Истории удивительных людей [Ноунейм] (fb2) читать постранично

«После охоты»

" 19 век. Сельская местность в России. Село С."

В селе С., у старосты П. в сарае на ночлег расположились охотники, которые не так давно пришли с охоты. Их было немного, всего трое: сельский врач Иван Петрович; учитель гимназии Кожухов и Стужилин, генерал в отставке. Иван Петрович отроду был из Казахстана, и носил фамилию Буркитбаев, эта фамилия для русского человека была странная, и поэтому его называли просто по имени и отчеству; жил он около города на одном из заводов, и приехал поохотиться да подышать свежим сельским воздухом. Кожухов каждое лето, да и бывало весной, гостил у графа Р., и уже давно был своим человека на селе. Генерал же Стужилин прошёл через стужу, огонь и воду; так сказать, был закалённый временем генерал.

Никто из них не спал. Генерал, высокий, в отличной форме, с длинными закрученными кверху усами, сидел снаружи и курил трубку; его освещала луна, -Давно так луна не светила. – приговаривал сквозь дым он.

Врач, он же Иван Петрович, попивал из своей фляжки самогон, лёжа на сене, а не так далеко лежал и Кожухов.

Рассказывали разные истории. Между историями говорили о жене старосте, Марье Васильевне, женщина здоровая и не глупая, всю свою жизнь из родного села не выходила, даже железной дороги не видела, а последние лет 7 сидела за готовкой, да и на улицу выходила нечасто, и только ночью.

– Что же тут удивительного! – начал рассуждать Кожухов. – Людей, как мух – много; не мало и одиноких людей, таких как Марья Васильевна. Быть может, это таков человеческий характер – кто же знает? Я хочу сказать, что таких людей, как жена старосты, уже не редкость, и с каждым годом, таких людей становится всё больше.

– Да-а-а… – протяжённо сказал Стужилин. – Таких людей много…Но… людей “ужасных” всё же больше, чем одиноких. Ну вот, к примеру… знакомый мой, Василий, который живёт не так далеко от нашей губернии.

– Василий!?– спросил Иван Петрович, – это который рабочий, у нас на заводе?

– Да, – проговорил Стужилин, закуривая на крыльце трубку, – тот самый рабочий…

– Неужели он и вправду “ужасный” человек? Но, тогда, почему у него такой добрый взгляд и он обладает красноречием? – Стал спрашивать Иван Петрович.

– Да, с этим я с тобой соглашусь, Петрович, взгляд у него и вправду – добрый, и довольно красноречивый… Но, такое чувство, будто этот человек ненавидит всех людишек и говорит всегда правду в глаза, и зачастую она бывает обидной. Его мало кто может понять, но ему это совсем не нужно. Многие считают его самым ужасным человеком на свете…

– А что вы скажете, что этот «самый ужасный человек», каждые выходные, после работы ездит в детский приют и отдаёт почти всю зарплату на одежду и еду детям. Да, пусть и самый ужасный человек, но на самом деле почти ничего человеческого в нём нет, ведь он тот, кто в тысячи раз лучше людей. Как жаль, что таких как этот парень очень мало, скорее всего, поэтому в нашем мире, столько злости…

– Эх… Как жалко его… Какой был человек! – перебил Кожухов Ивана Петровича.

– Что? Ты про кого? – спросил Стужилин?

– Да вот, месяца два назад умер у нас в городе некий Зайцев, учитель литературы, мой товарищ. Вы о нём слышали, конечно. Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил на улицу в калошах и с зонтиком, и в тёплом пальто. У него было всё в футляре: зонтик, очки; даже голову держал он в «футляре», приподнимая воротник на пальто или куртке. Как будто, он хотел защититься от внешней среду в «футляре», даже слова держал в этом самом «футляре». Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот падите же, наши учителя народ всё мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет! Да что гимназию? Весь город. Духовенство стеснялось при нём кушать. Под влиянием таких людей, как Зайцев, за последние десять лет в нашем городе стали бояться всего. Боятся громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги и даже учить грамоте…

Эх…Жалко его…

– Наверное, такого человека было приятно хоронить? – Сказал Стужилин

– Да, признаюсь, было приятно его хоронить. Вернулись мы с кладбища в добром расположении. Но прошло не больше недели, и жизнь потекла по-прежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая жизнь – стало лучше. Зайцева похоронили, а сколько ещё таких человечков в «футляре» осталось, и сколько их ещё будет!

– Вот тут и оно… – заговорил Генерал, закуривая трубку.

– А сколько их ещё будет! – закричал Кожухов.

Учитель гимназии вышел из сарая. Это был человек обычного роста, не толстый, совершенно лысый, с чёрной бородой чуть ли не по пояс.

– Луна-то, как светит – ярко. – сказал он, глядя на небо.

Была уже глухая