Дело о красном виноделе [Михаил Юрьевич Назаров] (fb2) читать онлайн

Пролог

Где-то на Востоке, 500 год до н.э.

Никогда не оказывайте услуг, о которых не просят.

Бальзак О.

Среди бескрайних пустынь возле одинокого оазиса стоял прекрасный город, построенный полностью из белоснежного камня. В солнечных лучах город сиял, его видно от самого горизонта. На окраине пустыни стояло ещё несколько отдельных городов-государств, но среди соседей он был самый могучий. Путешественники и купцы, часто посещающие город, считали его настоящей сказкой. В домах был электрический свет и паровое отопление, по улицам ездили автомобили, в небе летали воздушные шары, люди жили очень долго. Несколько местных старейшин даже заявляли, что пережили больше десятка поколений, кто знает, может это правда?

Подавляющая часть населения была счастлива и довольна своим правителем. Но была и небольшая часть родовой знати, которая сопротивлялась прогрессивным изменениям, среди них был и единственный сын Царя этого чудесного города. Нарушители спокойствия заявляли, что не может человек жить больше ста лет, не могут телеги самостоятельно передвигаться, ни кто, кроме птиц не может летать, и так далее и в таком духе… К счастью местных жителей, идеи заговорщиков мало кто разделял. Так было до текущего времени…

Ближе к делу. Итак, ровно два месяца назад скончался Царь этого города, всё это время население не выходило из траура, особо сентиментальные рыдали практически без перерыва, но сегодня пройдет коронация нового правителя. Все поданные готовятся к грандиозному празднику, глашатаи объявляют, что гуляния будут длиться несколько дней без перерыва. Не повезло только немногим, кто не сможет сполна насладиться праздником и знатно отдохнуть, например, двум стражникам Дворца, двум друзьям Эрмеилу и Альдвену, которые весь этот день должны нести службу:

– Слушай, Эрмеил, неужели мы будем стоять на посту весь день? – Стражник в бронзовом нагруднике повернулся к своему товарищу. – Мы же пропустим все гуляния! Может, подменимся с кем-нибудь?

– Нет! Мы будем честно охранять дворец! – Эрмеил ударил концом копья в мраморный пол, отполированный практически до зеркального блеска. Стражник ответил так громко и резко, что даже служанка, неторопливо смахивающая пыль со скамеек по периметру комнаты, от неожиданности опрокинула ведерко с водой на пол. – Лично я, – продолжил стражник, но гораздо тише, – так же, как и ты присягал на верность нашему Царю, поэтому считаю своим долгом продолжать службу, пока не будет коронован его сын.

– Да? А что потом?

– Потом уйду со службы, тем более выслуги должно хватить на достойное содержание. Не хочу служить человеку, который хочет сломать всё, что наш Царь строил всю свою жизнь.

Двое товарищей проследовали в левое крыло Большого дворца, продолжая своё патрулирование, на пути им (кроме немногочисленной прислуги) встретились небольшая группа из солдат, служивших лично Царевичу. Наследник, ещё при живом отце собрал их в отряд человек в семьдесят, состоящий в основной массе из молодых энергичных ребят. Альдвен спросил у Эрмеила:

– Не знаешь, что эти дворяне забыли во дворце? Весь двор охраняет же городская стража, а этим бойцам было запрещено появляться здесь при оружии.

– Да… не нравится мне это… – поморщился стражник. – Похоже, новый правитель что-то задумал.

– Выгоним их? – Он остановил друга и тихо шепнул ему, чтобы солдаты не услышали. – Тот указ же ещё не отменили? А мы, вроде как, пока здесь главные.

Эрмеил отпрянул от товарища и покачал головой, не одобряя слов Альдвена:

– Не-не-не! Ты что! Их же больше нас раза в три, тем более каждый из них стоит трех-четырех стражников. Ты кем был до службы? Лично я пахал поля, оружие первый раз взял лет в двадцать, когда нашу деревню налетели кочевники. Теперь посмотри на этих солдат, они все дворяне, они практически родились с оружием в руках, даже когда спят, рядом лежит верный клинок. – Закончив монолог, Эрмеил посмотрел на задумчивого друга. – Я не самоубийца, чтобы пытаться их выгнать.

– Да… Ты прав, впрочем, как и всегда.

Солдаты, прогуливаясь по залам, остановились около молодой служанки, которую испугали стражники. Мужчины окружили её, отобрали ведерко и подняли его высоко над полом на древке копья. Служанка под глупый смех дворян пыталась забрать инвентарь. Стражники смотрели на это безобразие из коридора не в силах что-то изменить:

– Пойдём надо ещё проверить почти половину дворца, – Эрмеил потянул Альдвена за локоть.

Через полчаса стражники прошли по левому крылу, проверив всё ли в порядке, отправились в Южную башню. Дворец представлял собой большой комплекс из четырех башен, соединённых между собой просторными галереями. В Южной башне обитал и работал визирь Барбатос, собственно который и принес прогресс в город, кстати, он является главной загадкой этого города. Визирь служил ещё отцу недавно умершего Царя, так что при коронации его сына Семиз Аль-Изанбранд был уже крайне пожилым. Через некоторое время на визиря совершили покушение, злодея быстро задержали, но наказать не успели – преступник сошёл с ума. Убийца гордился тем, что убил ненавистного Семиза Аль-Изанбранда, до тех пор, пока к нему в камеру не зашёл живой визирь, злодей не мог в это поверить, утверждал, что видел бездыханное тело главного советника Царя, после этого кастрюлька и закипела. После пережитого покушения визирь явно изменился, стал очень активный, как будто помолодел на полвека. С разрешения Царя изменил своё длинное имя Семиз Аль-Изанбранд на короткое – Барбатос, организовал многочисленные исследования, после которых город и приобрел нынешний вид. С тех пор прошло больше шестидесяти лет, а визирь и не думает уходить на покой.

Стражники, несущие караул в башне советника, неоднократно сообщали о вспышках молнии в немногочисленных окнах, доносившихся из двери криков и других ужасах. Когда до зловещей башни оставалось пройти только один последний зал, Эрмеил остановил товарища:

– Давай, только быстро проверим, что перед башней и уйдем, не будем входить внутрь.

– Согласен, мне Барбатос тоже не нравится. Помню, как один из его караульных рассказывал, что задел внутри какую-то статуэтку и из неё вырвалась молния, он даже ненадолго потерял сознание. После несколько дней у него тряслись руки… Может, конечно, врёт, в тот день у него родился сын, и ему было не до службы.

– Ха-ха! Точно, помню такое.

Договорившись, стражники быстро проверили коридор перед входом в башню визиря, посмотрели на ужасную статую какого-то рогатого животного из позеленевшей бронзы. Приглядевшись к морде можно рассмотреть черты отдалённо напоминающие человека. Мужчины уже хотели уходить, как изо рта чудовища раздался скрипучий голос Барбатоса:

– Стоять! – Как только в зале опять повисла тишина, он продолжил: – Проходите ко мне, есть разговор.

Дверь в башню, выплёскивая из петель струи пара, нехотя отворилась. Стражники осторожно проследовали внутрь. Стали подниматься по винтовой лестнице до самого последнего этажа.

В центре тёмной круглой комнаты стоял большой стол с приставленным к нему креслом, инкрустированным множеством самоцветов. Склонившись над столом, сидел пожилой мужчина с короткой седой бородой, одетый в просторный темно-серый балахон. Старик что-то писал на листе дефицитного пергамента. Это был визирь Барбатос, он недовольно посмотрел на зашедших в зал стражников:

– Хорошо, что вы проходили мимо моего пристанища. У меня к вам есть предложение, от которого вы, я надеюсь, не сможете отказаться. – Старик встал из-за стола, что-то удерживая в руках, но из-за широких рукавов, не было видно, что именно.

– Конечно, Господин. Мы дали клятву служить Царю, вы его главный советник и помощник, поэтому мы точно так же служим и вам, – за себя и за товарища ответил Альдвен.

Визирь улыбнулся и продолжил:

– Нет, дело не в клятве. Мне требуется лично ваше согласие, если откажетесь, я найду других, во дворце сегодня будет много народа.

Стражники посмотрели друг на друга, немного подумали и кивнули друг другу. Альдвен коротко, по-военному, отрапортовал Барбатосу:

– Мы согласны.

Старик снова усмехнулся в бороду:

– Что за люди?! Ещё не знают, что им предлагают, а уже согласны на всё! – Он вытащил из рукава два желтоватых свитка и положил его перед стражниками на стол. – Если вы не глупы, то можете понять, что сын умершего правителя не будет продолжать начинания своего отца, а наоборот вернет, как всё было пару веков назад. Будут грандиозные гонения верных прежнему Царю людей, и я буду главной целью. Если то покушение я пережить смог, то это будет последним. Во время моих встреч с наследником трона, он неоднократно намекал мне об этом. Поэтому я ухожу из города.

– Вам помочь скрыться? – осторожно спросил Эрмеил.

– Глупец! – рявкнул визирь Барбатос, от чего с потолка посыпалась пыль. – Я предлагаю вам службу у меня! Вот посмотрите, – он указал на свиток, – это контракты, если вас всё устраивает, можете подписать их. – Я… надеюсь, вы умеете читать.

Альдвен и Эрмеил развернули свитки, в нем изящным почерком были написаны условия. Стражники принялись читать, через полминуты Эрмеил поинтересовался у визиря:

– Господин, вы нам предлагаете командовать 4-й и 5-й центуриями 13-го легиона?

– Да, а что вам удивляет?

– Вы хотите, чтобы мы, простые солдаты стали командирами? – осторожно спросил Альдвен.

Старик схватился за голову, помотал ей от негодования:

– Вот, почему вас заинтересовало именно это-то? Нет, чтобы как все нормальные люди спросить про оплату, а вы… – он махнул на них. Видя, что стражники настроены недружелюбно, он показал тыльную сторону левой ладони. – Скажите, что это? – визирь указал на золотой перстень с кроваво-красными камнями на одном из пальцев, периодически внутри камня вспыхивали и кружили в танце всполохи огня.

Стражники опешенные неожиданным вопросом, подошли чуть ближе, осматривая протянутую руку Барбатоса:

– Господин, это перстень, – ответил Эрмеил. – Название камня, простите, не знаю… Похоже на рубин.

– Отчасти правильно. Именно благодаря этому сокровищу, я живу так долго.

– Зачем вы нам это рассказываете? – спросил Альдвен, подозрительно посмотрев на старика.

– Я вас мотивирую на принятие правильного решения. Согласитесь служить мне, я вам подарю похожие колечки. – После недолгого ожидания старик продолжил: – Вы готовы мне служить?

Эрмеил почесал ухо:

– То есть вы предлагаете нам долгую жизнь в обмен на верную службу?

– Определенно так, – коротко ответил визирь.

Альдвен повернулся к товарищу и почти шёпотом, чтобы не слышал Барбатос, сказал:

– Давай соглашаться. Если, как говорит Господин, сегодня будет очередное покушение, то нам точно не выжить. Служба у него лучший вариант…

Делавший вид, что ничего не слышит, визирь с иронией отметил:

– Твой товарищ-то дело говорит!

– Да, Господин, – хором ответили стражники, отвесив поклон. – Можно у вас попросить перо и чернила? Своих, как понимаете, нет.

Барбатос, удовлетворенный таким ответом, достал из другого рукава своего балахона кинжал в украшенных резьбой ножнах:

– У меня то же нет чернил, но у вас есть кровь. Вот кинжал. Мои контракты подписываются кровью, это подтвердит искренность ваших намерений.

Альдвен посмотрел на Эрмеила, тот решительно подошел к столу, достал из ножен кинжал, оказавшийся полностью черным, и решительно провел им по своей ладони. На месте пореза сказу же выступила алая кровь, Эрмеил приложил ладонь к своему контракту, как только на бумагу попала первая капля крови, свиток начал гореть. Стражник пытался потушить огонь, но Барбатос остановил его, спустя пару мгновений бумага сгорела полностью, не оставил и горстки пепла.

Эрмеил и визирь посмотрели на Альдвена. Альдвен немного замялся, думая стоит ли это делать, но отогнав сомнения, быстро подошел к кинжалу, резко полоснул себя по ладони и приложил руку к поверхности свитка. Бумага тут же отозвалась огнем, к удивлению мужчины, он оказался абсолютно холодным.

Довольный произошедшим, старик сел обратно на своё кресло:

– Поздравляю, вы приняты на службу. Теперь вам осталось только ждать.

– Что ждать? – спросил Эрмеил.

– Гибели, – нехотя бросил визирь.

– В смысле?! – хором спросили бывшие стражники.

– Вы разве не читали условия контракта? – Удивленно спросил Барбатос. – После своей гибели вы становитесь центурионами армии графа и герцога Ада Барбатоса. Кстати, там встретитесь со своим любимым Царем, он у меня легат 13-го легиона. – Видя удивленные лица стражников, он решил пояснить: – С вашим Царем мы то же заключили договор. На моем участке фронта армия несет большие потери, поэтому требуются бойцы и талантливые командиры. В обмен на вечную жизнь и скрытые сокровища ваш правитель продал мне всё население города, теперь это мои угодья.

– Как можно город с живыми людьми сделать охотничьими угодьями, мы же не дичь? – растерянно спросил Альдвен.

– Правильно, теперь вы, – герцог указал руками на своих новоиспеченных центурионов, – не дичь, вы охотники, я вам то же выделю где-нибудь небольшой кусочек земли. – Демон посмотрел на наручные часы, полезная вещица, их Барбатосу предложил какой-то богатый делец в виде взятки, чтобы бесы не так рьяно его жарили. – О-о-о, до переворота осталось меньше двух часов, слушайте мои инструкции!

Как только Солнце спряталось за горами на Западе, в белоснежном городе начались погромы, под руководством сына скончавшегося правителя: все достижения научного прогресса (про демона Барбатоса, дарившего этот прогресс знал только Царь два новых командира) поджигались и безжалостно разрушались, сторонники прошлого режима предавали смерти. Вскоре преданная новому правителю армия уже контролировала весь город ранее белоснежный, а сейчас черный от копоти пожаров и алый от рек пролитой крови. Последним очагом сопротивления был Большой дворец.

В башне визиря-демона Барбатоса оборону держали только два новоиспеченных центурионов адской армии, от разъяренной толпы солдат их отделяли только механическая дверь и тридцать метров лестницы. Но достижения инженерной мысли не смогло устоять перед грубой физической силой, двери в башню были разрушены, солдаты забежали на верхний этаж башни, остановившись перед двумя стражниками, один держал копье, другой – короткий пехотный меч, своими спинами они закрывали низкого старика в сером балахоне. Командир отряда узнал в нем визиря, за голову которого новый Царь обещал отдать своего любимого арабского скакуна:

– Парни, достать этого предателя! Если получиться живым, то выпивка всем за мой счёт!

Герцог Барбатос, не смотря на свой преклонный возраст, к всеобщему удивлению, ловко запрыгнул на стол, хлопнул в ладоши, отчего его просторная одежда обратилась в облако дыма, тем самым показав всем свой истинный облик. Лицо демона было обезображено многочисленными шрамами, кожа имела красноватый оттенок, на теле был одет полный рыцарский доспех из черного металла. Бывший визирь вдохнул полную грудь воздуха и издал почти звериный рык:

– Слуги мои, защищайте своего Хозяина! – Он схватился за перстень на пальце. – Скоро вы будете у моего трона!

Герцог рванул перстень, издав ужасающий вопль, его тело стало превращаться в облако дыма, но один из солдат успел метнуть дротик в Барбатоса. Доспехи да, были красивы, но, увы, достаточно тонкие. Попав, в тело демона, он замедлил его распад, но чудовище правой полу растворившейся рукой вытащило его из себя. Эрмеил и Альдвен вступили в последний, в своей человеческой жизни, бой, и первый в их новой ипостаси.

Облако дыма, оставшееся от демона начало рассеиваться в ставшем тяжелым воздухе башни, но вдруг дым стало втягивать в золотой перстень. В облаке на миг появилось перепуганное лицо или морда Барбатоса, искаженное страшной гримасой. Дым отчаянно сопротивлялся неумолимой силе притяжения камня в перстне. Как только оно полностью исчезло в кольце, раздался нереальной мощности взрыв. Он разрушил всё: и башню, и дворец, и город. Пепел от взрыва разлетелся на многие сотни километров.

В небольшой деревне бедуинов, на окраине пустыни местные жители видели взрыв далеко на горизонте, слышали раскаты грома. Старейшины сразу же объявили, что начался очередной Конец Света. Кто-то начал толкать речь на импровизированной площади, забравшись на бочку посреди посёлка.

Маленький мальчик, сидевший в тени палатки перебирал песок и камушки, посмотрел на ставшим алым Солнце, и в его лучах парень разглядел какой-то летящий с огромной скоростью блестящий предмет. Поразительно, загадочный метеор был размером с небольшой камушек, но парень отчётливо его видел с расстояния нескольких километров. Около минуты он наблюдал за поразительным чудом, после чего со звоном, подняв небольшое облачко пыли, прямо перед мальчиком свалилась эта вещичка. Это был золотой перстень с прозрачными камнями необыкновенной красоты, переливающийся всеми цветами радуги. Мальчик подобрал его и спрятал за пазуху, оглядываясь по сторонам, не видел ли кто-то это происшествие.

Глава 1. Могло быть хуже

Город Энск, 6 июля…

Спорить с неизбежностью бесполезно. Единственный аргумент против холодного ветра – теплое пальто.

Д. Лоуэлл

Тот день, из-за которого изменилась вся моя жизнь, начинался как обычно. Утром требовалось заехать в антикварную лавку, у хозяина – старого Каца, возникли какие-то вопросы по условиям договора, который он хотел заключить с агентством, где собственно я и работаю. Могу предположить, что этот пункт касается оплаты услуг компании. Я не видел еще ни одного клиента, который не попытался бы получить небольшую скидку. Но Кац настаивает, что он уникальный клиент, такой лавки, как у него нет нигде в России, да что там, в России, нигде в мире! Да ладно?! Я очень в этом сомневаюсь, только в Энске больше тридцати подобных организаций, в нескольких есть довольно таки интересные экспонаты.

Поэтому сейчас ранним летним утром мы едем в центр города. Хотя не правильно выразился – мы не едем, а стоим в огромной пробке. Причина тому проста – несколько дней назад на главной улице затеяли ремонт – сняли весь асфальт, а класть новый не торопятся. Из-за этого на автотранспорте в центре лучше не появляться, парковаться практически негде, а после надо будет снова стоять в пробке, чтобы выбраться. Хорошо только одно, на улице не жарко, приятный свежий ветерок попадает из форточки машины в салон.

– … А сейчас прогноз погоды: Энск сегодня опять ждёт аномальная жара до 38 градусов, ветер южный один-два метра в секунду, осадков не ожидается. Дорогие друзья, сейчас мы прервёмся на небольшую рекламную паузу, а после неё поговорим о том, как горожане спасаются от летнего зноя. Не переключайтесь.

Дослушав интересующую нас информацию, водитель вопреки просьбе диктора выключил радиоприёмник:

– Максим Эдуардович, я, пожалуй, припаркую машину здесь. – Водитель остановил машину перед торговым центром, в одном квартале от антикварного магазина. – Из-за ремонта прямо к входу мы не подъедим.

– Спасибо, Геннадий Петрович, можете возвращаться в контору, обратно я доберусь пешком, не хочу терять полтора часа в пробке. – Я отстегнул ремень и потянулся открывать дверь.

– Эдуард Борисович просил довести сюда и обратно, он будет недоволен если…

Геннадий Петрович хотел еще что-то сказать, но я его прервал:

– Не переживайте, как только я вернусь, сам с ним поговорю, – уже выходя из машины, бросил я на ходу и хлопнул дверью.

Никак не могу привыкнуть к тому, что водитель, крепкий мужчина ростом под два метра и полтора в плечах, с сединой на висках, практически вдвое старше, обращается ко мне по имени и отчеству. Конечно, есть понятие субординации, все-таки он водитель одной из групп быстрого реагирования, а я начальник отдела – это все понятно, при других сотрудниках, пожалуйста, но когда одни. Несколько раз пробовал поговорить с ним по этому поводу, но он не преклонен: «Вы старше по должности, поэтому я не могу по-другому». Ладно, забудем про это, сейчас надо успокоиться, не дай Бог, скажу клиенту какую-нибудь грубость.

Пока предавался размышлениям, не заметил, как подошел к старинному красному зданию с лепниной, прошел художественную школу и остановился у торца, где над высокой деревянной дверью была вывеска «Антиквариат». Дернул за ручку – заперто. Несколько раз позвонил в звонок, внутри послышались спешные шаги.

– Минуточку, пожалуйста, ви разве не видете, шо самый лучший магазин ещё-таки закрыт. – Через пару мгновений он продолжил, видимо посмотрел в глазок: – Шо ви хотите молодой человек, я еще не работаю или у вас таки нет хороших часов? Так приходите через четверть часа, и они у вас будут.

– Яков Моисеевич, это Максим Эдуардович из «Гарантгарда», вы вчера звонили мне и просили сегодня утром приехать.

Заскрипел замок и старая дверь, скрепя отворилась, передо мною стоял пожилой человек в белой рубашке и черных брюках, с пенсне на носу.

– Ви бы так сразу и сказали, что имеете ко мне разговор. – Хозяин показал рукой внутрь и отошел в сторону. – Проходите в мой скромный магазин, пожалуйста, присаживайтесь вот на этот милый диванчик.

Пока Яков Моисеевич, закрывал дверь на засов, цепочку и несколько замков, я осмотрел место будущих переговоров. Антикварная лавка представляла собой комнату десять на шесть метров, в центре стоял шахматный столик с диванчиком на два человека и кожаное английское кресло. Вдоль двух стен стоят высокие стеллажи с различными товарами: посуда из фарфора и венецианского стекла, дисковые телефоны, настольные часы с изящной резьбой, различные скульптуры и многими другими интересными вещами. На других стенах висит около полутора десятков небольших картин. Напротив входа находится длинная витрина с ювелирными изделиями. Нечего так, дорого-богато, вычурно, по стилю абсолютно не сочетается – короче обычный антикварный магазин.

– Имею смелость предположить, шо мой магазин вам таки понравился, – Кац сел в кресло напротив, хитро прищурил глаза и добавил: – Вижу по вашему заинтересованному взгляду, шо ви готовы расстаться с небольшим объемом ваших финансовых отягощений ради этих прекрасных вещей!

– Уважаемый Яков Моисеевич, согласен, некоторые вещи мне интересны, но все же давайте поговорим по делу. Я так понимаю, у вас возникли некоторые вопросы по условиям нашего договора. – Добродушного хозяина стоило прервать, так как я не намерен провести у него целый день, поэтому на столик из портфеля лег договор.

– Как хотите, давайте ближе к делу. Мне категорически не нравится один пункт.

– Какой именно?

– Тот, который имеет такое неблагозвучное название «оплата услуг». – Хозяин магазина снял пенсне, чтобы протереть стекла. – У меня прямо душу рвёт, когда я вижу эти буквы.

– Ну… и что вам в нем не нравиться? – Я был несколько ошарашен, Кац первый, кто открыто заявил о финансовом вопросе, все остальные, конечно то же говорили, но не столь откровенно и прямо.

– Прям таки и хочется сказать, шо все, но я пожалею ваши молодые нервы и скажу, шо оплата несколько великовата для маленького магазинчика старого бедного Каца.

– Яков Моисеевич, не прибедняйтесь, если вы располагаете средствами на дорогой внедорожник, который стоит во внутреннем дворике, то не пожалеете денег на хорошую охрану вашего «маленького магазинчика». – Я откинулся на спинку дивана и обратил внимание на искренний удивленный взгляд собеседника, который так и говорил: «Да шо ви такое говорите? Эта машина чиновника из администрации напротив». Хочет пояснений? Ну что ж мне не трудно. – В левом кулаке вы держите ключи от машины той самой марки, которая стоит во дворе, и когда я заходил, то обратил внимание, как вы выглянули на улицу, чтобы проверить, не случилось ли что с автомобилем.

– Но… – Хозяин лавки что-то искал глазами на стеллаже за моей спиной, затем резко встал, подошел к витрине, что-то взял и довольный сел обратно. – Старик таки знает, шо ви можете получить кое-какую вещицу взамен на небольшую скидочку, – он положил на столик между нами золотое кольцо с одним крупным квадратным, примерно с виноградинку, и несколькими маленькими прозрачными камнями. Заметив мое недоумение, продолжил: – этот перстень очень интересен…

Не выдержав такие «методы» переговоров владельца магазина, который в данный момент взахлеб будет рассказывать про пять причин, по каким должен взять этот презент, я его перебил:

– Коммерческий подкуп. Статья двести че…

– Да нет! Максим Эдуардович, ви не так меня поняли, я не буду вам дарить это прекрасное кольцо, оно само мне нужно.

– …?!

– Ну, если ви меня так сильно упрашиваете, давайте я подарю вам вот эту статуэтку, – Кац повернулся к полке за собой и взял бронзовую скульптурку с конем.

– Яков Моисеевич, стойте! – Он сразу же поставил коня на место и повернулся ко мне. – Что вы мне интересного хотели рассказать про перстень, извините, что перебил.

– Я таки знал, шо в вас есть деловые нотки, значит слушайте…

В течение десяти минут он рассказывал мне, как он нашел это колечко в бескрайней пустыни около его исторической родины, каких неимоверных усилий стоило ему провести его в Россию. Видя мой скучающий взгляд, который блуждает по антикварным вещам в комнате, Кац перешел ближе к делу. Как я его понял, то камень необычен, ничего подобного современная геология не знает. Пока перстень ни на ком не надет, самоцвет белого цвета с сероватыми разводами, в общем, камень как камень. Золотая оправа, явко не подходит к этой пустышке. Но только стоит надеть это ювелирное изделие, самоцвет начинает менять свой цвет прямо на глазах. Антиквар утверждает, что перстень чувствует душу человека и проявляет его сущность. Я слабо в это верил, так как хоть и не геолог, но здравый смысл твердил, что это не возможно. Яков Моисеевич заметил мое недоверие и надел кольцо себе на палец. Дальше от удивления у меня чуть не выпали глаза – камень действительно стал менять цвет, сначала он стал прозрачным, а после начал желтеть, до тех пор, пока не стал насыщенного лимонного цвета.

– Ну… и как вы определите сущность своей души?

– Таки это очень просто! Достаточно прочитать или спросить про получившийся самоцвет или камушек, сейчас это цитрин или денежный камень, он помогает налаживать деловые связи, заключать удачные сделки, короче это оберег для предпринимателей. Вся моя сущность кричит: «Яков, ты таки должен иметь свой гешефт».

– То есть этот перстень нужен только для того, чтобы понять, что за человек перед вами? – Я не совсем понял практического применения данной вещицы.

– В этом и интерес! Он реально наделяет человека теми свойствами, про которые я вам говорил! – Он достал из нагрудного кармана ручку, что-то написал на бумажке и показал мне. – Я таки надеюсь, шо ви дадите мне как лучшему клиенту вашего агентства вот такую скидку. – Он повернул записку ко мне. Этот предприимчивый человек написал там нереальный запрос: девяносто процентов? Он реально думает, что я соглашусь на такой грабеж средь бела дня?

– Конечно Яков Моисеевич, наша компания будет рада иметь такого клиента, ваше предложение насчет цены нас устраивает. – С каждым новым произнесенным словом, я жалел, что не поверил этому старому еврею насчет свойств этого перстня, из-за которого я согласился на его кабальные условия. Самое обидное, что я хотел сказать ему много ласковых слов, но язык меня не слушался и говорил совершенно противоположное. Хорошо хоть он снял свое кольцо и эффект прекратился.

– Вот, а ви мне не верили! Я предлагаю вам самим примерить это чудо, хотя бы ради интереса, посмотрим, какой камень образуется.

– Ну, пожалуй, можно, действительно интересно, что из этого выйдет. – Я взял перстень, который мне протянул Кац, покрутил в руках, камень стал постепенно приобретать голубоватый оттенок, и надел на средний палец левой руки.

Через пару секунд свет в комнате моргнул и погас, стало абсолютно темно. Вместе со светом что-то произошло и с диваном, на котором я расположился, только понял это уже поздно, так как уже сидел на полу.

– Яков Моисеевич, у вас так часто случается? За отдельную плату, я готов проконсультировать вас по вопросу электроснабжения – В ответ тишина, старый Кац что-то опять придумал? Как только попытался встать с пола, я ударился макушкой обо что-то твердое. Столешница? Нет, я почти встал в полный рост. Потолок? С чего бы высота потолка уменьшилась больше чем на полтора метра? Мои бессмысленные размышления прервали, в глаза ударил яркий свет из открываемой двери и силуэт человека. – Слушайте, сами говорили, только примеряйте, а сами…

Меня грубо прервали ударом чем-то тяжелым по только что ушибленной голове:

– Получи! Совсем воры обнаглели, уже в казенную кладовку лезут! – теряя сознание, я услышал не пожилого мужчину, а голос молодой девушки.

***

Через несколько часов…

Как же хорошо лежать под теплым одеялом, ничего не надо делать, можно просто наслаждаться покоем. Хотя нет, нужно вставать на работу. Сегодня надо будет заехать к новому клиенту, кажется, его зовут Кац, у него возникли какие-то вопросы по договору с охранным агентством. Ладно, полежу пол часика, и буду вставать. Нет, тогда я опоздаю, в городе утром, как обычно, будут пробки. Всё. Встаю!

Как только попытался приподнять голову, та неблагодарно отозвалась ноющей болью, как будто ударился обо что-то, причем сразу же всей головой. Точно! Меня кто-то огрел по голове. Кто мог это сделать? В магазине мы с Яковом Моисеевичем были одни, возможно у кого-то были ключи. Так, стоп. Сейчас встану, найду Каца и всё у него узнаю, а пока можно осмотреться.

Я лежал на кровати в небольшой комнате, интерьер довольно старомодный: на стенах поклеены обои с простым цветочным рисунком, за окном виднеются ставни, на потолке медленно крутиться потолочный вентилятор. Судя по часам, висящим на стене, в беспамятстве находился около семи часов. Хозяин притащил меня к себе домой? Пока я думал, дверь в комнату открылась и внутрь вошла девушка, на вид около двадцати пяти лет, приятное лицо, глубокие синие глаза, длинная темная коса, одета в простой сарафан, вроде похожая на ту, что меня оглушила.

– Вы уже очнулись? – Она села передо мной на кресло. – Извините меня, пожалуйста, я думала, опять воры забрались, а там вы. – Девушка поставила кружку с чем-то ароматным на прикроватную тумбочку. – Вот выпейте, это травяной отвар должен вас взбодрить.

Я сел на край кровати, взял кружку, понюхал, по запаху, вроде походит на гвоздику или что-то подобное, но насыщенно-зеленый химический цвет меня настораживал. Не решившись выпить, поставил кружку на место, и стал проверять ушибленное место:

– Да уж, ничего себе вы меня приложили. – Рукой на макушке ощущалась значительная шишка, пока тер голову, заметил, что перстень все еще на мне. – У меня есть несколько вопросов: во-первых, где я сейчас нахожусь? Во-вторых, кто вы? В-третьих, а откуда вы вообще взялись в магазине антиквара, кроме хозяина ведь там никого не было?

– Сейчас вы у меня дома, мое имя Елена Премудрая. Ни в каком магазине я не была, вы сами начали громить кладовку в моем кабинете, между прочим разбили очень ценные образцы, я их создавала на протяжении последних двух-трех месяцев. – Пока она говорила, я осмотрел камень в кольце: он окончательно приобрел насыщенно синий цвет с небесно-голубоватыми переливами. Елена это заметила. – Красивый перстень, я сразу же обратила на него внимание, как только вас перенесли ко мне, наверное, именно он заинтересовал нашего Якова Моисеевича, кстати, он сейчас подойдет.

А-а-а, всё-таки Кац в этом замешан! Действительно, минут через пять дверь второй раз открылась, и в комнату вошел Кац, только сейчас он выглядел несколько иначе: в маленькой белой шапочке, расшитой серебристой нитью белой рубахе и синих шароварах, туфли сменились сафьяновыми сапогами.

– Я таки вас решительно приветствую молодой человек. – После он подошел к Елене. – Где перстень, про который ты говорила? На нём?

– Да, его снять?

– Нет-нет, ничего не трогай. – Кац подлетел ко мне, я удивился его прыти на вид ему лет семьдесят-восемьдесят, а скачет как гимнаст, он взял мою руку и стал рассматривать кольцо. – Да, это оно. Поразительно, старый еврей думал, шо его идея прогорит, и придется таки отдать часть своей коллекции старшему Земляникину, а нет, все получилось! Теперь он сам мне много чего будет должен! Молодой человек, я не знаю, как вас зовут, но вам таки решительно повезло!

– Яков Моисеевич и вы, как вас там? А да, Елена. Вы, что тут устроили?! – Как только я повысил голос, голова тут же напомнила мне, что ей очень плохо, пришлось снизить тон. – Если вы думаете, что ударили меня, то я потеряю память, и меня можно будет куда-то увезти, втирать какую-то чушь про кладовку, про спор с каким-т Земляникиным и вообще, если вам нужен этот перстень так и заберите его…

– Стой!!! – вместе они пытались меня остановить от попытки снять перстень, надо было их послушать.

Как только я рванул его с пальца, и тут же по всему телу раздалась такая вспышка боли, что по сравнению с этим голова была самой здоровой частью тела. В голове раздался посторонний голос:

"Если захочешь себя убить, сначала меня предупреди! Я может, в отличие от тебя, ещё жить хочу!"

Это ещё что такое? Я сошёл с ума? Почему в своей голове я слышу какого-то мужика? Наверное, это последствия черепно-мозговой травмы… сейчас успокоюсь, и всё пройдет.

"Не-е-е, не пройдет. – Не знаю как, но голос понял, что я хочу спросить про него у окружающих, и он добавил: – Спокойно. Молчи про меня, я тебе сам всё объясню. Потом. Не молчи, ответь мне, ты понял?"

"Да, понял, – я ответил голосу в моей голове"

Всё. Это клиника. Но, как ни странно, голос меня отрезвил и через пару минут я успокоился, по крайней мере, на время. Кац продолжил:

– Таки ви очень нервный, как я с таким там мог встретиться? Спокойно послушайте меня ещё пару минут, тем более у крыльца уже ждет самодвижущийся экипаж. – Как можно спокойно его слушать, если он сам говорит какие-то странные слова? Что за самодвижущийся экипаж? Помню, что так называли первые автомобили. Ничего не понятно.

– Зачем? – спросил я легким, непринуждённым голосом.

– Ша! А ви не знаете? Лена вам не сказала? Через четверть часа у вас прием у Князя!

– У кого?!

А-а-а, я похоже всё понял, сейчас я не в какой-то комнате, не то Каца, не то этой девушки, по всем симптомам я в дурдоме и нахожусь под воздействием каких-то сильных препаратов. А что? Всё сходится. Посудите сами, кажется, что нахожусь в странном месте, Кац одет не по-нашему, использует устаревшие термины, меня ждет какой-то Князь, странной жидкостью меня пытается напоить персонаж русских сказок – Елена Премудрая. И ещё этот, мужик в голове… Если я сейчас под препаратами, то могу ли размышлять как сейчас, не должны ли мои мысли заплетаться? Кто его знает… Может я сплю?

***

Город Ягодово, 12 июля 1850 года…

Прямо рядом с ухом раздался противный свист будильника. Нужно вставать и идти на службу, прошло около недели с тех пор как я, Максим Фиалковский, являюсь сотрудником Приказа тайных дел в Ягодном княжестве. Да. Мне не повезло, я действительно не дома… вообще не дома. Хотя, могло быть хуже, я реально мог быть в психиатрической больнице. Кто бы мне сказал, где я и кем буду месяц назад, ни когда бы, ни поверил. Я открыл глаза, на часах было без четверти восемь часов утра, еще успеваю на завтрак в столовой гостиницы, где меня поселили, главное, что ещё и приободрили: "не переживай первый месяц твое проживание на постоялом дворе оплатит казна".

Кратко расскажу, где я оказался, хорошо одно – я в России, плохо другое – это не моя Россия, где я родился, это вообще нечто: Русь эпохи средневековья, технологическим развитием толи XIX, толи XXI века, пока я не понял, всё очень разное, вдобавок и с элементами сказки. Здесь нереально развита механика и паровые технологии (в принципе из-за этого развитие практически такое же, как и в моем мире). Город, в который я перенесся, называется Ягодово – практически копия Энска, только планировка несколько отличается. Сам город – столица одноименного княжества, получившее свое название от основной деятельности,  которой здешние жители промышляли с самого основания – выращиванием ягод и производством из них джемов, варений, настоек и многого другого.

Начнем с того, как я здесь оказался, как мне объяснил хитрый и предприимчивый Кац, тот перстень, что я надел у него в антикварной лавке, обладает некоторыми свойствами, которые не может объяснить современная наука, ну надо сделать оговорку наука в моем мире, а не здесь, здесь-то всё понятно. Подумаешь кольцо, подумаешь, может переносить людей в другие миры, ну и что такого? Для него ничего такого, а для меня это крах всего мировоззрения. Вот что он мне рассказал:

Семья Кацов всегда, ну как, дед Якова, первый из Кацов, кто стал этим заниматься коллекционированием различных  вещей, обладающих необычными свойствами. От одного из арабских купцов, который был в Ягодове проездом, Яков получил информацию об интересном артефакте в маленькой пустынной деревне. Он сразу же направился в путешествие на Ближний Восток, там, найдя эту всеми забытое селение, купил у старейшины несколько ценных предметов, в том числе и этот золотой перстень с необычным камнем. В ходе исследований, уже здесь, в Ягодове, прояснились свойства кольца: при надевании, оно создает копию надевшего человека и отправляет его в произвольный параллельный мир, ну или, по крайней мере, такого мнения придерживается этот доморощенный исследователь.

Главное, что мне рассказал Кац – это то, что он не знает, как снять кольцо с человека без ущерба ему. По тому, что поведал ему старейшина, ясно одно – среди людей, не было ни одного, который бы выжил после снятия кольца – после диких мучений от человека не остается даже праха – он просто растворяется. Как снял кольцо Кац в моем мире, здешний понятия не имеет. Ладно, потом как-нибудь разберемся с этим, главное его не снимать, точнее у меня не получиться его снять.

Когда я, из-за Каца, перенесся в кладовку и здешний Яков Моисеевич узнал об этом, он сразу же побежал на двор к князю и стал взахлеб рассказывать, что его идея с засланцем удалась, и естественно Князь захотел меня видеть.

Я рассказал князю, что "прибыл" из альтернативной России, там работаю в охранном агентстве, до этого год работал следователем. После Яков Моисеевич рассказал про перстень, рассказал о свойствах азурита – синего с голубыми разводами камня в моем кольце. Если кратко, то азурит не позволяет человеку врать – камень начинает краснеть и нагреваться вплоть до серьезного ожога, а так же дает возможность владельцу самому чувствовать, когда ему лгут. Причём мне "повезло", что перстень настоящий, а то в княжестве практикуют достаточно интересный способ борьбы за чистоту кадров правоохранителей. Под кожу вживляют ограненный и заговоренный особым способом азурит. По словам Князя эффект получается тот же, правда немного барахлит, ну и ложь владельца проверить не удастся, если тот будет терпеть горячий камень внутри себя. Это и делает меня идеальным служащим, который может честно служить Князю без возможности его предать.

Яков Моисеевич обрадовал меня, что я не один такой. В одном из русских княжеств мой "коллега" дослужился до советника по особым поручениям княжеской семьи. Именно поэтому меня назначили в новый Приказ тайных дел, образованный пару месяцев назад, куда я собственно сегодня и направляюсь, ведь числюсь я там уже больше двух недель, но ни разу там ещё не был. Всё нормально, у меня есть железное оправдание – после переноса сюда и осознания всей ситуации наступил шок. Меня все это время, то есть чуть меньше недели, пытались привести в себя, сейчас вроде бы я в норме, если не считать, что у в голове живет какой-то голос, и он обещал всё мне объяснить. Как понимаете, про него я ни кому не говорил, а то мало ли…

Глава 2. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью

Если держишь собаку на привязи, не ожидай от нее привязанности.

Андре Вильметр

Большинство административных зданий Ягодного княжества расположено в центре города, около княжеского терема, стоящего на большой площади, как интересно, в Энске на этом месте то же свободное пространство, правда по причине того, что не сошлись в едином мнении о плане застройки. Помню, читал в газете об архитекторе из Москвы, предложившем построить подземный торговый центр… Даже не узнаю, получилось у него или нет…

Приказ тайных дел находиться в пятиэтажном здании, вместе со Стрелецким приказом – здешней полицией, в десяти минутах ходьбы от терема. Здание покрыто голубоватым камнем, над одним из углов возвышается башенка в три этажа. Опять совпадение, похоже, в любом мире в башне будут располагаться правоохранители. Около входа стояли несколько служебных машин, хотя здесь их называют "самодвижущимися экипажами". Рядом с экипажами громко о чем-то спорили несколько стрельцов, только я зашел внутрь меня сразу же остановили:

– Гражданин, кто вы и к кому? – Молодой стрелец, склонившийся над большой амбарной книгой, видимо местный дежурный, взял в руки перо и приготовился писать.

– Максим Фиалковский, я здесь работаю, – серьезно ответил я.

– Гражданин хватит шутить, я здесь уже год работаю, всех здесь знаю, вас не видел ни разу!

– Меня только две недели назад приняли на службу, сегодня первый рабочий день.

– Хорошо, тогда покажите документы, подтверждающие ваши слова. – Дежурный ввел меня в затруднительное положение, никакого удостоверения мне еще не выписали, паспорта нет. – Если нет, уходите, а то закрою для профилактики на пару суток, работают, видите ли, у нас!

Из тупиковой ситуации меня вывел Ярослав Земляникин – сын князя, глава Приказа тайных дел и мой новый непосредственный начальник.

– Доброе утро, Максим Эдуардович. – Княжич посмотрел на дежурного, который только при его появлении моментально вскочил, оправил мундир, надел шапку с меховой отделкой и вытянулся по струнке. Да… княжич здесь в авторитете, несмотря на свой юный возраст, ему вроде только 20 лет. Поражаюсь, как его могли назначить на столь ответственную должность. Пока я "болел" Елена Премудрая рассказывала мне про этот мир, по её мнению, Тайный приказ старший Земляникин образовал специально для сына, скажем так, чтоб ерундой не страдал, а занялся делом. – Не пропускает тебя что ли? – Он мотнул головой на стрельца, я в ответ только пожал плечами.

– Здравия желаю, Ваше Сиятельство! На вверенном мне участке никаких… – Исполнительный дежурный начал рапортовать, но его перебили.

– Ты почто моего сотрудника не пропускаешь? А?!

– Виноват, Ваше Сиятельство, господин не мог доказатьфакт состояния на службе.

Смотреть на перепалку стороны смешно, ещё бы – два пацана меряются у кого должность выше, и княжича это задело:

– Бюрократ! Немедленно пропустить нас внутрь!

Дежурный, не стал слушать очередной разнос, а подбежал к небольшим воротам, похожим на турникет и нажал кнопку, и снова вытянулся по струнке. Механизм скрипнул, выдохнул облачко пара и открыл двери. Княжич пригласил меня пройти, а сам погрозил кулаком… да не-е-е, кулачком дежурному.

Мы поднялись на лифте на пятый этаж. В холле на стене висела большая вывеска "Приказ тайных дел". Прошли по коридору и остановились около двух дверей, на них висело несколько табличек: "505 – Отдел по контролю за оборотом ядов и дурманов – эксперт Премудрая Е.", "508 – Отдел внутренней безопасности – следователь Фиалковский М.Э., помощник Мартын". Зашли в отдел внутренней безопасности.

Типичный кабинет середины девятнадцатого века, как я себе его представлял читая про соответствующую эпоху. В кабинете стояло два массивных деревянных стола, с наваленными бумагами, пишущими машинками и лампами, вдоль одной стены расположилась высокая, до потолка, картотека, около окна – диван и на нем лежал огромный черный кот, размером с хорошую немецкую овчарку.

– Вот, Максим, здесь будешь работать, твой стол около двери, располагайся. – Земляникин пошел на выход, но уже в дверях остановился и добавил: – потом зайди ко мне за удостоверением, и к завхозу за формой. Ну, все, работайте.

– Постойте, а это что за котяра? Чья-то? – поинтересовался я, а то Елена мне ничего не рассказала по этому поводу.

Не дождавшись ответа начальника, кот повернулся к нам (он оказался чем-то похожим на персидского), потянулся, сел и сказал (!):

– Я, конечно, все понимаю, но что это за пренебрежительное отношение к порядочным гражданам. Во-первых, я не «что», а «кто». Во-вторых, я не чей-то, я свой собственный. – При этом кот загибал пальчики на передней лапе. – Ярослав, это кто? – Он указал на меня своей лапой.

– Мартын, я сколько раз просил тебя обращаться ко мне на «вы», это Максим Эдуардович, наш новый следователь и твой начальник, и вообще выйди из образа!

– Ладно, отвернитесь.

Княжич силой попытался отвернуть меня от кота, но у него слабо получалось, пришлось повернуться самому. За спиной послышалось шебуршание.

– Все, готово.

Когда мы повернулись, перед нами уже стоял не жирный кот, а низкий (ниже меня на голову) коренастый мужчина, с черными кудрявыми волосами, глаза разные: один голубой, другой зеленый. Сам он был одет в рубаху с восточным орнаментом и темные штаны. Он протянул мне чересчур волосатую руку:

– Мартын.

– Максим. – Я пожал ему руку.

– Ну, я вижу, вы сработаетесь. – Наш общий начальник вышел из кабинета и закрыл дверь.

Пока ждали начала рабочего времени, мы познакомились. Кратко расскажу про моего неожиданного подчиненного. В Приказ назначен, с самого его основания, до этого занимался отнюдь не правоохранительной деятельностью. Все свои две жизни (у кошек и котов, как известно, девять жизней, Мартын уже успел две из них по глупости потратить) занимался насильственной конфискацией имущества честный граждан Руси на протяжении нескольких веков, ну или попросту говоря, промышлял разбойными нападениями, пока его не поймала княжеская дружина, три года назад его помиловали. Сейчас ведет законопослушный образ жизни, ну, по крайней мере, старается. Есть родной брат – Баюн, живет где-то на южных рубежах Руси, вроде как певец и артист.

Пока мирно беседовали, ровно в девять часов пришла Елена Премудрая. Сегодня Елена надела форменную одежду, состоящую из сапог, юбки и кителя черного цвета. Красиво, но что-то не то… Она положила на стол к Мартыну несколько тонких папок, после поздоровалась с нами:

– Доброе утро, я сейчас к Земляникину, позже зайду к вам.

Когда она ушла, я спросил у Мартына про Премудрую, что она то же сказочная, как и он. Мартын обиделся на то, что я назвал его сказочным персонажем, ведь он реальный, но все же рассказал про нее. Елена родилась в царской семье много-много лет назад, с юности отличалась практически энциклопедическим умом, вышла замуж за простого парня Ивана, прожила с ним счастливую жизнь, овдовела, еще несколько раз пыталась выйти замуж, но никто не может вытерпеть ее «мудрость». Несколько лет назад поссорилась со своим отцом, собственно из-за этого переехала в Ягодное княжество.

Мартын обратил внимание на то, что Елена на меня заглядывается, но сразу же предупредил, что лучше с ней не связываться. Все ее последние ухажёры, мягко говоря, чувствуют себя не вполне нормально, например, последний все еще лечится в лечебнице для душевнобольных. Подробности Мартын мне не стал сообщать, но и так будет достаточно. Так что он посоветовал мне быть осторожнее с ней.

***

… Время установить не возможно … Местоположение не определяется …

Светлый, как ангел… Темный, как бес… Холодное, как ветер… Жаркое, как земля… Добрая, как небеса… Злая, как преисподняя… Это место неописуемо, так как не может существовать в принципе… Оно противоречит Законам Мира… Но это произошло.

Серый туман… Сверху ясное золотое небо… Снизу красная огненная бездна… В центре девять туманных наковален…

Слева и справа к ним подходят по девять теней… По две к каждой… Светлая и темная… Холодная и жаркая… Добрая и злая…

Четвертая наковальня… К ней подошли светловолосый старец с золотыми усами в белой рубахе… И огненная сущность в черных латах… Два кузнеца встретились взглядом… Два непримиримых борца друг с другом… Вынуждены работать вместе…

Великим жить скучно… Нужен новый виток борьбы… Оба заперты… Ключ… Создадим ключ… Девять ключей… По одному на пару…

Огонь дал металл… Свет дал самоцвет… Металл нагревается душой… Камень обретает цвет… Кузнецы не могут воспользоваться ключом… Ключ холоден… Нужен посредник…

Нужна случайность… Ключи готовы… Взрыв… Ключи полетели в мир…

Один в сибирские леса…

Второй в синий океан…

Третий на европейские равнины…

Четвертый в восточные пустыни…

Пятый в азиатские болота…

Шестой в высокие горы…

Седьмой в глубокое озеро…

Восьмой в бескрайние степи…

Девятый в темные пещеры…

Ключи будут потеряны надолго… Очень надолго… Но будут найдены… Обнаружены…

***

Город Ягодово, 22 июля 1850 года…

Вот больше двух недель я нахожусь в Ягодном княжестве – русском княжестве, где сочетается наука и техника со сказкой. Сегодня уже десятый день как я работаю в Приказе тайных дел. Работка не пыльная, в основном занимаемся проверкой работы Стрелецкого приказа – местного аналога полиции. Большинство заявлений, нет, неправильно выразился, здесь они называются челобитными. Так вот большинство челобитных примерно одного плана: дьяк такой-то из такого-то приказа или органа взяточник, грубиян и казнокрад и все в таком духе. Население видимо не совсем понимает предназначение нашего Приказа, если тем же самым занимается Стрелецкий приказ, но Ярослав Земляникин – наш начальник, в ответ на это сказал, что мы занимаемся важными государственными делами. Что ж ему видней.

Я сидел на своем рабочем месте и читал свежую газету, Мартын как обычно лежал на диване, Елена Премудрая что-то делала в своем кабинете-лаборатории, вроде бы исследовала какой-то новый дурман. К нам в кабинет зашел дьяк Стрелецкого приказа Федос Жуев. Неприятного вида низкий, худой человек лет 30, с козлиной бородкой, был одет в стандартную стрелецкую форму: красный китель, черные штаны с сапогами и меховую шапку. Добрая половина всех челобитных к нам поступала именно от него, и сейчас он пришел с пачкой бумаг, когда он только успевает их строчить? Дьяки в здешних приказах отдаленно напоминают секретарей, специалистов делопроизводства, то есть занимаются исключительно бумажной работой, регистрируют корреспонденцию, разбирают бумаги, ведут архив.

– Гражданин Жуев, вы опять к нам? Дайте угадаю, опять с очередными челобитными?

– И вам доброе утро! – Федос с грохотом положил пачку челобитных мне на стол, и сел на стул напротив. – Ну? Вы, может соизволите, посмотрите?

Судя по толщине, штук двадцать – двадцать пять наберется. Я нехотя взял верхнюю бумагу и стал изучать. На нашей таможне берут взятки за пропуск контрабанды купцов. У меня таких челобитных было уже несколько штук, в том числе две от Жуева. На таможне я был несколько дней назад. То, что берут – это понятно, но работают аккуратно и чисто, не за что зацепиться. Купцы на взяточничество не жалуются, привыкли что ли?

– Про взяточничество на таможне я в курсе. – Посмотрев на дьяка, стало понятно, что этот ответ его не устроил. – Не переживайте, мы работаем над этой проблемой.

– Нет-нет, не то! – Дьяк стал перебирать свои писульки, взял другую бумажку и сунул мне под нос. – Прочтите вот эту.

– Ну-с, давайте посмотрим, может что-то новенькое! – Взгляд заскользил по ровным строчкам и наткнулся на фразу: "… загубили невинного сына боярина Салтыкова – Вадима, лежит он на полу совсем неживой…". – Вадима Салтыкова нашли мертвым, так? – Мартын подошел к моему столу, как только услышали что-то про тело Салтыкова.

– Естественно! Что же вы сидите? Бегом на выезд!

– Федос Ермолаевич, вы видели, что написано на табличке, на двери? Нет? Тогда, я вас просвещу. Там написано "отдел внутренней безопасности". Труп не наша компетенция. Вот если бы убили нашего или вашего сотрудника, тогда милости просим.

Я посмотрел на Мартына, он пожал плечами:

– Максим, да поехали, посмотрим жмурика! Что здесь сидеть-то? Всё равно делать не чего!

– Действительно, за посмотреть, нам ничего не будет. На крайняк, если что передадим дело стрельцам или нашим следователям. На выезд! И да, Мартын, позови Елену, она вроде как разбирается в медицине, поможет нам.

Выходя из кабинета, чуть не столкнулись со стрельцом, судя по форме, это кто-то из их начальства. Возрастом где-то лет 30-35… ростом чуть выше меня, обычные серые глаза… поразила чрезвычайно гладкая кожа лица, похоже, дворянин. Краткое молчание прервал Мартын, вышедший из кабинета после меня:

– О! Иваныч, здорово! – он протянул стрельцу руку для осуществления звонкого рукопожатия. Кот встав между нами, и посмотрел на дворянина: – Знакомься, титулярный советник Максим Эдуардович Фиалковский наш новый следователь-опричник.

После Мартын хотел представить незнакомца и мне, но мужчина решил сам познакомиться:

– Чернопятов Андрей Иванович. Коллежский советник. Начальник следственного отдела Стрелецкого приказа. – Он протянул мне правую руку. – Приятно познакомиться… Наслышан о новом специалисте экстра-класса.

Повисло неловкое молчание, которое разорвал мой помощник:

– Иваныч, а ты что хотел-то?

– Да, это… Вы Жуева не видели? – быстро ответил Чернопятов. – Всё утро этого паразита ищу.

– Как же! Забегал только что. Опять нам челобитные свои притащил! – усмехнулся Мартын. – Кстати, твой работничек слушок один пустил. Вроде как с Салтыковым что-то?

Я внимательно слушал их разговор, то и дело, поглаживая лацкан пиджака. Чернопятов как-то подозрительно смотрел на мою одежду. Что ж, правильно, надо, наконец, поменять свой костюм из России на местный прикид. Стрелец поймал мой взгляд в тот момент, когда он меня рассматривал:

– Друзья, это не слух. Действительно, сегодня ночью умер Вадим Салтыков. Я уже отправил своих молодцев разобраться… Но, по-моему, там всё просто. Несчастный случай, не рассчитал свои силы во время романтического ужина… или после него. Бабы и алкоголь, они же такие…

– Ха-ха! – неуместно засмеялся Мартын, поняв это, он успокоился. – Извините, переборщил.

Я сложил руки на груди:

– Андрей Иванович, а мы всё же съездим, посмотрим, что да как. Не каждый день бояре умирают, Князь спрашивать будет… Так, что лучше всё проверить несколько раз.

– Ну, вам видней. Всего хорошего. – Стрелец хотел только начать удаляться, как опомнился: – Ах, да увидите Жуева, передайте ему, что я его как сидо…

Чернопятов не успел передать нам целиком всё послание, как кто-то чихнул за большой кадкой с кустом в торце коридора, неподалеку от места нашего разговора. Дворянин молча проследовал туда, заглянул, довольно ухмыльнулся и вытянул, откуда за ухо упоминаемого дьяка:

– Вот, где ты паразит прячешься! Подслушиваешь, значит?

– Да я… Это… Тут… Ваше  Высокоблагородие, я… – писклявым голосом пытался оправдаться Жуев.

– Что ты там мямлишь? Пшёл вон!!! – Коллежский советник пнул его под мягкое место, придав ускорение в сторону лестницы. – Марш в свой архив!!!

Мы молча наблюдали за данным действом. Чернопятов, оправив красный мундир и попрощавшись с нами, медленно удалился.

***

Боярское семейство Салтыковых жило в отдельном тереме недалеко от центра города. Неудивительно, почти все бояре и большинство дворян живут в здесь, только некоторые, любящие покой, постоянно живут за городом в своих резиденциях. В Энске в этом же районе, в основном коммерческие организации, банки, рестораны. Конечно, в части домиках народ всё-таки живет, но насколько я понимаю, жильё они получили по наследству. Впрочем, в Ягодове то же, попробуй купить небольшой особнячок в центре!

Около кованых ворот стоял стрелецкий экипаж, значит "коллеги" уже работают, как и предупреждал Чернопятов. Кроме того, неподалеку ошивались несколько зевак. Как только я, Елена и Мартын (естественно в человеческом обличии, нечего честной народ пугать) вошли во двор, к нам сразу же подбежал один из стрельцов:

– Граждане, здесь проводятся следственные мероприятия, посторонних прошу удалиться.

– А мы не посторонние. – Я достал из пиджака удостоверение и показал его стрельцу, – следователь Приказа тайных дел Фиалковский.

Елена и Мартын то же показали документы. Стрелец подтянул ремень, оправил китель и предложил пройти в дом:

– Извините, а что разве ваш Приказ будет заниматься этим делом? – Его вопрос остался без ответа. Сейчас разберемся, кто будет этим заниматься.

Нас проводили на второй этаж в спальню Вадима Салтыкова. К такой комнате понятие "спальня" не очень подходит, скорее это опочивальня. В центре комнаты находилась огромная кровать с балдахином, наверное, человека на четыре. Рядом диванчик, обитый бархатом. Перед ним небольшой, всего лишь метра полтора в длину (по сравнению с кроватью, он реально маленький), столик. А на нём сюрприз! Початая бутылка красного вина, два бокала на причудливых ножках, большое блюдо с фруктами, виноград, яблоки, груши, даже два апельсина. Прям романтический ужин.

Ага! Это, похоже, наш объект интереса, даже два объекта. Одно тело, мужское, лежало поперек кровати, голова и одна рука были свешены на пол. На вид лет тридцать, хорошая ухоженная кожа, но чего ждать иного? Он же боярин. Так, второе тело принадлежит женщине… лежит на боку, держится на горло, около двадцати лет, светлые русые волосы, приятное лицо.

Елена Премудрая сразу же стала осматривать тела, кроме того, что она занимается изучение ядовитых и наркотических веществ, она в совершенстве знает медицину. В углу комнаты стрелецкий следователь заполнял протокол. Наше присутствие его нисколько не напрягло.

– Что здесь случилось? – я обратился к пишущему человеку.

– Кхм, а вы собственно кто? – так же, не поднимая глаз, спросил стрелец. Неужели всё-таки нас заметил! Какая расторопность! А мы-то всего лишь уже быстро осмотрели всё помещение.

– Приказ тайных дел пожаловал, – сказал, заглянувший в спальню стрелец, встретивший нас на улице.

– Понятно… – безразлично ответил мужчина, всё ещё заполнявший бумагу.

Я подошёл к нему почти вплотную помахал перед ним руками, но он всё так же смотрел в протокол. Спустя минуту он меланхолично спросил:

– Господа опричники, что желают?

– Да, я повторяю свой вопрос, что здесь случилось?

Сделав шумный глубокий вдох и выдох, он ответил:

– Сами не видите… Несчастный случай. Неудавшийся, кхм… вечер закончился отравлением. Постоянно же говорим: чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью…

– Понятно… – задумчиво произнес я, ничего так здесь живет элита, на полу паркет, стены отделаны деревом, люстры позолоченные.

– Бегом лекаря сюда! – неожиданно крикнула Елена, стоящая над потерпевшей. – Она ещё жива, пульс еле прощупывается.

Моментально прибежал доктор Салтыковых. Стал осматривать девушку, Премудрая стала с ним громко спорить, прямо указывать на профессиональную непригодность доктора. Как это не отличить живого человека, пусть даже с минимальными признаками жизни от трупа?! Уже через десять минут этот медик, в сопровождении стрельцов, увёз потерпевшую в госпиталь.

– Итак, Елена, что у нас тут? Алкогольное отравление, наверное? – спросил я.

– А я бы не была так уверена. – Елена осматривала бутылку из-под вина. – На алкогольное отравление не похоже, они выпили-то совсем немного, скорее всего в вино было что-то подмешано, но точно скажу после экспертизы.

– Точно не от алкоголя? – я решил уточнить.

– Да! Смотри, видишь, Салтыков пытался держать руку у горла, рот открыт, он задохнулся. Алкогольное отравление не приводит к удушью, если, конечно у него не было аллергии. Что маловероятно, если бы он знал про аллергию, он не стал бы пить вино.

– Понятно… ладно, работай.

Я подошел к окошку, во дворе суетились стрельцы и салтыковские слуги. В образовавшейся тишине, послышался женский плач.

– Кто это плачет?

– Это жена Вадима Салтыкова… точнее уже вдова… – задумчиво ответил следователь.

– С ней можно поговорить?

– Пожалуйста, я здесь не хозяин. Мне всё равно. – Вот! Последней фразе этого стрельца я верю!

– Елена, тогда заканчивай с осмотром, а я пойду, побеседую с вдовой, – она кивнула мне в ответ.

Вдова боярского сына плакала в гостиной, около нее находились несколько служанок. В дверях меня остановил пожилой мужчина с хитрым прищуром и густыми рыжими усами в дорогом шелковом халате, глава семейства – Матвей Салтыков, и отвел меня в свой кабинет. Мне бы такой кабинет! Я бы в нем жил. Кроме письменного стола нескольких кресел и пары шкафов, в помещении так же стоял большой мягкий диван перед камином.

– Молодой человек, с девочкой сейчас не надо говорить, видишь какая у нее трагедия, потеряла любимого мужа. – Боярин закурил сигару и присел за рабочий стол.

– Если не ошибаюсь, Матвей Михайлович, – дождавшись его кивка, продолжил: – расскажите что произошло. – Я достал записную книжку и сел напротив.

– Сегодня утром, когда слуга пошел звать моего сына на завтрак, ему никто не открыл и не ответил из спальни, хотя было уже полдевятого, Вадим обычно встает рано. Через пятнадцать минут слуга снова позвал сына, ему опять никто не ответил, тогда я решил сам зайти в спальню.

Пока старший Салтыков говорил, я осмотрел его кабинет, интерьер роскошный, впрочем, как и во всем доме. Меня заинтересовало то, что на стенах висят несколько крупных картин, на которых похоже изображены все предки рода Салтыковых. Хорошие портреты… Но главное, что среди картин нелепо выглядит маленькая черно-белая фотография двух людей в вычурной рамке, явно не подходившая фотоснимку. Надо будет спросить про это.

– У вас есть ключ от его комнаты?

– Да, у меня ключи от всех комнат в доме. – Он положил на стол солидную связку ключей.

– Хорошо, продолжайте.

– Когда я зашел в комнату, то увидел моего Вадима лежащего на полу и эту девку, Алёнку, – боярин скривил лицо, – я сразу же позвал на помощь слуг, прибежал наш лекарь – он и констатировал смерть обоих. Но, я так понимаю, он ошибся?

– Верно, я отправил её в госпиталь. Расскажите мне кто такая Алёнка?

– Да это… дочь моей кухарки, как её там по фамилии… Морозова вроде бы.

– Что она делала в спальне Вадима? – спросил я (ну, мало ли может я зря версию строю).

Мой нелепый вопрос вызвал раздражение у Салтыкова:

– …?! Вы не знаете, что они могут там делать? – он пристально уставился в мои глаза. А что? Мало ли чем могут заниматься мужчина и молодая женщина ночью в спальне?

– Извините, не правильно спросил… Насколько часто она к нему "ходила", он же вроде как женат?

– Да ладно! – Он махнул рукой и рассмеялся. – На Алёну он смотрит недавно, раньше другие были, то же с нашего двора. По молодости всякое бывает, я вот вспомню свою юность… А жена, ну и что людям нашего круга положено иметь жену, красивую и молодую, для статуса.

Опа! Неожиданность, то есть наличие любовницы или даже нескольких, о которых весь дом, в том числе и жена в курсе? Что удивляться, мораль знати всегда вызывала множество вопросов…

– Что вы думаете по поводу случившегося, откуда взялась бутылка вина?

– Не знаю! Возможно из нашего погреба, может Вадим в городе купил. – Боярин сильно закусил сигару. – Скажу только одно, забери дело к себе, стрелецкие следователи ни чего не найдут! И стараться даже не будут!

– Почему вы так решили?

– Глава Стрелецкого приказа, боярин Бутурлин, затаил на меня обиду, он не будет разбираться, найдет крайнего и все, а мне нужен настоящий убивец! Я его своими руками! – Он сжал сигару в руке и сломал её в нескольких местах.

– Понял… Расскажете причины его обиды?

– Это не секрет, вроде всю княжество знает. В молодости, мы с ним организовали дело, покупали, где дешевле, продавали, где дороже, потом случился неприятный случай… короче, Бутурлин считает, что я его кинул.

Разборки – это, конечно, серьезно, но не в данном случае. Времени с того случая прошло уже достаточно, вряд ли Бутурлин будет мстить таким изощренным способом. Но к сведению принять стоит.

– Понятно… чем занимался ваш сын, где служил?

– Вадим работал в управе ягодных полей. – Матвей Салтыков затушил сигару в небольшой серебряной пепельнице. – Руководил работой варочных мануфактур.

Интересная работа… возможно даже прибыльная, если боярский сын стал этим заниматься. Хотя, может, работает чисто для души.

– Ещё вопрос, правда, не по теме, но всё же. Скажите, почему у вас на стенах среди хороших, дорогих портретов висит маленькая фотография?

– Всё просто, молодой человек, картины – это память, на них изображены все мои предки, а фотография – это, скажем так, показатель моего богатства. Фотографию придумали относительно недавно, аппараты для неё сложны и дороги, поэтому не всем по карману. Я раздобыл его одним из первых в нашем княжестве. – Он достал из кармана часы, посмотрел на них. – У вас будут ещё вопросы, если нет, то извините, у меня масса дел.

– Нет, только последний вопрос. Где вы были вечером, ночью, и кто может это подтвердить?

Для знатного человека такие намёки могут быть достаточно обидны. Салтыков сначала достаточно непринуждённо начал отвечать на поставленный вопрос:

– После ужина, на котором присутствовала вся семья, мы с женой пошли спать, до сегодняшнего утра я был с ней в спальне. Постойте, – его лицо резко изменилось, появилась злость, – вы что! Меня подозреваете?! Я убил своего сына?!

– Нет-нет, ни в коем случае, просто формальность, – поспешил оправдаться я.

– Да, понимаю… извините, погорячился. – Он встал и протянул мне руку.

– Если у нас возникнут вопросы, вас вызовут. До свидания. – Я пожал протянутую руку боярина.

Выйдя из кабинета, я вернулся в спальню, там санитары уже грузили тело Вадима Салтыкова. Может на самом деле несчастный случай, боярский сын решил уединиться с красавицей Алёной, подготовил вино и фрукты для настроения, потом, вечером или ночью они распили по бокальчику. Затем  через некоторое время Вадим, почувствовав недомогание, попытался вставать с кровати, стал задыхаться, потерял сознание, упал на кровать и умер. В принципе, правдоподобно. Если откинуть версию с алкогольным отравлением. Скорее всего, в вино что-то было подмешано… экспертиза прояснит ситуацию.

С барышней всё сложней… если Вадим сразу умер, то она осталась жива. Что это? Нечувствительность к яду? Приняла противоядие? Получается, она его убила? Допустим. Тогда зачем выпила яд сама? Должна быть веская причина или психическое расстройство, толкнувшее её на такой поступок. Нет-нет, это слишком сложно! Надо смотреть проще. Судя по оставшемуся вину в одном из бокалов, можно судить о том, что она выпила меньше, из-за этого яда попало меньше, поэтому последствия отравление на ней проявилось менее выраженно.

– Максим. – В комнату зашла Елена Премудрая, прервал мой мыслительный процесс. – Здесь больше делать нечего, поехали в Приказ.

– Где Мартын?

– Он решил допросить кошку Салтыковых.

– Что он собрался сделать?! Допросить кошку?!

Видя мое недопонимание в глазах и голосе, она добавила:

– Когда он в кошачьем облике, то может понимать себе подобных, чем постоянно и пользуется. Не всегда в служебных целях…

– Все поехали, потом посмотрим, что из этого выйдет.

Около часа дня мы уже были в Приказе, проверка "сигнала" Федоса Жуева заняла несколько часов. Итак, обобщим имеющуюся у нас информацию. Двое потерпевших, один – Вадим Салтыков, 37 лет, единственный сын у своего отца, некий начальник в специфическом ведомстве, вторая – Алёна Морозова, 20 лет, дочь кухарки Салтыковых, сейчас в госпитале в тяжелом состоянии. Премудрая уже мне намекнула, что к этому делу будет особое внимание, из-за высокого социального статуса жертвы. На Морозову всем начхать, кроме её матери, а за боярского сына с нас спросят. Это и так было ясно.

Елена, после опроса вдовы, выяснила у неё, что Вадим уже давно её разлюбил, спал в отдельной спальне, водил дворовых девок к себе. Но, не смотря ни на что, она его все равно любила и надеялась на его исправление и так далее. Мартын подтвердил показания вдовы, кошка Салтыковых рассказала то же самое. Обсудив с коллегами полученную информацию, решили подождать до завтра, все равно экспертиза еще не готова, не понятно, был ли добавлен яд в вино или это может всего лишь несчастный случай, как посчитал стрелецкий следователь.

***

Я открыл глаза и понял, что-то вокруг не то. Всё вокруг было в сером тумане, стен не видно, впрочем, как, и потолка с полом, была только одна кровать со мной в пустом пространстве. Я сел и свесил ноги с кровати. Вчера, на сколько я помню, бы всё нормально, пришёл с работы в гостиничный номер, где собственно и заснул. Ерунда какая-то…

– Доброй ночи, Максим. – Передо мной материализовался седовласый мужчина в простой рясе сероватого цвета. Справа от него густой туман рассеялся, и появились два резных кресла. Он сделал жест рукой, указывая на них: – Прошу, проходи. В креслах будет удобнее говорить, нежели в кровати. Не бойся, можешь смело вставать на пол, ты никуда ни не провалишься.

Кто это? Опять галлюцинации? Да, не должно быть, ту микстуру для успокоения нервов, что давала мне Премудрая, я уже несколько дней не пью. Побочные эффекты в виде чёртиков, гномиков ко мне больше не ходят. Может сон? Я сильно ущипнул себя за руку. Ай! Больно, нет, не сон.

Старик внимательно наблюдал за мной всё это время:

– Максим, садись на кресло. – Он ещё раз указал рукой перед собой.

Какой-то знакомый у мужика голос… где я его слышал. Проверив одной ногой, и убедившись, что поверхность действительно твердая, я встал с кровати. Она сразу же растворилась. Мужчина всё ещё стоял около кресел. Как только я стал садиться, он тоже присел, положив руки на подлокотники:

– Вижу, ты догадался, что я и есть второй голос из нашей головы.

Точно! Я его слышал в первый день после того, как пытался сорвать перстень. Сейчас разберемся, кто это:

– В смысле "из нашей головы"? Вы кто такой?

– Странно… Я всё про тебя знаю, а ты про меня нет… Сознание-то у нас одно, можешь покопаться в нём. Узнаешь многое… Ладно, так уж и быть, научу тебя этому. А пока знакомство. – Он сделал легкий жест рукой, и мое кресло пододвинулось к его креслу на расстояние вытянутой руки, и он вытянул вперед руку. – Барбатос.

Хм, странное имя. Латинское, что ли?

– Максим. – Я пожал его руку, странно, ощущения какие-то необычные, как будто я его знаю всю свою жизнь.

– Отвечу на твой вопрос о "нашей голове". В перстне, который тебе дал Кац, была заключена часть моей души.

– И как она там оказалась? – скептически спросил я, закинув одну ногу на другую, подумал, что хорошо бы выпить горячего чайку. Тут же в моей руке появилась чашечка.

Барбатос видя моё удивление сказал:

– Мы же в наших чертогах разума, что захочешь то и появится. – Густой туман рассеялся, и мы оказались на берегу оазиса в пустыне, он обвёл руками пространство вокруг себя. – Вот, например, так. Всё это иллюзия. Я отвлекся… итак… моя душа. Я уже жил в этом мире пару тысячелетий назад, и вовремя перехода "домой" произошла небольшая заминка или ошибочка, какой-то солдат всадил в меня дротик, я отвлекся, и часть души затянуло в камень на перстне… Потом его одел ты.

Вот Кац… нехороший человек, дал мне кольцо с сюрпризом внутри. Неужели кроме меня… Точно! Кац же то же надевал перстень, но с ним ничего не произошло. Что-то Барбатос не договаривает, но лучше пока промолчу об этом.

– Ну и что мне сейчас делать с этим? Как снять перстень и освободить тебя?

У Барбатоса на мгновение глаза стали стеклянными, но тут же снова стали обычными:

– Не торопись. Всему свое время. Я то же над этим работаю. Это часть борьбы…

– Позволь поинтересоваться, и как ты работаешь над этим?

Собеседник задумался, прикрыв глаза, потом резко выпрямился и улыбнулся:

– В принципе, чуть-чуть приоткрыть занавес можно. Я кое-кого ищу.

Ха, очень информативно! Ищет он кого-то, я, например, делаю то же самое.

– И это всё что ты можешь сказать?! – несколько раздраженно спросил я.

– Пока да.

Дзинь! Оглушительный звон разрушил часть иллюзий, мы оказались на полу среди серого тумана.

– Что это такое?! – Я потер голову от неожиданного и громкого звука.

– Это звуки из реальности. Сейчас ты проснешься.

Барбатос сделал пасы руками, и пол исчез из-под меня, я стал падать в бесконечную пропасть…

***

Утро…

Дзинь! Все-таки мне это приснилось, я открыл глаза и увидел свой номер. Но происходящее со мной слишком походило на реальность. Дзинь! Придется вставать, все равно больше не усну. Не только из-за раздражающего звука, но и из-за новых мыслей.

В окно светило яркое солнышко, через открытую форточку было слышно пение птичек, только сейчас заметил, что в моем современном городе практически не слышно птиц, только шум от автомобилей… Дзинь! Ну, кому может понадобиться в такую рань стучать по трубам, тем более на постоялом дворе!

Одевшись, первый раз, в полученную форму (мой гражданский пиджак где-то запачкался, надо будет отдать в стирку), я стал рассматривать свой новый имидж в зеркало. Одежда добротная: темно-синий двубортный мундир с нашивками «ПТД ЯК» на левом рукаве и глазом в треугольнике на правом, на погонах насыщенно-синего цвета расположена тонкая черная полоска и три серебряных пятиугольника. Черные широкие брюки и высокие сапоги достаточно удобны. Довершала образ шапка, отделанная серебристым мехом, очень похожа на стрелецкую. В набор входили кожаные перчатки белоснежного цвета и посеребрённый широкий ремень с пряжкой в виде эмблемы Приказа.

Одевшись перед зеркалом, я заметил, что на пару секунд на моём лице проявились полупрозрачные черты постороннего человека, наверное, это Барбатос. Я закрыл глаза и сильно потряс головой, снова посмотрев в зеркала, увидел только себя. Фу-у-ух, наконец-то. Но в отражении снова появился Барбатос.

"Правильно думаешь, это я, так что не ходи перед зеркалами, если не хочешь, чтобы кто-то ещё узнал нашу тайну"

"А что, кто-то уже знает?"

"Угадал"

"Да? И кто же этот человек?"

"Я не буду говорить, это будет загадка для твоего разума"

"Это антиквар Кац?"

"О-о-о, а я недооценил тебя! – сказал довольный Барбатос. – Да, Кац знает про меня, но он не выдаст нас"

После завтрака я подошел на ресепшен (интересно как здесь он называется, вряд ли они используют это "исконно русское" слово). За стойкой скучал молодой человек в простом костюме, читал газету:

– Доброе утро, у меня к вам небольшой вопрос.

– К вашим услугам, Максим Эдуардович. – Администратор отложил газету и встал за стойку.

– Где здесь можно сдать вещи в стирку? – я обратил внимание на пожилую пару около лифтов, которая упорно на меня смотрела.

– Так в… – Работник, на пару мгновений задумавшись, поднял глаза к потолку, продолжил: – на соседней улице есть прачечная. А зачем? Ведь можно просто отдать постирать Прошке.

– Кому?

– Ну, домовому нашему, в прачечную сдают вещи те, у кого домовые ушли, у нас Прошка есть, как раз от кого-то сбежал, там ругали его сильно.

– Домовому? – С самого утра мозг начинал закипать, Земляникин предлагал мне курс адаптации к этому миру, я отказался, видимо зря, теперь не в курсе самого очевидного, ну или как считает местное население?

– Да. Разве из местности, откуда вы переехали к нам, у вас дома не было домового? – администратор с удивлением уставился на меня.

– Был естественно. Просто не выспался сегодня, кстати, кто сегодня стучал с утра пораньше по трубам? – я решил перевести тему, так как мой перстень, он же детектор лжи уже начинал нагреваться, доставляя мне некоторый дискомфорт.

– Покорнейше извините, ваше Благородие, такого больше не повторится, просто у нас в подвале трубы меняют, а у техников рабочий день с семи утра!

– Принимаю извинения.

Как только я отошел от стойки, ко мне подошла пожилая пара, которая меня внимательно разглядывала и  протянула листок бумаги:

– Сударь, примите челобитную, пожалуйста, ведь нас здесь обокрали! Прямо из комнаты вынесли фамильную золотую брошь! А этот ирод не признается!

– Этот? – Я повернулся к администратору и мотнул на него головой.

– Он самый!

Молодой человек не стал дожидаться от меня каких-либо действий, а сам первый выбежал к нам и упал на колени:

– Ваше Благородие, извините, пожалуйста, бес попутал, я все верну! Честно! – при этом он начал биться лбом об пол.

– Я так понимаю, клиент готов, вы дальше сами разберетесь, будут проблемы, обращайтесь.

– Спасибо, молодой человек! – Пожилой мужчина крепко пожал мне руку. Первое разрешенное дело, однако.

***

Когда я зашел, в нашем кабинете на диване спал только кот Мартын, впрочем, он сразу же проснулся, потянулся и открыл глаза:

– Максим, здорова! Ух-ты! Решил надеть форму, – последнюю фразу он сказал очень наигранно.

– Привет, Мартын. – Я повесил шапку на вешалку и пожал его лапу. – Да вот, пиджак запачкался… Слушай, расскажи мне про домовых, только кратко.

– Свой пиджак захотел постирать? – Кот ехидно улыбался, развалившись на диване. – Знаешь, что я тебе скажу… лучше любого домового, стирает женщина! Поверь мне, я то уж знаю. К тому же она не только стирать будет. Хи-хи!

– Да иди ты… – я присел за свой стол, отвернувшись от Мартына.

– Ладно, ладно! Значит так, домовой – это домашний дух, следит за домом, если к нему хорошо относиться, то он помогает по хозяйству, может постирать, заштопать, приготовить еду, заботиться о детях и так далее. Если его обидеть, то он навсегда уходит из дома, и в такой дом больше никогда не придет другой домовой.

– И как к нему хорошо относиться?

– Максим, ну не маленький, сам разберешься, например, хотя бы познакомься с ним. – Мартын подошел к чайнику. – Чай будешь?

– Давай.

Пока Мартын заварил нам чайку, доставал баранки, я решил поговорить с Барбатосом:

"Слушай, а что можешь сказать про Мартына?"

"Про этого Кота? Посмотри на него, это бывший разбойник, кроме дорогих вещей на обывателях он ничего не видит, и в его голове только мысли о том, как это имущество отнять"

Мартын уже всё поставил на маленький столик перед диваном. Не успели мы съесть и по пол баранки, когда в дверь постучали и без приглашения зашли. Это был естественно дьяк Стрелецкого приказа Жуев. Мартын даже подавился:

– Как не стыдно! Тебе мало было вчерашней взбучки от начальника? Опять пришёл своими челобитными нам аппетит портить?

Федос, не обращая внимания на возмущенного Мартына, начал:

– Чаевничают они! – Дьяк подошел к нам и взял сразу же три баранки, Мартын от такой наглости уставился на него широкого открытыми глазами. – Сидите значит, а ваш фигурант отошел в мир иной!

– Кто на этот на раз? – Почуяв неладное, я в несколько глотков допил свой чай.

– Как будто-то у вас их много! Дочь кухаркина Алёна Морозова.

– Она же в госпитале лежит. Мартын вчера забегал туда, состояние тяжелое, но стабильное. Что случилось?

– А вот это уже не мое дело! Следователь ты, значит и труп твой. Все, я пошёл. – Напоследок он взял с собой еще две баранки. – Вечером зайду и принесу еще челобитных.

Как только он ушел, я решил выяснить, как связаться с госпиталем, так как телефона в кабинете не наблюдается:

– Мартын, а у вас здесь есть телефон?

– Что есть?

"Максим, отвыкай, что было в твоем мире в этом вовсе может не существовать, – Барбатос напомнил о своем существовании"

"Не вмешивайся в разговор! Видишь же, я разговариваю со своим сотрудником"

"Всё-всё, молчу"

– Нет, неправильно выразился… Возможно ли связаться с госпиталем, не приходя туда?

– Так бы сразу же и спросил. Конечно можно! Иди сюда. – Мартын подозвал меня к странному аппарату с вентилями, от которого отходят две медные трубы, походит на самогонный. – Смотри, это воздушная почта, вот сюда, – он указал пальцем на одну из труб, – вставляешь капсулу с бумагами, закрываешь крышку и открываешь вот этот вентиль, посылка уходит на наш узел связи, потом из него по адресу, который укажешь. Капсулы берешь отсюда. – Он выдвинул ящик из комода, на котором стоял почтовый терминал.

Я быстренько напечатал на пишущей машинке запрос в больницу, поставил подпись и печать, свернул в трубочку, вложил в капсулу и запечатал. Капсулы здесь двух видов: простые, можно несколько раз открывать и закрывать, и пломбированные – их можно только один раз закрыть, при открывании крышка необратимо разрушается. В Приказе тайных дел используется только второй вид капсул. Далее Мартын достал тоненькую тетрадку, где содержаться все номера узлов воздушной почты (на капсуле выставляется номер адреса, для ускорения обработки их на узлах).

– Так, вот капсула… вставляю в трубу… закрываю… этот вентиль открываю…

Как только я повернул вентиль, зашипел пар, начался свист, как из чайника. Спустя полминуты загорелась зеленая лампочка.

– Смотри дальше, – Мартын продолжил инструктировать меня: – если загорелась зеленая лампочка надо закрыть вентиль подачи пара. Посылка ушла на наш узел, оттуда пойдет уже в госпиталь. Когда придет ответная посылка, то засвистит свисток возле второй трубы.

– А когда придет ответ?

– Ну… до госпиталя твоя капсула дойдет за пару минут, обратно так же, какое-то время там будут готовить тебе ответ.

Пока ждали ответ, пришла Елена Премудрая, она вчера обещала нам результаты экспертизы, я и не думал, что будет так быстро:

– Всем доброе утро! Мартынчик, я тебе сметанки принесла. М-м-м, Максимка, наконец, одел форму, она тебе к лицу. – Елена сходу начала сыпать нам комплименты, с чего бы это?

– Ленка, ты бы лучше валерьянки принесла. – Мартын для вида повозмущался, но обмакнул лапу в сметану и сразу в рот.

– Что такая довольная? – Решил узнать, в чем дело.

– Я закончила экспертизу. – Она налила себе чашку чая и залпом выпила. – В вине был яд, вытяжка из волчьего корня, так что труп криминальный. – Вполне ожидаемо.

– Ну, а настроение хорошее от чего? – не понял я.

– Как от чего? У нас давно боярских сыновей не убивали, да вообще крупнее разбоев Мартына у нас мало что происходило. Наконец настоящее дело! – Интересная позиция. "У нас труп. Ура-а-а!!!"

– Если так, то, наверное, тебя ещё больше удовлетворит тот факт, что убийство двойное. – Видя недопонимание Елены, я добавил: – сегодня в больнице Алёна скончалась.

– Тогда, коллеги, за дело! Я думаю, следует начать с… – Воодушевляющий порыв Елены прервал вошедший в кабинет секретарь – средних лет опричник. Он вызвал нас к Ярославу Земляникину.

– А начать следует с посещения нашего начальника, – я прервал речь нашего эксперта по ядам и дурманам, – судя по голосу его секретаря, начальник злой.

Я сильно ошибался. Начальник был само спокойствие. В гневе был сам князь, он же отец Ярослава!

***

– Пошли вон! – Князь Владимир Земляникин после короткого совещания мягко указал нам на выход, при этом кинул в нас стакан, но нам повезло, мы успели выбежать из кабинета и закрыть дверь прежде, чем посуда распалась об стену кучей осколков.

Почему правитель Ягодного княжества был недоволен? Можно конечно сказать, что царь всегда прав, но я кратко перескажу суть неожиданного разноса. Когда пришли в кабинет к начальнику, то там сидел сам Князь, причем он был за столом, а Ярослав скромно сидел в уголке и не отсвечивал. С самого порога на нас полилась волна необоснованной словестной агрессии, хотя с точки зрения князя была обоснованной и ещё как! Видите ли, ему не доложили, что убили боярского сына! Решил не говорить, что вчера докладывал Ярославу о поездке в терем Салтыковых. Вряд ли Владимир Земляникин хочет слышать о профнепригодности своего сына… Он не стал слушать то, что я сам только десять минут назад получил подтверждение (оправдаться-то, всё равно было необходимо). В итоге, Князь каждого из нас охарактеризовал ёмкими русскими словами, правда пересказать их не позволит правила приличия и цензура.

– Так, предлагаю начать следственные мероприятия, полученный пендель мотивирует как никогда. – Начал я, как только мы зашли в свой кабинет. – Мартын, съезди в управу ягодных полей, выясни, чем занимался Вадим, были ли враги. Лена, узнай, как в вино мог попасть яд, есть ли повреждения на бутылке, пробке, где можно его достать и так далее ты и сама знаешь. А я, пожалуй, спущусь к стрельцам, пообщаюсь с Бутурлиным…

После раздачи заданий, Мартын сразу же убежал, Премудрая ушла в лабораторию, а я спустился вниз в Стрелецкий приказ, расположенный на первых четырёх этажах. Повезло, боярин Бутурлин был на месте. Мирно побеседовали, не понятно, почему Салтыков плохо о нем отзывался, на мой взгляд приятный, добродушный мужчина. Рассказал мне причины такого мнения о нём Салтыкова. Если кратко, то в молодости они на пару решили организовать свое дело, пошла хорошая прибыль, и через некоторое время Салтыков его кинул. С того момента компаньон Бутурлина думает, что он на него обижен. Но на самом деле вскоре Бутурлин устроился в Стрелецкий приказ и поднялся до главы ведомства, он даже благодарен Салтыкову, так как сейчас он живет очень даже хорошо.

С главой Стрелецкого приказа я говорил где-то около полутора часов, многое обсудили, Бутурлин предложил мне любую помощь по службе, а так же пообещал содействие со стороны Чернопятова, начальника его следователей. В общем, между нами сложились благоприятные отношения, поэтому в свой кабинет пришел в приподнятом настроении. Только яподошел к двери, послышались подозрительные звуки: кто-то надрывно мычал, явно испытывая страх. Войдя, мною была обнаружена следующая картина: на стуле сидел связанный мужчина средних лет, в рот вставлен кляп, в лицо была направлена настольная лампа, вокруг бегал Мартын в кошачьем облике, при этом на одной лапе обнажены когти, а в другой он, как кастет, держал баранку и угрожал ей пленнику.

– Кхе-кхе! – тактично я объявил о своем присутствии, – Мартын, что здесь происходит? Кто это?

Кот мгновенно убрал когти и куда-то швырнул баранку, приняв непринужденное выражение морды. Всецело говоря: "начальник, а ничего не было".

– Да ничего не происходит, а это дьяк Мудеев из управы. – При этом он пнул задней лапой стул, на котором сидел связанный дьяк, отчего тот недовольно что-то промычал.

– Уже лучше. Что дьяк здесь делает и почему он в таком виде?

– Так это… – Мартын стал рассматривать, насколько хорошо побелен потолок. – Сопротивление органам оказал.

– Так-так, и в чем оно выражалось?

– Показания не хотел давать! Я тихо-мирно зашел к ним в контору, спросил, у кого можно выяснить про Вадима Салтыкова, проводили к этому вот. А он сразу: "пошел вон, бандит", швырнул в меня папкой с бумагами, тяжелая зараза, кстати. – Мартын погрозил кулаком Мудееву. – Ну, я сразу и повязал его, после доставил к нам.

– Понятно, развяжи гражданина.

"А я говорил, что Мартын – простой бандит"

"Помолчи, не до тебя"

Оперативник нехотя развязал дьяка. Как только из него вынули кляп, начался такой словестный понос, что его еле остановили. Значит, что полезного нам сказал Георгий Мудеев:

Во-первых, объяснил причины его странного поведения. Оказывается, он вспомнил рассказы о бандите с большой дороги с кошачьим лицом, его поймали, но недавно отпустили и вот этот "бандит" пришел к нему, не иначе как взялся за старое. В принципе Мартын сам виноват, сказал бы он откуда пришел, последствий бы не было, по крайней мере, таких.

Во-вторых, Мудеев сообщил, что Вадим Салтыков ведал управлением варочных мануфактур, так как получил соответствующее образование в Европе. Это я и так знал со слов старшего Салтыкова. Говоря о недоброжелателях, дьяк сказал, что их нет, но я почувствовал ложь. Мартын предположил, что недоброжелатели могут быть связаны со случаем, когда их управа несколько месяцев назад практически забесплатно конфисковала у жителей окраин города большое количество земель под новые поля. Тогда горожане чуть не снесли горе колхозников, хорошо стрельцы вовремя подоспели. Дьяк рассказал подробности того случая, Вадим проводил проверку законности изъятия земель, вроде как без нарушений… существенных.

Больше ничего от него добиться не получилось, поэтому его отпустили, погрозились завтра прийти к нему в контору. Получив разрешение на выход, Георгий Мудеев, испуганно взглянув на Мартына, быстро встал и ушел, чуть ли не бегом. Да… методы бывшего гангстера оставляют психологическую травму, но главное приносят свои плоды, вон, сколько нам наболтал, лишь бы отпустили.

Мартын напросился к кошке Салтыковых, хотел снова с ней поговорить, по словам моего подчиненного, она редкого ума, с ней приятно общаться. Нисколько не сомневаюсь в этом. Чтобы совместить приятное с полезным, дал ему новое задание: передать вдове Вадима и матери Алёны, чтобы пришли завтра в Приказ. Радостный Мартын, достав из своего стола большую банку с подаренной сметаной, убежал.

Примерно через час засвистел свисток на почтовом аппарате. Пришел ответ, причем не вовремя, как забирать пришедшую капсулу Мартын не объяснял. Ладно, сам разберусь. Так что тут у нас… наверное надо закрыть вентиль, но его тут нет. Вентиль виднелся только на трубе, куда я отправлял письмо. Что за люди? Инструкцию хоть бы прилепили… Рискнем сразу же открыть крышку… Как только я отодвинул крышечку, капсула естественно выскочила на пол, но за ней вырвалась струя обжигающе горячего пара.

Очень вовремя зашла Елена Премудрая, кабинет как раз начинал потихоньку превращаться в парную. Она, не спрашивая ничего, подбежала к аппарату, дернула какой-то маленький рычажок, пар сразу остановился, уточнив, где Мартын, села на стул напротив моего стола:

– Кот тебе не рассказал, что ли как пользоваться почтой? Ну да ладно. Я всё узнала. – Она положила несколько бумажек на мой стол. – Это смесь ядов на основе аконита или по-простому волчьего корня, в нашем княжестве ингредиенты не произрастают, они есть только на юге. Смесь крайне ядовита, и поэтому ограничена в свободном обороте, – выпалила Елена на одном дыхании.

– Стало быть, привезли… – я задумался. Мог привезти в принципе кто угодно или нет? – А как вообще можно ввезти ядовитую жидкость?

– Оборот ядов и дурманов в нашем и большинстве княжеств Руси полностью запрещен, только в крайнем случае, и то придется получать огромную кучу разрешений. Простолюдины редко ездят между княжествами, путешествуют только купцы или знать… Но и их на таможне придирчиво проверяют, хотя кого я пытаюсь обмануть это же наша таможня, они и слона не заметят, если им будет выгодно…

– Да… если наличие запрещенных веществ проверяют только таможенники, то по любому яд попал через них. Я заходил к ним на днях, там чуть ли не прейскурант висит, сколько стоит пропустить определенный товар. Надо будет снова к ним сходить, вдруг что-нибудь выясним.

– И я о том же.

В комнате повисло молчание. Я взял принесенные бумаги и стал подклеивать их в дело. Елена рассматривала мою форменную шапку, лежащую на столе, приглаживая вспушенный мех. Когда я закончил, она спросила:

– Максим… слушай, ты в этом мире уже больше двух недель, а мы так и не познакомились поближе, может, сходим куда-нибудь в ближайшее время? – Елена внимательно посмотрела на меня, ожидая реакции.

– Давай, я подумаю куда сходить.

– Я рада, что ты согласился. – Премудрая обрадованная убежала из кабинета.

Вскрыв полученную капсулу, достал аккуратно скрученную в рулончик бумагу, выходит следующее: сегодняшней ночью состояние Алёны резко ухудшилось, и под утро она скончалась, предположительно организм не смог справиться с последствиями токсического шока. Неприятно, вот и нет у нас единственного полезного свидетеля. Что же такого произошло той ночью в тереме Салтыковых?

Я взглянул на часы, почти шесть часов вечера, можно уходить домой, за оставшееся до конца рабочего дня время не должно ничего произойти. Надев перчатки и шапку, я выключил лампу и закрыл папку с делом.

***

По дороге на постоялый двор, где я временно расквартирован, зашел на рынок, по-здешнему на базарную площадь и прикупил небольшой продуктовый набор (черный хлеб, соль, сметану, молоко) для знакомства с домовым Прошкой. Надеюсь, угадал с его вкусами. В крайнем случае, сам съем!

Только я подошел к дверям гостиницы, администратор, стоящий за стойкой, сразу же подбежал к дверям и открыл их для меня. Похоже, после утреннего происшествия, он решил вести себя законопослушно, и на всякий случай быть со мной в хороших отношениях. Наличие знакомых в силовых ведомствах ещё ни кому не вредило.

До своего номера добрался без приключений. После того как зашел и разложил съестное на столике, стал думать как вызывать домового. Просто позвать или, может, необходимо ритуал проводить? Буквально через пару мгновений (в тот момент, когда я думал, где купить шаманский бубен для вызова домовых), за спиной раздалось тактичное покашливание. Из-под кровати вылез домовой: низкий (около полуметра ростом) мужичок, с длинной бородой и густыми  усами, одет в рубаху-вышиванку, на ногах лапти. Как-то так я и представлял его.

– Добрый вечер, – Прошка бодро подбежал к столу, как гимнаст запрыгнул на него, схватил хлеб, обмакнул в сметану, и целиком проглотил. Причем всё это он сделал за пару секунд. – М-м-м… Как я это люблю, ну что ж, я Прошка, местный домовой. А ты, я так понимаю, Максим?

– Да, конечно… Максим Эдуардович… Фиалковский… следователь Приказа тайных дел… – Я немного растерялся, первый раз вижу домового. Подумав, протянул руку, чтоб поздороваться, но домовой не оценил, и осталось только смущенно убрать её.

– Э-э-э, добрый молодец! – Домовой стал активно махать руками передо мной, дождавшись моего сосредоточения, он продолжил: – понимаю, домовых никогда не видел. Привыкай, здесь увидишь и ни такое! Ближе к делу, на постоялом дворе я один домовой на все пятьдесят комнат, так что я занятой. Стандартная плата – один каравай черного хлеба в месяц, за баночку сметаны в неделю, могу поддерживать твои вещи в чистоте, а за две чарки медовухи в месяц, будет тебе, как говорит мой брат турок, полный олл инклюзив. Ну всё, у меня дела. – Прошка спрыгнул со стола, полез под кровать, но остановился. – Забыл, плату, оставляй под кроватью. И самое главное, если не будешь платить, то… – Он задумался, в глазах засверкали искорки, – то будет тебе, так скажем, весёлая жизнь. Давай, пока! А нет. Плата будет двойной!

– Как?! Это что за инфляция такая? – я опешил от жадности домового.

– А чего ты хотел? Пользоваться моими услугами будете вдвоем, поэтому плата двойная, скажи мне  спасибо, что за твоего демона тройную плату не взял!

Не успел, я ничего ответить этому маленькому вымогателю, домовой как только залез под кровать, сразу же пропал. В принципе, два каравая хлеба, около литра медовухи и шесть баночек сметаны, за "пятизвездочный" отель, немного, зарплата в Приказе хорошая, не обеднею. Только если подумать, в гостинице полсотни номеров, каждый месяц предприимчивый Прошка получает пятьдесят килограмм хлеба, тридцать килограмм сметаны, двенадцать литров медовухи. Куда ж в него столько влезает, он же вон какой мелкий! Хотя, я не удивлюсь, если он собранной «данью» приторговывает.

Ах да забыл пора кое-что уточнить:

"Барбатос, а ты, что… демон?"

"Да. Точно так же как и домовой Прошка, Мартын и Премудрая, хотя последние двое более похожи на людей, чем на чистых демонов"

"Они же сказочные персонажи? Или нет?"

"Считай, как хочешь, можешь сам у них спросить, или узнать в наших чертогах разума. Можно называть это как хочешь, сказочный персонаж, божок, демон"

"Что ещё интересного расскажешь? – вяло поинтересовался я"

"Я и про тебя кое-что могу рассказать… – сказал Барбатос загадочным голосом"

"И что же?"

"Всему своё время…"

Глава 3. Гоп-стоп или ОБХСС по-русски

24 июля 1850 года…

Сила правит миром, а не мысль, но мысль пользуется силой.

Блез Паскаль

Да… Зодчие в Ягодном княжестве, что надо. Здание управы ягодных полей, куда я решил наведать с утра пораньше, было довольно необычно, для середины девятнадцатого века, конечно. Оно представляло собой огромный дом, в шесть этажей, фасады оформлены  чистой медью, от чего в лучах утреннего солнца, стены ослепительно блестят. Князь не пожалел столь значительно потратится на отделку главного здания приказа, приносящего значительный доход в казну Ягодного княжества.

Внутри меня встретили не радушно, на проходной дежурный, долго отказывался пропускать, ему абсолютно не важно, что я предупреждал о визите вчера утром, у него есть свой начальник. Моё удостоверение не возымело абсолютно никого эффекта. После уговоров и даже угроз… да нет, отказ сотрудничать со следствием – это не угроза. В итоге я добился своего, и сейчас стою в отделе геологоразведки, перед кабинетом с табличкой: "Глава отдела геологоразведочных работ – боярин Салтыков В.М.".

За время ожидания, я измерил шагами приемную в длину и ширину, оценил мягкость нескольких обитых клетчатой тканью стульев. Оценил местную секретаршу… Девушка чуть моложе меня, ниже на голову с длинными распущенными светлыми волосами. Хм, одета странно, не как местные барышни в сарафанах – на ней было что-то наподобие короткого платья и узких брюк. Всё хорошо, если бы только меня не ждала работа в Тайном приказе:

– Девушка, я сколько буду стоять под дверью? Вы десять минут назад сказали, что пошли за ключом, а сами всё ещё сидите и что-то упорно печатаете! Ещё десять минут назад вы выясняли, зачем я пришёл. Не испытывайте моё терпение!

– Спокойно! Если вы работаете в Тайном приказе, это не дает вам права здесь командовать! – Она взяла напечатанную бумагу, встала и подошла ко мне. – Вообще, отойдите в сторону!

Я невольно отошел. Редко встретишь человека с таким взрывным характером. С хрупкой внешностью не сочетается… Секретарь подошла к двери, приложила бумагу поверх таблички, слегка наживила в дерево кнопку и со всего маха одним ударом ладони загнала её под самую шляпку.  Когда она села обратно за свой стол, я увидел изменения: вместо имени боярского сына, сейчас висел "Мудеев Г.А.".

– А что Мудеева назначили вместо Салтыкова?

– Вы всё ещё здесь?! – проигнорировала мой вопрос секретарь, при этом она посмотрела на меня так гневно, что я невольно поёжился.

– Вы не ответили на мой вопрос, – упорствовал я.

– Да! Сами, не видите что ли?! – Она уже так бьет по клавишам на машинке, что от каждого удара трясётся весь стол.

Чего кричать-то? Если бы я хотел просто прочитать бумагу я не стал спрашивать. Что-то в её поведении подозрительно.

– Я дождусь, когда смогу войти в кабинет? – я специально спросил, как можно более спокойным голосом спросил я.

– Мудеев придет, откроет дверь и зайдете!!! Это не ваш кабинет, и у вас нет ордера на обыск! Так что всё!

– Разве у такой красавицы нет ключа? – Я присел на стул перед ней и мило улыбаясь посмотрел ей в глаза.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, но вдруг секретаря передернула, она продолжила печатать:

– Будет ордер, будет ключ.

Разумно, значит придем позже. Попробуем провокацию:

– Хорошо… Последний вопрос. Почему гражданина Салтыкова вы называете по имени Вадимом, а нового начальника только по фамилии. Вы не равнодушны к Салтыкову?

– Пошел вон!!! – На миг, после моих слов, она перестала печатать, значит попал в точку.

"Не расстраивайся, Максимка, видишь ты не в её вкусе, – напомнил о себе Барбатос"

"Может совсем наоборот, видел, как она на меня кричала?"

"Хочешь сказать, бьёт – значит любит?"

"Да, ну тебя"

Спросите, зачем был этот спектакль?

"Ты с кем разговариваешь? – удивился демон"

"Не с тобой"

"Я это понял. С кем же? Надеюсь, у тебя нет раздвоения личности?"

"Иди уже, я с читателем разговариваю"

"Ха-ха. – В ответ лишь послышался смех"

Барбатос нас отвлёк, продолжим. Итак, спросите, зачем был этот спектакль в приёмной? Отвечу, как только пришел в приемную, то ничего делать не хотел. Потом когда она прошла мимо меня к двери, я заметил большое кольцо с хорошим рубином на её руке, вряд ли простая секретарша сможет купить себе такое кольцо сама. В итоге, сама того не понимая, призналась, в том, что неравнодушна к младшему Салтыкову. Как применить информацию я пока не знаю.

Посидел около проходной управы до десяти часов утра, убедился в том, что Мудеев или очень сильно опаздывает, или вообще решил сегодня не ходить на работу. Перед уходом попросил дежурного сообщить мне в приказ о прибытии Мудеева.

***

Около моего кабинета ошивалось два крупных мужика в старой холщёвой одежде и дешёвых потёртых сапогах, судя по внешнему виду, холопы или беднота. Как раз, перед тем как выяснить у них это, мужики встали перед дверью, заслонив собой проём:

– Эй, мужик, воротись отсюда! – с вызовом сказал один из них, более крупный.

– Я? – недоумённо уточнил я.

– Конечно ты, как будто ещё кого видишь!

– А вы сами кто такие? – чуть повысив голос спросил я.

– Мы хо… – начал было второй мужик, но первый прервал его, отодвинув рукой в сторону.

– Сам ты кто будешь? – продолжил первый.

Неслыханная наглость! Это что за борзота-гопота ко мне пришла и права начала качать?

– Хорошо… Раз вас природа связями между нейронами в сером веществе обделила, больше одной извилины не дала, хотя я и об существовании последней сомневаюсь, я вам сейчас всё поясню. – Во как завернул! От такого сложного оборота у мужиков котелок скоро закипит, если не уже. – Где вы находитесь?

Два пустых взгляда были мне ответом.

– Отвечать! – рявкнул я.

– В Приказе тайных дел… – чуть дрожащим голосом ответил второй (похоже более смышлёный).

– Принимается. Кто я?

– Видимо опричник… – уже виноватым голосом ответил мужик.

– Далее, смотреть сюда. – Я повернулся чуть боком, указывая им на правый погон. – Что это значит?

Тут их осенило как они накосячили, стали искренне просить прощение и, наконец, рассказали кто они такие. Это холопы боярина Салтыкова, их задача на сегодня охранять и сопровождать вдову Вадима Салтыкова – боярыню Марину Ивановну, которая уже внутри. Холопы услужливо открыли мне дверь.

Когда зашел в свой кабинет, понял, что вовремя. Мартын как раз опрашивал мать Алёны и вдову Вадима. Вдова пришла в черном платье, лицо прикрыто такого же цвета вуалью, в руках влажный платочек. Мать потерпевшей одета гораздо проще, застиранный сарафан с длинными рукавами, косынка на голове. Посмотрев протокол, понял, что Мартын практически закончил допрос.

– Дамы, это Максим Эдуардович, следователь, который ведет дело ваших родственников, беседу продолжите с ним. – Мартын встал из-за стола, уступая мне место, сам он сел на свой любимый диван.

– Ну-с, тогда продолжим, как я вижу, вы успели рассказать общие моменты, меня интересуют некоторые тонкости. Так, вопрос первый. Кто знает, почему Алёна выпила мало вина, а Вадим – весь бокал? – Говоря каждое слово медленно, разборчиво, я следил за выражением лиц женщин. – Или мы ошибаемся, и Алёна выпила больше одного бокала, а там остатки от второго? Кто из них злоупотреблял алкоголем? – Последний намек добил мать Алёны. – Алёна или Вадим?

– Что вы такое говорите?! Моя дочь вообще не пьет, она ещё молодая? Это Вадим её спаивал!

– Нет! Вадим не мог! Он вообще не пьет! – В нашу беседу включилась безутешная вдова. Пошло дело, осталось лишь наблюдать за ходом конфликта, направлять в нужное мне русло и подкидывать двора. – И… Ваша Алёнка сама его соблазнила!

– Да ладно! То-то я с другими бабами со двора не общаюсь! Портниха Маня, гувернантка Настя, уже давно мне сказали, что твой Вадим их девок попортил! Тем более у моей дочки уже был жених!

– Нет! Нет! Вадим любил только меня!

– Ха! Так я и не говорю, что он тебя не любил! Просто кроме тебя, дурёха, он любил ещё и других!

– Хватит! Нести эту чушь! – Гражданка Салтыкова разрыдалась.

– Нет, не хватит, я тебе всё про Вадима твоего, при уважаемом следователе расскажу. – Морозова погрозила плачущей девушке пальцем и повернулась ко мне. – Господин следователь, знаете, что этот ирод в Европе делал?

Не смотря на то, что вопрос был задан мне, вдова сама стала отвечать:

– Учился он там, учился! То, что она пытается вам сказать это слухи! – ещё больше расплакалась вдова.

– Так стоп! – Я решил прервать допрос, пусть вдова успокоиться. – Мартын, отведи Марину Ивановну в буфет Премудрой, пусть успокоиться. А мы с вами гражданка Морозова дальше побеседуем.

– Максим, куда её отвести?!

– Отведи к Елене, пусть напоит чаем, баранок там даст, или ещё чего. Короче, не мешай мне! – Я махнул на выход из кабинета.

– Будет сделано! – Мартын наигранно поклонился. –  Пройдемте, пожалуйста…

Как только вдова была выведена из комнаты, я продолжил, посмотрев в протоколе имя гражданки:

– Надежда Петровна, когда вы видели свою дочь в последний раз?

– Так… Это, накануне вечером, она помогала мне на кухне, – ответила женщина.

– Хорошо, а Вадима когда видели? – я аккуратно записывал все слова.

– Тогда же, хозяева всей семьей ужинали.

– Скажите ваше предложение, кто их убил?

– Ясно кто! – почти крича, сказала Морозова.

– Так-так…

– Жена Салтыковская, Марина, их убила!

Странно, кольцо не почувствовало ложь. Значит, она это или знает, или добросовестно заблуждается, причём так, что сама в это поверила.

Разговаривали мы ещё около получаса, но ни чего интересного она мне не сказала. Кухарка Салтыковых считает, что Вадима вместе с её Алёной отравила его жена, из ревности. Пришлось пока отпустить.

После Мартын привел успокоившеюся вдову Салтыкова. Та то же ничего путевого не сообщила её версия совершенно противоположная: её любимого Вадима и Алёну отравила сама мать Алёны из мести Вадиму, что они были вместе:

– … Вообще, мать этой девки отравила моего Вадима! – допрос шёл живо, поэтому вдова уже кричала. Опа! Колечко-то чувствует, лжёт она!

– Гражданка Салтыкова, чем вы можете подтвердить своё обвинение?

Она нахмурилась и стала думать:

– Ничем… Но я уверена эта стерва её отравила! – Уверена она. Перстень говорит обратное.

Есть два варианта: или она врёт, или хочет в это верить. Надо думать… Что мы имеем? Вадим отравлен – способ бабский. Вадим её приходиться мужем, Алёна – соперница, о которой она знала. Возникла ревность, терпение кончилось и вот финал. Достаточная осведомленность об истории России позволяет мне говорить то, что жены бывало травили своих мужей, за что их закапывали по горло в землю без еды и воды. Правда за окном девятнадцатый век и такой дикости не будет…

– Скажите, что вы делали примерно с девяти вечера до полуночи 21 июля?

– Уже легла спать. – Опять-таки ложь.

– Кто может это подтвердить?

– В смысле? – вдова непомающе посмотрела на меня.

– Назовите человека, который сообщит нам, что вы действительно спали, – разъяснил я.

Салтыкова на мгновение задумалась, потом её лицо кардинально преобразилось:

– На что вы намекаете?! Я порядочная женщина, ни кто не может видеть, как я сплю! – Она сложила руки на груди.

С ней всё понятно. И Морозова, и Салтыкова, скорее всего, не могли отравить наших потерпевших. Мотивы несерьезные, способ достаточно изощренный, кухарка бы не догадалась, тем более с её комплекцией проще зарезать, да и привычней. Салтыкова слабая характером, такая в принципе не смогла бы, а если бы и смогла, так сразу бы и раскололась. Но Марина Салтыкова как-то причастна к этому, тем более у неё нет алиби.

Я встал из-за стола, выглянул в коридор, чтобы позвать конвой. Салтыкова непонимающе смотрела на меня.

– Гражданка Салтыкова, в связи с противоречивым содержанием ваших показаний, показаниями других лиц, о которых я не могу вам сказать, я предлагаю вам задержаться у нас в Приказе на несколько часов.

Двухметровый опричник-конвоир зашёл в кабинет, нагнувшись в дверном проёме.

– Я не поняла, вы меня арестовываете что ли? – Салтыкова напугано посмотрела на меня.

– Нет, просто посидите у нас несколько часов, до прояснения так сказать. – Продолжение фразы я говорил уже опричнику, стоящему возле входа: – Проводите гражданку… В помещение поприличнее, пусть просто посидит.

Опричник хотел было поднять её, но она отпрянула и пошла добровольно, уже на выходе я добавил:

– Марина Ивановна, можете пока отпустить своих холопов, пусть предупредят родных.

– Передачки собрать там… – пошутил Мартын, тем самым напомнив о своём существовании. Увидев мой осуждающий взгляд, добавил: – Пошутить нельзя…

Потом, собравшись с моим коллегами (Мартыном и Леной) я рассказал, про происшествие в ягодной управе, кто сейчас там новый начальник, и нас родилась ещё одна новая версия: Мудеев убивает Вадима, Алёна при этом пострадала случайно, чтобы занять его место. В пользу этой версии говорит, взволнованность дьяка вчера, мотив есть, только вопрос, как он осуществил свой план? У него и решили спросить, сейчас поедем на квартиру Мудеева и всё у него узнаем, если конечно, он уже не убежал. Повезёт, задержим. Мартын пошутил, что чем больше сдадим Князю задержанных, тем лучше. На этом и порешили.

– Так Мартын, возьми двух-трех крепких опричников, садитесь в паромобиль и подождите, через пару минут подойду.

Мартын встал с дивана и убежал, хлопнув дверью.

– Лена, слушай, ты же всё знаешь?

– Да… – Премудрая хитро улыбнулась. – Максим, что-то хочешь спросить?

Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, зашел Ярослав Земляникин, с объемной пачкой бумаг, кинул её на ближайший стол.

– Здравия желаем, Ваше Сиятельство! – Мы хором поприветствовали нашего начальника.

– Да-да, и вам того же. Вот вам новые дела.

– Что за дела? – У Премудрой даже заблестели глаза.

– Двадцать дел о пропаже людей, стрелецкий приказ зашивается, в городе прям, эпидемия какая-то, у них в производстве, около сотни таких дел, вот нам часть и перекинули. Всё равно наши опричники ни чего не делают. Максим, разберись с этим.

– Ярослав Владимирович, всё будет сделано в лучшем виде, не беспокойтесь. – Я даже специально поклонился ему.

– Тьфу, думал, хоть один нормальный человек будет, без всего этого официоза, а нет, туда же. – Земляникин махнул на нас рукой и вышел, мы с Еленой засмеялись.

Через мгновение он снова зашел к нам:

– Совсем забыл, ты вроде говорил, что хочешь зайти в Управу ягодных полей.

– Да, я уже сходил сегодня, послали меня там только, о-о-очень далеко послали. – Решил не рассказывать причины, по которым меня выгнали.

– Придется сходить ещё раз. Выясни, что у них с производством обезболивающей настойки, вот уже как месяц казна получает малый доход от их продажи, варочные заводики работают в убыток, отец считает, что есть неучтенное производство.

– А если снова пошлют?

– С этой грамотой не посмеют. – Земляникин передал мне бумагу с княжеской печатью. – Переверни хоть всю контору, но найди проблему.

– Всё будет в лучшем виде.

– Ладно, работайте…

Подождав, пока княжич хлопнет дверью своего кабинета, я выглянул в коридор, чтоб позвать опричников:

– Дежурного сотника ко мне! Срочно! – Мой голос эхом вернулся ко мне.

Мгновенно за дверью раздался шум от тяжелых сапог опричника, в кабинет забежал запыхавшийся сотник:

– Здравия желаю, Ваше Благородие! Сотник Петров, по вашему приказу прибыл! – От громового рапорта молодого опричника чуть не зашатались стены.

– Вот тебе новые дела, наши коллеги-стрельцы не справляются, раздай опричникам, пусть проведут необходимые следственные мероприятия. После доложишь лично мне, всё понял?

– Так точно, Ваше Благородие! Разрешите идти выполнять?

– Иди.

Сотник вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Премудрая всё это время сидела на диване, внимательно за мной наблюдая.

– Ой, какой ты строгий. – Елена подошла ко мне и положила руки на плечи. – Можно, я с вами поеду, а?

– Хочешь, поехали.

***

Мудеев жил на окраине города, здесь в основном жили рабочие с многочисленных предприятий княжества. В доме дьяк снимал комнату на первом этаже, хозяйка дома – Алевтина Ивановна сообщила, что интересующий нас гражданин должен быть у себя дома, по крайней мере, вчера вечером домой пришел.

– Мартын, идем со мной внутрь, а вы, – я обратился к двум опричникам, телосложение которых в народе называлось шкафом (ростом больше двух метров, в плечах полтора). – Стойте под окнами, вдруг решит бежать. Поняли?

– Ага!

Узкий коридор достаточно темный, лишь одно маленькое окошко в торце не освещало его полностью. Комната Мудеева располагалась в конце коридора. На звонок и настойчивый стук в дверь никто не ответил.

– Максим Эдуардович, ну что будем ломать? Давай, позову одного из этих кабанов, стоящих на улице, вмиг вынесут её, – подал голос Мартын.

– Нет, хозяйке потом ремонтировать её, погоди. Мы поступим хитрее.

Достав из кармана мундира канцелярскую скрепку, разогнув её, она превратилась в простенькую отмычку. Замок на двери очень простой, что есть, что нет, смог сопротивляться только пару секунд.

– Господа, прошу входить.

– Ёшкин кот! Максим, да мы братья! Потом поделишься со мной, когда заделался медвежатником. – Мартын радостно прыгал, прям как ребенок.

"Всё ещё сомневаешься насчёт Мартына? Смотри, как он обрадовался тому, что ты умеешь вскрывать замки, – неожиданно о себе напомнил Барбатос. Я даже чуть дернулся от неожиданности"

"Ну и что? Мартын просто очень жизнерадостный"

"Ладно… не бери в голову. Внутри сейчас будет интересно"

"В смысле?"

"Сейчас увидишь…"

Я, конечно уже привык к тому, что неожиданно это существо может напомнить о себе, но не привык, что при этом он говорит одними намёками и загадками.

Внутри было темно, вообще ничего не видно, похоже у Мудеева даже ставни были закрыты. Воздух затхлый, видимо, дьяк последний раз проветривал вою квартирку месяц назад, а то и больше. Фу! Похоже, что-то начинает гнить…

– Молодые люди, включите, пожалуйста, свет, – попросила Елена.

Когда включили свет, Елена вскрикнула от испуга, да и мы и Мартыном испугались, только не так явно. Прямо перед нами в кресле сидел дьяк Мудеев, похоже, мы опоздали. Он был бледным с синюшными губами, смотрел на нас глазами полными ужаса. Его руки старались разорвать тесный ворот рубашки. Похоже источником специфического зловонного запаха является именно он.

– Ну, молодцы, что там у вас? – В комнату через наши спины пробилась пожилая хозяйка этого многоквартирного дома. – А-а-а!

Старушка предсказуемо упала в обморок. Премудрая достала из своей сумочки небольшой пузырек, смочила платок и поднесла к лицу женщины. После один из опричников вывел её на свежий воздух на улицу. Мы продолжили. Елена стала изучать тело, Мартын пошел опрашивать соседей, а я изучать обстановку комнаты. На маленьком рабочем столе в пишущей машинке стоял листок с набранным текстом.

– Лена, смотри, что тут написано:

"Я, Георгий Мудеев, признаюсь в том, что хотел занять место Вадима Салтыкова в управе, поэтому решил его убрать. Но после совершенного преступления понял, что не смогу после этого нормально жить, в моей смерти прошу ни кого не винить, кроме меня самого. Всё своё имущество завещаю казне Ягодного княжества. Мне очень жаль, что при моём злодеянии пострадала невинная девушка"

На всякий случай, решил листок не трогать:

– На вид самоубийство, но проверь отпечатки пальцев на бумаге, на клавишах, сравни их с пальцами Мудеева, как я рассказывал.

– Хорошо, но и так понятно, что это он не сам. Вот здесь стоит стопка, на дне немного жидкости, по запаху это тот самый яд, которым было отравлено вино.

– Ну и что? Почему он сам не мог его выпить?

– Здесь налит сам яд, не разбавленный, как в той бутылке вина. В чистом виде он очень едкий, во рту остались бы язвы.

Елена подозвала меня к телу, и открыла рот Мудеева, тыча туда пальцем:

– Смотри, видишь?

– Брр, Лена. Зачем ты мне это показываешь? Я и так верю твоему опыту.

– Так вот, получается он не пил яд.

Премудрая достала из сумочки карамельного петушка:

– Хочешь?

– Не-е, лучше не буду, – чуть брезгливо ответил я.

Лена лишь хмыкнула и погрузила конфету в рот, попутно осматривая уже начавшееся разлагаться тело. Не понимаю, как можно в этой обстановке спокойно кушать. Впрочем… Наверное, привычка, известно же, что патологоанатом может спокойно пить чай и закусывать булочкой около трупа. Но не у всех психика такая крепкая, в комнату зашёл опричник, отводивший Алевтину Ивановну:

– Ваше Благородие! Ваше приказан… – Здоровый детина, завидев, что мы сидим на корточках около трупа, причём девушка ещё и ест, не выдержал. Схватился обеими руками за рот и выбежал в коридор, я подозреваю на улицу.

– Мы отвлеклись… Если он не пил яд, то тогда почему он умер? – Я подошёл ещё ближе к телу, рассматривая одежду. – Вон, он пытался порвать рубаху, значит задыхался. Салтыков то же задохнулся. Так что яд был!

– Я и не отрицаю это. Возможно, есть повреждения на теле.

Премудрая расстегнула рубашку на дьяке, закатала рукава и стала осматривать его.

– Инъекция что ли? – я выдвинул новую версию.

– Скорее всего. Нет, не вижу… – Она отошла от тела. – В конце концов, врачи осмотрят, нам сообщат.

Если подчерк тот же самый, то убийца может быть один и тот же. Салтыкова что ли? Всё может быть.

– Лена, сможешь определить время смерти, хотя бы приблизительно?

– Естественно, примерно за час до полуночи, – ответила Премудрая, продолжая возиться возле тела.

На полу, около ножки кресла валялась маленькая бутылочка. Я аккуратно её поднял, осмотрел. Названия не было, был лишь маленький ярлычок "Мэде ин Яга", что добавляло новые вопросы.

"Барбатос, ты Бабу Ягу знаешь?"

"Лично не знаю, только слышал, что она вроде бы служит королю Пеймону, но я с ним в плохих отношениях"

"Что так?"

"Веков тридцать назад, мы с ним не поделили земельные наделы в Южной Африке. С тех пор только иногда пересекаемся на фронте и всё"

"Понятно… значит, не поможешь"

– Лена, посмотри, что я обнаружил. – Я передал ей пузырек с остатками мутной жидкости.

– Молодец. – Она стала внимательно осматривать улику. – Похоже, это тот самый яд. Жалко, его весь уже потратили… а то был бы новый образец для моей коллекции. Товар качественный.

– Его Баба-Яга сделала?

– Судя по ярлычку, да она. Яга – главный поставщик всякой дури на Руси, её давно пытаются поймать, но старая где-то в дремучем лесу живет, место жительство постоянно меняет. Кроме Яги, дурманы готовят ещё и другие элементы, но их товар – ерунда.

Елена Премудрая положила пузырек в свою сумку и вернулась к осмотру трупа. Да уж, персонаж сказок Баба Яга является крупнейшим поставщиком запрещённых наркотических, психотропных и ядовитых веществ на Руси. Что же ещё меня здесь ждёт?

"Много чего интересного, – Барбатос решил ответить на мой риторический вопрос"

"Я сейчас не с тобой разговариваю!"

"Да? А с кем это? Если сам с собой, то это плохой признак. Я не хочу, чтобы один из нас стал психом. О! Ты же ещё с каким-то читателем разговариваешь?"

"Помолчи! Я думаю"

"Ага! Только что-то я не вижу твоих мыслей"

Заколебал, зараза! Пора прекращать этот бессмысленный спор. Так… в комнате, похоже, больше ни чего интересного. Пора найти хозяйку и побеседовать с ней.

– Ладно, работай, я, пожалуй, пообщаюсь с хозяйкой, может, скажет, что о Мудееве, о его вчерашних гостях.

– Ну-ну. – Премудрая кивнула головой, не отворачиваясь от тела.

– Зайдите в комнату, – я выглянул в коридор, чтобы позвать наших опричников, – сейчас Елена Премудрая закончит, тело унесут, а вы переройте здесь всё. Найдите что-нибудь…

Хозяйка дома сидела в своей квартире на старой кровати. Но квартиркой это помещение, площадью метров десять, можно назвать с очень большой натяжкой. Хозяйка всё самые лучшие комнаты в доме сдавала своим постояльцам. Опричник готовил чай, вроде бы травяной. Я подошел к этому бугаю:

– Иди, подсоби напарникам, а я сам всё здесь сделаю.

– Как скажете, Ваше Благородие.

Громыхая тяжелыми кожаными сапогами, боец вышел из маленькой комнатки. Самовар уже закипал, из шкафчика на тарелку были выложены пряники. Елена Премудрая через опричника передала пузырек с красноватой жидкостью, сказала для успокоения. Через пару минут мы уже чаёвничали за небольшим столом. Старушка отошла от шока после увиденного, поэтому с ней уже можно говорить.

– Алевтина Ивановна, я задам вам несколько вопросов. Хорошо?

– Ладно, задавай уж свои вопросы, – недовольно сказала пожилая женщина.

После её согласия на столе появилась записная книжка и шариковая ручка, что вызвало неподдельный интерес хозяйки. Правильно, кто здесь видел пластиковую письменную принадлежность из современной России. Этот экземпляр итак является единственным во всем мире, он перенесся сюда вместе со мной в кармане моего пиджака.

– Это подарок. Из Европы. Не отвлекайтесь. – Я открыл книжку и приготовился записывать. – Так… Вы сказали, что гражданин Мудеев вчера пришел поздно один.

– Да, я так и сказала. Солнце уже зашло за горизонт, и он пришел, хлопнув дверью, наверное, все соседи слышали. – Женщина поморщилась. – Опять соседи будут жаловаться.

– К нему кто-нибудь приходил?

– Вроде бы да. Где-то через пол часика после того, как он хлопнул дверью, дверь ещё раз слегка хлопнула.

– То есть Мудеев пришел около девяти вечера, полдесятого ещё кто-то пришел? После никто больше не входил и не выходил? Так?

– Выходит, что так. – Старушка прищурила глаза.

– Это могла быть женщина?

– Я-то откуда знаю? Это твоя работа, добрый молодец.

Интересно, если хозяйка не слышала, как человек уходил, значит, он…

– Тогда кое-что не складывается, где второе тело? – Уже углубившись в размышления, вслух задал я себе вопрос я.

– Милок, что ты! Какое второе тело! Мне одного достаточно, как я заново сдам комнату, где произошло такое! Ой, мне кажется плохо… – Она снова побледнела, даже сидя на кровати, немного начала пошатываться.

– Алевтина Ивановна, стоять, не падать! Ну-ка выпейте успокоительный чаёк! – Я быстренько подбежал к ней, дал выпить напиток с настойкой Премудрой.

Думаю, на сегодня с хозяйкой дома можно закончить. Пищи для размышлений прибавилось, стоит разобраться, куда делся посетитель дьяка Мудеева, да и вообще был ли гость?

После короткого совещания, проведённого во дворе дома, новых сведений не получили. Мартын, пробежавшись по соседям, подтвердил показания Алевтины Ивановны. Елена Премудрая уже всё сказала в комнате, точнее будет только после обследования тела медиками, обещала дать отчёт завтра днем.

– Дамы и господа, – обратился я к Мартыну и Елене, – здесь пока что всё. Сейчас предлагаю проехаться в управу ягодных полей. Времени, ещё мало, только полвторого, думаю, до вечера успеем.

– Легко, начальник! Что там будем делать? – Энтузиазм из Мартына так и прёт.

– Княжич просил решить кое-какое деликатное дельце. Что такое ОБХСС или ОБЭП знаешь?

– Не-е-е… не знаю. – Мартын хитро прищурился, словно что-то замыслил. – Но скажу одно, после того как узнал твои криминальные таланты, махач будет знатный! Может, пару десятков опричников позовем на подмогу? – Вдруг его лицо резко помрачнело. – Слушай, а нам нечего не будет? Ну, если мы это… конторку на гоп-стоп возьмем?

– Не боись, Мартын. Нечего нам не будет! Смотри, что у меня есть. – Я развернул грамоту от князя Земляникина. – На сегодня она будет нашей индульгенцией от всех возможных грехов.

– Мальчики, вы что задумали?! Ладно, это бывший бандит, – Елена кивнула на Мартына, – а ты то, Максим, куда?

– Да, расслабьтесь! Мы едет на обыск. С Мартыном согласен, опричников взять с собой надо. Желательно побольше.

– Начальник, а ты не забыл про Салтыкову? – между тем поинтересовался Мартын.

– Пусть посидит пока, глядишь, более расположенной к разговору будет, про два трупа как-никак, надо выудить у неё информацию… А пока на обыск!

***

К управе мы подъехали при полном параде. Вокруг сразу же стали скапливаться зеваки, посмотреть, что происходит. Действительно, внимание мы привлекли знатно. У входа стоял я с Мартыном и Еленой Премудрой, рядом легковой экипаж, на котором мы приехали. Но главное другое, перекрыв улицу четырьмя автобусами, и выстроившись в шеренгу по три в строю стояли шестьдесят опричников в полном обмундировании, как положено.

"Да… сила так себе, даже несколько бойцов любой из моих тысячи восемьсот центурий выглядят лучше, чем сборище этих громил"

"Это как, ты назвал "сборище громил", лучшее, что есть в княжестве, кроме, пожалуй, личной охраны Князя… Но их нам не дадут"

"Главное, чтоб твои пацаны не обделались, – заржал Барбатос"

"В смысле?"

"Забыл, как одного из этих громил вывернула наизнанку при виде трупа?"

В чём-то Барбатос прав. Если бы не форма Тайного приказа, эта толпа больше бы походила на сходку бандитов, чем на стражей правопорядка. Габариты у всех опричников огромные, лицо квадратное, в большинстве нет ни капли интеллекта. Так что они подходят лишь для силовой поддержки, но она вряд ли сейчас понадобиться, чисто для солидности… и дополнительный аргумент в грядущем обыске.

– Первое, перекрыть все входы, всех впускать, никого не выпускать. Второе, рассредоточиться по этажам, и следить, чтобы никто даже не пытался уничтожить ни какие документы и переговариваться. Третье, лично ты направляйся к главе Управы, – отдал я приказы, стоящему рядом Мартыну.

– А ты куда? Я один в веселье буду принимать участие? – Спросил Мартын, потирая руки от нетерпения.

– Через пару минут присоединюсь к основному действу, только сначала заскочу в один кабинет. Там осталось не законченное дело. Всё командуй!

Мартын, надевший на это мероприятие свой парадный халат восточного покроя, выхватил шашку, хотя у него это был скорее просто длинный кинжал, ловко запрыгнул на капот служебного паромобиля. Оттуда стал командовать парадом, то и дело, помахивая кинжалом. После короткого инструктажа, все опричники, под одобрительные крики горожан типа: "Да! Вынесите их ***", "*** им", вломились в Упаву ягодных полей, причём они реально вломились – самый крепкий боец несколькими ударами тупо вынес дверь, так как не смог открыть её упорно толкая внутрь (да, правильно, на кой чёрт читать табличку "открывается наружу"). Учитывая специфический вид Мартына, всё это походило на новое татаро-монгольское нашествие, в котором почему участвовали опричники.

После них в здание зашел я, поднялся к приемной Салтыкова-Мудеева. Заглянул внутрь, там, как обычно сидела и что-то набирала на пишущей машинке секретарша, сегодня на ней было милое жёлтое платье:

– Добрый день, а это снова я! – Я встал перед столом секретаря, снял шапку и слегка поклонился.

– Опять вы?! Что ещё хотите? Господин Мудеев ещё не приходил.

– Я в курсе. – Сделав небольшую паузу, я продолжил: – Но я всё равно хочу к вашему начальнику в кабинет пройти.

– Когда Мудеев придет, тогда и пройдете!

– Мне кажется, что он не сможет сегодня прийти на службу… и завтра, и послезавтра, и через неделю…

– С чего вы это решили? – Она прищурилась и чуть наклонила голову на бок.

– Гражданин Мудеев был обнаружен в неживом состоянии, поэтому я с обыском к нему в кабинет.

– Да? – Секретарь немного растерялась, но быстро пришла в форму. – Если так, то где ордер на обыск?

Какая неугомонная, мне нравится. Где же она начиталась или наслушалась правил проведения обыска? Если каждый будет такой умный, то как работать?

– Бумагу значит хотите?

– Да, хочу. А если нет, то прошу на выход! – Она резко указала пальцем на дверь.

– Хорошо, сейчас всё будет. Разрешите… – Я подошел к ней вплотную. Она от неожиданности встала со стула, аккуратно отодвинув её, я сел за стол, достал из машинки наполовину напечатаю бумагу, вставил новую и начал печатать. – Так… Постановление… Произвести обыск в кабинете начальника отдела варочных мануфактур Управы ягодных полей Ягодного княжества… расположенного по улице Малиновой… в целях отыскания и изъятия материалов проверки законности реквизиции земельных наделов по улицам Лесной, Дубовой, … в городе Ягодово… Дата… Следователь Приказа тайных дел, титулярный советник Фиалковский М.Э. – После вытащил свежий документ, достал свою шариковую ручку, расписался. – Прошу, вот постановление. Теперь откройте дверь. Ой, извините. – Я достал из внутреннего кармана маленькую красную печать с моей монограммой и шлёпнул ей возлеподписи. – Всё, сейчас порядок.

Секретарша молча взяла листок, изучила его, и стала на меня смотреть, похоже на такие наглые с моей стороны действия, она уже не знала, как отвечать. Соглашусь, что я сделал, нарушает все возможные законы, но это было бы в России, а здесь иначе. Единственный закон в Ягодном княжестве – воля Князя, что он посчитает правильным, то и будет. Земляникин мне выдал разрешительную грамоту, поэтому всё в норме. Кнут гораздо эффективнее пряника.

– Я дождусь, когда дверь откроется?

Девушка вышла из замешательства:

– А? Ах, да, буквально перед вами, часа два назад, то же пришел стрелецкий следователь и забрал как раз эти бумаги, которые вы хотите изъять.

Удачно этот следователь приходил, и как вовремя! Она подошла и села на своё место, снова зарядила не допечатанный листок.

– Кто именно приходил?

– Вроде бы некий Панов И.И., по крайней мере, так было написано в документах. Я удивилась, какая у него ухоженная кожа лица, наверное дворянин… Красивый мужчина – она ударилась в мечты, оценивающе посмотрела на меня, но быстро одумалась. – Так вам открыть дверь?

– Уже не надо… Не подскажете где располагается ваш глава управы?

– Сейчас объясню…

***

Около кабинета начальника Управы уже стояли двое опричников, как только я подошел к дверям, они любезно их окрыли. Внутри так же стояли два бойца. Зайдя, я чуть присвистнул от удивления. Убранство комнаты довольно шикарно, стены отделаны красным деревом, на полу персидские ковры, мебель добротная и явно антикварная. На стенах висят картины, которые в данный момент изучала Елена Премудрая, на полочках – маленькие скульптуры. В углу расположился глобус. В центре кабинета – огромный стол, на одном из кресел перед ним сидел, ну как сидел, практически лежал Мартын, похоже он дремал. Во главе стола сидел глава управы, мужчина лет сорока в дорогом костюме.. Он то и дело вытирал платочком толстое круглое лицо, подбородки под ним не пересчитать, штук шесть… наверное. Стопроцентный коррупционер! Осталось только нащупать эти незаконные денежные потоки… То же запустить в них свою руку… М-м-м, мечты… Ладно, расслабьтесь, я честный.

– Что это за беспредел?! – Глава ведомства нервно стукнул кулаком по столу, отчего проснулся Мартын. – Вы кто? Почему ворвались в мой кабинет? Вы знаете, кто я?! У вас будут проблемы!

Я спокойно подошел к столу и сел на кресло рядом с Мартыном:

– Понятия не имею, кто вы. Но то же самое могу сказать и я. Вы знаете кто мы? Предположу, что проблемы будут не у меня, а у вас! – сделал театральную паузу, я продолжил: – Итак, меня зовут Фиалковский Максим Эдуардович, я следователь Приказа тайных дел, и… я по вашу душу.

Ой, как же я хорошо сказал! Сразу после моих слов, он начал заливаться краской, потоотделение удвоилось или утроилось, дыхание и сердцебиение участилось. Через полминуты молчания я спокойно добавил:

– Теперь может, вы представитесь?

– Да. Петренко Иван Федорович. – Он протянул мне руку, но я не пожал её, Петренко неловко убрал её. – Господа, вы по какому вопросу?

– Мы здесь для проверки вашей деятельности.

– С каких пор вы занимаетесь нашим приказом, насколько я понимаю, это совсем не ваше дело. Я подчиняюсь лично Князю.

– Правильно, дело не наше. Но вот эта грамота решает данную проблему. – Я показал собеседнику княжескую бумагу. – Увидели? Если да, то давайте перейдем к делу.

– Вижу… – Петренко задумчиво почесал подбородок, ну или подбородки. – Что конкретно вас будет интересовать?

Так и быть, немного помучаем товарища Петренко. Я спокойно перебирал бумаги в своей папке, то и дело, поглядывая на чиновника. На него это произвело должное впечатление. Сильно сжимая от нервного напряжения руки, он пытался рассмотреть через весь стол содержание моих бумаг. Где-то четверть листов я откладывал в сторону, с каждой новой бумажкой, Петренко шумно сглатывал. Переложив всю папку туда-обратно два раза, я застал чиновника, что-то считающего в уме, срок, наверное, свой будущий считает!

– Почему мануфактуры, производящие настойки, стали приносить меньше дохода в казну? – резко спросил я, выведя Петренко из сосредоточения.

– Видите ли, – мой вопрос заставил Ивана Федоровича серьезно подумать над ответом, – выращивание и переработка ягод являются очень сложным процессом, необходимо учитывать множество нюансов, цены в нашем дорогом княжестве, в других государствах Руси, за границей, а так же…

– Можете не продолжать, видно же, что вы лжете.

– Я не лгу! Я же не могу знать всё обо всем, что происходит!

– Ага! Не знать, что делается у самого себя, это естественно, по-вашему? – Мартын неожиданно подал голос.

– Мартын, сейчас всё будет, – Повернувшись к помощнику, я продолжил: – гражданин ответит перед нами за все косяки своего ведомства. Так, Иван Федорович, мне нужны всё отчеты о работе Управы за последний год, сколько добыто сырья, сколько переработано, сколько продано, и так далее.

– Хорошо-хорошо. Разрешите выйти и дать распоряжения?

– Пожалуйста. – Я откинулся на спинку мягкого кресла.

Елена, закончившая рассматривать живопись присела на подлокотник кресла схватив меня за плечо и наклонившись к моему лицу шёпотом спросила:

– Что ты хочешь здесь найти?

– Нарушения какие-нибудь…

Незаметно Елена медленно сползала с подлокотника мне на колени:

– А мне что делать? Скучать? Пока ты будешь возиться с бумажками?

Опричники обратили внимание на поведение руководства, и один из бугаёв попросил разрешения удалиться в коридор. Мартын то же заметил наше странное поведение:

– Эй! Голубки!

Елена резко встала, оправила платье и присела на соседнее со мной кресло.

– О чём шепчемся? – прищурился Мартын. – Как провести вечер и ночь?

– Тьфу, пошляк. – Лена отвернулась.

Мартын замолчал, о чём-то думая, потом засмеялся:

– Ленка, так пошляк то не я, а ты!

– С чего это? – удивился я.

– Начальник, ты сам подумай: сейчас нам принесут *** бумаг…

– Я тебя, сколько просила не материться при мне? – прикрикнула Премудрая.

– Так вот… – Мартын полностью проигнорировал упрёк эксперта. – Скоро будет вечер, нам возиться с этим вечер и ночь, если повезёт. Что тут пошлого в изучении документации я не знаю… А раз Лена считает моё высказывание пошлым, то подумай, какие у неё мысли в голове…

"А я не оценил твоего кота, смотри, какие длинные логические цепочки может делать…"

"Не до тебя сейчас"

"Понял, впрочем, как обычно, – печально констатировал Барбатос"

– Друзья, хватит ссориться. – Я разрядил напряженную атмосферу. – Сейчас главное, найти любой повод, чтобы забрать Петренко и сдать его Князю, пусть его дружинники допрашивают его.

***

Через 5 часов…

В Городе уже вечер все честные люди уже дома, а нечестные только выходят на работу. А в кабинете Петренко, пока тот нервно ходил из угла в угол, ещё кипела работа, ну как кипела: опричники дремали, подпирая двери, Мартын уже давно спал, изредка похрапывая, Елена Премудрая читала какую-то книжку из библиотеки местного хозяина, который естественно был не против. Что не сделаешь, чтобы угодить проверяющей делегации… Только я был погружен в работу. Работнички, блин…

На столе разложены кипы бумаг: отчёты, схемы, карты, и много чего ещё. В принципе, что уже изучил, будет достаточно. Отдельные мысли сложились в общую картину, поэтому стоит поговорить с начальником ведомства, пусть как-то прокомментирует:

– Предлагаю начать разговор по существу. – Потянувшись, сказал я. Мой голос всех разбудил.

– Наконец-то! А то я думал, мы здесь заночуем! – Он громко хлопнул в ладоши, потёр их и приготовился слушать.

– Мартын! – Премудрая упрекнула нашего кота.

– Всё молчу.

– Если всё готовы, то начнем. – Я подозвал всех к столу. – Иван Фёдорович, изучив всё вот это, – я обвёл руками груду на столе, – появилось несколько идей, послушайте. Насколько я понял, у вас есть несколько огромных полей, где выращивают сырье для настойки. Объём производства лекарства с каждой мануфактуры постоянен и меняется на незначительный объем месяц от месяца. Новые ягоды с полей, оборудованных несколько месяцев назад просто негде перерабатывать, так как заводики работают на полную. Вывод, требуется новый завод для переработки сырья, но я его не наблюдаю.

– Как же, я же… – Петренко попытался влезть в мой монолог.

– Не перебивайте! Итак… Ягоды в пищу не годятся, их можно пустить только в переработку. Из-за того, что обезболивающий эффект лекарства основан на наркотическом действии ягод, сырьём торговать запрещено… В открытую запрещено. Стоимость ягод на чёрном рынке высока, я о-о-очень сомневаюсь, что вы действительно просто так выкидывали их гнить. Далее… У государства монополия на торговлю этим препаратом, поэтому цены меняться не должны. Но они каким-то загадочным образом становятся ниже, вгоняя княжеские мануфактуры в долги. Какой из этого общий вывод? – Я посмотрел на чиновника.

– Какой вывод? – повторил за мной толстяк.

– Не придуривайся, у тебя спрашивают! – Мартын пнул кресло под Петренко.

– Не утруждайтесь умственной деятельностью, Иван Фёдорович, я отвечу за вас на свой вопрос. Вывод такой, есть подпольное предприятие, куда поступает сырье с полей и выходит наркосодержащая настойка, которая скорее всего употребляется не столько как лекарство, а как наркотик.

– А-а-а! Максим, я понял! – Мартын хлопнул ладонью по столу, отчего на пол слетели две схемы. – Выходит, на закрытом заводе наладили подпольную варку?

По-моему, я сказал то же самое…

– Правильно мыслишь, Мартын. Гражданин Петренко, производство ведется уже полтора месяца, и всё без каких либо телодвижений с вашей стороны! Ай-ай-ай, и всё это на вверенной вам территории. Из этого я делаю ещё один вывод, значит вы, как-то в этом замешаны. Это уже потянет на снятие вас с должности! Более того, если я поспособствую, то и на…

– Нет-нет, постойте! Я вообще был не в курсе, за это отвечал покойный Салтыков младший! – Петренко покраснел, на лбу выступил пот, он потянулся за платочком. А мой перстень сообщал о наглой лжи.

– Но вы же глава ведомства. Отвечать вам, тем более вы сами понимаете за что. Государственный кошелёк и наркотики – это серьезно.

– Может, договоримся? А? – Он сел около сейфа, и из него на стол передо мной переложил мешочек денег. Солидно… рублей пятьсот золотом. – Этого будет достаточно?

– В принципе да, хватит…

– Фух… – глава управы ягодных полей глубоко выдохнул, успокоившись.

– …лет так на десять бесплатной путевки на лесоповал где-нибудь в Сибири, это если вам повезет и наш Князь будет снисходителен, а иначе сразу на плаху. Да какой на плаху? Расстрел на месте! Мартын, где моё оружие?

– Я же…

– Спокойно, быстро убрали деньги в стол, и никто ничего не видел. Вам и так хватит вот этих проблем. – Я снова показал на стол с бумагами, и обратился к одному из опричников. – Петров!

– Ваше Благородие, сотник Петров, готов исполнить любой ваш приказ! – Опричник подошел к нам и встал по стойке смирно.

– Во-первых, гражданина Петренко задерживаем, доставьте его на княжеский двор, пускай сами там с ним разбираются. Во-вторых, все бумаги на столе изымаем, упаковать и доставить тоже на двор, вместе с гражданином. На этом всё. Ах, да и оцепление с приказа снимаем, всех домой отпускаем, перед гражданами извиняемся.

– Всё будет исполнено! – Сотник поклонился и вышел из кабинета.

В коридоре послышались шаги, к нам зашли несколько опричников, один вывел Петренко, другие стали складывать бумаги. Наша группа вышла из комнаты. В коридоре на меня налетела секретарь Салтыкова:

– Имейте совесть уже почти девять вечера, всем надо идти домой!

– Девушка, не беспокойтесь, уже можете идти домой, выход должен быть открытым.

Она сразу же побежала к лестнице, я крикнул ей в след:

– Извините, за доставленные неудобства!

Мартын опять потянулся, зевнул и спросил:

– Может на сегодня хватит? Правильно вон она сказала, пора домой в кроватку. А лучше к кому-то или с кем-то…

– Да-да, давай до завтра.

После прощального рукопожатия Мартын в пару прыжков оказался на лестнице и скрылся за поворотом. Остались только снующие туда-сюда опричники и Елена Премудрая.

– Лена, вроде бы на днях ты хотела куда-нибудь сходить, поговорить?

– Да, было такое. А что?

– Да вот, на постоялом дворе, где я живу, есть хороший ресторанчик, название не помню, вотчина какая-то. Пошли, поужинаем? В том числе и дело сегодняшнее обсудим.

– Давай, – игриво ответила она, схватил меня под локоть.

***

В харчевне постоялого двора было немноголюдно, ужинали всего несколько человек, видимо так же припозднившиеся, как и мы. Это даже к лучшему, никто не помешает спокойно поговорить. Несмотря на то, что в заведении общественного питания работают специальные люди, наш столик вызвался обслуживать администратор, тот самый который налаживает со мной хорошие отношения. Как сам он нам объяснил своё поведение, с радостью поможет мне познакомиться с кухней Ягодного княжества. Заказав что-нибудь на его вкус что-нибудь, да посытнее, я рассказал Елене про свою прошлую жизнь, мои впечатления о здешнем мире, она в ответ сделала то же самое. Как и говорил Мартын, происходит из царской семьи, какой именно отвечать не захотела. Была замужем за неким Иваном, прожила с ним долго и счастливо, пока не овдовела. Потом перешли на отвлеченные темы, в общем, мило побеседовали.

 Через некоторое время нам принесли большой кусок мяса, под ягодным соусом. Как уверял администратор, приготовлено из молодого кабанчика, пойманного в окрестных лесах. Сейчас узнаем, какова же на вкус кабанятина… или кабанина?

– Что изволите пить? Медовуху, местную наливочку, или вино? Вино хорошее, один купец специально привозит нам с Апеннин. – Официант любезно улыбался нам.

– Давайте, так же что-нибудь на ваш вкус.

– Тогда осмелюсь предложить местный напиток из лесных ягод "Последний день Помпея", к красному мясу он очень хорош.

"Да-да! Закажи этот напиток, я давно хотел испробовать его, – хоть я и не видел его лица, но представил, как от нетерпения у Барбатоса льётся слюна"

"Опа! Что ты так обрадовался? Какой здесь подвох?"

"Потом узнаешь. Заказывай!"

"Нет, сначала ты мне всё расскажешь"

"Не задерживай девушку и официанта! Я сам всё сделаю! – нетерпеливо ответил он"

– Уважаемый, несите нам бутылочку этого чудесного напитка! – я не понял как, но эту фразу произнёс не я, а Барбатос.

– Ах, ты ж! – хотел я, было выругаться на демона, но понял, что говорю вслух.

– Максим, в чём дело? – испуганно спросила Елена. – С тобой всё в порядке?

"Да-да, Максим. Всё нормально? – невинно спросил демон"

"Замолчи!"

"Всё. Ухожу, потом поговорим"

– Да, не беспокойся. Просто устал сегодня что-то. – Дождавшись пока уйдет официант, я спросил у Елены: – отчего такое странное название? В честь римского города Помпеи что ли?

– Если это тот напиток, о котором я думаю, то древний город тут не причём. Да… именно он. – Сказала она, в тот момент, когда к нашему столу подносили поднос с двумя маленькими рюмочками и маленький пузырёк с рубиновой жидкостью, на дне которого лежали несколько ягод. От силы там было грамм сто, если не меньше. – Любезный, не скажете, откуда она у вас? Насколько я знаю, этим напитком запрещено торговать.

– Мы не торгуем им, я же сказал это подарок дорогим гостям из органов. – У администратора нервно забегали глазки. – Тем более у нас есть разрешение на торговлю им.

– Его можно пить-то? Не отравимся? – Я забеспокоился, почему наливка запрещена.

– Нет, жидкость добротная. Яга подогнала? – Премудрая обратилась к официанту.

– Естественно, кроме неё это никто не делает.

– Тогда хорошо, спасибо.

Официант-администратор отвесил нам небольшой поклон и ушел. Видя моё смятение, Елена продолжила:

– Яга – это винокурня "Баба Яга" в соседней деревне Калиновка. Там действительно, варят качественно. Не беспокойся, к настоящей Яге они никакого отношения не имеют.

– Тогда почему запрещено?

– Просто от напитка необычный эффект, но из-за того, что алкоголя здесь нет, то опьянение не наступает.

Получив обнадёживающие сведения, я разлил нам "Последний день Помпея". Аромат от напитка довольно приятный, с ярко выраженными ягодными нотками, вроде клюква с малиной и… и ещё чем-то.

– Лена, давай выпьем за будущее взаимопонимание!

В тот момент, когда жидкость уже поступила в мой организм, я вспомнил, что не выяснил про "необычный эффект", но было поздно, мир вокруг заиграл новыми красками, я стал замечать мельчайшие детали вокруг, например, кусок мяса, оказывается, подгорел и вовсе является обычной свининой, а не кабаном. Скатерть не стирали несколько недель, вон в том углу почти выведенное пятнышко от борща. Похоже эффект психотропный…

С каждой минутой эффект от "Последнего дня Помпея" всё усиливался и усиливался, пока я не отключился от этого мира и не оказался в чертогах разума: вокруг был серый густой туман, но сейчас передо мной стояла дверь, обычная деревянная дверь, на которой висела табличка "Барбатос". Что это такое? Не чувствуя никакой опасности (что может произойти со мной в моем же разуме?), я толкнул дверь. Как только она открылась, меня обдало настоящим жаром и втянуло внутрь.

***

… Время установить не возможно … Местоположение не определяется …

Когда я открыл глаза, то немного растерялся. Похоже, я оказался в чьем-то кабинете. В центре комнаты, метров десять на десять, на небольшом подиуме стоял большой стол, за которым я и сидел. Стены, на вид были сделаны из грубого неотесанного камня темно-бурого цвета, сквозь них в помещение проникал свет: многочисленные трещины в камне излучали теплый жёлто-оранжевый цвет. Пол отделан черным отполированным базальтом, сквозь который так же проникал слабый свет. Прямо передо мной в стене были огромные двухстворчатые чугунные двери, с изображениями каких-то скалящихся животных.

Довольно мрачновато… Осмотрев стол, похоже единственное, что было сделано не из камня, я обнаружил табличку, наподобие тех, которые ставят на деловых встречах или конференциях. Прочитав на ней имя "Барбатос" и его многочисленные титулы, перечисленные в три строки мелким убористым почерком, я понял, что нахожусь в его кабинете.

"Барбатос, я прав? А? – мне никто не отвечал. – Эй! Барбатос, ау!"

Вместо его ответа, раздался скрежет несмазанных дверных петель, и в небольшой щели между дверьми появилось мохнатая морда какого-то маленького рогатого существа:

– Хозяин, разрешите войти? – У существа был неприятный писклявый голос.

– Входи. – Временно побуду пока исполняющим обязанности Барбатоса.

Двери распахнулись чуть шире, что бы пропустить моего гостя, он только хотел зайти, но вопреки его желании от залетел, как будто его пнули по одному месту. Я рассмотрел его в полный рост. Хотя какой рост? С трудом он достигал сантиметров семидесяти пяти, всё тело покрывала густая шерсть светло коричневого цвета, на редких свободных, от волосяного покрова местах, был виден чуть красноватый оттенок кожи. Голову венчали два больших бараньих рога. Пока существо подходило к моему столу, на весь кабинет раздавалось цоканье его несоразмерно больших копыт.

– Что хотел? – меня немного напрягало нахождение такого рогатого животного буквально в нескольких метрах от меня, тем более от него несло неприятным серным запахом.

– Хозяин, к вам на аудиенцию просятся два ваших центуриона! Как их там? – Он, как ему казалось, незаметно повернул голову за спину, судя по шороху бумаги, стал читать. – Ах, да! Два безмозглых человеческих отродья, Эрмеил и Альдвен! Пустить?

Кто это такие? Какая аудиенция? Впрочем, Барбатос сам виноват, не остановил и не предупредил меня, что может вот такое получиться. Надеюсь, ничего не испорчу. Даже, если и испорчу, он сам будет виноват. Нечего поить меня не пойми чем! С этими мыслями, я удобнее расположился на кресле-троне:

– Зови!

Маленький рогатый демон вприпрыжку достиг дверей и ловко распахнул тяжелые, по крайней мере, на вид, чугунные двери. Как ни странно, за дверьми предыдущего помещения я не увидел, вместо него там висела стена огня, из которой прямо в кабинет зашли двое солдат. Один из них быстро сбил небольшой огонек, образовавшийся на красной полу мантии, покрывавшей левые плечи каждого. После небольших пожарных работ они подошли ближе к столу, и сняли свои глухие шлемы. Насколько я понимаю, они, в отличие от рогатого секретаря, раньше были людьми, их лицо исказила только слезшая в нескольких местах кожа, обнажившая лицевые мышцы, и несколько старых шрамов. Тьфу, какая гадость.

– Барбатос, мы к тебе с посланием от твоих полководцев, – сказал один из них.

О-о-о… от полководцев, значит, будем обсуждать военные вопросы. Так и быть побуду главнокомандующим.

– Ну? Оглашайте послание, раз пришли, – я подпер правой рукой подбородок.

Мужчины немного собрались с мыслями, повернулись друг к другу, обменялись понятными только им знаками. После второй сделал шаг вперед, вдохнул полную грудь воздуха и выпалил заранее заготовленную речь:

– Герцог, твои войска в секторе Б-03769 несут очень большие потери. По известным тебе причинам, восполнение которых займет достаточно большой промежуток времени. Если прикажешь, мы, конечно, будем и дальше сдерживать напор герцога Увалла. Но наш легат, очень талантливый полководец, советует не тратить бойцов понапрасну. Будет ещё время поквитаться с ненавистным тебе Уваллом, – мужчина отрапортовал на одном дыхании.

Хоть доклад и был содержательным, я ни чего не понял, вообще! Ничего не говорящий мне номер сектора, имя ещё одного демона, какие-то бои. Надо прояснить некоторые моменты, одного из них вроде зовут Эрмеилом:

– Эрмеил, – я обратился к ним, не сосредотачиваясь на ком-то конкретно.

– Да, Господин. – Товарищ центуриона, огласившего доклад, сделал шаг вперед. Я сказу же посмотрел на него, значит Эрмеил он, надо запомнить.

– Эрмеил, какое твое мнение? И да, напомни мне, почему у меня долго не будет пополнения.

Боец, видимо удивленный таким вопросом, чуть растерялся:

– Вы же знаете, что раньше легат был нашим с Альдвеном Царём, мы всегда уважали его и уважаем сейчас, лично моё мнение, легат прав, надо отступить. Что касается вашего второго вопроса. Несколько месяцев назад вы проиграли в карты вашему соседу десять миллионов душ, поэтому где-то ещё пару месяцев, души, положенные вам будут отходить вашему соседу.

Да… Барбатос проиграл в карты десять миллионов душ грешников. Кто у меня живет в голове! Как вернусь, буду учить его хорошим манерам!

– Слушайте мой приказ! – Я встал из-за стола и торжественно объявил: – Приказываю всем войскам прекратить боестолкновения и отступить обратно на мою территорию!

Альдвен осторожно спросил:

– Отступать всем войскам? И возвращаться на ваши территории? Вы уверены?

– Ты что?! Сомневаешься в моих приказах?! – Громогласно рыкнул я, мне даже показалось, что я краем глаза увидел языки пламени, вырывавшиеся у меня изо рта.

– Ни в коем случае! – хором ответили центурионы, быстро надели головные уборы и, пятясь, ушли из малого зала.

Я остался один. Встал с кресла, стал осматривать кабинет Барбатоса подробнее. Оказывается, прямо за моей спиной на подставке стоят два огромных (высотой около трех метров) фолианта, рядом предусмотрительно стоит небольшая стремянка. Судя по гравюре, изображающей планету, вырезанной на толстой кожаной обложке, в этих томах находится атлас. Любопытно…

Несмотря на большие габариты, открыть книги оказалось легко, вес обложки и страниц практически не чувствуется. Может особенности здешнего мира? Кто его знает… Около часа я с детским любопытством изучал карты. Один том содержал подробные карты демонических территорий, описания значимых междоусобных войн, оказывается у Барбатоса во владении достаточно большие пространства. Как пользоваться второй книгой я не понял, как только книга открылась, на пергаменте появилась единственная надпись: "Хозяин, пожалуйста, напишите название или номер мира, чьи карты вы желаете посмотреть". Куда вписывать и чем не понятно.

Так… А это, что такое? В левой стене была глубокая полость, где несколько людей, в руках держали таблички с буквами и цифрами, по одной на каждой. Из-за горящего огня и дёргающихся грешников (наверное, из-за горячего огня обжигающее обнаженные тела) читать было малость затруднительно. А… О… Р… С…, ай, там ещё "Б", "АОРБС" выходит. Далее число 162 и красная стрелочка указывающая вниз. Что за ерунда. Рядом с этим "окном" несколько ржавых рычагов подписи под ними неразборчивые… Первый уже нажатый вниз. Значит, дернем второй. Железяка с трудом и скрипом опустилась, первый рычаг вернулся в первоначальное положение. Люди внутри окна с визгом улетели вниз, вместо них сверху прилетели новые с новыми табличками, образовавшие две фразы: первая начинается со значка короны, после число 21; перед второй надписью значок похожий на кучку, кхм… того, что остаётся после процесса пищеварения, и число 196. Ладно, нажмём на последний третий. Народ обновился, и новый текст: "1 – Мефистофель". Ерунда какая-то…

За спиной я услышал скрип дверей и тактичный кашель – это опять пришёл бесёнок:

– Хозяин, разрешите?

– Да, давай. Ты знаешь, что это такое? – спросил я, указывая на огненное окно в стене.

– Знаю… – неуверенно ответило существо.

– Ну и что это?

Бес процокал ближе ко мне, опасливо поглядывая на своего Хозяина, готовясь в каждый миг убежать от его гнева:

– Это АОРБС.

– Я в курсе. Что это значит?

– Адовый Общий Рейтинг Безбожьих Существ.

А-а-а, понял что такое! В моём прошлом мире была такая же фигня: 100 самых богатых, влиятельных и тому подобное. Выходит Барбатос на 162 месте… Как-то низко. На первом Мефистофель, я так понимаю – это местный подземный пахан.

– Хозяин… – осторожно позвал бесёнок.

Точно он же, что-то хотел.

– Хозяин, там ваши соседи Иругор, Зураг и Азудиш пришли, говорят вы, наверное, отыграться хотите.

– Зови.

Бес тут же испарился. Тяжелые чугунные двери с грохотом отворились, и в зал зашло трое демонов: один лысый в кольчуге, другой покрытый шерстью, последний вообще не поход на гуманоида, какая-то муха (интересно, как или даже чем оно будет играть). Тут же из воздуха материализовался большой стол, покрытый зеленым сукном и четыре стула вокруг. Мы расположились за столом. Лысый начал:

– Ну, что Барб, готов раскинуть картишки? – рыча, спросил демон.

– Готов. На что играем?

– Как обычно на души, – ответила муха.

– Погнали! – крикнул волосатый.

Спустя три часа воздух вокруг поплыл, со всех сторон наплыл серый туман, меня подняло в воздух и силой кинуло наверх. Помню то, что после непродолжительного полета, отрицавшего все законы физики, меня швырнуло на пол, и передо мной захлопнулась та самая дверь с табличкой «Барбатос». Я закрыл глаза и погрузился в сон.

***

На следующее утро…

Как только я проснулся, ужасно разболелась голова, взорвавшеюся в ней вспышку боли, которая отдает во всё тело, было невозможно терпеть. Надо будет спросить у домового Прошки, может он торгует обезболивающими таблеточками, а то сегодня в таком виде я работать не смогу. Вроде бы выпили то всего по малюсенькой рюмке чего-то безалкогольного. Самое последнее, что я хотел сейчас слышать, так это демона Барбатоса, который сразу же принялся орать:

"А-а-а, проснулся?! Что ж ты паразит эдакий делаешь?! – его голос гремел так, как это было бы, если залезть в огромный колокол и со всей дури ударить в него"

"Зачем так орать? Чувствуешь же, что мне не совсем хорошо…"

"Ничего, будет тебе урок, как в чужие дела вмешиваться! Это надо было догадаться приказать всем войскам возвращаться домой?! У меня там была практически выигранная битва, я загнал увалловских бойцов в кольцо, чуть дожать, и всё! Герцог бы долго отправлялся, а бы заграбастал часть его земель! Ладно, фиг с землями, но зачем ты всех отозвал? Меня же все демоны на приемах засмеют! Где это видано, чтобы армия простаивала?!"

"Твои центурионы сказали, что несут большие потери. Я же сохранил тебе людей!"

"Плевать на потери! Мне души грешников посылают, чтобы я их карал и наказывал! С чего я их должен беречь?!"

"И вообще, почему ты на меня бочку катишь? Сам же хотел выпить этот психотропный напиток, и ещё в дальнейшем запирай свою дверь, чтоб я ничего не наделал"

"Ну, да… Ты прав. Ладно, несколько часов не беспокой меня, надо будет привести после тебя свои дела в порядок, гений тактики, блин. А нет, стоп! Какого чёрта ты с моими соседями в карты играл?"

"Спокойно я же выиграл два миллиона"

"Правильно два выиграл… Но шесть проиграл!!! ***, ты шесть лимонов ***!!! Как так можно?"

"Претензии не ко мне. Я нормально играю. Просто у одного вся колода из тузов, другому постоянно флеш-рояли выпадали, они даже мои карты портили, была трефовая десятка, а с неё трефы просто ссыпались, осталась только двойка, шулеры…"

"Естественно, шулеры! Я тебя и спросил, зачем ты с ними стал играть, если не умеешь шулерить?"

Открыв глаза, я понял, что нахожусь не в своём номере. Лежал под одеялом на диване, заглянув под него, понял, что полностью раздетый. Барабатос-то сам, что натворил, пока я чуть побыл в его теле? Комната маленькая, по интерьеру похожа на кабинеты приказа тайных дел, точно, вот и стол рабочий с бумагами и склянками, картотека. На ближнем стуле висит моя форма. Одна из двух дверей в комнате открылась и в комнату зашла Елена Премудрая:

– Максим, доброе утро! Наконец-то ты проснулся, уже почти полдень, тебе пора на службу. – Она села за свой стол и что-то начала печатать на машинке. – Ах, да. Тебя ждет сотник Петров, и Ярослав Владимирович хотел с тебя отчет о вчерашнем деле.

– По…годи, не так быст…ро. – Медленно сказал я, каждое слово причиняло нестерпимую боль.

– О-о-о… Похоже тебе сейчас не очень хорошо. – Елена забежала в каморку, откуда она пришла. Через полминуты она пришла со стаканом воды и мензуркой с синей жидкостью внутри. – Вот, выпей. Должно полегчать.

– Что это? – Я посмотрел на мензурку, со странной жидкостью. – После вче…рашне…го, я не очень дове…ряю здешним на…питкам.

– Всё нормально, это снимает неприятные последствия.

Я выпел всё залпом. Вкус у синей жижи отвратительный, металлический. Однако, по телу разлилась приятная теплота, которая переросла в лёгкое покалывание. Через пару минут я уже был как огурчик.

– Ну, что? Лучше? – Премудрая посмотрела на меня, посветила масляной лампой в глаза, проверила пульс.

– Да, вообще, как будто ничего и не болело в принципе.

Еще раз убедившись, что под одеялом ничего нет, я добавил:

– Лен, может, отвернешься?

– Зачем? – искренне не поняла она.

– Мне бы одеться…

– Да ладно! Что я там не видела? – рассмеялась она.

– Так… становиться интересно, расскажи-ка мне, что вчера происходило?

– Оденешься и расскажу.

Через пятнадцать минут я шел в свой кабинет, и пытался осознать, что вчера произошло, со слов Елены. Мой перстень не показал её ложь, выходит, что это правда. Вот, что она мне сказала:

"Последний день Помпея" изобрел винодел Помпей чуть больше двух веков назад. Было установлено, что данный напиток стимулирует мыслительную деятельность, но минус в том, что после прекращения действия эффекта у человека напрочь отшибает память, и он не помнит, что происходило с ним после употребления. Эта участь постигла и Помпея, после очередного употребления, со слов соседей, он куда-то ушел и больше не вернулся. Поэтому запретили свободный оборот этого напитка, если и использовали его, то только государственные органы, например прадед нынешнего князя, часто пил "Последний день" чтобы предугадывать шаги восточных княжеств, в то время была небольшая междоусобица.

Значит так, что происходило со мной. Как только мы закончили ужинать, меня понесло обратно в Приказ тайных дел. Появилась идея, что нелегальное производство как то связано с убийством Вадима Салтыкова, и убийством дьяка Мудеева. Потом я допытывался у Елены Премудрой, как можно исчезнуть из комнаты, она рассказала, что есть пару вещей, наподобие моего кольца, могут помочь человеку стать маленьким как мышка, но они все находятся на княжеском дворе, в сокровищнице. Так что маловероятно, чтобы злодей сначала ограбил князя, или нашел новый предмет. Если хозяйка дома Мудеева слышала три удара дверью, это не значит, что посетитель только зашел, вполне возможно, что потом он закрыл дверь тихо.

Лена ещё добавила, что вчера я был какой-то разный. Временами ей казалось, что я – это не я. Кроме обострения рабочих моментов во мне проснулся Казанова, я принялся с неимоверным упорством флиртовать с ней, потом неожиданно снова переключался на работу, и так несколько раз.

В конце концов, я уснул на её диване, в кабинете. Про возможные отношения между нами Елена умолчала, лишь хитро улыбнулась, как я уже выяснил, ложь в словах Премудрой перстень распознать не может в принципе, так как действует только на людей, а она – живое воплощение сказки, впрочем, так же как и Мартын.

В моем кабинете как обычно происходило нечто невообразимое: Мартын, сидя на диване в кошачьем облике, умывался, терминал воздушной почты надрывно свистел, за моим столом сидел сотник Петров ел пряники, которые я позавчера купил на базаре и читал газету, закинув ноги на столешницу. Быстро подойдя к "чайнику", я дернул рычажок перекрывания пара, достал капсулу и спросил:

– Ни кто не мог выключить пар?

– И тебе доброе утро. – Мартын прервал водные процедуры. – Хорошо вчера с Ленкой провел время? Когда свадьба?

– Почему так решил? Какая свадьба? Ты пил, что ли?

– Как почему? Положим сейчас уже полдень, а ты всё ещё заспанный. – Похоже, он решил, что это меня не убедило. – Ну, ещё…

– Что? – Мне стало интересно, что же он ещё расскажет.

Сотник Петров еле сдерживался от переполняющего его смеха. Действительно, что может быть интересней как спор двух людей, один из которых пытается доказать очевидное другому.

– Я сегодня утром захожу к ней такой, она возится со склянками, а ты…

– Что я?

– А ты спишь на её диване.

– Было такое, и что?

– Блин, Максим! Что, да что, что, да что! Нашел один ответ, как будто слов других нет! Тьфу!

– У тебя есть предложения?

– Конечно, расскажи, что между вами произошло, нам же интересно. – Мартын посмотрел на сотника. – Петров!

– Я! – Сотник резко подскочил и встал по стойке смирно.

– Я, я. Дырка от копья! Петров, нам же интересны отношения нашего начальника с завидной невестой – Еленой Премудрой?

– Так точно! Во всех подробностях! – отрапортовал боец.

– Да хоть в лицах! Толку-то, не помню я ничего! Паразит, этот, официант, напоил какой-то ерундой. Иди вон и сам у неё узнай!

Сотник видимо счел это приказом:

– Ваше Благородие, разрешите выполнять?

– Что ты хочешь выполнять? – Мартын, похоже, не понял.

– Максим Эдуардович, дал приказ сходить к Елене Премудрой и узнать у неё подробности.

– Петров! – Я уже не выдержал этот бред.

– Я!

– Выйди из кабинета! И не смей заходить к эксперту Премудрой, – решил на всякий случай добавить я.

Дождавшись пока сотник выйдет, я сел за свой стол, и начал поглощать пряники:

– Мартын, что-нибудь произошло сегодня утром, пока я… отсутствовал.

– Да, пришел Петров, принес отчёт, который ты просил.

– Где он? – Быстрым взглядом я обвел всё комнату в поисках бумаги.

– У меня на столе. Я его почитал, могу вкратце описать. – Дождавшись моего одобрительного кивка, кот продолжил: – короче, опричники ни кого из потерявшихся мужиков найти не смогли. Сестра одного рассказала, что её брат собирался в харчевню на окраине города, вроде как он нашел работу, и ему предложили встретиться там, обговорить условия. Жены, друзья других сказали нечто подобное.

– Что за работа удалось выяснить?

– Скорее всего, какая-то тяжелая физическая, возможно грузчиком. Опричники нашли объявление, по нему требовались крепкие мужчины на не сложную работу.

– Кхе, есть одна мысль. Пропавших же около сотни, поисками которых занимаемся мы, пропали в одних обстоятельствах, по крайней мере наши двадцать. – Я почесал подбородок. – Сотня крепких мужиков… Уже месяц-полтора их никто не видел… В управе ягодных полей мы нашли неучтенную мануфактуру…

– Точно! Их забрали пахать на заводе! – Мартын обрадовался, прям как ребенок.

– Так, надо будет забрать все остальные дела о потеряшках из стрелецкого приказа к нам.

– Это с Ярославом или Иванычем обговаривай.

– Хорошо, с этим разобрались… Что ещё произошло?

– Ой! Совсем забыл, в десять заходил наш начальник, просил тебя зайти к его отцу, есть разговор о вчерашней проверке и о Салтыковой.

Упс! Про неё забыли… Выходит, почти часов двадцать сидит у нас. Но Князь же важнее, чем какая-то боярыня, согласитесь.

– К скольким часам?

Мартын замялся, сделал невинное выражение морды. Похоже, есть какой-то подвох:

– Мартын! Во сколько у меня прием?

– Ну… – Он посмотрел на настенные часы. – Ты должен быть у князя, уже как минут тридцать.

– Что?! – Я бегом натянул шапку, сбегал к столу Мартына, взял отчёт Петрова. – Нельзя было, что ли сразу это сказать? Хорошо хоть княжеский терем недалеко!

***

Княжеский терем представлял собой целый комплекс: центральное каменное здание высотой в три этажа и двумя башнями в шесть этажей, в одной из которых расположены большие часы. Как мне рассказывал Мартын, раньше вокруг терема была стена, но её разобрали лет сто пятьдесят назад, за ненадобностью. Вместо неё сейчас стоит почетный караул княжеской дружины.

Впрочем, сегодня на площади было необычно многолюдно, под окнами проводился митинг. Где-то десять-пятнадцать человек стояли и кричали, но понять их сложно, так как каждый скандировал свои лозунги. Стрельцы были неподалеку и контролировали ситуацию, чтобы мирное мероприятие не превратилось в драку, что, судя по эмоциональному накалу, вполне возможно.

Внутрь терема зашел нормально, дружинники пропустили меня без вопросов, один из них проводил меня к входу тронного зала. Уже там меня остановил княжеский служащий:

– Господин Фиалковский, я так понимаю? – Средних лет мужчина в парадном мундире раскрыл книгу приемов и сделал отметку.

– Так и есть.

– Что ж вы опаздываете на прием? – Он закрыл книгу и сложил её в наплечную сумку.

– Да… Занят был немного… – Перстень слегка начал жечь палец.

– Впрочем, какая разница, Князь сейчас занят, подождите в малом зале. Прошу! – Распорядитель широким жестом показал на высокую двойную дверь возле входа в тронный зал.

В комнате для посетителей стояло несколько диванов, кресел, столик с различными напитками и подборкой свежей прессы, на стенах висели гобелены и картины, в общем, ничего так, князья живут. Моё внимание привлек необычный предмет в углу комнаты. Из стоящего на полу деревянного сундука, обитого медными полосками, выходило больше сотни золотистых труб различного диаметра и длины. Перед трубами прикреплена панелька с несколькими рычажками, пронумерованные от "1" до "12". Металлическая табличка, с выгравированной надписью "Паровой механический орган мастера Левщенко И.В.". Нажав, один из рычажков орган выплюнул несколько клубов пара, внутри заскрежетал загадочный механизм, потом он ещё несколько раз пустил пар, один раз громко скрипнул и моментально затих, чтобы через несколько мгновений начать воспроизводить красивую мелодию. Я расположился на одном из диванчиков, стал читать газеты, слушая органную музыку. Меньше чем через полчаса распорядитель снова позвал меня. Пока мы шли к большому залу он меня инструктировал:

– К Князю обращаться по форме "Ваше Величество", на вопросы отвечать, свои по возможности не задавать. Понятно? – Служащий остановился и посмотрел на меня, я кивнул. – Вот и хорошо.

Мужчина распахнул двери в тронный зал, зашел внутрь, оставив меня снаружи, и громко объявил:

– Титулярный советник Максим Фиалковский из Приказа тайных дел!

После он еле заметно повернулся ко мне и шепнул:

– Не стойте как столб, проходите.

Я зашел внутрь и стал приближаться к столу возле трона, вокруг которого расположился Князь Владимир и его сын Ярослав. Тронный зал очень длинный, наверное, метров шестьдесят, и при этом достаточно узкий, метров десять-пятнадцать. В одной из стен вырезано больше десятка высоких стрельчатых окон, на стене напротив висело множество видов холодного и огнестрельного оружия. Подойдя к хозяевам терема, я уважительно поклонился старшему Земляникину:

– Ваше Величество, приятно вас видеть! – После повернулся к княжичу. – Ваше Сиятельство, доброе утро!

Мой начальник сделался недовольным, видимо потому что я опять к нему так официально обратился. Его отец то же был недовольным:

– Да… Придворному этикету тебя учить и учить. Ну, да ладно, не об этом разговор. Располагайся, вот чай. Очень хороший, китайцы на днях подогнали.

– Благодарю. – Получив разрешение, я снял шапку и сел.

Ярослав налил мне чай, подвинул корзинку со съестным:

– Отец, что ты опять недоволен, мы же не на приеме? Ну не привык Максим к этому официозу! Тем более я сам несколько раз просил его не обращаться ко мне по титулу, мне неудобно, я гораздо младше Максима! – Ярослав неожиданно опрокинул на себя чашку с чаем. – Ай! Горячий!

– А с мокрыми штанами тебе удобно сейчас будет? – Рассмеялся Князь. – Потом обсудим твое видение на этикет, иди, переоденься. Уже вдогонку убегающему Ярославу, Владимир Мстиславович добавил: – Мы подождем тебя!

Скоро вернулся младший Земляникин, в новых штанах, присел на свое место и налил из самовара новую чашку, взяв её в руку, он подумал пару мгновений и поставил обратно на стол. Князь пододвинул к себе бумаги, изъятые мною из медного приказа:

– Полагаю, все готовы. Ну что ж, Максим Эдуардович, расскажи мне, что там, в Ягодной управе происходит, если можно, кратко.

– Как пожелаете. Если по существу, то мы предполагаем, что есть одна варочная мануфактура, неучтенная чиновниками ведомства. Именно из-за появления её продукции на рынке, цены на настойку упали. Купцы просекли фишку, зачем им покупать товар на государственном производстве втридорога, если можно купить тоже у частника за копейки. Конечно, это пока только версия, завод пока не обнаружен, но я думаю, что это вопрос времени…

Князь, в отличие от своего несмышлёного сына, сидел задумчивый, медленно попивая чай:

– Петренко уже повязали? – Князь поднял глаза от бумаг.

– Так точно. Его опричники должны были вчера вечером привести, полагаю, сейчас он содержится где-то у вас в тереме.

– Тогда всё в порядке. Мои дружинники его хорошо "допросят". – Земляникин крепко сжал кулак. – Где подпольщики находятся, ты не знаешь… Как думаешь их искать?

Насчёт Петренко было очень обидно. Провели полдня в Управе, разбирали их бумаги, кстати, большая часть которых была оформлена простоужасно, задействовали столько народа… и на тебе! Завершать дело будут княжеские дружинники! Справедливо ли? Работали мы, а звёздочка дружинникам. Эти же дуболомы, кроме охраны терема и княжеской персоны ничего больше не умеют! Но свои мысли я оставил при себе… Что-то я отвлёкся…

– Есть одна идейка… В городе пропала сотня мужиков, предположительно их угнали пахать на предприятии, – задумчиво произнёс я. – Мы располагаем информацией, что некто проводит собеседование на работу. Как вариант, можно попробовать отправить на него нашего подставного человека, который сможет вывести нас на место.

Князь Владимир отклонился на спинку кресла, стал чесать подбородок. Я налил себе следующую чашку. Если Земляникин одобрит мое предложение, придется думать, как реализовать план. Кого-нибудь из опричников не пошлешь, у них на лице написано, где они работают. Мартына, то же не отравить. Кому нужен рабочий ростом метр в кепке? Я то же на работягу не похожу, особенно из-за дорогого перстня, который я не могу снять. Мои размышления прервал Князь:

– Максим, я тут подумал, в принципе можно попробовать. Всё равно риска нет, не выйдет, по-твоему, прикажу дружине прочесать леса, ну или ещё что придумаю. – Он отодвинул от себя бумаги из Управы ягодных полей. – Хорошо, с этим делом порешали, следующий вопрос: как продвигается расследование убийства сына боярина Салтыкова? Уже нашли злодея? А то меня Боярская дума уже завалила вопросами, если быстро не раскроешь преступление, я их к тебе в приказ отправлю!

Тут уже у меня возникли проблемы. Если с мануфактурой приблизительно всё понятно, то с убийством всё плохо. Трупов становится всё больше, а идей меньше, расследование просто стоит на месте. Сказать ему, что была зацепка со сфальсифицированной Салтыковым проверкой законности реквизиции земельных наделов под поля, но до моего обыска какой-то Панов изъял все документы? Ну, и вдова Салтыкова у нас… сидит.

– Ну, что молчишь? – повысив голос, спросил старший Земляникин.

– А? Да, задумался… если то же коротко, то процесс идет.

– Я и без тебя догадываюсь, что он идет! Подробностей бы мне! – усмехнулся Князь.

– С момента последнего доклада вам, был убит Георгий Мудеев, который был назначен на место Вадима Салтыкова, до этого момента он считался одним из подозреваемым. Вчера я пытался изъять материалы проверки, проведенной Салтыковым, но меня опередил стрелецкий следователь некий Панов И.И., сегодня зайду к стрельцам, выясню кто это.

– Ярослав, ты не знаешь такого? Может новенький, у стрельцов следователей человек пятнадцать, и насколько я помню, Панова среди них не было. – Князь повернулся к своему сыну, ожидая его версии.

– Мне то же никто ничего не говорил про такого. – Младший Земляникин отрицательно помотал головой.

Князь недовольно помотал головой и повернулся к Ярославу:

– Да, даже если бы тебе и говорили, ты забыл бы через полчаса! Сколько я пытаюсь вбить тебе в голову хоть грамм ума! Ты же… – опомнившись, что он принялся отчитывать сына при посторонних, он немедленно остановился. – Максим, а теперь поведай нам, почему ко мне вчера и сегодня прибегает некий дворянин, уверяет, что он адвокат семьи Салтыковых, а ты незаконно удерживаешь Марину Ивановну?

– Ваше Величество, я её не задерживал, а вежливо попросил задержаться в приказе, – начал объяснять я.

– На сутки задержаться? – резко спросил Князь.

– Так получилось…

Князь недовольно помотал головой:

– Идиот… Значит так, бегом в приказ допрашивать её, раз уж она у тебя "подозреваемая". На первый раз прощаю, а теперь пошёл вон!!! – рявкнул он.

– Всего хорошего, Ваше Величество! – Я поклонился.

Я поспешил быстро удалиться из тронного зала, не забыв прихватить свою шапку. Закрывая высокие двери зала, до меня начали доноситься звуки от продолжившейся воспитательной беседы отца и сына.

Глава 4. Что-то пошло не так

27 июля 1850 года…

Хорошо задуманное часто плохо удается.

Публилий Сир

На сегодня запланирована операция под кодовым названием "Серп и молот", заключающаяся во внедрении рабочего на нелегальный варочный заводик, поэтому сейчас, около девяти часов вечера мы, то есть  я, Мартын и Яков Моисеевич (он то же с нами напросился), сидим в доме напротив харчевни "Пельменная №13". Внедряться будет опричник, затея плохая, с высокой вероятностью его попалят, но итак мы выбрали новенького, который ещё не успел нигде засветиться. Звенящую тишину в сумерках разорвал Мартын:

– Максим, вот объясни, зачем мы с собой взяли Каца? – В темноте сверкнул коготь кота, которым он погрозил старику.

– Многоуважаемый Мартын, ви можете убрать своё холодное оружие? Ви же можете им пырнуть моё драгоценное тело! – Кац дождался пока кот отойдет от него, после чего продолжил: – Я же вам уже всё говорил! Если ви захотели использовать специальные вещи из сокровищницы Князя, да ещё и в таком количестве, то я таки обязан из чистого любопытства поприсутствовать здесь!

– Точно! Максим! – Мартын толкнул меня лапой в спину, да так сильно, что я от неожиданности чуть не выпал в окно. – Ой, извини. Зачем мы взяли с собой такой арсенал?

– Господа, давайте тише, а то нас точно попалят. Вдруг за харчевней следят? А тут вы чуть ли не на всю улицу обсуждаете оперативные планы. Мартын, не отвлекайся от прослушки!

– Понял, начальник. – Кот успокоился и прижал к ушу расписанную затейливым узором ракушку.

Что за ракушка я сейчас объясню. Короче, в сокровищнице Князя есть палата волшебных вещей, являющаяся отделом Приказа тайных дел, начальник палаты – Яков Кац. Содержимое очень занимательное, всякие обереги от порчи и сглаза я не считаю, но я там видел шесть пар сапог-скороходов, несколько шапок-невидимок, даже ковер-самолет, правда он почти не летает (коврик очень старый и дырявый), хранитель сокровищ утверждает, что это всё оригинальные вещи, правда не может объяснить, почему их так много. Интересного всего много, но меня заинтересовали парные ракушки, чтобы слушать всю встречу опричника с потенциальным работодателем и несколько комплектов, состоящих из клубка шерстяных ниток и иголки (если куда-нибудь воткнуть иголку, то клубок обязательно найдет эту вещь или этого человека). Когда я придумал план операции и рассказал и согласовывал её с Князем, то тот разрешил использовать некоторые его сокровища.

– Ну? Что там происходит? – Я мотнул голову на ракушку около уха Мартына.

– Да так же, как и час назад. Шум, гам, даже вроде небольшая драка была, всё как обычно в дешевой харчевне на окраине города. – Кот посмотрел на меня светящимися в темноте глазами. – Может он не придет?

– Должен прийти, в объявлении было написано, что встречи каждый день в одно и то же время, в девять часов вечера в этом общепите.

– Согласен с вами, Максим Эдуардович, ви таки очень правильные слова говорите, деловые люди не опаздывают на свои встречи! Сейчас он подойдет.

– Тихо! Похоже, к нему подошли. – Мартын закрыл глаза и сильнее прижал ракушку к уху. – Так… поздоровались… заказали пельмешек… спросил почему пришел на встречу…

– Молодой человек. – Кац подергал меня за рукав.

– Подождите. – Я отпрянул от антиквара, внимательно прислушиваясь к Мартыну.

– Нет, это важно! Ви посмотрите в окно. – Он подвел меня к окну. – Похоже, явка провалена…

– Ёшкин кот! – Я посмотрел в окно, и то, что там увидел, мне не понравилось.

К харчевне подходили пять стрельцов, с явным намерением зайти внутрь. Кац прав, операция провалена. Если потенциальный работодатель увидит стрельцов, то работы нашему опричнику не видать. Стражи правопорядка приближались к входу питейного заведения.

– Мартын, заканчивай с прослушкой, бегом вниз к харчевне, постарайся увидеть через окно кто именно подошел к опричнику. – Уже вслед ему добавил. – Проследи за этим человек, если получиться закрепи на нем иголку.

Кот схватил иголку и прыгнул прямо в окно. Яков Моисеевич ахнул от такого безрассудства. Стрельцы в этот момент зашли внутрь. Когда я прислонил ракушку к своему уху, то услышал, то, что примерно и ожидал: посетители, большинство из которых находились в изрядном подпитии, с криками: "Бей ментов!" бросились в массовую драку со стрельцами. Логично, в этот район города законопослушные граждане бояться заходить, на местное население стрелецкая или опричная форма, как красная тряпка для быка, из-за этого пришлось на базаре прикупить для себя и коллег одежду проще.

Буквально через десять минут драка была окончена: побитые стрельцы вышли из харчевни, пора прояснить ситуацию, я подошел к ним:

– Служивые, вы, что сюда притащились? Вы же даже на патрулирование сюда не ходите? – я поздно понял, что такой наезд стрельцы воспримут агрессивно, учитывая, что я без формы.

– Ты кто такой? – Один из стрельцов, потирая разбитый нос, подошел ко мне ближе.

– Погодь, Петро. – Другой отодвинул его, засучивая рукава. – Хоть, на нем отыграемся.

Другие стрельцы поддержали его, то же засучили рукава и стали меня окружать, с противоправными мыслями применить грубую физическую силу. Я стал пятиться:

– Спокойно. Во-первых, четверо на одного не честно. – Чуть задумался, где они пятого потеряли, но потянулся в карман за удостоверением.

"Дурак, куда ты за удостоверением тянешься сейчас тебя порешат и всё! Не мешай мне сейчас! – Барбатос резко объявил о своем присутствии"

Далее, я себя уже не контролировал, Барбатос сам полностью управлял моим телом. Стрельцы то же ничего сообразить не успели. Я резко ушёл в бок, уклонившись от деревянной дубинки, отчего пятый стрелец (ага, вот где он был!), стоявший за моей спиной, потерял равновесие и упал. Не дожидаясь, пока дубинка опять не попала в руки злоумышленников, я схватил её и приготовился обороняться, в данной ситуации я бы уже остановился и представился, но Барбатосу показалось мало. Описывать произошедшее, ввиду повышенной агрессивности и жестокости действий демона, я не буду. В итоге после короткой двухминутной потасовки все пять стрельцов отдыхали на холодной земле с телесными повреждениями разной степени тяжести.

"Всё кризис миновал, дальше можешь сам, – сказал чуть запыхавшийся Барбатос"

Отдышавшись, я всё-таки достал чуть помятое удостоверение:

– И вообще я следователь Приказа тайных дел.

– Всё хана нам, Петро. Начальство побили, – кто-то из лежавших стрельцов произнес очевидное.

После услышал голос Мартына, прибежавшего на звуки драки, стрельцы быстро затихли:

– Граждане оборотни в погонах, требую прекратить противоправные действия в отношении сотрудника органов безопасности Ягодного княжества. – Мартын, прибежавший с темной улицы, держал в лапах найденную где-то по дороге корягу. – Руки вверх! А то всех порешу!!!

– Спокойно, Мартын, я сам всё уладил.

– Да… – Он наклонился и поднял вторую дубинку, которой Барбатос так сильно бил, что она треснула и чуть не разваливалась на две части. – Ничего ты их так оприходовал. Ну, давай, вязать их что ли.

***

28 июля 1850 года…

С раннего утра я уже был на работе, закончил допрашивать вчерашних стрельцов. На мой вопрос: "Откуда вы вчера взялись в харчевне", они мне сказали, что следователь Иванов приказал им вечером проверить это заведение, там вероятна серьезная драка. Что за следователь Иванов, вразумительно они мне ответить не смогли, сказали, что он внештатный следователь по особо секретным делам. Что за ерунда? Какой к чёрту, внештатный следователь? Вот это уже серьёзный повод наведаться в Стрелецкий приказ, что за "секретные следователи" без ведома нашего органа. В нападении на меня раскаялись, правильно, куда им было деться? Барбатос их так обработал: двое сильно хромают, у одного сложный перелом руки, остальным двоим относительно повезло – только царапины, ссадины и порванная в лохмотья форма.

К нам в кабинет зашла, как всегда жизнерадостная, Елена Премудрая с маленьким пузырьком в руках:

– Доброе утро, гангстеры! – Увидев меня, растирающего ушибленные руки (а как вы думали? расколоть одним ударом толстенную палку об кого-то не пройдет просто так без последствий), она поставила бутылочку передо мной. – Вот, выпей, должно пройти.

– Спасибо. – Я залпом выпил темно-синий раствор.

Тем временем Премудрая зашла мне за спину и начала массировать шею. Что мне нравиться в Елене, так это то, что она всегда принесет какое-нибудь лекарство, причём даже просить её не надо, сама чувствует.

– Ленка, что ж ты с утра ругаешься? Что это значит? Ганг-стер. – Мартын, в отличие от меня не получил вчера ни одного повреждения, естественно, прибежал только под конец.

– Это разбойник на итальянский лад. Как вас по-другому называть? Вон как стрельцов отделали.

– Они первые начали! – Мой помощник оправдался. – Эдуардыч их за дело избил! Я бы вообще… – он мечтательно закрыл глаза, представляя свои несбывшиеся подвиги.

– Полностью согласен. Тем более цель-то выполнена, на интересующем нас субъекте иголка закреплена. Мартын, так ведь?

– Да-да, я догнал этого мужика уже на соседней улице. Когда брать будем?

– Погоди ты, рано ещё, пока только следить будем, как только на завод выведет тогда и будем брать. – Я закончил писать отчёт о вчерашнем мероприятии, поставил печать, расписался. – Для тебя будет другое задание. Нужен хороший художник-портретист, когда найдешь, веди его к нам.

– Портрет себе захотел? – Мартын усмехнулся. – Давай лучше, сразу скульптуру из мрамора! Я знаю тут одного ваятеля.

– Нет, будем фоторобот делать. – Посмотрев, на недоумевающих коллег, добавил. – Потом объясню что это такое. И да, ещё будут нужны вчерашние стрельцы, и секретарь Салтыкова из Eправы. Возможно, я тоже ещё одного человека приведу.

– По делам идешь? – Елена заметила, что я выключил лампу и надел шапку.

– Да, на таможню наведаюсь. Убийство Салтыкова, Морозовой и Мудеева раскрывать же надо.

Выйдя из кабинета, прошел по коридору и остановился около поста дежурного сотника, сегодня это опять Петров. Он мило дремал, положив голову на стол. Пришлось легонько постучать по столу, дежурный мгновенно проснулся и встал:

– Здравия желаю, Ваше Благородие! – В конце он не выдержал и зевнул. – Извините, не специально…

– Ещё бы, ты это специально делал! Слушай, пожалуйста, позови мне молодого опричника, который вчера ездил со мной на операцию.

Сотник вдохнул полную грудь воздуха и крикнул на весь этаж:

– Рядовой Гаврилов!!!

Послышался громкие удары по паркету от тяжелой форменной обуви. Из-за угла выскочил запыхавшийся опричник:

– Господин Сотник, рядовой Гаврилов по вашему приказу прибыл!

– Идем за мной. – Я мотнул головой в угол холла. Отойдя подальше от сотника, чтобы он не слышал, я тихо сказал: – Значит, сейчас едем со мной, переоденешься в молодого купца, снарядим тебя и пойдем ещё на одну операцию. Понял?

– Так точно!

– Ну и хорошо.

***

Около полудня мы сидели в служебном паровом экипаже. Я заканчивал инструктировать опричника Гаврилова переодетого в богатый камзол. По легенде он сейчас купец, которому срочно необходимо перевести партию реагента для винодельного производства, но вот незадача, оказывается, психотропные вещества простые граждане не имеют право провозить! И поэтому Гаврилову требуется "помощь" от служащих таможни, разумеется, всё будет щедро вознаграждено.

– Гаврилов, вот тебе реквизит. – Я передал "купцу" мешочек с качественно имитированными полновесными золотыми монетами, даже под лупой не отличишь. Кац (куда ж без него), уверял, что такую подделку сейчас никто не делает. Был какой-то фальшивомонетчик, создал вот эти монеты, долго-о-о ловили гада. Хитро улыбаясь, заверил меня, что злодей никуда больше не убежит, действительно, куда денется из стены монетного двора, куда его замуровали. После поправил Гаврилову брошь в виде глаза на толстой серебряной цепи. – Запомни, стой так, чтобы все твои действия были видны нам через неё. – Я указал на скрытую видеокамеру местного разлива.

– Да-да, таки ви правильно говорите! – Конечно же, Кац не ограничился устной консультацией, а пошёл на дело с нами, как же он пропустит то, как я буду использовать артефакты в нестандартной ситуации.

– Всё, я пошёл! – Гаврилов открыл дверь экипажа и выпрыгнул из него на брусчатку.

Я обратился к двум горожанам, которых мы нашли на улице и настойчиво попросили быть понятыми:

– Граждане, смотрите в тарелочку внимательно, слушайте в морские раковины, которые я вам раздал, что будет говорить таможенник и наш сотрудник.

Понятые покивали в ответ и внимательно стали смотреть в гладь воды. Да, это своеобразный аналог видеонаблюдения. В тарелку наливается чистая вода и  ней возникает изображение того, что видит хрустальный глаз:

Гаврилов заходит в здание таможни Ягодного княжества, внутри достаточно многолюдно, в основном ходят купцы с ворохом бумаг и грамот. Хорошо, наш засланный казачок ни чем не выделяется. Так… подходит его очередь, он рассказывает, что занимается виноделием, хочет наладить в этот княжестве новое производство, очень хорошо… Намекнул, что есть хорошие связи среди уважаемых купцов, которые посоветовали обратиться сюда, чтобы помогли провести "необходимый товар" быстро и без вопросов. Таможенник понял, что от него хотят, проводил Гаврилова в кабинет к своему начальству. Да уж… Кабинет можно было и скромнее обустроить: мебель дороже, чем в княжеском тереме, на стенах сплошь картины и гобелены, на полу персидские ковры! До кабинета Петренко, конечно, очень далеко, но всё же дорого и богато. Отвлеклись… разговаривают о «содействии», наш человек приоткрывает мешочек с желтым металлом, таможенник для вида упирается, хотя у самого чуть ли слюна не капает от предвкушения. Дело сделано, таможенник забрал золото, сунул его в стол, и выписал купцу грамоту. Я повернулся к понятым:

– Всё видели и слышали?

– Да-да, Ваше Благородие! – хором сказали граждане.

– Хорошо, тогда распишитесь вот здесь… И здесь – Я указал пальцем на протокол. – Да, и вы то же.

– Мы свободны?

– Конечно. Всего доброго. – Я вышел из экипажа и зашёл в соседний паробус, где сидела группа захвата. – Мужики, работаем.

Из неприметного серого транспорта, принадлежность к органам в нём выдаёт только широкая синяя полоса через оба борта с надписью: "Приказ тайных дел", в мгновения ока выскочила четверка опричников в полном обмундировании и скрылась в здании таможни. Уже через минуту бойцы привели задержанного с мешком на голове. Толстый чиновник визжал, брыкался и выкрикивал угрозы, но его быстро затащили в служебный экипаж. Сразу после этого мы поехали, и таможенник начал орать:

– Что это значит?! Вы кто?! Похищение средь бела дня вам с рук не сойдет!!! Да я князю пойду жаловаться!!!

– Молчать! – Я чуть прикрикнул на коррупционера, тот сразу же замолк, после чего снял мешок. –  Гражданин, предлагаю познакомиться. Меня зовут Фиалковский Максим Эдуардович, я из Приказа тайных дел. Как вас зовут?

– Я не буду ничего говорить, пока вы не объясните, что здесь происходит! – Он недовольно сложил руки на груди.

– Ваше право. Вот этот документ. – Я показал ему разрешение на ввоз груза. – Вы пару минут назад передали Гаврилову.

– И что? Я имею право выдавать такие бумаги, – ответил он непонимающим тоном.

– Как посмотреть… Бумаги, на провоз запрещенных веществ, выписывать вы точно право не имеете. Идем далее. – На сиденье в экипаже я выложил мешочек с монетами. – За свои услуги вы взяли вот это вознаграждение. А это уже взяточничество, так что предлагаю…

– Ха-ха-ха! Какая взятка? Вы что? Грамоту вы сами напечатали, деньги подкинули. Нет у вас никаких доказательств! Я работаю на таможне уже почти тридцать лет! Фиалковский, вы ж не первый кто пытается меня приземлить! – Чиновник прекратил хохотать, выражение его лица стало надменным, пренебрежительным.

– Всё? – Спокойно спросил я.

– Ах, да! Быстро везите меня к Князю! Буду челобитную писать. Или вы прямо здесь принесёте мне извинения? – Таможенник что-то совсем распоясался, пора вернуть его на землю.

– Не торопитесь, я же не закончил. Обратите внимание вот сюда, – я, – и вот сюда, – сейчас указал на подвеску в виде глаза на Гаврилове. – Знаете что это такое?

"Клиент" внимательно осмотрел обе вещицы, и чем дольше смотрел, тем более грустным становилось его лицо. Человек, длительное время несущий службу на таможне, должен видеть и не такие редкости.

– Вижу, вы знаете, как это работает. – Я достал протокол, который подписали двое обывателей. – Понятые видели, как вы брали взятку. Ну, что согласны сотрудничать? Если согласитесь, то я забуду про этот неприятнейший инцидент. И отстану от вас… пока что. – Что я ещё мог сказать? Он же не вымогал взятку у Гаврилова. Наш сотрудник сам спровоцировал его на это, поэтому получается, что преступник сам опричник, а не таможенник.

Но хорошо, что здешнее население вообще не знает эти тонкости, законодательство в Ягодном княжестве примерно на уровне средневековой Руси. Поэтому толстый чиновник не мог сказать ничего иного:

– Понятно, всё-таки поймали… Мне деваться некуда… Ладно, я согласен на сотрудничество. Что вы хотите?

– Так бы сразу. Вспомните, к вам должен был приходить один человек, точно так же, как и Гаврилов он хотел провести один запрещенный товар. – Я внимательно посмотрел на собеседника.

– Таких было… – Он прищурил глаза, зашевелил губами, пытаясь вспомнить всех. – Может как-то конкретнее, кто вас именно интересует?

– Имя вам не скажу, но скажу про то, что он пытался провести. – Я достал из кармана маленькую бутылочку из-под яда и показал её таможеннику. – Кто провез вот эту бутылку?

– О-о-о! Это, я помню! Жидкость очень опасная. Мне тогда за нею отвали столько ба… – Он резко прервался, видимо понял, что сейчас чуть не признался в очередном эпизоде.

– Не останавливайтесь, если поможете найти злодея, то вам это зачтётся.

Чиновник задумался, то и дело, переводя взгляд с меня на склянку с аконитом. В нём боролись честный гражданин и закоренелый коррупционер:

– Ах! Пошло оно всё! – Он сильно махнул руками. – Слушайте, это было чуть больше недели назад, дней девять, наверное… Пришёл купец Фёдор Костин.

Правильный выбор, лучше сесть ненадолго за взятку, чем надолго за пособничество в убийствах.

– Вы всех по именам помните?

– Конечно, вдруг кто-нибудь решит шантажировать меня, а знаю на кого надавить. – Удивился чиновник.

– Значит, я так понимаю, лицо его помните? Правильно?

– Естественно! Такого не забудешь при всём желании… Вроде мужик, а лицо бабье.

– В смысле?

– Ухоженное что ли… – Таможенник оживился. – Вот смотрите, у меня и вас есть морщины в том или ином количестве, на щеке у меня маленький шрам… А у него кожа ухоженная…

Странно… Где-то я это уже слышал. У Лена, что ли проконсультироваться? Но сначала необходимо закончить с этим чиновником:

– Значит, вы помните его лицо?

– Да!

– Отлично! Тогда предлагаю проехать к нам в Приказ. – Увидев, что таможенник побледнел, я поспешил дополнить. – Не переживайте, поможете составить нам портрет Костина.

– Вух-х. Это, пожалуйста! – Его лицо снова приобрело здоровый оттенок.

Я постучал по сиденью водителя парового экипажа, чтобы он обратил на меня внимание:

– Погнали к нам в приказ!

– Будет исполнено! – крикнул пожилой опричник.

***

Через полчаса Петр Владимирович Чистоплюев (таможенник, пока мы ехали, всё-таки сказал, как его зовут) шёл за мной по коридору пятого этажа к нашему с Мартыном кабинету. Этот нехороший человек, как ещё можно назвать коррупционера, который согласился сотрудничать с органами, после того как его поймали на новом эпизоде, ну даже пусть и подставном. Так вот, он потребовал, чтобы его заводили через черный вход, ему, видите ли, надо держать репутацию среди будущих "клиентов", а если его заметят в такой компании, то работать с ним никто не будет. Условия сотрудничества ещё нам ставит!

Надеюсь, Мартын уже нашёл художника-портретиста. В кабинете опять происходила какая-то ерунда: Мартын стоял между побитыми стрельцами и художником, упираясь в них обеими руками, пытаясь не допустить рукоприкладства, секретарь Салтыкова, как обычно на всех кричала, мол, за что её задержали. Указав Петру Владимировичу на стул возле моего стола, я прервал данное действо:

– Тихо!!! – Все сразу же замолчали и уставились на меня, я решил прояснить обстановку: – Что здесь происходит?

На мой вопрос все стали отвечать одновременно, кто-то даже начал кричать, но громче всех орал мой помощник:

– Максим, я привел его!!! – Мартын отвлекся от сдерживания конфликта между стрельцами и художником, за что сразу же получил кулаком по плечу от стрельца, который пытался заехать им по печени портретиста.

– Зачем меня задержали?! – Это кричала, скорее даже почти визжала, секретарша Салтыкова и Мудеева.

– Начальник, разреши мы отмутузим это недоразумение из Европы. – Стрельцы басили одновременно, то и дело, пытаясь ударить живописца.

– Господин, почему эти люди пытаются сделать мне больно? – Самым выделяющимся из общего гама был высокий голос вот этого, так скажем, представителя толерантной Европы.

В ответ на претензию от художника стрельцы опять стали пытаться наступать на него с явными намерениями причинить физический ущерб. Девушка-секретарь, вцепившись мне в локоть, стала просить отпустить её. Не приказ, а бардак какой-то:

– Стоп!!! – Я прикрикнул на народ. – Давайте по одному. Мартын, говори.

– Как ты просил, я привёл художника. – Он отошёл от живописца, и я, наконец, увидел его, или её, в полный рост. Покрой одежды обтягивающий, на голове заплетена настоящая коса, на ногах похоже были одеты женские туфли. Короче я понял, почему стрельцы хотели побить вот это… Как его прилично обозвать-то? Мартын, хорошо, выручил: – Его зовут Клод.

– Где ты его нашёл? – с улыбкой спросил я.

– Да, я поспрашивал у опричников наших, они рассказали, что недавно дружинники задержали Клода, он рисовал непотребные изображения в городе на стенах. Я пришёл в княжескую темницу, стражники мне одолжили его на несколько часов. – Он замолк и усмехнулся. – Дознаватели князя вообще не знали, что с ним делать!

– Мартын, в смысле не знали? У них же фантазия богаче, чем у средневековых инквизиторов. – Я вспомнил, как знакомился с работой следственного десятка княжеских дружинников, так после этого не мог спать несколько дней! Мои операции типа парализации работы всей управы ягодной или шантаж таможенника, по сравнению с их работой, это невинные детские шуточки.

– Правильно, они на нем много пыток провели! А ему, паразиту, – Мартын пнул стул, на котором сидел художник, – нипочем, ему это удовольствие доставляет, ещё просил!

"Как я понимаю этих стражников, пару лет назад прислали ко мне такой же экземпляр, так мои бесы практически сошли с ума, придумывая для него наказание, – по голосу Барбатоса, казалось, что он мне жалуется"

"Какое наказание ему придумали?"

"Не знаю, я его в карты специально проиграл, пусть мой сосед теперь мучается! – он еле сдерживался от переполняющего его смеха"

– Мартын, спасибо. Так, граждане стрельцы-дебоширы. – Они пытались что-то мне возразить, но не стал их слушать. – Можете свои действия не объяснять, ваше поведение мне понятно. По этому эпизоды к вам вопросов нет.

– Да-да! Негоже мужику в бабских подштанниках щеголять, честной народ пугать! – Сказал один из них, вроде бы, Петро.

Секретарша из Ягодной управы стояла в углу, сложив руки на груди и недовольно надув губки.

– Девушка. – Я обратился к секретарше, она посмотрела на меня. – Вас ни кто не задерживал, вас просто пригласили оказать нам помощь, потерпите, пожалуйста.

– Извините… – На её щеках появился румянец. О-о-о, я ей понравился.

Я сел за свой стол, снял шапку, включил лампу. Мартын развалился на диване. Тишину прервал художник из «партии меньшинства»:

– Уважаемый, Максим Эдуардович! Ваше Благородие титулярный советник Фиалковский! Товарищ следователь Приказа тайных дел Его Величества Князя Владимира! – Клод встал посреди комнаты и сделал реверанс, да так, что не каждая знатная девушка это сделает.

Петро сплюнул, нервно потирая кулаки:

– Начальник, разреши я всё-таки втащу этому… – Стрелец начал подбирать приличные слова, но не нашёл: – ***!

Я почесал голову, и подошел к картотеке около окна, стал искать чистую бумагу, причём встал так, что сама комната была за моей спиной. Стрелец расценил мои действия как разрешения. Послышался скрип паркет, смачный удар и визг художника. Найдя бумагу, я положил её на стол Мартына, перед которым сидел Клод.

– Гражданин Клод, не забывайтесь, факт того, что вас вывели из темницы, не снимает с вас обвинения в вандализме. От вас требуется со слов данных людей, – я показал на стрельцов, секретаршу и таможенника-коррупционера, – нарисовать три портрета: Панова, Иванова и Костина. Задача ясна?

– Как пожелаете. – Клод повесил на улицу широкую улыбку и подмигнул мне.

Петро опять пристал, плюнул на кулаки, я его остановил, пока что:

– Отставить!

***

Через два часа…

Непонятый публикой Ягодного княжества художник Клод закончил последний фоторобот, надиктованный пятью стрельцами. Они как раз хотели по-тихому, не привлекая моего внимания, уйти из кабинета, пока я увлеченно учился писать пером (паста в моей шариковой ручке уже кончилась), но им это не удалось:

– Граждане стрельцы, стоять! – я уверенно отдал приказ, не поднимая взгляда от листа бумаги, по которому неохотно перемещалось перо, оставляя неуклюжие буквы. Стрельцы как шли, друг за другом, так и остановились, я продолжил: – куда-то собрались?

– Да… Мы же это, вроде бы описали этого Иванова, – за всех ответил Петро.

– И что? – чуть приподняв взгляд, спросил я.

– Ну, так мы пойдем? – с надеждой в голосе спросили они.

– Конечно, пойдёте! – Я вышел из-за стола и выглянул в коридор. – Конвойного в пятьсот восьмой!

Дверь в кабинет открылась, и чуть нагнувшись, чтобы не задеть высоким лбом косяк, внутрь зашел лысый опричник:

– Максим Эдуардович, конвой заказывали? – пробасил он.

– Да, проводите в темницу граждан-стрельцов. – Повернувшись к Петро, я добавил: – им ещё пять суток за чрезмерную исполнительность и нападение на честных граждан отсиживать.

– Понял. – Опричник подошёл к задержанным. – Ну, что? Сами пойдёте? Или вам помочь?

– С-с-сами! – заикаясь, хором ответили стрельцы.

Дождавшись, когда их увели, я подошёл к столу Мартына и стал рассматривать портреты злодеев, точнее три портрета одного злодея:

– Клод, это что такое? – я указал на одинаковые фотороботы.

– Ваше Благородие просило написать три портрета, я всё сделал для вашего удовольствия, – невинно, хлопая глазами, ответил живописец.

– Правильно, три. Но если они разные! На кой, ты два часа рисовал одинаковые фотороботы?!

– Извините! Но, во-первых, я не рисую, а пишу, и во-вторых, разве вы не видите, что это совершенно три разных прекрасных портрета! – Клод стал защищать свой общественно-полезный труд.

– В каком месте они разные?! – Я взял у него три работы и разложил их в ряд на стол перед ним. – Мартын, найдешь хоть одно различие дам день отгула!

– Как, в каком?! – сильно удивился художник. – На первом стрелецкая шапочка, на втором глаза другого цвета (очень актуально, учитывая, что рисунок черно-белый), на третьем красивая соболиная купеческая шапка.

– Клод, лицо-то! Оно у всех одно и то же! – Чуть успокоившись, добавил: – шапки он в ближайшую подворотню выкинул, по одному цвету глаз человека не узнать!

– Я же не знал! – обиженно ответил Клод.

Действительно, чего я так завелся? Из-за того, что вчерашний план провалился? Да. Но художник не при чём. Я сам ему дал задание написать три портрета, он это и сделал, пусть даже все они похожи друг на друга и отличаются только деталями. Да… нехорошо получилось.

– Гражданин Клод, благодарю вас за содействие следствию! – официальным тоном сказал я. – А теперь прошу вас проследовать за моим сотрудником, – я указал на Мартына, – он отведет вас обратно в Княжеский терем.

Мартын, нехотя поднявшись с дивана, указал художнику на выход, и пошёл его сопровождать до темницы. Сопровождение скорее необходимо, не для того, что Клод не сбежал, а для того, чтобы по пути к нему не было применено насилие со стороны целомудренных горожан.

В кабинете кроме меня остались только три фоторобота одного человека, разложив их в ряд на своем столе, я принялся их рассматривать. Было такое чувство, что где-то я его уже видел, но вот только где? За те полмесяца, что я в Ягодном княжестве, я встречал столько народа! Только тех, с которыми я лично говорил, хоть по минуте, было больше сотни. Это не считая многочисленных посетителей с челобитными, и несколько сотен опричников и стрельцов, встреченных мною в коридорах приказа и на улице. И вообще, может я видел похожего человека в своей России, а не здесь! Лицо какое-то странное, слишком ухоженное что ли? Ни щетины, ни дефектов кожи, ни порезов – вообще ничего! Стрельцы, таможенник и секретарь говорят о неестественности лица…

Находясь в раздумьях и взяв с собой фотороботы, я вышел в коридор, не помня зачем. Но главное, что сделал это вовремя. Как только дверь в наш с Мартыном кабинет открылась, в коридоре послышались поспешные удаляющиеся шаги, принадлежащие почти убегающему Федосу Жуеву. Чего это он? Надо выяснить:

– Товарищ Жуев, стоять!

Главный поставщик челобитных замер на месте и осторожно повернулся, в руках он держал очередную пачку заявлений. Ну, конечно, что он ещё мог нести! Как только я стал к нему приближаться, Жуев начал пятиться и выставил перед собой большой серебряный крест:

– Изыди, демон! – дьяк принялся истошно кричать.

"Не боись, Максимка, его, как он думает, животворящий крест, не причинит нам ни малейшего вреда. Кресты, святая вода, серебро и тому подобное работает только в сказках"

"Уверен?"

"Конечно, иначе тебя бы здесь уже не существовало. Его игрушка может напугать только мелких бесов, и то по незнанию"

Федос Жуев, видя, что действия не имеют желательных результатов, несколько растерялся. Я подошёл к нему чуть ближе:

– Если успокоились, – я указал на дверь кабинета, – то прошу, пройдемте, есть разговор.

Но стрелецкий дьяк не угомонился и решился на отчаянный шаг, он замахнулся серебряным крестом и ударил им меня по лбу. Всё, Жуев доигрался, я схватил его за локоть и затащил в кабинет, дьяк при этом кричал, что его убивают. Хорошо хоть, что на его крики не сбежался весь этаж.

Усадив Жуева на стул и нависнув над ним, я решил прояснить ситуацию:

– Так, Федос Ермолаевич, если вы ответите мне на пару вопросов, я забуду про этот неприятный инцидент. – Я почесал ушибленный лоб. – И не буду применять к вам незаконные меры воздействия!

– Сгинь! Сгинь! – Дьяк закрылся пачкой челобитных, размахивая крестом.

Я забрал у него бумаги, присел напротив, и быстренько изучил, что он опять мне настрочил. По существу опять ничего, запомнилось только несколько жалоб: подьячий путает слова в молитвах; собаки подрались с кошками во дворе дешевой забегаловки; патрульные в городе обругали его матюгами.

– Я не буду у вас выяснять, где вы берете вдохновение для сего, с позволения сказать, творчества. – Я выкинул испорченную бумагу в мусорную корзину. – Лучше скажите, на какой должности вы служите?

– Дык, дьяк я. Веду личные дела стрельцов, – нерешительно ответил Жуев.

– Правильно! Тогда, почему вы в рабочие часы, шастаете непонятно где, а не занимаетесь выполнение своих прямых обязанностей?

– В смысле? А челобитные, там же…

Я не дослушал его невнятных аргументов:

– Ха! Это вы называете челобитными? – я усмехнулся. – За неделю вы принесли мне, как бы не соврать, штук восемьдесят вот этих «сигналов». Перейдем к сути. – Я разложил перед дьяком на столе три портрета, и спросил у него: – Гражданин Жуев, вы знаете кого-нибудь из этих мужчин?

Дьяк внимательно рассмотрел фотороботы, взял один, на котором был изображен Иванов в стрелецкой шапке, и, почесав свою козлиную бородку, сказал:

– Этого знаю, – довольный собой он гордо поднял голову.

– Отлично! – Наконец-то нашёлся человек, кто знает истинного злодея, на задержание, хорошо бы взять Мартына, он как раз скоро должен вернуться. Я взял листок со стола моего помощника и приготовился писать. – Ну-с, как его зовут, где живет?

– Не знаю, – ответил дьяк, удивленный моим вопросом.

– А что тогда вы хотели сказать?

– Как что? Это стрелецкий следователь! Вот смотрите, у них ткань шапки светлее, чем мех, у простых стрельцов наоборот.

Жуев искренне удивился тому, что после его опознания, я чуть ли не рвал на себе волосы.

***

3 дня назад…

Если не везёт, то не везёт по полной. Мудеев умер, Князь не доволен, фотороботы одинаковые, их не узнают. Но главная неудача была несколько дней назад, когда после приёма в Княжеском тереме, я отправился допрашивать боярыню Салтыкову. Там меня ждал сюрприз в виде редкого в этих краях адвоката, который испортил мне всё малину. Учитывая, что Князь Приказу тайных дел давал установку культивировать в народе страх и уважение к Приказу, то действо получилось достаточно интересным.

Итак, я вернулся обратно в Приказ и уже около проходной начались проблемы. Дежурный, как обычно, дернул рычажок и калитка отворилась:

– Ваше Благородие, вас дожидается адвокат Салтыковой. – Молодой стрелец указал рукой на статного мужчину в дорогом камзоле, прохаживающегося по холлу первого этажа возле лестниц.

Как только я появился в его зоне видимости, он сразу же подлетел ко мне:

– Фиалковский, я так понимаю? – высокомерно спросил он.

– Правильно понимаете. Представьтесь.

Мужчина внимательно изучил меня, сделал какие-то выводы, достал визитку и протянул мне:

– Адвокат семьи Салтыковых, Пётр Борисович Громов.

– Вы по поводу гражданки Салтыковой?

– Да, где она?

– Сейчас поднимемся в мой кабинет и поговорим. Прошу… – Сказал я, указав рукой на лифт.

На 5 этаже, где расположен Приказ тайных дел, задержался возле дежурного по этажу, дав ему задание привести гражданку Салтыкову в мой кабинет. Адвокат Громов, что-то хотел возразить на это, но передумал. Кабинет встретил нас летней духотой и храпом Мартына, дремавшего на диванчике. Кота разбудили только крики и угрозы Салтыковой, посыпавшиеся из неё, как только её привели. Недовольно потянувшись, помощник вернулся за свой стол и принялся читать материалы проверок по текущим делам Приказа. Судя по внешнему вдовы, практически сутки времени, проведенных в приказе, повлияли на неё положительно. Она должна быть более разговорчивой. Продолжительную беседу решил начать адвокат:

– Господин следователь, предлагаю начать. – Громов открыл свою тонкую папочку с бумагами. – Будьте добры, объясните, почему Марина Ивановна находится у вас. Если есть основания, объявите их, или мы уходим.

Я тоже открыл папку с делом, положив её перед собой:

– Пожалуйста… Салтыкова Марина Ивановна, 1819 года рождения подозревается в причастности к убийству Морозовой, Салтыкова и Мудеева, – уверенно озвучил я.

Глаза у вдовы округлились, дыхание, судя по быстро поднимающейся груди, участилось.

– И какими вы обладаете доказательствами, подтверждающими это подозрение? – Адвокат подвинулся ближе к столу.

– Узнаете в суде, я не имею права их озвучивать.

– Ладно… Что вы сейчас собираетесь делать? – Адвокат придумал новую тактику.

– Сейчас будет проведен допрос Марины Ивановны, – ответил я, махнув Мартыну подойти ко мне.

– Как именно будете допрашивать? – неугомонный Громов стоял на своём.

Встав и подойдя к картотеке, я вытащил из одного ящичка брошюру, содержащую положение о Приказе тайных дел, вернулся за стол и принялся цитировать:

Допрос лиц проводится по следующей процедуре, содержащей несколько уровней эффективности:

Первый – простой доброжелательный разговор с допрашиваемым, может проводиться в любом помещении или на местности.

Второй – разговор с допрашиваемым, с применением незначительных угроз. Может проводиться только в помещениях Приказа тайных дел.

Третий – разговор с использованием легкого психического воздействия, проводиться только в Приказе тайных дел специалистом соответствующего профиля.

Четвертый – применение легких физических пыток или подробное описание следующих уровней допроса, проводиться только в Приказе тайных дел.

Пятый – применение любых физических пыток, проводиться только в Приказе тайных дел специалистом соответствующего профиля.

Шестой – использование любых средств и методов на усмотрение следователя или дознавателя.

Для использования допроса четвертого и пятого уровня требуется согласие главы Приказа тайных дел, для шестого уровня – согласие Князя Ягодного княжества.

После отложил брошюру в сторону и поднял глаза на Громова:

– Ну, что господин адвокат доволен?

В ответ на мой ехидный вопрос он натянул на лицо лживую улыбку:

– Вполне.

– Замечательно, тогда перейдём к беседе, Мартын веди протокол.

Кот размял руки, поочередно хрустнув каждым суставом, и подвинул к себе пишущую машинку, зарядив её свежей бумагой. Раз всё готово, начнём с того, где остановились:

– Марина Ивановна, повторите мне, где вы были с девяти вечера и до полуночи 21 июля и примерно в это же время 23 июля?

Адвокат что-то шепнул на ухо вдове, я тут же его прервал ударом ладони по столу:

– Не подсказывать!

– Я всего лишь сказал, что она не обязана отвечать на этот вопрос.

– Чего вы добиваетесь? – спросил я, прямо смотря в глаза Громову. – Я же всё равно узнаю правду в добровольном или принудительном порядке!

Адвокат почесал подбородок, попутно изучая меня:

– На повышение уровня допроса намекаете?

– Какой вы догадливый. – Я пару раз похлопал в ладони. – Из-за того, что допрашиваемая не хочет отвечать на вопросы, я уже, как видите, перешёл на второй уровень. Будете продолжать молчать, мы перейдём в более гнетущее помещение со специальными людьми.

Громов нервно отстукивал пальцами незатейливый ритм на столе:

– Можно, я пару минут посовещаюсь с госпожой Салтыковой?

– Пожалуйста… – Я встал из-за стола и ушёл вместе с Мартыном к окну, не забыв при этом взять папку с делом (а то мало ли).

Плохо, что адвокат со своей подзащитной шептались очень тихо, и подслушать их не представлялось никакой возможности. Надеюсь, их совещание приведёт к тому, что Салтыкова напишет чистосердечное признание во всех грехах… Хорошо было бы…

– Кхм. – Громов привлёк внимание к себе внимание. – Мы готовы.

Обрадованный я сел за стол и Салтыкова начала говорить:

– Вы правы, вечером, когда убили Вадима, я не спала… – Лицо Салтыковой чуть покраснело. – Хотя после ужина я всем сказала, что иду отдыхать. Когда в домевсе разошлись по комнатам и погасили свет, я решила идти в спальню моего мужа, чтобы поговорить с ним о наших отношениях. Дверь в опочивальню была заперта, только я хотела постучать, как услышала непринуждённый женский смех. Судя по голосу, это была Алёнка – дурная дочь нашей кухарки! В голове появилась грешная мысль… – вдова замолкла.

До этого Мартын, бодро отстукивающий слова гражданки на машинке, был занят работой, поэтому никакие глупости не делал. Но только, необходимость набирать текст пропала, в коте проснулась его неприятная черта всё портить:

– Убить эдакого распутника! – с радостными нотками в голосе, Мартын закончил фразу Салтыковой.

Марина Ивановна округлила свои глаза:

– Вы что?! Я никогда бы не смогла причинить ему вреда!

Я погрозил Мартыну кулаком и стал исправлять ситуацию:

– Не переживайте, наш сотрудник немного перегнул палку… Продолжайте ваш рассказ, итак, у вас появилась грешная мысль. О чём же? – с интересом спросил я.

Она ещё больше покраснела и постаралась как можно сильнее, как позволяют размеры стула, вжаться в его спинку.

– Не стесняйтесь, здесь все свои! Мы с моим помощником ни кому не расскажем, если вас смущает адвокат. – Я бросил на него резкий взгляд. – То он может выйти.

Вдова ещё немного помялась, ещё больше покраснела и очень тихо сказала:

– Я решила подслушать… – она отвела взгляд в пол. – Хотела ещё подсмотреть, но помешал ключ, вставленный в замочную скважину…

Я прям в шоке! Насколько грешная мысль! Ай-ай-ай, жена решила убедиться в измене мужа? Не вижу ничего экстраординарного.

– Надеюсь, вы нам поведаете о результатах акустического наблюдения?

– Чего? – не поняла боярыня.

– Мой коллега спрашивает, не соизволите ли вы рассказать нам, что услышали? – Мартын перевёл мои слова.

– Конечно… – Марина Ивановна нахмурилась, вспоминая, что именно слышала. – Они говорили тихо, так что большинство слов и не разобрала. Вадим рассказывал непристойные анекдоты, от которых эта девка ржала, как кобыла. Несколько раз он предлагал ей различные фрукты.

– Сколько времени вы их слушали? – уточнил я.

– Минут двадцать-тридцать.

– И всё это время они только ели и травили анекдоты?

– Практически да. В какой-то момент мой муженек предложил ей выпить вина. Алёна согласилась, но добавила, мол, много не будет, а то её развезёт и сил на главное не останется…

Интересно… Отравленное вино предложил выпить сам Вадим… Зачем? Значит, он не знал, что оно отравлено, возможно, знала Алёна, раз согласилась выпить только чуть-чуть.

– Что было дальше?

– Потом я слышала звон бокалов. Что ещё… – Она стала массировать свои виски. – Ах, да! Вадим отметил странный вкус вина!

Всё-таки он понял что-то неладное. Или просто знаток вина… Я не знаю есть ли у аконита какой-то привкус.

– Вы точно помните этот момент?

– Да-да, конечно! – быстро подтвердила свои слова Салтыкова.

– Как на это отреагировала Морозова?

– Да никак, предположила, что это такой особенный сорт. А зачем вы спрашиваете?

– Решил просто кое-что уточнить…

Как вариант убить Вадима могла Алёна, тогда зачем ещё и себя отравила? Далее, где она взяла вино и яд? Ведь оно было запечатано и целость бутылки не нарушалось. И в конце, со слов всех опрошенных, Морозова не отличалась особенным умом, скорее даже наоборот, подчёркивалось полное его отсутствие.

– Продолжайте, Марина Ивановна, что было дальше?

– Дальше, после того как они выпили, Вадим сказал: "Дорогая иди ко мне…", я расплакалась и убежала к себе… Всё…

Было видно, что вдове трудно это вспоминать. Под конец рассказа, похоже, она еле сдерживала подступающие слёзы. Но я доволен, её рассказ был искренний, я не чувствовал лжи в её словах. Значит, она Вадима Салтыкова и Алёну Морозову не убивала, Мудеева скорее всего тоже…

– Марина Ивановна, спасибо за честность. Допрос считаю оконченным, мой помощник сейчас закончит печатать, вы ознакомитесь с протоколом, подпишите его и можете быть свободными. – Я откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

Мартын закончил набирать текст, принёс мне получившиеся листы, я расписался на них, шлёпнул печать и передал адвокату. Громов внимательно всё прочитал и довольный собой подписал сам и разрешил подписать Салтыковой.

– Ваше Благородие, мы можем быть свободны? – напоследок уточнил адвокат.

– Да-да, я же сказал.

Когда боярыня уже собралась уходить, я добавил:

– Не уезжайте из Ягодова, у нас могут возникнуть к вам новые вопросы…

… Вот так и прошёл тот день. Ничего хорошего. Минус одна подозреваемая. Итого, реальных версий нет, а начальство, как всегда, требует…

Глава 5. Ребята, я не в курсе!

Вечер 28 июля 1850 года…

 Я ни разу не слыхал, чтобы какой-нибудь старик позабыл, в каком месте он закопал клад.

Цицерон

Сразу же после откровений Федоса Жуева о том, как отличать следователя от рядового стрельца по шапочке, я потащил дьяка в его кабинет. Архив Стрелецкого приказа находился в подвале здания, скажем так на минус первом этаже, и занимал его большую часть.

Как только Жуев отворил скрипучую дверь, нас обдал тяжелый затхлый библиотечный запах. В углу огромного полутемного помещения стояло несколько столов с наваленными на них книгами, папками и бумагами, а большую часть комнаты занимали картотеки и плотные ряды стеллажей под самый потолок. Между шкафами, на полу, в углах – везде валялись кучи коробок с бумагами, пачки дел, какие-то обрывки.

Я сел за более-менее пустой стол, на котором лежало лишь пара дел, с отпечатком кружки, судя по дате, верхнее было закрыто уж как пять месяцев тому назад. Положив на стол фотороботы и свою записную книжку, я обратился к дьяку:

– Ну, что? Начнём поиски? – дождавшись его кивка, я продолжил: – Значит так, мне нужны, если конечно они есть: два следователя некто Иванов и Панов И.И., а так же гражданин Костин Фёдор, возможно купец. Задача ясна?

– Да-да! Я тогда побегу искать, только вы не докладывайте о моем рукоприкладстве! Пожалуйста… – умоляюще пропищал дьяк.

Жуев ловко подбежал к картотекам, нашёл нужный ящичек, выдвинул его и стал перебирать карточки. Минут через десять Федос повернулся ко мне:

– Тут Ивановых шесть штук. Один помер двадцать один год назад, другой восемь лет назад, четверо живых. Вам всех нести?

– Нет, давай только ныне живущих. – Я подошёл и взял у него четыре карточки-книжки. – Пока ищи Панова.

Так… Что тут у нас? Первый, Иванов Иван Фёдорович 1798 года рождения, нет, этот слишком старый. Второй, Петр Игнатьевич 1791 года, ещё хуже. Третий, Василий Михайлович, судя по дате рождения ему 37 лет, пока подходит, отложим. Четвертый, Владимир Иванович, нет, этот молодой, только-только исполнилось 23 года.

– Максим Эдуардович, вот Панов Илья Иванович, повезло он один.

– Ага… – я посмотрел в карточку, возраст 35 лет, значит наш. – Спасибо. А сейчас самая сложная задача, найдите гражданина Костина.

– Есть! – Жуев подошёл к другой картотеке.

Взяв две книжки Иванова и Панова, я сел изучать их. Оба были уволены со службы четыре года назад, проживают на окраине города. Какими делами занимались…

Ход моих мыслей был грубо прерван распахнувшейся дверью, в архив зашли двое мужчин чуть моложе Жуева, оба громко ржали, не смеялись, не хохотали, а именно ржали, прям как кони. Причём оба, похоже, были поддатые.

– Здорово, Ермолай! Ты не представляешь, что мы сейчас видели! Ха-ха! Ой, не могу! Михалыч, расскажи! – Мужчина сильно хлопнул по плечу, так называемого "Михалыча", от чего тот пошатнулся.

– Короче, что там, на соседней улице было! По порядку, бабу Маню знаешь? Ну, вот у неё кот, он притащил ей на крыльцо несколько трупиков мышей. Баба Маня вышла, воду грязную выносила, ну пол она там помыла только что, так вот, а там мыши! Она визжит, ведро от себя бросила, а там как раз дьячок из прихода нашего, ты его знаешь, Юрка Косоглазый, на службу бежит. Вот вся грязь на него и вылилась! Парень в ругань, только стой и записывай!

Пока один рассказывал, второй стоял и ржал, чуть ли не давясь от смеха. Придя в себя Михалыч продолжил:

– Мы что придумали, давай напишешь новую челобитную следаку-то опричному, новому! Как его там Маковский, Дашковский?

– Фиалковский. Максим Эдуардович, если точнее, – чуть повышенным голосом, объявил я им о своем присутствии. – Вот оказывается, кто автор тех, с позволения сказать, творений эпистолярного жанра, что меня пачками таскает ваш сослуживец.

Двое подьячих впали в ступор, у одного из рук выпала небольшая бутылка, сразу же разбившись об каменный пол. Я закрыл карточки, подошёл к ним, глянув на образовавшуюся лужу:

– Да… Попали вы, господа. Судя по цвету, консистенции, запаху это медовуха. Значит, распиваем спиртные напитки на службе? – Я сложил руки на груди, сверху посмотрев на работников архива.

– Мы же не для себя… – один из них пытался неумело оправдываться. Кому же еще, если не им? Про то, что я приду, они не знали, остается только их начальник Жуев.

В это время к нам подошёл Федос, копавшийся в картотеках. Он наклонился, обмакнул в лужу палец, после облизнув его:

– М-м-м, хорошая… Он прав, я попросил их прикупить бутылочку, но не подумайте! Распивать мы бы стали только строго после работы!

– Потом. Потом, с вами разберусь по этому поводу! – Я обратно сел за стол. – Сейчас, граждане-тунеядцы, помогите вашему коллеге Жуеву найти дела, связанные с Фёдором Костиным. Дьяк вам всё объяснит.

Федос взял своих товарищей под руки и увёл в глубину хранилища. В принципе, работа должна ускориться в три раза, если они не будут филонить. Через пять минут из-за стеллажей послышался грохот от падения, шелест разлетевшихся бумаг и ругань Федоса Жуева:

– Михалыч, ты что творишь? Сам будешь странички во всех делах по порядку раскладывать!

Подьячий в ответ лишь произнес что-то невнятное и продолжил работать. Искали нужного мне человека они долго, около получаса. Пока они это делали, я подробно изучил книжки на Иванова и Панова, ничего особенного за ними замечено не было, службу несли добросовестно, раскрываемость хорошая, взысканий не имели, в общем, зацепиться не за что. Около стола появился дьяк, он бросил на него тонкое дело и сел напротив, хлебнув холодный чай:

– Вот, нашли окаянного. Запрятался в деле о наезде лошади на человека.

– Хорошо. – Я открыл папку, и взгляд побежал по неровным рукописным строчкам. – Фёдор Николаевич, значит… Родился в 1816 году, в Новгороде… Так, купец третьей гильдии. Проходил свидетелем по делу… 23 мая 1848 года Прошин Р.И., находясь в нетрезвом состоянии, управлял телегой, вследствие чего допустил наезд последней на Махнову Л.П., у потерпевшей были сломаны два ребра. Вознице назначен штраф в пользу Князя в размере двух рублей золотом.

– Ну, что, Максим Эдуардович, это он? Кого вы искали? – Федос Жуев потянулся так, что раздался хруст суставов.

– Да… – задумчиво ответил я. – Так, я временно забираю карточки на стрельцов и дело с купцом себе.

– Берите, всё равно они никому кроме вас и наших следователей не нужны.

***

29 июля 1850 года…

Начало нового рабочего дня принесло новую неприятность. Глава Приказа тайных дел Ярослав Земляникин захотел сам непосредственно поучаствовать в деятельности своего ведомства. Орган большой, занятий придумать можно много, например, сходить в архив к стрельцам, чтобы проинспектировать их, или, устроить смотр опричных сотен, наведаться в сокровищницу. Но нет! Ему вздумалось лезть в моё расследование. Искать убийцу трёх человек ему не интересно, поэтому он решил возглавить операцию по поимке гражданина с маячком, за которым я установил наблюдение. Мои доводы, что брать его рано, он ещё не вывел нас на подпольное предприятие, не возымели на младшего Земляникина никого воздействия. Всю дискуссию остановила его фраза: "Будет, по-моему, иначе уволю!". Что ж он начальник – ему виднее.

Ровно в десять часов утра в кабинете Княжича началось внеочередное совещание. На него он пригласил меня, как человека, который вёл это дело, Елену Премудрую, чтобы она воспользовалась своими аналитическими способностями и сотника Петрова, который будет обеспечивать силовое прикрытие.

В центре кабинета на столе была разложена подробная карта города с нанесенными пометками. За столом сидел неизвестный мужчина лет пятидесяти, судя по форме, он из княжеской дружины. Как только мы зашли внутрь Княжич поприветствовал нас и пригласил располагаться. Дождавшись когда все рассядутся, он продолжил:

– Господа, познакомьтесь, это старший дружинник Дорофеев.

Дорофеев пожал нам с Петровым руки, Премудрой улыбнулся. Когда дружинник садился обратно, у стула под ним подломилась ножка, поэтому он грохнулся на пол, опрокинув ещё два соседних стула.

"Нечего нашей Елене улыбаться, – заявил Барбатос"

"Это ты сделал?"

"Да, я. Кто ж ещё-то? Ты что ли ножку подпилишь? – удивленно произнес демон"

"А как ты это сделал?"

"Просто. Понимаешь, плотник, который клеил стул, пожалел клея»

"Да ладно? – наигранно удивился я"

"Я же вижу сокрытое и могу в любой момент открыть это всему миру"

Опричный сотник Петров, подавив вспышку смеха, обратился к Земляникину:

– Ваше Сиятельство, а зачем нам дружина? Мои ребята сами смогут задержать кого угодно, и в каких угодно количествах в любом состоянии.

– Мои бойцы будут обеспечивать безопасность Княжича, – из-под стола буркнул старший дружинник. – И это не обсуждается, – добавил он, когда полностью вылез.

Петров в ответ лишь поднял перед собой раскрытые ладони, отстраняясь от дальнейшего спора. Княжич взял инициативу на себя:

– Давайте перейдем к делу. – Он подвинулся ближе к карте. – Смотрите, красная линия обозначает маршрут передвижения интересующего нас человека.

Красной линией была шерстяная нитка, приколотая к поверхности карты многочисленными иголками. Передвижения объекта ограничивались несколькими кварталами неподалеку от центра города, только один раз он выезжал на городской базар, и другой раз в посёлок рабочих за оврагом, находящийся в пределах города. Как я и предполагал, за город он не ездил, думать о наличие варочного производства в черте города абсурдно… А нет, в овраге можно организовать, как это было в Энске. Но в таком случае этих кулинаров уже бы заметили.

– Госпожа Премудрая, что вы думаете по предполагаемому месту задержания? – Ярослав посмотрел на Елену.

– Скажу то, что лучше не проводить задержание на маленьких улочках этого района, там много переулков и подворотен, он сможет уйти.

– Разумно. А ты, Максим, что думаешь?

– Я думаю, что задержание проводить рано. Но, так понимаю, вы намерены проводить операцию сегодня? – попытался безуспешно образумить Ярослава.

– Правильно понимаешь. Так, какое твоё мнение? – Княжич улыбался.

Единственное мнение, ты – самодур, ни черта не понимаешь, и вообще пошёл бы ты… Но свои мысли я оставил при себе:

– Тогда, вот что я думаю: надо выезжать на Парковую улицу, где он живет, около дома и задержим. – Я посмотрел отчёты опричников, ведущих наблюдение. – Обычно он возвращается домой около часа дня. Не исключено, что сегодня будет так же. Так что предлагаю устроить засаду около подъезда.

Княжич выслушал меня молча, потом откинулся на спинку своего кресла, почесал подбородок и обратился к телохранителю:

– А вы что думаете?

– Я считаю, что вам не следует непосредственно ездить на место, преступник может быть вооружен, он может иметь сообщников…

– Нет! Я сам поеду! – нервно перебил дружинника Ярослав Земляникин. – План Максима мне нравится, берем десяток опричников, и едем! – Он стукнул кулаком по столу.

Короткое совещание продолжилось ещё минут десять. Елена Премудрая доложила о проведенных исследованиях нового дурмана, я – о нашей с Мартыном работе по другим делам, Петров – о состоянии готовности опричных сотен.

***

14 часов 27 минут…

План, разработанный Земляникиным, не нравился ни мне, ни командиру десятка опричников, зато молодой начальник прямо светился от счастья. Посудите сами: во дворе многоквартирного дома, в самом конце Парковой улицы, где живут в основном небогатые рабочие с многочисленных городских заводов, уже пару часов стоят два больших паровых экипажа с глухими окнами, и наспех завешанными несколькими кусками ткани надписями на бортах "Приказ тайных дел", подозрительно, не правда ли?

В одном экипаже сидела группа захвата, в другом Княжич с охраной, мы с Мартыном сидели на лавочке, предусмотрительно переодевшиеся в гражданское, и перекидывались в картишки. Жители ближайших подъездов с опаской смотрели на незнакомый транспорт. Естественно, личные экипажи есть только у знати или богатых горожан, а тут сразу два таких.

У кота я выиграл только один раз в самом начале, потом он непрерывно меня обыгрывает. Очень напоминает тот случай, когда играл с корешами Барбатоса, разве что в о-о-очень легкой форме, по сравнению с ними, Мартын – ребенок, пять минут назад первый раз увидевший карты:

– Слушай, Мартын, давай играть честно!

– А что такое? – невинно посмотрели на меня два кошачьих глаза на человеческом лице.

– Когда первый раз заметил, что ты два раза подряд крыл бубновым тузом, я посчитал, что мне это показалось. Но ты данный трюк повторил уже раза четыре!

Мартын, попавшийся на шулерстве, немного расстроился:

– Извини, привычка… – Помощник посмотрел куда-то мне за спину. – О, похоже, клиент подходит.

Я осторожно повернулся. Действительно, в арку с улицы зашёл крепкий мужчина средних лет в широких штанах и просторной рубахе, тот же самый которого я видел около пельменной. Шёл он неторопливо, в руке нес плетёную корзину с продуктами.

– Мартын, осторожно подойди к экипажам, предупреди, когда будет входить, будем брать, – прошептал я коту.

Вместо ответа, он встал и стал подходить к автобусам. В это время гражданин помог открыть входную дверь женщине с маленьким ребенком, которая у него спросила:

– Слушай, не знаешь, чьи это экипажи? – Она указала на наши транспорты.

– Без понятия, – чуть прищурившись, ответил мужчина. – Они долго здесь стоят?

– Да часа два как приехали, потом пришли пару мужчин, неместных, – женщина показала на меня, сидевшего на лавочке. – Сидят в карты играют, только один куда-то отошёл. Бандиты может? Слышал, как несколько дней назад там, на улице народ честной, прям днём, грабили…

В этот момент наши взгляды с этим гражданином встретились, он отпустил ручку двери и резко побежал в сторону улицы. Я сорвался за ним, попутно крича:

– Мартын бегом группу!!! Гражданин остановитесь немедленно!!!

Когда я уже забегал в арку, краем глаза заметил, что из экипажа торопливо выскакивает десяток опричников в полном обмундировании, они вместе с Мартыном то же побежали со мной. В арке я чуть не споткнулся об брошенную злодеем корзину с рассыпавшимися продуктами. Но уже на улице дело пошло лучше, видимо не понимая, кто за ним гонится, этот мужик побежал прямо посередине дороги, несколько раз, чуть не попав под лошадей и колёса экипажей. В этот момент все опричники тоже выбежали на улицу, я крикнул на всю улицу:

– Гражданин стойте, а то будем стрелять!!!

Бойцы, услышав команду, взяли винтовки наизготовку. Бежавший от нас мужчина остановился и поднял руки. По высоко поднимающейся груди и бледному выражению лица было видно, что легкая атлетика – это немножко не его. В тот момент, когда Мартын уже вел задержанного в арку, из неё выскочил радостный Ярослав Земляникин в сопровождение троих дружинников. Когда он понял, что всё веселье произошло без него, он тут же расстроился и пнул корзину, лежавшую на земле.

Вокруг нас уже собралась толпа зевак, не каждый же день тайные приказчики устраивают показательные задержания, практически со стрельбой. Проходя к нашим экипажам, меня остановил голос ребенка годиков так пяти-шести, стоявшего около подъезда с ошарашенной женщиной, из-за которой чуть всё не сорвалось:

– Дяденька опричник! А вы нашего соседа в темницу забираете?

Я подошёл к ним ближе и присел на корточки перед ребенком:

– Нет, мальчик, мы просто побеседуем с ним.

– Жалко… – он нахмурился.

– Так-так, интересно, расскажи мне, пожалуйста, а за что я должен его забрать? – я посмотрел на него, потом на его маму.

– Он каждую ночь мешает нам спать! Он постоянно хлопает дверью!

– Ай-ай-ай, действительно нехорошо. Не переживай, за это я то же с него спрошу, – улыбнулся я.

– Тогда хорошо!

Я уже хотел вставать, но парень меня опять остановил:

– Дяденька, дяденька! – Дождавшись, когда я снова на него посмотрю, он продолжил: – я то же хочу быть опричником! Можно мне к вам?

– Когда вырастешь, приходи, примем на службу, а то у нас дефицит хороших людей. – Я указал ему рукой на десяток опричников, которые загружались в экипажи. – Вроде бы десять здоровых мужиков, а какой-то злодей с практически убежал от них. Кстати, как тебя зовут, мальчик?

– Коля.

– Приятно познакомиться Николай, а я Максим. – Я аккуратно пожал его маленькую ладошку. – Коля, когда будешь большой приходи ко мне в Приказ на работу, договорились?

– Ура! – Мальчик от радости стал прыгать и хлопать в ладоши.

Ко мне подошёл один из опричников:

– Господин, титулярный советник, мы ждём только вас.

– Да-да, сейчас подойду.

Удовлетворенный ответом боец ушёл, на прощание отвесил небольшой поклон даме. Я встал, попрощался с ребенком и его матерью и пошёл к экипажу. Все уже сидели внутри, как только я залез и закрыл дверь, транспорт выдул большое облако пара и тронулся в путь, скрипя рессорами. Мартын, сидевший напротив, спросил у меня:

– Что так долго-то?

– Будущие кадры для Приказа отбирал, – коротко ответил я.

– И всё? – Мартын потянулся.

– Нет, ещё выяснил, что наш задержанный постоянно приходил домой поздней ночью и очевидно он был достаточно нервным, так как при этом хлопал дверью, что её слышал практически весь дом.

***

Из-за того, что именно я арестовал гражданина Пинчука, по крайней мере, он так назвался, Ярослав Земляникин был очень зол, так как лично хотел поучаствовать в операции по задержанию. Поэтому сейчас он решил лично допрашивать задержанного, но один, похоже, делать это не хочет, так как позвал ещё меня и Мартына.

Для повышения эффективности допроса, Земляникин решил проводить его в подземелье Княжеского терема, где находятся темницы и работают лучшие дознаватели, с заявкой на наследие доминиканских монахов. От услуг штатного палача-дознавателя Княжич отказался, и поэтому нам предоставили только помещение. Изначально допрос планировался в катакомбах нашего Приказа, но, похоже, из-за специфической репутации данного места Княжич сам побаивается заходить туда. Да и княжеские палачи, по сравнению с опричными коллегами, просто дети.

Пинчуку, похоже, всё было безразлично или он не догадывался, что всё приспособления, находившиеся в подземелье, могут быть применены к нему. Но Ярослав решил ограничиться только психологическим давлением, его психика не такая крепкая, как у местных служащих, он бы не смог вести допрос во время пытки.

В центре холодной камеры стояла табуретка для допрашиваемого гражданина и стол для дознавателя, за ним сидел Княжич. Мы с Мартыном стояли рядом с ним. Ярослав начал:

– Пинчук, отвечайте, где мануфактура!!!

Ай-ай-ай, какое неправильное начало, как ответили бы шахматисты. Так он и ответил на самый главный вопрос в первую же секунду!

– Какая мануфактура, вы чего? Повязали меня средь бела дня! За что? – невинно ответил задержанный, впрочем, другого ни кто, кроме Ярослава и не ожидал услышать.

Младший Земляникин хлопнул кулаком по столу, старясь быть строгим, но у него это плохо получалось:

– Молчать!!!

– Господин, вы бы определились. Мне отвечать или молчать?

Наш начальник, покраснел как помидор, из ушей чуть ли не пошёл пар. Правильно, Ярослав, которому ещё нет и двадцати лет, не может оказывать должного психологического давления на Пинчука, рослого мужика, наученного суровым жизненным опытом, причём, который уверен в нашей беспомощности.

Штатный дознаватель, в этот момент, находившийся за решетчатой дверью в коридоре и видя наши затруднения, заглянул внутрь допросной:

– Ваше Сиятельство, может вам помочь? У меня он быстро заговорит, может даже запоёт!

Запоёт – это конечно, перебор… вот его коллеги палачи-опричники реально смогут заставить петь… даже немого и глухого любым оперным голосом на выбор.

– Нет, мы сами! – резко ответил Ярослав.

Дружинник пожал плечами и вышел, в коридоре послышались удаляющиеся шаги. На мой взгляд, плохая идея проводить допрос самим, если предлагают помощь. Тем более место мы выбрали специально, чтоб обстановка оказывала психологическое давление на Пинчука, а получилось наоборот: допрос задержанного начинал превращаться в пытку для нас.

Пинчук сидел на табурете с абсолютно безразличным выражением лица. Княжич нервно перестукивал подушечками пальцев по столу. Неожиданно он прекратил выполнять функции метронома и обратился ко мне:

– Максим, снимай перчатку.

– Зачем? – я не понял, как это поможет разговорить Пинчука. Вряд ли вид моего золотого перстня с синим камнем, пробьет в нем словестный понос. Разве что зависть.

– Как зачем?! Я буду задавать вопросы, а ты будешь говорить, врет он или нет! – Княжич искренне обрадовался своей гениальной задумке, и похоже, сам поверил в ее действенность.

– Боюсь, Ваше Сиятельство, это не поможет. Нашей целью является разговорить этого товарища, проверять его слова на истину пока рано, учитывая, что он ни слова не сказал по существу.

Странно… Обычно обращение к Княжичу по всей форме вызывало у последнего волну раздражения, а сейчас он просто задумался:

– Хорошо, а что ты тогда предлагаешь?

– Есть одна мыслишка, но я думаю, она вам не понравится.

– Мне решать, что нравится или нет! Говори!

– Я предлагаю внести в ваш план коррективы. Вы задаете вопросы, я работаю детектором лжи, а Мартын… Мартын будет осуществлять обмен вопросов на ответы Пинчука. Если вы знакомы с положениями "о Приказе тайных дел", то это третий уровень допроса. – Довольный собой я присел на край стола.

– Давай, – Ярослав посмотрел на меня с интересом, собственно так же, как и Мартын, который пока был не в курсе своей роли в моей постановке. В том, что Ярослав знает это положение указа, я очень сомневаюсь.

Я снял перчатки, размял кистевые суставы и повернулся к Мартыну:

– Мартын, входи в образ и веди себя так, как несколько дней назад, когда ты "беседовал" со связанным заложником. Только перекидывайся перед гражданином Пинчуком, чтобы он видел всё во всех подробностях.

Мартын был доволен моей идеей. Он встал между Пинчуком и нами, снял с себя рубаху с восточным орнаментом, оставшись в одних штанах с обнаженным торсом. Остановившись, предупредил Ярослава, если тот не хочет, то может не смотреть. Княжич решил лично увидеть чудо превращения человека в зверя.

Мартын поднял голову наверх и раскинул руки в стороны. На коже стали проявляться сначала отдельные клочки шерсти, а после и сплошная звериная шкура. Череп стал уменьшаться, почти человеческое лицо начало трансформироваться в кошачью морду. На глазах у него уменьшился рост на пару-тройку десятков сантиметров и вырос длинный пушистый хвост. Немногочисленная одежда пропала с его тела, и перед нами был обыкновенный кот, если можно считать таковым прямоходящее животное ростом с десятилетнего ребенка, весом под полцентнера к тому же ещё и говорящего:

– Я готов, – Мартын приставил руку к голове, отдавая честь.

– Тогда предлагаю начать, – я положил начало действу.

Мартын сразу же выдвинул длинные когти на передних лапах и подошел к Пинчуку, распевая при этом блатные мотивы:

– Сколько я зарезал… скольких перерезал…

В течение нескольких минут кот наводил нужный эффект на задержанного. Добившись от Пинчука боязни, что это существо действительно может его чуть-чуть порезать. Я дал сигнал Землянику о начале допроса:

– Ярослав Владимирович, можете начинать. Только просьба задавайте вопросы, на которые можно давать краткие ответы.

– Постараюсь. Итак, Пинчук, вы пытались убегать от опричников?

Видя длинный и острый коготь Мартына перед лицом, который так и норовил сделать тонкий порез на щеке, он ответил:

– Да.

– Почему? – мгновенно уточнил глава Приказа тайных дел.

– Я думал, что вы бандиты и пришли выбивать мой долг, – медленно ответил Пинчук.

Я сразу же почувствовал наглую ложь:

– Врёте, Гражданин Пинчук! Вы прекрасно видели, кто за вами бежит! С каких пор люди в форме опричников стали бандитами?

Мартын схватил его лапой за подбородок, сильно сжав челюсть:

– Видишь, начальникам не понравился твой ответ, думай новую версию, – он прорычал мужчине прямо в ухо.

– Ладно, каюсь… я действительно, убегал от вас, зная, что вы из органов, – Пинчук поднял перед собой руки и попытался отодвинуться от кота.

Ярослав Земляникин остался доволен ответом, посмотрел на меня, я подтвердил истинность слов. Далее в течение двух часов мы втроём пытались колоть Пинчука, но получалось плохо, Мартына он боялся не сильно, так как понял, что Княжич кровопролития не допустит, поэтому отвечал расплывчато, какими-то общими словами. Короче, мы не добились от него того, зачем он ходит в "Пельменную №13" каждый день вечером в одно и то же время, где находится подпольная мануфактура и куда пропали рабочие.

У меня появилась идея показать арестанту фотороботы, поэтому устроив короткий перерыв, я сбегал в свой кабинет за портретами. Показав Пинчуку все три рисунка, я спросил:

– Вы узнаёте или знаете кого-нибудь из представленных на данных прекраснейших портретах мужчин?

Пинчук уже просёк фишку, что я чувствую правду и ложь, любой из его ответов "да" или "нет" откроет мне его истинные мысли, поэтому он решил просто молчать.

– Мартын, ты вроде бы владеешь гипнозом? Можешь, заставишь его ответить нам? – я обратился к коту. Он мне сам рассказывал про свои способности на днях.

– Не-е-е, не выйдет… мужик сопротивляется, – после нескольких минут отчаянных попыток ввести в транс ответил Мартын. – Я, в отличие, от своего брательника не в совершенстве владею данным искусством.

"Максим, что ты ерундой страдаешь? Давай влезем в его голову, и заставил его всё сказать! – ответил скучающий Барбатос"

"Как это сделать?"

"Попроси огромное зеркало и выгони всех из допросной"

"Для чего?"

"Увидишь…"

Что-то демон задумал нехорошее, но крайне интересное. Стоит попробовать. Я ближе подошёл к Земляникину-младшему и тихо сказал:

– Ваше Сиятельство, есть одна мыслишка… Короче, мне требуется зеркало как можно более крупное, желательно в полный рост.

– Сейчас, – громко ответил начальник, вставая из-за стола и выводя из камеры.

Буквально через пять минут двое дружинников внесли в допросную большое зеркало в резной позолоченной раме с фамильным гербом Земляникиных, наверное Княжич своё притащил. Зеркало поставили по моей указке перед Пинчуком.

– Что дальше? – спросил Ярослав.

"Выгони их, – напомнил Барбатос"

– Ваше Сиятельство, эту процедуру я могу проводить только один. Выйдите, пожалуйста… Все.

Мартын хмыкнув и пожав плечами первым вышел вон, за ним потянулись Княжич и дружинники. Но они встали прямо за открытой дверью, что не понравилось демону:

"Закрой дверь и скажи им не входить сюда, пока я… Мы не разрешим"

Я молча стал выполнять наставления Барбатоса, закрыв дверь и проинструктировав коллег.

"Хорошо, теперь разреши мне руководить нашим телом минут на десять, я подготовлю клиента, потом сможешь с ним говорить"

"Давай"

"Нет, не правильно! Ты должен дать развёрнутое разрешение"

"Ладно-ладно, я разрешаю тебе руководить нашим телом в течении десяти минут, – раздражённо ответил я"

Как он и говорил, я потерял контроль над телом, всё что осталось – так это наблюдать, говорить мог только Барбатос. Да начнётся шоу!

Барбатос встал перед Пинчуком, наклонился и зловещим шёпотом спросил:

– Ты веришь в бессмертие души?

Глаза Пинчука непонимающе смотрели на нас:

– Что простите?

– Тебе говорили, что привычка отвечать вопросом на вопрос крайне нехороша? – уже спокойно уточнил демон. – Ну, как там с душой?

– В-в-верю, – неуверенно ответил задержанный.

– Правильно. Второй вопрос, как думаешь, лично ты, куда попадёшь в Рай или Ад? – Барбатос поднял перед лицом палец, останавливая скорый ответ на вопрос. – Дам подсказку в сторону верного ответа… С грехами туда, – он поднял палец вверх, – не пускают… А ты как-то причастен к преступлению… Я жду ответ.

Пинчук нахмурился, сдвинув брови, видимо задумался… Но наваждение спало быстро, мужчина быстро замотал головой, словно отряхиваясь от дурных мыслей:

– Что ерунду вы несёте? Какая душа? Какой Рай или Ад? Зачем вы меня задержали? Чтобы подискутировать на религиозные темы? – крайне нервно взорвался задержанный.

– Ай-ай-ай, гореть тебе… несколько сотен лет. Впрочем, это случится ещё не скоро и то, если не отмоешься, – печально заметил Барбатос. – Но перспективы твоего пребывания там я могу обрисовать и показать уже сейчас.

Барбатос встал за спиной задержанного, Пинчуку его было видно только в зеркало. Вот в зеркале обычный человек, молодой мужчина, слегка небритый. Бам! Легкое помутнение поверхности зеркала на мгновение… И вот я уже вижу огненную сущность, отдалённо напоминающее чело… демона. Пинчук, видящий это, побледнел, хотел повернуться к нам, но Барбатос его остановил:

– Сидеть!!! Или ты сейчас во всём признаешься, или я в красках и с эффектом полного погружения описываю твою близжающую перспективу на пару-тройку сотен лет.

– Да в чём вы хотите, чтобы я признался?! Я ничего не делал! – взвизгнул Пинчук.

– Значит, по-хорошему не получится…

Дальнейшее, произошедшее в камере допросов в отношении гражданина Пинчука описываться, ввиду крайней жестокости, не будет. Не переживайте, никакого физического насилия не было, лишь красочное описание грядущего плюс реалистичные ощущения благодаря способностям Барбатоса. Лучше посмотрите, что случилось по окончанию отведённых Барбатосу десяти минут. Ярослав Земляникин, Мартын, дружинник и местный дознаватель стояли под дверью, пытаясь услышать разговор Максима с задержанным, но кроме истошных криков последнего ничего разобрать было не возможно. Когда Пинчук замолчал, народ рискнул зайти внутрь, к тому моменту "управление" телом уже обратно вернулось Максиму.

– Что тут произошло? – осторожно спросил Ярослав, не понимая, почему на задержанном нет ни царапинки.

За ним зашёл Мартын, сразу же одаривший окружающих бурной реакцией:

– Ох, ***!!! Твою ж ***!!! Это что за ***?!

На что получил подзатыльник от дружинника позади него и предупреждение о недопустимости подобных выражений в присутствии Его Сиятельства. Но кот махнул на это лапой, подойдя к Пинчуку, указывая на его волосы:

– Эдуардыч, ты, что его покрасил?

Подумаешь, мужик, имевший десять минут назад темно-русые волосы, сейчас стал пепельно-серым? Что такого? Ему же предлагали выбор, он его сделал. Заметьте, Пинчук не предупредил, что у него слабая психика, не выдержавшая реальность жизни под землей.

В комнате повисло неловкое молчание, всё смотрели то на задержанного, то на меня. Паузу прервал истошный крик страдальца:

– УБЕРИТЕ ЕГО ОТ МЕНЯ!!! Я ВСЁ СКАЖУ!!!

Довольный собой, я чуть поклонился присутствующим:

– Гражданин Пинчук всецело ваш, Ваше Сиятельство, спрашивайте что хотите. Я пока прогуляюсь…

Меня не было где-то минут двадцать, освежившись на летнем воздухе, снова вернулся к дверям допросной камеры. Вовремя…

– Бегом за нашатырем!!! – Мартын выбежал в коридор, затребовав у дружинника пахучую жидкость.

Стало интересно, поэтому я заглянул в камеру. Ярослав в это время обратился ко мне, указывая на Пинчука:

– Что это с ним?

Задержанный лежал на полу возле стула. Судя по всему, он потерял сознание.

– А я знаю? – ответил я, щупая его пульс.

Пока кот с дружинником бегали по подземелью, я присел на свободную табуретку возле стола:

– Ну что, много записали?

– Ещё бы! – Земляникин радостно потряс несколькими листами, исписанными мелким убористым почерком. – Не знаю, что с ним ты сделал, но он не замолкал ни на минуту!

– Полезное есть?

– Да так… общие сведения, которые мы и так знали. – Ярослав чуть приуныл.

"Барбатос, а что Пинчук в обморок свалился-то?"

"Ну, он не выдержал… эмоционального напряжения"

"А что ему не понравилось? – Вопрос глупый, никому не понравится, что мы тут делали с Пинчуком"

"…"

Минут через пятнадцать Пинчук полностью пришёл в себя и был готов к продолжению "процедур", впрочем, Земляникин его не спрашивал, а приказал мне продолжать. Перед тем как всех выгнать, я спросил у него:

– Гражданин Пинчук, сами добровольно не хотите рассказать о нелегальной варочной мануфактуре? – формально спросил я.

– Какая мануфактура?! Ребята, я вообще не в курсе, о чём вы! – Пинчук сделал невинное выражение лица.

Зря он конечно так, по-хорошему было бы проще и лучше… для него.

– Тогда мы продолжим, Ярослав Владимирович, можете опять выйти?

– НЕТ!!! СТОЙТЕ!!! – заорал неожиданно прозревший Пинчук.

– Вы что-то хотите сказать? – удивленно спросил я.

… Выходя из местного следственного изолятора, я посмотрел на свои часы. Без двадцати девять вечера. Ух-ты, получается, допрашивали мы его почти семь часов. Штатные палачи-дознаватели сидели в комнате отдыха и играли в карты, увидев меня один из них сказал:

– Максим Эдуардович, может, надумаете к нам перейти? Видел я вашего мужика, сказать ничего не могу, искренние восхищения вашим искусством! Мои ребята использовал весь арсенал, не могут некоторых разговорить, а вы, не прилагая никакого физического насилия, "выбили" всё что можно! – Дружинник уважительно пожал мне руку.

Придя домой в свой номер на постоялом дворе, я сразу же упал на кровать и заснул. Да… что со мною происходит? Жил в Энске никого не трогал, потом в Ягодное следователем, этот демон ещё прицепился. За те две недели, что я здесь, уже успел избить практически до смерти пять стрельцов, пусть даже в целях обороны, палач Князя восхищается моими методами пыток… Куда катиться мир… и я вместе с ним…

Глава 6. Казанова в погонах

30 июля 1850 года…

Женщина – самое могущественное в мире существо, и от нее зависит направлять мужчину туда, куда его хочет повести Господь Бог.

Генрик Ибсен

Утром я проснулся отдохнувшим и полным сил. Настроение хорошее, сегодня я работаю не с утра, так что первую половину дня можно посвятить только себе любимому. Начистил до блеска сапоги, домового Прошку попросил привести мундир в порядок, так как вчера уснул прямо в нём, отчего униформа покрылась некрасивыми заломами. Поэтому на завтрак спустился только в рубашке.

Мой скромный завтрак прервала Елена Премудрая, прибежавшая в ресторан постоялого двора и бесцеремонно севшая за мой столик. Судя по поджавшимся губам и нахмурившимся бровям, она была недовольна, что тут же и подтвердила:

– Максим, ты совсем обалдел?! – Елена крикнула, отчего люди с соседних столиков обратили на нас внимание.

– И тебе доброе утро, – крайне доброжелательно ответил я, одновременно отрезая от горячего омлета небольшой кусочек. – В чём дело?

– Как будто сам не знаешь!

– Просвети меня, чего я такого натворил пока спал.

– Сегодня прихожу на работу, тебя нет, Мартына нет.

– Правильно! Мы сегодня во вторую смену, утром работает… вроде бы следователь Пащенко. Что случилось-то?

– От стрельцов услышала, как вы вчера задержанного допрашивали!

Премудрая взяла мой стакан с апельсиновым соком и залпом выпила его, на моё немое недоумение она не обратила внимания, вернув уже пустую емкость. Интересно, откуда про допрос прознали стрельцы?

– Ну и что?

– Не перебивай меня! – она гневно посмотрела на меня. – Я зашла в тюремный госпиталь и осмотрела его.

Елена Премудрая замолчала и стала смотреть на меня. Я спокойно доедал омлет и хотел перейти к булочке, попутно заказав новый стакан сока. Пинчук в госпитале, это я в курсе. После вчерашнего для профилактики, так сказать, пусть подлечит нервы. Минуты через две криминалист продолжила:

– Ничего не хочешь рассказать?

– Хм, интересная ты, сначала помолчи, сейчас что-то скажи, – под нос пробубнил я. – Что я должен сказать?

– Ха, он ещё спрашивает! – она схлестнула руками. – Про твои методы допроса расскажи!

– Ну, как сказать… – я чуть задумался. – Легкое психическое воздействие, Мартын пробовал гипноз, но Пинчук устойчивый, и…

– Это ты называешь "легким воздействием"?!

– Конечно, лучше что ли было бы, если его дознаватель пытал всем арсеналом. А так на нём ни одной царапины даже нет! Разве что кроме той, что Мартын случайно нанёс.

– А то, что у него два инсульта было и он несёт какой-то бред – это ничего, да?

"Блин, попали мы, надо было твоему Пинчуку память немножко подчистить, чтобы всякую чушь про нас не нёс, – задумчиво произнёс Барбатос"

"Уверен, что именно про нас? Мало ли что он мог нести"

"Сам сейчас услышишь…"

Премудрая внимательно на меня посмотрела, в тот момент, когда я был погружён в себя:

– Ты меня слушаешь?

– Да, конечно. Во-первых, у него не инсульт, а микроинсульт. Во-вторых, какие ко мне претензии, если я выполнял приказ Земляникина? И в-третьих, вопрос к тебе, какое содержание бреда Пинчука? – Я доел булочку, допил сок, и вытерся салфеточкой.

– Пинчук кричит, что в его вчера следователь и демон на пару пытали вместе с бесами в Аду.

"Ну? Что я говорил? – Барбатос ждал моего ответа"

"Да-да, признаюсь, ты как всегда прав!"

– Какая богатая фантазия! Ничего страшного. Побочное действие психического воздействия. Сейчас к нему схожу, попробую исправить ошибки.

Расплатившись с официантом, я предложил Елене прогуляться в сквере около гостиницы. Погода сегодня солнечная, даже слишком, уже ранним утром чувствуется жара. Хорошо, что я пошёл на улицу без верхней одежды. Как только мы дошли до скверика, Премудрая продолжила начатый в харчевне разговор:

– Не хочешь мне ещё кое-что рассказать?

– Что именно? – я немного напрягся, мало ли, что она опять будет спрашивать.

– Например, с каких пор ты можешь наводить такие иллюзии? – Она остановилась передо мной и посмотрела в глаза.

Я немного подумал, как ответить на неудобный вопрос, как назло из-за жары, я не надел свои перчатки, скрывающие детектор лжи на пальце. Заложив руки за спину, я ответил:

– Да я всегда умел это, ты не представляешь, о какой только ерунде не пишут в книжках писатели из моего мира! – обрадовался я только что придуманной версии, звучащей довольно правдоподобно. – Вот, например, Мартын обладает гипнозом, полученном по наследству, а у нас ему может научиться кто угодно, достаточно только заплатить небольшую сумму денег, ну илизначительную если…

Премудрой стало скучно от моей сказки, поэтому она перебила меня. Вовремя, а то из-за своей, так скажем, полуправды у меня чуть в прямом смысле этого слова не сгорела левая рука.

– Максим, хватит нести чушь, ты же сам знаешь, что сейчас врешь… – она скосила взгляд на мои руки за спиной, – тем более ты спрятал руки за спину, чтобы я не видела горящий от стыда азурит в твоём перстне. – Елена взяла мою руку и подняла её так, чтобы я увидел алый камень с огненными всполохами внутри. – Я Премудрая, я обладаю огромным пластом знаний, вижу всё в истинном виде, как бы окружающие не старались построить иллюзию происходящего. Максим, в тебе живёт демон.

"Надо было всё-таки подчистить память Пинчуку, – констатировал факт Барбатос"

Елена молча смотрела на меня несколько минут. Потом повеселела и предложила пройтись, а то стоять посреди пешеходной дорожки как-то неудобно.

– Не переживай, я тебя не сдам. Мы очень похожи, когда я появилась в Ягодном княжестве, меня тоже опасались. Хочешь, расскажу, как я догадалась?

– Стоп, ты же сама всё увидела?! Как это догадалась?!

– Ну, да… Он очень хорошо маскируется, мысли были, а фактов не было, но ты сам всё подтвердил! – Елена улыбнулась и щелкнула меня по носу.

"Ой, дурак! Ой, дурак! Сам спалился! – чувствовалось как Барбатос хватается за голову"

"Помолчи хоть какое-то время!"

– Давай, расскажи, как ты догадалась. – Я непроизвольно взял её за руку.

Елена Премудрая усмехнулась, что-то прошептала, отчего в моей голове Барбатос прямо взвыл:

"Ай!!! Зараза, не пускает меня к себе в сознание!"

– Максим, надень ещё вот это, – она передала мне небольшое серебряное кольцо с причудливым орнаментом, я не доверчиво посмотрел на него, уже наученный тем, что в этом мире не каждая вещь выдаёт себя то, что думаешь. – Это приструнит твоего гостя.

"Не надевай!!! – ещё громче заорал Барбатос"

Но я всё же надел украшение. После этого Барбатос замолчал и я почувствовал облегчение, которого не испытывал уже давно, я наконец почувствовал, что за мной никто не наблюдает, не советует.

– Спасибо, Лена, – я улыбнулся ей, – как хорошо! Он меня уже достал.

– С этим кольцом он сам не влезет в твоё тело, только по твоему приказу. – Поправив непослушную прядь, выскочившую из-за уха, она продолжила: – теперь, как я догадалась! Во-первых, начнём с последнего, никто кроме демонов не может наводить  иллюзии довольно специфического содержания.

– А гипноз Мартына?

– Да ладно, Максим, ты веришь в это? Никуда с помощью него влезть не возможно! – она небрежно махнула рукой. – Во-вторых, со слов побитых тобой стрельцов, которых я из профессионального интереса осматривала и моих выводов, такие повреждения человек нанести не может в принципе…

***

На службу я пришёл в середине дня, в кабинете Мартын и сотник Петров нависали над картой, перебирали бумаги и о чём-то громко спорили. Когда я вошёл, они поздоровались и продолжили дискуссию, тоже подойдя к карте, я спросил:

– О чём спорим?

Мартын, пригладив растрёпанные усы, ответил:

– Да соотносим показания Пинчука с картой местности. Кто ж знал, что этот нехороший человек не знает название трактов! "Версты три-четыре по большому тракту, потом отворот возле кривой берёзы и вглубь леса на пять-семь верст" понимаете ли! – Мартын небрежно бросил на стол протокол допроса.

– Максим Эдуардович, этих трактов из Ягодово выходит целых пять штук! Отворотов у каждого ещё больше, а деревья, тем более кривые на карте вообще не обозначаются! – вторил Мартыну сотник. – Что делать-то?

Хороший вечный вопрос "Что делать?". Действительно, Пинчук реально не помнит названия трактов, повторно допросить его не выйдет. Сейчас был у него, хотел подправить воспоминания, но это уже без надобности, "клиент", скажем так, немножко тронулся умом, сидит в камере, что-то шепчет, ржёт, пускает слюни…

– Господа, а что вы предлагаете? – спросил я. Сейчас выслушаю их предложения и выберу одну наиболее адекватную.

Услышав долгожданный вопрос, опричники наперебой начали накидывать свои предложения, причём делали это громко и одновременно, сами чуть не подрались, и в итоге я ничего не понял.

– Давайте по очереди, – я внёс пока единственное разумное предложение, – Мартын, вперёд!

– Конечно… как идеи так первый Мартын, а Петров как-нибудь потом! – сотник недовольно бухтел себе под нос.

Мартын поставил щелбан Петрову, похоже, они уже успели поспорить о том, кого первого я спрошу! Мартын начал рапортовать хорошо поставленным голосом:

– Начальник, я предлагаю вот что: необходимо ехать в сторону деревни Калиновка, вот сюда. – Он ткнул палец на юго-восточный тракт из города. – Я там был, погнутых деревьев там дох…

– Мартын, я тебя понял! – торопливо прервал выступление Мартына, грозившее перерасти в ругань. – Сотник Петров, ваша очередь.

– Ваше Благородие, я предлагаю отправить наших пацанов на все пять трактов, они измерят расстояние указанное Пинчуком и найдут берёзу, так будет быстрее и эффективнее.

Я заложил руки за спину и в задумчивости сделал несколько кругов по кабинету. В принципе, оба варианта имеют право на жизнь, поэтому сейчас можно показать Мартыну, что спорить по поводу моего решения не стоит:

– Ваш начальник подумал, посовещался с собой и принял решение! – в очередной раз, проходя мимо Мартына, я заметил, что он уже сложил пальцы для постановки очередного щелбана по лбу Петрова, придется его разочаровать. – Приказываю отправить пять опергрупп опричников по трактам из города и выполнять план, предложенный сотником Петровым! Всем ясно? – я посмотрел на подчиненных, они коротко кивнули. – Тогда выполнять.

Как только я отвернулся от них, то услышал звонкий щелчок и последующий за ним недовольную нецензурную ругань Мартына. Сотник Петров вышел из отдела.

Через час к нам зашёл дежурный и передал мне запечатанный бумажный пакет с сургучной княжеской печатью:

– Господин титулярный советник, Его Сиятельство Ярослав Владимирович просит вас съездить в Управу ягодных полей и огласись эти бумаги.

– А сам он что? – рассматривая причудливый оттиск печати, спросил я.

– Его Сиятельство занято и не может отлучиться.

– Хорошо, я схожу.

Дежурный опричник чуть поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

– Мартын, слушай… Куда можно в городе сходить, проветрится, культурно отдохнуть?

Кот задумался, придумывая какую-то пакость:

– Много куда! В харчевню, в кабак, в карточный клуб… На кулачные бои, правда, они подпольные… Но у нашего Приказа можно сказать абонемент.

– Нет-нет, не на пьянку и мордобой, а культу-у-урно отдохнуть.

Помощник почесал ухо, его настигло озарение:

– Так бы и сказал, что свою бабу выгулять хочешь! – он засмеялся. – Тогда в ресторан, в театр… Как его там? Ну, поют не понятно что…

– Опера?

–Точно! В оперный театр. Можно на частный прием к какому-нибудь дворянину, они часто их проводят…

– Спасибо, я пошёл.

Я положил пакет в сумку, и то же вышел, остановившись в дверях, обратился к коту:

– Если придет Петров, то без меня ничего не предпринимать!

– Ты ж знаешь меня!

– Поэтому и предупреждаю…

***

Идти до Управы недалеко, поэтому экипаж решил не брать. Охранники на входе в здание меня уже знали, поэтому лишних вопросов не задавали, поприветствовали и даже отворили двери. Спросив у них, где кабинет заместителя главы конторы, так как сам глава отсутствует по уважительной причине (думаю, нахождение в казематах терема – это достаточно уважительная причина), я пошёл в указанную комнату.

Постучав в дверь и услышав в ответ задумчивое "Да-да", я зашёл. Кабинет, конечно, скромнее, чем у его начальника, но всё же ковры, вазы, несколько скульптур, экзотические растения в кадках.

Мужчина средних лет с небольшим животиком встал с кресла, как только я зашёл, пройдя к его столу и присев напротив него, я заговорил:

– Добрый день, прошу садиться.

Мужчина, побледнев осторожно присел. Понимаю его, все силовые ведомства всегда напрягали гражданских чиновников, теперь особенно после того, как приказ тайных дел навёл у них такой шорох.

Посмотрев на записку, прикреплённую к пакету от Князя, я продолжил:

– Уважаемый, прошу вас собрать в этом кабинете в течении десяти минут всё руководство Управы, то есть всех глав отделов, их замов, вторых замов, третьих, короче всех. – Посмотрев на наручные часы, я добавил: – время пошло.

Чиновник в мгновение ока выбежал в коридор, раздавая указания сотрудникам, попутно крича на них. Ровно через десять минут, что я им дал, даже чуть раньше (примерно через девять минут пятьдесят восемь секунд) они  собрались в комнате. Пришло человек сорок, да… что-то их слишком много, мест всем не хватило, так что две трети просто стояли толпой около входа, заглядывая в кабинет. Встав напротив этой толпы, я начал:

– Всем добрый день! Я Фиалковский Максим Эдуардович, уполномочен нашим Князем Владимиром Мстиславовичем, огласить вам некую важную информацию. Итак, – я разломал сургуч, и достал из пакета несколько листов бумаги, – указ №187, снять Петренко Ивана Фёдоровича с должности главы Управы ягодных полей Ягодного княжества, лишить его всех чинов и наград. Указ №188, назначить Конева Николая Матвеевича на должность главы Управы ягодных полей Ягодного княжества, присвоить ему внеочередной чин титулярного советника.

Закончив прочтение указов Государя, сложил бумаги обратно в пакет и положил на стол заместителя, потом обратился к молчаливой толпе:

– Конев присутствует?

Откуда-то из глубины толпы раздался высокий голос:

– Да.

– Хорошо. Выйдите вперед.

Ко мне подошёл очень худой молодой мужчина, его костюм висел на нём как на вешалке, я пожал его руку:

– Поздравляю с новой должностью и новым чином! – отойдя от Конева, обратился к остальным людям: – всем спасибо, совещание окончено.

В коридоре конторы чуть не столкнулся с секретарем младшего Салтыкова, она выходила с лестницы, а я заходил на неё. Девушка чуть не уронила корзину с продуктами, похоже она ходила на базар. Я взял у неё корзину:

– Разрешите, помогу донести, – я мило улыбнулся.

– Пожалуйста, если так хотите, – она отпустила ручку.

Дойдя до приёмной, где она работала и, поставив тяжелую корзину на стул, я посмотрел на неё. Она это заметила:

– Что ещё? – несколько раздраженно спросила секретарша.

– Да, вот думаю, сколько мы с вами виделись, а я всё ещё не знаю вашего имени.

Легкая ирония… Имя ее, конечно, знал, причём не только имя…

– Ха! Неужели? Разве вы не допрашивали меня и не заставляли рисовать этот… как его? А! Фоторобот!

– Да, допрос был, но его проводил мой сотрудник, так что я не знаю вашего имени.

– Допустим. Зачем вам моё имя? – она хитро прищурилась.

– Например, я хочу вас сводить в ресторан или театр.

– Интересно… Значит хочешь пригласить меня на свидание? – Она подошла практически вплотную ко мне и подняла голову, я был где-то на полголовы выше её.

– Конечно, вы мне сразу же понравились, после того момента, когда вы метнули в меня статуэткой! – сказал это смотря прямо в её серо-голубые глаза.

Она подняла к моему лицу безымянный палец правой руки, на котором было золотое обручальное кольцо:

– Я вообще-то замужем. Тебе это не мешает?

Хм, сомневается в моей наблюдательности?

– Я заметил это, ещё при первой нашей встрече. Что касается второго вопроса, то мой ответ нет, мне это не мешает. Тем более, похоже, ты давно не живешь с мужем вместе.

Девушка немного напряглась, ведь она это не афишировала:

– Как ты это понял?

– Просто, настроение у тебя всегда подавленное, одеваешься просто и…

– Верно… муж пропал больше года назад, – она уткнулась мне в грудь и заплакала, я осторожно приобнял её. – Максим, ты хороший, но я всё ещё люб… нет, я привязана к мужу, переживаю за него… – она подняла заплаканные глаза, – помоги найти его, если он… ещё жив.

– Хорошо, только не плачь…

– Люба… моё имя Люба.

– Хорошо, Люба, я найду твоего мужа. – Я убрал прядь волос с её лица за ушко.

– На свидание, я… пока не могу идти, но домой сегодня вечером проводи меня. – Люба успокоилась и серьезно посмотрела на меня. – Ты же проводишь меня сегодня домой?

– Конечно! – Обрадованно ответил я.

Окрыленный я вышел из Управы ягодных полей.

***

Через полчаса в приказе тайных дел…

Вернувшись обратно в кабинет, я обнаружил мирно дремлющего на столе Мартына, и листок бумаги лежащий возле него: "Как придешь, разбуди меня". Что ж, народ хочет, так исполним его пожелание:

– Рота подъём!!! – проголосил я.

Мартын резко поднялся, от чего чуть не упал со стула:

– Максим, что же так орешь-то? – он протер руками заспанные глаза, потянулся и уставился на меня: –  О-о-о, так ты не Максим Фиалковский, ты Максим Казанова!

– В смысле?! – похоже, не стоило его так резко будить и пугать.

Он подошёл ко мне, ткнув пальцем в рубашку, примерно на уровне груди. Я посмотрел туда. Блин! Губная помада! Взяв салфетку с тарелки из-под печенья и отряхнув её от крошек, я стал оттирать компрометирующие следы.

– Лена знает, что ты в Ягодную управу не только по службе бегаешь?

– Причём тут Премудрая? – не отрываясь от очистки рубахи, ответил я.

– Ха, как это причём? Её жених шастает не пойми где, тискает непонятных баб! – усмехнулся Мартын.

– Мартын, не говори ерунды! Ни какой я не жених!

– Да-да-да, конечно! Только Лене не говори об этом. – Он взял со своего стола тонкую папку и сунул мне в руки. – Вот.

– Что это?

– Ты забыл разве, что мы работаем в отделе внутренней безопасности?

– Нет.

– Вот, – он поднял указательный палец, – так и изучи новое дело. Рядовой Яблоков из второй опричной сотни потерял засапожный нож, по его словам он проиграл его в карты.

– А что сотник не сделал выговор и не впаял наряды вне очереди?

– Так естественно он бы это сделал, если бы этот ножик не нашли!

– Тогда вообще…

– Не-е-е, – Мартын отрицательно покачал головой, – не всё так просто. Ножик нашли сегодня утром около уже остывшего тела какого-то пьянчуги.

– Так бы сразу! Другое дело! – Я открыл папку с делом и стал просматривать материалы. – Яблокова задержали?

Мартын встал из-за стола, выглянул в коридор и позвал конвоира. Огромный опричник, ростом под два метра вскоре привел нам рядового, щуплого пацана, который, похоже, только вчера поступил на службу. Ничего, сейчас разберемся, объясним подрастающему поколению правила ношения оружия и о пагубном влиянии азартных игр на жизнь честного человека.

Через сорок минут рассмотрение дела закончил, отправил парня в штрафную сотню. Пусть полгодика посторожит южные рубежи княжества, может, выучит устав службы. Яблоков поблагодарил меня за великодушие, что не привлек его в качестве обвиняемого по убийству, совершенного его ножом. Хотя мысли такие были, если бы около трупа не задержали мужчину, на одежде которого были пятна крови и следы пальцев рук, оставшиеся на рукоятке оружия.

До самого вечера никакой работы больше не было. Я с нетерпением смотрел на медленно ползущие по циферблату часовые стрелки. До конца рабочего дня пятнадцать минут… десять… пять… две минуты! Секундной стрелке осталось пробежать всего два круга, но дверь в кабинет распахнулась, и в кабинет забежал запыхавшийся сотник Петров. Молчи! Ничего не говори:

– Мы нашли завод!

Аргх!!!

– Она находиться на Восточном тракте, ребята незаметно прокрались прямо к ней. Если коротко, то заводик – это небольшой острог посреди просеки, через щели в частоколе рассмотрели примерную планировку предприятия. Вот она. – Петров передал мне нарисованную от руки помятую карту местности.

– Очень хорошо, разработайте план захвата, можете пригласить Земляникина. Уверен, он будет очень доволен.

Уже в дверях меня остановил Мартын с ожидаемым вопросом:

– Та-ак, Максим Эдуардович, а куда это ты намылился?

– По делам. Через часик вернусь.

– Твоё дело случайно не Любовью Смолиной зовут?

Я лишь нахмурился и вышел из кабинета, закрывая дверь, услышал вопрос Петрова:

– А кто это?

– Секретарь из Ягодной управы. Я её допрос на днях проводил, и всё думал, что Максим сам её не стал допрашивать, теперь понятно почему, неудобно же…

***

Из Управы ягодных полей беспрерывно выходили люди, торопившееся домой, только я один шёл в противоположную сторону, то есть внутрь здания. Возле проходной стоял молодой парень и кого-то ждал, увидев меня, он вытянулся по струнке:

– Здравия желаю, господин титулярный советник! – он так громко и резко поздоровался, что я прям вздрогнул.

– Молодой человек, и вам добрый вечер. – Я пролетел мимо него на лестницу.

Зайдя в приемную покойного Салтыкова, я увидел, как секретарша поправляет перед зеркальцем причёску:

– Любовь Николаевна, титулярный советник Фиалковский в ваше распоряжение прибыл! – После звонко хлопнул каблуками форменных сапог. – Прошу.

Я выставил локоть, приглашая Любу взяться за него, она с радостью согласилась. Взяв корзину с продуктами, которую я сегодня уже видел, мы пошли на выход.

– Люба, ну, что как служба под руководством нового начальника?

– Не понятно пока, вроде нормально, – она улыбнулась. – Есть варианты?

– Конечно, есть! Если Конев будет шалить, то я вмиг устрою его проверку на предмет служебного соответствия.

– Ха-ха! – Она потрепала меня за рукав. – А ты весёлый человек, Максим!

Незаметно мы спустились к проходной, где дорогу нам преградил уже знакомый молодой человек, Люба сказала ему:

– Саша, иди домой, меня есть, кому провожать.

– Как? – Он растерялся.

– Молодой человек, вам же уже ответили? Чего ещё хотите? – я решил вступить в разговор.

– Ничего, господин титулярный советник. – Парень обреченно опустил голову.

– Тогда всего хорошего.

Мы вышли из здания Управы, при этом я обратил внимание на недовольного молодого мужчину, который, видимо, хотел провожать Любу вместо меня. Я решил проверить свою догадку:

– Слушай, а кто этот парень?

– Ах, это Сашка. Работает в отделе строительства мануфактур.

– И что? Он тебя провожает?

– Не переживай, ничего особенного, просто мы живем примерно в одном районе. Вечером одной идти по улицам страшно… – Она сильнее ухватилась за мою руку и повернулась ко мне. – Ты что ревнуешь?

– Я?! – я растерялся, честно.

– Ну…

– Ну? – Люба остановилась передо мной и посмотрела в глаза.

– Да. Мне неприятно, что какой-то Сашка, тебя провожает. А насчёт того, что ты боишься ходить одна, то не беспокойся, я буду тебя провожать каждый день. Никто в здравом уме не посмеет на тебя посягнуть при мне. – Я поправил непослушную прядь её русых волос, выскочивших на лицо.

Она обратила внимание на мой перстень и серебряное колечко:

– Какие интересные украшения… – Люба погладила синий камень.

– Да… ты и не представляешь, насколько они интересны… – задумавшись на минуту, я вспомнил то, что хотел спросить у неё про мужа: – Люба, скажи, как звать твоего муженька, а то трудно будет найти безымянного человека.

– Точно! Я же тебе не сказала, его зовут Илья Викторович Смолин.

– Возраст, рост, особые приметы? – Я переключился на рабочий лад.

– 34 года. Он выше меня сантиметров на двадцать, примерно как ты. Что касается примет… родинка на подбородке.

Выходит, её муж старше лет на десять. Попробую его найти… Минут через двадцать мы дошли до домика в три этажа. Двор ухоженный, скамейки покрашены, газон подстрижен, не то, что я видел во дворе Пинчука. Не успели мы закончить разговор, как во двор, визжа тормозами и выпуская клубы пара, залетел экипаж Приказа тайных дел. Из транспорта выскочил Мартын, на нем был одет толстый жилет со вставками из металла, на затылке, поддерживаемая ремешком висела каска:

– А-а-а, Максим, я так и знал, что ты здесь! – Подойдя к Любе, он поклонился, исказив лицо в наигранной улыбке, добавил: – Бонжур, мадмуазель!

Смолина отпустив мой локоть, отошла на пару шагов и взяла в руки свою корзинку:

– Я мадам, а не мадмуазель.

Мартын присвистнул:

– Ба! Максим, а что свободных не было? Или тебя на замужних потянуло?

– Мартын! Что ты хотел-то? – резко ответил я.

– Земляникин отправил нас на облаву, так что заканчивай здесь и бегом в экипаж! – Кот запрыгнул внутрь транспорта.

Что опять Земляникина пробило на подвиги? Не удивлюсь, если он сам поедет с нами! Попрощавшись с Любовью и пообещав завтра проводить её на работу, я залез в паровой экипаж.

Глава 7. Железная маска

31 июля 1850 года, за полночь, где-то в 10 верстах от города…

Слава – это маска, которая разъедает лицо.

Джон Апдайк

Как так долго можно было ехать?! Мартын подобрал меня во дворе дома Смолиной около семи вечера, сейчас уже полночь. Эти десять верст наша бригада преодолела больше чем за шесть часов! Не могли, что ли наши подпольщики организовать производство на более оживленной дороге? Вопрос, конечно, глупый.  Но! Дороги здесь вообще нет! Два раза всем вместе пришлось вытаскивать один из паробусов, в котором ехали опричники-штурмовики, из грязи. Как злоумышленники вывозят отсюда готовую продукцию?

Остановились на поляне, примерно метрах в восьмистах от опушки, где они расположились. После остановки всех экипажей, из них стали выпрыгивать люди, формирующие десятки, и начали выгружать оборудование и обмундирование. Опричники по очереди брали необходимое и уходили одеваться, помогая друг другу застегивать амуницию.

Мартын потянул меня за руку к разложенным в ящиках кучам добра:

– Максим, бегом за экипировкой, а то нам не достанется!

Переходя от одного ящика к другому, мы набрали себе полный комплект. Расположившись возле одного из экипажей, я стал надевать обмундирование. Здесь было что-то наподобие бронежилета, только очень тяжелого и позвякивающего, далее металлическая каска, Мартын помог застегнуть кожаную портупею с кобурой под револьвер. Остановился я на непонятном предмете, похожим на плавательные очки с толстыми зелеными стеклами:

– Мартын, а это что такое? Защита глаз что ли?

– Нет, это ОСО.

– Что?

– Очки сумрачного озарения, – сказав, это Мартын подтянул свой ремень.

– А зачем они? – спросил я, вертя в руках чудной прибор.

– Ха! Я посмотрю на тебя, как ты решил ловить кого-то ночью! Между стеклами очков налита особая жидкость, плюс немножко волшбы от наших специалистов, и вот можно видеть ночью! Надеть сам увидишь.

Действительно, как только я нацепил на глаза этот прибор, всё вокруг залилось ярким зеленым цветом, и стало светло практически как днём. Мир здесь, ничего так, прогрессивный. Иметь в середине девятнадцатого века приборы ночного видения – это надо постараться. Сейчас, уже чётко видев Мартына перед собой, я спросил:

– Слушай, а разве ты не будешь надевать очки?

– Зачем? Я же кот! Я и так прекрасно вижу в темноте.

Потом, собравшись командным составом в одном из паровых экипажей Тайного приказа, мне рассказали план сегодняшней постановки. Действовать будем незатейливо, тихо подходим к острогу, выносим ворота, врываемся и всех вяжем сначала на улице, потом в домиках. На мой здравый вопрос, каким образом будем "выносить" ворота, сотник Петров лишь сказал, что всё сам увидишь.

Через десять минут выйдя на улицу, поляна преобразилась: в группах по десять человек стояли наши опричники, их экипировка представляла собой тот же комплект, что и у меня, за исключением маски, наподобие балаклавы, которая была надета на их лицах. Со стороны грузовика, медленно пришли ещё двое бойцов – именно они будут ломать ворота: мужики ростом выше двух метров, весом около полутора центнеров, полностью закованные в металлическую броню, на спине висят непонятные устройства, с множеством шлангов, прикрепляющиеся к суставам костюма. Рукавицы представляли собой огромные пушечные ядра. Когда они проходили, из суставов со свистом и шипением вырывались струйки пара.

– Мартын, это, я так понимаю, наши стенобитные установки?

– Да-да, что-то в этом роде! – Кот прищурил светящиеся в темноте глаза. – Наверное, хочешь знать, как они работают? Ладно, пока пойдем к острогу, быстренько расскажу тебе об этом чуде техники.

Как только все были готовы, наш отряд выступил вперед. В голове шли два исполина, производя достаточное количество шума, грозившие сорвать всю конспирацию. За ними легко, изредка ломая ветки, передвигались опричные десятки. Продвигаясь, сквозь лесок, отделявший две поляны друг от друга, Мартын рассказал о паровых экзоскелетах на мужиках:

Живёт в нашем княжестве гениальный механик в каком-то там поколении, периодически создающий новые механизмы. Пару лет назад была большая облава ещё одних варщиков дурмана, и произошёл неприятный конфуз. Стрельцы несколько дней держали в осаде их квартиру, но не могли в неё войти, злодеи забаррикадировались изнутри, дверь была обита металлом, окна заложены – короче вообще не зайти внутрь. Силовики дверь так и не открыли, преступники сдались сами, после того как у них кончилась вода. Для того, чтобы ситуация не повторилась механик совместно с несколькими ведунами создал такую броню. В неё залезает человек и запускает паровой генератор, механизмы и волшба делают своё дело – сила человека внутри возрастает в десяток раз.

Вот уже подошли к острогу, правда я раза три чуть не споткнулся об многочисленные пеньки, оставшиеся на месте густого леса. Сгруппировавшись около ворот, штурмовые группы замерли в ожидании. Исполины медленно подошли к воротам, замахнулись прикрученными к рукам чугунными ядрами, и одновременно обрушили вес на деревянные ворота, на всю округу раздался звон металла и треск дерева. После пары таких же ударов ворота упали внутрь острога, и тут же десятки ворвались в поселок согласно ранее утвержденному плану, попутно стрельнув пару раз в воздух.

Мартын, с длинным кинжалом в одной лапе и револьвером в другой, побежал за опричниками с криками: "Вперёд мужики!!! Вяжи супостатов!!!".

Сопротивление было чисто символическим, несколько охранников лишь успели выстрелить из старых пищалей, не причинив никому ущерба. Бойцы, пользуясь темнотой и превосходством в мастерстве быстро, минут за пять всех обезвредили, обезоружили и вывели в центр острога. Конечно, это не стрельцы, ждущие, пока преступники им дверь откроют, опричники специально обучены борьбе со всеми проявлениями криминального мира, а не охране общественного порядка, как Стрелецкий приказ.

Ко мне подбежал Петров, встав по стойке смирно, он начал рапортовать:

– Господин титулярный советник, операция завершена! Сто тридцать шесть человек задержаны, шестой и седьмой десятки проверяют оставшиеся бараки! Но есть одна проблема, на одной из землянок была приколота вот эта записка. – Он передал мне мятый обрывок дешевой бумаги.

Кривыми буквами, похоже, куском угля нацарапано следующее: "Фиалковский, если хочешь сделать свой выбор сам, то входи, иначе через пару часов я сделаю его за тебя. Входи только один" и подпись: "Твой друг – Панов".

Как только я прочитал послание, Петров обратился ко мне:

– Господин, что прикажете делать?

– Хороший вопрос… – я задумался.

Что за выбор мне предлагает сделать Панов? Надо ли мне входить в землянку? Разберемся с этими вопросами позже, у меня, я так понял, в запасе два часа.

– Мартын! – я крикнул коту, стоящему метрах в десяти и рассматривающий котлы для варки.

– Чего? – Он не спеша подошёл к нам.

– Сможешь выяснить есть ли за дверью кто-то или что-то?

Не дожидаясь ответа, я потащил Мартына к указанной сотником землянке. Дверь, сколоченная из необструганных досок, имела множество щелей. Прислонившись к одной из них, я попробовал рассмотреть, что находиться внутри, но даже специальные очки были бессильны. Мартын поняв, что от него хотят, прилип к двери, постояв так около минуты, он повернул ко мне свою кошачью морду:

– Там спиной к входу сидит человек, ростом чуть выше тебя, с залысиной на затылке. – Мартын взялся за ручку двери. – Входить будем?

– Стоп! – я резко остановил его движение. – У нас есть два часа разобраться с этим, может там засада?

Кот не понял причину моей осторожности:

– Так давайте бойцов на штурм отправим!

– Нет! Сначала всё необходимо выяснить!

Вернувшись на центральную импровизированную площадь острога, где толпой стояли варщики, окруженные опричниками, я подошел к сотнику:

– Петров, выясни, кого задержанные не видят среди себя. Другими словами, кто может быть землянке. Ясно?

– Так точно! – отдал честь сотник.

Затем на протяжении получаса люди в толпе с шумом и гамом перекрикивались друг с другом, ища своих знакомых и друзей. Постепенно они замолчали, я залез на стоящую неподалеку телегу и подозвал опричников, проводивших опросы. Они мне передали список из нескольких фамилий и кличек, прокашлявшись, начал делать поверку:

– Отрепьев!

– Я! – низкий коренастый мужик поднял руку.

– Зайцев!

– Я не Зайцев, а Кроликов! – прокричал лопоухий парень, чем вызвал в толпе хохот.

– Нытик!

– Ну, что? Нытик, да  Нытик! Здесь я.

Действительно нытик.

– Михей!

– Здесь! – пробасил двухметровый бугай.

– Смола! – В ответ раздалось лишь молчание. – Смола, отзовись!

– Я же говорил его нет! Слинял паразит, я же говорил, надо было тоже валить… – начал возмущаться кто-то в середине толпы, соседи поддержали его, отчего вновь поднялся шум, гам, ругань, звуки ударов…

Опричники выстрелили в воздух, толпа замолкла. Как раз вернулись бойцы из Дальних бараков, десятники подбежали к нам. Оказывается, в одном из них есть подземный лаз, что вроде запасного выхода в лес метрах в пятидесяти от острога. Больше ничего и никого они не обнаружили.

Посовещавшись с товарищами, решил всё-таки войти в землянку. Сотник убедил в необходимости защиты, поэтому в острог пригнали паровой экипаж, в котором находилось два тяжелых костюма: помимо надетого бронежилета меня облачили в каску с забралом и одели защиту рук и ног, на каску прикрепили яркий химический фонарь. Как уверял человек, ответственный за амуницию, в этой одёже мне не страшен даже небольшой взрыв.

Благодаря фонарю в землянке стало светло как днём. Вплотную к стене на чурбане спиной к входу сидел связанный человек. На моё появление он никак не отреагировал. На небольшом деревянном столике лежала запечатанное письмо, и стоял небольшой флакончик из мутного стекла.

Закрыв за собой дверь, я чуть приблизился к мужчине:

– Гражданин, с вами всё в порядке?

Он не ответил. Плохо, из-за рукавиц даже пульс не проверить. Тогда я взял конверт, вскрыл его и начал читать:

 "Можешь не стараться, он тебя не слышит. Максим, познакомься – это Илья Смолин, муж твоей новой подруги. Ровно в полночь я напоил его ядом, ему остаётся жить около трёх часов, в тот момент, когда ты читаешь эти строки, по моим предположениям срок сократился до полутора часов. Я рискнул предположить, что ты захочешь его спасти. Пожалуйста, противоядие на столе, но подожди, не торопись, время ещё есть. Насколько я тебя узнал, к Любе Смолиной ты испытываешь чувства, она тоже не прочь ответить тебе взаимностью, но между вами стоит её муж. Ты бы мог устранить это препятствие, но узнав это, твоя подруга вряд ли будет рада, ты станешь её врагом. Я упростил  тебе задачу, я сам его отравил. Тебе остаётся только сделать моральный выбор: спасти его и вернуть его жене, или не вмешиваться в начатый процесс и остаться в сердце возлюбленной единственным мужчиной.

Чтобы помочь тебе с выбором, я немного расскажу про Смолу. Во-первых, год назад он не пропал, а сам ушёл из семьи и присоединился ко мне. Мы с ним промышляли контрабандой, спекуляцией. Сначала всё шло неплохо, но позже Смола стал отличаться жестокостью, вместо того, чтобы договариваться с купцами, он начал их избивать, а позже и мочить. Посмотри в архиве, у вас должно быть несколько нераскрытых дел по этому поводу. Инициатором убийства Вадика Салтыкова тоже был он, я был против этого. После того как ты взял вербовщика рабочих, Смола предложил устроить налёт на госпиталь, где лечиться Пинчук и пришить его, это уже переходит всякие границы, на лекаря я никогда не подниму руку. Поэтому пришлось от греха подальше избавиться от него. Что-то я разговорился, пора заканчивать. Вперед! Выбор за тобой.

Твой друг Панов И.И."

Вот паршивец! Да, я действительно хотел бы, чтобы Смолина не было, тем более он такой злодей. Но с другой стороны, я не могу оставить человека умирать, пусть даже такого. Я не суд, чтобы решать, кого приговорить к смерти. Тем более, со слов Панова, на Смолине висят несколько нераскрытых преступлений, спасу его, потом докажу его причастность и отдам под суд, вышка ему будет гарантирована!

Взял конверт, я разорвал его. Внутри лежал коробок с парой спичек. Ух-ты, а на бумаге изнутри конверта тоже что-то написано: "Скоро финал нашей с тобой истории, жди приглашения на бал". Сумасшедший какой-то!

Открыв бутылочку с вонючим содержимым, я влил её в рот находящемуся без сознания Смолину. Тот сразу же рефлекторно закашлял и очнулся. Выйдя из землянки, я обратился к двум опричникам, стоящим около входа:

– Мужчину арестовать и не спускать с него глаз, он очень важен.

– Будет сделано, господин следователь! – Опричники вошли в землянку.

Один из рядовых помог мне снять броню, в этот момент подошёл Мартын:

– Максим, что будем делать дальше?

– Самое интересное! Будем опрашивать всех рабочих, описывать всё оборудование, сырье, продукцию – всё, что есть в остроге. Когда это сделаем, я ещё что-нибудь придумаю. Ты что хочешь делать?

Мартын с каждым моим словом грустнел всё больше и больше, но услышав вопрос, пришёл в себя:

– Чур, я переписывать котлы!

– Пожалуйста! – найдя взглядом сотника, я крикнул ему: – Петров! Иди сюда!

Усталый сотник медленно подошёл ко мне и присел на телегу.

– Слушай план работ для опричников. – Я достал из принесенной сумки большой блокнот, открыл его и приготовился писать приказы. – Итак, во-первых…

***

Раннее утро…

Провозившись на мануфактуре до самого утра, мы ехали обратно. Предприятие ничего так… Если бы не было подпольным, то можно сказать образцовый заводик. Больше сотни рабочих, полторы тонны сырья на переработку, тридцать литров готовой настойки, оборудование качественное. Единственный минус – это рабское положение работников и антисанитария, хотя какая санитария в предприятии, где варят дурь. Большую часть варщиков отпустим, как только проведем разъяснительную работу о вреде нелегальной работы, задержали только десяток лиц, числящихся приближенными организатору мануфактуры. Перед нашим отъездом с острога, вместе с паробусами для задержанных приехал посыльный от младшего Земляникина и передал нам радостную весть. Всем участникам ночного мероприятия наш начальник объявил отгул на сегодняшний день.

Водитель, изредка зевая, вел экипаж. Сотник Петров дремал на заднем диванчике, а я сидел на боковом диване, выглядывая в открытое окошко. Проезжая мимо пруда на въезде в город, я спросил у Мартына:

– Слушай, а в этом пруду народ купается? – Как помню, в Энске в этом пруду каждый год запрещают купаться из-за загрязнения воды, но всё равно каждый год множество людей купаются в нём, развешивая при этом на запрещающие таблички одежду.

– В Утином что ли? Конечно, нет! Он же грязный, – удивился Мартын, моему, как ему казалось, нелепому вопросу.

– Логично…

Дальше мы ехали молча. Въехав в город, основная часть кортеж проследовал в сторону приказа тайных дел, а наш экипаж свернул на одну из улиц. Водитель заглянул из кабины в салон:

– Максим Эдуардович, приехали, как и просили.

Меня высадили возле дома, где жила семья Смолиных, я решил проводить Любовь на работу и попутно рассказать ей про найденного муженька. На часах было примерно семь утра, присел на лавочку и накрылся каской, чтоб немножко вздремнуть. Через некоторое время сквозь полу сомкнутые веки, я увидел сослуживца Смолиной – Александра. Он прохаживался около подъезда, то и дело, поглядывая на старые часы с цепочкой. Меня он, видимо не замечает, или, по крайней мере, делает вид.

Я встал с лавочки, потянулся и подошёл к молодому человеку:

– Александр, доброе утро!

Он испуганно обернулся:

– Ваше Благородие, извините, не заметил вас. – При этом он недобро посмотрел на меня, точнее на мою каску и кобуру с револьвером.

Служебное оружие и так мне положено, а каска сегодня у меня вместо головного убора. Просто шапку я ещё вчера забыл в кабинете.

– Александр, по какому поводу вы находитесь в столь ранний час в этом месте? – спросил я.

– То же я спросил бы и у вас, – дерзко ответил он.

Похоже, у местных привычка отвечать вопросом на вопрос. Неожиданный напор, обычно местное население не очень стремиться вступать в конфронтацию с силовиками.

– Молодой человек, я по роду своей службы могу находиться в любой точке города в любое время суток. Поэтому предъявите документы, гражданин!

Александр передал мне свой паспорт, остановившись при этом в полуметре от меня.

– Так… Александр Фёдорович Суходрев… 1831 года рождения… – Плохо, что в местных паспортах нет фотографий или чего-то подобного. – Запрещённые предметы есть? Оружие, боеприпасы, дурманы?

– Нет, ничего такого нет. Господин, почему вы меня оскорбляете своими подозрениями? Я честный человек! – Суходрев навис надо мной, из-за того, что он на голову выше меня, стало немного неуютно. – Если вы таким образом хотите избавиться от меня, чтобы я не мешал вам ухаживать за Любовью, то я буду сопротивляться!

– Всё?

– Нет! Я уже почти год пытаюсь ухаживать за Любовью! А тут появляется какой-то мужик и всё мне ломает!

– Гражданин успокойтесь! Ведите себя прилично. – Я почувствовал в себе огонь, охранное серебряное колечко покрылось многочисленными трещинами. Неожиданно для себя я схватил Суходрева за грудки и приблизившись прошептал в его лицо: – Если она выбрала вместо тебя меня, то это твои проблемы, а никак не мои.

– Почему вы ко мне обращаетесь на "ты" и хватаете меня своими руками? – он отпрянул от меня. – Я потомственный дворянин! Ваше поведение оскорбляет меня!

– Ха! Меня, как представителя власти, ваши намеки то же обижают.

– Ладно. Я вам всё выскажу вечером! – Молодой человек гордо поднял голову и пошёл в арку, ведущую на улицу.

Где-то в половину девятого из подъезда вышла Смолина, сегодня она надела уже более веселое желтое платье. Как только она появилась в дверном проёме, я встал с лавки, снял каску, повесил её на пояс и подошёл к Любе:

– Доброе утро!

– Привет, Максим! Какой-то ты сонный… – она рассмотрела меня, обратив внимание на кобуру и каску. – Ты только со службы?

– Да, пойдем, провожу тебя на работу, по дороге поговорим. – Я указал рукой на арку.

Некоторое время мы шли молча. Утром на улицах города многолюдно, все спешат по своим делам, поэтому мы, размеренно идущие по брусчатке проспекта, выделялись из толпы. По дороге встретились четыре стрелецких патруля, усиленные опричниками, маловероятно, но вдруг Панов встретится им на улицах.

Решив срезать путь через переулок, дорогу нам преградила группа мальчишек лет двенадцати, Смолина тут же ухватилась за мой локоть и прижалась к руке. Самый крупный пацан (гораздо толще и выше своих корешей, хотя мне едва доставал до подбородка) вышел на шаг вперед и сплюнул мне под ноги:

– Бонжур, дядя! Есть закурить?

– Парень, а ты не боишься, что я сам тебе дам "закурить"?

Мой вопрос вызвал смех у хулиганов. Старший рыкнул на своих подельников и снова обратился ко мне:

– Не нарывайся, дядя. Мы народ нервный, можем случайно задеть тебя или твою спутницу. – Он потянулся за чем-то в задний карман штанов. Через мгновение он вытащил короткий ножик, что в принципе было ожидаемо. – Короче, дядя, давай выкладывай свои денежки, и снимай серебряное кольцо.

Догадываясь, что произойдет, если снять охранное кольцо, сдерживающее разъяренного Барбатоса внутри меня, я решил его снять. Малолетних разбойников следует воспитывать. С этими мыслями я сдернул его с пальца и демонстративно положил кольцо в свой карман. Парни обалдели от такой наглости и замерли на несколько секунд, что сыграло против них.

"Максим, паразит ты эдакий!!! Зачем без предупреждения запирать меня, можно было просто спокойно договориться как нормальные люди… как нормальный человек и демон!"

"Барбатос, не бузи! Потом это обсудим. Хочешь выплеснуть всю свою ярость на нехороших людей?"

"Так с этого и надо было начинать! Я всегда рад обосновать любому, почему он не прав! Кто клиенты? Эти гопники перед нами?"

"Они самые, по закону отвечать они не могут, ещё слишком мелкие"

"Задача понятна, не мешай мне сейчас. Научим молодёжь уважению…"

Расслабившись как мог, я уже не мог контролировать своё тело, передав эту функцию Барбатосу, он не растерялся, мгновенно оценив ситуацию, принялся действовать. Отлепив Смолину от руки и отодвинув её назад, он достал табельный револьвер:

– Теперь слушайте сюда, малолетние недоразумения, объясняю один раз. На гоп-стоп вы пытались взять опричника. Мне очень обидно, что есть такие как вы. Даже не так, обидно за то, что я не могу вас закрыть. Но это в случае, если я узнаю ваш возраст, но ситуация не позволит! – Барбатос взвел курок револьвера. – Поэтому мне проще всех вас здесь положить рядком. Тем более Князь приказывал бороться и истреблять все проявление бандитизма в его землях. Поэтому того и гляди, мне за вас ещё и премию дадут! – он обвёл взглядом всех. – Сколько вас тут? Раз, два, три… Пять. Пять! Это если за каждого по пять рублей… Двадцать пять рублей золотом будет.

Барбатос нацелился на главаря этой шайки. Малолетки, похоже, совсем отмороженные, так как вид оружия и угроза расправы их не напугала, напротив все достали холодное оружие. Старший усмехнулся:

– Не обманывай себя, огнестрел шумный, на выстрелы сбежится народ! Ты забоишься так палиться!

Я почувствовал, что подобное высказывание задело тонкую натуру герцога, который привык показывать себя как справедливый и жестокий правитель, поэтому он молча выстрелил из револьвера, пробив в кепке главаря аккуратное сквозное отверстие. Вопреки ожиданиям подростков грома выстрела не было, лишь лязг механизма и легкий свист воздуха. Револьвер, специально разработан для Тайного приказа, по своему действию чем-то похож на пневматический пистолет, соотвественно привычного звука выстрела нет.

– Следующий выстрел попадет прямо в цель, гарантирую. – Перемещая револьвер с одной цели на другую Барбатос спросил: – Кто первый?

Малолетних бандитов как ветром сдуло. Я убрал тяжелый револьвер в кобуру. Повернувшись к Любе, заметил, что она серьезно испугалась, причём не понятно чего больше: подростков с ножиками, попросивших "закурить", или меня, готового их застрелить ради премии. Когда я взял Смолину за руку, её дернуло, как будто ударил ток.

Молча дойдя до Управыягодных полей, мы остановились в тени дерева, попрощались, и напоследок я добавил:

– Сегодня ночью я нашёл твоего мужа. Если хочешь, могу организовать встречу.

Вопреки моим ожиданиям, радости на её лице не было, в прочем безразличия тоже не было. Вроде она было разочарована:

– Да? – она чуть задумалась. – Ты прав. Я хочу с ним встретиться, я привязана к нему… Где он сейчас?

– Я отведу тебя к нему сегодня вечером, после работы. Хорошего дня.

Резко развернувшись, я направился в сторону постоялого двора, где временно расквартирован.

***

Усталый, не спавший около суток, я зашёл в свою комнату. Бросив ключи на столик, скинув каску с пояса, я без сил рухнул на кровать и заснул. Мне не помешало даже яркие солнечные лучи, бившие через окно прямо в глаза.

Отдохнуть не получилось, я оказался в кабинете Барбатоса, где я уже был несколько дней назад. Правда, с момента моего последнего пребывания, интерьер чуть изменился, можно сказать чуть очеловечился. Мы с Барбатосом сидели за каменным столом напротив друг друга. Герцог тоже изменился, теперь это не седой старик с бородой, а мужчина примерно моего возраста, с короткими темными волосами и небольшой бородкой:

– О-о-о, Максим, Приветствую!

– Выделись уже сегодня, – нервно ответил я. – Где мы находимся? У тебя?

– Вижу ты не в настроении. – Он провел рукой над поверхностью стола и на ней появился лист пергамента. – Нет, мы в нашем разуме, почему такая обстановка я не знаю, возможно тебе понравился мой кабинет в замке. Вызвал тебя поговорить.

– Допустим. О чём будет беседовать? – я деловито положил ногу на ногу, отклонившись на спинку.

– О наших с тобой взаимоотношениях. Хочу заключить договор о разграничении сфер интересов. – Он подвинул пустой пергамент на середину стола.

– А если я против?

– Тогда мы и дальше будем мешать друг другу.

– Ладно, твои условия. Что хочешь?

– Пятнадцать минут в сутки я буду обладать полным контролем над нашим телом, – Барбатос выговорил заранее заготовленную фразу.

– Так… что я буду с этого иметь? В чём подвох?

– Взамен, я буду помогать тебе в любое время суток по любым вопросам, и не буду вмешиваться в твою жизнь без спроса.

Заманчивое предложение, дать ему какие-то пятнадцать минут взамен на помощь и не вмешательство. Но что-то здесь не так!

– Барбатос, ты не ответил, в чём подвох?

– В это время, когда тело будет моё, ты будешь находиться в чертогах разума.

– То есть я не смогу видеть, что ты делаешь?

– Правильно. – Барбатос сделал несколько пасов над пустым листом, на котором проявился текст договора. Демон достал кинжал из блестящего черного материала, провел лезвием по своей руке и капнул кровью на пергамент, озарив его вспышкой. – Твоя очередь.

– Где второй экземпляр?

– Не беспокойся, я никого не обманываю, у меня большой авторитет, Барбатос сам не будет его портить.

Удовлетворившись словами, я взял кинжал. Он, к моему удивлению, почти ничего не весил. Поверхность лезвия покрыта причудливым орнаментом. Проведя им по ладони, на коже выступила кровь, собирающаяся в небольшую лужицу, наклонив ладонь над пергаментом, она ручейком скатилась вниз. Как только моя кровь коснулась договора, буквы загорелись и пергамент растворился в воздухе, не оставив ни одной горстки пепла. Рана на ладони тут же затянулась.

Барбатос убрал кинжал в резные ножны:

– Вот и хорошо! – Он погладил свою бородку. – Помочь тебе с расследованием?

– Ну и чем ты сможешь помочь? Пытать задержанных? Или порешить бандитов без суда и следствия?

– Максим, не думай, что если я демон, то я всегда жесток. Я внимательнее тебя, замечаю множество мелких деталей, а ты их пропускаешь, из-за чего идешь темными обходными путями и тропками вместо прямой освященной дороги.

– Да? И что же я не заметил? – я прищурился.

– Ты ищешь человека, представляющегося Пановым и Ивановым. Ты не знаешь его настоящего имени…

– Да ладно?! Как будто я это сам не заметил! – Я стукнул рукой по подлокотнику.

– Не торопись… – Барбатос, не смотря на мою взвинченность, оставался полностью спокойным. – Есть, по крайней мере, два человека, которые знают твоего объекта в лицо. Ты обоих знаешь и лично видел подтверждения моих слов, подчеркиваю, именно видел!

Вот чем мне это поможет? Я видел неких двоих, кто знает Панова. Да только за последние сутки я видел больше сотни людей, которые потенциально могли его знать! Помощник, блин!

– Ещё подсказки можно? – наивно спросил я.

– Ха! Конечно, слушай загадку… – Он закрыл один глаз. – Первый является лисом, он ни дня не жил для других, всё вокруг него добыто в бесчестных поединках. Второй является львом, под его контролем огромная банда, правда он старый и беззубый, есть мудрый медведь, желающий разогнать его шайку и поставить вместо него своих ночных псов. Ещё одна подсказка: во всех людях течет алая река, с ними всё иначе.

– Барбатос, что это за намёки? – устало спросил я.

Он наклонился ко мне:

– Если я всё расскажу тебе, ты сам перестанешь себя уважать. Разгадай мою загадку! – Герцог встал, подошёл к появившемуся у стены комоду, достал из него небольшой свёрток и положил его передо мной. – Вот тебе презент. Скажем так… в качестве вознаграждения за дальнейшее сотрудничество.

Я взял в руки свёрток из черного бархата, перевязанный тонким ремешком и… уснул.

***

Вечер того же дня…

Возле уха раздался противный свист закипевшего чайника. Конечно, это был не чайник, а терминал воздушной почты, в гостинице его используют ещё и как будильник. Придя утром на постоялый двор, я попросил администратора разбудить меня около пяти вечера:

– Ну… что ж ты свистишь-то… – тихо возмутился я, как будто он ответит.

Неожиданно для меня он ответил, отчего я подпрыгнул на кровати и мгновенно проснулся:

– Сам заказал, вот и свистит! – Возле плательного шкафа бегал домовой Прошка и пытался повесить на вешалку мой мундир, который я сдал ему на чистку и глажку.

– Здорова, Прошка! – Я потянулся и встал, на пол что-то свалилось и известило о себе глухим ударом. – Большое спасибо за китель!

Домовой, залезая под кровать, бросил на ходу:

– Спасибо не булькает!

Переодевшись в свежую форму, почистив сапоги и пряжку ремня практически до зеркального блеска, я вспомнил о лежащем на полу черном свертке.

Подняв с пола, осторожно разложил его на столе. Внутри оказался необычный ключ – чёрный цвет металла, такой же, как кинжал Барбатоса; на головке имеется небольшая скульптурка в виде черепка с двумя рубиновыми глазами; с противоположной стороны на глазах изменяющаяся заточка, пока я за ней наблюдал, ключ изменился раз десять-двадцать. Да… Барбатос, зная моё "хобби", подогнал нужный подарок. Не похоже, что данный набор произведен в этом мире, здесь такого качественного металла ещё не научились производить. Свернул кусок бархата обратно и положил его во внутренний карман мундира.

Ровно в шесть вечера я пришёл к Управе ягодных полей, из высоких дверей вышла Смолина, пробежав глазами по улице и найдя меня, она подошла ко мне и взяла за локоть:

– Привет, Максим! Куда сегодня пойдем? – она заинтересовано посмотрела на меня.

– Как куда? На Треугольную площадь.

– Хм… а зачем?

– В смысле зачем? Люба, ты же сама хотела встретиться со своим муженьком!

– Да, хотела… – разочарованно ответила она.

Не понимаю, сначала сама просила меня найти его, а сейчас недовольна этому! Хотя… в принципе, её можно понять. Желающих, добровольно идти в Стрелецкий приказ, мало, а в Приказ тайных дел ещё меньше. Смолина молча держалась за мою руку, я спросил её:

– Идём? Или ты уже не хочешь?

– Нет-нет! Всё, идём! – решительно сказала Люба, и потянула меня в сторону Треугольной площади.

Широкий переулок, как ни странно, является самой широкой улицей в городе. Начинается на набережной реки, проходит через центр Ягодова и заканчивается на Треугольной площади. На площади сходятся три улицы, собственно и образуя треугольник. Здание Стрелецкого и Тайного приказа, стоящее во главе Широкого переулка, является вторым (после терема Князя) по высоте домом в княжестве. Здание построили больше двух веков назад, в нём с самой постройки дислоцировался Стрелецкий приказ.

Среди народа высокое здание, отделанное небесно-голубым камнем, снискало дурную славу. Люди считают, что в глубоких подвалах, пытают и казнят невинных граждан, кто входит внутрь, больше никогда не выйдет и так далее. Стрелецкий приказ никогда не занимался ни чем подобным, я подозреваю, что это "работа" Опричного приказа, существовавшему сто сорок лет назад. Поразительно Приказ работал лет семь-восемь, а успел снискать такую "любовь" народа.

Несмотря на вечернее время, работа в Приказе кипела. Стрельцы приходили и заново отправлялись в патрули, приводили немногочисленных нарушителей общественного порядка.

Дежурный стрелец на входе поприветствовал меня и пропустил меня без вопросов. Правда, он попытался пошутить над моей спутницей, но моё предложение насчёт трёх нарядов вне очереди для него, быстро охладил юмористический настрой этого шута в форме.

Мы с Любовью Смолиной начали спускать в подвальные этажи, в отличие от наземных, подземные были оформлены аскетично и грубо: вместо деревянной отделки стен и полов, был только камень серых оттенков. Первый уровень занимал архив стрельцов, начиная со второго яруса, шли катакомбы Тайного приказа, точнее только расконсервированные Тайным приказом… В небольшой комнатке, сразу после  входа в катакомбы стоял письменный стол с сонным опричником за ним.

Подойдя к столу и звонко постучав по табличке "Пост", я разбудил мужчину:

– Товарищ десятник!

– А? – пустым взглядом посмотрел опричник.

– Не спи, замёрзнешь!

– А и не спал, я только собираюсь. – Он протёр глаза, потянулся и посмотрел на меня: – Здравия желаю, господин титулярный советник!

Моя спутница недоуменно посмотрела на меня. Мол, что за каламбур? Не говорить же ей, что это пароль, для входа в святая святых Приказа тайных дел.

– Господин следователь, вы по делу?

– Да, я бронировал допросную.

Десятник открыл журнал и нашёл нужную запись:

– Действительно… пожалуйста, проходите в помещение 47/3. – Он встал и передал мне черную повязку для глаз. – Извините, но барышне придётся надеть это.

– Зачем? – испугалась Смолина.

Я одел на неё тугую повязку, десятник проверил, что она ничего не видит, а после отворил решётчатую дверь возле нас. Номер 47/3 означал комнату номер 47 на 3 ярусе подземелья. Планировка очень запутанная, так что случайный побег не возможен, пока заключенный будет искать выход (что будет затруднительно, так как все посторонние перемещаются в катакомбах только в повязке), его несколько раз успеют поймать. Проходя через многочисленные двери, мы через несколько минут подошли к допросной. Охранник отворил для нас дверь.

Комната небольшая, метра четыре на пять. Интерьер аскетичный, из мебели только письменный стол и стул, а так же приспособления для ведения эффективного допроса. Помещение ярко освещено лампами химического света. Я снял с Любы повязку, она сразу окинула взглядом комнату, побледнела и прижалась ко мне. Я погладил её волосы:

– Не бойся, проходи в соседнюю комнату. – Я указал на небольшую дверь в стене с большим зеркалом. – Проходи, я на пару минут отлучусь.

Когда Смолина зашла в комнатку для наблюдателей, я вышел из допросной комнаты. Стоявший возле двери охранник вытянулся по стойке смирно:

– Что желаете, господин следователь?

– Так… приведи мне задержанного Смолина и несколько дел, их должны были сегодня днём специально принести для меня.

– Будет исполнено! Дознавателя звать?

Надо подумать… Смолин, насколько я понял достаточно упёртый, колоть будет сложно, дознаватель пригодился бы. Но там его жена, испугается ещё… откачивать потом придётся. Ведь дознавателей в Приказ тайных дел отбирали из штата дознавателей княжеской дружины. Ну как отбирали, перевели самых отбитых и отмороженных, таких оказалось два человека. Причём выбора не было, эти двоя отличались от своих коллег особой жестокостью, народ требовал судить палачей. Князь, опасаясь народного гнева, по-тихому перевел их в Тайный приказ, с тех пор они живут в катакомбах, выходить из них им запрещено, от чего они ещё больше озверели. Но один из них мне понадобиться, сам вести разговор не буду. Хотя… есть ещё один кандидат:

"Барбатос, отзовись"

"Нет, Максим, и не уговаривай, я пытать не люблю, у меня от пыток изжога"

"Тьфу, какой неженка!"

– Да, зови дознавателя, – ответил ожидающему меня опричнику, – только пусть не заходит, а подождёт с наружи.

– Ясно. – Охранник направился выполнять поручения.

Смолина робко сидела на жестком стуле и смотрела через стекло на чудо инженерной мысли с цепями и шестерёнками, предназначенное для максимально эффективного воздействия на тело допрашиваемого. Когда я зашёл, она испуганно посмотрела на меня:

– Максим, Илья что-то натворил? Его будут пытать?

– Нет, не беспокойся, таких планов у меня нет. Просто других комнат нет. Посмотришь на него, захочешь, сможешь поговорить.

– Что он сделал? – моментально спросила она.

– Сейчас узнаем.

– Он меня видеть не будет?

– Нет, только ты его. Не бойся.

В этот момент дверь в основную комнату со скрипом отворилась, два конвоира привели Смолина, на нём так же была повязка. Опричники подвели его к центру комнаты, закрепили на запястьях и щиколотках кандалы, от которых к четырём валам идут цепи. Один конвоир чуть нажал на рычаг управлением этой машинкой. Механизм выпустил облачко пара и начал крутить валы, накручивая на них цепи, когда Смолин, повисший в воздухе, стал похож на морскую звезду, конвоир отпустил рычаг. Вместе с опричниками, зашёл молодой парень с пачкой дел в руках и сел за пишущую машинку, заправляя в неё чистый лист бумаги.

– Снимите с него повязку. – После того как рядовой резко сорвал со Смолина кусок ткани, я добавил: – конвой свободен, ждите за дверью.

Опричники одновременно развернулись и, стуча сапогами, вышли в коридор. Секретарь приготовился вести протокол. Я присел на стол перед Смолиным:

– Добрый вечер, я следователь Приказа тайных дел, титулярный советник Максим Фиалковский.

– Издеваетесь… – сквозь зубы процедил Смолин, – какой же он добрый?!

Пропустив мимо ушей его замечание, я начал допрос:

– Фамилия, имя, отчество?

– Смолин Илья Викторович.

– Дата и место рождения?

– 27 марта 1816 года, деревня Калиновка.

– Семейное положение?

Секретарь отбил на машинке мои слова. Однако Смолин, в отличии от предыдущих вопросов, молчал и смотрел на меня. Пять секунд… десять… двадцать…

– Ну? Что замолчал? Сейчас поможем… – Спрыгнув со стола, я подошёл к пульту управления и чуть-чуть надавил на рычаг. Цепи стали медленно натягиваться. Послышался легкий хруст суставов Смолина, он зажмурился и закусил губу:

– Да, женат!

Я тут же ослабил цепи до первоначального положения:

– Фамилия жены?

– Фамилию не знаю… имя Маруся. – Однако… не врет, паразит! Кто же тогда для него Любовь Смолина? Документы о регистрации брака я лично видел…

– Допустим. Следующий вопрос. – Подойдя к письменному столу, я хлопнул ладонью по высокой пачке дел. – Илья Викторович, по какой причине вас задержали, знаете?

– Кто ж вас знает? Хватаете честных граждан, подвешиваете вот сюда! – Смолин посмотрел на кандалы и позвенел цепями.

– Я сомневаюсь, что вы вообще не догадываетесь, по какому поводу вас задержали, – скептически заметил я, – что вы делали сегодня ночью на месте незаконной переработки ягод в наркотическую настойку?

Смолин задумался, нахмурив брови, через короткий промежуток времени он поднял на меня свои глаза:

– Господин следователь, я не знал о находящемся там незаконном производстве. Хм, тем более, я не участвовал в производстве! С каких пор простое присутствие, пускай даже не в том месте и не в то время, наказывается в нашем княжестве? – он довольный уставился на меня.

Хороший аргумент… действительно Смолин, по крайней мере, непосредственно, не участвовал в незаконном бизнесе. Про производство он, конечно, знал. Врет, словно дышит. Но сделаю вид, что меня устроила его версия.

– А всё же, Илья Викторович, что вы делали в той землянке?

– Если вы заметили, я там был не по своей воле. Похитили меня!

– Неужели? – искренне удивился я. – Когда же вас похитили? Кто? Откуда?

– Уже пятый день пошёл. Лиц я их не запомнил, сонный был, – спокойно отвечал Смолин.

– Хорошо. Где это произошло?

Задержанный посмотрел на низкий потолок комнаты для допросов, потом перевел взгляд на меня:

– В харчевне возле обувной мануфактуры на юге города. Я выпил, потом ещё выпил, потом ещё раза три-четыре. Через несколько часов ко мне подсел какой-то мужик с фингалом под глазом. Он…

– Под каким глазом у него была гематома? – быстро задал я уточняющий вопрос, тем самым перебив Смолина.

– Под левым.

– Слева от вас, или под его левым глазом?

Илья крепко задумался, переваривая смысл моего вопроса. Да… легенда хорошая, но детали подкачали.

– Минута на обдумывание прошла! – громко объявил я. – Итак?

– Под его левым глазом.

– То есть справа от вас?

– Выходит так.

Я встал со стола, обошёл его вокруг и сел рядом с писцом, пододвинув к себе пачку дел, взял верхнее и открыл его:

– Ладно, порезвились и хватит. Перейдем непосредственно к допросу… – Откашлявшись, я начал свой монолог: – Итак, гражданин Смолин Илья Викторович, 1816 года рождения, вы обвиняетесь в совершении следующих преступлений. Вы 21 февраля 1850 года умышленно нанесли купцу Сидоровичу тяжкие телесные повреждения, а именно выбили купцу правый глаз и нанесли проникающее ранение в левое легкое. Далее, 27 февраля 1850 года вы совершили поджег усадьбы служащего таможни Маношина…

Через пяток минут моего рассказа и под монотонные удары клавиш пишущей машинки Смолин порядочно заскучал. Я почти закончил:

– … 5 мая 1850 года вы убили мануфактурщика Бондаря, спустив на него свору бойцовых собак. И главное, вы обвиняетесь в умышленном убийстве боярина Вадима Салтыкова и гражданки Алёны Морозовой! – Закончив монолог, я ударил раскрытой ладонью по столу.

– Ха-ха! Вот насмешил, господин следователь! – ехидно смеялся Смолин над моими словами. – Предъяви мне хоть одно доказательство в подтверждении своих слов! Что? Нет, угадал?

Не отвечая на его вопрос, я зашёл в заднюю комнатку, где за данной сценой наблюдала Любовь Смолина, как бы, жена задержанного гражданина. Она задумчиво сидела, сложив руки на груди. Я поставил один из стульев напротив неё:

– Моя часть работы окончена, сейчас им займутся другие люди. Тебе пора уходить, можешь напоследок поговорить с ним.

– Да! Мне есть, что сказать ему! Женат ли он, видите ли, на какой-то Марусе! – Она попыталась вскочить и побежать в допросную, но я её удержал. – Пусти меня!

– Обязательно пущу, только сначала пообещай, что не убьёшь его. Его ещё под суд отдавать…

– Постараюсь.

Как только мы вышли из наблюдательной, Смолин удивленно посмотрел на Любу:

– Ты?!

– Я, а кого ты ещё ожидал увидеть?! – Она обратилась ко мне: – Максим, можно мы поговорим без лишних ушей?

– Пожалуйста. – Я показал писцу на выход, он, повинуясь моему приказу, быстро удалился.

– Максим, а можно ты тоже выйдешь? И Илью можно освободить? – Смолина посмотрела на меня невинными глазами, при этом быстро хлопая ресницами.

– Конвой! – крикнул я.

Мгновенно в камеру ворвались два опричника с саблями наголо, ожидая от меня приказов.

– Снять с гражданина Смолина кандалы.

– Ваше Благородие, вы же знаете правила, не… – сопротивлялись конвоиры.

– Выполнять!!!

Опричники, пожав плечами, нехотя, ослабили цепи и расстегнули оковы. Смолин рухнул на пол, после небольшой "растяжки", он не представлял серьезной угрозы.

– У вас десять минут, – сказал я чете Смолиных. Взяв под мышку пачку дел (а то мало ли), мы с опричниками вышли в коридор.

Пачка дел расположилась на полу, около сидевшего на корточках писца. Опричники прохаживались по коридору взад-вперед, нервируя палача-дознавателя, прислонившегося к холодной каменной стене. В отличии от остальных опричников, дознаватель выглядел иначе. Из одежды на нём были только просторные черные или темно-синие штаны, заправленные в серые сапоги. Мускулистый торс был обнажен, на коже, образуя причудливый орнамент, расположилось множество шрамов. В центре груди каленым железом выжжен символ приказа тайных дел: раскрытое око в равностороннем треугольнике, на плече точно так же выжжен номер "1". Но главной деталью "формы" являлась металлическая полумаска, полностью закрывающая большую часть черепа, глаза, и верх носа, оставляя полностью открытыми только рот и уши и небольшие щелки под глаза. Данная маска являлась обязательным условием Князя для двух дознавателей, после того как их навечно заковали в маски, они потеряли свое имя, теперь только должность и порядковый номер.

– Первый, допросите Смолина по этим делам. – Я указал на лежащие возле стены папки. – Только осторожно, не покалечьте его.

– Командир, не беспокойся! Я же профессионал! – рявкнула маска.

– Главное, что вы сами не забыли про это…

Согласно моим наручным часам на исходе была седьмая минута из десяти данным Смолиным на общение. Находящиеся в коридоре опричники откровенно скучали, секретарь читал документы из верхней папки, один из конвоиров рисовал носком сапога на пыльном полу рисунки. Вдруг из допросной раздался крик Смолиной: "Пусти!!!". Конвоиры мгновенно влетели внутрь комнаты, после них зашёл я, палач прислонился к дверному косяку.

Люба подбежала ко мне обняла и уткнулась лицом в мою грудь. Конвоиры в темпе заковывали Смолина обратно в кандалы. Один из них потирал ушибленный кулак, которым сразу же, при залёте в комнату, залупил в лицо задержанному.

Девушка повернулась к Смолину:

– Мерзавец!

– Сама дура! Тьфу, – Смолин сплюнул кровь на пол, – чем я хуже него?

Достав из кармана темную повязку, я закрепил её на глазах Любы и вывел девушку в коридор. Заглянув в допросную комнату, где как раз секретарь раскладывал папки с делами на столе, а палач разминал руки, я сказал Первому:

– Задача меняется, делайте, что посчитаете необходимым, лишь бы он был в сознании и здравом уме, когда его будут судить.

– Благодарю, Ваше Благородие! – Опричник отвернулся от меня и подошёл к пульту управления цепями, попутно шутя: – Как говорится, хорошо закрепленный пациент в наркозе не нуждается!

Чтобы не травмировать Смолину порождениями воспалённого мозга опричника-маньяка, я закрыл дверь и повёл её к выходу из катакомб.

Глава 8. 18 рублей 70 копеек

На следующее утро…

Чем больше скупость, тем больше жестокость

Франческо Петрарка

За прошедшую ночь дознаватель хорошо допросил Илью Смолина, результатом этой работы лежал у меня на столе в виде толстой пачки показаний по всем нераскрытым делам за последние полгода. Очень результативно поработал, стрельцы по сравнению с ним вообще ничего не сделали. Чем сегодня заняться? Надо бы поговорить Бутурлиным о Панове, как работал, почему ушёл со службы, где сейчас живёт и чем занимается…

– Слушай… – я обратился к Мартыну, сидящему за столом напротив. – Что у нас сегодня по делам?

– После обеда привезут опричника, задержанного вчера в Малиновке.

– Что он сделал?

– Ночью кричал на всю деревню, нецензурно выражался, подрался с несколькими холопами.

– Понятно… Значит до обеда ничего не запланировано?

– Ага! – зевнул Мартын.

В дверь постучали и в кабинет зашёл дежурный опричник. Помявшись у входа, он подошёл к моему столу:

– Ваше Благородие, там к вам молодой человек, представился Александром.

Надо же! Какие люди пожаловали!

– Раз хочет видеть, пусть проходит.

– Нет, он ждёт вас на улице. Просит, чтобы вы спустились.

Выключив настольную лампу, я встал из-за стола:

– Значит спустимся. Мартын, я скоро.

Вместе с опричником я спустился вниз. Около Приказа стояло несколько стрелецких самодвижущихся экипажей. Возле одного из стоял ящик с инструментами, а из-под днища виднелись серые сапоги, заляпанные машинным маслом. Трое стрельцов подсказывали мастеру как именно нужно чинить, правда, каждый говорил своё. Опричник остановился и показал рукой на фонтан в центре площади, около которого стоял человек:

– Вот он.

Пропустив ехавшую по площади повозку, я подошёл к Суходреву. Он заметил меня, как только я вышел из здания. Худое болезненное тело, пустой взгляд, уставившийся на меня, чуть дрожащие руки. Он пил вчера? Возможно… Чего он, интересно, хочет от меня? Наверное, чтоб я отстал от Смолиной. После минуты взаимного молчания терпение у меня кончилось:

– Гражданин Суходрев, что-то от меня хотите?

– Да.

– Хорошо, что именно? – я сложил руки на груди.

– Вы дворянин? – издалека начал он.

– Нет.

– А я да.

– Я тихо порадовался за вас.

Когда встретил его в первый раз, то на следующий день сразу же поинтересовался в архиве Стрелецкого приказа, что за субъект такой. Он шестой сын обедневшего дворянина из маленького городка на севере Ягодного княжества. Формально Суходрев – дворянин.

– Вы офицер? – снова спросил Александр.

– Да.

– Значит вам знакомо понятие чести?

Аргх! Парень решил подискутировать о тонких материях! Это, пожалуйста, без меня. Если он бездельничает, то я могу найти занятие, чтоб напрячь мозги.

– Конечно, знакомо, как без этого, – доброжелательно ответил я.

– Тогда я вам скажу прямо в лицо! – громко воскликнул он. Стрельцы и пару опричников, столпившиеся около ремонтируемого экипажа, обратили на нас внимание. – Вы опорочили честь Любви Смолиной!

Чего я сделал? Вроде, ничего недостойного не совершал… Если только мужа её задержал и отдал дознавателю на растерзание. Так она вроде была не против…

– Это серьезное обвинение. – Я максимально вытянулся, выровнял голову по горизонту, сдвинул брови, короче принял грозный вид. – Обоснуйте!

– Ты провожаешь её до дома!

– Ха-ха, и что? И это твой аргумент?

Суходрев покраснел, на шее явно проступила жила. Сильно злиться…

– Ну?

– Ты немедленно прекратишь за ней бегать! – взвизгнул он.

– Нет, – коротко ответил я.

– В смысле?

– На коромысле! Всё? Если да, то у меня много дел.

Я демонстративно начал отворачиваться от него в сторону Приказа. Там уже собралось человек двадцать. Нашли зрелище! Но Александр схватил меня за плечо:

– Нет, не всё!

– Давай выкладывай.

Он посмотрел внимательно в мои глаза, как будто надеется что-то там увидеть. Померившись взглядами, он не выдержал и отвернулся секунд через десять. Александр открыл рот, собираясь что-то сказать, остановился. Посмотрев ещё секунд двадцать, он выпалил на одном дыхании:

– Я мужик!

И… Бац! Со всей дури залепил мне кулаком в челюсть. Ах, щенок! Ещё и трус, потому что не дожидаясь ответочки, он сорвался с места и дёрнул вон с Треугольной площади. Ко мне подбежали пару опричников:

– Ваше Благородие, мы сейчас мигом! Догоним этого наглеца.

– Отставить! – сказал я, одновременно разминая челюсть правой рукой. – Потом разберемся…

***

Через пять минут…

Какой наглец! Ударить меня при пацанах! Убежал, видите ли! Если бы остался, то я ему такое бы устроил… М-м-м… Да, пожалуй так! Нет-нет-нет! М-м-м… Вот так лучше!

"Какая богатая фантазия! – проснулся довольный Барбатос"

"Не подслушивай! Это мои мысли!"

"Сильно хотелось… Я совет хотел дать"

"Говори"

"Если ты сначала ударишь, кхм, куда задумал, то дальнейшее воздействие будет бессмысленно. Лучше сделай вот так…"

Ё-ё-ё… Да месье знает толк в…

Пока я размышлял о своих возможностях, что именно я бы сделал с Суходревым, передо мной оказалась дверь в кабинет главы Стрелецкого приказа – боярина Руслана Бутурлина. Постучавшись и дождавшись задумчивого ответа, я вошёл внутрь.

За столом сидел уставший боярин, занятый письмом чего-то важного. Он поднял свой взгляд на меня только когда я вошёл, посмотрел пару мгновений, после сделал для себя выводы и опять склонился над бумагой. На диванчике, напротив рабочего стола, расположился в довольно расслабленной позе Андрей Чернопятов. Судя по всему, до того как я к ним вошёл они беседовали. Бутурлин ещё раз поднял взгляд и указал рукой на стул перед собой. Я присел, раз предлагают, чего отказываться?

– Максим Эдуардович, могу посоветовать сходить вместе с опричниками на занятия по рукопашному бою, – иронично сказал Чернопятов. – Мы видели в окошко небольшую потасовку, в которой вы участвовали.

Я повернулся к нему и добродушно улыбнулся:

– Благодарю, но в этом нет необходимости. Зачем устраивать мордобой посреди бела дня в центре города?

– Разумно! – одобрил мою мысль Чернопятов.

Бутурлин как раз закончил писать письмо, шлепнул печать и отложил его подальше от себя на другой конец стола:

– Господин титулярный советник, вы что-то хотели? У нас тут просто с Андреем Ивановичем разговор важный.

– Не беспокойтесь, много времени это не займёт, – заверил я. – Хотел бы поговорить об одном из ваших работников…

Глава Приказа немного подумал, кинул взгляд на Чернопятова и ответил:

– Где служит этот человек? Стрелец, следователь, архивариусы али ещё кто?

– Следователь.

– Тогда это вам к нашему Андрей Иванычу!

Бутурлин быстро встал, подошёл ко мне, взял под руку, потом то же самое проделал с Чернопятовым и нас обоих вывел в коридор. Однако… У них же вроде был важный разговор… Вывел, так вывел.

Чернопятов проводил меня к себе в кабинет и уже там мы спокойно, за чашкой ароматного чая, начали разговор.

– Максим, кто именно из моих ребят тебя интересует?

– Некий Панов, имя отчество – Илья Иванович.

– Панов… Панов… Панов? Кто это? – напрягся он, силясь вспомнить. – Может он не из Ягодова? Своих следователей я всех знаю.

– Да нет, – махнул я. – Он уволился года четыре назад. Выяснить бы, что за человек вообще, как выглядит, какой характер был…

Собеседник почесал затылок и подбородок:

– Сложная задачка… Попробую вспомнить… Работал вроде прилежно, раскрываемость хорошая, особых нарушений за ним не значилось. Внешность… Да обычная внешность, как ты, как я. Средний рост, средняя комплекция, волос средний… Обычный человек. – Чернопятов замолчал на минуту, но потом продолжил. – Во! Вспомнил! Характер был дрянь! Вспыльчивый, неуравновешенный… Один из стрельцов сообщил, что его начальник Панов, вроде как имеет какие-то проблемы. Специфические. – Сказав это, Андрей постучал пальцем по виску.

– Даже так…

– Уволился он, конечно, сам, но я ему очень рекомендовал это сделать, пока чего не выкинул.

– Понятно.

– Он натворил чего? – искренне поинтересовался Чернопятов.

– Нет, просто бумаги разбирал и наткнулся на него. Вот решил поспрашивать, кто таков…

Стрелец внимательно смотрел на меня, силясь выяснить правду говорю я, или чего скрываю. Посмотрел на меня так полминуты, он весело сказал:

– Хотел, так хотел.

Фу-х-х. Пронесло. Не охота было посвящать в дела Тайного приказа стрельцов.

Андрей смахнул со стола ему только видимую пыль и опять уставился на меня:

– Что-то ещё хочешь?

– Нет, всё.

Чернопятов встал, я вслед за ним вышел из комнаты. Выйдя из кабинета, стрелец напоследок кинул мне:

– Ты это… Если надо сходи на курсы рукопашного боя. Нехорошо, когда опричника колотят под дверьми оплота правопорядка.

– Я помню.

***

После разговора с Андреем Чернопятовым я отправился обратно в свой кабинет. Внутри ничего не изменилось, разве что Мартын перебазировался из-за стола на диван. На мой приход кот никак не отреагировал, по причине вечного спанья на рабочем месте. Парадокс, мне платят жалование за то, что я сижу в кабинете, работаю, иногда езжу по городу с поручениями. А вот это существо получает точно такое же жалование только за то, что вечно дрыхнет непробудным сном и изредка, когда я его разбужу, что-то делает.

Например, сейчас я уже минуту разгребаю завал на его столе, силясь найти одну маленькую записку, что он утром показывал, а кот всё равно спит. Он проснулся только после того, как одна из толстых папок с бумагами случайно (поднял над столом сантиментов на двадцать и разжал пальцы) с грохотом упала на стол. Мартын не дернулся, а только отрыл один кошачий глаз:

– Максим, видишь же, коты спят… Чего шумишь? – флегматично спросил он.

– Я промолчу по поводу того, что сейчас час дня, середина рабочего времени, а ты дрыхнешь на диване. Я промолчу по поводу того, что ты сегодня пришёл на службу с явным запашком от валерьянки…

– Стоп. – Мартын сел на диван, потирая глаза. – На счёт перегара, у меня оправдание.

– Какое же?

– Вчера у моего соседа, ты его не знаешь, – быстро заметил он, – Барсиком зовут, родилось четыре котёнка! Вот мы немного с пацанами и посидели… Выпили само собой. Но только за здоровье потомков Барсика.

Нисколько не сомневаюсь, что только за потомков. Но эти потомки наверное до прапраправнуков мартыновского соседа. Помощничек, блин.

– Мартын, понятно всё с тобой. – Я махнул на него рукой. – Лучше скажи, где лежит отчёт, который ты обещал подготовить к сегодняшнему дню?

Кот встал с дивана и подошёл к своему столу. Осторожно меня отодвинул и стал рыться в куче бумаг. Ну-ну. Попробуй, найди в ней что-нибудь… Нет, "что-нибудь" как раз найдётся, но не то, что нужно. Покопавшись в завале где-то с минуту-полторы, Мартын торжественно помахал перед моим носом неказистым мятым листок:

– Получите и распишитесь!

– Молодец, вовремя сделал…

Итак, что тут пишут мелким убористым подчерком: "Иванов Василий Михайлович, 37 лет от роду…" Это не очень интересно. Много про него понаписано, опричники хорошо поработали, может похвалить их… Когда-нибудь… "Костин Фёдор Николаевич, 34 лет от роду. Проживает в тереме по адресу улица Широкая, дом 14… По достоверным источникам, 1, 5 и 11 августа сего года купец планирует устроить торжественные приёмы, приглашаются все желающие, условия пропуска: подарок стоимостью не менее 10 рублей золотом…" А вот это интересно. Сегодня же, как раз 1 число. Похоже, у меня намечается программа отдыха на сегодня (естественно совместно с работой). К приему необходимо подготовиться. Нужен подарок, а на него деньги… Придётся стрельнуть у сослуживцев или попросить у Ярослава так сказать для проведения секретной операции, плюс ещё немножко финансов на представительские расходы… Дальше. Нужна спутница. С этим проще, приглашу Любу, она как раз хотела погулять. Надеюсь, не откажет.

Быстро пробежав глазами весь отчёт, я задержался только на последнем, интересующем меня гражданине: "Панов Илья Иванович, 35 лет от роду…" Адрес, прописка и всякая ерунда не интересны. Опа! "…уехал полтора месяца назад. Со слов односельчан, направился к какому-то родственнику в отдалённую деревеньку на окраине княжества" Уехал? Чтобы иметь алиби на тот беспредел, что он творит на вверенной мне территории? Возможно.

– Мартын, нужно найти Панова и привести его сюда.

– Ха-ха! Наивный. Где я его тебе достану? – уставился на меня недовольный помощник.

– Спокойно. У нас несколько сотен опричников, дай им поручение, пусть ищут.

Кот задумался, анализируя полученную информацию. Пусть думает, не буду ему мешать. Сейчас у меня есть другая задачка. Очень важная. Поэтому я почти бегом влетел в кабинет главы Приказа тайных дел. Думаю, всё пройдёт как надо. Хорошо, что Ярослав Земляникин – это юный парень. Такого будет легче убедить. По крайней мере, я так думал…

– … Максим, я всё понимаю, но ты ничего не попутал? – сурово, насколько он мог, Ярослав посмотрел на меня. – Повтори, что просишь.

– Ваше Сиятельство, прошу, выделите мне из бюджета нашего Приказа восемнадцать рублей семьдесят копеек золотом для проведения оперативных мероприятий по делу об убийстве Салтыкова, – спокойно повторил я свою просьбу.

– Нет, ты мне скажи, отчего такая странная сумма?

– Сейчас всё объясню. – Я передал княжичу смету расходов. Он стал внимательно её изучать. – десять рублей на входной подарок, два с половиной рубля для аренды хорошей одежды из театра для меня и спутницы, рубль двадцать для съёма конного экипажа на вечер и пять рублей на непредвиденные расходы.

Ярослав посмотрел на меня из-под лобья:

– Всё?

– Да.

– То есть ты хочешь за казенные рубли со своей бабой на светский приём сходить, отдохнуть? – медленно, проговаривая каждое слово, спросил Земляникин.

– Нет, – поспешил оправдаться я. – Приём проводит купец Костин, а на него таможенник показал как на возможного соучастника преступления. Хочу побеседовать с ним в неформальной обстановке. Если его вызывать в Приказ, то может испугаться, предупредить подельников…

Мы замолкли минут на десять. Я тихо сидел на стуле, надеясь, что начальник всё-таки выделит мне немножко денежек. Не хотелось бы тратить свои кровные. В крайнем случаи, если моя идея не выгорит, то сегодня, наконец, мне выдадут жалование за ту половину июля, что я работаю в приказе тайных дел. Думаю, могу рассчитывать где-то рублей на тридцать. Неплохо. Выделить оттуда половину несложно, однако на остаток мне ещё жить целый месяц, оплачивать проживание на постоялом дворе, надо сказать достаточно дорогом в Ягодном княжестве. В августе 31 день… Проживание по рублю за день, итого с меня 31 рубль… А ещё кушать надо…

– Ладно, фиг с тобой! – Ярослав махнул рукой, оторвал маленький листок из книжки, быстро что-то написал и передал мне. – Вот тебе квитанция, иди к казначею, где жалование получают, он тебе выдаст.

– Большое спасибо, Ваше Сиятельство! – Я поклонился и вышел из кабинета.

Уже в спину услышал:

– Чтоб было в последний раз!

В последний так, в последний… Но обещать не буду.

Глава 9. Русский пир – бессмысленный и беспощадный

19 часов 58 минут…

Счастливо торжество, обходящееся без жертв

Этьен Сенанкур

– Всё запомнила?

– Конечно. Ты Максим Ковский, купец из Энска, далёкого города на Севере. Я твоя жена, Любовь Ковская. Ты приехал устанавливать новые деловые связи, узнав про приём у Костина, решил съездить, познакомиться, – Люба повторила нашу легенду, придуманную пару часов назад.

– Молодец! – Я погладил её по голове.

Под мерный цокот копыт мы ехали по вечернему городу к пригородному особняку купцов Костиных. В кассе тайного приказа мне любезно выдали требуемую сумму по квитанции Земляникина, плюс ещё тридцать пять рублей тридцать копеек моего жалования за июль. Шикуем! В приподнятом настроении я быстро, но качественно разобрался с опричником-дебоширом, задержанном в соседней деревне. Впаял ему десять суток профилактических общественно-полезных работ по очистке княжеских конюшен от следов жизнедеятельности местных обитателей. Лучше, конечно, было отправить его на свинарник, познакомился бы с родственниками, на которых был похож в тот день, как его повязали.

После службы, закинув получку в свой номер на постоялом дворе я зашёл за Любой. Она очень обрадовалась перспективы отдыха в высоких кругах купеческого общества. Наняв за пустяковую сумму горожанина с двухместной каретой, мы сначала направились на базар, Люба обещала помочь с выбором подарка. Долго прохаживаясь по рядам, то и дело, пробуя предлагаемое продавцами яства, мы не могли определиться с выбором. Но всё-таки его сделали, и на требуемую сумму купили массивную серебряную скульптурку льва. Пусть получает такую вот безделушку. Сам виноват, надо было конкретные требования устанавливать.

После рынка заехали в местный театр, за два с половиной рубля залога, плюс моё честное офицерское слово, ну и небольшая угроза о раскрытии подпольной схеме сдачи реквизита в аренду, пожилой мужичок, отвечающий за охрану театрального склада, разрешил нам приодеться. Люба выбрала сиреневое платье в пол с корсетом и объёмной юбкой плюс белоснежные шелковые перчатки на руки. Мне подобрали обычный черный костюм с белоснежным жилетом и рубашкой под бабочку. Простенько и со вкусом. Хотя с "простенько" я бы поспорил, для поддержания легенды о богатом купце Ковском мы нацепили на все пальцы рук по увесистому перстню.

Покатавшись в нанятой карете по городу ровно (или почти ровно) в восемь вечера извозчик привёз нас к загородному особняку Костина. Высокий двухэтажный каменный дом посередине большого двора с многочисленными деревянными постройками вдоль добротного забора из брёвен. Приехали как раз вовремя, во дворе образовалась импровизированная парковка из разного вида карет и паровых экипажей, я насчитал полторы дюжины, плюс ещё некоторые стояли за пределами усадьбы.

Подъехав к небольшой лестнице, ведущей в дом, карета остановилась. Слуга услужливо открыл дверцу. Я первым выпрыгнул на улицу, подал руку своей спутнице. Холоп закрыл дверцу, всё так же полусогнувшись стоя передо мной с протянутой рукой и молящими глазами, мол, человек добрый, подай бедному на чай… Кинув ему копейку, которую тот ловко поймал, я мы пошли к хозяйскому дому, Люба схватилась за мой локоть. Со стороны обычная купеческая семья.

Ещё один мужичок открыл нам дверь в дом, выклянчив ещё одну копейку. Парадокс, на приём ещё не попали, а расходы уже пошли! Две копейки… На современные российские рубли выходит где-то четырнадцать рублей… Ерунда.

Уже внутри дома передо мной встал пожилой мужчина в довольно цивильном, но простом кафтане:

– Добрый вечер, гости дорогие! – он отвесил низкий поклон.

– Добрый.

Дворецкий улыбнулся Любе, но поймав мой строгий взгляд, мгновенно изменился в лице:

– Как вас представить?

– Купец Ковский из Энска с женой

Слуга поклонился и, получив очередную копеечку, жестом руки пригласил пройти глубже в дом. Ещё на подходе к центральной комнате этого дома, оттуда уже можно было услышать красивую музыку, шум голосов многочисленных гостей купца Костина. Ничего так домик… Хороший дубовый паркет, модные обои на стенах, пару-тройку недорогих картин, люстры, вентиляторы. Часть предметов интерьера позолочены… Дорого-богато, короче. Конечно, не чета княжьему терему. Но я такой же хочу построить… Когда-нибудь.

Пожилой дворецкий встал перед дверьми зала, откуда и доносились звуки веселья. Встал так, что загородил собой проход. Что, опять монетку хочешь?! Мужик, не дожидаясь озвучивания моих мыслей, распахнул высокие белоснежные двери и вошёл внутрь огромного зала с множеством гостей, стоящих отдельными группками. Наш сопровождающий встал сбоку от входа и громко объявил на весь зал:

– Купец Ковский с супругой! Из Энска!

Многочисленные посетители мгновенно обратили на нас внимание. Женская половина одарила меня улыбками. Мужчины смотрели оценивающе, некоторые даже надменно, гораздо более положительно оценили мою спутницу. С противоположной части зала к нам неспешно направился мужчина, леттридцати с легкой небритостью на лице и в элегантном черном фраке. С ним под ручку шла женщина примерно его возраста в бордовом платье и совсем юная девушка, чуть скрывающаяся за его спиной. Мужчина подошёл вплотную к нам и протянул мне руку:

– Приятно познакомиться, господин Ковский. – Пожав мне руку, он настойчиво взял и поцеловал руку Любы. – Приветствую и вас, госпожа, на торжественном приеме, посвященном именинам моей старшей дочери. Я Фёдор Николаевич Костин. Это моя дорогая жена Анастасия, – Костин одарил свою супругу улыбкой. – И дочка Аннушка.

Анна вышла из-за спины отца и поклонилась нам.

– Спасибо за возможность присутствовать на этом праздничном вечере. Меня зовут Максим Эдуардович, а это Любовь.

– Какое прекрасное имя! – Купец ещё раз поцеловал ручку моей спутницы, но, поймав недобрый взгляд своей жена, быстро принял вертикальное положение.

Пока мы знакомились, дворецкий Костиных принёс наш "входной" подарок, предусмотрительно полученный от нас при входе в дом. Я обменял подарок на очередную копейку, так как старый слуга очень крепко держал доверенное имущество, не желая его отдавать, ослабив хватку только лишь после того, как в его ладонь угодила заветная монетка.

– Фёдор Николаевич, прошу, примите сей скромный дар вашему семейству от нашего.

– Благодарю. – Купец принял у меня из рук серебряную статуэтку льва, внимательно посмотрел на морду животного, показал жене и дочери, затем передал дворецкому, который куда-то её понёс. – Какая прелесть! Ваш подарок займёт почетное место в коллекции моей жены. Она у меня любительница всякой живности в серебре и золоте.

– Мы очень рады, что вам понравилось, – ответила Люба.

Купец повернулся боком в зал и указал на него рукой:

– Прошу, проходите! Веселитесь, отдыхайте, пейте вино и шампанское! Через час у нас танцы, в полночь будет салют, а после грандиозный пир!

Введя нас в курс намеченной на сегодня гулянки, хозяин ударился к одной из групп гостей. К нам тут же подлетел официант с серебряным подносом с двумя бокалами:

– Пожалуйста, шампанское для дорогих гостей!

После того как мы взяли по бокалу, официант мгновенно удалился. Я чуть покрутил бокал, вдыхая насыщенный аромат игристого вина. Люба взяла меня за локоть и приблизилась к моему лицу:

– Надеюсь, ты не весь вечер будешь работать, а вместе со мной отдохнешь? – шёпотом спросила она.

– Конечно! Мы же пришли сюда танцевать, пить и кутить! Давай за тебя, Любушка! – Я чокнулся с ней бокалом.

Фух! Ну, погнали!

***

Спустя двадцать минут…

Итак, я познакомился со всеми гостями Костина. В основном это тоже были купцы разной степени богатства, но так же был один культовый служитель, стоящий в обществе пятерки дам, и трое княжеских дружинников. Хорошо, что меня в дружине Князя практически не знают, а то поломалась бы вся легенда. Вечер только начался, но что делать я решительно не знал. Обсуждать с купцами перспективы тех или иных торговых предприятий я, в силу несколько иного профиля моей профессиональной деятельности, не могу. Дискутировать с бородатым представителем некого славянского божества (он оказался далеко не христианином) мне не интересно… Дружинники. Разве, что с ними побазарить.

Люба уже как минут пять щебетала с дочкой Костина, обсуждая тенденции моды будущего 1851 года, а так же попутно присутствующих здесь мужчин (ограничивающееся их сравнением со мной в разных номинациях, но, к счастью, я во всех с подавляющим преимуществом выиграл).

Подхватив с подноса официанта новый бокал шипучего напитка, я направился к громко спорящим воякам. В метрах пяти от назначенной цели меня перехватил Фёдор Костин:

– Максим, не хотите ли перекинуться в карты? – с горящими азартом глазами спросил он.

– Это можно, – весело ответил я. Наконец, что-то новенькое.

– Замечательно! Пройдёмте во-о-он туда. – Он указал на небольшую комнатку за широкой аркой.

В комнате стояло несколько деревянных столов, покрытых зелёным английским сукном. За одним столом играли трое мужчин и одна дама, за столом, куда меня пригласил хозяин, уже сидело двое купцов из Астрахани – один рыжий, другой пепельно-белый. Расположившись на свободных стульях, я стал выяснять самую важную деталь:

– Господа, во что будем играть?

– В вист естественно! – сказал астраханский купец с густыми рыжими усами.

– Все согласны? – спросил хозяин.

Все дружно закивали.

– По сколько играем? – спросил "белый" купец. – По рублю как обычно?

"Ну, что Максимка, готовь денежки! Опять всё *** – заржал Барбатос"

"Спокойно, здесь честные люди, а не твои кореша-шулеры! Между прочим, в вист я хорошо играю"

"Да-да-да"

"Не да-да, а хорошо!"

"Пускай хорошо. Слушай, а Люба взяла с собой деньги? Когда ты в пух и прах проиграешься, должен же кто-нибудь тебя выкупить!"

"Барбатос, хватить ржать! Я тебе сейчас докажу!"

В пару мне достался хозяин сегодняшнего вечера, надеюсь, он хорошо играет… Справа сел рыжий, слева белый.

Рыжий ловко перетасовал карты и быстро раздал всю колоду на четверых, открыв последнюю карту:

– Девять пик, козыри – пики.

Так… Посмотрим, что тут к нам пришло… Фу-у-у! Какой шлак, старше восьмерки ничего нет. Ходить нечем, будем надеяться, что у Костина нормальная карта. Ну, пожалуй, двойку треф скинем. "Белый" купец забрал дамой… Спустя пару минут эту раздачу мы проиграли… Ничего всё ещё впереди, договорились играть прямо до танцев.

Ближе к девяти часам вечера, когда вот-вот должны начаться запланированные танцы, в комнату подтянулось несколько зрителей, среди которых были спутницы нескольких игроков, в том числе и моя. Люба поставила стул за моей спиной и повисла на шее, рассматривая карты в руке:

– Дорогой, сейчас начнутся танцы, ты надеюсь, меня пригласишь? – прошептала мне на ушко, хотя услышали все. Купцы усмехнулись.

– Конечно! Сейчас только выигрыш заберу.

– Так вы ещё попробуйте выиграть! – нервно посмеялся Рыжий.

Конечно, ему не хочется расставаться с нечестно заработанными рубликами. Это мы только первую раздачу проиграли, а потом ничего, карта попёрла.

Вот и эта раздача закончилась, купец Костин, озвучил результаты игры, которые он записывал небольшим кусочком мела на зелёном сукне стола:

– Итак, господа, на счёту пары наших братьев по цеху из солнечной Астрахани 32 взятки, а у меня с гостем из тоже солнечного, но холодного Энска – 124. Путём нехитрых математических подсчётов… С вас, – он поочередно посмотрел на белого и рыжего, – на двоих 93 рубля золотом!

Немногочисленные зрители зааплодировали моей с Костиным победе, жена хозяина что-то прошептала на ушко мужа, от чего тот заулыбался. Люба поцеловала меня в щеку. Проигравшиеся игроки, с недовольным выражением лица, сняли с пояса небольшие сумочки с "наличкой" и стали собирать требуемую сумму. Горка получилась значительной. Разделив выигрыш пополам, Костин передал мне мои честно выигранные монеты:

– Прошу, Максим Эдуардович, ваша доля!

Нормально… Почти полсотни. Чуть меньше моей полной месячной зарплаты!

"Барбатос! Ты где? – довольный собой, я позвал демона"

"Чего надо? – хмуро ответил он"

"Видишь? Если играть честно, то у меня все шансы!"

"Да пошёл ты…"

"Буду считать это поздравлением"

Встав из-за стола, Люба сразу же вцепилась ко мне в руку и потащила в большой зал, где уже собирались пары для танцев. Но она вывела меня в уголок и снизу вверх посмотрела на меня жалобными синими глазами:

– Максимка… Я тебе нравлюсь? – тихо спросила она.

– Конечно! – немедленно ответил я. – Как такая красавица может мне не нравиться? Ведь ты словно… – начал произносить я длиннющий комплимент.

– Погоди. – Она положила пальчик мне на губы, заставил остановиться. – Ты же на всё готов ради меня?

К чему она клонит?

– На всё! Что в рамках закона… Нет! Абсолютно на всё, с Князем потом договорюсь. Ну, или сбежим? Ты же готова убежать со мной?

– А если у меня появиться новый ухажёр? Ну, или объявиться старый? – она сделала хитрый прищур.

– Стоп. Кто это такой? Я его знаю? – Я сделал строгое выражение лица. – Без разницы кто это будет, я его найду, вызову на дуэль и…

Люба засмеялась и опять положила пальчик на губы:

– А если он не примет вызов? Ты же не дворянин или боярин?

– Тогда мои парни его найдут, и он случайно пропадёт в опричных катакомбах.

Да мои жизненные ценности сильно изменились с момента "прилёта" из той России. Здесь девятнадцатый век… Но Любу порадовал мой жизнерадостный настрой на будущее:

– Успокойся, я поняла твою решительность. Понимаешь, пока ты играл с купцами в карты, я тут общалась с женой хозяина… Она показывала мне свою коллекцию драгоценностей… – она потупила взгляд в пол и чуть покраснела, – и мне понравилось одно колечко… Аккуратное, красивое… С камушком синеньким, прям под мои глаза…

А-а-а! Вот к чему она клонит. Ладно, обрадуем девушку, деньги приходят и уходят, а счастье вечно:

– Ты купить его хочешь что ли?

– Да… – осторожно ответила она.

Я широко улыбнулся, подставил локоть, чтобы Люба опять за него взялась:

– Ха! Пошли! Показывай, где это колечко, сейчас всё купим, что не прикручено! А что прикручено, то оторвем и тоже купим!

Люба обрадовалась как ребенок, и потащила меня вглубь дома…

Зря я так решил шиковать… Все деньги, что я выиграл… Короче кончились они. Быстро. Очень. А случилось это так:

Как только я разрешил Любе купить это "маленькое" колечко с сапфиром размером так с треть ноготка и ценой как десять килограмм отборной черной икры! Хорошо, что в здесь, на Руси, черная икра это не такой деликатес как полтора столетия спустя, но всё равно достаточно дорого. Хозяйка, та ещё торгашка, заверила мою спутницу, что к такому колечку непременно нужны ещё и серёжки. Повезло, что камушки там очень маленькие, и я сумел сторговаться до цены, чтоб хватило остатка от моего, как мне казалось, огромного выигрыша. У меня в кармане остался только казённый золотой пятак, ничего хоть Люба довольно, вон как светиться! Когда обратно шли к уже начавшимся, судя по музыке, танцам, Люба погладила меня по щеке:

– Как я тебя люблю! Ты такой щедрый! Ах!

– Для тебя мне ничего не жалко! – с улыбкой ответил я, а про себя думал, как прожить на маленькую зарплату до получки в дорогой гостинице…

***

Глубоко за полночь…

Хороший праздник! Как и обещал хозяин сего приёма, повеселились мы знатно. С девяти часов и почти до полуночи – безудержные танцы, да так, что один из гостей в обморок свалился. Оттащили в угол, стали оказывать помощь, но танцы не прекратили. Через пару минут, старичок очнулся и опять в пляс. Шампанское текло рекой прямо в глотки гостей, отчего танцы были ещё веселей. В полночь прогремел салют, да так что птицы из соседнего леса взлетели как ошпаренные, с соседних с Костиным усадеб послышались трёхэтажные маты, в ответ от наших дружинников посыпались четырёхэтажные. Но такой словестный обмен быстро надоел обеим сторонам конфликта, и мы удались обратно в дом, где холопы уже поставили два больших стола – мужской и женский. Причём в мужской в большой зале, а женский только в гостиной. Гости хотели возмутиться мол, что за ерунда? Как же без баб-то? Но кто-то обрадовал недовольных, чтобы женщины будут, сейчас за ними поехали, а жёны только будут мешать настоящему мужскому веселью.

Ой, не привычный я к такому жору. Ой, плохо мне будет на утро… Официанты всё подносили и подносили, мы ели и ели, они подносили и подносили, а мы, ну вы поняли… Но это было не всё! Это ж пир, как же без напитков? Всё тут и вино, и пиво, и медовуха. Пили много. За здравие хозяина, Князя, Княжича, боярина того, сего и так далее. Причём пили до дна, это ж не уважение, если не полностью. Главной проблемой были кубки, да именно кубки, так как по словам местных бокалы для женщин, а мужик может и пол-литровый кубок осушить. Хорошо хоть, перед тем как идти на приём, Мартын посоветовал сходить к Елене Премудрой за специальной настойкой, от известного эффекта алкогольных напитков… В общем все были уже на веселе, кто-то даже под столом, у меня ни в одном глазу, правда организм всё же напоминает, что я выпил несколько литров. Чтоб не отличаться от окружающих, пришлось симулировать опьянение.

Все уже готовые к продолжению банкета, вот-вот должны привести молодых девиц, а пока пирующие предавались истинно мужским играм: кулачные бои, армрестлинг, стрельба. Конечно, как же не поспорить что с одним закрытым глазом и другим, в котором всё двоиться, он не попадёт из револьвера в яблоко на голове другого с десяти шагов. Поразительно, но такие забавы никого не травмировали…

Ну а я решил поработать, раз публика уже "готова". Во! Костин, сидящий во главе стола, то же весёлый. Встал из-за лавки, я по зигзагообразной (сейчас уже по иной никто не перемещается) траектории направился к хозяину. Подвинув некое тело, спящее в недоеденной свиной шее, я присел возле купца. Налив полный кубок вина покрепче я вручил его Костину, тот безоговорочно осушил его в пару глотков. Как иначе, если подают и не выпить, то это крайнее не уважение.

– Федя, я же могу тебя так называть? – заплетающимся голосом спросил я.

– Без вопросов! – широко помотав головой, ответил он.

– Так вот, Федя, у меня такая гениальная идея появилась, после вот этого, – я ткнул пальцем в огромный сосуд с медовухой, – нет, после вот этого, – и перевел жест на вино.

– Да? Какая?

– Бизнес-план называется!

– Как? Биз… Пис… А! ***-план! – обрадовался пьяный купец.

– Да, он самый. Ты же деловой человек, вот послушай что я придумал.

– Валяй! – он махнул рукой, случайно ударив бородатого гостя слева от себя.

Откусил кусок от свиной ножки, оторванной прямо от зажаренного поросёнка я начал:

– Я тут изучил конъюнктуру, выходит гнать вино выгодно.

– А то!

– Погоди, я не закончил, – я поводил пальцем перед собой. – А если вино ещё и "весёлое", то вообще ништяк! Я слышал, что у тебя в княжестве растёт большое количество ягодок для этого вина?

Долго думая, к чему я клоню, и силясь вспомнить о каких ягодках я говорю, купец, наконец, выпалил:

– Да до *** их! Но они это, вроде как запрещены, типа дурман…

– Правильно! Вот я хотел заняться этим делом вместе с человечком с опытом. С меня бабки на производство, с человека "деловые" связи с чиновниками и крыша. Прибыль пополам. Есть кто на примете?

Костин почесал подбородок, осушил ещё один кубок с вином, налитый мной и сказал:

– Зачем нам кто-то левый? Я нечто подобное тут уже пробовал мутить, правда, всё полетело, давай я буду этим человечком? Только надо задаток, для подготовки "почвы"

– Сколько?

– Немного, рублей триста.

Обалдеть "немного"!!! Но ничего, походу я нашел, кто у нас заведовал накрытой варочной мануфактурой в лесу. Полезно ходить на пиры, отдохнул и дело раскрыл! Главное не отпустить злодея…

– Без вопросов! – я приблизился к нему ближе и тихо спросил: – У тебя есть воздушная почта? Хочу отправить письмецо домой, к утру придёт чек на триста рубликов, а то я всё в Энске оставил.

– Конечно, есть, там в моём кабинете стоит… в углу, – Костин достал из внутреннего кармана фрака стальной ключ и передал мне. – Вот ключ от кабинета, пройди по коридору прямо до упора.

– Я сейчас, – пошатываясь я встал из-за лавки и вышел из зала.

Как только оказался в коридоре, то сразу же изменил походку на нормальную. До упора говоришь? Так-так… Ага, вот он. Осмотрел белую высокую дверь, я уже хотел открыть её, как остановился. Зачем ключ? Если есть универсальная отмычка, надо же протестировать! Достав из пиджака чёрный ключ с оголовьем в виде черепа с двумя рубиновыми глазами и изменяющейся на глазах заточкой, я вставил его в скважина. Раз! И дверь открыта. Превосходно!

Войдя и закрыв за собой дверь, я присвистнул:

– Итак, что будем делать? Порыться в бумагах или… Нет, сначала отправим письмо, а потом решим.

Письмо, естественно будет отправлено не в мифический Энск, а прямиком в приказ тайных дел, и утром здесь будет парадный эскорт для Костина. Рыться в чужих вещах, пожалуй, не буду. Потом с обыском завалимся…

***

Ранее утро 2 августа 1850 года…

Ранним утром после грандиозного приёма, когда всё уже спали, где попало и с кем попало, я прохаживался между рядов спящих и храпящих мужиков, уснувших прямо на лавках в зале в обнимку с приехавшими девицами. Слуг не было, так как хозяин им тоже разрешил оттянуться, поэтому на подворье и в сенях лежало ещё дюжины три тел в бессознательном состоянии. В гостиной, где пировали наши женщины, было приличнее, они хотя бы так не напились, просто мирно дремали на диванчиках, найдя Любу, я взял её на руки и пошёл на улицу.

Найдя карету, которую вчера нанимал, я открыл дверку и аккуратно положил Любу на мягкое сиденье, потом разбудил кучера, спавшего под транспортным средством прямо на земле:

– Уважаемый, просыпайтесь, скоро выезжаем.

Извозчик, щурясь от яркого утреннего Солнца, сонно покивал, но встал и начал готовить карету к поездке.

За воротами в усадьбу раздался паровозный свисток, которым оборудованы самодвижущиеся экипажи Приказа тайных дел. С трудом отворив тяжёлые обитые железом ворота, я пустил внутрь двора два паровых экипажа. Остановившись из них, мгновенно выскочил десяток опричников в полной боевой амуниции и вечно весёлый Мартын во главе маленького отряда:

– Максим, здарова! – Он хлопнул меня по плечу. – Что-то ты маленько помятый. О-о-о и лицо какое-то зелёное. Хорошо отдохнул да? Ха-ха-ха!!! Где клиент?

– Пошли в дом.

Вся наша делегация мерно стуча тяжелыми форменными сапогами прошла в дом прямо к эпицентру минувшего веселья. Кто-то из опричников, видя спящих купцов, завистливо вздохнул. Проходя между рядов пьяных мужских и женских тел, я остановился возле одного из них и указал пальцем:

– Вот. Его задерживаем.

Два опричника схватили Костина и под слабые пьяные выкрики и возмущения последнего потащили на выход. Мартын прохаживался и придирчиво смотрел на стол, ещё содержащий немного яств. Что-то даже попробовал:

– Да… Хорошо вы погуляли…

– Ой, не говори, – поморщившись, я добавил: – Что-то тяжесть в желудке…

– Тяжесть?

– Да, что-то съел не то. Икра может браконьерская? Или свинина кошерная? Или вино перестоявшее?

Мартын тихо смеялся, потешаясь над гастрономическими проблемами своего начальника. Посмеюсь я ещё… Когда ты утром после очередной обмывки чьих-то детей еле живой очнешься. Помощник, разгладив длинный ус заметил:

– Начальник, а может это обжорство лютует в тебе? Какой человек в здравом уме сможет столько впихнуть в себя?

Оставив без внимания последнюю фразу, я медленно потопал за опричниками во двор. Около экипажей развернулся маленький такой диспут о правильном положении тела задержанного при его погрузке в транспорт:

– Идиоты, куда вы его вперед ногами толкаете?! – кричал сотник Петров на двух своих бойцов, державших Костина за шиворот и ноги.

Бойцы тут же исправились, пытаясь развернуться в тесном пространстве между двумя экипажами, попутно стукнув купца головой о колесо. Вчерашний хозяин светского приёма лишь тихонько и невнятно что-то буркнул себе под нос, а у сотника это вызвало волну праведного гневна, припудренного крепкими словечками. Схватившись за голову Петров рявкнул:

– Так, вы двое, – он поочередно показал пальцем на опричников, – прекратить выполнять погрузку! Немедленно!

Бойцы, отличающиеся только мебельными габаритами и молодецкой силушкой, но никак не умом, разве что задним, поняли приказ по-своему. Они тут же разжали руки и тело с грохотом рухнуло на землю. Сотник опять выругался.

Через десять минут, благополучно (с матами, угрозой увольнения и обоснованной агрессией со стороны начальства) опричники таки смогли погрузить Костина в один из самодвижущихся экипажей, и мы двинулись в сторону города. Я полуспал-полудремал в мерно покачивающийся на русской дороге карете, а спереди и сзади ехали два опричных экипажа, эдакий импровизированный кортеж. Из открытого окна дул приятный свежий утренний ветерок, на левом плече спала Люба Смолина, уже надевшая на себя выкупленные мной украшения. Я думал. О перспективах жизни в этом княжестве… Мире вообще… Сейчас вот приедем, допросим Костина (когда он очнётся), получим полное признание во всех грехах и всё – дело можно закрывать. Но что-то меня беспокоило…

Не помню, сколько прошло времени, но карета остановилась. Я выглянул в окно и увидел довольное лицо Мартына:

– Приехали, начальник!

– Не ори, – строго шепнул я, и указал на спящую девушку.

– Понял. Что прикажешь делать?

Размяв виски, от начинающей болеть головы (настойка от опьянения – это хорошо, но её время действия, похоже, заканчивается) и медленно и так же шёпотом выдал приказы:

– Костина в катакомбы. Проведите ему курс экстренной интоксикации от последствий пирушки, только осторожно! Помереть не должен. По крайней мере, пока не допросим… Дальше… А дальше вечерком я приеду и допрошу его.

– Усё будет в лучшем виде! – широко улыбнулся.

Глава 10. Место встречи то же

2 августа 1850 года, вечер…

Порой за счастье нужно бороться даже с самим собой

Джейн Остин

– Ваше Благородие, мы ничего не смогли сделать! – попытался оправдаться высокий и худой опричник-десятник, смотря в открытую дверь камеры.

Я то же заглянул в низенький дверной проём, из него меня сразу же обдало убойной смесью плесени, перегара и остатков жизнедеятельности человека. В холодной, тёмной камере без единого окна (естественно, сейчас мы примерно метрах в десяти под землей), размером два на два метра на гнилой соломе дрых непробудным сном купец Фёдор Костин, периодически напоминая о себе громким храпом.

Утром я дал задание Мартыну о протрезвлении нашего гостя, но, похоже, что-то пошло не так… В узком коридоре катакомб Приказа тайных дел, перед одной из бесчисленного количества камер с плотно подогнанными дверьми стояло три опричника и дознаватель-палач с клеймом "2". Они уже десять минут рассказывают, как пытались привести задержанного в чувства после мощной попойки на пиру. Для опричников было очень удивителен факт абсолютно нулевой эффект всех примененных методов, правда сообщили они это гораздо эмоциональней, показывая всю мощь и красоту оборотов русского языка.

– Начальник, а может это, – палач махнул головой в сторону допросных, – на дыбу его сразу? Начнём растягивать, глядишь и очнётся! От боли, говорят, трезвеют! Ха-ха-ха!!! – этот маньяк ещё и заржал.

– Нет. Подождём до утра, он всё равно ни куда не денется.

Моё предложение вызвало двоякие эмоции у опричников, пара бойцов одобрила, мол, рационально, зачем напрягаться, если эта пьянь когда-нибудь сама очухается. Человек в железной маске не стал скрывать своё недовольство, он уже настроился получить Костина для "развлечения", потом он посетовал о слабых людях, сознаются очень быстро, внутренний маньяк не успевает войти во вкус.

Если не получилось с одним, может другой будет сговорчивым:

– Пойдемте, посмотрим на товарища Смолина, раз этот не может.

– Прошу! – Десятник вытянул руку в сторону требуемой камеры

Камера Костина со скрипом задраилась, а наша процессия проследовала по полутёмным коридорам, изредка немногочисленные лампочки освещали большие паутины, глухой стук сапог пугал хозяина, и он семеня лапками мгновенно скрывался в щелях между камнями. Палач остановился около дубовой двери и показал на неё толстым пальцем:

– Смолин здесь.

Десятник, перебирая ключи на огромном кольце, подбирал нужный. На двери белой краской нарисованы кривые цифры "41/3". Опричник, провернув ключ, отворил дверь, маленькую комнатку тут же озарил тусклый свет из коридора, но и его хватило. Смолин поднялся с соломы и отполз к стенке, вжавшись в ледяные камни. Сейчас он уже не походил на того головореза, каким его притащили в тайный приказ. Всё тело покрывала сеточка кровоподтёков, на нижней губе темнела запёкшаяся кровь, глаза жмурились от слабого, но не привычного в катакомбах света.

Какой бы сволочью он не был, совершив массу преступлений от незатейливых грабежей до изощрённых убийств, но стоит отдать ему должное, не смотря на все те нечеловеческие условия, что приложил местный "маньяк" для получения крайне необходимой нам информации, Смолин не выдал своего подельника-организатора. Как человек, я его уважаю. Но как следователь… Кхм. И ничего же не сделаешь, этот… плохой человек нам очень нужен, ведь он – пока единственный, о котором я со стопроцентной вероятностью скажу, что он знает ху из ит мистер Панов.

– Ну, Смола, созрел говорить? Кто твой шеф? – спросила железная маска, направив в его бледное лицо свет от ручного фонаря.

– Я тебе только могу сказать, что мой шеф, как вы его назвали, с вами сделает, когда доберётся до вас, – прокряхтел узник.

– Дурак, ты Смолин! Твой подельник тебя кинул, когда оставил в той землянке. Он дал нам весь расклад по весенним глухарям! Ты, что, думаешь, Панов, или как так его реально зовут, придёт тебя спасать?

– Да, Фиалковский, он меня кинул. Но я не буду уподобляться ему! Я не сдам его вам, делайте что хотите! Хоть прямо сейчас казните!

Я усмехнулся, проверив наличие револьвера на поясе:

– Ха, какой хитрый! Хочешь умереть, чтобы унести с собой тайну личности Панова? – Я замолк, дождавшись кивка собеседника. – Ага, сейчас! Хрен тебе, а не смерть! Я лично буду ходатайствовать перед Князем, чтоб тебя приговорили не к смертной казни, а дали пожизненную путёвку на лесоповал… И это не всё, мы проверим, чтоб ты валил лес самым тупым топором на Руси, ещё тупее, чем ты сам!

– Ну и сволочь же ты начальник! – попытался плюнуть Смола, но не смог. – К чему это говоришь?

– Например, топор могут выдать острый, дневную норму сбавить. Скажешь что-нибудь интересное, лес будет не на Севере, а южнее, а расскажешь всё – глядишь, и у путёвки появиться срок.

– Договориться хочешь?

– Хочу.

Смолин прищурился, принявшись внимательно меня рассматривать:

– Какой тебе интерес? Мне понятно, а тебе? Чин хочешь новый? Премию? Землю? Холопов?

– Правильно думаешь. Ну? Твоё решение? Прямо сейчас, а то я ухожу и увижу тебя только на суде.

– Нет!

Палач, прислонившийся к дверному косяку, лишь что-то пробубнил под нос. Что же делать? Пытать его бесполезно… Опа! Идея!

– Бойцы, поднимайте его и тащите за мной.

Опричники влетели в камеру, взяли за руки и поволочили его по пыльному коридору. Остановились у камеры Костина, открыв её, посветили фонарём в лицо Костина, что его видел Смолин. Дальше только дело техники, один вопрос и я узнаю правду:

– Гражданин Смолин, вы узнаёте этого человека?

– …

Палач мгновенно нажал на одну из многочисленных болевых точек на теле Смолина:

– Отвечать когда спрашивают!

– Да!

Очень хорошо! Пока правда.

– Кто это?

– Купец Костин, имени не помню.

Тоже правда. Барабанная дробь и главный вопрос:

– Он твой подельник? Это Панов?

– Нет.

АРГХ!!! Правда! Он сказал правду! Я сильно сжал кулаки, если на мне не было бы перчаток, то окружающие выдели белую от напряжения кожу. Костин не причём. Ниточка лопнула…

– Смолина увести. Костина… Когда протрезвеет отпустить и извиниться…

***

Около 2 часов после полуночи…

"Фиу-у-у!!!" – свист воздушной почты резко прервал мой спокойный и крепкий сон.

Какого чёрта?! Пришлось включать свет и со слипшимися от недосыпа и яркого света глазами искать на аппарате выключатель подачи пара. На капсуле, вылетевшей из терминала, не было обратного адреса. Странно… Не уж-то спам какой-то. Мало ли, как только появилась почта, так сразу же возникли люди, намеревающиеся на этом заработать. А нет, это рукописное письмо:

"Уважаемый, Максим Эдуардович,

В связи с тем, что вы упорно работаете над двумя делами: об убийстве Салтыкова-младшего и о подпольной мануфактуре, не смотря на мои предостережения и советы, то у меня нет иного выбора.

Как человек, я ничего против вас не имею, но как следователь… Вы очень неприятны. Липните, как репей. Идёте вперед, как баран. Мне это надоело.

Итак, у постоялого двора, где вы живёте и в данный момент читаете это письмо, вас ожидает извозчик. Спускайтесь, он отвезёт вас в Приказ тайных дел. Там вы заберёте с собой все материалы по этим делам и поедете ко мне, пора познакомиться очно.

С уважением, Панов И.И."

Внизу страницы была сделана дописка:

"Ах, да, для стимулирования вашего поведения в правильном русле скажу: у меня находиться дорогой тебе человек. Не делай глупостей, девочка очень боится меня и моего острого и холодного друга, который так и жаждет согреться молодой кровью.

Я не хочу, чтобы она пострадала из-за твоих неверных шагов… Я всё вижу…"

Вот собака! Что делать? Что делать? Что делать? Я нервно ходил по комнате туда-сюда. Осторожно отодвинув шторку, выглянул в окно. Действительно, возле входа стояла простая повозка, груженная сеном, с запряженной грязной лошадью и мужичок в простой одежде.

"Не глупи, давай начнём выполнять его условия, – осторожно влез Барбатос"

"Лучше ничего не придумал?"

"Инициатива пока на его стороне…"

Я быстро надел форменную одежду, проверил патроны в револьвере, вернув его в кобуру, спрятал короткий кинжал в ножнах за голенище сапога и пошёл на выход.

В харчевне на первом этаже всё ещё с минувшего вечера шёл безудержный кутёж: слышны пьяный смех и крики, звон бокалов… Около крыльца стояла повозка, мужик, завидев меня, спрыгнул с неё:

– Максим Эдуардович? Мне велено отвезти вас. – Он протянул вперед открытую ладонь. – Отдайте ваше оружие.

Я послушно вынул из кобуры требуемое и отдал извозчику, тот сунул его за пояс. Дождавшись пока я присяду на сено, он запрыгнул на телегу и ударил лошадь вожжами. Повозка медленно пошла к Приказу.

Через четверть часа мы были у Приказа тайных дел. Извозчик отказался отпускать меня одного и пошёл со мной. Выглядело это со стороны достаточно странно. Этот мужик, видимо чей-то холоп, идёт вплотную ко мне по правую руку, приставил к боку мой же собственный револьвер.

Дежурный стрелец на входе без вопросов пропустил меня, лишь презрительно глянув на холопа.

– Где ваш кабинет? – спросил мужик.

– Не важно, дело всё равно не там.

"Ты что задумал? – опасливо спросил Барбатос"

"Не мешай, смотри тихо"

– А где же?

– В подвале, – сказал я максимально спокойно.

– Что оно там делает? – удивился он.

– Вчера была жара, в кабинете невозможная духота, я решил поработать в прохладном подвале.

– Да?

Версия крайне глупая, надеюсь, поверит.

– Что стоишь? Пошли в подвал. Только медленно, не делай резких движений. – Он сильнее ткнул меня в бок.

Уже около лестницы сверху спустился начальник следственного отдела из Стрелецкого приказа с ворохом бумаг, увидев меня, он сразу же подскочил:

– О, Максим, привет! То же решил свои бумажки разобрать?

– Зачем?

– Как это? – искренне удивился он. – Разве не знаешь, что сегодня утром Князь с проверкой нагрянет, будет смотреть что, да как его служивые люди делают. Я вот, – он указал на кипу бумаг в руках, – решил прибраться, не хотелось бы утром быть уволенным.

– Похвально, – нейтрально ответил я.

– Это кто с тобой? – Чернопятов спросил про извозчика.

Мужик новым тычком в бок напомнил, что следует быть осторожным в выборе ответа.

– Этот? – на секунду я задумался. – Да, холоп какой-то, около моего постоялого двора нужду справлял, вот я его и задержал. Сейчас будет отрабатывать своё дурное поведение, пусть бумаги мои, да Мартына по алфавиту раскладывает!

– Ха-ха! Интересное наказание, надо будет моим стрельцам-следакам рассказать! Ладно, я пошёл работать.

Он ушёл. Вух-х-х, пронесло… Извозчик после этого непринуждённого разговора расслабился и потерял немного бдительности. Мы спокойно спустились в катакомбы, остановившись в небольшой комнатке с одиноким столом, за которым сидел скучающий опричник, двое других вооруженных подпирали решётчатые двери, уходившие вглубь подземелья.

– Здравия желаю, Ваше Благородие! Чего изволите? – бодро отрапортовал дежурный.

Я резко нанёс удар локтём под дых извозчику, одновременно уходя с возможной линии огня вбок:

– Скрутить его!

Мужик, явно ошарашенный произошедшим, хотел было выстрелить из револьвера, но у него не получилось по двум причинам. Во-первых, мой пистолет не огнестрельный, который можно найти где угодно, а воздушный, находящийся на вооружении Приказа тайных дел и охраны Князя, из этого оружия, если не знаешь как, выстрелить не сможешь. Извозчик, судя по всему, такими познаниями не обладал. Во-вторых, опричники, кинувшиеся выполнять мой приказ, быстро остудили его пыл двумя прямыми ударами: в нос и живот. Скрутив его, опричники подняли потерявшего сознание холопа на ноги:

– Что с ним делать?

– Так… Бегом его в допросную, вызвать свободного дознавателя и найти бойца, похожего на него. Ещё… Ни кому из Стрелецкого приказа ни слова о произошедшем. Это тайная операция нашего Приказа.

– Так точно! пробасили парни и бросились выполнять полученные приказы.

***

Через 2 минуты 12 секунд…

– Фу… – извозчик поморщился и очнулся.

– Ну, вот. – Дознаватель в железной маске убрал от лица мужика тряпку, пропитанную нашатырным спиртом. – Очнулся, а вы сомневались!

Холоп быстро стал озираться по сторонам, увиденное его испугало. Он висел в воздухе, закрепленный по рукам и ногам в тяжелые кандалы, от которых в стороны отходят натянутые цепи. Перед ним стоят пять человек: двое рядом с ним, один молодой, второй странный – с обнаженным торсом и лицом в маске, оставшиеся трое стояли в стороне. Посмотрев на руки и ноги, извозчик понял, что верхнюю одежду с него сняли и в неё одели одного из опричников.

– Итак, времени очень мало, а узнать требует много, – я взглянул на наручные часы. – Коллега, работаем по плану.

Дознаватель подошёл к закованному в кандалы холопу и повертел перед его лицом большим гусиным пером:

– Знаешь, пытка щекоткой на Востоке считалась очень жестокой… Люди буквально умирали от смеха… Проверим эту теорию?

– Я за! – Я повернулся к стоящим за спиной опричникам: – Пацаны, вы согласны?

В ответ они одобрительно покивали головами.

– Чего вы хотите от бедного человека? – крикнул холоп.

– Узнать о твоей роли в постановке! – ответил я.

– Какой постановке? Какую чушь вы несёте? Ха-ха-ха!!!

Дознаватель провёл пером несколько раз по животу мужика, вызвав у того приступ смеха:

– Ответ неверный. Думай дальше.

Я постучал пальцем по столу, привлекая внимание холопа ко мне:

– Вопрос первый. Куда ты должен меня отвезти?

– В лес, – неуверенно ответил он.

Ложь! Врет, словно дышит. Палач посмотрел на меня, я в ответ отрицательно покачал головой. Для него это был знак к действию. Перышко ещё несколько раз прошлось по подошвам ног извозчика, вызвав у последнего очередной приступ смеха и подёргивания всего тела. Какой терпеливый…

– Всё!!! Ахахах!!! Хватит!!!

Железная маска мгновенно прекратила издевательство.

– Я всё скажу! Мне сказали, после того как вы заберёте дело, везти по Восточному тракту три версты, возле пьяной берёзы свернуть в лес и ехать до упора.

На мануфактуру выходит… Жалко, что мы там никого не оставили…

– Кто тебя нанял? – поинтересовался я.

– Мужик какой-то… Уже ночь началась, темно. Дремлю я на телеге своей, подходит какая-то пьянь и бормочет, мол, съезди к постоялому двору, подбери человека. Зовут Максимом Эдуардовичем. Отберешь у него оружие и отвезёшь в Приказ тайных дел, вместе с ним забери дело, он знает какое… Потом по маршруту, который только что описал.

– Мужик, ты дурак? Или как? – спросил дознаватель. – Зачем подписываться на такой криминал? Думаешь, нападение на опричника останется безнаказанным?

– Не-е-е, я нормальный! – уверенно заявил он. – Сначала я отказался, послал пьячугу по известному адресу, но он предложил деньги! Двадцать рублей золотом аванса и ещё тридцать после окончания работы!

Палач засмеялся и спросил задержанного:

– Ха-ха! У пьяни подзаборной было пятьдесят рублей? Ещё и золотом?

– Да! Он мне сам передал их. – Извозчик попытался пошевелиться в цепях, но у него слабо получалось, тогда он стал махать головой в сторону переодетого опричника. – Вот, там внутри моей шапки есть потайной кармашек, там деньги.

Всё мгновенно облепили переодетого бойца, он снял с головы шапка, вывернул подкладку и вытащил несколько золотых монеток. Кто-то из опричников присвистнул. Похоже не поддельные… Значит, говорит правду.

– Ясно… Дополнительные инструкции тебе давали? – спросил уже я.

– Нет-нет!

– Ладно, хватит! Времени мало, так… Уважаемый, – я обратился к палачу, – работайте дальше. Боец, – следующим на очереди был переодетый в одежду извозчика опричник, – запомнил маршрут? Да? Хорошо, тогда поехали.

Взяв со стола старое архивное дело, принесенное по моему приказу, по толщине примерно похожее на то, что интересует Панова, мы пошли на выход из катакомб…

***

Спустя три четверти часа…

Относительно быстро мы с бойцом прикатили к острогу-мануфактуре… Быстро, по сравнению с маршем на тяжёлых паровых экипажах, так и норовящих улететь в кювет или застрять в разбитых русских дорогах. Остановившись, не доезжая до острога метров пятьдесят, я слез с телеги и осторожно пошёл на свет внутри завода. Опричник, по договоренности, должен подключить ко мне в том случае, если что-то пойдёт не так… А пока он будет сидеть в телеге и не отсвечивать.

Приблизившись к ограде и выломанным на днях воротам, я решил осторожно посмотреть через щели в частоколе, что происходит внутри. В центре острога, где недавно стояла толпа рабочих, на земле сидит связанная по рукам и ногам девушка, вокруг неё нервно ходит мужчина. Люба! Стоп, что там ещё со злодеями? Больше никого не видно… Всего один? Так я его сейчас повяжу и всего делов-то! Я уже хотел было наперевес с револьвером бежать на помощь, как в свете большого костра блеснула сталь револьвера в руке мужчины. Это уже плохо… С такой дистанции я в него не попаду. Тогда пошли на переговоры…

Уже особо не скрываясь, я зашёл через центральные (впрочем, и единственные) ворота. Злодей услышал меня и повернулся на встречу мне, но из-за того, что он стоял спиной к костру, являющемуся единственным источником света, лица его я разглядеть не мог. Я уверенно приближался к нему, но его такой напор не устраивал, но выставил вперед дуло револьвера. Я остановился:

– Ну, я пришёл? Что дальше?

Услышав мой голос, Люба зашевелилась и замычала. Похитителю это не понравилось, он повернулся к костру и крикнул ей замолчать. Но как только он подставил часть своего лица костру, его лицо мгновенно залило, светом и я разглядел его:

– Суходрев?! – удивился я.

Его я меньше всего ожидал здесь увидеть.

– Да, я! – уверенно заявил Сашка. – Кого ты ещё ожидал здесь увидеть?

– Кого угодно, но только не тебя!

– Хватит! – нервно крикнул он, чуть дёрнувшись всем телом. – Брось оружие! Бегом!!! Я знаю, что оно у тебя с собой!!!

Я вытащил револьвер из-за спины и положил на землю перед собой.

– Нож ещё!

– Какой?

– Не коси под идиота!!! – Он указал дулом на мои ноги. – Тот, который опричники носят в сапоге!

На землю полетел и нож с ножнами отдельно. Этот маразматик потребовал, чтобы я показал, что ножны не пустые.

– Давай к делу!

– Пожалуйста…

– Дела принёс?

– Как просил, – спокойно, в отличии от него, ответил я.

– Давай сюда!

Я достал из сумки толстую папку с бумагами, вытянул вперёд и стал приближаться с нему, чтобы отдать.

– НЕТ!!! Стой на месте, не подходи! – Суходрев, держась, двумя руками револьвер, несколько раз потряс им, целясь в меня.

– Спокойно… – я медленно отошёл.

– Брось папку на землю перед собой и отойди назад!

Я выполнил его требование, отойдя метра полтора назад и сделав небольшой шаг вправо. Злодей, смотря прямо на меня то же чуть повернулся, его лицо чуть-чуть осветилось светом от костра.

– Ещё!!! – истошно крикнул он.

– Сейчас…

Дальше Сашка, похоже, не знал, что делать, он осторожно подошёл к делу, и хотел было взять, но я его прервал:

– Александр, давайте поговорим…

– Зачем?!

В те моменты, когда он отвлекался на папку на Земле, я медленно смещался вперед-вправо, чтобы, наконец, заставить его повернуть к костру.

– Мне же интересно, как следователю, узнать мотивы и некоторые другие моменты, которыми вы руководствовались, совершая преступления…

Суходрев задумался (я успел сделать ещё несколько шагов), но в итоге разрешил:

– Валяй!

– Зачем использовать именно яд для убийства? Это же не по-мужски… – задал я немного провокационный вопрос.

– …

– Слабо было застрелить их или заколоть? – ещё больше повысил голос.

– …

– Конечно, ты же ни черта не можешь!

– Я?! Да я сейчас застрелю тебя!!!

Пацан несколько раз нажимал на курок, чтобы произвести выстрел, но ничего не выходило. Я за это время сделал ещё несколько шагов, вынуждая злодея поворачиваться за мной, таким образом, его лицо было полностью освещено. Я присвистнул… Зрачки Суходрева были неестественно расширены… Да он обдолбан.

– Наркоман, ты даже револьвером пользоваться не умеешь! Брось, а то поранишься! – инициатива перешла в мои руки. – Ты же не Панов!

– Конечно, Панов не он. Панов – это я! – сказал знакомый голос из тьмы.

На небольшую площадку, освещенную костром, вышел новый персонаж. В красной стрелецкой форме и моим револьвером в руках вышел начальник следственного отдела стрелецкого приказа Андрей Чернопятов, судя по голосу, походке и комплекции это был он. Но лицо! Оно было ужасно! Многочисленные глубокие шрамы, практически полностью слезшая с одной щеки кожа… Точно! Головоломка сложилась!

– Доброй ночи, господа! Позвольте ещё раз представиться Панов, он же Иванов и он же купец Костин, – Чернопятов отвесил присутствующим небольшой поклон. – Максим, я вижу, ты не удивлён моему присутствию. – Он присел на принесенную им табуретку. – Ну, что поговорим? Ты же этого хочешь? Задавай вопрос, который тебя интересует.

– И много денег уходит на покупки масок?

– Так и знал, что вопрос будет примерно в этом роде! – он усмехнулся, насколько позволило сделать его лицо. – Как видишь, у меня дефект лица, полученный во время учёбы в Европе, я учился на химика… Вот неудачный эксперимент и поставил точку в моей карьере… – он задумался. – Денег? Денег, да, уходит достаточно… Но прибыль, в том числе и с этой мануфактуры покрывала всё! Не знаю, читал ли ты, но учёные открыли, что человек узнаёт других в первую очередь по лицу. Наденешь новую маску и твои же стрельцы тебя на улице в лицо не узнают, особенно если одеться победнее, тогда ты для них вообще пустое место.

Он замолчал, внимательно рассматривая моё лицо:

– Хочешь, расскажу про убийства? Вижу… Хочешь… Итак, про Салтыкова я тебе уже писал… Мудеев. Да, фамилия по нему! После того как ты с твоимкотом-садистом допросил его, он прислал мне в капсуле просьбу встретиться. Вечерком я с ним поговорил, он очень испугался за себя, что ты начнёшь рыть и что-нибудь в итоге нароешь на него, я успокоил его, а он на своём. На следующий день хотел идти к тебе и во всём признаться. Не знаешь в чём? Хм, сейчас скажу, он вместо Вадика должен был прикрывать мою мануфактурку. Вот… Потом, я проследил за ним до дому, постучался, он открыл. Предложил ему выпить, поговорить ещё раз, он отвернулся к шкафчику, где хранит выпивку. Тут я его и уколол.

Чернопятов поднял перед собой правую руку, показывая на серебряную печатку. Нажав мизинцем на какую-то миниатюрную кнопочку сбоку, герб на кольце открылся, обнажив короткий шип с капелькой жидкости на острие:

– Не только у тебя есть интересный перстень… Сколько времени? – неожиданно спросил он.

Я посмотрел на свои часы:

– Почти полчетвертого утра.

– Да… Многовато. Расскажу последнюю историю на сегодня… Итак, – он встал с табурета, – сижу я сегодня ночью в Приказе, разбираю бумаги, ну я тебе говорил по поводу них, вижу, приходит следователь из Тайного приказа с каким-то типом… Думаю, что за ерунда? Ночь на дворе, решил к нему подойти. Подхожу со спины и слышу, говорит этот следователь: "Дело в кабинете…". Во-о-о, думаю какие дела… Слежу за ним, он выкрадывает резонансное дело об убийстве Салтыкова и уносит из Приказа. Я за ним. Беру лошадь и еду. Вижу мануфактура, та самая, которую Приказ тайных дел накрыл, около неё телега. Внутри извозчик, с кинжалом в спине! Смотрю… А кинжал-то опричный! Подхожу к острогу и слежу дальше… Вижу, следователь отдаёт он дело какому-то парню, я решаю вмешаться! – Он поворачивается к Суходреву. – Возьми дело, что оно на полу-то лежит, замокнет испортится…

Сашка послушно нагибается. И… Фьить! Тело Суходрева безвольно опадает на землю. Я хотел сделать рывок к Чернопятову, но тот направил ствол на меня:

– Стоп. Я не договорил! Так вот… Забегаю и что же я вижу? Двое подельников ты и вот он, – он указал на тело. – Ссорятся из-за чего-то, наверное, из-за этих бумажек, ты стреляешь в него. Повторять не буду, ему одной пули хватило. Я нырк за барак! Смотрю дальше…

Он подходит к Любе, девушка сразу же начинает дёргаться и отчаянно мычать.

– Прежде чем я закончу свою сказку, отвечу на последний твой вопрос. Задавай! – он сложил руки на груди.

– И как ты хочешь после этого выкрутиться? Опричники в курсе, мы твоего извозчика разговорили, сюда уже группа захвата едет.

Он недовольно скривил лицо:

– Да… Неприятные изменения в условия задачки. Хотел выйти героем, поймал оборотня в погонах, снова человеком стать, но судьба – против. Значит, уеду в далёкое княжество и снова начну свою карьеру… – он почесал подбородок. – Вон, в Царство Кощея Бессмертного можно, он говорят, новых людей набирает на службу… Ладно. Финал! Смотрю я дальше, вижу, что следователь начинает домогаться до девушки, а оно против, тогда он решается взять её силой.

Он приближается к Любе, она смотрит с надеждой на меня… Чернопятов смотрит на Смолину, потом снова на меня, поднимает револьвер:

– Вот и сказочке конец, кто слушал молодец! А кто не слушал…

Фьить! Фьить! Резкая боль в груди… Ноги слабеют… Я падаю… Перед глазами темнеет… Всё, что я слышал – это истошный крик Любы сквозь кляп… Темнота… Спокойствие… Наконец-то…

***

… Время установить не возможно … Местоположение не определяется …

Темнота… Легкость в теле… Дзинь! Дзинь! Что такое? Опять трубы в гостинице меняют? Администратор паразит… Обещал же… Ну, что его закрою сегодня! Дзинь! Утром не даёт поспать, а мне сегодня на службу, между прочим! Дзинь! Открываю глаза…

Яркий золотой свет… Где я… Пола нет, потолка со стенами тоже…

"Барбатос, зачем разбудил?"

"…"

"Ау!"

"…"

Странно… Дзинь! Я встаю с кровати на… туман. Тёплый… Иду вперёд… Дзинь! Иду на звук… Дзинь! Он ближе… Дзинь!!! Ещё… ДЗИНЬ!  Ещё… ДЗИНЬ!!! Туман рассеялся… Сверху золотое небо… Снизу огненная бездна… Передо мной старик с белоснежными длинными волосами и золотыми усами в белой рубахе. В одной руке у него кузнечный молот, в другой щипцы. С каждым ударом он высекает из заготовки на наковальне столп искр.

– Здравствуйте… – мой голос был очень слабым по сравнению с ударами молота.

Старик поднял на меня свои голубые глаза:

– ЗДРАВСТВУЙ, МАКСИМ, – его голос гремел, как раскаты грома.

Поздоровавшись, кузнец продолжил свою работу.

– Где я?

– ЭТО МЕСТО НЕ ИМЕЕТ НАЗВАНИЯ… ЕГО ПРОСТО НЕ СУЩЕСТВУЕТ…

– Тогда зачем я здесь?

– ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОМНИШЬ? – он печально покачал головой. – ПОДОЙДИ КО МНЕ.

Делать не чего, я подошёл. Он прикоснулся своей светлой рукой к моей груди. А-А-А!!! Перед глазами замелькали кадры… Костёр… Сашка… Чернопятов… Люба… Револьвер… Выстрел… Пустота…

– Я умер?

– НЕТ.

– Я жив?

– НЕТ, – кузнец покачал головой. – ТЫ НЕ СМОГ.

– Почему?

Вместо ответа старец взял мою левую руку и указал на перстень.

– Он мне мешает?

– ДА, НО НЕ ТОЛЬКО ОДИН.

– Что же делать?

– ВСПОМНИ, КОМУ ТЫ НУЖЕН.

Точно!!! Там Люба одна на остроге с ней только этот преступник Чернопятов! Да я его!!!

– ЧУВСТВУЮ, ТЫ ВСПОМНИЛ. НО Я ТЕБЯ ПОКА НЕ ОТПУЩУ, ТЫ ЕЩЁ ЧТО-ТО ХОТЕЛ СПРОСИТЬ.

– Что с Барбатосом? Почему я его не слышу? – как же не вспомнить по этого, не знаю, как его описать.

– ОН СКОРО ТЕБЯ ПОКИНЕТ. ОН НАШЁЛ СЕБЯ!

Барбатос нашёл себя? А, вспоминаю… В одном из снов он сообщал мне что, что-то ищет.

– Что дальше?

– ТЫ САМ ЗНАЕШЬ ЧТО! ТАМ ЗЛОДЕЙ ОДИН НА ОДИН С ТВОЕЙ ЖЕНЩИНОЙ! ИДИ, СПАСИ ЕЁ!

Старец размахнулся кузнечным молотом и со всей силы приложил меня в грудь. Я взлетел от удара как пёрышко! Темнота…

***

Темнота… Но глаза открыты… По ощущениям я падаю, хотя тело не чувствую… Вижу Солнце, Луну… Вот что-то синеет передо мной… Океаны… Моря… Леса… Река Камень… Ягодово… Полянка… СТОП! Я ПАДАЮ!!! До земли метров двести… Сто… ПЯТЬДЕСЯТ! ДВАДЦАТЬ! А, вот и моё тело на земле… ДЕСЯТЬ!!! ПЯТЬ!!! ОДИН!!!

АРГХ!!! Я воздохнул и сел на земле, потрогал себя… Вроде живой… Что-то мундир мокрый… Блин, это ж кровь! Засунув руку за пазуху прямо под двумя дырками в мундире, чувствую только целую кожу… Странно…

– А-А-А!!! Пусти, мерзавец!!! – крик Любы вернул меня из прострации.

– Не дёргайся! Тебе никто не поможет! Я убил Фиалковского!!! – над ней склонился Чернопятов.

"Убеди его в обратном!!! – а вот и Барбатос"

Я, чуть пошатываясь, встал, в руке у меня лежал револьвер. Наверное, злодей вложил мне его в руку…

"Он издевается над девушкой! Ему НЕ МЕСТО на Земле! – Барбатос не унимался"

Стрелец пытался преодолеть сопротивление Смолиной, меня не замечал вовсе. И к лучшему. Резкий удар в район печени отбросил его метра на два. Люба смотрела на меня красными заплаканными глазами, не веря, что я живой:

– Максим?!

Чернопятов то же не верил:

– Я же убил тебя!!! Ты не должен ходить!!! ИЗЫДИ!!! – после болезненного удара он лежал на спине, привстав на локтях.

"УБЕЙ ЕГО!!!"

Рука с револьвером нацелилась на торс злодея.

"Нет! Я не буду, он будет предан суду"

Я опустил руку.

"Он только что чуть не убил тебя! ЗАСТРЕЛИ ЕГО!!!"

Револьвер вновь поднялся, палец напрягся, пытаясь нажать на курок. Чернопятов, что-то кричал.

"Я не буду уподобляться ему!"

Фьить! У меня хватило силы увести револьвер в последний момент, пуля зашла в землю в паре сантиментров от его груди.

"ЗАРАЗА!!! УБЕЙ ЕГО!!!"

"Зачем?"

"МНЕ НУЖНО ЕГО ТЕЛО!!! – Барбатос раскрыл карты"

– Максим! Там кто-то едет!

Люба отвлекла меня от концентрации, я на мгновение бросил взгляд на неё. Фьить! Фьить! Фьить! И несколько холостых спусков за ними…

Прямо на площадь ворвалось несколько паровых экипажей, из них выскочили опричники с винтовками наизготовку, перед ними стоял Мартын со своим ножичком:

– Граждане бандиты, всем стоять!!! Руки вверх!!! – голосил Мартын. – Максим, где злодеи?

Подойдя ко мне и увидев тело он присвистнул:

– ***! Ты, что Чернопятова завалил?

Эпилог

11 августа 1850 года…

Я никогда не думаю о будущем. Оно приходит само достаточно скоро

Альберт Эйнштейн

– Дамы и господа, подождите, пожалуйста, в этом зале… – Церемониймейстер Князя указал рукой в белой перчатке на высокую двустворчатую дверь. – Вас пригласят.

Мы прошли в указанную комнату с многочисленными диванчиками и механическим органом, который я уже слушал примерно полмесяца назад. Сейчас наша группа в числе Мартына, Елены Премудрой и естественно меня ждали приёма у Князя Владимира Земляникина, так сказать, по итогам раскрытия двух крупных дел. Три дня назад состоялся показательный суд для всех фигурантов дел, Смолин теперь всю жизнь будет валить лес на Севере, верхушка рабочих мануфактуры лет по пять рыть уголь в шахтах, а Пинчуку и вовсе повезло – определили в дом для душевнобольных до излечения.

– Жалко, что Чернопятова не судили… – неожиданно сказал Мартын.

– У него официальное освобождение, в связи с одной объективной причиной, – заметил я.

Да… С Чернопятовым всё было сложно. Ходят слухи (распускаемые Мартыном), что он внебрачный сын боярина Бутурлина. Его смерть оформили и сразу засекретили. По настоянию боярской верхушки подправили материалы. Теперь вместо главного злодея и организатора – Андрея Чернопятова выступает (по бумагам) Иван Иванович Панов. По официальной версии при задержании он был ранен, убежал в лес и истёк кровью. Но Бутурлин всё равно теперь нас и лично меня люто ненавидит.

К торжественной встрече мы оделись в парадную форму. Я и так ходил в форме, поэтому просто почистил её и натёр все металлические детали до зеркального блеска. Мартын первый раз (при мне) одел свой комплект одежды. Оказывается он то же титулярный советник. Форма та же самая, кроме одной детали – смотрелась она немного нелепо. Что стоит только один ремень: затянутый как раз под висящим пузом. Премудрую в форме я уже видел, она точно такая же, как и мужская, за исключением того, что вместо брюк идёт юбка. Погоны у неё значительные, по сравнению с нашими – она надворный советник (на два чина старше).

Лена как раз читала газеты, любезно разложенные для публики, ожидающей приёма у Князя:

– Вы только послушайте, что пишет "Жёлтая правда": "… Как вы, дорогие читатели, могли уже читать и наблюдать, 8 августа сего года прошёл суд над так называемой "Бандой красных виноделов", рядовых исполнителей, конечно, осудили как того требовал закон и общественность. НО! Уважаемые сограждане, заметьте, организатора нам не показали! Пресс-дьяк Приказа тайных дел прокомментировал это тем, что некий Панов И.И. при задержании был ранен и вскоре скончался, поэтому его предание суда невозможно. Больше никаких комментариев опричники не дают.

Если власти не хотят говорить общественности правду, то мы скажешь сами! Не заглушить вам голос народа, голос правды!

В то же самое время, когда был убит Панов, пропал один из старших стрелецких чиновников – Чернопятов А.И., согласно сведениям одного из достоверных источников (из силовых структур), Андрей Иванович приходиться внебрачным сыном нашего многоуважаемого боярина, главы Стрелецкого приказа Руслана Бутурлина.

Наша редакция считает, что Панов И.И. и Чернопятов А.И. – это одно и то же лицо!

Может это разборки между силовыми ведомствами? Приказ тайных дел хочет заручиться доверием нашего любимого Князя и поэтому под благим предлогом борьбы с преступностью, устраняют неугодных людей? Снова возродить репутацию небезызвестного Опричного приказа?

Пишите в нашу редакцию письма со своим мнением по этому поводу, самые интересные опубликуем в следующем номере. Наш адрес…". Дальше неинтересно. Как так можно писать?! – воскликнула Елена, отбросив газету на столик.

– А меня другое интересует… Мартын, ты не в курсе, кто их осведомитель? – иронично спросил я.

Премудрая поняла мой замысел и подыграла:

– Интересно, ему много платят? Мартынчик, ты не знаешь?

– Я? – он указал пальцем на себя. – Не-е-ет, я вообще не понимаю о чём вы! – сказал он с максимально честным видом.

– Пускай-пускай… – улыбнулся я. – Если узнаешь кто, передай ему, пусть лучше сотрудничает с нормальными изданиями, а не с жёлтой прессой.

Мы с Леной засмеялись, Мартын нахмурился, но вскоре то же заржал в полный голос. В этот момент в зал ожидания заглянул церемониймейстер и пригласил к Князю. По пути к тронному залу, чиновник рассказал всем известные инструкции о поведении в присутствии столь важной персоны.

Мужчина открыл двери и впереди нас зашёл внутрь и громко торжественно объявил нас:

– Гости из Приказа тайных дел Его Величества! Госпожа надворный советник Премудрая, господа Фиалковский и Мартын в чинах титулярных советников! – Повернув голову набок к нам, прошептал: – Не заставляйте Князя ждать! Идите!

В противоположной стороне помещения сидел Князь с сыном и боярин Бутурлин, соответственно главы тайного и стрелецкого приказа, и пожилой мужичок, являющийся полковником Княжеской дружины. Стуча каблуками тяжелых форменных сапог, мы прошли через весь зал и остановились в паре метров от большого резного кресла, называемого Княжеским троном, хотя оно максимум напоминает стул средней ценовой категории. Как только Князь встал и пошёл навстречу нам, его приближенные сделали то же самое, хотя Бутурлин делал это с долей брезгливости.

– Здравия желаем Ваше Величество! – хором сказали мы и отвесили короткий поклон.

Владимир Земляникин довольно улыбнулся:

– Итак, дамы и господа, конечно, день сегодня праздничный, но времени мало, так что давайте быстрее приступим к делу.

Услышав намёк, впустивший нас церемониймейстер бесшумно подбежал к Князю с большой шелковой красной, взятой откуда-то из-за спинки трона. Земляникин удовлетворённо кивнув, подошёл почти вплотную к нам:

– За раскрытие столь важных преступлений, за наказание и ликвидацию опасных злодеев… – Во время произношения последнего слова Владимир Мстиславович кинул взгляд на Бутурлина, тот сразу же отвернулся. – Я решил поощрить вас и наградить воистину царскими подарками с моего плеча, так сказать!

Князь встал перед Еленой, его слуга проследовал за ним:

– Пожалуй, начнём с дам, мужчины должны быть не против. Уважаемая Елена, извините, что не по отчеству… – Князь знает её отчество? Очень интересно… Я ни разу его не слышал, даже в личных делах оно не отражено. – Я решил преподнести всем по три подарка! Наследник, общался со своими приятелями из-за бугра, так вот, иностранцы говорят, что для русского человека число три, вроде как сакральное. Поэтому всё я решил тебя трижды, так вот! – объяснил он свою щедрость. – Первый подарок! – Он взял с подушки серебряную медаль и приколол её на мундир Премудрой. – Медаль "Красный винодел", если уж мой народ назвала так эту банду, значит, тому так и быть. Второй подарок! – Князь передал Елене новые погоны. – Присваиваю вам внеочередной чин коллежского советника! И третий подарок. Я долго думал, что же подарить эдакое, особенно красивой женщине… И решил! Жалую шубу со своего плеча! – Земляникин взял у слуги длинную в пол шубу и передал Елене. – Носи с гордостью!

– Благодарю, Ваше Величество! – Елена пожала протянутую Князем руку.

Но старшему Земляникину этого показалось мало, он полез обниматься и целоваться с ней. Закончив щенячьи нежности, он перешёл к Мартыну. Первым подарком была такая же, как и у Елены, медаль. Дальше уже было интереснее:

– Мартын, ты уже, наверное, в предвкушении свежих погон…

Конечно! Его лицо с кошачьими чертами так и светиться от счастья! Карьерист…

– Извини, но подарок будет другой. Погоди, – сказал он, видя как Мартын хочет что-то высказать, – мы уже это обсуждали, с твоими, кхм, особенностями природы, наша знать не поймёт… Я придумал достойную замену! Хоть ты и останешься в прежнем звании, жалование будет соответствовать более высокому!

Всё. Мартын готов! Конечно, зачем ему очередная звёздочка на погоны, если звонкую монету и так будут платить в повышенном размере. А от третьего подарка он и вовсе улетел в нирвану:

– И наконец третий подарок! Годовая грамота на получение даровой сметаны с моей кухни!

Поводив рукой перед котом, и поняв, что Мартын уже далеко-далеко, Князь перешёл ко мне:

– Так… Максим Эдуардович, наш главный герой на сегодня…

Меня так же наградили памятной медалью и внеочередным чином коллежского асессора с соответствующим жалованием. Всех, конечно, интересовал третий подарок, который преподнесёт Князь. Слуга притащил последнюю подушку, на сей раз, она была длинной.

– Надеюсь, все знакомы с традициями нашего княжества, что ввёл ещё мой прапрадед? – выждав секунду, он продолжил: – Лицу, дослужившиеся до восьмого чина даруется личное дворянство!

Владимир Мстиславович поднял с подушки изящную саблю с позолоченным эфесом и преподнёс мне. Всё это происходило под гневным взглядом боярина Бутурлина, похоже, его слова о всяческой помощи мне можно считать прекратившими своё действие…

После окончания всеобщих поздравлений и рукопожатий всех присутствующих друг с другом Князь объявил:

– Торжественная часть окончена, но не спешите отчаиваться! Это только начало гуляний! – он со значительным видом поднял указательный палец вверх. – Ярослав, у кого сегодня ожидаются приёмы?

Молодой Княжич задумался, но ответил:

– У купцов Костиных. Именины младшей дочери…

– Замечательно! – Князь повернулся к своему распорядителю: – Беги к купцам, обрадуй их, сегодня их посетят дорогие гости! Пусть распечатывают лучшее вино!

Церемониймейстер, низко поклонившись, выбежал вон из тронного зала. Мы только хотели ещё что-то обсудить, как он вернулся:

– Ваше Величество, разрешите?

– Да, что ещё?

– Сотник Петров из Приказа тайных дел, говорит, что срочно хочет видеть господина Фиалковского, – крикнул он от входа.

Князь махнул рукой:

– Пускай.

Запыхавшийся сотник забежал в тронный зал и закричал во весь голос:

– Ваше Благородие! БЕДА!!! – остановившись подле меня, чуть отдышавшись, выпалил: – Наш госпиталь горит!!!

***

За полчаса до событий в Княжеском тереме…

Как долго я ждал этого… Больше двух тысяч лет… У меня своё собственное тело… Последним было тело визиря Семиза Аль-Изанбранда… Но теперь Барбатос стал самодостаточным… Я открыл глаза… Не впечатляет. Грязный серый потолок, темновато, да и холодновато. Хорошо хоть кто-то меня заботливо накрыл белой простынкой. Попробуем сесть… А-а-а! Тяжко, все мышцы затекли.

Барбатос сел и скинул простынь на пол, он понял, что полностью голый. Нет, не полностью:

– Это что такое? – Он сдёрнул с большого пальца ноги бумажную бирку. – "195" – задумчиво прочитал он число на бумажке.

Демон спрыгнул на пол и стал разминаться, делая что-то вроде утренней зарядки:

– Да… Чернопятов, *** у тебя тело! Запустил ты его, и дело не в лопнувшей печени и трёх сквозных отверстиях в груди и животе. Граждане, вы согласны? – спросил он у лежащих вокруг людей, они ему не ответили. – Скучно с вами! Ничего вот поступите ко мне отбывать наказание, там и побеседуем по душам с душой.

Барбатос громко засмеялся только что придуманному каламбуру. Он посмотрел на бирку очень толстого мужика, лежащего рядом:

– Ну, что "196", мне пора! У-у-у, одёжки только нет, сверкать голым задом в городе – моветон. Что не отвечаешь?

– … – труп ничего не сказал в ответ.

– Да и чёрт с тобой!

На издаваемый демоном шум пришёл, шлёпая тапочками по каменному полу, врач. Заглянув в низкую комнатку, он увидел Барбатоса. Барбатос его то же заметил и придумал выход из ситуации, изменив свой голос на металлический:

– Мне нужна твоя одежда, ботинки и… – Барбатос задумался, что же придумать взамен, но не найдя ничего лучше закончил: – и мотоцикл!

Ответа не последовало, доктор просто упал в обморок. Не доводилось ему ещё видеть ситуацию, когда труп после вскрытия просит у него одежду и какой-то мотоцикл.

Переодевшись, демон вышел в малюсенький кабинет, где работал врач. Здесь стоял письменный и хирургический столы, на покосившемся стуле лежала высокая стопка различных бумажек.

– О! Как раз то, что нужно.

Щелкнув пальцами, на ладони зажегся небольшой огонёк, сбросив его на кипу отчётов и дождавшись, когда всё разгорится, Барбатос вышел в коридор. Минут пять поплутав по этажу, он, наконец, нашёл выход на улицу. Вдохнув простреленной грудью свежий утренний воздух, демон искал извозчика. У него уже созрел дальнейший план его существования, помнится, Чернопятов при жизни что-то говорил про Кощея Бессмертного, надо посмотреть, что за персонаж.

Очень скоро поскрипывая рессорами, подкатила телега с извозчиком. Барбатос легко запрыгнул на мягкое сено:

– На железнодорожный вокзал!

Повозка отъехала уже достаточно далеко, поэтому ни извозчик, ни герцог Барбатос не могли слышать крики выбегающих из госпиталя людей:

– Пожар!!!

Продолжение следует…

Оглавление

Пролог

Глава 1. Могло быть хуже

Глава 2. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью

Глава 3. Гоп-стоп или ОБХСС по-русски

Глава 4. Что-то пошло не так

Глава 5. Ребята, я не в курсе!

Глава 6. Казанова в погонах

Глава 7. Железная маска

Глава 8. 18 рублей 70 копеек

Глава 9. Русский пир – бессмысленный и беспощадный

Глава 10. Место встречи то же

Эпилог