Женатики [Ульяна Киршина] (fb2) читать постранично

Ульяна Киршина Женатики

Лиза и Илья оказались первой семейной парой у нас на потоке. В двадцать лет это было удивительно. Нет, конечно, «женатики» и «замужние дамы» попадались среди наших сокурсников, но только эти двое блестели своими кольцами, сидя за одной партой и обсуждая перед семинаром, чья сегодня очередь мыть посуду.

Их квартира сразу же после свадьбы стала пристанищем для вечно голодных студентов. Уют в ней, конечно, был специфический: стульев катастрофически не хватало, вместо кровати – диван, над раковиной возвышалась гора посуды, убираемая только перед приходом гостей. Зато холодильник никогда не бывал пуст, а Илья – голоден. В общем, как он, смеясь, признавал, из Лизы получилась неплохая хозяйка. Лучше, чем можно было предположить.

Наблюдая за тем, как молодая жена что-то кромсала, крошила, варила, я невольно задумывалась, что чуть больше полугода назад никто из нас и подумать не мог, что Лиза будет стучать в дверь ванны, где в душе поет Илья, а Илья щекотать Лизу, пока она моет посуду, так, что в результате не одна тарелка будет побита. А все начиналось с глупейшей шутки…

Это был период сессии, летней сессии, когда в голову ничего кроме отдыха, шашлыков и моря не лезет. К сожалению, наша профессия не предполагала таких предметов для изучения, поэтому корпеть приходилось над совсем иными учебниками. Головы кружились от недостатка сна и еды, а также переизбытка нервных потрясений и новых знаний, которые хоть и были хорошо забытыми старыми, но вспоминаться никак не хотели. В те непростые дни Лизе и пришла в голову «гениальная» идея, которую она озвучила после одного из экзаменов: «Хочу замуж!». Такие мысли крутились тогда не только у нее. Совсем недавно стала мужней женой одна из наших однокурсниц, готовилась к свадьбе молодая преподавательница испанского… Естественно, о красивых белых платьях, лимузинах и кольцах грезила не одна представительница прекрасного пола нашего университета. Помню, как смеялись над Лизкиным провокационным вопросом к Илье, как к близ сидящему: «Илья, возьмешь меня в жены?». Хохотали и над его ответом: «Готовить умеешь? Тогда возьму». Они оба в ту пору были абсолютно свободны. Лиза порхала между своими поклонниками, как бабочка; Илья не так давно завершил свои многолетние серьезные отношения. Между этими двумя не было даже искры. И все, естественно, было всего лишь шуткой.

Совсем не шуткой, а огромной неожиданностью стала середина лета, когда, закрыв сессию, мы принялись за изучение слов «отдых», «природа», «шашлыки». Наша дружная компания сияла улыбками, а Илья и Лиза – обручальными кольцами. В ответ на наши недоверчивые ухмылки Лиза вздохнула со словами: «Говорила же – не поверят», а Илья продемонстрировал два паспорта с одинаковыми штампами, но с разными фамилиями. «Сбылась мечта детства!» – смеялась после Лиза, отвечая на вопросы, почему не сменила фамилию. «Ну и разводиться так проще!» – поведала она мне полушепотом. О том, что жить долго и счастливо, а главное вместе, Илья и Лиза не собираются, знали немногие: я и пара близких знакомых. Для остального потока они были не плохой семейной парой. Даже послужили для некоторых примером узаконить свои отношения. А один седовласый и глубокоуважаемый нами профессор, обратив внимание на их кольца, заявил, что это правильно: вступать в брак, а не жить во грехе.

– Знаешь, я порой думаю, что мы как раз и погрязли в этом самом грехе… – шептала мне тогда Лиза, улыбаясь. В ту пору они ко всему относились с равной степенью несерьезности, что она, что Илья.

– Зачем я на Лизоньке женился? Наверно, надоело приходить с учебы-работы голодному. А тут – возвращаешься уставший, шефа ненавидящий, а дома – жена. Накормит, напоит, про неприятности на работе выслушает! – так объяснял новоиспеченный муж свое решение жениться. У Лизы обычно находилось большее число причин, основная из которых была: «Теперь можно на ухаживания без обмана отвечать: «Простите, я замужем». Некоторые были вовсе не для чужих ушей.

– Знаешь, спокойнее как-то стало. Засыпаешь в мужских объятиях, просыпаешься. Я всегда говорила, что мое место в жизни – мужские объятия. Почему бы и не Илькины?

Илька – так она Илью после свадьбы называла, он ее – Лизонька. На этом почти все их нежности перед посторонними заканчивались. Исключение составляли мелкие штрихи их обновленной жизни: Лиза неустанно занимала место на коленях у Ильи, если стульев для всей огромной компании не хватало, поправляла ему воротник рубашки, галстук, челку. Он же мог оттирать большую часть перерыва между парами чернильный след от ручки на ее лице, церемонно целовать руку и сразу же по-мальчишески – в щеку, а еще подхватывать на руки и кричать на весь коридор: «Моя жена – лучшая на свете». Вот и все, что видели мы. Остальное скрывалось за стенами их маленькой съемной квартиры на третьем этаже с окнами на сиреневый бульвар.

Жили молодожены не всегда душа в душу – порой срывались на крик, ссорились и однажды почти целую неделю