Выдуманная история [Кристина Борис] (fb2) читать онлайн

Часть первая

Дюк

Все персонажи вымышлены и не имеют цели задеть чьи-либо чувства.

***

«Вот я и попался. Какой чёрт заставил меня идти воевать? Контракт на кругленькую сумму! Вот что! А стоило ли оно того? Теперь сижу в этой дыре в надежде на лучшее! Как глупо! Меня ждёт верная смерть. Кто его знает, что эти гады со мной сделают.»

Дюк сидел вместе с тремя солдатами – иностранцами в подвальном помещении в одном из мелких фашистских штабов в Бельгии. Его поймали три дня тому назад, когда он пребывал в разведке вместе со своими товарищами. Их было трое. Фашисты быстро их обнаружили, заметив шевеление в кустах. Двое принялись отстреливаться и бежать, а Дюк сразу поднял руки и произнёс на немецком «Сдаюсь». Тем самым он сохранил свою жизнь. Товарищей убили на месте.

Сейчас он сидел с другими военнопленными и пребывал в состоянии отчаяния. Если бы он мог найти среди таких же братьев по несчастью того, кто мог говорить на его родном языке, то тяжесть всего положения не так бы терзала душу Дюка. Он не понимал, день сейчас или ночь. Несмотря на то, что его режим ещё не сбился, его глаза уже успели обрести мешки и несколько морщин из-за того, что ему необходимо было постоянно щуриться в темноте.

Рядом с ним лежал мужчина с разбитым лицом. Он спал и храпел своим сломанным носом, отвернувшись спиной к Дюку. У него не было обуви. Ноги были чёрные. Дюк иногда щупал свои нос и скулы, в ужасе глядя на несчастного и немногословного солдата.

Второй солдат постоянно чесал голову и ругался. Так думал Дюк, судя по интонации. Видимо, замучили вши. Некогда светло-русые волосы Дюка прилипли ко лбу от грязи пота и представляли из себя грязное месиво. Время от времени он и сам почёсывался, глядя на несчастного.

Третий лежал на спине и еле шевелил губами. «Молится. Все эти дни. Перестаёт только когда надо поесть или отлить. Сумасшедший.» – думал Дюк. Однако он был уже на грани того, чтобы самому начать молиться.

Вопросов была куча, но больше всего его волновало, когда его начнут пытать, как того солдата, что лежит рядом с ним.

Третий день его только сажали на стул, а он всё рассказывал в мельчайших подробностях. Он говорил, что знал, но на самый главный вопрос, он не мог ответить: где находится их штаб. Звучало глупо, но Дюк искренне отвечал, что он шёл в разведку вместе с опытными ребятами, которые знали эту местность очень хорошо. Шли они уже девять дней мимо трёх деревень. Каких, не знает. Его не волновало. Он служит по контракту и ни о каком чувстве патриотизма не могло быть и речи. Его вели на заработок.

Да, он сдавал своих, но страх за свою жизнь перебивал любые толчки совести. Дюк не хотел той же участи, что и сокамерника, и таил маленькую толику надежды, что он выйдет отсюда живым. И судьба дала ему шанс.

На четвёртый день Дюка в очередной раз повели на допрос. Но на этот раз его повели по другому коридору. «Ну всё, я им всё рассказал, теперь я им не нужен. Меня ведут на смерть.» – заключал Дюк.

Однако смерть его вовсе не ожидала. Дюка ожидал оберст. Он был тучным и весьма приятным человеком, располагающим к себе. По румянцу на щеках и слегка глупой улыбке Дюк понял, что человек пьян. Но для чего его, солдата, привели к этому человеку?

Они остались одни в кабинете. Мужчина размашистым жестом пригласил Дюка присесть за один из стульев. На столе стояла бутылка с темно-жёлтой жидкостью и рюмкой. Бутылка была пуста наполовину.

Дюк присел, ожидая подвоха. Однако оберст на ломанном английском спросил, умеет ли тот играть в карты. Дюк утвердительно кивнул. Мужчина потёр руки и сел напротив солдата.

– Деньги есть? – спросил оберст. Дюк отрицательно помотал головой, а в мыслях думал о совсем ином: «Я твой пленный. Меня осматривали голым. Неужели ты не знаешь, что у меня ничего нет?»

–Неинтересно, – покачал головой мужчина. Он достал из-под стола помятую пачку карт и начал тасовать.

– Почему я? – спросил Дюк.

– Хороший. Всё говоришь, – усмехнулся оберст, раздавая карты.

Пара партий была сыграна. Дюк одерживал победу. Оберст периодически выпивал содержимое из бутылки. Про рюмку он, казалось, совершенно забыл:

– Играем серьёзно, – громко сказал оберст, положив в руку Дюка свой пистолет. – Победишь – свободен, проиграешь – не выпускаю. Хороший, правда? Да не бойся!

Оберст разжал пальцы Дюка и положил пистолет в один из своих карманов.

У Дюка расширились глаза от удивления. Он думал о том, как будет обидно проиграть эту партию, выигрывая все предыдущие. Но рискнуть стоило. Он согласился. Хотя бы есть шанс уйти живым. Даже если это подвох и его пристрелят, как только он переступит порог штаба. Но зато вольным человеком. И что это ещё за трюк с пистолетом?

Партия была отыграна. Дюк в очередной раз одержал победу. Не веря своей удаче, он неподвижно сидел, устремив свой взгляд на разложенные карты:

– Свободен, – посмеялся оберст и засунул руку в карман.

– Не стреляйте! – съёжился от испуга Дюк. Оберст расхохотался, достав из кармана серебряный портсигар. – За игру.

Дюк принял подарок трясущейся рукой:

– Я могу идти?

– Иди!

Пребывая в состоянии страха, недоверия и эйфории, заставляющей взлетать, Дюк бодро пошёл к дверям кабинета. Его проводили до выхода и ушли обратно в штаб, как только Дюк вышел на улицу. Вечерело. Солдат стремглав побежал в свой штаб через те деревни, которыми он шёл с другими ребятами на разведку. Как мог, по зрительной памяти.

Тем временем оберст приказал незаметно следить за Дюком, чтобы найти тот штаб, о котором не мог рассказать этот идиот. Мужчина настолько опьянел, что сам того не понял, как проиграл: все партии он специально дурил солдата. А может и нет?

Он вспомнил, как Дюк после победы закричал, чтобы в него не стреляли, так как подумал, что он из кармана хочет достать оружие. Усмехнувшись самому себе, он схватил пистолет и, неловко качнувшись, неуверенно подошёл к стулу, где сидел Дюк и плюхнулся на него. Оберст направил на себя пистолет и, подражая интонации Дюка, повторил фразу солдата, а затем громко рассмеялся. Однако дальше он заигрался и, нажав на курок, выстрелил себе в лоб.

Дюк медленно, но верно шёл к своей цели. Его подкармливали местные жители. Они же, по странному стечению обстоятельств, обнаружили слежку за Дюком и закололи вилами тех двух несчастных, которые были отправлены на это дело. Дюк об этом не узнал, ибо обгонял своих соперников на два часа.

Дорога без опытных соратников обошлась Дюку в одиннадцать дней. Добравшись до штаба, он понял, что совершенно не знает, как объяснить то, что произошло с ним. Все спросят, где же все. Что он скажет? О плене? Тогда почему он выжил? Продался? Сдал? Нет, тогда его ждёт верная гибель. Отчаявшись найти какой-нибудь ответ, он решил рассказать всё так, как было.

Дюк вышел навстречу своим. Сначала на него нацелился ряд орудия, однако крикнув, что он свой, ряд опустился:

– Дюк! Ты ли это? Живой! – закричал один из солдатов.

– Ну ты даёшь! Боец! – подбежал другой.

– Мы всё про тебя знаем! Ты молодец! Вы попались, – подхватил третий.

– Да какой! Вы что!.. – отнекивался Дюк, но тут его перебили.

– Ты остался жив и пристрелил эту гадюку! – похвалил четвёртый.

– Ну да! Самого жирного из них! – поддакнул пятый.

– Этого! Об..об..оберста! Ещё и положил ему пистолет в руку, будто он сам застрелился, – подсказал шестой.

– Но отпечатки показали, что помимо рук этой мрази были ещё и другие, мы сразу всё поняли, что это кто-то из наших! – хлопнул по плечу Дюка первый солдат.

– Только думали, что это кто-то из наших старших, не ты, – запнулся третий.

Дюк не особо понял происходящее, но быстро сообразив, он подумал, что это его шанс:

– Да. Это я сделал. Ещё и портсигар у этой гниды забрал. О, смотрите!

Он достал из нагрудного кармана тот самый серебряный портсигар. Все восхищённо нагнулись посмотреть на эту вещь.

История

Начальство потребовало подробностей случившегося от Дюка. Чтобы защитить себя, он и дальше продолжил говорить ложь. История совсем исказилась, однако полностью делала Дюка невиновным в глазах своего штаба.

Он говорил, что его и тех двух разведчиков нашли и захватили в плен. Затем их немедленно подвергли пыткам. Те двое опытных ребят погибли в результате нанесённых увечий во время допросов. От тел избавились. Допытывал лично обер. Без охраны. И дверь камеры оставлял открытой, чтобы больше мучать людей тем, что вот, человек связан и избит, но так близко от него маячит свобода, стоит только перейти дверь.

Когда очередь дошла до него, солдата повели в кабинет обера. Там оказал сопротивление, выстрелил в обера и забрал портсигар в качестве доказательства, чтобы не подумали, что сдал товарищей и отправлен на свободу.

Рассказ штабу понравился. Но и руководство штаба решило внести свою лепту перед отчётом о небывалом героизме, чтобы повесить и себе медаль на грудь. В конечном итоге до более высокого начальства дошла такая история:

Дюк и двое товарищей намеренно шли в плен, чтобы разведать обстановку изнутри. Они быстро сдались в руки врагам, чтобы те захватили их.

Ребят подвергли пыткам. Руководил процессом допроса главнокомандующий охраны. Он принимал всевозможные бесчеловечные способы пыток, чтобы выудить информацию и передать оберу. Двое солдат погибли в муках, однако ничего не рассказали.

Следующий был Дюк. Однако солдат проявил небывалую стойкость, вспомнив все трюки, которым он обучился в штабе. Главнокомандующий охраны удивился мужественности, что вызвал обера, с целью показать Дюка.

Обер взглянул на Дюка и приказал привести его к себе в кабинет. Несмотря на увечья, израненный солдат стоял перед обером, который сидел и распивал алкоголь. Тот пригласил солдата присесть. Однако Дюк не принял приглашения. Его силой посадили.

Обер попросил охрану уйти, чтобы поговорить с Дюком наедине. Солдату предлагали и алкоголь, и еду, и деньги, и доктора, чтобы вылечить все раны, и даже свободу, если покажет свой штаб. Но Дюк твёрдо отказывался. Наконец обер встал, подошёл к стулу, где сидел Дюк и всучил ему в карман свой серебряный портсигар в знак твёрдости своих слов.

Солдат уличил в этом прекрасный момент, чтобы достать из кармана обера оружие и выстрелить в него. Далее он сбежал из штаба, замотав свои раны всевозможными тряпками, которые удалось ему найти, чтобы враги не нашли его по каплям крови.

***

Реакция последовало моментально. Эта история попала в оппозиционные газеты. Некоторые работники газет приезжали в штаб, чтобы сфотографировать героя и провести с ним интервью.

Начальство заранее поговорило с Дюком о его немножко приукрашенной истории и приказало лечь в больницу, перемотав себя бинтами. Интервью Дюк давал в неохотно. Все фото с ним были сделаны в койке местного лазарета.

Вскоре солдат получил медаль, а штаб – благодарность за хорошую подготовку солдат. Контракт Дюка подходил к концу, его провожали с почестями.

Газета

Чуть ранее. За день до печати истории.

В конторе полуразрушенной типографии сидели двое мужчин. Один мужчина, который сидел ближе к двери, был одет в тёмно-синий с тонкими белыми полосками костюм. Шляпа съехала на бок. Тёмные усы, постриженные по моде, придавали и без того солидный вид. За письменным столом сидел другой мужчина: напомаженные волосы зачесаны назад, светло- жёлтая рубашка измята, в зубах примятая сигарета. Жесты его были размашистые и нервные:

– Ну так дело не пойдёт! Ну как я могу это печатать? Где же героизм?

– Неужели тебе этого мало? Солдат жертвовал собой, чтобы проникнуть во вражеский штаб!

– Да, но с ним было ещё двое ребят. Как-то они мешают. Народу нужен герой, чтобы обсуждать и надеется на лучшее! Трое героев как-то многовато. Дюк рядом с ними немного меркнет. Я бы немножко подправил бы эту историю так, – и мужчина выплюнул сигарету, чтобы кончиком языка намочить карандаш. После проделанной операции он принялся им чёркать по листу с напечатанным текстом.

– Что ты там делаешь? – нагнулся поближе мужчина в шляпе.

– Я делаю историю. Речь же идёт о Дюке, верно? Так давай немного исправим положение. Вооот тааак, – мужчина что-то зачёркивал и писал сверху.

– Ты же понимаешь, что так делать нельзя? Это же ложь, – возмутился его собеседник.

– Я немного акцентирую внимание на нашем герое. Вот. В истории, которую ты мне принёс, сказано, что с ним было двое опытных ребят. Но как-то не сходится с тем, что опытные ребята погибли под пытками, а какому-то неказистому солдату удалось выжить, да ещё и гордо стоять перед лицом опасности. Что же это за опытные ребята? Давай их сделаем новичками. Будто это были добровольцы под руководством Дюка. Видишь, как заиграло по-новому!

– Но это всё равно ложь! Те ребята…

– Их не забудем. Напишем их имена, но исправим, что они были неопытны. Поверь, я знаю, что делаю. Никому не нужны мёртвые люди, которые ничего не сделали героического. Людям это не интересно. Нечего перегружать статьи.

– Но как же родные погибших? Они возмутятся такой формулировке!

Мужчина с карандашом взял исправленный текст и направился к выходу:

– Никто не схватится. Их сейчас беспокоят совсем другие проблемы. У них погиб человек: чей-то сын, отец, муж. Естественно мы напишем, что они не сдались, но уменьшим их значение. Никто не будет жаловаться. Это война. А хлеб нам нужно зарабатывать прямо сейчас, несмотря на положение.

Я бы советовал тебе ещё раз к нему съездить, чтобы узнать подробности его личной жизни. Откуда он, его семья, детство, как он оказался в этом штабе. Ну ты понял.

***

Газета вышла с окончательной правкой. Остальные подхватили эту эстафету и печатали историю, ссылаясь на газету как первоисточник.

Новость распространилась и, казалось бы, такое незначительное вмешательство в историю со стороны типографии, изменило ход действий. Дюк стал народным любимцем, а имена двух разведчиков так и канули в небытие.

Мать

От внезапно свалившейся славы Дюка стали преследовать вполне разумные мысли: а что если обман раскроется? Что будет тогда? Его отправят в тюрьму? Или хуже?

Но судьба была благосклонна. Как только юноша начал подвергаться атакам своих страхов, так скоро пришла весть о том, что война окончена. Радостное ликование и вздох облегчения – вот что испытал Дюк.

Дома Дюка встречали как героя, как писали в газетах: мать, сестра и её годовалый сын.

Мать была вполне ещё молодой, цветущей женщиной с светло-русыми волнистыми волосами, украшенные серебряными нитями начинающей седины. Дюк унаследовал схожие черты с матерью и, честно говоря, имел с ней более тесную связь, нежели остальные дети этой женщины. В глубине души, женщина признавала, что Дюк был её любимцем.

Сестра, немного младше Дюка, однако уже успела выйти замуж и родить ребёнка. Она временно переехала к матери, чтобы пережить ожидание – её муж ушёл воевать, иногда, правда, их навещал. Оттого и появился племянник Дюка. Как сообщало недавнее письмо, скоро и муж сестры должен был вернуться домой – целым и невредимым, но без особых почестей.

Сестра была совершенной копией отца: и внешне, и характером. Прямолинейна, практична, строга. Но несмотря на свою холодность от природы, она побежала вслед за матерью навстречу Дюку, чтобы обнять его. От бега и встречного ветра слетела шляпка, и, к своему удивлению, Дюк увидел, что некогда чёрные, как плоды белладонны, волосы сестры тоже покрылись сединой, как и у его матери.

Ещё был старший брат, однако он не смог дождаться конца войны, так как погиб, но оставил свой след в виде полупрозрачно-светлых волосков на сестре и матери.

Отец Дюка умер, когда ещё юноше не было и пяти лет от пневмонии. Потому всю свою любовь женщина перекинула на своих детей. Дюк весьма остро ощутил утрату отца, но выражал свою боль со всей своей детской невежественностью и эгоизмом. Он постоянно попадал в склоки со своими сверстниками. Воровал, пропадал, разбивал, истерил – в общем, делал всё, чем матери не особо хотели бы гордиться.

Женщина понимала, что сыну нужен мужской совет, однако считала предательством искать кого-то, кто смог бы одарить женщину спокойствием и счастьем.

Со временем Дюк понял всю глупость своих поступков, но лишь когда получил известие о смерти брата. Самая последняя гадость, сотворённая им в силу своей глупости и эгоизма – уход на службу по контракту.

Да, так сделал и старший брат со свояком, когда США вступила на тропу войны, дав напутственное слово Дюку, чтобы тот помогал женщинам в этот нелёгкий час, так как он остался единственным мужчиной в этом доме. Однако спустя полгода Дюк отправился на службу, посчитав, что семья и так справится без мужских рук. Слёзы матери и укор в глазах сестры – вот что его провожало в чужую страну. Сейчас же все обиды были забыты, и женщины встречали Дюка объятиями и слезами счастья.

***

Прошло уже два месяца спустя возвращения Дюка в семью. Вернулся и свояк. Оба мужчины постепенно восстанавливали ферму от запустения. В один из таких дней к Дюку приехал репортёр из местной газеты, чтобы выявить подробности жизни героя после войны. Однако, как назло, Дюка на момент приезда репортёра не было – он отправился в близлежащий город по делам.

Никто из членов семьи, кроме матери, не хотел разговаривать с репортёром в силу стеснения. Тогда репортёр решил узнать, каким был Дюк в детстве, так как газету читали многие молодые родители, которые хотят вырастить героев и гениев:

– Как вообще вы воспитывали своего сына? Что вы посоветуете молодым мамам? Каким был наш герой в детстве?

– Ой, много чего могу рассказать, – махнула рукой женщина. – Сейчас расскажу всё по порядку!

Как известно, человек – существо, которое забывает со временем о плохом, потому говорит, что раньше было лучше; существо, которое со временем забывает о боли, потому соглашается на рождение следующего ребёнка; существо, которое в период гордости и благодати за своего сына, может слегка приукрасить биографию репортёру, ради выставления своего любимца в лучшем свете.

Вышло так, что репортёру со слов матери пришлось выводить в печать то, что Дюк был прекрасным, спокойным, совершенно не капризным ребёнком, который помогал бедняжке-матери.

Когда же настала война, он собирался идти воевать вместе с братом, однако тот попросил остаться дома хотя бы на полгода. Через полгода письма от брата перестали поступать. (Хотя поступать они перестали спустя год) Тогда Дюк стремглав отправился на службу в надежде найти брата живым или мёртвым, и, если он найдёт брата мёртвым, отомстить за его смерть.

Так, Дюка начали ставить в пример не только героизма, но и общей человечности, став национальным героем, поддерживающий семейные ценности.

Великобритания

Слава героя начинала приносить массу неудобств: героя узнавали прохожие, просили прийти к ним в гости вечером и рассказать детям истории о войне, просто так дарили продукты.

Дюк испытывал раздражение от сложившейся ситуации. Он должен был жить теперь жизнью Дюка-героя, потому самые простые, земные радости были ему уже запрещены. Он не мог в одиночке прогуляться, не мог пойти на танцы или пропустить стаканчик-другой при людях. Теперь его окружал ореол героизма.

Да, безусловно, были и положительные стороны: Дюк стал желанным женихом для всех девушек в округе и не только. Однако просто потанцевать, пофлиртовать или прогуляться с какой-нибудь девчонкой он не мог – все сразу предполагали женитьбу, да и сама девушка уже примеряла на себя фамилию мужа и вставку «миссис».

В конце концов, Дюк не был плохим человеком, он просто сохранял себе жизнь. И он смог. Просто герой не предполагал, что история обретёт такие масштабы. Его пугала слава не тем, что не давала личной свободы, а тем, что она построена на лжи.

Он, мнимый герой, жив и имеет все конечности, а тот солдат, что лежал рядом с ним, весь побитый и истерзанный – вот он действительно заслуживал всех лавров! Быть может, он всё-таки смог сбежать и вернуться к своей семье. А что если нет? Каково сейчас его семье?

Мысли обуревали голову Дюка не один день. И, когда размышления достигли своего апогея, Дюк решил сделать действительно то, что хоть как-то доказало, что он заслуживает ходить на этой земле.

Через неделю, кратко сказав семье, что он уезжает, Дюк отправился добровольцем в Великобританию для реставрации заводов после бомбёжки.

Дела там шли худо, однако Дюк увидел в этом прекрасную возможность доказать себе, что он чего-то стоит. Сделать что-то поистине героическое. Его отправили на работу в ферму.

Народ обнищал и устал. Работа по восстановлению былого могущества страны хоть и шла, но далеко отставала от своей молодой сестры – родине Дюка. Восстановление шло медленно, а планы душили и без того полуживое население. Страна нуждалась в очевидном толчке.

Было принято решение создать легенду о труженике-фермере, который усердно трудится по 18 часов в день для того, чтобы свои продукты добровольно отдавать государству. Так, в министерстве внутренних дел обсуждался этот вопрос, ибо в военное время в нём решали, что выпускать в газету, а что нет. Привычка сохранилась. За широким столом сидели четверо мужчин – представителей прессы:

– Это было бы хорошей стимуляцией! Представьте себе это. Народ узнает о нём и подумает: «А ведь я могу лучше! Этот человек смог, а я разве не сделаю это для своей страны?»

Желательно заиметь несколько таких героев, чтобы люди как-то расслабились, будто всё идёт хорошо. Можем даже первый год приврать, что мы вернули довоенный уровень. Народу нужна сказка со счастливым концом. Тогда и работать они станут лучше, – предложил худощавый мужчина в коричневом костюме.

– Хорошо, но где же мы будем искать таких героев? Кто сейчас работает столько? – спросил собеседник, который сидел напротив.

– Ну мы можем взять обычных людей. Самых обычных работяг. Попросим их ближайший месяц задерживаться на пару часов на работе, приходить позже домой, а уж мы соберём труды с нескольких работяг и переложим на плечи нашим героям, будто они сами это всё сделали! Мы создадим иллюзию успеха у людей. По факту, мы не соврём. Работа ведь действительно выполнена в таком количестве, просто сказано, что одним человеком, а на самом деле несколькими.

– Звучит убедительно. Кого отберём? – радостно спросил третий мужчина.

– Желательно искать таких работяг с разных сфер. Угольная промышленность – кандидат есть, лёгкая – найдём. Женщину. Задействуем всё, чтобы ни одна промышленность не отставала, – размышлял четвёртый мужчина в твидовом костюме.

– На сельскохозяйственную промышленность у меня есть идеальный кандидат, – улыбнулся мужчина в коричневом костюме.

– Кто? – спросили одновременно три человека.

– Американец. Бывший военный. Ушёл служить ради брата. Имеет медаль за героизм. Убил обера в Бельгии…

– Дюк здесь? – спросил мужчина напротив.

– Да. Приплыл добровольцем четыре месяца назад.

– Я беру его! Интервью из лазарета – моя работа!

– Никто его не забирает. Но давайте решим окончательно. Вы согласны на это дело? – мужчина в коричневом костюме обвёл взглядом всех собеседников.

– Согласны, – мужчины утвердительно кивнули.

– Значит сначала пойдёт сельская промышленность. Люди любят Дюка. Примерно-положительный герой, который не просто отдыхает, а продолжает своё дело как простой рабочий. Идеально. Вы, – мужчина в коричневом костюме обратился к человеку напротив. – Берёте его. Но весь материал принесёте сначала сюда. Мы его проверим.

– Далее последует угольная промышленность. Она сейчас на спаде, – предложил мужчина в твиде.

– Да, но через три месяца после выпуска статьи о Дюке. Скажем так, это будет человек, который вдохновился примером героя, – предложил третий.

– Отлично! – подхватил мужчина в твиде.

– После статьи об угольной промышленности обсудим кого дальше будем поднимать. Посмотрим на ситуацию, какое предприятие будет западать, – заключил мужчина в коричневом костюме. – А теперь предлагаю решить дело с Дюком. Помогайте своему коллеге. А он всё напишет. А я пойду докладывать наше решение.

Мужчина, что сидел напротив, был тем самым человеком, который утверждал в бельгийской типографии, что искажать историю двух разведчиков не стоит. Однако время изменилось. И человек изменился.

***

Дюка поставили перед фактом, что он вынужден был согласиться. Иного выбора ему не предоставлялось. Вскоре вышла статья о величайшей работе героя, которому согнали на ферму ближайших коров и овец. Людей запутали большим количеством цифр, фунтов, пудов, что история была принята легко и радостно.

Дюк снова стал всенародным любимцем, хотя не приложил к этому никаких усилий.

Автобиография

Прошло с тех пор достаточно времени для того, чтобы Дюк обзавёлся женой по имени Барбара, дочкой и двумя прелестными внуками. Жизнь была проста и размеренна. Бывший герой, уже пожилой человек, всю жизнь проработавший на фермах, смог обеспечить себе спокойную жизнь вдалеке от суеты и былой славы.

Все уже давно, кажется, забыли о таком герое как Дюк, потому старик жил вполне себе счастливой жизнью. Пока не случилась проблема, которая требовала финансовых затрат, а таких средств ни Дюк, ни его дочь с мужем не имели. Проблема заключалась в том, что Барбере был нужен новый протез, однако в программу по бесплатной замене протеза пожилая женщина не проходила.

Когда Барбара была молода, то, по несчастному стечению обстоятельств потеряла руку в аварии на поезде. Тогда родители приложили все силы, чтобы их дочь смогла жить полноценной жизнью и быть привлекательной, влезая в долги и меняя протезы по мере необходимости.

Несмотря на такую травму, девушка имела много поклонников, отличалась уверенностью, смогла познакомиться с Дюком, завладев его сердцем. Вместе они прожили умеренную, скромную, но вполне хорошую жизнь.

Будь она сейчас молода, врачи бы охотно согласились помочь Барбаре, однако возраст, финансы и огромный поток людей, у которых вся жизнь была ещё впереди, стали для этой женщины преградой.

Дюк пришёл в ярость от своего бессилия и, вспомнив о своём прошлом, решил воспользоваться своей былой славой. Нет, он не был плохим человеком – он просто любил свою жену и покой в семье.

Мужчина обратился с письмом во всевозможные редакции газет, которые он читал ежедневно. Его возмущение состояло в том, что он, герой войны, гордость нации, взывает помощи ко всем, так как его жена нуждается в замене протеза, однако нужных средств на это у него нет.

Реакция последовала моментально. В поисках наживы, вышли статьи о бездушии медицины, о забытьи страны своих героев. Тексты были возмутительны, скандальны и пронзительны. Люди, читая их, отправляли средства и письма в редакции с просьбой о том, чтобы все средства отдать Дюку и его жене Барбаре на лечение.

На этот раз Дюк не чувствовал угрызения совести за свою ложь о героизме, ведь он, по своему мнению, проявлял иной поступок, более благородный, к своей любимой женщине.

Протез поменяли. Газеты заполнились статьями об исходе этой истории со счастливым концом. Казалось бы, вот и конец. Однако одно издательство предложило Дюку написать автобиографию о своей жизни. Треть средств досталась бы Дюку, а остальное получало бы издательство.

Мужчина долго думал над предложением, и чаша весов сильнее склонялась к отказу, ибо ложь заходила слишком далеко. Однако понимая, что он всего-навсего старик, который не смог помочь своей жене с протезом, а у дочери и её мужа нет особо больших средств, он согласился на это дело. Ведь впереди семью будет ждать новое потрясение – поступление мальчишек в колледж, а это стоит огромных денег. Ради этого Дюк согласился.

В течение нескольких месяцев к нему приезжал сотрудник редакции и записывал жизнь Дюка, которая кардинально отличалась от правды. Выходило так, что Дюк вырос в бедной семье, работал с детства с братом, чтобы прокормить свою мать и сестру. Война. История великого героизма. Добровольная работа в Великобритании. Перевыполнение планов на фермах. Женитьба на женщине-инвалиде, которая была едва ли не старой девой. Якобы мать Барбары благодарила Дюка за то, что берёт её изувеченную, некрасивую дочь.

На это его жена была немного обижена, однако, ради внуков и в силу благодарности за протез, она молча проглотила своё негодование.

Книга вышла огромным тиражом и пользовалась небывалым спросом. Все вспомнили Дюка, и вскоре герой перешёл со страниц автобиографии на страницы учебников по истории.

Индонезия

Землетрясение и последующее за ним оползневое цунами превратили небольшую провинцию Индонезии в месиво из пластмассы, грязи, металла и дерева. В этой огромной безжизненной массе пропадали люди, которые, в большинстве, безвозвратно исчезали в океане или были раздавлены огромными завалами мусора.

Дома сносились как бумажные коробки, а машины сдувало так, будто они были лишь крашенными кусочками ваты. Природа в очередной раз выпустила свои коготки, показав, кто здесь настоящий хозяин.

Но тем, кто потерял что-то или кого-то, в последствии демонстрации природной силы, было плевать на превосходство разрушителя – они были безутешны в своём горе.

Кто-то потерял всё своё богатство, состоящее из лавки ненастоящего парфюма, кто-то горевал из-за пропавшей лодки, кормившей рыбой всю свору голодных детей, а кто-то был безутешен из-за того самого ребёнка, не поспевшего за своими старшими братьями или сёстрами. Причины были разные, но всё сводилось к одному – это была ужасная катастрофа для всех.

Весь мир следил за происходящими событиями по новостям. В силу жалости и всеохватывающего ужаса, люди собирали деньги на оказание помощи пострадавшим. Гуманитарная помощь прилетела незамедлительно.

***

Прошло уже две недели с тех ужасающих событий, а поиски людей до сих пор не прекращались. К сожалению, под обломками спасателей ожидали уже мёртвые и до ужаса неузнаваемые тела. Так их и хоронили в одну большую яму под белыми простынями – безымянные и жуткие. Больше всего пугали маленькие бесформенные тела, молча дающие понять, что они были ещё детьми.

Безмолвный страх правил в этих разрушенных землях, переносясь как вирус с помощью репортажей на телевидение, распространяясь так по всему миру. Он говорил о том, что нет гарантии того, что ты проживёшь до глубокой старости, ведь завтра может случиться так, что тебя раздавит как букашку под обломками многоэтажки. И никто тебя не найдёт и не спасёт. Это лотерея. Жестокая и страшная.

«Живых не обнаружили. Правительство Индонезии объявило о прекращении поисков без вести пропавших!» – передавалось по новостям, и мир сочувственно вздыхал, искренне жалея жителей тех земель. Безмолвный страх побеждал. Молитвы за пострадавших и умерших от цунами повторялись снова и снова.

Однако на следующий день мир поразила новость, которая была настоящим чудом, дарящий надежду. Под обломками нашли плачущую четырёхлетнюю девочку! Сломана нога, истощена, но жива!

О родителях девочка ничего не могла сказать. Она вообще ничего не могла говорить – шок наложил сильный отпечаток, так думали люди. Однако позже стало понятно, что девочка была нема.

Малышке была оказана помощь. Чуть позже одна пара из США забрала её к себе, узнав о ней по новостям.

Девочка выросла и решила посвятить свою жизнь благотворительности. Иногда к ней заезжали журналисты и переводчик жестового языка, чтобы сделать репортаж о её жизни после цунами. Девушка была открыта перед журналистами, однако за всю жизнь так и не смогла рассказать переводчику, как на самом деле она оказалась под обломками. Ту историю она вспоминала смутными обрывками и никак не могло собраться в единое целое.

***

Родители её были бедными индонезийцами, живущие на окраине провинции в трущобах. Цунами разрушило их хижину со скудными запасами, оставив их без возможности хоть как-то существовать. Поля были затоплены, всё имущество уничтожено.

Им оставалось только уходить и искать новое место, но дорога затянулась, ибо из-за намоченных ног пришлось остаться жить среди трущоб, так как девочка простудилась и была охвачена жаром.

Прошла неделя, а девочка никак не выздоравливала. Еды поблизости не было, потому худо было не только малютке из-за воспаления, но и родителям из-за голода. Последняя пища была съедена день тому назад в полдень – бесхвостая кошка.

Девочке становилось всё хуже и хуже. Никаких лекарств поблизости не было. Нужно было уходить как можно скорее. «Если потратить время на поиски спасения для дочки, погибнем и мы от голода. А так есть шанс выжить!» – твердил отец. Тогда и было принято это нелёгкое решение – подкинуть девочку на видное место, чтобы хоть кто-то смог её забрать к себе и выходить.

Со слезами на глазах её положили на крышу местной лавочки. Девочка пыталась соскочить с крыши и побежать за родителями, показав, что она уже здорова и не будет им обузой. Она не хотела, чтобы её родители уходили. Увы, но прыгнув с крыши, девочка сломала ногу и свалила груду мусора, который погрёб её на два дня, пока на её плач не пришли спасатели.

Люди думали, что они победили безмолвный страх, что человек может выжить даже спустя две недели, что Бог всё-таки слышит и любит их – это вселяло веру в человечество. Эта девочка была символом того, что человечеству всё-таки даётся шанс выжить, несмотря на его ошибки перед природой. Но никто так не узнал истинную историю – всё было куда страшнее и реальнее.

Часть вторая. Пермь

– Василич, на поешь, – участливо предложил один из грузчиков.

– Нет, спасибо, я дома поел, – скромно потупил глаза юноша.

– Держи пока добрый! – немного раздражённо, но в то же время по-доброму ответил мужчина, протянув ему замотанную в сальную газету колбасу с хлебом.

Юноше ничего не оставалось сделать как взять этот подарок. Мужчина улыбнулся и отошёл покурить. Другой мужчина сидел на мешке с мукой и говорил:

– Правильно! Бери. Совсем тощий. Жалеет же тебя Юра.

– Да как-то неудобно, – замямлил юноша.

– Антон! Это твоему недоумку должно быть неудобно: сам в запое, а сын его вместо того, чтобы в школе учиться, мешки таскает за него! Бери и прячь. Поделишь с Юлькой и своими мелкими.

Довод о том, что он может угостить свою мать и младших братьев колбасой, заставил взять подарок. Когда Юра вернулся с перекура, Антон поблагодарил его за свёрток, на что тот лишь отмахнулся:

– Ну что? Перерыв кончился, пошли работать, Валера, – обратился к Юре к тому мужчине, что сидел на мешке.

– Эээх, пошли, – недовольно потянулся мужчина.

–А как же я? Я с вами! – недоумевал Антон.

– На, – Валера достал из кармана замусоленную бумажку. –Сейчас обход будет. Ты ж не числишься здесь.

– А папа?

– Мы прикроем. Скажем, отлить пошёл, – ответил Юра. – Деньги за тебя получим, а пока держи это.

– Понял.

– К последнему уроку успеешь?

– Да.

–А что там у тебя?

– История.

– Ооо, иди учись. Может что нам расскажешь, – пошутил Валера, и мужчины оба засмеялись.

Антон лишь скромно улыбнулся, и, попрощавшись, побежал на остановку. Он, четырнадцатилетний мальчик, несмотря на то, что познал тяжесть труда и бесстыдство отца, всё ещё оставался застенчивым подростком, боящийся провиниться перед матерью. Он думал, что прогул занятий для матери – самое ужасное преступление, которое не прощалось и всячески возбранялось.

На самом же деле мать прекрасно понимала, что сын её не сидит все уроки в школе, но делала вид, будто контролирует ситуацию. Как же мальчик мог учиться, но при этом приносить деньги и еду? Да и учителя неоднократно делали замечание, если встречались в магазине вечером. А это было часто, потому что Юлия работала кассиром в магазине вблизи школы.

Но что она могла сделать? На одну свою зарплату она не могла прокормить трёх мальчиков, а муж частенько прикладывался к бутылке. Если бы не Антон, который заменял отца на работе, нелегко бы им пришлось – постоянные прогулы уже год тому назад лишили бы мужчину работы. А если бы он потерял работу, то даже не пошевелился бы поискать другую.

Женщина, несмотря на свои тридцать два года выглядела скверно: измождённая, худая особа с жиденькими светлыми волосами, которые выбивались из-под головного убора кассира. Если бы её спросили, о чём она жалеет по жизни, она бы ответила, что ни о чём не жалеет, но в глубине души признается, что будь у неё выбор, она бы никогда не выходила замуж.

С Олегом, своим будущим мужем, она познакомилась ещё когда ей было пятнадцать лет. Она заканчивала девятый класс, а он был студентом местного ПТУ. На следующий год она поступила в колледж на кассира, и уж тогда их отношения стали развиваться со стремительной скоростью.

Уже через пару месяцев Олег познакомил девушку со своей матерью. Юля сразу понравилась маме Олега. Однако, когда Юля познакомила Олега со своей матерью и старшей сестрой, его не встретили так радушно, как того хотелось молодым людям. Встреча напоминала допрос, и потому Олег быстро тогда ушёл, сославшись на дела. Мама Юли призналась, что юноша ей не понравился и предупредила свою дочь, что не стоит слишком им увлекаться.

На возмущённое «Почему» женщина пыталась ответить так, как человек, который уже имеет опыт в жизни, но Юлю раздражали такие нравоучения, потому они не принесли нужного результата.

Олег был симпатичным и весёлым парнем, который имел кучу друзей. Летом он подрабатывал грузчиком, катал на машине и наигрывал простейшие аккорды. Дым сигареты, выходящий из его губ, лишь придавал, по мнению Юли, какой-то взрослости и крутости.

Хорошее рано или поздно заканчивается, и потому вскоре за влюблённостью Юля стала замечать то, на что мать просила обратить внимание, однако самая первая любовь и страх потерять её, заставлял закрывать глаза на раздражающие факторы.

Олег был ревнив до одури и контролировал девушку на каждом шагу. Каждая прогулка с подругами сопровождалась ссорой. Юле не нравилось это, однако вскоре, из-за явного шантажа со стороны Олега, что он её бросит, она перестала гулять с подругами.

Несмотря на такой запрет с его стороны, Олег себе позволял вылазки с друзьями на шашлыки, не соизволив ни пригласить, ни даже предупредить девушку, что его не будет пару дней.

За запретом последовало требование интимной близости, ссылаясь на то, что все друзья уже давно имеют такие отношения со своими девушками. Поддавшись на уговоры, Юля послушалась Олега. На тихие просьбы пользоваться контрацепцией, он сначала смущённо говорил, что у него нет денег на это, что он не будет ничего чувствовать, а потом вовсе начинал упрекать девушку в том, что она эгоистка, думающая только о себе: «Тебе надо, ты и покупай!» – возмущался он.

Сначала Юля стеснялась покупать, но всё же смогла сделать это. Покупку Олег не одобрил, сказав, что никто из его друзей не пользуется. «Не чувствуем мы в них ничего, понимаешь? Смысл тогда?» – и Юля покорно сложила свою покупку в полку к старшей сестре.

Беременность Антоном и стала причиной их женитьбы. Олег не очень хотел обременять себя этим, понимая, что с семьёй ему придётся поменять весь свой образ жизни, потому юноша тянул до последнего. Юля выходила замуж уже с сильно заметным пузом.

А дальше всё пошло по наклонной и теперь её мальчик, которого грузчики называли ласково отчеством Олега, будто это был он сам, бежал в школу с работы, пока её муж в очередной раз пропадал в запое.

Юля размышляла об этом, когда пробивала куриное филе и, задумавшись, пробила несчастную курицу дважды. Услышав возмущённое кряканье покупателя, Юля громко и слегка протяжно крикнула: «Девочки, сделайте отмену!»

Тем временем Антон забежал со звонком в класс истории и, слабо ответив неготовое домашнее задание и получив натянутую тройку и выговор учителя, стал слушать новую тему: «Итак, сегодня мы с вами обсудим историю американского героя, который, несмотря на все тяжести жизни, даже после войны смог возвысить своё имя добрыми поступками. Он считается национальным героем. Внуки его звали в своих мемуарах «Дедушка Дюк». К сожалению, он уже не живёт, но знать о нём мы просто обязаны. Открываем параграф…»

Дедушка Дюк

– Где деньги, щенок? – брызжал слюной Олег, схватив Антона за грудки.

– Олег, не надо, пожалуйста! Отпусти ребёнка! – умоляла Юля.

– На работе твои деньги! Когда в последний раз там был? – кричал Антон, часто моргая от наступающих слёз. Губа разбита, ухо опухло.

– Говори, гадёныш, иначе всю душу вытрясу! – красные от перепоя глаза Олега горели огнём. В уголках рта засохла слюна. Липкие чёрные волосы прилипли к красным щекам, покрытых многодневной щетиной.

– Антон, не перечь! А ты отпусти его! – слабо протестовала Юля.

– Закрой рот! Тебе я следующей морду начищу!

– Только попробуй! – подбежал семилетний Никита и пнул папу по ноге.

– Ах ты паршивец! – Олег отпустил Антона и принялся лупить младшего сына.

– Не смей его бить! – кричал надломанным голосом Антон.

– Ты мне указываешь? Своемуотцу? Ну так давай! Ударь! – Олег ткнул пальцем в свою щеку. – Ну же! Не сможешь! Такой же бесхребетный, как твоя мамаша. Отдавай мои деньги, иначе получит Никита ещё похлеще тебя.

– Антон, дай ему деньги, – тихим дрожащим голосом Юля попросила.

– Подбирай, собака, – Антон вынул из кармана деньги и демонстративно кинул их на пол. После этого он перешагнул фигуру отца, собирающий деньги, и повёл плачущего Никиту умываться.

Холодная вода притупила физическую боль. Вскоре послышался звук захлопнутой двери – отец ушёл. Юля уложила Никиту спать рядом с Артёмом – его двенадцатилетним братом. Женщина тихо завидовала крепкому сну Артёму. Такая ссора, а он спит. Вот бы ей быть такой же спокойной и безмятежной, чтобы так крепко спать.

Как только дверь закрылась, Артём открыл глаза. Да, он притворялся спящим, потому что боялся попасть под раздачу во время скандала.

Юля пошла на кухню, где Антон прикладывал лёд к губе и уху:

– Болит? – робко спросила она.

– А как же, – тихо ответил Антон.

– Уже сейчас опухшая, дальше ещё хуже будет. Не ходи так в школу, а то люди подумают неладное. Я позвоню учительнице, скажу, что ты заболел.

– Будто они этого не знают, – без злобы упрекнул Антон.

–А твой вид всё подтвердит. Вдруг пришлёт учительница соцработников? Поставят нас на учёт. Лишат меня прав. Отберут вас. Нет-нет, не надо.

– Мама, всем плевать. Если они до этого ничего не делали, значит и сейчас шума не поднимут.

– Не надо рисковать. Я позвоню и скажу, что ты заболел. Лучше дома уроки поделаешь, а то выматываешься совсем.

– Я просто буду больше работать.

– Ты больше туда не пойдёшь работать!

– Почему?

– Потому что хватит! Увидят тебя побитым, что о нас люди скажут? Да и как ты сейчас будешь работать? Тебе об учёбе надо думать!

– Я бы и думал об учёбе, будь у меня нормальная семья! Я тоже хочу гулять, но думаю о тебе и братьях! И вынужден работать!

– Обо мне не надо думать. Я справлюсь сама.

– Сомневаюсь. Ведь ты вышла замуж за это быдло!

– Хватит! – хлопнула ладонью по столу Юля. – Я совершала много ошибок, но не тебе указывать на них. Я сама знаю в чём виновата. И уж если я понимаю свои ошибки, то хочу, чтобы ты делал всё с точностью да наоборот, нежели когда-то я. Потому я тебе говорю, что тебе сейчас надо думать об учёбе! Чтобы было образование! Будущее! Встать на ноги!

– Мам, прости, – Антон погладил по плечу плачущую мать

– Ничего. Я понимаю тебя. Ты стараешься для нас. Ты молодец. Я горжусь тобой и желаю тебе всего самого лучшего. Но пока что не появляйся при людях, пока не заживёт всё.

– Можно неделю только?

–Хорошо. Неделя. И ты возвращаешься в школу, но не на работу.

–Но мама!

– Не на эту. Пусть увольняют эту скотину. Иди на другую работу. Я ему скажу, что ты не работаешь нигде. Пусть думает, что у нас нет денег. Может тогда за голову возьмётся.

– А почему бы тебе просто не развестись с ним и не выгнать из квартиры? Квартира же бабушки, он тут не прописан.

– Ну что ты говоришь? Вот так просто выкинуть человека! Он же твой отец всё-таки. Ай, не начинай. Пойду лучше учительнице позвоню.

Юля направилась в коридор и, взяв трубку, набрала учительнице, предупредив, что её сына не будет неделю из-за плохого самочувствия. По ту сторону трубки послышалось ехидное «ясно» и перечень домашнего задания, чтобы Антон не отстал от одноклассников.

Далее Юля набрала свекрови, которая по-прежнему хорошо относилась к своей невестке. Несмотря на общее горе в лице Олега женщины были близки. А после смерти матери Юли, свекровь заняла её место и воспринимала женщину как свою родную дочь.

«Да, да, снова. Антона и Никитку побил. Я цела была. А что я могу сделать? Заявление? Да не могу я. Тяжело будет. Ай, вы же знаете, что я не могу так. По-человечески надо. Я знаю, что вы поможете. Вы и так деньгами помогаете слишком. Когда в последний раз что-то себе покупали? Не надо, хватит. Лучше Антону дайте».

Антон закрыл дверь на кухню и принялся читать параграф по сегодняшней теме по истории. История о солдате Дюке его поразила тем, что он нашёл в нём сходство с собой – он тоже работал подростком ради семьи! А потом стал национальным героем! Сражался с врагом! Был ранен! Как он! Только сейчас с отцом!

Весь вечер Антон читал о Дюке и восхищался. Кумир в подростковом возрасте – явление нормальное. Кто-то считает идеалом какого-то актёра или другого деятеля культуры, а Антон нашёл своего кумира в солдате Дюке.

Всю неделю он решил посвятить себя тому, чтобы узнать как можно больше информации о нём, ведь в учебнике всё было так сжато!

Спустя неделю Антон вернулся в школу с рефератом о солдате Дюке, за что впервые получил «пятёрку». Он уже успел познакомиться в библиотеке с его автобиографией, однако не успел её дочитать.

Попытки найти новую работу заканчивались ничем – мало кто хотел брать на работу подростка. Если и предлагали что-то, то это были ночные смены и ничтожные деньги.

***

Прошёл месяц. Осталось прочитать последнюю главу. Работа не найдена. Антон пал духом.

Однажды учитель трудового обучения попросил юношу остаться после урока на беседу:

– Антон, есть разговор. Скажу откровенно, я знаю про твою ситуацию в семье. Ответь честно, ты до сих пор ищешь работу?

– Да, Владимир Сергеевич.

– У меня к тебе есть предложение. Я собираюсь вести небольшой бизнес по изготовлению небольших изделий из древесины. Человек ты старательный. Вижу, что ответственный. Руки хорошие. Предлагаю тебе поработать на меня столяром на полставки. Обучу сначала азам, а там уже будем работать. Есть уже пару заказов, просто всё уладить хочу. Зарплата будет зависеть от количества сделанного. Никакой официальной работы, всё будет на словах. Но, поверь мне, платить буду. После учёбы будешь пару часов работать у меня в гараже.

– А вы не расскажете об этом никому?

– Вот это я тебя хотел спросить, – засмеялся Владимир Сергеевич. – Я же собираюсь незаконно использовать труд ученика. Да и лишнего шума не хочу. Доработаю этот учебный год и пойду на свои хлеба.

– Я просто боюсь, что отец узнает.

– От меня он этого точно не услышит. Хочу тебя предупредить – гараж за городом находится. Пока что этот месяц я тебе проездной куплю, а дальше сам.

– Я согласен.

– Тогда завтра после учёбы приезжай по этому адресу и никому не показывай. Ничего не говори, – мужчина протянул сложенную бумажку от тетради в клетку.

Вечером Антон читал последнюю главу автобиографии Дюка, где он давал наставления будущим поколениям не сдаваться и стремиться к желаемому:

«Сидит, оболдуй! Семье бы помог!» – возмущался Олег. Его уволили за прогулы и пьянство на рабочем месте, потому с деньгами было сейчас совсем худо – всё тянула на себе мать, которая работала теперь без выходных за большую плату. Работу, Олег, искать не собирался, надеясь, что ему позвонят и попросят прийти обратно. Объяснял своё поведение тем, что не хватает там рук и спин – потому особо бросаться работниками не станут. Для вида без зарплаты подержат.

Но ему не звонили. В этот вечер Антон впервые был счастлив и не думал о дрянной финансовой ситуации в семье. Он думал о последней главе автобиографии солдата Дюка.

«Как же он прав! Великий человек. С большой буквы. Он идеал! Он столько всего выдержал. Какая у него сила воли! И так совпало с моей жизнью. Сегодня я нашёл работу, когда отчаялся искать! Это определённо знак! Я не сдамся! Я добьюсь того, что у нас будет много денег! Мама, Никита и Артём не будут ни в чём нуждаться! Я буду как дядюшка Дюк!» – думал Антон, крепко засыпая под храп отца. Вскоре звякнули ключи, тихонько открылась дверь – мама вернулась с работы. Она ещё никогда так поздно не приходила.

«Она смогла, и я смогу»

Радостное волнение вскоре пропало. Работа занимала куда большее время, нежели предполагал Антон. Владимир Сергеевич поначалу трепетно обучал юношу, знакомя его с познаниями, которые не проходились на школьных занятиях, а затем…затем в отношениях что-то пошло не так.

Заказы действительно поступали, и Антон старательно помогал учителю с его бизнесом. В силу неопытности и незнания, допускались ошибки, из-за чего Владимир Сергеевич немного вычитывал из средств Антона деньги, объясняя тем, что он излишне расходует материал.

Несмотря на это, юноша был доволен – он получал больше, чем на бывшей работе отца. Потому Антон смотрел на эти вычеты как урок на будущее не совершать подобных ошибок.

Вскоре ошибок становилось меньше, а заказов куда больше – дело имело большой успех. Антон преуспевал в своём ремесле, хотя прошло всего лишь два с половиной месяца. Однако несмотря на заметный успех, вычеты становились всё больше и больше.

Владимир Сергеевич видел в Антоне лишь хорошие руки, но не видел в нём человека. Жажда прибыли начинала кружить голову, потому он брал больше и больше заказов, заваливая юношу огромным количеством работы. Антон начал пропускать занятия, в силу ответственности, желания доделать как можно больше работы, чтобы получить как можно больше денег.

Вновь он съехал на привычные слабые троечки, прогулы и ухмылки учителей – всем стало понятно, что Антон снова работает. Где? Неважно. Важно то, что это давало почву для новых сплетен в учительской о том, что в семье юноши не очень хорошо с деньгами.

Владимир Сергеевич понимал, что Антон прогуливал занятия из-за него, ибо он сам вручил ему ключи от гаража, чтобы тот мог работать днём, пока учитель проводил свои занятия. Вскоре мужчиной овладело чувство страха, что юноша выдаст себя, где он работает, похваставшись перед какой-нибудь девчонкой или другом деньгами, потому мужчина всё больше и больше урезал зарплату Антону, тем самым побуждая жажду заработать как можно больше у последнего.

Учитель был человеком далеко не глупым, однако он не мог осознать того, что Антон никак не мог похвастаться ни перед кем, ибо все дни с утра до позднего вечера он проводил за городом в его гараже.

Так же он не мог понять, что несмотря на внешнюю силу и рост, на него работал подросток, который вынужден был рано встать взрослым, однако всё ещё оставался невинным ребёнком.

Приезжая домой, юноше хватало сил лишь на еду и сон. Небольшой разговор с матерью мог прерваться тем, что Антон засыпал на одной из историй. Он похудел. Щёки впали. Без того весь угловатый юноша, приобрёл ещё более устрашающие и непривлекательные черты, говорящие об изнурённости мальчишки.

Мама тайком вытирала слёзы, принимая деньги от сына; отец по-прежнему не догадывался о работе, думая о том, что сын вырос в непутёвого гада, который шляется по городу, прогуливая занятия.

Прошёл ещё месяц. Антон начал понимать, что так больше продолжаться не может. К тому же уже три дня он работал в гараже с температурой. Организм всячески кричал о том, что пора остановиться. Только Антон окончательно принял решение о том, что он завтра же скажет учителю, что прекращает работать, как в этот момент по телевизору, в вечерних новостях, вышел выпуск о том, что среди обломков после случившегося двумя неделями назад цунами в Индонезии, нашлась девочка со сломанной ногой, обезвоживанием и температурой:

– Бедная девочка! – шепнула испуганно мать Антона.

– Дааа уж, не каждый взрослый смог бы выжить, – процедил Артём.

– Это всё Бог! Если судьба была ей выжить, она и выжила. Есть на свете что-то, что нас оберегает! – поучительно сказала бабушка Антона, приехавшая в гости.

– Да какой Бог? Будь он с нами, мы бы не жили в этой дыре, – громко возмутился Олег.

– Если бы Бога не было, тебя бы уже нашли в какой-нибудь канаве. Не знаю каким чудом ты ещё не получил от одного из своих дружков-собутыльников по голове. А то, что в дыре такой живёте, виноват ты! Когда работу искать будешь? – возмутилась бабушка.

– Сдалась тебе эта работа! Я больной человек!

– Больной он! Чем же?! Жена без выходных работает! Дети голодают! На Антоне вообще лица нет…

–Да шляется не пойми где!

–Это ты шляешься! Ты должен благодарить Бога, что живёт с такой женой, что дети у тебя хорошие, не в тебя пошли. Крест ты мой! Но я благодарю Бога за то, что хоть подарил мне дочку – невестку мою, да внуков замечательных!

Дальше ссора перешла на брань Олега и визг матери. Артём быстро убежал в свою комнату, а бойкий Никита пытался своим писком заступиться за бабушку, но Юля схватила за руку мальчишку и утащила в комнату к Артёму.

Антон слушал новость об индонезийской девочке и будто не обращал внимания на ссору, которая проходила на соседнем порванном местами диване. Мыслями он был в другом месте:

«Подумать только! Вот это сила воли! В такой маленькой девочке! Да как она выжила?! Если она смогла пережить такое, то почему я жалуюсь на свою жизнь? Я взрослый, а она…маленькая! Да ещё сирота! Ей же намного хуже! Она не хотела умирать, и она дождалась спасения, а я всего лишь хочу отдохнуть и денег. У неё задача куда тяжелее была, но она справилась. Если она смогла, то и я смогу!

Это явно знак. Ну подумаешь заболел! Ну подумаешь устал! Надо чуть меньше работы брать. Просто проекты посложнее брать надо, чтобы платили за один заказ, но больше, чем за несколько простых и мелких. Заодно и к учёбе вернусь, а то экзамены скоро.

Скажу завтра Владимиру Сергеевичу, что отдохну два дня, а потом снова приступлю к работе. Нечего мне ныть!»

Билет

Антон с трудом закончил девятый класс и не видел смысла в дальнейшей учёбе. Всё своё свободное время он проводил в гараже, совершенствуясь в своих навыках.

Спустя год он ушёл от своего учителя, потому как мужчина превратился из амбициозного человека, в алчное существо, не ведающее сочувствия и уважения к другим.

Без работы юноша долго не оставался – один из поставщиков древесины уже ранее приметил Антона и, воспользовавшись моментом, предложил ему начать совместное дело. Теперь работы Антона ограничивались не только одним городом. Денег он получал достаточно, но всё уходило в семью, как в бездонную яму.

Отец даже не пытался искать работу и, отбирая в очередной раз деньги у жены, избил Никиту за очередную попытку заступиться за мать так, что тот оказался в больнице с серьёзным увечьем. Юля не выдержала и написала заявление, однако на этом вся расправа и закончилась – никто не воспринял это дело всерьёз. В отделении открыто дали понять, что ничего из этого не выйдет.

От пережитого Юля слегла – отказали ноги. Врачи утверждали, что в случившемся виновата позвоночная грыжа. О работе уже не было и речи. Из-за того, что женщине нужен был уход, Олег ушёл жить к своей матери, которая вскоре переехала к Юле, не выдержав пьянок сына.

Антон приносил деньги, а бабушка помогала Юле, навещала в больнице Никиту и воспитывала Артёма. Последний подавал большие надежды, так как учёба давалась ему легко.

Несмотря на вечную нужду, семья была счастлива, так как все были рады тому, что отец покинул их дом. Он не появился даже на похороны своей матери.

Никита со временем поправился и продолжил вести обычную жизнь простого ребёнка. Юля немного окрепла и даже немного могла передвигаться по дому, однако походы по магазинам совершали мальчишки.

Когда настало время подумать о будущем Артёма, Антон ответил, что нужно хотя бы ему устроить хорошую жизнь, потому было принято решение, что мальчишка будет поступать в университет. Антон стал брать ещё больше работы, чтобы накопить хотя бы для начала небольшую сумму для Артёма.

Когда Артём смог поступить, радость переполняла всю семью. Однако это чувство длилось недолго: спустя год учёбы Артём стал стыдиться своей семьи и, чтобы открыто не показывать своё презрение, стал реже навещать семью, ссылаясь на дополнительные занятия. Семья верила и по-прежнему перечисляла деньги, на которые жил Артём, однако, в один весенний день, деньги вернулись обратно с письмом, в котором объяснялось, что ему больше не нужны эти унизительные мизерные подачки.

Антон первый прочитал об этом и, чтобы не расстраивать мать, придумал свою собственную историю того, что Артём решил попытать удачу и переехал в Москву. Больше всех Антон был обижен на него. Столько сил, средств, а он отвернулся от семьи. Больше от Артёма вестей не получали.

Никита, отучившись на механика, ушёл в армию. После армии, в тот же день, как приехал домой, он встретил свою будущую жену на автобусной остановке. Через несколько лет у Никиты появилась дочь Света.

Все свои жизненные невзгоды Антон сопоставлял с биографией солдата Дюка, и видел в нём своё второе я. Он даже не мог представить, как повернулась бы его жизнь, не будь этой книги у него под рукой в нужный момент. Однако он так и не решился жениться и завести детей, как сделал кумир.

Антон не сделал этого, так как всю свою возможную любовь он отдавал семье, изнуряя себя, чтобы прокормиться. Глядя на свою мать, он не хотел, чтобы его будущая жена была когда-нибудь тоже так измучена.

Он боялся предательства от того, кого любит, ведь он уже испытал это чувство утраты благодаря Артёму. Он боялся, что его жена будет так же мучится с нерадивым ребёнком, как его бабушка с Олегом. Всю ласку он перенёс на свою племянницу Свету, которая называла его «дядюшкой Антоном».

Антон превратился в старика, несмотря на то, что это был совсем ещё молодой человек. Редкая седина, опущенные уголки рта, морщины, грустные, но добрые глаза, грубые мозолистые руки – а ведь ему не было и тридцати лет.

***

Женщина в красном пальто вышла из автобуса и оставила талон в компостере, чтобы другие люди могли прокатиться на автобусе, не тратя своих денег.

Спустя час, выйдя из поликлиники, женщина пошла на остановку, ожидая транспорт, чтобы поехать обратно домой. На удивление, автобус приехал быстро. Сев на сидение, она поняла, что это тот же самый автобус, в котором она оставила талон – он по-прежнему был в том самом компостере. Никто не решался подойти в открытую и забрать талон себе.

На следующей остановке зашёл немолодой мужчина с девочкой на руках. Мужчина увидел талон и, косясь, взял его себе:

–Дядюшка Антон, так же нечестно! – радостно запищала девочка.

– Света, тшшш, сегодня у меня счастливый день. Не спугни, – улыбнулся мужчина.

– А кто это сделал?

– Не знаю, может мужчина какой-нибудь.

Девочка и её дядя сели как раз напротив той самой женщины в красном пальто. Она с любопытством наблюдала за мужчиной и думала про себя:

«А ведь этот мужчина даже и не догадывается, что тот человек, что сидит напротив него и положил этот талон. Интересно, у него промелькнула мысль, кто бы это мог сделать?

Вот он не знает эту деталь. Думает, может это был какой-то мужчина. То есть создал свою иллюзию, не зная, что истина совсем рядом и до смеха разится с его мыслями. Вот он не знает эту деталь. Я не знаю ещё чего-то. Кто-то ещё. И так по цепочке всё человечество.

Если мы не можем узнать такие мелкие вещи, то что уж говорить о каких-то великих тайнах Вселенной? Мы так ничтожны и малы. А что, если вся наша жизнь – это придуманная нами иллюзия?

Мы можем ошибочно что-то сказать, и это может со временем стать правдой. Уверенна, эта девочка приедет к маме и скажет, что какой-то мужчина оставил этот талон, и её мать поверит! И вот так я исчезну. Истина. А иллюзия твёрдо станет на ноги и переменит статус с «Выдуманной истории» на «Правдивую историю из прошлого».

Вот даже сейчас я создала иллюзию того, что у этой девочки есть мама. А вдруг на самом деле её нет? Я даже не знаю, какая жизнь у этого мужчины…

Что-то меня понесло. Пора остановиться».

Женщина отвернулась к окну и стала наблюдать за движением в городе.