Катюша. Рассказ о тех, кто остался в тылу [Людмила Голубева] (fb2) читать онлайн

Людмила Голубева Катюша. Рассказ о тех, кто остался в тылу

I

Летние каникулы были в самом разгаре. Катерина с одноклассниками уже второй день строили дом на дереве в лесу, чуть поодаль от колхоза. За дело принялись с самого утра и сейчас, к полудню, все уже проголодались. Но работу решили не прерывать на обед, как вчера, уж очень хотелось закончить все сегодня. А дел еще было выше крыши.

Тогда Катерину отправили добыть чего-нибудь перекусить и принести заодно бидон воды. Катюша поворчала для приличия, ей, как и всем, не хотелось покидать место стройки. Но ее дом располагался ближе всех от леса, на краю деревни, и, значит, спорить было бесполезно. Чтобы обернуться скорее, в ту сторону девочка решила побежать бегом, а вот с грузом уже предполагала возвращаться не торопясь. Преодолев расстояние за пять минут, запыхавшаяся Катерина забежала в дом, в первую очередь бросилась к ведру с водой и, зачерпнув ее большой кружкой, начала жадно пить.

Пятилетняя сестра Раечка в этот момент сидела на кровати и играла с куклой. Она посмотрела с надеждой на старшую сестру.

– Каааать, а можно с тобой?

– Я же уже говорила – нет! Там все взрослые ребята, а ты маленькая еще!

– Я не маленькая! Я тоже шалаш строить хочу.

– Это не шалаш, а секретная база, и детям туда нельзя.

Маленькая Рая смотрела на нее широко открытыми глазами.

– Секретная?

– Ага, – подтвердила Катерина.

Девочка вздохнула. Ей было жалко сестру, но разве на стройке место для детей? Там доски, гвозди. Еще поранится как-нибудь. Да и ребята опять будут Раиску «хвостиком» называть, она и так постоянно с ней. А на такие дела никто своих младших с собой не берет.

«Так, что же взять поесть?» – думала девочка. На столе стояли пирожки с картошкой, которые мама испекла с утра пораньше, перед тем, как уйти на работы в колхоз. Катерина решила взять по одному пирожку на каждого.

– Сережка, Танюха, Петя, Васька, Оля, Пашка, – говорила девочка и загибала пальцы, – и еще я – значит, семь штук. – Она принялась укладывать пирожки в котомку.

– А я маме расскажу, что ты все пирожки забрала! – воскликнула младшая сестра.

Катерина была возмущена. Ябедничество она не любила больше всего.

– Ну, во во-первых, не все, тут еще много осталось. А во-вторых, я тебя сколько раз учила не ябедничать?

– А чего ты меня в лес не берешь?

– Я же тебе все объяснила! И вообще…

Она хотела сказать еще что-то, но вдруг в этот момент в дом зашел папа. Он будто не заметил дочерей и быстро прошел в их с матерью комнату. Обычно папы не было до вечера. Он работал водителем и в это время всегда находился в дороге.

– Пап, а ты чего не на работе? – крикнула Катя.

Отец не ответил. Наверное, не услышал. Тогда девочка набрала воды для ребят в бидон и собралась уже идти на огород за редисом и огурцами.

– Катерина, пойди сюда! – вдруг послышалось из родительской комнаты. Оставив бидон и котомку с пирожками на столе, Катя направилась в комнату к родителям. «Неужели увидел, что пирожки беру? Может, и правда влетит?» – пронеслось в голове.

– Катерина, война началась.

Отец сидел на кровати и подпирал рукой голову.

Катя не сразу поняла, о чем это он.

– Как так, война?

– Вот так, дочь, по-настоящему.

– Как же так? – не понимала девочка. – Все же было хорошо, с кем война?

– Немцы напали.

Катя до сих пор не могла воспринять услышанное и сдвинуться с места тоже не могла. Ноги как будто стали каменными и такими неподвижными.

– И что теперь?

– На фронт меня забирают.

– Мамочки…

– Раиске не говори пока, не пугай ее. Сбегай за матерью в поле.

Катерина метнулась к выходу.

– Ты куда, Кать? В лес? – закричала младшая, выбежав из дома за сестрой и пытаясь увязаться.

Катя остановила ее.

– Я скоро приду, не беги за мной, иди в дом и не уходи никуда.

Сестра послушалась и медленно пошла в дом.

Уже второй раз за сегодня Катерина неслась со всех ног. Путь лежал на картофельное поле, где трудилась мать. Пока бежала, в голове прокручивала, как сказать. Мама была в положении, и уже с большим животом. Поэтому девочка пыталась придумать, как сообщить ей поосторожней. Специально заготовила фразы. В итоге, когда добежала и увидела маму, сходу выпалила.

– Мам, война началась! – Да еще так надрывно и громко получилось, что услышали все вокруг. Люди сию секунду побросали работу и стали подходить к Катерине и ее маме.

– Какая еще война? – спросила тетя Глаша.

– Немцы напали.

Среди присутствовавших разнесся гул.

– Ты откуда знаешь? – проговорила побледневшая мама.

– Папа приехал и сказал, он тебя домой зовет.

– Это к председателю надо пойти, может, перепутали чего, – сказал кто-то.

Все засобирались с поля. Небо в этот момент затянуло тучами. Стало очень тревожно. Катя с мамой тоже пошли. Все надеялись, что это какая-то ошибка, но никакой ошибки не было – война действительно началась.

Папу и других мужчин колхоза провожали уже на следующий день. Перед тем, как забраться в кузов машины, отец поцеловал дочерей и прижал беременную жену.

– Не плачь, Анютка, а то мне окончательно не по себе.

Мама сглотнула комок и напрягала все мускулы лица, чтобы сдержаться, но слезы остановить все же не смогла.

– Вань, ты аккуратней там.

– Само собой.

– Пап, а ты куда? – спросила маленькая Рая, которой все еще не сказали про войну.

– Родину защищать.

– А зачем ее защищать? Ее обижают?

– Не переживай, Раечка, мы ее в обиду не дадим.

– А почему мама плачет?

– Скучает уже.

– Мама, не плачь! Папа скоро вернется, да, пап?

Отец кивнул. Младшая сестра широко обхватила папу и маму и обняла их.

– Катерина, – обратился отец к старшей дочери, – ты уже большая, береги маму и сестренку. Следи, чтобы мать питалась как следует, помогай ей.

 Катюша молча кивала, сейчас она казалась самой спокойной и сдержанной из всех членов семьи. Она вдруг почувствовала себя взрослой, а еще большую ответственность за маму и сестренку. Ей тоже хотелось плакать, потому что папа уезжал так неожиданно, и она очень волновалась за него. Но не хотела показывать папе, что боится, и еще больше расстраивать маму.

Мужчины колхоза, распрощавшись с семьями, забрались в кузов и мрачно уселись на места. Машина поехала.

– Ой, беда какая, – негромко проговорила бабушка Надя. В кузове сидели два ее взрослых сына. Иван неотрывно смотрел на жену и двух дочек, пока машина не исчезла за ближайшим поворотом.

II

Наступил август. Война уже ощущалась повсюду. Стало голоднее и тяжелее. Колхоз располагался в области соседней со Смоленской, там сейчас шли ожесточенные бои и все чаще до жителей колхоза долетали печальные слухи. И все же люди надеялись, что бойцам удастся удержать линию фронта.

С тех самых пор, как отец уехал, одиннадцатилетняя Катя и все ее одноклассники работали вместе со взрослыми на полях. Много мужчин и парней из колхоза в это лето забрали на фронт, поэтому нужно было помогать. Трудились наравне со взрослыми и никто не жаловался.

Пришло время сбора урожая. Оставшимся в колхозе предстояло собрать пшеницу и картошку с огромных полей. Первая на очереди была пшеница, а уже затем, через несколько недель, по плану шел сбор картошки.

Был первый день жатвы. Утром вышли с серпами на поле. Возглавлял сбор председатель Илья Григорьевич. Он всех разделил на две группы, одна группа ушла правее на несколько километров, там были почти все дети – Катины одноклассники и другие ребята, а также учительница из школы. Катюша попросила поставить ее в группу взрослых с мамой, чтобы помогать ей. Мама была уже на сносях, но в поле все равно выходила. Хоть председатель и сказал, что ей можно уже сидеть дома.

– Двоих родила и не сидела на месте, вот пшеницу соберем – потом и пойду рожать, – говорила Анна. Она выходила каждое утро на работу вместе со всеми.

В первый день сбора трудились с раннего утра не разгибая спины. День для августа выдался на удивление жаркий и знойный, к полудню пекло, как в разгар июля. Колхозники собрали первую партию, перевязали в снопы, уложили, а теперь отдыхали и ждали, когда приедут грузовые машины, чтобы погрузить урожай. Машины задерживались.

– Не могу я так долго сидеть,– ноги затекают, пойду пока еще чуток поработаю, – сказала Анна, встала с земли и направилась в середину поля к своему участку.

– Ты осторожней там, не напрягайся шибко, – посоветовала ей тетя Глаша.

Анна отмахнулась.

– Я с тобой, мам! – воскликнула, подскакивая, Катюша.

– Посиди, отдохни, наработаешься еще сегодня, – ответила мать дочери и пошла дальше.

Катюша не стала спорить, на солнце у нее разболелась голова, и к тому же она решила, что от нее будет больше проку, когда нужно будет грузить снопы в кузова машин. Прошло еще немного времени, и наконец вдали послышался шум.

– Едут, – сказал председатель, – готовьтесь, сейчас будем грузить. В этот момент к шуму грузовых машин прибавился посторонний гул. В небе появился самолет.

– Это мы чего, в самолет грузить будем? – пошутила тетя Глаша. Все засмеялись. Но тут же затихли.

Самолет повел себя как-то странно, он не пролетел, как обычно, высоко, а снизился и начал кружить над полем.

– Ёшкин кот! Самолет-то, кажись, вражеский, – проговорил председатель, – откуда ж они здесь взялись?!

Не успел он это сказать, как сверху прямо из самолета что-то полетело вниз.

– Бомбежка! Разбегайтесь все! В лес! Спасайтесь! – закричал Илья Григорьевич.

– Мама! – истошно завопила Катя. Мать выпрямилась и испуганно глядела на дочь, стоя посреди поля. Все остановились и смотрели на Анну.

В этот момент то, что падало, стало достигать земли, но это оказались не обычные снаряды, разрываясь они тут же рьяно воспламенялись. Огонь мгновенно стал распространяться по полю.

– Вот ироды, они же нам весь урожай сожгут! – закричала Мария Алексеевна.

Люди метались между тем, чтобы спасаться или попытаться потушить начинающийся пожар.

– Бегите отсюда! – крикнул председатель. – Анна, бегом с поля!

Поле бралось огнем слишком быстро, да и из самолета без устали летели новые снаряды, поражая огнем все большую территорию. Катюша с колотящимся сердцем побежала со всех ног к остолбеневшей маме, схватила ее за руку и потянула за собой. Анна с трудом бежала следом.

Остальные уже были на картофельном поле через дорогу, перебежав через которое, можно было укрыться в лесу. Вдруг на дороге показались две грузовые машины. Бегущие колхозники развернулись и устремились к ним, но машины по какой-то причине не остановились, лишь немного снизив скорость. Тогда те, кто смог, запрыгнули на ходу, а кто нет – вернулись и снова направились к лесу. Когда Катя с мамой добежали до дороги, обе машины уже уехали. Тогда они пересекли дорогу и тоже направились в сторону березового леса. Анна не могла двигаться быстро, но все же старалась бежать изо всех сил. За их спинами вскоре послышался звук еще одной машины. Анна с дочерью к этому моменту не успели еще слишком далеко отбежать от дороги, женщина остановилась и отпустила руку дочери.

– Катюша, беги на дорогу, попытайся остановить водителя. Не могу больше бежать. У меня, кажется, начались роды, воды уже отошли.

Девочка опустила взгляд и увидела, что у матери не воды, а кровь. В эту секунду женщину пронзила боль, и она опустилась на землю. Катюша со всех ног бросилась к звуку приближающейся машины. Она собиралась выбежать на дорогу и махать водителю, чтобы он остановился. Но когда очередной ЗИЛ выехал из-за поворота, то вместо того, чтобы поехать по дороге, резко свернул прямо на поле. Катюша остановилась, поняв – что-то здесь не так. Присмотревшись, она увидела, что водитель головой лежит на руле. Машина ехала прямо на нее. Растерявшись и не зная, в какую сторону бежать, чтобы спастись, она встала как вкопанная.

Увидев это, мать пронзительно закричала

– Катя, беги!

В этот момент водитель с трудом поднял голову. В считанные секунды понял, что присходит, и в последний момент вывернул руль, а потом снова упал на него. Машина изменила траекторию и помчалась на скорости по направлению к лесу, однако на распаханном поле скорость все же снизилась. Грузовой автомобиль, доехав до березовой рощи, врезался в большое дерево и остановился. Раздался грохот и треск. Девочка, будто приросшая к земле, посмотрела вверх. Вражеский самолет улетал. Пламя тем временем охватывало пшеничное поле.

 Катя, опомнившись, побежала к матери, лежащей на земле, и ахнула. Почти весь подол ее платья оказался в крови. Женщина была неестественно бледна.

– Мам, – почему столько крови? – спросила Катюша, плача.

– Не знаю. Это не хорошо, дочь, в прошлые роды так не было.

– Мамочка, пойдем скорее домой.

– Не могу, плохо мне, доча. Беги к нашим за помощью. А хотя – нет, может, сейчас там никого не найдешь. Беги лучше сразу в соседний колхоз, в больницу. Позови сюда доктора, пусть за мной приедут.

 Пожар в поле разгорался все сильнее.

– До соседнего колхоза десять километров! – воскликнула Катя. – Тут дым, я тебя здесь не оставлю.

– Ты же быстрая у меня, беги! – почти прокричала мать сквозь боль.

Девочка сначала бросилась бежать к проселочной дороге, но, пробежав метров 100, поняла, что быстро не обернется. Уже сейчас дым застилал все вокруг и было тяжело дышать. К тому же крови у мамы было слишком много. Она поняла – может не успеть, даже если бегом, даже если очень быстро. Тогда девочка повернулась в сторону врезавшейся машины, внутри зародилась надежда, и она скорее побежала туда. Боковое стекло рядом с водителем было разбито. На лобовом стекле лежало согнувшееся дерево. Запрыгнув на ступеньку, девочка увидела, что водитель лежит ничком на своем и соседнем сидении.

– Товарищ! Товарищ! – закричала девочка, взобравшись в кабину и пытаясь расшевелить человека. – Там моя мама, ей плохо. Помогите!

Водитель не реагировал. Судя по всему, он был ранен одним из взрывов и находился без сознания. По крайней мере, так хотелось думать Кате: «Он просто без сознания», – повторяла она про себя.

Девочка посмотрела вдаль на маму – та лежала на земле посреди картофельного поля и кричала. Тогда Катерина, поискав, нашла в кабине ручку для заведения мотора, выпрыгнула из машины, вставила ее в отверстие ниже капота и стала крутить, пытаясь завести машину – так, как всегда делает папа. «Хоть бы была на ходу!», «Хоть бы завелась!», – крутилось в голове.

Прошлым летом, во время каникул, она с большим трудом уговорила папу научить ее водить. Мама была против таких забав и ругалась, когда Катерина без устали приставала к отцу с этой просьбой. Папа в конце концов сдался, и то с одной целью – показать, что это совсем не «девчачье» дело – водить грузовую машину. Как-то на выходных они отъехали подальше от деревни и Катя села за руль. Папа руководил, объясняя, что делать. Ноги девочки тогда с трудом доставали до педалей, но она, упершись о самый край сиденья, старалась неукоснительно следовать инструкциям отца. Однако машина постоянно глохла и резко останавливалась, отцу то и дело приходилось покидать кабину, чтобы снова завести свой ЗИЛ. «Видишь, не женское это дело», – сказал в конце концов папа, и больше девочка к нему не приставала с этой просьбой. Однако технологию вождения все же запомнила.

Сейчас, покрываясь потом, Катерина усердно крутила рукоятку врезавшегося в дерево автомобиля. В какой-то момент машина зашумела, издавая кряхтящие звуки, и мотор ожил. В душе девочки зародилась надежда, она запрыгнула в кабину и попыталась сдвинуть водителя, но мужчина был слишком тяжелым, а кабина тесной. Ничего не получалось. Сквозь невероятные усилия ей все-таки удалось приподнять его и отодвинуть совсем на чуть-чуть, тогда она смогла примоститься на край сиденья.

За год Катерина вытянулась, и сейчас ноги доставали до педалей лучше, но все равно в том положении, в котором ей удалось сесть, было жутко неудобно. Она постаралась унять волнение и дрожь в руках и вспомнить все, что говорил отец, когда учил водить. Она стала жать на педали, в надежде дать задний ход, но машина не двигалась с места, а потом и вовсе заглохла. На девочку накатило отчаяние, но она все же собралась с силами, выскочила наружу и снова закрутила ручку. В этот раз машина завелась быстрее. Она залезла в кабину и попробовала еще раз поехать. В итоге спустя несколько попыток автомобиль захрипел, дернулся назад и отъехал от сломанного дерева.

С трудом понимая, что делать дальше, Катя поехала по полю. Машина тяжело поддавалась управлению. Опасаясь не справиться с автомобилем и наехать на маму, девочка вывернула руль и направилась напрямик к дороге. Туда уже вовсю подбирался огонь с горящего поля напротив, кабина быстро стала заполняться дымом. Выехав на дорогу и встав поперек нее, Катерина нажала на тормоз, и машина остановилась. Она скорее побежала к месту, на котором оставила мать, та лежала, раскинув руки, и не шевелилась.

– Мамочка! – в испуге воскликнула девочка. Женщина с трудом открыла глаза, приходя в сознание, и тут же закричала от боли.

– Ты почему вернулась? – спросила она у дочери, придя в себя.

– Там машина, пойдем.

– Какая машина? – бледными губами спросила мать. – А где водитель?

– Он без сознания. Пойдем! Я сама сяду за руль.

– Ты чего придумала? Не дури, Екатерина!

– У меня получится, уже получилось ехать, пойдем!

– Не могу встать, слишком больно, – сказала мать.

– Обопрись на меня, постарайся! – умоляла Катюша, подставляя матери всю себя. Анна оперлась на девочку и с огромным усилием встала, готовая упасть от слабости в любой момент. Медленными шагами они выдвинулись.

– Мамочка, давай же! – подбадривала Катерина. Она практически несла мать на себе, в девочке откуда-то взялись неистовые силы. С трудом, но они все же дошли к машине. Забраться в кузов казалось для беременной женщины сейчас невозможным, однако Катерина помогла матери, подсадив ее. Та собрала последние силы, чтобы взобраться, и, уже оказавшись в кузове, упала без чувств.

Катерина закрыла борт и бросилась на место водителя. Находиться здесь становилось слишком тяжело, щипало глаза, и кружилась голова. Не теряя ни секунды, девочка поехала, при этом заехав на горящее поле. Испугавшись, она тут же вывернула руль и смогла выехать на дорогу.

Большой автомобиль слушался плохо и норовил увильнуть то в одну сторону, то в другую, но Катюша все же приноровилась, выровняла машину и поехала в сторону соседнего колхоза, туда, где была больница. «Вот бы видел меня сейчас папа», – промелькнуло в голове. Вдруг водитель, лежащий рядом, застонал. «Значит, живой», – обрадовалась Катя. Мужчина дернул рукой и снова затих.

До соседнего колхоза оставалось совсем немного. Подъезжая туда, девочка увидела, что их поля тоже горят. Этот колхоз был больше, огонь здесь бушевал даже сильнее, чем там, откуда она сейчас приехала. Вдали Катя увидела людей, пытающихся тушить бушующий пожар. Сначала она хотела остановиться и попросить помощи, но потом подумала, что сейчас там не до нее. Машина держалась ровно и больше не глохла, поэтому она продолжила ехать. Вскоре они оказались в поселении.

Девочка на ходу стала вспоминать, где находится сельская больница, откуда пять лет назад забирали маму с Раечкой. Память не подвела, и девочка приехала к воротам одноэтажного сооружения. Боясь проехать мимо, она резко нажала на тормоз – машина с рывком встала, заглохнув. Катюша спрыгнула на землю и бросилась к кузову, где лежала мать, которая по-прежнему оставалась без чувств. Тогда девочка побежала в здание, чтобы позвать на помощь.

В небольшой сельской больнице был переполох. После нападения вражеских налетчиков у них были раненые, которыми занимались медики. Как во сне, Катя подбежала к кому-то в белом халате, наспех попытавшись объяснить, что произошло. Потом вместе с санитарками она побежала к машине, стоящей у ворот. Те погрузили на носилки маму, а потом вернулись за водителем. Катюша села на скамеечке в коридоре. Маму срочно повезли в операционную. Врач быстрым шагом направился туда же. Катюша сидела молча и не знала, что ей теперь делать. Вокруг была суета и возили раненых. Она полными страха глазами наблюдала за происходящим. Наблюдала и ждала.

В какой-то момент из операционной выглянула медсестра и посмотрела на ждущую девочку.

– Как мама? – с надеждой спросила она.

– Боремся. – коротко ответила женщина и скрылась за дверями.

 Сколько прошло времени, она не знала. Потом послышался слабенький детский крик.

«Ребеночек родился», – радостно прошептала Катюша. Но вдруг в груди заныло: «Как же там мама?» Вскоре дверь открылась, и маму выкатили санитары. Катя встала и побежала за ней. Однако в этот момент ее окликнула медсестра.

– Девочка! Пойди сюда.

Катя замешкалась между мамой и женщиной и все же подошла к последней.

– С мамой все хорошо? – спросила она у медсестры.

– Жива – уже хорошо, – улыбнулась женщина. Катя только сейчас заметила, что в руках у нее был сверток.

– Смотри, твой братик.

Катюша улыбнулась.

– А можно с врачом поговорить?

– Сейчас он выйдет, и все спросишь.

Врач, выйдя из операционной, позвал медсестру и Катю к себе в кабинет.

– Что с мамой? Где она? – спросила Катерина у бородатого худого врача, когда они вошли и он сел за стол.

– Сделали кесарево, потеряла много крови. Ничего обещать не могу.

– Чего обещать не можете? – растерялась Катя.

– Ничего, – ответил врач. -Тебе сколько лет?

– Одиннадцать.

– Так ты что, сама машину вела?

– Да.

– Как хоть только доехала?

– Сама не знаю.

– Из взрослых дома кто есть?

– Никого, отец на фронте, бабушка далеко живет.

– Значит, самой придется.

– Что придется?

– Братика забрать.

– Но он же только родился!

– Мать без сознания, и у нее, похоже, молока нет. У нас из врачей хирург, терапевт да несколько санитарок. А раненых сама видела сколько. Сейчас некому за младенцем ухаживать. Тебе все объяснят, научат, забирай братика домой.

– А мама?

– А мама пока здесь останется, сделаем, что сможем.

Врач нахмурился.

– Ольга Семеновна, покажите ей, как пеленать, расскажите, как кормить – обратился он к медсестре. Потом написал что-то и протянул Катюше. Вот справка, отдашь вашему председателю, чтоб свидетельство о рождении выдал.

– Пойдем, – позвала медсестра, и они переместились в другой кабинет.

Там женщина быстро рассказала, как разбавлять коровье молоко, указала, как часто кормить ребенка и что делать, если плачет, показала, как пеленать. А еще дала бутылочку с соской, несколько пеленок, завязала все это в узелок и протянула девочке.

– Справишься?

– Постараюсь.

– Вот и хорошо, ты позаботься о братике, сейчас ему как мама будешь. А теперь мне идти надо.

– А когда мне к своей маме прийти?

– Когда хочешь, приходи, только не сегодня.

– А можно ее увидеть?

– Ох, времени нет, сейчас следующая операция будет.

– Пожалуйста! – глаза девочки наполнились слезами.

– Давай быстро, на секунду отведу тебя, глянешь, и все.

Зайдя в палату, Катерина увидела маму, такую маленькую и хрупкую. Она лежала под капельницей. Девочка взяла мать за руку.

– С ней же все будет хорошо?

– Не знаю, детка. Но, знаешь, ты попроси… – а потом оглянулась по сторонам и шепотом сказала: – Боженьку.

– Боженьку? – удивилась девочка. – Но нам в школе говорили…

– Много чего говорят, да не все правда. Ты попроси за маму, помолись.

– Я не умею молится, ни одной молитвы не знаю.

– А ты своими словами попроси. Как можешь. А теперь уж прости, бежать мне нужно.

Она аккуратно протянула девочке спящего ребенка. Та отпустила мамину руку и прижала к себе теплый сверток.

– Головку придерживай, вот так осторожно. Всегда так придерживай.

– Катюша благоговейно держала маленькое беззащитное существо.

– Ну, все, отправляйся домой и позаботься о братике. А за твоей мамой я присмотрю.

– Спасибо, – проговорила растерянная девочка и направилась к выходу. Она вышла на улицу и, осторожно прижимая брата к себе, медленно пошла по проселочной дороге в сторону своего колхоза.

Вокруг пахло гарью. Повсюду виднелись черные сожженные поля.

«Что же теперь будут есть солдаты на войне? А мы что будем есть?» – думала Катюша по дороге. Она так устала, что еле передвигала ногами. К счастью, ребенок спал всю дорогу. Она боялась, что он проголодается и проснется, поэтому, когда он начинал шевелиться и кряхтеть, останавливалась и покачивала его. А еще думала о том, что сказать младшей. А еще очень переживала за маму.

– Боженька, – шепотом заговорила она, глядя то на личико братика, то на небо. – Боженька, милый, сделай, чтобы мамочка выжила. Я тебя очень прошу. Из глаз солеными потоками полились слезы. Катерина сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос и не разбудить братика. Но слезы все равно катились неиссякаемыми ручьями. – Помоги нам, Боженька! – прошептала Катюша и постаралась унять слезы, а то сквозь них уже было не видно дороги.

III

 В колхоз добралась только к вечеру. Дом оказался пуст, Раечки там не было. Вместе с новорожденным ребенком на руках девочка отправилась на соседний двор и постучала в дом. Дверь открыла ее тезка, тетя Катя, которая не ожидала увидеть такую картину и даже приоткрыла от удивления рот.

– Раиска у вас? – с порога шепотом спросил Катя.

– У меня. Забрала ее к себе, а то она так плакала, когда вы с поля не пришли. Спать ее уложила. А мать где?

– В больнице.

– А тебе что же ребенка новорожденного отдали?

– У них раненых много.

– Давай-ка проходи, покормим его.

Раечка, услышав голос сестры, проснулась и выбежала из комнаты. Она хотела броситься к Кате, чтобы обнять ее, но, увидев на руках ребенка, остановилась.

– Это кто же? – в недоумении спросила она.

– Братик наш.

– А мама где?

– Мама полежит в больнице и придет.

Тетя Катя взяла из рук Катюши ребенка. Все мышцы у девочки нещадно болели. Она встряхнула руками, чтобы их расслабить. Раечка в этот момент все же бросилась к сестре, крепко обняла ее и заплакала.

– Я думала, вас фашисты убили!

Катюша обняла сестру и стала гладить по голове, а та рыдала в голос и всхлипывала.

От плача проснулся ребенок и тоже заплакал.

– Ну, тише, девчонки! – шикнула соседка. – Сейчас мы тебя покормим, маленький. Кроха какой, – сказала тетя Катя, а потом обратилась к Катюше.

– Подержи дитё, а я пока вскипячу молоко.

Девочка, прежде чем взять новорожденного, отвязала от пояса котомку и положила на стол.

– Там бутылочку в больнице дали и пеленки.

– Это хорошо, – обрадовалась тетя Катя и, когда Катюша взяла у нее ребенка, принялась развязывать узелок.

– Сейчас мы все сделаем, – приговаривала она.

Сестры тем временем сели на кровать.

– Ой, беда какая, сколько пшеницы погорело, – причитала женщина.

– Все сгорело? Как же теперь мы будем? А как бойцы на фронте? – встревожилась Катя.

– Не совсем весь. Мы на тех машинах приехали в колхоз, набрали воды, а когда вражины улетели, вернулись и потушили, что смогли. Много сгорело, но малую часть пшеницы все же удалось спасти.

– Зачем они это сделали? – не понимала Катерина.

– Понятно, зачем, чтобы провизии лишить и тыл, и фронт. Ну, ничего, ничего, сейчас наши порядок отстоят да прогонят их.

Повисло молчание. Потом тетя Катя добавила:

– Мы думали, вы с Анкой в лесу укрылись. А потом, когда вернулись с пожара, уже вечером ко мне Раиса ваша в слезах прибегает – потеряла вас.

Катюша почувствовала, что от усталости ее глаза стали закрываться сами собой. Она все же взяла себя в руки и принялась покачивать ребенка. К счастью, тетя Катя справилась быстро и, как только она забрала братика, чтобы покормить, девочка тут же уснула. Раиса прижалась к ней и попыталась обнять.

– Не буди, ее, Раиска, дай поспать, – сказала тетя Катя, и они вместе с новорожденным ушли в другую комнату.

Проснулась девочка рано утром от того, что ее будила тетя Катя.

– Вставай, Катерина.

Она открыла глаза, не сразу поняв, что здесь делает и почему проснулась не дома, но тут же вспомнила вчерашние события и села в кровати. Рядом стояла тетя Катя с малышом на руках.

– Посиди с братом, мне нужно корову подоить да дела по дому сделать, – сказала она и аккуратно протянула ребенка. Катюша взяла брата на руки, в этот момент он проснулся и заплакал.

– Кушать хочет. Сейчас я Зойку подою, да напоим его свежим молочком, – сказала тетя Катя и вышла из избы.

Утро было пасмурным, небо затянули тучи, хотелось спать. Катерина покачивала малыша, а сама только и думала, как же там мама. Когда тетя Катя вернулась, то подготовила бутылочку и взяла ребенка, чтобы покормить. Катюша обратилась к ней:

– Теть Кать, я к маме хочу сходить, вы с братишкой посидите?

– Посижу, детка, посижу, только ты быстро обернись, потому что председатель сказал, сегодня собрание будет.

Катерина подскочила с места и направилась к выходу.

– Куда?! – попыталась остановить ее женщина, – ты бы съела хоть чего!

– Потом! – ответила девочка, которой хотелось как можно скорее выдвинуться в путь.

– Ты хоть яблок матери возьми, с пустыми руками кто ж в больницу ходит! Во дворе на яблоне собери.

Катя наспех выполнила поручение и, положив в котомку яблок, отправилась в соседний колхоз. Все мышцы ужасно болели, поэтому бежать не было сил. Но она все же старалась идти так быстро, как могла. Из-за затянутого неба вокруг было как-то темно, пожженные поля чернели вокруг, да еще пахло горько. Катя решила, что так пахнет война.

 Больница, несмотря на раннее утро, оказалась открытой. Коридоры, в которых вчера было много раненых людей, были пустыми. Никого из медработников Катя тоже не нашла. Тогда она сама пошла к палате мамы, но, когда зашла, увидела, что ее кровать пуста. Сердце забилось часто, кровь прилила к голове. Катя бросилась на кровать и в голос заплакала. На ее плач тут же прибежала медсестра.

– Ты чего здесь рыдаешь?! – спросила она.

Катя ничего не смогла ответить, потому что горло что-то сдавливало. Она заплакала еще пуще прежнего. Тут в палату зашла вчерашняя добрая медсестра Ольга Семеновна.

– Катерина! Ты чего нам больных пугаешь!

– Ма-а-а-а-ма-а-а! – только и смогла отрывисто произнести девочка, захлебываясь рыданиями.

– Все в порядке с твоей мамой! Ночью в себя пришла, полчаса назад ее в район увезли.

Катя перестала плакать. Она-то подумала о самом плохом и сейчас пыталась прийти в себя.

– Ну, чего, успокоилась?! – спросила Ольга Семеновна, сев рядом с ней и похлопав ее по плечу.

– С кем братик-то?

– С тетей Катей.

– Ну, хорошо. А за маму не переживай. В районной больнице, оно, знаешь, возможностей больше помочь.

– Ага, – согласилась Катя.

Вскоре девочка вышла из больницы и снова направилась к дороге. Выйдя за пределы соседнего колхоза, она достала из котомки яблоко и стала его жевать по пути. На душе было легче.

Прошло несколько недель. Тетя Катя забрала сестер и их братика к себе в дом. Куда ж детей одних оставлять? За это время у тети Кати случилось горе – пришла похоронка на младшего сына Василия. Женщина держалась стойко, чтобы не пугать своим горем девчонок. Только оставив маленького Геночку, так назвали мальчика, с сестрой Катериной, тетя Катя уходила в лес за колхозом и там выла в голос. А дома было много забот. Хорошо хоть быстро повзрослевшая Катерина помогала по хозяйству. Так и держались. Вестей от их матери Анны не было.

 Как-то уже в сентябре Тетя Катя пекла лепешки, Раиска играла со своей куклой, сытый Геночка спал среди подушек на кровати, а Катерина сидела за столом у окна и смотрела, задумавшись, на начинающуюся золотую осень. В какой-то момент во дворе залаяла собака, тут же от двери раздался уверенный стук.

– Кто это? – удивилась тетя Катя и, отставив сковороду с лепешкой, пошла посмотреть, кто там.

– Б-а-а-а! – воскликнула она, открыв дверь.

Раиса с детским любопытством подскочила и побежала посмотреть, кто пришел. Вдруг на всю избу раздалось громкое:

– Папа!!!

Катерина замерла, не веря услышанному. Еще через несколько секунд раздалось еще более громкое:

– Мама!!!

Тогда девочка подскочила с места и побежала в сенки. На пороге стоял отец, на шее которого уже висела Раиса. Рядом, придерживая отца под локоть, стояла мама и улыбалась. У Катерины ручьем хлынули слезы. Она бросилась обнимать родителей. Только отойдя от них, Катюша заметила, что второй рукой отец опирается на палку, она опустила глаза и увидела, что у него нет одной ноги. «Ужас-то какой…» – подумала она. Тетя Катя, перехватив взгляд девочки, как можно бодрее сказала:

– Ну, что, я ставлю чай. Кто будет лепешки?

– Я!!! – громко закричала Раечка и побежала в дом.

– А где маленький? С ним все хорошо? – спросила мама, заходя.

Как будто услышав это, Геночка проснулся, громко заплакал.

– Идите, родители, знакомьтесь с сыном, – сказала тетя Катя и впервые за много дней улыбнулась.

Они все вместе прошли в комнату и нянчили Геночку. А когда он заснул, сели за стол и пили травяной чай с лепешками.

Много рассказал отец: и как на фронте воевал, и как их полк врагов удерживал, и как отец вражеский танк подорвал, да и сам потом на мине подорвался, но товарищи спасли, утащили с поля. А потом контузия, ранения, госпиталь, операция, он потерял ногу и много крови, но выжил. А дальше отправили долечиваться в их районную больницу. Приехав туда, он мельком услышал свою фамилию, потом узнал от медсестер, кто это, так и нашел маму, которая была в тяжелом состоянии. И тогда отец уже не отходил от нее, был рядом почти круглосуточно, заботился о ней, выхаживал, сам забыв про свою боль, и вскоре мать пошла на поправку. А сегодня их выписали. За время, пока они лечились, враг продвинулся вглубь и теперь был совсем близко, так что жителей близлежащих деревень и колхозов, в том числе их, собираются в ближайшее время эвакуировать. Вот такие новости рассказали родители.

Тетя Катя, слушая все это, качала головой, а потом поделилась своим горем. Вместе поплакали, помянули Василия. А потом Громовы засобирались домой. Мама взяла на руки Геночку, и семья пошла к себе, чтобы собирать вещи.

Когда все зашли в избу, Катерина осталась на улице и села на крыльцо. Небо было высокое и голубое. Она долго смотрела вверх на проплывающие облака.

– Спасибо… – тихо проговорила Катюша, глядя куда-то высоко.

В этот момент подул слегка прохладный осенний ветер, и из-за облаков выглянуло солнце. Яркое, теплое, светлое.

– Катерина! – послышался из дома голос мамы, – ты где?

– Уже иду, мамочка!

Оглавление

I

II

III