Довериться Судьбе [Настя Мороз] (fb2) читать онлайн

Довериться Судьбе Настя Мороз

Глава 1

Я не дерзкая. Не дерзкая я!

Я справедливая.

А что мне оставалось делать? В ноги ему кланяться? Да за что?! За то, что не выплатил мне отпускные? Или за то, что хотел уволить по статье?

Интересно знать, какой? Сомневаюсь, что в Гражданском Кодексе есть статья, которая подходит к моему случаю.

Это он ко мне приставал! Да я на этого бабника и не взглянула бы ни разу, если бы сам ко мне не полез. Подумаешь, богатенький. Что мне его деньги? Они же его — не мои. Ну, дарил бы подарки, не забесплатно же. Вот если бы он это делал по доброте душевной, то конечно, было бы здорово. А заставлять себя спать с ним из-за каких-то там подарков? Заставлять себя улыбаться, терпеть поцелуи и… всё остальное?

Нет, не моё это, не смогу так.

Чего он вообще ко мне привязался? Одеваюсь я прилично. Юбки и платья — все ровно до колен и никогда не носила выше. А зачем? Я знаю, что ноги у меня стройные и этого достаточно, а показывать их всем окружающим не вижу смысла. Я же не торгую своими ногами, в самом деле!

И бельё у меня классное, но демонстрировать кружева и всё в них упакованное тоже не собираюсь.

— Самойлова, зайди.

Сладкоголосая дева с ярко-алыми губами недовольно скуксилась в мою сторону.

И эта туда же! Да кому он нужен, твой «любимый» шеф? Ладно, многим. Только не мне.

Махнув рукой на недовольную блондинку, встала из удобного кожаного кресла. Оправила юбку, небрежно смахнула с шёлкового рукава блузки несуществующую пылинку и отправилась подтверждать своё увольнение.

Предвидя сегодняшний вызов «на ковёр» оделась, как можно более закрыто, но стильно. У меня праздник. Противостояние с шефом закончилось в мою пользу (ну, если не считать увольнения, но зато по собственному желанию).

К моей смуглой коже и чёрным волосам, безумно шло в одежде сочетание чёрного и белого, где чёрный был основным, а белый использовался для контраста. Смотрелось, не скрою, шикарно.

Сейчас на мне была длинная узкая юбка до середины икры угольного цвета с двойной белой обстрочкой. Такого же цвета блузка с длинным рукавом из плотного шёлка, в которой имелась изюминка: из-под белого воротничка с чёрной каймой слева направо через ложбинку на груди шли жемчужные пуговки и заканчивались под правой грудью. Белые лодочки на шпильке с чёрным лакированным ремешком на лодыжке выгодно компенсировали мой невысокий рост.

Довершало это высококлассное совершенство короткое прямое каре без чёлки, бесцветный блеск на полных губах и синяя тушь, которая делала мои серые глаза более выразительными.

Всё, кроме обуви и нижнего белья, было пошито моими же «золотыми» ручками. На этом и экономила, чтобы не отказывать себе в дорогом белье.

Мужчина сидел в кресле, нервно постукивая пальцами по гладкой поверхности стола.

— Здравствуйте, Вениамин Эдуардович, — вежливо поздоровалась с шефом.

Что бы я к этому мерзкому червяку не испытывала, он не виноват, что родился червяком. Судьба у него такая, червивая.

Правду сказать, внешность у этого мужчины была весьма привлекательная и то, что я считала его мерзким беспозвоночным животным, не имело значение для многих женщин, которые были рады, обратить на себя его внимание. На его русых волосах всегда обновлённая модельная стрижка, а большие карие глаза смотрели открыто без лишнего пафоса. Да и одевался он с иголочки. Стоимость его костюма зашкаливала до неприличных размеров.

В общем, первостепенный высококлассный и высокопрофессиональный… бабник.

Бабник-червяк.

Червивый бабник.

Бабник с червяком.

Губы помимо воли растянулись в улыбке — ма-а-аленьким таким червячком.

Помню, читала как-то бульварный романчик с глубоко эротическим уклоном (совершенно случайно попавший мне в руки) и там главное «мужское достоинство» называлось настолько бредовыми словами, что я ухахатывалась над романом, словно он юмористический. Но ещё нигде я не встречала, чтобы «достоинство» называли червяком!

— Смешно тебе, Самойлова? — большие карие глаза в обрамлении чёрных длинных ресниц превратились в маленькие злые щёлочки, собирая по бокам небольшие морщинки.

— Простите, Вениамин Эдуардович, это я не над вами, просто вспомнила кое-что.

И чем девчонкам нравятся его глаза? Не понимаю. Мне так они напоминают глаза коровы. Большие, круглые, чуть на выкате, с длинными частыми закрученными вверх ресницами. Как есть, бурёнка.

— Ладно, Самойлова, видеть тебя больше не желаю! — меня обдали презрительным взглядом, бездарно маскируя за ним вожделение и сильный мужской интерес. Каждый миллиметр моего тела, скрытого одеждой, был ощупан взглядом с особой маниакальной тщательностью. — Вот твой обходной лист, оставишь его у секретаря. Трудовую получишь в Отделе кадров.

— А премиальные? — спросила на всякий случай.

— Не зли меня, Самойлова! — прошипел неудовлетворённый мужчина, медленно вставая с кресла.

— Хорошо, Вениамин Эдуардович, — легко согласилась я, — не буду.

— Свободна, — кинул напоследок уже бывший шеф, ставя жирную точку в наших рабочих и несостоявшихся личных отношениях.

— О, да-а-а! — исправила точку на восклицательный знак. — Свободна, словно ветер!

И даже не вздрогнула, когда в закрытую мной дверь с той стороны что-то ударилось.

Хи-хи-хи.

Глава 2

Мне было плохо.

О-о-очень плохо!

Болело всё тело и больше всего спина.

Интересно, почему? Что-то не помню, чтобы вчера падала.

Ой, плохо-то как! Так плохо, как будто пила не дорогое вино, а палёный самогон. Сделать бы «два пальца в рот», но тело было таким тяжёлым, что поднять его было не реально.

Всё Катюшка виновата. Пей, говорит, Янка, сегодня наш день, сегодня, говорит, победила женская сила воли над мужской, а это надо отпраздновать.

Вот и пила, сначала в каком-то баре, потом продолжили у меня дома.

— Ка-а-ать, — протянула еле слышно, — Катюха, отзовись. Мне срочно надо сказать, как сильно я тебя «люблю».

А в ответ тишина…

А потом…

— Эй ты, окорок копчёный! — незнакомый мужской голос заставил болезненно сморщиться от прострелившей голову боли, а потом удивлённо замереть. — А ну, вставай!

Не поняла, какого хрена на моей собственности пасётся незнакомая мужская особь? Да ещё не умеющая вежливо разговаривать с дамой?

— Кому сказал? — снова рыкнул мужик. — Поднимай свои телеса и ползи на чердак! Сегодня отлежишься, а завтра, чтоб с петухами была уже на кухне.

От нелепости происходящего, я прямо таки растерялась. Какой чердак? Какие петухи? Что творится в моей квартире?

Или не моей? Или это даже не ко мне обращаются?

Болезненный пинок, чуть не сломавший рёбра, привёл меня в бешенство.

Ну, всё! Моя квартира, не моя, но бить-то зачем?!

Пришлось собирать последние силы и открывать глаза, чтоб посмотреть на человека, который теперь в списке врагов займёт лидирующее место.

Только вот глаза открылись лишь миллиметра на два, но даже этого хватило, чтобы мозг взорвался резкой болью.

— Твою налево! — я глухо застонала, обхватывая голову руками, на что спина полыхнула огнём. — М-м-м!!!

Убью. Всех. Катьку, шефа, секретаря и этого пинальщика.

— Вот корова бесполезная! — в сердцах бросил смертник и, прогремев тяжёлыми каблуками, хлопнул дверью.

Оставшаяся после первого взрыва серая мозговая масса в моей голове, взорвалась повторно. Из глаз полились слёзы.

— Гад…

Пока приходила в себя, многострадальная дверь протяжно скрипнула (чем несказанно меня удивила, ведь вроде как никогда не скрипела), и послышались торопливые шаркающие шаги, а потом и жалостливый старческий голос:

— Беднушка моя, что ж тебе так не везёт? Чуть не умерла, дитятко, а этот окаянный уже гонит тебя на работу.

Похоже, сильно я ударилась головой, потому что никак не могу въехать в окружающую меня действительность.

С каких пор моя квартира превратилась в проходной двор?

— Бабуль, ты кто такая и что происходит?

Меня начало немного потряхивать от происходящего вокруг беспредела. Мало того, что я не помнила, чем банкет закончился, так ещё и встать не могу, чтоб разогнать этот бедлам.

— Ох, горюшко ты моя, сиротинушка-бесприданница. Забыла что ль? Вот ведь беда, какая.

Ну, это она зря. Я хоть и сиротинушка, но не бесприданница и на память отнюдь не жалуюсь. Раньше так точно.

— Бабуль, где я? — настойчиво повторила интересующий меня вопрос.

Что-то мне подсказывает, до дома я всё-таки не доехала.

— У меня, в моей хатёнке, — с тяжёлым вздохом сдалась старушка.

А я с облегчением выдохнула. Уже лучше. Я всё-таки нормальная и мир вроде как не сошёл с ума. Теперь выяснить, как вообще я умудрилась здесь оказаться?

— А зачем я у тебя? И как попала?

— Так… хозяин приказал… выпороть тебя за проказу, — залепетала она.

Вот опять! Ведь вроде начала понимать, а теперь снова какая-то ерунда. Какое, блин, выпороть? И что значит, хозяин?

— М-м-м?! — слов нет.

— Да и перестарались, — продолжила бабушка, а потом выдала такое, что у меня чуть новый взрыв мозга не произошёл: — Ты ж хоть и пухленькая, а такая слабенькая.

Кто… пухленькая? Я?! Да ни в жизнь! Я даже в карапузьем возрасте была худосочной тростинкой! Может старушка забыла очки надеть?

Хотя это её проблемы, а меня в первую очередь должно волновать другое. Например: мир и, правда, сошёл с ума?!

Так, спокойно, вернёмся к тому, что сейчас я нахожусь у некой пожилой женщины в какой-то там хатёнке.

— Бабуль, а сколько я здесь?

— Так дней пять уже.

Пять?!

Забыв обо всём, я резко дёрнулась, на что спина отозвалась новой порцией боли.

— М-м-м… почему так больно?

Такое чувство, что меня и, правда, пороли, содрав кожу до самого мяса.

Не-е-е, ну бред же!

— Тихо, тихо, милая, ты ж только сегодня поутру оклемалась, — рядом торопливо запричитали и погладили по голове. — Думала, не выкарабкаешься.

Так может я в больнице?

А мужик тогда? А старушка? Они не похожи на врачей, может только на пациентов, но явно не из травматологии, а скорее из психиатрии.

— А почему я глаза открыть не могу?

Ладно, может авария была — тело вполне подтверждало такую возможность, но глаза?

— Это всё хозяин, — грустно произнесла бабушка и снова погладила по волосам. — После порки ты долго не двигалась, и хозяин решил, что ты притворяешься, вот и приказал напустить пчёл. И пока разобрались, что к чему, так тебя покусали… маленько.

Ничего себе маленько!

Так. Стоп. Что за новая порция бреда?

И тут я всё поняла…

Нет никакого хозяина, и порки не было, тем более пчёл. Меня просто перепутали отделениями! Вместо травматологии в психиатрию засунули.

Фух, вот и объяснение. Сразу стало легче дышать. Пусть авария, лишь бы ноги-руки двигались, зато теперь разобралась.

Только не ясно, где моя подруга? И хоть какой-то медперсонал? А то страшновато находиться в палате, куда психи имеют свободный доступ. Пусть старушка и не буйная, но мало ли — мужик тот вернётся, например. Или ещё кто.

— Бабуль, а ты можешь медсестру позвать? Мне кое-что у неё спросить надо.

— А кто это? — удивилась старушка.

Пришлось терпеливо объяснять:

— Это такая женщина в белом халате, которая должна была за мной ухаживать.

— Так я тебя выхаживала, — пробормотала она. — Все пять дней подле была. Спину твою как могла травками промывала, только глазки не трогала. Ждала, пока очнёшься.

Маленький червячок сомнения начал подтачивать мою замечательную теорию о случившемся. Что-то тут не сходится.

А если немного подыграть и прикрыться амнезией?

— Бабуль, а я ничего не помню. И имя своё забыла.

— Ох, ты ж горюшко моё! — по второму кругу запричитала старушка. — Хронюшка ты, дитятко. Хроня Коровина.

Мать моя женщина… Хроня… Коровина…

— Коровина значит… — ошарашено повторила за бабулей.

Не-е-е, она точно больная на голову, разве можно кого-нибудь так назвать?

— Неужели не вспомнила? — удивилась она. — В коровнике тебя нашли совсем махонькой, прямо рядом с нашей Пятуней. Кто ты и откуда не ведаю. Да и не разговаривала ты тогда. Помнишь, девонька?

Сердце оборвалось от нехорошего предчувствия.

— Нет, бабуль, не помню, — прошептала убито, пытаясь унять сумасшедший пульс и звон в ушах.

Она говорила так уверенно, что все мои сомнения взыграли с новой силой — случилось что-то ужасное и очень-очень страшное.

Где же я?! Кто же я?!

Почему называют другим именем? Откуда взялся хозяин, словно я крестьянка крепостная? Как посмели меня избивать?

Я ещё не сошла с ума и помню, что зовут меня Самойлова Яна, а не Хроня Коровина, что мне двадцать восемь лет и на дитятку точно не тяну. И хозяина у меня нет, даже в переносном смысле, потому что уволилась вчера с работы.

А ещё я стройная, яркая и симпатичная брюнетка и назвать меня коровой и окороком копчёным мог бы только идиот или завистница. И нет у меня знакомых бабушек, у которых могла бы сейчас находиться. Да и на больницу это не тянет, потому что как бы наших врачей не ругали, но пинать пациентов по рёбрам они точно бы не стали.

Вот и выходит — это не больница и не сон, потому что до сих пор чувствую, как голова ноет и тело ломит, будто по нему стадо бегемотов прошлось. И всё по спине. Сначала в одну сторону, а затем обратно. И не единожды.

Так, где же я и кто?

— Давай-ка дитятко, отварчику попей. Да примочки на глазки пора накладывать.

И я противиться не стала. Пациент она психиатрического отделения или нет, но мне надо было время, чтобы прийти в себя. О том, что и я возможно не в своём уме думать не хотелось.

Следующие полчаса старушка надо мной охала и ахала, а я отважно глотала горький отвар и терпела горячие и холодные примочки, потому что и правда становилось легче.

А ещё мне до жути хотелось посмотреться в зеркало, чтобы убедиться в реальности происходящего. У меня отняли самое главное в моей жизни — имя, но отнять моё тело не может никто!

Через пару часов я уже худо-бедно моргала глазами и с замиранием сердца огляделась вокруг.

Маленькая комнатка была вся завешана пучками трав, а через небольшое оконце, закрытое ставнями, проникали редкие лучи солнца, давая немного света. Стол, печка, широкая лавка с жёстким матрасом, на котором лежала я, да сухонькая старушка, сидевшая на табурете рядом с моим изголовьем. У неё было морщинистое лицо, но такое светлое и доброе, что в душе потеплело.

— Спасибо, бабуль, тебе огромное. За заботу твою. — Срывающимся голосом проговорила я. Пусть я не понимала, что творится вокруг, но отблагодарила бабушку от всего сердца. Если бы не её забота, смогла бы я выжить? — Бабуль, мне бы очень хотелось в зеркало посмотреться. Желательно в большое.

— Да где я тебе такое возьму? — всплеснула она руками. — Чай не в хозяйском доме живу.

— Ну, хоть ма-а-аленькое, — жалостливо протянула я.

— Вот неугомонная! Что ты там не видела?

— Пожа-а-алуйста, — пришлось умоляюще складывать бровки домиком.

Я всем нутром чувствовала, что моя привычная и уютная жизнь сейчас на бешеной скорости летела в тартарары. И чувствовала жизненную необходимость посмотреться в зеркало и от того, что там увижу, будет завесить моё дальнейшее будущее.

— Ох, дитятко, дитятко.

Старушка, тихо бурча себе под нос, полезла в сундук, который стоял возле печки. Через пару минут я осторожно взяла в руки протянутое маленькое овальное зеркальце и медленно, с опаской приблизила к своему лицу, уже заранее догадываясь, что там увижу. Вернее, что там НЕ увижу…

О, май гад! О! Май! Гад!

— Спасибо…

Трясущимися руками вернула зеркальце и закрыла глаза. Надо было успокоиться и подумать.

Не зря тот гад назвал меня окороком и коровой. Даже то, что меня хорошенько покусали пчёлы, не скрывало тот факт, что моё лицо… как бы сказать поласковей? — похоже на оладушек. Такой хороший, сдобный оладушек. А руки на булочки. Такие хорошие и сдобные булочки. А тело…

Не понимаю! Как такое возможно? Где мои серые глаза, чёрные волосы и смуглая кожа? Где моя квартира, моя подруга и моя жизнь, которую я помню?

Что произошло?!

Уже понятно — это не сон, это реальность, только не моя, а чья-то другая. Как я смогла стать Хроней Коровиной? Как?

Переселение души? Да я вас умоляю, это не возможно!

Даже если хоть на миг представить, что это правда, где тогда бывшая хозяйка? Хроня Коровина, где она? И с какого перепугу мою душу потянуло сменить тело? Чем ему не нравилось родное?

Я подавилась резким вздохом и с трудом сглотнула. Если моя душа покинула тело и внедрилось в новое, значит… значит прошлое… умерло?

Я умерла? Но как?! Как надо было напиться, чтобы помереть?!

Грудь как будто сдавило холодным железным обручем. А Катюха? И она тоже?! Мы обе умерли?!

Я словно впала в некую прострацию. Вроде и всё это не возможно, но получается, возможно? И теперь мне не светит вернуться домой?

Боже, я хочу проснуться!

Кое-как успокоившись, постаралась обдумать: что же теперь делать и как дальше жить?

Судя по тем крохам информации, что коснулась моих ушей, эта реальность весьма сильно отличается от привычной мне. Иначе не было бы у меня хозяина, который в здравом уме и твёрдой памяти смог приказать сначала отхлестать ребёнка, а потом напустить на него пчёл.

Жуть, какая!

Но что поделаешь, попала туда, куда попала и придётся с этим мириться. Тело, конечно, подкачало, но это не критично. Мне хватит знаний и силы воли, чтобы привести его в порядок. Но стоит ли? Наличие хозяина пугает и может лучше побыть пока сдобной булочкой?

Взяла зеркальце, оставленное старушкой возле лежанки, и снова посмотрела на новую себя.

Зеркало выпало из ослабевших рук.

Я не хочу так! Почему именно я?!

Катька! Спаси меня!!!

Глава 3

У доброй бабули я провалялась ещё пару дней. Спина потихоньку отпускала и уже не воспламенялась огненной болью при малейшем движении. Хотя и я, и старушка недоумевали, как быстро моё тело идёт на поправку.

Хольд, двухметровый мужик, приходил каждый день и трепал нам с бабулей нервы. Это его я слышала после того, как очнулась. Это от него получила пинок коленом под рёбра. Это он исполнял наказание.

Наутро третьего дня, получив от бабули лечебный отвар и порцию жалостливых слов, а от моего главного врага ещё один день отдыха, я доковыляла до двухэтажного каменного строения и втиснула себя в небольшой дверной проём на чердаке.

Жилище сиротиночки, как называла меня бабуля, соответствовало названию. Даже лавки не было. Мешки с сеном лежали прямо на деревянном перекрытии, а видавший виды сундук довершал скудное и тесное убранство моего нынешнего жилища.

Копаться в сундуке и изучать перешедшее по наследству имущество, сил не было. Потом. Всё потом.

После выздоровления моё тело не покидала надоедливая слабость и немного кружилась голова, но рубцы на спине зажили и не болели, лишь тонкие белёсые шрамы остались, как напоминание о жестокости окружающей меня реальности.

Я легла на один из мешков, отворила круглую створку на небольшом оконце и глянула вниз. Ага. Вот и враг номер один. Сегодня он ни свет, ни заря пришёл к бабуле и стал любопытствовать, смогу ли я работать. Спасибо старушке, она выпросила ещё денёк для меня, правда с большим трудом.

Губы расползлись в зловещей ухмылке: «Поздравляю тебя, Хольд, ты открыл мой чёрный список этого мира»

Со своего чердачного укрытия я внимательно следила за этим человеком, стараясь запомнить и подметить всё то, что может мне пригодиться. Зачем? Всё просто — я собиралась мстить. Как он мог запороть почти до смерти юную девочку только за то, что она уронила кадку с молоком? А потом ещё по приказу хозяина, которому тоже от меня достанется, натравить на неё пчёл? По сути, они её и убили. Гады! Этого я так оставить не могла.

Вот Хольд медленно прошёлся по двору, окружённому по периметру невысоким деревянным забором, почесал левое бедро. Пнул гревшегося на солнышке кота и дал подзатыльник пробегавшему мимо мальчишке. Снова почесал бедро. Наорал на мою бабушку, которая высунула нос из своего домика, шуганул голубя, прилетевшего попить водицы из широкого корыта, и снова почесал бедро.

Да что у него там такое? Он хоть моется иногда?

Мне бы, кстати, тоже не мешало помыться, но не сейчас, а когда стемнеет. Бабуля так и сказала, мол, стемнеет, приходи.

Желудок противно заурчал, и перед моим голодным взором промелькнула завораживающая картина из прошлой жизни: большой белый двухкамерный холодильник, который под завязку забит едой.

Эх, поесть бы не мешало, но и это пришлось с сожалением отложить. Сейчас на кухне, которая располагалась на первом этаже ровно под моим убежищем, готовился завтрак для хозяина и его семьи. И эта двухметровая высоковольтная глыба — Хольд, словно цербер без привязи шастал по двору и мог в любой момент туда заглянуть, а мне лучше пока не попадаться ему на глаза.

За эти несколько дней, я уже успела понять, что жизнь Хрони сладкой не была и мне ещё предстоит вкусить все её «прелести». Заступиться за сиротинушку-подкидыша некому, и вот такие, как этот Хольд, очень любят отыгрываться на беззащитных за свои неудачи. И если хочу жить, надо подумать, как и куда бежать из негостеприимного дома.

— Хроня… — в закрытую дверь тихонько поскребли, отвлекая от горестных дум. — Хронь, это я, пусти.

Кто этот «я» не имела ни малейшего понятия, но голос казался по мальчишески юным, и я мысленно потёрла ладони. Хотела бежать — вот и карты в руки! Где ещё раздобуду бесплатную информацию? А тут местный информатор сам напрашивается в гости.

По чердаку удобнее было передвигаться на четвереньках, потому что в полный рост здесь не поместиться. Пришлось натянуть пониже свой обширный балахон и ползком добираться до двери.

— Чё так долго? — конопатый нос мальчишки забавно дёрнулся, а обветренные губы расползлись в проказливой улыбке. — Каши мало ела?

— Вообще-то, сегодня я ещё не ела, — невольно улыбнулась в ответ, рассматривая гостя.

Стоило вспомнить о еде, как живот скрутило от голода. Хольд приказал бабуле выдворить меня без куска хлеба, мол, и так, корова коровой, и коршуном следил, чтобы старушка не нарушила его приказ.

— Оно и видноть, — не злобно скалился конопатый.

Мальчишка, наверное, ровесник Хрони, проворно оттолкнул меня с прохода и бодренько засеменил к лежанке. Ну, а я заперла засов и двинулась следом.

— Сурово тебя покусали полосатые бестии, — выдало это рыжее недоразумение, рассматривая моё лицо, к которому сама ещё не привыкла, — а я вот тебе поесть принёс.

Паренёк полез за пазуху, доставая оттуда небольшой тряпичный свёрток, и протянул мне. Я нетерпеливо развернула засаленную ткань и с благоговением посмотрела на рыжика.

Спаситель мой!

— Шпашибо… вкушнотиша… — Хлеб с толстым куском сала ушёл за милую душу, а луковицу завернула обратно в тряпочку. Если бы лук был жареный, да с золотистой корочкой, да в большом количестве маслица оливкового, да перчиком посыпанный… а сырой я не любила. — Теперь пить хочется.

— Флярушку возьми. — Подсказал рыжий.

Я бегло оглядела чердак. Флярушку?

Парень покачал головой и полез в сундук. Достал оттуда нечто похоже на солдатскую фляжку размером с две моих ладони и протянул мне.

Взяла. Повертела в руке. Материал напоминал обожжённую глину, но казался прочнее.

— Чего смотришь-то? Пей! — поторопил меня мальчишка.

Фляжка была закрыта тёмной пробкой и, как я её не вертела и не дёргала, она не открывалась. Видя мои бесполезные усилия, паренёк начал подхихикивать.

— Ты, что, совсем того? — он картинно покрутил пальцем у виска, а я мысленно покачала головой. Мир вроде другой, а жесты те же. — Тебя же пчёлы покусали, а не рупсы.

— Мне и пчёл хватило, — буркнула недовольно. Закралось подозрение, что мальчишка просто насмехается надо мной.

Но вот он выдернул из моих ладоней глиняную фляжку и похлопал по пробке сначала три раза, потом два и после паузы ещё один.

— Вспомнила? — светло карие глаза весело блеснули.

Чувствуя себя полной дурой и предвидя новую порцию смеха, повторила за мальчишкой все постукивания и удивлённо крякнула — пробка исчезла! Опасливо нюхая содержимое, недоверчиво покосилась на рыжего.

Но ничем таким подозрительным из флярушки не пахло, и я сделала осторожный глоток. Там была вода, простая вода, даже немного прохладная, будто только из источника. Я и не заметила, как опустошила всю фляжку и с сожалением вздохнула. Мало. Сало оказалось сильно солённым и теперь жутко хотелось пить.

— А как теперь пробку вернуть? — спросила у мальчишки.

— Напилась что ль? — удивился он.

— Нет.

— Так что не пьёшь?

— Так ведь нет ничего…

— Ну, ты даёшь! — восхитился парень, а потом вдруг сник и хмуро спросил, сжимая кулаки: — Хронь, а тебя точно вылечили? Тебе ведь сильно досталось.

— Точно, точно, — поспешила его успокоить. — Только есть один побочный эффект…

Наверно, не стоит ему знать всю правду. Да и не поверит. Уж если я с трудом верю в случившийся обмен телами, что говорить о других?

— Какой такой дефект? — дёрнулся парень.

— Эф-фект, — поправила чисто на автомате и вздохнула. — Не помню я ничего. Совсем.

— Ничего? — прищурился он.

— Ничего.

— А меня?

— И тебя.

— То-то я смотрю, странная ты какая-то. И что теперь?

— Теперь давай знакомиться заново. — Мальчишка задумчиво посмотрел на мою протянутую ладонь. — Я Хроня.

Конопатый шмыгнул носом и непонятливо заморгал рыжими ресницами.

— Руку протяни и пожми, — пояснила терпеливо, — и имя своё назови.

— Руд. Рудив, если полностью.

Его ладонь была тёплой и немного шершавой.

— Очень приятно, Руд, — я улыбнулась и пару раз легонько тряхнула нашими ладонями.

— Странно как-то, Хронь, — выдал он спустя мгновение.

— Что странно?

— Память твоя пропала почему? Тебя же по спине… — он резко отвернулся и гулко сглотнул. — Я не смог тебе помочь, Хронюшка…

Ох! Не хватало ещё, чтоб мальчишка себя винил.

— Руд, да ты что? Да если бы ты полез и сам бы получил! А мне что станется? Шкурка вон, какая толстая, всё стерплю.

— Ага, стерпит она, — зло выдавил он, — а память куда дела? Голову твою ведь не трогали, а получается и она пострадала.

— Голова не жо… — начала было свою любимую присказку, но вовремя остановилась. — Ну, не важно. Главное у меня есть ещё одна голова — огненная, — кивнула на его вихры, — она мне и поможет. Да? Поможет же?

— Да куда ж она денется, — оттаял рыжик и показал на фляжку. — Так ты пить ещё будешь?

— Хотелось бы.

— Ну, тогда смотри.

Руд отобрал у меня пустой сосуд и слегка взболтал.

— Теперь пей.

В итоге, оказалось, что флярушка совсем не простая фляжка и открыть её могу только я. Выпиваешь воду, взбалтываешь, и в ней снова появляется вода.

— А откуда она у меня взялась? — я бережно спрятала полезную вещичку обратно в сундук. Закрывалась она по такому же типу, как открывалась — постукиванием. В пути такая фляжка ой как пригодится!

— Так ты одному дедку помогла, а он оказался магом, — охотно «напомнил» мне парнишка. — Вот и отблагодарил он тебя флярушкой. Сказал, что это тебе точно пригодиться.

— Здорово! А почему у меня её ещё не отняли?

Наверняка здесь нет понятия личных вещей, и сундук сиротки был пересмотрен уже вдоль и поперёк.

— Так ведь на ней отвод глаз. Флярушку видят только те, кому ты дозволяешь, но даже я открыть её не могу, пока ты мне её не передаришь. Только тогда сама уже не откроешь.

— Говоришь, тот дед был магом? А ты можешь колдовать?

— Я? — засмеялся Рудив. — Ну, ты скажешь! Нет, конечно. И правильно говорить — не колдовать, а магичить.

— А я?

— Не, ну ты совсем того! — рыжик снова повертел пальцем у виска. — Мы ж не маги! Если бы у нас была магия, мы бы сейчас с тобой жили совсем не здесь. — И грустно добавил: — И не так.

Я поддержала его протяжным вздохом. Вот и жаль, что мы не маги, а было бы здорово. Эх.

Глава 4

Прошла неделя, и я поняла, что раньше не работала, а можно сказать отдыхала на курорте. Даже когда жаловалась Катьке на свой ненормированный рабочий день, это были цветочки. Как работать по настоящему, выкладываясь на все сто, а то и двести процентов, поняла именно сейчас.

Мои толстенькие ножки, как и ручки к вечеру отказывались подчиняться. Голова гудела, будто огромный колокол. Мозг пытался справиться с информационной нагрузкой, а тело с физической. Я прочувствовала каждую косточку, каждую мышцу, каждую венку и много ещё чего каждого в своём организме.

И этого всего было много.

И все они болели.

Как Хроня могла пахать так целыми сутками и оставаться сдобной булочкой? Это же просто невозможно! Да я за первую неделю на кухне в роли «подай-принеси» сбросила кило три, не меньше. И это только начало.

Но наконец, случилось нечто хорошее — хозяин с семейством уехал на целый день в гости к своим родственникам и все с облегчением вздохнули. Кухня будто вымерла, и мы, пользуясь моментом, выбрались из поместья. Руд собрался показать мне тайное местечко, о котором я «забыла».

Сразу за сплошной полосой леса, начиналась равнина, покрытая мягкой зелёной травой, а невдалеке виднелась речка, которая являлась конечным пунктом нашего маленького путешествия.

Течение в реке было сильным, а вода холодной, градусов десять, но затем её русло резко обрывалось, и река спадала вниз красивым водопадом.

— А куда вода девается? — спросила я, завороженная этой красотой. — Это тоже волшебство?

Мы стояли возле водопада, наблюдая как мощные потоки прозрачной воды, обрушивались в небольшое круглое озерко, почти не нарушая её спокойной голубой глади. Дальше озерка ничего не было, и дно его было ровным и прозрачным.

— Вот ещё! — фыркнул Руд. — И не волшебство, а ма-ги-я. Там за водопадом на дне небольшая расщелина и вода постепенно уходит под землю. Вот и вся магия. Ну, чего стоишь? Иди! Ты ж хотела в большое зеркало посмотреться?

— Куда идти? — не поняла я, озираясь вокруг.

— А чем тебе водопад не зеркало?

Я с сомнением сморщила нос.

— Да вода холодная. Не хочется ноги морозить.

— Вот тютёха непонятливая, — мальчишка довольно опустил ладони в голубую водную гладь. — Тут водичка, словно молоко парное.

Я недоверчиво наблюдала за его действиями. Нет, рыжик ещё ни разу меня не обманул, но его лукавые глаза вечно светились озорством, не давая расслабляться.

Не дождавшись от меня каких либо действий, он небрежно скинул рубаху на песок и, как был в штанах, с разбега сиганул в озеро. Не желая отставать от него, я в своём балахоне, который за последнюю неделю стал мне более свободным, неторопливо зашла в воду и поплыла за мальчишкой, наслаждаясь тёплой водой.

За водопадом обнаружился выступ, встав на который я полностью вылезла из воды. Сплошная стена воды, спадающая с уступа, и впрямь напоминало зеркало. Конечно, отражение было нечётким, и рассмотреть можно было только очертание фигуры. Но и этого хватало, чтобы в очередной раз убедиться, что это не моё тело.

Первый раз я смотрела на новую себя во весь рост и всё никак не могла привыкнуть. Так и хотелось оглянуться на полную девочку, что стоит рядом или протянуть руку вперёд и ощутить теплоту чужого тела.

Но, увы. Кроме меня и Руда здесь никого не было.

С этого дня я почти каждый день брала у бабули зеркальце и, подолгу смотревшись в него, знакомилась с собой заново. Старалась запомнить черты юного лица, которое после того, как спала припухлость, оказалось весьма симпатичным. Теперь у меня были серо-голубые глаза, которые меняли свой цвет в зависимости от настроения. Это рыжик так сказал. Небольшой прямой нос выглядел маловатым для круглого полного личика, а нижняя губа была больше верхней и немного выдавалась вперёд, что придавало лицу очаровательную невинность. Вдобавок, когда я улыбалась, на пухлых щёчках появлялись ямочки.

Милое дитя. И кому такая не угодила?

А после того как я хорошо промыла голову, волосы стали светлыми-светлыми с лёгким серебристым оттенком. Очень красивый цвет и он идеально подходил к серо-голубым глазам. Правда волосы были короткими, почти такими, как раньше, и мне еле-еле хватало стянуть их шнурком в куцый хвостик. Кроме меня, больше никто из женщин и девушек, работающих на хозяина, не носил волосы так коротко.

Когда пожаловалась Руду, что мне неудобно с такой длиной — ни в хвост нормально собрать, чтобы в глаза не лезли, ни носить распущенными. Он посмурнел и зло заиграл скулами. Оказалось, Хольд любил таскать Хроню за волосы, поэтому мальчишка и обрезал их ей постоянно.

В очередной раз посочувствовала Хроне. Бедная девочка, сколько она перенесла! Да ещё этот гад к ней постоянно цеплялся и не упускал возможности наказать.

Я стянула рукой балахон за спиной и с сожалением оглядела наметившуюся талию. Если вес и дальше станет уходить, как бы ни пришлось прятаться от мужского внимания. Лучше быть копчёным окороком и коровой в глазах того же Хольда, чем симпатичной стройной сироткой.

Руд говорил, что они с Хроней примерно одного возраста, а ему недавно исполнилось тринадцать. Вполне подходящий возраст для привлечения внимания разных извращенцев. Правда я ещё не знаю, бывают ли у меня «эти самые дни», а так и, правда, выгляжу лет на тринадцать.

Расправила балахон и недовольно поморщилась — кроме этого «мешка» другой одежды на мне не было. Это раздражало и заставляло каждый раз чувствовать неловкость при большом скоплении людей. Были бы деньги, первым делом купила бы себе трусы! Но, увы, денег мне не платили. Зачем они приблудной сироте? Она должна быть благодарна, что ей позволили спать под крышей и вкушать объедки со стола, а за эту щедрость она впахивала не хуже Папы Карло.

Тот же Руд получал монеты, а я нет. Вот и ходила без нижнего белья и чувствовала себя по беззащитному голой.

Глава 5

Прошёл почти месяц, и я убедилась, что юный друг Хрони, оказался тем ещё пострелёнышем. Если где-то что-то упало, разбилось, пропало или неожиданно появилось, девяносто девять процентов из ста оказывалось проделкой Рудива, но ещё ни разу он не был пойман с поличным. Хольд багровел, кричал, топал ногами, чесал своё левое бедро, но ничего поделать с этим не мог. Мальчишка сиротой приблудной не был, поэтому нет доказательств — нет наказания.

Вчера я узнала, что ту крынку молока, которую якобы разбила девочка и за которую её тогда безжалостно наказали, была очередной проказой Руда. Эта крынка должна была свалиться на голову Хольда, но что-то пошло не так и она просто разбилась, не причинив никому вреда. И вот Хроня взяла вину на себя. Зачем она это сделала, мальчишка так и не сказал, может и сам не знал. Ведь ничто не указывало ни на него, ни на неё.

Когда Хроню схватили и потащили на прилюдную порку, рыжик побежал к хозяину каяться. Руд надеялся, что ему не светило ничего страшнее удержания монет. Вычли бы из его денег стоимость крынки и всё, а над девочкой оторвались по полной программе.

Однако хозяин его даже не послушал.

Руд потом слёзно просил у меня прощенье, и я, расчувствовавшись, обняла парня, словно своего младшего братишку. На что рыжик стыдливо выпутался из моих объятий и, потупив взгляд, поклялся, что больше никогда не будет проказничать, а то вдруг мне снова захочется присвоить его проделки. Второй моей порки он точно не переживёт.

Я не взяла с него такую клятву. Разве справедливо лишать птицу крыльев? Разве могу я запретить кому-то жить? Его проделки не несли зла, они лишь слегка поучали особо зарвавшихся личностей. Мальчишке и так не сладко жилось, в его юном возрасте он трудился наравне с взрослыми. Пусть и дальше шалит, если это помогает ему не окостенеть душой. Единственное, попросила его быть осторожным, а ещё иногда подключать и меня к своим проказам.

Рудив сначала отнекивался, но я подсказала парочку идей, и он скрепя сердце согласился. После этого мы сблизились ещё больше, и нередко рыжик оставался ночевать у меня, благо спальных мешков с сеном было предостаточно.

И вот сегодня на дворе тёмная ночь, а мы пробираемся к жилищу вредной тётки Нарфи.

Она уже не единожды сбагривала мне самую грязную работу на кухне, а отказать я не могла и потом долго отмывалась у бабули разными пахучими травками. Пришлось идти к Руду за помощью. Стоило поделиться задумкой мелкой пакости, как у мальчишки загорелись глаза, и он в предвкушении потёр мозолистые ладони. Оказалось, для моего «дела» отлично подойдёт ягода синюшка и растёт она недалеко от озера, где мы купались.

Тётка, как и многие, кто работал на кухне, спала в Ночевальном доме на первом этаже. Спала она крепко и громко. Из-за её громкости никто не хотел с ней жить в одной комнате, а нам играло это на руку.

Заранее подготовив смесь из толчёных ягод и зубного порошка для вязкости, мы отправились на «дело».

Усадьба по всему периметру была хорошо защищена магическим забором, и хозяин не боялся проникновения чужих. Ещё на ночь спускали пару собак, которые хорошо знали и любили рыжика. Так что добрались мы до места без проблем, а там оставалось дело техники. Руки замотали тряпками и кистью потихонечку намазюкали лицо спящей Нарфи. Она даже храпеть не перестала, так крепко спала. Тряпки вместе с банкой и кисточкой закопали в безлюдном уголке усадьбы почти под самым забором. Улик никаких не осталось.

А на утро над небольшим двором с постройками для работников разнёсся невероятный по силе крик тётки Нарфи.

— Хорошо кричит! — одобрительно присвистнул Руд. — И долго.

Я согласно кивнула:

— Только запоздала она на целых десять минут.

Мы прождали уже полчаса, а заорала она только сейчас.

— Может, проспала? — выдвинул догадку рыжик.

— У меня другая версия происходящего. Что делает нормальная среднестатистическая женщина, встав утром с постели?

— Какая, какая? — Не понял он, а я досадливо отмахнулась. — Ну, ладно, — сдался Руд, — что она делает?

— Идёт к зеркалу! — Узнав «страшную» тайну всех нормальных среднестатистических женщин, мальчишка хихикнул. — Она должна была встать ещё полчаса назад, а закричала только сейчас.

— И?

— И? — передразнила непонятливого. — Значит она не нормальная и не среднестатистическая женщина.

— А какая?

— Статистически ненормальная, — хихикнула я, окончательно дезориентируя парня.

— Тьфу на тебя, Хронька! Совсем меня запутала! — Рыжик досадливо мотнул своей курчавой головой. — Где только словечек таких набрала?

Я весело подмигнула:

— Места надо знать, веснушчатый.

Вместо ответа мне показали розовый язык.

Через минут десять двор, наконец, накрыла тишина.

— Как думаешь, — я опасливо взглянула на Руда, — нас не заподозрят?

— Ха! — он толкнул меня острым локтём в бок. — Если такая трусиха, нечего было со мной идти.

— Так это моя идея была.

— Ну и что? Я бы и один справился.

— Не сомневаюсь в твоих профессиональных качествах, — пробурчала я, уже жалея об этой затее.

— Хронь, — серьёзным голосом позвал Рудив, — ты поэтому последнее время на людях молчишь?

Я оторвала взгляд от окошка, чтобы недоумённо посмотреть на Руда. Он может быть серьёзным? Вот дела!

— Почему поэтому?

— Да ты по нормальному разучилась говорить.

Ого! Меня — образованного человека с законченным высшим образованием обвинили в неграмотности!

— Я в твоей гениальности тоже не сомневаюсь, — бросила ехидно. — Ладно, пошли уже, вундеркинд.

Конопатый послушно пополз за мной следом, бурча себе под нос, что не хорошо называть своего единственного друга непонятными словами, когда он не может понять плохие они или хорошие.

Такого спустить я не смогла и лягнула пяткой в грудь.

— Ай! Ладно, хорошие, хорошие слова.

— То-то же! — успокоилась я, и мы поползли дальше.

На кухне почему-то никого не оказалось. Странно, неужели впервые мы пришли первыми?

Руд умчался таскать воду для скота, а мне пришлось сиротливо примоститься в уголке и поджидать остальных.

Поёрзав на жёстком стуле, в который раз подумала, что бельё для женщины самый важный и необходимый предмет в одежде. Пусть у девочки пока особо ничего не выросло (кроме животика, который с каждым днём становился всё меньше), но снизу ещё пару дней назад очень не хватало трусов. Всё время казалось, что балахонистая одежда просвечивается и все видят мою… безтрусовость. Хотя ткань была плотной, и видеть никто ничего не мог, но мне постоянно хотелось прикрыть ладошками низ живота.

Женщины и девушки под длинными юбками носили тонкие штанишки до колен. Зимой их заменяли штаны из тёплой ткани, а на ноги натягивали длинные гольфы-чулки.

Чтобы окончательно не сойти с ума, пошла к бабуле на поклон. Раз всё-таки здесь пользуются нижним бельём, мне до трясучки захотелось иметь такие же короткие штанишки.

Бабуля сначала поохала, мол, зачем они мне, если я ещё даже не девица?

Я тогда чуть ли не в ноги ей кинулась, умоляя выполнить мою просьбу, и она, всплеснув руками, полезла в свой сундук. Откапала в нём новые штанишки и протянула мне. Прижимая к себе долгожданное счастье, я радостно жмурилась и блаженно улыбалась.

Только их пришлось немного ушить. Бабуля лишь качала головой на то, как мелькала иголка в моих руках. Но мне казалось, что мои движения были жутко неловкими. Как делать стежки и правильно ушивать одежду я помнила, но вот для этих ладошек такая тонкая работа была непривычна.

Вот и сидела теперь в штанишках под ставшим мне просторным балахоном. Его я специально не ушивала, чтобы не привлекать внимания к своей похудевшей фигуре. Лишних кг было ещё предостаточно, но филейная часть понемногу приближалась размерами к нормальной.

Тут ввалилась гурьба тёток, и все мои треволнения за ночную проказу растворились в шумном говоре.

Всё обошлось. Тётка Нарфи сделала из своего посиневшего лица целое шоу. Она всем рассказала, как ночью к ней приходила Небесная Дева* и отметила её за доброе сердце и трудолюбивый характер.

— А почему ж лицо тебе помазала синим, а не голубым? — Спрашивали её работники.

— Так очень сильно она была мной довольна, вот и переборщила маленько, — вещала нахалка без малейшего зазрения совести.

Она долго ходила с высоко поднятой головой, хотя синева смылась уже на третий день, а мы с рыжиком обалдевали от несправедливости. Хотели насолить, а получилось наоборот, прославили.

*Небесная Дева — заступница женщин в этом мире, имеющая светло-голубую кожу.

Глава 6

Пролетело лето. Я стала понемногу привыкать к укладу жизни, к своему телу и к новой реальности. Буквальнопо крупицам и кусочкам собирала информацию о большом и неизвестном мире за магическим забором хозяйской усадьбы.

Сколько ещё мне позволят пользоваться «гостеприимством» местного хозяина-помещика? По его приказу это тело уже однажды умирало, второй раз я этого не допущу, но даваться в бега было рано. Одежды нормальной нет, сухари не насушены.

Куда бежать? Может там, за этим забором ещё хуже?

Как бы мне не претила такая жизнь, но я отлично понимала свои шансы на выживание вне этих стен.

— Руд, — парень сонно похлопал глазами, — а, Руд?

— Чего тебе, Хронь?

— Знаешь, что мне вчера сказала тётка Нарфи?

— Чего?

— И не только она. Я слышала как эти девочки — припевочки Малитка и Канитка шептались об этом.

— О чём? — недовольно проворчал рыжик, уже зная, что так просто от меня не отделается.

— Руд? — снова спросила я. — Им завидно, наверное, да?

— Хронь!

— Да, ладно тебе, зато проснулся. Знаешь, а я передумала, не буду тебе говорить. Им бы языки только чесать.

— Хро-о-онька-а-а! — взвыл проснувшийся мальчишка. — Или ты говоришь мне, что слышала или я не скажу, что придумал.

Новая проказа? Классно!

— Только ты не расстраивайся, ладно? — закатив глаза, рыжик кивнул, а я понизила голос до шёпота. — Они говорят, что мы тут разными непотребствами занимаемся. Представляешь? Я, ты и целая ночь непотребства!

Рудив сначала непонимающе хлопнул ресницами, а потом распахнул свои светло-карие глаза и его скулы начал заливать стыдливый румянец.

Вот же блин! Может зря сказала?

Но с другой стороны, не скажу я, скажут другие, да так, что мало не покажется. Про нас уже давно судачили все кому не лень, поэтому я и решила предупредить своего юного друга. А ещё хотелось показать, что меня это ничуть не расстраивает, и ничего в этих слухах ужасного нет. Пусть судачат, мы-то знаем правду, и не перед кем оправдываться не станем, потому что обязательно подумают ещё хуже, чем думают сейчас.

Я это понимала, а вот мальчишка совсем расстроился. Он зло играл скулами и прятал взгляд. Начала опасаться, как бы ни кинулся посреди ночи кому-то чего-то доказывать. Тяжело вздохнула и закрыла глаза.

Какой же он ещё маленький! Как такому объяснишь, что все эти слухи пустяк, что жизнь порой ещё не так по голове приголубит?

А вечером случилось то, чего я в тайне опасалась.

Тётка Нарфи так и не отстала от меня, и иногда поручала чистить мелкую рыбёшку Бирюзовку. Рыбка была красивой, а после жарки на дубовых ветках ещё и очень вкусной, но очень уж кишки у неё были вонючие, и приходилось после чистки, вымачивать её в трёх водах с добавлением разных трав.

Далеко за вечер, я, наконец, разделалась с последней Бирюзовкой и устало поплелась к бабуле на помывку. Хорошенько отдраив дурно пахнущую кожу на руках, решила заодно помыть волосы, которые с лёгкостью впитывали разные запахи.

Обычно Руд всегда провожал меня на чердак, а сегодня его не было. Я с тоской подумала: неужели он теперь перестанет со мной общаться? В таком возрасте всё близко воспринимается к сердцу. Это мне начхать на брехоловок, чай за свои почти тридцать повидала таких немало и научилась не обращать внимания, а рыжик совсем ещё молоденький.

И вот иду я с помывки по тёмному тихому двору, а на небе россыпь звёзд, будто грозди виноградные. Руку протяни и почувствуешь их далёкий обжигающий свет. Остановилась, залюбовавшись красотой ночного неба, и слишком поздно услышала осторожные шаги за спиной. Когда мой рот накрыла широкая ладонь, а вторая перехватила под намечающейся грудью, поняла, что крупно влипла. Да поздно.

Грудь сковало липким страхом, стоило ощутить запах немытого тела и узнать в нём Хольда. Всё-таки он решился.

Я уже давно приметила тяжёлые взгляды, которые он бросал в мою сторону, но думала — не посмеет. Посмел. И чего теперь хочет — снасильничать или убить? Скорее всего, первое, а может и всё вместе.

Конечно, от пухленькой Хроньки — коровы и копчёного окорока ничего не осталось, тело постройнело и за лето вытянулось, наметились округлые холмики. И как я не пряталась за мешковатостью одежды, эти изменения трудно было не заметить.

Сволочь, какая же он сволочь! Как же так можно?

В эту самую минуту я решила, что сделаю всё, чтобы выжить. Всё, всё! А потом сбегу. Пусть лучше помру от голода и холода, чем останусь здесь, шарахаясь от этого гада по углам.

Меня упорно тащили на край большого двора в хозяйственные постройки, а я не менее упорно давала понять, что против. Хольд пнул ногой хлипкую дверь в дальнем сарае, чуть не выломав её с корнями.

Моё сердце испуганно билось о грудную клетку, но мыслила я чётко и связно, не позволяя безрассудной панике взять над собой верх. Буду бороться до конца, до последнего вздоха, до тех пор, пока бьётся сердце.

Хольд быстро затащил меня в сарай. Он прерывисто дышал и буквально вжимал моё тело в себя.

— Что же ты трепыхаешься, Хронечка? — вкрадчиво шептал он, пачкая кожу своей слюной. — Неужто не хочешь познать мужского тела? Небось, уже давно кувыркаешься на чердаке со своим рыжим? Так-то пацан зелёный, а я мужчина. — Тут мне в спину упёрлось красноречивое доказательство его слов. — Хочешь познать настоящего мужчину, Хронечка?

Это он настоящий?! Гад он, а не мужчина!

Изловчилась, со всей силы укусила его за палец. Хрен тебе по всей морде, а не моё тело!

Мужик только охнул и сильнее сдавил рёбра. Ещё немного и они хрустнут под давлением непомерной силы.

Что же делать? Даже закричать не могу!

Крупная сильная лапища скользнула вниз, собирая в гармошку балахон, и наткнулась на штанишки. Хольд глухо рыкнул, напрягся и с таким трудом добытые штанишки приказали долго жить, улетев куда-то в темноту сарая.

Мои единственные трусы!!!

Улучив момент, я резко дёрнулась и лягнула его пяткой по голени. Била со всей силы, но он только матюгнулся и лишь немного ослабил хватку. Мне и этого хватило, крутанувшись вокруг своей оси, я высвободилась из захвата и свалилась на земляной пол прямо ему под ноги.

— Ах ты дрянь, малолетняя! — ругнулся мужик и больно схватил за волосы, которые светлой волной разметались по спине. Дёрнул вверх. — Удрать удумала?

Взвыв от тянущей боли, я развернулась и впилась ногтями в его рожу. Теперь взвыл Хольд. Ногти у меня были неухоженными, но крепкими, с обкусанными острыми заусенцами. Такие прокалывали кожу не хуже чем кошачьи когти!

И мужик дрогнул, извергая гнусные ругательства, он отшвырнул меня прочь, и, пролетев немалое расстояние, я брякнулась на мешки с зерном.

Это меня и спасло. Собрав последние силы, пока Хольд лапал ладонями свою подранную рожу, я вскочила на ноги и, прихрамывая, выбежала за дверь.

Недолго думая, побежала в сторону единственного убежища.

Бабуля уже спала, и я не стала её будить. Тихонько, как могла, пробралась в купальню и без сил свалилась на холодные доски. Тело сотрясала крупная дрожь, а горло сдавило сухими рыданьями. Слёз не было… Я всё ждала, когда заплачу, но глаза оставались сухими.

Сколько так провалялась на холодном полу, выплёскивая в этот мир свою боль, свой страх и ужас пережитого, не знаю, только постепенно дрожь стала стихать, и рыдания прекратились. В груди было пусто и холодно, будто моя душа застыла в оцепенении.

Что ж мне так «везёт-то»? Когда ж успела так сильно нагрешить? За что расплачиваюсь? И как долго буду ещё платить?

Все вопросы носили риторический характер, но поохав и повздыхав, смогла собрать себя в единое целое и подняться с пола. Опустилась в широкую бадью с давно остывшей водой, даже не обратив на это внимание. Очень сильно хотелось смыть с себя не только грязь, которую успела нацеплять, пока дралась с Хольдом, но и память о его прикосновениях. Пусть он не сильно-то продвинулся в своих намерениях, но мне хватило и этих минут, когда ощущаешь себя жалким червяком, беспомощно трепыхающемся на остром крючке.

Что-то не к добру я снова вспомнила про червяка.

Не сразу заметила, что вода в бадье окрасилась красным, тем более пещерный мох здесь светил совсем тускло. Полностью осмотрев себя, не нашла откуда могла идти кровь. Да, царапины были, но немного и не глубокие. А вот когда вылезла из бадьи, почувствовала, как по внутренней стороне бедра потекло что-то горячее. Удивлённо провела рукой, собирая густую влагу, и уставилась на испачканные пальцы.

Кровь.

И тут я поняла. Достойное окончание мерзопакостного дня. Толи на почве пережитого, толи так надо, но у меня начались «эти самые дни».

Как женщины этого мира «спасаются» от ежемесячных «праздников» я уже знала. У каждой имелось несколько туго свёрнутых лоскутов ткани, вымоченных в специальных травах, что позволяло без особых забот справляться с вынужденным недомоганием. Бабуля показала мне короб, где хранила такие лоскутки, хотя сама уже давно ими не пользовалась.

Заодно, пришлось осторожно, стараясь не вызвать подозрений и очередной порции охов, аккуратно выведать, как нужно оберегаться от нежелательной беременности. Бабуля оказалась крепким орешком, укоризненно посмотрела в мою сторону и вскользь упомянула про настойку, которую нужно принимать во время женских недомоганий и потом быть спокойной весь месяц.

Сейчас мне срочно понадобились лоскутки, любовно хранимые старушкой и эта супер настойка, которую я приметила, когда к бабуле приходили женщины. Пришлось позаимствовать один флакончик, лоскутки, которые она и так завещала мне и штанишки, взамен утраченных. Бабуля точно против не будет, а мне они сейчас жизненно необходимы.

Так и не заснув, ещё только рассвело, я вернулась на свой чердак. Рудива не было, и сердце кольнуло острой иглой досады. Может зря я сказала ему про сплетни? Нет, лучше я, чем кто-то другой и ещё не известно в какой форме они это преподнесут.

Эх, рыжик, рыжик. Какой же ты ещё маленький!

Бездумно сложила добро в сундук, сделала глоток настойки и уселась возле окна, согнув колени и обхватив их руками.

Больше ждать нельзя.

Пора готовиться к побегу.

Глава 7

Утром, как ни в чём не бывало, я зашла на кухню, которая уже гудела, словно растревоженный улей. Мой крепкий балахон почти не пострадал во вчерашней схватке, очистить от грязи успела, а синяки на теле он скрывал хорошо. Несколько тонких царапин на лице особо не привлекали к себе внимания. Подумаешь, сиротка веткой по лицу получила? Велика важность!

А вот встречаться с Хольдом ой как не хотелось. Всё моё нутро трепетало от нежелания этой встречи. Хоть он и не станет на людях ничего такого вытворять, но я до сих пор ощущала на себе его руки и помимо воли передёргивала плечами от брезгливости. Страха не было, только не хотелось вновь ощутить, то чувство беспомощности и безнадёжности, которое испытала трепыхаясь в его руках.

Теперь надо избегать оставаться с ним наедине и как можно скорее подготовиться к побегу.

Перво-наперво, требовалось проверить ограду, которую включали только на ночь, экономя магический заряд, периодически обновляемый оплаченными услугами мага. Или подгадать, выбирая подходящий момент и сбежать прямо с утра? Ведь покидает хозяин поместье раз в месяц, забирая с собой своего «цербера». Почему бы не использовать этот момент и не удрать в светлое время суток? И магическую охрану проверять не надо. И что её проверять? Раз говорят, что не одно живое существо через неё не пройдёт, будь оно снаружи или внутри, значит так и есть.

Перечистив с утра уже два ведра картошки, Рудива так и не увидела.

Что за напасть? Ну, не мог же он сгинуть, в самом деле? И не мог так сильно отреагировать на пустые сплетни?

Но как бы там не было, рыжик так и не появился, а спросить было не у кого. От этого моё сердце болезненно сжималось, то глухо стуча, то замирая на несколько долгих секунд. Так недолго и тахикардию заработать в моём-то юном возрасте!

Налету перехватив краюху хлеба, запила её водой и отправилась к бабуле. Старушки не было на месте, пришлось возвращаться на чердак и хорошенько его проверить. Кто знает, вдруг найдётся нечто полезное?

Делала я это без особого энтузиазма, но неожиданно удача мне улыбнулась. Прощупывая очередной тонкий мешок с сеном, плюнула на всё и, аккуратно распустив боковой шов, залезла туда рукой. Нащупав что-то плотное и круглое, сначала не поверила, но там и правда что-то было. И когда достала кругляш, очистив его от шелухи, разочарованно вздохнула. Кому нужен потёртый медный кулон на кожаном шнурке, если имеется абсолютная нехватка монет?

При ближайшем рассмотрении, круглый кулон оказался медальоном — щёлкнув крохотным замочком, он распался на две половинки, где внутри пряталась серебряная ромбовидная монетка с выдавленным на ней чёрным иероглифом, похожим на пляшущего человека без головы.

Как интересно.

Кому же эта вещь принадлежит, и почему её прячут именно здесь?

Ответа на этот вопрос не было, но что-то внутри отозвалось глухой тоской, как будто когда-то знала, но забыла, а вспомнить не получалось.

Моё!

Я крепко сжала серебро со странным рисунком, и из моего горла вырвался глухой низкий рык, напугав меня до чёртиков.

Мать моя женщина, это что было? С чего это я рычу?!

Тряхнув головой, разжала пальцы. Острый кончик ромбика воткнулся в тонкую кожу ладони и, в месте прокола выступила капелька крови, которая на моих глазах впиталась в серебро, будто в губку, и иероглиф вспыхнул ярким светом.

Я испуганно дёрнулась, и серебряный ромбик упал на пол. Больше он не сиял и даже не отсвечивал.

Что это было, и что за странная вещь попала мне в руки? Может, стоит вернуть её на место и забыть?

Тут в горле зародился очередной низкий рык, и я спешно зажала рот ладонью. Ладно, ладно, пусть он останется со мной, но верну я пока всё так, как было, а потом решу, что с этим делать.

Аккуратно положила ромбик обратно в медальон, щёлкнула замочком, смыкая половинки, и хотела засунуть украшение обратно в мешок, но не смогла. Рука не поднялась. Пока боролась сама с собой, услышала, как меня позвали со двора. Пришлось в срочном порядке надевать его на шею и прятать под балахоном. Холодный металл коснулся голой кожи, распространяя пугливые мурашки, но я постаралась не обращать на это внимание и поспешила вниз, оставив мысли о загадочной находке на потом.

Вечером, наконец, увидела Руда. Он зашёл на кухню, неся два полных ведра с рыбёшкой, и я с трудом подавила усталый стон. Снова мне предстоит копошиться в вонючих кишках Бирюзовки!

Чем она интересно питается, что потом так невыносимо воняет?

Заметив рыжика, неловко ему улыбнулась, пытаясь таким образом загладить несуществующую вину перед ним. Мне не трудно, а ему пусть будет приятно. Я так по нему соскучилась. Ведь в этом огромном мире кроме него у меня никого нет.

Руд моей попытки примериться не поддержал, лишь небрежно кивнул рыжей головой и исчез за дверью, где обычно разделывали рыбу, дабы не портить вкусные ароматы кухонной залы.

Я закрыла глаза и закусила изнутри губу. Ну и пусть! Подумаешь, мальчишка меня стыдится? И что? Разве жизнь на этом заканчивается?

Но почему-то эти мысли не помогли, лишь больше на душе разливалась холодная пустота. Был единственный близкий человек, которого считала за брата, и тот пропал. Но я взрослая девочка, переживу и это.

На чистку рыбы, как ни странно меня не позвали и, закончив все дела, потащилась на чердак. К бабуле не пошла, настроение было поганым и не хотелось никого видеть. Незаметно припрятав в штанишках пару кусков хлеба, забралась в своё убежище и положила краюхи в углу, чтобы подсушить. Устало улеглась на солому и увидела первые звёзды, которые зажглись на быстро темнеющем небе.

Насущный вопрос, который волновал меня всё больше и больше: куда бежать?

За главными воротами усадьбы шла широкая дорога, которая, если с неё не сворачивать, вела мимо ещё одного поместья вплоть до небольшого городка Свитилки. Что дальше, Руд мне не сказал, так как сам в этом городе не бывал, а вырос в деревне, близ помещичьей усадьбы хозяина. Но мне в этот город дороги нет. Если будут искать, первым делом пойдут туда.

Хотя зачем меня искать? Сиротинка-приблуда, бесплатно выполнявшая черновую работу, это конечно хорошо, но тратиться на её поиски не целесообразно. Однако, глупо исключать такой исход дела, поэтому в город не пойду.

С другой стороны усадьбы, после небольшого подлеска была широкая топь, где особо смелые собирали морошку. Туда без хорошего проводника соваться не стоило, да и не знаю, как далеко эта топь расстилалась. Значит, и туда не пойду.

Если двигаться на восток и пройти пару деревень, попадаешь ещё к одному помещику, а дальше миль через десять стоял город Вельх. Говорят там можно встретить оборотней.

Я как узнала, что в этом мире помимо людей живут настоящие оборотни, чуть с чердака не свалилась.

Про самих оборотней и их уклад, Руд знал мало и то, добыл знания через пятые руки, поэтому эта раса оставалась для меня ещё одним белым пятном среди сотни других белых пятен этого мира. Одним меньше, один больше, но в Вельх тоже не пойду. Тем более за городом, недалеко от него проходила граница с оборотнями.

Остаётся север, там, на огромной территории простирался лес, который никто ещё не проходил до конца. Как раз это для меня. Подальше ото всех и поближе к дикой природе. Сколько протяну в лесу, гадать не хотелось, но, сколько протяну, всё моё. Авось повезёт и поживу немного. Уже умирала раз, второй было не страшно, но жалко. Жалко, что оказавшись в магическом мире, полным чудес и неизведанных тайн, нет возможности спокойно и с комфортом всё узнать.

Наметив маршрут своего отчаянного побега, зевнула и улеглась спать.

Раздобыть бы штаны с рубахой, оставить памятное воспоминание о себе Хольду и его хозяину, нормально попрощаться с Рудом, сказать добрые слова бабуле и больше ничего меня в этой усадьбе не держит.

Глава 8

Неожиданно объявился Рудив. Он избегал меня четыре дня и поскрёбся в чердачную дверь на исходе пятого. Острая обида на мальчишку прошла. Хотя я и понимала, что обижаться на него было глупо, но сердце нет-нет, да сжималось.

Руд пришёл, когда я уже приготовилась спать. Пришлось вставать и ползти открывать.

У меня и так мало чего светлого в этом мире, хотелось сохранить в сердце приятное воспоминание о рыжем мальчишке, который заботился о Хроне Коровиной от всей своей взбалмошной, но доброй и открытой души.

— Не спишь, Хронь? — он неловко пригладил рыжие вихры.

— Как видишь, — радостно улыбаясь, я отползла в сторону, уступая ему дорогу.

— Как поживаешь? — защебетал рыжий птах, попутно делясь своими историями за последние дни.

Я слушала его болтовню, счастливо улыбалась, а мальчишка неожиданно замолчал и окинул меня задумчивым взглядом.

— Ты изменилась, Хроня, — выдал он очередную порцию своей проницательности.

Пожала плечами:

— Не заметила в себе ничего нового. Может ещё пару кило скинула?

— Может быть, — согласился Руд и замолк, вглядываясь в темноту за окном.

После небольших раздумий, решила не откладывать важный разговор в долгий ящик. Кто знает, вдруг уходить потребуется второпях, и не успею попрощаться? Хольда эти дни видно не было, но как долго он будет отсутствовать и что предпримет, вернувшись?

— Рудив, я вот, что хотела сказать…

— Что-то случилось? — рыжик заметно напрягся, почувствовав неладное.

— Да ничего пока не случилось.

Пока.

— Та-а-ак, а ну быстро говори, что ещё надумала? — всерьез всполошился мальчишка.

— Рудив…

— Да знаю я, как меня зовут! Говори, давай!

— Я через неделю сбегу отсюда, — сказала на одном дыхании.

Парнишка открыл рот от удивления и расширил свои глазищи.

Ну вот, сейчас начнётся…

Я вздохнула и отвела взгляд:

— Тебе тут не попадёт за меня? Вдруг подумают, что ты мне помог?

Рыжик похлопал глазами и как засмеётся, да так отчаянно, что мешок под ним заходил ходуном.

— Ну, ты… ты… даёшь, Хронька! Ха-ха-ха! Ну, рассмешила, дурёха!

— Сам дурак, — буркнула себе под нос, — а я тебе правду сказала.

Мальчишка резко перестал смеяться и, схватив меня за плечи, развернул к себе.

— Не вздумай! Слышишь? — грозно выкрикнул он. — Я тебя никуда не отпущу. Куда ты пойдёшь, глупая? Денег нет, родных нет, защищаться не умеешь. Пропадёшь в первый же день!

— Руд, посмотри на меня, мне уже почти четырнадцать и я давно не ребёнок.

Рыжик окинул меня быстрым взглядом и убрал руки с плеч.

— Да, Хроня, ты уже не ребёнок, — выдало это недоразумение и отвернулось, пряча румянец, выступивший на щеках.

Я рассеянно погладила пещерный мох в горшочке. Хольд тоже это заметил и не только он.

— Я тут никто, понимаешь? Я даже не работник, а так, приблуда бесплатная. Меня можно бить, колотить — никто слова против не скажет.

— Я скажу! — сердито рявкнул Рудив.

— В том-то всё и дело, рыжик. Скажешь, а толку? Только себе хуже сделаешь. А я уйду, и тебе лучше станет, свободнее.

— Не пущу, — упёрся мальчишка.

Я ласково погладила его по плечу. Сердце наполнилось светлой грустью. Защитник.

Рыжик дёрнулся из-под руки и порывисто сгрёб меня в объятья.

— Хроня… — выдохнул он в мои волосы и сжал крепко-крепко, что косточки захрустели.

Мать моя женщина, что происходит?

Я осторожно пошевелилась и рыжик медленно отпустил.

— Я с тобой, — решительно заявил он, чуть не доведя меня до инфаркта.

— Очумел?! — воскликнула я, хватаясь за сердце. — Сейчас год, другой и тебя переведут в конюшню! Ты же сам говорил! И ты откажешься от этого? Зачем? Ты вот так поменяешь сытое тёплое место, на неизвестность впереди?

— Ты же меняешь? — отмахнулся он сердито.

— А мне нечего менять, мне что тут, что на воле всё страшно, но хоть счастья попытаю. А ты?

— Сказал не пущу.

Вот баран упёртый! Ведь как лучше хотела, а получилось, как всегда.

Придётся поступить по-другому. Сам же спасибо потом скажет.

— Знаешь что, рыжик? Знаешь что? — я толкнула его кулаком в грудь. — А кто тебе сказал, что я хочу тебя с собой брать? А? Может ты мне тут надоел хуже горькой редьки, так ещё и там тебя терпеть?

Парень схлынул с лица.

— Ах, вот оно, что?! — выкрикнул он. — Ты меня терпишь?! А я-то думал…

Что он там думал, мальчишка не сказал, а я не стала его останавливать, только слёзы тихонько рукавом стёрла.

Душу разрывали противоречивые чувства. Мне очень хотелось, чтобы Руд пошёл со мной, но я понимала, что для него лучше остаться. Взять его с собой будет неправильно, бегу в полную неизвестность, а здесь он хоть останется жив. Это самое главное.

Мне будет очень его не хватать….

Осталось собрать вещи и придумать как отомстить Хольду, чтобы отомстить сильно, но не вызвать желания броситься за мной в погоню.

Воровать по любому нельзя. Тем более что-то ценное. Одно дело сбежала сиротка, другое — воровка. Могу разбить пару ваз, над которыми жена хозяина трясётся, но причём тут жена? Приказ о наказании исходил лично от хозяина. Могу Хольду в мазь, которую он втирает в своё бедро, добавить жгучий перец, да бабулю нельзя подставлять, потому что именно она делает все мази.

В общем, как я голову не ломала, но ничего путного не придумала.

Да и стоит ли оно того? Хроню уже не вернёшь, её душа давно покинула тело, а какую бы месть я не придумала, она не будет равнозначна смерти девочки, значит, и виновные в должной степени свою вину не прочувствуют. За чью-то смерть расплатиться можно только смертью, а убивать хозяина с Хольдом я даже не думала. Как бы мне не хотелось им отомстить, но убить живого человека не смогу.

Так стоит ли вообще мстить за Хроню? Закон кармы никто не отменял, и этих гадов жизнь накажет сама, а вот к Хольду сегодня ночью непременно загляну и отомщу уже за себя. Он покусился на самое дорогое, что у меня есть — мою честь и на единственное, что есть у меня в этом мире — моё тело, значит, мстить буду равноценно.

Глубоко ночью, я пошла на дело.

Больше всего на свете, этот амбал любил свои… волосы. Это был странный фетиш, потому что мылся мужчина не чаще пары раз в месяц, а за волосами ухаживал ежедневно. Бабуля все руки сбила, готовя по нескольку банок с бальзамами для укрепления его шевелюры.

И этот странный фетиш теперь сыграет мне на руку.

Хольд жил в специальном доме для наёмных работников и занимал весь первый этаж. Ванная комната нашлась легко и, подцепив ножом железный крючок на ставнях, вынула его из петли. Подтянулась на руках и влезла внутрь.

На тумбе лежал свёрнутый в рулон пещерный мох. Высвободила небольшой краюшек, чтобы немного осветить комнату, и полезла в шкаф. Те баночки с бальзамом, которые он забрал недавно, трогать не стала, а взяла уже наполовину опустошённую, чтобы Хольд никоим образом не смог связать это с бабулей, и подсыпала туда истёртый в порошок корень острицы.

Сама острица была безобидным травянистым растением и росла вдоль водоёмов. Её зелёные тонкие листочки не привлекали ни травниц, ни кухарок, а вот корешок обладал одной интересной особенностью, которая была полезна мужчинам. Они смешивали порошок корня острицы один к одному с водой, настаивали в тёмном месте пару дней и использовали вместо клея. Он мог долго храниться в плотно закрытой таре и подсыхал только на воздухе в течение десяти-пятнадцати минут.

Порошок имел желтоватый оттенок и хорошо смешался с тёмно-зелёным бальзамом. Думаю, пару дней он точно простоит, потому что Хольд наверняка сначала перепробует новые средства, а когда вернётся к этому, то внутри его будет ждать большой такой сюрприз от меня!

Закончив с одним делом, я аккуратно прикрыла ставни и пошла на другое. Сбегать в балахоне было бы большой глупостью, так как он висел на мне, словно парус в безветренную погоду и цеплялся бы за все кусты в лесу — требовалось раздобыть одежду попрактичнее. Рядом с кухней имелась прачечная, где женщины стирали бельё и, как раз сегодня, была большая стирка вещей хозяйской семьи. Девичья одежда меня не интересовала, а вот мальчишечья ещё как.

Прихватив с собой ещё немного влажные штаны, рубаху и плотную жилетку, которые принадлежали хозяйскому сыну, отправилась к себе. Вряд ли кто-то заметит пропажу одного комплекта подростковой одежды из десятка других, да и если заметят, не велика важность не самого дорогого тряпья.

Вернувшись на чердак, поблагодарила Небесную Деву за удачу, которая сопутствовала мне на протяжении всей ночи, и стала собирать скудные пожитки. Холщёвая сумка на длинном ремне отяжелела на одну магическую флярушку, верёвку, несколько кусков сушёного хлеба, завёрнутого в тряпицу, пару лоскутков для женских недомоганий, два пузырька с полезным настоем, гребешок, зубной порошок и сухой шампунь для волос и тела.

Балахон тоже попадёт туда, но уже непосредственно перед побегом, а маленький ножик, подаренный Рудивом, будет спрятан в кошель, и привязан к поясу штанов.

Вот и всё, что у меня было.

Теперь предстояло переждать завтрашний день (уже почти сегодняшний) и на утро второго дня, когда хозяйская семья покинет усадьбу, отправиться в дорогу.

Глава 9

Весь день я ходила, словно сонная муха и с нетерпением ждала завтрашнего утра. На душе была звенящая пустота, а сердце тревожил клубок из противоречивых чувств — предвкушение, волнение, страх, безысходность от невозможности что-то изменить и злость.

Ухожу в неизвестность, не зная, куда иду. Что меня там ждёт? Да и ждёт ли что-нибудь? Ухожу, поругавшись с мальчишкой, который оберегал Хроню все эти годы. Ухожу, чтобы остаться одной, чтобы выжить.

Впору задуматься, а нужна ли она мне такая вот жизнь?

Брызнув в лицо холодной водой, посмотрела на бабулю. Как ни крути, а мир не без добрых людей, вдруг и я найду свой уютный уголок в этой реальности, где буду счастлива?

Снова провалявшись полночи, под утро забылась беспокойным сном. Разбудило меня нетерпеливое ржание лошадей, которые рвались отправиться в путь, и взбудоражено — радостные голоса тёток на кухне. Хозяин покидал усадьбу на целые сутки, что может быть лучше?

Значит и мне пора.

Потянулась до хруста в позвонках. Тело не успело отдохнуть за короткий сон и настойчиво намекало вернуться в горизонтальное положение, но нельзя. Если бежать, то сейчас самое время. Потом может быть поздно.

Туго скатав в рулон мужскую одежду, завернула её в косынку и, сторонясь кухни, отнесла к бабуле вместе с сумкой. О медальоне я и не вспоминала всё это время, он висел на шее и казался невесомым.

Бабуля напоила меня травяным отваром с пряным хлебом, оставшимся со вчерашнего ужина, и очень удивилась, когда я крепко-крепко её обняла. Она растерянно заглянула мне в глаза и, наверное, всё поняла. Больше мы не сказали друг другу ни слова, а перед тем как уйти, я поцеловала её в морщинистую щёку.

Спокойно выйдя за малую калитку с заднего двора, пошла в сторону леса, который манил своей прохладой и радовал взгляд яркой зеленью. Лето закончилось, наступила осень, но деревья ещё не успели поменять окрас.

Через час я вошла в лиственный лес, который к вечеру плавно перешёл в хвойный. Одежду сменила на первом же отдыхе приблизительно около полудня. Штаны сели как влитые, а вот рубаха оказалась слегка великовата в плечах и норовила сползти на одну сторону, но жилетка удерживала её на месте. Грудь обвязывать не пришлось, так как особо обвязывать было нечего, хватило и плотной жилетки. Волосы собрала в низкий хвост, туго завязав шнурком.

Готовясь к побегу, я совсем не озаботилась обувью. Просто вылетело из головы, что лёгкие шлёпки, которые таскала в поместье, не подойдут для дальней дороги. Благо бабуля заметила и достала из недр сундука мокасины. Я не хотела их брать, она и так всегда помогала мне по мере своих возможностей, и забирать последнюю обувь рука не поднималась, но старушка была непреклонна. И вот теперь чуть ли не каждую минуту, я благодарила её за щедрый подарок.

Погоню за собой, если таковая будет, не боялась. Во-первых, бабуля обещала подсыпать собакам несколько дней специальный порошок для снижения обоняния, во-вторых, выйдя за калитку, несколько раз просыпала этот порошок себе за спину. Поэтому особо не спешила, тем более идти по лесу было непривычно.

Солнце клонилось к закату, дневные птицы неспешно прятались по своим гнёздам, и лес постепенно погружался в тихие сумерки. Ещё пару-тройку часов и проснутся ночные жители, значит, пора мне подыскать ночлег.

Где и как буду спать, вопроса не возникло потому, что на земле я спать не собиралась, ибо страшно. Пусть за день пути мне не встретились звери крупнее белки, но это не значит, что они не могут встретиться ночью. Сколько км преодолели мои ноги за этот день? Ну, не больше двадцати точно. Что значат какие-то жалкие два десятка километров для огромного леса, который ещё никто не проходил до конца? А чем дальше в лес, тем больше дров, точнее опасности, и чует моё сердце, опасности в этом лесу не чета нашим земным.

Да и огневой палочки для того, чтобы развести огонь у меня не было, и раздобыть её не удалось. На кухне имелась только одна, а запасная лежала в сундуке за навесным замком. Да и что толку от костра, если оставаться внизу верное самоубийство. Смогу ли я поддерживать огонь всю ночь? Если хватит веток, то да. Но когда тогда спать, если придётся следить за костром? А если нападут волки, смогу удержать оборону? То-то и оно.

Поэтому, как только стало темнеть, начала более пристально приглядываться к деревьям, чтобы найти удобную крону с толстыми раскидистыми ветвями для ночлега. Одно такое встретилось, когда уже последний луч солнца погас на небосклоне. Ноги с непривычки гудели, но взобраться на дерево мне это не помешало, тем более где-то вдали послышался тоскливый вой. Страх придал силы, и через несколько минут я уже была высоко над землёй.

На лес плавно опустилась ночь.

Луна и звёзды прятались высоко за облаками, и не было видно ни зги. Привычные звуки леса, которые казались естественными при свете дня, обрушились на меня удушающей лавиной страха. Стрекот безобидных сверчков действовал на нервы не хуже звуков болгарки или бензопилы из кровавого ужастика, редкое уханье совы заставляло болезненно сжиматься бешено колотящееся сердце, а обычный скрип веток, собирал мурашки по всему телу.

Дёргаясь от каждого шороха и неопознанного звука, я усердно молилась Небесной Деве, чтобы она помогла мне дожить до утра и не помереть от разрыва сердца. Если бы знала, что будет так страшно, сбежала бы тогда? Не знаю, но назад теперь дороги нет.

Привязав себя к стволу дерева, закрыла глаза и попыталась заснуть. Ага, куда там! Очередной шорох, раздавшийся прямо под моим убежищем, заставил испуганно вылупить глаза и с ужасом всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть источник шума. И так несколько раз.

Одна радость — комаров не было или я их просто не замечала.

Но вот, постепенно ночь отступила, утихли непонятные и пугающие звуки и перед самым рассветом лес затих, словно уснул. Намаявшись за ночь, я уснула вместе с ним.

Открыла глаза, когда солнце стояло высоко над землёй, и с трудом пошевелила онемевшими конечностями. В шее слышались прострелы от малейшего движения, спину ломило, ноги затекли и теперь покалывали, возвращая себе чувствительность, а руки свело судорогой от напряжения, потому что уснула я, вцепившись ладонями в тугую верёвку — так и проспала всё время, не разжимая пальцев.

С ума сойти, как вообще можно выжить в лесу городскому человеку, который деревья-то видел не больше десятка штук вместе в парковой зоне?

Кряхтя и охая, словно мне было не четырнадцать, и даже не двадцать восемь, а все восемьдесят восемь, стала освобождаться из верёвочного плена. Наконец мне это удалось и, смотав верёвку, спрятала её в сумку. Смочила рот водой из флярушки (помянув добрым словом безымянного мага, который подарил Хроне эту чудо-вещь) и прошлась пальцем с зубным порошком по влажным зубам. Затем утолила жажду и стала неспешно спускаться вниз.

Н-да, залезть на дерево оказалось проще, чем спуститься, но мне удалось ступить на твёрдую землю и сохранить ноги в целости и сохранности, не считая нескольких царапин, которые тут же промыла водой.

Выполнив простенький комплекс зарядки из того, что смогла вспомнить, отправилась дальше в путь.

Шла строго на север, ориентируясь по солнцу. Как раз сейчас оно находилось в зените, и все деревья отбрасывали самую короткую тень за световые сутки. В той стороне, куда падала эта тень, находился север. Конечно, за точность направления я не ручалась, но всё лучше так, чем идти, куда глаза глядят, так можно долгое время ходить кругами.

Второй день был точной копией первого, и ночь была не менее страшной, чем предыдущая. Только в этот раз я прошла меньше, потому что поздно проснулась это раз и раньше стала подыскивать дерево для ночлега, боясь не успеть до темноты это два. А ещё на одном хлебе точно далеко не уйдёшь это три.

Следующие два дня прошли так же, то есть днём никто не встретился, а ночью лес отыгрывался на мне за спокойные дни.

На пятый день закончился хлеб. Я была вынуждена обрывать кусты с ягодами и на свой страх и риск утолять ими дикий голод, который скрутил меня с самого утра, стоило проглотить несколько оставшихся хлебных крошек.

И как быть дальше? Сколько выдержу, питаясь одними ягодами? Пока не свалюсь без сил или не нарвусь на ядовитые?

Дева Небесная, о чём я вообще думала, отправляясь в это безумное путешествие?!

Глава 10

Шестой и седьмой день прошли, словно в тумане. Я куда-то шла (не факт, что в правильном направлении), упорно переставляя ноги и следя лишь за тем, чтобы не свалиться, спотыкнувшись на первом же корне, торчащим из-под земли.

Ночи уже не пугали, то ли устала бояться, то ли бояться просто не было сил. Даже верёвкой себя привязывала к стволу постольку поскольку. Ибо, какая разница, как умирать — свалиться с высоты и сломать шею, или шагая без устали, упасть обессиленной и умереть, не приходя в сознание.

Всё едино, потому что еда закончилась и долго я не протяну.

Единственное, что ещё вызывало во мне слабые эмоции, было нежелание попасть на обед или ужин к какому-нибудь хищнику, но на удивление никто крупнее белки мне не встречался. Либо Небесная Дева меня оберегала, либо умные звери обегали стороной, потому что позариться было не на что.

Утро восьмого дня или какого-то там по счёту, застало меня безразлично взирающую на опостылевшие деревья. Лень было даже зубы почистить, не то, что продолжать путь дальше. Смысл? Не было больше смысла, как и сил не осталось.

Вот так, ненадолго же меня хватило…

Жалобный скулёж, раздавшийся где-то впереди, нарушил моё индифферентное состояние, заставляя вынырнуть из пучины безразличия. Я торопливо осмотрелась вокруг, но сквозь широкие ветви раскидистого дерева, ничего путного разглядеть не удалось. Пришлось спускаться вниз и идти, вслушиваясь в измученное подскуливание, не задумываясь о том, что за зверь его издаёт. Главное он попал в беду, и я не могу пройти мимо.

И таки нашла.

На земле, подмяв под себя зелёную траву, лежал мелкий лисёнок и тоненько скулил. Его худенькое тельце судорожно вздрагивало при каждом вдохе, а на передней лапке, которую он вытянул вперёд, отчётливо виднелась кровь. Она была тёмно-бурой и распределялась равномерно по всей лапе, словно зверёк нечаянно залез в банку с красной краской.

Лисёнок, наконец, заметил меня. Он тяжело задышал, словно пытаясь успокоиться, поднял мордочку и повёл носом. Понравилось ли ему как я пахну или нет, но отползать не стал, а устало опустил голову на землю и принялся настороженно следить за мной чёрными бусинами глаз.

Не делая резких движений, подошла к зверьку и, сняв сумку с плеча, опустилась перед ним на колени.

И что теперь? Как ему помочь?

Мелкий рыжик шумно задышал, обнюхивая мои руки, сложенные на коленях, и несмело лизнул ладонь. Потом ещё раз и ещё. И вот я сама протянула руку и аккуратно прошлась пальцами по вытянутой мордочке, задев чёрную кнопку носа, которая оказалось влажной и холодной. Лисёнок смешно фыркнул, мотнув головой, и принялся дальше вылизывать мне ладонь.

- Как же ты поранился, маленький? — пока шершавый розовый язык обильно смачивал мне руку слюной, я кончиками пальцев другой погладила зверька за тёмным ушком и полезла за флярушкой. — Ты не бойся, малыш, но сейчас тётя будет промывать тебе рану.

И тут в который раз, подумала о собственной непутёвости и недальновидности. Дожила почти до тридцати лет, а ума не набралась. Вот что мне стоило прихватить с собой баночку с лечебной мазью? В дороге всякое может случиться, а я даже первую помощь оказать не могу ни себе, ни кому-то ещё. Сбежать дело не хитрое, а ты, поди, выживи теперь! Удивляюсь, как с таким безалаберным отношением к серьёзным вещам смогла продержаться эти дни?

Достав магическую фляжку, стала потихоньку лить воду на лапку и стирать засохшую кровь, попутно убирая налипшие хвоинки. Лисёнок стоически терпел процедуру помывки, лишь часто дышал и следил глазами-бусинками за каждым моим движением. Очистив лапку, заметила, что в одном месте был выдран клок шерсти, обнажая рваный рубец на коже.

— Вот видишь, рыжик, ничего страшного здесь нет, — я ласково поскребла пальцами меж его ушей, — сейчас завяжем тебе лапку, и всё быстро-быстро заживёт.

Убрала волшебную фляжку в сумку и достала серую ткань, в которую когда-то был замотан хлеб. Хорошенько её отряхнула и отвернулась, чтоб не напугать лисёнка ножом. Отрезала несколько узких полос. Приложила к ране белый клочок от носового платка и, стараясь не сильно стягивать, обмотала лапу приготовленным материалом, закрепляя для верности маленьким узелком.

Какой всё-таки умный зверёк мне попался — не рычит, не убегает, не кусает, смирно лежит и как будто понимает всё, что я делаю. За это я наклонилась и легонько чмокнула его в холодный нос. Мелкий лис растерянно похлопал пушистыми глазами, потом выразительно фыркнул, и лизнул мою руку.

Какая прелесть! Неужели в этом мире все животные такие лапочки? Тогда не удивительно, что в диком лесу мной ещё никто не полакомился.

Но зря я расслабилась, из-за деревьев неожиданно для нас с лисёнком вышли три матёрых волка. Тихо так вышли, без рыков, без воя. Даже трава не шуршала под их тяжёлыми лапами. Вышли и уставились на меня. Сердце затрепетало загнанной птицей, и в пустой желудок упал холодный ком страха. Я гулко сглотнула и, усевшись на пятую точку, загородила собой рыжика.

Не дам! Только не моего рыжего лапочку!

Не отрывая взгляд от серых молчаливых хищников, которые в холке были выше меня, нащупала оставленный нож и поднялась на ноги. От страха колени сделались ватными, от чего ноги мелко потряхивало, но я упорно стояла и молилась Небесной Деве, неожиданно радуясь в душе, что ушла из поместья. Лучше умереть вот так, стоя лицом к лицу с противником и защищая слабого, чем малодушно свести счёты с жизнью, познав ужас насилия.

— Ну, что застыли, морды криволапые? — выкрикнула я, остановившимся зверям. — Кто из вас самый храбрый? Обещаю, буду сопротивляться долго и со вкусом.

Волки, словно по команде, повели ушами и склонили свои грозные морды на бок.

У-у-у, гады, ещё и время тянут.

Позади жалобно скульнул лисёнок.

Услышав рыжика, один из волчар, серая шерсть которого была более тёмного оттенка, чем у других, дёрнулся в его сторону.

— А ну, стой, серомордый, хрена с два ты его получишь! — угрожающе крикнула я, сквозь сцепленные зубы, чтобы не испортить всё их трусливым перестуком.

Мне показалось или эта громадина выпучила глаза и, недоумевая, переглянулась с остальными? А чего это они так смотрят друг на друга, словно беззвучно переговариваются?

Да что за странные звери в этом мире?!

— Эй, ты, да-да, я к тебе обращаюсь, тронешь его, и я отрежу тебе ухо! — Серомордый моргнул и кинул какой-то совсем уж растерянный взгляд в сторону своих подельников. На секунду мне показалось, что он понял мои слова. Да ну, бред! — Хочешь стать одноухим? Хочешь?! — я испуганно «стращала» волка, а тот, почему то пугался и пятился за спины своих друзей. Неужели и правда понимает? — Да, да, отрежу! А подумай, кто потом полюбит одноухого? А? Да не одна нормальная волчица не взглянет в твою сторону! Кому захочется выхаживать одноухих волчат?

Зря я, наверное, это сказала, потому что волк, который стоял ближе всего к нам с лисёнком, раздражённо рыкнул и пошёл на меня. Вместо того, чтобы в конец испугаться или перехватить нож покрепче, я подумала, что это, наверное, дама сердца того волка и сейчас она мне будет доказывать свою любовь к нему.

И мне стало… неловко.

— Прости, я не хотела обидеть твоего жениха, — сказала приближающейся волчице, — нестану я его калечить, и детки у вас будут самые красивые и со всеми ушами…

Тут я окончательно сошла с ума, потому что мне показалось, что один из пушистых серых громадин засмеялся. Не как человек, конечно, а весьма так колоритно по-звериному. Но, а как иначе назвать то, что третий волк, который пока никак себя не проявив, вдруг рухнул на землю и, катаясь по траве, начал издавать короткие рычащие звуки, что вполне можно было принять за смех.

Ну и ну…

Я вернулась взглядом к волчице и невольно сделала шаг назад, почти вплотную приблизившись к лисёнку. Если взгляд мог убивать, я была бы уже мертва.

Да что происходит? У меня с голоду галлюцинации начались? Мало мне разумного лиса, так ещё и волки резко очеловечились.

— Так, ребята, — шумно выдохнула я, качая головой, — или мы продолжаем то, на чём остановились, или я окончательно тронусь умом, и тогда вам же будет хуже. Это пока не научно доказанный факт, но вполне допускаю, что сумасшествие заразно.

Угроза подействовала, и волчица глухо зарычала. Остальные поддержали её громким рыком, перестав строить из себя домашних животных, а я приготовилась продать свою жизнь подороже, со всех сил сжимая нож в руке.

Но волки не торопились нападать, они рычали и рычали, а волчица вдруг издала какой-то особо переливистый рык, который отозвался у меня внутри лёгкой вибрацией.

Я замерла и настороженно прислушалась к себе.

Со мной творилось что-то странное. Дыхание сбилось, делаясь глубоким и резким, от чего грудь заходила ходуном. По всему телу прошлась горячая волна, обжигая кожу и плавя внутренности, а на лбу выступили капельки пота. Нож выпал из ослабевших рук, и я стёрла капельки пота дрожащими пальцами. В голове резко зашумело, и реальность перед моим взором подёрнулась туманной дымкой.

Что происходит?

— Замолчите… замолчите вы… — выдавила из себя заплетающимся языком, — что вы за звери… такие?

Вымолвив это, покачнулась и кулем свалилась перед волчицей. Та снова издала тот переливистый рык, и моё тело выгнуло. Заорав от дикой боли, вцепилась скрюченными пальцами в землю.

Лисёнок вдруг жалобно заскулил, но в его сторону зло рыкнул серомордый.

— Не рычи… на него… морда…

Новая волна боли ухнула в мои клетки и, взрывая атомы, лишила способности дышать. Из горла вырвался сдавленный хрип, выпуская последний воздух, и я умерла.

Снова.

Глава 11

Моё тело было легче пёрышка.

Раскинув руки, словно крылья, я нежилась на мягких тёплых облаках, испытывая ни с чем несравнимое чувство покоя и умиротворения… пока, раздавшееся рядом сонное сопение не спустило меня на землю.

Глаза распахнулись помимо воли и удивлённо узрели деревянный потолок, нависший надо мной ореховым полотном, а потом и мелкого мальчишку, который сладко спал рядом и вовсю пускал слюни на мою ладонь.

Так-так-та-а-ак, это что-то новенькое. Так я ещё не «просыпалась» после смерти. Знать бы только, я — это уже привычная Хроня или снова сюрприз будет? После беглого осмотра с облегчением выдохнула — сюрприза не будет!

Затёкшую руку под тёплой щекой мальчика начало покалывать, и мне ничего не оставалось, как попытаться её убрать, не разбудив ребёнка. Но я ещё подумать не успела, а рыжик ещё раз забавно причмокнув губами, уже открыл глаза и расплылся в улыбке.

— Я ждал и ждал, когда ты плоснёшься, — сонно залепетал он, не выговаривая букву «р», — а потом плилёг лядом и заснул.

— И давно мы спим? — поинтересовалась я, с умилением рассматривая рыжие лохмы и потихоньку растирая ладонь.

— Со вчелашнего вечела, — выдал мальчик и нахмурил бровки, смотря на меня карими глазами. — Я так испугался, когда Вожак заставил тебя обелнуться, что чуть не ласплакался.

— Вожак? — удивилась я. Это что за зверь такой?

— Ну, да, — кивнул новый мой рыжик и расплылся в задорной улыбке. — Тот волк, котолого ты плиняла за волчицу.

М-мм, так это он про волка.

Стоп! Волки!

— Так это был он, а не она?

— Ага, — веселился ребёнок, — он очень ластлоился, когда ты назвала его невестой Кевина и наобещала много-много детишек.

Так, чёй-то я не догоняю. С Вожаком понятно, это волк, но что он там заставлял меня делать? И где лисёнок? Что стало с остальными волками? И откуда взялся этот милый ребёнок?

Моя одежда была на месте, то есть на мне, только крайне мятая, поэтому я смело села на кровати и скрестила ноги, а рыжик расположился напротив.

— Давай-ка всё по порядку. Вожак это кто? — задала первый вопрос.

Мальчик охотно ответил:

— Он у нас главный.

Ага, значит, мы говорим всё-таки о человеке.

— А причём тут ваш главный и волк, который напал на нас с лисёнком в лесу? И откуда ты про это знаешь?

— Ты не узнала меня? — удивился рыжик.

— Эм… нет.

— Ты же сама мне вчела лапу лечила. — Он протянул мне руку, на которой был небольшой тоненький шрам.

О небеса…

— Так ты тот лисёнок… — ахнула я. — А те волки они тоже… люди?

— Что ты?! — испуганно дёрнулся малыш и прикрыл мне рот маленькой ладошкой. — Нельзя так говолить! Только оболотни!

— Ладно, ладно, — успокоила его и чмокнула в середину ладошки, — это я с непривычки. Значит, ты оборотень, они оборотни и я… эм…

Дальше хотела сказать, что я в деревне оборотней, но рыжик меня опередил:

— И ты тоже оболотень.

— Я?!

— Ага, ты такая класивая! — восхищённо вещал малыш, не замечая моего ступора. — У нас ещё ни лазу не было белой ласки.

Я оборотень? Ласка? Белая?!

Да хоть серая! Такого просто не может быть!

— Постой, постой, — остановила рыжика и сделала глубокий вздох, — ты утверждаешь, что я не человек, а оборотень?

— Да, — согласно кивнул мальчик, а я схватилась за сердце, — я сам видел.

— Где? Когда? — выдохнула испуганно.

Почему не помню такого?

Спасибо рыжику, он терпеливо вздохнул и стал рассказывать:

— Когда Вожак со своими сыновьями плишли мне помочь, ты зачем-то взяла ножик и стала им угложать. — Ну, это я помню, только в тот момент считала, что они пришли не на помощь, а на обед. — Найтул попытался с тобой поговолить, но ты не слышала. Я тоже пытался, но и меня ты не слышала…

— Постой, Найтул это Вожак?

— Не Найтул, а Найтул-л-л, — поправил меня рыжик.

— А-а-а, Найтур-р-р. Да? Так он Вожак?

— Да и ты его не слышала.

— Пожди, а как я должна была его услышать? Он же был волком.

— Как все, — пожал плечами рыжик.

Ладно, пропустим этот момент. Потом выясним.

— Хорошо, Найтур говорил со мной, я не слышала, что было дальше?

— А дальше он плименил к тебе Зов.

— Зов? Это что такое?

— Ой, ну, какая ты непонятливая, — посетовало это рыжее чудо. — Зов это Зов Вожака. Когда оболотень не может или не хочет оболачиваться, Вожак плименяет к нему Зов. Найтул не мог с тобой поговолить и позвал тебя Зовом, но ты так долго не меняла свой облик и тебе было очень больно, что я чуть не ласплакался.

Мальчонка всхлипнул и прижался ко мне всем тельцем, пришлось обнимать его покрепче и успокаивающе гладить по волосам.

Мне и самой успокоиться не мешало, потому что я узнала, что вызвало во мне ту дикую боль, от которой чуть не умерла. Этот… этот гад, Вожак недоделанный, почуял во мне оборотня и насильно заставил обернуться. Идиот! А ничего что я до этого не оборачивалась? А ничего что вообще ни сном не духом?!

Дева Небесная, как жить-то теперь?

Вскоре рыжик пригрелся в моих объятиях, успокоился и продолжил рассказ:

— Потом ты, наконец, обелнулась, и стала такая класи-и-ивая, мне слазу ласхотелось плакать. Твоя ласка самая лучшая и мех у неё самый класивый. Знаешь, что сказал пло тебя Кевин? Что ты словно белое облако опалённое лунным селеблом…

Тоже мне, поэт выискался серомордый. Значит, его зовут Кевин и он сын Найтура.

— А третьего как зовут?

— Сел-л-лбин. Он и Кевин дети Вожака.

Значит, угрожала я отрезать ухо Кевину и поженила его с его же отцом. Угу. А Сербин ржал, словно не волк, а сивый мерин.

Теперь вроде понятно.

— Хорошо, давай с тобой знакомиться, лисёнок, — я взяла его маленькую ладошку в свою и легонько пожала. — Меня зовут Яна и мне очень приятно познакомиться с таким симпатичным оборотнем. А теперь назови своё имя.

— Тин, — ответил он, ярко блеснув глазками. — У тебя и имя класивое!

— Ага, а из тебя получился очень симпатичный лисёнок. А теперь расскажи-ка мне, Тин, в чьём доме мы находимся и как я тут оказалась?

А дело было так…

Вожак с сыновьями отправился в лес в волчьем обличье на очередной обходной рейд и услышал Тина, который отчаянно звал на помощь. Когда они прибыли на место, то вместе с малышом застали маленького человека. Они какое-то время прятались за деревьями, решая, что делать дальше, но от человеческого дитя угрозы не было, она даже лапу лису промыла, и они не стали нападать, а тихо вышли из укрытия.

Подойдя к девчонке ближе, Найтур почуял в ней оборотня. Запах едва улавливался, как будто она ещё не оборачивалась, а такого просто не могло быть. Ещё больше непонятно, что когда девчонка их заметила, то сильно удивилась и испугалась. Как может оборотень бояться своих сородичей?

На этом странности не закончились. Он попытался поговорить с ней мысленно, но она не ответила, а вскочила, словно дикая кошка, и угрожающе выставила нож, зажатый в руке. А потом начала нести какую-то околесицу, грозилась отрезать Кевину ухо, а под конец его терпенья обозвала его, Вожака! невестой сына.

Найтуру это надоело, и он применил к ней Зов. Хоть и не любил это делать без крайней на то необходимости, но раз девчонка совсем умом тронулась, требовалось привести её в чувство. И он позвал, а дальше происходило нечто, что он видел впервые. Вместо того, чтобы обернуться и предстать перед Вожаком в своём зверином обличье, девчонка заорала и, упав на землю, стала биться в конвульсиях. Ей было больно, очень больно, это было видно по тому, как она закатывала глаза, как скребла землю руками, как выгибалось дугой её тощее тело.

А он стоял и не мог уже повернуть время вспять и отменить Зов. Оставалось ждать, когда тело, наконец, начнёт меняться. И когда это случилось, из-под вороха опавшей одежды выползла еле живая ласка с серебряными опалинами на белом меху. Она непонимающе оглядывалась вокруг и была так слаба, что даже на лапы встать не могла.

Надо принимать человеческий вид и брать её на руки. Сама она до деревни не дойдёт.

Кевин был очарован юной лаской, да и Сербин поглядывал на неё с интересом. Сыновья стояли и вовсю таращились на белую красавицу. Пришлось строго рыкнуть на них и приказать одному собрать вещи девочки, второму забрать Тина. Так они и отправились обратно в деревню на своих двоих, сверкая голыми задами на потеху рыжим белкам и белогрудым сорокам…

Я невольно вздрогнула, стоило вспомнить, сколько боли испытала при обороте. Неужели так всегда бывает?

— Тин, а тебе больно, когда ты оборачиваешься в лисёнка?

— Не-а, — отрицательно помотал головой рыжик, — совсем-совсем не больно!

Угу, либо я такая невезучая, либо слишком стара для первого оборота.

— Так значит, меня принесли в деревню в образе ласки? А как я тогда переобратилась обратно?

— Обелну-у-улась облатно, а не пелеоблатилась, — поучительно исправил меня Тин. — А обелнулась в человеческий вид, когда заснула.

— А когда я обернулась, я же стала… эм… голой? — он кивнул. — А откуда на мне тогда одежда?

— А это Далия тебя одела, пока ты спала.

— Далия?

— Сестла моя сталшая, — пояснил рыжик. — Ой, она же сказала, как только ты плоснёшься, слазу звать её.

Тин поспешно вскочил и, радостно мне улыбнувшись, кинулся вон из комнаты.

Глава 12

В полном раздрае я уставилась в распахнутое окно.

Как причудливо поворачивается судьба. Ещё недавно ты обычная женщина, помышляющая лишь о высокооплачиваемой работе, уютном доме и принце на белом коне, от которого у тебя появятся двое маленьких деток.

Да, я же обычная женщина значит и мечты у меня обычные. Ничем сверхъестественным не грезила, но колесо судьбы повернулось, и оказалась я в другом мире полном чудес и… оборотней.

Ладно, магия, что она мне, если нет у меня к ней способностей? Ладно, оборотни, если сама человек и живу среди людей. Так нет, человеком я была в другой реальности, а здесь мало того, что запихнули в тело ребёнка, так ещё и оборотнем сделали.

Хроня, как же ты, будучи оборотнем, оказалась у людей? А знала ли ты, что не человек, если ещё ни разу не оборачивалась? А кто-нибудь знал?

Может и не знал никто, но мне-то что теперь делать? Только-только смирилась с новой жизнью в чудном мире, а тут такое! И как быть?

Послышались лёгкие шаги, и на пороге появилась девица с тугими косами, перекинутыми на грудь. Она бросила на меня недовольный взгляд и упёрла руки в бока.

— Ты чего тут расселась, словно хозяйка, какая? Думаешь, жить туточки останешься?

Я удивлённо вскинула брови. Никогда не любила склочных баб, а тут пигалица от горшка два вершка, а всё туда же. И что ей не понравилось?

— Чего бровками своими играешь? — топнула она ногой, наверное, ожидая от меня иной реакции, чем удивлённое молчание. — Думаешь, раз шкурку заимела чудную, так теперь перед тобой стелиться все будут?

Н-да. Это уже серьёзно. Раз она в юном возрасте позволяет себе такое, что будет дальше?

— Ты кто? — спокойно спросила я.

— Что значит кто?! — заверещала поганка. — Да это мой дом и ты тут никто!

Мама дорогая, да у неё похоже бешенство.

— Далия, — Тин тихонько тронул невменяемую девицу за подол длинной юбки, — не тлонь её, она холошая. Она моему лису лапку лечила.

Так это его сестра? Эта?! Бедный мой лисёнок…

— А ты не лезь, мелочь беспородная! — шикнула на мальчишку бешеная девица. — Ты у меня ещё получишь за то, что без спроса в лес ушёл!

Не-е-е, на меня орать дело одно, но на Тина?

Я поднялась с кровати, оправила мятую одежду, что не слишком помогло улучшить её внешний вид, рукой зачесала растрёпанные волосы назад и повернулась к Далии.

— Послушай меня, хозяюшка, — с «милой» улыбкой сказала я, — ты бы перестала тут орать, ребёнка пугаешь.

От моих слов Далию стало распирать, словно ей затычку в рот сунули. Глаза округлились, лицо пошло красными пятнами, а рот начал раскрывался в беззвучном крике.

— Да… кто… ты такая? — с трудом выдохнула она. — Да я старше тебя буду!

Старше меня? Ах, ну да. Мне же сейчас по виду лет не больше четырнадцати, а она, судя по всему, уже небось в невестах ходит. Сестра Тина, в отличие от меня, обзавелась всеми приятными округлостями в нужных местах, но всё равно не тянула на полноценную женщину, как бы ни старалась добавлять во взгляд нахальства и дерзости. Девчонке было не больше семнадцати.

— Ты чего раскричалась, Далия? — прервал наш междоусобчик молодой парень, отодвигая с прохода девчонку, словно досадное препятствие. — Тебя, поди, вся деревня слышит.

Заприметив новое действующее лицо, да ещё мужского пола, да ещё такое красивое, бешеная девица сразу стала шёлковой и заискивающе взглянула на красавчика.

— Светлого дня, Кевин, — пролепетала она, теребя в руках юбку, — а я тут о здоровье нашей гостьи справлялась.

От такой грубой и наглой лжи я чуть слюной не подавилась. Ну и ну, бешенная, да к тому же лгунья. Как у такого милого лисёнка может быть такая стервозная сестра?

Похоже Кевин тоже ей не поверил, но кривиться не стал в отличие от меня.

— Ну и как здоровье у нашей гостьи? — весело спросил он, выделяя слово «нашей», на что Далия «стыдливо» опустила глазки.

— Как видишь, — бесцеремонно влезла я, — цвету и пахну.

Запах от моего тела и, правда имелся, и пахло отнюдь не розами.

— Ну, что ж, гостья, — правильно расценив обстановку, произнёс красавчик, — тебе время привести себя в порядок, а мы пока на кухне подождём.

Кевин повернулся к девице и кивнул ей на выход. Та, словно послушная овечка, молча, вышла из комнаты. Тин растерянно шмыгнул носом и тоже ушёл, когда парень легонько подтолкнул его в сторону кухни. Я благодарно перевела дух и с интересом оглядела Кевина.

Так вот ты какой, серомордый!

В человеческом облике тот выглядел очень даже ничего. Серые глаза смотрели открыто и сияли добрым любопытством, а на полноватых губах играла светлая улыбка. Чёрные брови, словно нарисованные углём, выгодно смотрелись на смуглом лице, а иссиня чёрные волосы были туго стянуты в хвост кожаным шнурком.

Вдоволь насмотревшись на красивого парня, я восстановила душевное равновесие.

— Нравлюсь? — с интересом спросил Кевин, разглядывая меня в ответ.

— Да, — просто ответила я. — Ты светлый и добрый.

На мои слова у парня неоднозначно вытянулось лицо. Думал, буду дифирамбы петь в его честь? Или засмущаюсь?

— Как зовут тебя, чудо невиданное? — Кевин быстро справился с недоумением, возвращая улыбку на своё лицо.

— Яна.

— Просто Яна?

— Да, — легкомысленно пожала плечами. Не называться же мне Хроней, да ещё Коровиной? Не моё это имя, да и не её. Девочку-найдёныша так назвали в поместье сами люди.

— Ну, что ж, Яна, а я Кевин.

— Просто Кевин? — поддела его.

— Просто Кевин, — хмыкнул он и добавил: — Я смотрю тебе палец в рот не клади, по локоть откусишь.

— А ты и не клади, — поддержала его, — пальцы я не люблю, но если на зуб попадут, то попробовать не откажусь.

Красавчик ещё шире улыбнулся и покачал головой.

— Хорошо, Яна, — пообещал парень, — сам не буду и другим скажу, чтоб не вздумали. А теперь пойдём, покажу, где купальня. Отец просил поторопиться.

Ого, меня ждёт задушевная беседа с самим Вожаком? А я потом останусь жива?

Мы спешно вышли во двор, завернули за дом и уткнулись носом в бревенчатую баньку.

— Что из одежды предпочитаешь? — деловито поинтересовался Кевин.

И тут я растерялась. Вроде обычный вопрос, но я-то не в обычном мире. Предпочитаю между чем и чем? Между платьем и юбкой? Или между платьем, юбкой и штанами?

В поместье, где жила до этого, штаны носили только мужчины, но это было людское поместье. Вдруг здесь по-другому.

— А что посоветуешь? — спросила в обратную.

Парень окинул меня внимательным взглядом, будто до этого не рассмотрел.

— Пока показывать тебе особо нечего, — глубокомысленно заметил он, а я согласно хмыкнула, — поэтому могу предположить ту же одежду, что на тебе сейчас, только в женском варианте и чистую.

— Здорово! — кивнула согласно.

Значит, девушкам оборотням носить штаны не зазорно и это радует. Мне, конечно привычнее юбки, но тогда и я была старше, и ножки были красивее, да и каблуки выше. А тут, скорее всего, мне больше пойдут брюки, потому что на каблуках по земляной дороге особо не походишь, да и тех юбок, к которым привыкла, здесь нет.

— Ты иди, а я раздобуду одежду, — сказал Кевин и, весело подмигнув, пошёл обратно.

Как и ожидалось, ничего сверхъестественного и необычного в этой баньке не было: две маленьких комнатки, печка, пару медных тазов (богатство какое!), две полные бочки с водой и два корыта.

Для начала я полностью разделась и замочила одежду в одном корыте. Во втором помыла голову душистым мылом и сполоснула тело, поливая на себя из ковшика. Вода была холодной, но как не странно, особого дискомфорта мне это не доставило.

Отжала волосы, обернулась в простынь, любезно оставленную в предбаннике, и занялась постирушками, уповая на то, что парнишка не забудет про нижнее бельё.

Хлопнула входная дверь, и послышались шаги. Кто-то зашёл в предбанник. Я настороженно уставилась на дверь, но кто бы там не был, дальше он не пошёл, а вскоре послышался новый хлопок дверью.

Переложила в таз отжатые вещи и сунула нос в приоткрытую дверь. На столе небрежной стопкой лежала чистая одежда, а всё вокруг пропахло запахом Далии.

Тьфу ты, напугала, окаянная! Я уж подумала, что Кевин пришёл, но ему хватило ума подослать девчонку, вместо себя.

Через десять минут я была полностью одета. Вся одежда сидела идеально и выгодно отличалась от того, что было на мне до этого.

Во-первых, она была пошита на женщину, во вторых была моего размера, ну и просто сияла чистотой и приятно пахла какой-то травкой.

Плотные тёмные штаны прилегали к телу, а бежевая туника с длинным рукавом закрывала ноги почти до колен. Коричневая безрукавка до бёдер имела треугольный вырез и затягивалась спереди на шнуровку, словно корсет, а мои ступни уютно прятались в мокасинах. Ну, а влажные волосы я собрала в косу, которая доставала уже до лопаток.

Свои постиранные вещи оставила в бане, развесив их на всех боле менее подходящих поверхностях. Пусть пока так, а дальше посмотрим. Я ж не знаю, что за разговор меня ждёт и как он отразится на моём будущем. Может меня погонят в три шеи из деревни, и пойду тогда, куда глаза глядят. Опять в лес.

На кухне меня уже заждались, Кевин так точно, вон как глазки радостно заблестели. Далия изображала из себя саму скромность и из-под дрожащих ресниц кидала на парня пронзительные взгляды, на которые он не обращал внимания, общаясь с Тином.

— А вот и наша гостья пришла, — поднялся сын Вожака, приветствуя меня улыбкой. — А ты оказывается у нас красавица, — присвистнул он, осматривая меня с ног до головы, не замечая, как от его слов скривилось лицо Далии, — и волосы у тебя точь-в-точь как мех твоей ласки.

Конечно, проведя больше недели в лесу, мои волосы покрылись таким слоем грязи, что угадать их цвет было невозможно. Да и я сама больше походила на хрюшку, чем на девчонку, но теперь после купанья, все мои выгодные стороны показались во всей красе. И Кевин заметил, хоть я почти малявка, но оказалась очень симпатичной малявкой.

Мне его слова были приятны. Всё-таки женщине, какого бы возраста она не была, всегда приятно слышать искренние комплименты, а вот Далия весьма болезненно их восприняла. И если Вожак надеялся поселить меня в этом доме, то теперь ничего не выйдет, потому что житья мне тут нормального не будет.

— Нет, ну какая красавица, — восторженно поцокал он языком, заметив милые ямочки на моих щеках, — подрастёшь маленько, отбоя от женихов не будет.

Ох, ну да, о женихах только и думаю!

Парень усадил меня рядом с Тином, который тут же схватил ладошками мою руку. Я ласково погладила его рыжую макушку и приступила к завтраку, вцепившись зубами в сдобный край пушистой булки. Была б одна за столом, точно бы порыкивала от удовольствия. Всё-таки лесная диета мне порядком поднадоела, и свежая выпечка одна за другой исчезали в моём бездонном желудке.

Ещё очень хотелось мяса, но его не было. А жаль!

Кевин одобрительно посматривал на мой здоровый аппетит, а лисёнок похоже совсем задремал, пригревшись возле моего бока. Лишь Далия неумело пыталась скрыть своё раздражение и недовольство, но толи никто кроме меня этого не замечал, толи уже привыкли и просто не обращали внимания.

Если меня не выгонят из этой деревеньки, домиком своим обзаведусь и заберу Тина к себе. Мальчику явно ласки да внимания не хватает, раз он так ластится к первой встречной, которая отнеслась к нему с теплотой.

Я сыто вздохнула и вытерла губы тканой салфеткой.

— Спасибо, хозяюшка, — вежливо обратилась к девчонке.

— Спасибо, Далия, — присоединился Кевин, — но торопимся мы. Отец заждался.

Тин встрепенулся и с сожалением отпустил мою руку.

— Плиходи ещё, Яна, — пробормотал он, стряхивая с пушистых ресниц остатки сна, — я покажу тебе свою комнату.

— Конечно, Тин, приду, — ответила охотно, любуясь милым рыжим солнышком, — если сестра твоя позволит.

Той деваться было некуда, когда на неё уставились сразу три пары глаз, и согласно кивнула, выгодно показывая каштановые косы.

Сумку и вещи я забирать не стала, но и гостить в этом доме не собиралась. Потом забегу, Тина проведаю и всё заберу. Если посчастливится пустить корни в этом месте, попрошусь на ночлег к другим хозяевам, раз здесь мне не рады.

Кевин взял меня за руку и, наконец, повёл к своему отцу — Вожаку деревни оборотней.

Глава 13

Я торопливо переставляла ноги, стараясь поспеть за стремительным шагом молодого парня, и если бы он не держал крепко руку, точно потерялась где-нибудь по дороге.

На улице меня поджидало одно маленькое, но интересное открытие: я стала сильнее чувствовать запахи. И это ещё не всё, я смогла разбить цветочные ароматы на составляющие и проследить точное направление каждого из них.

Например, во дворе дома, расположенного слева от дороги точно росли астры. Они охотно делились с окружающей средой тонким, но слегка горьковатым ароматом. А в доме справа цвели пионы. Они пахли солнцем, мускатом и сладкими восточными пряностями. Астры, пионы, хризантемы, гладиолусы — всё это цветочное многообразие смешивалось в один удивительный и незабываемый аромат, который напомнил мне о Земле — аромат осени.

Дома в деревне не жались друг к дружке, как в тесном городе, а стояли на приличном расстоянии друг от друга. Дворы были широкие и имели много разных хозяйственных построек, а свою территорию оборотни ограждали длиннющими заборами. А вокруг деревни сплошной стеной стоял хвойный лес, который приятно щекотал ноздри запахом смолистой коры и прохладной хвои.

Шли мы уже минут двадцать. После сытного завтрака (а для меня по объёму съеденного так вообще обеда) идти было в лом. Да и вздремнуть хотелось жутко.

Но вот мы, наконец, остановились возле самого большого дома, стоявшего на небольшой возвышенности, и Кевин привычно отворил тугую дверь, притаившуюся в необъятных воротах.

Сразу растеряв всю сонливость, торопливо подобралась, чтобы настроиться на важный разговор с Вожаком. Надо помнить, что иду не просто к главе поселения, а к главному оборотню.

Оборотни это другая раса, которая лишь имеет человеческий облик, но, по сути, человеком не является. И не надо забывать про второй облик, который у некоторых представителей бывает очень и очень опасным.

Дом Вожака встретил нас прохладой и тишиной. Стоявшая на дворе тёплая погода, кажется, так же боялась заглянуть сюда, как и одна маленькая белая ласка.

Кевин без стука вошёл в большую комнату, которая оказалась домашней библиотекой, и с почтением склонил голову перед сидевшим в кресле мужчиной. Не зная как правильно себя вести, я склонилась вслед за молодым оборотнем. После приветствия настала небольшая пауза, в течение которой мы с Вожаком присматривались друг к другу — он в открытую, я с опаской.

Даже мне, неопытному оборотню, можно сказать — новорождённому, было понятно, что передо мной Вожак, и он привык повелевать. Это читалось в тёмных внимательных глазах, в двух складках меж бровей, в седине на висках, упрямом подбородке и твёрдо сжатых губах, которые привыкли отдавать приказы и получать в ответ полное подчинение. А ещё он был крупным, мощным и обманчиво спокойным. Спокойным ровно до того момента, пока ему не перечили и выполняли все его приказы с точностью до мелочей.

Одним словом — Вожак, альфа-самец.

И оба оборотня были такие серьёзные, что я почувствовала слабость в коленях и двумя руками вцепилась в ладонь Кевина. Сразу вспомнилась та боль, от которой я чуть не умерла в лесу, когда этот мужчина в своём зверином облике заставил меня обернуться.

Что ещё он может? Как далеко распространяются его возможности в воздействии на себе подобных?

— Отец, я привёл маленькую ласку, — начал Кевин. — Её зовут Яна, и она очень вкусно пахнет, а ещё… — тут эта зараза кинула на меня быстрый взгляд из-под густых ресниц и загадочно-радостно выдала: — Она очень много ест.

Последние его слова прозвучит так, словно он рад этому. Словно и собирался меня сначала хорошенько откормить, а потом… А что потом? Я во все глаза смотрела на оборотня, пытаясь понять, что это он про меня тут наговорил и главное зачем? Но тот сделал непроницаемое лицо и в мою сторону не смотрел.

И тут меня посетила невероятная мысль, от которой противно сжался желудок, и съеденная не так давно булочка запросилась обратно: «А что если они едят не только мясо, бегающее на четырёх ногах, но и двуногое?!»

— Кевин, мальчик мой, — послышался низкий голос Вожака, — такого я скорее ожидал от Сербина, но никак не от тебя. Посмотри на Яну, ты же напугал её. Что она теперь о нас подумает? Бедная девочка и так натерпелась, а ты испугал её своей нелепой шуткой.

Так это была шутка? Шутка?!

Я возмущённо уставилась на парня. Тот смущенно кашлянул и повернулся ко мне.

— Прости Яна, что напугал, — произнёс он, поглаживая мои дрожащие ладони. — Отец прав, шутить я совсем не умею.

— А что ты подумала, маленькая ласка? — с холодным интересом спросил Вожак.

— Я подумала, что вы меня хотите откормить и… ну… — видя моё замешательство, два оборотня ещё больше распалились любопытством, а Найтур так вообще, подался вперёд, ожидая ответа. И я еле слышно прошептала: — Решила, что вы хотите меня съесть.

В полной тишине скрип кресла, когда Вожак откинулся на его спинку, зловеще прошёлся по моим напряжённым нервам.

Всё, такого оскорбления они мне не простят…

А дальше я поняла, что совершенно, ну вот ничуточки, ни граммулечки и абсолютно не разбираюсь в оборотнях. Стояла и смотрела, как двое мужчин откровенно и безудержно ржут надо мной словно они не волки, а кони! А ещё думала, что если они по жизни такие «юмористы», то мне повезёт, если не спросят про ту нелепую ситуацию в лесу, когда я их почти поженила.

Но этот смех помог разрядить напряжённую обстановку и позволил мне немного прийти в себя.

Отсмеявшись, Вожак грациозным движением смахнул несуществующую слезинку с уголка глаз, хмыкнул напоследок и, выдохнув, обратился ко мне:

— Ещё при нашей первой встрече я понял, что ты очень необычная девочка, а теперь убедился в этом наверняка. — Мне стало неуютно под изучающим взглядом мужчины, уж больно пристально он смотрел. — И мне очень хочется понять, Яна, как оборотень мог дожить до твоего возраста, ни разу не побывать в зверином облике и не знать простых вещей про свой вид? — Пока я собиралась с мыслями, он обратился к Кевину: — Принеси девочке стул и можешь идти, — непререкаемо бросил Найтур, и сын не посмел возразить, но судя по насупленному виду, очень этого хотел.

Когда парень выполнил поручение и закрыл за собой дверь, я несмело посмотрела на мужчину.

— Не бойся, Яна, здесь никто тебя не обидит. — От вкрадчивого голоса по телу разбежались мурашки. Найтур пытался меня успокоить, но получилось наоборот — снова напугал до чёртиков. — Ты находишься среди своих, а оборотни не причинят вред друг другу без веской на то причины.

Ага, Яна, читай между строк: будешь рыпаться, пожалеешь! Причина всегда найдётся.

— Хорошо. Как мне к вам обращаться? — настороженно спросила у него, чтобы уменьшить риск этого «пожалеешь!».

— Очень мудрый вопрос, Яна, для такой юной девочки, как ты, — он «мило» улыбнулся, а у меня от его улыбки волосы на голове зашевелились. И не понять, похвалил или «опустил»? — Большинство называют меня Вожаком, но самые близкие обращаются по имени. Ты можешь звать меня Найтур. — Я промолчала, мысленно делая себе пометку: никогда так не поступать. — А теперь я хочу услышать от тебя правду, Яна. Как ты попала в мой лес? Где до этого жила? И почему не оборачивалась?

Очень мудрые вопросы, для такого… такого… не юного мужчины, как он.

Пока собиралась с мыслями, обвела рассеянным взглядом многочисленные книжные полки и через минуту начала свой рассказ. В первую очередь упомянула, что до встречи с ними считала себя обычным человеком и не замечала в себе ничего странного. Про родителей тоже не могла сказать, так как совсем их не помнила. Про то, как попала в поместье, пересказала, что узнала от бабули. Вряд ли его интересовала моя жизнь среди людей с детальными подробностями, поэтому, коротко поведала, чем занималась до побега, и что подвигло совершить этот побег, опуская особо волнительные моменты. А блуждание по лесу вообще описала в трёх словах и когда дошла до встречи с лисёнком, Найтур повелительно махнул рукой, останавливая повествование.

Он удобно расположился в кресле, откинул голову на спинку и погрузился в свои мысли.

Не стала ему мешать, а, ещё раз зацепившись взглядом за книги, подумала: «А умею ли я читать и писать по-здешнему?» Пока жила в поместье даже не думала об этом. Я радовалась, что говорю на местном диалекте так же чисто, как и на родном языке, а книгами интересоваться времени не хватало. Да и где их взять?

А сейчас вот интересно стало, как получилось, что понимаю чужую речь и говорю на чужом языке? Магически на меня не воздействовали, специально не учили, а ведь понимаю всё. И могу не только общаться с местными, но и помню прошлую жизнь и если возьму в руки перо и лист бумаги, то точно сумею написать сочинение на тему попаданства, используя русский алфавит.

На счёт первого могу предположить, что возможность общаться перешла ко мне «по наследству» от прошлой хозяйки, сохранившись где-нибудь в глубинах головного мозга. А вот почему помню прошлую жизнь? Если душа это некая нематериальная субстанция, то, как в ней может сохраниться память прошлой жизни? На этот вопрос так просто не ответишь, но меня сейчас интересует другое: умела ли Хроня читать? И если умела, то смогу ли я, взяв в руки да хоть вон ту толстенную книгу, понять, что в ней написано?

Но вряд ли кто-то в поместье обучал сиротку грамоте. А жаль. Так же легко, как с общением это не прокатит и наверно всё же придётся самой корпеть над учебниками, познавая грамоту этого мира.

Кстати, как мир-то называется?

Замечтавшись, совсем забыла, где и с кем нахожусь, и невольно вздрогнула, когда оборотень нарушил тишину, обратившись ко мне с очередным вопросом:

— Как давно ты носишь медальон?

Медальон? Какой медальон? Ах, э-э-этот медальон. Я непроизвольно накрыла ладонью, спрятанный под одеждой кругляш.

— Пару недель. А что?

— Что внутри?

— Эм… ну…

— Что внутри, Яна? — повторил вопрос Вожак, и я почувствовала противный холодок между лопатками, а ещё мне вдруг очень-очень захотелось ему всё рассказать.

— Там серебряная монетка с непонятным иероглифом, — сами собой вырвались слова.

Я подозрительно прищурилась. Он снова на меня воздействовал?

— Ты её трогала? — как ни в чём не бывало, продолжил он.

— Да и укололась, а кровь впиталась.

Да чтоб тебя! Как он это делает?!

— Прекратите! Пожалуйста, не надо на меня воздействовать, я сама расскажу.

— Хорошо, Яна, просто я показал тебе, что обманывать меня бесполезно. Теперь ты знаешь об этом, и не будешь пытаться, что-либо скрыть. Если я спрашиваю, значит, ты должна ответить как можно подробнее и ничего не скрывать. Поняла меня, девочка?

— Да, Вожак, поняла, — покорно выдавила я, с трудом смиряясь с ещё одной нелицеприятной стороной жизни оборотней. Вожак не только может приказать, но и силой заставить подчиниться.

— Вот и молодец, — скупо похвалил он. — Теперь ты должна показать мне свой Родовой знак, который спрятан внутри. Так мы быстрее найдём твоих родных.

— А вдруг он не мой? Вдруг это чужой знак?

— Нет, Яна, ты не смогла бы взять его в руки. Ты же ещё кое-что почувствовала?

— Да, мне не хочется с ним расставаться.

— Ну, вот видишь, значит скоро мы раскроем тайну твоего прошлого.

С неохотой сняла с шеи медальон и открыла замочек. Серебряная ромбовидная монетка с танцующим безголовым человечком оказалась в моей ладони, и я протянула руку вперёд, давая возможность Найтуру её рассмотреть, а потом спрятала обратно.

— Никогда такого знака не видел, но это ничего не меняет. Ты же хочешь найти своих родных, Яна?

Он внимательно следил за мной своими холодными тёмными глазами, а я лишь растерянно смотрела в ответ.

Хочу ли, чтобы они нашлись? Не знаю. Это же не мои родные, а той девочки-оборотня, тело которой заняла моя душа.

С одной стороны — здесь я совсем одна и, по сути, являюсь подростком, который только-только совершил свой первый оборот. И случись что серьёзное, меня и слушать не станут, лишь рукой небрежно отмахнутся. В связи с этим, было бы неплохо иметь поддержку кого-то из родственников, потому что нет у меня сейчас ни кола, ни двора и повелевать мной может любой, по праву сильнейшего.

А вот с другой стороны — ну, найдут родню, ну, заберут они меня к себе, и также будут распоряжаться моей жизнью, но уже на законных правах родственников. Это сейчас я свободна как ветер, куда хочу, туда лечу. Хочу, задержусь в этой деревне, добровольно принимая главенство Вожака, хочу, уйду в другую.

Но это мои мысли, а вот для Найтура будет подозрительно, если на его вопрос отвечу «нет». Разве может кто-нибудь в здравом уме отказаться от поиска родных? Тем более сирота. Тем более ребёнок-сирота.

— Не знаю, — честно ответила я. — Прошло столько времени, это очень сложно.

— Ну, а вот это тебя волновать не должно, — заметил он, — оставь поиски тем, кто старше и опытнее тебя.

Вот, я же говорила, что меня никто всерьёз не принимает.

— Конечно, Вожак, — покорно согласилась я, — только в поместье у меня было другое имя. Там меня звали — Хроня Коровина.

Найтур скривился и неодобрительно покачал головой.

— Надо же, — хмыкнул он, — кому-то ты сильно насолила, своим появлением. Имя, которое выбрала ты, мне нравится больше.

Спасибо, мне тоже, но дальше-то что будем со мной делать?

— А что теперь со мной будет?

Вожак постучал пальцами по подлокотнику кресла, его взгляд стал задумчивым.

— Ты очень понравилась Тину, — как бы, между прочим, произнёс он.

— Мне он тоже понравился, — улыбнулась, вспоминая задорные глаза и рыжую копну волос, — замечательный ребёнок.

Что не скажешь о его сестре.

— А как тебе Далия? — Найтур пристально посмотрел на меня. — Она ответственная и могла бы приглядывать за тобой.

Только не Далия!

Пусть я мало её знаю, пусть она хоть семь пядей во лбу, но жить с ней на одной территории категорически отказываюсь.

Наверно что-то такое и понял Вожак, хотя я и слова не сказала, но уж очень понимающий у него был взгляд.

— Хорошо, не хочешь жить у Далии, выберем тебе другой дом. — Он задумчиво поджал губы. — Но ты подумай, несмотря на свой нелёгкий характер, эта девочка хорошая домохозяйка и одна воспитывает маленького брата.

Ага, знаю я таких, хороших. То-то Тин ко мне потянулся, стоило лишь проявить к нему немного теплоты. Конечно, весь дом держится на её плечах, но лисёнку нужен не только домашний уют, но и любовь, чего там нет и в помине.

А уж как она «обрадовалась» мне…

В принципе мне чисто по барабану эти её закидоны на пустом месте, но жить в доме, где о тебя будут в буквальном смысле вытирать ноги, мне не хочется. Другое дело, если бы это был мой дом, а так, я даже слова против сказать не смогу.

— Я согласна на любой вариант, только не Далия.

— Твоё право, ребёнок, — согласился мужчина, но заодно напомнил, кем я на самом деле являюсь, чтобы не особо зарывалась. — Есть у меня ещё один вариант. Кевин!

Тут же открылась дверь, и на пороге появился красавчик. По любому подслушивал.

— Пойдёшь с Кевином к тётушке Аве, — Вожак взял в руки отложенную книгу, закругляя этим нашу беседу. — Тебе надо определиться с местом жительства, а потом мы продолжим наш разговор. Ведь тебе есть ещё, что сказать мне, девочка?

Я лишь поспешно отвела взгляд.

Почти всю дорогу до тётушки Авы мы с волком молчали.

После разговора с Вожаком тет-а-тет, остался неприятный осадок. Будь я оборотнем изначально, наверное, проще бы отнеслась ко всем этим особенностям, которыми обладал мужчина, но в том и проблема, душа у меня человеческая. Кому понравится знание, что некий субъект обладает над тобой полной властью и может не только заставить говорить правду, но и заставить обернуться?

Оборачиваться мне не понравилось. Даже если отбросить боль, осознавать себя запертой в теле животного было необычно, непривычно и страшно.

Кто я в ипостаси ласки? Человек, животное или нечто среднее? Чей разум владеет мной в этот момент? Ласка это же хищник. Пусть мелкий, белый и пушистый на вид, но по сути настоящий хищник. Не потянет ли меня поохотиться? А если потянет? Что со мной будет, если я вернусь в человеческое тело с кровавой тушкой в зубах?

Фу, ужас, какой!

И как происходит обратный оборот?

Ладно, всё потом, сейчас надо обрести крышу над головой, а затем постараться узнать новую себя.

— Тётушка Ава? Она ваша тётя? — я первой нарушила молчание.

— Нет, — тепло улыбнулся Кевин, — её просто так зовут. Ава совсем недавно у нас появилась и сама просила называть её именно так.

— То есть она тоже пришлая?

— Да, но не прошло и года, а такое ощущение, что она всегда здесь жила.

— А она оборотень?

— Ну конечно, другие тут не живут.

Угу, живут только те, на которых может воздействовать Вожак и это только оборотни.

— Кевин, мне было очень больно тогда в лесу, теперь так всегда будет?

— Нет, просто это был твой первый раз и случился он очень поздно. Если бы Вожак знал, то не стал бы применять к тебе Зов, а делал бы это постепенно.

Не знаю, не знаю.

— А у меня появятся какие-нибудь способности? Ну, я уже заметила, что обоняние улучшилось.

— Способности? — весело рассмеялся волк. — Это обычности, как и хорошее зрение и слух, а вот способность только одна, но у всех она разная.

— Я смогу колдовать? То есть магичить?

— Ну, ты и ребёнок, — снисходительно усмехнулся Кевин, — мы оборотни, а не маги.

— Ты же говорил про способности, — пожала плечами, — а первое, что приходит в голову это магия.

— Ты откуда взялась, — удивлённо покачал головой парень, — что первое, что приходит тебе на ум — магия?

— Из лесу вестимо, — буркнула в ответ и отвернулась.

Я же не виновата, что в наших книгах фэнтези упоминаются магические способности.

— Ладно, не обижайся, — перестал насмехаться волк, — забываю, что ты росла среди людей и ничего о нас не знаешь. А способность даётся каждому оборотню с рождения, и никакой магии там нет. Вожак, например, как ты уже заметила, может заставить говорить правду любого оборотня.

— Полезная способность, — согласилась я, вспоминая холодные мурашки по спине. — А Зов?

— Зов это привилегия Вожаков, когда они берут ответственность над стаей. — Видя моё недоумение, Кевин пояснил: — Там проводится специальный ритуал на крови, ничего интересного.

Я бы ещё много чего «не интересного» спросила, но парень остановился перед небольшим домом с красивым палисадником.

— Мы пришли, — сказал он и открыл калитку. — Ты молодец, что отказалась от опеки Далии, у тётушки Авы тебе будет лучше.

Думаю, даже в бане любого дома мне будет лучше, чем на самой мягкой перине у этой бешеной девчонки.

— Знаешь, как раз жильё интересуетменя в самую последнюю очередь. Мне ещё тяжело осознать себя оборотнем, и я многого не знаю. Хотелось бы поскорее восполнить все пробелы своего незнания и ещё раз обернуться. Желательно под чьим-то присмотром.

По телу прокатилась холодная дрожь, стоило вспомнить как меня «ломало» в лесу.

— Не волнуйся, Яна, — волк пожал мои холодные пальцы, — тётушка Ава как раз та, кто тебе нужен. Ну, а если не хочешь тётушку, я могу помочь.

Помощью парня я бы воспользовалась с большей охотой, чем какой-то тётушки. К нему я чувствовала некое расположение, а вот Аву ещё даже в глаза не видела. Может она похлеще Далии будет.

— Кевин, — невысокая моложавая женщина вышла нам на встречу, — рада тебя видеть, сын Вожака.

Волк светло улыбнулся ей и выдвинул меня из-за своей широкой спины.

— Тётушка Ава, это Яна — белая ласка, — произнёс он. — Она новенькая, но Вожак просит за неё.

Тётушка склонила голову набок, пристально меня рассматривая. Я же отчего-то засмущалась. Хотя по виду она была примерно моего земного возраста, может чуток старше, я совсем потерялась рядом с ней, и весь мой боевой задор спал на корню. Вроде и смотрела она не строго и наглости или неприязни в её взгляде не было, но мне вдруг очень захотелось снова оказаться за спиной Кевина.

Представив эту картину со стороны, как я трусливо жмусь к оборотню, судорожно цепляясь пальцами за его рубашку, мысленно покачала головой. Ещё чего не хватало! Ну, не съест же она меня, в самом деле?

Да и чем плох этот дом, против любого другого?

Расправив плечи, смело шагнула в сторону женщины.

— Здравствуйте, тётушка Ава, пустите меня к себе жить? Обузой для вас не буду. Я много чего умею делать по дому, а чего не умею — научусь.

Голубые глаза одобрительно блеснули, и в их уголках рассыпались мелкие морщинки.

— Добро, Яна, — кивнула мне Ава и повернулась к оборотню. — Кевин, озаботься вещами девочки. Тебя в дом не зову, придёшь к нам на ужин, тогда и поговорим.

Парень понятливо кивнул и, ободряюще подмигнув мне напоследок, скрылся за калиткой.

Женщина взяла меня за руку и перевела через порог своего дома.

— Теперь девочка, это и твой дом, — произнесла она, обнимая меня тёплыми, мягкими руками. — И только судьба решит, на сколько.

Её последние слова в тот момент показались мне странными, но я так расслабилась в её объятиях, что сразу же о них забыла.

А ведь они оказались пророческими, и судьба позвала меня за собой уже совсем скоро.

Глава 14

Три года на Риконе пролетели незаметно.

Я, наконец, стала полноценным оборотнем, примирив между собой две сущности — человека и животного.

Поначалу было тяжело приспособиться к новой жизни, даже тяжелее чем когда я впервые осознала своё попаданство. Потому что, как бы ни было фантастично произошедшее, смириться со сменой тела удалось относительно легко. Это было похоже на переодевание: утром была взрослой женщиной, вечером стала подростком. Но при этом я осталась человеком!

А когда оказалось, что от человека у меня лишь личина…

Обернуться сознательно, после пережитого ужаса в лесу, оказалось ох как не просто. Я банально трусила. Сначала боялась повторения боли, потом — что не получится обернуться, потом наоборот, что получится, а в конце меня уже бросало в ужас от одной только мысли, что я не человек.

Не выдержав напряжения, ушла в глубокую депрессию. Вспомнилось всё, и смерть на Земле, и новое тело, и бессердечные гады, замучившие Хроню, и непутёвый рыжик, с которым так и не попрощалась и многое, многое другое.

На моё благо тётушка Ава оказалась умной женщиной. Именно она помогла мне смириться… нет, примириться с новыми обстоятельствами. Как у неё получилось сказать «те самые слова», я не знаю, но они сработали.

Когда она вошла в комнату, я сидела на кровати, скрестив ноги перед собой, и безразлично смотрела в окно.

Тётушка взяла гребень и, встав рядом, стала неторопливо распутывать колтун на моей голове.

— В каждом человеке живёт своё животное, в каждом оборотне живёт человек, — произнесла она, неторопливо разделяя волосы на ровные пряди. — Сотри грань между этими понятиями, и ты увидишь суть.

— Какую? — сипло спросила я, понемногу приходя в себя под тёплыми заботливыми пальцами.

— Ты есть Начало, а тело, лишь его продолжение.

Именно эти слова вырвали меня из цепких лап серой хандры и окончательно примерили с белой лаской.

Ещё у меня появились друзья. Правда, их мало, буквально пересчитать по пальцам одной руки, но из-за этого они были намного ценнее.

Кевин.

Его нельзя описать одним словом, как и двумя, даже тремя… Он разный и это его ни капельки не портило. Между мужчиной и женщиной дружбы как таковой не бывает, но я относилась к нему как к другу, а он старательно мне в этом подыгрывал. Или не подыгрывал, а на самом деле так считал, но рук не распускал, зубы белые в улыбке хмельной не скалил и интим не предлагал.

Мне казалось, он отдыхал со мной, как говорится, душой и телом. Я единственная из молоденьких девушек не смотрела на него щенячьими глазами полными восторга и не блеяла перед ним трепетной овечкой. Ну, не прельщали меня юнцы желторотые, хоть и была у них косая сажень в плечах.

Именно Кевин взвалил на свои широкие плечи моё обучение оборотничеству.

Что сказать? Было трудно нам обоим, но мы справились и теперь с теплом вспоминаем некоторые моменты, даже те, которые тогда не казались нам «тёплыми».

Самый яркий пример этому то, как он учил меня правильно охотиться, или вернее не охотиться.

Обернулись мы с ним тогда, прилегли под кустом и наблюдаем за внешним миром. Слушаем звуки, ощущаем запахи и пытаемся проникнуться животной сущностью. Ну, я пытаюсь. А ещё пытаюсь представить охоту, но стоило представить эту самую «охоту» как меня чуть не вырвало.

Бе-е-е!

Волк удивлённо моргнул, наблюдая, как бело-серебристая ласка зажимает лапой нос и потешно закатывает глаза.

— Тебе не хочется свежей крови?

Услышав чёткие слова у себя в голове, я испуганно клацнула зубами, потом вспомнила, что это нормально и расслабилась, отпуская тошноту.

— А тебе хочется?

— Конечно! Но чтобы не потерять себя, приходится сдерживаться и не поддаваться желанию.

Не знаю как с кровью, а мне вот нос облизать сильно хочется.

— А если не получится сдержаться?

Волк устрашающе обнажил клыки и сверкнул жёлтыми глазищами.

— Тогда контроль над телом возьмёт животная сущность, и ты не сможешь вернуться в человеческое обличие, пока животное не уснёт.

— Хм. А до этого ты будешь действовать как обычный волк?

— Да и могу натворить немало бед. Тебе точно не хочется поймать мышку, такую серенькую, с пушистым мехом? Прокусить её нежную кожу и почувствовать, как пасть заполняет тёплая, почти горячая…

— Замолчи! Замолчи немедленно! Меня сейчас стошнит!

Ну, вот примерно так и проходило моё обучение. Весело и со вкусом.

Появился у меня ещё один друг — Тин. Маленький рыжий лис. Такой лапочка, что мне хотелось о нём заботиться, оберегать и чуточку воспитывать.

— Тётушка Ава? — неожиданно послышалось из коридора, тем самым прервав мои воспоминания.

К нам постоянно кто-нибудь заглядывал. Ава была в деревне неким врачевателем душ и к ней эти души тянулись.

Но почему-то именно этот незнакомый голос заставил бросить перебирать ягоды и замереть на месте. Что-то в нём подвигло сердце глухо удариться о рёбра и бешено помчаться вскачь.

Напрягая слух, хотя теперь на него не жаловалась, я, словно одержимая, впитывала в себя тяжёлую поступь гостя, а мой нос зажил отдельной жизнью, пытаясь уловить запах незнакомца.

Нахмурившись, тряхнула головой, сбрасывая нездоровое оцепенение, и медленно повернулась. В дверном проёме стоял мужчина. Нет не так, мужчина занимал собой весь дверной проём!

— Бреннан, — тётушка вышла из кладовой и мягко улыбнулась огромной «горе», неожиданно возникнувшей на нашей кухне и перекрывшей всё движение, — рада тебя видеть. Проходи, не стой в дверях. Яна, — повернулась она ко мне, — прошу тебя, сходи за свежей выпечкой для нашего гостя.

Ава, как всегда, всё просекла в одно мгновенье. Были у нас и хлеб, и булочки, и всякого сытного полный погреб. Только я, почему то в одно мгновение разум свой потеряла, и теперь требовалось время, чтобы его вернуть.

Я кивнула проницательной женщине и, не глядя на незнакомца, метнулась вон из дома, стоило тому пройти на кухню.

Вздохнув полной грудью пряный воздух, наполненный цветочным ароматом, вытеснила из лёгких одурманивающий запах мужчины. Сразу стало легче дышать, и прочистился мозг, который тут же атаковали тысячи вопросов.

Кто же он такой? Зачем пришёл? Что за неадекватная реакция с моей стороны? Есть ли у него любимая?

Тьфу ты, а это тут причём?

— Куда торопишься? — рядом пристроился Кевин.

Я кивнула в сторону центра и коротко ответила:

— Проветриться надо.

— М-м, — глубокомысленно заметил друг. — А что у тебя стряслось?

Да кто бы знал…

— Кев, у тебя случалось такое, что от одного только запаха муж… девушки, сносит крышу? Ты видишь её впервые, а такое ощущение, что вы уже встречались и всё тебе в ней нравится и голос, и запах и… всё остальное?

— О да, — протянул друг, задумчиво смотря себе под ноги. — Была у нас одна самочка, так своим хвостом крутила… Но, как оказалось не только передо мной. А с какой целью интересуешься?

— Да так, — смущённо залилась румянцем, словно девочка малая.

Кевин застыл на месте, хватая меня за руку.

— Янка?! Так ты по девочкам?!

Я так опешила, что про незнакомца на миг забыла.

— С дуба рухнул?! — возмутилась, выдёргивая руку из его ладони. — Я просто так спросила и про девушку это была аллегория!

— Ладно, ладно, — волк умело увернулся от моего тычка в ребро. — Неужто нашей ледяной красавице кто-то приглянулся?

— Да нет, — отмахнулась я и тут же исправилась: — Вернее не знаю пока.

— Кто посмел? — шутливо зарычал Кевин.

Я закатила глаза и, ничего не сказав, ускорила шаг, надеясь оставить волка позади. Настроения шутить не было, как и желания копаться в себе, хотелось проветрить голову и собраться. Но волк не отстал. Он больше не пытался паясничать, но одну на рынок не отпустил. Да и помог потом донести покупки до дома.

— Тётушку Аву давно не видел, хочу поздороваться, — заявил он со всей возможной серьёзностью.

Ага, хитрый серый волчара! Так я тебе и поверила. Наверняка захотел поглазеть на «моего» мужчину.

Да и пусть, теперь я была готова призвать расшалившиеся гормоны к порядку. Человек я или кто? Вернее, оборотень или животное? Помимо звериного облика, имею ещё и человеческий, а свои голые животные инстинкты я могу контролировать человеческим разумом.

Ведь могу?

Оказалось почти.

Стоило только войти на порог, как меня будто пыльным мешком ударило ароматом незваного гостя. Дыхание сбилось, и кровь устремилась по венам со скоростью звука, разнося огонь по всему телу. Стало жарко. Захотелось раздеться и подставить разгорячённую кожу прохладному ветру.

Что за фигня?!

Помощь пришла вовремя. Заметив моё дико ошалевшее состояние, Кевин схватил меня за плечи и, развернув к себе, ощутимо встряхнул.

— Яна, — строго сказал друг, — смотри на меня.

Я подняла на него затуманенный взгляд и с трудом сфокусировалась на серых глазах.

— Дыши ртом, вот так, медленно, — подбадривал он меня. — Давай, девочка, вместе со мной.

И он задышал, раз, другой, третий. Я старательно повторяла за ним и меня отпустило.

— Вот умничка, — похвалил оборотень, — продолжай дышать через рот.

— Спасибо, — я чуть не расплакалась от облегчения, а потом шёпотом спросила: — Ты случайно не в курсе, как долго это продлится?

Он пожал плечами.

— По-всякому. Я вот, например, бредил той самочкой до тех пор, пока в обнимку с другим не увидел. А потом ещё удивлялся, как мог сходить с ума от её запаха? Да и пахла она так себе — переспелыми ягодами.

Я мысленно представила себе подобную картину: вот входим мы с Кевином на кухню, а там этот здоровяк сидит на стуле и держит на коленях в тесных объятиях тётушку Аву.

Погоняла эту картину и так и этак, но ничего не почувствовала, ни ревности, ни отчуждения. Может, изначально знаю, что так быть не может?

— Пришла в себя? — Кевин тронул моё плечо.

— Да, — решительно кивнула головой и, не забывая дышать ртом, пошла на кухню.

А там сидел на стуле крупногабаритный гость и нагло уплетал мою! кашу с кусочками фруктов, а тётушка хлопотала заботливой хозяюшкой, то кашки подложит, то киселька подольёт.

Ужас просто!

Про кашу стоит маленько уточнить. До моего «вмешательства», деревенские ели кашу только с ягодой, малиной там, ежевикой. И только с моей лёгкой руки по моему фирменному рецепту стали добавлять фрукты. Прежде чем сдабривать кашу вкусненьким, я счищала с яблок кожуру, нарезала ровными кубиками и несколько минут томила их с мёдом и зелёными листьями мяты. К нам на такую необычную вкусную кашу часто забегали дети. Вскоре этот рецепт разлетелся по деревне.

К этому я отнеслась спокойно, пусть умелые хозяюшки балуют своих домочадцев, не жалко, а вот увидев как мою! кашу с фруктовой начинкой лопает оборотень, от которого меня ведёт словно блудливую кошку, во мне проснулся «зверь».

— Вот и Яночка вернулась, — улыбнулась тётушка, скрадывая повисшее в воздухе напряжение, — да своего друга привела. И булочки принесла, — продолжила хлопотать Ава, — выкладывай на стол, Яночка. Будем отвар пить, только-только свежий поспел.

Я с сомнением посмотрела в сторону гостя. Не лопнет ли от такой чести?

А он даже головы не повернул в мою сторону, только ложку зажал покрепче (вон, как кожа на костяшках натянулась и побелела), будто отнимать кинусь.

Вот, обжора! Задаром такой не нужен. Его же не прокормишь!

Но стоило мне забыться и вдохнуть носом, как все чувства, что испытывала, вернулись: и туман в голове, и кровь по венам и тахикардия.

Наверное, я стала похожа на дурочку, так как Кевин сразу же обхватил меня за плечи и украдкой показал, как правильно дышать.

— Тётушка Ава, прошу простить нас, но мы торопимся. Вожаку привезли послание от… от кого-то там и срочно требуется способность Яны.

Тётушка, как я уже говорила, была умной женщиной и только рукой нам вслед махнула.

Всю дорогу до дома Вожака я шла словно сомнамбула. Благо Кевин молчал и крепко держал за руку, не мешая мне думать.

А думы мои были не весёлыми.

Я давно не девочка, то есть, прожив в своём мире почти тридцать лет, познала все стороны взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Оказавшись в теле ребенка, долгое время не вспоминала про секс, да и не хотелось мне, не до того было. И только влившись в ряды оборотней, и обретя внутреннее спокойствие со своей сущностью, начала присматриваться к окружающим меня самцам. Но толи тело ещё не совсем созрело (хотя в семнадцать лет по здешним меркам уже должно было созреть), толи не попадался мне нормальный самец, так ни с кем не сошлась.

Год назад, когда я «расцвела», как говорила тётушка, за мной пытались приударить многие. Конечно, и грудь округлилась и бёдра наела (в меру) да и на лицо красавица (одни ямочки на щеках чего стоят), так что и глаз было чем порадовать и руки занять. Да и звериная ипостась, не смотря на небольшой размер, многим нравилась. Вот и звали меня парни то в лесок побегать, то вечером под луной погулять, но ни один не вызвал во мне желание согласиться.

А тут один только запах сразил наповал.

И что прикажете думать?

Я ж его знать не знаю. Совсем. Может он… он… кошек любит за хвосты дёргать. Может он извращенец или, не дай Боже, садист. Вестись вот так слепо на один только запах, это было выше моего понимания!

Да, я знала, что такое возможно. Сказку о второй половинке только лентяй не рассказывал. И мне нравилось верить, что у каждого оборотня есть своя пара, встретив которую ты уже никогда не будешь одинок.

И я даже была согласна на любовь с первого взгляда. Это так романтично. Но любовь с первого нюха?!

Разве это нормально?

— Кевин, а это всегда взаимно?

— Ты имеешь в виду, вызываешь ли ты у него подобное сумасшествие? — усмехнулся парень, и я ткнула его в бок. — Скорее всего. Обычно это обоюдное влечение.

— И что мне теперь делать?

— Дать ему шанс, — серьёзно ответил волк.

Я подумала, подумала и решила последовать его совету.

Зачем лишать себя возможного счастья из-за своих предрассудков? Я ж не потащу его сразу в постель? Познакомимся, пообщаемся. Если он окажется таким же хорошим оборотнем, как и его запах, почему бы и нет?

Решила и успокоилась.

Чего зря волноваться? Я же здравомыслящая самка. Способ держать себя в руках знаю, спасибо Кевину. Кидаться с головой в сомнительный роман не собираюсь. Вот узнаю его поближе, там и посмотрим.

Хотя, что лукавить, хорош ведь, зараза. Плечаки во! Ручищи во! Красив по своему, какой-то мрачной таинственностью. Не юный отрок, но опытный муж. И что греха таить, если закрыть глаза, а точнее нос на его будоражащий запах, если бы он позвал меня побегать лаской по лесу или погулять под полной луной, непременно бы согласилась.

Ну, милый мой, жди, я иду к тебе! Будем знакомиться.

Да вот только все мои матриархальные планы рухнули в один миг, стоило вернуться домой — гость пропал. Не в буквальном смысле конечно, а просто ушёл.

Вот так взял и ушёл.

Тётушка лишь плечами пожала, мол, он и так редко её навещал, а когда снова придёт неизвестно. Последний раз она видела его аккурат за неделю до моего появления в деревне, а это почитай три года назад.

Я неожиданно покачнулась и ухватилась за спинку стула. В груди образовалась тянущая пустота, словно меня разом лишили чего-то родного и светлого.

Ушёл.

И не попрощался.

Словом не обмолвился.

Значит не так уж ему и нужна. А вот мне, оказалось, был нужен.

День я ходила чернее самой чёрной тучи. На второй рассердившись на своё упадническое настроение, пожелала ему вдогонку «скатертью дорога». На третий решила, что на притяжение отреагировала только я, а он остался равнодушен, а на четвёртый выбросила из головы.

Но не из сердца.

Так и стала дальше жить поживать. Всё, как и раньше.

Навещала Тина, чудила с Кевином, помогала тётушке по хозяйству, работала переводчиком на благо деревни и редкими ночами видела во сне мрачного оборотня с широкими плечами.

Глава 15

Моя работа переводчиком — прямое продолжение обнаруженной во мне способности. Как оказалось, оборотни магией не владели. Вообще маги это отдельный разговор, как об отдельной расе. Хоть и являлись они людьми, но всё же отличались от них как оборотень от человека, так и маг от человека и оборотня.

Значит, магией оборотни не владели, но при рождении получали какой либо дар.

Например, Кевин мог видеть след. Именно видел, а не только чувствовал. Запах со временем ослабевал и только самые опытные могли его почуять, но и у запаха был свой срок давности. А следы, которые видел Кевин, сохранялись надолго и дождём не смывались.

У меня вот после вступления в полную силу оборотничества открылся дар полиглота или лингвиста. Для меня не было преград в прочтении книг, свитков или писем на любом имеющемся языке этого мира, будь то человеческий, оборотнический или магический.

Рикон был большой, и населяли его три вышеперечисленные расы. И как у нас на Земле они говорили на разных языках, а ещё внутри каждой расы было множество диалектов.

Взяв рукопись магов, сходу могла прочесть её от корки до корки. Но это ещё не всё. Не зная чужой язык, прослушав всего несколько фраз, могла уже свободно общаться с «иностранцами».

Как оказалось, весьма полезный у меня проявился дар и, похоже, Вожак этим проникся. Прошло уже более трёх лет, а он так и не «обрадовал» меня новостями по поводу родни. Толи не искал, толи трудно было найти.

Но как часто бывает — пришли те, кого не ждали.

Спустя несколько недель после моей неудавшейся любви, к нам в деревню пожаловали оборотни из какой-то там далёкой провинции. Если бы одна из лошадей не понесла и не скинула наездника прямо под ноги Вожаку, никогда бы эти величавые оборотни из самой столицы М-ского округа к нам не пожаловали. А так вот появился повод.

И решили чужаки задержаться у нас на одну ночь. А так, как они были из другой, далёкой провинции со своим диалектом, то послали за мной, отрабатывать свои прямые обязанности, за которые платили серебром.

И вот нарядилась я в лучшую одежду, которая состояла из полюбившихся брюк, блузки и жакета, переплела косу на две и явилась пред смурые очи Вожака. Как видно не понравились ему эти высокопоставленные столичные оборотни, разодетые в дорогие одежды, расшитые драгоценными камнями.

В камнях я не разбиралась от слова совсем, но не будут же столичные «шишки» носить одежду с простыми стекляшками?

«Шишек» было три, вернее четыре, одна из которых в данный момент находилась у лекаря, а ещё был десяток охраны. Но они остались на постоялом дворе.

Так вот, трое. Два оборотня, скорее всего, были братьями и вызывали во мне лишь лёгкое любопытство, так как, смотря на третьего, душу заполняло смутное беспокойство. Я ему тоже не понравилась, судя по тем колким взглядам, кои он бросал в мою сторону.

Но тут Вожак взял слово, и я принялась за перевод. Перевела его витиеватое приветствие, затем такое же от послов.

И началась беседа:

— Ла-ла-ла-ла-ла…

— Бла-бла-бла-бла-бла…

— Бу-бу-бу-бу-бу…

— Лу-лу-лу-лу-лу…

Коротко это звучало так: четверо послов продвигались в сторону нашей столицы П-ского округа с небольшим отрядом охраны. Зачем они туда ехали — не сказали, но намекнули, что очень надо. Послы выразили надежду получить приют на ночь в нашем «дивном» месте, раз уж они и так сюда заехали.

Вожак «радостно» позволил.

Вот вроде и всё. Официальная встреча подошла к концу, Найтур с облегчением передал послов в руки старшего сына, а я расслабленно выдохнула.

Только зря.

— Позвольте последнюю просьбу, — вдруг ни с того ни с сего обратился к нему главпосол и снова зырь в мою сторону.

Пришлось переводить, хотя от нехорошего предчувствия глухо стукнуло сердце.

— Озвучивайте, — нахмурился Вожак.

— Эта девочка хорошо владеет нашим диалектом, позвольте продолжить с ней беседу в неформальной обстановке.

Я сузила глаза. Это на что он намекает, гад?

Оказалось ничего такого, но всё равно Вожак разрешил беседу только в присутствии Кевина. Посол, скрипя зубами, согласился.

Мы встретились в просторном зале на первом этаже постоялого двора, и посол просто завалил меня вопросами. Он начал издалека, мол, сколько мне лет, совсем юная, а такой сильный дар. Дальше речь зашла о деревне, как тут живётся, не обижают ли, с кем живу, кто мои родители…

Так, так. А чего это он про родителей спрашивает?

— Я ничего не могу сказать про родителей, потому что никогда их не видела. До некоторых пор жила у людей, потом перебралась поближе к своим и уходить не собираюсь. Мой дом в этой деревне и другого мне не надо.

Мужчина слушал внимательно, стараясь не показывать острого интереса, но гуляющие желваки на скулах выдавали его с головой.

После моего откровения беседа долго не продлилась. Мы с Кевином вежливо раскланялись и покинули постоялый двор, который закрыли специально для нашего общения.

— Как думаешь, — спросила друга, когда он вызвался меня проводить, — он мой родственник или может знает о них?

— Не знаю, — пожал плечами Кевин. — Особого сходства между вами я не заметил. Да и посол не простой оборотень и принадлежит к знатному роду. Я понимаю, тебе хотелось бы иметь родовитых близких, особенно таких…

— Ничего ты не понимаешь, балбес! Знаешь, где я видела этих родовитых родственничков?

— М-м, где? — заинтересовался Кевин.

— А вот не скажу, маленький ты ещё и глупый!

— Это я маленький?! Да я своим «маленьким»… Кхм, что-то не туда меня занесло, — сконфуженно пробурчал оборотень.

— Говорю же, балбес. А если серьёзно, ну вот чувствую я, что этот посол что-то знает обо мне. И я не выдумываю и не жажду оказаться в каком-либо влиятельном роду. Просто хотела бы знать правду и быть готовой ко всему.

— Ты как мой братец, тот тоже вечно ко всему готовится и везде ему враги мерещатся.

Я улыбнулась, вспомнив Сербина, старшего сына Найтура. Это он тогда ухахатывался в лесу при первой нашей встрече.

— Молодец твой брат, потому что чтобы удержать мир, нужно готовиться к войне.

Кевин окинул меня внимательным взглядом.

— Янка, ты меня порой пугаешь. Я старше тебя на несколько лет, и иной раз чувствую, что ребёнок по сравнению с тобой.

— Угу, — мысленно треснув себя по голове, решила перевести образовавшуюся неловкость в шутку, — ещё скажи, что женишься на мне, раз я такая умная.

— Чур, меня, — передёрнул плечами этот шут, — не потерплю, чтобы жена была умнее.

- Ой, да я сама за балбеса не пойду. Мучайся с тобой потом всю жизнь.

— Вот поэтому я тебя и люблю, по-сестрински, — ничуть не обиделся Кевин, — ты такая у меня одна, а самок и без тебя хватает.

Вот на такой радостной ноте меня передали из рук в руки тётушке Аве и отправились покорять очередное девичье сердце, которое и само порой жаждало покориться.

Все свои подозрения по поводу посла, я не забыла и приберегла до поры до времени, лишь у тётушки спросила:

— Как оборотень может подтвердить свою принадлежность к знатному роду?

Тётушка не стала интересоваться причиной вопроса и просто ответила:

— Есть Родовая книга, куда записывают имена всех младенцев и хранится она у Главы рода.

Хм. Это мне ничем не поможет — имя-то я как раз не знаю.

— А если, допустим, память потерял, и имя не помнишь?

Ава прикрыла глаза и потеребила длинную цепочку на шее, которая почти на половину пряталась под лифом платья.

— Есть одна вещь, которая имеется только у высокородных — это серебряная подвеска с гравировкой рода — Либерон.

Значит, в медальоне находится Либерон, который подтверждает мой высокородный статус.

— Допустим, но что с ним делать? Имени не помнишь, к которому роду принадлежишь не знаешь. Что делать дальше?

— Идти на приём к Владыке. У него хранятся эскизы, по которым изготавливаются Родовые знаки.

Приплыли. Где я, а где Владыка оборотней?

А вдруг это, вообще, не мой знак?

— А если кто-то нашёл чужой Либерон, сможет выдать себя за знатного?

— Нет, конечно, — отмахнулась тётушка, — это легко проверить, потратив всего лишь каплю своей крови. Рисунок должен засветиться. Да и потерять Либерон невозможно, он магически привязан к владельцу.

Облом, всё-таки я высокородная.

И свет был, и расстаться с подвеской не могу. Рука не поднимается. И не из-за жадности, просто что-то в душе переворачивается и не даёт её где-нибудь оставить.

— А если капнуть кровь на знак другого рода?

Тётушка удивлённо помотала головой.

— Ничего не случится.

Вот и подтвердились мои подозрения и опасения.

Я всё-таки родовитая мадам и медальон с тем, что внутри, точно мой. И подтвердить это труда не составит, капнуть кровь при свидетелях на свой Либерон. Но что бы утвердиться в роду, надо сначала узнать свой род. А это можно выяснить двумя способами. Вернее тремя: приём у Владыки, меня найдут родственники, либо самой ходить по родовитым домам, надеясь на удачу.

Первое и второе на грани фантастики, а стучаться в двери, словно выпрашивая милости, тоже не собираюсь. Да и ждут ли там меня?

Вот и выходит, что имея Либерон, остаюсь я просто Яной без рода и племени.

Может и неплохо это? Зачем нужен род, который отрёкся от ребёнка? Как могла малышка оказаться у людей? Не своими же ножками дойти.

Нет уж, таких родственников мне и даром не нать. Отказались один раз, откажутся второй. А то и хуже — прихлопнут как надоедливую муху, чтоб жить не мешала.

Хроня ведь так и не выжила.

Конечно, я не буду всю оставшуюся жизнь жить у тётушки. Вот поднакоплю деньжат, куплю домик, обзаведусь семьёй. Своей. Личной. И без знатного рода хорошо проживу. Вон, полная деревня незнатных.

Я птица вольная, захочу в город перееду, или вообще в другую провинцию переберусь, а может и в столицу какого-нибудь округа. Всё в моих руках, главное чтоб родственники не объявились.

Пожелав спокойной ночи тётушке, отправилась отдыхать, а утром пришлось провожать величавых гостей. Посол никаких поползновений в мою сторону не делал и, кажется, не замечал вовсе. Но имя его я запомнила, так на всякий случай. Лардок ра-Донский. Вот эта «ра» и указывала всем оборотням на знатное происхождение.

И как только незваные гости скрылись за поворотом, мы с Кевином рванули в лес «выгулять» своих зверей.

Иногда, совершая такие пробежки, мы брали с собой Тина, но сегодня хотелось оторваться по полной, поэтому малыша решили позвать в следующий раз. Можно навестить его вечером в человеческом обличии, наплевав на нелепую ревность Далии.

По деревне мы шли чинно и важно, а стоило выйти за ворота, рванули до леса наперегонки.

Эта серая морда и на двух ногах вечно меня обгоняла, а уж в звериной ипостаси и подавно. Но я не обижалась на это, главное рядом друг, с которым можно вот так, не боясь осуждения, и побегать, и посмеяться и подурачиться.

Не с тётушкой Авой мне бегать? С Тином тоже другое, с ним прогулки были более степенные. И под нашим неусыпным двойным надзором.

Сейчас мне хотелось драйва, скорости и адреналина, чтобы выпустить на волю все проблемы и переживания. Как можно полнее отдаться воле белоснежной ласки.

Ей много чего не разрешалось. Многое, даже нормально поохотиться. Была лишь игра в охоту, которая не доводилась до логического конца. Не убий — было заповедью. Хочешь мяса? Поиграй с мышкой, но отпусти, а дома получишь полную миску слабо прожаренного мяса.

Быстро добравшись до леса, мы стали готовиться к обороту. Кевин уединился за большим деревом с одной стороны, я с другой.

Вообще, оборотни легко воспринимают оголение на людях. Дежурные, кто ходит на патрулирование близлежащих территорий, не стесняясь, раздеваются при товарищах и бегут на бдение службы.

Никогда не забуду, как Кевин впервые вывел меня в лес на обучающие занятия три года назад и без стеснения начал снимать одежду прямо на моих округлившихся глазах. Всё понимаю, давно не девочка (по прошлой жизни) и на обнажённых мужчин смотрела с удовольствием, но, то любовники, а то друг! Совсем мальчишка в моих глазах.

В общем, попросила его при мне больше не щеголять голым тылом, а разоблачаться в сторонке. Волк очень удивился и стал выпытывать, почему я стесняюсь? Попутно прочитал мне лекцию на тему, что девочки, оказывается, отличаются от мальчиков некоторыми выдающимися и не очень особенностями. Вдобавок вознамерился мне это наглядно продемонстрировать.

Тут я не выдержала и сказала:

— Если ты сейчас мне это покажешь, я решу, что ты ко мне клеишься. Нет? Тогда заткнись и зайди за дерево, если не передумал со мной бегать. А если для тебя так важно показать мне свою выдающуюся особенность, то я могу и с другим погонять по лесу.

Кевин тогда молча зашёл за дерево и больше мы эту тему не поднимали.

С рыжим лисёнком Тином таких сложностей не возникло, он выслушал мою просьбу и сам спрятался за дерево.

Я улыбнулась накатившим воспоминаниям и аккуратно сложила свою одежду. Через минуту уже стояла на четырёх лапах в образе белоснежной маленькой ласки. На мгновение в глазах помутилось от нахлынувших запахов и звуков, призывающих отдаться на волю инстинктам, но как всегда это не продлилось долго, и я вернула над зверем контроль.

— Эй, волчара, ты чего там копаешься?

— Иду, я иду.

И вот перед маленькой лаской стоит волк, большой, лобастый, с блестящим шелковистым тёмно-серым мехом и предвкушающим взглядом.

Я нетерпеливо взметнула хвостом траву и припала на передние лапы.

— До пяти?

— Один, два, три… Эй, Янка, так не че-е-естно! — понеслось мне в след, а я только счастливо оскалила миниатюрную пасть, наслаждаясь свободой.

Сегодня мы бегали до самой темноты и забрались так далеко, как раньше не забирались. Там я успела «поохотиться» за мелким грызуном и вдоволь с ним наиграться, стараясь не навредить. Удалось. И ласку потешила и грызуна отпустила живым.

Правда под конец наших забав, он устало упал на спинку и обреченно сложил лапки на сером пузе, жалобно косясь в мою сторону. Ласка недовольно фыркнула, брезгливо отряхнула лапы, которыми касалась мыша и, развернувшись, гордо пошла к лениво дремавшему волку. Её дома ждала полная чаша с вкусным мясом, а не эта чумазая, серая мелочь.

Грызун, наверное, от счастья потерял последний крошечный разум, потому что вместо того, чтобы вскочить и дать дёру, ошарашено смотрел нам вслед.

И такого дурочка есть? Фу! Ещё глупостью заражусь.

И вот тогда, когда мы собрались возвращаться, я почувствовала такой смутно знакомый и привлекательный запах. Ласка заинтересованно вскинула носик, стараясь определить направление, я же ещё больше заторопилась домой.

— Медведь, — скривился волк, — уходим.

Оборотень. Чужой.

И мы ушли. Хотя, противореча самой себе, хотелось остаться и встретиться лицом к лицу или хотя бы мордой к морде…

— Это был ОН? Да?

— Да, — коротко бросил друг.

Теперь стала понятна заинтересованность ласки и мой нежданный мандраж. Это был тот незнакомец, который несколько месяцев назад вызвал во мне бурю эмоций и благополучно кинул.

Зачем он тут? Так близко от деревни?

Так далеко от меня…

Глава 16

Осень.

Зима.

Месяцы пролетели быстро, и закончился ещё один год.

Я повзрослела, даже немного вытянулась, и уже никто не назвал бы меня девчонкой.

Кевин не казался теперь таким великаном, с ним в росте я, конечно, не сравнялась, всё так же смотрела снизу вверх, но чтобы чмокнуть в щёку или потрепать аккуратно уложенные волосы на макушке, придавая им художественный беспорядок, не надо было становиться на носочки.

Ну, если только совсем чуть-чуть.

Всё было прекрасно.

Тин малыш тоже подрос и вовсю старался подражать Кевину. Я фыркала и смеялась, нашёл, кому подражать! Волк как был бестолочью, так и остался. Хотя вру, это с нами он такой. Никто не поверит, что этот холёный красавчик полчаса назад нарезал круги за белой лаской по всему лесу и катал на загривке рыжего лисёнка.

Мне было хорошо, как никогда и я даже не думала уходить из этой милой деревни. Зачем? Здесь мои друзья, тётушка Ава, приличная нетрудоёмкая работа. Что ещё нужно для счастья?

Но как обычно, судьба снова всё решила за меня.

Мы сидели на завалинке и наслаждались весенним солнышком.

— Кто это? — удивлённо спросила у «взявшего стойку» друга.

Как и он, я смотрела вслед новой девочке. Хороша, похоже, лисичка. Светло-русые волосы, на солнце блестевшие золотисто-рыжим, стройное тело с приятными округлостями. Словно куколка. Ладная и милая.

— Но-о-овенькая, — с предвкушением протянул Кевин. — Только вчера к отцу пришла в поисках убежища.

Я понимающе похлопала его по плечу.

— Иди уже, Дон Жуан шерстяной, покажи даме местные достопримечательности. Она явно не против.

Лисичка была не то что не против, а прямо очень даже за.

Эх, молодость, молодость.

Ага, старушка нашлась! Давно в зеркало смотрелась? Но, то зеркало, а, то состояние души.

Ровно через три дня оборотень вернулся.

Зашёл к нам в дом и, схватив с тарелки ещё пышущий жаром сырник, весело мне подмигнул.

— Эй! — прикрикнула на обнаглевшего волка и замахнулась полотенцем. — А ну, руки прочь!

Ведь знает, как я не люблю, когда таскают еду, пока всё не приготовлено. Но ему хоть бы хны. Словно удав заглотил сырник и даже не поморщился, и жадно уставился на остальные.

— Не сметь! — шикнула угрожающе.

— Янка, ты не ласка, — обиженно буркнул оборотень, — ты настоящая волчица. Где твой милый и кроткий нрав?

— Угу, под кустом закопала, чтоб жить не мешал. А ну быстро во двор, там поленья сложить надо. Как раз к завтраку управишься. Будут тебе и хлеб и соль, и морду могу киселём намазать, если попросишь.

— Я ж говорю, волчица…

Только головой покачала в след. А с тобой дружочек иначе нельзя. Ты из породы людей, что на шею сядет и лапками обовьёт. Намертво. А то, что оборотень, а не человек, сути не меняет.

Через час мы сидели на нашей облюбованной завалинке и сыто смотрели вокруг.

— Пойдем, сегодня побегаем немного вечерком? — лениво предложила я.

— Можно, — так же лениво откликнулся оборотень.

— Как там твой отец поживает?

— Норм, — выдал волк на мой манер.

— Не раскопал какой-нибудь старой рукописи?

— Не-а. Ему сейчас не до этого.

Я заинтересованно повернулась к Кевину.

— М-м, а что случилось?

— Да в паре миль от нас обнаружился след от портала.

От такой новости, я зависла на пару секунд.

Портал?

Портал?!

Через который перемещаются с места на место?

Из мира в мир?!

— След… от портала? — повторила я.

— Угу.

Угу? Да мне что, клещами из него слова вытаскивать?

Наплевав на конспирацию, я возмущённо взмахнула руками.

— У вас тут есть порталы, а я не сном ни духом?!

Теперь настала очередь удивляться Кевину.

— Ян, ты чего? И к тому же не у нас, а у магов. Кроме них, никто портал не откроет. И что значит это твоё «у вас»?

И так на меня глянул, прям отца своего напомнил, что я сразу прикусила язык.

Но порталы ведь! Хоть одним глазком…

— Ты к словам не придирайся, мохнатый, мало ли что я в запале могу сказать. А вот про порталы, пожалуйста, подробнее.

— Да нечего рассказывать, — отмахнулся он. — Просто след на земле остался, аккурат по ширине поляны.

— Какой след?

— Круглый, — Кевин очертил пальцем неровный круг. — Словно огнём выжженный.

Огненный портал? А такое бывает?

В принципе, мне-то откуда знать, какие бывают порталы? Хоть какой-нибудь увидеть.

— Так может там костёр жгли?

— Ага, ровно два метра в ширину и с безупречно ровными краями.

Ну, да, на костёр не похоже.

— А давно нашли?

— Дня четыре как. С тех пор отец дежурство усилил и выделил охрану деревни.

Блин, и не спросишь подробнее. Ладно, это дело пятое, главное я теперь в курсе, что порталы есть, а вот смогут ли они открыться в другой мир?

Конечно, я понимала, что не смогу уже вернуться на Землю, тем более сейчас когда стала оборотнем, да и прошло почти четыре года, да и знали меня там другую… но было до жути интересно узнать подробности. Хоть одним глазком!

— А новенькая? — спросила я про лисичку.

Кажется, она появилась в тоже время, что и выжженный круг. Совпадение?

— А что новенькая?

— Ну, она как раз и появилась в то время.

Кевин как-то весь напрягся и недовольно поджал губы.

— Слушай, Ян, может вам с моим братом сойтись? Мыслите одинаково, даже паранойей страдаете одной.

- Но посмотри, странное это совпадение. Да и лисичка дюже подозрительная…

— Да ничего в ней подозрительного нет. — перебил он меня. — Обычная лисица, коих валом.

А у самого-то голосок дрогнул.

— Как раз вот таких «обычных» и стоит подозревать. Или ты думаешь, у врага должно быть на лбу написано, или в твоём случае на… хм, не важно где, написано «не влезай, убьёт»?

— Да с чего ты взяла, что там может что-то написано?! — вдруг вспылил Кевин, спрыгивая с завалинки.

Мне очень не понравилось, что друг на меня начал кричать. Он никогда себе этого раньше не позволял. Поэтому я огрызнулась:

— Ах, ну конечно, ты же целых три дня проверял.

— Да тьфу ты, не о том я. Обычная она. О-быч-на-я! И точка.

Ну и ладно. И что я завелась?

— Она тебе понравилась? — уже спокойно спросила у обиженно пыхтевшего друга и сама ответила: — Она тебе понравилась. Прости, это не моё дело и я не утверждаю, что лиса причастна к кругу на поляне, просто поделилась соображениями. Лучше скажи, чем нам это грозит?

Кевин тоже успокоился и снова примостился рядом.

— Странно всё, — ответил он, спустя некоторое время.

— В смысле?

— Да вот открыть открыли, только никто оттуда не вышел.

— О… да странно. Зачем тогда открывали? Построение портала, наверное, кучу энергии требует.

— Ага, сил немало уходит, — подтвердил мою догадку Кев, — и мы не можем понять, зачем растрачивать её без надобности.

Если обычный портал энергозатратен, сколько же «стоит» сил открыть дверь между мирами? И возможно ли такое? Одно дело порталить в пределах мира, а другое — сквозь пространство, а может и время.

Но этого я спросить у Кевина не могу. Наверняка он не знает ответа, а так только вызову ненужные подозрения. Поэтому, как бы не хотелось узнать про пространственные порталы, спросила совсем о другом.

— А оборотни, что, магов не любят? Почему твой отец так всполошился?

— Дело не в этом, — отмахнулся волк. — Это на своей территории они строят портал куда захотят и когда захотят, а вот на нашу… В общем, просто так это не делается. А здесь у нас под носом неучтённый портал к тому же через него никто не проходил. Сразу возникает множество вопросов.

Согласна. Это наводит на размышления.

— А если предположить, — я задумчиво покусала нижнюю губу, — что маги ошибочно открыли портал на землях оборотней. Потом поняли это и быстренько его прикрыли. Тогда может, и нарушения не было? Или не всё так просто? — И тут меня осенило: — Такой странный портал не один?! Ведь не зря Вожак…

Я запнулась, поймав на себе пристальный взгляд, и снова прикусила язык. Уже в прямом смысле слова.

— Знаешь, — протянул «пока» ещё друг, — вот ты как раз и тянешь на шпиона. Вроде вся такая девочка-девочка, а иной раз проскальзывает в тебе что-то не по годам взрослое.

Я обиженно засопела.

Да как он мог? Мы ж четыре года вместе! Я ж его киселём поила, сырниками по своему фирменному рецепту кормила. Это не говоря уже о каше с глазированными фруктами, а он вдруг такое?

Уж не лиса ему в уши напела? Я ведь и раньше при нём не особо скрытничала, вечно что-нибудь этакое заумное заверну. А тут раз и в штыки!

— Ну, знаешь! — я демонстративно вздёрнула нос и отвернулась.

— Знаю, знаю, из тебя шпион, как из меня маг, — оттаял Кевин. — К тому же хорошо помню нашу первую встречу в лесу. Отец тоже, — белозубо улыбнулся парень. — Он может и рад забыть, так братец ему не даёт.

— Ладно, хорошенького понемножку. — Я похлопала волка по колену. — Отдохнули, надо делами заняться. Ты сейчас никуда не спешишь? Мне бы помощь твоя пригодилась.

— М-м… где? И главное, что мне за это будет?

Я небрежно повела плечом.

— Полная миска вкусностей будет. А для этого надо только землю подготовить к посадке.

И глазом моргнуть неуспела, как волка, будто ветром сдуло. Только досточка, на которой он сидел, скрипнула жалобно, распрямляясь.

Я этому не удивилась. Больше всего на свете, Кевин не любил три вещи: когда девочки сами напрашивались — терялся видимый эффект «охоты», когда трогали его уши — отголосок «сурового» детства и третье — всё, что связанно с огородом. Наколоть дрова, натаскать воды, да даже впрячься в телегу, вместо лошадки, только не копаться в земле. Очень не любил он это «грязное» дело.

Я это знала и использовала, чтобы посидеть в тишине и подумать. Очень уж меня впечатлила новость о порталах, и задело его подозрение в шпионаже. Хоть он и обратил его потом в шутку, мне не почудился скрытый интерес и блеснувшее в глубине серых глаз напряжение.

Что случилось? С каких пор я под подозрением?

А может всегда была, только не замечала?

Ну, приехали…

Стоило одной остаться, как сразу в голову дурные мысли полезли! Так я сейчас додумаюсь до того, что и тётушке надоела, и она ждёт не дождётся меня выселить.

А вечером у нас с Авой случился короткий, но странный разговор.

— Чувствую, Яна, судьба тебя скоро позовёт.

— Что вы имеете в виду, тётушка? — не поняла я.

На что Ава лишь головой покачала и больше ничего не сказала.

А с каждым днём моё проживание в деревне становилось всё хуже и хуже.

Друг уже не заглядывал ко мне по поводу и без. Я уж и забыла, когда мы бегали с ним по лесу в последний раз. Он не приходил, а я не ходила к нему, боясь встретиться с Вожаком, который стал прожигать меня своими тёмными глазищами, будто хотел вскрыть черепную коробку и прочесть все мысли.

Жуть.

Он же после нашего первого разговора, на второй так и не позвал. А вот сейчас, в связи с этими неучтёнными порталами, не собирается ли ещё раз побеседовать?

Неужели настало время снова бежать?

А почему бы и нет? Что меня здесь держит? Кевин? Так он на лисе помешался. Всё свободное время с ней. Тин? Так он повзрослел, ему больше не нужна моя забота, он больше за Кевином тянется, чем за мной.

Так что меня здесь держит?

— Янушка, девочка моя, — послышался ласковый голос тётушки, — зачем плачешь, милая?

Я плачу?

И, правда, плачу.

— Тётушка Ава, ведь всё было так хорошо, а сейчас словно все сошли с ума. Ощущение, что меня специально выталкивают из деревни.

— Не кажется, девочка, так судьба тебя зовёт.

— Какая судьба? Зачем? Мне и здесь хорошо.

— А там будет лучше.

— А если я не хочу никуда уходить?

— Ох, милая, тогда тебя так подтолкнут, что сама побежишь без оглядки. Вот и отправляйся сейчас, пока просят ласково.

Ласково? Ласково?! Друг отвернулся, предателем считает, это ласково? Вожак круги нарезает, взглядом убивая, тоже ласково?

— Офигеть, какая она ласковая, прям мать родная…

Тётушка строго шикнула.

— Ты на судьбу не ропщи, девочка, она лучше тебя знает как надо.

Я лишь упрямо поджала губы.

И вдруг меня словно током ударило: а не судьба ли тогда вложила в голову Хольда напасть на меня? Ведь именно это и подтолкнуло меня к решительным действиям. Если бы не он, я бы долго ещё собиралась уходить от людей.

Не, бред какой-то. Не верю я в такие вещи.

— И кто же моя судьба, тётушка? — горестно хмыкнула я. — Уж не тот ли медведь, который сбежал, лишь пятки засверкали?

— Всяко бывает, ты не захотела принять, он не поверил.

Много чести, за всякими медведями бегать!

— Почему он не поверил? Ведь он… он…

Хотела сказать, что он настоящий оборотень и уж кто-кто, а они все повёрнуты на своих парах. Он сразу должен был понять. Это я наполовину человек, наполовину оборотень. До меня дошло не сразу, но дошло. Ведь хотела дать ему шанс, а он сразу сбежал.

— Не поверил, потому что невеста у него была. Вроде как любимая. Он же приходил на свадьбу меня звать, так я отказалась. Куда мне не старости лет по свадьбам-гулянкам ходить?

Ну, про старость, это она к красному словцу сказала, а вот невеста… любимая…

— Так ведь он сейчас уже женат глубоко и надолго. Какая же он мне судьба?

У него невеста. Жена уже.

Что ж этот непорядочный оборотень, имея любимую, так вкусно пах для другой? Какого кляпа ему мало было одной? Так значит, я правильно тогда в нём сомневалась? Разве порядочный оборотень будет завлекать другую, уже обретя пару?

Хам он. И скотина непорядочная. Или наоборот, скотина он порядочная!

На этом разговор и закончила, так ничего не решив.

А через два дня я взвыла белугой.

Тоска на сердце была такой, что хоть на стену лезь! В деревне меня все игнорировали, будто невидимой стала. Тина вечно дома не было, к Кевину не подобраться, лиса его в оборот хорошо взяла.

Видно и, правда, мне пора. Только не за судьбой, а просто так уеду. На мир погляжу, себя покажу. Раз некая судьба меня гонит отсюда ласково пока, не засидеться бы до тех пор, пока пенделя увесистого не наподдаст.

И как только обговорила с тётушкой Авой про это, сразу легче стало дышать. И Тин объявился, и Кевин прибежал на свадьбу свою позвать.

И вот не верь потом в эти заморочки.

Снова сборы в дорогу. Только, слава Небесной Деве, заступнице всех женщин Рикона, не бегу как преступница, а тихо, мирно собираюсь в дорогу.

Мой поход Ава запланировала к началу лета, и это уже через месяц. Оставалось так мало и так много времени, чтобы решить все вопросы и подготовиться без спешки. Бежать впопыхах, как из людского поместья, мне не хотелось.

С Вожаком тётушка пошла сама договариваться. Мол, просто так он меня не отпустит, а она знает, как и на что надавить. И только за ней закрылась дверь, как явился Кевин. И смотрит так виновато.

— Что случилось? — сердце дрогнуло, от дурного предчувствия. — Натворить чего успел? Отец из дома гонит? Брат наезжает?

Волк понуро опустил голову.

— Так мы ведь несколько дней назад побегать договаривались…

— И? — ноги почему-то не слушались, пришлось опереться о столешницу.

Что? Что он мог натворить за те несколько дней, пока мы не виделись?

— Ну, я не пришёл тогда, — промямлил волк.

И это всё? Вот серомордый!

— Да разве можно так пугать, балбесина ты непутёвая? У меня же чуть сердечный удар не случился! — демонстративно выдохнула и обмахнулась руками. — Ладно, что на пороге мнёшься, заходи, давай. Оладушками накормлю.

— С мятным сиропом? — забыв про раскаянье, Кевин отодвинул меня с прохода и поспешил в сторону кухни.

— С мятным, — улыбнулась я.

— А вечером будем бегать? — прошамкал оборотень, под завязку набивая рот горячими оладьями.

Ага, и ходить мне тогда с расцарапанным лицом, когда лиска прознает.

— Нет милок, тебе теперь есть с кем бегать. Ты просто не забывай меня, забегай вот так по утрам, буду вкусненьким подкармливать.

А в груди разливалось тепло. Пусть и осталось немного, но уйду с лёгким сердцем. С одним помирилась, теперь Тина увидеть и совсем хорошо будет.

— Всё-то ты понимаешь, Янка. Эх, была б ты не такая умная, давно в невестах ходила.

— А мне и так неплохо живётся, вот сиропчика лучше подлей и расскажи последние новости.

Кевин ушёл, когда тарелка с оладьями опустела ровно наполовину. Ушёл довольный и сытый, а я всё сидела и не могла поверить в то, что Далию сосватали. Далию! Сосватали!!! Вся деревня на ушах стояла, отчаянный жених оказался из другой стаи, и теперь самая сварливая девка навсегда уедет к другим.

От радостной новости деревня гуляла уже несколько дней. Заранее.

До Тина я добралась с трудом, чтобы попрощаться. Он светился, словно пряник глазированный, всё поглядывал восхищёнными глазками в сторону бедового жениха, быстро скрученного Вожаком и ставшего мужем Далии в кротчайшие сроки.

Я чмокнула лисёнка в рыжую макушку и пожелала хорошо устроиться на новом месте. Он крепко-крепко меня обнял и в обратную нажелал большого мужа. А я ему ответила, что большого — страшно, я вон какая маленькая, что буду с большим делать? Он знакомо так усмехнулся и заявил, дескать, что делать разберусь, лишь бы было с кем. За что и получил ласковый подзатыльник. И тут сероглазый балбес отметился!

Пора Кевина законными узами брака связывать, чтоб молодняк не развращал.

И вот, как в воду смотрела.

Через две недели мой друг, товарищ и бывший соратник по пробежкам в лес, поменял статус холостого балбеса на балбеса женатого.

Глава 17

Моё второе путешествие по лесу проходило с большим комфортом, чем первое, потому что было спланировано более тщательно — раз, и было спланировано не мной — это два.

Сопровождающие оборотни не мешали мне, а я старалась не мешать им. Конечно, они были не совсем сопровождающими, а выполняли свою работу по патрулированию окрестностей поселения, только немного отклоняясь от обычного маршрута. Ещё они помогали нести мою поклажу. Хоть, я взяла лишь самое необходимое, но при путешествии в образе ласки даже два небольших узла казались огромными.

Волшебные, а точнее магические вещи — медальон и флярушка, были запрятаны глубоко в узлы, чтобы не вызвать ненужных вопросов.

В человеческом обличии нести вещи мне по силам, но тогда бы мы передвигались медленнее.

А так, один оборотень впереди, потом я и позади двое с моими узлами в клыках. Таким образом, за день мы покрывали полпути от одной деревни до другой. Потом меня торжественно передавали в другие лапы. Ночёвка в лесу и снова в путь.

Иногда я на день-два задерживалась в новой стае, чтобы отдохнуть, да и походить в человеческом теле было необходимо. Долго в обороте не погуляешь, начинаешь потихоньку «глупеть». Точнее, животное постепенно брало верх над разумом человека и становилось труднее сдерживать инстинкты.

Сегодня ночью я как раз дошла до четвёртого поселения и решила остаться на целый день. Два дня пути лаской уже давали о себе знать — меня потянуло поиграть в охоту. Представив, как три взрослых волка будут наблюдать за моими играми с грызунами, я решительным шагом направилась искать ночлег.

С самого утра на постоялом дворе пришлось посетить баню, где я зависла на целый час и с удовольствием пропарила уставшее тело. Несмотря на то, что путешествуешь лаской, усталость также передаётся и человеку. И вот после купания почувствовала себя принцессой, и захотелось пройтись. Переоделась, причесалась и отправилась на рынок, где местные умельцы выставляли свои товары.

Я ходила по длинным полупустым рядам и с любопытством рассматривала изделия. Ну, и как любую женщину, больше всего мой взгляд притягивали драгоценности.

Один из торговцев, по-видимому, лисьей породы, предлагал мелкие фигурки-подвески из благородных металлов с вкраплением драгоценных камней. Я зачарованно уставилась на представленное великолепие. Чего тут только не было, и серебряная ромашка с сердцевиной из жёлтого камня, и красивая божья коровка с тёмно-фиолетовыми камешками на крыльях, и различные цепочки с замысловатым плетением.

Я не устояла перед подвеской маленького котёнка, который был усыпан чёрными блестящими камнями, а глазки сверкали зелёными изумрудами. Под него приобрела тонкий кожаный шнурок, с которым могу носить подвеску не только в человеческом, но и животном облике.

— У вас золотые руки, уважаемый мастер. Нигде не встречала такую красоту, — не лукавя, сказала лису.

Оборотень довольно огладил редкую русую бородку.

— Твои слова идут от чистого сердца и не таят корысти. — Ответил он и потянулся к одной из фигурок. — Посмотри эту подвеску, мне кажется, у тебя вскоре найдётся тот, кому её подарить. Отдам в полцены.

Я с интересом взяла фигурку, которая легла на ладонь ощутимой тяжестью, и с удивлением узнала в ней медведя.

Некоторое время ошарашено её разглядывала, а потом посмотрела на мастера, старательно скрывая досаду. И он туда же?

— Почему именно медведь?

— Думаешь, ошибся? — ухмыльнулся мастер.

— Да… нет… да! Всё равно это уже не имеет значения. Я видела то его однажды, а сейчас он глубоко женат.

— Я не мог ошибиться, — мастер категорично махнул рукой. — Он стоит за твоей спиной.

От услышанного, я испуганно втянула голову в плечи и, прижав фигурку в зажатой ладони к сердцу, воровато оглянулась назад. Быстро оглядев пустую улицу за спиной, с облегчением выдохнула и кинула укоризненный взгляд на лиса.

— Что ж вы так пугаете, уважаемый?

На что мастер весело рассмеялся.

— Да не так, ласка. Я вижу суть каждого оборотня и его ближайшую судьбу.

Опять судьба?! А не пошли бы вы… все… со своей судьбой!

— Да женат он, говорю! — я даже ногой чуть не притопнула. — Же-нат дав-но!

Мастер лишь плечами пожал.

— Так берёшь или нет? Отдаю почти даром.

Я посмотрела на медведя в своей ладони, на мастера, снова на медведя.

Ну, если почти даром, почему бы не взять? Может моя судьба и правда медведь, да не тот, которого видела, а другой — хороший и добрый. У которого нет любимой, и он не распространяет свои феромоны направо и налево.

— Заверните. Беру.

Рано утром я покинула деревню и зареклась гулять по рынкам.

Но как говориться, было бы желание, а приключение на пушистый зад всегда найдётся. И я вот нашла, оставшись на пару дней в одной шумной стае, поселение которой чуть ли ни в два раза больше, чем наше.

Постоялый двор, состоявший из двух зданий с чистыми просторными комнатами, где даже бани было две, встретил меня вкусными запахами. И я решила сначала поесть, а потом уже смывать двухдневную пыль дорог. Заказ сделала обычный, но разбавила его клюквенным морсом.

Но спокойно поесть мне не дали. Двое мальчишек лет десяти вошли в трапезную и, заметив меня, застыли соляными столбами, буквально врастая босыми ногами в дощатый пол.

Вид у этих двоих был настолько ошарашенный, будто они приведение увидели. Мне даже неловко как-то стало. Оглянулась пару раз, надеясь обнаружить рядом, если не приведение, так хотя бы нечто необычное, на что можно было вот так смотреть. Но мальчишки, оба с тёмными макушками курчавых волос, смотрели именно на меня.

Один из них отмер и ширнул друга острым локтём в бок. Тот сердито зашипел, переводя взгляд на своего товарища. Первый был на полголовы выше второго и чтобы зашептать тому на ухо, пришлось наклоняться. Мелкий слушал и кидал в мою сторону осторожные взгляды. Потом поджал губы и, схватив друга за локоть, быстро вышел на улицу, торопливо подталкивая напарника перед собой.

Я лишь головой покачала вслед, недоумевая на их странное поведение. А потом и вовсе забыла, стоило молоденькой девчушке принести мне тарелку с горячей отбивной и тушёными овощами. Еле дождавшись клюквенного морса, принялась за еду.

Путешествуя уже больше недели, мне вдруг захотелось хорошенько выспаться и посвятить один день ничегонеделанью. Даже просто поваляться на мягкой постели с книгой в руках и то радость. Это выбивало меня из графика, но я так устала, что разрешила себе отдохнуть. Осталось договориться о задержке с оборотнями, которые должны вести меня дальше, и одолжить у кого-нибудь интересный роман.

За информацией пошла к владельцу двора.

— Так у нас Катар есть, — вытирая руки широким полотенцем, охотно поделился владелец — низенький упитанный оборотень. — Он живёт рядом с домом Вожака, если заходить справа. У него большое собрание книг и если вы ему понравитесь, думаю, парочку он вам одолжит. — Мужчина вдруг кинул вороватый взгляд в сторону кухни и, подавшись вперёд, таинственно зашептал: — Частенько в нашу деревню заглядывают важные дамы… большие любительницы почитать. Они иногда забывают свои книги под подушкой, и чтоб не пропадать добру, я отношу их Катару. — Тут он близко-близко придвинулся к краю стойки, для чего ему наверное пришлось встать на носочки. Я тоже придвинулась ближе, интересно ведь! — И там тако-о-ое встречается…

На кухне загремела посуда, и оборотень испуганно дёрнулся. Но никто в трапезную не вошёл, и он расслабился под моим подбадривающим взглядом.

— Вы девушка уже взрослая (ага, аж восемнадцать!), — заговорил он скороговоркой, — вам интересно будет. Скажите, пусть Катар вам даст книги из «той самой» комнаты. Он поймёт.

Выпалив это, хозяин постоялого двора торопливо отёр пот со лба, зажатым в руках полотенцем и, бросив мне нервную улыбку, как своей сообщнице, скрылся в недрах жаркой кухни.

Я довольная вышла на улицу, мысленно подхихикивая над услышанным. Неужто мне в руки попадёт местная камасутра? Вот интересно было бы почитать!

До дома некоего Катара я добралась довольно быстро, ноги сами несли вперёд, не замечая усталости.

В нашей деревне, где я прожила почти четыре года, книг было много, но все они носили познавательно-географический или тематический характер. Развлекаловки, к которой привыкла на Земле, не было. И я уж подумала, что на Риконе такого жанра книг просто не придумали. И вдруг наклёвывалось нечто интересное!

Пока шла, мне казалось, я видела две знакомые тонкие мальчишеские фигуры, но может и ошиблась.

Катар был стар и медлителен, а ещё немного туговат на ухо. Он щурил блёклые глаза и скрипел своим подрагивающим голосом, словно вовек немазаные дверные петли. Чтоб меня поняли, пришлось несколько раз повторить, чётко выделяя слова, а потом ещё пообещать «книги не мусолить, закладки из страниц не делать и вернуть в целости и сохранности завтра к вечеру»

И вот, наконец, я стала обладательницей трёх весьма потрёпанных тонких книжонок. Видно много желающих было на такую редкую литературу.

Пока предавалась мечтам, как на целый день закроюсь в комнате с книгами, не заметила, что передо мной, словно два волшебных гриба из-под земли, встали уже знакомые мальчишки, перекрыв дорогу в тесном проходе между домами, где я решила сократить путь.

Высокий подпёр кулаками бока, явно копируя кого-то из взрослых, и хмуро сдвинул брови.

— Ты зачем пришла, ласка? — угрожающе процедил он. — Мало тебе, что уже натворила?

Правду сказать, я растерялась. Не испугалась, нет, а именно растерялась. С какой стати двое пацанов совершенно мне незнакомых наезжают вдруг с какими-то предъявами?

Может у местной шпаны такое развлечение?

— Ребят, вы меня случаем ни с кем не спутали? — мой спокойный голос высокого не смутил, а его друг зло сплюнул себе под ноги.

— Умела хвостом крутить, так имей честь хотя бы признать это, — совсем по взрослому огрызнулся мелкий.

Та-ак, что-то мне перестаёт нравиться наш неожиданный тет-а-тет. Только не пойму в чём меня обвиняют?

— Ребят, повторяю, вы меня с кем-то путаете. Я вижу вас в первый раз, в вашей деревне никогда до этого не была и хвостом ни перед кем не крутила.

Мальчишки дружно скривились и, промычав нечто нелицеприятное, попятились назад и скрылись за домом, обдав меня напоследок брезгливыми взглядами.

Да что происходит?

Если сначала я отнеслась к этому «приключению» спокойно, то сейчас вдруг не на шутку встревожилась. Ведь я так и не смогла донести до мальчишек, что ни в чём перед ними не виновата. Они остались при своём мнении, которое было явно не в мою пользу. Только что я могу сделать в данной ситуации? Пожаловаться? А кому? И что скажу? Ничего ведь криминального не произошло. Ребята в драку не кидались, даже моё личное пространство не нарушали.

Дальнейший путь до постоялого двора прошла быстро, внимательно глядя по сторонам. И решила сегодня и завтра на улицу одной не выходить. А книги отдам не вечером, а утром, когда с патрульными отправимся в путь-дорогу. Думаю, Катар не сильно на меня обидится за небольшую задержку.

Со своими будущими провожатыми я встретилась за ужином. Двое молодых парней и солидный дяденька, ничего против задержки не имели, и мы договорились встретиться в трапезной рано утром послезавтра.

Сделав небольшой запас холодного грюйта, я ушла к себе, радуясь предстоящему знакомству с «контрабандной» литературой оборотней.

Сделав большой глоток пенного напитка, открыла первую книгу. На титульной странице витиеватыми буквами было выведено:

«Ночные приключения на сеновале».

С трудом не заржав, подивилась своей догадливости. Название книги явственно намекало на её «жаркое» содержание, а прочитав фамилию автора, где значилась некая «Мадам Киса», я понятливо ухмыльнулась. Сомнений не осталось, у меня в руках любовный роман, коих у нас на Земле было перечитано большое количество. Ими очень удобно заполнять современной девушке паузы в отношениях.

Любовные страдания, обильно сдобренные эротикой, хорошо скрадывают вечернее одиночество, пока на горизонте не замаячит новый представитель сильной половины человечества. Тогда времени на эти бульварные романчики не остаётся, да и зачем, когда перед тобой живой герой-любовник?

Кстати, в тонне макулатуры подобного жанра, иногда, попадались, вполне, приличные экземпляры, которые складывались в дальний тёмно-пыльный угол до следующей паузы в отношениях.

Что ж, сейчас я собиралась сравнить земную эротику с риконской.

Сделав ещё один глоток, добралась до аннотации:

«Милые, трепетные девушки и зрелые, искушённые женщины, представляем вашему вниманию новую книгу знаменитой Мадам Кисы. В своих руках вы держите очередную жемчужину домашней коллекции книг о запретной любви. Герои-мужчины стали более брутальными, любовные сцены более откровенными, а злодеи ещё более злодейскими. Настоятельно не рекомендуем показывать эту книгу вашим мужьям!»

Я с нетерпением перевернула страницу и наконец, приготовилась окунуться в книжную любовь, раз с реальной пока не складывалось.

Итак, первая глава:

«Рыжая лисичка сладко потянулась и, отбросив в сторону лёгкое покрывало, поднялась с мягкой постели. Юное тело, облачённое в прозрачную тонкую сорочку, которая нежно обрисовывала округлые выпуклости, сладко ныло от ночного марафона любви. Недавно она испытала нечто потрясающее с белозубым лисом, а сегодня её ждало новое приключение. Мрачный красавчик-волк с загадочными серыми глазами, словно предгрозовое небо, который долго не обращал на её знаки внимания, наконец, назначил встречу»

Я согласно кивнула, пока всё шло по предсказуемому сюжету. Да и лисичка вписывалась в образ сексуально озабоченной нимфетки. Немного не то, что я хотела, но за отсутствием другой развлекательной литературы и эта потянет. Всё-таки в книгах я больше предпочитала глубину чувств, чем… внутреннюю глубину.

Ну, а дальше всё, как под копирку, мрачный красавчик, весёлый блондин, брутальный шатен и тому подобное. Сцены близости были описаны вполне прилично, и я бодренько дочитала книгу до конца.

Сладко потянулась, прямо как лисичка после ночи любви в объятиях белозубого лиса, и решила остальные две оставить на завтра. Тем более звёзды за окном уже успели украсить тёмное небо, а я хотела выспаться.

Спрятав книги под подушку, пустую кружку — на тумбочку, я блаженно закрыла глаза, вытягиваясь в полный рост на мягкой кровати, пахнущей свежим бельём.

Заснула мгновенно.

Глава 18

И так же мгновенно проснулась. На улице уже вовсю светило солнце, а из приоткрытого окна доносился вкусный запах свежей выпечки, который подействовал на меня не хуже будильника.

Не снимая пижамы, поспешила в уборную. Взяла баночку с зубным порошком и ничего не подозревая, потянула крышку. Раздался громкий хлопок, крышка отскочила в сторону, больно ударив по руке, а мелкий порошок прыснул во все стороны, окутывая меня тёмным облаком.

Я чихнула, икнула и коротко выругалась.

Обычный поход в ванную обернулся для меня полной катастрофой. Вместо того, чтобы оказаться на зубной щётке, мятный порошок был везде — на тумбочке, зеркале, у меня в носу, на лице и только на щётке его не было.

Быстро умывшись, я осторожно открыла глаза и посмотрелась в небольшое зеркало. Мне сразу захотелось выругаться ещё раз, но я сдержалась. Моё лицо, моя белоснежная кожа была сплошь в синих подтёках. Складывалось впечатление, что я попала под синий дождь или мне в лицо плеснули баночку чернил.

Не зная, что и думать, подняла банку из-под зубного порошка и удивлённо замерла. Оставшийся на стенках порошок вместо белого почему-то был синим.

Не понимаю. Не могла же я перепутать банки, вот на крышке нарисована зубная щётка. Всё как обычно, только, почему то вместо зубного порошка, там оказалось нечто другое.

Как так получилось? А главное — что внутри?

Ещё раз мрачно оглядела себя в зеркале.

Синяя.

Неужели судьба решила отыграться на мне за ту шутку над тёткой Нарфи? Мы тогда с Рудом её синей ягодой намазали. Но ведь это было уже давно и, кстати, не причинило этой тётке никакого вреда. Наоборот, она стала местной знаменитостью, ведь с её слов к ней приходила сама Небесная Дева.

Не знаю, почему со мной это случилось, но сейчас меня волновало два вопроса: как это художество смыть и кто добавил в порошок сушёную синюшку? По ошибке или специально?

Подумав, сразу отмела версию про ошибку. Трудно ошибиться, когда белый порошок вдруг становится синим. Значит, сделали это специально. А вот другой вопрос: случайный ли я пострадавший или целенаправленный?

Ох, мама-ты-моя-дорогая, если это и, правда, синюшка, то её ничем не возьмёшь. Это как зелёнка, сама со временем сойдёт. Хорошо, конечно. Только кому охота несколько дней ходить с таким вот «замечательным» лицом?

Но делать нечего, не смотря на новый цвет лица, придётся спускаться вниз. Во-первых, запахи свежей сдобы сводили с ума, а во-вторых, назрела парочка вопросов к хозяину заведения.

Переоделась, переплела белые косы и, нацепив на лицо пофигистическое выражение, спустилась в трапезную.

По шумной суете на кухне, время близилось к обеду. Хозяин за стойкой нервно натирал белоснежным полотенцем литровые кружки под грюйт. И на моё счастье, в трапезной была всего пара посетителей, которые сидели за дальним столом, поглощённые беседой.

Я тихонько подошла к мужчине и поставила кружку на стойку. Тот поднял на меня глаза и в ужасе отшатнулся.

В груди разлилось глухое раздражение. Теперь все так будут реагировать?

Хозяин, наконец, взял себя в руки, и, сделав большой глоток из припрятанной под столом кружки, прочистил горло.

— Что с вами случилось, Яна? — спросил он.

А мне сразу по реакции мужчины стало понятно, что он не при делах. Что ж, ожидаемо. Зачем почтенному оборотню опускаться до такого уровня проказы?

— Кто бы знал! — тихонько воскликнула я. — Вчера было всё в порядке, а сегодня проснулась, хотела почистить зубы и бах! В банке вместо зубного порошка было не пойми что, и всё стрельнуло мне в лицо. И ведь не только лицо пострадало, я и запахи перестала чувствовать. Совсем. — Тут хозяин трагично схватился за сердце. На его территории произошёл вопиющий случай, который нанёс вред молоденькому оборотню. Обоняние, это уже серьёзно. — Есть подозрение, что в эту банку был добавлен сушёный порошок ягоды синюшки. — Мужчина выпучил глаза. — Вот и я в растерянности, кто и зачем так сделал, а господин Линар?

— Заверяю вас, Яна, — со всей горячностью зашептал оборотень, — бросая опасливые взгляды в сторону посетителей, — я больше вас в растерянности. Мы не держим порошок синюшки, она нам без надобности. А вы обязательно к лекарю сходите…

— Успокойтесь, Линар, я вас ни в чём не обвиняю, да и обоняние скоро вернётся. Просто не понимаю, кто такое сделал и зачем? Это же надо было проникнуть ко мне в комнату и поменять баночки. Но я бы почувствовала посторонний запах, а его не было.

— Да, да, вы бы почувствовали. Поэтому, — он беспомощно развёл руками, — даже не знаю, что сказать.

И тут я решила проверить свою догадку.

— А вчера, пока меня не было, не заходили к вам два мальчика лет десяти? Оба тощие, что жерди, с курчавыми тёмными волосами, словно братья, только один повыше на пол головы.

— О, это вы сейчас как точно описали наших местных проказников: Макор и Темор. И будто бы я видел их вчера вечером здесь. — Оборотень шумно выдохнул. — Вы подозреваете… да я им… да я их сейчас…

Точно они!

— Подождите, Линар, не будем делать поспешных выводов. Мы же не поймали их за руку.

— Да, — нехотя согласился хозяин, — не поймали. Только проказничать они мастаки, могли и придумать, как запахи замаскировать.

— Могли, — согласилась я. — Вы мне лучше скажите, где их найти, я сама с ними при случае поговорю.

Я уже тридцать пять раз пожалела, что не выяснила вчера у мальчишек, за что они на меня так взъелись. Может и не была бы сегодня похожа на несвежего покойника.

Оборотень охотно поделился, где я могу их найти. Запомнив адрес и сделав заказ в комнату, отправилась к себе. Полдня ломала голову над причиной их мести, но так ничего не придумала.

А потом ко мне пришли.

Сами. С повинной. И что странно, и у одного, и у другого одно ухо было малинового цвета и слегка оттопыривалось.

Всё интереснее и интереснее.

Мальчишки угрюмо прошли в комнату, следуя моему молчаливому кивку, а затем словно по команде уставились в пол и сложили руки за спиной.

Арестанты, блин.

Ну и что мне прикажете делать с этими хулиганами? Не по своей воле они сюда пришли, вон, как уши горят.

— Значит, Макор и Темор? — нарушила затянувшееся молчание. — Чем же я вам не угодила, ребят?

Высокий напрягся, а мелкий поджал губы, но взгляда так и не подняли.

— Ладно, не хотите со мной разговаривать, зачем тогда пришли? Мне ваши неискренние извинения сто лет не нужны. — Мальчишки даже не пошевелились. — Хорошо, давайте так, будто бы вы извинились, и будто бы я вас простила, а вы пообещаете, что больше ничего мне не устроите. Я всё равно скоро уеду, так что давайте прекратим нашу непонятную вражду.

Тут мелкий вскинулся.

— Разве ты… вы не к брату приехали?

— К брату? К твоему, что ли? — Я усмехнулась. — А кто таков твой брат, что я должна к нему приезжать? Говорю ещё раз, не знаю ни тебя, ни твоего брата, ни свата, ни ещё кого-либо из вашей семьи. Проездом я тут, точнее пробегом. В столицу тороплюсь, хочу жизнь там свою устроить, а до вашей деревни мне дела нет.

Мелкий подозрительно прищурился, явно мне не поверив.

— Как же та-а-ак, — протянул он недоверчиво, — ты не знаешь моего брата, а он тебя знает?

— С чего ты взял? — удивилась я. — Он тебе обо мне рассказывал?

— Там и рассказывать не нужно, — невесело хмыкнул мальчишка. — У него есть вещица, от которой за милю тобой несёт.

Сначала даже не поверила, но ребёнок так уверенно смотрел в ответ, что я сдалась.

Ну, ничего себе! Я не сном, не духом, а какой-то оборотень мои вещи ворует?

— Какая вещь? Я никому ничего не давала…

— Ленточка голубая, помнишь такую?

Помню… Не может быть! А я думала, куда она делась?

Мне тётушка тогда ленточек накупила, много разных цветов. Только мне больше нравилась именно голубая, под мои глаза. А потом она пропала.

Стоп.

А кто его брат?

Я повнимательнее всмотрелась в мальчишку… угу, черты лица по юному мягкие, но некая мрачность уже прослеживается. Это потом мягкость перейдёт в резкость. Те же тёмные глаза, почти чёрные, тёмные волнистые волосы, острый нос с небольшой горбинкой, широкие скулы и тяжёлый взгляд. Только ростом не вышел, но всё впереди.

— Бреннан… — сорвалось с губ.

— Вспомнила? — съехидничал поганец, а я вдруг рассердилась. Да сколько уже можно? Я видела этого медведя всего раз, а страдаю из-за него уже столько времени!

— Ах, Бре-е-еннан! — скрипнула я зубами. — Мало того, что он бабник, так ещё и вор? А ты значит, брат его будешь? Бандит и разбойник? Хороша же у вас семейка! — Мальчишки явно не понимали, чего это странная девица разбушевалась. А я всё больше распалялась и даже медленно двинулась вперёд, уперев руки в бока. — Так чем же ты не доволен? Что твой братец мало мне по сердцу потоптался? Да? Или то, что я в его ногах не валялась? Отвечай, бандюга, когда я тебя спрашиваю! — ошарашенные мальчишки распластались по двери, с ужасом наблюдая, как я к ним приближаюсь, боясь даже вздохнуть в мою сторону. — Ненавижу! У-у-у, как же я его ненавижу! Единожды его видела, а он мне всю душу вывернул! Он… он… а-а-а…

Я закрыла ладонями лицо и протяжно вздохнула. Вот оно как. Боль, которая копилась во мне, вся обида, которую держала в сердце, так и не отпустили меня до сих пор. Что ж я такая непутёвая? Давно надо было понять, простить и отпустить.

Ещё раз тяжело вздохнула, махнула мальчишкам на дверь и пошла умываться холодной водой. А когда вернулась, они так и стояли, вжавшись в дверь, словно два испуганных воробья.

И мне стало стыдно. Что, спрашивается, кричала? Они же не виноваты в моих проблемах с медведем.

— Уходите, — шикнула на юных оборотней, — и на глаза мне не попадайтесь… И брату своему передай… Нет, не смей ничего ему передавать. Я сегодня же свалю из этого дурдома.

Хлопнула дверь, а я обессилено свалилась на кровать. Какое-то время лежала с совершенно пустой головой, потом подумала, что сегодня уйти не могу, с оборотнями мы договаривались на завтрашнее утро. Значит, завтра.

Хай с этим лицом, лучше в лесу задержусь, пока краска схлынет, но ни на минуту лишнюю здесь не останусь.

Как вообще получилось, что я оказалась в его деревне? Зачем тётушка так сделала? Зачем?

Я заставила себя подняться и начать упаковывать вещи. Книги завернула в отрез ткани. Попрошу завтра хозяина отнести старику. Думаю, ничего страшного.

Тут скрипнула дверь, вырывая меня из тяжёлых дум. Я недовольно оглянулась и увидела в проёме тёмную макушку с крупными завитками волос.

Опять?

— Чего вернулся?

В этот раз мальчишка не испугался моего строгого голоса, он смело вошёл в комнату и, прикрыв дверь, направился к столу. Выдвинул стул и, развернув в мою сторону, присел на краешек, словно дитя невинное, но решительное.

За что мне всё это?

Пришлось садиться на кровать.

— Говори скорей, что хотел, мне завтра вставать рано.

Ребёнок засмущался, сжал ладонями тощие острые коленки. Прямо Ангел, белый и пушистый, глубоко внутри.

— Госпожа…

— Яна.

— Госпожа Яна…

— Просто Яна, без госпожи.

— Яна, вы…

— Ты.

— Да что ж такое? Вы! Ты! Дашь мне сказать или нет? — возмутился мальчишка, ероша свои тугие тёмные волны на макушке. Мысленно хмыкнув, постаралась держать лицо невозмутимым, и просто кивнула. Он выдохнул и быстро взял себя в руки. — Яна, ты не можешь рассказать мне, что на самом деле между вами произошло? Просто брат молчит, его бывшая невеста на всю деревню славит некую ласку, а я не знаю, что думать.

Бывшая невеста? Бывшая это которая не стала женой, или наоборот стала и перестала быть невестой?

Да плевать!

— Почему она славит меня?

— А кого ещё? — удивился мелкий. — Брат у меня порядочный…

- Ну конечно… — протянула я, качая головой. Брат, сестра, тётя, дядя… все хорошие, и только потому, что в них течёт та же кровь, что у тебя. — Ничего между нами не случилось и я, правда, не знаю, почему твой брат отказался от невесты. Мы же с ним ни слова друг другу не сказали и виделись только раз.

- Как такое возможно? — не поверил он.

- Просто. Он приехал к тётушке Аве, а там, на кухне я. Ну, меня и накрыло. Никогда до этого не испытывала такого и это было… было очень…

— Хорошо? — подсказал мальчишка.

— Да ужасно это было! Ты представь: у тебя размеренная, устоявшаяся жизнь, ты строишь планы на будущее, и в них нет никакого медведя. И тут, словно снег на голову твой брат и давай свои медвежьи феромоны вокруг меня разбрасывать.

- Эм… что? — смешно сморщил нос мелкий медведь.

Я невольно хмыкнула. Да уж, увлеклась немного.

- Уставились мы друг на друга, словно два идиота. И взгляда отвести не могли. А в теле пожар разгорался…

- Всё, всё, — замахал руками мальчишка, — избавь меня от подробностей. Так значит ты его единственная?

- Я? А про невестушку забыл? По всему, это она единственная, а я вторичная. — Или третичная, если не пятиричная. Эй, чего это я? Плевать! — Не знаю как его, а меня приложило знатно. Мозг выключился, только и могла, что пожирать его глазами. Спасибо тётушка вовремя вернулась.

- Но ведь встретить пару это радость… — растерянно пролепетал ребёнок, явно переживая разрыв шаблона.

— Единственную может и радость. А если их несколько? Да шучу я, шучу. Не волнуйся ты так. У тебя будет одна единственная, и ты будешь самым счастливым оборотнем на свете. А вот брату твоему не повезло. Вот он, наверное, и растерялся. Хотя я тоже радости особой не испытала.

— А дальше?

— Дальше? Я пришла в себя и решила чем судьба не шутит? Раз сама мне в руки пару привела, можно и познакомиться. Пообщаемся, узнаем друг друга поближе, и будет видно.

— Ну и?

— Ну и! — передразнила мальчишку. — Ушла буквально на полчаса, вернулась, а его и след простыл.

- Как? — не поверил он. — Как простыл?

- Сбежал твой брат от своей единственной, даже не попрощался. Видно вторая пара ему не нужна. Да и зачем, если у него уже есть первая? Я когда узнала про неё, так сразу выкинула его из сердца. Зачем мне женатый мужчина?

— Не понимаю, — совсем поник Темор, — зачем он тогда Нирке отказал, если от тебя ушёл?

Всё-таки отказал.

И что? Была бы нужна, давно бы пришёл. Ей отказал, а на меня начхал.

— А мне почём знать? Хвостом перед ним не крутила, верёвками к себе не привязывала, даже про ленточку не знала. Вот и думай теперь: кто виноват?

— Никто, наверное.

— Хорошо, пусть будет никто. Я с тех пор про него и думать забыла, — покривила, конечно, душой, но кому какая теперь разница? — И если бы в вашу деревню не попала, тебя с товарищем не встретила, так и не вспоминала бы и дальше.

— Но ведь он к тебе часто бегает! Бегает ведь?

— С какого перепугу? Я после нашей встречи его больше не видела.

— Зачем тогда… Постой! А вещи? Твои, между прочим.

Я возмущённо закашлялась.

— Он ещё у меня что-то спёр? Да что за бандюга такой?! Ему мало ленточки? Между прочим, самой любимой! Ничего я ему не давала и не видела. А увидела бы, метлой отходила по спиняке, чтоб не смущал девушек невинных.

— Он не такой! — тут же встал на защиту брата Темор.

— Конечно не такой, — зло кивнула мальчишке. — Он твой брат, а значит самый лучший. Считай, что это я его соблазнила. Мне-то всё равно, а тебе будет приятно.

— Да дело не в этом! — возмутился мелкий медведь, вскакивая со стула. — Он и правда хороший, и ты не соблазняла! Просто надо у него узнать, почему он так поступил и всё.

— А вот этого не надо! Всё уже прошло, и ворошить старое не надо. Я завтра уеду, а он перебесится и вернётся к своей невесте, иль другую найдёт. Не надо меня впутывать в ваши разборки. Пожалуйста!

— Да ты не боись, Янка, всё будет хорошо. Вот увидишь.

И этот наглец, залихватски подмигнул и сбежал, оставляя меня глупо таращится на закрытую дверь.

Вот ведь!

Медведь.

Глава 19

После этого разговора, кусок в горло не лез, и пришлось ложиться на пустой желудок. Переоделась в пижаму, свернулась калачиком на кровати и закрыла глаза.

Сон не шёл. Ни через час, ни через два, ни через три. Промаявшись так до глубокой ночи, наконец, задремала, а проснулась от того, что в комнате неожиданно скрипнула половица.

Я резко открыла глаза и заметила приближающуюся тень, да не успела ни испугаться, не заорать, как огромная ладонь накрыла мой рот, а с ним и половину лица.

И тишина.

Запоздалый лёд страха растёкся по телу, и я замерла, не зная, что предпринять.

Когда в лёгких закончился воздух, я завозилась, пытаясь освободиться, но всё без толку. Незваный гость держал крепко.

Сволочь, нос хоть открой, дышать нечем!

Наверно, что-то поняв, неизвестный освободил зажатый нос, и я с жадность втянула в себя воздух.

Кто ты такой и что тебе надо?

И тут меня накрыло новым приступом страха. А вдруг это Хольд? Неужели он все эти годы лелеял мысль закончить начатое?

И сама себя стала успокаивать. Да нет, вряд ли.

И явно не вор. Что у меня красть? Либерон он далеко не унесёт, всё равно тот вернётся. На флярушке отвод глаз, её чужому не заметить. Ну, кроме магов, наверное.

Уже смелее трепыхнулась в жёстких тисках, и мужчина отмер, перестав зажимать моё тело. Немного отстранился, чтобы развернуть лицом к себе и тихо произнёс:

— Не бойся, Яна, я не причиню тебе вреда.

И тут я чуть сознание не потеряла. Узнать эти густые чёрные кудри, острый взгляд и широкие скулы труда не составило. Всё это будто впечаталось в мою память.

— Ты… — выдохнула я, стоило ему медленно убрать свою руку. — Ты-ы-ы…

Меня так удивила эта встреча, что неожиданно все слова и мысли куда-то делись. А мне столько хотелось ему сказать!

Так мы и сидели некоторое время, я, пытаясь привести мысли в порядок, и он, тяжело сверля меня взглядом. Его широкая грудная клетка ходила ходуном, словно невидимый кузнец раздувал её мехами. Ноздри нервно дёргались, и глаза постепенно затягивала мутная пелена.

— Дыши через рот, медведь, если не хочешь оказаться с расцарапанным лицом, когда кинешься на меня насильничать.

— Я не насильник, — прохрипел ненормальный, придя по собственной воле к девчонке, от которой верхний мозг отключается, передавая эстафету нижнему. Говорю же, ненормальный!

— А, поняла, — усмехнулась, — ты думал, нас обоих накроет, и я сама тебе отдамся? Так фиг тебе по всей морде, медведь. Я сейчас не чувствую запахов, спасибо синему порошку.

Даже фигой покрутила у него перед носом, показывая весь облом ситуации.

И стукните меня уже кто-нибудь, пока я мужика до бешенства не довела.

— Я пришёл не для этого! — прорычал Бреннан, с трудом стараясь дышать через рот. — Поговорить…. надо…

Так, Яна, возьми себя в руки. У него хоть и сносит крышу от тебя, но вдруг она съедет окончательно?

Блин, но как же всё таки хорошо, когда ему плохо! Всё-всё, порадовалась и хватит. Ему и, правда, плохо.

— Прости, медведь, но давно хотела это сделать. — Я подложила подушку под спину, облокотилась на неё и, скрестив руки на груди, царственно кивнула головой. — Я готова, говори.

Оборотень сверкнул грозными очами и сжал кулаки, что костяшки побелели.

Не к месту подумалось, что какой же он всё-таки обалденный. Всегда нравились именно такие: крупные, мощные, с большими ладонями и несгибаемые, словно скала.

Только этого мало, надо чтобы и душа отзывалась, а не только тело. А у меня пока в его сторону трепещет только тело. Душа же посылает этого увальня далеко и надолго.

— Сначала хотел просить за своего непутёвого брата, — произнёс Брен, рассеяно проводя взглядом по комнате.

— Ты про лицо? — легкомысленно отмахнулась. — Да я уже простила. Дня через три всё сойдёт и обоняние вернётся.

Мне выходка Темора сыграла только на руку. Если бы не он, смогла бы вот так независимо сейчас разговаривать? А может уже давно лежала под мощным телом, жадно шаря руками по его голой груди…

Стоп! Отставитьголую грудь и всё остальное отставить.

Так, на чём мы там остановились?

Я прочистила внезапно севшее горло.

— Всё хорошо, мы уже решили этот вопрос с твоим братом. Что-то ещё?

Бреннан вдруг подался вперёд и ткнулся носом в мои колени, укрытые одеялом.

Неожиданно.

Я нервно сглотнула, стараясь не шевелиться, и осторожно спросила:

— Ты пугаешь меня, медведь. Стоило ли приходить, если не можешь держать себя в руках?

Мужчина резко вернулся на место и закрыл глаза, шумно вдыхая через приоткрытые губы.

По-моему, ему это мало помогло.

И, правда, не помогло, раз он полез в карман и достал оттуда небольшой пузырёк. Высыпал на ладонь пару длинных зелёных кругляшков и кинул в рот.

— Есть вода? — глухо спросил он, старательно отводя взгляд.

Вода было только во флярушке. Пришлось вставать, огибая сгорбившегося оборотня по широкой дуге, и доставать магическую вещь из упакованного узла. Встала так, чтобы медведю не было видно, и наполнила пустую кружку, оставшуюся с обеда. Спрятала флягу обратно в узел и вернулась на кровать. Сначала хотела кружку с водой отдать лично в руки, но, подумав, оставила на столе.

Так спокойней.

Он распрямил плечи и двинулся в сторону стола. Огромная кружка утонула в его руке.

— Помогает? — спросила я, стараясь не сильно демонстрировать откровенное сочувствие. Лишнее.

— Немного. — Он вернулся на кровать, проигнорировав выдвинутый стул, и провёл широкими ладонями по лицу, словно стирая усталость. — Прости. Всё идёт не так.

Я пожала плечами.

— Ты не виноват, я понимаю. Это всё… природа. Что поделаешь, если на нас так действуют запахи. Мне повезло, я сейчас ничего не чувствую к тебе.

Медведь поднял на меня прояснившийся взгляд и прищурился.

— Совсем-совсе-е-ем ничего не чувствуешь, ла-а-аска? — протянул он.

Его вкрадчивый голос почему-то отозвался дрожью в коленях, дрожь перетекла в бёдра, и потеплело там, где теплеть сейчас не должно. Сладко стукнуло сердце…

— Не надо… не надо так делать… — испуганно прошептала я, глядя в резко потемневшие карие глаза.

Оборотень опустил взгляд и отвернулся.

— Тогда не говори, о чём не знаешь, ласка.

Я с облегчением выдохнула. Послушался. Значит не совсем дурной.

А что за новая подстава? Я-то думала главное его запах не чувствовать, а он ещё и голосом может воздействовать?

А я так могу?

Да какая разница?!

Захотелось проломить головой глухую стену, которая выстроилась передо мной, лишая возможности жить спокойно, стоило встретить этого медведя.

Хотя, ему тоже нелегко.

— Что будем делать? — тихо спросила я.

Он пожал плечами. Ткань рубашки натужно затрещала, цепляясь за швы.

Дева Небесная, ну и силища!

Красота-то, какая. Моя красота.

Тьфу! Не мой он. Не. Мой.

Тяжело вздохнув, спросила:

— Зачем пришёл тогда? Не виделись, и всё было хорошо.

— Ничего хорошо не было, ласка. — Зло сверкнул он очами, оказываясь совсем рядом со мной. — С того момента, как я встретил тебя, вся моя жизнь встала с ног на голову.

Я скривилась.

— Уж простите, ваше Медвежье Величество, с тех пор как ты появился на пороге тётиного дома, моя жизнь тоже не стала счастливее! Зачем ты вообще к ней приходил? Женился бы на своей единственной и горя бы не знал.

Мужчина упёрся руками в подушку, заключая меня в тесный захват, а его глаза поймали мой испуганный взгляд.

— Ты моя единственная, Яна и другой не будет никогда.

Приятное тепло вдруг окутало душу.

Дура!

— Почему? А она? — задыхаясь от его близости, чувствовала предательское тепло в душе от его слов, а его ласкающий взгляд, блуждающий от моих губ к глазам, заставлял поджиматься пальчики на ногах.

— Она опоила меня. Хотела выгодно выйти замуж.

Вот оно что! Опоила.

А почему тогда он не вернулся ко мне? Пусть сбежал, но потом, когда выяснил, что девчонка его обманула, почему не вернулся? Значит, не так сильно была нужна? Ведь пока я не попала в его деревню, он и шага на встречу не сделал.

Иногда бездействие говорит сильнее, чем самые невероятные и отчаянные слова. Появившееся тепло в груди вытеснила кольнувшая в самое сердце обида — я ему не нужна. Книгоед.нет

Аккуратно протиснула руку меж наших тел и пальчиком ткнула в стальные мышцы груди.

— Покинь моё личное пространство, медведь. — Обдав горящим взором, мужчина нехотя подчинился. — И чтобы ты знал, единственных не бросают. Их берегут, о них заботятся и любят. А твои слова лишь пустое сотрясание воздуха.

— Ты моя! Единственная. — Выдохнул сквозь сомкнутые зубы Брен.

— Тогда где ты был? — спросила, срывающимся голосом. Обида всё сильнее разгоралась в груди, гася все тёплые чувства к своей паре.

Вот почему мне так не везёт? Даже единственный попался бракованный! Всем хорош, только я ему не нужна.

Кровать скрипнула, принимая полный вес медведя, когда тот с комфортом расположился на ней, прислонясь спиной к стене.

Похоже, кто-то уходить не собирается?

Бреннан пожевал губу, бросая в мою сторону задумчивые взгляды, совсем не обращая внимания, что я пыхчу, словно паровоз.

— Когда я тебя увидел, то первой мыслью было: «какой маленький и сладкий цыплёнок попался на моём пути». — Мужчина развернулся ко мне всем корпусом, опираясь на одну руку, а я несколько долгих мгновений любовалась игрой его тугих мышц. Он поймал мой взгляд и мягко улыбнулся. Я смутилась, словно школьница, только в ответ на его улыбку, нагло улыбнулась в ответ. Он кивнул, будто подтверждая свои мысли. — Увидев, что ты совсем ещё ребёнок, по сравнению со мной, устыдился вспыхнувших желаний.

— Я не ребёнок, — недовольно буркнула в ответ.

— Теперь вижу, а тогда бежал без оглядки, чтобы не сделать с тобой непоправимого. — Продолжил свою исповедь медведь. Он говорил без резкости, без надрыва, только грустная улыбка мелькала на губах. — Невеста? В тот момент, я не помнил даже своё имя, ласка. Только твой запах преследовал меня на всём пути, не давая расслабиться ни на минуту. Перед взором стояло твоё лицо с глазами испуганной лани и такие манящие губы, что пришлось менять облик, чтобы не возникло соблазна вернуться.

Я упрямо мотнула головой.

Вот зачем сейчас мне он это говорит? Мне так удобно было верить в его холодность.

— Зачем качаешь головой, ласка? Не веришь? Я сам себе не верю. Как я мог так ошибаться? В тебе? В себе? В ней? — Он снова откинулся на спину, словно не справившись с одолевавшими его эмоциями, хотя старался их не показывать. — Я же вернулся к тебе в тот же день — ночью. Ты так сладко спала и во сне казалась ещё меньше и юнее, чем есть. Совсем девочка. Я тогда чуть с ума не сошёл, зачем судьба так пошутила надо мной? Зачем связала с ребёнком? Уж если ты предназначена мне судьбой, не могла она свести наши пути позже? Как мне теперь выдержать эти годы вдали от тебя? Так я думал…

Меня уже начало потряхивать от противоречивых эмоций, терзавших душу. Хотелось кинуться ему на шею и в то же время разорвать на много маленьких мелких медвежат.

Кто из нас, вообще, умудрённый опытом оборотень? Разве можно так запросто оставлять девушку, ничего не объяснив?

Чтобы сдержаться, обхватила себя руками.

— Но я не мог просто так уйти. Чтобы найти силы оставить тебя на какое-то время, пришлось прихватить с собой одну из личных вещей, незаметную, но с отчётливым запахом.

— Угу, — процедила я, — не нашёл ничего лучше, чем стырить мою самую любимую ленту?

Брен обнажил ровные белые зубы в обезоруживающей улыбке, и я сомлела. Борьба эмоций, выпив последние силы, улеглась сама собой.

Что я мучаюсь? Вот же он — мой суженный, моя пара, мой единственный. Вот он, передо мной. Только руку протяни, только скажи…

И почему-то не протянула, не сказала. Только глаза закрыла, буквально на пару секунд и похоже на некоторое время отключилась, а когда пришла в себя, то обнаружила, что меня накрыли одеялом, удобно уложив на кровати.

Звёзды уже потускнели на сером небосводе, а главное, медведя поблизости не наблюдалось.

Снова сбежал.

И что мне теперь делать?

Глава 20

Спать больше не хотелось. После ночного разговора на душе был полный раздрай.

Он, оказывается, меня не забывал и с невестой расстался. А не приходил лишь потому, что принял меня за ребёнка.

Идиот!

Ладно, сам мучился, меня за что мучил?

И вот теперь, всё, что долго в себе подавляла, вспыхнуло с новой силой. К оборотню тянуло неимоверно, а после его объяснений стало тянуть ещё больше.

Я его единственная.

И что теперь? Сватовство и свадебка?

А не пошёл бы он… подождать? Бегал от меня почти год, паршивец, теперь я от него побегаю. Заодно и увижу, а правда ли так нужна ему, как он говорит?

Пусть меня к нему тянет, пусть я чувствую его и телом и душой, только так просто не сдамся.

Почему?

А не знаю! Должна же в женщине быть какая-то загадка?

И вообще, мы совершенно не знакомы. Вот сколько ему лет? По внешнему виду и вечно мрачной физиономии можно предположить, что далеко за сорок, а вот по глазам… Глаза, как мне показалось, увеличивали этот возраст ещё на десяток лет.

Поэтому, вполне возможно, что мужик испугался, увидев перед собой, как он там сказал? Сладкого цыплёнка? Ну-ну. Это он меня ещё плохо знает.

Но это с одной стороны. А вот с другой.

Если бы он остался, как нормальный умудрённый жизнью оборотень, пообщался бы со мной, наладил, так сказать первый контакт, сразу бы понял, что я не так юна, как ему показалось.

Судя по всему, он не плохой оборотень, но моя иррациональная женская обида не давала принять правильное решение. Я хотела уйти, чтоб наказать, и остаться, чтобы быть счастливой.

Только кого я собралась наказывать. Его или себя?

Я тягостно вздохнула и с досадой потёрла синюшную щёку, понимая, что никакого эффекта это не даст. Прошли всего сутки, а надо как минимум три дня.

А чего я тут собственно сопли жую?

Мне ещё никто не предлагал остаться. Пришёл, понимаешь под покровом ночи, чёрный плащ меховой, напугал до коликов в животе, туману напустил своими признаньями, душу растревожил и смылся!

Вот где он?

Эй, медведятина, ау!

Нет его.

Блин, что за детский сад? Ведь я уже почти согласна его простить, что ему стоило остаться?

Ну и ладно, пусть тогда побегает, может ума наберётся.

Я была полностью готова, когда ко мне постучали.

— Яна, — послышалось за дверью, — пора выдвигаться.

— Иду! — крикнула я, хотя можно было спокойно ответить, всё равно бы услышали. Но человеческая привычка давала о себе знать.

Перекинула через плечо два связанных вместе узла и покинула комнату. Пока спускалась вниз, уговаривала себя не злиться заранее, если оборотни начнут надо мной смеяться. Они же ещё не видели меня в «синем цвете».

Трое крепких ребят сидели за одним столом и тихо перешёптывались: двое спиной ко мне, один лицом. И вот это лицо приняло такое умильно удивлённое выражение, что, не выдержав, я первая улыбнулась.

— Маску делала вчера, — объяснила ребятам, когда они все уставились на моё синее личико, — чтобы кожа стала нежнее и шелковистее.

Или это лозунг из рекламы про волосы? Не суть.

Надо отдать им должное, оборотни не смеялись. Совсем. Даже не улыбнулись. Скорее приняли меня за чокнутую и просто посочувствовали.

Странные они какие-то, я бы не сдержалась. Ну, прикольно же! Синяя, словно смурфик. Это они просто мультика не видели, вот и не поняли прикола.

— Пора, — сказал своё слово старший в группе, и мы все дружно кивнули в ответ.

Шли через деревню по-деловому быстро, и по сторонам не оглядывались. Они. Я то и дело отставала, приходилось догонять.

— Яна, — не выдержал самый молодой, — ты кого-то ждёшь?

Я понуро опустила взгляд. Сама понимаю глупо надеяться, только отчего-то продолжала надеяться.

— Нет. Уже нет.

После этого я не отставала и сопровождающих не отвлекала.

Примерно через полчаса мы вошли в лес и, немного углубившись, начали готовиться к обороту. Я привычно спряталась за деревом, наплевав на недоумённые взгляды, и стала снимать одежду.

Было раннее утро и редкие солнечные лучи ещё не проникали сквозь раскидистые ветви лиственных деревьев, но холода я не чувствовала. Всё-таки кровь оборотней давала о себе знать даже в человеческом обличии и награждала острым слухом и зрением, чувствительным носом и устойчивостью к погодным условиям.

— Яна, — позвал меня старший, оставаясь за деревом, — ты уже не первый раз передвигаешься с патрулём и знаешь правила.

— Да, — отозвалась я, стягивая штаны, — один направляющий, двое замыкающих и я посередине. С тропы не сходить, пасть не открывать, хвостом не вилять. — Это я пошутить так пыталась, но видимо не вышло, потому что в ответ получила лишь недовольное молчание. Пришлось быстренько извиняться — отношение с ребятами портить не хотелось. — Простите, неудачно пошутила.

— Яна, мы не на прогулку идём, — укорил меня старший, — будь добра, выполняй все правила.

— Хорошо.

Покачав головой и мысленно посетовав на несправедливость жизни, распихала одежду по узлам.

Мы остановились на ночёвку, когда я не чувствовала уже ни лап, ни хвоста. Тоскливо глядя на бодрых волков, без сил свалилась прямо там, где меня настигла радостная новость об отдыхе. Так и лежала, тяжело дыша и хрипло глотая воздух открытой пастью.

Ребята из патруля быстро сменили облик и начали готовить лежанку из еловых веток, припасённых прежним патрулём. Старший побежал осматривать окрестности.

Я прикрыла веки, чтобы не смущаться от мелькания голых тел перед глазами и ждала, пока немного приду в себя, чтобы принять человеческий облик. А мохнатые «роботы», словно и не они только что отмахали несколько десятков километров без перерыва, уже соорудили небольшой перекус.

Почуяв еле слышный аромат еды, я чуть не подавилась слюной и обрадовано облизнулась: нюх постепенно начал возвращаться. Пришлось ползти в сторону дерева, где лежали мои вещи и оборачиваться. Несмотря на усталость, есть хотелось дико.

В мою сторону ребята бросали хмурые взгляды. Я же чихала на их взгляды и, опустив очи долу, взяла свою порцию и снова ушла за дерево, чтобы не портить себе аппетит, глазея на такие же аппетитные задницы.

Главный дядька вернулся, когда я уже слизывала с пальцев солёные остатки от мясных полосок. Быстро сменив личину, он обозрел наш «раздельный» ужин и шикнул на парней. Те беспрекословно натянули штаны, и стали решать, кто будет дежурить первым.

Я благодарно улыбнулась старшему волку и пошла в сторону настила. Пора ложиться, чтобы хоть немного отойти от долгого бега.

Первый раз мне попался такой резвый патруль. С другими ребятами передвигаться по лесу было легче. Мы чаще делали остановки, и я не ощущала себя словно выжатый досуха лимон.

— К нам гости, — тихо бросил старший и повернулся в ту сторону, откуда мы пришли.

Я же застыла на полпути к вожделенной лесной постели и чуть не лишилась чувств, услышав знакомый до боли голос:

— Приветствую, Ким.

Пришёл. Он всё-таки пришёл. За мной? Блин, конечно за мной! Не за Кимом же.

Не оборачиваясь, чтобы никто не увидел сумасшедшую улыбку, против воли растянувшую мои губы, прижала ладонь к груди, пытаясь унять, бешено бьющееся сердце. Когда это не помогло, сделала несколько глубоких вздохов, параллельно утихомиривая скачущие мысли.

«Он пришёл. А вдруг снова уйдёт? Ха, да кто ж его теперь отпустит?» — И всё в таком духе.

— Здравствуй, Яна.

Услышав прямо за своей спиной тихий, но пронзивший всё моё нутро, голос, улыбаться резко расхотелось. Зато захотелось прыгнуть этому дурному оборотню на шею и разрыдаться от счастья.

Нет, это я не влюбилась, я просто сошла с ума!

С трудом подавив в себе противоестественные желания, повернулась к медведю.

— Вечер добрый, Бреннан. Что ты тут делаешь?

Оборотень легко улыбнулся и взял меня за руку:

— Единственную свою догоняю, — ответил он, сверкая очами. — Шустрая она у меня слишком.

Эти слова вышибли из меня последний воздух. Голова закружилась, и я чуть позорно не свалилась в обморок.

— Яна? — растерялся Брен, обнимая меня за плечи и не давая упасть. — Ты… не рада мне?

Да рада я, рада… Только кто ж сразу такими словами бросается? Надо сначала поздороваться, обсудить погоду, курс доллара, а уж потом…

В крепких, но бережных объятиях, было на удивление тепло и удобно. Словно его руки созданы, чтобы обнимать именно меня.

И пригревшись в этих тёплых объятиях, я приняла решение дать нам шанс. А что? Сколько можно бегать? Пора уже взглянуть правде в глаза, что нас тянет друг к другу, и попробовать вести себя как взрослые. Да, мы почти не знакомы, но у нас впереди столько времени, чтобы сблизиться.

Я глубоко вздохнула и, отстранившись, смело взглянула в тревожные глаза:

— Я…

И только собиралась сказать ему что-то хорошее, случилось нечто такое, что никто не ожидал. Прямо за моей спиной вспыхнул яркий свет, ослепивший Брена и стоявших неподалёку оборотней. Что-то бумкнуло, потом лопнуло, хрустнуло и меня начало утягивать назад.

Я беспомощно хватала пальцами воздух, пытаясь дотянуться до своего мужчины, но тщетно. Таинственный «пылесос» работал исправно, и я быстро удалялась от медведя.

Наконец, оборотни отмерли и кинулись ко мне. Бреннан бежал впереди всех, но было поздно, меня уже затягивало в холодную белую дымку.

Глава 21

Попав в белую дымку, я вмиг продрогла до самых косточек, не спасала даже выносливость оборотней. Чтобы согреться, обхватила себя за плечи, но и это мало помогло. Наконец, поняла, что стою на месте, и ничего меня больше не утягивает. Собравшись с силами, сделала шаг вперёд и… увидела солнце.

— Дева Небесная… где это я?

Там, откуда меня забрали, была глубокая ночь, здесь день в самом разгаре.

Беглый осмотр периметра ничего не дал: лес как лес, может чуть реже деревья, небольшая поляна как поляна, может чуть сочнее и выше трава, и только выжженный большой круг за спиной расставил все точки над «и».

Сбылась мечта идиотки — я прошла через портал и мне… не понравилось. Мало того, что там адски холодно, так ещё забросило неизвестно куда. Хотя, куда я ещё могла попасть, как не в гости к магам?

Маги.

Начав уже согреваться, я вновь замёрзла.

А что сделают маги, когда на своей земле обнаружат маленького одинокого оборотня? Вряд ли встретят хлебом-солью.

И вообще, я ж о них ничегошеньки не знаю, кроме того, что выглядят они как люди, пользуются магией и владеют порталами. Вот в том-то и дело, что люди они только на вид, и что-то мне подсказывает, что людьми в том смысле слова, к которому я привыкла, они не являются. Впрочем, как и оборотни.

Но тут хоть на собственной шкуре знаю, что скрыто под человеческой личиной у оборотня, но что скрыто под ней у мага?

Ну, и наглый мирок! Почему нельзя мимикрировать под кого-то другого? Почему везде и всегда крайним оказывается человечество? Другой личины не нашли? Что оборотни, что эти неизвестные и от этого ещё больше пугающие маги, взяли моду оборачиваться в людей.

Мои нерадостные размышления на тему несправедливости жизни были прерваны очень уж знакомым звуком, что было весьма странно. Потому что этот звук был знаком мне с прошлой жизни, и услышать его на Риконе я точно не ожидала.

Мелькнувшую было мысль, что оказалась на Земле, задавила в корне. Так повезти мне не могло. Да и поздно уже метаться.

Поэтому, единственно правильным решением было отойти подальше от выжженного следа портала и спрятаться в самых густых кустах, попутно уповая, что обоняние магов уступает обонянию оборотням. Как и слух, а заодно и зоркость.

Дева Небесная, пусть маги вообще окажутся слепыми, глухими и с соплями. Должно же хоть что-то компенсировать их магическую силу?

Пока я пыталась слиться с зелёным кустом, характерный звук крутящихся лопастей вертолёта затих, но саму машину, которая так похоже гудит, я не увидела.

Может, стоило мне взять ноги в руки и бежать отсюда без оглядки? А куда? А разобраться, чей портал и почему меня в него затянуло? Специально или случайно? И повторится ли это ещё? А что за странная машина гудела? А вдруг мне сейчас хоть что-то из этого станет ясно?

В общем, из кустов я так и не вышла. Может и зря. Может если убежала, моя история сложилась по-другому? Но, случилось то, что случилось и поздно о чём-то жалеть. Да и смогла бы убежать? Одно дело маги, другое оборотни. От них не убежишь.

— Девочка моя, — мягко, но с некой обвинительной ноткой, раздалось совсем рядом и напугало меня до чёртиков, — не стоит окончательно портить моё впечатление о себе. Ты и так талантами не блещешь, а тут ещё явное проявление трусости.

Я только судорожно сглотнула, на что рядом тяжело вздохнули и продолжили:

— Если бы не та малая часть твоей крови, которая нас объединяет, то… — тут он будто сорвался и зло выдохнул сквозь зубы, а потом вновь заговорил спокойным тоном. Словно судья, безразлично зачитывающий обвиняющий приговор. — Это единственная причина, что ты ещё дышишь.

От этих слов я была на грани обморока и как не уговаривала себя прекратить панику, взять чувства под контроль смогла далеко не сразу. Меня терпеливо ждали, что само по себе было удивительно.

Зато сидя в кустах, я получила ответы на многие вопросы, и не их вина, что они мне не понравились.

Так и знала, что всё дело в моём происхождении. Как не пряталась от прошлого, оно настигло в самый неподходящий момент моей жизни. А ведь я только-только решила довериться судьбе…

Из кустов выходила пусть бледная и с подрагивающими коленями, но взгляд не прятала и не молила о пощаде.

— Советник, ни разу не поверю, что мы родственники.

— Ох, милая девочка, — ответил тот, которого я видела лишь однажды и уже почти год назад, — родственники мы только наполовину.

Мужчина стоял в нескольких метрах от меня, выпрямив спину и заложив руки за спину. Высокий, подтянутый, в белоснежной рубашке, на которой, даже если очень постараться, не найти и пылинки. Такие как он всегда выделяются из серой толпы. Взглядом ли, осанкой или может выражением вселенской скуки на холёном лице. А скорее всего — полной вседозволенностью во взгляде.

Но мне ли пасовать перед такими?

— Даже если так, разве для приватной беседы я не могу рассчитывать на более приятную обстановку? — сказала и демонстративно огляделась вокруг. — Могли бы пригласить в гости, я бы с удовольствием приняла предложение.

— А я бы не потерпел тебя в своём доме. Я вообще терплю тебя с большим трудом, но вот в чём пакость — убить не могу, но очень этого желаю. Весь наш род желает. — Советник протяжно вздохнул и так же выдохнул, показывая тем самым, как же тяжело ему, бедняжке, нести на своих знатных плечах проблемы всего рода. — Ты не думай, ничего конкретно против тебя я не имею, но такие, как ты не могут жить. Ты ошибка, очень страшная ошибка, которая может привести к гибели всех нас.

— Я? К гибели? — Рассмеяться бы, но смешно почему-то не было. Зато было сильное желание вцепиться этому заносчивому типу в лицо, чтобы убрать это снисходительное выражение в свою сторону и получить, наконец, вразумительный ответ, в чём я виновата? — Вы оборотень, я оборотень. В чём разница?

— Ты наполовину человек, — припечатал Советник.

— И это всё?!

— А тебе мало? — искренне удивился он, а потом задумчиво покивал головой. — Ты не понимаешь… Хорошо, сейчас объясню…

Спустя несколько минут, мне хотелось закрыть глаза, упасть в обморок, а потом очнувшись всё забыть.

Я понимала, что никогда не сделаю того, в чём меня обвиняли, но доказать это Советнику даже не пыталась. Я прямая угроза их существованию, а если кто-то или что-то вызывает страх, то его лучше убрать или уничтожить, чем потом бояться в течение всей жизни.

Так и поступили со мной. Только не убили сразу — подбросили к людям, зная, что не выживу. А я взяла, зараза такая, и выжила. И бедные родственники всю голову сломали, как меня снова сжить со свету, потому что живой я им не нужна.

— И что теперь? — я стояла, прислонившись к тёплому и шершавому боку вековой сосны. И только это спасало меня от позорного паденья, да одуряющий запах смолы удерживал сознание на плаву.

— Мы сейчас там, откуда тебе точно не выбраться, — за всю свою обвинительную речь Советник ни разу не взглянул мне в глаза. Зато сейчас от его холодного, жёсткого взгляда слабели колени и кружилась голова. — Если бы я отправил тебя на этот остров много лет назад, ты не прожила бы здесь и дня. Сейчас же это время может растянуться на несколько дней.

— Зачем? — потерянно спросила я. — Зачем такие трудности? Не проще было меня… сразу…

— Проще, — покривившись, согласился Советник, — но не могу. Ты вообще не должна была появиться на свет, но умудрилась родиться и дожить до восемнадцати. Все эти годы ты жила в долг, девочка. — Здесь его взгляд на миг смягчился, но может мне это только показалось. — Прощай, Лавиола, дочь моей глупой и влюбчивой сестры, пора отдавать долги.

И Советник, оказавшийся моим родным дядей, бросил в просвет деревьев небольшой кругляш, от которого на метр вокруг вспыхнула трава, а из центра раскрылся прозрачный купол в полтора человеческого роста.

— Не пытайся идти за мной, — предупредил оборотень. — Портал рассчитан на одного, ты сразу умрёшь.

На его предупреждение лишь невесело хмыкнула — умру сразу или через несколько дней, в чём разница?

Советник же шагнул в белый туман портала и исчез. А через несколько секунд исчез и туман, и кругляш, и лишь выжженный круг земли говорил о том, что здесь недавно открывали портал.

Глава 22

Я смотрела на чёрный выжженный круг, и моя душа медленно сгорала вслед за ним.

— Всё дело в чистоте крови, — повторила его слова. — Во всём виновата кровь.

Я выросла в мире, где парень никогда не спросит, что у тебя за кровь, когда делает тебе предложение. Конечно, группа крови важна для людей, которые создают семью, чтобы исключить возможность неожиданных неприятных последствий, но это единственная причина вопроса.

На Риконе же, если оборотень влюбится в человека уже нонсенс. А если у них появится малыш, это просто катастрофа.

Я не знаю правильно ли это или нет, я дитя другого мира, поэтому причина моего гонения выглядела для меня глупой, надуманной и жестокой. Как жить дальше, зная, что тебя хочет убить вся родня? Даже если случится чудо, и я спасусь с острова, мне придётся всю жизнь оглядываться за спину.

И вот вопрос: нужна ли такая жизнь?

С другой стороны, оборотней, наверное, тоже можно понять. Если они начнут разбавлять свою кровь человеческой, то через несколько поколений эта раса вообще перестанет существовать. Кровь разбавится настолько, что уже внуки вряд ли смогут обернуться.

Да далеко ходить не надо — во мне ровно половинка крови оборотня и, если бы не Вожак, я бы, наверное, и не обернулась никогда.

Поэтому держат эти знания в тайне, поэтому любовь к человеку у оборотней под запретом и следят за этим строго. И только мне повезло выжить… или не повезло. Когда правда открылась — я уже родилась. Мама как могла, скрывалась от родни, но долго это продолжаться не могло.

Родственники узнали, забили тревогу и на общем собрании поручили дяде решить дальнейшую судьбу ненавистной и опасной полукровки. Как дядя не ненавидел меня, убить своими руками ребёнка любимой сестры не смог. Зато смог оставить там, где дальнейшая судьба четырёхлетней малышки была предрешена.

Что ж, так или иначе, манипуляции Советника принесли плоды, пусть не сразу, пусть почти через десять лет, но Лавиола — Хроня Коровина покинула этот неласковый для неё мир. А то, что её тело сразу заняла другая душа, вообще из ряда фантастики. Заняла и прижилась. И жила бы себе дальше, если бы не та встреча с Советником, такая нелепая и такая судьбоносная.

Представляю, какой он тогда испытал шок. Столько лет быть уверенным в том, что полукровка давно почила и тут я — живая и здоровая. Почитай целый год не мог очухаться, а когда пришёл в себя сразу новая попытка отправить меня на тот свет.

Я всё-таки не удержалась и сползла по стволу вниз, наверное, царапая спину в кровь. Хотела ответов — получи, да смотри не обляпайся. А никто и не говорил, что будет легко.

Зато теперь я знаю, какая сила вложена в человека. У нас сильная кровь, которая не подчиняется никому. Да, сразу она не положит на лопатки гены оборотня, но одно поколение, второе, третье и оборотни уже в прошлом. А через пять, шесть поколений они станут легендой.

Наша сила в крови, пусть люди слабее во всём, но если человечество захочет избавить Рикон от нелюдей, оно избавиться от них самым нежным и приятным способом — с помощью любви.

Поэтому оборотни оберегают эти знания.

Поэтому они и мимикрируют под людей, чтобы человечество мирилось с ними. Поэтому и не лезут к людям, чтобы не провоцировать.

И что мне теперь делать? Сложить лапки и умереть во имя оборотней? Вот уж дудки! Не для того мне давался второй шанс, чтобы снова умереть.

Пока дышу, буду бороться до последнего. Я не хочу устраивать революцию, не хочу стереть с лица Рикона другие расы, моё знание останется со мной. Я хочу просто жить. Хочу завести семью, родить детей и умереть в глубокой старости, прожив долгую и счастливую жизнь рядом с любимым.

А для этого осталось спастись с острова, вернуться к своему медведю и сыграть свадьбу.

Всего-то.

— Доброго дня, дитя.

Я невольно вздрогнула и подняла взгляд.

Мужчина — старше меня как минимум раза в три, он стоял совсем близко. Пришлось сильно задрать голову вверх, чтобы полностью охватить его взглядом. Короткие русые волосы, обильно сдобренные сединой и небольшая острая бородка, делали его похожим на профессора. Незнакомец чему-то улыбался и был весьма доволен собой.

— Поверю вам на слово, уважаемый, хотя именно этот день не принёс мне ничего доброго. — Мало того, что встреча с близким родственником грозила неминуемой смертью, так и содранная кожа на спине начала противно пощипывать.

Незнакомец утвердительно кивнул, поддерживая толи моё первое утверждение, толи второе. Я же поднялась с земли, отряхнула руки и, заведя их за спину, аккуратно проверила наиболее болезненные места. Одежда оказалась цела, значит, страшного ничего нет.

Разобравшись с одним, я перевела взгляд на стоявшего рядом мужчину. Каким интересно ветром его сюда занесло? То один нагрянет, то другой. Прям не остров, а проходной двор какой-то!

Благо незнакомец не выглядел устрашающим, скорее наоборот — он был настолько худ, что хотелось его пожалеть и накормить. Я неосознанно начала проверять карманы в поисках завалявшейся еды, чем вызвала новую улыбку на бледном лице.

— Помню, при первой нашей встрече ты тоже хотела меня накормить.

Я удивлённо приподняла брови.

— Разве мы встречались? У вас очень колоритная внешность, я бы запомнила.

— Хроня. Милая девочка из людской усадьбы.

Да, да, что-то такое упоминал Руд, рыжий мальчик — друг Хрони. Он рассказывал про некоего мага, флярушку и еду.

— А вы тот маг, что подарил мне волшебную фляжку? — попробовала угадать я и угадала.

— Верно, — кивнул он. — Пригодилась тебе моя вещичка?

— Да, очень. Она не раз выручала меня. — Я открыто улыбнулась, вспоминая свои злоключения в лесу, и сколько раз его подарок спасал меня от жажды. — Вы были очень добры, всё-таки такими полезными вещами не разбрасываются.

— Верно, — маг в ответ снова растянул губы в улыбке. — Позволь мне ещё раз выручить тебя.

И я глазом не успела моргнуть, как он оказался за моей спиной. Да я даже испугаться не успела, а он уже стоял напротив и всё так же мило улыбался.

— Как теперь спина? Не болит?

Не понимая, к чему он ведёт, всё же осторожно повела плечами, покрутила ими вперёд — назад и поняла — не болит. Совсем не болит, хотя пару минут назад щипало и зудело так, что я с трудом держала лицо.

— Спасибо, не болит… — я растерянно посмотрела на улыбающегося незнакомца с внешность профессора и тут, наконец, до меня начало доходить то, что я поняла несколько минут назад. Поняла, но не осознала.

Незнакомец — маг. Маг, твою налево!

Неизвестный, неизученный, непонятный и от этого страшный и опасный маг. Ему-то что от меня надо? Чем уж магов я не устроила?

Мужчина мгновенно уловил перемены в моём настроении, тем более для него не остались незаметны те пару шагов назад, которые я успела сделать, но улыбаться не перестал. Лишь голову склонил немного набок, продолжая следить за моими телодвижениями.

А мне же страшно. Да ещё эта неуместная улыбка на его лице, будто приклеенная. Жуть. Лес, остров и мы вдвоём. Маг и полукровка.

Наверное, я бы и дальше стрессовала, только вдруг надоело мне бояться. И вообще!

— Зачем вы здесь? — спросила я, после того как удалось справиться со своими страхами.

— Разве тебе не нужна помощь, дитя? — по-доброму удивился маг, так похожий на профессора. Вот и буду звать его профессором, всё лучше, чем маг.

— Мне не нужна помощь, — легкомысленно махнула рукой, — потому что никакая помощь мне не поможет. Разве только вы не волшебник.

На что этот типа профессор ответил:

— Я маг.

Ну, маг. И что? Что это значит? Что он лучше волшебника? Или хуже?

— Но вы не Бог, — здраво заметила я. Маг он или волшебник — изменить мои гены, мою наполовину человеческую кровь он не в силах.

Профессор не обиделся, нет, он снова повторил:

— Я маг.

Супер. Абсурднее диалога между двумя здравомыслящими особями я не слышала. Мало того, что две особи встретились на якобы необитаемом острове, так ещё и меряются маговством, волшебничеством и божественностью.

— Поздравляю, — ответила я и развела руками. — А я полукровка.

Мол, извиняйте, баре, но это не я к вам в гости пришла, а вы ко мне в компанию напросились.

Профессор, наконец, убрал с лица пугающую улыбку и, пригладив бородку, поинтересовался, будто я не с ним разговариваю, а сижу на приёме у психиатра:

— Хочешь поговорить об этом?

Тут я не выдержала и прыснула со смеху, а потом и вовсе засмеялась, да так, что в боку закололо, и слёзы на глазах выступили. Ну, когда-то это должно было произойти — денёк выдался на редкость нервотрепательным.

Незнакомец не мешал, он смотрел с таким глубоким исследовательским интересом, что я быстро успокоилась.

— Простите, — извинилась на всякий случай, убирая с ресниц последние влажные капли слёз, — но разговоров на эту тему мне хватило. Вот если бы вы помогли мне стать полноценным оборотнем, чтобы за мной перестали охотиться родственники, тогда да, можно и поговорить.

И тут это чудо профессорское выдало в третий раз:

— Я маг. — Но увидев мой дёрнувшийся глаз, добавил: — Я могу помочь тебе стать полноценным оборотнем.

— Зачем это вам?

— Я могу это сделать, — ответил мужчина, делая акцент на слове «могу».

Нахмурившись, я посмотрела ему в глаза. Врёт — не врёт? А зачем ему врать? Хорошо, предположим, что он говорит правду и неужели мне в кои веки повезло и моя проблема, наконец, решится? Что ж, не в моих правилах отказываться — мне терять нечего.

— Как быстро вы это сделаете, и чего это будет мне стоить?

Профессор улыбнулся и протянул руку:

— Три дня твоего времени.

— И всё? — усомнилась я.

— Всё.

— Точно, точно всё? — спросила уже просто так и, не дожидаясь ответа, вложила свою ладонь в сухую и крепкую ладонь мага.

— Ты умеешь готовить, дитя?

— Ну, да… я, конечно, не претендую на звание лучшего повара года, но кое-чем могу удивить.

— Удиви меня, дитя, и через три дня я верну тебя домой полноценным оборотнем.

Я лишь плечами пожала. Кто их этих магов поймёт? Для них раз плюнуть перестроить ДНК, а готовить вкусно не умеют.

— Да запросто, — ответила я и спросила: — Куда идти?

Глава 23

Всё-таки это был вертолёт. Ну, может, не совсем вертолёт в нашем понимании, но где-то близко. Только эта летающая машина была более вытянутой вверх и работала не на бензине или керосине, а при помощи магических технологий.

Слово то, какое — магические технологии!

Хотя да. Вот если бы вместо машины использовали бы, допустим, тот же ковёр, то это была уже чисто магия, а тут всё же техника, но с магической составляющей.

За «штурвалом» сидел профессор и левитировал машину самостоятельно, я же с любопытством смотрела в окно.

Мы давно уже покинули небольшой остров, и несколько минут даже успела полюбоваться на спокойные воды синего моря или океана, а вот город магов рассматривала более пристально.

А посмотреть было на что.

С одной стороны это очень красиво, с другой — даже как-то жутковато. Весь город напоминал большой железный муравейник с ярко освещёнными прорезями окон, проходов и дверей. Самая высокая его часть находилась в центре города, и казалось, что она упиралась вершиной в облака, а затем пологим склоном сходила во все стороны, растягиваясь на многие километры вокруг.

Центр муравейника был окрашен в ярко красный, затем, с каждым уровнем вниз красный цвет постепенно переходил в оранжевый, затем жёлтый, зелёный, голубой и синий. А та часть, которая касалась земли и тянулась на километры вокруг, была фиолетовой.

От сюрреалистичности городского пейзажа, я немного подвисла, но потом с удивлением поняла, что расцветка железного муравейника в точности повторяет спектр радуги! А ещё чакры человека окрашены в те же цвета, только расположены они в обратном порядке.

Красота. Дикая, жуткая и непривычная, но красота.

Насколько мне было удивительно узнать, что на Риконе помимо людей живут оборотни, однако их жизненный уклад ничем особенно не отличался от людского, а тут вообще что-то с чем-то! Складывалось ощущение, что маги это нечто чужое или даже чуждое этому миру. Что оборотни и люди жили здесь изначально, а маги прибыли уже позже.

Я осторожно покосилась на профессора, который даже сейчас, управляя машиной, не забывал улыбаться. Странный он всё же. Неужели моя догадка верна и маги это инопланетяне?

А если так, на что же я подписалась?

Конечно, мне хочется уже скорее избавиться от смертоносной смеси своей крови, но как бы потом это не вышло боком.

Мы приземлились на одном из тысячи небольших выступов общего дома, а проще — муравейника, в его оранжевой части. Маг вдавил пальцы в обшивку двери, она открылась и мы вошли внутрь.

Помещение оказалось немного тускловатым и имело форму правильного шестиугольника. Кажется, пчелиные соты имеют туже форму. Вот будет прикольно, если маги оборачиваются пчёлами или в ещё какое насекомое. Хотя, ничего прикольного тут нет, потому что, увидь я насекомое размером с человека, у меня бы точно сердце не выдержало.

Как уже говорила, комната была шестиугольной и в каждой из её граней имелась дверь. Через одну мы вошли, осталось ещё пять.

— Яна, — сказал профессор, когда я попросила его не называть меня «дитя», — думаю, тебе хочется приступить к перестройке организма как можно скорее?

— Эм, профессор, то есть маг, то есть… простите, — запнулась я, — но вы не представились.

— Можешь обращаться ко мне Ар, — улыбнулся мужчина.

— Ар, отчаянно надеюсь, что в моём и в вашем понимании словосочетание «перестройка организма» означает одно и то же?

— Ты хочешь получить чистую ДНК оборотня?

— Да, — согласилась я, обрадовавшись такой конкретике.

Маг кивнул и указал на вторую дверь слева.

— Тогда здесь тебя ждёт душ и удобная одежда, а в центральной комнате буду ждать я. — И он указал на противоположную дверь от входной. — Полчаса достаточно? — получив от меня утвердительный кивок, он предвкушающе потёр руки, да так предвкушающе, что у меня помимо воли ёкнуло сердце. — Тогда не будем больше медлить.

Приняв душ и переодевшись в длинную оранжевую сорочку, я постучалась, а затем и вошла в яркое помещение, сплошь обвитое разными трубочками, шнурами и заставленное разноцветными колбами. И в центре комнаты, словно выросший или наоборот вросший в пол, стоял саркофаг на каменной подставке.

Ар обернулся, с ласковой улыбкой окинул меня взглядом и весело кивнул на стеклянный… нет, это слово на букву «г» лучше даже не вспоминать. В общем, маг предложил с удобством расположиться в саркофаге.

Было интересно и немного страшно. Но я понимала и то, что, не доверившись магу, рискую в дальнейшем умереть в расцвете лет. Поэтому смело приблизилась к устройству и, встав на единственную ступеньку, залезла внутрь и легла на каменную основу. Она была совсем не холодной, даже тёплой и гладкой на ощупь.

Не успела я оправить сорочку, как рядом оказался профессор и опустил стекло, запечатав меня внутри. Вокруг быстро заволокло серым дымом, и я отключилась.

Но перед тем, как заснуть, подумала, что Ар мог бы и сказать пару обнадёживающих или успокаивающих слов. Ведь не спать меня укладывает, а целый эксперимент проводить будет! Ну, ничего, зато очнувшись, я скажу ему за это пару слов — ласковых.

Просыпаться было приятно. Я с удовольствием потянулась и тянулась бы дальше, но мои руки неожиданно упёрлись в гладкую стенку.

— Дева Небесная, я в гробу!

Испугавшись, резко открыла глаза и тут же зажмурилась от слепящего света.

— Яна, ты ошибаешься, — хохотнул профессор, — в гробу темно, холодно и нечем дышать.

Второй раз открывала глаза уже медленно, давая им время привыкнуть к свету, и увидела рядом довольное лицо профессора. Он открыл крышку устройства, в котором я, должно быть, провела около трёх дней, и спросил:

— Теперь ощущаешь себя полноценным оборотнем?

Кстати, да!

Я замерла и попыталась определить, изменилось во мне что-то или нет? И как не прислушивалась, ничего необычного не почувствовала. Хотела уже расстроиться, но передумала. Главное не почувствовать ничего лишнего, а всё остальное ерунда.

— Профессор, Ар, а я точно теперь оборотень? Моя кровь чиста? — спросила и сама поморщилась от этого извращённого понятия.

— Ты оборотень, Яна, человеческая половина теперь только в твоём облике.

Я расслабленно выдохнула, осознав, что, наконец, обрела полную свободу от неласковых родственников.

Было, конечно, немного грустно лишиться части человеческой ДНК, всё же эта часть досталась от моего отца, хоть я и никогда его не видела. Зато теперь нет причин меня убивать. К тому же никаких особых изменений я не чувствую, как была Яна — человек, как была Яна — полукровка и как стала Яна — оборотень, я осталась собой.

— Спасибо, Ар, от всего сердца спасибо.

Профессор протянул мне руку и весело напомнил:

— За тобой должок, дитя, ты обещала меня удивить, кухня в твоём полном распоряжении.

— Вот так всегда, — я шутливо закатила глаза, принимая помощьмага, — не успела женщина встать с постели, как прямым текстом говорят, что её место на кухне у плиты.

— Каждому своё, Яна, но я разрешаю тебе потратить полчаса на душ.

— Спасибо, Ар, тогда не будем медлить!

Спустя полчаса душа и пару часов занимательного времяпрепровождения на кухне, я с разрешения профессора отправилась подышать воздухом и полюбоваться на окружающую действительность. Сделать это можно было с площадки, где стоял местный вид транспорта, на котором мы прилетели.

Воздух был чистым и свежим, не смотря на то, что в городе не было ни клочка зелени. Мимо пролетали вертолёты разной величины и расцветки, в общем, магическая жизнь шла своим чередом, и никому не было дело до маленького оборотня, неизвестно каким образом попавшим на их закрытую территорию.

Постояв под открытым небом и полюбовавшись на непривычный городской пейзаж, резко захотелось вернуться к чему-то привычному и обычному. Или кому-то. Пусть у меня в данный момент не было своего дома, зато был кто-то, с кем бы я хотела жить вместе. Я только сейчас поняла, как сильно скучаю по своему медведю. Очень-очень сильно.

Как он там? Наверное, сходит с ума от неизвестности. Ведь я исчезла так неожиданно и на самом интересном месте, когда уже готова была признаться в своей симпатии к нему. А ведь прошло более трёх дней!

Ну, ничего, Ар обещал вернуть меня сразу с утра. Я хотела было просить о возвращении прямо сейчас, но он сказал, что нужно некоторое время понаблюдать за моими показателями, а потом он отправит меня туда, куда захочу. Я хотела к медведю, к Бреннану. И мы договорились, что маг отвезёт меня на тот остров, с которого забрал и порталом отправит на лесную поляну, где я последний раз видела Бренна.

Кинув взгляд на закатное солнце, отправилась обратно к саркофагу, в котором мне предстояло провести последнюю ночь.

Глава 24

Я стояла в центре выжженного круга и никак не могла согреться. И это притом, что выпросила у Ара дополнительный пиджак, помня, как было холодно после первого перемещения. Ар одежду выдал, но предупредил, что она не поможет. Просто организм оборотня и человека отличается от тела мага, поэтому и такая вот побочная реакция.

Мне было очень интересно узнать, есть ли у профессора второй облик и, не удержавшись, аккуратно подвела нашу беседу к этой теме. На что маг загадочно улыбнулся и… попрощался. Было, конечно, жалко так и не узнать, что скрывается за его человеческой внешностью, но подумав, здраво рассудила: «счастье в неведении».

Наконец, я перестала дрожать и стучать зубами, и огляделась. Портал открылся ровно в круге предыдущего, что ещё раз подтверждало высокую развитость магических технологий магической расы. Огляделась раз, огляделась два и поняла, что в лесу я одна и никакой медведь меня не ждёт. Стало обидно, прямо до слёз. Я, значит, вся извелась, вся поиспереживалась за переживания моего единственного, а никакими переживаниями тут и не пахло, как не пахло и самим медведем.

И что теперь делать? Куда идти?

Я тихонько всхлипнула и потёрла холодный нос. Значит всё зря? Значит, не надо было мне меняться? Ехать к магам, спать в стеклянном гробу, терпеть вечно улыбающегося профессора. Я осталась одна. Совсем-совсем одна. И дома у меня нет, и денег нет, и единственного нет.

И тут я уже была готова разрыдаться, как неожиданный громкий крик враз прекратил мою назревающую истерику:

— Яна! Яна!!!

И вот я уже вдыхаю такой знакомый и желанный аромат моего мужчины, уткнувшись в распахнутую на груди рубашку, а его руки обнимают меня за плечи.

Дева Небесная, как же хорошо!

— Яна, как же ты меня напугала… — срывающимся голосом прошептал Брен, целуя мои волосы, — я не знал что и думать… боялся, что больше не увижу… ходил тут, словно неприкаянный…

— Брен, — я попробовала немного отстраниться, чтобы заглянуть в тёмные глаза, но кто бы меня пустил? — Бреннан, я вернулась и если захочешь — больше не уйду.

— Если захочешь? — воскликнул оборотень и сам отстранился, не выпуская из объятий. — Если захочешь?! Да мы сейчас же идём в ближайшую деревню и встаём на колени перед Вожаком! Нет! Сначала ты мне рассказываешь, где была, кто в этом виноват, потом к Вожаку, а потом я иду и провожу задушевную беседу с тем, у кого ты была!

Сказал и снова притянул к себе. Крепко-крепко.

Я грелась в его объятиях, потихоньку переваривала услышанное и не могла понять одну его часть. Нет, та часть, где он жутко ревновал и боялся за меня, где хотел начистить фейс Советнику, это понятно и приятно, но на колени перед Вожаком? Зачем?

— Брен, а не мог бы ты уточнить, причём тут колени и Вожак?

Медведь снова отстранился.

— Ты не хочешь соединить наши судьбы? — нахмурился он.

Бреннан когда не хмурился, выглядел довольно сурово, а тут ещё и нахмурился… Какой же он милый!

— Это ты так сделал мне предложение? — догадалась я. — Одна-а-ако.

— Ты не ответила, Яна.

О май гад, ну что я скажу? Да, мне хочется, но не слишком ли рановато? А как же конфетно-букетный период? Хотя бы пару недель? Неделю? Три дня?!

— Брен, — я мило улыбнулась и успокаивающе погладила его по широкой груди, — я так устала, я такая голодная и мне так много тебе надо рассказать. М-м? Давай отдохнём, а то меня совсем ноги не держат.

Тут взгляд медведя немного прояснился.

— Конечно, милая, конечно, я не подумал. Прости, с тобой всё в порядке?

— Да, Брен, теперь всё хорошо.

И мы неторопливо пошли в сторону ближайшей деревни, а по дороге я рассказывала моему медведю о своих приключениях. Кое-что изменила, но суть оставила прежней. Только опасную тему крови перевела на вражду между родом отца и родом моих близких. Как маме запретили связывать судьбу с отцом, она не послушалась, и дошло до того, что Советник в отместку похитил меня, сказав, что я умерла от несчастного случая. Что несколько лет я жила у людей, потом был побег и встреча с оборотнями.

И вот недавно Советник узнал, что я не прозябаю в людском поселении, а припеваючи живу у оборотней, он снова меня похищает. Но тут приходит на помощь маг, с которым я познакомилась ещё в детстве. Он приютил меня на несколько дней и обещал помочь с дядей.

Ар и, правда, обещал помочь. После нашего расставания, он должен был заглянуть к моим родственникам и провести беседу от заинтересованного лица, то есть меня. Теперь они уже должны быть в курсе, что я под протекцией магов и вредить мне не в их интересах, иначе с этим родом разорвут все подписанные соглашения.

Ну, и чистоту своей крови я могу подтвердить при встрече, если род до меня всё-таки снизойдёт. Но что-то не хочется встречаться с теми, кто всю жизнь за мной охотился. Я знаю, что они где-то там есть, они знают, что я где-то здесь есть, на этом всё.

Жалко никого из родителей уже нет в живых. Вот с кем бы я хотела познакомиться.

К вечеру мы добрались до деревни и остановились на ночлег. Я настаивала на раздельных комнатах, но медведь был неумолим. Спорить и устраивать скандал не стала, поняла и приняла, тем более, что он пообещал до свадьбы ни-ни.

Спала я в крепких объятиях своего единственного, а утром подарила ту саму подвеску медведя, которую случайно купила в одной деревне.

Чуть позже у нас состоялся серьёзный разговор. Брен предлагал перебраться в Столицу, там у него есть небольшой домик, который пожаловал ему один знатный оборотень, отблагодарив, таким образом, за спасённую жизнь. Я ничего против не имела, тем более с каждой минутой, проведённой со своим мужчиной, понимала, что он именно Мой мужчина.

В этом вопросе мы сошлись обоюдно, дело застопорилось на другом. Бреннан настаивал сыграть свадьбу до поездки в Столицу, я же уговаривала не спешить, а соединить наши судьбы уже по приезду.

— Я так не хочу, Брен, пойми, — говорила я.

— А как ты хочешь? — хмурился на это медведь.

— Как у нормальных людей, — отвечала я, уже понимая, что сморозила глупость. — Ну, ты понял.

— Нет, я не понял, — упорствовал Бреннан.

— Всё происходит постепенно и по обоюдному согласию, — объясняла я терпеливо. — Они встречаются, знакомятся и между ними пробегает искра симпатии, а не так, как у нас.

— А как у нас? Разве между нами не было искры? — удивлялся он.

Ага, целая молния!

— Они ещё раз встречаются — продолжала я, не обращая внимания на реплику, — общаются, узнают друг друга. Если что-то идёт не так — расстаются, если всё хорошо, то симпатия перерастает в нечто большее. Любовь, например.

— Да, мы не встречались, так получилось. И в этом полностью моя вина, но ведь главное — наша симпатия уже переросла во что-то большее! — возмущался он.

— Переросла, но давай подождём, чтобы она укрепилась и умножилась.

— Мне незачем ждать, я и так умножил и укрепил всё что можно, — бурчал медведь.

А я только глаза закатывала. Мужчины они таки мужчины!

— Но сажая в землю семечко, ты не ждёшь, что оно сразу станет деревом. Нужно время, — я уже пошла на отчаянный шаг и дабы объяснить свою позицию, обратилась к аллегории.

— Но и мы не деревья, Яна. Я не знаю правильно ли так чувствовать свою пару или нет, только никто ещё не пожалел о своей любви. Ни одна пара не распалась. А ты можешь сказать такое про людей?

Тут я грустно качнула головой. Статистика браков и разводов на Земле говорит сама за себя. Может здесь, на Риконе, статистика другая, но не изменяет сути, а суть такова, что легко можно спутать увлечение с любовью, которое рано или поздно пройдёт, столкнувшись с повседневностью. А любовь, любовь она всегда глубже и серьёзнее, но даже она не может существовать без обратного чувства.

Медведь всё понял по моему лицу и тоже кивнул.

— И ты ошибаешься, это не просто искра, это нечто большее. Может даже больше чем любовь. Потому что эта искра никогда не проходит.

Я и сама уже не знаю, что думать. Может и правда так лучше? Здесь ошибиться невозможно. Вон как моего медведя пробрало, даже привороженного другой.

А вдруг судьба, чтобы спасти его и не дать совершить ошибку, привела ко мне раньше срока? Думаю, мы и так бы встретились, только позже, когда бы я не казалась в его глазах милым цыплёночком.

— А твоя бывшая невеста? Зачем она так сделала? Она же понимала, что ты не пара?

Бреннан задумчиво погладил меня по руке.

— Это редкое исключение. Её холодное сердце пока не испытало жажду любви, поэтому жажда богатства и власти застлало глаза. Но и ей не позволили сделать несчастным себя и меня.

— Кто не позволил? — спросила я.

— Судьба? — предположил медведь.

На этом можно было и закончить, но мне хотелось расставить все точки над «и» и уже никогда больше не возвращаться к этой теме.

— А ты? Неужели и, правда, так подействовал приворот?

Оборотень пожал плечами.

— Не скажу, что с ней было так, как с тобой. Просто стало тянуть к ней и всё. И я подумал, вдруг у меня такая любовь — чуть с холодком и на трезвую голову? Но когда увидел тебя…

— Ага, там была такая искра, что ты сбежал.

— Я же говорил, почему не остался.

— Объяснил, да, но и мучил меня и себя столько времени! Ты рвал душу не только себе, но и мне.

— Прости, — обнял меня Бреннан, — я должен был поступить по-другому. Прости.

Вот какие мы всё-таки женщины странные! Мой мужчина тут уже столько времени говорит, что не может без меня жить, и что совершил ошибку, а я успокоилась только тогда, когда он сказал «прости». Именно то, чего мне не хватало для полного счастья. Всего одно слово и мне хорошо.

— Ладно, но почему ты снова сбежал, ничего не сказав?

— Мне надо было уладить дела перед тем, как покинуть стаю.

— Но зачем? — не поняла я. — Ты мог попросить меня остаться.

— Остаться? В стае, где бывшая невеста прохода не даёт? Где все её жалеют? Что бы тебя там ждало, ласка?

Так он обо мне переживал? Приятно.

— Всё равно, надо было сказать, — упрямилась я, но уже не так сильно. Чисто для профилактики.

— Как? — улыбался медведь, прижимая меня всё крепче и крепче. — Ты же сладко спала.

— А с хозяином передать?

— Глубокой ночью?

Вот ведь, на все вопросы есть ответы.

— Хорошо, — я поцеловала его в щёку, — но дай нам хотя бы несколько дней. Брен, я же сказала, что уже согласна на всё. Нам до Столицы пара дней пути, там ты покажешь мне свой дом, а потом снова предложишь мне соединить наши судьбы, и я скажу тебе «да».

Бреннан тяжело вздохнул и развернул меня к себе.

— Хорошо. Будет тебе неделя. Но отправляемся немедленно. — Припечатал он и накрыл мои губы своими.

А я взяла и ответила со всем желанием. Всё-таки мой мужчина знает, что такое компромисс.

Эпилог

Дом мне понравился с первого взгляда — на окраине города, на тихой улочке, он утопал в зелени и приветливо сверкал большими витражами окон в лучах заходящего солнца.

— Брен, он просто чудо! — воскликнула я, облазив новое жилище вдоль и поперёк.

— Это ты чудо, милая, — счастливо улыбался Бреннан, снимая с моих волос прилипшую паутину. — Моё личное чудо.

Следующий день я посвятила уборке, а чтобы дело двигалось быстрее, Брен нанял мне в помощь двух женщин. Через три дня дом блестел и блистал. А ещё через день мы стояли на коленях перед Вожаком, который жил на нашей улице.

Я была в красивом платье под цвет глаз моего мужа — тёмного янтаря, Бреннан был одет в строгий тёмный костюм и рубашку под цвет моих серо-голубых глаз.

Обряд соединения судеб проходил у нас дома в светлой гостиной, где кроме нас и Вожака никого больше не было. Это таинство, оно должно быть только для соединяющих судьбы, а не выставляться на показ всему народу. И поэтому слова любви и слова клятв произносились искренне и от всего сердца.

А потом была жаркая ночь, полная страсти и любви. Днём мы соединили наши судьбы, ночью соединялись наши тела, а в течение всей нашей супружеской жизни всё больше и больше соединялись наши души.

С мужем мы прожили долгую и счастливую жизнь, всё, как я хотела. Не скажу, что никогда не ссорились, но наши ссоры не были сгоряча и не походили на выяснение отношений, скорее, на мирное обсуждение и поиски компромисса. И мы всегда приходили к обоюдному соглашению.

Тётушка Ава вскоре перебралась в Столицу и купила домик на одной улице с нами. Я была рада её переезду. Она тоже нашла своё счастье, соединив судьбу с одним оборотнем. Они всегда были желанными гостями в нашем доме.

Как-то вышло, но и Кевин со своей лисичкой тоже перебрались поближе к нам. Лиза, его жена, оказалась весьма эмоциональной, но милой особой. А как они выясняли отношения, м-м-м, слушала вся улица, а как потом мирились… тоже слышали все. Вскоре у них появилось двое малышей, таких же шебутных и громких, как их родители.

Тина, рыжего лисёнка, который повзрослев, превратился в степенного и умного лиса, я видела редко, но и у него судьба сложилась хорошо.

Темор, младший брат моего мужа, частенько приезжал к нам погостить и оставался на несколько дней. Мальчик оказался смышлёным, но очень подвижным. Мы его, конечно, любили, но когда он, наконец, отправлялся домой, в тайне вытирали слёзы радости.

Я часто вспоминала Рудива из людского поместья и бабулю, которая столько для меня сделала, но судьба больше не свела нас. Значит так надо, но надеюсь, что у них всё хорошо.

Мою подвеску, мой личный Либерон, знак принадлежности к знатному роду я спрятала так глубоко и далеко, как только могла. Всё, что касалось моей родни, было под запретом в нашем доме. Но случается как обычно, те, кого не ждали, припёрлись сами. Советник Лардок ра-Донский собственной персоной появился на пороге нашего дома. Как появился, так и ушёл, потому что дверь я не открыла.

Потом были письма, даже угрозы, что отберёт у меня моих мальчиков, так как они должны воспитываться по канонам их высокородного семейства. Здесь я уже подключила мужа, чтобы он раз и навсегда отбил охоту у этого червяка угрожать нашей семье. Бреннан уже занимал довольно таки высокое положенье и был на «ты» со многими знатными оборотнями. Может поэтому, можем потому, что муж очень хорошо мог говорить по душам, но Советник перестал угрожать и согласился на предложенный компромисс. Мы всё-таки позволили ему общаться с мальчиками, но под бдительным наблюдением Бреннана. Я на эти встречи не ходила.

Единственную личность, которую я и не чаяла больше увидеть, это Ар, профессор и маг, от которого у меня до сих пор бывают мурашки, стоит вспомнить его улыбку. Не чаяла, но увидела и довольно скоро, и это было связанно с нашими детьми.

Да, мы вырастили и воспитали троих замечательных ребят. Наши мальчики это отдельный разговор, возможно и новая отдельная история, потому что профессор всё-таки что-то со мной намудрил, когда очищал кровь. Специально ли, случайно, но когда на свет появился наш первенец, я поняла — легко не будет, потому что оборотень, обладающей магией ещё ни разу не рождался на Риконе.

Вот и верь потом этим магам!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог