Чайник раздора [Нина Стожкова] (fb2) читать постранично

– Кто на кастрацию? – строго спросила Валентина, высунувшись по пояс в прихожую.

Михаил обреченно шагнул к двери:

– Наверное, я…

У ветеринара Валентины Щегловой, которую Михаил выбрал по случайному объявлению в газете, похоже, была обширная клиентура. Рядом с Михаилом, мертвой хваткой сжимавшим переноску с котом, в прихожей топтались ещё трое. Солидный господин с крошечным йоркширским терьером, выглядывавшим из-за пазухи, вздыхал у стенки, миниатюрная дама в камуфляжном костюме держала на коротком поводке питбуля, испуганно косящего желтым глазом на хозяйку, а у девушки с кокетливым колечком в пупке дремала на плече большая белая крыса. Стены на лестничной клетке были причудливо расписаны следами разных форм и размеров: кошачьими, собачьими, птичьими и даже черепашьими. Все следы вели к заветной двери, над которой мерцал глазок видеокамеры. Захочешь – не заблудишься!

Валентина была одета в мохнатый плюшевый комбинезон коричневого цвета, надежно защищавший ее от когтей и зубов, да и сама она напоминала ручного забавного зверька. С хвостатыми и усатыми пациентами, а особенно с их владельцами, ветеринарша расправлялась в два счета. Впрочем, хозяева не возражали, они догадываясь, что суровый облик Валентины – профессиональная маска, под грозной личиной супер-профессионала скрывается бесконечно доброе сердце и любовь ко всему живому.

– Владелец, крепче держите животное! – рявкнула Валентина на Михаила уже в кабинете, привычно набирая в шприц лекарство. Огромный, черный с белым, котяра испуганно вжался в стол, а его хозяин сморщился, будто это ему, а не животному вкатили обезболивающее.

– Бедный Клинтон! – пробормотал Михаил.

– Что? – не поняла врачиха.

– Так кота зовут, – пояснил хозяин и робко спросил: – Ему будет очень больно?

– Скоро лекарство подействует, – пообещала Валентина, – придется подождать. Сколько лет?

– Тридцать пять.

– Да не вам, коту! – разозлилась врачиха. – Нечего заводить животное, если так переживаете. Держите пациента крепче!

Отточенный за тысячи операций взмах скальпелем – и обреченный кошачий крик взорвал операционную.

– Господи, как она похожа на Аглаю Федотовну! – с тоской подумал Михаил. – Та бы со мной еще быстрее расправилась…

Аглаей Федотовной звали тещу. Между прочим, тоже хирурга, только не звериного, а человеческого. Ветеринарша походила на тещу Михаила буквально всем: и статью – высокая, с большой грудью, и копной светлых волос, уложенных в затейливый узел, и голосом, низким и властным, и прямым и цепким взглядом. Неужели все, кто держит скальпель и вторгается в живую плоть, становятся неуловимо похожими? – подумал Михаил. И та, и эта дамы сострадают четвероногим и двуногим пациентам, а к здоровым людям относятся подозрительно, даже с некоторой брезгливостью.

Михаил побаивался Аглаю и, ненавидя в себе этот страх, частенько вел себя с тещей, как упрямый подросток.

– Опять пил заварку из носика? – допрашивала она его по утрам жестко, как следователь по особо важным делам. – Ты же знаешь, Михаил, я это не выношу!

– Пил, пью и буду пить! Я, между прочим, Аглая Федотовна, не только у вас, но и у себя дома, – огрызался невыспавшийся зять.

– Так можно и до унитаза докатиться! – саркастически замечала теща и, оставляя за собой последнее слово, роняла: – Ну, вам, барам, спешить некуда, а меня больные ждут.

– Уууу, так вот почему на медицинском значке змея! Это ваш портрет, мама, – бормотал Михаил вдогонку, однако теща была уже за дверью, и зять в очередной раз чувствовал себя “умным на лестнице”.

Михаил женился на втором курсе, после очередного байдарочного похода, когда последствия этого похода стали слишком заметны. Миша и Даша дружили с пятого класса, в девятом влюбились друг в друга, а к окончанию института по квартире уже топала Машенька. Однако Аглая Федотовна брак дочери удачным не считала. Никак не могла смириться с тем, что прыщавый шалопай Мишка, вечно болтавшийся у них дома после уроков и выгуливавший с Дашей по три раза на дню их эрдельтерьершу Груню, теперь член ее медицинско-профессорской семьи. Ведь были же, были другие достойные женихи! Они цитировали Булгакова, ходили с Дашей на Феллини и на Гершвина, беседовали с Аглаей Федотовной на разные умные темы. И почему она выбрала Мишку? Это оставалось для профессора Моршанской загадкой, неподвластной даже ее цепкому уму.

– Наверное, я сама виновата, – жаловалась она по ночам мужу, – вечно устраивала школьные карнавалы и домашние балы, чтобы Дашу с детства окружали достойные мальчики. Вот и доустраивалась! Согласись, Боря, школьные друзья – одно, а спутник жизни – совсем другое. Ранние браки, как ранние яблоки, плохо сохраняются. Очень уж незатейливый он, этот Мишка, хоть и способный к точным наукам. Родители не