Зеркало с видом на осень [Александр Вениаминович Симатов] (fb2) читать постранично, страница - 7

Дальнего Востока…

Резкая смена – Нина, Нина, Нина… одна только Нина… Обнаженная, одетая… на скамейке, за рулем, в постели, на пляже… Беременная, приложил ухо к животу – слушает… На кухне в халате… В кофе налила кефир – хохочут – «сама теперь пей…» Лицо размыто…

Институт, вечеринка… танцуют… Решили скрыться в старом корпусе… В каждом углу останавливаются и не могут оторваться друг от друга… Вестибюль с колоннами… Она стучит каблуками по мраморной лестнице… На каждой площадке целуются до боли… Забрались на последний этаж… Желтая луна во все окно, каменный подоконник, холодный и гладкий… Пусто и гулко – невозможно гулко, слышно на весь институт… Дрожат от желания и страха, что кто-нибудь притащится и все испортит…

Какие-то лица, шум, смех… падение с высоты – нет больше Нины… никого нет…

Долго-долго тянется непонятно что… вперемешку, в общей куче… одни цветные мечущиеся пятна… потом одни серые…

Дыхание учащенное и резкое, редкий нитевидный пульс… Минута, две, три… Останов, ничего в сознании – пустота…

6

…Вдруг охватило ощущение отвратительной неловкости. Едва ли не прокричала:

– Нет, нет, нет....

Выскользнула из объятий.

– Что случилось?

– Ничего не случилось.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Завтра придешь?

– Нет.

– Хочешь, встретимся в субботу?

– Нет, не хочу.

Посмотрела на него – сбитого с толку.

– Ты не понял, мы закончили с тобой отношения.

– Почему? – спросил озадаченно.

Глупый вопрос того, с кем расстаются навсегда.

Выбежала в прихожую.

В прихожей – шарф, плащ, перчатки.

Хлопнула входной дверью – с досады, не любя себя, ненавидя себя…

***

В другую входную дверь торопливо вставила ключ, торопливо повернула два раза.

Подумала с облегчением: «Наконец—то я дома».

– Никита! Надя! Как вы тут без меня?

Тишина пронзила насквозь.

Уронила сумку и бросилась в комнату. Застыла посередине.

На полу возле окна среди осколков зеркала валялись синие томики Чехова. Рядом лежала пустая рама.

Через силу подошла к кровати.

Никита Николаевич спокойно спал, аккуратно сложив руки на груди. Его заострившийся восковой нос смотрел строго в потолок, рот был приоткрыт. На животе лежала пустая четвертушка бумаги.

Постояла, глядя на мужа, до конца не осознавая случившегося, пока что ничему в себе не давая воли.

Четвертушка в клеточку выбивалась из контекста. Осторожно взяла ее, машинально хотела смять. Но не смяла, а посмотрела на оборотную сторону.

И вот только теперь…

Присела на кровать, сорвала с себя шарф, накрыла холодные руки мужа своей рукой.

«И я тебя, и я тебя…»