Волки Новы [Татьяна Чащина] (fb2) читать онлайн

Татьяна Чащина Волки Новы

Глава 1. Леша и Маша

Лес был преимущественно лиственным. Согретый жарким летним солнцем, не шелохнулся кронами деревьев в отсутствие ветра, обступил небольшое озерцо, уютно обняв со всех сторон густыми кустами. Гладь воды зеркалом отражала берёзы и осины, синела от отблесков высокого неба, маняще сверкала в лучах солнца. Берега заросли тростником, но была среди серых камней, поросших жёлтым лишайником, узкая тропинка из гальки, уводящая прямо в яму глубокого омута. Людьми здесь и не пахло.

Парень вывалился из зарослей леса прямо к озеру, запыхавшись. Упал вначале на колени между валунов, что воротами окружили проход к долгожданной воде. А потом и вовсе рухнул в изумрудную траву от усталости. Бежал очень долго, а ещё бежать в три раза дольше. Надо отдохнуть, напиться и искупаться. Светло-зелёные большие глаза, как листы салата на грядке, полные размышлений и печали, устремились ввысь. Большой рот с чётко очерченным контуром губ расплылся в довольной улыбке. Он обожал физические нагрузки до изнеможения, а после них приятную истому отдыха, да ещё и с купанием.

Парень сел, стал стягивать свои рваные кроссовки. Мокрые зловонные носки кинул на раскалённый солнцем валун, чтобы подсохли. Встал на твердых стальных ногах, стащил старые спортивные штаны с вытянутыми коленками, порванные внизу и испачканные соляркой. Дальше отправил сушиться свои потрепанные серые семейки в красную полоску. Стянул грязно-зеленую футболку с желтым смайликом на груди, что веселился до слез. Предстал перед матушкой-природой в чем мать родила, как часть мироздания вокруг, он безупречно прекрасен в своей силе, пропорциях атлетического тела и бьющей чистым истоком жизненной энергии.

Затем он прошел по горячим камням, аккуратно развел в стороны заросли тростника и замер на краю глубокого озера. Зачерпнул мозолистыми ладонями кристальной воды и опрокинул её на свои темные отросшие волосы, зализав их назад. Поплыл по чистому теплому озеру. Перевернулся на спину, устремив взгляд в бесконечное высокое небо. Повернулся обратно и нырнул. На дне черного лесного омута кривой мрачной корягой покоилось старое дерево. Его омывали чистые воды бьющих из глубины ледяных родников, на нем селились водоросли, между хитросплетением старых ветвей плавали крохотные рыбки.

Парень сильно не напрягался, отдыхал, держась на воде, как звезда, распластавшись на озере. Чувствовал, как медленно охлаждается его тело, уже не колотится сердце от долгого марафонского бега. И когда купание закончилось, он выбрался на берег.

Не боясь обжечься, спокойно сел на горячий большой камень, внюхиваясь в чудесный аромат леса. И тут в сотню различных запахов нежданно-негаданно, как гром среди ясного неба, втесался легкий сладкий аромат. Этот дух заставил шевельнуться волосы по всему телу. Кровь в жилах застыла, и парень вздрогнул от холода, почувствовал, что умер на мгновение. А потом ожил, хватая ртом воздух, сердце ёкнуло и забилось в груди в бешеном темпе. Мышцы по всему телу наполнились небывалой силой. И теперь он точно знал, что на одном дыхании сможет добежать до пункта назначения. Небывалый прилив активности. И это только запах, а он уже сильнее стал, что же будет, если подойти к источнику этого манящего опьяняющего аромата.

Он стал спешно одеваться, откидывая мокрые пряди надоедливых волос с напряженного лица. Знал, почему его брата так иногда будоражит чужой запах. Это запах женщины, но не чужой, а той самой истинной пары на всю жизнь. Однажды почувствовав её, уже не избавиться и другим запахом не заинтересоваться. Это источник большой силы и больших неприятностей одновременно.

Он встал лицом в ту сторону, откуда исходил аромат, переплетенный с запахом бензина и пылью грунтовой дороги. Как невовремя. Ему надо спешить и знакомиться одновременно. Что, если это человек? Все, пиши пропало, с такой не договоришься, придется воровать, но уже не по дороге, а на обратном пути, поэтому нужно узнать, откуда воровать, где живет и с кем.

Хороший вариант, если взрослая женщина, пусть даже с детьми. Эти своих человеческих мужиков знают как облупленных, за надежностью и постоянством всегда готовы пойти. Такую точно уговорить можно, и насильно брать не придется, чего делать совершенно не хотелось.

Неплохо, если она еще ребенок. От такой мысли он даже почувствовал облегчение. Он успеет все в жизни наладить, обустроить, будет пасти её до совершеннолетия, а потом, как волк овечку, украдет к себе в логово. А можно и не пугать, познакомиться и приручить к себе за пару тройку лет, так что она с удовольствием за него пойдет.

Но самый плохой вариант, если это девка молодая, да еще и неопытная. Современные человеческие девицы ни умом, ни скромностью не отличаются, даже как с ними общаться, будучи без денег и в рваных кроссовках неизвестно, они же все как одна продажные и ушлые. Это он так думал, делая вывод из своего нелегкого малого опыта общения с людьми.

Пробирался сквозь заросли леса. Жара становилась невыносимой, запах все сильнее вливался в ноздри, будоража все его существо. Он даже остановился, наслаждаясь. Если только запах дает такое упоение, то какова же будет физическая близость? Запах словно стал прерывать свой сладкий поток легким страхом и беспокойством. Парень насторожился, брови широкие съехались к переносице. Да он любого порвет, кто его пару пугать вздумает.

***

— Ну ё-моё,— измученно простонала Маша, заглядывая под капот своей рухляди, которую ей подарила мама на восемнадцать лет и тут же после получения прав стала давать странные задания на дальние расстояния, не позаботившись о том, чтобы дочь выучила не только правила дорожного движения, но и в механике стала разбираться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вид у девушки был обреченный. Голубое, как и цвет машины, короткое платьице испачкалось об грязные фары, ручки белые стали черными и в серо-голубых глазах появилась мольба к небу.

— Господи, пошли мне надежного парня, — девушка тяжело вздохнула, опустив глаза, потом вернула взгляд на прекрасное чистое небо и произнесла: — Спасибо.

Заложив пышные тёмно-русые волосы за уши, Мария принялась изучать внутренности машины, соображая, что могло случиться. Она достала из кармана платья телефон, но доступен был только сигнал сотовой связи, интернета не было. Можно было позвонить папе, но он после смены, наверное, спит, мамаша возьмет трубку, но с ней общаться неохота.

И тут, на счастье, появился гул машины. Сквозь лес шла грунтовая дорога, до трассы далеко — это большое везение встретить хоть кого-то. Машенька довольная выглянула из-за машины, в её сторону двигался автомобиль, большой белый фургон, за ним темным облаком клубилась пыль летней дороги. Зрение у девушки было отменным. Прежде чем проголосовать, махнуть ручкой незнакомой машине, она постаралась разглядеть водителя и пассажиров: это были три мужика. Маша резко спряталась обратно за открытую крышку капота.

Ком в горле встал. Тут ни живой души. Девушки точно знают, где можно выпендриваться и улыбаться, а где лучше затихориться и постараться смыться. Под ложечкой заскулило, дурное предчувствие с самого утра её преследовало — как только она покинула дом бабушки и отправилась обратно в город.

И теперь она принимала срочное решение: сбежать в своих босоножках на каблуках в лес от пассажиров машины, которая однозначно остановится, или попытаться договориться с тремя мужиками, стоя беззащитной в лесу.

Фургон пролетел мимо. Взвизгнули тормоза за спиной Маши, и девушке стало не по себе, совсем страшно и даже холодно. Из фургона никто не вышел, они что-то решали.

Тишина. Поднялся легкий ветерок, зашевелил кроны высоких лиственных деревьев, окруживших дорогу. В напряженной пустоте неожиданно застрекотала сорока, и девушка вздрогнула. Птица метнулась вверх из того места, где шевелились кусты, в глубоком овраге перед дорогой. Среди стволов берез мелькнула фигура молодого человека, и Мария, не понимая почему, облегченно вздохнула.

Ну, это не три мужика кавказской национальности, вполне обычный парень, оставалось только догадываться, откуда он взялся в глухом лесу за десятки километров от населенных пунктов. Он лихо взобрался по склону оврага, выскочив на дорогу, словно спортсмен, преодолевающий препятствие, подпрыгнул от избытка сил и, улыбаясь, громко спросил у девушки:

— Помощь нужна?

— Да, помогите, — она посмотрела украдкой на белый фургон. Машина еще немного постояла, но когда парень приблизился к девушке, стартанула с места, уносясь вперед. Еще немного, и опасность миновала, исчезнув за поворотом.

Парень наклонился к машине, все время закидывая свои волосы, которые были слишком короткими, чтобы заложить за уши, но  достаточно длинными, чтобы падать на глаза. Маша торопливо пошарила в кармане платья, извлекла на свет желтую резинку для волос. Необычайные глаза удивленно уставились на неё, и девушка даже опешила от такой зелени в его взгляде.

— Волосы можно убрать, — помогла она сообразить замершему парню, который не принимал подарок. — А цвет не важен.

— Спасибо, — чуть слышно проронил он. Не ожидал заботы и внимания, совсем растерялся. Он поглядывал на девушку, потом уводил взгляд. Его странное поведение Машу напугало. И тот, словно почувствовав это, тут же взял резинку, собрал волосы у лица в хвостик, пару раз замотал и оставил в пучке. Приподняв бровь, залез осматривать машину.

— Бензин есть? — спросил он.

— Да, конечно.

— Попробуй заведи.

Девушка побежала исполнять приказ знающего механика. Пару раз дернула ключом. У неё зазвонил телефон.

— Ключи в багажнике? — спросил парень, не желая отвлекать её от разговора.

Девушка ответила на звонок и поспешила обеспечить незнакомца инструментом. Она отошла в сторону от машины. Рассматривала то свои запылившиеся пальчики на ногах с нежно-сиреневым педикюром, то широкоплечую фигуру из леса вышедшего парня.

— Маша, ты где? — строго спрашивала мама.

— Я застряла на лесной дороге, — рычала девушка в ответ. — Ты меня каждые выходные посылаешь к черту на кулички из города! Машина рухнет скоро.

— Хватит бабку чертом называть, — рассмеялась мать в трубку. — Делом хоть занята, а то по ночным клубам скакать начнешь.

— Мне уже восемнадцать, мама, — недовольно отвечала девушка. — Ты меня все равно дома не удержишь. Я уже работу нашла и комнату сниму. Всё, ухожу.

— Так когда  уйдёшь-то? — видимо, мама привыкла к постоянным угрозам дочери и сильно не расстроилась.

— Я так и не поняла, что за тема у мамаш — посылать девочек к бабушкам через лес?! У меня машина в лесу встала, меня волк утащит… — Маша обернулась, потому что парень, чинивший машину, засмеялся. Он, улыбаясь, сел за руль, завел машину и пошел опускать капот. — Пока, мам.

Машина работала, приводя девушку в неописуемый восторг. Она смотрела на механика, и ей казалось, что она его знает с детства.

— Маг! Виртуоз! — восхищенно закричала Маша, забирая у парня свои инструменты.

— Подвезешь? — скромно спросил он, поглядывая на девушку с надеждой.

— Садись! — как подарок с барского плеча, кинула Маша, улыбнулсь и пригласила попутчика к себе в машину.

***

Она просто сияла от радости. Волосы, словно легкое облако, ароматные и мягкие. Глазки небольшие, но такие добрые, что любой, глядя в них, сражен будет умилением. Личико круглое и губки бантиком. Игрушечка, а не девчонка. А ножки длинные, обутые в нежные витые босоножки, и юбка платья коротенькая. Грудки под тонкой тканью торчком, смотреть запрещается — сразу хочется помять. Запах её тела — дурман. Чистый, не засорённый другими запахами. Её целовала недавно старая женщина, по ней ползали маленькие дети, возможно, братья и сёстры. И никаких мужиков. У неё не было мужчины. Она чиста и прекрасна настолько, что парень отвел взгляд — начал задыхаться.

— Можно окно открыть? — спросил он, обсасывая водительницу взглядом.

— Конечно, — она улыбнулась неподражаемо дивно. — Кондиционер вообще не тянет. Я Маша.

— Леша, — он открыл окно и взахлеб стал упиваться потоком ветра.

Он думал только об одном: что безудержно рад, что она оказалась именно такой. И в ней нет недостатков, она для него идеальна. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы выкрасть её. Никаких свидетелей, машина под боком. Но возвращаться домой нельзя, у него очень важное дело, надо спешить. Он заберёт её с собой на обратном пути, как решил еще у озера.

— Куда едешь, Леша? — она была довольной, от чего разрумянилась и стала еще более привлекательной.

— На работу устраиваться в южную часть области. Хочу семью туда перевезти.

— Ты женат? — она не разочаровалась, скорее, удивилась.

— Нет, родственников, — он подумал, что не будет на неё смотреть и дышать её ароматом, пока не успокоится и не возьмет себя в руки, ведь зверь внутри него уже предложил, как вариант, изнасиловать девчонку и пометить немедленно.

— А кем работаешь?

— Охранником.

— Похоже, — присвистнула жизнерадостная девушка, рассматривая нового знакомого. — Видно, что тренированный.

Её взгляд привлекли дырявые кроссовки, замечательные столетние штаны с заплатами, грязные, с возрастом приобретающие защитный пятнистый окрас. Футболка — супер, в наследство от младшей сестры досталась, и смайлик на ней ржал до слез над таким нарядом и чумовой прической с желтой детской резинкой. А между мозговзрывательным нарядом и отпадным облезлым пучком волос замерло гордое лицо римских патриций. И профиль римский с горбинкой, Маша никогда его не путала с греческим, как некоторые невежды. Брови широкие с яркими изломами, надёжные помощники в выражении эмоций. Лоб высокий, как у мыслителя. Рот такой, что пол-лица девушки поместится, если целовать полезет. Улетный тип, Маша рассмеялась.

На панели перед лобовым стеклом рядом с голубой сумочкой зазвонил её телефон попсовой мелодией. На экране появилось фото смазливого молодого человека с деланным пафосным лицом и подпись «Виталик». Маша мгновенно ответила на звонок, продолжая рулить и набирать скорость.

— Да, зай, — сладко промурлыкала она в трубку.

— Малышка, ты где? Ты сегодня придешь в клуб, как обещала?

— Я постараюсь, — сладенько тянула Маша. — Меня за городом носит, глядишь, успею.

— Малышка, сколько я тебя буду ждать? Ты каждый раз мне обещаешь прийти, а я свою птичку не получаю, — это было произнесено с такой телячьей нежностью, что Леша невольно скривился.

— Полгода терпел, еще потерпи, — усмехнулась девушка, — всё, целую, я за рулем.

Она наполнилась еще большим счастьем, и парень искоса посмотрел на неё с укором и даже обидой. Ей только что было предложено отдать свою девственность в ночном клубе. Нет, не её, Лешину девственность, на его добро покушался товарищ Виталик с уродливой мордой деграданта и отморозка.

— Чего? — удивилась Маша, нарвавшись на его непонятный взгляд. — У тебя такие глаза! Отродясь салатовых глаз не видала.

— У ингерманландцев часто такие глаза встречаются, — буркнул Леша и натянул улыбку.

— У тебя клыки! — испугалась Маша, округлив чудные глазки с длинными ресницами.

— У тебя самой клыки, — он все еще ревновал и напряженно думал, как избавить свою пару от навязчивого ухажера. Не успеет она в ночной клуб, он её так вымотает, что она к маме спать пойдет.

Девушка улыбнулась в зеркало заднего вида, рассмотрев свои белые зубки.

— У тебя длиннее, — тихо заметила она.

— Если у кого-то не такие зубы, как у тебя, это не повод паниковать.

Маша замолчала, когда на горизонте замаячил белый фургон. Леша внимательно рассмотрел девушку, на лице которой отобразилось сильное переживание. Маша прибавила скорости, показала сигнал поворота, решилась на обгон, потому что машина впереди ползла, не ехала.

Вырулив по узкой дороге на встречную полосу, Маша столкнулась с резким сопротивлением, но курчавый черноглазый водитель с желто-смуглой кожей дал газу, препятствуя обгону. Он замахал руками и его два товарища тоже.

— Да я вижу, что ты дебил, не маши щупальцами, — тихо огрызнулась девушка, нажимая на тормоз и давая фургону объехать её. В лобовое стекло ударило облако пыли. Машина впереди опять снизила скорость и стала ездить из стороны в сторону, напрашиваясь на неприятности.

— И сколько эта коробочка будет передо мной мотылять? — недовольно шипела Маша, не зная, как поступить в сложившейся ситуации. Ей пришлось остановиться, когда фургон встал посреди дороги. — Беда не приходит одна, — трагично заметила девушка, — она приводит с собой друзей с Кавказа.

— Они не кавказцы, — Леша поменялся в лице, немного смутив спутницу. Глаза холодно блеснули, мышцы под выпирающими скулами напряглись. Хищное выражение лица с нотками надменного превосходства. — Они цыгане.

— Конокрады? — печально усмехнулась Маша, чувствуя себя с парнем гораздо лучше, чем в одиночестве.

— Не бойся, ты на лошадь не похожа, — без улыбки ответил Леша и вышел из машины.

Маша выскочила следом. Трое черных мужиков в белых рубахах с нереальными золотыми цепями на волосатых грудях тоже поспешили на встречу. Теперь девушка видела, что это цыгане, они улыбались вставными золотыми зубами. Здоровые, старые, и глазища похотливые на девичьи ножки уставились.

— Лёш, ты осторожней, — шептала девушка, прячась за широкую спину парня. Он был на полголовы выше неё, ну уж больно мощный. — Может, у них в фургоне целый табор сидит с медведЯми и конями. Поехали, я вырулю.

— Ну чё, чернота! — вместо ответа выкрикнул наглый Леша. Он сунул руки в карманы своих спортивок и стал перекатываться с носка на пятку, облизывал свои губы в зверином предвкушении хорошей бойни. — Проблемы?

Цыгане заорали мрачной адской матерщиной. Окружили парня вдвоем, самые толстые мужики, как галки, налетели на Лёшу. Что было с парнем, Маша не видела, она пятилась в обратную сторону от жуткого страшного цыгана, который облизывал свои толстые губы красным языком и со своими курчавыми волосами походил на быка. Глаза его стеклянные, явно с наркотическим опьянением, были страшно безжалостными. В его широких черных штанах шевельнулся детородный орган, привлекая внимание напуганной до ужаса девушки. Маша даже убежать была не в силах, неожиданно осознав, что её приметили для группового изнасилования и даже наличие парня в машине планам не помешало. Может, она действительно на лошадь похожа?

Слабыми ручонками Маша забилась об воняющего скотом мужика. В пересохшем горле от испуга пропал голос,. но больно свернутые руки помогли собраться и прийти в себя, она хотела позвать на помощь, но подсознание выдало единственное правильное решение, и девушка закричала:

— Лёша!!!

Машин попутчик подскочил в мгновение к насильнику, развернул его с такой силой, что мужчина выронил из рук девицу. Мощный удар кулака врезался в смуглый крючковатый нос и размозжил его в месиво. Удар был настолько сильным, что черные глаза съехались в кучу, цыган потерял сознание, рухнув на грунтовку. Пыль тут же осела на кровь, превратившись в черную грязь.

— Он мертв? — испугалась Мария, сжав вместе коленки и притянув кулачки к груди.

— Вырублен, — спокойно ответил Леша и пошел исследовать добычу.

Один мужчина тоже был без сознания, другой дергался, пытался ползти по земле в сторону обочины. Лицо его было в крови, он мычал нечленораздельные маты.

Парень сжал кулак и трахнул им по дверце фургона, там, где была скважина для ключа, а ручки не было. Двери распахнулись, показывая содержимое фургона. Девушка подошла ближе, аккуратно обходя побитых мужиков. В закрытом кузове находилось множество открытых хозяйственных и строительных мешков. Леша заскочил в машину, ногой выпнул на улицу пару кулей. По ветру разлетелась сухая трава.

— Наркота и золото, — усмехнулся парень, выкидывая следом тяжелый мешок с украшениями.

Звякнуло, грохнуло цыганское добро, и вывалились на дорогу сотни мужских печаток.

— Это не золото, — Маша подняла одно из изделий, рассмотрев его. — Это латунь с фальшивой пробой.

— Ты знаешь? — удивился парень, продолжая потрошить мешки.

— Я ювелир, оканчиваю в следующем году училище, — сказала девушка и выкинула грубую подделку в сторону.

— Значит, и наркота такая же, — заключил Алексей.

Он, насладившись беспределом, вернулся к покалеченному цыгану в сознании. Присел перед ним на корточки и пошарил в его штанах, вытащив пачку денег.

— Я узнаю, где ты живешь, — шипел парень. — Я вырежу весь твой табор, мать и сестер, потом племянников. И вообще, я скоро приду к вам и всех вас сожгу в ваших гнилых домах.

Он вскочил на ноги и с размаху пнул мужчину в живот. Тот заныл и отвернулся от мучителя.

— Маньяк, — шикнула девушка, недовольная тем, что услышала.

— С ними только так, — пожал плечами Леша, рассматривая каждую купюру на солнце в поисках водяных знаков. — Деньги настоящие.

Они сели в машину и, объехав белый фургон, понеслись в сторону федеральной трассы.

***

В машине было тихо, и напряженная атмосфера давила. Парень посчитал деньги и кинул их в бардачок. Отвернулся к открытому окну с лицом недовольным и раздраженным.

— Это воровство, — шепнула себе под нос девушка, находясь в легком шоке от происшествия.

— Это за моральный ущерб, напугали тебя, — так же тихо ответил Леша, тяжело вздохнул и выдал свои прозорливые мысли вслух, которые испортили все последующие отношения с Марией. А так как опыта в общении с девушками он не имел, дров наломал почти мгновенно. — У тебя черная полоса началась. Раз тебя попытались изнасиловать, это будет тянуться дальше. Ни цыгане, так в ночном клубе по кругу пустят.

— Что ты сказал? — прошипела девушка, щуря на него озлобленные глаза.

— Виталик твой тебя девственности лишит и друзьям отдаст, — зло ответил Леша. — На морду его посмотри, на ней все написано, — он кивнул на телефон девушки.

— А с чего ты взял, что я девственница? — она покраснела от злобы и резко притормозила. — Как ты смеешь лезть в мою жизнь?

— А куда мне еще лезть? — разговор переходил на повышенные тона. — В трусы к тебе, как все человеческие кобели вокруг?!

— Какие кобели?! Ты псих, что ли?! — она отвернулась от него и прорычала: — Ясно, это мамаша моя тебя подослала, блюстительница чистоты. Пошел вон из машины! Пошел вон! — повторила она, когда парень не двигаясь выпучил на неё свои странные холодные глаза. — Выметайся!

В глазах её заблестели слезы обиды. Она бессильно вздрагивала и прерывисто дышала, не глубоко — чуть-чуть. Её нужно было пожалеть, прижать к себе и успокоить. Тоненькую и беззащитную, которая в незнакомом парне обрела надежного заступника и тут же потеряла его в связи с претензиями на личную жизнь.

— Прости, — виновато прошептал Леша, осознав, что натворил. — Я не псих, я в тебя влюбился сразу, поэтому и переживаю так, — он наткнулся на непоколебимый взгляд и громко продолжил: — Понравилась ты мне, вот и лезу защищать!

При этих словах девушка немного ослабла и уже не жгла его таким невыносимым взглядом.

— Девственность откуда всплыла? — требовательно спросила она, и сразу стало понятно, что тема эта для неё больная.

— Унюхал, — признался парень, и когда глаза её округлились в изумлении, протер лицо руками. — Да, есть у меня такой дар…

— Письки нюхать?! — заорала на него Маша. — Ты охренел, Леша! Ты что городишь?!

— Не веришь — не надо, — он сложил на груди руки крестом. Из машины уходить не собирался.

Она обреченно упала на водительском сиденье, не зная, как дальше быть.

— Маняш, — он очень медленно протянул к ней руку. Он хотел только прикоснуться, очень хотел. Девушка с силой ударила его по руке, он сразу дернулся обратно. — Я машину тебя починил, от изнасилования спас, денег достал. Не выгоняй меня, подвези, пожалуйста. — Он сказал это самым тихим и нежным голосом, который мог создать боец его плана. Сработало.

Она очень тяжело вздохнула, утерла с глаз слезы, с легкостью завела свою тарахтящую машину и поехала дальше.

— Куда тебя? — все, исчезла жизнерадостность, мрачная девушка была холодна и неприступно печальна.

— В южную область.

— А ряха не треснет? На попутках доберёшься.

— Я очень тебя прошу, — его голос сошел на шёпот, — мне срочно надо. Вопрос жизни и смерти.

— Вакансия охранника, — презрительно фыркнула она.

— Профессия называется «боец», не охранник, — он улыбнулся ей.

Леша не мог злиться на девушку, только на те обстоятельства, которые её окружали. Весь характер спутницы был выложен перед ним как на ладони. Она была добра и сговорчива, совсем слабая и неопытная. Ему было очень жаль, что придется её брать силой, но другого выхода не было. Если он оставит свою пару, которая уготована самой природой, среди людей, то Маша погибнет, она не только не сможет найти себе парня по душе, но и родить у неё не получится. Пропадет. А так пусть привыкает.

Грунтовая дорога влилась в ровную федеральную трассу. Движение дикое, с лесной дороги не сразу привыкнешь к тому, как вжикают мимо пролетающие машины. Маша ехала в крайнем правом ряду, не превышая скорости. Опыт вождения у неё был небольшой, хотя и водила она смело и не плохо.

— Надо заправиться, — посоветовал ей Леша, глядя на датчики и невзначай прислоняясь к ней ближе.

— Может, и за руль сам сядешь, — она его оттолкнула обратно на сиденье.

— Разрешишь, сяду, — ответил он.

— Не разрешу, — рыкнула Мария и съехала на автозаправку.

Она потратила последние деньги на бензин. Алексей из машины не вышел, побоялся, что она его бросит. Дальнейшая дорога проходила под приятную музыку радио волны, настроенной на классику. В город Маша не стала заезжать, миновала его объездной дорогой и устремилась на юг, где нужно было найти развилку и скрытую от всех глаз какую-то деревню.

К вечеру бензобак опустел, пришлось опять свернуть с трассы.

Горячий ветер набирал силу, раздувая сухую грязь и подкидывая вверх. Нагонял на вечернее небо тучи, что предвещали скорый дождь. Раскачивались над колонками с бензином легкие вывески. Хозяева автозаправки в спешке собирали скользящую по брусчатке белую пластиковую мебель летнего кафе, закрывали большие зонты и уносили внутрь помещения с большими окнами.

Легкая веточка, подкинутая потоком, запуталась в пышных волосах Марии. Тонкие белые пальчики вынули соринку из волос. Густые ресницы опущенных глаз дрогнули. Полные алые губки чуть приоткрыты. Маша не двигалась, чувствуя, как смотрит сверху вниз на неё парень. Восхищенно, умиленно. Глаза её были прикованы к его жуткой заношенной обуви и драным штанам. А на руках его длинные грязные ногти, заостренные, как будто парень затачивал их специально. Имел этот маникюр черный цвет от крови, машинного масла и грязи. И при всем при этом Леша казался близким знакомым.

Она не пожалела, что решила подвезти его до самой южной части области. Боялась идти в ночной клуб, боялась отдаться Виталику, и теперь, когда Леша её окончательно напугал, что её могут пустить по кругу, она сомневалась, что вообще сможет доверять парням.

По высушенному асфальту пролетал мусор. За рваную кроссовку Алексея задержался листок. Маша подняла его — это был то ли рецепт, то ли выписной лист, почерк медика был на высоте его профессии, морские волны бились от абзаца к абзацу. Внизу три печати, одна из которых «Психиатр».

— Твой рецепт прилетел, — рассмеялась Маша, показывая парню пойманный бланк.

— Да не псих я, — усмехнулся Леша и пошел в сторону кафе, чуть касаясь её мягкой руки, повел за собой.

Маша, не найдя глазами других людей, сунула листок в сумку и без сопротивлений пошла за Лешей, потому что хотела кушать. Денег у неё почти не осталось, так что кормилец и поилец на цыганские доходы обещал её накормить и заправить.

Входя в кафе, девушка споткнулась. Леша с легкостью поймал её. Он чуть касался её стройного тела, словно боялся сломать или оставить следы. Из сумочки вывалилось водительское удостоверение. Парень поднял документ, зрительно запечатлев всю информацию, отдал Маше, поглаживая острое плечико, высматривал меню. Девушка от внезапных ласк увильнула, пошла выбирать себе ужин. Она не была склонна к полноте, поэтому высококалорийный фастфуд её ни капельки не испугал. Выбрав побольше картошки и мяса поджаристей, она отправилась к столику у окна, ожидая, когда её спутник за ней поухаживает.

Звонил Виталик. Маша говорила с ним тихо, гадая, любит она его или не любит.

— Малышка, ты придешь сегодня? Через часик буду ждать.

— Нет, — ответила Мария, — сегодня никак, я еще в город не приехала.

— А завтра?

— Завтра посмотрим.

— Целую.

Все. Его можно было динамить сколько угодно, ему без интереса общение, он, как азартный игрок, зациклился на её невинности, решил любой ценой взять свое, поэтому, пока Маша девственница, он будет терпеливо её хороводить и выманивать на нейтральную территорию. И все его разговоры о будущей женитьбе могут оказаться одним из средств достижения цели.

Леша принес целый поднос еды, сгонял еще за одним. Столик заполнился кушаньями с потрясающими вкусовыми добавками и неописуемыми ароматами, повышающими аппетит. Еще парень на кассе купил себе черную кепку и того же цвета очки, похожие на плавательные.

— Мы столько не съедим, — торжественно объявила Маша и принялась за еду, запивая её большой порцией вкусного лимонада.

— За меня не говори, я все съем. Волки много едят.

— Ты волк? — без особого удивления спросила девушка, которая уже смирилась с тем, что собеседник немного странный.

— Да, я волк, — откусывая огромный бутерброд, подтвердил парень. — Сама говорила, что у меня клыки.

— У меня тоже, — жевала Маша.

— У меня больше, потому что я старше, — пошутил Алексей и подмигнул девчонке.

— И давно ты волк? — она втянула в трубочку свое питье, с любопытством уставившись на парня.

— С десяти лет, — честно признался он.

— Понятно, ты ролевик! Участвуешь в ролевых играх!

Он тяжело сглотнул и уставился на неё с усмешкой.

— Это же из порнухи.

— Придурок, — буркнула девушка, залившись краской, — каждый думает в меру своей воспитанности. И что, часто порнушку гоняешь?

— Да пару раз было, — улыбка стала похотливой, глаза заблестели, и он, как и девчонка напротив, заметно покраснел. — Времени нет на ручнике стоять.

— Леша, ты псих, я тебе честно говорю, — засмеялась Маша и продолжила кушать.

За окном ураганный ветер принес отчаянные капли дождя, что колотили в стекла кафе. В помещении включили яркий свет, который создал уют по сравнению с разбушевавшейся стихией за окнами. И стало так хорошо от еды и тепла, что Маша с трудом себе представляла, как сядет за руль.

Алексей действительно все съел. Облизал широкие губы острым длинным языком. Надел очки, плотно прилегающие к лицу, спрятавшие его глаза полностью. Стал походить на киллера из фильма, особенно когда сверху нахлобучил кепку.

— Я могу сесть за руль, если ты устала, — предложил он на полном серьезе, но опешил, когда девушка задорно рассмеялась.

— Ты психиатрическую экспертизу не прошел, у меня теперь даже справка есть, — заливалась Маша. — Все от солнца очки одевают, а ты на ночь глядя напялил и козырьком прикрыл, — она поднялась с места. — Нет уж, я поведу.

Они выбежали под дождь. Алексей как мог прикрывал свою избранницу, которая наполнилась детским весельем, окутывала его беззаботной радостью. И было с ней так легко и спокойно, что, когда они выехали на темную трассу, он предложил ей:

— Маняш, поехали со мной, — он не снимал очки и кепку, из-за чего девушка не понимала его поведения.

Её хотелось, жажда по ней сводила его с ума. Он понимал, что она откажет, чувствовал её страх и недоверие. Но даже на сутки боялся с ней расстаться. Он сделал все, чтобы этой ночью она не пошла ни к каким парням в ночной клуб. Теперь вымотанная, уставшая и сытая, девушка спокойно поедет к маме спать. Но тучи над ней сгущались, за ней глаз да глаз. — Съездим к моему работодателю, а потом уже домой за семьей.

— Леш, не фантазируй, — она не спешила ему это говорить, но решила сразу признаться. — Я очень надеюсь, что мы больше не увидимся никогда в жизни. Ты меня пугаешь до чертиков своими отклонениями.

— Очень неприятно это слышать, — шепнул он и положил в её голубую сумочку оставшуюся пачку денег. — Останови, я выйду.

— Мы же не доехали, — забеспокоилась она.

— Доехали, — в голосе рык.

— Как знаешь, — она испугалась его голоса и тут же припарковалась у обочины.

— Моей будешь, готовься, — он закрыл дверь и ушел в темноту.

***

Волково — так назывался поселок, где жил самый сильный клан во всей области. Покосившаяся гнилая вывеска с названием поселка, дальше заросшая дорога и один единственный гнилой дом без крыши. Это если люди туда сунутся, а вот если не совсем человек пожалует, то, переступив черту между старинным указателем, увидит совершенно новый белыми буквами на синем фоне.

Алексей прошел мимо названия по ровной асфальтированной дороге. Горели фонари, что было для существ его рода необязательно, но бывало, что такие, как он, находили пары среди людей, и для них услужливо создавали приятную во всех отношениях человеческую атмосферу цивилизованного мира.

Три крупных самца серых волков принюхались и стали провожать гостя по дороге к поселку. Они не выражали по отношению к нему никаких эмоций, не старались загрызть, не поджимали хвосты,  были равнодушно нейтральны.

Летняя ночь после дождя была освежающе прекрасной. Поселок, как отдельно существующий организм, имел все необходимое для проживания. Леша с удовольствием смотрел по сторонам. Последний раз он был здесь, когда еще снег лежал. Договаривался с альфой о помощи его стае. Но помощи никто не дал, зато клятвенно обещали приютить Приозерных у себя. На тот момент Южные готовились принимать сто пятьдесят беженцев. Меньше чем за полгода от Лешиной семьи осталось тридцать семь особей. И вот опять он пришел в это чудесное место, где ему и сородичам будет хорошо и уютно, в надежде получить помощь в побеге из лесной глуши.

Совсем немного, и его волчата будут играть на классной детской площадке, учиться в новой, пусть небольшой, но современной школе, где есть не только бумага и ручки, но и компьютеры. Семейные пары получат отдельные жилища и работу, достойную жизнь. Старики будут заниматься воспитанием нового поколения и всяческим устройством клана.

Это мечта: ходить с любимой девушкой в кафе, где все свои. Иногда в ресторан и маленький кинотеатр водить, которые расположились в вытянутом комплексе, похожем на сказочный замок с острыми башенками. Там все развлечения.

Клан богатый, имеет свой бизнес на территории людей, а также свое подсобное хозяйство с отличными продуктами питания, не то что неперевариваемый фастфуд которым объелся Леша.

— Алешка! — раздался звонкий знакомый голосок молодой волчицы.

Леша оторвал взгляд от местного развлекательного комплекса и обернулся. Только и успел ногу назад выставить для равновесия, так бы снесла на землю восторженная девушка. Кинулась ему в объятия, сковала шею кольцом рук и стала целовать прямо в губы. Леша не прикоснулся к ней, шею назад вытянул, отворачивая лицо. И хотя улыбался девушке, вся симпатия к ней улетучилась.

— Привет, Сань, — напряженно улыбнулся он, вытирая свое лицо от её мокрых лобзаний, словно от грязи, робко побаиваясь ревности со стороны Маши, которой и рядом не было, и она в жизни никогда не узнает о том, что его целовали.

— Ты вернулся, — радостный скулеж кареглазой шатенки с плотным телосложением и смуглой кожей. Они были ровесниками, обоим по двадцать лет. И замуж она не выходила только потому, что была знакома с Лешей. — Как дела у тебя?

Пританцовывающая в джинсовых шортиках и легкой майке, она была привлекательна и для него доступна.

— Истинную встретил. — А нечего всем подряд на шею вешаться. Сказано же ей было:  не готов к серьезным отношениям, обманывать не буду. Девушка помрачнела.

— Поздравляю, — глухим эхом отозвалась волчица, отступая от него.

— Не с чем, — пожал плечами Леша, словно извиняясь. — Она не очень-то рада. Человек, что взять.

— Ничего, — глаза её темные заблестели. — Когда она узнает, что ты самый лучший на Земле, ты будешь счастлив.

Она не показала ему своих слез. Отвернулась и убежала в сторону сияющего китайскими фонариками сказочного развлекательного центра.

Так было лучше, не хватало еще запутанных отношений. С бабами, как говорится, надо сразу разбираться.

Он побрел дальше к жилым коттеджам. Они были разные, каждая семья строила на свой вкус. У каждого по двадцать соток земли с маленькой частью леса, другие дома и не видно было из-за деревьев. По уютным улочкам ездили дорогие машины. Одно из таких авто остановилось рядом с парнем. Водитель — бета, смуглый кареглазый мужчина с сединой в русых волосах. Саша была похожа на отца как две капли воды.

— Александр Викторович, — обрадовался Леша. — Я добрался до вас!

Мужчина выскочил к нему и сгрёб в объятия. Причина такой любви была в совместных сражениях против Диких. Леше было всего пятнадцать, когда он с отцом преследовал озверевших грабителей своего поселка и столкнулся с Южными, которые пытались отвоевать своё предприятие на территории людей. Совместными силами удалось. Леша в бою показал себя с самой лучшей стороны, вытащил Александра из клыков матерого убийцы и, зализав раны, укрыл от пуль. После такого стал членом семьи беты. Бедная Александра как грезила своим выдуманным принцем с пятнадцати лет, так и ждала до последнего.

— Сынок, — волк хлопал его по плечам. — Давай садись, альфа ждет.

Он проводил парня до сиденья пассажира, как будто тот сам не мог дойти, и повез его в гости к альфе клана Южных волков.

Павел Геннадьевич Несмирнов был мужчиной тридцати лет. Пост свой добыл недавно, бросив вызов возрастному волку. Задрал чуть ли не насмерть сорокашестилетнего вожака. Пощадил старика, отправил на покой на дальнюю ферму клана и пост свой занял по праву сильного и хитрого. Он отказался рисковать ради Приозерных своими бойцами, но решил пополнить ряды стаи малым кланом, пообещав приютить.

Высокий, под два метра ростом, крепкий блондин в белой рубахе и черных брюках встретил гостя в местном ресторане. Прожигал холодным взглядом голубых глаз посланца из лесной глуши.  Это мечта — получить все возможности боевого оборотня с раннего возраста. Он обнимал свою утонченную маленькую истинную, с которой, по слухам, сошелся в детском саду.Такое долгое пребывание в паре довело отношение супругов до совершенства. Они понимали другдруга без слов и были неразлучны. И можно было позавидовать им, если бы не одно «но»: пара была бездетной. Волевой, властный волк в свое время потребовал от своей любимой раннего и частого секса, что и привело девочку к бесплодию. Горе несчастной волчицы было безудержным, Паша раскаивался, но было поздно. Поэтому было решено, что Виктория Сергеевна станет педагогом и будет воспитывать детей клана, чем она и занималась всю свою взрослую жизнь.

Черноглазая брюнетка тоже любила Лешу как родного. Поэтому, завидев издалека, покинула диван и пошла обнимать и целовать парня. Притянула его к столу, где был разложен царский ужин. Она была одета в длинный летний сарафан в нежно-сиреневых тонах и пахла дорогими духами, наполненными ароматом лунной ночи.

В уединённом ложе, под легким шелком белого полога, что колыхался на дуновении ветра, влетающего в большие открытые окна ресторана, села на мягкие кремовые диваны элита разросшегося клана.

Виктория Сергеевна парня рассмотрела, щурив глаза, и вдруг спросила:

— Какой размер ноги у тебя?

— Сорок пятый, — растерянно ответил Леша и, немного покраснев, добавил: — Не беспокойтесь, я самое то одет.

Альфа чмокнула своего мужа и ушла из ресторана. Павел провожал её взглядом, пожирающим и несдержанным, облизывая губы. Столько лет владел этой женщиной, а никак не мог насытиться.

— Ну что, Алексей Владимирович, — сказал он, наливая парню бокал вина. — Готовы коттеджи для твоей семьи. Хоть сегодня заезжайте.

— Сегодня не можем, — голос Алексея сильно менялся в зависимости от ситуации, и волки это чувствовали. Теперь он говорил с легким хрипом, тихо и авторитетно. — Нас режут, как скот — нас тридцать семь осталось. Даже выбраться из поселка будет сложно. Даже на лице Павла появилось сострадание, что было ему несвойственно. А бета так совсем опешил от услышанного, с соболезнованиями, покачивая головой — сказать было нечего.

— Помогите выбраться из леса, — попросил Алексей; к вину не притронулся, есть не желал. Он смотрел пристально на альфу Южных, который тут же поменялся в лице. Речь шла о его бойцах, которых он не раздавал направо и налево. Бизнес, расчет и никаких поблажек.

— Кто выжил?

Александр тяжело вздохнул, выдул воздух себе на русую челку. Будь он вожаком, вывез бы Приозерных еще зимой, расположились бы как-нибудь. И в данной ситуации три десятка вывезти не проблема. Но альфе же надо знать, за что он рискует. Одно дело — молодые и сильные, они только улучшат положение клана. Другое — старики да больные, никому не нужные, ради них Павел и пальцем не пошевелит, подождет, когда Леша один останется. Только вот Леша в последний раз пришел. Это было видно по его темнеющим глазам и слышно в словах с рыком. Этот парень дважды в закрытую дверь стучать не станет.

— Пятеро детей, младше десяти, — начал говорить гость, глядя на Павла исподлобья, но стеснения у грозного волка вызвать не смог. — Восемнадцать неженатых бойцов. Семья, там муж с женой и трое детей подростков, они фермеры.

— Фермеры нам нужны, — вставил слово Александр и получил укор голубых глаз, как приказ заткнуться.

— Два доктора с высшим медицинским, истинная пара, — невозмутимо продолжал Леша, он тоже знал, с чем шел. В другой бы ситуации и время тратить не стал бы, зная Павла. — Девушка незамужняя, здоровая, со стариком. Одинокий волк сорока лет, трое детей десяти двенадцати лет и мы с женой.

— Ты женился?! — Александр даже испугался.

— Да. На человеке, — Алексей смотрел только на Павла, который кривил губы, выводя картину достаточно красивую.

— На человеке! — возмутился бета, пытаясь привлечь к себе внимание парня. — У тебя тут волчица полноценная.

— Третьего дня, — начал говорить альфа, — Дикие напали на мою ферму, которую я в Нове построил. Они мне, хреновы Гринписовцы, тридцать тысяч норок выпустили на свободу. Неделю назад завод подпалили. Кружат вокруг моего клана, как вороны над падалью. Яне могу никого тебе дать. Получишь машину, загружу её оружием под завязку. Телефон дам, спутниковый. Выберешься на территорию людей, приеду, заберу. А воевать неведомо ради чего я не намерен. Мы пока не единая семья, чтобы грызть за вас глотки. И я не ваш альфа.

— И на том спасибо, — Леша опустил глаза и выпил фужер белого вина, ни с кем не чокаясь. — Когда машину получу?

— Сейчас распоряжусь, — Павел закусил куском жареной телятины и стал набирать номер на своем телефоне.

— Так ты останься, — развел руками Александр Викторович. — Отдохни немного.

— Уже утро, надо спешить, — торопился Алексей, натирая руками колени, немного переживал и нервничал за брошенную в одиночестве Маняшку.

— Коттеджи посмотри, в дом свой войди. Я так старался для тебя, — он помрачнел, ведь уже считал Лешу зятем.

— Спасибо. Я по горло в заботах. Мне время терять нельзя, а то без семьи останусь и без истинной.

— Истинная, — насупился Александр, — придется Саньку утешать, платков для слез не напасусь.

Алексей воспринял это с холодком, ни один мускул не дрогнул на лице. Он никому ничего не обещал. А жениться на каждой воспалённой девчонке невозможно.

— Через четыре часа, — сказал Павел Геннадьевич, — новое оружие получишь и внедорожник с конвейера. Поезжай отдохни.

— Пошли, — позвал его Александр.

Уже светало. Погасли огни, и легкий утренний туман стелился у земли, оставляя капли росы на густой траве. В голубоватой дымке терялась череда красивых однотипных домов, убегающих вглубь леса. К ним вела широкая ровная дорога, там уже установили фонари. Первый дом по Морошковой улице был самым большим. Бета клана вложился в него, надеясь, что скоро его дочь туда переедет. Но за неоправданные надежды Лешу винить не стал. Жизнь свою считал дороже любого интерьера.

Фасады светлые с красными крышами, на которых были различимы мансардные окна. Два этажа с печками и каминами, подсобными помещениями и гаражом на две машины. Внутри все сияло белизной и чистотой. Стеклянные двери в полный рост выводили сразу в шикарную гостиную с огромным угловым диваном молочного цвета, на который были накиданы белые шкуры. Кофейный пол и шторы в цвет. Новая техника, камин с заложенным кострищем. Вдоль стен полочки с подсветкой. На второй этаж вела лестница деревянная с  перилами из стекла.

Леша хмыкнул краем рта. Он мечтал о детях, не меньше пяти в его представлении, это нормальная семья. Интерьер был для такой оравы неподходящий. Он даже представил, как маленькие дети корчат рожицы, растягивая их по перилам, и пачкают стекло грязными руками. А сверху спускается Маняша с тряпкой и кричит, что все это ей надоело.

— Вижу, понравилось. Вот ключи, отдыхай. — Александр положил ключи на прозрачный столик у дивана и ушел.

Тут же позвонили в дверь, раздался гулкий колокол. В гостиную заглянула Виктория Сергеевна. Она не стала проходить внутрь дома, лишь поставила у входа большой черный пакет.

— Тут вещи, Алёшенька. Лучшие бренды человеческого спорта.

— Виктория Сергеевна, но это совсем…

— Все, все, отдыхай, — заулыбалась добрая милая женщина, совсем еще молодая и очень привлекательная.

На втором этаже было шесть спален, два санузла. Леша выбрал большую комнату с балконом и прекрасной двуспальной кроватью напротив камина. Небольшая душевая  с широкой круглой лейкой поливала широкоплечего бойца теплой водой.

Он представлял Марию рядом с собой. Запах — чистый дурман. Стройная, худенькая девочка. Её бедра узкие, а попка дразняще выпуклая. Опасно иметь такие ягодицы, хоть стопку ставь, это же сумасшествие для мужского пола. И как такую можно было одну оставить? Сил не хватило сразу утащить с собой. Сейчас бы уже пометил, спать бы с собой уложил. И можно было бы её здесь оставить в полной безопасности, а не тащить на развалины в лес.

Боязнь сделать больно, напугать, изнасиловать. Как бы хотелось, чтобы сама к нему потянулась, влюбилась и стала ласковой и нежной.

Он выбрался из душа, обтерся белым махровым полотенцем. С волос соскочила желтая резинка. В ящиках под раковиной были бритвы и машинка для стрижки волос, но Леша решил оставить как есть, завязал хохолок обратно маленьким подарком своей девочки.

Ему купили черный спортивный костюм со штанами, кофтой на молнии и с капюшоном. Черная футболка, десяток пар носков, пять трусов, как он любил, свободных, без утяжек. Но больше всего порадовали кроссовки черные на темно-серой подошве, с амортизацией, дышащие и прямо по размеру. На всех вещах красовались бренды.

Леша скинул свою старую одежду в камин и поджег. Под теплом костра упал на мягкую кровать, раскинув руки. В мансардном окне светлело утреннее небо. Он невольно закрыл глаза и уснул.

Проснулся от звонка в дверь. Вскочил, как ужаленный, и помчался вниз. Он чуть не проспал свою девочку, которую там кобели со всех сторон окружают.

Пришедший был черноволосым парнишкой. Звали его Митяй. Он отвечал за связь в поселке и хитро проводил человеческий интернет в параллельный мир оборотней. У крыльца красовался новенький сияющий внедорожник глубокого коричневого цвета со светлым кожаным салоном. А в багажнике целый арсенал под черным покрывалом.

— Пистолеты, автоматы, гранаты, — перечислял Митя. — Запасные патроны. Спутниковая связь, я буду ждать твоего сигнала. Документы твои на машину, на кредитке куча денег, не экономь, чуть что — звони, докину.

Оторвавшись от восторженного изучения своего нового авто, Леша посмотрел на парня.

— Можешь по фамилии, имени и номеру водительского удостоверения адрес жительства найти?

— Запросто, — парень залез в свой рюкзак и достал небольшой компьютер. — Диктуй.

— Мария Кирилловна…

— Троекурова, — усмехнулся парень

— Нет, Петрова.

***

Маша проснулась поздно утром в своей маленькой комнате. На расправленном диване, укрытым красивым белоснежным бельем с крупными алыми розами, она валялась в блаженной неге теплая и лохматая. Потягивалась, наслаждаясь тем, что никуда не надо спешить, никто её не ждет, и весь мир у её ног, куда бы её ни потянуло.

Через розовую штору мошеннически проникали лучи яркого солнца. В приоткрытое окно влетала легкая прохлада дождливой ночи. Все это наполняло девичью комнату свежестью и светом. На туалетном столике лежал телефон. Девушка полезла к нему, увидела свое отражение в зеркале и осталась довольна. На свою внешность она не жаловалась. Возможно, это правда, что зацикленные на своей внешности женщины сильно не удовлетворены внутренне и находятся в душевном расстройстве.

Мария лежала, листая ленту новостей в соцсети. Пыталась разобраться в своих непонятных чувствах, что переполняли сердце. За закрытой дверью верещали два брата и две младшие сестры. Папа пошел с ними гулять, очень надеялась девушка, что маму они тоже заберут. Но многодетную мать очень часто освобождали от детей, чтобы отдохнула. С ней у Маши отношения не клеились, к ней за советом она никогда не пойдет.

Чувство опустошенности и потери — вот как охарактеризовала свои невеселые ощущения девушка и решила поговорить на эту тему с близкими. Виталик ей не ответил на звонок. Он с утра в выходные никогда не был на связи. Гулял, много гулял.

Поэтому она набрала телефон очень умной подруги по имени Света. Девушка Светлана слыла полнейшей умницей, получала второе высшее образование ювелира после философского факультета, все для кругозора и знаний. Спокойно изучала языки и была способной к самообразованию. Маша бы с удовольствием сблизилась с этой потрясающей девушкой и стала её лучшей подругой, если бы Света так откровенно не презирала мужчин. Мария еще мечтала выйти замуж, а не жениться, поэтому и держала интеллектуалку на расстоянии.

Света ответила после нескольких гудков:

— Доброе утро, Мари, — радостно сказала она, немного запыхавшись.

— Я не отвлекаю?

— Нет, я иду по дорожке в своей комнате, — усмехнулась Света. — Надеюсь, ты услышала меня по поводу Виталика и всей его шоблы?

— Да, — согласилась Маша, — пожалуй, ты права.

— Ну наконец-то, — облегченно вздохнула собеседница.

— Я к тебе с важным вопросом, — вздохнула Маша и услышала, как беговая дорожка Светы перестала шуршать. — У меня чувство потери и опустошенности, но я ничего не теряла. Что это может быть?

Это был вопрос по адресу, философский факультет разнесло приливом полного понимания и глубокого сочувствия.

— Такое чувство появляется, если ты потеряла или приняла неправильное решение.

— Я такого не помню. А чувство сильное.

— Смотри, — собеседница напряглась. — Ты можешь не заметить, что что-то приобрела, а потеряв — страдать. Другой вариант: ты мысленно приобрела, но надежды не оправдались. К примеру, у меня была задержка, и грудь налилась. Я обрадовалась, что беременна, а беременности не оказалось. Чувство опустошенности.

— А если неправильное решение, — Маша даже села от сосредоточения. — Как мне понять это?

— Тут поможет философия буддизма, — ответила Света. — Вернись мысленно в тот момент жизни, когда у тебя не было этого чувства, пройдись по событиям в поисках неверного решения. Если сосредоточишься, обязательно найдешь.

— Света! — выпалила восторженно Мария. — Баллотируйся в президенты, я за тебя голосую.

— Я подумаю, Мари. Всего хорошего, — засмеялась Светлана и отключила трубку.

Мама постучала в дверь, пригласила позавтракать. Папу ушел, поэтому Маша вышла на кухню в трусах и майке, обнаружив маму в таком же ужасном виде. На тонкой женщине висела ночнушка, похожая на майку здорового мужика. Девушка стала готовить себе кофе, мама жарила вкусно пахнущие блинчики на трех сковородках сразу, потому что семья большая и блинов нужна гора.

— Съездишь сегодня к тете Вере в деревню?

Чашка выпала из рук Маши, она передумала завтракать. Мать её остановила и усадила за стол.

— Нет. Я никуда не поеду. Хватит меня тиранить!

— Машенька, — женщина в возрасте с любовью в серо-голубых глазах посмотрела на свое старшее чадо. — Мы с папой таких женихов тебе знакомиться приводили.

— Их мамаши на поводках приводили, — огрызнулась девушка. — Я на такое не подписываюсь — от одной ведьмы к другой.

— Неужели ты не понимаешь, что я для тебя делаю?

— Не понимаю, — психовала девушка. — Не понимаю, мама, откуда такая болезненная любовь к девственности и страх к моим поклонникам.

— А я тебе скажу откуда, — зашипела мать, выключая газ под сковородками. — Я твоего папу из армии дождалась. Пусть мы плохо жили вначале, я иего кирпичи на гараж таскала, а его пол не заставить было вымыть, он у нас в армии зубной щеткой полы драил и всякое такое, — она решила вернуться к главной мысли, заметив недовольное личико своей девочки. — Но сейчас посмотри! Мы здоровы, у нас здоровые дети, скоро в свой дом переедем. А теперь сестру мою вспомни.

— Не надо, — тихо попросила Маша, понимая, к чему мама ведет.

—У неё до замужества столько мужиков было, сколько унитаз в бесплатном общественном туалете не видывал. И чем все закончилось?

— Все, — Маша решила, что уйдет в комнату и закроется там на весь день. Ей не хотелось верить, что вся кошмарная жизнь её тетки связана напрямик с её слабостью к мужскому полу.

— Нет, не все, — преследовала её мать.

— Все! Я сегодня иду в ночной клуб с друзьями.

— Я тебе денег не дам!

— У меня есть деньги!

— Откуда?

— Заработала ночным извозом, — Маша захлопнула дверь перед носом матери.

Мама больше не беспокоила её. Вечером спросила, не желает ли она пойти с ними к Прокопьевым в гости, не настаивала, даже прощения попросила. Маша весь день рисовала. Извела на это дело всю бумагу, запасенную пастель и цветные карандаши. Она слушала в наушниках музыку, беспрерывно то срисовывала, то сама придумывала серого волка с салатовыми глазами. Ей всегда нравилось рисовать, уходила в это дело с головой, поэтому на стенах её комнатки красовались разные картины, и теперь между ними поселился волк.

Девушка надела джинсы, черную маечку с глубоким декольте. Она не будет одеваться вычурно. Накрасила личико совсем чуть-чуть, губки подвела карандашом и приукрасила блеском, ресницы довела до совершенства и больше глазки не трогала. Волосы убрала в небрежный хвост с легким начесом. Накинув кожаную короткую куртку, вышла в летний вечер, который опять наполнялся прохладной влагой в преддверии дождя.

Никому из знакомых Маша решила не звонить. Виталику на звонок не ответила, решила сделать ему сюрприз. Посмотреть, как он проводит свое время. Он каждую ночь пропадает в «Меридиане», развлекательном комплексе, самом известном в их районе. Там не только бары, рестораны и танцпол, но и залы с боулингом и бильярдом.

Машина у Марии была, по её мнению, стремная, девушка её стеснялась, поэтому оставила свой транспорт в подворотне и пешочком прогулялась по шумной улице к большому центру, который светил зазывающей вывеской, прожекторами освещал округу, и на экранах бежали сотни реклам. Вокруг него было шумно, и некуда яблоку упасть от дорогих иномарок.

— Машка! — закричала нетрезвым голосом рыжая девица и на кривеньких ножках, что подгибались под высотой шпильки, бросилась к однокурснице обниматься и целоваться. В светлом платье, сияющим множеством страз, и накидкой из перьев. Она была симпатичная и очень эмоциональная.

— Олеська, я пришла, — чмокнула её Маша в щеку, и тут же из ближайшей толпы молодёжи появилась Оксана, как две капли похожая на сестру-близняшку. И даже одевались они одинаково, мотивируя это тем, что вот так, в двойном экземпляре, легче поймать богатого мужика.

— Машка, — подвыпившим голосом удивилась более сдержанная Оксана. — Какими судьбами? Мама-то знает?

— Знает, — Маша постаралась не замечать ехидства. — А Даша не с вами?

Близнецы захихикали, Маше показалось, что над ней. Она решила не придавать этому значения и улыбнулась:

— Ведите в клуб, показывайте, что где.

Повели. А вокруг, начиная с самого входа и кирпичных физиономий охраны, запах легкости и свободы, пропитывающий ареал обитания раскрепощенной молодежи. Лестницы, залы, бары. На танцполе гремит музыка, в ресторане играет скрипка, наверху бьют и катают шары. Удовольствия всех мастей, даже указатель сияющий в ВИП-зону, откуда можно все видеть и слышать,оставаться незамеченными.

Маша стащила с себя курточку, пожалев, что не оставила её в машине, хватило бы её любимой голубой сумочки. Пошла туда, где танцы и любовь. У барной стойки её сразу приметил знакомый. Это был Руслан, сынок богатого папочки. Учился в университете совсем рядом с училищем и был другом Виталика. По нему сохли все девочки, не считая Светы и её подруг. Потому что Руслан кроме богатства имел хорошую внешность, сложен, как пловец, имел красивые голубые глаза под чудной белой челкой.

Светомузыка делала шумный, заполненный молодежью, зал мигающими кадрами диафильма: то все пропадало во тьме, то появлялось снова. Фонарики горели только у бара. Дымовая машина выпустила в зал жидкий туман, и все погрузилось в плотный туман.

Маша не успела дойти до высоких стульев у бара, как Руслан с лицом полного удивления и восторга вытащил девушку за руку к себе и усадил рядом, улыбаясь во все свои здоровые, выровненные лучшими стоматологами, зубы. Девушка покрутилась на кожаном красном стульчике, удобно устроила ноги на подставке.

— Привет, — изумленно говорил ей на ухо молодой человек. — Ты как сюда попала? — он тут же подставил свое ухо к ней.

— Привет, — улыбалась Маша, в полный голос перекрикивая музыку.— А Виталик где?

— Он сегодня не придет. Точно. Шумно здесь.

— Да, — согласилась девушка.

— У меня-ВИП кабинка забронирована, — он наклонился к её лицу и указал рукой под потолок танцпола, где, как авиадиспетчерские вышки, с затемнёнными окнами висели кабинки. — Крайняя. Окна на танцпол выходят и на ресторан, самая дорогая. Я сейчас ужинать пойду, можно тебя угостить?

— Я не знаю, — Мария растерялась не на шутку. С одной стороны, с Русланом уединяться было опасно, с другой он вообще ничего плохого не сказал и не сделал, почему ему не доверять?

— Там буженину готовят и десерты изумительные.

Как назло, желудок Машин подал гудок голодного бедствия. Она так не хотела видеть маму, что целый день не ела. Руслан, конечно,не услышал, как урчит у девушки живот.

— Выпьешь? — прямо на ухо, горячим дыханием.

— Я не пью, — улыбалась она.

— Тогда не крепкого, перед едой. Сладкое или кислое?

— Сладкое, — усмехнулась Маша, её не покидало ощущение, что она уже в сетке, но еще клюет зерна наживы.

Они сидели молча, улыбались друг другу. Бармен налил девушке Мартини Бьянко в изящный фужер на тонкой ножке, молодому человеку — Чинзано.

Маша не решалась прикоснуться к выпивке. Парень рядом был охотник опытный и прекрасно знал, почему Виталик волочится за девушкой. В его голубых глазах сиял восторг, но тут пропал, лицо изменилось и стало омерзительным в своей злобе.

— Тебе чего, мужик? — зло выкрикнул Руслан.

Мария повернула голову к тому, с кем говорил молодой человек, и резко шарахнулась в объятия Руслана, наткнувшись на хищную физиономию Алексея. Тот, сунув руки в карманы черных спортивных штанов, перекатывался с носка на пятку. Что Маше очень не понравилось. В волосах его желтая резинка, в глазах нездоровый блеск. Одежда новая обтягивала мускулистую фигуру. Видимо, добрался до работодателя и аванс получил.

— Я предупреждал: трахнут и по кругу пустят, — зарычал Леша, глядя на девушку.

— Это кто? — спросил у Маши Руслан.

— Да никто! — садясь прямо на свой стул, возмутилась она.

— Пойдем, — Леша взял её за руку и стащил с высокого стула на пол.

Руслан влетел защищать свою добычу, заслонил девушку своей спиной, встав перед наглым типом, выпрямившись. Он был высоким и таким же широким в плечах, как и недавний знакомый Маши.

— Прямо здесь? — с ядовитой самоуверенной ухмылкой поинтересовался Алексей у соперника.

— Нет, — усмехнулся Руслан, — пойдем выйдем.

Про Машу резко все забыли. Когда парни стали исчезать в танцующей толпе, к девушке подбежали подруги и малознакомые девицы. Они хотели все знать: что произошло и что будет дальше. За Русланом следили во все глаза, и Маша поняла, что если бы она пошла с ним в ВИП-зону, то даже без секса слухи о ней пошли бы самые скверные.

Схватив свою сумочку и растолкав девушек, Мария со всех ног понеслась догонять парней. Они уже вышли из клуба. Маша в ужасе лицезрела, как Леша, держа руки в карманах, шурует впереди, уводя за собой в ближайшую подворотню Руслана и пять его здоровых друзей-амбалов, КМС по боксу. Девушка припустила за ними.

В темном закоулке, как в страшных детективах, висел одинокий желтый фонарь, в свете которого и должны были происходить дальнейшие события. Леша встал напротив посмеивающихся парней, все так же покачиваясь вверх-вниз.

— Руслан, — Маша влетела между противниками. — Он псих, пожалуйста, не трогайте его.

— Маняш, девочка, отойди, — попросил Леша. — Заденем ненароком.

— Да, Машенька, — согласился Руслан, — шла бы ты в бар, я сейчас приду.

— Я... Я полицию вызову, — она стала отходить, испугавшись окончательно. И когда шестеро парней накинулись на несчастного Лёшу, девушка с криками бросилась бежать по узкому проулку на дорогу.

— Помогите! — кричала Маша, вспомнив, что у Меридиана стоит охрана и надо было бежать туда.

Грянул гром, полил проливной дождь. Своими тапочками Маша поскользнулась на неровной дороге, попав в решётку сточной ямы. Она подвернула ногу и опала на землю. Боль была резкой и невыносимой. Стиснув зубы, девушка немного подождала, когда волна, не дающая ровно дышать, спадет. Через некоторое время она с трудом поднялась на ноги. Потянутые мышцы опухли на больной лодыжке, не давая ступить ни шагу. Так, в темноте, прячась от дождя под сливом высокого окна, девушка тихо плакала.

Раздались крики, мимо неё пронесся полицейский уазик. С мигалкам, как положено, на полных парах. Маша испугалась, попрыгала на одной ноге следом туда, где была драка. Все, что она успела увидеть — как последнего бойца усаживают в обезьянник полицейские с автоматами и увозят в противоположную сторону.

Девушка, несмотря на боль, поспешила к своей машине. На счастье, скакать далеко не пришлось. Она залезла на сиденье, скулила и ныла от боли в ноге. Газанула с места и поехала догонять полицейских.

Полицейский участок ночью работал, как Меридиан, и пользовался не меньшей популярностью. Было многолюдно и, поднимаясь по лестнице Мария, получила неожиданную помощь взрослого офицера, который под руку почти донес её до двери. А внутри дежурные все в работе, избитый мужик, орущий, что убьет своего соседа. Плакала женщина с маленьким ребенком. За решеткой в небольших временных камерах сидели правонарушители.

Маша думала, что шестеро парней угробят Лешу, а что она увидела? Леша как стоял с руками в карманах, так и качался у самой решетки, улыбался ей, подмигивал. Остальные участники драки, изуродованные до неузнаваемости, валялись на скамейках за его спиной. И даже Руслан больше не орал, что Леше конец, у него была сломана челюсть, поэтому то, что он сын высокопоставленного чиновника, никто из полицейских долго не узнает.

— Вам чего, девушка?

Два полицейских внимательно смотрели на Машу, потому что она мокрая и расстроенная была несравненно хороша и прекрасна, чего на их работе явно не хватало.

— Отпустите его, — Маша пришла именно за Лешей, указала на него пальцем. — Он болен. Вот мой паспорт, а его паспорт я не взяла. Я не знала, что так получится! Он не должен был уйти. Доктор говорит, что он не буйный, лекарства ему помогут!

Полицейские не могли отвести взгляд от умоляющей их девушки, она говорила так убедительно, что воля их пошатнулась, они стали поглядывать на дежурного.

— Вот его бумага, — Маша сунула полицейским листок, который нашла на заправке.

Мужчины внимательно изучили непонятные каракули, не разобрав ни слова. Лекарство было написано на латыни. Зато крупными буквами среди прочих печатей стояло главное слово: «Психиатр».

— Я вам с полной ответственностью говорю. Пожалуйста, отдайте его мне. Зачем вам здесь парень с диагнозом, вы же приличное заведение, с нормальными людьми работаете.

Полицейские заулыбались, стали над девушкой подшучивать. Неизвестно, какая сила на них подействовала, но они забрали у Маши бумагу от врача и отпустили Лешу из клетки.

Маша зло схватила парня за руку и, откровенно хромая, потащила его, как непослушного ребенка, за собой. Плакала от боли и обиды.

Она ненавидела его. За то, что он появился в её жизни, за то, что блюдет её как мамаша. Как он нашел её? Он маньяк, психопат, но при всем при этом сама Маша переживает, как же он, бедненький, против шестерых вышел. А ничего ему не было, он лишь угробил её знакомых, теперь рассказывай всем, кто такой Леша и откуда взялся.

Когда скрипучая дверь участка закрылась за их спинами, Леша подхватил девушку на руки. Он нес её, как перышко, совсем не тратя сил. Прижал к себе, наслаждаясь её легкими всхлипами. Не выдержал, наклонился и поцеловал. Только коснулся её губ, даже языком не успел задеть, как получил по лицу мелким вредным кулаком. Не разозлился. Её удары едва ощутимы — проявление обиды и слабости.

— Ненавижу тебя, — дубасила она его своими слабыми кулачками, стараясь сделать больно. — Зачем привязался ко мне?

Он молчал, стиснув зубы. Нашел её машину, присел возле двери, чтобы не ставить девушку на ноги, открыл дверь и усадил рыдающую Машу на водительское сиденье. И сам забрался рядом.

Молчание. Девушка немного успокоилась, завела автомобиль и проехала немного вперед, вырулив с территории полицейского участка, остановилась в одном из тихих, хорошо освещенных дворов. Нога смертельно белела. Эмоционально Маша была выжата, как лимон.

— Где больно? — вдруг наклонился к ней Леша, его глаза казались теплыми, хотя Маша помнила, что в них ничего человеческого нет.

— Из-за тебя ногу подвернула.

Без зазрения совести он скользнул твердыми пальцами по стройной ножке в мокрых джинсах, при этом он смотрел в её глаза. И она не могла оторвать взгляд, словно он приковал её к себе, загипнотизировал.

— Люблю тебя, — он потянулся к ней за поцелуем, но страх перед этим человеком был сильнее чарующих глаз, девушка отвернулась.

Он издал подобие животного рыка и выхватил к себе её больную ногу. Маша ойкнула и упала назад на дверцу машины. С опухшей ноги Леша аккуратно снял тапочку, положил её на панель у руля. Смотрел на Машу, глаз больших салатовых не сводил, так что она ресницы опустила и стала смущенно ежиться, дернула ногу к себе, но он с силой ухватил, показав, что будет больно, если не подчинится и не перестанет брыкаться.

Его мягкие губы стали целовать больное место, длинный мокрый язык заливал слюной опухшие мышцы. Маше стало совсем неудобно, она хотела попросить отпустить её, но тут Леша поцеловал пальцы ног. Девушка в недоумении уставилась на него еще раз, попыталась отдёрнуть ногу, а он крепче ухватил и провел языком между пальцев, стал засасывать в отдельности каждый, при этом урчал от удовольствия.

Невероятное чувство. Мария замерла, затаив дыхание, ощущала всеми своими рецепторами, как по клетками нервной системы бьет дрожь вверх по ноге, оседает жарким желанием внизу живота, легкими мурашками стремится выше, напрягает грудь и делает твердыми соски.

Алексей принюхался, чуть улыбнулся, одной рукой продолжая держать ногу, другую руку положил между её ног и сквозь твердые джинсы сильно надавил в то место, где был у девушки клитор. В сочетании с толстым грубым швом давление получилось внушительным и пробудило половое возбуждение. И так это было неожиданно, что Маша сильно испугалась своих чувств и парня с его действиями. Дернулась, чуть не ударив второй ногой Лешу по лицу. Он, отверженный, откинул её ноги от себя и сел на сиденье, сложив руки между своих ног, прикрывая свой восставший член. Поник и ничего не стал говорить.

Трясущимися руками девушка надела тапочку, завела машину. Она нажала на педаль газа, осознав, что не чувствует боли в ноге. Все мысли её перемешались, ничего не шло на ум. Выезжая в город, она посмотрела на своего пассажира.

— Куда тебя отвезти? — очень тихо спросила девушка.

Он выпрямился, вдохнул полной грудью и откинулся на спинке.

— В центр отвези, — голос показался чужим.

Они ехали по набережной. По два рожка милых белых фонариков на каждом невысоком столбе, а между ними тьма поздней ночи. Мелькали свет с тьмой, и Маша перестала дышать от ужаса. Мелькали и глаза Леши. Во тьме они светились ярко-салатовым светом, а в свете фонарей казались обычными.

Она остановила машину, как пробка из бутылки, выскочила на пустую дорогу, пытаясь вдохнуть воздух полной грудью. Не могла. Нога перестала болеть совсем, и опухоль спала. Она отходила подальше от машины с замиранием сердца и холодной кровью внутри вен. Вот почему он носит очки ночью — чтобы людей не пугать. Хлопнула дверь машины. Маша обернулась, стоя в свете фонаря. Ошарашенно смотрела, как он подходит к ней с горящими глазами, но попал под свет и стал обычным парнем.

— Так сильно боишься? — с печалью спросил он, и казалось, был готов заплакать от горя.

— Что ты такое? — на выдохе выпалила Маша.

— Я оборотень, — признался Леша. — Волк.

— Псих! — закричала девушка. — Зачем привязался ко мне?! Что тебе нужно от меня?!

— Ты, — тихо ответил Леша.

— Оставь меня в покое! Я боюсь тебя!

— А я люблю тебя! — не выдержал парень. Слезы потекли из его глаз, он действительно заплакал, поразив Машу, которую перестало трясти от страха. Лицо его доброе пронизывало горе. Брови изогнулись, губы тряслись, так все для него было серьезно. — Я не смогу без тебя! Ты мне как воздух нужна!

— Леша, отвали! — зарыдала она, обходя его стороной по большому радиусу. — Пожалуйста, если действительно любишь, отвали от меня!

Она бросилась к машине, залезла за руль. Поехала, а оборотня нигде не было.

***

Маша пришла домой в два часа ночи. Мама, которая не спала — ждала её, тут же выскочила в коридор, рассмотрев свою девочку с ног до головы, но не успела ничего спросить, как Маша кинула ей:

— Девственница. Проверять будешь?

Мать рукой махнула и ушла спать. Мария в своей комнате срывала со стен волков с салатовыми глазами. Скомкала листы бумаги и выкинула на кухне в мусорку.

Она долго стояла под горячим душем, пытаясь согреться и успокоиться. Дрожь не покидала её. Спать девушка легла под теплое одеяло, укрывшись с головой. Она продолжала ощущать, как мягкий горячий язык скользит между пальцев её ноги. Тут же подтянула ноги к себе, свернувшись калачиком.

А оборотень был где-то рядом, может, даже на краю её ложа сидел и тихо говорил:

— Я люблю тебя. Будешь моей.

Маша не выдержала, откинула одеяло и уже собралась сказать ему грубые слова, как замерла. В окно лил солнечный свет буднего утра. За дверью копошился папа, который вставал раньше всей семьи. Сон. И что из прошлой ночи было сном, а что явью?

Звонил телефон мелодией, которая была поставлена на любимого парня. Как казалось, сильно любимого. Маша полезла к сумочке. На экране сияло фото Виталика, красивого завидного жениха. Он первый раз в жизни позвонил так рано, была причина.

— Малышка! С тобой все в порядке? —Он просто задыхался от удивления и новостей прошедшей ночи. — Руслан с братом в травматологии лежат. Кто такой Леша?

— Я его подвезла, — сказала правду Маша. — А он ко мне привязался.

— Он к тебе прикасался?

— Нет, я в порядке, — девушка кулаками терла глаза, пытаясь проснуться.

— Я даже благодарен ему, — усмехнулся в трубку Виталик. — Ты не представляешь, что бы Руслан с тобой сделал.

— То же, что и ты хочешь?

Нависла пауза.

— Малышка, я люблю тебя. Четыре дня не виделись, это ненормально. Мы не должны расставаться, — он говорил медленно, с расстановкой. — Давай перенесем свадьбу с зимы на осень. Больше нет сил без тебя жить.

— Ты серьезно? — изумилась Маша, не веря своим ушам. Значит, все враки про Виталика, и он действительно имеет самые серьезные намерения на её счет. А то, что у него дурная слава, так Маша уж постарается привязать его к себе, и после свадьбы он изменится. — Конечно! — крикнул в трубку Виталик. — Сколько можно уже гулять, пора остепениться. Малышка, я снимаю для нас квартиру.

Маша поверить не могла, стала прямо по кровати ходить взад-вперед, теребя волосы, имела ошарашенно-счастливое лицо.

— Давай сегодня пообедаем в Меридиане и поедем посмотреть квартиру. Если тебе понравится, то переезжаем хоть сегодня вечером. Ты согласна, любовь моя?

— Зая, — выдохнула Маша, — когда мне в Меридиан подойти?

— Давай в три. Договорились?

— Да, — чуть дыша, ответила Мария.

— Целую. Жду.

Маша рухнула на мягкую постель, завороженно глядя в потолок. Наконец-то она съедет из этой дыры. Выйдет замуж и начнет совершенно иную жизнь с любимым перспективным парнем.

Она одевалась, тщательно подбирая себе одежду. Это было серое платье, как у школьницы, с белым воротничком, рукав три четверти. Виталику оно безумно нравилось, особенно когда к нему Маша надевала черные гольфы. Распустила волосы, заколов их у висков невидимками. Взяла свою черную тканевую сумку с тетрадями и вышла к семье.

Это был последний день учебы, многие просто не придут на собеседования и прощальный чай, но для Маши растянуть время до встречи с Виталиком было необходимо, поэтому она обязательно в училище заглянет. Девушка влетела на кухню. Раскинув руки в стороны, привлекла к себе взгляды домашних, и тонким красивым голосом стала петь:

— Я свободна, словно птица в небесах! Я свободна, я не знаю слова страх!

Дети обрадовались внезапному выступлению, облепили старшую сестру, одна малышка встала на табуретку и продолжила пение, но уже в своем детсадовском репертуаре.

— Что пили? — заулыбался отец, здоровый широкий мужчина с глазами серо-голубыми. Он работал на заводе, зарабатывал неплохо и очень сильно любил свое семейство.

— Это наркотики! — запаниковала мама.

— Угомонись, мать, — строжил он жену. — У девочки хорошее настроение.

Папа всегда защищал свою старшую дочь от нападок матери. Маша улыбалась, а потом улыбка сползла с лица. Дети под руководством мамы вытащили из мусорки её рисунки, разгладили, и теперь у каждого члена семьи было по зеленоглазому волку.

Алексей следил за домом, где жила Маша. Он не собирался воровать её в этом месте, хотя уже не имело значения, откуда он её сцапает. Просто девушка вышла в окружении четырех детей.

Вид у Маши был сияющий, она целовала и обнимала своих братьев и сестер, смеялась, румяная и довольная. Солнечная девочка, наивное и безмятежное существо. Как школьница в своем наряде, цокала каблучками черных туфелек вокруг машины.

Две девочки и два мальчика весело шли за старшей сестрой. Она запустила их вереницу на заднее сиденье. Там не было кресел безопасности, но садик находился в соседнем дворе, поэтому не приходится выезжать в город. Маша Села за руль и повезла детей.

Алексей невольно улыбнулся, так она ему нравилась, ослепительная и счастливая. Горько будет, если улыбка надолго пропадет с её милого личика. Но что делать, раз судьба подкинула в пару человека, придется терпеливо ждать взаимности.

Он сел в светлый кожаный салон своего нового внедорожника и поехал следом за избранницей, стараясь не выдать слежку. Они выехали в город, постояли в пробках, отделяемые друг от друга пятью или шестью машинами, и доехали наконец до набережной, где Маша оставила машину и направилась к учебному комплексу. Училище было расположено недалеко от университета, поэтому студенты-ровесники перемешались между собой и дружили целыми группами.

Не замечая ничего, девушка влетела в странное старинное здание художественного училища, встретив подруг, унеслась между высокими колоннами, которым стоять в музее или торжественном зале, но никак не в образовательном учреждении, вспорхнула по внушительной мраморной лестнице, что веером уносилась на высокий второй этаж.

— Вам чего? — зло, с сильным подозрением спросила старая женщина с помятым полным лицом, прищуривая один глаз.

— А вон те девушки с какого курса? — Алексей улыбнулся старухе вахтерше, и та растаяла, не понимая, почему молодой человек ей так сильно понравился. А Леша с легким гипнозом продолжал смотреть на женщину, чтобы выудить у неё все, что нужно.

— Эти с третьего, — ответила она.

— А когда занятия закончатся?

— Сегодня у всех до одиннадцати пятидесяти, — уверила его женщина и даже покраснела, когда парень поцеловал ей руку.

День был чудесный. Ветер легкий и теплый немного разбавлял жару. Шумный город еще недельку будет переполнен народом, а когда все квартальные отчеты во всех предприятиях будут сданы, народ ломанется в деревни и на моря, и улицы города покажутся пустынными, малолюдными.

Алексей даже не заметил, как пролетело время ожидания. Он настолько погрузился в предчувствие близости со своей парой, что уже не замечал часов. Маша в училище прекрасно себя чувствовала, он ощущал это на расстоянии. Ей хорошо, весело. Неомраченная действительность делает её сладкий аромат терпким и сильно привлекательным для волка.

Девушка появилась на улице в обществе подруг. Леша поспешил навстречу. Стайка девиц просто наткнулась на незнакомого парня и замерла. Маша в ужасе вросла в землю и перестала источать свой дурманящий аромат, запахла банальным страхом. Но не таким сильным, как ночью, потому что была окружена своей знакомой стаей и чувствовала некоторую защищенность.

— Привет, — мило улыбнулся парень девушкам, вложив в слова и улыбку как можно больше чарующего волшебства от волчьего обаяния.

Он поглощал их взглядом. Он волк, они — семеро козлят. Забавные, симпатичные и пахнут вкусно, хоть облизывайся. Встали перед ним и с большим интересом уставились на очень необычного парня, который сунул руки в карманы штанов и стал раскачиваться с носка на пятку.

Выделялась из всех ростом крашеная блондиночка с многослойным макияжем на симпатичном лице. Даже волку было сложно распознать её настоящий запах — девушка лет пять отмачивается в различных пахучих веществах. Она была одета с иголочки: отличное платье бежевого цвета, туфли на каблуках. И по округлившимся карими глазам было понятно, что она подозревает, кто нарисовался перед ними. События прошедшей ночи разнеслись вихрем сплетен по городу, и Леша-псих стал знаменитостью номер один.

Рядом с ней стояли девушки-близнецы со светло-рыжими волосами, с сильным для лета макияжем. Одеты скромно: в джинсики и розовые майки, что слетали с плечей широкими воротами. Они тоже усмехнулись, открыв рты, не веря своим глазам, поглядывали на ошарашенную блондинку. Одна из них очень внимательно рассматривала наряд незнакомца, мысленно ставя на каждой детали одежды приблизительный ценник. С интересом вскинув бровь, она кивнула, оценив стоимость гардероб парня.

Мария, ангел Алексея и нежный цветок в его пустыне, за которым он готов ухаживать всю свою жизнь, стояла, взявшись за руку с хорошенькой узкоглазой азиаточкой, которая о прошедшей ночи ничего не знала, потому что была хорошей девочкой и не таскалась по ночным клубам. Поэтому Леша ей понравился сразу, она ему улыбнулась и единственная из всей компании ответила на приветствие.

Слева от Марии стояли две дамы совершенно иного толка, от которых исходило давление и волны бушующего сопротивления волчьей воле. Одна — низкорослая полноватая девушка, явно старше всех, имела на своем не-накрашенном лице отголоски феминистического учения всех поколений. В темно-карих глазах, переполненных интеллектом, горело полное отвращение к молодому человеку, и узкие губы скривились в надменном презрении. Она носила слишком просторные неглаженые одежды, пахла потом и вообще не сильно заморачивалась насчет внешности.

Её подруга, еще не так глубоко погруженная в идеологию мужененавистничества, походила на пацанку, одетая в шорты и майку, была подстрижена «гарсоном», а на лбу написано, что все мужики козлы, в озлобленных голубых глазах ни одной химической формулы.

И вся эта компания волку очень понравилась. У него было хорошее предчувствие, что именно эти козлятки сейчас устроят Маше настоящую шокотерапию.

— Да, ладно, неужели таинственный Леша, порубавший Русика с компанией? — сладко протянула высокая блондинка, перекатилась на одно бедро, вслед за рыженькой заценила одежду парня на атлетической фигуре. И даже желтая резинка в волосах не портила впечатление о шикарном во всех отношениях мужчине, а наоборот, наводила на мысль, что незнакомец большой шалун.

— Ты в курсе, кого вчера избил? — поинтересовалась одна из рыжих. — Спецназовец?

— Я волк, — Леша помигал девчонкам глазами, продолжая мило улыбаться.

— Ночной волк? — с подозрением спросила «гарсон».

— Одинокий волк, ты боишься дня… — усмешливо пропела другая из близнецов.

— Маняш, — обратился к своей паре Леша. — Я напугал тебя вчера. Можно с тобой поговорить?

— Виталик будет против, — манерно протянула блондинка, накреняясь к Марии. — У него серьезные намерения насчет тебя.

— Очень серьезные, — влезла в разговор феминистка. — Двести тысяч нерусских поставил на то, что порвет Машкину целку на этой неделе.

В воцарившейся тишине, когда лицо Леши перекосила озлобленная ненависть, а у Машеньки отвисла челюсть, истерично захохотала одна из рыжих, негласно подтвердив все сказанное.

— Это еще не все, — поддержала смех пацанка, доставая свой телефон и показывая его истеричке. — Виталик вчера в попу Дашу трахал и снимал на видео, а потом выставил на своем скрытом сайте.

—…И Машку так, и Машку так, — орала из видео на телефоне раздетая Даша, стоящая раком перед камерой и нанизываясь самостоятельно на член нетрадиционным отверстием.

— И Машу мы так же будем, — комментировал Виталик за кадром. — Только ты мне подыграй, Дашуля. Я с тобой выигрыш разделю и поедем на острова отдыхать…

Блондинка Даша побагровела от злобы, накинулась на девку с телефоном. Затеялась драка с воплями, криками и болезненным ржанием одной из близнецов. Из толпы выскочила ни живая, ни мертвая Мария. Оскорбленная до глубины души услышанным, загрызенная глубоким оскорблением, она сильно побледнела и понеслась куда глаза, полные слез, глядят — к набережной, через поток людей.

Леша погнался за ней, но не стал вылавливать у прохожих на виду. Знал, что останови он её, девушка впадет в истерику. Так она выбьется из сил и сама остановится отдышаться.

Мария промчалась мимо большого магазина бытовой техники, забежала во двор под низкой узкой аркой и там, в полной растерянности, захлебываясь всхлипами, стала кружить на месте, потеряв ориентацию. Она увидела Лешу, не испытывая к нему никаких чувств, смотрела сквозь него пустым взглядом. Дело было совсем плохо, волк ощутил мысль о суициде всем своим существом. Её хотели беспощадно обмануть, она это осознала и не могла пережить ту жестокость, с которой мечтали с ней поступить. На счастье, рядом с девушкой оказался любящий надежный парень, а не феминистка-затейница.

Алексей приметил пустую коробку, что валялась у черного входа в магазин. Тут же стояли тележки. С девушкой на плече он привлечёт внимание, а вот с покупкой бытовой техники никому не будет интересен. Он сделал резкое движение в сторону Маши, коснулся нужных точек на тонкой шее. Девушка потеряла сознание, упала в его крепкие руки. Он очень аккуратно положил мягкое податливое тело в большую пустую коробку, на счастье, чистую и просторную. Закрыл картонные створки. Взяв ближайшую бесхозную тележку, вор погрузил свою ношу и беспрепятственно покинул двор.

***

В салоне автомобиля царила полная тишина. Звукоизоляция была отличная. Джип съехал с основной трассы на грунтовую дорогу и помчался сквозь лиственный лес на север. После того, как прошел очередной теплый летний дождь, из-под широких колес не вздымалось облаков пыли, а только лужи грязи разлетались по сторонам.

Пассажирское сиденье было откинуто, на нем лежала девушка, которая еще не пришла в сознание. Руки её были связаны мягкой хлопчатой верёвкой, чтобы не повредила кожу, и надежно прикреплены к ручке заблокированной двери. Машенька, укрытая мягким светлым пледом, казалась погруженной в исполненный покоя глубокий сон. И была прекрасна в идиллическом спокойствии.

Водитель любовался своей девочкой, своей парой. Заботливо направил теплый обдув в её ноги. Улыбался, когда проезжал то место, где впервые увидел Маняшу, такую забавную в коротком голубом платье. Как она потянулась к нему в тот момент! Как её внутреннеесознание ждало его! Нужно было закрепить эту тягу, а Леша не сумел. Потому что опыта не имел и был немногим девушки старше.

Серое небо, затянутое тучами, сделало вечер темным и сумрачным. И лес, хоть и светлый да лиственный, становился глухим и непроглядным.

Ресницы девушки дрогнули, она поморщилась, вызывая умиление у водителя. Леша медленно нажимал на рычаг, приводя её сиденье в горизонтальное положение. Улыбка сползла с его лица, он почувствовал острые шипы сопротивления и отравляющий яд отвращения к нему. Он старался сдерживать зверя внутри, которому все чрезмерные нежности с агрессивно настроенной девушкой были не в радость.

— Ты что делаешь? — в сильном испуге прошептала Маша, попыталась освободить руки. Не смогла. Полезла перегрызать веревку.

Леша опрокинул её назад и пожурил пальцем.

— Я тебя выкрал, — сказал он ей.

— Меня искать будут, — она еще не потеряла самообладание, решила с похитителем поговорить и постараться убедить его не делать глупостей.

— Не будут, — решил Леша. — тебе восемнадцать. Ты все время угрожала родителям, что сбежишь из дома. И я как бы получаюсь твоим парнем, с которым после разочарования в Виталике ты точно останешься.

— Ты же говорил, что любишь, — заныла девушка. — Зачем насиловать?

— Увожу, потому что люблю. Тебе со мной будет лучше, чем с людьми.

После этих слов она серьезно испугалась, забилась к окну и притихла. И только Леша подумал, что так даже лучше, как она стала подвывать, заныла, а потом неожиданно грохнула надрывным отчаянным ревом, как маленький ребенок, у которого лопнул шарик. Вопль, полный душевной трагедии, безутешный и яростный. Резонирующий звук пронизывал весь воздух в салоне, продирая Лешу тревогой до костей.

Это только со стороны может показаться, что мужчина физически сильней и спокойно готов заставить девушку насильно делать то, что ему нужно. На самом деле, чтобы творить непотребное со слабым существом, нужно не иметь части души и сердца. Только будучи падшей тварью, можно оставаться равнодушным к страданиям своей жертвы.

И хотя Алексей знал, что поступает правильно, желание отпустить девчонку на волю не покидало его голову. Зверь внутри в очередной раз предложил самку осеменить и пометить. От безысходности, замученный происходящим, парень снизил скорость и, запрокинув голову вверх, протяжно и гулко во всю глотку завыл. Вой был оглушительно истошным и перекрыл голосистый вопль девушки. Маша замолчала, выпучив ошарашенные глаза, смотрела, как оборотень набирает полную грудь воздуха, чтобы продолжить звучный звериный клич.

Вдоволь наоравшись, они оба умолкли и продолжили путешествие. Обессилевшая девушка припала лбом к стеклу и равнодушно смотрела на мелькающие деревья. Они проехали развилку с дорогой, что вела к деревне её бабушки. Дальше этого места Мария никогда не бывала. Они ехали долго, выехали на хорошо освещенную трассу и остановились у первой попавшейся заправки.

Горели зеленые и желтые огни. В освещенных больших окнах были видны многочисленные стеллажи с продуктами и вещами первой необходимости. Из персонала только девушка в ярко-зелёной пилотке на курчавых светлых волосах и охранник, дремлющий в конце торгового зала на мягком стуле. И больше никого.

Леша развязал девушке руки. Разблокировал двери.

— В туалет, купить поесть и обратно, — он говорил нарочито строго, чтобы она поняла, как себя вести. — Не делай глупостей, пожалеешь.

Он вышел в прекрасную летнюю ночь первым. Открыл бензобак, закинул туда пистолет и, подождав, когда спутница выйдет из машины, пошел в торговый зал.

В зале орал телевизор. Было прохладно и светло.

— Полный бак, — бросил водитель девушке за кассой, не сводя глаз с Маши, которая выбирала себе перекус.

Лицо её было умиротворенное, и показалось, что она смирилась со своей участью, поэтому Леша спокойно отправился в туалет. Только исчез с её глаз, как решил вернуться. А Маняша уже с ужасом на лице стоит около продавщицы и требует позвонить.

Со всей своей сверхъестественной скоростью волк тут же очутился рядом с девушками, которые в испуге уставились глазенками на разозлившегося парня.

— У меня есть телефон, — зарычал он на Машу. — У меня можешь попросить.

— Что-то не так? — ошарашенно спросила работница заправки, глазея то на Лешу, то на спящего охранника вдалеке зала.

— Да у нас семейная трагедия, — он посмотрел курчавой девчонке в глаза и улыбнулся. Тогда та спокойно вздохнула и вернулась к своим прямым обязанностям: обслужила клиента, выбив ему чек на оплату полного бака.

— Ты хотела маме позвонить? — он извлек из кармана телефон и предложил Марии.

Маша, отказавшись, ничего не взяв перекусить, выбежала из помещения, на улицу, трясясь всем телом. Леша побежал за ней, потому что она решила сбежать от него. Он выловил её почти сразу, резко развернул к себе.

Она его не слушалась, отвергала, пыталась сбежать и вытрепала все нервы своим плачем. Всегда сдержанный, он оскалился на человека, задавив его сознание цепкими лапами ужаса. Глаза его горели даже при свете фонаря холодным ярко-салатовым светом, клыки выросли, став острыми клинками, лицо покрылось злобными складками.

— Я не разрешал бежать, — утробным рычанием сказал он. — Я не боюсь людской полиции или военных, меня невозможно поймать человеку. Невозможно убежать от меня человеку!

Он подхватил её на руки, когда она потеряла сознание от увиденного. Так было лучше. Парень принял человеческое обличье и усадил свою девочку обратно в машину.

На полных парах он вернулся кдороге назад, съехав с трассы обратно в лес, и полетел в темноте по заброшенной старой дороге, где вдоль проезжей части догнивали старинные деревянные столбы электропередач, давно не эксплуатируемые по назначению. Никаких машин, ни живой души. Это граница между мирами. Там Нова, мир оборотней.

Как только Алексей выбрал направление к дому, его обуяло странное чувство опасности и гнетущее предчувствие смерти и непреодолимых трудностей. Он стал задыхаться, почувствовал себя из рук вон плохо. Его бросило в пот, и когда он полез в бардачок за пистолетом, наткнулся на дикий взгляд Маши, которая очнулась в этот раз тихо, как мышка, и оставалась в полном безмолвии.

Забрав к себе за пояс огнестрельное оружие, он остановил машину. Рядом рыскали чужие волки, угрожающие его стае. Они были еще далеко, но чем ближе подходили к поселению, тем сильнее было ощущение опасности.

Алексей посмотрел на свою пару. Она ничего хорошего от него не ожидала и правильно делала. Вернуться в мир людей у неё уже не получится, но и оборотнем стать она пока не сможет. Её нужно было обезопасить, чтобы стая считала её своей. Тогда в случае смерти Алексея она будет защищена и обеспечена.

Он подался к девушке, она оцепенела всем телом. Личико напуганное уставилось на мучителя. Алексей медленно перекочевал на её кресло, забравшись прямо на Машу, зажав её узкие бедра между своих мощных колен. Свысока смотрел на несчастную малышку, которая сделала последнюю попытку утихомирить оборотня.

— Леша, — тонким, тонким голосочком взмолилась она. —Не надо.

— Потерпи, сделаю больно, — он погладил её шейку. — Отвернись.

Она тут же повиновалась, отвернулась к окну и зажмурилась изо всех сил. Стала тяжело дышать, ожидая самого страшного в своей жизни. Парень наклонился к её шее, острым когтем порвал ткань по шву платья вдоль плеча, обнажил мягкую кожу с опьяняющим запахом. Твердая выпирающая ключица. Он вначале облизал все вокруг будущего укуса, немного обезболив. Его острые клыки зашли за кость, пробив кожу, медленно углублялись в плоть.

Девушка заплакала, заныла, попыталась откинуть его, но он с силой зажал её в спинку кресла, тисками зафиксировал голову, продолжая впускать зубы до самых десен, оставляя свою метку на самке, свой знак собственности. Укус оставит шрам, будет источать его запах, будет указателям всем, что это выбор Алексея Владимировича Воева, альфы Приозерных волков. С такой меткой она сможет передвигаться между мирами.

Он вытащил зубы и стал зализывать рану, скуля от вкуса её крови. Она перестала испытывать боль, но не решалась взглянуть на парня.

— Это такое обручальное кольцо, — он мягко поцеловал её в щеку. — Теперь мы муж и жена.

Маша этому не обрадовалась. Он сел за руль и поехал в сторону родного дома.

— Рыщут Дикие вокруг, эти волки убивают стаи оборотней на протяжении долгих лет, — говорил Леша, высматривая лес за окном. — От моей стаи почти никого не осталось. Нас приютит Южная стая, но еще выбраться нужно отсюда. Делаешь так, как я тебе говорю, чтобы тебя не загрызли.

Он посмотрел на девушку, взял её холодные пальчики в свою руку. Маша не смотрела на него, казалось, погрузилась в прострацию безвозвратно.

— Ты — моя сила, — говорил ей парень. — Твердость моего духа, источник моей неуязвимости. Я от тебя теперь завишу полностью. Власть твоя надо мной безгранична. И любовь моя к тебе до конца дней.

Маша взглянула в окно и резко отпрянула. За машиной на огромной скорости бежало большое существо с горящими глазами. Дикое, страшное, пугающее до дрожи.

Глава 2. Нова

Луна яркая светила, как фонарь над миром, и россыпь мерцающих звезд ей вторила. Маша бежала по очень странной старинной дороге. Через каждые двести-триста метров поворот. Асфальт вздыбился от корней деревьев или грунтовых вод. В щелях между твердью пучки травы, кусты и даже деревца. А кругом лес в ночи темнеет, между высокими елками деревья лиственные, а между ними кусты, еще ниже у земли трава высокая, так, что дорога дебрями окружена непролазными. Девушка оглянулась — ничего уже за спиной не видно, только изгибы дороги между стен леса. В руках пистолет, на лбу испарина.

Она по-иному представляла похищение девушек. Это должно было быть заточение, руки, ноги связаны. Насилие кругом, а Лёша точно псих, довез её до этой петляющей тропы и сказал: «Беги. Беги за шлагбаум и прячься в поселке. Кто спросит откуда, говори, Лёша привез». А если она не добежит и уйдет в лес? Но это допустим, поскольку лес был странно густым, туда и заходить-то страшно, тем более ночью. А если позвонит в полицию из поселка? Или найдет там подмогу? Пистолет дал для самозащиты и даже не обернулся. Она, конечно, не стала бы стрелять ему в спину, но факт того, что он свою жертву вооружил, совсем не укладывался в голове.

А еще была у Маши просто омерзительная мысль, которой она сильно стеснялась и даже думать её смущалась и стыдилась. Когда первый раз Это зародилось, глаза не знала куда девать от конфуза. Признаваться себе не желала, но на Лёшу она обиделась, что тот её не изнасиловал. Вот так. И пусть у него глаза горят и лицо странно морщится, когда он злится. Её этим больше не напугаешь. Клёво же осознавать: «я встречаюсь с оборотнем». Она еще при первой их встрече подумала, что он улетный тип, и с таким, пожалуй, будет весело и надежно. И если не Виталик, то точно Лёша. А он даже под платье не заглянул, где белье белое кружевное, как раз для первого раза приготовленное, и почти неделю уже без поклонника грустит причёсочка на лобке, которую Маша тайно сделала в салоне красоты по научению Даши.

А Лёша что сделал? Взял, укусил и выпустил на волю. Нормальный? Маша сильно оскорбилась и, нахохлившись, убежала в предложенном направлении. Укус его не болел, немного холодил кожу и был ощутим, как кольцо на пальце, только при движении.

Она уже не бежала, а шла. Километр или два, а может, целых пять, но вокруг всё та же картина: туннель сквозь лес. Чувство опустошенности пропало, как только Лёша её увез, чувство потери тоже исчезло. И создавалось впечатление, что все хорошо, и плывет она по течению жизни. Ни капли не сомневалась, что свободна. Сидеть в своей комнате под мамкиным присмотром очень скучно, а тут настоящие приключения и в руках самый настоящий пистолет, тяжелый и холодный. И подруги ей обзавидуются, и так было видно, что все, кроме Светы, с удовольствием бы с Лёшей познакомились. А после похищения вполне невинного её сочинение «как я провела лето» будет самым захватывающим.

От асфальтовой дороги в разные стороны разлетелись заросшие тропинки, и виднелись в кустах одноэтажные кирпичные дома на вид добротные, но с проваленными шиферными крышами. К ним девушка не пошла, поспешила дальше, потому что впереди лес расступился и открыл взору осеребрённый луной пустующий поселок, похожий даже на заброшенную турбазу.

Длинный кривой шлагбаум лежал прямо на земле. Дорога вылилась в небольшую круглую площадь с одинокой бетонной остановкой. Тут разворачиваются автобусы и едут обратно. Слева уносились дорожки к кочегарке, которая белела между горами угля. Деревянные корпуса. Все теряется в высоких деревьях. Слева трехэтажный жилой дом, рядом с ним заросшая травой площадка с оставшимися от былой роскоши баскетбольными сетками. Где-то вдали темнели двускатные крыши частных домов. И нет света. И людей нет.

Вой. Волчий вой, который Маше уже посчастливилось сегодня услышать. В этот раз выл точно не Леша, и было волков несколько. Девушка испугалась, побежала во двор небольшого дома на три подъезда, с опаской оглядываясь на зловещий лес. Дорожка, вся в колдобинах и вырвавшихся на волю кривых крепких корней, препятствовала быстрому бегу.

Маша чуть не упала, влетела за угол дома во двор и даже взвизгнула от неожиданности, наткнувшись на высокого стройного мужчину. У него глаза горели желтым пламенем. На голове шапка из черных волос. И пахло от него медикаментами. Он резко выставил пистолет на вытянутой руке прямо в лоб Маше и стал принюхиваться.

— Ты кто? — строго спросил он.

— Я Маша, меня привез Лёша, — выпалила девушка заученную фразу, ругая себя, что не так ловко, как незнакомец, пользуется огнестрельным оружием.

Мужчина опустил пистолет, схватил девушку за руку и потащил за собой. Маша на бегу оглянулась в сторону леса. Из глубокой бездны вывалилась стая волков размером с медведя. Просто гигантские. Они быстрые и страшные, даже могут машину догнать. Их девушка уже видела.

Незнакомец загнал Машу в последний подъезд и закрыл на засов железную дверь.

— Патроны есть? — спросил он и тут же забрал Машин пистолет себе, проверил на наличие пуль.

В дверь ударилось что-то большое и мощное. Послышались рыки и скрежет когтей. Машу обуяли страх и ужас. Она с силой вцепилась в предплечье мужчины, мышцы под его тонкой рубахой были стальными. Он потащил девушку наверх, грязно выругавшись, стал стрелять. Волки обернулись долговязыми мужчинами с длинными руками почти до земли. По кирпичному навесу над крыльцом подъезда они с лёгкостью забрались на второй этаж и попытались снести решетку с выбитого окна. Как бесы, лезли в дом, и даже их волосы, стоящие дыбом, заменяли им рога, а глаза этих диких оборотней пылали алым огнем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мужчина отстреливался, погнал девушку наверх. Маша побежала на второй этаж, хотела спрятаться в ближайшей квартире, у которой не было входной двери, но незнакомец, грубо схватив её за локоть, толкнул выше. На третьем этаже он бесцеремонно кинул Машу в пустую квартиру.

— Дверь закрой, — приказал мужчина, выглядывая чудовищ внизу. — Я через полчаса приду за тобой, никого, кроме меня не пускай. Они могут на людей быть похожими.

Маша тут же закрыла железную дверь, разобравшись с замками и щеколдой, забаррикадировалась надежно, посмотрела в глазок, никого не увидев. Её трясло от страха. Глупые мысли вылетели из головы, она осознала, в какой опасности находится и как невесело проводит время. Немного успокоившись, продолжила вслушиваться в звуки. Несколько выстрелов, рев и потом тишина.

Квартира оказалась маленькой, однокомнатной. Крохотный санузел с унитазом там был очень странным, старого образца. Сливной чугунный бак располагался на стойке и имел веревочку с колпачком для слива. Маша заворожённо изучила скромную кухню с пузатым холодильником. «Зил, Москва» — осветила название Луна сквозь окно. В комнате диван с промятым сиденьем, радиола с приоткрытой крышкой, под которой едва различима была грампластинка, сервант с фарфоровыми статуэтками и одной хрустальной вазой. Это было странное место, даже в доме у её бабушки обстановка была намного современней, хотя та и любила  советские вещи. Пахло сыростью и пустотой.

Девушка села на диван и стала ждать. Потом прилегла. Полчаса, час, она уснула, а таинственный мужчина так и не вернулся.

Все окна квартиры выходили на остановку, и был это восток. Поэтому Маша проснулась с первыми лучами солнца. В первое мгновение пришлось вспомнить, как она здесь оказалась. Стало невыносимо дурно от происходящего: голод, усталость и полное непонимание, куда её привезли. Квартира, освещенная яркими солнечными лучами, показалась девушке в полной красе советского прошлого, которое только на картинках и фото бабушки можно было увидеть.

Маша встала к окну. Поселок был пуст и наводил тоску своей опустошенностью и разрухой. Позабытый и кинутый всеми уголок. Запущенные дороги, облезлые деревянные корпуса, похожие на коробки с комнатами или квартирами для гостей. Захудалые скамейки у разросшихся кустов догнивали свой век. Неухоженные покосившиеся беседки, ставшие местом отдыха для растений. Опустелый, одичалый поселок. Как город Припять на экране монитора пугал забвенностью, так и место, в которое попала Маша, было унылым.

И тут среди заросших троп появилась девушка. Маша напряглась, всматривалась в фигурку, появившуюся у кочегарки. И, не дождавшись, когда та подойдет ближе, бросилась из квартиры, позабыв о бдительности. Открыла дверь, полетела вниз на первый этаж и замерла на втором, где лежало несколько трупов крупных волков. Маша внимательно высматривала мужчину, который ночью спас ей жизнь, но его не обнаружила. Бросилась из дома сломя голову — искать живую душу.

Встреченная девушка — совершенно белая особа с прозрачной кожей, веснушками, волосами, как снег, пушистыми и непослушными, выбивающимися  из пучка на макушке. Личико детское, с вздернутым носиком и холодными голубыми глазами. Она была низкорослая и сошла бы за девочку, если бы не полные ноги с солидной попой и объемная грудь под коротким ситцевым платьем. Стояла блондинка на обуви старинного образца с жесткой деревянной платформой по всей подошве. А в руках держала такую сумку, которую бабушка Маши хранила как музейный экспонат на стене. Это была авоська — плетеная хозяйственная сетка из советского прошлого. В ней болталась литровая пустая банка с пластиковой крышкой.

— Ты кто? — насторожилась девушка, принюхиваясь к Маше.

— Я Маша, меня привез Лёша, — это ключ ко всем дверям.

— Я Аня, — тут же выпалила она и расцвела от счастья, полезла Маше пожимать руку. Подошла почти впритык и понюхала ключицу под порванным платьем. —Точно он.

Она была так рада, что чуть не запрыгала от радости, бросилась обниматься, и в глазах её холодных отобразился восторг. От такой встречи Маша опешила и позабыла, что хотела спросить. Осталась на Анину волю, не собравшись с мыслями.

— У тебя школьная форма, — Машу рассмотрели с ног до головы и обошли вокруг. — А как вы познакомились?

— Он меня выкрал, — это само собой вывалилось, как обида.

Аня сильно поменялась в лице, и было видно, что она не согласна и даже недовольна с таким поворотом событий.

— Алексей Владимирович девушку насиловать не будет, — с гордой уверенностью заявила она.

— Не-е, — Маша застеснялась, чуть было её неправильно поняли. — Он увез меня насильно из дома, и все.

— А это пустяки, — отмахнулась Аня и взяла Машу за руку, — меня бы кто выкрал.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Маша, внимательно глядя под ноги на волнистый асфальт.

— В магазин, конечно. Молока, мяса возьмем. Мне деда кормить надо. Я у озера живу, на лодочной станции, ты приходи ко мне купаться. Вода теплющая! Мне тут скучно, я одна девушка. У тети Нины дочки двенадцати и тринадцати лет, им только коров пасти да носки вязать. А у меня дома пластинки, картинки и купаться можно голышом, за сто километров никого нет, а наши не смеют подглядывать.

Маша совсем растерялась, и пока они шли мимо заросшей спортивной площадки, к притаившемуся в лесочке деревянному магазинчику, собирала мысли в кучу.

— А телефон здесь есть?

— Нет, — ответила Аня, — ни телефонов, ни электричества. Вода есть. Пока водонапорная работает, канализация. И все.

— И как вы тут живете? — для городской особы попасть в походные условия было делом ужасным. — И сколько вас?

— Ой, вчера такое было. Опять Дикие на нас напали, — она остановилась и посмотрела на Машу страшными глазами. — Теперь и не знаю, сколько нас осталось. Алексей Владимирович обещал, что вывезет нас отсюда.

— В Южную область, — вспомнила Маша. — Вроде как работу там получил.

— Да?! — выкрик полный надежды.

Аня побежала в магазин, такой же старинный, как и все вокруг. Там около круглой печки на прилавке было выложено мясо, три трехлитровые банки молока и пара килограмм свежей картошки. Продавщица, полная женщина в белом фартуке на цветастом платье и в таком же белом колпаке, отгоняла от мяса мух картонным листом и улыбалась покупательницам. Глаза её почти белые имели оттенок серо-зеленый, нос с широкими ноздрями и губы полные.

— Это Машенька, её привез Алексей Владимирович, — сразу с порога крикнула Аня, выставляя женщине пустую банку. — А это тётя Нина, наша фермерша.

— Здравствуйте, — Маше сильно хотелось кушать, но запах кругом аппетиту не способствовал, хотя она с удовольствием смотрела, как в литровую банку наливают парного молока.

— Кушать хочешь? — вдруг спросила женщина с материнской любовью.

— Нет, — Маша опустила глаза. — И денег у меня нет.

— У нас тоже, — рассмеялась Анечка, закрывая свою банку.

Добрая тётя Нина налила Маше молока в алюминиевую кружку и вытащила на прилавок в чистое место льняной сверток, где лежал ломоть ароматного белого хлеба.

— Кушай, — она предложила это девушке, которая очень скромно поблагодарила и не отказалась, потому что была голодна, ела сутки назад в училище… В каком то другом мире, далеком и уже почти недоступном, там, где свет, телефон, интернет и ночные клубы.

Бесподобно вкусно — молочко с булочкой. Мария чуть не заскулила от удовольствия, стояла, скромно откусывала понемногу и попивала из кружки, наслаждаясь.

— …и увезет нас к Южным, и будем мы там жить всегда, — докладывала Аня последние новости, пока продавщица укладывала ей кусок мяса в авоську.

— Ой, скорей бы, — переживала тетя Нина. — Муж мой Веня шепчет, что Дикие дорогу перекрыли. Еще не выедем.

— Альфа что-нибудь придумает, — Аня в этом не сомневалась.

— Альфа? — переспросила Маша с легкой усмешкой.

Они уставились на неё с улыбками, желая узнать, что было Марии непонятно. А девушка только и знала, что у горилл есть альфа-самец, который сношается со всеми самками. А вот волки…

— Он вожак? — пыталась понять Маша. — Лидер среди вас?

— Да, — протянула женщина, — а ты что, не знала?

— Я… Я не в курсе, я только приехала.

— Она человек пока, — оправдывала новую знакомую добродушная Аня. — И вовсе с альфой еще не знакома. Ее из дома вывезли, и все.

— А, так… И хорошо, все сейчас и узнаешь, — словно оправдываясь, заикалась тётя Нина.

Женщина и белесая девушка замерли. И Маша испугалась их действий, потому что они не только перестали двигаться, но и моргать глазами. Быстро допив молоко, Мария огляделась по сторонам и почувствовала запах медикаментов.

В магазин вошел высокий смуглый мужчина с копной черных волос, в которой струилась седина. Глаза карие, рот большой с узкими губами, нос выдающийся, кавказский. Руки его жилистые, на пальце безымянном правой руки сияло ярко-желтое очень широкое обручальное кольцо. На клетчатую рубаху без рукава и тонкие темные брюки был надет белый докторский халат. Белая ткань вся испачкана алой кровью. В кармане на груди лежал градусник, на шее висел стетоскоп.

— Я вас ждала, — обрадовалась Маша вошедшему доктору.

— Я тебя везде ищу, — голос его хриплый и, казалось, злой. Женщины в магазине понуро заулыбались. — Тебе надо идти со мной, — он блеснул глазами на продавщицу. — Мяса, сосисок, молока и картошку заберу.

— Конечно, — засуетилась тётя Нина, стала складывать в свои авоськи заказ врача.

— Кто-нибудь умер? — чуть дыша спросила Анечка и пугливо, втянув голову в плечи, отошла на шаг назад.

Мужчина не ответил, словно вопроса не было.

— Вот, Айдар Каримович, — женщина подала ему продукты. — Сосисок больше не будет, и мясо к концу. Пока альфа не отдаст приказ, дойных забивать не будем.

— На охоту пойдем, — сказал врач и, мотнув Маше головой, вышел из магазина.

— Машенька! — кричала вслед Аня. — Ты приходи купаться!

***

Это точно была база отдыха. Одноэтажное здание из белого кирпича тянулось на возвышенности, там была бухгалтерия, кинозал с проектором, даже доска почета, столовая и бар, зал для танцев. С другой стороны здания на улице гранитными плитами розово-серого цвета выложена летняя площадка с длинными скамейками по кругу. Флагшток с куском тряпки — сгнившего флага.

Склад, на нем так и было написано, где ворота открыты, и мужик в зеленом костюме дежурил, провожал Машу пристальным взглядом, она не поспевала за длинноногим Айдаром Каримовичем и мелкими перебежками все время его догоняла.

Местный медпункт занял целое кирпичное здание в один этаж и походил на крепость. Вытянутый дом с забитыми окнами или решетками на окнах, крыша в колючей проволоке. И кругом молодые мужчины. Все светловолосые, у кого темные волосы, глаза у всех светлые, выцветшие и холодные. Как один, одеты в походные костюмы болотного цвета из плотной натуральной ткани. Все вооружены пистолетами и ножами.

И необычно возле этой толпы было видеть детей под присмотром красивой беловолосой женщины. Она была одета в докторский халат, волосы сахарные в хвосте. Заметив Айдара, она в окружении пяти детей вышла навстречу из песочницы, где не было песка.

Дети приковали все Машино внимание. Никого не было старше семи лет. Одеты они были очень бедно, шортики и юбочки  драные, застиранные рубашки были зашиты и не имели ярких цветов. Но при этом все были ухоженные, не чумазые, три девочки с косичками не были лохматыми. Малышам Маша понравилась почти сразу, она наклонилась к ним, улыбалась, и они отвечали взаимностью, подавали ей руки и трогали её платье.

— Это Карина, моя жена, — представил женщину Айдар.

Маша почти не взглянула на неё, высмотрела кареглазого светловолосого мальчика четырех лет, который был родным ребенком врача.

— Детей любишь, — констатировал доктор, и в голосе его появилась необычайная мягкостью.

— Очень, — призналась Маша. — У меня четверо младших.

— Надо спешить, — он потянул её за собой.

Врач торопливо знакомил Марию с больницей. Детская комната тоже находилась в этом здании, но была отделена стеклянными дверями и имела отдельный выход на улицу. Палаты небольшие, всего пять штук, операционная, хозяйственная комната со старинными швабрами и щетками. В помывочной варилось белье и бинты, которых не хватало катастрофически, поэтому приходилось их использовать многоразово.

Кухня, она же столовая с несколькими столами и скамейками, три печи газовые и одна на дровах, посуда вся алюминиевая.

— Я сам варить буду, — говорил врач, кидая продукты на стальной стол. — Тебе вот, — он накинул на Машу белый халатик по колено. — Ты знаешь, что от тебя его здоровье зависит. — Айдар сильно беспокоился, застегивал на халатике пуговицы, украдкой глядя на Машино растерянное личико. — Ты должна с ним разговаривать и трогать его. Он поправится, если ты будешь рядом. От тебя все зависит.

Он взял её за руку и отвел к Лёше. Палата была самой большой. У стен стояли столы с медицинскими инструментами. Была раковина с краном. В железном белом ящике за стеклянными дверцами было пусто. У противоположной стены больничная кушетка темно-коричневого цвета. В половину решетчатого окна белая простыня, заменяющая занавеску. И посередине зала каталка, на которой лежал больной.

Он был забинтован с ног до головы. Одна рука привязана к телу на обычной доске, видимо, перелом. Голова полностью спрятана, прорезаны дыры для носа и рта. Все бинты пропитаны кровью. Только по торчащим длинным пальцам с острыми грязными ногтями и по желтой резинке в темных волосах Маша поняла, что это Лёша.

Она задыхалась от увиденного, не смогла подойти к нему, точнее, к тому, что осталось от её похитителя. Еще вчера он бойкий и наглый, а сейчас умирающий. И это страшно, его не просто жалко, Маша чуть не запаниковала. Условия плохие, врач без должного оборудования, света в больнице нет, бинтов не хватает и лекарства кончились. Его надо к людям.

— Он жизнь за нас положил, ни одного бойца не потерял. Он поправится, если ты сделаешь так, как я скажу, — голос врача с хрипом опять не терпел возражений и был очень строгим. Он повторил:— Говори с ним, постоянно и трогай его.

Он оставил Машу одну. Она на дрожащих ногах подошла к каталке и заплакала:

— Лёш, ты чего? Ты давай, выкарабкивайся, — слезы залили глаза, потекли по щекам и стали падать на белый халат. Её руки тронули жесткие волосы, в которых запеклась кровь, дотянулись до его пальцев. Жалко по-человечески. А еще такого про него говорили, аж спаситель. Общественная гордость за альфу перекочевала в её сердце, и она приняла решение быть с ним. — Лёшенька, я тут буду, ты только выздоравливай.

Она нашла себе железный табурет, покрашенный в белый цвет, и села рядом с каталкой, взяла его пальцы, покручивая каждый в отдельности, и запела колыбельную. Репертуар ей не понравился, поэтому стала читать стихи Пушкина:

— Какое низкое коварство

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя: надо Лёше подстричь его чудовищные ногти.

Девушка отошла к столам, нашла там изогнутые ножницы. Вернулась к каталке, и в этот момент в дверь постучали, вошла Карина с милой улыбкой на лице. Но улыбка сползла очень быстро, глаза округлились.

— Ты что, Мария, делать собралась? — ошарашенно прошептала женщина, которая принесла белые подушку и одеяло, но не решилась пройти в палату.

— Ногти подстригу ему, — Маша пощелкала ножницами.

— Машенька, — испугалась женщина. — Это не ногти, это когти. Их нельзя стричь!

Девушка испуганно спрятала ножницы за спину, остолбенев.

— Ты… — женщина прошла и положила подушку и одеяло на кушетку. — Ты спрашивай, если что непонятно.

— Хорошо, — виновато потупила взор Маша. — А почистить можно?

— Можно, — кивнула потрясенная увиденным Карина и вышла из палаты.

Маша постояла немного и захихикала:

— Лёш, я чуть тебе когти не отстригла. Был бы сейчас как Дашкин кот.

Обнаружив медицинскую ванночку, так называемый лоток почкообразный для инструмента, девушка набрала туда воды из крана и пошла чистить парню когти, при этом она читала стихи, половину переврала, заменяла потерявшиеся строки на «ла-ла-ла» и «как там дальше». Пушкина сменил Лермонтов, затесался Есенин. Волосы она вычесывала Лёше под Ахматову и Цветаеву. Окуджаву и Высоцкого пела. Когда принесли ужин, уже перешла на Цоя.

Отведав местного несоленого супчика, Мария подкатила каталку ближе к койке и легла спать, держа своего оборотня за пальцы с чистыми длинными когтями.

***

Айдар Каримович вместе с женой Кариной выставили Марию из палаты с самого утра, мотивируя это перевязкой. Маша поплелась в столовую, где позавтракала молоком с булкой, и обремененная присмотром за пятью детьми, решила сходить вместе с ними искупаться.

Малыши знали, куда идти, отвели Марию к бывшей лодочной станции, где рядом располагался большой деревянный терем, дом Анны и её деда.

Пристань из тяжелых бетонных блоков улетала в прекрасное лесное озеро, что зеркальной гладью упиралось в горизонт, усыпанное мелкими островами, окруженное непролазными лесами. Лодки пластиковые были горой навалены под соснами на берегу. Печально вверх педалями гнили катамараны. Но были и приятные моменты в виде трех огромных лодок с моторами, что привязанными к деревянным мелким пристаням, отходящим от основного пирса, одиноко болтались на легком течении. И два катера крытых в отличном состоянии.

Аня выскочила на асфальтированную дорогу, замахала руками от радости, кинулась обниматься с Машей. А дети как обрадовались и тоже свалились в кучу, стали обниматься вместе с девушками.

— Как ты вовремя! — радостно кричала Аня. — У меня дед сдох! Помоги мне яму вырыть.

— Умер? — обомлела Мария, пытаясь понять, нормально ли это для оборотней или Аня не в себе.

— Ага, — руки в боки уперла и сделала возмущенное лицо. — Сказано было, у тебя зубов нет, жрет мясо только твой волк, а он все перепутал и стал мясо есть человеком и поперхнулся, зубов-то нет.

— Может, врача вызовем?

— Поздно уже, — махнула рукой Аня. — Да ты не беспокойся. Он не дед мне вовсе, а прадед. Отстреливал моих ухажеров из винтовки. Я теперь хоть замуж выйду.

— Мы тоже хотим копать, — высказала мнение самая старшая девочка из детей.

— А у меня на всех лопат хватит, — уверила Анна и поманила гостей за собой.

Это такое развлечение в этом мире — закопать покойника. Дети так увлеклись, что ушли в занятие с головой. В белых простынях с черной печатью «Турбаза Приозерная» вытащили тело дедушки, кинули его в вырытую возле дома яму и засыпали землей. Было весело и смешно, всем, кроме человека, который с натянутой улыбкой не совсем понял, чего веселого. Так компания перешла к песчаному берегу у лесной полосы. Только Маше было не по себе от происшествия. Все-таки не так надо прощаться с умершими.

Разделись все. Дети, не испорченные половым воспитанием, никакого внимания на различие между мальчиками и девочками не замечали. Аня была местная и купалась нагишом всегда. А вот Маша немного стеснялась. Решила белье свое постирать и пока побыть в халатике. Оглядываясь по сторонам, сильно робея, она разделась догола, ощутив детский восторг и полную свободу.

— Это так в городе модно? — поинтересовалась из озера Аня, указывая Маше между ног. Там красовалась узкая полосочка из волосиков и сердечко, окрашенное в красный цвет.

— Да, — кивнул Маша. — Но необязательно.

Ей стало стыдно за это мелкое извращение и за всю свою прошлую жизнь. Если бы все вернуть назад, она бы с Виталиком и знакомиться не стала. И тогда, возможно, сразу бы подружилась с Лешей. С первой встречи, с первого взгляда.

Купание, блаженное наслаждение и воздух жаркий, наполненный детскими визгами. Песок жесткий светлый, не подходящий для строительства замков. Малыши только ямок нарыли, и, уставшие от прекрасного отдыха, девушки повели свой детский сад к Ане — пить чай с плюшками.

— Я у тебя белье развешу сушиться? — спрашивала Маша, стоя на великолепной террасе с видом на озеро, от которого вела пристань для домашнего использования. Аня вышла из дома в открытые стеклянные двери и стала на большом круглом столе расставлять чашки. Дети несли подносы с ароматными сдобными булочками.

— Просто там мужики чужие шастают, — Маша развешивала на перилах террасы свое нежное нижнее белье и платье. — Слушай, а правда вы в волков оборачиваетесь?

— Да, — засмеялась девушка. — А ты ни разу не видела?

— Нет, — печально усмехнулась Маша, её не покидало чувство, что все про оборотней выдумки.

— К вечеру белье высохнет, — говорила Аня. — У меня и сахар есть.

— А к людям можно съездить? Докупить чего-нибудь? — Маша присаживалась за стол.

— Сейчас Дикие поселок окружили. Не выйдешь из Новы без боя.

Они сели пить чай из белых чашек в красные задорные кружочки. Сахар кубиками пошел на ура. Дети давно не только соли, но и сладкого не видали.

— Что такое Нова? — Маша отпила ароматного травяного чая, закусила сладкой булочкой.

— Наш мир, параллельный миру людей, называется Нова.

— То есть мы в другом измерении? — Маша потеряла интерес к еде. И лицо собеседницы изменилось, стало серьезным.

— Получается, на другой планете. Если не натыкаться на точки прикосновения, то лес бесконечен, — она махнула рукой, показывая удивительной красоты пейзаж.

— А это база людьми построена была?

— Нет, конечно. Сюда люди попасть не могут. Только такие, как ты, с меткой. — Аня указала на Машину ключицу с укусом. — В советское время стая наша насчитывала пятьсот оборотней. Большинство среди людей жили, посты разные занимали, вот и построили себе место отдыха и счастливой жизни. А потом притащили в стаю Заклятского Бориса Евгеньевича.

— И кем он был?

Дети напились чая, нахватали булочек и пошли играть в дом. Там у Ани была целая комната, где лежали бумага и карандаши. Большая редкость в местном краю.

— Заклятский был ученым и учился с одним из наших оборотней в университете. Ему нашли вдову, которая поставила ему метку, и пустили в Нову. С этого и начался конец нашего клана. Он был поклонником теории, что наша вселенная закручена в бублик.

— Тор, — подсказала Мария, знающая эту теорию.

— Да, — согласилась Аня, для неё бублик был более доступен. — Заклятский утверждал, что бубликов два, они являются зеркальным отражением и прикасаются друг к другу. Вселенные соприкасаются двумя планетами. Планета Земля и её отражение, планета Нова, вся покрытая лесами. Точки соприкосновения называются изломами пространства, их достаточно много, на них селятся оборотни. Мы как бы и дикие волки из Новы, и цивилизованные люди с Земли.

— Это теория, — ошарашенно прошептала Маша, влившись в тайну вселенского масштаба с головой. — А на практике?

— Нову обитали на самолете, — продолжила Аня, собирая чашки. — Все соответствует планете Земля. А потом, когда жена Заклятского умерла, он собрал большую команду и ушел изучать дебри Новы. Он вернулся через восемь лет совершенно диким и злым. Нельзя уходить далеко от изломов пространства, теряется человеческая сущность. Началась война с его командой. Всего двадцать мужчин вырезали сотню наших бойцов за одну схватку. Выкрали детей и женщин и ушли на некоторое время. А потом вернулись и уже не брали живыми ни волчат, ни волчиц. Их назвали Дикими, они снуют по всей Нове и угрожают стаям.

Она понесла чашки в дом, и Маша увязалась за ней, унося подносы и сахарницу.

— Почему они озверели? Почему потеряли человека внутри?

Они зашли на большую кухню с очень старым кухонным гарнитуром. Аня принялась мыть посуду в железной эмалированной раковине. На окнах висели клетчатые занавески из белых и красных кубиков. В углу, используемый вместо шкафа, стоял открытым древний холодильник Бирюса.

— Мы не знаем, что в глубинах Новы происходит. От пространственных изломов отходить страшно. Сама представь, это огромная планета. Неизведанная, может, тут кроме оборотней еще какие расы живут. Мы стараемся от людей далеко не уходить, потому что мы сами наполовину люди, живем на границе с мирами, — Аня заглянула собеседнице в глаза. — Нова место неопознанное и что таит в себе непонятно.

— А как вы различаете, где эти изломы пространственные? — Маша, открыв рот, стала вытирать чашки полотенцем и ставить на полочку.

— По запаху. Нова вся в лесах, резко отличается от технологичной Земли. Идешь по промышленной зоне, бац, и аромат свежего леса, по запаху можно прийти на Нову.

— Фантастика какая-то, — заворожённо прошептала Мария, никак не веря, что сейчас находится вовсе не на своей планете.

— Фантастика, что мы выжили, — Аня глубоко задумалась, стала смотреть в одну точку. — Мне одиннадцать было, а Алексею Владимировичу всего пятнадцать, когда он в бой с Дикими вступил. У нашего альфы дар уникальный. Он может драться с волками и людьми, но если захочет убить, бьет так, что внутренние органы восстановлению не подлежат, и враг умирает в муках через три дня. Дикие нас уничтожить тогда хотели, три дня осаду поселка держали, а потом лапы унесли от нас. Все, до кого Алексей Владимирович дотрагивался, умерли. Дикие испугались и вернулись только этой зимой. —  Она резко посмотрела Маше в глаза. — Почему ты не с мужем?

Мария, смутившись, немного замялась. Её место рядом с альфой, она ему нужна, и никто не поймет, если девушка начнет сопротивляться.

Мария вышла из кухни. Она забрала с собой детей и поспешила вернуться в больницу. Пребывая в легком шоке от услышанного, девушка шла к своему мужу, теперь точно он её муж, который от неё зависел.

Она обошла одинокий флагшток, на скамейках, окружающих площадку из гранитных плит, стали ползать дети. За высокими окнами длинного здания виднелся маленький кинотеатр, а рядом с ним доска почета. На ней были выставлены черно-белые фотографии тысяча девятьсот восьмидесятого года в темных рамках под стеклом. Мужчины и женщины, гордость клана на территории людей. Там был председатель колхоза Юные зори, главный хирург области, подполковник милиции и учёный с медицинской степенью — Заклятский Борис Евгеньевич. На вид ему лет сорок с небольшим, черноглазый, с бровями, как у товарища Брежнева. Товарища Брежнева Маша хорошо знала, на гараже в их дворе было великолепное граффити — поцелуй Брежнева и Хонккера в засос.

— Пойдемте, дети! — позвала Мария и повела малышей к больнице.

Было пусто. Открыты двери в палаты. Летал сквозняк, разнося по помещениям запах жареного мяса с кухни. Карина мыла полы шваброй. Отжимала в эмалированное ведро грязную тряпку. Смахнув с лица светлые волосы, она улыбнулась Маше и стала говорить странным голосом, водила бровями, на что-то намекая.

— Машенька, тебя к мужу надо. Понимаешь, — она подмигнула. — К мужу тебе надо.

— Да, конечно, — согласилась Мария и поспешила в палату, где Леша все так же на каталке посреди зала лежал и не двигался, но бинты с него были сняты. И теперь было видно, как его покромсали враги. Тело было исполосовано шрамами. И хотя прикрыли его белой простыней, Маше хватило впечатлений от изувеченного торса и рук. Рубцы и глубокие порезы на лице. Девушка заплакала, подошла ближе и, погладив парня по волосам, поцеловала его искалеченное лицо.

— Лёшенька, — шептала она, наклонившись к нему совсем близко и прикоснувшись щекой к его щеке. —Ты прости меня, что я тебя придурком называла и психом.

Маша замерла. Прямо у её глаз рассасывался рубец и затягивалась царапина. Миллиметр за миллиметром, распрямлялась, словно это не кожа поврежденная, а ткань помятая. Не оставляли следов после себя, исчезали, очищая лицо.

Девушка отпрянула, внимательно наблюдая за процессом, но он остановился. Стоило ей приблизиться ближе к лицу, как регенерация с новой силой заработала, исцеляя Алексея. Прикрыв глаза, Мария взяла в ладони лицо парня и стала осыпать поцелуями. Теперь она воочию убедилась, как волк зависит от неё в прямом смысле.

Оторвавшись от поцелуев, Маша увидела, что под простынею,укрывавшей ноги парня, встал член и торчит вверх, холмом.

— Дурак, — обиделась девушка и, раскрасневшись, поспешила покинуть палату, смущенно улыбаясь.

Она хотела покушать на кухне. Но в дверном проеме её встретил Айдар Каримович с огромной поварёшкой в руках. И так-то он не имел доброго вида, а когда злился, становился невыносимо страшным, и глаза его блестели даже при свете дня.

— Тебя к мужу посылали, — рычал он, и девушка стала пятиться назад. — А ты опять девственницей вернулась.

Маша выпучила глаза, не понимая, что от неё требуют, когда Лёша еще в сознание не пришел.

— Мне альфа к вечеру нужен, — он стал наступать на неё, ударяя шаром поварёшки себе об ладонь. — Пошла и села!

— Да вы с ума сошли! Как так можно! — возмутилась девушка, перестав пятиться назад и сжав кулаки, намеревалась защищать свою честь.

— А то я сейчас сам тебя насажу, — у него клыки выросли и лицо стало вытягиваться.

Маша заверещала от страха и понеслась обратно в палату. Там она побыстрее дрожащими руками поспешила закрыть дверь на большой крючок. Прислушалась, что там в коридоре происходит.

— Не халтурь! — кричал Айдар. — А то ночью всех убьют, и тебя вместе с нами!

— Ненормальные, — надулась Маша.

Лёша лежал в полном покое, не двигался. Его чистое от шрамов лицо было бледным и худым. Он был нужен стае, для его излечения использовали Машу.

Так свой первый раз девушка не представляла, но подошла к вопросу решительно. Откинула простыню с ног парня на его грудь и лицо, уставилась на детородный орган и уязвленно вздохнула. Раз надо, так надо.

Она прикоснулась к члену, который тут же стал напрягаться и твердеть. Это даже показалось забавным. Плутовски оглядевшись по сторонам, Маша внимательно рассмотрела орган. Он ей понравился, твердый, а кожа самая мягкая на теле. Приятные бугорки темных вен и кожа съезжает вверх-вниз, оголяя верхушку члена, на которой выступила капелька.

 Девушка еще раз огляделась, закусив губу. Никто не увидит, а Лёшка и не вспомнит. Она накренилась к головке и поцеловала её, а потом облизнула, почувствовала, как еще сильнее напрягся член. Вкус странный, солоноватый. Между её ног все горело возбуждением.

Маша сняла свои туфли, забралась на каталку. Неудобно, места мало, но устроилась. Задрав подол белого халатика, раздвинула ноги и стала вводить член себе во влагалище. Вначале поелозила по половым губкам, потом чуть ввела головку и тут же вынула.

Да он не влезет в лоно!

Зачем такой большой, она предприняла попытку еще раз, решила потерпеть, но боль была разрывающей, и она опять соскочила с члена, на каком-то инстинктивном уровне продолжая водить по мужскому органу вверх-вниз кулаком. Набрав полную грудь воздуха, девушка расслабилась, опять насела на твердую, как сталь, плоть, но так и замерла.

Все, это была последняя попытка, она решила, что не в силах  больше что-либо сделать.

Каталка неудобная, узкая. Скрипнула, и одно колено девушки слетело вниз. Маша всем своим весом упала, пробив себе лоно большим твердым членом. Разорвало все, что можно внутри, да еще вошел орган криво, свалившись на один бок. От невыносимой рваной боли у девушки потемнело в глазах, и она издала истошный оглушительный вопль, от которого стекла в окнах задрожали, а член внутри тела перестал быть твердым, словно испугался и сам решил смыться от неприятностей.

Маша, открыв рот и выпучив в ужасе глаза, скатилась с каталки на пол, широко расставив ноги, продолжила кричать, с трудом передвигаясь к своей кушетке.

— Да пошли вы к черту со своим сексом, — рыдала несчастная девушка, сваливаясь боком на свою подушку.

Она уткнулась лицом в наволочку и завыла от горя. Между ног все болело и ныло, еще там была липкая кровь. И страшно было даже дотрагиваться, и как все это полоскать и мыть теперь, она не представляла. Было ужасно одиноко и страшно, а главное — больно.

Горячая ладонь провела по её плечу. Девушка замерла и резко посмотрела на того, кто её трогал. Леша глядел на неё своими добрыми салатовыми глазами и улыбался. Веселый хвостик в грязных волосах, широкие плечи в шрамах.

— Больно? — очень тихо спросил он.

Маша не поверила, посмотрела на пустую каталку, а потом притихла, ухватив к себе подушку и прижав её к груди.

— Сейчас исправлю, — пообещал парень и куда-то исчез с глаз, опустившись ниже.

Он раздвинул её дрожащие ноги. Маша так ослабела после пережитого кошмара, что не стала сопротивляться. Вначале ей было омерзительно, что он вылизывает ей все внизу, словно зверь какой. Лизал бедра, потом половые губки, его острый язык теребил клитор, и боль стала смешиваться с вспыхнувшим возбуждением. И клитору было выделено особое внимание.

Маша еще мгновение смотрела в пожелтевший потрескавшийся потолок, а потом закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях. Их были сотни. Мягкий, горячий, немного шершавый язык, при этом дыхание любовника жаркое, он еще звуки издавал, как кот, которого наглаживают, мурлыкал от удовольствия. От клитора разлеталась фейерверком по всему телу россыпь незабываемого тонуса. Язык стал проникать внутрь. И чего он касался, переставало болеть.

Парень выпрямился. Маша чуть приоткрыла глаза, у него был такой властный довольный вид, что стало не по себе. Он поймал её ножку и сунул в большой рот её пальчики ног. И это было как тогда, в машине. И если в прошлый раз Маша постеснялась выражать свои чувства, то в этот раз простонала от удовольствия. Лёше это понравилось, он послюнявил свой член и стал вводить в лоно. Вошел неглубоко, вытащил наружу и опять добавил слюны. И боль прошла. Маша опять погрузилась в мир новых ощущений.

Волнительный толчок. Леша подмял девочку под себя и навалился на неё всем телом, выкинув в сторону подушку. Стал елозить туда-сюда. Влагалище трепетало, желало иметь его внутри, такого сильного, такого надежного. Весь мужчина в этот момент свёлся к своему органу и был желанным гостем. Лоно его обнимало, целовало, засасывало внутрь, не желая выпускать.

— Расслабь мышцы, — тихо попросил Лёша с горячим дыханием прямо над ухом.

С чего бы это вдруг? Ведь это неописуемо приятно — зажимать член своим лоном. Маша стала тяжело дышать в опьяняющем угаре, ухватила бедра любовника с силой, притянув к себе. Уронила пятки на его ягодицы, не отпуская. Койка скрипела и раскачивалась вместе с супругами.

— Расслабь, — стоном попросил парень.

Но вместо  этого она только попу оторвала от койки и стала сама двигаться, продолжая всеми внутренними мышцами засасывать в себя его восхитительный член. Тогда он стал двигаться быстрее, спешил. Орган внутри стал расти, испустил горячую влагу. Затронул еще нетронутые глубины, причинив боль, но не резкую, а приятно тягучую. Девушка унеслась в неведомые дали от экстаза, пылая в хмельном исступлении.

Парень рухнул на неё, чуть не задавив. Со стоном вытаскивал свой замученный член из хваткой девчонки.

— Маняша, — заныл Лёша. — Ты, походу, мне уздечку сорвала.

Маша ничего не ответила, она не знала, о чем речь. Хватая ртом воздух, смотрела в потолок ошарашенными глазами, полными восторга. Теперь она обречена хотеть этого.

***

Гараж, похожий на ржавый ангар, располагался рядом с гниющим двухэтажным корпусом, недалеко от кочегарки. К нему вела асфальтовая дорога, рядом валялся металлолом, старые гнилые кузова и сиял на солнце отличной коричневой полировкой Лешин внедорожник, подаренный альфой Южных волков Павлом Геннадьевичем.

Ворота были настежь открыты. Туда стекались мужчины всего клана, заполняя зал. Опрокинутый набок автобус ПАЗ-652, накренившись, был выставлен днищем к солнечному свету. Его ремонтировали сам альфа и большой знаток техники — тощий седой мужичина дядя Веня. Оба механика грязные, заляпанные, пытались вытащить с того света еще нужную технику.

Бойцы в одинаковых костюмах болотного цвета выстроились рядом с рабочими, не заслоняя свет, ждали когда появиться доктор.

— Костик, — сказал Лёша, не глядя на бойца, который тут же вышел к нему. Он был высок и широк в кости. Лицо его почти детское с небольшими глазами уставилось на альфу. Волосы светлые, небрежно отрезанные, торчали в разные стороны. — У Анюты дед умер, в жены возьми, как хотел. Собери, что у неё там есть съестного, и переведи в медпункт.

— Спасибо, Алексей Владимирович, — вспыхнул краской молодой парень и встал на место, где его негромко поздравляли со скорой женитьбой.

Вскоре Айдар прибежал и тут же извинился за опоздание.

— Проснулась? — не отвлекаясь от ремонта, спросил Лёша.

Чтобы он ни делал, думал только о своей девочке.

— Спит еще, — доложил его бета и встал возле бойцов.

— В общем, — из толпы вздохнул один мужчина  с яркой сединой в светлых волосах и жидкой бородкой, он отвечал за разведку. — Не выбраться нам. Думали, нападут этой ночью, а они деревья спиливали. Завалили всю дорогу нам, если разгребать, неделю работы.

— Так и разгрести не дадут, — ответил еще один боец.

— С голодухи умереть можно, если сейчас запасы не станем делать, — рассуждал еще один, плотного телосложения, с такими же, как у всех, светлыми глазами.

— А тебе, Батон, только жрать, — отозвался сухопарый дядя Веня. — Пять коров еще осталось.

— Леша, что думаешь? — спросил Айдар, скрестив руки на груди. — Они ж мстительные твари, пока всех не загрызут, не отвяжутся.

— Завтра уйдем после полуночи, режь коров, — тихо сказал Алексей.

— Как ты это представляешь? — возмутился разведчик.

— На лодках, — ответил альфа, и воцарилась тишина. — На моторки прицепим караваном лодки пригодные. Отправим вначале женщин и детей с охраной. Я останусь с десятком бойцов, отвлеку внимание. Лодок у них нет, нужно не дать раздобыть.

— А как с Новы по воде выйдем? — ошарашенно спросил Айдар.

— Да есть местечко, — ухмыльнулся дядя Веня, с восторгом глядя на Лёшу, который продолжал копаться в автобусе. — Ну ты, Лёха, головаст, — он потрепал парня по волосам. — На хрена автобус чиним?

— Отвлечься мне надо, — широко улыбнулся альфа, и дядя Веня только усмехнулся.

— Всем готовиться. Батон, возьми троих, подготовь лодки. Остальные, что оставляем, продырявить, — командовал Алексей. — Веня, ты за провизию отвечаешь, много не бери, нам только из Новы выбраться. Айдар, возьмешь на себя Карину, Аню и Машу с детьми, заберёте Вениных детей, поедете отдельной лодкой с вещами. Эрик, — Леша оторвался от работы, посмотрел на одинокого волка-разведчика. — Ты со мной будешь тыл прикрывать. Всем все ясно? Собирайтесь.

Бойцы стали расходиться, медленно покидали гараж. Чувствовалось воодушевление и позитивный настрой. Они тихо переговаривались, удовлетворенные встречей. Айдар проводил их взглядом, а сам остался рядом с автобусом, который дядя Веня бросил чинить.

— У меня дел по горло, — сообщил старый волк и вытер руки об тряпку, тоже ушел, оставив альфу с бетой наедине.

Лёша как копался в автобусе, так и продолжил это делать, не отвлекаясь.

— Запах у неё сильный, — неожиданно сказал доктор. — Еще до тебя терпимо, а теперь размножаться хочет, и на весь поселок аромат стоит.

— Завидуй молча, — усмехнулся Лёша, хотя понимал, к чему Айдар клонит.

— Мне сорок, тебе двадцать, — зло прорычал бета.

— Двадцать один уже, — недовольно буркнул парень, отрываясь от ремонта. Медовый аромат Маши усиливался, она была где-то рядом, сладкая и желанная.

— Это твои подрочат в сторонке, Дикие терпеть не станут.

— И что я могу сделать?

— Откажись от связи до побега. Отвлеки её, займи работой. Одень её прилично, в конце концов.

Он рыкнул на прощание и, резко развернувшись, ушел, сухо поздоровавшись с Марией, которая подошла к гаражу в поисках своего парня.

Да, Айдар был прав. Маша очень хороша, и то, что секса хочет, ударило в нос волку, которого в дрожь бросило. А вид у девушки хоть и был смущенный, совсем не способствовал душевной беседе о дальнейших планах. Халатик ей выдали новый, чистый. Под хлопчатой белой тканью не было ничего. Выделялись торчащие грудки, на солнце просвечивал подол, и можно было различить ужасную прическу на её лобке, которая была приготовлена для её бывшего дружка — Виталика, но досталась Леше, и он в последний раз видел такую гадость на своей девочке, пусть уж лучше волосики вьются.

— Купаться со мной сходишь? — тихо спросила она, не заходя в ангар, прислонилась к двери, спрятав половину своего тела за створкой.

— Иди ко мне, — протянул к ней грязные руки Алексей, забыв напрочь, о чем его просил Айдар.

Девушка смущенно улыбнулась и, не поднимая глаз, прошла к Леше, пытаясь избежать его страшных грязных рук. Он подтянул её к себе, прижав с силой, и стал целовать в губы, сплетая свой язык с её горячим язычком. Запах её стал совсем невыносимым, она хотела его, желала впустить, как прошлой ночью, захватить в свой тесный плен. Наобнимала его вчера так, что еле к утру член зажил, в другой бы ситуации, возможно, даже попытался воздержаться. Но это же невыносимо, когда такая лапушка за тобой приходит и хочет тебя так, что стоит вся мокрая и ждет твоих действий.

Лёша сжал руками её выпуклые ягодицы и подхватил к себе на руки. Не отрываясь от поцелуя, прошел пару шагов и припер девушку к стене. Она сама достала его член и ввела в себя. Жадными толчками Лёша входил в свою возлюбленную, которая, поджав нижнюю губу, явно сосредоточилась на получении оргазма, сама ерзала клитором об любовника и подскакивала так, как ей нужно. И кончили они одновременно. И это было только начало, потому что Леша еще не видел её груди и не смотрел на неё сзади.

Пуговки халатика расстегнулись. Грудки мягкие с маленькими розовыми сосочками чуть полностью не поместились в пасть волку. Закусил сосочки, засосал с силой, уловив легкий стон Маши.

— А... А... А купаться? — выдохнула она.

— Я голодный до тебя,—  рычал волк, разворачивая её к себе задом. — Дай хоть немного насытиться…

Он затаил дыхание, гладя белую попку с выдающимися ягодицами. Лапы грязные оставили темные отпечатки. Не решившись дотронуться своими черными когтями до клитора, приложил Машину ручку между её ног, управляя пальчиками девушками, сам не отрывал взгляд от вожделенного задка. Не удержался, наклонился и поцеловал, обтерся щетиной об нежную кожу, которая тут же покраснела. А потом медленно раздвинул ягодички, наслаждаясь бесподобным видом девичьей прелести, и уже входил медленно.

Хлюпало, чмокало в горячем лоне. Мышцы засасывали член, не желая отпускать. Маша водила незабываемой попой из стороны в сторону и кричала. Алексей выпрямил её, вцепился сладким поцелуем в щеку, облизывал, готовый просто съесть эту сладость, которая ему досталась. Выпустил клыки, проехался по шее, продолжая с силой вбивать член в неё. И тут аромат отравил запах страха. Девушка резко извернулась, прикрывшись запачканным халатом, прислонилась к ржавой стене спиной и уставилась на парня напуганными глазами.

Леша, тяжело дыша, навис над ней, вдавил в стену, уложив член на животик.

— Я не кусаюсь, — шипел он. — И не царапаюсь.

Страх отступил, утащив с собой желание. Пришлось Лёше сунуть член в штаны, которые со времен Волково изрядно поизносились. Гладил её волосы, вдыхал их аромат. Что он мог еще сделать для неё? Сказать, что любит, этого мало. Обезопасить, защитить и стараться больше не пугать.

— Пошли купаться, — улыбнулся он и получил улыбку в ответ. Она подняла голову, легко чмокнув его в губы. Нежная, ласковая, сдалась почти без боя. Даже было немного жаль, он думал, она его помучает еще месяцок, с другой стороны, влюбилась и этим жизнь спасла, о чем еще мечтать.

— Где платье потеряла? — он говорил тихо, прерывисто, пытаясь подавить возбуждение. — Тебе надо переодеться и не ходить в таком виде, это опасно. Мужчины народ несдержанный.

— У Ани, я постирала его.

Он вел её за собой, держа за руку. Там, за ангаром, открывалось чистое поле до самой полосы с соснами, за которыми сияло на солнце чудесное лесное озеро. Трава ароматная по пояс цвела и пахла, колосилась на легком горячем ветру, царапала девичьи ноги, насаживала на подол халатика божьих коровок.

Солнце припекало, оставляя загар на лицах. И, рассекая высокую траву, Лёша поворачивался, чтобы посмотреть на румяное лицо избранницы, сверкая зеленью своих глаз. А Маша притихла, еще не знала, как выражать свои чувства, просто хотела быть рядом и все.

— Тебе нравится здесь? — спросил парень, высмотрев пасущихся коров, медленно входящих на поле из-за разрушенного старого здания.

— Очень. Даже не верится, что это не моя планета.

— Уже рассказали, — усмехнулся Лёша, направляясь вначале к коровам. — Не страшно такое узнать?

— Нет, — Маша еле поспевала за ним, увидела под ногами заросшие травой плиты старой дорожки. — Любопытно, хотелось бы подробностей. Что там дальше, может, кто еще живет.

— Был тут один, подробности искал. Я его научными трудами печку этой зимой топил.

— Как же можно? — возмутилась Мария и стала серьезней. — Это варварский поступок, Алексей Владимирович.

— Оё-ёй, — усмехнулся Лёша её внезапной строгости. — Совершенно бесполезная тягомотина, да еще списана половина с чужих трудов по космологии. Я читал перед тем, как в огонь кидать.

— Коровки. Мы идем на коровок смотреть? — Маша стала подпрыгивать, не желая продолжать разговор про Заклятского. Мнение Лёши она не поддерживала и решила, что, если будет возможность, узнает побольше о научных исследованиях Новы.

— Нет, Маняш, на пастухов, — он отпустил её руку и поспешил вперед.

Услышав, унюхав альфу с супругой, подростки резко вскочили на ноги, выросли, как грибочки из-под земли, напугав своим внезапным появлением человека. Вид у них изначально был виноватым, все потупили глаза. Было их шестеро, возрастом от десяти лет до пятнадцати. Две девочки, очень похожие на тётю Нину, и четыре мальчишки, курносые и глазастые. Одеты, как и все дети, скромно, в одежду неброскую и небогатую.

— Здравствуйте, ребята, — поздоровался парень с компанией пастухов.

— Здравствуйте, Алексей Владимирович, — нудными протяжными голосами отозвались подростки.

— Карты сдаем, — он протянул к ним руку, и одна из девочек, сильно краснея, отдала альфе колоду затасканных карт. — Велено в шахматы играть.

— Играем, — недовольно отозвался мальчик лет двенадцати и даже показал коробку шахмат, погремел ею для убедительности.

— Вот и молодцы.

Леша самодовольно улыбнулся и, взяв свою девушку за руку, повел её через поле в сторону лодочной станции и Аниного дома.

— Ну зачем так строго? — расстроилась Маша, не понимая, как можно так поступить с подростками, у которых не то что интернета, телевизора нет.

— У них еще одна колода, — подмигнул ей парень. — Теперь они будут слушать, смотреть и выставлять охрану, прежде чем играть. Боевые навыки надо развивать. Ты лучше мне расскажи, откуда у тебя, — он заглянул назад её за спину, — такая усыпляющая бдительность попа.

Она задорно рассмеялась, сорвала на ходу розовый полевой цветок из и понюхала его.

— Ясно, ты её качала, — допытывался Лёша.

— Танцевала втихаря от мамы. Называется «тверк», бесполезная вещь.

— Как тебе сказать, — сиял Лёша, — по мне, так одна польза, — не сдержался и ущипнул за выступающую ягодичку и получил по руке, чем еще больше возбудился. —Нет, только не беги, не буди зверя.

А Маша бежала сквозь траву, выпрыгивая и утопая в ней, и волосы её пушистые разлетались по ветру. Волк метнулся вперед и настиг её в пару шагов, немного напугав свой напористостью. Вцепился в губы своими губами и аккуратно повалил в траву. Он гладил и целовал, делал все нежно и ласково, больше не позволяя второй сущности показываться на свет. Незачем пугать девочку, пока та не волчица. Ныл от удовольствия, что теперь она его, не мог насладиться, боялся упустить. Обнимал и прижимал к себе, готовый весь день посвятить совокуплению. Смотрел на её личико перед экстазом и облизывал его. Сладкая, долгожданная, делающая сильнее, единственная и неповторимая навсегда. Девушка забилась в его руках, а когда обмякла телом, то волк понял, что целый день не получится, она уже устала от таких ярких ощущений и безвольно опала в его объятия.

Прежде чем вернуться к дороге на озеро, пришлось полежать, отдохнуть. Закусив травинку, Лёша смотрел в высокое летнее небо, поглаживая волосы супруги, которая подняла вверх руки и помогала зеленой букашке бежать по её пальчикам.

— У меня состояние абсолютного счастья, — прошептал Лёша.

— Не хватает чистых волос и почищенных когтей, — заботливым тоном заявила Маша. — Мыть тебя буду, грязнулю.

— Абсолютного, — повторил парень, расплывшись в улыбке.

Она нависла над ним. Чтобы волосы её мягкие не щекотали лицо, Лёша стал их убирать, наслаждаясь прикосновением к Машиной шевелюре.

— Я могу стать такой, как вы? — вот что её интересовало все это время.

Маше уже не хотелось возвращаться домой и в училище. Она потеряла интерес к прошлому и с каждым часом своего существования вливалась в стаю и желала быть её частью.

— Укуси меня, как я тебя укусил, — шипел волк. — Попробуй вкус моей крови, и она перевернет все твое сознание, ты обретешь вторую сущность.

Девушка была к этому не готова. С задумчивостью на лице она оторвалась от любовника и встала на ноги, чтобы направиться к озеру, к долгожданному купанию.

В доме Ани был полный переполох. Тетя Нина помогала собирать вещи, точнее, запасы соли, сахара и других продуктов, необходимых для пункта питания в местной больнице. Хозяйка дома бегала по комнатам то с платьями, то с кофтами, вид имела растерянный и немного ошарашенный.

— А что нужно брать? — она совсем впала в замешательство, уставилась на высокого парня, который стоял в дверном проеме и с улыбкой наблюдал за её суетой.

— Ничего,— ласково сказал он ей. — Надень штаны и возьми куртку на всякий случай, если есть медикаменты и оружие, складывай ко мне в рюкзак. Больше нам ничего не надо.

— Костенька, так мы ночуем сегодня? — опешила Аня, и тётя Нина тоже замерла, стараясь расслышать ответ. Они не знали, когда покидают Приозерную.

Костя ничего не ответил, выпрямился и освободил дверной проем. В широкую гостиную вошел сам альфа, держа за руку свою избранницу.

— Мария Кирилловна, — обрадовалась Аня, — а я замуж вышла, — она отодвинула бретель легкого короткого сарафана и показала свою прокушенную ключицу. Её высокий плечистый муж тоже похвастался своей меткой, отвернув край походной куртки.

— Поздравляю, — Маша улыбнулась, но печально. Получалось, что Лёша ей кольцо обручальное надел, а она медлит. Но и кусать его было чем-то невозможным. — Не одолжишь мыло и пару простыней?

Анечка счастлива побежала выполнить просьбу. Дала Марии в мыльнице кусок дегтярного вонючего мыла и две белые простыни с печатью турбазы.

— Нина, убери подростков с поля. Собираемся в медпункте, — скомандовал Лёша и, ведомый своей девушкой, последовал за ней на великолепную деревянную террасу с видом на озеро.

Они прошли мимо перил, где продолжало висеть Машино платье и белое нижнее белье. Спустились по скрипучим ступенькам вниз к воде. На досках с облезлой коричневой краской Маша расстелила простыни и огляделась по сторонам. От лодочной станции пристань отделяли высокие густые кусты. Но было слышно присутствие совсем рядом других людей.

— Не бойся, подсматривать не будут, — Лёша без капли смущения разделся догола, сразив своим мощным телом покрасневшую Марию. Он разбежался и нырнул в озеро с разбега, вскинув радужные брызги теплой, как молоко, кристальной воды.

Ей оставалось лишь скинуть халатик. Взяла мыло с собой и аккуратно по лесенке спустилась в воду, поманила к себе своего грязнулю. Алексей, вдоволь наплескавшись, нырнул и, проплыв под водой, всплыл у белых ножек Маши. Глаза его горели люминесцентным салатовым цветом, губы в улыбке красные и клыки в улыбке сверкают белизной.

Маша аккуратно стащила желтую резиночку с его волос, постирала её и надела себе на запястье как браслет. Стала мылить его жесткие волосы, из которых еще кровь не вымыта, а сама глаз не могла отвести от его поразительного фантастического лица. И он смотрел, овладел её вниманием, тащил к себе, гипнотизируя. Маша выронила кусок скользкого мыла, волк лихо поймал его и кинул на пристань. Вымыл волосы и подхватил на руки девушку, которая продолжала завороженно смотреть в его лицо.

И мысли Маши были на высоте восемнадцатилетней девчонки, она думала, что может потерять его, что он без её метки, как муж без обручального кольца, будет считать себя свободным.

— У тебя были до меня девушки? — это нужно было обязательно выяснить.

— Нет, — улыбнулся он, продолжая тащить её на глубину.

— А скольких целовал? — вот целоваться он умел.

— Не помню, — усмехнулся Лёша, сузив глаза, подозрительно глядел на неё.

— Остановись, — она выкрутилась из его рук. Встала по шею в воде и пристально уставилась на него. Её пальцы водили по его ключице, и волк замер, испытующе сверлил её взглядом.

— Смелей, — шептал он. — Делай, не бойся.

Маша набралась смелости и двинулась к его плечам. Он отвернулся, подставляя место для укуса.

— У меня не такие острые зубы, я сделаю больно, — неуверенно и опустошенно говорила она.

— Смелей, — повторял парень, завораживая своим голосом.

Маша потянулась к его ключице. Давления сверху одной челюстью ей не хватило, поэтому пришлось защелкнуть зубы снизу. Клыки у неё от природы есть, как признак волчьей невесты. Неопытная, неумелая, с трудом смогла прокусить грубую кожу, но когда первая капля крови коснулась её языка, клыки приятно подались вниз, вытягиваясь и заостряясь. Вкус крови взбудоражил, наполнил рот приятным жаром. Глаза наполнились слезами, тело пробила дрожь. В голове все закружилось, завертелось, и девушка была вынуждена отпустить своего парня, который в свою очередь не дал ей упасть под воду и захлебнуться.

— Слышишь меня? — он уже на пристани кутал её в простынь.

Она слышала, но не могла ответить, горло его кровью сцепило и сильно болело.

— Это нормально, — он пытался успокоить девушку. Глаза её округлились, обрели цвет блеклой стали с голубыми раскатами молний. Невероятной красоты волчица продолжала источать сумасшедший аромат.

Алексей наспех надел свои штаны, подхватил девушку на руки. Она была горячей, температура тела поднялась. Машеньке казалось, что холодно, она прижала сжатые кулачки к груди, удобно устроила голову на плече мужа и закрыла свои сказочные глаза. Пока её несли с террасы, новорожденная волчица уснула.

Волк замер, глядя на то сокровище, что спит на его руках. И не хотел отпускать и не мог всеобъемлить бесконечную мысль, что теперь это его женщина навсегда.

Метка болела, сделанная неискушенной хищницей. Но что эта боль по сравнению с приобретением Алексея, которое безмятежно сжималось в комочек, лежа в его объятиях?

***

Резкий удар кирпича об стекло. Так неожиданно, что сердце замерло. Окно разлетелось на куски, осыпавшись на пол и подоконник мелкими осколками. Сорвалась с окна простыня, и прохладный поток ночного ветра ворвался в палату, где спала девушка. Под одеялом она была совершенно нагая, прикрылась, с ужасом глядя по сторонам. Была ночь безлунная, но Маша все хорошо видела.

На каталке в середине зала лежала её новая одежда, походный костюм, как у всех членов стаи, сверху положено нижнее белье, а рядом рюкзак.

За окном никого не оказалось. Первый этаж был низким, трава заглядывала прямо в окно. Пустой заросший двор медпункта со зловещими тенями высоких кустов и бугристой асфальтовой дорожкой. Мария пристально вглядывалась, ища, того, кто разбил окно. Убежал. Вдалеке слышались выстрелы, в соседних помещениях кричали дети.

Девушка поспешила, бросилась к вещам, стала одеваться. Теперь она не только видела в темноте, но и прекрасно слышала и стала различать сотни запахов вокруг. Вступила в трусики, быстро их натянула, схватила свой лифчик и уткнулась взглядом в разбитое окно.

Напротив в траве стоял огромный черный волк с горящими красными глазами. Шерсть его вздыбленная, кудлатыми клоками торчала в разные стороны. Нахохлившись, он накренился вперед, следя за Машей, как за жертвой, и его мохнатый большой хвост размахивал из стороны в сторону. Волк принюхался и опять замер, не отрывая взгляд от девушки.

Маша продолжила медленно одеваться, рассматривая решетку на окнах. Это не современный шараш-монтаж, это скрученная арматура с советской сваркой. И хотя она видела, как Дикие вырывают решетки, конструкция в палате была надежной. Даже если обернется, в палату не попадет.

Девушка пыталась уловить его запах, не удалось, то ли он его прятал, то ли ветер сдувал дух. Вложила грудь в кружевные чашечки, следя взглядом за волком, стала надевать штаны из плотной ткани. Накинула куртку с капюшоном. Нагнулась за парусиновыми ботинками. На мгновение увела взгляд, а когда вернула — волка уже не было. Можно было бы облегченно вздохнуть, но Маша перепугалась настолько, что, быстро надев обувь, схватила полупустой рюкзак, в котором было одно её платье с туфлями, и выбежала в коридор.

Кругом было пусто, поэтому девушка двинулась к детской части больницы, откуда послышались крики. Открыв стеклянную дверь, занавешенную белой тканью, она тут же прилипла к стене спиной. И уже передвигалась по стеночке.

Четверо огромных волков драли двух других, которые по шкурам были темнее и по размеру крупнее. Драка была отчаянная, рев стоял невыносимый. Бойцы сносили больничные столики и стулья, в основном железные и мяли их словно пластилиновые. Запах крови ударил Маше в нос. Один из волков оторвался от битвы, нырнул к ней и вырос перед девушкой высоким мужчиной. Мария впервые в жизни видела оборот. До этого только рассказывали, но ни разу никто не показал. Айдар достал пистолет и стал стрелять по Диким. И хотя каждый выстрел достигал цели, огромные волки ушли не сразу. Пули им сильно не вредили.

— К Карине в комнату, — командовал врач, подгоняя напуганную девушку к двери ближайшей палаты. Сам поспешил к своим товарищам на улицу. Там, за окнами, полыхали огни и стоял шум настоящей битвы.

Детский зал был большим. Койки двухъярусные похожи на армейские, укрытые старыми клетчатыми одеялами, занимали почти все пространство. Здесь жили и спали дети стаи, большая часть из которых были сиротами. Кровати эти падали одна на другую, как домино. Дети сновали прямо у пола. В другом конце зала стреляла из пистолета Карина. Маша пригнулась, увидев Аню, одетую так же, как она. Маленькая девушка закрыла грудью двух подростков. Девочек, дочерей тети Нины. Совсем безоружная, уползала подальше в угол от огромного черного волка, того самого, что подглядывал за Машей.

Айдар ушел, думал, что здесь безопасно, а тут произошло проникновение в детскую комнату с неминуемым убийством.

Волчица внутри взвыла. Это было как явный внутренний голос. Четкое раздвоение личности, которым можно управлять. Именно зверь сказал, что черный волк не убьет Машу. Он унюхал её, он любовался ею, значит, Маша может защитить детей. Доверившись второму я, девушка метнулась к Анне. И, встав прямо перед черным волком, перед его опасной клыкастой пастью и ужасными алыми глазами, расправила руки в стороны, без капли страха, потому что четко знала, кто она и какую ценность имеет.

Самец прижал морду к полу, стал пятиться назад. Уши острые опали к голове. Он показал юной волчице свои ужасные острые клыки, принюхался и стремительно ринулся в другой конец зала.

А там отважная жена Айдара стреляла в другого Дикого, который был серьезно ранен в два глаза одновременно, извивался, как уж на сковородке, нарываясь на топор подростка, который медленно к нему приближался сзади.

Карина не успела ничего сделать, гигантский черный волк подхватил за штанишки самую маленькую девочку трех лет, совсем кроху. И таща ребенка за одежду, ломанулся к выбитой решетке на окне.

Инстинкт материнства заложен самой природой. У Маши четверо младших братьев и сестер. Она альфа-волчица, несущая ответственность за всех волчат стаи. Она будущая мать. Украсть у неё на глазах ребенка — разбудить внутри хищницу.

Волк бегает быстрее человека. Тело видоизменялось, не причиняя боли. Маша оборачивалась прямо на ходу, не дав вору далеко убежать. Это было не больно, даже приятно: легкие потягивания, приятные покалывания, еще мгновение, и она зверь. Нюх и так острый обострился ещё сильнее, все инстинкты усилились. Светло-серая, как её стальные глаза, волчица махнула через окно и со всех лап припустила за Диким в пустующий двор медпункта.

А он несся вперед, туда, где не было других волков. Крупный, длинноногий, словно играл с волчицей, позволял себя догнать. Он не имел запаха, что путало преследовательницу. Зато она источала невероятный аромат, который вдруг стал удаляться в лес, и альфа-самец, который свою любимую пас, как пастушок овечку, бросил все, чтобы догнать её.

Дикий получил укус от маленькой девочки прямо в нос. Малышка извернулась прямо в летящем состоянии, глазки её горели и острые клыки впились в первое, чего достигли. Волк отшвырнул её в сторону, девочка с криками улетела в мягкую траву.

Он резко повернул назад, навстречу той, за которой пришел. А серую волчицу не успокоило то, что ребенок цел и невредим, она и сворачивать не думала, разъярённая неслась на  волка. Вела себя не как животное, а как разумная девушка. На ходу соображала дальнейшие действия. Она меньше, слабее, но более юркая, изворотливая, что даст ей шанс на победу, если все сделать правильно.

Самец решил просто скосить её, вырубить на время и утащить с собой. Но не тут то было, мелкая самка метнулась в сторону прямо перед его мордой. Мелькнула перед глазами и исчезла на мгновение из вида, оказавшись под самим волком, выскочила с другой стороны, когда его морда была повернута от неё. И вцепилась в бок со всей своей волчьей хваткой.

Дикий взвыл, пытался поймать её, с ревом огрызаясь, вертелся на месте. Не смог. Он большой, она маленькая, уши прижала, глаза во тьме горят. Когти выпустила прямо в его шкуру и старалась запрыгнуть на спину.

Волк огляделся, успокоился. Была боль, но для такого, как он, это неважно. Совсем рядом уже был невыносимый соперник. Запах резкий, лесного озера, это Лёшка Воев, который режет направо и налево его волков. Всех друзей положил, долг чести — выкрасть его жену и сделать своей. Зверь побежал к стене ближайшей кирпичной постройки. Это был одиноко стоящий дом с проваленной шиферной крышей. Либо волчица сама отцепится, либо он её припечатает об стену так, что долго в себя не придет.

Волчица расцепила зубы. Упала на ходу и, путаясь в лапах, дала драпу в обратную сторону. Дикий был рискованным бойцом. Он попытался её догнать быстрее, чем это сделает лохматый волк Алексея. Но остановился. Алексей бежал не один, их было пятеро. Зная Воева, лучше отступить. У девочки такой запах, что уйди она из Новы, все равно зверь её из вида не упустит. Теперь уже никогда, до самой смерти, только её запах важен для волка, только её божественная грудь в белых кружевах навсегда в памяти мужчины.

Волк Лёши похож на маламута с расписной белой мордой на густой серой шерсти, черным носом и светло-салатовыми глазами. Маша еще не обернулась, а уже с восторгом зарылась в его бок всей мордой. Такой он был плюшевый и мягкий, что радости хоть отбавляй. И пахло от него озером, то ли песком, то ли водорослями, а может, свежим ветром. Маша не выдержала, обернулась девушкой и обхватила своего мохнатого волка, приласкавшись к нему. А он замер, чуть рычал, оголяя клык, провожал взглядом удаляющегося Дикого.

— Машенька, нам пора.

Это был худощавый пожилой мужчина, муж тети Нины. Он держал на одной руке маленькую трехлетнюю девочку в порванных штанишках, которая обхватила его жилистую шею ручками и прижалась, как к родному отцу. Одна из сирот, для неё каждый член стаи либо мама, либо папа. Дядя Веня подал девушке руку. Маша растерялась, её пушистик ускакал со своими бойцами в другую сторону, оставив её. Не упускал из вида, доверял своим волкам. Пришлось идти с дядькой.

Они не вернулись в медпункт, обошли стороной, направлялись прямо к лодочной станции. Полыхал во весь пейзаж дом Ани и её прадеда. Красивейший дом с просторными уютными комнатами, благоустроенный и теплый. С такой террасой, что еще построить надо. Сердце кровью обливалось от того, что это самое приятное место на Нове сгорало на фоне черного неба.

От дома по границе с главным пирсом тоже были выставлены огромные костры, между которых ходила охрана. Дикие сквозь пламя не пройдут, обезопасились как смогли.

Аня рыдала навзрыд, не отвлекаясь от работы, помогая детям спускаться в катер. Малышей располагали в полузакрытом салоне. С ними поедет Аня и Карина. Они взяли еды и теплых одеял. К катеру были прикреплены несколько лодок одна за другой, загруженные вещами. Вести катер собрался Костя, новоявленный муж Ани. Он её прижал к себе, что-то шепнул на ушко. Та понимающе кивнула, всхлипнула и ушла к детям.

Первая партия беженцев отплыла от пристани. Машу пригласили в большую лодку с подвесным мотором. В ней сидело семейство фермеров. К трем родным детям были забраны трое приемных. И хотя места в лодке хватило бы всем, дядя Веня решил поехать в привязанной небольшой лодочке, что была прицеплена за веревку сзади. Там было с горой насыпано вещей и всяких предметов, видимо, хозяин радел за свое имущество.

Большая вытянутая деревянная посудина с пятью лавками пахла смолой и древесиной. На дне валялись рыболовецкие снасти и вилы. Вилы были черными, а на концах сияли заточенной сталью. Оружие местных пастухов. Пятнадцатилетней мальчик, уже кавалер, подал Марии руку и помог ей спуститься в лодку. Когда дама была обслужена, поспешил к мотору.

— Не спеши, Влад, — командовал Веня с другой лодки, — ключ вставь, риску проверь.

Мотор был современный, мощный. Опущенный в воду, был готов к эксплуатации. Парнишка с деловым видом, главный капитан в этой лодке, дернул за рычаг и завел мотор. Сел у него и стал медленно выруливать между пристанями на озеро.

— А Лёша? — Маша смотрела на горящий дом и костры у пирса. Ей стало страшно, что она не со своим волком.

— У них еще лодка и катер. Не беспокойтесь, Мария Кирилловна.

Они уплывали по озеру все дальше от турбазы Приозерной. Поселок становился маленьким, помещался в ладони. Стали видны другие дома на берегу, до которых Маша ни разу не дошла и теперь вряд ли узнает, что там за роскошные коттеджи в живописных местах. Поселок растянулся по всей береговой линии, пустой и брошенный, сиротливо темнел среди деревьев, печальными оконными проемами провожал владельцев.

И Маше стало тоскливо покидать это место, и как же было плохо Анечке, которая всю жизнь здесь прожила.

Дядька Веня качался на волнах в своей лодке. Вначале Маше показалось, что часть его барахла была плохо уложена, поэтому стала падать, а потом оцепенела от ужаса.

Из-под тента, укрывавшего вещи фермеров, как восставший из ада монстр, выскочил Дикий в два метра ростом с горящими красными глазами и длиннющими руками. Дядя Веня, умудренный опытом травленый волк, многое повидавший на своем веку, сразу выпал с лодки, прежде чем убийственные когти успели его поймать.

Дикий прыгнул вперед, оказавшись на корме судна, где плыла Маша. Лодку качнуло так, что Нина с детьми подпрыгнули вверх и с воплями рухнули обратно в лодку. Влад был умничкой, последовал за отцом, выпрыгнув за борт. А вот женщины как-то не решились.

Дикий рывком вырвал мотор с лодки и выкинул в озеро. Судно еще прокатилось по воде и замерло вдали от берегов, медленно колыхаясь на легком течении.

Облизывая свою страшную волосатую морду, волк уставился на девушку, раздувал свои широкие ноздри, подмигивал алыми глазищами. Это был другой волк, не тот, что пытался похитить ребенка. У этого был четкий запах мокрой шкуры.

Маша подтянула к себе вилы. Вцепилась в них руками.

— Все на нос! — крикнула она Нине с подростками.

— Лодка перевернется, — жалобно ответила тетя Нина.

И хотя чудовище весило немало, Нина с детьми могла соперничать.

— Пусть, — ответила девушка и тоже стала пятиться к носу лодки. — Не падайте в воду. Перевернем лодку, — попросила она подростков, не спуская глаз с того, кто угрожал её стае.

Они исполнили приказ, поползли на нос, утаскивая с собой свои тяжелые пожитки.

Лодка медленно накренялась на одну сторону. Дикий, приняв за веселый аттракцион то, что его поднимает вверх, загоготал звериным лаем. Маше показалось, что он не понял, о чем она крикнула Нине. Оно лишено разума и скорее всего не разговаривает.

Еще немного, Маша пятилась, ботинки утонули в озерной воде, что черпанула лодка. Прямо над ней в паре метров навис страшный Дикий волк и улыбался огромной клыкастой пастью, пугая. Он неожиданно оторвал свои руки от бортов, готовый рухнуть на девушку и утопить её.

Все набрали полную грудь воздуха, лодка перевернулась. Чудовище рухнуло вниз прямо на Марию, которая резко выставила вперед наточенные вилы и, пригнувшись, зажмурилась. Она погружалась в немую тишину воды темного ночного озера, чувствуя, как топит её тяжесть огромного тела незнакомого оборотня. Вилы прошли его грудную клетку почти насквозь, и древко вбилось в его плоть. Кровь заполонила чистые воды. Девушка оторвалась от вил и попыталась отплыть в сторону. Длинные руки умирающего монстра безуспешно пытались поймать её ногу.

Она вынырнула из глухого водного пространства, хватая воздух ртом. Вокруг всплески воды и ругань тети Нины. Заметив, что Маша жива, она что было сил заорала во все горло:

— Вот, мужик, полюбуйтесь-ка на него! Только опасность, хвост поджал и жопу в воду! Вот я Леше-то расскажу, какой ты у нас герой.

Дядя Веня стоял на своей уцелевшей лодке. Надо было бы скинуть добро, но он жадничал, затаскивал с Владом по очереди одного за другим своих детей и молчал, ничего не отвечал на укоры.

Маша скинула с себя ботинки и быстро поплыла к лодке, которая перевернулась и теперь дном одиноко торчала из воды. Не было смысла пытаться вернуть её в исходное положение. Поселок вдалеке покидали последние бойцы. Катер и две моторные лодки медленно приближались к пострадавшим.

Мария засмеялась немного истеричным смехом. Дрожа от страха. Ей казалось, что сейчас страшная лапа Дикого прямо со дна поймает её и утащит за собой. Тяжело дыша, она с силой вцепилась в деревянный борт и когдаеё потащили вверх, не сразу расцепила пальцы.

Лёша утащил её с глаз долой в кабину катера и стал быстро раздевать. Вид у него был напуганный, его трясло совсем, как девушку. Испугался, что потеряет. Снял с неё всю мокрую одежду и закутал жену в кусачее шерстяное одеяло.

— Я убила, — шептала она, когда сильные руки натирали её плечи. — Оборачивалась и бегала.

— Бедная моя девочка, — он прижал её к себе так сильно, что дыхание сперло, и Маша дернулась. — Так лучше, поверь. Лучше все это увидеть и пройти, чем жить в розовых очках и однажды столкнуться с таким неподготовленной.

— Разве я подготовленная? — заныла девушка.

— Теперь да, мой храбрый волчонок.

***

В каюте катера два дивана и столик убирались и раскладывалась одна большая просторная кровать из кожзаменителя бордового цвета. На неё положили маленькую простынь, которая не закрывала все ложе, две подушки и три одеяла, под которым спала совсем нагая Маша, поскольку одежды её были мокрыми, а Леша просто прикрылся простыней и дрых, закинув руки за голову.

В овальные окна пробивался яркий солнечный свет раннего утра, рассыпался на пластиковом потолке, что цветами имитировал древесину. И хотя лето еще было полноправным хозяином в природе, ночи становились холодными, и в каюте это ощущалось.

Катер чуть заметно покачивало, но морской болезни у оборотней не было, поэтому они хорошо выспались и даже позволили себе лишку. Но ночь была слишком тяжелой, чтобы просто забыть её.

Маша с трудом вспоминала все, что произошло после побега. Для неё в тот момент было главным, что Лёша рядом и его можно держать за руку. С ним не так страшно. Водный караван беженцев уплывал по озеру все дальше, а Дикие преследовали его по берегам, не упуская из вида. Их глаза горели в лесной чаще, они иногда показывались, выскакивая прямо к воде. И Машу трясло от волнения, когда огромный черный волк забрался на скалу. На фоне бледной с серыми пятнами луны он выл, запрокинув морду вверх. И волчица внутри предупреждала об опасности. Алексей, увидев эту картину расплылся в хищной улыбке, словно готов был соскочить с катера в воду и принять вызов.

А потом началось самое страшное. Пространственный излом, ведущий из Новы на Землю, всего в пять метров от берега заходил на озеро. Чтобы проплыть в эти врата между мирами, нужно было приблизиться к суше на минимальное расстояние. А там ждали волки. Но Лёша предвидел даже это, за все время пребывания в поселке, он не разрешил использовать гранаты. Закрыв уши и укрывшись в каюте, Мария ждала, когда кончится этот бой со взрыванием берегов, где стояли Дикие.

Они прорвались на Землю. Дикие через изломы проходить не могли, огрызались за тонкой линией, но дотянуться до беженцев не получалось. Что произошло с этими оборотнями? В мир людей они не могли войти, те, кто по глупости пытался переступить черту, сгорали заживо. Воспламенялись, как сухие ветки, и погибали.

Наступил праздник со слезами и криками радости. Стали раскладывать лагерь совсем недалеко от пространственного излома. Уставший альфа разложил постель в катере и рухнул со своей женой спать.

Вот такой незабываемой ночью был побег волков из Новы.

Маша сняла желтую резиночку со своего запястья и принялась убирать темные волосы с Лёшиного лица в хвостик, как он делал до этого. Он приоткрыл салатовые глаза, улыбнулся краешком рта. Резко схватил девушку под руки, так неожиданно, что она вскрикнула от испуга, и повалил под себя, довольный тем, что сумел напугать.

— Дурак, — надулась Маша, стукнув по его каменной груди кулачком.

— Всё равно любишь, — напыщенно прошептал он и поцеловал её в губы, постанывая от удовольствия, стал тереться об стройное тело своей девочки, как бы невзначай пробираясь ей между ног.

Оторвавшись от поцелуя, он провел пальцем по её пухлым губкам, не задев их когтем, и очень хитро уставился в серые глаза волчицы.

— Мне приснилось, или ты мой член облизывала?

Маша вспыхнула краской, возмутилась, хотела скинуть наглеца, который не должен был этого помнить. Но он только рассмеялся, крепче стал держать её.

— Это не стыдно, — шептал он ей на ухо. — Всё между нами, и никого это не касается.

— Я не готова, — ответила Маша, хотя самой хотелось попробовать все, что можно в супружеской паре.

— Не верю я тебе, Маняша, — он облизнул её личико и так повернул все её тело, что она стала сидеть прямо на его голове, раздвинув ноги. Больше он ничего не предлагал,  а стал посасывать клитор.

Девушка, постанывая от удовольствия, полуприкрытыми глазами рассмотрела пейзаж за окнами. С одной стороны озеро с островками, с другой лес. Никого не видно. Когда его длинный язык вошел в лоно, а палец продолжал теребить все между губок, она просто упала вперед ртом на торчащий член. Возбуждение было невыносимым, все колыхалось на грани экстаза. Головка скользнула по горячему языку, вначале уперлась за щеку, и так продолжалось некоторое время, пока любовница не решилась запустить член в горло. И когда она это сделала, то осознала, что получает от этого удовольствие. Как только стальной орган входит в горлышко, внизу в самом лоне все сжимается от удовольствия.

— Маняш, кончу, — застонал Лёша уже давно оторвавшийся от девчонки и, закатив глаза, наслаждался тем, о чем мечтал всю свою половозрелую жизнь.

Девушка не остановилась, тогда парень решил взять ситуацию в свои руки, крепкие и надежные. Поставил любовницу перед собой на колени и, не отрывая взгляд от шикарной дивной попы, вошел в лоно по самые семенники. И тут уже было нечего растягивать, оба кончили почти сразу и рухнули обратно на одеяла, тяжело дыша.

— Еще пару тройку часов, и на обед, — выдохнул Лёша и поймал Машу за ногу, когда та хотела под шумок уползти от него. — Я не отпускал.

— Да я умру под тобой, — заныла Маша, но сопротивлялась не сильно. — Три часа слишком.

— Тогда еще разок, — он подтащил её к себе, — ну пожалуйста, — жалобно протянул он и, не дождавшись ответа, усадил жену к себе на член, который готов был работать целые сутки напролет.

Маша выбралась на свежий воздух через пару часов. Сидела рядом с каютой, полностью удовлетворенная этой жизнью. Запрокинула голову в прекрасное, сияющее голубым светом небо и не имела никаких мыслей в голове.

Леша в штанах проскочил мимо, застегивая на себе защитную куртку.

— Машины вещи высохли? — крикнул он куда-то на берег.

— Платье и туфли с гольфами, — это ответила Аня.

— Давай сюда.

Он исчез, катер качнуло, и рядом с Марией положили её вещи, в которых она пришла в Нову. Платье старшеклассницы очень нравилось… Как его там звали-то, этого подонка напыщенного? Виталик. Что-то такое далекое, чего, кажется, и не было.

— Маняша, — Лёша целовал её раскрасневшиеся щеки, надевал белые трусики. — Ты меня с ума сводишь. Как сдержаться? У нас ведь медовый месяц. — Это он так извинялся.

Он скривился, изучая конструкцию женского бюстгальтера. Приблизительно разобравшись, застегнул его на жене. Платье было зашито на плече. Казалось, это было так давно, когда Лёша порвал его, чтобы поставить свою метку. Платье село на фигуру. Алексей встал на колени и принялся очень заботливо натягивать на Машу гольфы, предварительно расцеловав ножки.

Маша сидела и смотрела на него с такой любовью, будто растает от навалившихся чувств. Вот как умеет альфа любить свою истинную. Как он хмурился, когда разбирал, где пятка, где носок. Как нежно обувал туфельки, очень заботливо застегивая их. А потом взял Машины коленочки, чмокнул каждую и улыбнулся.

Девушке никогда не приходилось видеть таких отношений. Мама с папой жили в браке давно и даже целовались редко. У её знакомых ровесников все ограничивалось поцелуями и объятиями. Чтобы кто-то так нежно заботился о своей паре — такое в Машиной жизни было впервые, и какой восторг, что это происходило с ней.

Лёша любовно подмигнул Марии и бойко схватил её на руки, понес с катера. Судно покачивалось на воде от тяжести веса. Маша сильно ухватилась за шею мужа и, зажмурившись, уткнулась носом в его шею. Даже если решит, что нужно в воду нырнуть, она на все согласна, лишь бы держал крепко. Но он прыгнул на другую лодку, а уже с неё на берег озера, где был разложен лагерь.

Лес, где пусто, где густо с заплешинами скал, покрытых маленькими сосенками, белым мхом и кустами брусники. Красивый, живописный и даже родной, от леса Новы отличался прозрачностью. Воздух тяжелый, насыщенный газами и непонятными волнениями, то ли радиоволнами, то ли сотовой связью. И это глубь тайги. На Нове воздух насыщен кислородом, опьяняет своей чистотой.

Два больших походных котелка болтались на перекладинах над кострами. Закопчённые внизу, сверху открытые, распространяли аромат вкусного варева. Готовили говядину с овощами и суп с лапшой. Рядом на полевой кухне между трех камушков был разведен очаг, где трещали тонкие лучины. Сверху, как на плиту, установлен алюминиевый чайник невероятных размеров, там готовился чай с чабрецом.

Дядя Веня с женой заведовали провизией. Это он не барахло свое охранял в лодке, а еду на всю стаю. И хорошо, что он спрыгнул, убегая от Дикого, выжил, как и его жена с детьми. И пусть тётя Нина кричала на него и ругала, зато осталась при муже и была счастлива.

Рядом с кухней было установлено три палатки. Невысокие шатры с торчащими из прорезей спальными мешками оранжевого и голубого цветов. Вокруг них носились дети. Все в курточках и штанишках под цвет стаи, они терялись из вида на фоне леса. За ними присматривали Карина, Аня и две девочки-подростка, поэтому малыши не пропадут.

Из восемнадцати бойцов стаи выжило только восемь. Теперь двадцать семь человек ждали, когда за ними приедут Южные. Но даже на случай, если их кинут и не заберут, у альфы был план обустройства на территории людей для начала, а потом уже возвращение на Нову. Ему было нужно продумывать ходы наперед, когда стая дружно верила, что их ждет другой клан.

В алюминиевой миске Маша держала теплую похлебку, на траве у ног остывал в кружке чай. Леша сидел рядом, наяривал ложкой, потратил все свои силы на бой и любовные игры, теперь восстанавливался. Девушка с улыбкой поглядывала на него и сказать была не в силах, как его любит.

Алексей, насытившись, быстро удалился, чмокнув на прощание свою супругу. В руках его появилась черная трубка спутниковой связи. Несколько бойцов окружили его с картой местности. Им было нужно сообщить Южным о своем месторасположении и, возможно, самим добраться до пункта, откуда легче будет всю семью сдать в другой клан.

Мария собрала посуду и пошла на берег мыть. Вода, прохладная после ночи, медленно нагревалась в ярких лучах летнего солнца. Волны крохотные светлыми кристаллами падали на скалу, что убегала в озеро. Кругом было красиво и тихо. У детей стаи время дневного сна, все, как в детском саду.

Вернув посуду на полевую кухню, ведомая любопытством Мария пошла к пространственному излому. Он находился у воды в двухстах метрах от лагеря. Одна часть невидимой арки заходила в озеро, другая забиралась вверх по скале и упиралась в сосну, что раскидистыми ветвями укрывала весь излом.

Лагерь скрылся за деревьями, девушка стояла у неведомой тропы, пытаясь по запаху определить размеры входа на Нову. Метров пять в сторону озера и метра четыре по берегу. Запрокинув голову, юная волчица внюхивалась вверх. Проем, вовсе незаметный, был высок. Даже появилось желание залезть на дерево, чтобы его измерить.

В нос ударил запах мужского парфюма, удивительно приятный, с кофейными нотками. Послышались шаги. И прежде, чем незнакомый человек появился, он засмеялся и спросил из зарослей молодых сосен.

— Вы откуда здесь в таком платье?

То, что он заговорил первым, да еще таким приятным голосом, Машу увело от испуга и подозрения. А когда незнакомец показался перед ней, встав в десяти шагах напротив, даже усмехнулась. Кто бы говорил. Она, конечно, похожа на старшеклассницу, но он тянул на целого преподавателя, лектора высшей категории. В таком костюме и в тайге.

Дружба с Дашей и близнецами Олесей и Оксаной даром пройти не могла. Чему научилась у них Мария, так это отличать качественную дорогую одежду от дешевых подделок. И это девиз: пусть в твоем гардеробе будет десять шмоток, но брендовых, чем пять десятков тряпок с рынка.

Костюм-тройка имел однородный темно-серый цвет и был сшит из натуральной ткани, похоже, что на заказ, потому что фигура мужчины была высокая и плечистая, а одежда сидела как влитая. Пуговицы на пиджаке и меньшим размером на жилете были выполнены из меди. Такие Мария делала в училище, орудуя штихелем, делала гравировку на похожем изделии. Идеально ровные швы и лацканы, карманы не топорщатся. И если верить волчьим глазам, на внутреннем отвороте пиджака сияла подкладка из натурального шелка, который имел свой легкий специфический запах.

Прибавить к этому белоснежную рубаху, которая на фоне окружающего мира сияла накрахмаленная и отглаженная. И серый галстук-пластрон, широкий, с симметричными складками по всей длине. И так тянуло от этого наряда Францией, что в голове у девушки невольно картавым голосом запела Эдит Пиаф: « Non, je ne regrette rien».

Маша, открыв рот, раскинула руки и огляделась. Откуда? С ней все понятно, её в таком виде привезли, а этот человек с какой экскурсии приблудился? Может, кино рядом снимают? Так разведчики сразу бы сообщили. Или так выглядят Южные волки? Но мужчина не был похож на оборотня, он даже улыбался белыми зубами без клыков, имел запах исключительно человеческих вещей.

Стоя в удивленной растерянности, девушка изучила лицо незнакомца. Волосы его длинные были убраны в хвост, имели темный цвет со струйками седины. Он был в возрасте, красив, гладко выбрит. От очаровательной улыбки рассыпались мимические морщины по всему смуглому лицу и делали незнакомца добрым и привлекательным. Глаза карие, большие, и брови смешные, похожие на брови товарища Брежнева.

— Я вас знаю! — обрадовалась Маша. — Вы — Борис Евгеньевич Заклятский. Я видела ваше фото на доске почета в Приозерном.

— Как я знаменит, — еще шире улыбнулся мужчина и вышел к пространственному излому, обходя девушку стороной, закинул голову вверх, и его пышный хвост на голове скользнул по брендовому пиджаку до пояса. — Они стандартные. Десять в ширину, десять в высоту. Толщина исчисляется в микронах, неощутима. Бывают маленькие, пять на пять, но они меняют место расположения. Я их назвал Лавирующие.

— Двигаются? — Маша тоже подошла к излому, внимательно его рассмотрев, точнее, обнюхав, потому что он как был невидим, так и остался.

— Да, но количество их неизменно, — пояснял ученый, продолжая изучать проход между мирами. — Это проверено на большой территории Новы. — Что навело на мысль: две планеты держатся друг за друга крепко и расставаться не намерены.

— Погодите, — девушка попятилась назад от таинственного незнакомца. — Вы же Дикий, вы на Землю проходить не можете.

— Неправда, — можно было подумать, что он обиделся. — Я не Дикий вовсе.

— А как, — Маша ошеломленно теряла слова. — Сколько же вам лет? Вы в тысяча девятьсот восьмидесятом выглядели даже старше, чем сейчас.

— Это тайны Новы, мон амур, — он опять улыбнулся. — Я нашел замок. Можно сказать, фантастический, неизвестно, кем построен и когда. Одни сутки в этом замке продлевают молодость на десять лет. По сути, я бессмертен. Можешь представить, сколько людей готовы отдать все свое состояние, чтобы заполучить такие способности.

— Как неизвестно кем построен? На Нове есть другие расы, кроме оборотней? —  ввиду юности девушку еще не интересовал эликсир вечной молодости. Её голова была забита другим. Волчица молчала, воспринимала собеседника за настоящего стопроцентного человека.

— Я годами готов отвечать на твои вопросы, мон амур, — в глазах его блеснул огонь.

И пока Маша с отвращением вспоминала, что такое мон амур, мир вокруг неё перевернулся резко с ног на голову. Воздух стал чистейшим, потому что Заклятский схватил свою добычу и вошел на Нову через пространственный излом.

Он с легкостью закинул девушку на своё широкое плечо и пошагал вдоль берега к глубине густого леса. Прикрыв глаза от удовольствия, вдохнул опьяняющий запах самочки, уткнувшись носом в её упругое бедро.

Маша уперлась руками в его спину, вытянулась и крикнула в удаляющийся излом:

— Лёша!!!

— Нова звуки на Землю не пропускает,— сказал мужчина и шлепнул её по попе, заскулив от восторга, что наводили на него выпирающие ягодицы. — Ты опьяняешь, мон амур.

— Отпусти! — рыком командовала волчица, била вначале его кулаками, а потом поняла, что бесполезно, вцепилась ему в волосы и хотела изодрать весь хвост.

Борис зарычал и укусил её прямо за бедро. Не глубоко, для запугивания, но Маше и этого хватило, она закричала от боли. Попыталась обернуться зверем, оказалось, что со скованными конечностями это невозможно. А Заклятский держал ноги крепко и шагал быстро.

— Сильно укушу в следующий раз, будь спокойней, мон амур. Сейчас мои псы подоспеют, и ты уже никогда не вернешься прежней.

— Лёша!!! — она дергала ворот его пиджака, брыкалась из последних сил. На отвороте серой ткани было написано «Армани колекшн». Нет, не на Нове он пошил себе такую одежду и, возможно, не в Москве. Он передвигается сквозь пространство по двум мирам и управляет временем своего старения.

— А белье все то же? — мурлыкал старый волк и заглянул девушке под подол платья. — Красота, чулок не хватает.

— Это ты за мной подглядывал! — догадалась Маша, продолжая сопротивление, вспомнив, в какого монстра оборачивается Заклятский.

— А кто так вкусно пахнет, — он стал зализывать свой укус на её нежной коже. — Я давно овдовел, ты просто подарок с неба.

— Я чужая! Я Лёшина! Лёша!!!

— Мон амур, ты никогда не будешь мне чужой. И я скоро тебе совсем родным стану.

Раздался выстрел. Маша замерла, немного отклонившись в сторону. Еще одни стреляли прямо по позвоночнику Заклятского. Еще и еще, продырявили шикарный пиджак, и тот стал насыщаться кровью.

— Вот как одурманила, совсем бдительность потерял.

Маша посмотрела на стреляющих. Это были Алексей и Айдар. Послышались рыки Диких, их отвратительный запах, резкий, удушающий. Набравшись сил, Маша рванула с плеча мужчины. Упала прямо на землю в мягкий мох. Он не стал её ловить, не смог, продолжал получать пули в спину и в голову.

Серой волчицей, напуганной до одури, Маша рванула в сторону пространственного излома. Лохматый волк Леши и серый поджарый волк Айдара припустили за ней в сторону спасительной черты. За ними уже вывалила из леса погоня в десяток волков. Там, где ночью взрывались гранаты, образовались овраги и насыпи, усложняя побег. Но они успели. Вывалились за черту людьми. Дикие резко повернули назад, не смея войти в мир людей, и стали исчезать в кустах и дебрях Новы.

Машу трясло от того, что произошло, она издала обреченный вопль и не сразу увидела перепуганное лицо Лёши, который побледнел до синего оттенка, и под его яркими салатовыми глазами образовались темные круги. И вместо того, чтобы жену успокоить, перенервничавший парень закричал на неё:

— Ты зачем на Нову пошла?!

— Я не ходила! Он здесь был, на Земле! — испугалась девушка еще больше, указывая на то место, где стоял Заклятский.

— Он не ходит на Землю! Зачем врешь мне?!

Маша резко замолчала, уставилась на того, кто должен был защищать её и любить. Где-то в голове голос разума подсказывал, что Лёша испугался потерять её сильнее, чем Маша своего похищения. Казалось, он пережил тяжелую болезнь или вовсе умер и медленно возвращался с того света. Но девушка считала, что он должен быть сильнее и уметь держать себя в руках. Раз выкрал из дома, раз приручил и влюбил в себя, пусть отвечает до конца.

— Маняша, нет, — жалобно заскулил Лёша, сгребая любимую девочку в объятия.

А Маша грохнула отчаянным ревом с надрывами и воем. И были в её голосе и страшная обида, и остатки пережитого страха, и еще укус на бедре, который придется Лёше показать, а очень перед мужем стыдно, болел зверски. Слезы ручьями. В прошлой жизни она никогда так не плакала и старалась слезы всегда сдерживать. Этот концерт был уготовлен исключительно для одного зрителя, Алексея Владимировича, на которого такое исполнение женского горя производило неизгладимое впечатление.

На крики сбежались женщины и дети. Вся семья уставилась на доминирующую пару, в которой супруга, постеснявшись своих воплей, стала успокаиваться, пряча голову в куртку мужа.

— Она не соврала, — сказал Айдар, который сидел на корточках рядом с Лёшей и Машей, изучал траву и мхи. — Вот его следы, и запах одеколона еще в воздухе. — Он поднялся на ноги и прошел вперед по следам. — Вот оттуда пришел.

— Лёша! — раздался из толпы зевак голос беловолосого Эрика. — Южные будут через четыре часа.

— Собирайте лагерь, — скомандовал альфа, и когда все стали расходиться, тихо спросил у Маши: — где больно?

— Он укусил меня, — стесняясь, призналась девушка, старалась в глаза мужу не смотреть.

— Запрещаю разговаривать с незнакомыми мужчинами, — рычал Алексей. — Запрещаю одеваться как девка незамужняя, запрещаю оставаться одной.

Маша неистово кивала в знак согласия, а у самой в голове волчица спрашивала: «Заклятский нам незнакомый мужчина, или произошедшее можно считать близким знакомством?»

Глава 3. Волково

Царевна-Лебедь с картины Врубеля с глазами карими, томными, под густыми ресницами. Волосы не в смоль, а с темными струйками шатенки и кожа нежная с оливковым отливом. Бедра в кости широкие, плечи расправлены, а талия осиная. И вся девушка такая упругая и гибкая, что взгляды мужские так и липнут, так и липнут.

И все в ней складно и красиво, но только не характер. Митяй хоть и выглядел как подросток высокий тощий, но был Александру старше на семь лет, а боялся её до дрожи в коленях. Дикая беспредельщица, как образ деспотичной матери из детства, от которой он с трудом вырвался и теперь при каждой встрече даже здоровался сквозь зубы. И эта девушка просто копия его мамы, взглядом жжёт, напирает, за руки хватает, требует своего всей своей волчьей сущностью. Мурашки по коже от её визгливого мерзкого голоска.

Как узнала, что Лёшка Воев на человеке женился — как с цепи сорвалась. На охоте вперед волков умчалась и рядом с альфой лося загоняла. Выделилась перед всей стаей. А Павел Геннадьевич возьми и после охоты при всех поцелуй её взасос, да так, что ручонками беспомощно махала и повизгивала. И это при альфа-волчице живой. Слухи ходили, что, не получив наследника, человеческая половина альфы истинную отвергала, несознательно искала себе пару для размножения.

Саньку после этого случая отец Александр Викторович, несмотря на её двадцатилетний возраст, выпорол жестоко по голой заднице вицей. Девушка и сама испугалась такого внимания со стороны альфы и сидела рыдала дома целые сутки, потом, когда попа прошла, выползла на охоту за компроматом на жену Лёши. Хотелось ей опозорить человека в глазах любимого парня, а ещё лучше поймать на измене. Для этого-то она и пришла к Митяю в дом, чтобы выпросить имя, фамилию и адрес предполагаемой жертвы.

Теперь стояла непоколебимой статуей в прихожей парня, сложив руки на груди, и смотрела исподлобья. Платье черное, короткое, шелковое, все части тела обволакивает нескромно. Каблук высокий на темных сабо и сумочка на плече золотая.

Митяй к себе домой никого не пускал, только зарубежных гостей или по договоренности программистов из других стай. Статус его высокий в стае. Это он придумал, как провести интернет через пространственные изломы и сотовую связь. Еще будучи ребенком изучил проход между мирами и обнаружил, что он неоднородный и в каждом изломе есть место, которое пропускает сигналы. Слава его прокатилась на два мира одновременно, и Митяй в свои четырнадцать смог позволить себе собственный дом за высоким забором с камерами слежения и датчиками движения, сбежал от матери и жил в одиночестве, не стесняясь расходами, все время посвящая компьютеру.

И в этот злосчастный день к нему приезжал один из программистов, работающих в известном банке с программами защиты, и его друзья. И с этой компанией затесалась Саша, которой не удавалось выловить Митяя на улице. Спокойно отсиделась в углу, пока мужчины беседовали на свои темы, а потом вместе с хозяином дома проводила гостей и осталась стоять в прихожей, задав страху несчастному молодому человеку.

Глаза его каре-зеленые на девушку наглую не смотрели. Он открыл дверь, показывая ей рукой выметаться, и так бы стоял пару часов с пустым результатом, если бы Санька не заявила, за чем пришла.

Этой особе лучше дать, чем отказать. Слух о том, что она приглянулась альфе, женихов от неё хоть и не отпугнул, но большинство считали, что она будущая любовница вожака. А так как Митяй для Павла Геннадьевича собрал всю информацию по жене Лёшки Воева с адресом проживания всех её знакомых и бывшего парня, то не видел преград выдать все сведения будущей любовнице альфы.

Поковырявшись в коробке с накопителями, Митя выбрал розовую флэшку и, скинув на неё всю информацию по Марии Кирилловне Петровой, отдал довольной Александре.

— Чиста, как лист, — сказал он на прощание молодой волчице, — зря копаешь, Лёшка не откажется.

— Не твое дело, — огрызнулась Александра и хлопнула дверью с такой силой, что в прихожей с полки упал зонт.

Дом Митяя маленький и неуютный с окнами все время занавешенными, как конура. Александра с радостью ушла из этого места, ногой открыв железную калитку. Вышла в поселок с ухоженными газонами вдоль чистых тротуаров.

На общественных клумбах росли цветы, за ними ухаживали пожилые женщины клана, с утра со стульчиками выходили на работу и толпой передвигались вдоль всего поселка от цветника к цветнику.

Девушка с ними поздоровалась, они ответили и зашептались. Промывали девушке кости. Слухи о ней распускали не самые лучшие. Прямо у старух на глазах Сашу догнал высокий плечистый парень с веселой челкой на пол-лица и проходу ей не давал, поедая свысока красавицу взглядом. Она свободная, дочь первого беты, красавица была завидной невестой.

— Звоню тебе два дня, а телефон отключен, — улыбался парень, шел вперед спиной, чтобы быть лицом к девушке.

— Я номер сменила, задолбали, — шикнула Саша, пытаясь назойливого кавалера обойти, но тот, играя, прохода не давал. Руки держал при себе, но было видно, что поймать хочет красотку и трясется весь от нетерпения.

— Давай сегодня в кафе сходим.

— Отвали, я занята, — она резко свернула в проулок между коттеджами и потом побежала. Вспомнила, что от возбужденных мужчин бегать нельзя, это их еще больше будоражит, и встала, как вкопанная. Парень наткнулся на неё, чуть кубарем не прокатился по асфальту, а девушка повернула обратно и, покачивая широкими бедрами, пошла домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я подумаю, — чтобы отвязаться крикнула она и поспешила домой.

Дом беты располагался почти у въезда в поселок, и был зданием большим, похожим на комплекс из нескольких домов с гаражами и отдельными домиками. Все приезжающие к альфе гости останавливались в этом доме, поэтому большая часть походила на гостиницу с бассейном и залами для бриджа, Александр Викторович был заядлым картежником.

В просторном холле, где вверх улетала винтовая лестница, стоял удушающий запах цветов. На тумбах, табуретках и прямо на метлахской напольной плитке стояли вазы с букетами от Сашиных поклонников.

Мать Александры — очень ухоженная и молодо выглядящая женщина, голубоглазая брюнетка с отличной фигурой в широкой кости, что досталась дочери по наследству, была хозяйкой большого дома и гостиного двора, поэтому одевалась с иголочки в платья серо-голубых оттенков, всегда на каблуках и с прической. Она с удовольствием расставляла букеты в своей прихожей, запоминала все имена поклонников своей дочери с открыток, прилагаемых к подаркам.

— Из клана Залеских сын альфы прислал двадцать одну перламутровую розу с предложением руки и сердца, — сообщила женщина вошедшей дочери.

И даже это не могло вызвать улыбку на лице девушки, хотя цветы она, как мама, любила. Саша остановилась у восхитительного букета. На лепестках нежных жемчужных роз скопились капельки воды.

— Почему волк не может выйти замуж за волка? Зачем нужны эти люди? — шептала Александра с отчаянием.

— Когда волк лют и мятежен, природа выдает ему в пару человека, — пояснила мать, опрыскивая букеты водой, — порода исправляется, на свет рождаются полноценные адекватные детки.

— Ненавижу людей. Кобели да суки, — рычала Саша. — Презираю всех неполноценных.

— И бездетных? — зло кинула ей мать и прищурила глаза на дочь.

Александра потупила взгляд. На самом деле бездетных волчиц она тоже недолюбливала и втихаря над ними посмеивалась. Но получив от альфы пристальное внимание, что-то стало не по себе, и несчастная бесплодная жена Павла Геннадьевича уже не казалась такой жалкой. А мать, которая настояла на порке дочери после страстного поцелуя с женатым мужчиной, никогда не позволит Саше упасть до любовницы, пусть даже альфы.

— Не знаю насчет этого, — ответила девушка.

— Горделива ты, Сан Сановна, — мать вернулась к букетам. — Всё высокомерие наказуемо в пару счетов. Сегодня кричишь: «Дави лягух!», а завтра «Ква-ква».

— Да я лучше умру, чем с человеком свяжусь, — девушка пошла наверх в свою комнату. — Да я лучше умру, чем Лёшу человеку отдам, — добавила она уже сверху.

— Эгоистка, у Лёши-то хоть мнение спросила?!

В просторной комнате были открыты большие окна, ветер теплый влетал внутрь, шевелил бумагу на письменном столе около монитора компьютера. В комнате было чисто убрано, приходили уборщицы, пропылесосили высокий молочный ковролин, заправили атласным белым одеялом кровать и с черной мебели вытерли всю пыль.

Пока грузился компьютер с флэшкой Митяя, Александра переоделась в походную одежду. Она не будет терять время, сразу поедет к людям и найдет все, что связано с девушкой Машей. Джинсы и белая футболка с широким воротом. Сумка в бело-голубую клетку спортивного типа. Легкие серые тапочки бегать по вонючим человеческим кварталам. Волосы густые шелковые убрала в небрежный пучок на голове и села за компьютер изучать соперницу.

Даже причмокнула от удовольствия, когда увидела на странице Маши в соцсети фото, где она обнимается со смазливым парнем, что наигранно и натянуто улыбался, словно для рекламы банка, отображал безграничное счастье в своем белозубом оскале. Девушка была тоже смазливая, совсем на Александру не похожая, даже противоположна во всем. А глазки серо-голубые  тупые. Лицо с отпечатком наивного идиотизма и детского скудоумия.

— Дичь людская, — с отвращением поморщилась волчица. — Надо на такую кретинку клюнуть. Небось ноги раздвинула, а ты, Лёшечка, повелся.

Александра немного разочаровалась, когда у Виталика на странице не нашла никакой Маши. Там все кончено, разрыв окончательный. Нужно было найти причину раздора и попытаться помирить людишек, подкинуть Машу обратно под Виталика любой ценой.

Переписав все адреса, Александра поспешила в гараж к своей машине. Но в темном прохладном помещении авто не оказалось. Транспорт девушка делила с мамой на двоих, кто успел, тот и съел. Мать куда-то укатила, оставив девушку обреченно всплеснуть руками и ругаться. Завелся мотор в соседнем гараже, и Александра сломя голову бросилась туда, просто рухнув на зеленый капот высокого внедорожника. Водитель перестал выезжать во двор, уставился карими глазами на сестру.

Плечистый крепкий волк младшую сестренку сильно любил. Был он уравновешенный и неподражаемо спокойный. И Александра со своим неугомонным взрывным характером брата умиляла. Ему казалось, что нет ничего забавней в мире, чем вредная маленькая девчонка, поэтому и женился на такой же колючке, как Саша. Невестка с золовкой не общались, потому что две стервы друг друга не терпели. А Михаилу только в удовольствие их склоки, они ласкали слух, как женская борьба в грязи по телику.

— Мимика, ты в город?

Саше если что было нужно от брата, она его так называла, как в далеком детстве, когда не могла выговорить Мишенька и говорила Мимика. И это еще больше приводило в восторг здорового мужчину, он таял и почти во всем девчонке уступал.

— Да, малышка, — улыбнулся он, рассматривая её в открытое окно.

— Меня с собой возьми, — она даже ладошки вместе сложила. — Мне очень надо.

— Садись, — невозможно отказать.

Они покинули поселок Волково, проехали по плохой не асфальтированной дороге до федеральной трассы и понеслись на всех парах в город.

— Я в тренажёр заеду и с парнями пообщаюсь, — сказал Михаил, любуясь младшей сестричкой, о которой в мужской компании будут вспоминать и делать различные предложения брату такой невесты. — Часа на два.

— Дай мне машину на набережную съездить.

— Губозакаточную машинку могу дать. Возьми там, в бардачке, — рассмеялся мужчина.

— Мимика, я хорошо вожу, — заскулила девушка. — Давай останавливайся, я покажу, как ездить умею. Ну тебе же приятно будет, подъезжаешь к своим парням такой весь пассажир. Пальцем щелкнул, а я тут как тут тебя забирать.

— Ох, лиса, — ему понравилось описание. Притормозил, встал у обочины. — Показывай, как водишь.

Не то чтобы Михаил дал себя уговорить, ему было просто все равно, как ехать. Отец Сашу учил водить машину с двенадцати лет, так что она прекрасно ориентировалась за рулем и была даже лихой водилой, но при брате этого не показывала. Села и поехала, мягко и аккуратно.

— За каждую царапину в доме моём неделю убирать будешь. За вмятину два месяца.

— Договорились, — улыбнулась Александра, отвернулась в сторону и скривила лицо. Убирать в доме брата? Да невестка её изъест ехидными издевательствами, и Миша будет только с улыбкой на это смотреть.

Они въехали в город. Движение было несильное. Летом улицы пустели, пора отпусков. Пустынно и малолюдно. Александра отвезла брата к спортивному комплексу, где его встретили друзья, такие же качки, шкафы двухстворчатые, как и сам Миша. Среди них не было оборотней, так отец приучал сына к будущей работе среди людей. Александра, конечно, улыбалась молодым мужчинам из машины, которые с восторгом смотрели на неё, но только отъехала в сторону набережной, как высунула язык в отвращении.

— Людишки мерзкие.

Здание художественного училища и обработки металлов было памятником архитектурного наследия. На лето закрыто. В нем проводились плановые ремонты, вокруг стояли временные леса, подкрашивали колонны, восстанавливали лепнину на фасадах.

Девушка внимательно смотрела на здание, никаких студентов и близко не было. Придется, наверное, ждать осени, чтобы хоть кого-то найти.

Резкий удар. Сердце ёкнуло от ужаса, что придется полы драить в спальне невестки. Она остановилась прямо на пешеходном переходе, выскочила на улицу, забыв закрыть дверь, и сразу поспешила осматривать машину. В том месте, где произошел удар авто об человека, было небольшое пятно. Александра своими ручками стала его оттирать. Ничего. Пронесло.

Она блеснула глазами, свысока, с надменностью посмотрела на парня, который медленно поднимался с асфальта на ноги, чуть покачиваясь. Потертые темно-синие джинсы, черная футболка в белую полоску и пакет с тетрадями. Он держался рукой за поврежденный бок и сам себе ухмылялся, осматривая машину, что сбила его.

— Ты что, совсем слепой?! Очки протер!

Парень поправил очки на носу. Откинул прядь иссиня-черных волос, как крыло ворона, и улыбнулся.

— Не беспокойтесь, со мной все в порядке.

— Да мне пофиг, что с тобой! Ты мне чуть машину не помял! — бесилась волчица.

— Извините, что пешеходный переход кинулся к вам под колеса, — уходил незнакомец, махая ей рукой.

Александра села за руль и тяжело вздохнула. Трудно было это признать, но она становилась неадекватной. Её с детства воспитывали уступать людям, избегать с ними конфликта, а тут прямое нападение на человека. Появилось желание извиниться, все исправить, но было поздно, парень перешел дорогу и скрылся в парке возле училища.

Девушка поехала дальше. Совсем рядом за поворотом был университет. Машины у него стояли одна другой дороже, поэтому Александра решила на свой страх и риск войти внутрь и поискать Виталика, бывшего дружка Маши.

Она прошла мимо охранника как обычная студентка. Не вызвала подозрения, потому что вид имела целеустремленный. Пролетела вверх по лестнице, там остановилась и принюхалась. Виталик — сын известного предпринимателя. Сама Александра была не знакома с многими богатыми людьми округа, но все время по научению отца была вынуждена крутиться то на презентациях, то на соревнованиях и технологических выставках и изучать элиту с помощниками в лицо и по запаху. Она училась на экономическом факультете совсем другого университета города и готовилась вслед за братом Мишей перенять бизнес клана в свои руки.

Чувствовались дорогие духи и мужской парфюм, Александра по запаху выплыла в пустующую рекреацию университета. На подоконнике высокого окна сидел знакомый на вид блондин с лицом без эмоций. Джинсы, футболка отличного качества. Глаза его, близко посаженные под бровями, недовольно уставились в того самого Виталика с фотографии.

Виталик, высокий симпатичный шатен, одет, как собеседник, был недоволен, кривил узкие губы и, словно упираясь лбом, наклонил голову к скрещенным на груди рукам. Между ними высокая блондинка с фигурой фотомодели в салатовом платье, глядела на Виталика с отвращением и злорадно шипела:

— Если бы не выставил наше видео, всё бы получилось.

— Ни хера не получилось бы, — отвечал блондин. У него была сломана челюсть, поэтому он старался говорить не шевеля костями и не двигая мышцами, слова при этом распевались, иногда проглатывались окончания. — Псих бы не отдал.

— Видели мы его, — с восхищением выдохнула блондинка, — зверь, а не мужик.

— Батя его все равно найдет, — очень надеялся парень со сломанной челюстью. — Когда вторую часть вернешь?

— Давай в сентябре, мать с океана прилетит, и я верну все до евро, — пообещал Виталик.

— Ладно, герой-любовник, — блондин хотел улыбнуться, не получилось. Заметив Александру, вскинул бровь — это единственная доступная эмоция на его лице. — Здравствуйте, девушка, вам кого?

— Я о Маше Петровой хочу поговорить, — она очаровательно улыбнулась, так, как умеют оборотни, и даже девушка незнакомая улыбнулась ей в ответ.

— Ты как раз во время, — блондин с болью оставил попытку в очередной раз растянуть губы. — Машина целка утекла к Лёше-психу, теперь Виталик мне должен немного лаве.

— А сама девушка как бы не интересует? — Саша влилась в компанию и требовательно уставилась на Виталика. — Любовь там, морковь.

— Только кровь, — усмехнулась рядом стоящая блондинка.

— Да кому она нужна, шваль, — рыкнул Виталик,— отребье из многодетной семьи.

— Лёше-психу, — Александре стало обидно даже не за Лёшу, а за его дешевый выбор.

— Ты его знаешь? — это был общий вопрос. Девушка поняла, что попала. Лёша наследил среди людей, и его искали.

— Только слышала, — она решила сбить с толку собеседников, уставилась на блондина и стала ему улыбаться. — Ты Руслан. Пловец. Полгода назад на соревнованиях я сидела с твоим отцом на трибунах, он депутат по центральному округу и курирует автозаправки южной области.

И тут напряжение окончательно спало, компания расслабилась, увидев в незнакомке девушку своего круга. Сразу заценили неброскую, но качественную одежду, брелок в руках от машины.

— А ты кто? — Руслан изменился в лице, и хотя челюсть так и не двигалась, улыбка все-таки получилась.

— Александра. Я из бизнес-элиты. Мой универ экономический, — она говорила это таким импозантным тоном и стала покачиваться на одном бедре манерно с претензией, что Руслан даже поднялся с подоконника, полный уважения. — Папуля интересы имеет в сельском хозяйстве и немного в банковской сфере. Так что семья моя многими вещами занимается.

— Хотя бы не из быдлостана, — выдохнула блондинка, — а то лезут тут в приличное общество, — она усмехнулась, переведя взгляд на конец коридора, и закончила, — всякие Феди.

— О, Фёдор, — обрадовался Виталик, зазывая рукой к себе пришедшего парня, того самого, что был сбит Александрой на пешеходном переходе.

И хотя его считали за быдлу и низшее общество, Федор имел вид, полный достоинства, и все издевки принимал с легкой иронией и свысока. Он шел тяжело, на ходу вытаскивал какие-то листы бумаг. Подошел к Александре впритык, глядя сквозь линзы черными глазами, словно пытался выудить из неё хоть каплю раскаяния.

— Твоя курсовая, — не отрывая глаз от девушки, что уставилась на него, он протянул бумагу Виталику. — На карточку переведешь.

— Отлично, — покупатель интеллектуального товара стал листать чужую работу.

Александра смотрела на Фёдора и не понимала, почему ей так стыдно перед ним. Он был выше её на голову, стройный, но плечи широкие и пахло от него кровью. Девушка со свойственными ей повадками повелительницы подошла к парню и без зазрения совести задрала ему футболку по шею. От неожиданности Фёдор отшатнулся, пытаясь спрятать тело, но все уже увидели, что там прячется, и ахнули в шоке. Половина тела парня была бордово-серого цвета с яркими кроваво-синими ответвлениями.

— Ты что?! — закричала Саша в ужасе. — Почему ты молчал?!

— О, не бойтесь, дамочка, я не пойду в полицию.

— Да я не боюсь полиции! — возмутилась девушка, не понимая, почему так за него переживает.

— За меня боишься? — усмехнулся он, с любопытством лицезря лицо, полное испуга.

— Тебе надо к доктору, — прошептала Саша, распахнув свои огромные глаза на парня.

— Я знаю хорошего травматолога, — втесался в разговор Руслан, вдруг осознавший, что пташка, так понравившаяся ему, уже присела, чтобы упорхнуть в компании с Федей.

— Не надо, я потом не расплачусь, — хмыкнул пострадавший. — У меня полис с собой, травмпункт в двух кварталах.

— Я подвезу, — предложил Руслан, вставая рядом с прекрасной незнакомкой, готовый совершить ради неё подвиг.

— Я на машине, — сказала как отрезала. Схватила Фёдора за руку и потащила с собой.

Руслан повел бровями Виталику с Дашей и поспешил присоединиться к спасению несчастного Феди.

***

— Мимика, прости, — стонала Александра в трубку, лихо выруливая к стоянке травмпункта. — Я сбила парня, он жив, но мне надо отвезти его к врачу, адрес Советская восемь дробь пять. Машина цела, ни царапины, пусть твоя волчица сама у себя полымоет.

— Сан Сановна, ты меня пугаешь. Я сейчас приеду.

Саша отключила звонок, остановила машину. Вначале она посмотрела на заднее сиденье, где сквозь боль была натянута обворожительная улыбка на лице Руслана, потом на несчастного Фёдора, который сидел, сложив руки на колени, и с лицом затащенного насильно на праздник жизни нищего интеллектуала без интереса осматривал кожаный салон внедорожника.

— Выходи, Федяня, — торопилась девушка, выскакивая из машины, — Тебе рентген сейчас сделают.

Два молодых человека не спеша покинули машину. Медленно пошли в сторону входа старого желтого здания медицинского пункта.

— Смотри не сгори в рентгеновских лучах, Федяня, — шипел Руслан. Ему девушка более чем понравилась, он уже обозначил свою цель. И Федя со своим несметным количеством любовниц в послужном списке делу очень мешал.

— Только закалюсь, как сталь, — повел бровями черноглазый парень. — Глядишь, поцелует и приласкает.

— Сейчас брательник её прискачет, отцелует тебя и отласкает, — шептал Руслан, играючи предлагая больному пройти первым в здание, отвалив шутовской поклон.

— Я до приезда успею отцепить чуток сердца, — свысока кинул Фёдор негласному сопернику и прошел за суетливой девушкой в медицинское учреждение.

Они стояли у регистратуры, ждали, когда им назовут номер кабинета, куда идти. Фёдор невзначай взял девушку за руку и улыбнулся ей:

— Ты сильно так не переживай, — а потом посмотрел на Руслана, который стоял сзади и сжимал кулаки. — Нормально все будет, на мне, как на волке…

— На ком? — удивилась Александра и внимательно рассмотрела собеседника, взяла его под локоть.

— Как на волке, все заживает, — улыбнулся ей парень, и в его белых зубах чуть выделились два клыка.

— Ты пока человек, — замогильным голосом сказала ему Александра и, вытянув шею вверх к лицу собеседника, звонко принюхалась.

— Ведешь себя очень странно, Сашенька, — он забрал свои документы и повел её к кабинету, в который выдали номерок. Еще раз обернулся к Руслану и подмигнул ему.

Врач-хирург, пожилой мужчина с большим лицом и курчавыми седыми волосами, перетекающими в шикарные бакенбарды, внимательно осматривал рану, печально поглядывал на нервную особу, что закусывала пальцы, с нетерпением ждала реакции специалиста.

— Упал с лестницы? — усмехнулся врач.

— Я сбила его, — тут же призналась девушка, и её несравненно красивые темные глаза заблестели в печали и полном раскаянии.

— Тогда надо вызывать полицию…

— Я суицидник, — тут же выпалил Фёдор. Он сидел на стуле, поглядывая на девушку, которая при первой встрече не казалась такой живой и впечатлительной.

— Тогда психиатра, — вздохнул доктор.

— Хотел умереть, а теперь её увидел, влюбился и жить хочу. Очень, — продолжил молодой человек.

— Тогда священника, — хихикнула молодая медсестра за столом, не отрываясь от оформления документов.

— Кого угодно, лишь бы не работать, — устало вздохнул хирург, отворачиваясь от пациента. — Давайте его, Катенька, на рентген.

В кабинет заглянул Руслан:

— Саша, брат приехал.

Александра в панике от своего непонятного состояния, полного любовного сострадания к малознакомому человеку, вышла не сразу. Постояла, посмотрела на Федю, который улыбался ей. Он снял очки, при этом в его глазах восхитительная особа расплылась в объемное пятно.

— Беги, — подмигнул он ей.

Без очков он был более чем симпатичным. И Александра, не отдавая себе отчет, подошла к нему. Она наклонилась и поцеловала его красивые мягкие губы.

— Выздоравливай.

Убежала. Выскочила в коридор с перепуганными глазами и бросилась в могучие объятия своего брата.

—Ты чего?— Михаил даже испугался. В таком состоянии Саша была, когда узнала, что Лёша женился.

—Я виновата.

— Всё, хорошо, — он погладил её по волосам. — Сейчас я на лечение дам денег и поедим.

Руслан, который приблизительно представлял, что за народ приехал с братом Александры, потому что тоже крутился в спорте, решил Михаила сопроводить к Фёдору. Тот как раз вышел из кабинета, направляясь на рентген. Замер, увидев перед собой неслабую фигуру мужчины с лицом надменного превосходства, взирающего на него. Но Федя тоже был знаком с такими гражданами и ни капли не испугался, был невозмутим и опять снял очки на случай, если брат красивой девушки немного агрессивен.

— Тут произошло недоразумение, — с животным рыком произнес Михаил, накреняясь над стройной фигурой парня.

— Я не буду заявлять в любом случае, — вздохнул Фёдор, высматривая в дальнем конце коридора Александру. Он взрослый человек, понимает, что эта сказка не про него. Она прекрасна, как сладкий сон, но даже дотрагиваться мыслями опасно. Это другой мир, другое сословие.

— Спасибо, друг, — Михаил пожал руку Фёдора, вручив в неё конверт с деньгами. — Мы всегда благодарим за благородное отношение к нашим женщинам.

— Это не нужно, — разозлился парень, и волк, почувствовав его сопротивление, усмехнулся.

— Дано при свидетелях, — шептал Михаил. — В случае, если ты свое слово не сдержишь, я приеду забирать с процентами.

Фёдор ничего не ответил. С безразличием взял конверт и пошел своей дорогой.

Все расходились. Руслан прилип к Михаилу, иногда оглядываясь на Фёдора, которому отвалили немалую сумму денег.

— Так насчет Лёши-психа, — говорил Руслан.

— Забудь, парень, — оборотень поймал взгляд голубых глаз. — Ты не держишь зла на него, — гипноз работал. — Это была настоящая мужская драка. Просто восхитительная, ты будешь всю жизнь вспоминать, как отдохнул в тот вечер. Лёша-псих настоящий мужик, с такими нужно дружбу водить.

Михаил отступил к своей сестре, которую окружили его друзья, а Руслан еще некоторое время стоял в остолбенении.

Александра обычно в мужском обществе вела себя раскрепощенно, но в этот раз скромно молчала, не отвечая на вопросы, пришлось Михаилу несчастное создание вырывать из рук поклонников и, обняв, увести в машину.

Дорога в поселок была длиннее из-за часа пик. На выезде образовались пробки, пришлось постоять. Михаил сделал в салоне потеплее, заметив, что сестрёнку трясет. Потрогал её лоб, а она приболела. Сидит тихо, забившись в кресле, пугает брата не на шутку.

— Малышка, что с тобой? — он взял её за руку, прижал её холодные пальчики к своим губам. — Слышишь? Скажи братику, что случилось?

— Мне плохо, — в глазах слезы, и личико такой небесно-ангельской красоты, что хоть вой от трогательных чувств.

— От чего? Быстренько сказала Мимике, что случилось !— требовал мужчина как можно более строже, при этом мягко.

— Федя — мой истинный.

— Очкарик этот? — и тут же получил кулаком в плечо.

— Не смей его так называть! — она даже клыки выпустила, восхитив брата.

— Отличный парень, откормить только.

— Он же человек, — она была в шоке. Задумалась и вдруг произнесла: — Ква-ква.

— Кто бы сомневался, что тебе человек в пару выйдет, — ухмыльнулся Михаил. — У тебя нрав покруче моей Ксюши.

— Что мне делать? — Александра закрыла лицо руками.

— Найди его, поговори.

— Что я скажу? — она уставилась на него с надеждой.

— Купи в аптеке витаминов, бинтов, найди его, скажи, что проведать приехала. Не дурак, поймет, чего хочешь.

— А вдруг не поймет? — беспокоилась девушка.

— Подсыпь снотворного, и когда уснет, кусай и тащи в машину, — загоготал лающим смехом Михаил и получил еще тумаков от сестры. — Да, не сможешь ты без него. Ну, сутки, на вторые выть начнешь.

Они больше не общались, вернулись в Волково и разошлись по домам. Жили в одном комплексе, но в разных крыльях здания.

Цветы все так же источали дурманящий аромат на всю прихожую. Из столовой вышла мама уже в новом платье и вечерней прическе.

— Проходи сразу на ужин, — голос очень строгий, в прошлый раз она таким говорила, когда велела штаны снимать перед поркой.

Александра думала совсем о другом, она уже мысленно выбирала маршрут обратно в город. В регистратуре она видела паспорт Фёдора Максимовича Хмельницкого, его данные, оставалось надеяться, что он живет по адресу прописки.

За столом в окружении ваз с букетами цветов сидела кареглазая женщина с волосами, уложенными в пафосную древне-греческую причёску. От неё отлетала до девушки волна резкого отвращения и даже ненависти. Александра кивнула, не сумев поздороваться перед альфа-волчицей, и затекла на ближний стул. Мама села рядом, предлагая дорогой гостье салат цезарь.

— Есть некоторые разногласия между нами, Александра, — голос Виктории Сергеевны, как голос матери, ничего хорошего не предвещал.

— Я приношу глубокие извинения, — Саша низко опускала голову. — Мое поведение было недостойным, я больше не смею лезть в охоту с нарушением своего места в иерархии.

Это было выучено назубок под надзором строгого отца.

— Кроме того, будь любезна не появляться на глаза альфы, — рычала Виктория. — У Павла Геннадьевича сейчас сложный период в жизни, а ты сильнее усложняешь всё.

— А можно я замуж выйду? — девушка с надеждой посмотрела на женщин.

— Конечно, — обрадовалась мать, — это решит все вопросы сразу. Исчезнут пересуды и слухи. Нам не нужны неприятности. Сын альфы Залеских волков оставил свой номер телефона.

— У меня скверный характер, я точно за человека выйду.

— Дави лягух,— с отвращением сказала мама и занялась салатом.

— А ничего, если я сюда его приглашу, мы поживем в моей комнате?

Женщины оторвались от еды, посмотрели на Александру одновременно пронзительными взглядами, проткнули, как фокусник ящик клинками.

— То есть ты уже выбрала? — поинтересовалась Виктория и, чтобы мать девушки не испортила всю великолепную картину, тут же распорядилась: — Переезжайте к родителям, и чем скорее, тем лучше. Освободи меня от своих ошибок, девочка, и я поспособствую твоей молодой семье.

— Спасибо, — Александра вскочила и хотела побежать в комнату, на пороге обернулась к маме и поинтересовалась: — А папа где?

— Он уехал Приозерных из тайги вывозить, — ответила альфа-волчица, потому что мать была в легком шоке.

Приозерные, Лёша приедет со своей симпатичной женой, которую Виталик не получил. Жизнь изменилась до неузнаваемости.

В комнате все так же были открыты окна. Вечерело, а девушка за весь день ни разу не прикоснулась к еде, не ощущала голода. Полная воодушевления, она залезла в душ и мылась там, словно не смылась два месяца. Натиралась ароматным гелем и натуженно размышляла, какой может быть вкус у Феди на женское белье. Тут же её интересовало, сколько могло быть женщин у такого парня, как он.

Вытащив на кровать все свои трусики и лифчики, Александра долго думала, чем сразить своего истинного, чтобы не отказался спать с ней. Поговаривали, что люди не так просты, как кажутся, могут наотрез отказаться от случки, даже почувствовав пару.

Выбрала все черное, атласное. Хороша девица в зеркале, покрутилась, повертелась. Решила надеть свое черное платье, в котором проникла в дом к Митяю. Вступив в сабо, поспешила в гараж, шла окольными путями, через запасной выход, за версту обходя столовую, где сидели лютые волчицы.

Убежала из дома. На своей красной машине вырулила из гаража и помчалась на всех парах обратно в город.

Когда достигла первых кварталов, уже стемнело и немного похолодало. Вывески яркие украшали улицы города. В аптеке не было посетителей, поэтому странная девушка могла себе позволить постоять у витрены и немного помучить своим нелегким выбором улыбающуюся девушку-фармацевта.

— После удара об машину что купить молодому человеку?

— Бинты? — поинтересовалась девушка в белом халате.

— Точно. И еще…

— Витамины для восстановления. Можно чай из трав, — лишь бы втюхать.

— И гематоген, — Александра облизнулась и добавила: — десять штук. Надо бы презервативов…

— Какой размер?

Саша сильно покраснела.

— Не надо презервативов, обойдёмся. Дайте обезболивающего и снотворного.

Накупив целый пакет подарков, Саша вышла в вечерний город и, пройдя пару шагов, купила в лавке на воздухе зеленых яблок и связку бананов. Вернулась в машину с чувством выполненного долга, поехала, сияющая от счастья, искать дом Фёдора.

В спальном районе она остановилась у девятиэтажки. Посчитала приблизительно расположение квартиры. Ей показалось, что в окне горит свет, и девушка выпорхнула в темный двор, забежала в подъезд с открытой дверью и влетела на шестой этаж, даже не устав.

Александра позвонила в дверь. Улыбнулась, когда услышала тихие шаги. Он к двери крался. Ощущение легкого счастья нахлынуло на девушку. Всё правильно, она не зря пришла. Тишина, дверь не открывает, затихорился, смотрит в глазок.

— Я одна, — улыбнулась Саша.

Молчание. Думал долго, но все-таки решил открыть. Встал в дверном проеме. В расстёгнутой клетчатой рубахе. А грудь вся перевязана. Улыбка сползла с губ девушки, когда она увидела повязку.

— Держи, — Фёдор протянул ей конверт с деньгами. — Это твой брат дал.

— О, я не возьму, — испугалась девушка и немного отстранилась от парня. — Это не мои деньги.

— Зачем пришла тогда? — с холодом кинул он, немного обидев Александру. Но с людьми никогда не будет легко.

— Проведать, — тихо призналась она. — Я фруктов принесла и всякого из аптеки.

Он прожигал её тяжелым взглядом. И казалось, что его линзы в очках увеличивают эту тяжесть. Смотрел строго, испытывающе, как преподаватель на ученицу, которая не хочет знать его предмет.

— Ну проходи, — звучало как «сама напросилась».

Он впустил её в маленькую прихожую небольшой квартиры. Закрыв дверь, прошел на кухню, забрав из рук Александры пакеты. Девушка сняла сабо и прошла за хозяином.

Кухня совсем маленькая, у окна столик и две табуретки. Холодильник и плита с раковиной. Рабочий стол похож на разделочную доску. У трубы отопления висел старый телевизор. На спортивном канале играли в бильярд.

— Чаёк, — равнодушно сказал молодой человек, обнаружив в пакете травяной чай из аптеки. — Как раз хотел попить. Он развернулся к газовой плите и наткнулся на довольное личико гостьи. Она принюхалась, даже на мгновение прикрыла глаза и широко улыбнулась:

— Вкусно пахнешь.

— Очень, — ухмыльнулся он. — Неделю не мылся. Воду горячую отключили.

Он отодвинул немного ненормальную барышню в сторону, налил в черный пузатый чайник со свистком воды из-под крана и поставил на старую газовую плиту, поджигая её спичкой.

— Ты бильярд любишь? — спросила девушка, усаживаясь за стол. Она к себе внимание не привлекала просто так, решила завести разговор.

— Это снукер, — поправил парень, присаживаясь рядом и упираясь в неё взглядом. И она тут же ему улыбнулась, совсем сбив парня с толку. —  И? Рассказывай, как поживаешь?

Она только раскрыла рот, чтобы ответить, как в её маленькой золотой сумочке зазвонил телефон.

— Извини, — Фёдору она улыбалась, а вот когда отвечала маме, то лицо её наполнилось той самой надменностью, которая правила ей при первой их встрече. — Да, мама.

— Ты когда домой приедешь? — раздалось в трубке.

— Не приеду этой ночью. Я у истинного. Пока.

Она не только отключила звонок, но и сам аппарат и, сунув его обратно в сумку, уставилась невинными глазками на немного ошарашенного парня.

— Истинного, — просмаковал он интересное слово.

— А ты один или с родителями? — она огляделась по сторонам, освобождая стол от крошек.

— Родители до осени на даче. Так  что мы одни, — он следил за реакцией, но девушка только была рада такому повороту, чего не скажешь о самом хозяине.

— Может, что-то к чаю надо купить? — забеспокоилась Саша, когда чайник стал немного посвистывать.

— Я купил уже, как чувствовал, — он забрался в холодильник и извлек на стол белую коробочку с шоколадными эклерами, усмехнулся, когда увидел, что глаза гостьи заблестели, и она прикусила нижнюю губу. Не ошибся. Стоял в булочной и гадал, что купить. А вдруг, пришла мысль, девушка на чай зайдет, что любят девушки? Пирожное называлось «Искушение». Как в воду глядел. Не пришлось чай вечером пить в одиночестве.

— Сейчас чайку попьешь, и я тебе такси вызову, — он насыпал заварку в чайник.

— Это еще зачем? — возмутилась Александра.

— Чтобы твой брат случайно меня в твоем изнасиловании не обвинил.

— Ты меня прогонишь? — она шипела, как змея. — Я к тебе с ночёвкой! И не надо мне такси, я на машине.

— Ты девушка опасная, — он стал выкладывать две темно-синие чашки с золотой каёмкой. — И не по мне.

— А какие по тебе?

Фёдор замер. Он почувствовал, как она обиделась. На полном серьезе приехала ночевать, еще хуже — собралась с ним спать. А последствия в виде её борзого брата обрушатся на Фёдора и правильно сделают, за любые поступки нужно отвечать. Тяжко вздохнув, парень разлил по чашкам чай и рухнул на стул. Серьезно, она приехала к нему с намерением отдаться. Это пугало и веселило одновременно.

Федор никогда не был обделен женским вниманием и сексуальными отношениями. Любовницы его были в основном ровесницами и старше, таких юных красоток ему не встречалось. Жизнь его научила тому, что общество поделено на касты, и прыгать со ступени на ступень следует аккуратно и за счет своих сил, но никак не за счет богатеньких девочек. Оступиться в такой ситуации легко, падать будет больно.

Надев маску беспринципного циника, с которой он любил общаться с девушками назойливыми, требующими того, чего он давать не желал, Фёдор пошарил рукой в пакете с аптечными покупками, вопросительно вскинул бровь:

— А презервативы где?

Саша откусывала эклер с умиленно-сладостным выражением лица. Сразу было видно — любимое лакомство.

— Зачем? — она кинула на него красивый темный взгляд, маняще облизывала губки. — Ты болен? — она вдруг перестала жевать и расстроилась, — у тебя было много девок, и ты не знаешь, что подцепил?

И все, что она делала и говорила, было на полном серьезе. Нет, она не наркоманка, ни больная, просто вот такая по жизни с легким прибамбахом. Фёдор не выдержал и громко рассмеялся. В его белоснежной улыбке все так же выделялись два острых клыка, не таких больших, как положено, но все же. У Александры сложилось впечатление, что она беседует с волком. А это покорность и признание главенства.

— Ты красивый, — сказала она и стала рассматривать его руки. — И пальцы у тебя длинные и изящные. Ты играешь на музыкальном инструменте?

— На аккордеоне, — усмехнулся парень и добавил в чашку ложку сахара из маленькой сахарницы с розовым цветком, продолжая сам себе ухмыляться. — И ты красивая, — но надо же было как-то её отблагодарить за этот праздник жизни.

— Вот, — она стала выкладывать на стол таблетки, распределяя порции. — Ты съешь обезболивающее, и я съем.

— А тебе-то зачем? — улыбка не покидала его лицо, он отхлебнул чая.

— От боли, я ж девственница.

Чай вылетел фонтаном. Молодой человек уже не улыбался, взял с батареи полотенце и вытер рот. Что было в этой головке напротив, что она решила отдать свою девственность парню далеко не из своего круга? Девственниц Федя перестал иметь лет в шестнадцать, дальше правил опыт.

— Я не возьму тебя, — рыкнул он. — Это слишком.

— Почему? — это уже не обида, тут пошли слезы. — Мне двадцать, я свободна. — Тут же взяла и заглотила таблетки, запив чаем. Ультиматум. Уставилась на собеседника.

— Саша, — он взял её руку в свою, и понеслась дрожь по всему телу, не только по девчонке, но и по нему самому. — Я бы не хотел, чтобы ты потом жалела или предъявляла претензии…

Он не закончил мысль — она коснулась его губ своими губами. От чая поцелуй был горячим и сладким от пирожных. Долгий. Руки сами коснулись её талии, пальцы невольно спустились по упругой попке на твердое бедро, нырнули под подол. Она вся упругая, ни складочки. Гладкая, местами бархатистая. Сердце заледенелое заныло капелью, разум не выдерживал натиска. Душа обернулась птицей и забилась в клетке, в которую он сам её загнал.

— Нет, — он не представлял, что такое возможно. Казалось, есть подвох. Отпрянул, тяжело дыша. А девушка напротив такая классная, просто мечта, да еще не малолетка, да еще и невинная. Разве бывает такое? Щечки её покраснели, губы алые, сочные. Она своими томными глазами рассмотрела его и задержала взгляд на штанах, где колом встал член.

— Ты истинный, мне без тебя нельзя, — она медленно переплыла к нему на колени, расправив бедра, и направила его член под одеждой в свои трусики между ног. — И тебе без меня уже никуда. Уйду сейчас, на стенки бросаться начнешь. Сам побежишь искать, а найти меня сложно. Держи меня, пока я рядом.

Она вцепилась в его губы, и он не выдержал. К черту все преграды, забыть дурной опыт. Сорвал очки, откинув в сторону, схватил её неистово, стал водить ладонями по её телу. Страсть затуманила разум, даже боль в боку пропала на время. Он подхватил её к себе и понес из кухни в комнату. Там был расправлен диван, туда-то Фёдор и рухнул с девчонкой на руках. Покрывал её поцелуями, обмусолил, готовый на все. А дальше он не отдавал себе отчет. Он зацепил пальцами её тонкие трусики и рванул их с силой. Треснула ткань и улетела в сторону. Трогал все между её ножек. Там бесподобно приятно и действительно не тронуто. Горит, желая секса, и сочится влагой. Он закричал, зажмурился. Её запах сладкий и легкий. Не удержаться, нет такой силы.

Пальцы его нащупали маленький горячий вход, он ввел вначале два пальца, раздвинул девственное лоно, чувствуя, как девочка под ним напряглась.

— Чщ-щ-щ, — зашипел он ей на ухо и между пальцев ввел свой член, крепко сжимая плечо Александры, чтобы не дергалась. Сделал толчок и остановился. Надо было подождать, когда обезболивающее подействует. Из глаз девушки брызнули слезы.

Невероятные ощущения власти над красотой и нежностью. Диктатура над невинностью и податливостью. При этом тело сходило с ума, билась кровь в жилах, сердце колотилось в груди, пытаясь вырваться наружу. Он наслаждался, она терпела. Горячая, влажная, его. Вся принадлежит ему, и никто больше не получит. Парень зарычал. Зная современность, можно было не надеяться, что эта куколка останется с таким, как он. Но что-то звериное зародилось в нём, уже не видел препятствий, чтобы взять её в жены. По праву хозяина брал её резко и даже грубо. Пока не кончил в неё и сильно надеялся, что никаких противозачаточных средств она не принимает.

— Я укушу, — вдруг сказала она. — Теперь ты терпи.

И, не дождавшись его реакции, вцепилась острыми, как иглы, зубами в его ключицу.

***

— Красота-то какая, — протянула Маша, продолжая поглаживать волосы своего мужа. Тот голову ей на колени уронил и дремал, пока автобус ехал.

За окном открылся поселок Волково с современной архитектурой, всё тонуло в деревьях и многочисленных клумбах. Дороги ровные, кругом чистота. Дети на велосипедах, дамочки в кабриолетах, мужчины на пробежке.

— Прямо как город, — немного напуганно отозвалась Аня с соседнего сиденья, её муж, последовав примеру альфы, тоже уронил тяжелую голову на маленькие коленочки жены и блаженно уснул.

— Нравится, Мария? — это спросил новый знакомый Маши Александр Викторович. Высокий кареглазый мужчина с оливковым отливом на смуглой коже. Казался добрым, но при этом строгим.

— Как в лучших поселках Европы, — улыбнулась ему девушка, и мужчина в знак согласия кивнул головой.

Южные, в основном из элиты, встречали беженцев у коттеджей в лесной полосе. Хлеба, соли не было, зато были цветы и подарки. Бета успел предупредить своих, что вещей у Приозерных почти нет, так что принесли пакеты с одеждой и предметами первой необходимости. Бедные родственники стали выходить из автобуса на улицу.

С большой радостью приняли детей, загрузив их плюшевыми зайцами и медведями. Бойцы тут же выстроились у автобуса, пока что еще ждали своего альфу, но через день перейдут в распоряжение Павла Геннадьевича.

— Лёша, — Маша с трудом поднимала парня со своих ног.

Он, шутливо покачиваясь, сел и рухнул на девушку, вцепившись в её губы сладким поцелуем.

— Всё, хватит, — с улыбкой отпихнула его Маша и, подталкивая, повела на выход из автобуса.

Воздух в поселке был отличным, как на всей Нове, пропитан запахам полезного для оборотней питанием с мясным меню. Казалось, в каждом доме жарят мясо. И еще аромат цветов приплелся к чистому воздуху. И Мария вышла, прикрыв глаза, наслаждаясь новым домом.

— Здравствуй, Лёша, — как нож по ушам, дошел до слуха слащавый девичий голосок. Маша резко протрезвела от радости и уперлась ледяными серыми глазами в ослепительную особу, которая была похожа на своего отца, как отражение, только в женском исполнении, и получилось красиво.

Александра Александровна стояла рядом с автобусом, чуть прогибаясь под тяжестью руки высокого молодого человека с копной чернющих волос и с такими же ночными глазами.

— Это мой муж, мы сегодня ночью поженились, — улыбалась Александра, показала метку под светлой футболкой, её суженый сделал то же самое, откинув рубаху, показал укус на ключице.

— Федя! — вспомнила Маша этого не совсем молодого человека, потому что было ему около тридцати, хотя и выглядел он отлично.

— Ты его знаешь? — Лёша не улыбался, прожигал незнакомца взглядом.

— Здравствуйте, Маша, — улыбнулся в ответ Фёдор, с некоторой опаской глядя на Алексея.

И в этом бодании взглядами между мужчинами Александра вдруг почувствовала напряжение, но не смогла понять, как на Лёшу можно воздействовать, поэтому глянула на Машу, которую за умную не держала, а зря — девушка за недолгое общение с волком сумела его захомутать.

— Математику высшую он мне делал на первом курсе, — кинула она в лицо Лёше. — За банку маринованных грибов.

— Трёхлитровую, — с усмешкой вспомнил Федя.

— Хочешь, он тебе её вернет, — всегда немного охамевший и наглый Лёша уже начал запихивать руки в карманы, дальше бы последовало перекатывание с носка на пятку.

— Кого?! Грибы?! — Маша вытащила его руки из карманов, взяла за плечи и развернула в сторону от молодоженов. — Иди давай дом мне показывай.

И Лёша засмеялся, пошел, куда пихали, пытаясь уловить руками за спиной попку жены.

Пара остановилась на тропинке к шикарному дому, от вида которого Машу затрясло от счастья. О таком коттедже можно только мечтать. Там-то Мария нахозяйничает по полной, развернется во всех огромных залах. Это не комнатка в квартире родителей.

К ним вышла женщина. Она была низкорослой, темноглазой и очень ухоженной. В красивом строгом костюме нежно-розового цвета и с десятком пакетов в руках. Лёша, её увидев, сразу поменялся в лице. Появилось что-то щенячье в его поведении и голосе. Маша решила вторить мужу, скромно улыбнулась и поздоровалась.

— Это моя жена — Маша, — представил парень свою девушку. — Это альфа-волчица — Виктория Сергеевна.

Женщина подошла ближе, скинула Лёше все свои громоздкие пакеты и, потянувшись к Марии, поцеловала её в щеки три раза.

— Здравствуй, Маша, — она улыбнулась и стала еще краше. — Теперь вместе с цветами на весь поселок будет пахнуть мёдом.

Девушка не знала, это укол или комплимент. Она своей запах не ощущала, но по слухам знала, что источает аромат очень сильный, что усложняет ей супружескую жизнь.

— Пойдемте, я провожу вас.

Женщина отвела пару в их дом. Лёша уже видел, как было обставлено его новое жилище. Мечтал привезти сюда Маняшу. Она, оказавшись в молочно-кофейной гостиной, немного опешила и не сразу решилась пройти парусиновыми ботинками по сияющему полу. А когда увидела лестницу со стеклом вместо перил, не сдержалась от смеха:

— Так сколько ты там детей хотел?

— Пятерых, — Леша тоже рассмеялся, именно об этом же он подумал, когда увидел такие перила. — Мы все выкрасим в черный цвет и зальем бетоном.

— И прибьём к нему деревянные игрушки.

— Дети не такие страшные, как вы думаете, — неожиданно Виктория Сергеевна вошла в тему разговора и тоже рассмеялась. — Я принесла вам торт на новоселье.

— Останетесь? — обрадовалась Маша, привлекая за собой альфа-волчицу, и пошла на поиски кухни.

Женщина немного опешила от такого отношения, но решила гонор не показывать, смягчилась, потому что Лёша с другой стороны тоже принялся тащить её в сверкающую кухню.

На молочном кухонном гарнитуре не было ручек. Всё сияло и отражало свет и казалось непригодным для жизни, каким-то космическим и даже неуютным. Алексей, ткнув пальцем в подвесной ящик, таким образом открыл его, извлек чайник. Маша тут же пошла тыкать по фасадам, изучая содержимое кухни. Было все, даже мука. В холодильнике занебесного размера в три створки лежал продовольственный запас на месяц, включая пиво.

—Ты пиво пьешь? — спросила Маша у Лёши.

— Не с тортом, — отзывался хозяин этого дома, нарезая на длинном столе торт со взбитыми сливками. — Садись, Маняш, будем чаи гонять.

Он взялся ухаживать за женщинами, выставил на стол вытянутые коричневые чашки с квадратными блюдцами. Маша их рассмотрела, невольно поморщилась.

— Это бета выбирал, его дочь Саша любит такое. Думали же, что Лёша на ней женится.

Воцарилась тишина. Маша почувствовала, как обида накатывает на неё. Но сквозь собственный эгоизм прорвалось чувство бешенства Алексея, и девушке пришлось выбираться из сложившейся ситуации. На Лёшу надежды не было.

— Теперь я знаю, с кем ты целовался, — тихо рассмеялась Мария, своровав пальчиком немного сливок с крышки от торта.

Нож улетел в сторону.

— Пойду душ приму, — зло рыкнул он и удалился.

Виктория Сергеевна от неожиданного полета холодного оружия выпучила глаза на пол-лица.

— Не обижайтесь, мы с дороги. Он устал, — девушка поспешила заварить чай и стала раскладывать куски торта по тарелочкам. — Бойцов потерял.

— Это ты не обижайся, — вдруг сказала она. — Я очень рада, что Лёша выбрал именно такую, как ты. Наверное, ты его мало знаешь, много ярости в нем, человек ему жизненно необходим, он тебя беречь будет и любить, как спасение.

— Я согласна, — улыбалась Маша и облегченно вздохнула, конфликт удалось удержать в зачатках, а Лёшу она попозже успокоит, наверху в спальне. — А чем тут занимаются жены бойцов?

— А какое у тебя образование?

— Ювелир. Факультативом закрепка камней и гравировка.

— Ты рисуешь? — это был настоящий интерес.

— Да, мы проходили рисунок, живопись, скульптуру, — Маша разливала чай по чашкам.

— Я предложу тебе работу в школе, — Виктория улыбнулась, заметив радость на лице девушки. — Учителем рисования, только вот с элементами анатомии неплохо было бы.

— Это я могу, — выпалила Маша от нетерпения.

— Хорошо. Подготовь мне план уроков. Для двух возрастных групп: от шести до десяти лет и от одиннадцати до семнадцати. Два академических часа в неделю у каждой группы. Итого четыре урока в неделю. Введи анатомию человека и волка. И позвони мне. Я поправлю, как нам надо, и с сентября можешь работать, возможно, и рабочее время увеличим.

— Спасибо! — Маша захлопала в ладоши и стала пританцовывать на стуле.

Виктория Сергеевна с улыбкой мецената вынула из кармана пиджака маленький складной телефон малинового цвета на кнопках и подарила его девушке.

— Там мой номер. Я знаю, вы не любите такую технику, но сохрани на всякий случай.

— Виктория Сергеевна, — разомлела Мария. И когда женщина поднялась с места, даже не попробовав торта и чая, тоже вскочила: — А как же чай?

— Иди к мужу, Мария, ты ему нужна.

Она ушла, и девушка побежала наверх, даже боясь дотрагиваться до стеклянных перил. Она шла на звук воды. Очутилась в просторной спальне, где над широкой кроватью сияло мансардное окно, напротив камин и дверь в санузел.

Маша разделась и забралась вперед любимого мужа под поток теплой воды, что лил из большой круглой лейки, охватывая даже двоих купальщиков.

— Вот так я представлял тебя здесь, — его широкие ладони стали водить по всему её телу. Гладили спину, выводили круги на ягодицах. Он нагнулся к ней и поцеловал плечо. — Что она говорила?

— Предложила работу, — Маша закинула руку назад, погладила его мокрые волосы, старалась приласкать и успокоить. — Учительницей рисования в школе. Я очень хочу попробовать.

— Попробуй, — его руки захватили её груди, пальцы защемили соски.

— Ты что так на Фёдора окрысился? — чуть дыша спросила девушка, лаская рукой его член, укладывая между своих ягодиц.

— Кобель, за километр воняет, — его пальцы нырнули между её ног, и очень аккуратно, не поцарапав когтями, стали крутить клитор.

— Твоё ли дело, — шептала Маша. — Или Сашеньку жалко?

Он резко нагнул её и ввел член. Рывками стал входить в лоно. На мгновение показалось, что надо остановиться, слишком грубо получилось, но Маша так красиво изогнулась, выставив попку, и так сладко закричала, что он продолжил, ускоряя темп.

Спали. Лёша долго смотрел в небо через окно, слушая, как мирно посапывает во сне его любимая девочка. Сейчас начался новый период жизни. День, два, и все устаканится. Он закрыл глаза и стал погружаться в сон. Чувствовал её сердце, движение, как легкий ветерок. Запах. Он стал слабым, и волк проснулся.

Маши в спальне не было. За окном стемнело небо и стали мерцать первые звезды. Вещи были разложены в встроенном шкафу, пакеты из-под покупок лежали стопкой у камина. Лёша оделся в новую спортивную одежду и пошел на запах своей волчицы.

Она оказалась в соседней комнате. Сидела за письменным столом, включила лампу настольную, похожую на желтую грушу. Легкое голубое платье до пола спадало крупными свободными складками. Рукава короткие и ворот-стойка, прячущий метку на ключице. Волосы убраны в высокую прическу. Спина прямая. Писала на листах бумаги торопливо, что-то чертила и рисовала.

Он не хотел её отвлекать, так она была прекрасна и строга. Подошел тихо и, медленно опустившись на пол, всунул голову между столом и девушкой, уложился на её колени. Маша почесала его за ухом и рассмеялась.

— Виктория Сергеевна звонила, в девять вечера в какой-то «Башенке» будет вечеринка в нашу честь. Там будет альфа, тебя ждут. Может, костюм наденешь?

— Как говорил мой отец, костюм два раза в жизни надо надевать: на свадьбу и в гроб, — он отполз от неё и пошел искать носки и обувь, время идти на вечеринку.

— Расскажи об отце и о семье своей, — Маша закончила, сложила свои черновики и выключила свет.

— Я был девятым в семье, самым младшим. Мой отец самый могучий волк Приозерных. Ему должна была достаться в жены человеческая женщина, слишком он был свирепым. Но мать моя волчица. Заклятский всех убил: и семерых моих братьев с семьями, и сестру беременную с мужем. Отца моего недалеко отсюда, когда мне было пятнадцать. Даже бабку мою, старуху, на моих глазах задушил. А меня не тронул тогда, посмеялся и сказал: «Чует моё сердце, нужен ты мне, младший Воев». Теперь я понял, для чего нужен, чтобы тебя на Нову привезти.

— Прекрати! — закричала Маша и поспешила вниз.

Он ринулся за ней, перехватив на первом этаже, почувствовав её страх. Прижал к себе, пытаясь выяснить, что так её напугало. Неужели Заклятский?

— Ты в безопасности, — шептал он ей на ухо, не выпуская из объятий.

— Пока ты спал, я видела его. Он стоял у леса и смотрел на наш дом. И не говори, что я тебе лгу.

— Ты ошиблась, — Лёше стало не по себе, что его жене чудятся враги. — Поселок охраняют. У него нет запаха, но есть тело, не проскользнет. Ты устала с дороги, и он сильно напугал тебя. Вот и всё.

Раздался звонок в дверь. Алексей слышал, как к двери подходят, а Маша, по юности своего оборота, не уловила этого, вздрогнула от неожиданности. И муж её с горечью понял, какая она все-таки слабая у него и нуждается в постоянной защите и поддержке.

Айдар с Кариной жили в соседнем доме. Они были такие счастливые, что Мария улыбнулась, хотя осадок от появления Заклятского в поселке остался. Все при параде. Айдар в черном костюме и белой рубахе, жена его в платье цвета морской волны до пят, на широких бретелях и высокой талией. И судя по весёленькому блеску в глазах, пара уже успела отметить свое новоселье бутылочкой шампанского.

— Одна машина на два дома, — Айдар подал Лёше ключи. — И то, что ты профукал новенький внедорожник, означает, что наши два дома будут долго одну машину делить.

— Ты хотел сказать, что готов ходить пешком, — усмехнулся Алексей и, взяв Марию за руку, повел из дома.

Усадив женщин на заднее сиденье, они неспешно поехали по поселку, который тонул в фонарях, огнях и гирляндах, словно был курортным городком, а не закрытым поселком.

Центр «Башенки» растянулся в длину полукругом, имел два невысоких этажа. Там находился торговый центр со складами, а также развлекательная зона не только с кафе и танцполом, но и тренажерным залом, игровыми зонами, кинотеатром и тиром. Отдельной самой высокой остроконечной башней со своим входом был офис клана, там все время пропадал альфа с бетами, заседали главы и элита.

Вокруг множество машин. Даже те, кто жили в городе, решили приехать на праздник.

В огромный полутемный зал были открыты двери, долбила классическая музыка в современной обработке с уклоном в рок. Живой оркестр из пятнадцати оборотней выжимал из своих инструментов что-то запредельно скандинавское, металлическое. И в толпе слышались вопли восторга.

Мария, опешив, замерла. Музыка нравилась, но при этом была непривычная. Раньше Маша таким стилем не интересовалась. Внимательно впитывая слухом все звуки, она даже не обратила внимания, что говорил Лёша. Что-то опять любовно-приторное, опять его ручищи сжимали её выпуклую попу. Он попрощался и пошел с Айдаром на второй этаж, где за затемненными окнами был зал альфы, и он в этот вечер праздновать не собирался.

Она осталась с Кариной, чтобы не заблудиться в толпе, взяла её под руку. Какой-то молодой человек всунул им по фужеру с шампанским. Маша к выпивке не притронулась, а Карина выпила чуть ли не залпом.

Рок-концерт закончился оглушительными криками восторга и аплодисментами. Приглашенные стали освобождать середину зала, расходились по краям, рассаживались по стульям и диванам, другие просто стояли в стороне. Заиграл классический венский вальс. Засуетились пары всех возрастов, среди них были даже малыши лет восьми, которые занимались бальными танцами, они, как украшение праздника, были выставлены в самый центр.

— Я не вижу Аню с Костей, — Маша рассматривала собравшихся, даже вставала на цыпочки.

— Они не пришли. Аня боится всего городского. Они решили, что уедут завтра с Ниной и Веней на дальнюю ферму жить вглубь леса. — Ответила Карина и повела девушку к широкому дивану, где восседала Виктория Сергеевна и еще одна очень красивая дама в голубом платье с золотыми вставками. — Это альфа-волчица Виктория и её подруга Василиса, жена беты.

— Мать Саши, — вздохнула Мария и пошла следом за Кариной здороваться с волчицами клана.

Виктория, увидев Марию, поднялась с дивана и сделала несколько шагов навстречу. Она тоже сверкала стеклянными глазами и разомлевши улыбалась. Чокнулась с фужером Марии и представила свою подругу. Та с улыбочкой рассмотрела девушку с ног до головы, но во взгляде не было надменности или презрения, скорее любопытство.

— Красота, — сказала она. — Бывают нормальные люди, не то что мой зять.

Тут Маша почувствовала некоторую злость. Да что они к несчастному Феде привязались. Маша о нём, конечно, слышала некоторые истории от Даши, но все сводилось к тому, что Даша в Федю была по юности влюблена, а папа Федю не любил. Конфликт ячеек общества.

— И чем вам Фёдор не угодил? — волчье послышалось в голосе девушки. Женщины отреагировали сдержанно. Приозерные еще не влились в Южную стаю, Мария была альфа-волчицей, а это значит, их статуса.

— Как тебе объяснить, — поморщилась Василиса. — Он не дождался своей истинной…

— Да, Лёша объяснял, что для вас это важно. Но Фёдор взрослый, у него два высших образования и, я так понимаю, магистратура.

Лица женщин вытянулись, глаза округлились, они одновременно посмотрели друг на друга. Видимо, давно дружили, чувствовалась серьезная связь.

— Какое образование? — поинтересовалась Василиса.

— Лесоинженерное и химико-биологическое, если я не ошибаюсь.

— Министерство природных ресурсов, — выпалила Василиса, выпучив глаза.

— Министерство лесного хозяйства, — бахнула Виктория с таким же восхищенно-удивленным взглядом.

— В МЧС тоже можно попробовать.

— Паша сам решит, — альфа взяла подругу за руку и потащила за собой в толпу, видимо, к Паше.

Мария захихикала, повела бровями удивленной Карине. Чуть пригубила кислого противного шампанского. Продолжила блуждать по залу. И хотя праздник был в честь Приозерных, они с Кариной были единственными представительницами пришлого клана. Все бойцы ушли на совет, а иные и вовсе отсыпались по домам. Вальс сменила румба, в центр зала повалила молодежь.

— А вот и Федя, — сказала на ухо спутнице Мария и потащила её за собой к красивой паре, высокому брюнету в сером костюме и обворожительной Александре в коротком зеленом платье.

Они улыбнулись Маше, совершенно несовременно одетой и даже слишком скромно для хорошей фигуры. На лице ни грамма косметики, всё заменял аромат, который исходил от неё. Можно было даже в мешке без рукавов прийти, всё равно мужчины улыбаться и подмигивать будут.

— Добрый вечер, дамы, — очень вежливо поздоровался Фёдор. Он больше не носил очки, зрение стало отличным, исправилось с помощью волчьей регенерации. И теперь было видно, почему он пользовался такой популярностью у женщин. Хмельницкий был невероятно красив, именно в женском понимании утонченности черт, четких контуров губ и больших черных глаз в тени изогнутых бровей.

— Они не знали, что у тебя два высших образования, — улыбнулась ему Мария. — Я тебя перед тёщей в самом лучшем свете выставила.

— Два? — ошарашенно прошептала Александра, заглядывая в рот своему избраннику. Маша поняла, что высшее образование у мужчин клана очень высоко ценилось, таких особей старались запихать во власть людского мира.

— С меня трехлитровая банка маринованных грибов, — рассмеялся Фёдор и стал так несравненно привлекателен, что даже Карина уставилась на него с обожанием.

Появился очень большой мужик. У него было доброе лицо и невероятно накачанное тело.

— Добрый вечер. Я Михаил, — представился он и стал целовать Приозерным волчицам ручки. — Сын беты клана, брат вот этой малышатины, — он указал на взбухшую Александру. — Позвольте похитить Фёдора, его ждет альфа.

Похитил, увел куда-то наверх, где исчезли Лёша и альфа-волчица с подругой.

Теперь они стояли втроем, Александре это было совсем не интересно, не считая того, что она страсть как хотела узнать, чем Маша зацепила Лёшу. Она уже не ревновала, не хотела что-то изменить в жизни. Ей достался в мужья очень образованный и красивый мужчина, да ещетакой любовник, что Александра еле на ногах стояла, полностью оттраханная перед праздником с цепью неповторимых оргазмов. Поэтому отношение к Маше она обозначила как жадность.

— А где ваш профессор? — спросила Саша.

— Какой? — удивилась Карина.

— Ну, с вами приехал, — недоумевала Александра, как такой приметный мужчина остался не у дел. — Высокий такой, статный мужчина с хвостиком по пояс. У него такой костюм!

— От Армани и брови как у Брежнева, — замогильным голосом отозвалась Мария, которая уже не слышала музыки и не видела толпу вокруг. — Где ты его видела?

— О ком она?

— Так сегодня на улице. Говорит, с Приозерными приехал, хочу вашу песцовую ферму посмотреть, — она рассмеялась. — Точно, как у Брежнева брови. А кто он?

— Заклятский Борис Евгеньевич, — Маша взяла Александру за руку, оставив ошарашенную Карину одну, и потащила за собой к высокой лестнице, что вела на второй этаж зала.

— Этого не может быть! — кричала Саша на ходу. — Он же старый! Он умер давно! Стой! — она дернулась, когда Маша попыталась затащить её на лестницу. — Я не пойду к альфе, — в глазах страх самый настоящий. — Он на меня неправильно реагирует.

— Там Лёша, — убедительно говорила Маша, с верхней ступени нависая над девушкой и вдавливая её своей волей в пол. Александра встрепенулась, почувствовала, как на неё пытаются воздействовать. Это было недопустимо, чтобы какая-то людская девка с улицы так вела себя с настоящей волчицей. Но жена Лёши уже явно не была человеком и понимала свой статус и свои обязанности. — Ты сейчас подтвердишь, что клану угрожает опасность. — Она более бережно взяла руку Саши обратно и уже тихонько повела наверх, ощущая, как дрожит несчастная дочь беты перед неправильным альфой.

Охрана перед черными двустворчатыми дверями закрыла девушкам проход. Мария гордо выпрямилась. В полутьме блеснули её глаза серо-белым огнем.

— Я альфа-волчица Приозерных, к мужу пропустите.

— А разве вы не Южные теперь? — спросил здоровый парень в недоумении.

— Пока нет, — протиснулась вперед Александра и первая вошла в зал, а потом как-то медленно стала заплывать за спину Марии.

За круглым столом, а также на мягких кожаных диванах кабинета восседали мужчины клана и две женщины, Василиса и Виктория, пришедшие к альфе с шикарной новостью. Виновник переполоха, Фёдор, стоял перед советом, на лице было написано, что он удачно женился. Обернулся на любимую супругу и вскинул вопросительно бровь.

В полной тишине раздался голос альфы. Невероятно омерзительного типа, по мнению Марии. Холодный, озлобленный волк. На морде его было написано все коварство и жестокость, с которой он относиться к окружающим. Глаза голубые потемнели, заметив Александру, а ноздри вздулись, почувствовав Машу. Две самки вызвали на лице хищную улыбку, зверь невольно облизнулся.

— Что-то важное?

— Маняш, сюда без спроса нельзя, — ласково улыбнулся Лёша, давая всем понять, что девочка его неопытная в вопросах поведения.

— Мне не приглючился Заклятский! — бросила она Лёше. — Я его видела рядом с нашим домом. Маша с силой вытолкнула вперед Сашу. — Она с ним разговаривала. Он спрашивал про песцовую ферму!

Лёша всплеснул руками, а Павел Геннадьевич уже набирал номер.

— Все в порядке у вас?! — крикнул он в трубку своего телефона.

— Диких видели, но не уверен, — послышался голос из трубки.

— Сейчас пришлю отряд, — альфа отключил звонок.— Лёша, собирай своих, пожаловали твари на песцовую ферму.

***

— Я задержусь до вечера, — торопливо говорил Лёша в трубку. — Если планы изменятся, перезвоню.

— Хорошо, — сонным голосом отозвалась Маша.

— Я люблю тебя, девочка.

— Ага, — она так ни разу в жизни и не призналась ему в любви.

На песцовой ферме Лёша с бойцами провёл всю ночь. Маша так боялась оставаться одна, что пошла спать к Карине в дом. Муж её, Айдар, тоже поехал защищать клан, поэтому стесняться было некого, даже наоборот, у Марии возникло дежавю, она проснулась от детских голосов, и по дому летал аромат блинчиков. Две девочки и два мальчика, как младшие её братья и сестры, ввалились в маленькую комнату для гостей, где спала Маша, и стали на девушке прыгать и радостно сообщать, что на завтрак.

Мария, покачиваясь, села и стала тут же расчесывать волосы предложенной ей расческой, но только не себе, а старшей из девочек, которая в сентябре пойдет в первый класс. Привыкшие руки быстро завертели несколько хвостов, соединили их в косичку, и тут же перед старшим парикмахером возникла девочка помладше. Два мальчика зарылись в её одеяло, под которым хорошо спалось, и устроили там штаб с фонариком.

Маша надела на нижнее белье, в котором спала, свое длинное голубое платье, что вчера побоялась сменить в пустом незнакомом доме и, собрав детей, повела их на завтрак.

Дом Айдара и Карины был совершенно другим, чем у Лёши и Маши. Меньше размером и с деревенской обстановкой, домашней и уютной. Мебель из дерева, на окнах льняные занавески, прекрасная кухня с русской печкой.

Дети расселись по лавкам у вытянутого стола, и Маша, как много лет подряд, принялась разводить им чай в ковшике, а потом разливать по кружкам.

— Ты прямо как старшая дочь у меня, — усмехнулась Карина, снимая со сковородки последний блин. Она была женщиной за тридцать, и у них с Айдаром был один сын, остальные все приемные.

— Привычка, — усмехнулась девушка и отправилась готовить себе чай, крепкий и сладкий.

Дополнила полное ощущение, что Маша все еще живет с мамой и младшими детьми, только переехала в дом, вошедшая девушка с лицом некоторого снисхождения и легкой брезгливости. Так к Маше на квартиру приходила подруга Даша, теперь эту подругу сменила Саша. Дочь первого беты замерла в коротком платье на пороге кухни, натянуто улыбаясь своей аристократической физиономией, брезговала даже подходить к ораве детей, заполнившей обеденный стол, и словно боясь испачкать белоснежные кроссовки об ковровые дорожки, на кухню даже не вошла.

— Доброе утро, — если бы она при этом добавила «чернь», Маша бы не удивилась.

Да-да, именно такие и были у Маши подруги. Она не только знала, как с ними общаться, но и могла даже управлять, если потребуется. Зная наверняка, что Александра завтракать с ними не сядет и даже побрезгует кофе пить с одних кружек, улыбнулась и сказала:

— Здравствуй, Саша, присядь у окна, посмотри, какой вид на лес шикарный.

Освобожденная от оправданий, почему не хочет кушать, девушка даже обрадовалась такому предложению и подошла к окну, села у лавки, стала глядеть на соседний дом.

— Ваши соседи уезжают, — сообщила она.

— Кто? — Маша смотрела на Карину.

— На ферму, — торопилась та, — сейчас провожать пойдем.

Завтрак закончился быстро. Сунув в карман своего голубого платья телефон-раскладушку, Маша вышла со всей толпой на улицу и отправилась к семье фермеров. Саша увязалась за ней, еще не сообщила, с какой целью пришла, была немым зрителем сцены прощания Приозерных с Приозерными.

Пятый ребенок, исчезнувший из семьи Айдара и Карины, был трехлетней девочкой, которую хотел украсть черный волк Заклятского. Дядя Веня так проникся к малышке, что решил — седьмой ребенок ему не помеха. Девочка не слезала с рук приемного отца, была очень красиво одета, на голове два хвостика задорные торчали в разные стороны, яркое летнее платье с красно-желтыми цветами. В пластиковых бусах и браслетиках малышка хвасталась Маше своими новыми белыми сандалиями. А Маша смотрела на неё, и слезы наворачивались, подошла и поцеловала девочке ручки. Дядя Веня перекинул ребенка на другую руку и привлек девушку к себе, поцеловал в лоб:

— Береги Лешу, Машенька, — прошептал он. — Решения он принимает порой слишком жестокие.

Он ушел в машину. Большой грузовик загружали вещами и продуктами подростки, которые тоже покидали поселок, отправлялись на дальнею ферму. Приезжать они будут на специальном автобусе в школу.

Расстроившись окончательно, Маша пошла целоваться с рыдающей Аней, которая не могла оторваться от Карины. Она с мужем Костей тоже уезжала. Им жизнь в лесу гораздо милее.

— Ты хоть в гости приезжай, — просила Маша, обнимая маленькую Анечку.

— И вы к нам обязательно, — просила она, целуясь и обнимаясь.

Мария стояла долго у коттеджей, пока машины с переселенцами не скрылись на лесной дороге. Карина с детьми вернулась в дом, и Саша не выдержала и решила вернуть знакомую в реальность, пощелкав у её глаз пальцами.

— Федяню тоже забрали на бой, так что мы одни. Может, сгоняем в город по магазинам прошвырнемся?

— Вроде тут есть магазины.

— Дешевка, — отмахнулась Александра. — Покатаемся, пообщаемся.

— Ладно, — согласилась Маша, — у Лёши спрошу.

— Как он тебя воспитал, — засмеялась девушка и, увидев маленький телефончик, добавила: — Классный телефон, бабушка в наследство оставила?

— Виктория Сергеевна подарила вчера, — ответила Маша, наслаждаясь искаженным лицом собеседницы.

Леша ответил сразу. Жевал и куда-то шел. Слышались голоса мужчин рядом, и Айдар чтото шептал о том, что Заклятского здесь нет.

— Маняш?

— Лёшенька, а можно мне с Александрой Александровной по магазинам съездить?

— Нежелательно, — бубнил он, громко чавкая.

— Нам скучно, нам очень надо приодеться, — крикнула в трубку Саша.

— Может, сама поговоришь? — огрызнулась Мария.

— Всё, всё, — хихикнула смуглянка и отпрянула в сторону.

— В город? — зло рычал Лёша.

— Ну, если здесь ничего не найдем, — хитрила его жена.

— Митяя с собой возьмите. Скажи, бета приказал сопроводить.

— Я Саше передам, спасибо. Целую.

Быстро отключила телефон и расплылась в улыбке.

— Митяй — это зло, — говорила Александра, выпучив глаза, — ни хрена мы эту шнягу компьютерную с собой брать не будем.

— Под твою ответственность, — пожала плечами Маша и последовала к большой красной машине, на которой приехала Александра.

Они медленно катили по поселку. Окна были открыты, воздух Новы чист и свеж. Было немноголюдно. Погода сходила с жары на легкое тепло, позднее лето оказалось засушливым, и многие деревья и кусты задолго до осени меняли цвет листьев с изумруда на золото.

— Опа, — тихо выдохнула Александра. — А эта что тут делает?

Они проехали мимо девушки. Она казалась совсем обычной: шатенка с желтыми глазами. Ни красавица, ни уродина, со средним ростом и обычной фигурой. Одета, как и Саша, в платье короткое и кроссовки. Но что-то было в выражении её лица неприятное, какая-то печать порока.

— Кто она? — поинтересовалась Маша, когда девушка осталась позади и даже исчезла из зеркал заднего вида.

— Сука местная. Из дальней фермы, давалка. Ася вроде зовут.

— А разве у вас такое бывает? — откровенно удивилась Мария, которой все время твердили, что у волков истинные пары с первого раза и на всю жизнь.

— А вдовцы? А такие, как Митяй, вечные мальчики, им куда деваться?

— Слушай, — раз пошла такая тема, то надо было все узнать. — А что с вашим альфой не так?

Александра ответила не сразу. Она закрыла окна и прибавила газу. Только когда они покинули поселок и прошли через пространственный излом на Землю, она ответила:

— Альфа у нас е*анутый, — очень откровенно.— Он свою жену с двенадцати лет имел, она бесплодной стала. А теперь, когда за тридцать стукнуло, видите ли, наследника захотелось. Они истинная пара, но он так старался последние десять лет, что смог отстраниться от жены и смириться с мыслью, что родит ему другая. И я не удивлюсь, если он тренируется на Асе жене изменять. А Виктория Сергеевна ревнивая до одури. Мужик её на девок заглядывается, а она себе локти грызет.

— Ты под прицелом? — поинтересовалась Маша.

— И ты тоже, — она лихачила на трассе, смотрела на собеседницу. — У тебя такой запах, что мой брат Миша попросил нас вместе держаться и подальше от альфы. Так что поездка в город до приезда мужей — это стратегический план спасения нашей чести и достоинства.

— А я надеялась джинсы себе купить, — усмехнулась Мария, включая посвежее кондиционер.

Неожиданно девушки напряглись и даже переглянулись.

— Предчувствие нехорошее, — сказала Маша. — Притормози, давай на обочине постоим.

— Да, что-то неладное, лучше я газа прибавлю, — и втопила по полной с превышением допустимой скорости в два раза.

Это произошло в мгновение ока. У кого реакция быстрее: у человека или животного? Реакция мухи быстрее человека, а вот волка вряд ли. Маша видела, что произошло, а вот Александра не успела. Маша рождена человеком, кроме того, она часто оставалась с маленькими детьми, а это реакцию тренирует на все сто. Огромная фура сошла со встречной полосы, пробив крохотное по сравнению с ней ограждение. Как акула, пожирающая все, что движется, она накрыла внедорожник Саши, подпрыгнув вверх об барьер, и рухнула на крышу и в часть сиденья водителя.

Александра потеряла сознание почти сразу. Машину фурой проволокло через все полосы движения прямо к защитному ограждению. Авария замерла, не вовлекая в себя больше никаких участников.

Маша чувствовала резкую боль в бедре и ребрах. Оглянулась в разбитое окно. Машина почти висела над оврагом, дальше пожарная полоса и лес. С трудом повернув голову, она поняла, что машину сдавило, Александру почти не видно. Покореженная кабина машины, удар фронтальный и сверху, подушка безопасности не сработала. И это хорошо, дышать почти было нечем и двигаться некуда.

— Помогите!!! — заорала Маша и поняла, что больше кричать не сможет, боль сковала всю грудную клетку.

Кричали люди, и заскрипел металл. Кабину раскрывали. Сильные большие руки оборотня разрывали части машины, улетела в сторону дверца со стороны пассажира. Нож полоснул по ремню безопасности, и руки потащили Машу наружу.

И только когда она увидела лицо спасителя, ухватилась рукой за спинку кресла. Набравшись наглости, она прорычала условие:

— Сашу спаси!

Заклятский в этот раз в белой рубахе и серых брюках, очень осторожно поставил Марию у машины, на краю оврага, и полез смотреть, жива ли вторая девушка. Он рычал, ругался, напрягался. Его зад углубился в перекошенный салон, ушел одним коленом вперед, другая нога в туфле уперлась об остатки сиденья.

— Беги вниз, — голос, не терпящий возражений, командный, продирающий до костей. — Горючим пахнет, сейчас взорвется.

Маша, придерживая больные ребра, скользила вниз по насыпи щебня к заросшей травой полосе. Медленно, боясь оступиться, подбирала окровавленными пальцами рваный подол голубого платья.

Борис подхватил её за талию и со всех ног бросился вниз. Маше казалось, что сознание теряется от боли, но при этом она оставалась наяву, удерживаемая шоковым состоянием. Заметив, что под мышкой у здорового оборотня лежит Александра без сознания, немного успокоилась.

Он донес их почти до леса. Сашу бережно уложил в траву, и только тогда за их спинами раздался взрыв. В фуре действительно было горючее или что-то взрывоопасное. Грохот один за другим, вспышки и пламя до небес с черным ядовитым дымом.

— Она выживет. Ты ранена, — он шептал и трогал рёбра. — Пойдешь со мной? Я вылечу.

— В прошлый раз ты не спрашивал, — она посмела снизу посмотреть вверх и наткнулась на горячие темные глаза, как понимала, полные влюбленности.

— Теперь не настаиваю, мон амур.

— Как ты здесь оказался? — она была не в себе от происшествия и восприняла врага, как кого-то близкого. И волчица внутри считала его знакомым.

— Чем старше становишься, тем ярче предчувствия. И можно даже различать, кому грозит опасность, — ответил он, чуть касаясь её плеча. — Кружил вокруг тебя, зная, что случится беда. Теперь уйду на время. Пойдем кое-что покажу.

Она не сразу пошла за ним к лесу, чего-то опасаясь, словно сделает лишний шаг, и он передумает, уволочет с собой.

— Не бойся, тебе важно знать, чем ты обладаешь.

Маша, ковыляя, добралась до первых деревьев лесной полосы. Встала рядом с Борисом, макушкой еле доставала до его плеча.

— Первое, запомни мой телефон, — учительским тоном говорил оборотень. — Девять пятерок, номер работает только на Нове. Второе, помнишь, я тебе рассказывал о Лавирующих изломах? Те проходы, которые могут менять свое месторасположение.

— Да, помню. Пять на пять метров, — кивнула Маша, невольно глядя на профессора с открытым ртом.

— Молодец, Мария, — нежно улыбнулся он. — Ты можешь призывать их. Ты, человеком рожденная по праву, данному природой, управляешь пространственными изломами.

Куда еще доступней, только в голове не укладывалось.

— Делаешь это так, — он закрыл глаза, вдохнул полной грудью, расправив руки в стороны. — Вспоминаешь запах Новы, запах пространственного излома. Мысленно желаешь войти на Нову. Призываешь врата к себе любым доступным способом. Заставляешь своей волей Лавирующий проход явиться пред тобой.

Маша вздрогнула и даже ойкнула, когда прямо перед ними открылся пространственный излом на Нову с соответствующим запахом. Лес вокруг был не настолько густой, как хвойная непролазная тайга в картине мира пять на пять метров. Настоящее окно в другое измерение.

— Пойдешь? — улыбнулся Заклятский, предлагая девушке свою руку.

— Я замужем, — она отрицательно покачала головой.

— За волком, — улыбка сползла с его лица. —Лютым волком, мон амур. В пятнадцать лет Алексей вырезал семнадцать девок и десяток маленьких детей, чтобы нам не достались. Мы их украли, чтобы семьи создать, а Лёша по-другому решил. Весь в папашу, тот то же самое творил.

Он ушел. Переступил порог Лавирующего излома и направился сквозь кусты и стволы вековых сосен вглубь леса Новы. Через два-три мгновения проход между мирами, как тряпка на ветру, метнулся ввысь и улетел, меняя свое месторасположение.

Маша набрала полную грудь воздуха, закрыла глаза. Сделала так, как учил профессор. Она звала к себе излом, манила его, чувствовала запах Новы, как вдруг он появился и ударил в нос свежестью тайги. Девушка открыла глаза. Проход был открыт. Она считала вслух. Излом стоял перед ней ровно минуту, потом с дуновением ветра умчался вдаль.

Кричали люди, орали сирены. Лицо человека было узеньким и забавным. Оправа очков роговая. Он включил маленький фонарик и смотрел на зрачки Марии.

— Вы меня слышите?! — в очередной раз он пытался докричаться до девушки. Маша улыбнулась и потеряла сознание.

***

Лёша бесился неделю. Он такого наговорил Александру Викторовичу и Фёдору, что те с ним перестали здороваться. Успокоился только когда пришел в гости Михаил и объяснил, что никто не виноват. У человека, водителя фуры, остановилось сердце. Пояснил, с какой целью настоял, чтобы девушки поехали в город до приезда мужей. Тихо, по секрету. Все выжили, Александра пришла в себя и лежала дома под присмотром Айдара.

После этого разговора и просьбы Маши Алексей позвонил бете, извинился за своё поведение, а вот Фёдору звонить не стал, воспринимая его как нижнюю ступень стаи.

Ребра Маши срослись на удивление быстро. Рана на бедре тоже не беспокоила. Но секс все равно был лелейный, мягкий и полный ласк. Чуть не со слезами на глазах Лёша целовал раненое место, его эмоциональное лицо отражало полное сочувствие. От пережитого волнения пара почти не расставалась и не выходила из дома. Только по приказу альфы боец уходил, но ненадолго. И подкупить девушке гардероб часика на четыре.

Они даже разложили диван перед телевизором, чтобы на кухню ходить было ближе. Лёша кормил супругу с ложечки и усмехался, когда она кривила лицо, позволяя с собой так поступать, как с младенцем. Именно тогда она решила, что хочет ребенка всей душой и всем сердцем без капли сомнения. Такое количество любви и нежности, что дарил ей мужчина, должно было срочно рассредоточиться на пятерых детей минимум.

А потом произошло то, что изменило жизнь Марии до неузнаваемости и послужило толчком к дальнейшему развитию событий. Альфа велел собрать Лёше отряд, натоварил Федю с Митяем и сам, возглавив тайную операцию, увел бойцов из поселка.

Леша собирался долго, нехорошее предчувствие нависло над его семьей, и Маша плакала, пытаясь убедить мужа не уезжать.

— Маняша, я в таких переделках был, — целовал он свою девочку, прощаясь у крыльца. — Ты даже не представляешь. Что мне завод защитить от Залеских, тем более на территории Новы, тут полный беспредел.

Это Машу не утешило. Он ушел на очередную войну.

Оставшись в полном одиночестве, Мария в первый день сделала генеральную уборку, закончила свои педагогические конспекты. Потом стала звонить знакомым. Вначале Ане, та говорила полтора часа, все рассказав о жизни на ферме, о здоровье Приозерных и здоровье поголовья скота. Второй звонок был к Александре, она хрипела в трубку, сообщив, что уже ходит, пригласила в гости. Виктория Сергеевна была рада Машу слышать.

— Я подготовила программу до нового года, — сообщила Маша в трубку, — с рисунками и графиками.

— Это хорошо! — обрадовалась альфа. — Давай через полчаса приходи ко мне домой, я хочу видеть твой учебный план.

— Я буду! — ликовала девушка.

Вот это занятие по душе. Даже отсутствие любимого Лёшеньки можно будет сгладить приятной работой. Маша подошла к выбору одежды с умом. Она идет к очень серьезной женщине, работодателю. Это темное платье ниже колен цвета горького шоколада с белым воротником. Высокий каблук классических туфель. Женская сумочка неброская и подобие портфеля для бумаг. Волосы Мария убрала в строгую баранку, спереди зачесала на один бок. Учительница.

Она спешила на другой конец поселка легкой походкой, вытянутая по струнке в своей осанистой строгости. Ладная и величавая, она размышляла о том, что будет уговаривать Викторию сделать класс для лепки. Детям так полезно лепить из глины, и анатомию можно закреплять на примере скульптур. А можно наделать свистулек и на праздники дарить пожилым людям стаи. У неё в голове была тысяча идей по организации детского труда и досуга. А какие рисунки она несла Виктории! Она оценит, похвалит и разрешит вести кружки дополнительные.

Маша не заметила, как достигла высокого трёхэтажного дома с отличным садом и лесным двором. Цокая каблуками по ровной дорожке сквозь лес, с восторгом воспринимала все, что видела: маленькие скульптуры животных между ёлками и кустами, у искусственного пруда замерла пара игрушечных лебедей, а фонарики у дороги были милыми и похожими на желтые мячики.

Крыльцо невысокое, под кованым навесом. А звонок не работает. Мария постучала в нетерпении уже выплеснуть свою инициативу. Не дождалась ответа. Дверь была открыта, и девушка вошла. Окна не были занавешены, но то, что дом окружал лес, делало помещения полутемными. Запах леса и мужского парфюма. Гостиная большая с шахматным полом и черной мебелью, был камин в рост человека и бильярдный стол.

— Виктория Сергеевна! — закричала девушка в глубины дома. Пустой, безжизненный. — Виктория Сергеевна! Я принесла конспекты!

Маша даже извлекла бумаги, положив портфель на зеленое полотно бильярдного стола. Услышала какой-то шорох и пошла в коридор.

— Виктория Сергеевна! У вас звонок не работает!

Она шла на звук. Оказалась в просторной столовой. С другой двери ей навстречу вышел Павел Геннадьевич. Он был весь мокрый, из душа. Нижнюю часть тела прикрывал белым махровым полотенцем. На его широком торсе было несколько шрамов, а на одном остром плече свежая рана. Тело его дышало мощью и силой. А глаза холодные голубые были наполнены звериным желанием. Воспользовавшись тем, что девушка ошарашенно хлопает ртом, он подошел ближе, с улыбкой прищурил глаза.

Волчица внутри девушки оскалилась, предупреждая об опасности. Маша в ужасе отступила на шаг назад и несмело спросила:

— Вы же уехали вчера. Лёша вернулся?

— Я отвез бойцов на место, а мое место в клане, — ответил он голосом с хрипотцой. — Муж на бой, а ты ко мне.

При этих словах он убрал руку от полотенца, оно упало. Павел стоял совершенно голый. Его член находился в полувозбуждённом состоянии, твердея с каждым вдохом хозяина.

— Как ты пахнешь, — протянул альфа. — Слаще, чем волчица в течке.

Маша оскалилась. Швырнула ему в лицо свои бумаги и рванула с места на выход. Она бежала, слыша его хохот за спиной. Вылетела из входной двери на крыльцо и наткнулась на Викторию Сергеевну. Накренившись над ней с высоты роста и каблуков, показала ей свои клыки.

— Маша?! — не испугалась, скорее, удивилась.

— Не предлагайте мне больше никакой работы! — закричала Мария, обойдя её, побежала прочь их этого ужасного места.

Виктория не провожала её взглядом. Постояла, закрыв глаза, а потом открыла их, налитые кровью. Уже догадалась, что произошло.

Мария позвонила Карине, что дома не появится, сама ушла в дом беты. Там её встретила Василиса и проводила в комнату к Саше.

Александра лежала на кровати, вся обложенная гаджетами и пакетиками с человеческой едой. Выглядела она не очень хорошо, с лица еще не сошел отек, один глаз заплыл. Но девушка была волчицей от рождения, её регенерация на высоте, оставалось совсем немного до полного выздоровления. Радости от того, что Маша пришла в гости, большой не было. Александра сильно скучала по истинному.

— Я чувствую, как тебя колотит, — жевала чипсы Саша, глядя на знакомую, которая закрыла занавеской окно и сидела в кресле у письменного стола.

— Десять минут назад голого альфу видела.

Саша перестала жевать, её лицо, имевшее серый оттенок, еще сильнее помрачнело.

— Только не говори, что мы вдовами останемся на потеху этому старому кобелю.

— Лёша жив, — Маша нервно крутила в руках листок бумаги, все сильнее заворачивая его в трубочку. — Я чувствую. Но ему нелегко. Я хочу сбежать из клана.

— Куда?

— К родителям.

Саша засмеялась раздражительно и зло.

— Он знает, где они живут. И я слышала, что Паша спокойно людей убивает, если ему нужно.

— Боже, — Маша закрыла руками лицо. — Бежать, Сашка, все равно надо. Не защитят твои. Хоть в сторону того злосчастного завода, на который они поехали.

— Я Мише расскажу, — Александра в белой пижаме встала с постели. Сильно хромая, пошагала к двери. Только распахнула её и замерла. Внизу стоял вопль Василисы.

Девушки с опаской вышли в холл и стали спускаться с лестницы, где уже слышались четкие слова, что выкрикивала мать Александры и билась в руках мужа.

— Он её подставил, Саша! — орала заплаканная женщина в руках беты. — Он изменил ей с этой блядью. Она не выдержала!

— Что случилось? — спросила Александра, перепуганная до дрожи, у своего брата, который с каменным непроницаемым лицом встречал их у лестницы.

— Виктория загрызла Асю, девку из леса, — ответил он. — Застукала в постели с мужем. Ну, так мама говорит. Альфа отвергает это.

— Что теперь с ней будет? — испуганно прошептала Маша, непроизвольно ухватила Сашу за руку.

— Если не докажет измену, пристрелят, как бешеную суку, — он достал пистолет и вручил в руку сестре. Марии же отдал ключи и кредитную карточку. — Бегите. Немедленно, пока альфа не отдал приказ вас не выпускать из поселка. В городе нигде не светитесь, снимите номер в гостинице, звоните мне через сутки.

Они понимающе закивали и помчались через весь дом к машине Михаила. В зеленый внедорожник погрузились молча, Маша за руль, Саша рядом. Выехали и газанули в сторону излома. Долго молчали, неслись по трассе, темнело быстро.

***

— Это погоня, — напряженно шептала Саша, высматривая машины в зеркало заднего вида. — Не из нашего поселка машины.

— Карина, не звони мне. Телефон отключу. У меня все в порядке, — прокричала в трубку Маша, выключила её совсем, сложила с щелчком и запихала в бюстгальтер, который был на косточках с поролоном и твердый предмет надежно скрыл.

Прибавила газу, понеслась по трассе, обгоняя всех. Петляла, высматривала два черных джипа позади, а они уже не скрывали себя, ломанулись вперед с сигнальными гудками.

— Маха, осторожней! — сжалась Саша, словно укрываясь от удара.

— Кто бы говорил! — не замечая каблуков, жала на педали Мария.

Въезжали в город, маневрировали сквозь толпу. Как только пропал разделительный барьер между полосами, со встречной в их машину выехал наперерез белый автомобиль. Ударил в морду зеленого внедорожника, и Маша как ни газовала, выехать не смогла. Погоня тут же остановилась спереди и сзади, внедорожники включили сигналы аварийной остановки. Какой-то крепкий человеческий парень даже выставил знак на дорогу, указывающий на аварию.

Обошли кругом машину, постучали в окна. Морды хоть и людские, но таких и волков редко встретишь, можно сразу догадаться о профессии мужчин в черных кожаных куртках.

— Лучше открой, — кричал за окном один из бандитов, улыбаясь во весь рот.

— Что делать будем? — шептала Саша.

— У нас тоже пистолеты есть, — продолжал улыбаться мужик и кивал в сторону рук Саши. — Мы зла не желаем. Всё хорошо будет.

— Конечно, б*ядь, я тебе верю, — взорвалась Александра и открыла своё окно.

— Добрый вечер, девушки, — заглянул в окно бандит. — Глупостей не делаем, — протянул руку и забрал у Саши пистолет, который бы все равно не решил проблемы. Бандитов было больше десяти человек. — Мы знаем, кто вы. Сейчас мирно перебираемся к нам в машинку, едем ужинать и отдыхать. Павел Геннадьевич скоро вас навестит.

— Я придумаю что-нибудь, — пообещала Маша и разблокировала дверь. Она не знала, почему чувствовала ответственность за сложившуюся ситуацию. Волчица внутри считала себя альфой, а это значит, старшей и ведущей. Нужно было хитрить, соображать и бежать.

Покорно загрузились в огромный внедорожник. И хотя мест на заднем сиденье было всего три, мужики зажали девушек с двух сторон.

В город не поехали. Свернули обратно и понеслись к частному сектору людских поселений.

— Одна в пижаме, другая в платье моей учительницы, — усмехался взрослый мужчина с переднего сиденья.— Значит так, девочки, за вас деньги немалые заплачены. То, что вы волками оборачиваетесь, мы знаем. Мои парни все охотники, Паша разрешил стрелять на поражение.

— Куда везете? — Александра напряглась всем телом, за считаные минуты с её лица сполз синяк, и человек видел, как регенерирует её кожа. При этом глаза у девушек горели и приводили в некоторый восторг мужчин.

К Маше в лицо даже заглянули. Парень молодой руку просунул за её спиной и прижал к себе. Волчица внутри помалкивала, людей боялась и сторонилась. Рычала, конечно, но не серьезно.

— Чёрт, — завороженно выругался парень, — мистика какая, — взял и поцеловал взасос Машу насильно. Резко отпрянул от неё с воплем через замкнутые губы. Девушка прокусила ему язык.

— Тебя кто просил? — рычал на него мужик с переднего сиденья. — В гости едете, в хоромы лесные.

Если бы они знали, что такое лесные хоромы, не стали бы говорить. Голый облезлый коттеджный поселок с видом на речку.

Дальняя территория была отгорожена и охранялась. Замок в несколько этажей в стиле русского классицизма восемнадцатого века с белыми колоннами, вытянутыми арочными окнами и золотой лепниной на голубых фасадах. Крыши венчали подобие куполов. Один угол здания был полностью застеклен, там в свете многих фонарей мерцал чистой водой большой бассейн.

— Неужели это Павлу Геннадьевичу принадлежит? — ахнула Саша. — Это ж сколько денег надо!

— Насколько я понял, Паша имеет немало заводов и ферм, — ответил мужчина, с любопытством рассматривая пленниц. — Это резиденция для деловых встреч с высокопоставленными чиновниками и дорогими гостями.

— Я впервые о такой слышу. Отец говорил, они банкетные залы в гостиницах снимают.

— Тайная жизнь диких животных, — хмыкнула Мария, во все глаза рассматривая территорию. Приметила сад, строила планы побега.

Их проводили во дворец. Там встретили их дворецкий и несколько гувернанток. Под охраной проводили по белоснежной мраморной лестнице на второй этаж.

— Это отреставрированное здание, — решила Маша, оценивая не совсем опытным взглядом искусствоведа белые стены, золотые украшения и убранства залов. — Дворянское гнездо. Вряд ли с нуля строили.

— Чистая правда, — подтвердил впереди идущий мужчина. — С нуля только бассейн.

Им досталась небольшая комната с отполированным паркетом и решетками на окнах. На деревянной столешнице мощного стола стоял ужин в виде жареной птицы. В фарфоровых салатниках различные закуски. К столу были приставлены дорогие стулья.

В комнате символично стояла большая кровать, укрытая багряным покрывалом. Узкая высокая дверь вела в отдельную комнату. Маша, не стесняясь, сразу туда заглянула. Без окон и дверей с одиноко стоящей медной ванной посередине, унитаз современный скромно спрятался за дверью.

— Я с вами поужинаю, чтобы вам скучно не было, — сказал главарь, усаживаясь за стол, его бойцы предложили девушкам стулья.

Пахло очень вкусно, но кушать как-то не хотелось. Маша и Саша присели. Они сникли без интереса к ужину. Только бандит открыл рот, чтобы развлечь гостей, как ему тут же с порога объявили:

— Паша Волк приехал.

— Ого, — хмыкнул мужчина, поднимаясь со стула. — Дорогие девочки, всего хорошего. Ещё увидимся.

Они все вышли, оставив девушек одних ненадолго.

— Что делать будем? — шипела Саша.

— Не паникуй, — велела Мария, заметив, что подруга именно этим и занимается, — я сад видела. Надо до него добраться под видом прогулки, а там сбежим.

— Как? — она выпучила свои карие глаза.

— Положись на меня, — она попыталась успокоить паникующую волчицу, чуть улыбнулась.

— Сейчас на нас положатся, на двоих сразу или по очереди, — она дрожала, не выдержала, метнулась из-за стола к решеткам.

Маша не была зверем, человека в ней было больше, внутри загнанная волчица тоже металась в ужасе, оказавшись в клетке. Но Александра просто пугала своей несдержанностью. Она обернулась зверем. Серая волчица, худощавая, с горящими карими глазами кинулась к входу в зал. Двери открылись, вошел Павел Геннадьевич в черной рубахе и брюках. На него и налетела волчица. Он тут же обернулся огромным белёсым волком. Они на мгновение пропали из вида. Маша кинулась к выходу, но тут же волк с закусанной в зубах волчицей появился в комнате. Он прижал несчастную самку к паркету, пуская ей кровь. За его спиной усмехающиеся люди закрыли дверь.

Маше надо было начать хитрить, но она плакала и тряслась от страха. Пыталась обуздать себя, но не могла. Стала вспоминать Лёшу. Сунула дрожащие руки в карманы платья, начала покачиваться вверх-вниз, насколько позволили высокие каблуки.

— Павел, оставь её в покое, — Мария повторила интонацию и тембр голоса Виктории Сергеевны.

Страх медленно отступал, уступая место игре на выживание с легким привкусом адреналина. Даже когда ледяные глаза волка уставились на неё, азарт не пропал. Самец оторвался от жертвы, пошел к столу, на ходу обернулся высоким мужчиной с неадекватными замашками насильника. Одно неверное движение — спровоцируешь зверя.

— Вставай, Александра, — учительским тоном продолжила Маша, не собираясь выделять время на девушку, которая выжила. Та обернулась человеком, прижимала рукой рану на шее и тихо всхлипывала.

Мария гордо прошла за стол и села напротив альфы. Ей бы хорошо испугаться, перебить свой запах, но мужчина напротив уже не хотел терять её аромат, улыбнулся, чтобы не пугать.

— Полное разнообразие, — облизнулся он, накладывая себе в тарелку солидный кусок индейки. — Одна спесивая, другая смирная.

Он отрезал еще кусок и положил его Марии, подкинул ей пару салатиков и предложил жестом составить ему компанию. Девушка вздохнула и принялась за еду. Было вкусно.

— Лёша вернется, будут разборки, — тихо сказала она, немного отстраняясь от тарелки.

—Лёша не вернется, — загоготал Павел, наливая себе в хрустальный фужер рубинового вина с кислым запахом. — Я продал Залеским завод с просьбой угробить его охранников. Скидку сделал. Не знаю, сколько мужики ваши продержатся, но время их на исходе.

— Сука! — завыла Александра, продолжая сидеть на паркете. — Будь проклят!

— Сашенька, — бубнил с забитым ртом волк, — терпение мое не безгранично, сейчас раненую выебу.

Он обернулся к Маше. Привстал, чтобы вытереть салфеткой слезы с её лица.

— Таких, как вы, ни в одном клане не встретишь, — продолжал ужин Павел. — Кто из вас первой родит мне сына, та и станет альфой Южных. К тому времени вы уже свыкнетесь со вдовством, будете гладенькими.

— А вторая куда? — Маша даже огрызнулась от наглости его планов.

— Будем как древние евреи, — усмехнулся он. — Одна жена для секса, другая для родов.

— Еще пару любовниц, и наше дело собачье, — она опять повторила недовольный тон Виктории и принялась за еду, игнорируя задержавшийся на ней взгляд Павла. — А можно без насилия?

— Это как, поясни-ка, — он даже накренился вперед, изучая собеседницу. — Ты мне по доброй воле отдашься? Отсосешь под столом и попрыгаешь сверху, полная счастья?

— Если вдовой останусь, получишь даже больше, — прошептала Маша, перевернула фужер вверх дном, когда Павел пытался налить ей вина.

— Проститутка, — ныла бедная Саша у входа.

— Сашенька, второе предупреждение, — строго сказал альфа, обсасывая Машу взглядом. — Третьего не будет.

Он вернулся к еде, наяривая вилкой, съедал подчистую все салаты.

— Тут ждать-то день, два, — жевал он. — Но если обещаешь, потерплю. Да, Сань? Потерпим с тобой? Подождем Машу?

Девушка хотела что-то сказать, но побоялась, что третьего предупреждения все-таки не будет.

— Ты овдовел?

— Нет ещё, — он улыбался.

Как так можно столько лет прожить с женщиной, угробить её здоровье, довести изменами и вот так к девкам приехать?

— Не по-мужски, — наигранно возмутилась Мария. — Подчисти хвосты.

— Что-то с тобой не так, — прищурился мужчина. — Ты меня за нос водишь. Что-то задумала?

— Я время хочу оттянуть, — призналась девушка так искренне, что это долетело до волка. — Человек я, мне привыкнуть надо. Вижу, что неизбежно.

— То есть ты меня на вечер решила без секса оставить?

— Между нами, — она шептала. — Я замуж за Лёшу не хотела, он меня выкрал. Таким волкам, как ты, человеческие девушки рожают крепких здоровых детей. Пожалуйста, не надо насилия. Ты получишь больше, чем мечтаешь. Оставь нас на время.

— Нет, — приговор. — Нюхать буду тебя, а трахать Саньку. Я её, загорелую, давно хочу. Да, Сань, трахаться будем? Чему тебя Фёдор научить успел?

Александра согнулась над полом, скрыла лицо в ладонях. Она была ранена и сильно измотана. Не ела давно и еще не оправилась после аварии. Даже сопротивляться не сможет.

У Павла в брюках зазвонил телефон. Он поднялся на ноги и пошел в коридор из комнаты, растрепав рукой волосы на голове Александры. Та дернулась, пытаясь откинуть его руку, но альфа только рассмеялся.

— Сука человеческая, — рычала Саша. — Подлая предательница.

— Заткнись, дура, для нас стараюсь, — рыкнула Маша.

Павел вскоре вернулся. Он уже не улыбался. Лицо серьезное и даже злое.

— Повезло тебя, Маняха, ехать мне надо. День даю, отдыхайте, отъедайтесь. В следующий раз будем спать вместе.

Он уже отвернулся, чтобы уйти.

— Паша! — закричала Мария и кинулась к выходу.

Ему так это понравилось, что он, довольно прикрыв глаза, опять улыбнулся.

— Что, моя девочка?

— Тут бассейн и сад, — она опустила глаза. — Можно?

— Конечно, вас сопроводят.

— Жри, дура, — Маша запихивала в Александру кусок индейки, когда Паша ушел. — Ты хоть раз в жизни кому-нибудь доверяла?

— Но не тебе, — рыкнула волчица, отобрала вилку и стала есть сама. — Что надумала?

— Я все сама сделаю, только ты мне пообещаешь, что, если Лёша выживет, ты ему никогда не расскажешь, что Паша нас выкрал.

— Ты сдурела? — возмутилась Саша. — Если Лёша выживет, я ему все расскажу и еще напридумываю, чтобы краски сгустить.

— Тогда я одна ухожу, — Мария направилась к выходу.

— Стой! — Александра её догнала с вилкой в руках, стала доедать птицу. — Зачем тебе это скрывать, нас же не изнасиловали?

— Есть причина, — тихо ответила Маша. — И еще. После того, как мы сбежим, произойдет еще кое-что, о чем никогда в жизни Лёша узнать не должен. Обещай, а лучше сразу клянись.

— Ты так уверена, что они выживут, — печально улыбнулась Саша и провела рукой по лицу собеседницы.

— Я же сказала, есть причина.

— Тогда клянусь и обещаю.

Маша постучала в закрытую дверь. Щелкнул замок, на пороге нарисовался знакомый бандит, улыбался, сонными глазами смотрел на девушек.

— Доброй ночи, — поклонился он. — Чего изволите?

— Паша сказал, мы можем погулять в саду и искупаться в бассейне.

— Конечно, но, малышки, купальников нет. Нагишом пойдете?

— Только не фоткать, — решила Александра.

Глаза сонные вдруг пробудились. Девок голых кругом хоть отбавляй, а вот волчицы — это совсем другая история, они, как зверьки, притягательны и интересны.

Развлечения начались с сада. Девушек под конвоем вывели в хорошо освежённый сад с красивыми плиточными дорожками. Фонарики были не везде, но охрана предупредила, что стреляет метко. Маша попросила подругу отвлечь мужчин разговорами, сама побрела впереди. Нашла хорошее местечко с хвойными деревьями, среди которых росли голубые ели. Она расставила руки в стороны, закрыла глаза. Со стороны могло показаться, девушка наслаждается отдыхом в саду.

Прохладная ночь наполнена веселым смехом флиртующей Александры. Она спрашивала, сколько хлорки в бассейне и не могут ли молодые люди с ними искупаться. Неожиданно Саша замолчала, учуяв запах Новы. Люди, ничего не подозревавшие, удивленно уставились на неё.

Девушки взялись за руки и вошли в картину, возникшую посреди сада. Они смотрели на охранников, которые пытались до них дотронуться, но нарывались на невидимую стену. Будь среди них хотя бы один оборотень, побег бы не состоялся. Меньше минуты долбились вооруженные мужчины в неведанное панно. Пугали девиц с горящими глазами пистолетами. А потом все исчезло. Пространственный излом испарился.

— Как? — ошарашенно шептала Александра, крутясь на одном месте. — Как ты это сделала?!

Она чуть не задыхалась от восторга, трогая толстые стволы деревьев Новы. Маша стояла рядом по пояс в траве и в кустах. Достала из лифчика свой телефон и стала много раз тыкать на одну и туже кнопку.

— Ты обещала, что ничего Лёше не расскажешь. Тем более не расскажешь то, что ты сейчас услышишь.

— Я помню, — растерянно проронила Саша, уже с некоторой любовью и полным доверием глядя на Марию. Замолчала, внимательно слушала.

Гудки. Гудки. Тяжелое напряжение, Маша даже вспотела, прерывисто дышала. И вот голос мужской, низкий и очень спокойный.

— Да, — ответил мужчина.

— Это Маша, — выдохнула девушка.

— Здравствуй, Мария. Даже отсюда чувствую, как тебе плохо. Что случилось?

Маша сталазадыхаться, у неё потекли слезы, она отвернулась от Саши, нервно подергивая подол платья.

— Я понимаю, моя просьба ни в какие ворота не лезет. Все враги кругом. Но я знаю, вы живете в другом временном пространстве. Вы не воспринимаете все, как мы в двадцать или даже сорок лет. Мне нужна ваша помощь.

— Говори.

— Я… Я люблю его, — она стала захлебываться слезами. — Я больше жизни люблю Лёшу. Мне не выжить, если он погибнет. Всё отдам, чтобы он жил.

— Где он?

— Альфа отправил его на какой-то завод, который продал Залеским. Убийство Лёши с отрядом входило в скидку на завод.

— Я знаю, какой завод он продал Залеским. Если Воев жив, я вытащу его, — он немного помолчал и спросил: — Ты понимаешь, что я могу попросить взамен?

Маша молчала, глотая слезы, закрыла светящиеся в ночи глаза.

— Спаси его, — прошептала она.

— Хорошо, — Борис положил трубку.

Рука Маши соскользнула вниз, она тяжело вздохнула.

— Кому ты звонила? — тихо поинтересовалась Саша.

— Ты обещала молчать, — Мария сунула телефон обратно в лифчик.

Обернулась серой волчицей и побежала в сторону Волково. Точнее, к дальней ферме, где жили Приозерные, которые спрячут их с подругой.

***

Большой сруб из бревна в один этаж с мансардой. Крыша рубероидом покрыта, наверху окон нет, проемы заклеены пленкой. Внизу только одна комната обустроена, и санузел временно не работал, Костя проводил воду из озера. Зато была баня прямо у воды, тоже из бревна, свеженькая, с отличной пристанью на глубину. За домом коровник, там молодая телка и десяток кур. Два сарая под нужды хозяйственные и раскорчеванное поле, приготовленное под картофель в следующем году.

Место похоже на то, где жила Аня в Приозерном. Озеро окружено лесом глухим и непролазным. До фермы дяди Вени не меньше трех километров, ближайший дом одинокого волка охотника-рыбака в километре. Анюта с удовольствием занималась хозяйством и сама ремонтировала одну комнату, готовя спальню к зиме. Константин, её муж, получал от клана жалование, служил охранником фермы, по сменам с Батоном обходил территорию, готовый в любой момент дать сигнал в Волково. Также два бойца освобождали территорию от диких животных, так что охота была почти каждый день.

На турниках у дома сохли шкуры диких животных, готовые к выделке. Тут же две самодельные коптилки для рыбы и мяса, дровяник и столик для чаепития под луной.

Одним словом, у Ани не было ни одной причины возвращаться в поселок.

Беглянок приняли сразу, предупредив своих о том, что бойцы из Волково здесь неугодны и нужно сразу друг другу сигналить, если кто заявится.

Девушки заняли место на пустом чердаке. Для них нашли двуспальную надувную кровать и пару одеял. Александра сильно болела. Сил хватило только до фермы добежать. Укус на шее не затягивался, переломы стали болеть, и давали о себе знать раны от аварии. У несчастной волчицы началась лихорадка, так, что пришлось колоть ей антибиотики. Но о выздоровлении речи не шло, Саша болела без истинного, увядала на глазах от тоски, уже не веря словам, что Лёша с компанией выживет.

Маша спала в обнимку с подругой, чтобы согревать её по ночам. Санька прижимала к себе Машину руку, как плюшевого медвежонка, и плакала иногда. Приходилось её гладить, целовать и кутать. А по утрам насильно поить молоком с мёдом.

Это был третий день, как волчицы добрались до фермы. Утром было холодно, и шел дождь. Барабанил приглушенным звуком по временной крыше, убаюкивал больную Сашу. Было так лень вставать, но Мария заставила себя.

Платье её коричневое изрядно поизносилось. Чтобы не позориться грязным воротником, девушка его просто оторвала. И каблуки у туфлей попросила Костю оторвать, чтобы удобней было ходить. Телефон сел без зарядки. В доме была автономная подстанция, но не было такого зарядного устройства для телефона старого, кнопочного.

Спустившись по приставной деревянной лестнице в холодные сени, Мария, обняв плечи, поспешила в дом. Открыв дверь, обошла стороной незнакомого деда и встала спиной к русской печке, которую растопила Аня.

Дед, о котором Маше уже рассказывали, кроме охоты и рыбалки занимался пасекой. Это он приносил молодоженам мёд и подкармливал рыбкой.

Было ему за сорок, но на вид все семьдесят. Одежда его грязная, засаленная, отдаленно напоминала охотничий костюм. У него было искорежено все лицо, один желтый глаз светлел на загоревшей мрачной коже. Одна рука безвольно висела, другая имела закрученные неестественно в прошлом переломанные пальцы. При этом старый волк нагибался вправо, у него были сломаны какие-то кости внутри и неправильно срослись. Одна нога кривая, другой не было, привязан костыль. При этом он остался жив, точнее, бывшего альфу Павел Геннадьевич пощадил и отправил доживать свой век в дальний уголок владений.

— Из-за леса, из-за гор едет дедушка Егор, — сказала Маша вместо приветствия.

— Этты Лёшжена? — он очень странно говорил, потому что Павел еще изувечил ему язык.

— Это я, — уверенная в том, что этот дед её точно не выдаст, спокойно смотрела на него и на то, как он на временный самодельный стол ставит бочонок с мёдом и, вытягивая свой костыль, сваливается на монументальную табуретку из пня.

— ЧёЛеш бицабудет?

— У него выбора нет, — вздохнула Маша, поглядывая, куда там Аня пропала, особо с дедом общаться не хотелось.

— Если Воев альфабуде, то конецЮжны, — засмеялся он беззубым ртом. — Лёшзверь пошибче Пашбудет. Паш когда меня сверг, — ему казался этот рассказ смешным, — жену моюбил, детей трех сгрыз и соратников с семямибил. Пол стаивутиль! Лёшкакпап, детей баб все сдохнут. Оставшуюстаю добьет.

— Я постараюсь не допустить этого, — Маше не нравилась её профессия утихомиривателя волка, но другой работы не было. — Я человек.

— Ойли, — гоготнул старик, — ненадорвипуп.

Он поднял нос кверху, стал вынюхивать Машин запах. Аромат, который ей всю жизнь испортил.

— Я врач-оборотень, — прохрипел дед в этот раз без усмешки. — Дитя будет.

— У меня?! — ахнула Мария. Она почему-то думала об этом последние дни. Задержка, грудь как-то непривычно налилась, и есть все время хотелось, что даже в плену у Павла не выдержала и поужинала с насильником.

— Не у меня ж, — хмыкнул Егор.

Вошла в дом Аня, мимолетом поздоровалась с Егором. На плечах серый с красными цветами платок, а глаза испуганные.

— Костя говорит, альфа звонил, спрашивал про вас, — она накидывала на плечи Маши розово-голубую кофту крупной вязки. — Спрятать вас надо. Хоть мы и сказали, что вас нет здесь, точно приедет проверять. Давай Александру на печь кинем, пусть отогреется.

— Нельзя ей с температурой греться, — Мария закрыла глаза. Она точно знала, что Лёша придет. Но когда? Нужно было бежать вглубь леса, что с больной Сашкой почти невыполнимая задача.

Дождь за окном перестал накрапывать, и девушка вышла на улицу. Она посмотрела на зеленую сочную траву и пошла к озеру. Больше звонить Борису она не будет, Саньку она не бросит и Паше не отдастся.

Не дойдя до бани, она упала на землю серой волчицей и, запрокинув морду вверх, завыла от тоски и безысходности. Набрав полную грудь воздуха, издала обреченный вой еще раз, долгий протяжный. В третий раз уже собралась подать голос, как где-то вдалеке завыл волк. Уши у волчицы встали домиками, глаза серые распахнулись. Она принюхалась. Не пахло Лёшей, но выл Воев, его голос она не спутает.

Подпрыгнув в восторге, волчица понеслась со всех лап в сторону звука. Мчалась вперед так, что в ушах гудело, летела над травой и камнями вдоль берега озера. Высунув язык, метнулась в густую лесную чащу. Резко петляла среди стволов и неожиданно замерла, подняв переднюю лапу кверху. Опять послышался вой, волчица сменила направление и неожиданно уловила запах мужа.

Она никогда не была такой счастливой, как в тот миг, когда увидела своего Лёшу живым и невредимым. Он стоял впереди всей компании, только опустил голову после очередного горлопанного вопля. Зарос щетиной, от виска до носа шрам. Волосы, растрепанные в разные стороны засмолившимися сосульками, торчат, и на них грязно-желтая резиночка. Лицо чумазое, и на нём два глаза салатовым цветом горят. Костюм черный военный, как и у всего его отряда, был пропитан кровью и дымом. Лёша распростёр объятия и улыбнулся белозубой улыбкой.

Мария волчицей взяла разбег, оторвалась от земли и в полете обернулась девушкой, запрыгнув на любимого с ногами. Так ударилась об мужа, что пришлось белокурому Эрику пару сзади поддержать, чтобы не упали.

Она слово из себя не могла выдавить, зажмурилась, вцепилась в него со всей силы и уткнулась носом в волосы. Наслаждалась его запахом, пробирающимся сквозь походную вонь, чувствовала, как его горячие крепкие руки водят по спине, цепляются за талию. Ладонь легла на её растрепанные волосы, он прижал девушку к себе и сам закрыл глаза. Замерли. И время потекло в другом русле для них. Так можно было стоять, пока руки у Лёши не устанут.

— Саша жива? — это был голос Фёдора, на которого Маша не взглянула, ушла с головой во встречу с любимым.

— Беги в дом, на втором этаже, — все, что смогла сказать девушка.

Отряд двинулся вперед, а Лёша так и стоял, прижимая свою девочку к себе, водил носом по её тонкой шее, стал целовать. Только по седой чуть заметной пряди в его волосах Мария поняла, как он переживал за неё.

— Маняша, — он задыхался. — Живая.

— Лёшенька, — она стала зацеловывать рану на его лице, и, как в Приозерном, шрам стал затягиваться прямо на глазах. — Я люблю тебя.

Он замер. Только очень внимательный мужчина запоминает, что говорит его женщина. Лёша впервые услышал признание в любви. Отстранил от себя девушку, чтобы заглянуть ей в глаза. Медленно стал опускать на землю, потянулся к её губам. Поцелуй получился жадным. Лёша языком проник в рот, пытаясь все исследовать, а Маша засасывала его глубже, постанывала, чувствуя, как от простого поцелуя возгорается между ног сладостное пламя желания.

Руки её сами упали на ширинку черных брюк, и тогда уже Лёша застонал. Стал помогать расстёгивать ремень, скользнул под подол платья, там стаскивал трусики.

— Маняша, — он осыпал её поцелуями. — Любимая, родная. Не оставлю одну больше никогда.

— Не оставляй, — она полезла обратно к нему на руки.

Он подхватил её, раздвинув бедра и раскрыв женское лоно. Припер девушку к ближайшему стволу сосны, и вошел его член в долгожданное влагалище, которое ненасытно зажало и всосало его. Страсть, как истерика после пережитого кошмара, с криками и стонами, с воплями и рыком, с движениями резкими и толчками глубокими. Лёша наваливался на неё, словно пытался поглотить всем телом, а Маша вцепилась с силой в его волосы, стараясь прижать к себе еще сильнее, впустить в себя еще глубже.

Они ничего не видели, ничего не слышали. У них давно было отлажено получение удовольствия одновременно. Как только Маша стала замирать от исступления, Лёша сделал финальный толчок и как можно глубже забился в любимую жену, изливая семя. Замер, покусывая её алые губы, глядя пожирающим взглядом на красные щечки, затуманенные серые глазки.

— Кхе-кхе, — послышалось рядом.

Маша вздрогнула, мигом сползла на землю. Лёша недовольно обернулся, пряча свой член в штаны, пытался широкими плечами прикрыть смущенную любовницу, которая в траве потеряла трусики.

— Эрик, бля, — зарычал Алексей. — Женись уже, извращенец хренов.

— Отдохнул? Альфа в трех километрах. Не передумал вызов бросать?

— Не передумал, — огрызнулся Алексей, встал прямо, как ширма, скрыл надевание трусиков второпях.

Маша обвила его руками за торс, и волк стал волчонком. Смягчился мгновенно.

— Идем, — улыбнулся он Эрику и повел с собой жену.

Дом Ани временно стал военным штабом. Единственное жилое помещение наполнилось бойцами. Костя и Батон, высокие крепкие парни, принесли оружие. Все говорили одновременно, несчастная Анечка со стаканами угощала бойцов молоком и обещала на ужин жареной картошки. На этот балаган с замиранием сердца и улыбкой на кривых губах смотрел дед Егор, сидя в углу кухни. Ему нравилось происходящее, дома у него не было телевизора, и оказаться в центре событий клана он даже не чаял.

Маша улавливала беседы вокруг, стояла, прижавшись к Лёшиной спине. Он разговаривал по телефону. На связи был Михаил, брат Александры.

Тут рядом нарисовался Фёдор с испуганными глазами и лицом, имевшим злой оттенок. Он уставился своим чёрным взглядом на Машу и стал спрашивать:

— Откуда у неё на шее укус? Откуда у неё на шее укус?!

Лёша выкинул руку вперед. Его пальцы зажали лицо Феди за подбородок, а когти впились в кожу.

— Не смей повышать голос на мою жену, — зарычал Алексей, оголяя клыки. Он с силой откинул от себя несчастного парня и вернулся к разговору.

Маша отвернулась от Фёдора, который пытался её просверлить взглядом. Она так надеялась, что укус на Сашиной шее заживет и никто не узнает, где девушки побывали. Не получилось. Сама взяла с Саньки обещание молчать, и Лёша спросит, откуда укус, и придется ему выложить правду. А это спровоцирует его. Если за себя он будет мстить в пределах разумного, бросит вызов Паше, и всё. То узнав, что его жену похитили, будет вырезать семьи Южных, как предсказывал дед Егор, а потом поедет к людям, и те, бандиты, что служили Паше Волку, либо умрут, либо будут служить Лёше Психу. И не будет силы, способной эту лютую ярость остановить.

— …три машины по пять бойцов, — докладывал Михаил в телефоне. — Лёша, эта мразь моего отца прикончил, мать куда-то увез и Саньку с твоей Машей, по слухам, взаперти держит.

— Санька и Маша со мной, — ответил Лёша. — Собирай сторонников.

— С тобой?! Как они удрали?! Умницы, — Миша сильно любил младшую сестру, по голосу было слышно, что переживал не на шутку.

— Скажи Айдару, чтобы Карину с детьми спрятал. Это война, Миша. Убийством одного из нас дело не закончится.

Маша уловила разговор Кости и Ани, тётя Нина с детьми спряталась в лесу.

В стороне от всех стоял высокий смуглый парень с каре-зелеными глазами. Это был Митяй. Его альфа тоже отправил с Лёшей на верную смерть. Полезный кадр, программист и специалист по новейшим технологиям был страшно бледен от пережитого кошмара, в который по своему интеллектуальному уровню и статусу попасть был не должен. Он так и не понял, за что его хотели убить. Ему было обидно и мерзко все происходящее. Заметив взгляд Марии, он отвернулся и вышел из дома. Больше его в Волково никто не видел.

***

Дороги в Волково все были заасфальтированы. Поэтому на подъезде к хутору Ани и Кости пять черных внедорожников хорошо разогнались, и тормозить пришлось с юзом, когда увидели, что за народ стоит на обочинах. Стрелять никто не начал, хотя Лёше был предложен вариант всех расстрелять, как только приедут.

Первым вышел Павел Геннадьевич в деловом черном костюме и черной рубахе, что ярко оттеняла его белоснежную шевелюру и голубые глаза. Он вылетел на дорогу, не опасаясь поймать пулю. Знал, что у волков так не принято, будет бой за пост альфы. Его мало интересовал Лёша, поскольку он так же, как и соперник, был в своих силах уверен. Павел смотрел именно на девушку.

Мария была единственная из женщин, кому разрешили пойти на битву волков. Заметив пристальное внимание альфы, вскинула бровь. Лёша ей не сказал, что делать в случае его проигрыша, он уверен был полностью, что выиграет. Пашу она не боялась, если останется вдовой, её он точно не получит, ей дорога к Диким.

— Девочка моя, — протянул Павел Геннадьевич, расплываясь в улыбке. — А ты что так быстро сбежала, не понравилось?

— Он меня не тронул, Саньку только укусил. Не верь ему, — тут же выпалила Мария, предотвращая провокации.

— Расскажи-ка альфе, как это ты пространственными изломами управлять научилась, — а вот это звучало как Машин приговор. — Правда, что ли, с Заклятским по лесам жалась. Смотри, какая волшебница…

Лёша не стал продолжать это безобразие. Бойцы альфы уже вышли на дорогу. Встали в ожидании приказа, но не двигались, потому что Алексей крикнул:

— Я бросаю тебе вызов, альфа! — и огромным лохматым зверем бросился вперед на Павла.

Все замерли. Волк белый с серыми пятнами встретил врага, подпрыгнув резко вверх и обрушившись на шею клыками, сразу придавил Лёшиного волка к земле. Они вцепились друг в друга, упав на асфальт. Серый мохнатый самец вырвался из клыков белого и тут же схватил соперника за бок. Запахло кровью, красные брызги разлетелись по сторонам.

Маша думала, что выдержит эту схватку. Не выдержала, стала тяжело дышать, сделала шаг назад и наткнулась на Эрика.

— Если Лёха проиграет, беги в дебри Новы со всех ног, я прикрою, — прошептал он ей на ухо. — За тобой приехали, смотри, как зыркают.

Маша подняла глаза на бойцов, которые приехали с Павлом. Они смотрели на неё. Даже битва их мало интересовала. За ней ехали.

А волки рычали и кричали, вопль стоял невыносимый. Чувствовались чуть ли не физически их бешеный напор, буйное зверство, грозная озверелость. Страшно даже смотреть. Неудивительно, что Дикие так и не смогли убить Лёшу или уничтожить Южный клан, волки Новы все дикие и совершенно необузданные в неистовстве.

Непонятно, кто проигрывал, а кто нет. Они измазались в крови, но никто из них не визжал и не прижимал хвост. Битва затянулась. И вот они стали уставать. Движения потеряли резкость, больше увиливали, чем нападали. Решили разойтись.

Лёшин волк уже не был мохнатым, прилизанный от крови, он, покачиваясь, пятился, а потом обернулся человеком. Маша стонала от горя, на теле мужа живого места не было. Но и соперник его был не в лучшем состоянии — тело Павла всё искусано и разодрано. Раны кровоточили, а бойцы сделали шаг навстречу друг другу. Морды озверевшие, глаза горят, кинули свои тела в бой. Лёша нанес несколько молниеносных ударов, получил в челюсть и отошел в сторону.

— Вот и всё! — заорал он.

На лице Павла Маша впервые увидела испуг. И хотя он был весь в крови, глаза выдали его ужас. Он отрицательно качал головой, пытаясь выдавить хоть слово, но не смог, ухватился одной рукой за горло, второй за печень. И тут Маша вспомнила, как ей рассказывали о тайных ударах Алексея Воева, после которых жертва умирает в муках в течение трёх дней.

Павел попятился назад. Бойцы его поймали, когда он терял сознание, и унесли в машину. Альфа не смог отдать ни одного приказа. Три машины разворачивались и уезжали.

Первой к Лёше подбежала Маша, растолкав всех на бегу, не постеснялась крови, обняла его, стараясь поддержать, потому что он падал от ран и усталости.

— И что с тобой делать, — шипел он, роняя голову на её волосы. — Сам такую выбрал, знал, что не отвадить будет кобелей.

Он потерял сознание. Бойцы его подхватили.

Маша расположилась в бане, выгнала всех от Лёши, даже сама носила воду в тазу менять. Боец лежал на узкой лавке. Клочки одежды с него Маша срезала ножом и кидала в топящуюся печь.

Она обтирала покореженное тело мужа от крови. Кровоточащие раны зализывала волчьим языком и снова приступала к обмыванию. Тщательно следила за дыханием Лёши, за его пульсом. Вымыла тело, поняв, что многие шрамы так и останутся украшать мужчину. С легкой ухмылкой вспомнила, как целовала его раненого в Приозерном, тогда сквозь обморочное состояние он возбудился, в этот раз всё было куда хуже, волк её не чувствовал.

Отвлеклась на минутку. Пришла Аня, из своих стратегических запасов выделила для Марии тест на беременность. Укрыв тело мужа белой простыней, пришлось быстро сгонять до одиноко стоящей будки за домом и с радостным лицом вернуться назад. Так и было, у них с Лёшей будет малыш.

По возвращении в баню Мария принялась мыть Лёше волосы. Они у него отросли, теперь были по плечи. Вымыла дорожную пыль, кровь и грязь, промокнула полотенцем. Бледное лицо с синеющими губами поцеловала и еще раз проверила, жив ли боец. Всё было неплохо. Маша старалась. Она его взяла за руку и стала петь. В голову пришла русская народная песня про казака.

Тихо постучали в низкую и тяжелую дверь. Вошел Эрик, улыбался.

— Не выжил Павел Геннадьевич, — шёпотом сообщил он. — Только до Волково и успел доехать. Михаил звонил, приедут за нами к вечеру.

— Лёша очнется, я скажу, — кивнула ему девушка.

— Кушать хочешь, Мария Кирилловна? — уже альфа. — Там картошка, жаренная на сале.

— Позже, — она вытолкнула мужчину в предбанник и закрыла за собой дверь. — Эрик, правда, что Лёша в пятнадцать лет убил девушек и десяток детей?

Он молчал, изучающе смотрел на неё. Знал, как Лёша обустроил жизнь своей избранницы, та ни сном ни духом, что замужем за кровавым убийцей. А тут прямой вопрос. И дал ответ:

— Да, — он поклонился и вышел из бани.

Мария тяжело вздохнула. Следи, Машенька, за Лёшей, иди, Машенька, к мужу, от тебя, Машенька, много зависит. Не допусти, чтобы стая была вырезана за одну ночь вместе со стариками и детьми.

Раздался удар и Лёшины маты. Маша быстро забежала в баню. Парень очнулся и скатился с узкой скамейки, упал на пол и теперь пытался встать. Девушка нырнула к нему, подхватив под мышки, с трудом усадила, оперев бойца на себя.

— Мальчик мой, ты чего падаешь, — она приласкала его, прижимая голову к себе. Он звучно дышал и не прикасался к ней.

— Рассказывай, — шипел он, еще в сознание толком не пришел, а уже требовал отчета. — От Заклятского до Паши.

— Слушай. И я не лгу, — она заглянула ему в глаза. — Когда мы в аварию с Сашей попали, это не я вытащила нас из машины, это Заклятский выкорчевал и меня и Александру, жизни нам спас. Откуда взялся рядом, так и не поняла, думаю, ехал следом. Я боялась, что он выкрадет меня, как в Приозерном попытался, но не сделал этого. Взял и вызвал пространственный излом к своим ногам и рассказал мне, как это сделать.

— И как же это сделать? — рык волка, очень ревнивого и недовольного.

—Только рожденный человеком может мысленно призвать излом к своим ногам.

— Ты прямо рождена для Заклятского.

— Ты уверен? — она отпустила его, но Лёша не упал. — Слушай дальше. Отправил вас альфа на этот проклятый завод, и мы с Санькой дали драпу к людям в город, чтобы спрятаться, потому как Миша сразу предупредил, что от нас альфа хочет, — при этих словах у Леши глаза потемнели, а сам он от бешенства побледнел. — Нас поймали на трассе люди. Там целая бандитская группировка, которая в курсе, кто мы и чем занимаемся. Они знают, что мы оборотни, и охраняют дворец, который принадлежал Павлу Геннадьевичу. Альфа приехал, хитрить пришлось. Саню он укусил, потому что она в драку полезла. Отвлекли его, и мы остались нетронутыми, в сад пошли гулять, я излом и вызвала. А тут на Нове спрятались у Ани.

Больше она ничего Лёше рассказывать не собиралась, и так еще не отошедший от битвы боец уже рычал от злобы. Чтобы не последовало наводящих вопросов, Маша тут же спросила, устроившись напротив мужа прямо на деревянном полу, подогнув под себя ноги:

— А теперь ты мне правду скажи, — она блеснула глазами. — Будучи сыном альфы, будучи сам альфой как мог ты убить невинных детей и девушек из родной стаи? Что за инстинкт ведет тебя в момент, когда ты своих же убиваешь?

У Лёши на лице появилось такое выражение, что Марии стало не по себе. На мгновение даже показалось, что ничего у неё не получится, невозможно этим чудовищем управлять. Но она не сдавалась, у неё теперь в животе козырь, и природой она выдана волку в жены недаром.

Алексей, низко нагнув голову, одарил жену невыносимым осатанелым взглядом, при этом улыбаясь одной частью рта, оголяя иглы клыков. Лицо его классических пропорций в одно мгновение превратилось в жуткую чудовищную морду.

— Не оставляй врага в живых, не отдавай свое врагу, вот чему учил меня отец. Зато я никого никогда не насиловал.

— Какое счастье, не насиловал он! Убей меня, Лёшенька, — она сложила ладошки вместе, умоляюще уставилась на него. — Вдруг меня Заклятский похитит? Не отдавай меня врагу, сразу горло перегрызи! Прямо здесь!!! Давай! Чего уставился?! Раз плюнуть — девушку убить!

— Ты что городишь? — зашипел он.

— Я часть твоей стаи, — рычала волчица. — Знаю, что у тебя в голове. Ты уже настроил планы, скольких ты убьешь после смерти альфы, сколько семей будут убиты вместе с детьми. Месть, вот чего ты желаешь. А ведь это твоя семья, твоя опора и будущее. —  Маша замолчала и ласково, умоляюще добавила: — Не убивай никого из стаи. Они примут тебя и будут тебе верными, даже те, кто сегодня с Павлом приезжал. Потому что ты сильнее, и они это ценят.

— Ты не знаешь, глупенькая, они опасны, — он смягчился, понял, чего она хочет от него.

— Лёшенька, сам подумай. Ведь недаром тебе человек в жены достался, — она потянула к нему руки, трогала уже лицо, а не морду зверя. — Пожалуйста, остановись сейчас. Не дай себе превратиться в то, во что Павел превратился. Я не хочу на месте Виктории оказаться.

— Никогда не окажешься, — утвердил он.

— Тебе кажется, что сможешь себя контролировать, но если хочешь держать себя в руках, нужно начинать немедленно, — она подтянулась к нему. — Ради меня.

— Я не хочу, чтобы ты лезла в мужские дела.

— Оставь стаю в целости и невредимости. Не мсти, Алексей Владимирович, — она шептала ему в лицо, поцеловала, глядела в глаза. — Я не переживу, если ты кровью Волково зальешь, — Маша взяла его руку и приложила к себе на живот. — Мне теперь нельзя нервничать, я твоего ребеночка ношу.

Она сделала это. Перевернула его сознание, изменила жизнь. Лицо его стало выражать полное умиление. Улыбка медленно стала украшать лицо.

— Правда? — потрясенно выдохнул он.

Для Лёши дети означали возвращение в настоящую семью, из которой его выкинули Дикие. Приобретение того, что потерял много лет назад. Только наличие собственного ребенка изменит его отношение к другим детям стаи, которые не могут быть разменной монетой во взрослых разборках. Имея своего любимого ребенка, мужчина обречен видеть его в чужих детях и не навредит им никогда.

Он не знал, как теперь дотронуться до Марии, смущенно стал улыбаться, водя руками около неё и не решаясь прикоснуться.

— И давно? И когда ждать? — он уставился на неё, — Ты кушать хочешь?

— Да, — улыбнулась она, — пойдем картошку, жаренную на сале, кушать.

Они поднялись, парень не нашел одежды, тогда Маша, улыбаясь, стала на нём завязывать простынь. Делала это аккуратно, чтобы не закровоточили свежие раны.

— Я когда тебя в первый раз увидела, то решила, что ты как римский патриций. Ну, конечно, когда не злишься, — она чмокнула его в щеку. — В таком торжественном одеянии ты теперь цезарь.

— Маняш, разборок не избежать, — словно извиняясь, предупредил Лёша, поглаживая её по плечу, смотрел на неё с любовью и нежностью.

— А ты постарайся, — без шанса на компромисс кинула она и пошла из бани на ужин.

Альфа-волчица Южного клана почти ни с кем не разговаривала. Она стояла за спиной мужа, держа его за руку, в нужные моменты сверлила его взглядом. По возвращении в Волково присутствовала на всех собраниях и переговорах. Ей воочию пришлось убедиться, как некоторые волки откровенно нарывались на неприятности и доводили встречи до конфликтов. И с гордостью наслаждалась умом и выдержкой своего мужа. Он исполнил обещание. Но сдавалось Марии, что втихаря были отданы некоторые приказы, касающиеся именно людей и того дворца, где Павел Геннадьевич держал двух пленниц.

Всё в клане утихомирилось к первому сентября. Чудом выжившие Виктория Сергеевна и её подруга Василиса вышли на работу в школу. Александра решила продолжить учёбу в университете, они с Федей уехали жить в город, потому что Хмельницкий занял завидный пост в Министерстве Природных Ресурсов, чтобы курировать интересы стаи.

Мария занялась переделывать дом для своих будущих детей, редко разлучаясь с мужем, растянула переустройство дома почти на всю беременность. Она была безумно счастлива, и только одно её угнетало: рано или поздно за спасенную жизнь Лёши придется Заклятскому заплатить.

Глава 4. Прощай Нова

Маша пыталась вспомнить, как зовут этого одинокого волка. Он в поселке не появлялся очень давно, хотя был нужен стае. Где-то шлялся, жил среди людей, а теперь, почувствовав запах альфа-волчицы, который не пропал даже во время беременности, решил поздороваться.

Высокий, худой, с черными волосами и карими глазами, в которых отсвечивала зелень хвойного леса. Бледный, как большинство программистов. С некоторой изнеможённостью в голосе и движениях.

Он стоял над ней и улыбался, почти не глядя волчице в глаза. А она, хоть и сидела, взирала на него свысока, пытаясь понять, что ему нужно.

Поглаживая свой большой животик, Маша хотела только кушать и побыстрее убраться из города домой. До рождения ребенка оставался месяц, и Лёша настоял на полном обследовании с УЗИ и сдачей анализов. На время избавился от пристального внимания супруги, теперь втихаря успеет наделать чёрных звериных делишек. Уже Санька позвонила, накапала, что Федяня с Лёшкой поехали в снукер играть, и надо было место выбрать, «Меридиан», небось Федя понтануться решил.

Маша уже позвонила мужу, обрадовала, у них будет мальчик, тот поначалу скрывал звуки кия об бильярдные шары, но так радостно заорал в трубку, потеряв бдительность, что даже было слышны слова официантки: «ваше пиво».

Теперь Мария сидела в светлом холле платной клиники, ждала, когда Айдар придет с результатами анализов. Недалеко в коридоре торчали два охранника, не думавшие, что пришедший поздороваться волк представляет альфе угрозу.

— Митяй, — вдруг напомнил парень, и девушка вскинула брови, словно вспомнила. — Борис Евгеньевич просил привезти тебя к нему.

Маша резко посмотрела в сторону охраны, а их уже не было. С двух сторон, облаченные в белые халаты на теплые одежды, а главное, в бахилах шли шестеро высоких мужчин.

— И надо побыстрее, — давил Митяй. — Пойдем, Мария Кирилловна, без сопротивления. Разрешено стрелять и волочь тебя силой.

Сердце ёкнуло от ужаса. Вот и всё, кончилась счастливая семейная жизнь. И главное, она теперь связана по рукам и ногам нерождённым младенцем, её шантажировать можно со всех сторон. А после рождения ребенка будет ещё хуже.

Встала на ноги. И хотя платье её серое было шерстяным и теплым, один из похитителей накинул на неё шубку с капюшоном. Повели из больницы. Она очень надеялась, что Айдар это увидит, и Лёша спасет её. Но Айдара нигде не было. А Лёшенька так мечтал побыть один на один со своими бетами, оставил жену, и будет жалеть об этом всю жизнь.

Было начало весны, суровое с морозами. Воздух ледяной кусал кожу, окутал город легкой дымкой. Люди старались на улицу без причины не выходить, а если и ходили по улицам, то уж точно не зевали по сторонам. Поэтому вышедшая девушка под конвоем осталась всеми незамеченная, даже охрана больницы посчитала, что все нормально.

Марию усадили в теплый салон большого внедорожника, и кудрявый щекастый мужик с переднего сиденья поздоровался с ней. Лицо его было бандитское, отвратительное и мерзкое. Девушка скинула шубу и села поудобнее. На мужика не смотрела, сверлила взглядом Митяя, который сел за руль.

Рядом с Машей сел незнакомый боец, держал дистанцию, давая беременной принять позу, которая ей нравится. Он тут же показал Марии, что между сиденьями в ящике есть вода, два яблока, печенье и что-то еще в хрустящих пакетиках.

Маша закрыла глаза, но слёз не было. Она не позволила себе размякнуть, всё её сознание было настроено на выживание. Инстинкт правил бал, и она потянулась к яблоку, закусила его.

— Очень приятно познакомиться, я Олег… — мужчина был навеселе, но настроение его вскоре изменилось, и он больше не разговаривал.

— Ты не смеешь с ней общаться, — перебил его Митяй, выезжая на главный проспект города, который уводит машины на трассу. — Это тебе не девочка с улицы.

— И как давно ты Заклятскому служишь? — Маша откусывала яблоко, удивляясь своему спокойствию. А ещё любопытству, ведь её повезут на Нову, но не к изломам, а вглубь.

— С двенадцати лет, — ответил Митяй, и послышалось удовольствие в его голосе, воспоминания доставляли ему радость. — Я от мамаши сбежал в лес, решил, пусть лучше Дикие меня сожрут. А Дикие оказались самыми цивилизованными оборотнями на всей Нове. Борис Евгеньевич увез меня на самолёте в Сердце своей империи, оттуда мы летали к людям в Европу, я был в Париже, Милане, Берлине. Я общался с великими учеными. Они меня поддержали. Никому в стае не нужен был мой талант. А Заклятскому нужен. Это я провел сотовую связь в Нову и по моему научению все стаи строят вышки. Это я создал интернет в самой Нове и провел человеческую сеть через множество изломов. Это я придумал зеркальную систему, чтобы улавливать спутниковые сигналы Земли, потому что на Нове еще спутников нет. Мне платят деньгами и золотом. Я на Земле имею счета в Швейцарских банках, а на Нове самые дорогие дома в элитном районе Сердца.

— Сердце — это город? — поинтересовалась Маша.

— Да, центр империи.

— А Заклятский император, — хихикнула девушка.

— Некоронованный пока, — Митяй упустил её смешок, который оскорбил его самые теплые чувства к учителю.

— А когда коронация? — Маша явно издевалась над парнем, поэтому он настроил зеркало заднего вида, чтобы смотреть на её румяное довольное личико.

— Когда наследника родишь.

Мария улыбаться не перестала, только улыбка стала хищной.

— Я только от Воева рожать буду, помяни мое слово, не заставите, — прошипела она с усмешкой.

— Заклятский бесплоден, биологическим отцом его ребенка выбран Воев. Поэтому он тебя сразу и не выкрал, ждал, когда ребенок подрастет, даже если ты сейчас взбрыкнешь, у нас есть средства, чтобы мальчик выжил.

— Ты даже пол знаешь, — вздохнула Маша.

— И даже имя, которое вы выбрали, — удовлетворенно ехидничал Митяй.

— А почему он хотел меня в Приозерном утащить? — недопонимала Маша, яблоко как-то больше не лезло, и она сунула огрызок в руки охранника.

— Думал тогда, кто отцом ребенка станет. Не сразу решил Лёшку выбрать.

— А кого думал выбрать?

— Меня, — он расплылся в улыбке. — Я должен был стать отцом твоего ребенка, но Борис Евгеньевич почему-то решил, что от влюбленных в паре рождаются крепкие и удачливые дети, поэтому ты так долго была с Воевым.

— Хозяин мира Борис Евгеньевич у нас, не так ли?

— Двух миров, Мария Кирилловна. Когда ты узнаешь, какие люди строят империю, проникнешься уважением к своему новому супругу. А что касается меня, так я очень благодарен, что ты тогда Борису позвонила и попросила вытащить нас с завода Залеских. Дикие нас реально спасли. А я ведь думал, всё, смерть моя пришла.

Маша закрыла глаза, наваливалась паника, хотелось рвануть прямо на ходу из машины, убиться вместе с ребенком, лишь бы не попасть в рабство. Но дверь была заблокирована.

— Не глупи, — рыкнул Митяй, и охранник рядом как-то резко дернулся в сторону Маши с лицом испуганного раба, не выполнившего приказ.

Дальше было тихо. Маша приклонилась лбом к стеклу и обреченно усмехнулась. Вот так прошлым летом её увозил Лёша из мира людей в мир оборотней, насильно, без права выбора.

Машина неслась на запад. Завернула с трассы на отличную дорогу и выехала в закрытую зону частного аэропорта. Небольшая взлетная полоса и транспорт малой авиации. Было многолюдно. На очищенной от снега площадке столпились человеческие мужчины кто в деловых костюмах, кто одет попроще, но у всех важный вид и дорогие куртки на плечах. Между ними стояли три стюардессы в синих костюмах и красных пилотках, они были оборотнями, не мерзли на морозе и заигрывали с будущими клиентами.

Все покидали автомобиль. Митяй открыл дверцу, чтобы выпустить Марию, но она села посередине сиденья, выходить отказалась.

Толпа с радостью встретила кудрявого мужика, который со своей братвой полез обниматься со старыми знакомыми. И тут началось то, зачем мужчины собрались. Они расстёгивали свои вороты и показывали волчицам свои ключицы, а девки стали обслуживать их, кусали одного за другим, превращая в оборотней. Пошатываясь, покусанные проходили в небольшие самолеты, где им станет плохо, ну а потом очень хорошо.

— Мон амур, — большая ладонь возникла рядом с Машиным лицом. Заклятский нагнулся, заглядывая в машину. Как всегда, с иголочки, в дорогом зеленом костюме. — Ты все так же восхитительно пахнешь.

Кто-то ему уже подстриг брови, сделал маникюр и модную стрижку. Выглядел он на все сто, и если правда, что он так велик и могуч, то любая женщина пошла бы за таким, а вот Маше страх как не хотелось попадать под его власть.

Не дождавшись, когда девушка вылезет, он сам сел в машину и не дал Маше сбежать через другую дверь. Тут даже попытка сопротивляться невозможна, руки его были таким сильными, что Маша невольно вспомнила, как ими Борис вскрывал кабину машины, пытаясь спасти попавших в аварию девушек.

— Ребенка не пугай, — шептал он ей на ухо, стал поглаживать круглый живот. — Не будем его звать Владимир, он будет Владамир Борисович Заклятский.

— Не будет, — само собой выпало.

Его пальцы скользнули по пуговкам на платье, открыв одно плечо.

— Так нельзя! — испугалась Маша, когда его пальцы тронули метку на её ключице, что источала запах любимого волка.

— Можно, если осторожно, мон амур. Мне не нравится, что ты моего сына пугаешь своим беспричинным страхом. Станешь моей, и смятение уйдет.

— Я могу умереть, — она знала это наверняка, все оборотни знают, что вторую метку можно ставить только после года вдовства, иначе наступит смерть.

— Воев всадил мне в позвоночник пять пуль и две в голову, а я выжил, — он горячо шептал ей прямо в лицо. — И ты выживешь.

Он резко припал к её ключице и запустил в Лёшину метку свои клыки, при этом сковал все движения девушки и не обращал внимания на её крики, пока она не потеряла сознание и безвольно не упала в его руки.

***

Зал был небольшим. Стены его, словно сплетенные черные стволы сосен, соединённые между собой странным веществом, твердым, как бетон, и пористым, как сухая морская губка. При этом вещество имело внутри себя элементы скелетов маленьких животных, а наощупь было очень теплое.

Потолок был высоким, не меньше шести метров. Из стен торчали искривленные черные ветви. Они неожиданно стали двигаться, убрались в стены, влились в них, а потом появились в другом месте. Маша оглянулась на слух, ветки выросли над окном, выставив напоказ скелет небольшой птицы, все кости поддерживались отдельно тонкими вицами. Пруты черные стали двигаться, показывая, что птица летала, кости крыльев падали вниз и поднимались вверх. Маша даже подумала, что это представление для неё, поэтому улыбнулась.

Окно было высоким и узким, не имело стёкол. Но воздух был тёплым, и никакого морозного дуновения не ощущалось.

Взгляд приковал мужчина, который спал вместе с Машей на круглой кровати с черным шелковым бельем. Тело его было большим и мускулистым, грудь волосатая, как и руки. Прикрыт тонкой тканью, а одна нога согнута в колене. Расслаблялся после…

Маша упала обратно на подушку, копаясь в ощущениях. Она чувствовала боль только в сосках налитой груди. Между ног все было мокрым и липким. С ней занимались сексом. И это при том, что она беременна и без сознания. Горячая рука любовника прокатилась по попе.

Девушка ругала себя за измену, ненавидела все, что происходит, но только малой частью себя. Волчица внутри ничего дурного не видела в произошедшем. Самец не угрожал потомству, поставил на теле свою метку, теперь имел полное право требовать случки. И даже человек, окутанный непонятным колдовством, не сразу вспомнил голос и запах бывшего мужа. Все мысли перекочевали на ребенка и его будущее.

Маша чувствовала себя породистой собачкой, которую купил парень, желая иметь у себя нечто стоящее, а потом потерял, не досмотрел, и теперь у суки новый хозяин, к которому она привыкла сразу и уже повиливает хвостом, точнее, попой, ощущая легкое возбуждение.

Чтобы оторваться от неминуемой близости, Маша полезла изучать край кровати. Матрас был ортопедический, современный, а вот кровать стояла на сплетении ветвей, которые, заметив пристальное внимание девушки, тут же шевельнулись.

— Ты ему понравилась, — шептал Борис, обнимая девушку сзади, лаская её плечи.

— Кому?

— Замку, — горячее дыхание прямо над ухом обжигало и смущало. — Смотри, он с тобой заигрывает.

Из стены у пола в сторону кровати протянулась вица, распустила пять ответвлений и, как лапа, потянулась к Маше. Девушка немного растерялась, но страха не было. Она удобно устроилась на свой живот и потянулась к неведомому существу. Ни одной мысли, что это может быть опасно. Прикоснулась к теплым ветвям, и получилось рукопожатие.

— Я Нова, — прозвучал голос, скорее юношеский, чем женский.

— Я Маша, — улыбнулась девушка и почувствовала, как вздрогнул мужчина за спиной.

Борис резко опрокинул Марию на спину и навис над ней.

— Ты слышишь его? — он сильно пугал своей злобой и резкостью. Почувствовав, что переборщил, погладил пальцами лицо пленницы и приник к её губам.

Рот горячий, жадный, кусал и сосал. Язык исследовал все уголки, старался забраться вглубь горла. Ладонь скользила по ягодице, отодвинула одну ногу вперед, открыв вход к влагалищу. Маша дернулась, но другая рука, что не играла внизу, обхватила девушку в кольцо и держала крепко.

Палец толстый и длинный проник внутрь по верхней стенке лона и задел какие-то точки, которые никто никогда не трогал. И так мокрая вагина стала заливаться соком, и девушка застонала прямо в ненасытный рот любовника. Большие пальцы другой руки дотянулись до больных сосков, и девушка подалась вперед, ближе влившись в мощное тело мужчины.

Борис оплел свою любовницу, как мистические ветви черный зал замка, не давая ей продыху, удовлетворял руками, ожидая, когда девушка не сможет уже сопротивляться наваждению. Довел почти до оргазма и остановился.

Он отпустил её, не меняя позы, подтащил к себе выпуклую мягкую попу и вошел своим искривленным членом внутрь. И то, что орган был кривой, доставило незабываемые впечатления, потому что входил он как раз по этой верхней стенке доделывая работу пальца. А сам мокрый палец вошел в другое отверстие, совсем неглубоко, но впечатлений любовнице хватило, она взвыла от толчков.

Это было необычно, ни на что не похоже. Такого секса еще не было в жизни. Как первый раз, неизгладимое впечатление. Волчица внутри балдела, метка на ключице стала жечь огнем кожу, от неё по шее в голову ударила словно молния, затуманив разум, и Маша улетела в экстазе, закричав от удовольствия во весь свой голос.

Заклятский оказался очень сдержан в эмоциях, кончал почти молча, полученное им удовольствие выражалось в сильном стуке сердца и тяжелом дыхании. Стон был приглушенным сквозь зубы.

Если бы не ребёнок в животе,который вдруг решил сыграть в футбол и пинал во все части утробы, то Маша бы попыталась расслабиться. Она опомнилась, мысленно попросила прощения у Лёши и схватилась за низ живота, матка была в тонусе, напоминая, что такие выкрутасы приведут к преждевременным родам.

— Клариса! — закричал Борис, и Маша вздрогнула, прикрылась легким одеялом.

— Я хочу вымыться, — тихо попросила она.

— Нет, мон амур, — он поцеловал её и встал с постели, совершенно голым встречая девушку, что поднималась по лестнице в зал. — Мыться перед сексом, а не после. Ты должна пахнуть моим семенем. У нас ужин, поднимайся.

— Не хочу, — не то чтобы из вредности, скорее из понимания того, что произошло, а произошла измена мужу.

Девушку, вошедшую в зал, Маша видела на взлетной полосе. Высокая стройная брюнетка с лицом безотказной давалки и ко всему готовой служанки. Она принесла костюм, упакованный в прозрачный пакет, повесила его на первую попавшуюся выступающую ветке. Демонстративно показала очень длинное черное женское платье и повесила его рядом.

— Подарки, — сказал ей мужчина, и она удалилась. —Тебе придется подняться, мон амур, иначе я сделаю метку еще раз. А потом ещё, я буду кусать тебя до тех пор, пока не стану твоим мужем.

Маша на угрозу не отреагировала. Чтобы показать, кто в замке хозяин, церемониться с пленницей Заклятский не стал, подошел к кровати, накренился над напуганной Марией и укусил её еще раз в ту же рану.

Боль пронзила все тело, Маша закричала, стала бить его, за волосы в этот раз не схватилась, они были коротко подстрижены.

— Ненавижу! — закричала она, пытаясь пальцами достать его глаза и надавить. Он ударил её, девушка потеряла сознание.

Очередное пробуждение было мучительным. Рана на ключице страшно болела, голова кружилась и тошнило. Тело трогали черные ветви, рядом воняли парфюмом три женщины. Одна из них низкорослая бабка, сильно молодящаяся в деловом бежевом костюме, и две стюардессы без пилоток. Они улыбались, стоя рядом с кроватью еле живой девушки.

— Я доктор Елена Фролова, — представилась женщина. — Господин Борис ждет, ему не терпится представить вас двору, — называя имя Заклятского, она сделала ударение на первый слог, как впоследствии выяснилось, так делали все жители замка.

— Мне нездоровится, — хриплым голосом отозвалась Маша, и тут же одна из девушек подошла ближе, предложив таблетки и стакан воды. Её посадили насильно, и пришлось выпить лекарство.

— Ты слышишь меня, Нова? — крикнула в потолок Мария.

В темноте потолка зашуршали ветки, затрещали, словно крыша рушилась. Женщины накренились вниз, ожидая удара, и только пленница слышала голос. Он сказал ей:

— Да, я слышу тебя. Потому что ты единственная имеешь вес, все остальные найдены очень лёгкими и ждут лишь ветра из окон моих.

— Запомни! Запомни для меня. Я люблю Лёшу! — Мария хотела добавить фамилию и отчество, но не смогла их вспомнить. — Всем сердцем. Сохрани мою память.

— Я наполню каплю своего терпения твоими чувствами, — пообещало оно, и девушка расслабилась, таблетки успокоили и сняли боль.

Черное бархатное платье упало на гладкие плиты мрачного пола. Оно было так удачно сшито, что живот можно было различить только тогда, когда Мария стояла боком. Волосы ей уложили и принесли подарки Заклятского. Он не скупился. За недолгую жизнь в первом браке девушке не подарили ни одного украшения, Лёша не думал о таких мелочах и не считал необходимым баловать свою Маняшу, оплачивал одежду и еду, на этом подарки заканчивались.

Тут, будучи закусанной невольницей, девушке подарили сияющий во все свои грани брильянтовый комплект с широкими браслетами, серьгами, свисающими до плеч. Два одинаковых перстня на обе руки, колье, гроздью винограда ослепительной красоты, а в волосах диадема, похожая на ветви с листьями. Блистающие подарки украсили молодую волчицу, отразились в её стальных глазах.

Готовую к выходу в свет, её повели вниз по витой лестнице из сплетения ветвей, поддерживая шлейф её торжественного платья. Коридоры с арками из переплетения веток. Окна, окантованные вениками из прутьев. И все, где проходила Маша, шевелилось и тянулось к ней.

— Ты живая, — шептал ей замок. — Я таких не видело. Таких здесь не бывало. Ты несешь чистейшую душу, в тебе новая жизнь. Посмотри, что они делают.

Женщины за спиной Маши вскрикнули. Стена из толстых стволов расступилась, и образовалось подобие огромной корзины. Девушка бесстрашно вступила на балкон, оказавшись очень высоко над землей, и увидела город в тысячи фонарей. Огромный мегаполис, который назывался Сердцем, откидывал в черное небо зарево. Он гудел, как обычные города на Земле, над ним летали самолеты.

— Они копают меня, рвут с корнем мои деревья, они достают мои недра.

— Это только начало, — сказала девушка. — Тебе бы на Землю взглянуть, ужаснешься.

— Расскажи, — попросила Нова.

— Нам пора, — строго сказала Фролова.

— Обязательно, — пообещала Мария и пошла за провожатыми.

***

Гигантский черный зал с окнами под потолком, которые меняли свою форму. В ветвистые стены вставлены сотни фонариков, что акцентировали мрачность помещения. Пол зеркальный, поэтому платья у дам все были длинными, закрывающими отражения их нижнего белья.

Всё походило на вручение нобелевской премии. По крайней мере, костюмы и возрастная категория один в один. Из молодых людей был только Митяй в смокинге, с волосами, зализанными гелем набок, и два молодых мужчины, которых Мария видела в журнале свой давней подруги Даши, это крутые наследники мегакорпораций, мультимиллионеры. Красотой особой они не отличались, но их привлекательность не в телах, а в кошельках.

Заклятский взял онемевшую девушку за руку и представил перед публикой, что столпилась внизу у невысокого пьедестала.

— Мария! — крикнул он в зал.

Раздались аплодисменты, вспышки фотокамер. «Мария, Мария» — пронеслось по залу.

— Идеальное имя для императрицы, — совсем рядом послышался голос Митяя.

Он улыбался и выглядел счастливым, хотя в Волково всегда казался унылой какашкой. Здесь его место, его стая, здесь, среди учёных и самых богатых людей планеты Земля, ему хорошо.

— Ма-мария, — шептал замок, и девушка улыбнулась.

— После рождения наследника объявляю свадьбу и коронацию.

Атрофированное общество, как сказала Нова, не имеющее веса, загудело, как рой насекомых, затряслось от счастья. Раздалась музыка живого оркестра, и пожилые люди стали танцевать.

— Я ненадолго, мон амур, — мужчина нагнулся, поцеловал Марию в лоб, отдал её руку Митяю, который светился, как фонарь на столбе.

— Хочешь, потанцуем? — спросил парень.

— Нет, — тихо ответила Маша. — Тебе такое доверие.

— Это если императору захочется еще наследника, — совершенно бессовестное предложение было сказано как констатация факта и неминуемое будущее.

— А где бандиты, которые рвались в Сердце? — Мария рассматривала толпу оборотней, не находя ни одного знакомого лица.

Митяй улыбнулся, легонько потянул её в сторону. Пройдя между колонн, они вышли в узкий арочный вход на широкий балкон. Была лунная звездная ночь, точно такая же, как на планете Земля. Мороз отступил, и чувствовалось в воздухе марево влекущей весны.

В этот раз этаж был нижним, и вид был не на город, а на внутреннюю территорию. Лабиринт из высоких заборов упирался в лес. Между стенами преград бегали волки с горящими глазами.

— Много лет назад, — стал говорить Митяй, — Борис Евгеньевич со своим отрядом забрел в это место. Сам он зашел в замок, не побоялся, а его отряд остался отдыхать вот у этого лабиринта. Все были исследователями, стали зарисовывать ходы, изучать что к чему. Пока Заклятский в замке омолаживался, получал неведомую регенерацию, его товарищи дичали час от часу. Через три дня Борис вышел в лес неуязвимым альфой, а его товарищи стали Дикими. У них очень строгая иерархия. Какие бы люди ни попадали в лабиринт, при выходе из него они подчиняются только Заклятскому, и эта власть неоспорима.

— То есть бандиты, которые мечтали стать бессмертными оборотнями, внизу?

— Да, они даже целые состояния отдали на нужды империи. Но только избранные попадают в замок и получают вечную молодость. А собакам —собачья смерть. Рано или поздно оборотней на изломах не будет, все станут частью империи. И тех, кто захочет убежать и спрятаться, мы из-под земли достанем, потому что мы властители этого мира.

— Высоко взлетел, Митя, падать больно будет, — шепнула Маша.

— О, мы не упадем, дорогая.

Мария вздрогнула, она сразу не заметила, что они с Митей на балконе не одни.

Старик в инвалидном кресле был очень знаменит. Все газеты три года назад трубили о его смерти. Ему было далеко за девяносто, он из тех хозяев мира, которые до последнего оперировали в себя органы молодых спортсменов и здоровых людей, чтобы всеми путями продлить себе жизнь. Можно представить, какие деньги отваливались Заклятскому от этого финансиста, чтобы пребывать в замке Новы и не умирать, а даже регенерировать без донорских сердец и почек.

Его лицо невзрачного старика в пигментных пятнах и голубые холодные глаза молодого волка. Он улыбался целыми белоснежными клыками, подъехал ближе к девушке и поцеловал ей руку.

— Мы очень хорошо держимся на этой вершине мира. Для нас нет ничего невозможного. Мы боги.

— Вы неплохо говорите по-русски, — она пришла в замешательство.

— Мария, — протянул старик, не выпуская её пальчики из своих рук. — Люди не строили на Нове вавилонской башни. Здесь все говорят на одном языке, поэтому можно услышать странные слова от собеседника, это особенности языковых групп Земли. Но в целом мы понимаем друг друга.

Его коляска покатилась с балкона обратно в зал, старик уводил с собой молодых людей.

— Они боги, они боги, — казалось, замок смеется над возгордившимися смертными.

— Это правда, Мария Кирилловна, — продолжал разговор Митяй, — у нас абсолютная власть и почти все финансовые потоки, прибавь к этому бессмертие и неуязвимость.

— Неужели бессмертие? — не верилось Маше. — А если тебе голову отрубить?

— Маняш, — улыбнулся парень, — это крайние меры.

— Еще раз меня так назовешь, — зарычала Маша, наступая на перепуганного парня, — я устрою тебе крайние меры.

— Императрица в гневе, — хлопал в ладоши Заклятский, вернувшись в зал. Он отвел Машу в сторону от парня и старика, навис над ней, целуя макушку волос, вдыхая запах.

— Да, Борис, она невероятно хороша. Запах, я вою, как юнец, — засмеялся старик. — Твой выбор правителя безошибочен.

— Что сказал тебе наш замок? — спросил Заклятский, чуть отстраняясь от Маши, потому что стал возбуждаться, и девушке стало от этого плохо.

— Что я имею вес, а вы найдены очень лёгкими, — тихо ответила пленница.

Борис поднял руку вверх. Оркестр перестал играть вальс, толпа замирала, пока не воцарилась полная тишина.

— Замок Новы загадал нам загадку. Мария тяжелая, а мы найдены легкими. Что это значит?

По залу пробежались смешки. Стали выкрикивать в основном пожилые дамы.

— Её брея[11]  видно невооруженным глазом.

— Императрица беременна, а мы все нет.

— Нет, нет, — запротестовал Борис. — После того, как замок мне на кровати написал: «Изломы только для части тебя», буквально понимать смысл нельзя.

Стало тихо, народ думал. Тогда хозяин повернулся к старику.

— Что скажет самый мудрый из моего совета?

— Мене, мене, текел, — ответил хриплым голосом старик и поник всем своим телом.

— Это книга пророка Даниила, — закричал какой-то мужчина из толпы, обрадовавшись догадке. — Ветхий завет!

— Мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему, — сказал кто-то, но голос его уже не был таким радостным.

— Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким, — закончила лупоглазая старуха в белом платье, стоящая прямо у пьедестала.

— Но вряд ли царство твое отдано Персам, — сам себе усмехнулся старик. — Давай, Борис, собери совет сегодня днем, надо наладить контакт с замком, и Мария нам в помощь.

Заклятский медленно впадал в бешенство. Он натянул улыбку, велел знаком продолжить бал. Его рука с силой сжала пальчики девушки, что та даже заныла от боли. Зверь потащил её в сторону черных проходов, волоком по полу.

Выскочил в просторную комнату с пузатой мебелью из красного дерева. Подхватив девушку под руки, посадил на ближайший высокий комод.

Глаза его адские светились алым огнем. Бес во плоти запустил руки под черный бархат подола.

— Нельзя, — простонала Маша, беспомощно отпихивая от себя насильника. — Я рожу раньше срока.

— Выживет, — рычал Заклятский, — хочу освободить тебя скорей от этой тяжести. Мне нужна твоя покорность, я ставлю еще одну метку.

Тут Маша в панике полезла в сторону, вызвав смех чудовища.

— Пожалуйста, — взмолилась она, вырываясь из его рук, — не надо!

Было страшно и больно. Кровь леденела от ужаса. А потом отпустило. Это плата за жизнь любимого мужчины. Ведь он жив. Лёша в безопасности. Жизнь за жизнь.

— Забери мою память! — кричала девушка замку, не выдерживая натиска Заклятского.

***

Язык до Киева доведет. Именно так Лёша попал в Киев. А всё началось с похищения Маши.

Он поседел за несколько часов. Двадцать два года скоро, а голова вся уже в серебре. Желтую резинку, что Маша подарила, порвал и решил обриться наголо. Бесщадно сбривал волосы с головы, стоя в одиноком доме, где больше не было веселой Маняши с круглым животиком, где поселилась пустота, печаль одиночества и уныние от невосполнимой потери.

Алексей собирался уходить из стаи на поиски жены. Только позвонил своему первому бете Михаилу, как тот с ужасом в голосе рассказал, что клан Залеских исчез в полном составе. Не поверив в это, альфа собрался в путь.

Меньше шести часов пути, три машины Южных волков въехали с Земли на Нову в посёлок, который раньше охранялся, а теперь был пуст, как дом Лёши без беременной жены. В домах остались вещи, в холодильниках продукты. На детских площадках покиданы санки и лопатки. Тишина мёртвая.

Стали искать хоть каких-то свидетелей. Нашли. Бабка старая с тремя правнуками жила среди людей в ближайшей деревне от излома. Ругалась на чём свет стоит. Оказалось, альфа Залеских продал весь бизнес стаи и отправился в Сердце Новы, где оборотней ждет их настоящая страна и бессмертие. Волки все, кроме бабки, ушли, поддержав своего альфу. А через сутки бабка обнаружила в десяти километрах от поселка обглоданные трупы женщин и детей, мужчины ушли вглубь Новы. Старушку с детьми взяли под свою опеку, отправили в Волково.

По слухам, идея фикс появилась неслучайно. Перед тем, как продать весь свой бизнес, к альфе Залеских приезжала очень важная дама из Москвы, ректор МГУ, госпожа Фролова. Именно она и стала бессмертной, помолодела и вылечила свой остеохондроз, который мучил её через волчью регенерацию.

Когда Алексей ехал в Москву, позвонил Федя, он был теперь важной птицей и следил, как поживают стаи области. Он сообщил, что стая Северных исчезла в полном составе, и все одинокие волки ушли из городов на Нову.

Госпожу Фролову найти не удалось, а вот её мужа обнаружили в невменяемом состоянии в одной из сталинок. Старик тоже был преподавателем, но ушел в запой, называя его академическим отпуском. Через несколько часов обработки он смог говорить с Алексеем. Старик жену оправдывал. Она ему изменяла с Заклятским честно, не скрывая. Ушла из дома в туфлях и платье, а к вечеру ему позвонил друг из Киева, сказал, что видел его дражайшую супругу в обществе высокого господина, они делали покупки.

Собрав всю информацию в кучу, Алексей вывел очень интересную картину. Раз Заклятский с любовницами шарахается по магазинам в Киеве, значит, именно там и находится его логово. Не особо хотелось беспокоить друга своего старшего брата, тем более на Украину летать не так уж легко, но дело не требовало отлагательств.

Прямо от профессора в запое Лёша выехал в аэропорт, где распрощался со своими волками, обещав им вернуться. И завещал очень мудрую идею, поскольку хоть и был молод, но по природе являлся предусмотрительным альфой.

— Помнишь поселок, заброшенный недалеко от Приозерного? — спросил он у беловолосого Эрика. — Люди его начали строить, но деньги у них закончились, ни дороги, ни электричества, одни коробки под крышами. Я думал, что, если Южные нас не примут, мы там поселимся. Выкупи его как можно скорее. Возьми средства от продажи Пашиного дворца и вложи в этот поселок. Нам нужно укрытие среди людей, если что пойдет не так.

Расцеловавшись с бетами, он улетел в Киев.

Богдан встретил Алексея в аэропорту, решив все вопросы при прохождении таможни. Он приехал со своей братвой, среди которых все были люди. Лысый, как и друг из России, высокий и тощий, немного горбился. Нос костлявый, глазки карие бегают, волк матерый. Не любил жить среди оборотней, считался бандитским авторитетом и даже отсидел в человеческой тюрьме. Только потому, что Богдан сторонился других собратьев, Алексей ему доверился.

— Кто Васю убил? — спрашивал Богдан, садясь в машину рядом с Лёшей.

Вася с Богданом каждое лето тусовались у общей родственницы в Крыму, что и привело к большой любви и дружбе, пока не выросли и дороги не разошлись. Вася, старший брат Лёши, женился, Богдан сел в тюрьму, и каждый делал это в своей стране. Но дружба не остыла.

— Заклятский, — ответил Алексей. — Мне оружие нужно.

— Дам, — кивнул волк, глубоко задумавшись. — В Европе оборотней не осталось, и у нас тоже. Еще видел полгода назад, сновали под носом, а потом все исчезли. И ко мне приходили, бессмертие предлагали. Но я на Нову ни нагой. Там пи*дец что происходит. Диких армия целая.

— Мне к излому, что ведет к ним.

— Рисковый ты, Лёха. Изломы в нашей стране все охраняются, тебе легче было по Нове дойти. Хотя там не подступиться, куда ни плюнь.

— С какой стороны охраняются?

— С Новы, конечно. С Земли входи не хочу.

Они ехали долго. До леса. К излому вела заросшая дорога. Это место было у жителей Новы не в почете, предпочитали вылезать поближе к Киеву. Лес шумел хвойный высокими соснами. На Украине тепло, снега нет, весна.

Лёша вооружился. Запасся ножами. Запихивал всё в свои черные джинсы, высокие ботинки. В толстовку темную спрятал свой сотовый, а сверху накинул куртку кожаную. Капюшоном лицо прикрыл. Взял предложенный баллончик со специальной смесью, чтобы запах свой отогнать. Два шага сделать, и пространственный излом.

Руки целиком в карманы не влезли, торчали большие пальцы, боец перед уходом раскачивался с носка на пятку.

— Если выберешься, — шипел Богдан, растеряв весь свой бандитский высокомерный форс. — Позвони мне обязательно, мне дивчина молоденькая ребенка родила, волчонок настоящий. Мне знать надо, как хлопца обезопасить.

— Позвоню, — пообещал Алексей и вошел на Нову.

Оборачиваться пришлось сразу. Мохнатым волком он рванул с места, учуяв Диких. Особей тридцать, если не больше. Ещё не унюхали пришельца, который хоть запах и прятал, но рисковал сильно. Патрулировали территорию и, как часто у них бывает, дрались между собой, испуская по лесу рык и визги.

Пасть с розовым языком открыта, уши острые прижаты к пушистой серо-белой голове. Морда симпатичная, глаза салатовые очерчены черной шерстью. Длинношерстный, большой и на вид совсем не злобный. Кто увидит, подумает, маламут сбежал от хозяина.

Лёше было жаль, но пройти вглубь леса не представилось возможности. Диких было слишком много, и окружали они его со всех сторон. От такой своры не скрыться.

— Не может быть, — билось в голове несущегося со всех лапа волка. — Кто-то же должен быть сильнее этих оборотней. Неужели природа допустит такое?

И как только зверь так подумал, провалился в яму, которой мгновение назад точно на пути его не было. Кубарем покатился вниз по узкому лазу. Пришлось обернуться человеком, чтобы лапы спасти от переломов. Парнем голову склонил к груди, сгруппировался, ветви и корни рвали одежды. Земля сырая пачкала.

Ну яма, пусть проход, но сколько же можно было катиться? Лёша попытался ухватиться когтями за ветки, только остановился, как земля прямо под его ногами и телом расступилась, и повис он над бездной, проложенной в земле. Корень в руках треснул, он упал. Ударился об камень и полетел опять по проходу. Яркий свет полоснул по глазам, когда его просто выкинуло в лес лицом в прошлогоднюю рыжую хвою.

Сразу вскочил на ноги, выхватил пистолет и стал ловить на прицел всё, что двигается. Нос Диких не чувствовал, слух никаких звуков не улавливал. А существо напротив парня замерло и уставилось на него.

Ещё трясло от неожиданного полета, дыхание сбитое, и сердце в груди колоколом било. Да еще мурашки побежали по всему телу от невиданного явления.

Оно стояло в пяти шагах, было ростом Лёше ниже плеча. Если визуально, то тела оно не имело. А все, что видели глаза, было то ли иллюзией, то ли маленькими частицами, способными менять место расположения. Очень походило это на плетеную скульптуру из ветвей, на которую надели черную тряпку. Руки — ветви, ног не видать, на голове перекати-поле, а лицо как тряпочка белая.

Глаза черные без белков большие, отражали свет, имели много век, так что существо мигало то сверху вниз, то снизу вверх, а то справа налево и обратно. Вместо носа дырки, губ нет, а только полосочка, обозначающая, что рот может открываться.

— Ты кто? — выпалил ошарашенный парень, не спуская существо с прицела.

Оно вдруг выпучило глаза, стало оглядываться по сторонам в поисках того, кому крикнул молодой человек. При этом одежда существа, его лицо и даже перекати-поле на голове немного отставали за движениями, размазывались по воздуху, как картинка на мониторе, разлетающаяся на пиксели, а потом собиралось в единое целое. Никого не найдя рядом, существо указало на себя тощим длинным пальцем-веткой и вопросительно округлило один черный глаз.

— Да, ты, — кивнул Лёша, не понимая, боится он неведанного или испытывает к нему некоторую благодарность. Потому что чутье ему подсказывало, что спасибо за спасение он должен сказать этому аборигену.

— Я Нова, — голос между женским и юношеским, непонятно, какому полу принадлежит. — А я тебя знаю. Ты Лёшенька, мальчик мой, любимый и родной, псих, придурок и дурак.

— Э… — вырвалось у Лёши, потому что существо описало его голосом Марии. — Он невольно опустил пистолет, медленно убрал его за пояс и стал оседать вниз, чтобы стать даже меньше ростом, чем существо, что поспособствует дальнейшему развитию общения.

— А кто тебе это рассказал? — ласково спросил он у Новы.

— Ма-мария, — оно улыбнулось ртом-полоской и специально прищурило глаза, превратив их в дольки мандарина, довольные такие от происходящего. — Она мне все свои воспоминания отдала, всё до секунды. От самого начала знакомства с тобой до третьего марта семь тысяч восемьсот двадцать первого года от создания мира. И память её стала последней каплей моего терпения.

В подтверждение своих слов существо извлекло из-под аморфного одеяния настоящую стеклянную ёмкость в виде огромной капли. Бутылка эта не должна была поместиться под одежду, поэтому Лёша решил, что существо с пространством дружит и может им управлять, делая свои карманы бездонными, а ямы под землей невероятно длинными.

Внутри капля была пуста, но Нова её потрясла, всмотрелась внутрь.

— Вот видишь, тут все её воспоминания. Видишь?

— Нет, — ошеломленно произнес молодой человек чистую правду, он ничего не видел.

— Ну как же! — раздосадовалось существо. — Вот ты из леса к её машине подходишь и очень ей нравишься. А вот тут она тебя любит и тут тебя любит, вот здесь тоже сильно любит. А вот тут по тебе плачет. А тут звонит Заклятскому и говорит, что больше жизни тебя любит, и это правда, между прочим!

— Когда это она Заклятскому звонила? — прошипел волк.

— Сейчас посмотрим, — напряглось существо, вглядываясь в каплю. — Это когда вы на заводе попали в ловушку и должны были умереть. На завод Дикие напали, и вы сбежали. Это потому что Ма-мария за тебя жизнь отдала Заклятскому. А вот тут она тебя любит и вот здесь…

Лёша уже не слушал, повесил голову, глубоко задумавшись. В то утро они забаррикадировались в одном цехе на заводе. Ни связи, ни патронов. И вдруг Дикие, вонь в нос через мелкие решетчатые окна. Митяй так заорал от радости, что даже Лёша понял — это шанс спастись. Думал, случайность. А оказалось, нет.

— … а вот здесь она обиделась.

— На что? — слезы подкатывали, ведь Лёша всегда думал, что он Машу любит больше, чем она его.

—Так она обиделась, обиделась, — оно всматривалось в каплю. — Её девятнадцать лет, а ты её с днем рождения не поздравил. Она напекла пирожных с заварным кремом, а ты не попробовал и спать завалился. Очень обиделась, но ничего не сказала, решила, что ты устал, и больше не обижалась.

Вот теперь слезы потекли точно по щекам. И как можно после этого думать, что любишь свою женщину, когда пропустил её девятнадцатилетние, напрочь забыв запомнить дату рождения. Ни подарков, ни праздника, терпи меня, Маняша, насколько здоровья хватит.

— И тут обиделась, — щурилось существо в стеклянную ёмкость. — Что ты пиво пьешь, а её Митяй под конвоем в рабство увозит.

— Митяй, — не по-доброму протянул парень. — Не подскажешь, любезная, как можно его найти?

— В Сердце, — Нова кинула за пазуху каплю. По всем законам физики склянка должна была упасть на землю и разбиться, но она исчезла в дебрях одеяния Новы. Вместо капли существо достало самый настоящий планшет и, сузив глаза, ткнуло в него пальцем. — Он меня обманул, дал сломанный планшет, надо ему вернуть или поменять. Пойдем.

***

Мегаполис. Это походило на банки, в которых росли растения. Десятиэтажные банки, трехэтажные банки, все в траве. Небоскребы, внутри которых кусты. Дороги ровные с подогревом представляли собой колеи, между которых росла зеленая трава. Под вечер включали фонари, и весь этот парад экологии загорался янтарными, изумрудными и рубиновыми огнями.

Рай гринписовца и пацифиста с полным ограничением рождаемости. В городе почти не было женщин. Жители города Дикие, мрачные полоумные твари, приученные к чистоте и порядку. Монстры, передвигающиеся на ногах, волочащие свои длинные руки по тротуарам.

Движение электромобилей достаточно активное. На транспорте ездили граждане другого толка, это оборотни деловые и важные, строящие город семимильными шагами. Попадались трудяги, нанятые на тяжелые работы. Они ходили пешком. Среди них Лёша заметил знакомые лица Залеских, которые отвертелись от участи Диких, видимо, инженеры или строители.

Везде есть магазины самообслуживания, без продавцов вовсе. Лежит товар, стоит касса. Сам взял, сам пробил, сам оплатил. Лёша внимательно следил у витрины, как один мужчина покупал свежий хлеб, расплачивался имперской прозрачной карточкой.

Домов было много, все освещены, но населения мало. Кругом камеры слежения, в которые Лёша спокойно заглядывал и даже улыбался. Однажды Заклятский пробрался в его клан, представившись Приозерным волком, теперь Лёша пролез в логово врага, и будет утверждать, что с Залескими приехал.

Внимания к себе Лёша не привлекал, в отличие от своего или своей спутницы. Существо шагало впереди, имело такой уверенный в себе вид, что сразу было видно, здесь оно не впервые. Возможно, Нову часто видели в городе, потому что некоторые граждане кивали ей головой.

— А почему ты Нова? — интересовался Алексей, с любопытством рассматривая здания из стекла и железа, внутри которых были посажены редкие тропические растения.

— Меня так Заклятский назвал, — ответила она.

— Он так назвал планету, — указал парень.

— Я и есть планета.

— Планета — это космическое тело, которое вращается вокруг звезды.

— Да, — согласилась Нова и остановилась, чтобы задрать свою странную голову и посмотреть собеседнику в лицо. — Ты тоже тело, но у тебя есть глаза, которые видят, уши, которые слышат.

— Дай-ка подумать, — пораскинул умом парень. — Ты — часть планеты. И какая функция на тебе?

— Защитная, — она посмотрела по сторонам. — Надо тебя спрятать.

Её колючие ветки пальцев взяли парня за руку и повели в переулок между магазином одежды и товарами для дома. Там росли сосны. Высокие, с толстыми стволами. Нова подошла к одному из стволов, и он расщепился перед ней, открывая узкий проход. И хотя ствол имел свой объем, проход уводил очень далеко вглубь. Лёша возбужденно перед колдовством вздохнул и последовал за существом в ствол дерева.

— Стой! — крикнули за его спиной, но двери из сосны замкнулись, и парень оказался в полной темноте. Глаза его загорелись салатовым огнем, он оказался в круглом проходе, впереди шла Нова.

— И от кого ты должна защищаться? — спрашивал Алексей на ходу.

— От оборотней, — ответила она. — Вам было разрешено жить на изломах, а вы пришли вглубь леса. Поселились в моем замке. Убивали и жрали друг друга, кровью залили земли мои, и земля возопила от горя. Вы воткнули стволы в недра мои и жрёте ненасытно моё нутро. И нет в вас ни капли добра, только касаетесь лабиринта моего, как становитесь Дикими, потому что это суть ваша, морда ваша, и другой вы не имеете. Сильный правитель ваш привел в дом мой девушку с младенцем во чреве, она как дитя малое на фоне беззакония вашего. Душа полет знающая, сострадание не утратившая. За что отдали в руки кровавые таких беззащитных? Что хотел, то и делал он с ней. Прямо в доме моем! На ложе моем!

— Я спасу её, — застонал Лёша, догоняя Нову. — помоги мне! Помоги, я заберу её! В жизни не обижу! Её и сына нашего!

Нова остановилась, парень налетел на неё и прошел насквозь.

— Планшет надо поменять, — вспомнило существо и пошло прямо в земляную стену.

Они выползли в какой-то подвал. Там стояла большая стиральная машина, сильно пахло химическими средствами. Поднялись по лестнице, открыли маленькую дверь и вышли в дом Митяя.

Шикарно. Каркас металлический, все остальное — чистейшие стекла, вид на лес во все стороны. Потолок глянцевый со встроенными лампочками. Свет в доме не гас, освещал деревянный пол, покрашенный молочным лаком. Отсутствовала мебель. В огромном зале был кинут диван, похожий на мешок из серой мешковины, несколько компьютерных столов с соответствующей техникой. На центральном стеклянном столе три монитора неслабого размера. По бокам зала колонки и ящики с техникой, о предназначении которой Лёша не знал.

Если Нова прошла в зал, как у себя дома, то Алексей достал пистолет, принюхался, прислушался. Тайком нырнул от зала к большой современной кухне, где на столе была разведена помойка из объедков. Бесшумно скользнул по полу, войдя в тень перед двумя деревянными полотнами дверей. Загудел унитаз. Кран с водой. Митяй вышел из туалета и замер.

— Привет, Митя, — зашипел Лёша, приставив дуло пистолета к затылку старого знакомого, — давно не виделись.

— Не может быть, — выдохнул Митяй, холодея от страха. — Как ты сюда попал?

— Заблудился, — рыкнул Лёша. — Маша где?

— В замке у Заклятского.

— Как туда попасть? — он спрашивал на случай, если Нова откажется помогать дальше.

— Только по пропуску, — он стал тяжело дышать. — Лёша, прости. Я думал, он её любит. Я не знал, что он будет с ней так поступать.

— Сука! — взревел Алексей и, убрав пистолет, стал избивать парня. Вначале бил кулаками по голове, ударил в грудь, потом ногой под колено. Митяй упал на пол, уворачиваясь и защищаясь от толстых протекторов тяжелых ботинок.

— Лёха, не убивай! — взмолился Митяй.

— Не убью, мразь, жить будешь, — альфа схватил его за шиворот и приставил к стене. И хотя Митя был выше, с Лёшей он ничего не мог сделать, тот был слишком мощный, заехал стальным кулаком по почкам несколько раз резкими мощными ударами. — Месяц кровью ссать будешь, падаль!

Отпустил стонущего парня.

— А как же твои удары? — Митяй заплакал. — Даже Заклятский их боится.

— Пусть боится, — рычал взбеленившийся альфа.— Мои удары регенерацию вспять поворачивают, никакие замки вам не помогут!

— Если попадешь в лабиринт, — сказала рядом Нова, — станешь Диким.

— Станешь тут Диким, — Лёша сплюнул на Митяя, который согнулся в три погибели от боли.

— У меня планшет сломался, — Нова показала Митяю черный экран.

— Не сломался, — Митяй откровенно рыдал, — заряд кончился.

— Мне все равно, — пожало плечами существо. — Через час я закрываю все пространственные изломы. Все оборотни, которые останутся на Нове, умрут. Все, что вы здесь настроили, будет уничтожено, все, что вы выкачали из меня, заживет, как раны на ваших телах. Нова для вас закрыта, решение обжалованию не подлежит. Открою только для людей, когда Земля состарится.

— Час?! — взорвался Лёша. — Я не успею! Разреши нам с Машей уйти, — он упал перед Новой на колени. — Разреши!

— Хорошо, — согласилось существо, пожав плечами. — Пошли, — она поманила Лёшу за собой.

Он сделал шаг, чуть не упал, Митяй схватил его за ногу.

— Лёха, возьми с собой, — он старался подняться. Регенерация замка, в котором он проводил много времени, помогала двигаться. — Я буду полезен тебе на Земле. У меня счета в Швейцарских банках, я всё стае отдам.

— Клянёшься? — фыркнул Лёша, деньги его стае понадобятся. Он достал телефон. Чуть не забыл про своих волков.

— Клянусь.

— Миша! — кричал в трубку Алексей, — немедленно уводи всю стаю на Землю. Пусть возьмут всё необходимое. Убирайтесь с Новы! Изломы через час закроются!

— Откуда такая информация? — растерялся Михаил.

— Приказ выполняй! — раздраженно заорал альфа. — Все на Землю!

— Я понял!

Следующий номер был дяди Вени. Сколько сможешь поголовья вывести — выводи, приказал ему Алексей.

Альфа смотрел, как скрюченный Митя собирает себе в рюкзак самое необходимое, накидывает куртку на меху. Слабый. Не то чтобы подлый, скорее, полный приспособленец. Сейчас, чтобы выжить, всё отдаст, можно смело ему доверять, пока не окреп и полностью зависит от Лёши. Со счетами в Швейцарских банках он гражданин мира, найдет со временем, где скрыться. Но альфа своего не упустит и измену не простит.

— За Машей, — тяжело вздохнул Лёша и последовал в подвал за Новой.

***

Зал был небольшой, но с высоким потолком, просто невероятно высоким, в самом верху копошились ветки деревьев. Стены мрачные, словно из стволов сосен, расступились, делая арочный вход. Ночь светом луны заглядывала в единственное окно. Горели свечи в десятках подсвечников, стоящих прямо на полу. И там же на полу сидела беременная молодая женщина и рисовала на больших листах бумаги карандашами.

Лёша не сразу узнал её. А она совсем его не узнала. Медленно тяжело поднялась. Она была одета в брючный костюм из черного бархата. Широкие штаны, из-под которых торчали золотые тапочки, расшитые камнями. Широкая кофта с длинными рукавами, которые заканчивались манжетами из высоких браслетов. Браслеты, как оковы, усыпанные сияющими брильянтами и рубинами. С такими же камнями ожерелье, как широкий ошейник, опоясавший тонкую шею целиком. А уши закрыты полностью серьгами-каффами. На руках перстни всех мастей, а когти длинные выкрашены в разные цвета. И на лице краска. Хотя Маняша раньше игнорировала косметику, теперь современный макияж украшал её лицо, изменив до неузнаваемости. В волосах маленький обруч. Она юная императрица, царская краса, разнаряженная жестоким правителем.

И Лёша с тоской подумал, что даже обручального колечка ей не подарил.

— Маняша, — он протянул ей руку, — пойдем домой.

— Она не помнит тебя, — шептала за спиной Нова.

— Совсем, — подтвердил Митяй, боясь вступить в зал.

В подтверждение этих слов Мария выпучила глазки в испуге и, набрав полную грудь воздуха, в панике закричала:

— Боря!!!

У Лёши сердце в пятки упало. Его Маняшенька зовет на помощь другого мужчину! Он ломанулся вперед, выловил её, когда она пыталась сбежать к лестнице, услышал быстрые шаги приближающегося Заклятского. Можно было уйти, но он не желал всю оставшуюся жизнь знать, что не убил врага. А ведь это его девиз: «Не оставляй врага в живых, не отдавай свое врагу».

Получил когтями по лицу, Маша вцепилась в его руку клыками, он с трудом её оторвал, заломил руки за спину и потащил к стене, где образовался проход.

— Митяй! — закричал он парню, который, попав в замок, быстро восстанавливался. — Отрабатывай, держи крепко, — он вручил руки пленницы Митяю. Оказавшись в руках программиста, девушка замерла. Она его знала и не боялась.

— Кто это, Митя? — жалобно спросила она.

— Тихо, Мария Кирилловна, — шептал он, — всё хорошо.

Заклятский имел морду как у Дикого. Выскочил к Лёше в белой рубахе и брюках. Накренился вперед, и глаза его огромные засияли алым пламенем. В большой пасти выросли острые клыки. Он растянул свои длиннющие ручищи по перилам лестницы и царапал их когтями.

— Воев, — взрыкнул альфа Диких. — Куда тебе такая волшебница? Ты же сгубишь все её таланты лесной феи.

— Подойди ближе, Заклятский, — Лёша тоже потерял человеческий вид. Его целью было нанести удары, которых противник страшно боялся, ведь от этого умерло очень много его друзей, которых он пытался откачать в замке, но не сумел.

Можно не убивать Заклятского, только ближе подпустить и сбежать от него, чтобы Машу спасти. Поэтому Алексей действовал молниеносно. На раз-два подлетел к противнику. В два приёма ударил по огромному телу врага, стремительными темпами бил со всей мочи, не обращая внимания на ужасную боль от когтей Заклятского. Чтобы не попасть в крепкие объятия Дикого, парень шустро увильнул в сторону и со всех ног кинулся к стене. Резво юркнул в проем, который стал закрываться за ним, и всё, что услышал Алексей, это имя своей жены. Боль утраты была в голосе Заклятского, он потерял самое дорогое в жизни.

— Ты ранен, — принюхался Митяй.

— Пустяки, — Лёша хотел подойти к Маше, но та, скрученная по рукам, пинала его еще издалека.

—  Отпустил меня немедленно!

— Не могу, — с сочувствием ответил Митяй.

— Боря убьет тебя, предатель! — а в голосе уже властные нотки. властительницы мира.

— Держи её, — Леша подхватил её ноги, и они вместе с Митяем потащили беременную женщину по темным коридорам и проходам. Спешили за Новой, которая звала их за собой, выводя в лес.

Маша ругалась, но в основном на Митю, пугая его скорой расправой. Замолчала, когда очутилась в лесу.

Воздух холодный, но с запахом тающего снега и пробивающейся травы. Ранние птицы, готовые к пению. Это территория рядом с Киевом, и никаких пространственных изломов и близко нет.

Существо повело руками. Через мгновение рядом с ней появился Лавирующий излом. Лёша опустил ноги любимой женщины, оставив её так же на попечение Митяя. Стал наблюдать за тем, что творила Нова. Вот так умел вызывать изломы Заклятский, и Машу этому научил. Но Нова на одном изломе не остановилась. Один за другим изломы вставали друг за другом, пока не набралось их пятнадцать штук. Они выстроились изогнутым туннелем, похожие на зеркальный проход, когда одно зеркало прикладывают к другому. Но в конце туннеля был пейзаж северного края с сугробами между деревьев.

— Там твоя родина, — сказала Нова, — Бегите быстрее. Сейчас уже время.

И в подтверждение её слов земля затряслась. Планета отторгала чуждых. Двое молодых людей схватили Марию и побежали по пространственному туннелю в сторону родной земли.

Они выскочили в сугроб, вдохнув ледяной воздух планеты Земля. Отпустили Машу в снег. Обернулись, а пространственных изломов нет, кругом лес и озеро подо льдом с небольшими заносами сугробов. Небо ярко-розовое от восхода солнца.

— Как ты смеешь! — Лёша получил пощечину. — Борис найдет меня!

— Хрен, — рыкнул обиженный Алексей, — ты моя жена, а не его. Он обманул тебя!

— Я Заклятская Мария Кирилловна! И ношу его ребенка!

— Шлюха! — он сильно обиделся. Рванул ткань на её плече. Она билась в его руках. — Прости! Это я во всём виноват!

Он увидел безобразную рану на её ключице, опухшую и похожую на синяк. Но позволить носить метку другого не мог. Знал, что даже после укуса она не вспомнит его, но хотя бы будет шанс всё исправить.

— Лёха, нет! — но было уже поздно, клыки вошли в плоть несчастной Маши. — Он её семь раз кусал, пока она тебя не забыла, она не выживет!

Лёша тут же вытащил клыки. Метка уже стояла, а девушка в его руках стала задыхаться. Падала на снег. Альфа навалился на неё, сорвал с шеи прекрасное украшение и замер. Под ожерельем вся кожа была искусана. Стал снимать серьги, а там порваны мочки. Ребенок в животе пинал Лёшу, словно пытался защитить маму. Отчаянно со всего маху бил папке в живот, чтобы не наваливался.

— Маняша, — испугался Лёша, — зализал рану, чтобы не болела, но больно ей было от другого. Она закричала пронзительным криком, сложившись пополам.

Лёша выпустил её из рук. Несчастная роженица забилась на снегу от преждевременных схваток.

— Митяй!!! — Лёша не знал, что делать. Он понял, начались роды.

Взяв себя в руки, побежал ломать ветки близ стоящих елок. Торопился, быстро-быстро складывал на снег хвойные лапы. Поверх них кинул свою куртку. Подбежал к ошарашенному Митяю, отобрал куртку у него. Соорудив кровать на снегу, взял кричащую жену на руки и уложил её на более теплое место.

— У неё все штаны мокрые! — закричал он в ужасе, пытаясь выяснить, откуда вода. — Митяй, мать твою!

— А я-то что?! Я впервые такое вижу! — его одурелый крик прервал очередной вопль рожающей женщины.

— Интернет! Давай, как… Что… Тут, — Лёшу колотило от происходящего, он стал стягивать с Маняши штаны.

— Сейчас, — торопился Митяй, копаясь в своем рюкзаке. — Это я точно умею.

Он достал свой маленький компьютер и несколько коробочек. Смотрел на небо, улавливая нужные сигналы. Взял и вышел в интернет.

Леша держал Марию за руку, с полным сочувствием смотрел на её замученное личико. Весь вспотел от переживаний, трясся от происходящего.

— Это воды отошли! — сообщил Митяй, давал чёткие распоряжения, отвернувшись от процесса, боялся глаза поднять, как ему было страшно. — Надо дышать глубже! Да не тебе, идиот! Роженице.

— Маняша, глубоко дышим! — Леша показывал, как надо дышать, и Маша вроде слушала его, но смотрела в никуда, опять закричала от боли.

— Это схватки! Когда становятся частыми, нужно тужиться! — вычитывал Митяй, впившись в текст глазами. Поерзал, покопался в рюкзаке дрожащими холодными руками. Это кажется, что только Маша рожала, парни рожали вместе с ней, ужас как переживая.

— Лёха, возьми нить и между её ног залезай. Роды принимать будешь.

— Маша, дышим глубоко! — командовал Алексей, забирая нитку, вытащенную из кофты Митяя. — Зачем нитка?

— Пупок перевязывать будешь. Три сантиметра от живота, а перерезать десятью сантиметрами выше.

Набравшись смелости, Алексейполез принимать роды. И когда схватка содрогнула Машино тело, крикнул:

— Тужься!

Она старалась, но не смогла. Отдышалась и опять закричала от боли.

— Может, на живот надавить? — беспокоился Лёша, понимая, что ничего не получается, а схватки участились.

— Ни в коем случае. Порежь ей кожу там, чтобы выпустить младенца. Она может задушить его, если он застрянет, или голову искалечить.

— Ты охренел! Что городишь?! Блин, — он смотрел между ног роженицы, и руки тряслись. Маша тужилась, и вроде плод пошел. Надо было действовать. Когтем порезал свою женщину и увидел головку своего сына.

— Я вижу его, он рождается!

— Лови, руками держи голову. Младенцы сами голову держать не могут! Освобождай плечи при очередной схватке.

— Тужься! Сильнее! — Леша ухватил младенца за голову, потянул плечи, и его сын появился на свет.

— От слизи рот освободи, он должен кричать!

Лёша освободил рот грязного в крови младенца от слизи, тряхнул его, и тот закричал противным младенческим воплем. Крохотное тельце пробирала дрожь. Маленькие ручки, расставленные в стороны, тряслись то зажимая, то разжимая пальчики.

Митяй заплакал, его жизнь не будет прежней. В отвращении перекосило его лицо, когда Воев, завязав пупок, полез перегрызать пуповину клыками.

Новый гражданин планеты Земля родился, и отец поднял его высоко, рассматривая со слезами на глазах.

— К груди прикладывай. Положи на живот, — отдышавшись, продолжил читать Митя, вытирая пот со лба.

Лёша расстегнул кофту из черного бархата. На мгновение замер, уложил ребенка животом на мать. Грудь Маши была в синяках, соски закусаны.

Волк закрыл глаза и стал тяжело дышать, сжимая кулаки. Всё в прошлом. Пережила, и хорошо. А будущее Лёша сможет создать. Окружит её любовью и заботой. В его объятиях она всё забудет, весь кошмар сотрется из её памяти с помощью ласки и любви. Лёша будет стараться всеми своими душевными силами.

Присел, с детским любопытством обнаружив, что крохотный младенец, чмокая ротиком, старательно ползет к соску матери. И глаза распахнул большие салатовые, а волосики светлые в крови еще.

— Молодец, сынок, — прошептал Лёша, когда ребенок достиг цели и жадно стал сосать молоко. — Всё, что нужно настоящему мужику — мягкие титьки и пожрать.

Устроив младенца поудобнее, Алексей скатил его набок, положив у налитой молоком груди. Прикрыл кофтой жены и спрятал от холода. И, встав над всем своим добром, оглядел семью с высоты. Вернувшись к лону роженицы, обратился к Митяю:

— Что дальше? У неё кровотечение.

— Рождение плаценты, — отзывался программист. — Кровотечение до месяца, на живот положить холодное, чтобы матка лучше сокращалась.

Маша была порезана, но волку бы не составило труда зализать ей рану, он зверь, и это его не смущало. Отталкивало то, что от неё пахло спермой и чужим мужиком. Оторвав часть своей футболки, он заложил ткань между ног многострадальной Маняши и надел на неё обратно мокрые штаны.

— Далеко до людей?

— Меньше километра, — отозвался Митяй.

— Пошли.

Алексей понадежнее устроил сына у груди жены и поднял её на руки. Понес из леса по сугробам. Маша, изнеможённая с предельной истощенностью, бессмысленным взглядом смотрела в одну точку.

Уже дорога была рядом, когда Лёше пришлось отдать Машу с младенцем на руки Мите. Митяй так аккуратно взял женщину к себе, что захотелось альфе морду ему набить за нескрытую влюбленность в чужую жену. Но вместо этого он выбирался на проезжую часть и ответил Богдану на звонок.

— Лёха, жив?

— Жив, изломы закрылись, — предупредил Лёша.

— Понял уже. Ждал тебя, ты в другом месте вышел, — он понизил голос. — Заклятского видел здесь, на Земле, в автомобиле ехал в сторону аэропорта.

— Я твой должник, — Лёша отключил телефон.

Его словно холодной водой облили. На дороге показалась развалюха голубого цвета. Это была Маняшина машина! За рулём сидел здоровый мужик. Недолго думая, Лёша кинулся под колеса. Неудивительно, что водитель, чуть не задавивший парня, побагровел от злобы, вывалился из автомобиля, потирая кулаки.

— Кирилл! — крикнул ему парень. — Я Лёша, зять твой. А это Маша с внуком.

Алексей отобрал своё семейство у Митяя и предстал перед тестем, радостно улыбаясь. Мужчина выпучил свои серо-голубые глаза и чуть ли не со слезами бросился к любимой дочери.

***

Кирилл с интересом разглядывал Митяя, который сидел рядом и разложил свою компьютерную технику у себя на коленях. Лёшу он тоже бы с удовольствием рассмотрел, но зеркало заднего вида в салоне было сломано младшими детьми, поэтому приходилось только слушать голос зятя.

— Деньги сейчас из Швейцарии переводи мне на альфа-счет.

— Перевожу, перевожу, — недовольно ворчал Митяй, — время нужно.

— Почему не звонили, не приходили? — интересовался Кирилл, двумя толстыми руками вцепившись в баранку от переживаний.

— Я Маше предлагал пару раз, она наотрез отказалась, — это была правда.

— Это из-за матери, — вздохнул Кирилл. — Маша совсем плоха, может, в больницу?

— Нет, — Лёша набирал номер телефона, держал на руках Машу с младенцем у груди. — У нас свой врач.

— Да, — торопливо ответили в трубке. — Вы живы?

—Айдар, деревня называется Кузнецово, улица Придорожная, дом тридцать семь. Собери инструмент, возьми Карину, Маша болеет и очень сильно.

— Я понял, скоро будем, — пообещал голос в трубке, и раздались короткие гудки. Айдар очень быстро отошел от удара, который получил при похищении Маши, теперь обязательно поможет.

— Магазин! — вскрикнул Митяй, когда они подъезжали к деревне. — Остановитесь, Кирилл, нам надо поесть купить.

— И Маняше что-нибудь из детского питания, жидкое, — велел Лёша.

— Хорошо, — кивнул Митяй и выскочил из машины у обычного деревенского магазина, рядом с которым располагалась остановка рейсового автобуса.

— Может, денег надо? — поинтересовался новоявленный дед.

— Вот в деньгах мы точно не нуждаемся, — усмехнулся Алексей. — Нам бы теплую постель и душ. Душ есть?

— Да, работает, — с некоторой гордостью ответил Кирилл.

Митяй вернулся с четырьмя пакетами еды. Выдал Лёше пластиковую ложку и банку с детским питанием, остальное всё закинул в багажник.

Тронулись дальше. Лёша закутал в свою толстовку младенца и сунул в руки Митяю. Митя, как несметное сокровище, держал маленького Вову, не прижимая к себе. А Лёша подтянул Марию, усадил её и стал кормить с ложечки. Несчастная девушка как смотрела в никуда, так безвольно и лежала. Глотать не собиралась.

— Маняш, — жалобно проскулил Лёша, — ну помнишь, я тебя с ложечки кормил, ты так хорошо кушала.

— Не помнит, — раздраженно шипел Митяй.

— Заткнись, — не менее раздраженно отвечал ему альфа.

Запрокинул Маше голову и зажал нос, чтобы проглотила еду.

— На хрена так делать?! — возмутился Митя. — Не насилуй её!

— Я тебе, сука, слово давал, как мне жену кормить?! — Лёша с психу саданул коленом в спинку переднего сиденья пассажира, Митяй дернулся, младенец заорал на весь салон.

— Ты ребенка расстроил! — заверещал Митя, испугавшись орущего младенца.

— А ну заткнулись! — не выдержал Кирилл, грохнул своим тяжелым басом. — Ребёнка матери верни! Покормишь Машу дома! Тишина!

Парни притихли, вернули Вову к груди, он сразу успокоился. В полной тишине доехали до дома родителей.

Дом был большим срубом из бруса. Без отделки пока, но с хорошими окнами и с черепичной крышей серого цвета. Без забора, потому что это был самый крайний дом, вдалеке от деревни, совсем близко к лесу и речке, на которой ещё стоял лёд, но в очень жаркий по-летнему день, что редкость в начале весны, лёд быстро таял. За домом был старый сад, что указывало, дом построен не на пустыре, а на старом участке.

Двор с дровяником, свалкой строительных отходов. Добротная детская площадка, сразу видно, любящий отец времени не пожалел, своим ребятам сделал горку, под ней домик, рядом качели двух видов и песочницу, которая потерялась под горой песка. Снег почти сходил, оголяя проталины с проклюнувшейся травой и первыми цветами.

Младшие братья и сестры Маши вывалились встречать папу, но быстро веселые крики прекратили, увидев очень нехорошего на вид дядьку с тётей на руках и длинного страшилу с рюкзаком за плечами и пакетами, набитыми продуктами.

Лёша пролетел за Кириллом в дом. Небольшая прихожая, сразу гостиная, соединённая с кухней. Наверх убегала деревянная лестница с рельефными балясинами. Сразу видно, люди устали от городской жизни, на большой русской печке, не побеленной, так и оставленной в красном кирпиче, чугунки всех размеров, лоскутное одеяло на лежанке. На деревянной лавке у печи кот сидит серый пушистый. Заметив оборотней, вздыбился, зашипел и дал драпу в подполье.

— Где ванная? — спросил Лёша, опасаясь перепуганную худенькую женщину, которая узнала свою дочь.

— Машенька, — зарыдала она. — Господи! Это ж я тебя столько растила, столько мучилась с тобой, чтобы ты вот так ко мне пришла?!

Женщина резко замолчала, наткнувшись на невыносимый злобный взгляд ледяных салатовых глаз.

— Что мне ей сказать? — рычал Лёша, обращаясь к Кириллу.

— Угомонись, мать, — хмыкнул дядька Кирилл, что был на голову выше зятя, и открыл дверь в ванную комнату.

— Угомонись мать, — рыкнул Лёша на тёщу, и Кирилл загоготал в голос, забирая с Маши младенца.

В ванной ванны не было, зато была душевая кабинка, унитаз и большая скамья. На скамью Лёша положил жену, стал её раздевать. Заботливо, бережно. Он старался держать себя в руках, когда увидел на спине царапины от когтей. Сдержанности своей он обязан Маше, это она воспитывала в нём настоящий характер. И сейчас, понимая, что пришлось пережить бедной Маняше, он изо всех сил держался, чтобы не завыть.

Мыл её детским мылом, всё любимое тело, все складочки и рельефы. Лоно несчастное после родов чуть касался, ощущая, что больно, что неприятно и даже страшно.

Запах Маши после рождения сына стал не таким ярким, и только если приблизиться к ней, он становился ощутим.

Укутал девочку свою в полотенце, подержал некоторое время, прижимая к себе. Уложил на твердую скамейку и стал зализывать раны по всему телу. Отвлекся, когда в дверь постучали.

Женщина вылупила очумелые глаза на зятя, пихнула ему чистую одежду в руки. Лёша взял вещи и перед носом женщины захлопнул дверь.

— Вот я свою девочку для этого рожала! И за что мне такой зять! — тут же раздалось за дверью. — Кирилл, он нашу девочку съел, у него вся морда бандитская в крови!

— Угомонись мать, — раздался строгий голос отца семейства.

— Бедная моя Маняша, — шептал Лёша, одевая свою любимую жену в спортивный костюм матери, — как ты вообще выжила с такой мамашей?

Тёща, конечно, была с махровыми тараканами в голове, но хозяйка отменная и мать отличная. Пока Лёша купал Марию, она на кухне накупала Вову, запеленала его в простыню и устроила в большой корзине для него люльку, приставила нянек из старших детей, так что младенец голоса не подавал. И еще успела накрыть на стол, нарезать, нашинковать, заправить.

Митяй разложился с компьютером за широким столом, его почему-то злая женщина не гоняла, а наоборот, услужливо спрашивала, что он будет кушать. Это взбесило Лёшу окончательно, и он решил, что Митяя надо стрелять.

На первом этаже была маленькая комнатка с полутораспальной кроватью и письменным столом, больше ничего не влезло. Кирилл заправил свежее белье. На него уложили Машу.

— Она совсем плоха, — шептал заботливый отец, целуя свою дочь. — Что у вас случилось?

— В аварию попали, — соврал Лёша и тут же встал по струнке, прижавшись в стену, пропуская вперед бабку с внуком на руках.

— Идите ешьте, я покормлю и присмотрю, — неожиданно тихо сказала она.

Лёша не ел очень давно, но зверского аппетита не нагулял. От домашней наливки не отказался, алкоголь должен был помочь расслабиться. Кирилл всё хотел знать, кем Лёша работает, где они с Машей живут.

Работал Лёша управляющим в большой семейной корпорации, дома своего пока нет, но скоро коттеджи будут достроены, и они уедут в новое жилье. Кредитов, ипотек не брали, строительство жилья не долевое, машины пока тоже нет, банковские счета имеются. Это всё удовлетворило человека, и он стал углубляться в подробности своего хозяйства.

Алексей вышел подышать свежим воздухом, набрал телефон Александры. Санька ответила сразу. Затараторила последние новости. Оказалось, не вся стая ушла из Новы. Сторонники старого альфы, Павла Геннадьевича, Лёшин приказ игнорировали и остались в Волково. Так и получилось, всё равно враги Алексея плохо кончили.

— Как Машенька? — Санька Лёшину жену просто обожала в свете совместного побега от насильника.

— Санька, — шептал грустным голосом Лёша. — Возьми Федю, съездите в ювелирный магазин. Мочки у неё заживают, купи серьги, удобные, так, чтобы каждый день носить можно было, но красивые. И цепочку с кулоном.

— А кулон какой? — оказалось, это важно.

Это важно для женщины! Не только то, что мужчина дарит подарки, которых Лёша не дарил, но и то, что это за подарки.

— Птичку, — печально усмехнулся альфа, вспоминая, что Маша однажды заикнулась о попугайчике, а Лёша наотрез отказался и грубо пошутил, что позавтракает случайно её птицой. — Только без клетки, свободную.

— Хорошо, молодец, я думала, что ты её не любишь так, как она тебя. Нас баловать надо.

— Давай, — недовольно буркнул он, отключил звонок. На улице стемнело, к дому подъехал черный джип Айдара и Карины.

Медики вышли, одетые в белые халаты, в руках чемоданы. Айдар, заросший черной бородой, стал похож на гордого кавказского горца, коим и являлся по линии отца, а по матери башкир. и эта горячая смесь породила очень приличного врача.

— Миша сейчас считает, сколько наших уцелело, — на ходу докладывал Айдар, проходя в дом. — Эрик коттеджами плотно занялся, сейчас дорогу делать начали, шестнадцать бригад нанял, чтобы быстрее всё закончить.

Домашние от врачей в стороны разбегались, дети совсем стихли и убежали наверх. Тёща выбежала из комнаты, как ошпаренная, уступая место очень серьезному высокому доктору и его светловолосой помощнице.

Они закрылись в комнате, Карина взяла осматривать младенца, постелила на стол одеяла и, улыбаясь, улюлюкая, стала малыша распеленывать.

Айдар принюхался к Марии, отвернул ворот и осмотрел ключицу. Рана гниющая вспухла после купания, стала чуть кровоточить. Карина увидела, что происходит, выпучила глаза и замерла от ужаса.

Черные глаза с кровавым оттенком медленно переплывали с Маши на Лёшу. Айдар так изменился в лице, принял половину оборота, оскалившись.

— Воев, — шипящим рыком произнес мужчина, — когда можно вторую метку ставить?

— Через год после вдовства, — Лёша побледнел, сердце ёкнуло, по лицу Айдара было видно, что всё очень плохо.

— Я чувствую девять меток, две из которых твои, и последняя сделана недавно. Ты своими амбициями убил собственную жену.

— Я не убивал…

— Шайтан! — взревел Айдар. — она умирает! Пара-тройка часов осталась!

Лёша с паникой на лице выбежал в гостиную, перепугав своими страшными глазами всех присутствующих.

Он стал натирать лицо ладонями, ходил взад-вперед. Нет, паниковать он себе не позволит. Айдар, конечно, специалист, но Лёша тоже не в простой семье вырос. Его голова в бешеном темпе искала выход из сложившейся ситуации. Не могло быть так, чтобы они с Вовчиком остались без мамки. И в этот момент раздался с улицы протяжный волчий вой. Похолодели все: и люди, и оборотни.

Митяй шарахнулся в сторону от окна, у которого стоял обеденный стол, споткнулся и упал.

— Заклятский, — заикаясь, произнес он.

***

— Волк воет, — ошарашенно говорил Кирилл, прислушиваясь, — рядом с домом.

— Я убью его, — Алексей вытащил из-за пояса пистолет, тесть шарахнулся в сторону.

Альфа покрутился на месте, взял пару поленьев у печи и жидкость для розжига с полки. Перед тем, как покинуть дом, он заглянул в комнату, где умирала его жена.

— Вырезай, — приказал он Айдару, который продолжал ощупывать воспалившуюся рану.

— Нельзя, — опешила Карина, вопросительно глядя на мужа. — Она перестанет оборачиваться.

— Я буду меньше её любить? — это голос настоящего альфы, не терпящий возражений.

— Пропадет регенерация, рана может не затянуться, шрам останется точно, — переваривала предложение Карина.

— Я буду меньше её любить? — Лёша перешел на рык. Его жена достаточно провела времени в замке Новы, чтобы выздороветь после операции.

— Дети в таком браке пятьдесят на пятьдесят волчатами рождаются.

— Я буду меньше её любить?

— Я сделаю всё, что от меня зависит, — сказал Айдар. — Это единственный наш шанс.

Карина опустила глаза, главным врачом в паре она не являлась. Отдала Лёше младенца и закрыла в комнату дверь.

Ночь лунная, пропитана легким заморозком. Вой волчий душу раздирал на куски. Пришел, покушается на чужое. Исковеркал всю девчонку, выкрал у мужа из дома, мучил, насиловал, издевался. Этого мало, надо еще раз уволочь с собой.

— Зачем за мной идешь? — рычал Лёша на бегущего за ним Митяя. — Я тебе пулю в лоб всажу.

— Я помогу тебе, — тихо отвечал тот. — Ты не веришь мне, но я его за пару дней возненавидел.

— Потому что втюрился в мою жену по самые уши, — злился альфа, уходя все дальше от дома тестя, ближе к лесу, ближе к врагу.

— Слышишь, от боли воет, — говорил Митяй. — Ранил ты его.

— Убил, а не ранил. Как только нашел, тварь, — Лёша скинул дрова и жидкость на землю, твердым шагом направился к врагу.

Заклятский вышел из леса им навстречу. Как был одет в зале, когда Лёша жену забирал из замка, так и теперь стоял в ночи. Рубаха белая, а на ней красные пятна. Волк харкнул кровью. Тяжелый глубокий кашель продрал его грудь и опалил горло.

— Хреново выглядите, Борис Евгеньевич, — зло ощерился Митяй.

— Родила, запах стих, — вдохнул воздух старый волк. — Ты, Воев, всё отобрал у меня. Всю мою жизнь и любовь мою.

— Ты не знаешь, что такое любовь, — сказал Лёша. —Это её боль чувствовать, как свою. Её горе и радость переживать, как свои. А у тебя, кроме тебя, никого нет. Да и тебя нет!

Лёша хотел выстрелить в Заклятского, но тот в мгновение ока обернулся зверем, черным и косматым, кинулся вперед. Его клыки были чудовищными, таких в природе ни у одного волка нет — бритвы. Движения монстра резкие, он в пару шагов достиг противника. Лёша боец опытный, стремительным рывком дернулся в сторону, стреляя из пистолета в огромную тварь. А вот Митяй не успел даже сообразить, что произошло. Волком обернулся и тут же погиб под клыками Дикого. Со сломанной шеей упал на твёрдую кромку сугроба, и его серую шкуру пропитывала кровь.

Пули пробили чудовищу кости на лапах, замедлив все движения. Дикий с горящими алыми глазами искал человека, который стрелял, но тот обернулся. Мохнатый волк Лёши вцепился в его шею.

И бежать у Заклятского не было сил, и чужая челюсть въедалась всё глубже не как у волка, а как у бойцовой собаки, без шанса на выживание. Внутри открылось кровотечение, легкие заполнялись жидкостью, почки, печень отказали, и перестало биться сердце от нанесенных ударов. Заклятский знал, что умрет, всё, чего ему хотелось, это уловить её запах перед смертью. Не уловил.

Судорожно зажигая спички, Лёша вслушивался в людской шум. Огонь полыхнул на ветках, которые укрывали два волчьих трупа. В свете пламени костра было совсем не заметно, что глаза у парня светятся. Да и люди прибежали невнимательные. Два пьяных соседа, Кирилл, восхищенный зятем и удивленный размером волков, стал спорить с другими людьми, медведи это или волки были.

А Лёша ничего не слышал, он думал только о том, как там его девочка, жива ли? Утром он придет, заберет кости, спрячет их от людского внимания. А пока он шел во тьме в дом родителей жены. Грязный, вымотанный, так и не мог разобраться, принесла ли облегчение смерть Заклятского и предателя Митяя или месть действительно дело пустое, не доставляющее удовлетворения.

В полной прострации он ушел принимать душ. Вода легкими каплями скатывалась по мускулистому телу, билась брызгами на широких плечах, стекала по шрамам, которые остались после битвы с Павлом Геннадьевичем. Не вытираясь, Лёша укрылся полотенцем ниже пояса и вышел в дом.

— Ты еще голый по моему дому ходишь! А у меня дети! Куда твой друг пропал?

— Он уехал, — равнодушно ответил Лёша, направляясь в спальню.

— Вот куда моя Машенька смотрела? Такой хороший Митя мимо пролетел, надо за уголовника запихаться. Да на тебе живого места нет, весь в полоску…

Лёша закрыл дверь. Айдар и Карина складывали медицинские инструменты. Маша лежала, укрытая одеялом.

— Спасибо тебе, — вдруг сказал Айдар.

— За что? — Лёша откинул одеяло. У обнаженной груди лежал голый младенец в самодельном подгузнике из тряпок и сладко посасывал сосок. Останавливался, засыпал, неожиданно вздрагивал и опять пил молоко.

— Я растерялся. Забыл, что она человеком рождена, что метку можно вырезать. А ты не растерялся.

— На то я и альфа, — Лёша смотрел на окровавленную повязку на ключице жены.

— Видимо, правду говорят про тот замок, что Заклятский нашел. Маша там побывала, регенерация отменная, — шептала Карина, боясь разбудить довольного Вовчика, который во сне вдруг улыбнулся, приведя отца в полный восторг. Это как знак, что теперь всё хорошо.

Лёша откинул полотенце и лег к семье, прижался к жене, заключил в объятия, пропихнул руку под её тонкой шеей, на которой не осталось следов насилия. Пальцами стал гладить нежные волосики новорожденного сына. Это его первенец, его маленькая копия, названный в честь деда, пусть и дерзкого, но очень сильного волка. И будет этот мальчик воспитываться в любви, как в своё время воспитывался Лёша.

Алексей положил одеяло между своим возбудившимся членом и выпуклой попкой жены. Он будет воздерживаться, пока всё не уладится.

На душе наступил покой. Сердце умиротворилось. Альфа закрыл глаза, вдыхая аромат любимой женщины, и уснул крепким сном.

***

Лень вставать — это не про Лёшу. Но в это утро всё было по-другому. Он проснулся. Потрогал рукой кровать рядом, Маняши с Вовчиком не было. Сосредоточился, ничего не угрожает его семье. Надо было вставать, но тело после длительного напряжения болело приятно, словно после долгого бега. Глаза слипшиеся с трудом разомкнул.

Весна ранняя вся морозами обвенчалась, а потом резкое тепло пришло. Солнце яркое нагревало сквозь окно комнатку, заливало золотым светом деревянные стены, и блестели на свежих досках потолка янтарные капли проступившей смолы.

Боец сделал вдох и вскочил с кровати, закрутил плечами. Что угодно он мог думать о своей тёще, но вещи его были постираны, высушены и поглажены. Черные джинсы, темная толстовка и трусы с носками аккуратно висели на спинке стула у письменного стола.

Именно поэтому, когда Лёша вышел из комнаты в зал, подошел к суетливой хозяйке дома, что топила печь, и, чмокнув её в щеку, поздоровался:

— Доброе утро, мам.

Ему самому стало приятно, что можно вот так вот сказать важное для каждого слово. Пусть не родная для него, но для Маши семья.

— Доброе утро, сынок, — не смутившись поцелую, кивнула тёща. — Яичницу с беконом будешь?

— Буду. А Маша где?

— В сад пошла с Вовой.

— А батя?

— На работе, дети в садике. Друзья твои картошку с маринованными грибами едят.

Алексей своих волков сразу учуял. Показался из-за печки, они в почтении привстали, хотя Федя не очень-то хотел отрываться от грибов. Оба как с обложки бизнес-журнала. Санька — экономист в синем брючном деловом костюме, Фёдор — представитель исполнительной власти, тоже весь с иголочки. Молодые, красивые, глаза темные сверкают. Пододвинули к краю стола две красные коробочки с ювелирными изделиями.

— Она меня не узнала, — шептала Санька, когда альфа рассматривал подарки.

Витая цепочка из светло-желтого золота, на ней птичка с распростёртыми крыльями. Лёше даже самому приятно стало, что такая красота будет блистать на его любимой жене. И серьги с белыми камнями, небольшие, но очень симпатичные, тоже понравились.

Лёша нагнулся, вглядываясь через окно на двор дома.

— Вы мне машину пригнали, какие заботливые, — усмехнулся он.

— Это моя машина, — очень тихо буркнула Саша, уткнувшись в свою тарелку.

— Твоя голубая рядом стоит, на ней вернешься. Ключи, документы на стол положи.

Александра покорно полезла в сумочку. Альфе не откажешь. Она для себя этот мощный черный внедорожник подбирала, целую неделю угрохала, чтобы выбрать. Но Алёшка все возместит, только и трескотни за прошедшие шесть часов среди бухгалтеров и финансистов стаи, что на альфа-счет поступила какая-то заоблачная сумма из Швейцарских банков. Так что кому-кому, а Воеву джип можно спокойно отдавать.

— Грибочки класс, — одобрил Лёша, выловил в Фединой тарелку пару чёрных груздей. — За такие и высшую математику не жалко сделать.

— А я о чём, — жевал довольный Фёдор, прикрыв от удовольствия глаза.

— Сейчас вернусь, — пообещал Лёша и поспешил в сад.

Плодовые деревья были выкрашены белой известкой. На некоторых под лучами яркого солнца уже набухали почки, проклёвывались листья. Снег лежал, местами даже сугробами, а между деревьев тропкой трава прошлогодняя, мокрая и пожухлая.

Вовке с бабушкой повезло. Уже в современном подгузнике и голубом комбинезоне с ушами лежал на руках матери.

Мария в простом трикотажном платье серо-голубого цвета. Ткань проваливалась складками на тонкой талии, подчеркивая, как исхудала девушка, вытягивалась на упругой выпуклой попе и укрывала колени. Тонкие белые ножки утонули в черных резиновых сапогах, наспех одетых для прогулки. Стройная, тоненькая, с непропорционально большой грудью, налитой молоком.

Личико тоже исхудало, уже не круглое, как раньше, скулы проступили, но губы алые, сочные указывали, что здоровье на поправку пошло. Румянец от ярких лучей солнца заиграл. А глаза уже не волчьи, а как у матери с отцом, серо-голубые, теплые, добрые.

Лёша мыл её в душе, не о том думал, а волосы-то у Маняши отросли, пухом темно-русым падают ниже пояса и сверкают медными струйками в дневном свете. И эта краса вся его, вся Лёшки Воева с головы до пят, только осталось представиться и познакомиться. Так и завыл мысленно парень, представляя, сколько нужно терпения, чтобы не напугать. А еще чувство вины гложет, вертится в голове «шлюха», как он свою девочку обозвал, а теперь каялся.

Он замер. Он точно это видел. Вначале показалось, что Маша стоит в ветвях яблони, а потом ветви черные зашевелились. Одна вица убрала волосы девушке за ухо. Другая внизу в ручку младенца забралась, чтобы пальчики маленькие обхватили. «Куда тебе такая волшебница? Ты же сгубишь все её таланты лесной феи», — говорил ему Заклятский. Нова закрыта, а Маняшины таланты, о которых Лёша ни сном, ни духом, остались. Он выяснит, что она умеет, он не сгубит, разовьет. Раз волшебница, пусть колдует. Почувствовав тяжелый волчий взгляд, яблоня ветки убрала, а Маша посмотрела на Лёшу.

Как мальчишку, робость всё тело скосила. Подойти страшно, по глазам видно, не узнает.

— Привет, — выдавил он из себя, подходя ближе, опустил глаза, чтобы не спугнуть. — Ничего не помнишь?

Она отрицательно покачала головой, прикусив губу. И своим почти детским поведением совсем волка с ума свела.

— Машина встала на дороге, — тихо сказала она, — а потом здесь проснулась.

Проснулась. У груди младенец молока требует, а за спиной голый мужик храпит. И что она подумала? Испугалась. Хорошо, мама рядом была, объяснила, что после аварии (легенда прижилась) память потеряла. И самое главное для Лёши, что Заклятский тоже в небытие ушел. Как бы кощунственно это ни звучало, для Лёшки это полная победа над врагом.

Лёша аккуратно взял из её рук младенца. Хотелось подержать, сам же роды принимал, уже не мог без сына так долго обходиться. Вовчик поморщился, проворчал недовольно, запах молочной титьки удалялся, но папкин запах был знаком, и в горячих руках младенец уснул крепко.

— Он похож на тебя, — Маша с любопытством заглядывала Лёше в лицо. — У тебя такие глаза! Отродясь салатовых глаз не видала.

— У ингерманландцев часто такие глаза встречаются, —этот разговор между ними был. — И римских патрициев,— пошутил Лёша.

— Точно, римский профиль.

Она его в краску вогнала, потому что с интересом полезла изучать со всех сторон. Знала, что это муж родной, а так и незнакомый еще. Лёша так надеялся, что решится потрогать, но нет, отпрянула. У них всё будет впервые: и первый с Лёшей поцелуй, и первая брачная ночь. Волк даже облизнулся. Ничего не помнит, но тело не обманешь, оно вспомнит, как на мужа реагировать. Но только как всё это приобрести? В прошлый раз не очень получилось. Теперь задача стоит выудить из любимой согласие лаской.

— Можно вас пригласить на свидание? — расплылся Лёша в улыбке, они ни разу не были на свидании. И в кафе вместе не ходили, и кино игнорировали, работа всю любовь отняла. Теперь всё будет иначе.

— Я не одна приду, я с кузнецом приду, — засмеялась Маша, умилив мужа своей красотой окончательно. Она кивнула на спящего Вовку.

— Поехали в ближайший торговый центр, — тихо предложил Лёша, чувствуя, как дурманит голову весенний воздух, как бежит по венам кровь молодая и как он медленно влюбляется в собственную жену до умопомрачения. До дрожи в коленях, до замирания сердца, так хочется любить и быть любимым. — У нас одежды нет, и Вовчику транспорт личный нужен.

— И кроватка, — она думает, что обделена, или мамка уже ругалась?

— У меня для тебя подарки есть, — он протянул к ней руку. — Пошли.

Она не сразу прикоснулась к нему. Залилась краской от смущения, чуть тронула его загрубевшие пальцы своими мягонькими пальчиками, а по Лёше ток побежал, словно в розетку гвоздик сунул. Ей надо было дать время восстановиться и отдохнуть, привыкнуть к новой ситуации. И Лёша решил, что двух недель хватит, а то он не выдержит и умрет от воздержания.

Сплетаясь пальцами, они медленно шли в дом. Вовочка посапывал на предплечье отца, чмокал маленьким ротиком. Маша наклонялась, чтобы с улыбкой радости рассмотреть его. Полюбила младенца сильно, как только очнулась. Теперь заботливо следила, как он не у неё на ручках. Прижималась теплой грудью к твердому телу мужа и не смотрела Лёше в глаза, чувствовала, с какой влюбленностью тот на неё взирает.

В доме Вова перекочевал в руки Александры, у которой лицо отразило такой восторг, что глаза на пол-лица засветились неописуемым восхищением. Она не беременела, но очень хотела.

Лёша поставил Марию перед зеркалом в прихожей и стал застёгивать на её шее цепочку с кулоном.

— Птица, — голос полный восторга.

Кулон не дотянулся до белых грудей, сиял выше. Девушка от счастья подпрыгивала на голых ногах. Алексей не понял себя. Как можно было лишать себя такого удовольствия, видеть, как любимая реагирует на подарки? Что, жалко было попугайчика ей купить? Кольцо или браслет? Для него это мелочь, а она мелочам не разучилась радоваться, от простого наслаждение получает. Её радость, его блаженство. Её забава, его утешение.

— Выходи за меня замуж, — самый лучший способ безболезненно склонить девушку к постели. — С праздником и белым платьем.

— Вот это по-человечески! — донеслось с кухни. — Прокопьевых пригласим.

— Лёшка Владимирович, — зашептала Саша, боясь разбудить младенца, — разреши мне организовать. Я всё устрою. На высшем уровне.

— Через две недели, — приказал альфа, больше он не выдержит.

Теперь Маша стояла к нему лицом, в глазах нега благоденствия. Губки заманчиво приоткрылись, привлекающие своей полнотой. Она хотела его чмокнуть. Ну не удержался зверь, захватил своим ртом все её сахарные уста, горячим языком прошелся по нёбу. С её язычком крутился, всасывал, как сладость. Почувствовал, что тело её умягчается и словно поддается его воле.

— Ух ты, — протянула Маша, с трудом оторвавшись от поцелуя.

— Ты ух, — подмигнул ей Лёша.

Всё испортил Вовчик. Теперь это его святая обязанность — заявлять о себе в неподходящие моменты. Недовольно заёрзал в руках тётки незнакомой, наморщился.

— Мне покормить надо, — Маша поспешила ребенка забрать и пошла в комнату.

Лёша без задней мысли последовал за ней, а она остановилась и посмотрела на него испуганно-смущенным взглядом. И тут до парня дошло: она стесняется показывать ему свою голую грудь и розовые сосочки, к которым приложит младенца. Вовочке хорошо, ему по первому требованию не только показывают, но и пососать дают, а отец, похоже, после свадьбы всё получит.

— Тёща, где мой завтрак? — усмехнулся Лёша, провожая вожделенную жену взглядом. Он погрузился в трепетное томление и сладкое ожидание.

— У меня имя есть, — зло отозвалась женщина.

— Зачем оно тебе? — засмеялся волк без желания нагрубить, просто хотелось пошутить и получить полотенцем по шее.

 [11]Бремя?

Конец

Оглавление

Глава 1. Леша и Маша

Глава 2. Нова

Глава 3. Волково

Глава 4. Прощай Нова