Русская тройка [Нина Стожкова] (fb2) читать постранично

- Русская тройка 991 Кб, 8с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Нина Стожкова

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


– О чем ты думаешь? – спросила Юлька Джона, – когда они тряслись в переполненном троллейбусе по дороге с ипподрома.

– О русской тройке, – честно признался он, и волшебство их встречи растаяло для Юльки в раскаленном мареве дня.

С Джоном они были знакомы лишь неделю, но Юльке уже казалось, что между ними возникло и росло нечто, похожее на загадочное общее биополе, что превращает влюбленных хотя бы на несколько секунд в единую мыслящую и чувствующую материю. Они часами болтали о чем угодно – о музыке, о путешествиях, о романах Толстого – и не уставали друг от друга. Но больше всего Юлька и Джон говорили о лошадях.

Джон держал рысаков на своей крошечной ферме в глубинке штата Спрингфилд, а Юлька «заболела» верховой ездой еще в школе. В то время можно было, сэкономив на школьных завтраках, примчаться в воскресенье к восьми утра на Центральный ипподром, энергично работая локтями, протиснуться к кассе, всего за пятерку купить билет в прокат и стать на целый час абсолютно счастливым человеком.

Нравы тогда были простые, все ездили верхом кто в чем – в выгоревших спортивных костюмах, в ковбойках, в кирзовых, а то и просто в резиновых сапогах, раздевалка тоже была одна на всех – и для девчонок, и для ребят. Никто особенно не стеснялся, да и кому интересны были мальчишки в семейных трусах и девчонки в простецких лифчиках, если рядом, в полумраке конюшни, стояли большие восхитительные животные, готовые поступить, пусть на время, в их безраздельное распоряжение.

Вообще-то, если честно, в прокат попадали не самые лучшие кони, списанные из большого спорта по старости или болезни, но и они казались юным всадникам настоящими звездами манежа. Все лошади были разных пород и мастей: и огромные рыжие буденновцы, и мощные дончаки, и изящные гнедые лошадки тракененской породы, и серые в яблоках орловские рысаки, и даже крепенькие эстонские тяжеловозы-клепперы палевого окраса. У Юльки тогда был светло-серый (ей в первый же день объяснили, что лошадей белой масти не бывает, правильно говорить серые) арабский жеребец по кличке Неистовый. А Лешка, один из трех парней, затесавшихся в их девичью группу, обожал вороную кобылу Красотку русской верховой породы. Тренер частенько ставил их в пару во главе смены, и они неслись так, что наставнику приходилось покрикивать:

– Эй, на Неистовом и Красотке, не разгоняйтесь! В группе есть начинающие. Манежным, а не полевым галопом! Манежным я сказал! Держите дистанцию!

А они, Юлька и Лешка, Неистовый и Красотка, скакали по манежу, словно по полю, совсем рядом, ноздря в ноздрю, вжавшись в седла и слегка притормаживая лишь на поворотах. Неистовый громко фыркал, иногда даже тихонечко ржал, кося на Красотку огромным влажным глазом и приоткрыв рот, в углах которого закипала пена, однако вороная не замечала его, послушно, как школьница, выполняя все фигуры верховой езды.

Частенько Юлькиных силенок не хватало, чтобы затянуть потуже подпруги, да и Неистовый, вспомнив вдруг, что он жеребец, а не мерин, хоть и служит в прокате, порой ощеривал большие желтые зубы, норовя куснуть ее за плечо. Юлька от досады готовилась зареветь, но почему-то всегда в этот момент Лешка оказывался рядом.

– Отзынь, я сама! – злилась Юлька, пытаясь подтянуть подпругу под животом жеребца, и упиралась кудрявой головой в огромный теплый бок Неистового. Но до нужной дырочки на подпруге все равно было еще далеко.

– Не суетись, крутышка! – отодвигал ее плечом Лешка, и через несколько секунд Неистовый уже стоял под седлом.

Неприметный в обычной жизни, невысокий белобрысый очкарик Лешка, вскочив в седло, преображался, становился почти красивым. Он любил показать молодецкую удаль и, незаметно затянув узду, провоцировал Красотку встать на свечку. До проката вороная кобыла служила у каскадеров и знала много разных фокусов.

– Эй, каскадер! Да-да, вон тот, на Красотке! В следующий раз не приходи! Я за вас в тюрьме сидеть не собираюсь! – орал на Лешку тренер, но через неделю угроза забывалась, и парень, к восторгу девчонок, повторял свою «коронку».

В тот день у Юльки все пошло кувырком с самого утра. Троллейбус ускользнул из-под носа, и, опоздав, она еле-еле успела протиснуться к заветному окошку, чтобы купить билет. А в довершении всех бед только в раздевалке заметила, что хлыстик дома забыла. В общем, на манеж Юлька выехала в отвратительном настроении. И Неистовый, словно читая мысли всадницы, заупрямился, стал выскакивать поперек смены, кидаться на других жеребцов. Юлька лупила его каблуками ездовых сапог, изо всех сил натягивала повод, но без хлыста все это было разгоряченному жеребцу что комариные укусы. И тогда всадница решилась на то, что (знала ведь прекрасно!), делать было нельзя: поставила Неистового вплотную за Красоткой, чтобы конь наконец поднялся в галоп. Жеребец заржал, рванул к кобыле, та двинула его копытом, и Лешка, а за ним и