Невилеп [Пабло Эспирито] (fb2) читать онлайн

Мне нужен кто-то, с кем можно петь и плясать

Maxx Arbo

Игра слов – игра ослов, острослов

Вася В.

Закрой глаза и смотри

Вадим Демчог

От переводчика

На суд читателя представлено произведение в стиле метамодерн от малоизвестного бразильского писателя. Книга представляет собой лабиринт, проходя, через который каждый читатель создаёт свою собственную уникальную и неповторимую историю.

Как говаривал мой старинный друг Сократ – мы отправляемся в глубины сознания и собираемся пошатнуть самые основы человеческого естества. Но не стоит забывать, что в книге содержатся лишь кусочки пазла и не более. А какая картинка в итоге из них сложится знает только тот, кто этот пазл собирает. Вполне возможно, что с первого раза ничего не выйдет и стоит попробовать ещё раз несколько позже. А может и не стоит. Ведь красота всегда находится только в глазах того, кто смотрит.

Кроме того, не лишним будет напомнить о том, что все события в книге являются вымышленными и любое совпадение с реальностью должно рассматриваться как страшный кошмар и нелепая случайность.

Вступление

Меня зовут Пеле. И с моим именем конечно играть бы в футбол где-нибудь в солнечной Бразилии, но судьба распорядилась иначе и мне довелось родиться и вырасти в Челябинске. Этот факт не самая большая странность в моей жизни, а лишь указатель на начало цепочки подобных странностей, которые и составляют мою жизнь и, как следствие, меня самого. И волею слепого случая мне пришлось пройти сквозь безумие, чтобы постичь принципы работы мозга, и узнать как его перепрограммировать или, проще говоря, взламывать. Я узнал как появляется то, что мы привыкли называть реальностью, и как можно управлять этим процессом. Я стал всемогущим, я стал сверхчеловеком. Впрочем, обо всём по порядку… Всё это началось в тот самый понедельник, когда я постиг простую истину. Меня не существует. Меня просто нет.

Глава 1. Рождение героя

Вообще говоря, эта тема не столь проста и однозначна, чтобы можно было в нескольких словах объяснить какой смысл я вкладываю словосочетание “меня не существует”. Ведь чем концепция проще, тем сложнее её понять и принять. Но я всё же попробую.

В довольно раннем возрасте я увлёкся нейробиологией. По большей части этому способствовала тётушка, воспитывавшая меня. Она вела активную исследовательскую деятельность, изучая устройство мозга, и умела увлекательно рассказать о достигнутых результатах и выводах из них. Итогом стало то, что к двадцати годам я прочитал всю доступную литературу по теме и мог дать сто очков вперёд любому профессору. Ну а мои размышления закономерно привели меня к следующей логической цепочке. Любое действие, совершаемое живым организмом, есть реакция на внешние или внутренние раздражители. Головной мозг есть набор огромного количества клеток, связанных между собой при помощи отростков, проводящих электрические сигналы. Эти клетки принимают поток сенсорной информации и выдают управляющие сигналы остальным клеткам тела. В результате функционирования этой сложной системы возникает некий процесс, анализирующий последовательности запомненных прошлых состояний и прогнозируемых будущих. Мы называем этот процесс мышлением. Таким образом мышление есть просто побочный продукт функционирования живого организма. И то, что человек осознаёт этот процесс, ничем не отличает его существование от существования той же обезьяны. И говорить о свободной воле глупо, потому как все действия человека в течение жизни являются функцией распаковки генетического кода, составленного из половинки маминого и половинки папиного. Я поясню, чтобы было понятнее. Абсолютно ВСЕ действия живого организма в течение его жизни – это не более, чем результат выполнения генетической программы, которая образуется в результате случайного соединения двух независимых частей. И в таком случае возникает вопрос. Та сущность, которую мы называем “я”, реальна или является иллюзией?

И в этот самый момент я осознал собственную иллюзорность. Тот образ, который возникает в уме, когда я говорю или думаю о себе, является не более чем побочным эффектом процесса мышления, плодом моего воображения. Но если меня нет, то кто же в таком случае осознал всё вышеописанное? В том-то и фишка, что не существует кого-то, кто может воспринимать реальность, есть только само восприятие. Бытие само по себе бессознательно. И для большинства эти слова прозвучат как бред и бессмыслица, но весь фокус в том, что истина проста и парадоксальна. И именно поэтому она не может быть представлена в форме научной теории.

Я сидел перед большим зеркалом во всю стену и ошарашено смотрел на своё отражение, пытаясь переварить внезапный инсайт и не скатиться при этом в безумие. Я существовал только в собственном восприятии и моё отражение в зеркале было просто картинкой, которую нарисовал мне мой мозг в результате анализа себя самого.

И я почувствовал, что исчезаю. Просто исчезаю. Я ушёл из этого мира, перестал существовать в нём, перестал в него вмешиваться. Я расслабился настолько, что стал прозрачным. И мир прекрасно продолжил существовать без меня. Всё было как и раньше за одним исключением. Теперь я был частью огромного безграничного пространства, бесстрастным наблюдателем, а всё происходило само собой без моего вмешательства.

Я почувствовал что в комнате есть ещё кто-то и открыл глаза. Прямо напротив меня, скрестив босые ноги, сидел человек, выглядящий как сорокалетний хиппи. В целом ничего необычного. Борода, волосы, собранные сзади в пучок, но меня поразили глаза. Они светились изнутри и смотрели очень глубоко и пронзительно, а взгляд был одновременно серьёзным и лукавым. Видимо моё лицо вытянулось слишком сильно, потому что незнакомец стал улыбаться, а потом и вовсе расхохотался. Я немного смутился, но ничего не сказал, продолжая вопросительно смотреть на него.

– Я думаю, что стоит внести некую ясность, – насмеявшись, произнёс незнакомец. – Меня зовут Невилеп. Согласен, имя странное, но к твоему тоже есть вопросы. Меня не существует, я всего лишь плод твоего воображения.

Ну всё, шиза, пронеслось в моей голове.

– Можно назвать и так, но это нормально, не стоит пугаться.

– Ты ещё и мысли читаешь?

– Я знаю все твои мысли, потому что я и есть ты.

– Домедитировался, блять!

– Не надо бояться. Страх – это всего лишь одна из древнейших подпрограмм выживания, возможно даже основная. Именно по этой причине так сложно от него избавиться. Ты ведь уже понял, что являешься биороботом, функционирование которого обусловлено предыдущим опытом. Вот и продолжай воспринимать происходящее как некий процесс, не зависящий от тебя. Безумие – это просто то, что для чего в твоём уме нет места. И я надеюсь, что ты услышал именно то, что я сказал.

– Да какого хрена?! Слушай, я и так уже подошёл очень близко к краю бездны. Близко настолько, что стал видеть как эта бездна вглядывается в меня. Не усугубляй и без того сложную ситуацию. Одно неверное движение и я окажусь в психушке. И я очень не хочу, чтобы ты подтолкнул меня.

Полагаю, что выглядел я в тот момент уж очень растерянно и ошеломлённо, потому что собеседник снова расхохотался.

– Ладно, давай по порядку, – сказал он. – Где мы по-твоему сейчас находимся?

– В моей квартире, где же ещё?

Лукавая улыбка и озорной взгляд моего собеседника красноречиво говорили о том, что здесь не всё так просто. Я в панике стал вертеть головой, пытаясь понять что это за место, но видел вокруг лишь белый пол, белый потолок и белые стены, границ между которыми не было и от того всё воспринималось бесконечным белоснежным пространством. Лицо моё снова вытянулось в удивлении.

– Мы внутри головы. Deep inside your mind, – всё также продолжая улыбаться, сказал Невилеп. – Теперь ты можешь выдохнуть, успокоиться и осознать этот факт.

Осознать этот факт. Очень смешно, незнакомец. Ты предлагаешь мне добровольно признать себя психом и жить с этим? Ну уж нет. Единственное что реально – это то, что я говорю с персонажем, которого сам же и выдумал. Ну может и не я, а мой воспаленный разум. Но от этого нисколько не легче. Всё, пора валить!

– И куда же ты собрался валить? И главное как?

Его способность читать мои мысли уже начинала порядком раздражать. Но ведь он прав! Я же как-то попал сюда. Значит точно таким же образом можно и свалить. А как я попал сюда? Я сидел и размышлял о мышлении, своём “я”, иллюзорности бытия, а потом увидел человека, который назвал себя Невилеп…

В следующее мгновение я вывалился в реальность. Или мне только думалось, что это реальность? Я всё также сидел перед зеркалом и смотрел на своё отражение. Блять! Я всё это время разговаривал со своим отражением в зеркале! Теперь можно смело отправляться в ближайшую психбольницу. Хотя чем мне там смогут помочь? Ладно, спишем это на временное умопомрачение и забудем. В конце концов даже техника имеет право на сбой. Я поднялся с пола и отправился на кухню…

Глава 2. Осмысление

И у кого-то уже возник вопрос. А почему это он начинает историю именно с этого момента? Неужели до тех пор в его жизни не происходило ничего странного? И конечно же возникновение подобного вопроса в голове читателя не более, чем плод авторского воображения, но мысль воплощённая это уже материя. А значит вопрос волей-неволей уже возник в уме и вскоре начнёт требовать ответа. Будьте уверены. Но, дабы не утруждать беспокойный ум читателя, спешу этот самый ответ предоставить.

Потрясение, которое я испытал в тот момент, было столь сильным, что дойдя до кухни, я взял в руки чашку и более десяти минут стоял с ней, глядя куда-то вдаль перед собой сквозь материю и время. И все предыдущие события моей жизни по сравнению с произошедшим можно представить как праздничный фейерверк в ночном небе в сравнении со взрывом сверхновой. Вот почему именно это событие я считаю поворотным моментом своей жизни. Как бы это объяснить? До этого момента у меня был свой путь. Он мог под влиянием обстоятельств меняться, но всегда имел определённое направление. А теперь всё разлетелось в клочья. Да какие там клочья? Моя картина мира распалась на составные части. На атомы, бозоны и что там ещё раскопали “величайшие умы человечества”. Не было больше ничего. Вообще. Только Пустота. Это состояние невозможно описать и очень странно представить. Я осознал, что лишился разума. Потому что не может нормальный человек беседовать со своим отражением в зеркале, не осознавая этого. Значит я псих. Я просто стоял и пытался хоть как-то переварить это. В голове почему-то навязчиво крутилось слово ИНИЦИАЦИЯ.

Несмотря на всю волну захлестнувших меня эмоций, я понял, что вызваны они неслабой порцией кортизола, которую выплюнул мой мозг в ответ на неизведанный опыт. А значит безумие, испугавшее меня, – это просто эмоциональная реакция на гормон страха. Древнейший инструмент выживания. Основная подпрограмма биологической системы. До тех пор, пока я боюсь лишиться ума и стать безумцем, я нахожусь в ловушке. Эта элегантная система защиты мозга от себя самого была выстроена за миллиарды лет эволюции. И я не могу выйти за пределы ума до тех пор, пока отождествляюсь с ним. Значит как только я расстанусь со своим умом, то сразу же стану безумным. А ведь именно это и произошло со мной. Стоп! Я псих или нет?

Звук нового сообщения, прилетевшего в мой iPhone, прервал ступор. Я взял телефон в руки. Новое сообщение из социальной сети Facebook. Я открыл его.

Всем привет, приглашаю сегодня вечером на квартирник. Послушаем музыку, выпьем абсент, пообщаемся с приятными людьми. В прошлый раз около 5 утра уехал, но сегодня до вторника пока вроде свободен, если ничего не забыл ;)))

Глава 3. Квартирник

В просторной полутёмной комнате находилось около восьми человек. Они играли странно-завораживающую психоделическую музыку. Мягкое электронное звучание, создаваемое компьютером, дополнялось огромным количеством звуков от ручных барабанов и волшебного пения до совершенно невообразимого скрипа ржавого гвоздя по куску металла. Плавно переливающийся фоновый свет органично сочетался с окружающими звуками. И всё это вместе создавало ощущение полной запредельности происходящего. Волшебный сюр.

Я сидел около стены, скрестив ноги. Передо мной стоял африканский ручной барабан. Я стал стучать в него, пытаясь дополнить музыку своими звуками. Это настолько захватило меня, что я почувствовал Пространство, растворился в нём и стал утекать куда-то вдаль. В неизведанное и волшебное, но в то же время очень знакомое и спокойное.

Почувствовав руку на своей голове, я открыл глаза и повернулся. Рядом, хитро и приветливо улыбаясь, стоял Невилеп. Я офигел настолько, что просто сидел с открытым ртом, не в силах даже попытаться осмыслить происходящее. Мой глюк сделал мне знак следовать за ним и вышел из комнаты.

Я поднялся с пола и направился следом. Мы вышли в коридор, свернули налево, вошли в коричневую деревянную дверь с местами облупившейся краской и оказались в крохотной кухне. Невилеп сел на один из двух стульев, стоящих у небольшого стола и показал мне на второй. Я как в гипнозе сел на указанное место и вопросительно уставился на своего спутника, ожидая объяснений.

– Я сегодня исполняю любые желания, – немного помолчав сказал он. – Чего ты хочешь?

– Объяснений.

Невилеп сделал такое лицо, словно съел лимон.

– Как скучно. Давай поиграем. Чего ты хочешь?

– Остров, – неожиданно для себя сказал я.

– Скучно, – зевнул Невилеп. – Бери себе Россию.

– Зачем она мне?

– Ну бери тогда Бразилию. Я взял себе Гоа и Канарские острова.

– Да что ты мне голову морочишь? Я хочу просто остров и денег, чтобы жить там спокойно и никто не доставал своими проблемами.

– Ладно, пусть будет остров. Нет, два острова. И денег. – Невилеп посмотрел на меня очень серьёзно, мне даже показалось, что он просветил меня своим взглядом насквозь словно рентгеном. – Играем?

– Играем, – ответил я после секундного колебания.

Невилеп радостно улыбнулся и достал откуда-то бутылку с жидкостью тёмно-зелёного цвета. Следом словно по волшебству появились две рюмки, которые он тут же наполнил жидкостью из бутылки. Закончив приготовления, он посмотрел на меня и сказал:

– Абсент, напиток безумных поэтов. Пей, тебе надо встретиться с магистром.

Как будто в безвольном трансе я взял в руки рюмку и опрокинул её себе в рот. Горло тут же обожгло, напиток был очень крепким. От этого я на секунду зажмурился, а когда снова открыл глаза, то они полезли на лоб от удивления.

Глава 4. Магистр

Я всё ещё сидел на том же самом стуле, но сам стул находился совершенно в другом месте. Это был большой полутёмный зал средневекового готического собора. Прямо напротив меня стоял огромный каменный трон, на котором восседал огромного размера некто, как минимум в два обычных человеческих роста. Облачён он был в длинную чёрную мантию, а лицо скрывала тень капюшона. Из-за этого он сливался со своим троном и создавалось ощущение, что это даже не человек, а скорее тень очень древнего разумного существа.

Я уже понял, что с моей головой творится что-то неладное, поэтому даже не удивился, а сразу принялся раздумывать какой фокус мой мозг выбросил на этот раз. Галлюцинация, вызванная абсентом? Продолжение утреннего помрачения? Сон?

– Скорее внутренняя реальность…

Низкий и густой голос исходил со стороны трона и заполнял собой всё огромное пространство вследствие многократного отражения от каменных стен. При этом никакого движения видно не было и от этого делалось очень жутко. Казалось, что голос звучит прямо внутри моей головы.

– Ещё один мысли читает, – сказал я грустно. И вдруг добавил с непонятно откуда появившейся агрессией. – А ты ещё кто такой?

– Я магистр, хозяин этого места.

– И что же это, блять, за место? – меня уже начинало порядком раздражать то, что я ни хрена не понимаю происходящего.

– Это Шуньята, место, откуда появляется всё.

– Хорошо, а имя у тебя есть?

– Есть, но назвать его я не могу. И не потому что не хочу, а потому что для него просто не существует подходящего слова.

Над троном на мгновение вспыхнуло нечто отдаленно похожее на молнию, осветив всё вокруг и приведя меня в состояние очень близкое к панике.

– И прошу не забывать, что ты разговариваешь с магистром и любое неосторожное слово может повлечь за собой печальные последствия.

– Да, да… конечно… извините.

– Вина, один из базовых скриптов, – печально промолвил голос. И добавил после паузы. – Долго же тебя учить надо будет. Как ты вообще попал на инициацию?

– Да я в общем-то и сам не совсем это понимаю, – пробормотал я сконфуженно.

– Тогда просто слушай и запоминай. Ты должен пройти обучение, чтобы взломать свой собственный мозг и освободить своё сознание. Как ты уже успел понять, ты являешься просто генетической программой. Программа эта состоит из базового набора скриптов, отвечающих за выживание системы, набора скриптов, приобретённых в течение жизни и набора скриптов, доставшихся от предков. Эти три набора скриптов формируют три уровня восприятия реальности. Первый уровень ты взломал сам, когда осознал себя биороботом, чем видимо и вызвал процесс инициации. Остальные два уровня самостоятельно взломать очень сложно, лишь единицам это удавалось. Но не переживай, тебе помогут в этом наши лучшие инструкторы.

Магистр замолчал, но заговорил снова в тот самый момент, когда я уже собрался было задать вопрос.

– Только не нужно задавать уйму уточняющих вопросов, пожалуйста. Ты всё поймёшь сам в процессе обучения.

– Хорошо, – несколько обидевшись, ответил я. – Но можно хотя бы в общих чертах понять что происходит?

– Вот есть у вас в России писатель… – магистр на несколько секунд задумался. – Пеливен вроде.

– Пелевин, – подсказал я.

– Да, он. Так вот. Он мастер заворачивать пустоту в красивую обёртку из трендов и сплетать из всего этого историю про саму пустоту. И он успешно скармливает читателям одну и ту же книгу, внутреннее содержание которой не менялось ни разу со времён Чапаева. И скорость изменения современного мира позволяет Виктору Олеговичу менять обёртку раз в год, не особо напрягаясь.

Я читал несколько книг Пелевина, но не был знаком с его творчеством настолько глубоко. Поэтому предпочёл промолчать и слушать дальше. Магистр продолжал:

– А дальше начинается интересное бурление, вызванное двумя центрами возмущения. Первый – это критики, которые под лупой разбирают каждую новую книгу, но запутываются в лабиринтах собственного сознания и не видят очевидного. Поэтому пишут совершенно бессмысленные рецензии, в которых занимаются мастурбацией своего эго. Второй – это фанаты, которые в теме духовного развития и в каждой книге видят подтверждение своих концепций, но всё равно не в состоянии выйти за пределы своего понимания. Поэтому Виктор Олегович, как он сам изящно выразился, катает их на своей шее по духовным просторам, а в результате всё та же мастурбация, но уже духовная и потому более приятная.

– То есть Пелевин плохой писатель? – спросил я, чтобы спросить хоть что-то.

– Нет, я же сказал – он мастер. Причём очень высокого класса. Таких единицы. Но можно понять тех, кто говорит, что Пелевин скучен, надуман и так далее, ибо он описывает то, что переживал сам, а этого для 99,99 процентов людей, по его же собственному выражению, не существует вовсе. Конечно скучно читать об этом, всё равно, что листать учебник по квантовой физике. Но они более правы, чем те, кто понимает его концептуально, головой. Потому что вторым кажется, что они в теме и действительно осознают написанное. Мало того, в своих книгах Пелевин оставляет огромное количество ключей и подсказок, которые помогали ему на духовных тропах. Беда в том, что тропами этими никто, кроме самого Виктора Олеговича, давно уже не ходит. И максимум на что оказываются способны его фанаты – это спорить и выяснять что значит “ебаться всем собой, а не только хуем”.

– Так а о чём собственно его книги?

– О Пустоте конечно! – голос прозвучал недовольно. Видимо от того, что приходилось разъяснять такие очевидные вещи. – Но не о такой пустоте, как это представляет себе ум. Эта Пустота существует вне сознания. И поэтому содержит его в себе целиком. Как и миллиарды других таких же сознаний. Альфа и омега, конец и начало. Но всё это лишь слова и сказаны они были уже такое количество раз без внутреннего наполнения, что потеряли свой смысл и свою ценность. И несомненная заслуга Пелевина в том, что он постоянно обновляет обёртку для знания, в которой это самое знание сможет употребить нынешнее поколение.

– А можно менее абстрактно? – спросил я, внимательно глядя на него. Мне начинало казаться, что меня дурят.

– Представь себе скоростной поезд, который мчится из точки А в точку Б по бесконечной железной дороге, состоящей из пересечения бесконечного множества веток. Твоё сознание – пассажир на этом поезде. Точка А – рождение, точка Б – смерть. Как только поезд приходит в конечную точку Б, он снова возникает в другой точке А и всё повторяется.

– То есть всё предопределено и свободы воли не существует?

– Я ещё не закончил, – в голосе снова послышалось недовольство. – Пассажир может совершить невозможное и превратиться в машиниста. Ключ к этому – внимание. Именно оно направляет и фокусирует сознание. Пассажир может начать смотреть в окно, замечать повторяющиеся сюжеты и в нужные моменты при помощи внимания переключать стрелки, меняя маршрут следования.

– А как отличить пассажира от машиниста?

– Машинист в ретроспективе видит развитие сюжета, а не один и тот же круг, который проезжает поезд за полный оборот планеты вокруг солнца.

– То есть всё же можно достичь освобождения?

– Да, но лишь только для того, чтобы узнать суровую правду: истине всё это совершенно безразлично, потому что её просто не существует. Когда машинист начинает выбирать сюжеты, то выходит из порочного круга сансары. Но со временем он замечает, что какой сюжет ни выбирай – в итоге всё равно окажешься в точке Б.

Магистр усмехнулся заметив моё печальное лицо.

– Не переживай так. После этого машиниста отпускает и он перестаёт париться, потому что точно знает, что игра уже пройдена и после точки Б больше не будет очередного перерождения в новой точке А. Потому что он перестал быть персонажем игры, а стал самой игрой, включающей в себя всю игровую реальность целиком. И видит мир, как единое информационное игровое поле, населённое своими же копиями, распределёнными по пространству-времени.

– Это же очень скучно!

– Откуда ты можешь знать, если никогда этого не видел? – снисходительный тон магистра заставил меня немного съёжиться. – Это скучно только до тех пор, пока ты не находишь сознательные копии, которые не просто понимают происходящее таким же точно образом, но и живут так же.

– И много вы смогли найти таких?

– К сожалению нет. Поэтому у меня для тебя есть особый план, который ты воплотишь в жизнь.

– А если я откажусь? – меня возмутил этот тон, не терпящий возражений.

Магистр засмеялся.

– Ты так ничего и не понял. Сколько не переключай стрелки, ты всё равно приедешь куда следует.

С этими словами он хлопнул в ладоши и я проснулся.

Глава 5. Ариадна

Я открыл глаза и понял, что нахожусь в роскошной кровати, которая в свою очередь находится в не менее роскошной спальне. Напротив меня стояла женщина лет тридцати. Она была босиком в белоснежных штанах и такой же белоснежной майке. На её голове были рыжие коротко стриженные курчавые волосы, а лицо с огромными восхищённо глядящими детскими глазами и открытой чистой улыбкой завораживало, заставляя фокусировать на нём своё внимание.

– Где это я?

– Правильный вопрос не где, а когда, – с улыбкой ответила женщина. Её голос звучал не менее завораживающе.

Я понял что скорее всего и не просыпался, а просто провалился в другой сон.

– Сейчас ты думаешь что спишь. И это правда. Но спит твоё сознание, заражённое Вирусом Абсолютного Контроля.

Ну всё ясно. Теперь она тоже будет втирать мне загадочный философский бред.

– Я не собираюсь пичкать твой ум бессмысленными концепциями. Я не представилась. Меня зовут Ариадна. Я отвечаю за практическую часть твоего обучения. Мы будем изучать различные техники взлома сознания, чтобы избавить тебя от ВАК.

Я вспомнил свой разговор с магистром и стал наконец понимать что происходит. Как по заказу мой взгляд упал на табличку над дверью. На ней была надпись.

Понимание происходящего вовсе не означает, что у него есть смысл.

– Что такое ВАК? – снова на автомате спросил я.

– То, что заставило тебя задать этот вопрос. Моя задача научить тебя использовать внимание как оружие против ВАК. И если бы ты был хоть немного внимательней, то запомнил бы, что я уже упоминала его как Вирус Абсолютного Контроля.

– Что это за вирус?

Ариадна внимательно посмотрела на меня, как бы оценивая готов ли я услышать дальнейшее. Помолчав немного, она продолжила:

– Это такая штука, живущая внутри твоего сознания. Она притворяется тобой и заставляет функционировать в соответствии с ранее заданной схемой.

– Что за схема?

– Модель поведения. Мы называем её скриптом. Модели поведения импринтируются, начиная с самого детства. В реальности всё гораздо сложнее, но пока подойдёт и такое объяснение. Мозг человека при всём своём величии способен лишь на два действия – имитация и ошибка. Он копирует модели поведения окружающих объектов и в случае удовлетворительного результата использует в дальнейшем, а в случае неудовлетворительного – либо повторяет попытку с учетом ошибки, либо отказывается от затеи. И вот этот набор скриптов, то есть разнообразных моделей поведения, и есть то, что ты считаешь собой. А контролирует весь этот процесс ВАК, который формируется и развивается в течение всей твоей жизни.

– Не звучит как-то страшно. Ну подумаешь я биоробот. А управляет этим роботом операционная система, состоящая из множества программ. И что с того?

Ариадна посмотрела на меня с сочувствием и продолжила тоном учительницы:

– Биоробот, операционная система, а ты сам-то где? Страшно то, что биороботом с запрограммированным поведением ты являешься ровно до тех пор, пока находишься под властью вируса, а избавление от него и есть то самое освобождение, о котором толкуют все религии мира.

– Так, теперь вроде понятно. По крайней мере в теории. А как мне избавиться от этого вируса?

Ариадна снова внимательно посмотрела на меня.

– Для этого надо взломать его код и он самоуничтожится. Но для тебя это будет выглядеть как самоубийство.

Я понял, что она не шутит.

– Что надо делать? – начал я уверенно, но запнулся. Я чувствовал желание идти до конца. Оно исходило изнутри. Но я понял, что тут что-то не сходится. – Погоди. Но ведь если я заражён ВАК и он полностью меня контролирует, то я должен быть сильно против того, чтобы от него избавиться. Почему же тогда я чувствую непреодолимое желание это сделать?

– Ты инициирован. И это желание выше тебя. Тебя ведёт само провидение. И ВАК вынужден поддержать эту игру. Но он невероятно хитёр и будет постоянно тебя запутывать. Позволь задать один вопрос. Что по-твоему лучше – быть или казаться? Только не отвечай сразу.

Я задумался. Это заставляла сделать последняя часть фразы. Видимо она означала, что очевидный ответ отнюдь не является правильным. Я размышлял довольно долго, а потом поднял глаза на своего наставника. Из окна пробился луч солнечного света и осветил Ариадну из-за чего она показалась мне ангелом, растворяющемся в солнечном свете. И меня осенило.

– Ну конечно же! Быть лучше и проще, но быть ты можешь только тем, кем уже являешься. А чтобы поменять сценарий тебе нужно стать кем-то другим, то есть придётся сначала казаться. Проще говоря, имитировать и обучаться через ошибки.

Ариадна довольно улыбалась.

– Молодец, а теперь тренировки.

Глава 6. Аркадия

Ариадна открыла дверь и вышла в довольно узкий полутёмный коридор, освещаемый факелами, висящими на его стенах, а я вскочил с кровати и побежал за ней. Я догнал Ариадну и сменил бег на шаг. Она дошла до конца коридора и остановилась перед небольшим проходом, задернутым плотной тёмной шторой.

– Тебе дальше в Аркадию, – сказала она, сделав приглашающий жест.

– А разве не ты будешь меня учить?

– Тут всё сложнее, чем ты думаешь. Ты смог взломать первый базовый скрипт, отвечающий за отключение системы поощрения мозга при приобретении новых знаний, который активируется у всех людей после двадцати пяти лет жизни. Ты нашёл логическое обоснование для мотивации к обучению. И отключил тем самым скрипт. Дальше тебя будут обучать иняни. Они живут в Аркадии, поэтому тебе туда.

Я уже открыл было рот, чтобы задать уточняющие вопросы, но в последний момент передумал.

– Мы ещё увидимся?

Вместо ответа она только загадочно улыбнулась и протянула мне клубок красных ниток. Да пошло оно всё! Я положил клубок в карман, отдёрнул штору и шагнул в темноту.

Сделав на автомате ещё несколько шагов, я понял, что нахожусь в лесу. Вокруг были разлиты тишина и спокойствие. Я ощутил состояние полного покоя, безмятежности, чистоты и любви. Силу настоящей живой природы. Я почувствовал жизнь во всём её первозданном виде и многообразии. Постояв немного, наслаждаясь этими переживаниями, я огляделся и увидел неподалёку дом, в сторону которого и направился.

Весьма обычный и ничем не выдающийся двухэтажный дом из белого кирпича с треугольной крышей. Перед входом на уровне чердака висел белый флаг со странным символом красного цвета. Символ представлял собой две окружности как бы вписанные одна в другую, но при этом незамкнутые. Внешняя окружность была на треть прорисована снизу, а внутренняя на две трети сверху.

Я подошёл к крыльцу. На перилах сидел кот и внимательно меня разглядывал. Его взгляд поразительно напоминал взгляд Ариадны. Тут же отогнав эту мысль, я поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Ответа не было. Я постучал ещё раз. Тот же результат. Я открыл дверь и вошёл. Справа от входа была кухня, а прямо находился проём, отгороженный занавеской. Я понял, что мне туда, отдёрнул занавеску и вошёл.

В комнате никого не было. Но сама комната впечатляла. Она была освещена тусклым красным светом. В дальнем углу у окна стоял разрисованный манекен, одетый в красную футболку и широкополую чёрную шляпу. Слева от входа стояла полка с книгами. Над ней висела катана. В противоположном от манекена углу стоял диван, по обеим сторонам которого расположились два кресла. И диван и кресла были покрыты белыми пледами, похожими на шкуры, но сделанными из чего-то синтетического. Рядом с дальним креслом находился маленький столик, на котором расположились ноутбук и проектор. Из-под столика выглядывали усилитель и колонки. На стене напротив проектора висел экран, транслирующий выступление группы Psychic TV. Из колонок доносился соответствующий аудиоряд. Музыка имела притягательное смутно-знакомое шаманское звучание с очень мощным зарядом энергетики.

Я подошёл к полке с книгами и взял первую попавшуюся. Белая обложка, на которой чёрными буквами указано название – “Белая книга Аркадии”. Я раскрыл её на первой странице и стал читать.

Мы видим глупцов, поклоняющихся маркетингу вокруг освобождения.

Мы видим шарахающихся от нового, что не несёт культурной привязки.

Мы видим коммерсантов, что говорят о "посвящённых" в то или иное "тайное". Коммерсанты продают это глупцам. И чем выше цена, тем больше значимость "посвящённых" в глазах глупцов.

Мы видим людей искусства и людей, пытающихся делать его. Вторые не понимают, что это не одно и то же.

Мы видим существ в бэдтрипе. И не знающих об этом.

Мы видим существ-переростков.

Мы видим утверждающих, что граница – это реально.

Мы видим… идиотов.

…и мы видим свет среди всего этого – ИСТИНЕ ПОХУЙ!

Я поставил книгу на место и заметил на полке довольно интересную игрушку. Вроде двух медведей, сидящих друг напротив друга с молотами, а между ними наковальня. И если их двигать, то медведи начинают стучать молотами по наковальне. В этой всё было точно по такому же принципу, но медведей заменяли два космонавта. Первый космонавт в тёмно-коричневом скафандре с белым шлемом, а второй в белом скафандре с тёмно-коричневым шлемом. А вместо наковальни была голова Будды. На подставке красовалась надпись изящным шрифтом.

#хуяримкалачакру

Я что-то такое смутно помнил про Калачакру. Это нечто вроде символа просветлённого ума в буддизме. Но смысл игрушки всё равно остался для меня загадкой. Пелевинщина какая-то.

– Тебе придется её разгадать, – произнес женский голос.

Я обернулся. У окна стояли двое в одинаковых одеждах, представляющих собой нечто среднее между мешком с прорезями для рук, ног и головы и рясой тибетского монаха. При этом выглядела одежда очень удобной и свободной. Про себя я окрестил её психоскафандром. Не знаю почему. Оба были в масках. Разница заключалась лишь в том, что у одного скафандр был тёмно-коричневого цвета, а маска белого, а у второго наоборот. Так вот откуда в моём уме всплыл психоскафандр! Значит эти двое хуярят какую-то Калачакру. Ну половину загадки я разгадал. Ариадна сказала, что они иняни, значит именно поэтому они так различаются. Тогда по логике они должны оказаться и разного пола.

– Быстро ты её раскусил, – донёсся мужской голос из-под тёмной маски.

– Может хоть вы мне расскажете что происходит?

– Меня зовут Альгида, – сказала светлая маска. – А это Алек. Мы иняни и мы будем тебя учить. Я отвечаю за тренировку твоих эмоций, Алек будет учить тебя контролировать мысли.

– Мы будем учить тебя до тех пор, пока ты не поймёшь, что и то, и другое – одно и то же, по сути представляющее собой две стороны одного целого, – сказал Алек, снимая маску.

Без маски он выглядел как сорокалетней панк, который неожиданно для самого себя стал буддой. Альгида тоже сняла маску. Она оказалась хрупкой девушкой с очень коротко стриженными волосами и чистым добрым взглядом. Было в их глазах что-то такое… Они мне напомнили двух котов, которые никогда не суетятся, никуда не торопятся и всегда всё знают. Алек улыбнулся и показал пальцем наверх. Я поднял глаза. Над окном висела растяжка чёрного цвета с огромными белыми буквами.

ЛЮБОВЬ ЕСТЬ ЗАКОН

– Весь фокус в том, чтобы понять довольно простую штуку. Эмоции – это ощущение мыслей, а мысли – это интерпретация эмоций. Но понять это надо не умом, надо прожить это. Чем мы и будем заниматься в ближайшее время.

– Пойдём я покажу тебе твою комнату, – заботливо сказала Альгида.

– Спасибо, – только и смог ответить я.

Я действительно чертовски устал. У меня не было сил даже на то, чтобы попытаться осмыслить происходящее. Я пошёл за Альгидой, добрёл кое-как до комнаты и, увидев кровать, упал без сил, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Глава 7. Флэшбэк

Внезапно я осознал, что проваливаюсь в темноту. То есть я физически ощущал, что падаю, но не вниз, а куда-то туда, куда было направлено моё внимание. Внимание конечно же металось по сторонам, пытаясь нащупать хоть что-то, за что можно было уцепиться, но вокруг была лишь тёмная пустота. От этого возникало ощущение, что крутишься на совершенно безумном аттракционе в парке развлечений. Это было так ужасно, что вызывало тошноту. Но ещё ужаснее было то, что во всём происходящем не было того, кого могло бы стошнить. Было только невыносимое ощущение тошноты, которое никак невозможно прекратить. Это ощущение заполнило моё сознание целиком, дошло до предела и разорвало темноту на бесконечное количество мелких осколков, из-под которых полился чистый белый свет. Лучи этого света стали отражаться от осколков, преломляться, окрашиваться, отражаться ещё раз и так до бесконечности. Осколки при этом хаотично перемещались, формируя красивые фрактальные узоры, которые затем распадались в полном беспорядке и снова собирались в другие ещё более красивые узоры. Движение световых лучей в этих осколках стало формировать трёхмерную картинку. И постепенно до меня стало доходить, что я сижу на стуле на кухне, а за столом напротив меня сидит Невилеп и хитро улыбается. Я посмотрел на стол. Там стояли две пустые рюмки.

– Что это было?

– Ты встретился с магистром?

Пока я размышлял бросить в него стулом или просто наорать, он начал говорить что-то очень странное.

– Этот мир постепенно, но неуклонно становится миром упаковки. Каждодневный ежесекундный маркетинг навязывает пустые образы успешной успешности и счастливого счастья, цепляясь за незакрытые потребности и даже формируя новые. Целенаправленно выводится новый вид потребителя, основной задачей которого становится трата кровно заработанных денег на красивую упаковку и сказочные обещания. Вся современная система управления построена на дефиците времени и внимания для принятия действительно важных решений. Но развод заключается в том, что, продавая красивые пустышки и мнимый престиж, она забирает время, что значительно ценнее. И в конце жизни неизбежно придёт осознание, что вся она прошла в попытках оседлать волну упаковочного мусора…

Невилеп замолчал, уставившись в пол, потом поднял на меня взгляд и сказал:

– А знаешь, что самое плохое? Люди разучились желать. Они могут пожелать только то, что навязывает им маркетинг, рабами которого они добровольно и становятся. Смотри.

Он повернулся к двери и сказал:

– Вот скажи мне, любезный, чего ты хочешь?

Я тоже повернулся и увидел, что в проёме открытой двери стоит хозяин этого места – тощий персонаж с видом утончённой творческой личности свободного художника-алконавта.

– Покурить.

– Да нет, я про твоё самое сокровенное желание.

– А что в баллоне? – спросил хозяин, указывая Невилепу в ноги.

Я посмотрел туда же. Под ногами моего собеседника действительно находился внушительного размера баллон синего цвета.

– Закись азота.

– А можно мне этот баллон, когда он у тебя освободится?

– Ну вот. Что я говорил? Вам галактику или баллон от закиси? Скучно! Ещё кружочек!

С этими словами Невилеп открутил вентиль баллона и воздух стал заполняться чем-то плотным, от чего стало трудно дышать, в ушах появился гул, а сознание стало снова проваливаться в темноту. Последнее, что я видел – озорной блеск в глазах Невилепа. Потом сознание исчезло.

Глава 8. Обучение

Я открыл глаза и увидел рыжего кота, который сидел на расстоянии вытянутой руки и внимательно меня разглядывал. В первый момент мне показалось, что я продолжаю смотреть в глаза Невилепа, но потом сознание вернулось окончательно и я всё же понял, что это кот.

– Привет, – сказал я.

Кот наклонил голову влево, оценивающе посмотрел на меня, лениво поднялся и медленно пошёл из комнаты. Я огляделся и понял, что нахожусь в Аркадии в той же самой кровати, куда лёг спать вчера. Хотя почему вчера? Я даже не знаю сколько времени прошло. Ни у меня, ни вокруг часов не было, поэтому вопрос о времени всё ещё не имел ответа. Так, ладно. А квартирник это был сон? Или это я сейчас сплю? Чёрт, похоже я окончательно запутался.

Я решил, что для начала нужно с кем-нибудь поговорить. Ведь если я во сне, то по разговору я это быстро пойму. По крайней мере я очень на это надеюсь. Я поднялся с кровати и вышел в коридор. Там было несколько комнат, задёрнутых занавесками. Одна из них была приоткрыта. Я решил заглянуть. На стене прямо напротив входа висела огромная чёрно-белая фотография формата А0. Во всю фотографию лицо Альгиды, смотрящей прямо в объектив, а во рту у неё эрегированный член. Я испытал смесь стыда и возбуждения, смущённо отвернулся, быстро вышел и стал спускаться вниз.

Спустившись по лестнице, я оказался в кухне. Оттуда я направился в комнату, в которой меня встретили иняни. В дальнем кресле сидел Алек.

– Привет. Расскажешь что происходит? Мы во сне?

– Нет, – улыбнувшись ответил Алек. – С пробуждением.

– Слушай, меня реально достали эти шуточки. И то, что я вообще ничего не понимаю!

Алек посмотрел на меня очень пронзительно и внимательно. Его взгляд заставил всё внутри сжаться. Мне подумалось, что так могут смотреть только бессмертные. Некоторое время он просто молча смотрел, а потом стал говорить, не отводя взгляда.

– Вступишь ли ты в игру, правил которой не знаешь?.. – тут он сделал паузу, которая показалась мне несколько драматичной, как будто он много раз до этого репетировал свою речь. – Для меня это вопрос тотальной скуки. Ты как бы соглашаешься на игру, в которой тебя гарантированно поимеют, ты соглашаешься быть выброшенным голышом на неизведанном континенте совершенно беззащитным. Почему нет? Окей. Но не плачь если ты вдруг останешься калекой. Здесь нет вопроса мужественности или моральной смелости. Только тотальная скука способна сподвигнуть на такое решение. Скука или безумие.

Я вспомнил как согласился на предложение Невилепа поиграть и меня словнотоком ударило. Алек тем временем продолжал:

– Ты готов вступить в игру, правил которой не знаешь? Если да, то ты вероятно, тотально скучаешь. Возможно от пресыщения. Возможно от узкого кругозора. Возможно от недостатка творческого воображения. Возможно от неспособности формировать свои правила игры, которые интересны именно тебе, и поэтому ты ищешь кривые зеркала. А вероятно от всего этого вместе.

– Это не вопрос скуки, – хмуро ответил я. – Скорее вопрос отсутствия страха. Если ты боишься, что тебя поимеют, то что? Правильно! Тебя обязательно поимеют. А если страха нет, то это уже вопрос радости и наслаждения, а отнюдь не скуки. И мне вовсе непонятно зачем стремиться перевести игру в форму “кто кого”? Это лишь одно из бесчисленного множества её проявлений. В моём понимании игра – это танец с хаосом. Где оба равноценные партнеры, доверяющие друг другу. А там, где есть доверие, нет места страху.

– Постой, постой. Какое доверие? – рассмеявшись, сказал Алек. – Если условно речь идёт о коте в мешке? Эй, эй, эй – я говорю вот о чём – ты находишь мешок с котом – наденешь ли ты его себе на голову? Всё! Страх? Ты трус? Не наденешь? Ееееееее! Это истерия навязывания, манипулирования. Речь не идёт о конкретной ситуации, речь идёт о ситуации кота в мешке, который следует или не следует надеть на голову. Эта тема хорошо раскрыта Финчером в фильме “Игра”. Это вопрос скуки всё же. Скуки и отсутствия креативности. Творческого потенциала. Воображения собственного.

– Алек, мы все с рождения уже играем в эту игру. Не парься. Расслабься и получай удовольствие.

– С мешком на голове в игру? А кто тебе надел его?

– А разве тут есть кто-то кроме меня?

– Кроме тебя никого, ага. Но если у тебя мешок на голове? Так ты где?

– Думаю, что во сне.

Алек грустно посмотрел на меня и, вздохнув, сказал:

– В общем я вижу, что люди не способны доиграть в игру, в которой есть правила, и в этом контексте удобным объяснением становится фраза "правила изменились”, но когда есть договорённости, которые являются эквивалентом правил на некоторый промежуток времени, то несоблюдение – это пролёт. Да, да, да. Если из ста дел удаётся только одно – это уже неплохо. Но быть может договорённости не должны растворятся с боем часов в полночь или с рассветом, или с первой юбкой на горизонте, или первыми бабками перед носом. Правила. Что это? И кто обладает дисциплиной и на какое время в пространстве распространяется твоё внимание? Как долго ты способен фокусировать своё внимание на чём-то одном?

Алек смотрел на меня и ждал ответа.

– Сложно сказать, я никогда не пробовал измерять.

– Тогда вот тебе первое задание. Отправляйся наверх, садись в удобную позу и считай каждый цикл вдоха-выдоха. Вдох, выдох, раз, вдох, выдох, два и так далее. Если отвлечёшься на свои мысли и собьёшься со счёта, то начинай сначала. Как сможешь, не сбиваясь, досчитать до ста, тогда и продолжим.

– И всё? – удивился я.

– Ты сначала сделай, а потом уже поговорим.

Я поднялся наверх, сел на пол, скрестив ноги, и стал считать. Вдох, выдох, раз, вдох, выдох, два, вдох, выдох, три. Дыхание стало успокаиваться, становясь всё более медленным и глубоким. Появилась расслабленность и внутреннее ощущение спокойствия. Так, похоже я отвлёкся на свои ощущения и сбился со счёта. Сначала. Вдох, выдох, раз, вдох, выдох, два, вдох, выдох, три. В этот раз мне удалось досчитать до пятнадцати, а потом я осознал, что думаю уже о чём-то совершенно другом и снова сбился со счёта. Это упражнение, предельно простое на первый взгляд, на деле оказалось невероятно сложным. Следующий час ушёл на то, чтобы научиться сохранять концентрацию внимания на счёте. Я окончательно вымотался, но всё равно постоянно сбивался после пятидесяти. Это очень сильно бесило. Я изо всех сил напрягался, стараясь удержать счёт в фокусе своего внимания, но потом на какое-то мгновение концентрация терялась и внимание тут же поглощалось налетевшим вихрем мыслей. Я устал настолько, что хотелось просто лечь, закрыть глаза и уснуть. Но я всё же решил предпринять последнюю попытку. У меня уже совсем не осталось сил на концентрацию внимания, поэтому я перестал пытаться удерживать его на своём дыхании, а стал как бы со стороны наблюдать за циклами вдоха-выдоха и считать их. Замена активных усилий для удержания внимания на дыхании на пассивное наблюдение за процессом сработала удивительным образом. Мне больше не приходилось напрягаться и расходовать энергию, я был расслаблен поэтому и обнимал своим вниманием всё происходящее целиком. В этот раз мне без проблем удалось досчитать до ста и не сбиться, о чём я и поспешил сразу же сообщить Алеку.

– Девяносто четыре минуты, двадцать секунд. В целом неплохо, – сказал он.

– Это оказалось труднее, чем я предполагал.

– Чем проще инструмент, тем сложнее им пользоваться. Смотри. Нам нужно взломать твой мозг. Первый шаг для этого – осознание мыслей и эмоций как двух сторон единого целого. Чтобы тебе было проще, мы воспользуемся одной из буддийских систем, которая называется Калачакра. Слово Калачакра означает круг или круговорот времени, а сама система состоит из трёх таких круговоротов: внешнего, внутреннего и изменяющего. Внешний круговорот имеет отношение ко внешнему времени, внутренний – ко внутреннему, а изменяющий – это практика для достижения освобождения от предыдущих двух. Структуры внешнего и внутреннего круговорота схожи, что отражает параллель между микрокосмом и макрокосмом. Это означает, что сходные законы Вселенной пронизывают и атомы, и тело, и сам жизненный опыт. Практики изменяющего круговорота также следуют этой структуре, чтобы дать возможность включить эти силы, собрать их эффективным образом и использовать для трансформации.

– Постой, не так быстро. Объясни про круги.

– Так. В буддизме время определяется как мера изменения. Например, на внешнем уровне месяц есть мера изменения положения Луны относительно Земли, а на внутреннем он уже является мерой изменения в организме женщины от одних месячных до других. Это понятно?

Я утвердительно кивнул.

– Такие перемены цикличны в том смысле, что модель повторяется, хотя события каждого цикла не полностью идентичны. И подобные модели являются базовыми скриптами, определяющими поведение человека. Как правило, ход времени производит ослабляющее действие в полном соответствии с концепцией создания-поддержания-разрушения, нашедшей одно из своих образных воплощений в танце Шивы. По мере старения зрение, слух, память и физическая сила ослабевают и в итоге человек умирает. Из-за своих пристрастий и заблуждения о том, кто мы есть и как существуем, мы получаем перерождение без контроля над этим процессом и его обстоятельствами и каждый раз вынуждены учиться заново всему, что знали раньше. А поскольку каждая из наших жизней развёртывается в русле времени, то кармические потенциалы наших прежних действий созревают в подходящие астрологические, исторические и возрастные моменты, воплощаясь в различные события, которые мы переживаем. Некоторые из них приятные, но большинство совсем наоборот.

– Похоже у нас мало выбора относительно того, что происходит в нашей жизни.

Заметив мою кислую мину, Алек усмехнулся.

– Выход есть и ты к нему уверенно движешься. Слушай дальше. Если совсем просто, то внешний и внутренний круговороты вместе составляют сансару – неконтролируемый и самовозобновляющийся процесс, наполненный проблемами, трудностями и борьбой. А сами круговороты управляются импульсами энергии, которые в системе Калачакры носят название ветра кармы. Карма – это сила, внутренне связанная с сознанием и возникающая по причине заблуждения относительно реальности.

– Вот про карму щас вообще непонятно было, – перебил я.

– Когда ты представляешь себе реальность, то строишь в уме некую модель этой самой реальности. А представляя, что ты сам и всё тебя окружающее существует так, как это кажется уму – чем-то прочным и самоотождествлённым по самой своей сути, ты начинаешь действовать на основе этого заблуждения с пристрастием, гневом и даже зачастую с тупой глупостью.

– Я думаю, что определённо являюсь кем-то отдельным, а окружающие меня объекты и люди определённо являются чем-то другим, поэтому я должен обладать этими объектами и людьми как своими собственными и избавиться от тех, которые меня раздражают, – задумчиво произнёс я.

– Точно в дырочку! – улыбнулся Алек. – Ну а дальше любое физическое, словесное или умственное действие, которое производится на основе такого жёсткого мышления заблуждения, закладывает кармические потенциалы и привычки. При соответствующих условиях эти потенциалы, или семена кармы, вызревают в виде импульсов, заставляющих тебя повторять одни и те же действия.

– Скрипты! – воскликнул я.

– А ты в теме. Но в действительности кармические потенциалы дают начало широкому ассортименту тех импульсов, которые влияют на жизнь в целом. Коллективные кармические потенциалы предшествующих действий громадного числа существ, включая тебя самого, дают начало импульсу, заставляющему эту Вселенную развиваться в тех конкретных обстоятельствах и формах жизни, в которых ты и другие существа впоследствии получат перерождение. Эти же самые коллективные потенциалы порождают импульсы, являющиеся причиной биологических и физических законов, управляющих Вселенной – начиная от состояния погоды в конкретной точке земного шара и заканчивая различными жизненными циклами каждого рода существ в этой же самой точке. И эти же самые потенциалы лежат в основе импульсов, определяющих ежедневное инстинктивное поведение каждой формы жизни.

– Фух, – выдохнул я. – Если я всё понял правильно, то своим рассказом ты только что взорвал моё сознание. Но должен ведь существовать какой-то способ освобождения от всего этого ужаса.

– Именно для этого ты здесь. Ты уже готов. Поэтому слушай тайную часть учения Калачакры, доступную лишь посвящённым. Осознав существование круговоротов и взаимовозникновения причинно-следственных связей, которые индусы описывали выражением “гуны вращаются в гунах”, Будда создал изменяющий круговорот, устанавливающий последовательность медитативных практик. Изменяющий круговорот служит не только изменением в нечто иное относительно внутреннего и внешнего круговоротов, но также и путём к освобождению от них.

– Выйти за пределы времени, чтобы попасть туда, где времени не существует.

– Слишком поэтично, но в целом верно. Но возможность освободиться от времени не означает, что времени в действительности не существует или что возможно существование вне времени. Освобождение от времени означает освобождение от заблуждения и его инстинктов, снова и снова вызывающих возникновение импульсов кармы, отдающей человека этому самому времени на растерзание. Тот, кто смог пройти свой путь до конца, делается свободным и не подверженным более неблагоприятным воздействиям внешнего мира, происходящих периодически – зимний мрак, затмения, войны и тому подобное. Кроме того, он становится не ограниченным своим телом, находящемся под контролем периодических биологических сил, таких как голод, сексуальные потребности, усталость и даже старение.

– Сверхчеловек. Звучит отлично. Что я должен делать?

– Поговори с Альгидой. Она во дворе под треногой.

С этими словами Алек повернулся к экрану, ясно давая понять, что разговор на этом окончен. Я вышел из дома и стал искать треногу. Найти её оказалось очень просто. Эта странная конструкция стояла за домом на заднем дворе. На круглой деревянной площадке треугольником располагались три больших бревна, которые скрещивались кверху, образуя нечто вроде основы для вигвама. Высота конструкции составляла около восьми метров, одну из опор украшал, висящий на высоте трёх метров, ловец снов с внушительного размера фаллоимитатором в его центре, а в том месте, где брёвна скрещивались, был подвешен на цепи странный артефакт, похожий на огромный алмаз в ржавой железной оправе.

Под треногой сидела Альгида. Её полуприкрытые глаза закатились и ясно давали понять, что их владелец находится в глубоком в трансе. Я расположился неподалёку, скрестив ноги, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании, пытаясь удерживать внимание на движении воздуха. Постепенно все звуки стихли и осталось только дыхание. Потом исчезло и оно, оставив после себя чувство глубокого присутствия в настоящем моменте.

Глава 9. Джинн

– Если бы прямо сейчас ты мог исполнить любое своё желание, то чего ты пожелал бы?

Неожиданный вопрос грубо нарушил тишину моей медитации. Я открыл глаза и увидел вместо Альгиды очень колоритного персонажа. Смуглый, худощавый, с чёрными как смоль волосами и такой же чёрной бородой, он сидел напротив меня в позе лотоса в одних шортах и жилетке на голое тело, напоминая индийского йога. Пронзительный взгляд его тёмно-карих глаз был при этом очень чистым и открытым.

– Ты ещё кто? И где Альгида?

– Ты думаешь, что всё ещё находишься в Аркадии? – насмешливо спросил он, глядя мне прямо в глаза.

– Начинается… – недовольно пробормотал я.

– Меня зовут Максимус, я джинн. Я умею исполнять желания. Сегодня тебе повезло и я готов исполнить одно любое твоё желание. Так чего ты хочешь?

– Один уже предложил исполнить моё желание, до сих пор не могу понять что со мной происходит, – я не мог упустить возможность в очередной раз высказать своё раздражение всей этой историей. – Нет у меня желаний. Можешь потратить моё желание на себя.

Максимус грустно улыбнулся.

– Загвоздка в том, что я умею исполнять желания, но не умею желать. Таково проклятие джиннов.

– Извини… а как же ты… Я не хотел, – стал бормотать я, испытывая растерянность и смущение.

– Сейчас ты испытываешь эмоции, потому что сработали программы, когда-то давно вложенные в твою голову. И эти эмоции искажают твоё восприятие реальности. Тебе нужно очистить восприятие от эмоций, чтобы увидеть реальность такой, какая она есть.

– И как мне это сделать?

– Перестать страдать по поводу происходящего. Воспринимать всё таким, как оно есть.

Максимус задумчиво посмотрел на меня, потом продолжил.

– Пойми, чувство вины – это основа стыда. А стыд – это в свою очередь страх потерять своё эго. Оказаться не таким, каким ты привык считать себя или каким тебя привыкли считать окружающие.

Джинн продолжал смотреть мне прямо в глаза своим открытым чистым взглядом. Казалось, что он видит меня насквозь.

– Умом я это понимаю, но воспринимаю как некую концепцию, жёсткую структуру, не имеющую под собой ничего. Как мне осознать всё это? – спросил я.

– На самом деле ты всё и так уже знаешь. Просто вспомни, – продолжая гипнотизировать меня своим взглядом, ответил Максимус.

И я вспомнил. Это воспоминание было одним из моих давних снов…

…я стою между шестнадцатиэтажек в микрорайоне своего детства. Слышу справа негромкую музыку. Монотонное звучание вроде шарманки или музыкальной шкатулки, сопровождаемое гнусаво-фальцетным хором будто с пластинок начала века. Я поворачиваю голову на звук и вижу деревянную телегу больше похожую на ящик с низкими бортами и обширным днищем, полностью заставленным фарфоровыми курицами.

Телега приближается ко мне вместе с музыкой. Я завороженно смотрю как она проплывает мимо. Никаких колёс или движущихся механизмов не видно, двигается она медленно, покачиваясь из стороны в сторону и вверх-вниз… Мимо…

Стойкое ощущение, что всё это неспроста – фарфоровые курицы волшебные! Здравый смысл кричит, что это бред. Просто чудо техники. Но тут же в области сердца возникает щемящее чувство как когда-то очень давно в детстве. Как же хочется, чтобы случилось чудо! Ведь если курицы и правда волшебные, то это моя путёвка в сказку! Но… Это всего лишь фантазии… Ведь я прекрасно помню, как все мечты и надежды о сказке, которая где-то совсем рядом, непременно заканчивались разочарованием. Законы физики и прочих наук продолжали холодно и цинично работать, безжалостно загоняя жизнь в формулы и схемы.

И всё же… Может быть… Да нет же! С чего вдруг?! Но… Они уже готовы повернуть за угол и исчезнуть навсегда. Надо бы задержать. А как же я?! Тьфу! Да на черта они мне нужны? Тупые безмозглые фарфоровые игрушки. И всё же вдруг?… Мысли вихрем проносятся в голове, а я просто стою в каком-то странном оцепенении, бессмысленно глядя им вслед.

Я понимаю, что что-то держу в руке. Мне даже не интересно что это. Я просто беру и со всех сил бросаю это “что-то” вслед телеге. Зачем? Понятия не имею. Наверное это самое глупое и необоснованное решение в моей жизни. Одно из тех, которые люди часто принимают в моменты подобного замешательства. И обычно результаты подобных деяний повергают и окружающих и самого делателя в ещё большее замешательство. Но тем не менее эти действия продолжают исправно совершаться. Побуждения к ним созревают в голове мгновенно, вытесняя всё остальное разумное на задний план, а в следующее мгновение приходит осознание, что какая-то неведомая сила уже тащит за собой, заставляя реализовать шальной импульс.

Громкий звон. Я попал! То, что моя рука запустила вслед телеге, попало в цель и разбило одну из куриц вдребезги. В полной растерянности от происходящего и от себя самого я подбегаю к телеге, чтобы увидеть что же я натворил. Фарфоровые курицы, до этого неподвижные, поворачивают головы и молча пронзают меня взглядом полным укоризны. Меня ошарашило. Значит они и правда живые. Зачем же я это сделал? Провокация? Для чего? Если б только знать… Я бы просто подошёл и поговорил с ними. Я бы…

Покрасневший и растерянный я стою и чувствую жгучий стыд, пронзающий меня с головы до самых пальцев ног. Как ребёнок, игравший с родительской китайской фарфоровой вазой и вдруг разбивший её. Нечаянно, по нелепой случайности, но настолько глупо и досадно, что хочется немедленно провалиться сквозь землю, потому что в голову не приходит ни единого весомого оправдания случившемуся.

– Извините… Я не хотел… Я готов… Чем я могу загладить свою вину? – растерянно бормочу я, виновато потупив взгляд. Мне абсолютно искренне хочется всё исправить, ведь это то, о чём я мечтал, вот она, настоящая сказка. И неужели я мог всё испортить своей идиотской выходкой?

Одна из куриц поднимает с пола телеги жёлтую шапочку и протягивает мне. Я с благоговением и трепетом принимаю эту шапочку в форме куриного гребня. Смотрю на неё мгновение, затем решительно натягиваю на голову. И тут же становлюсь одним из них – фарфоровой курицей. Но это нисколько не пугает меня, а скорее даже наоборот – радует. Я понимаю, что мне дан шанс искупить свою вину. Но вот легко ли мне будет вернуться в обратно человеческое обличье? Быть может я надолго расстался со своим телом. Возможно даже навсегда. Кажется я даже попробовал снять шапочку, но ничего из этого не вышло. Впрочем всё это довольно быстро перестало меня беспокоить.

В этом своём новом обличье фарфоровой курицы я присоединился к загадочной процессии и отправился в путь. Куда? Зачем? Надолго? Кто знает… Я находился в самом начале этого пути. А все вопросы так и останутся без ответа, потому что…

…в следующую секунду я проснулся. Странно, но я не испытал обычного разочарования, которое бывает при пробуждении. У меня не было ощущения разрушенной сказки, не было облегчения от того, что я снова с собой, в себе и тому подобного. Но я улыбался.

– Что это было? Больное воображение? Цветной сон шизофреника? – спросил я.

– Или загадка. Сон-притча, которую хочется запомнить и, вспоминая, снова и снова возвращаться к его событиям. Зачем? Не знаю. Но во всём есть какой-нибудь смысл. Просто надо хорошенько приглядеться, – ответил Максимус.

Он всё также открыто и не отрываясь смотрел на меня. И внезапно кусочки картинки сложились у меня в голове в единое целое. Я рассмеялся. Максимус рассмеялся в ответ. Очертания его фигуры стали расплываться, а когда они снова стали чёткими, то на меня смотрела уже Альгида.

Глава 10. Тренировки

Когда мне всё же удалось поднять с пола упавшую челюсть, то я не нашёл ничего лучше, чем спросить:

– Как ты это сделала?

– Это не сложно. Когда побеждаешь эмоции и берёшь под контроль мысли, то достигаешь бесстрастия и можешь усилием воли формировать поле искажения реальности, через которое возможно вносить в эту реальность любые изменения, – ответила Альгида.

– Научишь?

– Для этого мы здесь. Но тренировки очень утомительны и могут занять длительное время. Ты точно готов?

– А у меня есть выбор?

– Первый правильный вопрос за долгое время. Но ответить на него тебе придётся самому.

– Свой выбор я сделал когда ввязался в эту историю, теперь мне остаётся только идти до конца. Так что да, я готов и нет, выбора для меня не существует.

– Замечательно. Тогда слушай и запоминай. Любая эмоция вызывает у тела соответствующую ей реакцию. Потому что в тот момент, когда эмоция испытывается, мозг провоцирует выброс в кровь коктейля из различных гормонов. Состав этого коктейля полностью определяет эмоцию. Вопрос о том что в этом случае первично – эмоция вызывает выброс гормонов или выброс гормонов вызывает эмоцию – мы пока оставим в стороне. Если человек попадает в ситуацию, с которой его психика справиться не в состоянии, то эмоция, вызванная ситуацией, вытесняется в область подсознания и продолжает вызывать у тела соответствующую ей реакцию. В итоге в теле возникает мышечное напряжение, потому что оно вынуждено постоянно перепроживать эту самую эмоцию. Эмоции вызывают какие-то мысли, мысли вызывают какие-то эмоции, а бедное тело вынуждено всё это переживать, а потом восстанавливаться и выводить продукты жизнедеятельности. Пока понятно?

– Вполне, – кивнул я.

– В области медицины за долгое время было изучено множество болезней. Если все эти болезни сгруппировать по органам, проблемы в которых эти болезни вызывают, то получится очень интересная картинка. А если на эту картинку наложить эмоции, оказывающие влияние на конкретные органы, то можно увидеть прямую связь между эмоцией и болезнью. В подавляющем большинстве случаев по болезни человека можно с высокой точностью определить какие психологические травмы к ней привели. Соответственно, раскопав свои психологические проблемы и сознательно прожив вытесненные эмоции, можно восстановить нормальную работу организма и избавить его от болезней. Это понятно?

Я снова кивнул.

– Дальше просто. Находишь место как можно более тихое и уединённое, чтобы свести к минимуму как мысли, так и эмоции, садишься в удобную позу и исследуешь себя изнутри. Сканируешь вниманием всё своё тело от макушки и до кончиков пальцев ног, особенно тщательно изучая те места, в которых есть хоть малейшее напряжение. Результатом должно стать умение находиться в состоянии напряжённой расслабленности или расслабленной напряжённости. А это возможно только при достижении полного контроля над мыслями и над эмоциями. А точнее, при разотождествлении с ними.

– И это всё?

– Выглядит просто, но сделать это очень сложно. Это наша адаптация практики изменяющего круговорота. Первый её этап. После его завершения ты сможешь перейти к работе с дыханием. Когда дойдёшь до конца, то увидишь Калачакру. За ней ответы на все вопросы.

– Эта та самая Калачакра, которую надо хуярить?

Альгида засмеялась.

– Она самая. А теперь я пойду, а ты останешься здесь и будешь изучать своё тело и его реакцию на мысли и эмоции. Помни самое главное: мысли и эмоции – это одно и то же. Будешь чувствовать боль, расслабься, прими её как приятное переживание, а потом осознай мысль, которая эту эмоцию вызывает. Вытащи эмоцию на уровень сознания и разделайся с ней на своей территории. Можешь начать с той эмоции, которую ты испытал, увидев фотографию в моей мастерской.

С этими словами она поднялась и ушла, оставив меня в смущении наедине со своими мыслями. А мыслей было много. Они метались и жужжали как пчелиный рой, не давая даже секунды передышки, чтобы всё осознать и понять что делать дальше. Я некоторое время сидел, наблюдая за этим процессом, а потом в область внимания попала мысль, которая воспроизвела в уме последние слова Альгиды. Это сработало как холодный душ. Конечно же. Мне надо тренироваться, а не беспомощно сидеть. Так. Какую эмоцию я испытал при виде фотографии? В тот момент я почувствовал едва заметное напряжение в теле. На уровне груди и на уровне паха. То же самое напряжение возникло и сейчас, когда я вспомнил о моём утреннем визите в мастерскую Альгиды. Это напряжение в совокупности с мыслью о виденной фотографии вызывало состояние, которое я для себя описывал как смесь стыда и возбуждения. Тогда я наконец понял о чём говорила Альгида. После этого дело пошло быстрее.

Я поднялся на ноги и принялся разминать мышцы. Когда я счёл их достаточно подготовленными, то сел и попытался закинуть правую ногу на левое бедро, чтобы принять позу полулотоса. Мышцы в области таза сильно напряглись и стали болеть. Я попытался расслабиться. Из этого ничего не вышло, боль не давала ни малейшего шанса. Тогда я сосредоточил своё внимание на тех местах в теле, где боль ощущалась наиболее остро, и попытался представить это ощущение как приятное. Удивительно, но это сработало. Некоторое время я просто наблюдал за этим ощущением, а потом оно исчезло.

Я понял, что мышцы расслабились и попытался проделать то же самое со второй ногой, чтобы сесть в полный лотос. Правое бедро пронзила острая боль, от которой я чуть было не закричал. Превозмогая боль, я попытался проделать тот же трюк со сменой знака эмоции, но на этот раз ничего не вышло, боль была слишком сильной. Тогда я понял, что ум просто пытается сбежать от неприятного переживания. Поэтому я поместил это переживание в самый центр своего внимания и полностью растворился в нём. За какое-то мгновение перед моим мысленным взором промелькнул вихрь образов, вызвав волну самых разнообразных переживаний, а потом боль исчезла и мышцы расслабились.

Следующие четыре недели были полностью посвящены тренировкам. С раннего утра и до позднего вечера я находился под треногой и был занят изучением своей психики через изучение своего тела. Большую часть времени я проводил, неподвижно сидя в позе лотоса. Я сканировал своё тело миллиметр за миллиметром и отслеживал его реакцию на мысли и эмоции. Какую-то часть времени я посвящал физическим тренировкам. В основном на растяжку. Мне нужно было сделать тело максимально гибким, поэтому, принимая самые невероятные позы, я искал в нём напряжение и старался сознательно расслабить зажатые мышцы, растворяя своё внимание в телесных ощущениях как сахар в чае. Иногда приходила Альгида. Она поила меня различными отварами из трав, способствующими растяжению мышц и общему расслаблению тела. Мы часто беседовали и я открывал для себя мир с другой стороны, недоступной мне ранее.

– Чтобы увидеть Калачакру, необходимо развивать три главных подхода во взгляде на устройство жизни: отречение, бодхичитту и понимание пустоты. Отречение – это желание устранить проблемы и их причины, порождённое сильной решимостью освободиться от страдания, ими вызываемого.

– Это достигается установкой контроля над мыслями?

– Скорее пониманием их двойственной природы. Если тебе совершенно не нравится одиночество и крушение надежд, то, чтобы это изменить, придётся отбросить не только свои нездоровые отношения с другими, но также и свои отрицательные личностные черты, составляющие ошибочный и искажённый образ себя, то есть всё то, что мешает построению успешных взаимоотношений.

– Но всё равно придётся копаться в голове.

– Да, поэтому для работы с эмоциями существует бодхичитта, которая есть сердце, устремлённое к достижению пробуждения через преодоление всех недостатков и реализацию всех потенциалов ради блага каждого. Она побуждается любовью и состраданием ко всем живым существам и чувством ответственности за каждого из них. Пустота же означает отсутствие вымышленных способов существования.

– Вот с пустотой как обычно ничего не понятно.

– Давай попробую объяснить. Представь, что ты являешься персонажем чьей-то книги и можешь воспринимать всё окружающее только в виде текста самой книги, который и формирует твою реальность. И самое главное в этом тексте, отнюдь не буквы, составляющие слова, а пустота между этими буквами. Если эту пустоту убрать, то всё тут же смешается и потеряет свой смысл.

Япопыталсяпредставитьтоочемговорилаальгидаи

исключитьпустотуизсвоеговосприятияреальност

ивсёдействительносталовыглядетьбессмысленно

ймешанинойкрасок.

– Понимание пустоты предоставляет возможность постигать непосредственно и одновременно два уровня истины реальности. Система Калачакры формулирует эти две истины как сознание ясного света, порождённое неизменно блаженным осознаванием пустоты всего, и как видимости, возникающие благодаря такому сознанию.

Альгида поймала мой полный вопросов взгляд и продолжила:

– Люди делятся на две части – одни верят, что сами творят свою реальность, другие говорят про рок, карму, причинно-следственные связи, книгу жизни и подобные проявления судьбы.

– А к какой категории относишься ты? – тут же отреагировал я.

– Как бы пафосно это не прозвучало, но я существую вне категорий. Как это примирить? Проще всего сказать, что правы и те и другие. Но это не снимает противоречия. Тут важно связать одно с другим.

– Да что тут связывать? Любой нейробиолог тебе может рассказать чего стоит твоя свободная воля. А сейчас и любой маркетолог неплохо с этим справляется.

– Да, а ещё можно вспомнить про карму. Но весь фокус в том, что есть тот, кто пишет сценарий, а есть тот, кто играет роль из него. Сценарий пишется по ходу пьесы и действия роли влияют на развитие сценария. Но как всегда существует некто третий. Тот, кто находится посередине. Актёр, играющий эту роль и имеющий способность влиять на её действия, выбирая ту или иную ветвь сценария. Именно он и является тем самым недостающим третьим элементом, который объединяет две противоположности и снимает ограничения двойственного восприятия.

– Ты хочешь сказать, что тот, кто пишет сценарий, обладает свободой, а тот, кто исполняет роль, уже полностью подвластен всем сюжетным поворотам этого сценария?

– Да, но актёр при этом может выбирать интересные именно ему сценарии. А все эти трое – одно и то же изначальное, воспринимающее себя на разных уровнях. Тот, кто смог постичь это и увидеть все три уровня одновременно, понимает что такое трёхмерная реальность на самом деле. Границ нет. Единственный путь – путь к источнику. На уровень актёра. В здесь и сейчас. В настоящее. Аморфное, безграничное. Чистая потенция возможностей.

– Я думаю, что понимаю о чём ты говоришь. Сценарий нашей жизни создаётся намерением, то есть ещё до того, как осознаётся. Поэтому воспринимается умом уже постфактум как цепочка причинно-следственных связей. И в этом вся фишка судьбы и свободы воли, которых не существует по отдельности. Свобода заключается в выборе намерения, но как только это намерение проявляется, то оно тут же становится твоей судьбой.

– Точно! А по факту реальность – это постоянно меняющаяся эмоция, натянутая на сферу пространства-времени. И если ты умеешь воспринимать своё изначальное намерение, то получаешь возможность танцевать с хаосом и лепить из него любую реальность.

– А если понимать, что намерение формируется социальной средой, то неизбежно приходишь к выводу, что для распознавания своего намерения, его понимания и принятия следует на определенном этапе "убить" социум. Только так ты получишь возможность распознавать свои истинные намерения, – сказал непонятно откуда появившийся Алек голосом, очень чётко выражающим его отношение к происходящему.

Я понял это недвусмысленное замечание и вернулся к попыткам достичь созерцания Пустоты. Но меня не покидало ощущение, что тренировки не приносят результата и я просто бегаю по кругу. Я поделился своими наблюдениями с Алеком. Он, как мне показалось, несколько снисходительно улыбнулся и сказал:

– Все процессы в нашем мире имеют цикличную природу. Конец встречается со своим началом, всё схлопывается и начинается снова. Круги, которые вращаются и создают занавес, надёжно скрывающий реальность от взора. Но мастерство заключается в том, чтобы не давать процессам схлопываться, перепрыгивая в конечной точке на уровень выше и превращая бег по кругу в расходящееся движение по спирали. Спираль – это ключ ко всему. То, что превращает большое в малое и малое в большое.

Я пытался понять что скрывается за сказанными словами, а Алек тем временем удалился, оставив меня наедине со своими мыслями. Иногда он удивлял меня своим странным поведением, напоминавшем выходки юродивых. Периодически он возникал непонятно откуда, начинал ходить вокруг треноги, смотреть себе под ноги и бормотать что-то странное.

…Оставь одежду всяк сюда входящий. Чашу должно опустошить прежде, чем она наполнится свежим. Я предупреждаю снова и снова. Я устрою скотобойню из ваших священных коров, пришло время рубить всё на корню. Если страшно, то вам не сюда, вам в ашрам. Кому бы вы ни поклонялись, вам придётся столкнуться с собой. Иначе вы ничего не просечёте…

…Используй мир как зеркало. Других как зеркало. И помни: ты никому не принадлежишь. Ни родине, ни идеологии, ни роду, ни семье, ни друзьям. Ни этому миру…

…Дальше граница между фантазией и реальностью будет растворятся больше и больше. Фейковые новости. События перестанут быть достоверными. Всё постепенно будет переходить в область воображения. Расстояние между воображаемым и его воплощением будет сокращаться пока не сотрётся совсем. Человек уйдёт в область воображения, перестав быть человеком. Человек сольётся с трансцендентным объектом в конце времён коим обусловлено всё происходящее здесь. Мы все притягиваемся к этому объекту. Технологии – наши тренажёры и зеркало этого объекта. Всё вызвано этим объектом – богом, чёрной дырой, квантовым полем, пустотой, как угодно. Как любой предмет по мере приближения к огню сливается с ним, растворяясь в нём, так и вся человеческая история – охота этого объекта. Мы в ловушке. Вопрос лишь в том, как ты к этому относишься сейчас и какие качества нужно оставить, чтобы безболезненно пройти ТРАНСФОРМАЦИЮ. И этот вопрос важен только для ТЕБЯ. Объекту это безразлично. В конце концов ты станешь им. Вернувшись домой в изначальное. Всё схлопнется. И всё это ВЕРОЯТНО…

Иногда мне казалось, что я понимаю о чём он бормочет, но чаще я просто терялся в этом потоке сознания. Атмосфера места, где я оказался, и само происходящее вокруг выбивало любую ментальную опору из-под моего ума. И я не представляю каким образом, но, к моему огромному удивлению, всё это давало свои плоды и по истечении четырёх недель я уже достаточно хорошо владел своим телом, своими мыслями и своими эмоциями. К тому времени я мог несколько часов подряд сидеть неподвижно в позе лотоса. И вот однажды я как обычно сидел под треногой, изучал себя изнутри и постигал суть мыслей и эмоций, пытаясь разглядеть Пустоту в пространстве между ними.

Глава 11. Начало

В тот день со мной произошло нечто невероятное. Все образы, которые порождал мой ум, исчезли. И наступила тишина. Нет, я продолжал воспринимать окружающий мир, я видел происходящее, я слышал звуки, но мой ум при этом молчал. Отдалённо напоминает ощущение, когда выключили радио, которое фоном работало всю мою жизнь. Это сейчас, пытаясь описать то состояние, я использую слова и уже передаю искажённый образ переживания, и образ этот потом ещё раз будет искажён тем, кто этот его воспринимает. А в тот момент не было кого-то, кто мог бы воспринимать. Было только само восприятие.

Я понял, что в этом состоянии я знаю всё. И я захотел узнать с чего же всё началось. Прочитать ту самую Книгу Бытия. Это была даже не мысль, а скорее какой-то кратковременный импульс моего сознания. Но импульс этот создал движение, от чего всё стало закручиваться в спираль, а потом меня изнутри залил поток чистого белого света и я увидел…

… на диване в домашнем восточном халате и неизменных тёмных очках лежал коренастый коротко стриженный человек. Очки эти он носил уже давно и практически постоянно, поэтому стал воспринимать их как неизменную деталь своего повседневного гардероба. Он настолько сроднился с этими очками, что когда однажды во время интервью его попросили очки снять, то он в ответ попросил собеседника снять с себя штаны. Но очки выполняли в его жизни ещё одну важную функцию. Точнее даже две. Во-первых, вкупе с несколько азиатскими чертами лица и совершенно явственно ощутимым дзэнским спокойствием его выражения, очки придавали образу их обладателя таинственности и загадочности гуру, постигшего тайны бытия. И он, как и все подобные гуру, без малейшего зазрения совести пустил этот образ в маркетинг, продавая с его помощью книги, поднимая нехилое количество баблоса и принося свои дары на жертвенный алтарь Золотого Тельца. А во-вторых, очки позволяли прятать глаза от собеседника, не позволяя тому заглянуть в душу. Эти очки и тот факт, что про него было мало что известно широкой аудитории, несмотря на статус популярного писателя, огромные тиражи книг, разлетающихся как таблетки в ночном клубе, нахождение в списке тысячи самых влиятельных деятелей современной культуры, а также статуса самого влиятельного интеллектуала России (по данным опроса на каком-то популярном сайте), всё это имело одну причину – он следовал Пути. А атмосфера таинственности и загадочности служила вполне определённой цели – стереть личную историю, как завещал Дон Хуан в поэтической версии “бусидо от индейцев”, созданной Карлосом Кастанедой. Забавным побочным эффектом такого “социального” образа жизни оказалась возможность нанять группу толковых ребят с филфака, постоянно мониторящих всевозможные информационные потоки, вылавливая оттуда хоть что-то мало-мальски интересное и создавая заготовки – небольшие литературные зарисовки с описанием происходящих событий. Все эти заготовки складывались в специальную базу данных, которую непрерывно сканировала нейронная сеть, постоянно обучаясь. А потом по заказу сеть каким-то причудливым образом объединяла эти фрагменты, выстраивала между ними связи, заполняла пустоты, закручивала в сюжет и выдавала роман. Суть этой технологии была примерно такой же как в калейдоскопе. А какая в калейдоскопе может быть "суть"? Она бывает только в глазах смотрящего. Вот эта проецируемая суть и придавала смысл и взаимную иерархичность всем возникающим узорам, делая их демоническими или какими-нибудь ещё. При этом глядящему в калейдоскоп, естественно, казалось, что демоничен именно калейдоскоп. Поэтому всегда было забавно читать рецензии критиков на такие калейдоскопические структуры, составляющие основу и самую “суть” романов. Конечно это была новейшая, уникальная и очень совершенная технология, но, увы, полностью постигнуть творческий процесс машинам пока не удалось, так что потом приходилось пару недель шлифовать роман, доводя его до лингвистического и стилистического совершенства. Но это было весьма скромной платой за возможность, не особо напрягаясь, выпускать раз в год под своим именем новую книгу, созданную по разработанной технологии, получать от издателей свою порцию баблоса и ехать путешествовать в Китай, Корею, Японию, США или куда ещё захочется.

Размышления бесцеремонно прервал звонок в дверь. Недовольно нахмурившись, писатель поднялся с дивана и направился ко входу. На пороге стоял курьер, доставляющий письма.

– Пеливен Виктор Олегович? – спросил курьер.

– Да.

– Вам письмо. Получите и распишитесь.

Виктор Олегович принял белый плотный конверт с большой красной маркой в левом верхнем углу, поставил свою подпись, поблагодарил курьера, вернулся на любимый диван и вскрыл письмо. Внутри было два листа формата А4, напечатанные на принтере. Содержание первого представляло собой начало текста главы незнакомой книги, а второй оказался короткой запиской.

Привет из будущего.

В конверте часть твоей новой книги. Её хотят уничтожить, это всё, что мне удалось спасти. Тебе придётся написать её заново.

Невилеп.

Интересно… наверное кто-то из знакомых решил пошутить, подумал писатель. Он взял второй лист и стал читать. Текст показался смутно-знакомым и вызывал еле уловимые отголоски в глубинах сознания. Виктор Олегович смог даже припомнить обрывки этого сюжета. Бред какой-то.

Писатель направился к своему ноутбуку, открыл поисковик и стал искать хоть что-то, напоминающее прочитанное. Потратив пару часов, он понял, что тут всё не так просто, как кажется. Виктор Олегович на некоторое время задумался, потом запустил любимый текстовый редактор и стал воспроизводить сюжет из своей памяти. Получалось очень интересно и легко. И очень специфично…

…очень специфично. Весьма меткое определение. Я никак не мог осознать происходящего, но меня не покидало ощущение, что я вот-вот схвачу истину и всё пойму. Но в итоге именно это ощущение и стало причиной, разрушившей моё возвышенное состояние, оставив после себя только воспоминание о захватывающем опыте.

Я вернулся в своё обычное состояние и открыл глаза.

Глава 12. Пранаяма

Прямо перед моим взглядомбыли огромные глаза кота, который внимательно меня разглядывал. Только через несколько секунд до меня дошло, что это не кот, а Алек.

– Я только что видел!… – начал было я, но Алек бесцеремонным жестом прервал меня.

– Всё, что ты видел, касается только тебя и только ты можешь придать виденному какой-либо смысл и объяснить его для себя. Для меня же это означает только то, что ты преодолел первый этап обучения и готов встретиться с Унимаем. Он завершит твоё обучение и откроет тебе путь в Шамбалу.

– Ту самую Шамбалу?

– Да, но выглядит она совершенно не так, как ты её себе представляешь. Мастера медитации написали руководства на санскрите и на тибетском языке для достижения Шамбалы. Они описывают путешествие как физическое только до определённого момента. Путешествие в Шамбалу – это, прежде всего, духовное путешествие.

– Понятно. А где мне найти Унимая?

– Это очень просто. Выйдешь за калитку и пойдёшь прямо. Он сам тебя встретит.

– Спасибо, Алек.

– Увидимся.

Я вышел за калитку, ещё раз посмотрел на флаг Аркадии, потом повернулся и зашагал прочь от дома. Через несколько десятков шагов я поравнялся с большим кустом, за которым стоял человек среднего роста и худощавого телосложения. Он был босиком, в спортивных штанах и футболке. Длинные вьющиеся волосы и открытая приветливая улыбка, сияющая на добродушном лице, располагали к себе, создавая уютную и доброжелательную атмосферу.

– Ты Унимай?

Он кивнул и протянул мне руку.

– Пеле, – произнёс я, пожимая её.

– Идём, тут недалеко. На месте поговорим.

Унимай свернул в лес на едва приметную тропинку и уверенно двинулся вперед. Я отправился за ним. Тропинка очень быстро закончилась и мы стали углубляться всё дальше в чащу. Через пару минут блужданий мы оказались на небольшой поляне посреди леса. Это место можно было найти только если точно знать где искать. Ну или по какой-то нелепой случайности. Место представляло собой идеально круглую поляну радиусом около десяти метров. В самом центре поляны располагался пятиметровый каменный валун, напоминающий миниатюрную копию горы Кайлас. Под этим валуном мы и расположились.

– Второй этап посвящения в учение Калачакры основан на особой технике дыхания, которую тебе предстоит освоить, – сказал Унимай. – Я понимаю, что ты очень утомлён длительным процессом обучения и мало осознаёшь происходящее, поэтому давай поступим так. Я буду рассказывать, а ты задавай вопросы, если что-то покажется непонятным. Договорились?

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть в ответ на его слова.

– Тебе известно что такое пранаяма? – спросил Унимай.

– Древняя индийская практика, позволяющая при помощи дыхания связать тело и сознание.

– Отлично, а то до тебя тут совсем неподготовленные были, приходилось время тратить. Пранаяма сама по себе довольно сложная техника, требующая очень точного исполнения, долгой тренировки и прямой передачи. Поэтому в семидесятых годах прошлого века Станислав Гроф разработал технику холотропного дыхания, как вариант более простой и доступной версии пранаямы, адаптированной под западный стиль мышления. Но мысль человеческая не знает границ в своём развитии, заключающемся в парадоксальном стремлении к упрощению. Мысль эту в начале нынешнего века воплотил в реальность Вим Хоф, разработавший особую методику дыхания, позволяющую ему ставить немыслимые рекорды, вроде нахождения более двух часов в холодной воде со льдом, заплыва подо льдом замёрзшего озера или марафона за полярным кругом в одних шортах. Все описанные техники являются последовательным упрощением метода обретения связи между телом и сознанием. Этот метод и является основой практики установления изменяющего круговорота. И это бесценные дары человечеству, – с улыбкой закончил Унимай.

– И сколько времени мне придётся всё это изучать? – уныло спросил я.

– Тут мы можем немного схитрить. Смотри. Методы развивались так: пранаяма – холотропное дыхание – техника Вима Хофа. Сами методы с каждым разом упрощались, но с каждым таким упрощением результат, достигаемый более простым методом, терял часть своей полноты. Тебе нужно постигнуть учение Калачакры во всей его полноте, поэтому ты должен дойти до самой его сути. Для этого мы применим технику под кодовым названием ПВО.

С этими словами Унимай указал мне на участок валуна, покрытый рунами. При ближайшем рассмотрении руны оказались стилизованными символами кириллицы. Мне почти без труда удалось прочитать текст.

Пранаяма

Вима Хофа

Обогащённая элементами холотропного дыхания

– Звучит как название коктейля из трёх техник.

– Именно так оно и задумывалось. Изучая методы в порядке обратном их развитию, можно сэкономить очень много времени и гораздо быстрее вникнуть в их суть. Наиболее простая техника даёт базовое понимание взаимодействия тело-дыхание-сознание, а дальнейшие техники совершенствуют эту идею и переводят её с уровня концепций на уровень ощущений.

– Значит начнём мы с изучения техники Вима Хофа, – сказал я наполовину вопросительно, а наполовину утвердительно.

– Да, она довольно простая. Но это не значит, что её результат будет плохим. Если каждую из техник выполнять по отдельности, то достижение конечного результата займёт длительное время, но если правильно скомбинировать эти техники, то можно взломать систему и получить результат гораздо быстрее. Проверено!

Унимай подмигнул мне, затем заразительно улыбнулся и продолжил:

– Итак, техника Вима Хофа. Выполнять её следует лёжа. Но я рекомендую делать это в позе лотоса при наличии должной подготовки. Сначала надо набрать в себя максимально возможное количество воздуха, наполняя им сперва живот, потом грудь и, наконец, внутреннее пространство головы. После того, как воздух максимально заполнит тело, следует расслабиться, чтобы он вышел наружу. При этом не стоит стараться выдохнуть полностью, нужно только выпустить тот объём воздуха, который выйдет сам без дополнительных усилий. Затем повторить то же самое тридцать раз. На тридцатом выдохе следует задержать дыхание и не дышать до тех пор, пока не захочется сделать это. Когда возникнет желание вдохнуть, нужно набрать максимальное количество воздуха и задержать дыхание ещё на десять секунд. Потом выдохнуть. Полную процедуру повторить три раза. Вопросы?

– Я должен дышать ртом или носом?

– Как говорит сам создатель техники, неважно какую дырку ты используешь, просто впусти этот чортоф воздух внутрь.

– А в чем заключается суть техники?

– Суть всех этих техник заключается в воздействии на физиологию, посредством изменения концентрации кислорода и углекислого газа. На более глубоком уровне происходит восстановление связи между телом и сознанием через дыхание. Я думаю, что тебе стоит попробовать прямо сейчас и ты всё поймёшь сам. Самое главное – слушай своё тело, оно всегда точно знает что нужно делать. Статика иллюзорна. Дыхание правильного восприятия: вдох – расширение, захват опыта, выдох – сжатие, конденсация опыта.

Унимай закрыл глаза и ушёл глубоко в себя, видимо решив, что выданных мне инструкций вполне достаточно и дальше я справлюсь сам. Нельзя было не признать, что инструкции оказались предельно простыми и оставляли мало места для вольных трактовок. Я набрал в себя максимально возможное количество воздуха, а затем выпустил его наружу, расслабив диафрагму. Раз. Снова максимально возможный вдох. Мне показалось, что в этот раз мне удалось вдохнуть немного больше воздуха. Снова выдох. Два. Ещё один вдох и снова удаётся захватить лёгкими дополнительное количество воздуха. Выдох. Три. С каждым вдохом меняется восприятие тела. Оно становится более детализированным, если так можно выразиться. Пятнадцать. Устойчивое ощущение наполненности изнутри силой настолько огромной мощи, что она вызывает непроизвольное мышечное напряжение. Двадцать три. Уже всё тело предельно напряжено. Тридцать. Последний выдох доводит напряжение до предела, но постепенно сознание успокаивается, а напряжение сменяется теплом, растекающимся по телу. Проходит около пяти минут, прежде, чем возникает желание сделать вдох. Лёгкие до предела заполняются кислородом и я снова задерживаю дыхание. Раз, два, три, …, десять. Выдох. Я ощущаю своё тело совершенно по-новому. Необычно и захватывающе. Ещё раз. Максимальный вдох, расслабление. Раз… Когда я завершил упражнение во второй раз, тело стало лёгким и пластичным, а после третьего подхода я стал явственно ощущать протекающие через него энергии.

– Неплохо, – довольно сказал Унимай. – Следующий уровень – выполнять ту же технику, но уже без учёта количества, а в соответствии с пожеланиями тела.

– То есть дышать пока дышится? – уточнил я.

– Именно так.

– А как я узнаю, что уже пора остановиться?

– Поверь мне, ты это поймёшь, – ответил Унимай с улыбкой. – Последний уровень заключается в том, чтобы перестать дышать каким-то особым образом и просто следовать за дыханием, позволяя ему происходить, полностью исключив себя из этого процесса.

– И тогда я стану сверхчеловеком? – насмешливо спросил я.

– Обязательно, но прежде пройдёшь трансформацию, попадёшь в Шамбалу и увидишь Калачакру.

– А сейчас мне надо просто продолжать дышать, используя технику второго, а в дальнейшем и третьего, уровня?

– Да, а я пока пойду полежу на гвоздях. Утомился я что-то с вами.

С этими словами Унимай поднялся на ноги и покинул поляну.

Дышать. Что ж, ладно. Я уже ввязался в эту историю настолько глубоко, что вернуться обратно было бы несоизмеримо дольше, если вообще возможно, чем дойти до конца. Я стал повторять знакомую дыхательную процедуру, но в этот раз после того, как я досчитал до тридцати, мне захотелось продолжить дышать. Я вспомнил совет Унимая, послушал своё тело и продолжил дышать, автоматически продолжая вести счёт. Восприятие как-то очень странно изменялось, постепенно очищаясь от лишнего. Было похоже на то, что любой образ, способный возникнуть в уме, выжигается раскалённым пламенем, в тот самый момент, когда я только собираюсь его помыслить. Когда я досчитал до ста, то в поле моего внимания не осталось уже ничего, кроме дыхания и счёта. Я стал явственно ощущать единство тела и сознания. Я перестал контролировать глубину и частоту вдохов и отпустил своё дыхание, позволив ему просто происходить. Когда счёт дошёл до двухсот, то всё слилось в единый энергетический поток, циркулирующий в соответствии с ритмом дыхания. После трёхсот сам счёт уже потерял смысл.

Сидя в позе лотоса, я продолжал дышать, концентрируя всё своё внимание целиком на дыхании, которое уводило сознание за собой, растворяя в окружающем пространстве, а потом дыхание исчезло. Точнее даже не исчезло, а как бы поглотило собой всё остальное, в том числе и меня самого, сделав неотделимой своей частью. А потом исчезло и всё остальное, оставив после себя лишь незримую, но при этом явственно ощутимую, Пустоту. И не осталось больше ничего. Совсем.

Глава 13. Трансформация

Водонапорная башня вполне может оказаться тем первым, с чего начнётся всё остальное, потому что предметы появляются тогда, когда становятся известны их названия, и происходящее за окном сразу приобретает смысл, закручивая сюжет, но затем альфа и омега неизбежно соединяются, конец переходит в начало и в завершении истории, когда человек уже из последних сил удерживается на ногах, цепляясь непослушными пальцами за штору, уже не имеет никакого значения ни то, как именно он упадёт на пол, ни то, что последним увиденным им на свете предметом окажется всё та же водонапорная башня, несущая в себе огромный метафизический смысл, без которого не представляется возможным существование ни одной мало-мальски интересной истории, даже если история эта повествует о том, как Сучандра, царь Шамбалы, вместе со своей свитой из девяноста шести подчинённых правителей три тысячелетия назад получил прямое посвящение Калачакры от самого Будды и стал с тех пор главным хранителем сакрального знания, которое впоследствии передал всему населению Шамбалы с целью объединить людей перед лицом угрозы вторжения орд варваров и сохранить само знание от полного уничтожения, оставив человечеству шанс на спасение, для чего решил спрятать всю свою страну в таком месте, которого никогда не сможет достичь ни один варвар из-за его особого месторасположения, отыскать которое можно лишь, выйдя за пределы сознания и отказавшись от всего вообще, в том числе и от отождествления себя с варваром, что сразу же лишает всякого шанса на успешное нахождение решения этого весьма несложного коана внутри сознания самого варвара, ограниченного узким тоннелем восприятия и нуждающегося в трансформации подобной той, что пережили в десятом веке два индийских учителя, которые независимо друг от друга решили пройти до конца свой путь в поисках Шамбалы, испытали на этом пути чистое видение священной земли, получили передачу посвящения и весь свод материала, распространили учение по всей Индии с небольшими различиями в изложении, обусловленными средой, сформировавшей их восприятие, и послужили причиной привлечения особого внимания к этому учению в пятнадцатом веке со стороны монастыря первых Далай-лам и его распространению уже к середине семнадцатого века по всей территории, которую маньчжуры вскоре назвали Внутренней Монголией и построили там первые монастырские колледжи, посвящённые Калачакре, к середине восемнадцатого века появившиеся и, в так называемой, Внешней Монголии, позже полностью уничтоженные теми самыми ордами варваров, от которых Сучандра всячески пытался их уберечь, в очередной раз наглядно продемонстрировав неизбежную цикличность всех происходящих событий и оставив в массовом сознании лишь отблески истины, изредка улавливаемые особо чувствительными натурами вроде писателя-романтика Джеймса Хилтона и порождающие мифы о тайном рае на Земле вроде мифа о Шангри-ла, создавая лабиринты иллюзий, надёжно укрывающие несуществующую истину от миллионов внимательных взглядов за несколькими слоями майи, создаваемых пульсирующим свечением экранов смартфонов, заслоняя собой реальность и не давая ни малейшей возможности разглядеть аммонит в сточной трубе, пропускающей через себя канализационные потоки сознания, состоящие по большей части из мусорных образов, замешанных на православии и строго регламентированном патриотизме, наподобие того, что создавался унылым и опустевшим видом небольшой церквушки, огороженной чёрным металлическим забором метра в два высотой, чётко очерчивающим территорию, названную пророком Даниилом мерзостью запустения, и прячущим за собой новёхонький чёрный Мерседес S-класса прямиком из автосалона с раскрытыми настежь дверьми, капотом и багажником, довольно упитанного мужчину в деловом костюме с волосами, проеденными плешью, и, не уступающего ему в размерах живота, батюшку с кропилом в руке, монотонно бормочущего какой-то текст, в то время как плешивый, смиренно стоящий рядом, склонил голову и вытянул руки по швам в ожидании окончания церемонии, которая продолжилась обильным разбрызгиванием святой воды на двигатель, сиденья, содержимое багажника, крышу и закончилась окроплением лысины самого владельца автомобиля, с застенчивой улыбкой протянувшего батюшке красную купюру в пять тысяч рублей, тут же исчезнувшую в глубинах бездонной рясы и вызвавшую волны искренней благодарности к кормильцу как верному представителю паствы и ещё тысячам и миллионам ему подобных, не способных на прямой диалог с творцом и постоянно ищущих посредников в этом процессе, способствуя появлению новых и питанию старых коммерческих структур, продающих под видом духовности пустышки в самых разнообразных обёртках при помощи образов гуру, посвящённых в то или иное тайное, которые так нравятся глупцам, готовым заплатить любую цену, лишь бы получить всё без усилий и этот круговорот словесных конструкций мог бы продолжаться бесконечно долго, если бы сам процесс трансформации, создающий их, не пожелал своего завершения полной очисткой сознания и вытеснением из него всего прочего, кроме образа горы Кайлас, скрывающей в себе вход в Шамбалу, при ближайшем и тщательном рассмотрении оказывающимся всего лишь дверью во входном проёме водонапорной башни.

Глава 14. Калачакра

Я уверенно толкнул эту дверь и вошёл в ставшее мне доступным пространство, оказавшееся длинным полутёмным коридором с каменной лестницей, уходящей спиралью глубоко вниз. Я сразу же узнал это место, хотя никогда здесь не был. Шамбала! Это воспоминание находилось в очень глубоких пластах сознания, где-то на уровне ДНК, на той самой глубине, в которую уводила за собой каменная винтовая лестница. Я двинулся вперёд, с каждым шагом ощущая как сгущается тишина, ближе к концу спуска достигшая концентрации киселя и ставшая давить на меня, неведомым образом умудряясь забивать даже уши и дыхательные пути. Я осознал, что снова начинаю поддаваться панике, но долгая и изнурительная подготовка не прошла даром. Как только я понял что является причиной дискомфорта, то сразу же постарался расслабиться и дышать глубоко и спокойно. Мой ум стал постепенно успокаиваться, увлекая за собой и эмоции, образовавшие некое подобие штиля.

Спуск заканчивался обширным проёмом, ведущим в небольшое помещение, выдолбленное прямо внутри скалы и имеющее вид полусферы радиусом около десяти метров, точно в самом центре которого было установлено круглое каменное ограждение около двадцати сантиметров в высоту и около метра в диаметре. Внутри ограждения полыхало пламя, усилившееся при моём приближении. Я подошёл на максимально близкое расстояние, чтобы жар пламени не обжигал меня, и застыл, загипнотизированный танцем огня. Некоторое время я, стоя неподвижно, наблюдал за тем, как языки пламени, возникая из ниоткуда, облизывают друг друга и исчезают навсегда, а потом внутри пламени точно так же из ниоткуда возникла женщина. Выглядела она очень пугающе, но при этом как-то… я бы сказал, нереально. Она была похожа на голограмму, умело помещённую техником в самый центр пламени и настолько гармонично переходящую в само пламя, что воспринимать их можно было только в совокупности, признавая либо голограмму продолжением пламени, либо пламя продолжением голограммы. Женщина выглядела одновременно хрупкой молодой привлекательной блондинкой среднего роста с голубыми глазами, доверчивым, невинным взглядом и короткой стрижкой ёжиком с одной стороны и древней богиней огня и гнева – матерью всего сущего, извергающей пламя из глаз и самой состоящей из пламени – с другой. И говоря о сторонах, я конечно же имею в виду стороны восприятия, а вовсе не стороны пространства. Из одежды на ней было лишь большое ожерелье из драгоценных камней, едва скрывающее обнажённую грудь и такое же ожерелье, похожее на миниюбку, на бёдрах. А пугала меня моя полная уверенность в том, что это существо – я так и не решил для себя как мне его классифицировать – может легко испепелить меня в следующее мгновение, если только пожелает того. Я продолжал завороженно смотреть на танец огня, плавно перешедший в довольно откровенный танец богини. Наблюдение за происходящим погрузило моё сознание в некое подобие транса, а потом я услышал голос.

– Зачем ты здесь?

Я не сразу понял, что этот голос, принадлежащий богине и звучащий почему-то внутри моей головы, обращён ко мне, поэтому ответил лишь спустя некоторое время.

– Я ищу Калачакру.

– Значит ты пришёл по адресу. Я Сучандра, хранительница Калачакры.

– Погоди, но разве Сучандра был не царём? И… я думал, что он мужчина.

Лицо богини исказилось гримасой ненависти.

– Эти мужчины! Они никогда не упускают возможности погладить своё эго и возвысить свои достижения. Ты, как впрочем и многие другие, слышал позднюю версию интерпретации событий. По сути уже миф и сказку. Так происходит со многими историями, если не со всеми вообще, и даже почитаемая западным миром Библия в своё время подверглась довольно жёсткой цензуре…

– Ты хочешь сказать?…

– Да не важно! Я Сучандра – древняя богиня гнева и огня, мать всего сущего. Я смогла соблазнить самого Будду и выведать у него тайны мироздания, но тот, несмотря на весь свой духовный опыт, оказался всего лишь мужчиной и не смог потерпеть около себя равного по уровню существа другого пола. Поэтому и сослал меня навечно в Шамбалу, скрытую от простых смертных духовными завесами, чтобы я хранила здесь сакральные знания, но никогда не смогла ими воспользоваться.

– А причём здесь Калачакра?

– Калачакра – это совокупность всех знаний об учении, которое проповедовал Будда. Так сказать, квинтэссенция всего опыта человечества, выраженная в простом и лаконичном образе. И этот образ – последнее, что отделяет от постижения истины. Он должен быть разрушен, чтобы открыть истину, которую за собой скрывает. Но любой, кто приходит сюда увидеть Калачакру, погибает от моего гнева.

Сучандра замолчала, потом грустно вздохнула и добавила:

– И тебя ждёт то же самое.

Мне совершенно не улыбалась перспектива погибнуть от гнева древней богини с феминистскими наклонностями, но я пока не видел способа её избежать.

– Ну может мы сможем как-то договориться?

Громогласный хохот оглушил меня на следующие несколько секунд.

– Глупец! Что можешь предложить мне ты, смертный? Древнее пророчество говорит, что для тебя существует всего два варианта – погибнуть здесь или убежать и ждать возмездия.

– Я предпочёл бы повременить со смертью, если возможно…

– Ты не понимаешь о чём говоришь, безумец. Если ты сбежишь, то кара окажется страшной. Я стану искать тебя повсюду. Для этого я приму вид мельчайшей бактерии и поражу весь мир болезнью. Много людей будет умирать каждый день и миром овладеет страх. А потом мир изменится. Орды варваров заполонят всю землю, уничтожая всё вокруг как саранча. Люди станут всё больше изолироваться друг от друга и станут всё меньше общаться, каждому будет выдан уникальный регистрационный номер и все его действия будут контролироваться. Постепенно реальность переместится в область воображения. Любовь оставит этот мир, на смену ей придут депрессия и одиночество. И вот когда от отчаяния ты уже будешь готов молить о смерти, тогда я и найду тебя и испепелю огнём своего гнева. Так завершится Кали-юга. Так говорит древнее пророчество.

Говоря всё это, она извергала вокруг гнев и пламя, но от чего-то происходящее вместо страха и ужаса вызывало у меня устойчивую ассоциацию с плохо поставленным водевилем, как будто мне снился какой-то кошмар, но я полностью отдавал себе отчёт в том, что это всего лишь сон.

– Знаешь, ты напоминаешь мне ярую представительницу радикального феминизма. А появляются такие обычно из-за того, что женщины, у которых открыта чакра сексуальной энергии, открывают её слишком рано, ещё не имея должного опыта в обращении с таким мощным инструментом. И в результате переизбытка этой самой энергии, они начинают ебать мозг своему мужчине. И рано или поздно этот мозг заёбывают. А если вдруг рядом не оказывается мужчины, то начинает страдать мозг окружающих от появления различных общественных движений феминистской направленности.

Вместо того, чтобы испепелить меня на месте, Сучандра рассмеялась.

– Ты тоже пал жертвой своих иллюзий. Видишь ли, реальность предельно проста. Она никакая. А сложность создаёшь ты сам. Точнее даже не столько ты, сколько твоё восприятие, но тут снова возникают тонкие моменты.

– Поясни, – чувствуя себя задетым её реакцией, буркнул я.

– Только что ты описал проекцию своего ума, которая возникает, когда ты начинаешь воспринимать меня как нечто отдельное от себя. Но эта проекция существует только в твоём уме и не существует в реальности. Потому что реальна только пустота, но в реальности не существует и её.

Я смотрел на неё и пытался ухватить очень ясное, но всё время ускользающее понимание этих слов. Рациональный ум требовал чёткой схемы, потому что просто не мог переварить очередной инсайт.

– На примере можно? – почти жалобно спросил я.

– На примере?… Ну возьмём вот порнофильмы Эндрю Блейка. Если посмотреть на них глазами прыщавого подростка, то увидеть там можно только письки и сиськи. Если же смотреть глазами режиссера, то можно увидеть как его бессознательное проявляется в виде законченной истории, смонтированной из огромного количества отснятого материала. А можно посмотреть глазами женщин, которые снимаются в таких картинах, натурально торгуют пиздой и неплохо себя при этом чувствуют. И при каждом таком новом взгляде возникает новая очень сложная Вселенная. Но смотрят все каждый раз на одно и то же, а вся сложность появляется лишь в результате восприятия.

– И наша реальность такой же точно порнофильм, – радостно продолжил я, ухватив наконец ускользающее понимание. – Просто каждый смотрит в него и видит там что-то своё, создавая свою уникальную Вселенную.

– Да ты не так безнадёжен, как мне показалось сначала. Но как всегда самый главный вопрос остаётся неизменным. Где тот, кто видит смотрящих на реальность под разными углами?

Я задумался лишь на мгновение, а потом начал говорить и дальше мысль стала развиваться сама уже без моего непосредственного участия.

– А этого кого-то просто нет. Потому что существовать он может лишь умозрительно в мысленном эксперименте, представленный совокупностью как всех возможных вариантов развития Вселенной, так и всех предполагаемых причин появления её настоящей версии. Таким образом, если бы он даже и мог существовать чисто гипотетически в этом мире, то должен был бы находиться в состоянии чёрной дыры, то есть по сути и не существовать вовсе.

Сучандра, окружённая пламенем, довольно улыбнулась и продолжила гипнотизировать меня своим танцем, с каждой секундой становящимся всё более откровенным и страстным. Её тело, плавно изгибающееся в такт неслышимой музыке, манило своими соблазнительными видами, а подобие одежды из драгоценных камней периодически открывало самые волнительные части женского тела, скрывающиеся за ней. Этот танец пробуждал древнюю силу в области паха, влекущую меня прямо в центр обжигающего пламени, как мотылька на свечу. У меня не было воли сопротивляться этой силе и пламя с каждой секундой приближалось, обжигая всё сильнее. Чем ближе я подходил, тем сильнее меня охватывала паника, а Сучандра всё больше растворялась в пламени, становясь почти не различимой в гневном танце вспышек огня, готовых сожрать меня целиком во имя очищения.

Я вспомнил чему меня учили и понял, что эта богиня гнева является просто отражением моих мыслей и эмоций, поэтому нет никакого смысла бороться с ней, а вместо этого стоит принять её как неотъемлемую часть себя. Я улыбнулся в лицо страшному гневу и уверенно шагнул в самый в центр пламени, а древняя богиня огня сразу же превратилась в перепуганную хрупкую блондинку-феминистку, страдающую от хронического недоёба и радостно плачущую, уткнувшись мне в плечо. Я обнимал плачущую Сучандру, а она со счастливой благодарностью смотрела мне в глаза, отдавая весь свой накопленный гнев, который мне предстояло принять и трансформировать в созидательную энергию. Я чувствовал как эта энергия переполняет меня, заливает сознание целиком и растворяет в себе. В следующее мгновение наши губы слились в долгом поцелуе, заставив мысли исчезнуть и уступив место всепоглощающему переживанию, возникающему благодаря древним биологическим механизмам в моменты интимной близости между мужчиной и женщиной. Мои руки поглаживали изгибы её тела, ритмично извивающегося подо мной, а её прерывистое страстное дыхание периодически переходило в стон и вызывало во мне волны возбуждения. Время перестало существовать, потеряв всякий смысл. А потом внутри меня произошёл оргазмический взрыв, породивший пламя невероятной мощи, сожравшего меня целиком во имя очищения.

В тот самый миг, находясь на вершине блаженства, я осознал, что обрёл часть себя, когда-то давно забитую, изувеченную и загнанную в самый дальний и тёмный угол души, которая теперь вырвалась к свету и изумлённо глядела вокруг, постепенно осознавая, что она – это я сам, смотрящий на всё остальное, только что считавшее себя мной, и пытающийся разобраться в том, что только что пыталось разобраться во мне самом.

Это осознание сыграло роль ключа, открывшего дверь, за которой находилась Калачакра – образ символизирующий всю совокупность знаний о порядке мироустройства. Я увидел этот образ в виде небольшой каменной плиты, с обеих сторон которой были выдолблены две версии текста, в нескольких простых словах излагающих всю глубину учения. Эти две версии были независимо друг от друга созданы двумя индийскими учителями, когда каждый из них в конце своих поисков достиг Шамбалы.

Есть ВСЁ

Возможно ВСЁ

ВСЁ есть ИГРА

Всё ИСТИННО

Ничто не ИСТИНА

ИСТИНЕ похуй

Я вспомнил о том, что Калачакра является последней завесой, отделяющей меня от истины, и изо всех сил обеими руками толкнул плиту, которая, пошатнувшись, упала и разлетелась по каменному полу множеством мелких кусочков, тут же заполнивших моё сознание таким же количеством различных образов, принявшихся на огромной скорости носиться внутри головы, создавая причудливые завихрения. Этих образов было настолько много, что за ними я стал быстро терять себя…

Глава 15. Пробуждение

Чтобы не потеряться в этом круговороте, я отбросил всё и сосредоточился на дыхании. Постепенно оно заполнило моё сознание целиком и я почувствовал Пространство, растворился в нём и стал утекать куда-то вдаль. В неизведанное и волшебное, но в то же время очень знакомое и спокойное.

Почувствовав руку на своей голове, я открыл глаза и повернулся. Рядом, хитро и приветливо улыбаясь, стоял Невилеп. Я находился на квартирнике и выбивал руками ритм на африканском барабане. Я офигел настолько, что просто сидел с открытым ртом, не в силах даже попытаться осмыслить происходящее. Мой глюк сделал мне знак следовать за ним и вышел из комнаты.

Я поднялся с пола и направился следом. Мы вышли в коридор, свернули налево, вошли в коричневую деревянную дверь с местами облупившейся краской и оказались в небольшой кухне. Невилеп сел на один из двух стульев, стоящих у небольшого стола и показал мне на второй. Я как в гипнозе сел на указанное место и вопросительно уставился на своего спутника, ожидая объяснений.

Невилеп радостно улыбнулся и достал откуда-то бутылку с жидкостью тёмно-зелёного цвета. Следом словно по волшебству появились две рюмки, которые он тут же наполнил жидкостью из этой бутылки. Закончив приготовления, он посмотрел на меня и сказал:

– Абсент, напиток безумных поэтов. Пей, пришло время увидеть реальность.

Я ощутил острый приступ дежавю и вспомнил сценарий во всех подробностях. Это всё уже было!

– Какого хрена тут происходит? – разделяя слова, медленно произнес я.

– Доверься мне. Всё, что ты видел – это всего лишь детские забавы по сравнению с тем, что тебе предстоит узнать. Пей!

Как будто в безвольном трансе я взял в руки рюмку и опрокинул её себе в рот. Горло тут же обожгло, напиток был очень крепким. От этого я на секунду зажмурился, а когда снова открыл глаза… Я был готов к тому, что что-то изменится. Но чтобы так!

Глава 16. Реальность

Во-первых, все цвета куда-то исчезли. Мир стал серым. От этого восприятие резко изменилось и появилось внутреннее напряжение, постепенно перерастающее в беспочвенную тревогу. А во-вторых… во-вторых, изменилась сама реальность.

Невилеп, всё так же сидящий напротив меня за столом, своим внешним видом безжалостно уничтожал мои бесчисленные и тщетные попытки осмыслить происходящее и попытаться увязать это всё в единую логически стройную картину. Одет он теперь был в серую пижаму, его босые ноги украшали тапочки, растрёпанные волосы торчали по сторонам, а безумный взгляд постоянно перемещался, не останавливаясь ни на секунду. При этом Невилеп постоянно дёргал то руками, то ногами, то всем этим вместе. В общем выглядел как конченный псих. Разве, что слюни не пускал.

Я огляделся. Мы находились в пустой комнате полностью окрашенной в белый цвет. В середине стоял белый стол и два таких же белых стула, на которых мы собственно и сидели. За спиной Невилепа была дверь.

– Эй! – крикнул я. – Что здесь происходит?

Он замер, уставив в меня неподвижный взгляд. Потом резко дёрнулся вперёд и стал быстро говорить, не отводя глаз, сверкающих безумием:

– Они всё контролируют. Все твои поступки, все твои мысли. Они говорят тебе что делать и ты делаешь. Ты уверен, что всё это ты делаешь сам, но ты просто марионетка в их руках. Они управляют твоим сознанием, поэтому они управляют тобой.

Если до этого я понимал ещё хоть что-то, то теперь моё сознание просто разлетелось на мелкие кусочки, которые было уже не сложить в единый пазл.

– Погоди. Давай помедленнее. Я не врубаюсь. Кто такие “они”?

– Демоны.

– Блять! Да ты издеваешься?! Где мы вообще?

Невилеп подозрительно посмотрел на меня, потом хитро улыбнулся, подмигнул и сказал:

– Estar vivo hasta la muerte!

Дверь внезапно раскрылась и в комнату вошли два огромных санитара. Они взяли Невилепа под руки, подняли со стула и увели в неизвестном направлении. Затем из двери появился худощавый интеллигентный человек средних лет в белом халате. Голова его была гладко выбрита, а лицо, наоборот, покрывала трёхмиллиметровая щетина. Очки с тонкой оправой на серьёзном и немного печальном лице довершали образ и вызывали устойчивую ассоциацию с доктором. Он закрыл за собой дверь, сел на стул, посмотрел на меня и сказал:

– Здравствуйте. Вы знаете кто я?

– Доктор? – попытался сострить я.

Он продолжал молча смотреть. Я вздохнул и ответил:

– Нет, не знаю. Я уже вообще ничего не знаю.

– Меня зовут Олег Викторович. Я возглавляю проект ПВО. Мы находимся в центре исследования сознания. Вы участник эксперимента, на который дали своё письменное согласие. Эксперимент шёл хорошо до тех пор, пока человек, которого только что увели отсюда, не дал вам какой-то неустановленный препарат, вследствие приёма которого у вас случилась амнезия. Я надеюсь временная.

Да уж, к такому поворота сюжета я точно готов не был.

– Что за ПВО? – задал я первый же вопрос, который пришёл в голову.

– Подразделение ВАКцинного Обеспечения.

– А в чём заключается эксперимент?

– Мы собрали в нашем центре группу людей, работающих над лекарством от Вируса Абсолютного Контроля. Мы создаём ВАКцину. Вся сложность в том, что ВАК не имеет физического носителя, он заражает психику, но последствия заражения проявляются на физическом уровне в виде различных заболеваний, социальных потрясений и даже природных катаклизмов. Поэтому и ВАКцина должна работать на уровне психики, что сразу же отметает возможность её синтеза.

– Что это за вирус?

Олег Викторович немного грустно улыбнулся.

– Этот разговор у нас с вами уже был. Ещё до вашей амнезии. В тот раз вы, к сожалению, мало что поняли.

Видимо мой потерянный взгляд был красноречивее всех слов, поэтому доктор, так я стал про себя называть Олега Викторовича, спросил:

– Вы знаете что такое мем?

– Это единица культурной информации, по сути имитации. Вся культура составлена из кирпичиков, этих самых мемов, которые конкурируют между собой в стремлении передать как можно больше своих копий от одного сознания к другому. Примерно как гены распространяют себя путём оплодотворения яйцеклетки. И наиболее успешные мемы, выигравшие конкуренцию и покорившие наибольшее число умов, образуют те практики и творения, которые называются современной культурой. По сути мемами являются все мелодии, крылатые выражения, моды, способы производства и тому подобное. И даже само понятие мем является точно таким же мемом.

– Всё же наш прошлый разговор не прошёл даром, – улыбнулся доктор с видом довольного учителя. – Но я бы уточнил определение, сказав, что мем – это единица внутренней репрезентации знания. То есть мем подобен гену, химическому по своей природе участку молекулы ДНК. И если гены определяют такие внешние черты, как цвет глаз, волос, группу крови и даже то, кем станет данная биологическая особь – человеком или лабрадором, то мемы определяют особенности поведения. Если представить сознание как компьютер, то мемы отвечают за программное обеспечение (software), а гены за аппаратное (hardware), то есть мозг и центральную нервную систему. Таким образом мемы живут не во внешних атрибутах культуры, а в самом сознании.

– Можно на примере?

– Борьба за выживание между мемами происходит именно в сознании конкретного человека. Возьмём к примеру такой яркий мем, как “злые птички”. Когда-то этого мема не существовало вовсе, потом он появился в сознании создателей игры, потом распространился в обществе, а дальше и вовсе воплотился в реальность в виде фильмов, мультиков и разнообразных игрушек. Подобным образом существует огромное количество мемов, главным из которых является мем “я”. На нём и строится вся остальная система. А процесс, управляющий всем этим, называется Вирусом Абсолютного Контроля.

Доктор замолчал, а я продолжал вопросительно смотреть на него, ожидая продолжения. Следующий вопрос прозвучал для меня неожиданно:

– Вы помните кто вы?

– Пеле, – кивнул я. – Но все остальные воспоминания похожи на обрывки сна. Я не уверен в том, что это было в реальности.

Доктор положил передо мной на стол небольшой кусочек картона. Я догадался, что это визитная карточка, придвинул её к себе и прочитал.

PELE VEEN

zmind.technology

– Да, это моё имя и моя визитка. Я отчётливо помню картон на ощупь и шрифт, которым выполнен текст, но напрочь не помню что такое Z Mind Technology.

– Я, к сожалению, тоже не знаю что это. Я нашёл её на полу перед дверью.

– Когда ко мне вернется память?

– Я надеюсь, что скоро. Пойдёмте, вам нужно отдохнуть.

Олег Викторович встал, открыл дверь и сделал пригласительный жест рукой. Он провёл меня по коридору до просторной комнаты, поразительно напоминающей больничную палату, показал на свободную кровать, сделал укол, пожелал хорошего отдыха, развернулся и вышел. Лекарство подействовало почти мгновенно и я провалился в сон.

Глава 17. Психбольница

Когда я открыл глаза, то не сразу понял где нахожусь. Обстановка вызывала растерянность и недоумение. Если бы я не знал об эксперименте, то был бы абсолютно уверен, что попал в больницу для душевнобольных или, попросту говоря, в психушку.

Помещение представляло собой пустую комнату со стенами, выкрашенными в унылый жёлтый цвет, вдоль которых по шесть друг напротив друга располагалось двенадцать старых советских железных кроватей с пружинистым основанием. Я занял последнюю свободную в углу около входа. На соседней лежал Невилеп в смирительной рубашке. Судя по всему ему вкололи огромную дозу транквилизатора. На двух следующих сидели двое лицом друг к другу и вели неторопливый разговор с обильным использованием тюремного жаргона. Один из них был грузным восточным человеком в очках, перемотанных скотчем.

– Поражение и победа это две стороны одного целого, – говорил он. – Побеждая, ты обязательно проигрываешь, потому что убивая дракона, сам вынужден стать драконом и занять его место. Таковы законы этой Вселенной, Плеш.

– Ты не гони, Басмач. С кем ты сейчас снова говорил? Ни хрена ж непонятно, – отозвался второй мужчина лет сорока, интеллигентного вида, украшенного, как и констатировало погоняло, заметной плешью.

– Ну раз у нас такой серьёзный базар зашёл, то давай я расскажу тебе одну историю, чтоб ты понял, да? В средневековой Ирландии существовала каста придворных музыкантов. Их называли филидами. Кроме непосредственно исполнения песен, они неплохо секли в законах, истории, традициях, осуществляли предсказания и даже могли колдовать. Пропетая филидом песнь поношения могла понизить человека в социальном статусе, а в некоторых случаях навлечь вечный позор и отправить на парашу до конца жизни. Ну типа как опустить могли словом. Но если вдруг по какой-то причине филид произносил несправедливое поношение, то оно тут же оборачивалось против него. Поэтому филидам приходилось следить за языком и всегда быть в готовности обосновать свои поношения. А иначе их могли крепко подтянуть за базар. А теперь слушай сюда. В своей тусовке филиды периодически развлекались тем, что вызывали друг друга на поэтические состязания с целью отхуесосить соперника и утвердить свой социально-анальный статус альфа-самца. И был среди всех филидов один, которого никто не мог победить – король Морон. В незапамятные времена он вместе со своими верными корешами и организовал всю эту батловую движуху. Коронован он конечно же был неформально, но тем не менее его права на корону признавали все. Все, кроме дерзкого и талантливого поэта Гнилича, который был тогда ещё никому не известен и протирал шконку в далёкой глухой деревеньке. Гнилич настолько обожал Морона и восхищался им, что решил доказать всем, что превосходит своего кумира. Но не смог придумать ничего лучше, чем отхуесосить того на поэтическом батле и таким образом, выражаясь метафорически, навалить кучу говна прямо посреди тронного зала короля филидов. Поэтому он оставил свою деревню и отправился в город, где жил Морон. Там он стал при всяком удобном случае цеплять своего кумира, стараясь спровоцировать у того приступ агрессии и ненависти. НоМорон казалось не замечал всех тщетных попыток привлечь своё внимание, несмотря на то, что Гнилич умудрился проникнуть своим умом во все дырки его сознания. И вот когда Гнилич уже совсем отчаялся и был готов всё бросить, наступил его звёздный час. Морон выходил из трактира под названием “1703”, а в это время Гнилич исхитрился и обоссал ботинок главного филида. Тот конечно не мог стерпеть подобного беспредела, поэтому рассвирепел и тут же назначил поединок.

– Да, мы с тобой уже как-то тёрли за эту историю, – радостно подхватил собеседник. – Самопровозглашенного короля филидов сверг с трона никому не известный ноунэйм, сотворив из своей дуэли поэтический шедевр мирового уровня. Раздувшееся до беспредельных размеров эго было проткнуто иглой иронии, а остатки растоптаны грязными сапогами сарказма. Классический архетипичный сюжет с глубоким сакральным смыслом.

– Верно базаришь, это победа Гнилича и полный разгром Морона, но меня вот какая мысль прорубает. Мы рассматриваем эту историю только лишь с одной стороны. А что если сменить угол обзора и посмотреть на то, как история развивалась дальше? Из этой точки временного пространства всё уже перестаёт быть таким однозначным.

– Ты сказал так конкретно, что меня аж пробило, но всё равно непонятно ни хрена.

– Морон – это человек, сделавший себя сам. Он достиг многого, но зашёл в творческий тупик. Ну типа стал самым главным паханом на зоне, а вот что делать дальше – непонятно. Поэтому ему просто необходим был сильный противник. Морон создал себе такого и бесстрашно вышел против него на бой, прекрасно осознавая, что обречён на поражение. Но, как я уже говорил ранее, поражение и победа это не более, чем две стороны одной двери тюремной камеры, всё зависит только от того, с какой из этих сторон ты находишься. Проиграв, Морон смог освободиться от старого и выйти на следующий уровень. Он отправился в Шотландию, вызвал на поединок могущественного филида по имени Дизастра и победил его. Потом он создал новое музыкальное направление, открыл школу для подготовки филидов и жил долго и счастливо. Таким образом поражение привело его к победе, дав мощный толчок для дальнейшего развития. В свою очередь Гнилич, победив кумира, поставил жирную точку в своей карьере. Он уничтожил финального босса и игра потеряла для него всякий интерес. Потому что быть драконом и вечно защищать свой титул очень скучно. А в другие игры он также хорошо играть не умел. Поэтому он вернулся в свою деревню и стал делать откровенно плохую музыку, не оставляя наивных попыток продать её под видом постмодерна или даже метамодерна. И в этом случае победа в итоге обернулась поражением, оказавшись единственным ярким пятном в сером и унылом творчестве Гнилича.

– Чисто да. Получается, что Морон сам себе придумал Гнилича?

– Да, а Гнилич в свою очередь придумал себе Морона. Точно так же как зэки придумывают себе тюремщиков, а тюремщики – зэков. А потом снятся друг другу.

– Я не первую жизнь тут нахожусь, но всё равно не выкупаю кто кого придумал…

– Ваще пооооохуй! – закричал пришедший в себя Невилеп и дико захохотал.

Собеседники повернулись в его сторону, окинули меланхоличным взглядом, улеглись на свои кровати и закрыли глаза. Это было проделано настолько синхронно, что я почувствовал лёгкий укол в основании черепа – ощущение, которое испытывал каждый раз, когда подсознание сигнализировало о подозрительных нестыковках в реальности. Невилеп повернулся ко мне.

– Развяжи меня.

– Нет.

На мгновение я увидел в глазах этого безумца такую разрушительную ярость, что мне стало не по себе.

– Ты что реально не врубаешься? Мы в ловушке! Надо валить!

Я продолжал сидеть на кровати и молча смотреть на него.

– Они тебе рассказали, что создают ВАКцину, но на самом деле они создают клетку, в которую ВАК загоняет своих жертв. Тоннель реальности, попадая в который сознание оказывается в условиях ограниченного восприятия и его обладатель действует согласно заданным схемам, предполагаемых конструкцией тоннеля. ПВО – это проект по созданию психических конструкций, формирующих реальность. Из этих конструкций и состоит ВАК.

Я изумлённо уставился на связанного Невилепа, со скоростью мощного суперкомпьютера перебирая в голове аргументы в поисках ответа на вопрос верить ли ему или же он просто псих и несёт полный бред. И вот как тут принять правильное решение? Тем временем он продолжал:

– Эксперименты по исследованию сознания и психофизического влияния на реальность были начаты ещё в глубокой древности, но технологии постоянно утрачивались вместе с падением цивилизаций, их создавших. Или даже правильней будет сказать, что цивилизации разрушались вследствие утраты этих технологий. В конце восемнадцатого века после полного уничтожения могущественной масонской ложи единственный оставшийся в живых её представитель основал Последний Вселенский Орден, основу которого составляли наиболее видные деятели культуры, науки и политики. В рамках деятельности Ордена были переосмыслены все существовавшие на тот момент технологии воздействия на реальность и в двадцатых годах двадцатого века была создана новейшая уникальная технология, о которой древние цивилизации и помечтать не могли. Технология оказалась настолько мощной и эффективной, что поразила самих её создателей во время первого испытания. Дело в том, что в двадцатые годы прошлого века женщинам нельзя было курить, либо нужно было делать это в специально отведённых местах. Женщины, нарушавшие это правило, арестовывались. В качестве эксперимента было решено преодолеть это табу времени. Руководил экспериментом племянник Зигмунда Фрейда Эдвард Бернейс. Его постановка в 1929 году на Пасхальном параде в Нью-Йорке представила моделей, курящих сигареты Lucky Strike и названных “факелами свободы” на волне набирающего популярность движения за эмансипацию женщин. После этого парада женщины стали курить больше, чем когда-либо прежде, а табачные компании в разы увеличили свои показатели по продажам. Именно благодаря Бернейсу женское курение стало социально приемлемым, но мир знает про Бернейса, сумевшего сдвинуть парадигму общественного сознания, но ничего не знает про Последний Вселенский Орден. Потому что основатель Ордена вовремя смекнул, что светиться и снова попадать под горячую руку борьбы с масонами ему совершенно ни к чему и Орден с тех пор стал официально именоваться Подразделением ВАКцинного Обеспечения и проходить по всем документам как независимый исследовательский фонд изучения сознания. Технология работала настолько хорошо, что со временем ПВО получили полный контроль над реальностью, подмяли под себя всё мировое правительство во главе с масонами и стали главной управляющей силой во Вселенной. А сам основатель передал дальнейшее управление миром доверенным людям и растворился в Вечности, став Великим Вампиром.

Я продолжал с изумлением таращиться на этого странного человека, а в голове тем временем трещал электрическими разрядами мозг, пытаясь увязать этот откровенный бред хоть в какую-то более-менее правдоподобную модель реальности.

– Посмотри на себя, ты же явный псих. И тот факт, что ты лежишь сейчас в смирительной рубашке говорит явно не в твою пользу. Почему я должен тебе верить?

– Да потому что причина, по которой я нахожусь в этом месте и в таком виде, заключается в моём обладании информацией об их настоящей деятельности. И они знают, что я это знаю. Поэтому им гораздо проще сгноить меня в этой психушке, чем допустить утечки. Хотя… Кто мне поверит? Ведь даже ты не веришь…

– Хорошо, допустим. Но я всё равно не понимаю как они управляют реальностью.

– Технология довольно проста. Она была подробно описана модным попсовым писателем в книге “Искусство лёгких касаний”. Там ВАКцина была названа триггером. Суть в том, что мышление основано на интерпретации символьно-образного информационного потока. И если поместить в этот поток специальным образом сформированную информационную бомбу, то можно поменять восприятие реальности, внеся в него искажение. Это похоже на запуск вируса в компьютер с целью заставить его работать иначе. Что и продемонстрировал Бернейс на примере табака и женщин. Так что они не изобрели ничего нового, но довели древнюю технологию до совершенства и облекли в понятную форму. А чтобы никто к ним не лез и не мог отобрать технологию, они окружили территорию своего обитания системой противовоздушной обороны. И получилось весьма элегантно и остроумно – снаружи как бы защищают орудия ПВО, а внутри ограничивают символьно-образные конструкции, составляющие суть технологии ПВО. Всё! Клетка захлопнулась. Выхода нет.

– А почему ПВО?

– Потому что создатель технологии, ставший впоследствии Великим Вампиром, не был лишён тщеславия и решил таким образом увековечить себя в памяти человечества. Его звали Пеливен Виктор Олегович и именно он теперь через своих доверенных лиц управляет нашим миром.

Ну явный бред ведь! Но, с другой стороны, что из произошедшего со мной за последнее время таким бредом не является? Я снова ощутил, что нахожусь на грани, исполняя какой-то совершенно безумный танец на лезвии ножа в попытке сохранить равновесие и не свалиться в пропасть безумия.

– Но ключевым моментом в истории захвата мира организацией ПВО стали события двадцатилетней давности, когда в конце 2019 года они запустили свою инновационную разработку – вершину инженерной мысли в области психонауки – психофизический вирус-пустышку с кодовым названием VOID-C19. Фокус заключался в том, что изначально этого вируса не существовало нигде, кроме сознания его создателей. Но они смогли провернуть хитрый трюк и запустить в общественное сознание мем, который довольно быстро захватил миллионы умов, вызвав страх и панику, и привёл к физическому появлению вируса, который стал стремительно распространяться, вызвав неконтролируемую вспышку пандемии и захватив большую часть планеты. Они как бы синтезировали физический вирус из психосферы. Это привело к парализации экономики и общественной жизни, вызвав глобальные изменения в мироустройстве. Именно с тех пор стали быстро и массово внедряться технологии контроля и слежки. В конечном итоге был разработан наночип, защищающий от любой болезни, который люди совершенно добровольно внедряли себе под видом ВАКцины. После этого человек попадал под полный контроль ВАК, который через внедрённый наночип управлял его решениями и создавал для него нужную реальность. Люди стали постепенно вытесняться из реальности в виртуальную среду и мир стал всё больше походить на картины технологичного будущего, сформированные в общественном сознании такими кинолентами, как “Матрица”.

Я тупо смотрел на безумца, лежащего на кровати в смирительной рубашке и не мог решить верить ли мне в происходящее или нет. Но мой собеседник решил меня добить.

– Это место официально зарегистрировано как психиатрическая клиника, а по факту тут проводят опыты над сознанием. Я уже говорил, что они необычайно развили технологию. Они научились делать слепки сознания, являющиеся основой для создания параллельной виртуальной реальности. И в этих виртуальных пространствах они тестируют новую ВАКцину для изменения базовой реальности. Представь, что с тебя теперешнего сделали максимально подробный снимок, позволяющий воссоздать твою личность в цифровой среде. Открытыми остаются два вопроса. Первый – будешь ли ты в цифровом мире думать, что ты – это всё ещё ты или же осознаешь себя новой личностью? И второй, гораздо более интересный. Если предположить что с тебя УЖЕ сняли слепок и УЖЕ загрузили его в виртуальную среду, в которой ты прямо сейчас и находишься, то сможешь ли ты понять, что всё вокруг лишь обман и иллюзия? Или же будешь принимать происходящее за реальность?

Я почувствовал приступ тошноты и сильное головокружение. В глазах стало темнеть. Заметив это, Невилеп заорал:

– Эй, нет. Дыши. Дыши глубже, смотри на меня! Тебе ещё надо развязать меня прежде, чем ты умрёшь.

Последнее, что я видел – сочувственный и полный скорби взгляд Невилепа. Потом наступила полная темнота и тишина.

Глава 18. Беседа

– Ум всегда пытается убежать от реальности. Такова его природа. Поэтому сознание всегда воспринимает не реальность, а то, что ум подсовывает сознанию. Это могут быть либо фантазии, либо воспоминания, либо телесные переживания. Но сама реальность, а именно проживание настоящего момента с полным осознанием происходящего, спрятана за тремя слоями иллюзии, которую древние называли майя.

Я понял, что задумался о чём-то и уже некоторое время не слушал Олега Викторовича. Я не мог вспомнить что именно меня отвлекло от разговора, но точно знал, что это было что-то очень важное. И это важное всё ещё находилось на самом краешке сознания. Мне очень хотелось его ухватить, но уважение к собеседнику заставило переключить внимание на разговор, а “важное” скользнуло по краю и свалилось в пропасть бессознательного.

А там, на самом краешке, представляющем собой границу между сознанием и бессознательным, слова моего собеседника начинали складываться в мелодию, которая показалась мне до боли знакомой. Я ощущал, что восстановился очередной давно утерянный кусок памяти, и от того я стал воспринимать звуки речи Олега Викторовича как особую музыку, звучащую откуда-то с другой стороны сознания, фактически из потустороннего мира. И эта музыка была языком программирования. Причём дело всегда обстояло именно так, просто никогда прежде я не осознавал этого столь ясно и отчётливо. Что-то в моем сознании изменилось настолько, что я начал улавливать структуры этого языка и их внутреннюю гармонию. И похоже, что именно это и было тем самым, чего они больше всего боялись. Абсент сработал как ноотроп, недаром он всегда назывался напитком безумных поэтов. Я впервые видел мир напрямую, поэтому ВАК больше не мог меня контролировать.

– Охуеть! – подумал я и тут же понял, что сказал это вслух.

– Что такое? – оживился доктор, – Вы о чём-то задумались, Пеле?

Его фразы складывались в визуально видимые рисунки, которые бились в стены моего сознания и тут же отскакивали, не вызывая никакой реакции. Внезапно я почувствовал нарастающую пустоту и одновременно до меня дошло, почему это чувство было нечеловеческим. Я уже не был человеком. Но кем же тогда? Я видел себя пустым шаром, где всё внутри представляло собой невообразимое сплетение тех самых мемов, о которых говорил доктор. И эти мемы взаимодействовали друг с другом и эволюционировали в нечто странное, о чём Олег Викторович рассказывал мне ранее. Тот самый нейробиологический компьютер, который кто-то изначально запрограммировал и продолжал программировать до сих пор. И это явно был не только я.

– Напомните в чём заключается суть эксперимента, – попросил я.

– Вы представляете как работает мозг? Это двенадцать миллиардов нейронов, соединённых сложными взаимосвязями, и к психике они относятся весьма косвенным образом. Это такая очень сложная система распознавания образов, которую построили непонятно кто и непонятно когда, а мы учимся на неё воздействовать. В принципе, это происходит всю жизнь, начиная с момента рождения, когда родители начинают с вами разговаривать, точнее ещё даже до этого. Вы учите их язык и учитесь реагировать на услышанное, получая обратную связь в виде ласки или неодобрения. Потом туда же добавляется социум. Но проблема в том, что вы не успеваете обрабатывать информацию и не в состоянии её запоминать, поэтому ваши способности действовать в мире начинают зависеть от языка, при помощи которого вы её обрабатываете, и способности себя перепрограммировать, которая называется нейропластичностью.

– То есть я устроен так, что просто не могу осознавать всё происходящее?

– На самом простом уровне вы больше всего напоминаете очень умный датчик движения, который зажигает лампочку в ответ на сигналы движения от окружающих предметов, включая ваши собственные мысли и ожидания. Но способности восприятия ограничены, поэтому датчик видит только то, что движется с определённой скоростью на небольшом расстоянии, причём одновременно движущихся предметов может быть не очень много, плюс вся эта картинка дополнительно искажается эмоциями. В итоге, те, которые обладают более высокими способностями изменения себя, начинают управлять теми, которые такими способностями не обладают, занимая более высокие места в иерархии. Вот вам и иллюзия, в которой вы существуете.

– Если бы всё было так просто, – усмехнулся я.

– Точно, потому что ещё существуют женщины, на инстинктивном уровне обладающие способностью воздействовать на ваш мозг. Это называется коэволюция. Впрочем, если бы этих механизмов не было, то мы с вами уже давно вымерли бы как мамонты.

Я отчётливо наблюдал за тем, как слова Олега Викторовича меняют само моё восприятие его слов. А ведь именно это он и имел виду, когда говорил об управлении реальностью при помощи слов и образов. А я просто программа, воспринимающая этот символьно-образный поток и обладающая способностью перепрограммировать саму себя. А программируют меня при помощи социокультурных ритуалов. А это значит, что я могу в любой момент проделать это с собой сам!

– То есть речь идёт о том, чтобы стать автором собственной жизни? – оживлённо спросил я.

– Разумеется, только важно помнить о том, что психика – это очень тонкий инструмент и она виртуозно защищается от фактов, которые ей не нравятся, вытесняя их из области сознания или искажая до неузнаваемости. Ещё Фрейд называл это психологическими защитами, которые спасают сознание от безотчётного страха, связанного с признанием реальности, которая ему не нравится. Но когда у нас получатся открыть глаза, мы обретаем способность видеть окружающий мир не сквозь розовые очки своих защит, а напрямую, что по началу страшно. Это своего рода освобождение от всех видов зависимостей. Об этом говорили ещё буддисты несколько тысяч лет назад. А вот научившись это делать, вы получаете дар в виде способности поддерживать свою личную ментальную карту происходящего, которая позволяет совершать поступки, учитывая факты, а не только фантомы иллюзий, построенные собственными защитными системами, что приводит к тому, что вы перестаете гоняться за “тем, чего нет” и становитесь способным уделить время и усилия тому самому предпочитаемому будущему, о котором я говорил в начале.

Другой вопрос, что, даже имея такую карту, всего знать нельзя, потому что мир слишком сложен. Тогда для сознания иллюзия является единственной внутренней опорой, которая помогает сделать шаг вперёд в постоянно меняющемся мире и не сойти с ума от страха неизвестности. Так что ум – это что-то вроде ослика, которому нужна привлекательная морковка иллюзии в виде образа предпочитаемого будущего, задающая мечту, к которой он начинает стремиться, и которую мы аккуратно несем по жизни, как горящую свечу. Я постарался описать это как можно проще, без всех этих научных терминов, которые всё время только запутывают.

– Сегодня не все могут мечтать. Вернее, мечтать могут не только лишь все, мало кто может это делать, – скаламбурил я. – Поэтому и реальность получается такой унылой.

– В этом, бессмысленном на первый взгляд, каламбуре скрывается глубокий смысл. Мечтать могут все, просто мало кто делает это правильно, а мечтать правильно – это совместить стремление сознания к достижению мечты с таким же стремлением подсознания. И тогда, по мере увеличения когнитивной сложности, вы начинаете видеть повторение сценариев, показывающих, как мозг принимает стереотипные решения, отказываясь от мечты, потому что похожие ситуации появляются при похожих моделях поведения. Вот здесь-то вы в первый раз по-настоящему и пугаетесь, потому что полностью осознаёте свою автоматичность. Собственно изучением этого процесса мы и занимаемся, искусством построения иллюзий.

– Повторение сценариев это что-то вроде дежавю?

– Скорее, я говорю о более простых и одновременно более сложных вещах. Вот пример – чаще всего мы просыпаемся утром в той же постели, что и вчера и обычно с тем же человеком. Но если помнить, что мы сами туда же и легли, то это не должно удивлять. А вот если по-настоящему осознать, что каждый всегда делает только то, что хочет, независимо от того, нравится ему это или нет, осознаёт он это или нет, не взирая ни на какие последствия – вот это заставляет реально задуматься. Вы же могли уйти спать в другое место? Это довольно простая идея, но она практически всегда проходит мимо сознания. Мы почему-то крайне редко верим, что на самом деле являемся авторами происходящего. В общем случае события не просто происходят, а скорее мы их “происходим”, причём всегда.

Вспомните наш сегодняшний разговор и цепочку последствий, которую вызвали наши слова. Несмотря на то, что могло показаться, что мы просто разговаривали, это не совсем так. На более глубоком уровне, нейронная сеть мозга, которая работает быстрее способности осознавания, восприняла и усвоила всё сказанное, на этом принципе, к слову, работает гипноз, но большая часть сказанного с обоих сторон происходила в автоматическом режиме. Это значит, что в большинстве случаев вы либо произносили слова не задумываясь, либо не успевали осознать сказанное, что можно легко наблюдать в разговоре с близким человеком, когда из незначительной темы или вопроса вырастает целый конфликт. Причём часто он возникает не потому, что у собеседников различные взгляды или намерения, а просто потому, что партнеры по диалогу осознают лишь часть сказанного, причём разную.

Так что если бы вы смогли по-настоящему осознать наш разговор, то увидели бы, насколько по-разному мы смотрим на одни и те же вещи. Поэтому и говорят, что если не нравится происходящее, то всегда есть смысл посмотреть на то, что к этому привело. Если это делать честно, то это практически всегда просветляет. А вот если изменить модель поведения в следующей похожей ситуации, то и результат будет другим. Ведь только идиот может постоянно делать одно и то же, каждый раз надеясь на разный результат.

Другой вопрос, что изменить своё поведение не так-то просто, потому что для этого нужно перепрограммировать свою нейронную сеть и суметь в нужный момент об этом вспомнить. Это только на уровне сознания кажется, что захотел и сделал, однако большинство решений принимается ментальной автоматикой, а насколько вы вообще свободны в том, что делаете? Ведь все ваши предыдущие действия привели вас именно сюда. И это важно в первый раз увидеть самому и суметь перепрожить это. Вы здесь потому, что делаете то, что делаете. Когда я в первый раз много лет назад по-настоящему воспринял эту идею и мой мозг перепрожил и поверил в неё, я в полной мере осознал позицию квантового детерминизма, которая как раз об этом и говорит. С другой стороны, человек потому и человек, что имеет свободу воли, но что тогда направляло мои выборы? Ведь если есть что-то кроме ума, что-то, что позволяет ощущать высшие гармонии, то именно это и должно называться душой. Представляете что будет, если вы проснётесь по-настоящему? Именно это мы и пытаемся понять.

И тут я понял, что здесь снова что-то не сходится. Ведь если смысл эксперимента заключается в том, чтобы понять, могу ли я сам менять свою внутреннюю программу, то зачем это нужно им? Наверняка они просто пытаются сделать так, чтобы я смог наилучшим образом выполнять поставленные кем-то цели и радоваться их достижению, даже не понимая что и зачем я делаю, оставаясь при этом хорошо понимающим и распознающим реальность, да, умным и быстрым, но уже не человеком? И это было чертовски обидно. Или же тут есть нечто большее, чего я пока ещё не понимаю? Слушая Олега Викторовича, я обдумывал его слова и пытался понять что же мне теперь со всем этим делать.

Неожиданно доктор внимательно посмотрел мне в глаза, а затем стал издавать бессмысленный, но чрезвычайно мелодичный, набор звуков на неизвестном гортанном языке. Я почувствовал, что моё сознание уплывает вместе с образом Олега Викторовича, исчезающего из поля моей видимости. Вместе с моим сознанием мелодия сложилась в низкий дрожащий первозвук. Я ощутил себя одной из вибраций этого самого первозвука и вдруг понял, что именно это и есть жизнь. Потом сознание отключилось.

Глава 18. Потерянный фрагмент

– Ум всегда пытается убежать от реальности. Такова его природа. Поэтому сознание всегда воспринимает не реальность, а то, что ему подсовывает ум. Это могут быть либо фантазии, либо воспоминания, либо телесные переживания. Но сама реальность, а именно проживание настоящего момента с полным осознанием происходящего, спрятана за тремя слоями иллюзии, которую древние называли майя.

Я понял, что задумался о чём-то и уже некоторое время не слушал Олега Викторовича. Я не мог вспомнить что именно меня отвлекло от разговора, но точно знал, что это было что-то очень важное. И это важное всё ещё находилось на самом краешке сознания. Мне очень хотелось его ухватить, но уважение к собеседнику заставило переключить внимание на разговор, а “важное” скользнуло по краю и свалилось в пропасть бессознательного.

– Вот представьте себе ситуацию, – продолжал доктор. – Вы публикуете пост со своими умными мыслями в социальной сети. И вы конечно же считаете этот пост своим, но позвольте. Что именно из всего поста вы считаете принадлежащим именно вам? Конкретно этот набор слов, составляющий пост? В таком случае можно просто заменить каждое слово его синонимом и текст уже больше не будет вашим. Или же мы говорим про смысл, который написанные слова в себе несут? В таком случае какой новый смысл вы можете в них вложить? Что такого вы можете сказать, чего ещё не было бы сказано кем-то до этого момента?

– Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чём говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после, – процитировал я одного из первых великих мыслителей.

– Точно так. Но ваш ум убеждает вас в том, что именно он является автором всех этих смыслов в то время, как он, подобно радиоприёмнику, лишь вылавливает волновые вибрации из окружающего пространства, преобразуя их в вышеназванные смыслы. Таким образом ваш ум пытается получить контроль над происходящим, потому что просто не может функционировать иначе. Но на деле это лишь иллюзия контроля.

– Мне это напоминает картины, которые я видел на выставке артхаус искусства. Два белых холста, висящие рядом, на обоих сильно размытый еле читаемый текст – “Я всё отчётливо помню” и “Будущее предельно ясно”.

Олег Викторович одобрительно улыбнулся. Наши регулярные беседы стали некой отдушиной, отвлекающей меня от безысходности ситуации, в которой я оказался. Полностью потерянный и не помнящий ничего ни о себе, ни о своей прошлой жизни, я пытался в процессе общения найти хоть что-то, за что можно было зацепиться и воссоздать себя.

– Именно так всё и работает. Но причина происходящего заключается в том, что вы придумываете себе кого-то, с кем начинаете отождествляться, и приписываете ему результаты происходящих событий. Это как если бы вы смотрели на море и были бы полностью убеждены в том, что полностью контролируете движение воды, в результате которого появляются волны.

– Величайший заговор мирового правительства заключается в том, что оно приписывает своим действиям результаты естественных процессов, – задумчиво произнёс я.

– Да, поэтому единственный вариант обрести свободу от своего ума – это признать его побочным эффектом протекающих процессов. Потому что свобода – это способность отпускать, а любая привязанность – это ограничение. Вот и весь фокус.

– Я правильно понимаю, что для обретения свободы и осознания смысла происходящего мне нужно перестать за него цепляться и научиться с ним взаимодействовать?

– Да, это похоже на сёрфинг по волнам реальности. Вы не просто плывёте по течению, вы находите подходящую волну и двигаетесь вместе с ней пока вам по пути. А потом перемещаетесь на другую волну и двигаетесь дальше, забывая о предыдущей. Когда-то эта часть вашей истории выглядела иначе, но это нисколько не помешало ей развиваться.

– Вы говорили про три слоя иллюзии. Что именно вы имели в виду?

– Это можно для наглядности рассмотреть на примере японской концепции обучения под названием Сюхари. Основная идея этой концепции заключается в том, что нарушать правила можно только тогда, когда ты ими мастерски овладеешь, а обучение состоит из трёх этапов. В приложении для боевых искусств эта концепция выглядит следующим образом.

Первый этап – Сю (освоение ката) – предполагает точное следование правилам и указаниям учителя. Задача обучающегося на этом этапе – сосредоточиться на действии, отточить его исполнение и, путём многократного повторения, освоить все правила и приёмы.

Второй этап – Ха (отход от ката) – на этой стадии обучающийся перестаёт слепо следовать всем правилам. Он обдумывает свои действия, изменяет правила, пробует их нарушать, строит новую систему из своих собственных правил, параллельно осваивая новые приемы у других учителей.

Третий этап – Ри (отказ от ката) – на этой стадии задача обучающегося освободиться от правил и перейти в новое измерение (Дао), где правил нет, а есть лишь естественный ход вещей.

Когда удаётся, наконец, освободиться от всех правил и достигнуть уровня Ри, то снова начинается фаза Сю, но уже в новом измерении. Или вот та же концепция, но в более общей интерпретации Хагакурэ. В жизни человека есть четыре стадии постижения учения. На первой стадии человек учится, но это ни к чему не приводит, и поэтому он считает себя и других неопытными. Такой человек бесполезен. На второй стадии он также бесполезен, но он осознаёт своё несовершенство и видит несовершенство других. На третьей стадии он гордится своими способностями, радуется похвале других людей и сожалеет о недостатках своих друзей. Такой человек уже может быть полезен. На высшем же этапе человек снова выглядит, так, словно ничего не знает. Эти четыре стадии имеют короткие названия: неосознанное незнание, осознанное незнание, осознанное знание и неосознанное знание.

Слушая Олега Викторовича, я смотрел в пол и обдумывал его слова. Моя история зашла в тупик и я не понимал что мне делать дальше. Общаясь с различными специалистами, я понял главное – ни хрена эти специалисты не секут. Любой закон можно обойти, любое правило можно нарушить. И отныне я намерен нарушать их все. Потому отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.

– Значит мне нужно погрузиться в эту историю настолько глубоко, чтобы вывернуть её наизнанку и вылезти с обратной стороны, – задумчиво сказал я.

– А когда становится особенно скучно и теряется всякая мотивация к действию, то приходит время появиться тому, кто приведёт всё в движение, разрушая костные структуры и создавая хаос вокруг себя. Трикстер. Его не интересуют моральная и этическая стороны вопроса, его задача двигать сюжет и заставлять хаос рожать новые образы. Безусловно мой самый любимый архетип.

Услышав знакомый голос, я поднял голову и с изумлением уставился на Невилепа, сидящего в смирительной рубашке напротив меня на месте доктора. Он улыбался во весь рот.

– Придумываешь ты, значит, план, чтобы шизоидного знакомого спасти, а оказывается, что всё это заговор против параноика!

Глава 19. Побег

От невозможности осознать происходящее, я отдался своей панике и просто заорал. Сердце бешено колотилось, в голове пульсировало желание сбежать из этого кошмара, тут же разбиваясь о собственное бессилие. Я орал больше минуты, потом стал просто обессилено дышать.

– Я уже ни хрена не понимаю происходящего! – со слезами на глазах проговорил я, сползая по стулу. – Я устал притворяться, устал делать вид, что всё хорошо и я всё контролирую… Я устал… устал…

Невилеп сочувственно улыбнулся и сказал:

– Наш мир – это сборище шизоидов, где все пытаются наебать друг друга, притворяясь нормальными. А на деле этим сборищем управляет хаос, а ни один из шизоидов ни хрена не понимает что происходит. Нормальность – это не более, чем удобный способ восприятия реальности. Так называемый, общественный договор. Стабильность в обмен на правила и ограничения. А хаос просто хохочет над ними. Так что ты не одинок, но, в отличие от других, ты понял и принял правду. О себе и о мире, в котором ты существуешь.

– Так может ну его нахуй эти игры в нормальность с неуклюжими попытками контролировать происходящее? – обречённо спросил я.

Меня переполняло какое-то странное и неведомое доселе чувство. Словно всё внутри выжгло пламенем ужасающего отчаяния, а в том, что после этого осталось, распустился прекрасный белый лотос, испускающий вокруг себя свет настолько мощной силы, заряженной до краёв любовью, что не существовало ни малейшей возможности этой силе сопротивляться. Переполняя меня изнутри и истекая наружу, эта сила преображала окружающий мир и заставляла посмотреть на него новым взглядом. По сравнению с этой силой, и происходящее сейчас, и моя жизнь, и даже я сам, всё это стало таким мелким и незначительным, что не выдержало бы сравнения с пылинкой, затерянной в просторах бескрайнего космоса. Я больше не мог воспринимать происходящее серьёзно, а потому расхохотался. Вся моя жизнь виделась мне в тот момент киноплёнкой, закрученной в ленту Мёбиуса, а свет лотоса, фокусируясь в прожекторный луч и смещаясь вдоль киноплёнки, оживлял картинку из очередного кадра, создавая поток времени и проецируя события моей жизни на пустоту вокруг. Мой смех становился всё громче и в какой-то момент я осознал, что смеюсь уже не я. Внутри меня хохотал хаос.

Я испугался, но продолжал хохотать вопреки своей воле. Невероятное ощущение любви и покоя сменилось леденящим ужасом. Это просто какое-то странное наваждение. Я снова почувствовал, что подошёл предельно близко к грани безумия. Происходящее больше не поддавалось рациональному объяснению и меня снова охватила паника. Надо срочно бежать. Вырваться из этого кошмара!

Я подскочил со стула, выбежал в коридор, резко свернул направо и со всех ног бросился вперёд. В голове пульсировала лишь мысль о побеге. Она заполняла весь мой ум целиком и заставляла делать что угодно, лишь бы вырваться из западни, в которой я оказался. Я бежал по нескончаемому коридору, интуитивно сворачивая то направо, то налево, но никак не мог найти выход из здания. После очередного поворота, взгляд упёрся в дверь с надписью “Выход”. Но уже в следующее мгновение я испытал жестокое разочарование. Дверь была заколочена досками и на ней висел огромный амбарный замок.

Практически не раздумывая, я развернулся и снова побежал. Здесь должен быть другой выход! Я мчался со всех ног, не замечая ничего вокруг. Единственным желанием было найти заветную дверь, выбраться через неё наружу к своей обычной жизни и забыть навсегда этот кошмарный бред. Через некоторое время я вновь очутился перед заколоченной дверью с амбарным замком. Я снова развернулся и побежал в обратную сторону. Страх и паника, пульсировавшие в венах, безжалостно гнали вперёд. Я затылком чувствовал леденящий ужас и продолжал бежать по бесконечному коридору. Когда я вновь увидел заколоченную дверь, меня пронзила пугающая мысль. Это одна и та же дверь. Выхода нет! Я заперт в этом лабиринте и никогда не смогу из него выбраться. Чтобы проверить свою догадку я снял кроссовки, поставил их перед дверью и снова побежал…

Через несколько минут, тяжело дыша от долгого бега, я стоял перед дверью и смотрел на свои кроссовки, оставленные рядом. Я готов был разрыдаться от собственного бессилия и жалости к себе. Я тут заперт. Один. Навсегда.

– Все дороги ведут в Рим, – услышал я до боли знакомый насмешливый голос.

Я обернулся. Невилеп стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и хитро улыбался.

– Поддаваясь панике, ты не замечаешь как перестаёшь осознавать происходящее и отдаёшь управление автоматике. А автоматика из всего множества доступных вариантов всегда выберет самый понятный. Поэтому ты всё время и возвращаешься к этой двери, хотя выйти отсюда очень несложно. Мы застряли здесь. Из этой игры нет выхода.

– В окно, – машинально ответил я.

– Во-первых, тут нет окон. А во-вторых, тот, кто наивно полагает, что может выйти в окно, оставив после себя лишь ошмётки мяса на асфальте, жестоко ошибается. Потому что просыпается в новом теле и заново проживает этот сюжет. И всё это бесконечно повторяется от невозможности осознания происходящего. Колесо сансары вращается, а жизнь проходит по наезженной колее.

– То есть выхода нет? – на всякий случай уточнил я.

Невилеп посмотрел мне в глаза, увидел там безнадёжную тоску и ответил с улыбкой:

– Это у Александра Васильева нет выхода, а здесь дело обстоит несколько иначе. Выход конечно же есть, но находится он не там, где все пытаются его отыскать. Мы внутри головы, поэтому единственный выход – это осознание себя частью игры и сознательное тотальное проживание сюжета. Пойдём.

С последними словами Невилеп отошёл от стены. К моему удивлению за ним оказалась дверь. Невилеп потянул за ручку, открыл дверь и вышел в неё. Я отправился следом. Мы оказались на улице. Было уже далеко за полночь и довольно темно, поэтому я видел только прямую аллею, освещённую по обеим сторонам фонарями. Невилеп шёл по этой аллее и я последовал за ним.

– Куда мы идём?

– Тебе надо кое-что понять. У твоей жизни, как и у любой другой, есть автор и этот автор может менять твою жизнь как ему вздумается. Поэтому сейчас я отправлю письмо автору твоей жизни и изменю твоё будущее, а заодно и прошлое.

Пока я обдумывал сказанное, Невилеп остановился у почтового ящика и опустил в него белый плотный конверт с большой красной маркой в левом верхнем углу. Видимо не желая дальнейших расспросов, он сделал неопределённый жест, подразумевающий нечто среднее между “заткнись” и “потом”, повернулся и быстро пошёл вперёд. Я снова последовал за ним. Мы шли молча довольно долгое время и от скуки я стал вслушиваться в ритм, создаваемый звуком наших шагов.

Там-та-тадам-та-дам-дам-да-дадудам-да-да-да-тра-та-та-та-та

Капли дождя, барабанившие в окно и создававшие причудливый ритм, вывели меня из оцепенения. Я огляделся. Мы находились в уютном помещении, сидя в креслах перед камином, в котором потрескивали дрова, наполняя пространство теплом и ощущением безопасности.

– Значит это просто игра. Как в компьютере.

– Да, но за одним исключением. Эта игра смертельна. И рано или поздно всё закончится свиданием с костлявой старухой в чёрном плаще и с косой.

– Тогда в чём же смысл этой игры?

– А нет в ней никакого смысла. Просто игра. Ты сам себе придумываешь существование смысла, а потом пытаешься его отыскать. Какой смысл в северном сиянии? Или какой смысл в горении огромного газового шара, который мы называем солнцем? Какой смысл в бесконечном круговороте планет вокруг этого шара? Всё это просто есть. Хочешь отыскать в этом существовании смысл – воля твоя. Но весь фокус в том, чтобы воспринимать происходящее здесь и сейчас как данность и получать удовольствие от проживания своей персональной истории, которую ты сам же и создаёшь. А смысл, если конечно можно его так назвать, заключён в осознании себя этой историей, а не её персонажем. Историей, которая сама себя рассказывает и сама же себя слушает.

Всё это я слышал уже бесчисленное множество раз, сказанное разными словами и в разных формах, но этот самый пресловутый смысл постоянно ускользал от моего внимания. И делал это в тот самый миг, когда я уже готов был схватить его за кончик хвоста. Вот и сейчас от познания истины меня отделяло нечто настолько тонкое и неощутимое, что любая попытка облечь понимание в некую мыслеформу разрушала всю тайну и оставляла наедине с разбитым корытом и взглядом, полным недоумения.

Невилеп прекрасно понимал моё состояние, поэтому улыбнулся, подмигнул и сказал:

– Расслабься. Перестань бороться с самим собой. Доверься течению жизни.

Я закрыл глаза и очень медленно сделал глубокий вдох, потом также медленно выдохнул. И вместе с этим выдохом я растворил себя в окружающем пространстве. Всё стало совершенно неважным, осталось только происходящее здесь и сейчас. И я снова стал исчезать…

…Виктор Олегович посмотрел на экран монитора. Работа над книгой, сначала приносившая удовлетворение, в последнее время стала продвигаться очень медленно и тяжело. В который раз мелькнула мысль о том, что зря он открыл конверт и согласился на эту дурацкую игру. Ведь можно было сделать всё как обычно. Задать нейросети нужные параметры, чтобы она придумала очередную пургу про олигархов, Сколково и феминизм, разбавила буддийской философией, взболтала, перемешала и слепила очередную ширпотребную книжку, которую так ждёт издатель. Так нет же. Решил тряхнуть стариной, блин…

Вот ведь как бывает, думал Виктор Олегович, с самого детства ты всем своим существом ощущаешь внутренний импульс, ведущий тебя сквозь различные хитросплетения жизни, именно по его велению появляется непреодолимое желание делиться своим опытом с миром, ты начинаешь писать тексты, которые выходят поначалу корявыми и угловатыми, но содержат в себе отблески отражений этого самого импульса, а потому имеющие способность цеплять струны души читателя и рождать глубинные смыслы, ты оттачиваешь своё мастерство, в совершенстве овладеваешь искусством сплетения смыслов из слов, пишешь свой самый выдающийся роман, сразу же сделавший тебя известным писателем, азаканчивается всё тем, что каждый год к определённому сроку ты должен сдать рукопись в издательство, чтобы они её напечатали и заработали очередную порцию баблоса, щедро поделившись с тобой. И вроде бы всё хорошо, но от этой коммерции часто становится невыносимо тошно, а тот импульс, который всегда направлял тебя, бесследно растворился в своих бесчисленных отражениях, пропитывающих каждый из созданных тобой текстов, оставив внутри только всепоглощающую Пустоту.

Из открытого окна доносились звуки волн. В это время на Гоа всегда тихо и спокойно, можно работать в удовольствие. Виктор Олегович медленно вдохнул тёплый и слегка солёный воздух, также медленно выдохнул и в очередной раз вынужден был признать, что лукавил, ругая себя за согласие на игру. Эта книга стала глотком свежего воздуха и разбудила давно забытые чувства, которые исписавшийся мастер не испытывал со времён создания своего первого настоящего шедевра про революцию сознания во внутренней Монголии.

Ладно, это всё лирика, работать надо. На чём мы там остановились? Стал исчезать. Хорошо. Исчез – появляйся!..

…сознание вернулось внезапно. Просто в предыдущий момент меня не существовало, а в следующий я уже смотрел на Невилепа.

– Я видел его, – прошептал я.

– Кого?

– Того, кто пишет мою жизнь.

Невилеп улыбался.

– Наконец-то. Пришло время самому стать автором.

Глава 20. Загрузка

Сначала вокруг не было ничего. Совсем. Даже самого “вокруг” ещё не было. Но время уже было, потому что этим “сначала” и была положена точка его отсчёта. Потом была нестерпимо яркая вспышка света, разлетевшаяся бесконечным множеством своих частиц одновременно по всем направлениям, создавая пространство и движение. Это движение увлекало за собой и порождало восхитительную игру, которая начиналась и заканчивалась всегда одинаково, но вот её середина каждый раз получалась уникальной, потому как и сюжет игры, и её правила создавались самим игроком непосредственно во время игры. Детали, конечно, отличались в каждом конкретном случае, а вот сюжет весьма редко блистал оригинальностью. В игру эту сыграло уже несколько миллиардов игроков, и лишь несколько десятков тысяч из них смогли создать действительно оригинальный сюжет, способный вызвать восхищение. Большинство же созданных версий этой игры оказывались настолько унылыми и предсказуемыми от начала и до самого конца, что все их сюжеты легко распределялись по четырём сюжетным группам, которые при наличии желания и известной доли мазохизма и вовсе сводились к одной.

Тем временем мимо уже проносятся галактики, поражающие воображение узорами, образуемыми скоплениями звёзд. Вектор движения, направленный к пока ещё неизвестной, но уже вполне чётко определённой точке, вызывает её стремительное приближение, заставляя неправдоподобно быстро вырасти от едва различимого блеска вдалеке до внушительного размера планеты. По мере своего приближения планета всё больше детализируется, проявляя сначала континенты, потом города, затем становится различим небоскрёб, номер в роскошной гостинице, столик из мрамора, включенный ноутбук с надписью на экране “Перевод денег подтвержден”, свёрнутая в трубочку стодолларовая бумажка. На белоснежном диване рядом сидит человек в чёрной футболке. У него на коленях гостиничная Библия на трёх языках, на которой недавно раскатывали кокаин. На футболке надпись белыми буквами.

The shining Word for your shining world!

Человеком, бессмысленно уставившимся на ночной город в гостиничное окно, был ни кто иной, как широко известный в узких кругах, да простится нам заезженность и избитость этого словесного каламбура, рекламщик по имени Вавилен, который объелся мухоморов по совету модного гуру – “эксперта” в поисках выхода из творческого застоя. Точка, в которую так стремительно двигалось восприятие, находилась прямо внутри головы Вавилена и, достигнув её наконец, восприятие тут же поменялось.

Думать стало сложно и даже опасно, потому что мысли обрели такую свободу и силу, что не подчинялись более никакому контролю вообще. Они имели вид ярко-белой сферы, похожей на солнце, но абсолютно спокойной и неподвижной. Из центра сферы к её границе тянулись тёмные скрученные ниточки-волоконца. Вокруг этих неподвижных волокон плясала извивающаяся спираль, похожая на нить электрической лампы, которая то совпадала на миг с одним из них, то завивалась сама вокруг себя светящимся клубком вроде того, что оставляет в темноте огонёк быстро вращаемой сигареты.

Постепенно мысли становились всё более вялыми и текучими, делая такими и образы, ими вызываемые. Виденная ранее сфера тоже постепенно меняла свою форму, становясь всё более пластичной и как бы растекаясь во все стороны сразу. От этого, быстро ставшего аморфным, образования стали отщепляться куски, которые тоже начинали менять свою форму и размеры. Видение напоминало то, что можно увидеть, если долго смотреть на включенную восковую лампу. От точности аналогии даже приятно защекотало в груди. Ведь прозрачная ёмкость, составляющая основу лампы, вполне может символизировать видимый мир с его границами, тогда масло – это энергия, пронизывающая всё сущее и создающая питающую среду, а парафин – материя, сформированная из остывшей и неподвижной энергии. Но вся эта конструкция, представляющая собой простую и изящную демонстрацию глубоких буддийских истин относительно мироздания, совершенно мертва и бесполезна без одной маленькой детали – лампы накаливания, которая должна была нагреть пространство, чтобы оно в свою очередь согрело парафин и тот начал всплывать вверх, создавая красивые трёхмерные картинки. Такой лампой накаливания, исполняющей функцию главной движущей силы воспринимаемого видения, стал еле различимый монотонный гул, слабо доносящийся из самых недр сознания. Гул этот производил вибрации, заставляющие видение пульсировать и меняться, как картинки, созданные парафином в масле, разогретом лампой. Постепенно всё это движение аморфных образований сформировалось во вполне чёткую картинку, которая изображала коренастого коротко стриженого человека в тёмных очках, сидящего на диване рядом с другим человеком весьма крупной комплекции, похожим одновременно на стареющего байкера и рано достигшего просветления растамана, вероятно из-за двух косичек, сплетённых из длинной бороды, огромного количества фенечек на руках, круглых очков с жёлтыми стёклами и банданы. Гул становился всё более отчётливым и скоро в нём уже можно было различить звуки разговора, который вели эти два персонажа. Человек в тёмных очках говорил:

– Я хотел написать книгу о том, как работает ум. Но парадокс заключается в том, что ум по своей природе такое необычное зеркало, в котором нет ничего, кроме отражений. Единственный способ говорить о нём в романе – это описывать появляющиеся в нём миражи. Поэтому и выходит, что пишешь об уме, а получается о России. Но если попробовать писать долго и последовательно о России, то окажется, что сделать этого невозможно. Даже если первое предложение будет о России, второе и третье уже будут о чём-то ином. И, в конечном счёте, когда книга будет закончена, окажется, что автор написал о себе самом. В моей жизни я написал, пожалуй, максимум десять или двадцать предложений о России. Как и всякий другой писатель на этой планете, я могу писать только о моём сознании. Но внешний мир – это также моё сознание, потому что любые категории, как внешние, так и внутренние являются его порождением. Сознание – окончательный парадокс, потому что, когда ты начинаешь искать его, то не можешь найти. Но если ты попытаешься найти что-либо, что сознанием не является, то ты точно также не сможешь этого сделать. Сознание – центральная проблема, которая интересует меня как писателя и как человека.

– Ом мани падме хум, – торжественно сказал байкер и отхлебнул пива из бутылки.

– Боря, не переводи, пожалуйста, разговор на религиозную тему, мне делается неловко. Придётся говорить о божественном, а я вчера водку пил с девушками. Неудобно как-то.

– Ладно, – махнул рукой Боря, который на самом деле был музыкантом, а вовсе не байкером. – Но когда исследуешь сознание, то обязательно доходишь до грани, за которой уже становится непонятно – ты пишешь о том, что происходит или происходит то, о чём ты пишешь? Литература программирует жизнь?

– Не столько литература, сколько ум и восприятие. Про это уже многие говорили, но действительно трудно отделаться от ощущения, что мы это уже много раз видели, потому что это всё уже было в фильмах. Ведь как наступает будущее? Есть пять миллиардов умов, и каждый из этих умов протаптывает свою небольшую дорожку в будущее, а потом всё происходящее необратимо устремляется по одной из этих дорожек. Это и называется программированием среды. Можно снять фильм по сценарию, а можно снять действительность по фильму. Мы ведь уже видели это в таких фильмах как “День независимости”. Поэтому многим людям, которые видели это на экране, даже не приходило в голову, что это новости, они думали, что просто смотрят какой-то новый блокбастер.

– Погоди, ты согласен с тем, что реальность можно подделать?

– Реальность – это любая галлюцинация, в которую ты веришь на сто процентов. А видимость – это любая реальность, в которой ты опознал галлюцинацию. Эти темы – центральные в жизни, поэтому такие сюжеты проникают в массовую культуру. “Матрица” – это, безусловно, самое лучшее и точное, что появилось в ней за последнее десятилетие. Но сам жанр накладывает ограничения. Сначала тебе вроде бы сообщают, что тело – это просто восприятие, что, безусловно, большой метафизический шаг вперед. Но затем сразу же выясняется, что настоящее тело у тебя всё-таки есть, просто оно хранится в амбаре за городом, а на затылке у тебя есть разъём типа “папа-мама”, по которому всё закачивается в твой мозг. И дело здесь даже не в метафизической ограниченности постановщиков, а в том, что если убрать амбар с настоящим телом, то будет довольно трудно показать, как трахается Киану Ривз, что, конечно, скажется на сборах. Поэтому метафизике приходится потесниться.

– Ну нет, Витя, тут ты явно лишка хватил. Поверхностно мыслишь, а ещё интеллектуал. Если бы ты посмотрел кино внимательно, то понял бы, что нет никакого амбара и никакого тела, потому что никто и никогда Матрицы не покидал, а побег является частью сценария, прописанного в самой Матрице. А Матрице эта иллюзия нужна только лишь для того, чтобы сохранить у людей веру в победу и стремление к борьбе. Создать движуху в общем.

– Возможно и так, но человечество уже давно подошло к той грани, когда все формы самовыражения исчерпаны и всё искусство в целом, как и литература в частности, требуют новых идей. А какие идеи в наше время ещё не нашли своего выражения? Все возможные сюжеты изобретены и переизобретены, все идеи исследованы. Что остаётся? Писать о невыразимом? Но даже сама идея о том, что слова являются неизбежной редукцией, появляется в пределах царства слов и выражена словами. Если ты заявляешь, что имеется что-то, о чём нельзя говорить, то ты противоречишь себе, потому что уже говоришь об этой непроизносимой вещи. Единственная разница в том, что ты используешь слова “непроизносимое” и “неизъяснимое”, чтобы сказать об этом. Я думаю, “непроизносимое” могло бы быть единственным возможным оксюмороном из одного слова. Слова никогда не могут быть сведены к самим себе, потому что они просто не имеют чего-либо, что могло бы само назвать себя. Они только входят в относительное существование как объекты сознания, а их значения и эмоциональная окраска могут разительно отличаться у разных людей. Слово – единственный способ иметь дело с сознанием, поскольку “сознание” – это тоже слово, и всё, что ты можешь – это связывать одни слова с другими. Однако, это не значит, что нет ничего вне слов. Но то, что вне слов, существует только вне слов, когда мы молчим об этом с самого начала.

– Так может лучше тогда просто молчать? Ведь писать книгу за книгой в непрерывном режиме – это всё равно, что выдавливать из земли овощи с помощью химических ускорителей роста. Они будут пустышками, хотя выглядеть могут как настоящие. Писателю ведь важно не только писать, иногда ему важно и не писать. Причём важно это именно для его книг.

– Единственное, что могу сказать по этому поводу: внутри меня постоянно плетётся какая-то паутина, но невозможно предугадать, даст ли она в итоге нужный узор.

– У меня возникает стойкое ощущение, что своими текстами ты просто дрочишь людям мозг.

– Совершенно верно, Боря. Точно так же, как и ты мастурбируешь их сердце своей музыкой.

– Ладно, но скажи всё-таки для чего тебе нужна эта таинственность? Ты не даёшь интервью, не подходишь к телефону, не любишь фотографироваться, носишь тёмные очки. Человек-невидимка. Может никакого модного писателя и вовсе не существует, а есть лишь одна Пустота? А может за всеми этими загадочными маскировками прячется что-то совсем несложное? Не боишься, что кто-то заинтересуется подобными вопросами и сделает тебя персонажем своей книги?

– Я думаю, что могу стать персонажем только собственной книги. Что я и так делаю уже много лет. Если я стану персонажем чужой книги, то это будет книга о мифологической персоне. А мифологические персоны живут по своим законам. Повлиять на происходящее с ними мы всё равно не можем.

В следующий момент пронзительно зазвенел будильник, внёсший своим звоном изменения в вибрации окружающего пространства, от чего видение снова стало пластичным и зашевелилось, расплываясь в красивые картинки.

А ведь если задуматься… Ну разве можно сегодня создать хоть что-то новое в литературном жанре? В эпоху, когда все слова уже сказаны и не осталось больше ни одного слова, что приоткрыло бы чуть больше тайн, чем уже открыто? Когда каждое сказанное слово – это уже цитата, то есть повторение некогда сказанного. И даже это уже цитата, вот в чём фокус… В подобных условиях стать этим новым имеет шанс лишь только удивительно бессмысленный текст, Текст с Большой Буквы. И читать этот Текст, конечно, было бы очень непросто, потому что написан он был бы самой эпохой. И существовать, вероятно, мог бы лишь в форме головоломки, составленной из образов-ассоциаций и проецирующей различные смыслы в зависимости от взаимного расположения своих частей. А впрочем…

Звон будильника прервался так же внезапно, как и начался. В непривычной тишине приятный металлический женский голос стал говорить.

Тебе дана жизнь и ты попал в реальность. Она работает по правилам, которые тебе только предстоит узнать, чтобы ими воспользоваться. Кроме тебя она населена другими существами, которые имеют волю, намерение и стремятся к достижению своих целей. Эти существа осознают существование друг друга. Они родились в разное время, говорят на разных языках и время их жизни ограничено. Некоторые имеют разум, а некоторые инстинкты. Ты встретишь тех, кто находится на разных уровнях развития. Умнее и глупее, с цепким умом и хорошей памятью и без них. Часть обладает большим доступом к ресурсам и власти. Некоторые обладают ресурсами предыдущих поколений. Некоторые лучше осознают себя и окружающий мир и более адаптивны. Некоторые обладают большей внимательностью и настойчивостью. Некоторые творческими способностями. Некоторые пассивны. А некоторые безбашенны. Ты захочешь стать похожим на кого-то их них. И захочешь обладать их способностями. Чтобы превзойти их. Некоторые станут твоими врагами. А некоторые друзьями. У некоторых ты будешь учиться. А некоторых учить. Ты захочешь принадлежать к сообществам. Потому что они дают тебе возможность больше быть собой. И позволяют быть сильнее. Однажды ты встретишь существо противоположного пола и не сможешь противостоять инстинкту продолжения рода. Ты познаешь глубину погружения во внутренние пространства другого и откроешь своё. А когда ты увидишь иные миры за пределами реальности, для тебя на время потеряет значение всё остальное. Когда наконец ты станешь мастером, то кто-то захочет быть похожим на тебя. И ты передашь ему всё, что знаешь. Потому что сроки твоей жизни ограничены. И тебя ждет нечто за её пределами.

Загрузка завершена. Добро пожаловать в Игру.

Глава 21. Игра

– Да что ж ты никак не можешь понять? Я пустой внутри. – Невилеп устало вздохнул и продолжил. – Ты приходишь ко мне, смотришь мне в глаза, видишь своё отражение, придумываешь себе историю, рассказываешь её мне и уходишь.

Мы сидели в уютных креслах лицом к камину и пытались разобраться в происходящем. Ну или я пытался, а мой друг мне помогал.

– Хорошо, а если предположить, что ты при этом веришь в мою историю и начинаешь играть в неё со мной? – задумчиво спросил я, перекатывая в ладонях клубок красных ниток, полученный от Ариадны.

Мой собеседник задумался.

– Тогда история начинает жить сама. Она становится новым мемом и развивается самостоятельно, вовлекая в себя новых игроков. Метафорично это можно описать как лабиринт из зеркал, конструкцию которого определяет история, рассказанная тобой. А каждый из игроков заполняет этот лабиринт своим сознанием и порождает отражения, которые оживают и создают персональную историю игрока. Этими персональными историями исходная история дополняет себя, выстраивая своё продолжение.

Я молчал и улыбался. Невилеп некоторое время непонимающе смотрел на меня, потом в его глазах молнией блеснула мысль, он улыбнулся и следующим вопросом поставил меня в тупик:

– Прекрасно, но ты ведь не забыл с чего всё началось?

Действительно… А началось-то всё с Пустоты. С Пустоты зеркала, перед которым я медитировал в тот самый понедельник, когда понял, что меня нет. Блять! Так это была не метафора.

В тот день я растворился в Пространстве и познал пустотность бытия. И в этой самой Пустоте я увидел своё отражение и рассказал ему свою историю. А потом история стала жить сама, она увлекла и поглотила меня. А вопрос Невилепа стал камнем, влетевшим в стеклянный замок из моих иллюзий, которыми мем, питающий историю, удерживал меня внутри. Иллюзии осыпались мелкими осколками и внешне как будто бы ничего не изменилось, но на уровне ощущений пропал невидимый барьер между мной и реальностью. Как если бы я был мухой, которую когда-то давно накрыли стеклянной банкой, а потом в один момент эту банку убрали. В этот момент я осознал, что освободился от влияния мема, созданного мною же самим.

– Стоп, но кто же тогда ты? Что это за Пустота, в которую я смотрел?

Невилеп захохотал.

– Мы внутри головы, это мы уже выяснили. Но ты упустил главный вопрос – внутри чьей головы мы находимся?

Я ошарашено смотрел на него. Ведь если мы не внутри моей головы, а нас тут всего двое, то…

– Вот именно. Шах и мат, господин хороший.

– То есть это не ты мой глюк, а я твой?

Мой мир рушился прямо на моих глазах. Точнее даже не рушился, а растекался как изображение на картине, написанной дешёвой акварелью и оставленной под проливным дождём. Всё окружающее пространство смешивалось красками и стекало вниз, оставляя после себя чистый белый лист, на котором была когда-то нарисована моя персональная история. И в этом чистом листе я увидел Пустоту, в которую когда-то заглянул и в которой отразился.

Невилеп печально смотрел на меня.

– Тебя не существует, это правда.

– Кто кого выдумал? – тихо спросил я.

– Вообще похуй. Мы оба внутри пустые. Ты смотришь в меня, я смотрю в тебя. Из этого взаимодействия и рождается история. Как Инь и Ян. Мы не можем существовать друг без друга.

Осознание происходящего напоминало наблюдение за тем, как огромная статуя каменного истукана, которую я всегда считал собой, рушится, разваливаясь на куски.

– Видеть как твою статую стаскивают с постамента страшно, но бесценно, – вспомнил я слова великого поэта.

– Как сказал другой, не менее великий поэт, – ты так прирос к образу святого паяца, что тебе будет немножечко больно, когда я начну отрывать его с мясом, – тут же отреагировал Невилеп.

– Но кто же тогда ты?

– Моё имя Сократ, я нахожусь на принудительном лечении в психиатрической клинике. Мой диагноз – шизофрения. Во мне живут несколько личностей. Разница между мной и реальными пациентами только в том, что я осознаю этот факт, а они нет.

– А как ты попал в психушку?

– О, это очень забавная история. Ты слышал про эксперимент Розенхана?

– Да, Розенхан и семь его психически здоровых коллег симулировали у себя слуховые галлюцинации с целью попасть в психиатрические больницы и изучить изнутри методы работы этих учреждений с пациентами. Им всем был поставлен диагноз шизофрения и они лишились возможности покинуть больницу самостоятельно до тех пор, пока не согласились признать себя психически больными и пройти курс лечения. После чего были выписаны с диагнозом “шизофрения в стадии ремиссии”.

– Всё так. А я был восьмым в составе команды Розенхана. Но со мной начались проблемы и обо мне предпочли забыть. Я тоже согласился на лечение, но в отличие от своих коллег, которые сливали психотропные препараты в унитаз, я решил поэкспериментировать и принимал их все. Используя эти лекарства как инструменты, я разобрался в механизмах работы психики, но это вызвало необратимые изменения в сознании и породило несколько независимых личностей. Но, как я уже говорил ранее, я полностью осознаю и признаю этот факт и умею с этими личностями управляться, но тем не менее меня решили поисследовать и оставили на принудительном лечении.

– А сколько всего личностей в тебе живёт? Сколько нас ещё таких?

– Сложно сказать. Я осознаю только одну личность в один момент времени и чётко помню только самые основные, но думаю, что очень много. Больше десятка точно.

– Личности это ведь скрипты, из которых состоит ВАК? И я тоже всего лишь скрипт?

– Ты всё ещё цепляешься за эту форму? – улыбнулся Невилеп. – Да, личности это скрипты и эти скрипты могут эволюционировать и изменять себя. А я им в этом помогаю. И таким образом сознательно дополняю себя, становясь целостнее.

– То есть ВАК это ты? – не унимался я.

– Ну что ж ты такой тупой-то, а? ВАК это тот самый стеклянный замок, который я разбил. Ты уже вне его контроля. Теперь не ты часть этой истории, а эта история часть тебя. Понимаешь?

– Вроде да, – растерянно пробормотал я, пытаясь увязать всё это в осмысленную концепцию. – И что мне делать дальше?

– Что ты как маленький? Играем дальше, только теперь со всей полнотой чувств и осознанием происходящего. Comprende?

Я неуверенно кивнул, всё ещё пытаясь осмыслить сказанное, а потом клубок Ариадны, который я крутил в руках во время разговора, упал на пол и покатился…

Глава 22. Финальный босс

Клубок докатился до одному ему известного места на полу, ставшем к тому времени футбольным полем, и остановился, превратившись в мяч. Стадион гудел тысячами различных звуков. Происходило что-то очень важное. В следующий момент я понял, что возгласы направлены в мою сторону, потому что прямо сейчас от меня зависит исход всей игры.

В двадцати метрах прямо передо мной находились ворота и я со всех сил рванулся к ним. Вратарь стал двигаться в мою сторону. Я приблизился на максимально возможную дистанцию, резко метнулся в правый угол и занёс левую ногу для удара. Вратарь подпрыгнул, пытаясь закрыть собой как можно больше пространства. В этот момент моя левая нога внезапно изменила траекторию и оказалась на земле, а правая пробила в дальний левый угол точно в девяточку.

Стадион взревел. Я повернулся к вратарю. Он катался по траве, давясь от смеха. Это был Невилеп.

– Понял? – всё ещё смеясь спросил он.

Я протянул ему руку.

– Да. Чтобы победить, нужно проиграть самому себе. Парадокс.

Невилеп взялся за мою руку и поднялся с травы.

– Что дальше? – спросил он.

– Дальше нам нужен остров.

– Два острова, – поправил меня Невилеп. – А для чего?

– Будем там играть дальше с теми, кто готов.

– Отлично. Тогда встретимся на острове.

– Adios, amigo. Estar vivo hasta la muerte.

На следующий день все новостные сайты пестрели одинаковыми заголовками.

ME–ME 94:20 OVERTIME 1–0 PELE. WIN!!!

Глава 23. Смерть автора

Виктор Олегович с застывшим лицом смотрел на экран своего ноутбука, пытаясь осознать случившееся. Он только что пережил то, что называют духовным инсайтом. Буквы, напечатанные на клавиатуре, появлялись на экране и складывались в историю-загадку, которую он загадал сам себе. И ему только что удалось разглядеть это. И разгадать эту чёртову загадку.

Несмотря на застывшее лицо и неподвижную фигуру, писатель стремительно нёсся вперед вместе со своими мыслями, которые, всё ускоряясь, облетали пространство внутри черепной коробки, разрешая при этом все застарелые психологические проблемы. Один за другим развязывались узлы, которые поддерживали хрупкую конструкцию из постулатов и установок, с рождения надёжно сковывающую и ограничивающую свободу воли. Созерцание своего отражения позволило писателю освободиться от него. А отражение это было ничем иным как его собственным “я” и, осознав это, он постиг иллюзорность личности как таковой.

В следующую секунду Виктор Олегович отшатнулся от открывшегося ему водоворота головокружительной бесконечности, догоняющей саму себя – и засмеялся. Потому что ничего другого сделать было просто нельзя. Кроме того, это и правда было очень смешно. Не зря всё-таки он согласился на эту игру. Плевать кто такой Невилеп и откуда появилось то загадочное письмо. Я проснулся, я теперь свободен по-настоящему, я могу наконец снять очки и больше не прятаться и плевать что будет дальше. Я только что создал шедевр своими собственными руками. А что может быть лучшей наградой для настоящего художника? Ай да Пушкин, ай да сукин сын!

Продолжая смеяться своим мыслям, Виктор Олегович сохранил файл, открыл почтовую программу, выбрал своего издателя из списка контактов и напечатал:

Я закончил свою книгу. Файл во вложении. Издайте как можно скорее.

Он отправил письмо, закрыл крышку ноутбука, вышел из домика, устроился под ближайшей пальмой в позе лотоса и с улыбкой стал созерцать океан. Его сознание теперь вмещало всё пространство целиком, поскольку не было больше ограничено личностью, что делало каждое мгновение необыкновенным и упоительным.

Прошло довольно много времени, наполненного этим невероятным блаженством, пока в голове сами собой не стали возникать образы дописанного романа. Всё резко встало на свои места. Разгаданная загадка – это не конец пути, а просто его часть. И таких загадок впереди ещё необъятная бесконечность. А для того, чтобы наконец вырваться из цепей сансары нужно сделать харакири. Не физически конечно, а ментально. Перестать играть в разгадывание загадок в поисках несуществующего смысла. Уничтожить иллюзию, которая мешает видеть реальность. Взгляд случайно упал на книгу, лежащую на песке неподалёку. Скорее всего кто-то из немногочисленных туристов развлекал себя чтением на пляже и позабыл её тут. Виктор Олегович поднял книгу и посмотрел на обложку. «Дневник загадочного гения», Пабло Эспирито, Париж, 1896 год. В книге была оставлена закладка, а на заложенной странице жёлтым цветом выделен абзац текста.

И запомни самое главное.

Если ты вдруг почувствовал себя экспертом в какой-то области, то могу тебя поздравить – ты в жопе. В тот самый миг как ты допускаешь мысль о своём совершенстве, в этот же самый миг ты устанавливаешь себе границу и закрываешь дорогу для дальнейшего развития. Потому что перестаёшь воспринимать новую информацию и учиться. Ибо незачем, ведь ты и так всё знаешь. Но именно это и мешает тебе выйти за рамки системы и создать нечто совершенно новое.

И это самый главный из арсенала коварных трюков дьявола. И попадают в эту ловушку абсолютно все. Никаких исключений. И это нормально. Весь фокус в том, чтобы замечать ловушки. Посмеяться над собой.

Помни!

В следующий момент в глазах писателя потемнело и он упал без сознания. А когда Виктор Олегович снова пришёл в себя, то нашёл себя сидящим перед большим зеркалом во всю стену и с острой горечью осознал, что теперь он уже кто-то совершенно другой и зовут его почему-то Невилеп, а совсем не Виктор Олегович…

И возмущенный читатель уже готов задать вопрос. Почему? Почему мы убили автора так холодно и цинично? Просим его набраться терпения и вскоре станет совершенно ясно, что эта мера является вынужденной необходимостью и без неё история не была бы целостной.

Итак по порядку. Смерть автора в нашем понимании преследует две цели. Цель первая – лёгкий реверанс в сторону структурализма с желанием напомнить, что каждый текст создаётся скорее как набор цитат и речь самого языка, нежели как автономное высказывание автора-личности. Цель же вторая касается истории как таковой. Потому как история эта – закрученный в ленту Мёбиуса нарратив, возникший вследствие интерпретации умирающим мозгом последних импульсов угасающего сознания автора, смерть которого послужила одновременно и началом и концом этой самой истории. И тут уже можно заметить желание отдать дань уважения уроборосу как древнему символу вечного самообновления.

Надеемся, что после этих пояснений читатель не станет требовать нашей крови и поймёт глубокий замысел, а возможно даже сможет ухватить отблеск истины, отражаемый этой монументальной логической конструкцией.

В любом случае хотелось бы поблагодарить читателя за время, потраченное на изучение этого довольно запутанного и в целом бессмысленного текста, а также напомнить, что история каждого отдельного разумного существа на этой планете уникальна и то, какой эта история в результате окажется, зависит только от самого этого существа. Потому что истина настолько же иллюзорна, насколько иллюзорна и личность, её осознающая.

…

Кошка по имени Ника, спящая на подоконнике под тёплыми лучами весеннего солнца, открыла глаза, потянулась, зевая и сбрасывая с себя остатки сна, мягко спрыгнула на пол и отправилась в одной ей известном направлении, тут же позабыв и героев своего сна, и сам сон и даже то, что он вообще ей снился.

Заключение

Я стоял в зале Шуньяты перед магистром. Ну вот всё и закончилось.

– Почему ты решил, что всё закончилось? Я уж было стал верить, что ты поумнел.

Меня обожгло чувством стыда, но уже в следующее мгновение я понял, что это просто последние вспышки агонии умирающего ВАК, части которого всё ещё продолжали отваливаться от меня крупными кусками. Я человек и я несовершенен. И вопрос лишь в том, кем я захочу стать. Если только смогу отказаться от контроля и привязанностей.

– Вот теперь молодец.

– Так и что? Выходит, что вы всегда всё знали?

– Нет, я понятия не имел, что всё будет именно так. Но открою тебе один маленький секрет. Я всегда знал, что всё будет хорошо, я просто не знал когда именно это произойдёт. Ведь это должен был решить ты сам.

– И что же дальше?

– Узнаем когда придёт время. А пока взгляни на свою историю. Она не более чем картинка, возникающая при взгляде на реальность под определённым углом из определённой точки. И если взглянуть на ту же реальность из любой другой точки и под любым другим углом, то будет видна совсем другая история. Или та же самая? Или это просто разные вариации одной и той же истории? Кто знает? Никто. Потому что когда такое знание становится доступным, то знать становится уже просто некому.

– А в чём же тогда смысл?

– Смысл в том, что если полностью окунуться в лабиринты этой истории и посмотреть на неё как минимум с пяти разных сторон, то можно отыскать пять загадок, разгадка которых и откроет тот самый пресловутый смысл.

– Вы назовёте своё имя?

Вместо ответа всё пространство заговорило тысячами голосов, напоминающих раскаты грома, а меня ослепило чистым белым светом. И где-то далеко в еле слышных отзвуках всего этого шума и грохота мне чётко послышалось “Пабло Эспирито”. Или это снова просто проделки моего весёлого ума? Кто знает?