История панамской "революции" [Семен Александрович Гонионский] (fb2) читать онлайн

ПРЕДИСЛОВИЕ

3 ноября 1903 г. американские империалисты под видом «революции» организовали в колумбийском департаменте Панама мятеж и провозгласили Панамскую республику. Так появилось двадцатое государство Латинской Америки. За прошедшие пятьдесят пять лет написано несколько сотен книг, посвященных панамскому вопросу. Подавляющее большинство буржуазных авторов этих книг, и в первую очередь американских, фальсифицируют историю. Искажая исторические факты, попирая неопровержимые данные, выдумывая несуществующие ситуации, они пытаются оправдать агрессивную политику США в Латинской Америке.

Для лучшего понимания событий 1903 года в книге дается краткий обзор колумбийско-американских отношений в XIX веке, показывающий, что США неоднократно вмешивались во внутренние дела Колумбии. Многие буржуазные историки пытаются изобразить эти отношения в свете доброго соседства, между тем факты свидетельствуют о том, что они были очень напряженными и неоднократно сопровождались высылкой из Колумбии американских дипломатов.

Десятки книг посвящены разбору достоинств и недостатков вариантов строительства канала через Панаму и Никарагуа. В них доказывается, что борьба за выбор маршрута шла десятилетиями. На деле так называемая «борьба маршрутов» нужна была американским империалистам для того, чтобы скрыть свои истинные планы — планы захвата Панамы.

Отказ колумбийского конгресса ратифицировать грабительский договор Хэя—Эррана, навязанный США в 1903 году, объясняется всей американской историографией как стремление колумбийского правительства выторговать у США побольше денег за предоставление концессии на строительство Панамского канала. Это одна из крупнейших и вреднейших фальсификаций в истории. Истинные причины отказа конгресса Колумбии ратифицировать договор 1903 года состояли в том, что колумбийский народ был возмущен наглыми требованиями США и заставил своих законодателей выполнить волю страны. Гнев народа и высокий патриотизм передовых людей Колумбии, а не стремление к наживе послужили причиной отказа ратифицировать договор Хэя—Эррана.

Большая часть буржуазных историков трактуют панамскую «революцию» как народное восстание жителей Панамского перешейка против Колумбии за свое освобождение. В действительности панамская «революция» была организована и осуществлена США и явилась грубым нарушением суверенитета Колумбии.

Несомненный интерес представляет также исследование вопроса о содержании и интерпретации договора, заключенного между США и Панамой 18 ноября 1903 г., основные положения которого действуют и в настоящее время.

По этому колонизаторскому договору Панама разрешила Соединенным Штатам в так называемой зоне канала — полосе земли шириной в 16 км, проходящей через всю территорию Панамы, строить и затем эксплуатировать межокеанский канал. С тех пор американские государственные деятели и юристы пытаются доказать, что США являются сувереном в зоне Панамского канала. Но в действительности территория зоны Панамского канала не была передана Соединенным Штатам. В этом договоре нет ни одного слова о передаче территории; в нем не говорится также о передаче суверенитета над зоной канала Соединенным Штатам. В договоре сказано, что Соединенные Штаты будут осуществлять предоставленные им права и функции «так, как если бы они являлись сувереном территории», то есть речь идет о предоставлении Панамой лишь определенных прав Соединенным Штатам для определенных целей.

Панамский канал — одно из величайших сооружений — построен не в целях укрепления и развития народного хозяйства Латинской Америки, а в целях ее дальнейшего 4 закабаления. Видный панамский журналист и общественный деятель Хорхе Турнер в книге «Панама, иллюзия и действительность», изданной в 1954 году, пишет: «Панамский канал, мечта многих поколений, превратился под иностранным господством, конкретно под господством Соединенных Штатов, в инструмент угнетения, грабежа и войны против всех народов мира и против народа Панамы в первую очередь. То, что должно было стать светлым путем, стало раной, кровоточащей в сердце Панамы. Соединенные Штаты распоряжаются собственностью и использованием канала в такой форме, что было бы правильнее заменить благородный девиз на панамском гербе: «На благо мира» другим: «На благо янки».^[1]

История отношений между США и Панамой, является разительным примером политического, военного и экономического вмешательства США во внутренние дела Панамы. «Революция» в Панаме и захват зоны Панамского канала Соединенными Штатами — одна из самых мрачных страниц в истории империалистического проникновения в Латинскую Америку.

Основываясь на конкретных исторических фактах захвата зоны Панамского канала, автор преследует цель показать колонизаторскую сущность политики Соединенных Штатов в отношении стран Латинской Америки.

ИСТОРИЯ КОЛУМБИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ в XIX веке

В результате национально-освободительной борьбы народов Латинской Америки против испанского колониального гнета образовались самостоятельные национальные государства. В 1816 году была провозглашена независимость Аргентины, полностью освободившей свою территорию от испанских войск. В 1818 году добились своей независимости Чили, а год спустя Новая Гранада, Венесуэла и Эквадор образовали независимую Великую Колумбию. В июне 1821 года под ударами освободительной армии пал последний центр политического влияния Испании в Южной Америке — Лима. Армия Боливара^[2] в битве при Карабобо (июнь 1821 г.) обеспечила независимость Великой Колумбии.

В 1821 году испанские армии в Америке были поставлены перед катастрофой. Испания, где буржуазная революция 1820 года сорвала кадисскую экспедицию в Латинскую Америку, вынуждена была заключить с молодыми латиноамериканскими государствами перемирия (Кордовский договор, перемирие Морильо — Боливара, перемирие с Аргентиной), признавая их фактическую независимость.

Больше того, уполномоченные Боливара были официально приняты в июне 1821 года испанским правительством, с которым они вели переговоры о мире. На заседании правительственного совета Испании бывший главнокомандующий испанской армией в Латинской Америке генерал Морильо прямо заявил, что Латинскую Америку уже нельзя завоевать.

В Европе окончательно складывается убеждение в том, что латиноамериканские государства сохранят свою независимость. В конце 1821 года представитель Колумбии в Париже Сеа сообщал Боливару: «Вся Европа выступает на нашей стороне»^[3]. В самом деле, уже 16 апреля 1821 г. Португалия признает независимость Аргентины и ведет переговоры о признании колумбийского правительства. Торговые палаты Франции в 1821 году официально потребовали от французского парламента признания независимости латиноамериканских республик. За ними последовала Англия. В Германии и Австрии были учреждены две компании по торговле с американскими республиками. В том же году на лондонской бирже курс колумбийских ценных бумаг поднялся на 15 %^[4].

В этих условиях США, стараясь захватить львиную долю латиноамериканской торговли и добиться новых территориальных уступок, в 1822 году торжественно провозглашают, что «американские провинции Испании, объявившие свою независимость и пользующиеся ею, должны быть признаны Соединенными Штатами как независимые государства» ^[5].

Это признание было прямым следствием побед латиноамериканцев и изменения общественного мнения Европы в пользу независимости Латинской Америки, что констатировал даже сам президент США Монро, обосновывая необходимость признания независимости латиноамериканских стран. В послании конгрессу от 8 марта 1822 г., перечисляя победы латиноамериканцев, Монро делает вывод: «…Ясно, что все эти провинции (речь идет о странах Латинской Америки. — С.Г.) не только — полностью пользуются своей независимостью, но… даже отдаленно ничто этой независимости… не угрожало. Если учесть затяжной характер войны, полный успех, достигнутый в этой войне провинциями, нынешнее положение сторон, совершенную неспособность Испании добиться изменения положения, то мы вынуждены будем придти к выводу, что судьба провинций решена и что провозгласившие свою независимость и пользующиеся ею провинции должны быть признаны…»^[6].

Таким образом, латиноамериканцы обязаны признанием независимости только своей собственной многолетней, кровопролитной борьбе и революции в Испании. Поворот общественного мнения Европы заставил США форсировать это признание.

В 1822 году между США и Колумбией установились дипломатические отношения. В декабре 1822 года в столицу Колумбии — Боготу прибыл первый американский посланник, полковник Чарльз Тодд. Официально он приехал с целью заключения торгового договора, а в действительности для того, чтобы получить компенсацию за несколько американских судов, захваченных колумбийцами еще во время войны за освобождение, а также удовлетворить претензии некоторых американских граждан.

Небезынтересно указать на поведение первого официального представителя США в Боготе. Вот что пишет по этому поводу колумбийский историк Педро Субьета, автор книги о первых дипломатических миссиях Колумбии: «Тодд начал с того, что, совершенно игнорируя министра иностранных дел, вступил в непосредственную и официальную связь с генералом Сантандером, главой исполнительной власти. Затем в решительных выражениях он потребовал удовлетворения некоторых претензий и, наконец, пытался воспользоваться некоторыми дипломатическими правами, несовместимыми с его положением. Правительство Колумбии выступило с протестом против такого поведения Тодда и обратилось к американскому правительству с жалобой на него… В конце 1823 года Тодд ретировался»^[7].

Тодда сменил посланник Андерсон. Последний начал вести переговоры о заключении с Колумбией договора «О дружбе и торговле». 31 октября 1824 г. договор был подписан. Договор предусматривал свободную торговлю на взаимовыгодных началах и предоставление друг другу режима наибольшего благоприятствования. 27 мая 1825 г. состоялся обмен ратификационными грамотами, и договор вступил в силу.

Сразу же после заключения договора Андерсон стал вести себя в стране вызывающе, предъявляя Колумбии незаконные требования и грубо навязывая свою волю. Вскоре его сменил Уаттс, который в 1828 году был отозван по настоянию правительства Колумбии.

Американские дипломатические и консульские агенты часто менялись, так как превышали свои права, постоянно вмешиваясь во внутренние дела Колумбии. Было много случаев, когда американские консулы безнаказанно избивали колумбийских граждан^[8]. Дело дошло до того, что в 1827 году Колумбия предложила США заключить специальную консульскую конвенцию, где были бы оговорены все права и обязанности американских консулов. Но США отказались.

В 1828 году Симон Боливар, возмущенный вмешательством США во внутренние дела своей страны и видя невыгодность договора 1824 года, приказал закрыть колумбийскую миссию в Вашингтоне. Почти двадцать лет в США не было представителей Колумбии.

В связи с напряженными отношениями между США и Колумбией договор 1824 года практически перестал существовать. С 1834 года в течение нескольких лет шли бесплодные переговоры о новом договоре. По словам президента Новой Гранады^[9], «вашингтонское правительство добивается того, чтобы американские пароходы не платили 5 % таможенных налогов за товары, ввозимые в Колумбию, как это делали другие иностранные пароходы, приходящие под флагами стран, не имеющих соответствующих договоров с Колумбией»^[10].

27 мая 1837 г. истек срок действия договора 1824 года… Новый договор не мог быть заключен из-за неприемлемых требований США и их нежелания считаться с мнением Колумбии. Но Колумбия особенно не торопилась с заключением договора, сн был более необходим США. Колумбийскому правительству было хорошо известно, что США интересовались судьбой Панамы.

Государственные руководители Новой Гранады, и в первую очередь Симон Боливар, прекрасно понимали стратегическое и экономическое значение Панамского перешейка. Еще в, 1826 году на конгрессе в Панаме^[11] Боливар поставил вопрос о постройке канала через Панамский перешеек силами народов Западного полушария. Позднее, в 1834 году, с проектом постройки железной дороги через перешеек выступил президент Новой Гранады Сантандер. Уже тогда вырисовывалась роль такой дороги: она сократила бы на несколько тысяч километров морской путь, идущий вокруг мыса Горн, и усилила бы торговлю.

Однако практически осуществить свои планы руководители Новой Гранады не могли, так как, во-первых, у них не было экономических возможностей, а во-вторых, они все время были заняты внутренней междоусобной войной за власть.

Не имея возможности построить канал своими силами, колумбийское правительство стремилось передать его сооружение какой-либо группе иностранных капиталистов, но не иностранному государству. В 1838 году была предложена концессия французской компании, которая приняла это предложение и начала изыскательские работы. Компании удалось заинтересовать французское правительство, которое в 1843 году послало на перешеек своего представителя для ознакомления. Но последний назвал проект создания канала фантастическим. В результате французское правительство не оказало материальной поддержки компании, и она отказалась от концессии.

В 1843 году министр иностранных дел Новой Гранады поручил своему посланнику в Лондоне предложить правительствам Великобритании, Франции, США, Голландии и Испании построить канал совместными усилиями^[12]. В инструкции совершенно четко оговаривалось сохранение суверенитета и юрисдикции Новой Гранады над Панамским перешейком. Одновременно правительство Новой Гранады не могло не думать об обороне Панамы. Государственные деятели Новой Гранады прекрасно понимали, что канал через Панаму будет иметь крупнейшее стратегическое значение для всех морских держав и Колумбия не сможет обеспечить его защиты. Вот почему всегда, когда ставился вопрос о сооружении канала или железной дороги через Панамский перешеек, Колумбия немедленно требовала обеспечения нейтралитета этих путей. Поэтому в ноте министра иностранных дел Новой Гранады предлагалось также, чтобы Великобритания, Франция, США, Голландия и Испания совместно гарантировали нейтралитет пути через перешеек.

Все попытки Новой Гранады привлечь европейские державы к строительству канала и обеспечению гарантии его нейтралитета не увенчались успехом, а на настойчивые предложения США заключить с ними договор о торговле и дружбе Новая Гранада реагировала неохотно.

Касаясь перспективы заключения договора с США, министр иностранных дел Новой Гранады писал в своем отчете конгрессу:

«Этот договор не может быть заключен, так как инструкции правительства Соединенных Штатов предписывают в качестве обязательного условия отмену всех преференциальных прав и не представляют взамен никакой компенсации» ^[13].

Лишь в начале 1845 года США поняли, что без элементарных уступок с их стороны колумбийское правительство на заключение договора не пойдет.

К этому времени интерес США к Панамскому перешейку заметно усилился. Они стремились к тому, чтобы канал был построен если не под полным контролем американцев, то, по крайней мере, под контролем нескольких государств. В 1826 году государственный секретарь США, давая инструкции делегатам на конгресс в Панаме, заявил: «Если постройка канала осуществится в таких условиях, что будет обеспечен проход морских кораблей из океана в океан, то ее выгода не может быть присвоена исключительно одной нацией…»¹.

В 1835 году конгресс США уполномочил президента Джексона вести переговоры с правительствами Новой Гранады и Центральной Америки о защите прав компаний по строительству канала между Тихим и Атлантическим океанами и обеспечении «свободы и равных прав судоходства по этому каналу для всех тех стран, которые будут платить установленную стоимость за проезд для компенсации капиталистам, вложившим в это предприятие капиталы для завершения его строительства»^[14].

В 1839 году конгресс вновь возвратился к этому вопросу. В эти годы правительство США принимает все меры для того, чтобы ни одно из иностранных государств не установило бы единоличного контроля над будущим Панамским каналом.

В июне 1845 года правительство США направило в Боготу своего представителя Б. Бидлока с инструкциями препятствовать иностранным представителям в получении каких-либо привилегий на Панамском перешейке и стремиться получить эти привилегии для США. Убедившись, что ни одна из стран, заинтересованных в сооружении канала, не изъявила желания осуществить его строительство, Новая Гранада осенью 1846 года начала переговоры с Бидлоком.

Вначале США стремились заключить два различных договора: один — о праве пользования США Панамским перешейком и второй — о торговле. Однако Новая Гранада настояла на том, чтобы оба вопроса были включены в один договор.

Идя на переговоры о заключении договора с США, Новая Гранада, как это видно из отчетов министра иностранных дел за 1840–1846 годы, не собиралась делать США единственным гарантом и защитником Панамского перешейка. Колумбийские делегаты не считали этот договор единственным в серии подобных договоров с крупнейшими странами мира, которым Новая Гранада собиралась предоставить торговые привилегии в обмен на их гарантию суверенитета Новой Гранады над Панамским перешейком.

После длительных переговоров между Новой Гранадой и США 12 декабря 1846 г. в Боготе был подписан договор сроком на двадцать лет^[15]. Большинство статей договора было посвящено вопросам торговых взаимоотношений. Предусматривалось также открытие консульств в большинстве портов обеих сторон.

Основное значение в договоре имела статья 35, главные положения которой сводились к следующему.

Во всех портах Новой Гранады, включая Панамский перешеек, от его самой южной точки до границы с Коста-Рикой, граждане, корабли и товары Соединенных Штатов полностью освобождались от налогов, могли пользоваться всеми привилегиями и иммунитетом в отношении торговли и навигации, которые уже предоставлены или могли быть предоставлены в будущем гранадским гражданам, их кораблям и товарам. При проходе через перешеек граждане Соединенных Штатов не должны облагаться такими налогами и пошлинами, которые бы не платили граждане Новой Гранады.

Для того чтобы сохранить постоянное пользование этими привилегиями, Соединенные Штаты в виде особой компенсации за эти привилегии и уступки гарантировали Новой Гранаде полный нейтралитет перешейка с тем, чтобы в будущем, во время действия данного договора, не мог бы быть нарушен или затруднен свободный транзит из океана в океан.

Подобным же образом Соединенные Штаты гарантировали права суверенитета и собственности, которыми располагала и владела Новая Гранада на перешейке. При нарушении со стороны граждан любой стороны каких-либо статей этого договора такие граждане будут нести за это личную ответственность. Ни одна из сторон ни в каком случае не будет защищать нарушителя или санкционировать такое нарушение. Договором четко обусловливалось, что при нарушении какой-либо из статей договора ни одна из двух договаривающихся сторон не допустит осуществления каких-либо актов репрессии, основываясь на претензиях о понесенном убытке или ущербе. Она также не объявит войны другой стороне до того, как она сама, считая себя оскорбленной, не предъявит противоположной стороне претензии о возмещении этих убытков и ущерба, подкрепленных вескими доказательствами и требующих справедливого удовлетворения, отклонение которых будет нарушением законов международного права.^[16]

В последующих статьях договора 1846 года США обязывались:

1) в случае иностранного нападения или внутренних беспорядков защищать нейтралитет Панамы;

2) способствовать сохранению суверенитета Новой Гранады над перешейком и не допускать иностранной агрессии;

3) с одобрения правительства Новой Гранады сохранять свободу транзита даже в случае внутренних беспорядков, если колумбийские власти не смогут контролировать положения;

4) не мешать передвижению вооруженных сил Новой Гранады.

Президент США Полк в своем послании конгрессу от 10 февраля 1847 г. так оценивал значение договора с Новой Гранадой:

«Значение этой уступки торговым и политическим интересам Соединенных Штатов трудно переоценить. Путь через Панамский перешеек является самым коротким путем между двумя океанами, и по имеющимся сведениям, он, по-видимому, является самым пригодным для сооружения железной дороги или канала. Громадные выгоды, которые даст постройка такого пути, в результате развития торговли не только с западным побережьем Америки, но с Азией и островами Тихого океана, слишком очевидны и не нуждаются в излишних комментариях…

…Путь через перешеек привлекал внимание правительства Соединенных Штатов, начиная с провозглашения независимости южноамериканских республик» ^[17].

Пользуясь договором 1846 года, американские капиталисты при прямой и значительной поддержке правительства получили у Новой Гранады концессию на постройку железной дороги через Панамский перешеек. Этому способствовало также открытие в 1849 году золотых россыпей в Калифорнии, куда устремился поток золотоискателей. Перешеек сразу приобрел исключительное значение для США.

Касаясь открытия золотых россыпей, К. Маркс и Ф. Энгельс в международном обзоре за 1850 год писали: «Самым важным фактом, происшедшим здесь (речь идет об Америке. — С.Г.), более важным, чем февральская революция, является открытие калифорнийских золотых приисков. Уже теперь, спустя всего восемнадцать месяцев, можно предвидеть, что это открытие будет иметь гораздо-более грандиозные результаты, чем открытие самой Америки. В течение трехсот тридцати лет вся торговля Европы с Тихим океаном с трогательным долготерпением велась вокруг мыса Доброй надежды или вокруг мыса Горна. Все предложения прорыть Панамский перешеек разбивались об ограниченное соперничество торговых народов. Прошло всего восемнадцать месяцев со времени открытия калифорнийских золотых приисков, и янки имеют уже железную дорогу… Благодаря калифорнийскому золоту и неутомимой энергии янки оба берега Тихого океана вскоре будут так же густо населены, так же открыты для торговли, так же промышленно развиты, как теперь берег от Бостона до Нового Орлеана. И тогда Тихий океан будет играть такую же роль, какую теперь играет Атлантический океан, а в древности и средние века Средиземное море, — роль большого водного пути для мировых сношений; а Атлантический океан будет низведен до роли внутреннего моря, какую теперь играет Средиземное море»^[18].

США в течение многих десятилетий стремились обеспечить себе право на строительство канала. Но они не могли еще вплотную заняться этим вопросом, так как в экономическом отношении им еще было не под силу такое предприятие и, кроме того, этим планам серьезно мешала Великобритания. Англия, верная своим традициям господства на морях, привыкшая контролировать все торговые морские пути, стремилась к упрочению своего установившегося господства в Центральной Америке, с одной стороны, и к сохранению за собой управления будущим каналом, с другой стороны. Она добивалась, чтобы канал был построен ею.

США прекрасно видели опасность потери больших выгод, которые им сулила постройка канала англичанами.

Чтобы избежать этого, они выдвинули идею нейтрализации и защиты его всеми великими державами. Англия вынуждена была согласиться с таким предложением. Было очевидно, что такое сооружение потребует больших средств и что собрать необходимые частные капиталы будет крайне трудно, тогда как нейтрализация канала давала возможность привлечь капиталы из многих стран. Кроме того, владея Ямайкой, Англия была уверена, что она во всех случаях сможет обеспечить себе нужное господство над каналом.

Вопрос о межокеанском канале вызвал длительную дипломатическую борьбу между Англией и США, которая привела к заключению между этими странами договора Клейтона—Бульвера в 1850 году по вопросу о межокеанских путях (водных и сухопутных) через Центральную Америку^[19]. По условиям этого договора, все межокеанские пути были открыты как для Англии, так и для США. Обе державы совместно гарантировали нейтралитет будущего канала, который объявлялся открытым также для всех остальных держав, которые пожелают присоединиться к гарантии нейтралитета канала. Обе державы обязались не подчинять своему влиянию и не оккупировать какую-либо часть Центральной Америки. Опасаясь могущества Англии, США настояли на включении в договор пункта о присоединении других держав к гарантии нейтралитета канала. В то же время условия договора не позволяли Соединенным Штатам установить единоличный контроль над будущим каналом.

Договор Клейтона—Бульвера явился итогом первого этапа борьбы между Англией и США за преобладание при постройке межокеанского канала.

Договор между США и Англией 1850 года был компромиссом двух крупных государств, скрывавшим их действительный интерес. Два государства взаимно отказывались от исключительных прав в деле сооружения будущего канала и контроля над ним по соображениям момента. Но по мере роста и развития США договор все больше мешал их экспансионистским стремлениям, и «избавление ^[20] от договора сделалось к концу прошлого столетия одним из лозунгов политики США»¹.

Заключив «перемирие» с Великобританией и воспользовавшись концессией, полученной у Новой Гранады, США в 1850 году начали строить железную дорогу через Панамский перешеек.

Во время строительства в полосе, прилегающей к железной дороге, появились американские резиденты, в связи с чем участились инциденты, свидетельствовавшие о вмешательстве США во внутренние дела Новой Гранады и, в частности, Панамы. Поэтому в 1852 году правительство Новой Гранады обратилось к США с просьбой определить границу Панамы и уточнить пункты договора, гарантирующие нейтралитет перешейка. Однако правительство США не только отказалось урегулировать этот вопрос, поскольку его устраивала неясность в интерпретации отдельных пунктов договора 1846 года, но даже допустило явное нарушение этого договора. В июле 1852 года без разрешения правительства Новой Гранады через Панамский перешеек были перевезены американские войска. Когда поверенный в делах Новой Гранады в Вашингтоне Паредес потребовал объяснений, заявив, что США нарушили не только договор 1846 года, но и конституцию его страны, государственный секретарь США Мерси ответил Паредесу, что тот не понимает содержания договора 1846 года и что США действовали в полном соответствии с этим договором^[21].

Так, не прошло и пяти лет с момента подписания договора, а США уже встали на путь его открытого нарушения.

В январе 1855 года закончилось строительство Панамской железной дороги, и местная американская газета нк без хвастовства по этому поводу писала: «…То, чего не могли достигнуть в течение четверти века ни деньги, ни технический гений Франции, американцы совершили в пять лет, доказав всему миру свою настойчивость и жизнеспособность»

Обосновавшись в Панаме, американцы стали вести себя там как хозяева, восстанавливая против себя население Панамы.

По словам американского историка Герстла Мака, туземцы ненавидели «высокомерных янки, устремившихся через перешеек в Калифорнию; несомненно, что такая враждебность была во многих случаях оправдана»^[22].

С момента открытия железной дороги прошел лишь год, а взаимоотношения между американцами и местным панамским населением приняли такой острый характер, что вскоре вылились в вооруженное столкновение. Утром 15 апреля 1856 г. в порту Колон с американского корабля «Иллинойс» высадились 940 американцев. В тот же день поездом они прибыли в Панаму, откуда должны были выехать в Сан-Франциско.

Один из пассажиров, по имени Джек Оливер, не заплатив негру — продавцу фруктов за арбуз, затеял с ним ссору. Ряд панамцев, возмутившись поведением американца, стали поддерживать негра. В защиту Оливера встала веселая толпа подгулявших американских пассажиров-путешественников. Завязалась перестрелка, длившаяся несколько часов. В результате сражения было убито 2 панамца и 15 американцев и ранено 13 панамцев и 16 американцев. Колумбийская полиция и войска, прибывшие на место происшествия, отказались защищать нарушителей порядка, и часть из них присоединилась к возмущенному населению.

Для расследования инцидента США назначили специального уполномоченного и заняли позицию безоговорочной поддержки всех требований своих граждан. Уполномоченный Амос Корвин «установил», что первый выстрел совершили панамцы, и «доказал», что выступление панамского народа, поддержанного войсками, было специально организовано, чтобы расхитить американскую собственность. Корвин предложил следующее:

«Если Новая Гранада не сможет удовлетворить наши требования, доказав этим, что она не способна или не намерена предоставить нам соответствующую защиту, и если она откажется произвести быстрое и полное возмещение, то я рекомендую Соединенным Штатам, немедленно оккупировать перешеек от океана до океана»^[23], (курсив мой. — С.Г.).

Большинство источников, в том числе и ряд американских, неоспоримо свидетельствуют о том, что в кровавой перестрелке 15 апреля виноваты американцы.

Президент Новой Гранады Мальярино в своем послании конгрессу в 1857 году писал: «Основываясь на самых достоверных и беспристрастных показаниях, можно заверить, что достойное сожаления событие 15 апреля произошло благодаря ничем не оправданному выстрелу со стороны американца Джека Оливера в гражданина Новой Гранады, продававшего фрукты… Преимущество в сражении было на стороне вооруженных пассажиров, в то время как народ не имел оружия»^[24].

И далее:

«Эти факты, в подлинности которых может сомневаться лишь самое пристрастное лицо, показывают, что народ Панамы, послушный и человечный, как весь народ Новой Гранады, не был агрессором… Претендовать на то, чтобы любой проезжающий через перешеек имел право стрелять в наших граждан и чтобы последние послушно принимали это, было бы верхом несправедливости и самоуправства. Народ, позволяющий такие оскорбления, недостоин существования» ^[25].

Несмотря на то, что официальные показания консулов Великобритании, Франции и Эквадора в Панаме поддерживали мнение Новой Гранады о том, что зачинщиками были американцы и что местная полиция ни в чем не виновата, представители США, не считаясь с этими свидетельствами иностранцев, продолжали настаивать на удовлетворении своих требований.

В июле 1856 года США послали в Панаму два военных корабля — «Индепенденс» и «Сент Мэри». 19 сентября 1856 г. 160 американских солдат под командованием В. Мервина высадились в Панаме и установили контроль над железнодорожной станцией. Лишь через несколько дней и по настойчивому требованию Новой Гранады американские войска покинули перешеек.

Это была первая военная оккупация Панамы американцами.

Анализируя причины указанного столкновения и дальнейший ход событий, известный американский специалист по Латинской Америке Фред Риппи объясняет их следующим:

«1) Наличием массы рабочих-негров, завезенных в Панаму и оставшихся без работы в связи с окончанием строительства железной дороги;

2) невыдержанным характером американцев, проезжавших через Панаму;

3) крайней подозрительностью жителей Панамы к североамериканцам»^[26].

Действительно, факторы, перечисленные Риппи, имели место, но их нельзя считать главными причинами взрыва народного недовольства. Такими причинами прежде всего были: жестокая эксплуатация населения Панамы, бедственное материальное положение жителей перешейка, обострившаяся благодаря вмешательству иностранных капиталистов их ненависть к колонизаторам из США. К этому следует добавить и то, что американские официальные представители в Панаме вели себя вызывающе. Так, в отчете министра иностранных дел Колумбии Помбо за 1856 год приведен следующий факт: «Недавно на одной из главных улиц Панамы произошел следующий случай. Губернатор беседовал с консулом Соединенных Штатов. Один американец подошел к губернатору, сильным ударом сбил с его головы шляпу и сказал: «С нашим консулом не говорят в шляпе»^[27].

Этот факт достаточно красноречив.

Таким образом, взрывчатый материал на перешейке был в излишке, нужна была лишь искра. Такой искрой и послужил выстрел американца Джека Оливера.

С твердым намерением поставить на колени Новую Гранаду и навязать ей свою волю американские представители начали в феврале 1857 года вести переговоры с правительством Новой Гранады.

Первые же дни переговоров показали, что американцы прибыли с точными инструкциями обвинить во всем правительство Новой Гранады и не признавать за собой никакой вины. Несмотря на официальные заявления консулов Великобритании, Франции и Эквадора в Панаме, подтверждавшие объяснение правительства Новой Гранады по поводу событий в Панаме, делегаты США отказались даже ознакомиться с ними и 4 февраля 1857 г. вручили Новой Гранаде следующие ультимативные требования:

1. Города Панама и Колон должны стать свободными, самоуправляющимися городами, оставаясь под суверенитетом Новой Гранады. США и Новая Гранада будут совместно контролировать полосу земли через перешеек, шириной в 20 миль. В эту полосу в качестве ее центральной линии входит Панамская железная дорога.

2. Новая Гранада должна уступить США несколько островов Панамского залива для создания на них военно-морских баз Соединенных Штатов.

3. Новая Гранада должна передать США свои права на Панамскую железную дорогу.

4. Новая Гранада должна возместить убытки, связанные с гибелью нескольких американских граждан, и ущерб, причиненный американской собственности.

5. За все вышеизложенные уступки США согласны уплатить Новой Гранаде 2 млн. долл.

Любопытно, что сумма, предложенная США Новой Гранаде за все ее уступки, была в несколько раз меньше суммы, причитавшейся Новой Гранаде лишь за отказ от ее права на Панамскую железную дорогу.

Американский историк Риппи замечает по этому поводу: «Если бы этот план был принят Новой Гранадой, то Рузвельту не нужно было бы «брать» Панаму в 1903 году»¹.

Правительство Новой Гранады решительно отказалось выполнить эти требования американцев. Переговоры продолжались в исключительно напряженной атмосфере. Наконец, 10 сентября 1857 г. под прямым нажимом США был подписан договор, по которому Новая Гранада согласилась возместить США убытки, понесенные их гражданами. Формулировки договора были очень неопределенными и туманными. 8 марта 1859 г. договор был ратифицирован конгрессом США, а 8 ноября 1860 г. — конгрессом Новой Гранады.

Но этот договор не был выполнен, так как колумбийская общественность выступила с резким протестом.

Кроме того, начались различные толкования пунктов договора обеими сторонами. Переговоры возобновились, и 19 августа 1865 г. было достигнуто соглашение, по которому Новая Гранада обязалась уплатить США 412 394 долл. Громадная по тем временам сумма слагалась из следующих статей:

195 410 долл, на возмещение убытков

65 070 долл, на возмещение различных претензий

9 277 долл, на расходы, связанные с работой комиссии

142 637 долл, проценты в связи с затяжкой переговоров.

Как справедливо указывает американский историк Герстл Мак, «переговоры и споры, тянувшиеся десятилетие, показали вызывающее высокомерие правительства Соединенных Штатов, сделали отношения с Новой Гранадой напряженными, глубоко оскорбили другие латиноамериканские республики и породили широко распространенное недоброжелательное отношение к США»^[28].

Подавляющее большинство американских историков, пытаясь всячески преуменьшить значение событий 1856 года и оправдать поведение американцев и военную интервенцию, иронически называют эти события «арбузной войной».

Однако эти события показали не только народу Панамы, но и всей Латинской Америке истинное лицо новых конкистадоров.

После первой интервенции американцы всячески старались усилить свое политическое, экономическое и военное проникновение в Панаму. Вся дальнейшая история Панамы проходит под знаком постоянной угрозы агрессии со стороны США^[29].

Из всего изложенного совершенно ясно, что США хотели хозяйничать в Новой Гранаде вообще и на перешейке в особенности. Они хотели построить канал без участия других стран. Эти их стремления нашли наиболее яркое выражение в первой временной оккупации Панамы и в предложениях 1857 года, когда они беззастенчиво требовали уступки зоны, создания морских баз и пр.

Оккупация Панамы в 1856 году была только началом целой серии военных интервенций США против Панамы.

Высадка войск осуществлялась для пробы сил: не удастся ли поддержать недовольные элементы и с их помощью провозгласить независимость Панамы.

Однако на этот раз американцы еще не решились пойти на создание «самостоятельной» Панамы.

* * *

Договор 1846 года между США и Колумбией был заключен на двадцать лет. Сразу же по истечении срока действия договора колумбийское правительство поставило вопрос о его пересмотре. Посланник Колумбии в Вашингтоне генерал Сальгар обратился 23 января 1867 г. в госдепартамент с нотой, в которой уведомлял о том, что ему даны указания начать переговоры об изменении договора 1846 года. Но США не были заинтересованы в этом и потому всячески оттягивали начало переговоров. Тогда колумбийское правительство для ускорения дела решило перенести их в Боготу. В декабре 1867 года посланнику США в Колумбии Питеру Сулливану был вручен предварительный проект договора. В нем колумбийское правительство соглашалось, чтобы строительство канала осуществляли США, и предоставляло им для этого зону земли в Панаме. Однако в договоре четко оговаривались гарантия нейтралитета и совместная оборона будущего канала. Также был оговорен и арбитраж возможных споров между США и Колумбией.

Оставалось только утвердить договор в конгрессе. Сулливан сообщил госдепартаменту: «Если Вы решите таким путем приобрести опорную точку на перешейке… я думаю, что Вы сможете добиться проведения договора через колумбийский конгресс за большую сумму денег секретного фонда»^[30].

Позднее этот же дипломат предложил другой способ захвата Панамы. 1 сентября 1867 г. в колумбийском порту Картахене произошла очередная стычка между американцами и колумбийцами. Сулливан решил, что этот инцидент может быть использован для давления на Колумбию. Он сообщил в госдепартамент: «Если Вы решите добиться желаемой привилегии путем, отличным от договорного, то Вы должны прижать к стенке убийц из Картахены, используя все возможные улики против правительства (Колумбии. — С.Г.). После этого предъявите решительное требование на возмещение, которое не может быть дано. В таком случае у Вас будет хороший предлог для захвата колумбийской собственности как возмещение за понесенный ущерб и допущенную несправедливость»^[31].

Длительное время американское правительство не откликалось на предложение Колумбии. Лишь 2 марта 1868 г. посланник США Сулливан получил подробные инструкции и полномочия на заключение с Колумбией конвенции. И только с этого времени начались фактически переговоры, продолжавшиеся почти год. Наконец, 14 января 1869 г. договор был подписан.

Согласно договору, США получали в аренду на 100 лет зону земли для строительства канала, причем Колумбия полностью сохраняла свои суверенные права на эту зону. По истечении срока аренды канал должен был перейти в собственность Колумбии. Правительство США могло передать свои права на зону канала частной компании, но ни в коем случае не иностранной державе.

Колумбийский конгресс, собравшийся в марте, отказался ратифицировать этот договор.

В это время президентом США стал генерал Грант, сторонник немедленной постройки Панамского канала. В Колумбию прибыл новый посланник США генерал Харлбют. В ноябре 1869 года возобновились переговоры, и 26 января 1870 г. был подписан новый договор, который в дополнение к привилегиям США, предусмотренным договором 1869 года, предоставлял американским военным судам право свободного прохода через канал в любое время, а также право на строительство доков и верфей на обоих концах канала. В случае войны любой страны с США канал закрывался для судов враждебной страны.

Колумбийский сенат вновь резко выступил против его подписания. Фактически по договору получалось так, что в случае войны США с какой-либо державой Колумбия становилась участником войны на стороне США. Колумбийский сенат предложил разрешить проход военных кораблей воюющих держав, причем эти державы обязывались не вступать в военные действия в самом канале, а также вблизи него. Кроме этого, колумбийский сенат предложил 17 различных поправок к договору. Эти поправки оказались неприемлемыми для правительства США, — и вопрос о договоре вновь остался открытым.

Растущая агрессия США и политика, нажима, проводимые Грантом и затем Хейсом, заставили колумбийское правительство еще раз попробовать договориться о сооружении канала с какой-либо из европейских стран. В этот момент (1869 год) было закончено строительство Суэцкого канала. Успешное его использование усилило интерес во французских деловых кругах к строительству межокеанского канала через Панамский перешеек. В 1876 году в Париже было создано Международное гражданское общество строительства межокеанского каналадля изучения вопроса о строительстве канала. В целях конкретных исследований это общество отправило на Панамский перешеек экспедицию во главе с морским офицером Франции лейтенантом Л. Уайзом. 20 марта 1878 г. от имени Международного гражданского общества строительства межокеанского канала Уайз получил у колумбийского правительства концессию на постройку канала.

Хотя Колумбия неоднократно обсуждала проекты договоров с различными лицами и компаниями на сооружение канала, однако характерным для всех этих переговоров было наличие в них таких требований:

Во-первых, признание суверенитета Колумбии над Панамой и каналом.

Во-вторых, обязательная нейтрализация канала. (Кроме того, что этот пункт фигурировал во всех договорах, он был специально подчеркнут в законах колумбийского правительства, изданных в 1851, 1852, 1855, 1866, 1869 и 1870 годах).

В-третьих, неизменно обусловливался срок аренды, по окончании которого канал переходил в собственность Колумбии. Например, договором 1835 года такой срок предусматривался в 50 лет; договором 1838 года — 60 лет; договором 1851 года — 59 лет; договором 1853 года — 99 лет; договором 1870 года — 100 лет.

В-четвертых, оговаривалось участие Колумбии в доходах канала. По договорам 1835 и 1938 годов Колумбия должна была получать 1 % от всех доходов, по договору 1853 года — 3 %, по договору 1855 года — от 3 до 6 %, по договору 1866 года — от 6 до 8 %.

В-пятых, концессионер не имел права передавать концессию иностранному государству. Изменение хозяина компании всякий раз должно было проходить с предварительного согласия правительства Колумбии.

Таковы были постоянные требования Колумбии.

В этом именно духе и был заключен договор с Уайзом. Срок действия его истекал через 99 лет. В течение 5 лет должны были быть окончены изыскания и создана компания; в течение последующих 12 лет должен быть построен канал. Компания обязалась платить Колумбии от своих доходов за каждые 25 лет — 5 %, затем 6, 7 и за последние 25 лет концессии — 8 % ежегодно. Причем минимум не должен быть менее 250 тыс. долл. (сумма, которую получала Колумбия от Панамской железной дороги). После 99-летней аренды вся собственность переходила к Колумбии. До истечения этого срока концессия могла быть передана другой компании, но не иностранной державе. Колумбийский конгресс утвердил договор, после чего Уайз вступил в контакт с автором проекта и организатором строительства Суэцкого канала Лессепсом.

В мае 1879 пода в Париже под руководством Фердинанда де Лессепса открылся международный конгресс для рассмотрения вопроса о межокеанском канале. На конгрессе было 135 делегатов, в основном от Франции. Были также представители от Великобритании, США и Германии. Вашингтонское правительство послало своего представителя на конгресс с тем, чтобы убедить последний выбрать маршрут через Никарагуа, а не через Панаму. США добивались этого для того, чтобы таким путем вообще помешать строительству канала, так как между США и Никарагуа существовал постоянный договор о том, что на ее территории могут строить канал только США. Однако «аргументация» американцев не убедила конгресс. После двухнедельного обсуждения было решено построить канал через Панамский перешеек. С этой целью 5 июля 1879 г. была создана Всеобщая компания по строительству межокеанского канала, которая купила у Уайза концессионные права на строительство канала через Панаму.

Американцы, в свою очередь организовали Временное общество по строительству межокеанского канала под председательством генерала Гранта.

В своем послании конгрессу 8 марта 1880 г. президент США Хейс торжественно заявил: «Политика США состоит в том, чтобы канал находился под американским контролем. Соединенные Штаты не могут согласиться на отказ от этого контроля в пользу какого-либо европейского государства или компании европейских государств. Если бы договоры, существующие между США и другими странами, препятствовали такой политике, чего, кажется, не стоит бояться, то путем справедливых свободных переговоров должны быть приняты соответствующие меры для создания американской системы, которая находилась бы в соответствии с желаним заинтересованных наций…

Межокеанский канал через американский перешеек решительным образом изменил бы отношения США с другими странами мира, так как он был бы большим океанским путем, связывающим побережье Атлантического и Тихого океанов, и будет фактической частью береговой линии США. Наши торговые интересы шире интересов всех других стран, вместе взятых, не говоря уже о том, какое значение он имеет для нашего могущества, для будущего нации, для защиты нашего единства, мира и безопасности»^[32].

По словам американского историка Джонсона, это заявление Хейса означало, «что мы (США. — С.Г.) должны контролировать канал как часть нашего побережья внутренних морей, что ни одно европейское государство не может участвовать в этом деле, что если договор Клейтона—Бульвера или всякий другой договор будет стоять на пути — он должен быть изменен или аннулирован; что если какое-либо иностранное государство приобрело права собственности на перешеек, оно должно отказаться от них, и что даже суверенитет стран Центральной Америки, через территорию которых может пройти канал, должен ^[33] уступить место императивным требованиям американских интересов»^[34].

Обеспокоенные заключением договора между Колумбией и французской компанией, США стали принимать меры для упрочения своего влияния в Панаме.

В начале 1880 года американские военные корабли «Адамс» и «Керсардж» самочинно совершили тщательный осмотр колумбийских портов. Печать сообщала, что американские военные корабли совершили эту «прогулку» с целью создания морских баз в ряде колумбийских портов. На запрос колумбийского посланника в Вашингтоне о цели визита американских военных кораблей государственный департамент ответил, что США собираются поставить вопрос о создании угольных баз в портах Панамы.

По инициативе и под давлением США 17 февраля 1881 г. в Нью-Йорке между представителями Колумбии и США была подписана конвенция об определении стратегических пунктов на Панамском перешейке для создания военно-морской обороны Панамы. В мирное время эти пункты должны быть заняты Колумбией, в случае же угрозы перешейку в соответствии со статьей 35 договора 1846 года они должны быть оккупированы военно-морскими силами США. Это соглашение было одобрено президентом США и имело своей целью легализовать захваты США важных стратегических пунктов в Панаме.

Так именно и расценило эту конвенцию правительство Колумбии, отказавшись от нее на том основании, что колумбийский представитель превысил свои полномочия и заключил конвенцию, идущую вразрез с интересами страны.

Отношения между США и Колумбией непрерывно ухудшались. Этому способствовало и то, что посланник США в Боготе Дикман часто вмешивался во внутренние дела Колумбии. Вот что писал об этом в своем докладе конгрессу за 1881 год колумбийский министр иностранных дел Рикардо Бесера: «Ко многим неприемлемым по форме и содержанию поступкам, которые уже были отмечены в характере этого посредника, необходимо добавить его самое несвоевременное вмешательство в вопрос о Панамском канале, выразившееся в представлении странных проектов и советов частного характера… Он позволил себе официально предложить, чтобы соглашение между двумя правительствами свелось бы к прибыльной сделке, которой бы воспользовались как сами народы, так и их правители. В момент, когда наше общественное мнение было взволновано секретными парламентскими заседаниями и неполными и неправильными информациями, он публично заявил о своих надеждах на измену некоторых общественных деятелей перешейка, которую он сам подготовил. Поселив таким путем элементы подозрения… г-н Дикман тем самым затруднил возможность ведения каких-либо важных переговоров и серьезно скомпрометировал себя…

До определенного предела… можно было терпеть вмешательство указанного посланника в наши внутриполитические дела и даже позволить ему давать руководителям правительства советы, которых у него никто не просил, а также не делать предупреждения о том, что дипломату лучше всего… воздерживаться от всякого участия во внутренней жизни страны и не высказывать своего личного мнения по вопросам этой политики и о деятелях страны»^[35].

29 апреля 1881 г. правительство Колумбии потребовало, чтобы США отозвали своего посланника Дикмана. Правительство США вынуждено было признать, что «поведение г-на Дикмана неприемлемо для министра-резидента», и заменило его другим представителем.

В связи с недружелюбным отношением США колумбийское правительство вновь поставило вопрос о подписании договора, который бы гарантировал нейтралитет Панамы со стороны всех европейских держав. С этой целью колумбийские представители за границей начали вести переговоры. Правительство США, узнав о намерении Колумбии, немедленно приняло контрмеры. Государственный секретарь Блейн 24 июня 1881 г. разослал всем представителям в Лондоне, Париже и других столицах циркуляр, в котором заявлял:

«Тридцать пятой статьей договора (речь идет о договоре 1846 года. — С.Г.) в обмен на некоторые уступки, предоставленные Соединенным Штатам, мы гарантировали положительно и эффективно полный нейтралитет перешейка и любого межокеанского пути, который может быть ^[36] сооружен… для сохранения свободного транзита от океана до океана. Мы также гарантировали право суверенитета и собственности Соединенных Штатов Колумбии над территорией перешейка, входящего в границы штата Панамы.

По мнению президента, эта гарантия, данная Соединенными Штатами Америки, не требует усиления, поддержки или согласия со стороны какой-либо другой державы». И далее:

«США… полагают, что в вопросе о политическом контроле над этим историческим путем сообщения им принадлежит голос, и они воспользуются им, чтобы высказаться столь же откровенно, как и решительно.

США будут настаивать на своем праве принять все меры предосторожности, необходимые для обеспечения их безопасности, особенно же для того, чтобы помешать в военное время транзиту враждебных судов по Панамскому каналу… Всякий проект соглашения между европейскими государствами, клонящийся к установлению коллективной гарантии нейтралитета канала, столь удаленного от их территории и столь близкого к территории Союза, вызовет понятное недовольство США»^[37].

Английский министр иностранных дел лорд Грэнвиль, прочитавший этот циркуляр, воскликнул: «В конце концов Панамский канал расположен на территории США лишь в воображении их правительства!».

В своем послании конгрессу от 6 декабря 1881 г. президент Артур писал:

«…Правительство узнало, что Колумбия предложила европейским державам присоединиться к гарантии нейтралитета предполагаемого Панамского канала, гарантии, которая будет находиться в прямом противоречии с нашим обязательством быть единственным гарантом целостности колумбийской территории и нейтралитета самого канала»^[38].

Президент Артур извратил содержание договора 1846 года, в котором ни слова не было сказано о том, что США будут единственным гарантом нейтралитета канала. Президент выдал желаемое за действительное.

Циркуляр Блейна и послание Артура были предупреждением европейским державам и странам Латинской Америки о том, что США рассматривают Панамский перешеек, как территорию, входящую в их сферу влияния.

Под нажимом американской дипломатии европейские правительства заявили колумбийцам, что их не интересует в настоящее время судьба канала, который еще не построен. Таким образом, и на этот раз попытки Колумбии избавиться от назойливого гаранта — США оказались тщетными.

Несколько позднее президент Колумбии Нуньес в статье, посвященной Панамскому каналу, писал: «…В деле защиты нашей юрисдикции над перешейком нам нечего ожидать помощи от Европы, а если даже и появится отдаленная возможность коллективного договора, то эта юрисдикция сведется к печатной букве потому, что фактически стремления правительства Панамы не найдут поддержки среди совместно действующих держав»^[39].

Между тем французская Всеобщая компания приступила к строительным работам. Предполагалось построить канал на уровне моря глубиной в 29,5 фута. По подсчетам, необходимо было вынуть 157 млн. куб. ярдов земли. Лессепс оценивал стоимость строительства в 658 млн. фр. и предполагал закончить его в восемь лет. Направление предполагаемого канала проходило параллельно железной дороге.

Первой трудностью, с которой столкнулись строители, был огромный объем земляных работ. К 1887 году стало очевидно, что первоначальный план строительства канала нереален. Необходимо было изменить проект и начать строительство канала со шлюзами. Но этого сделать не удалось, так как в 1889 году наступил финансовый крах.

Во главе французской компании по строительству канала стояла кучка политических авантюристов и даже уголовных элементов (Рейнан, Герц, Артона и др.), расхищавших средства, собранные благодаря неоднократному выпуску акций Панамского канала. Чтобы иметь возможность делать дополнительные выпуски займов, компания давала чудовищные взятки членам правительства и парламента Франции, и истинное положение на строительстве канала тщательно скрывалось. В получении крупных взяток было замешано 150 депутатов и министров. В 1889 году было объявлено банкротство Всеобщей компании. Более 100 тыс. акционеров оказались разоренными. Начался судебный процесс, показавший народу подлинное лицо буржуазной «демократии». С тех пор слово «Панама» стало нарицательным именем всяких крупных злоупотреблений и авантюр.

Ф. Энгельс в письме к Зорге писал 31 декабря 1892 г.: «…Американцы с давних уже пор доказали европейскому миру, что буржуазная республика — это республика капиталистических дельцов, где политика такое же коммерческое предприятие, как и всякое другое; французы же, у которых господствующие буржуазные политики уже данным давно знали это и втихомолку применяли на практике, тоже начинают, наконец, на панамском скандале осознавать эту истину в национальном масштабе. А чтобы конституционные монархии не слишком хвастались своей добродетелью, у каждой из них имеется своя собственная маленькая панама…»¹.

Следует отметить, что, хотя главной причиной срыва работ по строительству канала было воровство, коррупция и подкупы людей, возглавлявших Всеобщую компанию, тем не менее и США сыграли в этом провале немаловажную роль, так как их ни в коей мере не устраивало это предприятие французов и они оказывали им всяческое противодействие.

Центром саботажа и подстрекательства против деятельности французской компании была Панамская железная дорога, принадлежавшая американцам, и французы вынуждены были ее купить за баснословную сумму в 25,5 млн. долл. (в то время как строительство этой дороги обошлось США всего лишь в 7,4 млн. долл.). Но и эта покупка фактически ничего не изменила: на руководящих постах Панамской железной дороги остались те же американцы, продолжавшие по-прежнему действовать против французской компании.

После краха Всеобщей компании ликвидационной комиссии французского правительства было очень трудно найти желающих продолжать строительство. Лишь в сентябре 1894 года была создана Новая компания Панамского канала, получившая от колумбийского правительства концессию до 1900 года. К этому сроку она обязывалась окончить строительство канала.

Но дела компании непрерывно ухудшались, и 1 ноября 1898 г. представитель компании в Боготе Александр Манчини просил правительство Колумбии отсрочить окончание строительства до октября 1910 года. Просьба поступила в конгресс, но никакого решения принято не было. 20 декабря 1898 г., через три недели после закрытия конгресса, президент Санклементе составил проект декрета о предоставлении отсрочки окончания работ новой Панамской компании. Декрет, подписанный правительством, но не утвержденный конгрессом, был направлен Манчини.

В феврале 1899 года представитель колумбийского правительства Н. Эсгерра в сопровождении колумбийского посланника во Франции генерала Рейеса и посланника в Вашингтоне Климако Кальдерона отбыл в Париж для конкретных переговоров по этому вопросу. Эсгерра сообщил своему правительству, что он сможет получить у компании 30 млн. фр. за разрешение беспрепятственно продолжать строительство канала. Но 16 февраля, то есть до того, как была получена телеграмма Эсгерра, правительство Колумбии, находясь в критическом финансовом положении, подготовило декрет о продлении концессии на канал, установив цену за эту уступку в 5 млн. фр. Узнав о планах правительства Боготы, французы отказались платить больше. Финансовые трудности правительства Колумбии заставили согласиться на 5 млн. фр. 23 апреля 1900 г. оно издало декрет, предоставивший компании четырехлетнюю отсрочку на окончание строительства канала.

* * *

Подводя итоги американо-колумбийским отношениям в XIX веке, следует признать, что они характеризовались непрерывным стремлением США усилить свое влияние в этой стране и добиться вначале установления безраздельного господства, а затем и захвата Панамы. В течение всего XIX века, а особенно во второй его половине, США оказывали политическое давление на Колумбию, непрерывно нарушая договор 1846 года.

В последние десятилетия XIX века торговые связи между двумя странами почти сошли на нет. Несмотря на то, что колумбийские товары должны были пользоваться в США всеми правами страны наибольшего благоприятствования, американцы установили исключительно высокие пошлины на колумбийский экспорт (кофе и кожи). Колумбия вынуждена была фактически отказаться от торговли с США.

Американские представители по-прежнему вмешивались во внутреннюю политическую жизнь Колумбии, и дело часто кончалось отзывом американских дипломатов. Такое положение продолжалось до событий 1903 года.

Начиная с 1856 года и до «революции» 1903 года, то есть в течение почти пятидесяти лет, Панама была блокирована американскими военными кораблями США, непрерывно находившимися в панамских портах.

За период с 1856 по 1903 год США 50 раз высаживали свои вооруженные силы для оккупации различных пунктов Латинской Америки, из них 14 военных оккупаций приходится на Панаму. Это показывает, какое огромное значение придавали США захвату этой территории.

Утверждение американских дипломатов о том, что каждая высадка в Панаме производилась в соответствии с договором 1846 года и просьбами колумбийского правительства или панамских властей, является фальсификацией.

Во-первых, в ряде случаев (если не в большинстве) разрешение властей оформлялось после высадки десанта, то есть после фактической оккупации, и, во-вторых, когда колумбийское правительство действительно просило высадить американские войска, США отказывались это сделать. Так, в середине 1865 года колумбийское правительство обратилось к правительству США с просьбой высадить войска в Панаме для подавления бандитских шаек, действовавших на перешейке.

По этому поводу не кто иной, как американский государственный секретарь Сюард написал 9 ноября 1865 г. своему посланнику в Боготе:

«Смысл статьи (речь идет о статье 35 договора 1846 года. — С.Г.) состоял в том, чтобы оградить перешеек от захвата или вторжения лишь со стороны иностранной державы. Он не мог иметь «в виду того, что мы станем участником какой-либо гражданской войны в этой стране»¹.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ЗАХВАТА ПАНАМСКОГО ПЕРЕШЕЙКА

Конец XIX и начало XX века характеризуются бурным ростом американского империализма. К началу XX века США заняли первое место в мире по промышленному производству, оставив далеко позади все капиталистические страны.

Усиливаются тенденции к захвату новых рынков и экспорта капиталов и товаров. Опираясь на рост своего экономического могущества, США стали открыто пропагандировать политику захвата. Идея безраздельного господства на американском континенте, и в первую очередь в бассейне Караибского моря, стала знаменем империалистической политики американских трестов и концернов, американской финансовой олигархии.

Агрессивные стремления Соединенных Штатов Америки красной нитью проходят через всю многолетнюю историю отношений с их южными соседями. Колонизаторские замыслы североамериканского крупного капитала в отношении Латинской Америки со всей очевидностью впервые обнаружились в известной доктрине Монро, провозглашенной в 1823 году. У этой доктрины, словно у медали, было две стороны. Официально она требовала, чтобы европейские монархии не вмешивались во внутренние дела государств Западного полушария. С другой стороны, она создавала благоприятные условия для экономического, политического и военно-стратегического проникновения США в латиноамериканские страны.

В 1893 году США захватывают Гавайские острова. В 1895 году американский империализм провозглашает доктрину Олни об установлении североамериканского суверенитета на американском континенте и праве активного вмешательства в дела Латинской Америки.

В 1898 году в результате испано-американской войны США одерживают победу и захватывают Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины, Гуам. Эта война была первой империалистической войной США, она не только изменила в пользу США обстановку в бассейне Караибского моря и в Центральной Америке, но ввиду захвата Филиппин оказала также влияние и на Дальний Восток.

После захвата Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин вопрос о Панамском канале становится особенно злободневным. Руководители американского правительства выступают с призывами захватить Панамский перешеек. В декабре 1898 года, вскоре после окончания испано-американской войны, президент Мак-Кинли заявил: «Постройка межокеанского канала в настоящее время является как никогда необходимым для быстрой связи между нашими восточными и западными берегами, необходимым в силу оккупации островов Гавайи и перспективы распространения нашего влияния и торговли на Тихий океан. Наша национальная политика требует сейчас как никогда, чтобы каналом владело наше правительство»¹.

Не менее характерным является и высказывание Теодора Рузвельта через четыре месяца после окончания войны 1898 года:

«Мы не можем сидеть в наших границах, и открыто признавать себя просто преуспевающими торговцами, которые не интересуются тем, что делается в мире. В борьбе за морское и коммерческое превосходство мы должны строить нашу мощь вне наших границ. Мы должны построить межокеанский канал и захватить все преимущества, которые дадут нам возможность сказать свое слово при разрешении судьбы океанов Востока и Запада» ^[40].

Рост экономических и стратегических интересов США в Латинской и Центральной Америке, изменение в пользу США обстановки в Караибском море и Центральной Америке после испано-американской войны привело к тому, что США усилили вмешательство во внутренние дела латиноамериканских стран. Провозгласив так называемую «политику большой дубинки», они стали осуществлять интервенцию во многие государства Латинской Америки. Панамская «революция» и захват США зоны Панамского канала были практическим применением этой политики.

Испано-американская война явилась первой войной за раздел территорий, еще не захваченных капиталистическими государствами, первой войной за передел мира. «Капитализм превратился в империализм» ^!. «Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. И дележ этой «добычи» происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы, хищниками (Америка, Англия, Япония)…»^[41].

Соединенные Штаты стремятся к захвату колоний, добиваясь этого самыми неблаговидными средствами, попирая национальную гордость и суверенитет малых народов. В первую очередь американский империализм обратил свои взоры на страны Центральной и Латинской Америки. Начав с Кубы, США стали прибирать к рукам и другие территории латиноамериканских стран.

В поисках новых рынков, дополнительных источников сырья и сфер выгодного приложения капитала США стремились как можно скорее построить канал, открытие которого значительно сокращало расстояние между портами США и Дальнего Востока. Путь от Нью-Йорка до Сан-Франциско сокращался с 14 до 5 тыс. миль, расстояние от Нью-Йорка до Гонолулу уменьшалось на 8 тыс. миль И т. д.

Со стратегической точки зрения постройка канала также представляла для США огромный интерес, ибо его сооружение означало установление контроля США над странами Караибского бассейна и значительно облегчало перевозку сырья и горючего.

Экспансионисты США рассматривали строительство Панамского канала как исключительно важное событие в истории страны, открывающее пути к установлению господства США на континентах Запада и Востока.

Но на пути США имелось три препятствия. Во-первых, Англия, которая, опираясь на договор Клейтона—Бульвера, гарантировала нейтрализацию Панамского перешейка. Во-вторых, французская компания по строительству Панамского канала, которую во чтобы то ни стало надо было заменить американской. И, наконец, Колумбия, препятствовавшая строительству канала Соединенными Штатами.

Чтобы заняться практическим осуществлением строительства Панамского канала, США прежде всего необходимо было избавиться от некоторых статей договора Клейтона—Бульвера, заключенного с Великобританией в 1850 году. Этот договор являлся компромиссом противоположных интересов. Два государства взаимно согласились на равные права над будущими путями сообщения через перешеек и гарантировали нейтралитет будущего канала. В конце XIX века в связи с возросшей мощью США и новой расстановкой сил на международной арене британская дипломатия занимала благожелательную позицию в отношении США. Это диктовалось международной обстановкой того периода: Англия была занята войной с бурами в Южной Африке (1899–1902 годы), которая потребовала особого напряжения сил. Военные неудачи нанесли чувствительный удар по международно-политическому престижу Англии. Кроме того, англо-бурская война началась в момент очередного обострения англо-французских и англо-русских отношений.

Таким образом, международная обстановка складывалась не в пользу Великобритании.

Американская дипломатия решила использовать затруднительное положение Англии и обеспечить себе контроль над Панамским каналом. Американские правящие круги пришли к выводу, что в связи с тем, что за период с 1850 по 1900 год изменились условия международной торговли, увеличились территория и население США и изменились условия военной и морской обороны берегов Соединенных Штатов, договор 1850 года должен быть аннулирован.

Боясь изоляции в случае осложнения международной обстановки, Англия вынуждена была пойти на уступки и согласилась на пересмотр статей договора Клейтона—Бульвера.

Переговоры с Англией о пересмотре договора продолжались с декабря 1898 года до конца 1901 года. Согласившись на пересмотр договора 1850 года об интернационализации межокеанского канала на Панамском перешейке, Англия продолжала вести упорную борьбу за сохранение для себя выгодных статей договора. Она согласилась пойти на уступки в вопросе о проектируемом канале, но с условием сохранения его нейтрализации.

5 февраля 1900 г. государственный секретарь США Хэй и посол Великобритании лорд Паунсефот подписали первый вариант договора, который лишь несколько видоизменял договор Клейтона—Бульвера^[42].

Во вступительной статье говорилось, что этот договор заключается с целью «облегчить строительство судоходного канала, соединяющего Атлантический и Тихий океаны», и «устранить препятствия», вытекающие из договора 1850 года, не нарушая «главного принципа нейтрализации», установленного договором Клейтона—Бульвера.

В сущности, уступки Великобритании сводились к «разрешению» Соединенным Штатам вложить свои капиталы в сооружение канала, но отнюдь не обеспечивали за США монопольного контроля над будущим каналом. 20 декабря 1900 г. после бурных прений сенат утвердил три поправки к первому варианту договора Хэя—Паунсефота.

1-я поправка устанавливала, что упомянутые в договоре статьи о «нейтрализации» не будут препятствовать США укреплять канал, когда они сочтут это нужным.

2-я поправка формально отменяла договор 1850 года.

Наконец, 3-я поправка устраняла статью 3 договора 1900 года, в которой говорилось о приглашении прочих европейских государств присоединиться к договору.

22 декабря 1900 г. Хэй информировал лорда Паунсефота о ратификации договора сенатом и о принятии к нему трех поправок. Англия до последней возможности препятствовала отмене договора 1850 года. Консервативные круги английской буржуазии считали, что этот договор должен остаться в силе, поскольку американская морская мощь вырастет вдвое, если сооружение канала и контроль над ним будут предоставлены США. Но дальновидные британские политики, учитывая объективно сложившиеся условия, прекрасно понимали, что в отношениях с Соединенными Штатами нельзя избежать значительных уступок по вопросу о канале, и настаивали на том, чтобы передать США права и контроль над будущим межокеанским каналом, то есть «ключ от ворот» двух океанов — Тихого и Атлантического. И государственный секретарь США Хэй взялся за составление нового проекта договора с Англией, который 25 апреля 1901 г. был направлен в Англию. Новый договор устранил препятствия, которые ставил договор Клейтона—Бульвера для постройки межокеанского канала Соединенными Штатами.

18 ноября 1901 г. был подписан новый договор Хэя—Паунсефота^[43] означавший полную победу США над Англией.

По условиям второго варианта договора Клейтон—Бульверский договор был аннулирован. Англия отказывалась от всяких претензий на Панамский канал и признавала гегемонию США на Панамском перешейке. США получили право строить канал, эксплуатировать его и управлять им. США объявлялись единственным гарантом нейтралитета будущего канала.

Таким образом, американское правительство получило право на полный контроль над Панамским каналом и стало его полновластным хозяином. Соединенные Штаты в любое время могли закрыть канал для той или иной державы, поэтому не могло быть и речи о том, что он будет нейтральным, особенно в военное время. По-договору США получили право держать в зоне канала «военную полицию в количестве, которое может потребоваться для защиты канала от беззакония и беспорядков»^[44]. Право США на полицейский надзор позволяло американскому правительству оккупировать канал в любое время. В договоре ничего не было сказано о запрещении постройки военных укреплений в зоне канала и его окрестностях, но, как писал историк Падельфорд, «там нет запрещения таких действий…»^[45].

Этим впоследствии и воспользовались США, построив на территории канала широкую сеть военных баз, аэродромов и укреплений.

Договор Хэя—Паунсефота давал двойную выгоду США: с одной стороны, они могли самостоятельно строить канал, с другой, — что было очень важно, получали свободу действий в Центральной Америке. Президент Колумбии Маррокин по этому поводу заметил: «Исчезли препятствия на пути так называемого американского империализма, и правительство США сможет осуществить свой суверенитет в Центральной Америке, располагая терпимым отношением или согласием европейских правительств»^[46].

В конце 1955 года в американском журнале «Америкен хисторикал ревью» была опубликована статья английского ученого Грэнвиля «Великобритания и канал через перешеек в 1898–1901 годы».

Эта статья любопытна тем, что она показывает, как английская дипломатия хочет сегодня объяснить свой «союз» с США, ссылаясь на события конца XIX и начала XX века. Вот что пишет автор: «Подписание договора Хэя—Паунсефота в 1901 году знаменовало собой добровольное признание со стороны Англии эвентуального превосходства Соединенных Штатов над Западным полушарием и тем самым повлекло за собой глубокое изменение в отношениях между двумя странами. Опасность англо-американского столкновения в борьбе за господство в Центральной Америке и Караибском бассейне была устранена, и в эти же годы было заложено основание будущего альянса. В истории международных отношений двадцатого века произошло немного событий, имевших большее значение, чем этот договор».^[47]

Грэнвиль заканчивает свою статью следующим признанием: «Договор Хэя—Паунсефота является одним из величайших договоров двадцатого века, ибо он явился поворотным пунктом в англо-американских отношениях».^[48]

Можно согласиться с автором статьи в том, что это был действительно поворотный пункт в англо-американских отношениях, поскольку заключением договора Хэя—Паунсефота империалистические круги США устранили одного из сильнейших своих противников в лице Англии, стоявших на пути захвата межокеанского канала. Теперь США оставалось заставить новую Панамскую компанию продать свои права на концессию и вынудить Колумбию подписать договор, который позволил бы американскому правительству превратить зону Панамского канала в свою собственность.

* * *

15 июня 1899 г. сенат США учредил техническую комиссию под руководством адмирала Джона Уокера. Комиссия ставила своей целью «определить возможности и наиболее выгодный маршрут для сооружения морского канала через американский перешеек между Атлантическим и Тихим океанами, а также установить стоимость сооружения и возможность его предоставления в управление или в собственность США»^[49].

При решении вопроса о том, будет ли проходить канал через Панаму или через Никарагуа, у Т. Рузвельта и его ближайшего окружения колебаний не было, решено было построить канал через Панаму. Факторы, говорящие за это направление, были следующими: канал через Никарагуа был бы на 135 миль длиннее Панамского, имел больше шлюзов и для прохода по нему потребовалось бы 33 часа, тогда как путь через Панаму занимал всего 12 часов. Ни у входа, ни у выхода из канала через Никарагуа не было бы естественных бухт, в то время как Панамский имеет их на обоих концах. Затем Панама имела железную дорогу, для сооружения которой в Никарагуа потребовалось бы не менее 56 млн. песо. Согласно подсчетам, эксплуатация канала через Никарагуа обходилась бы дороже Панамского на 1350 тыс. песо в год.

Наиболее дальновидным политическим деятелям Колумбии стало ясно, что после разгрома Испании на очереди встала их родина. Один из выдающихся государственных деятелей Колумбии профессор международного права Антонио Хосе Урибе, занимавший в прошлом посты министра внутренних и иностранных дел, а также посла в ряде стран, в августе 1899 года писал следующее: «Переговоры между английскими и североамериканскими дипломатами по поводу нулификации договора Клейтона—Бульвера, бывшего единственной гарантией нашего суверенитета на Панамском перешейке, и стремления стоящей сейчас у власти империалистической партии Соединенных Штатов оправдывает опасения, о которых мы заявляли в начале испано-американской войны, в том смысле, что после Испании под угрозой окажемся, главным образом, мы благодаря нашему исключительному территориальному расположению»¹.

Заслуживает внимания высказывание и другого государственного деятеля, председателя верховного суда Колумбии Луиса Исаса. В своем письме президенту Колумбии в феврале 1902 года он сообщал: «Если американское правительство примет Панамский маршрут, что кажется вероятным и желательным, то оно, конечно, не остановится перед возражениями колумбийского правительства или его завышенными требованиями. Для этой страны не представляют затруднений ни принципы чужого суверенитета, ни принципы международного права, когда дело идет об их экспансии, торговле и могуществе. Колумбия не может оказать им сопротивления, и с ее согласия или без такового канал через Панаму будет открыт, если этого захотят американцы»^[50].

Первая попытка США американизировать французскую компанию по строительству Панамского канала относится к концу 1899 года. Организатором этой авантюры был Вильям Нельсон Кромвель, выступавший с 1893 года то в роли директора, то консультанта, то пайщика Панамской железной дороги. С января 1896 года Кромвель стал главным юрисконсультом французской компании Панамского канала и ее представителем в США.

Представляя интересы французской компании, Кромвель был тесно связан с банками Уолл-стрита и являлся постоянным секретным агентом правительства США. Вначале он был посредником между правительством США и французской компанией, а затем превратился в одного из организаторов захвата Панамы Соединенными Штатами. Как только была создана комиссия Уокера для выбора маршрута канала, Кромвель стал ее главным консультантом и орудием. В середине августа 1899 года комиссия Уокера прибыла в Париж, чтобы ознакомиться с делами французской компании. Там ее уже ожидал Кромвель, организовавший связь между комиссией и компанией. Адмирал Уокер прямо спросил генерального директора компании Ютэна, за какую цену он согласится продать права компании на постройку Панамского канала. Ютэн ответил, что это очень серьезный вопрос, требующий детального изучения, и что в настоящий момент он не может дать определенного ответа.

Получив такой ответ, США решили, не теряя времени, попробовать американизировать эту компанию. С этой целью Кромвель 27 декабря 1899 г. организовал в штате Нью-Джерси Панамскую компанию Америки, к которой должна была перейти вся собственность французской компании. Пайщиками новой американской компании могли оставаться и французы, но директоров компании должны были быть американцами. Задача состояла в том, чтобы добиться от французских пайщиков передачи их акций американцам.

Деятельность Панамской компании Америки приняла широкий размах. Но тут вмешались официальные французские власти, запретившие осуществление этой сделки. И хотя американизация французской компании не состоялась, Панамская компания Америки продолжала свою деятельность.

10 апреля 1900 г. Уокер вновь просил у французской компании назвать цену. 26 ноября того же года компания ответила отказом. Тогда 30 ноября 1900 г. Уокер представил конгрессу предварительный доклад, в котором рекомендовал остановиться на выборе маршрута канала через Никарагуа.

Этот предварительный документ был рассчитан на то, чтобы запугать французскую компанию возможностью постройки канала через Никарагуа и по сходной цене купить ее имущество и права на сооружение Панамского канала.

В связи с тем, что США уже начали переговоры с французской компанией, колумбийское правительство стало внимательно следить за ходом этих переговоров.

Колумбия всегда с интересом относилась к постройке межокеанского канала. Большинство жителей Колумбии рассматривали Панаму как самую богатую часть страны и как основу ее будущего процветания. Они считали, что канал сразу поставит Колумбию в центр мировой торговли и даст возможность плодородной равнине Кауки на западном побережье начать торговлю с Европой и США. Разумеется, колумбийцы ясно понимали необходимость сохранения суверенитета своей родины над Панамским перешейком.

Вот почему, когда в США поднялась компания за постройку канала через Никарагуа, колумбийские политические и деловые круги выразили желание видеть в Вашингтоне своего представителя, который смог бы защитить интересы Колумбии.

21 декабря 1900 г. посланником в Вашингтоне был назначен министр иностранных дел Колумбии Мартинес Сильва.

Одновременно с ним первым секретарем колумбийской миссии был назначен Томас Эрран, сыгравший позднее незавидную роль в истории Колумбии.

Новый посланник был близок к президенту Маррокину и пользовался его доверием. Президент поручил Сильве собирать всю информацию о канале и доказать США преимущество постройки канала через Панаму в сравнении с Никарагуа. Маррокин предупредил посланника, чтобы он не давал каких-либо обещаний правительству США и по каждому вопросу подробно информировал колумбийское правительство.

Урибе, сменивший Сильву на посту министра иностранных дел Колумбии, 12 января 1901 г. дал следующие инструкции новому посланнику:

«Вам известно о необходимости добиться всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами и в пределах данных Вам правительством полномочий окончательного утверждения варианта для постройки межокеанского канала через Панаму. Достигнуть этого на условиях, наиболее выгодных для Республики, — вот главная цель почетной миссии, доверенной Вам правительством.

Вполне вероятно, что американское правительство предъявит Вам чрезвычайные требования, о которых Вы, естественно, будете своевременно информировать правительство, используя телеграф с тем, чтобы в наиболее сложных случаях Вы могли располагать специальными предварительными инструкциями правительства. Учитывая двойственный характер вашего задания, любое Ваше обещание, пусть даже оно будет самым общим, может иметь очень серьезные последствия»^[51].

Ознакомившись с обстановкой в США, Сильва сообщил своему правительству, что в прессе и конгрессе США преобладает мнение о том, что «канал должен быть построен на американский капитал, на американской территории и под руководством американцев»^[52]. Однако Сильва надеялся на то, что Англия не согласится на аннулирование договора Клейтона—Бульвера.

Когда в марте 1901 года Великобритания отказалась ратифицировать соглашение Хэя—Паунсефота, которое должно было заменить соглашение Клейтона—Бульвера, Сильва — написал своему правительству: «…Договор Клейтона—Бульвера остается в силе, и это совершенно лишает Соединенные Штаты возможности приобретения и постройки канала через Никарагуа… В настоящее время в силе остается только Панамское направление»^[53].

К этому времени комиссияадмирала Уокера фактически закончила свою работу и подготавливала доклад президенту. 9 мая 1901 г. Уокер вручил Сильве меморандум, содержащий основные положения, которые, по мнению Уокера, должны быть включены в будущий договор.

В Колумбии стало известно, что Сильва дает слишком широкие обещания относительно будущего договора. Президент Маррокин направил в апреле следующую телеграмму посланнику: «Ваши заявления о канале вызывают тревогу. Воздержитесь от новых деклараций, пока не получите письма. Перечитайте инструкции»^[54].

В письме от 14 мая 1901 г. Маррокин писал Сильве: «Вам поручается проявить инициативу в этом вопросе, но не обещайте ничего, что налагало бы ответственность или серьезные обязательства на правительство, без нашего предварительного разрешения, которое может быть дано Вам после того, как будут получены и изучены Ваши донесения»^[55].

Получив указания от своего правительства, Сильва вынужден был внести следующие поправки к меморандуму Уокера (5 июня 1901 г.); 1) принцип аренды «навечно» неприемлем, 2) неприемлемо включение городов Колона и Панамы в зону канала, 3) необходимо четко оговорить суверенитет Колумбии.

Боясь, что Сильва зайдет слишком далеко и не сумеет отстоять главного, министр иностранных дел Колумбии 22 июня 1901 г. послал следующие инструкции: «Вы можете продолжать переговоры при соблюдении того необходимого условия, чтобы был достаточно гарантирован суверенитет Колумбии на ее территории и нейтралитет канала»¹.

Вопреки инструкциям правительства Сильва продолжал идти на дальнейшие уступки. Это привело к тому, что он потерял доверие своего правительства.

Попав под влияние американской дипломатии и особенно под влияние Кромвеля, Сильва 25 июня 1901 г. писал своему правительству, что США могут легко отказаться от панамского варианта и построить канал через Никарагуа. Он также рекомендовал своему правительству согласиться на любой контроль над каналом, который потребуют США, лишь бы добиться постройки его на колумбийской территории. Сильва также рекомендовал настаивать на нейтралитете канала. Эти советы Сильвы мало походили на предложения дипломата, которому были дороги интересы своей родины.

Незадолго до приезда Сильвы в Вашингтон в США прибыл Филипп Бюно-Варилья. Роль этого француза в переговорах между Колумбией и США и особенно в организации «революции» в Панаме и захвате США зоны Панамского канала очень значительна. Поэтому необходимо сразу же оговориться, что, хотя большинство иностранных авторов считает его инженером и государственным деятелем, удачливым предпринимателем и очень честным чело веком, в действительности Бюно-Варилья проявил себя международным авантюристом, ставшим с 1901 года агентом госдепартамента США.

Будучи одним из главных акционеров новой Панамской компании, он зорко следил за работой американской ^[56] комиссии Уокера и за ходом переговоров между США и Колумбией. В январе 1901 года Бюно прибывает в США с целью установления тесного контакта с руководящими членами американского правительства и конгресса.

Авантюрист по натуре, Бюно совершил вероломство. Установив должный контакт с видными деятелями США и согласившись помогать последним добиться приобретения прав на строительство Панамского канала любым способом, Бюно-Варилья 11 апреля 1901 г. возвратился в Париж. 25 апреля 1901 г. он опубликовал во всех французских газетах объявления, в которых призывал французский народ организовать подписку в сумме 500 млн. фр. на окончание строительства канала. Не без самодовольства сам Бюно замечает в своей книге «Панама», что эти объявления стоили ему 107 797 фр.^[57]

Делалось это для того, чтобы скрыть свои связи с американским капиталом и правительством и позднее заявить, что он сделал все, чтобы спасти для Франции канал.

* * *

С июля по декабрь 1901 года переговоры между США и Колумбией фактически прервались. Сильва был послан делегатом на вторую Панамериканскую конференцию, собравшуюся в октябре 1901 года в Мексике. Президент Колумбии Маррокин в послании конгрессу писал, что переговоры прервались «как из-за летних каникул, так и из-за отсутствия нашего посланника, выехавшего в Мексику, чтобы представлять Колумбию на панамериканской конференции»^[58].

Колумбийцы стремились выиграть время, чтобы детально изучить американские предложения.

Кроме того, внутриполитическая обстановка в Колумбии в этот момент была очень сложной. В течение всего 1901 года шла борьба между консервативным правительством и оппозицией либеральной партии. Отдельные части восставших либералов подошли к Боготе. Среди сторонников правительства наметился раскол. Обострившиеся отношения с Венесуэлой, оказывавшей помощь колумбийским повстанцам, закончились разрывом дипломатических отношений в декабре 1901 года. В любой момент между этими странами могли возникнуть серьезные осложнения.

В такой обстановке в Колумбии произошел частичный правительственный кризис. Основной поборник сохранения суверенитета Колумбии над Панамским каналом министр иностранных дел Урибе ушел в отставку 24 сентября 1901 г. В течение пяти месяцев обязанности министра иностранных дел временно исполнял министр финансов Абадия Мендес. Лишь 1 марта 1902 г. министром иностранных дел Колумбии был назначен Фелипе Пауль (сторонник США).

16 ноября 1901 г. комиссия Уокера вручила свой доклад президенту США. Выводы этой комиссии сводились к следующему:

1. Стоимость сооружения канала через Никарагуа обойдется на 58 млн. долл, дороже, чем окончание строительства канала через Панаму, не учитывая расходы на уже возведенные сооружения в Панаме. В случае, если Новая компания Панамского канала согласится продать США свою собственность в Панаме, то общая стоимость канала через Панаму будет такой же, что и через Никарагуа.

2. Панамский канал будет короче и с меньшим количеством извилин, чем канал через Никарагуа. Однако использование канала через Панаму, а не через Никарагуа увеличит расстояние между Сан-Франциско и Нью-Йорком на 377 миль, а между Нью-Орлеаном и Сан-Франциско — на 579 миль.

3. Колумбия предоставила французской компании концессии на строительство канала. И теперь эта компания не уступит своих прав. Она может позволить США лишь приобрести часть акций. Правительство же Никарагуа ничем не связано и готово предоставить США все необходимое.

В заключение комиссия предлагала остановиться на канале через Никарагуа.

Сильва сразу же телеграфировал в Боготу о докладе Уокера и потребовал новых инструкций. На три его телеграммы ответа не последовало.

Под нажимом американских представителей Сильва решил вручить государственному департаменту проект договора, составленный не столько им, сколько Кромвелем. Хотя большинство американских историков стремится по-50 казать, что Кромвель не участвовал в составлении проекта договора, такой крупный специалист по Панамскому каналу, как Майнер, вынужден все же признать, что: «Сильва, по-видимому, не счел удобным упомянуть тот факт, что Кромвель помогал ему в составлении проекта договора»^[59].

Условия договора, выработанные Сильвой, состояли в следующем:

1. Колумбия разрешала Новой компании Панамского канала передать все права на концессию США.

2. США соглашались построить канал через Панаму. Для этого им предоставлялась зона шириной в 10 км на срок в 100 лет. По окончании этого срока США по желанию могли возобновить аренду.

3. США получали право сооружать порты на обоих концах канала.

4. Полицейскую службу в зоне канала несли США.

5. США получали право установления налогов за пользование каналом.

6. Колумбия обязывалась обеспечить оборону канала, но в случае необходимости США могли высаживать свои войска в Панаме без разрешения Колумбии.

7. США гарантировали нейтралитет канала и суверенитет Колумбии в зоне канала.

8. За все уступки США соглашались платить Колумбии ежегодную ренту в размере 600 тыс. долл.^[60]

Формально этот договор не был вручен Хэю, так как в день, когда Сильва уже собирался отнести его в госдепартамент, пришла телеграмма президента Колумбии, запрещавшая ему это делать и требовавшая от него ждать инструкции.

Однако тот факт, что договор формально не был вручен госдепартаменту, не менял дела, так как он был там уже известен. Американский историк Майнер замечает по этому поводу:

«Хотя это предложение формально никогда не было вручено государственному секретарю Хэю… его основное содержание было передано госдепартаменту Кромвелем, и последующие представители Колумбии никогда не были в состоянии избавиться от его влияния»^[61].

О пагубном значении этого проекта договора президент Колумбии заявил: «Он скомпрометировал позицию правительства, которое должно было быть благоразумным и осторожным. В дополнение он значительно затруднил последующие усилия миссии»^{[62] [63]}.

Правительство Колумбии решило отозвать Сильву из Вашингтона.

На этом закончился первый этап переговоров между США и Колумбией.

Небезынтересно отметить здесь, что вся американская историческая наука называет Сильву очень крупным и честным государственным деятелем, добавляя, что если бы ему не помешали колумбийские правители, то он бы заключил договор с США и Колумбия не потеряла бы впоследствии Панаму.

* * *

6 декабря 1901 г. член конгресса США Хепборн внес предложение выделить 180 млн. долл. на сооружение канала через Никарагуа и немедленно дать 10 млн. долл. на начало работ.

Этот шаг американского конгресса серьезно напугал французскую компанию. Ее генеральный директор Ютэн подал в отставку и был заменен Морисом Бо.

Капитуляции французской компании в значительной мере способствовали ее бывший юрисконсульт Кромвель и особенно Бюно-Варилья. Последний, будучи владельцем крупной французской газеты «Ле Матэн», повел на ее страницах энергичную борьбу против французской компании. В многочисленных статьях он требовал уступок американцам, запугивал, угрожал и, наконец, в начале января 1902 года опубликовал во всех парижских газетах сообщение, в котором, описав положение компании, требовал немедленной продажи ее прав США за любую цену, которую они предложат^[64].

В такой обстановке совет директоров компании принял решение продать свою концессию, и генеральному секретарю компании Лампре было поручено выехать в Вашингтон для ведения переговоров.

Не дождавшись прибытия Лампре в Вашингтон, генеральный директор компании Бо телеграфировал в Вашингтон 4 января 1902 г. о согласии продать права и собственность компании за 40 млн. долл.

Несмотря на это согласие, американская палата представителей одобрила 9 января 1902 г. билль Хепборна, предусматривавший сооружение канала через Никарагуа? Это решение конгресса еще более усилило давление на французскую компанию и колумбийское правительство.

Казалось бы, после решения палаты представителей оставалось немедленно приступить к постройке канала через Никарагуа. Между тем Рузвельт поручает комиссии Уокера вновь возобновить переговоры с французской компанией. 16 января 1902 г. президент созывает комиссию для нового рассмотрения вопроса о канале, и уже 18 января принимается следующее решение:

«Комиссия, изучив изменившиеся и существующие в настоящее время условия, факторы и обстоятельства, на основании которых базируется ее нынешнее решение, выражает мнение, что наиболее практичным и осуществимым маршрутом для канала через перешеек является Панамский маршрут».^[65]

Два дня спустя Рузвельт передал это решение конгрессу. Деятельность комиссии генерала Уокера и поражающая легкость в изменении «принципиальных» решений неоспоримо говорит о том, что:

Во-первых, она (комиссия) была создана для оказания давления на Колумбию и французскую компанию. Во-вторых, она являлась политической марионеткой в руках президента Рузвельта и стоявших за ним капиталистических кругов. В-третьих, не Бюно-Варилья убедил комиссию принять панамский вариант, а комиссия склонила на свою сторону французского инженера, который, впрочем, сам не противился этому.

Любопытно, что Кромвель, уволенный 1 июля 1900 г. за свою рекомендацию компании немедленно согласиться на условия США, 27 января 1902 г. был вновь восстановлен в своей должности юрисконсульта компании.

28 января 1902 г. сенатор Спунер внес поправки к закону Хепборна. Эти поправки уполномочивали президента купить собственность и права французской компании за 40 млн. долл., добиться от Колумбии постоянного контроля над зоной для постройки канала шириной не менее 6 миль и построить канал через Панаму. Далее в поправках говорилось, что если президент США не сможет договориться с французской компанией или Колумбией в течение «приемлемого времени», то он приступит к постройке канала через Никарагуа.

Этот новый проект, несомненно, был сделан по указанию Белого дома и, как потом подтвердилось, был составлен все тем же Кромвелем. Вот что пишет американский исследователь Майнер: «…Доказательства убеждают нас в выводе, что Спунер предложил свой проект по указке Белого дома»^[66].

Правительство США могло бы быстро добиться утверждения предложения сенатора Спунера, но оно не торопилось, решив подождать исхода переговоров с Колумбией.

* * *

В январе 1902 года колумбийское правительство назначило нового посланника в Вашингтон — Висенте Кончу. Это был умный государственный деятель, подлинный патриот своей родины. До назначения в Вашингтон Конча занимал пост военного министра и принял пост посланника с твердым намерением защитить интересы Колумбии.

26 февраля 1902 г. Конча прибыл в Нью-Йорк. Туда же немедленно приехал Кромвель с целью склонить нового посланника на свою сторону.

Ему удалось убедить Кончу в существовании реальной опасности того, что США примут никарагуанский вариант. Введенный в заблуждение, Конча совершает ошибку.

7 марта он пишет под диктовку Кромвеля письмо, направленное… Кромвелю же как юрисконсульту Новой компании Панамского канала. Несмотря на прямые инструкции Боготы не связывать себя обещаниями с французской компанией, Конча под давлением Кромвеля и полагая, что его правительство не представляет себе всей опасности положения, заявил в указанном письме, что Колумбия возражает против того, чтобы компания передала свои права, если между США и Колумбией будет достигнуто удовлетворительное соглашение. Он также указал, что Колумбия благосклонно относится к тому, чтобы США строили канал через Панаму^[67]. Это письмо было опубликовано в печати.

8 марта Конча прибыл в Вашингтон и вручил верительные грамоты президенту Т. Рузвельту.

Новому посланнику не дали возможности осмотреться. Затихшие слухи о постройке канала через Никарагуа возобновились с новой силой. Правительственная печать принялась расхваливать проект канала через Никарагуа.

17 марта 1902 г. Конче была направлена шифрованная телеграмма, в которой указывалось, что Новая компания Панамского канала в силу пунктов 21 и 22 контракта с Колумбией не может вступать в переговоры без предварительного разрешения правительства Колумбии, так как последнее считает, что из предлагаемых компании 40 млн. долл. часть должна быть передана Колумбии. В телеграмме также рекомендовалось сообщить правительству США о стремлении Колумбии привести переговоры к положительному разрешению и даже «добиться возможной поддержки США для предварительного соглашения с компанией канала»^[68].

Указание Маррокина искать поддержки у США, у страны, которая за спиной Колумбии уже сговорилась с французами, звучит парадоксально. Это указание свидетельствует о политической близорукости колумбийского президента.

В этой же телеграмме указывалось, что посланник США в Боготе неофициально получил от Колумбии наметки будущего колумбийско-американского соглашения. Конче было обещано, что проект такого договора будет срочно прислан и ему. Сообщалось далее, что американский посланник в Боготе Харт выезжает в Вашингтон и везет с собой инструкции колумбийского правительства для Кончи.

24 марта новый министр иностранных дел Колумбии Пауль выслал Конче предложения колумбийского правительства. Они состояли в следующем: Колумбия не будет вести переговоры с США, пока не будут урегулированы ее отношения с французской компанией. После этого можно будет обсудить договор с США при следующих условиях: США должны гарантировать суверенитет Колумбии над всем Панамским перешейком и нейтралитет канала. Срок концессии — 99 лет, после чего канал переходит в собственность Колумбии. Ширина зоны канала — 6 миль. Полицейскую службу в зоне канала будет нести Колумбия. В будущем должен быть урегулирован вопрос о ежегодной ренте, которую Соединенные Штаты будут платить Колумбии. Договор должен быть обязательно ратифицирован колумбийским конгрессом^[69].

Американское правительство узнало об этих инструкциях еще до того, как они были посланы Конче. 6 марта правительство Колумбии сообщило эти свои предложения американскому посланнику в Боготе Харту, который их немедленно телеграфировал Хэю. На следующий день Харт получил ответ Хэя: «Условия совершенно неприемлемы»^[70]. Итак, Харт знал о том, что условия Колумбии неприемлемы, задолго до того, как они были посланы Конче.

В ожидании инструкций Конча направил 20 марта своему правительству доклад, в котором сообщал, что он изучил проект договора, составленный Сильвой, и что в нем имеются расхождения с инструкциями колумбийского правительства. Конча считал необходимым сделать некоторые поправки к этому договору.

Конча предупреждал свое правительство о том, что европейские державы воздержатся от вмешательства в вопросе о постройке канала. В беседе с Кончей французский посол в Вашингтоне заявил, что Франция не собирается заниматься Панамским каналом ^[71].

В ожидании ответа из Колумбии Конча часто встречался с Бюно-Варильей и Кромвелем. Бюно-Варилья был представлен Конче в середине марта и имел с ним продолжительную беседу. Бюно-Варилья предлагал не дожидаться инструкций и уступить просьбам США. В конце марта он направил Конче письмо, в котором рекомендовал Колумбии просить у США 9,8 млн. долл, возмещения и 250 тыс. долл, ежегодной ренты и пойти на все уступки.

Бюно-Варилья действовал по заданию госдепартамента. Именно поэтому его охотно принимал и Конча, так как он знал, что мог услышать от него «неофициальное» мнение госдепартамента. Вот почему Бюно-Варилья «предугадывал» сумму, на которую могут согласиться США.

26 марта Конча ответил Бюно-Варилье, что сумма, которую США должны заплатить Колумбии, не может быть менее 20 млн. долл. Бюно-Варилья замечает по поводу этого ответа: «Это был разрыв переговоров»^[72].

Он прекрасно знал от своих хозяев, что 20 млн. долл. США не дадут, так как в госдепартаменте цена Панамы была определена в 10 млн. долл., и ни цента больше.

Не дождавшись инструкций от правительства, под воздействием Кромвеля и Бюно-Варильи, а также боясь возможности обсуждения закона Хепборна в конгрессе, Конча 31 марта вручил Хэю проект договора. Этот договор был составлен при самом ближайшем участии Кромвеля, по собственному признанию которого, он «ежедневно совещался с посланником, давая ему советы по вопросам международного права и пытаясь выработать условия, наиболее приемлемые для США»^[73].

Колумбийские предложения сводились к следующему:

«Колумбия не стремится к несправедливым выгодам в результате сооружения канала на своей территории, и соображения материального порядка не отравятся на окончательном соглашении по этому вопросу. Она гордится тем, что будет иметь нейтральный водный путь между двумя океанами и мечта о всеобщем мире и прогрессе станет реальностью на ее территории и под защитой ее суверенитета. Компенсации, просимые Колумбией, имеют специальное значение только в том смысле, что они будут означать практическое и постоянное признание ее суверенитета»^[74].

Нота Кончи от 31 марта 1902 г. является ярким доказательством дружественного отношения Колумбии к США и желания как можно скорее построить канал.

По просьбе Кончи Кромвель в тот же день (31 марта 1902 г.) обратился к Хэю с письмом, в котором сообщал, что Колумбия приветствует решение США соорудить канал через Панаму и будет помогать им в этом деле.

2 апреля Конча, наконец, получил телеграмму своего правительства от 17 марта. Текст был перепутан. Конча понял телеграмму таким образом, что инструкции, о которых говорилось в ней, ему вручит американский посланник Харт, который вскоре прибудет в Вашингтон.

В ожидании инструкций Конча изучал поправки к своему предложению, сделанные Хэем. Фактически переговоры проходили не между Хэем и Кончей, а через Кромвеля. Об этом факте свидетельствует фраза из ноты Кончи Хэю от 18 апреля 1902 г.: «…Выводы, достигнутые в результате бесед, происходивших между Вами и г-ном Кромвелем»^[75].

Зная, что у Кончи нет новых инструкций, Кромвель по заданию госдепартамента делал все, чтобы заставить посланника вручить Хэю проект договора с поправками.

Как замечает американский историк Герстл Мак, «в умных руках адвоката, сбитый с толку Конча был комом глины. Подстрекаемый и «консультируемый» Кромвелем и все еще не осведомленный о том, что инструкции находятся на пути из Боготы, Конча составил проект договора»^[76].

Находясь в сложной обстановке, испугавшись ответственности за задержку и возможный срыв переговоров, Конча 18 апреля посетил Хэя и вручил ему свой проект договора.

Содержание этого документа сводилось к следующему:

Ст. 1. Колумбия разрешает новой компании Панамского канала продать США свои права и имущество, за исключением общественных земель, прилегающих к зоне канала. Колумбия резервирует за собой право получения доходов с капитала.

Ст. 2. США получают исключительное право на постройку канала, его оборону и контроль над ним.

Ст. 3. Колумбия предоставляет США зону земли шириной в 10 км для сооружения канала и разрешает оккупацию небольших островов.

Гарантии, данные США в статье 35 договора 1846 года, будут также относиться к городам Панаме и Колону.

Ст. 4. США признают суверенитет Колумбии над зоной канала и отказываются от всяких стремлений увеличить свою территорию за счет Колумбии.

Ст. 5. Колумбия разрешает США построить порты у входа и выхода из будущего канала.

Ст. 6. Колумбия обязуется не предоставлять никакой иностранной державе острова или базы в панамском заливе или на атлантическом побережье.

Ст. 7. Колумбия разрешает США свободное пользование реками и озерами, связанными с работой канала.

Ст. 8. Колумбия объявляет свободными от таможенных сборов порты с обоих концов канала.

В статьях 9—12 говорится о налогах с кораблей, проходящих через океан, об использовании телеграфных и телефонных линий, об условиях въезда иммигрантов, о ввозе в зону канала всего необходимого для строительства.

Ст. 13. США будут располагать необходимой административной властью в зоне канала. Колумбия и США договорятся о юрисдикции в этом районе.

Ст. 14. Устанавливается, что сооружение канала имеет общественное значение, и потому в соответствии с колумбийским законодательством допускается необходимая экспроприация при выплате соответствующего возмещения.

Ст. 15. Колумбия в своих портах освобождает от налога все американские суда, используемые для канала.

Ст. 16. Канал и входы в него будут постоянно нейтральны.

Ст. 17. Колумбия имеет право свободно и в любое время проводить через канал военное снаряжение, войска и пр.

Ст. 18. США имеют полное право издавать правила пользования каналом.

Ст. 19. Права, полученные США по настоящей конвенции, не влияют на суверенитет Колумбии в области недвижимой собственности, лежащей вне зоны канала.

Ст. 20. Если в ранее существовавших договорах Колумбия предоставляла другим державам особые права пользования путями межокеанского сообщения, то в данном договоре Колумбия отказывается от предоставления таких привилегий.

Ст. 21. Все претензии других государств или граждан в связи с настоящей конвенцией должны направляться к правительству США.

Ст. 22. Колумбия отказывается от получения будущих прибылей от канала.

Ст. 23. В случае необходимости, вызываемой нарушением общественного порядка, Колумбия может послать свои вооруженные силы; если она не сможет этого сделать, то по ее просьбе и с ее разрешения США могут использовать свои вооруженные силы, которые будут удалены по окончании инцидента. В случаях особой опасности США могут высадить свои войска и без предварительного согласия Колумбии. Войска США обязаны удалиться по прибытии колумбийских вооруженных частей.

Ст. 24. США обязуются проводить строительство канала ускоренным темпом.

Ст. 25. США обязуются выплатить Колумбии 7 млн. долл., а через 14 лет после ратификации договора они будут выплачивать определенную ежегодную ренту по договоренности через 11 лет после ратификации договора.

Ст. 26. Если через 5 лет после подписания настоящего договора США не начнут строительные работы и если после 24 лет канал не будет открыт, то вся собственность и сооружения канала перейдут Колумбии.

Ст. 27. Настоящая конвенция подлежит ратификации^[77].

20 апреля посланник Харт прибыл, наконец, в Вашингтон и передал подробные предложения колумбийского правительства госдепартаменту. Конче он не передал ничего… Колумбийский посланник понял, что во время переговоров он, представитель Колумбии, не знал инструкции своего правительства, в то время как США знали и сделали все, чтобы заключить договор, оказывая давление на него и запугивая его.

В ходе этих переговоров правительство США еще раз показало, что оно преследует экспансионистские, империалистические цели и не брезгует никакими приемами для их достижения. Зная, что инструкции Кончи устарели и что он фактически не правомочен заключить договор, американское правительство стремилось заполучить у колумбийского представителя желаемый документ. Этот документ нужен был США для того, чтобы, во-первых, связать колумбийское правительство заявлением своего представителя и, во-вторых, чтобы скомпрометировать последнего.

Только 26 апреля Конча получил слишком задержавшиеся инструкции своего правительства. Посланник был потрясен. Он сразу же сообщил своему правительству, что проект договора уже передан Хэю, что он не может его забрать назад, не вызвав больших осложнений. Он понимал, что правительство США будет рассматривать его как «персону нон грата», и потому для пользы дела решил пожертвовать собой: потребовал отставки.

Однако колумбийское правительство приказало Конче оставаться на своем посту, не дав никаких указаний о дальнейших шагах. Тогда он решил дождаться решения американского конгресса относительно предложения Спунера.

15 мая 1902 г. Хэй направил в конгресс проект договора с Колумбией, проект конвенции с Никарагуа и протоколы, заключенные США с Никарагуа и Коста-Рикой еще в 1900 году.

4 июня в конгрессе начались дебаты, продолжавшиеся с перерывами до 19 июня. Против избрания панамского направления выступил сторонник строительства канала через Никарагуа сенатор Морган. В качестве аргументов против Панамы Морган высказал предположения о том, что в Панаме могут быть сейсмические колебания, что страна неблагонадежна в политическом отношении, что там нездоровый климат и, наконец, что представленный проект договора с Колумбией не удовлетворяет США. Сенатор без обиняков заявлял, что уломать Колумбию принять американские условия будет намного труднее, чем Никарагуа и Коста-Рику.

В период дебатов в конгрессе Бюно-Варилья развил бурную деятельность: достал 90 почтовых марок Никарагуа, выпущенных в 1900 году, на которых был изображен вулкан Момотомбо. В конце мая 1902 года произошло извержение этого вулкана, и так как он расположен в 100 милях от намечаемого канала через Никарагуа, то Бюно-Варилья и решил «запугать» американских законодателей возможностью извержения в Никарагуа и тем самым предупредить их об опасности и заставить выбрать панамский маршрут. Бюно-Варилья разослал эти марки с соответствующим объяснением всем сенаторам. И когда 16 июня сенаторы увидели на своих столах это «вещественное» доказательство невозможности постройки канала через Никарагуа, то им ничего не оставалось делать, как выбрать панамский вариант. Как заявляет Бюно-Варилья, «эта пропаганда была одним из основных факторов, заставивших Сенат высказаться за панамское направление…»^[78].

На этом смехотворном факте не стоило бы останавливаться, если бы большинство американских авторов не придавали ему такого значения, как и сам Бюно-Варилья. Как справедливо замечает один автор, «эпизод с марками превратился в увеселительный послеобеденный анекдот, запомнившийся благодаря постоянному повторению, который стали затем считать наиболее важным фактором, способствовавшим победе Панамы, чем он в действительности был»^[79].

19 июня акт Спунера^[80] утвердил сенат. 25 июня палата представителей, а уже 28 июня Т. Рузвельт провозгласил его законом.

Акт Спунера в сенате был одобрен большинством в 67 голосов против 6, а в палате представителей — большинством в 260 голосов против 8.

Дебаты в конгрессе в основном были инсценированы правительством Т. Рузвельта с целью запугать колумбийское правительство и получить от него дальнейшие уступки.

Специально придуманная и инспирированная «борьба маршрутов», то есть вопрос о том, строить ли канал через Панаму или Никарагуа, понадобилась американским экспансионистам для маскировки истинных планов агрессии — захвата Панамы. Именно канал через Панаму удовлетворял всем требованиям США. Проект же через Никарагуа служил лишь целям политического шантажа. Об этом ярко свидетельствуют все заключения комиссии адмирала Уокера, состоявшей из экспертов по техническим вопросам. Конечно, не эта «техническая» комиссия, не почтовые марки Бюно-Варилья и не лихорадочная деятельность Кромвеля явились причиной выбора американским конгрессом панамского варианта, а преимущества постройки канала через Панаму и стратегические соображения. В момент обсуждения акта Спунера были очевидны следующие выгоды сооружения канала через Панаму: 1. Краткость пути.

2. Низкий уровень канала. 3. Сравнительная дешевизна эксплуатации. 4. Легкость обороны как с суши, так и с моря и с воздуха. 5. Наличие на перешейке железной дороги. 6. Наличие выполненных по проекту строительства трудоемких земляных работ. 7. Наличие построенного городка для строителей канала. 8. Удобные естественные гавани. 9. Меньшая опасность землетрясения и др.

Этот неполный перечень преимуществ канала через Панаму перед всяким другим каналом и служит объяснением выбора данного направления.

Чтобы оправдать дальнейшее поведение президента Т. Рузвельта в конгрессе в зависимости от хода переговоров с Колумбией, американские авторы заявляют, что акт Спунера был лишь временной победой сторонников панамского направления и что предстояла трудная борьба за принятие этого маршрута. Так, например, Майер замечает: «Даже самые рьяные сторонники панамского направления рассматривали акт Спунера как временную победу и не больше»¹.

После принятия акта Спунера встал вопрос об окончательном урегулировании вопроса с Новой компанией Панамского канала. Были всесторонне изучены права компании, и к октябрю 1902 года представители правительства США уже убедились в том, что компания «имеет право продать свою собственность». 25 октября генеральный прокурор США Нокс после окончания всего расследования представил подробный доклад президенту. Смысл доклада сводился к тому, что есть все юридические основания для совершения сделки о продаже имущества.

Все было подготовлено. Оставалось «уломать» Колумбию. В соответствии с актом Спунера США ставили своей ^[81] задачей дальнейшее улучшение условий по сравнению с предусмотренным проектом соглашения с Кончей от 18 апреля 1902 г. Основной упор делался на то, чтобы добиться полного контроля над каналом и в первую очередь взять в свои руки полицию, судебные трибуналы и санитарную службу зоны канала. В проекте соглашения от 18 апреля говорилось, что оба правительства договорятся о будущем разрешении этих вопросов. Акт Спунера предусматривал все эти права только для США.

Меморандум Кончи исключал ряд земель из зоны канала. Акт Спунера включал в зону канала именно эти земли. Наконец, меморандум предусматривал сдачу зоны канала в аренду на 100 лет с последующим продлением срока по желанию США. Акт Спунера предлагал передачу зоны в вечное пользование США.

Любопытно, что в период обсуждения вопроса о канале в сенате сенаторы Уокер и Спунер неофициально посетили посланника Кончу с целью выяснить, согласится ли Колумбия на передачу зоны канала в вечное пользование США. Посланник ответил категорическим отказом.

По заявлению Кромвеля, он по просьбе государственного секретаря Хэя составил проект поправок к договору, предложенному Кончей. Затем Хэй внес свои замечания, и, наконец, 9 июля Кромвель неофициально вручил Конче копию проекта необходимых поправок, предлагаемых госдепартаментом.

Обращаясь к Т. Рузвельту по поводу этих поправок, Хэй писал 12 июля: «В течение последних десяти дней я старался привести колумбийский договор к такой форме, которая была желаема нашим друзьям в сенате, особенно Спунеру и Лоджу. Наконец, я имею проект, включающий все возможные для разрешения в настоящее время вопросы и который, если будет принят другой стороной, явится очень хорошим договором. Как я сообщал, генерал Конча не располагает инструкциями или личным авторитетом, достаточным для того, чтобы принять договор в целом без консультаций со своим правительством»^[82]. Несколько позднее в ответ на письмо Хэя Рузвельт писал: «Почему мы не можем открыто купить Панамский перешеек вместо аренды его у Колумбии? Мне кажется, что это было бы хорошо. Я думаю, что они изменят свою конституцию, если мы предложим им достаточно (курсив мой. — С. Г.)»^[83].

Т. Рузвельт вел себя как купец на ярмарке с большим кошельком: можно купить все, даже суверенитет иностранной державы. Речь шла лишь о размере суммы. Эти свои взгляды он пытался позднее приписать колумбийцам, указывая, что они не уступали, желая «больше заработать».

18 июля 1902 г. во время официальной встречи Хэй вручил Конче поправки, предложенные госдепартаментом и конгрессом к его меморандуму от 18 апреля 1902 г.

Госдепартамент предлагал 17 существенных поправок, содержание которых сводилось к следующему: 1) предоставление зоны канала в постоянное, вечное пользование США; 2) фактическое расширение зоны канала, в которую должны быть включены все нужные каналу земли, лежащие в 15 милях от него; 3) установление в зоне канала санитарных и полицейских правил США; 4) создание в зоне канала судов трех типов: первые — колумбийские — для рассмотрения дел колумбийских граждан с иностранцами, кроме граждан США; вторые — американские — для рассмотрения дел американских граждан и американских граждан с иностранцами, третьи — смешанные трибуналы — для рассмотрения споров между гражданами США и Колумбии; 5) предоставление США права обороны и защиты канала; 6) установление твердой ежегодной ренты. Хэй предлагал два варианта: либо 7 млн. долл, наличными и ежегодная рента в 100 тыс. долл, через 14 лет после ратификации, либо 10 млн. долл, наличными и 10 тыс. долл, ежегодно через 14 лет после ратификации ^[84].

В меморандуме Кончи вопрос о ежегодной ренте предлагалось решить позднее.

21 июля 1902 г. исполняющий обязанности государственного секретаря Хилл прислал Конче редкую в истории дипломатии ноту, в которой «с сожалением» сообщал, что при перепечатке на машинке проекта договора между США и Колумбией, врученного 18 июля Хэем, случайно пропущен параграф 1 статьи 13, гласящий: «США будут иметь право защищать и охранять канал, железные дороги и другие сооружения и поддерживать порядок и дисциплину среди рабочих и других лиц… Они могут также вводить такие полицейские и санитарные меры, которые могут быть необходимы для сохранения порядка»^[85].

Эти поправки госдепартамента ухудшали и без того грабительский договор. Конча не стал их обсуждать, а лишь подтвердил нотой их получение. Он немедленно уведомил свое правительство и потребовал подробных инструкций.

Какова же была позиция колумбийского правительства?

Министр иностранных дел Пауль снова обратился к ряду выдающихся колумбийских деятелей с просьбой высказать мнение о том, как следует вести переговоры. Антонио Хосе Урибе еще 1 июня 1902 г. представил следующие мнения по этому вопросу:

«Вопрос о канале можно свести к трем следующим проблемам:

1. Какое значение для настоящего и будущего Колумбии имеет сооружение канала через Панаму.

2. Если значение сооружения канала через Панаму велико, следует решить этот вопрос положительно.

3. Учитывая современную обстановку, следует продумать, как вести переговоры и на каких основах заключить договор»^[86].

Урибе доказывал, что Колумбия, конечно, заинтересована в том, чтобы канал был построен через Панаму, так как это принесет стране большие выгоды.

Переходя ко второму пункту, Урибе констатировал, что канал еще не был построен, несмотря на истекшие 67 лет с момента первой концессии по его сооружению. После закона Спунера оставались два претендента на сооружение канала: Новая компания Панамского канала и США. Но у французской компании средства кончались, и, таким образом, только правительство США могло довести работы до конца. Что же касается того, как следует вести переговоры, то Урибе предлагал руководствоваться следующими принципами: 1. Признание и сохранение суверенитета Колумбии над Панамским перешейком. 2. Нейтрализация канала. 3. Установление определенного срока аренды зоны канала США. 4. Установление равных таможенных тарифов для США и Колумбии. 5. Взаимное освобождение от некоторых таможенных налогов. 6. Полицейская администрация зоны канала должна быть колумбийской. 7. Участие Колумбии в прибылях после окончания сооружения канала.

В качестве выводов Урибе предлагал:

«1. Уведомить французскую компанию о том, чтобы она уполномочила своего представителя в Боготе договориться об условиях, на которых правительство Колумбии даст формальное разрешение на передачу своих прав правительству Соединенных Штатов.

2. Проект договора с американским правительством должен быть изменен так, чтобы упор был сделан на пунктах, относящихся к признанию суверенитета Колумбии над перешейком.

Нужно создать трибунал для разрешения сомнений и расхождений, могущих возникнуть между странами.

3. В самом договоре следует указать на то, что Колумбия не будет ни перед кем отвечать за канал и железную дорогу Панамы и что суммы, которые ей будут предоставлены за концессию, не подлежат уменьшению или какой-либо компенсации»¹.

Но колумбийское правительство не прислушалось к мнению передовых людей страны. Оно продолжало занимать выжидательную позицию, чем чрезвычайно затрудняло положение посланника Кончи.

В этом вопросе колумбийское правительство могут лишь частично оправдать следующие обстоятельства.

О точном содержании акта Спунера оно узнало лишь в середине августа. Кроме того, в стране с новой силой разгорелась гражданская война (известная под названием «война тысячи дней»), продолжавшаяся до 1902 года и закончившаяся поражением либералов. В 1900 году в результате государственного переворота к власти приходит Маррокин. ^[87]

Переход в 1902 году Панамской компании по сооружению канала в руки США еще более усилил их экспансию в Колумбию. Усиленное проникновение американского капитала в Колумбию началось с середины прошлого века. В 1864 году была организована компания навигации по реке Магдалена. Затем американцы стали проникать в сельское хозяйство и горную промышленность страны. Почти во всех транспортных предприятиях участвовал американский капитал. (В 1855 году Соединенными Штатами была построена Панамская железная дорога.) К 1899 году все ранее существовавшие в Колумбии американские компании были объединены в одну — «Юнайтед фрут компани», которая уже через год владела 13 035 акрами культивированной земли. К моменту «революции» «Юнайтед фрут компани» играла важную роль в стране, особенно в департаменте Панамы, и все большее число панамских плантаторов попадало к ней в зависимость, так как она производила широкие закупки бананов, а также предоставляла ссуды нуждавшимся плантаторам. Помещичья олигархия, связанная с «Юнайтед фрут компани», выступала за тесное сотрудничество с США, за уступку им участка земли для строительства канала.

Американские инвестиции в Колумбии составляли около 14 млн. долл.^[88] и распределялись следующим образом:

Панамская железная дорога. 8,0 млн. долл.

Займы…………….3,5 млн. долл.

Недвижимое имущество….. 1,0 млн. долл.

Прочие…………….1,5 млн. долл.

Еще летом 1902 года правительство Колумбии, убедившись, что своими силами оно не сможет подавить восстание либералов, пошло на предательство. Президент Маррокин решил заключить договор с США на самых выгодных для них финансовых условиях, а затем с помощью вооруженных сил США разгромить повстанцев.

9 августа Маррокин телеграфировал Конче: «Сделайте поправки к меморандуму, представляемому конгрессу. Мы требуем 10 млн. долл, возмещения и 600 тыс. долл, ежегодной ренты через 14 лет»^[89].

Телеграмма означала полную капитуляцию. Конча отказался сделать такие поправки. Он телеграфировал, что будет ожидать подробных инструкций, невручая этих предложений Хэю.

25 августа министр иностранных дел Пауль прислал еще одну телеграмму Конче: «Сообщите американскому правительству, что колумбийское правительство принимает в принципе недавно предложенные поправки… Необходима ратификация конгресса, созыв которого состоится, как только будет наведен порядок в Панаме»^[90].

Конча не передал и этого указания госдепартаменту. Он напряженно следил за событиями на перешейке, где положение обострялось с каждым часом. После большого сражения (30 августа) повстанцы захватили в плен 2 000 солдат центрального правительства и двинулись на город Панаму. Местные железнодорожные (американские) власти оказывали всяческую поддержку повстанцам и разрешали им пользоваться железной дорогой. Тогда колумбийские власти стали осматривать поезда, прибывающие в Панаму и Колон, и арестовывать повстанцев. В ответ на это американские власти запретили колумбийским властям делать осмотр и вообще пользоваться железной дорогой. Таким образом, правительство США в нарушение статьи 35 договора 1846 года мешало колумбийским властям в их борьбе против повстанцев, прикрываясь необходимостью поддержания свободного транзита и охраны железной дороги.

11 сентября командир американского корабля «Рэножер» Поттер сообщил морскому министерству, что Панама находится под угрозой и что у него недостаточно сил для защиты американских интересов. Морское министерство немедленно направило корабли «Цинциннати» и «Висконсин» в Колон и Панаму.

12 сентября Поттер запросил инструкции, как ему действовать. Ответ был получен немедленно: «Соединенные Штаты гарантируют полный нейтралитет перешейка, а также свободный транзит от океана к океану. Соединенные Штаты Колумбии гарантируют правительству и гражданам Соединенных Штатов и их собственности право свободного и открытого транзита через перешеек. Вы ^[91] не должны санкционировать какую-либо перевозку войск, противоречащую этим условиям. Железная дорога также не должна использоваться так, чтобы она превратилась в линию транзита на театр военных действий»¹.

Это указание означало разрешение на вмешательство во внутренние дела Колумбии.

Президент США Т. Рузвельт поручил командиру корабля «Цинциннати» Маклину урегулировать конфликт в Панаме. Маклин запретил и повстанцам, и представителям колумбийского правительства пользоваться железной дорогой. Губернатор Панамы Салазар опротестовал это распоряжение, так как в соответствии с договором железная дорога должна перевозить правительственные войска. Вице-консул США в Панаме Эрман ответил Салазару, что соответствующий пункт договора не предусматривал перевозку вооруженных войск, особенно в период военных действий ^[92].

Поддерживая экспансионистские действия правительства, американская печать стала распространять одну небылицу за другой: появились сообщения о том, что колумбийские войска перерезали Панамскую железную дорогу, что произошли стычки между моряками США и колумбийскими солдатами. В конце сентября Рузвельт послал в Панаму контр-адмирала Кейзи. 2 октября после инспекционной поездки Кейзи заявил губернатору, что не позволит транспортировку любых вооруженных сил по железной дороге. Губернатор Салазар выступил с резкими протестами и настаивал хотя бы на переброске вооружения без солдат из Колона в Панаму. Кейзи категорически отказал. В своей информации морскому министерству Кейзи сообщал, что, по его мнению, Колумбия фактически потеряла контроль над перешейком.

20 октября адмирал писал своему начальству: «Я твердо уверен в том, что, если бы наши солдаты были отозваны с берега, инсургенты оказались бы в Панаме через 48 часов. Я считаю поэтому, что правительство очень хочет, чтобы они остались, и иногда делает слабые возражения, которые в действительности не должны рассматриваться как серьезные»^[93].

Между тем правительство Колумбии принимало меры для подавления восстания. В телеграмме Конче от 20 сентября 1902 г. президент Колумбии писал: «Министр внутренних дел Пердомо быстро двигается к Панаме в качестве главнокомандующего. Нами послано 5000 солдат. Если нужно, пошлем еще 10 000. В стране полное спокойствие. Сейчас подходящий момент потребовать у правительства США исполнения договора 1846 года об обеспечении транзита Панама—Колон»^[94].

Все американские авторы утверждают, что последовавшая высадка американских войск в Панаме была сделана по просьбе Колумбии. Но в действительности дело обстояло не так.

Американские части адмирала Поттера оккупировали Панаму 17 сентября, а колумбийское правительство обратилось к США с просьбой о помощи в подавлении восстания лишь 20 сентября.

Довольно точную и яркую характеристику положения в Панаме в этот период можно найти в письме Кончи к министру иностранных дел Колумбии Паулю от 2 октября 1902 г.: «Адмирал Кейзи фактически взял на себя верховную власть над районом перешейка, который не находится в руках повстанцев; колумбийские войска разоружены войсками Соединенных Штатов и передвигаются под охраной последних; сам губернатор находится под эскортом, как хедив, американский командующий издает одинаковые приказы как для представителей правительства, так и для повстанцев о том, что он позволит и чего не позволит на территории, им оккупированной. Сверх того, когда посланник Республики в Вашингтоне заявляет, что ему необходима информация для заявления протеста, которого требуют международное право и самые элементарные чувства национального достоинства, то глава исполнительной власти Колумбии и министр иностранных дел приказывают ему хранить молчание. Между державой, которая таким образом навязывает свою силу, и правительством, которое не может или не будет защищать национальный суверенитет, договоры заключаться не могут»^[95].

Только 21 ноября 1902 г., когда США стало известно, что на этом этапе не удастся провозгласить «независимое» панамское государство, на борту американского крейсера «Висконсин» было подписано перемирие между правительственными войсками и повстанцами.

Поведение США в Панаме в 1902 году свидетельствует о том, что они нарушили договор 1846 года, так как: 1) высадили вооруженные силы без согласия колумбийских властей, 2) оказывали помощь повстанцам, 3) нарушили соглашение железной дороги с Колумбией о перевозке колумбийских войск и вооружения, 4) разоружили колумбийские войска, сражавшиеся против инсургентов.

Правильно оценив события в Панаме, посланник Конча обратился 26 октября 1902 г. с нотой к государственному секретарю Хэю, в которой сообщал, что получил полные инструкции своего правительства, предлагающие ему довести до конца переговоры с США. Но поскольку эти инструкции датированы 9 сентября, то есть до последних событий, он не может придерживаться их и уже обратился за новыми указаниями к своему правительству.

В конце Конча заявил, что эта нота свидетельствует о непрестанном стремлении колумбийского правительства заключить договор с США, так как, несмотря на тяжелую обстановку, оно сочло возможным прислать инструкции^[96].

Раздраженный Хэй ответил Конче 28 октября: «Я не признаю того, что морскими офицерами США в департаменте Панамы были допущены какие-либо действия, на которые Ваше правительство могло бы справедливо сослаться, и я могу заверить Вас, что между двумя странами не появилось никакой новой интерпретации ныне действующего договора».

Оговорившись, что он, конечно, не может указывать Конче, как ему действовать, он тем не менее напоминает, что конгресс разрешил президенту США выбирать другой маршрут канала, проходящий не через Панаму, а через Никарагуа. Хэй заканчивает свой ответ угрозой: «Излишне указывать Вашему превосходительству на то, что всякий, кто положительными или отрицательными действиями вынудит мое правительство прибегнуть к упомянутой альтернативе, берет на себя серьезную ответственность»^[97].

На следующий же день Хэй приказал посланнику США в Боготе повторить эту угрозу и правительству Колумбии. Угроза возымела свое действие. Министр иностранных дел Колумбии Пауль дал указание Конче продолжить переговоры. Одновременно Пауль секретно сообщил американскому посланнику Харту, что Конча очень нервный человек и что если он не будет продолжать переговоры, то будет отозван. Пауль добавил также, что переговоры о толковании статьи 35 договора 1846 года поручены Конче лишь «для его личного успокоения»^[98]. Поведение колумбийского министра более чем странно и наводит на мысль о предательстве, так как именно он в марте 1902 года передал новые инструкции о переговорах вначале этому же американскому посланнику и лишь месяц спустя своему представителю в Вашингтоне.

4 ноября лишь во исполнение приказа Пауля Конча в сопровождении первого секретаря миссии Томаса Эррана посетил Хэя. Посланник заявил, что прежде чем продолжать переговоры ему нужно получить точную интерпретацию статьи 35 договора 1846 года которая нашла свое выражение в статье 23 проекта нового договора. Хэй был изысканно вежлив, он был почти уверен, что в ближайшее время Конча будет отозван, и просил его письменно, в неофициальной форме изложить ему свое мнение о статье 23 договора.

В ноте от 11 ноября Конча изложил этот вопрос. Он говорил, что компания Панамского канала и железнодорожная компания могут передать свои права только с разрешения Колумбии, отказался принять поправку о предоставлении концессии «навечно». Он соглашался позднее обсудить финансовые вопросы, а также просил включить статью, которая бы предусматривала форму разрешения будущих споров.

15 ноября Конча направил личное письмо министру иностранных дел Колумбии Паулю, в котором рассказал о ходе переговоров.

18 ноября утром Конча получил телеграмму Пауля, датированную 14 ноября, поручавшую ему безоговорочно подписать договор. Конча отказался от подписания договора, который предавал его страну, и заявил о своем твердом желании уехать из Вашингтона, как только из отпуска вернется первый секретарь миссии Эрран.

В тот же день Конча получил оскорбительный ответ Хэя на свою ноту от 11 ноября. Хэй соглашался оставить статью 23 как она есть, но при условии, что больше уж ни по каким вопросам не будет дискуссии и договор будет подписан. Далее он отверг предложение Кончи о том, что компания канала и железной дороги должны получать предварительное разрешение правительства Колумбии, как «совершенно неприемлемое». Хэй выразил недоумение, почему Конче не нравится выражение «навечно», и в качестве компромисса предложил новую формулировку… «сроком на 100 лет, который может быть возобновлен по единственной и абсолютной просьбе Соединенных Штатов на периоды такой же продолжительности до тех пор, пока этого будут желать Соединенные Штаты»^[99].

Все остальные предложения Кончи также были полностью отклонены. К своей ноте Хэй приложил копию проекта нового договора для подписания.

Чем объяснить такой вызывающий ответ дипломата, которого американские историки любят называть «утонченным политиком»? Дело в том, что из телеграммы Харта от 9 ноября Хэй знал, что ноты Кончи не отражают точки зрения колумбийского правительства. Предательское поведение министра иностранных дел Колумбии Пауля, передавшего американскому посланнику вымысел о плохом здоровье Кончи и о том, что если понадобится, то его заменят, привело к тому, что госдепартамент стал игнорировать мнение колумбийского посланника. В действительности именно Конча, а не правительство, выражал истинные стремления прогрессивных людей Колумбии. И пренебрежение к его позиции было пренебрежением к воле колумбийского народа.

На следующий день после получения ноты государственного секретаря США Конча телеграфировал своему правительству следующее:

«Государственный департамент в Вашингтоне ответил мне по поводу Панамского канала ультиматумом. Он отказывается увеличить сумму возмещения, не допуская, чтобы компания Панамского канала заключила предварительное соглашение с колумбийским правительством, и настаивает на том, чтобы договор означал разрешение на передачу прав правительству США без каких-либо условий. Отказывается возвратить Колумбии неиспользованные земли, не устанавливает срока договора. Считаю такой договор совершенно неприемлемым. В этом смысле я и отвечу госдепартаменту, в соответствии с ранее полученными инструкциями. Нота государственного департамента в Вашингтоне не допускает новых поправок»^[100].

Телеграмма колумбийского посланника показывает, что он совершенно правильно расценил ноту США как безоговорочный ультиматум и отказался подписать договор. В тот же день, 19 ноября 1902 г., Конча прислал своему правительству вторую телеграмму:

«Сегодня получил Вашу телеграмму от 14 ноября. Я не могу сознательно согласиться на договор, предложенный госдепартаментом в Вашингтоне, потому, что Колумбия понесет потери, даже не получив хотя бы денежных выгод, потому, что она получит меньше, чем она получает в настоящее время за эксплуатацию железной дороги. Как только возвратится отсутствующий секретарь (речь идет о секретаре колумбийской миссии в Вашингтоне Томасе Эрране. — С.Л.), я передам ему все дела миссии. Мое решение окончательно»^[101].

22 ноября Конча направил свою последнюю ноту в госдепартамент. Это был прекрасный, умный и блестяще обоснованный ответ на ноту Хэя от 18 ноября. Он напомнил Хэю, что замечания, содержащиеся в его ноте, носили неофициальный характер и потому нет основания объяснять и защищать их. Он категорически отверг «уступку» госдепартамента включить колумбийский вариант статьи 23 договора ценой отказа Колумбии от дальнейшего обсуждения. Касаясь отказа США признать право Колумбии на предварительную договоренность с компаниями о передаче их прав США, Конча блестяще доказал, что это ее естественное право и что «договор между Колумбией и Соединенными Штатами не может оказать юридического воздействия на изменение или уничтожение связей, существующих между Республикой Колумбией и этими компаниями, связей, вытекающих из точных договоров, которые не могут быть нарушены… только потому, что одна из сторон заключает пакт, касающийся того же вопроса с третьей стороной, которой в данном случае являются Соединенные Штаты»^[102].

Госдепартамент, считая деятельность Кончи законченной, даже не подтвердил получения его ноты. Вместо этого в тот же день, 22 ноября, Хэй послал телеграмму Харту в Боготу, в которой предложил поздравить колумбийское правительство с окончанием гражданской войны и заявить, что США сделали все возможные уступки в договоре и теперь Колумбия должна сказать, хочет ли она постройки канала или нет, и что Никарагуа предлагает вполне удовлетворительный договор.

После встречи с министром иностранных дел Колумбии Харт сообщил Хэю 25 ноября о согласии Колумбии на сооружение канала и о посылке Эррану следующих инструкций:

«Первое. Если посланник откажется подписать договор, секретарь миссии принимает на себя руководство последней и подпишет договор.

Второе. Миссия попросит в письменной форме Ваш ультиматум с заявлением об отказе делать дальнейшие уступки Колумбии.

Третье. Миссия попросит увеличить сумму, которая должна быть уплачена Колумбии.

Примечание. Это делается для того, чтобы отразить точку зрения конгресса, которую, надо полагать, он будет высказывать, и чтобы показать, что было сделано все необходимое.

Четвертое. Договор должен быть обязательно представлен на рассмотрение конгрессу.

Примечание. Это делается благодаря тревожным статьям, опубликованным в газетах, присланных колумбийским посланником»^[103].

Эти инструкции колумбийского министра иностранных дел свидетельствуют о том, что Пауль, по существу, встал на путь измены: передавал указания помощнику посланника, минуя последнего и доведя прежде содержание этих указаний до сведения американского посланника.

Получив телеграмму, адресованную Эррану, возмущенный Конча передал ему все дела и 28 ноября 1902 г. покинул Вашингтон.

Так полным провалом закончились переговоры между Хэем и Кончей. Основная причина срыва переговоров состоит в том, что колумбийский дипломат, несмотря на ряд серьезных ошибок, показал себя подлинным патриотом своей родины и отказался подписать грабительский, неравноправный договор. Поэтому США делали все для того, чтобы добиться отставки неугодного им человека. Как указывает американский историк Деннис, в связи с отказом подписать договор «Посланник Конча был быстро отозван своим правительством, объявлен сумасшедшим и взят на борт парохода в Нью-Йорке в смирительной рубашке»^[104].

Почти все американские историки очень недоброжелательно относятся к деятельности Кончи и единодушно дают ему отрицательную характеристику, стараясь всячески очернить его деятельность. Так, Джонсон, касаясь отказа Кончи подписать договор, пишет: «Есть две причины. Первая состоит в том, что в то время германское влияние в колумбийской столице было очень сильным и германский капитал был лично связан с Кончей… Колумбийские займы были сделаны главным образом у Германии, поэтому торговые немецкие интересы были громадными… Немецкая (колониальная) буржуазия стремилась к экспансии… она наметила план срыва приобретения Панамского канала американцами и покупку этого канала германским правительством под маркой германской торговой компании. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Конча, сорвав договор, им же самим начатый, неожиданно ушел в отставку с поста колумбийского посланника в США и уехал в Европу»^[105].

Все обвинения Джонсона являются клеветническими. Во-первых, нет никаких данных, подтверждающих, что Германия стремилась в этот период захватить канал и оказывала соответствующее давление на Колумбию. Во-вторых, обвинение Кончи в связи с немцами целиком выдумано и имеет целью подорвать его авторитет и поставить под сомнение всю деятельность колумбийского патриота. В-третьих, «неожиданный» уход Кончи в отставку является неожиданным лишь для Джонсона. Отставка Кончи вполне закономерна и была единственным выходом для него. Наконец, в-четвертых, утверждение о том, что из США Конча уехал в Германию, — ложно. Больной и морально разбитый, Конча в сопровождении своего брата вернулся в Колумбию.

Американский агент Бюно-Варилья тоже силится изобразить Кончу немецким агентом и даже… большевиком. Вот что он пишет: «Конча представлял партию экстремистов, правых большевиков»^[106].

Путем нехитрых подлогов, а главное клеветы и вымысла, Конча, отказавшийся предать родину, сразу превращается в устах опытных фальсификаторов в «немецкого агента» и «опасного большевика».

Другие авторы стремятся изобразить Кончу бездарным, тупым человеком.

Прогрессивные колумбийские ученые единодушно признают, что Конча был крупным государственным деятелем и честным патриотом, защищавшим свою родину.

ДОГОВОР ХЭЯ—ЭРРАНА

С 29 ноября 1902 г. во главе колумбийской миссии в Вашингтоне стал первый секретарь миссии Томас Эрран. По мнению большинства американских авторов (Майнер, Джонсон, Герстл Мак и др.), Эрран был крупным государственным деятелем и выдающимся дипломатом. К сожалению, Эрран проявил себя лишь как мелкий чиновник и ловец легкой наживы.

После отъезда Кончи американская печать стала кричать о том, что приемлемый срок для подписания договора с Колумбией, предусмотренный актом Спунера, уже истек и что надо либо немедленно подписать договор с Колумбией, либо строить канал через Никарагуа.

Эрран стал частым гостем госдепартамента. С удовлетворением Майнер констатирует: «Между 1 и 19 декабря он (Эрран. — С. Г.) пять раз встречался с государственным секретарем, более чем Конча за все девять месяцев своего пребывания на этом посту»^[107].

Переговоры между Хэем и Эрраном свелись теперь лишь к вопросу о единовременном возмещении.

Дополнительные инструкции, полученные Эрраном от своего правительства 12 декабря, предлагали ему настаивать на 10 млн. долл, возмещения с ежегодной рентой в 600 тыс. долл. На сумму возмещения Хэй соглашался, но ренту предлагал лишь в 100 тыс. долл. Хэй начал убеждать Эррана, что если 10 млн. долл, положить в банк, то из расчета получения 5 % дохода это даст 500 тыс. в год плюс 100 тыс. долл., которые будут платить США. Это и составит просимые Колумбией 600 тыс. долл. Затем Хэй ^[108] пообещал, что если позволит обстановка, то после открытия канала можно будет обсудить вопрос о ежегодной ренте.

Президент Колумбии Маррокин послал Эррану 10 января следующую инструкцию: «Добивайтесь получения больших материальных выгод и сокращения срока, с которого начнется выплата ежегодной ренты. Если это будет невозможно и из-за задержки возникнет угроза потерять все — подписывайте договор»^[109]. Это была полная капитуляция. Если раньше президента и рьяного министра иностранных дел сдерживал Конча, то теперь колумбийскую миссию возглавлял человек, заинтересованный в подписании договора с американцами на любых условиях.

Министр иностранных дел Колумбии Пауль, отправив инструкцию Эррану, в тот же день сообщил ее содержание американскому посланнику. Поэтому в дальнейших беседах с Эрраном Хэй снисходительно выслушивал его робкие претензии, зная, что ему даны указания подписывать любой договор.

16 января Эрран получил, наконец, инструкции своего правительства и уполномочил Кромвеля сообщить госдепартаменту о том, что он готов подписать договор, если вопрос о возмещении будет передан в Гаагский трибунал.

21 января Эрран получил ультиматум Хэя: «Президент приказал мне информировать Вас, что необходимое время, предусмотренное статутом для окончания переговоров с Колумбией о постройке канала через перешеек, истекло, и что он уполномочил меня подписать договор, проект которого я имею честь представить Вам с тем изменением, что сумма в 100 000 долл., предназначенная в качестве ежегодной платы, будет увеличена до 250000 долл. Я не уполномочен рассматривать или обсуждать какие-либо другие изменения»^[110].

22 января 1903 г. Эрран в присутствии Кромвеля подписал договор. В тот же день Эрран послал своему правительству следующую телеграмму: «Договор подписан сегодня. Я принял ультиматум о 10 млн. долл, и 250 000 долл. ежегодной ренты»^[111],

По новому договору, Колумбия разрешала Новой компании Панамского канала продать и передать США свои права на концессию. США получали концессию в свое исключительное пользование на 100 лет и могли беспрепятственно продлевать срок аренды. Колумбия предоставляла США зону для сооружения канала шириной в 10 км, включая острова Перико, Наос, Кулебра и Фламенко. Города Панама и Колон не входили в зону канала. Колумбия уполномочивала США строить на обоих концах канала порты. США должны были защищать и обеспечивать безопасность канала. Колумбия и США имели право создавать в зоне канала свои суды. Судам США подсудны были все граждане, кроме колумбийских. Кроме того, США и Колумбия должны были создать смешанные трибуналы, круг деятельности которых должен был быть уточнен позднее. Колумбия предоставляла США право свободно пользоваться всеми портами Республики. Канал должен оставаться постоянно нейтральным. Колумбия имела право совершенно свободно, без уплаты каких-либо налогов, проводить через канал свои суда, перевозить войска и снаряжение. Если когда-либо в зоне канала потребовалось бы применение вооруженной силы, то Колумбия могла послать свои войска, но если Колумбия не сможет сама справиться с восстановлением порядка, то по ее просьбе США высадят свои войска, которые будут эвакуированы сразу же после окончания инцидента. В особых случаях США могут высадить свои войска без предварительного разрешения Колумбии. Но как только к месту действия прибудут войска Колумбии, части США оставят занятую ими территорию.

Правительство США брало обязательство построить канал как можно скорее и приступить к строительным работам не позднее чем через два года после обмена ратификационными грамотами. Через 12 лет после этого канал должен быть сдан в эксплуатацию. В случае непредвиденных затруднений Колумбия может продлить период сооружения канала еще на 12 лет.

За предоставление концессии и за то, что Колумбия теряет ренту (250 тыс. долл.), которую она ранее получила от Панамской железной дороги, США выплачивают Колумбии 10 млн. долл, сразу же после обмена ратификационными грамотами и затем через 9 лет после вступления договора в силу — ежегодную ренту в 250 тыс. долл.

Никакое изменение правительства или законов Колумбии не может изменить настоящий договор без согласия США. Даже в случае, если Колумбия войдет в состав другого государства, настоящий договор не может быть изменен.

24 января 1903 г., то есть через два дня после подписания договора, но еще не зная об этом, президент и министр иностранных дел Колумбии послали следующую телеграмму Эррану: «Не подписывайте договора о канале до получения инструкций, отправленных сегодня почтой»^[112].

В этих инструкциях указывалось, что договор подписывать не следует, так как резко изменилась обстановка. Окончились внутренние беспорядки, укрепился авторитет правительства. В инструкциях указывалось далее, что общее мнение таково, что договор едва ли будет одобрен конгрессом ^[113].

Получив телеграмму президента, запрещавшую подписание договора, Эрран спокойно положил ее в архив. Несомненно, колумбийское правительство вело себя непоследовательно, но, если бы Эррану были дороги интересы родины, он мог заявить об этом правительству США и отказаться от подписанного договора, приняв всю ответственность на себя. Но этого не случилось. Эрран слишком дорожил расположением госдепартамента, чтобы пойти на такой шаг.

* * *

О подписании договора Хэя—Эррана правительство Колумбии узнало 24 января 1903 г. Боясь ответственности за свои действия, министр иностранных дел Колумбии Пауль в тот же день ушел в отставку. Вместо него был назначен близкий друг Маррокина, бывший посланник в Венесуэле Луис Карлос Рико.

Маррокин и его правительство боялись народного возмущения и потому всячески тормозили опубликование договора в печати. Лишь 13 мая в правительственном вестнике был опубликован подлинный текст договора. Началось возбужденное обсуждение договора в печати.

Если во время пребывания Кончи в Вашингтоне колумбийская пресса обсуждала договор в историческом аспекте, то после его отъезда она заняла резко антиамериканскую позицию, ибо стало очевидным, что США будут настаивать на полной юрисдикции над зоной канала. Начиная с этого момента, вопрос о колумбийском суверенитете стал главной темой, обсуждавшейся в колумбийской печати.

В феврале газета «Эль порвенир» сообщала: «Мы полагаем, что если миссия доктора Кончи не была успешной в Вашингтоне, то это нужно объяснять тем, что наш посланник не захотел согласиться на условия, наносящие ущерб основным интересам Колумбии. И это был его долг. Наличие господства янки над перешейком, вечное владение или неограниченный контроль над ним несовместимы с суверенитетом нашей родины, это будет равнозначно превращению сильного государства в слабое, и даже самый непосвященный читатель понимает, какова в таком случае будет судьба нашего народа.

Колумбия не должна ввязываться в авантюру такого сорта. Мы скорее с радостью откажемся от чести иметь канал через Панаму, чем согласимся на такой договор… Ни атома нашего суверенитета, ни пяди нашей территории»^[114]. Основные возражения против договора сводились к следующему: 1. Потеря суверенитета. 2. Неконституционность предоставления суверенных прав иностранной державе. 3. Недостаточность финансовой компенсации. 4. Опасность дальнейшего наступления американского империализма.

Самым важным был вопрос о суверенитете.

24 марта газета «Эль коломбиано» в передовой статье писала: «Известие о договоре, подписанном в Вашингтоне в январе месяце между колумбийским поверенным в делах и государственным секретарем Хэем, не только не рассеяло инстинктивные опасения, которые вызывал этот документ, когда его содержание было известно частично, но совершенно оправдало эти опасения, обнаруживая план фактической ликвидации суверенитета Колумбии над значительной частью перешейка, если не над всеми перешейками.

Тот факт, что различные статьи договора с большим или меньшим эффектом повторяют то, что колумбийский ^[115] суверенитет остается во всей своей силе и что Соединенные Штаты могут, как и раньше, гарантировать суверенитет Панаме, ничего не означает, так как фактически условия договора приводят к другим выводам. Суверенитет является синонимом господства, владения и верховной власти над указанной территорией.

С того момента, когда законы страны и ее суды ограничены в своих правах законами иностранной державы, когда страна теряет власть над людьми, населяющими ее территорию, — с момента, когда она не может устанавливать на этой территории налоги, когда проникновение в определенный район страны с целью преследования преступников требует разрешения иностранной державы, — с этого момента ее власть должна именоваться чем-то меньшим, чем суверенитет, и эта часть территории должна называться именем, отличным от имени родины.

Мы не знаем, по какому праву представитель Колумбии смог подписать пакт, открыто, противоречащий не по одному, а по многим пунктам основному закону, исполнять который он давал присягу… Мы хотим лишь верить, что пункты договора не были тщательно изучены и что составленные американскими чиновниками, мало знакомыми с нашими законами, они были приняты без такого обсуждения, которого они заслуживают».

Статья заканчивалась следующими заявлениями:

«В истории своего бурного и несчастного существования Колумбия еще не переживала более трудного момента, чем принятие договора, написанного в Вашингтоне… Нет, мы не должны опасаться или даже подозревать, что после героической и жестокой борьбы, в которой было принесено более пятидесяти тысяч жертв во имя установления национальных границ, в борьбе против вмешательства иностранных держав в нашу политику в целях неоспоримого утверждения автономии Республики, — и чтобы после всего этого Колумбия, разбитая и униженная, пала к ногам иностранной державы, чтобы мы продали наших братьев за тридцать серебреников…»^[116].

В тот период пресса Колумбии помещала массу статей, предлагавших различные формы урегулирования вопроса о канале.

13 марта 1903 г. правительственная газета «Эль коррео насиональ» опубликовала вопросник относительно дискуссии о договоре. Вопросник был направлен 28 выдающимся политическим деятелям различных политических группировок.

В анкету входили следующие вопросы: 1. Должна ли быть ратифицирована конгрессом пролонгация концессии, предоставленная Новой компании правительством Санклементе. 2. Возможно ли сформировать новую компанию для строительства канала, или Соединенные Штаты являются единственным возможным агентом. 3. В случае, если будет достигнуто соглашение с США, на какой базе должна быть дана им концессия. 4. Должна ли быть предоставлена американскому правительству юрисдикция в зоне работ. 5. Если юрисдикция будет предоставлена, то может ли быть спасен суверенитет Колумбии в зоне. 6. Какое возмещение должно быть потребовано и в какой форме. 7. На каких условиях должна Колумбия позволить Новой компании Панамского канала передать свои права американскому правительству.

Анализ ответов, представленных колумбийскими деятелями, совершенно ясно показывает, что подавляющее большинство не одобряло договора Хэя—Эррана.

В своем сообщении Хэю от 15 апреля посланник США в Колумбии Бопре^[117] следующим образом характеризует отношение колумбийской прессы к договору: «Газеты полны резких статей, осуждающих договор… который они представляют как попытку сильной державы воспользоваться неблагоприятной обстановкой кризиса, переживаемого Колумбией, и за ничтожную сумму лишить ее одного из самых ценных источников богатства, имеющегося в мире»^[118].

Между тем американская пресса всячески восхваляла договор Хэя—Эррана, изображая колумбийского президента Маррокина полновластным диктатором, полностью контролирующим положение в стране.

Выражалось мнение, что если колумбийский конгресс и будет критиковать договор, то только так, как это позволит Маррокин, что ратификация договора колумбийским сенатом — простая формальность, на которую потребуется немного времени.

24 января президент Рузвельт направил договор Хэя—Эррана на утверждение в сенат. 17 марта 1903 г. он был ратифицирован без поправок. 73 сенатора голосовали за ратификацию и только 5 — против.

В связи с ратификацией договора нью-йоркская газета «Сан» 19 марта 1903 г. писала в передовой статье, что «победа Панамы была одержана благодаря ее собственным достоинствам».

И далее:

«Получению этого счастливого результата способствовало много влиятельных лиц. Если бы нас попросили составить список основных факторов, то мы бы немедленно ответили: президент Рузвельт, государственный секретарь Хэй, почтенный М. А. Ханна, умение сенатора Спунера действовать верно и в подходящий момент, извержение Момотомбо и, наконец, последнее, но не менее важное, это участие бывшего главного инженера французской компании на перешейке г-на Филиппа Бюно-Варильи, который в течение всех переговоров проявил здравый смысл и был искренним представителем французских интересов, который в своем лице так блестяще продемонстрировал неиссякаемую энергию, которую некоторые лица привыкли считать исключительно американской»^[119].

Между тем американский посланник в Боготе Бопре в своей телеграмме Хэю от 30 марта сообщил: «Несомненно, общественное мнение Колумбии настроено решительно против ратификации (договора. — С. Л), но, конечно, оно не является основным фактором, который бы влиял на законодательный орган… Французская компания Панамского канала решительно заинтересована в обеспечении ратификации конвенции, и ее влияние в этом направлении будет иметь большое значение»^[120].

Бопре был прав, когда указывал на враждебность колумбийского общественного мнения, но он глубоко заблуждался, предполагая, что его можно игнорировать. Конец телеграммы показывает, что в этот период французская компания Панамского канала уже целиком стала на сторону США.

15 апреля Бопре информировал госдепартамент об усилении возмущения колумбийской общественности договором Хэя—Эррана. Посланник объяснял это тем, что в Колумбии была отменена цензура печати. Но в этом же сообщении он вынужден признать:

«Очевидным фактором является то, что если бы предлагаемая конвенция была представлена на свободное обсуждение народа, то она не была бы принята. При избрании конгресса, который вскоре соберется, несомненно, была использована система местных политических интриг. И тем не менее, если конгрессу в его нынешнем составе позволили бы свободно изъявить свою волю, я убежден, что конвенция не была бы ратифицирована».

Но посланника не смущает такое положение вещей. Бопре заканчивает телеграмму следующим: «Невозможно предсказать, что случится, но мне кажется определенным то, что если правительство (имеется в виду правительство США. — С. Г.) желает ратификации конвенции, то это будет сделано»^[121]. То есть Бопре предлагает Соединенным Штатам оказать необходимое давление на Колумбию.

28 апреля 1903 г. Хэй послал своему посланнику в Боготе подробные инструкции, содержание которых состояло в следующем: не допускать переговоров между правительством Колумбии и компанией Панамского канала. Существующий договор между Колумбией и железнодорожной компанией Панамского канала не может помешать тому, чтобы последняя передала свои акции США. Колумбия неоднократно заявляла о своем согласии на продажу собственности и прав французской компании Панамского канала Соединенным Штатам. Вопрос о продаже является соглашением между двумя странами, и потому незачем вести переговоры с частными лицами ^[122].

Заранее договорившись обо всем с французской компанией, США требовали теперь, чтобы Колумбия не вступала в переговоры с ней. Колумбия была поставлена перед фактором: между США и французской компанией была заключена закулисная сделка. А инструкция Хэя означала по существу, что США уже взяли на себя защиту интересов французской компании Панамского канала.

Небезынтересно отметить, что инструкция, подписанная Хэем, была полностью составлена юрисконсультом французской компании Кромвелем. Последний впоследствии признавался: «Мы написали, по просьбе государственного секретаря, подробную ноту, в которой изложена вся история переговоров и аргументация, защищающая позицию Соединенных Штатов. Эту ноту государственный секретарь использовал как базу для своих официальных инструкций американскому посланнику (в Боготе. — С. Г.). Мы послали копию этих инструкций компании, которая выразила свое согласие с ними»^[123].

Это признание Кромвеля очень важно, оно показывает методы американских дипломатов. В инструкции Хэя от 28 апреля говорилось, что Колумбия не должна вступать в переговоры с французской компанией, так как это — частная компания и нельзя допустить, чтобы она вмешивалась в переговоры между двумя странами. И именно эти инструкции посылаются французской компании на одобрение! Кроме того, признание Кромвеля показывает, что Хэй действовал по указке Уолл-стрита. Именно представитель крупнейших финансовых кругов Нью-Йорка, проводивших совместные операции с французской компанией, Кромвель составил эти инструкции, имевшие целью защитить интересы финансового капитала. Биограф Хэя Деннет, как и некоторые другие авторы, признает, что государственный секретарь находился в момент подписания под сильным влиянием Кромвеля ^[124].

В Боготе были уверены в том, что французская компания должна предварительно договориться с Колумбией о передаче своих прав США. Вскоре, когда стало очевидно, что США не позволят ведение таких переговоров, это усилило возмущение в стране против американских империалистов, стремившихся навязать грабительский договор. Теперь уже не было сомнений в том, что французская компания Панамского канала действовала в полном контакте и по указке из Вашингтона. На все запросы колумбийского правительства она отвечала молчанием. Представитель компании в Боготе уклонялся от ответа, ссылаясь на отсутствие инструкций. Из донесений Бопре в госдепартамент совершенно ясно, что этот представитель компании — Манчини был на службе у американцев в качестве осведомителя^[125]. Кроме того, различные представители французской компании при посредничестве американцев вступили в контакт с панамскими сепаратистами.

* * *

В Колумбии все сильнее росла оппозиция договору Хэя—Эррана. 4 мая 1903 г. Бопре сообщал Хэю: «Оппозиция ратификации конвенции о канале усиливается… Пресса заполнена статьями, враждебными предлагаемому договору, а общественное мнение резко критически относится к его авторам, особенно к г-ну Эррану»^[126].

7 мая в Боготе был издан указ о созыве колумбийского конгресса на 20 июня 1903 г. В тот же день Бопре телеграфировал Хэю, что он беседовал с «одним из самых способных и выдающихся колумбийцев»,^[127] который сообщил ему, что договор будет ратифицирован, но после большой дискуссии. Через четыре дня Бопре вновь встретился с этим же человеком, который просил его информировать госдепартамент о том, что договор будет ратифицирован, если США заплатят больше денег. Но, хотя этот информатор американского представительства и занимал действительно видное положение в политической жизни Колумбии, однако на этот раз он не разобрался в обстановке.

Более точно отражал общественное мнение вновь избранный сенатор от департамента Панамы Хуан Перес-и-Сото, который в газете «Эль коррео насиональ» 11 мая 1903 г. писал: «Договор Эррана будет отвергнут, и отвергнут единодушно обеими палатами. Таково мое мнение, так как не может быть ни одного представителя народа, который поверит продавшимся людям, людям, осмелившимся нагло рекомендовать этот постыдный акт. Позор, нанесенный Эрраном имени Колумбии, никогда не будет смыт. Виселица была бы слабым наказанием для такого преступника»^[128].

После появления статьи Переса-и-Сото Кромвель организовал широкую пропагандистскую компанию против Колумбии.

В начале июня муниципальный совет Панамы принял решение, требовавшее, чтобы национальный конгресс утвердил договор Хэя—Эррана. Любопытно, что совет состоял всего из 13 членов. Причем в него входили сын и зять Аранго, агента железнодорожной компании США. Председателем совета был Деметрио Брид, сотрудник газеты «Ля эстрелья де Панама», принадлежавшей США. Таким образом, обращение этого «совета» было продиктовано Вашингтоном.

И, несмотря на это, оппозиция американцам в Панаме со стороны честных патриотов все же была достаточно сильной.

9 июня 1903 г. Хэй прислал Бопре следующие инструкции, являющиеся ультиматумом для Колумбии:

«Колумбийское правительство, очевидно, не понимает всей серьезности обстановки. Переговоры о канале были начаты Колумбией, которая в течение нескольких лет торопила наше правительство с разрешением этого вопроса. Предложения Колумбии были, наконец, приняты нами с небольшими изменениями. В связи с этим соглашением наш конгресс пересмотрел свое прежнее решение и постановил принять панамское направление. Если Колумбия откажетсясейчас от договора или затянет его ратификацию, то дружеское взаимопонимание между двумя странами будет настолько серьезно скомпрометировано, что в следующую зиму конгресс может принять такие шаги, о которых будет жалеть всякий друг Колумбии»^[129].

Эти инструкции красноречиво подтверждают методы американской дипломатии. Они очень показательны по количеству ложных утверждений, содержащихся в них. Во-первых, переговоры были начаты не Колумбией, а Новой компанией Панамского канала, через Бюно-Варилью и Кромвеля, то есть инспирированы Соединенными Штатами. Во-вторых, если поправки к договору были лишь «незначительными изменениями», то почему же США так настаивали на их принятии? В-третьих, панамское направление было одобрено конгрессом потому, что оно было дешевле и более приемлемо в стратегическом и техническом отношениях.

Историк Майнер пишет по этому поводу: «…Заявление Хэя о том, что переговоры о канале «энергично навязывались американскому правительству в течение ряда лет», является не только не точным, но и совершенно противоречит фактам. Именно государственный департамент, подгоняемый Кромвелем, оказывал давление, в то время как Колумбия увертывалась и отчаянно искала всякие предлоги для затяжки»^[130].

13 июня 1903 г. Бопре посетил министра иностранных дел Колумбии Рико и вручил ему заявление Хэя. На вопрос Рико, означало ли это заявление угрозу строить канал через Никарагуа или же применение США силы против Колумбии, Бопре ответил, что ему нечего добавить к сказанному^[131].

Итак, перед открытием колумбийского конгресса Соединенные Штаты сделали все возможное, чтобы заставить колумбийских законодателей ратифицировать договор. Главным средством нажима была телеграмма Хэя от 9 июня. 13 июня Бюно-Варилья телеграфировал президенту Колумбии Маррокину, что если договор не будет ратифицирован, то Колумбия потеряет Панаму, так как последняя может стать независимой. Бюно угрожал Маррокину, что любое изменение договора будет равносильно отказу от него ^[132].

Другой агент госдепартамента и представитель американских банкиров Кромвель в тот же день (13 июня) совещался с Рузвельтом. После этого совещания Кромвель послал своего агента по печати Роджера Фариха-ма в редакцию газеты «Нью-Йорк уорлд» со статьей без подписи. Эта статья была опубликована «Нью-Йорк уорлд» 14 июня. В ней сообщалось: «Президент Рузвельт намерен строить канал через Панаму. Он не собирается вести переговоров о никарагуанском маршруте. Президент считает, что, так как Соединенные Штаты потратили миллионы долларов на выяснение более практического направления, поскольку три различных колумбийских посланника заявили о том, что их правительство готово пойти на любые уступки с целью сооружения канала, и были подписаны два договора, предоставляющие право пути через Панамский перешеек, то было бы несправедливо по отношению к Соединенным Штатам, если бы не был выбран самый лучший маршрут. Сообщения, получаемые ежедневно, указывают, что в Боготе наблюдается сильная оппозиция договору о канале. Провал договора возможен по двум причинам:

1. Из-за жадности колумбийского правительства, которое настаивает на значительном увеличении платы за собственность и концессию.

2. Из-за того, что некоторые группы дошли до сумасшествия по поводу мнимой потери суверенитета на земли, необходимые для постройки канала.

У нас имеется также информация о том, что департамент Панама готов отделиться от Колумбии и заключить договор о канале с Соединенными Штатами.

Департамент Панама отделится, если колумбийский конгресс откажется ратифицировать договор о канале… Говорят, что этот план легко осуществить, так как в департаменте Панама находится не более 100 колумбийских солдат.

После отделения граждане Панамы собираются заключить договор с Соединенными Штатами, предоставляя им абсолютный суверенитет над зоной канала… Цена и ежегодная рента увеличены не будут.

Говорят, что если договор не будет ратифицирован, президент Рузвельт решительно выступает за этот план. Договор 1846 года, которым Соединенные Штаты гарантировали суверенитет Колумбии над Панамским перешейком, рассматривается сейчас лишь как относящийся к иностранному вмешательству, а не к выступлениям жителей Панамы. Однако рассматривается вопрос о формальной денонсации договора 1846 года.

Известно, что, если необходимо будет получить территорию для канала, правительство поддержит мнение президента о признании Панамской республики. Президент консультировался лично и по телеграфу с сенаторами и получил от них единодушную поддержку…

Предполагается в течение разумного срока подождать действия со стороны колумбийского конгресса, который соберется 20 июня, и затем, если ничего не будет предпринято, — привести вышеизложенный план в действие.

Вильям Нельсон Кромвель… сегодня имел продолжительную беседу с президентом. По информации, которой располагает Кромвель, растет сильная оппозиция договору, но он все еще надеется, что договор будет ратифицирован»^[133].

Эта статья является примером самого наглого политического шантажа. Она также ясно свидетельствует о том, что уже к началу июня правительство США разработало план «революции» в Панаме.

В день выхода в свет статьи ее автор писал государственному секретарю США, что «правительство Маррокина непопулярно и совершенно не пользуется доверием, что оно стало зависеть от конгресса, потеряло свою наступательность и боится свержения»^[134]. Кромвель писал также, что Маррокин боится занять позицию, которую может не поддержать конгресс. Поэтому, если на правительство Маррокина не оказать давления, оно лишь направит договор в конгресс, но не одобрит и не рекомендует его, как оно собиралось это сделать раньше.

* * *

20 июня, в час дня, при большом количестве народа и в присутствии дипломатического корпуса открылся конгресс Колумбии, которому предстояло решить судьбу договора Хэя—Эррана. В своем послании конгрессу президент Маррокин заявлял, что он стоит перед дилеммой: либо пойти на ущемление суверенных прав страны и отказаться от определенных материальных выгод, либо твердо сохранять суверенитет и настаивать на необходимом возмещении. Решение этого вопроса Маррокин предоставлял конгрессу. Как видно из этого послания, президент начал отступать. Если 24 января 1903 г. в письме к Эррану он указывал, что подписание договора означает уже полдела, то теперь он возлагал всю ответственность на конгресс.

В день открытия конгресса американский посланник информировал свое правительство: «Как я и предсказывал, в обеих палатах конгресса имеется подавляющее большинство друзей правительства, и всякий законодательный акт может быть принят, если этого серьезно захочет правительство»^[135].

Но Бопре ошибся. Возможности правительства были кажущимися. На первых же выборах руководства сената президентом его на месячный срок был избран генерал Хоакин Велес — ярый противник договора Хэя—Эррана. Уже 22 июня противники договора в конгрессе потребовали публикации договора и всех важных документов, касающихся переговоров. Правительство заявило, что оно не готово к публикации материалов Маррокин не представлял договора конгрессу, выжидая, по словам Бопре, когда съедутся все его сторонники, для того, чтобы действовать наверняка^[136].

В секретном сообщении Хэю от 27 июня Бопре снова настаивает на том, что если Маррокин захочет, то договор будет ратифицирован ^[137]. Но и на этот раз посланник заблуждался.

30 июня состоялось закрытое заседание сената, на котором министр иностранных дел Рико зачитал ноту Хэя от 9 июня, вызвавшую бурю негодования. Сенаторы расценили ноту как угрозу колумбийскому суверенитету над Панамой.

Президент Маррокин, видя враждебное отношение конгресса к договору Хэя—Эррана, собрал во дворце совещание ведущих членов конгресса и долгое время уговаривал их ратифицировать договор. Однако он убедился, что даже среди его сторонников нет единодушия и что в конгрессе предстоит большая борьба вокруг договора.

В объяснительной записке к договору Рико указывал, что необходимость сооружения канала очевидна и колумбийское правительство решило добиться, чтобы канал проходил через его территорию. С этой целью в Вашингтон была послана специальная комиссия. Рико далее утверждал, что этот шаг колумбийское правительство сделало очень своевременно: США-де уже склонялись строить канал через Никарагуа, но колумбийский посланник изменил мнение правительства США и влиятельных кругов в пользу постройки канала через Панаму.

Не выражая мнения правительства, министр просил конгресс внимательно изучить этот вопрос с политической и экономической стороны. Он напомнил, что 25 апреля 1900 г. правительство дало Новой компании Панамского канала отсрочку на концессию до 31 октября 1910 г.

Такова была формальная позиция колумбийского правительства к моменту начала обсуждения договора в конгрессе.

Когда договор поступил в сенат, то выяснилось, что он подписан лишь Эрраном и не апробирован ни президентом, ни министром иностранных дел. Этот факт вызвал бурю возмущения. Две недели были целиком посвящены установлению, является ли такое поведение президента конституционным или нет.

Борьбу против правительства возглавил сенатор Каро, бывший президент Республики, выдвинувший в 1898 году Маррокина на пост вице-президента Колумбии. В блестящей, уничтожающей речи Каро назвал договор «ребенком без отца». Он считал, что президент должен был либо подписать договор, либо от него отказаться. Несмотря на резкую критику и требования сената о том, чтобы Маррокин высказал свое окончательное мнение о договоре, последний отказался это сделать. Вместо себя он направил в сенат Урибе.

2 июля группа сенаторов предложила следующую резолюцию: «Сенат воздерживается от обсуждения договора Хэя—Эррана, так как он не одобрен правительством. Решение сената базируется на следующих мотивах:

1) Обычной практикой правительства было одобрение конвенций и договоров перед тем, как они направлялись в конгресс. 2) Такая практика совершенно необходима, так как договоры являются актами правительства, а не его второстепенных агентов. 3) Правительство, с которым заключен этот договор, может усомниться в доброй воле Колумбии, отказавшейся подтвердить то, что ее правительство уполномочило сделать раньше в соответствии со своими инструкциями»^[138].

Естественно, что это решение сената было вполне законным, так как ему нужно было окончательно выяснить мнение правительства и затем принимать решение, имеющее исключительное значение для будущего Колумбии.

10 июля Антонио Урибе выступил с пространной речью в защиту правительства. Он настаивал на том, что дискуссия идет не о содержании договора, но лишь о его форме, что США требуют не утверждения договора Маррокином, но ратификации конгрессом. Он утверждал, что апробация договора президентом фактически является формальностью. Закончил он свою речь заявлением, что если сенат будет заниматься обсуждением формы, то Колумбия будет выглядеть перед всем миром страной, управляемой не государственными деятелями, а кляузниками и крючкотворами^[139].

Правительство учитывало оппозицию в конгрессе, но оно было уверено, что, в конце концов, договор будет принят.

9 июля Бопре передавал Хэю:

«NN (как позднее выяснилось, речь шла о генерале Рейесе, будущем президенте Колумбии. — С. Г.) просил меня передать Вам, что, по его. мнению, договор не может быть ратифицирован без двух поправок: к статье 1 надо добавить выплату десяти миллионов панамской компанией за право передачи и к статье 25 добавить увеличение суммы до пятнадцати миллионов. Он говорил, что с такими поправками договор будет ратифицирован немедленно. Конфиденциально просит узнать ваше мнение» ^[140].

Двумя днями позже Бопре доносил своему правительству: «Опасность состоит в затяжке, к которой стремится оппозиция. Я думаю, что решительное указание с Вашей стороны через колумбийского посланника или нашу миссию о том, что нужно избегать ненужной затяжки, окажется эффективным. В противном случае дебаты могут протянуться до сентября…»^[141].

С 15 июля 1903 г. была прервана телеграфная связь Колумбии с США и Европой. Телеграфная связь осуществлялась через американскую компанию «Сентрал энд саус америкен телеграф компани», имевшую основную точку в тихоокеанском порту Колумбии Буэнавентуре. Мотивируя тем, что условия нового контракта с правительством Колумбии неудовлетворительны, компания закрыла свою контору в Буэнавентуре и тем самым прервала телеграфную связь. Однако срок старого контракта компании с Колумбией был установлен до 1904 года, и она не имела права прекращать свою работу. Следовательно, можно с уверенностью предположить, что телеграфная связь была прекращена по указанию госдепартамента в расчете на полную изоляцию Колумбии.

Через прессу, сенаторов и депутатов США делали все возможное для создания положительного отношения к договору. Об этом откровенно говорится в письме Бопре Хэю от 21 июля: «Я пытался не только быть в курсе всех событий, но и организовать благоприятное отношение к договору» ^[142].

31 июля сенатский комитет закончил изучение договора и 4 августа представил свой доклад и «проект закона о принятии договора с поправками к договору между Республикой Колумбией и Соединенными Штатами Америки для сооружения канала между Атлантическим и Тихим океанами». В нем содержалось 9 поправок к договору:

1) Из преамбулы договора нужно выкинуть ссылки на билль Спунера как не соответствующие пакту между двумя суверенными государствами.

2) Статья 1 договора должна ясно оговорить необходимость для компании по строительству канала и железнодорожной компании предварительной договоренности с Колумбией. Кроме того, все земли, находившиеся в аренде у компании по строительству канала, должны быть возвращены Колумбии.

3) Статьи 2 и 3 договора должны быть изменены таким образом, чтобы было совершенно ясно, что права, получаемые США в зоне канала, являются правами аренды, а не собственности.

4) Право, предоставленное США, использовать реки и озера, необходимые для снабжения канала, не должно быть исключительным.

5) Должна быть уточнена статья 7 о праве Колумбии взимать налоги в городах Панаме и Колоне.

6) Статья 13, предусматривающая создание судебных органов и действие законов США в зоне канала, должна быть исключена как противоречащая статье 10 колумбийской конституции.

7) Определение ущерба, нанесенного США частным лицам в связи с экспроприацией их земель для нужд канала, должно проводиться смешанной комиссией.

8) Должна быть введена статья, предусматривающая переход Колумбии всей собственности, если США не закончат постройку канала в установленный срок.

9) Следует точно указать, какой трибунал будет разбирать разногласия между США и Колумбией, которые могут возникнуть в связи с интерпретацией договора^[143].

Поправки, представлявшие мнение большинства членов комиссии, были компромиссными и отражали стремление конгресса мирно разрешить вопрос о канале. Во всех отношениях они были законными и умеренными.

Американский посланник, испугавшись, что сенат может утвердить предложения комитета о поправках, 5 августа, не дожидаясь инструкций от госдепартамента, вручил министру иностранных дел Рико резкую ноту: «Мне кажется, что комитет либо недостаточно информирован о содержании моих нот от 24 апреля и 10 июля 1903 г., либо он не захотел придать этим заявлениям того значения, которое они заслуживают как определенное выражение мнения и намерений со стороны моего правительства.

Из них ясно, что одно лишь предложение комитета изменить статью 1 равносильно абсолютному отказу от договора. Я считаю своим долгом повторить мнение, которое я уже излагал ранее Вашему превосходительству, что мое правительство вообще не будет рассматривать или обсуждать такую поправку».

И далее:

«Я пользуюсь настоящим случаем, чтобы почтительно повторить то, что я ранее говорил Вашему превосходительству, что если Колумбия действительно желает сохранить нынешние дружественные отношения, существующие между двумя странами, и в то же время обеспечить себе исключительные выгоды, которые, несомненно, принесет сооружение канала на ее территории… то договор должен быть ратифицирован точно, в его нынешней форме, без каких бы то ни было изменений»^[144].

В тот же день Бопре получил инструкции Хэя, датированные 31 июля. Они являлись полным подтверждением «метода действий» посланника. Отвергнув все возможные предложения, Хэй угрожал: «Колумбийское правительство и конгресс должны понять серьезную опасность отклонения договора»^[145].

Получив телеграмму Хэя, посланник в тот же день, 5 августа, направил министру иностранных дел Колумбии вторую ноту, в которой заявил: «На основании документов, находящихся в руках моего правительства, я могу утверждать, что обстоятельства, при которых происходили переговоры о канале, таковы, что полностью дают США право рассматривать любое изменение статей договора как нарушение конвенции, — нарушение, которое вызовет исключительно большие затруднения в дружественных отношениях, существующих в настоящее время между двумя странами» ^[146].

Ноты США вызвали чувство недовольства в Колумбии и справедливо расценивались как угроза суверенитету, достоинству и независимости Республики.

Американский историк Майнер с горечью замечает: «Нет никакого оправдания неуклюжей и ложной тактике Бопре»¹. Это замечание Майнера очень показательно: многие американские историки лишь сожалеют по поводу грубой тактики, но в принципе не выступают против политики диктата.

После решений комитета стало совершенно очевидно, что без поправок договор Хэя—Эррана принят не будет.

12 августа состоялось заседание сената. Зал был переполнен. Около здания конгресса собралось много народа. После доклада комиссии разгорелись острые и продолжительные дебаты.

Глава оппозиции Каро внес проект закона об отказе от ратификации договора Хэя—Эррана:

«Учитывая:

1) что дипломатические переговоры, приведшие к заключению договора Хэя—Эррана, были начаты и проводились колумбийским правительством в обстановке гражданской войны в Колумбии, что договор был подписан указанным уполномоченным на основании приказа свыше, когда еще не закончилась война;

2) что, поскольку договор Хэя—Эррана касается выполнения строительных работ в больших размерах и постоянной оккупации части территории Колумбии концессионерами и так как последний не является юридическим лицом, чьи действия могут регулироваться гражданским правом и колумбийскими законами, а является суверенным политическим органом, то если бы конвенция была осуществлена, тогда образовались бы две власти: одна — национальная, другая — иностранная, что систематически приводило бы к коллизиям и насильно ограничило бы юрисдикцию колумбийской нации на ее собственной территории, — положение, несовместимое с конституционными законами и традиционной организацией Республики. И учитывая, что только конституционный орган… может одобрить международный договор,

постановляет:

Статья 1. Не утверждать представленный договор.

Статья 2. Настоящая декларация конгресса не означает какого-либо выпада против правительства Соединенных Штатов; наоборот, настоящим законом конгресс торжественно подтверждает чувства американского братства, вдохновляющие колумбийский народ, и уверенность в том, что дружественные и никогда не прерывавшиеся отношения, счастливо существующие между Колумбией и Соединенными Штатами Америки, будут неизменно существовать во все времена»^[147].

Прения по проекту закона об отказе ратифицировать договор с США вылились в резкую и справедливую критику колумбийского правительства. Критика была единодушной.

Сенатор генерал Педро дель Оспина обвинил правительство и министра иностранных дел в том, что своими неправильными действиями они дали возможность США требовать безоговорочного принятия договора без поправок.

В 6 часов 30 минут вечера колумбийский сенат отверг договор Хэя—Эррана. Из 27 присутствующих сенаторов 24 голосовали против договора, 2 сенатора воздержались от голосования и 1 (Обальдия — сторонник сговора с США) отсутствовал.

Американский посланник в тот же день телеграфировал своему шефу, что отказ сената не окончательный.

В 9 часов вечера того же дня генерал Рейес посетил американского посланника и заявил ему, что голосование сената «было проведено в соответствии с планами правительства. Влиятельные сенаторы и граждане считают, что договор не может быть принят без поправок, но что в течение очень короткого срока в общественном мнении можно будет вызвать такую реакцию, которая позволит президенту вновь представить договор сенату и добиться его принятия без поправок» [148].

В этой же беседе Рейес просил Бопре предоставить ему две недели отсрочки для осуществления плана правительства. Таким образом правительство Колумбии собиралось обмануть свой народ в угоду американским империалистам. Но это оказалось невыполнимым делом.

Первые дни после решения сената не ратифицировать договор в некоторых кругах правительства Колумбии наблюдались смятение и растерянность. Этого, очевидно, было достаточно, чтобы Бопре сообщил 15 августа Хэю, что в связи с отрицательным решением сената наблюдается «обстановка почти истерической тревоги и неопределенности в Боготе относительно будущих шагов Соединенных Штатов»^[149]. Между прочим, эта тревога объяснялась в основном тем, что американское представительство распускало провокационные слухи о том, что американские войска уже высадились в Панаме. Это вызвало беспокойство. Однако все передовые элементы горячо поддерживали решение сената. Печать Колумбии почти единодушно одобрила отказ сената принять ультиматум США.

Даже Бопре вынужден был сделать следующее признание: «На самом деле, договор как таковой не имеет активных сторонников или приверженцев, и если он вообще будет ратифицирован, то только благодаря сильной позиции, занятой США, и постоянным повторениям заявления о том, что от него зависит дружественное понимание между двумя странами»^[150].

2 сентября новый сенатский комитет представил проект закона, по которому одобрялось решение сената и предоставлялось право президенту вести переговоры о новой конвенции на основе ряда условий: компания Панамской железной дороги может самостоятельно перепродать свою концессию при условии, что покупатель будет продолжать платить Колумбии ежегодную ренту в 250 тыс. долл., а с 1967 года передает Колумбии имущество компании. Новая компания Панамского канала также получала право продать свою концессию иностранному государству, но при этом она должна заплатить Колумбии 40 млн. долл.

При выполнении вышеуказанных условий президент Колумбии мог вступить в переговоры с США и предоставить в аренду зону шириной в 10 миль без городов Панамы и Колона. За эту концессию Колумбия должна получить 20 млн. долл, и до 1967 года ежегодную ренту в размере 150 тыс. долл., а с 1967 года — 400 тыс. долл. При каждом возобновлении договора ежегодная рента должна увеличиваться на 25 %. Договор должен обеспечить гарантию суверенитета Колумбии над зоной канала и всей Панамой, а также нейтрализацию канала.

Спорные вопросы между странами должны разрешаться третьей стороной.

Обсуждение этого закона сенатом задержалось в связи с серьезными внутриполитическими событиями.

30 августа Маррокин сменил губернаторов департаментов Боливара, Магдалены и Панамы. Губернатором Панамы был назначен личный друг президента и сторонник США Обальдия. Это вызвало протест в сенате. Некоторые сенаторы заявляли, что назначение Обальдии есть подготовка к отделению Панамы, так как, по свидетельству Бопре, он заявил, что если конгресс не утвердит договор с США, то Панама будет вправе объявить себя независимой. Возмущение было таким, что на сессии 10 сентября 1903 г. сенатор Перес-и-Сото предложил следующую резолюцию по поводу назначения Обальдии:

«Сенат Республики не может равнодушно относиться к назначению на пост губернатора департамента Панамы, которое он считает угрожающим безопасности Республики».^[151]

Эта резолюция с небольшой поправкой была принята единогласно.

В соответствии с колумбийской конституцией всякий договор должен быть трижды обсужден конгрессом. Только после этого он считается одобренным. Поэтому 14 сентября проект договора с США, предложенный сенатским комитетом, 2 сентября был подвергнут первому обсуждению и одобрен. После этого был создан комитет для дополнительного изучения проекта и представления его для вторичного обсуждения.

Несмотря на все усилия американского посланника ускорить обсуждение договора, сенат начал изучать доклад комитета Кальдерона лишь 14 октября.

Небезынтересно отметить, что большинство сенаторов избегало встречи с Бопре, так как это компрометировало их в глазах колумбийского народа.

Бопре вынужден был признать: «Неоспоримым фактом является то, что большинство известных сенаторов избегали меня, боясь обвинений, связанных с тем, что Соединенные Штаты прибегают к подкупам… Г-н Энрике Кортес был одним из лиц, защищавших договор в газетных статьях. Только потому, что меня видели наносящим ему визит в его резиденции, на следующий же день его открыто обвинили в том, что он получает деньги от посланника Соединенных Штатов. Поэтому через моего зятя он передал мне, что он не сможет встречаться со мной и моей семьей так часто, как он хотел бы»^[152].

14 октября в сенате был зачитан доклад сенатского комитета, возглавляемого Кальдероном, в котором излагалось мнение о том, что договор Хэя—Эррана фактически перестал существовать потому, что он был отвергнут решением сената от 12 августа, а также потому, что 22 сентября истек срок, предусмотренный в договоре для обмена ратификационными грамотами. Комитет отмечал, что в будущем всякий новый проект договора о канале должен быть ратифицирован несколькими конгрессами Колумбии.

В заключение комитет предлагал «отложить на неопределенное время обсуждение проекта закона, утверждающего отказ от договора. Правительству предоставляется право вести переговоры о сооружении межокеанского канала через Панамский перешеек»^[153].

27 октября сенат начал обсуждать доклад комитета и 30 октября единодушно утвердил его предложение.

31 октября 1903 г. закончилась работа конгресса. Таким образом, осталось в силе решение конгресса от 12 августа об отказе ратифицировать договор Хэя—Эррана.

На следующий же день после окончания работы конгресса президент Колумбии обратился с воззванием к народу. Этот манифест был опубликован во всех газетах и расклеен по городу. В нем говорилось об усилиях правительства покончить с беспорядками в стране, о деятельности конгресса и необходимости сооружения канала через Панаму. В воззвании говорилось, что правительство решило возобновить переговоры с США и поручило своему поверенному в делах в Вашингтоне информировать об этом правительство США. Президент выражал надежду, что новый конгресс Колумбии утвердит будущий договор с США ^[154].

Большинство буржуазных историков утверждают, что договор сорвал президент Колумбии Маррокин: если бы он захотел, то добился бы желаемого. Такой точки зрения придерживался и Т. Рузвельт и его окружение. Рузвельт в своей автобиографии писал: «Президент Маррокин через своего посланника согласился в январе 1903 года на заключение договора Хэя—Эррана. Он располагал абсолютной властью неконституционного диктатора, чтобы быть в состоянии выполнить свое обещание или нарушить его. Он решил нарушить его. Чтобы найти себе оправдание за нарушение договора, он выработал план созыва конгресса специально для того, чтобы тот отказался ратифицировать договор о канале, что конгресс, состоявший из марионеток, и сделал, без единого голоса «за». Марионетки разъехались, не приняв решений по каким-либо другим вопросам»¹.

В 1904 году сенатор Депью (от штата Нью-Йорк) заявил о Маррокине: «Он… приказал провести выборы и созвал конгресс. Он располагал армией и абсолютной властью… Каждый здравомыслящий гражданин Колумбии знал, что Маррокину стоило лишь пошевелить пальцем и голосование за принятие договора было бы единодушным» ^[155].

И все же поведение Маррокина и его правительства в течение 1900–1903 годов свидетельствует о том, что они стремились заключить договор с США и делали все возможное, чтобы добиться его ратификации. И если им это не удалось, то только благодаря глубокому возмущению колумбийского народа, не желавшего торговать своей страной. Конгресс Колумбии, несмотря на то, что ряд сенаторов был тесно связан, с одной стороны, с правительством Колумбии, а с другой — с миссией США,, не мог не считаться с общественным мнением страны, которое решительно требовало отказа от позорного договора.

Рузвельт и многие американские историки пытались даже утверждать, что конгресс Колумбии не имел права отказаться ратифицировать договор, заключенный правительством.

В то же время сам Рузвельт в письме к Артуру Ли писал, что «ни один договор не является договором до тех пор, пока он не утвержден сенатом… Неважно, добрые ли намерения или злая воля влияют на утверждение или отказ от договора… По моему мнению, страна, несомненно, имеет право отказаться от договора торжественным и официальным образом на основании того, что она считает достаточным основанием, точно так же как она имеет право объявить войну другой стране…»^[156].

Так, в 1901 году Рузвельт оправдывал решение американского конгресса, отказавшегося ратифицировать договор с великой державой — Англией, а в 1903 году он уже осуждал решение конгресса латиноамериканского государства. Как справедливо замечает биограф Рузвельта Прингл, «у Рузвельта было одно. правило при переговорах с первоклассными державами и другое — при переговорах со странами Латинской Америки»^[157].

Буржуазная литература почти единодушна в утверждении, что Колумбия отказалась ратифицировать договор, надеясь выпросить у США большее денежное возмещение. Но ни в одном из выступлений в конгрессе или в опубликованных официальных документах колумбийского правительства нет даже и речи о «денежном давлении» на США.

Разумеется, Колумбия была заинтересована в получении от США более справедливого возмещения. Однако есть все основания утверждать, что желание получить большее возмещение от США не играло при обсуждении договора той основной роли, какую этому придают США.

Очень многие авторы заявляют, что Колумбия тянула с ратификацией договора, рассчитывая захватить имущество французской Панамской компании. Как известно, 31 октября 1904 г. срок концессии кончался. 23 апреля 1900 г. правительство Маррокина, искавшее денег для борьбы со своими противниками, без санкции конгресса продлило срок концессии еще на 6 лет (до 1910 года), получив за это 5 млн. фр. Общественное мнение Колумбии считало эту пролонгацию неконституционной.

Однако ни правительство, ни конгресс Колумбии не ставили по существу вопрос об отмене пролонгации концессии на сооружение канала. Но, если бы даже Колумбия отказалась от пролонгации концессии, тогда в руках Панамской компании остались бы почти все акции Панамской железной дороги и компания могла бы запретить постройку канала вблизи железной дороги. Кроме того, и это главное, компания потребовала бы у правительства Колумбии немедленного возвращения 5 млн. фр., уплаченных ею за пролонгацию договора. Финансовое положение Колумбии в этот период было тяжелым, она не могла и думать о возврате такой суммы.

Таким образом, и эта мотивировка отказа Колумбии от договора Хэя—Эррана является несостоятельной.

Распространенной точкой зрения о причине отказа Колумбии ратифицировать договор является также версия о давлении Германии, которая будто бы убедила Колумбию отказаться от договора. Однако нет ни одного факта, который бы позволил придти к выводу о том, что немцы действительно оказывали давление на Колумбию или поддерживали ее.

12 января 1903 г., то есть за 10 дней до подписания договора с Колумбией, Хэй поручил послу США в Берлине Тауэру «неофициально» выяснить, имеются ли основания верить слухам о том, что Новая компания Панамского канала получила предложение Германии о покупке ею права на канал за 40 млн. долл, и что германское правительство готово купить акции Колумбии в этом предприятии.

После тщательного выяснения вопроса Тауэр сообщил, что в этот период Германия на занималась вопросом о Панамском канале.

Далее. Выполняя указание госдепартамента, американский посланник в Колумбии на месте проводил тщательное выяснение вопроса о влиянии Германии.

Из частных источников Бопре узнал, что член сенатской комиссии по изучению договора Урикоеча обращался к германскому поверенному в делах в Боготе Грюнау с целью узнать, какова будет позиция берлинского правительства в случае осложнения вопроса о канале и, если договор Хэя—Эррана будет отвергнут, не захочет ли Германия помочь Колумбии в сооружении канала. Грюнау ответил, что у него нет инструкций по этому вопросу, но что ввиду желания его правительства сохранить дружеские отношения с США, по его мнению, Германия не будет принимать каких-либо мер в вопросе о канале.

После выяснения Бопре сообщал Хэю в июле 1903 года: «Иногда, на основании бесед с противниками, мне казалось, что действуют какие-то иностранные враждебные влияния, но я никогда не был уверен в этом. Если оппозиция идет из этого источника, то она слишком секретна, чтобы ее обнаружить, и потому не может быть слишком эффективной. В общем я считаю, что здесь не оказывается прямое враждебное влияние…»^[158].

К вопросу о выяснении причин отказа Колумбии от договора неоднократно обращались исследователи, но никто из них не смог привести хотя бы незначительных доказательств влияния Германии.

Ряд современных американских авторов также признает, что предположение о наличии влияния Германии в Колумбии в период 1902–1903 годов не имеет под собой основания^[159].

Истинные причины отказа Колумбии ратифицировать договор Хэя—Эррана были другие:

1) Договор фактически нарушал суверенитет Колумбии над Панамским перешейком и, таким образом, противоречил конституции.

Даже такой апологет Рузвельта, как его биограф Прингл, вынужден признать, что «договор внешне устанавливал суверенитет Колумбии над территорией канала, но в нем были такие условия, которые не могли быть охотно приняты ни одним свободным народом» ^[160].

Народ и передовые политические деятели страны требовали прекращения переговоров. С этим не могли не считаться правительство и конгресс Колумбии.

2) Вызывающее поведение американской дипломатии, непрерывные угрозы, нажим и подкуп — все это усиливало ненависть колумбийского народа к иноземным захватчикам.

Американские ноты свидетельствуют, во-первых, о полном игнорировании воли колумбийского народа или его представителей. Переписка показывает, во-вторых, твердое решение добиться ратификации договора «точно в той форме, в какой он находится, без каких-либо изменений»^[161].

Возмущение приемами американской дипломатии оказало немаловажное влияние на решение колумбийского конгресса.

3) Наконец, неудовлетворительная денежная компенсация. Сумма, предложенная американцами (10 млн. долл.), была совершенно ничтожной. Что это именно так, видно из того простого факта, что уже первые десять лет эксплуатации Панамского канала принесли США более 100 млн. долл, дохода.

ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ «НЕЗАВИСИМОЙ» ПАНАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. ЗАХВАТ СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ ЗОНЫ КАНАЛА

Американская буржуазная литература всячески пытается доказать, что США, и в первую очередь президент Т. Рузвельт, ничего не знали о подготовке «революции» в Панаме и не оказывали какой-либо поддержки этой «революции». Лишь отдельные авторы допускают, что Рузвельт оказывал «моральную» поддержку, и то на заключительном этапе. Утверждают также, что американское правительство до последнего момента стремилось мирно договориться с правительством Колумбии и лишь после того, как колумбийцы «нагло» отказались послушаться разумных советов, американцы вынуждены были не мешать панамским «патриотам» в их борьбе за «независимость».

Подобное толкование ничего общего не имеет с действительностью. Факты свидетельствуют, что «революцию» в Панаме организовали американские экспансионисты и что этим вопросом они занимались задолго до того, как колумбийский конгресс отказался ратифицировать неравноправный договор с США.

Еще до того, как американский конгресс ратифицировал договор Хэя—Эррана (март 1903 года), Рузвельт готовил захват Панамы вооруженным путем. Именно с этой целью в марте 1903 года он приказал военному министру Руту послать в район Панамы офицеров, чтобы «составить карты и собрать информацию относительно побережья той территории Южной Америки, которая представляет особый интерес в случае борьбы в Мексиканском заливе или Караибском море»^[162]. При этом президент распорядился, чтобы эти офицеры были посланы в качестве гражданских лиц. Президент засылал в Панаму шпионов с целью военной разведки, а также, как выяснилось позднее, и возможного участия этих разведчиков в руководстве операциями на месте. Известны и имена этих шпионов — капитан Томас Хэмфри и лейтенант Грейсон Марфи.

Одновременно разведчики США, действовавшие под маской специалистов на Панамской железной дороге, начали сколачивание «патриотических сил» на перешейке для будущего осуществления «революции». Вначале группа «патриотов» — панамцев состояла из крупного землевладельца Аранго и его трех сыновей. Они держали связь с американским резидентом в Панаме капитаном Бирсом. Эта «мощная» группа «представителей панамского народа» обратилась с просьбой к Бирсу встретиться в США с «лицами, занимающими высокое положение и имеющими влияние, которые могли бы дать заверения в том, что американское правительство не окажет Колумбии никакой помощи для возвращения перешейка Республике. И, наоборот, конспираторы смогут рассчитывать на решительную поддержку Соединенных Штатов в смысле признания независимости (Панамы) как только правительство (США. — С. Г.) убедится, что дело идет о массовом движении жителей перешейка»^[163]. Это было в мае 1903 года. Бирс уехал в Вашингтон, поручив Аранго расширить группу «патриотов». Вскоре одним из основных деятелей группы «патриотов» стал семидесятилетний Мануэль Амадор Герреро. Амадор, ярый реакционер, будучи в течение многих лет врачом компании Панамской железной дороги, находился в тесном контакте с американской разведкой. Этот дискредитировавший себя политический деятель был марионеткой в руках Кромвеля.

С помощью местных американских резидентов и двух специальных представителей Рузвельта состав панамской «революционной хунты» стал расширяться. В начале июля, кроме Аранго и его сыновей, в нее входили Амадор, Обаррио, Рикардо Ариас, Федерико Бойд и Мануэль Эспиноса. Несмотря на усилия американцев, количество заговорщиков оставалось ничтожным, и наивно было бы говорить о том, что они оказывали какое-то влияние на народ.

В конце июля заговорщики организовали совещание (завтрак) для обсуждения планов дальнейшего действия. На совещание были приглашены американский генеральный консул в Панаме Хезекиа Гаджер, майор американской армии Вильям Мюррей Блек с двумя своими помощниками и заместитель директора Панамской железной дороги американец Герберт Прескотт. Таким образом, количество официальных американских представителей приблизительно равнялось числу заговорщиков. На этом совещании обсуждались планы «революции», высказывались требования создания «независимой» республики под защитой Соединенных Штатов.

4 августа в Панаму возвратился американский резидент Бирс, сообщивший заговорщикам, что «их» план революции находит полную поддержку в Вашингтоне и что они могут активизировать свою деятельность.

Все эти факты неоспоримо свидетельствуют о том, что еще задолго до того, как колумбийский конгресс отказался ратифицировать договор, США вели активную подготовку к захвату Панамы.

* * *

Узнав об отказе колумбийского конгресса ратифицировать договор Хэя—Эррана, Т. Рузвельт, находившийся в Ольстер-Бее, 14 августа 1903 г. пригласил к себе председателя сенатской комиссии по иностранным делам Куллома. В тот же день Куллом заявил в печати, что правительство еще не собирается отказываться от панамского маршрута. На вопрос, как же можно будет построить канал, если Колумбия настаивает на условиях, неприемлемых для США, сенатор ответил:

«Мы можем заключить новый договор не с Колумбией, а с Панамой»^[164].

Президент Рузвельт в своей автобиографии пишет: «Когда в августе 1903 года я убедился, что Колумбия собирается отклонить договор, заключенный в январе месяце, — …я внимательно стал изучать, что должно быть сделано в таком случае»^[165].

Затем президент заявляет, что если бы в Панаме не произошло восстания, то «в этом случае я был готов рекомендовать конгрессу немедленно любым путем оккупировать перешеек и сооружать канал. По этому поводу я составил проект моего послания».

И далее: «Отказ Колумбии правильно ответить на наши искренние и справедливые усилия придти к соглашению или обратить внимание на массу уступок, сделанных нами,приводит, по моему мнению, к тому, что Соединенные Штаты должны принять немедленные меры по двум линиям: либо мы должны отказаться от панамского варианта и немедленно начать строительство канала через Никарагуа, либо мы должны купить все права французской компании и без дальнейших переговоров с Колумбией (курсив мой. — С. Г.) окончить строительство канала, начатое французской компанией. Я думаю, что последний путь именно тот, которого требуют интересы страны» ^[166].

Рузвельт отвечает на вопрос, почему он настаивает именно на панамском варианте: во-первых, он наиболее осуществим, во-вторых, потому, что «с международной точки зрения было бы неправильно позволить Колумбии вести себя таким образом» ^[167].

Здесь Рузвельт изображает себя борцом за соблюдение определенного «этикета» в международном праве. Поскольку Колумбия не согласилась на требования США, значит она нарушила элементарные нормы международного поведения и ее надо наказать. Более того, добавляет Рузвельт, тянуть с переговорами дальше уже было невозможно, так как могла вмешаться Франция и вопрос принял бы международный характер. В действительности же о вмешательстве Франции не могло быть и речи.

Игнорируя очевидные факты, Рузвельт так обосновывает свою политику захватов:

«Из полученной информации мне показалось, что если договор не будет ратифицирован, то там произойдет революция, так как все население Панамы сознавало, что немедленное строительство канала было жизненно связано с его благосостоянием»^[168].

Таким образом, после отказа Колумбии вопрос о захвате Панамы перешел в новую фазу.

Профессор Колумбийского университета, один из крупнейших специалистов США в области истории дипломатии и международного права, Джон Бассет Мур теоретически обосновал будущий захват Панамы. В своем меморандуме госдепартаменту^[169] Мур пишет, что США, борясь за постройку канала, делают будто бы благое дело не только для себя, но и для всего мира. Раз технические специалисты говорят, что лучшим направлением для канала является панамское, значит именно в этом направлении США и должны его строить. Имеет ли Колумбия право стоять на пути и мешать строительству такой необходимой водной артерии? Конечно, нет, отвечал он. Для подтверждения своей теории он ссылается на договор 1846 года и на его пункт о том, что «проход или транзит через Панамский перешеек должны быть свободны и открыты для правительства и граждан Соединенных Штатов» (статья 35 договора). За эту привилегию, при условии, если транзит не будет затруднен, США обязались сохранять нейтралитет перешейка и гарантировать суверенитет и собственность Колумбии над перешейком.

Далее Мур заявляет следующее: «Ввиду того что Соединенные Штаты в течение более пятидесяти лет обеспечивали Колумбии ее суверенитет, Колумбия не имеет права помешать строительству канала» ^[170].

По словам Мура, положение Соединенных Штатов совершенно отлично от положения частных капиталистов, которые полностью подчиняются местной юрисдикции и которых можно привлечь к судебной ответственности. Соединенные Штаты могут сами позаботиться о своем будущем.

Так профессор Мур создал «теоретическую» базу будущего захвата. Собственно, Рузвельту эти обоснования нужны были на всякий случай: они могли потребоваться в будущем. Теорией президент не занимался, но предпочитал практику. А практика Т. Рузвельта состояла в обеспечении интересов американских монополистов и расширении влияния США в Латинской Америке любыми методами.

Между тем по указанию Вашингтона заговорщики на перешейке активизировали свою деятельность.

Вся американская историография без приведения хотя бы одного конкретного факта утверждает, что отказ Колумбии ратифицировать договор с США вызвал возмущение в Панаме. Так, историограф Латане пишет: «Отказ (Колумбии. — С. Г.) ратифицировать договор Хэя—Эррана вызвал глубокое разочарование среди жителей перешейка, считавших этот акт наносящим ущерб их интересам. Некоторые передовые граждане совещались относительно желательности организации революции»^[171].

Это высказывание Латане характерно для большинства американских историков. В действительности отказ Колумбии ратифицировать договор прошел почти незамеченным в Панаме. Широкие массы трудящихся ничего не знали о договоре Хэя—Эррана, а прогрессивные элементы панамской интеллигенции горячо поддерживали действия колумбийского сената.

Один из этих «передовых» людей, а именно Амадор Герреро, которому американцы пообещали пост президента будущей республики, выехал в США за окончательными инструкциями по поводу будущей «революции». 1 сентября 1903 г. Амадор прибыл в Нью-Йорк и сразу же вступил в контакт с Кромвелем. Начались длительные обсуждения подробностей организации восстания.

В письме к Рузвельту 13 сентября 1903 г. Хэй писал: «Теперь совершенно ясно, что при нынешнем политическом положении Колумбии мы не можем ни сейчас, ни в течение некоторого времени в будущем заключить удовлетворительный с ней договор. Вполне возможно, что на перешейке произойдет восстание против глупого и продажного правительства, которое управляет сейчас в Боготе. Вам следует решить, будете ли Вы 1) ждать результатов этого восстания, или 2) примете участие в спасении перешейка от анархии, или 3) поведете переговоры с Никарагуа.

В случае серьезного повстанческого движения в Панаме нам придется кое-что сделать, чтобы сохранить свободный транзит. Наше вмешательство не будет случайным, и на этот раз оно не должно послужить на пользу Боготы, как это было раньше. Прежде чем вы примете окончательное решение, я осмелюсь предложить вам подумать об этом в течение двух-трех недель. Со своей стороны я считаю, что оттого, что мы некоторое время подождем, мы ничего не потеряем и даже можем кое-что выиграть»^[172].

Два дня спустя Рузвельт ответил своему государственному секретарю:

«Я полностью согласен с Вами. В настоящее время не следует ничего предпринимать по колумбийскому вопросу. Я возвращусь в Вашингтон 28-го сего месяца, а вы неделю или две спустя. Тогда мы тщательно рассмотрим этот вопрос и решим, что делать. Я думаю, что сейчас существуют две альтернативы: 1) вернуться к никарагуанскому варианту; 2) когда станет необходимым вмешаться в какой-либо форме с тем, чтобы, не ведя дальнейших переговоров с глупыми и преступными коррупционистами из Боготы, обеспечить панамский маршрут. (курсив мой. — С. Д). Я больше не собираюсь иметь какие-либо дела с этими типами из Боготы» ^[173].

Эта отсрочка понадобилась Рузвельту потому, что его агенты еще не успели окончательно разработать план захвата Панамы. Нужно было также выяснить возможную реакцию европейских стран. Наконец, нужно было выбрать наиболее верный вариант осуществления «революции».

Американские представители в Европе зондировали почву. Англия договором Хэя—Паунсефота уже согласилась на переход Панамского канала в руки американцев. Французские капиталисты, которым принадлежали акции Панамского канала, стали на путь сотрудничества со своими заокеанскими собратьями и попали в полную зависимость от правительства США. Видя, что рано или поздно их доля перейдет к американцам, они стремились скорее вернуть те капиталы, которые еще можно было вернуть. Им было все равно, каким путем будет совершен переход концессии на постройку канала к американцам. Германия занимала позицию наблюдателя, не рискуя мешать экспансионистским планам Рузвельта. Отношение других стран к панамскому вопросу было безразличным.

В некоторых странах благодаря деятельности американских дипломатов и широкому использованию американских долларов правительственные круги стали «сочувственно» смотреть на стремления США соорудить канал. Так, например, незадолго до «революции» в Панаме итальянский король в беседе с одним влиятельным американцем выразил следующее предположение: «Я думаю, что ваш президент пошлет туда флот и захватит весь перешеек. На неделю это вызовет возбуждение, но затем все будет кончено, и в будущем это принесет пользу всему миру»^[174].

Во Франции продолжал действовать Бюно-Варилья. 2 сентября 1903 г. в газете «Ле матэн» он опубликовал статью, в которой заявлял, что своим поведением Колумбия потеряла право на Панаму и что президент США должен вмешаться и навести порядок.

В сентябре 1903 года под предлогом лечения больных детей в Нью-Йорк прибывают Бюно-Варилья и Амадор. Два «несчастных» отца, «случайно» оказавшиеся в Нью-Йорке, также «совершенно случайно» встретились уже на следующий день после приезда Бюно-Варильи. В тот же день у них состоялась встреча с третьим агентом Белого дома — Кромвелем и «теоретиком» будущей «революции» — профессором Муром. Началась лихорадочная работа по уточнению плана «операции».

Бюно-Варилья едет в Вашингтон и встречается там с заместителем государственного секретаря Лумисом. Наконец, 9 октября Лумис представляет Бюно-Варилью Рузвельту.

Рузвельт встретился со своим агентом для того, чтобы лично удостовериться, насколько удачно подобран исполнитель одной из главных ролей «революции». Убедившись в его опытности, Рузвельт дал инструкции для осуществления своего проекта.

10 октября 1903 г. в письме к Альберту Шоу Рузвельт сообщал: «Частным образом я могу вам откровенно сказать, что я был бы рад, если бы Панама была независимым государством или получила бы независимость в настоящее время»^[175].

Это «частное» высказывание Рузвельта еще раз показывает, что президент решил договориться с представителями Панамы, минуя Колумбию.

В эти же дни происходили встречи Рузвельта, Хэя и Кромвеля. В результате был выработан совместный (Рузвельт, Хэй, Кромвель и Бюно-Варилья) проект послания президента конгрессу относительно Панамы. В проекте рекомендовалось вооруженным путем захватить Панамский перешеек и строить канал.

После длительных переговоров 16 октября 1903 г. быт принят план, который позднее и был осуществлен. Практическое его осуществление шло следующим образом. Кромвель был послан в Париж, чтобы объяснить французским акционерам положение дел и оформить все финансовые вопросы. Бюно-Варилья отправился в Нью-Йорк. Судьба Панамы была окончательно решена. Президент приказал морскому министру подтянуть военные корабли к Панамскому перешейку. Командиры военно-морских кораблей «Бостон», «Нэшвиль», «Дикси» и «Атланта» получили инструкции:

«Телеграфируйте шифром время выхода. Поддерживайте свободным и без перебоев транзит. Если этому будет угрожать вооруженная сила — оккупируйте линию железной дороги. Не допускайте, в любом пункте зоны в 50 милях от Панамы, высадки вооруженных сил с враждебными планами, будь то правительственные войска или силы восставших (курсив мой. — С. Л). Имейте в виду что к перешейку приближаются правительственные войска на своих кораблях. Помешайте высадке…» ^[176].

Один из критиков Т. Рузвельта Чемберлен замечает: «Приказ о пятидесяти милях был фактически войной против страны, союзником которой Соединенные Штаты поклялись быть» ^[177]. Этот приказ был издан в период полного мира между Колумбией и США, в период действия договора 1846 года, по которому США торжественно гарантировали Колумбии суверенитет над Панамой и помощь против любого иностранного вмешательства, в период, когда транзит через перешеек был совершенно свободен и ничто ему не угрожало.

16 октября, ночью, президент вызвал к себе своих разведчиков, посланных в Панаму. «Президент Рузвельт предупредил их, что они не должны ничего говорить о том, что они видели его, и до бесконечности расспрашивал их о материалах, собранных ими о перешейке. Он удивил обоих офицеров своим знанием топографии местности. Из беседы они поняли, что Рузвельт собирается что-то предпринять, но он не сказал ничего, что бы указало на то, что правительство принимает участие в революции. Он также не спрашивал их о том, когда она произойдет»^[178].

Рузвельт назначил восстание на 3 ноября 1903 г.

Возвратившись в Нью-Йорк, Бюно-Варилья заявил Амадору, что пока, в виде аванса, на организацию «революции» он предоставляет 500 тыс. фр. Он привез из Вашингтона и вручил Амадору план военных операций, шифры, текст декларации о независимости Панамы и проект новой конституции. Был даже вручен текст телеграммы, которую должно будет прислать ему новое правительстве Панамы.

Вашингтон благосклонно разрешил предприимчивому французу придумать флаг новой республики. В своих книгах о Панаме Бюно-Варилья восторженно рассказывает, как его жена вышивала флаг нового государства.

18 октября 1903 г. Амадор писал своему сыну: «План мне кажется хорошим. Часть перешейка провозглашает себя независимой, и Соединенные Штаты не позволят колумбийским войскам атаковать эту часть… Созывается ассамблея, и она дает право на назначение новым правительством посланника с целью заключения договора без необходимости его ратификации этой ассамблеей. После одобрения договора обеими сторонами новая республика остается под протекторатом Соединенных Штатов… В тридцать дней все будет закончено (курсив мой. — С. Г.)»^[179].

20 октября будущий президент Панамы Амадор отплыл на американском пароходе в Колон…

Что же происходило в это время на самом перешейке и в Колумбии?

Обальдия, назначенный в начале сентября губернатором Панамы, был тесно связан с группкой заговорщиков и американскими резидентами. Приступив к своим обязанностям, он стал активно помогать заговорщикам, сознательно дезинформируя правительство Колумбии. 21 сентября 1903 г. Обальдия послал президенту Колумбии следующую телеграмму:

«Вчера, в присутствии большого числа уважаемых деятелей, я вступил в должность. Сепаратистские элементы успокоились. Ждите благоприятного урегулирования. Партии, общества, организации и т. д. предлагают мне свое сотрудничество. Надеюсь выполнить Ваши указания и сохранить спокойствие на перешейке. Пресса заняла умеренную позицию»^[180].

В своих телеграммах от 10, 17, 25 и 27 октября^[181] Обальдия продолжал успокаивать правительство Боготы. Обальдия был прав в одном: народ Панамы ничего не знал о готовящемся перевороте. Но Обальдия прекрасно знал о существовании заговора и недопустимой деятельности американцев. Вот об этом-то он сознательно умалчивал.

В Боготе царило беспокойство, но до последнего момента никто не решался предположить, что США пойдут на организацию восстания.

20 октября американский посланник в Боготе Бопре просил госдепартамент информировать его о положении на перешейке, а также обязать генерального консула США в Панаме посылать ему информацию^[182]. Бопре сообщал, что правительство Колумбии беспокоится относительно позиции правительства США.

Вашингтон безмолвствовал.

Американские агенты на перешейке занялись подкупом местного колумбийского гарнизона, состоявшего из 500 человек. Начальнику гарнизона генералу Уэртасу был обещан пост главнокомандующего вооруженными силами «республики» и предложена сумма в 50 тыс. долл. Командир колумбийской канонерской лодки «Падилья» генерал Варон получил 35 тыс. долл, за то, что во время восстания он передаст свой корабль восставшим. Была подкуплена большая часть офицерского состава колумбийской армии. Замечателен тот факт, что среди колумбийских войск большая часть простых солдат и низших офицеров оставались верными родине.

Узнав, что капитан Таскон и его отряд отказались поддержать изменника Уэртаса, губернатор Обальдия пошел на обман, сказав, что он получил секретную информацию о вторжении вооруженных сил Никарагуа на территорию Панамы. Нужно было очистить «от врага священную территорию Панамы», и капитан Таскон и его солдаты 25 октября были срочно отправлены на границу Панамы с Никарагуа.

Обальдия информировал об этом выдуманном инциденте свое правительство. В Боготе поведение Обальдии вызвало сомнение. Правительство дало указание генералу Тобару и его войскам, находившимся в порту Картахена, немедленно отправиться в Панаму. Губернатору Панамы было приказано послать за этими войсками корабль «Падилья». Перепуганный Обальдия немедленно уведомил Амадора и американцев о решении правительства Колумбии укрепить панамский гарнизон. Но это не вызвало паники среди заговорщиков, так как они и не рассчитывали на борьбу с колумбийскими войсками «своими» силами: они целиком полагались на вмешательство США.

Одновременно правительство Колумбии дало указание своему поверенному в делах в Вашингтоне запросить госдепартамент о позиции США в случае беспорядков в Панаме. 30 октября, после беседы в госдепартаменте, Эрран послал своему правительству следующую телеграмму: «Государственный департамент заявил мне сегодня, что правительство Соединенных Штатов вмешается лишь с целью сохранения свободного транзита»^[183].

Это заявление госдепартамента колумбийское правительство истолковало так, что американское правительство не только не принимало участия в заговорщическом ^[184] движении, но даже готово было выполнить договор 1846 года.

Этим заявлением США, по словам президента Колумбии Маррокина, «соединили в себе хитрость лисы с силою слона для того, чтобы ограбить слабую безоружную и несчастную Колумбию. Как можно было допустить, несмотря на предвидение и фатальные предсказания, что американское правительство собиралось нарушить целостность и суверенитет, которые оно само же гарантировало»^[185].

Здесь не лишне указать, что американская литература совершенно замалчивает это заявление правительства США. Это лицемерное утверждение имело целью успокоить и дезориентировать правительство Колумбии.

Т. Рузвельт, лично готовивший захват Панамы и ежедневно встречавшийся с непосредственными организаторами его, позднее писал: «..Никто, связанный с моим правительством, не принимал никакого участия в подготовке, возбуждая или поддерживая революцию… никто заранее не знал об этом… кроме того, что было доступно любому человеку… Я не помню, был ли г-н Кромвель среди моих посетителей в течение месяцев, предшествовавших революции. Но если он и был, то я, конечно, не обсуждал с ним что-либо связанное с революцией. Я не помню, чтобы он когда-либо говорил мне что-нибудь о революции до того, как она произошла, и я считал и считаю, что он совершенно не связан с революционным движением»^[186].

Однако историк Прингл под давлением фактов вынужден признать, что «заявление Рузвельта о том, что его правительство знало о планах революции не больше, чем любой читатель газет, не соответствует действительности»^[187].

Конечно, Принглу трудно произнести более правильное определение: сознательная ложь, лицемерие Теодора Рузвельта. Но и сказанное им разоблачает президента.

Выгораживая другого своего агента — Бюно-Варилью и главным образом себя, Рузвельт писал Джону Бигелоу:

«Оппозиция… собирается… настаивать на том, что Бюно-Варилья знал или получил заверения от Хэя или от меня относительно наших будущих действий и в соответствии с этим информировал революционеров. Ясно, что я не имел даже понятия о том, что советовал революционерам Бюно-Варилья или что он сообщал в своих телеграммах обо мне или Хэе, но я, конечно, знаю, что он не имел никаких заверений ни от меня, ни от Хэя, ни от какого-либо лица, уполномоченного нами. Он очень способный человек. И его делом было выяснить то, что, по его мнению, предпримет наше правительство. Я не сомневаюсь в том, что он мог сделать очень точное предположение и соответственно информировать своих людей»^[188].

Итак, если верить Рузвельту, то «способный» Бюно-Варилья… умел читать мысли на расстоянии!

Вся американская литература, в том числе и авторы, считающие себя критиками политики Рузвельта и претендующие на «объективность» анализа, признают лишь то, что правительство США было только осведомлено о подготовке восстания. Так, Майнер пишет: «Ясно, что к концу октября Рузвельт и Хэй были хорошо осведомлены о том, что на перешейке вскоре должно произойти восстание»^{[189] [190]}.

Другой автор — Прингл идет дальше: «Рузвельт не только знал в общем о заговоре, но он рассматривал вопрос о том, какую позицию займут Соединенные Штаты в случае революции и можно ли по договору 1846 года помешать Колумбии подавить восстание» ^[191].

Однако ни один из них не осмеливается полностью признать неопровержимые факты подготовки захвата Панамы американским правительством.

* * *

За несколько дней до «революции» Хэй отправляет телеграмму посланнику США в Колумбии Бопре: «Вы можете воспользоваться отпуском»^[192]. Телеграмма показывает, что госдепартамент не интересовался больше событиями в Боготе. Центр тяжести переместился непосредственно в Панаму. После телеграммы, по указанию госдепартамента была нарушена телеграфная связь с Колумбией, правительство которой оказалось отрезанным от внешнего мира.

31 октября предатель Обадилья сообщил правительству Колумбии, что на перешейке все спокойно и что он «совершенно уверен в сохранении власти правительства»¹.

В этот день закончил свою работу конгресс Колумбии, отказавшись ратифицировать договор с США.

После этого в дни, непосредственно предшествовавшие «революции», события развивались следующим образом.

1 ноября колумбийское правительство обратилось с манифестом к народу, в котором говорилось о том, что правительство возобновит с США переговоры о канале, выражалась уверенность в том, что будут достигнуты благоприятные результаты и что поверенному в делах в Вашингтоне даны указания сделать соответствующее заявление правительству США ^[193].

Манифест колумбийского правительства показывал, что оно всеми силами стремилось пойти на всяческие уступки и готово было, не считаясь с решением конгресса, начать новые переговоры с США. Это было именно то, чего совершенно не хотели Соединенные Штаты. Оставались считанные часы до провозглашения «независимости» Панамы. Панамские «революционеры» были в полной готовности. Ждали лишь прибытия американской эскадры, чтобы начать «решительные операции».

Вечером 2 ноября 1903 г. в порт Колон прибыл первый американский крейсер «Нэшвиль». Для командира этого корабля у американского консула в Колоне уже были приготовлены соответствующие инструкции.

Эскадра адмирала Гласса, следовавшего в Панаму, получила подобные же инструкции. Уже эти инструкции сами по себе являются красноречивым доказательством неприкрытой агрессии США.

На рассвете 3 ноября в Колон вошел колумбийский пароход «Картахена» с колумбийскими войсками на борту. В 8 часов утра эти войска в количестве 40 человек во главе с генералами Тобаром и Амайя, высадились на берег. Их почтительно приветствовал управляющий Панамской железной дорогой американский полковник Шейлер. Тобар и Амайя потребовали немедленной переброски войск в Панаму. Шейлер заявил, что в настоящий момент нет подвижного состава. Полковник говорил правду: выполняя инструкции госдепартамента, он еще накануне угнал весь подвижной состав. Полковник Шейлер предложил генералам «специальный поезд», состоявший из паровоза и одного вагона, заверив, что к часу дня подадут состав и войска будут переброшены в город Панаму. Полные сомнений, колумбийские генералы вошли в «специальный» вагон. Подумав, они сочли нецелесообразным оставлять свои войска. Но только они решили покинуть гостеприимный вагон, как предупредительный американец дал сигнал, и поезд тронулся. Колумбийские войска остались без руководства.

В полдень генералы прибыли в Панаму и были торжественно встречены предателями — губернатором Обальдия и начальником колумбийского гарнизона генералом Уэртасом.

В это время (в 3 часа 40 минут дня 3 ноября 1903 г.) исполняющий обязанности государственного секретаря Лумис послал следующую телеграмму вице-консулу США в Панаме Эрману: «Сообщают о восстании на перешейке. Быстро и подробно информируйте департамент»¹.

Вице-консул немедленно ответил: «Пока еще восстание не произошло. Сообщают, что произойдет вечером. Положение критическое (курсив мой. — С. Г.)» ^[194].

Исполняющий обязанности морского министра США Дарлинг в свою очередь инструктировал командира корабля «Нэшвиль» в Колоне: «В интересах мира делайте все, чтобы не допустить движения правительственных войск из Колона в Панаму. Транзитное сообщение через перешеек должно быть свободно и порядок должен быть сохранен» ^[195].

Так, «в интересах мира» американским войскам было приказано выступать против Колумбии и поддерживать местных панамских «патриотов».

Колумбийский генерал Тобар почувствовал, наконец, что за пышным приемом кроется что-то неладное. Он заявил генералу Уэртасу, что принимает на себя командование панамским гарнизоном и настаивает на немедленном инспектировании войск. Тогда в 5 часов дня предатель Уэртас приказал арестовать генерала Тобара. После ареста Тобара руководитель «патриотов» Амадор приказал арестовать губернатора Панамы Обальдию, с которым эта процедура была заранее согласована. Арест губернатора должен был олицетворять свержение колумбийской власти. «Свергнув» таким образом губернатора, Амадор сообщил в американское консульство, что Панама прервала связи с Колумбией.

Спустя немного времени вице-консул информировал госдепартамент:

«Сегодня, в 6 часов вечера, произошло восстание, без кровопролития. Армейские и морские офицеры взяты в плен. Сегодня же будет организовано правительство…»¹.

Через несколько минут после отправления этой телеграммы Аранго, Бойд и Ариас провозгласили себя временным правительственным комитетом и направились к соборной площади, чтобы объявить об этом «народу».

Экипаж стоявшей в Панамском порту колумбийской канонерской лодки «Богота», узнав об аресте генералов Тобара и Амайи, а также своего командира, сопровождавшего генералов, объявил, что если к 10 часам вечера арестованные лица не будут освобождены, то ксфабль откроет огонь по городу. Вскоре «Богота» обстреляла город, но, не добившись выполнения своего требования, удалилась в один из колумбийских портов.

Вечером 3 ноября было созвано чрезвычайное заседание муниципального совета города Панамы. Совет «признал» новое правительство Панамы и назначил 4 ноября формальное провозглашение республики.

* * *

После отъезда в Панаму генералов Тобара и Амайи во главе колумбийских войск остался полковник Торрес. В течение дня он трижды обращался к управляющему Панамской железной дорогой с настойчивым требованием перевезти войска в Панаму. Вначале американский полковник Шейлер заявил Торресу, что для переброски войск необходимо разрешение губернатора Панамы. Зная, что губернатор Панамы находится на стороне заговорщиков, Шейлер был уверен, что такого разрешения не последует. Более того, он даже не запрашивал об этом губернатора. Затем Шейлер издевательски предложил купить билеты для всех солдат. Это было наглым нарушением договора 1846 года.

Любопытен и очень важен следующий факт. Командиру корабля «Нэшвиль» были даны инструкции не допустить переброски колумбийских войск из Колона в Панаму. Случилось так, что государственный департамент не имел подтверждения о том, получил ли эти инструкции командир «Нэшвиля». Американский консул в Колоне Мальмрос также не был осведомлен об этом.

Беспокоящийся Лумис в 4 часа дня 3 ноября запросил Мальмроса, высадились ли колумбийские войска на берег. Полчаса спустя он запросил, получены ли инструкции для командира «Нэшвиля» Хуббарда. Консул ответил, что колумбийские войска высадились, но что инструкции для Хуббарда им не получены. Тогда в 8 часов 45 минут вечера Лумис прислал следующую телеграмму Мальмросу: «Войска, высадившиеся с «Картахены», не должны следовать в Панаму»¹.

В 10 часов 30 минут вечера Мальмросом была получена новая телеграмма, на этот раз от самого Хэя: «Если инструкции для «Нэшвиля» не вручены, то немедленно информируйте его капитана, что корабль не должен допустить, чтобы правительственные войска выехали в Панаму и приняли участие в каких-либо действиях, которые могут привести к кровопролитию»^[196].

Но и на этом государственный департамент не успокоился. В 11 часов 18 минут ночи Лумис направил консулу в Панаме телеграмму, в которой, повторив инструкции командиру «Нэшвиля», приказал заказать специальный поезд и выехать в Колон, чтобы вручить инструкции Хуббарду. Мальмрос велел передать это сообщение по телефону в Колон.

Вместе с этой телефонограммой полковник Шейлер передал командиру «Нэшвиля» сообщение о том, что в Панаме уже произошла успешная революция. Тогда Хуббард направил Шейлеру официальное предписание не перевозить колумбийские войска в Панаму.

Командующему же колумбийскими войсками полковнику Торресу капитан Хуббард написал следующее: «Мне известно, что обстановка в Панаме такова, что прибытие в город колумбийских войск, находящихся в Колоне, вызовет конфликт. Может появиться угроза прекращения свободного транзита через перешеек, который США обязались сохранять. Вот почему я имею честь предупредить Вас о том, что мною отдан приказ директору Панамской железной дороги в Колоне не перевозить ни правительственные войска, ни войска ваших противников»¹.

Утром 4 ноября представитель панамского правительства в Колоне Порфирио Мелендес информировал полковника Торреса об успешном перевороте и об аресте генерала Тобара. Потрясенный полковник заявил, что он сожжет весь город и расстреляет всех американцев, живущих в городе, если к двум часам дня арестованные офицеры не будут освобождены. Командир американского корабля «Нэшвиль» Хуббард немедленно погрузил все американское население на американские корабли, стоявшие в гавани, высадил войска на берег и отдал приказ кораблю быть готовым в любой момент открыть огонь по городу. Более того, американский корабль начал пристрелку орудий по колумбийской канонерской лодке «Картахена».

Прекрасно вооруженные американские войска фактически блокировали войска Колумбии. Они начали угрожать колумбийцам расправой. Испугавшийся полковник Торрес согласился принять взятку в 8 тыс. долл, от представителя «центрального» правительства Панамы. Ут- ^[197] ром 5 ноября он погрузил свои части на английский корабль «Ориноко» и направился в Картахену. Когда «Ориноко» покидал гавань, в нее входил американский корабль «Дикси»» спешивший на помощь американским солдатам.

С отъездом колумбийских войск из Колона на перешейке фактически не осталось вооруженных сил Колумбии, верных правительству. Утром 4 ноября американский консул собрал весь консульский корпус города Панамы для выработки протеста по поводу «наглого» обстрела «беззащитного» города Панамы колумбийской канонеркой «Богота».

В тот же день госдепартамент приказал вице-консулу связаться с командиром «Боготы» и «ясно заявить ему, что правительство (США. — С. Л), отвечающее за поддержание мира и сохранение свободного транзита через перешеек, Желает, чтобы он воздержался от бесцельного обстрела города»¹. Лумис довел также до сведения вице-консула, что через два дня к Панаме будут подтянуты морские силы.

Так были изгнаны вооруженные части Колумбии из Панамы. Теперь можно было провозгласить «независимость».

Днем 4 ноября состоялся массовый митинг, на котором была провозглашена «независимость» Панамы и «утверждено» правительство в составе Бойда, Аранго и Ариаса. Тут же был избран и первый президент новой республики — Амадор Герреро.

Вновь избранный президент обратился со следующей речью к народу: «Мир удивлен нашим героизмом. Еще вчера мы были рабами Колумбии, — сегодня мы свободны. Президент Рузвельт оказал нам помощь… Я приветствую вас, свободные сыны Панамы! Да здравствует республика Панама! Да здравствует Рузвельт! Да здравствует американское правительство!»^[198].

Из семи фраз, произнесенных Амадором, три посвящены американскому правительству и лично президенту Рузвельту!

Поблагодарив Рузвельта за «братскую помощь»» Амадор предложил выдать каждому «герою» революции по 50 обещанных долларов. Эта операция была проведена при радостных криках «сынов отечества», «раздавались дружественные возгласы в честь Америки и Рузвельта»¹.

Тут же были розданы взятки всем активным участникам переворота. Раздача денег не являлась каким-то случайным элементом. Это была тщательно продуманная «операция» подкупа военных и гражданских чиновников. Была предусмотрена и сумма затрат—100 тыс. долл.

Затем была организована «народная» демонстрация. Предателя колумбийского народа генерала Уэртаса в кресле внесли на трибуну. С одной стороны Уэртаса находился американский вице-консул и майор американской армии Вильям Мюррей Блек в полной форме, державший американский флаг, а с другой стороны Амадор — с эмблемой Панамы.

В тот же день «правительство» Панамы послало телеграммы президенту Рузвельту и государственному секретарю Хэю. В них указывалось, что благодаря «единодушному и народному» движению Панама провозгласила себя независимой. В заключение выражалась надежда на то, что правительство США признает правительство новой республики.

5 ноября утром вице-консул США в Панаме Эрман сообщил госдепартаменту, что правительство Панамы обратилось к нему с письмом, в котором говорилось об отделении Панамы от Колумбии и выражалась просьба о том, чтобы вице-консул подтвердил получение этого письма.

Вечером того же дня Лумис телеграфировал Эрману: «Подтвердите получение письма и до получения инструкций не предпринимайте шагов в этом направлении» ^[199].

А через несколько часов, утром 6 ноября, Хэй сообщил Эрману: «Народ Панамы, по-видимому, благодаря единодушному движению порвал свои политические связи с Колумбийской республикой и провозгласил себя независимым. Когда вы убедитесь, что созданное в Панаме правительство де-факто является республиканским и не имеет сильной оппозиции со стороны народа, вы вступите в сношения с ним, как с законным правительством (курсив мой.—С. Л)»¹.

В тот же день Хэй телеграфировал своему посланнику в Боготе Бопре: «Народ Панамы… провозгласил свою независимость и создал собственное республиканское правительство, с которым правительство Соединенных Штатов Америки вступило в отношения…»^[200].

Таким образом к 6 ноября США официально вступили в отношения с панамским правительством и признали его.

Впоследствии Т. Рузвельт пытался доказать, что революция в Панаме произошла по «воле народа». Придумывая причины революции, Рузвельт писал: «Ни в одной стране, кроме Турции, не существует такого жестокого деспотизма, какой существует в так называемой Колумбийской республике при ее нынешнем политическом и церковном управлении»^[201].

Это утверждение не имело ничего общего с действительностью. В своем послании конгрессу Рузвельт объяснял поведение правительства США в вопросе о Панаме якобы бескорыстным стремлением защитить панамский народ, поднявшийся против колумбийских «тиранов». «Не успел конгресс разойтись, как в Панаме тотчас же разразилась революция. Панамское население давно уже было недовольно Колумбийской республикой, и если оно и оставалось спокойным, то лишь потому, что надеялось на заключение договора, ставшего для него делом жизненной необходимости. Когда стало ясно, что всякая надежда на договор потеряна, все население Панамы как один человек поднялось.

Не было сделано ни единого ружейного выстрела, ни один человек на всем перешейке не встал на защиту колумбийского правительства, ни одной жизнью не пришлось пожертвовать для успеха революции. Колумбийские войска, стоявшие на перешейке и уже давно не получавшие жалованья, стали заодно с панамским населением, и новая республика была основана с изумительным единодушием»⁴.

Фактические материалы неопровержимо свидетельствуют о том, что народ Панамы не знал о «революции» и не участвовал в ней. В этой связи можно привести высказывание бывшего американского посланника в Боготе Джеймса Дюбуа: «Рузвельт утверждает, что народ Панамы единодушно требовал отделения от Колумбии. Ничего не может быть более лживого. Заявляю и повторяю, что восстание в Панаме было делом полдюжины лиц, которые получили прямые выгоды от этого восстания и что даже и сотая часть жителей департамента не имела представления о готовящихся событиях до того момента, пока американский офицер, одетый в морскую форму Соединенных Штатов, поднял флаг новой Республики»¹. Такое же мнение высказывает и Риппи: «Панамская революция 1903 года была делом небольшой группы колумбийских резидентов перешейка, действовавших по совету и указаниям четырех известных граждан Соединенных Штатов»^[202].

Даже такой ярый сторонник Рузвельта, как Прингл, вынужден признать: «Когда, по словам Рузвельта, народ Панамы встал как один человек против тирании Боготы, в действительности эта волна патриотизма была видна лишь двум главным конспираторам»^[203].

Наконец, первый президент Панамы Амадор Герреро, несколько раз посещавший арестованного колумбийского генерала Тобара, 7 ноября, то есть сразу же после признания Панамы США, заявил ему следующее: «Совершившиеся события являются результатом комбинированного плана, длительное время обсуждавшегося между Вашингтоном и Панамой и осуществленного под защитой и при гарантии правительства США, с которым он (Амадор Герреро) лично находился в контакте и от которого он получил 2,5 млн. долл, для покрытия первых расходов новой республики. Войска янки находились в Колоне для защиты революционного движения, и поэтому всякое сопротивление было бесполезным. Только из гуманных побуждений он приказал, чтобы батальон стрелков был отправлен назад» ^[204].

Видный политический деятель Колумбии, современник описываемых событий, профессор Хосе Урибе писал: «Правда состоит в том, что нападение на Колумбию не было ни планом, ни делом одного человека, а что это был заговор, в котором после составления и обсуждения плана в целом и в деталях, после распределения ролей между различными лицами, в соответствии с возможностями и влиянием каждого из них — актеры своевременно выступили на сцене с исполнением того, что казалось смешной оперой, если бы это не было настоящей трагедией, благодаря тому важному политическому значению главных действующих лиц, смешавшихся с второстепенными и третьестепенными лицами, благодаря исключительной серьезности событий и их результатов и высоких интересов, вовлеченных в игру»¹.

В Боготе стало известно о восстании в Панаме лишь 6 ноября, то есть в день, когда США признали Панамское правительство. Как только новость распространилась по городу, на площадях стали собираться толпы народа'. Около дворца президента состоялся многотысячный митинг. Все жители столицы вышли на улицу. Ораторы критиковали правительство Маррокина, требовали отставки президента и решительных действий против агрессоров. Правительственные войска разогнали демонстрантов. Правительство вынуждено было выставить многочисленную охрану для защиты помещения американской миссии. Ненависть колумбийского народа к американским империалистам не знала границ.

Американское вмешательство вызвало в стране волну возмущения. Народ Колумбии требовал защиты национальной территории с оружием в руках.

Колумбийское правительство обратилось к народу с манифестом: «Колумбийцы! Национальное правительство, забывая в этот важный для страны день о существовании политических разногласий, призывает всех вас принять участие в общем деле сохранения суверенитета и предотвращения расчленения нашей страны, если мы не хотим оказаться недостойными наследниками тех, кто ценой бесчисленных жертв завоевал ее для нас. Мы должны объединить усилия для защиты нашей страны, чтобы сохранить ее целостность, а, следовательно, силы и величие»¹.

Колумбийский народ единодушно откликнулся на призыв правительства. Тысячи колумбийских патриотов днем и ночью осаждали президентский дворец, требуя немедленного принятия мер против империализма янки. Народ с оружием в руках был готов отстоять независимость своей родины.

Общественные организации, учебные заведения, научные учреждения, торговые организации единодушно выражали резкий протест против политики США. Не только столица, но и вся страна была охвачена гневом. Телеграф передавал со всех концов сообщения о возмущении народа и требовании решительных действий.

Президент Маррокин в своем послании конгрессу писал по этому поводу: «Телеграф беспрерывно приносил сообщения, в которых каждый город, даже самый отдаленный, и каждый гражданин, даже из самых неизвестных, торопились предложить не только свои личные услуги, но и свои сбережения, поместья, свою жизнь, чтобы способствовать делу национального восстановления» ^[205].

В тот же день Маррокин обратился с телеграммами почти ко всем президентам латиноамериканских стран, в которых просил поддержать Колумбию в ее борьбе за сохранение суверенитета над Панамой. Почти все они ограничились лишь подтверждением получения телеграммы Маррокина. Слабые латиноамериканские страны боялись вызвать гнев «северного колосса».

В обращении к народу США президент Колумбии указывал, что «заговор, а не народное движение явилось причиной провозглашения независимости перешейка и американское правительство… при помощи своих моряков и кораблей воспрепятствовало тому, чтобы верныечасти (Колумбии. — С. Г.) усмирили предателей и подавили указанное восстание в самом начале» ^[206].

В полдень 6 ноября генерал Рейес по указанию правительства обратился к американскому посланнику Бопре с заявлением, что если по просьбе Колумбии США высадят войска в Панаме для защиты суверенитета Колумбии, то последняя объявит военное положение и, пользуясь чрезвычайными полномочиями военного времени, ратифицирует договор с США, отвергнутый конгрессом. Больше того, Рейес предлагал США созыв нового «дружественного конгресса», который одобрит договор.

Обращение колумбийского правительства к США показывает его полную растерянность.

Эта позиция правительства Колумбии, какой бы она ни была путаной и противоречащей воле народа, ясно говорит о желании пойти на все уступки. Таким образом, если бы правительство США не стремилось к агрессии, оно могло бы найти язык мира с Колумбией.

6 ноября, вечером правительство Колумбии назначило специальную комиссию с широкими военными и дипломатическими правами, которой надлежало выехать в Панаму для разрешения на месте всех спорных вопросов. Главой комиссии был назначен генерал Рейес, членами — генерал Педро Оспина и Лукес Кабальеро.

Не зная о том, что США уже признали панамское правительство, Рейес 7 ноября через американского посланника просил правительство США не признавать панамских повстанцев и обеспечивать в соответствии с договором 1846 года свободный транзит через перешеек.

10 ноября комиссия Рейеса выехала в Панаму.

* * *

5 ноября 1903 г. Бюно-Варилья был назначен представителем Панамы при правительстве США. На следующий день его возвели в ранг посланника с широкими полномочиями вести переговоры по финансовым и дипломатическим вопросам.

Уже утром 7 ноября «посланник независимой республики» Бюно-Варилья прислал Хэю из Нью-Йорка телеграмму, в которой уведомлял его о своем назначении посланником и заявлял: «Великодушно протягивая руку к своему новорожденному, мать американских наций осуществляет свою благородную миссию освободителя и воспитателя народов. Расправляя крылья защитника над территорией нашей республики, американский орел освятил ее. Он спас ее от варварства ненужных и расточительных войн»¹.

Американский агент получил, наконец, возможность официально выразить признательность своим хозяевам.

Американцы поспешно признали Панамскую республику, чтобы избавиться от возможных осложнений с Колумбией и в случае вооруженного выступления колумбийского народа оказать защиту «самостоятельной» и признанной Панаме.

Американский журналист У. Лумис писал: «Еще никогда не было прецедента… такого автократического признания республики до того, как она еще появилась. Так быстро мы не признавали даже собственный Техас…»^[207].

Апологеты американского империализма пытались объяснить поспешное признание Панамы тем, что оно вытекало из прав суверенного государства, каким являются США. И что этого требовали национальные интересы и национальная безопасность. Они заявляли, наконец, что это было сделано в интересах цивилизации.

Не лишне будет напомнить, что когда в 1862 году к власти в Колумбии пришли более прогрессивные элементы, то США не захотели признавать нового правительства. В течение года государственный секретарь США Стюарт не только не обсуждал вопроса о признании колумбийского правительства, но отказывался даже принять колумбийского посланника Мурильо.

Признав независимость Панамы, американцы сразу же подтянули к ней большую военно-морскую эскадру под командованием адмирала Гласса. В портах Панама, Колон и др. бросили якоря американские суда: «Нэшвиль», «Дикси», «Атланта», «Мейн», «Мейфлауэр», «Бостон», «Марблхэд», «Конкорд», «Вайоминг», «Пре-ри» и др.

Эти корабли оставались в Панаме в течение нескольких месяцев, обеспечивая «независимость» Панамы.

7 ноября министр иностранных дел Колумбии Карлос Рико обратился к американскому посланнику Бопре с просьбой узнать у своего правительства, не будет ли оно возражать против высадки колумбийских войск в портах Панама и Колон.

Совершенно очевидно, что колумбийское правительство могло в несколько часов подавить панамскую «революцию». Армия Колумбии в момент восстания насчитывала 10 тыс. человек. Силы повстанцев состояли из 500 подкупленных колумбийских солдат и офицеров» большая часть которых при приближении войск центрального правительства перешла бы на их сторону.

Государственный секретарь Хэй ответил колумбийскому правительству: «Считаем нежелательным разрешение высадки колумбийских войск на перешейке, так как это может привести к гражданской войне и на неопределенный срок нарушить свободный транзит, который мы обязались обеспечить»¹.

Это означало, что американские вооруженные силы могут начать вооруженные действия против Колумбии.

Располагая значительно превосходящими вооруженными силами, Соединенные Штаты диктовали свои условия Колумбии. Ответ Хэя характерен как образец методов американской дипломатии: запрещение суверенному государству высадить свои войска на своей же территории, не говоря уже о вмешательстве во внутренние дела суверенного государства и нарушении элементарных норм международного права. Запрещение это явилось грубым нарушением договора 1846 года.

Президент Колумбии Маррокин следующим образом охарактеризовал ответ Хэя: «После этой декларации, грубой п0 содержанию, вежливой и дипломатической по форме, не было и не могло быть ни сомнений, ни надежд. Она в момент своего появления была неопровержимым доказательством желательности, точнее говоря, участия американского правительства в отделении перешейка. Это правительство покрыло знаменем своей страны указанный акт и гарантировало его своими солдатами и эскадрами. Гарантия суверенитета Колумбии превратилась в гарантию независимости Панамской республики. И так как весь этот маневр, заранее и секретно подготовленный и исполненный с исключительной дерзостью, имел своей целью превратить в американскую территорию самую дешевую зону для канала, то американское правительство открыто пошло на то, что- ^[208] бы вырвать из нашего герба перешеек и прибавить эту звезду к американскому знамени»¹.

Ответ Хэя, а также его сообщение о том, что США признали правительство Панамы, были вручены правительству Колумбии 11 ноября посланником Бопре.

Поведение правительства США вызвало резкий протест в правительственных кругах Колумбии. Национальный совет из выдающихся деятелей страны, специально избранный для помощи правительству в разрешении конфликта, обсуждал вопрос об объявлении войны США. Только после продолжительной и острой дискуссии, при незначительном большинстве, совет постановил воздержаться от объявления войны. Однако 10 голосами против 1 совет постановил выслать дипломатических представителей США из Колумбии. Но правительство Колумбии и на этот раз побоялось принять решительные меры против агрессора и неофициально уведомило Бопре, что оно не допустит разрыва дипломатических отношений.

Обстановка в Колумбии стала такой, что Бопре вынужден был предупредить свое правительство о том, что американцы, находящиеся в Колумбии, могут оказаться в опасности. Он также просил инструкций на случай разрыва отношений.

Правительство Колумбии направило американскому представителю несколько протестов, оставшихся без ответа.

Между тем генерал Рейес во главе специальной миссии в середине ноября прибыл в Колон. Командующий американскими вооруженными силами в районе порта Колон адмирал Коглэн уведомил Рейеса, что не позволит высадки ни одного колумбийского солдата на территории Панамы. Колумбийской делегации запретили высадиться на берег. По указке из Вашингтона временное правительство нагло заявило Рейесу, что оно позволит ему высадиться на берег, если он предъявит верительные грамоты, аккредитирующие его в качестве посланника Колумбии при правительстве Панамы.

Колумбийская делегация отказалась от такого предложения и в соответствии с инструкциями своего правительства направилась в Вашингтон.

В Вашингтоне колумбийское правительство предложило передать рассмотрение панамского вопроса на решение международного Гаагского трибунала, но правительство США отказалось от арбитража, заявив, что оно не позволит никакому арбитру диктовать политику США¹. Колумбийский историк Урибе по этому поводу пишет: «Правительство США хорошо знало, что по международному праву его отношение к Колумбии нельзя оправдать. Поэтому оно и не пошло на арбитраж»^[209].

Колумбийское правительство не принимало решительных мер. В народе кипело возмущение. Создавались бригады патриотов для борьбы с иноземными захватчиками. О высадке с моря не могло быть и речи, так как морские подступы в Панаме были блокированы двумя крупными американскими эскадрами. Тогда колумбийские патриоты решили сухопутным путем пробиться в центр Панамы. Это была попытка, заранее обреченная на провал.

Через непроходимые джунгли и малярийные болота Дариена, ценой невероятных усилий прокладывали себе путь к Колону колумбийские храбрецы. Несмотря на огромные жертвы, около 500 колумбийских патриотов подошли к небольшому порту Титумате, в заливе Ураба. Здесь они были обнаружены патрулями с американского корабля «Атланта», которые заставили колумбийцев отступить.

* * *

Правительство США торопилось скорее заключить договор с Панамой. В госдепартаменте шла лихорадочная работа. «Представитель» Панамы Бюно-Варилья принимал в выработке американо-панамского договора деятельное участие. Панамское правительство направило в Вашингтон двух представителей — Амадора Герреро я Федерико Бойда — для того, чтобы они вместе с Бюно-Варильей обсудили все пункты договора с США.

9 ноября Хэй дал завтрак в честь Бюно-Варильи, на котором просил его подписать договор до приезда представителей из Панамы. Бюно-Варилья немедленно телеграфировал правительству Панамы требование о предоставлении ему широких полномочий на подписание договора. Для большей убедительности Бюно-Варилья сообщал панамским правителям, что если они не предоставят ему требуемых полномочий, то финансирование новой республики немедленно прекратится.

Получив полномочия, Бюно-Варилья 11 ноября 1903 г. сообщил об этом госдепартаменту и просил назначить ему день для вручения верительных грамот. На следующий день Рузвельт принял Бюно-Варилью. После вручения верительных грамот началось «обсуждение» договора.

15 ноября Хэй прислал Бюно-Варилье проект договора. Представитель Панамы вернул договор и поправки к нему 17 ноября утром.

18 ноября договор между США и Панамой был подписан¹. Договор подписали Хэй и Бюно-Варилья. Это был колонизаторский договор, предоставивший США значительно большие уступки, чем это предусматривалось даже договором Хэя — Эррана.

7 декабря 1903 г. в своем ежегодном послании конгрессу Рузвельт уделил большое внимание вопросу о Панаме и отношениям между США и Колумбией.

Президент заявил, что правительство Колумбии никогда не могло обеспечить порядка внутри своей страны и что, по неполным данным, на перешейке произошло 53 восстания, свидетельствовавшие о недовольстве панамцев правителями Боготы. По заявлению Рузвельта, лишь «активное вмешательство» США обеспечивало суверенитет Колумбии над Панамой. Сделав такой «исторический» обзор, Рузвельт пытался доказать, что история будто бы неопровержимо свидетельствует о том, что: «Первое. Соединенные Штаты более пятидесяти лет терпеливо… выполняли свои обязательства по договору 1846 года».

В действительности же США превратили этот договор в клочок бумаги.

«Второе. Колумбии представился случай сделать что-либо в качестве вознаграждения за услуги, неоднократно оказанные ей в течение 57 лет США, но колумбий- ^[210] ское правительство настойчиво и оскорбительно отказалось выполнить свой долг, хотя это было выгодно также и для нее и принесло бы исключительную пользу штату Панамы, находящемуся в то время под ее юрисдикцией».

Однако известно, что «услуги» США состояли в непрерывном вмешательстве во внутренние дела Колумбии и ее департамента Панамы и требованиях предоставить особые права и льготы американцам. Американская «помощь» сопровождалась провокациями, направленными против законного правительства Колумбии. Видимо, за эту именно «помощь» президент США требовал ратификации договора Хэя — Эррана.

«Третье. В течение всего периода почти беспрерывно одна за другой происходили революции, восстания и отдельные беспорядки различного характера. Некоторые из них продолжались месяцы и даже годы, в то время как центральное правительство было не в состоянии покончить с ними или договориться с восставшими».

Однако нет никаких данных утверждать, что отдельные мелкие внутренние беспорядки, представлявшие персоналистскую борьбу за власть, свидетельствовали о борьбе жителей Панамы за отделение от Колумбии.

«Четвертое. Эти беспорядки не только не исчезали, но, наоборот, в последнее время становились все более многочисленными и более серьезными».

Именно в последнее время, перед «революцией», Панама переживала самый спокойный период в своей истории. Как уже показано выше, панамцы, за исключением полдюжины предателей, не только не готовились к «революции», но узнали о ней лишь через сутки после ее совершения и создания «независимой» Панамы.

Наконец, последний и наиболее «важный» вывод Рузвельта гласит:

«Пятое. Контроль Колумбии над Панамским перешейком не мог бы быть сохранен без вооруженного вмешательства и помощи Соединенных Штатов. Другими словами, правительство Колумбии, не будучи в состоянии поддержать порядок на перешейке, тем не менее отказалось ратифицировать договор, заключение которого давало единственную возможность обеспечения его собственности, стабильности и гарантии постоянного мира и сооружения канала через перешеек».

После такого «основательного» разбора отношений между США и Колумбией автор резюмирует:

«При таких обстоятельствах правительство Соединенных Штатов было бы виновно в глупости и слабости, в своей совокупности доходящих до преступления против нации, если бы действовало не так, как оно действовало 3 ноября прошедшего года, когда в Панаме вспыхнула революция… Во имя сохранения нашего собственного достоинства, интересов и благополучия не только нашего народа, но и народа Панамского перешейка и народов всех цивилизованных стран мира, Колумбия заставила нас принять решительные меры, чтобы положить конец обстановке, которая стала нетерпимой»¹.

Шаткость и неубедительность своих аргументов в послании конгрессу президент, очевидно, вскоре сам осознал, так как обратился за помощью к специалисту по части объяснения империалистической политики США профессору Бассету Муру. В результате такого сотрудничества «практика» Т. Рузвельта и «теоретика» Б. Мура родилось специальное послание президента конгрессу от 4 января 1904 г.

В этом послании по-новому объяснен захват Панамы. Рузвельт заявляет, что билль Спунера установил маршрут канала через Панаму. В действительности же билль Спунера формально предусматривал строительство канала равным образом и через Никарагуа в том случае, если нельзя будет договориться с правительством Колумбии.

В послании вновь приводятся все те доводы, которыми в свое время профессор Мур оправдывал захват Панамы. Так, президент утверждает, что договор с Колумбией от 1846 года предоставил США права суверенитета и собственности над Панамой, которые до этого принадлежали Новой Гранаде. На самом же деле это утверждение Рузвельта в корне противоречит историческим фактам и политическому и юридическому смыслу договора 1846 года. Как известно, в договоре было четко указано, что США «гарантируют эффективным образом права суверенитета и собственности, которыми Новая Гранада располагает над указанной территорией».

Перейдя затем к договору Хэя — Эррана, Рузвельт заявляет, что «этот договор был заключен по настойчивой просьбе колумбийского народа».

Факты, однако, свидетельствуют о том, что этот договор был заключен именно вопреки воле колумбийского народа.

И далее:

«…В этом договоре народу и правительству Колумбии были сделаны все возможные уступки: в этих переговорах мы были более чем справедливы. Наше великодушие зашло крайне далеко, так что даже был поднят вопрос о том, что мы выдвигаем на первый план их интересы в ущерб своим. Правительство Колумбии нетолько отвергло договор, но сделало это так, что ко дню окончания сессии колумбийского конгресса не оставалось уже никакой надежды когда-либо добиться от него утверждения какого-либо договора»¹.

Договор, по которому зона Панамского канала, то есть территория Колумбии, становилась территорией США, являлся, по мнению Рузвельта, самым справедливым.

Справедливость эта состояла в том, что США не просто захватывали чужую территорию, но и предлагали суверену этой территории денежную компенсацию. Рузвельт стремится оправдать поведение правительства тем, что этого требовали национальные интересы и безопасность США.

Это заявление является характерным для американского империализма, который, исходя из собственных корыстных интересов, нарушая международное право, подчиняет себе все новые и новые районы.

Рузвельт пытался доказать недоказуемое: убедить американский народ и мировое общественное мнение в своей непричастности к «революции» в Панаме. Однако позднее, выступая перед студентами Калифорнийского университета в Берклее, он откровенно заявил: «Я был заинтересован в Панамском канале потому, что я начал его постройку. Если бы я следовал традиционным консервативным методам и предложил бы конгрессу внушительного вида документ, страниц в двести, то прения по нему длились бы и по сию пору. Но я взял зону канала, потом дал конгрессу возможность обсуждать (курсив мой. — С. Г.), и пока идет это обсуждение, прорытие канала тоже идет своим чередом»¹.

Так Рузвельт откровенно признавался в захвате зоны Панамского канала и даже бравировал этим.

В письме от 2 июля 1915 г. к Тейеру президент США Теодор Рузвельт пренебрежительно писал: «Было бы совершенным абсурдом говорить о Колумбии, как об ответственном государстве, с которым можно иметь дело, как мы имели дело с Голландией, Бельгией, Швейцарией или Данией. С колумбийскими правителями трудно достигнуть соглашения… Я решил, что должен был сделать, не принимая их во внимание. Население Панамы хотело канал и хотело независимости от Колумбии. Если бы оно не восстало, я рекомендовал бы конгрессу захватить перешеек вооруженной силой (курсив мой. — С. Г.). Когда произошло восстание, я немедленно использовал флот, чтобы помешать бандитам, пытавшимся задержать нас, тратить целые месяцы в бесполезном кровопролитии для захвата или попыток захвата перешейка во вред перешейку, нам и всему миру. Я не консультировался по поводу сделанного мною ни с Хэем, ни с Рутом, ни с кем вообще, так как я хотел сделать дело один раз и навсегда» ^[211].

В этом «частном» письме перед нами отчетливо выступает его роль в панамской «революции».

Дебаты в конгрессе США по поводу договора Хэя— Бюно-Варильи длились с 7 декабря 1903 г. по 23 февраля 1904 г. и закончились ратификацией договора подавляющим большинством (66 голосов — «за» и 14—«против»).

Во время дебатов обсуждался не только договор, но и политика США по вопросу о Панаме в целом. Сторонники рузвельтовской политики (а их в конгрессе было большинство) оправдывали курс правительства. Представляют интерес выступления представителей «оппозиционной» демократической партии. Эти «оппозиционеры» выступали против панамской политики Рузвельта не по существу, а из чисто демагогических соображений.

Член палаты представителей Джибсон имел все основания заявить: «Если бы президентское кресло занимал демократ, он делал бы то же самое»¹.

Приближались президентские выборы, и демократы старались нажить капитал на критике политики, проводившейся республиканцами. Конгрессмен-демократ Гулден прямо говорил: «Вопрос о панамском канале… будет одним из основных пунктов предвыборных платформ больших политических партий на предстоящих национальных конвентах»^[212].

Основным оратором демократов в сенате был Морган, критиковавший Рузвельта и политику США.

Резко выступил и сенатор Кэрмак, критиковавший «народный» характер восстания в Панаме. «Восстания не было бы, — говорил ой, — если бы за ним не стояли… США»^{[213] [214]}.

Известно, что «революцию» совершили 7 заговорщиков и 4 американских офицера. Кэрмак иронизировал по этому поводу: «Говорят, что народ поднялся как один человек. Он поднялся… как одиннадцать человек». И далее: «Он поднялся как один человек, но этот один человек был в Белом доме»⁴.

Конгрессмен Билл заявил: «Если бы поддержка США была бы прекращена, правительство Панамы исчезло бы в течение часа»^[215].

* * *

Захват Соединенными Штатами зоны Панамского канала вызвал бурю возмущения во всех странах Латинской Америки. Поэтому США были заинтересованы быстро урегулировать свои отношения с Колумбией. Однако кризис в отношениях между США и Колумбией продолжался в течение 18 лет.

В результате длительных переговоров 17 августа 1907 г. был подписан трехсторонний договор между США, Колумбией, и Панамой ^[216]. Согласно договору Колумбия получила право беспошлинного пользования каналом для переброски своих военных сил. Панама уплачивала ей часть американской компенсации. Колумбия обязывалась признать Панаму.

В январе 1909 года был разработан новый договор. По этому договору Колумбия признавала независимость Панамы и получала возмещение за отошедшую территорию в сумме 2,5 млн. долл. Правительство Колумбии во главе с президентом Рейесом, нуждавшееся в деньгах, подписало этот позорный договор. Договор вызвал резкое осуждение во всей стране. Под давлением общественного мнения конгресс отклонил его, и Рейес должен был уйти в отставку. После этого переговоры зашли в тупик.

Наконец, в 1913 году США предложили Колумбии новый проект договора. Если Колумбия признает независимость Панамы и предоставит США базы для снабжения углем в бухте Сан-Андрес и Провидение и Вашингтон получит право сооружения другого канала через район Атраго, то за это США уплатят Колумбии 10 млн. долл., предоставят ей некоторые привилегии в пользовании каналом и передадут на решение арбитражной комиссии вопрос об убытках в связи с приобретением канала и железной дороги. Но и это наглое предложение США было немедленно отвергнуто Колумбией. Действительно, США хотели не только откупиться 10 млн. долл, за Панамский канал, но и обеспечить себе захват новой территории.

В апреле 1914 года Вильсон предложил Колумбии такой договор, в котором США впервые выражали «искреннее сожаление» о случившемся и предлагали 25 млн. долл, за то, чтобы Колумбия признала Панаму. 8 июня 1914 г. этот договор был ратифицирован колумбийским конгрессом и направлен в сенат США. Но благодаря давлению со стороны Т. Рузвельта и его сторонников этот договор три года пролежал в сенатской комиссии по иностранным делам.

Сенат заявил, что США не обязаны платить Колумбии какие-то возмещения за ущерб, который они якобы не наносили.

Вступление США в мировую войну 1914–1918 годов на долгое время затянуло обсуждение в конгрессе договора с Колумбией. Лишь в 1921 году началось новое обсуждение этого договора. При этом в американском се-нате разгорелись споры. Сенатор Пуандекстер заявил следующее: «Панамский канал является лучшей добычей в военном и торговом отношении, которую имеют США. Он должен оставаться лучшей военной добычей только лишь для США, так как с момента, когда мы начнем давать привилегии в военном отношении, наше положение среди государств изменится и канал будет проституирован»¹.

Сенатор Нокс предложил уплатить Колумбии определенную сумму, но не за ее потери, а за те выгоды, которые получали США, заключив договор с Панамой. Суждение весьма характерное.

Сенатор Велкот, защищая во время дебатов договор с Колумбией, сделал следующее интересное признание: «Если бы Колумбия располагала достаточными силами, то она имела бы полное право, в свете всех принципов международного права, рассматривать наше несвоевременное и торопливое признание независимости Панамы в качестве «казус белли». Ее слабость не позволила ей идти по этому пути. Я убежден, что если бы мы так обращались с Германией или какой-либо другой страной, также сильной, то мы бы действовали с меньшей поспешностью»^[217].

Наконец, 20 апреля 1921 г. американский конгресс ратифицировал договор с Колумбией. При этом из договора исчезло «искреннее сожаление» США и предоставление привилегий Колумбии при прохождении ее судов через Панамский канал. После такой «редакции» договор был направлен колумбийскому конгрессу для новой ратификации. В колумбийском конгрессе он вызвал возмущение. Любопытно, что колумбийский посланник в Вашингтоне Карлос Урьета прибыл в Боготу и всеми силами добивался ратификации договора. Позднее стало известно, что этот колумбийский «патриот» уже долгое время находился на службе у крупной нефтяной компании США «Андиан корпорейшн».

После упорной борьбы и благодаря подкупу ряда колумбийских государственных чиновников в конце 1921 года договор был ратифицирован колумбийским конгрессом.

Чем же все-таки объяснить, что США согласились отдать Колумбии 25 млн. долл.? Объясняется это отнюдь не гуманными чувствами или поздним раскаянием, а деловыми соображениями, бизнесом.

Дело в том, что в Колумбии были открыты громадные запасы нефти. Американские нефтяные монополисты устремились в Колумбию, но колумбийское правительство препятствовало их деятельности в связи с тем, что панамский вопрос не был урегулирован. Больше того, над американскими монополиями нависла угроза совсем потерять колумбийскую нефть, так как в Колумбии появились английские концессионеры. В этих условиях под давлением американских королей нефти правительство США и пошло на уплату этой суммы.

Другим, не менее важным фактором, требовавшим нормализации отношений с Колумбией, было особое географическое положение этой страны, имеющей огромное стратегическое значение — соседство с Панамским каналом.

* * *

18 ноября 1903 г. между Панамой и США был заключен договор о канале.

Согласно этому договору, США обязались гарантировать и поддерживать независимость Панамской республики. США получили в вечное пользование часть панамской территории. Ширина зоны канала была теперь уже не 10 км, как это было предусмотрено договором Хэя-Эррана, а 10 миль (16 км). Острова Панамского залива Перико, Наос, Кулебра и Фламенко вошли в зону канала и были переданы США навечно.

Наиболее важной статьей договора была третья, гласившая:

«Панамская республика предоставляет Соединенным Штатам все права, полномочия и власть в пределах зоны, упомянутой и описанной статьей 2 настоящего договора, и в пределах всех вспомогательных участков земли или моря, упомянутых и описанных в указанной статье 2. Всеми указанными правами Соединенные Штаты будут владеть как если бы они были сувереном территории с полным исключением пользования со стороны Панамской республики каким-либо из таких суверенных прав, полномочий или власти»¹.

В соответствии с другими статьями договора Панама разрешала компании по строительству канала и железнодорожной компании передать свои права и собственность Соединенным Штатам. Панама согласилась с тем, что США могут использовать вооруженные силы для защиты канала и вспомогательных сооружений. США получили право укреплять канал и держать там воинские части. Панама предоставила США право покупать необходимую недвижимую собственность в пределах городов Панама и Колон. Кроме того, в этих городах США получили право осуществлять санитарно-технические работы.

Статья 5 устанавливала «постоянную монополию США… на все коммуникации, в виде каналов или железных дорог», на территории Панамы. Правительству Панамы запрещалось строить на своей территории без разрешения правительства США каналы и железные дороги, которые соединяли бы два океана.

Американские империалисты включили в договор и такой пункт, по которому права США в Панаме не могут быть никогда изменены, если бы даже и произошла смена панамского правительства, изменение законов и договоров Панамы.

В обмен на все эти уступки США обязались заплатить 10 млн. долл, после ратификации договора и через 9 лет после ратификации договора ежегодно выплачивать 250 тыс. долл. (ст. 14).

Прогрессивная газета Кубы «Нотисиас де ой» почти полвека спустя следующим образом оценивала договор 1903 года: «Договор об уступке зоны канала был подписан не панамцем, а французским спекулянтом и авантюристом по имени Филипп Бюно-Варилья. Все доходы от сооружения, соединившего Тихий океан с Атлантическим, целиком попали в руки американских монополий. Панамцам ничего не досталось, если не считать „подарков” с целью подкупа некоторых чиновников, послушных приказам из Вашингтона.

Договор Хэя — Бюно-Варильи не предоставил правительству Панамы никакой власти в отношении контроля ^[218] и юрисдикции над каналом. Абсолютное господство попало в руки Соединенных Штатов. По этому чудовищному договору Панама уступила полосу земли шириной в 16 км.

Договор о Панамском канале является подлинным отражением политики империалистических разбойников.

«„Оборона" континента была предлогом Теодору Рузвельту и Уолл-стриту для захвата территории перешейка с целью подавления народов Панамы и Латинской Америки и обеспечения для себя стратегической зоны исключительного значения для будущих агрессий и грабительских войн»¹.

Оценивая договор 1903 года, видный перуанский журналист и общественный деятель Хенаро Карнеро Чека в книге «Американский хищник (империализм янки в Латинской Америке)», вышедшей в 1956 году, пишет: «…Можно оценить, в какой форме родилась Республика Панама и до чего дошла подлость Теодора Рузвельта против этой маленькой страны нашей Америки. Чтение договора может помочь воскресить кое-что в памяти многих антиимпериалистов, которые ныне стали добрыми друзьями и лучшими партнерами Соединенных Штатов. С другой стороны, положения этого договора в сущности продолжают действовать и в настоящее время в отношениях между Соединенными Штатами и Панамой, как это можно видеть из последующей истории» ^[219].

Как только договор вступил в силу (26 февраля 1904 г.), сразу же возникли серьезные разногласия между США и Панамой. С момента подписания договора американские государственные деятели и юристы пытаются доказать, что США являются сувереном зоны Панамского канала. Однако, как видно из договора, территория зоны Панамского канала не была передана Соединенным Штатам, в нем не говорится также о передаче суверенитета над зоной канала Соединенным Штатам. В договоре сказано, что Соединенные Штаты будут осуществлять предоставленные им права и функции, «как если бы они являлись сувереном территории». В договоре говорится «о предоставлении» Панамой лишь определенных прав Соединенным Штатам для определенных целей.

Консервативная панамская газета «Ля насьон» писала недавно в передовой статье, посвященной отношениям с США: «Позиция нашей страны всегда была одинаково ясной, твердой и неизменной: США не являются сувереном зоны канала, а лишь осуществляют там переданную им и ограниченную юрисдикцию в определенных отраслях, например, строительство, содержание и управление каналом»¹.

Крупнейший государственный деятель Панамы, видный международник доктор Виктор Гоития опубликовал в 1954 году капитальную работу «Конституции Панамы». После тщательного анализа договора 1903 года автор приходит к следующему выводу: «В итоге, статьи договора 1903 года и последующие договоры не предоставляют никаких прав на суверенитет Соединенным Штатам, и юридические уступки, содержащиеся в статьях 2 и 3, рассмотренные в соответствии с общим текстом договора, не могут ущемлять права, которые резервировала за собой Панама как суверен на своей национальной территории» ^[220].

Уже в 1904 году представитель Панамы в США Обальдия направил государственному секретарю США ноту, в которой настаивал на том, что Панама не отказывалась от суверенитета над зоной канала.

Государственный департамент ответил, что ему лучше известно, как надо интерпретировать договор. Это была циничная нота, в которой утверждалось, что суверенитет США в зоне канала не вызывает никакого сомнения.

В конце 1904 года в Панаму прибыл военный министр США Тафт. В беседе с представителями Панамы 28 ноября 1904 г. он сказал: «Сейчас я могу без обиняков сказать, что вполне возможно при нынешнем правительстве, при президенте Амадоре и этих господах, его советниках, мы позволим себе не прибегать к использованию сил, которые мы вынуждены будем применить в случае избрания правительства, состав которого не будет столь дружественно относиться к Соединенным Штатам»¹.

1 декабря 1904 г. было заключено так называемое «соглашение Тафта», по которому объявлялась свобода торговли между Панамой и зоной канала. Два конечных порта (Анкон и Кристобаль) предназначались лишь для разгрузки товаров, необходимых для строительства канала, и для таких транзитных грузов, как уголь и нефть.

В 1904 году генерал-майор Дэвис, назначенный первым губернатором зоны Панамского канала, прибыл на перешеек и принял на себя управление делами. Строительство было поручено военному министерству. Все руководящие и технические посты на строительстве занимали американцы, основная же масса рабочих, число которых доходило до 50 тыс., состояла из панамцев. Условия работы для американцев и неамериканцев были совершенно различны. Особенно жестокой эксплуатации подвергались панамцы, вынесшие на своих плечах основную тяжесть строительства.

24 августа 1912 г. конгресс США принял закон об открытии, эксплуатации и об управлении зоной Панамского канала. Закон уполномочивал президента устанавливать пошлины на суда, проходящие через канал, и одновременно освобождал от пошлин американские суда, участвовавшие в береговой или межокеанской торговле. Это вызвало большое недовольство в английских правительственных кругах. Немедленно поступили протесты, в которых указывалось, что принятый закон противоречит условиям договора Хэя — Паунсефота, один из пунктов которого исключал возможность всякой дискриминации по отношению к какому-либо государству или его гражданам или подданным. Англичане утверждали, что США обязаны открыть канал для английских и американских судов на равных условиях, и на том основании, что всякая система, при которой определенные суда или классы судов освобождаются от уплаты пошлины, противоречит условиям договора от 18 ноября 1901 г. Британское правительство утверждало далее, что закон, принятый конгрессом, нарушает принцип равенства в отношении английских судов и что в интересах обеих стран надо разрешить этот вопрос дружеским путем еще до ^[221] открытия навигации по каналу. Однако американцы продолжали строительство канала, не обращая внимания на эти протесты.

После долгих, упорных трудов осенью 1914 года американцам удалось ценой тысяч человеческих жизней завершить постройку Панамского канала. За время строительства канала погибло более 60 тыс. рабочих.

16 августа 1914 г. по каналу прошло первое судно, но происшедшие затем оползни задержали открытие канала еще на целые годы. Первая мировая война отодвинула его официальное открытие до 12 июня 1920 г.

* * *

Империалистическое хозяйничание США в Панаме привело к резкому росту антиамериканских настроений в стране.

Панамский министр иностранных дел в США Альфаро в ноте государственному секретарю США от 3 января 1923 т. прямо указывал: «Уместно заявить, что зона канала не была продана, передана или отчуждена от Республики Панамы Соединенным Штатам в полное владение. Им было лишь передано пользование, занятие и контроль над зоной для специфических нужд строительства, содержания, управления, санитарной службы и охраны канала. Если бы канал был оставлен США, то США не имели бы законных оснований для оккупации зоны, права на которую они не приобрели путем покупки, передачи или захвата. Более того, зона канала нe была сдана в аренду Соединенным Штатам, потому что ежегодная плата в 250 тыс. долл., предусмотренная договором о канале, не фигурировала как плата за пользование зоной»¹.

Американские государственные деятели решительно выступали против позиции, занятой Панамой, ссылаясь на то, что претензии Панамы формальны, а по существу сувереном являются США. Но, чтобы несколько ослабить антиамериканские настроения, империалисты США обещали «пойти навстречу» настойчивым требованиям панамского народа заключить с Панамой вместо ненавистного договора Хэя — Бюно-Варильи новый договор, ^[222] из которого были бы изъяты статьи, наиболее оскорбительные для панамцев.

Проект договора, представленный Панамой для обсуждения с Соединенными Штатами в 1926 году, содержал 32 пункта. Панама стремилась к тому, чтобы новый договор не содержал никаких пунктов, которые налагали бы на нее обязательства, нарушающие ее независимость. Панама требовала, чтобы был более точно разработан статут администрации зоны канала и определена стоимость земель, экспроприированных властями США для целей, связанных с эксплуатацией канала, Панама ставила также вопрос о запрещении американским магазинам вести торговлю вне зоны канала, так как это наносило большой ущерб панамским торговцам.

Правительство США, со своей стороны, стремилось установить полный контроль над всеми военными мероприятиями Панамы, которые в какой-либо мере касались безопасности канала.

В ходе переговоров возникли разногласия по вопросу о торговле и земле. Панаме было предложено подписать конвенцию о взаимных претензиях и передать Новый Кристобаль — часть Колона, населенную американцами, в ведение администрации зоны канала.

США не давали никаких обещаний относительно компенсации за экспроприацию дополнительных земель для нужд канала и требовали уступить им часть Колона, соглашаясь на небольшие уступки по вопросу о границе между Колоном и зоной канала и обещая финансовую помощь при постройке шоссейной дороги через перешеек.

Согласно статье 11 нового договора, Панама обязывалась участвовать вместе с США в охране канала и считать себя в состоянии войны в случае участия в ней Соединенных Штатов; при этом она должна была предоставить США полный контроль над авиацией и радиосвязью на всей территории, если США найдут это необходимым, а также передать США контроль над проведением совместных военных операций.

Газета «Таймс» имела все основания заявить, что «если соглашение будет утверждено в Вашингтоне и Панаме, эту республику Центральной Америки нужно будет рассматривать как неотъемлемую часть США… И если этот договор будет принят, — продолжала газета,—

Панама перестанет существовать как независимое суверенное государство»¹.

Договор 1926 года по существу закреплял за Соединенными Штатами те позиции в Панаме, которые были захвачены ими в течение двух десятилетий.

Когда договор был передан на рассмотрение конгресса Панамы, он вызвал сильную оппозицию. Оппозиция справедливо утверждала, что новый договор дает США гораздо больше, чем Панаме. Она возражала против уступки Нового Кристобаля (части Колона) и против статьи 11. После бурных прений конгресс Панамы отказался ратифицировать договор и предложил правительству начать новые переговоры. И лишь в 1929 году вашингтонское правительство согласилось обсуждать новый договор, до заключения которого прошло почти десять лет.

Мировой экономический кризис очень тяжело отразился на экономике Панамы. К 1933 году государственный долг Панамы превысил 19 млн. долл. Панамский дипломат доктор Эрнесто де Николау заявил, что «экономический и финансовый кризис в стране был вызван не только депрессией, но и благодаря существованию канала, который, как об этом знает весь мир, является бедствием для Панамы. Панамский канал сводит на нет все продовольственные и торговые возможности Панамы и вместе с американскими индустриальными компаниями представляет собой ужасное предприятие по выкачиванию панамского золота, что и привело панамцев на порог общего разорения»^[223].

Американо-панамские отношения настолько обострились, что панамская газета «Эль диарио» писала в августе 1933 года, что Панама может разорвать дипломатические отношения с США ^[224].

Президент Панамы Ариас прибыл в 1933 году в Вашингтон для переговоров с Франклином Рузвельтом, который в середине 1934 года нанес ответный визит в Панаму. А в конце 1934 года в Вашингтоне начались переговоры о новом договоре. Переговоры эти продолжались до 2 марта 1936 г. Был подписан новый договор. Этот договор отменял гарантию США «независимости и свободы» Панамы и право США на интервенцию. В связи с обесценением доллара ежегодная рента, выплачиваемая Соединенными Штатами Панаме, была увеличена с 250 тыс. до 430 тыс. долл. Панаме было разрешено иметь свои радиостанции и построить свою шоссейную дорогу между городами Панама и Колон, проходящую большей частью вне зоны канала.

В статье 6 США делали некоторые уступки Панаме. Так, они отказывались от права экспроприации земель в городах Панаме и Колоне и на прилегающей территории. Правда, США в соответствии с этой же статьей получили право приобретать земли, постройки и т. д. вне зоны канала. Другая, более важная уступка, которой добилась Панама, состояла в том, что отменялось право США устанавливать общественный порядок в городах Панаме и Колоне и на прилегающих территориях. Это формально означало, что США отказывались от права интервенции, которым онипользовались до сих пор.

Договор предусматривал, что территория зоны канала принадлежит Панаме и что она находится лишь под юрисдикцией США. Нет сомнения, что изменения, принятые в 1936 году, означали определенные уступки США Панаме. Однако США по-прежнему сохраняли территорию зоны канала, ограничивая суверенитет Панамы. Договор 1936 года узаконил юридические основы договора 1903 года. В то же время в договор была включена новая статья, которая, правда, в завуалированной форме, давала Соединенным Штатам широкие возможности в любой момент ввести свои войска на территорию Панамы для «предупредительных и защитных мероприятий». Факты очень скоро доказали, что Соединенные Штаты отнюдь не отказались от вмешательства во внутренние дела Панамы. Когда в 1941 году президентом Панамы стал нежелательный в то время американским империалистам Арнульфо Ариас, они организовали переворот и вместо него поставили у власти угодного им кандидата Ла Гуардия.

Вторую мировую войну Соединенные Штаты использовали для захвата новых позиций в Панаме. Шлюзы Панамского канала не были рассчитаны на пропуск гигантских авианосцев, и поэтому в 1941 году были начаты работы по постройке новой серии шлюзов, способных пропускать суда большого водоизмещения.

В январе 1942 года Соединенные Штаты установили контроль над всем побережьем Панамы и фактически оккупировали ее. Панама предоставила Соединенным Штатам вне зоны канала 134 участка под военные базы с условием, что США вернут их Панаме не позже чем через год после окончания войны.

Американские монополии воспользовались войной для внесения желательных им изменений в конституцию Панамы. В 1944 году президент Панамы приостановил действие старой конституции. А в 1946 году была принята новая конституция Панамской республики, предоставившая американским промышленникам и торговцам особые привилегии в стране.

Американские государственные деятели настолько увлеклись, что в 1946 году в своем докладе ООН правительство США включило зону Панамского канала в качестве своей подмандатной территории. Глава панамской делегации, известный международник, бывший президент Республики доктор Рикардо Альфаро выступил с резким протестом, заявив, что территория зоны канала является панамской территорией и что Панамская республика всегда сохраняла свой суверенитет над ней.

По окончании второй мировой войны панамский народ потребовал, чтобы США освободили военные базы, оккупированные ими на время войны. В 1946 и 1947 годах в Панаме происходили массовые демонстрации. Под давлением народа в декабре 1947 года национальная ассамблея (парламент) вынуждена была отклонить договор с США о продлении аренды баз. В стране начался политический кризис. Чтобы разрядить обстановку, в мае 1948 года были проведены президентские выборы. Возмущение народных масс оказалось столь велико, что открытый ставленник США Аросемена не прошел. Победу одержал оппозиционер Арнульфо Ариас. Такой оборот событий не устраивал американские монополии, и они рекомендовали «пересмотреть» результаты выборов. Ассамблея отменила итоги выборов, а верховный суд «уточнил», что большинство получил не Ариас, а Аросемена. 1 октября 1948 г. Аросемена стал «конституционным» президентом. Он начал с того, что возобновил переговоры с США об аренде военных баз и усилил преследование демократических организаций.

В середине 1949 года казалось, что США, наконец, добились желаемого урегулирования вопроса о базах, но возникло новое затруднение. В августе Аросемена умер, и его место занял вице-президент Чанис. Потребовалось некоторое время на соответствующую «подготовку» нового президента. Вначале Чанис действовал осторожно. Он усилил террор в стране, но боялся окончательно капитулировать перед США, ибо возмущение народа не на шутку пугало нового президента. Забастовки происходили непрерывно. Огромное впечатление произвела сентябрьская забастовка школьных учителей, требовавших повышения заработной платы. Забастовка продолжалась 15 дней и окончилась победой бастующих.

19 ноября 1949 г. был совершен государственный переворот. Президента Чаниса сменил Чиари. Однако свергнутый президент отказался уйти с поста, а национальная ассамблея не признала нового президента. В стране оказалось два «действующих» президента. Тогда, не без участия США, появился третий президент — Арнульфо Ариас, которого в мае 1948 года США не пожелали признать, но против которого теперь они не возражали. Чтобы замести следы, государственный департамент США прервал дипломатические отношения с Панамой.

Президентская чехарда и разрыв дипломатических отношений понадобились США для того, чтобы в общей неразберихе добиться урегулирования вопроса о базах. Панамский народ это понял и ответил массовыми забастовками протеста против интриг американских монополий.

Президент Ариас ответил репрессиями против трудящихся. В августе 1950 года правительство Панамы решило участвовать в корейской авантюре и даже объявило набор добровольцев для посылки в Корею. В том же году правительство Панамы запретило Народную партию. Это лишь усилило волну возмущения среди панамского народа против вдохновителей местной реакции — американских империалистов. Американский журнал «Кольере» вынужден был с грустью констатировать в 1951 году, что «панамцы возмущены своим верным соседом, который держит в своих руках 10-мильную полосу земли и воды в сердце их страны»¹.

На очередных президентских выборах в 1952 году президентом был избран начальник полиции полковник Ремон.

Придя к власти, Ремон начал переговоры с США об изменении договора 1936 года между США и Панамой. Переговоры тянулись более полутора лет.

В 1954 году Ремон ездил в США для переговоров. Но накануне окончательного заключения договора президент Панамы был убит (2 января 1955 г.). Вице-президент X. Рамон Гисадо стал президентом. Однако вскоре выяснилось, что Рамон Гисадо был организатором убийства Ремона, и он был смещен и приговорен к 8 годам тюрьмы. Президентом Панамы стал второй вице-президент— Рикардо Ариас Эспиноса.

25 января 1955 г. в городе Панаме США и Панама подписали новый договор, по которому США обязывались платить Панаме ежегодно 1 900 тыс. долл, вместо 430 тыс. долл.

Основные положения договора сводятся к следующему:

1. Панама будет иметь право взимать налоги со служащих в учреждениях Панамского канала, имеющих панамскую национальность, и с иностранцев — не североамериканцев, проживающих на территории, находящейся под юрисдикцией Панамы.

2. Панаме будут возвращены некоторые земли, купленные ранее компанией канала.

3. Будет изменена пограничная линия между городом Колоном и зоной канала.

4. Будут ограничены привилегии беспошлинного ввоза для служащих учреждений зоны канала — не североамериканцев, которые не проживают в зоне канала.

5. Теряет силу договор, на основании которого США получили монопольное право на строительство железных и шоссейных дорог на перешейке.

6. США теряют право предписывать и заставлять соблюдать меры санитарного характера в городах Панаме и Колоне.

7. Правительство США обратится к конгрессу с просьбой принять закон, устанавливающий единую шкалу заработной платы для всех служащих правительства США в зоне канала, будь то североамериканцы или панамцы. Закон США о пенсиях будет распространяться также и на граждан Панамы, нанятых правительством США для работы в зоне канала.

8. США откажутся от некоторых административных мер с тем, чтобы Панама участвовала в поставках товаров, в которых нуждается зона канала. 31 декабря 1956 г. ликвидируются предприятия, занятые снабжением (за исключением нефти и смазочных масел) кораблей, принадлежащих иностранным государствам, за исключением США.

При определенных условиях в зоне канала будет прекращено производство и выделка предметов личного пользования.

9. У конгресса США будет испрошено разрешение построить мост через канал в Бальбоа.

10. Панама предоставит США право бесплатного пользования в течение 15 лет лагерем для военной подготовки и для проведения военных маневров в провинции Кокле.

11. Панама откажется от некоторых прав, полученных на основании договора, для того, чтобы США могли ограничить движение транспорта по военной дороге, которая будет сооружена параллельно каналу.

12. Панама откажется также и от других прав, полученных по договору и касающихся бесплатного движения по железной дороге Панамы.

13. Панама отказывается и от некоторых других прав для того, чтобы США могли предоставить привилегии военнослужащим дружественных государств, отправляющихся в зону канала по приглашению США.

14. Панама обязуется сдать в аренду США на 99 лет за условную (символическую) сумму два участка земли, прилегающих к зданию североамериканского посольства в городе Панаме.

15. Панама обязуется предоставить под городские парки определенные земли, расположенные перед зданием посольства США в городе Панаме.

Изложение договора показывает, что за увеличение арендной платы за зону Панамского канала США фактически сохранили все самые унизительные для панамцев «привилегии» и ограничились лишь туманными обещаниями о пересмотре отдельных статей в будущем.

Знакомство с договором показывает, в какой большой зависимости от США находится Панама, если она вынуждена добиваться уступок от США, вроде права взимать налог, строить дороги и вести свободную торговлю на… собственной территории. Кроме того, не следует упускать из виду и действительное значение американских уступок. Например, увеличением ежегодной платы Панаме. Вот какие данные по этому поводу приводились в проамериканской газете «Ля эстрелья де Панама»: «Если иметь в виду, что из 664 млн. бальбоа (1 бальбоа = 1 американскому доллару), полученных в зоне Канала с 1914 года до настоящего времени (имеется в виду 1953 год), наша страна, по приблизительным данным, получила около 13 млн., что не составляет и 2 % указанной суммы доходов, если также учесть, что данные, содержащиеся в ежегодном отчете компании зоны Панамского канала, показывают, что получен доход в 21 млн. бальбоа от комиссариатов (американские магазины в зоне канала), свидетельствующий о том, что то, что получает Панама в виде ежегодной ренты, покрывают Соединенным Штатам с лихвой панамцы, работающие в зоне канала, то тогда без труда можно убедиться в том, что наша страна очень далека от получения законных выгод, которые ей принадлежат, благодаря наличию канала на нашей территории»^[225].

Договор 1955 года ухудшает положение. Работники канала, не являющиеся гражданами США, лишаются права приобретать товары на американских складах. Это фактически снижает их реальный заработок, ибо цены в панамских магазинах значительно выше. В то же время требование повысить им заработную плату решительно отвергнуто. За равный труд американцы получают большую плату, нежели панамцы. Администрация использует панамцев только на второстепенной, малооплачиваемой работе. Газета «Панама — Америка» в связи с этим замечает: «Если панамцы и не в состоянии управлять каналом, то это объясняется тем, что США постарались, чтобы все квалифицированные работники в зоне канала были коренными американцами, или американцами, родившимися в зоне канала, или же детьми служащих, которые в юном возрасте прибыли из США».

В августе 1956 года помощник военного министра США Дж. Родерик заявил, что новый договор не предусматривает общего увеличения жалованья панамцам, работающим в зоне Панамского канала. А между тем известно, что американский рабочий в зоне канала получает в среднем 19,2 долл, в день, а панамец — 2,88 долл.! Подсчитано, что в год каждый рабочий-панамец недополучает 5 956,8 долл., а если считать, что в зоне канала работает 15 тыс. панамцев (по английским данным, их там сейчас 17 тыс.), то Панамская республика ежегодно теряет 30 млн. долл.! Для такой небольшой страны это огромная сумма.

А между тем во время переговоров бывший президент Панамы Ремон и Эйзенхауэр и Даллес обменялись письмами, в которых американские государственные деятели заверили Ремона в том, что панамские рабочие и служащие зоны канала будут получать столько же, сколько получают американские граждане. Эти письма опубликованы и широко комментируются панамской печатью.

Такая позиция правительства США вызывает глубокое возмущение среди панамских трудящихся. Руководитель профсоюза панамских рабочих, занятых в зоне Панамского канала, заявил: «Мы будем драться до последнего патрона за увеличение заработной платы работникам в зоне канала».

Уместно отметить, что все последние годы Панама постоянно требовала ликвидации расовой дискриминации в зоне Панамского канала. Даже на X Межамериканской конференции, состоявшейся в 1954 году в Каракасе, панамская делегация публично обвинила США в «социальной и экономической дискриминации панамцев, работающих в зоне канала».

15 марта 1955 г. национальная ассамблея Панамы ратифицировала договор, заменивший договор 1936 года. Однако в США не торопятся вводить в действие этот договор: правительство США хочет как можно дольше затянуть выплату вновь установленной арендной платы. Такая позиция вызывает резкое осуждение общественных кругов Панамы.

В конце июня 1956 года панамская газета «Ля насьон» писала по этому поводу: «…Позиция конгресса США, направленная на То, чтобы отложить принятие дополнительных законов к договору, которые они обязаны принять, раз они одобрили сам договор, вызывает удивление, сдержанность, несогласие и недовольство»¹.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отношения между США и Панамой с каждым годом обостряются. В октябре 1956 года к исполнению своих обязанностей приступил новый президент Панамы — Эрнесто де ла Гуардиа — представитель деловых кругов Панамы, пришедший к власти под лозунгом «хлеб и свобода».

Как считает газета «Нью-Йорк таймс», ему предстоит «бурное» правление, ибо официальные американские лица, пишет газета, озабочены «антиамериканскими и националистическими выступлениями, вызванными спорами о Суэцком канале».

Не без оснований американский журнал «Нью рипаблик» недавно писал:

«Через некоторое время, и, может быть, в недалеком будущем, какому-нибудь из государственных секретарей придется столкнуться с проблемой американского единоличного контроля над Панамой».

Народ Панамы не намерен мириться с засилием американских монополий и военщины. С каждым днем усиливается борьба против подчинения страны империалистам США. В стране создан Национальный комитет борьбы против дороговизны и безработицы, куда входят представители 32 организаций — политических партий, профсоюзов, женских и молодежных объединений.

Борьба панамского народа протекает в исключительно сложных условиях. В самом сердце страны, рядом с ее столицей и важнейшим жизненным центром, постоянно находятся крупные силы американских войск, а в портах зоны Панамского канала стоят американские военные суда.

Тем не менее народ Панамы не сдается. Он всеми средствами ведет борьбу за свое самостоятельное существование и развитие.

Попытки империалистов Соединенных Штатов в союзе с местной реакцией подавить силы мира и демократии в Панаме ведут лишь к дальнейшему обострению классовой борьбы. В этом отношении чрезвычайно характерен провал неоднократных попыток расколоть рабочее движение в Панаме и насадить там марионеточные профсоюзные организации, подчиненные интересам американского империализма.

В стране происходит процесс укрепления, роста и сплочения демократических сил под знаменем борьбы за мир, за пересмотр статута Панамского канала.

Национализация Суэцкого канала усилила движение в Панаме за восстановление законных прав Панамы над своим каналом и над зоной Панамского канала. Английская газета «Таймс» писала недавно, что президент Египта Насер пробудил чувства панамцев. «Эта маленькая республика, — продолжала газета, — в будущем, очевидно, более решительно выскажет на весь мир свое мнение по поводу контроля над этим важным водным путем. И нет никакой гарантии, что эта точка зрения окажется такой же, какой придерживаются Соединенные Штаты».

В конце августа 1956 года на пресс-конференции государственный секретарь США Даллес заявил, что Соединенные Штаты якобы располагают исключительными правами на Панамский канал.

Выступление Даллеса вызвало протест правительства Панамы. Министр иностранных дел Панамы Бойд в официальном заявлении подчеркнул, что Панама располагает суверенными правами в отношении Панамского канала, так как он построен на панамской территории.

«Нет никакого сомнения в том, — говорится в заявлении, — что панамо-американский договор от 1903 года не дает Соединенным Штатам суверенитета над зоной канала. Такова была с 1904 года неизменная позиция Панамской республики. Панама предоставила Соединенным Штатам некоторые права в отношении канала и больше ничего»^[226].

Панама является суверенным государством, членом Организации Объединенных Наций, Устав которой закрепляет такие общепризнанные принципы международного права, как принцип равноправия государств, принцип самоопределения наций, принцип уважения территориальной целостности и суверенитета и т. д. Поэтому претензии США на суверенитет над зоной Панамского канала являются незаконными, противоречащими принципам современного международного права.

Сейчас спор идет о главном: о том, кому принадлежит суверенитет в зоне Панамского канала. И здесь не может быть двух мнений. Зона Панамского канала принадлежит Панаме. Даже такой влиятельный журнал, как «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт», поместивший в августе 1956 года специальную статью о Панамском канале, вынужден на вопрос о том, является ли зона Панамского канала «территорией США», ответить: «Строго говоря, нет. В действительности на нее имеет права Республика Панама»¹.

В 1958 году в Панаме резко усилились антиамериканские настроения. Развернулась широкая кампания за выплату Панаме 50 % денежных сборов за пользование Панамским каналом. Бывший заместитель министра иностранных дел Панамы проф. Эрнесто Кастильеро заявил, что США получают огромные прибыли от операций в зоне канала. «Почему Панама, — заявил Кастильеро, — должна приносить жертвы ради североамериканского торгового флота и укреплять экономику США?».

В Панаме повсеместно выдвигается требование национализации Панамского канала. Дело дошло до того, что полиция усилила охрану здания информационного агентства США после того, как демонстранты, выступая под лозунгом «Панама — для панамцев», забросали его камнями.

В мае 1958 года в Панаме имели место серьезные волнения студентов и трудящихся. Дело доходило до вооруженных столкновений, в результате которых было убито 11 студентов. Забастовки и демонстрации проходили под лозунгом национализации зоны Панамского канала, пересмотра договора между США и Панамой, повышения зар- ^[227] платы рабочим. В районах, занятых американскими войсками, демонстранты водрузили национальные эмблемы Панамы.

Борьба народа Панамы за возвращение части своей территории является частью борьбы народов всей Латинской Америки за освобождение от гнета империализма, за действительную национальную независимость. Эту борьбу поддерживают народы всего мира.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 ДОГОВОР 1846 года МЕЖДУ НОВОЙ ГРАНАДОЙ И СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ АМЕРИКИ, ЗАКЛЮЧЕН В БОГОТЕ 12 ДЕКАБРЯ 1846 г.^[228]

Обмен ратификационных грамот состоялся 10 июня 1848 г.

Южноамериканская республика Новая Гранада и Соединенные Штаты Северной Америки, желая укрепить прочную дружбу и взаимопонимание, столь счастливо осуществляемые обеими странами, решили установить ясным, лучшим и положительным образом правила, которые в будущем должны неуклонно выполняться обеими сторонами и быть выражены в договоре или общей конвенции о мире, дружбе, торговле и навигации…

Статья 1. Между Республикой Новой Гранадой и Соединенными Штатами Америки во всех их владениях, на всех территориях и между их гражданами, без различия лиц и мест, будет существовать полный, твердый и нерушимый мир и искренняя дружба.

Статья 2. Республика Новая Гранада и Соединенные Штаты Америки, желая жить в мире и гармонии со всеми странами мира, проводя прямую и равную в отношении всех политику, взаимна обязуются не предоставлять другим странам такие специальные привилегии в торговле и навигации, которые не будут немедленно распространены на другую Сторону, последняя может ими свободно пользоваться, если уступка была сделана свободно, и обязана предоставить такую же компенсацию в случае, если уступка была обусловлена.

Статья 3. Высокие Договаривающиеся Стороны, желая установить между собою торговлю и навигацию на базе взаимности полного равенства, взаимно соглашаются о том, что все граждане могут посещать побережье и территории, проживать в любой из них и торговать любым видом продукции, мануфактуры и товаров; что они будут пользоваться всеми правами, привилегиями и будут освобождены от налога в навигации и торговле, которыми пользуются или будут пользоваться местные граждане, подчиняясь законам, декретам и установленным правилам, распространяемым на местных граждан. Однако настоящая статья не включает каботажную торговлю в каждой из стран, регулирование которой сохраняется за соответствующими Сторонами в соответствии с их специальными законами.

Статьи 4, 5, 6, 7 содержат подробное изложение режима наибольшего благоприятствования между Новой Гранадой и США.

Статья 8. Граждане обеих Договаривающихся Сторон не могут подвергаться аресту или задержке вместе со своими судами, командами и грузами, им принадлежащими, для какого-либо военного осмотра, для общественного или личного их использования без предоставления заинтересованным лицам справедливого и достаточного возмещения.

Статья 9. Когда из-за плохой погоды, преследования пиратов или нехватки воды или продуктов питания граждане какой-либо из Договаривающихся Сторон будут вынуждены искать убежища в реках, заливах, портах или владениях другой Стороны вместе со своими кораблями, будь то торговые или военные, государственные или частные, то к ним будут относиться гуманно, оказывая всяческие услуги и защиту, чтобы они могли отремонтировать свои корабли, запасти продукты и продолжить свое плавание без каких-либо затруднений и без оплаты портовых пошлин или всяких других налогов, при условии, если эти корабли не будут оставаться в портах более 48 часов, считая с момента, когда они станут на якорь.

Статья 10. Все корабли, товары и собственность, принадлежащие гражданам одной из Договаривающихся Сторон, которые могут быть захвачены пиратами, будь то в границах ее юрисдикции или в открытом море, и доставлены в порты или владения другой Стороны, будут переданы их владельцам, которые в должной форме и в соответствующих судах докажут свои права на эту собственность. Обусловливается, что претензии должны направляться в течение одного года самими Сторонами, их адвокатами или представителями правительств.

Статья 11. Когда корабль, принадлежащий гражданам одной из Договаривающихся Сторон, садится на мель или терпит аварию вблизи берегов или владений другой Стороны, ему оказывается такая же помощь и защита, как и кораблям страны, где произошла авария. Если необходимо, кораблю разрешают разгрузку своих товаров, не взимая за это налогов, за исключением случаев, когда разгруженные товары предназначены для продажи в стране, в порту которой они были разгружены.

Статья 12. Граждане одной из Договаривающихся Сторон имеют право располагать своей движимой и недвижимой собственностью в пределах юрисдикции другой Стороны: продавать, дарить, завещать и т. д. Их представители, являясь гражданами другой Стороны, наследуют указанную движимую и недвижимую собственность, будь то по завещанию или другим путем, и могут вступить во владение этой собственностью лично или через других лиц, которые будут действовать от их имени и располагать ею по своему усмотрению, оплачивая лишь те налоги, которые в одинаковых условиях должны платить жители страны, где находится упомянутая собственность.

Эта статья относится к недвижимой собственности граждан другой Стороны, приобретенной до заключения настоящего договора.

Статья 13. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно оказывать покровительство личности и собственности граждан обеих Сторон любой профессии, проезжающих или живущих на территориях, находящихся под юрисдикцией одного или другого государства. Этим гражданам предоставляется свободный доступ в судебные трибуналы в той же форме, что и гражданам данной Стороны. Во всех своих спорах и претензиях они могут выступать лично или использовать для защиты своих прав избранных ими адвокатов, юристов, агентов или уполномоченных. Указанные граждане или их агенты могут свободно присутствовать при рассмотрении и вынесении приговоров трибуналами во всех касающихся их случаях, так же как и собирать все показания и улики, которые необходимы в указанном споре.

Статья 14. Граждане Республики Новой Гранады, проживающие на территории Соединенных Штатов, будут пользоваться полной и неограниченной свободой вероисповедания и им не будут препятствовать в богослужении в частных домах, церквах или местах, специально оборудованных для этой цели, и будут относиться с соответствующим уважением к религии, законам и обычаям страны. Они также будут пользоваться правом хоронить граждан Новой Гранады, умерших на территории Соединенных Штатов, в соответствующих местах, оборудованных ими и выбранных как с согласия местных властей, так и в местах, выбранных друзьями умерших.

Граждане Соединенных Штатов пользуются равным образом на территории Республики Новой Гранады полной и неограниченной свободой вероисповедания и будут исповедовать свою веру публично или частным образом в своих квартирах, церквах или местах, специально оборудованных в соответствии с законами и обычаями Республики Новой Гранады.

Статья 15. Граждане Республики Новой Гранады и Соединенных Штатов Америки имеют Законное право и свободу посещать на своих судах любые порты и места, которые являются или будут в будущем враждебны любой из Договаривающихся Сторон, независимо от того, кому принадлежат товары, находящиеся на борту. Граждане также имеют законное право плавать на своих судах с упомянутым грузом и торговать свободно и безопасно в портах или местах врагов обеих стран или одной из них. Это может совершаться не только с вражеских территорий в нейтральные пункты, но также и с мест, принадлежащих той или Другой стране, в другие места врага, независимо от того, находятся ли эти места под юрисдикцией одного государства или нескольких. Настоящим обусловливается, что свободные корабли, принадлежащие гражданам любой из Договаривающихся Сторон, везут свободный груз, не подлежащий обложению налогами, даже если весь груз или часть его принадлежит врагу любой из Договаривающихся Сторон, за исключением контрабандных товаров. Равным образом обусловливается, что эти же права распространяются на лиц, находящихся на борту свободного корабля, с тем, что хотя указанные лица являются гражданами государств, враждебных обеим Договаривающимся Сторонам или одной из них, они не должны сниматься с указанных кораблей, за исключением случаев, когда эти лица являются офицерами или солдатами, находящимися на службе вражеского государства. Все это, однако, применимо лишь при том условии, как это подчеркнуто в соглашении, что содержание настоящей статьи, провозглашающей, что флаг покрывает груз, будет применимо лишь к тем странам, которые признают этот принцип. Но если бы одна из Договаривающихся Сторон оказалась бы в войне с третьей державой, а другая бы Сторона оставалась нейтральной, то флот нейтрального государства покрывает собственность того вражеского государства, где правительство признает этот принцип.

Статья 16. Равным образом устанавливается, что в случае, когда нейтральный флот одной из Договаривающихся Сторон покрывает собственность врагов другой Договаривающейся Стороны, то в силу вышеизложенного собственность нейтральных стран, находящаяся на борту вражеских судов, рассматривается как вражеская собственность. и как таковая подлежит осмотру и конфискации. Исключение составляет собственность, погруженная на борт указанных кораблей до объявления войны и даже после, если погрузка произошла, когда еще не было известно об объявлении войны. Договаривающиеся Стороны соглашаются в том, что по истечении двух месяцев со дня объявления войны их граждане не могут ссылаться на то, что им неизвестно об объявлении войны. С другой стороны, если нейтральный флот не покрывает вражеской собственности, то все товары нейтральной страны, находящейся на вражеских кораблях, будут свободны.

Статья 17. Эта свобода навигации и торговли распространяется на все виды грузов, за исключением лишь тех, которые являются контрабандой…

Статья 18. Все товары, не включенные в контрабанду,, будут считаться приемлемыми для законной торговли в том смысле, что они могут свободно перевозиться гражданами обеих Договаривающихся Сторон даже в места, принадлежащие врагу. Исключение составляют лишь форты, осажденные или блокированные в настоящее время.

Чтобы избежать всякого сомнения, осажденными или блокированными фортами объявляются лишь те, которые уже подвергались атакам сил воюющей стороны, способной помешать входу нейтральных судов.

Статья 19. Корабль любой из обеих стран не может быть задержан в открытом море за провоз контрабанды, если капитан указанного судна готов передать контрабандные товары лицам, остановившим это судно. За исключением того случая, когда количестве таких товаров будет настолько большим и такой стоимости, что они не могут быть переложены без риска на пограничные суда. Однако в последнем случае, как и в других случаях справедливого задержания, задержанное судно направляется в ближайший удобный и безопасный порт для вынесения там решения в соответствии с законами.

Статьи 20 и 21 подробно излагают положение судов Новой Гранады и США в открытом море, нейтральных портах и т. д.

Статья 22. Чтобы избежать всякого рода злоупотребления с документами, относящимися к собственности судов, принадлежащих гражданам Договаривающихся Сторон, последние соглашаются в том, что в случае, если одна из них окажется в войне, то корабли, принадлежащие гражданам другой Стороны, должны приобрести навигационные патенты или паспорта, в которых зафиксировано название, собственность и водоизмещение судна, так же как и фамилия и адрес капитана или командира, для того, чтобы совершенно ясно было видно, что судно принадлежит гражданам одной из Сторон. Равным образом обусловливается, что кроме упомянутых документов указанные суда будут также располагать сертификатами, содержащими детальный перечень грузов и место погрузки, с тем, чтобы можно было знать, есть ли на борту этих судов запрещенные товары или контрабанда. Указанные сертификаты выдаются обычным образом в месте отправки судна. Без наличия указанного сертификата судно может быть задержано и судимо соответствующим трибуналом и может быть объявлено призом, если не будет доказано, что отсутствие сертификата объясняется несчастным случаем, и не будут получены убедительные объяснения.

Статья 23. Вышеизложенные положения относительно опознавания и захода в порты относятся лишь к судам, идущим без конвоя. Когда же указанные суда идут под конвоем, то достаточно устного заявления командира судна о том, что суда, находящиеся под защитой, принадлежат стране, под флагом которой они плавают, и если эти суда направляются во вражеский порт, то необходимо заявление командира о том, что на их борту нет контрабанды.

Статья 24. Кроме того, обусловливается, что все случаи отвода призовых судов подлежат разбору лишь призовых трибуналов страны.

Когда указанные трибуналы одной из сторон выносят приговор против какого-либо судна или собственности, требуемой гражданами другой Стороны, то в нем объясняются причины или мотивы этого приговора, который немедленно доводится до сведения командира или представителя указанного корабля, если он попросит подлинную копию приговора или декрета при условии, что он (командир) действует в соответствии с законом.

Статья 26. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется в войне с каким-либо государством, то ни один гражданин другой Договаривающейся Стороны под страхом наказания за пиратские действия не возьмет на себя задание или каперский патент с целью помощи или сотрудничества с указанным врагом против упомянутой Стороны, находящейся в войне.

Статья 28. Ни в случае войны, ни в случае разногласий не будут конфискованы или секвестрированы долги, сделанные гражданами одной страны в пользу лиц другой страны. Это же относится и к акциям или вкладам, которые могут находиться в государственных или в частных фондах.

Статья 29. Желая избежать всякого различия относительно государственной связи и официальной переписки, Договаривающиеся Стороны согласились предоставлять своим посланникам-министрам и агентам те преимущества, иммунитеты и льготы, которыми пользуются представители стран наибольшего благоприятствования. Несомненно, что любые льготы, иммунитеты или привилегии, которые Новая Гранада или Соединенные Штаты соблаговолят предоставить посланникам, министрам или дипломатическим агентам других стран, будут распространены на представителей обеих Договаривающихся Сторон.

Статья 30. Для того чтобы сделать более эффективной защиту, которую в будущем Новая Гранада и Соединенные Штаты будут оказывать навигации и торговле граждан обеих сторон, последние договорились об обмене консулами или вице-консулами во всех портах, открытых для иностранной торговли. Консулы и вице-консулы

будут пользоваться всеми правами, прерогативами и иммунитетами консулов и вице-консулов страны наибольшего благоприятствования. Однако Договаривающиеся Стороны имеют право не допускать консулов в порты и места, где их пребывание будет сочтено нежелательным.

Статья 31. Для того чтобы консулы и вице-консулы могли бы пользоваться правами, прерогативами и иммунитетами, которые им соответствуют, они должны до вступления в должность представить в должной форме патент правительству, при котором они аккредитованы, и после получения экзекватуры они будут рассматриваться как официальные представители властями, судьями и жителями консульского округа, в котором они находятся.

Статья 32. Равным образом обусловливается, что консулы, их секретари, офицеры и лица, приданные к консульской службе (если эти лица не являются гражданами страны, где находится консул), освобождаются от всякой общественной службы, а также от налогов, за исключением тех, которые они должны платить за торговлю или собственность и которые платят граждане и жители, натурализованные лица и иностранцы в стране их пребывания. Во всем остальном они подчиняются законам своих соответствующих государств. Архивы и документы консульств будут пользоваться неприкосновенностью, и ни под каким предлогом их не возьмет какой-либо судебный орган.

(Статья 33 подробно излагает функции консулов).

Статья 34. С целью более эффективной защиты своей торговли и навигации Договаривающиеся Стороны соглашаются о создании в будущем, как только это позволят обстоятельства, консульской конвенции, в которой более четко будут оговорены права и иммунитеты консулов и вице-консулов обеих сторон.

Статья 35. Соединенные Штаты Америки и Республика Новая Гранада, желающие установить настоящим договором самые прочные отношения между обеими сторонами, торжественно заявляют о своем соглашении относительно следующих пунктов:

1. Для лучшего понимания предыдущих статей Высокие Договаривающиеся Стороны условились о том, что граждане, пароходы и товары Соединенных Штатов будут пользоваться во всех портах Новой Гранады, включая ту часть гранадской территории, которую обычно называют Панамским перешейком, от его самой южной точки до границы с Коста-Рикой, полным освобождением от налогов, привилегиями и иммунитетом в отношении торговли и навигации, которые предоставлены сейчас или могут быть предоставлены в будущем гранадским гражданам, их кораблям и товарам, и что это равенство в правах будет распространяться на пассажиров, корреспонденцию и товары Соединенных Штатов при их проходе через указанную территорию от одного океана до другого. Правительство Новой Гранады гарантирует правительству Соединенных Штатов, что право пути или транзита через Панамский перешеек любым из возможных способов сообщения, существующих в настоящее время или которые могут быть открыты в будущем, будет свободно предоставлено гражданам и правительству Соединенных Штатов для перевозки любых товаров, материалов и продуктов законной торговли, принадлежащих гражданам Соединенных Штатов, что граждане Соединенных Штатов и их товары, представляющие законную торговлю, при прохождении по любому пути или каналу, которые могут быть сооружены правительством Новой Гранады или с его разрешения, будут платить при одинаковых условиях те же налоги, что и гранадские граждане; любой из этих продуктов, товаров или материалов, принадлежащий гражданам Соединенных Штатов и проходящий в любом направлении от океана к океану с целью экспорта в какое-либо иностранное государство, не будет подвержен каким-либо экспортным налогам; если будет удержан налог, то он должен быть возмещен после осуществления экспорта. При проходе через перешеек граждане Соединенных Штатов не будут платить какие-либо налоги, пошлины и пр., которые не платят граждане страны. Для того чтобы сохранить для себя спокойное и постоянное пользование этими привилегиями и как специальная компенсация за указанные привилегии и за уступки, которые они получили по 4, 5 и 6 статьям настоящего договора, Соединенные Штаты положительно и эффективно гарантируют настоящим пунктом Новой Гранаде полный нейтралитет ранее упомянутого перешейка с тем, чтобы в будущем, во время действия настоящего договора, не мог бы быть нарушен или затруднен свободный транзит из океана в океан; и потому подобным же образом Соединенные Штаты также гарантируют права суверенитета и собственности, которыми располагает и владеет Новая Гранада над упомянутой территорией.

2. Настоящий договор будет оставаться в силе и действии в течение двадцати лет со дня обмена ратификационными грамотами, и с этого же момента прекратит свое действие договор, заключенный между Соединенными Штатами и Колумбией 13 октября 1824 г.„независимо от того, что было предусмотрено в первом пункте 31 статьи того договора.

3. Несмотря на вышеизложенное, если одна из Сторон не уведомит другую Сторону о своем намерении изменить какие-либо или все статьи настоящего договора за двенадцать месяцев до истечения двадцатилетнего срока, предусмотренного выше, указанный договор будет продолжать связывать обе стороны и после указанных двадцати лет до истечения двенадцати месяцев с момента, когда одна из Сторон уведомит другую Сторону о своем намерении изменить договор.

4. Если один или несколько граждан любой Стороны нарушат какую-либо статью этого договора, то такие граждане будут нести за это личную ответственность, и дружественные отношения между странами не будут нарушены этими фактами. Ни одна из Сторон ни в коем случае не будет защищать нарушителя или санкционировать такое нарушение.

5. Если же, к несчастью, какая-либо из статей настоящего договора будет нарушена каким угодно путем, то настоящим четка обусловливается, что ни одна из двух Договаривающихся Сторон, основываясь на претензиях об убытке и ущербе, не применит и не позволит осуществление каких-либо актов репрессалий, она также не объявит войны другой Стороне до того, как противоположная Сторона, считая себя оскорбленной, не предъявит другой Стороне претензии об этих убытках и ущербе, подкрепленной вескими доказательствами и требующей справедливости и удовлетворения и отклонение которой будет нарушением законов международного права.

6. Все специальные или особые привилегии, которыми может пользоваться одна из Сторон, в соответствии с вышеизложенными пунктами предоставляются другой Стороне, и так это и должно всег-да пониматься, как компенсация за обязательства, которые они приняли на себя и которые были определены в предыдущих статьях договора.

Статья 36. Настоящий договор о мире, дружбе, торговле и навигации будет одобрен и ратифицирован президентом Республики Новой Гранады с разрешения и согласия национального конгресса и президентом Соединенных Штатов Америки с разрешения и согласия сената, и обмен ратификационными грамотами состоится в Вашингтоне через восемнадцать месяцев или раньше, считая со дня подписания договора.

В удостоверение чего мы, уполномоченные Республики Новой Гранады и Соединенных Штатов Америки, подписали и приложили свои печати к настоящему договору в городе Боготе двенадцатого декабря тысяча восемьсот сорок шестого года.

«Treaties and other Interamerican Acts of the United States of America», Wash., 1937, v. I, pp. 115–143.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2 ДОГОВОР КЛЕЙТОНА — БУЛЬВЕРА 1850 года МЕЖДУ США И АНГЛИЕЙ

Статья 1. Правительства Великобритании и США настоящим заявляют, что ни то, ни другое из них не будут никогда осуществлять или поддерживать лишь для себя исключительный контроль над судоходным каналом (имеющим быть прорытым через Панамский перешеек), и соглашаются, что они не будут ни воздвигать, ни поддерживать укреплений, командующих над ним или по соседству с ним, ни оккупировать, укреплять или колонизировать Никарагуа, Коста-Рику, Москитов Берег, или какую-либо часть Центральной Америки, ни приобретать или осуществлять господство над ними, ни оказывать покровительства какому-либо государству или народу, или заключать с ними союз в перечисленных выше целях. Великобритания и США не будут также извлекать выгод из близости, или пользоваться союзом или связью с каким-либо государством или правительством, через территорию которых названный канал можетпроходить, в целях приобретения или сохранения прямо или косвенно для подданных или граждан одной Стороны таких прав и преимуществ в отношении торговли или судоходства на названном канале, которые не были бы даны на тех же самых условиях подданным и гражданам другой Стороны.

Статья 2. Суда Великобритании или США, проходящие через названный канал, не будут подвергаться в случае войны между Договаривающимися Сторонами блокаде, задержанию или захвату со стороны кого-либо из воюющих, и этот режим будет применяться на таком расстоянии от обоих концов названного канала, которое впоследствии будет признано полезным установить.

Статья 3. Если постройка такого канала будет предпринята на честных и справедливых условиях кем-либо, имеющим полномочия от местного правительства или от местных правительств, через территорию которых канал мог бы пройти, то лица, занятые на постройке этого канала, и их собственность будут защищаться правительствами Великобритании и США с начала постройки канала и до его окончания от несправедливых задержаний, конфискаций, захватов или других каких-либо насилий.

Статья 4. Договаривающиеся Стороны используют все то влияние, которое они имеют на государство, государства или правительства, обладающие или претендующие на обладание властью или правами на территорию, на которой названный канал будет проходить или которая окажется вблизи соответствующих вод, с тем, чтобы побудить такие государства или правительства облегчить постройку названного канала всеми имеющимися в их распоряжении средствами; а сверх того Великобритания и США соглашаются предложить свои добрые услуги, где и как то будет найдено наиболее подходящим, в целях достижения постройки двух свободных портов по одному на каждом конце названного канала.

Статья 5. Договаривающиеся Стороны обязуются далее, что, когда названный канал будет закончен, они станут защищать его от перерывов движения, захвата или несправедливой конфискации и что они будут гарантировать его нейтралитет, так что названный канал всегда будет открыт и свободен, а вложенный в него капитал обеспечен. Тем не менее правительства Великобритании и США, давая свою защиту постройке названного канала и гарантируя его нейтральность и безопасность по ее окончании, имеют неизменно в виду, что эти защиты и гарантии даются условно и могут быть взяты обратно обоими правительствами или одним из них, если оба правительства или одно из них сочтут, что лица или компании, ведущие работы по каналу или управляющие им, принимают или устанавливают такие положения относительно сообщения по нему, которые противоречат духу и намерению настоящей конвенции. Ни одна из сторон, однако, не возьмет назад вышеуказанных защиты и гарантии, не известив предварительно за 6 месяцев другую Сторону.

Статья 6. Договаривающиеся Стороны настоящей конвенции обязуются пригласить все государства, с которыми обе они или одна из них находятся в дружественных отношениях, вступить с ними в соглашения, подобные тем, которые они заключили между собой, чтобы и все другие государства могли разделить честь и преимущества участия в деле такого всеобщего интереса и значения..; равным образом Договаривающиеся Стороны уславливаются войти в договорные соглашения с теми из центральноамериканских государств, с которыми они сочтут целесообразным сделать это в целях наиболее действительного выполнения великого намерения настоящей конвенции, а именно: постройки, поддержания и защиты названного канала в качестве судоходного пути между двумя океанами на благо человечества, на равных условиях для всех..; а если бы между государствами или правительствами Центральной Америки возникли споры по поводу права собственности на территорию, по которой названный канал будет проходить, и такие споры так или иначе задерживали бы или останавливали выполнение названного канала, то правительство Великобритании и США предложат свои добрые услуги для разрешения таких споров в порядке, наиболее подходящем для защиты интересов названного канала и для укрепления дружеских союзных связей, существующих между Договаривающимися Сторонами.

См. Проф. Ю. В. Ключников и Андрей С а б а н и н, Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях, ч. I, Литиздат, НКИД, 1925, стр. 161–163.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3 ДОГОВОР ХЭЯ — ПАУНСЕФОТА МЕЖДУ США И АНГЛИЕЙ

Первый вариант

5 февраля 1900 г.

Статья 1. Условлено, что канал может быть построен под руководством правительства США либо прямо на его счет, либо путем дара или предоставления денежного займа отдельным лицам или обществам, либо путем подписки на акции или выпуска облигаций, и что в согласии с постановлением настоящей Конвенции названное правительство будет пользоваться всеми правами, требуемыми для такой постройки, равно как и исключительным правом издания предписаний по управлению каналом и содержанию его.

Статья 2. Высокие Договаривающиеся Стороны, желая сохранить и поддержать «основной принцип» нейтрализации, установленный в… Клейтон-Бульверовском договоре, принимают в качестве основы таковой нейтрализации следующие правила, применительно к тому, как они изложены в конвенции о свободе судоходства по морскому Суэцкому каналу между Великобританией и некоторыми другими государствами, подписанной в Константинополе 29 октября 1888 г., а именно… (следуют подпункты 4–6 изложения большинства важнейших постановлений указанной конвенции о Суэцком канале, подпункт 7 во втором его положении: «США будут вольны содержать такую военную полицию вдоль канала, какая может оказаться необходимой для защиты его от правонарушений и беспорядков»).

Статья 3. Высокие Договаривающиеся Стороны немедленно по обмене ратификациями этой конвенции доведут о ней до сведения других держав и пригласят их присоединиться к ней…

Второй вариант

Статья 1 Высокие Договаривающиеся Стороны соглашаются, что настоящий договор заменит конвенцию от 19 апреля 1950 г.

Статья 2. (Воспроизводит ст. 1 договора 5 февраля 1900 г.)

Статья 3. (С пропуском ссылок на «основной принцип» и на Клейтон-Бульверовский договор, дословно воспроизводит статью 2 упомянутого договора 1900 года, а затем с некоторыми изменениями повторяет содержащиеся в нем пункты. При этом второе положение пункта 7 оказывается вторым положением пункта 2).

Статья 4. Условлено, что перемена территориального верховенства или международных отношений страны или стран, прорезанных вышеупомянутым каналом, не будет затрагивать общего принципа нейтрализации или обязательств Высоких Договаривающихся Сторон по настоящему договору.

См. Проф. Ю. В. Ключников и Андрей Сабанин, Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях ч. I, Литиздат НКИД, 1925, стр. 294, 299–300.

ПРИЛОЖЕНИЕ 4 АКТ СПУНЕРА

28 июня 1902 г. президент США Т. Рузвельт подписал закон, известный под названием акта Спунера. Ниже приводится текст этого закона.

Статья 1. Настоящим Президент Соединенных Штатов уполномочивается приобрести за сумму, которая не превысит сорок миллионов долларов, права, концессии, земли, незаконченные сооружения, оборудование, так же как и карты, планы, проекты, пояснительные записки и все остальное, являющееся личной или чьей-либо собственностью или согласно каким-либо документам принадлежащее новой французской компании по строительству Панамского канала, которая находится либо на Панамском перешейке, либо в Париже, включая 68863 акции железнодорожной Панамской компании, если их можно приобрести на удовлетворительных условиях.

Статья 2. Президент уполномочивается приобрести у Колумбии от имени и для Соединенных Штатов, за сумму, которую он сочтет приемлемой, полосу земли в постоянное владение на колумбийской территории, шириной в десять миль, от Караибского моря до Тихого океана и право использовать и располагать водами, встречающимися там, проводить экскаваторные работы, сооружать, постоянно поддерживать и открыть движение по каналу, располагающему необходимой глубиной для прохождения больших кораблей из Караибского моря в Тихий океан. Владение с постоянным правом сохранять и поддерживать в действии Панамскую железную дорогу, если она станет собственностью Соединенных Штатов, а также право юрисдикции над упомянутой полосой земли и над портами, так же как право устанавливать санитарные регламенты и полицейские правила, которые оно считает необходимым ввести для сохранения порядка, создавая судебные органы там, где это необходимо для проведения в жизнь указанных правил и регламентов.

Президент может приобрести у Колумбии права и национальную территорию, которые он сочтет необходимыми для облегчения реализации общего генерального плана.

Естественно, что все необходимые суммы для осуществления всего предусмотренного в настоящей статье будут выделены и оплачены президентом.

Статья 3. Когда президент получит удовлетворительную купчую на собственность Новой компании Панамского канала, в соответствии с тем, что предусмотрено в статье 1, и необходимую территорию от Колумбийской республики, как это предусмотрено в статье 2, он будет иметь право выплатить Новой компании Панамского канала 40 млн. долларов, а Республике Колумбии — сумму, которая будет установлена.

Президент договорится с военным министром обо всем, касающемся руководства сооружением и экскаваторными работами, после их окончания и быстром и практичном использовании всего построенного Новой компанией Панамского канала и ее предшественницы для постройки канала для прохода морских кораблей из Караибского моря в Тихий океан. Этот канал должен иметь такую глубину и пропускную способность, которые необходимы для прохода кораблей с большей осадкой и. грузоподъемностью, чем существующие в настоящее время, и должен обладать всем необходимым, чтобы удовлетворить все нужды кораблей, проходящих через канал из океана в океан.

Одновременно военному министру поручается построить безопасные и удобные бухты в пределах канала и сделать все необходимое для обороны, безопасности и защиты указанных сооружений и канала.

Для изложенных целей президент имеет право использовать всех подходящих, по его мнению, лиц и назначить им вознаграждение за их труд.

Статья 4. Если в течение разумного срока президент не сможет получить удовлетворительное право ни на собственность Новой компании Панамского канала, ни право на владение и необходимую территорию, указанную в 1 и 2 статьях закона Спунера, со стороны Республики Колумбии, то в этом случае президент, получив для США от Коста-Рики и Никарагуа владение над территорией, которую он считает необходимой для сооружения канала, соединяющего Караибское море с Тихим океаном, обычно называемого маршрутом Никарагуа, поручит военному министру проведение экскаваторных работ и сооружение канала для кораблей от какого-либо пункта на берегу Караибского моря вблизи Грейтауна через озеро Никарагуа до другого пункта вблизи Брито на Тихом океане.

Военный министр будет руководить сооружением удобных бухт в пределах указанного канала и сделает необходимое для безопасности и удобного использования, так же как для соответствующей безопасности и защиты канала и бухт.

Президент будет осуществлять необходимое наблюдение за сооружением указанного канала и бухт, располагая всем необходимым для этой цели, используя количество людей, которое он сочтет необходимым, и назначив им соответствующую оплату.

При рытье и сооружении этого канала будут использованы подходящие части реки Сан-Хуан и озера Никарагуа.

Статья 5. Для реализации настоящего проекта, из национальной казны необходимо взять 10 млн. долларов. Военный министр уполномочивается заключать договор или договоры, которые он сочтет необходимыми для экскаваторных работ, сооружений, окончания работ, обороны канала и бухт и т. д. в соответствии с маршрутом, установленным настоящим законом. Затем время от времени и в соответствии с обстоятельствами будут расходоваться деньги общей суммой не более 135 млн. долларов в случае маршрута через Панаму или 180 млн. долларов, если будет выбран маршрут через Никарагуа.

Статья 6, В соглашениях с Республикой Колумбией или Никарагуа и Коста-Рикой президент не имеет права гарантировать им использование морского канала и его бухт в пределах, которые не будут общими для всех кораблей других стран и граждан.

[ «Anales diplomatics у consulares de Colombia», Bogota, 1914].

ПРИЛОЖЕНИЕ 5 ДОГОВОР МЕЖДУ США И ПАНАМСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ

Заключен в Вашингтоне 18 ноября 1903 г.

Поскольку США и Панамская Республика желают обеспечить постройку судоходного канала через Панамский перешеек для соединения Атлантического и Тихого океанов, постольку конгресс США принял утвержденный 28 июня закон о содействии этому начинанию, каковым законом президент США уполномочивается обеспечить за собой в разумный срок контроль над необходимой (для постройки канала) территорией Республики Колумбии, и так как суверенитет над этой территорией принадлежит в настоящее время Панамской Республике, то Высокие Договаривающиеся Стороны решили заключить с этой целью соглашение.

Статья 1. США гарантируют и будут поддерживать независимость Панамской Республики.

Статья 2. Панамская Республика уступает США на вечные времена права пользования, занятия и контроля в пределах 10-мильной зоны земли и земли под водою для постройки, поддержания, эксплуатации, приведения в санитарное состояние и защиты названного канала, причем эти 10 миль простираются по 5 миль с каждой стороны от центральной линии прохождения канала, который будет построен; названная зона будет начинаться в Караибском море в 3 морских милях от берега при низшем уровне воды и идти к Панамскому перешейку и через него в Тихий океан на 3 мили от берега при низшем уровне воды, — с оговоркой, что города Панама и Колон и гавани, прилегающие к названным городам, включенные в границы вышеописанной зоны, не будут включены в эту уступку. Панамская Республика уступает, далее, США на вечные времена права пользования, занятия и контроля на всяких других землях и водах вне пределов вышеописанной зоны, какие могут оказаться необходимыми и подходящими для постройки, поддержания, эксплуатации, приведения в санитарное состояние и защиты названного канала… Панамская Республика уступает, далее, США таким же порядком на вечные времена все острова в границах вышеописанной зоны, а в придачу к этому группу малых островов в Панамском заливе, под названием Перико, Наос, Кулебра и Фламенко.

Статья 3. Панамская Республика уступает США все права, полномочия и всю власть в зоне, упомянутой и описанной в статье 2, каковой зоной США будут владеть и пользоваться, как если бы они были сувереном территории, в пределах которой названные земли и воды расположены, с полным исключением пользования со стороны Панамской Республики каким-либо из таких суверенных прав, полномочий или власти.

Статья 4. Панама уступает США на вечные времена права пользования всякими другими ее водами, так или иначе необходимыми для канала.

Статья 5. Панамская Республика уступает США на вечные времена монополию на постройку, поддержание и эксплуатацию любой системы сообщений по каналам или железным дорогам через ее территорию между Караибским морем и Тихим океаном.

Статья 6. Все вышеуказанные уступки не должны затрагивать прав частных лиц. При конфликтах их прав с правами США преимущества имеют последние, но в таком случае США обязаны возместить ущерб частных лиц. Для оценки ущерба и для разбора относящихся сюда споров создается смешанная комиссия из американских и панамских представителей.

Статья 7. Панамская Республика уступает США в пределах городов Панама и Колон с прилегающими гаванями и в пределах прилегающей к ним территории право приобретения путем покупки или путем осуществления права отчуждения (eminent dominion) всех земель, сооружений, водных пространств или иной собственности, необходимой и пригодной для постройки, поддержания, эксплуатации и защиты канала и всякого рода санитарных оборудований. Эти последние будут созданы за счет США с установлением за пользование водой и пр. таких взиманий, которые обеспечили бы выкуп других санитарных оборудований Панамой через 50 лет. Панамская Республика соглашается, что города Панама и Колон будут на вечные времена подчиняться санитарным распоряжениям США и что в случае, если панамское правительство окажется неспособным или несостоятельным выполнить свой долг и заставить города Панаму и Колон подчиняться санитарным распоряжениям США, то Панамская Республика предоставляет США право и власть принудить их к этому. Такие же право и власть предоставляются США в деле поддержания общественного порядка в городах Панама и Колон и Панамская Республика, по мнению США, оказалась неспособной в прилегающих к ним гаванях и территориях в случае, если бы Панамская Республика, по мнению США, оказалась неспособной поддержать такой порядок.

Статья 8. Панамская Республика уступает США все права, которые она имеет ныне или может приобрести в будущем, на собственность Новой компании Панамского канала и Панамской железнодорожной компании, как результат перехода суверенитета над Панамским перешейком от Республики Колумбии на Панамскую Республику и уполномочивает Новую компанию Панамского канала продать и передать США все права, привилегии, имущества и концессии, равно как Панамскую железную дорогу и все акции и части акций этой компании; однако земли, лежащие вне описанной в статье 2 зоны, но не города Панама и Колон и порты их, поскольку эти земли принадлежат указанным выше компаниям и не нужны каналу, возвращаются Панамской Республике.

Статья 9. Не должно быть никаких судовых сборов, кроме сборов за пользование каналом и другими сооружениями.

Статья 10. Панамская Республика соглашается, что канал, железные дороги и вспомогательные сооружения не будут облагаться никакими налогами, ни государственными, ни муниципальными…ни какого бы то ни было иного рода…

Статья 12. Панамская Республика обязуется открыть свободный доступ в страну и к каналу всем лицам, приглашенным на работу по каналу, независимо от национальности, вместе с семьями и с освобождением таких лиц от воинской повинности в Панаме.

Статья 13. Беспошлинный ввоз США материалов для постройки канала.

Статья 14. За сделанные уступки Панама получает у США при ратификации соглашения 10 млн. долларов, а сверх того по прошествии 9 лет начнет получать по 250000 долларов ежегодного возмещения.

Статья 18. Канал, по окончании его постройки, и входы в него будут постоянно нейтральными и будут открыты на условиях, предусмотренных в отделе I статьи 3 договора, заключенного правительствами США и Великобритании 18 ноября 1901 г., и в согласии с его постановлениями.

Статья 19. За Панамой сохраняется право проводить через канал свои военные суда и перевозить на них войска и военное снаряжение во всякое время и не уплачивая никаких сборов.

Статья 20. Если у Панамы имеются обязательства в отношении третьих держав или их граждан по договорам, концессиям и пр., противоречащим настоящему договору, то Панама обязуется или изменить, или аннулировать их.

Статья 21. Уступаемые Панамой права и привилегии переходят к США свободными от каких-либо обязательств. Если имеются в связи с ними чьи-либо претензии, они должны быть обращены к Панаме, а не к США.

Статья 22. К США переходят права на будущие доходы с канала, согласно концессионному договору с Л. Н. Б. Уайзом, приобретенному в собственность Новой компанией Панамского канала, и все другие права по этой концессии или по концессии Панамской железнодорожной компании.

Статья 23. Если когда-либо оказалось бы необходимым употребить вооруженные силы для ограждения безопасности или защиты канала или пользующихся им судов или железных дорог и вспомогательных сооружений, то США будут иметь право во всякое время и по своему усмотрению пользоваться в этих целях своей полицией и своими сухопутными и морскими силами и сооружать крепости.

Статья 24. Никакие изменения в правительстве или в законах и договорах Панамской Республики не будут, без согласия США, затрагивать прав США по настоящей конвенции или по договорным соглашениям между обеими странами, существующим ныне или подлежащим заключению в будущем и относящимся к предметам настоящей конвенции. Если Панамская Республика войдет в будущем составной частью в какое-либо другое государство или в объединение или союз государств, так что ее суверенитет или независимость будут поглощены… таким государством, объединением или союзом, то права США по настоящей конвенции ни в каком отношении не будут уменьшены или ущемлены.

Статья 25. Для лучшего исполнения обязательств по настоящей конвенции и в целях действительной защиты канала и охраны его нейтралитета правительство Панамской Республики продаст или уступит США земли, подходящие и необходимые для морских или угольных станций на Тихоокеанском побережье и на западном Караибском берегу Республики в определенных пунктах по соглашению с президентом США.

См. Проф. Ю. В. Ключников и Андрей С а б а н и н, Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях, ч. I, Литиздат. НКИД, 1925, стр. 307–310.

Редактор Н. В. Глазунова.

Оформление художника С. А. Бычкова.

Художественный редактор Л. С. Морозова.

Технический редактор Н. А. Беляев.

Корректор Н. А. Чернышева.

Ш-06124. Сдано в набор 6 июня 1958 г. Подписано в печать 23 июля 1958 г. Формат 84Х108 1/32- Физ. печ. л. 6; усл. печ. л. 11. Уч. — изд. л. 9,75. Тираж 3000 экз. Заказ 567. Цена 5 руб. 85 коп.

Издательство ИМО. Москва, Ж-54, Стремянный пер., 29

Типография Изд-ва ИМО. Москва, Г-21, Метростроевская, 53 ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНСТИТУТА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ в 19 58 году ВЫПУСКАЕТ В СВЕТ СЛЕДУЮЩИЕ КНИГИ ПО ВОПРОСАМ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ и МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Л. Кудашев, Г. Розанов

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО СОЮЗА

В брошюре, являющейся первым выпуском серии «Внешняя политика, стран мира», популярно изложены ленинские принципы внешней политики Советского государства. Особое внимание уделено борьбе СССР за разоружение, за создание системы коллективной безопасности и укрепление мира во всем мире. В брошюре показан новый тип международных отношений, сложившийся внутри лагеря социалистических стран, взаимоотношения социалистических и капиталистических государств, поддержка Советским Союзом национально-освободительного движения народов колониальных и зависимых стран.

Брошюра рассчитана на массового читателя.

В. И. Попов

АНГЛО-СОВЕТСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

В книге рассматриваются англо-советские отношения в 1927–1929 годах. В указанный период реакционно-консервативные круги Англии при молчаливой поддержке праволейбористской оппозиции искусственно вызвали англо-советский конфликт, создав напряженную ситуацию на международной арене. Разрыв англо-советских отношений отрицательно сказался на внешнеполитическом престиже Англии и ее экономическом положении. Трудящиеся СССР и Англии боролись за восстановление и развитие связей между обеими странами. Благодаря их усилиям, а также умелой деятельности молодой советской дипломатии, политика реакционных кругов Англии, проводившаяся вопреки интересам английского народа, окончилась полным провалом. Дипломатические отношения между Англией и СССР в конечном счете были восстановлены.

Книга содержит много фактических данных, снабжена библиографическим указателем. Рассчитана на широкие круги советской интеллигенции.

Под редакцией проф. Г. А. Деборина

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО СОЮЗА (1945–1949)

В книге рассматриваются основные проблемы истории международных отношений и внешней политики Советского Союза в период образования мировой социалистической системы: коренные изменения в международной обстановке после второй мировой войны; заключение мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией; установление и развитие дружественных отношений с европейскими странами народной демократии; международные отношения на Дальнем Востоке и всемирно-историческое значение образования Китайской Народной Республики; международное значение ликвидации колониальных режимов в странах Юго-Восточной Азии, Ближнего и Среднего Востока; создание агрессивного Североатлантического блока и борьба народов против опасности новой войны; борьба СССР за демократическое решение германского вопроса и историческое значение образования Германской Демократической Республики.

В. Б. Ушаков

ОЧЕРКИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ВЕЙМАРСКОЙ ГЕРМАНИИ (1918–1933)

В книге показана деятельность германской дипломатии в период так называемой Веймарской республики, просуществовавшей с Ноябрьской революции 1918 года до прихода Гитлера к власти. Автор разбирает основные направления внешней политики германского империализма в период Версаля, послевоенного революционного кризиса, временной частичной стабилизации капитализма (план Дауэса), мирового экономического кризиса 1929 года. В книге показана борьба германских монополий за перевооружение Германии и отражена борьба трудящихся Германии под руководством Коммунистическом партии против подготовки к войне, за развитие дружественных советско-германских отношений.

Н. Н. Болховитинов

ДОКТРИНА МОНРО (происхождение и характер)

Монография посвящена исследованию внутриэкономических и внешнеполитических предпосылок создания доктрины Монро (по имени президента США—1817 по 1823 г.), с помощью которой агрессивные круги США и поныне стремятся оправдать свою экспансионистскую политику в отношении стран Западного полушария. Автор анализирует эту доктрину и показывает практику ее применения.

В монографии широко использована литература и источники, дана богатая библиография.

Книга рассчитана на читателей, интересующихся внешней политикой и международными отношениями.

Цена 5 р. 85 к.

ИЗДАТЕЛЬСТВО ИМО

МОСКВА — 1958

Примечания

1

Цит. по G. С. Сhесa, El aguila rampente, Мёрсо, 1956, рр. 277–278.

(обратно)

2

Симон Боливар — один из виднейших политических деятелей Латинской Америки, представитель торговой буржуазии и дворянства. Организатор национально-освободительной борьбы испанских колоний.

(обратно)

3

S. Bolivar, Obras completas, Habana, 1947, v. I, p. 621.

(обратно)

4

P. Zubieta, Apuntaciones sobre las primeras misiones diplo-maticas de Colombia, Bogota, 1924, pp. 322–323.

(обратно)

5

«Diplomatic Correspondence of the United States. Interamerican Affairs», Wash., 1932–1935, v. 1, p. 156.

(обратно)

6

«Diplomatic Correspondence of the United States. Interamerican Affairs», Wash., 1932–1935, v. 1, pp. 147–148.

(обратно)

7

P. Zubieta, Apuntaciones sobre las primeras misiones diplomaticas de Colombia, Bogota, 1924, p. 68.

(обратно)

8

Р. Zubieta, Apuntaciones sobre primeras misiones diploma-ticas de Colombia, Bogota, 1924, pp. 113–114.

(обратно)

9

В 1830 году Великая Колумбия получила название Новой Гранады. В 1863 году Новая Гранада стала называться Соединенными Штатами Колумбии; в 1886 году — Колумбийской республикой.

(обратно)

10

Послание президента Новой Гранады конгрессу—1835».. «Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. III,, pp. 85–86.

(обратно)

11

В 1826 году в Панаме состоялся первый конгресс американских государств. На нем присутствовали 5 государств: Перу, Колумбия, Ла-Плата, Чили и Боливия. Его организатор — Боливар — преследовал цель заключись общеамериканский пакт, который, «объединив все республики в один политический организм, позволил бы Америке предстать перед миром в ореоле такого величия, какого не знали народы древности». Однако попытка Боливара создать федерацию всех стран Южной Америки потерпела неудачу главным образом благодаря сопротивлению США и Англии, а также вследствие экономической и политической разобщенности помещичье-буржуазных группировок латиноамериканских стран.

(обратно)

12

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 65.

(обратно)

13

«Anales diplomatics у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. Ill, p. 149. Отчет МИД Колумбии конгрессу за 1844 год.

(обратно)

14

J. B. Moore, A Digest of International Law, Wash., 1906, v. Ill, p. 3.

(обратно)

15

См. приложение 1.

(обратно)

16

См. приложение 1.

(обратно)

17

Ibid., p. 8.

(обратно)

18

К. Маркс и Ф. Энгельс, Международные обзоры, Соч., т. VIII, стр. 208—209.

(обратно)

19

По фамилии государственного секретаря США Клейтона и английского уполномоченного Бульвера. См. приложение 2.

(обратно)

20

По фамилии государственного секретаря США Клейтона и английского уполномоченного Бульвера. См. приложение 2.

(обратно)

21

См. J. В. М о о г. е, A Digest of International Law, Wash., 1906, v. Ill, pp. 126–127.

(обратно)

22

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 161.

(обратно)

23

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 163.

(обратно)

24

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. Ill, pp. 373.

(обратно)

25

I b i d., p. 373.

(обратно)

26

Т. F. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. 65.

(обратно)

27

¹ Т. F. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. 74.

(обратно)

28

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, pp. 164—165.

(обратно)

29

Гарри Барнес в предисловии к книге Фреда Риппи «Капиталисты и Колумбия» (Т. F. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. XXX) заявляет: «С тех пор как золотая лихорадка после 1849 года продемонстрировала значение пути через перешеек к западному побережью, зона Панамского канала находилась в непрерывной опасности быть захваченной Соединенными Штатами. Часть перешейка едва не была оккупирована в агрессивный довоенный период (1857)».

(обратно)

30

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 166.

(обратно)

31

G .Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 166.

(обратно)

32

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. XIX.

(обратно)

33

¹ W. Johnson, American Foreign Relations, L., 1916, v. II, p. 309.

(обратно)

34

W. Johnson, American Foreign Relations, L., 1916, v. II, p. 309.

(обратно)

35

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, pp. 133—134.

(обратно)

36

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, pp. 133–134.

(обратно)

37

J. В. М о о г е, A Digest of International Law, Wash., 1906, v. Ill, p. 17.

(обратно)

38

Ibid., p. 1819.

(обратно)

39

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. 35.

(обратно)

40

H. C. Hill, Roosevelt and Caribbean, Chi., 1927, p. 1.

(обратно)

41

Т а м же, стр. 179.

(обратно)

42

См. приложение 3.

(обратно)

43

См. приложение 3.

(обратно)

44

N. Padelford, The Panama Canal in Peace and War, N. Y., 1943, p. 44.

(обратно)

45

J. B. Moore, A. Digest of International Law, Wash., 1906> v. Ill, p. 211.

(обратно)

46

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 804.

(обратно)

47

J. A. S Grenville, Great Britain and the Stimian Canal 1898–1901, «The American Historical Review», v. LXI, № 1, October 1955, p. 48.

(обратно)

48

J. B. Moore, A. Digest of International Law, Wash., 1906> v. Ill, p. 211.

(обратно)

49

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1941, t. I, p. 631.

(обратно)

50

I b i d., p. 82.

(обратно)

51

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. XXIX.

(обратно)

52

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 804. Послание президента конгрессу.

(обратно)

53

Ibid., p. 806.

(обратно)

54

Ibid.

(обратно)

55

³ Ibid.

(обратно)

56

«Anales diplomаticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, pp. 806–807.

(обратно)

57

Ph. Bunau-Varilla, Panama, Р., 1913, р. 252.

(обратно)

58

См. «Anales diplomatics у consulates de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 808.

(обратно)

59

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 129.

(обратно)

60

Cm. «Anales diplom^ticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV. p. 890

(обратно)

61

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 130.

(обратно)

62

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 130.

(обратно)

63

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 808.

(обратно)

64

Ph. Bunau-Varilla, Panama, Р., 1913, рр. 210—211.

(обратно)

65

¹ D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 124.

(обратно)

66

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 124.

(обратно)

67

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 283.

(обратно)

68

«Anales diplomlticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 810.

(обратно)

69

См. D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940„ p. 138.

(обратно)

70

Ibid., p. 139.

(обратно)

71

I b i d., p. 286.

(обратно)

72

Ph. Bunau-Varilla, Panama, Р., 1913, р. 287.

(обратно)

73

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 140.

(обратно)

74

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 552.

(обратно)

75

I b i d., p. 556.

(обратно)

76

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 439.

(обратно)

77

См. «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1814, pp. 556–564.

(обратно)

78

Ph. Bunau-Varilla, Panama, Р., 1913, р. 247.

(обратно)

79

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 435.

(обратно)

80

См. приложение 4.

(обратно)

81

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 157.

(обратно)

82

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 160.

(обратно)

83

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 160.

(обратно)

84

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 260–263.

(обратно)

85

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 254.

(обратно)

86

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. 65.

(обратно)

87

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. 81.

(обратно)

88

См. J. Е. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. 61.

(обратно)

89

См. J. Е. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. 61.

(обратно)

90

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 164.

(обратно)

91

«Anales diplomаticos у consulares de Colombia, Bogota, 1914, t. IV, p. 861.

(обратно)

92

I b i d., pp. 286–287.

(обратно)

93

I b i d., p. 300.

(обратно)

94

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 820.

(обратно)

95

I b i d., pp. 826–827.

(обратно)

96

См. «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914„ pp. 256—257.

(обратно)

97

I b i d., p. 256.

(обратно)

98

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 182.

(обратно)

99

«Libro Azul», Documentos diplomaticos sobre el canal у la rebellion del istmo de Panama», Bogota, 1904, p. 297.

(обратно)

100

«Libro Azul», Documentos diplomaticos sobre el canal у la rebellion del istmo de Panama», Bogota, 1904, p. 297.

(обратно)

101

Ibid.

(обратно)

102

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914,. pp. 263—269.

(обратно)

103

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, pp. 187–188.

(обратно)

104

A. Dennis, American Secretaries of the State and the Diplomacy, N. Y., 1928, t. IX, p. 162.

(обратно)

105

W. Johnson, American Foreign Relations, N. Y., 1916, v. II, p. 316.

(обратно)

106

Ph. Bunau-Varilla, Panama, Р., 1913, р. 129.

(обратно)

107

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 190.

(обратно)

108

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 190.

(обратно)

109

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, p. 831.

(обратно)

110

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 110.

(обратно)

111

«Anales diplomaticos у consulares des Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 833.

(обратно)

112

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, p. 840.

(обратно)

113

I b i d.

(обратно)

114

«Е1 Porvenir», Bogota, 3 de febrero de 1903.

(обратно)

115

«Е1 Porvenir», Bogota, 3 de febrero de 1903.

(обратно)

116

«Е1 Colombiano», Bogota, 24 de mayo de 1903.

(обратно)

117

В течение ряда лет посланник США в Колумбии Харт обвинялся в нечестных финансовых сделках с целью личной наживы. Когда его взаимоотношения с колумбийскими кредиторами обострились, он подал в отставку. 4 февраля отставка была принята, и секретарь миссии Арчур М. Бопре был назначен посланником. В марте 1903 года Харт покинул Боготу.

(обратно)

118

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 380.

(обратно)

119

«The New York Sun», March 19, 1903.

(обратно)

120

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 379.

(обратно)

121

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 379—381.

(обратно)

122

Ibid., pp. 382–387.

(обратно)

123

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, pp. 280—281.

(обратно)

124

T. Dennett, John Hay, N. Y., 1933, pp. 375–376.

(обратно)

125

См. шифровки Бопре № 45, 47, и др. «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 380—602.

(обратно)

126

I b i d., p. 388.

(обратно)

127

3 Позднее выяснилось, что этим «выдающимся колумбийцем» был генерал Рафаэль Рейес.

(обратно)

128

«Е1 Соггео National», Bogota, 11 de Mayo de 1903.

(обратно)

129

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 392.

(обратно)

130

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 287.

(обратно) name="n_131">

131

Телеграмма Бопре Хэю от 13 июня, «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 347.

(обратно)

132

P h. Bunau-Varilla, Panama, P., 1913, pp. 267–268.

(обратно)

133

«The New York World», June 14, 1903.

(обратно)

134

A. Dennis, Adventures in American Diplomacy, N. Y., 1928, p. 338.

(обратно)

135

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 401.

(обратно)

136

Ibid., pp. 401–402.

(обратно)

137

Ibid.

(обратно)

138

«Anales del Senado de Colombia», 2 de julio de 1903.

(обратно)

139

Cm. A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, 1931, p. 97.

(обратно)

140

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 410.

(обратно)

141

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 412.

(обратно)

142

Ibid.

(обратно)

143

См. «Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 860.

(обратно)

144

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 318, 416.

(обратно)

145

Ibid.

(обратно)

146

¹ D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 320.

(обратно)

147

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de America, Bogota, pp. 108—109.

(обратно)

148

. ^[148] «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 427.

(обратно)

149

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 428.

(обратно)

150

Ibid., p. 432.

(обратно)

151

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 800.

(обратно)

152

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 800.

(обратно)

153

Ibid., pp. 459–462.

(обратно)

154

Cm. «Diario oficial de Colombia», I de noviembre de 1913.

(обратно)

155

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, pp. 448–449.

(обратно)

156

Н. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 309.

(обратно)

157

Ibid.

(обратно)

158

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 412.

(обратно)

159

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944; W. H. Collcott, The Caribbean Policy of the United States, 1890–1920, Baltimore, 1942 и др.

(обратно)

160

H. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 310.

(обратно)

161

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 412.

(обратно)

162

Н. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 315.

(обратно)

163

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. У, 1940, p. 337.

(обратно)

164

«The New York Herald», Aug. 15, 1903. 112

(обратно)

165

«The New York Herald», Aug. 15, 1903. 112

(обратно)

166

Ibid., рр. 521, 530.

(обратно)

167

I b i du

(обратно)

168

Т. Roosevelt, An Autobiography, N. Y., 1929, р

(обратно)

169

Этот документ стал известен лишь в 20-х годах XX в.

(обратно)

170

¹ J. Н. L a t а п ё, The United States and Latin America, N. Y., 1920, p. 261.

(обратно)

171

J. Н. L a t а п ё, The United States and Latin America, N. Y., 1920, p. 261.

(обратно)

172

A. Dennis, The American Secretaries of State and the Diplomacy, N. Y., 1928, t. IX, pp. 163—164.

(обратно)

173

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 351.

(обратно)

174

A. Dennis, The American Secretaries of State and the Diplomacy, N. Y., 1928, t. IX, p. 160.

(обратно)

175

A. Dennis, The American Secretaries of State and the Diplomacy, N. Y., 1928, t. IX, p. 160.

(обратно)

176

A. J. Uribe, Colombia у los Estados Unidos de Атёпса, Bogota, 1931, p. 120.

(обратно)

177

Chamberlain, The Chapitre de deshonnour national, L., 1912, p. 40.

(обратно)

178

Н. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 321.

(обратно)

179

G. Nerval, Autopsy of the Monroe Doctrine, N. Y., 1934, p. 218.

(обратно)

180

«Anales diplom^ticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 850.

(обратно)

181

Ibid., pp. 850–870.

(обратно)

182

Cm. «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 643.

(обратно)

183

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914„ t. IV, p. 851.

(обратно)

184

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914„t. IV, p. 851.

(обратно)

185

«Anales diplomaticos у consulares de Colombia», Bogota, 1914, t. IV, p. 851.

(обратно)

186

H. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 320.

(обратно)

187

I b i d.

(обратно)

188

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 359.

(обратно)

189

D. Miner, The Fight for the Panama Route, N. Y., 1940, p. 359.

(обратно)

190

H. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 320.

(обратно)

191

Ibid.

(обратно)

192

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 467.

(обратно)

193

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 467–474.

(обратно)

194

Ibid., p. 346.

(обратно)

195

¹ «Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 316.

(обратно)

196

Ibid., pp. 351–352.

(обратно)

197

A. S. Т u a n е z, La Revolution de Panama, «Revue d’histoire diplomatique», № 28, P., 1914, p. 300.

(обратно)

198

H. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 327.

(обратно)

199

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 347.

(обратно)

200

Ibid., pp. 474–475.

(обратно)

201

J. В i s h о p, T. Roosevelt and his Time Shown in his Own Letters, v. 2, N. Y., 1920, p. 295.

(обратно)

202

F. Rippy, The Capitalists and Colombia, N. Y., 1931, p. 93.

(обратно)

203

H. Pringle, Theodore Roosevelt, L., 1934, p. 321.

(обратно)

204

Послане Рузвельта конгрессу от 4 января 1904 г. «The Panama Canal and our Relations with Colombia», Wash., 1914, p. 7.

(обратно)

205

Ibid., p. 856.

(обратно)

206

I. bid., p. 860.

(обратно)

207

G. Mack, The Land Divided, N. Y., 1944, p. 463.

(обратно)

208

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p 477.

(обратно)

209

A. J. Uribe, Colombia у los Estades Unidos de America, Bogota, 1931, p. 127.

(обратно)

210

См. приложение 5.

(обратно)

211

Ibid., p. 221.

(обратно)

212

I b i d., p. 657.

(обратно)

213

I b i d, p. 706.

(обратно)

214

Ibid., pp. 706–707.

(обратно)

215

Ibid., p. 219.

(обратно)

216

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, pp. 314–325.

(обратно)

217

Ibid., p. 312.

(обратно)

218

«Diplomatic History of the Panama Canal», Wash., 1914, p. 296.

(обратно)

219

G. С. C h e c a, El aguila rampante (El imperialismo yanqui sobre America Latina), Mdjico, 1956, p. 283.

(обратно)

220

V. F. G о i t i a, Las Constituciones de Panama, Madrid, 1954, p. 516.

(обратно)

221

N. Раdelford, The Panama Canal in Peace and War, N. Y., 1943, p. 62.

(обратно)

222

N. Padelford, The Panama Canal in Peace and War, N. Y… 1943, p. 49.

(обратно)

223

«New York Times», Jan. 8, 1933.

(обратно)

224

См. W. McCain, The United States and the Republic of Panama, North Carolina, 1937, p. 245.

(обратно)

225

G. С. С h е с a, El aguila rampante, Mejico, 1956, р. 285.

(обратно)

226

Цит. по Г. Тавров, Спор о Панамском канале, «Международная жизнь», 1956 г., № 9, стр. 132.

(обратно)

227

«The United States News and World Report», Aug. 17, 1956, p. 54.

(обратно)

228

В тексте договора сделаны сокращения статей, не имеющих существенного значения.

(обратно)

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

ИСТОРИЯ КОЛУМБИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ в XIX веке

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА ЗАХВАТА ПАНАМСКОГО ПЕРЕШЕЙКА

ДОГОВОР ХЭЯ—ЭРРАНА

ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ «НЕЗАВИСИМОЙ» ПАНАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. ЗАХВАТ СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ ЗОНЫ КАНАЛА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЯ

  ПРИЛОЖЕНИЕ 1 ДОГОВОР 1846 года МЕЖДУ НОВОЙ ГРАНАДОЙ И СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ АМЕРИКИ, ЗАКЛЮЧЕН В БОГОТЕ 12 ДЕКАБРЯ 1846 г.[228]

  ПРИЛОЖЕНИЕ 2 ДОГОВОР КЛЕЙТОНА — БУЛЬВЕРА 1850 года МЕЖДУ США И АНГЛИЕЙ

  ПРИЛОЖЕНИЕ 3 ДОГОВОР ХЭЯ — ПАУНСЕФОТА МЕЖДУ США И АНГЛИЕЙ

  ПРИЛОЖЕНИЕ 4 АКТ СПУНЕРА

  ПРИЛОЖЕНИЕ 5 ДОГОВОР МЕЖДУ США И ПАНАМСКОЙ РЕСПУБЛИКОЙ

*** Примечания ***