.

Свет.

Змея ползла по песку, готовясь укусить Волка.

Тьма. Свет.

Грифон расправит крылья.

Тьма. Свет.

Пес и Змея укусят Волка.

Тьма. Свет.

Дракон падет, и кровь его разалеться по земле, а его накроет вековой песок.

Тьма. Свет.

Волк умрёт, волчата разбредутся.

Тьма. Свет.

Ласточка будет кружить над ними.

Тьма. Свет.

Грифон воцариться.

Свет.

Драконы поднимутся из векового песка.

До этого момента Терон не слышал ничего. Внезапно раздался оглушительный свист и рёв, потянувший его за собой. Сердце кольнуло, и забилось в бешеном темпе. Лёгкие прорезались, как у младенца, и Терон заверещал так сильно как смог.

Зелёный свет и потоки волн быстро сменились на какие-то руины, усеянные пылью и раздробленными в щебёнку камень.

— А-А-А-А-А-А! — он только и успел, что прижать к себе руки и ноги, чтобы хоть как-то смягчить падение. Приземлившись прямо на пол, Терон принялся жадно глотать пыльный воздух и тут же отхаркивать его. В метре от него приземлился Айдан, прямиком на задницу, а вот Корр упал прямо на брата, точно в тот момент, когда Терон принялся подниматься, уперевшись руками, как при упоре лёжа. Младший брат-близнец умудрился упасть так, что Терон от бессилия просто уткнулся лицом в толстый слой пыли, и прикрыл глаза. Наследный сын Амхары слишком сильно стал. Рога рядом не было. Этот проклятый артефакт, высасывающий из него всю силу, был где-то слишком далеко, отчего Терон не смог даже поднять руки. Ему нужно было отдохнуть, совсем чуть-чуть. Боль прокатилась по телу, и он вскрикнул, прежде чем потерял сознание.

***

Корр прекрасно знал, что это за залы. Как только паралич немного отошёл, Мейстланд вскочил с брата и с леденящим в душе ужасом припал на колени. Это был Дейн-Пед. Зал академии, перекошенный, с обвалившимся потолком и разрушенными стенами, остров академии врезался землю под ним, там, где стоял Дейн-Пед.

Корр глядел на скелеты, разбросанные здесь. Сотни черепов, уложенных пирамидами и кости вокруг самого высокого черепа, уложенные в форме звезды. Это была могила. Братская могила всего Дейн-Педа. Корр потянулся к магии в своей крови и закричал, что есть силы!

— Нет! Нет! Этого не может быть! –

— Корр! — тогда Айдан схватил его за плечи и сотряс так сильно, как это было во времена армады Рок’Яндара. Мейстланд затрясся как бешенный, и отполз от брата, на карачках пытаясь осознать, что всё же произошло. Неужели они проиграли? Нет! Это магия, этот поток, Корр уже читал об этом из древних фолиантов, если это то, о чём он думает, что всё потеряно!

— Корр! Нужно уходить. Найти безопасное место! — Айдан пытался воззвать к разуму друга, и Корр ответил.

— Да… Терону нужно помочь — прохрипел он, вытирая слёзы и сопли с лица.

Взяв бессознательного брата под руки, они потащили его к выходу, что виднелся впереди. Расщелина в стене была достаточно большой, что бы в ней поместился огромный боров. Когда же они вышли наружу, то их встретило кроваво-алое небо. Как старая рубаха со временем только преумножается рваными дырами, то точно так же сейчас выглядело небо над ним. Рваное, в дырах, откуда сочилась тьма, а алый цвет был цветом крови, которую так жадно искала тьма.

Всё было окрашено в алый цвет, с примесью жёлтого, как это бывает во время заката. Но только здесь солнце остановилось там, за горизонтом, наполовину скрывшись за горами, а луна вовсе стала царить над солнцем. Большой белый диск, весь в шрамах, подобным когтям чудовища, так же застыл чуть выше горизонта.

Корр смотрел на руины Дейн-Педа. Их покинули слишком давно. Острова Академии, врезавшиеся в город с огромной высоты, просто уничтожили большую часть домов, вместе с их жителями. Лишь ветхие хибары остались здесь, жалкое подобие тех высоких домов и торговых лавок, заполненных магическими побрякушками и артефактами. Пыль и скелеты. Прах и останки, все, что осталось от города.

Спрятавшись в какой-то лачуге, они наломали старых досок и, уложив Терона на плащ, развели костёр. Айдан облокотился о пыльную стену и закрыл лицо ладонями. Корр достал из кармана самокрутку и, закурив от костра, долгой затяжкой втянул в легкие дыма Горьких Трав. Он обещал Терону, что завяжет с этой дрянью, но сейчас желание притупить разум и усилить чувства Мейстланд-младший не мог преодолеть.

Дым заполнил лачужку. Вкус горечи и сладкое послевкусие будоражило Корра. Закатив глаза, он затянулся вновь, и устало почесал шрамы от оспы на шее. Боги, он сто лет не отдыхал и не мылся. Это чувство опьянения от травы было много сильнее, чем от самогона его брата. Тихий гул в голове, покалывание в животе и пальцах. Зрачки карих глаз мигом сузились, а ощущение того, что пальцы и кожа в целом могут что-то ощущать, мигом пропало. Пришло нечто другое. Желание закатить глаза и поспать. В груди что-то закололо, но не больно, приятно. Корр почесал шрамы от оспы. Вдохнул дым Горьких Трав и усталость как рукой сняло.

Мейстланд-младший потёр глаза, покрасневшие от действия самокрутки, затушил её, и вновь спрятал в карман. Это была последняя. Больше у него не было. Быть может, он сварит из остатков хорошую такую бодягу, от которой он сей же момент почувствует, как ноги начинают неметь, а жизнь вокруг него станет совсем медленной и он погрузится в долгий сон, в котором он будет волен делать всё, что пожелает.

— Это ещё что? — спросил Айдан

— Терон что, не говорил, что помимо того что я бабник, так ещё и курильщик? — Корр посмеялся и поближе присел к костру.

— А мне все говорили, что Терон э это лютый бабник. Почему-то мне кажется, что ОН — твоя тень — отвечал Айдан, достав из-под доспеха серебряный амулет.

— Терон меня прикрыл, когда только из академии выпнули. Я стал по борделям таскаться. Об этом узнала мать. Все купцы Амхары уверяли её, что один из её сыновей таскается по домам терпимости. Вот Терон и прикрыл меня, сказав, что это он спустил все деньги на проституток. — Корр невесело улыбнулся, потирая ладони у языков пламени. Да, Тогда Эльвира Мейстланд что было силы отшлёпала Терона ремнём по мягкому месту. Корру было до сих пор стыдно.

— А из академии тебя выпнули не за пьяный дебош, так? — «Стал догадываться» Корр кивнул, и вновь поймал язык пламени в ладони, весело играя им.

— Я по дикой дурил в академии. Знаешь, где руну на дверную ручку наложу, чтобы обжигала. Где ветер в нужник подсажу, что бы все отходы сдуть. Где юбки девкам подниму. Помню, пришли к нам старожилы-маги, экзамен устроили. Я же ведь стихийный маг. Ну, и устроил ураган из огня. Всё аплодировали, хвалили, а до этого простой шторм затаил за дверью главного зала. Ну, старожилы открыли дверь, их ветром и снесло. Костей тогда не сосчитали.

Пил по-чёрному. Развлекался, воровал, играл в кости и карты, стольких девчонок из своей группы совратил. Как бастардом не обзавёлся, сам не знаю. В конечном итоге, архимаг Лина… взяла меня под своё крыло, мол, исправлять нерадивого ученика…. — Корр затих. На его вытянутом лице появилась тень прошлой радости и ностальгии, словно сейчас он не непонятно где, а там, в академии, рядом с Линой.

— И? — Айдан проверил Терон. Тот до сих пор спал.

— Я продолжил дурить. Пить, играть, воровать, сдавать экзамены и учить уроки. В конечном итоге, Лина вызвала меня к себе и спросила: «Что ты за идиот такой? Хороший парень, а за голову ни как не возьмёшься! Почему ты это делаешь?»

А я возьми и скажи: «Ну, так отшлепайте меня, так чтобы неделю сидеть не смог» А Лина на меня так посмотрела — Корр закусил губу — Жадно. Страстно. Игриво посмеялась и сказала, что лично возьмётся за моё обучение. Родители платили хорошие деньги. Тянула она меня по магическим дисциплинам и затянула к себе на ложе. Мы с ней были любовниками, Айдан. — Корр замолчал, взглотнул комок, подошедший к горлу, и продолжил.

— С ней было хорошо, п-понимаешь? С ней можно было забыть обо всём на свете. Лежать и слушать, как она сопит или же слушать, как стонет, как говорит со мной. Чувствовать её тело, запах, губы. Для меня это было слаще музыки и…и… я сказал ей…-

— Что любишь её? — закончил Айдан. Корр охотно закивал и продолжил:

— И она вышвырнула меня, как равную подстилку. Просто, выкинула. –

— А Вирна? –

— Я с ней переспал назло Лине. Так, чтобы все знали. А Вирна не дура, всем сказала, что я её жених. Потом, приехал Терон, и мы сбежали в Амхару. –

Помешав палки в костре, Корр закрыл ладонями лицо, и прорычал.

— А теперь мы непонятно где. А эти Лорды Тьмы, она заставили Лину изменить Рог! Боги, мы проиграли Айдан! ОНИ ВСЕ ПОГИБЛИ! — тогда Корр заплакал. Не навзрыд, просто слёзы полились из его глаз, и руки опустились от бессилия.

— Что бы с нами не произошло, Корр, мы должны всё вернуть назад! Понять, что произошло, и как это обратить. Мы не можешь просто взять, и порезать себе глотки от бессилия. Как ни как, мы — красные легионеры Кинхарта и Кровогорья. Мы справимся. — Айдан потряс Терона, и тот, наконец-то проснулся.

— На меня будто буйвол упал! Боги, где мы? –

***

Хороший вопрос. Отогревшись у костра, троица поняла, что смена дня и ночи здесь застыла, либо длилась слишком долго. Продираясь через руины, они поняли, что что-то случилось с миром. Что-то, что исказило его до неузнаваемости.

— Старики в Карден-Холле рассказывали про это… мы даже стишки сочиняли.

Падут оковы,

Прячься, беги.

Тень шагает,

Молчи и не плачь.

Ненасытный свободен,

На колени пади и молись.

С ужасом близнецы переглянулись. Айдан же застыл на месте.

— Альвевианский цикл. Алые небеса, Слеза Мираны застынет вместе с глазом Дуратхара. Воды Адэонесы обратятся в кровь и Оковы падут. Ненасытный. Он свободен. — Перед глазами Корр встали строки на страницах древнего фолианта.

— Ненасытный не может быть свободен! Это…это же невозможно… — Терон присел на камень и оглядел Дейн-Пед

— Если город превратился в развалины… то сколько времени прошло? –

Ватага продолжила путь, пока в очередной раз не наткнулась на разрыв. Щель в пространстве, что гудела и резонировала зелёным свечением, таким же, что утянуло их сюда.

— Терон, ты кудой?! — Корр помчался за братом

— Рог, он зовёт меня! Он там! ЭТО МОЙ РОГ! — тогда троица помчалась вперед, и нырнула прямо в разлом.

***

Терон как будто что-то тянуло к Рогу Алкирион. Неведомая нить, каждый раз сбивающая его с ног, вытягивающий жизненную силу так медленно, но так больно. Вновь они оказались в этой червоточине из волн зелёной энергии. И на этот раз Терон, да и Айдан с Корром видели не непонятное видение.

Орды ир-меров шагали по земле, выбравшись из Утробы, и Лорды Тьмы вели их за собой, возвышая тёмные стяги. Они не жалели никого.

Мелькнуло.

Семья в деревне садиться за ужин. Отец, старый солдат, налаживает похлёбку с мясом по мискам, и пятеро детей, со стариком и женой садятся за стол.

Мелькнуло.

Дом стал тёмным. Почти обвалившимся и обгоревшим. Еда в миске покрылась тёмным слоем мух. Они давно едят это мясо.

Мелькнуло.

На улице слышны крики и дикий рёв. Ир-меры с головами ворон и собак врываются в дом, и рубят всех своими тесаками. Они не жалеют никого. Режут всех без разбору. Детей. Женщин. Стариков.

Мелькнуло.

Теперь ир-меры пируют. Клювы этих тварей разрывают детскую плоть, которую отродья любят больше всего. Тела они утаскивают с собой, чтобы кормиться по дороге.

Мелькнуло.

Они оказались под водой. Втроём они стали плыть вверх. Там, за водной гладью слабо различался гром, и блики каплей на поверхности воды. Солнце так и не было видно. Только луна слабо светила, рассеивая мрак. Гром стал громче и отчётливее, когда до поверхности оставался буквально метр.

Всплыв первым, Терон принялся жадно хватать воздух. Раскат грома последовал за ослепительной вспышкой, но тут же был перебит гулом битвы и криками людей. Когда же Айдан Терон и Корр выплыли на сушу, на какую-то площадь посреди города, их сей же момент окружили стражники в синих доспехах, с копьями и мечами. На их латах красовались ласточки Синего Легиона Джейстена.

— Слуги Тай-Фера! — закричали они, намереваясь разрубить их пополам, но кто-то закричал

— Это же лорды Мейстланды! — Терон лишь успел оглянуться назад. Корр и Айдан выплыли на площадь и упали без сил.

***

Айдан уже бывал здесь. Во снах. Чертоги Джерона. Дворец Джейстена. Столица Синего Княжества. Он очнулся, когда кто-то принялся трясти его за плечи. Грубо, как пленного. Терон и Корр были по разные стороны от него. Подняв свой взор, Айдан увидел те же колонны, что и во сне. Тот же Княжеский Трон, возвышавшийся на ступенях, и витрину за ним, где покоилась Юмкара.

— Мы нашли их в Озере Фарон, госпожа. — голос легионера источал злобу и страх. Айдан посмотрел на трон, стоящий в тени. Солнце в эти чертоге уже сто лет не светило. Кто-то знакомый ему восседал на троне. Женщина подалась вперед. Одетая в доспехи Синего Легиона, с лентой княгини, она выглядела намного старше своих лет. Седые волосы стали такими слишком давно. Морщины на лице как будто проявились в один день, а глаза стали пустыми.

— А…а….Ариана? — Айдан глазам не верил. Сколько же лет прошло? Удар легионера оказался настолько сильным, что парень пошатнулся и припал на четвереньки.

— Будешь говорить только тогда, когда тебе разрешат! Ясно тебе?! — легионер чуть ли не верещал. Айдан отхаркнул кровь и вновь взглянул на Ариану. Это была она. Но сильно постаревшая. Что же произошло? В тот момент, когда Ариана поднялась с трона и подошла к пленным, синие легионеры, её стража, поднесли, мечи к глоткам Айдана и Мейстландов.

— Я задам лишь один вопрос. Где. Ты. Был? — прошипела она.

— Я не знаю. Мы были в Дейн-Педе, бились с Лордами Тьмы… и что-то утянуло нас… я не знаю что произошло?! –

— Какой сейчас год?! — выскочил Корр

— Двести семнадцатый год. Седьмой эра. — ответила Ариана.

— Семь лет? — прошептали трое друзей в один голос.

— В темницу их. — Ариана махнула рукой, и её стража одним ударом оглушила пленных. Забвенье вновь наступило.

***

Втроём они сидели в сырой темнице, где не было даже соломы. Впрочем, на это им было наплевать. Корр выдвигал свои теории произошедшего.

— Они что-то сделали с Рогом. Это магия пошла от Архимага Магнареса — основателя Дейн-Педа. Он всегда пытался найти способ путешествовать во времени и пространстве. Если верить легендам, Рог способен призвать героев из Царства Небесного. Лина его изменила. Рог открыл портал во времени и перенёс на…семь лет вперед.–

— Как это возможно? — спросил Терон, почёсывая синяк на затылке. Здесь было сыро и пахло смертью.

— Магнарес выдвигал теорию, что прошлое нельзя изменить. Тот, кто путешествует во времени, от прошлого зависит. А будущее, загляни и изменишь его в настоящем. Рог перенёс нас сюда… но что случилось с миром?! –

— Что непонятного? Нас не стало. Возьми, к примеру, нить. Это — время. А теперь от одной точки, момента, когда нас утянуло в портал, отрез кусок. Семь лет, Корр. Нас не было семь гребанных лет. Нас посчитали мертвым! — Айдан, всё это время сидевший в углу, кидал камешек от стены, что отскакивал обратно к нему.

— Нас не стало… за это время многое изменилось. Что если… война с Тангером была проиграна? Что если… из-за того, что мы «погибли» Тай… Ненасытный освободился? — Терон схватил себя за волосы.

— Аэйри… Селена… мама…отец… они все погибли…Корр… -

— Какая теперь разница? — прошептал Корр — Я не знаю, как вернуть нас назад. Это конец. — стук камня ритмично отдавался эхом в темнице. Ещё никогда Айдан невиден столько холодных глаз, которые видели столько безнадёжных и бессмысленных смертей. Столько горя, слёз и утрат. Всё из-за него. Из-за того, что его не было рядом!

***

Ритмичное бряцанье доспехов эхом расходилось по коридору. Джейстен всегда славился своим покроем и шитьём. Лента княгини крепко обвивала её плечи. Узел был спрятан за шиворот, и длинная часть ленты жила своей жизнь, болтаясь из стороны в сторону при каждом её шаге.

Темницы почти опустели. Все кто мог сражаться ушли на стены. Кого согнали, кто добровольно встал под её стяги. Ариана уже ничего не чувствовало. Казалось, она давным-давно забыла, каково это, быть живой. Доспехи она почти не снимала, потому что на её жизнь покушались слишком много раз, чтобы она могла позволить себе такую непозволительную глупость, как опрометчивость и слепое доверие.

Она за это уже поплатилась. Сполна.

Последняя из рода СтоннКасселов. Последняя из Мейнголдов. Великая Княгиня Джейстена и Владычица Кровогорья помнила тот день, когда пали Оковы Ненасытного. Помнила, когда Орина привезли к ней. Её муж умирал на её руках. Залитый чужой и своей кровью, Орин молили её простить его. Умолял не сдаваться и верить, что Наследник Нерана придёт и спасёт и всех. Наследник так и не пришёл. Айдан так и не вернулся. Его сочли погибшим, как и сыновей Мария.

Все надежды возлагались на то, что он поведёт их в бой против Тай-Фера. Все верили, что он — Дракон и Царь Рассвета. Но всё обрушилось в одночасье. Айдан пропал, погиб, а вместе с ним погибла и надежда. Эш’Хайгар встал на сторону Старого Бога, Трейлиртор и Темногор пали под его натиском, Даргон и Хаэфил превратились в выжженные пустыни, леса эльфов вырубили, а гномов похоронили в их же городах. Кровогорье ещё никогда так не соответствовало своему названию. Земля за семь лет впитала больше крови, чем за семь эр!

Люди умирали, бежали от орд ир-меров. А Ариана похоронила Орина в горах Волчьего Хребта. Гарет умер спустя год, когда его известили о смерти Алетры Рейн. Капитан Красного Легиона ушёл и погиб Заливе Мечей. А Семья СтоннКасселов похоронила и его, верные друзья смогли принести тело Гарета, что придать его земле.

Затем… затем Ариана похоронила брата Ренальда и сестру Катарину. Проклятые Лорды Тьмы забрали и их. С боем остатки Синих и Красных легионеров выбили генералов Тай-Фера из столицы Княжества.

Люди умирали, Тай-Фера захватывал одну пять земли за другой. Гибли люди, ир-меры пожирали одно поколение за другим. Ариана похоронила Киру на пятый год после гибели Айдана. Кира умерла, как и всегда хотела, но поле боя, рядом с генералом Синего Легиона. Но волосы Арианы поседели не в тот день, когда она похоронила мужа и всех остальных родственников. Её волосы поседели, когда последние пылинки земли улеглись на могиле Орина. Лицо же состарилось в тот день, когда её родная, любимая Адриана не проснулась. Ариана перестала что-либо чувствовать в тот день, когда тело её дочки уложили в семейную усыпальницу, а в руке её покоился Кинжал Снов.

Она потеряла всё. За день до смерти Адриана без конца твердила, что не видит снов Айдана, что что-то с ним случилось, что он не мог бросить их! Но после её смерти Ариана вовсе потеряла надежду. Айдан был во всём виноват! Его не было рядом! Из-за него погибли все эти люди, по его вине погибли Гарет и Орину, он виноват в смерти Адрианы!

Ариана шла по пустеющей темнице. Лицо её выражало лишь тихий гнев, а глаза резали холодом. Хелена и её дети погибли. Всё кто был её дорог умерили, каждого она похоронила лично.

— Знаешь, что сказал Орин, когда истёк кровью на моих руках? — прохрипела она, подойдя к камере, в которой сидел Айдан. Он взглянула на неё и Ариана вспомнила, что хотела бы, чтобы он назвал её матерью. Как она была глупа и наивна!

— Что ТЫ спасёшь нас всех. — Она шагнула вперед. Пересилила желание вонзить кинжал ему в сердце и продолжила.

— ТЫ — обещанный мессия. ТЫ — ДРАКОН И ЦАРЬ РАССВЕТА! — Ариана сорвалась на крик и сжала сухими ладонями прутья решётки, пытаясь сотрясти их.

— Почему ты не пришёл? Почему БРОСИЛ нас?! — слёзы сами потекли из её глаз. Семь лет. Нет. Двадцать и семь лет он считала, что он умер. Её врали столько времени и сейчас он стоял перед ней, а в изумрудно зелёных глаза читался лишь страх и непонимание.

— У тебя глаза Орина — прошептала она.

— Я никогда бы не бросил никого из вас. Это Рог! Проклятый Харгодор и Алгирнор! Это они нас утянули сюда! — Айдан смотрел на неё и видел в глаза лишь холод и страх.

— Гарет умер. Его разрубили пополам. Киру пронзило пять стрел. А Адриана не проснулась. — прохрипев, Ариана открыла решётку.

— Что случилось? — спросили её близнецы

— Вас не стало… и Тай-Фера освободился. Джейстен — единственный оплот Света и Жизни. И то, он скоро падёт. — бряцая латными доспехами, она достала из-за пояса Рог Алкирион.

— Как это возможно? — Терон чуть ли не подскачи к ней, но Айдан схватил его за плечи, когда она одёрнула руку с Рогом.

— Вы сможете вернуть всё назад? Предотвратить это? –

***

Гарет медлил. Вот он стоял в Чертогах Джерона, вот моргнул, и вот стоял посреди площади Джейстена, на которой раскладывали в ряды тела убитых. Кого-то невозможно было узнать, кого-то разрубили пополам, кто-то умирал с отрубленными конечностями и вспоротыми животами. Кто-то был изувечен так, что тело было похоже не на тело, а на смесь костей и порубленного в фарш мяса.

Он видел многое за свою жизнь. Видел смерть в самых разных её проявлениях. Но теперь, за смертью следовала безысходность. Кровогорья больше не было, Империя умирает, а все его близкие сгинут навсегда. Гарет чуть не с самого рождения ходил строевым шагом. Он был прирождённым легионером. Он был истинным капитаном, но он так же был человеком, со своими слабостями и страхами. И это пугало его до мурашек.

Когда же он увидел тело Алетры, он приложил титанические усилия, чтобы не дрогнуть. Ему хотелось выть, орать, рвать на себе волосы, кричать, биться в истерике. Но что-то внутри него не позволяло ему этого сделать, даже тогда, когда он понял, что его никто не видит. Он лишь присел на колени перед Алетрой и прикрыл её холодные веки, поцеловав длинный, чистый лоб. В руках его леди Рейн лежал меч из адамантита. Этого Гарету было достаточно. Подняв клинок, тяжелый от толстого и красного слоя крови, он обхватил его обеими руками, плоской стороной, прижимая ко лбу.

Орды ир-меров наступила вперед, во главе с Падшими и Лордами Тьмы. Капитану СтоннКасселу оставалось лишь одно. Ринуться на остриё атаки. Они лежали в метре друг от друга. И перед тем как умереть, Гарет потянулся к ней. К его Алетре.

***

Он видел это в её сине-карих глазах. Видел смерть Гарета. Так смело, но так глупо. Видел, как погибла Адриана, его сестра. Видел, как Ариана рыдала над их телами. Как лично хоронила Орина, Гарета и Киру, как на костях своих пращуров поклялась отомстить или же умереть достойно. Айдан почувствовал, как злость и беспомощность накатили на него волной. Что это? Безнадёжность? Пустота, тьма или бездна? Всё вместе.

«Это я виноват. Я не спас их! Боги, за что? Почему именно они? Почему не я? Почему они должны умирать, надеясь, что их спасу! Я не герой! Я НЕ МЕССИЯ! Да я не знаю кто я такой! Лара и Мартин мертвы. Я не спас их! Они умерли из-за меня! И вот теперь все те, кто были мне дороги мертвы! А Сейна? Что если она погибла самой первой? Что если она умерла с МОИМ именем на устах?! Я не герой…нет… я не герой! Не НАСЛЕДНИК НЕРАНА! Я — лжец! Сколько ещё нужно смертей, чтобы все эти пророчества сбылись?! Сколько нужно пролить слёз и крови? Люди не должны умирать с моим именем на устах! НЕ должны умирать ИЗ-ЗА МЕНЯ!»

Ир-меры, Падшие и Лорды-Тьмы уже взяли Джейстен. Вскоре возьмут и Чертоги Джерона. Они уже подкатывали таран, пока последние гвардейцы легиона баррикадировали двери.

— Объясни-ка ещё раз. Ты вернёшь нас в академию, за несколько часов до того, как мы попадём в этот портал, так? То есть, мы должны будем не попасться ир-мерам, Лордам Тьмы и сами себе на глаза, дождаться пока нас не затянет туда и дальше действовать?! — завопил Терон, пока вместе с Корром искал свитки заклинаний.

— Я направлю энергию в портал, ты, поскольку связан с Рогом, его откроешь, понимаешь?! Ты проведёшь нас в академию, чтобы мы могли атаковать сразу, как нас унесёт! — Корр принялся судорожно чертить мелом руны на Роге и на полу, вокруг Терона.

— Вместо крови, возьмём чистую магическую энергию. Всего-то! — пока близнецы готовили площадку в центре зала Чертогов Джерона, Айдан стоял рядом, как вкопанный в землю он смотрел, как остатки гвардейцев вместе с Арианой ждут своего последнего часа.

— Предотврати это. Не дай погибнуть всему миру — говорила ему Ариана

— Не бойся холодных ветров зимы, ибо они принесут семена будущего лета. — сказала она ему. Он хотел попросить у неё прощения. Айдан этого не хотел, он не хотел чтобы люди умирали из-за него, не хотел быть мессией и тем более — мучеником. Айдан не хотел, чтобы люди страдали из-за него, люди дорогие его сердцу. Нет. Он не может допустить подобного исхода!

— Айдан! Не отходи, иначе ничего не получится! — завопил Корр, направляя потоки синего свечения в грудь Терона. Руны под его ногами и на Роге солнцем засияли в Чертогах, куда солнечный свет не поступал уже семь лет. По воротам опять ударил таран. Ир-меры ворвались в Чертоги, разрывая своими тесками плоть людей, слюной истекая по её вкусу. Тьма своими щупами окутала последних из людей. Айдан стоял, не смея сдвинуться. Они умирают из-за него. По его вине. Он может их спасти. Только как? КАК?! Как он может им помочь, если это — последние из людей? Ненасытный решил уничтожить каждого смертного, и Айдан не мог ему помешать. Не в этом времени.

«Я не должен этого допустить!»

«Ты допустил это!» визжал Генри

«Ты убил их! Ты бросил! Их кровь на твоих руках!» орал Джейстен

«Нет! Я исправлю это! Я не позволю никому их них погибнуть! НЕ ПОЗВОЛЮ!»

Тогда Терон пропел в Рог и перед тем как зелёная расщелина вновь их утянула, Айдан увидел Ариану, лежащую с проклятым адамантитом, что торчал из её груди. Он вновь слышал голос Макара в голове.

«Я вновь победил, Лок-Хай’Эред!»

Глава 27. Вспоминая прошлое

Ариана почти неделю не спала. С Адрианой всё было хорошо, девушка плотно питалась, много спала и стала приходить норму. Да только с самой Арианой было что-то не в порядке. Всё чаще женщина не спала, а даже если спала, то видела во сне тело убитого Орина, видела, как своими руками закапывает его могилу, без гроба или саркофага, Ариана просто застилала сырой землёй лицо мужа и просыпалась, всё в поту и слезах.

Боги её свидетели, она любит Орина. Пусть он и натворил много чего, Ариана никогда не откажется от него, никогда не предаст Гарета или Киру, и тем более Адриану или Айдана…

Этот день был на удивление жаркий. Так ярко солнце светит обычно перед дождём. Ветер дул с запада — плохая примета. Ариана стояла на балконе Амхары и слушала как Кира, сидящая в кресле по левую руку от неё, тихо что-то напевала.

— Расскажи мне о Ларе и Мартине. — внезапно попросила она, и Кира даже поперхнулась вином.

— Чего это на тебя нашло? — Кира привстала, поправляя красную юбку и бесцеремонно села на перила балкона.

— Ты говорила, что Лара была твоей давней подругой. Да и мне просто надо отвлечься. — Ариана смахнула пряди каштановых волос с лица. Ветер всё же дул именно с запада. Кира повела густыми бровями, скрестив руки на груди.

— Всё началось ближе к концу Войны Домов Второго Бунта Легионов. Кинхарт тогда горел, и мои братья увезли меня в Карден-Холл. По дороге я заболела, почти не могла дышать из-за жара и боли в теле. Побудь я в таком состоянии ещё три дня, и не было бы меня. Тогда правил дед Арвина Фалоне, Деган. Нас разместили в доме около торговой площади и пристроили ко мне синеглазую красавицу, с золотыми волосами. Это была Лара Оренел из Илайтана. — Кира на секунду умолкла, как будто она вернулась в столь далёкие времена, когда была счастлива?

— Она меня выходила. Поверь, она была превосходной лекаркой и добрейшей души человеком. Мы пробили год в Карден-Холле и к его стенам подошли армия ренегатов из Серых и Чёрных Легионов. Отступать было некуда, и мы все уже распрощались с жизнями, как из Кинхарта пришли Грифоны и Львы. Грифонами командовал Мартин Анкит, а Львами Айзора Трайден.

По её приказу Львы рванулись в самоубийственную атаку и почти все полегли, а Грифоны вступили в бой, когда враг поник за стены. Благодаря Мартину Карден-Холл выстоял. Анкит был красив, статен, светловолос. Ходили слухи, что он и Айзора какое-то время были любовниками, а потом расстались. Но я-то знаю, что случилось после. — Кира невесело хохотнула, и облизала губы, после выпитого вина.

— Лара стала выхаживать Мартина, и они полюбили друг друга, а Айзора чуть не убила лекарку. Благо, я ударила пьяную дуру табуретом по горбу! — похохотав, Кира слезла с перил.

— Я не знала, что Лара не может иметь детей. Но знала что и она, и Мартин привязалась к Карден-Холлу, и после войны решили там остаться. Орин и Гарет с ними особо сдружились. Мартин стал для них братом, а Лара для меня была… сестрой, да. Сестрой. Айзора после стала распускать мерзкие слухи и Мартин её прогнал. — Кира поёрзала, вернувшись в кресло. С интересом слушая её рассказ, Ариана села напротив неё, подливая вина в кубки.

— Парой думаю, что Айдан — круглый идиот! Но ведь он всей правды не знал, как и мы, да? Орин и Гарет спрятали его, потому что за ним охотились, но разве можно было забыть о нём на двадцать грёбанных лет?! Сколько слёз ты пролила, да и я вместе с тобой?! — со злобой Кира сморщилась. Гнев на её лице был непривычен Ариане. Насколько же были близки Лара и Кира, раз она принялась неслышно браниться, только шевеля губами.

— Как… как сильно вы были близки с ней, Кира? — Ариана прошептала это, чувствуя, как ветер продувает им спины.

— Мы были подругами. Я помогала ей выхаживать раненных. Не подумай ничего дурного. — отмахнувшись, Кира улыбнулась. Устав сидеть, леди из СтоннКасселов, взяли друг друга под руки и медленным шагом стали прохаживаться по коридорам амхарского дворца.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы… ну выйти замуж? — Ариана сжала её ладонь своею.

— Да кто меня почти в сорок лет в жены возьмёт? — Кира кокетливо улыбнулась, и пробормотала:

— Хотя… есть один… -

— И кто же? — ответный кокетливый вопрос Арианы вогнал Киру в краску, и та почти незаметно, но с содроганием, дотронулась до груди. Кира шепнула Ариане это на ушко, и обе они стали хохотать, крепче сжимая ладони друг друга.

— Что бы ни случилось, обещай мне, Кира, что будешь рядом. Хорошо? — Ариана посмотрела в зелёные глаза своей золовки. Киру уже привыкла, что она всегда рядом с ними. Зачем ей другая семья, если у неё есть братья, племянница и Ариана? Кира бы сама сейчас ринулась наперерез стрелам, чтобы закрыть Орина и Гарета от смерти. Она же готова отдать жизнь за Ариану и её дочку. Есть ли что-то сильнее, чем любовь сестры? Есть ли что-то сильнее, чем узы крови? Кира привыкла быть в стороне и выхаживать братьев после боев. Привыкла быть для Адрианы опорой, и избавлением для Арианы. Её больше ничего не надо. Даже для Айдана она готова стать тётушкой, которая всегда поможет и наставит.

— Обещаю — отвечала Кира.

Ариане с ней было хорошо. Кире можно было рассказать обо всём. Даже её сестра Катрина из Джейстена, не была так близка Ариане, как Кира. Было даже страшно понимать, что там, на фронте идёт война, пока они здесь улыбаются друг другу, как две дурочки.

***

Хелена посмотрела на своё отражение в зеркале. «Что бы сказал Уильям? Что бы сказал Лайан?» Золотые локоны, синеватые глаза, мешки под ними, проявившиеся морщины. Хелена устала, но ей позарез нужны были союзники и войска. Ренегаты просили только признания их как верных солдат Империи и всё вытекающее из этого. Жалование, почести, битвы и прочее, что есть у официальных войск Кровогорья. Теперь ренегаты были готовы сражаться на её стороне. Она просила в молитвах прощения у погибших мужа и сына. Что всё это она делает ради Империи…

Ей казалось, что всё катится во врата Харды. Что мятежники стали одерживать вверх, что вскоре ей придется опустить руки и погибнуть. Но леди Кон-Итьен смотрела на своих детей и не могла просто взять и сдаться. Каллину ещё нудно выдать замуж, сыновьям найти жены, а до этого дождаться пока они вырастут. Все же Ариана, помимо «водных процедур» сумела вдохнуть в Хелену жизнь. Ариана не отходила от дочери, а её Адриана в свою очередь помогала чуть ли не всей империи, изгнав Харгодора и его кошмары. Тем более, Адриана старалась быть рядом с Каллиной, Артуром и Ричардом, за что Хелена уже решила наградить её всем, чем та пожелает.

Но до награждений было рано. Им нужно было победить Ааронта Тангера.

— Скажи, Ариана. Что тебе помогает… знаешь… я до сих пор злюсь на Уильяма. Я знаю, что в его смерти нет его вины, но… я так злюсь на него и Лайана… как… как ты можешь не злиться на Орина? — спросила Хелена, надевая на себя дорожную одежду из джейстенских шелков. Ариана, как и императрица, была одета в дорожную крутку и штаны, с плащом своего рода. Крыло Грифона и Дракона, рассеченные мечом. Волосы светлого каштана она заплела в незамысловатую косу и сейчас более походила на служанку, нежели правящею леди.

— Я злилась на Орина, честное слово. Но сейчас, я, может быть, понимаю, почему он так поступил. Я люблю мужа, ваше величество. Я поклялась ему в верности, даже после его смерти. — Ариана посмотрела на императрицу своими сине-карими глазами и Хелена пожалела о своём вопросе. «Ну почему всё это свалилось на меня?! Лайан и Ульям — они были государями, а я? Кто я?»

— Я верю в вас, ваше величество — Ариана взяла её за руки и поправила воротник куртки, закрепляя плащ с волком, что воет на луну.

— Чем я могу отплатить тебе за твою верность? — Хелена уже и не вспомнит, сколько раз Ариана была рядом, сколько раз она плакала вместе с ней и сколько раз поддерживала её. Да та же Кира просто была рядом. Может быть, благодаря СтоннКасселам, она не сошла с ума? Рядом с ними было хорошо. Можно было забыть о проблемах хотя бы на минут, а принимать трудные решения было не так страшно. Рядом с Арианой Хелене было хорошо, тепло на сердце, а главное, почему-то безопасно.

— Позже, ваше величество. Нас ждёт война. — отвечала Ариана. Да, война только начиналась.

***

Хороший сын защищает честь семьи. Хороший бастард, чтит её кровь. Найт Аксель был сыном Астеры, сестры Уильяма Кон-Итьена. Он тоже был волком.

Гвардейца империи не устраивало то, что он должен работать с ренегатами. Ренегатами! Да они такие же предатели, как и Лоренц! Как Ааронт и Эдэльмира! Но Императрица отдала приказ собирать войска. Значит, ему придется биться бок о бок с ренегатами. Чем Боги не шутят?

Наверное, гвардеец ещё не скоро увидит залы дворца Амхары, а потому он решил пройти по ним, наслаждаясь их величаем и роскошью. Скоро и Кинхарт станет вновь таким же красивым. Вновь станет домом. За углом он заметил буйную голову Ричарда и играючи подкрался к наследному сыну Кинхарта, пугая его щекоткой. Мальчишка подскочил и испугано стал смотреть на гвардейца.

— Что случилось, ваше высочество? — спросил Найт, присев на корточки

— Вы…вы идете к Вратам Балдарена? — прошептал Ричард, нервно оглядываясь.

— Да, мой принц. Что-то случилось? — Найт взял паренька за плечи

— Отец сказал: «Бойся Врат Балдарена!» Мама мне не верит! Найт, тебе она поверит! Прощу поговори с ней! Ты же со мной одной крови! — затараторил светлоглазый принц.

— Я бастард, ваше высочество. Я чту кровь нашей семьи. Клянусь жизнью, я смогу защитить Императрицу Хелену. — проговорил Найт, потирая разболевшиеся виски. Ричард успокоился и ещё долго не отходил от гвардейца, боясь увидеть призрака…

Благо, теперь все наследники останутся в Амхаре, под охраной Бреатфора и Мария Мейстландов. Ричард и Артур могут не бояться Врат Балдарена.

Найт был сыном Астеры, сестры Уильяма Кон-Итьена. Он то же был волком. Покуда волки будут держаться в стае, они будут жить. Даже если придется биться в одной связке с бюргами. В их случае — ренегатами.

***

Что-то внутри Орина дернулось, и он рефлекторно сжал кулаки. Ветер дул с запада. Плохой знак. В скором времени он вступят в битву с армией Ааронта Тангера. Кардинийское Ущелье славилось своей историей. Здесь Эйдэн Четвёртый, Великий, разбил войска некромантов из Эш’Хайгара, однако тело сына Альвевы Пятой так и не нашли. Сейчас Орин вспоминал, как призрак предка явился ему после падения Ин-ар-Хартурма. Он велел ему защищать Эльнору и быть «Щитом, что невозможно расколоть» Ибо у Наследника Нерана есть меч, что он возденет против Древних Врагов и тот самый щит.

Смысл этих пророчеств Орин выучил давным давно. Когда отец ещё был жив. «Тебя ждёт великое будущее! Ты — наше будущее, Орин!» Эврадар твердил это каждый день, заставляя Орина учить наизусть стихи Альвевианского Цикла и прочие тома, чтобы говорить на древнем наречии. Может быть, Верен, отец Эврадара, так же хотел, чтобы его сын изменил мир и стал мессией? Может быть, поэтому Эврадар так сильно хотел сделать то, чего сам когда-то не сумел? Орин этого не хотел. Но, так или иначе, всё это сбылось. Его сын стал обещанным спасителем. Повезет, если после его смерти, он станет мучеником, а не тираном.

В эту ночь ему не спалось. Солдаты не должны видеть, что их полководцу страшно, а потому Орин молился, каждый раз, когда засыпал. Молился Келтрику и Алкиру, Элероне и Фанзе, всей дюжине Драконов-Основателей. Молился за победу, за покой после смерти, за смерть предателей. За жену и дочку, за брата и сестру, за сына. Всё то время, пока он ворочился на койке, Орин провёл в молитвах, накручивая обручальное кольцо на пальце. Думала ли Ариана о нём? Простили ли его или так же продолжала злиться? Орину хотелось бы верить в первое. Он думал о том, как она примет его? Что скажет? Нальются ли сине-карие глаза слезами горя или радости? Думать об это сейчас было нельзя. Иначе он совсем с ума сойдёт.

Лагерь разбили в часе пути от Кардинийского Ущелья, чьи скалы острыми кинжалами возвышались к небу. Длинный, подобный драконьей кости, хребет гор отделял Центральное Кровогорье от его северный границ и провинций. Это была не просто природная стена, а дорога к Сайн-Ктору, Уэйстеку, Илайтану и Хагарену. Длинное, прямое, как тракт, ущелье по обе стороны оградилось крутыми склонами скал, на которых тропы и пещеры расположились как вены на коже. Почти три лиги пути по тихой и пустынной дороге, огражденной от завываний ветра, вскоре займут многочисленные полки солдат. Летом это место столь же пустынно, а зимой вообще завалено снегом, выше, чем самый высокий амункер. Разбойный люд здесь часто промышляете, потому то и люди стали ходить окольными путями, через узкие проходы в скалах.

Через пару дней они ринуться в бой, пустятся в последний пляс в тенях, а значит, нужен был план.

План битвы был не таким уж и сложным. Пока Рахварион и Аларант буду биться с изумрудным драконом, Орин поведет центральные полки под своим командованием, принимая на себя удар основных сил врага. Гарет возьмёт руководство над отрядами подрывников, что обрушат скалы по обе стороны ущелья, так, чтобы чёрные легионы потеряли основной путь к наступлению. Это вынудит их либо отступать, либо атаковать в пыли, и в узком перешейке. Отряды Варлоков и Ведьмаков было решено распределить по разные фланги, так что Коул и Лиана не буду строить друг другу козни, тем самым облегчив жизнь Орину. Что до снабжения гномьим металлом, то почти все солдаты были переобуты в добротные кольчуги и теперь в ножны покоились не просто клинки из стали, а светло-желтые, почти золотые, мечи с широким лезвием. Такими удобно рубить и колоть. Даже Орину успели прилатать пару наплечников, причём добротных, защищающих всё плечо, и удобно двигающихся во время боя.

Несколько разведчиков доложили, что соседние шахты, откуда поставлялось железо, так же были попорчены алхимическим путём. Что до его солдат, то после пары боев Вала Маилаула и с другими недовольными, никто больше не бугуртел. Несколько дезертиров Гарет прогнал через строй, как при Кулдаре. Их похоронили чуть поодаль от дороги. Те же самые разведчики выяснили, что задолго до войны с Лоренцом, Уэйстек скупал всё железо, алхимиков же на севере стали излавливать. Наверняка, чтобы травить шахты. Ааронт долго готовился к этой войне. Тут уже и мысли о дезертирстве не будет. Либо враг тебя убьёт. Либо свой.

Орин и Ааронт были друзьями, братьями по оружию и вот теперь они стали злейшими врагами. Иногда Орин думал, правильно ли он поступил? Но лица родных, всплывающие в кошмарах, день за днём убеждали его в том, что, будучи верным клятвам, он поступил правильно. Они хлебали кашу с одного котла, проливали кровь бок о бок. Теперь же Орину было трудно понять, кто из них был предателем. Впрочем, это Ааронт начал вторую войну. Он предал клятвы, что давал империи. Он начал рвать её как шакал остов. Потому-то Орин должен был его остановить и если верить Блексворду, у него был шанс.

Однако… Айзора и Пауль до сих пор были в плену Ааронта. Чем ближе становился час битвы, тем меньше оставалось у них шансов на выживание. Он погонит их вперед, и сам возьмёт лук, а может быть спустит боевых псов, как делал всегда. Орин не мог этого допустить, а потому предпринял вылазку на ночь. Самоличную вылазку.

***

Блексворд взирал на военный лагерь отца, аккуратно вглядываясь в огни, освещавшие ночную округу. «Какой нормальный человек полезет в логово разъярённого лорда-протектора? Так… а с каких пор я стал нормальным?»

***

Полтора месяца назад

— Ты не понимаешь, о чём просишь меня, Юлиан. — Зейрайна привела волосы в порядок, управ пряди за плечи. Они сидел в комнате, что сняли в реадейнском трактире. Комнатушка мало чем отличалась от подобных ей. Кровать в одному углу, шкаф в другом. Стол и два стула стояли рядом с окном, но их двоих вид на тесные улочки ни как не интересовал, потому-то и грязная шторка прикрывал стекло. Блексворд сидел напротив неё, почти-что требовательно всматриваясь в глаза тетушку. Источником света служила пара свечей на столе.

— Он убил Ису. Он убил мою мать. Он забрал у меня двух самых дорогих женщин, одну из которых я вовсе не знал! — гнев внутри Блексворда закипал всё больше и больше. Сестра лорда-протектора, Зейрайна Тангера чем-то очень напоминала Ааронта. Холодные глаза тёмно-карего цвета, леденящий душу взгляд и вечно маленькие зрачки были присущи Ааронту. А вот его сестра имела менее страшный взгляд, и всегда улыбалась краешком рта. Зейрайна всегда хмурилась, как и Ааронт, отчего казалась извечно недовольной и злой. Тёмно-каштановые волосы, были не распущены только в бою. А вот улыбка как-то смягчала образ пограничной воительницы и сейчас она была просто двоюродной тётушкой. Близкой родственницей Блексворда, которая могла называть его по настоящему имени.

— Если Орин и Гарет проиграют? — не переставала сомневаться она, рассматривая до боли знакомые черты лица в отблесках темноты и свечи.

— Проиграют, если ты не вмешаешься! Зейрайна, прощу. Сама же прекрасно знаешь, что Ааронт этой войной только хуже делает. И Империи и Уэйстеку! Подумай! Дети лордов, чьих отцов он держит в темницах, не пойдут за ним. Ренегаты будут только рады ударить ему в спину, когда он как пес вернёться зализывать раны! Смута и хаос — наши союзники в этой битве! –

— И сколько ты готов заплатить за то, что убить собственного отца? — перебила его командир пограничных легионов.

— Он. Убил. Ису. — голос бастарда не дрожал. Он был подобен стали чёрного адамантита, источавшего всемирный гнев Скверного Душегуба. Так Тай-Фера звали в Уэйстеке.

— Кто после будет после него? Ты, бастард? — спросил Зейрайна

— Ты. Лорды Реадейна. Кто угодно. Я же бастард. Пусть. Но он умрет от моей руки. — теперь Блексворд точь-в-точь соответствовал своему имени. Не Юлиан, а Блексворд. Бастард великого рода. Да. Зейрайна помнила тот день, когда родился сын Ааронта. Запах крови. Истошный крик. Боль. Всё до мельчайших деталей.

Может ли она отказать ему? Зейрайна устало посмотрела на… на… Блексворда и в тот час её сердце дрогнуло.

— У меня в подчинении двадцать пять тысяч. Ааронт бросил нас пять лет тому назад, когда границы атаковали амункеры. Мои люди до сих пор не могут простить ему тех смертей. Мы просили…нет…умоляли его прислать подкрепление, но он предпочел спасти Сайн-Ктор! Я помню как умирали мои люди. С моим именем на устах. Но мы выстояли. -

Зейрайна помнила, как кровь лилась на землю, как умирали её солдаты, как их рвали на куски, помнила отрубленные конечности, кишки. Запах крови и дерьма. Крик. Рев и плач. Но сильнее всего она помнила запах крови, в день когда родился Блексворд. И ещё раньше. Первый раз, когда она и вправду услышала этот запах, с болью и блаженством.

— Ты просишь отречься от клятвы легиону и протекторату. Стать ренегатом. — Зейрайна отмахнулась от болезненного воспоминания, из-за которого низ живота стало болезненно тянуть.

— Небольшая плата за месть тому, кто сам отрекся от них. От клятвы Империи. — отвечал Блексворд.

— С каких пор ты стал таким верным имперцем? — спросила она, вскину тонкие брови.

— С тех самых пор, как прошел с Орином Зиккурат. С тех самых пор, как увидел, Явление Глашатая! Айдан СтоннКассел — Наследник Нерана. — Глашатай. Так звали Наследник Нерана в Уэйстеке. Зейрайна медленно поднялась со стула.

— Это правда? — от ответа двоюродного племянника она раскрыла челюстью.

— Я видел как он убил Балкраса Бронегрыза и испил его крови. — в темноте сверкнула искра в карих глаза и Зейрайна ответила, так как хотел Блексворд.

— Я согласна. Мои люди тоже. Каков план, Юлиан Блексворд Тангер? — игриво игриво промурлыкала она.

***

Мирана посмотрела на Сейну. В голове Феникса пронеслись сотни мыслей. «Эти рыжие волосы я пожалуй оставлю. А губы… впрочем, делать их больше не надо, не бывать мне губошлёпкой! Что до тела, так тут всё очень даже хорошо. Ноги бы покрепче, а так, почти идеальная… почти моя. О Свет! Да когда же ты уже сдашься Сейна?! Непутевая ты девка, сколько ты ещё будешь вспоминать своего Айдана?!»

Мирана перепробовала уже всё. Пытки жаром, бредом, страстью и огнем! Но Сейна умело сопротивлялась, визжала, кричала, плакала, но не сдавалась, не отдавала своего тела. Эта девка нарушает все её планы, а значит, нужно было найти другой подход.

— Прости меня, дорогое дитя. — Миране было самой до жути страшно и противно делать это, но без смертного сосуда она не обретет прежней силы. Феникс-Мать не любила, когда ей не подчинялись. Терпеть не могла, когда ей сопротивлялись. Ненавидела, когда её опережали.

Сейна лежала на холодном каменном алтаре, по краям которого каменщики древности вырезали головы феникса. Покрытый мхом и трещинами, камень за долгое время впитал в себя достаточно крови и слёз. Мирана встала у изголовья девушки и с необычайной нежностью погладила её по голове, снимая горячечный бред. Смахнув пряди огенно-рыжих волос, Мирана своим лбом коснулась лба своей нерадивой избранницы.

— Прости, дитя. — всё нужно было начинать с начала. С чистого листа.

Нужно было сломать её. Заставить опустить руки и протянуть свою, чтобы она обрела свет во тьме. Покой. Причем вечный.

Глава 28. Око Магнареса

Падать Терон отнюдь не любил. В особенности, он не любил, когда падают на него! Выпав из зеленой червоточины, Терон умудрился приземлиться так, что на него упал Айдан, а на него затем упал Корр. Под весом брата и друга Терон жалобно прохрипел.

— Корр, объясняй, где мы? — проговорил Айдан, отряхиваясь. Когда они, наконец, слезли с Терона и тот на пару секунд уткнулся в своё отражение на грифельном полу, Корр ответил.

— Академия. Где-то за час до нашего вторжения. –

— За час? — непонимающе прохрипел Терон, с неохотой поднимаясь с пола

— Я говорил. Мы переместились за час до того, как сами попали в будущее. — как ни в чём не бывало, Корр оглядел коридор, в котором они оказались.

— Судя по отсутствию комнат и гравировкам на стенах, мы в Зале Древности — взгляд друзей упал на стены, в которых были выгравированы чудного вида арки, с разнообразными рисунками и рунами, старше самых старых драконов. Одна такая арка вовсе была проходом куда-то вниз. По ту сторону царила кромешная тьма, как будто там — Цитадель Эдхута. Дверь, чьи стержни красивый и ветвистыми дугами образовывали проход во тьму, странно резонирующий зелёными огоньками.

— И что нам теперь делать? — Терон отряхнулся. Из-за углов послышались голоса, и Корр затолкал друзей за шкирку да в арочную темноту, велев молчать, указывая на горло, изображая большим пальцем лезвия ножа.

Троица застыла в непонимании, глядя на коридор. Корр подошёл к выходу и прислонил руку. Он провёл рукой, и пустота заходила водными кругами, как это бывает на озере. Они уставились на коридор. Харгодор, Алгирнор и Лина прошли мимо них и даже не заметили. Два Лорда Тьмы остановились около арки, и Лина, держа в руке Рог Алкирион, стала что-то говорить. Харгодор и Алгирнор лишь посмеялись. Безмолвный отвесил архимагу пощечину и та пошатнулась, но устала на ногах. Терон хотел было вырваться вперед, но Корр быстро закрыл его рот рукой и прислонил указательный палец к своим губам. Затем, воеводы Ненасытного ушли, а Лина бросила взгляд на арку. Гневный и полный обиды.

— Что за хрень, Корр? — прошипел Терон, убирая руку брата

— Мы не должны попадаться им на глаза. И вообще никто не должен нас видеть. Мы явимся, только после того как сами попадём в портал. –

— Чего? — Терон сжал кулаки в непонимании

— Правильно говорят: «Тугодумство не лечится» — Корр похохотал и брат отвесил ему подзатыльник

— Ай! Угомонись! Слушай, я всё расскажу, но по дороге, хорошо? — Корр как-то странно улыбнулся

— По дороге куда? — спросил Айдан, стоявший до этого в ступоре. Они стояли в кромешной тьме. Не было ни потолка. Ни стен. Ни даже пола.

***

Они шли за Корром в темноте. В самой пустой темноте, которую когда-либо видели. Ничего нельзя было почувствовать или развидеть. Даже пыли не было видно и запах здесь нельзя было уловить, как и звук. Их шаги были не слышны, отчего казалось, что в этом странном месте нет ничего и никого кроме них.

— Куда мы идём? — спросил Терон и его голос эхом прошёлся по лигам пространства вокруг них.

— К Оку Мага. — отвечал Корр. Айдан доверял другу, а вот сам Терон начал беситься, пока в какой-то момент с разбега не пнул брата под зад.

— Слышь, маг-недоучка, объясняйся! — завопил Терон. Корр опасливо огляделся, и устало опустил взгляд.

— Нам нельзя попадаться никому на глаза, пойми ты дурья башка… -

— Я прекрасно понимаю, о чём ты. Если мы встретимся с самими собой, то временная нить свернётся в бублик! — Терон принялся трясти ошарашенного брата за грудки.

— Говори, падал, чего удумал! –

— Так это лекция на пять часов! — возразил Корр

— Так сократи её для особо тупых! — Терон отпустил брата, и Корр устало начала вещать.

— Дейн-Пед был основан величайшим магом, по имени Магнарес. Он помогал Нерану и всем его потомкам, но прославился он тем, что одним их первых научился ментально посещать будущее и прошло. Так часто он посещал будущее, что сошёл с ума и стал искать способ предотвратить свою ужасную кончину. Он создал тысячи, если не сотни тысяч, артефактов, и был подобен Самерату, алхимику, что выковал Юмкару.

Но он пытался всю жизнь найти способ спасти свою жизнь и тогда самолично решил отправиться в прошлое, чтобы убить своего врага. Его великий посох наделял мага невероятной силой и был свободен выжигать сил Падших. Но главным его артефактом, стало Око. Чтобы сохранить все свои знания, он вырвал себе глаз и сделал из него сферу со всеми своим званиями и опытом.

Позже он переместился в прошлое, чтобы убить своих сыновей, но те пошли за ним и убили его. Так и случилась Деформация Востока….

— Деформация Востока? Это часом не пять лет разборок, когда орков признали как расу, а лорды Декрн-Содана и Дейн-Педа не могли найти ни одного документа, который подтверждал бы, что младший сын Магнареса — лорд городов-близнецов? Так ещё лорды-то его помнили, а печатей так и не нашли… — близнецы разинули рты, когда Айдан перебил Корра, но он быстро объяснил свои познания:

— Я окончил ускоренный курс Университета Гилберта в Кинхарте. Два года. — пожал плечами Айдан

— Вот, Терон, слушай учёных людей! — продолжал Корр

— Не учи учёного! — фыркал Терон

— Ни в коем случае мы не должны попадаться сами себе или кому-то ещё на глаза, иначе реальности, коих сотни тысяч, сольются в единую, и тогда нам конец! — протаранил Корр

— Куда ты нас тогда тащишь? — спросил Айдан

— Магнарес основал Академию, но до этого он возвёл свои башни, который ныне погребены под городом. Мы ищем его Око. Мы же ведь будем биться против лордов тьмы, нам нужно оружие помимо адамантита, а Око может подарить нам артефакты и знания на бой! — воодушевлённо выдал он.

— А чего ты раньше до этого не додумался?! — воскликнули Айдан и Терон

— Я как-то не подумал… — виновато прошептал Корр

— Два идиота… — прорычал Айдан, двигаясь вперед.

***

Из темноты они вышли в большие залы, заполненные пылью и сажей. Единственное, что они смогли разглядеть в смоге, это башни и крестообразный мост, соединяющий десятки башен между собой. Над их головами покоилась земля и каменная порода. Эти пещеры были неестественными. Их выточила не вода и не огонь дракона, а магия. Сфера из чистой энергии выжгла под землёй огромную шарообразную пещеру. Это было видно по камням. Слишком гладкая порода, словно их разрубили мечом из света… или чистой энергией.

Десятки башенных шпилей упирались в гладкий каменный потолок, и колонны скрепляли их, как кольца. Но что-то здесь было не так. Ну, помимо витых башен со спиральной резьбой камня, и светлячками-светочами, что гудели и летали вокруг башен. Нет. Смог, жар и пепел гулял здесь, кружась в косом танце. Пепел горами засыпал низины пещеры, и как казалось, вскоре усыпит остальныебашни, кроме центральной, которая связывали все постройки собой через крестообразный мост.

Тогда Терон и Корр утянули Айдана за собой, нырнув в горку пепла и укрывшись за парапетом. По мосту зашагал он. Демон из Аст’Морауна.

Огромная тварь размером с трехэтажный дом в Амхаре. Из спины вырываются шипы, подобные крыльям. Ноги у него массивные и мускулистые, с огромными когтями и ещё одним шипом на пятке. Тело похоже на человеческое, но голова увенчана витыми рогами, и вовсе похожа на что-то среднее между вороном, козлом и человеком, у которого нет губ и нёб, скрывавших бы клыки острее бритвы. Глаза его полны крови, кожа красная как сама лава Келтрика, а в руках он тянет за собою цепь, рядом с которой волочится хвост, покрытый хитиновыми шипами.

Терон, Корр и Айдан застыли в страхе. Не смея даже двинуться.

— Это ещё что за чёрт? — прошептал Терон

— Беш’а’Бармак. Демон, которого Магнарес заточил и заставил служить стражем его дома. — протараторил его брат, содрогаясь от каждого шага демонической твари.

— Кто? — Терон начал еле слышно хихикать, или даже гаркать. Айдан размашисто отвесил ему подзатыльник.

— Так мне смеяться или плакать? — прошипел Терон

— Чего раньше-то не сказал?! — Айдан начал тихо рычать на Корра

— Я как-то не подумал… — вновь пролепетал Корр

— Да, тугодумство у нас в крови, братец! — ответил Терон, прижавших к парапету.

— Нам нужно попасть к центральной башне, и мы у Ока… — протараторил Корр, бросив взгляд на узкий мост, ведущий к позолоченным воротам. Как вдруг в метре от них ударила об каменный пол цепь, что снесла парапет прямо в бездну, разрывая камень в мелкую щебёнку.

— Гости! Я и забыл как с вами весело! — прорычал демон, раскручивая раскалённую цепь. Закричав, что есть силы, троица рванула к узкому мосту. Сотрясая сами башни своими шагами, Беш’а’Бармак пошёл за ними, пытаясь сбить цепью. Кровь загорела в жилах, а лёгкие отвергли смог и пепел, но закашляться — значит умереть. Терон и Айдан умчались по указке Корра вперед, как можно быстрее дергая руками.

Бездна под их ногами так и поедала пепел с огнём. Беш’а’Бармак схватил цепь своими руками, с тремя звериными пальцами, и принялся бить по узком мосту, отрезая путь отступления Корра. Камень под ударами звеньев летел в бездну и тогда Корр сформировал в руках сферу льда, запустив её прямо в морду твари из Аст’Морауна. Беш’а’Бармак на секунду опешил от такой наглости и стал хохотать, когда Корр в порыве паники закричал.

— ТЫ НЕ ПРОЙДЁШЬ! — хитиновый хвост чудища ударил Мейстланда с такой силой, что тот перелет через обрыв, к Айдану и Терону, что тщетно пытались открыть двери центральной башни. Корр ударился спиной о ворота и утих, приземлившись на пол, усыпанный пеплом.

— Меня не проймёшь этими шуточками! Наконец-то я попробую плоть человека за последние три… нет… ПЯТЬ СТОЛЕТИЙ! — демон принялся раскручивать цепь в руках, как вдруг двери за их спинами открылись, испуская белый свет. Беш’а’Бармак завопил, закрывая налитые кровь глаза, и согнувшись как собака, стал скулить и гоготать, прячась за смогом и пеплом.

Айдан и Терон подхватили Корра, и когда они вбежали в центральную башню, ворота захлопнулись за ними, а белый свет ослепил их самих.

***

Обстановка сменилась слишком резко. Вместо пекла из пепла и дыма, они оказались в приятной комнате небольших размеров, в центре которой расположился даргонский шёлковый ковёр. Колонны держали невысокий потолок, устроившись точно по центру небольшой площадки с золотистым ковром, где расположился стол и стулья на компанию в пять человек. Стены были вовсе шкафами с картами, свитками и книгами, и сложно было сказать, к какой эре они относятся. Всюду летали листы пергамента и перья, который усердно что-то пересчитывали. В витринах покоились самые древние артефакты, о предназначении которых можно было только гадать.

Тишину прерывал, как всегда, Терон…

— Да что за ужас тут творится?! — прокричал он, пока Корр судорожно искал остатки своей самокрутки с Горькими Травами, приговаривая:

— Курить хочу — тогда Айдан засучил рукава и отвесил нехилый подзатыльник и тому паникёру, и другому.

— Оставить панику и курево! Мы пришли сюда, а значит, у нас есть шансы… на что бы то ни было! — близнецы тихо побранились и тут же троица разинула рты, когда к ним на встречу вышел темнокожий человек, лысый и крупный, однако его движение напоминали походку пантеры в ночи. Одет он был, как подобает вору. Короткий камзол и штаны с множество карманов, рваный плащ, и с дюжину ножей и отмычек на поясе. Зубы у этого чёрного вора были белее луны в самую ясную ночь. Шаг его был тихий и ловкий, что не могло соответствовать его мышцам и росту. Однако голубые глаза его источали лишь добро.

— Долго Око ждёт гостей, но лишь честных пх-х-химет мага глазница. — прокартавил он

— Это ещё что за чернота… — прошипел Терон

— Это всё, потому что я чё-х-х-ный? — человек в чёрном улыбнулся и отвесил ловкий, благородный поклон.

— Имя моё До-х-х-иан. Я — Ст-х-х-аж Ока Магна-х-х-еса. — Терон стал хохотать, а Корр таки дотянулся до самокрутки.

— Я Айдан…СтоннКассел. Это Терон и Корр Мейстланды…. — начал Айдан, но Корр успел перебить друга

— Мы ищем знания и силы, чтобы бороться с Лордами Тьмы, что захватили Академию. — протараторил Корр. Дориан кивнул, и жестом пригласил гостей сесть за стол.

— Таки знаю я, зачем вы п-х-х-ишли, а потому начнём с-х-хазу, — Дориан хлопнул в ладоши, и на резной стол из тёмного дуба сей же момент прилетели три флакона.

— Кто ты вообще такой? — Терон потянулся с своим ножам, на поясе у спины.

— Во-х, что попался Магна-х-х-есу. Уже три эры я сто-х-хожу его Око и т-х-худы от недостойных, вот и всё. — за спиной Дориана засветилась арка, в которую друзья вошли, только вернувшись из ужасного будущего. В арке виднелась сфера, покрытая рунами, облачённая в адамантитовые металлические пластины в виде треугольников. Металл как загудел, как и клинок Айдана. Значит, тьма была где-то рядом, даже близко… слишком близко.

— Так ты бессмертен?! Так ещё и Магнареса сам знал? А Нерана видел? А Самерата? — Корра охватило неимоверная эйфория, зрачки его сузились, а остаток самокрутки он затушил об стол.

— Один воп-х-х-ос за раз, юный Мейстланд. Да я бессмех-х-хтен, но, пожалуй, я мало что могу расх-х-х-казать. Я вох и стх-хаж, то-х-чу здесь столетиями, но это часть сделки. До вашего п-х-ибытия осталось мало в-х-хемени. Око ждёт. Выпейте содержимое флаконов и тогда начнётся испытание. — друзья переглянулись.

— Там яд? — Дориан кивнул

— Он не позволит вам врать. Так завешал Магна-х-х-ес. — кивнул чёрный вор.

— Ну…. Пусть этого и не самогон… — первым выпил Терон, Сей же момент, схватившись за горло. Дёргаясь как бешенный, он закряхтел и, прошипев страшные маты, пошёл к арке. Затем выпил Айдан. Ему, наверное, из-за драконьей крови, было чуть легче, но горло прошлого невыносимой болью, как будто-то кислотой. Корр выпил последним, и почувствовав железный привкус во рту, стал плеваться и с досадой шарить по карманам. Самокрутки не было.

— Саул'тар'Мейлар — река времени, судьбы и предназначения. — прошептал Корр, когда увидел изящную арку из белого камня перед собой. Выточенный руками эльфийских мастеров, артефакт поражал своей хрупкостью и в то же время величием. Завитки орнамента странной картиной вырисовывались в три мерцающие звёзды, который своими лучами соединялись в треугольник, в котором возникал глаз, горящий огнём. А между опорными столбами веял дымок, не выходящий за её приделы.

— Орин и Блексворд рассказывали про эти штуки… мне уже не нравится — проговорил Айдан, когда дым рассеялся, и они прошли через арку. Око завертелось с невиданной скоростью, до этого он мирно плавало в невесомости и кружилось по своей оси медленнее самого дряхлого амункера. От Ока исходил гул, который за несколько секунд превратился в писк, разрывающий сознание.

***

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум, ослепительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая.

***

Корр устало потянулся в тёплой постели. Судя по тому, что лёг спать он в позднюю ночь, на дворе как минимум обед, если уже не ужин. Потолок казался скучным, как стены, устеленные полками с книгами, свитками и фолиантами самого разного наполнения и содержания. Пахло дорогами духами, явно тирскими, потому что Корр уловил солёный привкус, а подобное вкусы бывали только в Тире и его окрестностях.

Оглядев апартаменты, которые были смесью спальни, лаборатории и библиотеки, Корр потянулся и протяжно зевнул, кинув взгляд в сторону одной полуголой, черноволосой особы, причесывающей свои чёрные пряди перед зеркалом.

Почувствовав резкую боль чуть ниже спины, Мейстланд соскочил с кровати и обиженно шикнул.

— Вставай, уже полдень — проговорила Лина.

— Нежнее нельзя было? — потирая спину, спросил Корр, наспех натягивая штаны. Всё здесь было родным и столь дорогим для него, что он невольно заулыбался, когда положил руки на голые плечи Лины. Архимаг обычно тут же одёргивали его, но сейчас как-то странно принялась гладить руки Корра, и как кошка льнуть к нему, отвечая на каждый поцелуй.

— Даже не прогонишь меня? — спросил он, и Лина захохотала, и как ни в чём не бывало, продолжила расчёсывать волосы.

«Всё должно быть иначе. Она должна была прогнать меня, чтобы никто не знал о нас. В последнюю ночь я сказал, что люблю её, так она чуть меня не убила, а теперь вот как дела делает… что происходит?»

Лина встала, абсолютно нагая, и принялась целовать Корра своими пухлыми губами, всем телом прижимаясь к нему, в надежде вызвать ожидаемую реакцию, которая проявилась тут же. Корр ответил моментально, подхватив её на руки и отнеся к постели. Но на глаза ему попалась книга, что лежала на краю столика с зеркалом.

— Что случилось, душа моя? — обеспокоено пролепетала на ухо Лина, когда Корр поставил её на землю.

— Я, кажись, перепил вчера, но мы с тобою разве писали совместные трактаты и почему здесь только моя фамилия? — затараторил Корр, прочитав название увесистого тома. «Теория Магнареса. Корреалеана и Лины Мейстландов»

— Я какую фамилию мне ещё носить, муж? Когда успел напиться? Вчера же все время в постели были! — Корр даже возразить не успел, как Лина утащила его на кровать, требовательно целуя. Тогда его руки как заведённый принялись мять её груди, и двигаться всё быстрее, с наслаждением слушая её стоны, обхватывая горячие бёдра. «Муж?» промелькнуло в его голове.

— Ты же выгнала меня, так? Когда я сказал, что люблю тебя! — Корр перевернулся и обхватил её руки, оказавшись сверху. Ему нужны были ответы.

— Да, но после ты вернулся. С Тероном и Лордом Айданом, и сверг Лордов Тьмы, муж, да что с тобой? Где твоя прыть? Возьми меня, наконец! — заверещала она. «Всё иначе! Да! Око! Не забывай!» повторил он сам себе.

— Хватит! — провопил он, прижав Лину руками. Тогда она лишь улыбнулась, и лёгким движением перевернула его на спину, оказавшись сверху.

— Тебе всё надо знать, недоучка? Ох, мальчик мой, ты такой глупый. Но я знаю, чего ты хочешь. Всех баб этого мира, увы, не перетрахаешь, но тебе бы каждую попробовать, да? Похотливый соколёнок. Чего ты хочешь, Корр? — Лина схватила его за горло обеими руками и принялась методично душить, тихо и медленно сжимая кадык. Корр потянулся к магии в крови, но был отрезан от источника. Как же ему сейчас хотелось курить! Вдохнуть Горьких Трав и забыть обо всём, хоть на миг.

— Чего ты хочешь? Почему желаешь меня вернуть? Кто я для тебя? Свет звезды в ночи? Фонарь в табачном дыму? Та единственная среди сотен шлюх? — повторял голос Лины тысячи и тысячи раз.

— Чего ты хочешь?! -

— Спасти тебя…. — прошептал Корр. Вот чего он хотел. Лина ослабила хватку.

— Я хочу вернуться всё на место. Хочу быть с тобой. Хочу, чтобы рог был у Терона, и чтобы война наконец-то закончилась. Я хочу спасти тебя из лап Тьмы, я не хочу, чтобы ты умерла! Я люблю тебя, Лина! — завопил он из-за всех сил. Только этого он хотел. Чтобы она простила его, и вновь обняла. Чтобы она, единственная женщина, с которой Корру было хорошо, полюбила его. Чтобы ей хорошо с ним и только с ним!

Лина улыбнулась и прильнула к нему.

— Ты готов. Ты честен. — сказала она, поцеловав его в последний раз.

***

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум. Ослепительные и оглушительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая сознание.

***

Терон плелся по улицам Амхары. Плащ его был изорван в клочья, одежда износилась до дыр. Но он продолжал идти. Рог. Он звал его. Почти всю жизнь Терон прогонялся за этим рогом и сейчас он знал, что пришёл время Последней Погони в его жизни.

Пальцы на его руках давно исстелили, сгнили и отвалились. Лишь средний и указательный на правой руке ещё держались. И то, они вот-вот должны были отвалиться. Терон сплюнул кровь. Даже нищие и бродяги обходили его стороной. Сколько времени прошло? Почти тридцать лет. Никого уже нет. Ни Айдана, ни Корра… ни отца с матерью… ни сестры… ни Аэйри… все давным давно похоронены, все он принёс венки на могилы. Но за Рогом Алкирион он охотился всю жизнь. Каждый день. Каждый час. И лишь те немногое мгновения, что артефакт провёл в его руках — делали его счастливым.

— Кем ты стал? — Корр возник перед ним внезапно. Терон молчал. Он повторил свой вопрос. Терон продолжал молчать, пытаясь найти выход из этого кошмара. «Всё должно быть иначе. Я должен найти этот рог!» напоминал он себе.

— Ты мертв — отвечал Терон, когда люди вокруг него стали с воплями разбегаться кто куда.

— Пока жив ты, живу и я. — Корр подвигал сгнившей челюстью и зевнул, подобно скучающему игроку в карты.

— Больны ты гнилой для живого — Терон воззвал к магии в своей крови. Сколько бы раз он не пытался это делать, магический источник отрекался от него, отвергал каждую его попытку взять вверх над пламенем в ладонях.

— Чего ты хочешь? — спросил Корр.

— Чего я хочу? Я хочу вернуть мой РОГ! — завопил Терон, метнув в ожившего брата ножи. Только через мгновение он понял, что натворил. «Он мертв. Отбрось всё остальное!» сказал он сам себе, вынимая меч из нож. Мигнуло.

Пять лет прошло, а Терон до сих пор был в бегах. Ну… хоть Рог был с ним, и то хорошо. «Всё должно быть иначе? Как понять иначе? Разве не это меня ждёт? Пусть, все равно все мертвы, мне что с того, если я умру? Главное, Рог Алкирион у меня!» Так он себя успокаивал каждый день. Что с того, что он последний из Мейстландов? Амхары уже три года как нет. Чем ему править, что ему восстанавливать? Терон бежал по туманному лесу то и дело спотыкаясь, падая, теряя сознание, но продолжая бежать, ведь Погоню нельзя остановить. Терон вновь увидел отца.

— Чего ты хочешь? — спросил Марий. Терон поднялся на ноги и помчался дальше.

— Жить! — провопил он, бросаясь в туман. Стрелы свистел за его спиной, собачий лай становился всё громче, а крики людей оглушали уши

— Рог! -

— Поймать вора! -

— Убить его! -

«Они даже не знают меня!» промелькнуло в голове Терона, когда стрела врезалась в его икру и он кубарем полетел с обрыва, приземлившись в каком-то овраге.

— Чего ты хочешь? — спросила мертвая Аэйри, лежавшая рядом.

— Я хочу, славы! Вот чего я хочу! Чтобы отец и мать гордились мной! Хочу жить и зазывать героев на битвы эти растреклятым Рогом! Хочу чтобы Аэйри была рядом со мной! Хочу и сам прийти по зову Рога! — Терон тяжело дышал и тогда струйка крови потекла из уголка его рта.

— Ты готов. Ты честен. — отвечала Аэйри, когда стрелы пронзали его тело.

***

Вспышка…ещё одна… и ещё одна, сотни тысяч вспышек, раз за разом они ослепляли разум. Ослепительные и оглушительные, как молнии во тьму, они били раз за разом. Ещё одна вспышка, мигнуло, зашипело и ударило с дикой силой, оглушая сознание.

***

— Кто ты такой? — спросил голос в темноте. Айдан знал, что ему нельзя верить, что нельзя слушать его слова, ибо они пропитаны мраком.

Клинок из адамантита резко вошел в глотку ир-мера, и Айдан понял, что схватка окончена. Но не битва. Вынув меч из тела мертвой твари, и вытерев лезвие от крови плащом, он посмотрел вдаль. Ничего кроме бушующего моря впереди, и Побережья Мечей, усеянного мечами и телами. Песок и вода около берега уже какой день впитывали в себя крови людей, гномов, эльфов, драконов, амункеров и ир-меров.

Айдан остался один. Больше не было тех, кто мог держать меч, ни с той, ни с этой стороны. Тогда он сел на алый от крови берег, омывая руки в красной воде. «Всё рано чище не стану» думал он, смывая с лица ошметки мозгов, мяса и кишок. Взгляд его упал на горы за морем. Цитадель Эдхута вот-вот падет. Вода около острова стало совсем чёрной, а небо там стало тонким, как шёлк. Тогда вспышка озарила округу Побережья и Залива Мечей.

Луч черного цвета ворвался в небо, разрывая завесу между светом и тьмой. Сначала был толчок по всему Климэнду, от которого содрогнулись горы и хребты пали. Мир разломился на части. Солнце и луна застыли на месте, а воздух наполнился пеплом. Айдан стоял на коленях, видя, как гибнет мир… мир, который он должен был спасти…

«Всё должно быть иначе»

— Кто ты такой? — спросил его Тай-Фер

— Я не знаю — отвечал Айдан, взмахивая мечом. Проклятый и чистый адамантит вновь скрестились в бою. Обещанный мессия, который всех подвел, и Старый Бог, который завет себя Прародителем.

Кружась в вихре стали и огня, ни Тай-Фер, ни Айдан не позволяли мечам врага коснуться своего тела. Один точный удар, и тогда один из них умрет окончательно. «Умру и всё. Больше не будет пророчеств, свалившихся с неба, не будет тех, кого я должен спасать! Когда же всё это закончится?» Айдан шагнул в строну, нанося удар с разворота. Его противник играючи отскочил и рубанул сверху. Айдан резко уклонился в другую сторону и уколол врага в бок. Тогда из его ран стала сачить скверна, которая разъела острие айдановго меча. Тай-Фер стал хохотать и наступать. «Кота у воды» встретил «Орёл в небе», лезвия вновь перекрестились и Тай-Фер завопил.

— Кто ты такой? Анкит или СтоннКассел? Герой или беглец? Предатель или Легионер? Рассвет или Закат? -

Айдан отступил назад, качая головой. «Нет. Я и сам не знаю, кто я такой. Я должен был учиться у Рахвариона, но бежал за Лордами Тьмы в Дейн-Пед. Я должен был побороть безумие, но поддался ему и погубил всех тех, кто был дорог мне. Отца и мать. Приемных и родных. Сестру. Друзей. Мои руки по локоть в крови врагов и родных. Я не герой! Я — убийца!» он завопил, взывая к крови дракона в жила. Но она перестал отвечать в тот день, когда он поддался безумию, и погубил Орина и Ариану, Гарета и Киру, Сейну и Адриану, Терон и Корра. Он не дракон и не грифон. Он безумец, обреченный погибнуть от руки Старого бога и стать сосудом для него. «Нет тебе пророчеств и обязательств!» думал он, шаг за шагом отступая в кровавое море.

— Кто ты такой? — Тай-Фер застыл на месте, как живая статуя. Тогда Айдан обернулся и увидел их. Все тех, кого погубил. Лару и Мартина, Орина и Ариану, Терон и Корра, Сейну, Гарета, всех их.

«Не справлюсь я…. не справиться никто…» отвечал он сам себе. «Я не могу больше колебаться. Лару и Мартина не вернуть, но я могу спасти тех, кто ещё жив! Кто я такой?»

Айдан шагнул вперед. Его клинок как «Цапля в камышах» скользнул, блокируя удар проклятого адамантита, святящегося алым цветом, и пятном кружащимся вокруг него.

— Кто я? — спросил он сам себя, вспоминая, через что прошел.

— Я испил крови дракона. Я сражался с Падшими и Лордами Тьмы. Я летал на грифоне, я обращался в дракона! — удар за ударом, он шёл вперед, выходя из кровавого моря.

— Я — Грифон Рок'Яндара — отвечал он, заглушая вопль Генри и Джейстена в своей голове.

— Я — Царь Рассвета — кричал он, когда клинок Тай-Фера вонзался в его тело, прямо между ребёр.

— Я — Наследник Нерана — отвечал он сам себе, чувствуя, как кровь стекает по клинку врага.

— Я вновь победил, Лок-Хай’Эред! — провопил Ненасытный, тут же затыкаясь. Чистый адамантит пронзил тело Старого Бога.

— Я — Айдан СтоннКассел! -

— Ты честен. Ты готов — отвечал Тай-Фер, искпуская дух.

***

Око вовсе перестало светиться и остановилось.

— До вас многие приходили сюда. Все уходили ни с чем. Все лаги. Но вы честны. Но времени мало, скоро повторится то, через что вы прошли. Возьмите то, что вам нужно и идите. Бой с тьмой вас ждёт. Те, кто приходили до вас, тоже искали способа призвать Героев Рога. Они не знают, что сами себя обрекли. Теперь идите. Договор скреплен, плата будет получена. — Око затихло и в миг исчезло.

— Никто не видел моего позора? — спросил Терон, вытирая красные глаза.

— Думаю, об этом я даже вам не расскажу. — прогоготал Корр, сплевывая кровавую слюну.

— Времени мало, хватай всё что не прибито! — воскликнул Айдан.

Троица принялась бесцеремонно шарить по витринам и полкам. Корр успел набрать за пазуху с дюжину разных свитков, а Терон весело хохотал, найдя в витрине флягу со светящимися рунами.

— Ого! Это же фляга Самерата! Он сама себя наполняет, чего бы ты её не залил! — воскликнул Корр, вырывая металлическую флягу в ремне из лисьей шкуры, задумчиво проводя пальцами по рунам.

— То есть — Терон вырвал флягу из рук брата и глаза его горели азартом. — Если я налью самогон, то у меня будет бесконечное количество самогона?! — и тут же он принялся хохотать, перекидывая флягу через плечо.

— А это что? — спросил Терон, вынув из вазы боевую косу из чистого металла, длинная рукоять которой была обернута в черную кожу, а широкое лезвие напомнило кривой нож, заточенный с одной стороны.

— Весло Валихара. Вещь, что рядом с водой способно устроить потом. — пояснил Дориан, стараясь как можно меньше картавить, и Корр поперхнулся воздухом.

— Того самого гнома, что первым построил флот Нерана?! Да я Штормовой Океан в брагу превращу! — завизжал Терон, прыгая на месте от счастья. Корр тем времен со слезами на глаза принялся искать хоть что-то полезнее его свитков и книг.

— А это что? — тем временем, Айдан успел нацепить на левую руку странную пластину, которая как щит окольцевала его локоть. Втроем они не смогли её стянуть и Айдан от бессилия дернул рукой, согнув её в локте так, слом бьет кого-то локтем позади себя. Тогда платина из темного металла сверкнула, и как веер или солнце, разложилась, превратившись в диковинный щит, в по краям которого расположились ударный шипы в виде лучей солнца, а сам щит имел красно желтый рисунок на черном металле. Правда, Айдан так неудачно дернул локтем, что щит раскрылся кромкой прям ему в глаз. СтоннКассел упал на пол, и принялся страшно браниться, потому-что крови хлынуло много.

— Щит Эреда. Компактен, раскрывает движением руки, пластина слазит с руки только по деланию хозяина. При лучах солнца накапливает энергию и испускает ей как молнии. — продолжил Дориан. Шрам, точно от левого виска до левой ноздри у Айдана останется.

Корр, тем временем, довольствовался альманахами и разными рунами, который он раскидал по своим карманам. Троица уже собиралась ринутся в портал, что открыл Дориан, но чёрный вор-страж встал у них на пути.

— Вы просили силы и знаний. Вы получили их. За них вы уплатите. Таков договор. Один из вас лишиться глаза, второй заплатит любимой, третий не наденет кольца. Таков договор. — Дориан кивнул, когда Мейстланды и СтоннКассел пожали ему руку.

— Ты будешь здесь? — спросил Корреалеан

— Уговор есть уговор. Я лишь страж — прокартавил черный вор.

Терон глянул в арку портала, что как водоворот утягивал в себя темно-синим свечением, и увидел самого себя же, да и всю ватагу, входящую в Академию, через главный вход.

— Я что, действительно такой урод? — задумчиво спросил он, поглядев на себя со спины. Корр схватил брата за шкирку, они рванули в портал.

Интерлюдия 3. Тлеющая вера

Центральное Кровогорье Кулдар.

Тридцать первый день Месяца Штормовых Ветров.

7 эра 210 год.

Кулдар был покинут вскоре после того, как Айдан СтоннКассел убил Балкраса Бронегрыза и, испив его крови, объявил себя Наследником Нерана. По приказу императрицы Хелены, тела погибших солдат были опознаны, и погребены в полях Амхары. Сейчас крепость на Перевале Странника была в ужасном состоянии, хуже, чем она была при первом приходе Пятнадцатого Красного Легиона. Пусть и погибший от камня, выпущенного из камнемёта, Боривик Мурнитара помог вернуть крепости былую прочность и восстановить её стены к приходу Лоренца Крамольника, сейчас Кулдар был развален. Башни упали во внутренний двор, стены до сих пор были чёрно-алыми от пролитой крови и раскалённой смолы, а запах смерти и трупов на долгие годы впитался в камни стен и землю, усеянную пылью и пеплом, редко разгоняемыми порывами ветра, старавшегося не тревожить покой крепости, что ни разу за свою историю, не была сдана врагу.

Адэонеса с видимым призрением пробиралась через развалины, брезгливо прикасаясь к пыльным камням. Сейчас она была облачена в простую дорожную одежду, и пряди черных волос перехватывал обруч с рубином. Богине Старого Пантеона до гнева хотелось окунуться в ближайшую реку, однако, преодолев желание, женщина устало одернула руку, в очередной раз прикоснувшись к кровавому камню. Легко и быстро проскользнув под упавшей балкой, стараясь не дотрагиваться до крови и пыли, она успела пожалеть, что согласилась на приглашение брата. Но закусив губу, женщина нахмурилась, и протиснулась через расщелину, ведущую в Храм Старых Богов, построенный слишком давно, до того, как был Кулдар возведён Брайсом Мейстландом, для охраны границы, когда пустынники Ли’Кар-карана пришли на земли Кровогорья.

Святилище было большим, у трёх стен стояли три высоченные статуи Старых Богов. Слева стояла Мирана, женщина с огненно-рыжими волосами и огненным кубком в руках, её звали Бессмертным Фениксом. Справа стоял Дуратхар, его звали Хитрым Змеем, за спиной он держал нож, а в правую руку тянул, словно пожимая. Посередине стояла Адэонеса, богиня равновесия, держащая в руках чащу весов, её звали Рыбой Глубин. Сам зал был десять метров в высоту. Огонь в кубке Мираны погас, золото в чащах Змея было расхищенно до последней монеты, а вода в чаще Адэонесы окрасилась в кроваво-алый.

Дуратхар сидел на алтаре, пиная его пятками от безделья. Адэонеса поправила пряди своих волос, откинув их за плечи. Неслышным шагом она подошла к своей чаще, и одним взмахом руки изменила воду. Та стала кристально чистой, как родниковая. Ради шутки или же ради почтения, она положила на чащу брата пару золотых монет и, достав из кармана нож с кремнием, зажгла угли в чаще матери.

— Мы отреклись от них. Так они говорят. Потому то они и стали забывать нас и наши храмы. Они считают, что мы ничем не пожертвовали ради них, что из-за своей ненависти к ним, создали демонов. Зато драконам они возводят храм за храмом, одно святилище за другим. Если бы эти смертные знали, что жертва своих сил — меньшее, что может сделать любой, кто обладает достаточной властью и силой… если бы смертные знали, что мы пожертвовали нашей семьей, чтобы они могли жить. — Дуратхар говорил с сестрой и с самим собой одновременно.

— Мы сами навлекли на себя подобную судьбу. Следовало объяснить матери, что Тай-Фер мертв давным давно. Вместо этого, мы позволили ему создать Скверну, вселиться в смертного и начать Войну Тени. — отвечала Адэонеса. Её голос тихим эхом расходился по храму. «Войну Тени…. Тени….. Тени…»

Древняя война, в ходе которой создали ир-меров и демонов, Падших и Лордов Тьмы, всех тварей Скверны, что разрушала и создавала то, что только могло разрушать. Один противостоял всем. Один Эред мог противостоять её сил. Но он погиб от меча брата. Адэонеса помнила, с какой неохотой пряталась в теле смертной женщины, чтобы сделать вид, что боги отреклись от этого мира. Глупый план Дуратхара, который он воплотил только из-за своей детской прихоти к интригам. Она помнила, как лучшие друзья Эреде вставали на сторону Тай-Фера, как Полководцы Света переходили на сторону тьмы, чтобы отомстить Эреду, как они мучали людей, как ставили опыты на всех, кто называли Адэонесу матерью. С тех пор она перестала чувствовать боль, потому что переполнилась ею слишком давно.

— Даже богам свойственно ошибаться. — её брат подкинул монету и хохотнул

— Отцы и Матери Основатели пожертвовали собой…в какой-то степени. А мы заставляли жертвовать жизнями своих избранников. — напомнила ему сестра

— Разве мы что-то кому-то должны? — вновь взялся за своё Дуратхар

— Да. После того, как позволили Тай-Феру создать Скверну. — вновь эхо подхватило её слова. «Скверну….. скверну…. скверну…» Вещь, которая противоестественна даже самой Тьме, вещь способная изменить, исказить и вновь оживить, но только забрав взамен волю и чувства. Вещь, которая забрала у неё избранного. Скверна была подобна и противоположна воде, от чего Богиня Равновесия считала, необходимым уничтожение этого вещества, что размножало себя, за счёт жизни других.

— Аэрон, его имя — Аэрон… — начал брат, вспоминая, что некогда отец спас его от казни

— Он умер. Наш отец умер давным давно. — резко прошипела сестра, подобно волне. Она-то помнила, что отец пытался её убить.

— Зачем ты меня позвал? — наконец спросила она, еле сдерживая раздражение, чуть прикусывая губы.

— Близиться час, когда и наша дражайшая матушка обретёт тело. Тогда одно из условий Пакта будет нарушено, и чтобы не нарушить следующее условие прежде, чем Климэнд будет готов, в нашу Игру вступят внуки Баордара Мирового, сыновья и дочери Уны и Эдхута так или иначе заинтересованы в том, чтобы и дальше покровительствовать над смертными. Они владеют стихиями, они помогают им, по мере своих возможностей, присутствуя с ними в бою и в мире, отвечая на их молитвы. Так же, как и мы… — Дуратхар подошёл к ней вплотную, вдыхая солёный морской бриз.

— И что же ты предлагаешь? — поджала губы Адэонеса, её братец лукаво улыбнулся.

— Что если мы… — Змей помедлил и прошипел:

— Что если у нас троих будет один избранник? — Дуратхар подмигнул

— Не много ли для одного смертного? — хмыкнула Адэонеса

— Наследник Нерана, Царь Рассвета, Брундайовад, Избранник Адэонесы… хммм созвучно и подобно. — шикнул он

— А что тебе? — спросила Богиня Равновесия

— Что на счёт Терона Мейстланда? Хозяин Рога, Лорд Сокол, Избранник Дуратхара? — разведя руками, брат похохотал.

— А его братец будет предназначен для нашей матери? –

— Иногда — прошипел Дуратхар — чтобы изгнать тьму из сердца, стоит обратиться к тому, кто несет в себе свет. Только подумай! Корреалеан Мейстланд, Отпрыск Магнареса, Архимаг Стихий, Избранник Мираны, думаю, матушка отучит его от смертных пороков. Самую малость. Мы сделаем их темы, кто они есть на самом деле. –

— Этот план не будет иметь и малейшего успеха — фыркнула она. Планы её брата всегда были безумными и всегда сулили какие-то ужасные последствия.

— От того он и так соблазнителен, не так ли? — прошипел Дуратхар, Змей Обмана, который придумывали планы, из-за которых его сестра и мать хватались за головы.

— Мы похожи на наших созданий больше, чем сами думаем. Разве это плохо? Знать, что ты можешь умереть, но при этом понимать, что любое твое действие, так или иначе, изменит ту или иную историю? Как по мне, лучше быть смертным, с силой бога, чем богом, без чувств смертного. — хохотал Дуратхар.

Огонь продолжал гореть в чаще Мираны. Золото Дуратхара блестело в отблесках пламенных языков, а круги на воде Адэонесы вскоре ушли, оставив водную гладь наедине с тишиной и отражение изваяний Старых Богов.

Младшая из них тихо подошла к Пьяной Анноне, реке, что петляла как пьяная на протяжении нескольких лиг на юге и на севере. Адэонеса устало присела на пустом берегу, до сих пор усеянным мечами и щитами, по ту сторону стояли сожжённые катапульты и требушеты, а знамёна чёрного волка были изорваны в клочья. Запах крови никогда не покинет Кровогорье, ибо это земля пропитана кровь донельзя. Богиня Равновесия посмотрела на небо и подумала, что в какой-то степени её брат прав.

Драконы, которых смертные и другие драконы возвысили до Богов, до сих пор отвечают на молитвы своих подданных, благословляют, идут с ними в бой. Боги, что зовутся Матерями и Отцами Основателями пекутся об этом мире, потому что они откликнулись на зов, что смертные кинули в надежде на спасение. И до сих пор люди, эльфы, гномы, амункеры и другие драконы отдают Основателям должное. Пусть Старых Богов и помнят, но всё реже они отвечают на мольбу и молитвы. Что если Создатели не так и далеко ушли от своих чад? Что если Старые Боги подобны людями в больше степени, чем древним силам, что заправляли этим миром? Адэонеса вновь почувствовала боль.

— Смерть придёт за каждым — сказала она брату.

— Не боишься, что и она дотронется до твоего лица? –

— А ты? — спросил её брат

— Боюсь — честно ответила она

— И я боюсь. Видишь — вновь захохотал он — Мы такие же, как и те, кем мы играем в нашу Игру —

Конец I части

Интерлюдия 4. Цари и братья

Давным-давно Валь Арт Толрэза Дворец Зари Конец Войны Тени

Макар шёл по разрушенному дворцу. Не было больше величия Валь Арт Толрэза. Не было Цитадель Света и Дома Рассвета. По его вине. По вине брата и Царя Заката.

Шагая по белой плитке, которую вряд ли увидят потомки, Макар присел на корточки перед телом юноши. Его чистое и гордое лицо исказилось в гримасе предсмертного ужаса. Его кожа, некогда являвшаяся воплощением света, теперь высохла и покрылась сотней, нет, тысячью морщин. Глаза синего цвета уперли залитый кровью и лопнувшими капиллярами взгляд на фреску, расположившуюся в метре от него, на стене, покрывшуюся трещинами недавней осады.

Фреска изображала Эреда и Макара. Двух братьев, двух Царей. Золотом был изображён Эред, поднимающий клинок к небу, взывающий к свету и его лучам. Свет отвечал ему, и огненным дождём обрушивался на его армии, чтобы поднять раненных и оживить почти умерших. По левую руку от Рассвета, чёрным металлом изображался Макар, вонзающий свой клинок в землю. Щупы тьмы окутывали его, подобно верёвкам, от плеч и руки, до ног и всего торса, проникая в вены. Его армии были не такими многочисленными, но в тёмных красках виднелись золотые глаза, служащие Свету, как и сам Макар…. когда-то давно… когда-то слишком давно.

Макар уловил ещё один толчок. Осада продолжалась. Удар пришёлся на восточную стену, и трещина по центру фрески стала куда отчётливее. Брат на брата.

Макар прикрыл глаза племянника, уложил его на спину и сложили руки на груди, вложив в них медальон его матери. Иэйлера этого хотела бы. Подняв полы своего чёрного плаща, он неслышно перешагнул через труп ир-мера, как бы боясь замарать чёрной кровью свою одежду. На нём не было доспехов. Лишь плотный камзол с золотыми пуговицами на стоячем воротнике. Штаны его были заправлены в высокие сапоги. Каждый шаг отзывался болезненным эхом в умирающем дворце Валь Арт Толрэза. Его сравняют с землёй сразу после битвы. Стены потрескались от ударов осадных орудий, портреты покосились и лишь не тронутые гобелены покачивались от дуновений ветра из выбитых витражей, чьи разноцветные осколки стекла, крошкой хрустели под подошвой сапог Макара.

Он шёл вперед, обходя стороной коридоры, в которых тела людей скопились десятками. Они пытались бежать, но смерть настигла их, предательским пламенем подкравшись со спины, коварной молнией ударившей с неба. Макар знал, какова будет цена победы над Эредом, но видеть этого он не хотел. Однако, ему пришлось идти сюда. Больше никто не осмелился. Глупо было считать, что сейчас войска возьмут Цитадель Света с помощью тарана. Связь с Тай-Фером всё слабела, Падшие и Губители не могли контролировать ир-меров, разбредающихся по округе, а сам Макар не мог почувствовать других генералов.

Волна от Горы у Цитадели Эдхута содрогнулась весь мир. Одна за другой, она выгоняла армии Тай-Фера все дальше и дальше, в землю, что позже назовут пустошью. Однако, Макар ещё не завершил начатое. Наверное, уже и никогда не завершит. Это будет повторяться раз за разом. Его меч проливал и вскоре прольёт кровь Царя Рассвета.

Макар перешагнул через тело, смутно знакомое ему. Дворец вновь содрогнулся, когда Царь Заката прошёлся мимо изорванных гобеленов, кричащих: «Беги! Беги глупец!» Бежать было поздно, да и некуда. Они проиграли Войну Тени. Они обескровели врага и сами проиграли, позволили отрезать себя от источника силы. Избранники Старых Богов сделали своё дело. Чемпиона Света и Тьмы оставалось сделать своё.

Макар прошёлся через мертвые коридоры, чьи полы были похожи на трещины в земле. Не теряя равновесия, он ловкими прыжками добрался до рухнувшей арки, ведущий в главный зал дворца. Из-за очередного толчка он неровно прыгнул и зацепился плащом о копьё покосившегося каменного стража. Плащ пришлось отбросить, отцепив золотой шиворот от воротника. В свете разбившихся витражей на его поясе сверкнула рукоять алого меча в серых ножнах.

Голос человека эхом прошёлся по дворцу. Эхом истошного вопля, когда человек от бессилия рвёт на себе волосы и запрокидывает голову. Вопль человека, который не смог этого предотвратить. Истошный крик мужа, не сумевшего спасти жену, отца, не успевшего вытащить сына. Мессии, не выполнившего пророчества. Макар кричал так же. Всё таки, он был его братом.

Не большой зал с парой колонн и троном по центру, возвещающийся над окровавленным паркетом из золота потерял былое величие. Тела, опалённые огнём и разорванные на куски, заполонил тронный зал Эреда. Лишь гобелены остались целыми и невредимыми, контрастируя с покосившимися стенами и расплавившимся троном позади Эреде.

Царь Рассвета сидел на ступенях. Некогда гордый и тщеславный, теперь чемпион Света сидел на ступенях у своего трона, а на его коленях, смиренно и неподвижно лежала его жена, Иэйлера. Её синие глаза смотрели на Макара совсем неподвижно. Красивые и прямые черты лица исказились в боли и страхе. Страх смерти всегда преследовал Принцессу Зари.

Макар вспомнил, тот день. Они с Эредом уходили на войну, и он должен был защитить брата. Потому-то Иэйлера передала ему амулет, чтобы он хранил обоих братьев. Но Макар предал Царя Рассвета. Предал не только семью брата, но и свою тоже. Он не защитил Тейрину.

Жена Макара лежала поодаль от Эреда и Иэйлеры. Такая же холодная и мертвая. Со струйкой алой крови, текущей по нежной белой щеке.

— Ты пришёл, брат. — прорычал Эред.

— Она пришла к тебе, чтобы молить тебе о прощение? Чтобы ты простил моё предательство? — холодно отозвался Макар, кивая в сторону хладного тела своей жены. Эред кивнул, указывая на свои окровавленные руки, поглаживая им же золотистые локоны мертвой Иэйлеры.

— Она убила её. Мою Иэйлеру, а потом я убил Тейрину. — Эред всхлипнул. Богата одежда из заморских шелков на нём была изорвана. Молодое тело больше напоминало иссохшего старика, а волосы каштанового цвета заимели куда больше седины, чем было под конец войны. Слёзы полились у обоих братьев. Эред отложил тело погибшей жены и встав в полный рост, обнажил доспехи со знаменем Света. Латы лучших мастеров закрывали каждый участок тела, а знамя солнца и с дюжиной лучей казалось, впитало в себя сам свет. Тогда он дернул левой рукой, и пластина раскрылась в сложный боевой щит, со специальными выемками и шипами для ударного стиля боя. В правой руке скользнула молния, отдалённо напоминавшая меч.

— Тай-Фер тебя побери. Ты так же упрям. — прошипел Макар, засучив рукава.

— Ты предал меня. –

— Ты бросил моих родных — парировал брат

— Ты умрёшь здесь. Слуга Ненасытного. –

— Только вместе с тобой, Чемпион Зари —

Макар увернулся от первого удара. Меч в его руках по велению мысли вылетел из ножен и с лёгкостью рассёк воздух со свистом, возвращаясь в руки хозяина. Молния и алый адамантит скрестились в битве.

Оба они, Цари Света и Тьмы, Заката и Рассвета, кружились в смертоносном вихре, пытаясь закончить цикл, которому не будет конца. Брат бил брата, латы Эреде держали каждый удар Макара, а тот в свою очередь не давал огню и молнии коснуться себя, даже на дюйм. Зашипело. Загудело. Клинки вновь скрестились, братья завопили в унисон содрогнувшемуся дворцу. Макар ушёл в сторону. «Кот в траве» встретился с «Цаплей в камышах» мечи со свистом кружились, пока братья в танце смерти пытаюсь вонзить в сердца друг друга их остриё.

— Из света льётся тьма… — прошипел Макар, взмахивая мечом наискосок, пробивая защиту брата. Он направил всю злость, ярость и даже сожаление. О чём сожалел брат, убивающий брата? О том, что всё вышло именно так. О том, что предал. О том, что не смог противостоять искушению. Макар сожалел. Но он ненавидел брата. Почему он не помог ему, когда его дочь умирала? Почему не помог, когда его сын умирал?

— Где ты был, когда они все умирали на моих руках?! — завопил Царь Заката, вонзая меч в тело брата. Перед глазами встали убитые дочери и сыновья. Мертвая жена. Буквально на секунду, как туманное видение

— Разве я заплатил за победу, меньше тебя, брат? — спросил Эред, когда тело его еле заметно дернулось и молния, искрясь и шипя, пронзила Макара, войдя в его шею.

— Разве из тьмы, не может литься свет? — спросил он, притягивая брата к себе, чтобы оба они были выжжены светом, до последней частички пепла. Тогда Эред призвал на помощь сам свет. Макар захлёбывался собственной кровью. И дворец содрогнулся в последний раз, когда Царь Заката почувствовал, что Ненасытный отрезан от мира. Потолок над ними рухнул, обнажая солнце. И молнии армадой рухнули на них, выжигая даже пепел.

Глава 29. Ночь Драконицы Тьмы

Орин сплюнул кровавую слюну, шагая вперед, по трупам своих врагов, и своих людей. Небо окрасилось в алый цвет, совсем недавно, ещё бледно-серый песок ущелья, затмевавший взор, стал кроваво-красной пылью, ядом проникающей в лёгкие. Невозможно было разобрать, кто лежит под его ногами. Всё было залито кровь, кишками и дерьмом. Запах смерти витал в воздухе и где-то там, за плотным слоем пыли, виднелись силуэт крылатых ящеров, извергающих из своих пастей потоки пламени, молний и льда. Их оглушительный рев был не слышен, ведь уши затмили крики и стоны измученных людей, раненых бойцов, калек с отрезанными частями тела и вспоротыми животами. Тела людей, коней. Чёрные доспехи в крови, и красные латы в чёрно-красном песке.

Ветер дул с севера.Хорошая примета. Орин встал на возвышающийся над телами камень. Потоки ветра, принесённые из Илайтана, развеяли серо-алую дымку, и Орину открылся взор на человека, что стоял, так же как и он, поднимаясь над грудой камней и тел. Стиснув кровавые зубы, лорд СтоннКассел тихо проскулил все проклятья мира. Стрела вошла чуть левее шеи, тем самым лишив его возможности эффективно использовать левую руку в бою. Удар вражеского клевца не остался незамеченным. Тело с резкой болью отказывалось идти дальше, а разум твердил, что падать ни в коем случае нельзя. Ветер дел с севера. Хороший знак. Орин собрался с силами, и, переломив стрелу в левом плече, он подтянул левую руку к ране на боку и закричал на всё ущелье.

— Ааронт! — его хриплый вопль пронёсся через потоки ветра. Ему не отвечали.

— ААРОНТ! — кричал лорд СтоннКассел

— Пара заканчивать… — прошептал Орин сам себе, шагая вперед, погибели навстречу.

За день до этого

— Левый фланг на себя возьмут Аларант и Рахварион. В центре пойдут варлоки и рукава центральных полков Пятнадцатого и Второго легионов. В засадном кулаке останутся войска Шестнадцатого и Семнадцатого. Второй засадный кулак возглавит Арвин Фалоне и Восемнадцатый Карденхолльский Легион. Правый фланг за ведьмаками и подрывниками лорда Бендреида. Нужно вынудить их принять бой на центральном направлении, наши ряды широки, но сильно растянуты, мы должны будем бить как можно плотнее. — Орин переправил флажки на правый фланг, где были отмечен горные дороги с заложенными смесями, для подрыва дороги. Это должно будет сузить фронт грядущей битвы.

- Ааронт будет использовать Айзору и Пауля как рычаг. Отправит бежать, а сам отдаст приказ лучникам или ещё хуже, спустит псов. — проговорил Бендреид. Лорд Врат Балдарена был готов отомстить за убитого сына и план по подрыву был разработан им самим.

— На это счёт у меня есть план. Если я погибну, командование переходит к Гарету, если погибнут он, то командовать будет лорд Харрингтон. Если погибнет и он, командовать будет офицеры отрядов. Ясно? — ответил Орин. Все, собравшиеся в палатке, кивнули. Офицеры выглядел угрюмо. В эту ночь разыгрался нехилый дождь и сейчас их люди могли под ливнем. Битва обещала быть страшной. Страшнее чем под Кулдаром.

— Любой, побежавший назад — дезертир. Казнить таких на месте. — наконец подвёл итог Орин, поставив флажок на карте. Там, где было отмечено Кардинийское Ущелье.

— Назад пути нет. Побежим, и они погонят нас на нашей же земле. Войска Хелены должны подойти со дня на день, но уже завтра мы будем биться. Войска Ааронт готовят псов, изумрудный дракон набирается сил перед сражением. Мы встретим врага мечом. На этом всё. — офицеры младшего состава кивнули, отдали чести, и вышли из шатра главнокомандующего. Совсем недавно пятерых из Семнадцатого высекли за попытку дезертировать. Орин отдал приказ лично. Им неуда отступать. Либо они, либо их.

— Брат. Ты уверен, что вчетвером вы справитесь? — спросил Гарет, когда Орин принялся облачаться в плотную куртку, чтобы пойти на вылазку самолично. Дождь к тому времени прекратился. Сегодня было пятнадцатое число третей недели Месяца Ярчайших Звёзд. Кавутен. Сегодня по всему Зантару празднавали Ночь Сатхакки, праздник в честь Матери Основательницы, Хозяйки Темноты и Ночи. В города вино будет литься рекой, как и кровь, сегодня, в этом проклятом Ущелье.

— Вшестером — поправлял брата Орин

— Ты уверен, что Блексворд и Зейрайна придут? Что если это обман? Меня же Ариана убьёт, если выживу. — хохота его казался не сколько весёлым, сколько грустным и мрачным.

— У тебя больше опыта подобного командования. Не забывай, я — капитан разведки, а ты — капитан легиона. Я верю в тебя, брат — Орин застегнул меч за спиной и протянул руки.

— Умрёшь, я за тобой во Врата Харды спущусь и всё отцу с матерь расскажу. — Гарет обнял брата.

— Честь, право и кровь. — говорили они в один голос.

Отряд по спасению и будущей диверсии состоял из Орина, Эльноры, Вала и Сураны Маилаулов, и вот-вот должен был пополниться Блексвордом и Зейрайной. Ночь была, как это и бывает в этот праздник, неимоверно ясной. Все звёзды показались на небе. Дракон расправлял крылья, Грифон летел вместе с ним, Закомарон сиял своим камнями. И лишь Пасть скрывалась вдалеке сине-чёрного полотна.

Идти нужно было быстро. Без брони. Лишь мечи на спинах, и те могли выдать их, стоило неправильно шагнуть. На пояс висел ножи. Отряд быстро достиг дороги в горах, которую уже завтра подорвут ко всем чертям собачьим. Ветер дул с запада. Отряд шёл вперед, быстро, держась тени в лунном свете. Прошёл час, и они подходили к назначенному месту. Старому камню с рунами, у которого дорога сворачивала к старым могилам и лагерю Ааронта. Орин остановился. Его отряд застыл. Вперед виднелись две фигуры. В темноте можно было разглядеть лишь их чёрные плащи, двигающиеся на ветру. Было холодно. Весна должна была наступить добрый месяц назад. Устало прищурившись, он шагнул вперед. Тень шагнула к нему.

— Юлиан? — спросил СтоннКассел

— Блексворд — отвечал Тангер, чуть усмехаясь

— Ты идиот –

— От идиота слышу — оба чёрных легионера приблизились друг к другу, они пожали руки за предплечья. Зейрайна еле заметно кивнула Орину, как будто отвесив реверанс.

— План есть? — спросила капитан легиона, поправив капюшон.

— Есть. Вам он не понравится. — отвечал Орин, поворачиваясь к Эльнора. Некроманта сильнее сжала альманах, висевший у неё на поясе. В темноте, еле различимые черты лица Блексворда колыхнулись, а глаза свернули огнём.

***

С колющим сердце страхом Эльнора шагнула к могильным камням. Почти полторы тысячи лет назад здесь, армии Эш’Хайгара потерпели поражение. Она предала их, чтобы больше не предавать Эйдэна.

— Он лежит здесь? — спросил её Орин, не подходя к ней ни на шаг. Эльнора прекрасно знала, о ком он говорит

— Нет — прохрипела она и тут же зашипела, напоминая себе — он лежит в Карден-Холле, на самом высоком холме.

— Иначе мы не спасём Пауля и Айзору — Орин подошёл ближе. Небольшая долина, почти ложбина у ущелья, заполненная камнями и рунами. Письменами, простыми надписями. Как сейчас она помнила, кто здесь лежит. Тиарт Мейстланд. Вильям Тангер. Миранда Кон-Итьен. Деймон Оркалан. Вамир Исто-Дар. Арбэтер Шторм-Баунт, Мильтон Эрнтар. Все они знают, зачем она тогда пришла к ним. Все они пали за него, но не за неё.

Долинка, усеянная камням с надписями, загорелась зелёным огнём в тот момент, когда Эльнора подняла руку, и затараторила.

— То, что мертво, поднимется вновь. То, что мертво, страха не знает. Я Эльнора Грейкасл де Айвенворд я призываю вас, мертвые. Расступаться Врата Харды! То, что мертво, поднимется вновь. То, что мертво, страха не знает! — тогда она почти провопила это и из земли, а точнее из камней и щебня, поднялись мертвецы. Сначала он вытащили свои костлявые руки, волоча за собой своё давно истлевшее и поржавевшие оружие. Поднимались скелеты, окутанные зелёными огоньками и пламенем в пустых черепных глазницах.

Всех их она знала и чувствовала. Со всеми была знакома. Для других они были лишь мертвецами, а вот для Эльноры, они были когда-то близкими друзьями. Теперь-то они смотрят на неё со злостью и ненавистью. Но в то же время с покорностью. Она призвала, подняла их из мертвых, и они будут её служить. Ложбина между гор засеяла ядовито-зелёным свечением, и эхо мертвых голосов разорвало тишину в Ночь Сатхакки.

Для всех они были Живыми Мертвецами в доспехах из костей. Для неё — слугами и воинами. Эльнорины глаза засияли, зрачки затмил белый свет, а губы побелели, как при смерти. Подняв сжатый кулак, она велела мертвым идти. И мертвые пошли.

— Вот те раз, отец Наследника Нерана… — прохрипела Зейрайна, потягивая воротник плаща.

***

Пауль уже не мог даже кричать. Тело не отзывалась на раскалённый металл и удары цепи. Лишь стоны и крики Айзоры заставляли его открыть глаза и тщетно пытаться вырваться из проклятых цепей, каждый раз срывая горло в яростном вопле. Её обкорнали, избили до полусмерти. Это намного лучше, чем те мысли, что лезли в голову капеллана, когда они только попали в плен. По крайней мере, они не тронули её… пока что. От этих мыслей хотелось кричать и реветь. Его подвесили на одном конце палатки, а Айзору на другом. Обоих раздели догола.

Пауль глухо зарычал, когда этот ублюдок-палач схватил Айзору за подбородок и с размаху ударил, так, что Львица Риноя отлетела в сторону. Не упала она на землю только благодаря верёвкам, что подвешивали её за столб. Пауль пытался вырваться в вперёд, порвать чертовы верёвки, на каждый раз проклятый палач клеймил его металлом. Пауль кричал, плакал, ревел и рычал.

Айзора тихо всхлипывала. И стыдливо смотрела на Пауля. Она помнила, какие сильные у него руки, а он помнил, что у неё очень нежная кожа. Лорд Дейн вновь глухо зарычал, когда палач дотронулся о неё. Но большего он сделать не мог, только рычать и вопить от боли, когда кинжал с алым лезвием проходился по его коже.

В тёмный шатёр вошёл офицер Чёрного Легиона. Белхар Блек-Раген. Дальний родственник рода Блеков, проживавший в Тире. Надменно махнув рукой, он отозвал пыточных дел мастера, и похотливо осмотрев Айзору, притянул её к себе. Пауль задёргался и стал брыкаться на весу. Тогда Белхар глянул на него с презрением, и Айзора в момент вцепилась зубами ему ухо. На вопли офицера, сбежались его солдаты, которым втроём пришлось отдирать леди Трайден от Белхара. У Львицы Риной оказалась очень острые зубы. Блек-Раген не досчитался левого уха. За это он размашисто ударил Айзору, так, что та просто опустила голову и стала тихо всхлипывать, сплёвывая тягучую кровь со слюной.

Пауль хохотал врагу в лицо и тогда его пленители принялись бить его до потери сознания.

Он очнулся, когда Айзора звала его.

— Пауль — прохныкала она. Он посмотрел на неё. Столь прекрасную, пусть и измученную. Всё пройдёт, и вновь она будет скалиться как львица.

— А? –

— Сегодня ночь Сатхакки. Что там капелланы обычно поют на праздник? –

Боевой священник ухмыльнулся

— Помолись со мной — попросила она

— Повторяй за мной:

Мать-Основательница. Младшая сестра Олгулрмира Мать Ночи и Звёздного Покрова Дочь Уны и Эдхута Хозяйка Темноты Скользящая Тень с тысячью лиц и тысячью шелестящих шёпотов Непостоянная Госпожа Молю тебя: В ночь эту охрани детей своим плащом, Сыновьям голосом помоги, Дочерей проводи к огню Гнев направь на Скверную Тьму, На нас радость свою, Прости за то, что разгоняем темноту, Благослови, не криком, а шепотом. И если я паду, упокой меня в Темноте, И пусть не достанет меня свет дневной, Пусть шепот твой, Станет песней для могилы моей.

***

С ревом и диким визгом мёртвые ворвались в лагерь Лорда-протектора Уэйстека. Ааронт спал в эту ночь, чтобы набраться сил перед битвой. Несколько солдат забежали в его шатёр и за пару секунду два мертвеца вонзили в их спины свои истлевшие клинки. Лорд-протектор умел воевать с нежитью. Выскочив из спального мешка, он крутанулся и схватил клинок, стоявший около опорного столба. Со свистом он взмахнул им, разрубая кости упырей и скелетов. В опасной близости от его лица, мертвец щёлкнул своей целостью, намереваюсь загрызть врага. Ааронт отшатнулся назад и выпал рукой вперед. Мертвец не колыхнулся и шагнул к нему. Тогда мужчина повел меч вверх, разрубая череп немёртвого.

Наспех накинув на себя доспехи, он вышел из шатра. Людей охватила паника, и только Второй Чёрный Легион додумался противостоять немёртвым воинам, атакуя их группами. В суматохе были подожжены палатки на восточной стороне лагеря. Войска Зейрайны так и не подошли. Его лагерь горел, а люди кричали как резанные.

«Следовало ожидать, что эта сука поддержит своего отпрыска…» промелькнуло в голове лорда-протектора, когда в свете чанов с огнём промелькнул силуэт отряда, скрытно направляющегося к палаткам пыточных дел.

— Орин… — еле слышно прорычал он сам себе. Немертвые — лишь уловка. Понял Ааронт, направляясь за старым другом, теперешним врагом. С каждой минутой немёртвых становилась все меньше, и солдаты бросили мечи, хватаясь за вёдра с водой, чтобы спасти центральную часть лагеря. В чистом ночном небе кружил изумрудный дракон, выискивая источник силы живых мертвецов.

Аарон шёл следом за своими врагами. Орин, конечно же, не захочет, чтобы Ааронт использовал Трайден и Дейна ради своих целей. Значит, придётся оборвать жизни обоих лордов, чтобы заставить благородство СтоннКассела взыграть над разумом.

Большинство солдат покинуло свои посты, чтобы помочь с пожаром или же сразиться с мертвецами. Проходя между палатками, по мягкой от недавнего дождя траве, Аарон понял, что сейчас он остался один. Лишь крики и рёв дракона в небеса прерывали тишину в Ночь Сатхакки.

Ааронт вспомнил, что в этот день родился Блексворд. Парень всегда ненавидел свой день рождения. Отец-протектор всегда говорил Блексворду, что его мать умерла через пару дней, как он родился. Может быть, потому что он не хотел признавать, что Зейрайна родила ему сына. Его двоюродная сестра, почти родная. Единственная опора, такая близкая и родная. Он помнил запах крови в ту ночь, пьянящий стон…

«Почему сейчас? Почему я не забыл? Почему не отдал парня в приют, почему не спрятал?» Ааронт застыл на месте. Из пыточного шатра вышли легионеры. Парень и девчонка, тащившие на себе Пауля и Айзору. Затем вышел Орин. Их взгляды пересеклись, но лишь на секунду. Старые друзья пытались выжечь друг другу души. Орин лишь с сожалением отвернулся, но когда Ааронт увидел Зейрайну, он лишь тихо вздрогнул. Она посмотрела на него и отвернулась, помогая нести раненных лордов. Она ничего к нему не испытывала, ничего кроме ненависти. Они ушли, как будто он был призраком. Лорд-протектор матерился всеми проклятьями.

«Почему не убил их? Почему застыл?» в голове крутились сотни вопросов и лишь на один он мог дать ответ. Блексворд стоял за его спиной, с взведённым и готовым к выстрелу арбалетом.

— Вот так возьмёшь и убьёшь меня? Своего отца? — спросил Ааронт, оборачиваюсь. Пахло крови и сыростью. Зарево пожара за его спиной, казалось, показывает, какой гнев полыхает в нём.

— Ты убил Ису. Убил мою мать. Зачем? Зачем?! — глухо прошипел Блексворд, направляя арбалет на отца.

— Кровь важнее семьи. Легион важнее сыновей. — отвечал Ааронт, крепче сжимая меч. Так они и стояли. Секунда казалось часом. Минута — столетием.

— Ты единожды справлялся о своей матери. Тебе придётся мстить лишь за Ису. — проговорил Ааронт. Блексворд непонимающе потоптался на месте, не отрывая арбалета.

— Сыновей и дочерей не называют именами первенцев Нерана. Знаешь почему? — спросил отец

— Потому что Николас и Райна — воплощение греха кровосмешения. — ответил сын

— Даже измененное имя не спасло нас с нею от этого греха — прошептал Ааронт, указывая на кольцо, свисавшее с его шеи.

— Ты врёшь, проклятый ублюдок — прорычал Блексворд, сильнее сжимая арбалет.

— Уйди сейчас и спроси у неё. Ты узнаешь правду. –

— Зачем тогда было убивать мою Ису? Ты даже не знал её! — воскликнул он. На его крики сбежались солдаты Ааронта. Но лорд протектор взмахнул рукой и его люди убрали меч в ножны. И отошли на пару спанов назад. Лицо Ааронта отразило гнев и призрение к сыну.

— Потому что ты никогда не мог признать правды. Не мог признать свою участь бастарда. Ты меня не убьёшь, потому что кишка у тебя тонка и всегда была такой! — воскликнул Ааронт, заводя левую руку за спину, сделав пару шагов вперед.

«Ты не убьёшь меня. Ты слаб, как твоя мать, будь она проклята!»

— Уходи сейчас, и завтра встретимся на поле боя. Или мои люди убьют тебя, а останки твои я отдам псам. Уходи, сын мой — предложил Лорд-протектор.

— Не смей меня так называть. Я давно принял свою участь бастарда. Примешь ли ты свою? — Ааронт выкинул руку вперед, метая нож в Блексворда. Вместе с этим движением послышался щелчок арбалета. Тихий рык Ааронта прервал вскрик Блексворда. Сын закричал резко и быстро, будто его огнём обожгло. Нож вошёл точно в левый бок. Тогда он завопил пуще прежнего.

— ОРИН! — и тут склянки с джейстенский огнём полетели в людей Ааронта, сжигая их заживо, взрываясь прямо под ногами. Из тьмы засвистел стрелы и болты. Бастард скрылся где-то в тени, прямо в Ночь Сатхакки. Ааронт остался стоять там, на коленях, медленно испуская дух. Он упал как колосок, скошенный серпом. Как дичь, подстеренная на охоте. Арбалетный болт не пробил доспех, да и Блексворд не туда целился. Чуть ниже ключицы, кровь Тангера-старшего лилась рекой, стекая вниз, марая рубаху и кольчугу. Закусив губу, он прохрипел какое-то проклятье…

— Будь ты неладна, Зейрайна. Будь проклят, Блексворд — боль пронзила тело, сковала мышцы, и гортанный крик сам вырвался из его груди, казалось, этот вопль перебивал даже рёв дракона. В Ночь Сатхакки, в городах лилось вино, а в Кардиние — кровь Дома Тангеров.

Глава 30. Битва в Дейн-Педе

Тем времени, в Академии Дейн-Педа

Терон наблюдал за самими собой, выглядывая из-за гобелена. Корр схватил брата за шкирку и не дал выдать себя.

— Я правда такой страшный? — спросило Терон, прищуром глянув на брата

— Заткнись — прошипел Корр

Ватага прошла мимо них. Они шли вперед, к залу Академии, чтобы попасть в портал, что утянет их на семь лет вперед. Чтобы там понять и принять, чтобы там вернуться назад, и остановить то безумие, грядущее впереди.

Айдан махнул рукой, выходя из-за гобелена. Втроем они шли вперед. За самими собой. Ни в коем случае нельзя было попадаться самим себе на глаза, иначе всё могло пойти коту под хвост. Послышались крики и визг, они пошли вперед. Айдан дёрнул рукой, раскрывая щит Эреда. Теперь они бежали по окровавленным коридорам, в полоски-расщелины между золотыми плитами лилась чёрная кровь ир-меров. Гобелены были изорваны в клочья, а стены опалены огнем и холодом. Тогда они ускорились и почти-что мчались в главный зал академии. Ни Корр, ни Терон, ни тем более Айдана не знали, какой момент станет безвозвратным. Какая из секунд их исчезновения станет роковой? Когда миру придёт конец?

Следом за самими собой они вошли в главный зал, прямо в тот момент, когда их утянуло в портал. Через секунду Лорды Тьмы должны были захохотать победным криком, но они вновь вырвались вперед. К всеобщему удивлению. Ватага раскрыла рты, и разошлась по сторонам, а Харгодор и Алгирнор стиснули зубы.

— Как это возможно? — прошептали Алгирнор, не веря своим глазам.

— К бою! — не стал медлить Айдан, обнажая адамантитовый клинок. Падшие вместе с ир-мерами занесли свои клинки над магами… и Корр ударил потоками ветра, которые сформировал, как только вошёл в зал. Он не собирался бежать вперед, ему нужно было ударить, чтобы маги смогли развернуться и атаковать. Терон поддержал брата и ударил потоками огня, отпугивая падших по обе стороны.

Ватага рассыпалась. Вирна, София и Аэйри успели прошмыгнули в разные стороны, стараясь держаться тени. Дориан и Файнсандель в пару прыжков оказались рядом с пленными магами, эльфы поддержали командира. Началась суматоха. Падшие и ир-меры поддались страху, когда Харгодор и Алгирнор перестали воздействовать на людей своей гнетущей аурой, коей мучили людей во снах. Маги стали собираться в кольца, чтобы сжечь ир-меров и Падших. Эльфы рубили тварей Ненасытного мечами и разили их стрелами.

Айдан шагал вперед. Харгодор выступил вперед, пока Алгирнор, схватив Лину, пытался отступить вглубь академии. Айдан выставил вперед щит Эреда. Вовремя. Удар чуть отшатнул его. Потоки тьмы распались и стали похожими на пепел. Алый клинок блеснул в свете огня и молний. Тень Предателя ударил первым. Он попытался разрубить врага пополам, мощным прыжком занося меч над своей головой. Айдан призвал свет. Он отозвался. Молния в его руке сверкнула, и со свистом ударил о чёрный доспех с лавовым орнаментом, сбивая Тень Предателя с высоты. Ир-меры со страхом ревели. Харгодор поднялся с чёрной плиты и, презрено зарычав на Айдана, бросился вперед. «Лось в ярости» несся вперед. Острие проклятого адамантита блестело ядовито-алым светом. Айдан шаркнул сапогом об пол и нырнул вниз, в тот самый момент, когда клинок его врага коснулся ударной кромки щита. Искры полетели и Айдан резко вскочил. Харгодор потерял равновесие и повалился на пол, отброшенный в сторону.

Вирна направил лёд под ноги проклятого и ненавистного Алгирнора. Колья и сосульки врезались и проткнули его ноги. Тогда Лорд Тьмы направил потоки тьмы. Воровка, стоящая рядом, вовремя опрокинула их обоих, в последнюю секунду ничком уткнувшись в золотой пол. Аэйри пустила пару стрел в него. Бесполезно. Тогда Лина исхитрилась, и пока эльфийка упала, чтобы не попасть пот Скверный Огонь, она вырвалась из хватки врага и кинув Рог беловолосой девице, вздела руки против Алгирнора. Мощная волна ударила в тёмное тело, укутанное в изорванные плащи. Затем, белое пламя вырвалось из её ладоней, одновременно с диким воплем из груди. Алгирнора окутали языки пламени. Тот стал махать руками и визжать. Пропав где-то в коридоре, что вёл внутрь академии, он перестал на какое-то время быть опасностью.

Терон и Корр рванулись к центру зала. Ир-меры и Падшие горели в огне, или же были заморожены в ледяные статуи. Маги, наконец, скинули оковы страха и сейчас могли бороться с тварями Тай-Фера. Близнецы побежали. Крики и визг в ушах рвал перепонки. Вирна подхватила упавшую Лину и вместе с Аэйри они отошли подальше от битвы. София, подкинув Рог Алкирион в руках, кинула его Терону. Мейстланд проскользил вперед, обходя дуэль Айдана и Харгодора. В его голове ревели голоса и утихли они в тот момент, когда Рог оказался в его руках. Небывалой до сели силой наполнилось его тело и источник магии в его жилах загорелся ярчайшим огнём. Только он хотел подуть в Рог, чтобы вылечить раны своих союзников, как послышался дикий визг, и потоки ветра оказались настолько сильными, что в конец зала, к Лине, они снесли абсолютно всех, кроме Корра, Айдана и Харгодора.

Удар оказался неожиданным. Айдан не был к нему готов и потому отступил на шага назад. Ни ир-меров, ни Падших он не видел вокруг себя. Лишь проклятого Лорда Тьмы. Яростно воскликнув, он крутанулся, когда противник попытался ударить вновь. Шрамы от первой схватки с офицером Ненасытного заныли с дикой болью, которая почти парализовала его тело. Проклятый адамантит в опасной близости от его лица. Айдан отшагнул назад. Ещё раз. И ещё раз. Харгодор наступал. Боль в теле заставила Айдана перейти в оборону, лишь изредка пытаясь атаковать в ответ. Искры летели, когда меч врага соприкасался с щитом Эреда. Щит гудел и с каждой секундой издавал всё больший резонанс. Тогда Айдан ударил боевой кромкой в виде лучей солнца. Высвободившаяся энергия потоком, похожим на наводнение, окутало Тень Предателя, обжигая его подобно жидкому огню или же свету, проникавшему в самую подкорку сознания.

Айдан шагнул в сторону и ударил ещё раз. Ударил сильнее, ударил раза четыре, рассекая гниющую плоть Харгодора. Проскочил ещё один удар. Он высвободил молнии и они как иглы вошли в Тень Предателя. Но Харгодор даже звука не издал. Он лишь припал на колени, когда раздался дикий вопль ветра, сносящий с ног. Айдан не удержался, и пошатнувшись, упал на спину, чуть-чуть сносимый ветром.

Всё произошло слишком быстро. Тень на тёмных крыльях опустилась напротив Корра, стоявшего совсем неподвижно. Потоки визжащего ветра обходили его стороной. Харгодор, как ни в чём не бывало, встал на ноги, подтянул в себе меч и в мгновение ока оказался рядом с Айданом. Он хотел было подняться, но ветер прижимал его к земле. Тень Предателя с победой ухмылкой своим тяжёлым сапогом наступил на айданов меч, подаренный ему на битву с Балкрасом Бронегрызом, лордом Марием Мейстландом. Шаркнув каблуком, Харгодор поднял ногу. Он переломал меч из чистого адамантита, направив в этот шаг всю свою силу. Айдан закричал что есть силы, но это было только начало. Уперев острие своего меча в запястье противника, Харгодор наклонился и прошептал, переводя меч к основание безымянного пальца, ногою своей придавливая руку Айдана, что держала щит.

— За мою Астеру, за мою славу! –

Прошипел Харгодор, отрубая Айдану палец. Завопив, что есть силы, Айдан направил силу внутри себя, и молния в его окровавленной руке вошла в меч, а затем и в тело Тени Предателя. Кровь лилась рекой. Ветер перестал выть как дикий. Шок отчистил разум Айдана. Встав на ноги, он с болью и слезами воззвал к свету, дергая левой рукой. Щит Эреда спрятался в наручную пластину. В руках Айдана оказалось копьё из чистого как родниковая вода света, обжигающее его ладони. Но он не чувствовал этой боли.

К этому времени на битву подоспел обожженный Алгирнор, вооруженный тесаком. Айдан раскрутился на месте. Копье в его руках как пятно расплылось в воздухе и загудело, когда Лорды Тьмы стали приближаться к нему. Айдан метнулся в сторону, изворачиваясь от Скверного Огня и метнув это самое копьё в Харгодора, он обездвижил одного врага. Раскрыв щит Эреда, он прикрылся от очередной атаки Алгирнора, и толкнув его щитом, он ударил боевой кромкой, прямо шею Безмолвного. Тот пошатнулся, и попытался было вздернуть руку, но Айдан переиграл его. Он ударил ещё раз, кромкой, но на этот раз в локтевой сустав. Затем ещё раз, когда его враг пошатнулся и упал на колени, но следующей удар упал прямо в шею Лорда Тьмы. Он упал на спину. В этот момент Харгодор уже встал, выдёргивая из себя копья. Айдан выкинул руку вперед, и притянув копьё к себе, он метнул его ещё раз. Затем опять.

В этот момент Алгирнор потратил все силы, чтобы направить тонкую струю Скверного Огня. Это спасло Лордов Тьмы.

Жгучая боль пронзила бок Айдана. В голове вновь заверещал Макар. Он уже мало что понимал. Только боль и голоса безумцев в голове, сводящие его с ума. Тень Предателя и Безмолвный ускользнули в темноту. Корр стоял неподвижно. В глаза помутнело и Айдан почти ничего не видел, беспомощно шатаясь из стороны в строну. К нему подскочил Терон, о чём-то орущий. Айдан ничего не понял и упал, прижимаясь лицом к холодному полу.

Файнсандель и его эльфы отступили к остаткам магов. Больше ир-меров и Падших не наблюдалось. Дориан-ор-Мохан вонзил топор в голову ир-мера с головой ворона. Тварь пыталась проклевать его лицо, за это и поплатилась. Сплюнув кровавую слюну, гном огляделся. Корр стоял неподвижно. А рядом с ним стояла… леди Викония Даркхолм, в своём белом платье с серебряными украшениями и… бритвенно острыми клыками, выступающими из-под верхней полной губы. Дориан подбежал к лежащему Айдану, и стал будить его, пока Терон попытался метнуться к брату.

— КОРР! — провопил он, но брат его не слышал. Терон увидел, как проклятая маркиза вонзает свои белоснежные клыки в шею Корра. Он даже не колыхнулся, казалось, он получает наслаждение с болью одновременно. Его кожа стала иссыхать, а тело худеть прямо на глазах. Тогда Терон подул в Рог. Раскатистая нота оглушила вампира и тварь заверещала. Айдан проснулся и соскочил с пола. Однако Корр оставался в её лапах. Лина и Вирна почти в один голос завопили что-то невнятное, но их воплей было не разобрать. Викония прильнула к Корру и что-то прошептала ему на ухо, и поцеловала. Глаза Мейстланда стали белыми, и он как опьяненный прошагал к брату. Потоки воздуха откинули его, и Терон неловко выронил Рог, который Викония подтянула к себе в руки.

Они следовала за его плечом, безумно хохоча, словно она была его королевой и госпожой. В руках она держала Рог и что-то еле слышно нашептывала, словно пела свою пьянящую сонету. Тогда к Корру подбежала Лина. Насмехаясь над ней, Викония отошла от Корра, покручивая в руках Рог. Лина схватила его за грудки и принялась трясти, пытаясь пробудить от страшного сна, а он смотрел на неё белками своих глаз без зрачков.

— Корр, ради меня, очнись, умоляю, очнись!!! — прокричала архимаг, но Корр лишь повернулся к своей пленительнице.

— Убей её, любовь моя, и я твоя! — пролепетала она. Корр посмотрел на Лину и в мгновение ока в его руке материализовался кинжал изо льда. Лина успела только вдохнуть, прежде чем Корр вонзил лёд ей под сердце. Корр не чувствовал. Лишь исполню приказ, а Лина смотрела него, схватившись за низ его куртки. Смотрела и плакала. Он убил её. Подкошенная как агнец, она закрыла рот ладонью, чтобы сдержать крик.

— НЕТ! — завопил Терон, когда архимаг завалилась к ногам Корра. Слёзы градом лились из её глаз. Брат подскочил к Корру. Но стоило Терону занести кулак для удара, как лёд братского кинжала полоснул прямо по левому глазу. Терон припал на колени, рыча и плача от боли. Он лишился глаза. Кровь залила его с головы до ног, и ярость пронзила всё тело. Закрывая одной рукой кровоточащую глазницу, второй он помог себе подняться.

— КОРР! — прорычал, кидаясь на брата.

***

Огонь и лёд встретились на их пути. Оба близнеца вскинули руки. Корр направил холодную бурю, а Терон огненный шторм. Потоки двух противоположные стихии сплелись, когда братья отошли друг от друга на десяток другой метров. «Благо девчонки Ватаги» — подумал Терон — «уже накинулись на эту растреклятую суку!»

Думать о другом он уже не мог. Корр его не слышал. Корр хотел его убить, и это была не детская забава! Он взаправду хотел заморозить брата и расколоть его ледяную статую. Терон закричал, несмотря на то, что из его глазницы рекою лилась кровь. Левый глаз уже ничего не видел, и он стал кричать так громко и протяжно, как только мог. Пламя из его рук стало подобно змею, луч вился как уж на сковороде и жар вокруг него стал обжигать кожу даже через одежду.

Корр не чувствовал даже того, как синеют его руки от потока холода и острых иголок льда, что выросли из его пальцев. Белки его глаз стали такими же синими, как и руки. Он не кричал и не злился. Лишь выполнял приказ.

Вирна ударила неожиданно. Викония пошатнулась, и подскочившая София попыталась выхватить Рог из её рук, однако женщина оказалась и откинула белокурую воровку как надоедливую муху. Аэйри пустила в неё несколько стрел, но леди Даркхолм хоть бы хныкнула. Вампирша лишь прорычала и отбросила воровку прямо в Вирну. Девушки с грохотом врезались в колонну, и припали на пол. Эльфийка прыгнула вперед и лихим ударом ноги заехала Виконии прямо в спину. Та, от внезапности, выронила Рог. Подоспевшая София схватила его и понеслась к эльфам Файнсанделя, в то время пока Вирна подняла Виконию с помощью воздуха на пару метров и, опустив кулаки резким движение вниз, уронила её, сломав под ней золотые плиты, окрашенные чёрной кровью.

Внезапно леди Даркхолм окутала тень, и она материализовалась в паре метров от девушек, представ в своём истинном обличии. Это была Лами — Дочь Ночи. И Вирну и Аэйри окутал страх, когда вампирша взмыла вверх и заверещала, разрывая барабанные перепонки. Аэйри с трудом выпустила в неё пару стрел, а Вирна сформировала шар жидкого огня. Когда вампирша удумала вновь заверещать, лава окутала её. Крики Лами был слышен во всём Дейн-Педе. Мечась в воздухе, как облако тёмных мух или же летучих мышей, Лами кричала и хохотала, вылетая в тёмные коридоры.

Дориан услышал шепот Айдана.

— Уноси её! — прорычал СтоннКассел, когда гном подхватил раненную Лину, унося её из-под эпицентра стихийного потока. Уши заложил треск. Айдан отполз чуть поодаль от Корра, заходя ему со спины.

— Швырни меня. — предложил Дориан, уже отнёсший Лину в безопасное место.

— Чего?! –

— Кинь меня на Корра, а то так не подберёшься! — Дориан был готов. С диким рёвом Айдан подхватил метрового воина, и швырнул его прямо на Корра.

Магический стихийный резонанс вызвал волну взрыва, что откинула Терона назад, метров так на десять. В этот момент Дориан обрушился на Корра, повалив его наземь. Однако Корреалеан скинул с себя гнома, сей же момент. Волна его магического потока, видимыми лезвиями ударила по стенам академии, и тогда главный остров пошатнулся. Совсем незаметно, однако ударная волна подкосила подпорки и колонны, державшие потолок.

Терон медленно поднялся и увидел, как Айдан бежит на Корра, намереваюсь подхватить того за ноги, и опрокинуть. Терон побежал вперед. Тело болело, но разум кричал ему, что чтобы спасти Корра, придётся хорошенько его ударить. До брата оставалось буквально пару метров. Айдан в этот момент подхватил Корра, поднял в половину своего роста. Терон подпрыгнул и точным, прямым ударом вернул брата в реальный мир.

***

Только спустя какое-то время Корр понял, что происходит. Академия начала рушиться. Потолки стали сыпаться на них, как при обвале. И только через несколько секунд неразберихи понял, что он натворил. Он убил её. Убил Лину.

Корр начал считать. Просто считать, не разбирая чисел. Она стала в центре зала Академии, там, где обычно читала речь перед началом или концом семестра. Единолично он возвела руками магический барьер из синего свечения, что щитом выстроился, защищая их от падающих камней. Деваться было некуда. Корр лежал, пытаясь подползти к Лине, чтобы и самому умереть рядом с ней. Он же ведь мог её спасти… почему так легко поддался?!

Корр стал ползти. Началась суматоха. Маги пытались открыть порталы, но сил у них не было. Лишь Лина держала барьер, истекая кровью, из-за него. Корр подполз к ней. Как вдруг запел Рог Алкирион.

Взрыв ослепительной вспышкой прокатился по содрогавшемуся залу. Камни, стены, потолки, колонны, всё рушилось. Всё дрожало, как будто Фанза вылезла из под коры земли, сдвигая сами материки. И вот Терон, смотря в открывающееся небо, подул в Рог, помышляя о том, чтобы спастись из этого проклятого места.

Терон сумело открыть червоточину, направив силу, что текла в его крови, и по ту сторону виднелось ущелье, заваленное телами. Корр надеялся, он видел, как рана Лины затягивается, как силы вновь возвращается к нему.

— Лина… — прошипел он, подползая к ней.

— Все в портал! — сорвал голос Терон. Почти все маги, эльфы и ватага нырнула туда.

— Уходи — ответила она, когда Корр прижался к ней

— Лина… — прохрипел Корр, когда она взвела левой рукой, откидывая его от себя, отправляя прямо в портал. Последнее что видел Корр, это камни, обрушившиеся на Лину.

Они этого не видели, но острова Академии обрушились на Дейн-Пед, врезаясь в землю как молнии, разрушая всё под собой. Смерти пришла забрать своё.

Глава 31. Битва при Кардинийском Ущелье

16 число

Третья неделя

Месяца Ярчайших Звёзд

Йаркарана (пятница)

Аларант прижимался к земле. Схватка вот-вот должна была начаться. Рахварион расправил старые и изорванные крылья. Когда дракон стареет на столько, что его когти и клыки не способны рвать плоть врага, когда его перепончатые крылья не могут поднять его к небесам, обычно любой дракон уходит в долгий сон, укрывая себя аурой, как простыней, чтобы сбросить окаменевшую чешую и пробрести новую, подобную броне Мергшорана. Ка’Джор’Вар уходит в сон, чтобы его когти сточились и стали снова острыми и смертоносными, чтобы его крылья вновь могли поднимать его выше гор Баордара.

Аларант был лишён всего этого гномами Фартуморга. Их ученые и философы исхитрились, поймали его, пленили… и лишили крыльев. Они обливали его золотом, но медленно, спланировано, чтобы дракон не умер сразу, чтобы струи чистейшего золота спалили его, и навсегда закрыли собою его пасть. Своими извращенными умами они додумались отпилить крылья Аларанта, сточить его когти, клыки и шипы на спине. Однако, те гномы, чьими руками был изуродован Аларант, уже поплатились, и Облитый Золотом мечтал оказаться в Трехградие, чтобы извести потомков тех, кто приложил руку к его горю. До этого, однако, было далеко.

Пусть у него не было крыльев, он оставался драконом, он оставался потомков первых детей Старых Богов. У него не было возможности вздыматься в небо, зато, он до сих пор мог убивать. «Убей его» кричал голос в голове дракона, когда изумрудный сородич вылетел навстречу. «Рано» отвечал Аларант своему безумию.

Рахварион был старым. Совсем старым, ему бы в пору лечь в спячку, чтобы обзавестись новыми силами. Но старик искал что-то другое. Что-то Мудрый узрел в деле этих смертных. Что-то звало его помогать им. Оставалось лишь догадываться, почему старик стал помогать Тому-кто-крылат-без-крыльев.

Аларант прижался к земле, скаля змеиную морду. Изумрудный сородич… или если быть точным… изумрудная драконица склонилась в почтенном приветствии, сначала к Рахвариону, затем к Аларанту.

— Нархильпаль, Рахварион Мудрый —

— Кидорхалфор, Аларант Златой — драконица гордо подняла длинную шею, выгибая красивые и смертоносные шипы, что так и гудели у неё на хребте.

— И тебе жаркой битвы, Лорнера Северная. — отвечали в один голос два дракона

— Язык такойра? Как скажешь, старик — на змеиной морде с рогами, устремленным по направлению спины, выразилось презрение.

— Я бы сказал о тебе то же самое. Зачем служить Уэйстеку… или же Сайн-Ктору? — прошипел Аларант, не двигаясь вовсе. Лорнера тихо прорычала и стала извиваться в шее

— Я хотя бы не была в плену коротконогих эон'соротов. Что о тебе сказать, Аларант, они помутнении твой рассудок. Как вы можете верить в россказни о Бундайованде?! — драконица шагнула назад, готовясь к прыжку. Рахварион расправил свои крылья. В пасмурном небе свернул солнечный луч, отразившийся от его черных шипов. Старик ещё был силён.

— Если ли честь в поединке против двоих? — возразила Лорнера

— Где ваш хваленый такойра, что крылат-без-крыльев? Где убийца Балкраса Бронегрыза?! — драконица приподнялась над своими сородичами и выпустила из жарких ноздрей клубы черного дыма. Мороз прошёлся по воздуху, когда заговорил Рахварион.

— Тебе ли говорить о чести, Северная? На твоих когтях кровь твоих сестёр. На твоих клыках кровь твоего брата! — Мудрый не ошибся в своих слава. Алые глаза Лорнеры Северной полыхнули гневом. Всё же не зря он годами прибывал здесь, а не в Рок'Яндаре. Рахварион, по всей видимости, знал о каждом драконе Кровогорья.

Лорнера и Рахварион почти одновременно взмыли над землей. В этот момент Аларант вложил в ноги весь гнев и всю силу, прыгнув необычайно высоко, вонзая клыки и когти в лапы Лорнеры.

***

Драконы начали эту битву. Им оставалось закончить. Гарет отдал приказ. Солдаты замахали флажками на ветру, указывая полкам центрального наступления приступать к медленному шагу вперед. Войска Уэйстека не спешили идти в атаку. Шаг был такой же медленный. Вдалеке виднелась тропа, а на ней вереница солдат лорда Бендреида, дело шло к тому, что на горной тропе подрывники встретят сопротивление или же таких же подрывников. Оставалась надеяться на первый вариант исхода дальнейших событий.

Гарет наблюдал за полем боя, находясь поодаль от самого эпицентра битвы. Лишив своих солдат командования, он эту битву не выиграет. Скоро должен подойти Арвин Фалоне, а вместе с ним и войска императрицы. Битву они обязаны выиграть. Однако, стягов у Ааронта было больше, да и вчерашняя вылазка Орина разозлила его не на шутку. Чего они там натворили с этими мертвым. С одной стороны, было и весело и страшно, а с другой стороны… отряды чёрных легионеров стали ускоряться. Армии пошли на сближение, а сигнальной стрелы от подрывников так и не было.

Если всё пойдет коту под хвост, резерв Гарета пойдёт в бой. Если шансов уже не будет…

***

Бендреид принял удар вражеского топора на свой щит. Не для того он шёл сюда, чтобы умереть на этой растреклятой тропе. Стиснув зубы, лорд Врат Балдарена толкнул противника и ударом клевца отправил того к праотцам. Его солдаты отступили на пару шагов. Черноногие резко повылазили из-за валунов на тропе, и сейчас песок обагрился кровью первого из них. Совсем небольшой отряд, но казалось, они вот-вот протрубят в рог и сюда придет целый легион.

Бендреид закричал.

— А ну ка, поднажали, ребятка! — его люди ответили громогласным криком и ринулись в бой. Щиты врезались в щиты. Лорд Врат Балдарена атаковал в первых рядах и черные легионеры немного поубавили напор. Под ногами было скользко от крови и кишок. Один из его парней пропустил удар, и меч вошел тому прямо в пах. Только Бендреид успел нанести удар врагу перед собой, как пришлось держать меч второго, ловко подставляя щит.

— Сука! — прошипел он, когда на него насел уже третий. Позади послышались яростные крики, да они вообще слышались повсюду. Бивил Старглиф, его верный капитан стражи, напал на трёх чёрных, намеревавшихся разрушить оборону лорда. Его меч сразил первого, ранил второго и Бендреид с размаху ударил третьего, заносящего меч для подлого удара по спине.

Его люди насели на врага у противоположного конца тропы, откуда доносились крики и звуки боевых рогов.

— Джейстенский огонь! — скомандовал лорд и его люди отступили от тропы. Тогда склянки разбились о каменную дорожку, преграждая путь войскам Уэйстека. Бендреид не ошибся. Там собрался почти что легион, длиннющей вереницей тянущийся к ним.

— Разместить подрыв! — закричал он, когда солдаты, тащившие на себе склянки и ящички с веществами для взрыва подоспели к ним. На это нужно было потратить по меньшей мере минут пятнадцать. Огненной стены хватит на куда меньшее время.

— Будем держать? — просил капитан стражи, вытирая о свой плащ кровь на мече. Лорд Врат Балдарена вытер со лба пот. Перед глазами встала картина. Его сын, лежащий на холме, усеянным кулвилионом. Боги, почему же он жив, а его дитя мертво? Почему же он сейчас должен биться, когда ему надлежит лежать со своими предками. Нет, лишь во время мира сыновья хоронят своих отцов. А это война, на которой он уже похоронил сына. Ралдреиду жить и жить, но он был сражён рукой чёрного легиона, чьи войска сейчас готовы были пройти сквозь пламя.

Лорд сплюнул себе под ноги.

— Будем стоять и подрывать! Закаляй! — закричал Харрингтон, поднимая щит. Сотня его людей ответила тем же словом, единственным словом — девизом семьи Харрингтон.

— Закаляй! — кричали его люди, пока подрывника готовили образцы.

***

Сурана сжала руку Вала, прежде чем взять в руки копьё. С ним было хорошо и не страшно. Однако, сейчас они стали в первых рядах, который уже готовились бежать на встречу врагу. Подрывники задерживались и люди Тангера-старшего, так же как красные легионеры, не осмеливались пойти в наступление… до поры…

Девушка обвила ладонь, крестив свои пальцы с его. Ей не хотелось умирать. Глупо было думать об этом сейчас. Но ей хотелось познакомить мужа со своими родителями. Как ни как, Стегоны были крупным купеческим родом… Самые разные вещи приходили в голову, когда перед тобой стоит армия, чуть больше твоей, а на левом фланге грызутся три дракона. Серых сайнкторцев средь врага Сурана не увидела. Уже хорошо. Девушка искала плюс во всем. Даже в смерти. По крайней мере, она умрёт бок о бок с мужем. Пусть и их жизни будет коротка. А вот выживут они, обзаведутся детьми, так она ни за что не отдаст их в легион. Прижмет к груди и будет реветь, рвать и метать, но не отдаст. Если доживет.

«Где же ты, Айдан, когда ты так нужен!» возмутилась она, обижаясь на друга-мессию.

До жути было страшно стоять. Ещё страшнее было делать первый шаг. Это не осада Кулдара, это открытое сражение. Ущелье больше, есть где конницу развернуть. Вот бы кто из СтоннКасселов вышел да речь произнёс, чтобы за душу взяло! Вал крепче сжал руку жены. «Интересно — подумала она — он думает обо мне? Или о Дэне и Тебриле?» Словно почувствовав волнение возлюбленной, Вал прошептал ей под ухо:

— Держись меня. — она лишь кивнула, до бела сжимая его ладонь.

В голову приходили всё. Они не успели пожить. Надышаться воздухом. Не успели сделать ничего стоящего…. Не успели побыть мужем и женой, лишь дважды разделив ложе. Лишь пару раз они принадлежали друг другу, совсем чуть-чуть кричали, так, чтобы их не услышали…

Вперед вышел Орин, облаченный в массивный доспех, со шлемом-гребнем в руках. Сурана вдохнула полной грудью, Вал стал дышать намного чаще.

— Я не мастер великих речей и вы это знаете! Все мы смертны и даже те, кто сейчас пойдут на нас! Стойте на смерть, деритесь отважно! Они предали свои клятвы, они предали Империю! Если они погонят нас здесь, то считайте, что всё, за что мы проливали кровь — пало! Будьте смелы и стойки. Не страшитесь смерти. Волей не волей, а мы будем здесь стоять и деваться нам некуда! Мы не вернемся без победы! Мы предстанем перед императрицей победителями или же умрем и всей ротой пойдём во Врата Харды! -

Ответом ему были крики. Крики, крики, подобные грому. Все как один подняли копья.

— Победу — стране и народу, почести — королю и дворянам, долг и жизнь — легиону! -

Орин надел на голову шлем-гребень. Среди прочих легионеров он отличался заметно. Выше, больше и массивнее, в нём легко было распознать офицера. Встав в один ряд со своими людьми, он взял щит и обнажил меч.

— Стоять до приказа! — кричал он, когда армия врага стала двигаться вперед, с каждой секундой увеличивая скорость.

Вал запел. Сначала для себя и Сураны, а позже и остальные подхватили его слова.

— Пустись со мной в последний пляс в тенях, ты слышишь звон солдатских лат… — уже громче пропели Маилаулы

— А стали лязг о сталь, рвёт тишину в степях!!! — громогласно пропели красные легионеры. Их голоса эхом разошлись по ущелью, и перебивал из лишь рев трех драконов…

***

Следовало ожидать, что Ааронт пошлёт сюда солдат. Ведьмаки отправились следом за лордом Харрингтоном. Коул и Кит вырвались вперед, когда отряды чёрного легиона пошли сквозь пламя. Ведьмаки, почти три десятка атаковали колону врага. Их изогнутые мечи, с односторонней заточкой и рукоятками со знаками Аистов, рубили плоть солдат Уэйстека.

«Дракон в небе» и Коул в прыжке наносил удар двумя руками, вкладывая в замах всю силу, разрубая легионера пополам. «Ястреб у воды» и Кит Лионор, его ученик, вонзает меч промеж рёбер ещё одного мятежника. Да, они все мятежники и предатели. Предатели клятв и Империи. Ведьмаки с яростью и легкой грацией били врага. Не играючи, а танцу!

Коул отразил удар. «Разве империя помогала ведьмака? Вроде и варлоков они особо не жалуют. Наша война не зрима для остального мира. Пусть так будет до конца времён!» Коул метнулся наперерез легионеру, вознамеривавшемуся убить лорда Бендреида. Мальчишка Кит и ещё десяток ведьмаков ускорились. «Единый Клин» и ведьмаки у тропы держат строй, не позволяя уступить и пяди земли солдатам Уэйстека.

Бендреид даже не понял, что случилось. Вот он готовился прибить врага ударом клевца, и тут откуда ни возьмись, налетели ведьмаки со своими изогнутыми мечами! Для них не имели значение ни вес врага, ни его скорость, ни ловкость. Эти бойцы во всём превосходили обычных людей, и те сотни солдат завязли в кровавом песке горной тропки. Пахло кровь, дерьмом и кишками. Харрингтон потерял, по меньшей мере, полсотни убитыми и два десятка ранеными. Шагая по кишками и отрубленным конечностям, он протрубил отход, когда подрывники, наконец, закончили.

Сигнальная стрела была пущена в небо. Взрыв в небе на секунду остановил бой. Коул диким рыком приказал своим ведьмака отступать. Воины в обносках и клепаных куртках, рваных плащах и единственной дорогой вещью — мечом не обычной формы, стали отступать по приказу старшего, задерживая врага, чтобы первыми ушли простые люди. Таков был их девиз: «Защищать простых людей»

Однако они были не предназначены для войны и затяжных боёв. С каждой минутой боя черноногие убивали ведьмаков. Один за другим, они падали от ударов мечей, с легкостью пробивавших простые куртки и стёганки. Ведьмаки потеряли три десятка, когда Харрингтон отдал приказ о подрыве…

***

Аларант и Лорнера схватились, поднявшись на задние лапы, передними скрестившись в драке. Кто кого уронит на спину первым. В случае изумрудной, это было бы смертью. Сначала она повредить крылья, затем её просто проткнут насквозь. Лорнера со злостью, выдыхая огонь из пасти, стала извиваться, пытаясь прокусить шею противника. Аларант делала то же самое, не давая ей укусить себя, или же завалить на спину. Тогда он труп. Рахварион кружил вокруг низ, ожидая, кто первый сдаться, чтобы либо атаковать, либо помочь.

Напряжение между ними нарастало. Оба зверя не могли управиться друг с другом, когтями врезаясь в чешую, остря свои клыки, в опасной близости от шеи. Два ящера рычали и ревели, испуская дым из своих ноздрей. Земля сотрясалась под их шагами, небеса рвались под дикими воплями, а воздух казалось, наэлектризовался, по нему должна была прокатиться волна ярости и гнева.

Вся сила могучих лап изумрудной драконицы обрушилась на тело Аларанта и тогда дракон, облитый золотом, отступил на пару шаг. Камень под его ногами стёрся в овраги. Лорнера пошла вперед, отталкивая своего противника назад. Аларант повалился назад и Рахварион, как засадный хищник, набросился с боку, однако его выпад изумрудная Северная сумела предугадать, и вовремя пригнувшись к земле, она вынырнула прямо под Мудрым, вонзая в его брюхо свои спинные шипы.

Взрыв позади них заставил всё вокруг них. Заставив Рахвариона оступиться, Лорнера взмыла в неба и попыталась налететь на Аларанта, но волна пыли и смога, от взрыва на горной тропе, закрыла собою всё Ущелье.

***

Сурана уже была готова принять бой, когда над головой прогремела сигнальная стрела. Орин что-то скомандовал, что-то он железном марше. Легионеры стали массово оступаться и только несколько первых рядом остались на месте до самого конца. Когда армия Ааронта подошла к ним критически близко, прогремел второй взрыв, из-за которого они все пошатнулись и враг сбросил скорость. Скала начала рушиться. Тогда клин чёрных легионов попытался вырваться вперед, но почти сотня брошенных в них боевых метательных дротиков задержала их до того момента, когда камни стали лавиной сходить в них.

Они еле успели удрать! Так быстро Вал и Сурана ещё никогда не бегали, а ведь рядом бежал Орин, словно они здесь турнирный забег устроили! Когда песочный серый дым обрушился на Ущелье, спасительным звуком оставался лишь боевой рог, точнее их было два. Откуда-то с севера и с юга.

***

— СЕРЫЕ! САЙН-КТОР! — завопил легионеры. Гарет проскакал чуть вправе. Драконы бились в своей драке, а вот положение солдат с каждой минутой становилось всё хуже. С левого фланга, прямо в дыме и пыли, шли в атаку подошедшие подкрепления Сайн-Ктора. СтоннКассел стиснул зубы. Удар свежих сил серых, и разъярённых чёрных придаться держать варлоком. «Да они все там полягут!»

Гарет принялся материться, что было силы. Его отряды были резервами, а когда там подойдут Фалоне и Хелена — очень даже хороший вопрос!

— Капитан? — спросил Сэм Трайден

— Подать сигнал центральным полкам и засадным рукавам! Правый фланг держать — смысла больше нет! Исполнять! — рявкнул Гарет, пытаясь выискать в пыли силуэт брата.

***

Удар серых оказался неожиданностью. «Но Варлокам не привыкать» думала Лиана Макстар, схлестнувшись с щитоносцем и молотобойцем одновременно. Боец оказался сильный, но не столь быстрый, а Лиана была среди варлоков мастером меча. Направив силу через изогнутый клинок с односторонней заточкой, воительница скользнула вперед и в сторону, рассекая воздух. Энергия её магического источника преобразовалась в магическое лезвие, рассекая плоть и металл. Варлоки видят куда лучше обычных людей и немного лучше, чем ведьмаки. Пыль для них — не помеха. Почти две сотни сошлись с шестью сотнями с левого фланга и с центрального направления. Враг всё прибывал. Ему не было конца, но каждый варлок стоил по два десятка, таких как они.

Лучники использовали свою силу, и стрелы взорвались под ногами врагов, унося за собой по два-три десятка жизней. Мечники проделывали такой же трюк, как и Лиана, а маги подпитывали своей энергией бойцов ближнего боя.

Пусть на них и были доспехи из дорогого металла, лучшее оружие и силы… их стали теснить и брать в кольцо. Использовать любую из своих способностей — подвергнуть опасности не только врага, но и брата-по-оружию. Планомерно серые стали сжимать их, прикрываясь чёрными легионерами, как щитами. Застрельщики и маги медленно, но верно убивать одного варлока за другим.

Лиана шагала назад, вместе со Златаном. Силы были на исходе. Запах кровь дурманил голову, её офицеры продолжали держать молодняк в узде, чтобы те не угробили их всех по незнанию. Свист стрелы она не услышала, но шок прояснил её сознание, когда глаза увидели стрелу, торчащую из живота. Златан схватил её и стал поднимать. Всё замедлились на пару секунд, и вернулось в прежний темп.

— Защищать грандмастера! — варлоки выстроились в кольцо. «Думай, думай Лия! Чтобы сделал отец? Он бы не умер так позорно в своём первом бою!»

Из пыли и тумана вынырнули ведьмаки, а за ними красные легионеры. И если вторые с воплями и боевым кличем вклинились в кольцо врага, спасая варлоков. То ведьмаки со смехом углубились в строй врага. Надо признать, это получилось у них впечатляюще.

— Ещё сочтёмся, варлоки! — кричали ведьмаки бросаясь на остриё атаки. Лия попыталась вдохнуть полной грудью, но боль сковала её. Златан остался радом, охранять грандмастера.

***

Кита Лионора Коул подобрал ещё совсем мальцом. Ему было семь лет, когда разбойники утроили рейд на его деревню. Кроме парня, никто не выжил. Старый ведьмак из рода СтоннКасселов отомстил за убитых крестьян и взял пацана на обучение.

Теперь они бились бок о бок, и старик понимал, что парень уже вышел на уровень настоящего ведьмака. Несколько лет и он сам станет учить. А вот самому Коулу бы пора подобрать нового ученика… но для этого нужно было выжить в этой мясорубке!

Враг всё прибывал. Серый. Чёрный. Уже не важно. Руки сами выполняли доведенные до мастера движения, лишавшие людей жизни. Ноги быстро перебирали по камням. После взрыва, половина ущелья оказалась завалена щебень и огромными камнями, по которому всё равно лезли сайнкторцы и уэйстеканцы. Лезли, как оголтелые ир-меры, которым счёту нет.

Они умудрились спасти, а может быть отсрочить, гибель варлоком. Уже хорошо…

***

Песок под их ногами обогрелся кровью, конечностями и внутренностями. В песчаной дымке время потерял свой счёт. Так же как количество солдат. Иногда было непонятно, с кем ты дерешься. Правда, в какой-то момент Сурана поняла, что подхватила чужой клевец, и уже бьёт мёртвого серого, нанеся ему порядком пятнадцати ударов. Вдохнув ядовитую пыль, Сурана припала на четвереньки, исторгая из желудка утрешний хлеб с молоком. Она потеряла Вала. Не знала, жив ли он, и где он сейчас. Но знала одно. Здесь им не выжить.

В подтверждение её мыслей, прозвучал рожок к отступлению. Орин сумел отыскать девчонку и подхватив её, стал отходить назад, вместе со своими солдатами. Внезапно командир бросил её на землю и её тут же повалил чёрный легионер.

— Я прославлю дом Блеков, убив капитана разведки, предателя и оцта ЛжеНаследника! — провопил офицер

— Ну, попробую! — отвечал Орин, пытаясь подняться с окровавленных камней. Словно на подиуме, играю с толпой, Блек вонзил остриё своего меча сначала в руку Орина, порезав мышцу. Затем он вонзил клинок прямо в бедро, наверняка пробив бёдерную артерию. Орин даже встать и отреагировать не смог. Когда же Блек поднёс острие к его горлу, Сурана с диким, гортанным воплем кинула командиру клевец. Тот успел его поймать и с размаху зарядил его молотовидной стороной, прямо в шею Блека. Офицер чёрного легиона подкосился, и завалился на бок, а Орин ударил ещё раз, размозжив его голову.

Помимо всех криков, Сурана услышала Вала. Он кричал. Он искал её. Девушка взяла чей-то меч, лежавший на камнях, и попыталась побрести дальше, но лишь упала рядом с каким-то телом, закрыв глаза от бессилия. Что-то резко ударило ей в висок. И наступила темнота.

***

Гарет посмотрел на остатки своего войска, отступавшего к последним позициям. Ветер, наконец-то, соизволил разогнать растреклятую пыль. Тогда Гарет увидел Орина, идущего куда-то вперед, на врага. И тогда капитан увидел войска серых и чёрных, плотным строем готовящихся к очередной атаке.

— Слушай мою команду! Широким фронтом, вперед! За Кровогорье! За Кинхарт! — солдаты, стоящие в резерве, были только рады ответить ему сотней боевые кличей и громогласным возгласом.

— За легион! -

***

Всё же успел враг всадить в него несколько стрел. Орин уже ничего не понимал и ничего не видел. Где-то там дрались драконы, дым и пыль наконец-то рассеялись и он увидел надвигающуюся на него армию. Кровь вытекала из его ран горячими струйками.

Перед глазами предстали Ариана и Адриана. Обе столь дорогие ему. Такие красивые и родные. Темнота стала окружать Орина. Разум твердил, что нужно биться до конца, а тело молило о смерти. Тогда он обернулся и увидел, как резервы набирают скорость. Значит, всё кончится, так скоро.

— Прости меня, любовь моя. — прошептал Орин, крепче сжимая клевец.

Вдруг… вновь появились силы, на то, чтобы хотя бы продержаться!

Орин посмотрел на восток. Армии Нерана пришил на помощь. Рог Алкирион вновь запел. Значит… значит они победили…

***

Гарет уже несся в самоубийственную атаку, как с востока запел Рог Алкирион. Оттуда же пришли войска Нерана. А перед этим, огненный шторм обрушился на лагерь Ааронта Тангера, шары и молнии летели быстрее дракона или грифона. Фигуры людей на восточной части Ущелья посылали свои смертоносные заклятья в станы врага. Гарет молился о спасении их в этой битве, и его молитвы были услышаны.

Всё герои древности. Неран, его сыновья и дочери. Альвева и Эйдэн. Марк и его ватага. Джейстен и Генри. Олрид. Все, кто-либо звался героем, пришли на битву. Окутанные золотым ореолом и светом, словно призраки из кристаллов или чистого хрусталя, они мчались на конях и грифона в бой, скандируя имя Наследника Нерана.

Единым строем, как волна на берегу, с хоругвями и знамёнами, они пронзили ряды серых и чёрных. Призраки, почти как живые, рубили и резали врага своими призрачными клинками, выкованными в Монс-Ранхаре. Гарет успел заметить, как Ааронт со своей свитой бежит, сверкая пятками. Оставалось только найти Орина и разобраться с драконом….

Но и с этим разбираться не пришлось. Алый дракон пролетел над ущельем, извергая пламя на отступающих серых и чёрных. Затем, сделав большой разворот на своих могучих крыльях, алый дакрон приземлился напротив изумрудного, который уже был готов перекусить шею Рахвариону и Аларанту.

***

Когда они вынырнули из портала, то увидели, бой красных, против серых с чёрными. Три дракона грызлись между собой. Вот-вот резерв Гарета и Орина должен был пасть в глупой, самоубийственной атаке, когда войска уже готовились оступаться.

Тогда Айдан, вышедшей вперед, дал власть дракону внутри себя. Неведомая сила подняла его вверх и окутала золотым ореолом. Небо разорвал звериный рык, и крылья кровавого цвета пронеслись над войсками и над Ущельем.

Терон запел в рог и из тумана, взявшегося у них за спиной, явился сам Нерана.

— Сокол, три призвал нас на битву! Мои армии сокрушат твоих врагов! — и тогда гвардейцы вышил из тумана, стуча о землю ростовыми щитами. Сотни гвардейцев, лучников и конников. Сыновья и дочери первого императора, все, когда зовут героями Зантара! И все как один, как живые призраки из хрусталя и со знамёнами восьмиглавого дракона. Каждый в доспехах из лат, курток и стёганок.

— Это серые и чёрные — только и ответил Терон

— СтоннКассел и Мейстланд вновь водят дружбу… — проговорил император, поднимая свою хоругвь. И тогда его солдаты понеслись в бой, вместе со своим господином.

Корр же завопил, что есть моги, обращаясь к магам Дейн-Педа

— Я обрушу на них ярость Сокола! — и маги, все как один, под его командованием, стали набирать энергию из источника в своей крови, формируя огненную бурю над лагерем Ааронта Тангера.

***

Айдан-дракон прижал крылья к своему телу и пикировал вниз, в тот самый момент, когда изумрудный дракон уже делала замах своим хвостом, чтобы пробить череп Рахвариона. Аларант прижался к земле, а сам Рахварион довольно отшатнулся от свистящего хвоста противника.

Подобно крылатому хищнику, он врезался в Лорнеру, вонзая в её крылья своим клыки и когти, разрубая плоть драконицы, вкушая её кровь, как тогда, под Кулдаром. Северная завыла от дикой боли и безысходности. Алый дракон завалился на неё, и, прокусив длинную шеи, стал метаться мордой в разные стороны, разгрызая сухожилия. Однако, Лорнера продолжала кромсать его брюхо своими когтями передних лап. Продолжала вонзать острие хвоста в хребет, кровь не только людей, но и драконов пролилась здесь. Айдан ослабил хватку. Изумрудная драконица выползла из-под него, почти умирая, она медленно поползла за убегающими войсками серых и чёрных. Айдан же вновь взял над собой контроль, Аларант и Рахварион боялись его, и отошли на пару шагов назад.

— Брундайовад? — прогоготал Мудрый, но Айдан его не слушал. Армии Нерана гнали врага прочь. Засунув зверя обратно в клетку, Айдан воззвал к своей человеческой крови, и, обернувшись человеком, поплёлся в сторону законченного сражения.

***

Он шёл, шагая по трупам легионеров. Пока что в его голове не было никого кроме его самого. Звуки сражение уходили далеко на север. Они победили. Смогли вернуть Рог и вернуться на поле битвы вовремя. Или же… нет?

Шагая по крови, песку и пеплу, он наткнулся на Орина…. Тот лежал, истекая кровью, проткнутый стрелами, весь в израненный. Айдан и сам истекал кровью, ибо раны, нанесённые Падшим под Вингхайяром вновь открылись.

— Отец… — прошептал юноша, припав на колени рядом с ним. Орин посмотрел на сына. Он как будто был доволен, что умрет на его руках героем, а не изгоем… Сын положил руку ему на грудь, и свет вырвался из его ладони

— Ты не умрешь… — прошипел Айдан, стиснув кровавые зубы.

Он воззвал к свету… и свет ответил. Лучи солнца из его ладони затянули раны Орина, вынули из него стрелы, и прижгли каждый порез, откуда сочилась кровь. Свет наполнил СтоннКассела-старшего силой. Айдан закричал, взывая к свету. От боли Орин изогнулся в спину и задышал так же часто, как и Айдан. Но если его сын дышал тяжело, отхаркивая кровь, то Орин дышал свободно, словно заново родился. Вспышка света наполнила его, как будто свет перетекал из Айдана в Орина…

«Ты глупец Эред… отдать жизнь за человека, что сделал твою жизнь такой? Что даёт тебе силы?» спросил Макар, перед тем как Айдан перестал что-либо чувствовать, перекатившись на спину

Они победили.

Глава 32. То, что должно

Лагерь раскинулся чуть ли не на лигу рядом с Кардинием. Армия Хелены шла так быстро, как могли её солдаты. Конница Арвина Фалоне подошла через пару часов. Оказалось, на битву они опоздали. Армия Гарета и Орина победила. Солдаты только и говорили о том: как Айдан обернулся в дракона, как Терон призвал армии самого Нерана на бой, а маги Дейн-Педа, под командование Корра, обрушили на врага огненный шторм.

Хелена устало качнулась вперед, ударив лошадь в бока. Верный Найт Аксель ехал по правую руку от госпожи, присматривая за её здоровьем. Императрица посмотрела на количество трупов, и прижала платок с духами к носу, потому что ветер гнал запах крови и смерти прямо на них. Раненных было ещё больше. Пару раз звучал Рог Алкирион, придававший ей и её людям сил. Но что-то было не так. Небо затянули серые тучи, но Алкион, ехавший по левую руку от неё, говорил, что дождя не предвидит. Что-то определенно было не так.

Увидев армию Хелены, солдаты подняли клинки к небу, скандирую её имя.

— Императрица пришла! –

— Ура! –

— Слава Кон-Итьенам! –

— Слава Кинхарту! –

Спешившись с коней, Хелена, вместе с Арианой пошли по лагерю, в поисках Орина и Гарета. Изувеченные и раненные солдаты старались им улыбаться, и Хелена поняла, как сильно ненавидеть проклятых мятежников. Пройдя в центр лагеря, императрица и её свита вошли в шатёр главнокомандующего. Их, однако, никто не заметил и они стали свидетелями ссоры, обещавшей перерасти в драку, если не бой на смерть.

— Да этот треклятый рог тебе надо в глотку запихать, чтобы ты вместо питья водки — дудел каждый раз, когда кому-то плохо! — Гарет злостно ударил кулаком о стол с картой.

— Что я сделаю, если его у меня украли Лорды Тьмы!? Пятый раз уже объясняю! — Терон, так же ударил по столу, смотря на Гарета одним целым правым глазом.

— Ты хоть в курсе, скольких мы потеряли?! — вновь начал Гарет, но Терон парировал

— Не надо указывать мне на потери! Я, Айдан и Корр, выдели больше, чем вы, два старых брата-акробата, за всё жизнь! –

— Орин… — ссору прервала Ариана. Леди СтоннКассел увидела мужа, стоявшего в отделении ото всех, смотрящего в пустоту. Вся, собравшиеся в шатре, мигом выпрямились, приветствуя Хелену, все кроме Орина, погруженного в себя. Хелена взяла себя в руки, и гордо подняв подбородок, сказала:

— Я рада, что вы все живы. Но, судя по всему, вам всем есть, что мне рассказать, не так ли? — и они рассказали.

К тому времени, как начали рассказывать близнецы, Орин и Гарет по очереди пересказали обо всех действия. В Фартумогре, о вылазке по спасению Айзоры и Пауля, которые так же присутствовали здесь. Пришли на совет и Блексворд с Зейрайной. Братья СтоннКасселы заверили, что им можно верить, а потому Хелена прислушалась к ним. Судя по докладам её генералов, войска леди Тангер сохранились верность империи. Очень хорошо.

Одно дело — слушать о появлении Аларанта под командованием Орина. Другое, увидеть Рахвариона и самого Аларанта, лежащих на поле боя, как будто в спячке. Что же, теперь у неё в армии целых три дракона, если так посудить. Ариана не отрывала глаз от Орина, он же смотрел в пустоту, и когда Гарет закончил свою часть рассказа, Орин тихо продолжил, поведав о том, как Айдан спас его. Только сейчас Хелена поняла, что его нет на совете.

— Где же Айдан? — просила она. Все умолкли.

— В лазарете. Умирает. — Хелена дрогнула, когда ответил Корр

— Он не умирает. — огрызнулся Терон

— Ты видел его раны. — парировал Корр

— Умрёт он, умрём и мы! — завопил Терон, хватая брата за грудки.

— Сыны мои — Марий, слушавший сыновей, резко вышел вперед. Они взглянули на него, и Марий ужаснулся. Оба его сына изменились, и он почти их не узнал. Лицо старого Сокола исказилось в ужасе, но позже нахмурилось в решительности.

— Что с вами произошло в Дейн-Педе? — строго сказал Марий. Терон отпустил брата и вся ватага, добавляя друг друга, поведала о событии в Дейн-Педе.

Хелену обдало холодом, а кровь в жилах застыла. Лорды Тьмы, Око великого Магнареса, инквизиторы, разрушенная академия. Дейн-Педа по сути дела, уже не существовало. А близнецы, к удивлению остальных, рассказали одно и то же, каждый по очереди. Как Рог утянули их в будущее, раскрыв ужасные события, который случается, если погибнет Наследник Нерана и Лок-Хай’Эред — то есть Айдан.

— Когда он очнётся, спросите его. Он всё подтвердит. — вся свита императрицы, включая Алкиона Альгольфа, побледнела.

— Если… — проговорил Корр

— Да как же ты достал. Лина мертва, хочешь, чтобы все здесь померли!? — Терон и Корр уставились друг на друга. Воздух застрекотал, когда в их ладонях сверкнули молнии.

— Довольно! — воскликнула Хелена. Близнецы отпрянули драгу от друга и выправились по стойке смирно.

— Мы победили в этой битве, и мы все устали. Марий, поговори со своими сыновьями. Найт, окажи любую помощь, какую запросит капитан Гарет. Алкион, наведайся к драконам и попроси их помочь Айдану. Все остальные, кроме меня, Арианы и Орина, покиньте штабной шатёр. — властный голос волчицы приглушил эмоции ватаги, и все поспешили исполнить её приказы.

— Орин, прощу тебя, как самого здравомыслящего человека. Скажи, то, что они рассказали… это, может быть правдой? — голос Хелены оказался холодным, но еле заметно дрожащим.

— Да, госпожа. Вполне вероятно, что это правда. Врать им не зачем. — тихо ответил лорд-СтоннКассел и Хелена вздохнув полной грудью, прокляла Ненасытного всеми проклятьями, которые пришли её на ум.

— Я пойду, обращусь к своим людям. — кивнув, императрица покинула командный шатёр

— Орин — Ариана наконец-то крепко обняла мужа, притянув его к себе.

— Что случилось, любовь моя? — нежно спросила она, чуть ли не плача.

— Он спас меня. Это я виноват в том, что он — мессия. Я сделал его жизнь такой. А он спас меня… спас меня — прошептал Орин, утыкаясь в плечо жены

— Папа! — воскликнула Ариана, вбежавшая в шатёр вместе с Кирой

— Ты и их притащила? — спросил Орин, подхватывая дочку на руки.

— Ну… — Ариана поправила прядь каштановых волос

— Вообще-то, мы сами приехали за тобой — отвечала Кира, целуя брата в щеку.

***

За этот день, рассказов было много. И Орин во всем винил себя. Его сын — Наследник Нерана, а дочка — Ходящая во Снах. Если бы только он был нормальным человеком. Ариана уже не обвиняла его. Они всё это время была рядом, держала за руку его, Киру и Адриану. И даже Айдана, лежавшего на лазаретной койке.

— Я сделала всё что могла. Напоила его лекарством, зашила раны. Он потерял слишком много силы. Нужно время, чтобы его тело восстановилось. — сообщила лекарка, вытирая пот со лба. Девушка со стеснением поправила окровавленные юбки.

— Говори, если есть что сказать. — ласково отозвалась Кира. Медноволосая девушка покраснела, но продолжила.

— Меня зовут Каймлина Тальвильд. Я… я знала Айдана, вместе с ним росла. Он сильный я знаю, но, сейчас его нужно вытащить из тьмы. Он погрузился в себя, милорд. Обычно, голос любимых может помочь. Это всё, чем я могу помочь, если только леди Сейна… -

— Иди, помоги другим раненным, Каймлина. Ты им нужна — Кира положила ей руку на плечи. Лекарка что-то прошептала, но ушла, понимая, что больше ничем не поможет.

— Сначала Адриана ранила Харгодора, потом Айдан с ним дрался. Боги, лучше бы я был на его месте. — Орин сидел напротив дочери, которая смачивала тряпку холодной водой. Приложив её на горячий лоб Айдана, девушка посмотрела на отца и попыталась улыбнуться, сделать вид, что всё хорошо.

— Что сделано, муж, то сделано. Нам остаётся лишь молиться и надеяться на выздоровление Айдана. — сказала Ариана, сжимая ладонь мужа. Ира сидела рядом с Адрианой, поглаживая её по голове.

— А где Сейна? — спросил Орин. Женщины отвели взгляд, и только Кира решилась всё рассказать.

— В Сайн-Кторе, ушла на зов Мираны, вместе с Фаилом Акаром. –

Орин устал. Очень сильно. Он уже не мог даже думать. Хотелось спать и есть. Айдану, увы, он никак больше не мог помочь. Оставалось зализывать раны и решать, что делать дальше.

***

Айдан вновь стоял на той пристани. Видимо, он вскоре сойдет с ума, если не справиться со всем этим. Вода под прогнившими досками этой туманной и странной пристани, с каждым его сном становилась всё чернее, гуще и грязнее, злее.

И женщина, но на этот раз без пелены в руках. В алом платье, подол и рукава которого были украшены золотой и причудливой вышивкой. Со светлой, но чуть загорелой кожей, полными губами и каштановыми волосами, длинной до поясного ремня с золотой бляшкой. Женщина стояла на краю пристани, пытаясь разглядеть в тумане выход из этого странного места. Стоило Айдану лишь шагнуть к ней, как густой туман, словно живой, стал расступаться перед ним, и смыкаться плотной стеной за его спиной.

Затаив дыхание, Айдан прошагал вперед. Туман был… его частью. Он шептал ему.

….кровь сладка…

….час настаёт….

…окропить клинок…

…..оковы трещят…..

….должен умереть…

….оковы звенят…..

….спасения нет…..

…..я вновь победил, Лок-Хай’Эред….

….силу заберёт тот, кто связан с нею….

….зачем стараться….

….одиннадцатый, рождённый под остриём….

….обещанный мессия….

Айдан сажал уши руками и припал на колени.

— Пусть всё это закончится…. — протараторил он, качаясь вперед-назад. Звон в ушах сменился болью и стуком в висках. Всё сильнее, секунда за секундой боль становилась острее. Тело сковал паралич, кожа обледенела, а мышцы с ноющим покалыванием не отзывались на попытки движения. Айдан застыл, подобно статуе в Кинхарте и только глаза его могли видеть происходящее вокруг него. Свернувшись клубком, парень стиснул зубы. Туман продолжал шептать.

….погибель мира….

….грифон…..

….или дракон….

….союзник народов….

….или их палач…..

….перерождённый ли ты царь?…

….или ты тот, кто есть?…

Силы не было даже на простое движение, не говоря уже о крике.

«Зачем это всё? Боги, почему я не погиб под Кулдаром?» такие мысли посещали его чуть ли не каждый день. А разве не он ли говорил сам себе, да и всем подряд, что для победы, готов стать хоть Наследником Нерана!? Вот и договорился. Вот и поплатился за каждое своё слово. В детстве он мечтал о битве с армадой драконов, но каким-то неведомым чудом убил одного из них, в том или ином смысле погибнув в той битве.

Может ли он называть себя Анкитом или СтоннКасселом? Айдан уже не мог ответить на этот вопрос, потому что отвечал на него тысячу раз, и всякий раз ответ был разным. Да. Нет. Не знаю. Вот, всё на что был способен великий мессия. Не знать собственного предназначения. Зачем миру Царь Рассвета и Наследник Нерана, при том, что оба они — один человек! Не на того упала эта ноша, нет, даже не одна. Не на того человека свалились всё эти небесные обязательства.

Женщина подошла к нему, и, прикоснувшись нежной, тонкой рукой, легко и почти неощутимо, она поднесла свои губы к его уху.

— Вставай –

Зачем? Почему? С каждым днём вопросов становилось только больше, а ответы с истинами, оборачивались ложью и обманом. Зачем нужно было бороться и вставать? Почему он не умирает, и почему вместо заветной темноты приходят эти сны, мучавшие его чуть ли не с рождения?

Каждую ночь Айдану что-то да снилось. Сейна на его руках. Безжизненная и холодная. Победа Ненасытного и гибель всего мира. Он выживал. Почему он выживал? Ради чего они гибли с его именем на устах?

Ради того, чтобы он видел свои ошибки. Ради того, чтобы погибнуть самым последним. Сколько это могло продолжаться? Сколько раз ему нужно умереть и возродиться вновь? Зачем? Чтобы делать одно и то же? Чтобы сражаться и умирать? Айдан устал. Устал от того, что треклятые пророчества ничего не приносили… ничего, кроме смерти и хаоса. В туманных видениях не было смысла, только цель, сменявшаяся другой целью. Разве в этом был смысл? Разве в этом было его предназначение? Айдан не знал. Да и был ли смысл, если всё опять перевернётся с ног на голову?

— Разве можешь ты позволить ей погибнуть, как позволил мне? — спросила Юмкарана.

Она видит в нём Нерана.

— Я. Не. Неран. — У Айдана был один ответ. Он никогда не был Нераном и тем более тем, кто достоин носить его силу, как наследие. Даже если он прожил тысячи жизней, мог ли он позволить её погибнуть ещё раз?

«Я не позволю ей умереть» нет, Айдан не проживал сотни тысяч жизней, не видел приходящие и уходящие эры. Но одно он знал точно. Пока он мог вставать вновь, даже если удары, который он терпел, в конечном итоге, лишили бы его жизни, он будет вставать.

«Ради неё» Он видел, как её пытают. Слышал, как она плакала и звала его. Ему просто нужно было проснуться. Юмкарана улыбнулась, отринув руку от его лица.

— Вставай и иди Чертогам… иди к клинку — медово звала его мать-прародительница.

— Нет. — ответил Айдан, встав на ноги. В тумане показалась Сейна, лежавшая на алтарном камне. Девушка дрожала, слёзы лились с ещё щёк, но тело её не двигалось, даже когда в тусклых лучах пробивающих туман сверкнул нож, занесённый над её сердцем.

Тогда девушка повернула голову и потянула руку к Айдану. Он потянулся в ответ, стоя на самом краю пристани. Она звала его, кричала, а он лишь мог смотреть на её слёзы, не в силах воззвать к свету или крови. Они обжигали саму душу, заливали кровью разум. Иной раз казалось, что выбраться из этой ловушки было не возможно, но Айдан каждый раз выбирался, почему же сейчас, когда жизнь его любимой на волоске, он медлит? Почему не может сделать так, как делал всегда? Делать то, что должно? Или же делать так, как он сочтёт нужным и правильным?

И Айдан наконец-то проснулся.

***

Тихо напевать уже давно вошло в привычку Адрианы. Особенно после похождений по чужим снам. Это было неприятно. Находиться в чьём-то сознании и видеть всё, о чём человек мыслит. Для девушки этот процесс был, сравни погружению в грязь или же гной. Неприятный налёт оставался на неё и невольно, младшая из СтоннКасселов чесала свои руки до красноты. Это приходилось прятать за плотными рукавами. Нельзя было, чтобы люди смотрели на неё, как на простолюдинку, сошедшую с ума. Впрочем, на счёт второго, она так и не была уверена полностью.

Жизнь в военном лагере текла своим чередом. Прошло два дня, после прихода армии Хелены. Было решено отправить отряды графа Фалоне вдогонку за войсками бежавшего Ааронта Тангера. Адриана же помогала всем, чем только могла. Однако помощь её обходилась лишь одобрительными словами и улыбками, адресованным раненным солдатам. Ей не хотелось находиться одной, но для всех она была назойливой девчонкой. Солдаты, или большая их часть, так не считала. Они шептались о её красоте и доброте, многие приносили цветы, от которых она тут же отказывалась, пусть и краснела девушка, пуще алого бархата.

Походная одежда её представляла джейстенское платье-сюрко, в котором удобно было ездить верхом, да и подол не приходилось поднимать, чтобы не замарать его. Волосы она заплела в косу, пусть и Кире это не нравилось. С распущенными локонами болела голова, а Адриана и так устала от боли. Ещё больше она устала от того, что людей её улыбаются. Не в том смысле, что это ей надоело. Раненные солдаты, кто с отрубленной ногой, рукой, или же с перевязанной головой, все приподнимались и улыбались ей, потому что… она была рядом. А девушке хотелось плакать и реветь, пусть мать говорила её терпеть. Ариана и Орин всё время говорили наедине, как и Гарет с Кирой, а Адриане, в гордом одиночестве оставалось лишь бродить по лагерю, в сопровождении гвардейцев.

Её хотелось быть одной и вот сейчас выпала такая возможность. Сидя в своем шатре, девушка тихо напевала одну из старых баллад. Что-то о Возвращении из Кардиния, написанного ещё в Четвёртой Эре. Вчера вечером она даже спела пару куплетов, и в лагере поднялся шум свита и аплодисментов. Адриане это льстило, пусть и короткое время.

— Мой дом меня ждёт, и

красавица, которую оставил я.

Сказал я ей, вернусь через год другой.

Не сказал я ей, что вернусь другим,

не нашёл я слов благих.

Не в планах моих, сегодня умирать.

Сбережёт меня её любовь,

Сберегут меня, её слова,

От орд и темноты.

У входа в шатёр показалась женщина с белыми волосами, в старинной, по сегодняшним меркам, одежде. Адриана улыбнулась и позволила гвардейцам пустить гостью. Бледнокожая, с серыми глазами, высокая и стройная, она была, привлекательной, даже чересчур. Адриана поймала себя на мысли, что её нравиться любоваться этой Эльнорой. Обе они чуть поклонились друг другу, и Эльнора заговорила первой.

— Должна признать, юная леди, твой голос прекрасен. — Эльнора сверкнула глазами и присела на один из двух стульев.

— Благодарю, леди Айвенворд. — учтиво отвечала Адриана, стараясь не краснеть. У неё это плохо получалось.

— Я давно уже не леди. — поправила её Эльнора, но улыбнувшись, накрутила на палец локон белых волос.

— Скажи, моя юная Адриана, что ты обо мне знаешь? — вопрос в лоб не смутил её, всё-таки, она жила с Кирой…

— Блексворд и отец говорили, что вам полторы тысячи лет — только это, она по правде-то и знала.

— Так и есть. А что если я скажу, что знаю, кто написал эту песню? — лукаво ухмыльнувшись, некромантка подсела поближе, от чего Адриане стало жарко и дурно, но до ужаса интересно.

— Её написал друг Эйдэна Четвёртого, Теренал Мейстланд. — Адриана сначала не поверила. Но потом, что-то заставило её подумать, что это правда. Если тот же самый Терон всюду пел, почему бы и это не быть правдой. Тем более, Эльнора была любовницей Эйдэна Великого, а Адриане было всего лишь девятнадцать. «Чего ты хочешь, некромантка?» сказать это вслух она не осмелилась, но Эльнора что-то в ней искала… или кого-то.

— Айдан очнулся. Императрица созывает совет. Думаю, тебе тоже стоит там присутствовать. –

Адриана даже с места соскочила. Эльнора ухмыльнулась и вышла из шатра. Девушка, следуя в штабной шатёр, ни как не могла понять, что испытывает к… «новоприобретённому» брату. Он, по фактам, не должен был её вообще заботить или вызывать каких-то чувств. Но Адриане до боли в сердце было жалко Айдана. Жалко как человек. Почему-то ей показалось, что ему станет легче, если он станет частью их семьи. Потому-то и сшила ему алый плащ, как брату и легионеру. Что она вообще должна была сказать ему? Как говорить с ним, если смотреть на него было очень и очень больно. Он ведь этого не просил? Ведь так?

Если бы она могла, она бы обняла его и разделила всё боль… если бы она только могла так сделать. Когда она вошла в штабной шатёр, но старалась молчать. Она не боялась людей, выплёскивающих гнев, только если это были не её родные…

***

Адриана пропустила похвалу Хелены, отчёты ватаги перед ней, военный совет и всё остальное. В углу штабного шатра стоял Айдан, перевязанный бинтами, он отложил знакомое Адриане письмо и, потерев переносицу, повернулся ко всем присутствующим. Хелена пришла с Найтом и Алкионом. Всё семья СтоннКасселов была здесь, его ватага, Блексворд и Зейрайна, Эльнора, Пауль и Айзора, Мария и его брат Бреатфор. Даже Рахварион и Аларант обернулись людьми. Если первый был седым стариком с бородой, длиннее, чем у Алкиона, то второй был обожжён с ног до головы, и прикрывался он капюшоном. Коул и Лиана так же пришли сюда.

— Она же ведь умрёт… — прошипел Айдан как змей. Адриана подошла к матери, и Ариана сжала ладони дочери и мужа. Кира что-то прошептала Гарету, а тот шикнул, затыкая сестру.

— Она предала нас, как и Фаил Акар. — ответил Найт Аксель, и вся ватага Айдана, посмотрела на гвардейца, но тот и виду не подал, что смутился.

— Такойра, гель’фо нехмейн бель’пара вез — Адриана дрогнула, как все в шатре. Даже драконы смутились. Айдан же не смотрел на гвардейца, а устремил свой взгляд на пламя свечи.

— Не испытывая его терпение, гвардеец — перевели в голос Терон и Корр

— Я говорю по фактам, и если ваш лорд, хочет говорить, пусть говорит по-человечески… — Найт продолжал гнуть свою палку, Хелена же ждала ответной реакции либо ватаги, либо самого Айдана. Адриану же начал раздражать Аксель, пусть и до этого она его терпела. Орина и Гарет кивнул друг другу, мол, нужно что-то делать.

— Я скажу тебе, гвардеец, по-человечески. Оскорблять тебя я не хотел, просто, я решил, что ты может быть, лучше знаешь, почему Сейна так поступила? — Айдан посмотрел на него и тут Найт вскинул бровями.

— Она перешла к своей матери-предательнице. Вот и всё. Старые Боги отреклись от нас, если Миране нужна она, пусть забирает и… -

— Если бы на месте Эдэльмиры была бы императрица, что бы ты сделал, Аксель? Ты бы пошёл за ней, если бы вся империя считала её предательницей? — Айдан подошёл к нему, и между ними остался лишь шаг. Адриана шумно вдохнула горячий воздух. Всё здесь стоявшие переглянулись, а Хелена неотрывно смотрела на Айдана. Гвардеец молчал, Айдан повторял.

— Чтобы. Ты. Сделал. — Найт взглотнул и отвёл взгляд первым

— Пошёл бы за ней. — ответил он, когда Айдан отошёл назад.

— И я собираюсь сделать то же самое –

— Нам нужен план, мы идём с тобой — заверили его близнецы. Ватага, состоящая из эльфов, гнома, магички и воровки, одобрительно кивнула в раз.

— Скажи Терон, хоть раз наши планы срабатывали?! — Айдан как с цепи сорвался и схватил за грудки одноглазого близнеца.

— Дейн-Пед? Бэквотер? Амхара? Кулдар? Чтобы не случилось, ничего из того, что мы придумывали, не срабатывал как надо! –

— Умрёшь ты, умрём и мы! Сам вспомни Дейн-Пед дурень! Ты, пустоголовый болван, ради Сейны готов умереть, а мы?! Ты знаешь, что случиться, если ты погибнешь, второго идиота-мессию мы не найдём! — Терон не остался в долгу. Левый глаз перекрывала повязка, и лицо его исказилось в чистом гневе. Он с силой оттолкнул от себя друга, и воздух наэлектризовался в шатре. Всё застыли как вкопанные.

— А я не позволю никому больше умирать из-за меня и с моим именем на губах! — воскликнул Айдан

— Да кто просит?! Мирана только этого и хочет. Она убьёт Сейну и тебя к рукам приберёт. Хочешь стать мужем Мираны, у которой тело твоей Элерон или Имнари, так, пожалуйста! Поплачем вместе у твоего алтарика! –

— Заткнись! — Айдан так громко воскликнул, что Хелена подскочила со своего места и вольным жестом приказала гвардейцу вернуть меч в ножны.

— Это ловушка, Брундайовад — проговорил Аларант и Рахварион согласно кивнул.

— Я не позволю Сейне умереть. –

— Тогда идём ватагой! — поддержал Корр брата

— НЕТ! — Айдан, наконец, собрал волю в кулак. На столе, по центру шатра, лежала карта, и с глухим звоном Айдан взял нож, лежавший на краю стола, и вонзил его, чуть ли не рыча,в то место, где был указан Сайн-Ктор. Адриане хотелось сжаться в клубок.

— Довольно — голос Хелены вернул всех в чувства и, откинув прядь своих золотых волос, императрица кивнула Айдану. Она ждала объяснений.

— Вы все здесь думаете, что это так легко. Добраться до Сайн-Ктора, спасти её. А я сотни раз видел её мертвой на моих руках! Я обернусь драконом, разрушу к чертям собачьим Сайн-Ктор и если опоздаю, то отомщу за неё.

Я смогу жить, если Сейна умрёт. Я похороню её и буду каждый год приходить на могилу. Но если кто-то, стоящий здесь, умрёт по моей вине, за меня или из-за меня, НЕВАЖНО. Я не смогу жить спокойно, пока не уничтожу каждого, кто приложил к этому руку. Я — Красный Легионер Кинхарта. Я давал клятву на верность Империи. А от стоящих здесь, зависит её дальнейшее существование. Я не просил этой силы! Не просил этих пророчеств. — Айдан закончил, и оперся руками о стол с картой.

— Найт, вон с глаз моих. Ты бы ещё нож к горлу моей свиты приставил. — раздражённо выдала Хелена

— Ваше Высочество? — но гвардеец, встретившись взглядом с госпожой, поклонился и вышел. За ним вышли все остальные, потому что так приказала императрица.

***

Хелена аккуратно подошла к Айдану и положила свою руку ему на плечо. Так бы сделал Уильям. Она была в этом уверена. Чем-то сын Арианы и Орина был похож на её погибшего мужа. Это уверенностью в том, что он всё сделает сам. Он даже был похож на Лайана. И тогда Хелена сказала ему, тихо, почти еле слышно.

— Иди, сержант. Спаси её. — Айдан поднял на неё свои изумрудно-зелёные глаза, святившиеся от благодарности.

— Это приказ, легионер. За время, проведённое с твоей сестрой, матерью и теткой, я поняла, что СтоннКасселы делают то, что должны делать. Так гласит честь, завещает право и глаголет крови. Возвращайся с Сейной, и я благословлю вас, как Императрица. Я не могла помочь ни мужу, ни сыну, но помогу тебе, красный легионер Кинхарта. — Айдан встал перед ней на одно колено, склонил голову и ответил.

— Пусть ваш зов созовёт стаю — Императрица же положила тонкую руку на его макушку, и, проведя ладонью по его лицу, благословила на бой. Её было жарко от того, что мессия и избранник, не забывает о том, что он давал её клятвы. А этот жест, когда её пальцы прошлись по его щеке и виску, обходя шрамы, она так давно его не чувствовала.

Императрице должны верить, иначе люди усомнятся в её власти. Как же ей теперь не буду верить? Она договорилась с ренегатами, привела армию, и была госпожой Наследника Нерана. Теперь Хелена понимала, знала, чувствовала, что у её империи есть шанс. Столь ненадёжный и хрупкий, но шанс.

Её муж и сын погибли. Прошло время траура. Пришло время брать всё в свои руки, чтобы править достойно королей и императоров древности. Придёт время и Энделес Лакур, смениться Ханкаром ТейгАртуном. Как говорил старый Мивиль Оркалан:

— В Последней Битве падут многие. И герой, и мессии, и императоры. Важно лишь то, приложил ли ты руку к победе над Тьмой? Чтобы твои дети помнили тебя, как Героя. — а ей хотелось бы знать, что для своих детей, да и для остальных, она будет Героиней. Может быть даже, героиней, для человека, которого избрали пророчества. Хелене на секунду почудилось, что ей бы хотелось, чтобы Айдан был её гвардейцем. Странные мысли лезут в голову, когда общаешься со СтоннКасселом, да ещё и Наследником Нерана!

Глава 33. Обжигающее пламя

Сайн-Ктор — столица одноимённого герцогства, находилось на равнинах, за Ноголомными горами, защищавшими равнины и поля Кинхарта от северных ветров и поветрий Аст’Морауна. Через эти горы никто не пробирался. У их подножий скопилось слишком много черепов и костей отчаянных храбрецов и скалолазов. Кому-то из них везло больше и, срываясь с крутых скал, они разбивались моментально, кому-то везло меньше, и они ломали ноги, умирая долгой и мучительной смертью.

Это место было проклято. Скалы своей однотонной стеной возвышались над лесами, белоснежными вершинами разрезая полотно облаков. С севера к подножью скал подступали леса Терис’Равиль. Дремучие и древние рощи, куда боялись входить даже демоны во время Затмения. Говорят, там, среди вековых сосен и дубов, соревнующихся со скалами в высоте, живут тёмные эльфы. Мало кто выбирался оттуда живым, ещё меньше могли рассказать ужасы, увиденные ими.

К северу от Кардинийского Ущелья расположился Руколомный проход. Здесь часто проходили караваны, правда, самые смелые, можно сказать обезбашенные. Узкие тропинки еле вмешали в себя взрослого человека, что говорить об ишаках и лошадях, или повозках, везущих на себе товар? Острые камни здесь пропитались кровью людей, схватившихся ладонями за них в последний момент. Потому-то он и назывался — Руколомным. С одной рукой можно было дойти до Пасти — небольшой ложбинки, ведущей короткой дорогой в Сайн-Ктор. Со сломанной ногой, один путь. Вниз.

«Чем дальше на север и чем ближе к Сайн-Ктору, тем жарче» Дарэ Агостор не хотел лететь своей погибели навстречу. Но, его рассказам о колоннах людей и Лорда Тьмы, с ир-мерами, никто не поверил. Его сочли дезертиром и теперь вели на казнь. Разве мог он знать, что по возвращению с разведки, застанет ренегатов над трупами своего отряда? Что он должен был сделать один, против десятка?

«Отомстить за братьев» так гласили Правила Дункана, Серый Закон. И он отомстил! Привел подкрепление, и ренегаты Учхел-Сура поплатились за гибель его отряда. Но у Фаила Акара было другое мнение. Дарэ привели в Сайн-Ктор, представили перед Чемпионом Мираны… и велели казнить у Руколомного прохода. Были ли такова воля Мираны, или Фаил Акар, услышав доклад об ир-мерах, не возжелал поднимать панику или же, увидел в глазах лейтенанта страх и скверну? Дарэ не понимал.

Один из его палачей толкнул его в спину, подгоняя его вперед. Казнь была издевательством. Руколомный проход можно было пройти, но тогда несчастный попадал на территорию уэйстекских пограничников, а эти псы натасканные не любят серых легионеров. Дарэ казалось, что чёрнодоспешники никого не любят. Хотя, какая ему разница, уж в его то положении. Проще взять и сорваться, когда камень разрежет его ладонь.

Небо серело. Мирана готовила ритуал. Тучи собирались над Сайн-Ктором и его землями, а Дарэ дрожал от подступающего холода. Страх сковал его. Тропа становилось всё уже, скалы Руколомных гор смыкались со всех стороны, образуя карьерный лабиринт, уходящий к проклятой тропинке, что с каждым шагом становилась всё уже и уже, до тех пор, пока лезть и держаться надо пропастью не приходилось одними только руками.

Отряд из трёх стрелков, в центре которого его вели, остановился. Внезапный звериный, гортанный рык пронёсся по каменному лесу. Дарэ упал на землю, сворачиваясь клубком. Ветер, поднявшийся из ниоткуда, сбил серых легионеров с ног. Их лёгкие туники, надетые поверх кольчуг и пластин, вздыбились. Знаки Лиса Легиона мелькнули перед глазами пленного лейтенанта. Дарэ пополз вперед и нырнул за каменную колонну. На месте, где он только что лежал, оказалась тень. Агостор поднял взгляд в небо и увидел дракона кроваво-алого расцвета. Сердце сжалось и ушло в пятки. Лейтенант встал на колени и принялся молиться Матерям и Отцам Основателям, ибо Старым богам уже не верил.

Огромный, как три герцогских дома, дракон низверг шар пламени на палачей Дарэ. Приземлиться здесь он ни как не мог, и Дарэ, как он думал, открыл глаза в последний раз….

Но дракона окутал ореол из чистого света и на месте громадного ящера, оказался человек, краснодоспешник. Молодой, чуть младше Дарэ, он подошёл к серому легионеру.

— Как тебя зовут? — его голос был почти безразличен, лишь отголоски доброты и сострадания были слышны в нём.

— Дарэ Агостор, сын Лира Агостора. — промолвил лейтенант

— Ты свободен — тогда молодой дракон взял в руки нож и разрезал путы пленника

— Кто вы, господин? — спросил Дарэ, стоя на коленях

— Я не твой господин. Моё имя — Айдан. СтоннКассел — отвечал дракон

— Король Королей? — так звали Наследника Нерана на севере.

— Можно и так сказать — отмахнулся Айдан. Его глаза, наконец, приобрели свойственный человеку цвет — изумрудно-зелёный.

— Я повторю, ты свободен. — Айдан огляделся.

— Вы идёте в Сайн-Ктор? Не так ли? Вы идёт за леди Имнари. — Дарэ просто догадался. Об этом ходило немереное количество слухов. Айдан посмотрел на Агостора, и на его лице проскользнула злость. Еле видно поджались губы, сжались кулаки.

— Знаешь, как до него добраться? — Дарэ закивал. Он прекрасно знал эту местность.

— Неделя пути пешему. — отвечал он

— Что там происходит? –

Лейтенант нахмурился.

— Феникс готовит ритуал. Всё об этом знают. Её избранница — вернувшаяся Сейна Имнари. Говорят, что Мирана переродиться в её теле. Ей присягнули все. От крестьян до полководцев, командующим назначен — Фаил Акар. Это всё что я знаю, господин. — Дарэ отчитался перед ним, как перед командиром. Кивнув, Айдан стиснул зубы.

— В какой стороне столица? — сайнкторец указал на запад. Они пришли с запада, а петлять по этим тропам, всё равно, что жизнь потратить. Айдан кивнул, но не спасённому легионеру. Король Королей посмотрел в сторону, разговаривая с кем-то другим.

— Я могу помочь, господин — вмешался Агостор

— Мне ты уже не поможешь. Иди Дарэ, ты свободен. –

— Господин? — Дарэ вновь прервал его молчаливый диалог с кем-то невидимым. Айдан зыркнул на него и лейтенант отшагнул назад.

— Столица хорошо охраняется. У них много магов и метких стрелков. Но люди… не верят Миране, они до сих пор помнят добрую герцогиню. — СтоннКассел кивнул легионеру.

— Иди в Карден-Холл Дарэ, расскажи обо всём, что знаешь императрице. Скажи, что ты от меня. — тогда Айдан вышел из-под скал к открытому небу.

— Что вы будете делать, господин? — тогда Король Королей посмотрел через плечо на лейтенанта, теперь ренегата, и недобро закивал.

— Спасать. Если надо будет — убивать —

***

Кровь дракона подобна кислоте. Чем чаще Айдан взывал к ней, оборачиваясь крылатым ящером, тем сложнее было держать зверя в темноте, в той клетке, откуда он вырывался, когда Айдан передавал ему контроль. С каждым днём решётки его темницы прожигались его отравленной кровью. Но Айдану, который сам залазил в клетку, когда зверь брал контроль, было куда сложнее выбираться из прутьев. У него не было крови, способной сжигать материю. Взывая к Свету, он испепелял себя и зверя, но различить, кто есть кто, в этой агонии, было почти невозможно.

Ночь опускалась на Сайн-Ктор и его предместья. Айдан же смотрел на город, стоящий на пяти холмах, возвышающийся к небу. Настоящая крепость — вот что первое приходило на ум, когда глаза созерцали этот город. Высокие стены, оборонные башни с мостами, шпили, караулки, и казармы — то, что первым попадалось на глаза. Много солдат, очень много солдат.

Айдан никогда прежде не видел, чтобы люди… так свободно ходили и жили чуть ли не в гарнизоне. Всё-таки, Сайн-Ктор первым попадал под удар демонов, и всё это было логичным. Каждый здесь с малых лет умел обращаться с мечом. Церковь с незапамятных времён правила бок о бок с герцогом.

Сайн-Ктор был другим. Кинхарт, столица империи, место величественное, красивое и разнообразное. Неоднозначное. Есть и богачи, и нищие. И рабочие с аристократами, ремесленники и кузнецы. В Кинхарте собрались всё представители Кровогорья, горлом правил сам император и это… казалось правильным. Место, объединяющие всех людей империи.

Столица Серого Герцогства было совсем другой. Здесь горгульи сидели на башнях, кварталы отделялись арками со знамёнами. Если в Кинхарте была земля и парки с рощицами да цветами, то здесь на севере, всё занимали каменные дороги и паребрики. Из домовых труб валил дым, Айдан не чувствовал, но холод здесь был ощутимый и каменные дома долго приходилось отапливаться, грелись здесь соболями и лисами.

В небе не было даже звездочки. Тучи плотным покровом укрыли город и к ночи загорелись факела патрулей, вместе с огненными чанами. Айдан присел на землю, спрятавшись за валуном.

— Эред, это безумие! — сказал ему Макар, но он ничего не ответил. Тогда Царь Рассвета цокнул, и, закатив глаза, обратился не к брату, а к Айдану.

— Айдан, позволь тебе кое-что объяснить. — юноша повернул голову к Макару, сидевшему слева от него.

— Мирана сильна как никогда. Её мощь возрастёт, как только он очнётся в теле этой твоей Сейны. Даже сейчас она может являться в этот мир как живая женщина, направляя силу стихии. Твоё владение Светом несовершенно. Ты погибнешь. — Макар впервые говорил с ним не как безумец, а как… брат, как наставник.

— И что ты предлагаешь? — устало спросил Айдан, потирая кровоточащие раны. Кровь дракона ещё поддерживала в нём силы. Увы, лечить свои раны он пока ещё не научился, зато он знал, как лечить других.

— Ты как Эред. Не отступишь ни за что. Так позволь помочь тебе. Я знаю, ты слышишь, как она плачет и кричит. — Макар поднялся на ноги и протянул Айдану руку. В глаза Царя Заката слышалось неподдельное сожаление и раскаяние.

— Что я получу взамен? Какая тебе выгода? — ему было трудно поверить, что этот безумец искренне хочет ему помочь.

— Ты, Айдан, дашь мне луч света — частичку своей силы, а я дам тебе поток тьмы — частичку своей. Я смогу созидать, ты — изменять. — Макар улыбнулся и повёл ладонью. Он был прав. Айдан каждый день слышал, как Сейна плачет и кричит. И от того, что он ничего не мог сделать, сил уходило много больше.

— Почему ты хочешь мне помочь? Разве не Тай-Фер — твой господин? — Айдан фыркнул, а Макар протяжно цокнул

— Не начинай. Я и сам не рад ему служить. Может быть, поможешь мне снять его оковы с моих рук? А я помогу спасти твою Сейну. — Макар повёл бровями, мол, давай, соглашайся, как в старые добрые. Айдану было что терять, и он знал, что поплатиться за это.

— Из света льётся тьма… — начал один Царь

— А из тьмы льётся свет. — заканчивал второй Царь, пожимая рука брата.

Боль на секунду пронзила тело, когда луч света пульсирующей веной остался на руке Макара. Тёмные поток как паразит проник в тело Айдана и он почувствовал Это. Раньше, благодаря Свету он мог создавать и отдавать, а с Тьмой, он мог искажать и поглощать. Обхватив руки за плечи, оба Царя потянулись, один к темноте, другой к силе света, направляя их друг другу, как две нити, затесавшиеся в разные клубки.

— Спасибо, брат. — говорил Макар, уходя во тьму.

***

И всё же этот безумец был прав. Айдан каждый день своего пути слышал голос Сейна. Она звала его. Молила его спасти его. Тихо плакала, рыдала протяжно и громко. Почти неделя прошла, а он не останавливался, даже когда его раны вновь открылись, даже когда с кашлем он отхаркивал кровь, Айдан продолжал бежать или лететь. Когда как. Но голос его возлюбленной звучал в его голове без остановки.

Сейна вспоминала. Говорила сама с собой, но он слышал её, за столько лиг от неё. Девушка вспоминала, как сильно любила его, как в первый раз он поцеловал её, как он бегал под окно её церкви, чтобы читать ей стихи, как ненароком, просил командира, сержанта Брауна, сделать обход отряда именно на улице, куда открывался вид к её окну. Всё это повторялось раз за разом, и её тёплые, полные ласки слова, сменялись горькими слезами и гортанными криками, от которых Айдан бежал быстрее. Как хлыст всё это подстёгивало его, обжигающим, предательским подкрадывающимся со спины пламенем, свистом, разрезающим перепонки.

И всякий раз Айдан молился. Просил её быть сильной и потерпеть ещё чуть-чуть. Он говорил её, что скоро он придёт и заберёт её. Но с каждым днём он реже и реже слышал стенания Сейны и теперь, подойдя к Сайн-Ктору, вовсе перестал их слышать. Ночью тучи стали ещё плотнее, а с востока шёл шторм, со сверкающими вдали молниями. Это было неправильно. Но он бы всё отдал, чтобы вновь хотя бы всхлип любимой, чтобы знать, что она жива. Что это ОНА, а не проклятая Мирана, занывшая её тело… убивающая её.

— Ещё пару раз — сказал он дракону внутри себя и зверь с радостью кивнул. Но Айдану нужно было лишь воззвать к крови и самому взять поводья. Зверю это не нравилось, но навсегда становиться таким, Айдан не желал.

Дракон летел к дворцу Сайн-Ктора под покровом ночи. Шторм близился.

***

Эдэльмира уже приказала верным людям вывезти Сильфрей в безопасное место, её брат, Диего Имнари, живший в Тире, Старых Богов не жаловал, потому его верные солдаты, приехавшие неделю назад, увезли младшую дочку Эдэльмиры в Тир. Там её будет намного безопасней. Если Эдэльмира сможет, то приедет к дочке так скоро, как получится.

Герцогиня осталась со своим народом и старшей дочерью. Сейна уже давно не была для неё дочкой. Пропавшая, нет, сбежавшая ученица, но ни как не дитя, которое она любила всем сердцем. Эдэльмира не могла слушать её крики, женщина плакала вместе с Сейной, каждый раз, через град слёз, стоя на коленях перед её постелью, выпрашивая прощения.

Герцогиня слушала Сейну. Как когда-то, давным давно, она слушала маленькую девочку, которая в десятый раз прочла книгу о похождениях Генри Первого. С горящими глазами, её мелькая дочка убегала в рощу Ер’Валь, чтобы там танцевать, петь, играть на флейте, вить венки из цветков нельвиха… Сейчас же она слушала не сказки, которая так любила та маленькая девочка, я жизнь своей дочки. Горячечный бред ввёл её в лихорадку. Девушка металась на постели.

— Я ему не сказала… из-за меня они погибли… — больше Эдэльмира не могла разобрать. Наверняка она имела в виду своего Айдана и его родителей. Сейна успела рассказать матери всё. От похождений контрабандисткой, затем о жизни послушницы и встречи с Айданом. С одной стороны, ей тоже надо было плакать. Её дочка толком то не пожила, с другой, грустная улыбка озарила лица герцогини. С Айданом, Сейна была счастлива. О, с каким теплом и светлой любовью девушка говорила о нём. Она не злилась на него, просто не могла! Каждое слово она произносила с трепетом, вспоминая его запах, слова, губы. Эдэльмира плакала вместе с Сейной.

К ночи девушка уснула и затихла. Эдэльмира не отходила от её постели. Со страхом молясь Отцам и Матерям Основателям. Лишь бы Мирана не услышала. Но Феникс наверняка слышала всё. И даже больше. Если бы она могла, то собственноручно было выколола глаза проклятой богине, но Эдэльмира даже своими людьми командовать не могла. Всё пошло крахом.

Кто-то вошёл в комнату. Леди Имнари ожидала увидеть Фаила Акара, но увидела его… Айдана.

Молодой человек закрыл за собой дверь. Одетый в мифрил, без меча, с пластиной на левой руке, и лицом, с многочисленными ссадинами и царапинами, грязный, уставший и окровавленный, он ни как не подходил под образ, который Эдэльмира выстроила в голове. Да, она видел принца на коне, но сейчас перед ней стоял… грифон с зелёными глазами.

Эдэльмира со страхом отшагнула от постели дочери, смахивая слёзы с лица. Отбросив локоны рыжих волос за плечи, она гордо поднялась с колени и расправила красивые плечи крепкого тела и вместо того, чтобы гордо поднять подбородок, женщина дрогнула, вжившись стеной в стену. Айдан её как будто и не заметил. Юноша прошагал к постели Сейны, и сев на край, потеребил девушку за плечо. Та безвольно колыхнулась. Глаза Айдана блеснули в свете свечи. Эдэльмира положила руку на грудь, чувствуя, как её сердце вот-вот разорвётся прямо в ней. Неужели всё это время она провела рядом с мертвой дочерью?

Герцогиня осмелилась подойти ближе. Айдан отвернулся, встал и сжал кулаки, хватаясь за голову, вцепившись в отросшие по шею волосы. Эдэльмира обошла постель с другой стороны, села на противоположно краю, и взяла ладонь дочери в руки. Такая красивая, она лежала, как на поле цветов, среди белой простыни. Белая, но не бледная, с алыми губами и огненно-рыжими волосами, с которых наконец-то слезла краска. Руки Эдэльмиры, в отличие от рук её дочери, покрылись морщинами, но мать почувствовал тепло в её ладонях и еле слышно вздохнула.

Айдан стоял к ней спиной и, повернувшись, безвольно сел на край кровати, рядом с Сейной, проведя пальцами по её ещё теплым щекам. Юноша приподнял девушку с кровати, и, заключив её в свои руки, стал тихо качаться вперед-назад.

— Только не ты. Умоляю, Сейна, прощу, не умирай. Мне и жизнь без тебя не мила. — парень и не замечал Эдэльмиры. Для него здесь была только Сейна, лежавшая, почти безжизненная.

— Опоздал. Прости меня, прости. — девушка не отвечала, её лицо и закрытые глаза ничего не передавали, ничего кроме боли. Айдан продолжал молчать и тихо убаюкивать любимую. И тогда рука её чуть приподнялась, и обхватила его плечо. Девушка вздохнула.

— Айдан? –

***

Времени было катастрофически мало. Может быть, уже к их комнате шёл целый легион.

— Помогите ей одеться, живее. — скомандовал Айдан. Эдэльмира спохватилась за какие-то секунды. Достала из комода теплую одежду и помогла дочери одеться так быстро, как это могла только сама Сейна, двигающаяся очень медленно. Её тошнило, голова кружилась, и сама она ничего не могла делать.

— Вам нужно уходить как можно быстрее. — сказала Эдэльмира, когда Айдан вышел вперед. Мать вела дочку под руки, а та мало что соображала.

— Мама, МЫ должны уходить! — чуть пискнула она, и герцогиня шикнула, прячась за гобеленом. Айдан не прятался от солдат. В его руке сверкнула золотая молния, и он швырнул её в десяток солдат. От них даже пепла не осталось. Так они и шли напролом до алтарного зала, где и был главный вход, и выход наружу. Они шил позади него, а он молниями повергал врагов в прах.

До тех пор, пока они не вышли к алтарю.

Зал был большой, с купольным потолком и пятью колоннами, что его держали, по бокам расположились столы гостей, а в левом углу стоял трон герцогской семьи. Теперь пустовавший полностью.

Путь им преградил Фаил Акар. Некогда Кеван Кон-Итьен, он стаял на их пути, обнажив мечи.

— Уйди Кеван. — прошипел Айдан, когда Чемпион Мираны, в серых доспехах, поднял клинок над своей головой.

— Боги нас рассудят. — отвечал Фаил Акар. Айдан дернул левой рукой, и щит Эреда раскрылся веером. Тогда явилась она… Мирана. Хохот женщины эхом пронёсся по залу, и солдаты застыли в страхе, не смея подойти к беглецам. Фаил вернул меч в ножны и покорно отошёл в сторону. Огненная птица, прилетевшая из коридоров замка, обернулась прекрасной, но разъярённой женщиной, почти похожей на Эдэльмиру.

Мирана встала перед Айданом.

— Фаил, позволь мне! Явился, каков герой. Хочешь забрать мою избранницу? Какой же ты тогда мессия? А ты Сейна? Я думала ты, и твоя мать будете мне верны. Глупо было надеяться, что тебе хватит духу принять свою судьбу. — Мирана продолжала хохотать, и перестал лишь в тот момент, когда молния Айдана откинула её к массивным дверям замка. Солдаты зашагали назад, а Кеван чуть в сторону.

— Жалкий мальчишка! Как ты смеешь нападать на своё БОЖЕСТВО! — завопила Мирана, вскидывая руки вперед. Одета она была в свободное платье с широкими рукавами, из которых вырвался чистящий огонь. Айдан прикрыл себя, Сейну и Эдэльмиру, подняв щит Эреда. Огонь лучам устремился в потолок, оплавляя камень над их головами. Огонь был диким, жарким на столько, что Айдан чувствовал, как вот-вот вот сгорят его ладони.

Затем последовал второй удар. Мирана вновь ударила, и тогда Айдан воспользовался потоком тьмы Макара. Щит этот оказался потоком, похожим на морской водоворот, пожиравшим всё, как монстр глубины. Блики темноты поглотили луч огня, и закрутили его в воронку. Тогда Айдан вновь направил его в потолок. Купальное строение стало напоминать лаву, прожигавшую земную кору. Огонь прожёг вверху дыру, достаточную для дракона.

Сейна прижалась к Айдану. Мирана с дичайшей, первородной и ненасытной ненавистью смотрела на них обоих. Обоих она жаждала и они сопротивлялись, а Божество не любит, когда ему сопротивляться.

Эдэльмира знала, что не сможет уйти отсюда. Хотя бы, она спасла дочерей. Выскочив вперед, женщина обратилась к Миране.

— Забери меня! — Богиня посмотрела на ней, и ухмыльнулась, когда Сейна попыталась подбежать к матери.

— Мама! Нет, прощу! НЕНАДО! Пусти меня! Мама! — Айдан вовремя схватил Сейну, и прижимая её к себе, с сожалением смотрел на герцогиню.

— Мне жаль — прошептал он, вздымая руку к чёрному небу.

— Береги её — глазами ответила она, в последний раз посмотрев на дочку.

— Я люблю тебя, лисёнок. –

— НЕТ! — завопила Сейна, когда ореол из чистой материи света окутал их. Синие молнии выстроились в корону на его голове, а пламя языками изображало крылья дракона.

— Держись крепче! — Тогда дракон явился Сайн-Ктору, и Сейна, уцепившись мертвой хваткой в его спинные шипы, со слезами на глазах залезла на спину ящера.

***

Дракон взмыл над Сайн-Ктором, извергая пламя из своей пасти, и унёсся от бури и столицы в сторону Карден-Холла.

Мирана, переступая через камни, впилась пальцами в виски Эдэльмиры. Женщина всхлипнула и обмякла в руках вовремя подошедшего Фаила Акара. Чемпион Мираны положил тело Эдэльмиры на алтарный стол, и огненные руны полыхнули синим огнём. Земля по Сайн-Ктором заходила ходуном. Крыши домов покосились и даже молнии вихрем закружились над замком. Грохот стоял не выносимый. Огненный столб обрушился на алтарь, сжигая всю одежду.

На глаза герцогиня помолодела, лет на двадцать. Когда же огонь перестал оплавлять каменные колонны, за которыми пряталась солдаты, на смену визжащим ветру и дикому крику, пришло тишина и треск дерева. Мирана, абсолютно нагая, встала голой и нежной ступнёй на раскалённый камень и даже не обожглась. Ветер, зашедший в замок, и разогнал пепел с алтарного камня. Словно Феникс, Великая Мать возродилась. Вскинув руками, он вдохнула полной грудью, вернув себе прежнюю силу.

Солдаты, находившиеся в зале, встали перед ней на колени. Как и те, что пришли позже. Все легионы Сайн-Ктор присягнули ей… не Эдэльмире Имнари, а Миране, Фениксу.

— Придётся делить это тело с тобой, пока ты не устанешь — прошипела Мирана, пряча Эдэльмиру в глубине её же разума.

Ещё один пункт Пакты был Нарушен. Мирана проснулась.

Глава 34. Из света льётся тьма

Два дня спустя. Окрестности Карден-Холла

Дракон приземлился на поле фиолетовых цветов. Сейна, с дрожащими руками и подкашивающимися ногами слезла со спины крылатого ящера и от бессилия, рухнулась на землю.

Она пролежала так, час, может быть чуть больше. Тело болезненно отзывалось на любую попытку встать и двигаться самостоятельно. Девушка свернулась клубком и тихо зарыдала. К горлу подступил вопль, который она еле сдерживала. Слёзы градом лились по её щекам. Её мать отдала себя Миране, чтобы она могла спастись. Судьба — жестокая вещь. Сейна терпеть не могла, что принадлежит к роду Имнари, но пошла спасать Эдэльмиру. Почему она поверила Миране, зачем поступила так глупо и опрометчиво? Если бы она только дождалась Айдана и обо всём ему рассказала…

— Ненавижу — прошептала она. Сейна не понимала, кому эта ненависть была адресована. Эдэльмире, за её жертву? Миране, за все те пытки? Или Айдану? За то, что он ушёл, не попрощавшись, за то, что спас только её? Она продолжала тихо плакать, лежа среди высоких тёмно-фиолетовых цветов, произраставших только в Карден-Холле. Она ненавидел всё, будь у неё сила, как Айдана, она бы зачерпнула столько, чтобы эта мощь уничтожила этот бренный мир, в существовании которого не было ни капли смысла. Она ненавидела мать, отца, Пэтрота, Фаила Акара, Мирану, Айдан, всё, и себя саму, за всё что произошло.

Девушка попыталась встать на ноги, но голова кружилась слишком сильно. Вновь упав, она примяла своим телом резко пахнувшие цветы.

— Сейна… — простонал шатающийся Айдан. Его силуэт в мутных глазах Сейны вызвал у неё гнев. «Почему ты пришёл так рано?! Почему спас только меня!?» но силы выпустить этот гнев не было. Припав на четвереньки рядом с ней, парень отхаркнул кровавую слюну на стебли цветов, и, утерев её, подхватил девушку на руки.

— Нужно идти… здесь не безопасно, до Карден-Холла час пути. — прерывисто дыша, Айдан прижал её к себе и побрёл вперед, через поле, к видневшемуся за холмом городу.

Спустя некоторое время, Сейна более-менее пришла в себя и почувствовала, мокроту на своём боку. Увидев алое пятно, она зажмурилась, но поняв, что это не её кровь, страх охватил её пуще прежнего.

— Айдан, ты истекаешь кровью — прошептала она, держась за его шею. Он ничего не ответил, лишь ускорил шаг.

— Айдан? — продолжала Сейна, увидев, как струйка крови вытекает из края его рта.

— Посмотри на меня — потребовала она, и парень замедлили шаг, повернувшись к её лицу.

— Ещё чуть-чуть — прокашлял он, и Сейна, увидев, как в глаза стали красными, а хватка рук слабеет, потребовала опустить её на землю.

— Айдан, я могу идти сама — она, конечно, врала, даже сейчас её голова кружилась как в танце, а ноги вовсе не слушались её. Но она должна была предпринять хоть что-то.

— Боги милостивые! Анкит!!! — всадники подъехали со спины.

— Айдан, это я, Израм, Маркус Израм! — кричал верховой. Его слышала только Сейна. Девушка огляделась и поняла, что до Карден-Холла они дошли, Айдан просто вышел на тракт, по которому шли солдаты Красного Легиона… и набрёл он на кого-то знакомого.

Айдан припал на колени и вымолвил:

— Прости меня, прости, Сейна. — и опустив голову вниз, он закрыл глаза.

— Боги, да он ранен! Скачи в ставку, скажи императрице, что Анкит… СтоннКассел прибыл! На коней их, живо! — кричал некий Маркус Израм. А Сейна за долгое время испугалась по-настоящему. «Ты не умрёшь просто так!»

***

Как бы Сейне не хотелось, а рассказать её пришлось всё. Даже пытки, которые она пережила.

Айдана унесли в лазарет. Всё-таки это был Карден-Холл, и даже лекарка Каймлина Тальвильд оказалась знакома с Айданом. В какой-то степени, он вернулся домой, а Сейна сейчас сидела, как на суде в Кинхарте. Вся айданова ватага здесь собралась, семья СтоннКасселов, Марий Мейстланд, императрица, граф Карден-Холла, Арвин Фалоне и маг Алкион Альгольф.

Сейна рассказала обо всём. Незачем было что-либо таить, да и рассказ её получился отстранённым. Стоило девушке вспомнить, как руки Феникса дотрагивались до неё, как её губы касались её лба, то могильный холод обдавал её со всех сторон. Сейна ушла в себя. Тихо сев на кресло, поджав и обхватив коленки, она продолжила плакать.

Ватага Айдана переглянулась, и вышла из кабинета Арвина Фалоне. Комната была небольшой. Всё здесь было из дерева. Окна с красивыми и плотными шторками. Руки мастеров поработали над резными комодами, столами и креслами, набитыми тёплым, нежным пухом. Но Сейна, кто бы к ней не подходил, продолжала смотреть в никуда, обхватив коленки.

Сначала подошли Гарет и Орин. Они что-то говорили, но гласа их были лишь шумом в ушах девушки. Они заставили её вспомнить, всё, что с ней делали. И она застряла там, в своих воспоминаниях, о том, как огонь выжигал её разум и душу. А теперь ещё и Айдан умёр из-за неё. Из-за неё.

Затем Хелена, Ариана и Адриана подошли к ней, нежно поглаживая по голове, пытаясь вернуть её в нормально состояние. Но даже их ласка была шумом в ушах девушки.

«Лучше бы я умерла здесь… тогда…» вспомнив, по чьей вине случился Карденхолльский инцидент, Сейна со слезами вспомнила, что именно здесь она впервые увидела Айдана…

«Лучше бы меня не было» голос в её голове напоминал голос Мираны, и она окончательно ушла в себя.

***

— Хватит мучить девочку — слово, наконец, взяла Кира. Всё с удивлением повернулись и посмотрели на неё, как на ненормальную.

— Она и так много пережила. Если надо, покормлю её с ложечки и помою, но смотреть, как вы её трясёте, я не намерена. — Хелена кивнула, Адриана и Ариана взяли Сейну под руки, и та безвольно повиновалась. Кира вышла следом.

— Не знаю… — растерянно начал Марий

— Столько лет молились Старым Богам, пусть и знали, что они от нас отреклись… -

— Молитесь Отцам и Матерям Основателям. — резко оборвала Хелена

— Это приказ? — шутливо хмыкнул Марий. Юмора императрица не оценила.

— Закон выпущу — Хелена гордо вздёрнула подбородок.

— Я считаю, всем нужен отдых. Графство будет радо принять всех гостей. Вы не будете голодны или же обделены. Но, с леди Киарианной, я соглашусь. Помыться стоит всем. — Арвин Фалоне почесал усы и удалился, прихватив со своего стола пару документов. Орин и Гарет последовали за ним, откланявшись императрице, а Хелена, почувствовала, что уже давно не мылась. Со всеми этими походами, пользоваться можно было лишь духами.

***

Каймлина видела за столь короткое время слишком много смертей. Напоив раненных отваром, который мог спокойно унять их боль, Кая вытерла руки алым фартуком и устало потёрла пот со лба.

— Кая! — воскликнула подбежавшая Сара. Сара была лекаркой и давней подругой Каймлины. Он хорошо врачевала, только вот болтала без умолку. Большеглазая и не высокая, она срауз же прибилась к Каймлине.

— Что случилось? — устало спросила Кая.

— Там, Айдана принесли! — глаза Сары загорелись огнём, только вот Кая стиснула зубы и до белизны сжала кулаки.

— Опять?! — Сара взяла подругу под руку и быстрым шагом они пошли к койке Неранового Наследника.

Кая уже было хотела простой уйти из лазарета или же обматерить Айдана, ведь уже который раз она залечивает его раны?! Но в этот раз она побледнела, как сама Смерть. Лекарка не могла без слёз взглянуть на парня. Грязный, окровавленный, бледня бледнёй! Он лежал почти не подвижно, его грудь вздымалась под медленным и болезненным дыханием, а лицо его искривилось в боли.

Тогда Сара и Кая вновь принялись его лечить. Сшивать шрамы, прикладывать компрессы и поить его настойками через силу. Всё это время Каймлина кое-как сдерживала дрожь в руках.

«Боги! И этот тот Айдан? Айдан Анкит, которого мне обещали в мужья? Тот Айдан, с которым я каждый праздник гуляла под луной?» Её серые глаза блеснули слезами. Утерев и их, она поправил белые платок с красной перевязью и застегнув на Айдане камзол, устало завалилась на табуретку рядом.

— Он спас леди Сейну из рук Мираны. — сказала Сара, поправляя одеяло.

— И ты в это веришь? — фыркнула Кая. Лекарка не верила ни единому слову Сейны Элерон или Имнари, или как там её ещё! Она забрала у неё Айдана!

— Хочешь, не хочешь, а поверишь во всё это. В то, что сейчас мы с тобою занимаемся врачеванием над Наследником Нерана, который обернулся в дракона, чтобы спасти свою возлюбленную… — Сара мечтательно затянула последние слова, и сев рядом с Каймлиной, виновато опустив взгляд к полу.

— Вы же ведь любили друг друга, да? –

— Если бы это была любовь, Сара, он бы не забыл меня! Если это была бы любовь, он бы не любил эту девку Элерон или Имнари! — Кая вскочил с табуретки и ушла прочь, оставив Сару следить за раненным Айданом.

«Если бы это бал любовь» Каймлина прекрасно понимала, что этот не тот Айдан, который говорил, что будет любить её сильно-сильно, что её Айдан, умер вместе с Мартином и Ларой. От этого ей хотелось рыдать. Он же ведь только о нём и думала. «Ох, как мы будем счастливы, когда я вернусь! Какие у нас будут дети! Ох, он будет лучшим офицером, а я — прекрасной лекаркой!»

«Какой же я была дурой!»

***

Через пару дней Орин и Ариана решили навестить Айдана в лазарете. Длинный дом Лекарей вмешал в себя больше пяти сотен коек. Здесь всё было белым и светлым, пахло душистыми травами, и раненным здесь ничего не угрожало. Потолок был похож на перевёрнутый корабль, не столь высокий, но и низкий. Здесь было тепло. Идя с мужем под руку, Ариана стала замечать, что после того, как Айдан направил свет на Орина, тем самым спася его от смерти, в её муже что-то переменилось. Большинство шрамов исчезло, круги под глазами тоже, да и вообще Орин помолодел на пару лет, и теперь смело можно было говорить, что Ариана с ним ровесница.

Странно было чувствовать себя здесь. Это место где Айдан вырос. Где родителями для него были Лара и Мартин. Да в Карден-Холле практически все знали его. Как героя, и как убийцу. От этих мыслей помогла отвлечься Орин. Вместе они шли по длинному коридору, где расположились койки: свободные и занятые. Рядом с каждой из них стояла тумба с водой и лекарствами. Полы вовсе не скрипели.

Сев на края его койки, Ариана пропела рукой по лбу Айдана. От прикосновения он вздрогнул и стиснул зубы. Ему было больно, Ариана это сердцем чувствовала. Орин сидел на противоположно краю, и неотрывно смотрел на бледное лицо сына.

— Прости меня. — сказал он Ариана, и жена, взяв мокрую тряпку, вытерла пот со лба Айдана.

— Я давно простила. — отвечала она. Злости на мужа она не держала, и не имела желания выяснить, почему Орин спрятал Айдана. Она устала от этого.

— Я всю жизнь боялся того, что мои дети станут избранниками. Отец готовил меня к тому, что я должен буду спасти мир от… от чего-то там. Эврадар этого жаждал. Мечтал об этом. Когда мама умерла, я ушёл из дома. Попросил Ааронта сделать из меня чёрного легионера. Я бросил Гарета и Киру. Не пришёл на похороны отца. Я не заслуживаю того уважения, которое ко мне проявляет Гарет, той заботы, что проявляет ко мне Кира. Твоей с Адрианой любви. — Орин говорил это тихо, но мысли его витали где-то далеко.

— Не делай из себя мученика. Мы все успели настрадаться. Быть может, Айдан наш второй шанс? Шанс на то, чтобы наша семья стала вновь единым целым? — Ариана погладила Айдана по голове, и тот, дрожа во сне, незаметно улыбнулся. Её нежные руки успокаивали его. Как бы она хотела стать для него матерью, мамой. Боги, они надеялась, что это получиться у неё и всей её семьи.

— Я ненавидел все эти пророчества. И теперь наши дети платят за то, чего я не смог возложить на свои плечи. — Орин прокашлялся и потёр лицо. Ариана встала ему за спину и положила ладони на плечи.

— Что мы ещё можем? Сделанного не вернуть. У нас есть долг — помочь нашим детям нести это бремя. — её голос нежно прошёлся по его ушам, и Орин за долгое время их расставания наконец спросил:

— Душа моя, ты любишь меня? –

— Люблю, сердце моё — отвечала Ариана. Большего они не могли сделать для Айдана. Только быть рядом и помогать исполнять пророчества. Но для друг друга, они могли сделать куда больше. Намного больше.

***

Гарет и Адриана пришли в тот день помочь Кире. Прогуливаясь по Пределу Карден-Холла, а именно так звался дворец графа, они встретили Киру. Взбаламученную, с растрёпанными волосами и кругами под глазами.

— Что случилось, сестрёнка? — спросил Гарет.

— Вожусь с Сейной. — отвечала Кира, вздыхая и поправляя свою юбку.

— Ты? С кем-то водишься? Ха! Скорее Мейстланд перестанет пить! — на слова Гарета, Адриана еле-еле сдержала дикий смех, и лишь чуток хихикала, ловя на себе гневные взгляды тетушки.

— Пошли уже — прошипела Кира.

Комната Сейны был просторной и свободной. Камин пустел, зато солнечные лучи из окон достаточно грели помещение. Кровати в Карден-Холле были большими, и бельё у них было кучным. Легко было запутаться в простыне или одеяле. Но взгляд Гарета и Адрианы приковали не резные раки дверных проёмов и красивые деревянные потолки, а Сейна. Девушка, казалось, только-только перестала реветь. Глаза и лицо её опухли, а сама она сидела на краю кровати, неподвижно тупя взгляд карих глаз в стену. Мир её был безразличен.

Кира же, как заботливая мать, что Гарет видел лишь от сестры лишь в отношении к племяннице Адриане, причесала рыжие волосы девушки, помогла одеться в более лёгкое, летнее платье, тёмного зелёного цвета. И ласково что-то шепча, заставила его выпить воды и поесть похлёбки. Сама же Сейна делала это не охотно, но всё же делала. Словно, выражая тем самым благодарность Кире, за то, что она находиться рядом.

— Ни кого не напоминает? — спросила Кира

— Тебя и Лару после осады Карден-Холла. — отвечал Гарет. Адриана диву далась и принялась упрашивать тётушку рассказать её обо всем. Гарет, поняв, что он здесь лишний, решил проведать племянника.

Кира села рядом с Адрианой и начала говорить.

— Лет двадцать назад, я полюбила одного легионера. Его звали Рин. Я помогала Ларе во всех её лекарских делах. И врачевала Рина, моего любимого легионера. — с болью вздохнув, Кира продолжила, когда Адриана взяла её за руку.

— Во время осады его тяжело ранили. Топор угодил ему прямо в грудь. Его нельзя было спасти, и я… я выдернула топор из его груди, чтобы он не мучился. Лара говорила, что я сделала всё правильно, но я впала в такое же состояние, как и Сейна. Я не хотела жить — Кира моментально воспрянула духом, и убрав слёзы, уложила Сейну спать. А Адриана была рядом.

— Ты поэтому больше никого к себе не подпускаешь? — спросила племянница. Кира обняла девочку крепко-крепко. Адриана же вцепилась в Киру, утыкаясь в её шею.

- Поэтому, ласточка моя. — «Не хочу, чтобы на моих руках умирали мои любимые. Лучше уж старой девой помру, чем буду мужа хоронить»

«Благо — думала Кира — ты, Адриана не такая как я. Ты смелая, как отец, как мать… как брат»

А Сейна спала под их присмотром. Ибо Кира не могла позволить это девушке повторить всё то, что прошла она. Лара была рядом с ней, а с Сейной, рядом будет она. Потому что, пока Айдан лежит в лазарете, больше не кому.

***

Терон и Корр, вместе со всей ватагой, от безделья и грусти, приняли коллективное решение… уйти в запой на пару дней. Пока София, Вирна, Дориан, Аэйри и Файнсандель играли в карты, близнецы сидели в сторонке, опустошая последнюю флягу теронового самогона. Вся ватага спряталась в местном винном погребе, чтобы не мешать ни кому своими пьяными дебошами.

Сидя на полу, около бочек с вином, братья тихо пили, еле слышно переговариваясь под весёлый шум их отряда. Вирна проиграла партию, и теперь снимала с ног чулки. На ней оставалось только платье, Корр это прекрасно знал. В портках остался Файнсандель, и раскосый эльф был краснее рака. У Аэйри в запасе были сорочка и бельё, а вот хитрый гном Дориан снял с себя только сапоги, пока София, перекладывая карты, оставалась абсолютно одетой.

— А ведь убил её, Терон… — сказал Корр

— Ты и меня глаза лишил. — отозвался брат, приложивших ко фляге. Корр не ответил. Терону теперь приходилось, как ардахарскимому пирату носить повязку на глазу. С одной стороны, это ему нравилось.

— Это всё Лами и Лорды Тьмы. — Терон передал брату флягу. Здесь было темно и только факела над играющими, освещали карты и почти голые тела.

— Ты не понимаешь…. я сопротивлялся. Но меня принуждали, я мог противиться, но я выбрал убить. — Корр со злостью допил флягу и с характерным, многообещающим звуком, откупорил бутылку вина. Плохой знак, после самогона то!

— Она бы простила тебя. Лина бы всё поняла. — Терон отпил вина, звучно выдохнул. На вкусэто было почти как сок. Почти — главное в жизни Мейстландов.

«Он не понимает. Он не терял женщину, которую любил» Мысли Корр возвращались к той роковой битве. К тому моменту, когда он пронзает кинжалом Лину — женщину, которую обязан был спасти. Голос и поцелуй Лами, то, что не может контролировать своё тело! И то, как она отбрасывает его в портал, спасая от обрушения академии. Время не лечит, так считал Корр. Оно делает только хуже.

— Я убью этих Лордов Тьмы. Каждого. — прорычал Корр

— Мы с Айданом поможем. — отозвался Терон

— Разве не ты поносил его всё дорогу сюда? — удивился Корр

— Времен меняются — Терон пожал плечами — Айдан — самонадеянный идиот, как и мы. И он был прав. Мы бы померли в Сайн-Кторе. Он, как ни как, наш друг. — Терон отдал бутылку брату, и когда Аэйри проиграла партию, вмешался, накинув на неё свой камзол, обнажившись до торса.

«Он, как ни как, наш друг» это почему-то внушало в душу, если она была у Корра, надежду.

***

В лазарете Гарет встретил старых друзей. Вал и Сурана Маилаулы сидел рядом с Айданом. Капитан прекрасно их слышал.

— Не смей умирать, дурень! Тебе ещё мир спасать! — твердила Сурана, поглаживая Айдана по голове.

— Брауна, Амелиона, Дэна, Джорда, почти всех потеряли, и ты к ним решил уйти! Нет, брат! Живи! Иначе я тебя из врат Харды достану! — Вал похлопал спящего Айдана по плечу. Лекарка Сара сказала, что они здесь уже пару часов.

«Это хорошо. Голос близких возвращает из тьмы» вспоминал Гарет, когда Вал и Сурана проходя мимо, отдали ему честь.

— Вольно — отвечал капитан, проходя к койке племянника. Маилаулы, как-то неловко отошли в сторону, но не ушли.

Гарет присел на край и стал говорить с Айданом.

— Всё-то тебе самому надо сделать, всё-то ты знаешь, мессия хренов. Герой-недоучка.

Вот на кой чёрт туда один полез? Почему помощи не от кого не примешь? Нет, ты у нас сам знаешь, что лучше! Сержант, ха, надо был тебя не жалования лишить, а звания, чтобы всю жизнь в рядовых проходил! Видел ты сотни жизней, так может быть свою жить начнёшь, а так, как тебе голоса в голове говорят?! — Гарет от бессилия развёл руками и проведя ладонями по шее, вновь обратился к Айдану.

— Ты просыпайся, давай. Ты — СтоннКассел! Ты Красный Легионер, покой тебя ждёт только во Вратах Харды! — затем Гарет скрестил руки в замок и стал говорит тише, когда Вал и Сурана всё же ушли, как ему казалось. Но капитан то заметил, что эта парочка стояла за следующим же углом.

— Люди верят в тебя. Надеются на твои решения, и ты не имеешь права погибать. Живи, Айдан. Сам же говорил, что без тебя умрём все. — Гарет шмыгнул носом

— Я в тебя верю. Верю. Всегда верил. — капитан, поправив стёганку, вышел из лазарета, предварительно поймав супругов Маилаулов, отправив их в наряд к лекаркам. Подслушивать меньше будут.

***

Всё-таки Хелена должна была его навестить, пусть Найте Акселю это не нравилось. Гвардеец она отправил с проверкой к разведчикам. Сама же она пришла в лазарет, ожидая увидеть лекарок…. но увидела Эльнору, хлопочущую над Айданом. Беловолосая некроманта протирала пот с его лба, омывала раны, словно… он был её мужем. Хелена гордо выпрямила спину и, сложив руки под грудью, прошагал к койке героя.

- Госпожа. — Эльнора отвесила древний, но красивый реверанс императрице, и села на край кровати. Её глаза были холодными, от чего спину Хелены обдало могильным холодом.

— Леди Айвенворд. — Хелена кивнула ей и посмотрела на Айдана.

— Ему уже лучше. Жара нет, но молодому телу нужно набраться силы. — ответила Эльнора, поглаживая Айдана пальцами по щеке.

— Я слышала слухи о вас, леди Айвенворд. Это правда… -

— Что мне полторы тысячи лет? Чистая правда — Эльнора посмеялась, и лукаво зыркнула на Хелену, осмотрев её с ног до головы.

— Правда и то, что я знала Эйдэна Четвёртого. Я была его любовницей. Правда и то, что Айдан сильно похож, на моего Эйдэна. — теперь она улыбнулась грустно, и Хелена десять раз успела пожалеть, что спросила её об этом.

— Будьте осторожны госпожа. Карден-Холл место не всегда безопасное. Такими темпами, Айдан изведёт свои силы на нет, и ни сможет никого защитить. — Эльнора бесцеремонно прикоснулась своими холодными губами о лбу Айдана, и ушла легкой походкой из лазарета. А Хелена, осталась у кровати героя, думая, угрозу ли сейчас она услышала, или предостережение?

***

Хаша’син — орден наёмных убийцы, принял Фера Наура, когда тот был ещё юнцом. Его приютили, помогли забыть, что такое голод и самое главное, научили его убивать. Бои на улицах научили его жестокость и выдержке. Хаша’сины обучили его хладнокровности и повиновению. Были у него заказы на простую месть, на интригу во дворцах Илайтана и Тира, убийство неверной жены или наоборот, ходящего налево мужа. Неразделенная любовь, банальная обида, великая месть, или даже сброс конкуренции, всё ему было по плечу.

Оказаться в провинции охваченной хаосом и духом разнообразных пророчеств было сущим пустяком. Тем более, оказаться незамеченным было ещё проще, чем предполагалось. Боевой доспех, состоящих лишь из выдубленной кожи илайтанских вепрей, способный защитить от касательных и не глубоких ран, с закреплениями на серебряных бляшках и кармашками для ножей и прочих тайных орудий, был прикрыт за плотным плащами переливающегося от тёмно-зеленого цвета к серому.

Это работа обещала быть сложной, но и в то же время платили изрядно. Ааронт Тангер выдавал за голову Императрицы Хелены Кон-Итьен пятьдесят тысяч золотых! Да за эти деньги Фер мог сбежать на Ардахар и жить припеваючи до самой старости!

Ночь опускалась на Карден-Холл. Вскоре Волчица умрёт.

***

Айдан проснулся посреди ночи от шума боя. Однако дрались не в лазарете, а в Пределе. Тело с болью отозвалось, когда Айдан пошагал к выходу, снося всё на своём пути.

«Я должен быть там» говорил он сам себе. Но тело его не слушалось. Боль заставляла закрыть глаза от резкого жжения в висках. Тогда Айдан воззвал к крови, но не для того, чтобы обраться в дракона ещё раз. Он сделал это, как в самый первый раз.

Припав на колени, огонь вырвался из-его спины и тогда языки пламени выстроились в крылья дракона. Молнии кольцом от пят до его висков прошлись по телу, выстраиваясь в корону из мечей.

Тогда Айдан поднялся на ноги. Раны его затянулись, оставив лишь шрамы.

— Я Наследник Нерана! -

***

Вечер заканчивался как обычно. Арвин Фалоне собрался всех своих гостей за столом, чтобы удостовериться, что все они сыты и довольны. В этом старому усачу не было равных. Он был хорошим воином, и хорошим графом.

Главный зал Пределе Карден-Холла не был большим. Здесь расположились лишь два больших и длинных стола, четыре деревянные, резные колонны держали высокий потолок, по центру расположился огромной костёр, на котором зажаривали поросят. А между столами был трон графа, возвышавшийся надо всеми на ступеньках, по бокам расположились чаны с огнём. Однако сам граф сидел за правым столом, как и большинство его гостей.

Воистину, это место было очень древним. Почти как Кинхарт. Всё же именно с основания Карден-Холла и Скарлайта началась историю рода людского на Зантаре.

Хелена уже изрядно поела и сейчас попивала красного вина. Айданова ватага от выпивки отказалась. Видать, выжрали уже половину погребов графа. Семья СтоннКасселов сидела напротив Хелены, а по левую руку от неё, расположились Алкион и Найт Аксель. Всё было в кой-то веки спокойно. Все, наконец-то, могли отдохнуть.

Но покой, наверное, только снится….

Как только с ужином было покончено, и все собирались расходиться по покоям, со всех сторон появились тени. Даже не раздумывая, Найт Аксель выхватил меч. Все последовали его примеру, и первая стрела врезалась гвардейцу в ногу. Тот завыл от боли, но не упал, закрывая собой императрицу. Орин и Гарет завели родню за спины и образовали круг, защищая императрицу. Тогда Хелена увидела, как Алкион Альгольф, и близнецы Мейстланды направляют молнии из своих рук прямо в группу убийцы, подошедших слишком близко. С визгом и воплями люди отлетали в потолок. Вирна, медноволосая магичка из Дейн-Педа, подняла руки, и пламя главного костра окутало ещё троих хаша’синов.

И теперь убийц осталось трое. Но они отступать не намеривались. Их главарь вышел вперед и когда Орин с Гаретом рванулись вперед, он метнул кинжал. Хелена даже не поняла, что завались на пол с ножом в животе. Вопль верного гвардейца она не слышала, лишь отголоски, шумы и дикий страх, визжавший у неё в голове.

Императрица упала на ступени перед троном. Кира и Ариана придерживали её в вертикальном положении, но изогнутый нож вытаскивать боялись. Холод окутал её и Хелена увидел Смерть. Женщину с серпом и венком, с чёрными длинными волосами, ту, о которой рассказывал Айдан. Смерть хмыкнула и осталась стоять рядом с ней, чего-то ожидая.

Тогда Хелена увидела его. Айдана, с огненными крыльями и короной на голове. Хаша’сины обернулись и достали клинки… но это их не спасло. В руке СтоннКассел сверкнула молния, и он ею, как мечом, рассёк убийц, чья работ всё равно была выполнена. Хелена видела, как смерть тянется к ней.

***

Айдан положил Хелены на свои колени, и крики велел всем разойтись. У нег был только один шанс. Императрица Кон-Итьен тихо плакала на его коленях. Звала погибшего мужа и сына, а Айдан медлил. Он не знал, как вновь воззвать к свету. Тогда он позвал Макара, и Царь Заката явился у нему.

— Брат — Макар сел напротив Айдана и положил руку на рукоять клинка убийцы.

— Направь едва ли малую часть света. Я укрою рану тьмой. Не выжги в ней жизнь. — Айдан кивнул ему, и ладонь его стала источать свет. Другой рукой он вынул из живота Хелены нож, отбросив его в сторону. Всё разошлись, когда Кон-Итьен выгнулась в спину. Айдан направил лишь малу часть своей силы, затягивая и прижигая глубокую рану. Тогда Хелена закричала что есть силы. Макар провел рукой по её шраму, и залечил рану полностью.

— Из света льётся тьма… — отозвался Макар, уходя в тень

— А из тьмы льётся свет — отвечал ему Айдан. Он спас её. Спас императрицу Кровогорья.

Глава 35. Боль

— Какой позор… — прошептал Арвин Фалоне, переверчивая мертвое тело своего солдата, погибшего от руки ассасина.

— Ааронт решил даже после поражения довершить начатое. Он никогда не брезговал подобным — поговорил Орин, похлопав графа по плечу.

— Он поплатиться за это — поддержал брата Гарет, возвращая меч в ножны.

Теперь в Пределе было спокойно. Пока Ааронт не получит вестей, бояться им было нечего. Предатель протектор даже знать не будет о том, что его план провалился, пока не увидит стяги Кон-Итьенов под стенами Уэйстека.

— А ты ведь не спал, а? — Терон кивнул Айдана, потирая руки

— Иди ты, имп кудрявый. — отвечал Айдана, помогая Хелене подняться на ноги. Императрица глубоко дышала, как будто заново родилась. Всё кто видел, Как Айдан лечит её рану, смотрели на неё и на него как… на солнцеликих, изображённых на церковных иконах.

— Я чувствовала, видела Смерть… — шептала Хелена, пальцами потирая виски.

— Я то же — сказал Айдан, кивнул госпоже. Леди Кон-Итьен посмотрела на него своими голубыми глазами и, увидев, что в её платье зияла дырка то ножа, не заметила там шрама или намёка на рану.

— Как это возможно? — Марий, даже понять ничего не успел, всё произошло так быстро, что лорд Мейстланд просто сел на стул, с горла попивая вино.

— Не знаю. — Айдану было не привычно, что на него смотрят как на героя. «Сколько я провалялся?»

— А мне кто-нибудь рану залечит? — возмутился Найт Аксель, сидящий на ступенях перед троном.

— А, ой! — старый Алкион Альгольф спохватился и присев рядом с гвардейцем, быстро прижёг его рану, от чего тот стал материться так грязно, что даже Гарет закашлялся.

— Спасибо — Хелена до сих пор шаталась и только благодаря Ариане села за стол. Айдан кивнул ей, отчего почувствовал, как краснеет.

— Уйди, старый! — прошипел гвардеец, поднявшись на ноги. Найт опирался на свой меч, превозмогая боль, он подошёл к Айдану вплотную.

— Всё из-за тебя. — проговорил гвардеец, осматривая Айдана с ног до головы. — Стоило тебе появиться, так пришли война, хаша’сины, и всё это! — воскликнул Аксель, с дикой ненавистью смотря в изумрудные глаза Айдана.

— Но ты же ведь грёбанный мессия. Герой. –

«Я не выполнил своего долга, я бы не спас её» думал гвардеец, краем взгляда смотря на ошарашенную императрицу.

— Герой, который спас её. Спасибо, я буду тебе должен. — Найт кивнул Айдану, и протянул ему руку. Тот пожал её, взявшись за предплечье. Но гвардеец тихо притянул его чуть ближе и шепнул на ухо.

— Я жди от меня повиновения. Сочтёмся — и как ни в чём не бывало, Найт поковылял к столу, чтобы дать раненной ноге отдохнуть.

— Хватит на меня так смотреть. — огрызнулся СтоннКассел, когда его ватага ухмыляясь, качала головами.

— Ты жив, это радует. — Корр подошёл к другу и хлопнул его по плечу, от чего Айдана пошатнулся и сжал кулаки. Всё же, он ещё был слаб и раны его не до конца затянулись.

— Госпожа, я виноват перед вами! — граф Фалоне встал перед Хеленой на колени и смиренно протянул её свои графские наручи, от чего императрица нахмурилась и велела графу встать.

— Хватит, Арвин. Никто не предугадал этого, значит стоит усилить патрули и надеяться, что денег у наших врагов на наём хаша’синов не хватит. — Хелена учтиво кивнула Арвину, а граф устало поклонившись, принялся отдавать приказы.

— Сегодня не советую ложиться спать. — Дориан-Ор-Мохан вернул топор за спину, все согласно кивнули, а Файнсандель сказал:

— Если разрешите, я отправлю своих эльфов прочесать город. — опять же, все согласились и только Айдана стоял, скрестив руки на груди, устремляя взгляд в костёр зала.

— Что случилось? — спросила подошедшая Адриана.

— Больно. — только и ответил Айдан. Сестра его удивлённо вскинула бровями, к ней подошла Кира, встав с ней под одну руку. Обе они, да и все остальные, разошедшиеся по залу, что рассмотреть трупы убийц, ожидали от Айдана… какого либо объяснения. Парень кивнул сам себе, и что-то пробормотал что-то неясное.

— Свет связывает, а нити его обжигают. Свет лечит, но и сжигает, когда его много. А кровь… она как Горькие Травы. Эта сила, она так опьянеет. Оборачиваясь в дракона, я сам становлюсь им. Как будто зверь вырывается из клетки. Это так сложно, взывать к крови и не становиться зверем. Эта корона и крылья, они были у Нерана. Но я не могу знать, в этом ли его Наследие. — шмыгнув носом, Айдан погрел руку у огня и его ватага, закатив глаза, села за стол.

— Что?! — воскликнул он, когда его друзья, продолжили трапезу

— Давай как не в прошлый раз, а то когда ты говорил о Свете и силе, мы попали к Ряигору и его инквизиторам. — Вирна и Терон в голос захохотали.

— Я не понял, вы что, обиду на меня затаили?! — Айдан повернулся к ватаге. Гарет и Орин переглянулись и отшагнули вместе с Арианой и Хеленой в сторонку, чтобы посмотреть на эту свару.

— Нет, что ты, мы просто тебя уже похоронили, а ты живой и здоровый вернулся, садись, есть будем — Аэйри налила вино всем по бокалам, но Айдана сжал кулаки и пожал губы.

— Иди вы все в Пекло Харды. — Айдан потёр ладони и, повернувшись к Адриане с Кирой, спросил:

— А где Сейна — голос его впервые за всё это время дрогнул.

— Пошли — Кира взяла его под руку и повела на верхние этажи.

***

— Айдан? — Сейна посмотрела на него, и за последнюю пару дней, сама встала и подошла к кому-то. Всё это время она смотрела в никуда, плакала, бормотала что-то бессвязное, и не спала ночами, ни с кем не говорила и никого кроме разве что Киры, не замечала. Сама же Кира вышла из комнаты, оставив их наедине.

— Сейна — прошептал Айдан. Как страшно ему было подходить к ней. Разве не достаточно боли он причинил ей? Он уходил, ничего не объяснив, он спас только её, а Эдэльмиру забрать не смог. И этим руками он мог лечить, но ими же он убивал, и боялся дотронуться до неё, боялся вновь причинить боль женщине, которую любил. Потому что достаточно боли причинил тем, кого любил на самом деле.

— Здравствую — сказала он, улыбнувшись.

— И это всё? — Сейна нахмурилась

— А что ещё я должен сказать? — Айдан пожал плечами и шагнул вперед. Сейна же подняла подбородок, не отрывая взгляда от него.

— Ничего — прохрипела девушка, не знаю, что она испытывает к нему. Страх? Ведь перед ней стоял дракон, Карденхолльсокй Мясник, Наследник Нерана — человек, который быть может, спасёт, а может быть, уничтожит этот мир. Безумец с драконьей кровью в жилах. Меченый тёмным злом. Любовь? Ведь именно его она полюбила. Айдана Анкита. Но он ли перед ней стоял?

— Ты обещал вернуться — Сейна вспомнила тот день, когда он уходил к Амхаре, как он обещал ей, что не пройдёт и пары месяцев. Где её Айдан? Где тот парень, который верил в победу и был готов на всё? Почему перед ней стоял мессия и мученик, готовый отдать за каждого свою жизнь?

— Обещал. Но я не сказал тебе, что вернусь другим — в этом он был прав. Перед Сейной стоял совсем другой человек. Вопрос в том, любила ли она этого «другого» Айдана?

— Не сказал. — тайны таил не только он. И Сейна хотела, чтобы тайна, которую она поклялась унести с собой в могилу, не раскрылась Айдану. Тогда он точно перестанет её любить.

— Я не знаю, что она с тобой делала. Но умоляю тебя, прости меня — Айдан сжал кулаки, чтобы набраться силы шагнуть к ней ближе.

— За что? — есть за что. Но просить прощения должна она. «Ведь они умерли из-за меня»

— За то, что оставил тебя одну — ещё шаг, и между ними остался один метры, такой длинный, и сложный шаг. Карие глаза девушки блеснули слезами.

— Почему ты не спас её — Сейна должна была придумать хоть что-то, чтобы он забыл её, чтобы её Айдан нашёл себе ту, которая и вправду будет его любить, которая не будет ему врать.

— Она спасла тебя, спасла нас. — Тогда он потянул к ней свою руку. Сейна не знала. Шагнуть ли ей вперед, чтобы обнять его, или же сказать ему, то, чего он боится больше всего.

— Ты не знаешь, каково это… — глупая отговорка, Сейна это понимала. Айдан же погладил её рыжие волосы.

— Знаю, поверь. Они умирали у меня на руках. –

— Если бы ты только знал из-за кого… — еле сдерживая слёзы, она посмотрела ему прямо в глаза и шаркнула ногой по ковру, теперь она могла слышать, как он дышит. Парень недоумённо смотрит на её слезы и сердце его поджимается, а перед глазами вновь стоит картина того эшафота… и тех людей, которых он убил.

— Виновники давно мертвы — дрожащим голосом отвечает Айдан

— И лишь я жива… — не сдерживая слёз, она гладит рукой его лицо, не надеясь, что он простит.

— О чём ты? Что с тобой, любовь моя — «Прости меня, душа моя» шепчет она сама себе, утыкаясь лбов в его грудь. Своей ладонью она переплетает свои пальцы и его, чтобы в последний раз почувствовать его тепло. Его любовь.

— Я служила Пэтроту и…. и я…. я предала его здесь, в Карден-Холле. У меня было задания, подставить кого-нибудь перед священниками, чтобы спровоцировать бунт. И я указала им на Мартина и Лару. — Айдан слушал её, и слёзы наверчивалась на его глазах, но Сейна продолжала, всхлипывая через каждое слово.

— Из-за меня их отвели на эшафот. И когда я увидела, как ты…. убиваешь тех людей, я подожгла склады Пэтрота. И бежала в Кинхарт. И вновь встретила тебя. — Айдан отошёл от неё, и Сейна с болью расцепила их ладони.

Айдан закачал головой, и медленно вышел из её комнаты.

***

Самое старое кладбище в Кровогорье было расположено недалеко от Карден-Холла. То место звалось — Скарлайт — в честь пророка, предрекшего погибель Империи Нерана и захороненного там же. Вторым по размерам было Карденхолльское кладбище, расположенное в низинах, под городскими и фермерскими полями.

Здесь росли особые тёмно-фиолетовые цветы — кар’вери. Высокие зелёные стебли и фиолетовые бутоны, вьющееся подобно пламени, росли только в этом графстве. Произрастали они на месте великих сражений или же на захоронениях. Вьющейся змеёй тракт Альвевы уходил каменной дорогой к низинным полям, оставляя за собой леса Ока, и высокие плоскогорья Грифоново Клюва.

На несколько лиг вперёд открывались зелёно-фиолетовые поля, с высокими и пышными ивам. И всё это было усеяно крестами и надгробными плитами. Старыми заборчиками, что отделяли могилы одних семей от других, и одинокие места, для тех, у кого не было родных. Обелиски, стоящие выше всех плит и крестов, служили памятью о братских могилах, на которых золотом были выгравированы имена тех, кто оказался зарыт вместе с сотней других людей.

Лишь в отдалении виднелась ива на холмике, чья крона мокрой лозой спускалась вниз, открывая между своими ветками вид на человека, стоящего на коленях перед единственным надгробием.

— Он там всю ночь просидел — завывания ветра прервал подошедший к семье СтоннКасселов Корр. Все они, кроме остальной ватаги, собрались у кладбищенской строжки.

— Может, ты поговоришь с ним, Сейна? Мы то, что ему скажем? — Терон поднялся с камня и посмотрел на Сейну. Лето было в самом разгаре, но сейчас, холодной ветер продувал до самых костей. Девушка укуталась в плащ и уткнула взгляд на дальнюю иву.

— Мы ему вряд ли поможем — ответил Гарет, когда Орин и Ариана хотели пойти к нему. Орин глянул на брата и тот, кивнув на Сейну, попросил Орина не вмешиваться, хотя бы раз. Ариана поддержала Гарета и, намекнув Кире, что пора бы действовать, подошла к Адриане. Кира же, приобняв Сейну за плечи, что-то прошептала ей на ухо и тогда девушка побрела вперед. Медленно и совсем не уверенно.

Корр продолжал смотреть ей в след, и ушёл только когда Терон позвал его. «Тебе не пришлось её хоронить, Айдан»

***

Он прибежал сюда меньше чем за час. И всё оставшееся время смотрел на надгробную надпись плиты под высокой ивой.

Мартин Анкит 162–205 год 7 Эра

Лара Анкит 167 — 205 год 7 Эра

Айдан Анкит 188–205 год 7 Эра

Он вписал своё имя пять лет тому назад. Айдану казалось, что целая вечность прошла с того момента, когда он закапал их могилу, и уехал в Кинхарт. Всё ночь он просто плакал. У него уже не было сил держать всё в себе, он ничего не хотел. Не хотел этих глупых пророчеств и обещаний. Всё чаще и чаще он думал о том, как бы победить Ненасытного и умереть самому.

Единственным островком спокойствия и надежды была Сейна, но и она всё обрушила. Больше у него не было смысла держаться за что-то. Айдану просто нужно было поразмыслить.

«Это связь между мной и Ненасытным. Что если он прав? Что если я — убийца и безумец с кровью дракона в жилах? А если он прав, если я и Макар — одно и то же? Если я не Царь Рассвета? Что если, я один из них, из Падших или ещё хуже, Лордов Тьмы? Кто я такой?»

— А что если я не хочу этого! Не хочу, чтобы мир жил! Не желаю того, чтобы эти пророчества упали на кого-то ещё?! — встав с колен, Айдан шаркнул сапогом о зелёную траву и вышел к чистому небу, издав дикий, гортанный крик.

— А что если я хочу ЕГО победы! Что если я сдамся?! Что ТЫ сделаешь тогда?! Что ты сделаешь, Эред?! — Айдан вопил, и чуть ли не рвал на себе волосы

— Пришлёшь Макара?! ДРАКОНЬЮ АРМАДУ? ЧТО ТЫ СДЕЛАЕШЬ, ЕСЛИ Я СТАНУ ЛОРДОМ ТЬМЫ?! — но небо молчало, пока Айдан продолжал кричать

— НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Тебя и все твои пророчества! –

Айдан даже не заметил, как нему подошла Сейна. Девушка смотрела на него, но не видела в нём того Айдана, которого когда-то полюбила. Он это знал.

— Айдан, послушай меня, ты не один из них. Ты хороший, честный и справедливый человек. С тобой просто случилось много плохо. Ты не виноват в том, что пророчества упали на тебя с небес. Просто, ты наша надежда, понимаешь? — она виновато опустила взгляд и поправила юбку.

— Я — безумец, Сейна. Как я могу быть Надеждой Зантара, если люди умирают с моим именем губах?! Разве я тот герой, обещанный пророчествами?! Сейна покинешь меня, да?! Потому что Я, тот я, которого ты любила, умёр. Вот он, здесь, на надгробье. — и указав пальцем на могилу, он продолжил кричать — Он — Айдан, который верил в надежду и всегда бился под последней капли крови, он был героем. А я, лишь жалкая тень Эреда. Отголосок того Айдана, который верил в победу. Тень твоего Айдана. — голос его дрожал и срывался на рык. Он смотрел на неё и плакал, потому что Генри и Джейстен вновь завопили в его голове.

«Убей предательницу»

«Убей её»

«Она убила их»

«Она виновата»

«Сделай это, как Неран. Пронзи её сердце!»

— Разве ты не видишь? Ты объединяешь всех нас. Ты вернул меня из лап Мираны. Спас Орина и Гарета, Ты вдыхаешь в Адриану жизнь, а Кира, благодаря тебе верит в то, о чем раньше и помыслить не могла! Ты — часть их семьи. Часть меня. Без тебя, мы бы все погибли. Ты же ведь видел, как мы все погибаем там, в будущем. Почему же не хочешь этого предотвратить?! — Сейна говорила с ним, пытаясь понять, любит ли она его? Безумец перед ней? Или её Айдан. От страха она сжала кулаки, и всё её тело бил озноб, пока Айдан бился сам с собой. Вот его битва, его фронт. Там, внутри себя. Сейна от осознания своей бесполезности упала перед ним на колени, ожидая конца.

«Почему мы проживаем жизни, одну за другой? Почему совершаем одни и те же ошибки, почему подводим друг друга!? А если Тай-Фер прав? Что если, лучше будет, если он сделает так, как того желает скверна и он сам?!»

«Дай ответ, Айдан» сам Эред заговорил с ним.

«Почему ты сражаешься? Ради чего? Ради кого?»

— Я больше могу… у меня нет силы. Что если я не хочу, чтобы я был мученником и гером? Не хочу, что бы Старые Боги вновь победили? Я устал. Я не смог спасти Мартина и Лару, не могу удержать тебя. Я. Не. Мессия. Я лжец и трус. Мне страшно, я не хочу этого, я не хочу, чтобы люди умирали по моей вине! В чём проклятый смысл, Сейна!? Зачем стараться, если всё падет по моей вине?! Я не хотел этого! Что если я высвобожу силу? Уничтожу это мир, вместе с Ненасытным? — тогда и Айдан упал на колени рядом с ней, поднимая руки и сжимая кулаки. Он был самим светом, он источал его лучи, готовые впиться в землю, он воззвал к крови, чтобы весь этот мир накрыли огненные и морозные бури, чтобы океаны затопили берега, и скалы разрушили свои хребты.

Он ненавидел их всех. Мартина и Лару, за то, что они умерли на его руках. Орина и Гарета, за то, что утаили его в Краден-Холле. Он ненавидел их всех, Терона и Корра за их глупость! Во всём были виноваты они! Все они! Никто из них не понимал всего бремени, что упало на него! Мартин и Лара умерли, оставили его одного! А Сейна вовсе была виновна в их смерти!

Но разве сам он не был виноват во всём, что творилось вокруг? Разве имел права перекидывать вину на других людей? Тем более, на тех, кого любил?

— Умоляю, посмотри на меня и ответь. Разве это — слова того Айдана, который верил в победу? Разве ты — не он? Мартин и Лара воспитали тебя хорошим человеком. Но ты должен их отпустить. Ради них самих. Они бы поняли, они бы благословили тебя. Я не смогу вернуть всё назад, но я хочу быть с тобой. Я была дурой, но люблю тебя. Посмотрите на меня, и скажи, разве ты — один из Падших или Лордов Тьмы? Разве ты — простой легионер? Ты — герой. Наследник Нерана, Царь Рассвета. Прощу, ответь хотя бы себе: разве ты не веришь в победу, как когда-то? Ответь, ты любишь меня? — Сейна заключила его лицо в свои ладони, и, посмотрев в его зелёные глаза, жаждала ответа. Любого, лишь бы он ответил.

«Почему?»

— Потому что я живу и люблю. –

Вот он, ответ на всё то, чем задавался Айдан столь долгое время. Ответ, почему он стал избранным. Ответ, но то, правда ли он Наследник Нерана.

Айдан увидел перед глазами самого себя. Того юношу, который верил в победу. Для которого были бы не важны, какие обязательства и пророчества упали на его плечи. Он бы всех их выдержал. И Айдану стало стыдно за то, что он почти сдался. Он смотрел на самого себя, только более сильно и уверенного. На Айдана, который ради победы был готов стать Наследником Нерана. Ради своих близких он был готов на всё.

Тот Айдан — простой парень, который видел смысл своего существования ради жизни своих любимых людей. Не только ради любимой Сейны. Но ради Терона, Корра, Аэйри, Дориана, ради Вала и Сураны, Орина и Гарета, Арианы, Киры и Адрианы. Ради памяти о Мартине и Ларе, Брауне, Ниле Амелионе, Дэне и Джорда. «Я живу ради всех них»

- Я каждый раз проигрывал, Сейна. Но ведь, я и побеждал. Сотни тысяч жизней и в каждой я жил и любил. Я сражаюсь ради тех, кто ещё жив, ради тех, кого не смог спасти. Ради семьи. Ради тебя. — Айдан отпустил силу, что накопил. Земля под их ногами перестала трястись, штормовые тучи разошлись, открывая чистое небо, и запах смерти, боли, крови и страдания перестал разить повсюду. Он отозвал кровь дракона, чтобы армады не явились по его зову, вновь устанавливая свою тиранию. Перестал вызвать к свету, потому что Эред, наконец, ответил ему.

«Я и сражаюсь за это» Царь Рассвета, Эред, потерпел поражение, потерял женщину, которую любил, но до самого конца он не сдавался. Айдан наконец принял это. Он стал тем, кто он есть на самом деле. Он — Наследник Дракона.

— Я не сдамся, Сейна. Ради них, рад тебя. И если мне суждено умереть, что вполне возможно, то я хочу умереть твоим мужем. — Сейна посмотрела на него своими карими глазами полных слёз, и, не сдержавшись, прильнула своими губами к нему. Как долго она этого ждала!

— А я хочу быть с тобой. И умереть твоей женой — прошептала она, вновь целуя его. А затем они смеялись, громко и чисто. Они оба так давно не смеялись.

Эпилог

Два грандмастера встретились на поле кар’вери. Ветер трепал высокие цветы и их вьющиеся бутоны. Лёгкой, не слышной для обычного человека походкой, Лиана Макстар шла по полю, своими красивыми ладонями проводя по фиолетовым растениям, вдыхая их резкий, пьянящий аромат. В ночи все Варлоки видели как днём. Чёрное небо для неё было дневным, а звезды казались далёкие маякам.

То же самое можно было сказать о Ведьмаках. Два разных человека возглавляли некогда единый орден, от которого остались жалкие… попытки вернуть величие. Лиана посмотрела на Коула.

— Ты же понимаешь, старик, что в следующий раз, нам придётся скрестить мечи? — Старый СтоннКассел оторвался от созерцания неба и насмешливо ответил:

— Понимаешь ли ты, девочка. –

— Ты видел, послание. — начала Варлок

— Яснее некуда. Клинок зовёт своего Наследника. — закончил Ведьмак

— А он занят глупой грызней легионов. — с досадой развела руками Лиана, поправляя чёрные кудри.

— Он СтоннКассел. — Коул бездвижно стоял на месте, скрестив руки за спиной.

— Он Царь Рассвета и Наследник Нерана. Вместо того, чтобы быть тем, кем он должен, он шатается туда-сюда, и борется непонятно за что! Он умеет обращаться в дракона! Как умели Дионора и Сомтэра! Он — должен стать варлоком! Мы были империей, мы были её народом, но Тангер разгромил войска! Только если приструнить мальца, можно будет сделать из него оружие, а может быть и человека, который понимает своё предназначение — голос её стал подобен грому, но голос Ведьмака оставался похожим на тихий шторм вдали.

— Боюсь не в наших силах что-то изменить. Он… — но его грубо прервали

— В моей силе изменить всё, что угодно! Я покажу ему, что значит быть Варлоком, потомком сестёр Нерана и древних королей! Я дам ему могущество и силу! А что ты дашь? Чем ты поможешь ему в борьбе с Тай-Фером.

— Дыхание и сосредоточенность, они помогут ему в борьбе с Ненасытном — воздух между ними как будто наэлектризовался. Ведьмак стоял, как скала, а Варлок насмехалась над ним:

— Ты даже имя его боишься произносить. Я убью тебя, когда мы встретимся в следующий раз, Ведьмак — и она ушла, а Коул лишь бросил в след.

— Только если я не приспею в этом деле. Старик посмотрел на небо и вдохнул полной грудью. Что-то надвигалось, что страшное, особенно, когда Пасть, созвездие Ненастного, сияло сильнее прежнего.

***

Корр устало потянулся в кресле. Ночь опустилась на Карден-Холл, но эта ночь была ясной и красивой. Выглядывая в окошко, Мейстланд увидел, как прекрасно ночное небо, особенно когда созвездия так красиво выстраиваются в картину своей историю, неотделимой от той, что вершится сейчас.

«Прости меня, Лина» Корр твердил это каждый день, но легче, как говорил Терон, не стало. Он убил женщину, которую любил. Убил, потому что его разум взяли под контроль, а сам он поддался Лордам Тьмы. Лина бы его не простила. И тогда в сердце Корра образовалась пустота, заполняемая злобой. Нет, он точно не станет мстить, пока не подготовиться, и больше никто не умрёт по его вине. «Вот, я уже говорю как Айдан»

Горьких Трав он так и не достал. Перспектива упиваться до полусмерти его как-то не радовала. И Корр большую часть времени проводил в библиотеке Карден-Холла, изучая свитки, найденные им у Ока Магнареса. Это хоть как-то его отвлекало. Краем уха он слышал, что из Джейстена и его легионов нет никаких вестей, что скоро сюда подойдут Луиза Коутрен и Зашеир Пашар. Но Корра мало интересовали военные передвижения. Мейстланд сосредоточился на очередном ветхом свитке, который мог рассыпаться на пепел в его руках.

В тёмной каморке, с трибуной для книг, Корр чувствовал себя куда уютнее, чем с остальной ватагой. Это он показал, что будет, если они проиграют, он позволил Лордам Тьмы почти одержать победу в Академии, он убил Лину, лишили Терона глаза, из-за него Айдан потерял палец. По его вине Дейн-Пед был уничтожен.

Магический светоч, созданный Корром, стоял на месте. Маленький светлячок был прекрасной заменой фонарю. Поёрзав от холода, Корр вновь вспоминал вчерашний день. Практически все почувствовали, как Айдан закрутил на небе штормовые тучи и ветра, как земля тряслась под их ногами, и пепел стал кружить вокруг города. А затем, всё кончилось. Небо стало чистым, и землетрясения закончились. Айдан справился со своей битвой, а Корру нужно было справиться со своей.

После этого каждому, кто уснул, было видение. Корра в дрожь бросало, стоило вернуться к нему. Он шёл по чертогам Джерона, стоявшего на утёсе с водопадами, и слышал голос женщины. Проходя по длинным коридорам, где висели портреты и гобелены всех князей, голоса стали громче. Корр продирался будто сквозь толщу воды и масла.

Сила в не клинке.

Без меча ты станешь Палачом народов.

Прости меня, Юма.

Я люблю тебя Неран. Воспитай его хорошим человеком.

Прости меня, иначе нам не победить.

И тогда послышался оглушительный женский визг, плачь младенца и гортанный крики мужчины, потерявшего всякий смысл к жизни. Но оказавшись, в главном зале, Корр никого не обнаружил. Никого кроме мертвой женщины, до боли похожую на Юмкарану, Первую Императрицу и жену Нерана. Женщина лежала на плитках, в которых можно было увидеть отражение на её прекрасном лице — ужас, и боль от предательства.

Высокие потолки внезапно раскололись, и устремились в небо, раскалывая сам небосвод на тысячи осколков стекла, окрашивая его в чёрно-желтый оттенок. Луна и Солнце застыли над его головой, и мертвая Юмкарана, встав, как ни в чём не бывало, потянула его за собой. И тогда Корр увидел как в воздухе, над троном парят осколки меча, они притягивали друг к другу и отталкивались одновременно. Кружась вокруг своей оси, выше всех вздымалась рукоять с алмазом, размером с донышко гранённого стакана. Из железной грады выходило лезвие и обламывалась он на середине, разлетаясь на сотни осколков.

Корр попытался его взять, но рука проскользнула через туманный, призрачный клинок и он проснулся, когда Юмкарана, громко и заливисто рыдая, заверещала, подобно Падшему.

Его до сих пор бил озноб. Но взгляд его упал строчки пророчества, и Корр, трясущимися руками потёр лицо, зубами утыкаясь в стык, между большим и указательным пальцем.

«Пойдут по земле: Тот-кто-ещё-человек, Тень Предателя и Безмолвный, Дочь Тьмы и Первый из Предавших, Царь Заката и все те, кто был отринут дланью Рассвета. Пробудятся они ото сна, чтобы продолжит войну, которой нет конца. Они служат ему, Отцу, Прародителю Лжи, Великому Повелителю Скверны.

Охота только началась. На Огненных полях будут ждать. Ибо в чертоге, Оковы звенят. Безумец не будет излечен. Кровь сладка. Всё повторится вновь. Клинок пожрёт душу. Но если лишь его рука, будет у клинка. Коли Тьма завладеет Остриём, и окропит лезвие кровью Дракона и Грифона. Тогда будет свободен господин, И наш Отец, Аэрон’Тай-Фер

Слуга Тьмы, благословенный Скверной. Валькир Амон-Нер’Хар. Пророчество «Рука у меча»

Оглавление

Пролог

Глава 1. Обретая цель

Глава 2. На пути

Глава 3. Песня Красного Орла

Глава 4. Дом Песков Юга

Глава 5. Ответный удар

Глава 6. Рассвет настаёт

Глава 7. Драконья Кровь

Глава 8. Куй железо, пока горячо

Глава 9. Между двух огней

Глава 10. Начало конца

Интерлюдия 1. Огни Монс-Ранхара

Глава 11. Пепел

Глава 12. Хребет Убийцы Сородичей

Глава 13. Рогхар Убийца Сородичей

Глава 14. Шахты и сны

Глава 15. Фартуморг

Глава 16. Кинжал Снов

Глава 17. Во сне у тени

Глава 18. Пар и жар

Интерлюдия 2. Клетка

Глава 19. Старые друзья

Глава 20. Раскол

Глава 21. Безумие

Глава 22. Буря на горизонте

Глава 23. Оазис Дюмаран

Глава 24. Вой стаи

Глава 25. Штурм

Глава 26. То, чего нельзя допустить

Глава 27. Вспоминая прошлое

Глава 28. Око Магнареса

Интерлюдия 3. Тлеющая вера

Интерлюдия 4. Цари и братья

Глава 29. Ночь Драконицы Тьмы

Глава 30. Битва в Дейн-Педе

Глава 31. Битва при Кардинийском Ущелье

Глава 32. То, что должно

Глава 33. Обжигающее пламя

Глава 34. Из света льётся тьма

Глава 35. Боль

Эпилог