Рассказы (про) рыжего кота [Дарья Вячеславовна Морозова] (fb2) читать онлайн

Примечание:

истории от лица Тихона начинаются с «Т»,

истории, которые рассказываю я – «Я».

Наши диалоги с котом обозначены курсивом.

2010

«Я сделал первый вздох.

Наверно я очень долго спал или перегулял вчера на вечеринке, потому что я не могу открыть глаза.

Что со мной?

Я открыл рот, чтобы слуга принёс мне кофе, сигарету и свежие светские хроники.

Однако вместо слов я услышал свой жалобный тонкий писк. Более того со мной рядом кто-то пищал точно так же. Я чувствовал, как к моему невероятно слабому телу жались дрожащие лапки.

Что происходит?

Я был слеп. И я был голоден.

– Сколько котят родилось? Трое? – услышал я мужской голос совсем рядом.

Теперь я понял всё.

Я родился в теле кота.

Осознав этот факт, я закричал. Шершавый язык прошёлся по моей голове и спине. Приятно, не поспорю, однако… Кот? Почему? О Сфинкс и все кошачьи боги, за что?

Погодите, что я сейчас сказал?..

Я кричал и кричал, пока инстинкт не заставил меня прильнуть к соску мамы-кошки. Как только первая капля её молока попала мне язык, я забыл напрочь всю свою прошлую жизнь.

Начинаю жизнь с чистого листа.

Через пару дней мои глаза открылись, я увидел маму-кошку, братьев и сестёр, людей, снующих туда-сюда.

Что за дурацкая привычка брать меня на руки? Я разве давал на это разрешение?!

Пока мы – котята – ползали вокруг мамы, она в перерывах между сном и вылизыванием нашей шёрстки учила нас:

– Очень важно найти себе человека, чтобы у вас всегда был тёплый дом и миска с едой. Но не забывайте, что главные в доме – мы, потомки Сфинксов.

Мне хорошо жилось с мамой-кошкой и её людьми. Дом был большой, и мне было, где полазить. Через пару месяцев моих братьев и сестёр стали забирать и уносить куда-то навсегда. Я тревожился каждый раз, но мама-кошка говорила, что всё хорошо, что их уносят к их людям. Так остался только я, и мне это нравилось: всё внимание мамы теперь было для меня.

Однако Её человек настойчиво совал мне прямо под нос какую-то пластиковую штуку и приговаривал: «Давай, котик, повернись лицом, нужно тебя повыгоднее сфоткать!»

Пффф! «Сфоткать»! Мою прелестную мордочку рисовать надо на великие полотна!

Тем не менее молитвы человека мамы-кошки были услышаны. Кто-то согласился меня взять. Мама-кошка вылизала меня напоследок и посоветовала быть всегда «достойным кошачьим сыном».

Её человек взял меня на руки, засунул себе на грудь и застегнул молнию куртки. Его запах мне не нравился, громкие звуки, которые издавали то ли люди, то ли звери, пугал меня. Я пищал. Но меня никто не слышал. Человек мамы-кошки всё двигался и двигался. Наконец он замер, и мы стали ждать.

Не прошло и минуты, как рядом с нами раздался приятный женский голос и тут я впервые увидел Мою!

Я пищал, когда меня передавали ей на руки, но уже не от страха, а от радости: запах пота и ощущаемое сознательно отсутствие восхищения мной со стороны человека мамы-кошки порядком надоели. А тут я увидел распахнутый полный безусловной любви взгляд, обращённый только на меня! Конечно, мне захотелось скорее испытать: только ли взгляд способен дарить такое тепло?

Моя – именно так я подумал в первое же мгновение, как увидел её – нежно прижала меня к своей груди: мягко, и стала гладить мою шёрстку, почти совсем как это делала мама.

Она передала человеку мамы-кошки блестящий кругляшок и тот ушёл. Наконец-то!

От моего человека очень приятно пахло, она была тёплая и мягкая. С ней мы вышли на свет, а потом она села в большую жестяную коробку и бережно опустила меня себе на колени. Я осмотрелся. Рядом с нами сидел другой человек, держа большой круг в руках. Похож на человека маму-кошки. Я сразу окрестил его – Этот.

Этот спросил у Моей, как я ей. На что она восторженно защебетала, что лучше кота нет ни у кого.

Естественно!

Этот только хмыкнул и позволил себе наглость заявить, что я симпатичный.

Моя провела пальцев по моему лбу:

– Смотри, у него на лбу рисунок в виде буквы «М», как наша фамилия. Это точно судьба!

Этот одобрительно кивнул, и от меня не могло ускользнуть чувство, с которым он посмотрел на Мою: мне это не понравилось. Моя МОЯ. Похоже, что Этот просто ещё не понял нового расклада вещей.

Они привезли меня в новый дом. Тут всё было неизвестное, пугающее: местность, запахи, звуки, домовой…

– Как его назвать? – услышал я.

После многочисленных вариантов они остановились на имени «Тихон». Эх, знать бы, что мне следовало внимательнее отнестись к процессу выбора мне имени, я бы не потратил время зря, обнюхивая ковёр в комнате! Я бы хоть помяукал в ответ на разные варианты! Эх, мама, что ж ты о главном-то не предупредила.

Итак, я – Тихон.

Я быстро освоился в новом доме. В моём доме. Первую ночь люди хотели оставить меня одного в коридоре, чтобы, как сказал Этот, «не приучать к кровати». Я был не согласен. Сидя у закрытой двери я взывал к Моей и был услышан. Она сама открыла дверь, взяла меня на руки, зарылась лицом мне в пузо и отнесла на кровать. Этот стал ворчать, но ничего не смог сделать. Значит, я правильно понял, кто в доме решает основные вопросы.

Вопреки опасениям Этого, я быстро сообразил, где в доме мой туалет. Только два раза я сплоховал прямо на кровать, но больше такого не было. Горжусь собой. И Моя гордилась мной! Я чувствовал это восхищение каждой шерстинкой, каждым кончиком усов.

Каждое утро Моя брала меня на руки, чмокала в нос, гладила и ласково расспрашивала, как я спал. Подходила со мной к окну и думала о чём-то своём, будучи ещё в плену дремоты.

Насчёт сна. Как тут спать, если домовой всё время корчит рожи сверху? Я пообещал ему страшную расправу, как только этот тип спустится вниз. Но он боится и поэтому не рискует спускаться.

Весь день Моя и Этот отсутствовали. Я не знаю, куда они уходят и главное – зачем? Разве есть что-то важнее меня?

Я времени даром не теряю, пока Моей нет, я сплю. Или хожу вместе с Домовым в другое измерение, на Ту сторону. Да, да, мы вынужденно подружились, когда он забыл ключ от двери между мирами и пристал ко мне, похоронив свою гордость, чтобы я помог ему с этим.

Он оказался неплохим парнем кстати. Взбалмошным немного. Постоянно что-то таскает на рынок в другой мир, продаёт, а затем пьёт радужное вино в местном кабачке и поёт: «Напилася я пьянаааа».

А когда Моя возвращается, я бегу со всех лап к ней навстречу, падаю на спину и катаюсь с боку на бок, показывая пустое пузо, а в ответ слышу радостное:

– Тихон! Ты ж моя сына!

Я не понимаю, что это значит, но это звучит так нежно, что…»

Кот ткнул лбом меня под локоть и вальяжно брякнулся рядом.

– Это ты пишешь обо мне?

– Да, – гордо кивнула я. – Тебе нравится?

– Неа, – Тихон закрыл глаза и приготовился к очередному сну. – Слишком много восторженности от меня.

Тихон совсем не оправдывает своего имени: он шумный, активный, любознательный. С ним всегда интересно и хорошо.

Когда у нас гостит мой племянник, то Тихон кажется рад не меньше нашего: дети такие дети. Они бегают друг за другом по коридору: то Фёдор догоняет кота, то котёнок бежит за малышом. При этом Тихон не выпускает когти даже в запале погони, максимум, что он позволяет себе: мягкой лапой дотронуться до пятки убегающего от него ребёнка. Тиша – очень добрый и понимающий кот.

Фёдор относится к коту с опаской, так как у них в доме не было тогда ещё потомка Сфинкса, но Тихон раз за разом завоёвывает его доверие и располагает к себе.

– Ты – удивительный кот, – шепчу я коту на ушко.

– Я знаю, – так же доверительно шепчет он в ответ.

2011

«Я»:

Когда я ждала появления на свет своего первенца, то надеялась увидеть от кота таких проявлений любви, которыми смогу удивить Интернет. Однако Тихон, вопреки всем моим надеждам, мог нагло переть прямо по животу ко мне на грудь.

– Тихон, ты же слышишь, что бьётся маленькое сердце! Там – малыш! Будь аккуратен! – я упираюсь ему в грудь и мягко отталкиваю маленький танк, прущий прямо по животу.

– Да? Но меня это не касается! Гладь меня!

Зато, чем он меня искренне удивил, так это тем, что он провожал меня до туалета ночью, сколько бы раз мне не случалось встать.

– Это уже 5 раз за ночь. Моя, ты в порядке? – бормочет Тихон, смиренно усаживаясь напротив двери в туалет.

– Да, это нормально. Тебе не обязательно ходить за мной каждый раз…

– Нет, нет, всё нормально, – Тихон зевает, прикрывает глаза и замирает в ожидании.

И я очень хочу верить, что ему это было важно. Что наверняка он клял Этого, что он не ходит так со мной, чувствуя собственное превосходство над отцом детёныша.

Когда родился наш сын, Тихону дались эти перемены в обычном укладе очень тяжело. Два дня он ходил по квартире с огромными глазами, которые были почти чёрными из-за расширившихся зрачков. Постоянно принюхивался, вздрагивал. Шерсть на спине часто поднималась. Ему было страшно.

Он боялся запрыгивать на диван-кровать, который теперь был всегда разложен, потому что оттуда пахло каким-то новым существом. Новые звуки, запахи, эмоции – всё пугало кота.

К своему стыду я поняла тогда, что уже не могу каждое утро брать Тишку на руки как прежде.

Это понял и Тихон. Какое-то время он отчаянно тыкался в ноги, просился на руки, нападал сзади, сердясь, но потом принял изменения в его семье. Позже я буду брать его на руки, однако наш ежедневный ритуал до появления нашего первенца был навсегда нарушен.

Зато позже Тихон воспользовался простой мудростью: не можешь изменить ситуацию – измени своё отношение к ней. Он открыл для себя комфорт и уют от совместного сна с ребёнком. Тихон прижимался к телу сына, иногда вытягиваясь в полный рост, иногда сворачиваясь калачиком, и с явным удовольствием дрых.

Вместе с тем Тихон никогда не причинял вреда моему сыну. Ни разу. Он стоически терпел цепкие пальчики на своей морде, сносил потную ладошку вдоль своей спины, когда я учила правильно гладить шёрстку, никогда не нападал. Всего 2 раза он мягко прикусывал палец ребёнка, который переступал границу. И я не ругала кота за это: я же видела, как сильно он старается, потому что…

– …потому что это – твой детёныш, Моя. Я бы никогда не причинил вред этому горластому неумёхе, который так важен для тебя.

– Я знаю, Тихон, я знаю… Однако на меня ты периодически нападаешь!

–Чтобы не расслаблялась. Я же хищник!

– Другого ответа я не ожидала…

2012

«Т»:

Услышал, как люди говорят о домовом как о хорошем существе. Поразительно, ведь они никогда не видели его! Не слышали его скрипучий голос и мерзкое шмыганье носом, когда тот простужается. А ещё он – вор. Наглый и беспринципный. Если бы не я, то порядка в этом доме не было бы никогда.

Не знаю, как у остальных – домовой в доме мамы-кошки был очень стеснительным типом, скрывающимся за шкафами – а за этим типом нужен глаз да глаз.

Особую слабость он питает к украшениям Моей и сантиметровым лентам. Если первое я ещё могу понять: такие вещи в другом измерении высоко ценятся, то второе меня озадачивает.

«Я»:

– Куда понёс? – Тихон приоткрыл один глаз и проводил обманчиво ленивым взглядом домового, деловито удерживающего под мышкой ленту-сантиметр. – Уже третья за 2 недели. Моя обыскалась их.

Домовой замер в испуге и открыл рот, силясь что-то сказать поправдоподобнее.

– Мне… Да так… Нужно.

– Вернёшь? – Тихон явно нехотя поднял голову.

– Мммм, ну… когда-нибудь… наверно…

– Сфинкс с тобой. Верни серёжку.

– Какую серёжку? – домовой, который вознамерился уже убежать, замер.

– Серебряную, с маленьким белым камушком. Я её ещё жевал как-то на досуге. Я видел, как ты её в карман положил. Моя переживает. Верни.

– Не видел. Я не…

– Верни, – зрачки Тихона становятся шире, мышцы едва заметно напрягаются для прыжка. У домового по спине пробегаются мурашки: он знает, что сила кошачьей ауры может его парализовать, затем точно последует расправа.

– Хорошо, сегодня вечером, – домовой густо покраснел и поспешил прочь, старательно семеня короткими ножками по стене.

Тихон положил морду на лапу и, успокоено засыпая, подумал: «Надо было потребовать валерьянку с Той стороны. Лень самому идти».

Глава 1

«Я»:

Сложно поверить в отсутствие души у животных, когда наблюдаешь за их странными привычками, которые не могут быть продиктованы исключительно голодом, жаждой или необходимостью во внимании. Владельцы… Хозяева… Компаньоны кошек (так точнее) согласятся со мной. У каждого животного – свои предпочтения и странные пристрастия.

Так, например,..

– Моя! – раздаётся требовательное мяукание из ванной.

Я пытаюсь дорезать овощи для супа и одновременно придумывать всё новые занятия для сына, который находится рядом.

– Тихон, прекрати! Пожалуйста! – ворчу я, уже зная желание Тихона.

– Моя!!!

– Тихон, нет! Хватит! – я отнимаю у сына кошачью еду и ставлю её на стол.

Домовой хихикает из воздуховода в ванной:

– На что спорим, что не придёт?

– Придёт. Если выиграю – с тебя валерьянка с Той стороны, – довольно щурится Тихон.

– А если выиграю я, – самоуверенно хмыкает домовой, – то…

– Этого не будет, – твёрдо отрезает кот. – МОЯ!!!!!

– Тихон, ну что? Что? – я врываюсь в ванную.

– Воды.

– Я не включу кран! Я час назад вымыла миску с водой и налила свежую воду. Как я это делаю КАЖДОЕ утро! Иди и пей оттуда!

– Не могу! – Тихон весомом переминается с лапы на лапу. – Включи воду!

– Не буду! Ты пьёшь чуть-чуть, а потом сидишь и просто смотришь на неё.

– Ты жестокая! Включи воду. Я хочу пить.

– Нет. Пей из миски!

– Не могу.

– Почему?

– Потому что она не журчит…

– Это невыносимо, – выхожу из ванной.

– Не включила-таки! – гогочет домовой.

– Мы спорили на то, придёт ли она, – напомнил ему Тихон, мстительно улыбаясь, отчего его оппонент нервно сглатывает. – Валерьянка. С мятой и дыханием Сфинкса. СЕЙЧАС!

Глава 2

О чём обязательно надо сказать, так это о любвеобильности моего кота.

Стоило в доме появиться особе женского пола, как Тихон тут же включал режим «ЛОВЕЛАС» и отыгрывал его по полной.

Он всегда выходил в коридор, чтобы поприветствовать гостя, и если им оказывалась женщина, то его глаза тут же прищуривались, становясь маслеными, уголки щёк взмывали вверх, а харизма и обаяние врубались на полную катушку. Тихон шёл к своей «жертве» медленно, вытягивая задние лапы и задрав хвост: красовался.

Ни одна гостья не могла устоять перед его чарами: самые стойкие «ломались» максимум через 15 минут и начинали тянуться к его мягкой шёрстке, невольно начиная говорить ему комплименты, понижая голос.

– Моя, не ревнуй. Я просто проявляю гостеприимство.

– Знаешь, слишком довольная у тебя морда, когда тебе предлагают пойти к ним домой.

– Но я же не соглашаюсь, правда? Чего не сделаешь для того, чтобы доставить женщине удовольствие?

– Тихон, тебе не стыдно?

– А должно быть?

– На моих глазах заигрываешь с другими…

– Я всего лишь дружелюбен, – перебивает он меня, вытягиваясь на полу перед мной в струну.

– В прошлой жизни ты наверняка…

– Был неотразим, как и сейчас, – снова затыкает мне рот Тихон.

– На этом и сойдёмся, – подытожила я, поглаживая коту пузико.

2013

«Я»:

Тихон на даче.

В 2010 году мы его брали на пару дней сюда на новогодние праздники, но эти было всего 3 дня и было видно, что кроме переезда в перевозке – то есть новой для него вещи – он больше ничем особо не поразился. Тем более была зима и он совсем не выходил на улицу.

Теперь же мы приехали сюда почти на месяц. Он уже достаточно взрослый кот и очень любопытно наблюдать за тем, как кот исследует вверенную ему территорию.

Конечно, он сразу отмечает запахи. Их много. Они кружат голову и сбивают с толку. Он – городской кот, «неженка», как его презрительно называют поначалу местные коты, его обоняние притуплено за ненадобностью, поэтому на то, чтобы привыкнуть к новым ощущениям у Тихона уходит несколько дней.

Он не выходит из дома, неторопливо исследует комнату за комнатой, лестницы, подвал. Ему можно ходить везде, ему нужно ходить везде.

Тихон всё время настороже. Сущности, обитающие в доме, не дают ему покоя, он следит за ними, упорно ложится у входа в нашу комнату и бдит.

Это не домовые, с ними бы он справился, подчинил, договорился. Это бесплотные тени прошлого, которые вызывают тревогу. Тихон ненавидит чувствовать напряжение вокруг него, поэтому день за днём показывает им, что дом занят, он тут главный и они должны уйти. Постепенно, понемногу они растворяются, исчезают, освобождают место для живых.

Новое пространство поддаётся изучению не сразу.

«Городской» чувствует давнее присутствие какой-то кошки, слышит своих собратьев, делящих территорию и добычу за пределами дома, ругающихся и запугивающих друг друга: нужно придумать стратегию поведения, суметь показать свою силу без применения таковой. Тихон знает, что ментально он сможет противостоять местным потомкам Сфинкса: на Той стороне, регулярно вызволяя домового из разных передряг, в которые с завидным постоянством влезал этот мелкий дебошир, он завоевал признание и уважение. Однако в физическом бою он не так ловок и крепок. Выработка линии поведения тоже требует размышлений.

Тихону нравится лежать на подоконнике и смотреть, наблюдать, обозревать местность, прислушиваться, запоминать голоса, обдумывать и анализировать. Птицы, люди, растения – всё привлекает его внимание и бесконечно удивляет, немного пугает. В последнем, конечно, он не признается. Солнечный свет здесь ощущается им острее, ярче, насыщеннее, а лунный – полнее, шире, глубже.

Тихон может долго сидеть ночью, глядя в окно, окружённый светом звёзд и редких фонарей, а также лёгких былинок и ночных духов, погрузившись в созерцание этого нового прекрасного мира.

Первый шаг с крыльца как первый шаг человека на Луне (но это не точно). Кот долго сидит возле крыльца, вытянув мордочку и жадно принюхиваясь к тому, что приносит ветер. Он напряжён. Видно, что при малейшей опасности он готов метнуться в дом со скоростью молнии.

Однако здесь и сейчас – с кирпичными стенами за спиной – он в безопасности.

Понятно, что ему нужен стимул, чтобы двинуться дальше.

И тогда я придумываю для него:

– Тиша! Где ты? Где мой нумеро уно, мой намбер ван?

Тихон довольно жмурится, поднимается на лапы и с гордо задранным хвостом идёт на этот клич.

Начало было положено, а дальше он так быстро освоился, словно всю жизнь жил тут. Чем дольше мы на даче, тем увереннее Тихон чувствует себя здесь.

Тихон мог пропадать полдня неизвестно где, а потом прийти и как ни в чём не бывало залезть в шезлонг на крыльце. При этом ему нравилось занимать место моей свекрови, однако стоило ей появиться с намерением отдохнуть на любимом шезлонге, как Тихон – мой телепат-джентельмен – безмолвно освобождал ей место.

Кстати, уж не знаю, чего ему это стоило, потому что ни в одной драке он замечен не был, но уважение местных котов он заслужил. На участок они приходили крайне редко и то в присутствии Тихона, теперь в округе знали: в этом доме снова есть хозяин. И я не замечаю на нём признаков драки, однако явно все соседские коты как минимум относятся к нему хорошо и его мнение, если можно так сказать, чего-то да стоит. Мне видится, что супер-сила Тихона не в мускулах и мышцах (пишу и невольно смеюсь), а в дипломатии, умении договориться и найти удобный для всех компромисс.

Все эти передвижения по «сырой земле» не могли не оставить своих следов на его шерсти и лапах. Это было бы проблемой, ведь он привык спать у меня в ногах, но им было легко принято правило, согласно которому «коты, бродящие по земле, не лежат на кровати». Умница-кот.

Меня радовало его понимание ситуации, так как мы приезжали на дачу не только летом, но весной и осенью, когда сухих дней очень мало.

Было очень заметно, что Тихону нравится осень: прохлада и мягкость опавших листьев под лапами, тишина, отличный обзор из-за отсутствия зелени. А ещё он любит чувствовать себя телохранителем моего сына: куда бы ни пошёл ребёнок Тихон всегда маячит неподалёку, приглядывает.

– А ещё я тогда близко к тебе, ведь ты постоянно рядом с детёнышем, – Тихон запрыгивает на колени и прижимается к груди.

– Я так и поняла, Тиш, – аккуратно оглаживаю его ушки и лоб.

– Видишь, как Я, – местоимение с нажимом, – о тебе забочусь? Может всё же прогоним Этого? – Тихон начинает мурлыкать, чтобы придать своему предложению вес.

– Интересно…

– Да? – радуется кот. – Серьёзно? Ты…

– Он остаётся, Тихон, – смеюсь коту в загривок. – Ты такой милый, когда ревнуешь.

– Я не ревную, – фыркает потомок Сфинкса, – вот во времена правления кошек тебя бы и не спросил никто: ты была бы…

– Мы и так встречаемся в каждой жизни, Тиш. Тебе этого мало?

– Нормально, – хмыкает кот. – Ты кстати не такой уж подарок, знаешь ли.

– Рыбак рыбака, знаешь ли…

2014

«Т»:

Моя не в себе.

Её детёныш часто болеет, не даёт спать ни ей, ни Большой Хозяйке, ни Этому (что, собственно, меня особо не волнует).

Домовой нервничает, плохо справляется со своими обязанностями, вернее хуже, чем прежде. Постоянно сидит недалеко от кроватки детёныша и что-то шепчет себе под нос. Утверждает, что так отгоняет что-то плохое. Ну, допустим.

Я трусь ноги Моей во время очередной бессонной ночи, она рассеянно проводит пальцами по моей голове и ушам. Я чувствую её страх, отчаяние, слёзы глубоко в душе. И хоть она мыслями где-то далеко, я чувствую, что по-прежнему важен для неё. Уже даже тем, что в отличие от Этого не храплю как слон, а сижу вместе с ней, коротаю ночь с невероятно горячим детёнышем.

А потом приходят незнакомые люди, от которых неприятно пахнет. Эта какофония запахов выбивает меня из колеи. Я хожу рядом, пытаюсь с ними подружиться, чтобы они объяснили мне: что происходит? Однако меня почти не замечают. Моя уезжает с детёнышем и этими людьми куда-то, взяв большую сумку. Их долго не бывает. Скучаю и жду каждый день, каждый час.

Большая Хозяйка сочувственно что-то говорит мне, объясняет, ей вторит домовой, у которого связи в какой-то «боль-нице», мол, с ней всё хорошо, лечит своего детёныша.

Неужели нельзя было лечить здесь, дома? Возле меня… А не в другом странном доме, название которого начинается с «боль».

Но Моя возвращается! Всегда возвращается, привозя с собой чужие запахи, полные страха и той самой боли.

Она берёт меня на руки, гладит пузо, шепчет что-то ласковое в ушки, подаётся лицом к моей морде.

– Я скучала, Тиша.

– Я тоже скучал…

Глава 1

«Я»:

Навеяно темой про любовь и котов Макса Фрая.

Любовь – это не один огромный красивый поступок за год, а череда маленьких действий изо дня в день, которые согревают твою душу.

Это когда ты сидишь ночью у кровати сына, прислушиваешься к его дыханию, считаешь количество покашливаний за 5 минут, перебираешь в голове наименования лекарств, имеющихся в огромной сумке, прикидываешь, через сколько должны подействовать те капли-сиропы, которые уже дала ребёнку, и хочется спать, но нервы дрожат, и тут в комнату входит он – твой кот. Он ступает бесшумно, но ты слышишь его мурлыкание, как громкий окрик, и автоматически бросаешь взгляд на сына: не проснулся ли.

А кот тем временем настойчиво лезет к тебе на «неудобные скользкие колени» (© Макс Фрай), тычется мордой под руку, мурчит ещё громче, и в свете ночных фонарей ты видишь, что он строит тебе самые-самые «масленые» глазки в мире, и поневоле начинаешь гладить его мягкую шерсть и перебирать жирочек на пузе. И он мурлычет, мурлычет, словно говорит: «Прорвёмся, прорвёмся…».

Сын заворочался, заплакал, ты вскакиваешь, скидывая кота с «неудобных скользких колен» (© Макс Фрай), какое-то время тебе вообще ни до чего. Потом снова устало помещаешься в кресло, но никаких сил – ни физических, ни душевных – чтобы поднять кота и водрузить обратно себе на колени, уже нет. И он это словно понимает и принимает, с тяжёлым вздохом прислоняется к твоей ступне, обволакивая её своим теплом и мурлычет…

«Прорвёмся, прорвёмся…»

Наконец восстанавливается тишина, ты возвращаешься в кровать в надежде урвать пару часов сна и тут тебе в спину, плечи, бок впиваются тонкие острые когти. Замираешь на долю секунду, затем от души огреваешь кота подушкой, вкладывая в этот удар всё своё накопившееся раздражение, наблюдаешь, как он ретируется в угол комнаты, откуда с подозрением наблюдает за тобой. А ты наблюдаешь за ним и с опаской поворачиваешься спиной к нему, укрываясь одеялом по самую макушку.

Через минуту чувствуешь, как кот прыгнул на кровать рядом с твоими ногами. Вылезаешь из-под своей защиты. Вы оба таращитесь друг на друга, пытаясь понять, кто и что задумал. Не спуская с тебя настороженного взгляда, кот брякается о твои ноги и величественно поворачивает голову в сторону, мол, кто старое помянет… Соглашаешься. Кладёшь голову на подушку и, засыпая, повторяешь как мантру: «Прорвёмся, прорвёмся…».

Глава 2

Этот год вообще для Тихона был непростым. Дело в том, что…

– Моя! Как я рад тебя видеть! Тебя не было столько дней!

– Всего 5, Тиша, но я ужасно соскучилась по тебе!

– И я! Но… Моя, но что это за запах…Это…Это…

Принюхивается.

– Моя?! – грозно. – Я требую объяснений!!!

– Тихон, знакомься. Это кошка Манька. Она теперь будет с нами жить.

– Что? Что ты сейчас сказала? – Тихон не сводит ошалевших от моей наглости глаз с новой кошачьей перевозки и не верит им. – Кого ты принесла? Кто будет жить в МОЁМ доме?!

– Тихон, пойми, я не могла иначе. Мы гуляли с сыном, было холодно, зима же. Начиналась метель, а она сидела высоко на дереве и так жалобно мяукала!

– О, как мило, – с сарказмом произносит кот и была бы его воля, то скрестил бы лапы на груди. Я прямо чувствую, как он ментально давит на испуганную кошку. – И сидела бы она там и дальше, тебе-то какое было дело? У тебя есть Я.

Последняя фраза звучала так, словно кот нанёс мне удар.

– Тихон, я не могла пройти мимо. Мы её стали звать, она спустилась, а потом мы еды ей принесли, ну и как-то само получилось…

– Не ври! Моя, не ври мне! Вы давно это задумали, да? Второго кошачьего?

– Да, мы думали об этом, а тут так получилось…

– Удачно, да? – съязвил Тихон. – Ладно, дайте мне посмотреть на…

Я открываю перевозку.

– … Забери тебя Сфинкс! Ты что такое?

Черно-белая кошка пугливо выскакивает из переноски и мчится под диван.

– Не подружимся, – выносит свой вердикт Тихон и чуть не сплёвывает от брезгливости. Он подходит к дивану и ложится на пол. – Эй ты, новенькая, уясни раз и навсегда: дом мой, еда – моя, и вон та, что сняла тебя с дерева, где тебе было бы лучше и оставаться, тоже МОЯ.

«Я»:

И, дёрнув хвостом, вышел из комнаты Большой Хозяйки.

Собственно, со временем их отношения не наладились. Дом отныне был очень чётко зонирован: Маня жила в комнате моей мамы, а остальные комнаты остались в полном владении Тихона. Впрочем, это не мешало ему нагло занимать Манин мягкий домик и есть из её миски.

Тихон проявил себя тираном и собственником.

В исключительных случаях, когда моя мама зимой открывала балкон и Маня мёрзла, она приходила к нам в комнаты, робко устраивалась у меня в ногах, но Тихон несмотря на мои грозные окрики выгонял её. Бесило такое поведение ужасно.

Маня было совсем дикой, что шло в разрез с ей поведением на улице. Она не давала себя гладить, ей не нравилось сидеть на руках, отказывалась идти на контакт. Спала кошка с моей мамой, но так как больные суставы давали о себе знать и Большой Хозяйке приходилось крутиться по ночам, то Манька максимально истерично спрыгивала с кровати при каждом движении ногой.

Это сейчас я понимаю, что тут немаловажную роль сыграла фигура Тихона-ревнивца. И вместе с тем глядя на них – таких разных – я невольно проводила параллель в человеческую жизнь: Машка была словно детдомовский ребёнок со всеми причитающимися заморочками, а Тихон являл собой яркий пример выросшего в полном принятии и безусловной любви чада.

Глава 3

В этот год с начала зимы и до середины весны мы жили на даче, чтобы снизить вероятность контактов с инфекционными больными для сына. Кошки были с нами.

На удивление легко они переносили холод и с удовольствием прогуливались по чищенным дорожкам.

Тихон в полной мере чувствовал себя как минимум маленьким королём вверенной территории, и он явно был уверен в том, что кроме них с Манькой тут кошек больше нет. Такой вывод был не безпочвенный, так как действительно зимой тут всегда мало живности.

Однако один «сосед» всё же застал Тихона врасплох.

«Мой нумеро уно» вальяжно осматривал свои заснеженные владения, как вдруг к нему подошёл незнакомый кот. Признаков агрессии незваный гость не проявлял, скорее спортивный интерес: зима, а кто-то появился.

Тихон отчаянно делал вид, что не боится шагающего прямо позади него незнакомца. Однако занять выгодную позицию надо было. И мой кот совершил не очень грациозный прыжок на остатки деревянной подпорки для малины.

– Простите, сударь, – Тихон вертится на неудобной узкой балке, – Вы, очевидно, заблудились?

– А? Чего? – от удивления незнакомый кот аж присел на снег.

– Я говорю, что Вы наверно шли куда-то, – продолжает вежливо настаивать Тихон.

– Шёл. Ага. Знакомиться давай. Я – Васька, местный. А ты городской что ли?

– Право, как неловко всё вышло. – с досадой цокает языком Тихон. – Василий, если бы Вы могли бы немного… совсем чуть-чуть отойти… за забор этого участка, то я с радостью бы продолжил наше общение.

– Ты в уме ли? – с опаской тянет Васька. – Слезай давай!

Тихона это предложение в корне не устраивает, он продолжает гарцевать на балке, крутясь во все стороны.

– Да спрыгивай! Не бойся, не трону, мы только поговорим…

Но «городской» не верит.

– Благодарю Вас за столь любезное приглашение, но всё же вынужден отказать. Я позволю себе повторить свою просьбу покинуть…

– Слезай, кому говорят! Тут и потолкуем! – теряет терпение Васька.

– Тиша! – кричу я из окна. – Тиша, скорей домой!

Тихон, не помня себя от радости, спрыгивает на снег, почти валя чужого кота с ног, и, бормоча витиеватые извинения, продирается, спешит к дому.

Васька за ним. След в след. И так до самого крыльца, взобравшись на который, мой рыжий толстячок чувствует себя в безопасности.

– Вот так-то! – с превосходством во всей позе и взгляде заключает он и, задрав хвост, исчезает за дверью, распахнутую мной для него.

2015

«Т»:

Мы снова куда-то едем.

Я лежу в своей просторной перевозке, подложив лапы под себя и дышу. Этого вполне достаточно.

Дорога долгая.

Рядом со мной в моей прежней перевозке – как же я вырос с тех пор! – беснуется и дрожит Манька. Как же я её не переношу. Истеричка, покарай её Сфинкс. Опять стошнило, пелёнка под ней мокрая и сбитая, но она продолжает истошно вопить, раздражая людей.

– Уймись, – сержусь я. – Сколько можно?!

Манька смотрит на меня невидящим взглядом огромных жёлтых глаз и продолжать действовать всем на нервы.

В прутья дверцы моей перевозки проникают мягкие пальцы, ища меня. Я благодарно утыкаюсь в них и чувствую на кончиках пальцев любовь. Огромную любовь. И отвечаю тем же, поворачивая голову так, чтобы они огладили мою голову и уши.

Новое место – новая дача – нравится мне больше. Я чувствую себя тут хорошо, очень много простора и запахов, в том числе других котов. Что ж я готов к знакомству.

Мне очень нравится гулять, особенно, когда я слышу голос Моей и иду прямо к ней сквозь высокую траву заброшенных участков. Радость, которую Моя испытывает, видя меня, пронизывает меня подобно маленьким молниям, и у меня не остаётся иного выбора, как следовать за ней, с готовностью откликаясь на её цыканье – наш с ней невербальный знак мне не отставать.

Мне не обязательно видеть её глаза, полные восхищения и благодарности, когда она смотрит на меня, бредущего за ней с поднятым хвостом. Я просто чувствую всё это каждой шерстинкой и клеточкой своего тела. Это ли не счастье?

Вместе с тем она с пониманием относится, если я вдруг сверну в сторону, решив навестить новых знакомых. Она понимает, что свобода – это часть моей жизни.

Наконец Моя сидит. Наконец-то! Сколько можно ходить, бегать, суетиться и стоять?!

Я запрыгиваю к ней на колени и льну к теплой Моей: обожаю сидеть на хвосте, не понимаю, почему это всех так удивляет. Она перебирает жирочки на моем животе – они прекрасны, я знаю – мягко скребёт короткими ногтями вдоль позвоночника, чешет шею.

И тут появляется Манька. В три прыжка она настигает мышь, раздаётся предсмертный писк. Я не верю своим глазам: Истеричка и правда в этом хороша. Все её мышцы напряжены, дыхание не сбито, никаких лишних движений – быстрая и смертельная как молния.

– Ой, Маня! – восклицает Большая Хозяйка со смесью ужаса и восхищения в голосе. – Мышку поймала!

– Подумаешь! – мысленно фыркаю я и подставляю Моей другое ухо для того, чтобы костяшка её согнутого пальца помассировала мне ушную раковину.

– Какая молодец! – не унимается Большая Хозяйка. – Не то, что твой Тихон! Лентяй!

Я замираю от такой наглости и открываю глаза.

– Что я сейчас услышал? Жаль, что я в тапки не писаю! Я – воспитанный кот! А следовало бы кому-то испытать эти ощущения на себе… – думаю я, пытаясь пойти на сделку со своей совестью: такие оскорбления должны быть смыты!

Появляется Манька с мышкой в зубах, кладет добычу на дорожку и отходит.

– Хвастушка! – зло шиплю я, провожая её завистливым взглядом.

Манька молчит. Она всё время молчит, словно не слышит меня.

И тут Моя осторожно поднимает мою морду и, вытянув губы трубочкой, ласково говорит:

– Никакой ты не лентяй! Просто не царское это дело мышек ловить и жирочки трясти! Да, Тиша?

Я успокоено прикрываю глаза и мурлычу в ответ: она всегда всё правильно понимает, люблю её.

Однако этот случай засел у меня в голове, и как бы я не убеждал себя и соседских котов в том, что при нынешнем привилегированном положении котов в человеческом обществе вовсе не обязательно выпускать на волю свои базовые инстинкты, жажда показать своё превосходство и авторитет в этой семье не покидала меня. Мне нужен был шанс доказать Маньке и самому себе, что мои охотничьи навыки ничуть не хуже.

Я стал ждать подходящего момента. Затягивать с ним было нельзя: Манька принесла уже в качестве подношения ещё птичку и снова мышь.

Так больше продолжаться не могло.

Лёжа на траве под тёплыми лучами утреннего солнышка, я размышлял о дальнейших своих действиях.

– Тиша, жирочки свои плавишь? – ласково спросила Моя, проходя мимо. – Смотри не перестарайся.

Я посмотрел на неё, зажмурившись: люблю её любовь.

– Итак, – я сладко потянулся и, перевернувшись, положил голову на передние лапы. – Будем честными: сравнять счёт с Манькой не удастся. Это потребует много сил и времени, которого у меня нет. Это она может позволить себе охотиться дни напролёт, а мои сутки всегда заняты… Да, да, совершенно нет времени на всю эту слежку и охоту.

Неторопливый ход моих мыслей был прерван: из летней кухни донёсся манящий запах свежего мяса. Большая Хозяйка собиралась жарить отбивные на обед. Я уже хотел подняться и пойти потребовать свою долю – вернее я даже сел – однако надо было закончить начатое: трудные времена требуют трудных решений.

И меня озарило!

Мне не обязательно ловить всех этих мышек и маленьких пташек! Для своего статуса мне достаточно будет поймать всего лишь одну большую птицу! Вуаля! Статус, почёт, авторитет!

И пока я жевал мелко порезанные кусочки говядины, положенные Большой Хозяйкой прямо к моим лапам, – не это ли уже доказательство уважения ко мне?! – и пропустив мимо ушей её слова, обращённые ко мне: «Хоть раз бы кого-то поймал», довольная улыбка не сходила с моей морды.

Мой план мне казался идеальным и до смешного простым: на участок всё время прилетали то сороки, то вороны. Последние особо возмущали меня своей наглостью, так что проучить это крылатое племя будет очень даже кстати.

Следующим утром, убедившись, что Моя находится неподалёку и может видеть Великую охоту, я приступил к решительным действиям. Видимо Кошачьи боги и сам Сфинкс услышали меня, потому что на газон приземлилась ворона и совершенно бесстрашно пялилась на кусты и деревья, усыпанные ягодами.

– Тебя-то я ждал, голубушка! – ухмыльнулся я. – Готовься к моим зубам!

– Тихон…

– М? Моя, ты не видишь, я рассказываю!

– Вижу, вижу, но… Можно дальше я расскажу эту историю?

– Почему?

– Просто давай я, – настаиваю я, потупив взор.

Раздаётся тяжёлый капитулирующий вздох Тихона.

– Ты же знаешь, что я бы смог.

– Даже не сомневаюсь!

– Тогда разрешаю.

«Я»:

Тихон припал к земле, ошибочно полагая, что его упитанная рыжая тушка стала незаметной на фоне коротко-стриженного ярко-зелёного газона. Он явно забыл прижать уши, но потом, словно спохватившись, попытался это сделать. Насколько смог, конечно.

Ворона, застигнутая врасплох столь явной подготовкой к нападению, замерла в полном недоумении. Мой кот счёл эту неподвижность за добрый знак и стал разминать здание ноги, готовясь к стремительному прыжку. Его попа и жирочки смешно затряслись, задрожали как желе. Когда он сделал первую пробную пробежку к цели, то ворона даже не шелохнулась, продолжая в изумлении взирать на него:

– Ты это серьёзно? Ты не шутишь сейчас?

Но Тихон не шутил. Наверняка в своём воображении он представлял себе тигром, не меньше, который вот-вот настигнет свою дичь.

Смешно ли было смотреть, на эти «незаметные» перебежки кота? Не смешно. Я так хорошо понимала чувства вороны, которая была выбрана в жертвы, что кроме внутреннего восклицания на повторе: «Ты это серьёзно?!», у меня в голове не было иных мыслей.

Спустя 2 перебежки и нашего с вороной эмоционального единения (читайте – «ступора») коту удалось подобраться достаточно близко к птице.

Та, осознав этот факт, очень лениво расправила крылья и, не сводя изумлённого взгляда чёрных глаз, медлила воспользоваться ими: она всё ещё не могла поверить, что эта жирная рыжая плюшка действительно собирается на неё напасть.

Затем ворона всё же взмахнула крыльями и, явно не желая упустить дальнейшее развитие событий, отлетела буквально на пару метров, приземлившись на крышу летнего туалета. Она вцепилась когтями в край крыши и максимально свесилась вниз, ошалело наблюдая за тем, как её преследователь, короткими перебежками, волоча своё пузо по короткой траве, не оставляет попыток поймать её.

Тихон поднялся по ступенькам, что вели к туалету, представляя себя червяком-невидимкой, и юркнул – насколько это слово вообще применимо к 5,5 килограммам мягкого жира и шерсти – под куст крыжовника.

Затаился.

Замер.

Идеи кончились.

С высокой берёзы за пределами участка к вороне прилетели две её подружки, которые оказывается всё это время были зрителями этого нелепого представления. Они сели к своей кумушке, тоже максимально свесились вниз и стали… щёлкать клювами!

Мой отважный Тихон продолжал держать хорошую мину при плохой игре, сидя в своём колючем укрытии. Правда, было видно, что куража в нём поубавилось, так как поза перестала быть напряжённой.

А вороны стрекотали всласть, как никогда ещё в жизни. Я уверена, что они смеялись «во всё воронье горло», и, если уж говорить начистоту, имели право на это.

– Эй, охотник! Чего усы повесил? Ну, поймай-ка нас!

– Да ты… тра-та-та-та-та-та-та (непереводимая игра слов)!

– О, ты такой незаметный и быстрый, что у меня все перья дрожат от страха!

Всё это время я стояла поодаль, уважая желание моего кота проявить себя с новой для себя самого стороны. Однако вороньи насмешки не оставили мне выбора: надо было вмешаться, чтобы сохранить остатки гордости моего рыжего толстячка.

– Тиша! Тишенька, иди сюда скорее! – попросила я и несколько раз поцокала щекой, добавляя веса своему зову. – Иди скорее, мой сладенький!

С плохо скрываемой радостью Тихон вскочил на лапы, задрал хвост, и прилагая видимые усилия над собой старался идти ко мне медленно, с достоинством, всем своим видом показывая, что он бы с радостью остался и дальше в засаде, при необходимости голодая и страдая от ломоты в мышцах, и поймал-таки эту нахальную птицу! Но не может. Никак не может, ведь ЕГО ЗОВУТ! А такой важный и солидный кот не стал отвлекаться бы от успешной (почти) охоты из-за пустяков. Раз его зовут, значит, дело важное и не терпящее отлагательств. И всякие там вороны гроша ломаного не стоят…

– Куда пошёл, котяра?

– Неужели не будешь ловить?

– Эй, жирные ушки, вернись!

Безсердчено стрекотали ему вслед обнаглевшие вороны.

Я присела, взяла Тишку на руки, он доверчиво положил мне голову на плечо, замурлыкал.

– Ты же мой охотник, – я погладила его пузико и помяла уставшие лапки. – Тебе не нужно делать что-то особенное, чтобы быть моим номером один.

Мокрый кошачий нос уткнулся мне в шею.

И этот постыдный для биографии Тихона эпизод забылся бы со временем, если бы не последующее фиаско.

Дело в том, что с соседями по этой даче у нас были натянутые отношения. Гостей они не звали, общались всегда холодно и отстранённо, а мы и не напрашивались. Котов или собак у них не было, им очень не нравилось, когда чужая живность заходила в их владения. Причём уж не знаю, как они объясняли это четвероногим, но действительно все окрестные коты обходили этот клочок земли стороной.

И вот однажды, так сложились звёзды и чёрные дыры во всём необъятном космосе, но нас позвали в гости. Шок.

Я робко расположилась на одном из садовых стульев, пока сын играл с внуком хозяев дачи.

Разговор был скованным, но клеился, и тут я замерла: на заборе между нашими участками появилась рыжая тушка. Надо отметить, что забор представлял собой стену высотой метра в 2 из плотно подогнанных друг к другу досок. Снизу и сверху шли тонкие железные балки, скрепляющие всю конструкцию. И вот моё усатое чудо непонятно каким образом залезло на забор, но, боясь спрыгнуть на запретную землю, перебросил правые лапы через забор, нащупал ими железную балку и стал с зовущими криками двигаться ко мне. Пол тела на одной стороне забора, пол тела на другой стороне, пузо скользит по шершавому верху досок. Стыдобень.

– Тихон, иди домой! – взмолилась я, подбежав к забору.

Тихон понимает, что дело – дрянь и надо вернуться обратно. И в тот же момент он с ужасом осознаёт, что не знает, как ему это сделать. Страх полностью сковал его мысли. Как и люди в такой ситуации он делает ситуацию её более глупой и нелепой. Он добирается на негнущихся лапах до крыши летней кухни и зачем-то как вещий Олег взбирается по ней на самый верх.

Понимание ситуации доходит даже до соседей.

– Он сам неспустится, – говорит кто-то из нас, озвучивая очевидное.

Не спустится. Даже сомневаться не приходится.

Тихон осторожно вертится на самом верху летней кухни, перебирая дрожащими лапками и отчаянно пытаясь сохранять бравый и молодцеватый вид. Странный и неуместный флюгер.

Моя мама – Большая Хозяйка – невероятным усилием и явно на адреналине, под влиянием аффекта приставляет огромную тяжёлую лестницу и пытается по ней взобраться.

– Мама, стой! – только успеваю крикнуть я, мама замирает, понимает, оценивает, послушно разгибает ногу, поставленную на первую ступеньку.

Тихон сдаётся, всё его напускное и задорное, что тешило самого себя, мол, ерунда, пустяки, схлынуло вниз. Он начинает мяукать. Громко, вымученно, жалобно.

– Маня! – моя мама заламывает руки и в полном отчаянии обращается к кошке. – Покажи ему, как слезть!

И тут случается невероятное. Манька ПОНИМАЕТ.

Она с лёгкостью забирается по лестнице до самого конца, грациозно и без лишнего мельтешения, запрыгивает на крышу, поднимается к Тихону, чьи глаза уже похожи на тарелки. Всё это она проделывает молча, спокойно, словно отрешённо и вместе с тем чётко, целенаправленно. И я вдруг вижу её совсем другой: может она и дикая, нелюдимая, ищущая ласки так сильно, что отталкивает ещё сильнее, и вместе с тем она здесь, рядом, готова помочь. Она выражает свою привязанность как умеет, а она не умеет. Она всё понимает. И даже не позволяет себе обижаться на мои замечания и попытки пристыдить её за холодность и бегство. Я вдруг вижу её другой. Именно другой. Не такой как Тихон, которому посчастливилось родиться в тёплом доме и сразу попасть в любящие руки. Это было понятно и раньше, но теперь обрушилось пониманием, отчего в груди родилось принятие. Принятие её такой, другой, отличной от рыжей тушки, по-хозяйски разваливающейся на моих ногах ночью.

Убедившись, что Тихон увидел её и, наверно, услышал ровное: «Иди за мной», чтобы не ранить и без того скомканное самолюбие, чёрно-белая кошка стала медленно двигаться в сторону лестницы, оглядываясь назад.

Тихон шёл следом. Медленно, неуверенно, не доверяя своим лапам, а поэтому периодически поджимая их, не решаясь сделать шаг.

И всё же он смог. Следуя за Манькой, по крупицам собирая своё мужество, Тихон спустился на землю и неспешно исчез с нашего вида: ему нужно было прийти в себя и восстановить свою самооценку.

Под ночь он вернулся, как всегда. На кровать к нам он не лез, знал, что когда мы вне дома, ему нельзя ложиться в моих ногах.

И он всегда принимал правила.

От его душевных терзаний к утру не осталось и следа, это было видно по его довольной мордочке, направленной в мою сторону. И всё же я накормила его вкусняшкой. Утром, как всегда.

Я тоже принимала определённые правила.

Впрочем, некоторые простые и понятные вещи до Тихона не доходили…

– Моя, ты забываешься!

– Тихон, ты тогда и правда повёл себя неблагоразумно!

– Пф! Ты преувеличиваешь! Всё со мной было хорошо!

– Ты сам не знаешь, о чём говоришь…

Случай, который Тихон предпочёл бы забыть, невозможно обойти вниманием.

Как я уже говорила, на соседних участках тоже жили представители семейства кошачьих. Так вот стычки за делёж территории были неизбежны, несмотря на высокий уровень дипломатии моего «нумеро уно».

Не знаю, чем заканчивались все предыдущие битвы…

– В смысле не знаешь? Ты видела хоть одну кошачью морду или хвост на вверенном мне участке?!

– Боже, Тихон.

– Что? Храни тебя Сфинкс! Видела?

– Нет, не видела.

– И что надо сказать?

– Ты – мой защитник, Тихон.

– То-то же. Можешь продолжать теперь.

…но все воинственные кошачьи вопли были слышны всегда за забором, на заброшенных участках и со стороны дороги.

Несмотря на то, что каждый день я гладила Тихона я не заметила на его мордочке ничего подозрительного, пока однажды утром вся его щека не раздулась до невероятных размеров. Муж и мама повезли его в ближайшую ветеринарную клинику, которая, как позже оказалась, была просто ужасной. Однако выбора не было. Ему вскрыли абсцесс. Выписали лекарства для лечения и сказали несколько дней держать дома.

И вот это было ужасно: Тихон ни в какую не хотел соблюдать домашний режим. С настойчивостью одержимого, а по сути он таким и был, искренне не понимая, почему его не выпускают на столь желанную волю, Тихон рвался из дома и проскальзывал в ногах каждого, кто входил или выходил из дома.

На третий день его попытка увенчалась успехом и он, прорвав оборону, он убежал к друзьям-соперникам.

Забегая вперёд надо сказать, что по возвращении домой кота пришлось снова везти к ветеринару, так как абсцесс снова дал о себе знать. Но это уже другая история, которую я по настоятельной просьба со-автора…

– Моя, ты совсем совесть потеряла!

… и в качестве доказательства наличия у меня совести, опущу.

2016

«Я»:

Я жду второго ребёнка, дочку. Тихон по-прежнему игнорирует необходимость быть аккуратней с моим животом и бесцеремонно наступает лапой, чтобы лечь мне на грудь. Как и в первую беременность осаждаю его, пытаюсь пристыдить.

Однако теперь он не ходит за мной в туалет, не стережёт. Даже обижаюсь немного, зову с собой на что получаю либо ленивый поворот одного уха в мою сторону, либо сонный прищур.

Впрочем, была одна вещь, которая не менялась все эти годы: обязательное присутствие Тихона во время приёма мной ванны или душа. Это получилось само собой почти с первых дней его пребывания в доме. Будучи котёнком, он сидел под дверью и жалобно пищал, требуя впустить его ко мне. Я не могла выносить его стенаний и каждый раз открывала дверь. Позже он уже сам справлялся с дверью, ловко поддевая ту лапой, и по-хозяйски заходил внутрь. Тихон прыгал на раковину, которая из года в год тряслась под ним всё сильнее по мере его неуклонного как подорожание доллара роста веса. Однако его это нисколько не заботило. Только пару раз я словила испуганный взгляд янтарных глаз, когда раковина особенно гулко протестовала против таких прыжков.

Запрыгнув на глянцевую поверхность, Тихон отворачивался от меня и даже прикрывал глаза, мол, я не смотрю, и ждал, когда я соизволю вылезти. Правда в обе беременности, стоило мне задёрнуть шторку душа, как через некоторое время кошачья лапка мягко отодвигала полиэтилен и Тихон обеспокоенно заглядывал внутрь: «Ты в порядке? Всё хорошо?». Убедившись, что я жива и здорова, он убирал лапу и застывал в прежней позе, ожидая.

– Я действительно волновался за тебя.

– Я знаю, Тиш. И очень это ценю.

– А Этот между прочим так не делал! И кто из нас тебя больше любит, а?

– Тихон не начинай.

– Ты подумай просто на досуге, кто лучше: я или Этот?

– Тиш, Этот остаётся.

– Пф! Понятно всё с тобой.

Появление в доме второго детёныша он воспринял спокойно, философски в отличие от Маньки, для которой это было в новинку.

Когда дочка лежала на диване, то кошка поднялась на задние лапы и смотрела во все глаза на странное маленькое существо, издающее непонятные звуки. Страшно и интересно. Страшно интересно.

Тихон же радовался тому, что в доме снова появилась маленькая кроватка, так как он обожал спать в ногах у детей: тепло и уютно.

Дочку он тоже не обижал ни разу. Как и в случае с сыном очень любил прижиматься к ней во время её сна.

2017

«Я»:

Всегда поражалась мягкой настойчивости Тихона.

– Моя!

– Тихон, я занята немного.

– Мояяяя! – не сдаётся кот в другой комнате.

– Тиш, ну, пожалуйста, подожди, видишь, дети… – дети самозабвенно рисуют красками, а это значит повышенный уровень бдительности.

– МОЯ!!!

– Ну что? Это так срочно?!

– Да!

– Хорошо. Что такое? – покидаю кухню, ожидая по возвращении самого худшего.

– Почеши мне пузико, – Тихон развалился на диване и напустил на себя меланхоличный вид.

– Что? И это всё? – не верю я своим глазам и ушам.

– Нет, конечно. За ушами чешется и между лопатками. И у хвоста. А ещё я вот-вот захочу немного есть. Вкусняшка в доме есть?

– Тихон, совесть надо иметь!

– Повторяй это себе почаще, глядя в зеркало.

– Кошмар…

– Да ладно, почешу за ушками, тебе надо снять стресс. – Тихон прищуривается и его глазки становятся маслеными.

– И то правда, – сдаюсь я, намеренно стараясь не думать, во что превратиться кухня от творчества двух карапузов.

Глава 1

«Я»:

– Лучшая собака – это кошка, – снисходительно просветил меня мой кот.

Я открыла следующую картинку с колли – рыжей красавицей – и убрала ногу, на которую легла лапа с выпущенными когтями.

– А я люблю колли, – гнула я своё.

– Да, да, и собак в целом ты любишь, я помню, – потянулся кот, неуклюже втягивая жирное пузико. – Ну пойдём на кухню.

– Это ещё зачем?

– Дашь мне вкусняшку в качестве компенсации морального вреда: меня это твоё поведение так расстраивает…

– Собака бы себе такого не позволила!

– Собака тебя бы не выдержала! – кот дипломатично замер у двери, словно Лавров перед началом переговоров.

Сопротивление бесполезно. Иду на кухню.

Глава 1

«Я»:

Идём мы в самом начале весны с сыном по заснеженной ещё дорожке и выполняем разные "танцевальные" па, чтобы не вляпаться в собачьи…"радости": где прижимаемся друг другу, где отдаляемся, где прыгаем и т.д.

– Мама, а почему люди за собаками не убирают? Почему? Мы за котами убираем… – Интересуется сын.

– Мммм… – Сдержалась я, чтобы не матернуться, – потому что считается, что собачьи какашки быстро разлагаются и служат удобрением.

– Удобрением для сапог? – не отступает сын.

– Для травы, – говорю я.

– А трава же под снегом! – удивляется отрок.

Тут я решаю не врать самой себе и ребёнку заодно, объясняю про ответственность и её отсутствие, как ни странно, сын удовлетворяется этим.

Так это я к чему. Я люблю собак. Несмотря на наличие в доме кота и кошки. Но что я ненавижу, так эти "радости" на земле, на детских площадках (да, да, народ в принципе не волнуется по этому поводу), на дорожках… В парке вообще обязательно соблюдать осторожность. И пока это всё разложится пройдёт немало времени. Удобрение ли это? Не знаю.

Только одна пожилая женщина на весь, кажется, район убирает за своим пекинесом в пакетик и выбрасывает оный пакет в урну. Всё время желаю ей здоровья!

Город – это взаимоуважение, по моему глубокому убеждению. И было бы здорово, если бы за всеми собаками подбирали их "радости", чтобы никто потом не мучился, отмывая обувь от этих удобрений или боялся пройтись по траве в парке (про осколки от бутылок – это отдельная песня).

Дописываю этот пост и спиной чувствую чей-то взгляд. Оборачиваюсь – мой кот Тихон сидит и смотрит в монитор.

– Значит, собак ты любишь? – презрительно спрашивает он.

– Люблю, – признаюсь я.

– О! Как мило! С улицы, надеюсь, очередного любимца брать не собираешься?

Как назло, именно в этот момент по коридору мимо нас прошла кошка Манька – живое воплощение крысы Чучундры из книги про Рики-Тики-Тави. Вот уже 3 года как мы её подобрали, холим-лелеем, а она всё боится, что мы ей шкуру будем портить паяльной лампой или чистить зубы пылесосом.

Тихон на полсантиметра повёл ушами в мою сторону… Знаете, как кошки это умеют делать? С полным пренебрежением и укором.

– Пойдём, вкусняшкой тебя угощу, – предлагаю я.

– Всё-то я тебе прощаю, – вздыхает кот и спрыгивает с дивана.

Глава 2

«Я»:

Примерно через 1,5 часа возвращаюсь с детьми с прогулки. Сентябрь.

– Странно, что нас никто из котов не встречает, – ворчу я.

Раздеваемся, моем руки, одеваем домашнюю одежду, я иду греть обед.

– Тихон – продажная душонка, – с горечью ругаюсь я. – Даже не пришёл меня встретить.

Вода продолжает литься в кастрюлю, я вдруг вспоминаю, что забыла сделать, уходя из дома.

– ТИХОН!!!!

Подлетаю к балкону, распахиваю дверь. Тихон пулей проносится мимо меня.

– МОЯ!!!!!!!

– Тихон! Тихон, прости!

– Моя! Моя! Как я рад тебя видеть! – кот путается в моих ногах. – Моя…

– Прости, я забыла! – я беру кота на руки и прижимаю к себе, пытаясь согреть поскорее его холодную шёрстку. И тут слышу…

– Моя, – ласково произносит кот, и я понимаю, что все грехи, когда-либо совершенные мной, отпущены! – Моя… Давай мне вкусняшку!

– Ну ты нахал! – возмущаюсь я.

– А ты – мучительница, – шантажирует кот. – Соглашайся на примирение сторон!

– Тебе с лососем или кроликом? – я послушно несу кота на кухню.

2018

«Я»:

Всем желаю иметь такую же высокую самооценку как была у моего кота! Он был таким плотненьким и упитанным.

И вот когда пытаешься его устыдить

– Тихон, ну посмотри, жирок чуть ли не по полу тащится. Тебя же уже не поднять! Надо меньше есть! Посмотри, какие бока раскормил!

Он смотрит на меня, улыбается, прикрыв блаженно глаза, и констатирует:

– Ага, красота, верно?

И ты уже смотришь на его складочки ЕГО глазами и думаешь: какая красота!

Глава последняя

Эта глава последняя и самая болезненная для меня.

Я откладывала её написание так долго, как могла. Но эта невысказанная боль и чувство вины изматывают меня каждый день. И я надеюсь, что так мы сможем с ним попрощаться.

Началось тогда всё с того, что год назад у Тихона стало редеть пузо. Не критично, но заметно. Подумав, что это аллергия на корм, я стала осторожно искать ему новый. Но облысение прогрессировало, постепенно освоив внутреннюю поверхность задних лап. По моей просьбе муж свозил его ко врачу, ему взяли анализы, но ничего не нашли. Посчитали пищевой аллергией.

В то лето сыну пришлось вызвать «скорую» помощь прямо на дачу. Пока я сидела у открытых ворот Тихон и Манька бродили рядом, заразившись атмосферой нервозности. Сына увезли в больницу. Мы с ним договорились, что я с ним не остаюсь, но буду приезжать каждый день на несколько часов: я не хотела, чтобы дочка чувствовала себя брошенной.

Однако уже через 2 дня стало ясно, что мне придётся остаться с ним до выписки: сын так скучал, что почти не пил и не ел. Он даже перестал брать трубку телефона.

После того, как ему стало лучше и его выписали, мы поехали тут же в Москву, чтобы проверить всё ещё раз.

Тихон по словам свекрови почти всё время ждал нас на крыльце. Мы вернулись. Все были счастливы, но недолго.

Когда Тихон стал проводить дни под нашей кроватью, я посчитала, что он, испугавшись моего отъезда, старался теперь быть как можно ближе ко мне.

Он очень редко выходил на улицу, и всегда мурлыкал, стоило мне начать его гладить. За день до своей кончины он смог спуститься вниз, сойти с крыльца и куда-то пойти в сопровождении Маньки. Она следовала за ним, жала, пока он, передохнув, снова не поднимется на лапы и не продолжит свой путь. Теперь я знаю, что он ходил прощаться.

А потом я поняла, что он ничего не ест и слабеет. Даже не пьёт. Я приносила ему воду, он чуть пил, а затем его тошнило. Муж срочно повёз его в ветеринарную клинику. Они не знали, что с ним. Взяли анализы, прописали общий антибиотик.

Это был последний день отпуска мужа, мы обещали детям аквапарк, поэтому сделав укол Тихону, мы уехали. Он был очень слаб. Я сделала ему гнездо из одеяла в наше комнате, пообещала вернуться.

Но всё пошло не так.

Обратно мы ехали по диким пробкам, плюс мужу обязательно надо было заехать в крупный строительный магазин, и с дочерью ждала его в машине, читая сообщения от свекрови, которая описывала неутешительное состояние кота.

Я звонила мужу как сумасшедшая, строчила сообщения, но телефон стоял у него на беззвучном режиме, а на кассе была заминка.

Когда мы ехали на дачу, я истово молилась, чтобы я успела. Но смс свекрови разбивала мои надежды.

Как только мы заехали на участок я выпрыгнула из машины и понеслась в дом, заливаясь слезами.

Тихон лежал на полу на первом этаже. Без дыхания и признаков жизни.

Он умер.

В поисках меня он спустился на первый этаж, и я не хочу думать о том, чего ему это стоило: собрать свои последние силы и не свалиться с крутой лестницы.

За мной вбежал сын и заплакал, подоспевший муж оттащил его на крыльцо. Я понимала, что детям видеть смерть не стоит, мы объясним им всё про Тихона. Муж быстро нашёл скатерть, завернул его, и мы поспешили в машину, прихватив лопату: надо было скорее добраться до лесничества.

Когда мы вышли из машины и стали искать красивое место, то нас сопровождали кошачьи вопли, словно плач. Я знаю, как ругаются коты при драке и это были не такие вопли. Коты выли с разных сторон. И я до сих пор уверена, что они оплакивали Тихона.

Выбрали место, муж начал копать. И тут из кустов дикой малины вышел незнакомый кот, взобрался на поваленный пень и молча стал наблюдать за нами.

Хоронить Тихона было больно. Словно погибла часть тебя.

Но я боялась сильно плакать, отдавшись полностью своему горю: дети видели мои слёзы, мне надлежало объяснить им ситуацию максимально деликатно. Сын плакал вместе со мной дома, тихо поскуливая. Я ему объясняла, что Тихону сейчас не больно, ему уже хорошо в кошачьем раю, а наши страдания – это только наши страдания.

Как жаль, что я тогда говорила это абсолютно не чувствуя покой от своих собственных слов.

Тихона не стало. Я продолжала его искать глазами и звать, привычно цыкая и чмокая губами.

Я постоянно хотела позвать его: «Тихон! Где мой нумеро уно? Где мой намбер ван?». И отчаянно хотела, чтобы он появился откуда-нибудь с гордо поднятым хвостом и прищуренными глазками, мяукнув в ответ.

Но этого не было. И эта боль не нашла тогда свой выход. Она росла во мне, зияя в груди чёрной дырой.

Через два дня мы шли с мужем в ту самую ветеринарную клинику за результатами анализов, надеясь понять, что случилось. Я с трудом сдерживала слёзы.

Пока мы ждали приёма я хотела реветь, но рядом сидела беременная девушка и я держалась.

У Тихона оказался хронический вирусный перитонит. 90% летальный исход.

– Вы ничего не могли сделать, – заверяла меня врач.

Но я так не считаю до сих пор. Что-то я могла сделать! Могла! Должна была! И тогда мой Тихон, мой кот был бы со мной.

Мне не нужен другой кот. Даже клонированный Тихон не был бы тем самым.

Манька после смерти Тихона стала ласковей, контактной, дружелюбнее, а мне это уже не надо. После Тиши мне не нужен никакой другой кот.

Эта боль, это горе, это дикое чувство вины и нежелание отпустить его, принять естественный ход жизни убивает меня. Я не хочу выпускать его из-под кожи. Я хочу, чтобы он был рядом. Всегда. Я понимаю, что это случилось бы рано или поздно, но это не помогает.

Тихон нужен мне. Очень. Моё желание очень эгоистично, я знаю. Но… Ничего поделать с этим я не могу.

Я писала эти рассказы ещё при его земной жизни, и я надеюсь, что они помогут мне пережить его смерть наконец и отпустить.

Я хочу сказать ему спасибо за всё время, проведённое вместе. За его любовь, за то чувство дома, что он дарил. За то, что всегда ждал и радовался моему возвращению. За то, что был бережен с моими детьми. За то, что беспокоился обо мне и заботился обо мне, как мог.

Спасибо, мой рыжий толстячок за то, что показал, как сильно я могу любить.

Спасибо, что ночами сидел со мной возле кровати сына.

Спасибо, что охранял наш покой на дачах.

Спасибо, что всегда был самим собой и учил меня тому, что надо любить себя.

Спасибо, что выбрал меня из миллиона людей во всём мире.

Спасибо, что доверился мне и позволил мне стать Твоим человеком.

Даже Этот отзывался и до сих пор отзывается о Тебе, как о необыкновенном коте с человеческим лицом. Он любил тебя тоже, Тихон, так, как умел.

Спасибо тебе, что Ты был со мной. Я всегда буду тебя помнить и любить.

Морозова Дарья Вячеславовна

август 2019

В качестве обложки использована картина Меценатовой В.В. «Караулю весну» в соответствии с лицензионным договором о предоставлении права использования произведения.

Оглавление

2010

2011

2012

Глава 1

Глава 2

2013

Глава 1

Глава 2

Глава 3

2015

2016

2017

Глава 1

Глава 1

Глава 2

2018

Глава последняя