Выбор [Алина Николаевна Веселова] (fb2) читать онлайн

- Выбор 1.22 Мб, 25с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Алина Николаевна Веселова

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Алина Веселова Выбор

Все любят читать книги с остро-закрученным сюжетом, но оказаться их героем решится не каждый.

Как известно, подобное притягивает подобное.

Мой затяжной и нездоровый интерес к историям о маньяках исчез, как только я попала в одну из них.


Где я? Повсюду темнота. Непроглядный мрак. Голова гудит, мысли разбегаются.

Снова и снова напрягаю слух, но вокруг лишь звенящая тишина. Становится жутко. Все чувства натянуты как струны. В воздухе витает чуть уловимый запах хлорки.

Пытаюсь пошевелиться. Тело пронзает острая боль. Поясница нестерпимо ноет, руки и ноги затекли. Ощупываю пол: пусто. Пробую подняться. Голова кружится, перед глазами желтые круги. Удерживая равновесие, хватаюсь руками за пол: кафель обжигает холодом.

Внезапно зажигается свет. О неожиданности падаю и разбиваю колени. «Будет синяк» – первая четкая мысль, которая приходит в голову. Яркий свет слепит глаза. Инстинктивно пытаюсь закрыть лицо руками. И тут появляется он. В мозгу одно за другим всплывают воспоминания.


Первый день долгожданного отпуска. Прищуриваясь, открываю глаза. Комнату заливает теплый солнечный свет. Поют птицы. Лениво потягиваюсь и сажусь по-турецки. Сколько сейчас? 7, 9 или даже 10? Летом сложно понять который час.

После легкой разминки иду в ванную. Прохладный душ приятно освежает. На часах без десяти восемь. Как же я люблю утро! Такое тихое, немного задумчивое и расслабленное, когда можно никуда не торопиться, переделать кучу дел, и, с удивлением обнаружить, что еще не наступил полдень.

Задумчиво смотрю в зеркало, застегивая платье. Выбор пал на голубой шифон: хочется быть красивой и легкой. Бросаю взгляд на циферблат: до рейса 6 часов. Еще успею не торопясь выпить чай и вызвать такси.

Мысленно благодарю провидение за прогресс: пара минут, интернет, приложение в смартфоне и вуаля: машина будет через 20 минут. Улыбаюсь и завариваю чай. Завтра мне исполнится 25, и я буду далеко отсюда: в прекрасной Венеции, – разве не чудо?

Набираю смс папе и выхожу из квартиры. Машина уже ждет. Водитель приветливо улыбается и убирает мой чемодан. Сажусь в салон, в нос ударяет резкий запах, и наступает темнота.


Глаза постепенно привыкают к свету, убираю руки. Напротив стоит он…Водитель такси.

Обвожу комнату взглядом: повсюду светло-серый кафель, нет ни окон, ни мебели, только большая железная дверь. И маньяк напротив меня.

Мысленно удивляюсь: нет ни страха, ни злости…

Все это проносится за доли секунды.

Спокойно поднимаю голову и смотрю ему в глаза: голубые, но такие холодные, что мороз по коже.

Тишина. Лишь биение сердца.

В голове проносится: не отводи взгляд, главное не отводи взгляд! Кажется, что время остановилось. Жуткая игра. От напряжения и яркого света глаза наполняются слезами, разбитые колени ноют, хочется пить.

Внезапно он разворачивается и резко выходит из комнаты. Щелчок замка. И гаснет свет.

В изнеможении сползаю на пол, вытягиваюсь и, как ни странно, чувствую себя почти счастливой. Рассудок не прекращает попыток посылая тревожные сигналы один за другим. Делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь. Сквозь громкие стенания разума, улавливаю тихий шепот: внутренний голос просит не поддаваться панике и вспомнить. Что же я упустила?..

Мозг отчаянно сопротивляется, предлагая забыться и представить, что это лишь сон. Нет.

Собираю волю в кулак. Он был здесь и смотрел мне в глаза. Глаза…Возможно, бред, но на секунду, на самую долю секунды я почувствовала …растерянность? Почему он ушел? Что пошло не так? Голова раскалывается, обрывки мыслей сплетаются в один ком. Засыпаю.


Первые лучи солнца мягко проникают сквозь окно. Белая полупрозрачная тюль чуть колышется. В комнате пахнет свежестью. Где-то невдалеке пропел петух. Потягиваюсь и открываю глаза. Приснится же…Улыбаюсь и вытягиваю ноги: на колене расплылся синяк…

Что за?.. Приподнимаюсь и осматриваюсь. Маленькая комната, из всей обстановки кровать и шкаф, на тумбочке моя сумочка и стакан с водой. Открываю шкаф: одежда аккуратно развешана… Моя одежда. Понимаю, что стою в своей же сорочке. Накатывает дурнота. Извращенец. Но как? А впрочем…Так и есть: на руке красуется след от укола.

Вздыхаю и сажусь на кровать. Нужно подумать. Нестерпимо мучит жажда. Обычно я выпиваю около двух литров в день, а сейчас? Сколько времени прошло? С сомнением смотрю на стакан: хуже уже не будет. Выпиваю залпом. По вкусу вода, но лучше б крысиный яд. Горько усмехаюсь.

Обычно я начинаю утро с зарядки. Что ж, не будем нарушать традиций. Выполняю стандартный комплекс. Затекшие мышцы благодарно расслабляются, кровь приливает к голове, мысли проясняются. Становится жутко, но, между тем понимаю одно: испугаешься – погибнешь.

Говорят, что в каждый момент своей жизни мы находимся там, где должны быть. Криво улыбаюсь: возможно, в этом есть смысл, недоступный для меня. Пока.

Мысленно прошу у Бога сил, терпения и мудрости. Я выберусь отсюда. Я смогу. Глубокий вдох…Выдох.

Удивительно, но за неприметной дверью пряталась крошечная ванная. Принимаю душ: теплые струйки воды очищают тело и проясняют разум. Медленно вытираюсь и, после долгих раздумий выбираю любимое платье: легкий изумрудный шелк спадает красивыми складками. Расправляя подол, вспоминаю, как мечтала бродить в нем по узким улочкам… Пустое.

Открываю сумку: косметика, паспорт, деньги, телефон, – всё на своих местах. Всё, кроме меня.

Сегодня 25 июля – день рождения. Что ж…Задумчиво смотрюсь в зеркало: взгляд совсем другой. Еще вчера я была так счастлива, полна надежд, а сегодня?..

Хочу собрать волосы: наклоняю голову и аккуратно закручиваю их во французскую ракушку. Готово, осталось закрепить шпилькой. Поднимаю глаза: он у меня за спиной. От неожиданности роняю шпильку, волосы рассыпаются по плечам. Оцепенение.

Он резко хватает меня за руки и толкает на раковину. Щелчок наручников. Не успеваю толком прийти в себя, как оказываюсь на кровати: швырнул, как тряпичную куклу. В голове звенит. Трещит шелк. Слышу учащенное дыхание. Сексуальное насилие – страшный сон любой женщины. Ему нет оправдания. Провокация – всего лишь мишень для охотника: явного или спящего. Телесные увечья заживают, но в душе всегда остается след.

Руки нестерпимо ноют. В мозгу звенит: защищайся! Ну же! Не сдавайся, сделай хоть что-нибудь! Очень страшно оказаться такой беспомощной, просто куклой.

Насилие рождает насилие. Из последних сил взываю к Богу. Неожиданно приходит покой, и я расслабляюсь.

Кажется, что прошла вечность, а на деле не больше минуты. Удивительная штука время. Подол платья разорван. Рывком разворачивает меня на спину, нависает сверху и смотрит в глаза. Читаю в них ярость и похоть. Мне противно, но уже не страшно. Тело расслаблено, но внутри всё окаменело, ничего не чувствую. Приближается ближе. Его лицо можно было бы назвать красивым, но злоба уродует даже правильные черты.

Жутко улыбается и произносит: «Ну здравствуй, Лина». Устало показываю глазами на руки: «Мне так не нравится». Никогда не умела скрывать эмоции. Отвращение хуже красной тряпки для быка. Теряя контроль, хватает меня за волосы и прижимает к шее нож: «А так?! Может так тебе нравится больше?». От боли слезятся глаза, кровь оглушительно стучит в висках, холодное лезвие кажется раскаленным. «Возьми мою руку», – язык почти не слушается. Такого он точно не ожидал. Думает, что я спятила. «Ну же!». Убирает нож. Щелчок. Снимает наручники. Автоматически потираю затекшие запястья. Берет за руку.

–И?

– Чувствуешь? Мне не страшно.

Тишина. Кажется, что прошла вечность. Отпускает руку и молча выходит, не оглядываясь.

Беру телефон: день в разгаре. Сейчас могла бы кататься на вапоретто или любоваться разноцветными домиками на Бурано, поедая вкуснейшее джелато. Но я здесь. Неожиданно появился сигнал сети. Очередная игра. Выхожу на свою страничку в соцсети. Внутри все холодеет: не ранее часа назад я запостила фото гондолы с надписью «Самый лучший день рождения». И правда, куда уж лучше…Поздравления друзей прочитаны и отмечены лайками. Трясущимися руками открываю смс на телефоне. Последняя – сообщение от папы: «Хотел позвонить, но связи нет. Рад, что все хорошо. Отдыхай. С днем рождения!»

1:0. Конец первой партии.


Сижу в оцепенении. Шикарное некогда платье похоже на мятую рваную тряпку. Не тронул и не убил…Уму не постижимо. Почему? Нет ответа. Одна часть меня уверена: это лишь жестокая и странная игра, а вторая, как бы дико не звучало, думает, что не смог. Вконец запутанная снова и снова прокручиваю картинку за картинкой. Что должна чувствовать жертва? Ненависть, злость, отвращение, страх, а может всё вместе? Я почувствовала лишь сострадание.

За окном по-прежнему светло. Кажется, что время остановилось. Непрерывный кошмар. Вдох…Выдох. Я отсюда выберусь…

Откладываю телефон в сторону и иду в ванную. Тушь потекла, помада размазана. Умываюсь и привожу себя в порядок. Привычные повседневные ритуалы всегда успокаивают. Заплетая волосы в косу, подхожу к шкафу: платья, юбки, блузки…Мне так хотелось быть в Италии красивой. А сейчас? Сейчас хочу укутаться во что-нибудь удобное и забраться под одеяло с головой. Нет. Не время быть слабой. Надеваю длинную светлую юбку, а темно-синюю блузу застегиваю на все пуговицы. Снова смотрюсь в зеркало. Наконец-то: уверенность и спокойствие.

Возвращаюсь в комнату. На кровати стоит поднос с рисом и овощами. Мне не важно, как он сюда попал. Безумно хочется есть. Сметаю всё до крошки. Хорошо… Вытягиваюсь на кровати, терять бдительность нельзя. Задумавшись на секунду, беру телефон, создаю новое сообщение и пишу: «Спасибо. То, что нужно. Как насчет чашки чая?». Сохраняю в исходящих. Тишина… Проходит минута, пять… Возможно я ошиблась. Ну что ж…

Беззвучно открывается дверь.

– Чай на столе.

Встаю с кровати и иду ему навстречу. Длинный коридор. Кажется, дом большой. Заходим в гостиную. Несмотря на солнечный день, шторы плотно задернуты, и в комнате царит полумрак. Пытаюсь осмотреться: круглый стол, диван, в углу потрескивает камин… Уютно, если бы не так жутко.

Садится, кивает на стул напротив. Ноги подгибаются. Механически беру чашку. Делаю глоток. По коже побежали мурашки: любимый зеленый чай с имбирем. Изнутри бьет мелкая дрожь. Это всего лишь совпадение. Буравит меня взглядом.

– Угадал?

1:0. Партия началась.

Выдавливаю улыбку.

– Почти, – прищуриваюсь, – но я люблю покрепче.

Глаза напротив обдают холодом, но в них промелькивает интерес. 1:1

– Может десерт исправит ситуацию? – Усмехается и протягивает горький шоколад.

Всегда покупаю такой. Начинает мутить. 2:1

Проиграть нельзя…Рассасываю дольку. Привычный мягкий обволакивающий вкус с легкой горчинкой: мерзость.

«Скажи что-нибудь! Ну же!». Голова идет кругом, сижу как в лихорадке. Медленно, стараясь скрыть дрожь в голосе, спрашиваю: «Компьютеры – это хобби или профессия?».

– Скорее страсть. Одна из немногих. – Улыбается. 2:2.

– А в Венеции сейчас хорошо: +30°С. Ты же так туда хотела. Полгода подготовки…– Неприкрытая ирония. Говорит и впивается в меня взглядом. 3:2.

Молчу…

– Кстати, – театрально разводит руками, – с днем рождения! 4:2.

Ситуация выходит из-под контроля. В горле стоит ком. Главное не заплакать. Боже, помоги мне.

– Спасибо. В Венецию я всегда успею, а такая возможность, – выразительно смотрю ему прямо в глаза, – выпадает не всем. Улыбка тускнеет. 4:3.

– Ты же понимаешь, что не выйдешь отсюда?

– А если я хочу остаться?

Презрительно цедит: «Думаешь в тебе есть что-то особенное? Таких миллион!

– А таких как ты? 4:4.

Лицо искажает гримаса. Молчание.

– Что бы ты обо мне знала, шлюха!

– Перечитай свои файлы. Я – не шлюха, и никогда ей не была.

Безрассудно шевелить осиное гнездо, но остановиться не могу. Чем больше злится он, тем спокойнее я.

– А все эти фото? – голос срывается на крик.

– Ну, ничего непристойного там не было, к тому же больше я их не выкладываю.. Мне было одиноко, хотелось внимания. Все ошибаются. 4:5

– Люди не меняются.

– Полностью нет, но работать над собой – наша задача.

–Думаешь, что очень умная?

Вскакивает со стула и толкает стол: чашки летят на пол, в ушах стоит звон бьющегося фарфора. Хватает меня за горло и поднимает вверх, как пушинку. Такая сила… Чувствую нарастающую ярость. «Не сдавайся!»

– Убить прямо сейчас или отрезать по куску, пока ты не сдохнешь? Выбирай!

– Неважно. Можешь убивать вечно, но никогда не будешь счастлив.

– Да что ты знаешь?!

Кажется, еще чуть-чуть и он сломает мне шею.

– Никогда не поверю, что убивая…

– … одну за другой…– блаженно улыбается

Перед глазами красные круги, воздуха не хватает, с трудом хриплю: «Не бывает абсолютного зла».

– Что ты там бормочешь? – отпускает горло.

Падаю на колени и захлебываюсь кашлем. Достает нож.

– Готова умереть? Я решил резать по частям: так будет веселее.

– Убивай, – устало выдыхаю, – я не боюсь.

– Ты –дура! – опять орет. Смерть – это же конец! Всё! – всплеснул руками.

В свете лампы нож похож на факел. Я ошибалась: ему не помочь. Медленно поднимаю голову: «Хочешь, чтобы я ползала на коленях? Плакала? Умоляла?».

Лицо маньяка белеет от злости. Встаю вплотную к нему. Меня обдает волнами ярости

– Этого не будет. – Мой голос совершенно спокоен.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда я сниму с тебя кожу живьем! – крепко хватает за плечи и начинает трясти.

Неожиданно для самой себя беру его лицо руками: «Прозрей. Мы здесь не случайно. Это последний шанс. Не упусти его…» Звуки начинают затихать, потолок вертится, наступает темнота.

Вторая партия окончена.


Открываю глаза. День, ночь – всё смешалось. Полумрак. Ничего не помню. Поднимаю голову: та же комната, тумбочка, телефон… 05:30. Значит утро.

Принимаю душ и снова ложусь. Светает. Смотрю в окно, как будто через серый фильтр: сырая листва кажется блёклой, небо покрыто тучами, мелко накрапывает дождь. Страха нет, но на душе пусто. Наверное, он прав: выхода нет.

Дождь усиливается. Не люблю игры. Поединок вытряс из меня всю душу. Сколько я еще смогу сопротивляться? Не знаю…Капли стекают по стеклу одна за другой. Просвета нет. Где-то глубоко внутри слышу тихий голос: «Почему ты здесь?». Я здесь не по своей воле. Не знаю. Стечение обстоятельств? Нет. Наказание?..

Говорят: мы там, где должны быть, а беды и страдание – лишь указатель – помощь для тех, кто сбился с пути. Несмотря на внешнее благополучие, мне часто казалось, что я свернула не туда. Красота, ум, безоблачное детство и любящие родители. Живи и радуйся. Но колосс стоял на глиняных ногах: ни хороший аттестат, ни диплом правильного вуза и успешная карьера не смогли помочь кусочки мозаики воедино. Чего-то не хватало. Вера раскрывает смысл, но путь каждый ищет сам. В последнее время я все отчетливее стала понимать ценность человеческого призвания. Пускай наивно, но мне всегда казалось, что оно должно быть. В детстве все мы строим воздушные замки, мечтаем о том, чего действительно хотим: в актрисы, футболисты и даже президенты. В юности же, набираясь знаний, под давлением норм, мнений и подражания взрослым постепенно теряем связь с собой. Рассудок заглушает внутренний голос, он становится все тише, переходя на шепот, а то и вовсе пропадая. Общество и мода диктуют правила игры, формируя бесконечные желания и стремления. Но всё это ложное, наносное и ведет в никуда.

Вздыхаю. Как бы там ни было, я всегда веру в лучшее. Даже сейчас. Нужно только сосредоточиться. Вспоминаю занятия йогой и пытаюсь медитировать. Мысли роем кружатся в голове… Постепенно шум стихает, и их становится все меньше. Ничего не анализируй. Просто наблюдай. Наступает ясность. Я вижу выход. Шанс невелик, но он есть. Ставка высока как никогда: на кону не одна жизнь, – но ведь испытания даются по силам?..

Дождь прекратился. Появился просвет. Никогда не забывай, что даже если небо покрыто тучами, оно остается голубым.


Стою у шкафа и перебираю вешалки.

– Надень красное, – зашел, как всегда, бесшумно, – жду в гостиной.

Нервничаю. Платье не вызывающее, но я в нем хороша. Слишком. Впечатлить его – последнее, чего бы мне хотелось. Будь, что будет: гонг пробил, партия началась.

Стол накрыт. Завтрак: творог, свежая клубника и хрустящие тосты. Выглядит аппетитно. Мне кажется, или в комнате светлее, чем вчера, да и сам он…Бдительность.

– Кажется, вчера я немного перегнул палку. – чуть смущенная улыбка.

Он закрыт, не могу понять играет или нет.

– Ты бледная, но, – замолкает, во взгляде вожделение, – рад, что угадал. Красный тебе к лицу.

– Спасибо.

– Это всё? Вчера ты была такая разговорчивая.

Творог деревенский: раньше ела такой у бабушки.

– О, прости, как там: когда я ем, то глух и нем?

Думает, что контролирует ситуацию. Показная манерность, кипельно-белая футболка. Мистер Совершенство. Спокойно продолжаю есть. По крайней мере вкусно. Не торопясь намазываю масло на тост. Похоже, у него начинают сдавать нервы: ничего не ест=, зорко следит за мной и барабанит пальцами по столу.

– Знаешь, – наконец нарушаю молчание я, – кажется, ты кое о чем забыл.

– И о чём же? – в глазах вспыхивает интерес и подозрение.

Мне уже давно не страшно, скорее смешно. 0:1.

Протягиваю руку: «Аделина Тихонова. С кем имею честь?».

На секунду замешкался. Отбивает мяч: «Марк Гордеев».

Продолжим.

– Мне 25, я работаю…

– Проектным менеджером. Приехала в Москвку из области около 2-х лет назад, устроилась в крупную фирму. Сказать, как называется? Продвигалась по службе, но вот счастья-то нет. – Делает эффектную паузу. 1:1.

– Так написано в моем личном деле?

Хмыкает.

– Простая логика: дурацкие тесты в интернете, покупка книг по саморазвитию, узкий круг общения, проблемы в личной жизни…

Подмигивает.

– Хоть сейчас в петлю. Ну а ты?

– Игра не удалась. Все тузы у меня, Лина. Скучно. – Притворно зевает.

– Знаешь, ты можешь взломать компьютер, телефон, но…Посмотри на меня. Уверен, что сложил мозаику правильно? 2:2.

Улыбка тускнеет. Опускает глаза, затем поднимает голову, усмехается и говорит: «Похоже я что-то упустил. Картинки не совпадают». Мысленно выдыхаю.

– Нельзя упустить то, чего нет. Казаться и быть – разные вещи. – Делаю ударение. – Наверняка тебе это знакомо.

Задумчиво передвигает чашку с кофе. Молчим.

Я не люблю змей за непредсказуемость. В этом они похожи: никогда не знаешь его следующий шаг.

Выходит из-за стола и встает у меня за спиной. Сердце начинает биться быстрее, руки леденеют. Испугаешься и умрешь. Змеи чувствуют страх. Опускает руки мне на плечи. Не обращаю внимания. Спускает одну бретельку, другую. Мое лицо искажается от боли. Хорошо, что платье сидит плотно. Разворачивает меня вместе со стулом, подает руку, помогая подняться. Господи, помоги. Тяжелый воздух вот-вот вспыхнет. Мне трудно дышать. Как в замедленной съемке вынимает заколку, волосы падают на плечи. С ужасом понимаю, что, несмотря на всё неприятие, физическое влечение у меня есть. Это открытие, как ушат холодной воды. Глубоко вдыхаю и не могу выдохнуть. Вся стратегия рушится, я выбита из колеи. Поднимаю глаза. Взгляд стал другим. Осторожно приобнимая, привлекает меня к себе: «Кажется, не только я ошибался».


Сидим на диване, подобрав ноги, как закадычные друзья. Атмосфера изменилась кардинально: спокойно и даже уютно.

– И все-таки, почему Венеция?

– Я хотела туда давно, но это казалось нереальным. Время шло, стала забывать, да и вообще, – улыбаюсь, – вся эта мода на Италию.

– Поддалась моде?

– Сначала думала, что да, но потом…Знаешь я люблю путешествовать. Это освежает. Проблема в том, что не всегда знаешь, чего хочешь. А тут…Включила телевизор – Венеция – побежали мурашки – надо ехать.

– Любопытно.

– Как ты меня нашел? – задаю вопрос и внутренне сжимаюсь: в любой момент затишье может обернуться бурей.

Молчит. Колеблется. Опять эта жуткая улыбка.

– Знаешь, кто лучше всех умеет хранить секреты?

– Говорят, что мертвецы.

Слегка касается ладонью моей щеки: «Ты отсюда не выйдешь». Это мы еще посмотрим.

– Я знаю. – В голосе нет страха.

– Тебя нашла жена.

– Жена? – недоуменно смотрю на него. Ничего не понимаю.

– Это программа.

– Но почему «жена»?

– Она была спусковым крючком.

– Из-за нее ты ненавидишь женщин?

– О, это начинает походить на низкопробный детектив.

– Марк, расскажи мне, – беру его за руку, – прошу.

– Хорошо, – подозрительно легко соглашается, – ты же все равно умрешь.

Или нет…

– Итак, – делает нарочито серьезное лицо и декламирует торжественным голосом, – родился я в далеком 1987 году в прекрасном городе на Неве. И, в отличии от тебя, в весьма состоятельной семье. Единственный ребенок. Сын и наследник.

Пауза. Продолжает уже без явной иронии: «Отец…Отец всегда был строг и требователен, на меня возлагались большие надежды: лучшие школы, репетиторы. Всё. Из-за череды бесконечных командировок и встреч он бывал дома наездами, меня воспитывала мать». Снова пауза. На секунду лицо немного светлеет, но тут же становится мрачным. «Она всегда была добра, говорила, что я – самый лучший. Красивая и молодая. Ее не стало, едва мне исполнилось 12. Автокатастрофа. Долго не мог прийти в себя, и простить отца, который женился спустя год».

«Мачеха, – выплевывает слово, как таракана, – Анжела – испорченная дрянь.. Выскочила за мужика, который годился ей в отцы. Сначала я пытался воевать с ней, – качает головой, – не всегда нужно идти с шашкой наголо. Во время очередной ссоры она заявила, что моя мать изменяла отцу. Абсурд! Я побежал к нему, уверенный…– замолкает и смотрит вперед невидящим взглядом. У тебя было чувство, как будто земля уходит из-под ног? Она ехала в машине с любовником и не справилась с управлением. Качает головой. Ужасно. Мой мир рухнул».

За окном завывает ветер. Перед глазами проплывают яркие картинки. Становится грустно.

Тем временем он продолжает: «Анжела думала ,что победила, но, все только начиналось. Посмотри на меня. Даже подростком я был чертовски хорош. Девки висли на мне грозьями и влюблялись как кошки. Глупые куклы. Соблазнить Анжелу не составило труда.»

– Я поняла, кого ты напоминаешь! – неожиданно меня осеняет, – Джеймса Дина!

Если бы не лед во взгляде…

– Ну нет, он плохо кончил. Хотя, – смеется и качает головой, – а ведь и правда.

«Так вот. Мало того, что Анжела была шлюхой, – хмыкает, – в чем я и не сомневался. Она была еще и жадной шлюхой: решила отравить отца и рассказала мне. Ну не дура? – хохочет.

Жуткий смех.

– Каждый получает то, что заслужил. Справедливость восторжествовала, и яд достался ей. Я лишь немного помог. – Доволен собой, ни тени раскаяния.

– И тебе ее не жаль?

– Шутишь? – вскидывает брови.

Нет…Мне горько.

«План был хорош. Никто ничего не заподозрил. Шли годы. Я наслаждался жизнью на полную катушку: вечеринки, поездки, машины, секс, выпивка… Пробовал всё. А потом стало скучно. Отец видел, что я качусь в никуда, и, не поверишь, решил меня женить. Думал, образумлюсь. Ха, девкой больше, девкой меньше, почему нет?..

«Дочь его партнера, династический брак, ни больше, ни меньше. Мы встретились у общих друзей. Черт, и тут я понял, что пропал. Представляешь?» Замолчал.

Пауза затянулась. Забыл про меня напрочь, сидит и смотрит в окно.

– И вы поженились?

Резко разворачивается. Дикий взгляд. Даже не успеваю выдохнуть. Секунда. Берет себя в руки. «Давай отложим до завтра, Лина, – гладит меня по голове, – или ты хочешь умереть сегодня?

Конец игры.


Всю ночь я металась по кровати. Беспокойные запутанные сны были похожи один на другой: узкие душные коридоры, поиски и кромешная темнота.

Новый день встретил прекрасной погодой: ослепительно-яркое солнце и полный штиль. Нестерпимо захотелось вдохнуть свежего воздуха.

Выйдя из душа, обнаруживаю записку, это становится традицией: «Белый сарафан. Пора прогуляться».

Стол уже накрыт. Сегодня у нас омлет.

– Как спалось? – кажется, у него хорошее настроение.

– Не очень. Можно я позвоню родным?

Хмурится и смеряет меня взглядом.

– Почему нет? Минута – и без глупостей.

От волнения пальца плохо слушаются, с трудом набираю номер. Я не боюсь ни смерти, ни его угроз, но сейчас, слушая длинные гудки, дрожу всем телом. Кажется, еще секунда и разрыдаюсь. У папы веселый голос, а бабушка уже волнуется. Бодро вру про невероятную Италию и плохую связь. Кладу трубку. Я не должна показывать слабость, но нервы сдают. Меня трясет, закрываю лицо руками.

– Похоже свежий воздух тебе просто необходим. Пойдем погуляем. Я закончу рассказ. – Улыбается и протягивает руку.

– Марк, – беру его за руку, – я сегодня красивая?

Ошарашенно смотрит.

– Конечно. Готова?

– Да.

Я не умру.

Едва открылась дверь, солнце поцеловало кожу, а нежный южный ветер игриво приподнял подол. В воздухе пахнет зеленью и цветами. Совершенно неожиданно для себя разворачиваюсь к Марку и со счастливой улыбкой заявляю: «Да ведь мы в деревне!».

Пыльная проселочная дорога, ветхие деревянные домики с резными ставням, местами мелькают новые черепичные крыши и яркий сайдинг. Вспоминаю детство…Неспеша бредем по улице. Судя по всему, деревня невелика: вижу старую покосившуюся церковь с заколоченным входом. На полуразрушенной крыше растут березки, крест накренился. Тут же маленький кирпичный магазин – центр местной жизни. Солнце нещадно палит, и бабульки спасаются на лавочке в тени. Когда они приветливо здороваются с Марком, испытываю почти шок.

– А ты как думала? У нас добрососедские отношения. По местным меркам я парень толковый. – Искренне хохочет.

– Но…

– И не пытайся. По-твоему все кровожадные маньяки сутки напролет сидят в своем логове? Многие из них, – кивает на пенсионерок, – совсем одиноки. Если я могу помочь, почему нет?

В голове сумятица. Полное ощущение параллельной реальности.


– Смотри!

Глазом моргнуть не успела, как мы оказались на краю деревни. Куда ни глянь, повсюду невероятный простор: золотистые поля, засеянные рожью, кажутся ослепительными на фоне ярко-голубого неба, вдалеке темнеет лес. Воздух невероятный. Хочется дышать полной грудью. Поворачиваем направо и доходим до маленького пруда, окруженного ивами. Красивое место. Под деревьями приятная прохлада. Тишину нарушает лишь кваканье лягушек и пение птиц.

Молчим.

– Ты начал рассказывать про ту девушку…

Задумчиво смотрит на пруд. Если бы я только знала, что шанс еще есть…

Тишина.

– Марк…

– Ты могла закричать, позвать на помощь…

…позвонить в 112, сбежать, ударить ножом…И ты бы меня убил. Дело не в страхе и даже не в зыбком шансе на успех. Он ведь тоже мог, тысячи раз…Я должна помочь.

Говорю чуть слышно: «Хочу дослушать историю до конца».

Поворачивается. Не могу прочитать, что в его взгляде: недоверие? Боль? Качает головой.

– И все-таки ты – дура, Лина.

Возможно, поезд несется в никуда.

– Ты действительно любил ее, а, Марк?

Звуки вокруг стали тише. Презрительно бросает:

– Думаешь, я способен на это?

Хотела бы знать…

– Тогда мне так казалось.

– А теперь?

Уже не слышно ни лягушек, ни птиц.

– Ты сама любила когда-нибудь?

– Неужели этого нет в моем досье? – сарказм сейчас так не кстати. Тормоза слетели. – Извини. Влюблялась, но, только полюбив сейчас, понимаю, что было не то.

– Каково это?

Издевается? Пожимаю плечами.

– Просто любишь и всё. Не нужны ни причины, ни взаимность. Только любя можно почувствовать жизнь, так мне кажется.

– Поэтично. – Кивает головой. – У меня было не так. Наивный дурак, думал, что наконец-то нашёл. – Качает головой. – Взялся за ум, отбросил всю шелуху, отец был горд. Назначили свадьбу. Всё как на картинке: красавица-невеста, миллион гостей, шик, блеск, медовый месяц…Я был счастлив. А потом… – вздыхает и обхватывает голову руками, – как в дурацком анекдоте: нужно было позвонить, телефон разрядился, взял у нее. А там переписка. Взломал почту: еще до свадьбы. Плевать ей было на меня. Решила пожить год-другой, а потом отжать половину: несмотря на состояние, ее папочка не стремился делиться, а свободы хотелось. Кто он? Драный провинциал, перспективный, да, но ни кола, ни двора. – Махает рукой. – Туда им и дорога.

Холодею от ужаса.

– Что ты сделал?

– Убил обоих. Очередной несчастный случай. Пытались копать, но я был чист. Только отец…– бьет кулаком в землю, – не знаю как, он понял всё. Смотрел на меня, как на мразь. Сказал, что не посадит. Репутация. – Плюет в землю. – Я умолял, но – качает головой, – выкинул как собаку. – Криво улыбается. – Квартира, тачка, и остатки наследства матери остались при мне.. По привычке пытался забыться, но ни тусовки, ни даже наркота не могли помочь. Тщетно. Я не мог спать, не мог есть и не чувствовал ничего.

Задумался.

– Однажды, как всегда бездумно катался по городу. Очередная бессонная ночь. Начинало светать. Еле успел затормозить, он выскочил буквально из ниоткуда. Черт… Меня трясло, как в лихорадке. Мальчишку вроде не задело, но ревел он белугой. На улице никого. Выхожу из машины: «Живой?». А он как заорет: «Лучше б насмерть!» Оказывается, семья бедная, взял у друга ноутбук, нес домой, а его от удара разнесло. Поехали в магазин, купил ему новый, разговорились. Представляешь, не поиграть ведь взял: программированию учился. У меня как будто пелена спала. Бросил всё. Сел за книги. Открыл фирму. Вперед. Тогда у меня было две страсти: компьютеры и путешествия. Золотое время. Ребята бились головой об лед, говорили «невозможно», а я мог не спать сутки, трое, но находил решение. Все были в шоке. – Смеется.

Глаза лучатся теплом. Непривычно.

– Самые далекие уголки, опасные, порой совсем нетуристические места: объездил полмира. Невероятно.

Продолжает.

– Злоба и обиды не ушли никуда. Мне удавалось лавировать, но демон не спал и ждал своего часа. Помню как-то, удобно расположившись, работал в любимом кафе: я редко бываю в офисе. За соседним столиком сидели две девицы, сделанные от и до, они, несомненно, считали себя идеалом. Обычно мне нет дела до чужой болтовни, но тогда… Одна хвались перед другой, как ловко вертит мужиками, разводя их на деньги, и получая всё, что захочет. Мерзко, но обыденно. А вот другая…Когда я услышал, как она гордится тем, что соблазняет исключительно женатых парней, получает предложение и бросает их забавы ради, – сжимает кулаки, – то понял чего я хочу.

Мурашки бегут по коже. Солнце помрачнело, и даже милый пруд уже кажется зловещим.

– Замерзла? – произносит неожиданно заботливо.

От этого становится еще более жутко.

– К ней было непросто подобраться. Постоянные визитеры, охраняемая территория. Но кто остановит человека, у которого есть цель? – подмигивает.

Не хочу подробностей. Вот бы найти нору, заползти туда и забыть всё, как страшный сон.

– Как ты их ищешь? По программе?

– Да. Мы сотрудничаем с одной крупной социальной сетью: есть лазейки. Программа находит, а я выбираю. – Горд собой.

– Но причем здесь я?

– Нет в мире совершенства, – разводит руками, – сбои бывают везде.

Загибает пальцы: живешь одна, друзей нет, чужой город, родственники далеко, отпуск, – идеально.

– Но я никогда не разрушала ни пару, ни семью!

– Никогда?

– Не скрою: возможности были, а пару раз я почти влюбилась, но узнав про статус, каждый раз брала себя в руки и пресекала на корню.

– Оскара! – аплодирует.

– Не смешно. Для меня это принципиально. Еще раз спрашиваю: почему я?

Обводит вокруг глазами.

– А ведь история подошла к концу. Боишься, Лина?

– Нет, Марк. Ни тебя, ни смерти.

Темнеет.

– Пора возвращаться. У нас много дел.

Он может пугать меня, сколько хочет, я увидела главное: надежда еще есть.


Ужинаем молча. Нужно подумать. Ловлю себя на мысли, что у чая какой-то странный привкус. В мозгу запоздало звучит сигнал тревоги.

Откуда-то издалека доносится: «Вот и всё, Лина». Картинка теряет четкость, язык не слушается. Силюсь сказать: «Подожди…Тебе еще…». Попадаю в водоворот, и свет гаснет.

Темнота. Но, судя по всему, я еще жива. Напрягаю слух: вдалеке звучит музыка. Пытаюсь приподняться. Голова кружится. Наконец, после нескольких попыток сползаю с кровати. Та же комната. Зажигаю свет. На мне всё тот же сарафан. В свете лампы бледная кожа отливает синевой. Красотка.

Внезапно слышу, как хлопает дверь. Голоса и женский смех. Появляется шальная мысль: бежать без оглядки. Нельзя… Быстрым шагом выхожу из комнаты. В гостиной горит свет. Марк и неизвестная девушка. Всё проносится перед глазами, как немое кино. Щелк. Он приобнимает ее рукой и что-то шепчет на ухо. Щелк. Заливисто хохочет, кажется, она пьяна. В воздухе ощутимо витает напряжение. Щелк. Он тоже смеется, но в глазах злоба и лёд. Щелк. Поворачиваются. Так страшно мне еще не было. Стою на пороге, как приведение.

– Это твоя жена? – девица пытается сфокусировать взгляд.

– Не обращай внимания. – смотрит на меня с вызовом.

– Чего застыла? Хочешь присоединиться? – девчонка давится от смеха.

Знала бы…Отпусти ее сейчас же!

– Нужно поговорить.

– Говори.

– Пусть она уйдет. – Мысленно взываю: «Отпусти ее!».

– А если нет? – во взгляде безумие.

– Марк…

Звенящую тишину нарушает только шум за окном. Девчонку качает из стороны в сторону.

– Ты мне нужен. – Произношу еле слышно. – Сейчас.

Секунда – и всё вокруг взорвется.

– Видимо не сегодня. Прости, милая. – Улыбается и тащит ничего непонимающую девушку к выходу.

Проходя мимо меня шепчет: «Стой, где стоишь».


Хлопнула дверь, щелкнул замок. Хочу сдвинуться и не могу. Колени не гнутся. Шаги, неторопливые, но твердые. Сил нет. Хватаюсь за косяк, чтобы не упасть. Шаги приближаются. Он рядом. Чувствую дыхание на коже. Стои за спиной. Вдох. Выдох. Прислоняется губами к моему уху: «Говори».

– Я хочу помочь.

– Помочь?! хватает за плечи, трясет и тычет пальцем в лицо. – Ты! Ты всё разрушила! Мою жизнь! Свободу! Ненавижу!

Швыряет меня в сторону. Обессиленная, кубарем влетаю в комнату. Тело ноет. Мне не встать. Губа разбита.

– Еще не поздно, поверь. – Во рту соленый вкус.

Наваливается сверху, сжимает руками горло и рычит: «Придушу, и всё встанет на свои места!».

Воздуха почти нет. С трудом собираю последние силы: «Есть шанс».

– Чтоб тебя! – отпускает горло и колотит кулаками об пол.

Пытаюсь сделать вдох, из горла вырывается кашель.

– Перестань! – руки дрожат, но я упорно тянусь к нему. – Марк…

Как будто очнулся. Поворачивается ко мне. Руки разбиты в кровь, в остекленевшем взгляде отчаяние. Опираясь на него, медленно приподнимаюсь. Белый сарафан измазан кровью.

– Марк…

Смотрит сквозь меня.

– Я ведь пытался. Не могу тебя убить, – глядя в глаза чуть слышно спрашивает, – почему?..

– Потому что осталось что-то хорошее. Маленькая искорка света.

Как же ты не понимаешь! – с отчаяние трясет головой. Пойдем!

Рывком хватает меня за руку. Прикосновение липкое от крови. Тащит за собой вниз. В подвал. Открывает железную дверь, щелкает выключателем. Глаза не сразу привыкают к свету. Похоже на душевую: облицовано плиткой, на полу какие-то коробки, из мебели этажерка с канистрами, в углу ванная. В нос ударяет удушающий запах химикатов. Начинаю кашлять.

– Ну? – смотрит на меня почти умоляюще, – сложи два плюс два!

Молчу. Жуткое место. Скажи что-нибудь.

– Они… – подбираю слова, не хочу лезть в этот мрак.

– Живы, – кивает, – но под лошадиной дозой снотворного.

Накатывает дурнота. Хочу ухватиться за стену. Этот взгляд. Нельзя.

Всплеснул руками.

– Может это тебя впечатлит? – открывает неприметную дверь. Жестом приглашает зайти

Комната…Ад…Свет не такой яркий, но предметы различимы: высокие узкие витрины. Подхожу ближе: в них девушки. Стоят как куклы в магазине. В первой – эффектная, пожалуй, чрезмерно, брюнетка… и куча колец. Всплывают воспоминания: «…соблазняет исключительно женатых парней, получает предложение и бросает их забавы ради». Теряю дар речи. Волосы встают дыбом. Начинаю пятиться назад и упираюсь в стекло. На меня в упор смотрит шатенка, вокруг нее меха: воротники, шубы, манто…Медленно сползаю на пол. Ужас не скрыть.

– Они… – язык не слушается.

– Теперь ты видишь?! Я – чудовище!

Качаю головой.

– Пока ты видишь это – ты-человек. Чудовища слепы. Отрицая истину, они опускаются всё глубже во тьму, притягивающую их как магнитом.

Обвожу комнату взглядом: две витрины заполнены, остальные пусты.

– Зачем?

– Чтобы помнить, кто я.

– И что ты чувствуешь, находясь здесь? Гордость? Радость? Удовлетворение?

– Боль. Одну сплошную, не проходящую боль. Хотел заглушить ее, забыть, растоптать. Пустое…– закрывает лицо руками. – Я устал.

– Пойдем отсюда. – Тяну его за собой.


Возвращаемся в гостиную. Безвольный и разбитый, он, молча смотрит в стену, пока я перевязываю руки. Ссадины глубокие, но, переломов нет. Моя губа выглядит не лучшим образом: распухла и гудит. Пустяки.

Наливаю чай.

– Пей!

Не реагирует.

– Марк!

Молча ложится на диван и отворачивается к стене. Чуть слышно просит: «Уходи».

Тикают часы. Игра давно окончена. Но кому теперь нужна победа?..

Часть меня готова вскочить и убежать отсюда без оглядки. Это неправильно: ведь я была права с самого начала, вопреки советам здравого смысла, слушая только свое сердце. И вот. Долгожданная свобода. Почему так тяжело? Еще не всё. Я здесь не случайно. Если есть хотя бы мизерный шанс, я должна подать руку. Рассудок продолжает настаивать: уходи – никто не осудит. Поздно.

– Я остаюсь.

– Уходи, – настойчиво, – пожалуйста.

Подхожу и ложусь рядом. Минуты тянутся, как вечность.

– Лина, прошу тебя, уходи. – В голосе чувствуется боль.

Кладу голову ему на плечо.

– Сейчас я должна быть здесь.

– Мне уже не помочь. Всё кончено.

– Борись, Марк. Никогда не поздно! Позволь той частичке хорошего, что еще есть в тебе, разгореться ярким светом. Разгони тьму и сожги мосты.

– Как? – с отчаянием всплескивает руками.

– Только сильным искренним желанием от самого сердца. Других путей нет. Что ты чувствуешь?

– Боль…Пустоту…Сожаление…Я виноват, но ничего не вернуть. Кончено.

– Сдашься сейчас, и навсегда отрежешь себя от света. Ну же, Марк!

– Лина, – поворачивается ко мне, – очнись! Где ты? С кем? Беги, пока можешь.

– Ты мог убить меня не раз. – Говорю твердо. – Но я все еще жива. Почему?

Молчит.

– Ответь, Марк.

– Не хочу.

– Ответь мне.

С шумом набирает воздуха в легкие.

– Не могу.

Отворачиваюсь.

– Лина.

Не реагирую.

– Я…не знаю, не могу, просто не могу причинить тебе вред.

– Не можешь?

– Не хочу…Если бы всё было по-другому…

Тишина.

– Ты ходишь по кругу, Марк. Погружаешься глубже и глубже. Пора замкнуть круг.

– Сделать вид, что ничего не было? Забыть и жить дальше?! Так?

– Конечно, нет. – Я бесконечно устала. – Всё, что сделано, останется с тобой до тех пор, пока не будет искуплено.

– Они мертвы! – кричит. – Все! Мертвы!

– Отрицать всегда проще. – Мне тошно. – Я устала. Пойду спать.


Меня будит телефонный звонок: папа. Кажется, прошла вечность.

– Да?

– Как дела, итальянка? Не звонишь, не пишешь.

– Всё… всё хорошо.

– А что с голосом?

– Немного устала.

– Давай отдыхай! Завтра вылетаешь?

– Да, скоро увидимся.

– Я тебя встречу, как договаривались.


Завтрак на столе, но дом пуст. Медленно пью чай. Столько мыслей…

Двери открыты, преград нет, но еще ни разу за все время, проведенное здесь, я чувствовала себя более связанной.

Насильно не поможешь. Минуты тянутся, как годы. Он не возвращается. Решаю подождать до утра.

Гуляю по дому: светло ,но так пусто, минимум вещей: необходимая мебель, предметы быта и книги, книги…Не счесть: Толстой, Достоевский, книги по анатомии…Странное соседство.

Захожу в хозяйскую спальню. Полумрак. Раскрываю плотные гардины. Комната напоминает келью: крошечная и невзрачная, узкая кровать, тумбочка и лампа. Мое внимание привлекает раскрытая книга. Куча закладок. Колеблюсь, но любопытство берет верх. Похожу ближе: Библия. Медленно открываю закладки, одну за другой:

«Путь грешников вымощен камнями, но на конце его – пропасть ада».

«Не прилагай греха к греху, ибо и за один не останешься ненаказанным».

«Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем».

«Ибо умерший освободится от греха»…По коже бегут мурашки. Ноги подкашиваются, оседаю на кровать. По щекам текут слезы. Нет. Закрываю лицо руками.

На мое плечо беззвучно ложится ладонь. Порывисто разворачиваюсь и обнимаю его, не переставая рыдать.

– Лина, я не смог…– рассеянно гладит меня по голове. – Кажется, что лечу вниз и никак не могу упасть. Мне страшно. Очень.

С трудом успокаиваюсь.

– Ты невнимательно читал, – киваю на книгу. – Не будь побежден злом, но побеждай зло добром. Ничего не бойся. Пора сделать выбор, Марк.

–Что со мной будет?

Пожимаю плечами.

– Зависит от тебя.

Собирается с мыслями.

– Не смогу жить, как раньше. Каждая часть меня взывает к искуплению. Но…Столько зла…Я не хочу страдать. – Качает головой и повторяет, как упрямый ребенок,– не хочу, нет!

Сижу молча. Нельзя вмешиваться. Внезапно он резко вскидывает голову, глаза блестят.

– А давай уедем отсюда? Далеко-далеко. Ты и я. У меня много денег. Мы будем счастливы. Обещаю. – В глазах мольба. – Давай?

Смотрю на него с сожалением. Если бы всё было иначе…Не в этой жизни.

– Марк, – вздыхаю, – ты же знаешь, нельзя.

– Но, если бы…

– «Если бы» не существует. Мы здесь и сейчас.

Долго смотрит на меня и молчит. Беру его за руку. Глаза грустные-грустные, но я вижу осознание и…смирение.

– Ты права. Что бы там ни было, хуже уже не будет. Назад дороги нет. К чему жаловаться? Я сам сделал свой выбор. Что посеешь, то и пожнешь. – Колеблется. – Могу попросить тебя об одном?

– Конечно.

– Не приходи на суд.


Отпуск в Италии пролетел незаметно. Самолет должен приземлиться в шесть утра. Отец будет встречать меня в восемь. Аэропорт. На часах полвосьмого. Сидим в машине. Пора выходить. Рассеянно отстегиваю ремень, Марк открывает дверь и вытаскивает тяжелый чемодан, набитый сыром и вином. Легенда.

Марк…Кажется, он постарел лет на пять, но лицо разгладилось и посветлело. Избегает моего взгляда. Стоим у машины. Прощаться всегда тяжело. С близкими особенно. А как прощаться навсегда? Неуклюже обнимает меня. Слова не нужны. Беру его руку и крепко сжимаю.

– Марк…

Прикладывает палец к губам и достает из кармана конверт.

– На память. Не открывай пока. Я напишу.

– Прощай, Марк.

Качает головой и улыбается.

– До встречи, Лина.

Улыбаюсь в ответ.


Тяжелый чемодан медленно катится следом, не оборачиваясь, вхожу в аэропорт.


Как ни странно, но дело не получило огласки. Возможно, сыграла роль репутация компания, а может, усилия адвоката. Не знаю.

Я не вскрывала конверт. Хотела, не раз брала в руки, подносила ножницы, но не могла, что-то удерживало меня.

Прошло немало времени, прежде чем со мной связался его адвокат. По просьбе клиента сообщил, что приговор вынесен:двадцать семь лет строго режима. На мои вопросы, где Марк, и могу ли я его увидеть, ответил отказом. Сказал только, что за всю свою практику не встречал такого идиота: явка с повинной без каких-либо подозрений, да еще и по закрытым делам. Адвокат настаивал на экспертизе. Вменяем. Заканчивая разговор, сказал: «Не знаю, кто более безумен: врачи, выдавшие заключение, или он. И последнее: для вас письмо».

Открываю конверт. Ровный, уверенный почерк:

«Лина,

Прошло столько времени, но мне кажется, что мы расстались только вчера. Удивительная штука жизнь. Сказал бы кто – никогда бы не поверил…

Знаешь, в первый раз я чувствую себя целым: мне спокойно и хорошо. Уверен: ты понимаешь. А вот люди вокруг явно нет: адвокат, после тысячной попытки меня вразумить, плюнул и ушел. Местные считают психом, хотя начальство просит поработать с их системой защиты данных. Мне не в тягость.

Я много размышлял. О прошлом, жизни, добре и зле. Кажется, картинка начинает проясняться. Как же слеп я был! Прошлое – лишь цепь бесконечных поисков и страданий, движение по кругу и погоня за миражами.

Я простил других ,но не могу простить себя…А ты простила. Если бы мы встретились раньше… Эта мысль съедала и долго не давала покоя. Но вдруг я понял, представил. Мрак. Нельзя спасти того, кто не хочет спастись. Всему свое время.

Это первое и последнее письмо. При проведении экспертизы нашли опухоль. Меня и раньше мучали головные. Говорят, что счет на недели. Прошу, не грусти обо мне. Я отказался от обезболивающих, хочу прочувствовать всё до конца. Боль прожигает до костей, но, что она в сравнении с прошлым. Верю: мне дали шанс искупить вину. Путь будет долгим, но я готов.

С надеждой на встречу,

Марк.

P.S. Открой конверт.»

Крепко сжимаю листок руками, слезы капают на бумагу и расплываются кляксами. Мне горько и больно, но в то же время спокойно и хорошо. Конверт…

Осторожно вскрываю. Бумаги…На колени падает записка:

«Лина!

Счастье не купишь за деньги. Я это знаю. Имея всё, не имел ничего. Я хочу помочь. Очень. А ведь тебе нужна помощь. Человек без призвания, как птица без крыльев. Время уходит, как песок сквозь пальцы. Его так мало. Привычка и страх делают нас рабами. Уходи оттуда. Сделай паузу, подумай о том, чего действительно хочешь. Сердце знает ответ. Деньги не сделают тебя счастливой, но, хотя бы дадут свободу. Уверен, ты распорядишься ими правильно. Прошу, прими.

P.S. Скоро рассвет. Ты проснешься, и мы поедем в аэропорт. Я бы многое хотел еще сказать. Возможно, позже».

Перечитываю записку снова и снова. Просматриваю документы: цифры с обилием нулей кажутся сюрреалистичными.

Деньги…Марк прав, они ничего не стоят. Не раздумывая променяла бы на…

А это что? Открытка среди бумаг… Плотная белая карточка: «С меня причитается».

Раскрываю: билеты в Венецию.