Цветок жизни. Книга изумрудная [Лариса Шубникова] (fb2) читать онлайн

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Глава 1. Илья. Магнит

— Что ты видишь, ма? — разглядывать картины Лилит де Монк стало для меня потребностью, непреодолимой, такой же опасной, как и наркотическая зависимость.

Почему опасной? Потому, что ее работы были единственной моей настоящей радостью. Тем самым лучём, теплом, которого так не хватало мне. Я смотрел и видел Мир ее глазами, она, будто в насмешку, писала то, на что я сам обращал внимание. А меня (я всегда был странным) интересовало вовсе не то, что других. И опасность заключалась в том, что кроме ее работ, меня почти ничего не волновало. Я, словно фанатик, был готов сделать что угодно, лишь бы заполучить в свою коллекцию ее картину.

Я сам, да и друзья мои, близкие, почитали меня холодным, называя за глаза, кто во что горазд.

Рыба, амеба, сухарь. Были и те, что завидуя моему успеху в делах (я- дитари*), говорили, что я самый настоящий Аль- Ваджид, Бог наживы, алчности, равнодушия и золота.

Ма, прекрасная, даже в своем возрасте, как и все тиби*, замерла перед картиной.

— Илья, я вижу отчаяние…. Ужасное, — брови ма изогнулись печально.

— Нет, это конец. Смерть, — к нам подошел Константин Романов, принц, член Императорской семьи и мой деверь или шурин, никогда не понимал этой семейной иерархии, иными словами, муж моей сестры.

— Почему смерть? Что ты видишь? — Коста — суперарэ*, до недавнего времени был командиром дистэто (элитное военное подразделение), и кому, как не ему знать о Смерти?

— Вижу я цветок. И висит он на стебле. Это объективно. Вот скоро цветок оторвется от стебля и все закончится, — описал он, как умел, потому, что далек был от искусства.

Я и сам вижу, что это Конец! И мне чудовищно страшно! Тоскливо так, словно моя жизнь подходит к концу, а я один и некому мне помочь.

Лилит де Монк… Самая большая загадка в моей жизни.

Мы были на модной столичной выставке. Весь цвет высшего общества собрался в зале Художественной галереи Замковского. Много данов*. Эксультатэ*, дитари, аудитэ*, суперарэ. Представители Суда Трех* тоже здесь. Правда, не могу понять, зачем? Реклама, полагаю, сработала.

Были даже две тиби- моя мама и сестра. Тиби очень редки. Рождаются только у пар- Тантум Тиби*. По моим приблизительным подсчетам в данный момент на всей Планете их около пятнадцати. И три из них, моя семья.

Моя мама, Первая Леди Империи, жена премьер-министра, Лара Бессонова. Сестра, принцесса Алена Романова и моя племянница, дочь Алены и Константина, малышка Стефания.

Информации о тиби нет почти нигде. Я сам знаю о них только потому, что они мои близкие.

Выставка проходила как обычно- много шума, мало таланта. Куча шелухи. Сплошные пустышки. Была одна работа молодого художника Рескина, на которую мне захотелось смотреть более минуты. Шел я сюда, зная, что тут будет картина Лилит де Монк.

Она выставлялась все реже и реже. Я следил за ее творчеством уже лет пять. По началу, она писала много. Я узнавал те места, где она брала свои сюжеты. Потом меньше, еще меньше, долгий перерыв в целый год и вот он, итог.

Смерть.

Я понятия не имею, кто она такая. Нет, я знаю точно, что она дочь одного из самых богатых людей Мира, дитари — Каро де Монка. Единственная наследница огромного состояния. Но, ни ее внешности, ни возраста, ни ее дара я не знаю. Могу лишь предполагать, что она эксультатэ.

Глухо. Никакой информации. Даже я, будучи сыном премьер-министра Империи, не смог получить ни крохи сведений о ней. Не говоря уже о том, чтобы добиться встречи. Я пытался. Несколько лет пытался и пшик…

У меня почти полная коллекция ее работ. Две картины «ушли» в семью Демидовых. Древний, богатейший род. Зачем им картины? Там же сплошь мясники. Борис Демидов и вовсе считался маньяком. Ходили слухи о его жестокости и садизме. Впрочем, слухи рождаются там, где мало информации. Борис редко появлялся в обществе, еще реже в газетах и на телевидении. Но, его процветающий бизнес (еда, выпивка, алмазы и железо), показывал, что дан- дитари парень не промах.

Я купил картину Лилит. Не спрашивая цены, просто подписал чек и передал распорядителю. Тот, подобострастно улыбнулся и обещал направить холст ко мне домой.

Я распрощался с семьей и отправился к Рите. Моей постоянной любовнице.

Рита Хромова, человек, красавица, прекрасная любовница, и самое главное умница. Она не была влюблена в меня. Чистая корысть. Я не ждал от своих женщин любви, просто потому, что сам никого и никогда не любил. Ни юношеской влюбленности, ни молодых восторгов.

Знаю, цинично, но я всегда оставлял женщин, слегка заподозрив наличие эмоций в мою сторону. Никого не обижал, был щедр и вежлив.

— Илья, хорошо, что ты здесь. Как раз открыла бутылочку Шато де Мун, — брюнетка, глаза карие, губы сочные, великолепная фигура и шикарная грудь.

— Я за рулем. На ночь не останусь, Рит, — и никаких обид и сожалений со стороны красавицы.

Все мои женщины, без исключения, были красивы. Да, я избалован, привередлив, но только потому, что с детства окружен тиби. Мать и сестра божественно прекрасны.

Если девушка не была красива, бесспорно и очевидно, я попросту не смотрел в ее сторону. Никаких «изюминок», «чертовщинок» и прочего объяснения привлекательности просто симпатичной девушки. Только красавицы.

После приятного секса, мы лежали в постели, и Рита вела беседу и со мной и не со мной. Она всегда так делала. И я был рад этому, предпочитая молчать.

В мыслях моих только картина. Смерть. Лилит, что это?

Я затосковал, душа моя спящая заметалась в поисках выхода, решения. И решение пришло. Странное, но я привык к своим странностям и их проявлениям.

Точка. Я должен поставить точку. Сжечь мосты и отправиться…куда? Понятия не имею! Ровно как и не знаю, была ли та мистическая точка «началом» или «концом». Хочется верить, что началом.

Я поднялся резко и пошел одеваться, чем и удивил Риту. Пока был в душевой, позвонил Федору Шуйскому.

— Илья Маркович, здравствуй, чудик. Случилось что-то? — Федор Шуйский, глава огромной продюсерской корпорации «Шуйские и К», один из знаменитых братьев Шуйских.

Они близкие друзья нашей семьи, «стада». Так называет друзей мой па. Избранные даром моей матери. Она дарит мечты тем, кого любит. Буквально.

— Дядя Федя, выручи. Есть красивая девушка, Рита Хромова. Умница. Проныра. Ей нужно свое шоу. Уверен, потянет. Есть что-то из старт-ап? Ведущая получится неплохая, — я планировал расстаться с Ритой через десять минут.

— Как не быть. Хромова…Хромова… Это, случайно не брюнетка с грудью? — издержки шоубиза.

Шуйские не помнили лиц. Грудь, попка, ноги… Лишь в случае таланта, искры, записывали фамилии и имена, вспоминая, позже, по подсказке.

— Она, — я ждал.

— Пять минут. Вадик Ратеев скинет тебе смс. Пусть завтра приедет на Башню и подпишет контракт, — вот и весь разговор.

— Спасибо, дядя Федя. Должник я твой.

— Забудь! Картина, что ты посоветовал мне, подскочила в цене и масштабно. Рита тебе премиальными. Ну, бывай!

Я принял душ, оделся, получил смс от Ратеева и пошел к Рите.

Она все еще лежала в постели, разглядывая потолок.

— Рита, завтра к одиннадцати, приедешь на Башню. Пропуск заказан. Найдешь Вадима Ратеева и подпишешь контракт на роль ведущей телешоу «Как быть красивой».

Она даже привстала! В глазах триумф. Вот, чего ты ждала? Глупая, нужно было просто сказать.

— Илья…дорогой! Это так неожиданно! Может, останешься? — она сияла и сверкала, но не грела.

— Нет. И мы не будем больше встречаться, Рита. Прости.

Она поняла и не обиделась. Умница. Жаль, не сдержала слов, и вот они.

— Ты очень красивый, Илья. И волосы твои черные и глаза серебряные. И шрам этот брутальный на губе. Фигура и рост офигенские. Ты умный и успешный. Только холодный, как лед. Вы, мажоры, все такие.

«Мажоры». «Такие». Полагаю, ей было с кем сравнить меня. Рита, Рита…во скольких же кроватях ты побывала? Неважно. Для меня ты уже прошлое.

— До свидания. Звони, если понадобится помощь. Надеюсь, наше знакомство станет для тебя приятным воспоминанием.

— Даже не сомневайся, Иль. Да и ты звони, если что, — она подмигнула, — Любовник из тебя шикарный. Тело сильное.

Я ушел.

Мое поместье прекрасно расположилось на берегу озера. Сосны, тишина. Дом из дерева, и отделан деревом. Кедр, сосна, лиственница, бук, дуб, черное и красное дерево. Я сам занимался своим домом. Много света. Много пространства. В саду большая Lounge зона с диванами и крышей. Лужайка, ровная и красивая. Сейчас, серым февралем, все это было присыпано острым, колким снегом, кашей. Но, сосны зеленели. Как всегда.

Я рассеянно побродил по большой гостиной комнате и не удержался, направился в свой громадный кабинет. Именно там я хранил картины Лилит де Монк

Вот они, все десять полотен. Плюс та самая, Смерть. Она уже доставлена и стоит, прижимаясь к стене, не желая выпускать свою боль и отчаяние.

Лилит писала только цветы и деревья. Фоном могло быть море, окно, луг. Но, всегда цветы и деревья. На первом плане. Крупно. Никогда в вазе или горшке, в корзине или букете. Все «живые».

Первая ее работа — ленои. Остров Мансо, она там была, похоже, славился цветком — бунгви. Большой, красный, кричащий. Он и стал символом курортного острова. Но душой, ароматом и настроением были неприметные ленои. Красивого тона. Сирень и голубизна мелких соцветий. Они просыпались к сумеркам и отдавали свой чудесный аромат Миру. Я помнил этот остров вот этим запахом и любил его, насколько запах вообще можно любить. Она их тоже заметила….

Моя любимая картина-цветок яблони. В оконный проем виден сад и яблоневый цвет, нежно розовый, запечатлен Лилит превосходно. Ей удалось поймать и отразить невесомость цвета. Яблони скоро роняют свои лепестки. Век их недолог. Время цветения коротко. Тем и дороги они мне. Ей, видимо, тоже.

Еще одна примечательная работа. Пион. Сочный, свекольно красный. Помню, как сердился, приметив эту ее картину. Почему? Сам не знаю. Но уверен, в момент, когда писала она этого красавца, была влюблена.

А дальше надлом… Резкий и кровавый. Ягоды бузины. Ядовитые и неприятные. Картина эта, пожалуй, самая агрессивная из всех ее работ. Лилит — гений.

Потом кривой, нераскрывшийся тюльпан. Желтый. Тревожный. После тюльпана был год молчания…и вот Смерть.

Я развернул картину и повесил ее на стену.

Орхидея. Сухие палочки стеблей-стволов. Последний цветок, темно- лиловый (цвет гангрены) со смятыми лепестками. Корни-черви и желтые лопухастые листья. Цветок умирал. Последний прямой лепесток прощался, зная о неизбежной своей кончине, ожидая Смерти, как избавления от агонии.

Я заметался по дому, не находя себе места. Все время возвращался к Смерти и смотрел, смотрел. Чего я там искал? Кто его знает. Но, нашел. На картине орхидея стояла на столе у окна. За стеклом дождь со снегом, но все же видны туманные очертания Собора Спаса-на-Крови!

Плёсков. Она в Плёскове? Кто она? Лилит? С чего я это решил? Может, она была там проездом? Может, решила отразить то, чего не было?

Я разумно принял коньяку и лег спать. Не усну- сойду с ума от неясной тревоги и…чего? Ожидания?

Утром ко мне заявился Антон. Кот мой бесовский. Даже не он мой, а я его. Здоровый, дымчато-серый битюг. С маленькими ушами, круглой мордой и оранжевыми глазами. Он мощным мявом велел кормить его, и я не отказал.

Антон не выносил на дух моего па и Косту (кстати, Косту мы в семье называем Стива, долгая история). При появлении одного из этих суперарэ, котяра мой выгибался дугой, шипел дико и царапал когтями пол. Не смешно, страшно!

Часом позже мы встретились со Стивой в спортивном зале. Я с детства занимался борьбой. Был неплох, но Стива- дистэто, профессионал. Мне было чему поучиться. Сам деверь-шурин, получил в моем лице неплохого спарринг-партнера и друга.

— Стива, у тебя было ощущение, что надо куда-то ломиться, а куда не понятно? — принц вытирался полотенцем после душа.

— Было. Когда вокруг фугасы рвутся. Нужно ломиться, а куда не понятно. Зарыты же, — солдатский ответ.

— Я не о том! Тревога. Неописуемая и не ясно откуда.

— Было. Когда Алена попала в ураган на Седзё и не смогла вылететь в Столицу.

Вот оно. Я волнуюсь за Лилит де Монк! Бред. Я ее не знаю. Мы незнакомы!

Я посидел, поругал себя мысленно и выдал Стиве неожиданное.

— Я еду в Плёсков, Стива, — видимо тон мой показался ему странным и выскочил из него верный друг.

— Мне поехать с тобой, Илька? — и больше никаких вопросов.

Скажи я ему «да», он соберется и поедет. Но я скажу ему «нет», потому, что не хочу объяснять, что сошел с ума и еду в Плёсков не пойми зачем.

— Нет.

— Звони, если что.

Затем мы плотно поели и направились в разные стороны. Стива- реформировать армию Империи, а я мотаться по Плёскову.

Ну, кто на что учился, как говориться.

Я сел за руль своего верного внедорожника. И втопил. До Плёскова километров 700. И их я проехал часов за семь. По дороге слушал радио и… Знаки. Непонятные и нереальные в своей правде!

По всем радиостанциям новость номер один! Лилит де Монк выходит замуж за Бориса Демидова. Два крупных конгломерата сливаются. Акции, облигации, дивиденды, котировки.

Я ПОНЯЛ, почему она писала Смерть. Если то, что говорят о Демидове правда, то ей не позавидуешь. Зачем я еду в Плёсков? Вряд ли знаменитый Демидов станет праздновать свадьбу там. Зачем ему городок этот? Зачем мне Лилит? Зачем?!!

Голова моя почти взорвана, но я все равно еду. Февраль метет противным серым снегом. Крупа громко бьет о стекла машины. Свинцовое, безнадежное небо и я…безнадежный душевнобольной.

Я мотался по улочкам Плёскова. Вел меня странный, непонятный компас. МАГНИТ. И привел!

Река. Парапет. Дорога. Забор и голые деревья. За забором дом, серый и мрачный. Крупичатый снег шуршит под ногами, как фантик от карамели.

И среди этого великолепия я и моя машина. Я вышел, и стал ждать… Дождался!

Девушка, тоненькая и маленькая, выскочила из ворот и побежала к реке. Свадебное платье, кружево и шелк, подметало шлейфом грязный снег. Она босая. Волосы светлые, прекрасного пшеничного оттенка были настолько густыми и пышными, что я не вовремя припомнил «Дети подземелья». В книге изумительно описана девочка, с пышными волосами. Автор посчитал, что ее волосы «выпивали» из нее всю силу, тем и были живы и роскошны, убивая саму их носительницу.

Клянусь, тут все то же самое! Она тоненькая, как прутик! Хрупкая. Миниатюрная. Странно, но я по привычке уставился на грудь. Та, видимо, тоже «выпивала» хозяйку. Тем, наверно, была высока и замечательно округла. Боже, о чем я думаю?!

Девушка- человек. Никакой ауры. Бледная. Она приближалась, и я разглядел исключительной красоты лицо и глаза…. У нее что, линзы? Такого яркого изумрудного цвета? Зачем?

Пока я мотал головой, стряхивая нереальность события, она вскочила на парапет и…

Я побежал. Я никогда ТАК не бегал! Успел ухватить ее, несостоявшуюся утопленницу, за руку и вытянуть из кошмарной бездны. Вытащил и обнял. А потом в глаза ей заглянул и…

— Бегите. Он убьет Вас. Оставьте меня, — что ты сказала, русалка?

Из ворот дома выскочил здоровый мужик и бросился к нам. Я все еще обнимал малышку.

И вот тут я понял, что предстоит мне встреча с Борисом Демидовым. Это был он, без сомнений. Она его любовница? И он рассердился, что примерила платье невесты? Закатила скандал и не хочет отдавать Бориса в мужья другой? Лилит де Монк — данни. А малышка-человек. Или как? Она кто ему? Топиться с горя побежала? Да что происходит-то?!!!!

Странно, что был он один. Предполагалось, что охрана должна следовать по пятам за таким денежным мешком.

— Бессонов? — удивился и изрядно.

— Демидов, — я не торопился психовать, зачем, если можно договориться?

Девушка, услышав его голос, затряслась и прижалась ко мне плотнее. Я, конечно, обнял крепче. Ты чего испугалась, глупенькая?

— Отдай девчонку и езжай, — напрасно он так.

Впрочем, я бы мог сказать «да», но маленькая как-то не «отдавалась». Поэтому, я сказал.

— Нет.

Теперь Демидов застрял с ответом. Перед ним стоял сын премьер-министра Империи и брат принцессы Романовой. Хотя, и сам Илья Бессонов дель Торе-Пачего Лакри-Пяст не пустой звук.

Глаза Демидова полыхнули золотом дитари и он попёр на меня танком. Напрасно, Боря, напрасно.

Я полыхнул в ответ, отодвинул девушку и накостылял Демидову.

Да, во мне иногда, очень редко, просыпался страшный в своем гневе и проявлениях, Бес. Пресловутая бессоновская ярость не раз помогала мне. И шрам я получил, избивая бородачей в одном из баров Сордида- Локо (криминальный район Столицы), когда вытаскивал сестру из очередной передряги.

Я с удовольствием двинул в последний раз ногой по ребрам Демидова, подхватил повисшую на парапете девушку, закинул ее в машину и уехал, оставив грозного Бориса валяться в февральской дорожной грязи.

А как же Лилит? А никак. Тревога моя улеглась, и я был УВЕРЕН, что сделал все ПРАВИЛЬНО.

Только вот, что делать с русалкой? Она поникла на переднем сидении моего внедорожника. Хрупкая, бледная, напуганная…босые ступни замерзли. Я засмотрелся.

Очень красивая. Слишком. Боря не дурак на счет девиц, как я погляжу.

Я кое-как извернулся и снял куртку, прямо по ходу движения. Накинул теплую одежду на ее ноги, укутал, как сумел.

— Спасибо, — прошелестела она, и ее затрясло, заметало на сидении.

Нет, это точно не от нервов. Не от холода. Что-то идет не так. Она проваливалась в сон и стонала, будто кошмар снился….

Я попытался уловить ускользающую мысль, воспоминание… Точно. Алена после «поглотителя» дара была такой же. Еще в школе получила «поглотителя» от напуганной учителя-человека.

«Поглотитель» один из самых страшных артефактов для любого дана. Выпивает дар под чистую, заставляя мучиться кошмарами, бродить в пустоте и безнадежности сновидений. Но, только сон может восстановить дар. Замкнутый круг.

Кто ты?! Кто ты такая?!!!

Я «бросил» машину на обочину (мы уже мчались по трассе Плёсков- Столица) и уставился на девушку. Нет, так не пойдет. Не буду я сидеть истуканом и смотреть на все это. Взял ее за руку, и она успокоилась. Унялась. Провалилась в сон. Так и сидеть теперь?!!!

Так и сидел. Часа три. Потом рискнул отпустить ее ладонь и…удалось. Заметил только, что под длинным кружевным рукавом свадебного платья, прятались синяки. Страшные.

Очень захотелось вернуться и избить Демидова снова. А потом еще добавить. Даже полыхнул от злости. Ладно, Боря, встретимся еще.

Я утопил педаль газа в пол и поехал домой. Девушку не брошу. Странно, но не могу…физически, анатомически. Бред какой-то. Надо еще понять, кого я везу? Если «поглотитель», то, значит, дар в ней есть.

Вот я неумный! Свадьба, платье, Демидов, данни, моя интуиция и картины Лилит!

Лилит де Монк. Вот, кто она. Я украл невесту Бориса Демидова. Хорошо я скатался в Плёсков, ничего не скажешь.

До моего поместья добрались уже ночью. Я не остановился, не притормозил, потому и долетели скоро. Лилит (если, это она, конечно), спала. Я осторожно вытащил ее из машины и отнес в дом, уложил на постель в одной из гостевых комнат. Выбрал самую светлую.

Солнечные волосы ее, укрыли подушку целиком. Маленькие ступни, грязные после бега по серому снегу, трогательно выглядывали из-под венчального платья. На изящной лодыжке я приметил след красный, круговой, словно от наручника. Ее держали пленницей в доме? Приковали?

Лилит, ты всегда была загадкой для меня, но сейчас загадка стала страшной сказкой.

Пока я укрывал ее уютным пледом, в комнату вошел Антон. Даже, вбежал. Я удивился, потому, что обычно битюг этот передвигался по моему дому с гордым и спокойным видом царственной особы. Как всегда, проигнорировав меня, он подлетел к Лилит (Лилит, ли?) и ткнулся носом в ее ладонь. Мяукнул тихо и нежно (снова, загадка!), потом запрыгнул на постель и устроился рядом с ней.

— Ну, тогда охраняй, Антон, — а что еще я должен был сказать?

Кот оглядел меня (презрительно, между прочим) и милостиво отпустил взмахом хвоста.

Я устал. Совсем не хотел думать о последствиях своей выходки, приключения, вестерна, да как угодно называйте. Пошел в свою спальню и растянулся на постели.

Когда засыпал, понял, что мне очень хорошо сейчас. Спокойно и счастливо.

*- Дан — представитель древнего рода (клана), с особым магическим даром.

*- Тиби — всегда очень красивые женщины с даром. Рождаются только от женщин тиби. Свойства дара разнообразные (целительство, внушение и прочее). Отличаются от людей исключительной внешностью и нереальным цветом глаз. Очень редкая группа.

*- Суперарэ- победители. Обладают яркими способностями к тактико-стратегическому анализу. Легко даются борьба, противостояние на всех уровнях, освоение оружия и планирование. Редкая группа.

*- Дитари — Притягивают к себе деньги. Всегда на четверть шага впереди конкурентов. Самые богатые люди планеты. Могущественная группа.

*- Эксультатэ — менталисты. Могут влиять на эмоции человека. Умеют заставить плакать, смеяться, сопереживать, гневаться. Прекрасные деятели искусства. Самая многочисленная группа данов.

*- Аудитэ — ораторы. Дар убеждения, красноречия. Прекрасно умеют убедить кого- либо в чем-либо. Минус в том, что они всего лишь исполнители. Весьма ценные, но не более чем инструмент в руках кого-то более умного, прагматичного. Многочисленная группа.

*- Суд Трех — высший суд данов. Видящий, Спрашивающий, Говорящий. Всегда трое данов, обладающих даром «вытягивать» правду. Выясняют, задают вопросы, выносят вердикты.

*- Тантум тиби- в переводе с мертвого языка- «Только ты», «Только для тебя», «Только так». Истинные пары для тиби. В момент формирования оба тантум отмечаются руной под цвет глаз тиби на левой части груди у мужчин, и под левой грудью у женщин.

Глава 2. Лилит. Планида

— Что, доченька, нравится? Бери скорее, — пожилая женщина с добрым, круглым лицом, предлагала мне крендель.

Булка сахарная, румяная, я и цапнула. А продавец смотрела, светло улыбаясь моей девчоночьей радости.

— Красивая ты, доченька. Только бы счастливой была. А то знаешь как бывает, и красавица и умница, а всю жизнь бедует. Планида такая.

— Спасибо, — я крепко держа крендель, поскакала за няней, радуясь просто тому, что солнышко, цветочки и зеленый бант на мне, восьмилетней девочке, очень красивый.

Это было давно, в прошлой моей жизни. И помнила я сейчас только это слово- планида. Оно всегда казалось мне могучим и волшебным. Впрочем, таким оно и было. Планида- судьба, доля, участь.

Планида моя оказалась зигзагом, кривой линией.

Матери своей я не знала. Татьяна Зотова, тиби, жена Каро де Монка, умерла, пережив своего Тантум ровно на год. Мне и был один год, когда ее не стало. Осталась я с отцом…с отчимом…не могу определить, как называть Каро. Это было первым зигзагом моей планиды.

Татьяна вышла замуж за Монка, лет в тридцать, так и не найдя своего Тантум. Красавица, голубоглазая и русоволосая царевна — славянка. Такой я видела ее на фотографии, стоявшей на столе Каро, в его роскошном кабинете. Они были счастливы в браке, пока не появился Сомс Делэни (автогонщик, эксультатэ).

Он стал Тантум для матери. Она, не умея противиться зову Судьбы, попыталась уйти к Сомсу, но Монк, богатейший и влиятельнейший бизнесмен, не отпустил.

Я, все же появилась на Свет, став плодом горячей и скоротечной любви Татьяны и Сомса. Тантум моей мамы разбился в день моего рождения, это и стало смертным приговором для нее. Тантум без пары долго не живут.

Каро тосковал о маме…. Новой жены он брать не стал. А меня считал (зная, что это не так) своей дочерью, наследницей несметного богатства де Монков. Любить не любил, но как человек ответственный, заботился и следил за моей жизнью.

Закрытая школа Богдановского для девочек со способностями к живописи в Красном Яре. Академия искусств имени Вольского в Новой Сибири.

Каро старался не подпускать меня к Столице. Я не понимала, почему, позже сообразив, что была, есть и буду для де Монка дорогим товаром. А дорогие вещи нужно прятать получше.

До двадцати лет я вела обычную для всех девушек жизнь. Хотя, жизнь в закрытой женской школе никак нельзя считать обычной. Но, два года Академии, порадовали меня многочисленными путешествиями, первой любовью, радостью юности и убили проснувшимся даром тиби. Это стало вторым зигзагом моей планиды.

Я оказалась в изоляции. Поместье в Горсуново, прислуга- женщины. Никаких прогулок вне сада. Никакого интернета и телефона. Каро, торгуя мною на аукционе богатых невест, опасался появления Тантум в моей жизни. В этом случае, его усилия по увеличению собственных капиталов, пошли бы прахом! Потому и убрал всех мужчин из моего окружения.

Мне остались занятия танцами, рисование и книги. На танцах настоял Каро, полагая, что товар должен выглядеть презентабельно. А я танцевать любила. На том и сошлись наши мнения.

Я писала картины и до изоляции, оказавшись неплохим художником….А в плену, стала работать еще больше, видя в кистях и красках, единственную отдушину, радость.

Я пыталась говорить с Каро. Умоляла отпустить. Глухо. Безнадежно. Он не слушал.

Было две попытки убежать — не вышло. Я слишком богата, чтобы просто так исчезнуть. Затем, я попыталась действовать через полицию, прокуратуру, писала и в Суд Трех. Конечно, письма не отправлялись. Я писала записки и кидала их за забор поместья. Их подбирали и приносили ко мне в комнату, давая прямой намек, что все попытки мои смешны и бесполезны. Однажды я закричала на прогулке и меня лишили Солнца, в наказание.

Я сама себе казалась тогда желтым нераскрывшимся тюльпаном, написала его, стараясь передать свои чувства. Это был писк о помощи.

Каро, продавал мои картины, полагая, что глупо упускать прибыль (и не малую). Следом за «Тюльпаном» он продал и меня. Борису Демидову. Увеличив тем самым свое состояние, пополнив активы, создав в паре с корпорацией Демидова неприступную, золотую громаду-крепость. Счел долг свой выполненным, поскольку выгодно «пристроил дочь».

Меня увезли в Плёсков. И там третий, самый страшный зигзаг планиды моей, превратил меня в дикое, замкнутое существо.

Борис Демидов, худший из моих кошмаров, влюбился в меня, терзал своей звериной, сумасшедшей страстью. Садист и монстр.

Избивать меня он начал сразу после переезда моего в мрачный дом в Плёскове, получая невероятное удовольствие и не скрывая этого.

— Такая маленькая, хрупкая. Я могу сломать твою руку, одной своей левой! — говорил он, сжимая больно мое запястье до тех пор, пока не сломал.

Никаких мужчин в доме, никаких книг, интернета и телефона. Он отнял краски и холсты. Ему нравились моя одичалость и полусонный вид. Я перестала разговаривать, спустя половину года его «любви». Врач приходила постоянно, жутко напуганная и купленная Демидовым с потрохами. Она не поможет, это я понимала. Она лечила мои переломы и угощала шоколадом, пытаясь хоть как-то успокоить совесть свою, продажную.

— Ты слишком аппетитная! Я могу не сдержаться! — после этих слов, меня перестали нормально кормить.

Гречка, огурцы, черный хлеб, вода и миниатюрный кусочек вареной куриной грудки — это мой дневной рацион. Я исхудала, но мне было все равно.

Демидов не спал со мной. Знаете почему? Он боялся, что руна может появиться на нем и на мне. А зная свою садистскую натуру, просто мог однажды не сдержаться и убить меня. Тем самым подписав приговор и себе. Тантум долго не живут без пары…. Руна появлялась либо просто так, либо в момент соития…

Почему она не появилась, когда я была с Никитой?! Ну, почему?! Планида…

Перед моим днем рождения (апрель) он сильно избил меня. Я пролежала долго в постели (и это не смотря на ускоренную регенерацию тиби). Он приезжал и заставал меня в «неупотребляемом виде», злился.

— Я скучаю, Лилит. Поправляйся скорее, — он, действительно любил меня, сильно и крепко.

Любовь разная. Его, Бориса, вот такая. И так почти год…

В подарок он оставил мне кисти, краски и холст. На нем и расцвела последним цветом моя прощальная «Орхидея». Я не хотела писать Собор Спаса-на-Крови, часть его была видна из моего окна, но дар мой шевельнулся и продиктовал свои условия… Я смирилась, говоря себе, что таким образом прошу прощения у Бога за грех, который задумала совершить.

Я не ждала помощи, я ждала Смерти. Точнее, шанса покончить с собой. Дикая, немая, изможденная и одинокая.

Вот такая планида моя…

День свадьбы определили на февраль. Месяц до нее Борис приезжал, радовался моему отрешенному виду и получал огромное удовольствие, крича на меня. От его крика я забивалась в угол, и сидя там дрожала, прикрывая голову руками.

— Славная моя. Скоро, совсем скоро ты станешь моей! — и уходил, цепляя на ногу мою браслет с цепочкой.

Ему нравился след на моей лодыжке. Красный и опухший.

В день свадьбы, меня вытащили из любимого угла, между кроватью и шкафом. Вымыли волосы, привели в порядок и надели платье. Приехал Борис и зло оглядел меня.

— Слишком красивая сегодня. Кормили? — это он дородной служанке.

— Нет, что Вы Борис Артемьевич.

Он вытолкал ее за дверь, а меня схватил за волосы и поцеловал. Меня чудом не вытошнило, и я поняла, сегодня или никогда.

Притворилась равнодушной, он ушел. А я тихо и незаметно прошла до двери (не заперта!!!!) и выскочила на волю. Я знала, что он догонит. Знала, что вернет и изобьет. Потому и летела птицей, рассыпая свои изумрудные искры, к единственному спасению — Реке. Почувствовала только, что одна из служанок заметила мое бегство и ее «поглотитель» сработал на мой дар, «выпив» меня досуха.

Неважно! Я успею! Вот…вот сейчас. Взобраться на парапет и в воду! Река не замерзала…течение быстрое и вольное. Пусть унесет меня, мою планиду и выкинет ненужным телом далеко-далеко.

Я уже летела в Бездну, спасаясь, но крепкая рука удержала. Меня вытянули, и я оказалась рядом с незнакомцем. Серебряные глаза его, смотрели изумленно и взволнованно на меня. Красивое лицо, только ненужный шрам на губе…Ему нельзя умирать!!! А мне необходимо!!

Почти теряя сознание от действия «поглотителя», я все же смогла произнести.

— Бегите. Он убьет Вас. Оставьте меня.

Он не оставил. Обнял крепко и прижал к себе. Я уткнулась в его куртку и услышала голос Бориса. Меня затрясло, и я поняла, что свой шанс на смерть я упустила.

А потом…. Потом он избил Бориса. Страшно и люто. Лицо его, изменилось, но и в этой жуткой ипостаси, остался он красивым, и злость его не несла с собой ничего, кроме праведного гнева. Не знаю, как я УГАДАЛА все это. Просто почувствовала.

Сероглазый подхватил меня и усадил в свою огромную машину. Мы помчались…не знаю куда. Он разглядывал меня внимательно, словно пытаясь понять, кто я, что я. Потом снял свою куртку и укутал мои босые ноги.

— Спасибо, — это все, на что хватило моих сил, и я провалилась в кошмар, вызванный «поглотителем».

Кошмар был недолгим, я почувствовала ту самую руку, которая вытянула меня из Бездны, и сон мой стал простым небытием.

Просыпаясь, не могла понять, откуда столько света. И что это мягкое и пушистое у меня под рукой? И запах жасмина… Легкий и ненавязчивый. Как хорошо…

Я открыла глаза и моментально подскочила, села. На меня внимательно смотрел сероглазый. Он сидел в кресле прямо напротив моей постели! Я, по привычке, захваченной из дома Демидова, отползла подальше от парня и вжалась в спинку кровати. Потом увидела большого серого британца. Кота. Он тоже смотрел на меня…только рыжими глазами, такими странными, будто человеческими.

А вокруг солнце. Сияющее, слепящее. Огромные окна и светлое дерево. Как давно я не видела столько воздуха и света.

Сероглазый заговорил внезапно, чем и напугал меня. Я сжалась и уставилась прямо на него, не сразу поняв, что он говорит.

— Я Илья Бессонов. А кто ты?

Я промолчала, только сжалась еще больше, опустила ниже голову и глаза опустила. Я давно не слышала мужского голоса, если не считать Демидова. Понимаю, я дикая стала, но сделать ничего не могла. Боялась. Я так сильно привыкла бояться, что тело само по себе сжималось, принимая самую безопасную позу.

— Ты слышишь меня? Ты Лилит? Лилит де Монк? — голос его был уверенным и спокойным, приятным.

Я собралась с силами и кивнула. А сероглазый Илья Бессонов замолчал.

— Вот значит, кто ты. Тиби. А я думал, что эксультатэ. Мне очень нравятся твои картины, Лилит, — я рискнула посмотреть на Илью.

Губы его не улыбались, а вот глаза…. Никак не могла понять, как можно сделать серебристый цвет теплым. Теперь вижу, как.

В этот момент огромный кот мяукнул и полез головой своей, круглой под мою ладонь, мол, гладь давай. И еще говори, давай. И знакомиться давай. И говори мне не на имперском, а на языке Мудрого Черноглазого Царя.

Нет, я не сошла с ума, говоря за кота. Просто у меня такой дар… Я умею слышать все живое. Людей нет. Животных и растения. Еще могу вернуть жизнь. Залечить. Не всегда. Но, когда могу, всегда ЗНАЮ.

Вот и сейчас могла. Кот уверял, что зовут его Йонатан. Нати — если сокращенно. И он скучает по своему языку. И никто его не понимает, бедняжку.

Наверно я замолчала надолго, гладя британца по лобастой, теплой голове, потому, что Илья вновь заговорил. Я снова подпрыгнула и сжалась. Как непривычно, что он не кричит.

— Лилит, ты слышишь меня? Понимаю, с Антоном веселее, но было бы здорово, если бы ты ответила, хоть на один мой вопрос.

Он вопросы задавал? Ах да…наверняка. Сейчас он попросит меня уйти. Впрочем, это и хорошо. Только где мне взять силы, снова попытаться себя убить?

Я засмотрелась на косые солнечные лучи, они пронизывали комнату, большую, отделанную светлым деревом, и до дрожи в коленях не хотела уходить. Здесь мне было спокойно. Только Илья пугал.

Вздохнула и попыталась ответить.

— Вашего кота зовут Йонатан. Нати. И я уйду сейчас, — получилось тихо, но он услышал.

Нати замурчал и принялся тереться головой о мою руку. Наверно рад был услышать родной язык.

Илья замолчал и странно как-то посмотрел. Поднялся и направился ко мне. Я тут же сжалась и зажмурилась.

— Лилит, ты меня боишься? — он остановился.

Я сжалась сильнее, но, все же, головой помотала, мол, не боюсь. Боже, совсем одичала. Только страх и ужас остались.

— Куда ты пойдешь? Может, позвонить твоему отцу? — я испугалась и замотала головой еще сильнее, — Так, ясно. Звонить, видимо, некому, иначе ты не бежала бы к Реке топиться. Верно?

Я кивнула.

— Тогда тот же вопрос- куда ты собралась идти? — он склонил черноволосую голову к плечу и ждал ответа.

Я вздохнула поглубже и решилась посмотреть прямо на него. Не знаю, что он в моих глазах заметил, но понял совершенно правильно.

— Нет, Лилит. Второй раз за два дня топиться совсем не смешно.

Два дня? Я спала так долго? Да, точно, «поглотитель» же сработал.

Боже мой! Борис ищет меня повсюду! Он явится в дом к Илье и убьет его! Мне нужно идти.

— Я пойду.

— Куда? Топиться?

Я промолчала.

Илья стоял надо мной в растерянности и ерошил свои красивые волосы.

— Давай так, я буду говорить, а ты кивай, если я говорю правильно, и мотай головой, если я ошибаюсь. Хорошо?

Я согласилась.

Глава 3. Илья. Дела и хлопоты

Спал, словно меня убили. Подорвался ранним утром и побежал проверить Лилит.

Спит. Антон с ней и охраняет. Я выдохнул облегченно. Интересно, чего я так волновался? Демидовых я особо не опасался. Де Монка? А где он был, когда его дочь бежала топиться? Если, конечно, она дочь и Лилит.

Загадок многовато. Надо решить.

Мысли свои я чередовал со взглядами. Смотрел, разумеется, на русалку. Что это? Отголосок ауры?

Тиби! Провалиться мне на этом месте, точно, тиби! Нужно было сразу догадаться, а я линзы, линзы…

Она похорошела за ночь. Не мог я не заметить после ее жуткой бледности, изумительного по своему оттенку, цвета кожи. Золотистого, словно легчайший загар. Волосы светлые. Глаза изумрудные. Правда, они прикрыты сейчас длинными, густыми ресницами.

Замечтался и провалился в нечто непривычное. Это как проглотить воздушный шар и думать, взлечу или не взлечу? Теперь понятно, что имел в виду Стива, когда ругался на всех тиби. С его слов от них «мозги набекрень».

Я с детства окружен тиби. Только ма мозги мне ставила на место, а от сестры мозги набекрень были совсем по иной причине. Горячая и непредсказуемая пачеговская кровь бурлила в ней, толкая на самые опасные приключения.

Илья, ты дитари или кто? Быстрее. Сливать акции Демидовых и Монков! Свадьба не состоялась. Слияние под вопросом. Сейчас начнется.

— Бруно, сразу, как торги откроются, продавай акции Демидовых и Монка, — своему поверенному по телефону.

— Но, Илья Маркович, они поднимаются в цене! Слияние века!

— Без разговоров! — и отключился.

Теперь дяде Мише. Ну, то есть, министру финансов, Михаилу Воронцову.

— Дядя Миша, доброго утра.

— Чудик, ты что рано так? Беда? — ну, это как посмотреть.

— Сливай акции Демидовых и Монка.

— Ты в своем уме, чудик? Или ты что-то знаешь, Илья? — хороший вопрос, дядя Миша, но я не отвечу.

— Сливай, — надавил я голосом.

— Понял. Услышал. Звони еще, — теперь он отключился, поверив мне.

Хорошее начало дня.

Да, свадьба не состоялась, но слияние возможно. Подобные контракты так сразу не рвут. Однако, надо знать финансовый мир, чтобы понять кое-что.

Все деньги (с Большой буквы) сосредоточены в руках данов. Семья, кровь, род, сила дара. Заключая династический брак между отпрысками больших, могущественных семей, оба рода и все общество понимают, что это залог хороших отношений и мира. Разорванная помолвка, несостоявшаяся свадьба- прямой намек на охлаждение отношений между двумя семьями и, как итог, разрыв бизнес- контракта или его отсрочка.

Начнем делать деньги, Илья? Я включил новостной канал и принял инфо о том, что свадьба не состоялась. Цифры с котировками резко начали меняться.

Часа два, я болтаясь на телефоне, покупал и продавал. Обменивал. Получал бонусы. В итоге, стал еще богаче.

Нет, я не занимался биржей, просто дитари во мне не мог упустить такой шанс. Моя работа — искусство. Аукционы. Та же биржа, если приглядеться.

А вот и Жу пришла. Жу- моя экономка. Огромная, улыбчивая и «своя в доску». Она прекрасно справлялась с готовкой и замечательно гоняла по дому двух приходящих горничных и садовника. Я никогда не лез в ее дела, полагая, что ей лучше знать. Однако, всегда требовал тишины и максимально быстрого ухода прислуги.

Я не люблю чужих в своем доме. Странно, что Лилит не была неприятна в этом смысле…

На кухне гремела посудой моя пышная экономка.

— Жу, привет, — толстуха улыбнулась мне (улыбка милая и смешная), и, колыхнув своим необъятным телом, подошла ближе.

— Иль, ты чего с утра пораньше? И довольный такой. Вон, глазюки светятся! Обобрал кого? Или нажился? — именно так.

Украл невесту у Демидова и нажился на этом безобразии.

— И то и другое. Ты вот что, пышка, закажи одежду. Для девушки. Размер маленький, невысокая. Обувь крошечную. Домашнюю и уличную. Верхняя одежда тоже понадобится. Куртка потеплее. Ну…шапка и прочее. О белье не забудь.

Жу впала в изумленный ступор.

— Давай, пышка, отомри. И вот еще что, Светлую гостевую сама прибери, и не разбуди ее.

— У нас в доме девушка? — густые брови Жу взлетели высоковато, даже для нее.

Да, девушек в гости я не приглашал, предпочитая секс на их территории. Всегда можно уехать. Среди ночи, днем, сумерками.

— Я должна это видеть! — и теперь ее не сдвинешь.

Невысокая, объемная, Жу Вазовски, тридцати пяти лет от роду, была смеском, в очень небольшой пропорции. Полагаю, кто-то из ее праматерей согрешил с даном. И пошла линия людей со способностями на уровне минимального дара. Сама Жу прекрасно пела. Под ее «Хава Нагила» Антон приходил на кухню и заворожено слушая, двигал хвостом. Я предпочитал джаз в ее исполнении, не профессиональном, но глубоко душевном. Еще она превосходно готовила самые простые блюда.

Приятно, знаете ли, вернуться со встречи с каким-нибудь коллекционером- веганом и поесть, к примеру, пельменей. Или борща. Лучше, мяса.

Самым большим достоинством Жу, помимо ее объемных телес, было умение хранить секреты. За это я прощал ей многое. И даже то, что она играла в карты, постоянно обыгрывая несчастное семейство Паско, которое полным составом служило моим соседям по поместью — Суворовым.

Жу занимала маленький флигель на окраине парка и редко оттуда выходила, только на работу ко мне в дом. Я не замечал ее присутствия, и мы были довольны друг другом и своим немудреным хозяйством.

— Увидишь. И, Жу, молчи о ней. Это понятно? — я сдвинул брови.

— Я могила! Ты же знаешь!

— Могила для бутербродов? — я начал нашу обычную перепалку с Жу.

— Ах ты, рваная губа! Вот возьму и пересолю тебе мясной рулет! — она засветилась вся, видно, что была довольна моим расположением к ней.

А я был рад мясному рулету Жу.

— Показывай уже! — и она, не дожидаясь меня, затопала к Лилит проворно, но на удивление тихо, не смотря на свои габариты.

Я сам почти бежал… Лилит, притягивала, и я снова хотел на нее посмотреть. Когда-то давно, Стива сказал мне, что любовь — это магнит. Не хочешь, не можешь, без разницы, все равно, тянет.

Я и о любви? Смешно. Не мое это и не про меня.

Приоткрыл дверь и впустил экономку, а сам уже вовсю смотрел на маленькую тиби. Она спала, все так же спокойно, как и утром. Антон снова был подле нее, мистика!

Жу рассмотрела Лилит, почесала свой нос и выдала.

— Кто ее так? — внимательная, не отнимешь.

— Не я.

— Да где уж тебе, сухарь мороженый, — снова взгляд на Лилит, — Бедная. Худенькая какая. Иль, зуб даю, голодом морили.

— Откуда такие мысли? Или все, кто меньше тебя килограмм на сто, голодали? Так?

— Ты Высший, богатый. Откуда тебе знать, как выглядят голодные? — смотрит недобро.

— Жу, а тебе откуда знать?

— Видела. В реабилитационном центре. Туда беженцев свозили. Сам посмотри на нее! Кожа сухая, тонкая и волосы сухие.

Не знаю, не знаю…. По мне, так она прекрасна. Однако, что будет, если ее подкормить и… Полагаю, можно будет ослепнуть.

— Красивая. Я думала, что краше Алены и мамы твоей нет. Эта потягается с ними! А и молодец ты, рваная губа! Хват!

— Жу, не уходи сегодня и завтра к Паско. Если она проснется, понадобится твоя помощь, — я не знал, когда проснется Лилит.

«Поглотитель»- артефакт коварный. Возможно, малышке, понадобится много времени для восстановления сил.

— Не проблема, — и она вышла из комнаты, бубня под нос «бедняжка, настрадалась».

Я остался смотреть на Лилит. Мыслей ноль. А счастья полные карманы. Ну, что сказать- я безумец.

Остался работать дома (а вдруг тиби проснется, пока меня нет?), просматривал каталоги, вел деловую переписку. Отсекал лишнее из экспонатоввыставки перед аукционом Баксби. Первым в сезоне.

И все время, ждал звонка дяди Миши. Я прекрасно понимал, что громадные состояния Демидовых и Монков, не игрушка. И, если уж я, двадцати семи лет от роду, Илья Бессонов, помешанный на искусстве, дал совет по сливу акций самому министру финансов, то это не останется незамеченным.

Ближе к пяти вечера, он позвонил и приказным тоном повелел мне явиться в родные пенаты. Что это значит? А то, что там будет па, дядя Генри и сам дядя Миша. Возможно, дядя Сережа Карамышев. Министерство в сборе!

Ну, в кабинет отца меня втянули, буквально, за шкирку. Три «монстра» Имперской политики окружили меня и началось.

— Рассказывай, — па серьезен, но и доволен?

Так, Илья, ухо востро. Ответы покороче. Лицо кирпичиком.

— Свадьбы не будет.

Трое переглянулись.

— Откуда такие вести? Уж не от Демидова ли? — Генрих фон Штраубе смотрел проницательно, но и довольно?

Чему они рады-то? Думай, Илья. Союз двух богатейших семей, всегда оппозиция Государственной казне. Союз Демидов- Монк, совсем угроза. Ответ- хорошо, что слияние не состоялось или было отложено. У правительства есть время на «подумать и пресечь». Этим они и довольны.

— Нет. Не от него.

— Илья, сейчас не время для молчанки и игр. Сорвано слияние, которое могло повлиять не только на финансовую сферу жизни Империи, но и на политическую! Давай, помоги отцу! — и не шутит.

Что я имею? Сведения и Лилит на руках. Она ценный приз. Однако и опасный. Она без документов. На полулегальном положении. Я могу защитить ее, вероятно. Но, не гарантированно. Итог — придется рассказать о ней.

Почему-то я не мог допустить и мысли о том, что ее обидят. Пусть я стану козлом отпущения в этой игре, но малышка будет спасена.

— Вчера я увел Лилит де Монк у Демидова, предварительно избив его. Сейчас она в моем доме, спит. Восстанавливается после «поглотителя».

Немая сцена.

— Охренеть! — па очнулся, — Это точно, мой мороженый сын исполнил?

— Силён, опарыш, — Дядя Миша.

— Отбуцкал самого Борьку? — Генри вставил свое слово.

И это верхушка власти Империи…. Стиву бы еще сюда, он превосходно матерится….

— Илья, ты как ее нашел? Помнится, ты картины ее собираешь. Она же совершенная невидимка была. Неужто, выследил? — дядя Миша пытался пару лет тому назад помочь мне в поисках Лилит.

— Можно и так сказать, — если расскажу про магнит, упрячут в психушку.

— Ну, картины тут ни при чем, думается мне. Иначе, зачем он ее саму прихватил? А, Илья? — хороший вопрос и на него придется ответить.

— Я ухватил ее в последний момент за руку, когда она пыталась утопиться. Вся в синяках и заморенная голодом. Демидов полез в драку и я его избил. Лилит- тиби. Предупреждая ваши вопросы и просьбы, отвечу сразу- встретится с ней не дам. На допросы не пущу. Пресс-конференции с ее участием не будет.

Лилит слишком слаба, чтобы прямо сейчас начать всю суматоху. Ей нужно время и я дам его ей.

— Все сказал? — па не улыбался, пытаясь переварить мой рассказ.

— Не все. Ей нужны документы.

— Что-то еще? — дядя Миша готов был помогать и это хороший знак.

— Безопасность. Я не дебил, и понимаю, что мой дом, не то место, где можно прятать наследницу такого состояния.

— Хочешь, чтобы ее отправили подальше от Столицы?

— Нет. Она останется в моем доме, — почему я так сказал??!!! — Охрану предоставит Правительство.

— Это ты так решил? — па начал сердится.

— Да. Я так решил. И вы так решите. Выхода у вас нет.

— С чего бы? Я могу отправить ее в Гольде, — да, конечно, дядя Генри, так я и поверил!

Чтобы потом таскать ее в Столицу и обратно, рискуя потерять по дороге? Демидовы в состоянии нанять полк, а то и дивизию диверсантов.

— Парень прав. Пусть будет у него. Неплохая легенда. Сбежала из под венца к другому. Так бывает, — дядя Миша в этом вопросе был прост, но и эффективен, такой истории поверят.

— Мало, — отец принял решение, это было заметно по его рукам.

Они расслабились. Когда он думал, взвешивал, то всегда сжимал кулаки. Теперь его слово и оно станет последним.

— Бес, говори уже, что придумал? — вот и кличка школьная всплыла от дяди Генри.

— Ты, Илья, женишься на Лилит де Монк. Если Демидов потребует правосудия, то все будет выглядеть весьма правдоподобно. Сбежала с тобой. По предварительному сговору. Полагаю, Борька не станет уточнять детали, неприятные для себя. Такие, как несостоявшееся самоубийство и синяки. Иди и убеждай девушку, что это в ее интересах. Скажи, что отпустишь, когда придет время, и на деньги ее не посягаешь. Все в выигрыше. А главное- Империя.

Молчание. И среди тишины мой уверенный голос.

— Ладно.

Это я сейчас сказал? Женюсь? Абсолютно точно, сказал не я, а что-то иное, то, что поселилось внутри меня и съезжать не собиралось…Вот, что это?!!!

— Марк, ты забыл о Каро де Монке. Если он начнет качать права и требовать дочь? — дядя Генри, он не начнет, ибо хороший отец никогда не отдаст дочь маньяку.

— Она не дочь ему, Генри. Илья сказал, что Лилит тиби. А тиби появляются только от пар Тантум. Жена Монка умерла двадцать лет тому назад, а сам Каро еще жив. Вывод очевиден- он не был тантум для жены, а сама Лилит дочь другого. Я знаю Каро уже много лет, и он ни разу не появлялся вместе с дочерью. Никогда не говорил о ней. Товар она для него, Генри, просто товар.

— Ты узнай у нее, Иль, — дядя Миша, любивший свою единственную дочь Женю до исступления, слегка полыхнул золотом дитари.

— Стиву надо просить о помощи. Пусть подберет из своих дистэто ребят посообразительнее, и «натыкает» возле твоего дома, — после этих слов, я понял, что могу быть свободен, а взрослые дядьки начнут строить коварные планы.

Я уже собрался на выход, но отец меня задержал.

— Объявление о помолвке будет через неделю. Дата свадьбы определится после твоего разговора с Лилит. С твоих слов, девочке пришлось несладко. Ты давай там…понежнее. Хотя, не мне тебя учить. Ты всегда был самым понятливым из всей нашей семьи чудиков.

Я кивнул и ушел.

По дороге вызвонил Стиву, мы пересеклись на Гагарина, в кафе. Я поведал ему о Лилит.

— Ну, ты даешь, Илья, — я сумел удивить его, — Я пошлю ребят из своего столичного гарнизона, а завтра подтянутся мальетовские.

И уставился на меня, как на единорога.

— Что?

— А и влип ты, братец, ей Богу, влип, — и улыбается мне, как Паке!

Сам знаю, что влип. Придется жениться. Или он о другом о чем-то?!!

— Стива, хватит ржать. Мне пора. И спасибо за помощь.

Я ушел, стараясь не сердиться на его взгляд, полный ехидства, удивления и…счастья?!

Весь мир сошел с ума вслед за мной.

Дома я первым делом пошел к Лилит. Она все еще спала. Жу была в доме и напевала. Антон опять лежал рядом с тиби…гаденыш! Странно, что я злюсь на кота. Непонятное чувство, необычное, похожее на зависть или злость…. Хотелось треснуть Антона по наглой морде.

Лилит, малышка, прости. Пока ты спала, твою судьбу решили. Ну, и мою заодно. Но, ты теперь в безопасности!

Утром я снова был у нее. Уселся в кресло напротив ее постели и стал ждать пробуждения, чувствуя, не спрашивайте как, что скоро она откроет глаза.

Она проснулась, и, увидев меня, моментально испугалась и отползла подальше. Я не мог не заметить ужаса в ее изумрудных глазах, паники и отчаяния.

Я попытался говорить с ней, она отвечала мало и невпопад. Из всей нашей странной беседы я понял четыре вещи.

Первая — Антон, не Антон вовсе, а Йонатан. Сокращенно — Нати.

Вторая — Она хочет уйти и покончить с собой.

Третья — Каро де Монк дочь свою не любит и продал. Лилит ему не доверяет.

Четвертая — Я убью Бориса Демидова.

— Лилит, мы поболтаем позже, за завтраком. Тебе нужно поесть. Сейчас я позову Жу, это моя экономка, и она поможет тебе. Вокруг дома охрана, бояться нечего. Можно прогуляться по парку. Может, ты хочешь поехать куда-нибудь? Ты скажи, и я тебя отвезу. Но, лучше пока не выезжать. Лилит…Лилит, что-то не так? — вот как описать ее взгляд?

Я попытаюсь. Неверие, изумление, страх и надежда, слабая, но горячая. Я понял…я все сразу понял. Ее не выпускали и уже очень давно. Вот почему она смотрела на солнечные лучи. Я уж было подумал, что ей просто неприятно смотреть на меня, а тут…

Я рискнул подойти к ней еще ближе. Она снова сжалась (вот это меня пронимало до самых печенок!!!), но я все равно подошел и протянул ей руку.

— Не бойся, ладно? Я помогу тебе. И не обижу, — и стоял с протянутой рукой, ожидая ее решения.

Она размышляла, боролась с собой. Глаза такие… Нет, полыхать нельзя, иначе напугаю ее еще сильнее. Злиться тоже нельзя. Орать нельзя. Только молчать и ждать, когда маленькая Лилит ответит мне доверием.

Вот ее рука неуверенно потянулась к моей. Тонкие, длинные, почти прозрачные пальчики, дрогнув, легли на мою ладонь. Она зажмурилась в ожидании…чего? Я понял чего… Боли. Сжимать ее лапку я не стал, просто накрыл сверху другой своей ладонью и попытался согреть холодную руку своей…невесты.

Правда, она не знает, что невеста, но скоро узнает и тогда…. Боюсь думать, что тогда будет. Утратить ее доверие только что зародившееся, слабое и невнятное, я не хочу, не могу!

Глава 4. Лилит. Светлый дом

Сероглазый Илья ушел звать Жу, а я смотрела на свою руку. Вот только минуту назад, ее грел мой…спаситель? Друг?

Он сказал, что поможет, сказал — не обидит. Он сказал, что отвезет меня, куда захочу. Он позволил пойти в парк. Но, это слова. Им я не верю. А вот его взгляд…

Он точно ЗНАЛ, о чем я думала и куда собиралась. Илья Бессонов читает мысли? Когда он протянул мне руку, и я к ней прикоснулась, боли не было. Он даже не стал сжимать мои пальцы. Просто согрел мою ладонь своими двумя.

Я очень хотела верить ему.

— Доброе утро, я — Жу, — в комнату вошла очень пышная женщина в светлой форме прислуги.

Такого огромного фартука, какой был на ней, я никогда не видела. И таких хитрых, заинтересованных глаз — тоже.

— Как спалось? Хорошо? Отлично. Давайте ка я помогу Вам принять ванну и одеться. Потом позавтракаете поплотнее. Вы худая очень. Сегодня приготовила для Вас кашу, овсяную с ягодами и медом. Самое то, с голода. Солнечно нынче, заметили? А какая хмарь стояла, просто кошмар! В такую серость и помереть недолго. Да? — и так она говорила все время, пока помогала мне снять ненавистное свадебное платье, пока усаживала меня (слабую и шаткую) в ванную, мыла волосы, вовсе не ожидая ответов на свои многочисленные вопросы.

Ее голос был богат. Переливами, глубиной, тембром. И теплом. Сама Жу, была светлой, как и дом, в котором я оказалась.

Комната, куда определил меня Илья, большая, просторная и невероятно солнечная. От входной двери, налево спальная зона, справа рабочая (стол, кресло, лампы), напротив двери зона отдыха (диван, кресла, столик). Сплошные окна от пола до потолка. Деревянный, блестящий пол светлого дуба.

Я не заметила дверей, прятавшихся в стене по обеим сторонам от кровати. За одной из них ванная, а за другой просторная гардеробная.

Самым чудесным было то, что прямо из комнаты, можно было пойти в парк. Он сиял февральским солнцем и талым снегом. Манил зелеными соснами и озером, выход к которому виднелся вдалеке.

Я смотрела на все это чудо, впитывала ощущение пространства и свободы, все еще не веря, что можно просто так сидеть и не ждать…чего? Боли…Бориса…страха.

Почему я так уверена, что Илья не обидит меня? Не могу ответить…

— Как мне называть Вас? — Жу стояла надо мной, сидящей на краешке кровати в полотенце на всю длину моего невысокого роста.

Я задумалась. Давно, в детстве, няня называла меня — Ли. Мое имя, Лилит, имело множество значений. От демоницы до ночного духа. Ли- проще, понятнее, ближе.

— Ли, — я прошептала, но Жу услышала, обрадовалась и кивнула.

— Окей. Давайте, Ли, посмотрим что надеть? Я купила кое-что. Вот, белье, — она принялась ходить в гардеробную и обратно, выкладывая передо мной одежду, — Может вот эту кофту и джинсы? Все легкое и приятное к телу. Да?

Кофточка была нежно- желтой, приятной, мягкой. Наверно в ней, я буду выглядеть, как цыпленок. Как давно я не носила такого. Борис просил надевать на меня платья. Легкие и длинные.

— Вот и прекрасно! Теперь домашние туфли. Ох, носки забыла! — и снова пошла в гардеробную, а когда вернулась, предъявила мне трогательные детские носочки с зайками.

Она причесала мои волосы, нахваливая, и пригласила следовать за ней. Мы вышли из комнаты, и пошли по дому….

Я не подозревала, что возможно влюбиться с первого взгляда… в дом. Не знаю, что это, не могу осмыслить и объяснить. Просто сам этот дом, его деревянные полы, большие окна, свет и запах, покорили меня.

Шли медленно, меня все еще покачивало, но я незаметно для Жу, прикасалась к стенам и радовалась гладкости дерева под моими пальцами. Еще запах жасмина. Изумительный. И запах кедра…почти на грани восприятия.

Йонатан, куда-то исчез…вместе с Ильей. Кот, ты где? Илья где Вы?

Они оба были в большой кухне- столовой. Светлая мебель и стол со стульями. Уютно. Даже занавесочки на окнах были милыми. Я сразу поняла, что это царство Жу. А остальной дом- Ильи.

— Садитесь, Ли. Вот так, — Жу усадила меня за стол.

Илья сел напротив меня, а Нати принялся бродить возле моих ног, отираясь о них и требуя внимания.

— И этот здесь! Ах ты скотина наглая! — Жу сердилась на Нати?

— Жу, я тоже тебя люблю, — или на Илью…он же ответил.

Смешно.

— Хаха… Очень смешно! Когда ты его уже выгонишь? Пугает всех тут. Ходит как царь. Битюг хвостатый! — все таки на Нати.

Почему она его не любит? Нати замечательный. Я решилась поддержать серого.

— А гут ёр, Йонатан (Доброе утро, Йонатан), — прошептала я коту и испугалась собственной смелости.

Нати радостно мявкнул, и собрался прыгать ко мне на колени. Он скучал по своему языку и хотел продолжить беседу.

Илья и Жу удивленно переглянулись.

— Ли, Вы с Антоном сейчас говорите? — Жу было очень любопытно, и она колыхнулась ко мне поближе.

Я постаралась не отодвигаться и просто кивнула.

— Ли? Так тебя называть? — Илья мне.

Я снова кивнула.

— Думаешь, Антон….Нати то есть, тебя понимает? — именно так, Илья, он понимает меня, а я его.

Еще один мой кивок.

— А как? — это хором Жу и Илья.

Я подпрыгнула от их слаженного хора и глаза опустила.

— Жу, не ори.

— Я ору? Ты сам орешь! — не лги Жу, Илья не орал.

— Неважно. Дай нам поесть. Ли не ела два дня… или дольше? — сероглазый Илья смотрел на меня внимательно и, буквально, всем своим видом требовал ответа.

Я сжалась, не желая отвечать ему. Даже не так, не желая вспоминать.

— Сейчас, деточка, я мигом, — Жу, похоже, поняла что-то обо мне и принялась выставлять на стол закуски, тарелки.

Как много еды! И разной! И еще…я уже очень давно не ела с кем-то за одним столом. Всегда одна и с подноса. Гречка, огурец, черный хлеб, вода и вареное куриное мясо.

Кофе, настоящий, ароматный, густо-коричневый. Оранжевый, солнечный апельсиновый сок. Золотистые хлебцы. Желтое, блестящее масло. Тягучий, янтарный мед. Белые яйца. Розовые ломтики ветчины. Каша цвета топленого молока и россыпь разноцветных ягод сверху. Черника, малина… Как много цвета! И белая скатерть явилась прекрасным фоном, подтверждая цвет еды, подчеркивая его и выделяя каждый оттенок.

Глаза Жу стали огромными. Илья стал злым и сжал кулаки. Что-то не так? Я ничего не сделала дурного! Я просто смотрела на еду…

— Ты ешь, деточка, ешь. Я еще приготовлю. Что ты хочешь? Супчику? Или оладушек? Может, пельмешек налепить?

Забота? Я не стану плакать. Борис, когда видел мои слезы, терял рассудок и избивал еще страшнее, еще больнее и ужаснее. Я перестала лить слезы, до крови кусая губы, стараясь избежать его неистовства. Привыкла.

— Много нельзя. Ли, давай начнем с каши, — Илья подал мне ложку и придвинул мисочку с кашей, ягодами и медом.

Мне было жутко неловко есть под внимательными взглядами Жу и Ильи. Илья понял…Интересно, как? Снова мысли мои прочел?

— И где мой мясной рулет? — Илья слегка повысил голос, чем и привлек внимание пышной экономки своей, и отвлек ее от меня.

— Сказала бы я тебе, где! Но, тут приличная девушка за столом. Ешь, что дают, и не жужжи! — у них интересные отношения.

У Каро дома прислуга так себя не вела. Это…интересно и смешно. И очень здорово.

— Дай догадаюсь, ты его сама съела? Чисто закусить, да? Паровозом, невзначай ушла еще кастрюля супа и пара батонов хлеба с колбасой? Жу, не отпирайся. Просто приготовь еще один рулет, и я закажу тебе в знак дружбы фартук попросторнее.

Смешно.

Я съела первую ложку исключительно вкусной каши. Зажмурилась от удовольствия и потянулась за второй.

— Ой, спасибо тебе добрый, белый господин. Тогда и от меня тебе подарочек- билетик на шоу Хетросяна. Ты же оттуда свои шутки тыришь? — пока они препирались, я заметила, что Илья не улыбается.

Кажется, что он болтает с Жу, чтобы доставить удовольствие ей. Или тишину не слушать… Второе- наиболее вероятно. Сам Илья сдержанный, скупой на эмоции и жесты. Ничего лишнего в движениях. Очень красивое лицо. Глаза редкого, серебристо-серого цвета. Густые черные волосы. Высокий очень и мощный. Руки теплые, теперь я это знаю. Только эти руки могут и в кулаки сжиматься и бить, калечить, сокрушать. И смотрит он глубоко, внятно, созерцая, нет, не так… понимая.

Шрам на губе и подбородке. Лишний совсем. Ненужный.

Я съела всю кашу и разглядывала Илью. Они с Жу препирались, наверно, смешно. Засмотрелась и пропустила момент, когда сам Илья уставился на меня. Я вздрогнула, но почему-то не смогла отвести глаз от него. Он сам зацепился за меня взором.

Странные ощущения, словно я слегка взлетела, приподнялась над Землей. Что это?

Из невесомости вырвал меня голос Жу.

— Ли, деточка, так как ты с котом-то говоришь? — мне было приятно, что Жу обратилась ко мне на «ты».

Я медлила с ответом, потому, что нужно было объяснять, что это часть моего дара. Слов много, а я отвыкла говорить.

— Умею. Я тиби. Дар такой.

— А что еще ты умеешь? — Илья очень заинтересовался.

Я сжалась. Голос пугал и его интерес. Он расстроился…почему? Извини, Илья, я сейчас расскажу. Попробую.

Попыталась выдавить из себя рассказ и ничего не вышло…

— Отстань от девочки. Чаю будешь, Ли? — я кивнула, и занялась чаем, чтобы скрыть неловкость.

— Хочешь, пойдем погулять? — Илья больше не сердился и предлагал мне Солнце.

Я сразу отставила чашку и поднялась. Потом снова села и опустила голову. Я такая дикая, что стыдно.

— Конечно, хочет! Сам не видишь? Пойдем, Ли, я помогу одеться, — и потащила меня в холл, по пути рассказывая какую «курточку» славную она мне купила и какие «сапожки» очаровательные.

В прихожей меня крутили, словно куклу. Жу надевала на меня куртку, Илья повязывал шарф. Нати крутился рядом и ждал прогулки. Потом меня усадили и стали натягивать те самые, очаровательные сапожки.

Илья заметил мои носки и уставился на Жу.

— Пышка, зайцы? Серьезно?

— У нее ножка маленькая! Взяла детские. Все тебе не так!

Мы вышли. Наконец-то! Солнце, хрустящая каша снега и ветерок. Я замерла, сойдя с широкого крыльца и закрыв глаза, дышала.

Илья взял меня под руку.

— Пойдем, Ли. По дороге поболтаем. В доме по утрам слишком шумно. Жу очень болтливая, но и очень хорошая.

Я кивнула, и мы двинулись по аллее, к соснам и дальше. Илья придерживал меня очень аккуратно, словно боялся сломать. Спасибо, сероглазый Бессонов.

— Мы договорились, что я буду вещать, а ты или кивай или отрицай. Верно? — я кивнула, — А лучше, если я буду говорить, а ты отрицай те мои измышления, где я ошибся.

И снова кивнула. Боже, прошу, дай мне возможность сказать «да» или «нет»…или любые другие слова. Пусть немного, но лишь бы Илья не думал, что я ненормальная. Правда, я ненормальная на самом деле.

— Итак, ты тиби, Лилит де Монк, но не родная дочь Каро де Монка. Ты художник, весьма талантливый. Ладно, об этом потом. В Столице почти не жила. Вероятно, училась где-то за Новой Сибирью. Проснулся дар поздно. Так? Каро тебя спрятал. Потом подписал брачный контракт с Демидовым и тот увез тебя в Плёсков. До Плёскова ты где была?

— Горсуново, — у меня получилось!

— Ясно. В Горсуново сколько ты пробыла? Год? Ясно. А в Плёскове? Год? — Илья прикрыл глаза, и лицо его снова стало злым, — Ладно. Тебе сколько лет, Ли? Двадцать один? Два? Ясно. Значит, в изоляции ты с двадцати лет. Сразу после Университета? Академии?

— Вольского.

— Хорошая Академия. Старая, классическая. Ты успела попутешествовать. Я точно знаю, что ты была на Мансо. И в обеих Столицах. Еще ты была на Сёдзе.

Откуда он знает? Илья, ответь, как ты читаешь мои мысли? Это часть дара дитари? Или у тебя свои собственные, никому не ведомые способности?

— Каро тебя продал. Демидов тебя… — тут Илья полыхнул золотом, но увидев, что меня затрясло, и я сжалась, сделал невероятное усилие над собой и искры его погасли, — Демидов тебя обижал. Бил…. Насиловал.

Я замотала головой.

— Нет? Не бил? — я закивала, — Бил?

Это цирк. Я чувствую себя полной дурочкой.

— Бил. Не насиловал. Боялся руны.

— Руны? Какой руны? Тантум? У тебя руна? — у Ильи стало такое лицо, что я невольно попятилась от него, — Ли, не пугайся. Прости. Так у тебя руна?

— Нет, — после моего ответа Илья успокоился, и совсем не ради того, чтобы не напугать меня.

Странно…очень.

— Дай подумать. Он боялся, что если…э…короче, что руна может появиться на тебе и на нем, и он ненароком, убив тебя, сам погибнет. В день свадьбы ты бежала топиться. Я ничего не упустил?

— Ничего.

Илья замолчал и надолго. Мы брели по сосновой роще к озеру. Очень красиво, даже сейчас, в феврале. Мне очень захотелось увидеть все это в пышной зелени, травах и цветах. Или в красках осени, богатых, неожиданных. Как долго я пробуду здесь, Илья? Когда ты выставишь меня вон? Что со мною станет?

И он в ответ на мои мысли (как обычно, прочитав) начал говорить.

— Ли, наверно рановато на тебя все это вываливать, но я хочу, чтобы у тебя было время на раздумья. И я даю слово, что все будет зависеть от твоего решения. Никто и ни к чему тебя принуждать не станет.

Я остановилась и посмотрела ему прямо в глаза, откинув страх, поняв, что сейчас и решится моя Судьба.

Планида моя, сжалься. Либо дай погибнуть, либо дай жить нормальной, обычной жизнью.

Илья ответил мне взглядом теплым, даже горячим. И снова состояние легкой невесомости. Наверно это от человеческой еды и Солнца.

— Сейчас о тебе думает вся верхушка власти Империи. То, что я увез тебя в день свадьбы от Демидова, повлекло за собой широкий финансовый и политический резонанс. Свадьба не состоялась. Слияние капиталов Демидов- Монк, отложено. Разумеется, я не стану нагружать тебя подробностями, но скажу — ты ценный приз в борьбе за финансовые и политические блага. Твой побег, прости, мой поступок, не мог остаться не замеченным. Вчера я имел беседу с отцом и министрами. И решение есть только одно. Это решение даст, впоследствии, тебе свободу, а Империи спокойствие. Да, забыл сказать, я сын премьер-министра Марка Андреевича Бессонова.

Я помолчала.

— Какое решение?

— Ты выйдешь за меня замуж.

Илья утверждал, но почему в его голосе я слышала вопрос?

Замуж.

— Ли, пойми, только так я смогу защитить тебя от Демидова и дать тебе свободу. Мне не нужны твои богатства. Мы составим контракт, и я подпишусь под любым твоим условием. Ты будешь жить здесь или в любом другом месте, в котором пожелаешь. Если откажешься, то опять таки, вольна остаться тут или уехать. Я помогу. И еще…ответ нужно дать в течение недели.

Я задумалась. Правда, ненадолго. Я смогу остаться в этом Доме? Правда? С Жу, тобой и Нати? Ты предлагаешь мне, сероглазый Илья, все блага, о которых я даже мечтать не могла. Но, что это дает тебе?

— А Вы?

Теперь он сам задумался. И с ответом совсем не торопился. Наверно, ответа у него не было. Брови его, то поднимались, то опускались, удивленно. Так бывает, когда не можешь в себе разобраться. Он, видимо, не сумел найти ответа, но некая идея пришла к нему сей момент.

— А мне нужна еще одна твоя картина, Ли. Создашь прекрасное полотно, и я продам его по баснословной цене, спустя годы. Наживусь и стану радоваться.

Ты лжешь, Илья. Просто ты не можешь не принять участия в жизни человека, которого спас. Вот ты какой, сероглазый Бессонов.

Только напрасно все. Борис меня любит и никогда не отпустит. Еще и тебя убьет. Хотя, если ты сын премьер-министра Империи, то есть шанс выжить. Демидов трус. Его инстинкт самосохранения как у животных, развит невероятно. Убить сына премьера? Нет. Он не станет.

Илья ждал ответа или хотя бы знака, что я поняла его. А я…устала. Я давно устала. Я не боролась, не сопротивлялась. Так, почему сейчас я не могу согласиться на его условия? Что держит?

Илья истолковал мое молчание по-своему и весьма близко к моим мыслям.

— Брак будет фиктивным. Если ты встретишь своего Тантум, я отпущу, — и насупился.

Откуда он так много о тиби знает? Да, я забыла совсем. Давно очень отрезана от Мира. Его мама- тиби. Лара Бессонова. Первая Леди Империи.

Я ему поверила. А что мне еще оставалось делать? Я была рада уже тому, что меня кормят, разрешают гулять и не бьют.

— Я стану Вашей женой, Илья, — и испугалась длинной своей речи и его имени, произнесенного мною впервые вслух.

Он сам дернулся и снова смотрел на меня. Я на него. Невесомость.

Нати громким мявом напомнил о себе.

— Нати, ви гейт эс (Нати, как дела)? — кот сказал, что дела его идут прекрасно и он рад, что я его об этом спросила.

С котом было проще говорить. Но, все равно тяжело.

— Как ты это делаешь? — это Илья обо мне и коте.

Я пожала плечами, мол, само выходит.

— Ладно, потом об этом. Спасибо, что согласилась стать моей женой. Прости, что без цветов и кольца. И да, что с моей картиной?

Я вздохнула и покачала головой. Сейчас я не могу писать. Никак. Я пустая.

— Ли, наверно нужно было спросить раньше, но может, тебе врач нужен? У тебя ничего не болит?

В ответ я покачала головой. Я тиби, а тиби быстро регенерируют. Жаль, что вот так просто нельзя избавиться от дурных воспоминаний, страхов. Только от синяков. И на том спасибо, моя невероятная, непредсказуемая планида.

А почему именно замуж? Странно, что я задумалась об этом, уже дав свое согласие. И снова Илья прочитал мои мысли! Что происходит?!

— Замуж, Ли, для достоверности. Я тебя увез, ты уехала со мной. Самое простое объяснение — любовь. Не будет вопросов и следствия. А Демидов никогда не расскажет о том, что сотворил с тобой, — и тут Илья заполыхал, страшно, мощно!

Я упала в талый снег и прикрыла голову руками! Нет. Не надо!

— Ли…Ли, ты что? — Илья успокоился и бросился ко мне, поднял и обнял, как тогда, у Реки.

А я прижималась к его плечу и тряслась, словно заяц. Тот самый, что на моих носках. Дурочка.

И еще…запах жасмина в доме, это запах Ильи.

Глава 5. Илья. Сложный выбор

Идиот! Что я натворил?! Это было первой мыслью, когда я увидел, как Ли упала прямо в грязный снег, закрыла руками голову и попыталась отползти от меня!

Понятно, что напугал я ее своим выплеском, но иначе просто не мог! Похоже, я приобрел рефлекс на слово «Демидов»! Какой? Я впадаю в ярость всякий раз, когда думаю о нем и Лилит!

Я подхватил маленькую Ли и прижал к себе. Она крошечная, настолько крошечная, что мне страшно! Она нереальная. Того и гляди исчезнет, а я этого совсем не хочу.

Я не сумел зацепить мысль о том, почему «не хочу», потому, что почувствовал ее запах. Сирень. Нежная, светлая и весенняя.

— Ли, я напугал, понимаю. Ты не бойся, я не ударю. Я не сделаю больно. Не обижу. Ты только не трясись так, хорошо? Сказать честно, ты сама меня пугаешь вот этим. Если тебе будет легче, то можем прекрасно побояться вместе. Идет? — и нес я вот такую чушь еще минут пять, пока не почувствовал, что она расслабилась и стала спокойной в моих руках.

Еще через минуту она слабо попыталась отстраниться от меня, я тут же отпустил, но…. Как-то неуютно стало. Это как понимать?

— Что? Ты как?

Она помотала головой и попыталась сказать. Слова не шли. Я думаю, это потому, что в изоляции ей не с кем было говорить. Да и козёл этот мог заставить молчать.

Так, спокойно. Располыхался ты Илья. Уймись и не пугай маленькую!

— Я уже понял, что говорить тебе тяжело. Может, напишешь? Честное слово, мне любопытно. И про Антона- Нати, и про дар твой я такими темпами узнаю только к старости.

— Я не боюсь Вас, — далось ей с трудом, но внятно.

Я обрадовался. Даже очень.

— Хорошая новость, Ли. А теперь про дар, ага? — она посмотрела на меня так, словно я попросил ее забраться на Шайс-билдинг.

— Я покажу.

Покажет? Чёрт, любопытно.

Она оглянулась и, увидев нечто вдалеке, подняла руку. Кисть ее, полупрозрачная, изящная, смотрелась невероятно красиво на фоне голубого неба.

Лилит очень грациозна. Есть что-то в ее движениях от майко, когда те разливают чай на церемонии. Вот кисть, пальчики, поворот и непередаваемо плавный жест.

На кончики ее пальцев вспорхнула синица. Внимательно осмотрела Ли глазами-бусинками и защебетала. Клянусь своими миллионами, Ли ее прекрасно поняла! И ответила!

— Lascia che la primavera sia presto (Пусть весна будет ранней), — синица КИВНУЛА Ли и улетела.

Чтоб я сдох! Но это был еще не конец.

Малышка подошла к осинке. Откуда она взялась тут? Может, я не замечал ее среди сосен? Одна из ветвей деревца была сломана. Ли заискрилась изумрудами, прикоснулась к ветке и та…приросла обратно.

Окей, Лилит. Зато я могу делать деньги! Но, чёрт меня подери, это круто!

— А с людьми? — она отрицательно покачала головой и сказала.

— Почти никогда.

— А с животными и растениями всегда? — она покачала головой еще раз.

— Когда ЧУВСТВУЮ, что могу.

— А с Антоном? Он тебе намяукал, что он Йонатан? И говорила ты с ним на языке Мудрого Черноглазого Царя.

— Он сказал. Скучал по языку. Речи.

И смешно и грустно.

— Ли, ты первая, кто смог с ним подружиться. До твоего появления этот битюг был сплошным наказанием. Сейчас даже не шипит. Спасибо. Я понятия не имел, какому Богу молиться, чтобы он кота этого жуткого вразумил. Но, картина все равно с тебя! Когда почувствуешь, что можешь. Ок?

Если она будет на меня смотреть так, как смотрит сейчас, я стану молиться ей. На нее. Хочешь, маленькая, я тоже мяукну? Мне самому одиноко. Я так живу.

Так, тихо. Это что за… Во как… И слова вылетели все. Что там Стива на счет тиби болтал? «Мозги набекрень» и «вывернула наизнанку».

Плохо, если наизнанку, Ли. Она у меня пустая, изнанка эта.

Я заметил, что Ли убрала ручки в кармашки. Да, РУЧКИ и в КАРМАШКИ. Хороший ты парень, Илья, но не джентльмен. Маленькую совсем заморозил! Холодно еще для долгих прогулок.

— Пойдем домой. Холодно, — она кивнула и пошла за мной.

Слегка покачнулась и я сразу ее подхватил.

— Все в порядке?

— Скользко.

Я не отпустил. Ли против не была и мы в обнимку зашли в теплый дом.

— Отлично! Ты решил девочку заморозить? Сам ледышка, так пусть и она заиндевеет? — замечательно, Жу, продолжай.

И тут выступила Ли. Я ушам своим поверил с трудом.

— Не ледышка, — и испугалась вот этих своих слов!

Это она так меня защищает? Вот эта хрупкая малышка? Не о том… Я не ледышка? Все, хватит с меня. Вопросы множатся, ответов ноль.

— Чаю дай, пышка.

— А нормально нельзя попросить? — Жу снимала с Ли сапожки и куртку.

Ли пыталась сделать это сама, видно понимая комичность такой заботы, но Жу была слишком большим противником и она сдалась.

— Дай чаю немедленно, пышка. С лимоном.

— Вот так лучше! — и уколыхалась в кухню.

Ли осталась тонким столбиком в холле, не зная куда идти и что делать.

— Пойдем, я покажу тебе дом.

И мы пошли. Я показал ей библиотеку, гостиные, спальни и небольшой спортивный зал. В свой кабинет я ее приглашать не стал. Просто не зная, как именно она отнесется к своим же картинам на стенах. Возможно, это станет травмой. Не факт. Но рисковать я не хотел.

Позже мы пили чай. Я все время смотрел на Ли. Она так внимательно изучала чашки, еду, сам чай. Ее исключительные, изумрудные глаза сияли. Интересно, почему? Ну, да, голодала. Тогда должна, по идее, есть все подряд. А она смотрит…

Краски, цвет. Вот, чего ей не хватало. Солнца тоже. Воздуха. Света.

Демидов, Монк, горите в аду! Я собрался полыхнуть, но телефонный звонок мне помешал и Слава Богу!

Я вышел и ответил. Отцу.

— Иль, привет, сын.

— Па.

— Я, собственно, поблагодарить. Ты мог бы промолчать, но вовремя предупредил о сливе акций. Твоими стараниями Казна не пострадала, а могла поиметь солидную проплешину. Понятия не имею, что толкнуло тебя украсть Лилит де Монк, но спасибо. Ты избавил Кабинет Министров от глубокого кризиса. Всю Империю. Чтоб ты знал, сын. Министр финансов, наш разлюбезный дядя Миша, тебе кланяться велел. Низко. Но, я не стану, как ты сам понимаешь. Мы же семья, верно? Не фиг старого папку заставлять гнуть шею перед сопляком!

— На здоровье.

— Вот сухарь ты, сын! Тут тебе благодарность от всей Империи в моем лице, а ты «на здоровье». Чудик. Как Лилит?

— Согласна стать моей женой.

— Да ну!

— Угу.

— Не угукай. Это же какая прибыль семейству. Самая богатая наследница Империи. Ты, Иль, настоящий дитари! Нам нужно познакомиться с ней!

Точно, нет! Ни за что! Если приедет вся наша кошмарная семейка, Ли сойдет с ума. Я знаю наверняка. Я сам с ума схожу, когда все в сборе. Одна Алена чего стоит. Я их люблю, но Ли не обязана!

— Нет.

— Что значит, нет?! Свадьба на носу!

— У тебя на носу очки. А свадьба- моя забота.

— Наглый мерзавец! Ладно, потом поговорим. Обсудим. И сын…правда, спасибо.

— Пожалуйста, па. Дяде Мише привет.

— Угу, — он отключился.

Я постоял немного, глядя в стену и слушая болтовню Жу, доносящуюся из столовой. Возможно, мне повезло, что моя экономка любит поговорить. Ли это на пользу. Вакуум нужно заполнять, в ее случае, неважно чем. Пусть будет Жу, Антон…

Илья, глупец. Ей нужен интернет и телефон. Книги.

Я сделал заказ через интернет-магазин на смартфон и ноутбук. Срочный.

Пока мы провожали Жу (она уходила к себе к часу дня, согласно моего желания, я любил быть один), пришел посыльный. Бледного вида.

Ага, все ясно. Дистэто снаружи его слегка потрепали. Спасибо, Стива.

— Ли, тебе нравится твоя комната? Может, хочешь другую? — маленькая активно замотала головой.

— Нет.

Значит, я угадал.

— Тогда пойдем, — она пошла за мной.

Ходила она тихо. И мое ощущение было таким- она как туман, стелется. Плывет. Все верно, Илья, она как дух. Создание неземное и весьма хрупкое. Ли, давай ты станешь много есть, и не будешь казаться мне привидением? Хоть и очень красивым.

Мы вошли к ней, и я начал потрошить коробки из магазина. Вручил ей телефон, ноутбук, беспроводную мышь и наушники, на случай, если Ли любит…любила, слушать музыку.

Она стояла с ворохом подарков в руках и больно жалила меня всем своим видом. Ручки, кармашки, малышка… Зайки на носочках. Она трогательна до слез вот в этой своей цыплячьей кофточке. Невыносимо! Не могу!

— Ли, давай я помогу тебе подключить ноут к сети и развлекайся. Накачай музыки. Или книг. Любишь бумажные? Тогда в библиотеку. Спокойно звони подругам…друзьям. Начни снова жить. Попытайся. Если нужна будет моя помощь, я рядом, — говоря все это, я быстро подключил ее новый ноут к сети и выскочил вон.

В коридоре полыхнул золотом дитари и снова послал в ад двух козлов- папашу и несостоявшегося женишка!

Пошел к себе в кабинет и попытался работать, что было непросто, учитывая мое ненормальное состояние. Я все время смотрел на ее Смерть.

Ли, ты напишешь мне картину, Жизнь! Можешь свернуть все мои мозги набекрень, вывернуть наизнанку, но жить начнешь.

Промаялся еще час, то начиная работать, то бросая, застывая в невесомости и эмоциях. Заболел я, кажется. Совершенно утратил спокойствие, не в состоянии сосредоточится. Весь дерганный стал. Думаю обрывками фраз, полыхаю то и дело. И самое удивительное во всем этом безобразии- ощущение счастья, праздника. Вот сейчас полетят конфетти. Придут музыканты с барабанами и Ли мне улыбнется.

Интересно, она умеет улыбаться? Я бы хотел это видеть.

В этот момент меня слегка тряхнуло, даже не так, что-то словно сильно погладило меня изнутри. Интересное ощущение… Я не додумал, потому, что понял- Ли стоит за дверью моего кабинета.

Я вскочил и бросился к ней, но остановился на половине пути. Может ей нужно время, чтобы собраться с силами и постучать? Войти? Я наверняка ЗНАЛ, что ничего страшного не случилось. Она пришла, чтобы увидеть меня? Ну это…как там… Снова слова-мысли не смогли сформироваться. Но, приятно!

А вдруг, ей что-то нужно? Или она забыла как пользоваться телефоном и ноутбуком? А есть только я и ей больше некому задать свои вопросы? Это НЕ приятно!

Между тем, Ли стояла за дверью, я перед дверью. Я ждал, она… не знаю.

Я не выдержал первым и открыл дверь. Слишком резко, должно быть. Потому, что Ли (она правда там была!!!) отскочила к стене коридора и уставилась на меня изумрудами своими испуганно.

Я сам онемел, но постарался взять себя в руки!

— Дай догадаюсь, ты сломала ноутбук, а телефоном орехи стала колоть и он тоже треснул. Все верно? — Илья, что ты несешь?

Она осмыслила ересь мою и отрицательно покачала головой. Потом вздохнула, собралась и малюсенькими шажками, очень осторожно, направилась ко мне.

Ли ростом с мою ма. Невеличка. Ей пришлось высоко поднять голову, чтобы посмотреть на меня. Я ждал и не торопил ее, понимая, что важное пришла говорить.

— Илья, — снова по имени, второй раз, нереально приятно, — Спасибо.

Я догадался, что не за ноут и телефон. А за все и сразу. Понимаю тебя, Ли. Вот такое «спасибо» всегда тяжело сказать, а тебе и подавно.

И что ответить? Какие слова подобрать на ТАКОЕ спасибо?

Ничего я не измыслил, а руку ей свою протянул. Она очень уверенно положила свои пальчики на мою ладонь и, клянусь, слегка сжала ее!

Йу-ху! И сам изумился собственным чувствам. Ясно. Сначала ее картины меня волновали, теперь и она сама. Это совершенно логичное объяснение моим психозам. Художник и ее работы. И все, Илья, дальше не копай! Иначе, откопаешь нечто, с чем справиться не сможешь!

Но копать хотелось…

— Ли, давай обедать, а? Я не прошу тебя стать размером с Жу, но если ты не откормишься, хотя бы слегка, меня мама станет ругать.

Она удивилась и сильно. Красивого рисунка, темные брови приподнялись, а полные, спелые губы слегка приоткрылись. И волосы светлые блестят, поражая длиной (до пояса), пышностью и глаза цвета первой весенней листвы и маленькие ушки… маленькие (но длинные!) ножки, шейка нежная…

Стоп. Хватит. Нашел время! Я себя одергивал, конечно, но на грудь все равно посмотрел. Вот откуда эта кофта цыплячья? Жу, я просил вещи для девушки, а ты купила для девочки! А Ли совсем не девочка, а исключительно красивая и… И снова стоп, Илья!

— Тебе придется познакомиться с моей семьей. Мы должны пожениться. Брак, хоть и фиктивный, но для всех должен выглядеть достоверно. Было бы странно, согласись, если бы мою невесту не знала моя семья. С Каро я познакомлюсь сам и позже. Так вот, если ма увидит лесной дух, вместо невесты, меня кокнут. На месте. Спасай меня, Лилит де Монк!

Она точно хотела улыбнуться! Я сам видел!

И мы пошли обедать. Так, что тут у Жу? Ясно. Супчик (для Ли, не для меня же), мясо и нарядный салат.

Ли топталась возле меня и пыталась помочь. Я выдал ей тарелку, ложку и отправил за стол!

Она уселась, держа в руке ложку и напоминая мне Стефу, мою племянницу. Ты тоже смирно сидела за столом, дожидаясь, пока ей дадут «кусьного» (вкусного). Стефе два с половиной года. Она очень смешно говорила и просто дьявольски обожала меня. За что? Не знаю. Но когда мы встречались, она все время проводила у меня на коленках.

Лилит снова разглядывала еду. Я подсунул ей расписную кружку с киселем (Жу, молодец!), и Ли надолго зависла, изучая незатейливый рисунок в виде рябины, зеленых листочков и солнышка.

— Как в интернете? Нашла что- нибудь интересное? — я как добрая бабушка умилялся ее сытому виду и румяным щекам.

Она закивала и даже сказала.

— Выставки. Я не знала.

— А, ты об этом? Ну, как художник, ты загадка. Тебя никто не видел, а работы твои производят фурор.

Она замотала головой и опять сказала!

— Вы устраиваете выставки, — она обо мне читала?!

— Скорее, аукционы. А выставки нужны для обзора. Это моя работа. Я много путешествую. Часто бываю в местах, где мало цивилизации. Люблю находить нечто интересное и в самых неожиданных местах. Я долго искал встречи с Лилит де Монк. Знаешь, у меня почти полная коллекция твоих работ. Двух не хватает, — идиот, Илья!

Сейчас снова всплывет Демидов (надеюсь, я сломал ему ребро, хоть одно) и ей станет плохо.

— Где? — что, где?

А, где картины? Ну…

— В моем кабинете. Хочешь посмотреть? — она закивала очень и очень интенсивно!

Ли помогла собрать грязную посуду и отправить в посудомойку. Кажется, такие нехитрые хлопоты доставляли ей удовольствие.

— Вот они, — я открыл перед ней дверь и впустил в кабинет.

Она прошла, задев меня плечом, и я почувствовал снова, запах сирени. Ли осторожно огляделась и увидела свои работы. А я, начал говорить. Наверно, я всегда хотел это сказать кому-то, кроме себя самого. Ну, прорвало…что поделаешь.

— Ленои, твоя первая работа. Это на Мансо? Да? Я никогда не понимал, почему они так любят бунгви и не замечают леноев. Это же аромат острова! И цветут они всегда и их много. И сам остров из-за них кажется мне сиренево- голубым, и уж точно не красным, как бунгви! Слушай, Ли, а о чем ты думала, когда писала пион? Не то, чтобы я лез к тебе в душу, но реально, это о любви. Я прав? А токкобана, это с Сёзде? Цветок камикадзе. И написала ты его исключительно. Поразила история о «Божественном ветре», да? Я сам был под впечатлением, когда услышал ее, — на этом месте я захлебнулся словами и эмоциями, такими несвойственными мне.

Пришел гадский Антон и потерся о ноги Ли.

Она даже не заметила его, потому, что смотрела на меня во все глаза. Я почувствовал, что взлетаю… Кошмар!

— Ленои — Мансо. Мне понравились. Пион — это Никита, про любовь, — нет, вот не надо о Никите.

Я как-то рассердился… Как на Антона, когда гаденыш торчал возле Лилит!

— А бузина? Очень сердитая. Она откуда? Ты злилась?

— Злилась. На Никиту. Когда все закончилось, — большое спасибо, Господи!

Это что со мной? Фиктивная свадьба так действует? Становлюсь собственником, как па и Стива? Ли, ты тиби, а я не твой сын или брат… Я не додумал несусветную мысль, потому, что Ли продолжила разговор!

— Тюльпан. Когда Каро меня спрятал в Горсуново.

— Это я понял. Ты ждала помощи. Желтыйцвет очень тревожный. Впрочем, так писал Мастер, возможно поэтому, сам цвет стал символом дурных предчувствий.

— А как Вы меня нашли, Илья? — вот это замечательный вопрос, Лилит, но я ответить не смогу.

Магнит. Но, как объяснить?

— На «Орхидее» за окном Собор Спаса- на- Крови. Это Плёсков.

А вот тут Ли впала в состояние ступора и безмерного, молчаливого удивления.

— Ли? — я позвал, — Что с тобой?

— Я не хотела его писать, но дар велел. Собор, — ну, предположим…

Ей дар велел писать Собор, мне дар велел искать Собор. Она тиби. Прибавим сюда мой странный магнит, мои психозы и желание оберегать малышку, держать ее подле себя. Вывод…

Я покрылся холодным потом… Я ее Тантум? Иначе, как все это объяснить? А где руна? Я даже приложил руку к груди, проверить. Нет, подождите! Минуточку! Жениться да, обещал. Но к Тантуму я не готов. Ли сама не готова. И не могу я быть Тантум! Я не люблю никого! Я ей жизнь покалечу не хуже Демидова!

— Ли, у тебя ничего не болит? — голос мой был похож на жуткий, предсмертный хрип стариковский.

— Нет, — у нее глаза стали как у анимэшки, читай, огромные и на половину лица.

— Точно? Ни руки, ни ноги, ни грудь? — она отрицательно помотала головой, и волосы рассыпались по плечам очень красиво…

Не смотри на нее, Илья! Даже не смей. Так, спокойно. Это только догадки, домыслы. Руна не появилась, а спать я с ней не планировал, так что…. Или планировал? Или как. кого… Мне надо пойти и выпить! Вообще, сбежать.

Телефонный звонок! Очень вовремя!

— Па, привет! — я никогда еще не был так рад голосу отца в трубке!

— Здоровались уже. Ты пьян? — заметил.

— Нет.

— Откуда столько радости? А, точно, захапал состояние Лилит, коварный дитари, — отец, конечно, шутил.

— Ты уже сказал мне спасибо за это.

— Слышу своего нормального сынульку. Илья, сегодня к ужину у нас будут все. Приезжай. Обсудим Лилит, — это был приказ.

Ну, согласен. Ситуация непростая и все завязаны.

— К семи буду.

— Угу, — и отключился.

Я обернулся к Лилит.

— Мне нужно уехать. Я могу позвать Жу и она побудет с тобой.

— Не нужно. Мне в Доме хорошо, — она говорила о моем доме с Большой буквы, это совершенно точно.

— Если ты боишься, могу остаться, — вот опять…все бросаю ради маленькой, опасной тиби!

— Не боюсь. Езжайте, Илья.

И опять я покрылся мурашками от того, как она произносила мое имя. Нет, все! Я не Тантум и всех на фиг! В чертям!

— Я внес свой номер в твой телефон. Если что-то случиться, сразу звони, и я приеду. Жу во флигеле на краю парка. За забором крепкие ребята- дистэто. В крайнем случае, наступи на хвост Антону. Он зашипит и все сдохнут от ужаса, — я снова нес чушь!

— Ладно.

Я прыснул, представив, как Ли наступила битюгу на хвост и он серой ракетой мчится метать врагов направо и налево. Кошмарные эмоциональные качели! Радость, грусть, паника, смех.

— Тогда, я пошел. Ты уверена, что не испугаешься? — я уже не так сильно хотел сбежать, как несколько минут тому назад.

Она кивнула, очень уверенно.

Я уже одевался в холле, когда Ли подошла ко мне вместе с котом своим противным. Забавно, что о нем она и заговорила.

— Почему Вы говорите о Нати — битюг? Он — британец, — а почему ты говоришь мне «Вы» и общаешься с котом на языке черноглазых мудрецов?

— Огромный, потому что. Сильный.

— Тогда и Вы — битюг? — держите меня семеро.

Ли, ты пытаешься шутить? Это здорово!

— Да нет, что ты. Он — битюг, а я так, погулять вышел. И не выкай мне, очень прошу.

Она кивнула и я пошел. По дороге заехал в магазин игрушек и купил зайца для Стефании, маленького, плюшевого и забавного. Наверняка она тоже будет за ужином. Па ее очень любит, а ма просто души не чает. Спрятал игрушку в карман пиджака. Стефа обожает сюрпризы!

— Дядя Ия! — племянница, очаровательная тиби с фиалковыми глазами и русыми кудряшками, бежала ко мне со всех ножек, когда я показался на пороге столовой.

Я сразу поднял ее на руки, и она принялась щебетать обо всем, забавно коверкая слова по малолетству.

— Ия, дедя и баба даи мне ватушку и я не хасю есть сосем. (перевод — Илья, дедушка и бабушка дали мне ватрушку и я не хочу есть совсем) — я сочувственно глянул на нее, зная, что Алена заставит девочку есть полезную капусту брокколи.

В этот момент к нам подошли Алена и ма. Обняли меня так же, как и Стефа, сидящая на моих руках.

— Вот, Стива, смотри. Любят нашего сероглазого мачо женщины! Аж до икоты! — па Стиве ехидно.

— Угу. Только он их не любит, Марк Андреевич. До икоты, — спелись, но я еще помню, па, как ты обзывал Стиву «противной мордой».

Алена и ма принялись защищать меня. Па и Стива заняли оборону. Стефа пищала мне в ухо. Шум, гам и светопреставление! Все как обычно.

Потом мы расселись за столом, кое-как. Стефа устроилась у меня на коленях, получив индульгенцию от па и тем самым, избежав брокколи.

— Ия, а подайки? Кафету дай (перевод- Илья, а подарки? Конфету дай), — я достал зайца и отдал девочке.

— Вот, это заяц. Конфет я не привез, Стефа. От конфет у маленьких девочек зубы портятся. А если ты их будешь много есть, что станешь толстой, как Жу.

— Зю мне навися. Она добая. И кусьного дает. И кафеты (перевод- Жу мне нравится. Она добрая. И вкусного дает. И конфеты), — я поцеловал ее кудрявую макушку и попытался есть.

Удалось. Я привык есть на семейных ужинах, держа Стефу на коленях.

Так же привык, слушать разговоры в половину уха. Между тем, речь шла о моей помолвке.

— Нам нужно с ней познакомиться, Илья! — Алена очень настойчиво сверлила меня сапфировым взглядом.

— Почему ты не привез Лилит? — ма была удивлена.

— Еще одна тиби, это интересно, — Стива.

— Может, нам поехать к тебе? — па.

— Иит это ктё? (перевод- Лилит это кто?) — маленькая Стефа.

И все это одновременно!!!!!

— Мне надо позвонить. Стефа иди к папе, — я вышел в холл и набрал Ли.

С самого начала ужина хотел это сделать. Волновался, между прочим!

— Да, — интересно, как она будет говорить по телефону, ведь не кивнешь, не увижу.

— Ли, как ты? Все в порядке?

— Да.

— Я скоро вернусь. Антону привет, — и отключился по быстрому, поняв свое желание говорить с ней, как можно дольше.

Я не Тантум, я не Тантум, я не Тантум…вот она, мантра моя окаянная! И пошел к семье.

— Значит так. Я понимаю, что вы должны познакомиться, но Лилит сейчас не в лучшей форме, потому и не привез ее, по этой же причине, домой к себе не зову, — я ответил на вопросы Алены, ма и па, обернулся к Стиве и Стефе, — Она не еще одна тиби, а просто тиби. Лилит де Монк. И хватит уже вопросов!!!

Чего я завелся на ровном месте? Я никогда не повышал голоса на семью. Напрасно я. Вопросы вполне уместные и верные.

Я уселся на свой стул под странное молчание семьи и обратился к Стефе.

— Ли, иди сюда. Поговори со мной, — снова молчание и растерянное личико племянницы.

— Ия я не И (перевод- Илья, я не Ли)… — черт, я назвал ее Ли?

— Пожалуй, я должен кое-что объяснить всем вам. Пойдемте в гостиную. Динь, давай там выпьем чаю? — па вовремя вступил, спасибо.

Мы уселись своим обычным порядком. Стива, обнимая за плечи Паку на диване, па обнял ма на противоположном диване. Я в большом кресле со Стефой на коленях. В гостиной очень уютно. Она не была парадной. Только для семьи, и здесь мы собирались в холодное время года, когда все были в Столице и хотели поговорить.

Па очень коротко и по существу рассказал Алене, ма и Стиве (ему я поведал только то, что увез Лилит), при каких обстоятельствах случилась наша с ней встреча. Я в это время развлекал беседой племянницу, чтобы не услышала взрослого и неприятного рассказа.

— Бедная девочка. Илья, ты такой молодец! — это ма, моя муза и родительница любимая.

— Надо было еще накостылять! Говорил же, поедем в Плёсков вместе! — глаза Стивы отсвечивали королевским пурпуром со злости.

— Голодала? Серьезно? Каменный век и кошмар! Стива, что ты сидишь?! Снеси голову этому маньяку! — Пака, сестренка, и тебе спасибо!

— Я говорил с Каро по телефону. Он вне себя, но к диалогу готов. Впрочем, теперь его дело — сторона. Если с точки зрения морали — то было бы неплохо, лиши он Лилит наследства. Тогда ей не пришлось бы нести на себе крест богатейшей невесты Империи. Но, этого я допустить никак не могу. Слишком велико состояние. Оно должно быть под контролем. Потому, Илья, и свадьба, — па политик, тут ничего не поделать.

— А Демидов что? — хороший вопрос, Стива.

— Демидов хранит молчание. Либо из-за синяков и переломов, что наш сухарик ему обеспечил, либо спешно решает проблемы, после падения акций. Второе — вероятнее. Нам на руку! Запустим в СМИ пару фото с Ильей и Лилит, снятые, как бы, скрытой камерой. Объявим о помолвке, и Илье придется встать лицом к лицу с репортерами. Лилит может этого избежать- девичье смущение и прочая розовая фигня, — прекрасный вариант, па.

— Па, скрытой камерой можно запустить фото кого-то из вас, приезжающих в мой дом и с Лилит. И со мной и с ней, — я не пущу к Лилит всю эту ватагу!

— Отлично! Ну, тогда выбирай, кого фоткать будем, — и все сразу на меня смотрят.

Я заметил, что когда они не говорили, то на меня смотрели и как-то подозрительно улыбались. Что за..?!!!

Я оглядел наше мини «стадо» (хорошо, что остальных не позвали!) и сразу же отсек Стиву и па. Они мужчины, голоса громкие. Ли сожмется, как это было со мной.

Алена? Ни за что! Она из нее душу вытрясет своей прямолинейностью!

Ма, вот кто поедет.

— Ма, — Алена даже зашипела от обиды, но Стива на нее посмотрел, и она сразу успокоилась, всегда удивлялся, как ему это удается?

— Иит касивая, как ти? (перевод- Лилит красивая, как ты?), — что ей ответить?

— Да, расскажи, какая она? — ма, ну ты то зачем?!

Я весь вечер пытаюсь не думать о Ли! Не дай мне стать ее Тантум и жизнь ей поломать!

— Да, Иль, расскажи, уж если показывать не хочешь! — злиться сестренка.

И я начал…

— Она маленькая. Как ма. Волосы светлые, очень длинные и густые…Я когда увидел, вспомнил про «Дети подземелья», это…ну, не важно. Глаза изумрудные и руки такие… Тонкие, пальчики прозрачные и двигаются как у майко. Она почти не говорит, но я все понимаю. Еще она на еду смотрит. Правда! Не ест, а смотрит. И на чашки тоже. А когда спит, то похожа на танцующую фею. Вот руки в стороны и ножки такие…как будто она подпрыгнула и летит. Еще у нее есть носки с зайками, — не знаю, зачем я про носки.

Я не ожидал такой реакции на свой рассказ. Стива хрюкнул от смеха. Алена пихнула его в бок и, спустя секунду, тоже засмеялась. Па обнял ма и уткнулся носом ей в волосы. Сама ма…я никогда еще не видел такого ее взгляда!

Да что я сказал-то?!!!!

— Ия, хосю фею мотеть. С бабей к Иит хосю. И к Зю хосю. И к коте (перевод — Илья, хочу фею смотреть. С бабушкой к Лилит хочу. И к Жу хочу. И к коту), — Стефа прямо умоляла!

— Илья, это прекрасная идея. Поедем я и Стефа, — ну, ладно, давайте и Стефу, почему нет?

— Только не завтра. Может, к концу недели? Ли еще не привыкла. Дом ей понравился, но она будто летает как дух лесной… Так интересно передвигается, того и гляди унесет ее ветром или она сама улетит. Или исчезнет. Или… — и тут заржали все!

И смеялись долго! И надо мной!!! Семья называется!

— Ох, это караул, — па провздыхался первым, — Сухарик размяк.

И снова смех! Я полыхнул, поднялся, поцеловал Стефу, поставил ее на пол и пошел к выходу!

Догнала меня «тяжелая артиллерия» в виде па и Стивы.

— Стой ты, горячий какой, — па придержал меня за плечо, — Иль, я тебя не узнаю. Никто не узнает. Ты чего скуксился-то? Влюбился, бывает.

— Точно, скопытился. «Фея», «ножки», «зайки», — ну, Стива, гад ты!

— Я не влюбился! Отвяжитесь. Мне домой пора!

— Конечно, пора. Там же фея! — Стива продолжал издеваться, — Марк Андреевич, Вы когда Лару встретили сразу, того?

— Сразу.

— Вот и я сразу, — и мне, — Так что давай, Илья, расслабься. Теперь от тебя уже ничего не зависит. Судя по твоему обалдевшему виду, быть тебе Тантум.

— Я не могу быть Тантум! Ну, какой из меня Тантум к псам свинячьим?!!! Я даже не влюблялся никогда!

А двое Тантум смотрели на меня и кивали с понимающим видом.

— Чур меня и тьфу на вас обоих! — с этими словами я надел пальто, и под дружный смех па и Стивы вышел вон.

Пока мчался домой, ругался на всех. На себя, на Стиву, на па… Больше всего на Демидова, но это понятно, по крайней мере. В итоге решил, что все вокруг отантумели и задумался о Лилит.

Ехал я по бульвару Шихнера, ходко, без пробок. Но, притормозить мне пришлось. Знаете почему? Моя голова ненормальная, мозг мой заполошный, просигнализировали о том, что я почему-то непременно должен купить подарок для Ли. И не телефон и ноутбук. А вот что…

Я зашел в магазин художественных принадлежностей…. Провел там час, и вышел с двумя огромными коробками, а за мной еще две несли. Удачно, что машина моя оказалась вместительной, иначе пришлось бы грузовик заказать.

Смешно, но на этом я не остановился! Купил для Ли куртку, не детскую, которую приобрела Жу, а очень модную с мехом и длинную. Собрал с вешалок кучу кофточек и джинсов, на пальцах пояснив продавцу, какой размер мне нужен. Еще несколько платьев, на свой вкус. Вкус оказался чисто мужским и…. Ну не знаю, станет ли она это носить, а что, а вдруг? Смел с полок обувь маленького размера, рыкнув администратору, что маловат ряд!

А носки для нее я купил с мишками и поросятами. Тут я был бессилен, а заодно, безумен, безутешен, беспрецедентен и бесноват.

Снова погрузка в машину. А затем, я направился в ювелирный. Я четко понимал, что внимание прессы может перейти все границы. Они могли выследить, вынюхать. Поэтому, у Ли должно быть кольцо.

Я долго бродил по залу, за мной печально бродили два продавца. Я смотрел на кольцо с бриллиантом, потом меня привлекло кольцо с рубином, далее кольцо с аметистом….

Сложный выбор. И самое смешное заключалось в том, что я выбирал. Зачем? Это фиктивный брак. Все на публику. Я объяснял все это своим Недотантум. Забавно, что я специально избегал колец с изумрудами. Ну, пошло покупать кольцо с изумрудом для тиби с изумрудными глазами. Это самое простое, что можно придумать.

Да, конечно. Так я и знал. Я мог думать все, что угодно, но когда увидел кольцо с изумрудом точно под цвет глаз Ли, я купил его и поехал домой.

Как там Стива сказал? «От тебя уже ничего не зависит»… Вот неправда! Носки с мишками и поросятами я выбирал сам! И вполне самостоятельно принял решение не покупать Ли цветов. Она не любит мертвые цветы. Единственный раз, когда она писала картину с растением вне природы, она думала о смерти и картина эта- «Орхидея». Цветок в горшке и на столе в доме.

Потом я втопил и был в поместье очень скоро.

Ли, где ты? А вот она. Спит в обнимку с битюгом на диване в гостиной. Волосами укрылась. Ножки поджала. И руку до пола свесила. Вот на эту руку я и надел кольцо. Не на саму руку, конечно, на палец.

Знаете почему я не стал ждать ее пробуждения, чтобы отдать кольцо? Я боялся, что она откажется выходить за меня и…все. На этом я мысли свои прервал, поняв, что я конченый человек и спасти меня может только… Лилит.

Ли, давай ты не станешь руну на мне печатать, а? Или станешь. Тоже сложный выбор.

Я не стал будить Ли, чтобы отправить ее в спальню. Она так уютно устроилась на диване, что я просто не посмел. Укрыл ее пледом, а сам пошел бродить по дому. Я искал место для ее студии.

Честно, вот как на духу, если она станет моей Тантум, то останется со мной, здесь. Ей нужно место для работы. А если не станет Тантум, то будет моей женой, пусть на некоторое время (вот про «некоторое»- больно), и в этом случае, ей может понадобиться студия.

Место я нашел. Комната, угловая. Окна на восток и юг. Свет почти целый день. Сама комната редко использовалась, хотя и задумывалась, как кальянная. С хорошей вытяжкой. Мы с Аленой частенько тут зависали до ее замужества, пробуя разные сорта табака и любуясь на кольца дыма. Стеллажи с кальянами вдоль стены. Угловой диван. На полу мягкий ковер и подушки разноцветные. Если убрать со стеллажей всю эту лабуду, то шикарное место получиться для красок, кистей, и прочего того, что в изобилии я накупил в магазине для Ли. Диван можно и нужно оставить, но ковер и подушки убрать. Если достать длинный, узкий стол- козлы из подвала, и установить у окна, то вот и оно, рабочее место для Лилит. Мольберты встанут в центре.

Я сразу стал звонить Жу.

— Офанарел? Если сам не спишь, дай нормальным людям поспать! — чёрт, время час ночи.

— Жу, ты уже все равно проснулась, так что слушай мою команду. С утра в кальянной все убрать. Оставить диван и стеллажи. Принести из подвала длинный стол и поставить у окна. Там же и высокий табурет найдешь. Тот самый, что оказался лишним у барной стойки в Красной гостиной.

— И все? А шнурки тебе не выгладить?

— Шнурки выглади. Мясной рулет приготовь и не проглоти его сама. И все это с утра пораньше, — сопение Жу стало довольным.

— Иль, ты чего такой стал? Будто тебе неймется и вообще…? — если еще и ты, Жу, начнешь обвинять меня во влюбленности, я бомбану и серьезно!

— Жу, комната, шнурки и рулет. Это все. Уяснила?

— Псих, — и моя ненаглядная пышка отключилась.

Я уже было пошел спать, но вспомнил о коробках. Вытащил все из машины и принес в дом. Ли сама разберет. Я точно ЗНАЛ, что ей захочется это сделать.

По пути в спальню, еще раз подошел к Лилит. Спит, да так сладко, что я засмотрелся и стоял долго. А потом поддался искушению, аккуратно поднял ее на руки и понес в постель. В ее постель…

Запах сирени, который был только ее запахом, совершенно заворожил меня и я ускорился, иначе передо мной опять бы стоял сложный выбор. Какой? Нести ее к себе или к ней! И вот не надо мне снова про влюбленность, ага?!

Глава 6. Лилит. Это все мне?

— Ли, деточка, сегодня ты выглядишь гораздо лучше! Пока ты спала, я тут кучу всего разобрала. Наш сухарь вчера накупил столько, что я еле донесла. Хочешь посмотреть? Все в гардеробной. Иди скорее, — Жу болтала с того момента, как я вышла из ванной.

Мне такой сон ночью снился чудесный. Об Илье… и о запахе жасмина. А утром оказалось, что это и не сон вовсе, а Илья, правда, принес меня в мою комнату. Как теперь ему в глаза смотреть? От меня только заботы и неприятности.

А когда я увидела гардеробную, то совсем сникла. Это все мне? Для меня? Как стыдно и неловко.

— Давай вот эту? А? Смотри беленькая и вся такая нежнятинка. Или вот эту? Зелененькую, под цвет глаз! Слушай, а сухарь-то понимает что к чему, — не надо так об Илье!

Я сама удивилась, что сержусь.

— Илья не сухарь, — и это все, что я смогла сказать в защиту сероглазого моего спасителя.

— Да ну? Не ледышка, не сухарь…. Как-то ты к нему добра, Ли. Что, нравится, да? — и Жу подтолкнув меня по-свойски плечом, заулыбалась и продолжила, — Хватай, хороший парень, хоть и мороженный. Я бы сама прихватила, да кто ж мне даст?

Потом она увидела кольцо на моем пальце и замолкла. Почесала свой нос и продолжила.

— Я смотрю, ты уже прихватила, — и с таким любопытством на меня уставилась, что я опустила глаза.

Я не знала, можно и нужно ли, говорить о помолвке и свадьбе Жу. Полагаю, Илья сам расскажет, если сочтет нужным. А про кольцо…

Я проснулась с ним утром. Камень, прекрасный изумруд, блеснул на солнышке, и я поняла, что правда, помолвлена и свадьба скоро. Одно точило меня изнутри, поедало и…обижало… Илья надел кольцо, пока я спала. Почему?

Откуда эта обида неуместная? С чего это я так? Он купил и надел, возможно, чтобы не забыть, пока помнил. Но…

— Ладно, Ли. Я не буду приставать с вопросами к тебе. Пристану к Илье. Не отвертится. Прямо у меня под носом что-то происходит, а я не в курсе! Пойдем завтракать. Я тебе булочек испекла и яиц наварила. Вмиг подкормишься!

Я очень не хотела выходить к завтраку, потому, что перед Ильей стыдно и неловко. Я все понимаю, идет игра на мое наследство и Илья часть этой игры. Верхушка власти старается сыграть на мне. Помолвка, свадьба…. И, наверно, купил все это Илья для того, чтобы я не выглядела жалкой невестой.

Планида моя снова решила поиграть мною. Но, спасибо, что сжалилась и дала мне Дом, Жу, Нати…. И Илью.

Он удивительный, совершенно. И вдохновляет меня. Не пойму, как и чем? Может теплыми серебряными глазами своими? Я не видела еще серебра такого щедрого и мягкого, понимающего. До сих пор не могу осмыслить, как он понял, что я писала на своих холстах. И про Мансо и о Никите. И увидел, что бузина сердитая…

А Жу тащила меня в кухню. Я даже упираться не могла, просто брела за ней, влекомая полной и крепкой рукой экономки сероглазого Ильи.

— Садись, Ли. Вот тебе булочки, вот маслице. Не спорь и ешь! Ну, вот как ты нож держишь, горе мое. Дай сама намажу. Что? Слишком толстый кусок? Открывай рот! Без шуток! Такая худая, на чем только кольцо держится? — про кольцо Жу сказала громко, заметив Илью в дверях столовой.

— А, вот и ты, щедрый господин. Еды тебе, да? А вот фигу! Почему я узнаю обо всем самой последней??? — а Илья даже бровью не повел.

— Жу, радость моя упитанная, ты все сделала, что я просил? — и сработало.

Жу сразу перешла на деловой тон.

— Зачем спрашиваешь? Знаешь же, сделала.

— Цэж дюже гарно! Дякую, — язык Окраины?

— Нэма за що, Iлля.

— Ли, как спалось? — это мне и глядя прямо в глаза.

Я сжалась и не смогла смотреть на Илью. А он, кажется, расстроился.

— Дай девочке поесть! Вот тебе яичко, кушай, — Жу добрая, — А пока ты ешь, наш мачо расскажет, откуда у тебя колечко, да еще такое дорогое, аж глаз режет.

— Я и Ли решили пожениться. В конце недели помолвка. Что, пышка, выкусила? Илья Бессонов дель Торе-Пачего Лакри — Пяст женится на Лилит де Монк Зотовой- Анненковой.

На Жу было жалко смотреть! Все ее полное лицо пошло волнами, глаза стали огромными, брови изогнулись, словно ей вместо подарка к Новому Году выдали двух дохлых лягушек. Она переводила глаза свои изумленные с Ильи на меня и обратно. Я не выдержала и протянула ей свою чашку с какао.

Жу взяла и начала пить, жадно булькая очень вкусным напитком.

Илья подвинул мне свою чашку. Я машинально ее взяла и тоже стала…булькать.

Илья засмеялся, так громко и заразительно, что мне тоже захотелось вместе с ним. А Жу, еще больше удивилась, и уставилась на Илью.

Пришел Нати, кажется не вовремя…

— Скотина, ты лучше уйди сейчас, тетя Жу не в духе, — объявила коту Жу сама о себе.

Нати оценил обстановку и ушел. Теперь оба они, Жу и Илья, засмеялись.

— Пышка, когда нагрянут к тебе газетчики, ты можешь рассказывать им о нас долго и вдохновенно. Получишь денежек. Это мой тебе подарок за утренние хлопоты. Только, живописуй в красках и про любовь. Уяснила?

— Чтоб я сдохла! Ли, ты правда Монк? Та самая? — она обернулась к Илье, — Я расскажу. Я все им расскажу. Ты умыкнул невесту у Борьки Демидова, она и сама была не против. И тут у нас в доме сплошное непотребство и страсть! Кругом лепестки роз, шелк и кружево. И кольцо ты ей дарил под серенаду Стаса Дихайлова!

Я застыла от подобных живописаний, но Илья против не был, а даже поддержал! Какой ужас!

— Непотребство и кружево одобряю. Дихайлова- нет, категорически! Начало истории, кстати, правдивое. Только, до сих пор не знаю, Ли «за» была или «против», — и на меня смотрит!

Такое ощущение, что меня ударило током! Вот ты какой, сероглазый Илья…. Не пойму только, кому в голову пришло называть тебя ледышкой и сухарем. Я такого горячего взгляда никогда и ни от кого не получала. Я снова забулькала остатками какао, спрятавшись за чашкой.

— Конечно, «за». Кольцо то не сняла. Балда, ты, сероглазая! И ржешь сегодня, аки сивый мерин! Не ожидала от тебя, — а в глазах Жу я увидела очень искреннее и теплое нечто.

Она очень дорожит Ильей и любит его, как тетушка дорогого племянника. Или как старшая сестра. Второе — вернее, точнее.

— Ну что Ли, запихала в себя эту булку здоровущую? Молодец. Гулять? — Илья встал и я за ним.

Спасибо, Илья, иначе я снова опозорилась бы своим нетерпением перед тобой и Жу, как вчера, когда вскочила.

— На обед мясной рулет! И чтобы все съели! Ну, идите уже, творите непотребства и страсть, — Жу колыхало от смеха, я покраснела, а Илья кивнул!

Сегодня я одевалась сама и мне очень понравилась новая, модная куртка и новые меховые сапожки. Илья, ты Дед Мороз?

Мы вышли на легкий морозец и Солнышко.

— Давай, — что давать, непотребства и страсть?

Видимо, эти вопросы на моем лице были написаны, потому, что Илья снова засмеялся. Он, точно, мысли мои читает! Это плохо или хорошо?!

— Ли, уморила, — он отсмеялся, — Птичку давай, приманивай. Я до сих пор под впечатлением. Не откажи любопытному дитари!

Я кивнула. Отчего не порадовать его? Тем более, что он так улыбается сегодня…. Опять невесомость, когда смотрю на него.

Где ты, отзовись и лети ко мне. Дар мой шевельнулся, и я заметила снегиря. Он был «ritter» (рыцарь), без сомнений. Я протянула руку и «позвала», а птичка, желала говорить, потому и вспорхнула на мои пальцы, защебетала о войнах, железе и лошадях, закованных в броню. Снегирь хотел услышать, будет ли еще война и увидит ли он страшную кровь, такую же красную, какими были перышки на его груди.

— Es wird keinen Krieg geben (Войны не будет), — ответила я, и птичка благодарно раскрыв крылышки, поклонилась и улетела.

— Он из рыцарей?? — Илья удивлялся, оно и понятно.

Я кивнула.

— Ли, спасибо. Это круто, — и снова горячий взгляд и невесомость.

Полагаю, сам Илья не простой дитари. Это ведь из-за него я так….что? Волнуюсь?

— Вот еще что… В пятницу к нам приедут мои ма и Стефания. Стефа- моя маленькая племянница, ей два с половиной года. Очень забавная, кудрявая тиби. Я не стал приглашать всю семью. Они, ма и Стефа, самые адекватные из всех. Нет, не пойми неправильно, я очень их люблю, но все мы чудики. Па — суперарэ и Тантум тиби для ма, грозный и властный премьер-министр. Стива — Константин Романов, тот вообще, пока принцем не стал, был беспризорником и командиром дистэто — элита войсковая, тоже суперарэ. Алена его жена и Тунтум тиби. Она моя двойняшка, но мы разные совсем! Она вулкан, нет, вулканище!

Он их любит. Очень любит. А про себя, Илья? Расскажи мне!

— А ты? — я решилась и на «ты» и на вопрос.

Он довольно улыбнулся, и ответил.

— Ну, тут сложнее. Алена уверяет, что я амеба. Па называет — сухарь, или сухарик, в зависимости от настроения, ма — говорит, что я лучший, Стива — другом называет, но не смотря на дружбу, не может понять, как мы с Аленой такие разные, полагая, что я отдал все эмоции, чувства и страсть сестрице еще до рождения. Стефа любит меня просто так. Хотя, я подозреваю, что она считает меня красивым.

Хорошая семья, большая и дружная. Потому, что Илья знает, кто и как о нем думает, а этого знать нельзя, если не говорить, не общаться, не слушать и не понимать.

А Илья продолжил.

— Ты вот меня битюгом назвала, — я не называла! — Что? Я сам слышал!

Он снова смеялся, видимо, надо мной!

— Ты возмущена? Я такой…злопамятный, — не думаю, что злопамятный, просто помнишь то, что помнить хочешь, и я рада, что запомнил МОИ слова.

Правда, рада? Странно это…

— Ли, я сейчас познакомлю тебя с начальником нашей охраны, Шоси Боскас. Нам придется сыграть на публику и попытаться изобразить пару, это нужно для фотографии. Она уйдет в СМИ. Фото должно быть естественным и как бы скрытой камерой. Ты готова? Или отложим?

Я задумалась….Значит, все же, придется непотребства и страсть показывать? Немного страшно, но ведь Илья будет рядом, да?

— Я буду рядом, — прочел мои мысли Илья и я кивнула.

Илья достал телефон и набрал что-то в мессенджере.

Через минуты три, пока я готовилась к встрече с Шоси Боскас, на дорожке парка показался высокий, крупный мужчина в теплой куртке и черной вязаной шапочке, плотно натянутой на исключительно круглую голову. Я таких кругляшей никогда не видела и засмотрелась.

— Привет, Шоси. Это Лилит де Монк, моя невеста и ты знаешь, что делать, — но Шоси не слушал Илью, а смотрел на меня.

Знаете, у него не только голова круглая, а еще и глаза круглые. Абсолютно! Черные. Она так уставился на меня, что я взяла Илью за руку и крепко сжала, почувствовав ответное крепкое пожатие.

Потом Шоси Боскас моргнул пару раз, стянул с головы шапочку и как-то поклонился что- ли мне… Наверно, мои глаза стали такими же круглыми, как и у Шоси…

И я вспомнила, как это было со мной раньше…в другой жизни. Я тиби, красивая…. На меня всегда так смотрели, потому и Никита стал ревновать, а я не выдержала и перестала его любить. Наверно, это не любовь была…

— Шоси, ау, — Илья сердился?

Тут выскочил Нати. Кот часто появлялся ниоткуда и исчезал в никуда. И зашипел на Шоси! Так жутко и громко, что Боскас, как бы это сказать…выразился.

— Ах, ты пиз…к мохнатый! Сейчас еб. у тебя к чертям! — Шоси схватился за кобуру (она пряталась у него под курткой), но этим не напугал британца, а даже как-то мотивировал.

Нати издал кошмарный рык и выгнулся невероятной дугой!

Знаете, Илья пытался не смеяться, он очень сильно сдерживался, но я почувствовала сначала рукой, за которую он крепко меня держал, а потом и всем телом, что Илью трясло! Совсем не смешно! Сейчас Шоси убьет кота! И я решилась.

— Аколь бэсэдер, Нати, (Все в порядке, Нати) — я очень испугалась за Нати, да и за Шоси тоже.

Кот мгновенно успокоился и посмотрел на меня с таким выражением ЛИЦА, что поняла, Нати готов был погибнуть за меня. Котик ты мой, славный! И я тебя люблю! И сказала.

— Ани оэвэт отха (Я люблю тебя), — кот улыбнулся мне и радостно ускакал.

Наверно, глаза Шоси навсегда остались бы круглыми, если бы не Илья.

— Шоси, не парься. Стива так же говорит, когда его видит.

Боскас слегка покраснел, припомнив свои слова и глядя на меня. А я спряталась за Илью! Вот, не знаю, почему! Испугалась собственной смелости?

— Ага. Ладно. В общем, так, — Шоси перешел к делу, — Вы гуляйте по аллее, как можно ближе к забору. Там, снаружи фотограф, он сделает пару снимков. Только, это…ну…обнимайтесь, что — ли.

А вот и непотребство и страсть.

Шоси ушел, побормотав «До свидания», а я посмотрела на Илью, смущаясь и не зная, что делать.

— Пойдем, Ли. Если не хочешь, чтобы я тебя обнимал, обнимай сама. Лично я не против, — и снова взгляд, от которого у меня немного покраснели щеки.

А может, это от мороза?

Мы шли вдоль забора, и я никак не могла начать обнимать его! Ну…просто взять и обнять?

— Ли, фотограф скучает.

Я вздохнула и обняла. Положила голову Илье на грудь и поняла, что вот так могу стоять сколько угодно! И вдыхать жасмин.

Наверно, фотограф успел сделать много снимков, потому, что стояли мы так очень долго. И я точно ЗНАЮ, что Илья был не против.

Потом мы двинулись обратно, к Дому. Илья остановил меня и сам обнял! Потом подхватил и посадил на руку, как маленькую девочку.

— Идем домой, Ли. Там Жу ватрушек напекла, чую. И тебе нужно будет их съесть. Все. Ты очень легкая! — это ты очень сильный, Илья.

В Доме нас встретили Нати и Жу.

— Ой, надо же, она уже катается на тебе. Теперь ты ездовая собачка? А меня слабо так поднять? — и колыхается радостно от смеха.

Илья ссадил меня и подошел к Жу. Она, не веря, отпрянула, но Илья уцепил ее за фартук и тоже поднял!!!

— Жу, в тебе сегодня три батона хлеба и две кастрюли супа, но меня это не остановит, пышка, — Жу так смеялась, что Нати зашипел и сбежал.

Потом был чай и большая ватрушка! А чашку мне дал Илья. Она вся в незабудках, голубеньких и незамысловатых. Наверно, я долго на нее смотрела, потому, что Илья сказал.

— Интересно, если я у себя на лбу цветы нарисую, ты так же будешь меня разглядывать? — я посмотрела на него.

Нет, Илья, тебя я могу разглядывать и без цветочков. Но чашка без глаз и не замечает моего интереса, а ты заметишь, и мне будет неловко.

Впрочем, это не помешало мне смотреть на него дольше, чем надо. Дольше, чем допустимо приличиями. И…вообще…

Он очень красивый, потому и смотрела. Но…кажется, я себе лгала. Что-то происходит? Планида моя безобразничает? Что же это со мной? И опять невесомость от ответного взгляда Ильи и тепло и…

— Ли, фотограф уже ушел. Нужно было раньше так смотреть на меня, невеста, — я застыла, сжалась и покраснела, как помидор, наверно.

А Илья брови сдвинул. Он сердился, когда я пугалась или сжималась. Это я поняла уже. И сжалась еще сильнее. Но, вот что странно, по телу пробежала теплая волна, и я вспомнила, как это бывает, когда кто-то нравится.

Дорогие мои читатели, спасибо, что вы со мной!)) Мне бы очень, очень и очень, хотелось получить комментарии. Всего пару строк. Очень нужна ваша поддержка!) Или критика. Второе- безусловно, поможет сделать роман еще более интересным, поскольку я обязуюсь учесть все пожелания!

Никита… Мы учились вместе в Академии Вольского. Я поступила годом позже, чем он. Никита Рескин, замечательный художник, эксультатэ. Его прозрачные акварели привлекли мое внимание на выставке студентов. Ник подошел ко мне, и мы познакомились. Я, выпускница закрытой женской школы, была слегка неуклюжей, робкой, но Ник сумел пробиться сквозь мою эту вечную скромность и дикость. У меня не было никаких шансов не влюбиться, честное слово.

Встречались мы половину года, прежде чем я оказалась в постели Никиты. В его небольшом деревенском домике. Лето, букет полевых цветов в кувшине на столе и мы с ним. Я никому и никогда не рассказывала, что в постели с Никитой не получала того самого удовольствия, о котором постоянно шушукались мои подруги. Но, он был нежен, целовался как Бог, и я решила, что мне это дороже, чем какие-то там мифические волны экстаза.

Потом была его неприятная, ядовитая ревность и влюбленность моя испарилась, словно и не было вовсе лета, букета, кувшина и его, Никитиных, поцелуев.

Вот и все, что я могу вспомнить о том, как нравилась, была влюблена…. Изоляция отобрала год моей жизни, а еще за год Демидов «выпил» и саму жизнь. Мог отнять, если бы не сероглазый жених мой.

— Илья, — я решилась задать вопрос, который родился во мне еще в начале прогулки, — Зачем мне знакомиться с Шоси?

— Молодец, Ли. Догадалась. Сегодня фото уйдут в СМИ. Начнется хаос. И завтра с утра я уеду. Мне нужно помелькать в Столице. Поработать, в конце концов. Ну, и выдать несколько слов о нас с тобой, понимаешь? Ты останешься тут с Жу, а Шоси будет твоим…ну…связным, что — ли. Ему ты станешь звонить в случае опасности или просто, поболтать. Он может отвезти тебя, куда захочешь. Так же, он отвезет тебя ко мне, если будет надобность.

Уедет? Не надо!

— Надолго? — Илья ощутимо напрягся.

— Не знаю, Ли. Пару дней… Я постараюсь приезжать домой, но не хочу тащить за собой толпу газетчиков. Впрочем, после сегодняшней новостной бомбы они уже будут тут. Я отвлеку их внимание. Попытаюсь.

Я загрустила…. С чего бы? Знаю, с чего. Мне будет не хватать тебя, Илья. И запаха жасмина и сияния глаз твоих серебряных. И ощущения невесомости. Странно все это.

— Ну, надо же. Загрустила? Ли, дай сюда свой телефон, — Илья протягивал свою большую, сильную ладонь.

Я пожала плечами, мол, не взяла с собой аппарат.

— Класс. Не ходи без телефона! Идем, — он поднялся из-за стола.

— Куда? Девочка еще чай не допила! Она так никогда не поправится! Что тебе неймется-то? Носишься, как оглашенный. Это так на тебя помолвка влияет? — Жу не слышала нашего разговора, пока копалась возле плиты, но на последние его слова среагировала.

— Просто дай ей булку с собой, Жу. А лучше яблоко. Что ты хочешь? — это он мне.

А я хотела апельсин. Определенный. Он лежал на большом блюде, на кухонном столе, прямо с краешку, и просился ко мне в руки.

Илья опять прочел мои мысли, взял оранжевый шарик и отдал мне.

— Идем, Ли.

Он потянул меня в мою комнату, взял телефон, оставленный мною на столике, и внес номер (наверно, Шоси) в телефонную книгу.

— Подойди поближе. Вот так. Ага. Ну, улыбаться я тебя просить не стану, сдается мне, это невозможно пока, но сделай вид, что я тебе небезразличен! — с этими словами он обнял меня, положил свою голову на мою и сделал селфи.

Ты мне не безразличен, сероглазый Илья. Вслух, конечно я ничего не сказала.

— Неплохо. Смотри, — на фото, вот удивительно, мы вышли очень красивыми и…была гармония, клянусь.

Я видела ее сразу, моментально и во всем. В чашках, апельсинах, в небе, в деревьях. Неважно. Но всегда ВИДЕЛА. Так мой педагог по мастерству и говорил.

— Лилит, Вы чувствуете Мир. Там, где он интересен и гармоничен. Уникальный дар. Пишите, не сомневайтесь.

— А теперь я эту фотографию поставлю на обои и на мои входящие. Тэк-с…Готово. А теперь встань ровно…ну или сядь, без разницы.

Я растерялась…Так встать или сесть? И смущаясь, посмотрела на Илью. А он сфотографировал меня вот такую. Ужас. Я смотрела жалобно, но он хитро прищурился и повествовал.

— Это будет фото «до», хочу увидеть, что будет «после». Не понятно? Ну, после булок Жу. И после того, когда ты перестанешь бояться и начнешь новую картину. Ли, я очень расчетливый дитари. Мне нужна твоя работа. Еще одна в мою коллекцию.

Ты лжешь, Илья. Ты очень добрый и хочешь, чтобы я снова стала жить. Я не знаю, смогу ли, но постараюсь. Ради тебя.

Ради него?! Странная мысль. Поразительная. С чего бы?!

Он вернул мне телефон, и нарочно зло сведя брови, приказал не выпускать его из рук, пригрозив, что повесит мне его на шею. На ленточку безобразного лилового цвета. Цвета гангрены.

А потом он показал мне…студию.

— Знаешь, я подумал, что тебе нужно место. Свое. Если не нравится, скажи. Или кивни. Или помотай головой. Неважно. Дай понять! — он впустил меня в большую светлую комнату.

Свет, с востока и юга. Стеллажи, длинный стол и большой угловой диван. Высокий стул, удобный, если писать сидя. Это для меня? Илья, честно?!

— Здесь коробки со всякими полезными вещами. Разбери на досуге. И да, не пускай сюда Жу! Она тебе навешает занавесочек, рюшечек. Заставит все вазочками и прочей чепухой. Это тебе в виде совета, — и улыбнулся.

— Спасибо, Илья, — я не знала, что еще я могу сказать этому Деду Морозу!

Мы проводили Жу и я пошла к себе, а Илья в свой кабинет. Ему нужно работать, а я отвлекаю. Прости, Илья.

В комнате я посидела чуть-чуть и….Илья позволил ходить в библиотеку, и я пошла путешествовать по Дому, как вчера вечером, когда осталась одна. Нати не в счет.

Мне очень нравилось вести кончиками пальцев по стенам коридора. Гладкое дерево было теплым, родным и я позволила себе такое нехитрое, невинное удовольствие. Может, потому и шла медленно? Между Большой гостиной и библиотекой я остановилась, приложила ладонь к стене и застыла. А потом подпрыгнула от голоса Ильи! Он шел за мной?!

— Ли, только не говори, что ты с домом умеешь общаться. Во-первых, не поверю, во-вторых, если поверю, то замучаю тебя вопросами. Ты что тут бродишь? Заняться нечем? Тогда иди и поешь! — а глаза его блестят, даром, что не полыхают.

— Я в библиотеку.

— Такими темпами ты доберешься туда к утру. Помощь нужна? И опять без телефона, Ли. Сейчас пойду искать кошмарную веревку лиловую! — смешной ты, Илья.

И снова я отвлекаю его от работы.

Я достала из заднего кармана телефон и показала ему. Он кивнул.

— Идем, выдам тебе книгу с картинками. Они лучше, чем те, что на чашках.

В библиотеке мы просидели часа два. Я нашла альбом с семейными фотографиями Бессоновых, и Илья принялся мне рассказывать, кто это, где это и как это. Я заслушалась…. Если бы я не видела его ауры дитари, то приняла бы за аудитэ. Такой голос у него бархатный, уверенный.

— Очнись, Ли. Или ты заснула? Я много говорю? Тебе скучно? — как много вопросов.

— Мне интересно. Заслушалась.

Он стал довольным, но через секунду подскочил.

— Чёрт, обед. Надо тебя кормить! Пойдем уже, там мясной рулет пропадает. Жу классно его готовит, ты не пожалеешь. И вот еще что, я дам тебе маленький кусок. Остальное съем сам. Я жадный дитари, — снова лжешь, Илья.

За столом уже я поняла, что маленький кусок, которым пугал меня Илья, это огромный кусище. Странно, но я все съела и была довольна. Илья выдал мне интересную вилку. Старинная. Откуда она тут? Я засмотрелась.

— Тебе нужно сходить в гости к Жу. Сразу предупреждаю, развернуться у нее негде. Там салфетки, перья, вазочки, бусы, шкатулки всевозможные. Пуфики и диванчики. Но, если ты ее проймешь, она позволит порыться в коробочках. Там много интересного, Ли. Смотри, не хочу.

Заинтриговал!

— Вот завтра и отправляйся. Уверен, Жу против не будет. Только кота своего бойцовского не бери с собой. Да он и сам не пойдет!

Завтра Ильи не будет рядом. Но, сегодня он тут и снова читает мои мысли.

— Я быстро вернусь, Ли. Будешь скучать? — и мурашки побежали по мне от его взгляда, глубокого и внимательного, а заодно и очень… мужского?

Наверно, я откормилась и стала красивой. Снова. На тиби так смотрят. Это нормально.

Я молчала, а Илья ждал ответа на свой неудобный вопрос. Что ответить?

— Я постараюсь не скучать, — вроде бы прилично вышло, молодец, Ли!

— То есть, будешь, но постараешься, чтобы это не мешало тебе жить? — настойчивый.

Нужно как-то отвлечь его внимание от вопросов. Я не знаю, что это такое, но я нервничаю и вовсе не потому, что боюсь или дичусь.

— А можно мне апельсин? — и попыталась придать своему лицу слегка просительное выражение.

Получилось! Илья развернулся и пошел к двери, но обернулся…

— Ты действительно хочешь апельсин или решила просто игнорировать мой вопрос? — да, Ли, лгунья из тебя плохая, не берись за то, что не можешь сделать.

— Я буду скучать, Илья. Но, и апельсин хочу, — и прошу тебя, не смотри так и не задавай больше подобных вопросов!

Я сжалась, и он не стал «копать» дальше.

— Ну, а студия, пойдет? — я закивала активно, и он перестал сердиться (не любит, когда сжимаюсь), — Тогда пошли за апельсином и за новостями. Сейчас будет пятичасовой выпуск, и мы сможем в полной мере оценить, насколько фотогеничны.

Я апельсинами, конфетами и большим кренделем в руках, плелась за Ильей в Малую гостиную. Мы уселись на диван, и Илья включил телевизор гигантских размеров.

Рекламный блок. Пестро, громко и некрасиво. Нет, один ролик мне понравился. Фильм. «Территория». Такие потрясающие виды скупой, северной природы. Простор и молчание вечности. И фраза, сказанная одним из героев.

— Много людей хотели жить, но так и не смогли.

От автора: Заранее прошу прощения за возможную неточность цитаты, но смысл понятен. Фильм «Территория» я почитаю одним из лучших отечественных фильмов. До него я как-то не задумывалась, откуда берется золото, и после просмотра долго еще глядела на свое золотое кольцо, подаренное мне бывшим мужем к рождению дочери. И думала, как тяжело достается оно, золото это. И сколько настоящих мужчин борется за грамм рыжья (прошу прощения за слэнг). Не в виде рекламы, а от восхищения!

Ивот он, блок новостей. Сначала обзор политических событий государства. Отрывки выступления отца Ильи, премьера, на каком-то форуме. Затем, события вне Империи. И вот….

Диктор вкратце рассказала о несостоявшемся слиянии двух финансовых конгломератов — Демидов и Монк. Поведала, что появилась информация о причине, по которой не состоялась свадьба Лилит де Монк и Бориса Демидова. И прокомментировала….На экране появились наши фотографии с Ильей, сделанные утром.

Поразительно, но ни в одном из снимков я не заметила наигранности, подделки. Гармония. И смотрелись мы вместе с Ильей очень естественно и симпатично! Особенно трогательной была фотография, на которой Илья несет меня на руке к Дому! Фотограф и это успел заснять?

В итоге, диктор поведала, что НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ стала причиной обрушения каких-то ставок и котировок. И еще что-то финансовое сказала…

Боже, и как сейчас на Илью смотреть? Он же видит все, что вижу я и понимает так же, как и я!

— Ну, недурно. Ты очень красивая Ли. Я на твоем фоне просто…битюг и все, — он теперь всю жизнь мне будет это припоминать?

Впрочем, не всю, а только ту ее часть, что я смогу провести рядом с ним. Стало горько и… Вот, опять, немыслимое думаю! И чувствую!

Я от смущения, откусила кренделя. Кусок оказался большим, но я старательно его жевала, а что делать-то?

— Подавишься. Ли, серьезно. Давай киселю или водички? — вот понял он все, а теперь еще и издевается, — Ну и щеки. Ты сейчас на поросенка похожа. Чёрт, поросята. Подожди, у меня есть кое-что для тебя.

Илья пошел куда-то, а я осталась давиться кренделем. Ужасно глупо себя чувствую!

— Вот, держи. Это к зайцам твоим несусветным, — Илья вернулся и протягивал мне три пары носков.

Нет, носочков.

Поросята, медвежата и пара без рисунка, но забавного розового цвета. Вместо того, чтобы смутиться или обидеться (я же не ребенок!), я сразу ПОНЯЛА, что нужно и можно сделать с этими носками. Вот бы раздобыть суровой нити, пару гвоздиков и молоток!

Что это? Я снова хочу, снова ВИЖУ, полотна и краски?! Илья совершенно точно, Дед Мороз. И подарки его, то самое, заветное, чего ожидаем мы в Новый год. Не говорим вслух, не просим, а просто ждем чудесного дара. Того, о котором может знать только добрый, красноносый дедушка.

— Ты точно де Монк? Настолько рада носкам? Я думал, что подарки для тебя выбирать сложно. Богатая наследница и прочее, — он обрадовался, клянусь!

— А можно мне в комнате кое-что повесить? — Илья слегка опешил, услышав мой вопрос, а потом еще сильнее обрадовался!

— Только скажи и повесим. А что? — ох, я никогда еще не видела такого любопытного дитари.

Я замотала головой, мол, не скажу.

— Ли, скажи. Я ведь не усну. Дай угадаю, полку с чашками? Нет? Тогда фото Антона? Тоже нет? Чёрт! — Илья даже полыхнул.

Впервые вижу, чтобы кто-то из данов полыхал от любопытства.

— Знаю! Фартук Жу! Только имей в виду, он не поместится на стене, — я стала понимать, что Илья просто напросто хочет меня рассмешить, — Ладно. Я подожду и увижу. Но, так и знай, из — за тебя я не усну.

Мы сидели в гостиной и Илья болтал. Обо всем. А я слушала и ела. Сначала крендель, потом апельсин, а за ним еще и конфеты.

Потом пицца с сыром (Илья заказал), которую мы и съели на ужин, и пакет сока, что я выпила в одиночку под рассказ Ильи об аукционе Баксби.

Когда на часах была уже половина двенадцатого ночи, Илья проводил меня до моей комнаты, пожелал приятных снов, я кивнула в ответ и прикрыла за собой дверь.

Улеглась в постель, поняла, что уснуть не могу. И Нати нет… Включила лампу возле кровати и начала читать роман. Его я прихватила из библиотеки. Книга оказалась не очень интересной, но в качестве снотворного сработала прекрасно!

Я уснула и сон, который пришел ко мне начался прекрасно. Я снова была студенткой Академии и мы с Никитой бродили по липовой аллее, он потянулся ко мне за поцелуем и, как всегда бывает во сне, я «переместилась» на самом интересном месте в холл Дома Ильи. Провожала его. Он вышел в дверь и почти сразу в нее же вошел Борис Демидов! Я сжалась, испугалась и бросилась бежать! Борис загонял меня, словно дичь и я от ужаса закричала, громко и кошмарно!

Проснулась и села на постели. Меня трясло и слезы тоже были, кажется…. Как хорошо, что лампу я не погасила!

В этот момент, дверь моей комнаты с треском распахнулась, ударилась о стену и повисла на одной петле. Я увидела Илью! Он полыхал, словно факел, был в одних джинсах, босиком. Илья напугал меня так же сильно, как Нати напугал Шоси Боскас утром!

Я отползла и вжалась в спинку кровати. А Илья, оценив обстановку, стряхнул с себя ужасное пламя дитари, богатое, яркое золото, и выдал.

— Вот я точно знал, что не усну из-за тебя, Ли! Ты почему кричала? Что случилось? Лилит… — последнее слово «Лилит» он произнес уже тихо и, явно волнуясь за меня, подошел поближе.

Глава 7. Илья. А вот фиг тебе, а не Лилит!

И что она там хочет на стену повесить?! Нет, не то думаю…. Она хочет повесить что-то СВОЕ, украсить? Обжиться тут, в моем доме? Ли, можешь повесить даже сушеную ящерицу. Я сам ее найду, убью и высушу.

Да, Илья, твой Недотантум доставляет много разных неудобств. Каких? Ты и сам знаешь.

Первое- ты перестал быть сосредоточенным, перестал взвешивать, продумывать свои слова и поступки.

Второе- ты начал много болтать!

Третье — ты еще не уехал, а уже хочешь вернуться.

Четвертое — сердечный приступ не за горами, если ты уедешь и оставишь ее тут одну. Станешь волноваться и психовать.

Есть еще пятое и шестое, даже двадцатое. Я сам себя не узнаю, не то, что моя семья.

Пока бродил по своей спальне — окно- кровать, окно-кровать, понял, что думаю о наших с ней фотографиях. Поразительно, но мы были естественны. Будто, так и надо. Точно, Тантум Тиби! И что делать теперь?

— А ничего! Если ты, Ли, такая слепая тиби и дар у тебя тоже слепой, настолько, что выбрал меня, то сама виновата! Сухарь тебе в пару! Потом не сетуй и не плачь!

Я и вслух. И сам с собою. Нет, не сухарь я, а, как говорит иной раз Стива- полное «чеканэ». Ну, от слова — чокнутый. Разве нет? Уже за полночь, а я тут брожу и выворачиваюсь наизнанку. Хотя, ощущение праздника, ожидание конфетти и барабанов, все равно есть.

Принял душ, вышел в спальню, вытираясь полотенцем и услышал крик Ли!

И заметался в поисках…штанов! Нет, я готов был лететь и голым, но, чёрт, видимо я не совсем чеканэ! Напялил джинсы, чуть не упал, понимая, что опаздываю, полыхнул как псих и влетел в ее спальню, снеся дверь! Огляделся в поисках врагов, а их и не было…

Лилит, испуганным комочком сжалась на постели, прижалась спиной к спинке кровати и смотрела на меня огромными глазищами.

— Вот я точно знал, что не усну из-за тебя, Ли! Ты почему кричала? Что случилось? Лилит… — я увидел слезу на ее щеке, чёрт…

Сам не знал, что могу так вмиг остыть и запечалиться.

— Ты испугалась? Может, кошмар приснился? — ее трясло, и я рискнул присесть на край ее постели, — Ли, не ответишь, я снова полыхну, так и знай!

Зачем я пугал ее еще больше?!

— Кошмар, — пролепетала она, и я залепил нечто.

— Кошмар, потому, что я тут наполыхал и дверь твою снёс или приснился кошмар? — поговори со мной!

Она почувствовала мою мольбу немую и утерла слезину.

— Оба, — окей, Ли, мы на правильном пути.

— Расскажи Жу, что я страшнее и она точно даст тебе коробочку с побрякушками, — какая Жу, какие побрякушки?!

Лопух! Спроси, что приснилось!

— А что приснилось?

— Ты.

Приехали…

— Ну, расскажи хотя бы, каково это проснуться от кошмара и его же узреть? Я могу уйти, если тебе все еще страшно, но не уйду, потому, что мне любопытно! Или говори, что снилось, или скажи, что на стену хочешь повесить, — да, я дитари, торгуюсь.

Пока Лилит обдумывала мое коммерческое предложение, я умилялся ее пижаме. Вот, чувствуется рука Жу. Беленькая пижама для девочки, в вишнях и лимонах. Чудовищный принт. Кошмарная расцветка. Прекрасным противовесом этому безобразию, служили волосы Ли, богатой копной они лежали на той пижаме жуткой и радовали мой глаз красивым пшеничным цветом и блеском. А еще губы, глаза и ее изящная рука поверх одеяла.

— Ты ушел, а пришел Борис, — это про сон, — Повесить хочу мысль.

Про «Бориса» вполне понятно. Про «мысль», тоже, но хотелось бы конкретики.

— Не бойся его, Ли. Понимаю, просто так не выкинешь из головы, но старайся думать о том, что бояться нечего, ладно? — я очень хотел дотронутся до Ли.

Взял ее за руку, слегка сжал. Она руки не убрала и я обрадовался. Она, наконец-то отлепилась от спинки кровати и придвинулась ко мне…на пару сантиметров. И далось ей это нелегко.

Она точно хотела что-то сказать, а я замер и ждал, посылая ей мысленные сигналы. Давай, давай, Ли, расскажи мне!

Себе я напоминал сейчас саму Лилит, когда та подманивала птичек. Протягивала руку, призывала без слов и ждала. Вот и я, подманивал, терпеливо ждал и надеялся.

— Илья, я не могу не думать. Страх вот тут, — и приложила руку к груди, — Он врос в меня. Съел все, что было внутри. И остался один…тут.

Она снова указала на свою грудь, где жил ее страх.

Я удивился ее длинной речи, но не стал думать про это. Просто обнял Ли, прижал к себе, не смотря на то, что она сжалась и напугалась моего порыва. Чтобы не сильно боялась, я быстро заговорил.

— Выгоним. Без проблем. Если есть побольше, то внутри тебя не останется места для страха. Если гулять побольше, то глаза твои перестанут видеть кошмары, только Солнце и цветы. Если побольше говорить, то мысли об ужасном уйдут, сбегут. Если побольше смеяться, то страх сожмется, вот прямо как ты сейчас, и исчезнет. Лилит, мне никогда не осмыслить, что тебе пришлось пережить, но в одном я уверен на сто процентов, лишать себя радости и Жизни из-за урода, глупо! И недостойно невесты самого Ильи Бессонова! Я очень гордый дитари! Не рань гордости моей, опасаясь одного паскудного маньяка. Я смогу тебя защитить. Ты же видела, как я полыхал? Видела. Я кошмарный, Ли, ты сама сказала! Все сбегут на фиг! И кот твой чудовищный, порождение Бездны, способен одним своим рыком заставить испугаться до икоты. Про Жу могу сказать одно- скалка в умелой руке, оружие страшное!

И вот такое безобразие я нес еще минут десять. Повторяясь, временами. Возвращаясь к описанию Жу и Антона, силачей и супергероев. Еще раз упомянул о своей кошмарности, предъявляя ей серьезный аргумент- ее же слова о моем демоническом проявлении. Давил на нее собственными хвастливыми заявлениями о гордом женихе и прочее, и прочее, и прочее…

Она слушала и не перебивала, а я почувствовал, что все это ей НРАВИТСЯ, и она очень уютно устроилась на моей груди!

— Нати не мой кот, он твой, — она говорила и очень приятно щекотала щекой мою грудь.

Меня тряхнуло, но я постарался отогнать неуместное сейчас…что? Ощущение? Желание? Нет, Илья, только не сейчас!

— Это не он мой, а я его. Просто поверь.

— Ты ничей. Сам по себе, — ничей?!

И как это понимать? Во- первых- я мамин и папин, во-вторых — Аленин, в — третьих — Стефин. Ладно, еще и друг Стиве. Но…чёрт, она права.

Я ничей. С детства. Да, семья большая, дружная и любящая. Я счастливое дитя, счастливых родителей. Все прекрасно. Но вот пустота, та что во мне, как страх в Ли, не дают мне прибиться. Ну, как лодке к берегу или как летающему пакету к мусорному баку.

Наверно поэтому, я строил свой дом, старательно и долго. Хотел «прибиться». Я вил гнездо?? Теперь осталось приманить птичку, и я в шоколаде?? Собственно, и птичка уже есть. Вот она. Греет своей щекой мою грудь.

А что такого-то??!! У нее кольцо на пальце, на носу свадьба со мной. Прибавлю к этому мои предчувствия о Тантум и вот оно…конфетти, барабаны и прочие страсть и непотребства.

Я во второй раз за короткое время, покрылся холодным потом. А если руна не появится???!!!!!

«Это как же, вашу мать, извиняюсь понимать?»

от автора: известная цитата, я сама бы такой красоты не измыслила.

То мне не надо руну, то надо…

Да еще и «гнездо» это. Я что, курица? Прав, па, размяк сухарик. Соберись и перестань уже метаться.

Я раздумывал, вел беседу с самим собой и гладил Ли по волосам. Красивые, мягкие…

— Ты дышишь интересно. То дышишь, то нет. И похож на аудитэ, — в точку, Ли.

Я точно забывал дышать и трещал как дядя Сережа Карамышев.

— А ты говоришь интересно. То говоришь, то нет. И похожа на… Ты вообще ни на кого не похожа, — я уже не виде в Ли лесного духа, потому, что у нее теплое и ароматное тело, я его прижимаю сейчас к себе и поверьте, ощущения совсем не…духовские!

Грудь точно, не лесного духа! Но тебе, Ли, я об этом не скажу.

— Тебе рано вставать. Я мешаю выспаться, — да, а еще мешаешь разумно мыслить!

— Ну, это нам на руку. Представь, завтра газетчики будут меня атаковать, а я свежий, как огурец. Страсть и непотребства подразумевают бессонные ночи. Давай Ли, вырасти мне синяки под глазами. Расскажи еще что — нибудь.

— Что? — Ли напряглась.

— Например, что ты есть любишь. Я люблю мясо! А все, что кроме него и без него, в меня лезет с трудом.

— Мороженое.

Вот я…курица! Петухом я себя не стану обзывать, вот режьте меня! Она же девушка, а им конфеты и мороженое нужно.

— Прямо удивила, честное слово. Вот, если бы сказала- мясо, я бы поверил сразу! Знаешь, нам все равно рано или поздно придется выйти из дома. Давай после помолвки свожу тебя в «Helado». Там горы разноцветного мороженого и всяких орехов, зефирок. В общем, мяса там нет, Ли, но я обещаю не рыдать. А пока мы не там, я куплю тебе самое здоровое ведро с мороженым, какое только найду. Обещай, что ты в нем не утонешь, — вот, придурок!

Зачем я об утопленниках! Но Ли среагировала на удивление спокойно.

— Я утоплю его в себе.

— Правильно, Ли. Жу тобой будет гордится!

Потом она отстранилась от меня, я слегка рассердился, но она была спокойна и…слегка довольна. Тем я и себя удоволил и мы принялись болтать. Точнее, болтал я, но Ли кивала, вставляла редкие (и очень правильные!) слова.

А уже ближе к утру, когда я выпинал себя от нее, я уснул и видел во сне Ли, птиц и…снова Ли.

А вот проснулся неприятненько.

— Рваная губа! Что тут произошло-то?! Дверь выломана, а девочка спит, как не в себя! — Жу, вот снова ты громыхаешь.

— Я тоже спал, как не в себя. Пока не пришла одна особа, непонятного вида. И неприятного! — дай поспать, иначе укушу.

— Сейчас ты станешь непонятного вида! Куда кота дели? Откуда коробка из под пиццы? Мало тебе моей стряпни? Ты чем ее кормишь, оглоед?! — неуемная экономка моя трясла меня за плечо.

— Значит так, — я сел в постели и уставился на Жу, — Если ты не дашь мне поспать еще пару часов, я ничего тебе не расскажу. Ли и подавно. Так что иди и займись любимым делом. Поешь, попей и опять поешь. Все.

— Чего сразу орать-то? Ну и пойду и поем. Подумаешь, нервный какой, — она знала, что слово свое я держу и была терпелива, когда ей было нужно.

Она ушла ждать рассказа, а я снова уснул и проснулся ровно через два часа. Сам. Без громогласной Жу и мяукающего Антона. Хорошо-то как…

Я умылся, натянул рубашку, костюм, галстук. Сегодня много дел. И газетчиков. Нужно выглядеть, как полагается.

В столовой уже были Лилит, кот и Жу.

— А вырядился-то, как на свадьбу, — а на Жу я не смотрел, и уж тем более, не слушал, потому, что Ли пыталась мне улыбнуться.

— Доброе утро, — выдавил я из себя, изумляясь потеплевшим глазам Ли.

— Ой, правда, доброе? А два часа тому назад шипел, как скотина твоя хвостатая! Садись. И рассказывай, что тут произошло?! — Жу поставила передо мной любимый мой завтрак- сосиски и глазунью- и уселась слушать.

Я открыл рот, но не успел ничего сказать — Ли сделала это за меня.

— Дверь сломалась из-за дара. Прости, Жу, — и не солгала!

Я лупанул по двери, полыхая. А кто сломал, как сломал, и почему, Жу знать совсем не обязательно.

— Тьфу, — экономка была разочарована, — Я думала тут…. Да ну вас!

Я подмигнул Ли, и мы весело позавтракали. Жу радовалась, что ей сделали предложение, весьма щедрое. Она расскажет о том, что творится в доме между мной и Ли одному известному издательству.

Ли сегодня особенно красивая. Это я ей купил эту кофточку? Вот, молодец, Илья!

— Пойдем, де Монк, целоваться, — я, конечно, знал, какая реакция последует на мои слова, но не мог отказать себе в удовольствии.

Ли слегка приоткрыла рот и снова сделала глаза анимэшки.

— Идите. Там за воротами полно фоторепортеров. Мы в осаде, — Жу сообразила первой.

Лилит…а вот тут я сам слегка приоткрыл рот. Мне показалось или она слегка расстроилась? Ли, только скажи и я….Что я? Да все, я. Все я сделаю для тебя, маленькая.

Мы вышли в холл, оделись.

— Готова? Знаешь, ты не волнуйся. Я не кусаюсь и гладко выбрит. Давай уже, шагай, Ли. Ну, а что ты хотела? Сказала «да», кольцо на тебе, теперь терпи, — я вытащил ее на улицу.

Солнца не было, но был запах скорой весны. Талый снег и шальной ветер. Март начнется послезавтра. Ровно в тот день, когда приедут мои ма и Стефа.

— Я не волнуюсь, — вот теперь я волнуюсь!

Господи, поцелуй. Что тут такого-то? Я как пацан, честное слово. Ли не волнуется, а я чего колыхаюсь?

Мы встали прямо напротив ворот, а за ними гвалт и вспышки фотокамер. А заметил в толпе Шоси. Он был сосредоточен, но спокоен. Значит, все идет по плану и все под контролем.

Обнял Ли, она меня тоже, как сумела. Маленькая же. Ну и я поцеловал, а чего тянуть?

Не лги себе Илья, тут дело совсем в другом. Я торопился целовать Ли, потому, что очень этого хотел. И репортеры тут ни при чем.

Я никогда не думал, что простой, нежный поцелуй сможет свалить меня. Сбить с ног и оглушить. Я, как бы стыдно это не звучало, здоровый парень, держался за маленькую тиби и хотел двух вещей. Чтобы поцелуй никогда не заканчивался и лишь бы не грохнуться позорно прямо ей под ноги. Репортеры меня не волновали совершенно.

Крики и вспышки стали громче и чаще. Мне пришлось отпустить Ли и пойти к ним. Заметил я только, что глаза тиби стали зеленее, и вся она засветилась (и совсем не даром своим!). Клянусь!

Я даже притормозил, хотел вернуться, но чёрт, меня ждали. Моя работа, репортеры, па и Каро де Монк.

Ладно, я вернусь, Ли. Ну, вернусь…и что? Полезу к маленькой? Может, надо сказать спасибо репортерам? Видимо, да.

Им, репортерам, повезло! Я в благодарность за поцелуй Ли, постарался ответить на все их вопросы. И о любви и о Ли. Вопросы о помолвке я комментировать не стал, сказав, что всему свое время, но они узнают первыми.

Я не знаю, как выглядела моя физиономия, что было написано на ней и как все это смотрелось, но Шоси кивнул, насупился и показал мне поднятый большой палец.

Я с трудом протолкался к своей машине и поехал в Столицу.

Интересно, почему Шоси насупился? Я написал ему сообщение, он ответил, что все в порядке, причем, в полном.

И всю дорогу я сочинял сообщение для Лилит. Плодом моих усилий стал смайлик с поднятым вверх пальцем. Я разумно не стал отсылать это ей. Ты не права, Ли, аудитэ из меня скверный. Двух слов связать не могу, а раньше мог.

Вот он какой, поцелуй русалки. И сладкий и ядовитый одновременно. Правдой я теперь считал и то, что после такого поцелуя любой из мужчин бежал за русалкой куда угодно. В водоворот? Пожалуйста. В Пучину? Не проблема.

Ли написала сама! Я притормозил и открыл ее сообщение, а там…

«Можно мне в гости к Жу?».

Серьезно?! Вот обидно, сейчас. У меня водоворот в сердце и пучина перед глазами, а ты в гости к Жу!

И опять холодный пот — а что, если дело не в руне и я просто в нее влюбился? А она напечатает Тантум на ком-то другом? Да, магнит, гармония и прочее, но если этого требует ее дар, а не мой? Я оказался в нужном месте, в нужное время, просто потому, что смотрел на ее картину и видел Плёсков.

Стой, Илья…. Вот там у тебя раньше в мыслях слово одно проскочило. Отмотай, будь любезен.

«Влюбился»…

Похоже на правду. Если поразмыслить, то влюблен я был в Лилит уже очень давно. В ее картины? И да, и нет. Работы ее привлекали меня не только талантом Лилит. Больше всего меня удивляло, притягивало, стойкое ощущение единения мыслей и понимания моего интереса к Миру ею. Мы смотрели на одно и то же. Видели одинаково. Восхищались одним и тем же. И моя пустота наполнялась ее работами, ее образами, а теперь еще и ею самой.

Когда-то давно, я не мог понять, отчего Стива и Алена не видят, не понимают своей любви? Слепцы- так я окрестил их. А теперь я такой же слепец? Мне понадобилось пять лет и пять дней, чтобы понять, Ли- моя…что? Жизнь? Нет. Не совсем точно. Она мое все. Мир.

Я с ужасом понял, что теперь мне придется ждать ответа Ли. Ответа на мои чувства. Если не ответит? Если руну отдаст другому? Если, если, если…. Терпение, Илья, твое все. Для начала ей нужно выползти из своей скорлупы. Потом задышать вольно и уже тогда, ты сможешь и будешь настойчивым.

А если подумать еще немного, то я могу и постараюсь, помочь ей вылезти на Свет и стать счастливой. Просто так (хоть, я и расчетливый дитари!), без всяких условий. И ожиданий.

Любовь может родиться из ненависти, от жалости, причиной может стать и совместное коллекционирование, например, фантиков от конфет. Но, никогда в благодарность! А Ли уже не раз говорила мне «спасибо». Да и знакомство наше таково, что я спас ее и дал возможность жить спокойно.

— Все. Не могу я больше думать об этом, — я прибавил скорости и через половину часа был в клубе «Фон Штраубе».

Именно там я должен был встретиться с Каро де Монком. Па решил, что и ему нужно быть на встрече века. И мне придется просить отца о помощи. Раньше не просил, точнее крайне редко. Но сейчас, это необходимо, иначе, я просто убью Монка на месте.

А вот и па.

— Привет, сынулька. Видел я уже твое интервью. Новость номер один! И достоверно, — это он на поцелуй намекает, подкалывает?

— Па, мне нужна твоя помощь, — отца проняло моментально, она даже собрался весь, напрягся, — Я физически не могу вести диалог с Каро. Прошу тебя о содействии. Я обещаю молчать и не делать резких движений.

— Я понял, Илья, — вот тут па меня удивил, — Я уж думал, ты никогда ни о чем меня не попросишь. Я отец тебе, не премьер. Это главное и первое. Просто, чтобы ты знал и помнил.

— Знаю и помню. Спасибо.

— Тебе спасибо, мерзавец. Чувствую себя настоящим отцом, а не фотографией на стене кабинета мелкого чиновника! — с тем мы и пошли в обеденный зал.

Тетушка Ирэн фон Штраубе, красивая, черноокая светская львица, лично встретила нас на правах близкого человека. Она прекрасно понимала ситуацию, потому и не стала задерживать, а проводила к столу, где уже и заседал де Монк.

— Не стану мешать. Успешной беседы, — и ушла, а я подумал, что деликатность и такт тоже искусство, если не сказать талант.

Каро, отец и я раскланялись (я просто кивнул, еще чего, кланяться!). Хорошо, что он не стал протягивать руки. Я бы не пожал. Пошла беседа. Я молчал, слушая и понимая, что Каро не так уж и недоволен разрывом с Демидовым. С точки зрения общества, я не самая плохая партия для Ли, если учесть мою семью и родство с домом Романовых.

Он снова торговал Лилит, но па отстаивал позиции и был убедителен. Я изучал де Монка. К шестидесяти, подтянут, симпатичен. Мощный дар дитари и коварный взгляд. Слова его, были точными, расчетливыми, а вот эмоции…

Я кое-что понял. Каро очень любил жену, мать Ли. И до сих пор не мог простить ей измены, пусть и определенной Судьбой. Месть! Вот что он сделал с Лилит! Он отомстил Татьяне! Вот таким кошмарным, жутким образом, отыгравшись за свои обиды на Ли!

Как дитари, я его понимал, но как Илья Бессонов — нет! Гори в аду, Монк!

— Ну, что же, кажется, мы пришли к согласию, не так ли, Каро? — отец поднялся, я за ним и Каро пришлось встать.

Фотограф, приглашенный специально для съемки века, приготовился. Па и Монк пожали друг другу руки. Я не стал. Каро и сам понял, что не стоит. Если и удивился, то никак этого не показал. Потом- совместное фото и я уже бежал к выходу! Реально, полыхну или ударю…тестя!

— Вот урод! — па вышел вслед за мною, — Надо руки помыть!

В точку, па! И спасибо тебе! Говорить я ничего не стал. Я его обнял. Как в детстве, когда натура моя амебная еще не была так ярко выражена.

— Вот это да… — па даже брови приподнял от удивления, — Иль, обращайся если что. Так-то я могу ему и в морду сунуть, если надо.

— Сам суну.

— Ну, тогда бывай, сын! — он обнял меня сам, а потом сбежал!

Наверно не хотел показывать мне, насколько тронут моей сыновней благодарностью.

Я поехал в свой Центр. Он существовал уже более трех лет. Аукционы, находки, продажи, выставки и обмен. Все это связано с предметами искусства. Засел в кабинете, заставляя себя не трогать телефон и не писать Ли. Не звонить ей! Вот сиди у Жу и копайся в коробочках!

А Лилит опять написала сама!

«Жу подарила мне коробочку с безделушками. А как ты, Илья?»

Ой, правда? Тебе интересно, как я? Ну, надо же. Думал, никогда не спросишь! Я хоть, и ехидствовал, но был счастлив.

«Я прекрасно. Но, мне никто не подарил никакой коробочки. Завидую. Дашь порыться в ней? Обещаю, я ничего не украду»

Отправил. Услышал «дзинь», еще одно сообщение от нее!! Я быстренько отодвинул бумаги и фотографии, закинул ноги на стол и принялся читать, а потом и строчить ей ответные сообщения. Хорошо поработал, Илья. Молодец!

Она писала коротко, а я набирал ей массивные эссе. И каждый ее смайлик густо мазал медом мое сердце. Экая прелесть! Потом, я спохватился. Вот, не думал, что буду увлечен подобной перепиской. Всегда считал, что это самая большая дурость всех времен и народов- переписываться с девушками. Проще позвонить и назначить место встречи.

Но, ведь это Ли…. Она молчалива. И каждое ее слово- золото. А я дитари. Я золото люблю. Похоже, и Ли я люблю. Все же, до конца я так и не разобрался в себе.

Мне, все же удалось поработать и весьма плодотворно! Ли меня вдохновила? Похоже на то..

Я ехал на встречу со Стивой и Аленой. Мы собрались поужинать перед моим отлетом в Старую Северную Столицу. Там ждала меня экспозиция для будущего аукциона. Мое присутствие было необходимостью. У меня есть часов пять перед самолетом, и я рассчитываю провести их в приятной компании, поедая мясо.

— Илька, привет. Я заказала для тебя мяса. Много! — спасибо тебе, систер!

Мы ели, говорили спокойно и приятно, пока речь не зашла о Лилит.

— Она красивая такая. Маленькая! Светленькая. Прямо куколка! — Алена говорила откровенно, она всегда была искренней.

— Ну, тиби же, — Стива констатировал факт, — Шоси до сих пор под впечатлением. Я еще никогда не видел его таким. Начал говорить о Лилит и сбился. Потом мечтательно так в стенку пялился. Совсем съехал с катушек! Говорит, что рад быть рядом с ней. Следит и, чесслово, ревнует ее к тебе! Ты Илья смотри, Шоси парень настойчивый.

Стива и Алена ухихикались. А я похолодел! Она там в доме, одна… Жу во флигеле. Шоси запросто сможет войти к ней и…что? Нет, он ничего с ней не сделает, а вот она с ним, запросто! Начеканит ему руну на груди и пиши пропало!

И вселилось в меня бесовское! Я кинул вилку и нож. Вскочил, и на ходу уже проорал.

— Спасибо. Увидимся! — вслед мне полетел дичайший хохот!

Плевать я хотел на ваши хихи! Если потороплюсь, успею наведаться к Ли и убить Шоси. И клал я на то, что он дистэто! Фиг тебе, а не Лилит!

Я мчался так быстро, как только умел! Проще всего- написать или позвонить Ли. Ага, так она мне и сказала, что Шоси в гостях. Вот вижу картинку, как она ему чашку чаю, наливает, ее рука- майко изгибается плавно, а Шоси на все это смотрит и слюни капают с его круглого подбородка!!

Я знатно полыхал, злился, но не снимал ноги с педали «газ».

Влетел психической кометой в холл, и увидел Ли! Стоит, спокойная, даже умиротворенная, кот гадский рядом трется, а я снова психанул, только уже на себя.

— Илья! — она мне обрадовалась, клянусь своими миллионами! — Ты решил не лететь?

Нет, Ли, я решил убить Шоси, но тебе я об этом не скажу, иначе ты сбежишь от меня. Я попытаюсь не пустить, ты начнешь сжиматься и снова все сначала! Однако, фантазия у меня бурная! Класс! Получай Илья свои конфетти и барабаны!

— Ли, если я тебе расскажу, почему вернулся, ты не поверишь, — скинул пальто и прошел в гостиную.

Она следовала за мной по пятам. Нет, мне это показалось или она подскакивала, словно девчонка? Это потому, что Шоси у нее побывал в гостях? Или она мне так рада?

— Я поверю, — звучит прекрасно, птичка, но нет, не расскажу.

— Скажи мне, ты все время была тут одна? Ну, после того, как вернулась от Жу, — да, я начал допрос, словно ревнивец чернокожий.

— Одна. Все время, — а глаза такие, любопытствующие.

— Шоси не заходил? Не звонил? — она испугалась!

Отрицательно покачала головой.

— А должен был? Случилась беда? — да, Ли, случилась, со мной, да и с тобой, заодно, раз уж ты моя невеста.

Я, Илья Бессонов, двадцати семи лет от роду, сухарь, амеба и иже с ними, перестал быть таковым. Теперь я вечно нервный и пугливый дитари. Ты прости меня, Ли.

— Ничего не произошло. И нет у меня разумного объяснения тому, зачем я вернулся. Но, ты не волнуйся, я сейчас уеду, и ты сможешь бродить тут сколько угодно! В приятном одиночестве, — я пошел в холл, одеваться, не проведя и десяти минут дома.

Ли снова шла (подпрыгивала!) за мной. И стояла рядом все время, пока я пытался запихнуть тряские руки в рукава пальто.

— Я полетел. Ну, в смысле, сначала поехал, а потом полетел, — она чего-то ждала, сияла изумрудными глазами.

Чего?! Не знаю, чего ждала она, но я точно знал, чего ХОЧУ я. Да, в конце-то концов, что я как маленький?!

Прихватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал…в нос. Я бы целовал иначе, если бы не боялся снова грохнуться к ее ногам и тем самым напугать до колик. Вышел в слякотную хмарь, оставив Ли одну. А, может ну ее, эту выставку и Северную Столицу? Вот останусь и будем с Ли болтать всю ночь. Она станет смотреть на меня, а я ею любоваться. Но, все равно шел. Дела, работа и слово, что я дал моему помощнику Яше Руни, не позволили мне поддаться пагубной (какой, какой??) слабости.

Сел в машину и посмотрел на свои руки. Вот они сейчас держали Ли за талию. Им было хорошо и тепло! А ты, курица Бессонов, увозишь их и себя заодно в холодный, потрясающий город!

И ведь увез. И руки, и курицу и Ли. Жаль, что ее я увозил только в своих мыслях.

Пока был в Северной Столице, постоянно писал и звонил Ли! Дошел до того, что попросил изумленного помощника своего, Яшку, сфотографировать меня у Собора и отправил фото ей. Потом долго еще ловил взгляды Руни, странного характера и непонятного свойства. Впрочем, удивляться нечему, я вел себя как последний идиот, был счастлив и скучал о Ли. Я стал делать сэлфи! Ну, не вводить же помощника в состояние паники! Сливал ей кучу нужной и ненужной информации, искрился в шутках и плавился от счастья, когда мне удавалось ее развеселить. Не знаю, улыбалась ли она, но смайлики с улыбками присылала, и я снова принимался шутить, писать ей эссе и отправлять свои фото. Жаль, в ответ она не присылала свои, и я решился потребовать ее снимка!

— Ли, — когда я звонил ей ночью, — Я уже наболтал тебе в сообщениях на целый фолиант! Еще и фото накидал. Не то, чтобы я настаивал, но может, ты расскажешь, как тебе одной в доме? Или фото пришлешь?

— В доме тихо. Пахнет кедром. Нати все время рядом со мной, — это была очень длинная речь для Ли!

Птичка, ты только не замолкай надолго, ладно? Я напишу тебе еще один фолиант. Могу два, три… Если это поможет тебе начать говорить со мной, а мне слышать твой голос.

— А фото? Понимаю, запах кедра не сфотографируешь, но пижаму-то свою невозможную можешь. Ли, ты жадина? Может один ехидный дитари посмеяться? Не откажи! Не сделаешь фото для меня, я спать не лягу. А потом и есть перестану! — это что там, на другом конце провода, она фыркнула?!

Ей Богу! Она смеется там? И я не вижу?!!! Да провались этот аукцион! Ли, мне срочно нужно домой! Ой, нет, не нужно…

— Нати чихает. Коты могу болеть? — тьфу, скотина хвостатая, я уже подумал о прекрасном, и снова ты, битюг красноглазый! — Спокойной ночи, Илья. Я сделаю фото.

Она отключилась, а я обрадовался еще раз и ее длинной речи и обещанию. Вот только две вещи слегка меня злили.

Первая- Нати все время торчит с ней, да так близко, что я слышу его чихание в трубке.

Вторая- Шоси был рядом где-то.

Нужно просить Стиву заменить Шоси кем-то другим. Да, я уверен, что буду подвергнут осмеянию, глумлению и прочим, приятным для Стивы и Алены вещам. Но, круглоголовый Боскас казался мне угрозой, и если Стива его не заберет, я сам его уволю. Один мой звонок и Шоси уже прошлое, но дистэто, если не считать его горячего интереса к Ли, был защитником для нее. Да, я бешусь, но случись опасность, Боскас, уверен, спасет ее даже ценой собственной жизни. Пока нет рядом с ней меня, ему придется быть там. Ну, валидол мне в помощь.

Дзинь! Мой телефон ожил, когда я уже был в постели. Фото Ли!!!

Она сидела (в обнимку с котом!!) в постели и была в пижаме. Не в той, с вишнями и лимонами, но не менее кошмарной. Жу, кораблики? Тьфу…какая пижама! Ли, вот, что меня убило. Как ей удалось всего лишь за день так похорошеть? Тиби быстро регенерируют, знаю. Но тут не в здоровье дело… Она стала спокойнее, взгляд увереннее, мягче. Те затравленность и одичалость, что плескались в глазах цвета изумруда, стали пропадать. Не совсем исчезли, но все же…

Ли, еще часов двенадцать и я буду дома. Приедут ма и Стефа. Я приеду. Подожди, пожалуйста. И очень прошу, не подходи к Шоси! А если он подойдет, уходи сама, и как можно быстрее!!!

Глава 8. Лилит. Позволь остаться

Дом без Ильи молчал. Я, правда, так думала. Нет, сам Дом оставался теплым, светлым и радовал меня несказанно, удивлял и заставлял бродить по своим коридорам и комнатам в поисках…чего? Уединения? Я и так была одна. Нати не в счет. Чуда? Дом сам был чудом. Я искала хозяина. Илью. Не самого его, конечно. Он сейчас в Северной Столице и сегодня вернется. Искала я его настроение, предпочтения. Если приглядеться, любой дом расскажет о хозяине все, что ты захочешь. Нужно только смотреть внимательнее.

Утром Жу позвонила мне и сказала, что не придет, много забот вне Дома — заказ продуктов, скатертей… и еще чего-то, я не поняла.

Жу готовилась к встрече мамы Ильи и его племянницы, маленькой принцессы Романовой- Стефании. Они приедут к полднику, и мы познакомимся. Я волновалась, но волнение было приятным. Я очень хотела видеть маму Ильи, потому, что сам Илья, рассказывая о ней, становился нежным и глаза его, красивые, серебряные, теплели.

Нати я и позавтракали очень тихо и мирно. По-семейному. Это я так решила, припомнив веселые завтраки с моей няней. Мы с котом решили отправиться на прогулку, я надевала куртку, а Нати торопил меня, крутясь под ногами.

Смс от Ильи.

«Доброе утро. Красивая пижама. Как Нати?»

Я ответила.

«Доброе утро. Мы идем гулять»

Он.

«С Нати?»

Странный ты, Илья. Конечно с Нати. Разве есть тут кто-то еще?

«С Нати».

Илья.

«А Шоси?»

Я задумалась. Мне нужно предупредить Шоси, что я иду гулять? Или пригласить его следовать за мной? Илья опасается чего-то?

«Мне позвать Шоси?»

Илья.

«Нет!!!»

Я знаю, что по смс сложно понять, что чувствует и о чем думает пишущий, но сейчас, честное слово, была уверена, что Илья сердится.

Я ответила.

«Ладно»

Мы с котом вышли на улицу. Первый день весны. Солнышко блеклое, скрыто легким туманом. Оттепель. Ночью шел дождь и размыл, стер, сугробцы, подточенные теплой погодой еще до него. Черная земля ждала чего-то, быть может пробуждения? Я тоже жду пробуждения. Хочу проснуться, очнуться от кошмара и задышать. Покрыться цветами, как и земля. Радостью. Принять гармонию Мира и откликнуться ей, рисуя природу.

Я так и не разобрала коробки в студии. Я бродила возле них, хотела заглянуть и не смогла. Нельзя брать кисти в руки, когда пуста, безмолвна душа.

— Здравствуйте, Лилит, — а вот и Шоси, круглоголовый и черноглазый.

Он смотрел так смущенно на меня, так трогательно, что я не смогла не ответить.

— Здравствуйте.

— Вы гуляйте. Я неподалеку. Буду идти за Вами, и мешать не стану, — спасибо тебе, Шоси.

И мы побрели. По дорожке парка к соснам, потом к озеру. Нати не шипел на Боскас, похоже мои слова о любви кот принял и перестал…ревновать? Смешно. У озера я остановилась и поняла, Илья должен это увидеть! Солнце пробилось сквозь туман, освещая скупые краски, коричневые, серые, черные. Вода сверкнула переливчато и отдала свой цвет. Сизо-голубой. Мысль пришла ко мне сразу.

— Шоси! — я позвала дистэто и он подбежал, уставился выжидательно, — Вы можете меня сфотографировать?

Илья присылал много фотографий из Северной. Дома, люди, он. Всего было в изобилии, и я поразилась его зоркому, цепкому взгляду на город. Превосходный, красочный обзор! И привлекало Илью то, что могло бы привлечь меня саму, гляди я на Старую Столицу вместе с ним! Мне очень хотелось показать Илье озеро, но МОИМИ глазами. И себя заодно. Илье понравилось сэлфи с котом и моей пижамой. Может, и я у озера понравлюсь? Очень хотелось.

И еще хотелось его поцелуя, того, что был перед репортерами. Я боялась о нем вспоминать, но вспоминала и краснела, словно малолетняя школьница. И поцелуй-то был легким, невесомым почти. Но… Лилит, глупая, это не для тебя и не о тебе. Но, снова, «но»…

— Буду рад. Вставайте, Лилит. И телефон Ваш, можно? — я отдала телефон Боскас, встала и он начал сессию.

— Вот так, ага. Левее голову. И кота ногой пните, он больше Вас и все портит! — смешно, но Шоси все еще злился на Нати.

— Большое спасибо, Шоси, — я забрала свой аппарат и принялась разглядывать фотографии.

Поразительно, но из Боскас получился неплохой фотограф. Я красивая…. Пополнела. Какой точный кадр, Шоси! И озеро вышло так, как я и мечтать не могла.

Сам дистэто топтался рядом и, нет, нет, да и посматривал на меня круглыми глазами своими. Я поняла, что нравлюсь ему- и смешно и грустно. Прости, Шоси, я пустая….Ни улыбнуться не смогу, ни поболтать, как раньше. С Ильей стало получаться, но это ведь Илья. Он понимал меня из без слов, до сих пор изумляя меня таким вот своим умением.

Побродила еще час по парку, (Нати под ногами, Шоси позади меня), и пошла в Дом. Взяла голубенькую чашку, заварила свежего чая и осмелилась отправить фотографию Илье.

Его моментальное смсное «дзинь»

«Ли, а кто тебя фотографировал?»

Странный вопрос. Наверно фотография не понравилась и ему больше не о чем спросить, кроме как о фотографе.

Звонок Ильи.

— Ли, ты очень долго думаешь, перед тем, как ответить. Кто тебя фотографировал? И не говори, что Жу! Она так не смогла бы! — Илья сердился, почему?

— Шоси, — долгое молчание в трубке, а потом…

— Я уже в аэропорту, буду очень скоро! Никуда не уходи, поняла?! — я поняла, но что случилось?

— Да, — он отключился.

Ничего не понимаю!

Я ушла в свою комнату и посмотрела на первое свое творение, после изоляции. Это была мысль об Илье, как о Деде Морозе. Носочки, забавные, детские, которые он мне подарил, вдохновили меня на небольшой коллаж, гирлянду, если угодно. Вчера Жу подарила мне нарядную коробочку. В ней — перышко, оно забавно шевелило пухом, если подуть на него, напоминая пушистое насекомое, старая брошка без одного камушка, жуткого желтого цвета, два маленьких пластмассовых колечка, киданских, и бусы…

Бусы я выклянчила, безмолвно и просительно, глядя на Жу. Добрая экономка сжалилась и подарила мне нить. Толстые бусины, серебристого цвета, понравились мне своей круглобокостью исключительной и, конечно, цветом. Их серебро холодным не было, как и его глаза. Ильи. И моя гирлянда «сложилась».

Я взяла длинные бусы, и прикрепила к ним носочки, сделав из всего этого гирлянду, схожую с новогодней. Такие милые вещи, обычно, висят на камине, перед Рождеством. Носочки «ждали» подарков — конфет, мандаринов и орехов. Мысль моя, отразившись в этом простеньком творении, говорила обо мне и об Илье. Я ждала его подарков, и он их мне приносил. Носочки, апельсин, и мороженого обещал, но не купил! Жаль. Были еще подарки, но они… Это тепло, покой, вдохновение и Дом. И поцелуй…но, о нем я вспоминать не буду, слишком волнительно и страшно.

Сейчас эта мысль-гирлянда моя украшала стену комнаты, приятно удивив меня своим цветом, рисунком. Носочки с поросятами, мишками и простые, розовые, без принта, на серебряных бусах, составили Гармонию и на стене смотрелись естественно и ПРАВИЛЬНО. Дом принял мой дар? Принял, конечно! Иначе не приютил бы мою мысль так удачно на одной из своих стен.

— Ли, деточка, ты чего тут торчишь столбиком, а? Давай уже. Собирайся. Первая Леди Империи и принцесса Романова будут к полднику! А ты тут посреди комнаты застыла! — а вот и Жу, — Слушай, ты похорошела! И пополнела. Когда успела-то? Ты ж тиби, да? Это дар такой?

— Быстрая регенерация, — мне пришлось ответить Жу, она большая и любопытная!

— Полезный дар, Ли. Хвалю! — словно я сама себе его выбирала, смешно, — Так чего стоишь-то? Иди, поковыряйся в обновках. Найди одежки поприличнее! Свекровь в гости едет!

И смеется, колыхается, радуется и светится. Я никогда не писала людей. Нет, разумеется, в Академии я делала это, но мои холсты принимали только растения. Но, Жу, я бы написала. Вот этот хитрый, любопытный взгляд, объемное тело и добрая улыбка, просились в картину. Прости, Жу, но я пустая, не смогу.

Но одежки, все выбирать пошла. Думала об Илье, хотела понравиться? Странно… Припомнила занятия в закрытой школе Богдановского. Значит, так… Неофициальный визит высокопоставленной особы. Чай. Допустимы- блузы, брюки, юбки, свитера, но строгого цвета и классического покроя.

От автора: Разумеется, я не знаю, что допустимо надевать, при неофициальной встрече с «особой»))) Поэтому, решусь пофантазировать, тем более, что книга — фэнтези!)) Имею право!))

Значит блузка цвета топленого молока, брюки — классика, тремя тонами темнее. Туфли, каблук пять сантиметров. Уместна нитка жемчуга, но у меня ее не было. Ничего страшного, Ли. Если оставить волосы распущенными, то никто не заметит отсутствия украшений. Волос стало так много, что мысль о парикмахерской посетила меня, но мыслью и осталась. Я не знала, куда идти, где взять денег и вообще…просто страшно выходить.

Принимала душ, расчесывалась и волновалась перед встречей очень долго. Настолько долго, что когда пришло время одеваться, Жу вскочила в комнату и зашипела!

— Опять копаешься? Вон, уже Илька примчался! Бежит по парку к дому! Ведро какое-то в руке…Бешеный стал, мерзавец! — она ему рада, и я!!!

Жу помогла мне одеться. Оглядела придирчиво и выдала.

— Красивая, аж зависть гложет. Вон, иди встречай своего благоверного. Топает, как слон! — ну, он точно не слон, Жу, и я знаю, кто тут слон!

Я выскочила, и побежала встречать Илью. Да, побежала! И изумиться не успела самой себе, потому что увидела его. Он был в холле и пыталсявыпутаться из пальто. Красивый и сероглазый! И ведерко с мороженым в руке… Илья, поставь его и ты сможешь спокойно снять одежду! Но, он не выпустил из рук подарок для меня (а для кого же еще?) и боролся с пальто.

Увидел меня и застыл. Илья, как я рада тебе! Я подскочила поближе.

— Ли, это ты? Жу в тебя запихивала булки? Надо ей премию дать… — он пытался меня рассмешить или сделать комплимент?

И то и другое приятно. Спасибо тебе, Илья. А сам он скинул, наконец-то пальто, и направился ко мне. Всунул в руки ведро с мороженым и обнял. Я обнять его не смогла, руки были заняты, но это вовсе не значит, что я этого не хотела! Запах жасмина, ставший уже родным и привычным, сделал меня счастливее!

— Куда ты полез-то? Оглоед! Помнешь Ли. Лариса Дмитриевна скоро будет, и нет у меня времени выглаживать все снова! Отцепись, клещь! — Жу, вот что ты говоришь, зачем ты это говоришь?!

Он все же отпустил меня. Противная Жу! Ой…это я так думаю? Странно….

— Ладно. Уймись, пышка. Я сейчас быстро приведу себя в порядок и вернусь. Ли, побудь в гостиной. Встретим ма и Стефу вместе, — Жу выцарапала из моих рук ведро с мороженым и утопала в кухню.

Я побыла в гостиной. Я там побыла в привычной невесомости и волнении.

— Вот он я и готов слушать твои истории! — как к лицу тебе эта рубашка белая, Илья, — Ты очень красивая сегодня. И нарядная. Ли, жемчуга не хватает, это мой прокол! Я совершенно упустил этот момент. Давай после помолвки купим тебе все.

— Все?

— Да. Все. Что захочешь. Хотя, ты не скажешь. Тогда, купим все, что я захочу, и ты станешь все это носить! Даже безобразное. Что? Вот что ты так смотришь? Куплю тебе брошь с красным камнем и заставлю надевать! — ты и «безобразное», нет, такого точно не может быть.

Что это? Вспышки? Наверно мама Ильи со Стефой уже приехали и теперь их атакуют репортеры. Соберись, Ли, все в порядке и Илья рядом. Не бойся, не волнуйся. И все же волновалась! Это же его мама, а вдруг я ей не понравлюсь?… И откуда такие мысли? Почему я именно об этом волнуюсь? Зачем нравится ей, если брак фиктивный. И, вероятно, будет недолгим….

Мы вышли в холл, Жу в парадной форме прислуги, уже открывала дверь. На пороге показались они…

Я не знаю, что случилось с мной! Тоска, кошмарная, серая и тугая сжала мое горло. Я чудом не заплакала. Наверно потому, что Илья крепко держал меня за руку! Он потащил меня к гостям, а я увидела богатый всполох аквамарина и сияющий луч над головой Лары! Галлюцинации?! Или я так волновалась страшно, что мне чудится разное??? Я зажмурилась, а когда открыла глаза, все пропало.

Лара уже сняла пальто, его приняла Жу. Илья, обнял мать и начал говорить со Стефой, помогая ей снять пальтишко, Первая Леди Империи глядела на меня. Очень внимательно! Она улыбалась. А я, дурочка, только и могла, что смотреть, на нее, глупо моргая и не понимая, что это такое я сейчас видела и почему Лара ТАК мне улыбается.

Из ступора меня вывел голосок девочки.

— Ия, это фея Иит? (перевод- Илья, это фея Лилит?), — маленькая тиби смотрела так восхищенно, что я смутилась!

Фея? Я?

— Ма, Стефа, это Лилит. Моя невеста. Ли, познакомься, моя мама Лара Бессонова и принцесса Романова-младшая, — Илья поднял на руки кроху.

— Здравствуйте, — я исполнила поклон в сторону Стефы, помня о протоколе, и непонятным образом не упав в обморок.

Девочка запрыгала на руках Ильи!

— Ия, пути, фею матеть! (перевод- Илья, пусти фею смотреть!), — он ее отпустил и Стефа бросилась ко мне.

Ребенок…Я давно не видела детей, забыв какими чудесными, светлыми бывают они. Тепло ее глазок красивого и редкого пурпурного цвета, сразу согрело меня. Я присела рядом с маленькой тиби и посмотрела на ее кудряшки. Забавные, русые колечки, обрамляли лицо малышки так гармонично, так мило, что я не удержалась и потрогала тугой завиток. А сама Стефа уцепила меня за локон! Ну, что тут скажешь, мы думали об одном и том же!

— Какие воёсики касивые и башии. И газьки зееные. Иит, ти фея? Павда? Ия говорий. Баба меня взяя на тебя матеть. Ты касивая, как Ия!(перевод- Какие волосики красивые и большие. И глазки зеленые. Лилит, ты фея? Правда? Илья говорил. Бабушка взяла меня с собой на тебя смотреть. Ты красивая, как Илья!), — и что ответить на такие искренние слова?

— И у тебя красивые волосики. И глазки как фиалки. Стефа, это ты фея. И Илья мне тоже про тебя говорил, — со Стефой я могла и хотела говорить долго!

Она почувствовала мое расположение, нежность, как все дети, и радостно обняла своими малюсенькими теплыми ручками. Я обняла кроху в ответ и впитывала всем своим существом вот эту нехитрую детскую ласку. Дети любят просто так…ни за что. Они не смотрят на банковский счет, не замечают внешнего несовершенства, просто любят и дарят Свет. Щедро.

Жу подошла к нам и сразу же переключила внимание крохи на себя.

— Зю! А де котя? А кусньое? Кафеты, — Жу взяла Стефу за руку.

— Пойдемте, принцесса. И конфеты и кот в столовой, — Жу вела малышку, но та обернулась.

— Иит, пихади кафеты кусять.(перевод- Лилит, приходи конфеты кушать), — я кивнула и девочку утащила Жу.

А я поднялась и посмотрела на Лару. Я точно знала, что все то время, что я знакомилась со Стефой, она изучала меня, разглядывала. Илья, что-то поняв, двинулся за Стефой.

— Я буду в столовой. Мы ждем вас к чаю, — и ушел, оставив нас наедине.

Она подошла ко мне. Вблизи была еще красивее. Аквамариновые глаза, сияющие, теплые. Рыжие волосы, богатого оттенка, без седины! Тиби долго выглядят молодо. И поразительно красивое лицо. Классика и чуть чуть акварели импрессионистов.

— Приятно смотреть на кого-то не задирая голову! Ли, здорово, что мы одного с тобою роста. Я знаю, что тебе нелегко разговаривать, поэтому буду говорить сама. Надоест- убегай, — и я поняла, что не убегу, что эта Женщина мой близкий человек!

Не спрашивайте как, просто ПОНЯЛА!

Она потянула меня в гостиную и заставила сесть рядом с собой на диване.

— Я долго готовила речь! Что?! Я часто готовлю речи, иногда выступаю с ними. Жена премьера обязана это делать! А вот увидела тебя и поняла, речей не будет. Будет рассказ, Ли. Но, сначала вопросы, ладно? Ты видела мое свечение и луч? Да? Все в порядке, и даже больше. Мой дар таков, что помогает избранным получить мечты, реально! Только ты должна захотеть. Найти свою мечту и сделать первый шаг. Помоги ей. Не дай умереть и прими мой подарок, хорошо? Тогда слушай…

И она заговорила, а я слушала, впитывала и…. Это были те слова, которых я ждала очень долго. Слова матери…

— Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Так же знаю, что тебе было больно. И я очень хорошо понимаю тебя, девочка моя. Не смотри так. Ты теперь- моя девочка! Чтобы не случилось, как бы Судьба не распорядилась, знай, я всегда буду заботиться о тебе! Никому не дам обидеть! А теперь о боли… Я никогда не рассказывала своим детям об ужасных годах ломки. Дар тиби стал наказанием из-за памяти рода. Я уже была Тунтум Марка, отца Ильи, и вот та жуткая память, поселила во мне ненависть к нему. Меня ломало каждую минуту, пока я ненавидела его! Страшно, жутко и беспросветно. Я знаю, что ты хотела покончить с собой. И я хотела! Одно держало — я бы убила этим своего Тантум. Мы без пары долго не живем…. Сам Марк тоже пытался покончить с собой, и его остановила я, он не хотел моей гибели. Не мог. У каждого из нас своё горе. Своя печаль. Своя драма. У тебя твоя. Мне очень горько и плохо от того, что с тобой случилась беда, но хочу, чтобы ты знала, что есть я и понимаю как никто другой! Я «вижу» твою изумрудную звездочку на своем «сканере» тиби и стану следить за ней! Стану плакать вместе с тобой, если нужно, и радоваться за тебя, когда ты сможешь стать счастливой. Начни, Ли! Начни жить снова! А я исполню любую твою мечту! Только найди ее и делай. Не жди, что само в руки упадет. Так не бывает. Даже если и дар мой тебе ворожит.

После этих слов она крепко обняла меня. И я ее. Спасибо, Лара… Жаль, слов нет объяснить, как нужно было, и важно то, что Вы сказали мне сейчас….

От автора: события, описанные Ларой Бессоновой, часть истории «Мой тантум. Книга аквамариновая» Первая книга цикла «Даны»

Есть слово такое «по-бабьи». Я подслушала его в дестве, когда моя няня и горничная беседовали тихо в гостиной, думая, что я сплю. Няня сказала: «Порыдали по-бабьи». Я только сейчас поняла, что это значит, потому, что я и Лара порыдали по-бабьи. Тихо, без всхлипов, почти без слез. Друг у друга на плече. Она плакала от своих воспоминаний и от обиды за меня, а я потому, что мне было кому теперь поплакать по-бабьи. Ларе.

— Все, Лилит. Давай уже перестанем, иначе Илья придет нас искать, а мы тут слез налили. Он мне голову откусит! Скажет, что я тебя обидела, — нет, он сам боится, что Вы его кокнете, Лара, и снова из-за меня.

— Я…мне… — я хотела сказать ей спасибо за все, но слова не шли.

— И тебе спасибо, девочка моя, — как хорошо, что она все понимает! — Идем. А то Жу затолкает все торты и конфеты, которые есть в доме в Стефу. И тогда уже Алена, дочь моя царственная, откусит мне голову!

Лара засмеялась. Только что слезы лила, и вот на тебе…. Знаете, а тут и удивляться нечему. Она очень любит Жизнь и не считает нужным долго печалиться. Вот мне бы так…

Я смотрела на нее во все глаза, и очень хотела смеяться вместе с ней, но не могла.

Мы вошли в столовую (парадную, не домашнюю), а там…

Красивый стол, белоснежная скатерть. Изумительный чайный сервиз и нарядные угощения! Я даже остановилась, не зная, что делать. Смотреть? Присесть?

— Иит! Иди сюда. Кафеты есть. Зю кусьного дая. Моти, тойтик! С каямейкой! (перевод- Лилит! Иди сюда. Конфеты есть. Жу вкусного дала. Смотри, тортик! С карамелькой!), — конечно, я пошла к девочке и села рядом.

Стефа забавно жевала конфетки, Лара беседовала со мной, а Илья молчал и смотрел на меня. Я слушала Лару, но вот…

Илья, перестань, прошу тебя. Погаси взгляд свой, не надо. Мне ничего сейчас не надо. И почему он не прочел мои мысли?

Мы выпили чай, Стефа начала болтать с Ильей, смешно коверкая слова, Жу смеялась, с ней Лара, а я нет. Не могла. Быть может, завидовала их веселью? Нет. Жалела, что я так не умею. Теперь не умею.

И так горько стало, так больно. Ничего у меня нет!!! Только обида и страх. Они стискивали мое горло, мешали дышать. Они жить мне мешали. За что? Почему я? Кто решил, что моя планида должна быть такой? Кто там, Наверху, раздает Счастье и Горе? Я не виновата ни в чем. Так за что?

Лара и Стефа одевались в холле. Жу и Илья помогали. А я стояла за их спинами, стараясь не плакать. Громко и долго, жалуясь на свою планиду и беды свои многочисленные.

— Иит, — девочка подошла проститься, — Не пачи. У тебя воть сезиньки. Визю. Ты хоёсяя.(перевод- Лилит. Не плачь. У тебя вот слезинки. Вижу. Ты хорошая), — она обняла меня изо всех своих детских силенок, утешая.

— Ли, помни, что я тебе сказала. И прошу, не слушай Илью! Он тебя еще не накошмарил, нашим «стадом»? Нет? Приезжай к нам в дом. Мы хоть и чудики, но очень друг друга любим. И ты нас полюбишь, вот уверена в этом! — Лара расцеловала меня в обе щеки, а я обняла ее в ответ и снова ничего не смогла сказать.

Они обе ушли, оставив после себя очень теплое и светлое нечто.

— Ли, чем хочешь заняться? — мы шли с Ильей по коридору, мимо библиотеки.

Ничем, Илья, прости. Я сейчас ни говорить, ни делать ничего не могу. Я хочу забиться в угол и сидеть там, проклиная себя и свою планиду. Еще я очень плакать хочу, а ты не дашь. Не позволишь. А слезы меня душат. Отпусти!

Я помотала головой и почти бегом бросилась к себе, не желая показывать Илье, насколько мне плохо сейчас. Металась по своей светлой комнате, не замечая столов и стульев, налетая на них. Билась, словно птица в клетке.

Услышала, как Жу попрощалась с Ильей и ушла. Почему я не родилась Жу? Почему я де Монк?

И заплакала…. Горько, громко! Я беспомощная, слабая! Я не могу одна это пережить…. Помогите, хоть кто- нибудь!

Упала на пол, прислонилась к кровати и положила голову на ее край. А слезы лились, лились, но даже сквозь их пелену, вихрь мыслей и жуткое отчаяние, заметила аквамариновую искру. Удивиться не смогла, не успела, потому, что ПОНЯЛА — Илья стоит за дверью.

Он не войдет. Он будет там, пока я не решу выйти. Я очень хочу выйти к тебе! Я не могу и не буду больше ничьей пленницей! Не буду метаться в клетке, как я металась сейчас по своей комнате! Илья, спаси меня!

Идти я не могла, но пружина боли и горя, так долго сжимавшаяся внутри меня, разжалась и я закричала.

— Илья!!! — я ЗНАЛА, всем даром своим, всей своей душой раненой, что только Илья сможет понять меня, и только он убьет мое отчаяние!!!

Он вошел сразу, будто ждал моего призыва. Упал рядом и крепко обнял, притянул к себе, защищая и утешая. Я вцепилась в него, как в спасательный круг, и держалась крепко, не желая выпускать из рук единственную надежду на спасение.

— Ненавижу, Илья. Я ненавижу его! От его любви неистовой мне было очень больно, страшно и одиноко. Он бил меня как зверь, пытал меня как зверь. И превратил в зверушку, затравленную и безголосую. Илья, за что? Чем я заслужила такое? Неужели я нагрешила так сильно? Меня продали ему, как товар. Почему я Монк? Я не хочу как птица в клетке… — говорила я бессвязно, торопясь вылить свои чувства, свою боль, щедро заливая слезами его белую рубашку.

Илья прижал крепче, прислонился спиной к кровати, удерживая меня в объятиях. Молчал. А я все тряслась, плакала и говорила, говорила, говорила…. Каждое слово, сказанное ему, каждая слеза, упавшая на его грудь, уносили мою боль. Размывали ее, делая прозрачной, дымчатой, а потом и вовсе, незаметной.

Я постепенно успокоилась. Слез не осталось. Стало совсем темно, только небольшая лампа на рабочем столе горела неярко.

— Илья, я понимаю, из-за меня у тебя неприятности. Помолвка, свадьба…. Знаю, что тебе со мной нелегко, но прошу тебя, позволь мне остаться!!!

Глава 9. Илья. Кораблики

Она плачет?! Я чувствовал, с Лилит что- то происходит, но что?! Я пошел было к ней, но перед дверью притормозил. Вот откуда я ЗНАЛ, что входить к ней нельзя?? Нужно ждать, когда она выйдет или позовет меня сама. Топтался, бесился, но ждал…

— Илья!!!! — я постарался не снести дверь еще раз.

Маленькая Ли сидела на полу возле кровати и плакала. Мгновенно я оказался возле нее и крепко обнял, и потом она заговорила. Я утешал, обнимал, но каждое ее слово жгло меня огнем ненависти к двум маньякам. Демидову и Монку! Один из мести продал маленькую, зная, кому он ее отдает, а второй…

«Больно», «страшно», «одиноко», «зверь», «пытал», «бил», «превратил в зверушку», это ее слова. Я даже не полыхал, потому, как бесполезно. Мог я сделать для птички своей раненой, только одно- убить Демидова. Она его боялась, не Монка. Пусть Каро мается, одиноко и долго! А Борька…его я убью. Хорошо бы сегодня. Но нужно выяснить, где он.

Она плакала все тише, наверно слезы кончились. Ли, маленькая, лишь бы тебе стало легче!

Я гладил ее по волосам, а сам ждал, когда она уснет, обессилев, и я смогу поехать…к нотариусу.

Как дитари я не мог не думать о последствиях своего решения. Да, завещание я составил сразу, как только заработал свой первый миллион. А сейчас, перед тем как убить Демидова, я должен позаботиться о Ли. Каро- урод, и нет никаких гарантий, что завтра он не лишит Ли наследства. Теперь она единственная моя забота и радость. Не знаю, надолго ли? Я запросто могу схлопотать высшую меру за убийство дана. Поэтому хочу, чтобы Ли стала моей наследницей. Моей, не Каро.

От раздумий отвлекли меня ее слова, сказанные уже спокойно и четко.

— Илья, я понимаю, из-за меня у тебя неприятности. Помолвка, свадьба…. Знаю, что тебе со мной нелегко, но прошу тебя, позволь мне остаться!!!

Навсегда, Ли. Ты останешься в этом доме навсегда. Если захочешь. Даже, если меня уже не будет. Я включу в свое завещание этот пункт.

— Маленькая, зачем ты так? Ты не хлопоты, не неприятности, Ли. Ты- чудо. Ты будешь здесь столько, сколько захочешь. Обещаю, — я поцеловал ее макушку.

А теперь Илья заткнись! И не смей говорить ей о своей скороспелой и жуткой любви. Она не должна мучиться совестью, когда меня поведут на виселицу. Я люблю тебя, птичка, но не скажу тебе об этом.

Спустя время, когда Ли уснула, я осторожно уложил ее в постель, укрыл пледом и поцеловал в лоб. На большее не отважился, да и не стоило…. Возможно, видел я ее последний раз. А что? Все могло случиться, если учесть, что Демидова охраняют головорезы из мутной конторы «Харлаш и Батр». Либо они меня сегодня…того, либо Имперский палач, но чуть позже.

Я отвернулся от Ли и поскорее направился к выходу. Нужно взять документы и разбудить телефонным звонком моего поверенного — Дирка Сола. Ничего, проснется, как миленький, учитывая какую зарплату я ему плачу.

Что это?! Мой взгляд зацепился случайно за НЕЧТО на стене комнаты Ли. Это та самая «мысль», которую она хотела повесить? И мысль эта обо мне! Я сразу понял, что таким образом она показывала, что я для нее Дед Мороз и дарю подарки….

Я сделаю тебе еще один подарок, маленькая, убью того, кого ты боишься так сильно. И еще… Хорошо, что я не стану твоим Тантум, иначе, пришлось бы тебе всю жизнь куковать с сухарем и странным типом — Ильей Бессоновым дель Торе-Пачего Лакри-Пяст. Пусть это тоже будет подарком, птичка.

Зашел в свой кабинет, рассеянно собрал документы, решив позвонить Дирку уже из машины. Взглянул в последний раз на ЕЕ картины, и двинулся в холл. Я не успел надеть пальто, как услышал голос Ли!

— Илья, куда ты? — и стоит, растрепанная, уставшая, красивая настолько, что я отвернулся.

Она босая, снова, как в тот раз, когда я увидел ее впервые.

Не могу я на тебя смотреть просто так, Ли. Прости, маленькая, но слишком влюблен, могу и не сдержаться…в последний раз.

— Иди спать, Лилит. Мне нужно по делам в Столицу, — и все это отвернувшись от нее.

— Ты лжешь мне! — да, лгу, но говорить правду не собираюсь, — Я никогда еще не видела у тебя таких холодных глаз, Илья.

Они всегда такие, Ли, холодные и пустые.

— Ли, иди спать, — отпусти уже меня, маленькая!

— Иль…ты хочешь убить Демидова? — я онемел мгновенно, пораженный ее словами!

Откуда ты узнала? Я ничем себя не выдал!

— Ли, странный вопрос, — это все, что смогли выдать мой язык и мой голос.

— Иля, я уверена, что ты едешь для этого. Но, прошу, только не из-за меня! Я не переживу, если ты станешь зверем, таким же, как и он и по моей вине. Я не могу повлиять на твое решение, но хочу, чтобы ты знал- я погибну вместе с тобой! Я повешусь в этом светлом Доме и все.

Вот…ты…русалка! Не может она повлиять на мое решение?! Ага, как же. И ведь верю, ей Богу, верю, что покончит с собой!

— Что ты такое говоришь, де Монк? Я и убийство? Пф….Насмешила! — давай, Илья, сделай вид, что ни о чем таком не думал… не думаешь.

Ли подошла совсем близко и заглянула мне в глаза своими «изумрудами» роскошными.

— Дай мне обещание, что не сделаешь этого! — и откуда взялась эта настойчивость, смелость, даже упрямство?

Я так дорог тебе, Ли, что ты решила стать сильной? Ради меня?! Или ты не в состоянии будешь вынести голоса собственной совести, когда я его убью? Или когда меня казнят?

— Я не дам тебе такого обещания, — почему я не стал лгать?

— Тогда я дам обещание тебе. Я убью себя сразу же, после того, как ты убьешь Бориса, — и снова слезы в глазах!

Чёрт подери тебя совсем, русалка! Я со злости швырнул пальто в угол прихожей, пнул стену ногой, а рукой лупанул по шкафу, проделав в светлом дереве дыру и немалую.

Ли испуганно сжалась, но скорее от грохота, нежели от СТРАХА, связанного с маньяком Демидовым.

— Я иду спать! — заорал я на маленькую, напугав еще сильнее, — Я устал, и хочу отдыха, тишины и…, - ну, слова кончились и я ушел, оставив Ли одну в холле.

Убьет она себя, да?! Фиг тебе, Ли!

Метался по спальне, пытаясь унять злость и удивление!

Злился потому, что маньяк Демидов погибнет не от моей руки. Да, я готов убить Борьку, но не Ли. Никогда!

А удивление…. Вот как она поняла, что я задумал, а? Это дар ее волшебный сработал? Или у меня на лице все написано? Это вряд ли! Я дитари, и лучший игрок в покер всех времен и народов. Блеф-это то, что удается мне исключительно.

Упал в постель, и уставился в потолок…. Курица Бессонов! Напугал маленькую и ушел. А она там одна стоит. Печальным столбиком, между прочим.

Еще немного повздыхал, и отправился принять душ. Что? Что такого-то? Вода всегда помогала мне снять напряжение, а сегодня не день, а сплошное изуверство! Сначала Ли и ее выплеск, потом я со своими кровожадными планами, затем ее чудовищное обещание, если не сказать шантаж.

Ладно, Боря, я найду как и чем тебя уделать. Ты сам себя убьешь! А Ли будет жить! Если нельзя убивать, значит надо довести до самоубийства.

Чёрт…это еще уже, чем убить самому. Ли, маленькая, ты права, я становлюсь маньяком, таким же, как Демидов.

Натянул домашние штаны, они прекрасно заменяли мне пижамные, и собрался спать.

Надеюсь, мне присниться что-нибудь стоящее, приятное и прошу, Господи, без Демидова!

О маленькой Ли я даже думать боялся.

Во — первых- я на нее накричал.

Во — вторых- оставил одну в холле.

В — третьих- очень хочу пойти к ней, но не пойду, иначе будет….страсть и непотребство, причем насильственное! С моей стороны! Она сегодня очень красивая. Что дальше-то будет, когда плюшки Жу сотворят свое чудо?

Я становлюсь маньяком, потихоньку. Все нормально, Илья, ибо Стива был прав- от тебя уже ничего не зависит.

Что это?! Снова ощущение, что меня погладили изнутри. Ли? Она за дверью??? Конечно, я бросился к ней, иначе никак. Не было такой силы, которая смогла бы меня удержать в моем стремлении к Ли. Тем более сегодня! Она открылась мне, поделилась своей болью, попросила помощи. Проявила недюжинное упрямство, стараясь отвести от меня грех убийства. Плюс ее красота, от которой я иной раз впадал в легкое забытье, как сегодня за столом, например. Уставился, завис и…курица Бессонов!

Я распахнул дверь, и увидел….

Ли, в пижаме с корабликами, с большой подушкой в обнимку, стояла в коридоре и во все глаза смотрела на меня. На полу коридора уже разложено было одеялко…

Ну, предположим…

— Дай догадаюсь, ты устроила тут пижамную вечеринку для отвода глаз, а на самом деле пришла сторожить меня? Чтобы я не ушел ночью? Ли, серьезно, ты будешь спать тут? На полу? — она ничего не ответила, а я…слегка сошел с ума от счастья, — Окей, де Монк.

Я захлопнул дверь перед ее носом, и побежал искать футболку. Определенную! Была у меня одна, с кораблем и двумя дырками на спине. Спросите, зачем? Я отвечу- у меня появилась шикарная возможность провести ночь с Ли. Ну, нет, не о том вы думаете! Просто, быть с ней рядом.

Футболку я нашел, но вся гардеробная был вверх дном. Завтра мне влетит от Жу, но это будет завтра! Нацепил жуткую одежку (реально, две дыры на спине и принт с кривым кораблем!), прихватил подушку, одеяло и вышел в коридор к Ли.

Она, все еще в обнимку с подушкой, сидела, скрестив ноги, на полу, на одеяле. Я без слов расстелил свое рядом с ее лежанкой, бросил подушку и уселся, отзеркалив ее позу весьма точно.

— Вот, Монк, смотри, у меня тоже корабль, значит, вечеринку можно начинать? — ее удивление было… масштабным, и я не удержавшись, хихикнул, как девочка!!

Это кошмарный кошмар! Я хотел сегодня все. Плакать, смеяться, убивать, целовать и так далее. Я никогда еще не испытывал такого количества эмоций. И все в один день. И все из-за нее. Это конфетти и барабаны! Это чудо, волшебство, ворожба и сильное колдунство!

Я забыл о том, что устал, выдохся… А Ли? Как она? А вот как.

Сидела и смотрела на меня. Она тоже устала, как и я, но клянусь своими миллионами, в глазах ее было счастье. Легким намеком оно сияло в ней, и я ослеп совершенно. Я знал Ли печальную, любопытную, напуганную и молчаливую. Сегодня та Ли куда-то исчезла и я не мог не заметить этого. Перемены в ней вдохновляли меня и радовали несказанно. Надежда. Вот как я могу описать ее состояние. И не спрашивайте, как и откуда я это знал.

— Ли, давай, скажи что-нибудь, гость у тебя на вечеринке, а ты молчишь. Это неприлично, — и снова бред в моем исполнении.

— Неприлично приходить на вечеринку в футболке с дырами, Илья, — вот чего угодно ждал, но не реприманда по поводу дыр!

— Знаешь, я бы на твоем месте не слишком выпендривался. С такими уродливыми кораблями, как у тебя я бы «в люди» не вышел, — ладно, попробуем легкий наезд, интересно, что мне на это ответит «новая» Ли?

— Мои, хотя бы, ровные, а у тебя кривой, — она устала, но…

Чёрт, она пытается отвлечь меня от дурных мыслей. И пришла она сюда, и сидит тут на полу, потому, что хочет удержать меня от убийства. Маленькая, какая же ты, все таки…странная. И я сам странный. И мы похожи этим и прекрасно уживаемся под одной крышей. И вот это идиотское сидение на полу в коридоре ночью не смущает ни тебя, ни меня, а если хорошенько подумать, то еще и радует!

— Лилит, ты уверена, что хочешь здесь спать? Нет, я не против, но…. Хочешь, пойдем ко мне? У меня кровать большая. Если пригласишь к себе, я не откажусь, обещаю.

Прозвучало двусмысленно, но Ли не смутилась, а просто покачала головой.

— Ты можешь думать обо мне все, что угодно, но я не готова пока войти в дверь. Ни в какую. Сижу и жду Знака. Прости, если непонятно говорю, — ой нет, Ли, мне все более чем понятно!

— Понятно. Боль ушла, и пустота явилась. Не знаешь, куда пойти, куда прибиться, чтобы пустоту заполнить? Я так живу, Ли, и уже очень давно, — вот как я не вовремя о себе и об этом! — Только у меня до пустоты ничего не было. Ни боли, ни страха.

Зачем ей моя исповедь?

— А ты ждешь Знака? — дождался уже, когда картину твою увидел, смертельную!

— И я жду. Ну, можем подождать вместе. Хорошо, что полы в доме с подогревом, — я растянулся на одеяле и потянулся.

А удобно, честно. И Ли рядом. И запах сирени.

— Иль, ты ведь не уйдешь, когда я усну? — нет, маленькая, не уйду, ну куда я от тебя теперь?

— Максимум, уползу, но недалеко. Ты тоже устала. Ложись и спи. Я буду рядом, — она послушно улеглась, но смотрела недоверчиво, — Спасибо за «мысль». Я положу в носочки пряников.

Она даже приподнялась, удивленная и…очарованная? Серьезно?

— У тебя есть «третий глаз»! Ты читаешь все мои мысли и все понимаешь. Так не бывает! — как хорошо, что она снова может говорить.

— Я думал, что общаться с птицами невозможно. Был уверен, что Антон- демон древнего Мира! А ты с одними говоришь, а с другим дружишь. Так тоже, не бывает, — если я постыдно усну раньше нее, это будет катастрофа!

— Спи.

Она сама все понимает!

— Давай вместе? — и я протянул ей руку.

Она аккуратно взяла меня за палец и улеглась. Я тоже лег поудобнее и уже соскальзывая в сон, понял, как хорошо, что есть Ли и как у нее прекрасно получается делить со мной мои странности и делать меня счастливым. Моя пустота начала заполняться…. Я уже не одинок и уж точно не несчастен!

С тем и уснул.

А утро началось в лучших традициях моего дома.

— Нет, вы посмотрите на них! Прихожую разнесли! Лежат на полу, как бродяги! Ну, хозяин мой мороженый всегда был слегка ку-ку, но ты то, Ли?! — Жу нависала над нами колыхающейся громадой.

Да, так начинались мои утра. С воплей Жу и (или!) рёва Антона.

Лилит проснулась мгновенно и села, уставившись на Жу испуганными глазами.

— Ли, не волнуйся, это нормальное состояние пышки. Ты привыкнешь. Сейчас еще Антон должен подключиться и замяукать гневно, — я слегка приоткрыл один глаз, и наблюдал за русалкой.

А посмотреть было на что, честное слово! Пышные волосы растрепаны, в прекрасных глазах отголоски волшебных снов и вся она, теплая, светлая, красивая… И все еще держит меня за палец!

О, а вот и демонический кот пришел.

Антон (злобно!) мяукнул, и полез головой своей лобастой под руку Ли, ту самую, которой она держала мой палец. И вот, что обидно, птичка сразу отпустила меня и начала гладить этого битюга гадского. Я же, стараясь не полыхать от злости (я дебил?), уставился на соперника. Тот ответил УЛЫБКОЙ победителя. Клянусь!

Ладно, Антон, ты выиграл сейчас. Она тебя гладит по голове, не меня. Но, я человек, мужчина, и она из нас двоих выберет меня, точно. Кота не выберет (надеюсь). И попытался транслировать ему свои мысли (снова дебил?). Знаете, кот меня прекрасно понял, и его улыбочка неприятная, потускнела, а затем и вовсе пропала.

Да, я ехидный дитари, и от котовского хмурого взгляда, мне захорошело. Жаль, с Жу такой фокус не пройдет!

— Аллё, чудики! Вставайте! Помолвка сегодня. Через пару часов тут будут журналист из «Имперского вестника» и фотограф. Причешитесь, хоть! А тебе, Лилит, еще и постричься не мешало бы. Лохматая, как бурючка! — чёрт, жених из меня плохой вышел!

Птичке деньги нужны! Надо заказать ей карту и положить денег, побольше.

— Жу, почему ты кричишь? Злишься? Ты такая красивая, когда улыбаешься, — у пышки глаза стали по…пышке, когда она услышала длинную речь Лилит.

— Девочка, ты заговорила? Господи, счастье- то какое! Вставай, я тебе вкусного дам. Причешу. Разодену в пух и прах! Давай помогу, синичка ты моя, сердешная, — Жу одной левой подняла Ли с одеяла и поволокла за собой.

— Эй, а я? — ну, вопрос был, скорее, риторический, однако хотелось бы услышать ответ, и я услышал.

— А ты-то что? Не маленький! Сам справишься. Вымахал с гору и ноет лежит! Вставай уже, оглоед! — и я тебя обожаю, пышка!

Вставать я не торопился, потому, что от подушки на которой лежала Ли пахло сиренью и я уткнулся в нее носом, не желая прощаться с ощущением тепла, доверия, счастья и полноты жизни.

Встать мне все же пришлось. Я бы не встал, но помолвка показалась мне очень веским поводом, чтобы привести себя в порядок. Я был уверен, что Ли все равно, как я выгляжу, но я не мог встать рядом с самой богатой наследницей Империи чучелом. Помылся, побрился, причесался и нарядился. Пока искал рубашку, заказал карту для Ли и дал задание своему сыскарю Саше Мозельскому- следить за Демидовым.

«Ищейка» в нашем аукционном бизнесе совершенно необходима. Саше я доверял, и он ни разу меня не подвел. Еще ни один экспонат, проверенный или найденный им, не оказался фальшивкой. Интуиция Мозельского меня поражала, впрочем, как и его трезвомыслие. И только ему я мог доверить слежку за Борькой.

Завтракали под «телевизор». Диктор объявила о нашей помолвке. Пошли карды с интервью па и Каро.

Па.

«Илью и Лилит сблизило исскуство. Мой сын собирал ее картины»

Каро.

«Я не стану неволить дочь. Я рад, что она нашла свою любовь»

И оба солгали.

Потом наши с Ли фото и интервью с Жу!!! Это было…смешно. Пышка с таким серьезным видом вещала, что наша любовь нежна и прекрасна, как цветы на картинах Лилит де Монк.

— Жу, ты же обещала рассказать про страсть и непотребства? И где? — ну, не мог я промолчать.

— Отвяжись, рваная губа! Если бы я стала говорить о тебе, как о страстном любовнике, мне бы никто не поверил! — я бы сам тебе не поверил, Жу, но глядя на Ли, я понимаю, что все может быть!

Откуда у нее это платье? Я купил? Молодец, иначе и не скажешь! Ну, грудь у нее и раньше была, однако сейчас, это что-то выдающееся…в прямом и переносном смысле! Да, теперь даже мне не думается о ней, как о маленькой девочке.

Что это? Ли, ты меня изучаешь?

— Монк, я за ночь себе цветы на лбу вырастил? Или сегодня я выгляжу лучше, чем чашка? — вот говорил я все это, чтобы отвлечь себя от мыслей о ее теле!

— Бессонов, ты не на лбу цветы вырастил, — а где, Лилит? — И тебе очень идет белый цвет. Я хотела сказать еще вчера, когда твоя мама приезжала, но не смогла.

Конфетти и барабаны! Ли, если ты еще и улыбнешься мне, я стану как кот твой шизофренический, тыкаться своим лбом в твою ладонь!

Может и хорошо, что она не улыбнулась? Жу никогда бы не забыла мне моего…чего? Обострения идиотизма? Сама Ли, полагаю, не удивилась бы. Она же моя птичка, а значит, такая же ненормальная, как и я.

Я не знаю, что произошло сейчас, но мы глазели друг на друга, будто только что встретились и…

— Это вы так репетируете помолвочное интервью? Ну, неплохо, неплохо. Ли, чуть больше страсти в глазки, а ты, рваная губа, добавь нежнятинки! — пышка, вот сейчас я рассердился!

Ли смотрела на Жу! Она перестала смотреть на меня!

Лилит без слов встала из-за стола, подошла ко мне и присела на соседний стул. Потом заискрилась изумрудами и провела ладонью по моей губе и подбородку!!! Я не знал чему удивился больше — тому, что она прикоснулась ко мне и я чуть не умер от счастья, или тому, что Жу, всей своей немалой комплекцией с размаху уселась на пол!

Что происходит?!! Я один тут…кто? Курица?

— Вот. Теперь Иля не рваная губа, — и Ли стряхнула искры со своих ладоней.

— Крыса мне в щи!!! Ли, девочка, это что еще за хЕромантия? — голос Жу мне не понравился.

— Это мой дар, Жу. Вставай, а то простудишься, — и маленькая Ли стала тянуть неподъемную пыху с пола!!

Ну, я на всякий случай, хранил гордое молчание. Не мемекать же козлом от удивления и непонимания ситуации!

Я не знаю, как они обе справились в подъемом Жу с пола, но уже стояли и смотрели на меня. Потом Жу, заулыбалась, как не в себя и по-свойски, пихнув Ли в бок, провещала.

— А ничего так… Симпатичный мальчик, — и засмеялась!

Так, Лилит, если ты вырастила мне на губе цветок, я прощу тебя и убью себя!

А они всё смотрели! Я не выдержал и метнулся в спальню под хохот своей экономки. Влетел в ванную, прилип взглядом к зеркалу, а оттуда на меня смотрел Я, но БЕЗ ШРАМА!!!

Так, Лилит, я все понимаю, но это слишком! Если ты, правда, вздумаешь вырастить на мне клумбу или куст, как я смогу тебе помешать? Я не могу на тебя сердиться, но…

Она почувствовала мое недовольство, совершенно точно. Когда я собрался выйти из спальни, открыл дверь, столкнулся нос к носу с Ли.

— Илья, прости меня. Я никогда больше не буду ничего делать без твоего позволения! Но я рассердилась на Жу. Она обзывалась на тебя. И… — что «и», русалка?! — И шрам, это единственное, что мне в тебе не нравилось.

Сказала и покраснела, как…помидор? Нет, не похожа она на него ни разу! Она похожа на…

Момент…что ты сказала?! Я тебе нравлюсь?! Правда, Ли?! Ты можешь вырастить на мне весь Ботанический сад Столицы! За эти слова я готов позволить тебе даже это. Может надо ей об этом сказать? А?

— Надумаешь влюбиться, скажи. Я что-нибудь придумаю, — я, точно, амеба!!!

— Иль, а что ты придумаешь? — а ты уже влюбилась??

И смотрит так, словно от моего ответа зависит, ни много ни мало, Судьба человечества! Что ей ответить? Буду счастлив, как никто в этом Мире. Стану носить тебя на руках и покупать тебе разноцветные чашки. Выгоню Антона и Шоси. В конце концов, не выпущу тебя из постели!

Я решился.

— А ты уже влюбилась? — теперь я сам смотрел на нее, как на оракула.

Она уже собралась сказать мне что-то, но Жу (ее я выгоню вместе с Антоном и Шоси!!) прокричала, что на подходе журналисты.

Ли слегка напряглась, мне пришлось взять ее за руку и потащить в гостиную. Там мы и встретили двух человек, которые пришли для интервью и фотосессии.

Я мало обращал внимания на газетчиков, глядя только на Ли. Вот волосы поправила, нервничая. Вот ножку изящную поставила так, как умеют только женщины. Интересно, если я сейчас попытаюсь ее поцеловать, что будет?

Начались вопросы. Фотограф оказался деликатным человеком, был незаметен и ненавязчив. Я обнял Ли за плечи (мы сидели на диванчике) и отвечал коротко и по существу.

— Как давно вы знакомы? — репортер.

— Я начал следить за творчеством Лилит около пяти лет тому назад. Знакомы? Мне кажется, что уже целую вечность, — туманно, но вполне приемлемо для прессы.

— Данни де Монк, когда Вы поняли, что данна Бессонов единственный для Вас мужчина? — репортер Ли.

— Когда он протянул мне свою руку, — Ли…правда?

— Побег прямо в день свадьбы, решение обоюдное? — репортер нам.

— Да, — мы слаженным хором!

И еще много вопросов. Проходных и запоминающихся. Вот таких, как этот.

— Данна Бессонов, все знают, что у Вас должен быть шрам на лице, а сейчас я его не вижу. Это работа пластического хирурга? Однако, несколько дней тому назад, шрам был на месте, — репортер мне.

— Ли терпеть не могла этот мой шрам, потому его и нет сейчас, — я улыбнулся, намекая, что это и шутка и правда, но четкого ответа ему не дам.

А потом был вопрос, после которого я сделал то, что сделал.

— Данни де Монк, а что любит Ваш избранник? Может быть привычки, еда, хобби? — репортер Ли.

— Илья любит мясо. Умеет читать мои мысли. А во сне улыбается, — ты смотрела на меня, разглядывала?

И слова-то были простые, и все, что она сказала, для меня не было сюрпризом, но то, как она все это сказала не оставило мне шансов сохранить спокойствие!

Я повернулся к ней, положил свою руку на ее шею, провел большим пальцем по щеке, удивляясь гладкости кожи, и поцеловал. Да, я странный. Всегда был таким, но, чёрт возьми, я просто не мог больше терпеть! И плевал я на этих двоих из «Имперского вестника»!

Ли вздрогнула от прикосновения моих губ, но не отстранилась, а положила свою ладошку на мою руку. И я пропал…совсем. Исчез из этого Мира, ушел куда-то в Бездну или в Небо, описать не возьмусь.

Откуда-то, издалека, до меня доносились щелчки фотоаппарата, возгласы удивления и всполохи!

Ли отстранилась и смотрела на меня, сияя, как тогда, в наш первый поцелуй, а вокруг нас танцевало, свиваясь, золото и изумруд.

— Вот это кадр!! — деликатный фотограф не удержался от восторженного возгласа.

Похоже, что мы оба были слегка не в себе, потому, что Жу пришлось прощаться с газетчиками вместо нас.

— Иля, мне нужно…мне нужно позвонить, — и Ли, вероятно, очнувшись подскочила и убежала.

— Ага, как же…Кому позвонить, Ли? — я пробубнил себе под нос.

Я понял ее смущение, но очень расстроился ее уходом. Но, еще больше расстроился тем, что передо мной встала проблема, и не какая нибудь, а морально — этического характера! Кошмар, но чистая правда!

Ли не говорила, что влюблена в меня, а спрашивать ее об этом, я не могу. Почему? Ли считает, что обязана мне, должна. Она благодарна. За спасение, за дом, за все. И начни я ее домогаться, она оказалась бы перед такой же морально-этической проблемой, как и я. И еще…. Ли некуда пойти из этого дома. На носу свадьба. И полезь я к ней со своими притязаниями, она оказалась бы в положении, сродни тому, в котором она была у Бориса. Заложница.

Обидеть меня отказом, она не сможет, а я не смогу принять ее благодарность в качестве любви. Вот и придется нам избегать друг друга и смотреть в разные стороны, теряя взаимное доверие и теплоту отношений, которая только вчера возникла между нами.

Сиди, Илья, и жди. Ну, нет! Так не пойдет. Я ей нравлюсь. Сама сказала! Да, придется умолчать о своих чувствах, но кто мне запретит ее завоевать? Буду лезть из кожи вон, стоять на ушах и исполнять джигу. Вдруг сработает? Если бы еще знать, как девушек охмурять? Раньше таких вопросов я не задавал себе, потому, что нужды в них не было. Не хочет- не надо, другую найду. А сейчас Ли и…что делать-то???

И слова ее вчерашние, что не готова она пока войти «в дверь».

Я задумался и не заметил Жу. Она стояла надо мной, словно приговор!

— Пойдем, Иль, кофейку бахнем, — ну, пойдем, пышка, что еще-то остается?

В кухне она усадила меня за стол и начала свои колыхательные хлопоты. Поставила передо мной чашку. Налила кофе и села напротив.

— Я никогда не думала, что смогу увидеть тебя таким, малыш. Мне очень нравится Ли и я так рада, что она появилась в доме, что и словами не описать. Ты вот что, Илья, не торопись. Ей тяжело пришлось, несладко. Прояви терпение. Не наседай. Я волнуюсь за тебя, переживаю. И за нее тоже. Теперь от тебя все зависит, но ты у меня мальчик умный и понятливый. Справишься, — Жу погладила меня по волосам.

Я потерял дар речи. Но, от этого моя благодарность пышке не стала меньше. Спасибо тебе, добрая моя Жу.

Встал и обнял экономку. Она обняла меня в ответ, ткнувшись носом в мой живот. Слова были лишними сейчас. Жу всплакнула!!! Впервые вижу!

— Жу, пышечка, ты меня в гроб вгонишь! Прекрати сей момент! — я принялся вытирать слезы с круглого лица ее же фартуком.

— Отстань уже…. Вот, гадство, и рваной губой теперь не обзовешься! — она отпихивала мои руки, но я знал, что довольна была моей заботой.

— «Малыш» мне понравилось. И, потом, Жу, когда это у тебя слов не находилось для меня? Оглоед, слон, ку-ку, рыба мороженая…. Все это можно использовать.

— Какая ты теперь рыба? Влип, как есть влип и заполыхал факелом. Ты вот, что, Иль, не давай ей долго смущаться! А то надумает себе много чего. Художники — народ трепетный. Иди и рассмеши, или поведи куда, это даже лучше!

Глава 10. Лилит. Helado

Жарко… Я и представить не могла, что так бывает.

Илья, ты… Что ты делаешь? Или лучше спросить — Илья, что ты делаешь со мной? Нет, я все понимаю, репортеры, помолвка, поцелуй. Но, почему мне так плохо…или хорошо? Еще и сбежала от него под глупым предлогом! Ясно же, что звонить мне некому.

Он нравится мне слишком сильно и это плохо! Он все замечает и все понимает! Вот поймет и что дальше? Пожалеет меня, бедненькую и оставит в Доме, рядом с собой. И станет мучится. Совестью. А еще он меня спас, приютил, и возится как с ребенком. Утешает, защищает и бережет.

Для всех я обуза, хлопоты и проблемы. Где же мое место в этой жизни? Где я буду радостью, а не огорчением и для кого?

Додумать я не успела, почувствовав, что Илья за дверью. Ой…что делать? В окно?…Прятаться? Дурочка, Лилит!

— Ли, выходи, — он стучал в дверь!

Не выйду! Не могу я ему в глаза смотреть!

— Ли, я уже понял, что ты не можешь пока войти «в дверь», но выйти- то ты точно можешь, — ну…ты…издеваешься? — Напоминаю, что я то могу войти в дверь, и если ты не откроешь сама, мне снова придется ломать дом. Жу не простит.

Делать нечего, поплелась открывать.

— Неужели. Сама де Монк услышала мои мольбы. Собирайся. Что? Я обещал отвести тебя в «Helado» после помолвки, — я рискнула посмотреть на Илью.

— Мороженое? — он кивнул и вошел в мою комнату.

Потом пошуршал чем-то у себя в кармане и выудил леденец. Красный, прозрачный и большой.

— Подарок, — он помахал конфетой перед моим носом и пошел запихивать сласть в носочек на стене, — Прости, Монк, пряников у Жу я не нашел.

— Спасибо, — он глянул на меня и улыбнулся ехидно!

— Что, забыла как говорить? Ли, послушай, давай не будем заморачиваться ничем? А? Я очень рад, что ты в моем доме, что Антон перестал рычать, и Жу теперь не обзывает меня рваной губой. Могу я просто отвезти тебя в приятное место и накормить сладким? В качестве благодарности.

Я кивнула.

— Ну, уже что-то. Хотя, я предпочел бы слова. Тогда собирайся. И да, Ли, лучше надень что-нибудь удобное. Пошатаемся по магазинам. Можем прогуляться по Центральному парку.

Он предлагал прогулку вне поместья, и мне сразу захотелось ипрогулки и общества Ильи и мороженого и магазинов. Искуситель!

— Я быстро! — Илья с довольной улыбкой вышел.

Все он понимает, все знает, и пришел он потому, что знал — я слегка в панике. Я в панике, Иля, а ты? Как жаль, что ты не волнуешься из-за меня.

Ох, ну Монк, ты действительно, дурочка!

Бросилась в гардеробную.

Так.

Джинсы, кофточка? Нет, жарко. Рубашка! Посмотрела в зеркало- ну, неплохо, и пополнела и похорошела. Волос много. Может самой остричь? Ладно, это терпит! А вот заставлять ждать Илю, некрасиво. И поскакала в холл.

— Ты быстро. Я уже собрался почитать. Том, другой Большой Имперской энциклопедии пролистать, — хаха, смешно.

— Я же не на свидание иду. Так для чего долгие сборы? — Илья отвернулся и пошел надевать пальто.

— Ли, идем, — мы обулись и вышли из Дома.

Весна нынче ранняя. Снег растаял весь, ни льдинки не осталось, а ведь только начало марта. Шальной, весенний ветерок и птичий щебет. Как хорошо! Что это?

Куст у тропинки «умирал». Я «видела», что корни его опустели, жизнь уходила.

Нет, не надо, дорогой!

Провела рукой над ним и слегка «согрела» своими искрами, а куст благодарно закивал, приветствуя и прощаясь со мной. Я даже не остановилась, сделала все мимоходом и порадовалась, что дар мой окреп, и я стала сильнее, сноровистей.

— Сегодня без птиц? Повезло только мне и кусту? — это он на шрам свой намекает!

— Я могу вернуть твой шрам. Только не даром, а палкой! — это я психанула, да?

— Вот чувствуется школа Жу. Давай, Монк, продолжай в том же духе. Я представляю, как утром на меня орет Жу, рычит Антон, и ты машешь палкой, — мы шли по тропинке к воротам.

— Ты справишься, Илья. Ты очень сильный, — я совсем не хочу бить тебя палкой!

— Да, я помню, битюг, — вот снова ты припоминаешь.

— А я кто? Жу ты называешь пышкой, Нати демоном. А я?

Илья внимательно оглядел меня с ног до головы и выдал.

— Ли. Ты будешь Ли и никак иначе. Я могу придумать множество прозвищ для тебя, и ни одно не подойдет, — действительно, зачем мне прозвище, если я временная жена?

— Ладно. Вполне подходит, — я опустила голову и пошла к воротам, опередив Илью.

— Эй, не убегай, битюга подожди! — нет уж, мне прозвища не дал, так и сам оставайся Ильей.

— Ты Илья, и никакой не битюг. Все честно. Илья и Ли. И пусть так будет, — я открыла ворота и слегка замешкалась.

Еще бы, я так давно не была в Большом Мире.

— Смелей, птичка, с тобой битюг, не забыла? — ну ты и…дитари!

А сразу нельзя было так назвать? Птичка…как здорово.

— Да, и еще трое лихих ребят, — рядом с машиной Ильи топтались три здоровых парня, — А где Шоси?

Илья как-то странно на меня посмотрел и с ответом не спешил.

— С Шоси беда случилась? — я испугалась, подумав, что Илья просто не хочет меня расстраивать.

— Цел твой ненаглядный Шоси! Выходной у него! — и пошел к машине.

Я осталась стоять, недоумевая, почему Илья так рассердился.

Он о чем-то тихо заговорил с охраной, а я огляделась и заметила, что вокруг много людей. Военных. Три мощных машины и в каждой из них по три-четыре человека. Дистэто? Илья говорил, что меня берегут именно они. Впрочем, удивляться нечему. Если Борис захочет меня вернуть, то сможет нанять маленькую армию. Снова я стала причиной хлопот, проблем и конфликтов.

— Ли, садись в машину, — я, полная неприятных мыслей, поплелась к внедорожнику и уселась на переднее сидение.

Илья закрыл за мной дверцу и снова ушел говорить с охраной. Что-то происходит?

— Можем ехать, — спустя минуты три Илья запрыгнул в салон и мы поехали.

Мне бы любоваться Миром, разглядывать сосны, дома и Солнце, а я не могла. Дурные мысли одолевали.

— Иля, что случилось?

— Ты о дистэто? Да, пожалуй, многовато, но иначе никак, Лилит. Демидовы род богатый и мстительный. Это предосторожность. В данный момент никакой опасности нет, но это не значит, что ее не будет вовсе. Это чистая правда. Ли, перестань волноваться и доверься мне.

— Хорошо. Спасибо, Иль, — я так признательна ему за то, что не стал скрывать от меня правды и сказал честно и о Демидовых и о предполагаемой опасности.

— Что ты видишь, Ли? — мы ехали через мост, даже не мост, мосточек.

Сосновый бор, березовая роща, блестящая речушка и Солнце. Что я вижу? Красок стало больше. Серое, февральское еле уловимо разбавилось голубизной и золотом. Солнышко постаралось! Весну я вижу, Илья. Начало.

— Весну. Начало. Краски чуть ярче стали. Деревья ветви к Солнцу тянут, просят ласки и внимания, а ветерок несет их просьбы ввысь. Март — месяц коварный. И снег еще будет и морозец, но природа уже знает, ощущает, что зимний кошмар скоро кончится и придет Жизнь, яркая, щедрая и теплая, — прости, Илья, слишком много слов, да?

— Я рад, что ты говоришь со мной, — и снова теплый серебряный взгляд.

— А ты что видишь?

— Тебя, птичка. И в тебе краски ярче стали. Привет, Весна, — от его улыбки я впала в невесомость, и обрадовалась чему-то, сама не знаю чему…

Глупая Лилит…. Зачем ты ему? Беспомощная, пустая и проблемная. Из-за тебя он хотел убить Бориса. Он и сейчас хочет, но твое обещание держит. Какой же ты Илья… чудесный. Красивый. Добрый. И все понимаешь.

А вот и Столица. Элитный квартал (сплошь даны) и громада Центра Фоско. Здесь и магазины и салоны и…чего тут только нет. Я была однажды здесь, в прошлой жизни.

В самом Центре, роскошном и блестящем, малолюдно. Ничего удивительного, если учесть его дороговизну, обилие модных брендов и местоположение. ВИП. Элита. Высшие.

Я смотрела во все глаза! Люди, веселые и расслабленные. Дети с конфетами и игрушками. Как давно я не видела так много ВСЕГО! Пожалуй, я стояла бы так еще очень долго, но проснулось во мне девичье…

Женщины такие нарядные, модные… Я оглядела себя в зеркало. Куртка, дорогая, симпатичная, но роскоши в ней не было. Тепло и уют. Джинсы да, возможно. Сапожки удобные, но не броские, хоть и не дешевые ни разу. И зачем я надела рубашку? Я простенькая. А рядом с Ильей совсем деревенщиной смотрюсь. Ему стыдно за меня?

Он прочел мои мысли и усмехнулся.

— Давай, Ли, не стесняйся. Сотвори с собой что-нибудь. Чего бы тебе хотелось? — Дед Мороз он, настоящий, правда, совсем не дедушка.

— Иля, можно мне в парикмахерскую? — а он…насупился!

— Что тебе там нужно? — вот странный вопрос.

Постричься, поправить маникюр, который мне делали в день свадьбы с Демидовым.

— Как что? Вычистить обувь и кофе выпить, — Иль, ты смешной.

— Очень смешно. Ли, я запущу тебя в «Сью», но обещай, что не станешь стричь волосы, — правда, в «Сью»??

Это лучший салон! Я посещала его в Новой Сибири. Ох, а почему волосы не стричь??

— Я скоро стану похожа на сноп. Я чуть чуть постригу, можно? — Илья оглядел меня с подозрением и неверием!

— Если только самую малость, Ли. Считай, что это мой бзик, ладно? Заскок и прихоть. Что? Имею право! Жених я тебе или…битюг? — ну, одно не исключает другого, Иль.

— Спасибо! А где салон? — я уже собралась бежать со всех ног, но припомнила, что у меня нет денег…стыдно то как…

— Я провожу тебя, — он взял меня под руку и повел торговыми тропами.

Перед салоном Илья притормозил и вручил мне свою карту!

— Ли, я буду неподалеку. Нужно сделать пару звонков и заскочить в банк. Телефон с тобой? Отлично. Дистэто вокруг, но не светятся. Закончишь, позвони. Пойдем есть мороженое. А, точно! Рядом «Хайспо» и «Тарасов», заскочи и купи себе что-нибудь. Все, что захочешь. Не испугаешься одна? — я стояла дурочкой с его ВИП- кредиткой в руке и удивлялась, что радуюсь не его щедрому предложению, а последнему вопросу.

Я не испугаюсь. Ты сам не бойся за меня, Иля.

— Я не боюсь. Иля. А как же ты без мяса?

— Вот это точно, не проблема! Хот- доги здесь исключительные! — он приобнял меня на секунду, и подтолкнул к двери салона.

Я вошла в «Сью», слегка зависнув после его прикосновения, все еще держа в руке ВИП — кредитку. Должно быть, эта карта и стала причиной повышенного внимания к моей персоне.

Администратор засуетилась, мастера стали двигаться быстрее, ожидая моего выбора!

— Добрый день, данни де Монк. Салон «Сью» приветствует Вас. Что бы Вы хотели сегодня? Стрижка, окраска, маникюр, педикюр? У нас лучшие мастера Столицы! Может эпиляция? У нас комплекс, с уходом, массажем и бальзамами.

Они меня знают??!!! Хотя…мы же с Ильей новость номер один. Чему удивляться?

— Нет, спасибо, у меня «peau lisse». Я бы хотела стрижку и ногти. На руках и ногах, — peau lisse…

Дорогая процедура, «подарок» Демидова. В переводе с Суавитатис — гладкая кожа. Борису не нравились женщины с волосами на теле, поэтому и «заказал» для меня мастера, а тот удалил ВСЕ волосы с моей кожи. Навсегда. Дорого, модно и…я не хочу вспоминать о Демидове!!!

— Прошу Вас, данни. Беата Нао — наш лучший мастер- премиум. Универсал.

— Спасибо. А можно побыстрее? Меня ждут, — я даже смутилась от взглядов, которыми «огрели» меня все мастера студии.

— Конечно, конечно. Мы не заставим данна Бессонова ждать долго, — и улыбка…странно, но теплая и очень женская, понимающая.

И вокруг меня забегали, защебетали сразу три мастера во главе с симпатичной Беатой Нао.

Маникюр и педикюр мне делали одновременно и знаете что, я кайфовала, вспоминая свою прошлую жизнь и ощущение радости от того, что ноготки аккуратные, нарядные, и сама я вся стала аккуратной и нарядной.

Особенно после стрижки.

Беата оказалась дамой со вкусом и не стала выдумывать сложную прическу. Она превосходно оформила мою копну, придав форму и блеск волосам. Маска для волос «Вийсо» стала последним приятным штрихом. Беата высушила мои волосы и…

Тиби, я почувствовала снова, что сокрушительная тиби и обрадовалась. Интересно, Илье понравится? Господи, Лилит, ты снова о нем? А как не думать? Как не вспоминать его губы? А еще его глаза, руки и красивое лицо. Без шрама!

— Боже, и как Вас одну теперь отпустить? Выкрадут же, — не надо красть, меня уже украл…Илья.

— Илья никому меня не отдаст, — я не знаю, из каких глубин моих выскочили эти слова, но поняла, что это ПРАВДА!

Дружное, женское «ооооууууу» пролетело над салоном и все защебетали, поздравляя меня с помолвкой и Ильей! Я оплатила услуги картой Ильи и ушла. Правда, пришлось сделать селфи с Беатой…

В «Хайспо» я купила прекрасное пальто цвета шампанского, белье (кружево и ниточки!!), несколько роскошных блуз и юбок. В примерочной я сняла свою простую белую рубашку и надела исключительно женственную блузу. Она прекрасно совпала с джинсами «Захо». Я приобрела тот самый, давно забытый мною «люкс» и лоск богатой наследницы де Монк.

В «Тарасов» я нашла красивые сапожки на высоком каблуке под цвет пальто. Иного брать не стала. Илья завалил обувью мою гардеробную!

Затем были «Лешо» и «Энди»…. В первом я увидела палантин, весенний и нежный, под цвет моих зеленых глаз, а во втором…

Я очень хотела купить что-то для Ильи. И увидела…носки. Прошу, не смейтесь! Битюгами называют лошадей, верно? Вот я и купила мужские носки с лошадиной головой. Знаете, была в них гармония, и смотрелись они модно, достойно.

И сразу, после того, как я покинула «Энди», звонок Ильи!

— Закончила? Ты быстрая. Я съел только один хот-дог. Хотел заказать еще пять, но… — ты лжешь, Илья, звонишь-то сразу после первого, значит, устал ждать.

— Я возле «Хирроу». А где ты?

— Стой на месте и не двигайся. Уже бегу, — бежит, как здорово!

Пока я глазела на людей и витрины, пока разглядывала себя, новую, в зеркале, подошел Илья. Я сразу и не заметила, увлеклась нарядными коробочками для подарков. Скоро Дамский День. В витринах сплошная милота и нежнятинка, как говорит Жу.

— Я породил монстра… — он стоял напротив меня, шагах в пяти, изумленный и растерянный.

Я сама растерялась, не зная, как принимать его слова? Ему не нравится? Я перестаралась? Я давно не покупала ничего подобного, так может, отстала от моды? Или все это безвкусица??? Илья, не молчи! Скажи что-нибудь!

— Ну…ты… Мне к тебе теперь на ВЫ? Данни де Монк? Я сюда птичку привез, она где? Откуда эта княжна? — и видно, что не пустой комплимент, не лжет.

Понравилась??? Я не княжна, Иль. Это все напускное, внешнее…

— О, узнаю взгляд. Уф! Ли, не пугай. В смысле, ты очень красивая, но я не готов был к таким изменениям, — а взгляд теплый, даже горячий.

Я покраснела. Вот с чего?

А с того, Лилит, что тебе приятно. И внимание его, чисто мужское, и восхищение. Вон оно, в глазах плещется. Пожалуй, не стану сетовать на свою планиду, жалея, что родилась тиби.

— Иля, спасибо, — я достала из кармана его карту и протянула.

— Чёрт, загляделся на тебя и забыл обо всем! Держи, — в ответ он протянул мне конверт с картой и пин- кодом, — Кредитка. Ты не можешь бродить без денег, Ли.

Конверт я взяла. Деньги. Многие считают, что это «грязный металл», говоря о нем презрительно и гневно. Иные за деньги готовы убить, покалечить, предать. Но, факт остается фактом- без денег никак. В моем случае, это часть свободы. Ее неизменная составляющая. Спасибо, дед Мороз Илья. Не за деньги, а за свободу «в конверте».

Я обняла Илью. Осмелилась, решилась. И забубнила ему куда-то в грудь.

— Наверно я всю жизнь буду твоей должницей, Иль.

Он напрягся, но ответил.

— Ли, я дитари. И все еще жду твоей картины. Напишешь и мы в расчете. Имей в виду, я привередлив, и критик из меня ехидный и наглый.

— Ты не простой дитари. В тебе так много всего намешано, что я удивляюсь. Мне с тобой интересно, Илья.

Теперь и сам он крепко меня обнял. Вокруг нас стали собираться люди (даны). Две девушки- аудитэ, достали телефоны и обсуждая «бомбу» в блоге, тихонько начали фотографировать.

— Вот, что Ли, если не хочешь еще одного поцелуя перед фотоаппаратами, бежим! — а если хочу?! — Что ты так смотришь? Эй, Монк! Лилит…Ли…

Может, это условный рефлекс? Фотокамеры и поцелуи? Я перестала думать, когда Илья поцеловал меня снова.

Лишь бы не упасть… Он крепко держал меня, и я ответила ему. Трусливо и очень слабо. Но смогла! Быть может, я не совсем пустая, а?

— Ли, еще минута и мы соберем «стадион», — тихий голос Ильи дрогнул, как и мое птичье сердечко.

— Да, идем, — я смущенная и оглушенная, не смогла посмотреть на него.

Он тянул меня за руку. Знаете, его пальцы были горячими и нежными. И сам он был таким, горячим и нежным. Сочетание странное, но не удивительное для меня. Я странная и странности вокруг меня дело обычное.

Спасибо тебе, в тысячный раз, сероглазый Бессонов. За жалость и нежность ко мне, глупой птичке Лилит. Печально… Горько и тяжело думать о его снисходительном отношении к несостоявшейся утопленнице. Так грустно, что даже под левой грудью кольнуло ощутимо. Я становлюсь старушкой в свои двадцать два? Мне нужно купить таблеток? Планида моя, ты снова за старое? Сколько еще сюрпризов мне ждать от тебя, нахалки и выдумщицы?

— Оторвались? Погони нет? — мы ушли далеко от места «преступления».

Я уже собралась с силами, чтобы посмотреть на Илью, но мой телефон просигналил писком мессенджера. Спасибо, аппарат!

Незнакомый номер.

«Ли, здравствуй, девочка моя. Как ты? Прости, что пишу, а не звоню. Мы с Марком Андреевичем на приеме в честь открытия чего-то там. Народу- тьма, но пирожные прекрасные! Это Лара Бессонова. И занеси мой номер в свою книгу!»

Ох, как же Вы вовремя!

«Здравствуйте, Лара. Все хорошо, спасибо. Мы с Ильей в Фоско. Идем есть мороженое. Возможно, и пирожные тоже»

Лара.

«Класс!! Ильке привет! И поздравления с помолвкой!))) Фотки замечательные, я уже видела. Особенно с поцелуйкой))) И искры такие вокруг вас!!))) Вы новость номер один по всем каналам!»

Я.

«Мы уже поняли. Я сделала селфи с парикмахером. Да и фотографируют нас все подряд. Лара, пожалуйста, поцелуйте Стефу от меня»

Лара.

«Сама поцелуешь, когда встретимся))). Если Илья не привезет тебя к нам, Марк Андреевич его прикончит! А Алена сгорит от любопытства и обиды!)))»

Я.

«Я буду рада познакомиться с семьей. Спасибо!»

Лара.

«Ну, пока! Нужно речь произнести!!»

Я.

«Удачи и хорошего дня!»

Я убрала телефон в карман, подняла голову и… Взгляд Ильи не предвещал ничего хорошего. Сейчас будет ругаться, что я его поцеловала?? Или он меня? Не помню.

Илья, что не так?

— Мне бесконечно интересно, с кем ты так увлеченно переписываешься? Впрочем, догадаться несложно. Шоси Боскас. Испугалась, что с ним беда и решила спросить?

Шоси? При чем тут Шоси? Ничего не понимаю!

— Твоя мама предала привет и поздравления с помолвкой, Илья, — он ТАК на меня посмотрел, что я даже вздрогнула.

Вот, не могу понять, уловить мысль свою. Илья говорил таким знакомым тоном о Шоси. Где-то я уже слышала подобные интонации, а где и от кого? Не могу ухватить воспоминание.

— Угу, понятно. И, Ли, о поцелуях… — Боже, только не это!

— Иль, я все понимаю, но мы и так новость номер один. Возможно, пиара больше не нужно? — а вот и гордость моя, давно позабытая, проснулась и заговорила.

Мне не нужно «за ради Христа»! И как бы ни плавилась я в твоих руках, я не стану больше просить целовать. Только не так, Илья!

И вот, что поразительно, после моих слов Илья «закрылся». Он ничего не сказал, только на секунду прикрыл глаза и слегка потряс головой, отгоняя нечто. Мысль или….что?

— Как скажешь, Монк. Идем в «Helado»? — да, конечно, почему нет?

А настроение, приятное и волнительное, испарилось. Вот что это такое?!

Перед входом в модное кафе-мороженое, я замерла! Вывеска крутилась, шарики колыхались! Цвет и карнавал! Ох, а внутри!!!

Громады разноцветного мороженого, орешки, сыпучее драже и карамель. Пестро, ярко и удивительно весело. Столики простые, белые, но это и хорошо. На них разноцветные угощения смотрелись ярче и симпатичнее. Посетителей немного. Пожилая пара и мама с двумя девочками. Мы с Ильей смотрелись диковато в этом сладком царстве, но мне было любопытно, да и мороженого хотелось. Вон того, краснючего. Интересно, с каким оно вкусом? Я встала, как вкопанная, глядя на буйство цвета и вкуса!

— Ли, отомри. Я, конечно, ожидал мощной реакции, но не такой же. Ты сейчас похожа на ленивца. Глаза все больше и больше…и еще больше! — и улыбается!

— А куда нужно привести тебя, чтобы ты стал похож на ленивца?

— На твою выставку картин, Ли. Сестрица моя всегда потешается, когда видит меня, разглядывающего твои холсты, — не продолжай, Илья, иначе снова что-то произойдет!

Что это? Дар мой сработал и я обернулась. В углу, при входе стояла клетка с попугаем. Большой и печальный какаду, сидел нахохлясь, пока не увидел меня!

Он забился в клетке, просунул огромный, горбатый клюв в щель между прутьями и умолял о беседе. Отказать я не смогла и двинулась к птице.

— Здравствуй. Ты что печальный такой? — птица была «из народа», потому я и услышала, простите, мат и вечное страдание мятущейся души.

— Козлы все!(мат) Посадили в клетку, а тут холодно!!! Жрать дают фигню всякую! (мат) Водки не наливают! (мат) Баб нет! Поговорить за жизнь не с кем!(мат) Одни дети нормалды! Хоть поржать!(мат) Поставьте меня к Гене!!!! Там тепло и поболтать есть с кем!(мат)

Гена оказался фикусом, большим и шикарным. Рос он привольно в кадке, возле окна и «ждал» попугая!

— Тебя как зовут?

— Акакий!!!(мат) Лучше, Кашка! И скажи вон той, смуглявенькой, чтобы не говорила мне — Гоша!(мат)

Девушка официант, во все глаза смотрела на меня и на попугая! А Илья вылитый ленивец сейчас. Смешно.

— Доброго дня, — я девушке, — Прошу Вас, не удивляйтесь. Это мой дар. Попугая зовут Кашка, а не Гоша. Он просит называть его именно так и никак иначе. Он хочет, чтобы его клетка стояла рядом с фикусом. И, пожалуйста, дайте ему водки. Если ее нет, то хотя бы ликера.

— Здравствуйте. Хорошо. Я сейчас! — девушка подскочила к клетке, взяла ее и переставила к окну.

А Кашка радостно заулыбался и прокричал мне.

— Орехов и бананов хочу! Пусть корм не дают!(мат)

— Он не любит корм и просит бананов и орехов. Детей любит и рад общению с ними. Просит не увольнять его отсюда.

Ну, что сказать… Кашка получил свои ликер, бананы и орехи. Илья получил сердечный приступ, а я огромную вазу с мороженым. Вот так-то!

Мы уже ехали в Дом, когда Илья принялся смеяться. Долго же он «переваривал».

— Попугай- матершинник и фикус Гена! Ох тыж! Уф… — и такой он сейчас красивый.

Я так основательно залипла на Илье, что не заметила, как улыбнулась его смеху и ему самому.

Резко по тормозам и глаза — ленивцы! Илья, ты чего??!!!

— Ли, давай еще раз, я пропустил! Я видел, ты улыбалась! Что ты сидишь? Улыбайся, кому говорят!! — и ведь требует, нахальный дитари.

Смешно… Я и улыбнулась. А потом и вовсе, засмеялась. Почему? Мы же затормозили и дистэто повыскакивали из машин, окружили наш внедорожник, напряглись и их начальник стал требовать ответа у Ильи о внеплановой остановке.

Дома нас встретил печальный Нати. Он лежал возле пакетов из Фоско. Приятный продавец в «Энди» оформил доставку всех моих покупок, когда вышел из легкого ступора, который случился из-за меня. Тиби сокрушительны.

Нати поведал мне, что Жу ушла играть в карты, а он тут один! А я хожу где-то с человеком, который был слишком холодный, а теперь стал слишком горячий.

Это он про Илью? Интересно, почему все называют его холодным? Никогда не видела его таким.

— Илья, у меня подарок есть. Для тебя, — мы пришли в мою комнату.

Нати, Илья с пакетами и я.

— Дай догадаюсь. Ты хочешь изменить мне форму носа? Или мои уши недостаточно хороши для тебя? — всем ты, Илья, хорош.

— Вот, — я достала из пакета и протянула ему носки с битюгами.

— Носки. С лошадями. Что бы это значило? Битюги? Я угадал, Ли? — я улыбнулась, ну просто невозможно смотреть на его удивленное и довольное лицо просто так, — Еще и улыбнулась. Прямо праздник. Хорошо, что я не за рулем.

Я прыснула, припомнив сердитое лицо главного дистэто, допрашивающего Илью на дороге.

— Еще и смеется. Монк, мне только что голову чуть не откусил зверюга- дистэто и все из-за тебя! — не ворчи, ты доволен и я это вижу!

— Илья, если я выйду за тебя замуж, я могу взять твою фамилию? Мне не очень нравится Монк… — я что-то не то сказала?

У Ильи лицо «опрокинулось»!

— Что значит «если», Лилит? Ты передумала?

— Нет. А ты?

— Бессонова, вот что я тебе скажу — ты тихая, молчаливая, замкнутая. На первый взгляд, совершенно безобидная, но умеешь довести меня до сердечного приступа. И картины твои бесовские, и дар твой колдунский и сама ты — вечный сюрприз и загадка, — я опешила от его лекции и от «Бессоновой».

Значит, не передумал? Назвал своей фамилией. Но, заругал, так может…

— Прости. Со мной тяжело, да?

— Еще и извиняется за то, что такая замечательная. Лилит, никаких «если». Я понимаю, жених из меня никудышный, но лично я невестой доволен, — доволен, правда?!

— Ты хороший жених, Илья.

— Потому, что шрама уже нет? Что же будет, если ты мне цветы на макушке высадишь? Ли, послушай, я никогда не думал о тебе, как о проблеме. Да, странно, если учесть всю ситуацию. Мне с тобой не тяжело, скорее наоборот. Я давно искал человека, который сможет спать на полу в коридоре, не будет удивляться моим странностям и его странности придутся мне по душе.

— Тогда я выйду за тебя, — вот сейчас с Ильей точно что-то очень странное произошло!

Он сморгнул, руки повесил и застыл. И смотрит так, будто я его наградила Кубком Столетия! Правда, он быстро пришел в себя.

— Я не знаю в каком виде тебе цветы дарить. Букет тебе не понравится, совершенно точно. В горшке? Ну, предположим. Только нужно еще одну комнату пристроить к твоей, чтобы все горшки уместились. Хотя, подозреваю, что и это тебе не по душе. Так, как быть-то?

— Я не совсем понимаю, зачем цветы. Но, если это обязательно, то лучше орехами. Я орешки люблю. Разные. Кроме грецких.

Илья покачал головой и глаза закатил, мол, ненормальная, точно. Что опять не так?

— Окей, Ли. Пусть будут орехи. Да, все равно уже. Живу в каком-то бреду и сам брежу. Она принимает цветы орехами, где это видано? — он вышел из комнаты, а я еще долго слушала его ворчание по — поводу моей персоны исключительной.

Потом голос его затих где-то в районе кабинета.

Дзинь телефона.

Илья.

«Спасибо за подарок, данни Бессонова»

Я.

«Пожалуйста, данна Бессонов»

Илья.

«Реально, орехи?»

Я.

«Ну, да. А что в этом такого?»

Илья.

«Как бы это сказать на общеимперском…. Не слишком романтично. Представь, меня спрашивают, что я невесте подарил, а я им — орехи! Или, у нас годовщина свадьбы, я должен тебе принести огромный букет, а мне что нести? Мешок с орехами?»

Я.

«смайлики с хохочущей рожицей»

Илья.

«Вот! Тебе самой смешно!»

Я.

«Носочки?»

Илья.

«Мешок с носками???»

Я.

«смайлики с хохочущей рожицей»

И так до полуночи. Он насмешил меня до колик в животе. Мне давно не было настолько хорошо, весело и, пожалуй, трепетно.

А ночью Илья уехал.

Глава 11. Илья. Скитания

Да, у меня болели пальцы и лицо! Пальцы- потому, что я строчил Ли забавные сообщения. А лицо от улыбки.

Я впал в детство? Ну, предположим…. А что такого? Я всю жизнь провел, будто в забытьи, все ждал чего-то. Дождался! Ли, конфетти и барабаны! Имеет право Илья Бессонов, двадцати семи лет от роду быть счастливым? Стопроцентное — ДА!

Она дважды (!!!) согласилась выйти за меня.

Она поцеловала меня. Хотя, тут непонятно, кто кого. Но, факт!

Она улыбалась мне.

А про себя могу сказать только одно, я ее люблю. Точно совершенно. И готов стать Тантум тиби. Отсюда вопрос- она мне когда руну выдаст? Если выдаст. А, если нет?

И так я бродил еще долго по дому, задавая себе вопросы и отвечая на них. Пытаясь, по крайней мере.

Добрел я до студии Лилит. Она так и не разобрала коробки, но я частенько замечал, как она заглядывает в комнату, и смотрит, не решаясь войти, сделать первый шаг.

Окей, Ли. Я сейчас помогу тебе!

Быстро установил мольберт на середину комнаты, так, чтобы было видно от двери (там она обычно стояла в нерешительности), натянул холст, полюбовался на дело рук своих. Потом взял грифель и прочерти корявую, жуткую линию на белом, чистом холсте.

Мне линия глаз резала, и я даже боюсь представить, что эта моя кошмарина сотворит с Ли! Но, на то и расчет. Пусть сотрет или продолжит. А, быть может, превратит этот ужас мой в нечто чудесное. Лишь бы подошла к мольберту, взяла в руки кисти, грифель. Хоть что — нибудь!

Я уже размечтался о Ли, которая сидит перед мольбертом и пишет Жизнь, а я…

Звонок Саши Мозельского.

— Илья Маркович, Демидов готовит полномасштабную атаку на Ваш бизнес, — Саша толково и подробно объяснил мне, что, где и когда.

Ожидаемо. Дитари ведут свои войны, используя в качестве оружия финансы.

Я давно готов к этому, Боря, ты ведь не сомневаешься, верно? Ну, что же, я готов хлестаться с тобой за Ли. И вот, что я тебе скажу, урод, я выиграю. У тебя нет шансов.

Я плотно «присел» на телефон и начал сбор своей команды. Когда на часах уже была половина второго ночи, я стоял перед дверью комнаты Ли и готовился с ней проститься. Надолго. Мне придется мотаться по всему Миру и много работать. Но, это ради Ли.

— Ли, проснись, — я вошел и присел на край ее постели.

Я очень старался не смотреть на нее, но не мог…

Она, сонная и теплая, приподнялась на постели.

— Что случилось? — маленькая сразу поняла, что не просто так я разбудил ее среди ночи.

— Мне нужно уехать. Надолго, вероятно. По делам, — она совершенно проснулась и заволновалась!

— Илья, это не потому, что… — да, ты все верно поняла, из-за Демидова, но озвучивать это я не собираюсь.

— Я никого не буду убивать, если ты об этом. Буду в Столице, обязательно заеду и поведу тебя куда — нибудь, где много орехов, — я попытался улыбнуться птичке.

— Иля, — она обняла меня и заплакала!

Ей, Богу, я понял теперь, как женихов на войну провожают! И смех и слезы. Еще конфетти и барабаны, ну куда же без них?

— Вот глупенькая. Ты чего рыдаешь? Прекрати немедленно! Я не навсегда уезжаю. Я будут писать тебе сообщения и стану звонить. И да, Ли, я на этой планете, не на другой, — реально, как на войну!

— Иля, это все из-за меня! Лучше бы меня совсем не было! Никогда! — Ли, любимая, ты о чем говоришь??!!!

— И думать не смей! Пока не напишешь мне картину, ты «будешь»! А далее по ситуации, — я слов не находил.

— Очень прошу тебя, приезжай поскорее. Я буду ждать тебя каждый день! Всегда буду ждать. И звонить буду. И писать. Ты только отвечай! — вот за это спасибо.

Жди меня каждый день, Ли. Я ради вот этих твоих слов, сверну гору. Нет, десять гор. И очень быстро сверну! Вернусь и…женюсь на тебе. А далее по ситуации.

Я буквально оторвал себя от теплой Ли, и убежал. Чтобы не вернуться и не напугать маленькую своим безумным…чем? Собой!

А дальше было весело!

Я как дитари, весьма успешный, с мощным даром, прекрасно знал, что и как будет делать Борька. Он силен, он опытен, но он «чистый» дитари. А я, так уж вышло, полон сюрпризов. Об этом не раз я слышал от дяди Миши Воронцова. Он — живая легенда бизнеса. Я. не смотря на это, не верил ему, смеялся над ним.

Дядя Миша всегда говорил, что во мне много намешано. Эксультатэ во мне- фантазер и выдумщик, суперарэ во мне- способен подавлять волей, аудитэ во мне — способен убеждать, а уж дитари из меня самый натуральный! Я его не слушал! Смеялся над его отеческой привязанностью ко мне. У него была только дочь, а сына ему заменил я. Отчасти, конечно.

Вот теперь пришла пора припомнить его слова, наставления и советы.

Я начал с Шазгена. Там роились и клубились все Большие деньги и Крупные умы. Моя команда ехала со мной. В Шазгене мы заняли филиал моего Центра и превратили его в штаб, мозг и сердце моей армии.

Спали мы, в лучшем случае, часа четыре в сутки. Ели что придется. А вот банки с энергетиками шли на ура. За неделю я побывал в Шазгене, Шаталове и Чуи. Переговоры, планы, «ловушки». Я десять раз поздравил себя с тем, что сливая акции Демидова, продал их дитари, который был мне должен. Сейчас я смог выкупить их по сходной цене. Пакет оказался нехилым, и я смог наложить «вето» на несколько важных решений Совета директоров компании Бориса.

Параллельно с этим моя команда вела партизанскую войну, «покусывая» противника то тут, то там. Лишая покоя и трепля нервы, хотя и без особого финансового ущерба. Это давало возможность рассеять внимание Демидова.

Было несколько превосходных идей, и мы воплотили их в жизнь, одержав подряд две блестящих победы и «сожрав» большое количество активов врага. Потом было поражение, вполне ощутимое, но и полезное с точки зрения оценки сил и возможностей козла Демидова.

Борька засел в Столице и собирал вокруг себя все и вся. Глупо, Боря. Ты теперь в кольце!

Шазген, Чуи, Шаталов, Брикон, Асмодея, Тома, все эти города и их «денежные мешки» были со мной.

Все время я звонил Ли. Писал. Она отвечала в любое время дня и ночи! Я старался не думать о том, что могу запросто все бросить и поехать к ней. Увижу- останусь, точно! А нельзя….

Один только раз я примчался домой, не в силах сдержать себя. Глубокой ночью я прокрался в дом, прошел в комнату к Ли и долго смотрел на спящее чудо свое. Потом сбежал, оставив ей в подарок пятикилограммовый мешок с фисташками.

Утром, когда я уже летел в Горсуново, она звонила мне. Отчитывала и плакала. Демидов, я не прощу тебе этих ее слез. Я ничего и никогда не прощу тебе!

Потом Борька стал играть грязно. Он собрал свой клан. Весь. Он переманивал на свою сторону любого, кого мог. Искал помощи и поддержки каждого, даже самого захудалого дитари.

А со мной только моя команда — Сеня Вересаев, гениальный юрист, Моня Штольц, финансист от Бога, Нина Волкова, экономист-самородок, Веня и Зина дир Мах — универсалы, профи. Ну и я, Илья Бессонов дель Торе-Пачего Лакри-Пяст.

Мозги и сердца.

К середине апреля, пожалуй, числа четырнадцатого, мы торчали в штабе. Шазген нас вдохновлял. Готовились выиграть партию, которая дала бы нам прямой «коридор» к Борькиным столичным сокровищам. Устали. Ночь.

Коробки из под пиццы. Банки с кофе и энергетиками. Чипсы и жуткий запах лапши быстрого приготовления.

Моня спал прямо на контрактах «Фанин и К». Веня и Зина на подоконнике изучали- сводки. Веня клевал носом, но держался! Нина пыталась просчитать риски, а Сенька долдонил мне о плане «отступления» в случае провала операции.

А я похудевший и «ободранный, как дворовый кот» со слов Мони, пил вторую банку энергетика и писал ма, что у меня все хорошо. Семью я втягивать не стал. Я редко обращался за помощью. Да и война эта была МОЯ.

Картина маслом, как иной раз говорит па.

И тут в этой «картине», открывается дверь и входят два сотрудника СБ отца. А сразу за ними — па, дядя Миша, дядя Генри, дядя Вася Волконский, оба Шуйских, дядя Сережа Карамышев. Последним вошел Стива….

Он- то тут, каким боком? Заметьте, я не подумал каким боком тут все остальные.

— Чего вылупился? Меня за шкирку и сюда! Что натворил, бесов сын?! — Стива обижен и сильно.

Я дал маху? Он друг, а я ему ни слова, ни полслова….

— А хорошо тут у Вас, уютно, — дядя Миша уже снимал пиджак.

— Да уж. И попить есть что, — дядя Генри, глядя на упаковку банок с энергетиком.

Шуйские просто уселись за огромный овальный стол, достали телефоны и начали названивать каким- то, то ли певицам, то ли актрисам. Я предположил, но уверен не был. Карамышев устроился рядом с ними, и чего-то ждал!

Они шоу мне сейчас подарят? Вот самое время!

Хотя, шоу будет, в любом случае. Я понял это по взгляду па. Ничего хорошего в его черных глазах я не заметил. Влетит? Неважно. Мне сейчас не до этого!

— Ты — за мной! — па сделал «грозный палец» на выход.

— Я слегка занят, па, — он вздернул брови, и кивком указал на мою команду.

Точно. Забыл, что я не дома, где можно возражать премьер-министру.

Ребята мои вытянулись вдоль стены. Нина поклонилась Стиве, а тот, вот что странно, загляделся на контейнер с лапшой быстрого приготовления в ее руках. Как и дядя ВВ, кстати! Бедняжка так изумилась появлению высокопоставленных особ в нашем свинарнике, что забыла, о супе и держала дешевую еду в руках.

А Моня спал…. Разбудить Штольца возможным не представлялось. Он просыпался сам, и засыпал сам. И плевать он хотел на весь Мир.

— Илья, я жду, — иду я, иду.

Мы с отцом вышли в коридор и он начал свою речь. Я ожидал чего угодно, но только не этого.

— Я всегда знал, что ты тот еще подарочек! Но, я так же всегда знал, что ты один из самых способных людей в моем окружении. Объективно. Вне семейных привязанностей. Полагаю, нужно было сказать тебе об этом раньше. То времени не было, то желания. Что смотришь? Скажи я тебе, сопляку, что восхищаюсь тобой, ты бы нос задрал. Хотя, это не факт, но я так думал. И девушку ты выбрал такую, какую нужно, Илька.

Я даже задохнулся от удивления! Это он про Ли??? А па продолжил.

— Я сейчас крайне зол! Обижен на то, что ты ни словом не обмолвился мне, твоему отцу, что начал войну с Демидовым. Илья, так нельзя. Я премьер, понимаю, но я и твой отец. И дядья твои примчались сразу, как только узнали. Нет, Ворона прекрасно видел, что идет хлесталово, но мы все ждали, когда ты попросишь о помощи. А ты, подлец, молчал! И молчал бы и дальше! Дядя Миша твой разлюбезный, наблюдал за ходом вашей войны, как за сериалом! Говорил, что такого он не ожидал! Тем более от такого сосунка, как ты. Жалел, что ты не пошел по его Министерству. Вот так то, сын.

Отец присел на подоконник, я ошалевший от его слов, устроился рядом.

— Сынулька, я тобой горжусь. Правда. И как суперарэ, понимаю, что война эта твоя и только твоя. Но, помощь мы, все же, окажем. Я не могу помочь тебе капиталом, как и любой другой представитель нашего «стада». Генри, Мишка, Серега — представители власти. Априори, сторона нейтральная. В противном случае нам грозит отставка. ВВ работает по госконтрактам на строительство, посему нейтрален тоже. Нет у него права распоряжаться активами, не поставив в известность Кабинет Министров. Федул и Гошка Шуйские? Их капиталов недостаточно для помощи.

— Я справлюсь сам.

— Теперь я в этом не сомневаюсь, сын. Но война твоя затянется на долгое время. Я не хочу терять тебя на несколько лет. Посмотри на себя, мачо, в чем только душа держится? Худой и потрепанный. Динь меня убьет. Я сам себе не прощу, если ты сдохнешь от переутомления. Загонишь себя и свою команду в гроб.

— Па, это все лирика. Мы справимся. Выживем.

— Сухарь ты, Илья. Короче, накладываю вето на твои подвиги в одиночку. Сейчас сядем тихо, по — семейному, и скопытим Борьку в пару дней. Пока мы тут беседой развлекаемся, твой любимый дядька Мишка дорабатывает планы твоей адской команды.

— Не стоит, па. Отзови «стадо».

— Правда чтоль? Прям так и отозвать? Сам иди и скажи любящим тебя людям, чтобы валили ко всем чертям! А как же Лилит? Ее усилия тоже выкинуть?

Я перестал дышать. Лилит замешана в моей войне?? Она тут каким боком??!!!

— По глазам твоим нахальным вижу, что проняло. Не упомяни я Лилит, ты бы бараном уперся и выгнал бы близких своих. Ли преподнесла тебе на блюдечке с синей каемочкой бездонный резерв средств.

— Па, что происходит?!

— Ты еще поори на меня, горячий пачеговский паразит, — сам па довольно улыбался, — Я, по совету Вороны, обратился к Каро, с просьбой о содействии. И не фиг так смотреть! С паршивой овцы, как говориться, хоть шерсти клок. Так вот, Каро уперся, потом выкатил список неприемлемых условий. А Лилит наша, поехала к нему и после получасового разговора доверенность на использование финансовых резервов де Монка была у нее в кармане. Я не знаю, как и чем девочка наша проняла этого крысятника, скажу одно, старалась она для тебя. А потом в машине плакала!

— Как ты отпустил ее к Монку???!!!! — я впал в ярость, злился на себя и на отца!

Еще немного на Ли, потому, что не рассказала мне об этом!

— Она поехала сама. Никому и ничего не сказала. О поездке я узнал от Шоси Боскас. Он ее возил. А потом и доверенность мне передал. Вот она, кстати, — отец протянул мне настоящую финансовую «бомбу».

— Я не хочу использовать его средства, — не мог я, ну никак!

— Твоя цель- Демидов. Твой мотив — любовь к Лилит. Этого мало?

— Цель оправдывает средства?

— Средства из наследства Ли. Если ты настолько чистоплюй, напиши невесте расписку, что вернешь все до копейки. Кстати, Шоси все время рядом с ней, пока тебя нет. Не волнует? Откажешься от ее помощи, просидишь тут в своем свинарнике еще половину года, а то и больше.

Уел! Клянусь, уел и целиком! Шоси мать его Боскас! И почему ты вечно всплываешь, когда не надо?!!!! И откуда отец знает о моем отношении к тебе?? Точно, Алена разболтала!

— О, по глазам вижу, проняло, — па засмеялся.

— Я не стану трогать средства Ли. Будут запасным вариантом. У нас есть план. Пойдем, расскажу.

— Ну и упертый ты, сынулька. Но, орёл, — отец лупанул меня по плечу и мы пошли «убивать» Демидова.

В кабинете снова…картина маслом.

Карамышев по телефону сладко пел кому-то о необходимости дать интервью. Шуйские согласно кивали и внимательно следили за беседой.

Дядя Генри с Сенькой, вытащив контракт из под головы Мони, изучали его и кидались терминами, понятными только знатокам юриспруденции. Дядя Миша, закатав рукава белоснежной сорочки, внимательно слушал Зину и Веню. Они поясняли суть нашего плана. Рядом с ними сидел ВВ и что- то писал на листке бумаги.

Нина, вот, кто попал по полной программе. Около нее торчал Стива и просил заварить ему «супчику», того, что «с бычьей головой» на упаковке!

Стива увидел меня и развел руками, мол, очень захотелось.

— Только Алене не говори. Иначе сковорода в голову прилетит! — не проблема, Стива, ешь свою лапшу.

— Значит так, — па начал речь, — Генри ты с пацанчиком- контракты, Миша, ВВ — на вас молодежь и финансовые ловушки, Федул, Гошка и Серега уже при делах, вроде успешно. Илья- воодушевляй, я буду командовать.

Класс!

А Стива?

— А Стива тут зачем? — я задал вопрос, который отчего-то волновал меня больше других.

— А Стива тут в качестве «белого кителя». Он, как член царской семьи имеет право наложить вето на решение любой организации. В нашем случае удобно, что Стива контролирует вооруженные силы. Демидов не увидит госконтракта на поставку оружия. Наш Стива его не пропустит.

Я понятия не имею, почему мне стало обидно за друга моего принцеобразного. Да нет, знаю. Стива способен на большее.

— Стива, глянь сюда, — я нарисовал примитивную схему, паук в центре паутины, — Раскинь своими дистэтовскими мозгами и скажи, с чего ты начнешь операцию по уничтожению цели?

Стива, уплетал лапшу (Нина заваривала еще одну, видимо, на всякий случай), и, прожевав, сказал.

— Это просто. Заряды полегче по краям паутины, посильнее к центру.

Дядя Миша заинтересовался и подошел к нам. За ним потянулись Зина и Веня. Чем и привлекли внимание остальных!

— А оптимизировать можешь? — я чувствовал, что на верном пути.

— Еще проще — заряды нужно ставить в тех местах, где у паутины узелки, сразу рвутся несколько ниток. Экономия времени, заряда и максимальный урон противнику. Заряды нужно детонировать одновременно.

Па вник сразу, ну на то он и премьер. Дядя Миша вылупился на меня, мол, ну ты и хитрый!

— Всем понятно? Начинайте, — па включил суперарэ и мы начали «закладывать бомбы».

Никто не ругался (за исключением па), не спорил, все знали, что делать.

Шуйские и Карамышев уболтали двух звездулек, побывавших в постели Борьки, дать интервью о связях с Демидовым и его наклонностях, подманив ангажементами.

Генри и Сеня, нашли «бреши» в документах Демидова.

Моня проснулся и оповестил, что знает, где «собака порылась». Дядя Миша его выслушал и отправил составлять отчет, накоротко. Нина села за сводку.

Зина и Веня работали по своим заданиям.

Я сидел за столом и ревновал Ли к Шоси.

Па ругался на невыносимую вонь от лапши Стивы.

А сам герой- дистэто, ел вторую лоханку жуткого супа.

К рассвету «бомбы» были готовы, осталось только активировать их. Устали все, без исключения.

Только двужильный па был бодр и….попросил Нину заварить ему супчику, такого же, как у принца Романова!!!!

А я увидел свет в конце тоннеля…

Ли, если все сработает (а оно сработает, уверен!!!) я буду рядом с тобой еще до конца апреля!!!!

И откушу нос Шоси Боскас.

Вот так то!

К полудню, когда полусонное мое «стадо» убыло частным порядком, тем же, что и прибыло сюда, я и моя команда начали запуск проекта «Паутина».

Детонировали одновременно несколько «бомб», слабого заряда, но широчайшего общественного резонанса.

Интервью двух певичек на ТВ о склонностях Демидова вызвало бурю негодования и, как итог, подрыв его репутации. Что и отразилось на котировках.

Поразительно, насколько общество склонно к сплетням и обсуждению личной жизни особых персон.

Далеесработали два «заряда» по расторжению договоров на поставку сырья- работа дяди Генри и Сеньки Вересаева.

Потом удары помощнее, как и предложил Стива! Апофеозом всего этого блестящего наступления, стало вето нашего принца- дистэто на поставку оружия Демидовым в армию Империи.

Не стану описывать, что творилось на бирже еще неделю после запуска «Паутины». Скажу лишь, что я и моя команда разбогатели весьма солидно! И я умолчу о нашей репутации, которая прибавила сразу пунктов сто, а то и больше.

Это была победа! Демидов стал полным нулем в бизнесе и совершенно бесполезным даном с точки зрения дитари.

Нет, я не оставил его «без штанов», но это было моей личной местью Борьке. Знаете почему? Дитари, у которого есть капитал, но нет возможности приумножить его, обречен на постоянные «покусывания» собственного дара. Этакая облегченная версия Чистилища.

Гори в аду, Демидов!

И как мне теперь сказать спасибо моему «стаду» за возможность оказаться рядом с Ли не спустя год, а намного раньше? Впрочем, мои проснувшиеся и обострившиеся чувства подсказали мне, что они не ждут благодарности и главным подарком для них будет уверенность, что я счастлив.

Я найду способ поблагодарить их, но не сейчас. Я очень хочу увидеть Ли и не по телефону!

Я, уставший, словно верблюд после перехода Главной Пустыни, высушенный, будто мумия (той же пустыни), в конце теплого апреля месяца, зашел в ворота собственного дома глубокой ночью.

Сад зеленел свежей листвой, это было заметно даже в темноте. Уже чувствовался в воздухе месяц май, романтичный и шальной одновременно.

Дом светился. Нет, не в прямом смысле, конечно. Просто там была Ли и дом СВЕТИЛСЯ ее присутствием и теплом.

В руках я держал коробку с подарками для Жу. С подарком для пышки все очень просто — главное напихать побольше блестяшек и мелких предметов! В коробке наручные часы, веер, нитка бус и упаковка шазгенского шоколада. Ей понравится.

А Лилит…. Тут сложно все. Орехи, ну это и так понятно. А с самим подарком я застопорился. Ну, предположим, что я был на войне. С войны что привозят? Из старых фильмов помнил, что платки. Наверно потому и купил ей шелковую шаль, невероятной красоты и баснословной стоимости.

Понравится? Очень хотелось, чтобы понравилось.

Я несся через парк к дому. Вломился в холл и понял, что Ли спит. Тихо и спокойно. Запах сирени и отзвуки волшебных снов любимой окутывали дом, и делали меня самым счастливым парнем во всем Мире

Я оставил коробку для Жу в холле, и пошел к Лилит.

Она спала, улыбалась во сне и смотрелась феей, только очень похорошевшей с того момента, когда впервые я увидел ее спящей в своем доме. С босыми, чумазыми ножками и в свадебном платье с грязным подолом.

Сейчас я смотрел, и видел изумительную по красоте своей девушку. Даже и не в красоте дело! Странно для меня, предпочитавшего безупречных красавиц. А дело в ее сиянии. Может быть, его видел только я, влюбленный Илья Бессонов двадцати семи лет, а может быть оно пришло к ней тогда, когда меня не было рядом?

Ее рука — майко свесилась с края постели. На это я готов любоваться всю жизнь. Тонкие пальцы, изящная кисть и кольцо, которое выбрал я для своей невесты.

Я очень устал. Я вернулся домой. С войны. Дом цел, Лилит рядом. Я спокойно могу упасть и уснуть, избавиться от постоянной, не проходящей усталости, а проснувшись, почувствовать, что Ли счастлива и самому ощутить вкус победы.

— Иля… — во сне она пробормотала мое имя и улыбнулась.

Я не выдержал, присел рядом с ее постелью на пол и, все же ткнулся лбом в ее ладонь, так, как это делал Антон.

Да, кот, понимаю тебя, ощущения те еще.

Не уйду я сейчас от нее. Вот режьте, колесуйте, лишайте дара!

Я улегся рядом с Ли, прямо поверх одеяла и уснул еще до того, как голова моя коснулась подушки.

Спал я так, словно меня заколдовали. Я слышал утром и изумленный возглас Ли, и ее тихий смех. Очень хотел открыть глаза и улыбнуться ей, и не смог. Вот, старался, клянусь, но ничего не вышло.

Слышал я и то, как Жу и Ли тихо переговаривались о чем-то, стоя надо мной. Антон мяукал, пытаясь привлечь внимание Ли. Нет, даже не так. Пытаясь отвлечь внимание Ли от меня.

Ревнивая скотина. Заметьте, это я и о себе, и о нем! Но, снова я не смог проснуться.

Я все чувствовал. И запах Ли и ее присутствие в комнате. И то, как солнце светило, согревало весенним теплом. И щебет птиц, доносящийся из парка через открытые окна. И свежий ветерок, и аромат молодой листвы.

Все равно спал, а когда, вечером проснулся, то совершенно отчетливо понял — Ли в доме нет. Но, она рядом. В парке? Гуляет с Антоном? Или с Шоси?

Так чего я тут разлегся? Быстрее!!

Пулей в свою спальню. Я бы побежал к Ли, но лохматым, немытым и небритым не хотелось. Жених я или кто?! Торопился, нервничал, снова чуть не упал, пока натягивал джинсы и футболку. И вот он я, поскальзываясь на поворотах, несусь к Лилит!

— Илья!! — Ли вошла в холл с улицы, увидела меня и побежала навстречу.

Конечно, я подхватил маленькую и обнял крепко. И все вокруг стало сразу красивым, нарядным и радостным.

— Ли, ты где бродишь? Жених приехал после долгой разлуки. Не могла сидеть возле постели и сторожить мой сон? — ну, могу я хоть раз в жизни быть откровенным в своих желаниях?

— Я сторожила, Иля! Мы с Антоном целый день сидели на полу возле кровати и книжки читали. Вслух, между прочим! Я хотела тебя разбудить этим и не смогла. Ты так крепко спал! — Ли болтала ногами в воздухе, потому что я обнял ее очень сильно и сам не заметил, как приподнял.

— Опять с Антоном? — я идиот, вероятно, поскольку вопрос совсем не к месту.

— Жу ушла, Шоси уехал. Конечно, с Антоном, — еще и Шоси!

Плевать. Она сейчас в моих руках! Никаких шоси и антонов рядом нет. Жу тем более.

Я опустил Ли на пол и поцеловал ее. Одной рукой крепко держал ее затылок, а второй притягивал к себе за талию. Лилит замерла на мгновение, в потом ее маленькие ладошки осторожно легли на мою грудь, а ее губы легко шевельнулись, отвечая на мой ненормально жаркий поцелуй.

Во мне взорвалось все и сразу. Свет померк и снова ослепил. Я, совершенно ошалев от желания, сжал Ли сильно, и дал волю своему бешенному порыву. Не помню, как она оказалась лежащей на полу подо мной. Я же, с яростью оголодавшего животного, исследовал ее тело руками и губами, там, где кожа Ли не была прикрыта одеждой.

Еще ни одна женщина не возбуждала меня настолько сильно, еще никого не любил я так безумно и страстно. Я никого не любил, никогда. До Ли…

В безумстве своем я не сразу заметил, как маленькая сжалась и покорно принимала мои грубые ласки. Я же ослепленный любовью и желанием не почувствовал ее страха и целовал крепко, ласкал больно, оставляя следы своей страсти на ее нежном теле.

Вряд ли кому-то было под силу сдержать меня сейчас. Я полыхал, как сотня факелов и не замечал ничего, кроме ее тела и запаха. Вцепился в роскошные светлые волосы, и, запрокинув ее голову, целовал нежную шею, другой рукой поднимая подол ее легкой юбки.

— Ли, ты такая маленькая, хрупкая… — ее губы, полные и чувственные, привлекли меня снова, и я впился в них поцелуем еще более горячим, чем раньше….

Что это…? Она сжалась еще сильнее, напомнив мне ее прежнюю, напуганную и онемевшую!

— Лилит… — я нереальным усилием воли оторвался от ее губ, — Ли, что не так?

Я испугался ее взгляда, бессмысленного и покорного. Взгляда птички, которую заперли в клетке….

Глава 12. Лилит. Моя война

Он целовал так, словно хотел уничтожить меня! Или это я, в своем вечном страхе перед грубой силой, придумала то, чего не могло быть? Это же Илья! Мой Илья. Он никогда и ни за что не обидит меня. Так почему сейчас я сжалась и представляла себе Демидова?

Я знаю, почему…

Илья вспыхнул золотом дитари и его руки причиняли боль. Нет, не такую страшную, как раньше, у Бориса, но ощутимую. И слова, которые Илья прошептал мне — хрупкая, маленькая. Демидов наслаждался моей беспомощностью, понимая, что такая как я, не сможет оказать сопротивления!

Почему, зачем я сравниваю Илью и монстра? Я же рада была поцелую Ильи, я ответила, хотела его целовать! Так, что произошло?

Демидов, ты сломал меня, испортил! Ты выкинул меня из жизни! Но, я не позволю тебе издеваться надо мной и дальше! Ни за что! Я люблю Илью, понимаю это, и не отдам никому. Тем более, призраку ужаса!

Илья, заметив мой взгляд, вероятно напуганный, вскочил, поднял меня с пола. Мы стояли друг напротив друга и тишина, окутавшая нас, ждала слов. И пусть это будут мои слова!

— Илья, прошу тебя, только не отталкивай меня. Я знаю, понимаю, что со мной сложно. Я сломана…. Нет, не то говорю! Я люблю тебя. Полюбила сразу, как только увидела в Плёскове! Только не осознавала этого. Если тебе это не нужно, если лишнее для тебя это все, просто скажи и я уйду. Но, я хочу, чтобы ты знал. И еще… это все из-за меня. В моей голове кошмары и ужасы. И я собираюсь с этим воевать! Не знаю как, но я найду способ избавиться от прошлого, которое мешает мне быть с тобой, — я старалась не сорваться на крик!

Бессвязно вывалив все это на Илью, я заметила маленькую, почти неразличимую аквамариновую искру. Она подмигнула мне и погасла.

Лицо Ильи после моих путанных признаний я не забуду никогда! Из встревоженного оно стало изумленным, а потом…таким счастливым.

Я нашла верные слова для него?! Илья, не молчи, я же с ума сойду от волнения!

— Не, не! Не надо никуда уходить! Я забираю все. В смысле, согласен. Чёрт! — он лихорадочно пытался подобрать слова, но я уже понимала, что все не так плохо, как мне думалось!

— Иля… — договорить он не дал.

Подошел и откинул волосы с моего лица. Я наверно жутко растрепанная сейчас! Какой ужас! Но, похоже, что ему не до этого… Илья взял меня за подбородок и заставил смотреть прямо на него.

— Лилит, я понятия не имею, как нужно признаваться в любви. Я еще ни разу в жизни этого не делал. Я искал ТЕБЯ. Давай я все на тебя вывалю, а ты сама решай, подходит тебе или нет? Ладно? Только не перебивай, я и сам собьюсь, — он вздохнул глубоко и начал…

А я очарованная блеском его серебряных глаз, слушала и с каждым его словом становилась счастливее, дышала свободнее, взлетала или падала…. Не знаю, невесомость сложно описать.

— Я люблю тебя гораздо дольше, чем ты меня. Плёсков? Это просто место встречи. Я влюблен в тебя с того момента, как только увидел первую твою картину. Да, понимаю, странно, но я странный и тебе об этом известно! Я примчался в Плёсков, потому что искал ТЕБЯ. Меня тянуло, словно магнитом. Я чувствовал, что тебе плохо и ехал…на помощь? Не знаю. Я ехал к ТЕБЕ, Лилит. Я догадываюсь, что тебе нелегко стряхнуть с себя прошлое, но я также уверен, что без тебя я не смогу жить. Никак. Поэтому, я забираю тебя себе со всеми твоими кошмарами, волосами и испуганными глазами. Я точно знаю, что ты моя и ничья больше. Я не оставлю тебя одну воевать против Демидова. Я все время буду рядом! Никакая ты не сломанная. И вот еще что, напечатай на мне руну Тантум тиби!! Желательно сейчас! Чтобы наверняка!

Я не знала плакать или смеяться? Плакать от его искренних признаний или смеяться его требованию о руне? Вот они какие, влюбленные дитари.

Илья ждал моего ответа. Я попыталась говорить, и вот, что получилось.

— Иль, я не могу напечатать тебе руну. Это Судьба ее печатает. Но, если тебе будет спокойнее, я могу нарисовать ее тебе красками. И себе заодно. Если сотрется, я буду рисовать ее снова и снова! Могу даже написать расписку, что люблю тебя и буду рядом, пока ты этого хочешь. Если нужно, могу заключить контракт с Ильей Бессоновым о бесперебойной поставке чувств, и заверить его собственной кровью. Взамен попрошу только одно, люби меня. Нет, еще одно — смотри на меня всегда, вот так, как сейчас. Ладно?

— Это очень жесткое условие, Ли. Буду смотреть так все время — ослепну к чертям. Ты понятия не имеешь, насколько красива. Жуть какая-то, — Илья ворчал, но был счастлив.

А я обняла его и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала. Я хотела крепко, но вышло легко. Не поцелуй, а скорее, обещание поцелуя.

Прости меня сероглазый Илья, я не могу большего пока! Но, это не значит, что не хочу. И я сделаю все, чтобы быть твоей в полном смысле и понимании этого слова!

Илья обнял меня, стараясь не сделать больно, ответил на мой полупоцелуй и снова включил дитари. Какая прелесть!

— Расписку напиши. Контракт я составлю. А на счет красок — куплю нестираемые, — все это он проговорил мне в волосы, зарывшись в них носом.

— Хорошо, Иль. Как скажешь, — он прижал крепче, все же стараясь не сделать больно.

Я счастлива, вот прямо сейчас, в этот самый момент! И если бы не руки Ильи, я бы взлетела, честное слово!

— Ли, прости меня. Я не хотел делать больно, — это снова мне в волосы, — Я очень скучал.

Иля, что ты такое говоришь?! Поскорее обняла его за шею, прижала к себе.

— И я очень скучала, — вот не знаю, чем бы закончились все эти наши обнимания, признания и извинения, если бы не Нати.

Кот вошел в холл и застыл одиноким столбиком на пороге. Я, скорее почувствовала его появление, нежели увидела. Не знаю, бывают ли коты несчастны так же, как и люди, но Нати был несчастен!

Котик мой, что случилось?

Я не успела ничего сказать. Меня Илья опередил. Он заметил кота, отпустил меня и обратился к нему с речью высшей степени странности!

— Антоха, ну прости. Мне жаль, что с тобой так вышло. Знаешь, я очень тебе сочувствую. Честно. Не знаю, что бы делал я, окажись на твоем месте, но понимаю, что ничего хорошего. Хочешь, я тебе рыбину куплю? Здоровую такую, хвостатую? Нет? Тогда поделюсь мясным рулетом Жу, хочешь? Ты давай, не кисни. Сходи на свидание. Сбегай с друзьями на охоту. Взбодрись как-то…. Ты же мужик!

Ну…э…что??!!! Илья утешает Нати, это понятно. Только не ясно, по какой причине? У них есть секрет?

Нати хмуро посмотрел на Илью, проигнорировав его щедрое предложение, а потом долго разглядывал меня…. Если я не выжила из ума на почве нереального счастья от признания Ильи, то осмелюсь предположить, что….

Кот и Илья соперничали из-за меня??!! Я полюбила Илю, а Нати теперь…кто? Проигравшая сторона, так что — ли?!

Мой жених совершенно прав! Живем в бреду и бредим сами!

Нати ушел. Печально как все получилось….

— Лилит, я очень надеюсь, что никогда не услышу такой речи от твоего Тантум, — Илья, не говори об этом, умоляю! — Такой вариант существует. Думать об этом страшновато, поэтому, я буду думать, что я твой Тантум.

Илья схватил меня и понес. Вот, что забавно, он нес меня как дети, иной раз, носят котов или кукол. Знаете, так прижимают к себе одной рукой крепко, котовские задние лапы свисают до пола, а передние торчат поверх руки несущей. И не вырваться! Мне и не хотелось… Было здорово ощущать спиной теплый бок Ильи.

— Я привез тебе подарок, и нужно, чтобы он тебе понравился. Это первое. Еще, Ли, не смори ни на кого. На меня можно и на Жу. А больше ни на кого. Это второе. Картина, Лилит. Ты должна мне ее. Это третье.

— Совсем не смотреть? — я рискнула задать вопрос расчетливому дитари.

— Совсем.

Мы уверенно двигались в сторону кабинета Ильи. Там он (не выпуская меня!!) прихватил какую-то коробку, всунул мне ее в руки и мы направились в сад.

Позади дома прекрасная зона отдыха. Навес, диваны и чудесный вид на парк и озеро. Я проводила много времени здесь, пока ждала Илью. Забавно, что именно тут, в саду, я поняла, что люблю его. Не тогда, когда он был рядом, в Доме, а когда он был далеко от меня.

Пока шли, я размышляла о том, почему Иля тащит меня? Нет, все понятно…. Любит, соскучился. Но сердце мое шептало — все непросто. Он получил меня как подарок, большой, даже огромный, и самое главное, это было то, о чем он мечтал. Вот и прижимает к сердцу, как самое дорогое. Илья был ничей, а стал мой. Он нашел МЕНЯ. Так чего я, глупая, повисла на его руке и молчу?

— Илья, стой. Остановись! — я затрепыхалась, пытаясь вырваться и посмотреть ему в глаза.

— Ли, даже не думай. Я все равно не отпущу. Считай меня психом, но сейчас я могу только так! — он не выпускал!

Пришлось болтать ногами и руками. Подарок его я уронила, но вырвалась! Откинула волосы с глаз и уставилась на него. А он на меня. Так и стояли не дома и не в саду. Между.

— Ты не сможешь закрыть меня в Доме навсегда. Я не смогу не смотреть на других. Только, Иль, мне не нужен никто, кроме тебя. И я тоже буду думать о тебе, как своем Тантум. Вот. Теперь можешь снова таскать меня всюду, как куклу. Я не против, даже наоборот, — Илья смотрел так, что мне жарко стало, правда, потом он закрыл глаза.

Лилит, глупая, чего ты ждешь? Ты ведь хочешь быть рядом с ним? Так не стой столбом, обними, поцелуй…. Я решилась.

Обняла и поцеловала.

Он ответил так сладко, что я рухнула куда-то в другое измерение и там осталась. Хорошо, что вместе с ним. Я чувствовала его руки и губы, точная зная, он сам в нереальном мире.

И снова, как только я почувствовала, что его руки становятся требовательными, а губы жадными, я сжалась. Он тут же прекратил, поднял меня и понес к садовому дивану. Там усадил меня к себе на колени, притянул мою голову на свою грудь.

Потом взял мою руку и положил ее на свое лицо.

— Гадский Антон. Я всегда завидовал ему, когда он утыкался лбом в твою руку. Знаешь, руки у тебя, как у майко. Это я заметил, когда ты синицу подманила. Еще от тебя сиренью пахнет. Ли, послушай, я откровенно безумен, поэтому тебе придется терпеть все мои слова. Их много будет, чую, — он целовал мою ладонь, а я мысленно просила планиду свою непутевую, чтобы так было всегда!

Мы сидели долго. Илья гладил меня по волосам, а я таяла от его нежности, тепла и запаха жасмина.

Глупая Лилит! Он же голоден и устал!

— Иля, давай я тебя накормлю? Ты не ел со вчерашнего вечера! — я очнулась и уже собралась бежать, но он снова не пустил.

— Это я точно переживу. А вот если уйдешь сейчас, я не ручаюсь, что не полыхну от злости. Интересно, все влюбленные люди такие психи или мне одному повезло?

— Я не переживу, если ты останешься голодным и уставшим. Жу приготовила хот-доги специально для тебя. Ты не успеешь рассердиться, я очень быстро все принесу. Илечка, пожалуйста, — я уткнулась носом в его шею и он сдался.

— Кошмар! Я не могу тебе отказать. Ты часто будешь меня шантажировать? Хотя, мне нравится. Ли, я лучше с тобой пойду. Во избежание, — и мы пошли…

Ну, как пошли, по факту шел Илья, а я снова болталась на его руке, как кукла. И смешно и грустно. Но, больше смешно. Ну…вообще-то, очень смешно. Я и засмеялась.

— Да не проблема, Ли, смейся. Только этим ты меня не проймешь. Все равно не отпущу. Все слишком нереально. А если исчезнешь? Мне тебя где искать-то? В лесу? Под цветами? Птичьи гнезда ворошить? Не, не годится. Так надежнее! — и почему мне было приятно это слушать?

Ведь он так же, как и Борис, отнимал сейчас мою свободу. Не отпускал. Илья прав, влюбленные все психи.

— Илья, ты не сможешь все время таскать меня с собой, как сумку!

— Я? Ты плохо меня знаешь, Ли. Я на многое способен. Я, вообще, способный парень!

Ему пришлось отпустить меня, когда мы вошли в кухню. Правда, он очень внимательно следил за всеми моими действиями. За мной. А я плавилась от счастья. Да, именно так!

Ну и пусть, пусть я, как и он, сумасшедшая. Но разве не о таком мечтают девушки? Боится потерять, бережет, охраняет. К коту ревнует…

Я снова засмеялась. Нет, ну это уже слишком, но все равно здорово!!!

— Вот обидно сейчас. Ты надо мной смеешься? — Илья держал в руке надкусанный хот-дог, был сердит и счастлив одновременно.

Я постаралась сдержать глупый смех и села напротив него.

— Иль, расскажи, что ты делал все время, пока Дома не был? Ты совсем ничего мне не рассказывал!

— Я не рассказывал? Да я романы тебе писал в сообщениях. Присылал кучу фотографий из всех городов, где побывал. А что я получил от тебя, Ли? Пару фото с котом. Еще три, сделанные Шоси Боскас. Ты с ним гуляла что — ли?

— С чего ты взял, что фото делал Шоси? — это, правда, был он, но вот откуда Илья об этом узнал?

— Это ясно, как Божий день. Ты нравишься ему, и, когда он тебя фотографирует, то делает это исключительно хорошо. Это «взгляд» заинтересованного мужчины, Лилит. В связи с этим, прошу тебя, маленькая, опасная тиби, не встречайся с ним наедине. Не давай ему ложной надежды, а мне повода для ревности. Ты имеешь на это право, я не спорю, но прошу, пойми, я не в состоянии контролировать себя, если речь идет о тебе, — тут он вздохнул так печально, что мне плакать захотелось.

А потом я вспомнила, что показалось мне странным еще в Фоско. Интонации в голосе Ильи, когда он говорил о Шоси. Это была ревность, и она знакома мне еще со времен, когда я встречалась с Никитой!

Необъяснимо, но факт. Ревность Никиты была неприятна мне, а Ильи…. Сижу и радуюсь, как дурочка! А если он еще раз посмотрит на меня так, как сейчас, я и вовсе кинусь к нему на шею, и буду сидеть так до скончания веков!

— Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, птичка, но продолжай в том же духе. Не отвлекайся. Еще один такой твой взгляд в мою сторону и я начну петь серенады под твоим окном. Предупреждаю — певец из меня так себе, но если уж до этого дойдет, позову Стиву, он здорово поет! Могу пригласить Жу, но она будет долго смеяться.

— Если серенаду мне петь будет Жу, я сама буду смеяться!

— Поправь меня, если я ошибаюсь — над серенадами принято плакать. Нет? Ну, уж точно не смеяться. В крайнем случае, благосклонно улыбаться. Иначе, это не серенада, а комические куплеты. А их я и сам могу исполнить. Но, лучше не проси меня об этом, Лилит. Оба усмеемся до смерти, — он улыбнулся, и откусил от булки.

Я смотрела, как ест Илья, и радовалась ему. Вот просто ЕМУ и все.

— Ли, а ты умеешь готовить? — в него влезло три хот-дога и большой стакан сока.

— Умею, конечно. Я же выпускница закрытой женской школы. У нас даже экзамен был по кулинарии, — я собирала посуду со стола.

— А что ты умеешь?

— Тебе не понравится, то, что я умею, — пока я убирала посуду в посудомоечный агрегат, не заметила, что Илья уже стоит за моей спиной.

Развернулась, увидела его, вздрогнула и непроизвольно отпрянула.

Он моментально сделал шаг назад, и высказался.

— Я не нападаю, — и взгляд такой виноватый.

— Иль, я ничего такого и не подумала. Ты что?

— Подумала, Ли. И я понимаю, почему, — он помолчал немного, — Давай в саду еще посидим? Это мое любимое место. Я же не просто так туда тебя тащил. Если бы ты, тиби, не шантажировала меня так искусно, я бы не сдвинулся с места! Так бы сидел и обнимал тебя. А ты дышала бы мне в ухо. Или в шею. Без разницы.

Я вытянула руки вперед, чтобы ему было удобно меня подхватить.

— Ладно. Неси куда захочешь. Только, мне совершенно неважно, Иль, где именно дышать тебе в ухо или в шею. Хотя, в саду мне и самой нравится. Там я скучала о тебе и поняла, что люблю.

Его глаза на миг озарились золотом дитари, потом потемнели, но он сдержался. Но, я точно знала, чего он хотел! Да, я боялась, но это не значит, что тело мое не среагировало на него теплой волной и странным трепетом.

Гори в аду, Демидов! О…это я так подумала? Осмелела, Ли? Это все из-за Ильи. Он постоянно делает мне подарки, и совсем непростые! Вдохновение, радость, любовь, а вот теперь смелость….

Подарок! Я выронила его подарок!

— Иля, подарок же! — и я метнулась в гостиную, где обронила его дар!

— Стой! Ты куда??? — я бежала и слышала топот его ног за собой, — Ли, не смешно!

Я плюхнулась рядом с коробкой. Илья, чуть не пролетев мимо, затормозил и присел рядом.

— Ты быстрая.

— Иля, не переживай, я никуда не денусь. Ты же расчетливый дитари? Верно? Вот и подумай о том, что всегда чувствуешь, где я. Я чувствую. Всегда ЗНАЮ в Доме ты или на улице. Далеко или близко, — я, похоже, сказала нечто важное!

Илья даже замер на секунду.

— Лилит, я точно твой Тантум. Давай.

— Что давать? — я даже перестала открывать коробку.

— Руну печатай. Сосредоточься и жахни по мне даром. Можно попробовать несколько раз. Я переживу, если от твоего воздействия целиком покроюсь цветами. Ну, или ветками. Об одном прошу, не выращивай на мне рога! Зимой замерзну, потому, что шапку неудобно будет носить. Ок, Ли? Давай!

Теперь я задумалась, а потом выдала не менее странное, чем он сейчас.

— Ну, в шапке можно проделать две дыры. Рога пролезут. Что?! У тебя уже есть дырявая футболка! Шапка станет прекрасным дополнением. Стильно. Кстати, рога твои я могу покрасить в золотой цвет. Дитари ведь любят золото? Да?

— Ты права, птичка. Рога, так рога. Если что, их можно облепить орехами, и они тебе станут нравиться. Ну, со временем, конечно. Человек он такой, ко всему привыкает.

Я давно уже так не хохотала! Снова уронила коробку. Сдается мне, никогда я не узнаю, что Илья туда спрятал.

Он сам прекрасно посмеялся. Но, это же Илья. Дитари в нем нешуточный!

— Не съезжай с темы, Лилит. Давай уже.

Ладно, ты сам напросился, любимый! Я протянула к нему руку и коснулась даром. Любопытный Илья ждал результата нетерпеливо, а я почувствовала….

Он меня ОЧЕНЬ любит. Нежность, тепло, восхищение, изумление и огромная, размером с весь Мир, любовь.

Я не знала, что мой дар способен проникать в души людей. Даже не так, он способен вытягивать сущность!

Фейерверк моих изумрудных искр, подтвердил, что открылась новая грань моего дара. И Илья, первый, на ком он сработал именно так.

Сущность Ильи — любовь ко мне? Я его главное и важное? Возможно, единственное? И еще, он ВИДИТ красоту. Не просто гармонию. Редкое умение. Запасной дар? Или главный, а потом уже дар дитари? Он человек, дан, Высший, без сомнения.

Это все объясняет. И Дом, который сам по себе — живая гармония. И люди вокруг него, близкие, все гармоничны, красивы. И его работа — искать красоту там, где никто никогда не ищет, и находить в самых неожиданных местах. Он притягивает красоту? Как много вопросов…! Илья, кто ты?

Искры мои погасли, а Илькины зажглись! Он просто полыхал от любопытства! Мне очень это нравилось в нем. Никакой он не ледышка, не сухарь…. Это все внешнее. А внутри у него — чистая КРАСОТА и ГАРМОНИЯ.

Я, создавая свои картины, вижу все, как цветы. Они разные — яркие, бледные, дикие, обихоженные или позабытые. Это мой собственный взгляд на Мир. И я ВИЖУ Илью, как самый красивый цветок.

Цветок Жизни!

— Иля, я напишу тебе картину Жизнь!

Он даже заискрился от радости и любопытства.

— Ли, я понимаю, таинство дара и все такое…. Но, что ты увидела? Ты же увидела? Да? Что? И руна где?? — он приподнял футболку и продемонстрировал мне отсутствие руны.

Красивый…. И кожа гладкая…. Это я помнила (и очень хорошо!!!) еще с той ночи, когда мне приснился кошмар. Я прижималась щекой к его груди и ощущала все… И совсем не как испуганная девочка, а…

Лилит, глупая, серьезно? Нашла время. А, с другой стороны, почему нет? Мы любим друг друга! Смотри, Лилит, чего ты себя лишаешь, из-за непонятного страха!!!

— Так, я понял. Ответа не дождусь. Лилит, уверяю, я сдохну от любопытства минут через пять.

— Нет, Илья. Мы будем жить долго и счастливо! — я обняла его, почувствовав его ответное, нежное объятие.

— Окей, Ли. Я даже спорить не стану. Пожалуй, включу это в твой контракт отдельным пунктом, — он поцеловал меня в лоб, — Ли, я очень скучал. Я жутко скучал вот по таким разговорам с тобой. Безумным и наполненным смыслом, одновременно. Мы можем всю ночь трепаться о рогах и орехах, но все это будет о главном. Прости, птичка, я не аудитэ и не могу высказаться яснее, доступнее.

Я смотрела на Илью, снова чувствуя невесомость. Меня словно, сдувало ветром… Что-то не так! Я теряю сознание?

Откат! Это откат от дара. Я сейчас провалюсь в сон? Нет! Не хочу! Иля один останется. Возможно, на несколько дней.

— Лилит! Нет, нет, нет! Ты все же сбежала! Я так и знал! — Илья подхватил меня, когда я собралась упасть на пол.

— Иль, откат от дара. Я не сбегу. Посплю немного, — я постаралась успокоить его.

Илья держал меня в объятиях, и я чувствовала его тревогу, заботу и любовь.

Поверьте, уснула я абсолютно счастливой!

Глава 13. Борис Демидов. Я потерплю

Она моя! Монк отдал ее мне!

Лилит было хорошо в моем доме. Она стала его частью. Маленькая, хрупкая и одинокая тень. Такой она нравилась мне больше всего. И я любил ее, так сильно, как только мог.

Ей нравилась моя любовь! Она всхлипывала и изгибалась в моих руках. Кусала сочные губы свои, пытаясь не кричать от восторга.

Она никогда не сопротивлялась. Беспомощная, молчаливая, невероятно красивая. Особенно в момент, после удара, когда ее глаза прекрасного зеленого цвета сияли слезами. Когда она плакала, мне казалось, что по ее лицу текут капли изумрудов. И я любил ее еще сильнее. И показывал, насколько сильнее! Она с трудом выдерживала мои чувства, но подчинялась. Всегда подчинялась!

До сих пор не могу понять, как я сдерживал себя. Проклятая руна! Я хотел убить Лилит! Так сильно я любил ее! До сих пор люблю.

Мы должны увидеться, чтобы она поняла, насколько ей не хватает меня!

Проклятый Бессонов!!! Он растоптал мой бизнес. Он теперь любит Лилит сильнее, чем я? Это невозможно. Только я умею любить малышку так сильно и так больно.

Он не отпускает ее, это же совершенно понятно. Ничего, Лилит, я найду способ забрать тебя обратно. Потерпи немного.

И я потерплю…. А пока, займусь вот этой пышногрудой брюнеткой. Как там ее? Рита Хромова? Сойдет на время. Она не Лилит, но сойдет.

— Борис, неужели Вы настолько темпераментный мужчина? О Вас столько слухов. Я заинтригована совершенно! — я покажу тебе свой темперамент, но не сегодня.

Дорогие мои читатели, очень прошу комментировать прочитанное. Всего пару слов и автор счастлив. Я буду рада критике и/или приятным словам в адрес книги. Спойлер — Ли "уделает" Демидова…а как, не расскажу пока))))

Глава 13. Илья. Ржачь вокруг меня

Ли, не честно ни разу! Как можно уснуть в день признания в любви?? Ну, предположим, я попросил тебя жахнуть по мне даром, но зачем так-то??? Слить весь резерв и провалиться в многочасовой сон? Я тут с ума сойду без тебя, птичка…

Я отнес Лилит в ее постель и улегся рядом. Это самой собой разумеется. Долго любовался спящей русалкой. Настолько долго, что мысли мои приобрели совсем не целомудренный оттенок. Пришлось прогуляться до кухни и попить холодной водички. Пять раз!!!!

Честное слово, пока бродил по дому, как ненормальный и глотал воду, устал. Уснул, хвала Небесам! О снах вспоминать не стану, скажу лишь, что с утра пораньше, я глотал холодную, воду плюс принял душ с нею же! Слегка поорал в ванной комнате, проклиная леденящий холод и Демидова.

Самое интересное, что никто не приходил мне на помощь. Честно, не понимаю, почему, когда я спокойно сплю, утром является Жу и кричит, приходит Антон и рычит, а сейчас никого! Только я и счастливое, одинокое, но бешеное желание!

Ладно, я переживу это. Самое главное и важное, что Ли меня любит.

Кто это там? Жу?! Пышка моя, иди скорее, отвлеки меня разговорм и кофе! Я разрешу тебе ругать меня рваной губой, хоть уже и не губа и не рваная!

— Малыш, привет! — Жу обняла меня крепко, — Я так соскучилась, Илька! Ну, ты и спал! Ли добудиться не могла. Скучала она, знаешь как? Уууу….и не передать словами!

Жу, а я то, как скучал!

— Жужа, давай сосисок нажарим? А? Кофейку бахнем? — я умолял, честное слово!

— А где девочка наша? — Жу колыхалась в сторону кухни, и я хвостиком (довольным и виляющим!!!) скакал за пыхой.

— Теперь она спит. Вчера много дара слила. Из-за меня…Неважно! — не могу я просто говорить о Лилит!

— Эва как…. — Жу начала готовить завтрак себе и мне, а я, чтобы переключиться, цапнул со стола журнал Жу.

Это был дамский журнал, один из тех, что с точки зрения логики противоречил сам себе, всем законам психологии, космоса, физики и химии. Я умолчу об иллюстрациях и ошибках в тексте статей. То, что нужно!!!!

Я наугад раскрыл глянцевое издание, и что вы думаете?!

«Как соблазнить девушку»…. Знак? Окей, да будет так. Ну, почитаем.

«Отвезите ее на природу. Поставьте палатку в уединенном и романтическом месте, желательно на берегу озера. Поделитесь с ней сокровенным и спойте песню. Не забудьте взять с собой музыкальный инструмент!»

Ну, предположим….

Озеро, палатка, сокровенное…. А если ты умеешь играть только на рояле? Или на барабанах? Тащить с собой все это? Понимаю, что подразумевалась гитара, но автор статьи не намекнул ни разу на сие обстоятельство, в приказном порядке посоветовав взять «музыкальный инструмент».

А если арфу? Или контрабас?

— Жу, что ты читаешь? А? — она заглянула мне через плечо и ухохоталась!

— Решил соблазнить Лилит песней?! Не, малыш, от твоих воплей она сбежит! И играешь ты только на аккордеоне, да так скверно, что Антон начинает терять шерсть! — и снова ржачь….надо мной!

Да, у меня на чердаке был аккордеон и иногда я им пользовался! Редко! Раз в два года! Когда одиночество и пустота донимали окончательно.

— Жу, вот обидно сейчас. В детстве ма и па просили меня исполнять песню «И вновь продолжается бой». Месяца два подряд, каждый вечер! Что ты уставилась на меня, как монашка на матроса?! Мы с Аленой выучили песню. Я играл на аккордеоне, а она пела! Ну, да, понимаю, не вышел из меня виртуоз. Алена пела прекрасно, а я в ноты не попадал. Но, на бис всегда звали меня!

Жу похлопала ресницами, почесала нос, и, кажется, осознав нечто, начала безудержный хохот свой с колыханиями и хватаниями за сердце!

— Что ты смеешься, окаянная экономка? — я начал подозревать неладное, хорошо, хоть мысли о Лилит перестали жечь меня опасным пламенем.

— Илька, они чисто поржать! Вот поверь тёте Жу!!!! — и снова колыхания и хрюкания!

Я начал догадываться о многом. Мы с Аленой часто ходили в караоке, но она умоляла меня не петь там. Я и сам понимал, что певец из меня никудышный, потому и молчал, оставаясь для систер аксессуаром или охраной, в зависимости от количества пьяных мужчин вокруг.

— Нелегко терять веру в родителей, Жужа. Знаешь, я сейчас позвоню ма и на громкой связи задам вопрос- хорошо я играл или плохо? Идет? — я достал телефон, и хотел было уже приступить к проверке.

— Нет! Лара никогда тебе не скажет правды. Она очень деликатная женщина. А вот Марк Андреевич, чесслово, выдаст по полной программе! Давай, оглоед! — и Жу уселась в ожидании, позабыв про еду!!!

— Окей, пышка, — я набрал отца.

— Сын. Привет. Уже в Столице?

— Да, па. У меня к тебе вопрос, странный.

— Быстрее давай, у меня важное совещание.

— Па, когда я маленький был, вы с ма просили меня исполнять на аккордеоне песню. Почему? — молчание в трубке, потом странный «хрюк» и хохот моего родителя!!!

— Иль….ща….ох…. - и ржачь!!!

Жу смеется, па смеется, а я? Ну, я тоже посмеялся. А что делать-то?

— Сын, ну прости. Мы с ма никогда ничего подобного не слышали. Это было, мягко говоря, ОЧЕНЬ смешно! Мне повезло вдвойне. Я угорал над твоей игрой и над маминым лицом! Она очень старалась ничем себя не выдать, но не могла отказать себе в удовольствии слышать и видеть этот кошмар, — и опять «хрюк» и хохот.

— Я смотрю, вы приколисты, па. Оба, — я не обижался, ну…вот я и сам бы так поступил, честное слово!

— Иль, тут даже не в игре дело. Понимаешь, у тебя такое лицо было…ну…вдохновенное, что ли, — он опять засмеялся, — Прости, сухарик. Клянусь, ты был милашкой!

— Я и сейчас милашка, если на то пошло. Ладно, не буду мешать. Рули Империей, па. А я поем, посплю и снова поем, — сдается мне, отец приуныл.

— Везет же музыкантам, — хохотнув в последний раз, па отключился.

Жу не стала долго смеяться надо мной. Она же добрая…. А я не стал долго раздумывать и съел все, что положила в мою тарелку щедрой рукою своей моя пышная экономка.

Потом мы пили кофе и трепались. Я был счастлив и не стал отыгрываться на Жу за свой недавний позор.

— Иль, ты сияешь. Я чего-то не знаю? — Жу не проведешь, потому, что знает она меня давно, и, похоже, лучше всех.

— Она меня любит, — пышка сама засияла и завздыхала радостно.

— Теперь понятно, почему Антон пришел ко мне вчера и лежит грустный на пуфике. Лапы спустил, хвост повесил! Предлагала ему рыбину — отказался! Иль, вот скажи, как обычная скотина может переживать из-за девушки? Не, ну ясно, дар и все такое, но это же в голове не укладывается! А я давно замечала, что Антон твой бесноватый, к Лилит неровно дышит! — пыха округлила глаза до состояния юбилейной десятки, выпущенной ко дню рождения Имрератора Романова.

— Жу, а почему тебя не удивляет, что я сам бесновато влюбился в Лилит? А как же «сухарь», «ледышка», «мороженая рыба»?

— Пришло твое время, малыш. В тебе же океан нерастраченной нежности. Вот и бесноватый стал, — она улыбалась так, что мне стало не по себе.

Жу, откуда ты знаешь, каково это, любить? Вот чувствую, что все ты понимаешь! Но, я никогда не видел рядом с тобой мужчину.

— Пышка…, - продолжить она не дала, поняв мой невысказанный вопрос сразу.

— Он был беженцем из Спорных земель. Встретились, когда я работала в реабилитационном центре. Неизлечимо болен. Имя у него было интересное — Хаю. Не поверишь, но тогда пышка твоя была размером с Лилит, — она стала серьезной, печальной.

Вот чёрт…. Я ничего нет знал, Жу.

— Хаю прожил в центре ровно три месяца. И эти три месяца стали моей жизнью. Как думаешь, почему мы хорошо ладили все время, Иль? Я ведь тоже, пустая. Как и ты. Точнее, ты был таким. А я перестаю быть пустой рядом с тобой, малыш. И с Лилит.

Нечего сказать. Бывало такое у вас? Бывало, наверняка. Но слова, все же, найти нужно. Простые, искренние и «от души».

— Ты всегда будешь с нами. Дома своего я не мыслю без тебя, Жу. Знаешь, не факт, что Ли выберет меня своим Тантум тиби, поэтому, прошу тебя, останься со мной на тот случай, если мне снова придется стать пустым. Если кто и сможет спасти меня от адской смерти после ухода Ли, то только ты, пышка. Я бы хотел видеть, как ты состаришься и превратишься в седую бабульку! Без зубов. Я стану кормить тебя кашей и прикалываться жёстко. И давай на этом лирическое отступление прекратим? Ок?

Жу не послушалась меня, как обычно. Всплакнула и мне снова пришлось утирать ее слезы фартуком жутких размеров.

Потом она выгнала меня из кухни, и я пошел бродить по дому. Раз десять прогулялся до двери Лилит! Она спала.

Ли, драгоценная, проснись, и я исполню танец горного…козла? Нет, я не козел. Ну, хочется в это верить, по крайней мере.

Позже, я проводил Жу. И снова пошел слоняться, только уже по саду. Невыносимо. Я не могу быть рядом со спящей Ли, одолевают мысли бесовские! Но, не могу и уйти. Ли- магнит. Так было всегда…

Я от безнадежности забрался на чердак и откопал футляр с аккордеоном. Достал инструмент и устроился на ступенях лестницы ведущей вниз, в Гостиную.

— Окей, Илья. Давай, припомни все, чему учили тебя! — и заиграл.

Нет, чуда не случилось, играл я так же скверно, как и раньше. Но этот жуткий звук позволил мне на время отвлечься от спящей Ли! Странно, что музыка мне не давалась. От природы у меня был недурной слух и чувство ритма. И танцевал я неплохо. Петь не умел, согласен. Но плясал сносно.

Играл и играл себе… Я бы и дальше развлекал себя кошмаром, но….

Лилит! Она стояла внизу лестницы и смотрела на меня во все глаза!!! Должно быть, и слушала во все уши. Чёрт, за что??!!! Почему мне нужно было опозориться еще и перед Ли?

Я скинул аккордеон с плеча и тот, издав умирающий «зуууууу», аккуратно «прилег» рядом со мной на ступенях.

Давай, Ли, не стесняйся. Скажи все, о чем думаешь. Не молчи, Христом Богом прошу. Я хочу услышать твой голос!

— Иля, как здорово! — ну, предположим…

Говорят, «любовь глаза застит», в случае с Ли, пострадали ее уши? Серьезно, понравилось?

— Ты мне льстишь, Лилит. Я понимаю, любовь и все такое, но не настолько же, — поговори со мной!

— Да нет, Илья, не о том я. Просто очень рада, что у тебя что-то плохо выходит. Я привыкла думать о тебе, как об идеальном человеке. Собралась приобрести комплекс неполноценности на твоем суперпрекрасном фоне. А тут…. - и она ни грамма не шутила.

Дорогой Бог, я говорю тебе СПАСИБО за то, что есть Лилит. Еще большую благодарность от меня прими за то, что я для нее лучший. Я не знаю, как у меня это получилось, но явно без Тебя не обошлось.

Мысленно я произнес все это Ему, а сам уже спустился по лестнице к Ли. Что я еще мог сделать? Сидеть, и удивляться? Гордиться собой и своей птичкой? Нет, я просто хотел чувствовать ее в своих руках.

Она не сопротивлялась, когда я сгреб ее в охапку и уткнулся носом в пшеничные волосы. Обняла меня, сцепив руки — майко на моей спине. Я пытался, я старался (и очень!!) не реагировать на нее слишком страстно. Но, не смог.

Прижал ее к стене и принялся целовать. Каждый ее вздох, который касался моих губ дыханием, каждое ее движение ко мне навстречу и даже легкое прикосновение ее груди к моей, вызывали во мне желание, нестерпимое.

Илья, тише, не напугай ее! Какие же нежные губы. И атласная кожа… И упругое тело…

— Ли, лучше оттолкни меня, иначе я не знаю, что сотворю, — я шептал ей все это, целуя ее шею, упиваясь запахом сирени.

— Не хочу, — она прижалась плотнее, ее пальчики запутались в моих волосах.

Я добрался до выреза ее домашнего платья. Не знаю, как удалось мне расстегнуть пуговицы так скоро. Я начал терять контроль, целуя ее грудь. И потерял, совсем. Вцепился сильно в ее бедра и потянул на себя.

Она тут же сжалась.

Мне ничего не оставалось, кроме как убрать руки с ее восхитительной попки и упереться ими в стену, не выпуская Ли, не давая ей уйти или сбежать. Я прижался лбом к ее лбу и старался выровнять дыхание.

Ли, я очень терпеливый парень. Честно. И буду медленно, но уверенно, затаскивать тебя в свою постель. Стану подманивать, соблазнять, уговаривать. Я выгоню Демидова из твоей головы. Поцелуями, словами, своей любовью. Знаешь, как я люблю тебя? Не знаешь? Слишком, Ли. Я слишком люблю тебя.

— Иля, я очень люблю тебя, — она печально и виновато смотрела на меня.

Не, не, не! Плакать не нужно!

— Это я уже слышал, Ли. Вчера. Теперь я хочу знать, что будет на твоей картине «Жизнь»?! И что ты «увидела» вчера своим даром, прежде, чем уснуть? Ли, ты мне еще должна за то, что кинула меня одного, — я просто обязан был отвлечь ее от дурных мыслей и самое главное, избавить мою птичку от чувства вины!

Она просияла и обняла меня легонько. Ну…это ее «легонько» отозвалось во мне пожаром, но я стойко терпел и даже нашел силы любоваться ею и радоваться ее любви.

— Ладно, уломала. Я тоже тебя очень люблю, птичка. И не дыши мне в шею. Очень тебя прошу!

— Я постараюсь, — ответила она со смехом, — Мне просто очень нравится твой запах, Иль. Я ничего не могу с этим поделать.

— И снова, уломала. Дыши мне в шею!

— Так дышать или нет? — Ли уже хохотала.

— Делай, что хочешь, Лилит. Поверь, я всему рад. Только будь рядом.

Телефон мой ожил изажужжал.

— Привет, Илечка, — голос родительницы моей любимой звучал весело и довольно.

— Ма.

— Все «стадо» в Столице. Хотим встретиться у нас. По-моему, прекрасный случай, чтобы представить Ли всем нашим, не думаешь?

Я так не думал! Ли пока не напечатала на мне руну. Если я повезу ее на встречу со стадом, то там может оказаться ее избранник. Хотя, я был уверен, что это Я! Но, чем только чёрт не шутит…? Там будет Отто фон Штраубе, и его младший брат, Эдди. Я умолчу о Шуйском. Виктор Шуйский, сын Георгия Шуйского. Тот еще красавчик и повеса!

А ма, между тем, продолжила и после ее слов, я понял, что мне не отвертеться.

— Лилит давно хотела увидеть нашу семью, Иль. И свадьба скоро. Кстати, Ирэн готова взяться за проведение мероприятия. Не отказывайся! Как тебе свадьба на Корте?

— Я не готов ответить на вопрос, ма. Если честно, мне все равно, лишь бы побыстрее, — разумеется, ма ухохоталась.

Все надо мной смеются сегодня! Кроме Ли… Впрочем, она тоже смеялась.

— Кстати, па просил передать, если не приедете, он пришлет за вами лейб-гвардию Императора, правда, в усеченном составе, — и снова вечное мамино «хихи».

— У меня выбора нет. Мы приедем, ма.

— Чудненько! — и она отключилась.

Ли все время, пока я говорил по телефону, обнимала меня. Ее солнечная головка лежала на моей груди, а моя лапа лежала на ее спине.

Меня невероятно изумляло мое собственное поведение. Я, расчетливый и прагматичный дитари, не мог побороть в себе желание держать ее рядом все время. Похоже, придется таскать Лилит с собой, как сумку!

— Данни, сегодня едем на малый прием. Все «стадо» в сборе и желает тебя видеть. Я не рвусь ехать туда, но, кажется, это необходимо. Познакомишься с Аленой. Моя систер очень интересная тиби. Вам будет, о чем поболтать.

— А мы уже познакомились, — вот удивила сейчас!

— Когда успели???

— Пока тебя не было, Алена приезжала вместе со Стефой. Знаешь, ей подходит семейное прозвище- Пака. Такой свободной женщины я еще не встречала. Искренняя, смелая, красивая и преданная. Она сразу призналась, что не будет придумывать оправданий для своего неожиданного визита. Просто сказала, что ей было любопытно. Мы подружились.

— В связи с этим, мне очень интересно стало, а что еще ты делала, пока меня не было? Кто тут побывал, кроме Алены? И о чем еще я должен знать, и до сих пор не знаю? — я пытался, конечно, сделать «грозный вид», но на Ли нельзя было смотреть без улыбки и восхищения!

— Иль… — вот тут я напрягся, потому, как голос Ли слегка изменился и стал серьезным, — Я избрана даром твоей мамы. Это еще в первый ее визит случилось. Я не знаю, почему не рассказала тебе об этом раньше.

Ну, предположим…

Первое- это нечто из ряда вон!!! Дар ма избирателен. Всего восемь счастливчиков, включая Стиву. Теперь и Лилит!

Второе — новость замечательная! Если Ли захочет, чтобы я был ее Тантум, то так и будет. Мамин дар исполняет мечты избранного.

Третье — Ли сегодня очень красивая. Волосы блестят Солнцем, глаза — цвета молодой листвы, сияют нежностью. Кожа золотистая и упругая. И далее….

Стоп. Это не имеет никакого отношения к новости! Но, как мне на все это не смотреть? Более того, как не думать обо всем этом? Окей, Лилит. Мы едем на прием, быть может так я смогу перестать мучиться собственной одержимостью, и не напугаю тебя больше?

Ли изучала мое лицо, от этого мне становилось и хорошо и плохо, одновременно. Почему хорошо, и так понятно. А плохо, тоже понятно. Она смотрела на меня влюбленными глазами, и я не мог позволить себе больше, чем поцелуи и объятия. Пока не мог!

— Ли, это отлично. Поверь. У меня только что появилась надежда получить руну Тантум. От тебя! Тебе просто нужно этого захотеть. Так что, давай, думай обо мне, дыши мне в шею и смотри так, как сейчас. Ты на правильном пути, птичка.

— С руной или без нее, я тебя люблю. Неужели так важна эта вязь на груди? Я нарисую ее тебе, как и обещала, — а вот тут мне пришлось собрать всю свою волю в кулак.

Прямо перед глазами встала картинка- я перед Ли и она пишет на мне кистью. Сидит близко и…. Вот не могу понять, почему я представил, что мы оба обнажены. Ну, со мной ясно все, на мне руну рисуют, а Лилит почему?

Нужно срочно отвлечься и я знаю, как!

— Ли, одевайся, собирайся и едем!

— Куда, Иль? — она заинтересовалась моими словами, а я ее платьем!

Я расстегнул его (пуговицы на нем спереди) и сейчас, в этот самый момент, вместо того, чтобы рассказать ей о своих планах, я уставился на часть ее груди, ту, что была обнажена и, которую всего несколько минут назад я целовал так горячо.

— Для начала посетим одну выставку. Это недалеко и, уверен, тебе будет любопытно. Есть художник один, из молодых, мне интересны его работы. А ты поможешь мне оценить картины. Идет? — я перестал смотреть на платье, но не перестал думать об обнаженной Лилит.

Как долго я смогу это выносить?! Ответ прост- столько, сколько будет нужно.

— Поедем! Давай прямо сейчас и поедем, Иль? — ей понравилась идея, а я стал ругать себя за то, что ей пришлось жить затворницей, пока я воевал с Демидовым.

— А после выставки к моим родителям. Сегодня соберется вся наша семья. Нас ждут, Лилит. Ты не против?

— С тобой, куда угодно, — приятно!

— А я без тебя никуда, — и ей приятно!

Мы зависли оба. И если бы не аккордеон, причина моего позора, полагаю, мы снова принялись бы целоваться. Инструмент, который остался наверху лестницы, каким-то непонятным образом «сполз» на одну ступеньку и снова издал предсмертный «зууууу».

Мы вздрогнули одновременно и засмеялись.

— Ты споешь мне, Иль? — Ли не подкалывай, иначе, правда, спою.

— А ты мне станцуешь?

— Я станцую. Я занималась танцами много лет. И снова начала занятия, пока тебя не было, — она тут танцует с моем доме, а я опять ни сном, ни духом?

Я больше ее не покину. И если уж на то пошло, войны можно вести не выходя из спальни! Двусмысленно, но от того не менее верно!

— Ты уже слишком много всего мне наобещала, Лилит. Танцы, картина, нарисовать руну. Лучше напечатать на моем теле, но об этом позже. Расписка, контракт. Знаешь, ты в долгах, как в шелках! И имей в виду, я не прощу тебе ничего, не стану уменьшать твоего долга.

— Женись на мне, пожалуйста. Тогда мои долги станут нашими общими. Кстати, по контракту, ты обязан любить меня и смотреть восхищенно! Так что, твои долги не меньше моих. Я дочь дитари, Иль. Пусть даже и не родная. Торговаться умею, — она хитро смотрела на меня.

— Женюсь, не сомневайся. Кстати, о свадьбе. Можем пожениться на Корте. Там все танцуют. Тебе понравится.

— Я всегда точно знала, что в свадьбе главное не то, где ее проводить, а то с кем идти под венец. Если тебе нравится Корте, едем на Корте.

— Для меня это тоже не слишком важно. Но, для семьи это имеет значение, Лилит. Они хотят сделать для нас что — то хорошее, приятное. Не стоит разочаровывать близких людей.

— А если я им не понравлюсь? — Ли, серьезно??

— Это невозможно, — я поцеловал ее руку, — Лилит, собирайся. Иначе, мы никогда не уйдем из дома.

Она выскользнула из под моей руки и побежала в комнату. А я подобрал аккордеон и спрятал его на чердаке, до лучших времен.

Глава 14. Лилит. Волшебная ладонь?

— Ли! Честное слово, ты и так красивая. Выходи скорее. Жду тебя в холле, — Илья уже минут пятнадцать выманивал меня из комнаты.

Не могла я быстрее! Выставка, это первый наш выход с Ильей. Как же тут не растеряться, не раскидать вещи по гардеробной и не застыть в ра

здумьях перед сложным выбором?

Белое или красное? Два платья, два потрясающих творения мастеров моды. Что выбрать? У кого спросить?

Так, спокойно, Лилит, ты раньше справлялась как-то, так почему сейчас это проблема? Все потому, что после выставки Илья представит меня семье. Официально! Я не могу его подвести!

— Планида моя, не шути и дай подсказку! — и ведь дала, услышала мольбу глупую мою.

В панорамное окно, открытое настежь, ворвался теплый весенний ветерок и кинул мне под ноги горсть лепестков черемухи. Цвела она пышно этой весною, делясь своим запахом, щедрым и изысканным.

— Белое? Ну, так тому и быть.

Стоя у зеркала, снова говорила сама с собою.

— Не такое уж ты и белое, платье. Скорее, сливочное.

Волосы я расчесала и уложила красивым узлом на затылке. Светлые туфли на невысоком каблуке, но изящные, нарядные. И пройтись и потанцевать.

Крупные серьги с изумрудами в комплект к обручальному кольцу — подарок Алены.

Шаль. Мне Илья подарил. Его подарку я обрадовалась. Что тут скажешь, он умел дарить то, что нравилось мне. Шаль без пошлой бахромы, шелковая легкая, под цвет моих глаз, легла на руку. Я прихватила ее на всякий случай, ведь весенние вечера могли быть и прохладными.

Сумочку брать не стала. Не люблю я сумок. Странно для девушки, но так уж вышло.

— Я иду, Иль, — крикнула я.

В последний раз глянула в зеркало, удивляясь тому, как прекрасно село на меня платье с аккуратно открытой спинкой. Фигуру облегало очень плотно, но вульгарным вовсе не смотрелось. Если бы не довольно глубокий вырез на юбке справа, я бы с трудом могла в нем идти. Узкое. И все же — баланс и гармония. И я увидела ее, когда покупала это платье от Сафи вместе с Аленой.

Илья стоял у выхода в сад, прислонившись спиной к дверному косяку. Белоснежная сорочка и серый, дорогой костюм, часы и отсутствие галстука. Пиджак он держал в руке, а сам смотрел в небо.

И ворохнулось во мне давно забытое чувство, залило теплой волной, колыхнуло сердце и руки. Да, руки. Я именно сейчас, в этот момент, захотела рисовать. Снова.

И на холст «просился» ОН. Цветок моей Жизни.

— Ли… — по лицу его, изумленному, поняла, что копалась не зря! — Это… это же… Я даже говорить ничего не стану. Просто постараюсь не сильно полыхать от ревности. Пойдем.

Он двинулся первым, ворча и слегка полыхая (слово держит!), а я довольная и счастливая, топала за ним к воротам.

По дороге Илья развлекал меня рассказами о предстоящей выставке, а я слушала, поражаясь его точным описаниям. Будто он уже знал и видел то, на что мы только еще ехали смотреть!

— Ли, я назначил встречу художнику, о котором говорил тебе. Мы поговорим недолго, и я хочу, чтобы при разговоре ты присутствовала. Мне важно твое мнение. Я должен знать, стоит ли мне браться за его творчество? Нужен ли он моему Центру?

— Конечно. Все, что захочешь. Иль, мы можем ехать быстрее? — мне уже не терпелось увидеть, оценить, влиться опять в свой красочный Мир.

На входе толпа! С нашим появлением стало шумно. Вспышки фотоаппаратов, гул голосов. Вопросы, выкрики. Нас еще не забыли? Ведь прошло так много времени.

Толпу мы миновали скоро и оказались в Галерее Замковского. Выставка была пестрой. Разнообразной. Но, мне мало что нравилось. Было несколько работ, которые пришлись мне по вкусу.

Что это?!!! Я подошла к картинам, в одном из последних залов экспозиции. Никита? Никита Рескин! Его работы я узнаю и через тысячу лет. Акварели — прозрачные, воздушные, романтичные и мастерски исполненные.

— Я знал, что ты оценишь, Ли, — Илья обняла меня за плечи, — Это работы того самого художника, о котором я говорил. Кстати, он тоже выпускник Академии Вольского, как и ты. Никита Рескин.

Я не нашлась с ответом, заволновалась, понимая, что сейчас я встречусь с Никитой.

Планида, ты снова за старое?! Почему сейчас? Зачем? За что?!!

А Илья на мгновение задумался и посмотрел на меня так, что я поняла — он догадался! Он прочел мои мысли, по своему обыкновению, и теперь знает, кто для меня тот самый художник, которому назначена встреча. Здесь и сейчас.

— Ли, это ведь тот самый Никита? О котором твой «Пион»? Лучше скажи "нет", — он напрасно надеялся.

Да!

И это сказала не я, а моя Планида в лице Никиты и совсем другими словами!

— Лилит, здравствуй, — Никита стоял в двух шагах от нас и не сводил с меня глаз!

Визуализация.

Илья Бессонов. Еще со шрамом!)))

Лилит де Монк. Ну, ее вы видели на обложке!)))

— Лилит, здравствуй, — Никита стоял в двух шагах от нас и не сводил с меня глаз!

Боже мой, я как школьница! Ну, чего я испугалась?

— Здравствуй, Никита, — я протянула ему руку, и он пожал ее.

И все бы ничего, но Ник смотрел на меня, словно увидел чудо!

Ли, глупая, не стой столбом! Сделай что-нибудь!

— Никита, познакомься, это мой жених, Илья Бессонов. Вы ведь не знакомы лично? — я сделала шаг к Илье и взяла его под руку.

Честное слово, после моих слов Илья ощутимо расслабился. А я корила себя за глупое волнение. Ничего такого не произошло. Я могла бы встретить здесь бывшую девушку Ильи. Интересно, какая она? Нет! И думать не хочу!

Никита и Илья поздоровались и завязали беседу. Я не слушала их разговора, прижимаясь к руке Ильи боком и ощущая неприятную боль под левой грудью.

Руна?!! Сейчас?!! Почему при появлении Никиты? Мы были близки и руна не появилась. Нет, это невозможно.

Илья?!! Я посмотрела на него, и не заметила ничего особенного, удивительного.

А Никита слегка поморщился. Ему больно? Руна? На нем?!

Я не хочу никакого Никиты! Я Илью люблю и только его вижу своим Тантум! Планида, отдай меня ему и я больше никогда и ни о чем тебя просить не стану!

Пока я плавала в собственных кошмарах, не заметила, что Ник обращается ко мне.

— Лилит, ты слышишь меня? Ты все такая же, в облаках витаешь, — он улыбался и совсем не как старый друг.

Никита, не надо так смотреть! Илье больно и неприятно! И мне страшно!

Я положила голову Ильке на плечо.

— Прости, замечталась. Что ты спросил?

— Ты исчезла внезапно. Мы искали тебя всей нашей компанией. Дженни плакала. Почему ты не звонила? — и что ответить?

— Это очень долгая история и я бы не хотела о ней вспоминать. Извини. У тебя есть контакт Дженни?

— Да, конечно. Сейчас скину. Дай мне свой номер, — я машинально продиктовала цифры, и только потом поняла, что Илье неприятно, и он сердится, — Вот номер Джен. Позвони, она будет рада! И я буду рад получать от тебя время от времени пару слов.

Я кивнула и замолчала, оставив слова мужчинам. Настроение мое изменилось, и меня не радовала уже ни выставка, ни весна, ни мое светлое платье.

С Никитой попрощалась рассеянно, стараясь не смотреть ему в глаза и не позволив дружеского поцелуя. Илья повел меня к выходу. Молчал, заметив, как обычно, мое нежелание говорить.

Так нельзя! Нужно сказать ему хоть что-то!

— Иля, что бы ни случилось, я люблю только тебя. Ты знай это и никогда не забывай мои слова. Ты купил уже несмываемые краски? Нет? Так купи! Я нарисую тебе руну. И еще, я снова начну писать. Прошу тебя не входи в мою мастерскую без приглашения, ладно?

Его не проведешь.

— Что с тобой, Ли? — и глаза серебряные, встревоженные, светились на его лице ярко.

— Иль, просто я неудачница. Все, чего я хочу, все, о чем мечтаю, не сбывается. Я уповаю лишь на дар твоей мамы и жду чуда. Умоляю, только не допрашивай меня сейчас, ладно?

— А когда можно будет допрашивать? — упрямый мой.

— Дома. Когда вернемся от твоих родителей. Но, сказать мне нечего. Всего лишь дурное предчувствие, не более того. Со мной часто такое, не волнуйся, скоро пройдет!

Боль отступила, и я слегка успокоилась. Пожалуй, все не так ужасно, как я думала. Или ужасно?! Главное, не встречаться больше с Никитой!

Мы вышли из Галереи, нас, как обычно окружили дистэто. Среди них был и Шоси. Я улыбнулась ему и снова почувствовала боль под левой грудью!!

Что происходит?!! Теперь Шоси?

Сам Боскас помотал головой и прикоснулся к груди!!

— Иля, идем быстрее! — как объяснить все это?!

Что за шутки?!

К машине я почти бежала! Илья нагнал меня, прикрыл за мной дверь и мы поехали (сопровождаемые дистэто) в дом Бессоновых.

Илька притормозил на шоссе, обернулся ко мне.

— Так не пойдет! Напугала до икоты! — и так смешно округлил глаза, что я улыбнулась, неожиданно для самой себя.

Впрочем, боль отступила, и я могла говорить, стараясь не напугать Илью еще больше.

— Ты же рядом. Что может случиться, Иль?

— До твоего появления я жил как во сне. Амебно. А сейчас каждая секунда — сюрприз! Случиться может все, что угодно!

— Прости, пожалуйста. Но, ты сам виноват. Не нужно было влюбляться в тиби- неудачницу, — главное не заплакать и не начать трястись, как заяц!

— Не поверишь, но я могу прекрасно обвинить тебя в том, что ты влюбилась в сухаря! Ты же точно влюбилась? Точно в меня? — он старался рассмешить меня.

— Я никогда не считала тебя сухарем. До сих пор удивляюсь, почему тебя так называют?

— Серьезно?

— Еще как!

— Не провоцируй, Лилит. Когда ты так на меня смотришь, просыпается во мне бесовское. Давай поговорим о тебе? Что произошло в Галерее? Почему ты бежала к машине, будто спрятаться хотела? Ли, просто скажи, и я смогу тебе помочь.

Илечка, не сможешь. Никто не сможет нам помочь, если Судьба распорядится руной, как ей вздумается!!!

Он ждал ответа, и пришлось солгать…

— Похоже, отвыкла совсем от толпы. Иль, нам обязательно ехать к твоей семье? — я хотела только одного, спрятаться в Доме и не позволить своей жестокой Планиде отнять у меня Илью!

— Что происходит? Отвечай, я не шучу! — точно, не шутит!

И как сказать ему сейчас, что моя руна готова напечататься на ком угодно, но только не на нем????

Мне нужен совет! Лара, вот, кто сможет помочь. Да и Алена тоже тиби. Может, и неплохо, что мы едем в поместье Бессоновых? Планида, прошу, потерпи! Дай мне малый шанс стать истинной для Ильки!

— Иль, давай допросы дома? А? — пришлось хлопать ресницами и изображать…

Я не знаю, что у меня получилось изобразить, актриса я неважная, но Илья не поверил ни словам моим, ни ресницам. Однако, продолжать расспросы не стал.

— Окей, Ли. Но, знай, я просто так этого не оставлю.

— Я запомню, данна, — Илья прибавил скорости.

Минут через десять мы были у подъездных ворот поместья премьер-министра Империи.

Прекрасный, старый парк, дом в классическом стиле с колоннами. За домом лужайка и оттуда слышны музыка и голоса людей. Звон бокалов и смех.

Пока мы шли к лужайке, я несколько раз ощутила боль под грудью! Руна среагировала на Шоси (опять!), потом на незнакомца- эксультатэ. Илья назвал его Эдди и поздоровался.

— Привет, Эдди, — рукопожатие, — Ли, познакомься, Эдвард фон Штраубе. А это Лилит де Монк, без пяти минут моя жена.

Эдди замер, глядя на меня, а я старалась не смотреть на него, опасаясь Планиды своей, руны и потери Ильи!

— Лилит, очень приятно! Знаешь, Иль, все поместье наполнено тиби и я дико рад видеть их всех и сразу! — восхищение мною читалось в черных глазах Эдди и приятной, белозубой улыбке.

Правда, улыбка быстро померкла, потому, что Эдди скривился и потер грудь.

Руна! Моя руна и его обожгла! Кому же ты предназначена, гадкая?!

Хорошо, что Иля не заметил гримасы Эдди. Его отвлекла Стефа!

— Ия!! Ия пиехай! И Иит пиехая!(перевод — Илья! Илья приехал! И Лилит приехала!) — малышка оповестила собрание о нашем прибытии звонким своим голоском и бросилась обниматься с Ильей.

Из за дома появились Лара и Алена. Улыбаясь, они обе призывно замахали, приглашая нас присоединиться к обществу.

Я почти ничего не замечала вокруг себя. Ни молодой, свежей зелени, ни красивого заката, ни сада. Ничего!!!

Меня знакомили с близкими. Но, я почти никого не запомнила, потому, что под грудью больно дергало всякий раз, когда мне представляли молодых данов. Отто фон Штраубе, Виктора Шуйского…. Оба слегка поморщились, ощутив то же, что и Никита, Шоси и Эдди. Потом снова боль из-за Эдди!

Если бы я не была воспитана строгой школой для девочек, и не боялась испугать Илью, я бы сбежала! Но, я улыбалась, протягивала руку, говорила приличные случаю слова.

Марк Андреевич обнял меня по отечески. Стива, муж Алены, тоже. Потом меня взял за плечи Илья и больше никому не позволил прикоснуться!

— Ли, ты дрожишь. Замерзла? — Илька накидывал шаль (свой подарок) на мои плечи, — Вечер прохладный? Странно, а мне жарко.

Илечка, любимый мой, если дар мой отдаст сейчас, на твоих глазах руну другому, что с тобой станется? Я видела твою «сущность»! Я знаю, что без меня ты будешь несчастен! И я без тебя… Что бы там не говорили о Тантум, я не приму никого, кроме тебя!

Позже, когда внимание ко мне слегка поутихло, я улучила момент и подошла к Ларе.

— Лара, прошу Вас, мне нужен совет! Сейчас! — она даже раздумывать не стала, поняв, что со мной неладное!

Взяла меня под руку и потянула к дальней беседке.

— Эй, куда вы? — Алена удивленно на нас смотрела.

— Алена, прошу, пойдем с нами. Ты очень нужна мне сейчас, — голос мой дрогнул, но осанка была идеальной.

Спасибо тебе, школа за привитые манеры! Никто ничего не заметил!

Алена и Лара обняли меня! Мы шли быстро, полагаю, обе они поняли, что я не просто так закатила истерику! Спасибо вам, дорогие мои!

Уселись в мягкие садовые кресла, и я, сжав кулачки, почти плача, начала свой рассказ.

— Руна!

— Что, руна! — в один голос и испуганно Лара и Алена!

— Она не появилась, но под грудью болит каждый раз, когда вижу молодого мужчину! И они морщатся и хватаются за грудь! Только за последние два часа пятеро потенциальных Тантум! Все, кроме Ильи! А я люблю Илю и никто мне больше не нужен!

Молчание, а потом….!

— Серьезно?!! Правда, Ильку любишь?!!! Боже, как здорово! — Алена от восторга подскочила в кресле!

— Ли, девочка моя, какая прекрасная новость! Я так рада, что вы вместе! — Лара прослезилась!

Я о страшном, а они радуются??!!

— Лара, Алена! Вы слышали, о чем я? Что делать? Если моя руна отпечатается не на Илье, мы оба погибнем!

Лара утерла слезы и посмотрела на Алену, та ответила ей легким кивком и они в два голоса начали рассказ- утешение.

— Ли, дорогая, руна просто символ, поверь. Она появится на том, кого ты будешь любить по- настоящему. А если ей суждено будет появиться на другом, Илья просто напросто, отобьет тебя у Судьбы и все. Я рассказывала Алене когда-то, что моя руна появилась не на Марке, а совсем на другом человеке. Но, с Судьбой можно и нужно спорить!

Я открыла рот от удивления!

— Лилит, прекрати думать о плохом! Все это мелочи. Илька очень сильный данна и его дара хватит, чтобы вернуть руну. Если что, вся семья, все наше безумное стадо, поделиться силой и ты станешь НАШЕЙ Лилит! Ты и так уже наша! Ты Ильку полюбила, а это самое главное!

Наверно, у меня были глаза- ленивцы! Большие или очень большие. Лара и Алена засмеялись!

— А что мне делать? А если не получится отбить меня у Судьбы? Моя судьба очень капризная. Да и пакостница большая!

— Мой дар поможет тебе. Ты избрана! Не сомневайся ни разу, — Лара настолько уверенно говорила, что я снова стала дышать….смогла как-то.

— Вот именно! — Алена очень эмоционально стукнула кулачком по подлокотнику кресла! — Давай пойдем ко всем и спровоцируем твою руну? В кругу семьи, когда все в сборе, больше шансов победить Судьбу! Лучше сейчас, чем ждать и пугаться собственной тени!

Ты очень решительная, Алена. А я вот…боюсь.

— Мне страшно! — но Лара горячо поддержала свою дочь.

— Пака права. Ли, не нужно прятаться. Во-первых, Илья заметит. Во-вторых, согласна, пока все в сборе, сил и шансов больше.

— Я не смогу…. Я… — они снова заулыбались.

— Пара бокалов шампанского и ты в полном порядке. Иди и смотри в глаза всем потенциальным Тантум, — Лара уже манила рукой официанта.

— Я тоже выпью! Интересно, проявится сегодня твой Тантум или нет? — Пакита взяла шампанское для себя и для меня.

Лара взяла сразу два бокала, и мы чокнулись. И в прямом и в переносном смысле. Мы трое, сошли с ума, если придумали подобное, да еще и скрепили заговор звоном хрустальных бокалов!

Два глотка игристого вина сделали свое дело. Раскрасили мой Мир приятными, радужными красками. Третий глоток подарил уверенность, а четвертый вернул улыбку на мое лицо.

— Шикарно! Пойдем, Ли, ты готова! — Алена подхватила меня под руку, и мы отправились к беседке, где и веселились приятные (спасибо, шампанское!!!) люди!

Лара отстала, потому, что к ней подбежала Стефа и что-то мило залопотала.

В большом павильоне — стол, кресла, диваны, закуски и вино. Приятная музыка, шутки и взрывы смеха.

— Ли, о чем вы там так долго? Я уже хотел бежать на помощь. Ты жива? Хотя…. Похоже, жива и даже весела. Понравилось шампанское? — Илька улыбался мне всем своим организмом!

Я понимаю, кошмарное слово, но улыбались его губы, глаза, руки, даже плечи! Он очень рад был мне! И прошу, не думайте, что это из-за шампанского я так…что? Окосела?

— Что, Лилит, досталось тебе от бессоновских тиби? — Марк Андреевич подкрался неслышно и положил мне руку на плечо, — Я хотел поболтать с тобой.

Я кивнула радостно, и мы устроились на диванчике за столом. Илья сел рядом со мной, и притянул к себе поближе. А премьер уселся напротив нас, расслабленно и довольно привалившись спиной к краю высокого диванного подлокотника.

Под грудью дергало и зудело. Я замечала взгляды и Отто, и Эдди и Виктора, но уже не боялась. Шампанское и уверения бессоновских тиби подействовали успокаивающе.

— Держи, Ли. Мой упрямый сын отказался от твоей помощи, — Марк Андреевич протягивал мне доверенность, ту самую, которую я получила от Каро де Монка для Ильи.

— Ли, спасибо за помощь, но я никогда не возьму ничего от Каро, — упрямый Илья.

— Как тебе удалось уговорить его? Он был непреклонен и осмелился отказать даже мне, — понятно в кого Илья такой любопытный — в папу!

Оба Бессоновых ждали ответа, и я постаралась объяснить.

— Свидетель жизни. Каждому из нас нужен свидетель всего того, что происходит с нами. Очень важно, чтобы был такой человек, который помнил бы, когда твой день рождения, или откуда у тебя шрам на левом колене. И почему ты не любишь овсянку, а обожаешь вермишель, например. Да, Каро не мой отец и не любит меня. Я для него досадное и горькое напоминание о его ушедшей любви, об измене женщины, которую он любил всем сердцем. И совсем неважно, что измена и не измена вовсе, а просто Судьба. Каро тот, кто был свидетелем моей жизни. Он воспитывал меня, он кормил, одевал и учил, а мог бы просто выкинуть, словно ненужный мусор. Я не люблю его, как отца, но чувство долга и благодарности у меня все же есть. И это его воспитание, как бы я не старалась убедить себя в обратном!

Бессоновы молчали и ждали продолжения моего объяснения, и я, сделав глоток минеральной воды, заговорила снова.

— Я поблагодарила Каро за внимание к моей жизни, за заботу и опеку. За воспитание и возможности, которые он предоставил мне. Сказала, что не смогу простить его за то, что он меня продал, но смогу понять, почему он так поступил. И пообещала ему, что стану наблюдать за его жизнью, что всегда буду помнить дату его рождения. Стану писать открытки ко дню Эд Патрес. Если он заболеет, я пришлю ему в больницу книги и свежих фруктов. А когда придет его время и он покинет Мир, я надену траурную ленту на руку и последую за гробом. Скорбеть не обещаю, но буду идти и вспоминать, что не любил он сладкий перец, но обожал свежие сливки.

Я снова сделала глоток воды, понимая, что молчание Ильи и Марка Андреевича не изумленное, а скорее, понимающее.

— Я не ждала, что Каро будет тронут моей искренностью, но он понял меня и без слов дал мне доверенность для Ильи, — я повернулась к своему сероглазому жениху, — Я просто не могла не помочь тебе. Из-за меня все это началось и….

Они снова молчали. Молчала и я, ощущая боль от руны и уныние от безысходности, неуместного сейчас чувства, горького и всеобъемлющего. Погрузилась в глубокие раздумья и не заметила, что все вокруг уже сидят за столом и слушают мой рассказ.

— Каро воспитал замечательную девочку, правильную, — это Михаил Воронцов сказал, прозвучав трогательным басом среди тишины.

— Верно, Ворона, — Марк Андреевич поцеловал меня в лоб, — Иногда нужно идти на врага с «открытым забралом», Ли. В твоем случае, с открытым сердцем. Я уверен, что Каро будет жалеть всю жизнь, что не стал тебе настоящим отцом и потерял такую прекрасную дочь. Ну, а я рад, что теперь эта девочка станет моей дочерью. И я натяну Ильке глаз на жопу, если он обидит тебя!

Стива и Илька закатили глаза и выдали дружное: «Ну, началоооось…», остальные зафыркали от смеха! Наверно, это семейная шутка? Надо будет узнать у Ильи.

Все загалдели, засмеялись. Стало шумно и, пожалуй, уютно.

— А в чем твой дар, Лилит? — Отто фон Штраубе смотрел на меня с огромным интересом, и я почувствовала, как рука Ильи на моей талии напряглась.

Я поцеловала Илью в щеку, стараясь показать, что ему совсем незачем ревновать и ответила Отто.

— Я могу показать, если хочешь, — конечно, он захотел, да и вся компания поддержала!

Я оглядела «стадо», почему-то задержалась взглядом на Ирэн фон Штраубе (она сидела рядом с Ларой) и….

На большой, старой липе сидел ворон. Я почувствовала, что он хочет говорить, и я могу его услышать! Ворон пятидесятилетний «sapiens»(перевод-мудрец). Значит, придется говорить на Мертвом языке.

Я протянула руку, точно зная, что Ворон следит за мной и готов к общению. Большая черная птица сорвалась тяжелым камнем с ветви старого дерева и в два взмаха крыльев приземлилась на парапете открытого павильона, прямо рядом со мной.

Изумленные, тихие возгласы и шепот, но я уже говорила с птицей.

— Desiderata? (перевод- Твои намерения?) — Ворон ответил.

— Dum spiro, spero (перевод — Пока дышу, надеюсь) — и поведал мне, что он давно наблюдает за Ирэн фон Штраубе!

Он любит и интересуется ею. Надеется быть рядом и умереть в ЕЕ доме! Провидица его ВСЁ! И он просит меня помочь ему обрести дом и Ирэн.

Я не знала, что Ирэн провидит…. Обернулась к ней.

— Данни Ирэн, ворона зовут Нестор. Он давно любуется Вами и хочет жить в Вашем доме. Ему пятьдесят лет и тридцать из них отданы Вам. Он следует за Вами везде, где можно. И еще, ему очень нравятся Ваши серьги, те, что с рубинами. Что мне ответить ему? Впрочем, Вы можете сказать ему сами, он понимает ВАС.

Черные глаза Ирэн сверкнули ядовитой зеленью и она, дождавшись одобрительного кивка своего мужа, ответила.

— Ну, какая же провидица без ворона? Нестор, ты не против жить в моем клубе? Там я бываю чаще, чем дома, — Нестор, будто только этого и ждал, взлетел и опустился на парапет за спиной Ирэн, застыв нереальным, чарующим мифом!

Провидица погладила птицу по перьям и улыбнулась. Похоже, я сделала подарок, которого не готовила специально!

— Чтоб я сдох! — Эдди восхищенно захлопал в ладоши, за ним и другие.

Стефа, открыв рот, смотрела на меня!

— Иит, ти фея! А мне птитьку? (перевод- Лилит, ты фея! А мне птичку?)

— А тебе, Стефа, цветочки. Хочешь? — маленькая принцесса запрыгала на коленях у Лары и уставилась на меня в ожидании чуда!

У входа в павильон рос куст сирени. Конечно, для цветов еще рано, но я чувствовала, что смогу. Протянула руку к ветке и слегка влила дара. Мои изумрудные искры окутали листья и ствол, сверкнули, и сирень зацвела обильно, пышно и ароматно!

Маленькая Стефа запищала от восторга! И, если мне не показалось, то и Натали Волконская тоже!

Я же сжалась под взглядами молодых данов- Отто, Эдди и Виктора. Под грудью больно дергало! А Илья…он прижимал меня к себе, и я держала себя в руках только потому, что чувствовала его теплые ладони на своем теле, а его горячее дыхание на своей шее.

Минутой позже Ирэн засияла ядовитой зеленью глаз и начала вещать. Для меня!!!!

— Твой род был проклят изначально! Тебя Судьба кругами водит и предлагает сделать выбор из многих данов, но не дает того, кто дорог, проклятье ею управляет. Беда с тобою будет вечно, но есть надежды светлый луч и он тебя коснуться сможет, когда прогонишь ты шакала, заставив выть его ужасно. И коль удастся ворожба, то будет дан тебе подарок! Наградой станет для тебя, волшебная ладонь, она легендой назовется и многим даст она возможность с Судьбой поспорить. Свой выбор сделаешь сама, каким он будет, я не знаю и Тантум твой пока в тумане. Запомни, что «Лилит» и дух и демон в одном теле! И это станет очень важным для тех, кто будет с тобой рядом!

Провидица очнулась от транса….

Проклятье? Надежда? Шакал? Волшебная ладонь? И как понять все это?!

Глава 15. Илья. Я отказался? Идиот!

Я догадывался, что с Ли неладно. Она начала нервничать еще в Галерее, при встрече с Рескиным. Я сам начал нервничать там, и если бы не поведение Ли, ее нежность и трогательная забота обо мне, я бы полыхал не переставая.

Как она поняла, что нужно вести себя именно так и не иначе? Как догадалась, что нужно показать Никите, что я ее жених? Как почувствовала, что нужно держать меня за руку и смотреть только на меня? Любит. Она любит меня, а я сомневался, не верил. Да и как можно поверить такому чуду и счастью?!

Она дергалась и в доме родителей. Я замечал ее бледность и тоску! Не совсем понял, чего она хотела от ма и Алены, но ей точно стало легче после разговора с ними. Или дело в шампанском? Да, нет! Эти три сокрушительные тиби о чем-то договорились, что-то решили для себя. А что?!

Честно, я готов был увезти Лилит домой прямо сейчас, среди семейного праздника, и докопаться по полной программе! Она моя птичка, а я чего-то упускаю, чего-то не знаю и не могу помочь?!

Правда, была и другая причина, по которой я хотел увезти Ли. Оба Штраубе и красавчик Витька Шуйский! Не знаю, каким чудом я сдержался и не набил морды всем троим…одновременно! Похоже, я должен сказать спасибо Стиве.

— Что, бро, ревнуешь? — принц — дистэто положил мне руку на плечо, как раз в тот момент, когда ма, Алена и Ли отправились в дальнюю беседку творить тайный заговор тиби!

— Она меня любит. Сама сказала! Имею право ревновать и вести себя как ты. То есть, как полный и абсолютный чеканэ, — Стива только посмеялся надо мной.

— Иль, знаешь, даже когда руна появилась на мне и Алене, я не перестал ревновать. Вот, знаю, что моя, знаю, что истинная пара для нее я, а все равно психую всякий раз, когда на нее смотрят козлы разные! А они смотрят!

— Она-то на них не смотрит, а Ли…. Она еще не отдала мне свою руну и имеет право выбирать, — я озвучил свои кошмарные мысли принцу.

— Дурак, ты, сухарь. За версту видно, что она сияет только для тебя. Не заметил? У нее даже волосы блестят ярче, когда ты ее за руку держишь, — я вздохнул облегченно.

Стива не тот парень, который станет молоть романтичную чепуху просто так. Если видит, значит, так оно и есть!

Сам же принц продолжил.

— Правда, она сжимается, и весьма заметно. Когда на нее ребята наши смотрят. Плюс, сами морщатся, словно от боли. Заметил, что Витька все время руку на грудь кладет? Иль, что-то тут нечисто. Будто руна хочет проявиться и дергает их. Всех троих!

Я застыл.

Ну, предположим…. Если ее дар выбирает ей пару, то почему сразу и всех? Рескин, Штраубе, Шуйский…. От Шоси она спряталась в машине по той же причине? Черт меня подери, она не хочет отдавать руну им?! Или хочет, но не может выбрать?!

Стоп, Илья! А ты как же?!!! Ты не чувствуешь боль в груди от руны!!!

Вот после этой мысли меня и накрыло…. Я мог потерять Лилит прямо здесь и сейчас.

Ага, прямо разбежался и отдал свою русалку первому встречному! А хуху не хохо?! Вот не дай Бог, хоть кто-то, хоть как-то, я на фиг всё порушу! Солью весь дар, но разгоню всех этих недотантумов!

И полыхнул.

— Иль, ты чего тут фонтанируешь? — па подошел поближе.

— Тебе все не так, па. Когда я сухарь — тебе плохо, когда я полыхаю- тебе непонятно, — я ворчал на отца не потому, что злился конкретно на него, просто я готовился к бою.

И Стива это понял!

— Эй, чеканэ, уймись, — он снова положил мне руку на плечо, — Если что, я тебе сил солью. Марк Андреевич тоже поддаст жару. Да?

— Что происходит? — па сверкнул черным глазом!

— Пока ничего, но все возможно, — в этот момент к нам подошла Лилит, радостная и румяная, и я отвлекся на нее.

Потом рассказы, беседы и чудеса, во время которых, я крепко держал Ли за талию и гневно оглядывал недотантумов. Предполагаемых!

Я чувствовал Ли и ее тепло. Я точно знал, что она хотела быть моей. И мне плевать на всех остальных! Главное, что свой выбор, как девушка, она сделала и выбор этот- я. А как тиби…. Ну, если дар ее лопухнется, то я смогу вправить ему «мозг»!

Стива даром поделиться, па не откажет…. Но я ЧУВСТВОВАЛ, что сумею, смогу отстоять свое право на любимую девушку. Сама Лилит придавала мне сил, и они бурлили во мне, скрежетали, плескались! Я не боюсь никого и ничего!

Так вот как это работает…. Миллион раз я читал и слышал от мудрых и не очень людей, что любовь делает нас сильнее. Ради любви свершаются подвиги, рушатся и рождаются Империи. Я только не думал, что все это правда, что все это, буквально так.

А потом грянуло Предсказание! И мозг мой заработал на полную мощность! Ну, еще бы, я получил инструкцию, как не потерять свою Ли. Правда инструкция, как бы это сказать, была на киданском языке, читай — ни хрена не понятно!

После предсказания все зашумели, вопросы посыпались, как горох на ошеломленную мою Ли.

— Проклятье?? — Натали Волконская запереживала.

— Лилит, ты демон? Не верится! — Витька Шуйский, гад, блестел хитрым глазом.

— Надежда есть! — ма улыбалась и уверенно кивала моей птичке.

— Шакай сташный? Это хтё? И воеть? Папичка, я баюси (перевод — Шакал страшный? Это кто? И воет? Папочка, я боюсь) — Стефа забралась на колени к Стиве, и тот принялся ее утешать.

— Легендарная волшебная ладонь? Чёрт, любопытно! — Федор Шуйский смотрел на Ирэн, словно та могла дать пояснения своим словам.

— Выбери меня, Ли!! — улыбался мерзавец Эдди.

— Иль, я «поговорю» с духами Ли, выясню, что за проклятье, — дар Алены, это возможность общаться с умершими.

И все это разом и одновременно, как всегда.

Только слова Алены стали мне подмогой, и я кивнул сестре, мол, позже поболтаем. Она поняла и кивнула в ответ. Стива поддержал.

Сам я четко понял только одно- Ли должна прогнать «шакала» и только это даст возможность всему свершится. Отсюда вопрос- кто он, шакал этот? Или что? Человек или животное, буквально?

Стоп! Вот сейчас, Илья, лови мысль ускользающую!

Демидов! И человек и животное. А шакал, потому, что убивает только тех, кто слабее него. Падальщик и грязная собака. И именно его Лилит должна заставить выть? И как? Пытать? Бить? Ну, тут я смогу тебе помочь, птичка. Честное слово, сделаю это с удовольствием и на законных основаниях!

А Ли, с глазами- анимэшками сидела тихо. Па, оценив обстановку, всунул ей в руку бокал с шампанским и птичка залпом его осушила!

— Ли, не выбирай Эдди, ладно? Вот клянусь, я гораздо лучше, — я прошептал все это в ухо Лилит и получил в подарок шикарный, влюбленный взгляд!

Проклятье? Туманное будущее? Все это пустое, по сравнению с тем, что ОНА меня любит. Вот прямо сейчас готов умереть, лишь бы она еще раз так посмотрела на меня. И она посмотрела!

— Иль, какой Эдди? Не нужен мне никакой Эдди! Но, я пойму, если ты не захочешь иметь со мной никаких дел. Помимо всего прочего, я еще и проклята. Сплошные проблемы, — она так тяжело вздохнула, что я плюнул на «стадо», обнял ее и поцеловал.

— Забудь, Эдвард, о Ли. Наш сухарь тебе глаз на жопу натянет за нее, — ну, а кто еще кроме па, так любит эту фразу?

«Стадо» захохотало, зашумело (впрочем, они всегда были шумными) и развеселилось.

Надежда. Святое слово, если подумать. Ради одного только намека на надежду, можно свернуть горы, высушить океаны и сдержать себя, чтобы не убить козла фон Штраубе! И брата его, до кучи. А Витька Шуйский? Ну, ему я все же смогу вломить, очень противный!

— Если понадобится помощь, любая, я готов, — дядя Миша, спасибо.

Его поддержали дружно дядя Генри, Ирэн и Мирэ, жена дяди Сережи Карамышева. Впрочем, все, уверен, готовы были помогать, воевать и прочее.

Отрадно.

Поговорив еще с половину часа, выпив по бокалу вина, стадо начало разъезжаться по домам, по делам.

— Чуть не забыла! — Ирэн (с Нестором на плече!!!) озвучила свои (и наши, видимо) планы, — Корте, свадьба. Только близкие. Венчание в саду! Дом Шуйских, слава Богу, перестроили и места там теперь очень много. Но, настроение сохранилось! Безумное, романтичное и страстное. У нас есть неделя, а потом событие! Ли, приедешь в среду и примеришь платье. Илья, с костюмом сам, но думаю, что на Корте можно отойти от официоза и белая рубашка будет уместна. Я записала тебя к Фетисову на примерку во вторник. К черту пиджаки и галстуки! Вы такие оба юные и свежие, так к чему скрывать все это за ворохом ткани?

После этого они с Генри ушли и увели сыновей своих паразитских!

Стефа забралась ко мне на колени.

— Баба с дедей казаи сьто я будю сипать епестотьки. Из кайзиньки. На веньсянии. Ия, а сьто такое за веньсяние? (перевод- Баба с дедой сказали, что я буду сыпать лепесточки. Из корзинки. На венчании. Илья, а что такое за венчание?)

— Это свадьба. Я и Лилит станем мужем и женой, — после этих слов Стефа задумалась

— Ия, ты и Иит будесь как мама и папа?

— Да, как твои мама и папа.

— А я?

— А ты вырастешь и найдешь себе жениха. Или он тебя найдет. И вы тоже будете как мама и папа.

Все же Стефа не по годам разумна.

— Ия, ты самый касивый. Хасю касивого зениха, — а вот Стиве эти слова не понравились!

— Дочь, давай ты вырастешь, ага? А там уже посмотрим, красивый твой жених или так себе.

— Иля, оставайтесь ночевать у нас. Если я верно поняла, Алена может «прочесть» духов Ли и узнать о проклятии, — Лара обняла мужа и положила голову ему на плечо.

— Да! Давайте! — Алена решительно встала и направилась к дому! — Стефа, поздно уже. Папа тебя уложит.

— Не хасю. Ию хасю! — пришлось укладывать спать маленькую принцессу, а потом пулей лететь в Гостиную.

Пака сидела рядом с Лилит на диване и успокаивала.

— Больно не будет. Страшно не будет. Только полезно!

— Ты много сил потратишь на меня, Пака, — Ли волновалась.

— Все. Давайте начнем, — Пака настроилась на «переход» — Стива, ну ты в курсе. Лови, если падать начну.

— Не сомневайся! — Стива сел рядом с женой и обнял ее.

Я тоже обнял, только Ли. И мы стали ждать.

Десять минут, долгих и мучительных! Алена слегка светилась пурпуром и сапфирами. Искры ее дара окутали Ли и мигали.

Спустя время, искры осыпались и погасли, а сестрица моя любимая, открыла глаза и рассказала.

— Твоя мама радуется, что смогла ты вырваться из плена. Все время, что тебе было больно, она «стояла» рядом и плакала вместе с тобой. Проклятье наложено на твою пра-пра-прабабку. Мужа она увела у какой-то ведьмы! Даром тиби увела. Потому и прокляты женщины рода Зотовых-Анненковых. До седьмого колена. Ты последнее «колено» и у тебя есть шанс! Ни одна тиби вашего рода не дожила до старости. Все умерли не своей смертью, — рассказала и уснула на руках у Стивы.

Откат от дара. Спасибо, сестренка!

— Нам есть о чем подумать и на что надеяться. Ли,все время будь рядом с кем-то из наших. Стива, Алена или Илья. Одной тебе оставаться нельзя, — па, все верно!

— Я тоже буду рядом, если дети не смогут! — ма, спасибо!

— Завтра дежурю я. Есть время. А тебе, Иль, надо встретиться с юристами и закончить дело Демидова. Плюс, брачный контракт, — Стива, дружище, не забуду!

— Спасибо, — птичка моя пролепетала благодарно и постаралась не заплакать!

— Может, побудете у нас до свадьбы? — точно нет, па!

— Нет, что Вы, Марк Андреевич, мы Домой. Да, Иль? — еще как домой, Ли!

— Мы домой. И еще…. - я собрался с духом, — Спасибо. Я давно должен был это сказать вам всем.

Молчание семьи. Да, я никогда еще не говорил таких слов, но просто обязан был. Они поняли…

— Думаю, скоро все разрешится, — теперь ма пророчила? — Нужно потерпеть немного, Ли. Ты справишься! Ты гораздо сильнее, чем думаешь.

— Спасибо, Лара. Я справлюсь. Я точно знаю, что это моя война. И я, как и Иля, благодарю за помощь. И никогда не забуду этого!

— Все! Хватит розовых соплей и сантиментов. Мы семья. Никаких благодарностей, ок? Ли, давай еще по шампанскому, а? — отличная идея, па.

Ли с отцом выдули по паре бокалов, и ее слегка шатало, когда я вел ее к выходу.

— Иль, я напилась.

— Я вижу, Ли.

— У меня есть план! — она уверенно кивнула, — Едем скорее Домой!

Это очень хороший план, птичка. У меня тоже есть план, но я не могу пока его осуществить! И план мой далек от святости! А, учитывая то, как ты сейчас выглядишь, то план мой грязный и весьма возбуждающий!

Глаза ее сверкали. Губы, полные и спелые, ждали поцелуев. И платье, закрытое и узкое, подчеркивало больше, чем скрывало!

Интересно, насколько я джентльмен? И надолго ли?

Пока дистэто везли нас домой (я выпил и не сел за руль), я четко понимал, Лилит к чему-то готовится. Любопытно, что у нее на уме? И кто же она все таки? Дух или демоница? Да, какая разница? Я люблю Ли, и мне все равно, что из себя представляет ее сущность. Я и сам гоблин — дитари, каких поискать.

А вот дома все же выяснилось, что я джентльмен больше, чем сам думал.

— Иля, я знаю, что нужно делать, — она пошатывалась, стоя посреди Гостиной, — Нам нужно заняться сексом! Может, руна проявится, а?

И принялась стягивать с себя платье! Она долго пыталась бороться с застежкой на боку. Понимаю, любимая, нелегко это, когда сидит в тебе бутылка отличного шампанского.

Вы спросите, о чем я думал? Я не гордый, я расскажу. Но, предупреждаю — я думал о том же, о чем и Ли. И думал усиленно, ярко и весьма образно!

С застежкой я бы справился в секунду. Еще несколько секунд, чтобы донести маленькую до постели. А дальше… я сделал бы Ли своей в библейском смысле этого слова. И, уверяю, подтвердил бы свое право собственности еще много раз до рассвета! И вряд ли бы меня остановило Солнце. Я, простите, не упырь, и не рассыпаюсь прахом от солнечных лучей.

В какой-то момент я почти утратил контроль, но слово «руна» печаталось в моем мозгу гораздо более осязаемо, нежели оно могло бы отпечататься на моей груди.

Нет, Лилит, я не стану любить тебя ради руны. Только ради нас с тобой. Считай меня дураком (я и сам себя считаю им!!), но я не смогу любить девушку, которая сжимается от моих прикосновений и поцелуев. Мне нужно ВСЁ. Мне нужна твоя любовь и полное доверие. Прогони шакала и тогда, я покажу тебе, насколько сильно мое желание. Насколько я люблю тебя.

И я, буквально выдирая из глотки слова, сказал.

— Лилит, нет.

Она застыла и уставилась на меня изумрудами своими блестящими.

— Почему?

Вот не спрашивай!

— Только не ради руны, Ли. Поверь, я очень хочу этого, но не так. Ты ведь сможешь дойти до своей комнаты? Да? Тогда, спокойной ночи.

И ушел.

В спальне слегка полыхнул и пометался. Снова окно-кровать, окно-кровать. Потом понял, что придется мне всю ночь стоять под холодным душем!

Был еще один вариант — достать аккордеон с чердака и играть, чтобы отвлечь себя от мысли о Лилит! А если учесть, что я был в ненормальном возбуждении, то промелькнула идея играть на аккордеоне под холодным душем!

Реально? Я отказался? Идиот!

Утром я топтался возле спальни Ли, не решаясь войти.

— Иля, заходи, — чувствует меня, моя птичка.

Она стояла посреди комнаты с влажными после душа волосами и бледным личиком.

— Похмелье, данни? — я сочувственно глянул на маленькую.

Она отрицательно покачала головой и задумалась. Потом, решительно сжала кулачки и выдала мне.

— Прости за вчерашнее. Я сама не знаю, что в моей голове творилось. И спасибо, что отказал мне. Еще раз повторю, я пойму, если ты не захочешь иметь никаких дел с проклятой тиби. Вовлечена вся твоя семья. Все меня опекают! А я снова и снова создаю проблемы! Иль, я даже не знаю, сколько времени потребуется на то, чтобы проклятье меня покинуло! Неужели придется охранять меня долго?

Я полыхнул.

— Если ты еще раз начнешь разговор об этом и ТАК, я не прощу тебе. Точнее, прощу, но буду уверен, что ты любишь меня не так сильно, как говорила. Ты же дан. В тебе есть магия и дар! Неужели не чувствуешь, что дело идет к развязке? События развиваются стремительно, неумолимо. Скоро все закончится. Все плохое закончится. Начнется настоящая Весна. Новая и счастливая. Неужели ты не понимаешь, что даешь семье возможность быть настоящей семьей и оберегать, опекать, чувствовать свою значимость и необходимость? Это важно, Ли. Когда мы нужны друг другу. Ты не проблема. Как дитари скажу так- ты показатель. Такой, знаешь, коэффициент силы и взаимопомощи стада. Никто не останется в стороне, когда понадобится помощь. Мой телефон с утра пищит сообщениями от близких! Как ты? Что с тобой? Не нужно ли чего? Ты сейчас мне о чем вообще?

Она заплакала! Я обнял и гладил ее по волосам, по спине, утешая, как когда-то в парке.

— Иль, мне стыдно ужасно. Прости.

Нет, Ли, только не надо вот этого!

— И ты меня прости. Мне тоже очень стыдно, — давай, птичка, прояви любопытство и отвлекись от печальных мыслей.

— За что? — сработало!

— Я вчера кинул тебя. Продинамил. Но, я могу написать тебе расписку, что когда ты прогонишь шакала, я не вылезу из твоей постели.

Она покраснела. Честное слово!

— Напиши. И заверь собственной кровью.

Я уже было собрался живописать, что я там в ее постели делать буду, но утро в моем доме всегда шло одним и тем же порядком! Вопль Жу!

— Какая милота. Прямо голубки и няшки! А про Антона никто и не вспомнил! Кот погибает. Не ест и не шипит! Ли, синичка моя сердешная, и где твоя забота о ближнем?! А?!

Жу, вот нельзя было как-то поделикатнее?? Чудо мое зеленоглазое сжалась и выбралась из моих рук.

— Жу, доброе утро. А Нати у тебя сейчас? — эй, минутку, ты пойдешь к коту???

А может не надо, а?

— У меня дома лежит. Похудел! Дождь на улице, зонтик возьми! — это уже в спину убегающей Лилит!

— Я тебя придушу, Жужильда!

— Ага, щаз. Слушай, оглоед, ты к коту ревнуешь? Правда? Нет, серьезно?! — и хохочет-колыхается! — Ой, не могу! Дурдом!

— Напоминаю, что ты в этом дурдоме экономкой служишь. И уже не первый год. Вероятно, от того и сама сошла с ума.

— Че злой-то такой? С голодухи? Ну, пойдем, сосисок накидаю или другого чего. Может, блинчиков с мясом, а, Иль?

— Давай все, Жу, — а сам я думал, что там у Нати с Ли?

Нет, все понятно и все такое. Но, мне просто было любопытно!

Пока мы с пышкой завтракали, появилась Ли (промокшая под дождем) с котом на руках.

Вы поверите мне, если я скажу, что у Антона был вид ЧЕЛОВЕКА, который узнал, что он НЕ умирает от неизлечимой болезни? Нет, не поверите? А стоит!

Гадский битюг улегся на колени к Ли и уходить не собирался! А она гладила его и бормотала что-то ласковое на языке Мудрого Царя.

Ладно, Антон, еще пободаемся!

— Жу, сегодня приедет Стива и проведет весь день в доме, — пыха кивнул, не задавая вопросов.

Именно за это я и люблю тебя, Жу.

— Ли, мне по делам в Столицу. Скучай, ладно? — она попыталась сдвинуть кота с колен, чтобы проводить меня, но тот уперся!

— Иль, я буду скучать и ждать тебя! — а за нежный взгляд спасибо!

Я поцеловал ее крепко и уехал в город. Дел было много, но к полудню я опомнился и позвонил Лилит. Знаете, что я услышал?

— Илечка, прости, я занята сейчас. Люблю тебя. — и отключилась.

Что происходит? Пришлось набрать Стиве. В ответ нечто странное.

— Бро, отвлекаешь! Все путем. Не донимай! — и сбросил звонок.

Там катастрофа? Звонок Жу. И опять удивительное!

— Отвали. Все хорошо! Заняты мы!

Пришлось звонит Шоси. А что делать-то?

— В доме тихо. Опасности нет. Никто не входил, никто не выходил. Принц, данни и экономка в доме, — ладно, успокоил.

Я от любопытства напридумывал себе разного! С трудом выдержал юристов, брачный контракт и обед с инвестором. Часа в три дня я мчался к дому, зеленея от отсутствия информации.

Влетел в холл и услышал странное!

— Ты мухлевала!!! — вопил Стива!

— Ах тыж, маленькая ведьма! Где так наблатыкалась — то? Это в пансионе для благородных девиц такому учили??? — Жу бухтела обиженно!

— Это мои денежки. Я честно их выиграла! Я не мухлевала! — маленькая защищалась?!!

Я влетел в кухню и увидела картину настолько нереальную, что завис.

Стива, Жу и Ли сидели за столом. Взъерошенный принц, сжав кулаки, буравил взглядом Лилит. Жу вытаскивала из карманов банкноты и кидала их на стол, заваленный картами и чашками с остатками чая и кофе! Маленькая сгребла деньги, и трогательно зажав банкноты в обоих кулачках, явно не собиралась выпускать их из рук!

— Под чистую выгребла! Мне теперь лимон купить не на что. Права была Ирэн. Ты- демон, Лилит! Вот, смотри, ничего не оставила! — Стива вскочил и вывернул карманы брюк, — И, главное, вся такая прям ангел. Глазки невинные. А ручки загребущие!

— Верно, принц. Теперь на какие такие шиши мне играть с Паско?? А? Ты, Ли, не синичка, а чёрт белокурый! — Жу, серьезно?

— Вы сами меня играть заставили! — а банкноты из кулачков не выпускает! — Я отказывалась! А денежки я честно выиграла! Я же говорила, давайте остановимся, а вы просили отыграться!

Стива заметил меня и, клянусь, я слегка вздрогнул от его пурпурного, злого взгляда!

— А, женишок нарисовался? На, забирай своего чёрта! Чтоб я еще когда — нибудь сел с ней в карты играть?! Да ни за что! — Стива обошел стол, поднял Ли со стула и всучил мне, как нашкодившего котенка!

Замечу, что маленькая кулачков не разжала. Берегла выигрыш из всех своих силенок! Моя девочка! Она снова висела на моей руке, как кукла, только старалась заглянуть мне в глаза, мол, я не виновата, дядя Иля!

Я вздохнул и засмеялся…. Меня трясло от хохота, а вместе со мной и Лилит, которую я крепко прижимал к своему боку! Она правда, не смеялась.

Жу и Стива насупились. Жу нечем было полыхнуть на меня, а вот Стива щедро плеснул пурпурными искрами, остыл и заржал. Жу, конечно, тоже, только пару секунд спустя.

Дорогие мои постоянные читатели, на правах автора хочу обратиться к вам с вопросом. Вам еще не надоела тема "Даны"? Есть задумка на счет романа о Стефе. Я не планировала продолжение цикла, но если вы хотите, я напишу последний роман серии. Постоянных читателей у меня немного, поэтому опрос будет коротким и предельно ясным)))) Прошу "кидать" ответы в комментарии!)))

— Иля, приглашаю тебя на свидание! В кино пойдем? Я угощаю! — Ли потешно покрутила перед моим носом смятыми купюрами, чем и вызвала очередную волну смеха.

Конечно, я согласился. Что? На последнем ряду кинотеатра могло произойти много чего греховного, сладкого и памятного!

Отсмеявшись, мы еще тяпнули чаю, поболтали. Проводили Стиву и Жу.

— Ну, в кино? — я уже готов был скакать на выход!

— Иль, мне нужно поработать. Давай на последний сеанс, а? — «поработать», «последний сеанс»…

Два подарка в одном флаконе. Она снова пишет! И ночной сеанс- это то, что нужно!

— Окей, Ли. Я тоже пойду…поработаю, — искренне соврал я, и отправился бродить по кабинету.

Я очень не хотел подглядывать за Лилит, но как я мог просто так сидеть и ждать ее новой картины? Мне очень хотелось знать, что на ней будет?! Пришлось короткими перебежками добраться до ее студии и топтаться там, ожидая, когда она выглянет. Улучить момент и одним глазком заглянуть в дверную щель!

— Илья, я точно знаю, что ты там, за дверью! — я тоже знаю, что я за дверью, птичка.

Могла бы и промолчать. Пришлось отойти на некоторое расстояние и присесть на пол. Зря я это сделал. В тишине и ожидании в голову всегда лезут нехорошие мысли. И мне полезли. О руне, о проклятии Ли, о шакале. И неслись эти мысли мои окаянные по кругу, съедая меня, вгоняя в тоску и отчаяние.

Выхода я не видел. Точнее, не так, я не видел возможности помочь Лилит! Маленькой все придется делать самой и единственное, что я мог сотворить в ответственный момент, это отдать, слить все свои силы ей, чтобы их хватило на ее войну! Быть рядом и оберегать!

На том и порешил, слегка успокоившись, затолкав тревоги подальше.

Я улегся на пол, слушая шум апрельского, уже теплого, дождя за окнами. Тихие дожди, без гроз и ветра, были уютны, как ни странно. Шуршат капли по листве, по крыше, по крыльцу, а ты лежишь в сухом, теплом доме и хорошо тебе. Ли за стенкой, опять таки. И свидание на носу. Строго говоря, его можно назвать первым!

Я все таки, невероятная дубина. Через несколько дней свадьба, а я не нашел времени пригласить Лилит на свидание. Она сама меня пригласила.

Уснул. А проснулся весьма приятно.

У плеча теплый комок, а в ухо негромкое урчание. Антон? Провалиться мне на этом месте!

— Кот, это у тебя план такой? По уничтожению противника??? — я даже привстал.

Битюг не ответил. Он просто ткнулся носом в мою руку и снова прикрыл глаза! Лилит, все же, демон. Только демон может договориться с другим демоном! Это вот антоновское дружелюбие меня проняло. Как нужно было запудрить мозги мохнатой скотине, что он пришел дружить с соперником? А?

— Ладно. Путь будет так. Пойдем, умоемся, что — ли? — я отважился взять Антона на руки, и он послушно висел на них.

Приятно, однако!

Пока собирались в кино (я собирался, Антон помогал) поболтали. Нечему тут удивляться! Я трепался, Антон слушал и хвостом махал. Кстати, собрались мы не совсем комильфо. Джинсы, футболка, кроссовки и теплое худи. Дождливо же… А интересно, Лилит, нарядной выйдет? Если да, то придется мне сменить гардеробчик!

Я пошел за Ли, прихватив пакетик орехов. Я же собирался вести ее на свидание, а букетов она не принимала! Орехи нёс, а что делать-то? А вообще-то странное и интересное ощущение, приглашать на свидание девушку, которая живет в твоем же доме. С одной стороны- удобно и практично! С другой- жаль, что так близко, потому как, хотелось мчаться за ней на край света!

Приятно сходить с ума от любви. Так все сюрпризно и неожиданно. Конфетти и барабаны!

Я собрался постучать в дверь, но Ли уже открыла ее и остановилась на выходе, изучая меня. Клянусь, наши мысли были об одном и том же — «Хорошо, что не нужно переодеваться!». На птичке были джинсы, теплое худи, как и на мне. А волосы она собрала в косу. Мне сразу захотелось потрогать саму эту косу, что я и исполнил.

— Ли, она похожа на канат. Красиво, — я протянул ей пакет с орехами, — Как и просила. Вместо цветов.

— Спасибо, Иль. Это так мило, — она издевалась? — Я еще никогда и ни от кого не слышала такого изысканного комплимента. «Канат». Вау!!! Кстати, почему не на колбасу? Ты же любишь мясо, сосиски и все такое. Когда сверну пучок, ты сможешь назвать его красивым пельменем.

— Давай, Ли. Продемонстрируй мне все шутки, которым научилась от Жу и Стивы. Знаешь, для девушки, которая предпочитает цветам орехи, ты весьма консервативна. Мой «канат» — это новое веяние в комплиментарной системе. Кстати, а что на счет свадебного букета? А? Тебе орехов туда напихать?

— Вот, честно, не знаю, Илья. А без букета можно?

— Разумеется, можно, Ли. Только что ты станешь кидать незамужним девушкам в руки? Тебе не простят, птичка, если ты лишишь их этого шоу.

— Точно. Меня испепелят на месте. Тогда, найди для меня маленький букет на свой вкус, ладно? И, знаешь, я не буду против, если букет будет из сосисок.

Ну, предположим…. Нет, ничего я не буду предполагать, потому, что очень хочу поцеловать Лилит. Не знаю, что она думает по этому поводу, но….

Я уже потянулся к ней, стараясь цапнуть за толстенную косу, но Ли меня опередила! Она привстала на цыпочки, обняла меня и поцеловала.

Ни в какое кино мы не пошли. Знаете почему? Для того, чтобы попасть в кинотеатр, нужно было перестать целоваться, а это не представлялось возможным! Не знаю, сколько времени мы провели в коридоре, но я запомню это на всю жизнь.

Ворох чистых, счастливых эмоций. Влюбленность, бьющая по мозгам. Ощущение, что я снова школьник или студент…. И первое свидание. Бред, конечно, но здорово! А если учесть, что со мной никогда ничего подобного не происходило, то я в некоторой степени, утратил девственность сейчас. Именно! На предмет влюбленного отупения.

Я все же повел Лилит гулять. Врубил подсветку в парке, чем вызвал нереальный писк радости у своей девочки! Сам слегка изумился, как красиво вышло. Я редко включал ее, и только тогда, когда просила Алена. А на это стоило смотреть чаще!

Фонарики и скрытые уличные лампы осветили парк. Свежая зелень, умытая недавним дождем, призрачно светилась в темноте ночи, отдавала свой аромат и смотрелась чудом. Сосны, стройно и слегка готично, выдали все свои тени на лужайку, и получилось загадочно, точно мы с Лилит были в каком-то замке…. Или все это мой воспаленный мозг придумал? Сам себе и Лилит до кучи?

А Ли… Я не видел еще ее такой счастливой. Она взяла меня за руку, и мы бродили вместе по тропинкам. Я трещал ей обо всем! Кажется, и стихи читал. Откуда я их знал, помнил?

Ли мне спела! Клянусь! Это было мило. Нет, это было круто!

Рассвет мы встретили, завернувшись в плед, и сидя на моем любимом садовом диване в обнимку. Там и уснули и спали бы долго, крепко и счастливо, если бы не моя экономка, Антон и….Алена!

— Всю ночь колобродили! Эта бестия белокурая песни ему пела! А сухарь наш заливался соловьем и стихи читал! Я сначала смеялась, а потом всплакнула даже, — докладывала Жу моей сестрице.

Алена ухохатывалась, а Антон мяукал!

Я приоткрыл глаза. Ли уютно устроилась на моей груди. Я обнимал ее двумя руками, а мои ноги свисали с дивана, как две…что? Сосиски? Дались мне эти сосиски!

— Лилит, давай, когда все закончится, уедем далеко, а? Там не будет этих утренних горгулий и их злобного клёкота.

Ли согласно закивала, не желая просыпаться и крепче обнимая меня своими руками — майко.

— Вот, смотри Алена, это у него по утрам всегда так. С голодухи. Илья, жених ты наш психический, вставай, вкусного дам! — Жу выманивала меня из счастливого полусна едой.

— Бразер, вставай. Тебе пора в Столицу. Там па и Каро тебя ждут. И Ирэн просила напомнить, что у тебя примерка сегодня у Фетисова. Она звонила вчера, а ты трубку не брал. И я понимаю, почему, — точно, были какие-то звонки, но мы с Ли в коридоре были заняты и я выкинул телефон…куда-то.

Ли заворочалась на мне и села, потирая глаза.

— Доброе утро, — и улыбается, да еще так светло и радостно, что мне захотелось снова, как вчера….

— Ли, систер, ты тоже шевелись. Нужно к свадьбе готовиться. Прокатимся к Ласкину. Там всякие приятные мелочи — чулочки, подвязки и прочие кружева. Я там такой комплект себе присмотрела! — Алена уже тянула Лилит, а я…

А что я? Пришлось отпустить и пойти умываться. Жу готовила завтрак и ждала откровений. Антоха пошел со мной. Странно, правда?

Глава 16. Лилит. И, все же, демон

— Ли, смотри, какое бюстье! И цвет, словно для борделя! — Алена восхищалась дамскими штучками в магазине «Ласкин».

А я разглядывала волны кружев, атласа и шелка, не решаясь примерить хоть что-то. Одно казалось мне некрасивым, другое вызывающим, третье напоминало сеть для ловли рыбы!

— Давай уже, определись. Ты знаешь, какое платье на тебе будет? Требуется бюстгальтер? Нет? Да? Ли, это ни в какие ворота! Невеста еще называется, — какая разница в чем, главное с кем, разве нет?

— Я еще не видела платья. Все очень быстро произошло, — в ответ шипение Алены!

— Быстро?? Ты знала, что выйдешь замуж еще в начале весны. Как так- то? — а вот на этих словах она замолчала, — Хотя, если честно, я сама не видела своего платья до дня свадьбы. И мне было глубоко начхать, что за тряпку на меня повесят. И я замуж идти отказывалась. Давай педалировать примерку. Не завтра, а сегодня.

Для принцессы Романовой мало невозможного, поэтому салон «МилаЯ» готов был принять нас сегодня, вот прямо сейчас, и мы поехали.

Суета продавцов и распорядителей, ВИП зал для ожидания, примерочная в арке и с портьерой. И в примерочной я, с зеркалом, белым платьем и помощницей.

Атлас, никаких кружев. Четкое декольте плеч, жесткий абрис талии и юбка — колокол. Я в этом модном и стильном платье стала похожа на куклу. Да, на изящную и красивую, но куклу.

— Алена, — я прошелестела, когда портьера была откинута, и мною можно было любоваться, — Я хочу другое платье. Это не мое. Думаешь, это возможно?

Она не успела ответить, раздался мужской голос.

— Для данни де Монк мы сделаем все, — ухоженный мужчина, к пятидесяти, седой и бородатый.

— Спасибо. Я бы хотела нечто иное, — он поднял руку, призывая к молчанию, и обошел меня по кругу, внимательно оглядел.

— Я осмелюсь предложить данни, нечто совершенно нереальное. Как на счет легкого платья, почти прозрачного? Поверьте, оно больше подойдет Вам. Ничего, что может сковать Ваши движения, никаких строгих юбок и тяжелых тканей. Пусть жених Ваш опасается, что Вы сможете улететь в любой момент! — все это он сказал на Суавитатис.

— Мсье Мила, очень любезно с Вашей стороны посетить примерку данни де Монк, — Алена на Суавитатис этому мужчине, и уважительно!

Он поклонился принцессе Романовой, а потом снова стал смотреть на меня.

Мсье Мила? Минутку, личный портной королевы Гиз? Той самой, что сменила на троне Исабель? Откуда он здесь?

— Данни де Монк моя Муза. Если быть точным, ее картины. Теперь я вижу, что и сама данни произведение искусства, как и Вы, принцесса Алена, — снова поклон, — «Лилит», имя непростое, согласны? Двоякое. Двусмысленное и двуличное. В ангеле живет демон. И в Вас данни, я замечаю силу и покорность одновременно. Редкое, изумительное сочетание святости и порока.

Пока я раздумывала, в чем же моя порочность, мсье Мила вышел и вернулся с платьем в руках.

— Это Ваше платье. Взамен, потребую всего лишь одно фото в нем для моего журнала и салона в Осве. Прическа к платью не нужна. Волосы данни прекрасно впишутся в общий образ. Примерьте.

Я, не смея возражать, прошла в примерочную с помощницей. И….

Оно не было белым. Скорее цвета светлого шампанского. Легкое кружево, длинная юбка. Открытые руки. Закрытые грудь и спина.

При всей его закрытости, оно было странно порочным. Облегало меня, как вторая кожа, но смотрелось воздушным. Казалось, любой, даже самый малый порыв ветра, сдует с меня кружевной рисунок, и я останусь обнаженной.

— О, Боже… — помощница округлила глаза и отступила на шаг, — Мсье Мила создал шедевр! Это Ваше платье, совершенно точно! Грудь великолепна, бедра роскошны! Талия ангельская! И столько сексуальности.

Ее слова повторила и Алена, когда увидела меня в этом «шедевре». А мсье Мила…

— Цвет. Самое интересное, что цвет платья подходит к оттенку Вашей кожи и волос. Не собирайте свои локоны, данни. Пусть свободной волной укрывают Вас. Никаких вуалей и венков! Один шелковый цветок над ушком и картина закончена. Согласны?

— Она согласна, мсье, — Алена не дала мне и слова молвить, а потом, обернувшись ко мне, шепотом, — Илька офигеет, когда увидит тебя в этом!! Хочу видеть его глаза! И вот еще что, вопрос о нижнем белье сам собой отпал. Под это платье ничего не наденешь, ни лифчика ни трусиков, их будет видно!

Я слегка зависла, обдумывая вариант Алены…. И в момент раздумий, четко поняла, я сделаю именно так! Я — женщина и хочу быть счастливой. Я хочу любви, секса, удовольствий, эмоций для себя и для НЕГО! Да, у нас с Илей не все гладко, но это надо прекращать. Вчера, после поцелуев я готова была сдаться ему, но…почему-то не смогла. А в день свадьбы я хочу быть с ним! Да, возможно, он снова откажет мне, но если я буду в ТАКОМ платье, то ему будет сложнее! Я попытаюсь его соблазнить.

— Благодарю, мсье Мила. Когда Вы хотите получить фото?

— Я пришлю своего фотографа в день свадьбы в ваш дом, данни. И помните, никаких причесок! — он поклонился нам обеим и ушел.

Лишь спустя половину часа, мы узнали от администратора, что Мила приехал специально ради меня и заранее, за два дня до примерки. Муза….так он сказал. Спасибо…

С Аленой мы многое успели. Она неутомима, вольна и прекрасна. Я следовала за ней, сожалея, что у меня нет характера, хотя бы наполовину такого же бойкого, как у нее.

Алена и Стива прекрасно подходят друг другу. Оба вольные смелые, даже дикие, если угодно. Я «видела» их яростную сущность. Защитник и Справедливая. Когда окончу картину с Ильей, я стану писать их обоих. Вместе. Точнее «если» закончу…. Проклятье может сработать в любой момент. Но, я не хочу, и не буду думать об этом! Все время, что отмеряно мне моей Планидой, я постараюсь провести счастливо и рядом с Ильей.

После салона и множества мелких, но дорогих лавчонок, мы с Аленой встретились с Ларой и Стефой. Пообедали и пощебетали, как выразилась Первая Леди Империи. За нами наблюдали репортеры и фотографировали издалека, не смея обойти личную охрану Лары Бессоновой.

А потом был звонок от Каро де Монка.

— Лилит, здравствуй, — по голосу его я поняла, что этот звонок ему дался нелегко.

— Добрый день, Каро.

— Я бы хотел встретиться с тобой. Десять минут. Это все, чего я прошу.

— Где?

— Клуб Штраубе. Часов в шесть вечера. Тебе будет удобно?

А этого я не знаю. Бессоновы не хотели оставлять меня одну. Сегодня рядом со мной была Алена, но у нее много дел и маленькая дочь. Лара тоже занятой человек. Ехать одной и совершить глупость?

— Дорогая, что случилось? — Лара, как всегда внимательна ко мне.

— Я должна встретиться с Каро в шесть у Штраубе. Он просил о краткой встрече, и я не отказала ему. Лара, можете подвезти меня туда? А я попрошу Илью и он заберет меня.

— К чему вопрос? Конечно! Ирэн понаблюдает за вами и все будет хорошо! Это же клуб нашего стада, Ли, — Лара улыбнулась.

К столику, за которым ждал Каро, меня проводила Ирэн. Она благодарила за Нестора!

— Лилит, присаживайся. Я, как и обещал, много времени не отниму, — я присела, и Каро слегка сгорбился, сжал кулаки и, решившись, взглянул мне прямо в глаза, — Ты больно ударила меня своими словами, Ли. Старею. Размяк. Но, я благодарен тебе, как бы то ни было. Я оставил тебе все свое состояние, уверен, Бессоновы помогут тебе правильно им распорядиться. Это мое окончательное решение. Возражать ты не имеешь права. Только я сам могу распорядиться своими капиталами. Умру, отдай кому хочешь, если мои деньги тебе неприятны. Руна уже появилась на Илье?

— Нет. Не появилась, — мне тоже нелегко давались слова и сама беседа с Каро, и я хотела отказаться от его денег, но всем своим даром понимала, для него это ВАЖНО!

Это отпущение грехов, а я Судья.

— Тогда слушай меня, девочка. Здесь бумаги, которые оставляют за тобой право распоряжаться деньгами. Отдельно, траст, почти бездонный. Как бы ни сложилось, ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Деньги, это все, что я умею! И хочу быть уверенным, что ты хотя бы в них не будешь нуждаться. И еще одно, — он выложил на стол папку с бумагами, достал из внутреннего кармана пиджака коробочку с вензелем дома Зотовых и протянул мне.

Я взяла коробочку.

— Здесь серьги. Это фамильная драгоценность Зотовых — Анненковых. Родовая. Пусть будет у тебя. Таня надевала их на нашу свадьбу, Лилит.

— Я надену их на свою, — две крупные, редкого золотистого цвета жемчужины в обрамлении бриллиантов, сияли мне из бархата коробочки и были единственным осязаемым напоминанием о матери, — Каро, я хочу, чтобы ты был на моей свадьбе. Я не обещаю тебе теплого приема со стороны Бессоновых, но ты это сможешь пережить, уверена. Я не приглашаю тебя на праздник, но на венчании хочу видеть тебя. Ты сможешь потратить немного своего времени и прилететь на Корте в субботу?

Он замолчал надолго. Я тоже молчала, понимая, что он решает для себя нечто.

— Я буду. Я приду на венчание и сразу после него уеду. Так будет правильно, Ли. Это не мой праздник, а твой. Не стану его портить. И, спасибо…. - он выпил воды, стараясь не показать, насколько тронут.

— И тебе. За память о маме.

— Девочка, опасайся Демидова. Он бился за тебя, когда просил твоей руки. Его любовь ненормальна и неуправляема. Я мог бы предложить тебе свою охрану, но знаю, что Бессоновы позаботились об этом.

— Я знаю, Каро. И мне пора, — я поднялась, он вслед за мною.

Ни рукопожатия, ни поцелуя, только взгляды. Взгляды двух людей, которые будут помнить друг о друге до конца жизни.

Илька ждал меня у входа. Как только я увидела глаза его серебристые, его смоляную голову, я побежала. Влетела в его объятия и снова могла дышать вольно и счастливо!

— Иля, как я рада тебя видеть, если бы ты знал! — я болтала в воздухе ногами от счастья!

— Жуть какая. Ли, чем тебя Ирэн накормила? Дай догадаюсь. Грибы — воткнушки? Нет? Чай с кусочками мухомора? Тоже нет? — он нес всякую чушь, но обнимал меня так крепко, что не было никаких сомнений, любит и рад мне!

— Домой? Или есть другие планы?

— Есть! Сегодня фестиваль фейерверков. Давай поедем на Мост и полюбуемся, а? А потом я накормлю тебя. Орехи, орешки, орешищи. Все, что пожелаешь!

— Хот — дог. Можно мне такой, который тебе больше всего нравится? — он задумался.

— Не проблема. Я даже могу дать тебе откусить от своего….два раза.

— Ты щедрый, Илья.

И так хорошо мне стало, так здорово, что я совсем прекратила обращать внимания на боль под грудью, которая преследовала меня весь день. Руна реагировала и на людей и на данов! Главное теперь — «шакал». И я понимала, что это Демидов.

Новая грань моего дара, та самая, что проснулась после признания Ильи, шепнула мне, что «сущность» его именно такова. Так я поняла о Стиве и об Алене, Защитнике и Справедливой. Оба Высшие. Люди. А вот сущность Каро оказалась камнем, но с сердцем. Высший, но не совсем человек. Удивительно.

На Мосту мы встретили Стиву, Алену и Стефу! Принц смотрел недобро, помня о моем выигрыше, но смеялся всякий раз, как «вываливался» из образа обиженного парня. Мы хохотали, болтали и вечер этот остался в моей памяти, как что — то очень красивое, нарядное и яркое!

А вот Дома состоялся неприятный разговор с Ильей. Нет, он был приятен для меня и неприятен для Ильи.

— Иль, — я начала, когда мы уселись на любимый свой диван в саду и укутались пледом, вечер прохладный, — Я пригласила на венчание Каро. И еще Никиту Рескина и мою единственную подругу из школы Богдановского, Дженнифер Прайс.

Я зажмурилась, понимая, что сейчас начнется!

— Ну, предположим. Каро и Дженнифер я могу понять. Но, Рескин!!!! — и так полыхнул, что я залюбовалась.

— Понимаешь, со стороны невесты никого, совсем. А это мои друзья, — нелепо прозвучало, учитывая то, что Илья знал, кто для меня Никита.

— Нет. Ли, ни за что. Я все могу вытерпеть, вынести и простить. Но Никиту — нет! Он для тебя так важен? — и горячий, полный ревности серебряный взгляд, от которого по моему телу побежали мурашки.

— Для меня важна свадьба с тобой, Илья. Если ты категорически против, то я позвоню Никите, извинюсь и попрошу не приезжать. Но, поверь, он для меня только друг. И напоминание о моей глупой юности. К тому же, Дженни и Никита теперь…э…пара.

Я звонила Дженни сегодня, она была рада меня слышать и о многом поведала.

— Пара? Я видел, как он смотрел на тебя в Галерее. Одно твое слово и он снова твоя…э….пара! — он так пыхтел от ревности, что я не удержалась и начала его целовать, приговаривая.

— Ты самый лучший, самый красивый и самый — пресамый. Хочешь, я напишу тебе две расписки? Что не стану смотреть на Никиту, и что не буду принадлежать никому, кроме тебя? Хочешь? — он упрямился, но совершенно не мог мне отказать.

Я не могла понять, почему мне нравится вот это ощущение? Илья в моей власти. И странное, дикое и древнее нечто, клубилось во мне темным туманом, заставляя задуматься о двойственности моей натуры, про которую вещала Ирэн фон Штраубе!

Я демон?

— Ли, ты убийца моих принципов! — он уже схватил меня в объятия и на этом разговоры наши оборвались надолго.

Поцелуи Ильи были нежными и долгими, а я с удивлением и радостью поняла, что этого мне становится мало! Планида моя, ты позволишь мне стать его женщиной? Убьешь мой страх? Пусть не сегодня, но когда — нибудь?

Илья уснул, а я, лежа на его груди, не смогла. Я слушала, как бьется сердце моего сероглазого Бессонова и не могла удержать себя от желания идти и рисовать ЕГО.

Выскользнула из под теплых рук и направилась в мастерскую. Там, на мольберте, холст. На холсте Илья. В белоснежной рубашке, руки скрещены на груди. Сияние теплого серебра глаз. Улыбка, та, которая только для меня. И сад за ЕГО спиной.

Я писала, стараясь передать, ЧТО значит для меня Илья. Он открыл мне дверь в Жизнь, сам став моей Жизнью. Потому и изобразила его, стоящим у распахнутой двери, а за ней цветущий сад- яблони, жасмин, свежая зелень Весны. Солнце. Воздух. Свобода и Любовь.

Я торопилась писать. Эта картина могла стать моим последним творением. Моим завещанием. Моим признанием Миру в том, что я люблю ЕГО.

Проклятье висело надо мной. Моя война уже шла, только врагом себе, была я сама. А еще, моя боль и мои воспоминания. Мои кошмары. Мои комплексы и зависимости. Я должна прогнать «шакала» из своей головы! А уже потом из своей Жизни.

Рассвет застал меня за работой. И еще, я почувствовала, что Илька за дверью. Быстро накинула на холст ткань и вышла встречать сероглазого.

— Доброе утро, — и нежное объятие.

— Я не против делить тебя с живописью, но прошу, не сбегай от меня часто, ладно? — он зарылся носом в мои волосы, а я жадно вдыхала его запах.

Жасмин.

Потом колыхания Жу и мяуканье Антона.

Сегодня со мной осталась Лара. И, когда Илья уехал, мы начали приятные женские занятия. Неспешные прогулки по парку. Чай со сластями и разговоры обо всем и ни о чем.

Мой дар снова шепнул мне. Теперь о Марке и Ларе. Сила и Ее Источник. Высшие. Люди. Такова их сущность.

Спасибо Илья, любимый. Точно знаю, что именно благодаря тебе открылась во мне новая грань видения Мира. Жизни.

— Лилит, сегодня Илька на мальчишнике. У нас девичник. Все мирно, тихо и с пирожными. В четверг все стадо у нас и в пятницу утром мы вылетаем на Корте. Будет шумно и весело. Марк Андреевич отпросился в отпуск! Так что, завтра ждем у себя на ночевку и веселые трепалки, — Лара потрясающая, вот не знаю, как ей удается быть настолько жизнелюбивой?!

Я показала ей новое свадебное платье, и она запищала от восторга, буквально! Я была рада этому, все же сомневаясь, насколько прилично подобное одеяние на свадьбе.

— Девочка моя, это то, что нужно! Корте- остров свободный и жаркий. Все вполне приемлемо, поверь Первой Леди Империи, которая спит в обнимку с книжкой по этикету, — и смеется.

Девичник наш прошел мирно и смешно! Лара, Натали, Ирэн, Алена, ее подруги Волконские (правда, двое уже замужем), Дженни. Ей я была так рада, что расплакалась и она вместе со мной!

Ночью, когда все уехали, а со мной осталась Ирэн, звонил пьяный Илья и пытался петь. Насмешил меня до колик и заставил плакать от счастья.

Четверг был сплошным хаосом и хлопотами! Меня упрятали в дальнюю комнату поместья Бессоновых, потому, что руна больно дергалась! Выпустили только для интервью Главному Каналу Империи. Мы с Ильей вещали о предстоящей свадьбе и, как просил, журналист, снова поцеловались. К вечеру мы опять стали новостью номер один!

Утро пятницы выдалось ясным, солнечным и по- настоящему майским! Большая толпа близких. Много смеха и шуток, иной раз фривольных, учитывая предстоящее событие, вполне уместных. Все расселись по машинам и двинулись в аэропорт, где ждал уже личный самолет премьера.

Марк Андреевич был в ударе и шутил так, что дядя Миша Воронцов пугал своим басовитым смехом маленькую Стефу!

А я была сплошной узел нервов. Нет, даже не так, я была сгустком силы. Она сворачивалась во мне воронкой инферно, ожидая БЛИЗКОЙ развязки. Все даны это понимали, наверно оттого шутили и смеялись громче обычного. Возбуждение перед схваткой?!

Что происходит?!!!

Илья, сидя рядом со мной, светился золотом дитари. Стива отсвечивал пурпуром, Алена сапфирами. Мы ехали вчетвером в лимузине с Имперским гербом на двери.

На выезде из парка поместья Бессоновых, я поняла, ВОТ ОНО!

Отряд дистэто и личная охрана премьера стояли напротив отряда наемников. Напряженные, воинственные позы солдат и руки на кобурах, пока еще застегнутых!

Во главе наемников ОН. Шакал. Демидов!

Воронка во мне развернулась на всю мощь, и я поняла, я все же демон….

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 1. Стива. Зашибись!

Демидов совсем еба…, простите, звезданулся, если попёр на семью премьер — министра! Маньяк, натурально!

И команду он собрал под стать себе. Среди его головорезов я засёк знакомую рожу. Женька Гаврилов, бывший дистэто. Я его знал со времен Фонвизино. После одной вылазки, психика у парня не выдержала, и он уволился из армии. Похоже, теперь на вольных хлебах. Наемник. Значит, все может случиться!

Я уже собрался выйти из машины, но притормозил, увидев лицо Ильки!

Не, я конечно профи, дистэто и все такое, но я бы десять раз подумал, прежде чем становиться на пути этого бесовского дитари. Полыхал он как сотня факелов и рожа была чисто пиратская!

Он вышел из лимузина и направился прямо к Демидову. Я выскочил за ним, жестом показав, Паке и Ли, чтобы не двигались и сидели в авто.

Это дело для мужиков! И не фиг тут писк разводить. Полагаю, так же подумали и все остальные. Все мужики «стада» вышли из машин, оставив женщин в относительной безопасности салонов!

«Наши» дистэто схватились за оружие, «их» тоже ушами не стали хлопать. Но, грозный рык премьера всех слегка охолонул.

— Спокойно! Назад, я сказал, — да, суперарэ Андреич, крепкий и сильный, одно слово, премьер- министр!

Все притихли и остановились. Получился такой широкий круг из солдат и данов. В центре стоял Демидов, к нему шел, надвигаясь неизбежностью, Илья.

Младший Бессонов всегда изумлял меня своей выдержкой и трезвомыслием, но когда впадал в ярость, реально, пугал, чёрт мороженный!

— Демидов, — голос Ильи замораживал до жо…, простите, печенок, — Тебя не звали.

— Я за Лилит. Просто верни мне ее, и разойдемся миром. Она моя, а ты держишь ее. Спроси сам, она хочет вернуться ко мне!

— Не верну. Не твоя. Не хочет, — правильно, Илья, коротко и по существу!

Но, маньячина не угомонился, зарычал и кинулся на моего бро! Тот не сплоховал и еб…, простите, ударил так, что Демидова отнесло метра на два.

У Ильки «снесло крышу» и он пошел к Демидову, и я наверняка знал, для чего. Убивать. И убил бы, точно говорю, если бы не Лилит.

Честное слово, когда я увидел ЕЕ, я понял кое-что. Неизвестно, что было лучше для Демидова, умереть от руки Ильи или от дара этой ДЕМОНИЦЫ!

Ее облик добил всех окончательно и каждый из «стада» начал тихо вспыхивать цветом своего дара. Вон, Карамышев, полыхнул серебром аудитэ, всплески радуги над Шуйскими, дядя Миша зазолотился, за ним премьер огнем и так далее… Красиво! Черт, не о том я.

Сам не заметил, как полыхнул пурпуром и приготовился к обороне! Только непонятно от кого обороняться?!

От Ильи? Тот с бесовской, жуткой мордой стоял над Дмидовым.

От Лилит? Она вышла из машины и улыбнулась так, что я чуть не рухнул.

От Лилит. Без сомнений!

Только что птички пели, солнышко светило, и в миг все помрачнело. Сумерки что — ли с утра? Тишина, жуткая, муторная. Я догадался посмотреть на небо, а там, пи…, простите, кошмар!

Мы всей кучей находились четко в эпицентре инферно! Воронка из облаков и туч свивалась над нашими головами. За кругом, поодаль, шипел ветер, сметая новую зелень с ветвей. А вокруг нас — тишина, лист не ворохнется!

И среди этого безумия, она, Лилит. Демон. Не, она все такая же, маленькая, красивая и хрупкая, но глаза!

Она улыбалась! От этой улыбочки хотелось сигануть в кусты, или на крайняк, взять в руки палку потолще. Лучше ружье. Глаза сияли нестерпимым изумрудным цветом, и когда она шла, струилась. Честно!

Подошла к Ильке и положила руку на его плечо. Тот, обернулся и с жуткой рожей, улыбнулся ее жуткой роже! Есетинская сила! Были же два ангелочка, а стали два бульбобра каких — то!

— Я сама, Иль, — и тот отошел в сторону, но недалеко, давая понять — если что, Демидову кабзда!

Она так сладко потянулась, улыбнулась и обратилась к Борьке.

— Здравствуй, Борюся. Соскучился? — голос такой, будто преисподняя открылась и запела свой кошмарный гимн!

Я рискнул посмотреть на Андреича, тот с оху…, простите, с изумленным лицом, наблюдал за Концом Света.

— Лилит, девочка моя, я пришел за тобой. Прости, что так долго. Едем? — ну, чеканэ, он и есть чеканэ.

Ли так мелодично засмеялась, что шерсть на моем загривке встала дыбом! Суккуба, мать ее!

Она плавно обошла вокруг Демидова, да так…секси, что туповатый Витька Шуйский, высвистел, типа, класс, детка! Одного взгляда Лилит на него хватило, чтобы Виктуар перестал быть идиотом, хотя бы минут на пять. Сильна, девочка!

— Боря, лично я с тобой не поеду. Ты поползешь отсюда. Сам. На четвереньках. И только попробуй встать на ноги, собачий сын! — вот тут проняло всех!

Я сыпанул искрами, сгруппировался. Остальные даны не знаю. Может в штаны наделали, может еще что, но тоже заискрились!

Воронка в небе стала вращаться с бешеной скоростью! Завывание ветра за кругом стало громче, тоскливее!

Ли протянула руку в сторону Демидова и мощно так даром по нему полоснула. Борьку скрючило, и швырнуло сначала на колени, а потом и на четвереньки! Он смотрел на Лилит не отрываясь, будто ждал команды от хозяйки!

- اخرج ابن كلب (Пошел вон, сын собаки!) — голос ее прозвучал однозначно, приказом, да так мощно, что я обрадовался, что не сын собаки и никуда мне идти не надо!

Демидов припал к земле, словно пёс, потом выгнул шею и завыл….

Я отдал бы все, чтобы больше никогда не слышать как, человек воет, словно животное. Я много чего повидал в жизни, да и воплей слышал немало, но ЭТО…. Полный и окончательный трындец!

Демидов, или то, что из него получилось, резво пробежался на карачках, и ткнулся харей в колени своего бойца. Это тоже было дико и страшно.

Его наемники подхватили своегохозяина и затолкали в машину, понимая, что ВСЁ, кина не будет. В тишине взревели моторы, и вражеское войско направилось подальше от нас.

Илья и Ли стояли еще в центре теперь уже полукруга и улыбались друг другу. Я не знаю, могут ли демоны любить, но эти двое точно, любили!

Молчание и тишина. Воронка в небе все еще танцует. И голос Лилит…

— Иль, поедем, а?

— Окей, Ли. Без проблем.

Я еб…, простите, с ума сойду от них обоих! Трещат, будто ничего не случилось!

— Простите, я тут немного лишнего себе позволила, — это ОНА нам всем, и еще таким голосом суккубовским, что озабоченный Витька, снова вякнул «Йу-ху!».

Хорошо, что Лилит не обратила на этого самоубийцу никакого внимания, а просто подняла руку к небу и воронка растаяла. Снова птички защебетали, солнышко засияло. Листва кружевная вся, зелененькая.

— Извините, я сейчас отключусь ненадолго. Посплю. Меня же можно занести в самолет до Корте?

Секундное молчание и сразу, со всех сторон, одновременно — «конечно», «поспи, Лилит», «не проблема» и так далее.

Ли обняла Ильку и они вместе спокойно так, пошли к лимузину. Из открытого окна машины блестели глаза моей Алены. Она была в нереальном восхищении!

Ну…а че стоять столбом- то? И я полез в машину вслед за этими нехристями!

— Нормально все. Натянула наша девочка глаз на жопу Демидову. Едем развлекаться! — правильно, Марк Андреевич, поколбасились, теперь пора бухнуть и поплясать!

Захлопали дверцы машин и наш кортеж, блин, отчалил до аэропорта.

— Ли, какая ты молодец!!!! Иля, это же…Это…!!! — Пака слов не находила от радости!

— Бро, не то, чтобы я отговаривал тебя, но ты уверен, что хочешь на ней жениться? — я еще не простил Лилит своего проигрыша в карты!

— Отвали, принц, — Илька обнимал Ли и был счастлив как десять тушканчиков!

— Стива, прости меня. Хочешь, дам тебе возможность отыграться? — не, не, не надо, Ли!

— Чур меня! Потом стану еще псом выть. На фих никаких денег не надо, — ну и заржал.

За мной все остальные. А Алена меня еще и поцеловала. Я счастливый, сукин сын!

Потом, Лилит уснула на руках у моего бро, и не узнала, что через три часа Демидов был убит.

К нему в гости заглянула действующая любовница, Рита Хромова. Демидов уже отошел от воздействия дара Лилит и был очень зол! Он орал и собирался выпустить кишки всем, кто стал свидетелем его позора. Увидел Риту и кинулся на нее, зарядив бедняжке в нос со всей дури! Она, наверно от обиды, треснула ему по кумполу вазой династии Цинь…или Минь…

Короче, был Боря и весь вышел.

Риту оправдали, поскольку были свидетели безобразия.

Глава 2. Лилит. Она не вытаскивается!

Проснулась я уже на Корте. В доме Шуйских. Небольшое бунгало вдалеке от главного дома, стояло прямо на пляже. Много солнца, тепла и моря. Цветы.

Я лежала в огромной кровати, и смотрела прямо в распахнутые стеклянные двери домика. Легкие белые занавеси колыхались, создавая невероятное, исключительное ощущение свежести и праздника? Нет, каникул!

Аромат южных цветов и вечера приморского городка. Нежное солнце. Вдалеке музыка, чарующая своим ритмом. Сальса, бачата?

Вставать не хотелось совершенно, хотя и чувствовала я себя отдохнувшей. Правда, мгновение спустя, я вспомнила, что я натворила у ворот поместья Бессоновых!!!!

Я демон?!!! Я сотворила такое с Демидовым?! Илья….что он теперь обо мне подумает?! Он разлюбит меня?

Нет, Лилит, нет. Ты видела Илью там, и он был таким же, как и ты. Беспощадным.

И его улыбка и глаза, сверкавшие золотом дитари, все это заворожило меня своим бесовством. Я прекрасно помнила свои ощущения от Ильи — радость, свободу, любовь и возбуждение. Невероятное, мощное, выбивающее все мысли, кроме одной. Принадлежать ему. Именно ЕМУ!

О Демидове я вспоминать не хотела. Но была рада свершившемуся пророчеству и надежде, неистовой и горячей, на то, что я избавлюсь от проклятья и стану Тантум для Ильи. Если, конечно, он все еще любит меня. Демоницу.

— Ли, синичка, ты чего расселась, а? Вставай! Вся семья ждет! Ужин перед завтрашней свадьбой. Тосты, шутки и веселье! — Жу???

Жу, дорогая моя, как я рада тебе!!!! Я бросилась обнимать экономку.

— Ух! Тыж моя девчулька демоническая, — Жу обняла меня теплыми руками и прижала к необъятной груди, — Нет, ну как ты уделала козла того, а? Я чуть не описалась от страха, ей Богу!

— Жу, теперь все будут думать, что я чёрт, да? — хотелось плакать.

И где Иля? Он передумал на мне жениться?

— Тьфу, глупая. Теперь все будут думать, что Ильке повезло! Прикинь своими мозгами белокурыми — ангелочек и демоница в одном флаконе! Не знаю, как там у мужиков мозги устроены, но трещат о тебе все молодые даны! Слюни утирают! Илька от ревности полыхать надумал, но Стива с Аленой умыкнули его искупаться. Не сердись, что он не пришел. Ему нужна разрядка. И так просидел с тобой целый день. Налюбоваться не мог.

— Жужечка, спасибо, — я покрепче обняла пышку.

— Эва как. Ну, ладно уж. Ты чего? Давай ка, душ прими и наденем что — нибудь эдакое! Пусть у всех глаза из орбит повыпрыгивают, а Илька полыхать начнет! Что?? Он так долго был амебой, что ему полезно побеситься! Кстати, тут подружка твоя, Дженнифер. Позвать?

— Ой, да! Пожалуйста! — я обрадовалась так, что запрыгала!

— Окей. Сейчас кликну. Может, сами и выберете, что надеть?

— Конечно, Жу! Ты сама иди и искупайся! Ты гость на свадьбе! — а экономка захохотала, заколыхалась.

— Если я нырну в море, оно выйдет из берегов! Но тут шикарных креветок готовят. Вот пойду и наемся, — она поцеловала меня крепко и вышла.

Я принимала душ, и минут через пять услышала голос моей Дженни.

— Ли, я тут. Тебя жду! Боже, какое бунгало! Это же люкс, класс и кайф!!! — узнаю свою подругу.

— Я сейчас, мигом!

Джен, очаровательная, темнокожая эксультате. Мы были неразлучны в школе и в Академии! Сейчас она стояла предо мной в шикарном пестром платье на лямочках, легком и сексуальном, и…конечно с неизменным леденцом на палочке во рту. Еще на девичнике, когда мы расплакались при встрече, она предложила мне конфетку, напоминая о временах школы и студенчества!

Дженни не стала писать картины после Академии, занявшись тканями. Похоже, что платье на ней- ручная роспись. И это потрясающе!

— Лил, давай уже. Ждут тебя и Ильку, — она принялась расчесывать мои волосы, — Всегда завидовала тому, что тебе не нужна косметика! Повезло тебе родиться тиби! Красивая, даже страшно!

Это любимая «песня» Дженни.

Мы болтали и выбирали платье. Выбрали! Платье — бандо, из легкой ткани, облегающее, но не стесняющее движений, прекрасного кораллового цвета, село на меня, как влитое, порадовав прочностью корсажа. Оно не спадало! Я попрыгала, покрутилась, и все осталось на месте. Хорошо, что позорное, случайное обнажение мне не грозит!

Быстренько надела босоножки на невысоком каблучке с ремешком и мы пошли. Джен по дороге сорвала цветок, большой, белый и всунула мне в низкий, пачеговский узел. Я свернула волосы. Просто не было времени на укладку моих кос. Вышло совсем недурно! Я, правда, красивая….

— Ты лайт- версия пачего, Лил! Горячая и нежная одновременно. И платье — стопроцентное попадание! — я не слушала Джен, я видела море….

Бескрайнее, лазурное…. Вольное. Волн не было, штиль. И я с огромным удовольствием сняла босоножки и прошлась по воде. Поместье располагалось в шикарном саду, тянулось вдоль пляжа. Где — то там, за пышными деревьями, виднелся Главный дом усадьбы Шуйских.

Иля…где-то рядом мой Иля! Я заозиралась, пытаясь отыскать сероглазого.

— Ли! — Илька бежал ко мне по песку, на ходу швыряя сандалии, которые нес в руках.

Я сама кинула свои босоножки и помчалась к нему. Он летел навстречу, раскинув руки. А я и любовалась им и мечтала поскорее добежать и оказаться в его сильных и нежных объятиях!

Он так крепко хватил меня и закружил, что голова моя тоже закружилась. От счастья, пьяной, южной свободы и любви!

— Иля, где ты был? — я обвила его шею руками и пищала в ухо.

— Я развлекал гостей, пока одна красивая демоница спала! — он целовал мое плечо, горячо и нежно, так, как умел только он!

Запах его жасмина неуловимо смешивался с запахом моря, и я совсем уже было собралась потерять сознание от счастья, но нас окликнули.

— Чудики, вас же ждут! Я уже готов сожрать салфетку, так есть хочу! — спасибо, Марк Андреевич, Вы вовремя!

Премьер стоял на высокой террасе, руки в карманах светлых брюк. Он понял, что помешал, но уходить не спешил, радуясь, похоже, нашему счастью….

— Идем, Лилит. Иначе па сожрет кого — нибудь из прислуги! — Илька обняла меня за талию и мы, подобрав обувь, направились к Главному дому.

По дороге Илька ворчал по поводу моего платья.

— Честно, за что мне такое несчастье? Лилит, ну вот откуда ты его достала? Сдохну до свадьбы и все…. - пришлось ему ответить!

— А сам? Посмотри на себя! Вырядился, как мачо. Прикажешь всем девицам глаза царапать, чтобы не глазели? — я смотрела не отрываясь!

Светлые рубашка и брюки. Модно, легко и сидит на нем, словно так и было с рождения!

Он притормозил, потом посмотрел мне в глаза очень серьезно…

— Ли, я все равно никого не замечаю, кроме тебя, — и чем ответить на такую речь и горячий взгляд?

Пожалуй, такой же речью и таким же взглядом.

— Тогда и ты не обижай меня бессмысленной ревностью. Я и сама, кроме тебя никого не вижу, данна.

Мы надолго зависли, глядя в глаза друг другу. Потом Илья полыхнул.

— Да пропади оно пропадом, это стадное собрание и ужин вместе с ними! Лилит, клянусь, после свадьбы увезу тебя в горы. Там только трава, цветы, небо и пара- тройка горных козлов! Я на их фоне, точно, буду еще красивее!

— Вот сомнительное заявление, — ну, конечно же, Стива.

Они с Аленой подошли неслышно.

— Бро, можем взять тебя с собой. Ты точно, затмишь козлов. Я готов отдать тебе главный приз.

— Эй, не смей обижать моего мужа! — Алена вступилась за Стиву!

— Я его уже обидела, Алена, когда в карты обыграла. Кстати, купи ему лимон, а то плакать начнет! — я вступилась за Ильку!

Так, препираясь и смеясь, мы оказались на лужайке перед Главным домом. А там музыка, цветы, еда и выпивка. А еще красивые, веселые люди. Наша семья!

Меня и Илью встретили гулом голосов, веселыми выкриками и смехом! Пробки от шампанского полетели к Небу, а Марк Андреевич, получил полную тарелку закусок.

Все были счастливы! А я, похоже, больше всех! Правда, недолго….

Среди гостей я заметила Дженни (она тактично ушла, когда я побежала к Илье) и Никиту. Они улыбались мне, и я приподняла бокал с шампанским, показывая, что пью за них!

Гости окружила нас, все смешалось. Музыка, цветы и цвета. Солнце почти село, окрашивая Небо пурпуром и бирюзой. И в этот самый момент, я почувствовала жжение под левой грудью!

Кто?! Один только вопрос, кто ОН?! Господи, пусть Илья!!!!!

Мои изумрудные искры посыпались в разные стороны, ветер налетел и я увидела радужные всполохи эксультатэ, моего Тантум. Он схватился за грудь, потом дернул ворот рубашки, а там, на гладкой коже сияла моя руна.

Никита Рескин!

Никита поднял на меня глаза и улыбнулся! Илья был прав, Ник неравнодушен ко мне. Я буквально всей кожей ощущала его трепет, счастье и…ликование! А еще гордость и спесь! Никита, рад был руне не только из-за того, что получил меня, а еще и потому, что я самая богатая наследница Империи, что я сокрушительная тиби и Лилит де Монк, художница, производящая фурор своими работами.

И это истинная пара для меня? Он? Считающий свои прибыли и бонусы, спустя секунду после появления руны? Я же ОЩУЩАЮ, тебя, Тантум! А ты? Ты чувствуешь мое разочарование?

Ник сморгнул и уставился на меня серьезными глазами. Теперь и он ПОНЯЛ, что я не рада, не счастлива. И мое отчаяние его покоробило.

Я обернулась к Илье…

Тот светился золотым пламенем! Собирался выплеснуть ВЕСЬ свой резерв и не дать руне остаться на Рескине! За его спиной семья. Стива, Алена, Лара, Марк Андреевич и «стадо». Я видела их всплески и прекрасно поняла, что сейчас и они отдадут все свои силы Ильке! И мне! Они очень хотят нашего счастья.

Но я уже очень хорошо понимала, что все это бесполезно. Я в полной мере чувствовала свое проклятье. Оно острым осколком застряло в моем сердце, и выходить не спешило.

И это теперь моя Планида? Моя доля? Участь? Я нашла своего Тантум и сомневаюсь? Так не должно быть. Он ЕДИНСТВЕННЫЙ. Только для меня. И я только для него. Так откуда, разочарование и горе?

Ну, нет! Я очень долго была жертвой игр своей Судьбы! Я никакой не ангелочек. Я демон! И гори все синим пламенем! И мое осколочное проклятье тоже пусть сгорит!

Я развела руки в стороны, и начала сливать силу! И вот оно, то самое ощущение, что настигло меня при виде Демидова, утром этого страшного дня! Тугая воронка внутри меня раскрутилась, распустилась черным цветком и отдала свою кошмарную дань Светлому Миру.

— Ник, иди сюда. Обниму. Могу поцеловать, если не боишься, — я улыбнулась Никите, а тот, словно завороженный, пошагал ко мне навстречу.

Илья уже собрался метать пламя дитари, но я его притормозила.

— Остынь, любимый. Все уже случилось. Не трать силы понапрасну. Доверься мне, — при слове «любимый» Илья погасил свой огонь золотой и, прочитав мои мысли, рискнул сделать шаг назад.

Вот оно, то самое! Он доверился мне. МНЕ! Беспомощной птичке Лилит. Обожаю его. Так бы и съела! Впрочем, нет, не хочу его есть. Хочу его любить и чувствовать его любовь!

Никита стоял в шаге от меня, с изумленными глазами и повисшими вдоль тела руками.

Что, милый, такая Тантум тебе не нравится? А вот Илья любит меня и такой. И я люблю его бесовское, жуткое, то, что глубоко в нем спрятано. То, что тоже является ЕГО сущносью, составляет ЕГО гармонию и красоту, помимо всего прочего.

Кто сказал, что гармония только в милоте, а красота только в святости? Если и был такой дурак, не верьте ему! Шторм уносит жизни, но завораживает своей силой! Торнадо сметает все на своем пути, но притягивает взоры своей жуткой мощью. И в них красота и гармония! Да, я стану ненавидеть их за Смерть, но это не значит, что любоваться не буду.

— Верни мне руну, Рескин. Она не про тебя. Сгоришь, как свечка от моей любви, — он беспомощно развел руками, мол, не могу, — Не можешь? Так я сама возьму. Стой смирно и Лилит тебя не обидит.

Я выставила ладонь вперед. Воронка во мне закрутилась, сметая и вытесняя из меня все. Боль, сомнения, страх и осколок! Тот самый, проклятый!

Вокруг танцевал ураган, гнул деревья, сметал со столов посуду и салфетки, но мне было все равно! Пусть рухнет все, но я не отдам руну никому, кроме моего сероглазого!

Никита выгнулся и руна Тантум, иумрудного цвета, слетела с его груди и переместилась к моей ладони. Длань моя впитала в себя ее яркий цвет и стала искриться рисунком.

Вот она, волшебная ладонь! О ней вещала провидица Ирэн. Моя руна со мной, я спрятала ее в своей руке и отдам тому, кому захочу!

И я точно ЗНАЮ, что могу смахнуть любую руну Тантум с любого человека или дана, одной лишь искрой своего дара и спрятать в своей ладони!

Легенда!

Я, Лилит де Монк, проклятая, дух и демон, порождение обоих Миров, Светлого и Темного, только что получила в дар возможность спорить с Судьбой! Освобождать тех, кто не рад своему Тантум! Связывать тех, чья любовь истинная!

Ураган стих. Стихли и разговоры. Я стояла и смотрела на свою волшебную ладонь, а вокруг меня еле заметно мерцали аквамариновые искры дара Первой Леди Империи.

Спасибо за Мечту, Лара!

Я пришла в себя и уже не пугала никого демонической своей половиной, это стало совершенно очевидно, когда молодые даны начали шутить. Хотя, в каждой шутке, всего лишь доля шутки и слова их, хоть и потешные, на публику, не были так уж пусты.

— Лилит, отдай руну мне, с тобой совсем не скучно! Даже слишком весело, я бы сказал, — Отто фон Штраубе, спокойный и воспитанный данна, предлагал мне союз?

— Да, конечно, она мечтала о таком, как ты зануде, всю жизнь! — Виктор Шуйский, и он тоже? — Ли, поверь, со мной рядом тебе грустить не придется!

Смешки посыпались на меня и моих женихов незадачливых.

А Илья просто смотрел. Молча. Он всегда понимал меня без слов. Всегда умел читать мои мысли. Вот и сейчас он прекрасно понял, что мне нужно принять все произошедшее и сделать самостоятельный выбор. Более того, озвучить его и поставить точку во всех этих магических метаниях.

— У меня уже есть жених. Я люблю его. И кроме него мне никто не нужен, — подошла к Ильке, и тот обнял меня за плечи, показывая Отто и Виктору, что любое их слово обо мне и моей руне, больше не останется без внимания, и они запросто смогут отведать его, илькиного, кулака!

И всех будто отпустило! Снова, крики, восторги, шутки и смех!

— Лилит, дорогая, надеюсь, на этом сюопризы прекратятся? Клянусь, если и завтра на свадьбе что-то случится, я просто умру от преизбытка чувств! — Ирэн сверкала черными глазами.

— Вот напугала, девочка, честно! Хорошо, что руна при тебе, и ты можешь отдать ее нашему чудику, — дядя Миша, гулким басом и радостно.

И еще целый ворох подобных замечаний.

Один только Марк Андреевич смотрел внимательно и серьезно. Интересно, почему? Он не рад, такой как я невесте? Я не стану осуждать его за это. Я совершенно непонятное существо.

Илья вцепился в меня крепко, и отпускать не собирался. Это так здорово!!! И еще…я очень, очень, очень рада, что под грудью уже не дергает! Это было больно. А самое главное, что теперь никто не сможет оторвать меня от Ильи. Даже Судьба. Я теперь сама себе Планида, по крайней мере в том, что касается любви.

— Ли, ты как? Все хорошо? Говорю сразу — я плохо! Не знаю, орать на тебя или зацеловать до смерти, — Илья шептал мне в ухо, — Я всегда подозревал, что ты можешь исчезнуть в любой момент, но не осознавал, насколько это смертельно для меня. Я сейчас и злюсь и люблю тебя, как никогда.

— Спасибо, Иль. Большое спасибо, что доверился мне и не стал крушить все своим даром! Знаешь, это не сработало бы, — после этих слов на Илью стало страшно смотреть!

Глаза полыхнули бесовщиной, лицо его стало резким, холодным.

— Серьезно? Так плохо думаешь обо мне, Лилит? С чего ты взяла, что мне не хватит сил остоять свою девушку? Я когда нибудь подводил тебя? Или ты считаешь, что я просто ушлепок, который не способен ни на что?

Боже мой, я такая дурочка!!!

— Иль, я со всем не это имела в виду!! Просто Судьба свершилась, и руна уже была на Никите. Ничего нельзя было изменить!

Сейчас на меня смотрел тот самый ледышка и сухарь, о котором я так много слышала, но никогда не видела!

Только не это, Боже! Или мое проклятье еще со мной?!

Илья перестал меня обнимать и отодвинулся.

— Ли, как и обещал, я женюсь на тебе завтра, — и, сохраняя внешнее спокойствие, отошел от меня и смешался с пестрой толпой гостей.

Я осталась одна. Меня шатало от отката, я слила много силы в этой войне за свою любовь, а мой единственный, любимый, самый лучший, оставил меня.

Я не хотела обидеть его своими словами! Как теперь объяснить Ильке, что он просто не понял меня?? Илька и не понял меня?! Так просто не могло быть. Это невозможно!

Я готова была зарыдать от ужаса, но крепкие руки Марка Андреевича, поддержали, и заставили вспомнить о том, что я не одна, а в толпе людей.

— Идем, Ли. Присядем. Откат, да? — он повел меня к дальней скамье, где уже сидели Лара и Стива с Аленой, — Если я хоть немного знаю своего сына, то ему сейчас что-то объяснить не представляется возможным. Дай ему минут двадцать! Он самый разумный из всех нас и очень скоро поймет, что зря психанул. Он сказал, почему психанул? Любопытно же.

— О, карточный демон. Присядь, Лилит, иначе упадешь, — спасибо, Стива.

Я присела, по обеим сторонам от меня расположились Лара и Алена. Мужчины сели напротив нас в кресла.

Я все высматривала Илью среди гостей, но не видела!

— Ли, я верно понимаю, что теперь ты в состоянии снять любую руну с любого живого существа? — премьер был серьезен, я бы даже сказала, встревожен!

— Верно.

Все четверо вздрогнули!

— Ты ведь не сделаешь этого, когда рассердишься? Или просто так, ради развлечения? — теперь я и для семьи Ильи проблема.

Меня опасаются?

— Она никогда этого не сделает без позволения или просьбы, Ин! Не обижай Ли глупыми подозрениями! Ее выбрал наш сын, и это лучшая рекомендация! Я знаю о Ли больше, чем другие. Она избрана моим даром! Лилит никогда и никого не обидит без причины! — Лара, спасибо!!!

Премьер долго смотрел на жену, а потом улыбнулся.

— Окей, Динь. Сдаюсь. Мне и самому нравится наша девочка, но уж очень грозный дар, — Марк Андреевич посмотрел на Стиву, — Что, принц, дрогнуло сердчишко-то?

— Отрицать не стану, но ма права. Илья выбрал правильную девчонку, — Стива наклонился и щелкнул меня по носу, — Только очень противную! Обыграла в карты, маленькая бесовка! И кого? Меня! Принца Романова! Нахалка.

— Систер, у меня к тебе просьба, — вот Алена напугала сейчас своим серьезным и печальным видом! — Если я рассержусь на Стиву и стану просить тебя снять с меня руну, никогда и ни за что не делай этого! Я очень его люблю!

В голове от шампанского и слабости после отката, было пусто, но я поняла, что все четверо Тантум ждут моих слов.

— Мой дар дает мне возможность чувствовать Сущность людей и данов, — я посмотрела на премьера, — Марк Андреевич, Вы Сила, Лара источник Силы. Алена и Стива — Справедливая и Защитник. Вы сами по себе — пары. И от руны мало что зависит. Это любовь. Руна не более чем простой рисунок, который накладывается Судьбой, подтверждая ваш собственный выбор. Бывает иначе, как в моем случае. Похоже, и у Лары был такой опыт, верно?

Первая Леди кивнула и, коснувшись моего плеча, перелила в меня немного своей силы.

Спасибо, большое спасибо, Лара! Дышать стало легче, трястись я перестала, но…. Ильи рядом нет, и вся я поникла, сжалась и перестала быть счастливой. Пожалуй, и БЫТЬ, перестала….

Я продолжила.

— Я никогда не сделаю ничего против воли самих Тантум. Сегодня был тот самый, единственный случай, когда я приняла решение сама. Но, я спасала сразу три жизни. Ильи, Никиты и свою. Илья не сможет без меня, Ник не выдержит моей любви, а я перестану жить, если не будет рядом Ильки, а будет Никита. Я все это чувствовала и сделала то, что сделала. Не судите. Не бойтесь. Прошу вас!

Все четверо молчали, но их молчание было трепетным, счастливым! Я своими словами подтвердила то, что и так давно знали обе эти пары. Их любовь не была просто даром Судьбы. Она была чувством, которым они жили. И ничто и никто не смог бы отнять этого у них.

— Называй меня — па. И не выкай, ладно? И давай по шампанскому, Ли? — спасибо, па!

— Верно, Инь! А меня — ма! И давайте уже выпьем и отправим Ли к Ильке? Я понятия не имею, куда он ушел и где болтается? — Лара и тревожилась и сердилась одновременно.

— А вы с Ильей? Кто? — Стива, вот вопрос, так вопрос….

Я задумалась и поняла!

— Гармония, братец. Ты позволишь так тебя называть? Гармония во всем. Мы оба ее видим и чувствуем. Илья знает, где ее искать, а я знаю, как ее показать. И красота эта не только в милых, приятных, приглаженных понятиях, вещах, событиях. Во всем. В разрушительном, бесовском тоже есть Гармония и красота. Как же объяснить…. Вот есть Столица Империи, в ней и трущобы и красивые здания, добрые и злые люди. Но весь город- гармоничен. Убери из него Сордида Локо и оставь только Плант, город не будет самим собой. И наоборот! Мы ведь не перестанем восхищаться изумительной картиной, если будем знать, что она написана кровью. Да, осудим, но красоты от этого она не потеряет. Простите, очень путано, да?

— Я понял тебя, сестренка. Это сродни войне. Смерть вокруг, но поединок двух бойцов, изрядный, профессиональный, выверенный до мелочей — красиво. Я понял. И да, пусть будет брат! Но в карты я не играю с тобой, чёрт ангельский!

— Отсюда и двойственность? Илья всегда меня удивлял спокойствием и бесовством, редким, но страшным. И ты, милая, тихая девочка, но при этом демон. Вы подходите друг другу. Оба странные. И прекрасные, — па удивил меня этой речью своей и теплой улыбкой.

Потом влил в меня свою силу. Стива и Алена тоже. Семья…. Родные мои.

Где же Илья? Сердце мое больно сжималось от грусти, тоски и одиночества!

— Беги уже. Ищи своего двойственного. Имей в виду, если он не хочет никого видеть, то прячется так, что фиг найдешь. Давай, включи все свои чувства и ищи. И чего он психанул? Никогда таким его не видела! — Пака сверкала сапфирами глаз и сердилась.

— Спасибо. Я никогда еще не чувствовала такой поддержки. Я не забуду… И я люблю вас, — я не стала дожидаться ответных слов, а побежала искать его.

Сероглазого.

Искать пришлось долго. Права была Алена, когда говорила, что Илья умеет прятаться, если хочет. Но, я всегда чувствовала своего любимого и сейчас, в темноте ароматной, южной ночи, поняла, где его искать. Там, где ему видно всех, а его не видит никто. Значит, высоко забрался, сероглазый мой.

Я поднялась выше Главного дома по природным каменным ступеням и прошла по террасе, самой высокой. Деревянный настил, парапеты, пышные, цветущие кусты и прекрасный вид на море. Правда ночью, море только слышалось, вода, черная, сливалась с небом и была невидна. С высоты террасы усадьба смотрелась красиво. Подсветка, дом, несколько бунгало, тропинки. И большой чудесный сад. Зрелище было праздничным, нарядным и я сама, захоти я спрятаться, выбрала бы именно это место. Гармония и красота.

Илья сидел, свесив ноги с настила и опираясь руками о переплет ограждения.

— Лилит, я ждал тебя. Очень надеялся, что ты вспомнишь обо мне и придешь, — Иля, если бы я знала, что ты ждешь меня, я прибежала бы раньше, прости!!!

Это была наша первая ссора! И, прошу, Господи, пусть она же и будет последней. Я и не подозревала, что мне будет так больно. Честное слово, я готова была пережить еще одну ночь с Демидовым, нежели вот так…с Ильей.

Он встал и подошел ко мне, а я, глупая, сразу заплакала и начала говорить, сбивчиво и совсем не то, что ему сейчас было нужно!

— Иль, прости меня! Знаешь, я пойму, если ты прогонишь меня. Демон, проклятая, глупая…. И еще очень влюбленная. Я не стану обижаться, если ты отменишь свадьбу, но не прощу тебе никогда, если разлюбишь меня. Даже не так. Прощу, но погибну. Вместе с тобой из моей жизни уйдет все самое важное.

— За что ты просишь прощения? За мою глупость и эгоизм? Я полный и абсолютный ушлепок, Ли! Сорвался на тебе за свои грехи! — он сжал кулаки и стоял, глядя на меня самыми красивыми, серебряными глазами в Мире!

— Илья, какие грехи? Что ты говоришь? Просто выслушай и поверь! Я совершенно точно знала, что руна появилась, и ничто и никто не сможет ее убрать. Отнять. Исправить случившееся невозможно. Это проклятье. Оно напоследок ударило, и удар этот пришелся по самому дорогому для меня. По тебе! Я всегда восхищалась тобой, сероглазый Бессонов. И если кого я и считаю своим спасательным кругом, то только тебя. Я бы погибла. Хуже того, я могла бы продолжать существовать, но рядом с Демидовым. А это ад, настоящий, не придуманный.

Он молчал. Не утешал. Не подходил. Я точно знала, что ему хочется обнять меня, но он…так наказывал себя?

— Илья, пожалуйста, пойми. Дело совсем не в тебе. Это проклятье. Планида моя так шутит.

— Верно, шутит. Подсунула тебе меня в качестве жениха. Я никогда и ни за что не откажусь от тебя по доброй воле. Но недоброй тоже не откажусь, и точно знаю только одно, я сделаю все, чтобы ты стала верить в меня. Это мое решение. Больше мне нечего тебе сказать, птичка.

— Илья! Ты ошибаешься. Услышь меня, пожалуйста, — я уже совсем громко рыдала.

— Не плачь. Что ты…зачем? — он не выдержал и крепко меня обнял, — Ли, только не из-за меня. Прости, маленькая.

Так нельзя! Невозможно! Он будет казнить себя за то, чего не делал!

Я отодвинула его, не без труда, но смогла как — то.

— Хорошо, Бессонов. Я поняла. И вот тебе мое решение — прямо сейчас я отдам свою руну… неважно кому! Пусть будет Шуйский или Отто. Если угодно, Шоси. И ты можешь лупить своим даром по ним, доказывая мне, то, что я и так знаю! Идем?

Он посмотрел на меня так, словно увидел Антона в костюме.

— Что?!

— Что слышал! Идем и покончим с этим. Я не хочу, чтобы между нами была стена. Я тебя люблю! И ты обещал меня любить! И обещал, что всегда будешь смотреть на меня, как на единственную в Мире девушку. Если для этого нужна трагедия и бой, пусть будет так. Хочешь, устроим вместе Конец Света? Мне все равно! Идем! — я кричала, не в силах сдержаться.

— Лилит, ты серьезно???

— Серьезнее некуда! Если не нравятся претенденты, то можем поехать Домой и я отдам руну Антону!

Его проняло! Честное слово! Удивительно, что Илья больше всего ревновал меня к коту…. Странный. Любимый.

Он тоже встал.

— Отдашь руну только для того, чтобы я смог ее отбить? Ли, это слегка безумно. Это бред!

— Живем в бреду и бредим сами, помнишь? Мое проклятье покинуло меня, и теперь я точно знаю, что ты выцарапаешь меня даже у Смерти. Ты уже делал это. Если нужно еще раз, я готова!

Он очень внимательно изучал мое лицо. Читал мои мысли, по обыкновению.

Давай, Илечка, поверь. Я не шучу и готова на все!

И он это понял, хвала Небесам! Глаза его перестали колоть холодом.

— Ли, ты самое загадочное существо в этом Мире. Я знал это наверняка. Сейчас ты всего лишь подтвердила мои мысли.

Поверил? Он поверил мне?

— Я доверяю тебе так же, как и ты мне. И еще… я очень признательна тебе, что ты дал мне возможность сделать что-то самой для нас сегодня. Если хочешь, можешь всю жизнь ломать копья ради меня, но счастливее я не стану, потому, как уже счастлива быть с тобой. Я счастлива так, что готова взлететь. И хочу, чтобы ты тоже был счастлив! Мое предложение на счет руны чистая правда. Ты в любой момент можешь потребовать от меня исполнения моего обещания, но я прошу тебя, не надо. Можно я отдам руну тебе, и мы оба будем счастливы? А?

Это стало последней каплей, «пулей», для моего сероглазого!

— Ли, давай мне свою руну! Будем считать это авансом мне, непутевому дитари от проклятой тиби. Я не стану сейчас произносить пафосные речи о том, что сверну горы ради тебя. Не буду бить себя пяткой в грудь, убеждая тебя в том, что я супергерой. Я сделаю все, чтобы ты гордилась мной, Ли. Но, я твердо знаю, что ты странная, как и я, потому и должен для начала выяснить, что именно во мне даст тебе повод для гордости. Готовься. Это будет эксперимент и тебе придется несладко! Я дотошный, — он улыбался, точнее, пытался….

Господи, спасибо тебе за Илью и его трезвомыслие! За то, что он дитари! За то, что он такой…

Я уже горжусь тобой, сероглазый. Но, не скажу тебе об этом. Не стану вспоминать, как ты собрался убивать ради меня Демидова, как выстоял в жуткой финансовой войне против него же и победил. Равно как и то, что, не задумываясь, избил Бориса только потому, что я была в опасности. Плюнул на последствия и не отдал меня. Никому! Ты мне все равно не поверишь. Но, я найду способ убедить тебя. Позже. Когда смогу лучше узнать тебя. Как и ты меня!

— Иль, тогда…ты готов? Я не знаю, как это делается, но… — я уставилась на свою ладонь, на ней неярко мерцала руна Тантум.

— Жахни, Ли, и все. Я давно уже готов, честное слово!

И я «жахнула»! Только, ничего не получилось. Руна осталась в моей ладони и…. Я еще раз попыталась, и снова, ничего!

— Она не вытаскивается!

Глава 3. Илья. Прекрасный повод для гордости!

— Она не вытаскивается! — Ли очень старалась!

Чёртова руна!

Я подскочил к птичке и цапнул ее за руку. Внимательно изучил ладошку, даже потряс ее на всякий случай!

— Ясно, Ли. Зажала, да? Жадина. Я подозревал, что есть в тебе что-то от дитари, только вот не думал, что настолько. Отдай, жестокая!

Нет, я не сошел с ума, подшучивая над всем этим кошмаром, поверьте. Возможно, неделю назад я бы испугался, начал беситься и полыхать от того, что руна не на мне. Но, сейчас….

Ну да, руна. Тантум. Истинная пара. Мы с Ли и так истинная пара и я уверен в этом. Пусть эта мерцающая загогулина останется в ладони Лилит. Или переместиться на мою грудь. Это уже неважно.

— Иль, я не знаю, как ее оттуда достать, — маленькая снова задумала плакать!

— Не, не, Ли. Давай без слез. Вот, честное слово, оно того не стоит, — птичка даже рот открыла от удивления, а я продолжил, — Если я хоть что — нибудь понимаю, а я ничего НЕ понимаю, но должен что-то сказать, то вот тебе моя речь: бесценная, наплюй! Самое главное, что ты уже не проклята, что Демидов изгнан, и мы вместе. Твоя руна при тебе и ни к чему психовать, что она напечатается на ком-то еще, кроме одного шизанутого дитари. Если хочешь знать, то так даже лучше. Я буду знать, что ты любишь меня не из-за руны, а потому, что просто любишь.

Ли задумчиво так глянула на меня, потом на свою ладошку — майко и просияла улыбкой. Моя девочка! Сразу поняла мою идиотскую мысль, приняла ее и вдобавок обрадовалась! А я продолжил.

— Вот что, давай на сегодня закончим все эти магические фокусы, иначе я, как и Ирэн, сдохну от переизбытка чувств, а ты снова получишь откат и заснешь. Прости, любимая, каким бы я ни был странным, но нести спящую невесту к алтарю я не готов. Точнее, я готов, но вот другие не оценят. Хотя…. - я задумчиво пошевелил бровями, наверняка зная, что Ли это рассмешит.

И не ошибся! Она хихикнула, один раз, другой и засмеялась. Это было так здорово, что я засмотрелся и залип абсолютно на ней. Впрочем, как обычно.

Потом она, видимо, вспомнив о чем-то, уставилась на меня, как на Императора Кодзё!

— Иль, ты совершенно точно, читаешь мои мысли. Я думала об этом сегодня, даже говорила все это четырем Тантум. Вот убери я руну с твоих родителей и Алены со Стивой, ничего бы не изменилось. Верно?

В точку, Лилит!

— Именно, так. И еще кое-что…. Вот весь вечер хотел это сделать, но тут ты со своим недотантум, ладонь волшебная, я со своими грехами…, - а хотел я распустить ее волосы.

Да, пожалуй, это было моим личным бзиком! Мне они нравились, и нравились распущенными. Нет, Ли была красива и с таким вот изящным узлом, но….блин, я все время вспоминал, как она предлагала называть это «пельменем». Да, я идиот, но мне простительно, я влюбленный идиот.

Я вытащил шпильки из ее волос, и те рассыпались золотым водопадом по обнаженным плечам Ли. Цветок, который украшал ее прическу, легко и плавно скользнул на настил террасы и остался лежать, белея в темноте ночи.

— Лилит, ты поедешь со мной в горы? — я зарылся двумя руками в ее ароматные, пышные пряди и…

Я не знаю, что произошло со мной. Понял только одно, я счастлив. Бесконечно.

— Я поеду с тобой, куда угодно, Илья. И мне все равно куда! Можешь таскать меня везде, как сумку, я не буду против. Только не оставляй меня. Не теряй, как вещь, — я знал, что она так скажет, но сердце, все одно, встрепенулось, радуясь.

Да, я помнил все поцелуи, которые дарила мне Ли, но тот, что случился сейчас, здесь, на Корте, мне сравнить было не с чем. Может, до этого дня ее сдерживало проклятье, может, что — то иное, но теперь я понял, насколько она МОЯ.

Все, что было в Ли, ее нежность, хрупкость, любовь и красота, отразились в поцелуе. Странное объяснение, но другого у меня, попросту, нет.

И не хочу я ничего думать, я хочу целовать ее, любить и она этого хочет! И вот это понимание зажгло во мне восхитительное ощущение. Самое яркое из всех, что я переживал с Ли. Это было ответное желание, настоящее, совсем не робкое, а скорее наоборот, страстное, доводящее до исступления.

Я не выдержал, и полыхнуло во мне бесовское! Я сжимал ее крепко и целовал так яростно, что искры моего дара освещали террасу не хуже, чем само Солнце. Ли отвечала мне таким же безумием, сверкала изумрудными искрами и обжигала демоническим огнем.

Это подстегнуло мое и без того жгучее желание! Теперь и мое бесовское проявление вторило демоническому дару Ли!

— Илья, а мы не можем уехать в горы прямо сейчас? — она простонала мне все это в ухо, когда я целовал ее плечи и грудь, ту часть, которая была обнажена ее вызывающим платьем!

— Сейчас мы просто не доедем туда, но я попытаюсь…. - ничего не вышло.

Никаких попыток оторваться от Ли я не сделал. Только не сейчас. Чёрт, никогда!

Я уже поднял Ли, усаживая на себя и прижимая к парапету, когда услышал где-то вдалеке.

— Лилит! Илья! Лилит! Илья! — гадские гости!

По фиг! Реально, плевать! Тем более, что Лилит крепко обвила ногами мою спину и кусала в шею! Больно! Но, это завело меня еще больше, чему я изумился несказанно. Куда больше?!

— Лилит! Илья! — поубиваю!

— Иль, не слушай! — хриплый, возбужденный голос Ли влетел в мои уши разрядом тока нереальной мощности.

Платье ее уже трещало по швам, когда я услышал голос за своей спиной.

— Эй, брачной ночи не судьба дождаться? Прямо тут и начнете? Не стесняйтесь, мы тихо постоим, — и зло так, с обидой.

Витька Шуйский. Урою. И подумал я так спокойно, вежливо, без психоза. Отпустил Ли и повернулся на голос.

Отто, Эдди, Стива и Витька. Похоже «стадо» нас искало.

Знаете, Витька должен благодарить Стиву и Эдди за то, что не расстался с жизнью сей момент. Бесовского своего я погасить не успел, и ринулся на него. Стива и Эд повисли на мне, и еле сдерживали.

А Лилит….Вот тут странно! Она молчала, но я совершенно четко ощущал ее желание поучаствовать в драке вместе со мной.

— Витька, вали на хер! Видишь, не удержим! Уйди, говорю, козлина смазливая! — вот спасибо тебе, Стива, за правду!

Отто, очнулся и начал уталкивать Шуйского к ступеням террасы. Тот, похоже, пуганулся моей спокойной, злой рожи и дикого порыва, потому и не упирался особо, если не считать легкого ступора от страха.

— Остынь, дубина! Свои! — Стива ощутимо лупанул меня по плечу.

Потом обхватил двумя руками за лицо и попытался поймать мой бешеный взгляд.

— Все, все, Иль. Хорош. Не, ну чё за день сегодня?! Все, говорю, ушел урод. Остынь.

Я вошел в разум и стряхнул руки брата с себя. Хотелось рычать, но не стал.

Помолчали. Потом Эдди хихикнул. За ним Стива. Ну и засмеялись! Ли подошла ко мне и наградила таким взглядом, что я хотел уже последовать совету козла Витьки и «начать», и пусть тут «тихо постоят» все, кому хочется! Но, сдержался, поскольку еще не полное чеканэ, хотя и близок в этому.

— Ли, прости, мы нечаянно, — Стива прижимал руку у груди и покаянно кланялся.

— Да, ребят, простите, случайно вышло, — младший Штраубе попытался изобразить раскаяние, но не смог и продолжил смеяться.

Лилит не ответила, слегка смутилась и спряталась за мою спину.

В этот момент на террасе показались Натали Волконская и Алена.

— Ну, где вас носит-то? Гостей полон дом. Все на свадьбу вашу приехали, а вы бродите тут в темноте, — спасибо тетушка Натали, а то мы не знали!

— Мы тут обсуждали морально — этические вопросы и пришли к выводу, что некоторые аспекты личной жизни лучше не демонстрировать широкой публике. Иначе можно спровоцировать конфликт или зависть. И то и другое весьма неприятно, — я выдал на одном дыхании, чем и поверг Натали в легкий ступор непонимания, а участников события в ржачь.

Замечу, что Ли за моей спиной тихо хихикнула и провела ладошками по моим плечам незаметно для окружающих.

Вот с огнем играешь, птичка! Впрочем, ты сама огонь, и я изумлен этим и рад. Ты, правда, моя Лилит? Та самая, робкая и печальная? Так не бывает. Бред! Бывает. Вот же оно.

Я потряс головой, чтобы отогнать мысли (приятные!!!), собраться с силами и пойти к семье.

— Ладно. Мы идем. Но, должен выразить свое возмущение! — я уже собрался разразиться очередной лекцией на морально — этическую тему, по предмету «Ограничения личных свобод», но передумал, — Неважно. Потом выражу!

Я подхватил Ли, усадил ее на руку и мы отправились к «стаду». Я не буду рассказывать о том, о чем думал, чувствуя бедра Лилит и ее грудь, которая время от времени касалась моей щеки. Скажу лишь одно — я никогда не любил больших сборищ, а теперь стал их люто ненавидеть!

А Лилит добавила моей ненависти блеска!

— Иль, может, в горы? А? — и голос такой….

— Согласен. Но, Ли, уверяю, пока семья не увидит свадьбу, она будет преследовать нас и там! Лично я не против, но предупреждаю, зрелище будет тем еще подарочком. Ты, я, горы, цветы, козлы и мое семейство.

Она вздохнула, мазнув снова по моей бедной щеке грудью, и мы оба, приняли свою участь, как подобает хорошо воспитанным данам.

На открытой террасе семейство веселилось по полной программе. Что это значит? Сейчас расскажу.

Родоначальники стада решили вспомнить молодость и хвастались былыми заслугами и умениями! Вот па и дядя Миша, сидя за столом, мерялись силами. Как? Все просто — армрестлинг.

Ма и Ирэн, пили шампанское и танцевали.

Дядя Сережа читал стихи и его, талантливейшего аудитэ, слушали все сестрички Волконские и жена Мирэ. Причем все четверо, с открытым ртом!

Дядя Генри и ВВ с палками в руках (не спрашивайте, откуда они их выломали) быстро передвигались по краю террасы, припоминая былые заслуги в хоккее. Ругаясь и препираясь. Они играли за разные команды в юности.

Молодое поколение устроило караоке, танцы и попойку!

Алена убежала петь. Натали ушла к ма и Ирэн, танцевать и пить. Стива поскакал смотреть, как па проигрывает дяде Мише. Эдди, плеснул себе виски и отправился плясать.

А я стоял среди этого хаоса с Ли на руках и искренне недоумевал, на фига они нас звали?!! Им и так весело!

О, момент! Шуйские, Федор и Георгий, завидев нас, подошли.

— Ли, мне Динь говорила, что ты танцуешь. Мы с Федулом в юности неплохо умели. Не хочешь танго? Или вальс? Что тебе по душе, Рапунцель? — дядя Гоша смотрел так восхищенно на косы Лилит, что мне пришлось одернуть себя и уговорить не ревновать к мужчине в летах, женатому и «близкому».

Ли замешкалась с ответом, но не стала отказывать! Слушайте, это шанс увидеть мою девочку танцующей. Я, курица Бессонов, не видел, а должен был потребовать от нее шоу!

— Танго. Я смогу, уверена, — дядя Гоша кивнул и принял Ли, когда я снял ее с руки.

— Тогда идем и выберем песню, — он тянул ее за руку, — Федул, ты с нами?

Танго втроем? Серьезно? Я сам потянулся за троицей.

Вот удивительно, насколько танцоры отличаются от нас, простых смертных. Осанка, походка, блеск в глазах и исключительная, завораживающая грация. Движения отточены, плавны, а ведь танец еще не начался.

Ли поправила платье (чёртово!!!), попросила прислугу дать ей резинку для волос. Стянула в узел свою копну и…. Вот тут я понял, что Лилит умеет танцевать! Она, как и оба Шуйских, преобразилась, спинка прямая, шея изогнута изящно и ножки…. О них я могу трещать сколь угодно долго, но слов мне не хватит, уверяю.

Федор, Гоша и между ними Ли. Музыка, жаркая и ритмичная, как и все на Корте, зазвучала и началось!

Я понятия не имел, что такое возможно! Резкие движения танго, перетекали в плавные.Музыка утягивала в какой-то кошмарный водоворот видений, желаний и возбуждения! Лилит изгибалась между братьев и те, отвечая какой — то ненормальной танцевальной любовью, не выпускали ее из рук, передавая друг другу, меняясь и делясь???!

Сбежались все и смотрели на это….что? Чудо? Безобразие?

Ли смотрела на меня во время танца, и от этого всего, мне становилось жарко. Я, во избежание, не стану описывать, что творилось с моим телом, полагаю, догадаться не сложно. И если бы я не был большим уже, вполне себе опытным парнем, то наверняка не смог бы удержать фейерверк своей, скажем так, нижней части анатомии!

Маленькая соблазняла меня, откровенно, открыто, без стеснения и это стало для меня сюрпризом, подарком и счастьем. Да, таким вот простым, незамысловатым, мужским счастьем! Что там Ирэн вещала?

«Запомни, что «Лилит» и дух и демон в одном теле! И это станет очень важным для тех, кто будет с тобой рядом!»

В точку! Предсказание сбывалось, здесь и сейчас. Для меня было важным то, что Ли откликнулась, отозвалась на меня, как на мужчину. И, да, на террасе я это почувствовал.

Ты, Лилит, примешь любую мою ипостась, будь она бесовской или иной, другой ипостасью. И я приму обе твоих, со всей возможной страстью. И отвечу тебе не менее пылко.

Мысли эти породили в голове моей один важный вопрос. Когда, на фиг, я смогу увести Ли от стада и быть уверенным, что никакие козлы нам мешать не станут, а?!!!

Танец закончился, и начался свист и аплодисменты.

И тут я понял, что увести Лилит я смогу нескоро, ибо па, выступил с заявлением, которое созвучно было моим мыслям.

— Ирэн, кто придумал проводить свадьбы с утра?!!! Давай после обеда? А лучше, перед ужином! Шикарная вечеринка, расходиться не хочется. Стадо, давайте гульнем до утра, отоспимся, а свадьбу по быстрому сыграем к вечеру? Кто «за»?!

Конечно же, никто не отказался! Радости полные карманы! И только мы с Ли, застыли, ужасаясь масштабу катастрофы, постигшей нас обоих.

Мы могли бы убежать, наверно, но Алена и Дженни, вцепились в Лилит и тянули ее куда-то. Она искренне не хотела уходить, оглядываясь на меня и убивая взглядом!

Ко мне подошел Никита Рескин и протянул руку, в знак…чего? Не знаю. Но руку пожал, поскольку мне стало жалко его, как когда — то кота моего ненормального. Потерять Лилит и жить? Лично для меня такое невозможно. А он, Ник, еще и улыбаться пытается.

Я всю ночь пытался протиснуться к Ли, видел, как она пытается ускользнуть и обнять меня, но стадо, почуяв веселье, сгруппировалось и издевалось над нами, не оставляя нас наедине.

Да, понимаю я все! Традиция и прочее. Но, чёрт, злило и бесило!

— Что, малыш, херовато? — Жу, пышка моя дорогая, вот тебя — то мне и надо!

— Жу, я смотрю, в тебе виски плещется, да?

— Там чего только не плещется! И сверху креветки! Выпьем, оглоед? — давай, пыха, выпьем и переживем этот ужас вместе!

И напились! Вчетвером. Я, пышка, Мирэ (жена Карамышева) и Стива. А что еще делать — то оставалось?!

Когда проснулся, ближе к полудню, я сказал искреннее спасибо своей Судьбе за такого отличного папу, как мой. Знал, коварный премьер, что будет тяжко и дал всем время на поспать, прийти в себя и искупаться.

Мы со Стивой, шафером моим, проснулись на пляже. Хорошо, что в шезлонге и под навесом, и плохо, что в одном шезлонге и на виду у всех.

— Бро, отлипни. Иди вон…к свадьбе готовься! — принц попытался перевернуться на другой бок, но было тесновато.

— Я готов. Только не к свадьбе, а в смысле готов умереть. Ты тут еще, морда белобрысая. Иди спать к жене. Поверь, я тебе ее заменить не смогу.

— Ага, побежал. Алена сердилась вчера. Я не помню на что, но ты очень смело защищал меня. Пообещал, если меня не загонят спать, то станешь следить за мной всю ночь. Вот, не уследил. Теперь мучайся.

— А Лилит? Ты ее видел?

— Дамы, нажрамшись, решили, что Ли они не отпустят и уволокли с собой! От тебя прятали, мачо, блин, — Стива присел на шезлонге, — Водички бы, бро.

— Стива, я сдохну, но не встану! Сходи сам, а?

— Что, засохли, пьянчуги? — и снова моя прелесть, пышка! — Вот, вода с лимоном. Таблетки шипучие.

Жу уселась прямо на песок рядом с нами и была, как бы так сказать, слегка не в себе. Я для начала выпил воды, таблетку, а потом принялся донимать Жу вопросами.

— Пышка, что с тобой? Похмелье? — я старался не ржать, глядя, как Стива жадно булькает водой и прямо из стеклянного кувшина.

Потом он уцепил зубами льдинку и захрустел так радостно, что мне тоже захотелось!

— Иль, понимаешь какое дело, проснулась я утром в саду, на диване, а в кармане вот, — она протянула мне пачку банкнот, пухлую, объемную и нулей много, — Я кого-то ограбила? Убила? Съела?

Стива смачно чихнул и заявил.

— Не, Жу. Ты вчера обыграла в карты министра финансов. Трать спокойно, не бойся. Все честно.

Жу почесала нос.

— Ага, понятно, — впала в некий похмельный транс, но быстро очнулась, — А как?

— Как, как… Не помню. Но, судя по пачке купюр, блестяще обыграла.

Я посмеялся, встал, снял одежду и пошел купаться, оставив Стиву и Жу восстанавливать события прошлой ночи.

Интересно, где Лилит?

Я плавал до тех пор, пока не понял, что обессилел, и вода сняла с меня жуткое, похмельное, и мозг мой снова начал работать, как и должно. Вышел на берег и с удовольствием растянулся на шезлонге, слушая хохот Стивы и моей экономки.

— Не, принц, ты помнишь, как жених наш пел? Я думала, описаюсь от смеха! — Стива, гад, отвечал ей радостным хрюканием.

Я пел??!!!

— А Мирэ? Помнишь? Она такая забавная, когда пьяная. Глаза по плошке и все принимает за чистую монету! Илька ей такого натрещал, что я испугался за нее. Она теперь уверена, что у него третий глаз есть! Оракул, мать его! — Стива потешно выпучил глаза!

Снова ржачь.

— А сам-то, помнишь? Ты на спор хотел забраться на руках по отвесной террасе! Полез, как горилла, повис и грохнулся в кусты, — Жу колыхалась от смеха и я вместе с ней.

Вот как они помнят все, а? У меня лично, титры. Сплошные.

— Вот оно что! А я то думал, почему Илька орал на меня! И полыхал, как не в себя, — он обернулся ко мне, — Бро, ты меня спасал, что — ли?

— Он не помнит ничего, проверено и не раз! — верно, Жу.

Я молчал и думал, как бы мне повидать Ли?

— Жу, а чего Алена на меня ругалась, не помнишь? — голос у Стивы дрогнул, и он с надеждой смотрел сейчас на пышку.

— Этого не помню, принц. Пропустила. Но, ты не волнуйся, вон она сама идет. Сейчас и узнаем, — голос пышки сочился ехидством и я сам тихо подхихикнул над Стивой.

Характер у моей систер тот еще. И, пожалуй, сейчас будет шоу. Бро, не завидую я тебе! Чёрт, и себе тоже. Я же обещал следить за Стивой. Чур меня!

Нужно принять превентивные меры!

— Алена, привет. Стива жив, здоров, и почти трезв. Лично я все сделал, как договаривались, — принц метнул в меня взгляд, после которого на мне чудом не осталось пулевого ранения.

Алена осмотрела наше, мягко говоря, разномастное трио, убедилась в моей правоте и кивнула. Меня отпустило, я расслабился и начал смотреть шоу уже как зритель, а не как действующее лицо!

— Хорошо тебе, amado? — ну, все, приехали.

— Кариньо, ты здесь и мне прекрасно! — Стива попытался изобразить улыбку, но вышли печально — влюбленные глаза и жалкая гримаса.

Меня проняло, но Алена не я и потому все продолжилось.

— Я же просила тебя, Стива. Так сложно было? — судя по лицам Жу и Стивы, никто из них не помнил, о чем просила Алена.

— Прости меня. Я виноват, — верно, бро, на всякий случай надо извиниться.

Интересно, о чем просила Алена? И если я сейчас спрошу о Лилит, мне сразу по голове стукнут или позже?

— Еще как виноват! Как же теперь Ли будет? — что??!!!!

— А что с Лилит?!!! — это мы хором, я и мои собутыльники!

— Она без букета осталась! Шафер букет приносит, забыли??!! Так сложно было своему секретарю напомнить?! — упс…. — Теперь придется собирать местные цветы, или заказывать в городе. И я не уверена, что он подойдет самой богатой наследнице Империи. Более того, фоторепортеры заметят, что букет прост. Вот никогда не понимала, почему такие мелочи важны для публики?! Я попыталась сделать заказ личным самолетом из Столицы, но там погодные условия нелетные!

— Не надо, — и все на меня уставились.

Стива с надеждой, Алена с любопытством, а Жу с пониманием.

— Ли не любит мертвые цветы. Вот что, Жу, найди орехов. Ты Алена, краски. Пусть будут золотистые. А ты, бро, сиди смирно и не отсвечивай. И все это после того, как искупаемся, — со мной даже спорить не стали.

Мы купались, даже Жу, поплескалась у берега. Потом всей своей чудаковатой толпой, мастерили букет из орехов! Стива попытался принять участие, но испачкался краской и был сослан гулять со Стефой. Он обрадовался и сбежал.

А букет вышел красивым. Я сам его придумал. Нет, я не горжусь, просто люблю Ли, потому и вышел букет таким. Так мне Алена сказала и я ей поверил.

Когда я собрался тихо ускользнуть и повидать Ли, пышка раскусила мои намерения и грянула лекция!

— Тебя все равно к ней не пустят, поэтому давай, оглоед, расслабься, поешь и поспи, — Жу, почему не пустят? — Что вылупился? Плохая примета невесту в день свадьбы до обряда видеть. Вот ты, тупасий!

Жу, выталкивала меня из беседки, где мы занимались букетом.

— Пыха, вот ответь, кому будет плохо, если я Ли повидаю? Торнадо налетит? Мы все умрем? Я даже поговорить с ней не могу! Ее телефон не отвечает.

Жу задумалась, почесала нос.

— Я не знаю, кто это придумал, это народная мудрость, типа. А народ зря говорить не станет. Но, если тебе так неймется, я могу сходить и посмотреть, что там и как, — теперь я выталкивал пыху из беседки!

— Иди уже, чего ждешь, окаянная?!

Она засмеялась и уколыхалась в сторону бунгало, где Лилит прятали от меня.

Пока Алена усаживала меня, Стиву и Стефу есть суп (не удивляйтесь, маленькая принцесса отказывалась есть без «папички» и «Иички»), вернулась Жу, и сообщила, что телефон у Ли отняла Ирэн фон Штраубе, и пока мы тут «дурью маемся» бедная невеста позирует для журнала.

Еще Жу сообщила мне на ухо, что Ли «очуменски» выглядит и я «с глузду двинусь», когда ее увижу.

Я с глузду двинусь, ожидая, когда закончится весь этот балаган. Как здорово, что Ли моя единственная и мне никогда больше не придется ни на ком жениться. Точка!

Супу мы поели. Стефу уложили спать. А мы со Стивой улеглись в беседке прямо на пол.

— Иль, о чем ты думаешь? — Стива пнул меня легонько в плечо кулаком.

— Я не думаю, бро, ни о чем. Я просто жду.

— Чего?

— Жду, когда все это закончится, и я смогу увезти Лилит подальше от всех вас.

— Знакомо. Понял тебя, — классный у меня бро, — Она не отдала тебе руну?

— Нет. Не смогла. Знаешь, это неважно. И так даже лучше.

Стива понятливо кивнул и ничего не сказал.

Мы лежали и молчали, слушая, как всё наше стадо веселиться. Музыка, смех, плеск воды в бассейне. Стук мяча на пляже.

Похоже, все готовы к свадьбе. А Ли готова? Не передумала?

Глупые вопросы, я совершенно уверен, что она любит меня и хочет стать моей женой.

Я не самый хороший человек в этом Мире. Я не супергерой, не мачо (правда, моя семья думает иначе), не талант, не…. Еще очень много «не». Но, Лилит де Монк выбрала меня! Полагаю, этим я могу, и буду гордиться всю жизнь.

Глава 4. Лилит. Я хочу сделать это сама

— Все!!! Идемте уже! Марк Андреевич скомандовал начало, — Дженни выталкивала к выходу из бунгало Жу, Мирэ и Ирэн.

— Итак, Ли, помни, мы идем в сад и рассаживаемся на скамьях. Тебя проводит Стива до дорожки невесты. Он уже ждет там, за дверью. К Илье ты пройдешь одна…. Полагаю, ты не хочешь, чтобы тебя вел Каро?

— Не хочу, — я не боялась, не нервничала, я просто ждала, когда Илья возьмет меня за руку и мы дадим клятву любить друг друга всю жизнь, а потом уедем в горы.

Ирэн замолчала, разглядывая меня.

— Ли, я никогда еще не видела такого платья. Ты настолько хороша, что я опасаюсь, и серьезно, за рассудок нашего Ильи. И хорошо, что нет сложной прически…. Маэстро Мила уникален, поверь, Он нашел великолепный объект для своих талантов. Ты неуловима, воздушна. И выглядишь одновременно и невинно и порочно. Он угадал на сто процентов, но исключительно для тебя. На другой все смотрелось бы иначе, не так сокрушительно.

— Спасибо, Ирэн. Но, разве это важно? Платье? Главное, там меня Илья ждет, — провидица улыбнулась.

— Лилит, ты будешь удивлена, сколько девушек выходит замуж только для того, чтобы просто надеть платье и быть центром внимания. Я рада, что у вас с Илей все серьезно.

Жу подмигнула, Дженни и Мирэ улыбнулись мне и вышли, за ними Ирэн, а я постояла немного и двинулась вслед за ними.

— Лилит, чёрт! — Стива даже скрывать не стал своего восхищения! — Ты выглядишь очешуенно!

Сам Стива в красивом легком костюме светлого тона стоял на дорожке у бунгало. А в руках у него…

Букет! Из орехов! Красивый, нарядный и очень хэндмэйд! Если бы я сама себе выбирала букет к свадьбе, я бы не смогла придумать лучше! И я знаю, чьих рук дело, вот этот маленький, но такой большой сюрприз. Подарок. Это дед Мороз мой, Илька!

Стива заметил мое внимание к букету и замялся.

— Прости, систер, я дико лопухнулся и забыл о букете. Я никогда не был еще шафером на свадьбе, потому и…. Неважно. Ли, ты ведь не против такого букета?

— Я не против. Я очень даже за, — а вот сейчас мне захотелось плакать.

От заботы, внимания и его любви. Ну, кто еще стал бы заниматься такими вещами, кроме Ильки? Никто!

— Ну, идем? Там фоторепортеры. Па пригрозил, и они обещали вести себя хорошо, — Стива взял меня под руку и аккуратно повел по садовой дорожке к главной лужайке усадьбы, — Музыкантов спрятали в кустах и они не раздражают. Так, знаешь ли, тихонько наигрывают. Лилит, цветов там море и тебе понравится! Ты же пишешь цветы? Да?

Слишком много слов для Стивы…. Странно.

— Что случилось? — он даже не вздрогнул, но я поняла, что угадала!

— Ничего, все норм! Просто, Стефа меня атаковала вопросами, за кого она замуж выйдет. Я понимаю, не в тему и не к месту сейчас о подобном, но не могла бы ты своим даром просканировать мою дочь? Знаешь, вот нервничаю. Все понимаю, ей два года и все такое, но дети быстро растут. А Стефа тиби. Ну, и…. - я сразу поняла, что Стиве важно и нужно знать, ЧТО такое Стефа и кто, точнее, какой сущности будет ее избранник!

— Конечно, просканирую. Давай прямо сейчас? — Стива ошалело на меня уставился, — А что? Спрячемся за кустами и я «увижу».

— Ты уверена? Свадьба же и Илья ждет. Бесится, наверно, сухарь наш, — по улыбке Стивы я поняла, что он рад моему предложению.

Я хотела бы побежать прямо к Ильке, но это будет выглядеть странно. Сам Илья поймет, думаю, даже ко мне навстречу помчится, но кругом же люди и газетчики. Даже хорошо, что Стива попросил меня сканировать дочку, у меня будет время взять себя в руки и успокоиться.

Мы аккуратно сошли с тропинки и укрылись за цветущим кустом самарии. Нежные, белые цветы почти не давали запаха, но все же, аромат был приятен и ненавязчив. Самария кругом. Пышные белые шапки служили прекрасной декорацией для свадебного ритуала!

На садовой лужайке деревянный настил. Скамьи, сейчас заполненные нарядными и веселыми гостями. На краю, под природной, естественной аркой из тех же кустов самарии, за которым мы прятались, стоял Высший и ждал, когда сможет вершить свадебный обряд данов.

Илья…. Красивый невероятно, в светлом костюме и белоснежной рубашке, ждал меня. В петле для бутоньерок я углядела орех, золотистый, и снова постаралась не плакать.

Маленькая Стефа, принцесса Романова, топталась у входа на настил с корзинкой в руке. Там у нее лепесточки. Интересно, лепестки самарии? Или что-то другое?

— Ли, она очень спокойное дитя. Вдумчивое. Ни разу ни в меня ни в маму. Скорее, в Ильку. Что она такое? — Стива нервничал?

Я заставила себя не смотреть на Илью и коснулась даром маленькой тиби.

Она очень интересно ощущалась! Не так, как взрослые. Я почувствовала неясный лепет ее, не проснувшегося еще дара и поняла, что есть Стефа.

— Братец, твоя дочь «Разгадайка».

— Это что значит?!!

— Ее Сущность детская и сама себя так называет. Это так мило и забавно! Она может раскрыть любой секрет или тайну.

— И кто же ей в пару?! — Стива затаил дыхание, честное слово!

— Как кто? «Загадайка», конечно, — бедный принц слегка наморщил лоб.

— Стива, можно я пойду и выйду замуж? Пожалуйста, — меня уже тянуло туда, к серым глазам и теплым рукам.

А еще к поцелуям, объятиям и любви. Интересно, все невесты перед свадьбой думают, как и я? Скорее бы оказаться в его руках, а там….

Дальше я просто запретила себе думать. Всю ночь снилось, как Илья и я….

Наверно, я покраснела, потому, что Стива ухмыльнулся, подмигнул и повел меня к настилу.

Гости умолкли, когда увидели нас. Точнее, меня. Взгляды их, изумленные, но и довольные, сосредоточились на мне. Или на моем смелом платье?

Музыканты начали играть мелодию, негромко, красиво.

Стива отошел и стал аккуратно пробираться к первым рядам, ближе к Илье. Стефа радостно улыбнулась и начала свое шествие к алтарю, рассыпая лепестки (все таки, самария!) из корзины.

Я покрепче схватилась за букет и, боясь смотреть на кого бы то ни было, начала свой путь к НЕМУ.

Волновалась, старалась не упасть и не подвести Илью, стадо и фотографа, который начал съемку. Вспышки фотокамеры слепили, сбивая с толку, с шага, с ритма и дыхания….

Илья шагнул мне навстречу, и я вложила свою руку в его ладонь. Мы встали перед Высшим и тот начал Обряд.

Обычные слова, заученные каждой девочкой с младых ногтей. Наверно и мальчики их учили, не знаю…

— Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас, — мы в унисон.

И ясно все, и понятно, и Обряд до мелочей знаком, но дрожат руки, трепещет сердце и срывается голос…

Илья надел на мой палец кольцо, я сделала ответный подарок. Мы смотрели друг на друга, понимая, что все ждут от нас клятв, наших собственных. Тех, что произносят все помимо слов Обряда.

Речи я не готовила, просто не знала, откуда слов набраться, где найти буквы и звуки, которые передадут все мои чувства к НЕМУ? Илья и сам молчал, понимая, что слова не нужны, бессмысленны. Я и так все знаю. И он все знает.

— Ли, любимая, давай будем жить долго и счастливо и….никогда не умрем?

— Согласна, Илья. Жить долго и счастливо вместе.

Он поцеловал меня, а гости зашумели, зааплодировали. Я не смогла поцеловать Илю так, как хотелось бы. Слышала, как всхлипывают подружки невесты (Алена, Дженни и Анна Волконская). Слышала свист Виктора Шуйского.

Илья все понял и просто обнял меня. Музыка заиграла громче, все бросились нас поздравлять. Свалка, суматоха, хаос и…радость.

Она, радость, везде! В воздухе. В шуме волн. В ароматах сада и южного вечера. Во мне и в Илье. В нашей большой, заполошной семье.

Среди гостей я заметила Каро де Монка. Он подошел, поздравил меня и Ильку. Я обняла его, благодаря за приезд, но быстро отпустила и он, выполняя обещание, данное мне еще в Столице, тихо исчез.

Потом фотографии, непрекращающиеся поздравления. Цветы, шампанское и музыка!

Когда восторги поутихли и гости начали развлекаться, Илья ворчал. Обожаю его эту привычку, натуру, называйте как угодно!

— Ли, что на тебе надето? Это платье или… Что это? — странно, но он только что заметил мой наряд, а я так надеялась, что платье мое поможет мне его соблазнить!

Все просто, Илья видел МЕНЯ, а не платье и это было совершенно ясно. От этого понимания, я впала изумительное состояние любви, волнения и желания. Именно, желания. Я чувствовала, как во мне зарождается Черный Цветок моего демонического проявления и Илька чувствовал! И вот, что удивительно, ответил мне бесовским проблеском золота дитари в горячем серебряном взгляде.

Соблазнять не нужно. Он соблазнен и давно уже, как и я…. Теперь нужна всего лишь чуточка терпения и времени. Гости перестанут обращать на нас внимание, и мы сможем сбежать!

Пустые надежды! Честно, такое ощущение, что проклятье мое все еще со мной. Интервью, краткое, но все же… Потом неутомимый па, с его весельем и выдумками!

Первый танец новобрачных. Кошмарное слово «новобрачные», но все, кому не было лень, говорили так о нас!

Почему новобрачные? Это подразумевает, новый брак. А у нас с Ильей, это единственный брак! Единобрачные?

Потом снова па, с его выдумками. Потом ма. За ними все поддались настроению безумного Корте и начали, кто во что горазд, упражняться в выдумывании веселых конкурсов. Безумных развлечений и прочих занятий.

Илья радовался, что никто из нас не стал прыгать в мешках на скорость, но Стива (а, как иначе?) воодушевился и были мешки!

Ну, скажите на милость, кому могла прийти в голову мысль о совместном нырянии в бассейн? Они бы и в море нырнули, но было темно, пьяно и небезопасно!

Мы с Ильей, словно попугаи — неразлучники, ходили вдвоем за стадом и наблюдали весь этот балаган! Знаете, если бы мы были гостями на этой свадьбе, а не главными героями, все было бы иначе…. И в мешках бы скакали…

Просто мы хотели остаться наедине. Я чувствовала горячие руки Ильки на себе и взгляды его откровенные. И сама отвечала тем же. Теперь уже без страха, без оглядки на свои кошмары и воспоминания.

А демоническое во мне множилось, скручивалось малым вихрем, грозя распуститься сей момент. И Илькино я ощущала.

— Ли!!! — красавица Алена бежала ко мне, — Иди уже, снимай свое шедевральное платье и пошли в бассейн!

И тут же убежала к Стиве! Вслед за Аленой и Дженни с Ларой отправили меня снимать платье и бежать к бассейну.

— Давай, новодочь, официальная часть окончена, пора веселиться! — я никогда не думала, что Илькин па такой…такая…батарейка! — Ждем у бассейна. Прыгаем парами и у кого больше брызг, тот и выиграл.

— Полагаю, если Жу нырнет в бассейн с дядей Мишей Воронцовым, равных им не будет. Если победитель известен заранее, для чего соревноваться? — Илья почти полыхал.

— Процесс! Это забавно, чудик! — дядя Сережа смеялся над недовольными нами.

— Окей, Ли. Давай сделаем это, но если после бассейна мне еще придется играть на дудке или стихи читать на скорость, я психану! Беги и снимай это платье. Только, Ли, никому его не отдавай, ладно? Это очень красиво… — я чудом не расплавилась от его взгляда и поплелась к бунгало.

Шла в одиночестве. Честное слово, просто прислуга сбивалась с ног, гоняясь за шальными гостями с бокалами, а отвлекать от веселья Джен или Жу я попросту не осмелилась!

В домике меня снова настигло мое проклятье! Я, конечно, избавилась от него, но то, что произошло сейчас, иначе как сглазом не назовешь!

Молния на платье «заела»! А как снять? Рвать? Ни за что! Стянуть не получается, узкое! Так я и маялась минут пятнадцать. В конечном счете поняла, что не справлюсь и застыла посередине комнаты с расстегнутой до половины спины застежкой.

Я точно, неудачница! Телефон я оставила там, где сейчас самое веселье, а стало быть, позвать на помощь не смогу. Вдобавок, я не смогла найти выключатель, и пришлось зажечь одну единственную лампу на столике в углу.

Почти в темноте, не раздета, не одета, одна и кричать бесполезно! Меня не услышит никто, потому, как гости орут громче, чем я и их больше. Плакать или смеяться?

Думаю, будь я той Лилит, которой была до встречи с Илькой, я бы плакала. Но, сейчас, засмеялась. Ну, честно, а что такого-то?

— Вот сколько нужно времени, чтобы платье снять, а? — ворчит, сероглазый, — Что это там за смех? Я бы тоже посмеялся, если бы не хотел рыдать от злости!

Я слышала Илькин голос, он приближался, и я развернулась к нему в тот момент, когда он вошел в бунгало.

Всегда знала, что Илья очень красив, но, чтобы так…. В одних шортах. Гладкая, смуглая кожа, кубики пресса и идеальные пропорции мужского тела. Я уже хотела начать жаловаться ему на свою Планиду — пакостницу, но застыла, любуясь мужчиной.

Он сам завис. И вот теперь смеяться расхотелось, а захотелось иного. Илья, будто поняв что-то, захлопнул дверь бунгало и запер ее. Когда он обернулся ко мне, я узнала того парня, бесовского и самого желанного на Свете. Не смогла я удержать в себе и свое демоническое, потому и наградила его откровенным взглядом, стараясь вложить весь свой жар и всю свою страсть в этот немой призыв.

— Мы не пойдем в бассейн, Ли. И мне глубоко по барабану, что об этом подумают гости, — он пошел ко мне, а я, оставив страхи, двинулась к нему.

Я просто хочу быть с ним. Хочу стать его женщиной и прямо сейчас! Если только платье- шедевр позволит. А если не позволит, то как — нибудь и в нем справлюсь!

Он подошел и встал очень близко. Запах его жасминовый, слышался ярко, будоража и горяча.

— Скажи, что ждала меня и я сойду с ума всего лишь слегка, — глухой голос волновал.

— Я ждала. Всегда жду. Илья, ты можешь мне помочь снять платье? Молния застряла, — пришлось повернуться к нему спиной и мысленно умолять содрать с меня этот шедевр!

А может Планида моя не такая уж и пакостная? Вдруг это ее подарок, первый за всю мою жизнь?

Я вздрогнула (и совсем не от страха!!) когда ощутила его горячие руки на своей спине. Застежка поддалась мгновенно! Послушалась его, Илью. Вслед за капризной молнией и платье мое послушалось. Он легко смахнул его с моих плеч, оставив меня обнаженной.

А потом неожиданный, но желанный поцелуй в шею. Настолько горячий и жадный, что я не сдержала стона удовольствия. Перестала контролировать себя и обернулась к Ильей уже демоном, встретив ответный бесовский взгляд.

И все вокруг перестало существовать, кроме него. Горячие губы на моих губах и жадные руки на моем теле.

Мы полыхнули одновременно, освещая полутемную комнату блеском дара данов. Последнее, что запомнила я, проваливаясь в любовь и страсть, это мои демонические черные вьюны- всполохи и его, Илькины, только темного золота.

Я изучила его тело ладонями. Слегка царапнула ногтями, и ему это понравилось, клянусь! Всего лишь пара мгновений понадобились мне для того, чтобы шорты его упали на пол. Я видела его желание, впитывая его красоту и силу глазами влюбленной женщины, художника и демона одновременно.

Сильный, красивый, мощный. Хочу его. И хочу сделать это сама!

Глава 5. Илья. Бесы

Обнаженная Лилит в моих руках и в моей же власти. Она полыхала демоном, заставляя и меня сиять бесом.

Я стану кем угодно, Ли, только люби меня и желай, как сейчас!

Мои поцелуи — укусы заводили маленькую сильно. Они и меня заводили! Разум я утратил, когда положил ладонь на ее живот. Почувствовал дрожь ее тела и сильный, горячий отклик. Женский. Древний.

Ну и все! Не могу больше!

Я схватил Ли и потянул к постели. Она царапнула мою спину и заговорила со мной голосом жутким и прекрасным одновременно.

— Я хочу сама. Позволь мне. Ждала долго. Не могу больше, — после этих слов я понял, демон в ней ждет моего позволения!

Да, демоница, сокрушительная суккуба, но подчиняется мне. Моя. Так почему не позволить маленькой любить меня так, как ей хочется, как ей нужно?

— Все, что пожелаешь, Ли, — она будто только этого и ждала.

Толкнула меня в постель и оказалась сверху. Быстрый, болезненный поцелуй и завеса волос, ласкающая мою кожу шелком. Двоякие, изумительно противоречивые ощущения. Нежные и болезненные одновременно! Опасные, долгожданные….

Я видел ее, ощущал. Сейчас на мне сидела демон Лилит, ослепительно красивая в своей наготе. Я вцепился руками в спинку кровати, позволив этой обольстительной суккубе делать все, что вздумается.

Она укусила меня за плечо ощутимо, и оставила влажный поцелуй на месте укуса, залечив боль. Ладони ее скользили по моей груди, по животу, выбивая из меня воздух и заставляя стонать. Ли это только подстегнуло, и ее ручка — майко оказалась на моем естестве.

Нет, я не взорвусь раньше времени! Спинка кровати под моими руками затрещала.

А Ли в это время скользила уже губами и языком по моей коже, не пропуская ни миллиметра! Полупоцелуи, полуукусы. Вот такого буйства и таких ощущений я ждал всю свою жизнь, сам не понимая того. И подарить все это могла только ОНА. Ангел и демон в одном убийственно красивом теле!

Изящные колени Ли сжимали мои бедра и я ощущал ее горячее лоно, отзываясь на близость стальной эрекцией.

Ли играла со мной, как с игрушкой и я не был против, понимая, что никогда еще не был настолько возбужден и никогда еще не ждал с таким нетерпение соития! Еще минута и я начну умолять ее взять меня! А если этого не сделает она, то я возьму ее сам, и это не будет нежным актом любви!

Она не заставила меня ждать, приняла в свое тело часть меня, и я пропал….

Я даже не мечтал о подобном! Ли была живым демоном страсти!

Спинка кровати все же треснула, так сильно я сжимал ее! Ли на мне и танцует танец свой, то ли убивая меня, то ли возрождая….

Я не выдержал, полыхнул темным, схватил Ли и подмял под себя. Не было нежности, только страсть, яростная и неукротимая! Это была схватка, бой! Но, какой упоительный!

Маленькая не сдавалась и это придавало мне сил, и не простых, бесовских! Я не знаю, что чувствовала она, но надеялся, что это было для нее так же сокрушительно, как и для меня.

Всполохи, черные и темно-золотые, кружили над нами, сметая со стен картины, сшибая лампы, скручивая легкие занавеси жгутами.

Мы не замечали ничего, сгорая в огне Безды и получая нереальное удовольствие. Я — точно!

Феерический взрыв. Долгий стон моей Ли и странное, нечеловеческое рычание, которое выдал я сам.

«Подождите, прошу!» — умолял я, сам не зная кого мысленно! Я не отдам ее стон Миру, заберу себе. Это мое и для меня. Я поцеловал Лилит и ее принял ее восторг, проглотил его и остался голоден!

Это был конец всему и начало всего! Я осознал, что любовь моя к ней и мое желание, плотское, горячее, безграничны. Это навсегда. И голод мой тоже, вечный.

Одной только Ли под силу голод мой утолить, сделать меня счастливым. Я однолюб.

Однолюб! Понимание накатило сразу после того, как очнулся я от безумного кайфа. Потому и не любил никого, и не полюблю более.

— Я однолюб, Ли. Тебе придется с этим жить. Ну, и со мной тоже, — все это я проговорил ей в волосы.

Чёрт, я точно раздавлю маленькую! Я прижимал ее к постели всем своим телом, понимая, что миниатюрная Лилит запросто может задохнуться!

Приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. Вы поверите мне, если скажу, что в них я увидел изумление? А я увидел! Растерялся, расстроился, заметался.

Вскочил и уселся рядом с ней. Пока шел наш изумительный бой, Ли оказалась лежащей поперек кровати и ее локоны свешивались с края постели до самого пола.

— Ли? Что с тобой? Я сделал больно? Тебе плохо? — теперь мне стало страшно!

Она изумилась еще больше и уставилась на меня, потом ее губы, полные, припухшие от моего безжалостного обращения, раскрылись и она произнесла то, что заставило меня очешуеть. В полном смысле этого дурацкого слова!

— Вот они какие, волны экстаза, — и улыбнулась так, словно я сделал ей самый большой в жизни подарок, — Илья, а так всегда? А еще раз можно?

Я даже думать не стал!

— Можно! Только теперь я главный!

После моих слов Лилит рассмеялась и протянула ко мне свои руки — майко, а я, еще очешуевший от всего происходящего, нырнул в ее объятия, как в ту пучину, из которой мне посчастливилось вытащить Лилит когда-то.

Само бунгало выдержало, но не его обстановка. Да, спинка кровати была сломана. Мелкие вещи в беспорядке, а иные и в осколках, валялись на полу. В роскошных волосах Ли прятались перышки и лепестки каких-то цветов. Еще я нашел там листок с куста самарии.

Это было уже утром, когда мы, обессилев, просто валялись в постели обнявшись.

— Эй, вы там целы? — я даже не удивился, услышав голос Жу под окном бунгало.

Все, как дома! Жаль, Антона не прихватили на свадьбу эту психическую. Он бы добавил красок этому чудесному утру своим грозным мявом!

— Пышка, иди и займись своими делами. Развлекись. Поиграй в карты. Спой песню министру финансов, — я привычно ворчал, но был непривычно счастлив, прижимая к себе обнаженную Ли и чувствуя ее улыбку своей шеей.

Она в нее улыбалась, и подумалось, что не так уж я и обессилел!

— Слава Богу, живы! А Ли? — экономка моя не входила, но и не унималась.

— Со мной все хорошо, Жу, — Ли принялась кусать меня за ухо.

— Мы всю ночь наблюдали за фейерверком! Вы хоть знаете, что бунгало светилось, как звезда Чекменёва? Подойти страшно было. Вот утром и договорились, тянуть фанты, кому выпадет идти и проверить, живы ли вы тут. Выпало Ане Волконской, но я решила, что меня Ли точно не сожрет и вызвалась добровольцем, — Жу уже улыбалась, а Ли уже добралась до моей груди.

— Иди, Жужа, скажи всем, что мы в порядке. Привет передай. Поклон. Ну и прочее разное, — не до тебя мне сейчас, пыха!

Она ухохоталась и ушла.

Ну а я…. А что я?! Догадайтесь, что делал крепкий, здоровый мужчина в постели с любимой девушкой!

Позже, мы уснули. А когда проснулись, было далеко за полдень. И снова наши бесы взялись играть нами. Это было очень здорово!

Потом мы купались и снова бесы. И так до самого вечера, пока Жу не пришла нас кормить. Вовремя, кстати! Голодный любовник не совсем то, что сейчас было нужно!

— Есетинская сила! Тут торнадо пролетел? — это был изумленный вопль Жу, когда она увидела наше бунгало! — А, поняла! Вы так бесов изгоняли друг из друга!

Она смеялась, колыхаясь, а я подумал, что «бесы» слишком часто стали всплывать в мыслях и словах. Да по фиг! Ли счастлива, и это очевидно.

Такой красивой я никогда ее еще не видел! Мы сидели за столом на террасе и я забывал есть, глядя на Ли. А голоден был, как сотня…кого? Бесов, мать их!

— Вот что, бесноватые, мне домой пора. Там Антон один. Ну, как один…. Шоси его кормит. Вроде целы оба, хоть Боскас и ругательски ругается на кота нашего. Говорит, охломон одичал и все ждет кого-то, — Жу собрала посуду и направилась к выходу, но притормозила, — Я буду вас ждать. И вот еще что… Поздравляю вас, ребятки мои. Рада видеть вас обоих такими. Дай Бог вам.

Она собралась прослезиться, но Ли побежала обнимать добрую Жу и успокоила, утешила.

С гостями мы прощаться не стали. Стадо, хоть и ехидное временами, но родное, прекрасно поняло наше желание никого не видеть и проявило массовую деликатность.

Мы остались на Корте еще на две недели. И чего только не было в эти шизофренические две недели!

Когда мы не были в постели, то нас носило по городку. Мы танцевали, пили, смеялись и занимались любовью в самых разных, необычных местах!

Демон Лилит была неутомима и мой бес отвечал ей адекватно, а иной раз и сторицей!

А потом нам пришлось уехать. Нет, ничего не случилось, просто дела. Да кому я лгу?! Я заметил, что счастливая Ли стала часто рисовать на обрывках бумаги. На песке.

Она оставила дома незавершенную работу! Я понял, что мне без разницы, где конкретно обнимать жену, на Корте или в Столице.

— Ли, едем домой, а? — она просто кивнула и улыбнулась.

Дома нас ждал душистый, теплый май и пушистый, веселый Антон. Жу, само собой. Знаете, каким был первый ее вопрос?

— Вам на полу постелить? Разломаете мебель, причпокну! — Ли обнимала кота, я обнимал Ли и было по фиг, где спать!

После веселого обеда, Жу ушла, а я принялся докапываться до Лилит.

— Данни, ты не откажешься переехать в мою комнату? Или мне прикажешь в твоей размещаться? Предупреждаю, моя кровать больше и крепче!

— Я могу жить в мастерской, — сюрприз!

— Нет, так не годится. Я не смогу отказать тебе, но прошу, будь со мной рядом. Если захочешь жить в студии, я буду жить там же.

Ли подошла и присела ко мне на колени. Я любил, когда она так делала, потому сразу обнял и зарылся носом в ее волосы.

— Иль, ты вдохновляешь меня. Всегда вдохновлял. Я не знаю, как тебе это удается, но от твоей любви я хочу рисовать. Ты знаешь, я странная. У всех Муза, а у меня Муз. Ты, — она поцеловала меня нежно, — Я буду с тобой всегда, но когда тебя не будет рядом, я стану проводить время в мастерской. Конечно, я перееду в твою комнату. Кровать там и, правда, крепче.

Через минуту кровать начала проходить краш — тест! А когда я, ближе к вечеру, уснул, Ли ушла рисовать. Я даже во сне почувствовал, что ее нет рядом, но она близко и дал любимой возможность уйти от меня в свой Мир ненадолго.

Полетели, побежали счастливые дни. Печали и грусти в них не было. Усталость, радость, понимание, веселье, но не горе, не отчаяние. Я вновь стал работать, оставляя Лилит одну дома. И не бросил привычки писать ей сообщения и посылать фото.

Ли отвечала мне всегда и тоже присылала фото. Иногда откровенные, и в такие моменты я срывался с любой встречи, переговоров и мчался к ней.

Мы встречались с друзьями. С семьей. И планировали поездку в горы Дятлова. Там, по инфо от археологов моего Центра, в одной из пещер Левого массива могли прятаться древние статуэтки Мойро. Старая легенда. Миф. Но я, как никто знал, что легенды имеют привычку оживать. И Ли с ее светящейся ладонью, была тому подтверждением. Фактом, который слегка меня беспокоил, но не настолько, чтобы я перестал верить в ее любовь.

Недели за две до конца лета, мы с Ли готовились к поездке. Она было взбудоражена и предстоящим путешествием и тем, что едет вместе со мной «искать красоту». Она, точнее ее дар, считал, что я тот, кто знает, где искать.

— Иль, а что в них такого? В статуэтках?

— Они все разные. Из камня — фой. Самый долговечный материал Мира. Но, не это главное. Их делал один человек, Мойро. И все эти творения изображают его самого. В юности, в молодости, в зрелости и так далее. Всего их двадцать. Легенда гласит, что камень- фой, не подвластен течению жизни, времени. А Мойро показал, как течет жизнь человека, как он меняется и увековечил. Если поставить статуэтки по порядку, можно увидеть Время.

Ли задумалась о чем — то и стала молчаливой. Ближе к вечеру она ушла в мастерскую, и я остался один. Бродил, скучая о ней, мысленно призывая свою птичку.

Она не позволяла мне взглянуть на свою работу. Я сходил с ума от любопытства, но обещание держал.

Стоп! А кто мне мешает закрыть глаза и быть рядом с Ли? Курица Бессонов! Нужно было раньше подумать о подобном!

Я выкопал в глубинах своей гардеробной маску для сна. Поскакал к мастерской Ли, остановился перед дверью и нацепил на глаза ткань.

— Иль, я знаю, что ты там. Еще немного и я приду к тебе! — я чувствовал, что Ли улыбается там, за дверью.

— Выходи, жестокая. Я слеп и беззащитен, — я знал, как ее выманить.

Она открыла дверь через секунду и засмеялась, увидев меня с маской на глазах.

— Хитрый дитари, — и затащила меня в свою студию.

Запах красок и Лилит. Я вдыхал его и был счастлив, как ненормальный.

— Тебе придется вести меня за руку. Не вижу ничего совершенно! Тут диван же был, где он? Усади калеку, сжалься, — ехидствовал я, но услышал нечто, что положило конец моим прохиндейским речам и развернуло бег мыслей моих градусов так на сто восемьдесят.

Шорох ткани? Ли укрывает холсты? Но, я же ничего не вижу. Зачем?

Я понял зачем мгновение спустя, когда обнаженная Ли обняла меня. Она снимала одежду!

Я знал и помнил ее тело наизусть. Каждый сантиметр. Жаль, что на коже Лилит не было ни единой родинки, я был бы счастлив помнить хотя бы одну. Иногда, я даже рисовал на Ли точки и целовал их. Она приходила в восторг от таких вот моих завихрений и становилась еще счастливей.

Сейчас ощущения мои были странными, однако и интересными. Под моими руками было роскошное тело жены, но я его не видел. Да, осязал, прикасался, ласкал, но не видел. А вот память моя, такая же как и я, идиотски влюбленная, подкидывала образы.

Вот плечи, золотистые, гладкие. Я помнил их блеск еще с Корте, когда Ли покрылась легким загаром и очаровывала меня новыми красками тела. А вот шея, ключицы. Спина, стройная и гладкая. Упругие бедра и узкие лодыжки.

Не знаю, что вселилось в меня, что произошло, но какая- то сверхнежность захлестнула меня и я любил Ли единовластно, сам, не позволяя маленькой ни единого движения, жеста или поцелуя.

Еще я слышал стон Ли, и как тогда, на Корте, в первую нашу ночь, заглушил этот божественный звук губами, сам же, отдал ей свой ненормальный всхлип апофеоза.

Потом я слушал, как бьется ее сердце и выравнивается дыхание. Удивительно, как много можно УВИДЕТЬ с закрытыми глазами.

Ли встала, судя по шороху, надела что — то на себя и сказала.

— Иль, сними повязку. Думаю, я закончила, и ты будешь первым, кто увидит мою картину «Жизнь».

Я даже полыхнул от счастья и любопытства. Конечно, сбросил повязку и зажмурился по началу, привыкая к свету. Помотал головой и открыл глаза.

Ли стояла возле мольберта, его я и не заметил, любуясь своей птичкой. Ее улыбка была нежной, счастливой. Знаете, так она улыбалась только мне! Совершенно точно!

А потом я посмотрел на картину….

На ней был Я. С Большой и Главной буквы. Был виден цветущий сад и Солнце. Весна и Воздух. Но, это обо мне и про меня.

Любимая моя, маленькая, честно? Твоя Жизнь, это Я?

Говорить не получилось. Двигаться невозможно. Я мог только подохнуть от счастья и любви сей момент, но удержало лишь одно, Лилит без меня будет плохо. Теперь я знал это наверняка. Был уверен и…на этом все. Точка.

Не знаю, что увидела на моей морде Ли, но заплакала. Лично я рыдать не стал, но запросто мог бы! Бросился к Ли, крепко обнял и начал нести чушь, как я делал всегда, когда птичка моя печалилась.

— Ах ты, гадкая. Провела глупого дитари. Я же просил картину, на которой мог бы нажиться, спустя годы, а ты что натворила? Я же не смогу это продать! Во-первых, кто купит картину с моей рожей? А во — вторых, я никогда и никому не отдам ЭТО! — и как обычно, у меня получилось заставить Ли смеяться.

Она счастливо всхлипнула мне в шею и щекотно улыбнулась в нее же.

— Иль, не сердись, я напишу тебе картин очень много. И ты продашь их, — ага, прям бегу и падаю!

Не продам. Ни одной! Выставки — пожалуйста. Но все картины я оставлю у себя. Ли — гений. И я физически не смогу расстаться с КРАСОТОЙ.

— Нет. Никогда. Я уже начал переговоры с семьей Демидова о выкупе двух твоих картин. «Мак» и «Плющ».

Ли отстранилась от меня и заглянула прямо в душу.

— Не смотри так, маленькая. Картины твои — мои! Да, я жуткая эгоистичная скотина, но ты ведь простишь мне, верно?

В этот самый момент, Ли подняла свою мерцающую ладонь и прикоснулась ею к моей груди. Обожгло, но как- то правильно, нормально!

Всполох и выплеск кошмарной силы смел кисти со столов, перевернул листы бумаги и пошатнул мольберты. Ставня на открытом окне стучала, словно бесноватая.

А я смотрел на свою девочку и понимал, я стал ее Тантум. Она снова выбрала меня, теперь уже своим даром!

Когда ураган — тантум стих, я не смог найти слов, чтобы передать Ли свои чувства, по обыкновению,выдав несусветное!

Глянул на свою грудь, где сияла ярко изумрудная руна и…

— Красивая! А дай на свою посмотреть? Уверен, она еще лучше! — Ли засмеялась и скинула рубашку.

Мы выпали из жизни дня на два, а то и на три. Я потерял счет времени.

Ну, бесы, оба! Что тут скажешь.

Эпилог. Лилит. Жизнь от Жизни

— Ли, синичка, ты чего такая бледная? Замерзла? Зима — то какая морозная, аж птицы на лету дохнут! — Жу готовила мясной рулет для Ильки.

Он сегодня возвращается из Люнса. Последний аукцион в сезоне. Я скучала и места себе не находила. Последнюю неделю я чувствовала себя не в своей тарелке, муторно, дурно.

Я так волнуюсь об Илье? Что со мной?

Я часто сопровождала его в таких поездках, но не в этот раз. Моя выставка проходила в Столице и организатор, Ирэн фон Штраубе, слезно просила посетить открытие. Я не смогла отказать.

За два с половиной года после свадьбы, я сблизилась с Ирэн. Вот не пойму, то ли ворон Нестор так повлиял, то — ли моя безотчетная благодарность за ее предсказание, но в Ирэн мне чудилась еще одна мама. Помимо замечательной Лары. И Ирэн, с двумя ее сыновьями и без дочерей, была рада моему обществу и многому меня научила.

— Эй, ты чего сникла? Давай булочку с вареньем, а? Твое любимое, малиновое, — Жу принялась мазать булку маслом и вареньем.

Я приняла богатый, малиновый дар нашей экономки и поняла, что не могу даже смотреть на масло! Тошнит! Вскочила и бросилась в ванную. Меня вывернуло наизнанку, и я обессилено прижалась лбом к холодному кафелю стены.

Вошла Жу и наградила меня взглядом неясного свойства.

— И какой срок? — пышка сияла глазами своими хитрющими, а я не понимала, о чем она говорит?

А через секунду меня осенило!!!!

— Жу….правда???!!!!

— Тебе лучше знать, синичка, — и колыхается от хохота! — Давай к врачу, а? Вот Ильке подарочек к Новому Году! Да и я, рада буду нянчить дитя ваше.

А я ни жива ни мертва сидела на полу ванной комнаты и не знала, как реагировать! Страшно же…. Но, это мой ребенок. И Илькин!

Планида моя, милая и дорогая, спасибо!!! Я часто ругала тебя, проклинала и плакалась. А ведь ты не виновата совсем. Ты сама страдала от проклятья, а когда оно ушло, стала щедро одаривать меня счастьем!

— Жу, дорогая моя, поедем скорее! Я хочу знать наверняка!!!! — и будто и не было тошноты моей и мути, словно задышала я и счастливо засветилась вся.

— Пф, да не проблема! — мы выехали минут через десять.

Я толкала Жу на выход, а она, угорала надо мной. Бессовестная! Такое событие, а она смеется!

Пока ехали, Жу задавала вопросы и удивлялась.

— Как ты не заметила — то, Ли?

— А как я могла заметить, скажи на милость?

— Ну, ты даешь! Цикл, менструация, не? Ни о чем не говорит? — Жу даже брови снесла под кромку волос.

— Да все, как обычно. Раз в половину года! Последняя была в сентябре!

— Тьфу! Все у данов не как у людей! Нехристи! — точно, у женщин- людей каждый месяц.

Врач принял меня сразу и….

— Двойня. Срок восемь-девять недель. Поздравляю, данни. Организм функционирует прекрасно. Тиби, верно? Все будет хорошо. Прекрасная регенерация и здоровье отменное!

Два месяца тому назад мы с Ильей, Стивой и Аленой были в Мальето. Бархатный сезон, теплое море и ласковое солнце. Стефа поехала с нами. Она выросла, и стала еще красивее. Я тогда еще подумала, что дети — это продолжение и жить мы будем вечно, пока наши дети и дети их детей будут в этом Мире.

На нашей свадьбе, когда я бросила букет, он упал под ноги к маленькой принцессе Романовой. Она запищала от восторга и долго таскала его в своей корзинке.

И вот он, ответ моей Планиды на мои мысли! Спасибо. Спасибо тебе. Горячее и вечное!

Мысли мои были радостными, но и путанными. Я благодарила Планиду снова и снова! А потом еще раз и опять.

Дом встретил меня и Жу тишиной и легким запахом кедра. Елка к Новому Году уже сияла в Главной гостиной и была моим подарком для Ильи. Шарики, что были на ней, я расписывала сама.

— Побыть с тобой, синичка? — Жу хлопотала возле меня, усаживая на диван и укрывая уютным пледом.

Я же не больна, вот чего она так?

— Не нужно, пышечка. Я буду ждать Илю. Ты иди, ладно?

— Значит так, если начнет полыхать от счастья и порушит новую мебель в гостиной, я его урою. Лично! — а сама волнуется и рада.

Она все же ушла, а я осталась одна. Нет! Уже не одна! С ними. Двумя.

Положила руки на живот и начала беседу с детьми С нашими. Да, я странная, но мне так хотелось! Нати вошел в гостиную, прыгнул ко мне на диван и осторожно устроился под боком.

Полагаю, прошло не меньше часа нашего тихого сидения. А потом я почувствовала своего Тантум!

— Ли! Я дома!!! — запах жасмина и любимый голос ворвались в Дом вместе с морозом и принесли, как всегда, праздник, любовь и счастье.

Я бросилась к мужу и повисла на его шее. Он целовал меня долго и с удовольствием, я отвечала радостно, но и плакала.

— Не, не! Ты чего? Птичка, так скучала? Я польщен, конечно, но зачем слезы? Я дома и вот, подарок тебе! — он достал из кармана орехи и нарядную коробочку.

В ней были серьги. Они повторяли руну на моем теле и на теле Ильки. Сделаны были искусно и неожиданно гармонично смотрелись на мне. Да. Илька нацепил их на меня сразу. Любопытничал, и я умилилась снова этой его привычке….нет…черте.

— Иля, нам надо поговорить, — кажется, с этих слов начинаются Большие разговоры, да?

Илья, посмотрел на меня внимательно, читая мои мысли, но прочесть не смог и занервничал.

— Давай быстрее. Не молчи! Что случилось? — ну, как бы так сказать-то.

— У меня тоже для тебя подарок, но я не знаю, сможешь ли ты его выдержать, — и замолчала, не зная, как продолжить.

— Я сейчас полыхать начну. Ли, не пугай! Говори, бесценная. Что произошло? У Антона блохи? Жу слупила мой рулет в одно лицо? Краски высохли?

Я вздохнула и выпалила.

— У нас будет ребенок! Точнее, два ребенка!

Я застыла в ожидании его слов, а их и не было вовсе. Он не рад? Ой, нет. Рад. Только слова растерял!

Илья завис и лицо «выдало» сразу ворох эмоций.

Непонимание.

Удивление.

Изумление.

Просветление.

Восторг.

Горячая, ничем не прикрытая радость! И она множилась. Светилась. А потом заполыхала илькиным золотом дитари мощно и ярко!

— Ли… — голос его дрогнул, — Ли, маленькая моя, как же…. Спасибо! — и я оказалась в его руках, надежных, теплых, родных.

— Илечка, я сегодня узнала. Ты ведь рад, правда?

Он ничего не сказал. Он целовал меня и прижимал к себе крепко, но и нежно. Он еще сам не понимал, но уже оберегал, защищая НАС.

— Лилит, рад- не то слово, которое нужно сказать сейчас. Я не могу передать, насколько ценен твой дар для меня. Самый большой подарок в моей жизни. Ты и наши дети. Двое? Жаль, что не десяток!

Да, любимый, жаль, что не десяток.

Жизнь множится, порождает, дает. Вносит новое, дарит, пополняет. И каждый ее виток продолжение начатого задолго до того, как мы явились в этот Мир.

Жизнь от Жизни. И мы, являясь ее частью, внесем свою мизерную для нее, но огромную для нас лепту в продолжение ее благого дела. Да, не нами началось, не нами закончится. Но, мы продолжим!

Только так, мы сможем сделать Жизнь вечной.

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Глава 1. Илья. Магнит

Глава 2. Лилит. Планида

Глава 3. Илья. Дела и хлопоты

Глава 4. Лилит. Светлый дом

Глава 5. Илья. Сложный выбор

Глава 6. Лилит. Это все мне?

Глава 7. Илья. А вот фиг тебе, а не Лилит!

Глава 8. Лилит. Позволь остаться

Глава 9. Илья. Кораблики

Глава 10. Лилит. Helado

Глава 11. Илья. Скитания

Глава 12. Лилит. Моя война

Глава 13. Борис Демидов. Я потерплю

Глава 13. Илья. Ржачь вокруг меня

Глава 14. Лилит. Волшебная ладонь?

Глава 15. Илья. Я отказался? Идиот!

Глава 16. Лилит. И, все же, демон

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 1. Стива. Зашибись!

Глава 2. Лилит. Она не вытаскивается!

Глава 3. Илья. Прекрасный повод для гордости!

Глава 4. Лилит. Я хочу сделать это сама

Глава 5. Илья. Бесы

Эпилог. Лилит. Жизнь от Жизни