Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1960 год [Ираида Владимировна Дудко] (fb2) читать онлайн

Введение

Переходим к публикации второй серии книг нашей семейной саги, которую мы справедливо назвали – СОЗИДАНИЕ.

Нумерация книг ведётся в хронологическом порядке.

Первые 4 книги были опубликованы под общим названием – ИСТОКИ.

Туда вошли воспоминания о детстве и юности, кончая нашей свадьбой.

Долго думали – каким образом формировать воспоминания о жизни нашей большой семьи, охватывающих такие темы, как: быт, родители, дети, отпуска, работа и т. д. и т. п.

Записанных воспоминаний по объёму набралось книг на 50 – в среднем по 400 страниц. Конечно, это – с учётом фотографий, дневников, писем, документов и наших личных воспоминаний. Пробовали сокращать. Но перечисленные документальные свидетельства выбрасывать жалко. Ведь именно они являются неоспоримым свидетельством того, что всё о чём мы рассказываем, происходило действительно в то, давно уже прошедшее время. Пусть многое из этого повреждено немного временем, но по сути это всё уже относится к – ретро.

В поисках рационального решения размещения написанных нами воспоминаний по книгам, будучи системщиками, мы с Виктором составили следующую таблицу, в которой обозначили…

По вертикали – ТЕМЫ, ВОШЕДШИЕ В НАПИСАННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ, ВОШЕДШИЕ В СЕМЕЙНУЮ САГУ – «ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НАШИХ ЖИЗНЕЙ».

По горизонтали – СОБЫТИЯ В ЖИЗНИ НАШЕЙ СЕМЬИ, ПРОИЗОШЕДШИЕ В ХХ ВЕКЕ С ПРИВЯЗКОЙ К КОНКРЕТНЫМ ГОДАМ (с 1960 по 2000 год)

ГОДА: 1960 1961 1962 1963 и т. д.

ТЕМЫ:

1. Быт

2. Родители Виктора

3. Родители Ираиды

4. Дочь Стэлла

5. Сын Олег

6. Отпуска.

7. Работа Ираиды

8. Работа Виктора

9. Друзья

10. Другие темы…

Пробовали формировать одну книгу по принципу одной темы.

Например – «ДОЧКА СТЭЛЛА». Но рассказ о ней, начиная с её рождения – 1960 года тянет за собой и другие темы. Она ведь жила в семье, а это затрагивает и нас (её родителей), и дедушку с бабушкой и – быт семьи, и многие другие сопутствующие темы.

Поскольку события, относящиеся к дочке, случались каждый год, значит, они упоминаются в каждом последующем году и составят соответственно – 40 частей…

То же самое произойдёт с каждой темой…

Пока мы ломали голову – как быть, решение пришло само собой.

Ответ нам подсказала сама, составленная нами таблица…

Мы решили написанные нами воспоминания (биографические мемуары) сформировать в хронологическом порядке.

Одна книга включает в себя события одного года.

ГОД – НАЗВАНИЕ ОЧЕРЕДНОЙ КНИГИ.

В книге могут присутствовать одна или при необходимости – несколько ГЛАВ.

Сама ГЛАВА будет разбита на ЧАСТИ, название которых будет определять ТЕМУ наших воспоминаний.

В принципе всё равно невозможно охватить необъятное. Поэтому в нашем варианте написать отдельную книгу по какой-то одной теме не представляется возможным.

Зато воспоминания о событиях, происходивших в нашей семье в рамках каждого конкретного года, будут по возможности полными. Кроме того, не надо забывать, что мы ставили перед собой цель – рассказать не только о нашей семье. Мы же жили не в вакууме, а в советской стране, где жили сотни тысяч семей подобных нашей. Поэтому, глядя сквозь призму событий, случавшихся с нами, можно увидеть АУРУ советской действительности, характеристику особенностей тех времён, а это с точки зрения истории, может представлять определённый интерес для любителей публицистики…

Хотелось затронуть – другую проблему, возникшую перед нами.

Кроме серии многих книг, вошедших в семейную сагу – «ЭНЦИКЛОПЕДИЯ НАШИХ ЖИЗНЕЙ», нами продолжается работа по созданию другой, не менее интересной темы – «РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО НАШЕЙ СЕМЬИ».

Это большая исследовательская работа, проведённая группой родственников, чьи РОДЫ являются составляющими ВЕТВЯМИ нашего общего РОДОСЛОВНОГО ДРЕВА. С некоторыми из них мы познакомились в сетях в процессе поисков истинных данных о предках и их потомках.

А речь вот о чём. Публикация одной электронной книги занимает в среднем – один месяц. Сужу уже по небольшому собственному опыту.

Публикация трёх книг заняла как раз – почти три месяца.

Если у нас на очереди в «ЭНЦИКЛОПЕДИИ…» ещё 40 книг… Это же времени на публикацию их уйдёт три с лишним года!!!

Я не говорю уже о том, что Виктор не дожил до публикации наших книг в ЛИТРЕС. Он умер 25 сентября 2018 года. Мне – 84 года… Сколько отпущено ещё мне Богом светлой радости от жизни на этой земле, знает только сам ВСЕВЫШНИЙ.

Поэтому спешу, как могу – поделиться через электронные книги нашими воспоминаниями.

Опять я отвлеклась.

Я хотела сказать, что при такой скорости моей работы в части публикации, до серии книг – «РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО…» времени точно не останется.

Поэтому я приняла следующее решение. Поскольку публикацию книг по «РОДОСЛОВНОМУ ДРЕВУ НАШЕЙ СЕМЬИ» ожидают многие родственники, участвовавшие в их написании, я буду чередовать их выпуск.

Сейчас публикую эту книгу – «1960 год» – из «ЭНЦИКЛОПЕДИИ…»

Потом постараюсь опубликовать 1-ю книгу – «РОД АСТРАХАНСКИХ МЕЙСТРИКОВ» – из серии «РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО…»

Затем – «1961 ГОД»… и т. д. в том же духе.

Сплюнула через левое плечо. Есть поговорка – «Загад не бывает богат»… Сама себе пожелаю здоровья, чтобы хватило сил и времени…

Книга эта большая. Мы с Виктором поженились, казалось бы – потихонечку стоило бы набирать обороты в части создания молодой семьи и работы… Но судьба так круто обрушила на нас ливень самых разных событий, что до сих пор удивляюсь – как такое возможно…

А впрочем – судите сам…

Глава 1 Учимся жить и работать

Часть 1 Аура 1960 года

Перед тем, как приступить к рассказу о событиях, произошедших в нашей семье в 1960 году, мне захотелось вспомнить – а что происходило в это время вокруг нас в СССР?

Мне хочется не только самой почувствовать ауру советской страны, в которой мы тогда жили. Хочется вспомнить основные события, которые происходили в стране, интересовали нас, а порой мы и сами вовлекались в водоворот этих событий.

Затруднение в том, что хотелось бы привести здесь иллюстрации этих событий. Но медиаторы ЛИТРЕС – на страже. Они правы – чужие авторские работы мы не имеем права скачивать и помещать здесь без разрешения. А бесплатные снимки найти трудновато. В наше кризисное время каждый стремиться на чём – ни будь заработать, хотя бы на личных фотографиях. Значит, ограничимся только коротким текстом, а фотографии каждый при желании найдёт в интернете. Кстати их там очень много, и их не нужно покупать, можно только – посмотреть…

Так чем запомнился 1960?

Хрущев стучит ботинком по трибуне ООН и обещает показать империалистам кузькину мать.

Да, помню этот случай. О нём много было разговоров и даже писали об этом в газетах, после чего он и стал достоянием общественных пересудов. Это случилось 12 октября 1960 года на заседании Генассамблеи ООН.

Газеты – газетами, но интересно то, что вовсю работало «сарафанное» радио. Варианты случившегося – разные, причём никто не знал точно – что же было на самом деле, но подробности рассказывались с деталями. В основном смысл всех рассказов сводился к одному – генсек обещал Западу Кузькину мать показать и стучал ботинком по трибуне.

В ФЕЙСБУКЕ была помещена статья, проливающая свет на эту историю…

«Обещание показать Кузькину мать и эпизод с ботинком имели место в реальности, но это были две разные истории. В 1959 г. в Сокольниках проходила Американская национальная выставка. На ее открытие приехал вице-президент США Ричард Никсон, чтобы продемонстрировать достижения капиталистического хозяйства. Наглядным примером служил макет типового коттеджа, в котором отсутствовала одна из стен, и зрители могли увидеть детали быта среднестатистического гражданина США – холодильник, телевизор, стиральную машину и другую бытовую технику и мебель. Хрущев заявил, что СССР вскоре догонит и перегонит США по уровню жизни и вообще «покажет всем Кузькину мать». Переводчик замешкался с интерпретацией «непереводимой игры слов» и в результате выбрал вариант дословного перевода. «Kuzma's mother» поставила американцев в тупик.

Во второй раз Хрущев произнес свою коронную фразу во время визита в США в том же 1959-м г. Личный переводчик генсека Виктор Суходрев так описывал этот случай: «Мы ехали по Лос-Анджелесу, Никита Сергеевич долго смотрел на окружающую сытую жизнь, а потом вдруг снова вспомнил про Кузьму с матерью. Вновь возникла заминка с переводом, но тут на помощь пришел сам Хрущев: "Что вы, переводчики, мучаетесь? Я всего лишь хочу сказать, что мы покажем Америке то, чего она никогда не видела!

А в следующем году состоялась та самая 15-я Ассамблея ООН. В 1960 г. 17 африканских стран получили независимость от своих метрополий, и тема колоний активно обсуждалась на заседании. Хрущев выступил по этому поводу с эмоциональной речью, в которой клеймил колонизаторов. А после генсека на трибуну вышел представитель Филиппин и заявил о том, что следует говорить не только о тех странах, которые остаются под гнетом западных колониальных держав, но и о странах Восточной Европы, «проглоченных Советским Союзом.

В ответ на эту реплику Хрущев взорвался. Он поднял руку, требуя предоставить ему слово, но этот жест то ли не заметили, то ли проигнорировали. И вот тут-то и произошел знаменитый казус. Чтобы обратить на себя внимание, он стучал по столу кулаком, но так и не добившись реакции, стал размахивать ботинком. О том, каким образом под рукой у генсека оказался его ботинок, позже рассказала одна из женщин, обслуживающих в тот день зал заседаний: «Когда Хрущеву до своего места оставалось сделать буквально шаг, кто-то из корреспондентов случайно наступил ему на пятку, башмак слетел. Я быстро подобрала башмак, завернула в салфетку и, когда Хрущев через мгновение сел на свое место, незаметно подала ему сверток под стол. Между сиденьем и столом совсем небольшое пространство. И наклониться к полу, чтобы надеть или снять обувь, плотный Хрущев не мог, мешал живот. Так он и сидел до поры до времени, вертя под столом свой башмак. Ну а когда его возмутило выступление другого делегата, он в запальчивости стал колотить по столу предметом, который случайно оказался у него в руках. Если бы он тогда держал зонтик или трость, то принялся бы стучать зонтиком или тростью».

Когда Хрущев поднялся на трибуну, никакого ботинка в руках у него уже не было. Он размахивал кулаком, но по трибуне ничем не стучал. Появившийся позже башмак у него в руке на фото в некоторых газетах – не более чем фотомонтаж. Есть только одна фотография, на которой генсек сидит на своем месте, а ботинок лежит перед ним на пюпитре. Филиппинцу Хрущев предложил «взять заступ и поглубже похоронить империализм», а в газетах потом написали: «Разъяренный Хрущев молотит ботинком по трибуне Генеральной Ассамблеи ООН и в исступлении кричит: "Мы вас похороним!"». Так и родился миф.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/121016/31753/

Что ещё было интересного в 1960 году?

В этом году собаки Белка и Стрелка побывали в космосе и вернулись живыми. Вообще-то первой собакой в космос была запущена Лайка. Но она погибла.

В Российской газете – «НЕДЕЛЯ» № 179 (6750) был опубликован Сергеем Емельяновым текст интервью, которое дала Адилия Равгатовна Котовская – доктор медицинских наук, профессор, заведующая лабораторией Института Медико-Биологических проблем.

Само интервью большое. Перескажу отдельные моменты…

Адилия Равгатовна рассказала о Белке и Стрелке следующее…

Собачки – дворняжки, сучки. Выбирали именно сучек, так как кобели, когда писают – ногу поднимают, а собачки «девочки» – присаживаются. К ним легче приспособить ассенизационное устройство.

Белка и Стрелка соответствовали техническим требованиям полёта.

Возраст три-четыре года, вес – до 5 кг., рост в холке – до 35 см.

Дворняшки на земле привыкли к косточкам. А в космосе им пришлосб отведать желе. Ванночки с космическим деликатесом крепились прямо под тем местом, где лежали собаки. По сигналу контейнеры выдвигались, а после того, как собаки всё съедали, – удалялись. И так до следующего сигнала.

На вопрос – кто давал собакам клички, Адилия Равгатовна рассказала, что был у них младший научный сотрудник – Сева Георгиевский.

Он следил за поступлением собак и сам же придумывал им клички.

Была к примеру дворняжка Маркиза, на неё посмотришь – вся такая из себя. А у Белки и Стрелки поначалу были клички – Капля и Вильна.

Но, когда пришла пора им лететь, решили, что надо переименовать их солиднее. Ведь на весь мир прославятся.

Белка и Стрелка летали 27 часов и сделали 17 оборотов вокруг земли. Это был последний запуск перед полётом человека в космос, поэтому отслеживалось буквально всё. Впервые из космоса шло телевизионное изображение.

После полёта Белку и Стрелку привезли обратно в виварий.

А потом началась их слава. Вскоре Белка родила трёх «девочек» и трёх «мальчиков», их демонстрировали по телевизору. И там был – совершенно беленький щенок по кличке – Пушок. Он очень понравился жене президента США – Жаклин Кеннеди. И ей решили подарить «сына» космонавтки. Из посольства США под покровом совершенной секретности в Институт приехала большая делегация, собирали на Пушка документы, делали прививки, а потом, чуть ли не с машинами Гаи перевезли его в американское посольство. Это было нечто! Было такое впечатление, что принцессу какую-то везут. Надеемся, что он плодовитый, как и его мама. И теперь в Америке есть наши следы…

Ещё был случай, о котором не могла не написать…

3 сентября 1951 года на геофизической ракете Р-1Б Должны были лететь Непутёвый и Рожок. Перед самым стартом непонятно каким образом Рожок куда-то исчез. Время на доставку из вивария новой собаки не было. Исследователям пришла мысль поймать около столовой подходящего по параметрам пса и отправить его, неподготовленного. Приманили дворняжку, помыли.

Генеральному конструктору Сергею Королёву решили пока не докладывать об инциденте.

Непутёвый и его новый напарник отлично перенесли полёт. После приземления, Королёв заметил подмену. А, получив объяснение, заверил, что скоро на советских ракетах будут летать все желающие.

Неожиданному космическому пассажиру дали кличку ЗИБ (Запасной исчезнувшего Бобика). Впрочем, Королёв на докладе руководству трактовал аббревиатуру, как – запасной исследователь без подготовки.

На советских геофизических ракетах (высота полёта от 100 до 500 км.) собак запускали 29 раз. Всё время парами. 15 собак погибли. Дворняжка Отважная слетала на ракете 5 раз.

На орбиту собаки летали 8 раз. Пять раз парами. 5 собак погибли.

Из других ярких событий запомнился случай, когда четверка ребят из стройбата 49 дней дрейфовала в открытом океане и стала знаменитой на весь мир.

Это интересно молодым прочесть и посмотреть фотографии этих героев.

Сначала я хотела скачать сюда текст статьи, напечатанной об этих ребятах ещё в советское время. Но потом мне попалась на глаза, опубликованная в журнале – «РОДИНА» в 2015 году. Она интересна тем, что рассказывает о той истории один из её участников – Асхат Зиганшин. Всегда интересно послушать воспоминания из первых уст.

Но сначала я здесь приведу стихотворение Владимира Высоцкого —

Текст статьи Владимира Нордвика сопровождается многими фотографиями. Проблема в том, что мне не удалось связаться с автором статьи, чтобы получить от него разрешение на перепост этой статьи в данной книге. А теперь следите за моими рассуждениями. Статья, кроме журнала «РОДИНА» была опубликована во многих сетях, таких как – «В контакте» и – других. Причём, в конце везде обычно стоит – СКАЧАТЬ, ПОДЕЛИТЬСЯ С ДРУГИМИ.

Я принимаю это предложение и делюсь сейчас здесь с читателями этой статьёй.

1 апреля 2015 года / 18:15 / «Родина»

Текст Владимир Нордвик

(Стрельна – Москва)

RG.RU

Родина – № 4 (415)

ЗИГАНШИН-БУГИ, ЗИГАНШИН-РОК,

Солдат-орденоносец и кумир советского рок-н-рола Асхат Зиганшин спустя 55 лет открыл непричесанную правду о дрейфе баржи «Т-36» по Тихому океану.

ЗИГАНШИН СЪЕЛ ВТОРОЙ САПОГ!

Пятьдесят пять лет назад эта четверка была популярнее ливерпульского квартета. О парнях с Дальнего Востока писали и говорили по всему миру. Но музыка легендарных Beatles жива и поныне, а слава Асхата Зиганшина, Анатолия Крючковского, Филиппа Поплавского и Ивана Федотова осталась в прошлом.

Их имена помнят сегодня лишь люди старшего поколения. Молодым же нужно с чистого листа рассказывать, как 17 января 1960 года баржу «Т-36» по Тихому Океанукомандой из четверых солдат-срочников унесло от курильского острова Итуруп в открытый океан, в эпицентр мощного циклона. Предназначенное для каботажного плавания, а не для океанских походов суденышко 49 суток болталось по воле волн, преодолев в дрейфе около полутора тысяч морских миль. На борту с самого начала почти не было еды и воды, но парни устояли, не потеряв человеческий облик.

Спустя полвека с гаком в живых остались двое участников беспримерного рейда. Зиганшин живет в Стрельне под Питером, Крючковский – в незалежном Киеве…

17 ЯНВАРЯ. ШТОРМ В ЗАЛИВЕ КАСАТКА

Естественно, фотографий не могло быть в бушующем море. Да и фотоаппаратов с собой в плавание никто, наверное – не брал.

Но позже подвиг этой четвёрки был увековечен в картинах художников и скульпторов.

– Похоже, Асхат Рахимзянович, те сорок девять дней – главное, что было в вашей жизни?

– Может, и хотел бы забыть о походе, так ведь напоминают постоянно! Хотя сейчас внимание далеко не то, что прежде. В 1960 году дня не проходило, чтобы мы где-нибудь не выступали – на заводах, в школах, институтах. Обошли почти все корабли Черноморского флота, Балтийского, Северного…

Со временем попривык говорить со сцены, везде рассказывал примерно одно и то же, даже не задумывался. Как стишок читал.

– И мне прочтете?

– Вам могу прозой. Раньше приходилось все же немного приукрашивать, округлять детали, подпускать пафос. Действительность не так романтична и красива, в жизни все скучнее и банальнее. Пока дрейфовали, ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Хотя и не думали, что проведем в океане почти два месяца. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения.

В какой-то момент Федотов пал духом, стал срываться на крик, мол, хана, никто нас не ищет и не найдет, но я быстро менял пластинку, переводил разговор на другое, отвлекал.

В нашей команде было два украинца, русский и татарин. У каждого свой характер, манера поведения, но, поверите, до ссор ни разу не доходило. С мотористами Поплавским и Крючковским я служил второй год, Федотова знал хуже, он пришел из учебки и почти сразу попал к нам вместо загремевшего в лазарет матроса Володи Дужкина: тот наглотался угарного газа из печки-буржуйки. В начале дрейфа Федотов держал топор под подушкой. На всякий случай. Может, опасался за жизнь…

Оборудованных причалов на Итурупе отродясь не водилось. В заливе Касатка суда привязывали к рейдовым бочкам или мачте затопленного японского корабля. Жили мы не в поселке Буревестник, где базировался наш отряд, а прямо на барже. Так было удобнее, хотя на борту особо не развернешься: в кубрике помещались лишь четыре койки, печка да переносная радиостанция РБМ.

В декабре 59-го все баржи уже вытащили тракторами на берег: начинался период сильных штормов – в заливе от них не укрыться. Да и ремонт кое-какой предстоял. Но тут пришел приказ о срочной разгрузке рефрижератора с мясом. «Т-36» вместе с «Т-97» опять спустили на воду. Наша служба и состояла в том, чтобы перебрасывать на сушу грузы со стоявших на рейде больших кораблей. Обычно на барже был запас продуктов – галеты, сахар, чай, тушенка, сгущенка, мешок картошки, но мы готовились к зимовке и все перенесли в казарму. Хотя по правилам на борту полагалось держать НЗ на десять суток…

Около девяти утра шторм усилился, трос оборвался, нас понесло на скалы, но мы успели сообщить командованию, что вместе с экипажем «Т-97» попробуем укрыться на восточной стороне залива, где ветер тише. После этого рацию залило, и связь с берегом пропала. Старались держать вторую баржу в поле зрения, но в снегопад видимость упала почти до нуля. В семь вечера ветер резко переменился, и нас потащило в открытый океан. Еще часа через три мотористы доложили, что запасы топлива в дизелях на исходе. Я принял решение выброситься на берег. Шаг рискованный, но выбора не оставалось. Первая попытка оказалась неудачной: столкнулись со скалой под названием Чертова сопка. Чудом не разбились, смогли проскочить между камней, хотя пробоину получили, вода стала затапливать машинное отделение. За скалой начинался песчаный берег, на него я и направил баржу.

Мы почти дошли, уже касались днищем грунта, но тут закончилась солярка, двигатели заглохли, и нас понесло в океан.

– А если вплавь?

– Самоубийство! Вода ледяная, высокая волна, минусовая температура… И пару минут не продержались бы на поверхности. Да нам и мысль в голову не приходила о том, чтобы бросить баржу. Разве можно разбазаривать казенное имущество?!

Стать на якорь при таком ветре не получилось бы, да и глубина не позволяла. К тому же на барже все обледенело, цепи смерзлись. Словом, ничего не оставалось, как смотреть на исчезающий вдали берег. Снег продолжал идти, но в открытом океане волна чуть снизилась, не так трепала.

Страха мы не испытывали, нет. Все силы бросили на откачку воды из машинного отделения. С помощью домкрата залатали пробоину, устранили течь. Утром, когда рассвело, первым делом проверили, что у нас с едой. Буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром. Плюс пара пачек «Беломора» и три коробка спичек. Вот и все богатство. Пятилитровый бачок с питьевой водой разбился в шторм, пили техническую, предназначенную для охлаждения дизелей. Она была ржавая, но главное – пресная!

Сперва рассчитывали, что нас быстро найдут. Или ветер переменится, пригонит баржу к берегу. Тем не менее я сразу ввел жесткие ограничения по еде и воде. На всякий случай. И оказался прав.

27 ЯНВАРЯ. ИМЕНИННЫЙ ТОРТ

В обычных условиях командир не должен стоять на камбузе, это обязанность рядовых, но на второй или третий день Федотов стал кричать, что мы умрем с голоду, вот ребята и попросили, чтобы я взял все в свои руки, контролировал ситуацию.

– Вам доверяли больше, чем себе?

– Наверное, им так было спокойнее… Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день – по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое.

На такие меры экономии я решился, случайно обнаружив в рубке обрывок газеты "Красная Звезда", где сообщалось, что в указанном районе Тихого океана Советский Союз будет проводить запуски ракет, поэтому из соображений безопасности до начала марта там запрещено появляться любым судам – гражданским и военным. К заметке прилагалась схематичная карта региона. Мы с парнями по звездам и направлению ветра прикинули и поняли, что… дрейфуем аккурат в эпицентр ракетных испытаний. А значит, была вероятность, что нас искать не станут.

– Так и получилось?

– Да, как потом оказалось. Но мы-то надеялись на лучшее, не знали, что на второй же день на берег Итурупа выбросило спасательный круг с нашей баржи и разбитый ящик из-под угля с бортовым номером «Т-36». Обломки нашли и решили, что мы погибли, налетев на скалы. Родным командование отправило телеграммы: так, мол, и так, ваши сыновья пропали без вести.

Хотя, может, никто и не думал напрягаться, организовывая масштабные поиски. Из-за несчастной баржи отменять пуск ракет? Успешные испытания для страны были гораздо важнее четверых исчезнувших солдат…

А мы продолжали дрейфовать. Мысли все время крутились вокруг еды. Я стал варить суп раз в два дня, используя одну картофелину. Правда, 27 января в свой день рождения Крючковский получил повышенный паек. Но Толя отказался в одиночку есть дополнительную порцию и пить воду. Мол, именинный торт делят между всеми гостями, поэтому угощайтесь!

Как ни пытались растянуть припасы, 23 февраля закончились последние. Такой вот праздничный обед в честь Дня Советской Армии получился…

Знаете, за все время никто не попытался стащить что-то с общего стола, урвать лишний кусок. Да это не получилось бы, если честно. Все было наперечет. Пробовали есть мыло, зубную пасту. С голодухи все сгодится! Чтобы не думать без конца о жратве и не сойти с ума, я старался загрузить ребят работой. В начале рейда недели две – день за днем! – пытались вычерпать воду из трюма. Под ним располагались цистерны с топливом, теплилась надежда: вдруг там осталась солярка и мы сможем запустить двигатели. В светлое время суток гремели ведрами, сколько было сил, в темноте открывать люк не решались, чтобы не допустить разгерметизации отсека, а за ночь забортная вода опять накапливалась – осадка-то баржи чуть выше метра. Сизифов труд! В итоге добрались до горловин цистерн, заглянули внутрь. Увы, топлива не обнаружили, лишь тонкую пленку на поверхности. Задраили все наглухо и больше туда не совались…

7 МАРТА. ПРОТИВОСТОЯНИЕ С АМЕРИКОЙ

– Счет дням вели?

– У меня были часы с календарем. Поначалу даже катерный журнал заполнял: настроение экипажа, чем кто занимался. Потом писать стал реже, поскольку ничего нового не происходило, болтались где-то в океане, да и все. Спасли нас 7 марта, а не 8-го, как мы решили: просчитались на сутки, позабыв, что год високосный и в феврале 29 дней.

Лишь на последнем отрезке дрейфа потихоньку начала отъезжать «крыша», пошли галлюцинации. Мы почти не выходили на палубу, лежали в кубрике. Сил совсем не осталось. Пытаешься подняться, и словно получаешь удар обухом по лбу, чернота в глазах. Это от физического истощения и слабости. Голоса какие-то слышали, звуки посторонние, гудки кораблей, которых в действительности не было.

Пока могли шевелиться, пробовали ловить рыбу. Точили крючки, мастерили примитивные снасти… Но океан бушевал почти без перерыва, за все время ни разу не клюнуло. Какая дура полезет на ржавый гвоздь? А мы и медузу съели бы, если бы вытащили. Правда, потом вокруг баржи стали кружить стаи акул. Метра по полтора в длину. Мы стояли и смотрели на них. А они – на нас. Может, ждали, что кто-нибудь за борт без сознания свалится?

К тому времени мы уже съели ремешок от часов, кожаный пояс от брюк, взялись за кирзовые сапоги. Разрезали голенище на кусочки, долго кипятили в океанской воде, вместо дров используя кранцы, автомобильные покрышки, прикованные цепями к бортам. Когда кирза чуть размякала, начинали жевать ее, чтобы хоть чем-то живот набить. Иногда обжаривали на сковородке с техническим маслом. Получалось что-то вроде чипсов.

– В русской народной сказке солдат кашу из топора варил, а вы, значит, из сапога?

– А куда деваться? Обнаружили кожу под клавишами гармошки, маленькие кружочки хрома. Тоже съели. Я предложил: "Давайте, ребята, считать это мясом высшего сорта…"

Поразительно, но даже расстройствами желудка не маялись. Молодые организмы все переваривали!

До самого конца не было ни паники, ни депрессии. Уже потом механик пассажирского теплохода "Куин Мэри", на котором мы после спасения плыли из Америки в Европу, рассказывал, что оказывался в подобной ситуации: его судно в сильный шторм на две недели осталось без связи. Из тридцати человек экипажа несколько погибли. Не от голода, а из-за страха и постоянных драк за пищу и воду… Да разве мало случаев, когда моряки, оказавшись в критической ситуации, с ума сходили, бросались за борт, съедали друг друга?

– Как вас нашли американцы?

– Первый корабль мы заметили только на сороковые сутки. Далеко, почти на горизонте. Махали руками, кричали – без толку. Тем же вечером увидели огонек в отдалении. Пока разводили костер на палубе, судно скрылось вдали. Еще через неделю мимо прошли два корабля – тоже безрезультатно. Последние дни дрейфа были очень тревожными. У нас оставалось полчайника пресной воды, один сапог да три спички. С такими запасами протянули бы пару суток, вряд ли больше.

7 марта услышали какой-то шум снаружи. Сначала решили: опять галлюцинации. Но не могли же они начаться одновременно у четверых? С трудом выбрались на палубу. Смотрим – над головами кружат самолеты. Набросали на воду сигнальных ракет, пометили район. Потом вместо самолетов появились два вертолета. Спустились низко-низко, кажется, рукой дотянуться можно. Тут уже мы окончательно поверили, что мучениям конец, помощь пришла. Стоим, обнявшись, поддерживаем друг друга.

Из люков высунулись пилоты, сбросили веревочные трапы, показывают знаками, как подниматься, что-то кричат нам, а мы ждем, когда кто-нибудь спустится на баржу, и я как командир поставлю свои условия: "Дайте продукты, топливо, карты, и мы сами домой доберемся". Так и переглядывались: они – сверху, мы – снизу. Вертолеты повисели-повисели, топливо кончилось, они улетели. Их сменили другие. Картина та же: американцы не спускаются, мы не поднимаемся. Смотрим, авианосец, с которого вертолеты взлетели, разворачивается и начинает удаляться. И вертолеты следом. Может, американцы подумали, что русским нравится болтаться посередине океана?

В этот момент мы по-настоящему струхнули. Поняли: сейчас сделают нам ручкой и – тю-тю. Хотя даже тогда мысли не было, чтобы бросить баржу. Пусть хоть на борт к себе поднимают! Из последних сил начали подавать американцам знаки, мол, дурака сваляли, не бросайте на погибель, заберите. К счастью, авианосец вернулся, подошел поближе, с капитанского мостика на ломаном русском нам прокричали: "Pomosh vam! Pomosh!" И опять вертолеты в небо подняли. На этот раз мы не заставляли себя уговаривать. Я влез в спущенную на палубу люльку и первым поднялся на борт вертолета. Мне сразу сунули в зубы сигарету, я с удовольствием закурил, чего не делал много дней. Потом и ребят подобрали с баржи.

На авианосце тут же повели на кормежку. Налили по миске бульона, дали хлеб. Мы взяли по небольшому кусочку. Показывают: берите еще, не стесняйтесь. Но я парней сразу предупредил: хорошего – понемногу, поскольку знал, что с голодухи нельзя обжираться, это плохо заканчивается. Все-таки вырос в Поволжье в послевоенное время…

– Наверное, до сих пор не оставляете в тарелке несъеденный кусок, выбираете до крошки?

– Наоборот, во вкусах я привередлив: то не ем, это не хочу. Скажем, вареные овощи так и не полюбил – морковку, капусту, свеклу… Страха голода у меня не было и нет.

Но продолжу рассказ про первые часы на авианосце.

Американцы выдали чистое белье, бритвенные приборы, отвели в душ. Только я начал мыться и… рухнул без сознания. Видимо, организм 49 суток работал на пределе, а тут напряжение спало, и сразу такая реакция.

Очнулся через три дня. Первым делом поинтересовался, что с баржей. Санитар, присматривавший за нами в корабельном лазарете, лишь плечами пожал. Тут у меня настроение и упало. Да, здорово, что живы, но кого мы обязаны благодарить за спасение? Американцев! Если не злейших врагов, уж точно не друзей. Отношения у СССР и США в тот момент были не ахти. Холодная война! Словом, впервые за все время я откровенно сдрейфил. На барже так не боялся, как на американском авианосце. Остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене Родине? Я же советский солдат, комсомолец и вдруг попал в пасть акулам мирового империализма…

Сказать по совести, американцы относились к нам исключительно хорошо, даже специально вареники с творогом сварили, о которых мы мечтали на барже. Коком на авианосце служил потомок эмигрантов с западной Украины, он знал толк в национальной кухне… И все же в первые дни после спасения я всерьез подумывал о самоубийстве, примерялся к иллюминатору, хотел выброситься. Или на трубе повеситься.

– А правда, что к вашим родителям приходили с обыском, пока вы дрейфовали?

– Об этом я узнал через 40 лет! В 2000 году пригласили в родные края, в Самарскую область, устроили что-то вроде торжеств по случаю юбилея плавания. В райцентре Шентала ведь и улица моего имени есть…

После окончания официальной части ко мне подошла женщина и, сильно смущаясь, попросила прощения за мужа-милиционера, который вместе с особистами в 60-м шастал у нас в доме по чердакам да подвалам. Наверное, думали, что мы с ребятами дезертировали, уплыли на барже в Японию. А я и не догадывался об обыске, родители ничего тогда не сказали. Они всю жизнь были скромными людьми, тихими. Я самый младший в семье, еще есть две сестры, живут в Татарии. Старший брат давно умер.

Что я нашелся, не погиб и не пропал без вести, в марте 60-го родные услышали по "Голосу Америки". Точнее, не они сами, а соседи прибежали и сказали, мол, про вашего Витьку по радио передают. Асхатом меня звали только домашние, а остальные именовали Виктором. И на улице, и в школе, и потом в армии…

Кинохроника, снятая на авианосце «Кирсардж» в 1960 году.

Американцы сразу сообщили, что выловили в океане четверых русских солдат, а наши власти неделю решали, как реагировать на новость, что с нами делать. Вдруг мы предатели или перебежчики? Лишь на девятый день, 16 марта, в «Известиях» на первой полосе появилась заметка "Сильнее смерти"…

К этому времени мы успели дать пресс-конференцию. Прямо на борту авианосца. С Гавайских островов прилетел переводчик, неплохо знавший русский, с ним – несколько десятков журналистов. С телекамерами, фотоаппаратами, прожекторами… А мы – деревенские парни, для нас это все дико. Может, поэтому и разговор получился коротким. Посадили нас в президиум, мороженое каждому принесли. Какой-то корреспондент спросил, говорим ли по-английски. Вскочил Поплавский: "Thank you!" Все рассмеялись. Потом поинтересовались, откуда мы родом, из каких мест. Ребята ответили, я тоже сказал, и вдруг у меня из носа ручьем хлынула кровь. Наверное, от волнения или перенапряжения. На том пресс-конференция и закончилась, толком не начавшись. Отвели обратно в каюту, поставили у дверей часовых, чтобы никто без спросу не ломился.

Правда, в Сан-Франциско, куда мы прибыли на девятые сутки, пресса свое наверстала, сопровождала на каждом шагу. О нас и по американскому телевидению рассказывали. Я раньше про это чудо техники лишь слышал, а тут включаю – идет сюжет о нашем спасении. Мы обросшие, исхудавшие… Я почти 30 килограммов сбросил, и ребята примерно по столько же. Помню, потом показывали «фокус»: становились втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем.

ГОД СПУСТЯ. ПОЛЕТ ГАГАРИНА.

Принимали нас в Штатах по высшему разряду! Мэр Сан-Франциско подарил символические ключи от города, произвел в почетные жители. Ко мне потом в Союзе девушки долго приставали с расспросами: "А правда, что ключ золотой?" Не станешь ведь объяснять: нет, деревянный, золотистой краской покрытый… В посольстве нам выдали по сто долларов на карманные расходы. Я набрал подарков маме, отцу, сестрам. Себе ничего не взял. Отвели в модный магазин и приодели: купили каждому пальто, костюм, шляпу, галстук. Правда, в узких брюках и остроносых туфлях дома я ходить не решился, не понравилось, что стали обзывать стилягой. Брюки отдал брату Мише, а ботинки – Крючковскому. Тот родным отправил. Еще нам подарили яркие трусы с ковбоями. Сейчас бы запросто носил, а тогда дико стеснялся. Потихоньку запихнул за батарею отопления, чтобы никто не видел.

По пути из Сан-Франциско в Нью-Йорк каждому подарили в самолете по шкалику виски. Я пить не стал, привез домой, брату отдал. Кстати, на авианосце был забавный эпизод, когда переводчик принес нам две бутылки русской водки. Говорит: по вашей просьбе. Мы сильно удивились, а потом посмеялись. Видимо, хозяева перепутали воду и водку…

– Остаться за океаном не предлагали?

– Спрашивали аккуратно, не боимся ли возвращаться. Мол, если хотите, предоставим убежище, условия создадим. Мы категорически отказывались. Боже упаси! Советское патриотическое воспитание. До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались.

В Москве в первые дни опасался, как бы не упекли на Лубянку, не упрятали в Бутырку, не начали пытать. Но в КГБ нас не вызывали, допросов не устраивали, наоборот, встретили у трапа самолета с цветами. Вроде бы даже звание Героев Советского Союза хотели дать, но все ограничилось орденами Красной Звезды. Мы и этому были рады.Фото: Удовиченко / РИА Новости ria.ru

– А за границей вы потом бывали?

– В Болгарии. Два раза. Ездил в Варну в гости к знакомому, жил у него с женой. Но это уже значительно позже. А тогда, в 60-м, у нас началась веселая жизнь. Когда прилетели в Москву, нам выдали программку: в девять утра быть в Доме радио, в одиннадцать – на телевидении на Шаболовке, в два часа – встреча с пионерами на Ленинских горах… Помню, ехали по городу, а вдоль улиц – плакаты: "Слава отважным сынам нашей Родины!" Утром у гостиницы ЦДСА садились в присланную машину, вечером возвращались в свои номера. Никакого инструктажа, о чем говорить. Каждый рассказывал что хотел.

Нас принял министр обороны маршал Малиновский. Подарил всем штурманские часы ("Чтобы больше не заблудились"), присвоил мне звание старшего сержанта, дал каждому двухнедельный отпуск на родину. Погостили мы дома, встретились в Москве и отправились в Крым, в военный санаторий в Гурзуфе. Опять все по первому классу! Там генералы да адмиралы отдыхали – и вдруг мы, солдаты! Номера с видом на Черное море, питание усиленное… Позагорать, правда, не получилось. Только разденешься, туристы со всех сторон бегут с фотоаппаратами. Просят снимок на память и автограф. Уже прятаться от людей стали…

В Гурзуфе нам предложили поступать в училище ВМФ в Ломоносове под Ленинградом. Все, кроме Федотова, согласились.

– Страх перед морем не возник после полуторамесячного дрейфа?

– Абсолютно никакого! Другое волновало: у нас было по 7–8 классов образования, вступительные экзамены мы сами не сдали бы. Месяц ударно занимались с прикрепленными преподавателями русским языком и математикой, кое-какие пробелы в знаниях заполнили, и все же зачисление прошло в льготном режиме. Политуправление похлопотало… И потом, откровенно говоря, учились мы так себе. «Хвосты» случались, зачеты не с первого раза сдавали. На занятия мы ведь ходили в перерывах между выступлениями. Я даже делегатом съезда комсомола успел побывать.

– Долго вокруг вас водили хороводы?

– Считай, до полета Юрия Гагарина мы шумели, а потом у страны и всего мира появился новый герой. Конечно, мы и приблизиться не могли к его славе. Даже не пытались.

– А встречались с космонавтом номер один?

– Как-то обедали вместе. Но это нельзя считать знакомством. Правда, в модной тогда детской считалке наши фамилии стояли рядом:

"Юрий – Гагарин.

Зиганшин – татарин.

Герман – Титов.

Никита – Хрущев".

Про нашу четверку сняли художественный фильм, Владимир Высоцкий написал к нему песню.

Стиляги переложили на рок-н-ролльный мотив американский шлягер: "Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин съел второй сапог".

Хемингуэй приветственную телеграмму мне присылал. Лежала дома, а потом затерялась. От Алена Бомбара письмо приходило, от Тура Хейердала. Конечно, приятно, что великие люди слышали мое имя, но я понимал: мы с ребятами своей славой обязаны стечению обстоятельств. Так сложилось. Хотя и сегодня не забывают. Пару лет назад какой-то чудак написал художественную повесть "Баржа Т-36". Нафантазировал всяких глупостей, насочинял муру! Подарили книжку, я пролистал ее и даже читать не стал. На полке в шкафу валяется…

Был момент, начал крепко выпивать. Научили. У нас ведь как? Любая встреча заканчивается застольем. А звали часто. Сперва мое выступление, потом банкет. И отказать людям нельзя, обижаются… Но в последние 20 лет ни капли спиртного в рот не беру. Даже пиво не пью. Спасибо медицине, помогла.

55 ЛЕТ СПУСТЯ. ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН

Вы вот говорите: те 49 дней – главное событие жизни. Да, эпизод яркий, с этим не поспоришь. Но у кого-то и такого нет. Люди умирают, что называется, не родившись. И самим вспомнить нечего, и их никто не знает.

А наша четверка, как ни крути, и после того дрейфа жила достойно. Судьба, конечно, побросала, но не сломала. Я с марта 1964 года по май 2005-го бороздил воды Финского залива. Сорок один год прослужил на одном месте. В аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Как говорится, в тридцатиминутной готовности. Суда, правда, менял.Сначала работал с пожарными, потом с водолазами. Много было разных историй. В Москву на парад в честь Дня ВМФ четырежды ходил. Одиннадцать суток по рекам и каналам шли, месяц репетировали, чтобы выдать перед ВИП-зрителями струю воды высотой сто метров. С Северного флота боевую подлодку на парад специально тащили! Впрочем, это уже для другого рассказа…

Федотов служил в речфлоте, плавал по Амуру. Кстати, о том, что у него родился сын, Иван узнал, когда нас американский авианосец подобрал. Вернувшись в Москву и получив отпуск, сразу рванул на Дальний Восток к семье…

Поплавский, окончив училище в Ломоносове, никуда уезжать не стал, там и осел навсегда. Участвовал в экспедициях в Средиземном море, Атлантике, вел наблюдение за космическими аппаратами. Он, как и Федотов, к сожалению, уже умер. Остались мы с Крючковским. Толя после учебы попросился на Северный флот, но пробыл там недолго – жена приболела и он перебрался на родную Украину, в Киев. Всю жизнь проработал на судостроительном заводе "Ленинская кузница". В последний раз мы виделись в 2007 году. Летали на Сахалин. Сделали нам такой подарок – пригласили. Пробыли неделю.

– Опять штормило?

– Не то слово! По программе планировался полет на Курилы, но аэродром Итурупа три дня не принимал. Летчиков почти уговорили, но в последний момент они отказались, говорят, мы же не самоубийцы. Полосу на Итурупе японцы строили для камикадзе: тем важно было взлететь, о посадке не думали…

Так больше и не довелось побывать в местах, в которых мы служили. Теперь не выберемся. Здоровья нет, да и дорогу некому оплачивать. Крючковский в конце прошлого года перенес инсульт, долго лежал в госпитале, я тоже на аптеку работаю, хронических болячек развелось без счета. Хотя до 70 лет держался, почти не хворал. Пенсии не хватает, на лодочной станции сторожу, частные яхты да катера охраняю. Живу с дочкой и внуком Димой. Жену Раю похоронил семь лет назад. С Крючковским иногда созваниваемся, стариковскими новостями обмениваемся.

– О политике говорите?

– Не люблю этого. Да и что обсуждать? Была одна страна, которую развалили. Теперь вот на Украине война… Когда-нибудь она закончится, только, боюсь, нам не дожить.

Я теперь дальше Стрельны почти не выбираюсь.

– Вы же почетный житель города?

– Да, не только Сан-Франциско… В 2010 году избрали. Сначала Владимира Путина, потом – меня. Удостоверение N 2 выдали. Правда, звание в буквальном смысле почетное, никаких льгот не предполагает. Даже на оплату коммунальных услуг. Но я не жалуюсь. Вот на пятидесятилетие дрейфа мне холодильник подарили. Импортный, большой…

P. S. Все думаю над вашим вопросом о главном событии жизни. Честно говоря, лучше бы их не было, тех сорока девяти дней. Во всех смыслах – лучше. Если бы тогда нас не унесло в море, после службы вернулся бы я в родную Шенталу и продолжал бы работать трактористом. Именно тот шторм сделал из меня моряка, всю жизнь перевернул…

А с другой стороны, о чем бы мы с вами разговаривали сегодня? Да и не приехали бы вы ко мне. Нет, глупо сожалеть.

Куда несло, туда, как говорится, и вынесло…

В 1960 году появилась песня "О четырех героях". Музыка: А. Пахмутова Слова: С. Гребенников, Н. Добронравов. Эта песня в исполнении Константина Рябинова, Егора Летова и Олега Судакова вошла в альбом "На советской скорости" – первый магнитоальбом советского андеграундного проекта "Коммунизм".

29 июля 2017 году умер Асхат Зиганшин – один из героев бессмертного дрейфа баржи «Т-36».

Из событий, произошедших в 1960 году в СССР, можно было бы рассказать ещё о том, что:

• 1 мая над Уралом советская ракета сбивает самолет американского шпиона Гарри Пауэрса.

• В столице открывают бассейн «Москва» и закрывают Таганскую тюрьму.

• С преступностью борются силами дружинников, а с тунеядцами – всем миром.

• Частная жизнь идет своим чередом. Во дворах танцуют под Майю Кристалинскую и осваивают новую игру – бадминтон.

• Дети носят чулки и лифчики, женщины вяжут шапочки-менингитки.

• В кино смотрят «Ночи Кабирии» и «Бабетта идет на войну».

• На комсомольских собраниях ругают бородачей и прозрачные блузки.

• Становится модным ходить в походы и работать геологом.

Незаметно мы много времени уделили АУРЕ 1960-го года. Пора переходить к нашей основной теме – событиям, произошедшим в этом году с нашей семьёй.

Часть 2 Моя работа в НИХТИ

На фотографии запечатлены возвращавшиеся с прогулки – мой отец, бабуся и друг Бориса – Борис Волков. Сам Борис фотографировал их, поэтому на снимке его – нет. Но самое интересное – в объектив попал непонятный объект, летящий в небе. Уж очень он похож…

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

1960–ый год памятен многими событиями, и печальными и радостными. Поскольку мы поженились 20-го ноября 1959-го года, шёл первый год нашей совместной семейной жизни. Первые обиды, первые ссоры и примирения…

Всё это было, но было так давно: мы притирались друг к другу.

Две остановки не доезжая до посёлка, был завод – п/я 6. Он выполнял работу для института (НИХТИ), но был на собственном балансе. В состав завода входила строительная организация, проводившая бетонные и другие строительные работы для завода. В этой строительной организации работали я и мой отец.

1 января предприятие п/я № 6 было введено в состав п/я № 14. В соответствии с этим все работающие на предприятии п/я 6 – с 1.01. 60 г. были переведены на п/я 14.

Строительную контору, в которой я работала, расформировали, передав её функции какому-то другому отделу завода. Меня, как и всех, кто попал под это расформирование (практически – сокращение), вызвали в отдел кадров, и мне предложили должность старшего техника в лаборатории № 10, с окладом 800 рублей.

Я согласилась, распрощавшись навсегда с профессией строителя. Так случайно мы с Виктором оказались работающими на одном предприятии – п/я 14.

Запись в трудовой книжке:

12. 1960 г. 1.01. Переведена на ПРЕДПРИЯТИЕ П/Я 14.

13. 1960 г. 1.01. Ст. ТЕХНИК лаборатории № 10

14. 1960 г. 11.26. Переведена Ст. ТЕХНИКОМ в ЛАБ. № 8.

Я работала теперь в п/я 14. П/Я 14 – это Научно-Исследовательский Химико-Технологический Институт (НИХТИ), занимавшийся разработкой двигателей для ракет различного назначения, созданием твёрдых топлив (порохов) для них и – отработкой технологий изготовления этих топлив, а также испытанием двигателей баллистических ракет.

Располагался институт в посёлке имени Дзержинского. Испытания двигателей проводилось на территории института, находившейся в лесу, сразу же за посёлком. Из-за секретности посёлок считался «закрытой территорией».

Надо пояснить следующее. Испытательный полигон находился в лесу. Эту территорию так и называли – «в лесу». Там было несколько лабораторий и полигон.

Полигон представлял собой ряд расположенных вдали друг от друга бункеров.

В бетонированном помещении, глубоко под землей (на случай безопасности во время возможного взрыва) были установлены рельсы. На них крепился двигатель – стеклопластиковая труба, начинённая порохом, и вся обвешанная датчиками. Двигатель прочно крепился к рельсам. При испытании его «включали» – поджигали. И он начинал метаться на своей опоре, пока не догорал порох. Если вдруг, он обрывал крепления, то вылетал на площадку перед бункером. Площадка представляла собой дно огромной ямы, вырытой глубоко в земле. Двигатель бешено метался по стенкам ямы, пока не догорал. Бывали случаи, когда он вылетал вверх, и тогда мог упасть где угодно, и не только в лесу. Иногда, обломки долетали до колхозных полей, и падали рядом с работающими на грядках колхозниками, оставляя чёрные следы сажи и гари.

Много лет спустя, когда уже вовсю говорили об НЛО, объявлялись свидетели, видавшие эти неопознанные объекты над лесом, где проводились испытания.

У нас есть фотография, на которой запечатлены возвращавшиеся с прогулки – мой отец, бабуся и друг Бориса – Борис Волков. Сам Борис фотографировал их, поэтому на снимке его – нет. Но самое интересное – в объектив попал непонятный объект, летящий в небе. Уж очень он похож на НЛО. Говорили, что НЛО часто видели над лесом, где проходили испытания двигателей ракет, работающих на твёрдом топливе.

Фотография приведена выше…

Виктор работал на основной территории предприятия, а «в лесу» работал мой брат – Борис.

Лаборатория № 10, в которую меня перевели, находилась на территории опытного завода и входила в отдел, которым руководил известный учёный – Победоносцев.

До завода можно было дойти пешком. Но я, разумеется, выходя из дома, шла направо, на площадь, и ехала две остановки на автобусе, до проходной завода. Кто бы сомневался? Лень раньше меня родилась.

На заводе я работала в отделе Победоносцева, а потом – Путинцева.

Победоносцев – известный учёный, имеющий прямое отношение к созданию «Катюши». Он создал двигатель на твёрдом топливе – основу установки и разработал теорию её функционирования – каппа Победоносцева.

ВИКТОР ДОБАВЛЯЕТ: – как известно, первые испытания были неудачными: снаряды разлетелись веером и накрыли большую площадь, что очень не понравилось наркому К.С. Ворошилову. Зато это впоследствии считалось большим достижением.

Продолжаю – я (Ираида)…

Виктор знал о Победоносцеве ещё во время учёбы в МАИ, а теперь, в НИХТИ их пути пересеклись ещё раз. А мне посчастливилось работать в его отделе.

Юрий Александрович Победоносцев перешел на работу в НИХТИ по рекомендации главного конструктора С.П. Королёва. В его задачи входило – дальнейшее развитие ракетной техники.

Генеральный директор НИХТИ – Б.П. Жуков специально для Ю.А. Победоносцева создал лабораторию по проектированию РДТТ (ракетных двигателей на твёрдом топливе).

И уже через год, в 1959 году, лаборатория провела первое огневое стендовое испытание ракетного двигателя с отсечкой тяги. Для этого – в передней крышке двигателя с помощью детонирующего шнура вскрывались дополнительные отверстия. Результаты были отличные.

Уже в мою бытность в этой лаборатории (в 1960 году) эта работа была признана как – изобретение, одним из авторов которого являлся – Ю.А. Победоносцев.

Я была тогда ещё ничего не знающей и не понимающей девчонкой. Каждый день, встречаясь с такими известными, ведущими учёными – конструкторами, я даже не предполагала, что когда-нибудь, я буду об этом вспоминать с гордостью.

Я на работу была принята в лабораторию Путинцева, (входящей в отдел Ю.А. Победоносцева), в группу отработчиков, которой руководил группой – Бритарёв Слава. Отдел находился на территории опытного завода.

В комнатке, где сидел Юрий Александрович Победоносцев стояло вдоль стены два стола, за которыми сидели – начальник моей лаборатории – И.П. Путинцев и Ю. А. и Победоносцев который был уже назначен начальником отдела.

Перед каждым из столов стояло по кульману. И оставался всего лишь узенький проход вдоль окна и стены ко второму столу. Поскольку по многим, особенно личным вопросам (например, отпроситься…), нужно было идти в эту комнату, приходилось частенько туда заглядывать. А иногда я ходила туда с графиками, которые мне давали строить на листах миллиметровки…

На одно из опытных испытаний двигателя с отсечкой тяги Юрий Александрович пригласил С.П. Королёва. Эффект «гашения» и повторного воспламенения порохового заряда произвёл на Королёва большое впечатление.

Работы в этом направлении развивались с такой скоростью, что, как обычно бывает – потребовалось расширение отдела. Вернее, – раньше была проектно-конструкторская лаборатория, которой руководил – И.П. Путинцев. А теперь, кроме этой лаборатории были ещё организованы – новые:

– лаборатория теплоизоляционных материалов во главе с начальником – В.И. Фионичевым и – лаборатория прочности – начальник О.Н. Иванов.)

О! Этот Олег Николаевич Иванов мне позже запомнится надолго. Уже когда я училась в институте – МХТИ, он у нас – у поселковых студентов консультировал выполнение зачетных работ по высшей математик. Мне несколько раз пришлось переделывать работу, чтобы получить зачёт…

Помню – я просила Виктора помочь мне в решении задач в контрольных заданиях, но он всегда говорил мне – «Думай и решай сама». Я обижалась, а теперь благодарна ему за это. Приходилось самой «добывать знания», которые потом в жизни мне не раз приносили пользу…

Этим большим разросшимся отделом руководил Ю.А. Победоносцев.

Но пришло нежеланное время, когда здоровье Ю. А. ухудшилось. Он перешел на должность старшего научного сотрудника.

Руководство отделом перешло – к И.П. Путинцеву, который к этому времени уже защитил кандидатскую диссертацию.

Не помню, в чём заключались мои рабочие обязанности. Кажется, заполняла какие-то таблицы, строила разные кривые, в общем, что-то в этом роде…

Гораздо позже я стала разбираться в этих кривых, которые мы строили на миллиметровке. Это была обработка результатов опытных испытаний ракетных двигателей. Мы строили графики скоростей горения поровых зарядов.

В ноябре 1960 года лабораторию перевели на основную территорию института. Это было рядом с домом, в котором позже нам дали комнату. А главное – мы с Виктором работали теперь в одном здании, хотя это его не особенно радовало.

Виктор работал – старшим инженером лаб. № 18. В связи со стратегией секретности, лабораториям периодически изменяли номера. Поэтому 16.03.60 г. лаб. № 18 была переименована в лаб. № 8. Соответственно, и Виктор был «переведён» в лаб. № 8. В этом же году он был повышен в должности, и стал руководителем группы.

Запись в его трудовой книжке:

6. 1960 III 16 Лаборат. № 18 переименована в лаб. 8

Ст. инженер лаборатории 8

7. 1960 IX 1 Переведен руководителем группы лаб. № 8

Надо сказать, что я всячески старалась быть в курсе работы Виктора. Поэтому у нас сразу же вошло в обычай – приходя домой, вечером делиться новостями о впечатлениях дня. Эта привычка так и осталась на всю жизнь…

А ещё мы любили помечтать о будущем. Ну, у меня какое будущее? Я ждала ребёнка. А вот перед Виктором стояли реальные цели. Впрочем, такие же желания теплились в головах всех молодых специалистов, пришедших работать в институт.

В первую очередь – это карьера по служебной лестнице. Это не только должности: инженер, ст. инженер, руководитель группы, начальник лаборатории или отдела, но и зарплата. А деньги всегда были первой необходимостью в любой семье, особенно в семье молодого специалиста, в которой ожидается новый член семьи…

В научном плане – успешное сочетание непосредственно выполняемой работы с научными разработками. Публикации собственных статей, или в соавторстве с кем-то. Затем – аспирантура. Потом защита кандидатской и т. д.…

И, конечно, всё это невозможно осуществить, не будучи членом партии…

Дальше наши мечты и планы не продвигались. Итак, эта программа задумывалась надолго вперёд. Для начала Виктор подал документы в аспирантуру…

Часть 3 Играем в семью

На фотографии – я (Ираида), Виктор и моя сестрёнка Милочка.

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

Жить мы продолжали на частной квартире, которую снимали мои родители, в доме тёти Моти, в деревне Гремячево.

Не помню почему, но они не брали с нас деньги за жильё, которые они платили хозяйке. С первых же дней я объявила своим, что мы с Виктором будем питаться отдельно, и самостоятельно распоряжаться своим бюджетом.

Свою семейную жизнь мы начинали с проб и ошибок. Конечно, самым больным вопросом был финансовый. Мы начинали жизнь с нуля. Не было даже элементарных ножей и вилок. Правда, на свадьбу нам подарили столовый сервиз, который служил нам верой и правдой много лет.

Для меня семейная жизнь началась с игры. Я играла в хозяйку, не умея ничего делать, а главное – правильно вести хозяйство.

С самого начала я объявила родителям, что хочу вести своё хозяйство самостоятельно. В моём понимании, муж должен был зарабатывать деньги и отдавать жене, а она – тратить их.

Но рассчитывать деньги, планировать расходы – я не умела. Поэтому, в первый же месяц, забрав у Виктора получку, я помчалась в магазин, купила какие-то хозяйственные мелочи: керосинку, собственную сковородку, элементарные вилки, тарелки и чашки, ну, и продукты, в конце концов.

И, естественно, уже к авансу у меня не только не осталось денег, но я ещё сумела у мамы перехватить в долг небольшую сумму.

То же самое произошло и к моменту очередной зарплаты. Виктор возмутился, и попросту в очередную получку мне не отдал деньги, сказав, что тратить я не умею, а посему больше доверять мне свою зарплату не будет…

Но только одной моей зарплаты, естественно, не хватило бы даже на наше питание. Я пробовала с ним объясниться. Но всё было бесполезно.

Если я могла вспылить, или обидеться на что-либо, то через два часа я успокаивалась, и уже не обижалась на обидчиков, а даже чувствовала себя виноватой в чём-то. Это называется отходчивостью.

А у Виктора была противоположная черта. Он, после какого-то инцидента просто замолкал, и мог молчать днями. Создавалось какое-то дурацкое положение. Он приходил с работы домой, молча съедал свой ужин, не поинтересовавшись, на что я купила продукты, затем также молча читал газету или книгу, затем опять же, также молча ложился спать, отвернувшись к стене…

Так продолжалось первые два месяца. А когда Виктор, придя домой в день зарплаты, почему-то в очередной раз не отдал мне деньги. Я спросила —???…

В ответ услышала: – «Ты деньги тратить не умеешь, поэтому я тебе больше их отдавать не буду…». И замолчал. Денег он не отдал. Я без него плакала, пробовала с ним разговаривать… Но он упорно молчал.

Наконец, я прерывающимся голосом предупредила его, что продуктов у меня больше нет, и надо выяснить, как мы будем жить дальше.

Сели. Обсудили… Он мне отдал деньги при условии, что в следующую зарплату я должна отчитаться ему за все расходы… Пришли к обоюдному решению – записывать все расходы, с тем, чтобы он мог проверить их рациональность и необходимость.

Прошел ещё месяц. Я, зная, что мне придётся «держать отчёт» за расходы, тщательно записывала всё, что покупала. Естественно, при этом старалась обдумывать каждую покупку. В конце месяца, я представила ему отчёт, но и в этот раз у меня свободных денег не осталось. А затем я завела тетрадку, в которую стала записывать все расходы до копеечки. Прошёл ещё один месяц. Сели вместе…

Виктор долго изучал мои записи, просмотрел перечень продуктов, помолчал, а потом, поскольку придраться ему было не к чему, он всё-таки пробурчал – «Ну, семечек можно было и не покупать»…

После этого случая, мы решили все расходы согласовывать, зарплату распределять совместно, и т. д. и т. п.

Вот таким был мой первый жизненный урок по ведению хозяйства.

Учёт расходов с тех пор ведётся на протяжении всей жизни. Сначала я просто вела учёт, потом научилась планировать. Позже мы делали это вместе.

Когда приносили домой зарплаты, садились и рассчитывали – куда и как будем тратить деньги.

Откладывали на необходимые траты: квартплату, за телефон, за гараж, за детские сады и ясли, откладывали на питание и на отдачу долгов.

А долги у нас были постоянно: непосредственные долги, оплата кредитов и т. д. В кредит мы брали часто и стоящие вещи. Кончался один кредит, начинался другой. Мы купили в кредит: швейную ножную машинку, электрический камин, приёмник с радиолой, цигейковую шубу из искусственного меха и ещё много нужных (а нужных ли?) вещей.

Умение планировать, и занимать деньги срослось у нас в едином порыве. И только благодаря этому – занять, а потом экономить, и отдавать долги, позволило нам жить «не по средствам»… Мы купили в долг и «Москвича», и «Волгу». Мы в долг покупали дорогую мебель в первый же год нашей семейной жизни, и впоследствии – гарнитуры «Антик», кухонный гарнитур и т. д.

Записывать расходы мы продолжали все года совместной жизни, делаем это и сейчас. Таким образом, именно благодаря расчётливости Виктора Анатольевича, началось моё перевоспитание в направлении бережливости и разумности финансового бытия.

У нас до сих пор хранятся огромные канцелярские книги с учётом наших расходов. Жаль только, что самые первые или потерялись, или попросту где-то лежат, не попадаясь на глаза. Не все книги написаны аккуратно. Но, если их полистать, то можно проследить нашу «материальную» жизнь за всю нашу жизнь. Ну, и, конечно, из них видно: как менялись, и индексировались розничные цены; что мы покупали; как питались, и одевались; сколько тратили на отдых, на подарки, праздники и т. п…

Когда мы поженились, у Виктора было на книжке 600 рублей. На эти деньги мы сделали первую покупку – кровать, которую поставили в нашей каморке. Не помню, кто нам подарил верблюжье зелёное одеяло, подушки и постельное бельё. Наверное, это сделали мои родители.

На свадьбу БАТЯ (отец Виктора) привёз нам большой немецкий ковёр, который закрыл стенку со всех сторон вокруг кровати. Столик у окна и два стула. Вот и вся обстановка нашего «гнёздышка». Но оно было такое уютное, тёплое, а, главное – своё первое жилище, хотя оно было и в частном доме.

Но хотелось большего. Не имея денег, я любила ходить по магазинам и мечтала. Я рассматривала мебель, посуду, какие-то нужные, и не очень нужные вещи. Было интересно представлять – как будет у нас, когда мы рано или поздно получим свою комнату. О квартире мы тогда и не мечтали. С жильём было трудно всегда.

В Дзержинку приезжало каждый год несколько молодых специалистов. Их поселяли, как и Виктора, в общежитие. А те, кто был женат, снимали в той же деревне Гремячево, где обосновались и мы – комнатки.

Утром, когда из Гремячево мы спешили на работу, всегда встречались с такими же, как мы – молодоженами. Некоторые везли колясочки с малышами, чтобы по дороге оставить их в яслях или у нянь…

Гремячево – одна из 4-х деревень, принадлежавших Николо-Угрешскому монастырю, и образовавших – в последствии посёлок, а затем и город Дзержинский в Московской области. Сейчас на месте бывшей деревни Гремячего – новый район, улица Томилинская. От бывшей деревни не осталось – ничего…

Деревня Гремячево упоминается в документах начиная с 1521 года, как выселки Капотневского стана, сожженные крымскими татарами, при приходе их на Москву.

В 1773 году в Гремячево было 50 дворов и проживало 310 человек.

С 1861 года деревня входила в Выхинскую волость Московского уезда Московской губернии, после революции переименована – в Ухтомскую.

В 1890 году в деревне было 688 жителей, действовало 3-х классная школа, размещавшаяся в крестьянском доме. В 1911 году для школы построили специальное здание.

В 1930 году был создан колхоз, который в 1950 вошел в объединённый колхоз имени Ленина.

Вот такой была история деревни Гремячево, в которой мы с Виктором с нуля начинали свою семейную жизнь.

Мебельные гарнитуры были в то время дефицитом. На нашем маленьком поселковом рынке внутри монастыря, у малого пруда, был мебельный магазинчик. В него завезли чешский гарнитур, но при перевозке в серванте разбили стекло. Поэтому сразу его никто не купил, хотя продавец гарантировал, что стёкла привезёт позже обязательно.

Во время обеденного перерыва, я иногда любила прогуляться по магазинчикам, в том числе, забегала и в мебельный.

Увидев гарнитур, я загорелась желанием – купить его, и немедленно уговорила Виктора посмотреть мебель. Стол, стулья и тумбочки из гарнитура были уже проданы. Остались сервант и шкаф. Шоколадного цвета фанеровка. В серванте уйма полочек, ящиков, и даже был бар, внутри – зеркальный. Ну, не было стекла, но ведь, обещали…

Виктор на этот раз не сопротивлялся. Я уже была беременна. В посёлке строился дом для молодых семей с малогабаритными однокомнатными квартирками. Мы надеялись, что и нашей молодой семье, выделят квартиру в этом доме. А там одной кроватью не обойдёшься.

Короче, мы не растерялись, перезаняли денег, и купили шикарную мебель, и перевезли её в Гремячево.

В это время мы переехали из дома Фени в другой дом на этой же улице – дом Моти. Там было свободнее. Мои родные жили на первом этаже, а мы с Виктором заняли комнату – на втором. На нашу новую мебель мы не могли наглядеться. Кстати, всю остальную обстановку позже мы подбирали под купленный гарнитур, который нам служил много-много лет.

Вероятно, расчётливость Виктора, которой я подчинилась, а потом и придерживалась сама, позволила нам в первый же год нашей семейной жизни приобрести много необходимой мебели и вещей. Мы купили кроме серванта за 2600 руб., и шкафа за 1400 руб., – стол, стулья, письменный стол, приёмник с проигрывателем за 1100 руб. и кучу мелкой домашней утвари, типа необходимой посуды и т. д.

В общем, урок первого года продолжался всю жизнь и с большой пользой. Я многому научилась, во многом изменила свой характер, но и Виктор с годами заметно менялся, и во многих отношениях – к лучшему…

Часть 4 Голубая мечта

ВСПОМИНАЕТ ВИКТОР

Мы ещё не успели «опериться» в своей семейной жизни, а уже стали мечтать о собственной машине. По крайней мере, очень хотелось получить права, для чего мы с Сашей Смирновым поступили на курсы вождения, которые окончили в 1960 году, и получили права. Практику вождения мы проходили на грузовой машине ГАЗ-51.

Права были получены, но машины не было и поэтому, чтобы получить навыки езды на машине, я и Ратмир решили взять машину на прокат.

Поехали в Люберцы и по ходатайству предприятия получили абонементные карточки, по которым хотели получить легковую машину в прокат на несколько дней.

Мы с Ратмиром пришли на пункт проката, где нам предложили машину «Москвич».

Дежурный диспетчер – подвёла нас к машине, сама открыла капот, и сказала, чтобы мы щупом замерили уровень масла, чтобы потом не говорили, что его не было. Сначала Ратмир, а потом я безуспешно искали, где же находится этот самый щуп.

(К легковой машине мы с ним подошли в первый раз в жизни!).

Диспетчер, видя наши безуспешные попытки, резко сказала: «Идите-ка вы…!!!», и пошли мы солнцем гонимые…

Впоследствии Ратмир не раз брал машину в прокат, а я так и не решился это делать до приобретения собственной машины.

Часть 5 Вторжение

Наверное, все очереди в столовых всегда были чем-то похожи друг на друга.

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

Пока я работала на территории завода, я не была знакома с его сослуживцами. В основном, мы дружили семьями со Смирновыми Валей и Сашей, которые поженились чуть раньше нас, и жили в собственной комнате, в коммунальной квартире.

Нужно отметить, что Виктор очень дорожил своей свободой и мнимой независимостью.

Когда я территориально оказалась на работе в одном здании с его отделом, даже тогда он избегал встречаться со мной на работе или в столовой.

Сначала я не обращала на это внимания. Но однажды, когда я пришла в столовую, и встала (а у меня уже был немного заметен животик) в конец очереди, я увидела Виктора недалеко от кассы, в окружении своих сотрудниц.

Они весело смеялись, шутили. Взяв подносы, они пошли и сели за один столик. Им было по-прежнему весело. А я ещё долго стояла в очереди, а потом сидела где-то в стороне, и наблюдала за их компанией.

Во мне всё кипело. Я решила, что с этим безобразием надо кончать. Быстро заглотав обед, я подошла к их столику. Первым желанием было стукнуть кулаком по столу. Но я представила, что столик подскочит, и это будет скандал на всю столовую. Поэтому, чтобы сдержаться, я помню, руки спрятала за спиной, и буквально прошипела: – «Если ты ещё раз пойдёшь обедать без меня, учти…».

С тех пор мы ходили обедать вместе. Но это выглядело так. Я его спрашивала по телефону, что ему брать на обед, потом выстаивала очередь, брала два подноса, занимала ему место за столиком, а он просто приходил – на готовенькое, да ещё и ухитрялся опаздывать. Так началось моё приручение и «обуздание» моего свободолюбивого супруга.

Следующим шагом было следующее…

Я попросила кого-то из общих знакомых, чтобы мне сделали экскурсию в лабораторию, где работал Виктор. Это происходило так.

Мы с ней открывали дверь в очередную комнату, входили, здоровались. Затем она громко мне объясняла, что это за участок (машинный зал, комната программистов и т. д.).

Визуально все уже меня знали. Когда мы таким же «Макаром» вошли в комнату, где находился Виктор, он по-моему, остолбенел.

Но с тех пор, когда мне что-нибудь было нужно, я спокойно приходила к нему в лабораторию. Постепенно я познакомилась со всеми его сотрудниками, из которых 90 % были – женщины.

Но финишем был поступок, который все его сотрудники посчитали – «сверх наглостью».

А было это так. В их отделе: то ли премию дали внеочередную, то ли совпали чьи-то дни рождения, сейчас причину праздника уже не помню. Только коллектив решил отметить какое-то событие. Квартиру предоставила под это мероприятие дочка начальника отдела – Соркина – Элеонора. Родителей куда-то на вечер спровадила. Вероятно, они уехали к сыновьям, которые жили в Москве.

В одной из комнат, помню в крайней слева, от дверей до окна был накрыт стол. Все хлопотали. Дверь на лестничную площадку была открыта. Туда выходили курить.

Такие сабантуйчики были не раз и раньше.

(ВИКТОР УТОЧНЯЕТ: – Ничего подобного! Это Соркин собрал нашу смешанную лабораторию, которая стала основой будущего вычислительного отдела – ВЦ, у себя дома, в только что полученной двухкомнатной квартире и сам, конечно присутствовал).

(ИРАИДА НАСТАИВАЕТ: – Виктор перепутал. В этот раз Соркина не было. Вероятно, он и собирал коллектив, но не в этот раз. Тем более, что вопрос о создании Вычислительного центра возник позже).

А в этот раз я решила – баста! И подговорила Валю Смирнову с тем, чтобы мы с ней пошли туда вместе с мужьями. Она поддержала мою инициативу. Мы собрались и пошли…

Наше появление произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

Когда нас увидели поднимающимися по лестнице, кто-то, кто в это время курил, бросился в квартиру с воплем – «Дудко идёт не один!» Перед нашими носами дверь громко захлопнули… Прошло несколько минут, в течении которых в квартире бурно обсуждалась ситуация, и принималось решение, что же делать?

Наконец, дверь открылась, и нас впустили. Первое, что я помню, кто-то громко кому-то сказал – «Принеси, пожалуйста, ещё тарелки, мы же не рассчитывали на такое количество…». В основном, вечер прошел нормально…Ничего, пережили и этот момент. С тех пор нас везде приглашали вместе.

Так был завоёван окончательно мой статус жены Дудко Виктора Анатольевича.

Часть 6 Командировки

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

Виктор относительно часто ездил в командировки. Остались письма из некоторых его поездок.

В Киев Виктор съездил на Всесоюзную конференцию по программированию.

УВАЖАЕМЫЙ ТОВАРИЩ!

Оргкомитет II научной конференции по вычислительной математике и вычислительной технике приглашает Вас принять участие в работе конференции, которая состоится 6–10 июня 1960 года в г. Киеве.

Конференция открывается 6 июня в 10 час.

В большом конференц-зале Академии Наук УССР (г. Киев, ул. Владимирская, 54).

ОРГКОМИТЕТ

На фотографии – Старый Киев. Пешеходный мост. 1960 год.

В свободное время, как позже Виктор рассказывал сам, они с Сашей Смирновым не просто загорали на Днепровском золотом пляже, а с чужими ребятами играли в преферанс. Он сейчас сам ужасается, вспоминая это. Ведь, они могли так налететь, что и в живых-то не остались бы!

1960 г. ПИСЬМО из КИЕВА. В. А. в командировке.

Гостиница Театральная 232.

7.06.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Пишу тебе на третий день пребывания здесь.

Сегодня мои звонили с 9-и до 10, как я тебе говорил, но ты не подошла, и мы не сказали с тобой ни слова. Поэтому я решил тебе черкнуть пару строк.

В первый день мы устроились в гостинице, и потом все пятеро пошли на пляж. К сожалению, это было не совсем правильное решение, т. к. мы с Сашей сгорели дотла, и целый вечер и ночь мучились. Сейчас немного прошло, но вчера на пляже уже не были. Сходим завтра или сегодня.

Здесь идут «Ночи Кабирии» и завтра мы думаем сходить на неё (картину). Приеду 15-го утром, а 9-го вылечу на самолёте домой. Стоимость билета поездом в купейном, с постелью – 106 рублей, а самолётом – 116.

Время у нас заполнено полностью докладами с 10-и до 14 и с 16 до 20–21 часа. Так что особенно не разгуляешься.

Впрочем, здесь были сандалеты за 40 рублей, если будут на мой размер, то я возьму, если ты не возражаешь.

Домой звонить не буду, а приеду (вернее, прилечу) раньше на 1 день. Это интереснее, и неожиданное.

Киев весь в зелени, жарко. Жарко даже вечером, и все ходят без пиджаков. Вода в Днепре не особенно тёплая, но и не холодная. Город сам по себе не плохой, но люди здесь ужасные – грубияны почти везде, так что нам москвичам, приходится удивляться этому.

Мы ещё не были в достопримечательных местах Киева, а я даже не знаю – будем ли мы их здесь посещать, т. к. нет времени, да и очень жарко.

А, вообще, кажется, что уже прошло очень много времени со дня отъезда и я всё удивлялся, что прошло всего 2 дня, а я думал, что прошло 4–5 дней. Саша приедет 10-го, так что ты можешь у него узнать кое-что про наше житьё-бытьё.

Койка его в нашем номере стоит рядом с моей. Моя койка у окна. Живём мы в гостинице «Театральная». Из окна вид на Оперный театр и площадь около него.

Лёжа в постели, я вижу, как подходят люди на спектакль, а затем, спустя некоторое время, начинают расходиться.

Вот пока и всё моё послание.

Т.к. письмо придёт к 10-му, я поздравляю твоего отца с днём рождения, и желаю ему доброго здоровья и сто лет жизни.

Крепко, крепко целую.

Твой ВИКТОР.

P. S. Ты сделай там и зарегистрируй приёмник.

Потом была командировка в Саратов.

С докладами наших ребят пока ещё не посылали на конференции, а ездили они, как простые участники. Но они обязаны были прослушать все доклады, и потом на работе отчитаться за полученные знания. Так, что ездили они часто, и набирались впечатлений не только от конференций, но и от новых городов, новых знакомств и т. д.

Была одна командировка – Тракай, в Прибалтику, которая оставила в душе неприятное чувство.

С этими фотографиями связана небольшая история. Соседка Люды Липановой – моей начальницы, (я даже не помню, как её звали), собралась в командировку с кем-то из сотрудниц. С ними поехал Виктор. Молодые женщины решили пошутить, и поспорили между собой – кому удастся соблазнить Виктора. Но это им не удалось. (Много было свидетелей).

Тогда они решили в отместку за это «насолить» ему. Специально нащёлкали «компрометирующих» фотографий, и, вернувшись домой, отпечатали снимки, отобрали несколько, и принесли на работу. Спросили Виктора – сам он отдаст их мне, или это сделают они?

Тракай

В командировке в Прибалтике

И не лень было им разыгрывать сценки, где они обнимаются с ним, – и тому подобное… Конечно, ничего криминального в снимках не было. Но проучить его, чтобы – отучить от подобных ситуаций – следовало…

Помню, он пришел домой в обеденный перерыв. Пообедали, а потом он мне сказал – «Тебе просили передать»…

Я вынула из конверта фотографии, и просмотрела. Не зная, как поступить, я швырнула их на пол.

Я теперь не помню, вспыхнула ли во мне искра ревности, когда я просмотрела фотографии, принесённые Виктором. Наверное, – нет.

Ну, во-первых, я знала, что Виктор мог бы мне изменить только, если бы – влюбился.

А во-вторых, условия для этого должны соответствовать полной изоляции содеянного. Он знал, что всё «имеет уши», и всё «рано или поздно становится явным». А уж, если мне что-то станет известно, то…

А что – то? Ничего бы я и не сделала. Это просто я его пугала угрозами, типа:

– Если ты себе что-нибудь позволишь с кем-нибудь, то я этой какой-нибудь – кислотой глаза выжгу, и тебе мало не покажется…

У нас с Виктором без всякой договорённости, сама собой сложилась привычка – как бы сильно мы не поссорились, спать ложились всегда вместе. Может быть, (позже потому что, в доме было двое детей, а при них мы свои ссоры не афишировали), а, в первый год – потому, что в доме не было других свободных спальных мест.

Ну, одну ночь спим спина к спине, вторую, а потом, в какой-то момент поворачиваемся оба в одну сторону. И тогда происходит молчаливое примирение.

В этот раз наша размолвка кончилась тем, что после этой поездки в Прибалтику, Виктор ездил в командировки, в основном – один или с Валей Андреевой, очень строгой женщиной, которая блюла порядок в лаборатории, воспитывая всех сотрудников в строгости…

Часть 7 Ревность

Я была очень ревнивая. Я понимала, что ревность – это болезнь. Но ничего поделать с собой не могла. Ревновала я иногда буквально на пустом месте.

Помню – пришли в его лабораторию, молодые специалисты – Людочка и Валюша. Как-то сразу получилось так, что Валю подключили к работам, которыми занимался непосредственно Виктор сам. Естественно, им приходилось проводить вместе времени больше, чем ему со всеми остальным специалистам. Но мне-то это сразу показалось подозрительным. Ведь мы работали всего лишь на разных этажах… И иногда я видела то, на что не должна была бы обращать внимания. Но…

Но вот однажды я шла по их коридору, и в переходе в другое здание, неожиданно натолкнулась на них. Поскольку это было неожиданно не только для меня, но и для них, Виктор не успел «стереть» выражение лица и сменить его на нейтральное.

Я помню, как в этот день, на работе меня не оставляло, подкатывающее волнами, чувство ревности. А уж дома я дала волю этому приступу.

Так, как он в этот момент смотрел на неё, и улыбался, я видела только на одной из его старых фотографий…

В фотоальбоме Виктора есть несколько страниц, где вставлены фотографии его знакомых девушек. Там есть несколько фотографий девушки Ани. Виктор в минуты откровения (спровацированного мной) рассказывал мне истории знакомства с каждой из них, в том числе и про Аню. Но теперь я уже подробности не помню, но фотографию эту запомнила надолго. Иногда я ему говорила, что такой улыбки мне не досталось…

Вот эта фотография. На ней Виктор всместе с девушкой – Аней.

Иногда я ему говорила, что такой улыбки мне не досталось…

Судя по фотографии – Анечка очень светлый человечек. По крайней мере, у неё приятная улыбка, в ответ на которую тоже хочется улыбаться.

Когда мы поженились, мне казалось, что он любит меня сильнее, чем я его. Но к моему чувству любви, сразу – же прибавилось чувство собственности. Я считала, что если я ему вручила свою судьбу, он обязан быть верным, и принадлежать только мне одной. Это в моём понимании – не допускалось ни малейшего флирта с его стороны с другими женщинами, ни даже – сокровенных мыслей на эти скользкие темы.

Если у меня возникало, хоть малейшее подозрение, я давала волю зловредным фантазиям. Помимо – мой воли в мозгах начинали проявляться видения.

Вот он улыбается, и между ними (неважно с кем, в данном случае – с предметом ревности), возникает магнетизм, который я начинала чувствовать. А вот – он дотрагивается до неё рукой, и это его заводит… А вот – он обнимает её, и… руки скользят… Теперь он отдаляется, отрывая кровоточащий кусок моего сердца… Нет, это даже теперь – невыносимо представлять…

Видно с самого начала нашей семейной жизни, я настолько крепко внушила ему мысль, что, если…, то… И он побаивался этого – «то…», и старался не вызывать во мне приступов этой неприятной болезни – ревности…

Правда, иногда бывали случайные, непреднамеренные поводы.

Помню, однажды мы с Виктором поехали на встречу с его однокурсниками – маёвцами. Группа встречалась ежегодно. Собирались по очереди, у кого-нибудь на квартире. А по круглым датам – в ресторане. И вот на вечере встречи, куда впервые я поехала вместе с ним, его дёрнуло показать мне ту, за которой он ухаживал в институте…

Но, если я ревновала даже к прошлому, то, трудно представить себе, что со мной творилось, и, как я себя истязала, а заодно и его, этими приступами ревности…

С годами я начала успокаиваться. Может быть, жизнь, втянувшая нас в череду стрессовых ситуаций, не допускала даже мысли, что возможны срывы ещё и по таким поводам.

Но поводы почему-то, причём, всегда неожиданно, появлялись. Однажды мне попались в руки письма, которые Виктор прятал в своём чемоданчике, перевезённым из общежития в нашу первую коморку, в Гремячем.

Это были письма от Анны из Польши, и фотографии Анны и её сынишки – Андрейки…

Я старалась убеждать себя, что все эти истории: и Шурочка из Фрунзе, и институтские увлечения, и Анна с Андрейкой – это всё из прошлой жизни, и всё это было до меня, до нашей встречи с Виктором. И всё-таки внутри щемило…

Я почему-то, никогда не волновалась по поводу того – как Виктор относится к моим прошлым увлечениям… Оказывается, он тоже ревновал меня. Но, в отличие от меня свои чувства он скрывал и переживал молча.

Спустя много лет, в старости – моя ревность успокоилась совсем. Просто в этом плане стало казаться, что многое из жизни уже ушло, вычеркнуто, а, поэтому и волноваться по подобным случаям – не стоит. А, может быть, прибавилось ума и мудрости?

Неужели притупляется с годами чувство любви и страстного желания обладать друг другом? И всё это переходит в привычку и спокойное русло постоянства и незыблемости, а потому и ревность перестаёт мучить?

Скорее всего, быт поглощает всё твоё внимание, и прошлое в памяти уходит на задний план подсознания и уступает место сегодняшним событиям и сиюминутным заботам и проблемам.

После нашей с Виктором свадьбы, вечерами я перестала ходить в клуб – в драмкружок и литобъединение.

Во-первых – работала, и спешила домой, так как нужно было готовить ужин. Виктор приходил с работы позже меня.

А во-вторых – сначала гибель Бориса, а потом – ожидание рождения первого ребёнка, завладели мною, и всем моим сознанием – настолько полностью, что всё остальное отступило на второй план.

Заниматься «сочинительством» было некогда. Особенно, если писать придуманные вещи. Но вот, после поездки на вечер встречи с однокурсниками, мне захотелось стряхнуть с себя воспоминания, навеянные образами – предмета увлечения студенческих времён.

Тем более, что придуманного здесь, кроме имён, ничего не могло быть и не было. А, если добавить и описание встречиВиктора и Анны, о котором рассказано в первой книге – «ИСТОКИ» – «СЫН», то может получиться реальный рассказ, без выдумок и прикрас…

А почему бы не попробовать? И я взяла в руки ручку…

МОЛОДОЖЕНЫ

Алка стояла на лестнице, плотно прислонившись лбом к грязному стеклу окна. Было приятно от холодящей ночной свежести, сквозняком шарахающееся по этажам. Иногда внизу хлопала дверь и тогда лифт, шершаво ворча тросами, лениво проползал мимо.

Алка удивлялась своей выдержке: почему она так спокойна, и даже не расплакалась? Обида молоточками стучит в висках, и губы обиженно кривятся в улыбке.

Сначала ей хотелось убежать, уехать домой сейчас же, одной. Но сумочка была там. В следующее мгновенье она решила войти туда, демонстративно взять свои вещи, одеться и уйти. Но что подумают другие? Они не поймут, почему она ушла, и скажут: – «Истеричка». И Алка всё стояла, и стояла, стояла и смотрела через грязное окно на далёкую внизу улицу и спешивших по ней куда-то людей.

Да, не надо было ей ехать! Ведь и его обвинять особенно нельзя. Может быть, она не права? И всё это не так уж обидно?

Ещё вчера они собирались в эту субботу поехать на Чехословацкую промышленную выставку. А сегодня утром ему позвонили на работу, и напомнили, что вечером его ждут на традиционном вечере встречи выпускников его группы, которая бывает раз в год. Приглашали приехать с женой.

Алка сначала отказывалась, шутила: – «Ну, куда я поеду такая неуклюжая – все выходные платья узкие – теперь ни одно не лезет, а в чёрном – скромно очень. Всё-таки вечер. Подожди, вот скоро родится сын, тогда втроём будем везде ездить».

Но Вадим настаивал на своём: – «Поедем, там все будут с женами». Но как-то так получилось, что с женами были не все, и все друг друга знали. На Алку сначала взглядывали с любопытством – подумать только: уже и Вадька женился! – а потом сразу же забывали о ней. Как-то незаметно получилось, что забыл о ней и Вадим. Сначала сидели за столом рядом. Он ухаживал за ней, иногда заглядывал в глаза, как бы спрашивая – «Ну, как? Нравится тебе здесь? Это мои друзья.» Алка улыбалась ему в ответ, и подставляла рюмку вместо вина под лимонад. Каждый приходил со своей закуской и вином. Вина были разнообразные, а для закуски – все как будто договорились нарочно, купили по банке рыбных консервов.

Вдоль длинного стола были расставлены бутылки вина и консервные банки. Было тесно, но весело. Опоздавших некуда было сажать, поэтому крайние уступали места. Алка вышла из душной комнаты в переднюю. Подъезжали всё новые однокашники. Им навстречу кидались подвыпившие девчата, висли на шею, целовали, обнимали, потом подходили ребята – теперь уже мужчины, и, солидно улыбаясь, хлопали по плечу, и жали руку.

Сыпались вопросы – «Ну как, где ты? Старший инженер уже? Молодец! Как назвали дочку?». Вадима потащили опять к столу. Протиснулись в комнату и остальные. Алка осталась одна в передней. Она подошла и остановилась в дверях, глядя на залитую светом и улыбками комнату. Алка улыбаясь, смотрела на Вадима. Вот сейчас он позовёт её, посадит рядом, но он её не замечал. Глаза его задорно блестели. Он наклонился к рядом сидящей, тоненькой женщине, подстриженной под мальчика, и что-то говорил, говорил.

Ещё за столом он показал Алке на неё: – «А это моя первая любовь. Я за ней ухаживал с первого по третий курс».

Алка смотрела на них, и продолжала улыбаться. И вдруг, почувствовала себя смешной – стоит и ждёт, чтобы на неё обратили внимание, но все заняты собой и друзьями, а она оказалась одна. Нерешительно переступив с ноги на ногу, она вышла опять в коридор и увидела открытую дверь на лестничную площадку.

– «Выйду» – решила она.

И вот она стоит здесь уже полтора часа. Кто-то захлопнул дверь. И Алка осталась совсем одна, в чужом доме, у чужого грязного окна, никому не нужная, всеми забытая.

– «Сама виновата!" – ругала она себя – «Не надо было ехать. Они учились все вместе. Некоторые не виделись целых три года. Им сейчас говорить, и не наговориться, вспоминать, и не навспоминаться» – и она всё стояла…

Потом дверь открылась и на лестничную площадку вышли покурить ребята. Среди них был и Вадим. Алка птицей метнулась в переднюю. До этой минуты она всё ждала, что он вспомнит о ней, найдёт её, извинится, успокоит, а он… Он даже не заметил, что её всё это время не было. Судорожно, стараясь внешне быть спокойной, она нашла на вешалке плащ, и стала одеваться. Кто-то спросил:

– Как! Вы уже уходите?

– Да, мне пора. Нам, ведь, за город ехать, далеко. А сейчас уже поздно. Вадим ждёт меня уже на лестнице» – обманула Алка, и усмехнулась. – «Ждёт, как же!» – спрашивающий голос звенел уже на лестнице:

– Вадька! Ты что же!? Собрался уезжать и не простился даже. Твоя жена оделась уже! Вадим непонимающе посмотрел на товарища, а потом подошел к Алке:

– Ты чего?

– Уже поздно, Вадя! Нам не на чем будет добираться. Надо успеть на последнюю электричку.

Вадим посмотрел на часы.

– А и правда – пора!

И, распрощавшись со всеми, догнал Алку уже на улице. Он всю дорогу молчал, иногда улыбался, вероятно, вновь переживая прошедший вечер. Дома он выпил стакан холодного чая, разделся, и моментально уснул, а Алка долго ещё ворочалась рядом и, наконец, тоже заснула, успокоив себя мыслью, что Вадим не виноват – просто ей не надо было ехать на этот вечер.

Дни бежали за днями. Тот вечер был забыт. Да и вообще, Алка старалась скорее забыть всё неприятное, или не замечать его.

Пролетело уже полгода, как она вышла замуж. И вот, теперь, месяца через три, она собиралась стать матерью. Она уже чувствовала своего ребёнка, и любила его. Любила ещё не умеючи, осторожно. Минутами она затихала, забывая обо всём на свете, прислушивалась к его первым порывистым толчкам, и представляла его маленького, беспомощного. Алке становилось жалко его.

Иногда Алка прижималась к Вадиму и шептала: – «Хочешь послушать?». Вадим клал руку на её живот, и шутил: – Это он производственной гимнастикой занимается». Алка гладила волосы Вадима, и представляла, что когда-нибудь у неё будет такой же взрослый сын, весь в отца. Она ещё крепче прижималась к Вадиму, и тихим, каким-то робким счастьем светилось её лицо. Вадим говорил, что стоит Алке подумать о ребёнке, как она становится какой-то особенной, светлой что ли.

Однажды, Вадим попросил найти какую-то тетрадь в чемодане, куда были сложены все старые конспекты. Алка рылась в исписанных тетрадях, иногда заливаясь задорным смехом:

– Вадим, смотри: кого это ты на обложке нарисовал? С бородой, как у козла?

А это наш математик! Его и звали из-за бороды – козлом.

– Смотри, здесь пачка писем! Я и не знала, что у тебя такая богатая корреспонденция.

Ала рассыпала пачку на коленях, и стала рассматривать обратные адреса.

– Это от мамы, А это…

– Алка, не надо!

Вадим подошел к ней, и поцеловав в щёку, ласково стал собирать с колен письма. Алка ухватилась за них:

– Нет, надо! Читал же ты все мои письма – я ничего не говорила. И я хочу всё знать!

– Не надо, Алка! – повторил Вадим.

– Ты боишься? Ты что – то от меня скрываешь? Вадим!!!

– Ну что ж, читай! Если тебе интересно, но только не из Польши.

Алка упрямо сжала губы, и прижала письма к груди, а внутри шевельнулось червячком тревожное предчувствие.

– Ну, что ж! Если ты так хочешь…

Алка скинула шлёпанцы, и, забравшись на диван с ногами, раскрыла один из трёх больших конвертов с чёрным штампом наискосок – «МЕЖДУНАРОДНОЕ».

На колени выпала фотография – молодая женщина с мальчиком на коленях. Алка удивлённо приподняла брови. Прочла на обороте: – «Дорогому папочке, Вадиму, от его сына Андрейки и его матери – Анны». Алка подняла удивлённые глаза на Вадима.

– Сын?!

– Да, Алка! Я выйду, покурю. – И вышел из комнаты, оставив Алку одну.

Алка ещё не поняла, что случилось, но какой-то щемящий страх охватил её всю. Алка, порывисто комкая конверт, выхватила из него письмо, и читала, захлёбываясь, выхватывая слова, первыми бросающиеся в глаза, читала, и ничего не понимала. Потом, взяв себя в руки, прочла письмо, затем – второе и третье.

Анна писала, что получила последнее письмо Вадима почти полгода назад, и до сих пор о нём ничего не знает. Андрейка растёт. Сейчас у него болит ручка. Он очень похож на Вадима – такой же курносый нос, голубые глаза и светлые волосы. Анна писала, что ей хочется вернуться на Родину, но не к кому. Если бы написал ей что-нибудь Вадим… Но писем от него всё нет и нет. Муж попрекает её Андрейкой, и тем, что она не полячка. Жить тяжело. Один Андрейка радует сердце. И ещё Анна писала, что Вадим не сможет забыть её никогда в жизни, даже, если он этого захочет, потому что она его любит и у неё от него сын.

Алка смотрела на фотокарточку, и ненавидела эту женщину и этого маленького невинного человечка, так похожего на Вадима и так внезапно, бес спроса, вторгнувшегося в её жизнь. Алка встала, прошлась по комнате. Щёки горели, жесткий комок застрял в горле.

Как же Вадим смог не сказать ей? Он обманул её. Алка подошла к постели, присела на край её. Голова клонилась всё ниже и ниже, и, наконец, ткнулась в подушку, пятная её горькими слезами.

Алка слышала, как в комнату вошел Вадим, подошел, остановился около кровати, помолчал. Потом нерешительно пододвинул стул, и, сев рядом с Алкой, начал говорить.

Алка лежала всё также, уткнувшись в подушку, и слушала, не перебивая, молча, перестав всхлипывать, вся сжавшись, замерев, похожая на свёрнутый клубочек горя.

А Вадим всё говорил, и говорил. Алке казалось, что слова падают на неё откуда-то из темноты серыми камнями. Потом ей начало казаться, что она видит всё, что рассказывает Вадим, ясно – ясно. А голос Вадима, не останавливающийся, а просто какой-то глухой, походит на голос диктора, сопровождающего немую картину.

– Это было три года назад. Мы с тобой, Алка, ещё не были знакомы. Я ехал из дома, после отпуска. В Киеве должен был делать пересадку, а до Киева – двое суток. Ехал в мягком…

Вадим рассказывает, и Алка видит поезд, проносящийся мимо побелённых украинских мазанок и цветущих садов. Видит Алка и Вадима – он сидит один в купе, задумчиво глядя в окно. Вот на одной остановке в вагон входит молодая женщина. Что-то в ней есть такое, что заставляет Вадима сразу же обратить на неё внимание. Тоненькая, и, в то же время – не худая. Волосы светлые, прямые, на концах подкручены вниз, и, поэтому кажется, что они обнимают плечи ровной круглой волной, а надо лбом – взбиты высоко вверх. Тонкие губы, чуть продолговатые глаза с тёмными ресницами, и тоненькими прямыми бровями.

Алка видит её такой, какой видела недавно её на фотографии, всматривается внимательно, и старается увидеть то, что увидел в ней Вадим.

Эта женщина напоминает ей чем-то лакированные немецкие открытки, на которых изображены головки женщин – и все они чем-то похожи одна на другую, и у всех такие же волосы, такая же причёска, похожи и глаза, и удлинённые лица, и улыбки. Алке Анна не кажется красивой, но всё-таки что-то есть в ней привлекательное. И одета она со вкусом.

Вадим помогает ей уложить чемоданы. Она улыбается, и говорит – «Дзенькую, пане! – спасибо». Говорит она, перемешивая русские слова с украинскими и польскими. Сначала она смеётся, потом начинает смотреть в окно, и вдруг – плачет. Вадим растерялся. Он пытается успокоить её, сажает рядом, берёт её руки в свои. Она пробует улыбнуться, и начинает рассказывать о себе.

Во время войны, когда ей было 15 лет, их, молодых девчат, согнали в город, посадили в вагоны, и повезли на работу в Германию. Их довезли только до Польши. Часть русских женщин послали на работу в богатые польские усадьбы. В Анну влюбился один поляк, и, добившись разрешения, взял её жить к себе.

Кончилась война. Анна продолжала жить в Польше. У неё рос сын. Муж не бросил её, но уже и не любил. Она ни в чём не нуждалась, но чувствовала себя несчастливой, особенно потому, что её тянуло домой на родину.

И вот Анна решила съездить домой. Но, ни дома, ни родных она не нашла. Сейчас она возвращается в Польшу. Анна рассказывала, и постепенно успокаивалась. И вот уже из глаз её, сквозь невысохшие слёзы, искорками брызнул смех. Вадим наклонился к ней, поправил прядку волос, сбежавшую на лоб. Она доверчиво прижалась к его плечу.

В вагон набегали через окно сумерки. Вагон всё так же мерно постукивал на стыках колёсами, тихо покачиваясь из стороны в сторону. Из репродуктора медленно лился вальс. Вадим и Анна сидели обнявшись, тесно прижавшись друг к другу. В купе, кроме них – других пассажиров не было. В дверь постучал проводник, предлагая чай. Вадим попросил принести из ресторана ужин. Анна пила вино не отказываясь, небольшими глотками, но много. Потом закурила польскую сигарету.

Вадим, склонившись к ней, говорил, что первый раз видит такую красивую женщину, жалел её и её тяжёлую жизнь. Анна смеялась, потом плакала, и опять смеялась, и говорила на ломаном путаном языке, называя Вадима паном.

Говорила, что очень ему благодарна за то, что он сочувствует ей, что она запомнит его на всю жизнь, как соотечественника, с которым её свела судьба так близко, после долгой разлуки с Родиной. Она обвила его шею белыми руками и шептала ласковые слова по-польски и по-русски. Она и в самом деле любила его. Он был для неё сейчас всем – потерянными родными, Родиной, с которой её предстояло опять расстаться, человеком, который пожалел её, соотечественником – и всё это вылилось в горячее, пьянящее чувство близости, желания любить, ощущать. Анна целовала Вадима, крепко прильнув к нему всем своим телом. Он ответил ей тем же…

До Киева они ехали вместе двое суток. И ещё два дня гуляли по цветущей столице Украины, а потом разъехались в разные стороны, каждый по своей дороге: она – в Брест, а потом – в Польшу, а он в Москву…

Они не встречались больше в жизни, но переписывались. Анна писала, что у неё от него родился сын, совсем такой же, как Вадим. Она любит его больше первого. Он для неё – всё: и воспоминания и любовь к Вадиму, и единственное счастье в жизни.

Алке вспомнились строчки из писем: – «Жить тяжело. Один Андрейка радует сердце». И ещё: – «Ты, Вадим, не сможешь забыть меня никогда в жизни, даже, если захочешь, потому что я люблю тебя, и у нас есть сын».

И Алке вдруг показалось, что разбито Алкино счастье, и Алкина любовь. Трещинкой, прочной трещинкой пролегла на всю жизнь между нею Вадимом любовь Анны и маленький Андрейка. Да, никогда Вадим не забудет, не сможет забыть это… А как же Алка? Алка была уверена, что Вадим заполнен одной только ею, Алкой, так же, как и она им… Ведь, она не может жить без него, она любит его, а он такой… такой… Алка не находит слов, и, задыхаясь от горечи страдания, впивается зубами в подушку. Вадим сидит молча, потом тихонечко дотрагивается до Алки рукой. Алка вздрагивает, и, прерывающимся голосом шепчет:

Уйди! Сейчас уйди. Я хочу одна… Одна…

Вадим встаёт, и, наклонив голову, выходит из комнаты.

А Алка думает и думает… Он писал Анне даже накануне свадьбы. А, что, если она приедет? Лучше сейчас уйти, уйти совсем, не мешать Вадиму, пусть встретит её, утешит. Алка вскакивает, и кидается к чемодану. Наклонилась, чтобы открыть, и в эту минуту что-то легко толкнулось внутри. Алка прижала руку к животу, и замерла. А что будет с её маленьким? А вдруг это будет – сын? Вадим так хочет сына. И будет он расти без отца, как и Андрейка.

Алка достала фотографию Андрейки и долго смотрела на неё. И ей было жаль его. Он так был похож на Вадима. И у Алки будет такой же сын, похожий на Вадима. Анна улыбалась на фотографии, но Алка уже не ненавидела, а жалела её.

Алка подумала о Вадиме, и удивилась, за что она возненавидела сначала Анну, ведь, виноват – Вадим. Он мог не воспользоваться слабостью женщины…

Но это было три года назад. Вадим любит Алку. Она знает, что он её любит. И Алка любит его. Надо написать ей, чтобы она не ждала больше писем, чтобы она знала, что Вадим женился, и, что у него тоже будет ребёнок, и, что он не любит Анну. И Алка представила, как Анна читает её, Алкино письмо и плачет, как сейчас Алка, прижимая к себе Андрейку.

Нет, не напишет Алка, оставит Анне её единственную надежду. И Алка думает уже о другом. А что, если приедет Анна? Нет, Вадим не оставит Алку. Если Анна захочет отдать Андрейку Вадиму, Алка ничего не скажет против, она воспитает его, как и своего ребёнка. Она будет любить его, ведь, это – сын Вадима. И вдруг жгучий вопль, полный ненависти, раздирает Алке грудь.

– За что? За что один человек заставляет мучиться стольких: Алку, Анну, Андрея. Чем они виноваты, что любят его. Алка рыдает неутешно, и в эту минуту ненавидит Вадима, первый раз ненавидит – за себя, за Анну. Потом, обессилив от слёз, Алка добралась до постели, откинула одеяло, и, сбросив халатик, легла.

Поздно вечером, пришел Вадим. Не зажигая света, разделся и лёг рядом. Алка лежала к нему спиной. Вадим нерешительно обнял её своей сильной рукой, и Алке показалось вдруг, что, что-то большое, страшное, отодвинулось в прошлое, а рядом вот он – её Вадим, любимый, родной.

Вадим ничего не говорил, не объяснялся даже, не просил прощения, не заверял в любви, а Алке в эту минуту ничего и не нужно было.

Алка знала, что долго ещё будет фотография Андрейки стоять перед глазами. Никогда она, также, как и Вадим, не забудет Анну, с её тяжелой судьбой и улыбающимися продолговатыми глазами. И всё же сейчас ей стало легче.

Знала Алка, что в жизни много будет ещё неприятностей и разочарований. И ещё не один вечер будет испорчен, как и тот, когда они с Вадимом ездили на традиционный вечер встречи с однокашниками. И, всё-таки почему-то верила Алка, что Вадим будет с ней всегда рядом, что склеит Алка своё надтреснувшее счастье.

И тихонько повернувшись, Алка прижалась к Вадиму, и замерла тревожная, но верящая…

Поскольку в литкружок я уже не ходила, ради любопытства, я решила отослать этот рассказ Витиному двоюродному брату – Юрию Ермалюку, в Минск.

Юра работал корреспондентом радио и телевидения. Его статьи и передачи пользовались успехом. Я решила, что его критика будет полезной, и не предвзятой… Юра вскоре прислал ответ.

Виктор и Ирина! Добрый вечер!

Уверен, что читать моё письмо будете вечером. А, если не так, то какая в этом беда?

Прежде всего, горячо и от всего сердца поздравляю вас с маленькой! К моим поздравлениям присоединяются все домашние.

Конечно, я большой свинтус: надо было поздравить сразу же, как только получили телеграмму от Виктора. Но, как-то так получилось, что, откладывая со дня на день, собираясь одновременно с поздравлениями выполнить обещанное Виктору. И, тем не менее – виноват, каюсь, с надеждой, впрочем, на то, что повинную голову меч не сечёт.

Конечно, вы понимаете, что в первую очередь нас всех интересует буквально всё, связанное со Стеллой. Ещё не так давно мы с Нелей переживали то же, что и вы сейчас. И поэтому ждём от вас подробнейших сообщений. Просим только не брать пример с меня…

Представляю как изменила ОНА всю вашу жизнь, властно вторглась во всё! Столько новых забот и хлопот! А без них – сознайтесь, – вы бы сейчас не согласились остаться.

Немного о нашей жизни. С дачи уже перебрались давно, а участок, начатый ещё Виктором, не вскопали до конца. Получили разрешение на гараж, но ещё не построили его. Машина стоит далековато от дома. Наездил уже 10 тысяч… Не смешно ли, что я в первую очередь сообщаю о чём угодно, только не о людях? Нет, это свидетельство того, что все здоровы. А о здоровье, ведь, вспоминаешь, когда оно потеряно. Итак, все здоровы, всё в порядке…

А теперь хочется поговорить о другом. Следующая часть письма предназначена только Ире. Поэтому и начну её на следующей странице, хотя и на этой есть ещё место.

Речь пойдёт, Ира, о рассказе «Молодожены». Своё, довольно поверхностное, но нелицеприятное суждение о других рассказах я уже сообщил Вите, поэтому не буду касаться их, поговорю только об Алке с Вадимом.

Буду честен: рассказ мне и понравился, и в то же самое время не понравился.

Попробовал разобраться, почему такое двойственное впечатление.

Для этого прочитал рассказ три раза. И вот результат: очень хороша Алка, остальные – бледны, удачно написана вторая часть, а первая – вечер встречи – совершенно не нужна.

Алка – искренняя, и любящая натура с необыкновенно чувствительной душой. Она, мне кажется, немного склонна к сентиментальности, готова к самопожертвованию, но в то же самое время не отдаёт без борьбы своё счастье. Может быть, я её не до конца понял, но переживания Алки меня тронули, я им поверил, и сожалел вместе с ней, а потом и надеялся вместе.

Хотя, говоря по правде, оснований для надежд было мало. И вот почему: Вадим не вызывает доверия. Сначала он забыл о беременной жене на вечере. Потом оказалось, что он скрыл от неё очень важное событие своей жизни. Почему скрыл? Надеялся, что за дальностью Алка ничего не узнает? Или жалел её, беременную? Но, ведь, можно было сказать правду и до женитьбы… Что гадать, подло он поступил, а в рассказе нет ничего, ни слова, чтобы объяснить это. Да и вообще очень мало о Вадиме. Так что, рассказ можно было назвать – «АЛКА», её муж здесь присутствует, а не живёт.

Было бы смешно давать автору рецепты, но я бы постарался хоть как-нибудь показать, что Вадим и Анна стремились встретиться. А то получилось слишком легко, бездумно. Кстати, Анна пишет, что муж её попрекает её Андрейкой. И я бы на его месте не попрекал, а, может быть, сделал бы что-нибудь более серьёзное.

Это уже я пишу, не как критик, а просто, как мужчина. А много ли вы мне назовёте мужчин, которые думают иначе?

Не знаю, сумел ли я точно выразить свои мысли, но рассказал, почему у меня не было надежд на то, что Алка склеит свое надтреснутое счастье. Но тем не менее, хотя образ этой женщины тоже полон противоречий, он правдив и удачен, чего не скажешь относительно образов других героев. Вот почему рассказ мне одновременно понравился и не понравился.

Несколько слов о языке. На мой взгляд, он вполне добротен, хотя ему не мешало бы быть иногда более точным. Например, вызывает сомнение «прочная трещинка». Раз трещина, значит уже дефект, значит уже потеря качества и прочности. Или – «слушала, не перебивая, молча». Так как это равнозначно, то можно было оставить что-нибудь одно.

Ещё пример: – «полячка». Это устаревшее слово. Употребляется оно в простонародье. Литературный язык требует – «полька», хотя Пушкин писал: – «Довольно. Стыдно мне пред гордою полячкой унижаться» (Б. Годунов).

Но всё это по правде говоря – ерунда, мелочи. Я не профессиональный критик, мне приходиться больше править, чем оценивать. Так вот, если бы мне всегда попадались авторские материалы, я бы, вероятно запил, радуясь качеству материалов и изнывая от безделья, так как нечего было бы править…

Да, кстати, заглавие мне не совсем (второй раз о названии!? Позабыл, что уже писал). Ведь, такая история могла случиться и с людьми пожилыми, тогда бы рассказ назывался – «Старики»?

А в целом, Ира, мне очень радостно знать, что у вас здорово получается, и я чрезвычайно доволен нашим заочным знакомством. Надеюсь, что оно перейдёт, как говорят, в очное.

Ира, советую, и советую. Выйдет!.

Ну, вот и заканчиваю своё письмище.

Обычно я не могу разогнаться дальше первой половины страницы (в своих же материалах, наоборот, не могу своевременно остановиться), а сегодня просто удивляюсь себе…

Привет всем вам от всех нас, а Павлик шлёт особый привет своей маленькой сестрёнке.

ЮРИЙ

P. S. Билет – один – мимо, другой – 10 руб.

При встрече выпьем пива…

Больше сочинительством я не занималась. Меня затянуло в воронку таких пожирателей времени, как: учёба в вечернем институте, работа и в семье и дома.

И вернулась я к этому роду деятельности только в 21-ом веке, когда кроме болезней и должности – бабушки, прабабушки и престарелой мамы и жены – ничего не осталось…

Часть 8 Размолвка

ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА

Нельзя сказать, что наши отношения были всегда гладкими. Никто из нас не считал себя главным в семье, подчинялись обстоятельствам в разумных пределах, но уступать друг другу в мелочах не привыкли. Или не научились или не умели…

Напомню случай, повторивший ситуацию, которая произошла сразу же после свадьбы.

На следующий день после свадьбы, в комнате родителей все собрались за столом и играли в карты, в дурака. Было жарко. Виктор вошел в нашу конурку и повесил пиджак на спинку стула, на котором итак было много навешано. Стул опрокинулся. Виктор вспылил, ругнулся по поводу того, что много понавешано, я что-то ответила, он развернулся, ударил меня, и вернулся к играющим.

Я убежала из дома. Была ночь. Не знала куда пойти…

Сунула руку в карман плаща, рука нащупала ключ от комнаты Виктора в общежитии. Пошла туда, и легла на его постель.

Виктор с отцом долго искали меня, наконец, нашли. Виктор пристроился сзади меня на койке, прижался, просил прощения. Ну, конечно, я простила…

И вот ещё раз повторилось подобное.

Я теперь уже не помню из-за чего, но Виктор ударил меня, да ещё и при маме. Я в ответ запустила в него сковородку. Помню, в нашей маленькой коморке ему отступать было некуда, он попятился, и завалился на кровать. Я схватила табуретку и, замахнувшись ею, пошла на него.

Если бы мама не встала между нами, и не обхватила меня руками, я бы, наверное, разбила табуретку об его голову. А, может быть, даже и убила бы…

(ДОБАВЛЯЕТ ВИКТОР: – Я, конечно, не помню этого случая, но раз Ира приводит его, то, может быть, такой случай имел место).

Интересно, но именно после того случая, на протяжении всей нашей последующей жизни, подобных происшествий больше никогда не случалось…

Были случаи, когда я выводила его из себя, конечно, не специально… Злой стоит, кулаки сожмёт… но – ни-ни!

Часть 9 Горе

На фотографии – мой брат – БОРИС. 1960 год.

Неожиданно наша хозяйка тётя Мотя предложила нам переехать в соседний угловой двухэтажный дом, который принадлежал её дочери. Нас это очень устраивало, так как мы с Виктором сразу же абонировали комнату на втором этаже. Туда мы привезли первую нашу крупную покупку – сервант и шкаф из чешского гарнитура. Комната была большая, уютная. И мы, приходя с работы, с удовольствием ныряли в своё гнёздышко.

Однажды бабуся позвала меня и говорит, что её беспокоит настроение Бориса, моего брата. Он никуда не ходит. А мы с Виктором, уединяясь, мало с ним общаемся. Бабуся попросила, чтобы я больше уделяла ему внимания.

Помню, после этого разговора с бабусей, я действительно старалась сблизиться с ним. Всё-таки, то время, которое он провёл в Шатуре, а я в общежитии на ТЭЦ-22, разъединило нас не только километрами, но и интересами, и общими друзьями.

Я посмотрела на него какими-то «новыми» глазами, и увидела, что он вырос, возмужал, правда оставался худым. Досыта есть ему до воссоединения семьи, приходилось не всегда.

Теперь он начал зарабатывать. На свои деньги купил себе светлый плащ. Похвалился. Он действительно выглядел в нём импозантно. Борис стал вечерами, особенно, когда Виктор уезжал в командировки, подниматься в нашу комнату.

Приходила туда и Милочка. Мы сидели втроём, как в далёком детстве, и болтали. В минуты откровенности, Борис рассказал, что познакомился с девушкой. В следующий раз рассказал, что первый раз поцеловался с ней. В его жизни это был первый и единственный поцелуй.

22 июня 1960 года Борис трагически погиб, не до целовав, не до любив, не успев насладиться молодостью и жизнью. А нам надо было жить дальше за себя и за него, превозмогая боль утраты.

Сохранилось письмо Бате – отцу Виктора в Брест о том, что Боря погиб.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Виктора и Иры.

6.07.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

Письмо будет кратким, т. к. тяжело писать о случившемся.

Погиб Боря мученической смертью от ожогов и газа. Вынесли его уже мёртвым и обгоревшим. Похороны были торжественными. Пришли почти все от производства. Народу было много. Каждый пришел проводить его в последнюю дорогу.

ВЕЧНАЯ ЕМУ ПАМЯТЬ!

Оставаться в этом доме тяжело. Бабуся немножко взяла себя в руки. Мила два дня была на уколах. Потом три дня была у подружки в пионерлагере, а вчера проводили её на 24 дня в дом отдыха, на побережье Каспийского моря.

Витя в воскресенье прошлое уехал на неделю в Саратов, в командировку, на конференцию. Поправился. Я очень рада за него, что сможет развеяться. Уж очень тяжелая атмосфера дома. Приедет завтра, 3-го. Обещал папе и мне сразу же начать сдавать все анализы и серьёзно заняться своим здоровьем.

Я с 1-го в декретном отпуске. Но Вите купила талончиков на питание на весь месяц. В институте тем, кто работает на вредном производстве, выдают талоны на бесплатное питание. Те, кто ходят обедать домой, продают талоны желающим. Пусть обедает, не спеша, нормально, в столовой. А тот обед, что я буду готовить дома, будем есть в 6 часов вечером. Таким образом, у него в день будет два полных обеда. Ему надо поправляться. Думаю отсоветовать ему – в этом году поступать в аспирантуру. Сильное нервное и умственное напряжение до добра не доведёт. Напишите и Вы ему об этом.

В конце августа будет у нас лялька. Наши все ждут этого с нетерпением, чтобы забыться чем-то. Витя очень расстроился, т. к. мне предсказали девочку, а он хочет сына. Ну, что ж теперь поделаешь?

Валя с Сашей уезжали на свадьбу к сестре.

У нас с Витей было отложено (с трудом скоплено) 1500 р. Мы заняли 2500 и купили за 4000 две «мебели» – чехословацкая мебель, фанеровка тёмная, под орех, чудной зеркальной полировки: гардероб за 1400 и комбинированный сервант за 2600. Утром привезли, а без пятнадцати три с Борей случилось несчастье.

Насчёт квартиры дело обстоит так. У нас была вторая очередь, а первая очередь была у Макарова. Чтобы не удовлетворять сразу двоих, центральная комиссия при распределении жилья сочла, что у Макарова нет острой необходимости в жилье, и лабораторию лишила в этот раз жилья вообще. А, если бы стояли мы первые, на лабораторию дали бы. А Дудко предложили 13 метров в «Красном доме» – общежитие – гостиница, без удобств, с сохранением очереди.

После гибели Боречки я была у Жукова, просила на всю семью, учитывая тяжёлое состояние. Он принял меры, и нам на следующий же день предложили на пятом этаже две смежные комнаты – всего 38 метров, со всеми удобствами, но в квартире двое соседей. Это дают на нас всех, с условием, что, если Дудко не согласится, может идти в «Красный дом», и ждать своей очереди.

Теперь вернёмся к этим двум комнатам в коммуналке, которые Жуков предложил занять нашей семье из 5-и человек плюс ожидаемый ребёнок у нас с Виктором.

Папа говорит, что не согласится, так как из-за этого потеряет обещанную ему квартиру в Люберцах, а там отдельная, а здесь на всю жизнь с соседями, и пятый этаж. Отказались.

В понедельник будет окончательное решение комиссии. Дадут ли нам что-нибудь, или ничего не дадут, и если дадут, то – что именно?

Женю присылайте. Правда, он попадёт, может быть, в стадию переезда, но это ему, может быть, даже интересно будет. Мы его встретим. Его приглашают все наши.

К нам из Каменца приезжала бабушка – мамина мама и Наташа, моя двоюродная сестра. Они опоздали на похороны. Наташа уехала в то же воскресенье, что и Витя, а бабушка уедет на днях.

Папа очень обиделся на Витину маму за то, что она, узнав об этом несчастье, даже не прислала сочувственную телеграмму.

Правда, они с Ритой приходили перед отъездом Наташи – к ней, хотели написать записку нам, но не успели. Ну, а потом, могли они хоть строчку написать. Ведь, уже прошло 10 дней. Вы, ведь, по телефону передали своё сочувствие, а они на словах.

И, вообще, Рите я не написала ни одного письма, и писать не собираюсь. Я с Наташей так и передала. Она за всё время прислала два – три письма И все письма такие резкие Вите, и в каждом письме читает нравоучения и мне и ему, что, как, мол, нам не стыдно за то, что не пригласили на свадьбу. И ещё, – чтобы мы не набрались нахальства, и обязательно не забыли бы поздравить его мать с днём рождения, и прислать хороший подарок, чтобы ей не было бы стыдно от людей.

Какое право она имеет упрекать меня в чём-нибудь, когда я с ними не знакома, и во всём всегда, что касается – их, соглашаюсь с Витей. Это его дело…

Я пишу это Вам, так как Вити нет, а он всегда читает мои письма. И он не разрешил бы мне посылать это письмо, так как он всегда заступается за них.

Они передали с Наташей, что почему, мол, когда Витя был недавно у них, я не передала с ним письменное поздравление от себя лично. Я спешила собрать Витю перед отъездом. Собирался он поспешно. Подарок он привёз от двоих, и поздравил от двоих, что же ещё? Витя обратно ехал в поезде голодный, но привёз мне в подарок – книжку и черешню.

А Витина мама не могла разве ради вежливости прислать какой-нибудь пустяк? Все спрашивают – ну, что тебе Ира, свекровь прислала, ведь, все знают, что Витя к ней ездил, а мне перед домашними и то было неудобно.

А к Вале приезжала Сашина мать, и привезла ей подарки. Вы не поймите меня неправильно. Ведь, мне ничего не нужно. У нас всё есть. Но как было бы приятно, если бы она прислала, ну, детский чепчик что ли, ну любой пустяк. Это внимание. А то от нас требует много, а в ответ Рита только упрекает во всём. А, ведь ей Витя 2000 рублей на свадьбу посылал, да ещё подарок хороший, а сам питался кое-как. Я-то знаю, как он питался. Ну, ладно, извините за всякую ерунду. Просто, настроение ужасное.

Я и скатилась до каких-то «бабьих» рассуждений.

От всех-всех большой-большой привет. Ждём Женю. Целуем.

ИРА.

В этом письме отцу Виктора не было рассказано о том, как погиб Борис… Всё-таки нужно это сделать…

Поездке Виктора в Саратов предшествовали очень тяжёлые события в нашей семье. Трагически погиб мой брат – Борис. Наше предприятие располагалось в самом посёлке – Дзержинском. А в лесу (действительно, в настоящем лесу) находился полигон и цеха. Там и работал Борис. Было ему всего 23 года, Он всего лишь один раз поцеловался с девушкой, о чём недавно рассказал мне по секрету…

Работал он техником. Его рабочее место находилось в одной из комнаток в подземном бункере. В небольшом помещении был установлен термостат, куда помещались образцы порохов. В его обязанности входило – устанавливать датчики на двигатель перед его испытанием, а потом – снимать показания с испытываемых образцов и т. п…

22-го июня Борис и другие ребята должны были сдавать что-то вроде экзамена, связанного с работой. Его напарник пошёл на улицу покурить, и, уходя, не до конца задвинул дверцу термостата. Борис не пошёл на улицу, решив ещё раз проштудировать вопросы перед экзаменом. Он сидел за столом спиной к термостату. И случилось страшное…

Разряд… и искра из термостата через приоткрытую дверку вырывается наружу. От высокой температуры, как от молнии, вспыхивает порох в бочонке, который стоял в углу комнаты (в нарушение всех правил техники безопасности). От взрывной волны наглухо захлопывается входная дверь, которая должна открываться наружу в коридор, а она закрывалась изнутри…

Нас всех потом успокаивали, что он не чувствовал, как горел.

Он задохнулся газами горящего пороха. Его нашли сидящим за столом, он успел лишь закрыть голову телогрейкой.

Из всех комнат бункера были сделаны люки, которые имели выход в основной коридор. Ребята из его отдела, не дожидаясь, когда всё потушат, через люк пробовали добраться до горящей комнаты. Вернулись первые двое ребят. У них ничего не получилось – большой жар и газы… И только третьему удалось вытащить Бориса. Но, тот был уже мёртв… Ребята, которые пытались его спасти, долго лежали в больнице. У них были обожжены горло, лица, а у последнего пострадали и лёгкие.

В этот день, я, ещё ничего не зная, возвращалась из Дзержинки домой. Когда завернула у пожарки на нашу улочку, удивилась тому, что на ней было много народа. Стояли группами, и чем ближе к дому, тем людей было больше. Вдоль заборчика собралась уже целая толпа. Когда я шла мимо стоявших, все замолкали. Я почувствовала, что происходит что-то неладное.

Но что? Подойдя ближе к калитке, я взглянула поверх неё и увидела, что на крыльце стоят обнявшись – мама, папа и Милочка. Рядом с ними – наши хозяйки – тётя Мотя и Феня. Казалось, они поддерживали руками родителей, будто бы они могли упасть.

Значит, действительно что-то случилось. С бабусей? Но её мало кто знал в Гремячем… Борис? Что с ним могло случиться? Да, значит – Борис!

Дальше всё происходило будто не со мной. Как будто я всё видела со стороны. Как в немом чёрно-белом фильме, в замедленном показе. Помню, в висках застучала мысль – "Надо что-то сделать. Все смотрят на меня. Ждут моей реакции…

Кажется, в такие моменты люди падают в обморок. Но я – то не падаю…Но, значит, надо упасть?". Я остановилась у калитки. Слева и справа заборчик был укреплён валиком присыпанной земли, поросшей травой. Я пригнулась вправо, оперлась рукой на валик, и медленно стала сползать на землю.

Меня какие-то женщины сразу же подхватили под руки, и стали быстро говорить о том, что мне нельзя нервничать, чтобы не расстраивать ребёночка и, открыв калитку, повели меня к крылечку. На крыльце, увидев меня, все зарыдали громче, и стали объяснять мне, что была авария. Боря в больнице. Но, видимо, надежд мало… Бабусе ничего не говорили. Велели мне идти к ней, и виду не показывать, что что-то случилось…

Бабуся лежала на своей кровати, молча, как будто на смертном ложе. Только руки её были не на груди, а были вытянуты вдоль тела. Я села рядом на стул, и стала говорить ей, что ещё ничего не известно. Что-то там не так пошло на работе. Он в больнице. Наверное, поправится… Она никак не реагировала на мои слова. Она знала. Её изношенное материнское сердце всё чувствовало и понимало без слов. Позже она скажет, что давно знала, что ЭТО произойдёт. Она не знала – как именно, и когда, но, то, что ЭТО случится, она знала всегда. Знала с тех пор, как родился наш Борька – её внук, с душой её покойного сына Бориса. Мистика который раз доказала, что – ОНА РЕАЛЬНО ЕСТЬ.

Сын бабуси – Борис умер 23 июня, 22 лет от роду. Умер от крупозного воспаления лёгких по вине лечащего профессора.

Дело было так…

Старший сын Борис бабуси вырос и поступил в институт в каком-то большом городе на Волге, кажется – в Саратове. Учился отлично. Окончил институт и возвращался домой, в Астрахань на пароходе. Был ветер, пасмурная холодная погода. Он вышел на палубу, переполненный радостными чувствами от предвкушения встречи с домом, с родными. Может быть, он вышел раздетый, но в такую погоду немудрено было простудиться…

По возвращению домой, он слег в постель. Диагноз – крупозное воспаление лёгких. Приглашались лучшие врачи Астрахани. Но никто не смог оказать должную помощь. Болезнь не поддавалась. Состояние ухудшалось. Тогда пригласили последнюю медицинскую знаменитость – профессора, который открыл свой, новый метод лечения лёгочных заболеваний. В то время ещё не были изобретены сульфомедизины и, тем более – пенициллины.

Изобретение профессора заключалось в следующем. Во время болезни организм борется с болезнью, пока не наступает кризис – пик болезни. И вот здесь – кто кого переборет: болезнь организм или наоборот. Если организм к этому моменту уже отдал все свои силы и бороться не в состоянии, человек скорее всего, умирает. Профессор изобрёл вакцину, которая приближала критический момент, т. е. ускоряла ход болезнь, когда до её пика было ещё далеко. Но в этот момент сам организм ещё не утерял всех сил и продолжал бороться, в результате, побеждал. Человек оставался жить.

Профессор осмотрел Бориса и приказал своему ассистенту – ввести вакцину. Через какое-то время ассистент принес вакцину, но вводить её не стал. Он вернулся к профессору и посмел высказать ему свое мнение: кризис уже начался, и вводить вакцину, тем самым – усиливать влияние болезни нельзя. Профессор озверел оттого, что ему посмели перечить и, оттого, что ещё кто-то имеет мнение, отличное – от его.

Он приказал ввести вакцину. Ассистент вернулся и ввел её…

Борис умер 23 июня в 22 года. Молодой, красивый… Его жизнь была принесена в жертву чужим амбициям…

Когда старший сын бабуси – Борис умер, невозможно было представить силу её горя, и понятно, почему рождение внуков вернуло её к жизни, взвалив заботу о них на её хрупкие плечи.

Когда родилась я – девочка, меня назвали Ираидой в честь невесты Бориса. А когда вторым родился мальчик, по-моему, здесь даже не возникали ни у кого сомнения – его нарекли Борисом.

Надо отметить, что Борис – внук был удивительно похож внешне на Бориса – сына. Особенно – глаза. Недаром бабусе временами казалось, что глазами внука из другого мира на неё смотрит умерший сын.

Сын бабуси – Борис Внук бабуси, мой брат – Борис

Внук Мариамны, мой брат родился, как и её сын – 3-го мая, и его назвали в честь её сына – Борисом.

Сын бабуси умер 23 июня в возрасте 22-х лет.

Внук Борис погиб 22 июня в возрасте 23 лет (поменялись только числа). И причина гибели – совпадает. Сын Борис умер от крупозного воспаления лёгких после введения вакцины, провоцирующей кризис болезни, а у внука Бориса – лёгкие захлебнулись горячими газами, а потом сгорел и он сам…

Разница была лишь в том, что нашему Борису СУДЬБОЙ было отпущено прожить на год дольше…

22 июня погиб Борис, а через два месяца, 27-го августа я родила нашу Стэллу – звёздочку. Но мы её всегда звали – Ёлочкой.

Все говорили, что перед родами мне нельзя нервничать, и поэтому меня на похороны не взяли.

Мы жили в частном доме в Гремячем. Сначала мы снимали комнату в домике у тёти Фени. Но, после того как к нам приехала мама с Милочкой, нам всем в одной комнате было тесно. Поэтому мы перешли жить в дом напротив – к тёте Моте. Мы снимали весь (двухэтажный) дом, состоявший из одной большой комнаты, коридора и веранды.

Когда я вышла замуж за Виктора, мы обосновались в том же доме, где жили и родители мои с бабусей, Борисом и Милочкой. Мы обустроили для себя коморку с маленьким окошечком, выходящим на большую веранду. Стояла там наша кровать, стул, табуретка и маленький столик у окошка. Оставался «пятачок» свободного места, чтобы можно было развернуться к столу или к кровати. Вокруг кровати с трёх сторон по стене растянулся ковёр, который нам подарил Батя на свадьбу. И ещё у нас было красивое зелёное верблюжье одеяло. Мы были так рады этому крохотному нашему гнёздышку, где счастливо прожили почти восемь месяцев…

В день похорон гроб с Борисом привезли не в наш дом, а в дом тёти Фени, где мы жили раньше. Меня туда не водили, боялись, что я рожу раньше времени.

Я не помню точно того состояния, в котором находилась тогда. Помню только, что я всё время сидела рядом с кроватью, на которой лежала бабуся. Мне запретили плакать, чтобы бабуся недогадалась о случившемся. Сначала ей только сказали, что Борис пострадал, и находится в больнице.

Я сидела рядом с ней, и чего-то врала, о чём-то говорила. А сама всё время прислушивалась. Я знала, что должны привезти гроб, и почему-то думала, что в тот момент, когда привезут гроб, должны раздастся крики и причитания.

Но криков я не услышала. И это стрессовое ожидание во мне замерло внутри. Ещё долгие дни и ночи я всё ждала этот ужасный раздирающий душу крик…

Постепенно я бабусю подводила в разговоре о том, что случилось. В дом входили и выходили – и наши, и кто-то ещё.

В один из таких моментов, я сказала бабусе, что Борис не выжил. И она ответила – «Я знаю. Я давно знала, что такое случится». Она, конечно, имела ввиду, что наш Борис повторил судьбу её покойного сына – тоже Бориса, в честь которого был назван мой брат.

Я долго не могла выйти из стрессового состояния. Мне всё казалось, что это неправда. И, что я в автобусе или ещё где-либо встречу Бориса… Но этого не случилось… И ещё я всё время ждала, что где-то что-то случиться, продолжая жить в ожидании КРИКА. И это ожидание сводило меня с ума…

Хоронили Бориса всем поселком. Было огромное количество молодёжи. Процессия прошла от Гремячево по улице Бондарева, по улице Советской до поворота на кладбище, которое к тому времени было ещё не очень большим. Впереди шли девушки и бросали под ноги цветы и ветки, затем закрытый гроб, за ним – родственники, затем оркестр. Потом огромное количество людей, часть из которых стояла по обе стороны дороги, а часть, как на демонстрации шла потоком провожая Бориса в последний путь…

И вот, недели через две, сижу рядом с бабусей, и вдруг, слышу на улице пронзительный, душераздирающий крик. Я, несмотря на свой огромный живот, пулей выскочила из дома и добежала до дороги. Оказалось, что в доме рядом с нами, повесился молодой мужчина. Кричала его жена…

После этого что-то у меня внутри отпустило. Хотелось плакать. Но мне говорили – нельзя, т. к. это не понравится ребёночку.

Похоронили Боречку на старом маленьком кладбище, которое притаилось за стенами нашего предприятия, там, где начинается узкоколейка, и стоит вокзальный домик, построенный колонистами. На могиле установили временный памятник, такой, какие ставят на могилах погибших солдат…

После похорон, во всех подразделениях института по указанию руководства, проводились собрания, на которых собравшимся объясняли «истинные» причины происшедшей трагедии. Такое же собрание проводилось и в отделе, где работали я и Виктор.

Я была рядом со всеми. И что я услышала? Что во всём случившемся виноват сам Борис. Якобы он сам нарушил правила техники безопасности и т. д. Помню, я разрыдалась, и выбежала из машинного зала, где собрали сотрудников. Саша Смирнов успокаивал меня, говорил, что я не так поняла, не дослушала…

А на самом деле – разве Борис виноват, что в маленькой комнатушке, в углу стоял бочонок, полный пороха? Разве Борис виноват, что дверь этой комнаты открывалась не наружу, а внутрь, и взрывом не вынесло её вперёд, а захлопнуло намертво?

Всегда, вспоминая смерть Бориса, у меня перед глазами встаёт картина, врезавшаяся в мою память, хотя я этого воочию не видела.

Маленькая комнатка, как камера… Все ушли покурить перед сдачей экзамена на повышенный разряд. Борис остался один, чтобы последний раз пролистать инструкцию. Он сидел за столом, спиной к термостату, и не заметил, как последний уходивший наспех закрыл дверку термостата, не задвинув её до конца. В термостате – образец из кусочка пороха.

Секунда… В термостате блеснула искра.

Ещё секунда…Образец вспыхнул, и в комнату вырвалась как выстрел – миниатюрная молния – стрела. И как будто кто-то специально её нацелил в угол, на бочонок.

И третья секунда… Взрыв! Пламя и удушливый горячий газ заполнил моментально комнату. Я думаю, что Борис даже не пробовал кинуться к двери, чтобы рвануть её на себя. Поскольку он сидел за столом, всё, что он успел сделать – прижаться к крышке стола и накрыть голову телогрейкой. В таком положении его и нашли ребята, когда, наконец, через подземный люк, рискуя жизнью, им удалось добраться до Бориса. Он горел…

Гибель Бориса была в моей жизни первой потерей близкого человека. В глубине души ещё долго не верилось, что это могло произойти, что это уже произошло… Когда я ехала в автобусе, мне часто казалось, что вот, сейчас, на остановке откроется дверь, и Борька войдёт. И ещё. Однажды в автобус ввалилась компания с баянистом во главе. Сев на сидение, он продолжал играть, а его спутники – пели. И мне это показалось такой дикостью. Как могут играть, петь, веселиться? Как будто это всё было в каком-то другом мире… Или я была – в другом? И не могла оттуда вырваться, вернуться?…

А потом я родила. А плакать опять было нельзя, т. к. могло пропасть молоко. А потом оно пропало… И у меня начались истерики. Это было что-то ужасное. Куда бы я ни пошла, всегда возвращалась с рыданиями. Я уже была в декретном отпуске.

Пойду, например, в магазин. Займу очередь, отойду в кассу, вернусь, а мне говорят – «Вы здесь не стояли». И всё… Мне становилось так обидно. Я начинала плакать тихонько, а потом начиналась истерика. В нашем доме, (в котором нам потом дали комнату), с торца, размещалась медсанчасть. Меня там уже знали. Я вбегала к ним, вся в слезах, трясущаяся, и они мне давали капли и успокаивали. Длилось это долго.

Где-то весной 61-го года, я сидела и что-то писала, наклонив голову. Витя посмотрел, и спросил – «Что это у тебя? Лысина на голове». Я испугалась. Побежала к врачу – кожнику. Он посмотрел на мою голову, взял в руки прядь моих волос и слегка дёрнул. Прядь осталась у него в руках. Мне стало так себя жалко. И, конечно, я разрыдалась. Доктор говорит: – «Да, вам надо не ко мне на приём, а к невропатологу. Он как раз принимает в соседнем кабинете».

Доктор отвёл меня к нему. И, в результате я загремела в больницу, где пролежала больше месяца. Меня выписали, когда начали на голове расти новые волосы, да и немного зажили руки. У меня на нервной почве развился псориаз. В больнице лечение мне понравилось: кроме уколов витаминов, хвойно-жемчужные ванны и циркулярный душ.

Но это будет позже – в 1961 году. А тогда, в июне 60-го нам всем трудно было пережить случившееся. Нам вернули вещи и документы Бориса. В кармане его рубашки нашли обгоревшее заявление в институт. Он собирался поступать в химико-технологический институт имени Менделеева. В институте была кафедра порохов, и поэтому руководство предприятия объявляло набор на эту кафедру среди работников нашего института, с тем, чтобы подготовить новую молодую смену. Даже организовали сдачу некоторых вступительных экзаменов не в учебном институте, а в посёлке.

Я держала в руках это заявление и «дала Борису обещание» – поступить в институт и сделать то, что ему не удалось при жизни…

Я подала в институт заявление, и прошла по конкурсу. Но это тоже будет позже… А пока…

А пока ещё раз просматриваю пачку фотографий и несколько документов, оставшиеся у меня на память о моём братишке – БОРИСЕ ВЛАДИМИРОВИЧЕ СТЕПАНОВЕ…

ФОТОГРАФИИ ИЗ АЛЬБОМА

Санаторий в местечке – Боярки рядом с Киевом 1945 год

Борис в среднем ряду – второй справа

Борис слева

На этой фотографии – Совхоз МПС в ВЕЛЬЯМИНОВО. Барак, в котором жила семья после ареста отца. Слева от крыльца – окно нашей комнаты.

У стога сена – приехавшие нас навестить из Ташкент – жена бабусиного племянника Анатолия Мейстрик – Раечка с дочками – Викой и Иринкой.

Слева направо – Борис, Иринка, Я (Ираида), Виктория, тётя Рая и наша мама – Нина Николаевна Степанова.

Совхоз МПС Вельяминово 1952 год

Наша мама, сестрёнка Милочка и брат Борис

Шатура 1953 год

Шатура На пляже на Шатурском озёре.

Милочка приезжала в гости к бабусе и Борису – 1958 год

Шатура На пляже на Шатурском озёре.

Милочка приезжала в гости к бабусе и Борису – 1958 год

Борис вверху крайний справа

Шатура Выпуск группы энергетического техникума 1959 год

Борис в верхнем ряду справа

Посёлок Дзержинского 1960 год

На пляже – карьер в лесу посёлка Дзержинского 1959 год

Борис в нижнем ряду – крайний справа

Деревня «Гремячего» на краю посёлка Дзержинского Московской области, около дома тёти Фени, у которой мы снимали комнату

Друзья Бориса 1960 год

Борис в деревне «Гремячего» 1960 год

Борис у крыльца дома тёти Моти в деревне «Гремячего», у которой (после Фени) мы снимали целый дом

Несколько любительских снимков – в лесу, на территории его работы.

ПОДРУГИ БОРИСА

У Боречки мало осталось снимков его знакомых девушек.

Среди них было несколько любительских, на которых – эта девушка, снятая на этой фотографии. Он по секрету, незадолго до гибели рассказал мне о том, что познакомился с ней и первый раз в жизни поцеловался. Ему весной 1960 года исполнилось 23 года.

Люся Мамонова – сестрёнка подружки моей сестры Милочи.

Люся была влюблена в Бориса. После его гибели она вскоре умерла.

У неё было больное сердце.

Посёлок Дзержинского 1960 год

Сохранились ещё фотографии двух девочек. Он с ними переписывался.

Историю знакомств с ними – не помню…

НАКАНУНЕ…

Борис работал в НИХТИ – «в лесу». Так называли испытательный полигон ракетных двигателей на твёрдом топливе. Полигон действительно находился в лесу, за посёлком Дзержинского.

Перед началом работы ребята, прежде, чем спустится в свои рабочие комнаты в бункере, собирались на площадке, где стояла лавочка и даже был настольный теннис. Шутили, смеялись Остались несколько любительских снимков того времени…

Кто-то из этих ребят старался вытащить горящего Бориса через подземный ход из его «кельи» и при этом получил ожоги горла и лёгких от обжигающего дыма горящего пороха…

К этим фотографиям добавилось ещё несколько. Нам их принесли ребята уже после его похорон. Снимки были сделаны в день его гибели. Бросается в глаза отражение на его лице сумрачного настроения. Неужели он мог что-то предчувствовать?

Часть 10 Вступительные экзамены

Московский Химико-технологический институт имени Д.И. Менделеева

Искала старую фотографию. Мне повезло – не просто нашла, а нашла на сайте снимков с предложением скачать в любых сетях в свои коллекции.

Фото из альбома Зои В. А. с надписью – «А это старый кадр (70-е годы) МХТИ имени Менделеева справил 50 юбилей»

yandex.ru

Я ушла в декретный отпуск. Виктор оформил текущий отпуск на предприятии.

Поехать с ним, в моем положении, я никуда уже не могла. Поэтому я уговорила его съездить в Брест к отцу, а заодно и в Минск к своим родственникам – Ермалюкам. Тем более, что они только что приобрели машину Волгу и Виктор надеялся, что ему доверят на ней поездить.

А я сама начала готовиться к вступительным экзаменам в институт. Естественно, с момента окончания школы я всё уже начисто подзабыла. Да раньше этими самыми знаниями я не очень блистала. В общем, как всегда, надеялась – на АВОСЬ…

Пока Витя был в Минске, я сдавала вступительные экзамены в химико-технологический институт имени Менделеева.

Надо было написать сочинение в Москве, в самом институте.

Первый экзамен сочинение проводился для всех поступающих в институт одновременно – в здании самого института, в большом актовом зале.

Я помню этот большой актовый зал, заполненный абитуриентами.

Было несколько тем. Я, конечно, взяла последнюю – «свободную». Помнится, она звучала приблизительно так: – «герой нашего времени». Я написала короткое сочинение. Суть его сводилась к тому, что не нужно искать героев среди известных всем – признанных героев. Например, живёт в посёлке Дзержинском реальная старушка – Лидия Николаевна. Своих детей у неё не было. Всю жизнь она проработала в детском доме. Когда состарилась, она всё своё имущество, вместе с деревенским домом отдала сиротам, и сама осталась доживать свой век вместе с ними. Это не просто поступок, и, по моему мнению, Лидию Николаевну можно считать героем нашего времени…Самое интересное, что у нас в посёлке, действительно жила такая Лидия Николаевна, и я её хорошо знала.

Сочинение я проверила несколько раз, выкинула все сомнительные по написанию слова, и сдала его первой…

Внизу, перед сценой, на которой стояла кафедра, стояли сдвинутые в линейку столы, за которыми сидели преподаватели. Поскольку, я сдала сочинение первой, его сразу же стали проверять. А уже через день, на доске в вестибюле были вывешены списки, допущенных к следующему экзамену. Напротив моей фамилии стояла пятёрка.

Следующий экзамен по письменной математике, мы писали там же. Я решила все задачки по алгебре и геометрии. И, поскольку я никогда не изучала тригонометрию, я налепила белиберду по этому разделу.

В результате по математике я получила четвёрку. Когда я поступала в десятый класс, в Шатуре, мне засчитали за девятый класс полтора курса техникума, где этого предмета в программе не было. А в школах тригонометрию проходят в 9-м классе.

Основной предмет – химию мы сдавали в посёлке, в здании школы.

Принимать экзамен приехал самый «страшный, в смысле – строгий» педагог Менделеевки – Дракин.

Парты были маленькие, живот у меня был огромный. Я долго не могла усесться за парту, в конце концов, я села боком, свесив живот в проход.

Дракин сразу же почти всем раздал билеты. Химию, так же как и тригонометрию, я знала слабовато. Как не странно, когда я прочла билет, я поняла, что ничего не знаю. Помню, там было что-то про серу и сернистые соединения, был какой-то вопрос по органике, и ещё что-то…

Я не волновалась. Ну, не сдам, так и не сдам… Для меня вообще, это поступление в институт было совпадением случайностей: «клятва» покойному Борису – осуществить его задумку, затем этот спец набор группы от предприятия, и конечно, моя беременность. Можно считать, что Ёлка, находясь у меня в животе, помогла мне с поступлением. Это точно.

В общем, волновалась не я, а сам Дракин. Он пригласил меня к столу. Я молчала. Он говорит – «не, волнуйтесь, отвечайте…». Я начала что-то мямлить – «Сера…». – «Правильно…». Молчу… – «Ну, какие соединения вы знаете?». – «Серная кислота…». – «Правильно. А ещё?». – «Соляная кислота…». – «Ну, хорошо, перейдём к третьему вопросу.

Назовите мне ряд…». – «Метан, этан, пропан, бутан…». Больше я не произнесла ни слова. – «Вы только не волнуйтесь…». Он посмотрел в мой экзаменационный лист, а там стояло – пять и четыре, вывел тройку, и я заковыляла довольная из класса. Дракин, наверное, боялся, что я там начну рожать, а моё незнание счёл за волнение…

И, наконец, последний экзамен – физика. Сдавали в Москве. Я помню, обложилась шпаргалками от и до…

По всем вопросам исписала несколько страниц бумаги. Пошла отвечать.

Старичок – преподаватель просмотрел написанное мной, отложил в сторону, и спросил – «А теперь расскажите мне, что за физический процесс происходит в момент, когда вы дуете на блюдце с горячим чаем?» Я ему что-то плела… – «Ну, тогда скажите, какой такой же процесс происходит, когда вы сушите на улице, на верёвке – бельё?»

В общем, он бился со мной, бился, а потом тихонечко так спрашивает – «Вы не обидитесь, если я вам поставлю три?»

Я ему шепчу в ответ – «Ставьте».

И получилось, что у меня в экзаменационном листе стояло – 5, 4, 3, 3.

Всего я набрала 15 баллов. Это был проходной балл для всех абитуриентов. А для нас, в спецгруппу с предприятия, возможно, он был и ниже, так как многие сдали экзамены хуже меня.

Экзамены я сдавала в начале августа, а в конце мне надо было уже рожать.

В институте учиться надо было – пять с половиной лет. Поскольку я весной, когда оканчивала первый курс, попала в больницу, пришлось взять год академического отпуска. Поэтому институт я окончила только через 6,5 лет. Но это будет позже… А пока…

Надо было жить дальше, превозмогая боль утраты.

Часть 11 Коммуналка

Мне очень хотелось поместить здесь фотографию дома, в котором мы получили своё первое собственное жильё. К сожалению – фотографий того времени нет. Зато есть друзья. В данном случае – Илья Тихонов по нашей просьбе сфотографировал в мае 2018 года и переслал нам снимок дома, в котором жили мы и семья моих родителей.

Дом стоит на этом же месте. Но раньше перед домом был сквер, утопавший в деревьях душистой белой акации и высокими разросшимися тополями. Кусты акации специально закупал и собственноручно сажал зам. директора НИХТИ – Русин М. И., который жил в этом же доме в 3-м подъезде и был соседом моих папы и мамы. Нет уже Михаила Ильича в живых. Нет и кустов белой акации. Как мы видим – перед домом выросли берёзы и ель. За деревьями не видно балконов дома. Балкон моих родителей находится на 4-м этаже – второй слева. Окна комнаты на третьем этаже в коммунальной квартире, где жили мы с Виктором выходили на другую сторону дома.

И улица теперь уже не – Советская, а носит название – улица Академика Жукова.

Вот эта новая вывеска на доме с указателем номера дома, который почему-то теперь стал – 40-вым.

А в наше время, когда он стоял ещё на улице Советской, он был № 4.

На доме всё же сохранился прежний номер дома – 4

Илья Тихонов, который фотографировал для нас дом, был настолько любезен, что сделал снимки дома со всех сторон.

Это торцевая часть дома. Слева, метров через 50 находится проходная предприятия. Можно рассмотреть на снимке – там, где стоит машина – находится дверь. Не знаю – что теперь в этом помещении, но в наше время там находился медпункт НИХТИ.

Слева на доме видна вывеска с названием улицы и номера дома – 40.

А справа памятная доска о том, что в этом доме жил великий учёный, учитель и руководитель Виктора на протяжении всех лет его работы на этом предприятии – Рувим Евелевич Соркин.

Если обойти дом справа, то дальний 4-й подъезд – тот самый, в котором находилась квартира Соркина. Трёхкомнатные квартиры располагались так, что окна их выходили на обе стороны дома. С этой стороны дома в наше время находился между двумя заборами, один их которых был забором предприятия – детский садик, куда приводили днём детишек. Сам детский садик находился в соседнем доме № 2.

Наконец, мы добрались до второго подъезда, в котором жили мы с Викторм. В конце дома мы видим 4-й подъезд, где жила семья Соркина Р.Е. Зптем – 3-й подъезд, где жили мои родители с бабусей и моей сестрёнкой Милочкой – в однокомнатной квартире. Слева соседями были – Русины (зам. директор НИХТИ), а справа – семья Фоменко.

Виктор с Валентином Николаевичем Фоменко дружили и много лет делили один кабинет на двоих.

А теперь мы должны найти наше окошко…

Подъезда на снимке не видно. Но со стороны подъезда находился балкон нашей соседки по коммунальной квартире – Полины. Третий эта. Вот же – оно, наше окошко рядом с балконом. Слева окна – кондиционер. А балкон Полины теперь застеклён. В наше время ни кондиционеров, ни застеклённых балконов ещё не было.

Посмотрела я на снимки дома и, как будто побывала в нашем прошлом. Дом, конечно, поменял немного своё обличье и окружавших его деревьев. Но это всё тот – же дом. Только люди живут там другие. Возможно, из потомков прежних семей кто-то и проживает в нём, но сверстников моих родителей никого в живых давно уже нет. И не только их. Уходит уже и наше поколение – поколение шестидесятников.

Время-то как быстро пролетело!

У нас на предприятии погибали люди, не так часто, но погибали. И была традиция что ли, я даже не знаю, как это назвать – семьям погибшего выделяли без очереди жильё.

Виктор был в командировке, когда этот вопрос коснулся и нашей семьи… Поэтому мне пришлось непосредственно принять участие в решении данного вопроса.

(ДОБАВЛЯЕТ ВИКТОР: – Несколько лет спустя, я понял, что нас одурачили с выделением квартиры. Борис погиб из-за грубейшего нарушения техники безопасности в подразделении Ваваева, которого могли привлечь к ответственности, если бы мы «раздули этот случай», т. е. пожаловались хотя бы в министерство, да и руководству не поздоровилось бы.

И, чтобы откупиться, в таких случаях, руководство родственникам предлагало квартиры или ещё что-либо. Поэтому Жуков был обязан встретиться с родственниками, и, чтобы замять дело, должен был заткнуть им рот. Его сочувствие было фальшивым, а все действия были обязательными и до конца им не выполненные).

Из Саратова вернулось письмо, в связи с истечением срока хранения.

АВИО. САРАТОВ. ДОВОСТРЕБОВАНИЯ ДУДКО В. А.

2.07. 60 г.

ВИТЮЛЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Вот какие у нас новости. Вчера ты уехал, а сегодня утром вызывает меня Жуков. Я вхожу. Он поздоровался со мной за руку, и посадил на стул. Он рассказал, что вчера же сам собрал комиссию по распределению жилья, и решали наш вопрос.

Нам предложили после всех перебранных там вариантов – две комнаты в доме на Клубной – один из крайних домов в сторону Гремячево. Пятый этаж. В квартире три комнаты. Две предлагают нам, а в третьей живёт кто-то.

Все удобства. Комнаты, которые предлагают нам – 42 кв. м… Одна – 24 кв. м., другая – 18 кв. м. В них живут двое пожилых. Их дети все поженились и разъехались. Их переведут в красный дом в общую квартиру, в одну комнату, а нам отдают эти две комнаты.

Жуковым были сказаны несколько фраз, которые я приведу дословно:

«С жильём, вы знаете, сейчас очень трудно. Другой возможности предоставить вам две комнаты у нас не будет. Я советую вам не отказываться».

Последние слова в течение всего разговора он повторил раза четыре. Потом ещё: – «Меня интересует согласие вашего мужа, чтобы не вышло так, что по приезде – он выскажет своё недовольство».

Я говорю – «Я ему позвоню, если сумею». Он спросил тогда: – «А как вы с ним живёте, дружно?» Я говорю – «Мы живём очень дружно». – «Тогда можете смело решать без него, так как я всё-таки советую вам переехать».

Ну вот, спросил Жуков и про Милу, и про бабусю и про всех – всех. Всем передал привет.

Дома собрали совет, и решили соглашаться. Да, Жуков сказал: – «Ещё это всё удобно в том отношении, что списки утверждать нигде не надо, мы выдаём ордер на одного человека, а там – ваше дело».

Исходя из всего этого, логически рассуждая, отказываться нельзя, т. к. две комнаты на отдельную однокомнатную ты всегда поменяешь даже в своей лаборатории, т. к. я сказала Жукову, что хочу, чтобы ордер выписали на тебя.

Во-вторых, папа не теряет обещанную квартиру в Люберцах.

В – третьих, бабуся сказала, что ей тяжело было бы расстаться со мной и, что она и Мила хотят жить с нами, даже, если папа с мамой переедут жить в Люберцы. Ну, и, вообще, раз Жуков сам сказал, что больше они ничего не предложат, решили соглашаться. Переезжать можно сразу же, после твоего приезда.

Мама поехала за папой. Сейчас они приедут и пойдут смотреть квартиру. Поэтому письмо допишу позже.

Рядом с Борей вчера похоронили женщину – 35 лет – неудачная операция печени. Ей уже поставили оградку. Нашу оградку делают 2,5×2,5. Говорят, квадратная – некрасиво, но мы решили – пусть. Посадим цветы, лавочку сделаем. Проект памятника я сделала. Сегодня закажем. Мила приехала. Соглашается куда-нибудь уехать. Может быть, достанем путёвку.

P. S. Продолжаю в 3 часа дня. Приехал папа. Пообедали. Устинова не застали.

Нам дали адрес квартиры 6 дом кв. 25. Это по Валиному ряду домов – крайний к Гремячеву. Окна на Москву – реку.

Нам позвали женщину, которая жила в этой квартире. Она рассказала, что в этой квартире не три комнаты, а четыре и живут там сейчас три семьи. Нам дадут две комнаты Ильюшиных. Комнаты проходные – обе = 35 кв. метров.

Вообще-то проходные хорошо тем, что если папа выедет, у нас не заберут вторую. Соседей двое. Один мужчина – в маленькой комнате. Он работает в Москве, и дома почти не бывает. Вторые соседи – муж, жена и мальчик 14-и лет – Голубевы. Очень чистоплотные. Ванная хорошая, кухня большая, балкона нет, квартира очень сухая, стены – простая побелка.

Кто-то сказал, что Ильюшины не особенно захотят уезжать, так что вечером узнаем. Они сейчас на работе. Мы пойдём к ним в пять вечера. Я не знаю, Виктор, отказаться, конечно, наше право. Но ждать, когда ещё чего-то предложат, по репликам Жукова, – не стоит.

Витя, у нас в деревне по соседству несчастье. Помнишь, в доме на углу жило две семьи? Один нам помогал мебель таскать – Вася. Так вот, муж Васиной сестры, зять Васин, они за стеной у них жили – Иваном звали, так вот он сегодня повесился.

Только сейчас жену привезли. Она на первом заводе работала. Она в положении и двое ребятишек ещё. Оба молодые. Такая трагедия, Витя… Очень тяжело. Я уже не боюсь криков. Знаешь, я, как – будто, ждала этих причитаний, мне всё казалось, что кто-то где-то кричит. Сегодня сидим, я, как услышала и выскочила на дорогу. А вот теперь там плачут, кричат, а я уже не боюсь.

Спать одна боюсь. Сегодня со мной бабуся спала. А теперь Мила со мной будет спать.

С больничным листом ничего не вышло. Наша табельщица Тамара ходила, там, в отделе кадров посмотрели, и написали, что ещё не хватает одного месяца и девяти дней. Но я столько работать не могу. Я, знаешь, пройду немножко и задыхаюсь, а бегать совсем уже не могу. Я немножко пробежала сегодня, так у меня такие боли были. Значит, с 1-го числа я дома.

Талончики на обеды я продала. На эти деньги я иногда дома прикупаю продукты.

Папе 1200 не дали и молчат. Он уже работает. Ну, кажется, всё… Если у тебя какие-нибудь соображения есть, вызови на разговор, но я думаю, не стоит, всё и так ясно. Дарёному коню в зубы не смотрят и можно ли рассчитывать ещё на лучшее, не знаю.

Целуем все. Береги себя. Скучаю.

ИРА.

P. S. ИРА.

P. S. Исписала зря столько бумаги. Пришла мама и сказала, что Илюшкины отказались переезжать. Дом новый сегодня комиссия не приняла, и перенесла сдачу на 15–ое июля. Значит, пока ничего не известно. Маме сказали – не беспокойтесь, что-нибудь, даже, если и не в новом, дадим. Ну, теперь уже всё при тебе будет решаться.

С Милой по путёвке едет один из нашей лаборатории, пожилой, с палочкой, седой, ты его в лицо знаешь. Едут в субботу. Ты давай мне телеграмму, я встречу, ведь, я с 1-го буду отдыхать.

Целуем все – все.

Твоя ИРА.

В предыдущем письме упоминается о том, что отец ездил за деньгами, и ему вместо обещанных 1200 рублей дали всего 400.

Где-то в июне его сшиб мотоциклист. Отца уговорили не подавать заявление в суд, и обещали оплатить лечение в размере 1200 рублей. Естественно, никакими документами это оформлено не было. В результате, его, как сейчас говорят, кинули. Так учили и учат простофиль или просто доверчивых людей.

Надо сказать, что с Жуковым Борисом Петровичем я общалась единожды, и то по поводу квартирного вопроса, а не по работе. И, естественно в этот миг меня совершенно не волновало то, что он – учёный с большой буквы.

И только сейчас, при написании данной книги, я ближе познакомилась с его биографией.

Думаю, что о нем нужно написать отдельно…

А, если коротко, то…

БОРИС ПЕТРОВИЧ ЖУКОВ

Родился он 12 ноября 1912 года в Самарканде.

В 1930 году он был рабочим на Жилёвском химическом заводе в Московской области, затем – старшим техником в НИИ военно-воздушных сил в Москве.

В 1937 году он окончил МХТИ. С этого года он возглавил Люберецкое научно-производственное объединение «СОЮЗ».

В 1939 году – выполняет первую серьёзную работу по отработке зарядов для артиллерии, обеспечивающих гашение дульного пламени.

В 1941 оду, после проведения огневых испытаний ему было присвоено авторство рецептуры пироксилиновосилитренного пороха ПС – 20, созданного в НИИ-3 (Лея Кизнер) совместно с ОТБ-40 (Н.П. Путимцев), которые решили задачу исключительной важности – обеспечить зарядами установки «КАТЮША» на период развёртывания производства баллистических порохов.

Награждён 4-мя орденами Ленина, другими орденами и медалями, Сталинской премией (в 1951 году), Государственной премией СССР (в 1967 году), и Ленинской премией (в 1976 году).

В 1997 году, в год 50-летия ФЦДТ «СОЮЗ», в Дзержинске был установлен бюст дважды Героя Социалистического труда академику Жукову, работы скульптора Аникушина.

Был открыт музей Жукова. Его именем названа одна из улиц города.

Умер Борис Петрович 22 сентября 2000 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.

В отличие от меня, Виктору приходилось с Борисом Петровичем общаться довольно часто. А позже, по его просьбе, Виктор помогал в работе над дипломами его детям – дочери Татьяне и сыну Виктору.

Но в ту мою встречу с ним, – он решал наш квартирный вопрос, и по мнению моего Вити, решение это было не совсем справедливым.

В результате всех квартирных переговоров и предложений наша семья переехала в дом около предприятия. Этот дом в основном предназначался в своё время для семей руководства института. (В этом же доме получил квартиру начальник отдела, в котором работает Виктор – учёный с большой буквы – Р.Е. Соркин). Дом кирпичный, пятиэтажный. Потолки высокие, с лепниной. Все квартиры с балконами. Правда, воды горячей не было, установлены были колонки. Строили этот дом заключённые, среди которых, говорят, был известный футболист – Стрельцов.

Так вот, в этом доме нам дали жильё. Маме, папе, бабусе и Милочке предоставили однокомнатную квартиру на четвёртом этаже, а нам с Витей – в соседнем подъезде, на третьем этаже – комнату в трёхкомнатной квартире, окно которой выходило на здание, где на первом этаже находилась машина «Урал – 1». Балкон, к сожалению – не у нас, а в комнате у соседки.

Соседями по лестничной площадке у мамы – Русины и Фоменко. С ними мы и дружили многие годы. Ниже этажом жила семья Норд – близкие друзья моих родителей. А у нас же в подъезде жили Ваваевы и Полуяновы. Но почему-то мы в их компанию не входили.

Подробнее – обо всех расскажу позже…

Несколько лет, каждый день, из этого дома, и мимо этого дома, одной и той же дорогой все спешили к проходной предприятия. С этим домом и институтом меня связывали самые счастливые мои молодые годы. Я могу без лишнего пафоса сказать, что посёлок Дзержинский, а позже – город, стал моей второй Родиной, а институт – вторым родным домом.

Были у нас двое соседей. В небольшой комнате с балконом жила вахтёрша – Полина со взрослой дочерью Розой. Роза где-то работала и дома почти не жила, а Полина, хоть и была пожилой женщиной, часто водила к себе любовников. Ночами, во время секса, она так стонала, и взвизгивала, что, когда я первый раз это услышала, страшно испугалась. Витя был в командировке. А я по неопытности ещё не знала, что оргии могут сопровождаться такими воплями…

Полина нас невзлюбила, и у нас с ней были иногда «разборки». Я и ругаться-то ещё тогда не умела. Но, однажды испытала чувство «удовлетворения».

На общей кухне, на плите варился у неё суп в открытой кастрюле. А я рядом кипятила воду, чтобы простерилизовать Элкину клизмочку. И, когда я стала опускать клизмочку в воду, она у меня выскользнула, и попала в Полинин суп. Я с наслаждением дала ей повариться, а потом выловила оттуда, и прокипятила в своей кастрюлечке. Вот какая я плохая!..

Вторая семья была очень мирная. Папа Вася, мама Шура и двое ребятишек – сын и дочка. С ними мы жили мирно. К сожалению, Шура тяжело заболела раком, и вскоре умерла. Вася женился на Шуриной сестре. И, как ни странно, позже, когда мы получили двухкомнатную квартиру, в нашем же подъезде получила квартиру и эта семья.

Вот так мы из частного дома переехали в первую в нашей совместной жизни комнату в коммуналке. Цена этой комнаты и квартиры родителей – жизнь Бориса.

Мы сразу же написали Бате письмо о том, что получили, наконец, свою комнату.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Виктора.

10.07.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

Теперь мы Женю можем принять по-настоящему. Мы получили комнату и уже переехали. Мама, папа, Мила и бабуся переехали в отдельную однокомнатную квартиру. Комната 18,5 метров. Кухня 8,5 м. Ванная, уборная. 4-ый этаж. Их адрес: – «Пос. Дзержинского. Ул. Советская. Дом 4. 3-ий подъезд. Кв. 41.».

Мы с Витей получили комнату 19,04 кв. м. Комната в этом же доме, только 2-ой подъезд, 3-ий этаж. Двое соседей, кухня, ванная и уборная. Балкона нет. Окно большое. Света в комнате много. Обои светлые. Под потолком лепнина. Комната, конечно, для нашей мебели большая. Нет стола (поставили нам казённый, письменный) нет стульев (за исключением одной табуретки, и нашего диванчика.

Дом этот Вы знаете – большой, пятиэтажный, рядом с институтом. Его сдавали зимой, при Вас, вернее, осенью. Он рядом с универмагом. И, вообще, здесь всё рядом.

(Дальше в письме нарисован план места, где стоит дом.)

По левой стороне улицы – перед железной дорогой – почта. После ж/д – гараж, баня, хозяйственный магазин, палатки, книжный магазин, полуфабрикаты, сквер с памятником Дзержинского и пруд.

По правой стороне улицы Советской – перед ж/д – маленький вокзал с кассой для электрички, затем в обратном порядке – большой П – образный дом, в котором со стороны улицы продовольственный магазин, затем, в таком же доме – универмаг. Затем наш дом. Папины окна выходят на сквер на улице. Наши окна – на маленький скверик и забор предприятия. Затем идёт монастырская стена, за воротами которой, находится рынок и мебельзин.).

Письмо заканчиваю на следующий день. Сегодня 8-ое. Целый день дождь.

У Бори на могилке поставили оградку, завезли немного чернозёма. Посадили пять кустов роз, два куста – мак и портулак – цветы. По оградке висят пять венков, стоит банка с цветами, растёт клён. Заказали памятник.

От наших всех большой привет. Все приглашают в гости, а мы с Витей приглашаем в любое время, как только захотите, к нам жить. 19 кв.м. – это много. Будет свободно всегда. У нас сейчас – хоть танцуй. Женю ждём уже с сегодняшнего дня, только телеграмму дайте накануне, а то он самолётом прилетит быстрее, чем дойдёт телеграмма.

Витя теперь ничем не зависит от предприятия. 6-го числа кончился его стаж молодого специалиста. Ровно три года, как он работает здесь.

Комната у нас есть. Сейчас поднимается вопрос о том, чтобы получить повышение – занять должность начальника группы, т. е., чтобы его и его инженеров выделили в новую группу с ним во главе.

Витя в Саратове, на конференции познакомился со многими из других предприятий г. Москвы. Его приглашали в Москву на должность нач. группы, он теперь на это и бьёт.

Ждём Женю и Ваших писем. Пишите. Целуем.

ИРА, ВИТЯ.

Часть 12 Стэлла

27 августа 1960 года родилась СТЭЛЛА!!!

С первых же дней нашей супружеской жизни мы не предохранялись, но и насчёт детей никаких договорённостей у нас не было.

Мы поженились 20 ноября 1959-го года. А Стэлла родилась 27 августа 1960-го. Оказывается, Ёлка не раз высчитывала – когда мы её заказали.

Мы с Витей расписались 20 ноября, а родила я 27 августа. Получается, что с момента росписи прошло 9 месяцев и 7 дней, Как говорят, – «Любопытной Варваре нос оторвали…». Но у нашей Ёлочки нос и так маленький, поэтому, пусть ходит с носом…

Виктор дал родственникам телеграмму с одним словом Стэлла, однако они её не поняли, а Виктор был убеждён, что все его должны понять, хотя добавление одного слова «родилась», недостаточно, надо было написать: «У НАС РОДИЛАСЬ ДОЧЬ СТЭЛЛА!»

(ДОБАВЛЯЕТ ВИКТОР: это всё издержки экономии на слова в телеграмме, или маленькая шутка, похожая на хулиганство).

До беременности у меня была фигура очень даже ничего… А здесь! Как я начала поправляться… К декретному отпуску с 46-го размера я успешно добралась до 54-го. Живот у меня был просто огромный. Он начинался почти что, чуть ли не из – под подбородка. Просто ниже я ничего не видела. Помню – лето было жарким, и я сама сшила себе сарафан. В нём я была похожа на матрёшку, которую сажают на чайник.

Токсикоз был какое-то время. Я не выносила запаха керосина и мяса. Явная экономия на продуктах. Но токсикоз вскоре прошёл, и вторую половину беременности я уже проходила нормально.

Однажды, я прочла в книжке, что у женщин с узким тазом детям в животе тесновато, им негде делать зарядку. Я прихожу к доктору и спрашиваю – «Доктор, а моему ребёнку есть, где заниматься зарядкой?». Она отвечает – «Ваш ребёнок не то, что зарядкой заниматься, он может заниматься спортом, как на стадионе». Я успокоилась.

В те времена отпуск декретный давали на 56 дней. Погода стояла отменная. И, если бы не мои истерики, всё было бы отлично. Тем более, что я занималась обустройством нашей комнаты.

Но всё когда-нибудь кончается, и наступает новый период, новые события. Кончался и мой декретный отпуск. Однажды что-то у меня расстроился живот, и начались какие-то мясного цвета выделения. Я испугалась, и поспешила к врачу на приём. Женская консультация и роддом находились в бывших кельях Угрежского монастыря. Причём, дежурная медсестра со своим столиком располагалась в каком-то полуоткрытом углублении, прямо на лестничной клетке, а роддом был на втором этаже, в этом же подъезде.

Прихожу к врачу, а там столько народа. Я к сестре с просьбой записать меня без очереди. Она спрашивает – «А что случилось?» – «Да, вот так и так, говорю…» – «Да вы что! Какой вам врач нужен! У вас роды начинаются. Идите быстро на второй этаж!».

Поднялась на второй этаж, узнала, что с собой можно брать и отправилась домой. Позвонила сестрёнке – Милочке по телефону. Тогда она работала на этой территории (позже перешла работать «в лес»), где работали и мама и я и Витя. Я попросила её – меня проводить в роддом.

Милочка быстро прибежала. Не помню, что я взяла из вещей, по-моему – зубную щётку с пастой, мыло и всё. В роддоме халаты и тапочки выдавали.

Мы с ней зашли в магазин и «отоварились» по полной программе. Я помню, что сетка – такая, вязаная с крупными дырками – растянулась во все стороны. Мы купили печенье, яблоки, конфеты и ещё что-то. Варенье в банках я взяла из дома. Пришли в роддом, позвонили у дверей, вышла дежурная сестра и ахнула – «Куда это вы собрались с таким количеством продуктов? Вы рожать пришли или кормиться?»

В конце коридора слева была предродовая палата. Почему-то в коридоре лежало вдоль стены на раскладушках несколько женщин. То ли на сохранении, то ли ещё почему-то. Перед предродовой палатой было две палаты, в которых рожали, и ещё было несколько палат, где лежали молодые мамочки. Где-то располагались новорожденные…

В предродовой палате я была одна. Сначала я наелась всякой вкуснятины, которую принесла с собой (в основном яблоки и сладости). Потом я улеглась на кровать, которая стояла вдоль окна, и задремала. К вечеру начал побаливать живот, потом всё сильнее и сильнее. Пришла сестра, посмотрела, и сказала, что у меня отошли воды и скоро буду рожать…

Я легла на спину, во время схваток крепко держалась руками за края железной кровати, и постанывала. Мне казалось, что, когда стонешь, не так больно. Когда схватка (приступ боли) проходила, я спокойно задрёмывала до следующего приступа. Так длилось долго. Схватки становились всё чаще, стонала я громче…

Во втором часу ночи я услышала, как одна из лежащих женщин позвала дежурную акушерку, и сказала, что вроде бы я начинаю рожать.

Заспанная акушерка подошла ко мне, посмотрела и сказала – «Вставайте, пойдём в родильную». Я встала, сделала шаг и присела на корточки от боли. Встать не могу, и уговариваю её подождать, что сейчас всё пройдёт, и я встану и пойду. Она взяла меня под руки и сказала – «Ну-ка, быстренько, быстренько! А то ты сейчас здесь на полу родишь…».

Уложили меня на большой стол, ногами к окну. А сама акушерка открыла окно и села на подоконник. Ночь была тёплая, тёплая и тихая. Я немного волновалась. Почему она не рядом со мной? Вдруг я рожу сразу, и ребёночек упадет со стола? А акушерка смотрела в темноту за окном, и только в моменты схваток поворачивала в мою сторону голову и говорила: – «Давай, давай, давай, давай…». Она это говорила так быстро, что я позднее, рассказывая об этом, пробовалаповторить так же, но у меня не получалось.

Наконец, наступил момент, когда она слезла с окошка и подошла к столу. – «А теперь будем рожать». И, действительно, около двух часов ночи появилась на свет малютка, с чёрными волосами, и сразу же заорала таким благим басом, что я думала – родился мальчик…

А потом было, как у всех. На следующий день принесли кормить. Молока ещё не было. А потом появилось молоко, и она прекрасно сосала, потом – уставала, и засыпала. Я зажимала ей носик, чтобы она проснулась. Она просыпалась, и сосала опять.

Ко мне приходили, передавали записки, передачи. Потом они стояли под окном и ждали, когда я выгляну. Приходили Смирновы Валя с Сашей. Принесли мне конфеты и дыню. Я им сказала, чтобы дыню не передавали. А позже Витя сказал – «А ты взяла бы и потом передала нам…». А я и не догадалась.

А, вообще, Витя был молодец. Сначала он порасстраивался, что родилась девочка, но потом смирился, и вроде бы даже был счастливым молодым папашей.

К моему возвращению домой он подготовился отлично. Купил, и установил детскую кроватку. А достать её было очень трудно. В продаже их не было. А когда завозили в какой-нибудь магазин, их тут же раскупали. Но он всё-таки ухитрился кроватку купить.

Вымыл сам (единственный раз в жизни) полы. А мне в подарок купил пластинку – «Маленький цветок». До сих пор, когда я слышу эту мелодию, я вспоминаю, что получила её – в честь рождения дочки…

Пластинка была маленького размера. На обратной стороне была записана очень красивая мелодия. Но, со временем пластинка пропала, а в продаже я её не встречала. И что за мелодия была на пластинке с другой стороны, я теперь не помню, а жаль…

Часть 13 Записки

Город Дзержинск Николо-Угрешский монастырь

radiologos.ru

По поводу фотографии.

Под ней стоит: Твитнуть Поделиться

На фотографии – территория УГРЕЖСКОГО МОНАСТЫРЯ.

С левой стороны длинное-длинное здание. Это – бывшие кельи монастыря. В них долгие годы размещалась больница.

В самом конце здания – дверь в родильное отделение. Там я родила в 1960-м году нашу дочку – Стэллу, и в 1963-м сына – Олега.

После реставрации монастыря и строительства новых зданий и церквей – общий вид территории монастыря изменился…

Ну что добавить к тому, что я уже рассказала о том, как рожала Стэллу.

Наверное, надо вспомнить, почему мы назвали дочку Стэллой? Мы ещё до её рождения придумывали имена. Взяли тетрадку и написали в ней все имена мужские и женские, какие знали. Договорились, что каждый в отдельности выпишет имена, которые ему нравятся. И те имена, которые совпадут, мы оставим для будущего ребёночка.

Помню, я, перебирая женские имена, рассуждала примерно так: – «Нина – не хочу, у Вити была девушка с таким именем, Света – то же самое, Александра – его первая любовь, Антонина – та, которую я «выгнала» из чудильника (так называли их мужское общежитие) незадолго до свадьбы и т. д. Но, всё-таки несколько женских имён я выписала.

Когда мы сравнили свои списки с именами, у нас из мужских имён совпало только одно – ГЕРМАН… А среди женских имён совпало тоже только одно. Это имя было – СТЭЛЛА. Так мы и назвали свою дочурку.

Надо сказать, что, когда мы её регистрировали, женщина в загсе не знала, как правильно пишется это имя. Мы ей подсказали – СТЭЛЛА, через – Э. А, оказывается, правильно пишется через – Е. Но так и зарегистрировали, как мы подсказали – СТЭЛЛА.

Был случай, когда в школе учительница подчеркнула красными чернилами имя СТЭЛЛА, написанное на тетрадке. Пришлось показывать ей метрику, где написано было так, как мы зовём её всю жизнь.

Мои родители тоже пытались отговорить нас и назвать её как-нибудь иначе, но мы не сдались. Они почему-то упорно настаивали на имени – СВЕТЛАНА…

А потом появились у нашей дочки и другие имена. Мы её сокращенно стали называть Эллой, Эллочкой.

А в одной из записок в роддом моя мама и её бабушка написала так:

– «Как чувствует себя Елка (вместо Элка), а я прочитала – Ёлка. Так, с самых первых дней, мы стали называть её Ёлка, Ёлочка…

А теперь она уже давно – СТЭЛЛА ВИКТОРОВНА ДУДКО, потом стали её называть – СТЭЛЛА ВИКТОРОВНА АНУФРИЕВА и, наконец, теперь она зовётся – СТЭЛЛА ВИКТОРОВНА ГОРБУНОВА.

Сохранились записки в роддом и из роддома. Привожу их полностью.

Надо признаться, что всю затею с написанием книг, которые мы публикуем, мы затеяли в первую очередь для того, чтобы, когда нас уже не будет на этом свете, наши дети, внуки и правнуки смогли бы прочитать – как всё было на самом деле в те далёкие годы…

Поэтому мы решили оставить здесь не только письма, но и – все записки из роддома…

Первую записку я написала и оставила Виктору на столе перед тем, как мы с Милочкой пошли в больницу.

ВИТЁК!

Была у врача. Она сказала, что начинаются роды. Расстройство желудка и т. п. – все это от того же. Велела немедленно ложиться в больницу.

– Зачем, говорит, ждать, пока Вы не сможете дойти сами?

В общем, я пошла в больницу. Раньше завтрашнего дня не рожу, можешь не приходить. Взяла с собой яблок и банку варенья. Передавать ничего не надо. Дома своим сказала, что врач велела полежать дня два под ее наблюдением, так что ничего не говори, что я тебе написала, особенно, бабусе.

Оставляю тебя на 9–10 дней. Приду числа 5-го. Взяла с собой книгу – «Не хлебом единым» и «Молодожены». Но дня через два передашь еще чего-нибудь.

За меня не беспокойся. Питайся с нашими. Пожалуйста, не ссорьтесь! Я буду из-за этого переживать. Займи рублей 100 денег и дай им на питание.

Ну, что ж! Пожелаю тебе сына.

Целую. Дудко И.

Выгони мух. В цветы налей воды.

А мне и не страшно!!!

ЗДРАВСТВУЙ, ИРА!

Как ты себя чувствуешь? А также – Стэлла? Пришло ли молоко у тебя? Потом, что же ты говоришь, что лежишь вся мокрая, требуй чаще смену, а то бери концы простыни, и подкладывай. Не будешь требовать, и будешь лежать мокрая.

Витя узнал вчера, я, когда пришла от тебя и сказала ему, тогда мы купили букет и пошли к тебе, а вчера он приехал в 8 вечера и ходил к тебе в больницу, но ему сказали – всё без перемен.

Бабушка здорова, шлёт тебе привет. Все тебя целуют.

Что тебе принести вечером?

ТВОИ МАМА И БАБУШКА.

ЗДРАВСТВУЙ, ИРОК!

Поздравляю. Поздравляют все наши. Я не слышал. Ну, ничего. Надо известить всех.

Ты поступила в институт. Я сделал все свои дела. Сдал на авто.

У меня будет месяц отдыха для сдачи аспирантских экзаменов. Первый самый сложный будет 10-го сентября.

У меня такое дурацкое выражение на лице, как у всех отцов, наверное.

Бабуся чувствует себя хорошо! Она тоже очень рада. Поздравляет тебя и соседка – Шура и передаёт два помидора и немного конфет Я вчера привёз немного конфет (кавказские и сливочные с клубникой).

ПОЗДРАВЛЯЕМ! ЦЕЛУЕМ КРЕПКО, КРЕПКО. ПОЦЕЛУЙ ОТ НАС СТЭЛЛУ, ПАПА И МАМА ПЕРЕДАЮТ ПРИВЕТ!

Встретили Свету. Тоже передаёт привет.

ВИТЯ.

ЗДРАВСТВУЙ, ИРА С ДОЧКОЙ!

Прими наше поздравленье, надеемся, вы выглядите молодцами. Подробности все знаю. Относительно молочка, то – как можно больше пей чай с молоком и всё будет хорошо. Ира, ты извини за передачу, ты просто скажи, что хочешь, я достану. Завидую я тебе. Ты опять человек, а я…

Сколько ещё терпеть? Чувствую себя плохо.

Рада за тебя, что всё хорошо. Если можешь, напиши.

ЖДУ – ВАЛЯ

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВСЕ!

Четыре дня не разрешат вставать, были разрывы, пришлось зашивать.

Рожала с час до двух ночи. Нос у девочки – мой. Губы по-моему, как у Вити. Я запомнила, что она чёрненькая, а сама вся красная… Увижу её только завтра. Орала громче всех часа два, да так, что на улице было слышно. (Не я орала, а она. Глотка лужёная, наверное).

Мне ничего не надо. Я вчера, как пришла, съела сразу всё, что купили с Милой, а больше ничего не ела. Вчера на ужин давали по блюдечку варёной лапши и чай. Мне ничего не надо, если только конфет сосучих. Яблоки есть, варенье есть. Пока всё целое.

Всем привет. Как здоровье бабуси? Напишите, но ответ не ждите. Идите домой. Надо расческу, книгу почитать.

Витя ещё не знает?

Ещё раз всем привет. Целую.

ИРА и СТЭЛЛА.

Стэлла – 3500. Всего из всех лежащих у двоих – мальчики, остальные – девочки. При мне одна родила мертвенького. Трое суток рожала. Ягодицами шёл.

СТЕПАНОВЫМ И ДУДКО

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ МОИ!

Сегодня я не встану, немного болят швы. Вчера я не смогла долго смотреть на вас, т. к. долго ждала вашего появления. Вы, наверное, читали записку. Завтра, может быть, встану. Окно моё теперь вы знаете. Приходят прямо под окна и не очень громко зовут по имени. Окна открыты и больные подходят. Только лучшее время – 8 часов. К 9-и приносят кормить, потом обход врача, вернее, врач делает обход больных. В 12 кормят. Вот с 12–30 до 2-ух опять можно приходить. В 3 часа мы кормим, а с 3–30 до 5-и опять можно подойти к окну, потом с 7-и до 9-и. Наш обед в 2 часа, ужин после 5-и.

Вчера приходила Валя. Передала банку компота, кажется, абрикосового, шоколадку (я её уже съела) и груши. Я груши не люблю, возьмите себе, угостите бабусю, она любит.

Ещё она подарила носочки. Они пригодятся ещё не скоро, но в палате всем понравились, я передаю их вам.

Теперь о Стэлле. Ночью плачет не очень, и вообще не очень плакса.

Молока у меня ещё нет – капельки по 2–3, не больше. Её там подкармливают через рожок, но она рожок берёт плохо. Зато, как принесут, так впивается, у меня даже грудь очень болит. А сегодня все смеялись – их везут всех на тележке, к нам – кормить, все рядышком лежат, а она поймала соседа за щёчку, и сосать стала. Видишь, характер какой – не даёте, сама возьму.

Мне ничего не надо. Если можно, мама, купи Вите талоны, любые, лучше 1-ой категории, по 5 рублей, пусть нормально питается.

Всем привет. Куда вы мне столько яблок натащили? Я их почти не ем. Полная тумбочка. Целую.

ИРА.

ДОРОГАЯ ИРОЧКА!

Поздравляю тебя с дочкой, и желаю быть тебе и ей здоровой. Как ты себя чувствуешь? Благополучно ли всё и как себя чувствует дочка?

Ты в институт принята. Витя вчера видел вывешенные списки. Поздравляю.

Что тебе принести? Витя с 1-го на месяц пойдёт в отпуск по учёбе – связано с аспирантурой.

Все тебя целуют. И передают привет.

ЦЕЛУЮ – МАМА.

ДОРОГАЯ ИДА!

Поздравляю тебя с дочкой, хорошо, что всё осталось позади, и скоро-скоро ты с дочкой прибудешь домой.

Я с внучкой договорюсь, что, когда буду с ней гулять, чтобы она меня звала – папуля, а дома – дедуля. Думаю, что с ней найду общий язык.

Сегодня говорим, что какие есть хорошие куклы в продаже и т. д.

Что тебе надо принести? Напиши.

ЦЕЛУЮ КРЕПКО – ПАПА.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ ИДОЧКА!

Поздравляю тебя с новорожденной. Что же это ты меня тёткой сделала? У нас только и разговору, что о твоей дочке. А я даже не могу представить, что ты теперь будешь худая (без живота).

Ида, без тебя я соскучилась. Как хочется скорее увидеть тебя с дочкой.

Сейчас пообедали. Витя чувствует себя высоко. Ведь, теперь он папа.

Сегодня ездила на работу. Говорила я с Димитриенко. Он велел на работу приезжать в понедельник. Идок, смотри, если чего тебе надо, ты пиши. Поправляйся скорей. Крепко целую тебя и Стэллу.

Привет всем по палате.

МИЛА.

ИДЕ.

Ещё раз поздравляю тебя, милая Ида с рождением дочки. Вырасти её большую, пребольшую и такую же хорошую (правда не всегда!), как когда-то была и сама (я сравниваю с тобой, с маленькой). Воспитай её так, чтобы, ну, в общем, как всегда я старалась вас, внучат воспитать: быть обаятельными. Сначала… обаятельная Лялька, потом… обаятельная Девушка, мать и т. д.

Впрочем, слишком рано об этом загадывать, как и рано думать о том, что у неё широкий рот, какой-то нос и т. д. А сейчас будьте только обе здоровы – больше ничего от вас пока и не требуется.

Уж и смеялась я, читая твоё письмо. Посоветовала твоему благоверному – сохранить эти письма.

А тебе бы порекомендовала завести дневник, куда записывать хоть раз в неделю «достижения» твоей «звёздочки».

Пока заведи просто тетрадку, а потом тебе супруг подарит какой-нибудь изящный бювар. Для дневника и твоих бумаг. Как долго протянется эта неделя!…

Хотелось бы поскорее узнать подробности родов. Вот хотела ты меня «накрыть», да не вышло. Милка, не называя, но всеми своими жестами и мимикой подсказала, зачем и куда она тебя отвела.

Ну, выздоравливай! Как-то пройдёт третий день?

Чувствую себя по прежнему, но, как видишь, пишу тебе – значит уже полегчало. Ну, вот написала тебе всякую ерунду, не обессудь, уж очень жизнь наша не богата особенно интересными событиями.

Да, забыла поздравить тебя с поступлением в институт! Ведь три года я ждала этой радости! Только возьмись за ум и больше не лентяйничай. Ну, думаю, теперь есть – кому поддержать тебя! Нужно, чтобы твоя доченька гордилась обоими родителями (в одном отношении), а не одним…

ЦЕЛУЮ ТЕБЯ – БАБУСЯ.

ИРОК!

Послал телеграмму в три места. Завтра получим поздравления. Как ты себя чувствуешь? Что тебе нужно?

Мы ещё не обмывали – не знаю, где достать? На работе все уже знают, что я – «бракодел».

Света передавала привет. Мама принесла привет и поздравления от твоих товарищей по работе и от Кармелюка.

Из книг думаю тебе передать Давида Копперфильда.

Привет от всех! Целую. Как там Стэллочка?

Когда ты встанешь, и куда выходят окна твоей палаты? Скоро мы тебя увидим.

С ПРИВЕТОМ – ВИТЯ.

Вчера заснул в 12. Проснулся в 6-ом часу, и уже чувствовал, что есть дочка, так что, особенно не растерялся, когда узнал.

С ПРИВЕТОМ, ЦЕЛУЮ ОБЕИХ – ВИТЯ.

ТЕЛЕГРАММА ИЗ ЛЕНИНГРАДА

ВИТЯ ИРА ПОЗДРАВЛЯЕМ ДОЧЕРЬЮ РАДЫ УСПЕХАМ РАБОТЕ ЖЕЛАЕМ СЧАСТЬЯ ПРИВЕТ РОДНЫМ

ДУДКО

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Пошли уже вторые сутки нашей Стэлле. Сегодня получили три телеграммы – были посланы 27-го числа все.

Мы все ждём, когда ты встанешь. Хоть можно будет переговорить через окно. Ты так и не написала с какой ты стороны. Как ты себя чувствуешь? Как чувствует себя дочурка? Наверное, у неё голосок, как у тебя: громкий и внятный.

Завтра или после завтра принесём тебе кусочек арбуза. Нужны ли тебе помидоры и в каком количестве? А то сегодня специально подготовил яблоки, а ты не взяла (помыл их и вытер как следует).

Была ли у тебя (вернее, приходила ли) Валя? Завтра я иду на работу. Теперь начались и мои занятия.

Сегодня я соснул с 12 до 2-х и с 2-х до 4-х часов. Небывалый случай со мной. Наверное, немного переутомился отдыхом.

Пиши, что тебе принести? Может быть, действительно, прислать тебе баночку какао со сгущённым молоком?

Пиши. Ждём от тебя ответа. Целуем крепко обоих. Теперь уже вас на 1 голос (женских) больше.

ЦЕЛУЮ. ВСЕ ЖДЁМ – ВИТЯ, 28.08.60 г.

ДОРОГАЯ ИРА!

Пришло ли у тебя молоко и достаточно ли его для Стэллы?

Ты о нас не беспокойся, у нас всё есть, так что, о нас не думай. Ты не правильно поняла, что Витя не придёт. Всё равно мы все приходим и стоим за дверью, а вот, когда ты будешь подходить к окну, тогда другое дело.

Да и то, только утром с 7-и до 9-и. а вечером с 4-х до 6-и. все будут заняты, только Мила будет наведываться вечером.

Завтра, или во вторник получим деньги и мы с папой поедем в Москву и купим кровать деревянную, если найдём, для Стэллы.

Ну, целую, пиши, что тебе надо.

ЦЕЛУЮ – БАБУШКА, МАМА.

ИДА!

Я сейчас поехал к главному инженеру. Как твоё здоровье и малышка? Завтра я вечером к тебе приду. Завтра мама должна получить за Борю страховые, а у меня последний день отпуска.

ЦЕЛУЮ – ПАПА.

ДОРОГАЯ ИДА!

Как ты себя чувствуешь и как СТЭЛЛА? Уколы им никакие не делают, это ты путаешь. Прижигание глаз и только.

Завтра мы с папой поедем в Москву, привезём тебе арбуз и винограда. Бабушка чувствует себя ничего. Виктор сегодня идёт на работу, так что будем в час вместе приходить обедать.

Папе главный инженер предложил пока вместо Самохина в Томилино, так что ему далеко ездить не придётся. Мила тоже сегодня идёт на работу первый раз.

Сегодня бабуся одна будет. Ты не беспокойся, к субботе всё приготовим, только выходите со Стэллой.

Все с нетерпением хотят увидеть Стэллу, и Милка ждёт – нянчить. Шура передаёт привет.

Может, Виктору купить с 1-го талоны? Ну, ладно. Все спят ещё.

Целуем все тебя и Стэллу.

БАБУШКА, МАМА.

Ну, МИЛАЯ МАМАША!

Я очень рада, что ты чувствуешь себя хорошо, а лялька твоя даже великолепно!

Меня всё-таки очень беспокоит твой разрыв (или что-то другое?) Ты ничего не пишешь, как с этим обстоит дело?

Смазываешь ли ты соски? Ведь, сосунки сильно «кусаются», дёсна у них твёрдые. Для меня, Ира, неделя тянется бесконечно долго. Жду, не дождусь, когда ты придёшь домой. Только бы тебя не задержали.

Целую тебя и твою малышку. Какое только ты могла найти сходство в таком комочке? Уж и фантазёрка! Поменьше думай о житейских делах – всё равно без тебя едва ли что-либо сдвинется с места: абсолютно ничего спешного нет.

БАБУСЯ.

Какой бы ты хотела обед на субботу? Напиши. Ты пишешь, что, возможно переменишь имя? И хорошо сделаешь, не надо вычурностей. И лучше выбрать по-нашенски, по-русски.

Вот я сейчас напишу тебе несколько имён, которые мне когда-то очень нравились: АГАТА, ИННА, АГЛАЯ, РИММА, ПОЛИНА, АРИАДНА (греческое), а что лучше и звучнее, как ТАТЬЯНА (Тана, Тина), НАТАЛЬЯ.

Всё равно, твоя будущая болтушка, возможно, будет не довольна своим именем. И вы, ведь изъявляли иногда запоздалую претензию.

Ну, будь здорова и поправляйся!…

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Сегодня все, кроме бабушки, идут на работу (вернее, мама и папа уже уехали в Москву). Мила здесь, вот собирается, надраивает свои щёки, кремом накручивает (или раскручивает – чёрт его знает что) свои пышные волосы и готовится отправиться к себе на работу, и там, конечно, понравиться кому-нибудь.

Я тоже собираюсь на работу с утра (до 9 часов) я могу спокойно читать свои книги, а потом уже урывками. Вчера, например, не смог ничего прочитать – весь день был занят, и сегодня тоже часть дня будет занят.

Передаю тебе просимую книгу и шоколадку.

Завтра, может быть, поеду в Москву в командировку – сейчас ещё не знаю.

Ну вот, пока и всё. Писем ни от кого нет. Скоро будут.

Как вы себя чувствуете? Ты что-то запаниковала с именем: – ничего, всё будет хорошо. Пиши. Ждём тебя.

С ПРИВЕТОМ – ВИТЯ.

Привет от бабуси, которая смотрит на школьников, и от Милы. 1.09.

ДОРОГИЕ МОИ!

Возвращаю письмо. Как съездили в Москву? Наверное, не нашли? Придётся нам со Стэллочкой самим ездить за кроваткой. Пусть мама напишет объявление – «Срочно купим детскую деревянную кроватку, или камышовую качку. Предлагать по адресу…», и повесит на доску объявлений, напротив магазина.

Купили ли шкаф?

У нас дежурит иногда детская няня Надя. Она украинка. Вы видели её утром. Она вам говорила, чтобы вы к окну подошли. Я ей сказала, что Стэлла у меня – хохлушечка, так она так за ней ухаживает – подкармливала, когда не было молока у меня, а сегодня приходила сказать, что пупочек отпал у Стэллы – очень хорошенький. С 1-го числа будут купать.

Стэлла кушает, как лошадь – пусть кушает. Плачет мало-мало.

Про буженину мне даже не говорили. Маша – нянька, которая передавала передачу, сказала мне только – «Что делать с рулетом? Они ушли, а вам нельзя»… Я сказала – «Берите себе». Она сейчас же переменила мне рубашку, о чём здесь не допросишься, а то, ведь, я лежала в такой карюге, что страшно представить. Моё счастье, что я попала лежать в палату, всё-таки проветривается через окно. А в коридоре (здесь 3 палаты по 4 человека)…

А остальные лежат по обе стороны коридора, так там – окна глухие и полутёмные – там стена монастырская. В общем, хорошего здесь мало. Одна радость, когда приносят маленьких – 8 раз в сутки, по 40 минут = 320 минут = 5,5 часов они с нами. Вот мы их и разглядываем.

А в детском отделении здесь в любой час дети плачут. Переворачивают их только перед кормлением, а то так они и плачут, а сестра спит рядом.

Не забудьте, когда за мной придёте, принести мой паспорт.

Витя! Встал в очередь на ясли? Какой по счёту? Кто впереди?

Прогрессивку распределяли?

Сейчас приносили кормить Стэллу. Няня Надя спрашивала – как запишут в паспорте – по отцу украинка? Я говорю – «Да». Она улыбается и ласково зовёт её – «Землячка».

Стэлла вес потеряла – с 3500 до 3320. Это было вчера утром. Сегодня утром – 3420. За сутки вернула 100 грамм. Теперь будет набирать дальше.

Смотрю на неё и думаю – как она у меня там помещалась? Уж очень здорова. На губках – мозолики. Это от усиленной работы.

Ну ладно, целую.

ИРА.

Как бабуся? Всем привет.

Может, Мила за меня подежурит в нашей квартире? А там я сама выйду, а то потом мне целый месяц придётся дежурить.

Когда моё дежурство по квартире? Не то с этого понедельника, не то с другого.

Не обижайтесь, но масло и яблоки мне не нужны – хранить в тумбочке – душно, а яблок у меня ещё 12 штук, надо будет – принесёте. А красные я разделила поровну – это Витины. Конфет ещё много, и больше ничего не надо, кончатся, тогда напишу, да и варенье стоит.

Ну, ладно, пишите, целую.

Как здоровье бабуси? Встаёт?

ИРА.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ МОИ!

Я чувствую себя хорошо. Стэлла – великолепно. У меня болят только соски – сосёт, как клещами стискивает. Откуда такая сила берётся? Молока хватает, но лишнего нет.

Дыню я не люблю, поэтому возвращаю её обратно.

У меня всё есть. Спасибо, мне ничего не надо. Как дома? Как дела у Милы, папы? До скольки работает Витя? По 2 смены, наверное? А Стэлла похожа на меня. Витя – «бракодел» настоящий.

А почему все удивляются имени? Что, плохое? Можно передумать, пока ещё не поздно. Мне что-то стало всё равно, как называть.

Что же делать с кроваткой? Пусть мама у своих поспрашивает, кто-нибудь подскажет – у кого продаётся. Здесь многие купили старые.

А что ещё купили кроме клеёночек?

Скоро у нас будут деньги. Я выйду, получу, Витя получит, может быть, прогрессивку, и я вам сразу верну.

Какой большой арбуз вы мне купили. Вчера я велела Миле к окну подойти, мы уже кончали кормить, а она не дождалась, убежала.

Сегодня первый раз сама умылась с мылом. Как бабуся?

Целую.

ИРА.

Подойдите к окну.

ЗДРАВСТВУЙ, ИРОК!

Ну, как ты сегодня себя чувствуешь? Передаю тебе 7 яблок, из них 4 красные, последние. Остались белые.

Не знаю, что нам делать дальше. То, что ты просила купить из медицинских препаратов – сможет достать только Мила, ибо она бывает в Москве, а здесь нет.

У меня будет отпуск, но не так, как ты предполагаешь. Я не буду дома, а на работе буду кое-что читать. Сейчас у меня ничего нет, и только там будет возможность учить. Первый экзамен – самый сложный – если сдам, то всё в порядке. На нём будет «сам» Борис Петрович.

Сегодня ночевал дома не один. Взял с собой Мусю. Часы передавать тебе наши не разрешают. Что тебе принести поесть?

Папа придёт сегодня в 4. А я завтра в 8 и потом сумею, только заходить по утрам. Когда встанешь, тогда можно будет на тебя посмотреть.

Соседи передают привет – поздравления.

ЦЕЛУЮ, С ПРИВЕТОМ – ВИТЯ.

ДОРОГИЕ МОИ!

Я вчера вечером очень расстроилась. Оказывается, акушерка Нина Алексеевна читала записку, или записки – не знаю, которые я передавала вам. Я писала, что лежу в грязной рубашке и ещё что-то. И вот, вечером вчера пришла сестра Галя и стала мне выговаривать на эту тему. Может быть, и сейчас эту записку читают.

Я считаю – подло совать нос в чужие письма. Об этом я и сказала. А мне сказали, что акушерка имеет право.

Ну, ладно, я у окна.

МИЛА!

У меня к тебе просьба. Витя мне сказал, что будет собрание для тех, кто поступил в институт. Сходи, пожалуйста, и запиши всё, что там будут говорить, а то мне больше некого будет попросить. Там, может быть, будут говорить – как быть с учебниками? Где занятия? Когда занятия? Расписание и т. д. и т. п.

Ты не бойся туда идти. Там всё равно друг друга никто не знает, сходи с девочками, если одна боишься.

Ну, как у тебя работа? Мама говорит, что ты ничего и никому не рассказываешь!

Завтра у тебя первый интересный день – начинаются занятия, сегодня крутись лучше. Ну, ладно, желаю тебе успехов в работе, скоро придёшь за мной. Целую.

ИРА.

МАМА!

У меня несколько просьб. Дай ещё мне рублей 100 денег в долг, раз уж у вас есть, и купи на них то, что я попрошу.

Мне нужно будет каждый день много кипяченой воды – мыть Стэллу, стирать пелёнки. Мне можно пить только кипяченую воду. Купи, пожалуйста, керосинку – круглую, за 45 рублей – здесь есть, а то у Полины одалживаться не хочется.

Вите я написала, чтобы взял у вас мой жбанчик под керосин.

И ещё купи мне капрон – дорогой не надо, самый дешевый, за 16 рублей, без шва – светлый, а то у меня нет никакого, и лифчик – 3-ий размер, если найдёшь, с застёжками впереди. Это всё. Что покупаешь, запиши. Я потом отдам, 8-го числа.

Вите талоны с 1-го достанешь?

Мне принесёшь, значит, к выписыванию для ребёнка – сама знаешь что, а я и сама не знаю, а для меня – капрон, пояс – розовый, с застёжками, в нашем шкафу, внизу, где Витины носки, лифчик – новый желательно, комбинацию розовую, рейтузы тёплые, розовые, а вниз – или шелковые трусики, или розовые – простые, где-то у вас были.

Принесёшь немного ваты с собой, платье красное, или лучше чёрный сарафан и две кофточки.

А туфли – я даже и не знаю какие, выбери любые, какие поприличней. У меня под кроватью, в чемодане – голубые тапочки, если сухо будет на улице. Вот, кажется и всё.

Очень болят соски. И молока не очень много – хватает только-только, сцеживаю капель по 20 после, а почему, не знаю.

Как яблоки? Так, наверное, с ними ничего и не сделали?

От кого есть письма?

Ну, ладно, целую.

ИРА

Вам уже, наверное, надоело со мной возиться?

ВИТЯ!

Ты подожди под окном. Если сестры не будет рядом, то я подойду к окну со Стэллой. Если будет рядом, то, к сожалению, ничего не получится, т. к. это строго запрещается,

Мы еще слабые, а к окну лезть через кровать нужно… Если не удастся подойти со Стэллой, подожди до 6-и часов, Около 6-и их увезут, и я сама подойду, хоть это, конечно, не так интересно, как первое.

К моему возвращению Мусю переведи к нашим, хорошенько проветри комнату, унеси ящик с песком к нашим. Посоветуйся с мамой – что нужно в комнате приготовить для Стэллы. Надо будет сделать так: диванчик повернуть спинкой сюда и временно приготовить постель на нём, только вниз подложить все так, чтобы было ровно, не очень мягко и не выпирали бы пружины. Одеяло постелите туда байковое,

Я напишу маме, чтобы она купила мне керосинку и ванночку. Она уже купила чего-то на 55 рублей, так что я не знаю чего еще нужно.

Пусть купит керосинку, а то воду нужно будет греть каждый день для купанья.

А ты возьми наш жбанчик и купи керосин – мама тебе отдаст его и поставь в ванной комнате.

Сейчас приходила к кому-то какая-то женщина и кричала под окном, что на 30-ой был взрыв, и как они бежали… Жертвы были? Не знаешь?

Как питаешься? Где? В столовой? По талонам или как?

Передаю тебе все записки, которые сохранились и накопились у меня за это время. Маме я написала, что надо для меня купить приготовить. Я так боюсь, что задержусь здесь. Здесь через одного ребенка все дети температурят. Вдруг, поднимется температура у дочки? Но пока всё хорошо. Только почему-то вчера вечером и сегодня плачет, как никогда раньше и вроде ест много, а как приносят, опять как голодающая…

Сегодня четверых выписали – так завидно. Ну, ладно…

Целую.

ИРА…

Всем привет. К диванчику сделай лампочку, чтобы ночью вставать и не зажигать в комнате большой свет.

ДОРОГАЯ ИРА!

Витя придет, видимо, после 18 часов. Говорит, что ты обещала показать дочурку. Мама, наверное, не придет – будет стирать.

Мила только сейчас приехала. Ей все говорят, что попала на хорошую кафедру.

Как здоровье твое и дочурки?

Все говорят в институте – откуда только вы выкопали такое имя? Русских имен, что ли не хватает? Вите выговаривала Валя и многие другие. Но Витя, кажется, доволен этим именем.

Напиши – что бы ты хотела из обеденных блюд к твоему возвращению? Мы приготовим праздничный обед.

Завтра первый день, как я поеду на работу. Витя сообщил, что ему в квартиру проведут телефон. Ну, вот и все, кажется.

Целую вас обеих.

ПАПА.

ДОРОГАЯ ИРА!

Как ты себя чувствуешь? Как Стэлла? Что же ты расстраиваешься? Живот должен болеть, матка, ведь, сокращается. От этого и боли бывают, но это скоро пройдет.

Всю Москву объездили, но деревянных кроватей маленьких нигде нет.

Хотели купить коляску за 315 рублей, но совсем нам не понравилась. Выйдешь из больницы, и тогда решим… А, может быть, здесь еще что-нибудь поищем.

Ты спрашиваешь, где папа теперь работать будет? Временно, вместо Самохина на птицефабрике.

Виктору мы дали в долг 100 рублей, может быть, ему что-нибудь надо.

Что тебе еще принести? Посылаю пять яиц и три помидорины.

Все целуют, и передают приветы.

БАБУШКА и МАМА.

БАБУСЯ, ДОРОГАЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Очень рада, что тебе лучше. Витя сейчас видел Стэллу – жаль, что она не открывала глазки.

Я очень рада за Милу. Света очень симпатичная на фотокарточке. Ты пригласи тётю Фаню к нам. Вот я выйду, помогу вам шкаф выбрать, а то купите какой-нибудь не такой.

За меня не волнуйся. Сыта вполне. И, вообще, я была бы не прочь так питаться всю жизнь.

Вы там Витю без меня не обижайте. Вообще, я смотрю, у Стэллы столько опекунов, что ей будет не плохо жить на белом свете.

Об обеде не загадывайте – вдруг задержусь. Здесь у большинства детей накануне выписки поднимается температура.

Ну, ладно, спасибо за письма, поздравления и пожелания. Не болей.

Целую.

ИДА.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Сегодня у нас к тебе будут деловые вопросы;

1. Как вы обе себя чувствуете?

2. Где ты видела деревянную кроватку в Москве? (хотя бы примерно).

3. Что тебе еще нужно, когда у тебя хороший аппетит (мясо, яички, хлеб, что из сладкого?) Скажи более конкретно.

Твои, вернее – Стэллины распашонки уже постираны и сушатся.

Меня вчера нянечка отругала за то, что ты встаешь. Она говорит, что из-за этого ты можешь сильно задержаться. Поэтому, пока не разрешат, не вставай.

Когда, примерно, ты выйдешь из твоего печального заведения? Я понемножку стал заниматься. Отпуск брать, наверное, не буду.

Вот пока и все, что нужно. Пиши. На вопросы отвечай сразу же.

Чтобы ты сразу ответила, мы написали малое письмо. Привет от всех. Письмо верни. Целуем.

ВИТЯ и ВСЕ…

(Все удивляются имени)

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Утром у тебя были мама и Мила, а когда я пришел, они уже вернулись от тебя. Т. к. мне нечего было нести, я решил придти в 5 часов.

Сейчас 2 часа и я пишу тебе письмо дома. В 8–45 был уже на работе.

Сегодня еще один знаменательный день. Соркин сообщил, а я потом прочитал ПРИКАЗ от 18 августа о том, что с 1-го сентября меня назначают руководителем группы программистов: можешь радоваться – я теперь не уеду в Москву на работу.

Света передавала тебе привет, твои девочки и Нахимовская, наверное, завтра зайдут к тебе. Видишь, какое тебе внимание оказывают сослуживцы.

Скоро будет премия за 2-ой квартал (в смысле – 8-го числа, не раньше).

Все теперь события придется отмечать разом, но об этом поговорим, когда придешь. Как чувствует себя Стэлла? Поцелуй её за меня.

Дома все ждут тебя с нетерпением. Начал понемногу заниматься. Целую.

ВИТЯ. 29.08.60.

Виктор был у тебя в час, оказывается уже после девочек. Черкни пару слов на это мое послание! И скажи – когда можно к тебе приходить? Не время, а день. Сегодня можно ли? А то Мила в 7 хочет прийти.

Борис Слабковский передает тебе поздравления и привет…

ДОРОГИЕ МОИ!

Выписывают здесь на 8-ые сутки, если всё хорошо, но многие задерживаются на 10–12 и больше дней, т. к. или у мамаш температура, или у детей. Им здесь уколы от туберкулёза делают, и от этого многие, возможно, температурят. Я не знаю. Стэлле, возможно уже первый укол сделали. У неё вчера красные пятнышки были на лице – говорят, цветёт, а сегодня уже нету. У неё лицо вообще чистое, нет ни родинок, ничего такого.

Пусть Виктор побольше занимается, пока есть возможность – он будет заниматься на работе.

А почему вечером он сегодня не может придти? Что он делает?

Если будет всё в порядке, меня выпишут в субботу.

Суб. Вос. Пон. Вт. Ср. Чет. Пят. Суб. Вос.

27 28 29 30 31 1 2 3 4

1-ый 2 3 4 5 6 7 8 9 день

Что нового у вас? Как бабуся? От кого есть письма? Когда у Вити будут деньги, пусть купит лотарейный билет, и подпишет – Стэлла.

Пусть мама на всякий случай к субботе приготовит всё бельё для Стэллы, а для меня коричневое платье погладит, я его стирала. Оно у меня в шкафу висит, на вешалке. А Мила к моему приходу пусть полы помоет, и пыль вытрет. Ну, пишите, что нового? На завтрак давали пшоную кашу. На обед давали щи. Котлету, пюре и компот. Я сыта. Обо мне не беспокойтесь.

Целую. ИРА.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Как твое и Стэллино самочувствие? Как аппетит и что вам нужно еще?

Будешь ли ты в субботу дома? Все мы ждем тебя. Бабуся особенно переживает, что тебя кормят не особенно хорошо. Она же говорит, что в больнице страшная тоска. Думаю, что тебе не так скучно, да и натура у тебя веселая. Дома особых новостей нет. Писем и поздравлений еще пока нет, но будем надеяться, что в скором времени будут.

Вот пока и все. Целую. Ждем тебя.

ВИТЯ.

ИДОЧКА!

Посылаем гостинцы. Я только что получил прогрессивку. Как здоровье? Как молоко? Как малышка? Пиши.

Целуем крепко тебя.

ПАПА. 30.08.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ИРОК!

Почему ты вчера встала, когда тебе этого делать нельзя было? Выглядишь ты не плохо. Только сочетание: черное и ты – белая.

Сегодня я выхожу на работу. Денег я не получу, т. к. у меня будет отпуск учебный и к тому же мне надо будет все время быть на работе.

Сегодня Муся была у меня опять. Ну, вот, пока и все. Пиши о твоем самочувствии и самочувствии нашей дочурки. С приветом. Целую.

ВИТЯ. Целую обеих.

ИРОЧКА!

Вся наша группа поздравляет тебя с дочуркой. Желаем тебе и ей отличного здоровья, океан счастья. Напиши, как самочувствие твоё? и её? Какой вес, как предполагаешь её назвать?

С ПРИВЕТОМ – СТРОИТЕЛЬНАЯ ГРУППА.

Ждём ответ.

ДОРОГИЕ МОИ!

Большое спасибо за вчерашние гостинцы. Мне теперь хватит до конца недели. Больше ничего не приносите!

Зачем мама с папой едут в Москву?

Стэлла хорошо кушает, маму слушает, плачет мало, много спит, зевает, как взрослая, иногда улыбается.

Что нового у вас? Как здоровье бабуси? Я чувствую себя лучше.

Витя! От всей души поздравляю с повышением. Какой же теперь у него оклад? А Сашу повысили? Папа с Витей вчера «обмыли» всё, наверное?

Мама! Я выйду, получу деньги, отдам – одолжи Вите, и следи, чтобы он у вас ел, а то у него трудный самый экзамен. Но я надеюсь, что теперь он сдаст.

Витя! А что, новый кандидат теперь под твоим руководством будет работать? Молодой он?

Мама! Когда будут распределять премии, надо будет напомнить Валентине Петровне, что я 2-ой квартал работала полностью – она будет составлять список для распределения.

Кто вчера был из девочек у меня? Они не подписались.

Ну, ладно, желаю успехов. Целую.

ИРА.

Сегодня подходила к окну Шура. Она ушла, смотрю – бежит Витя – Алин муж. У их дочки – воспаление лёгких, и Аля лежит с ней где-то рядом. Витя поздравил меня с дочкой.

Скоро домой! Целую.

ИРА.

Как у Милы первый день работы? Где работает папа? В Томилино? Кем?

Принесите почитать телеграммы. Света Фирсова очень интересная на фото.

Пусть от всех нас бабуся пригласит тётю Фаню к нам погостить. Всё равно она одна.

Сколько папа получил премии? А Мила получила 200 рублей?

Вы теперь купите занавески, гардины, очень рада за вас.

ИРА.

ДОРОГИЕ МОИ!

Сегодня на обходе я пошутила – «Доктор, завтра домой пойдём?» Она сказала – «Посмотрим».

А Стэллу уже выписали. Если за мной дело не встанет, может быть, завтра будем дома. Я пообещаю ей, что буду лежать. А садиться ещё не могу, и хожу потихоньку. В общем, на всякий случай приготовьте всё, что нужно. Завтра узнаю во время обхода, т. е., в 12 часов – когда меня выпишут. Если завтра, я позвоню Вите, и они с мамой придут за мной в обеденный перерыв, в час и десять минут, приблизительно.

Ну, а если в субботу, тогда после работы придёте, в 3 часа.

В общем, сегодня, мама пусть всё соберёт в маленький чемоданчик, если его вернули Долговы – всё для Стэллы и всё для меня. А платье – лучше сарафан чёрный, и две кофточки – принесите на руках, чтобы не помять.

Если купили керосинку, пусть Витя заготовит полный чайник кипяченой воды и приготовит борной – раствор в баночку, и накроет блюдечком. В кипятке пусть разведёт борную – 1 чайную ложку на стакан воды, а потом остудит.

Сегодня разобрала в тумбочке. Раздала оставшиеся яблоки нянькам, подъела всё, завернула варенье и другие остатки, книги и сухари. Домой передам с Витей, или возьму сама завтра.

В общем, собираюсь домой.

За мной придёте – не забудьте паспорт, и когда Вите вынесут ребёнка, он должен дать денег. Все дают по 20–25 рублей. Пусть сразу отдаст няньке – так положено. А паспорт пусть передаст утром, чтобы заранее всё заготовили, чтоб лишний раз не задерживались здесь.

Ну, ладно. Целую.

ИРА.

Сейчас был обход, вернее, туалет. Спросила акушерку, она сказала, что с таким швом могут пока и не выписать, смотря – кто будет из врачей…………..

Ну, что ж! В субботу, может быть, тогда, а уж, в воскресенье – точно.

Целую.

ИРА.

ДОРОГИЕ МОИ!

Сегодня меня не выписали. Пришла не вчерашний врач, которая обещала выписать, а другая. Она сказала – «С такими швами положено лежать по 12 суток, а у вас – 7-ые». Я так расстроилась, что первый раз плакала целый час, и успокоилась только потому, что мне сказали, что, если я буду плакать, у Стэллы поднимется температура.

Если завтра меня не выпишут, я точно знаю, что со мной будет истерика. У меня от лежания раскалывается голова.

Сегодня две сдобы съела сразу же утром, так что, купите ещё парочку, а больше ничего не надо.

Если Витя купил уже «Юность № 9», пусть принесёт журнал почитать.

Стэлла чувствует себя великолепно. Я тоже хорошо, только сидеть ещё нельзя.

Мама, все с бельём приносят подгузнички – беленькие треугольничками. Ну, а у нас – близко, не надо, наверное. А под чепчик косыночку приносят.

Как бабусино здоровье?

ИРА

ДОРОГИЕ МОИ!

Я к окну не подойду. Холодно. Раньше 8-го числа я домой не приду. Меня лично выписывают сегодня. У меня не отпали швы, но вчера вечером акушерка их сняла сама, так что сегодня меня выписали домой, но Стэлла заболела. Вечером температура – 37,2, а сегодня утром – 38,5.

Ей будут делать сегодня и завтра уколы через каждые 4 часа – пенициллин. Потом – сутки ещё – уколы через 8 часов, а потом выдержат ещё двое суток для того, чтобы проверить – совсем спала температура или от уколов.

Если сейчас успеете, зайдите домой, и скажите, чтобы бабуся не ждала меня сегодня. Передавать ничего мне не надо, кроме сдоб. Утром – две сдобы и вечером – две сдобы. Немножко конфет – желательно таких, чтобы их сосать, чтобы дольше были – вроде театральных или драже – цветной горошек. А из существенного – круглый плавленый сыр, и, если есть – яички.

Вот всё, что мне нужно на эти пять дней.

Я наверное, вчера чувствовала, что что-нибудь случиться, поэтому так переживала и просилась домой.

Я не знаю, разрешат или нет, но пусть Мила сегодня же, до 12-и, а то она уедет – принесёт вышивку мою. Она в тумбочке, где приёмник – сверху. Пусть она крикнет мне сначала, а потом уже идёт мне передавать, и нитки – голубые и ещё розовые. В общем, не всю коробку, а посмотрит – какие, и иголочку, в вышивке есть, наверное, а то здесь очень скучно.

А как себя чувствует бабуся?

Мама! Купила бы ты Вите на эти дни талоны – штук 8–10 – обедать и ужинать. Витя вчера передал ваше и своё пожелание, чтобы пролежала до 12-го. Можете радоваться, пролежу, возможно, и дольше.

Можете передать штук 5 яблок, не больше.

ЦЕЛУЮ – ИРА.

Меня выписали домой, и там меня ожидала приятная неожиданность.

Виктор, готовясь к встрече с дочкой, сам помыл полы, установил купленную кроватку. А мне в подарок купил пластинку – «Маленький цветок». До сих пор, когда я слышу эту мелодию, вспоминаю, что она когда-то была подарена мне.

ТЕЛЕГРАММА В ДЗЕРЖИНКУ ИЗ БРЕСТА

ПОЗДРАВЛЯЕМ ДОЧЕРЬЮ ЖЕЛАЕМ ЗДОРОВЬЯ

ПАПА ЖЕНЯ

В этом году Женечка получил БЛАГОДАРНОСТЬ за хорошее поведение и учёбу.

А Женина мама в этом году окончила учётно-кредитный техникум, после которого продолжала работать в банке.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

3.09.60 г.

ВИКТОР, ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!.

Письмо мы так и не дождались после отъезда Вити. Получили перевод и телеграмму. Содержание телеграммы: – «Сегодня Стэлла», и всё…

Это было 27 августа. Ломали голову, и отгадка пришла после того, как я спросил Женю, не обсуждался ли вопрос имени нового человека, и только тогда Женя подсказал, что они, т. е. вы говорили, что, если девочкабудет, то имя ей дать СТЭЛЛА. Папа, кричит он, это Ира родила девочку. И сразу же отослали поздравительную телеграмму. Благо я накануне заработал 50 рублей.

Если мы правильно поняли телеграмму, то от глубины души поздравляем вас ещё раз с дочерью, и внучкой, и племянницей, желаем хорошего здоровья Ире и всем вам.

По этому случаю посылаем завтра вам посылку хороших яблок, вторую посылку, если сможете, то продайте. Там будет кг. 8–9 яблок, а то нам до 9-го нечем прожить. Шлём посылку, и Юлию, на что займём денег.

Витя, ты уезжал, и уезжал Владимир Васильевич. Я говорил, что мне нужно знать хотя бы цену моей продукции. Поспевает апорт, нужно снимать, а то гниёт на дереве, уже упало с полсотни штук. Я же живу в неведении. Нужно отсылать для реализации, либо ехать с ними самому, но не зная цены в Москве, не могу подняться.

Тамбов по 10–12, а сколько в Пензе? Это важно было бы знать. Прошу информировать чаще, а если бы Витя мог связаться с Пензой, и сообщить мне, то это было бы хорошо.

Витя, мне нужно было бы получить хотя бы чемодан. У меня нет гвоздей 0,75, 0,50 и 0,40 и посылочных. Если бы можно хоть по 0,5 кг. каждых, то хорошо, т. к. через 10–12 дней нужно будет подниматься, иначе пропадёт весь урожай.

По-моему нужно чемодан передать с любым проводником и дать мне телеграмму, я возьму даже с грузом. Указать фамилию проводника. Я уже принёс бы ему кг. 2–3 яблок за доставку. В случае – не дойдёт телеграмма, то дать ему адрес, и пусть, это, в крайнем случае, подъедет на такси, я оплачу расход ему.

Конечно, обещание Вл. Вас. выслать кое-что, не выполнимо, то можно сделать, как я указал выше.

У меня нет стеклопосуды. В которой – было вино, 20 литров, лопнула. Не в чем делать вино. Сделал 40 литров и всё. Груша гнилушка пропадает, нет сбыта, нет посуды, погода дождливая и холодная, и сушка совсем не важная, не сохнет, нет сахара, т. е. денег на сахар.

Женя ходит в школу к половине девятого, и вот, учится уже два дня. Успехи его увидим позже.

Передавайте привет маме, папе, Бабушке и Миле. Вл. Вас. И Миле большое спасибо за их письмо.

Мы надеемся, что Ира уже дома и справляется с малышом. Желаем ей всего лучшего на этом поприще.

Виктор, если вздумаю ехать куда-либо через Москву, то постараюсь быть в воскресенье, а, возможно, у тебя есть какой другой день в неделе свободный, черкни.

Вот пока и всё. Женя спит. Напишет завтра, если не проспит.

Женя, конечно, еле успел в школу. Посылку отослал вам и Юлию сегодня, т. е. 3.09. Интересно, сколько дней будет идти. Привет всем, всем. Целуем.

ПАПА И ЖЕНЯ.

Срочно ответ.

Далее приписано Жениной рукой.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ, ИРА И Маленькая СТЭЛЛА!

Мы живём хорошо. Я учусь на 4 и 5. До свидания.

ЖЕНЯ И ПАПА АНАТОЛИЙ.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Иры.

28.11.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЯ!

Пишу о последних наших новостях: все живы и здоровы. Я перешла на работу в Витину группу, не в Витину лабораторию, а в группу другую.

Мы взяли няню. Ей 31 год. Она горбатая, маленького роста. Платим мы ей 150 рублей, питается она с нами, живёт у нас. Вообще, очень удобно. К дочке она относится хорошо, послушная. Мы купили дочке коляску. Коляска почти новая. В магазине такая стоит 330 рублей, а мы купили за 170.

Купили мы телевизор себе, наши отдали нам свой долг за половину того телевизора, так что, теперь и у нас и у них есть по телевизору. Нам предложили письменный стол – полированный, тёмный, как раз под нашу мебель. Стоит 550 рублей. Денег у нас не было, но мы перезаняли и купили.

В декабре должны выслать Вам долг и вообще расплатиться со всеми долгами. Потом купим стулья и начнём одеваться. Мы больше ничего не хотели покупать, а раз подвернулась возможность купить стол письменный, мы решили эту возможность не упускать, т. к. письменные столы – дефицит, особенно хорошие, тем более, что и я и Витя много сейчас занимаемся. Письменный стол мы поставили у стены, у кровати, а сервант подвинули немного дальше. Вышло две удобные комнаты, Можно в одной заниматься, а в другой смотреть телевизор. Как Ваше здоровье? Как учится Женя?

К нам приезжал Юлик. Он поправился. Рассказал свои новости. Их дом запроектирован на снос. На месте их дома будет строиться мост через Неву. И вот теперь им предлагают в течение года выбрать из предлагаемых квартир какую-нибудь новую. Пока ему ещё ни одна не понравилась.

Наша дочка уже говорит – «АГУ, АГА, ДА, ААА, ААА, ААА». Последнее она распевает на разные лады. Ну, вот и все пока наши новости. Приезжайте к нам в гости.

Нам предложили оставить комнату, а маме квартиру, и взамен этого давали трёхкомнатную квартиру в новом доме на две семьи. Это малогабаритные дома, где Феня сторожила. Но мы отказались. Там две комнаты по 9 метров и одна – 17, кухонка – 6 кв. м. Дом во много раз хуже нашего. Потолки низкие. Ванные – полу сидячие. Кроме того, дом был готов давно, а отопление пустили только сейчас, так что там всё промёрзло, трубы полопались, и вид из окна хуже.

Ну, ладно, целую. Пишите обо всём.

ИРА И ВИТЯ.

Окончил письмо Витя.

Ждём от вас писем. Ира сообщила всё, как у нас дела.

Все мы здоровы. Дочка у нас сейчас выглядит очень хорошо. Ира скоро сходит в консультацию на проверку, и мы будем знать её вес и рост за 3 месяца.

Вчера мы отметили эту дату с Ирой.

Ну, пишите. Ждём ответа. С приветом, целуем.

ИРА И ВИТЯ.

Привет знакомым. Как учится Женя? Почему он нам не пишет писем, ведь, он уже может их писать.

ВИТЯ.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Иры.

15.09.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

Спасибо за поздравления.

Извините за то, что так задержались с письмом – я только что вышла из больницы, и теперь дома наша дочка не даёт нам ни минуточки свободного времени.

Родилась 3500, длина 51 см. Назвали – Стэлла Викторовна Дудко. Вылитая дедушка Анатолий, так что, если папа Анатолий будет гулять с внучкой, все будут думать, что это его дочка. Витю встретили – я, Мила, папа, Борис Слабковский. Получили ящик с яблоками только на следующий день, т. к. вагон открыли только на следующие сутки.

Феня в отпуске, уехала в деревню. Продавать поехали мама, папа и Витя. Все эти дни стояли проливные дожди, и все получили грипп. Стояли целый день. Москвичи очень разборчивые – обязательно пробовали все, и выбирали не червивые. Продавали по 6, 7, 8 рублей. Продали меньше половины, а остальные хотела ехать продавать я, так как мама и папа работают, а больше некому, но помешала дочка – я попала в больницу.

Яблоки начали портиться, так что мы их, все оставшиеся съели. Сейчас, в эти ближайшие дни деньги вам не вышлем, так как Витя ещё ничего не получал.

Первый раз получит 20-го, и мы сейчас живём в долг, но после 20-го начнём расплачиваться с долгами, в том числе и с Вами. Мы Вам должны и за вишню, и за сахар, т. е. – варенье, и за яблоки. Мы их продали на 300 рублей, остальные съели. 150 – выслали Вам, остальные они истратили на перевозку, дороги и немножко на еду, но мы с Вами всё-таки рассчитаемся.

Если не успеем до Вашего приезда, то отдадим Вам здесь. Приезжайте обязательно сами. Яблоки на рынке – 6, 7, 8, 9 р., а в магазинах от 4 и выше, но плохие. Папа готовит Вам посылку, но сразу всё он не может привезти. Он привёз гвозди, на этой неделе – белила привезёт, тогда вышлем. А, может быть, подождать высылать – возьмёте сами на обратном пути. Вы обязательно приезжайте, и наши все приглашают, и мы приглашаем от всей души.

Витю повысили. Он теперь – руководитель группы, а Саша ещё нет. У Вити экзамен в аспирантуру. Не знаю, даст ему дочка сдать или нет, но пока спим по 5 часов в сутки. Приезжайте посмотреть на внучку. Когда приедете, постараемся справить:

1. День рождения Эллочки.

2. Витино повышение.

3. Новоселье.

4. Моё поступление в институт.

Я, ведь, теперь поступила учиться – буду догонять Витю.

Элла родилась 27 августа 1960 года, в 1 час 15 минут ночи. Симпатичная такая. Мы теперь живём в лесопарковой зоне г. Москвы, и граница Москвы от нас всего за 1 км. находится.

У нашего серванта разбилось наружное стекло – плохо вставилось и упало Миле на голову – она сидела рядом, на полу, перебирала книжки. Её тошнило, и болела голова – вероятно, лёгкое сотрясение. Сейчас прошло. Приезжайте – бабуся себя чувствует слабой. Шутит – «Папа Анатолий будет ей помогать обеды готовить». Женя так хвалил Ваше уменье.

Посылка сохранилась замечательно. В этот же день получили письмо

Витя сдаёт экзамены, и может встретить только в воскресенье – поэтому постарайтесь выехать в субботу. Встречать поедут и мама с папой.

Ну, пока всё. Пишите. Крепко все целуем.

ВИТЯ И ИРА.

Сохранилось письмо, которое мы написали в Брест. Написали, это значит – писала я, Виктор потом его читал и «давал добро» на его отсылку.

19.11. 60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

У нашей дочки теперь есть няня – Валя. Она живёт у нас. Мы её прописали на один год временно. Она горбатая – маленькая. Очень хорошая. Ей 31 год. Мы ей обеспечиваем полностью питание, т. е. она питается с нами, и ещё платим 150 рублей.

Вале – няне поставили раскладушку. Приёмник поставили на гардероб, а телевизор на место приёмника.

Ну, больше пока ничего нет хорошего. Дочка поправляется. Скоро ей три месяца. Телевизор у нас работает хорошо.

Целуем. ИРА. ВИТЯ.

И ещё в одном письме пишем о нашей Ёлочке:

«…….Стэллу первый раз сегодня фотографировали, проявим, тогда пришлём фотокарточку. Вы её совсем не узнаете – такая уже большая. Ведь, ей скоро пять месяцев. Стоит на ножках крепко, сидит почти сама, очень хорошая девочка. Вечерами она бывает в гостях у папы с мамой, так, если она не пойдёт к ним, то они скучают без неё. С прислугой нам очень удобно. Купаем её через день. А гуляет с ней няня через день, по 2,5 часа…………»

В сохранившемся письме в Брест упоминается о нашей няне Вале. Это надо было быть нам с Витей такими молодыми дураками, чтобы пойти на такую афёру.

С яслями было очень трудно. Меня поставили на очередь, но, сколько надо было ждать, не известно. И вот однажды…

Пришла к нам знакомая женщина из ЖКО и сказала, что знает, что у меня кончается декретный отпуск, и нам нужна няня.

Мы даже не успели подумать, откуда она это знает, как она нам навешала лапши на уши. Мы, как загипнотизированные, согласились на все условия. А условия, скажем прямо, были далеко не скромные.

Няня Валя должна была жить у нас, в нашей единственной комнате. Мы её должны были прописать временно на год. Кроме того, мы подписали трудовое соглашение, по которому она имела все права государственной служащей: выходные, отпуск, отпускное пособие, оплату по больничному и т. д. Ну, и, естественно, она питалась с нами за одним столом.

Нас предупредили, что она горбатенькая и ей тяжело самой спускать коляску на улицу. Поэтому, мы должны были прибегать с работы и выносить и вносить коляску после прогулки, что и делал каждый день Витя, поскольку у него был пропуск со свободным проходом через проходную.

Но основной шок, который мы испытали, был, когда уже на следующий день после разговоров, как оказалось, с её родственницей, няню Валю привели с вещами. Грешно говорить о ком-нибудь неуважительно, но что делать? Перед нами стояла маленькая Квазимода. Она была не просто горбатенькая. Её всё туловище было скручено в единый горб. Голова была также диспропорционально развита. Не то, чтобы нам сразу было её очень жалко, просто мы не смогли отказать, будучи по молодости неопытными и робкими.

В общем, мы перегородили комнату нашим шкафом. В той половине, которая была ближе к окну, мы поставили Вале раскладушку. И «пошло и поехало». Наша комната превратилась в тесное общежитие. Слева от двери у стены стояла наша кровать, рядом – детская кроватка, затем развёрнутый шкаф, и, наконец, раскладушка няни Вали.

В воскресенье она уходила в гости к родным, но к обеду возвращалась. По ночам к Ёлке вставали мы с Витей по очереди. И т. д.

А дальше – лучше. Няне Вале скучно было целый день одной, и она сдружилась с нашей соседкой Полиной, которая нас недолюбливала. Они перемывали нам косточки, рассматривали без нас наши фотографии, читали письма, в общем, развлекались, как могли…

Кончилось всё тем, что она заболела, и взяла – больничный. Однажды утром она просто сказала – «Я заболела, пошла к врачу». Я не смогла выйти на работу. Поскольку болезнь затянулась, а нам к тому же намекнули, что у неё могут быть больные лёгкие, мы решили с ней расстаться.

Вызвали её родственницу, объяснились и, наконец, с облегчением вздохнули, когда за ней закрылась дверь.

Позже мы поинтересовались её судьбой. Нам рассказали следующее. У нас в поликлинике работала врач Белкина. У неё было два сына. Один из них попал под электричку, остался в живых, но стал ненормальным, т. к. сильно была травмирована голова. За ним нужен был уход, как за маленьким дитём. Не знаем, как к ним попала наша няня Валя, но Белкина взяла её к себе. Так там и жила наша няня. А что было с ней потом, мы не знаем.

Иногда, когда ко мне в гости приходили мои подружки, чтобы посмотреть на дочку. Помню, пришла однажды Алла Ружанская – воспитательница в общежитии, где я жила раньше.

Я ей показала фокус, как заставить малютку смеяться. Ёлка лежала на диване. Я наклонялась к ней, и говорила по слогам: – «КУ-КУ-РУ-ЗА». Последний слог растягивала – «ЗА-ААААААААААААА». И в этот момент Ёлка растягивала в улыбке ротик, и потом начинала радостно смеяться, показывая свои беззубые дёсны.

А однажды пришла моя подруга – Дина Бастрыгина, с которой мы вместе жили в общежитии в одной комнате. Она всё крутилась передо мной, хвалясь новой юбкой, сшитой, как – колокол. Потом решилась взять Ёлку на руки. И… та обдула ей всю новую юбку от пояса и – вниз по всему широкому подолу…

Часть 14 Новоселье

Много вспоминается произошедшего в этот, 1960-ый год. Но особенно мне запомнилось наше новоселье в комнате, которую мы получили.

Когда именно это произошло, я не помню. Помню только, что комната была совершенно пустая, потому что стол стоял по левой стене прямоугольной комнаты до окна. А это был очень длинный стол. Скорее всего, кровать мы собрали, и вынесли. Шкаф и сервант расставили вдоль продольной стены. Перед ними поставили скамейки. Ёлочку отнесли к родителям. С ней была бабуся. А мама с папой помогали в устройстве праздника.

Это, после свадьбы, было наше первое большое празднование. Сколько их было ещё потом. Но это будет потом. А в тот миг это было наше первое предпринимательство. Всё-таки свадьбу сделали нам родители. А здесь мы должны были всё сделать сами.

У нас внизу, в полуподвале располагалось кафе, в помещении которого имелась кухня с большой печью. Мы с ними договорились, и взяли у них на прокат – столы и скамейки. Кроме того, договорились с ними, что на их кухне можно будет приготовить в духовке горячее.

Потом мы с Витей долго обсуждали меню. Поехали в Москву, долго ходили по магазинам. Уже тогда у нас были облюбованы в центре несколько магазинчиков, в которых можно было купить вино, или мясо.

Мясо мы присматривали в небольшом магазинчике где-то на Пушкинской.

ВИТЯ ДОПОЛНЯЕТ: – напротив книжного магазина в полуподвале за филиалом Большого, хотя мне всегда помнилось, что мы купили его в высотном здании у американского посольства.

В этот раз мы приехали в этот полуподвальный магазинчик, приценились, посмотрели на витрину, и вдруг обратили внимание, что под стеклом выложены нестандартные поросята. Они были намного больше молочных поросят, но меньше, естественно, молодых свинок. Вес их был где-то килограмм 12–15. А цена у них была меньше, чем обычная свинина.

Мы долго сомневались. Во-первых – где готовить – в какую духовку влезет эта тушка? Опыта у нас никакого не было в этом плане. Но очень хотелось всех удивить… И мы решились… Нам выбрали самого маленького, весившего приблизительно всё те же 15–18 кг.

Купили мы разные напитки, ещё какую-то закуску. Я ещё не умела делать различные салаты и т. п. вкусности. Здесь уж нам помогла мама.

Встал вопрос – кого приглашать. Мы стали составлять список. Вроде бы кого-то нужно пригласить из начальства – из месткома, из парткома, Витино руководство, родственников, друзей.

Уже тогда я перешла в клан «Дудко», отказавшись от своих подруг и разных родственников. Нами признавались родственники Виктора, его друзья, и наши общие друзья и знакомые. Поэтому, с моей стороны, кроме Милы и моих родителей не было никого. С Витиной стороны приезжали Слабковские – тётя Лия с дядей Костей. Не помню, был ли их сын. Также не помню, были ли Филины (друзья по МАИ). А остальные все были из посёлка. Но народу было много – человек 25 минимум.

Стол получился шикарным по тем временам. Были, конечно, и шпроты и сайра, которые считались дефицитом и деликатесом. Различные напитки мы закупили заранее – коньяк, водка, а главное – различные вина.

И, конечно, фурор произвел наш поросёнок – огромный, румяный. Он не помещался ни на одно большое блюдо. Под него подставили какую-то большую доску, покрытую клеёнкой.

Долго спорили – кому поручить командовать разделкой поросёнка. Выбрали Надара (он жил в общежитии в одной комнате с Виктором, мы дружили). Он вооружился огромным ножом, который с размаха всаживал в хрустящую корочку спинки порося, вырезал сочящийся кусок свининки, и клал его на очередную подставленную тарелку. Это было – «что-то!»

Из-за чего-то Надар поссорился с дядей Костей Слабковским. Их разняли, отобрали у Надара нож. В общем, всё проходило по правилам русских застолий: и ели, и пили, и ссорились. Все были довольны, а мы особенно.

Тогда мы ещё не вынесли для себя уроков – стоит ли устраивать дорогие застолья и нужно ли приглашать на них «нужных» людей, или ограничиваться только родственниками и друзьями.

Этому мы учились всю жизнь, но, наверное, так и не поняли до конца мудрости, заложенной в подобные мероприятия.

Часть 15 Письма

У меня – проблема.

Передо мной большая куча старых писем. Часть перевязана ленточкой. Это те письма, которые нашли своё место в предыдущих текстах – о нашем далёком детстве и юности.

А – эти письма – о жизни зрелой, иногда – почти что прожитой, когда вернуть назад и исправить содеянное уже поздно или невозможно совсем.

Как поступить с этими письмами?

И конверты. Странно – почему у них вид такой состарившийся? Многие выглядят, как – выгоревшие от долгого лежания на солнце, хотя они отлёживались в коробках и даже – в старых чемоданах…

От некоторых конвертов пахнет старостью. Молодежь не знает – как пахнет старость. А она – таки – пахнет… И чаще – не вкусно… Многие письма почему-то без конвертов…

Я трогаю сложенные листки этих писем, написанных разными почерками – иногда с аккуратно написанными строчками, а порой – как бы наспех, небрежно написанным – не аккуратным почерком. Кто-то писал – спешил. А почему спешил? Куда спешил?

Я беру пачку писем в руки… Сколько же в этой пачке написано? Много, а – о чём? Что скрывают в себе эти письма и хранят чьи секреты, истории и судьбы – все эти долгие годы?

Я раскладываю письма перед собой, как большую колоду карт. Но карты говорят не только о прошлом, они предсказывают и – будущее…

А старые письма хранят только – прошлое… Прошлое – людей, вещей, событий, переживания, слёзы, горе, но и счастье тоже…

Нам остаётся только заглянуть в них, чтобы узнать – какую информацию они скрывают на своих страничках…

Я раскладываю эти письма на кучки.

Вот письма Витиного отца, которого нет в живых с 1995 года. Мы всегда его звали – Батей…

Рядом кладу письма сводного брата Виктора – Евгения, или – просто – Женьки которого ровно через 4 года после своей смерти Батя забрал к себе…

Жизни Бати и Женьки переплелись настолько, что рассматривать их отдельно просто – невозможно…

И я собираю эти две кучки писем в одну – большую.

Значит, и писать о них можно не разделяя их судьбы – на две. Они прожили одну судьбу на двоих… И, их письма не требуют практически никаких добавлений или – объяснений. Достаточно просто перепечатать эти письма в хронологическом порядке в соответствии с вешками времени – годами ими прожитыми, даже тогда, когда их разделяли расстояния.

А теперь их прах покоится на одной и звучит их судьба – одна на двоих прожитая так – "БАТЯ И ЕВГЕНИЙ", а можно проще – "БАТЯ и ЖЕНЬКА…"

А вот письма мамы Виктора – Веры Николаевны. И рядом пачка писем Витиной сестры – Марты, которую все звали почему-то – Ритой…

Странно, и у них истории их жизней очень схожи. Это две параллельно бегущие дорожки, которые помечены одинаковыми характерами и – одиночеством. И вот эти дорожки, наконец, сливаются в одну дорогу. И два одиночества тоже объединились – в одно большое, далёкое от всех родных людей…

Рита похоронила маму в Полонном Хмельницкой области на Украине, и доживает «свой» век – одна. Старая, больная, одинокая. И только редкие телефонные звонки брата из Подмосковья и дочери – из далёкой Печенги согревают душу…

Да… Раскидала Россия своих детей по дальним местам и местечкам…

Собрали мы письма мамы Веры и дочки Марты тоже в одну пачку.

И вторая тема – "МАМА ВЕРА и МАРТА".

Писем моих родителей мало. Они писали нам разве только тогда, когда уходили в отпуск. Обычно каждое лето они плавали по Волге на теплоходах из Москвы – до Астрахани и обратно. Поскольку они и мы жили недалеко друг от друга (в пределах одного города), то обмениваться письмами у нас не было необходимости.

К этой кучке можно добавить ещё небольшую пачку писем, которые мы назвали – «СТАРЫЕ ПИСЬМА…». Эта переписка моей бабуси и папы с Фаиной Алониевной Фирсовой (младшая сестра бабуси) и её дочерью, которые живут в Большой Мартыновке Ростовской области. Когда тёти Фани не стало, Света передала мне эти письма, написанные моими родителями.

Ну, вот и опять мы две маленькие кучки объединили в одну…

Кстати, почему-то очень многие старики обречены к концу своей жизни на одиночество. Вот и Света живет одна одинешенька. Кроме меня ей и звонить – то больше некому. Брат её – Миша, тоже покинул нашу землю обетованную…

Но вот знакомый неразборчивый почерк Виктора и – четкие надписи на моих конвертах. Так-так-так… Это переписка моя с Виктором в отпусках и командировках… Пачка большая. Распределяю письма по годам.

К ним можно присоединить редкие письма от друзей и подруг.

Пожалуй это все – сохранившиеся в наших старых чемоданах – письма.

Нет, вот ещё… Это письма Бати – Виктору и мне. Когда он умер, Тонечка – жена Жени, Витиного брата вернула Батины письма, написанные нами – Бате.

Их тоже можно присоединить к нашим письмам…

Ещё раз перебираю эти пачки. Сортирую письма по годам…

С их помощью легче будет будить воспоминания в наших уставших мозгах, отяжелённых грузом прожитых лет…

Вот и разложили мы письма по Главам наших книг, как по полочкам.

Перепечатаешь письмо, снабдишь комментарием, добавишь фотографию и – очередная часть Главы – готова к публикации…

Да, если бы было всё так просто…

Попробуем?

Так хватит разглагольствовать – за работу!

Часть 16 Отпуска

Мой отец первый раз поехал в Брест.

Конечно, Батя проведёт отца по всем интересным улицам и достопримечательном Бреста. И обязательно покажет ему Брестскую крепость.

Я долго думала – какую фотографию поместить здесь, чтобы познакомить Вас с памятниками Брестской крепости. Но, поняла, что одна фотография – не даст представления о величии, значении и роли БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ в момент начала ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ.

Снято 27 фильмов, восстанавливающих действительные события того – далёкого – 41-го…

Но лучшим из лучших является фильм, снятый в 2010 году режиссером Коттом.

«Брестская крепость». Александр Котт, 2010 год

22 июня 1941 года, ровно в 4 часа, без объявления войны германские войска напали на Брестскую крепость, а режиссер Александр Котт в 2010-м досконально восстанавливал события первых часов Великой Отечественной. За прилежность получил благосклонность зрителей – включая президента Медведева. Оказалось, что секрет массово одобренного военного кино в том, чтобы делать его ровно так, как делали во времена СССР.

Александр Котт – режиссер:

«Проекту было уже два-три года, искали режиссера, я с радостью согласился. Уже была проделана большая работа в плане изучения исторического материала, темы и так далее. Подготовка была одновременно сложной и интересной: мы строили декорации на территории самого музея и создавали по чертежам реальные башни и тому подобное. Снимали в интерьерах крепости, а снаружи строили то, что можно было потом разрушать. При этом, прежде чем началось строительство, там прошлись минеры и обнаружили много чего интересного – это было как-то по-взрослому и страшновато. Меня там один случай очень вдохновил.

На входе в мемориальный комплекс есть звезда, под которой все проходят, звучит музыка и объявление о начале войны – аттракцион такой печальный. И я увидел очень молодую пару, которая не знала, что кто-то есть рядом, обернулась и поклонилась крепости.

Это было так удивительно и странно, что сразу возникло понимание, что делать нужно все по-настоящему. Я снимал, как чувствовал. Все равно есть какая-то генетическая память, мы все росли на советских фильмах. Не в том смысле, что я хотел сделать советское кино, но хотел, чтобы тот миф стал реальностью. Там множество невероятных историй, которые сделали это очень личным переживанием для меня. К примеру, в 1992 году один из защитников крепости бросился под поезд, написав записку, что мы не для того ее защищали, чтобы сейчас жить в нищете.

Из-за таких историй я чувствовал безумную ответственность перед этими людьми».

Подробно о достопримечательностях Бреста, Брестской крепости и Беловежской Пущи я расскажу, когда сама там побываю.

Поскольку шёл последний месяц перед моими родами, а у Вити был отпуск, мы решили так: мне ехать куда-нибудь опасно, а Виктор должен отдохнуть.

Он поехал в Минск к родственникам. Там живёт (теперь уже жила), Витина тётя – тётя Зоя, родная сестра его мамы, её сын – Юра с женой Нэллей и детьми – Таней и Павлом.

Минск Виктор Дудко, Нэля и Юрий Ермалюк 1960 год

Так совпало, что перед приездом Виктора они купили машину Волга, которая потом, после смерти отца, досталась Юре. Вите посчастливилось в отпуске несколько раз поездить на ней: поучиться водить машину. А после Минска Витя должен был проехать в Брест, к Бате, куда уже уехал мой отец.

Получилось так, что мой папа – Владимир Васильевич в это же время получил отпуск. Спросили согласия у Бати на то, чтобы папа провёл отпуск у него в Бресте. Батя пригласил его в гости. Папа поехал к нему, а Витя должен приехать туда же после Минска.

Виктор и мой отец уехали. А я осталась дома с кучей обязанностей…

Я должна была сдать все вступительные экзамены…

Нужно было для Виктора снять фотокопию с его дипломного вкладыша и все подготовленные им документы – подать в конкурсную комиссию для поступления в аспирантуру…

К моменту родов нужно было убрать до состояния стерильной чистоты всё в нашей комнате и перестирать все вещи, включая половики…

Опять же я – должна была ещё раз прозондировать почву – где же всё-таки можно купить кроватку и коляску для будущего ребёнка, и, наконец – РОДИТЬ СЫНА ДЛЯ ОТЦА…

В последнем я была не уверена, так как все «хором» утверждали, что будет – девочка.

Даже руководитель нашей группы – Люда Липанова провела такой эксперимент. Она предложила мне сесть на пол и затем встать без посторонней помощи. Посмотрев – как я ухитрилась встать при моём огромном животе, она вынесла вердикт – девочка…

Видно – так тому и быть…

Виктор, вырвавшись из домашнего плена, и вдохнув в себя воздух свободы, первое, что сделал – начисто отрешился от всего, что осталось дома…

Дни шли – один за другим после его отъезда. А он не написал ещё ни одного письма.

Видимо, это действо он оставил мне. Ну а что мне оставалось делать? Я и писала ему письма – в Минск, а потом – в Брест…

Письмо в МИНСК Захарова 3. кв. 6. Ермалюк (для ДУДКО В. А.).

8 августа 1960 года.

ЗДРАВСТВУЙ, ВИТЁК!

Сегодня понедельник, 8-ое августа – 5-ый день, как ты уехал. Ещё долго тебя не будет. Химию сдала на три. Завтра сдаю физику.

Очень скучаю. От папы пришла открытка. Отдыхает хорошо. Сегодня получила от них две посылки яблок. Папа Анатолий обижается, что не прислали посуду и денег на сахар. У тебя, конечно, останутся деньги, ты ему дай.

Наш чёрный Борин кот Миша просится на прогулку каждое утро, и возвращается часа через два, подбираем на втором или третьем этаже.

Пришло назад то письмо, которое я тебе посылала в Саратов – АВИО.

Копию твою сниму с дипломного вкладыша завтра, т. к. в тот раз не брала с собой диплома, а без предъявления диплома фотокопию не снимают.

Маме я сняла фотокопию. Что же ты ничего не пишешь, как доехали? Что делаешь? Я так расстроилась, что вы не пришли проститься – это обиднее всего.

Перебрала ещё раз все тетради, но рассказ не нашла. Твою папку положила вместе с письмами у нас в шкафу. Просмотрела бегло, читать подробно некогда, очень много дел. Сняла все дорожки. Половину выстирала сама, половину – мама. Мила помогает мне всё перегладить. К твоему приезду вымоем окно, и всё уберём дома заново. Очень хочется сделать люстру, но не знаю – сумею ли сама или нет.

P. S. Письмо дописываю 10-го. Собираюсь ехать на экзамен по физике. Письмо опущу после экзамена, в Москве.

Сейчас ходила узнавать – будет ли автобус, и зашла на работу и к вам и к нам. Тебе все передавали привет. Саша сказал, что Валя болеет, сам отрастил усы.

Премию ещё не распределяли – будет 8-го сентября.

Ратмир спросил – катаешься ли ты на Волге? Сказала, катаешься. Он так завидовал тебе, тем более, что сам он никогда не был на западе.

У нас Вася ещё не вышел из отпуска, после отпуска пошёл по больничному.

Спросила насчёт конкурса в аспирантуру, она сказала, что на 10 мест подано 11 заявлений. Сегодня же вечером сдам твой вкладыш.

Купила детское одеяло шерстяное, пододеяльник, пелёнки, простынки, распашонки. А кроватки нет. У хозяина оказалась не кровать, а сани. Придётся покупать. Ну, это потом. Что же ты ничего не пишешь? Как ты там? Тем более, что на машине. Все канавы твои, наверное. Да? Голову, хоть, целую привези.

Погода пасмурная, 15–16 градусов. Каждый вечер смотрим телевизор.

Борис Волков (друг Бориса) не приносил провод, т. к. он ещё не работает. Он и Виктор подали вторично на дневной, на юридический, в МГУ и оба написали на двойки, сейчас подали в третий раз туда же, на заочный. Скоро будут опять сдавать.

Мама целый месяц работает не чертёжницей, а вместо М. О. – Руфиной тётки. Та ушла в отпуск. Руфа из отпуска ещё не вернулась. У вас за машиной сидела Иванова, когда я приходила, и новый инженер – страшный такой, молодой, а, может быть, мне он показался страшным – в смысле – не симпатичный какой-то.

Питаемся хорошо. Очень благодарны папе Анатолию за яблоки – они все очень вкусные. Ты приедешь, папа будет ещё в Бресте. Ты его уговори отдохнуть до 20-го. Дома всё хорошо, спокойно. Всё равно ведь, валяться будет.

У Розы (соседки) 11-го день рождения. Она приглашала Шуру и Колю, наверное, пригласит и меня, вот уж не хочется… Я скажу, что без тебя не пойду.

Прислала мне письмо Катенька Жильцова, моя любимая подружка по техникуму… Тебе большой, большой привет. Ну ладно, допишу в Москве, пора ехать.

P. S. Сижу в нотариальной конторе – жду, когда будут готовы фотокопии. Заказала по одному экземпляру, т. е. с вкладыша делают две фотокопии – с каждой стороны = 10 руб. на два экземпляра. С собой не хватило денег. Ну, тебе, ведь, одна копия нужна. Если будет надо, ещё снимем.

Физику сдала на три. Экзаменационный сдали в приёмную комиссию. 25-го августа будут вывешены списки принятых. У меня значит: 5, 4, 3, 3., т. е. 15 очков из 20. Даже, если по конкурсу, и то я прошла бы – так сказали в приёмной комиссии. Значит, можешь поздравить меня с поступлением в институт. Я сама очень рада и благодарна тебе за математику. Без тебя я её не сдала бы. Ну, теперь буду догонять тебя. За три года кончу институт, и ты ещё и диссертации не защитишь, а я уже в аспирантуру подам. В этом году у меня, кажется ещё один важный экзамен – на сына – да? Ну, уж здесь, если провалюсь, будешь и ты виноват.

Я так рада, что поступила в институт, что, если бы ты сейчас был бы рядом, я тебя задушила бы от счастья, конечно, в объятьях. Пиши. Как и что ты там? Очень скучаю, жду, целую. Большой привет всем – всем Ермалюкам. Поцелуй Павлика. Привет и от всех наших. Теперь тебе надо поступить в аспирантуру.

Да, Муся развела много блох. Не знаем, что с ней делать.

Копия готова, сегодня уже не успею, завтра утром сдам копии и заявление.

Твоя ИРОК.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Иры.

12.08.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ОБА ПАПЫ И ЖЕНЯ!

Мы дома. 4-го вспоминали вас во время вашего приезда в Брест, и вообще часто вспоминаем. Очень рады за вас, что хорошо отдохнёте – и ты, и Витя.

Химию я сдала на тройку. В параллельной группе химию завалили на двойки половина группы. А как в нашей группе, я ещё не знаю, т. к. сдала я вторая, и сразу же уехала. Была у нотариуса, маме сказала, а Вите нет. После экзамена по физике – заеду, сниму копию, т. к. я Витин диплом с собой не брала. А без предъявления диплома копию с вкладыша не снимают. Я спрашивала – не поздно ли будет девятого, сказали – нет, не поздно. Физику, думаю, на тройку сдам запросто. Я на химии так перенервничала, что вечером плохо себя чувствовала, а сегодня уже всё хорошо.

Была в детском мире. Истратила 200 рублей. Купила одеяло детское, шерстяное, пододеяльник и материал на пелёнки – тёплые и холодные. Распашонки сошьём сами, а больше ничего и не нужно.

Одеяло 1 метр на 1,5 м. – хватит до пятилетнего возраста – золотисто-рыжего цвета, на ощупь – похожее на верблюжье. Всем понравилось.

Папа Анатолий! Не отпускайте папу раньше, чем приедет Виктор. Пусть они домой едут вместе. Всё равно, папа здесь будет валяться, и ничего не делать.

Папины деньги Галя ещё не привозила. У мамы погасилось 100 рублей по облигации 57 года. Она их не тратит. Добавит к 200 р. и купит платье. Моя одна облигация тоже погасилась на 100 рублей.

Завтра суббота, Мила последний день будет работать, а потом отдыхать.

Как только вы уехали, пошел дождь, и погода резко изменилась. Ночью 10–12 градусов, а днём 15–17 гр. Свежий воздух. Я домой хожу только за газетами, всё бельё стирать забрала сюда, так что, к Витиному приезду всё будет в комнате перемыто, и перечищено заново.

Ночую на диване. Муся с Мишкой всю ночь напролёт носятся, как угорелые. Бабуся чувствует себя хорошо. У мамы настроение чудесное, вечером – читает, не кричит, не шумит, живёт мечтами о новом платье.

Что ж, это понятно.

Я думаю, что вас с Витей так и будем ждать – числа 20-го.

Как Женя? Где пускает лодку? Ну, ладно, всем от всех привет.

Крепко целуем. Пишите.

ИРА.

Поскольку письмо датировано тем же числом, что и первое, не помню теперь – посылала ли его отдельно, или вложила его в конверт, как продолжение уже написанного письма…

12 августа 1960 г.

ВИТЯ!

Твои документы отдала. Когда отдавала, она сказала, что подали ещё четверо, и звонили ещё, так что и у вас будет небольшой конкурс. Она проверила твои документы, сказала, что всё в порядке, больше ничего не надо…

Вчера была в больнице. Дали на руки обменный лист, с которым я могу придти в любую больницу. И ещё сказали, что ребёнок опустился, и роды могут начаться в любой день ближайших двух недель. Сегодня 12-ое. Максимум 23-го я попаду в больницу.

Она сказала, что, чем больше буду нервничать, тем скорее начнутся роды. А как же мне не нервничать, если ты не прислал ни строчки, а уехал уже больше 10 дней назад. Каждый раз, как почтальон приносит почту, а от тебя нет письма, я расстраиваюсь, и ничего не могу с этим поделать. Меня твои все спрашивают, что пишет Виктор? Как отдыхает? А мне стыдно говорить, что ты не пишешь, тем более зная, что я в таком положении. Неужели так трудно написать хоть строчку – как доехал? Как отдыхаешь?

Валя болеет. Сегодня первый раз пойду к ней. Раньше я ссылалась на экзамены, а теперь просто неудобно не сходить. Я не знаю – чем она болеет, но маме она говорила при встрече, что есть ей ничего нельзя, живёт на одних глюкозах и уколах.

Папу поехала встречать Мила. Ты дай телеграмму, тебя поедут встречать и папа и Мила.

В Москву ни в какую больницу я не поеду. Куда я поеду одна? Никто даже не узнает, где я буду лежать, и не приедет ко мне, а здесь – пусть плохо, да рядом. Всё-таки в день все придут по разу и Мила и папа и мама.

В Люберцах – В. И. говорит – делается что-то ужасное. Все районные больницы на ремонтах и роддома до того переполнены, что койки поставлены и в коридорах и на лестничных клетках. Ладно, уж! Что будет – пойду в нашу больницу. Ты, конечно, можешь не спешить домой, приезжай, как и хотел – 20-го. Всё равно, если я к этому времени попаду в больницу, я там буду валяться 7 дней, а ты дома будешь один.

Неужели и сегодня от тебя не будет получено ни строчки?

Ну, ладно, счастливо отдохнуть до конца.

От всех привет. Целую.

ИРА.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от ИРЫ.

14.08.60 г.

ЗДРАВСТАУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА, ЖЕНЯ И ВИТЯ!

Я пишу – и Витя, так как он, вероятно, уже приехал к Вам. Сегодня приезжает папа. Мила едет его встречать, и я, пользуясь случаем, посылаю с ней письмо, чтобы она опустила в Москве. Сегодня будем слушать папины рассказы – про Ваше житьё-бытьё.

Посылки с яблоками получили, и уже съели. Большое спасибо. Они нам очень понравились. Бабуся их парила – ей такие не по зубам. Тоже очень благодарила.

Что делает Женя? Как здоровье Ваше? Теперь будем ждать Вас в гости. Женя будет уже учиться, а Вы, как только снимете урожай, и освободитесь от домашней работы, приезжайте к нам в гости. Теперь, ведь, у нас своя комната. Витя расскажет подробно о нашем житье. У Вити должны остаться деньги, я ему писала об этом в Минск, если останутся, чтобы он отдал их Вам на варенье. Если у него не останутся, то вышлем, как только он приедет.

Большое спасибо Вам за Ваше чуткое отношение к нам.

В долгу постараемся не остаться. Большой привет от Милы, бабуси, мамы и меня.

Помните, что новоселье и день рождения внука (внучки) без Вас справлять не хотим. Приезжайте к нам.

ИРА.

Письмо в Брест из Дзержинки.

Бате от Иры.

17.08.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ ДОРОГИЕ, ПАПА, ЖЕНЯ И ВИТЯ!

Вчера встретили папу, и до сегодняшнего дня слушаем его рассказы о поездке к Вам. Он очень остался доволен всем, всем. Теперь ждём папу Анатолия к нам в гости. Как только освободитесь от сада, ждём к нам.

Витя! Вчера ходила навестить Валю, но не застала никого дома – оставила им немного яблок и по груше попробовать.

Зашла к Ратмиру. Валяется на кровати, и курит. Я его приглашала к нам, он сказал, что некогда – ещё не ходил в столовую.

В это время зашел Вано с сыном. Сыну 4,5 месяца, а такой большой, как у Светы с Юрой – Иринка. Глаза чёрные. Они купили ему кроватку за 180 р., деревянную. Я спросила – где достали, их сейчас нигде нет. Говорит – в мебельном, на Колхозном рынке. Это, наверное, где мы с тобой были. И катают они своего Армена в кремовой маленькой коляске, чехословацкой. Стоит 300 рублей. Очень удобная, раскладная. Но её тоже не достанешь.

Коляску мы сейчас не будем покупать, а кроватку надо. Приедешь, поедешь искать.

Большое спасибо за утюг. Мама вчера попробовала его включить, он зашипел, моментально нагрелся, и от него пошла не то гарь, не то дым. Мама сразу же выключила и сказала, что это, наверное, обгорает спираль. А я ещё сама не пробовала включать. Если будет то же самое, то оставлю до тебя.

Наши очень жалеют, что у тебя нет возможности привезти и им утюг. Если останутся деньги, то купи в Бресте утюг, а они тебе отдадут здесь деньги, а то у них, ведь, плохой дома.

Сегодня первый день после Вашего отъезда появилось солнце и тёплый день. Ратмир спрашивает, как ты проводишь отпуск? Я сказала, что машина целый день в твоём распоряжении, и ты сам её уже прекрасно водишь. Он так завидовал тебе. Говорит, что он бы, да на твоём месте, да на новой машине…

Больше у него и слов нет.

Я рада, что ты хорошо отдохнул, очень рада за тебя. Валя, конечно, переживает за Сашу. Из за того, что Саша замещает Гамия, он не может пойти в отпуск сейчас. А я считаю – не нужны никакие надбавки за Гамия, как у Саши, лишь бы хорошо отдохнуть раз в году, в свой законный отпуск.

Мусю вчера бабуся мазала керосином, а я вечером мыла её. Она мне все руки покарябала, что-то похудела.

Бабуся ходила с нами к Боре, на кладбище. Плакала очень, но всё обошлось. Сегодня едим во все лопатки яблоки.

Папа Анатолий! У нас яблоки в Москве, на рынке 7–9 р. за кг., хорошие яблоки, а падаль – 2–3, но они – червивые, мелкие. Если Вы захотите приехать, продать, можно всегда, даже у нас в посёлке, на рынке.

Папу встречали Мила с подружкой Таней, и еле-еле довезли. Поэтому папа говорит, что Витю поедут встречать и папа и мама и Мила. И из этого расчёта просим купить несколько кг. помидор и огурцов. Там они дешевые. А здесь огурцов уже почти нет, а, если есть, то по 4 и 5 р. за кг., помидоры – 4 р./кг. и дешевле едва ли будут. Молоко уже тоже подорожало с 2,20 до 2,80. В этом году неурожай картошки – всё погорело. В магазинах картошка, как горох – 1,25 в драку, а на рынке средняя 2,50–3,0 р.

Жизнь у нас здесь очень дорогая, поэтому вы сами можете понимать, как мы обрадовались фруктам. Те посылки мы съели как раз до папиного приезда. В общем, благодаря Вам, мы в этом году едим фрукты.

Папа говорит, чтобы Витя помидоры положил в чемодан и груши, а яблоки просто в мешок, а здесь его встретят, и привезут к поезду – зелёный Витин, который лежит в шкафу, чехол, даже два, кажется, с ремнями и обернут, и перевяжут, и довезут.

Папа Анатолий! Папа в следующем месяце вышлет Вам денег, и мы тоже, чтобы, если можно, наварить яблочного джема или повидла.

Вы знаете, пишу и о том, и о другом, даже стало неудобно, что так много приходится Вас беспокоить, и у Вас одалживаться. Ну, ничего, постараемся в долгу не остаться, вот только скоро рассчитаемся с долгами, а это не за горами.

Ещё раз говорю, я и все наши – в любом случае ждём папу Анатолия в гости. В октябре будем справлять новоселье и день рождения, так что, обязательно ждём в гости.

Вить, ты домой не спеши раньше 20-го. Может, до 20-го ещё ничего не будет. Значит, ждём в следующую субботу.Телеграфируй, встретят.

Ещё раз привет всем, всем.

ЦЕЛУЮ – ИРА.

Письмо продолжает Мила.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДЯДЯ АНАТОЛИЙ!

Вчера я встретила папу. Мы с ним еле доехали. Большое-большое спасибо за фрукты. Я сегодня даже не хочу завтракать, и обедать.

Дядя Толя, приезжайте к нам в гости.

Крепко Вас целую.

МИЛА.

Женя, а ты мне напиши, как твои дела. Пиши на моё имя. Целую всех-всех

МИЛА.

Письмо дописывает папа.

ЗДРАВСТВУЙ, АНАТОЛИЙ ЕВСТАФЬЕВИЧ, ВИТЯ И ЖЕНЯ!

Как только отошел поезд, я вспомнил, что, кажется, тебя не поблагодарил за всё то гостеприимство, которое было оказано мне. ИЗВИНИ! Это просто от полноты чувств. Я, конечно, чрезмерно благодарен тебе за всё-всё!!!

Сегодня погода тёплая, солнечная, хорошая!.

Вспоминаю охоту на уток. Ещё раз сходил бы с большим удовольствием!

Егорова пришла к поезду. Я выходил с двумя вещами, а она, видимо, вошла. Я не видел. Я вернулся к своему месту, а корзинки большой и маленькой не оказалось. Я на перрон, и вижу – несут корзинки. Я спрашиваю – Вы Егорова? Вообще, как можно было взять без меня, ну, словом, хорошо всё.

Привет Андрею Яковлевичу, Евгению Яковлевичу, его жене, бабушке, Володе и всем-всем.

Женя, передай мой привет маме, хорошо?

ЦЕЛУЮ – ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ.

Витя! Привези огурчиков, кг. 5, на рынке они по 1 рублю, и очень хорошие. Встретим.

К приезду Виктора я все запланированные дела переделала, кроме покупки кроватки и коляски. Это всё перекладывается на плечи будущего отца…

ЭКЗАМЕНЫ ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ СДАЛА.

В ИНСТИТУТ ПО КОНКУРСУ – ПРОШЛА.

ДОКУМЕНТЫ ВИКТОРА В АСПТРАНТУРУ ПОДАЛА.

В ДОМЕ К МОМЕНТУ РОДОВ ВСЁ ПОСТИРАЛА И УБРАЛАСЬ.

ДОБАВЛЯЕТ ВИКТОР: Находясь в Минске у тёти и дяди, я несколько раз учился ездить на их новенькой «Волге», при поездке на дачу. Как правило, это была дорога в Минск – шоссе. Это были первые уроки вождения на легковой машине.

В письме в Минск упоминается – Миша. Это красивый чёрный кот, любимец покойного Бориса. Он жил в основном у родителей. Поскольку каждый раз спускаться, и подниматься на 4-ый этаж всё-таки тяжело, Мишку выпускали на улицу, а возвращался он сам, выжидая момент, когда кто-нибудь откроет входную дверь в подъезд. Кому-то из жильцов это не понравилось, и однажды он пропал. Его мама с папой долго искали, Через несколько дней его нашли убитым…

Кроме Мишки, мама с папой забрали с собой Борину овчарку, с которой он очень дружил. В доме, на четвёртом этаже её, естественно, держать было нельзя. И поэтому они отдали её Фене. Она работала на стройке сторожем. Чтобы ночью не бояться выходить из будки сторожа, она привязала её в строящемся доме к перилам. А утром нашла её жестоко убитой, с разможенной головой. Днём какие-то рабочие припасли краску, чтобы ночью её вынести. Они не ожидали увидеть собаку, привязанную к перилам лестницы, по которой они должны были подняться за краской…

Я уже где-то, в какой-то главе вспоминала эти мистические происшествия. Как будто Борис забирал с собой всё, что ему было дорого здесь, на земле.

Бориса очень любила девочка – Мамонова Люся. У неё было больное сердце. К моменту смерти Борички, она уже так плохо себя чувствовала, что могла дома только лежать. Родители носили её на руках. Наконец, подошла её очередь на операцию, которую она не перенесла…

Был у Боречки закадычный друг, тоже Борис Волков. Вскоре, после ухода от нас Боречки, Волкова скинули с электрички. Он чудом остался жив, но частично потерял рассудок…

Все перечисленные случаи были связаны с жестокостью. Как-будто, чтобы встретиться в потустороннем мире с мои братом, каждый из них, и животные и люди, должны были пройти через трагическую кончину…

Часть 17 Неотосланное письмо

Зиночка Шаркова

На фотографии – Зиночка Шаркова, моя подружка и соседка из времен тех лет, когда наша семья жила в Шатуре.

Так получилось, что самый первый год нашей семейной жизни изобиловал событиями. Было много трудностей. Многое забылось. Но, перечитывая приведённые здесь письма и записки, неожиданно воспроизводишь прошлое.

Как будто время побежало вспять. Кое-что совершенно не вспоминается, как будто это было не с нами. А отдельные моменты оживают так ярко в памяти, как будто всё это было вчера. Ложишься спать и долго не можешь уснуть, переживая заново давно прожитое, и пережитое.

Оказывается, письма, по своей сути, заменяют дневники, которые мы не писали…

Как бы, подведя короткий итог выше написанному, я написала тогда письмо своей подружке – Зиночке Шарковой – в Шатуру…

Виктор, прочитав это письмо сказал, что оставит его на память, чтобы я помнила, с чего мы начинали. И, действительно, письмо сохранилось не отосланным, а с чего мы начинали, я помню всё отлично и сейчас…

Письмо из Дзержинки в Шатуру моей бывшей соседке и подружке.

ПИСЬМО В ШАТУРУ

Зиночке Шарковой.

25 сентября 1960 года.

ЗИНА, ЗДРАВСТВУЙ!

Ты, конечно, не ожидаешь от меня письма, а я вот решила написать. Надеюсь, ты мне ответишь.

Я вышла замуж в прошлом году, на Октябрьские. Муж работает здесь, в научно-исследовательском институте. Инженер. Работает руководителем группы.

Оклад 1800 руб., и у меня – 800. В общем, нам хватает пока. Ещё бывают премии каждый квартал.

Мы получили комнату. Купили мебельный гарнитур: сервант за 600 рублей, шкаф за 1400, кровать деревянную. Телевизор. Его купили пополам с нашими пока, а к новому году купим себе отдельный. Купили приёмник с проигрывателем за 1100 рублей. Мне по знакомству достаются такие пластиночки, заслушаешься.

Наши живут в этом же доме, но в соседнем подъезде. У них 4-ый этаж, отдельная однокомнатная квартира – комната 18,5 метров и кухня 8,5 метров, ванная, коридор и уборная, балкон.

Из кухни они сделали вторую комнату, а керосинку поставили в ванной. Получилось удобно.

А у меня – комната 19,5 м. кв., двое соседей, третий этаж. В этом году обещают провести газ.

27-го августа у меня родилась дочка. Завтра ей уже исполнится месяц. Назвали Стэлла Викторовна Дудко, коротенько – Эля, Эллочка. Мы зовём её – Ёлочка. Очень хорошенькая, похожа на отца, хотя отец не очень симпатичный, а вообще, приезжай, посмотришь.

Мужа моего зовут Виктор. Ему 26 лет, на год старше меня. В этом году он поступил в аспирантуру, а я поступила в Менделеевский институт, на заочное отделение, на факультет – технология пластмасс. Буду учиться, догонять мужа.

Про Борю, ты, наверное, уже знаешь. Очень тяжело, но его уже не вернёшь. Бабуся стала совсем уже старенькая. Мила стала совсем невеста. Жизнь идёт. Все и всё меняется. Одни уступают место другим.

Если ты ещё не вышла замуж, советую – выходи. Отбрось все предрассудки. Пусть, даже ты поссоришься или разойдёшься потом с мужем – у тебя останется ребёнок. Это такое счастье. Для меня на свете, может, теперь больше ничего не существовать, кроме моей дочурки.

Напиши о себе, о всех ваших, о Шатурских новостях. Как Кожуховский? Что с Рябчиковым? Как Манюкова с Тамарой всё там же? Как поживает Волкова? Гуреевы? Боб меня поздравлял с замужеством через друга – Женю, с которым я говорила по телефону как-то после свадьбы. Больше о нём ничего не слышала. Передавай привет всем подругам. Пиши обязательно обо всём. Целую.

Помнишь наши прогулки по вечерней Шатуре? А как там наш клуб НАРИМАНОВА? ЕЩЁ стоит? И ходишь ли ты туда, и с кем?

ИРА.

Прочитав письмо, я отыскала в старом альбоме фотографию Зиночки и опять, глядя на неё, погрузилась в воспоминания.

Зиночка была нашей соседкой по коммунальной квартире в Шатуре.

Двухэтажный дом не был похож на барак, как теперь говоря – один в один. Но у меня почему-то было ощущение, что у архитектуры этого дома ноги росли от туда же…

Сначала мы входили через общую одну дверь в узкий коридор. В конце его было три двери. Справа – дверь в наши две проходные комнаты. Прямо пойдёшь – в большую комнату семьи Шарковых попадёшь. А дверь налево – вела в общую кухню.

Две трети кухни занимала большая печка – плита, рассчитанная на то, что ею одновременно будут пользоваться две семьи. На это указывали не только размеры плиты, но и количество конфорок сверху.

Но этой плитой никто не пользовался. На ней стояла керосинка, на которой Шарковы варили себе еду.

Бабуся у нас всегда была не очень общительная, поэтому свою керосинку она поставила в первую комнату, которая была превращена в уникальную «сборную солянку». По своему назначению эта комната выполняла три функции: столовой, кухни и – спальни. У окна стоял стол. Слева и справа – узкие кровати, на которых спали – Борис и Ольга (дочка нашей мачехи).

При входе – справа у стены на табуретке расположилась керосинка. А вот интересно – я на прочь забыла – где в этом нашем пристанище находился туалет и – где спала я.

В следующей большой комнате спали – отец с мачехой и бабуся за шкафом, который стоял вместо перегородки.

У них в комнате я спать не могла. Значит, я по логике вещей спала на раскладушке в комнате, которую расставляли на ночь между кроватями Бориса и Ольги.

Бабуся не пользовалась общей кухней ещё и по причине своей брезгливости. В этой закопчённой и пропахшей кухне обитало несметное полчище тараканов.

Если заглянуть в кухню ночью, в темноте, не зажигая свет, можно услышать громкое шуршание. Это всё – они. А, если неожиданно для них включить свет, нужно пару секунд переждать, и в кухню не входить сразу. Иначе они посыпятся градом с потолка и на твою голову тоже.

Интересно – где столько они находили для себя щелей, в которые буквально мгновенно исчезали при включения лампочки?

В семье Шарковых отца не было – не вернулся с войны. Сначала жили в их большой комнате – мама и три дочки. Первой ушла из семьи – старшая. Поступив на работу, она получила собственную комнату.

Вторая (уже при нас) переехала к мужу – средняя сестра. И остались вдвоём – мама и дочка Зина.

У Зиночки был физический недостаток – одна нога была сантиметров на 10 короче другой. Она не пользовалась ортопедической обувью. Наверное, тяжелым был ботинок? Поэтому она ходила, западая на правый бок при ходьбе, как – уточка. Правда, уточка при ходьбе переваливается с одной стороны на другую. Так что сравнение я привела не совсем правильное.

При мне она в школу не ходила. А я её ни о чём таком – не спрашивала.

Она была очень хорошенькой на личико, особенно, когда улыбалась застенчивой и очень доброжелательной улыбкой.

Работала – кассиром в продуктовом магазине. У неё было несколько подруг, которые жили в таком же доме, стоявшего напротив нашего. И работали они – продавцами.

Часто, идя с работы, я забегала по пути к Зиночке в магазин. Когда у кассы никого не было, я пристраивалась к её окошку, и мы обменивались новостями, произошедшими за день. Как будто дома нельзя было наговориться, сидя вечерами на нашей общей кухне.

А вечерами, причём – поздними вечерами, на этой самой кухне мы организовывали посиделки. Приходили подружки – наши товарки. И мы долго сидели, обсуждая всё и всех, как обычно в больших городах делают пенсионерки, сидя на лавочках у своих подъездов.

Вот теперь мне стало понятно, почему мы болтали с Зиной о своём не где-нибудь, а в магазине во время её работы. Она была моей единственной поверенной. Я доверяла ей все свои секреты – и личные и семейные. Тем более, что вся жизнь нашей семьи была у неё на виду… А вечерами, когда мы уже собирались в компании девчат, мы с Зиночкой о личном уже – не распространялись…

Потом настали времена, когда отец разошелся с нашей первой «мачехой. Разошелся, в смысле – расстался, так как с нашей мамой он официально никогда не разводился.

Мачеха, пользуясь связями, и мстя ему за измену, упекла отца в тюрьму за его грехи на работе…

Остались мы в который раз – брошенным обрубком некогда большой семьи – бабуся, Борька и я.

Материально было не то, что трудновато, а очень даже – голодновато…

Я приносила свою зарплату и клала в верхний ящик буфета. Бабуся получала мизерную пенсию, а Борис – стипендию.

Я чаще всего обедала в столовой на работе. Поэтому из общих денег периодически брала часть их – себе. Бабуся сама готовила обеды дома. Поскольку денег всегда не хватало на полный месяц, бывали дни, когда в доме не оставалось – ни денег, ни продуктов.

Как бабуся изворачивалась, чтобы выходить из этих положений – не представляю…

И вот, много позже, когда наша семья уже воссоединилась и мы, живя опять же, как и в первое время, приехав в Шатуру, снимая частный дом в деревне, бабуся мне в минуту наших бесед – поведала, что она помнит – как…

И мне стало тогда так стыдно, и сейчас – стыдно не меньше…

Дело в том, что Шатурскими вечерами, собираясь с девчонками на нашей кухне, мы не всегда лузгали – только семечки.

Девчонки вскладчину покупали что-нибудь вкусное на общий ужин. Чаще это были какие-нибудь колбаски или что-то мясное.

Никто из них не курил и мы – не употребляли спиртное. Но уставшие от работы и вернувшись с вечернего гулянья, а – то и с танцев, наши молодые организмы просили подкрепления.

И мы на Зининой керосинке, на большой сковородке жарили – общий ужин. А потом, чаще – просто руками, брали свои кусочки ещё горячей, сочной, с дурманящим запахом вкусноты, щекотавшим нос – еды и смаковали её, поглощая не спеша, чтобы подольше ею насладиться.

И никогда я не думала и не догадывалась о том, о чем мне однажды, в минуту откровения напомнила бабуся.

В эти самые минуты, когда запах горячей вкусной еды медленно расползался по всей кухне, потом выползал в коридор и заполнял все уголки квартиры, он добирался и до наших комнат. Он проникал туда осторожно и задерживался надолго.

А бабуся и Борис, чаще всего – полу голодные, лёжа в постелях, не спали, глотая этот запах чужой еды, недоступный им…

Тогда, в эти минуты моего слияния с нашей компанией, отказаться от общего «пиршества» я не могла по причине «единства коллектива». Да у меня и мысли такой не возникало, так же как я в эти минуты не думала о тех, кто был рядом, за дверью наших комнат во время этих посиделок.

Вот и сейчас – слёзы стыда и воспоминания этой жестокости жизни и моего слепого эгоизма застили мне глаза. Не могу больше писать об этом…

Ну, а Зиночка? Я не знаю, как сложилась дальше её судьба, после того, как мы уехали из Шатуры. Мне очень хочется, чтобы у неё всё было хорошо…

А письмо – Зиночке, которое осталось не отосланным, как мне теперь кажется, было не только желанием поделиться с ней итогом истории тех лет, которые нас уже разлучали навсегда. Это был мой отчёт перед самой собой за итоги прошедшего первого года нашей семейной жизни. Дневников-то я никаких тогда не писала. Наверное, поэтому я письмо и не отослала…

В этом письме я подводила черту моему прошлому, отделявшую два больших периода моей жизни – прошлую необузданную и бесшабашную юность от медленного проживания долгих лет созидания зрелости…

Часть 18 Моя подруга

Это единственная фотография, на которой запечатлены мы все, в один из наших приездов в Можайск, в гости к моей подруге – Кате Жильцовой (по мужу – Анфиловой).

На фотографии:

Сестра Катеньки – Нина.

Затем – сама Катюша.

Дальше – я (Ираида).

Рядом с ней – гостивший в то время у моих родителей – дядя Андрей.

У маминой сестры Маргариты был муж – Иван. Он погиб на войне. Андрей его брат.

Рядом с Андреем – Светлана Фирсова – племянница моей бабуси (дочка её младшей сестры – Фаины Алониевны Мейстрик (по мужу – Фирсова).

Она тоже в это время гостила у нас, приехав из своей Большой Мартыновки в Ростовской области.

И наконец – Виктор Анатольевич Дудко, который привез меня, Светлану и дядю Андрея в гости к Катюше.

Вот такая компания из разных городов оказалась неожиданно вместе…

Конечно, мне хотелось с кем-то поделиться своими радостями, рассказать про нашу жизнь, в которой были теперь уже втроем – я, Виктор и Ёлочка…

Я ни с кем не переписывалась, кроме Катеньки Жильцовой, ставшей по мужу – Анфиловой.

То единственное письмо в моё прошлое – в Шатуру Зиночке Шарковой осталось не отосланным.

Но с Катенькой переписка – не прекращалась. Я могла ей писать обо всём, не стесняясь своих поступков, и доверяя ей все мои мысли и мечты, как и прежде.

Она тоже мне писала очень хорошие, тёплые письма. Мало того, она и дочку свою, родившуюся где-то в этот же период, назвала Ириной в мою честь. Пустячок, а приятно.

С Катенькой мы подружились ещё тогда когда учились в техникуме, в Орехово-Зуево и жили в одном общежитии.

Именно с ней мы занимались донорством. И я и она часто на праздники и выходные дни не разъезжались по домам и оставались в общежитии. Гуляли по городу, набирались разных впечатлений…

Я думаю, что в жизни подруг может быть много. Сближает людей – учёба, работа, общность интересов. Это подруги по жизни. С ними легче бывает переносить невзгоды, потому что чувствуешь их близость и желание поддержать, помочь, и отвечаешь им тем же…

Такая дружба понятна и естественна. К сожалению, она прерывается под влиянием обстоятельств. Время и пространство разлучают людей, и постепенно дружба меркнет, как затухающий уголёк, и однажды прерывается совсем, затянувшись сверху серой золой прожитого времени, затерявшегося в прошлом…

Реже бывает, но всё-таки бывает дружба – не меркнувшая на протяжении всей жизни, несмотря на время и расстояния… Такая дружба отмечена тем, что кроме общих интересов, – открываешь и доверяешь другу или подруге глубинные струнки своей души. И как можно забыть то, или тех, где остался отпечаток твоих мыслей, которыми ты делился, твой кусочек души?

Вот такой настоящей дружбой повязаны и мы с Катенькой.

Мы продолжали переписываться несколько последующих лет. Когда у нас уже появилась машина, мы ездили к ним в гости, в Можайск.

Виктор редко сходится с моими подругами и друзьями и даже просто – сослуживцами, особенно, если это – мужчины.

Но наша дружба с Катенькой ему импонировала.

К великому сожалению, жизнь нас со временем закрутила так в какую-то спираль напряжения, которая не выпускала нас из своих объятий и не оставляла времени на друзей, находившихся от нас на относительно далёком расстоянии.

Времени на письма не оставалось, так же, как и на многое другое.

Вот так получилось, что наша переписка с семьёй Катеньки становилась всё реже и реже. И, наконец, совсем прервалась.

Прошли годы… И уже в прошлое ушла почти вся сама жизнь…

И вот последние несколько лет, когда мы стали копаться в этом своём прошлом, Виктор мне всё время напоминает, что нужно отыскать мою подругу – Катеньку.

Да и я всё время об этом думаю. Жива ли она? И как сложилась её дальнейшая жизнь, после того, как мы потеряли друг друга?

Я посылала письма в архив города Можайска, указав все анкетные Катины данные, которые у меня были – адрес, фамилии – до замужества и после…

Но ответа не получила.

Я нашла деревенский адрес Катиной мамы и написала письмо по этому адресу с просьбой к родственникам – сообщить…

Но ответа тоже не дождалась…

Осталось обратиться в передачу – «ЖДИ МЕНЯ». Но опять суета сует мешает задуманные поиски довести до конца…

В этом 1960 году мы с Катей ещё находились в стадии более-менее активной переписки друг с другом…

Письмо в Гремячево из Можайска.

21.05.60 г.

ИРА. МИЛАЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Ира, получила твоё письмо, но приехать не смогла. Так получилось, что при всём моём желании, к вам не съездила. Почему ты думаешь, что я в отпуске? Я после декретного отпуска сразу же пошла работать. Т. е. с 22-го декабря. А очередной отпуск буду брать позже.

Милая, родная Ира, как ты мне дорога. О тебе я всегда думаю хорошо. Свою поездку к тебе я не отложила, а отодвинула на время.

Перед маем я получила письмо от родных Бориса, писали, чтобы я приезжала к ним, обещали отдать коляску. Ира, милая, ты не сердись, я поехала к ним, и проехала в Орехово-Зуево. Была на демонстрации, видела учителей, своих знакомых. Из Москвы привезли коляску, и теперь Иринка – барыня. Ира, в свой декретный отпуск приезжай к нам.

Борис всё в больнице. У меня сейчас живёт моя сестра Люда. Она кончает медицинский техникум, а сюда приехала на практику. Нина, моя сестра, работает, и живёт в Орехово. Ира, как ваши семейные дела. Я надеюсь, что у вас полный мир и семейная демократия. Ира, это в шутку и в серьёз.

Своим родным передавай от меня привет. Тебя крепко целую.

КАТЯ.

От Бориса привет.

Письмо в Гремячево из Можайска.

7.06.60 г.

ИРА, РОДНАЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Извини, пожалуйста, мне моё свинство. Знаешь, как-то чудно всё получается. Думаю обязательно написать тебе письмо. И не пишу.

Знаешь, совсем замоталась. Борис всё лежит в больнице. Я работаю с 8-и до 17-и. Вечером нужно поехать в больницу (это 5 км.). Дома дел куча. Да плюс маленький ребёнок, а я одна.

Ещё, когда жила Люда, моя сестра (она была здесь на практике), то мне было полегче, а сейчас, Ира, веришь, целыми днями хожу голодной – не успеваю поесть, да и мой Ирок гоняется за мной, не даёт и шагу шагнуть.

Обеденный перерыв – час. За этот час готовлю ей обед (знаешь, какая канитель с детьми). Жду не дождусь, когда мне дадут отпуск, да и немного отдохну. Уж очень устала за это время.

Ира, при встрече ты меня не узнаешь. А встретиться хочется «до смерти», как говорят. Когда же мы увидимся?

Ира, моя родная, целую тебя крепко. Родным передавай от меня большой привет.

КАТЯ.

13.06. 60 г.

МИЛАЯ, РОДНАЯ ИРКА!

Я тебя так называю в шутку. Я рада, что ты не забываешь обо мне.

Родная, я очень рада за тебя, за всю вашу дружную семью. Как мне хочется побывать у вас. Помню твою бабусю. Часто, очень часто думаю о вас.

Ира, я тебе писала, но на дачу, ты прислала телеграмму, а адрес-то я не знала.

Милая Иринка, ты остаёшься неизменной Степановой.

У меня дела не совсем хорошие. С осени Борис не перестаёт болеть. В июле он ездил в санаторий в Кисловодск. У него очень болела голова и поясница. После санатория боль в пояснице прекратилась (это заболевание нервной системы), а головные боли не прекращаются до сих пор.

Сейчас он бросил занятия в институте. В августе он заболел дизентерией (так говорят врачи). Лежал он в больнице две недели. 3 октября я родила Иринку. Ира, запомни, что вас теперь две. При встрече расскажу все страсти, переживания, связанные с появлением Иринки. Борис очень любит свою Иринку, и меня он стал считать такой же маленькой.

В октябре Борис опять лёг в больницу с теми же явлениями, но оказалось, что уже не дизентерия, а колит, пролежал 2 недели. Ира, а в январе его направили в институт МОНИКИ. Там его целый месяц анализировали. Приехал из института в феврале. Февраль, март работал, а сейчас не выдержал, опять в больнице. Наконец-то поставили диагноз – лямблиоз. Это в печени завелись микробы – лямблии, которые способствуют расстройству живота, может человек худеть, могут быть блуждающие боли в животе от этих самых лямблий.

Вот такие дела, Ира. Врачи говорят, что попьёт акрихин, и всё пройдёт, т. е. ничего у него не было – ни дизентерии, ни колита. Не знаю, чем всё кончится, но порою меня охватывает ужас. Мне кажется, что Борис не выдержит этого напора болезни, уж очень он исхудал, ослаб. Да и мне всё-таки тяжело одной с Иринкой, а самое главное, изнуряют всякие мысли.

Ира, я обязательно к вам приеду, но не одна, а с Ирикой. Возможно, на май (если вы никуда не уедете), или в любой выходной, вот уж тогда обо всём и поговорим. Сколько же мы не виделись? Целый век.

Хочется встретиться. Ты, наверное, изменилась, но для меня ты останешься всё той, прежней Иринкой.

Милая, хорошая семья, извините меня за то, что я оказалась свиньёй перед вами. До свидания. Целую вас всех.

КАТЯ.

К маю Бориса, наверное, не выпишут.

Ира, я не Панфилова, а Анфилова.

Письмо в Дзержинку из Можайска.

16.07.60 г.

ИРА. МИЛАЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Получила два твоих письма. Спасибо, что ты не забываешь меня, «грешницу».

Ира, то, что случилось с Борисом – так ужасно, так страшно, что я никак не хочу верить в этому. Мне всё кажется, что он шутит, острит по-прежнему.

Милые мои, хорошие, вы уж не падайте духом и бодрите своих старших.

Очень рада, что вы имеете свою комнату. Это же чудесно. Придёшь домой, и всё своё, всё родное. Скоро будет малыш. Кого хотите?

Ира, а я свою Иринку, наверное, отдам бабушке в деревню. Мне же очень тяжело – Борис всё в больнице. Надеемся, что придёт в этом месяце.

Иринка, верь, что я приеду к вам в отпуск обязательно. Очень хочу приехать.

У меня к тебе просьба такого характера. Я до сих пор ходила в том старом пальто. А в этом году нужно обязательно шить (уже заставляет необходимость). Ира, узнай и напиши, вернее, посоветуй, как быть с воротником. Можно ли у вас купить? Может быть, шапки, и сделать из них воротник. А то всё сразу покупать будет трудно, вот я и хочу начать это делать сейчас.

Ира, если не трудно, узнай и напиши, что советуешь ты.

Знаешь, как трудно одной. Очень жду твоих писем. Не сердитесь на меня.

Целую. Любящая вас – КАТЯ.

Письмо в Дзержинку из Можайска.

17.08.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, МИЛАЯ, РОДНАЯ ИРА!

Вот получила твоё письмо, и очень долго размышляла о прошедшем.

Ирина, милая, родная, помнишь, как мы оставались одни в общежитии, когда все уезжали. Было чудесное время. Мечтали, жалели, когда было что-нибудь против нас. Ира, я до сих пор помню поездку к вам, в Шатуру.

Сколько же лет мы не виделись?! Ира, просто уже и не представляю тебя в роли молодой хозяйки. Ты, наверное, всё такая же фантазёрка. Запас фантазии, энергии, очевидно, всё так же неистощим.

Ира, а я, так мне кажется, осталась той же недалёкой девчонкой, помнишь, так, кажется, меня охарактеризовал Толя Гейбер. Так его фамилия?

Я очень похудела – от 62 до 53 кг.

Ира, насчёт Ируськи. Всё это время я одна, плюс болезнь Бориса. Не высыпалась, нервничала, не клеилось на работе, и в результате дошла до того, что боюсь сойти с ума. Всё время преследуют какие то кошмары.

22 июля Борис выписался из больницы. Сейчас мы всей семьёй дома. Ира, у меня идея – приезжай к нам в свой отпуск. Подумай, что тебе там делать одной. Поживёшь у нас. Мы работаем, а ты будешь себе отсыпаться, а вечером будем все вместе.

Ира, у меня гора с плеч, как прочитала твоё письмо. Что же, получается, что сшить пальто уж и не так-то трудно. Чудачка, ты Ира, всё та же простая, милая Ира. Я только просила совета, а ты уже засуетилась. Ира, спасибо тебе за всё.

Если б ты помогла выбрать – что купить, и сколько купить, для меня это будет огромная помощь.

А шить? Зачем же тебя затруднять, заплачу лишних 200–300 руб.

Ира, здесь до того без вкуса одеваются, что просто смешно (все покупают дорогие вещи, но не красивые), что я тоже не имею никакого представления о людях.

Буду очень рада, если в этой части ты мне поможешь. Ира, родная, конечно, самое правильное было бы поехать к тебе сейчас, но вся беда в том, что в отпуск-то я пойду скорее всего в октябре месяце. Чем это вызвано? Во-первых, в это время поедет Борис в санаторий. А это значит, что я могу спокойно целый месяц ездить в любые края.

Планирую так – взять отпуск обоим вместе. Бориса отправить в санаторий, а самой поехать домой и прожить дома почти весь отпуск. В октябре Ирике будет год. Оставлю её там, и отправлюсь к тебе. За отпуск я получу кучку денег. Жить буду дома – значит, деньги тратить не буду, т. е. сэкономлю таким образом. Часть денег для пальто, а часть перезайму, и с твоей помощью надеюсь быть в новом пальто.

Ира, как ты смотришь на этот вариант? Сможешь ли ты уделить мне время, когда у тебя будет малыш? И ещё, мне кажется, что к зиме будет труднее купить воротник (все варианты твои признаю). Ира, может быть, уже сейчас нужно покупать? Сможем ли мы тогда всё достать? Сможешь ли ты тогда заниматься этим вопросом? Я прямо жестокий эгоист. Да?

Родная, милая Ирина, передавай привет вашим. Бабусю поцелуй. Желаю, так и передай, крепкого здоровья ей, и долгих лет жизни.

Тебе один хороший совет. Брось все дела, и больше отдыхай. Ира, помни, что нельзя мыть полы, заниматься стиркой, тем более, в последний месяц беременности. Не забывай перед сном выйти на улицу.

Ира, что написать ещё? Ясно одно, что нужно встретиться. Скучаю до смерти. Целую тебя крепко. крепко. От нас Виктору привет. Пусть в отпуск обязательно едет к своим, т. к. вам обоим нужно сейчас набраться сам.

Милые мои, вы и не представляете, как много нужно здоровья, сил, времени отдавать ребёнку. Вам, безусловно, легче будет в два раза, чем мне. Вы вдвоём, да рядом такая замечательная семья – Ира, твои родные.

Ира, почему – то захотелось написать о своих.

Нину ты знаешь – работает в Орехово-Зуево в СМУ нормировщицей.

Коля – (знаешь его? нет?) когда мы учились, он был в армии, а сейчас на 4-ом курсе машиностроительного института в Москве.

Люда – наша маленькая сестра, с 1942 г. в этом году кончила мед. техникум. Фельдшерско-акушерское отделение. Училась в Орехово-Зуево. Где будет работать, пока не знаю.

Мама, ей 48 лет. Работает в колхозе.

Вот такие дела. Целую тебя, Ира, крепко, крепко.

КАТЯ.

Письмо в Дзержинку из Можайска.

17.08.60 г.

МИЛАЯ ИРА, ЗДРАВСТВУЙ!

Очень рада за вас наконец-то и у вас всё хорошо.

Ира, какая ты молодец! Тебе всегда мало достигнутого. Ты постоянно движешься вперёд. Очень похвально! Здесь я тебя узнаю, а вот рассуждения относительно тёплой обуви, что-то новое. Ира, милая, ты всё та же, и не та.

Молодец, что не покупаешь для ребёнка сразу на 1000 рублей. Я для Иринки купила:

1. Ватное одеяло розовое сатиновое – 70 руб.

2. Байковое с какой-то капроновой ниткой, блестящее, очень приличное – 40 р.

3. Тканьёвое одеяло голубое – 30 руб. Итого – 140 руб.

4. Купила 10 м. Байки голубой, ширина материи 80 см по цене 14 р. = 140 р.

Получилось 10 богатых пелёнок. Пелёнки очень хорошие – 10×80 см.

В такую пелёнку я Иринку заворачивала с ногами и руками, пока она не стала нуждаться в обычных пелёнках. Ира, я тебе не советую покупать тёплые пелёнки готовые, они, как правило, маленькие, что очень неудобно. У меня было 10 пелёнок, но пользовалась я шестью. Из трёх я её потом сшила ползунки и кофточки, а одна лежит и сейчас новая, так что 6 хватит вполне, но меньше не советую, т. к. не успевают сохнуть. А вот, белых можно вообще не покупать, если только одну, для выезда «в свет». Я же покупала 1,5 м. белой материи по 11 р., т. е. на 16 руб. и сделала 2 белых пелёночки и две косынки, т. к. чепчики очень неудобно для малышей до 2-х месяцев. Покупала 5 м. белой материи по 8 р., т. е. на 40 руб., и сшила пододеяльник и наволочку с прошвой. Прошва вся стоила 10 руб.

Т.е. весь расход составил: 140 + 140 + 16 + 40 + 10 = 346 руб.

Ира, делай больше подгузников. Т. к. в них самая большая потребность, подгузники хорошо впитывают влагу, из марли и трикотажа. Я для этого порвала все майки и трико. Не вздумай подшивать. Т. к. швы только мешают. Подгузники можно постепенно добавлять на смену износившимся.

Для распашонок я покупала 1,5 м. желтой байки, т. е. на 20 руб… Из этого кусочка получилось три распашонки и чепчик, но ещё раз предупреждаю – чепчик не нужен. А белые распашонки шила из остатка материи от ночной сорочки, тоже три распашонки. Ира, хватит распашонок 3-х и 3-х, пока ребёнок не вырастет. Остальные остались новыми, т. к. они были не нужны. Из них я ей добавила наволочек, и сшила несколько белых нижних рубашечек.

У вас ребёнок будет в конце августа. Это значит, что коляска вам не нужна. Сентябрь, октябрь, он будет ещё совсем мал, и гулять можно носить – на руках (я так и сделала), а в конце ноября и в декабре будет снег, купишь саночки плетёные – им цена будет что-то около 50 рублей. Они очень удобные, высокие. Ребёнку в них удобно и тепло. Я купила старые, за 25 руб. а весной, когда будет тепло, купишь лёгкую коляску. К тому времени ребёнку будет 7–8 месяцев, это, значит, громоздкая коляска не нужна. А сейчас можно купить очень дешевую и приличную лёгкую коляску, которая складывается, и для хранения не требует место.

Ира, милая, вашим – большой привет. Пальто, надеюсь на тебя, думаю приобрести.

Целую – КАТЯ.

От Бориса привет. Иринке моей 10 месяцев, она начала ходить.

Ира, целую сто раз. Люблю тебя.

КАТЯ.

Открытка в Дзержинку из Можайска.

29.12.60 г.

МИЛАЯ, ДОРОГАЯ ИРКА!

Поздравляю тебя с праздником зимы – Новым годом. Желаю тебе счастья, успехов, а главное, здоровья.

Пиши о себе письмо. От меня всем своим привет. Потомство поцелуй за меня. Тебя крепко целую. Как-нибудь напишу письмо.

КАТЯ.

После того, как мы поженились, всякая частная переписка Виктора была прекращена. Только одно письмо, ещё в начале года пришло Виктору из Хмельницка от его бывшей знакомой – Светланы.

Письмо в Дзержинку из Хмельницкого ОТ СВЕТЛАНЫ.

4.01.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ВИКТОР!

Полтора месяца тому, мной было написано тебе подробное письмо, за которым не последовало ответа. Не знаю, попало оно тебе в руки, или нет – для меня это очень важно.

Не сочти ниже своего достоинства ответить – получил ты его или нет? Уверена, что эта писулька точно попадёт по адресу.

Надеюсь, ты сможешь найти время для самого лаконичного ответа. Адрес тот же.

С приветом – СВЕТЛАНА.

Разреши мне поздравить тебя с Новым Годом и пожелать всего наилучшего.

Виктор не ответил. Вскоре мама Виктора сообщила ему в письме о том, что Светлана вышла замуж.

Пришло письмо и моей сестрёнке Милочке от её подружки – Вали из Вельяминово.

Оно сохранилось среди наших писем…

2.10.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, МИЛА!

Пишу тебе второе письмо. Первое ты, наверное, уже получила. Я надеюсь в это воскресенье получить от тебя ответ, но не получила, и пишу тебе сама.

К четвергу, в который я назначила нашу встречу, письмо моё, наверное, опоздало, и ты не поехала. Я была бы очень рада, если бы так получилось. Дело в том, что я в среду заболела. У меня температура 38 гр. была, горло вспухло, насморк, в общем – всё на свете. На работу нужно было ехать в среду вечером, я не поехала. А в четверг утром решила ехать к тебе на свидание, да не смогла. Очень было обидно: ведь, сама назначила встречу, и сама же не приехала. И вот, если ты приезжала в тот день, то мне будет вдвое обидней. Напиши мне, пожалуйста, побыстрей, чтобы я не волновалась.

Сейчас у меня одна неприятность. Пошла в больницу за бюллетенем, он мне дал бюллетень не с четверга, когда я заболела, а с пятницы. Выходит, что у меня день прогула. У нас так строго с прогулами. Одну девчонку у нас за это даже судили товарищеским судом. Ой! Мне так страшно, ужас! После среды давай встретимся. Я работаю с 2 ч. 30 м. до 10 часов. Можем с тобой встретиться до работы. Следующую неделю я буду работать в день. Тогда мы с тобой наверняка встретимся. Знаешь, когда? В пятницу. Ты кончаешь в 3 часа, а я половину третьего, и мы встретимся, а где? Подумай сама.

Милка, твой телефон выведет меня из терпения. Ни разу не дозвонилась. Раньше хоть говорили – 86-ой занят, занят, а теперь вообще ничего не отвечают, одни гудки. Ужас какой-то. И Нину свою я заставила тебе звонить, но не тут-то было.

Да, Мила, у Нины в ателье есть телефон следующий: В – 1–88–91. Позвони, пожалуйста ей, и передай всё, что нужно. К ней дозвониться легко. Эту неделю она работает так же, как я – с 2 ч. 30 мин. до 10 часов. Звони в этот промежуток, в любое время. Хорошо? Я буду ждать. Так хочется с тобой увидеться!

Мила, скорее пиши. Сейчас сижу дома, никого не вижу, скучища страшная. Когда же мы с тобой регулярно будем встречаться? А?

Пиши скорее. Как Дима? Как мама, бабушка, папа? Как племянница растёт? Ты очень хорошая, Мила. Мне часто приходит это на ум.

Ну, до свидания. Действуй там побыстрее.

ТВОЯ ВАЛЯ.

Часть 19 Мама Вера и сестра Рита

Я долго думала, как рассказать о жизни Веры Николаевны и Анатолия Евстафьевича. (Витины мама и папа). В основном, об их жизни мы узнавали из писем.

Как-то так получилось, что у нас остались не охваченными письма Витиной мамы и сестры Риты, присланные нам в 1959-м году.

Дело в том, что в 1959-м году была наша свадьба, и мы разделили Главы – «ЮНОСТЬ ВИКТОРА» и – «СВАДЬБА» на две больших части.

Вот так и получилось, что в «ЮНОСТЬ ВИКТОРА» вошло всё, что происходило – включая 1958 год, а в книгу – «СОЗИДАНИЕ» – все события, произошедшие, начиная с 1960 года и далее.

Поэтому мы приняли решение – в эту часть включить также переписку с мамой Виктора и Ритой за 1959 год…

ПИСЬМА МАМЫ ВЕРЫ И СЕСТРЫ РИТЫ

1959 год

На фотографии: Иван Алексеевич – гражданский муж мамы Виктора – Веры Николаевны и сестрёна Вити – Марта (Рита)

Первое письмо оказалось – без начала.

………………………Я очень и очень виновата перед тобой за молчание. За это время у меня были неприятности по дому и по работе. И я была в таком состоянии, что не могла писать тебе, чтобы не волновать тебя. Теперь всё относительно уладилось. Как раз в это время я получила от тебя очень хорошее письмо и была благодарна тебе. Затем получила от тебя поздравление новогоднее. Спасибо, сынок, за внимание.

Как у тебя дела по работе и личные дела? Из писем видно, что ты скучаешь. Почему? Просьбу твою о высылке тебе «Волны» не могла исполнить, скоро на каникулы приедут Рита и Коля и они это сделают лучше меня.

Каждый день слушая утром передачу о погоде, вспоминаю о тебе. Сегодня в Москве – 9, а были морозы и до – 25 градусов. Береги себя, носи обязательно тёплую шапку.

Ты не беспокойся обо мне. Пока я чувствую себя не плохо, хотя часто стала чувствовать боли в области сердца и некогда сходить к врачу. Каникулы были так загружены, что я уходила из дома в 8 часов и приходила в 9 вечера.

Как быстро летит время. Два года тому назад я ждала тебя на каникулы, а теперь ты уже на работе. Последний раз приедет на зимние каникулы и Рита. Она скоро встанет на ноги. Приятно и грустно.

Три дня назад они вызывали меня на переговорную. Передали, что оба сдали философию на пять. 16-го января будут сдавать гражданское право и приедут на каникулы. Также передали, что ты прислал им 200 рублей. Спасибо за заботу, Витенька!

Что тебе пишут из Минска? У них неприятность. В ту ночь, как приехать Нэлле из Москвы, Юра дежурил в редакции и пропустил ошибку. В газете была напечатана дважды одна и та же статья. За это Юру и ещё двух работников по утру сняли с работы. Не везёт Юре, а такой он способный и работает, пишет Зоя, с огоньком. Зоя советует поступить ему в политехнический институт. Она говорит, что это будет спокойнее. А как думаешь ты? Доволен ли ты, Витенька, своей работой? Я так ничего и не знаю. Пиши о всём подробно.

Пиши, буду ждать с нетерпением.

Крепко целую тебя.

Твоя МАМА.

Привет от И. А. и знакомых.

Как ты встретил новый год и где? Мы встретили дома и вспоминали тебя и Риту.

Витенька, если тебе встретится ежегодник «Глобус за 1958 год» и «Земля и люди», географический календарь за 1958 г. или 1959 год. Купи и вышли мне, очень нужно для работы.

Ещё раз целую тебя.

Твоя МАМА.

Почему ты не пишешь Свете?

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

Поскольку эти письма мы помещаем в новой книге – «СОЗИДАНИЕ», будем иногда к письмам присоединять добавления и пояснение – кто именно упоминается в письмах…

В первом письме упоминается – Юра.

В Минске живет семья родной сестры Веры Николаевны – Зои Николаевны Ермалюк. Юра – сын её и Константина Григорьевича, мужа Зои.

В книге – "РОДОСЛОВНОЕ ДРЕВО НАШЕЙ СЕМЬИ", в разделе – «РОДОСЛОВНАЯ ВИКТОРА» подробно рассказывается о муже Витиной тёти Зои – Константине Григорьевиче.

Это был необыкновенной судьбы человек, член партии и проживший свою жизнь с женой – дочерью «врага народа», невзирая на все возникающие по этому поводу трудности, всегда верный: и семье, и стране, и самому – народу…

Письмо в Москву из Минска.

Адрес в Минске: «Минск ул. Горького, дом 139, кв. 52».

18.09.88 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, МОСКВИЧИ!

Завершил хлопоты. Теперь мы уже все не родня «ВРАГА НАРОДА», а родня ЧЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА, который в 1937 году прочитал в церкви отрывок из МТФ, 23: 7–10. Найдите сами.

У нас новостей особых нет. Мне – 60. но ещё работаю. Нэля служит женой, матерью и бабушкой. Мама уже слабая. Ей 85–ый год. Таня учит детей русскому и литературе в 5 и 8 классах. Павел перешёл в журнал «Безопасность движения».

Жму руки.

ЮРИЙ

Нужно объяснить – кто есть – кто, о ком упоминается в письме Юры.

Мама – родная сестра мамы Виктора – Зоя Николаевна.

Юрий – её сын.

Нэлли – жена Юрия.

Павел и Татьяна – их дети…

Следуя совету Юры, я открыла БИБЛИЮ – КНИГУ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ ВЕТХОГО И НОВОГО ЗАВЕТА.

У нас хранится Юбилейное издание, посвященное тысячелетию Крещения Руси (издание МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ 1988 года).

На 1042 странице, в ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ читаю в 23 ГЛАВЕ:

«Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; всё же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! Учитель!

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится.»

Я обратилась с просьбой к Юрию – выслать нам копии документов, реабилитирующих Николая Ананьевича Покровского посмертно.

Николай Ананьевич был репрессирован и расстрелян в 1937-ом году.

Письмо Юры не заставило себя ждать.

Здравствуйте, наши дорогие москвичи!

Ира, высылаю тебе материалы о Николае Ананьевиче Покровском. Как я их получил? Обратился с просьбой прояснить судьбудеда в Оренбургскую областную прокуратуру. Прошло месяца три и я решил, что не получу ответа.

Вдруг раздался звонок. – "Юрий Константинович, просим быть у нас в Минской областной прокуратуре во столько-то часов. Пропуск вам будет заказан".

Я прихожу. Меня проводят в кабинет, усаживают и говорят, что получили ответ на мой запрос. И мне показывают конверт. Я протягиваю к нему руку, но конверт не получаю. Мне зачитывают, что мой дед, Покровский Николай Ананьевич, служивший священником в церкви в Бузулуке был арестован в 1937-ом году за участие в контрреволюционной антисоветской организации и приговорён к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.

Проверили материалы дела и пришли к выводу, что Покровский ни в чём не виноват и он реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления. И, если я хочу получить справку о реабилитации, должен ещё раз обратиться в Оренбургскую областную прокуратуру, что я и сделал на следующий день.

Написал, что не сохранились фотографии деда, что мы не знаем подробностей и т. д.

На этот раз ждать пришлось всего две недели. Прислали и справку и фото и свидетельство о смерти. Я возмутился тем, что в этом свидетельстве не указали причину смерти. Завязалась переписка, на которую я получал отписки. Они победили…

Кроме того, я написал письмо архиепископу Оренбургскому – Леонтию, рассказал о судьбе деда и попросил, чтобы в Бузулукском храме поведали прихожанам о нём и помолились за его упокой. Через пару недель Леонтий прислал мне письмо, что моя просьба выполнена. И ещё я написал в газету Бузулукского района, но получил бюрократическую отписку.

Я пишу эту часть письма под копирку, чтобы не повторяться, рассылая много писем родне.

После долгой переписки с УКГБ по Оренбурской области, меня вызвали в КГБ в Минске и прочитали выписку из дела.

Покровский Николай Ананьевич, 1872 года рождения, уроженец о. Савруши Бугурусланского р-на, без определённых занятий, служитель религиозного культа, проживающий в г. БУЗУЛУКЕ по ул. 23-яя линия, дом 32, арестован 11 июня 1937 г. по сфальсифицированному обвинению в участии в контрреволюционной фашистской организации. Постановлением тройки УНКВД Оренбургской области 14 августа 1937 года приговорён к высшей мере наказания. Приговор приведён в исполнение 16 августа 1937 года. Место захоронения неизвестно. В настоящее время оно устанавливается, о чём будет сообщено в местной печати.

Бузулукский городской ЗАГС выслал мне также гербовое свидетельство о смерти, где указана эта дата – 16 августа. Причина смерти не указана.

Справку о реабилитации я посылал раньше.

Предлагаю 16 августа 1989 года помянуть отца Николая. Поставить в церкви свечи, подать поминальную записку.

ЮРИЙ

Юрино письмо намного интереснее, чем те официальные документы, которые я считаю необходимым привести здесь полностью. Это не только судьба родного деда Виктора Анатольевича, но это и история нашей страны, наших соотечественников, которых было миллионы. Эти сухие строчки являются документальной историей, которую сегодня или перечёркивают или искажают, а порой просто забывают…

Письмо в Москву из Минска.

6.01.89 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, МОСКВИЧИ!

Поздравляем всех Вас с Новым Годом! Желаю счастья и здоровья! Вы, поняли, что речь идёт о 13 января. Сердечные поздравления и пожелания Вашей молодёжи!

Посылаю Вам одну бумагу, которая в душе будит печальные мысли. Вере Николаевне тоже послал. Если из Бузулука мне напишут, что обнаружено место похорон жертв сталинских репрессий, я попрошу положить туда цветы и от Вашего имени.

У нас всё старое.

ЮРИЙ.

В письмо ЮРЫ вложена официальная справка о реабилитации Покровского Николая Ананьевича, Юриного и Витиного деда со стороны матери.

Министерство юстиции РСФСР

ОРЕНБУРСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

460000 г. ОРЕНБУРГ

ул. ПУШКИНА,31 тел. 7–59–67

1.07.88 г. № 44 – у – 111

СПРАВКА

Дело по обвинению Покровского Николая Ананьевича, 1872 года рождения, до отъезда был служителем религиозного культа, проживал в г. БУЗУЛУКЕ Оренбургской области – пересмотрено судом.

Постановление тройки УНКВД Оренбургской области от 14.08.37 г. в отношении Покровского Николая Ананьевича отменено и дело производством прекращено за отсутствием события преступления.

Покровский Николай Ананьевич по данному делу реабилитирован.

Председатель ОРЕНБУРГСКОГО Областного суда

Н.Н.ДАШУТИН.

«УПРАВЛЕНИЕ 220123 БССР г. Минск.

КГБ СССР

ул. М. Горького, 139, кв.52.

по Оренбургской обл.

04.04.90 г. N T-38

ЕРМАЛЮКУ Ю. К.

г. Оренбург.

Уважаемый Юрий Константинович! С уважением – начальник подразделения………………………………………………………………. В.Г. Крюков.»

Высылаем Вам Фотографию НИКОЛАЯ АНАНЬЕВИЧА, хранившуюся в «расстрельном» деле.

Николай Ананьевич Покровский – дедушка Виктора

Жена Николая Ананьевича – бабушка Виктора, пережила мужа на 21 год, и умерла в 1958 году.

Вера Николаевна, Витина мама писала в письме:

10.05.58 г.

ДОРОГОЙ ВИТЕНЬКА!

……………………………………..У меня, Витенька, несчастье…

Умерла мама на 87-ом году жизни. Из Тоцкого прислали телеграмму, приглашали на похороны. Конечно, я не поехала по многим причинам. На душе тяжело. Виню себя в том, что редко писала ей, а, главное, столько лет собиралась повидаться с ней и никак не могла выбрать время. Конечно, я столько не проживу. Разумеется, живой о живом думает…………….

У Виктора хранится фотография, на которой засняты – мама Веры Николаевны (бабушка Виктора), тётя Ира, двоюродная сестра Веры Николаевны и дети – Виктор и Марта.

К сожалению – это единственная фотография бабушки.

Может быть, у Марты Григорчук (сестры Виктора), после смерти Веры Николаевны остались письма и адреса тех, с кем переписывалась Вера Николаевна Покровская – мама Виктора и Марты.

Если Рита (Марта) предоставит нам возможность ознакомиться с личным архивом Веры Николаевны, мы сможем написать родственникам. Возможно, кто-то откликнется, и сможем восстановить оборванные когда-то связи…

Но Рита на наши просьбы отмалчивается…

К сожалению, о самой Вере Николаевне написать много не представляется возможным.

Когда Виктору было 11 лет, он, в 1944 году убежал на фронт к отцу, и к матери больше не вернулся, оставшись жить с Батей.

К матери Виктор ездил на школьные и институтские каникулы, а позже – в отпуска с женой (т. е. – со мной) и детьми.

Всю свою жизнь, до самой пенсии, Вера Николаевна работала учительницей географии в школах Каменец – Подольского.

О личной жизни, которая состояла вперемежку с болезнями и трудностями житья в квартире с туалетом во дворе, водой из колонки, и теплом из печки, в которую нужно каждый день таскать уголь из сарайчика, будет очевидно из писем, которые она писала сыну.

Витина сестра Марта, которую почему-то звали – Ритой

13.02.59 г.

ДОРОГОЙ, ВИТЁК!

Поздравляем тебя с днём рождения, желаем счастья в жизни и успехов в работе.

Прими от нас скромный подарок. Прости, что яблоки неважные, т. к. в этом году у нас на них неурожай. Весной было холодно и яблоки пострадали. Их очень мало, а отсюда их трудно и достать.

Я думаю, что ты всё-таки напишешь нам хотя бы письмо, которое будет единственным за всё время учёбы, т. к. прошло полгода, и ты нам письма не написал. Но ничего, мы не теряем надежды на получение весточки от тебя.

Витёк! Посмотри, есть ли у вас лампы 6А10 или 6 А7, швейные иглы для машин и атласные игральные карты. Если есть, то черкни пару слов.

Напиши маме письмо. Привет от девочек тебе. Целуем крепко.

КОЛЯ И РИТА.

Желаем свой день рождения отметить хорошо, ведь, у тебя такая дата – 25 лет. Всего хорошего, жду письма.

РИТА.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

18.02.59 г.

ДОРОГОЙ, ЛЮБИМЫЙ ВИТЕНЬКА!

Поздравляю тебя с днём рождения. Сегодня, т. е. 18 февраля, в 5 часов утра тебе исполнилось 25 лет. Желаю тебе здоровья, сынок, успехов в работе и счастья в личной жизни, исполнения твоих желаний.

Пишу тебе коротко, т. к. я опять болею (грипп). У нас им болеют очень многие. А как у вас?

Витенька! Как только я поправлюсь, то проверю твои лоторейные билеты. А о каких фотокарточках ты пишешь, поясни. Пока кашляю, нету сил.

Крепко целую тебя.

Твоя МАМА

21.02.59 г

Витенька! Письмо до сих пор не отправила. Поправлюсь, через пару дней выйду на свежий воздух. Неделю лежала в постели. Как тяжело болеть.

Лотерейные билеты проверил И.А. Ничего нет.

Получила письмо от Риты, но тоже не ответила. Пишет, что Коля ещё в лагерях, а она готовит дипломную. Скоро будут писать. Печатать, наверное, приедут домой, т. к. здесь дешевле. Беспокоюсь о том, куда их назначат. Им очень хотелось поближе к Каменцу, и для меня это было бы лучше, но у меня нет знакомых в верхах.

Рита пишет, что никто ей не отвечает. Минск молчит. Пишут ли тебе из Минска? Мне тоже нет.

Витенька! Как ты отметил свой день рождения?

Получил ли ты поздравительную телеграмму от меня? А ещё кто тебя поздравил? Рита должна была послать тебе фрукты. Получил ли ты их?

За мной подарок тебе. Как только поправлюсь, сделаю.

Витенька! Береги себя от гриппа, и вообще от заболеваний.

Крепко целую тебя. Всего хорошего!

Твоя МАМА.

Привет от И. А. и знакомых. Быстрей отвечай. Не сердись за бестолковое письмо, голова после болезни плохо варит.

Упоминаемый в письме – И. А. – Иван Алексеевич, это гражданский муж Веры Николаевны.

В наше сегодняшнее время такие мужья стали называться – гостевыми.

Иван Алексеевич – строитель по профессии, приезжал в Каменец-Подольский в длительные командировки, на разные сроки, в соответствии с договорными работами.

Познакомившись с Верой Николаевной, он стал останавливаться у неё. Очень удобно. За квартиру платить не нужно.

Правда, ему нужно сказать спасибо ему за то, что всё-таки физически трудные работы по дому, он выполнять помогал. Например – приносил воды из колонки на улице, или уголь из сарая в дом для печки…

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

11.03.59 г.

ДОРОГОЙ МОЙ ВИТЁК!

Уже прошло полгода со дня нашего расставания, а ты до сих пор не написал ни одного письма. Я никак не могу понять, чем это можно объяснить. Не хочу читать тебе мораль, ибо знаю, что это ты прекрасно понимаешь без этого, и скоро ты исправишься – напишешь письмо нам. Мы будем ему очень рады. Ведь, за всё это время ты ничего не сообщил о себе. Хочу, чтобы это было в последний раз, дорогой мой, Витёк!

Витенька! Наша жизнь идёт своим чередом. В первом варианте черновик дипломной работы готов, но много ещё перерабатывать, а 15-го апреля сдать уже в готовом виде на кафедру. Постараемся сделать это, Трудно будет найти машинистку и дорого к тому же.

Занимаемся в читалке, живём с Колей на кухне, в квартире профессора, т. к. его нет, а приехал другой читать лекции на ненадолго. Будем надеяться, что до весны мы пробудем здесь. У нас никаких изменений нет, кроме того, что пишет нам лишь одна мамочка. Вот, Витенька, все новости о нас.

Ты напиши о себе. Мы послали тебе посылку. Дошла ли она? Ты, Витек, писать должен нам. Мы будем ждать от тебя письма и должны получить числа 20-го.

У меня к тебе, Витёк, просьба. Сначала, и как можно поскорее, ты должен сообщить мне, можешь ли ты её выполнить? Эта просьба состоит из пунктов:

1. Сможешь ли ты купить мне летнее платье, не прозрачное, однотонное или цветное (только не жёлтых оттенков) мне – 46-го размера, 2-ой рост, рублей за 240.

2. Танкетки – размер № 35 (за 60–70 рублей) любого цвета, кроме тёмного.

3. Туфли на среднем каблуке, любого цвета и фасона, кожаные – 35 размер за 120–140 руб.

Ты, Витёк, не удивляйся, что я пишу тебе цены. Так как я вышлю тебе деньги сразу, как получу ответ, только не все. 300 рублей я вышлю сразу, а остальные в апрельскую стипендию, т. к. трудновато сразу. А пишу сразу об этом потому, что я послала на платье деньги тёте Кате в Ленинград, а её там не оказалось и деньги вернулись. Я не хотела обременять своими просьбами тебя, дорогой. Деньги те мы истратили. Ты же знаешь, как их трудно удержать. И поэтому прошу тебя сразу ответить… Сможешь ли ты сделать это мне? А то мы получаем стипендию 11-го числа и лучше сразу послать. Я теперь боюсь, пошлю, а там не будет тебя и снова давай заявление.

Витёк! Отвечай мне сразу. Ещё я просила в следующем письме. Сделал ли ты это? Если нет, то можешь сделать.

Ещё одна просьба – хочу попросить тебя, Витенька, купи мне семь слонов, как у мамы, они такие хорошенькие, сделаны аккуратно, и как говорят, приносят счастья. Будем надеяться на это.

На этом кончаю своё письмо. Жду ответа.

Привет от Коли. Целую крепко тебя.

РИТА.

Спасибо, тебе, Витёк, за твоё внимание.

Есть ли у вас вообще женская обувь? Жду ответа.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

15.03.59 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ВИТЕНЬКА!

Как твоё здоровье и самочувствие? Что у тебя нового на работе и в личной жизни?

Как отметил день рождения? Какие у тебя планы на лето? Тебе надо очень хорошо отдохнуть. Столько лет учился и ни одного лета не отдохнул, как нужно. Очень хотелось бы видеть тебя летом у себя, но боюсь звать, ты знаешь наши условия. Скучно. В общем, тебе виднее, а мы всегда рады видеть тебя. Это лето у нас будет и Рита с Колей, а, возможно и Юля с женой из Ленинграда. Так что, будет веселее. Вот так-то, мой сыночка!

Я говорила тебе, что возможно поеду с учителями на экскурсию в Москву, а это даст возможность увидеть тебя, и как ты живёшь. Но пока определённого ничего нет. Да и как будет с Ритой и Колей?

Как у них пройдут экзамены, как и где они получат работу? Всё неизвестно. На днях они приезжали на университетской машине на экскурсию. Забежали на минутку, даже поговорить не удалось.

Витенька! Меня очень радует, что ты чуткий брат. Ты даже позаботился о детской коляске. Чудесное у тебя сердце. Но пока не надо. Я сама уже присматривалась к ним, но их у нас нет, а когда привезут, то разбирают нарасхват. В общем, это дело будущего. Вот такие дела.

Пока. Всего доброго. Крепко целую. Тебя, родной.

Твоя МАМА.

Пиши. Жду ответа. Привет от И. А.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

19.03.59 г.

ДОРОГОЙ, ВИТЕНЬКА!

У нас радость, мы получили письмо от тебя. Первое письмо, почти за год, хотя оно и короткое, но принесло нам радость. Мы тебе прощаем такое долгое молчание и думаем, что оно больше не повториться.

Витёк! О себе, ведь ты можешь писать более подробно.

А у нас всё по-старому. Мы занимаемся доработкой дипломных, т. к. написали уже, но есть недоделки Больше у меня: стиль плохой, пишу на украинском, и не всегда удачные бывают предложения, в апреле будем печатать, а к 15-му апреля сдать нужно их на кафедру. Слушали обзорные лекции по истории партии. Витёк! Если выйдет книга по истории партии, то купи нам, пожалуйста, её. Ведь, ты же знаешь, что мы сдаём в этом году экзамен. Витёк! Будем дома, то вышлем тебе твои фотокарточки. А номера лотерейных билетов нам напиши (ты нам, ведь, ничего не писал об этом), мы проверим и напишем тебе. Ты просто забыл, что нам не писал писем, а, следовательно, у нас не могло быть номеров билетов. Но это тебе мы сделаем быстро.

В прошлом письме я похвасталась, что мы живём вместе, но приезжает профессор, и мы уходим отсюда, однако, унывать не собираемся.

Куда нас направят, неизвестно.

Я тебя просила в двух письмах, что выслать нам. Что ты сможешь из этого сделать? Напиши скорей. А насчёт того, что ты обещал мне, то оно записано у тебя в блокноте, если не найдёшь, то я тебе напишу, А вот маме ты обещал купить бежевые босоножки 37-го размера. Ты, наверное, забыл. Сделай ей это, пожалуйста, а деньги она вышлет тебе. Спасибо тебе за внимание, дорогой.

Ждём от тебя письмо. Только отвечай поскорей.

Письмо получили от тебя на следующий день, после того, как отправили своё., но не отвечали, т. к. хотели сделать тебе сюрприз – выслать тебе фото, но мы прождали 18 дней и не вышли, снова перефотографировались. Пришлём.

Целуем тебя. КОЛЯ И РИТА.

Ждём письма и ответа на все наши вопросы.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

14.04.59 г.

ДОРОГОЙ, ВИТЁК!

Спасибо тебе за письмо. Я сразу отвечаю тебе на него, ибо, если сразу не ответишь, то долго не соберёшься.

Живём мы с Колей по-старому. Окончили дипломные работы и отдали их печатать, скоро возьмём у машинисток, но, вот только много делают ошибок. И придётся много исправлять. Я думала, что отец пришлёт нам машинку на полмесяца, а мы сами напечатаем. Это вышло бы грамотнее и дешевле. Но, увы, он не прислал. Конечно, уже ничего не поделаешь. Ты, Витёк, не беспокойся так об этом и нам не нужно денег на печатанье. Мы сами заплатим.

Защита дипломных будет после майских праздников. О результатах сообщим. Куда поедем на работу, ещё неизвестно. Назначений ещё нет. Питаем надежду быть вместе.

А сейчас нам читают обзорные лекции по марксизму. А учить не с чего. Журналы не купили, а сейчас их нигде нет.

Спасибо, Витёк, за заботу о нас. Фасон платья подходит, и ты, Витёк, можешь изображать так, что можно понять. Только вот, относительно цвета его. Я не знаю, будет ли оно (платье) освежать меня, так как ты знаешь, что лицо у меня бледное. Ты спроси там – будет ли оно идти к бледному лицу? А в остальном всё хорошо. Фасон выбранного платья понравился, и главное, что оно не прозрачное.

Витёк, насчёт обуви, то купи мне танкетки за 60–70 руб. любого цвета, кроме чёрного. Я думаю, что они бывают чаще, так как их берут на каждый день. Ещё прошу, купи нам китайский фонарик за 20 руб., а то у нас есть для него батарейки, а его нигде купить не можем.

Да, Витёк, я уже ношу другую фамилию два дня – Григорчук. Об обмене паспорта никому ещё не писала, а больше ничего не меняла.

Дорогой Витёк! Пиши о себе почаще. Не забывай маму. Она была у нас два дня на каникулах. Пришли номера лотерейных билетов, авось, выиграл ты. Купи нам пару билетов у себя и вышли на счастье.

Целуем тебя крепко.

КОЛЯ И РИТА.

Привет от девочек тебе. Ждём ответа. Завтра должен приехать профессор и мы уходим отсюда.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

7.05.59 г.

ДОРОГОЙ МОЙ ВИТЁК!

Ты снова замолчал. Не отвечаешь на мои письма. Почему? Пиши.

На праздниках мы были дома. Вспоминали о тебе. Мама очень волнуется о тебе, а ты ей так долго не пишешь. Да, чтобы я не забыла. У нашей мамы день рождения 12 июня, ей уже будет 49 лет.

Я исполняю одну из твоих просьб – высылаю твои фотокарточки, но не все, а половину, другую часть вышлю потом. Я их еле нашла. Ведь, я оставляла их маме, а она положила их в ящик стола и забыла.

Спасибо, Витёк, тебе за твои поздравления и пожелания. Защита у нас начинается 11-го числа (перенесли её с 8-го на 11-ое), а там подготовка к марксизму, но учить не с чего. Нет журналов.

Да, Витёк, вчера нам сказали, куда мы едем на работу. Нас направили в Хмельницкую область, в Полоннинский район. Он находится на Северо-Востоке нашей области. Коля в среднюю школу, а я в дедом, в самом районе, а Коля в 6-и км. от меня. Вот видишь, как у нас обстоят дела с назначением. А что ты скажешь об этом? Я думаю, что это всё утрясётся.

Витёк, почему ты снова замолчал? Может быть, у тебя это связано с личным? Но ты можешь черкнуть нам пару слов.

Привет тебе от девочек. Крепко целуем тебя.

Твои КОЛЯ И РИТА.

Получил ли ты деньги? Я больше не могла никак послать. Вот, после стипендии…

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

9.05.59 г.

ДОРОГОЙ, ВИТЕНЬКА!

Очень грустно, что мы так редко пишем друг другу. Как ты живёшь? Что нового в твое жизни? Как здоровье, самочувствие, работа? Очень и очень мало я знаю о всём, что касается тебя.

На первое мая были у нас Рита и Коля. О назначении они ещё не знают. Известно, что пошлют в три области: Черновицкую, Хмельницкую и Станиславскую. Словом в село, да ещё в разные, по видимому. На днях выяснится, тогда я тебе сообщу.

У меня всё по-старому. И. А. всё ещё не работает, трудно устроиться. С 15 июня у меня будет отпуск. Хотелось поехать в Москву и увидеть тебя, но это оказалось невозможным. Буду отпуск проводить дома, а хотелось бы встряхнуться. А какие планы у тебя? Почему ты ничего не пишешь об этом?

Жду письмо с нетерпением. Итак, Коля и Рита у порога самостоятельной жизни. Приятно, что дети вышли в самостоятельную жизнь, но грустно, что уходит жизнь. Хочется увидеть и понянчить и внуков ваших. В общем, я расписалась. Ну, пока всё. Крепко целую тебя.

От души желаю всего наилучшего.

Твоя МАМА.

Пиши. Жду ответа с нетерпением. В школе работать с каждым годом становится труднее. Большие требования.

Привет от И.А.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

Мы уже защитили дипломные работы. Коля получил 4 а я 5. А сейчас мы готовимся к экзамену. 2-го июня мы сдаём первый гос. экзамен. А больше изменений нет. Да, только что приехал профессор, и мы живём на первом и третьем этажах.

Витёк! Мама звонила мне и спрашивала, пишешь ли ты мне. Но от тебя не было ни строчки, и я ответила, что нет. Если можешь, то черкни маме маленькое письмецо.

В конце записки, вложенной в посылку, написано – «До скорой встречи». Так ты приедешь домой скоро? Или как это понимать?

Витёк мой! Ждём от тебя письма. Мне очень понравились танкетки, Платье хорошее, по последней моде, но немного нужно мне его перешить.

Спасибо за подарок Коле, но он бреется опасной бритвой.

Ждём от тебя письма. Целуем крепко.

КОЛЯ И РИТА.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

13.06.59 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ, РОДНОЙ ВИТЕНЬКА!

Получила от тебя письмо и поздравительную телеграмму. Большое, большое тебе спасибо за внимание. Завтра, 14 июня мне исполнится 49 лет, а через год – 50. Очень грустно. Прошла жизнь. Были свои радости и свои печали. Тяжело, что в жизни не было преданного верного друга. И ты тысячу раз прав, что серьёзно смотришь на брак.

Витенька! Очень рада, что работа тебе нравиться.

Теперь о наших молодожёнах. Дипломную они защитили: Рита на 5, Коля – на 4. Первый гос экзамен сдали на пятёрки оба. 20–21 июня сдадут последний. Я уже писала тебе, что их назначили в район.

Витенька! Если бы ты знал, как я жалею, что Рита пошла в университет. Работа учителя и воспитателя очень трудная и неблагодарная. А, кроме того, вечно будет перебиваться. Но я стараюсь их не разочаровывать. Дальше будет видно. Твою посылку она получила. После сдачи экзамена они были у меня три дня и опять уехали. Платье, что ты прислал, мне очень понравилось. Мы его с Лииной немного исправили, и я сказала, чтобы она его носила.

После сдачи экзамена, они на лето приедут ко мне. Коля будет до 15-го августа, а Рита с 1-го августа до 15-го августа будет на курсах воспитателей, но на выходные будет приезжать домой.

Витенька! Приезжай на лето. Может быть. В будущем нам не удастся быть всем вместе.

Теперь вот что, Горком Союза даёт мне туристическую путёвку в Москву, вернее, 200 рублей, т. е. оплачивает мне дорогу. Я хочу воспользоваться этим и поехать, посмотреть Москву, как ты живёшь, и купить демисезонное пальто. Хотя сбережений у меня нет, но я истрачу отпускные, т. к. у меня такое старое пальто, что стыдно перед учителями и родителями. Так мы решили на семейном совете, когда приезжали Рита и Коля. Пальто хотела бы купить хорошее, но не дороже 1500 рублей.

Витенька, вопрос в том – где мне можно будет переночевать ночи 2–3 и не более. Можно ли будет у тебя или ещё где? Напиши свои соображения.

Я знаю, что ты не сможешь меня встретить, т. к. будешь на работе, но где мне тебя найти и где остановиться? Обязательно напиши. Это будет в конце июня или в начале июля. Когда я выеду, то дам телеграмму.

Витенька! Я тебя не буду стеснять, задерживаться я там не буду, но сшить пальто я не смогу, разойдутся деньги.

Вот пиши скорее ответ.

Кончаю. При встрече поговорим о всём. Крепко целую тебя.

Твоя МАМА.

Привет от И. А.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

20.06.59 г.

ДОРОГОЙ, ВИТЕНЬКА!

Получила от тебя письмо и сразу стало легче на душе. Очень волновало твоё молчание. Выеду 4-го или 5-го июля. Из Киева дам телеграмму. Постарайся обязательно встретить меня. Я очень беспокоюсь, что растеряюсь в Москве.

Т.О., Витенька, жди меня. Пока всё. Крепко целую тебя.

До скорого свидания.

Самой не верится, что я скоро буду в Москве и скоро буду видеть тебя.

Привет от И. А. и знакомых.

Коля и Рита ещё в Черновицах. Они всё сдали на отлично.

Твоя МАМА.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

15.07.59 г.

ДОРОГАЯ МАМОЧКА И ВИТЕНЬКА!

Вы не обижайтесь на нас, что мы так долго не писали вам. Домой приехали только 13 числа. Нам долго не дали расчёта, а потом на денька два заезжали к Колиным сёстрам. Теперь мы дома. Я очень хочу, чтобы это письмо застало ещё тебя, мамочка, в Москве. Извини, что сразу не написали. У меня сейчас уборка «урожая», собираю ячмени, это первый в этом году и очень болезненный. Пишу с одним глазом и поэтому простите за каракули.

Мамочка, купи нам лампочки для фонарика, напряжением в 2,5 в. китайский фонарик, если он будет, и, если будут средства. Коле туфли – чёрные, тупоконечные, размер 40, а также побольше липучек, нигде нет.

Сейчас стоит у нас очень жаркая погода, напоминает ту, когда ты ездила в 1946 году. Ждём дождя. А то всё выгорает.

Мамочка, ты купи себе то, что необходимо в первую очередь. Мы будем ждать твоего приезда. Из Киева Даш нам телеграмму и мы встретим тебя.

Дома всё по старому. Сколько нужно, столько и будь там, а здесь мы сами без тебя справимся.

ДОРОГОЙ МОЙ ВИТЁК!

Ты, конечно, в праве обижаться на меня за долгое молчание, но и ты сам долго не писал нам. После того, как получили посылку, написала письмо, а ты ещё до сих пор не ответил. Мы уже окончили свою учёбу, но ещё полностью не осознали этого. Уже не нужно будет ехать к первому сентября на учёбу. Где мы будем работать, тебе уже рассказала мама. Числа 8-го я поеду уже на работу. Ты приезжай сразу к нам в отпуск.

Витёк! Уже скоро мы встретимся, но ты всё же черкни нам пару слов сюда. Хорошо?

Сейчас мы отдыхаем, ничего не делаем, пройдёт глаз и тогда пойдём на речку, а так сидим дома. Заходила к нам один раз Светлана, а больше никто не заходит.

Ты нам напиши письмо.

Твои фотокарточки вышлем в следующем письме.

Привет от И. А.

Целуем крепко тебя и маму.

КОЛЯ И РИТА.

Письмо в Дзержинку из Черновиц.

10.09.59 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ВИТЁК!

Вот, мы уже неделю, как работаем, но лучше опишу тебе по-порядку. После твоего отъезда, мама уехала в Хмельницк. И мы уезжали сами. Искали маму в Хмельницком, но она раньше уехала домой. И с ней нам не удалось встретиться. Приехали сюда в 2 часа ночи и до утра ждали на станции, которая в 6 км. от городского центра. Утром мы пошли в детдом. Это как-то перевалочный пункт. Здесь содержаться дети, склонные к заболеваниям туберкулёзом или больные. Мне это, конечно, не подходило. Зав. Районо сказал, что сделать ничего не может. Мы говорили с ним около двух часов, предлагая различные варианты. Коля предложил меня направить на его место работы, а он пойдёт в райком партии, чтобы ему дали работу. И после этого, он вдруг нашел мне место в Полонской средней школе № 1 рабочей молодёжи. А Коля работает в 4-х км. отсюда, в селе.

После устройства с работой начались поиски квартиры. Ночевать даже было негде, только сейчас построили дом приезжих. Две ночи ночевали у какой-то тётки. Через евреев нашли малюсенькую комнатку, тоже у евреев. Платим только за помещение 100 рублей, отдельно за свет и радио, колонок нет совсем, и мы ходим за водой в колодец, который находится на расстоянии больше км. Комнатка настолько мала, что кроме кровати, маленького столика, двух стульев и тумбочки ничего не войдёт, да у нас и ничего нет.

Первую ночь мы спали прямо на полу, хотели купить кровать, но она… она слишком дорогая – 430 рублей. На это денег у нас не хватило и мы купили пружинный матрас, к которому Коля приделал 4 ножки. Ничего, пока можно. Потом купили примус, ведро, тазик и остались без средств. Маленький столик дала нам хозяйка. Вот всё, что у нас есть.

В магазинах почти ничего нет. Есть один гастроном, в котором есть манка, вермишель, консервы, папиросы, водка, мыло. Вот всё, что в нём есть. Остальное на базаре: картошка, раз в неделю бывает мясо, молоко. Фруктов почти нет. Яблоки очень дорогие – десяток небольших стоит 6 рублей. Вот всё, что тут есть.

Вот так мы, Витёк, живём.

В отношении работы – ни один из нас не имеет ставки. У Коли 16 часов, а у меня – 15.. А ставка – 18 часов, что составляет 650 рублей, а мы будем получать меньше этой суммы. Что делать? Ведь, это без вычетов, а у нас будут достаточные вычеты. Коля читает с 5-го по 10-ый класс, а я в 7–10 классах. У Коли нет параллельных классов. А в вечерней часов ещё меньше.

Нам нужно запастись топливом (здесь уже холодно). На топливо уйдёт не менее 350 рублей. Всё нам нужно. Сейчас у нас долга 150 рублей и денег на житьё совсем нет. Получка числа 22-го у нас – один раз в месяц. И мы до того, наверное, не дотянем. Получим получку, отдадим за топливо и долг, который, вероятно, если сможем ещё где-либо занять, и останется еле-еле дожить месяц. А у нас ещё нет ничего в комнате. Вот так мы и живём.

Сегодня годовщина нашей свадьбы, а нам не удалось её отметить, хотя бы немного.

Я всё пишу о себе. А как живёшь ты? Что нового у тебя? Как обстоят дела на личном фронте? Пиши, будем ждать с нетерпением от тебя письма.

Передавай от нас привет Тоне. Целуем тебя крепко.

Твои КОЛЯ И РИТА.

Наш адрес: Хмельницкая область. Г. Полонное. Переулок Шевченко 2. Нам.

Сделал ли ты наши фотографии? Ждём письма.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

25.09.59 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ВИТЕНЬКА!

Что случилось? Почему ты молчишь? Как уехал, так и не слуху, ни духу. Как здоровье? Как самочувствие? Что нового в твоей жизни? И, главное, как идут дела на работе?

У меня особых новостей нет. Дела и дела. Требования у нас повышаются с каждым годом, а сил всё меньше. Сейчас болею. Уже начинаю поправляться. Врачи отмечают, что у меня очень слабое сердце. В понедельник пойду на работу.

Бываешь ли ты в Москве? Видишь ли ты Тоню? Передавай ей от меня привет. Что нового в ГУМе? Ты был прав, когда говорил, что бы я купила и то пальто. Напиши, можешь ли ты с Тоней купить мне демисезонное пальто? Размер 50. Если да, то я числа 2–3-го октября вышлю 1200 рублей. Тюль я продала за магазинную цену Лине. Только не сердись, если это трудно, т. е. ты очень занят, то не надо себя затруднять. А вкус у тебя есть. И толк в вещах ты понимаешь. Купил ли ты себе костюм? Если ещё нет, то обязательно купи.

Как вы поживаете с Надаром? Привет ему от меня. Мне никто кроме Риты и Коли не пишет. Они, наверное, тебе уже писали, как устроились с работой и квартирой. В общем, ничего завидного нет, хотя в письмах дух бодрый.

У нас сняли с работы одну учительницу лишь за то, что она сошлась с человеком, который оставил семью. Недавно я читала в «Комсомольской Правде» статью об инженере-геологе, которую сняли с работы за лёгкое отношение к девушкам. Ты меня, Витенька, прости, но будь осмотрительным, не распыляйся. Тебе нужен друг жизни, а всё остальное чепуха. За примером недалеко ходить. Твой отец менял жён, как перчатки, и, кажется, остался при пиковых интересах. Мне так кажется. А сколько пришлось выстрадать вам с Ритой. Прости, что задеваю такой щекотливый вопрос. Но как мать, я хочу тебе только хорошего. Кроме того, серьёзно подумай о партии и об аспирантуре.

У меня пока всё. Крепко целую тебя и желаю тебе всего наилучшего.

Твоя МАМА.

Не задерживай с ответом. Да, что делать с магнитофоном? Пересылать или подождать?

Чуть не забыла сообщить новость: кажется, Света В. выходит замуж за лейтенанта – танкиста. Пиши.

Письмо в Дзержинку. Обратный адрес: «Хмельницкая область. Г. Полонное. Переулок Шевченко 2. Григорчук М. А.».

2.11.59 г.

ДОРОГОЙ МОЙ ВИТЁК!

Мы так давно ничего не писали, что и событий произошло очень много.

Витёк! Ты обещал написать письмо. Но где же оно? Я думаю, что уже сейчас ты его напишешь. Мы о себе уже писали тебе. А вот как ты живёшь, что делаешь, то нам ничего не известно. И, к тому же, ты обещал нам обо всём писать. Ведь, за три месяца, и у тебя, Витёк, произошли изменения.

Думаю, об этом хватит, так как ты уже обязательно пришлёшь нам письмо.

Но… Да и письма мы получаем очень, очень редко. Забывают все нас.

Мы очень ждём от тебя письма. Пришли наши фотографии, что ты снимал нас летом дома. Напиши подробно – подробно о своей жизни. Пишет ли тебе мама? Нам редко.

Поздравляем тебя с праздником, Витенька, желаем тебе счастья в жизни и успехов в работе.

Пиши. Целуем тебя крепко, крепко.

Твои РИТА И КОЛЯ.

Привет от нас родным.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

29.11.59 г.

ДОРОГОЙ МОЙ СЫНОЧКА, ВИТЕНЬКА!

Твоё письмо меня так ошеломило, что я до сих пор не могу придти в себя.

Это так неожиданно, хотя и следовало было ожидать.

От всего материнского сердца желаю тебе счастья, мой сыночка! Ты достоин большого счастья. Как прошла знаменательная вечеринка? Как вы устроились с квартирой? Очень обидно, что ты летом не познакомил меня с Ирочкой. 60 км. – это небольшое расстояние. А сейчас, хотя бы прислал фотокарточку… Обязательно пришли фотокарточку. Я хотя бы по карточке познакомлюсь с Ирочкой. И очень прошу – подробно опиши о Ирочке, а ещё лучше, если бы она написала мне пару слов.

Рита звонила мне по телефону, просила совета поехать к тебе, но я ничего не могла посоветовать, т. к. фактически ты не приглашал нас, а только сообщил о большом событии в твоей жизни.

Я понимаю это, как отсутствие квартиры у вас.

Напиши, Витенька, кто именно из её родственников живёт в Каменце, я разыщу их и познакомлюсь с ними, если ты и Ирочка не против. Хорошо?

Так же напиши, как ты работаешь? Ну, пока всё.

У меня всё по-старому. Много работаю, а сердце в этом году очень сдало.

Ты, Витенька, не сердись, что я не выслала магнитофон. Обязательно вышлю.

Не обижайтесь и на то, что я вам не прислала свадебного подарка. Это за мной. Не знаю, Ирочка, я растерялась, что послать. М. быть, вы подскажете?

Витенька, м.б. сейчас ты очень нуждаешься в деньгах в связи с такими расходами? То не стесняйся, черкни и я с удовольствием вышлю. Ведь, ты всегда нас выручал.

Крепко, крепко целую вас, мои дорогие дети – Витенька и Ирочка.

От всей души желаю Вам большого, долгого и светлого счастья.

Ваша МАМА.

Пишите. Очень жду ответа. Привет от И. А.

ПИСЬМА МАМЫ ВЕРЫ И СЕСТРЫ РИТЫ

1960 год

Витина сестра Марта (Рита)

После нашей свадьбы основная переписка, которую мы вели, естественно, была с Витиными родителями. Мы писали в Брест – Бате, в Каменец-Подольский – маме и в Полонное – Витиной сестрёнке – Рите. Они писали нам. Писать регулярно не всегда получалось ни у нас, ни у них. Поэтому часто письма начинались с упрёков – «Почему?…».

После свадьбы мы получили одно письмо из Каменец-Подольска – от моей двоюродной сестры (по маме) – Наташи Плешаковой. Она узнала, что я вышла замуж. И оказалось невероятное.

Ещё в детстве, когда Вера Николаевна с Ритой и Витей приехали в Каменец-Подольский, они познакомились, и подружились с семьёй Плешаковых. У Маргариты Николаевны Плешаковой (моя родная тётка – мамина сестра) были дети – Наташа и Володя (Володи, как и его мамы – уже нет в живых).

Виктор помнит, как они вместе с Володей собирали для еды на полях весной мороженую картошку.

И вот, спустя много, много лет, Виктор знакомиться со мной, и случайно узнаёт, что в далёком детстве был знаком с моими двоюродными: братом и сестрой.

Письмо в Гремячево из Каменец-Подольского – «Хмельницкая обл. г. Каменец-Подольский, ул. Шевченко 93. Плешаковой Наташе».

19.03.60 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГАЯ ИРИНА, И ДАВНО ЗНАКОМЫЙ, ВИКТОР!

О том, что ты, Ирина, вышла замуж, да ещё за нашего соседа, мы узнали после того, как приехала наша бабуся.

(ИРАИДА ПОЯСНЯЕТ: Наташа – моя двоюродная сестра. Наташа упоминает не мою бабусю (маму моего отца), а – нашу вторую бабусю – маму наших мам – Наташиной и моей. Эта бабушка с дедушкой – Николаем Николаевичем Варсобиным первыми переехали после освобождения Каменец-Полольского от немцев в этот город. А потом уже они к ним перебралась тётя Рита с детьми – Володей и Наташей. А ещё позже к ним приехала и вторая их дочь – Тамара, с дочкой Надей. И уже в Каменце она родила сына – Коленьку.)

Поздравляю Вас, Ира и Витя, с законным браком, желаю Вам счастья, здоровья и долгих лет мирной жизни.

Как Вы поживаете, как Ваше здоровье?

Веру Николаевну – маму Виктора мы давно знаем. Она мамина хорошая знакомая. Вера Николаевна учила нашего Вову, а Виктор, наверное, помнит, как они с Вовой возили с огорода картошку.

Как только приехала бабушка, мама сводила её к Вере Николаевне, и они познакомились. Недавно я с Верой Николаевной встретилась в кино, домой шли вместе. Она всё время расспрашивала меня о тебе.

Большое спасибо за приглашение. Постараюсь свой отпуск, если это мне удастся, истратить на свой отдых. Уж очень я устала за 5 лет работы без отпуска.

Очень хочу поехать к Вам в Москву. Хочу также, чтобы Вы оба приехали к нам в Каменец. Виктор, наверное, рассказывал тебе о том, какой наш город красивый.

Ну, дорогие, буду кончать. Привет от всех наших: мамы, Вовы, от бабушки, тёти Тамары, Нади, Коли – всем Вашим.

Пиши, Ирина, чаще буду отвечать. Очень хочу тебя видеть.

Целую крепко, крепко тебя и Виктора.

Поцелуй от меня всех и тётю Нину, дядю Володю, Милу, Борю, бабушку.

Передавай привет Кулинич.

Твоя сестрёнка – НАТАША.

Начинаю я, конечно с первого, калорийно написанного письма Риты – Витиной сестры.

Мы уже рассказывали о причинах, по которым мама Виктора и сестра Марта не были приглашены на нашу свадьбу.

Родители Виктора были в разводе. Виктор воспитывался отцом.

Вера Николаевна считала, что Батя переманил Виктора к себе специально для того, чтобы не платить алименты.

С годами прежняя её любовь переросла в ненависть и огромную обиду на Батю, которую она сумела переложить и на Виктора. Всё-таки Виктор сам убежал в 11 лет на фронт искать отца. И потом не захотел возвращаться к ней, а остался с отцом…

Ну и как должен был поступить Виктор?

Он не мог не пригласить на свадьбу Батю, который принимал в его жизни активное участие и моральное и материальное, которое он оказывал до самого окончания его учёбы в институте.

Если бы Виктор пригласил на свадьбу мать, Батя просто развернулся бы и уехал…

А как решить или обойти этот вопрос в письмах маме, Виктор не знал. И попросту – ничего не сообщил ей о нашей свадьбе…

Я с его родственниками ещё знакома не была, поэтому вмешиваться не стала, и советов давать была не в праве…

Но Виктор не учёл того, что в Каменец-Подольском живут ещё и мои многочисленные родственники. И моя мама поспешила сообщить им в письме, что я выхожу замуж за Виктор такого-то, по фамилии – Дудко…

А моя тётя Рита, оказывается, дружит с Верой Николаевной Дудко. А не её ли это сын? И оказалось, действительно сына Веры Николаевны зовут Виктором и живёт он – в Подмосковном Дзержинске…

Секрет открылся… Это как в той поговорке – «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька…». Ведь нарочно не придумаешь такое…

И что здесь началось – трудно себе представить…

У Веры Николаевны все обиды возникли с новой силой, а возмущения вырвались на простор… Но она всё-таки была вежлива в выражениях и в последующих письмах к нам – тактична.

Зато сестрёнка Рита дала волю своим чувствам, результатом которых и явилось письмо, которое мы получили из Полонного, где в это время жили Рита с мужем после окончания института…

ДАЛЬШЕ – ПИСЬМА МАМЫ ВЕРЫ И МАРТЫ (РИТЫ) В 1960 ГОДУ

Письмо в Дзержинку из Полонного.

14.02.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ И ИРА!

Мы очень долго ждали письма, но…

Так пусть это будет подарком ко дню рождения тебе, Виктор. Думаю, что это письмо передаст тебе Натан, так как твоего нового адреса мы не знаем.

Мне очень трудно писать это письмо.

Мне не читать тебе мораль, так как ты и Ира не менее меня образованны и можете сами понять, какой Вы совершили поступок. Недостойный поступок по отношению к самому близкому человеку – матери. Я этого никак не ожидала.

Тебе нужно читать больше книг. И слушать радио, где люди говорят об отношении к маме.

И мой совет тебе, Витя, пиши и пиши маме, может быть, она и простит тебя, ведь сердце матери отходчивое.

Я еле-еле прихожу в себя после всего того, что случилось.

Поздравляю тебя, Витя, с днём рождения, желаем всего хорошего на работе и счастья в семейной жизни.

Пришлите нам свою фотокарточку. Мы и заочно не знакомы с твоей женой.

Пишите о себе всё. Привет от нас Ире.

ЦЕЛУЕМ ТЕБЯ – КОЛЯ, РИТА.

Пишите, что Вас интересует, и я Вам отвечу.

Первые письма мамы Веры где-то затерялись.

Письмо по адресу: Московская область. Люберецкий район. Деревня Гремячево. Овиновка дом 1.

Дудко Ираиде Владимировне.

Обратный адрес: УССР.Г. Каменец-Подольский. Хмельницкая область.

Ул. Шевченко 61. Кв. 7.

Дудко В. Н.

6.03.60 г.

ДОРОГАЯ ИРОЧКА!

Поздравляю тебя с праздником, желаю только хорошего. Давно от вас я не получала писем, да и я не писала. То работа, то болезнь

Что у вас нового? Как с квартирой? Надежда Павловна говорила, что по видимому я скоро стану бабушкой. Это очень хорошо.

У меня всё по-старому. Работаю. Часто болит сердце. Врачи советуют отдохнуть, съездить на курорт, но это пока для меня невозможно.

Приходила ко мне Надежда Павловна и Маргарита Николаевна. Говорили о вас. Потом встретилась на новоселье у одной нашей учительницы с Тамарой Николаевной. Как-то видела Наташу. Она тепло вспоминает тебя,Ирочка. Да я, и сама чувствую, что ты душевный человек. А это главное.

Спасибо за приглашение побывать у Вас. Мне, конечно, очень хочется посмотреть на вашу молодую жизнь и ближе познакомиться с тобой, Ирочка!

Но заранее загадывать в моём возрасте трудно. Ведь, скоро мне будет 50 лет. Возраст солидный. Пока новостей у меня нет. С нетерпением жду каникул, так устала.

Пиши, Ирочка. Привет Вите. Как его здоровье? Крепко целую и жду скорого ответа. Большой и сердечный привет всем.

МАМА.

Письмо в Дзержинку из Полонного.

4.03.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ И ИРА!

Не могу знать причин вашего долгого молчания. Даже на письма не отвечаете. А маме жалуешься, что мы тебе не пишем. Может быть, письма не приходили потому, что писала на старый адрес в общежитие.

О своей жизни не пишу, т. к. уже писала в письмах. Если вас это интересует, то спросите.

У меня к вам просьба, Если сможете, я вам высылаю деньги (пока больше нет) в конверте и за них прошу купить пачку чёрного молотого перца, 1 кг. Крахмала, один лимон, два мандарина, два апельсина, один гранат или один инжир (хочу вспомнить ближе свою родину), да и лаврового листа.

Вот и всё. Прошу не отказать, это можно сделать (при желании) и пришлите маленькую посылочку.

Ждём от вас письма. Целуем вас.

КОЛЯ И РИТА.

Судя по первым письмам, полученным от мамы Веры и Риты, нас ждала весёленькая жизнь по взваленным на нас поручениям.

Мы, конечно, понимали, что и у мамы и у Риты жизнь была в материальном отношении не очень обеспечена излишками. Но и у нас было – «не очень разбежишься…». Отказаться от выполнения просьб – купить и выслать полностью всё. что они просили, мы, конечно, не могли. В общем-то, очень хотелось доставить им радость от получаемых посылок. Но возможности наши были ограничены. Рита присылала в письмах, где излагала просьбу – задание на покупку того или другого и в лучшем случае высылала каждый раз только в конверте 10 рублей. Или присылала перевод на 100 рублей, но не всегда. Как правило, посылки нам обходились от 150 до 200 рублей каждая. Мой оклад = 800 рублей. И, несмотря на Витину приличную зарплату, мы всегда находились в цейтноте. Поэтому сразу исполнить просьбу мы не могли, и – не отослав посылку, которую нужно было ещё и – «собирать», т. е. – доставать дефицитные продукты и вещи, мы затягивали с ответными письмами. На нас сыпались в их очередных письмах – упрёки и обиды. Мы ими умывались, проглатывали, бегали, суетились, доставали, покупали, отсылали… и получали новые бесконечные заказы…

Из Каменец-Подольского.

12.03.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ МОИ, ВИТЯ И ИРОЧКА!

Спасибо, родные, за письмо, т. е. за то, что не забываете обо мне.

Я очень благодарна, тебе, Ирочка, за то, что ты более подробно пишешь о вашей молодой жизни, а в скупых строчках Вити ничего не узнаешь.

Я очень рада за вас, что вы получите хорошую комнату и будете вполне самостоятельны, а я ещё более рада тому, что вы живёте дружно. Это самое главное, остальное всё будет.

Большое спасибо за приглашение побывать у вас. Я, конечно, очень хочу видеть вас ближе, познакомиться с тобой, Ирочка.

Загадывать трудно, но всё же я думаю побывать у вас.

Ирочка, твоя бабушка, Надежда Павловна и тётя – Маргарита Николаевна были у нас. Мне Надежда Павловна очень понравилась, а Маргариту Николаевну я знаю давно. Её сын – Володя учился у меня. Знаю хорошо и Наташу. Вообще, все Плешаковы очень мне нравятся. Культурные люди.

Теперь несколько слов о себе. Живу по-старому. Много работаю. Мало бываю дома и очень устаю. Годы.

Очень большое горе у меня. Умер старший брат – Боря. Сообщение о его смерти получила 8.03. На похороны поехать, конечно, не смогла. Послала телеграмму о соболезновании Лёле и письмо.

Витя! Помнишь ли ты дядю Борю, врача? Когда ты был маленький, мы всей семьёй ездили к нему в Тоцкое. Помню, у них был произведён ремонт квартиры, всё было покрашено, всё блестело, а ты разлил бутылку чернил. Я стала тебя бранить, но Боря заступился за тебя. Лёля – это сестра Лии, что была у вас на свадьбе. Неужели она ничего не сообщила тебе о смерти Бори?

Боря – это светлая личность. Чудесный врач и человек. Очень скорблю о его преждевременной кончине.

Итак, из нашей большой семьи, остались двое – я и тётя Зоя Ермалюк в Минске.

Уже все мои братья ушли из этого мира. Грустно.

Получила письмо от Зои. Константин Григорьевич, её муж, тоже очень болен. Лежит в больнице. У него нарушено кровообращение.

Простите, что я пишу об этом. Жизнь идёт своим чередом. Старое отживает, новое нарождается. Закон диалектики.

По видимому, я скоро буду бабушкой? Да? Хочется иметь внуков. В общем, я размечталась. Скоро весенние каникулы. Приедут ко мне Коля и Рита. Попрошу их отослать магнитофон. Сама не решаюсь.

Как живёт Москва? Бываете ли вы в ней по праздникам?

Ирочка! У меня к тебе вопрос. Можешь ли ты выбрать время, и купить мне гардины на 2 окна. Летом я купила, но мне не понравились, и я их продала знакомым, а теперь очень жалею. Окна стоят, как голые. Витя знает, что у нас окна большие. Ширина их – 1 метр 80 см., так что нужна гардина широкая, от 1 м.80 см. или 5 – и метровая (на два окна по 2–50).

Если это тебя не затруднит, я сразу вышлю денег. Я тогда брала по 70 руб. и заплатила за 6 метров – 420 руб. Примерно вот такой стоимости и купишь. Я брала на Арбате импортную. Конечно, лучше и дешевле – отечественная (по 30–40 руб.), но её трудно достать. У нас вообще нет ни той, ни другой.

Ирочка! Мне очень неудобно обременять тебя и ты не стесняйся, если нет времени.

Ну, пока всё. Всего наилучшего.

Крепко целую Вас и желаю Вам Большого счастья.

Ваша МАМА.

Сердечный привет всем вашим. Пишите чаще. Очень буду ждать.

В письме упоминается брат мамы Веры. Блестящий, опытный специалист в области медицины. Слава о нем перешагнула далеко за пределы Оренбургской области. То, что он был известным врачом и незаменимым специалистом говорит всего лишь один пример. Его отец был репрессирован и расстрелян. Все его дети, в том числе и – Борис считались врагами народа. Каждый «спасался» от этого клейма, как мог.

В Оренбурге остался работать только Борис Николаевич Покровский. И, как ни странно, «железная рука» не снесла ему голову. Власти известного хирурга – не тронули… Может быть, потому, что он лечил не только простых людей, но и высоко взлетевших?

В разных городах живут дети и внуки Бориса Николаевича Покровского.

Дочь Марта живёт в САМАРЕ.

Сын Игорь – в КУЙБЫШЕВЕ, лауреат.

Внучка Бориса Николаевича живёт в Москве, работает врачом.

Внук живёт в Томске.

Но мы с ними почему-то не знакомы. Почему – не знаю…

8.04.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ВИТЯ И ИРОЧКА!

Большое спасибо за письмо, хотя оно пришло гораздо позже, чем я ожидала.

Я снова прихворнула, но, не закрыв бюллетеня, снова вышла на работу. Чувствую себя не важно, но работать надо. Через два месяца долгожданный отпуск. Врачи советуют поехать в санаторий, подлечить сердце, но я этого позволить себе не могу. Хотя они прямо заявили мне, что, если я не поддержу сердца, то не дотяну до пенсии.

Ты права, Ирочка, что 50 лет, это уже не такой страшный возраст, но, если есть здоровье. Я работаю уже 32 года, кроме того, очень много пережила, вот оно всё и сказалось.

Я очень довольна, что вы живёте дружно, понемногу приобретаете себе необходимое, а самое главное, следите за здоровьем, лучше питайтесь.

Я очень довольна тем. что в недалёком будущем, буду бабушкой. Вы пишете, что вам придётся освобождать частную квартиру, и вы не знаете, что делать: снять другую, или на время уехать к нам. Конечно, это вы должны решать сами, чтобы потом никого не упрекать.

Что касается меня, то я буду очень рада, если ты, Ирочка, на это время приедешь к нам.

У меня квартира хорошая по Каменцу: 2 комнаты, кухня, есть газовая плита, город зелёный, много фруктов, есть, конечно, и врачи не плохие, но, конечно, это не Подмосковье.

Да, момент этот серьёзный, но всё будет хорошо. Я в этом уверена. Только Витя должен быть, конечно, с тобой, но он может взять отпуск, и приехать к этому времени. В общем, решайте сами. А за мной дело, как говориться, не встанет. Всё, что зависит от меня, будет сделано. Так что, очень буду рада, если ты, Ирочка, приедешь к нам. А бояться особенно нечего.

У нас учительница с 20 % зрением, в 40 лет родила первого ребёнка и благополучно. А ты молода.

Пиши, Ирочка, как самочувствие, как переносишь беременность? Больше гуляй, кушай, и ни о чём не думай.

На днях приходили ко мне Наташа и Маргарита Николаевна. Всё время говорили о вас, Я выпросила у них твою фотокарточку, Ирочка. Ты на ней очень полная, как пышка. Почему до сих пор не сфотографировались с Витей? Мне очень хочется иметь такое фото. На весенние каникулы приезжали ко мне Рита и Коля. Им очень трудно жить в селе, тоже живут на частной квартире, в комнатушке, и в той хозяева им отказывают. Но живут они очень дружно Это радует меня.

Пока кончаю. С нетерпением буду ждать ответа.

Крепко целую вас. Всего доброго!

ВАША МАМА.

Передавайте большой и искренний привет от меня всей вашей семье: папе, маме, Миле, Боре и бабусе.

Извините, что так запросто называю всех, но – к сожалению, до сих пор мы даже письменно ещё не знакомы, и я не знаю полных имён и отчеств. Думаю, что вы их напишете в следующем письме.

Ирочка, я буду очень рада, если ваша бабушка напишет мне. Я этого сделать первой, к сожалению, не могу по вышеизложенной причине. Почему то мне кажется, что мы поймём друг друга, и будем друзьями.

Итак, жду писем.

Письмо в Гремячево из Полонного.

26.04.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!

От вас за такое долгое время я не получила ни одного письма. Неужели нельзя было написать, пусть даже при большой занятости. Нет, можно, если, конечно, есть к этому желание. Но, видимо, у вас этого желания нет.

Я не знаю, получил ли ты, Витя мои письма. Да или нет?

Витя, ведь, с твоей стороны я одна сестра, и то ты, наверное, забыл об этом. Я была на каникулах дома, у мамы. Наша с тобой мама очень переживает твоё молчание. Ты мог бы ей писать раз в месяц, хотя бы. А ты?

Мама была очень рада нашему приезду, а то ей очень скучно.

Ей много пришло поздравлений к 8 МАРТА, а вот вы забыли снова о ней. А это совсем не хорошо. Большое значение для неё имеет моральная поддержка.

Так вот, Витя, напоминаю тебе ещё раз, что нашей маме 14 июня этого года исполняется 50 ЛЕТ. ОБ ЭТОМ НЕ ЗАБУДЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, УЖЕ!!!

Ты в прошлом году сказал, что пятидесятилетие мамы не забудешь, и сделаешь ей за три года подарок. Не знаю, сделаешь ли это, а вот, поздравить не забудьте.

Относительно того, как вы живёте, мне неизвестно, так как ничего не пишете.

О нашей жизни писать нового особенно нечего. Живём пока на старом месте, хозяйка сказала, чтобы мы освободили комнату, но мы никак не можем найти другую.

На работе дела идут понемножку. Я очень часто болею. Не везёт мне тут. В этом месяце я почти всё время болела, а болеть нельзя, т. к. это бьёт по финансам.

Я как-то просила что-то прислать для поддержки здоровья. Может быть, ты не получил моего письма, а может быть мало денег было, так ты скажи, я ещё пришлю. Хорошо?

Если тебя интересует наше житьё-бытьё, так спроси.

Привет от нас родным Иры. Целуем вас. Ждём ответа. Пришли мне фото или фото отдельно с каждого.

КОЛЯ И РИТА.

Большинство говорят, что оно стоит около 10 рублей. Я не знаю, что сказать.

Читая в очередной раз упрёки в письмах Риты, не нужно забывать, что Вера Николаевна и Рита все годы жили с чувством большой (смертельной) обиды на Виктора.

Во-первых, В. Н. не могла простить Вите, что в детстве он сбежал к отцу на фронт. По её мнению, отец предал её, бросив семью, а Виктор, уехав к отцу, тоже изменил матери и сестре.

Во-вторых, мы не позвали их на свадьбу. Это было для них потрясением, и расценивалось, как предательство в квадрате.

В письмах нет-нет, да и прорывается их негативное отношение к нам, а впоследствии, при встречах, они не упускали возможности высказать нам всё в глаза. Виктор ещё мог огрызнуться на их претензии, но я обязана была всегда держать себя в рамках…

Естественно, мы сделали всё возможное, чтобы отправить Витю на юбилей мамы в Каменец-Подольский. Не помню, что ей подарили, кажется, занавески, которые она просила перед этим. Мы за ними ездили в специализированный магазин на улицу Горького. Себе мы этого ещё не могли позволить, а ей на юбилей выбрали прекрасную тюль. Я помню этот магазин. Он располагался на углу здания, и окна его выходили сразу на две улицы. Поэтому в магазине было много света. От этого все свисающие по стенам гипюровые ткани и тюль казались такими нарядными.

Очень жаль, что наш подарок почему-то ей не совсем понравился, и она его кому-то продала.

Письмо в Гремячево из Каменец-Подольского.

4.06.60 г.

ЗДРАВСТВУТЕ, ДОРОГИЕ МОИ, ВИТЯ И ИРОЧКА!

Большое спасибо вам за письмо и поздравления. Получила ваше письмо 30 апреля, накануне 1-го МАЯ, это было особенно приятно. Спасибо вам, родные, за внимание и ласку. Это очень дорого для меня.

Мне очень хочется хотя бы взглянуть на Вас, и Зоя приглашает к себе в Минск. Мы с ней давно не виделись, а дома нужно в отпуск переложить печи, побелить квартиру, т. к. начну заниматься в школе, времени не будет. Но, в общем ещё до отпуска почти полтора месяца, а там видно будет.

Ирочка, ты пишешь, что никак не соберёшься послать посылку Рите. Я вполне понимаю тебя, и, конечно, извиняю.

Но то, что Витя не нашёл времени поздравить Риту и Колю с первомайскими праздниками, это нехорошо. Согласись со мной. Тем более, они живут без родных, в глухом районе, где каждая весточка от близких очень дорога и приятна.

Что у вас нового? Как провели первомайские праздники? Были ли вы в это время в Москве?

Я провела очень скромно эти дни. Первое Мая была с классом на параде и очень устала, пришла домой и до вечера спала. На другой день пригласила к себе Маргариту Николаевну, побеседовали с ней, как говориться, отвели души, всё вспоминали о вас. Очень хотелось видеть Надежду Павловну и Тамару Николаевну, но они были приглашены в другое место.

От Коли и Риты получила поздравление и письмо. Колю забирают на переподготовку, на 2 месяца в лагеря, так что Рите будет там ещё скучнее. Мне очень жалко её.

Мне очень приятно, что вы постепенно начинаете, как говорится, обрастать, втягиваетесь в семейную жизнь.

Вполне разделяю Ваше желание приобрести то или другое в дом и для себя. Но не огорчайтесь, что нет резерва. Не всё сразу. У вас всё ещё впереди. Вы оба молодые, было бы здоровье, всё будет со временем.

Хочу поделиться с вами одной «думкой». 14 июня мне исполниться 50 лет. Хочется отметить этот юбилей.

Но стоит ли? Тем более что ни Вас, ни Риты с Колей не будет. И в то же время обидно, что даже такая дата пройдёт не отмеченная. Конечно, при любых обстоятельствах надеюсь, что Рита, Коля и вы не забудете о ней, иначе мне будет очень обидно, да и совестно от людей. Простите, что пишу откровенно.

50 лет – полвека. Как незаметно прошла жизнь. Цените, дети, свою молодость и здоровье – это главное богатство.

Магнитофон Витин вышлю на днях. И. А. в больнице лежит, а без него, я как без рук. Пишите. Буду ждать ответа с нетерпением.

Привет всем вашим. Крепко, крепко целую вас. Всего доброго!

Ваша МАМА

Письмо по адресу: Московская область. Люберецкий район. Пос. Дзержинского. Советская улица. Дом 4. Кв. 24. Дудко Виктору Анатольевичу.

Обратный адрес: г. Каменец-Подольский. Ул. Шевченко 61. кв.7. Дудко В. Н.

16.06.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, МОИ ДОРОГИЕ ДЕТИ, ВИТЯ И ИРОЧКА!

Очень многое хотелось написать Вам, но как это трудно изложить на бумаге всё, что думаешь, и чувствуешь. Очень трудно пережить утрату брата.

Это я понимаю, и всё же надо, Ирочка, беречь себя ради будущей молодой жизни.

Глубокое соболезнование приношу я тебе, Ирочка, и всей Вашей семье по поводу трагической гибели Бориса, но ещё раз говорю, крепись, Ирочка!

Я сейчас Вам пишу из Минска, но перед отъездом заходила ко мне Наташа, и рассказала более подробно обо всём. Рассказала она и о том, что у Вити с сердцем было плохо. Меня это очень волновало. Когда Витя был в Каменце, он выглядел очень плохо. Об этом говорили все – и Надежда Павловна и Тамара Николаевна.

Ирочка, я очень прошу тебя, напиши обо всём подробно, и надо настоять на том, чтобы он берёг себя. И тебе, Ирочка, и ему больше надо гулять на свежем воздухе, и, вообще, отдыхать.

Где Вы будете проводить отпуск? Как у Вас дела с квартирой? Получили Вы её ещё или нет? Мне, очень хотелось бы тебя видеть, Ирочка!

Вот уже неделя, как я живу в Минске. Через неделю надо уезжать: или в Каменец, т. е. домой, или проехать к Вам на недельку. Не могу решить, тем более, я не знаю, как у Вас обстоит дело с квартирой.

Здесь, в Минске я хотела купить демисезонное пальто, но пока ничего подходящего не нашли. Пришлите своё мнение. Если в это лето я не увижу Ирочку, то смогу увидеть её лишь через год. Но и ехать не решаюсь.

У Ермалюков всё пока благополучно. Павлик – чудесный мальчик. Глядя на него, хочется иметь внука. Они купили «Волгу». Юра за 10 дней освоил машину. И сейчас уже прекрасно водит машину. Каждый день возит всех на дачу за 25 км. Они имеют небольшую дачу, но в чудесном месте.

Рита и Коля домовничают в Каменце. Коля там проходит двухнедельные курсы пропагандистов при обкоме партии. Вот и все наши новости. Пишите сразу ответ в Минск. Буду ждать с нетерпением его.

Крепко, крепко целую Вас. Берегите себя. Передайте от меня искренние соболезнования папе, маме, бабушке и Миле.

Ваша МАМА.

Привет от Ермалюков.

Их адрес: – «Минск 29, Захарова 3, кв. 6. Ермалюку Г. К. (для В. Н.)

Письмо в Дзержинку из Каменец – Подольского.

20.07.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!

Мы получили ваши письма. Спасибо.

Мама сейчас гостит в Минске у наших. Я ей переслала Ваши оба письма. Думаю, что она Вам ответит сама скоро.

Мама уехала ещё седьмого. Собирается там отдохнуть. Возможно, это ей и удастся.

А мы остались одни с Колей на хозяйстве, но наше самочувствие хорошее. Проводим свой отпуск не очень чудесно, но нужно было дать маме отдохнуть, и мы остались дома вдвоём.

Никаких больше нет новостей. Пишите о себе. Ждём писем от Вас.

Привет от Коли. Жду ответа.

Целую. РИТА.

17.08.60 г.

ДОРОГИЕ МОИ ВИТЯ И ИРОЧКА!

Вы совсем забыли меня. Почему не пишете мне? Как вы устроились на новой квартире? Как проводите отпуск? Как чувствует себя Ирочка? Надеюсь, что вы не забудете телеграфировать мне, когда я стану бабушкой.

Ирочка! Береги себя. Больше гуляй. Всё будет хорошо.

Как ваши гости? Был ли Витя в Бресте? Мне очень хотелось побывать у Вас, но без денег к вам ехать не решилась.

Рита и Коля уехали в Полонное, и я осталась совсем одна.

Мне очень жалко их. В Каменце их устроить не удалось.

Что нового у вас? Сдал ли в аспирантуру Витя? Пишите обо всём, буду очень рада. А пока всего доброго!

КРЕПКО ЦЕЛУЮ ВАС – ВАША МАМА.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

14.10.60.

ДОРОГИЕ МОИ ВИТЯ И ИРОЧКА!

Почему Вы ничего мне не пишете? Наверное, обиделись?

Я Вам не писала потому, что у меня были большие домашние неприятности, потом заболела и сейчас ещё не работаю, но с 17-го октября выхожу на работу.

Как Вы поживаете? Как растёт дочка, а моя внучка? Как Вы её назвали? Так мне хочется посмотреть на неё, но это невозможно пока. Здоровенькая ли она? Как спит по ночам?

Почему ты, Ирочка, перестала писать мне? Витя всегда был скуп на письма, но на тебя это не похоже. Конечно, всё время уходит на дочку. Но написать всё же можно.

Ирочка, наверное, скоро на работу? Приезжали ли к Вам на крестины из Бреста?

Витя маленький был очень беспокойный. Все ночи плакал, и я около него не спала. А теперь такой молчаливый и скрытный.

Напишите хотя бы – на кого она похожа: беленькая или чёрненькая?

Как живётся Вам на новой квартире? Как соседи? Наверное, неудобно с общей кухней? Или ничего? Что у Вас нового? Как твоё здоровье, Ирочка? Поправилась ли ты? Хватает ли молочка доченьке? Как здоровье Вити? Где он работает?

Как здоровье и самочувствие мамы, т. е. Нины Николаевны, Милы, бабушки и Владимира (простите, отчества не знаю). Пишите, всё хочется знать? Как выглядит Витя в роли отца? Мне кажется, он должен быть заботливым отцом?

Всего доброго! Крепко целую внучку и желаю ей расти здоровой, доброй. Жду ответа.

Ваша МАМА.

Письмо в Дзержинку из Полонного.

4.12.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ВИТЯ И ИРА!

Наконец-то получили от вас письмо (первое за это полугодие). Узнали так много о вашей дочке. Я вижу, Витёк, что ты хороший папа, а это значит, что Ирочке ты будешь большим помощником. Хорошо, что Стэлла спокойная. Действительно, она скоро будет говорить. Хотелось бы увидеть всех вас, но не всегда получается так, как хочется. А вы нам пришлите по одному или совместные ваши фотокарточки. Кто у вас смотрит за Стэллой, когда вы оба на работе?

Желаем вам всего хорошего. Пишите о себе и подробно. Ведь, мы с вами близкие родственники. Ждём ответа.

Теперь немного о себе. Как я писала, живём мы по-старому. Работаем на старых местах. На Октябрьские были дома, т. к. мама болела, и её нужно было обязательно навестить.

Витёк! Мы живём на другом месте, и адрес себе запомните – улица Ленина 67, а то не дойдут ваши весточки к нам.

Особых пока новостей нет. Только у меня стало пошаливать здоровье и, причём, сильно. Рекомендуют усиленное питание, а тут вообще очень, очень трудно с питанием. Всё с рынка. А цены…

Витя и Ира! Я вас попрошу выполнить мою просьбу, но не так «скоро», как в прошлом году. Это мне необходимо к 19-му декабря, когда Коля именинник. Я вам сегодня пошлю 100 рублей и прошу прислать к этому числу посылочку, в которой желательно, чтобы было 1 кг. сливочного масла (если есть, 0,5 кг. солёного), 1 кг. колбасы, не дороже 20 руб., лимоны – 2 шт., апельсин и мандарин на 10 рублей, 2 кг. гречки (если нет, то пшена), пачку лаврового листа и пачку питьевой соды и бутылочку вина недорого, но хорошего

Вы не удивляйтесь моей просьбе, т. к. у нас масла совсем нет, и с августа не было, мы его и вкус забыли. Вообще, плохо снабжают. Молоко только на базаре, а там и цены базарные. Только прошу поскорей это сделать. Может, денег будет маловато, то я пришлю ещё, но только после 20-го, мы раз в месяц получаем. Если чего-нибудь не будет, то замените чем-нибудь, на своё усмотрение.

Витя! Узнай, есть ли у вас мужские костюмы, такие, как тогда мама привезла, и сколько стоят? И есть ли белые пуховые косыночки?

Ждём ответа. Целуем вас всех крепко, крепко.

КОЛЯ И РИТА.

И мы и Рита с Колей были молодыми семьями. Одинаково начинали свою жизнь с частных квартир. Даже трудности, переживаемые и ими, и нами где-то были похожими. Даже наши дочки были почти что ровесницами. Поэтому, узнавая из писем об их жизни, мы их очень хорошо понимали.

Письмо в Дзержинку из Каменец-Подольского.

5.12.60 г.

ДОРОГИЕ МОИ, ВИТЕНЬКА, ИРОЧКА И СТЭЛЛОЧКА!

Опять вы замолчали. Сегодня 5-ое декабря и я решила оставить все домашние дела и написать Вам письмо. Как Вы поживаете, мои родные? Как здоровье, самочувствие? А, главное, как растёт Стэллочка? Ей уже скоро четыре месяца. Как она спит по ночам? Кто у вас остаётся с ней, когда Ирочка уходит на работу? Нашли Вы ей няню, и какую?

Трудно Вам сейчас, но скоро будет легче. Родилась она у вас крупной, хорошей. Витя родился тоже длинный, но худенький и был очень крикливый. Все ночи плакал, и я всегда не высыпалась. А сколько было радости, когда он пошёл. Он не ползал, а сразу стал ходить, когда ему исполнилось 9 месяцев. Всё это было, как сон. А ему, наверное, кажется, что он стал сразу большим.

Что у Вас нового? Как с питанием? У нас всё очень дорого, и трудно достать. В магазинах пусто. Сливочного масла нет с июня месяца. А его так надо для Риты. Она беременная. А у них с питанием ещё хуже, чем в Каменце. И когда станет легче?

У меня всё по-старому. Сердце очень болит. Давление – то очень поднимается, то опускается ниже нормы. Врачи определяют невроз и склероз сердца. Срочно необходим курорт. Но это для меня недоступно.

Получила от Зои письмо из Минска. Она лежит в хирургическом отделении. Её исследуют для операции. Пока неизвестно – что? Витя, напиши в Минск письмо. Тёте Зое будет приятно.

Витя, а наш сосед – Г. И. лежит в больнице. У него была операция. И так неожиданно.

Как вы стираете? Есть ли у вас стиральная машина?

Спасибо за приглашение приехать на зимние каникулы.

Очень хотелось бы, но не выходит со средствами. А очень хотелось бы увидеть вас всех, и особенно – внучку. А, может быть, и соберусь, но вряд ли. Ну, всего хорошего. Крепко целую вас всех, мои дорогие. Берегите себя и Стэллочку.

МАМА.

Привет от меня Вашим: маме, папе и бабушке. Как их здоровье? Привет Вам от И.А. Как течёт жизнь в Бресте? Как твоя учёба, Ирочка! Пишите о всех. С нетерпением. Жду ответа.

Письмо в Дзержинку из Полонного.

29.12.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ИРА И ВИТЯ!

Спасибо вам за поздравление и подарок. Наверное, вам досталось, пока собирали посылку. Но у нас ничего нет, и приходится прибегать к помощи вашей.

Постараемся выполнить и другое ваше пожелание: Стэлле брата, а, может, и сестричку.

Вы уж нам пишите. Адрес теперь вы знаете, так что писать можно. Хоть мало, но чаще.

У нас всё по-старому. Изменений нет.

Поздравляем вас с Новым Годом, желаем вам большого счастья, здоровья, успехов в работе, и, чтобы Стэлла стала вам помощницей скорее.

Пишите о себе побольше. Ждём вашего письма. Целуем вас и Стэллу.

КОЛЯ И РИТА.

Письмо в Дзержинку из Полонного.

31.12.60 г.

ДОРОГИЕ МОИ, ВИТЕНЬКА, ИРОЧКА И СТЭЛЛОЧКА!

Через 4 часа наступит 1961 год. Ещё раз с Новым годом, с Новым счастьем! От всего сердца желаю Вам только самого хорошего, радостного.

А моей внучке – быть такой же хорошей, как её мама и папа. Большое спасибо Вам за приглашение. Мне самой очень хочется побывать у Вас, взглянуть на Вас, и, хоть одним глазком посмотреть на мою дорогую внучку. Но это невозможно. Неужели Вы её ещё не фотографировали?

Очень жду фотокарточки с неё, да и с вас, мои дорогие, Ирочка и Витя. Пришлите, очень прошу. А приехать к вам не спешу по многим причинам.

Во-первых, ехать в Москву без денег невозможно, во-вторых, каникулы – для детей, а не для нас, учителей, а в-третьих, и пожалуй, самое главное, нет сил, нет уже здоровья для поездки.

Боюсь загадывать на будущее, но думаю, что летом Вы приедете к нам в Каменец. Будет Рита с Колей, возможно, приедут на машине Юра с Нэллей. Вот это было бы хорошо.

Да, сегодня получила от Риты письмо, в котором она пишет, что получили от Вас 19-го декабря посылку.

Спасибо Вам за внимание к ним. Трудно им в этой глуши. Как хотелось бы мне, чтобы в будущем вы перетащили к себе Риту и Колю, а потом, и я бы с лёгким сердцем оставила бы Каменец, и вышла бы на пенсию.

Смотришь, как-то все стараются родичей не забывать.

Вот о чём я размечталась в канун 1961-го года.

Очень боюсь за Риточку. Как она будет родить? Ведь, она такая маленькая, худенькая. Ты, даже, Ирочка, и не представляешь, какая она слабая.

У нашей учительницы такая дочка рожала четверо суток. Это что-то было ужасное. Будем надеяться на лучшее.

Извините, что я пишу Вам об этом. Но с кем же мне поделиться своими думами, как не с Вами?

Милая Ирочка, я очень благодарна тебе за твои письма, из которых я представляю Вашу молодую жизнь. Пиши мне подробно обо всём. Как дочурка? Как Витя нянчит её? Кто ночью встаёт к ней? Как поживает и относится к ней няня? Пиши.

Ирочка, мне очень хочется познакомиться с твоими родными, поговорить по душам с ними, но видишь, как всё получается. Но будем надеяться, что всё же мы познакомимся. А, может быть, и они приедут к нам летом, в Каменец? Я бы была очень рада, а места для всех хватит.

Передай им от меня большой привет, и пожелание всего наилучшего. А пока, всего наилучшего! Целую всех вас, мои дорогие, и особенно Стэллу.

МАМА И БАБУШКА.

Письма Риты в основном всегда сводились к просьбам выслать им посылку. Иногда она, действительно, присылала деньги, но заказываемые вещи и продукты превышали и её и наши возможности в несколько раз.

Во-первых, большинство вещей, которые она просила, были дефицитом, а мы ведь работали, учились, возились с детьми. А за всем этим дефицитом нужно было ехать в Москву, причём днём, когда работают магазины. А это возможно было только в выходной день.

Во-вторых, чтобы купить что-то для Риты, нужно было иметь свободные деньги. А мы жили от получки до получки, и денег у нас не просто не было свободных, а иногда их просто не хватало.

Но как об этом напишешь Рите. Она бы всё равно не поняла. Для них мы были состоятельной роднёй, живущей в Москве, где всё есть, вернее, всё должно быть.

А главное, они считали, как и раньше, что Виктор им «задолжал» своими «совершенными» поступками. А теперь это «чувство вины» они автоматически перенесли и на его семью. Поэтому, если «виноваты», – расплачивайтесь.

Часть 20 Батя и Женька

Так как-то получилось, что в той части Главы, где мы рассказывали о нашей свадьбе, на этом месте мы поставили – точку.

Свадьба состоялась в ноябре. Поэтому письма Бати и Жени, пришедшие нам в декабре, а может быть и некоторые, присланные чуть раньше – выпали «из обоймы»…

Поэтому мы их добавляем в этой части нашего повествования – перед нашей перепиской с Батей и Женей в 1960 году…

Сохранилась фотография, сделанная ещё в Берлине, когда Женечка ещё не родился. 3-я слева – Александра Лаврентьевна (мама Жени) и рядом справа – Батя – Анатолий Евстафьевич Дудко.

Возможно, отмечался какой-то праздник, а может быть, провожают кого-то – уезжающего на Родину в Россию…

Берлин Женины родители крайние справа.

ПИСЬМА БАТИ И ЖЕНИ – 1959 ГОДА

Письмо в Дзержинку из Бреста.

5.03.59 г.

ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Я, наверное, не ответил ещё на твоё письмо, да и не поздравил тебя с днём рождения, за что прошу прощения.

Я немного приболел. Пришел после бани (парной), и у меня как раз повторился сердечный приступ, и денька три был вне себя. Немного подремонтировали, и вот ещё дважды повторился, лечусь. Общее состояние не плохое, а сердце начало видно серьёзно хандрить. Однажды, в 5 утра вызывали врача на дом.

Сейчас наступило потепление, выйду на свежий воздух, и там подремонтируем его, правда, врачи пичкают всякой дрянью, но приходится принимать.

Витя, я прошу тебя подспросить в аптеках ПИПЕРАЗИН для Жени. Это средство от аскоридов. Но его в условиях Бреста не достанешь. Если удастся, то несколько пачек, они по 12 таблеток по 0,5.

Женя учится хорошо, старается всё, собирается летом ехать к тебе. Он же имеет деньги, сдал кролей на 200 рублей. Как рассердится, то уезжает к тебе.

И каждый день его провожаю в школу и встречаю, так и проходит день за днём.

4 апреля отмечаем с Женей мой день рождения. Это будет ровно 50 лет, фактически и 51 год юридически. Вот и все наши новости.

Передавай привет всем ребятам по комнате и Вано. Он теперь, видимо, живёт на новой квартире. Передавай привет Лие и Косте. Вот и всё. Будь здоров.

Твой ПАПА АНАТОЛИЙ.

В школе у Жени ввели обязательную производственную практику. Женя был на практике в какой-то пошивочной мастерской и ему за работу заплатили. Это был его первый официальный заработок, если не считать деньги, полученные за выращенных им кроликов. Клетки с ними стояли в саду. Он за ними ухаживал, кормил. А осенью, перед морозами они их продавали.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

23.04.59 г.

ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Подарок, телеграмму и письмо от тебя получил, глубоко признателен за твоё внимание, за всё спасибо.

Правда, Женя показывал гостям подарок и потеряли запасные ножи. Не знаю, продаются ли они отдельно. Если да, то прошу тебя купить, а у нас вообще нет бритв «Харьков».

Сегодня получил телеграмму Гелы из Ленинграда, она просит адрес Андрея в Ташкенте. Чем вызвано, не знаю, возможно, Юлий один, или вместе с Е. Ф. едет в Ташкент, и, наверное, самолётом, а возможно будут у тебя, конечно, если будут ехать. Это моё предположение. Но почему подписана телеграмма Гелой, а не Е. Ф. или Юликом? Гадать не буду, возможно, сообщат.

Праздник приближается, поэтому, пользуясь случаем, поздравляю тебя с Первомайскими праздниками, передавай мои поздравления Саше, Вано, Надару и другим, кого я знаю, но и Михайловне, Вано назвал её – Михалина.

Теперь ты во 2-ой комнате. Почему? Не женился ли Саша? да, и привет его невесте Вале, если не ошибаюсь.

У нас прошел снег и был мороз – 2 градуса. Яблок, вообще не будет, а те, которые собирались цвести, не погибли ли? Ещё не известно.

Вот так идёт наша жизнь.

Женя собирается уехать к тебе и остаться у тебя, на мой вопрос, кто будет за тобой смотреть, проверять уроки, кормить и т. д., он отвечает, что к этому времени ты женишься, а обедать – в столовой, и будет слушаться.

Уже сколько раз порывался уехать, и к этому у него есть веские причины.

В июне Шура едет в Тулу, так вот он говорит, что из Тулы едет прямо к тебе. Изучает маршрут, как к тебе доехать. Ему черкни пару слов по этому вопросу. Вот и всё. Целую.

Твой ПАПА АНАТОЛИЙ.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

5.06.59 г.

ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

Как ты живёшь? Как твоё здоровье? Во вторник я с ребятами ходил ловить рыбу (у меня две удочки), и поймал четыре рыбёшки. Учебный год кончил хорошо. Я приеду к тебе, возможно, один. Срочно напиши, сможешь ли ты меня встретить?

До свидания.

ЖЕНЯ.

Привет от папы.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

10.06.59 г.

ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙ!

На моё и письмо Жени ты не ответил, Мы, конечно, можем предполагать всё, что угодно. Ты или в командировке, или болен, или уехал в отпуск, в общем, что хочешь думай. Возможно, просто лень писать, или же нечего писать. Так тоже бывает. Однако, знать о себе всё же нужно хоть изредка давать своему батьке.

Женя просил тебя написать, сможешь ли ты принять его на пару недель. Раньше ты обещал взять его на лето, если он окончит учёбу отлично и перейдёт в 4-ый класс. Перешел он с благодарностью, или с похвальной грамотой, но по Белорусскому языку имеет 4-ки. Это ему портит.

Ты на его письмо не ответил, а он собирается ехать к тебе и давно, но я его сдерживаю, потому что не знаю, какие твои дела, а, возможно, в командировке.

Его мать берёт отпуск и едет в Тулу в первых числах июля, а у соседа Загоровского отдыхает его дочь, которая 16 июня выезжает в Москву к месту работы, и он хотел бы с ней ехать, с тем, чтобы ты встретил бы его там.

Женя собирался побыть у тебя эти пару недель, до приезда матери, но вопрос в том, что сможешь ли ты уделить некоторое внимание, чтобы показать Москву, смог ли бы ты иметь дня три свободных, чтобы повозить его? Это затруднительно. Да, как видно, это тебя и стесняет.

Прошу тебя срочно сообщить, если да, то отправлю с Загоровской, а у Жени есть основание просить тебя об этом. Ему хочется оторваться от наших домашних «дел», а в детский санаторий ехать не захотел, лелея себя тем, что поедет к Вите. Вот такие наши дела. Срочно отвечай. С приветом. Целую

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Привет от Жени, наших соседей. Где будешь проводить отпуск?

Письмо в Дзержинку из Бреста.

16.12.59 г.

ИРА, ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Меня интересует вопрос вашей комнаты, получили ли вы её или нет?

Доехал хорошо, и дома пока «всё хорошо». Хозяйка похозяйничала дома как следует, думает оставить дом только за собой, однако она об этом думает уже 9 лет.

Витя, мне нужна справка о том, что ты учился с 1951 года в институте в Москве и направлен на работу тоже туда же, где учился, и где работаешь до настоящего времени.

Женя, конечно, очень соскучился, он сдержал своё слово, а вот дядя Женя по пьянке выболтал. Он часто спрашивал дядю Женю, когда приходят поезда и украдкой от матери ходил меня встречать, о чём сам мне не сказал. А дядя Женя надоумил меня спросить, встречал ли Женя меня? И только тогда сказал Женя, что выходил два раза, проходил около всех вагонов, а меня всё не было. Ему хочется, чтобы Ира написала о нём небольшой рассказ, но это я должен дать кое-что исходное. На свободе напишу.

В день конституции ударили большие холода, погреб не был прикрыт, открыта была и отдушина, и как факт, картофель, наш годовой запас, помёрз.

Ещё не перебирал, что останется, ещё не знаю.

Сегодня собака Жек утащил сало и масло шоколадное, и всё гад съел. Женя пишет в своём письме об этом.

Ира, если не затруднит, сообщи стоимость наволочек 80×80 и 70×70. Возможно, они дешевле, чем заказать. Женя на радостях хотел не идти в школу, но пошел. Сильно игнорирует мать, и особенно, за её действия против отца и её натравлением его против меня.

Он совершенно отходит от неё, он даже предложил мне с ним уехать на жительство к вам. Так обстоят наши дела.

Снег держится, морозы маленькие, но грязи нет.

Вот и всё. Передавайте привет Бабушке, Свату, Свахе, Боре, Миле, передавайте привет и Фене с ребятами. С приветом к вам, целую.

Ваш ПАПА.

Ответ шлите в пятницу, субботу и воскресенье.

В письме приписано Жениной рукой.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ И ИРА!

Папа доехал благополучно. Я выходил его встречать 2 раза, но он тогда не приехал.

Папа привёз от вас гостинцы, за что очень большое спасибо. У нас были большие морозы, они доходили до –25 градусов, и картошка помёрзла.

Сейчас у нас снег, и большие морозы. Витя и Ира, купите акварельные краски. У нас в Бресте хороших нету. Я учусь хорошо. Папа привёз шоколадное масло, а Жек на радостях съел всё масло.

До свидания. Крепко целую.

ЖЕНЯ.

И заканчивал письмо папа Анатолий.

Женя очень доволен за подарки и благодарит вас всех за них. Я, видимо, один флакон валокордина забыл у вас на столе. Хотел взять в карман, но позабыл. Если не помешает, то пусть хранится у вас.

Мила пусть передаст привет Николаю Алексеевичу и Валентине Ивановне. Привет всем, всем.

АНАТОЛИЙ.

ЖИЛИ БЫЛИ БАТЯ И ЖЕНЯ

1960 ГОД

В отличие от писем Риты, Батя (наверное, правильнее его называть так, как мы его называли при жизни), редко чего-нибудь просил. Чаще он нам присылал, вернее, передавал фрукты и варенье с дядей Женей (сосед, который работал проводником в почтовом вагоне в поезде Брест – Москва).

А жилось ему гораздо труднее, чем нам всем вместе взятым. (Но этого мы тогда по молодости и неопытности не понимали!)

На его попечении был Женечка, Витин братишка по отцу. Пенсия была мизерной. Работы в Бресте постоянно не было, а устроиться на временную, тоже было трудно. Кроме того, в семье у них был тяжёлый период разрыва Бати со своей женой – Жениной матерью. Если он о ней писал нам, то называл её в письмах не по имени, а – «хозяйкой» или «соседкой». Но трагичней всего этот разрыв сказался на Жене. Батя настолько настроил его против матери, что мальчик отвернулся от неё до конца своей жизни.

Несмотря на все трудности, он приехал на нашу свадьбу, привёз и подарки, и продукты. Я ещё ничего не знала ни об их с Женей жизни, поэтому многие события истолковывала не совсем правильно. Странно, но и Виктор иногда думал также.

Например, мы не совсем понимали, как, будучи ещё сравнительно не старым мужчиной, Батя жил только на пенсию, и не устраивался на работу. Почему-то складывалось мнение, что он этого не хочет. И многое другое.

Наверное, мы были не правы, а иногда и жестоки. Мы всё время помогали, чем могли Рите, меньше – В. Н. и практически не помогали Бате. А ведь, именно он содержал Виктора до самого окончания института. Вот уж по отношению к нему точно испытываешь чувство вины, даже сейчас, когда его давно уже нет в живых.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати и Жени.

17.01.60 г.

ВИТЯ, ИРА, ЗДРАВСТВУТЕ!

Письмо получил, за что очень благодарен, правда, там нет руки Виктора. Возможно, он был на работе, да ему, как видно, не было времени черкнуть поздравление с Новым Годом.

И это тоже простительно, в это время могло не оказаться денег. Этого я не знал, а то дал бы телеграмму с оплаченным ответом.

Что подумали соседи? А они интересуются, прислал ли сын поздравление. Что они подумают и как истолковали, это их дело. Живём мы по-старому, в одном большая перемена, когда приехал от вас, то было очень тепло, прошли обильные дожди, и растаяла почва. Это хорошо. Потом похолодало, и пошел снег, небольшие морозцы, а на снег – дождь и опять всё смыл. В последние дни похолодало, выпал глубокий снег, и это хорошо, и держаться умеренные морозы: –5, –12 градусов. Я же люблю тепло.

Новый год я с Женей, он мой спутник, встречал у Максима Харитоновича, сосед, а 1 числа у Марии. Всё прошло благополучно и хорошо.

В ночь на 3 января чуть не отдал концы.

5 января пошёл к врачам, они нашли, что с сердцем большое улучшение, попил валокордин, который уже на исходе. Ира, прошу, сходи в вашу аптеку, он там бывает, и сколько можно будет, столько и купи, хоть 5 флаконов. Это норма приёма, но нашли, что давление в груди, это не сердечное, а желудочное, ну и пошёл исследоваться. Кислотность – 0. У врача разные предположения, вчера, уже во второй раз сделали рентген желудка, что теперь скажет врач, не знаю, но как будто в этой области дела не плохие, т. е. предположение на рак не оправдался, что очень лестно мне. Ну, а кислотность, видимо, придётся нагонять. Зайду к врачу завтра.

Это я вам рассказываю, как факт моего здоровья, но не сочувствие ваше, не помощь мне не нужны.

Женя мальчик в январские каникулы хотел ехать к вам, с трудом разговорил, хорошо, что до него дошло, что поездка, это – деньги, да и лишняя вам забота.

Нам с ним нужно 60×60 и 80×80 по две наволочки, но это тоже связано с деньгами, поэтому пока мы обойдёмся и без них.

Женя очень хочет почитать твой рассказ, Ира. Но когда я рассказал, что ты практикуешься писать, то просил передать тебе его просьбу – написать рассказ о Жене, только не выдуманный, а о его жизни, она у него, хоть и короткая, но полна всякого рода интриг и неприятностей,небольшого горя и небольшого счастья.

Папа, это у него всё… Если папы не будет, то поеду жить к Вите. Это его слова. Как он ждал папу из Москвы, украдкой от матери, выполнив уроки, дважды выходил на вокзал встречать, проходил у всех вагонов, а ты, говорит, всё не приезжал.

Учится он хорошо. В этой четверти прибавилось ещё две пятёрки. Сегодня ушел на именины к однокласснику. К весне закончит 4-ый класс. Каждый день протирает тело мокрым полотенцем, и развивает мышцы. Готовится к аэронавтике. Лётчиком уже не будет, потому что теперь авиация почти не нужна, а на Марсе хочет побывать.

На свою мать очень недоволен за то, что она в годичный его возраст дала играться в шурупы и он одним подавился и проглотил. Это мать его не посчиталась с его жизнью, чтобы обвинить бабушку, мою маму, тем самым скомпрометировать перед сыном, чтобы её сын, т. е. – я выгнал свою маму из дома. Однако же, я не поверил её доводам, а поверил маме, и только в августе проводил её домой, во Фрунзе.

Фотография бабушки Виктора (мама Бати и всех его многочисленных братьев и одной сестры – Нины)

Снимок был прислан в 1950 году с подписью – Виктору на память от бабушки.

Продолжение письма Бати…

Виктор уехал оканчивать 10-ый класс во Фрунзе. Женя, ощущая ежедневную заботу папы о нем, однажды высказал такую вещь: При встрече с сотрудницей, где работает мама Жени, на вопрос – как же вы живёте без мамы? (Она уезжала сдавать экзамены в Пензе на месяц). Та сотрудница не знала, что мы без помощи и участия его мамы живём уже давно, так он отвечает, что мой папа может делать всё сам, только не умеет разводить тесто. В самом деле это так, но я постарался этот разговор свести к шутке.

Когда милиции удалось взять меня из дома в ночь на 16 октября, и он видел, как его мать давала верёвку, чтобы связать руки папе, тогда для него мама умерла. С этого дня мама для него не существует, как мама, а просто – человек, который способен делать только одни неприятности. На её уговоры, чтобы Женя на суде сказал, что папа обижает маму, и что он не признаёт папу, Женя сказал ей: – «Папа есть и будет, и я не видел, когда папа обижал бы тебя». В этом заключается её воспитание. Однако, получается всё наоборот. С мамой он не хочет оставаться, а уговаривает папу уехать с ним к Вите жить, бросить и дом…

Это, конечно, суждения детские, и всё происходящее вокруг него глубоко западут в его ещё чистую маленькую душу.

Уехал к вам я 18 ноября, уезжая, просил Женю (а он меня провожал), не говорить маме, куда уехал папа, иначе моя милиция опять будет трепать папу, и он не сказал, несмотря на угрозы и другие меры. И только сосед дядя Женя, будучи пьяным, как выражается мальчик, оказался предателем. Это он сказал матери – куда и в каком поезде и вагоне уехал папа. В результате милиция и побеспокоила уже на станции Орша. Мальчик больше всего переживал за папу, пока не дождался письма. А, получив письмо, он был бесконечно рад тому, что ей второй раз не удалось, чтобы милиция посадила папу.

Ожидая приезда, он дважды, скрываясь от матери и соседей выходил встречать папу из Москвы.

Его мать уже больше, далеко больше года, как живёт раздельно.

Получаемую зарплату тратит только на себя. Питается в ресторане или столовой, домой ничего не приносит из продуктов, и мы вдвоём живём на мою скромную пенсию, ну и живём скромно. Она, конечно, не выдержала, и последнее время иногда готовит себе кушать дома, приносит хлеб, сахар, Однако, у Жени выработалось такое мнение, что то, что покупаем мы с ним, то это наше, а что она, то это чужое.

Изготовленную ею пищу, он никогда не кушает, и, когда она оставит на столе что-нибудь для него, то он спросит папу – это наше или её? Она же всегда обращается к Жене с таким предложением: – «Женя, ты кушать не будешь со мною?», ответ – «Нет, я уже накушался». Вопросом воспитания она не занимается, да ей и «некогда». На работе готовит свои уроки по учёбе, так что, приходит в 23, а уходит в 8–30. Женя в это время спит. Так проходят дни и недели. Соседям она, обижаясь на него, говорит – «Расходуешь деньги, готовишь на него, а он ничего не ест, не слушается, всё ждёт папу. Скорей бы приезжал, то и с плеч и с кармана долой. Сразу будет мне легче». Ну, вот вам лицо т. н. коммуниста, мелкособственнической душонки.

Когда я уехал в Москву к вам на свадьбу, она подняла шум, что я, якобы увёз всё барахло, все тряпки. Подняла на ноги милицию, а те дураки поверили и дали команду досмотреть меня в дороге, и, оказавшись в дураках, сами же зло посмеялись над ней. Однако, в действительности все тряпки и кое-что из отрезов, купленных ещё во время работы в Берлине, собрала она сама и отнесла кому-то на хранение. Мало этого, всё постельное бельё новое, не погнушалась забрать пар 6–8 моего, ещё армейского белья. Вот вам моральный облик так называемого партийца. Она даже не погнушалась обвинить во всём этом меня.

По возвращении из пятисуточного ареста, в час ночи, Женя утром рано пришел ко мне, и на мой вопрос, что, теперь уже не будешь любить папу? он, ласкаясь, обнимает меня, целует, и говорит: – «Нет, папа, я теперь ещё больше люблю тебя» – «А, мать?», спрашиваю я его – «А мать я не люблю, она уговаривала, чтобы не пускать тебя в дом, а я сказал, что впущу».

Как он был рад моему возвращению, просил, чтобы не идти в этот раз в школу. Почему не принёс мне передачу? Он говорит – «Мамка не сказала, где ты был, а деньги у меня были для покупки передачи».

Вот эта часть письма, это материал для фантазии к твоему рассказу о Жене. И не принимай всю мою фантазию всерьёз. Женю можно вывести девочкой, или как тебе заблагорассудится, исходя из твоей фантазии.

Женя – это достаточно волевой, и довольно упрямый, с непослушным вихрем на лбу мальчик. Очень любознательный, много читает, очень часто требует от папы рассказов о своём детстве, что помнит о революции, и Беловодском восстании, о довоенном, военном и после военном периоде. Он до сих пор думает, что его, действительно купили в Берлине, в магазине мальчиков. На вопрос – почему у него вихрь на лбу, а у остальных-то нет такого вихря, пока что удовлетворяется тем, что его корова лизнула языком, и зачесала этот упрямый, непослушный вихрь.

Мальчик хороший, но плохо кушает, худой. За свою короткую жизнь переболел всеми детскими болезнями, кроме того болел гриппом и воспалением лёгких. Родился в 1949 году, в Берлине. Отец служил в армии до 1956 года.

Так вот, он просит, Ира, тебя, чтобы ты написала небольшой рассказ. Материал тебе даём, хотя он очень грубый. Мы надеемся, что с твоей фантазией можно кое-что сделать. Это письмо я ему не дам читать. Он, видимо, сам вам черкнёт. Если можно использовать это для рассказа, то возьми более необходимое.

Вот и всё о нашей жизни, правда, купили ему лыжи, но снег очень тонкий и кататься нельзя.

Витя и Ира, передавайте привет папе, маме, Бабушке, Боре, Миле. Привет Долговым, и привет Фене с ребятишками, Оле и Марусе, продавщицам и ребятам по общежитию Виктора.

С приветом. Целуем всех.

ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ.

Ира из лотерейных билетов находящихся у Вас выиграл с надписью «Ира» – 10 рублей. А из наших выиграл с надписью «В», тоже 10 рублей. Их получил Женя.

Дальше приписано Жениной рукой.

Ира, краски не надо. Купи штук 10 солдатиков. До свидания.

ЖЕНЯ.

Сохранилось одно из первых писем в нашей переписке с Батей и Женей.

Для меня оно было – откровением и неожиданным прорывом в их переполненную трудностями жизнь.

Это письмо и все последующие открыли для меня в частности дверь в трагедию, которая постепенно развивалась у нас на глазах, продолжая агонизировать на протяжении многих лет.

И всё-таки – Батя был взрослым мужчиной, и всё, что он творил со своей жизнью – это было его сознательным решением. Но то, как страдал от всего происходящего мальчишка, оставалось на совести не только матери, но и – отца.

С детства – полуголодная жизнь… Отречение от матери лишила его самого необходимого в детстве – материнской ласки и заботы.

Взрослые поссорились, разошлись, и на всем этом длинном пути ссор и обид, они все свои отношения и любовь, перешедшую в ненависть – демонстрировали ребёнку. Иногда – не просто демонстрировали, а делали его участником своих ссор, а порой и – драк.

Мы были свидетелями происходившего – на расстоянии, обо всём узнавая из писем. А что мы могли сделать? Обсуждая эти вопросы, мы не видели и не знали – чем им помочь. Мы не были глухими и слепыми, чтобы не слышать и не видеть, как страдают и перебиваются в нужде – Батя и Женька. Разрываясь между Батей и матерью Виктора, мы в первую очередь должны были сами утвердиться в жизни, которую начали с полного нуля. Впрочем, в то время таких, как мы – было подавляющее большинство среди обычных людей.

Конечно, никакого рассказа по просьбе Жени я не писала. А просьба его основывалась на рассказе Бати о том, что я записала с его слов историю Беловодского восстания, в котором семья Дудко принимала участие…

Чтобы немного переключиться на другие темы, приведём здесь любопытное письмо, сохранившееся в бумагах Бати.

Это анонимное письмо, написанное в газету «ПРАВДА». Где-то был и черновик, написанный Батиной рукой.

Написано оно было 25 февраля 1960 г., поэтому это письмо вставлено именно в этом месте, среди писем этого периода.

Анонимность письма для нас не является секретом. Проводник, упоминаемый в письме, это сосед – дядя Женя, с которым БАТЯ купил дом пополам. А Савенюк – это тоже сосед…

Г. Москва.

Издательству газеты «ПРАВДА».

Ответственному редактору.

В приграничных городах и сёлах всегда свивали свои гнёзда люди с тёмным прошлым, тёмные личности. Такие люди занимаются контрабандой, либо перепродажей товаров, поступивших контрабандой, или скупкой золотых червонцев ещё царской чеканки. Советские деньги, в основном 100 рублевые билеты идут за границу.

Люди, продающие Советские деньги за границу делают два тяжелых преступления: делается попытка подрыва мощи нашего государства и снабжение диверсантов сов. валютой, внутри страны – спекуляция золотом.

В нашей стране дельцов, делающих на деньгах деньги становится всё меньше и меньше, а быстрый рост материального благосостояния народа вырывает почву из под ног дельцов. В конечном счёте такая погань в нашем обществе будет совершенно выкорчевана, однако такие люди ещё есть и за примером ходить далеко не будем.

Брест город стоит на самой границе, в нём и находят такие людишки пристанище. На железнодорожной улице живёт культяпый, так его называют, потому что у него нет одной ноги. Ногу он потерял давно, когда скупал золотые часики у немецких ж.д. бригад во время движения поезда, спеша уйти от милиции, сорвался со ступеньки, попал под колёса поезда и ноги нет. Миша Саванюк проживает где-то на окраине города по Медовой, не работает, дважды вербовался на целину и дважды убегал оттуда.

В прошлом году завербовался на строительство узкоколейки, куда-то в Мурманскую область. Уехал туда с братом и группой товарищей, но с наступлением холодов сбежал домой. Дома околачивался до последнего времени, а 6 февраля с/г Миша исчез бесследно. Начальнику Брестской милиции Миша культяпый, да и все остальные хорошо знакомы. Эти два друга были у него на приёмах, хотя и под принудительным приводом. Миша Культяпый и их «друзья» хорошо знают всех тайных работников «тайгиков», так они их называют, и живут с ними в ладах, возможно, и сам начальник милиции с этой братвой в дружбе. Такой вывод невольно напрашивается, разве их начальник милиции не знает, что указанные друзья давно уже перешли с мелкого посредничества, перепродажи польских шелковых отрезов, на крупное, на закупку золотой валюты и продажи Советских денег. Такая переквалификация не могла пройти не замеченной органами милиции. Однажды проводник вагона пришел на дежурство, проверять вагоны на отстое. К нему в вагон заскочили двое неизвестных, предложили проводнику 500 рублей, признав его за нового тайника и предложили немедленно убраться, не следить за ними и под страхом обнаженных финок проводили до конторы, а сами скрылись. Это наводит на мысль о «заработках» тайников, да и их начальников.

В ночь на 6 февраля к Мише пришел «друг» с деньгами от одного дядьки из села Тюхиничи, а утром оба ушли на промысел, однако деньги уже перешли от «друга» к Мише.

В Брест приезжают паровозные бригады из Польши и ГДР. После соответствующих формальностей на границе и таможенного досмотра эти бригады в ожидании обратной поездки стоят на западном. Так вот, эти бригады и привозят золото, а увозят Советские деньги и это видно из того, что после всех досмотров Миша Культяпый и его друзья скупают золото.

Когда Миша и его «друг» подошли к паровозу. Миша остался наблюдать за тайниками, а его друг договаривается с бригадой насчёт золота. В это время Миша Саванюк скрылся, нет его и по сей день.

Из Тюхинич Дядько с двумя сыновьями искали Мишу три дня. Взяли адрес его с последней работы в Мурманской области. Поехали ли они туда, не известно, но хвалились, что найдут и «решат». Как видно, много денег увёз Миша.

Родители Миши, видимо, обеспокоены судьбой своего сына, и, наверное, заявили об этом случае в милицию.

Миша взял деньги и уехал неизвестно куда, а Дядько из Тюхинич, да. видимо, и покрупнее дельцы продолжают свои тёмные дела.

У таможенников притупилась бдительность, если не хуже, их надо почаще перетряхивать. Чем же занимается городское отделение милиции?

Мишу мы привели, как пример. Это небольшая спица в большом колесе, но она. эта спица должна привести к большому колесу. К организаторам контрабанды Советских денег за границу.

«ДВОЕ».

ПОДПИСЧИКИ И ЧИТАТЕЛИ ГАЗЕТЫ «ПРАВДА».

Это не анонимная кляуза, а освящение одного факта, произошедшего в нашем городе.

Свои подписи не ставим потому, чтобы не получить финку в бок, да и избежать недовольства НАЧАЛЬСТВА местного.

О принятых мерах и результате расследования надеемся прочитать в газете ПРАВДА.

Город БРЕСТ. 25 февраля 1960 года.

В своей жизни мы были, наверное, менее «сознательными», поэтому таких анонимок мы не писали.

Но вернёмся к письмам БАТИ, которые повествуют о печальной реальности «жития – бытия».

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

26.02.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!

Письмо ваше мы получили, за что большое спасибо. Все живы и здоровы. Ира! Рядовых купи – 20 штук, а офицеров – 5.

Кролиха родила сегодня кролят, но наступили холода, опасаемся, что помёрзнут.

Учусь хорошо. 24-го писали диктант, диктант был очень трудным. 8 человек написали на двойки, только 6 человек написали на пятёрки, в том числе и я, остальные на тройки и четвёрки.

Как только замёрзло озеро в парке, мы всем классом пошли кататься на коньках и лыжах.

Может быть, вы слышали по Минскому радио 23-го в 10–00 об отряде 4 – «Б» класса средней школы № 1. Это был наш отряд. По сбору бумаги наш отряд занял второе место.

Витя! Какую скорость может развить самый быстроходный самолёт в мире.

До свидания, привет от всех.

Пишите чаще…

ЖЕНЯ.

Письмо продолжает БАТЯ.

ИРА, ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

За письмо благодарю. Думаю написать его в один – два дня.

Ира, если солдатики дорогие, то купи 5 и 1 и всё. Не нужно зря расходовать деньги. Деньги по лотерейному я передал Жене, он их не расходует на конфеты, теперь у него 20 рублей, и он, когда не хватает каждый месяц, то он меня субсидирует. Получив деньги, я, конечно, возвращаю ему «долг».

Ира, насчёт лекарств, не беспокойся, я здесь купил пару флаконов. Вот уже недели три не принимаю. Может быть, без них лучше будет.

Ира, напиши. Ты рассчитала, что 600 рублей хватит на месяц, так вот, интересно, хватает ли 1000 рублей. Конечно, если не секрет, то черкни.

Не получая долго письма от вас, я уже чёрт знает что и думал. Последнюю неделю почтальона спрашивал каждый день, думал, что, может быть, девушка забыла вручить. Оказывается, это было напрасно. Теперь знаю, что все живы и здоровы. Я не знал дату твоего рождения, да и сейчас не знаю, а то, конечно, поздравил бы. Хорошо, что весело провели день рождения Виктора. Имуществом, конечно, обзаводитесь. Теперь уже надо и об этом думать. Вы ещё молоды, Вам многое нужно, Ваша жизнь впереди. Да и учиться нужно. Виктор начал получать тройки, но это, ведь, гос. отметка, не нужно унывать.

Ира, я вкладываю в конверт письмо, прошу там его сдать, так будет вернее, что оно дойдёт. Это один товарищ написал.

Живём мы с Женей хорошо, в кино ходим 1–2 раза в месяц, также и в баню, нам всё «некогда».

Последние дни плоховато себя чувствую, как будто – грипп. Сердце, конечно, понемногу шалит.

Вот пока и всё, скоро буду заниматься садом и огородом, больше буду занят, меньше болеть. Женя в первую очередь пойдёт в пионерлагерь, правда, очень не хочет, боится, что вы в это время будете у нас. Кстати, когда будет у вас отпуск?

Интересно, дом, который строил папа, сдан уже? Если да, то как у него обстоит дело с квартирой? И как с квартирой у вас?

Ты приглашаешь на лето нас к вам, а где жить? Витя, не думай переходить на другую работу, туда, где есть квартира.

Ира, передавай привет всем: папе, маме, Боре, Миле, особенно – Бабушке. Поздравьте её с днём рождения, и пожелайте всего наилучшего, а, главное, здоровья от меня. Привет Юлию, если он там, Фене с ребятами и девушкам в магазине, Долговым, Вале с Сашей и другим, кого знаю.

Если не затруднит, то отвечайте, буду рад. Будьте здоровы и счастливы.

Целуем.

ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ

ТЕЛЕГРАММА

ПОЗДРАВЛЯЕМ ВСЕХ ЖЕНЩИН С ПРАЗДНИКОМ 8 МАРТА!

АНАТОЛИЙ.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

5.03.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!

Ира, поздравляю тебя с женским днём 8 МАРТА, желаю счастья, здоровья и успехов в труде. Вкладываю 6 рублей. Ира, купи и пришли нам два лотерейных билета по РСФСР.

До свиданья. Целую вас.

ЖЕНЯ И ПАПА АНАТОЛИЙ.

Как-то нам с Витей в голову пришла шальная мысль – не плохо было бы, если Батя продаст свой дом с садом в Бресте, переедет к нам, и затем купит дом – дачу в ближнем Подмосковье. Наверное, в этот момент мы больше думали о себе, чем о нём.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

9.03.60 г.

ВИТЯ, ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Мы отослали маленькое письмо с поздравлением с 8 МАРТА, а в тот же день получили от вас. Вчера тоже получили от вас письмо. За письма благодарим, и благодарим за ваше, вернее, твоё, Ира, внимание.

Виктор, конечно, не находит, что писать, а вот ты пишешь много, и всё интересное, одно с другим связано. В своём письме я спросил, хватает ли в месяц той суммы, которую ты тогда говорила, однако, ты не поскупилась представить полный отчёт, как подотчётное лицо. Вы, может быть, подумали, что я вмешиваюсь в ваши внутренние дела, нет. Я просто поинтересовался, хватает ли 600 рублей на месяц, зная о том, что такой суммы нам с Женей не хватает.

Вы задумали хорошее дело, я, конечно, поддерживаю вашу инициативу, но, ведь, для такого дела нужны деньги, и на первый случай не меньше 20 тысяч.

Кроме того, строить на моё имя и от меня не будет основания, т. к. я не прописан, да, возможно, и не пропишут. Над этим вы подумали? Участок будет на Милу, а как же увязать застройку на меня? Местные власти не пойдут на это. Самое главное, это то, что в таком случае и моя жена будет иметь на будущий дом какое-то право, что, безусловно, не желательно.

Она поднимала вопрос о разводе, но замолчала. Я же не хочу его поднимать, уж слишком стар на развод.

Я, конечно, согласен с вашим предложением, но нужно, чтобы это предприятие было ваше.

Ира, а ты не думаешь ли о том, чтобы и я сделал так, как твой папа, а связываете этот вопрос со строительством сначала, а там деваться будет некуда, и я должен смириться с фактом. Если я буду жить когда-либо у вас, то только один, вернее, с Женечкой. Кстати, он к 12 марта ждёт обещанной вами бандероли и лотерейных билетов, на которые послал деньги. У нас из 4-х билетов выпал выигрыш на его билет – 10 рублей.

Сегодня, т. е. 25-го, утром, ушёл в поход со школой на 2 дня, в деревню, км. за 15 от дома. Такой довольный. Нагрузил рюкзак в 8 кг. Взял фляжку воды, рюкзак на плечи, и ушел в школу. А готовился к этому походу целую неделю. Вчера принёс дневник. Только две четвёрки. Хочет к концу года вытянуть все на пять. А меня уже спрашивает, какой подарок купит мне Ира и Витя? Вы должны знать, что такое пообещать подарок ребёнку.

К вам он приедет в июне, в конце или начале июля. В это время мать его уедет в Пинск на экзамены, так что он свободно уедет, т. е. уедем без скандала.

В первый месяц летних каникул мать устраивает его в лагерь, да сэкономим денег на дорогу. Теперь билет ему нужен полный.

Вот коротко всё, что у нас на сегодня.

У нас по ночам большие заморозки. А они мешают копать огород, готовить к весне. Нужно опрыскивать сад, но тоже холодновато. Почки на деревьях ещё спят. Видно, что цвету будет много, а как с урожаем, увидим позже.

Ира, вы на переезде к вам не настаивайте, особенно если нужно, то я лучше буду наезжать туда к вам.

Женя, так тот, прочитав письмо, предложил, давай, папа, уедем, и всё.

Однако, я считаю, что мне торопиться не следует. Если она разведётся, то тогда будет видно. Возможно, уеду, а, может быть, сделаю дверь, тамбур и буду жить в одной комнате. Барышне я ничего оставлять не намерен. Если после развода и раздела, придётся оплатить за половину, то придётся раскошелиться, а потом уже продать и уехать. Вот так я думаю. К вам, конечно, рано или поздно, перееду, даже тогда, когда вы решили бы и не принять. Да, если строить дом, то пополам с Милой, ведь участок-то на неё будет.

Ира, с ответом я задержался, ждали бандероль и копию чертежа дома. Начал письмо 9-го, а отослал 25-го. За задержку извините. В это время у меня и состояние было плохое, и настроение ещё хуже.

Виктора поздравляю с окончанием шофёрских наук, и если вы выиграли Волгу, то, наверное, приедете за нами на своей машине, да, это было бы не плохо.

У нас за такой выигрыш платят по 60 и больше тысяч рублей. У нас с выигрышем ничего не получается.

На этот раз имели убыток – 2 рубля.

Женя заинтересовался твоим отпуском, и вот попробуй ему объяснить.

Собираясь в поход, по предложению матери, хотел распороть детский мешочек, сделанный из хорошего сукна, мягкого – 2 метра. Это ещё американские подарки когда-то были в 46–47 годах.

То я вынужден был сказать, что когда он был маленький, то носили его в этом домике, а теперь отдадим его Ире и Вите. У них будет маленький скоро, так вот, он и согласился с этим доводом.

Вот это то, что имели написать вам. Витя, а, ведь, я не имею адреса Риты, почему и не мог её поздравить. Она-то мне ничего не пишет. Отец ей был нужен, когда можно было кое-что от него получить, а теперь она самостоятельный человек. Нет у меня её адреса, если не забудешь, напиши.

Дом начинайте строить. Ваша жизнь впереди.

Привет всем родным и знакомым, Бабушке, Миле, папе, маме, Боре. Привет Фене и девушкам из магазина, Вале, Саше, Надару и Долговым.

С горячим приветом к Вам. Целую.

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Приписано Жениной рукой.

ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

За письмо большое спасибо. Я приеду к вам в начале июля.

ЖЕНЯ.

От Жени пришло письмо, которое я здесь привожу полностью. Его текст «кричит и плачет»…Письмо напоминает известное «письмо Ваньки Жукова на деревню дедушке». Но что мы могли предложить? Взять Женю к себе, в нашу коморку, в Гремячево? Мы предлагали. Но и мы, и сам Батя понимали, что это не реально…

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати и Жени.

4.04.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ ИРА И ВИТЯ!

Заберите меня! Папка всё время кричит. Сказал сегодня, что получил пятёрку по чтению, а он не обращает внимания, и не посмотрел в дневник, пока не напомнишь.

Всё время я должен закрывать дверь, а не закрою, кричит. Сейчас пишу, а у самого болит голова от его кричания.

Ира, солдатиков не высылай, потому что играть с ними папка всё равно не даст.

Заберите меня, потому что папка всё время кричит и не даёт даже погулять, только вышел на улицу, кричит – «Женя! В магазин!», или – «Женя! Вынеси ведро!», или – «Принеси воды!», а вода есть. Если замешкаешься, назовёт – «Дурак набитый!» До свидания.

ЖЕНЯ

Дальше письмо продолжал БАТЯ.

Это он писал в порыве негодования на домашние распоряжения папы. Сам же не отослал письмо, видно, считает, что такое письмо неудобно посылать, а я его отсылаю сегодня, 6.04.

Обижается, что бандероль обещали выслать 12 марта, а вот уже скоро месяц, и не высылаете. Мне говорит, чтобы я написал вам, чтобы забрали его к себе жить, иначе вы этого не сделаете.

Почему так долго нет ответа на моё письмо. Женя поздравил меня с днём рождения, спасибо ему. В последние дни наступило похолодание. Я чувствую себя плохо.

Женя кое-что предвзято пишет, но он частенько не слушается, бывает, что и поругаю. В третьей четверти у него прибавилось 2 пятёрки. Осталось 2 четвёрки, как видите, подтягивается. Видимо, хочется заслужить Вашего подарка. До свидания.

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Благодарю за поздравление всех. Целую.

ПАПА.

Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати и Жени.

26.04.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ И ИРА!

Письмо Ваше не получили, и решили написать сами. Почему не пишете, в чём дело? Ира, папе надо лекарство – «ЧАГА»

Живём по-старому.

ЖЕНЯ.

Письмо продолжает БАТЯ.

Это уже третье наше письмо, а ответа нет, действительно, в чём дело?

Первым делом, поздравляем Вас с праздником 1-ое МАЯ, желаем крепкого здоровья, счастья в личной жизни, успехов в труде и учёбе.

От нашего имени поздравляем с праздником папу, маму, Бабушку, Милу и Борю, а также – Долговых и всех, кого я знаю.

Чем объяснить Ваше молчание, если мы чем-то обидели Вас, как будто бы нет, может быть, и нам прекратить переписку с Вами?

Если наши письма обременяют Вас, то с сегодняшнего дня и мы будем придерживаться молчания. Сегодня от Риты получили письмо в несколько слов, она приглашает приехать к ним в апреле, я, конечно, любезно отказался от такой поездки. Женю оставить не на кого. Хозяйка дома уехала на учёбу, и мы теперь проживаем вдвоём, правда, это спокойнее.

Погода у нас изменчивая. Иногда проходит снежок и холодновато.

Теперь есть чем заниматься дома, обработка сада, посадка огорода. Всё это вместе с Женей заполняет весь день. Иногда с соседом играем в шашки, это наше развлечение. В кино ходим 1–2 раза в месяц.

Сад наш обещает хороший цвет, и, если холода это не повредят, то надеемся с Женей собрать не плохой урожай. Правда, работы и хлопот около него много.

Телеграмму посылать не будем. Поздравляем этим письмом.

Целуем – ПАПА АНАТОЛИЙ И БРАТ ЖЕНЯ.

Конечно, мы с Виктором посылали, пусть не так часто и не очень богатые, но собранные со старанием и желанием доставить радость – посылки.

Мои мама с папой послали Бате с Женей тоже посылочку. В неё мама вложила записочку.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГОЙ СВАТ!

Привет из нашего захолустья! Поздравляем Вас и Женю с праздником 1 МАЯ и желаем всех исполнений желаний. Ребята наши сегодня собираются встречать праздник, а мы уж старики посмотрим на них.

Ну, пока. Извините, ящичка меньше не было.

Привет от Володи – Н. Н.

Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати и Жени.

11.06.60.

ВИТЯ, ИРА ЗДРАВСТВУЙ!

Мы получили уже несколько писем, а ответить забыли., так, как и вы прошлый раз. У нас есть некоторые причины, мы ждали результатов учёбы Жени.

Он перешел в 5–ый класс с благодарностью, т. е. имеет две четвёрки. Вот он, мой ученик. Собирается ехать к вам. 10 числа едет в пионерский лагерь, недалеко от дома, это км. 6–8. Буду навещать его частенько, если будем здоровы. Пока чувствую себя неплохо, но и хорошего мало. Я просил вас купить «Чагу», лекарство, но удалось купить здесь. Прошу, об этом не беспокойтесь…

Да и вы, наверное, забыли, что я об этом просил, но это и не обязательно. Нужен валокордин, но и об этом не беспокойтесь. Живём мы по-старому с Женей, частенько с ним ругаемся. Это, видимо, связано с некоторыми экономическими недостатками. Едет в лагерь, немного сэкономим на дорогу к вам.

Занимается домашними делами, пропололи огород, поливаем помидоры, обрабатываем сад.

Сад наш очень сильно цвёл, однако, завязи не так уж много. Но будут яблоки, груши, возможно, немного слив, вишни почти нет. Один куст винограда тоже начинает цвести.

С наступлением тепла, я начал чувствовать себя лучше. Однако, не совсем хорошо, видимо, года своё берут.

Владимира Васильевича поздравляю с его личным полувеком, желаю ему ещё прожить столько же. Если он хочет прожить больше, то я не возражаю. Кроме всего – желаю хорошего здоровья, успеха в работе, и всех жизненных благ.

Привет передавайте всем родным и знакомым.

Ира, в части строительства, видимо, нужно обождать более благоприятных времён. Считаю, пока и затрачиваться не будем, и не надо.

Дача у нас здесь не плохая, приглашаем вас посетить нашу дачу, заодно и нас… Ира, Вити, конечно, дома ещё нет. Мне хотелось бы поговорить с ним по телефону. Если не затруднит, пусть как-нибудь позвонит.

Женя хочет ехать к вам после лагерей, нужно ли это мероприятие? Он говорит, раз приглашали, значит, поеду. Как вы смотрите на это? По приезду от вас мать его хочет получить отпуск и ехать с ним в Станислав. Он всё время на колёсах будет.

К нам ходит прямой самолёт Москва – Брест. Аэродром рядом с нами. Не знаю стоимость билета. В пути он 5 часов. Делает несколько посадок.

Вот такие новости за этот отрезок времени.

Ира, сегодня достал по блату валокордин, 4 флакона, пока не нужно доставать.

Сегодня истратили целый день на оформление путёвки, и только 10.06, в 12 часов будет выдана последняя справка, а отправят 10 июня утром.

После отъезда Жени, примусь ремонтировать квартиру, перекладка печи, покраска потолка, предварительно очистив его от бумажной оклейки, покраска пола и оклейка стен. Вот эти дела и займут этот месяц, когда не будет Жени, а соседка уехала сдавать экзамены до 1 июля.

Огород пропололи, завтра опрыскаем сад, это поможет мне Женя перед отъездом. Будьте здоровы, и счастливы. Ещё раз передавайте привет родным. Привет Бабушке особый. Передавайте привет Долговым, Фене и знакомым.

Отвечайте, будем рады. Целуем.

ПАПА АНАТОЛИЙ И СЫН ЖЕНЯ.

Далее приписано Жениной рукой.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ, ИРА!

Не писали, потому что ждали отметки за год. Вот они.

Арифметика – 5.

Русский язык – 5.

Природоведение – 5.

История – 4.

Чтение – 5.

Физкультура – 5.

Рисование – 5.

Труд – 5.

Пение – 5.

Поведение – 5.

10 июня поеду в лагерь, а числа 8 июля буду у вас.

Посылку получили, за что большое спасибо.

14 июня мне исполнится 11 лет.

До свидания.

ЖЕНЯ

И ПАПА АНАТОЛИЙ (приписано БАТИНОЙ рукой):

– вот видите, он уже вырос!

Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати.

11.06.60 г.

ИРА, ЗДРАВСТВУЙ!

За проявленное внимание и за посылку очень благодарен.

Мы с Женей отослали письмо, а на следующий день получили телеграмму, письмо, вероятно, уже дошло, но пишу ещё в ответ на телеграмму, и шлю авиопочтой. Самолёт сегодня ушёл, теперь, видимо пойдёт 12.06. Интересно, как быстрее идёт письмо к вам.

Сообщаю, что здоровье моё не плохое. 12.06. поеду к Жене в лагерь. Посмотрю, как он устроился. Теперь остался один до первых чисел июля. Займусь ремонтом комнаты, перекладкой печки. Но нет кирпича, нет кафеля, но нужно строить. Красить потолок и пол, оклеивать и стены. Работы много, скучать не буду. Сегодня с 4-х до 9-и утра опрыскал сад, день начался ясный, хороший, а в 14 часов пошел дождь и труды пропали. В саду будет всё, но понемногу. Завязь сильно опадает. Объясняют это зимними холодами, она отрицательно подействовали на почки и урожай садов будет ограниченным.

Виктор, видимо, в командировке, хотя он никогда не пишет. Спасибо тебе, что ты не забываешь.

Лето в разгаре, отцвела сирень, цветут розы, пионы и другие цветы. Каждый день на день не похож, не как зимой.

Тепло у нас, даже жарковато.

Ира, передавай привет родне. Папу от моего имени, конечно, поздравила с его полувеком. Пусть живёт, и здравствует. Привет всем знакомым.

С приветом и наилучшими пожеланиями. Целую.

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Письмо в Дзержинку из Бреста. Вите от Жени и Бати.

7.07. 60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ИРА И ВИТЯ!

Как живёте? Я болею фолликулярной ангиной? Так, что к вам приеду числа 11 июля, а, может и 10-го.

ЖЕНЯ.

Письмо продолжает БАТЯ.

ИРА и ВИТЯ!

Письмо получили сегодня, благодарим. Теперь поверил о смерти Бори. Всем вам выражаю глубокое соболезнование по случаю безвременной гибели Вашего Внука, сына и брата – Бори. Сохраним надолго, долго о нём светлую память. Вы нас извините, мы посылаем небольшую посылку. Вам вишни собственного урожая, может быть, дойдёт благополучно. Ящик старый, зато вишня новая. У нас до зарплаты хватит только на пересылку.

Сегодня отослали маленькую, в 1.5 кг. чистого веса, на с/х выставку вишню, с просьбой внедрить её на юг и Центр СССР и Среднюю Азию, если сочтут возможным.

Ира, ты не огорчайся в части свекрови и Марты, они люди с высшим образованием, и удивляться не стоит. Марта алиментов получала с меня столько, сколько я получаю пенсию. Это шло всё за счёт собственного ущерба и Виктора. Не удивляйся. Она мне прислала одно письмо, и то всё ещё с просьбой о помощи.

Ира, будет ли внук или внучка, нам одинаково приятно, и будем разделять с вами радость появления нового человека на свет. О поездке Жени, если она состоится, сообщим. Он настаивает.

Большой привет Бабушке, теперь ей жить и за Борю, папе, маме, и сестре.

С приветом. Целую.

ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ.

Примите скромную посылку. Будут яблоки, если будет возможность, будем высылать, а, может быть, приедет Виктор?

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Когда мы получили комнату, мы вздохнули с облегчением. Теперь мы могли принимать родственников и друзей из разных городов, что мы впоследствии успешно делали на протяжении всей своей жизни.

Естественно, мы пригласили в гости сразу же Батю и Женю. И произошло неприятное недоразумение. Женя выехал в Москву, надо было его встретить. Батя послал и письмо и телеграмму в Гремячево, а мы оттуда уже уехали. В результате Женечку никто не встретил. Ночевал он у женщины, которая ехала в Москву и взяла Женю с собой. Всё, конечно, кончилось нормально, но Батя перенервничал очень…

Письмо в Дзержинку из Бреста. Вите от Бати.

13.07.60 г.

ИРА, ВИТЯ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Сегодня получил Ваше письмо, за которое благодарю. Очень рад за то, что вы получили комнату, да ещё и хорошую. За приглашение спасибо.

Ира, передавай привет родителям и мою радость за полученную ими квартиру. Привет Долговым, и Фене, и всем знакомым.

Письмо получил сегодня, когда Женя приехал в Москву, и я уже ничего не мог изменить. Телеграмму послал в Гремячево, получена ли она вами, и встречен ли Женя? Если вы не встретили его, то он должен поехать к Егоровым – ул. Бойцова 2.корпус 2. кв.27. и оттуда, мать Лили даст телеграмму вам, но тоже по старому адресу. Может быть, капитан Дронкин довезёт его к Вам. Как будет в самом деле, я не знаю, но больше всего беспокоит меня, доехал ли Женя к вам? Я прошу сразу же дать телеграмму о приезде. Буду спокоен тогда, когда получу от Вас телеграмму о его приезде.

Как получилось не хорошо, этого я и боялся, Буду надеяться, что всё устроиться хорошо, а ещё лучше, если Женя сегодня уже у вас. Он повёз небольшую посылочку с ягодами. Благополучно ли довёз. Получили ли вы посылку с вишней, высланную нами 7 июля и сохранилась ли вишня? Мне хочется всё это знать поскорей, а главное, о приезде Жени.

Если он будет просить о поездке на 42-ой км к дяде его матери скажите ему, что он приехал только к вам. Если Борис Фёдорович, или как его, не помню, приедет к вам, за ним взять к себе, то скажите, что он, то ваш гость, и папа не разрешает. Как надоест, то откомандируйте его домой. Мать его приказывала приехать к 1 августа. Это не фатальная необходимость, но в первой декаде августа нужно бы, чтобы он приехал домой. Он хочет ехать ещё в Станислав с матерью. Этот год у него весь в поездках. Может быть, не будет больше такого случая в ближайшее время.

Я живу по-старому, каждый день нахожу какое ни будь занятие. Последние дни у нас идут очень обильные дожди, иногда 3–4 раза днём или целыми сутками с небольшими перерывами. Скоро будут свои огурцы и помидоры, которая идёт в ботву. Яблок много, нужны подпорки, но их негде взять.

Вот и всё, что хотел черкнуть вам на ваше письмо. Вопрос работы и другие внутренние вопросы решайте сами, за всё лучшее в Вашей жизни мы будем рады.

Будьте здоровы и счастливы.

ПАПА АНАТОЛИЙ.

Витя, займись проверкой состояния своего здоровья, и сейчас же.

ПАПА.

Ира письмо подписывает сама. Витя их не читает? Или, хоть, читает тобой написанное?

Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати.

23.07.60 г.

ВИКТОР!

Посылаю немного яблок и вишню. Надеюсь, что на сей раз ты всё-таки встретишь Мил. Никитичну.

Эта встреча больше интересовать должна тебя, чем моё беспокойство. Женю можно отправить с М. Никитичной, если да, то билет на поезд нужно брать вместе. Это-то тебе должно быть более понятным, избавиться от него, если не хотел его встретить.

В телеграмме я дал, и сейчас дал часы прибытия поезда в Москву. Справляться тебе не нужно, так как причина не встречи будет совершенно не уважительной. Я думаю, что мы с Женей тебя беспокоить встречами нас, пожалуй, не будем, ибо ты рассматриваешь нас «Гранд персон». Вообще, я бы тебя за посылку и всё это отколотил бы и всё.

Заканчиваю, ибо настроение неважное, могу ещё нагрубить.

Привет всем. Горячий привет Ирине. Ей желаю здоровья. Почему не пишет Женя? Целую всех.

АНАТОЛИЙ.

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Вите от Бати.

22.07.60 г.

ВИТЯ, ИРА, ЖЕНЯ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Телеграмму от 14.07. получил 16.07. Это, конечно, не Ваша вина, что она шла больше двух суток. Дело в том, что Женя у вас находится уже больше недели, а вы и он ничего не написали о том, как же получилось, что не встретили его, и как нашли его у Галины Тимофеевны. А, ведь это и интересно. И как вел себя, и ведёт себя Женя у вас? Хотя бы он написал, если вам нет времени, где он побывал и что видел? Главное, как он доехал, и когда думает возвращаться домой?

23 июля Мила Никитична едет в Москву к дочери, где она живёт, вы теперь знаете. Если Женя вам надоел, а, может быть, ему уже надоело, то нужно договориться с Милой Никитичной, купить билет вместе, и с ней отправить Женю домой. Она будет уезжать 31 июля, билет будут брать, наверное, заранее.

Интересно, довёз ли он то, что брал с собой? Ягоды, варенье, огурцы? А получили ли вы посылку вишни, высланную по старому адресу?

Дошла ли до вас телеграмма о выезде Жени? Или совсем не дошла? Причина не встречи его – или некому было встретить? Здесь кое-кто делает свои домыслы и искажения действительности.

Если бы М. Никит. Могла взять корзинку, то можно было бы купить кг. 10 вишни и послать вам с условием встречи её, но не знаю, сумеет ли она взять, т. к. она сама будет перегружена. Вишня у нас по 3 руб кг. Можно было бы наварить вам варенье, но нет стеклопосуды и денег на сахар. Сейчас вишни много на рынке, но она скоро будет уходить с рынка.

Яблок довольно много, правда, много есть повреждённых червем. У нас идут обильные дожди, и некоторые яблони от перегрузки не выдерживают. Ломаются ветки с плодами. Сегодня собрал падали 2 корзинки. Кролики благодарны за эти яблоки. Вот наша жизнь.

Передайте Жене, что появились уже свои огурцы, и скоро будут помидоры свои, конечно. Картофель почти ничего не даёт, большая тень мешает его росту.

Сегодня неудобно поднял корзину, и вот радикулит дал себя так чувствовать, что без опоры (палки) не могу нагнуться. Лежал в постели уже часа 4, тоже не помогло. Надеюсь, что скоро пройдёт.

Я вас уже поздравлял с получением квартиры. Если нет, то поздравляю. Я тоже писал вам письмо, как только получил ваше. Или только думал написать?

Ира, горячий привет твоим родителям и Бабушке, и Миле, привет знакомым, и Долговым. Может быть, Мила в школе купит для Жени учебник Английского языка для 5-го класса?

Надеюсь, что все вы здоровы, и бодры. Женя часто передаёт привет Ира. Она часто спрашивает, когда приедет Женя? Мать Жени получила телеграмму из Тулы. Её брат из Станислова едет в отпуск, домой, в Тулу. Она же хотела ехать с Женей к брату, а теперь он 1-го августа будет в Туле. Не знаю, поедет ли она в Тулу. Видимо, она по этому вопросу пишет Жене. Возможно, она сама, если поедет в Тулу, возьмёт Женю.

Какая стоимость вишни у вас?

Витя, какие твои успехи в работе? Обеспечивает ли твоя работа вас материально? Или думаешь уходить на другое предприятие?

Вот и все мои новости и вопросы к вам.

ЖЕНЯ! Ты же обещал сразу написать письмо мне, почему ты молчишь?

Будьте здоровы, и счастливы. Желаю всего наилучшего. Целую.

Ваш ПАПА АНАТОЛИЙ.

Привет от соседей. Дронкин Вася ещё не вернулся, не обещал ли он заехать за Женей?

АНАТОЛИЙ.

27 – го августа родилась Стэлла. Виктор послал всем телеграммы, в которых стояло всего одно слово –

– «СТЭЛЛА»

(Он думал, что все поймут!…………)

Письмо в Дзержинку из Бреста.

Виктору от Бати.

3.09.60 г.

ВИКТОР, ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!.

Письмо мы так и не дождались после отъезда Вити. Получили перевод и телеграмму. Содержание телеграммы: – «Сегодня Стэлла», и всё…

Это было 27 августа. Ломали голову, и отгадка пришла после того, как я спросил Женю, не обсуждался ли вопрос имени нового человека, и только тогда Женя подсказал, что они, т. е. вы говорили, что, если девочка будет, то имя ей дать СТЭЛЛА. Папа, кричит он, это Ира родила девочку. И сразу же отослали поздравительную телеграмму. Благо я наканунезаработал 50 рублей.

Если мы правильно поняли телеграмму, то от глубины души поздравляем вас ещё раз с дочерью, и внучкой, и племянницей, желаем хорошего здоровья Ире и всем вам.

По этому случаю посылаем завтра вам посылку хороших яблок, вторую посылку, если сможете, то продайте. Там будет кг. 8–9 яблок, а то нам до 9-го нечем прожить. Шлём посылку, и Юлию, на что займём денег.

Витя, ты уезжал, и уезжал Владимир Васильевич. Я говорил, что мне нужно знать хотя бы цену моей продукции. Поспевает апорт, нужно снимать, а то гниёт на дереве, уже упало с полсотни штук. Я же живу в неведении Нужно отсылать для реализации, либо ехать с ними самому, но не зная цены в Москве, не могу подняться.

Тамбов по 10–12, а сколько в Пензе? Это важно было бы знать. Прошу информировать чаще, а если бы Витя мог связаться с Пензой, и сообщить мне, то это было бы хорошо.

Витя, мне нужно было бы получить хотя бы чемодан. У меня нет гвоздей 0,75, 0,50 и 0,40 и посылочных. Если бы можно хоть по 0,5 кг. каждых, то хорошо, т. к. через 10–12 дней нужно будет подниматься, иначе пропадёт весь урожай.

По-моему нужно чемодан передать с любым проводником и дать мне телеграмму, я возьму даже с грузом. Указать фамилию проводника. Я уже принёс бы ему кг. 2–3 яблок за доставку. В случае – не дойдёт телеграмма, то дать ему адрес, и пусть, это в крайнем случае, подъедет на такси, я оплачу расход ему.

Конечно, обещание Вл. Вас. выслать кое-что, не выполнимо, то можно сделать, как я указал выше.

У меня нет стеклопосуды. В которой было вино, 20 литров, лопнула. Не в чем делать вино. Сделал 40 литров и всё. Груша гнилушка пропадает, нет сбыта, нет посуды, погода дождливая и холодная, и сушка совсем не важная, не сохнет, нет сахара, т. е. денег на сахар.

Женя ходит в школу к половине девятого, и вот, учится уже два дня. Успехи его увидим позже.

Передавайте привет маме, папе, Бабушке и Миле. Вл. Вас. И Миле большое спасибо за их письмо.

Мы надеемся, что Ира уже дома и справляется с малышом. Желаем ей всего лучшего на этом поприще.

Виктор, если вздумаю ехать куда-либо через Москву, то постараюсь быть в воскресенье, а, возможно, у тебя есть какой другой день в неделе свободный, черкни.

Вот пока и всё. Женя спит. Напишет завтра, если не проспит.

Женя, конечно еле успел в школу. Посылку отослал вам и Юлию сегодня, т. е. 3.09. Интересно, сколько дней будет идти. Привет всем, всем. Целуем.

ПАПА И ЖЕНЯ.

Срочно ответ.

Письмо в Брест из Дзержинки. Бате от Виктора.

19.11. 60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

Поздравляем вас с нашим праздником. Завтра, 20-го ноября годовщина нашей свадьбы. 20-го мы расписались, а 22-го была свадьба. Стэлла здорова, немного чихает, и кашляет, а мы с Витей оба болеем гриппом, но на работу ходим, вернее, ходит Витя, а я пойду только во вторник.

Я договорилась с Витиным начальством, и теперь буду работать у Вити в лаборатории старшим техником. Получать буду рублей на 50, а, может быть, на 100 больше.

У нашей дочки теперь есть няня. Она живёт у нас. Мы её прописали на один год временно. Она горбатая – маленькая. Очень хорошая. Ей 31 год. Мы ей обеспечиваем полностью питание, т. е. она питается с нами, и ещё платим 150 рублей.

Вчера нам предложили в ЖКО меняться. Нам предложили соединиться с мамой, т. е. переехать обеим семьям в новый дом – это тот, серый. Дают отдельную трёхкомнатную квартиру, всего 40 кв. м., на 3 метра больше, чем у нас сейчас есть. Мы с Витей согласились, а папа не захотел, так что остались все на своих местах.

Мы с Витей вышлем свой долг вам в следующем месяце. Дело в том, что у нас подошла очередь на телевизор, мы назанимали денег и купили телевизор. Но наши обещали отдать нам нашу половину за тот телевизор, что у них. Так что мы выкрутимся.

Вале – няне поставили раскладушку. Приёмник поставили на гардероб, а телевизор на место приёмника.

Поругались с Полиной из-за света. Она ходила жаловаться на нас в ЖКО, что мы много жжём света, и её пожалели. Нам выписали за прошлый месяц 22 рубля, а ей – 7 рублей, хотя у нас приёмник и у неё – то же самое, у нас лампочка и у неё тоже.

Новую машину берут в Пензе. За ней поехали ребята из Витиной лаборатории. Саша у них назначен бригадиром. О Вите не сказали ни слова, и его с собой не берут. Ну, больше пока ничего нет хорошего. Дочка поправляется. Скоро ей три месяца. Телевизор у нас работает хорошо. Сейчас только приехал Юлик из Ленинграда.

Письмо допишу завтра.

Я три раза писала письмо заново, и не отсылала, а зато теперь посылаю все три письма сразу.

Целуем. ИРА. ВИТЯ.

Письмо в Дзержинку из Бреста. Виктору от Бати и Жени.

22.12.60 г.

ВИТЯ И ИРА, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Целуйте внучку, привет и лучшие пожелания В. В. и Н. Н., Миле и Бабушке особо.

Получил я от вас уже два письма, и вот решил ответить на оба сегодня.

Женя спит, готовил уроки, но не решил задачу, расстроился, и я уложил его спать.

Учиться он хорошо, никак но никак не может выбраться на пятёрки по русскому языку. Но упорно старается, дал слово, что вытянет, и по контрольной получил 5, а через день по устному. И у доски принёс 2. Поплакал, попросил исправить, подучил правила, и получил 4. Или трудно даётся, или учительница требует, как от больших. В чём причина, не знаю.

Я живу по-старому, ничего особенного нет в моей жизни. Живём мы с Женей, готовим кушать, и едим, и так каждый день.

Погода у нас тёплая, часто идут дожди.

Вопрос снабжения стал значительно хуже. Мяса почти нет, и на рынке мало, да и дорого. С колбасами неважно. А две недели не имели масла, и вот только вчера, с большим трудом, дважды в очереди, и купил 800 грамм. Мало, но и это не плохо.

Кролей ещё не сдавали, видимо, придётся их бить, постепенно используя мясо, а шкурки сдать.

Вот такие наши новости. Холодов не было, а топливо идёт быстро. Нужно подкупить, хотя бы тонну угля. Один товарищ обещал подбросить, но будем ждать.

Ира, для меня не понятно. Витина лаборатория, а что, он в этой лаборатории начальник? Если да, то – что же не написали прямо?

Хорошо, что Юлий здоров, но квартиру он подберёт за год. Условия для выбора у него не плохие. Юлий будет с квартирой, а вы, как видно, долго не будете иметь квартиру, хотя бы такую, как у В. В.

Я ещё здоров, правда, в последнее время нет в аптеках валокордина, а он мне нужен. Ира, если будет возможность купить в пределах 4–6 флаконов, то купите. Конечно, если будет и один, то тоже хорошо.

Женя здоров, чувствует себя хорошо. Ходит в кружок гимнастики, говорит, что дела-таки у него не плохие.

Ира, как будут продавать лотерейные билеты, то пару нам пришлите в письме. По местной мы не выиграли ничего, а Московский билет ещё не проверяли, ещё не было таблицы.

Вот такие наши домашние дела. Скоро уже закончится старт 1960 года, и вступит в права новый 1961 год, так вот, с новым годом мы и поздравляем вас всех, и всех Степановых.

Будьте здоровы, и счастливы. Целуем.

ПАПА АНАТОЛИЙ И ЖЕНЯ.

Далее приписано Жениной рукой.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВИТЯ, ИРА И Маленькая СТЭЛЛА!

Мы живём хорошо. Я учусь на 4 и 5. До свидания.

ЖЕНЯ И ПАПА АНАТОЛИЙ.

Витя, пришли лампы к приёмнику 6Ж8, 6Х6С, 6К3, 6П6С, 6Х6С – совсем не греется.

Письмо в Брест из Дзержинки. Бате от Иры.

24.12.60 г.

ЗДРАВСТВУЙТЕ ДОРОГИЕ ПАПА И ЖЕНЕЧКА!

Почему от Вас нет писем? Как Ваше здоровье? Как успехи Жени? У нас всё по старому. Скоро Новый Год. Мы его не дождёмся никак. Уж очень тяжелый был этот 60-ый високосный год. Недавно из Витиной группы умерла женщина. Ей 24 года. Она украиночка – Легеза фамилия (молодой специалист, недавно окончившая университет). Она уехала в декретный отпуск к себе в Чернигов. Родила сына, а спустя 3 недели умерла неожиданно – болела на ногах гриппом, получила осложнение – пневмонию, однажды закашлялась, вышла в другую комнату и умерла.

В этом году вообще столько случаев.

Элка наша уже совсем большая – в подушках спит. С няней очень хорошо. Я за девочку спокойна. И Витя и я имеем возможность учиться.

Я уже писала, что мы купили телевизор и стулья, и письменный полированный стол за 550 р. Купили мы дочке коляску. Тоже, кажется, писали.

Только было хотели закруглиться, как нам предложили шубу. Шуба чёрная, под котик, стоит 2430 р. Очень красивая. У мамы в лаборатории работает инженер. Его жена стояла пол года в очереди за этой шубой. Подошла очередь, а её размеров не оказалось. Она ждала, ждала, и взяла на размер больше. Купила, а сама заболела, и похудела ещё больше. И шуба ей очень велика, вот они и решили продать. Мама узнала и прибежала к нам сказать. Самое важное то, что они могут деньги ждать до февраля месяца. Мы, было хотели из-за шубы продать телевизор, но нам ещё удалось перезанять денег, и мы решили шубу оставить.

К новому году бабуся подарила мне 150 р. на платье. Витя добавил 75 р. И мы купили мне за 225 р. платье – шелковое, плотное. В общем, я сама не знаю – как это у нас получается. Денег нет, все в долгах, а вещи продолжаем покупать.

Почему Вы ничего не пишете? Несмотря на долги, мы надеемся выслать Вам долг. Витя должен получить в течение месяца 700 р. за лекции. Вот мы и надеемся послать Вам 500 р.

Поздравляем Вас с Новым Годом! Желаем счастья, здоровья, успехов и всего – всего наилучшего. Целуем. Пишите.

ИРА, ВИТЯ.

Привет от всех наших.

У папы на работе неприятность. Был ночью пожар. Сгорел растворный узел, склад, остался только его кабинет. Сгорело на несколько десятков тысяч материала. Говорят, ночью сторож ушёл на другой объект, кто-то заходил на стройку и после этого был пожар.

В этом, почему-то показавшемся мне таким бесконечным из-за множества событий – году произошло так много всего, что и не перечесть…

Мы начали строить свою семейную жизнь.

Осилили за счёт долгов – множество нужных и не нужных покупок.

Трагически погиб мой братишка – Борис.

Мы получили комнату, а родители – квартиру.

Я поступила в институт.

Виктор поступил в аспирантуру.

Виктор получил повышение на работе – стал руководителем группы.

Виктор и мой отец съездили в отпуск к Бате в Брест.

У нас родилась дочка – СТЭЛЛА.

Вот вроде бы и всё, что случилось с нами в 1960 году.

И ещё обо всем об этом нужно было рассказать родственникам в письмах…

Часть 21 Старые письма родителей

На фотографии – Светлана Ивановна Фирсова (Мейстрик – по дедушке).

На фотографии написано:

Такой я стала, увы! Сентябрь 2012 года. Мне – 73 года…

ОСЕНЬ ЖИЗНИ, КАК И ОСЕНЬ ГОДА

НАДО НЕ СКОРБЯ, БЛАГОСЛОВИТЬ…

Вместе с этой фотографией она прислала ещё две.

На одной старый деревянный дом в Астрахани, в котором жила ещё до революции многодетная семья Мейстриков.

На другой фотографии – вся семья Мейстриков.

На обратной стороне фотографии Светлана написала —

1904 год, Астрахань. Семья Мейстрик: Мариамна (моя бабуся), Надежда, Алоний Алониевич (Алоиз Михал), Виктор, Ольга, Антонина, Николай, Прасковья Матвеевна, Фаина (мама Светланы).

На фотографии вверху – Лана, или – Светлана Ивановна Фирсова.

Кем она мне доводится? Моя бабуся родная старшая сестра Светиной мамы. Разница у них в возрасте составляет – 20 лет. В то же время Светлана на 2 года моложе меня.

Моей бабусе она является племянницей. А мне – двоюродной или троюродной тёткой?

Неважно кем она является. Дело в том, что после смерти своей мамы, однажды, разбирая документы, она нашла письма бабуси и моего отца – её маме – Фаине Алониевне.

Много лет спустя, когда на этом свете не осталось уже и моих родителей, мы восстановили связь со Светланой.

Со Светланой мы стали переписываться также, как в шестидесятые годы переписывались мои родители с ней и с её мамой Фаней.

Письмо Ираиде от Светланы.

11. 02. 2013 г.

ДОРОГАЯ ИРА!

Наконец-то выполняю обещанное. Выполняю – пересылаю письма давно ушедших людей, печалюсь, что их нет с нами.

Тебе, наверное, трудно будет читать эти письма, но пусть печаль твоя будет светла, и ты окунёшься в свою молодость, когда все они, кроме Бори старшего, были живы.

Желаю тебе оптимизма и сил в преодолении всех трудностей.

Здоровья!

А Виктора – с днём рождения, и пусть, всё получится, как вы того хотите.

И снова – здоровья! ЦЕЛУЮ.

СВЕТЛАНА.

И вот теперь Светлана, переслала мне сохранившиеся у неё письма моей бабуси и моих мамы и папы.

Когда я открыла маленькую бандероль с письмами, на меня пахнуло запахом старины. Запахом, которым пропитаны старики. Никогда не думала, что старые письма могут пахнуть, как люди.

А, когда я начала их перечитывать, за каждой фразой вставали в памяти кадры давно прошедших событий, а за каждым письмом крупным планом проявлялось лицо бабуси или папы.

В этих письмах опять, как в старом зеркале всплывают видения давней жизни нашей семьи, и дополняют всё, уже написанное ранее.

В главу, которая посвящена событиям 1959 года, я это письмо не включила. А оно касается того времени, когда бабуся с Боричкой, моим братишкой, переехали к нам в Гремячево. Он уже начал работать в своём последнем в жизни месте работы, в НИХТИ.

Такой парадокс. Мне кажется, что, поместив письмо 1959 года в главу о 1960-м, я продлила Боречке лишние пол года жизни…

Я разложила эти письма по годам и здесь помещаю те, которые были написанные моими родителями в 1959 и 1960 годах.

Таких оказалось всего – два письма…

Письмо бабуси (тёти Мори) – Светлане Фирсовой.

29.12.59 г.

МИЛАЯ СВЕТА!

Если бы ты знала, как я давно собиралась ответить на твои милые письма и поблагодарить тебя за них!

И, вот, наконец…

Чувствую вот себя очень плохо: 2–3 дня здорова, помогаю в хозяйстве, рукодельничаю, а потом, вдруг опять развалина.

Поздравляю тебя с отличной сдачей экзаменов: иначе и быть не могло! А вот, если ты навестишь нас, ты мне подробно расскажешь о том, как ты провела практику, и делала уроки.

Как мне было понятно твоё состояние, когда ты входила в класс, чтобы дать первый урок истории! Вспомнила я и себя, своё состояние, когда всё у меня на первом уроке вылетело из головы, и я очутилась в роли актёра, забывшего, что ему нужно говорить. Не справилась, и получила почетные 12 балов. Что же теперь осталось – утомительная работа? И всё?

Ну, желаю тебе от всей души заканчивать институт и дать счастье маме, которое она так заслужила… Да, вот ещё что, Светочка! Зачем вы с Мишей не остановили маму, когда она снова (хотя бы и временно), приняла работу? Вы молодые, конечно, не поймёте, что значит, когда говорят – «памяти нет!». Тут всё можно натворить при высочайшей осторожности.

Я ей об этом написала: сама страдаю тем же, и так понятно это состояние.

Кстати, о книгах. Какое совпадение. Ты пишешь об интересных романах «Ис. б», и «Гр. П». Читая твоё письмо, я только что закрыла последнюю страницу первого романа, а на очереди лежал второй. Все мы читаем, видимо, «модные романы», если их находим. И мама твоя пишет о тех же. Ведь, иногда не знаешь, что спросить в библиотеке?

Боря понемногу работает, но служба не удовлетворяет, главным образом потому, что зарабатывает средне, так как места техника ещё нет. Аккуратно посещает кружок марксизма, сдал на первом семинаре. Главное, нет учебника по философии в библиотеке, а купить – слишком дорого. Писать тебе ему, и хотелось бы, но говорит, что не умеет, (и он прав), а лучше поговорит с тобой обо всём, когда приедешь к нам. А когда ты собираешься приехать в Москву? Обязательно напиши! Мы с нетерпением будем ждать тебя. Как жаль, что и мама с тобой не может приехать. Боря у нас всё такой же рассеянный. Ну, уж сам пусть тебе обо всём расскажет. Он, если в настроении, о своих эпизодах может рассказывать так, что «животики надорвёшь».

Шатурскую свою квартиру сдали в ЖАКТ. Лишились последнего своего собственного угла, а получить снова – «ох, как трудно!».

Вернусь к Боречке. Всё свободное время посвящает своему аккордеону. Но приходится учиться по самоучителю, так как, с учителями ничего не вышло. Жизнь у него, и у Милушки не из весёлых: работа и работа. Выйти некуда. Мила начала последнее время хоть на танцы выходить, да драмкружок посещает. А Боря – никуда ни шагу. У обеих нет ни подруг, ни товарищей, А что может быть хуже для вас, девушек и юношей!

Ида со своим Виктором тоже никуда не ходят, ну, этим, хоть так полагается. Ида, всегда такая легкомысленная, на удивление всем, оказалась теперь домохозяйкой, и чересчур заботливой женой. А он чувствует себя каким-то сибаритом. Вот ты, Света, завербуешь какого-нибудь Юрочку, но не вздумай баловать: зазнается! Вот у неё Виктор не страдает отсутствием аппетита, страшный сластёна. Вот она, как прибегает со службы вечером, сейчас за готовку.

Как у вас с погодой? Какая у нас зима! Какой чудный пейзаж! Приедешь – увидишь. И как жутко от этого «пейзажа»! Беда! Ну, до свидания!

Крепко и горячо все тебя целуем.

Тётя Моря.

И вот оно – это печальное письмо, ещё одно свидетельство о той большой печали, которая окутала нас в 1960 году, и потом затаилась в глубине души на всю жизнь.

Письмо своей младшей сестре – Фаине Алониевне Фирсовой (Мейстрик) от Мариамны Алониевны Степановой (Мейстрик – старшей).

17 августа 1960 года.

МИЛАЯ ФАНЯ!

Вот и собралась, наконец, ответить на твоё письмо!

Давно надо было! Но… если я раньше и писала себе, что я развалина, то теперь я по-настоящему стала ей. Если я «тогда» через год докатилась до истерии, то теперь она меня не спасёт. Чувствую, что силы падают с каждым днём, так как червоточит и душу и мозг неотвязчиво, и справиться я со своим горем уже не могу – вот все обо мне, больше упоминать об этом не буду.

Напишу тебе кое-какие подробности из недавнего прошлого.

Я уже писала, что подробностями о нашей трагедии я и боялась и боюсь интересоваться. Воля, видимо, запретил говорить при мне обо всём, касающемся нашего Бореньки, но Нине, конечно, не терпелось «поведать» мне и из нескольких брошенных слов можно себе представить картину похорон.

Я ничего не видела, и не прощалась… В памяти остался живым…

Ко мне приставили фельдшерицу с баульчиком. В момент острого горя, я и понимала, откуда и для чего она у нас. Ида всё время была со мной. Меня уложили почему-то на два дня в постель. Часов в 7 вечера, фельдшерица ушла, а часов в 10 пришла врач, высокая, полная, седая женщина, с удивительно привлекательным лицом. Она, ничего не говоря, как-то по-особому действовала успокаивающим образом. Бывают же такие люди! А я вот сочувствую людям до боли, а «подойти» не сумею.

Как-то вскользь упомянула о том, что смерть произошла молниеносно. Последнее было мною пропущено мимо ушей, только потом я осмыслила, сколько в этом было брошено утешения.

Между прочим, сказала и о себе (конечно, тоже для утешения меня), что и ей пережить то же. Она похоронила 10 лет тому назад мужа – генерала, занимавшего ответственные посты в Москве. Что-то такое у него случилось по службе. Его разнесли на партийном собрании. Он пришел домой, удар и смерть. Она осталась с четырьмя малолетними детьми.

Она хотела показать, что у всех есть горе. И, может быть, ещё тяжелее. Всё это скользило только в мыслях, а главное:

– «Бореньки-то нет, и не будет!!!»

Да, хотела сказать о пышно – торжественных похоронах, на которые были отпущены тысячи.

Снаряжали его в дальний путь не материнские руки…

Музыка. Путь, усеянный хвоей и даже цветами. Венки. Шествие, кем-то руководимого полнейшим порядком. Кто-то сказал, что народу, как на демонстрации. На могиле – речи, истерики и помощь фельдшерицы. Какие-то старушки, строго следившие и даже командовавшие соблюдением разных, иногда, нелепых традиций…

Поминки… Сорокоуст и панихида, заказанные в церкви…

А потом пошли разные «компенсации» за жизнь такого скромного, так мало думавшего о подвиге моего дорогого внучка…

Иде дали комнату сейчас же, уже без всяких проволочек. Нам, – по моему чудесную, однокомнатную квартиру.

Воле дали удостоверение о выдержанном экзамене о техминимуме, хотя он (всё такой же лентяй) и не сдал.

Начальник, грозный, из Москвы, разносящий всех – и правых и виноватых, обошелся с ним так хорошо, что, конечно, ожидать этого было нельзя и думать.

Может быть, всё это мелочи, но всё – за это…

Ну, в общем, понятно без слов, это я хотела бы сказать этим. Я только одна думаю так, а другие – по другому. Может быть, я и не права.

В Москве готовится 3-х тысячный памятник. Ограда и скамья уже поставлена. Могила устлана цветами. Внутри обширной железной ограды (у нас в Астрахани делались маленькие) растёт молодое деревце, а осенью посадят снаружи ограды.

Сослуживцы Воли и Нины оказали помощь, что дало возможность отправить Милушку на Кавказ. Нина всё время на работе, пошла недавно. Надежду Павловну (Нинину мать), проводили наскоро, хотя она, видимо, истосковалась.

Гости Женька, брат Виктора, от второй жены Бати. 13 лет мальчугану. Воля и Виктор в отпуску до 1.09. Воля, Виктор и Женя – вместе выехали, кто куда. Воля и Женя – в Брест. Воля погостив с недельку (уже вернулся), а Виктор – в Минск к своей тётке, родной сестре матери его. У них своя дача в сосняке и своя «ВОЛГА». Виктор сдал экзамен на шофёра, но ему нужна практика, что стоит очень дорого. Вот он и поехал в Минск, где соединит приятное с полезным. Потом заедет в Брест, к отцу, и 20-го вернётся.

У свёкра – сад. Овощей, фруктов – пропасть – девать некуда. Сбыта нет. На базаре больше продавцов, чем покупателей. Нам посылок без конца. Воля привёз громадный чемодан яблок. Все объедаются.

Милочка «поправилась» – убавила 2,200 кг. 12 дней болела рука. После укола на кладбище получилось воспаление. Пока ехала, на больших станциях делали перевязку (видимо, сообщили по телефону). Душевное настроение вернулось. Чрезвычайно довольна.

У Иды отношение с мужем – пока нельзя желать лучшего. В особенности после смерти Бореньки: накануне Виктор ни за что, ни про что обидел Борю. Он со слезами (это Боря-то!) сказал Миле, а она – мне, родителям – ни гу-гу!. Иде я передала о такой горькой, горькой обиде…

Не могу простить… А надо, живём вместе, для меня так тяжело и никак не забывается. Виктор, может быть, и правда, со слов Иды, тяжело пережил свой грубый поступок.

(Много лет спустя, теперь, когда и Виктора уже нет среди нас, решилась досказать прежде не досказанное о проступке Виктора. Он приехал из командировки и привёз вкусный душистый и сладкий виноград. Сорт – или Лидия или Изабелла. Теперь уже не помню. Тогда мы жилиещё в деревне Гремячево, находившейся на окраине посёлка Дзержинского. Мы, всей нашей большой семьёи (Дудко и Степановы) снимали дом у тёти Моти. Наша с Виктором комната была на втором этаже.

Выложили виноград на большую тарелку. Меня дома не было. Виктор прилетел из командировки днём, выложил виноград на большую тарелку и ждал моего возвращения с работы. Я к тому времени уже готовилась к уходу в декрет.

Борис пришел домой раньше меня и поднялся к Виктору. Сел. Поговорили. Потом Борис увидел виноград и, не задумываясь, начал его есть… Виктор смотрел-смотрел. А потом сделал замечание Борису, типа того, что – можно было бы подождать и Иру, так как привёз его он ей… Я не знаю, в каких выражениях это было сказано, но Борис обиделся, резко встал и ушел…)

Комментарий моих на этот раз не будет…

Продолжение письма…

Виктор с Идой живут всё время с нами, и только ночуют дома, Так будет, видно, до родов, которые пока только у всех на уме. Ида когда-то заменила, то есть – отвлекла, что ли меня от моего горя, а теперь едва ли я способна полюбить и принять «замену»…

Ида – целая тумба, таскает целую «гору». Располнела. Советов никаких не слушает: больше валяется, и совершенно не гуляет. Ну, не маленькая! При нашем исследовательском институте открылся пункт для поступления в открывающееся отделение Менделеевского химического института. Мой внучек начал задолго готовиться… А Ида только, когда начались экзамены. Всё такая же лентяйка. А у неё ли не было времени? Но… И выдержала по 4-м экзаменам. И поступила.

Вся молодёжь института заволновалась от представившейся возможности – сдавать вступительные экзамены в группу по специальности предприятия, где они работают. Все кинулись держать экзамены. Чтобы ехать в Москву на экзамены, подавался автобус.

Провалилось – очень много. Ведь это так удобно: все консультации будут проводиться здесь, в Дзержинске. Мила как будто склонна оставить свою работу и перейти в одну из лабораторий института.

Вечером собираемся у телевизора…На меня действует усыпляющим образом: я скоро засыпаю.

Желаю всего лучшего! Крепко целую тебя и Свету.

МОРЯ.

От всех горячий привет и поцелуи.

Глава 2 Работа Виктора

Введение

Это будет длинная Глава. Длинная, потому что в ней будут рассказы не только о годе 1960-м.

Во-первых, мы специально оставили не включённым в книги под общим названием – «ИСТОКИ» воспоминания о начале его работы в НИХТИ. Вторая серия книг, которой мы дали название – «СОЗИДАНИЕ» посвящена не только жизни нашей семьи, но, главным образом рабочей и научной деятельности Виктора Анатольевича Дудко. И поэтому не стоило разбивать эту важную для нас всех и особенно для него – тему и включать в разные книги. В «ИСТОКАХ» – осталось наше детство и молодость. В «СОЗИДАНИИ» речь идёт о зрелости возраста и ума. Этот период для начинается для Виктора с момента начала его трудовой деятельности после окончания МАИ – молодым специалистом в стенах НИХТИ в посёлке имени Дзержинского.

Во-вторых Глава касается не только работы Виктора, но и всего коллектива, с которым он работал целых 18 лет. Чувствуете – тема растёт в объёме?

В – третьих по ходу воспоминаний, будут включаться более подробные рассказы о известных учёных – наставниках и руководителях Виктора. А это уже – отдельные темы, являющиеся вкраплениями в основную тему «СОЗИДАНИЕ»…

И наконец, в – четвёртых – нельзя опустить рассказ об истории НИХТИ, организации, непосредственно имевшей отношение к созданию ракетных двигателей на твёрдом топливе также как и об исторических событиях, связанных с посёлком имени Дзержинского и Угрешского монастыря.

Конечно, к перечисленным темам мы будем возвращаться часто. Это должна быть – не одна Глава, и даже не несколько Глав, а – серия самостоятельных книг. Но это уже будет пока для нас не посильная проблема. Поэтому придётся ограниченными пока возможностями Одной Главы, вставив в неё почти все перечисленные темы – небольшими частями…

О том же – о сказанном ещё раз, но точнее и – короче…

Хочу обратить внимание на то, что книги, вошедшие в серию под общим названием – «СОЗИДАНИЕ» были задуманы, а потом написаны с целью показать…

А вот – что показать сформулировал сам Виктор, а я запомнила его слова:

"Мне приятно отметить, что нам посчастливилось стоять у истоков создания и освоения в стране электронно-вычислительной техники, и внести свой вклад в её внедрении в разработку математического моделирования проектных и исследовательских работ по РДТТ."

(РДТТ – ракетные двигатели на твёрдом топливе).

В рассказах о работе Виктора упоминаются многие его коллеги и руководители. Очень хотелось привести краткие биографические сведения об учёных, с которыми посчастливилось работать. С целью быть точными, кроме личных воспоминаний нами использованы некоторые биографические данные, почерпнутые в интернете – ВИКИПЕДИЯ, СВОБОДНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ и некоторых других источниках.

Ссылки на использованные источники будут приводиться в обязательном порядке…

Это касается упоминаний о Победоносцеве Ю. А., А.С. Бакаеве, Жукове Б. П., Смирнове Л. А., Беляеве Т. Ф., Громцеве Б. К., Соркине Р. Е., Кривошееве Н. А. и др.

Кроме того приведены краткие сведения из истории нашего предприятия, со ссылкой на первоисточник: – книга «О ПРОШЛОМ…», содержащая воспоминания ветеранов, которые своим творческим трудом в тяжелое военное время, и в дни дальнейшей организации и развития предприятия, способствовали созданию крупного научного центра «СОЮЗ».

Книга имеется в нашем домашнем архиве. В приведённых из неё – выдержках в обязательном порядке будут приведены ссылки на авторов статей.

Как и было задумано, с тем, чтобы не разрывать рассказ о работе Виктора на части, события предыдущих двух лет 1958 и 1959 года, связанные с темой его работы, открывают в этой Главе раздел – «РАБОТА ВИКТОРА АНАТОЛЬЕВИЧА ДУДКО».

Часть 1 Урал-1

ЭВМ Урал-1

СОБЫТИЯ 1958 ГОДА

Многих, с кем пришлось мне работать, как говорят – «в одной упряжке», уже нет в живых: Жукова Б. П., Громцева Б. К., Соркина Р. Е., Русина М. И., и многих других… Все они были не только учёными – патриотами своего дела, но и просто по жизни – отличными, честными, советской закалки людьми…

Но вернёмся к 1958 году, когда нашему институту – НИИ – 125 была занаряжена ЭВМ Урал-1, для запуска которой нужно было подготовить кадры (их в стране практически не было!).

Для освоения электронно-вычислительной машины в лаборатории Хритинина Ф. М. была сформирована бригада в составе Климова Б. Г., Андрезена В. Н., Дудко В. А., Никитникова А. С., и к ней присоединился из леса Гамий В. А. («Из леса» – подразумевается производственная территория, находившаяся в лесу).

Позже в бригаду направили Кириллину (Ульянову) Л.А, а затем и А.В. Смирнова.

Эта бригада была направлена на учёбу в Пензу, где собиралась первая серийная ЭВМ нашей страны.

Нам предстояло изучить многочисленные схемы машины, изучить функционирование отдельных узлов и ячеек, научиться находить, и устранять ошибки, чтобы машина стала работоспособной.

В моей трудовой книжке появилась новая запись:

3. 1958 XII 1 Переведен в лаб. 7 инженером

В первую же поездку от участия в бригаде отказался Андрезен, не пожелавший внедрять эту машину, хотя в последующем, почти всегда он был связан с вычислительной техникой (вспомним машины МАРС-УБ и Минск-22). Вместо Андрезена послали в Пензу Ульянову (тогда у неё была другая фамилия – Кириллина).

В 1958 году я хотел поступить на факультет усовершенствования в Московский Университет, на математический факультет.

Я остро чувствовал нехватку математических знаний, так необходимых в работе, хотя МАИ я окончил с отличием, и то, чему нас там учили, дало нам достаточно высокий уровень знаний, в том числе и по математике.

(Как говорили преподаватели, курс математики нам специально скорректировали, приблизив к университетскому, согласно Постановлению правительства, по которому мы получали повышенную стипендию, даже те, кто учился на тройки. Особенное внимание было уделено мнимым комплексным переменным и функциям).

Мы с Сашей решили, не теряя времени, продолжать учёбу. С этой целью получили первые в жизни характеристики. Поскольку мы ещё не успели особенно проявить себя ни в чём, характеристики были коротенькими.

Но вместо университета, мы с Сашей в 1958 году поступили на ФУДИ (факультет усовершенствования дипломированных инженеров), на факультет – «вычислительная техника» при МЭИ, который и закончили через два года.

В первый год своей работы я почти всё время находился в командировке в Пензе.

ХАРАКТЕРИСТИКА

На инженера лаборатории № 13 тов. Дудко Виктора Анатольевича,

1934 г. рождения, русский, член ВЛКСМ, образование высшее:

В 1957 году окончил Московский авиационный институт им. С. Орджоникидзе.

Тов. Дудко В. А. работает на предприятии почтовый ящик № 14 с 1957 года в должности инженера.

За время работы тов. Дудко В. А. проявил себя, как квалифицированный инженер в области быстродействующих вычислительных машин.

Тов. Дудко детально изучил устройства и принимает активное участие в наладке универсальной циыровой вычислительной электронной машины «УРАЛ». Знаком с элементами счётно-решающих машин дискретного непрерывного действия и с современными электронными приборами.

Тов. Дудко принимает участие в общественной работе, общественные поручения выполняет добросовестно.

Дана для представления в Московский государственный университет.

ЗАМ. ДИРЕКТОРА ПО КАДРАМ ПРЕДПРИЯТИЯ П/Я 14

(ТЕНИХИН)

10. 06. 58 г.

ПЕЧАТЬ

В Пензе я изучал электронно-вычислительную машину «Урал-1», а для того, чтобы командировочные получать по 2,60 руб. нужно было быть в командировке месяц, а затем её прерывать, иначе платили бы по 1,30 руб. в день. Начальству не нравилось, что, проработав в Пензе месяц, на 3–5 дней мы приезжали домой, а потом опять уезжали.

Письмо в Пензу из Дзержинки от Саши Смирнова.

23 октября 1958 года.

ЗДРАВСТВУЙ, ВИКТОР!

Получил твоё письмо, но вследствие хронического не желания что-либо делать, в народе почему-то называемого ленью, с ответом задержался. Наверное, я ещё подождал бы, но на твоё имя пришло письмо, которое я посылаю (в распечатанном виде, т. к. в конверт не влезает). Обратного адреса на нём нет, нет и фамилии. Очевидно, ты знаешь от кого оно. Стоит только – Каменец-Подольский.

О делах много писать не буду, т. к. Климов посвятит тебя в них. От себя добавлю, что мои производственные дела не блестящие, как и следовало предполагать.

Многое следует отнести за счёт снабжения. Сейчас, как и раньше, время от времени занимаемся физическим трудом. Некоторые переболели или болеют гриппом.

Несмотря на то, что, кажется, не было случая, чтобы я ушел с работы позднее 5-и часов, свободного времени не хватает. Регулярно езжу в УМЛ, был уже на 2-ух семинарах, и мои спокойные солидные выступления, очевидно, создали впечатление, что я занимался, и знаю нечто, что я не сказал, и, что не знает преподаватель, принесли мне зачёт.

А Горбачёв тоже ездит со мной. Кружок английского языка ещё не начал заниматься.

Вечером обычно читаю что-нибудь, или еду в Москву (раза 2 в 10 дней).

В МАЯХ меня научили играть в покер, а в самое неподходящее время (когда я был в командировке), и я часть командировочного дня потратил на совершенствование техники игры. Мой текущий счёт увеличился на некоторую сумму. Наконец-то я отомстил, наказав прилично местных «игрулей» – сначала на сто, а затем на 150.

Подтвердилось, что мы должны выступать отдельно в состязаниях. После моего выигрыша, они вообще перестали играть, так что ты можешь в некоторой мере успокоиться (разумеется, Б. Г. не должен этого знать).

Что ещё сообщить? Гришанин поступил в аспирантуру. Колосов (он имеет, как ты, очевидно, знаешь, близкое отношение к последнему достижению) по прежнему разъезжает по командировкам. На праздник, очевидно, скооперируюсь с ним (может быть, поедем к нему домой).

В первых числах ноября ожидаю твоего приезда (или прилёта). Климов, отдав дань моде, прилетел, и улетел, отдав руководящие указания).

Привет от Нины (она приходила к нам), Гали и Вали. Нина и Галя справлялись о твоих намерениях относительно празднования 40-ой годовщины.

Привет от сожителей – А. С.

Мне приятно отметить, что нам посчастливилось стоять у истоков создания и освоения в стране электронно-вычислительной техники, и внести свой вклад в её внедрении в разработку математического моделирования проектных и исследовательских работ по РДТТ.

Нам предстояло изучить многочисленные схемы машины, изучить функционирование отдельных узлов и ячеек, научиться находить, и устранять ошибки, чтобы машина стала работоспособной.

Мы начали постигать основы цифровой вычислительной техники на примере первой серийной машины Урал-1. Мы изучали схемы построения машины: двоичную и восьмеричную систему счисления, отдельные ячейки, алгебру логики, системы переносов и линии задержки, принципы пошагового выполнения различных операций и многое другое. Машина строилась на ламповой основе (почти в каждой ячейке была лампа), память на магнитном барабане, ввод осуществлялся с экспонированной киноленты, вывод только цифровой на бумажную ленту, шириной в 10 см. и т. д.

Машина потребляла большое количество энергии и поэтому требовалась большая холодильная установка. Машина оперировала либо с фиксированной запятой, когда все числа переводились в диапазон от нуля до единицы по абсолютной величине, и тогда скорость выполнения в среднем равнялась 100 операций в секунду, либо с плавающей запятой, когда для выполнения операций нужно сначала выровнять порядки чисел, а лишь потом выполнять арифметические действия. И тогда скорость выполнения операций существенно снижалась, чуть ли не на порядок.

В Пензе мы поселились в районе, примыкающем к заводу аналитических машин. Мы с Гамием жили у одной хозяйки, а Климов у другой, с ним впоследствии стал жить и Смирнов, который вошёл в нашу группу спустя некоторое время, после нашего первого приезда. Нам предстояло пробыть здесь несколько месяцев.

Бригадиром был назначен Климов Б. Г.

Бригада прослушала цикл лекций о структуре машины, её стандартных частях и основах технической эксплуатации.

Сначала мы учились: двоичное счисление и различные типы ячеек, их работа, соединение нескольких ячеек, схемы устройств и т. д. Пришлось вспоминать матлогику, её трансформацию в ячейки и отдельные схемы. Климов был педант и не пропускал ни одного занятия, кроме того, он дома постоянно занимался, изучая схемы. Гамий был тугодум, и пока не разберётся, ни о чём другом не думает и дальше не двинется. И только мы с Сашей, схватывали на лету материал и быстро шли дальше.

У нас с ним стало оставаться свободное время, которое мы изредка использовали для игры в преферанс. Один раз мы с ним, и другими такими же командировочными играли около двух суток подряд, не выходя из квартиры, без отдыха, и почти не питаясь. (От перенапряжения у меня впервые пошла кровь мочой – по молодости я тогда не сильно испугался). Такой случай был единичным. Я так долго больше не играл, а потом и совсем бросил играть.

Старшим и по возрасту и по положению назначили Климова, который стал постепенно прибирать нас к рукам и командовать нами. К концу командировки он официально был назначен начальником машины. Он стал собирать нас у себя на съёмной квартире. Жил он в двухэтажном домике, которых кругом было много (их строили пленные немцы, а может быть и не они!). Это был посёлок около завода.

У хозяев была дочка лет 17–18, на неё обратил внимание Борис.

Из-за его несносного характера и постоянных придирок, я решил насолить ему и «отбил» девочку у него.

После этого Боря стал реже приглашать нас к себе.

(Я поступил плохо по отношению к Борису, но зачем надо было обижать ни в чём не повинную девочку, влюбив её в себя?).

Эта нестыковка с Борисом дорого мне стоила. Мне стало труднее оформлять командировку, по завершении учёбы все, кроме меня, получили премию, а я в наказание был послан на месяц в колхоз на уборку урожая.

У хозяев Бориса в какой-то момент пол – потолок провалился на нижний первый этаж, при этом внизу никто не пострадал.

Борис Климов и я в Пензе на берегу озера

РСФСР

СОВНАРХОЗ

Пензенского экономического административного района

ПЕНЗЕНСКИЙ ЗАВОД СЧЁТНО-АНАЛИТИЧЕСКИХ МАШИН «САМ»

Пенза, Велосипедная, 13 Телефон: 27–01 Для телеграмм: Пенза, «САМ»

Расчётный счёт № 24006 в Заводском отделении Госбанка г. Пензы.

№ 27/8

26 мая 1958 г.

СПРАВКА

Дана Дудко В. А. в том, что он действительно окончил при заводе курсы стажеров для инженерно-технических работников по изучению

электронных цифровых машин типа «УРАЛ» т производственную практику по монтажу и наладке указанной машины.

На основании этого гр. Дудко может быть допущен в качестве инженера к наладке и эксплуатации машин «УРАЛ».

Гл. инженер завода………………………………………………………………/МАТКИН/

Нач. бюро подготовки кадров……………………………………………../БУХАРОВ/

На работе тоже были первые успехи. Окончились командировки в Пензу, где мы проходили обучение по освоению первой советской электронной вычислительной машины – УРАЛ.

В середине 1958 года мы получили ЭВМ Урал-1, и бригада из Пензы вместе с нашей монтировала машину в основном здании на первом этаже под кабинетом Жукова Б. П. и её налаживала и пыталась сдать её заказчику, т. е. нам.

В конце 1958 года мы должны были принять ЭВМ в постоянную эксплуатацию.

За каждым членом бригады был закреплён определённый участок работы:

– Климов Б. Г. – руководил всем комплексом работ и отвечал за отладку устройства управления,

– Дудко В. А. – отвечал за отладку арифметического устройства и устройства управления,

– Гамий В. А. – отвечал за накопитель на магнитном барабане,

– Смирнов А. В. – за блок питания и внешние устройства машины,

– Никитников А. С. – за работу механической части внешних устройств,

– Ульянова Л. А. – за внешние устройства и установку системы охлаждения на машине,

– Макаров В. В. и лаборант Погодина В. Н. – за ячейки ЭВМ,

– за работу охлаждающего оборудования – Никитников и Макаров Володя (поэт, будущий директор музея Маяковского).

Все мы работали в поте лица, а при необходимости, сколько надо, столько и работали.

После монтажа и наладки отдельных устройств и машины в целом, производилась сдача машины в эксплуатацию комиссии завода и института.

По регламенту, утверждённому Главным Конструктором Рамеевым, машину можно считать принятой в постоянную эксплуатацию, если она проработала двое суток без единого сбоя, решая стандартную заданную задачу.

Если же происходил сбой, то отсчёт времени начинался заново, после устранения заводчанами всех неисправностей. Так как машину довести до уровня бессбойной работы было достаточно трудно, то период сдачи затянулся надолго, и мы всё время должны были не спать. Приходилось дни и ночи проводить на машине – тогда я и закурил.

Если от 3 до 6 суток это можно было выдержать, то на большее нас не хватало, как и заводчан, и мы стали дежурить у машины по очереди.

В какой-то момент к концу марта машина проработала больше двух суток подряд и была нами принята в постоянную эксплуатацию.

Начались обычные будни.

После приёма машины, мы стали работатьпосменно. На ночь машину отключали, а утром включали, и начинали проводить профилактические работы, после которых отдавали машину программистам.

Кроме того, отвечая за арифметическое устройство и устройство управления, я во время отладок программ почти всё время сидел вместе с очередным программистом за пультом управления. Это позволило мне ещё лучше освоить, закреплённые за мной устройства, а также полностью освоить систему команд, что впоследствии привело к моей переквалификации: меня назначили руководителем группы программирования (и, заодно, операторами, которых вначале мы не разделяли по видам работ).

После сдачи машины в постоянную эксплуатацию, в преддверии Нового года, я решил чем-то отметить этот факт. ЭВМ выдавала результаты построчно на печать, на бумажную ленту, шириной 10 см и только в виде цифр. Я составил программу, которая напечатала заглавные буквы и цифры поперёк ленты. А ленту мы поставили из кальки. На ленте, длиной в 3–4 метра, было написано приветствие:

ЭВМ УРАЛ-1 ПОЗДРАВЛЯЕТ С НОВЫМ ГОДОМ!

К работе над приветствием я привлёк нашего начальника Климова Бориса и. Смирнова Сашу.

Ленту мы повесили вдоль лестницы, ведущей на второй этаж в кабинеты дирекции, надеясь, что руководство и, в частности, директор, её заметит. (Заметил ли он её или нет – мы не знаем). Это был первый опыт прорисовки букв символами-цифрами. На подобной печати большего добиться было нельзя, и мы её для этого больше не применяли. Как известно, несколько лет спустя, на широкой печати символами стали рисовать портреты. (А первый ролик на кальке хранился у меня около 20 лет).

На фотографии – ЭВМ УРАЛ-1

Пульт управления

За этим пультом я провёл многие месяцы и часы, во время наладки машины научился курить, и выкуривал в день по две пачки папирос «Беломорканал». Курил я года два, а затем бросил и уже в жизни никогда не курил.

СОБЫТИЯ 1959 ГОДА

В этом году я окончил Вечерний факультет Марксизма – Ленинизма.

Собранная нами машина – «УРАЛ – 1» начала работать в марте 1959 года. Вычислительная машина входила в отдел Победоносцева Ю. А., в лабораторию Гришанова В. И.

Ну вот, судьбоносная подсказка – начинать воспоминания о Великих Мира сего в области ракетостроения – с Юрия Александровича Победоносцева.

На фотографии – слева – Сергей Павлович Королёв, справа – Юрий Александрович Победоносцев.

ПОБЕДОНОСЦЕВ ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1907–1973)

Советский ученый в области ракетной техники.

С 1925 года работал в Центральном аэрогидродинамическом институте им. Жуковского.

С 1926 года учился на механическом факультете МВТУ, затем в Московском авиационном институте (окончил самолетостроительный факультет МАИ в 1930 году).

Один из организаторов ГИРД; под его руководством впервые проводились экспериментальные работы по созданию воздушно-реактивных двигателей, он – создатель нового метода расчета ракетных пороховых снарядов.

Коллектив, которым руководил Юрий Александрович, впервые в нашей стране осуществил создание сверхзвуковой аэродинамической трубы.

За разработку теории пороховых ракетных двигателей Победоносцеву вместе с группой других специалистов в 1941 году была присуждена Государственная премия.

Юрий Александрович был педагогом, преподавал в МГУ, МВТУ, МАИ, и других вузах. Воспитал многих учеников, которые работают в ракетно-космической промышленности.

В послевоенные годы Ю.А. Победоносцев продолжал работу в области ракетных двигателей на твердом топливе.

Эти двигатели нашли применение на ракетно-космических системах как двигатели аварийного спасения, разделения ступеней, торможения для схода с орбиты и мягкой посадки.

Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1967 г.), доктор технических наук (1949 г.), заслуженный деятель науки и техники (1967 г.), член-корреспондент Международной академии астронавтики (1968 г.).

На нашем предприятии Юрий Александрович Победоносцев работал с 1958 по 1973 год. Это был выдающийся человек и учёный.

Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники, член-корреспондент Международной астронавтической академии, лауреат Государственной премии СССР. Можно было только удивляться, как, обладая такой большой эрудицией, ему всегда была присуща скромность, отзывчивость, и большая выдержанность.

На работу, в наш институт его рекомендовал главный конструктор С.П. Королёв для развития работ в области ракетной техники.

С Королёвым Юрия Александровича подружились ещё, когда судьба свела их вместе, во время учёбы в МВТУ. После окончания института в 1930 году, они продолжили дружить всю жизнь.

1932 год был переломным в жизни Победоносцева. С.П. Королёв и Ю.А. Победоносцев, организовали в Москве при Центральном Совете Осовиахима СССР группу по изучению реактивного двигателя – ГИРД, в которой Юрий Александрович возглавил третью бригаду.

Специалисты этой бригады впервые в стане начали исследование и создание воздушно-реактивных двигателей прямоточного и пульсирующего типа.

В этот же период Юрий Александрович предложил в корпусе 76-мм снаряда разместить пороховой воздушно-реактивный двигатель (ПВРД) с твёрдым горючим, в качестве которого был применён белый фосфор. Созданные Ю.А. Победоносцевым снаряды с ПВРД были первыми, вторгшимися в область сверхзвуковых скоростей.

В 1935 году ГИРД вошел в состав вновь организованного института РНИИ и Ю. А. и полностью переключился на ракетную тематику.

С 1938 года внимание Юрия Александровича было сосредоточено на разработке нового ракетного оружия. Он по праву считается основоположником нового направления в науке – внутренней баллистике РДТТ.

Для сухопутных войск на основе реактивных снарядов М-8 и М-13 были созданы знаменитые системы залпового огня, которые во время войны получили название – «КАТЮША».

В конце 1941 года Ю.А. Победоносцев назначается исполняющим обязанности директора РНИИ, который перебазировался в г. Свердловск.

В 1946 году Юрий Александрович был назначен главным инженером вновь созданного института – НИИ-88, где вместе с С.П. Королёвым принял участие в развитии ракетостроения и становления новой науки – отечественной космонавтики.

В 1948 году была организована специальная академия для подготовки специалистов этой новой науки. Проректором этой академии по научной работе был назначен Ю.А. Победоносцев.

В 1956 году Юрий Александрович вернулся на работу в промышленность.

В 1958 году Ю.А. Победоносцев перешел на работу в НИИ-125 и возглавил отдел по разработке ракетных двигателей на твёрдом топливе с корпусами из нового материала – стеклопластика.

Под научным руководством А. Победоносцева была проведена отработка как самих двигателей в ОКБА–1 у С.П. Королёва, так и пороховых зарядов к ним. Им разработана оригинальная система управления этой ракетой с помощью специальных рулевых двигателей. Фактически он был идейным руководителем и научным консультантом созданной первой отечественной ракеты на твёрдом топливе (баллистическом порохе) РТ-1 и двигателей для неё. Ни одно из серьёзных конструктивных решений по этой ракете С.П. Королёв не принимал без консультации с Ю.А. Победоносцевым.

Особо следует отметить, что в НИИ-125, А. Победоносцевым впервые в стране был разработан пороховой двигатель для аварийного спасения космонавтов, отводящий блок с космонавтами в случае аварии при старте в безопасное место.

Мне приходилось встречаться с Юрием Александровичем ещё в годы учёбы в МАИ, где он читал лекции, на 1-ом факультете.

В НИХТИ моей лабораторией выполнялись расчёты на ЭВМ по его заданиям.

Однажды, (в 1962 году) случился казус.

Надо отметить, что не всегда было всё гладко в работе. Вот именно таким сбоем в работе был и этот случай.

На имя Соркина, в отдел которого тогда входила моя лаборатория, Юрий Александрович направил, не лестную для меня, служебную записку.

Сама записка от долгого хранения сохранилась плохо. Но исторический раритет – собственная подпись Победоносцева сохранилась отлично.

«Перевожу» содержание этой записки:

Начальнику отдела № 7

Тов. СОРКИНУ Р. Е.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

В марте с. г. лаборатории № 35 было выдано срочное задани на программирование системы уравнений для расчёта Р = f(T).

Несмотря на неоднократные напоминания со стороны лаборатории № 2 о срочности данной работы, программа до сих пор не отлажена, что задерживает проведение необходимых расчётов по машинам – «8К95».

Прошу Вас принять меры и выдать результаты решений по вариантам 8Л и 9Л не позднее 12 мая с.г.

9. V. 62 Начальник отдела № 2

ПОДПИСЬ………………………………………………/ПОБЕДОНОСЦЕВ/

Вот так, у меня сохранился «автограф» ПОБЕДОНОСЦЕВА, хотя и на такой, не совсем лестной, служебной записке.

Мне, за давностью лет, трудно точно сформулировать тематику работ, которой занимался Ю.А. Победоносцев в возглавляемой им лаборатории по проектированию РДТТ. Поэтому я дословно приведу воспоминания А.С. Давыдова, работавшего в этой лаборатории.

«…..Экспериментальные и теоретические работы, проводимые в то время в нашей лаборатории, позволили разработать, изготовить, и испытать модельный двигатель на твёрдом топливе с отсечкой тяги. Первое огневое стендовое испытание РДТТ с отсечкой тяги, осуществляемое путём вскрытия дополнительных отверстий в передней крышке двигателя с помощью детонирующего шнура и электродетонатора, было произведено 31 декабря 1959 года с положительным результатом.

Эта работа впоследствии (1959–1962 годы) позволила впервые в СССР создать ПРД на твёрдом топливе 10-кратного включения, конструкция которого была защищена авторским свидетельством на изобретение, и одним из авторов являлся Ю.А. Победоносцев.

На очередное огневое стендовое испытание этого двигателя Юрий Александрович пригласил С.П. Королёва. Сергей Павлович был потрясён эффектом «гашения» и повторного воспламенения порохового заряда в двигателе и сердечно поздравил всех нас с удачно проведённым экспериментом.

Задачи, решаемые нашими сотрудниками, уже не могли укладываться в рамках одной лаборатории. В 1960 году на базе первой лаборатории создаётся мощный отдел, в котором помимо проектно-конструкторской лаборатории (начальник лаборатории И.П. Путинцев) были организованы: лаборатория теплоизоляционных материалов (начальник лаборатории В.И. Фионичев) и лаборатория прочности (начальник лаборатории О.Н. Иванов).

Этот вновь созданный крупный научный отдел возглавил Ю.А. Победоносцев, но в связи с ухудшением здоровья он вынужден был перейти на должность старшего научного сотрудника.

С 1968 по 1976 год отдел возглавил к этому времени уже кандидат технических наук И.П. Путинцев.

С 1977 по 1991 год – кандидат технических наук, лауреат Государственной премии СССР О.К. Бобылёв.

А с 1991 года эстафету продолжения дела Путинцева принял кандидвт технических наук, лауреат Ленинской премии А.К. Яницкий.

Следует отметить, что под научным руководством Ю.А. Победоносцева многие сотрудники нашего предприятия (и не только нашего) защитили диссертации, и получили учёные степени. Это А.Т. Никитин, И.М. Кофман, В.Ф. Николаев, Л.М. Семёнов и другие.

Подлинной революцией в создании класса двигателей явилось применение стеклопластиков в качестве силовой оболочки корпуса двигателя. Первенцем такого класса двигателей была многофункциональная ПТДУ (1959–1965 годы), корпуса двигателей которой были изготовлены из стеклоткани. Эта установка в 1965 году впервые была использована в космическом объекте для посадки спускаемого аппарата, в народно-хозяйственных и в космических объектах типа «Бион», «Кубань», «Терек» и др. С помощью этой ПТДУ осуществлялась надёжная посадка спускаемого аппарата с космическими путешественниками – маленькими обезьянками.

По инициативе Ю.А. Победоносцева большая группа конструкторов из КБ С.П. Королёва была приглашена к нам в отдел для стажировки и проектирования ряда двигателей со стеклопластиковыми корпусами, например, для межконтинентальной ракеты. Эта работа завершилась лётными испытаниями двигательной установки с положительными результатами.

Не могу не отметить ещё один вклад Ю.А. Победоносцева в работы по внедрению пороховых двигателей в программы освоения космического пространства.

19 декабря 1971 года газета «Правда» сообщила о большом достижении советской космической науки и техники – «об успешной работе комплекса М-71», в котором для посадки спускаемого аппарата на планету МАРС были использованы семь типов РДТТ, полностью разработанных в кратчайшие сроки по заданию НПО им. Лавочкина в отделе Ю.А. Победоносцева. Эти двигатели были изготовлены, прошли этап стендовой отработки и были реализованы в космическом объекте «МАРС».

8 октября 1973 года во время полёта в Баку на самолёте, на Международной конференции по астронавтике Ю.А. Победоносцев скоропостижно скончался.

Его сердце перестало биться на боевом рабочем посту…………».

Мне иногда казалось странным – весь мир знает С.П. Королёва. И редко упоминается имя этого не менее великого учёного – Юрия Александровича Победоносцева. Может быть, это связано с секретностью работ в то время. А сейчас?

От общения с ним, у меня остались самые тёплые воспоминания. Коллектив моей лаборатории проводил тысячи расчётов по многим разработкам института, в том числе и для отдела Ю.А. Победоносцева. Но мы были лишь маленькими винтиками большого сложного научного организма, называемого – НИИ.

Но попробуйте вынуть и выбросить хоть один из винтиков, то…?

Часть 2 Первые шаги

СОБЫТИЯ 1960 ГОДА

Вернёмся к нашим проблемам.

Мы с Сашей Смирновым всё время рвались к получению новых, нехватающих нам в работе – знаний.

В этом 1960 году мы с ним поступили слушателями факультета усовершенствования инженеров Всезоюзного заочного энергетического института.

А знаний действительно не хватало…

Если саму машину ЭВМ УРАЛ-1 мы изучили «до винтика», то «умственные» способности этой машины были для нас во многом – загадкой. Хотелось отметить, что как использовать ЭВМ не знал никто, да, и особенного опыта и в стране не было. Поэтому первую программу пришлось составлять мне, Саше Смирнову и Б.Г. Климову.

Нигде никогда никакие события не обходятся без мистики. Особенно, если в событиях участвуют любые механизмы, в том числе и – ЭВМ.

Я сам не мог объяснить – что происходит на самом деле.

При эксплуатации машины Урал, когда я входил в машинный зал, часто происходил сбой машины при выполнении операции деления.

Мурашки бежали по коже. Я вхожу в машинный зал. Останавливаюсь, поворачиваюсь в сторону машины. И она в этот момент сбоит. Как будто узнаёт меня и – приветствует.

Естественно, я участвовал активно в сборе этой ЭВМ, затем в наладке и запуске. Знаю каждый её «винтик». Более того – я постоянно общаюсь с машиной на программном уровне, можно сказать – языке…

Но, предположить, что машина узнаёт меня и общается со мной? Иногда начинало в такие моменты казаться, что у меня «едут набекрень мозги».

Стал исследовать этот «феномен» Поскольку я отвечал за за работу АУ (арифметическое устройство), мне удалось, наконец, установить причину этого явления и найти схемную неисправность. На ежегодной конференции пользователей ЭВМ Урал, мы с А.В. Смирновым доложили об этой ошибке в схеме (мы надеялись, что в следующих экземплярах ЭВМ она будет устранена, а в действующих – каждая организация это должна была сделать сама).

Электронно-вычислительная машина «Урал-1» была маломощной машиной первого поколения. Она была ламповая. Полупроводниковых элементов было немало, но основу элементной базы составляли лампы, ненадёжные элементы, часто выходящие из строя. Машина строилась на двоичной системе. С машиной было дано большое количество техдокументации по всем устройствам машины и всему комплексу в целом. Находилась она постоянно в комнатушке у Климова и он очень неохотно с ней расставался, из-за чего часто возникали споры.

Перед поступлением машины, предприятие должно было подготовить помещение (извечная проблема – наличие помещения, которая вставала перед всеми, кому были занаряжены ЭВМ и другие технические устройства). Нам выделили помещение, расположенное на первом этаже основного здания в конце коридора под кабинетом директора и его секретаря. Окна выходили на улицу. В то время здание было частью периметра предприятия и вход одно время был даже с улицы посередине здания. Из окна нашего дома, с третьего этажа из нашей комнаты была видна тыльная сторона нашей машины. Было видно, есть ли свет в помещении, или нет. Если темно, значит, никто не работает. В другом конце коридора первого этажа находилась столовая. Со временем вход со стороны улицы закрыли, а затем и поставили в двух метрах от здания забор.

На машине «Урал-1» можно было программировать задачу либо с фиксированной запятой, масштабируя всё, в том числе и промежуточные данные от 0 до 1, либо с плавающей запятой без масштабирования, но, не превышая заданных порядков, при этом скорость выполнения арифметических операций снижалась на порядок.

Самое интересное заключалось в том, что решать на машине задач мы не умели, да и самих задач не было, и программистов тоже не было. С первых же шагов освоения нашей машины УРАЛ-1 выяснилось, что нужны программисты – специалисты по переводу математической задачи (алгоритма) на язык машины и последующей расшифровке результатов расчёта.

Итак, возникло несколько проблем сразу:

Первая. На предприятии было много задач, которые нужно было решать, но постановщики задач не умели их математически грамотно формулировать. На словах задача есть, а математически правильно и связанно изложить её никто не умел. Этому надо было учиться.

Вторая. Если задача математически сформулирована, надо было составить последовательность её выполнения – т. е. иметь алгоритм её выполнения, кроме того, надо было подобрать численный метод её решения.

Третья. Любую задачу и любой алгоритм надо было записать в кодах команд машины, т. е. запрограммировать.

Четвёртая. Полученные результаты надо было расшифровать, превратить в удобную для работы форму.

Для решения 3-ей проблемы мы стали набирать преподавателей математики и физики, предполагая, что им легче будет осваивать систему команд машины, и записывать алгоритм в этой системе.

В конце 1958 года мы приняли на работу учителей математики: Андрееву В. П., Бойко Р. Д. и Иванькову В. Т., которые в следующем году проучились на курсах по программированию при МЭСИ, получив специальность математик-программист.

А в 1959 году к нам пришли – Качуровский Р. И. и Даниленко Р.В. Из них первый уволился почти сразу для продолжения учёбы в аспирантуре, а вторая после окончания курсов по программированию, перешла в соседнюю лабораторию к Гамию.

Надо отметить, что курсы и госуниверситеты в тот момент, да и некоторое время спустя, ещё не имели собственных ЭВМ и поэтому, практики работы на машинах не было, а всё обучение сводилось к работе на бумаге, проверить которую на ЭВМ не было никакой возможности. Правда, и нашим учителям курсы давали только общие знания по основам программирования.

Меня назначили ответственным за них, хотя я ещё продолжал технически обслуживать машину.

В результате всё это вылилось в организацию группы программирования. Мне пришлось на практике за пультом управления машины помогать всем им – программистам осваивать систему команд «Урал-1».

Но этого тоже было не достаточно, необходимо было начать осваивать численные методы решения конкретной задачи, и этому мы начали учиться по скудным описаниям или по толстым монографиям, в то время далёким от практики.

Нам нужна была конкретная задача, и нас обязали найти на предприятии постановщиков практических задач.

Хочется особо отметить, как одного из первых ухватившегося за идею использования ЭВМ в научных разработках – Томаса Фёдоровича Беляева.

ТОМАС ФЁДОРОВИЧ БЕЛЯЕВ

Томас Фёдорович Беляев родился 20 июля 1920 г.

В 1937 году окончил Архангельскую единую трудовую школу.

В 1942 г. – окончил Военную Академию химической защиты. Участвовал в Великой Отечественной войне.

Томас Фёдорович Беляев по 1965 годы был заместителем директора по опытно-конструкторским работам НИХТИ.

Работал с 1965 по 67 г. г. в 3-ьем Главном Управлении Министерства машиностроения СССР.

Т.Ф. Беляев – доктор технических наук, Лауреат Государственной премии СССР 1976 г., заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации, награждён орденом Ленина и медалями.

Его основными работами являются: обоснование температурных диапазонов эксплуатационных систем, твёрдотопливные заряды к стартовым двигателям зенитной системы.

В годы войны Томас Фёдорович занимался проблемами производства ракетных зарядов и порохов к реактивным снарядам советской армии.

При его участии было создано более 35 ракетных систем, в том числе твёрдотопливные заряды к стартовым двигателям зенитно-ракетного комплекса дальнего действия С-200, зарядов к системе залпового огня, зарядов к активно-реактивным артиллерийским системам.

Он автор 40 печатных трудов, 30 изобретений, более 200 отчётов по НИР. При всех этих – довольно жёстких, по сути, работ и тем, он увлекался поэзией.

Т.Ф. Беляев был один из первых, кто сформулировал задачу для решения её на ЭВМ. Задача касалась температурных полей, и нужно было просчитать большое число вариантов для построения номограмм. После Беляева Т. Ф. – Валентин Николаевич Фоменко сформулировал задачу – по процессам нестабильного горения.

Первые внутрибаллистические задачи сформулировали – Юрьев Б.С, – по подбору воспламенителя и расчёту начала воспламенения, и Кунцев М. Г. (задачу не помню). Предложил нам в качестве численных методов решения обыкновенных дифференциальных уравнений на машине – метод Рунге-Кутта и метод Адамса профессор Оппоков Г. В., в это время работавший на предприятии консультантом. Сами численные методы им были описаны ещё в 30-х годах. (В последующем для каждого типа машин были созданы типовые стандартные программы этих численных методов решения на ЭВМ обыкновенных дифференциальных уравнений, и они придавались как составная часть программного обеспечения, тогда называемого математическим). Он первым решал внешнебаллистическую задачу одним из перечисленных методов для составления множества таблиц.

Группа Воробьёва, решая термодинамическую задачу, попыталась её еревести на машину Урал-1. Программу составляла Иванькова В.Т. Для 4-х элементов задача была составлена и работала.

Пятиэлементная задача уже с трудом реализовывалась на этой машине. А для практики в то время необходимо было считать шестиэлементную, чтобы не проводить работы на ЭВМ БЭСМ-1. А БПЖ требовал и большего. БПЖ – Борис Петрович Жуков. Но сокращённо все его называли – БПЖ.

И у Беляева Т. Ф., и у Кунцева М. Г. постановки задач были не вполне удачными для реализации их на ЭВМ.

Наконец, была поставлена задача, сформулированная Юрьевым, но не сумевшим её правильно записать – это была задача о подборе навески воспламенителя (что было темой его последующей диссертации). Но математически правильно он её не сформулировал, и, вероятно, не учёл каких-то физико-химических процессов, что не всегда позволяло правильно подобрать навеску. Это удалось, сделать Р.Е. Соркину, пришедшему в институт в 1959 году. С приходом в лабораторию Соркина Р. Е., в 1959 году резко увеличилось число задач. Наша тихоходная машина начала работать в две, а потом и в три смены.

Соркин Р. Е. составил систему уравнений, решение которой позволило с приемлемой точностью подбирать навеску воспламенителя (марку пороха и вес) для любого заряда РДТТ. Именно, с решения этой задачи и началось освоение электронно-вычислительной машины у нас в НИИ. А институт получил постоянного постановщика всё усложняющихся задач.

Приход Соркина означал огромный сдвиг в поставленных проблемах. Хотя Р.Е. Соркин в то время говорил, что он быстрее и точнее просчитает один – два варианта, чем мы это сделаем на ЭВМ, но для расчёта многочисленных вариантов – без ЭВМ не обойтись (это утверждение он часто демонстрировал, когда возникали какие-то спорные моменты при отработке конкретных изделий).

Саша Смирнов вспоминает: – «В 1959 году в нашу лабораторию № 18 был принят на работу старшим научным сотрудником Р.Е. Соркин.

Вхожу в машинный зал, а за столом в углу сидит уже немолодой мужчина и что-то пишет на листках бумаги, не обращая внимания на стоящий в зале довольно-таки большой шум от работающей вентиляции. Тогда мы не знали, что это тот человек, который вскоре будет направлять, и определять нашу жизнь и не только нашу, но и постепенно повернёт институт лицом к математическому моделированию процессов и явлений, к всемерному использованию вычислительной техники в практике своей работы».

Часть 3 Рувим Евелевич Соркин

Упомянув имя Соркина Р. Е., и вспоминая всё, что связано с ним, хочется в моём повествовании уделить ему особое место.

Водной из наших книг под названием «СОЗИДАНИЕ – 1963 год» я посвятил Рувиму Евеличу большой раздел, а здесь просто приведу свою статью, которую я, по просьбе редакторов, подготовил для включения в книгу о Р.Е. Соркине.

К сожалению, по непонятной для меня причине, представленный мной материал был включён в книгу – «О ЖИЗНИ И НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Р. Е. СОРКИНА» в сокращённом виде. Здесь же я привожу свою статью полностью. Кроме статьи в книге о Соркине есть две фотографии, на которых рядом с Рувимом Евеличем находимся – Я, Лёша Липанов и Фоменко Валентин Николаевич.

На фотографии слева направо: Соркин Р. Е, я (Дудко В. А.), Липанов А. М. и Фоменко В. Н.

На фотографии слева на право: Р.Е. Соркин, я (Дудко В. А.), К.А. Быкова и Фоменко В. Н.

МОЯ СТАТЬЯ, КОТОРУЮ Я НАПИСАЛ ДЛЯ ВКЛЮЧЕНИЯ В КНИГУ О СОРКИНЕ…

«Время распорядилось так, что сегодня, вспоминая нашего Учителя, мы – его ученики, уже сами убелённые сединой, приносим ему слова восхищения и благодарности.

Лично я Р.Е. Соркину обязан очень многим. Так уж получилось, что мы жили в одном доме, и на работе наши кабинеты были рядом. Поэтому чувство дружеской опеки, необходимой поддержки и помощи в любую минуту я ощущал постоянно.

Дом, в котором мы жили, стоял параллельно основному зданию предприятия. Дом славился тем, что в нём жили многие руководители и ведущие специалисты нашего института. Соркин Р. Е. тоже жил в этом доме. Из окон нашей комнаты, поздно ночью в одном из редко освещённых окон второго этажа предприятия, можно было увидеть силуэт Р.Е. Соркина, работающего за своим столом. И я также, в период написания кандидатской работы, а позднее и докторской, тоже просиживал в своём кабинете почти до рассвета.

Р.Е. Соркин был руководителем моих научных работ, и поэтому, я мог в любое время обратиться к нему за советом и помощью. Не было случая, чтобы он отказал мне в этом, сославшись на занятость.

Непосредственное влияние Рувима Евелевича лично сказалось на моей судьбе. Во многом я брал пример с него. Он был необычайной трудоспособности. Когда бы не заглянул в его кабинет, можно было увидеть его или склонившегося над записями, либо что-то объясняющего специалистам, сидящим вокруг его стола. Кроме того, Рувим Евелевич не отдыхал и дома, так как каждое утро приносил с собой исписанные листы с набросками мыслей или готовые выкладки своих идей, которых у него было так много, что он их еле успевал записывать. Почерк у него был, мало сказать – плохой, он был трудночитаемым. Поэтому каждое утро в его кабинет приходила Калерия Андреевна Быкова, и, сидя рядом с шефом, переписывала с его текстов всё начисто. Он, обсуждая с ней написанное, попутно корректировал и уточнял записи. Я тоже заходил почти каждый день к нему в кабинет, чтобы получить задание на программирование, или на проведение расчётов на ЭВМ. Поскольку задания рождались по ходу обработки его черновых записей, я невольно присутствовал при процессе логического мышления великого ума учёного с большой буквы. Причём, всё это происходило без какого-либо пафоса, просто лилась мысль. Попутно были рассуждения, казалось бы, не совсем по теме, а потом – вывод. И этот вывод каждый день был маленьким открытием, продвигающим вперёд науку по теории внутренней баллистики РДТТ.

В то же время Соркин так просто вёл себя с нами, молодыми специалистами и руководителями, что порой мы не чувствовали, да в то время и не осознавали, что рядом с нами Учёный, Учитель, Человек ХХ – го века с большой буквы.

Я проработал на предприятии почти 18 лет. Из них 10 лет непосредственно под руководством Р.Е. Соркина, и пять лет – рядом с ним, когда он ушёл с должности начальника отдела, освободившись от административной работы, посвятив всё своё время научной деятельности. Опыт, который я получил, работая под руководством Р.Е. Соркина, позволил мне, молодому специалисту, вскоре стать начальником лаборатории, защитить кандидатскую диссертацию, подготовить докторскую, и, в дальнейшем, после ухода из института, стать директором Всероссийского проектно-технологического объединения по внедрению АСУ, а последние 10 лет моей рабочей деятельности – заведующим кафедрой, а затем проректором по учебной работе.

Почти с первых дней моя работа на предприятии была связана с вычислительной техникой. В 1959 году была сдана в эксплуатацию ЭВМ Урал-1.Поскольку эта машина была первой, специалисты предприятия не были готовы к её использованию. Машина простаивала. Только с приходом Соркина Р. Е. на предприятии стали ставиться и решаться на базе ЭВМ задачи, соответствующие профилю института.

Вскоре машинного времени «Урал-1» не стало хватать, и мы вынуждены были арендовать машинное время на ЭВМ «М-20» в ЦАГИ г. Жуковского.

Жизнь ставила предприятие перед необходимостью применять математическое моделирование процессов и явлений. И надо отдать должное, что Р.Е. Соркин был не только генератором этих идей, но и горячим сторонником внедрения их во многих подразделениях института и завода. Это поставило лабораторию программирования перед необходимостью проведения работ по отработке вариантов типовых задач по десяти направлениям.

С этой целью мы выпустили каталог задач, решаемых на ЭВМ. Это позволило заинтересовать многие подразделения института в возможности использования ЭВМ в своей повседневной работе. При поддержке Р.Е. Соркина удалось организовать работу операторов по подготовке и решению вариантов задач за пультом ЭВМ в три смены. Для этого мне пришлось разработать и ввести в действие нормативы на все виды работ операторов, которых к середине 70-х годов было уже более 25 человек. В результате это вылилось в то, что мы в течение ряда лет решали более 10 000 вариантов типовых задач в год.

По предложению Р.Е. Соркина 6 января 1962 года в институте был создан расчётно-теоретический отдел в составе трёх лабораторий.

После ЭВМ «УРАЛ-1» в институте были последовательно введены в эксплуатацию ЭВМ всех поколений (М-20, М-220, М-222, БЭСМ-6, ЕС-1020, АССВТ).

В дальнейшем, на базе ЭВМ разрабатывались, и внедрялись: САПР (система автоматизированного проектирования) РДТТ, АСУП (система автоматизированного управления предприятием), система подготовки управляющих программ для станков с ЧПУ (числовым программным управлением), система СПУ (сетевого планирования и управления) изготовления изделий, а также для строительства и некоторые другие.

Одними из первых в отрасли, на ещё не совершенной технике, мы осуществляли передачу информации по каналам связи, разработали, и внедрили систему «жесткого» диалога человек – машина.

В коротких перерывах во время работы, Рувим Евелевич много курил и, для разрядки, рассказывал нам анекдоты. Рассказывал он анекдоты обычно про евреев, смачно, и с таким юмором, что не смеяться было просто нельзя. Рассказывал также о начале войны, когда он работал в Москве в ГРАУ, и о нехватке порохов для патронов и снарядов, о встречах тогда с Н.С. Хрущёвым бывшим тогда первым секретарём МГК. Он часто рассказывал нам что-нибудь трогательное о своих детях. Рувим Евелевич беззаветно любил своих детей и жену.

Мария Андреевна была очень красивой женщиной. Всегда спокойная, рано поседевшая, она всегда светилась какой-то необыкновенной добротой и вниманием. Можно с уверенностью утверждать, что на протяжении всей жизни, она была не только хранительницей семейного очага, но и верным, всё понимающим другом Рувима Евеливича.

Конечно, все эти продолжительные беседы и обсуждения разных проблем в кабинете Р.Е. Соркина не прошли для меня бесследно. Освоение вычислительной техники и программирование не стали для меня единственной целью в работе. Они, как бы заняли второстепенную, обеспечивающую часть проблемы.

А основным двигателем моих мыслей и идей стала цель – реализовать на базе ЭВМ решение задач, чаще всего не стандартных и не традиционных, в разных областях науки и техники, которые развивались, и реализовывались в институте с помощью Р.Е. Соркина и других учёных института.

Рувим Евелевич посоветовал мне заняться одной из практических проблем, которой я буквально заболел. Была проблема определения газоприхода проектируемого заряда, сводящаяся к задаче определения поверхности горения заряда твёрдого топлива в зависимости от свода. При постоянной по объёму скорости горения эта задача превращалась в задачу перемещения отрезков прямых и дуг окружностей, т. е. в обычную задачу геометрии. Я увлёкся этой проблемой, и стал разрабатывать методику расчёта для ЭВМ, для частного случая осесимметричного заряда.

В постановке этой задачи участвовала Н.А. Иванова, а также программист – В.Н. Таламанова (Ларионова), которая составила программу, и совершенствовала её более 10 лет. Практически ей удалось сделать такую программу, один вариант которой решался на ЭВМ БЭСМ-6 менее одной секунды, что впоследствии дало возможность использовать её в системе автоматизированного проектирования. Программа стала типовой, и многие отработчики широко использовали её при проектировании зарядов. Однако, для общего случая произвольной формы заряда (щелевого, звёздообразного и других) единого решения найти нам не удалось, и мы в этих случаях использовали наработки АНИИХТ – метод случайного поиска. К сожалению, он требовал много машинного времени (от нескольких минут до нескольких часов), да и точность была не высокой. Надо отметить, что любое изменение скорости горения по объёму заряда, ставило нас перед необходимостью переходить к зарядам общего вида.

Нам удалось разработать методику расчёта зарядов общего вида с переменной скоростью горения – метод разгорающихся сфер (или эллипсов), который требовал затрат огромного количества машинного времени. Все эти проблемы нашли своё отражение в выпущенной мной монографии. Она же легла в основу докторской диссертации, научным руководителем которой был Р.Е. Соркин.

Диссертацию я написал, но не защитил в связи с переходом на другую работу.

Р.Е. Соркин всячески поддерживал молодых специалистов, помогал им не только советами, но реально учил их работать, и жить по справедливости. Со многими из нас он находил время и проводил «душеспасительные» беседы. Я думаю, многим это пошло на пользу. Человек не может жить вне общества, вне коллектива. Р.Е. Соркин был не только руководителем огромного коллектива, но и основным стержнем, мозгом его, вечным двигателем. Хотелось бы назвать основных его сподвижников и помощников. Рядом с Р.Е. Соркиным работало много руководителей среднего звена: В. А. АКСЕЛЬРОД, А. М. ЛИПАНОВ, В. А. ГАМИЙ, В. Н. ФОМЕНКО, В. Н. КОВАЛЁВ, и другие. Р.Е. Соркин вырастил большую плеяду учеников. Он также заботился и о подрастающем поколении. Он поддержал нас в намерении открыть в школе № 32 класс по подготовке вычислителей-программистов, в котором преподавали наши сотрудники: В.Н. Бойко, Б.Н. Норель, В.В. Урядова. Выпускники затем легко поступали в ВУЗы, а некоторые вернулись после окончания к нам, как, например, Н.И. Малашина, ставшая отличным программистом.

В той большой работе, которую под руководством Р. Е. СОРКИНА выполняла моя лаборатория, мне помогали руководители групп: В. Т. ИВАНЬКОВА, которая была моим заместителем, Н. А. ИВАНОВА, Г. М. УСОВА, Э. Д. СОЛОВЬЁВ, В. А. ШАВРИН, бригадир операторов В. А. ДМИТРОВА, старшие инженеры и инженеры: В. П. АНДРЕЕВА, Н. П. ИВАНОВА, М. В. ТЕРЕНТЬЕВА, В. И. ЛАРИОНОВА, Л. П. КАРМАНОВА, Е. Н. НИКИТИНА, В. А. ЧЕКАЛИНА, Л. А. КОЗЛОВСКАЯ, Н. С. ЧАПЦОВА, Л. И. ФИРСОВА, Г. В. ВОРОНКОВА и многие другие (всего около 100 человек).

В нашей работе нам всегда помогали сотрудники соседней лаборатории:

А. В. СМИРНОВ, Р. Н. ГАЙНАНОВ, Н. С. НИКИТНИКОВ и другие.

Оглядываясь назад, оценивая выполненную нами всеми огромную работу, мы все вспоминаем Рувима Евеливича Соркина с огромной любовью и благодарностью.

Ну, вот, так неожиданно получилось, что, вспомнив Р.Е. Соркина, пришлось перечислить основные моменты моей работы и нашей общей деятельности. Но иначе и нельзя, потому что в каждой толике нашего труда, и маленьких или больших достижений – Рувим Евеливич присутствовал своей наукой, дружбой, помощью, участием и заботой. Я думаю, что вправе сказать от имени всего нашего коллектива – МЫ ЧТИМ ПАМЯТЬ НАШЕГО УЧИТЕЛЯ, УЧИТЕЛЯ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!»…

Книга о Соркине Р. Е. вышла в 2007 году. Поэтому в моей статье, которую я готовил для включения в эту книгу – упоминаются события, касающиеся моей работы в НИХТИ – в разные года. Получилось, что мы убежали «вперёд паровоза», упоминая о событиях, которые произошли позже 1960-года. Но в статье о них упомянуто кратко, а в последующих книгах «СОЗИДАНИЕ» будут подробные поэтапные шаги нашего освоения советских электронных вычислительных машин и решения на них сложнейших задач – от СПУ до САПРА…

А в этом году для меня лично произошло важное событие – по совету Рувима Евеливича Соркина я поступил в аспирантуру.

У меня сохранилась характеристика, на которой стоят подписи треугольника отдела. Почему-то был подписан рукописный текст характеристики, который потом остался у меня. Официальные документы, поданные в аспирантуру вместе с моим заявлением, конечно были представлены в напечатанном виде.

Часть 4 Александр Семёнович Бакаев и Шарашка

Александр Семёнович Бакаев

Начать рассказ о деятельности коллектива, в котором я проработал 18 лет, надо с истории предприятия, куда я пришел молодым специалистом.

Работая, где бы то ни было – нельзя не поинтересоваться тем, что было здесь до тебя и что будет после тебя, когда ты вложишь в будущее этого предприятия свои знания и усилия…

Вот и я постепенно знакомился с людьми, работающими рядом со мной – учёными и специалистами своего дела и ветеранами института, где они проработали почти всю свою жизнь.

История института оказалась такой захватывающе интересной, а люди, создававшие эту историю – самоотверженными героями советской эпохи.

Ну, и, конечно, мне было интересно глубже влезть в суть проблем, которые стояли перед институтом, узнать о разработках и задачах предприятиях. Без этого невозможно было бы заниматься внедрением вычислительной техники в разработки и проектирование РДТТ (ракетных двигателей на твёрдом топливе).

Среди корифеев – разработчиков порохов, в первую очередь, конечно, нужно отдать долг уважения – учёному и очень хорошему человеку с трудной судьбой – Александру Сергеевичу Бакаеву.

Всё начиналось с опытно-исследовательского завода № 512 (ОИЗ-512), на базе которого впоследствии вырос крупный научный центр пороховой промышленности.

Посёлок Дзержинский, расположенный в ближнем Подмосковье известен знаменитым Угрешским монастырём, в котором долгие годы располагалась колония имени Дзержинского.

Трудовая коммуна № 2 имени Дзержинского создала производственную базу, которая включала пять заводов: электрощитовой, вентиляторный, радиоаппаратуры, музыкальных инструментов и станкостроительный. Все эти заводы находились тогда на сегодняшней территории института.

В 1940 году вышло Постановление правительства о передаче производственной базы трудкоммунны посёлка им. Дзержинского Наркомату боеприпасов для организации производства корпусов снарядов и их снаряжения.

В ПРИКАЗЕ говорилось…

«В связи с окончанием опытных и экспериментальных работ на заводе № 98, проводимых специалистами 4-го спецотдела НКВД СССР, и необходимостью проведения новых разработок в области нитроглицериновых порохов начальнику 3-го ГУ Наркомата боеприпасов организовать по согласованию с руководством 4-го спецотдела НКВД на заводе № 512 Особое техническое бюро в составе специалистов 4-го спецотдела НКВД и работников НКБ».

В архиве сайта «Энциклопедия Угреши» хранится книга Б.К. Громцева – «Организация и развитие завода 512». arhiv/zavod-512.rar и не только об этом…

Борис Константинович Громцев, написавший книгу о заводе 512 – один из крупнейших учёных специалистов в области технической химии, химической технологии, оборудования и управления технологических процессов.

В НИХТИ проработал всю свою жизнь: начальником смены, начальником цеха, Парторгом и затем – первым заместителем Генерального директора – главным инженером. В этой должности он находился 28 лет.

Есть книга «О прошлом», где также много воспоминаний об истории и значении работ, выполняемых в Особом техническом бюро.

Книга – «О прошлом» есть и у меня дома.

Многие материалы об истории завода 512 и другие, хранящиеся в Энциклопедии Угреши, с которыми мы знакомим Вас – подготовлены Л.А. Гавриловой.

Трудовая коммуна № 2 имени Дзержинского создала производственную базу, которая включала пять заводов: электрощитовой, вентиляторный, радиоаппаратуры, музыкальных инструментов и станкостроительный.

На созданной базе Наркомат боеприпасов создал завод 512 по выпуску осколочных и зажигательных снарядов и взрывателей к 23-мм авиационной автоматической пушке. Первая опытная партия корпусов была изготовлена в мае 1941 года.

Все перечисленные заводы находились на территории нашего института. И только Станкоинструментальный завод располагался на территории 1-го завода(Опытный завод химического машиностроения – ОЗХМ).

По решению ГКО к 20 февраля основное оборудование и личный состав были эвакуированы в Новосибирск.

Для эксплуатации оставшегося энергохозяйства и управления коммунальными службами был создан филиал завода 512.

25 декабря 1941 года принимается решение ГКО № 1060 о плане производства снарядов М-8 и М-13 на базе московских предприятий с началом их выпуска в 1 квартале 1942 года.

Наркомат боеприпасов обязывает завод 512 организовать производство зарядов к снаряду М-13 на базе оставшихся мощностей завода 512.

Уже 15 декабря на завод пришли первые специалисты А.И. Старостин, В.О. Морозов и С.А. Мекалина.

15 января 1942 года филиал завода 512 переименован в завод 512 и ему установлен производственный план по выпуску зарядов к РСЗО М-13 и минометам 82-мм и 120-мм с использованием устаревших порохов.

По распоряжениям СНК СССР и НКБ на заводе 512 к 15 сентября 1942 года должно быть создано производство зарядов из пороховой массы собственного изготовления.

Для формования зарядов впервые в мире предусматривалось использование шнек-прессов, разработка которых производилась репрессированными специалистами А.С. Бакаевым, А.Э. Спориусом, Б.И. Пашковым, Ф.М. Хритининым и др.

6 марта 1943 года были получены первые шашки М-13 из пороховой массы собственного производства.

Особое значение в судьбе завода 512 имеет Постановление правительства № 6261 от 28 июля 1944 года о реорганизации завода 512 в опытно-исследовательский завод по развитию и внедрению на заводах отрасли шнековой технологии производства баллиститных порохов.

На заводе расширяются работы по совершенствованию шнек-прессов, по выбору рационального способа сушки порохового полуфабриката, по созданию полунепрерывного, а затем и непрерывного процесса изготовления пороховой массы. Начинаются исследования по разработке новых рецептур порохов. Большую роль в проведении опытных работ сыграли специалисты Особого бюро, переведенного с завода 98 в июле 1943 года.

В 1943 году был запущено первое в стране производство баллиститных порохов по непрерывной технологии.

Разработкой нового оборудования для изготовления пороховых зарядов занимались репрессированные специалисты различных особых технических бюро (ОТБ) совместно с вольнонаёмными специалистами.

Пуск оборудования сопровождался многочисленными авариями.

Но уже в мае начался выпуск зарядов.

За время работы ОТБ–12 и завода 512 самыми крупными были две аварии.

Первая ария произошла на фазе приготовления пороховой массы.

Разрабатывались дозаторы для полузаводской установки непрерывной «варки» пороховой массы. И вот, во время модернизации способа изготовления пороховой массы, 3 мая 1945 года при монтаже нового оборудования в мастерской «варки» цеха № 4 произошел взрыв.

При взрыве погиб вольнонаемный слесарь И.Д. Прокофьев. Тяжело пострадала Н.К. Воловинская, Б.И. Пашков и А.А. Гоголин. Многие получили тяжелые травмы.

Вторая авария произошла в химической лаборатории. Здесь пострадали В.М. Леонов и С.В. Волков, а лаборантка Аня – погибла.

Н.К. Воловинская была не только ранена, но и – контужена. Она провела 8 месяцев в больнице, около четырёх – на амбулаторном лечении, и, как следствие – инвалидность.

Она вспоминает…

"На работу вышла весной 1946 года и начала заниматься научной работой под руководством Б.И. Пашкова и профессора А.С. Бакаева в цехе № 4, где сотрудниками ОТБ производились испытания аппаратов непрерывного изготовления пороховой массы. В мои функции входило дежурство и наблюдение за работой аппаратов, и, главным образом, – дозаторов нитроглицирина.

Испытания проводились круглосуточно, иногда, в течении недели. Прямо в цех нам приносили еду. Работа была и опасна и вредна, дежурили не менее 12 часов, так как к работе допускались только инженеры, а нас было всего – трое: Б.И. Пашков, В.И. Карькина и я.

В 1946 году испытания полузаводской установки «варки» пороховой массы были практически успешно завершены.

Основные разработчики – А.С. Бакаев, Б.И. Пашков и некоторые другие заключенные – специалисты были освобождены и удостоины Государственной премии."

За время войны заводом обеспечен выпуск и поставка на фронт 500 тысяч зарядов к реактивным снарядам и 29300 тысяч минометных зарядов. Завод выполнил ряд важных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, но скудость материальной базы не позволяла обеспечить необходимые темпы работ. Встал вопрос о создании на базе Опытного завода 512 научно-исследовательского института.

Часто повторяется фраза – «Специалисты, приехавшие из Особого бюро завода № 98…».

Почему Особого?

История Пермского порохового завод № 98 имени С.М. Кирова началась в 1934 г. с выпуска взрывчатки для горнорудных работ.

В военные 1941–1945 гг. завод выпускал порох, заряды для крупнокалиберной артиллерии и заряды для знаменитых "Катюш".

ОСОБОЕ БЮРО в разное время базировалось на производстве завода № 59 на Украине, затем – завода № 98 в Перми.

В апреле 43-го впервые в мировой практике пороходелия на заводе 98 вошёл в строй цех по производству баллиститных порохов по новой непрерывной шнековой технологии, которая на годы опередила зарубежные аналоги и, помогла своей стране в самый трудный период войны, обеспечив массовое производство зарядов для реактивной артиллерии, и внесла значительный вклад в общую Победу.

Работами руководил А.С. Бакаев, который шесть долгих лет из десяти, находясь в заключении, работал сначала руководителем лаборатории порохов в Особом техническом отделе при НИИ-6, а с 1941 года в ОТБ-98 на заводе имени Кирова в должности главного инженера этого бюро.

Вместе с ним на Урал приехали А.Э. Спориус, Ф.М. Хритинин, В.А. Лясовский, Л.Е. Абрамович и другие талантливые инженеры-конструкторы и технологи.

Они вели разработку пресс-шнекового оборудования и внедрение его в производство. Требовалось немало мужества и изобретательности, ведь приходилось идти непроторёнными путями, решать сложнейшие технические и технологические задачи, обусловленные высокой пожаро – и взрывоопасностью процессов.

Новые идеи возникали буквально на ходу и тут же воплощались в практические дела.

Позднее в своей докторской диссертации Александр Семёнович напишет: «Опытная часть работы базировалась не на результатах лабораторных экспериментов, а на экспериментах с полузаводскими и заводскими агрегатами и аппаратами. Это объясняется тем, что главная часть нашей работы проводилась в предвоенное и военное время, и приходилось допускать значительный технический риск».

Да, риск был, и не только технический. Ведь, осуждённый по печально известной 58-й статье Бакаев, в случае неудачи мог потерять и жизнь за «преднамеренный» вывод из строя оборонных мощностей.

И в этом не только научный, но и гражданский подвиг учёного. Он был уверен в успехе и делал всё, чтобы этот успех состоялся.

Не раз приходилось вносить изменения в конструкцию шнек-пресса, менять профиль и шаг винта, число его заходов, подбирать число оборотов шнек-винта и оптимальный состав пороховой массы.

Наконец, все рабочие режимы шнек-пресса были окончательно выверены и он заработал, заработал устойчиво и надёжно. Это был праздник, настоящий праздник для всех сотрудников завода и, прежде всего, для Александра Семёновича Бакаева. Ведь на карту была поставлена его репутация учёного и честного гражданина своей страны.

В связи с окончанием экспериментальных работ в Перми по созданию шнековой технологии и необходимостью проведения новых разработок было создано Особое бюро на заводе 512 в посёлке имени Дзержинского, в Подмосковье, в которое вошли, в основном, специалисты с завода № 98.

Прибыла с завода № 98 и группа вольнонаемных специалистов Особого бюро, в том числе В.И. Карькина, К.И. Хазова и др.

Особое бюро 512. Ещё в начале лета 1938 года молодому выпускнику ЛТИ им. Ленсовета Моисею Исааковичу Левичеку, мобилизованному на работу в НКВД, было приказано организовать из репрессированных крупнейших специалистов Особое техническое бюро по порохам, взрывчатым веществам и пиротехнике.

Особое бюро называли Бериевской шарашкой.

Почему – Бериевской и что же такое – ШАРАШКА?

Известная петербургская журналистка Елена Прудникова написала в 2005 году – книгу «Берия. Преступления, которых не было». В этой книге она представила сенсационное журналистское расследование, в котором она пытается обозначить истинную роль и значение Лаврентия Берия, человека, усилиями прошедших после него правителей, вычеркнутого из советской истории. Книга совершенно в новом свете представляет историю СССР, начиная с середины 30-х и до середины 50-х глдов ХХ века.

Но нас интересуют – «ШАРАШКИ». Поэтому мы и посмотрим только этот маленький отрывок из её книги…

«Шарашки»

Эпиграф к Главе…

«Была изобретена особая форма использования специалистов, в чьей лояльности Советская власть могла усомниться. Оказалось, что академиков и конструкторов можно использовать не просто на лесоповале или железнодорожном строительстве… Лучше за каждым сидящим у микроскопа или стоящим за кульманом поставить охранника, на окна повесить решетки, а самим творцам за их „преступления“ дать лет по 10–15 строгой изоляции – и пусть себе творят».

А. Топтыгин. «Неизвестный Берия».

Далее – передаем слово Елене Прудниковой…

Среди арестованных было много людей не только полезных, но и прямо необходимых для страны, в их числе немало ученых, технических специалистов, конструкторов и пр. Донос был самым обычным средством решения споров, сведения счетов и карьерного роста в этой среде. Менее удачливые попадали в «ежовые рукавицы», более удачливые занимали освободившееся место на ученом Олимпе.

Вообще, масштаб репрессий в ученой и промышленной среде – особая тема. Кто и при каких обстоятельствах сажал разработчиков военной техники в условиях надвигающейся войны, почему наркомы ли» их, какую роль в этом сыграли военные… Вопрос «глупость или измена» тут совсем не риторический и тема саботажа в армии и оборонном комплексе накануне войны еще ждет своего исследователя.

Но, как бы то ни было, приняв наркомат, Берия столкнулся с фактом: в его ведомстве находились сотни ученых, и использовать их на общих работах – государственное преступление, да и по-человечески жалко…

Так «шарашки» – это хорошо или плохо?

Надо сказать, сориентировался Берия быстро. Уже 10 января 1939 года он подписывает приказ об организации Особого технического бюро при наркоме внутренних дел и под его руководством. Тематика – чисто военная. В состав бюро входят следующие группы:

а) группа самолетостроения и авиационных винтов;

б) группа авиационных моторов и дизелей;

в) группа военно-морского судостроения;

г) группа порохов;

д) группа артиллерии снарядов и взрывателей;

е) группа броневых сталей;

ж) группа боевых отравляющих веществ и противохимической защиты;

з) группа по внедрению в серию авиадизеля АН-1 (при заводе № 82).

Вот этот пункт под буквой – Г) – группа порохов, и является отправным указателем на создание Особого бюро в нашем Дзержинске.

Первая научно-производственная база была создана в НИИ-6.

В состав Особого бюро входили С.С. Бакаев, Д.И. Гальперин, Н.И. Жуковский, Н.П. Путимцев, В.В. Шнегас, А.С. Рябов, С.Н. Разумовский, С.И. Лукашев, А.Д. Артющенко, Б.И. Пашков, А.Э. Спориус, Ф.М. Хритинин, С.А. Ильюшенко, Н.А. Волков, В.И. Гладков и другие.

Многие из них продолжали трудиться и в мою бытность, когда я пришел на работу в институт, будучи молодым специалистом.

Даже работать сначала нам с Сашей пришлось в лаборатории бывшего ЗЭКа – Хритинина Ф. М.

Сразу же после создания Опытного бюро – научно-техническим руководителем был назначен Александр Семенович Бакаев.

Специалисты Особого бюро работали очень творчески и напряженно. Ими были разработаны так называемые «холодные» пороха, резко снижающие износ стволов крупнокалиберных артсистем, методы калориметрии порохов, расчета и проектирования новых составов, контроля производства порохов; разработаны заменители дефицитных в годы войны компонентов, разработаны на научной основе технологические процессы и регламенты производства порохов, в частности шнековая непрерывная технология формования пороховых элементов, которая явилась революционным технологическим прорывом и предопределила пути развития отрасли на десятилетия вперед.

Разработка непрерывной технологии была начата ещё в 1939 году, в Особом техническом бюро под руководством талантливого учёного А.С. Бакаева. И теперь эти его разработки получили своё логическое продолжение…

В июле 1944 года Постановление Правительства № 6261 и приказом Наркомата боеприпасов № 4643, вышедшим в августе завод № 512 был реорганизован в Опытно-исследовательский завод (ОИЗ – 512), который выпускал военную продукцию для фронта, но занимался и научными разработками передовой шнековой технологии изготовления специзделий из баллиститного пороха, как в опытном производстве, так и на заводах отрасли.

Руководили этой работой на заводе инженеры бюро – Д.И. Гальперин и А.Э. Спориус. Были разработаны: непрерывный способ изготовления пороховых масс, созданы новые аппараты, поточно-механизированные линии. Было освоено изготовление сотен наименований зарядов различных геометрических форм и размеров из высокоэффективных порохов повышенной энергетики и улучшенными баллистическими характеристиками.

Специалистами Особого бюро-512 в 1944 году были выполнены важные работы по созданию полунепрерывного и непрерывного способа производства баллиститных порохов на всех фазах производства с использованием новых аппаратов, средств механизации и автоматизации технологического процесса. Выполненные комплексные работы были дважды удостоены Государственной премии. Первыми лауреатами стали А.С. Бакаев, Б.И. Пашков, В.И. Карькина и др.

Все репрессированные были освобождены и заняли ответственные посты в НИИ-125 и других организациях.

Ну, вот, теперь понятна роль А.С. Бакаева в научных достижениях создания и производства порохов, и в истории не только нашего института, и его разработок, но и во многих других видах научной деятельности.

Чтобы запомнилась всем фамилия этого незаурядного учёного – автора и непосредственного участника воплощения всех своих научных идей в практическую реальность, приведём здесь коротко его биографию. Коротко… Но на самом деле его деятельность, коротко упомянутая в биографии – едва ли уместится в серии книг о его трудах.

АЛЕКСАНДР СЕМЁНОВИЧ БАКАЕВ

Александр Семёнович Бакаев родился 10 (22) июня 1895 года в Гродно (ныне – Белорусь), Российской империи, в семье офицера – дворянина.

Его отец участвовал в русско-японской и на той войне погиб. Успел, правда, получить дворянство за личную храбрость и боевые заслуги. Оттого сына его, будущего профессора А. С.Бакаева, приняли на казенный кошт в 3-й Московский кадетский корпус. Оттуда, коли к наукам способности проявил, прямой путь в Михайловское артиллерийское училище.

Но не довелось Александру Семеновичу там доучиться. Не полных два года спустя, в сентябре 1914-го, был досрочно произведен в подпоручики и отправлен в действующую армию: месяцем раньше Россия вступила в первую мировую.

Все три года войны он находился в действующей армии – в полковой артиллерии и проявил себя как человек большой личной храбрости. Об этом свидетельствуют его семь боевых орденов России, в том числе солдатский Георгиевский крест, а за отличие в боях в 1917 году Александр Семенович был произведен в чин капитана.

Позднее в своей автобиографии он напишет об этом периоде своей жизни как всегда просто и немногословно: «Принимал участие во многих боях, большей частью заведуя командой разведчиков, а затем в качестве старшего офицера батареи».

После демобилизации в 1919 году поступил на техническое отделение Михайловской артиллерийской академии, которую окончил в 1922 году по 1–му разряду с дополнительным курсом.

Молодого специалиста направили на Охтинский завод взрывчатых веществ и порохов. С 1923 года А. Бакаев начал работу в НИИ–6 (ЦНИИХМ), образованном из исследовательских подразделений завода. В 1926 году он перешел в Главную химическую лабораторию завода, преобразованную впоследствии в Центральную научно-исследовательскую лабораторию Военно-химического треста.

Во время Первой мировой войны офицер команды артиллерийских разведчиков, старший офицер батареи, дослужился до капитана. Демобилизовался в декабре 1917 года по ранению.

В 1922–1923 годах работал в Москве и Подольске, с 1923 года в Петрограде на Охтинском пороховом заводе.

С 1923 года А. Бакаев начал работу в НИИ–6 (ЦНИИХМ), образованном из исследовательских подразделений завода.

В 1926–1930 годах начальник отдела взрывчатых веществ, затем начальник порохового отдела Центральной научно-исследовательской лаборатории № 84 Военно-химического треста ВСНХ СССР на Охтинском заводе. Руководил работами по созданию баллиститного пороха и налаживанию его промышленного производства. Одновременно с 1927 года преподавал в ЛГУ и Артиллерийской академии.

В течение двух лет, с 1926 по 1928 год, он разрабатывал баллиститные пороха. С этого времени работа в области баллиститных порохов стала главным делом жизни Александра Семеновича Бакаева.

Решение посвятить себя науке и технологии баллиститных порохов пришло к Бакаеву под влиянием знакомства и творческих встреч с Сергеем Александровичем Броунсом – ярким представителем пороховой науки России конца XIX и начала XX веков.

К этому времени у Броунса был большой опыт работы в пороховой промышленности, а его труды долго оставались единственными отечественными пособиями, по которым учились будущие пороходелы.

Хорошо знакомый с работой ведущих пороховых заводов Европы, Броунс в 1926 году предложил сначала свой способ фабрикации баллиститных порохов, а затем и практическую схему их производства – «варку» пороховой массы в больших объёмах воды.

Позднее Броунс разработал и конструкцию аппарата для такой варки. В своих будущих технологических схемах Бакаев назовёт этот аппарат «котлом Броунса».

В 1928 году предложил рецептуру нового нитроглицеринового пороха «НГ», вскоре принятого на вооружение.

Первый образец баллиститного пороха был разработан в 1928 году и уже в 1929 году порох был принят на вооружение армии под индексом НГ. Далее появились составы НГВ и упрощенный состав Н с техническим динитротолуолом, который, в дальнейшем, широко применялся в ракетных системах «Катюши».

На базе проведенных исследований под руководством А. Бакаева разработаны проекты и построены на заводе № 6 опытный цех, а на заводе № 59 – цех валового производства баллиститных порохов мощностью 5000 тонн. С пуском в эксплуатацию этого цеха в стране была создана новая отрасль промышленности: валовое производство порохов баллиститного типа. Решающая заслуга в этом принадлежала Александру Семеновичу Бакаеву.

В 1930 арестован органами ГПУ за:

– участие в контрреволюционной группе, существовавшей на Шлиссельбургском пороховом заводе, а в последствии в ЦНИЛ;

– передачу сведений о работах ЦНИЛ за границу,

– а также проведение вредительских и диверсионных действий, в результате которых был уничтожен пресс на пороховом заводе и систематически тормозились научно-исследовательские работы в ЦНИЛе.

28 июня 1931 осужден коллегией ОГПУ по статьям 58–6, 58–7, 58–9 и 58–11 УК РСФСР к 10 годам заключения в концлагере.

Заключение отбывал, работая по специальности в особом военно-техническом бюро ОГПУ. Здесь он продолжал исследования по совершенствованию баллиститных порохов.

В Особом бюро ОГПУ, вместе с ним трудились еще несколько известных ученых – химик А. В.Сапожников, теплотехник М. Ю.Лурье и другие.

В 1934 году был освобожден досрочно, а в 1935 году назначен помощником главного инженера Всесоюзного порохового треста.

В 1934–1937 годах Бакаев А. С. – главный инженер по порохам Военно-химического треста, начальник технического отдела – заместитель главного инженера Всесоюзного порохового треста НКОП СССР и одновременно заведующий кафедрой № 2 (химии и технологии высокомолекулярных соединений) специального факультета МХТИ имени Д.И. Менделеева.

Три года, проведенные Бакаевым на свободе до следующего ареста, были посвящены научно-исследовательской и организационной работе, которая в значительной мере определила направления развития пороховой промышленности. Именно, в эти годы он наметил пути перехода в производстве пороха от периодически действующих гидравлических прессов к непрерывно действующим шнековым прессам.

В 1936 году по заданию Бакаева был спроектирован и изготовлен первый опытный образец шнек-пресса. Производительность его была невелика – десять килограммов пороховой массы в час, но именно этому аппарату суждено было стать родоначальником целого семейства прессов различного назначения: отжимных, гемогенизаторов, формующих.

Следует особо отметить значительные трудности, возникшие при изготовлении баллиститного пороха на этапе его освоения.

Прежде всего, столкнулись с фактом резкого влияния поставляемого коллоксилина на технологичность состава и качество пороха. Дело в том, что коллоксилиновым производством южноукраинский пороховой завод не располагал и получал коллоксилин от других пороховых заводов.

Наиболее легко подвергалась переработке пороховая масса, изготовленная на коллоксилине завода им. Морозова, и, наоборот, совершенно неудовлетворительными технологическими качествами обладал коллоксилин, поставляемый одним из заводов центральной России. При изготовлении порохов на коллоксилине этого завода не только повысилась аварийность на фазе прессования, но и много продукции браковалось из-за неудовлетворительного внешнего вида пороха (поверхностная «елочка», нецентричность, «тигровость» по каналу и т. д.).

В период освоения состава очень высокая аварийность была при вальцевании пороховой массы на горизонтальных вальцах. Были и другие трудности, дело осложнялось тем, что контроль за соблюдением технологии был практически невозможен, так как на первых порах отсутствовал зафиксированный регламент технологического процесса.

В начале 1935 г. была создана под руководством A.С.Бакаева авторитетная комиссия, в которую вошли сотрудники Московского порохового института Б. П.Фомин, B. C.Дерновой, а также работники порохового завода В. С.Бондарь, И. В.Крыжановский и др. Комиссия провела анализ всего технологического процесса, выявила причины трудностей и разработала мероприятия по их устранению.

В частности, было установлено, что причиной высокой аварийности при вальцевании на горизонтальных вальцах было травление поверхности валков в результате обработки их соляной кислотой, проводившейся с целью повышения захватывающей способности валков. При этом образовывались глубокие раковины – центры вспышек. Травление было категорически запрещено и заменено натиранием валков наждачным камнем.

На всех фазах производства были внедрены технологические регламенты и обеспечено их строгое соблюдение, повышена производственная дисциплина, организовано обучение персонала.

В результате проведенной работы производство нитроглицериновых баллиститных порохов на заводе стабилизировалось, аварийность на всех фазах резко уменьшилась, снизился технологический брак, повысилась производительность труда.

13 декабря 1937 года А. Бакаева вторично арестовали по ложному обвинению и осудили по 58–й статье к десяти годам заключения в исправительно-трудовых лагерях.

Судьба Бакаева была не из лёгких. Но он никогда не паниковал и не сдавался. В любых условиях он продолжал работать и творить…

Под руководством Бакаева группа ученых занималась созданием непрерывной технологии баллистических порохов с использованием шнек-прессов.

В годы войны использование этой технологии позволило вдвое увеличить выпуск зарядов для знаменитых «КАТЮШ» и ствольной артиллерии.

Эти заряды были успешно использованы в боях на Курской дуге и на всех других фронтах Отечественной войны.

Шесть долгих лет своего заключения он провел в ОТБ–6, ОТБ–98 и ОТБ–512 в качестве главного инженера этих специфических научно-исследовательских организаций.

Здесь он успешно завершил и внедрил на заводе № 98 и опытном заводе № 512 (ныне ФЦДТ «Союз») шнековую технологию производства баллиститных порохов. Жизнь показала, что это был подлинный технический переворот в пороходелии, который привел к радикальному снижению опасности производства и увеличению в десятки раз производительности труда.

С 1941 года Бакаев А. С. – главный инженер ОТБ-6.

В августе 1943 года досрочно освобождён со снятием судимости.

В 1947–1949 годах зам. директора по науке НИИ-125 (Люберцы, бывший пороховой завод 512).

Доктор технических наук (1949), профессор (1950). В 1948–1972 зав. кафедрой № 42 (химии и технологии высокомолекулярных соединений) МХТИ имени Д.И. Менделеева.

Награды и звания.

Георгиевский крест IV степени, орден Святой Анны IV, III и II степеней

орден Святого Станислава III и II степеней

орден Святого Владимира IV степени

орден Трудового Красного Знамени (1943)

орден Ленина

орден Красной Звезды (1945)

Сталинская премия третьей степени (1946) – за коренное усовершенствование технологии производства порохов

Сталинская премия третьей степени (1947) – за разработку новой технологии производства пороха.

На базе проведенных исследований под руководством А. Бакаева разработаны проекты и построены на заводе № 6 – опытный цех, а на заводе № 59 – цех валового производства баллиститных порохов мощностью 5000 тонн.

С пуском в эксплуатацию этого цеха в стране была создана новая отрасль промышленности: валовое производство порохов баллиститного типа. Решающая заслуга в этом принадлежала Александру Семеновичу Бакаеву.

В годы войны по технологии, разработанной Бакаевым, в исключительно короткие сроки построили шесть новых заводов баллиститных порохов, которые выпустили более 117 тысяч тонн этих порохов. Одних только зарядов для ракетных систем «Катюша» было выпущено 14 миллионов комплектов, в том числе 550 тысяч на опытном заводе № 512.

За разработку и внедрение шнековой технологии производства баллиститных порохов А. Бакаев в 1943 году был награжден орденом Трудового Красного знамени и досрочно освобожден из заключения со снятием судимости.

По постановлению Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1943 от отбытия наказания досрочно освобожден со снятием судимости. Реабилитирован 8 июня 1957 определением военной коллегии Верховного Суда СССР по постановлению коллегии ОГПУ от 28 июня 1931 и приговору военной коллегии Верховного Суда СССР от 28 мая 1940 года.

В 1946 и 1947 годах ему с группой сотрудников присуждаются Государственные (Сталинские) премии.

В 1947 году он был избран членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук СССР, а в 1949 году он защищает докторскую диссертацию.

А ещё через год его утвердили в звании профессора.

А. С Бакаев активно способствовал тому, что Опытный завод № 512 в 1947 году был реорганизован в научно-исследовательский институт № 125.

С 1947 по 1955 год Александр Семенович работал заместителем директора института по научной работе.

В 1947–48 годах были, в основном, завершены экспериментальные работы, которые позволили НИИ–125 совместно с ГСПИ–6 разработать проект первого в мировой практике непрерывного на всех фазах автоматизированного производства баллиститных порохов.

По разработанному проекту в 1953 году была пущена в эксплуатацию в городе Каменске первая очередь такого производства.

После 1955 года многие годы Александр Семенович был консультантом и членом ученого совета НИИ–125.

Параллельно с основной работой А.С. Бакаев всю жизнь был связан с преподавательской деятельностью, которой начал заниматься ещё в молодые годы.

С 1927 по 1930 год он был доцентом Ленинградского университета, затем – преподавателем Артиллерийской академии.

Большая часть жизни А. Бакаева связана с Менделеевским институтом.

В декабре 1934 года он был приглашен в МХТИ им. Д. Менделеева, где организовал пороховую кафедру, которую возглавлял до второго ареста.

Вернулся Александр Семенович на кафедру через 12 лет – в 1949 году и с этого времени начался период интенсивного развития кафедры. Был создан монолитный, деятельный и дружный коллектив преподавателей, сумевший разработать оригинальные учебные программы, лекционные курсы и учебники.

Обладая обширными фундаментальными знаниями, Александр Семенович всегда придавал огромное значение вопросу подготовки кадров для отраслевой науки и промышленности.

Именно, в это время создается научная школа А. Бакаева. Под его руководством подготовлен огромный отряд высококвалифицированных специалистов-пороходелов, докторов и кандидатов наук.

В их числе и первый выпускник кафедры Б. Жуков, ставший действительным членом Академии наук СССР, и Н. Кривошеев – член-корреспондент АН СССР.

Многие ученики А.С. Бакаева возглавили научные институты, лаборатории, заводы, отдельные производства и, в конечном итоге, вывели нашу промышленность на уровень, значительно превышающий мировой. Среди учеников Александра Семеновича 27 лауреатов Ленинской и Государственной премий СССР.

Развитие работ А. Бакаева наиболее сильно продвинулось вперед в 70–80–е годы, когда возникли тесные творческие связи кафедры № 42 с ведущими институтами отрасли. Воспитанник Артиллерийской академии – одного из старейших учебных заведений страны – А. Бакаев принес в Менделеевский институт не только богатый опыт работы в промышленности, но и традиции крупнейших российских ученых.

Огромная эрудиция, исключительная глубина и острота мысли были характерными чертами этого выдающегося ученого и педагога.

Его лекции были настолько увлекательными, что студенты тех лет считали большой потерей пропуск хотя бы одной из них. Лекции проходили как единый миг – терялось ощущение времени. Александр Семенович очень любил музыку, литературу, театр, отлично разбирался в живописи, сам рисовал картины.

В Александре Семеновиче органично сочетались глубокие знания и культура, уважение к окружающим. Это был благородный, истинно интеллигентный, обаятельный, очень скромный и демократичный человек.

Судьба не была благосклонна к А. Бакаеву. Казалось бы, что тяжелая жизнь должна была его ожесточить, сделать суровым и мстительным. Однако, он никогда не держал камня за пазухой, был открытым, честным и продолжал, после многолетнего заключения, так же верно служить Родине, как это делал с юных лет. Личная храбрость и мужество помогли ему вынести тяжелые жизненные испытания. Ярким примером может служить то, как он отстаивал теоретически и практически идею создания непрерывного автоматизированного способа производства порохов вопреки мнению многих авторитетных ученых.

После полной реабилитации ему дали возможность ознакомиться с собственным личным делом и он, наконец, узнал фамилии тех, кто писал на него доносы. Это были люди, с которыми он работал и которых очень уважал. Он сказал, что не держит на них зла и даже жалеет их.

Жизнь Александра Бакаева является одним из наиболее ярких примеров честного и беззаветного служения Отечеству, несмотря на то, что само Отечество не баловало этого человека. Александр Семенович хорошо понимал это и, тем не менее, для него не существовало вопроса «что делать?». Он делал то, что считал полезным и нужным для Родины.

В память о знаменитом земляке в нашем городе Дзержинске, на доме № 25 по улице Бондарева, где более двенадцати лет жил Александр Семенович Бакаев с женой и сыном, установлена мемориальная доска.

С 1956 года жил в Москве. Умер 10 июня 1977 года. Похоронен в Москве на Хованском кладбище.

ШАРАШКА

Первоначальное, да и потом – сохранилось за заводом № 512 название – «Бериевская шарашка»…

По рассказам ветеранов, внутри завода была отгорожена территория, за которой жили, и работали «учёные ЗЭКИ». Уже после реабилитации многие из них остались жить в посёлке Дзержинском, где получили жильё, и продолжали работать на этом же предприятии.

В своих воспоминаниях об этом времени В.И. Гладков пишет:

«ОТБ 512 размещалось в старом корпусе № 16 на 2, 3,и 4-м этажах. На 1-м этаже были хозяйственные помещения и столовая – общая для всех работающих на ОИЗ-512. Нас кормили в определённое время. За нами наблюдала охрана. На 2-м этаже располагались химические лаборатории, на 3-ем конструкторский отдел, электролаборатория и кабинеты руководства ОТБ.

В южном крыле 3-го и 4-го этажей размещались спальные комнаты и бытовые помещения, где находились 40–50 заключенных и обслуживающий персонал. На окнах всех этажей были металлические решетки. Через смотровые глазки в дверях велось наблюдение за сотрудниками. У каждой двери находилась охрана, на этажах размещались специальные посты для наблюдения за порядком и движением своих подопечных.

Особенно, следили за связью заключенных с вольнонаёмными. За нарушение режима и внутреннего распорядка начальником ОТБ определялось наказание. Виновного ожидала Бутырская тюрьма. Была и санчасть где в случае необходимости оказывалась врачебная помощь.

В отличие от пребывания в обычных тюрьмах наше житьё-бытьё было более сносным. Мы имели спальни, туалеты, душевые комнаты. Нам разрешались прогулки (с охраной), передачи и свидания (очень редко). Но тюрьма – есть тюрьма! Не было свободы! И люди там были разные: не только интеллигенты – учёные, но и каторжники и ворюги. Не обходилось без драк, пьянства и хулиганства. Но любые нарушения быстро пресекались………..

От Дня Победы мы ждали многого. Но наши надежды не оправдались. Тюремное начальство по необъяснимым причинам на неделю даже отменило прогулки всему составу ОТБ. Затем, видимо, поняв возможные последствия такого решения, заключенным разрешили даже прогулки, игры в волейбол. На территории цеха № 4 был выделен участок для небольшого огорода. Зимой 1946 года даже устроили каток. Радости не было предела. Мы, как маленькие дети, резвились на самодельных коньках.

1946 год принес досрочное освобождение только А.С. Бакаеву, А.Э. Спориусу и Б.И. Пашкову. Наше ОТБ-512 в «верхних» эшелонах власти называли «раковой опухолью» на здоровом теле НИИ-125. Кому-то мы были не по душе. И от нас пожелали скорее избавиться.

Как-то, в середине 1948 года, были поданы автобусы, и мы с узелками личных вещей сели в них, прилипли к окнам, наблюдая за взмахами рук провожающих. Ну, а мы, заключенные, в ответ пропели «Прощай, любимый город».

Нас привезли в Бутырку, а через некоторое время погрузили в «красный экспресс» с крепким запахом телят и отправили этапом через всю Россию с большой компанией «коллег» в порт Ванино, что недалеко от г. Комсомольска-на-Амуре.

В пересылочной тюрьме Ванино мы стали свидетелями бунта заключенных. Не обошлось без выстрелов и большой крови. Через некоторое время нас принял теплоход «Ногин»………….

Как-то ранним морозным утром теплоход вошел в бухту Нечаева. И вот мы на Колыме. Это наш новый дом. Всех заключенных, находящихся на теплоходе, высадили на набережную, построили в колонну, и после длительного осмотра и унижений была дана команда: Всех в пересылочный лагерь!…………..

На этом закончилось мое пребывание в Особом техническом бюро, а самого Особого технического бюро-512 больше не существовало…………..

На предприятие я вернулся в 1958 году уже свободным человеком, и работал на нём до 1974 года в конструкторском отделе: сначала руководителем группы, затем – начальником отдела. Родина отметила мою работу государственными наградами, и удостоила звания лауреата Государственной премии СССР».

Всё выше рассказанное – историю создания предприятия и людей, руководивших заводом № 512 и потом – институтом (НИХТИ) и стоящих у истоков создания твёрдых порохов, можно отметить контрольными вешками, отмечающими основные значимые события 1943–1959 годов.

19 июня 1943 год.

Постановление правительства № 3613 введение военного положения на особо важных взрывоопасных заводах.

25 июня 1943 года.

Приказ № 612 НКБ. За взрывы на прессах директор завода и главный инженер переданы следственным органам. Суд военного трибунала по этому делу вынес оправдательное постановление.

5 июля 1943 года.

Приказ НКБ. В связи с необходимостью проведения новых разработок в области нитроглицериновых порохов начальнику 3 ГУ Наркомата боеприпасов организовать по согласованию с руководством 4 спецотдела НКВД на заводе 512 Особое техническое бюро.

7 сентября 1943 года.

Завод 512. Авария на фазе окончательной стабилизации нитроглицерина. Погибло 3 человека. Полностью разрушено здание 5.

20 октября 1943 года.

Окончание строительства собственного полигона ОИЗ-512. Первые стендовые испытания зарядов М-13.

23 октября 1943 года.

Постановление правительства № 4423 «О дальнейших мероприятиях по увеличению мощностей пороховых заводов». По заводу 512 предусматривалось довести общую мощность выпуска порохов до 300 т. в месяц к 1 июля 1944 года.

29 декабря 1843 года.

Приказ НКБ. Отмечена большая и инициативная работа руководства и коллектива рабочих и ИТР, объявлена благодарность директору завода т. Давыдову, главному инженеру т. Воронежскому.

28 июля 1944 года.

Постановление правительства № 6261 о реорганизации завода 512 в опытно-исследовательский завод (ОИЗ-512) по развитию и внедрению на заводах Наркомата боеприпасов шнековой технологии производства нитроглицериновых порохов.

18 августа 1944 года.

Приказ НКБ № 4643. Особое бюро 512 реорганизовано в опытную часть ОИЗ-512.Строительство непрерывного поточного производства ракетных порохов.

9 мая 1945 года.

Окончание Великой Отечественной войны.

1946 год. Бакаев А. С., Пашков Б. И., Карькина В. И. удостоены Сталинской премии первой степени.

Октябрь 1947

Организация научно-исследовательского института № 125 (НИИ-125)

1951 год.

Назначение Жукова Б. П. директором НИИ – 125

20 ноября 1959

Включение в состав НИИ – 125 опытного завода химического машиностроения (ОЗХМ)

После войны, на базе подготовленных кадров, и накопившегося к тому времени опыта, был организован НИИ-125 (Научно-исследовательский институт № 125).

В 1959 году в состав института был включен ОЗХМ.

В 1966 году НИИ – 125 преобразуется в Научно-исследовательский химико-технологический институт (НИХТИ).

В 1969 к нему присоединили Центральное конструкторское научно-исследовательское бюро, находящееся в г Москве на территории ЦНИХМ.

С 1973 года НИХТИ стало называться – Научно-производственным объединением – «СОЮЗ».

На базе объединения в 1994 году создано унитарное государственное предприятие – Федеральный центр двойных технологий «СОЮЗ».

История требует назвать руководителей этого уникального объединения, чьими силами, талантом и умом оно создавалось:

Вспоминает Я.П. Миронов…

Первые руководители завода 512…

Первый начальник завода, (позднее стали называть – директором) был военный строитель Свентицкий (1941 год).

Затем – Иконников Н. И. (1942 год).

Далее – Волгин Н. К. (1942–1943 годы).

Потом – Давыдов В. Г. (1943–1946 годы).

Главными инженерами в эти годы были: Рабинович, Ю.П. Потапов и А.Н. Воронежский.

Инженерно-технического персонала в то время было очень мало, в основном – молодые специалисты, только что окончившие спец. кафедры Казанского, Московского, Ленинградского, Ивановского химико-техологических институтов. Специалистов с опытом работы по пороховому делу практически не было, за исключением заключенных – специалистов «ОТБ-12», прибывших в 1943 году.

Я.П. Миронов сохранил дома личный архив, в котором хранится Приказ 3 438 от 16 декабря 1942 года директора завода № 512 НКБ Н.К. Волгина:

………«Организовать в цехе № 4 (начальник В.И. Шляпин) следующие мастерские и назначить…

Мастерская № 1 – начальник мастерской И.В. Смирнова.

Мастерская № 2 – начальник мастерской В.И. Тихонова….

………которым вменяется осуществить наблюдение за окончанием строительства, монтажа и ремонта оборудования и обеспечить пуск и эксплуатацию цеха № 4…….

Таким образом, конец 1942 года можно считать датой становления нашего порохового производства.

Далее…

С момента основания по 1951 год руководителем предприятия был – Самуил Григорьевич Франкфурт.

С 1953 по 1955 год – Леонид Алексеевич Смирнов.

С 1951 по 1953 и с 1955 по 1988 год предприятие возглавлял Борис Петрович Жуков.

С 1988 по 1996 год – Зиновий Петрович Пак, а

С 1996 года – Юрий Михайлович Милехин.

Нельзя не вспомнить, за его особые заслуги – главного инженера Бориса Константиновича Громцева. (1959–1987 годы).

Борис Константинович Громцев родился 23 феврвля 1921 года в г. Ветлуга, Нижегородской области. В 1938 г. окончил школу и поступил в Ивановский химико-технологический институт.

В 1941, с 2-го курса института, он был призван в армию. В 1942-ом окончил курсы при Ленинградском Краснознамённом артиллерийско-техническом училище, эвакуированном в г. Ижевск. Был командиром взвода противотанковых пушек. Участвовал в боях под Курском и в Белоруссии. Освобождал Польшу, принимал участие в форсировании Одера.

Был трижды ранен, и контужен. После войны окончил институт.

В НИХТИ проработал всю свою жизнь: начальником смены, начальником цеха, Парторгом и, затем, – первым заместителем Генерального директора – главным инженером. В этой должности он находился 28 лет.

Борис Константинович Громцев – один из крупнейших учёных специалистов в области технической химии, химической технологии, оборудования и управления технологических процессов.

В августе 1976 года Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

За создание и реализацию производства высокоэнергетических порохов группа учёных и инженеров Люберецкого объединения «СОЮЗ», в том числе и Громцев, в 1967 были удостоены Государственной премии СССР.

За создание ряда новых высокоэффективных баллиститных топлив, в составе группы специалистов Громцев был удостоин второй Государственной премии СССР.

Ему также присвоено Почётное звание «Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР», и ещё одним орденом Ленина.

А также награждён орденами: Октябрьской Революции, Отечественной войны 1 и 2 степени, Трудового Красного Знамени, знаком Почёта и рядом медалей.

Умер 28 февраля 1884 года и похоронен на старом поселковом кладбище.

На этом кладбище есть и оградка, за которой покоятся члены нашей семьи: брат моей жены – Степанов Борис, погибший на нашем предприятии, бабуся – Мариамна Мейстрик, и родителиИраиды – Степанова Нина Николаевна и Степанов Владимир Васильевич а теперь (в декабре 2015 г.) и сестра Ираиды – Людмила Владимировна Суховерова. Все они (кроме бабуси) проработали по многу лет в НИХТИ. А мама и сестра Ираиды трудились в институте до самой пенсии…

После посещения их могилок, мы подходим к могиле Русина Михаила Ильича, а, когда идём к выходу, недалеко от входа, с левой стороны, обязательно останавливаемся у могилы Громцева Бориса Николаевича.

И в этой же стороне, на холмике, в окружении группы берёз, похоронен мой, и не только мой, любимый учитель – Рувим Евелевич Соркин.

И на этом, и на другом – новом кладбище, которое символично находится в лесу, наверное, нет ни одного захоронения людей, которые не отдали бы часть своей жизни, а то и всю – предприятию «СОЮЗ» в посёлке, а потом – городе Дзержинске.

Много проштудировано нами материалов, относящихся к биографии А.С. Бакаева.

И почему-то мы нигде не встретили никаких данных о его семье, кроме упоминания, что в Дзержинске он жил 12 лет в доме вместе с женой и сыном.

И вот, неожиданно нашли интервью сына А.С. Бакаева – Виктора, которое он дал журналистке – СВЕТЛАНЕ ЖУКОВОЙ.

РЕШИЛИ ПРИВЕСТИ ЗДЕСЬ ЭТО ИНТЕРВЬЮ ПОЛНОСТЬЮ.

Виктор БАКАЕВ:

Какой Я эмигрант… Я советский научный сотрудник в изгнании.

Представьте, уважаемый читатель, что вам предстоит встреча с потомком русского дворянина и выдающегося советского ученого – раз, доктором технических наук – два, работающем в американском университете – три. Волнуетесь?

Воображение услужливо рисует разные варианты облика русского американца… Но действительность оказывается приятнее самых смелых фантазий.

Виктор Александрович БАКАЕВ, сын Александра Семеновича Бакаева – одной из легенд нашего оборонного градообразующего предприятия (ФЦДТ «Союз»), совершенно по-домашнему располагается в редакционном кресле и, пряча улыбку, пытается удовлетворить любопытство сотрудников редакции.

Он по-чеховски незаметно уводит разговор от политики, мягко пытается развеять некие иллюзии и вовсе не пытается «казаться».

Он настолько естественен и располагающ, что нам остается лишь покориться его обаянию и впитывать не только информацию.

– Виктор Александрович, вы каким-то образом ощущаете свою принадлежность к русскому дворянству?

– Моя жена раскопала в архивах, что первый Бакаев упоминается в документах, относящихся к эпохе царя Алексея Михайловича: за верную службу некоему Бакаеву царем было даровано поместье. Хотя принадлежность нашей семьи к роду того самого Бакаева, вы понимаете, только версия.

Еще я знаю, что мой дед был офицером, участвовал в русско-японской войне. Моя бабка развелась с ним и вышла замуж… снова за офицера, полковника.

У него была очень интересная судьба: он воевал на фронтах первой мировой, попал в плен, откуда ему удалось бежать. А вот от Советской власти не убежал – был репрессирован и погиб.

– Я не об истории рода, скорее о генной памяти. Если, скажем, все мои предки были крестьянами, я должна чувствовать тягу к земле…

– Я тогда должен чувствовать тягу к войне, поскольку мои предки, известные мне, были офицерами, включая отца.

– Офицер – это ведь не только желание воевать, но и внутреннее благородство, неумение переступить определенную черту, уровень образованности…

– Знаете, на мой взгляд, вы несколько идеализируете предмет разговора. Если вы читали «Поединок» Куприна, то, может быть, помните, какие там были офицеры: всякие, в том числе и не очень благородные.

Одно дело офицер гвардии, другое – армейский, это разные вещи.

Я физик – не биолог, но, думаю, в генах благородство не откладывается. И потом, в советское время не очень-то поощрялось копание в собственной родословной, так что я не «близко знаком» со своими предками.

– В воспоминаниях о вашем отце многие называют его русским интеллигентом. В вашем понимании, что означает это слово?

– Отец, разумеется, был образованным интеллигентным человеком. Он учился в Михайловском артиллерийском училище, потом, уже в советское время, закончил военную академию.

Участник первой мировой войны, он имел несколько наград, в том числе и Георгиевский крест. В Гражданской войне он не участвовал. После революции отец служил в так называемом Кондепо, то есть подбирал лошадей для конной артиллерии, а потом пошел учиться в академию.

Бывший офицер царской армии уцелел при советской власти потому, что работал в военной промышленности – порох всегда был нужен стране. И, даже, когда его репрессировали, он все равно работал по специальности.

– Еще из воспоминаний об Александре Семеновиче: «Один из ярких примеров служения Отечеству, хотя Отечество не баловало этого человека». Вам понятна такая позиция?

– Отец был, я бы сказал, просоветски настроенный человек, очень Сталина уважал, несмотря на то что пробыл в лагерях около десяти лет.

Хотя политикой, особенно, никогда не интересовался, просто делал свое дело. Я не помню, чтоб он осуждал власть, при которой жил, ни в коем случае не был диссидентом, скорее наоборот. Но в партию все-таки не вступал…

Я тоже далек от политики. И для того круга, в котором я вращаюсь, характерна полная индифферентность к политике. Это определенная культура, я считаю, ведь, сколько ни говори на кухне, как это раньше было, – ничего не изменится.

– В вашем понимании Родина и государство – тождественные понятия?

– Ну, видите, я в Америку уехал…

– Если можно, расскажите, как это случилось и когда?

– Когда Академия наук развалилась. Я работал в Институте физической химии при Академии наук, и меня, как сотрудника института в 1990 году пригласили на работу в Америку.

Первые восемь лет я был там, по существу, в длительной командировке. Занимался наукой, правда, в качестве младшего научного сотрудника, хотя уже защитил докторскую диссертацию.

Вы не представляете, что творилось тогда в нашем институте: ни зарплату не платили, ни вообще возможности работать не было, поскольку не закупали нужное для исследований оборудование.

В американском университете все иначе: дело даже не в материальных благах, которые не должны падать ниже определенного уровня, а в условиях работы, в наличии прекрасного оборудования.

– Семья уехала с вами?

– Первые полгода я жил один, а когда ситуация несколько прояснилась, я вызвал семью: жену и младшего сына. Старший оставался некоторое время здесь. Он кандидат физико-математических наук, работал в вычислительном центре Академии наук, который тоже развалился. Тогда сын переквалифицировался в программисты и приехал к нам. Сразу нашел работу, устроился и очень доволен.

– Все родные в Америке, но вы, насколько я знаю, каждые два года приезжаете. Почему?

– Приезжаю к коллегам, к друзьям. В очередной раз пришел в свою лабораторию – снова расстроился: там сейчас еще хуже, чем было…

Только об одном скажу: директор получает зарплату в сто раз большую, чем ведущие научные сотрудники. Ни один порядочный человек такого себе не позволит.

Я думаю, в такую организацию сколько денег ни вкладывай – толку не будет…

– Планов относительно возвращения не строите?

– Я уже имею право на американскую пенсию, но еще работаю.

Правда, там нет уверенности, что будешь обеспечен работой на следующий год.

Если есть гранты – есть работа. Гражданства я не менял, так что остаюсь россиянином.

Эмигрантом себя не считаю, скорее я научный сотрудник в изгнании.

Если не буду работать – имеет смысл вернуться на Родину, потому что мы с женой не акклиматизировались в американской жизни по-настоящему, в отличие от детей.

Хотя проблем с языком у меня не было – слушал регулярно «Би-би-си», поскольку всегда симпатизировал либеральным настроениям, и довольно хорошо говорю по-английски.

Жена тоже занимается научной работой.

В бытовом плане никаких проблем тоже нет – у нас дом в штате Пенсильвания. Жить там можно, но радость получаешь только от работы…

У жены остались здесь мать и сестра, так что она ездит каждый год и мечтает о возвращении.

Хочу сказать, что существуют неверные стереотипы относительно уровня жизни среднего американца. Мы, например, не можем себе позволить месяц отпуска на море, как бывало в Советском Союзе. И путешествовать по миру, как коренные американцы, тоже.

Существует большая разница между уровнем жизни на пенсии того, кто отработал лет сорок, и того, кто приехал в страну недавно.

Вот, скажем, у нас в штате живет сто семей баптистов из России. Им правительство выделяет определенные средства, на которые человек в пожилом возрасте может жить, не работая.

Но это очень скромный уровень, и ни о каких путешествиях речи быть не может.

– Русских много в том городе, где вы живете?

– Да, в основном, баптисты. Но общаться с ними трудновато, поскольку они очень религиозны.

– Дружба в нашем понимании существует на просторах штата Пенсильвания?

– У нас есть американские друзья, хорошие люди, но наша дружба заключается в том, что мы раз в месяц примерно встречаемся в кафе за завтраком.

Соседи? Как и везде, есть хорошие люди, есть похуже. Если люди не испытывают особых материальных трудностей, они обычно добрые. И когда у вас появляется какая-то проблема, они обязательно помогут. У нашего соседа, например, есть снегоуборочная машина, и он помогает расчищать дорожки. Но пригласить домой, поговорить – этого нет.

– Вы сказали, что дети вполне вписались в американскую модель жизни…

– Они живут отдельно, работают программистами.

Мой младший был в свое время в восторге от американской школы, где отношения с учителями строятся на равных и свободы – выше всякой меры. Такой строгости и требовательности, как у нас, и, в помине, нет. В американской школе, как я понял, в основном, берегут здоровье детей, особо их не утруждая. Здесь он у нас отличником не был, а там сразу стал звездой. Теперь он уже закончил университет, работает.

Я особенно не разбираюсь в качестве образования, но, говорят, американская школа слабее и российской, и европейской, а вот университет – сильнее. Почему? При приеме на учебу в университет ведут тщательный отбор: если у тебя в школе были плохие отметки, в университет тебе не попасть, сколько бы ты ни заплатил. И наоборот: если в школе учился хорошо, а с деньгами сложности – можешь получить грант и продолжать образование.

– Вы строгий отец, Виктор Александрович? И каким отцом был Александр Семенович?

– Младший у нас вырос более самостоятельно, а со старшим я занимался, когда здесь жил. Но не давил на них, этого не было.

Мой отец тоже не особенно вмешивался в мои школьные дела, да я особых хлопот родителям и не доставлял (отличник, закончивший школу с золотой медалью – прим. ред). Жили мы в коммунальной квартире, гости часто у нас бывали – вы знаете, чем тяжелее времена, тем больше люди тянутся друг к другу. Отец ходил на этюды.

– Он ведь рисовал, меня с собой иногда брал. Ну, что еще? Ездили на пикники, летом семьей выезжали на море.

– То, что отец был репрессирован, как-то отразилось на вашей судьбе?

– Да нет… Но тем не менее, когда я поступал в Московский университет, он еще не был реабилитирован, хотя судимость и сняли, и вот я писал об этом в анкете.

Но все равно меня приняли. Только после смерти Сталина его реабилитировали.

– Скажите, награды отца хранятся в вашей семье?

– Георгиевский крест и советские награды. А остальные ему пришлось попросту продать, когда бедствовал в голодные времена, – они ведь были золотые. Храним мы и его живописные работы, хотя многие я оставил в городском клубе.

– Вы давно не бывали в Дзержинском? Как вы его находите?

– Город невозможно узнать. Мы с другом шли по ориентирам, чтобы отыскать нужные места.

Встали на Гремячевский холм, посмотрели на Москву-реку, церковь, вспомнили…

С точки зрения бытовой стало, конечно, лучше, а вот с точки зрения красоты – мне прежнее больше нравилось.

Мы жили на Бондарева, 25, так вот перед домом были огородики, а дальше – заливные луга. Можно было выйти с крыльца дома и на лыжах катиться до Москвы-реки.

Туда же ходили охотиться, там же кони паслись летом…

Видели новый памятник Дзержинскому. Я лично не считаю, что товарищ Дзержинский сам по себе заслуживает памятников – все-таки он остался символом репрессивных сторон революции. Но этот памятник скорее не ему, а коммуне, тому времени, в котором существовала коммуна.

На памятник Громцеву посмотрели, на «Тополь» – это тоже своего рода символы: НИХТИ ведь внес большой вклад в развитие города. Их можно рассматривать и как памятники эпохе, в которой было много хорошего…

Однажды моя подруга, посмотрев телепередачу о потомке известного дворянского рода, теперь парижанине, загоревала.

«Меня обокрали, – мрачно сказала она. – Меня лишили такого замечательного человека».

И как бы смешно это ни звучало, я ее поняла. Вместе с элитой русского общества, замордованной, расстрелянной или изгнанной, страна лишилась части культуры, до сих пор не восполненной. Канула в Лету революция, присыпало пеплом сталинскую эпоху, а «исход» лучших из неласковой родины все не заканчивается, правда, называется он теперь иначе: «утечка мозгов».

Виктор Александрович, прочитав это, наверняка улыбнется: «Зачем же столько пафоса? Тем более что собираюсь вернуться».

Записала

Светлана ЗАЙЦЕВА

Оглавление

Введение

Глава 1 Учимся жить и работать

  Часть 1 Аура 1960 года

  Часть 2 Моя работа в НИХТИ

  Часть 3 Играем в семью

  Часть 4 Голубая мечта

  Часть 5 Вторжение

  Часть 6 Командировки

  Часть 7 Ревность

  Часть 8 Размолвка

  Часть 9 Горе

  Часть 10 Вступительные экзамены

  Часть 11 Коммуналка

  Часть 12 Стэлла

  Часть 13 Записки

  Часть 14 Новоселье

  Часть 15 Письма

  Часть 16 Отпуска

  Часть 17 Неотосланное письмо

  Часть 18 Моя подруга

  Часть 19 Мама Вера и сестра Рита

  Часть 20 Батя и Женька

  Часть 21 Старые письма родителей

Глава 2 Работа Виктора

  Введение

  Часть 1 Урал-1

  Часть 2 Первые шаги

  Часть 3 Рувим Евелевич Соркин

  Часть 4 Александр Семёнович Бакаев и Шарашка