Единственный [Глеб Андреевич Васильев] (fb2) читать онлайн

- Единственный 2.2 Мб, 29с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Глеб Андреевич Васильев

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Аркадию, родившемуся и проведшему большую часть своей тридцатилетней жизни на черноморском побережье, ранняя таежная осень казалась настоящей зимой. За ту неделю, в течение которой он скитался по бескрайним лесам, снег выпадал пять раз. Всякий раз тонкий снежный налет таял, но каждое утро на траве и осыпавшейся листве серебрилась пленка инея, а на хвое и шишках топорщились щетинистые кристаллики изморози. Открывая глаза после беспокойного сна, больше выматывающего, чем приносящего отдохновение, Аркадий подолгу лежал под задубевшими за ночь сырыми полотенцами и прислушивался к своему телу. Ему казалось, что вот-вот он непременно почувствует что-то – раздирающую или тупую боль в голове, легких, позвоночнике или желудке, жар, слабость или иной признак начавшейся болезни. Аркадий был уверен в том, что нельзя безнаказанно бродить неделю по тайге без соответствующей экипировки, прививок и запасов продовольствия. Он ждал с раздражением, нетерпением и даже с некоторым злорадством неминуемого начала конца, но вот уже восьмое утро кряду тело отказывалось подавать малейшие симптомы пневмонии, дизентерии, простой простуды или какого бы то ни было иного недуга.

Снаряжение Аркадия ограничивалось спортивными штанами, футболкой, легкими кроссовками, двумя пляжными полотенцами, плавками, бейсболкой, солнцезащитными очками, сменой нижнего белья и пластмассовой зажигалкой, прозрачный корпус которой наглядно иллюстрировал выражение «на донышке». Полупустая пачка сигарет закончилась в первый же день. По своей ли воле он оказался в лесной чаще без средств связи, еды, воды и медикаментов? Последние восемь суток молодой человек пытался ответить самому себе на этот вопрос, но так и не смог прийти к окончательному решению. С одной стороны, совсем недавно Аркадий сам решил, что утомился рутиной, застоялся в колее, заплесневел и нуждается если не в главном приключении в жизни, то, по крайней мере, во встряске или хотя бы небольшом путешествии за гранью пресных путевок с чартерными рейсами, щедро сбываемых легионом турфирм. С другой стороны, юридически оформленного согласия на отправку в незнакомое ему дикое и холодное место, которое он сам мысленно окрестил тайгой, Аркадий не давал. О том, с чем ему предстоит столкнуться, молодого человека никто не предупреждал.

Жизнь под пологом хвойного леса оказалась дискомфортна, но не так гибельна, как Аркадий мог себе представить. Каждый день он двигался в направлении, выбранном наугад, допуская, что уже несколько раз прошел по кругу. Можно было бы следить за солнцем, но Аркадий понятия не имел, как это делать, с учетом того что светило постоянно перемещается. Чтобы взглянуть на ситуацию с более выгодного ракурса, он попробовал взобраться по стволу дерева, но лишь ободрал ладони, да перемазался смолой. Растущие повсюду деревья были не меньше двух метров в обхвате, а их кроны зеленели на такой недостижимой высоте, что неудача едва ли всерьез огорчила Аркадия, предпринявшего попытку с единственной целью – не корить себя за то, что даже не попробовал. Аркадий предполагал, что среди деревьев и зарослей кустарника должно обитать множество зверей, в том числе и хищных, которые не преминут воспользоваться его мясом для пополнения запасов жизненной энергии. Однако никто из лесных обитателей не отважился не только съесть Аркадия, но и просто показаться ему на глаза. Несколько раз он слышал хруст веток, как будто через чащу торопливо продиралось массивное существо, а то и несколько таких существ, но всякий раз звуки уходили вдаль и там стихали. Животный мир, не избегавший встреч с Аркадием, исчерпывался лесными клопами-вонючками, жужелицами, муравьями – довольно крупными, но определенно не гигантскими, да редкими белками.

Регулярные снегопады оказались спасительным плюсом на фоне полного отсутствия рек, ручьев, озер и других водоемов. До того, как снег успевал растаять, можно было набрать его вдоволь, чтобы утолить жажду. В дарах природы Аркадий не разбирался. Тем не менее, начиная со второго дня блужданий, он нашел компромиссное решение между голодом и осторожностью, и начал есть то, что лучше пахло и имело наименее опасный вид. Так, грибы с мясистой матовой коричневой шляпкой и упитанной, как баварская сарделька, ножкой Аркадий употреблять в пищу отваживался, в отличие от их чешуйчатых и пятнистых ярко-красных, оранжевых, лиловых и кислотно-зеленых собратьев. На третий день на пути попалось одинокое невысокое по здешним меркам дерево с плодами, похожими на мелкие яблоки или груши. Аркадий набрал дички столько, сколько мог унести, и позднее желудок подтвердил правильность такого решения. В последующие дни грибы встречались все реже, плодовые деревья не попадались вовсе, и Аркадий открыл для себя новую пищевую вселенную – жуков и муравьев, кое-как подкопченных на костре из хвойных веток, коры и шишек.

К концу четвертой недели молодой человек настолько обвыкся в диких условиях, что поедал грибы и насекомых «на автомате». Когда те попадались на глаза, он отправлял их в рот, не подключая к процессу голову, как человек, бездумно хрустящий хлопьями попкорна в кинотеатре, не отрываясь от разворачивающегося на экране действия. Газ в зажигалке иссяк, но жуки с муравьями в сыром виде оказались не многим хуже обжаренных, и без протестов усваивались желудком. Остальные аспекты лесной жизни также перестали вызывать у Аркадия беспокойство. Он больше не прислушивался к своему телу и не выискивал признаков заболевания, не обращал внимания на утренний иней, не прислушивался к звукам, не вглядывался в просветы между деревьями. Просто шел, пока было светло, и ложился спать, когда начинало смеркаться. Аркадий не то что смирился со своим положением, но в связи с отсутствием каких-либо возможностей это положение изменить предпочел не терзать себя мысленными биениями лбом об стену. Единственное, что он мог сделать – это в перспективе дойти до хоть какого-нибудь очага цивилизации. Анализировать тут было нечего, поэтому, оставаясь на ходу или лежа под полотенцами, Аркадий практически не размышлял.

Постепенно мыслительные процессы затухли, словно мозг частично впал в состояние анабиоза. Это привело к тому, что, начиная с незамеченного им самим момента, Аркадий потерял счет дням, проведенным в тайге. Прошел ли один месяц, полгода или год сказать было невозможно, так как погода с течением времени не менялась ни в сторону похолодания, ни потепления, да и световой день не казался укорачивающимся или растущим. Даже бороду и усы использовать в качестве ориентира было невозможно, так как растительность на лице молодого человека то ли из-за каких-то особенных генов, то ли по какой-то иной причине толком не росла. Возраст жиденьких волосяных клочков на подбородке никак не идентифицировался.

В один из таких дней, не имевший для Аркадия порядкового номера и начавшийся так же, как множество предыдущих, произошло неожиданное событие. Треск веток, ломающихся под ногами неизвестного существа, раздавшись в отдалении, не затих, а наоборот – небыстро, но нарастал, явственно приближаясь. Аркадий, отвыкший от осмысления окружающей действительности, не придал этому ни малейшего значения. Точно так же он не обратил внимания на человека, вышедшего из кустов в метре от него. Возможно, это появление так и осталось бы незамеченным, если бы человек сам не обратился к Аркадию.

– Эй! Алло, гараж. Куда чешешь? А ну стоять-бояться! – низким голосом произнес незнакомец.

Аркадий по инерции сделал еще два шага, и только после этого устремил свой взгляд на источник человеческой речи. Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы с мозга спала пелена отупляющего бездействия, и молодой человек понял, что случилось именно то, к чему он стремился – встреча с живым и очевидно разумным существом.

– Мха… Тхэ… Ныр… Блр… Ппп… – Аркадий попытался что-то сказать, но не смог сформулировать ни единого осмысленного слова, а голосовые связки, ослабленные длительным бездействием, издали серию сиплых хрипяще-булькающих звуков.

– Ты что, нерусский что ли? – незнакомец нахмурился.

– Ркхе… Рху… Русский, – наконец, откашлявшись, смог сказать Аркадий. Рассмотрев грубое, будто вырубленное топором, лицо в обрамлении седого ежика короткой стрижки и окладистой бороды, он отметил непропорционально высокий лоб незнакомца. Среднего роста, коренастый настолько, что казался квадратным, мужчина лет семидесяти был одет в потертый камуфляжный костюм и кирзовые сапоги, а двустволка в его руках оказалась направлена точно на грудь Аркадия.

– Говори, кто такой, чем занимаешься, – скомандовал старик, и, перехватив взгляд молодого человека, добавил: – Не соврешь – тогда, может, и не пристрелю.

– Я Аркадий. Это… брожу… Заблудился я тут.

– Я тебя, Аркаша, спрашиваю, не тут ты чем занимаешься, а вообще, по жизни.

– Что ли работаю кем?

– Вот-вот, род деятельности меня как раз и интересует.

– Я дизайнер мобильных приложений, – произнеся эти слова посреди тайги перед стариком-охотником, Аркадий почувствовал себя неловко. В памяти всплыли моменты детства, когда он дразнил свою бабушку, называя ее сутулым нубом и чахоточным ламером, а ее стряпню – спамом. Эти воспоминания заставили молодого человека покраснеть от стыда, а сам он забормотал, словно оправдываясь: – Я софт, то есть программное обеспечение… Ну, в общем программы для смартфонов и планшетов… Это есть такие телефоны, но они не как обычные телефоны, а… То есть, сейчас смартфоны – это и есть самые обычные телефоны, но по сути они как телефоны с компьютерными возможностями и интерфейсом… То есть…

– Есть да есть на жопе шерсть, – перебил дизайнера мобильных приложений старик. – Ты мне еще расскажи про чудо-магазины Play Market и App Store, где ни водки, ни сухарей, ни окошек, ни дверей – одни иконки.

– А, то есть… В смысле… Вы знаете?! – изумился Аркадий.

– Я уж если что знаю, то знаю – тут не поспоришь. Только вот мне гораздо интереснее, как много тебе известно. А ну отвечай – кто я? – старик взвел курки и грозно вскинул ружье, целясь молодому человеку прямо в лоб.

– Охотник? Э… очень продвинутый охотник? – происходящее казалось Аркадию абсурднее любого мобильного приложения, и потому совершенно не пугало.

– Раз с ружьем, то сразу охотник? Что ж, вполне логично для дизайнера мобильных приложений. Меня зовут Сан Саныч, – проворчал мужчина и закинул двустволку за спину, предварительно переведя предохранители в исходное положение. – Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, Сан Саныч развернулся на 180 градусов и решительно направился в те кусты, из которых появился. Молодой человек, все еще не до конца веря в реальность происходящего, устремился за ним.

– Скажите, э… Сан Саныч, а мы вообще где? Я тут уже со счету сбился, сколько дней или недель блуждаю – ни единой души не встретил. Мы к вам домой идем? У вас там деревня, поселок или какой-то другой населенный пункт? Дорога есть, или через вертолет сообщение? А, может, лодка? Я и на лодке могу. Сам я из Сочи, но мне не принципиально. У вас же телефон или, может быть, рация есть? Мне просто связаться с кем-нибудь, чтобы отсюда выбраться, – тараторил Аркадий, с трудом поспевая за охотником, на удивление ловко лавирующим между кустами, стволами и корягами.

– Сейчас придем ко мне. Сперва помоешься – воняешь так, что глаза режет. Потом накормлю тебя по-человечески. После этого и поговорим, а сейчас хватит воздух сотрясать, – отрезал Сан Саныч.

Аркадий приготовился к тому, что путь до жилища Сан Саныча может занять не один час, а то и день, но через считанные минуты лес поредел, и вскоре впереди открылась живописная поляна. Посреди колышущегося на легком ветру озерца изумрудной травы высотою чуть выше щиколоток стояла бревенчатая избушка, покрытая мхом и лишайником ровно настолько, чтобы выглядеть уютной. Из трубы на крыше струился голубоватый дымок. Слева от избы располагались два сарая – один большой, на вид крепко сбитый, второй поплоше и поменьше. С правой стороны виднелись колодец, банный сруб и прилепившийся к нему навес, укрывающий дровяной склад.

Сан Саныч свистнул в два пальца, и из приоткрывшейся двери избы показалось лицо, похожее на печеное яблоко, глаза терялись в глубоких морщинах.

– У нас гость. Затопи-ка баньку, да на стол что-нибудь сообрази из меню выходного дня, – распорядился хозяин. Лицо коротко опустилось в понятливом и почтительном кивке. Из избушки вышла крошечная сгорбленная старушка и шустро посеменила к колодцу, где тут же начала проворно скрипеть воротом.

– Здравствуйте! – крикнул Аркадий старухе, но та никак не отреагировала на приветствие. Тогда молодой человек обратился к Сан Санычу: – Ваша жена?

– Жена? Скажешь тоже! – впервые с момента их встречи старик улыбнулся, показав ряд ровных и крепких белых зубов. – Это кормилица моя. Нянька. Арина Родионовна.

– Как у Лермонтова? – Аркадий вспомнил, что в школе ему что-то рассказывали о няньке с таким именем, оказавшей сильное, чуть ли не решающее влияние на творчество классика русской литературы.

– Вроде того, – Сан Саныч снова нахмурился. – Баню истопить – это тебе не мобильное приложение слепить. Пока мы с Ариной Родионовной делами занимаемся, ты у нас под ногами не путайся. Ложись, да поспи пару часиков.

– Прямо здесь что ли? – удивился дизайнер.

– Нет, конечно, в мою постель ложись. Только простыни свежие постелю, чтобы они смрадом твоим как следует пропитались. Подозреваю, что такое явление, как сарказм, может быть тебе не знакомо, поэтому переведу на дизайнерский язык. Да, Аркаша, прямо здесь. Тут есть все необходимое – земля, чтобы лечь, и твои полотенца, чтобы укрыться. И вообще, тебе уж не впервой, так что нечего тут кисейную барышню из себя корежить.

Равнодушно хмыкнув, Аркадий сделал так, как ему сказал Сан Саныч. Лежать на траве оказалось намного приятнее, чем на лесной почве с впивающимися в бока ребрами корней и иголками хвои. Неожиданно для самого себя, молодой человек мгновенно расслабился и провалился в мягкую пелену сна, изумрудную, как трава у дома охотника.

Во сне Аркадию привиделось, что ему снова восемнадцать лет, и он, успешно отучившись первый год в институте, дикарем отдыхает с однокурсниками в Коктебеле. Раннее утро, но солнце уже высоко. Лучи нагрели палатку, в ней почти нечем дышать, но после вчерашнего портвейна и песен под гитару у костра до трех часов ночи нет сил окончательно стряхнуть с себя сон и вылезти наружу. Полог палатки отгибается и внутрь пролезает Ариша – девушка из параллельной группы, которую Аркадий вчера после трех стаканов и сердцещемящей песни «Я ломал стекло, как шоколад в руке» отважился поцеловать. Ариша стягивает с себя тоненькую маечку, снимает плавки и ложится на юношу. Она обвивает его плечи руками, обхватывает его бедра своими и впивается в пересохший рот долгим поцелуем. Аркадий понимает, что сейчас он либо задохнется, либо расплавится от вулканического жара, созданного солнцем и девичьим телом. Он пытается отстранить девушку, но силы неравны.

– Ар… Ар… Ариша, нет, – хрипя и слабо брыкаясь, молодой человек проснулся. В сантиметре от своего лица он увидел сморщенную старушечью физиономию. Кормилица Сан Саныча лежала на нем сверху и судорожно двигала бедрами.

– Арина Родионовна, что вы себе позво… – сдавленно крикнул Аркадий, но конец фразы остался в его рту, запечатанный сухой старческой ладошкой.

– Установка обновлений завершена, – произнеся эти слова, няня встала и с деловитым видом невозмутимо удалилась в избушку.

Не успел дизайнер осмыслить происшествие, как из бани, окруженный облаком пара, вышел раскрасневшийся Сан Саныч, обернутый большим махровым полотенцем.

– Банька что надо. Иди, приведи себя в человеческий вид. Ну, или хотя бы вернись к тому, что было. И побрейся, а то эти твои клочья, не ровен час, аппетит мне испортят. Как закончишь, заходи в избу – как раз ужин доготовится.

Аркадий, решив, что инцидент между ним и кормилицей, несмотря на его полную невиновность и отсутствие сексуального контакта, может огорчить или даже разозлить хозяина, молча отправился в баню.

Когда молодой человек, завернутый в такое же полотенце, как было на охотнике, вошел в избу, с порога в нос ему ударил чарующий аромат, в котором, провоцируя обильное слюноотделение, переплетались нотки жареного мяса, овощей и пряных трав.

– Садись, дизайнер. В кои-то веки не фастфудом утробу насытишь, – сказал Сан Саныч, сидящий за деревянным столом. Стол был небольшим, но занимал почти все внутреннее пространство единственной комнаты избы. Кроме него интерьер насчитывал лишь печь, две лежанки, пару табуретов, да приделанные к стене лосиные рога, на которых висели охотничье ружье и камуфляжный костюм.

– Спасибо, – присаживаясь, Аркадий подумал, что жуков и муравьев, учитывая скорость их передвижения, действительно можно было бы назвать фастфудом. А грибы и яблоки в таком случае выходили даже не слоу, а мувлес фудом.

– О чем задумался?

– Да так, просто… А Арина Родионовна к нам не присоединится?

– Нет. У нее своя диета, – Сан Саныч отрезал от румяного куска мяса большой ломоть и жадно запихнул его в рот. Аркадий последовал его примеру.

– Очень вкусно, – прожевав, искренне признался молодой человек.

– Еще бы! Свежатина! – глаза охотника азартно заблестели. – Этого кабана я сегодня на утренней заре завалил. Видел бы ты, что за зверь был. Полтора метра в холке! Клыки по метру каждый! Три центнера ярости! Тут уж, знаешь, не охота была, а скорее дуэль! Кто кого – он меня, или я его. Одна промашка, и он бы сам из меня отбивную приготовил в лучшем виде!

– Странно. Я тут никого крупнее белки за все время не видел, а на вас вон какой кабан напал.

– Нууу… – Сан Саныч как будто немного смутился. – На тебя-то что нападать? Ты же не охотник. А зверь – он чует, от кого для него и для его семьи опасность исходит. Слыхал же поговорку – на ловца и зверь бежит? То-то и оно.

– Удивительно, – осторожно подбирая слова, Аркадий решил, что это выражение будет самым нейтральным. – А теперь, может быть, расскажете, как мне можно на связь с внешним миром выйти?

– Внешний мир подождет, – отмахнулся старик. – Лучше поведай-ка, дизайнер, как тебя в наши края дремучие занесло.

– Да что рассказывать, – молодой человек вздохнул. – Связался с уродами какими-то. Обещали мне главное приключение всей жизни. Сказали, что эко-туризм по Байкалу, всякие этно-поездки на Тибет и прочее в сравнении с этим отдыхают. Условия были такие, что мне не сообщают, куда я отправлюсь, говорят только дату и время, когда за мной приедут. Ну, еще сказали, какие вещи с собой можно взять. Я знаю, что схема выглядит чертовски подозрительно. Но меня подкупило то, что сначала оплачиваешь только десять процентов стоимости, а остальное – после возвращения, и только в том случае, если останешься доволен.

– Как думаешь, по возвращении занесешь в ту фирму оставшиеся девяносто процентов? – ухмыльнулся Сан Саныч.

– Считайте, что уже занес, – мрачно усмехнулся Аркадий. – Я когда к ним в машину садился, у меня кошелек был с долларами и евро – на тот случай, если приключение будет в стране, где карточки не принимают. Еще я с собой брал iPhone и MacBook Pro – и то и другое последней модели. Да только вот как в машину сел, так потом в этой тайге только очнулся. И, как вы понимаете, без документов, денег и иных материальных ценностей. Выходит, что я им все двести процентов отвалил. Одно только не понятно. Почему после ограбления меня не прикопали где-нибудь в ущелье. Ведь, поди, от Сочи досюда путь неблизкий. Стало быть, расходы. А зачем им платить за мою транспортировку?

– Не суди других по себе, Аркаша, – Сан Саныч назидательно поднял палец. – Это тебе, видимо, одно и то же – что ограбить, что убить. А есть люди, которые тяжкий грех убийства на душу ни за какие деньги не возьмут.

– Такие благородные что ли? – фыркнул Аркадий.

– Такие тупые, – произнес старик и сосредоточился на пережевывании пищи.

– Так или иначе, но я вам все поведал. Теперь ваша очередь.

– У меня рассказ тоже ни на сагу, ни на эпос не потянет. Ситуация тут простая – проще некуда, – Сан Саныч обвел взглядом избушку, как бы лишний раз убеждаясь, что ничего сложного в обозримом пространстве действительно нет. – Я тут лесником работаю. Слежу, чтобы браконьеры не бесчинствовали. Чтобы пожаров не было. В общем, за всем помаленьку приглядываю. Лесничество мое отдаленное. Ни дорог, ни рек тут нет. Раз в год вертушка прилетает – патроны, соль, всякое такое привозит, а все остальное время я тут сам по себе. И, видишь ли, Аркаша, как раз на той неделе вертолет прилетал. Так что, считай на год ты сюда загремел.

– То есть как?! – Аркадий чуть не подавился сочным куском кабанятины. – У вас же рация должна быть или радиостанция! Обязана же быть возможность подмогу вызвать! А то пожар или браконьеров если сотня объявится? Год будете ведерком из колодца тушить и по одному из кустов отстреливать?

– Твоя правда, – старик виновато развел руками. – Рация есть, а толку в ней нету. В этот раз посылку для меня, видать, какой-то лопух собирал. Все по списку, как обычно, положил, а батарейки – нет. Я тоже хорош – сразу не проверил, а когда обнаружил, то вертолета уже и след растаял. С радиостанцией та же беда. У меня тут электричество от дизельного генератора. А лопух тот, который мне посылку собирал, все по списку – как обычно. А топлива дизельного не положил. Ни топлива, ни батареек. Спохватился, да уж вертушки – поминай, как звали. Выходит, без недели год нам тут с тобой сычевать.

– Уважаемый Сан Саныч, очень вас прошу, скажите, пожалуйста, что вы сейчас пошутили, – взмолился Аркадий. – Нельзя же человека на год вот так бросать!

– Это, может, вы – дизайнеры так шутите, а нам, простым людям, не до шуток. Жизнь у нас такая – не до смеху.

– Ну как же так? – молодой человек, уже уверовавший в скорое спасение и возвращение к привычной жизни, которая теперь казалась не пресной, а очень даже желанной, жалобно всхлипнул.

– Да ты, Аркаша, нюни не распускай, – неожиданно мягко проговорил лесник. – Люди, бывает, по двадцать лет ждут, когда их с необитаемого острова подберут. А то, случается, и дольше ждут, да так и не успевают дождаться. С ума сходят от одиночества. Волком на луну воют. Только и мечтают, что вновь голос человеческий услышать. Все готовы отдать, лишь бы с кем-нибудь живым на языке родном поговорить. Слыхал выражение такое – роскошь человеческого общения? То-то и оно. Величайшая роскошь во всем мире, а то и во всей Вселенной!

– И что же мне, радоваться теперь?

– Именно! Правильно говоришь, радоваться! – обрадовался Сан Саныч. – Будем вместе с тобой на охоту ходить! Я тебя всему, что сам знаю, научу. И как кабана завалить, и как лося приманить. А то, может, мы и медведя с тобой на пару осилим, Аркаша!

– Я не хочу убивать животных…

– А еще я тебе покажу, как картошку прямо в тайге выращивать можно! Огурцы, помидоры, петрушка, укроп – все, что на столе видишь, это я сам своими руками вырастил! У меня семена репы, редиса, тыквы припасены – все руки не доходили, а вместе мы с тобой такой огород устроим, все обзавидуются!

– Вот уж повод для радости…

– Так и про общение не забывай! Будем на звезды смотреть, да разговоры разговаривать! Я тебе таких историй расскажу – нигде такого больше не услышишь, да не прочитаешь! Такой мудрости наберешься, что через год и улетать не захочешь!

– Спасибо. Я понимаю, что вы пытаетесь меня подбодрить, и ценю это. Просто… просто пока я был там, в тайге, и как-то выживал, меня моя жизнь почему-то не очень беспокоила. Мне в какой-то момент стало все равно, выберусь я отсюда живым или нет, – Аркадий шумно сглотнул комок, подступивший к горлу. – А потом я встретил вас, и вы… Да, я знаю, что вы мне ничего не обещали, но… Встреча с вами подарила мне надежду на то, что моя жизнь не закончится здесь. Я стал воображать, фантазировать о том, как вернусь, как буду наслаждаться тем, что у меня было всегда, и что я не ценил. Теперь же… год среди кабанов, медведей, браконьеров и лесных пожаров. Простите, едва ли мне удастся заставить себя радоваться.

– А ты, Аркаша, и не заставляй! – Сан Саныч почти ласково потрепал молодого человека по руке. – Ни к чему над собой насилие. Ложись спать. Утро вечера не только мудренее, оно еще и зачастую радостнее выходит. Успокоишься, пообвыкнешься, а там и вкус к такой жизни почувствуешь, да и сам непроизвольно радоваться станешь.

– Хорошо, – кивнул Аркадий.

– Занимай ту лежанку, что возле печки. Если по нужде приспичит – удобства возле дома, как выйдешь – сразу направо. Ты, наверное, заметил? Там два сарая. Уборная в том, что поменьше. Ну, да ты и не спутаешь. Второй сарай я на замок запираю. У меня там оружие, патроны, припасы всякие – негоже, если браконьер или еще кто посторонний залезет. А сортир-то не заперт. От кого его запирать? Так что мимо туалета не промахнешься, если даже захочешь.

– Я понял. Доброй ночи, – в мрачном настроении Аркадий плюхнулся на лежанку в том же полотенце, в котором вышел из бани, и, полчаса проворочавшись с боку на бок, забылся сном.

Когда молодой человек проснулся, вокруг была непроглядная темнота. Потратив несколько секунд на то, чтобы вспомнить, где он находится, Аркадий понял, что его разбудило именно то желание, для удовлетворения которого в хозяйстве Сан Саныча имелся сарай поменьше.

Больно ушибив ногу о стол и опрокинув табурет, дизайнер, наконец, сумел выбраться из избы. Звездное небо давало достаточно света, чтобы силуэты обоих сараев были различимы, и Аркадий уверенно устремился к тому, который был ему рекомендован. Несмотря на царящую в туалете темень, молодой человек успешно справил нужду и вышел из сарая, собираясь вернуться к лежанке.

В момент, когда он успел сделать несколько шагов по направлению к избушке, его внимание привлек негромкий щелкающий звук. Оглядевшись по сторонам, Аркадий заметил, что из-под двери сарая покрупнее пробивается голубоватый свет.

– Вот, значит, как у тебя электричества нет, – пробормотал дизайнер и решительно подошел к постройке. Раздумывая, как взломать замок, о котором говорил Сан Саныч, он дернул за ручку. Дверь беспрепятственно распахнулась.

Внутри сарая в тусклом свете, идущем снизу, Аркадий увидел полки, уставленные разными банками, коробками и бутылками. Над одной из полок висела двустволка – точь-в-точь такая же, с какой его встретил Сан Саныч. Взяв ружье в руки, молодой человек обратил свой взор на источник света – распахнутый люк в деревянном полу. Рядом лежал сдвинутый половик. Видимо, о существовании люка случайным посетителям знать не полагалось.

Повесив ружье на плечо, Аркадий ступил на лестницу, уходящую вглубь светящегося зева тоннеля, и стал спускаться вниз. Для обычного подпола тоннель оказался чересчур глубоким. Его стены были отделаны металлическими плитами, скрепленными мощными заклепками, каждая из которых в диаметре была не меньше пинг-понгового мячика. Спуск занял несколько минут. Добравшись до конца лестницы, молодой человек огляделся и не смог сдержать матерного возгласа.

– Так вот, значит, как! Топливо да батарейки, говоришь! Ну-ну, твою же мать! – от нахлынувших эмоций Аркадий сплюнул на пол.

Вокруг него было просторное ярко освещенное помещение, вглубь которого уходили многочисленные ряды стоек с десятками и сотнями серверов, гудящих вентиляторами охлаждения и перемигивающихся огоньками светодиодов. Посреди бункера возле лестницы располагалось рабочее место, оборудованное четырьмя широкоформатными мониторами, странного вида клавиатурой с множеством кнопок, испещренных неизвестными Аркадию символами, джойстиком, напоминающим об игровых автоматах прошлого века, парой аудиоколонок и микрофоном на стойке. По экранам мониторов бежали строки машинного кода, который дизайнер мобильных приложений распознать не мог.

– Вот тебе и Play Market с App Store, – злобно процедил Аркадий сквозь зубы и стиснул ружье так, что костяшки его пальцев побелели.

– Поздравляю с провалом, господин шпион, – донесся из динамиков голос Сан Саныча. – Вот ты себя и раскрыл, Аркаша.

– Сейчас я вылезу из этого бункера и убью вас! – крикнул в микрофон дизайнер.

– Убьешь? Меня? А-ха-ха! Ты же, вроде, даже зверюшек убивать не хотел. Так что же случилось, откуда такие стремительные и резкие перемены?

– Вы мне все врали! Дурачили меня! Я когда узнал, что на год тут застрял, думал, что повешусь или застрелюсь тут с тоски. А у вас, оказывается, только для рации да радиостанции батареек с топливом не хватает. Серверная-то у вас, товарищ лесник, на кабаньем сале пашет!

– Но-но. Не разыгрывай драму. Поздно уже, да и «Оскаров» тут не раздают. Я, кстати, тебе тогда за столом поверил. Подумал, наконец-то нормальный человек, живой. А ты – шпион обыкновенный, да к тому же не самый умный. Мог бы немного легенду свою пооправдывать. Присмотрелся бы ты, что к чему. В доверие ко мне втерся бы поплотнее. Глядишь, я бы расслабился, сболтнул бы что-нибудь лишнее. Но нет, ты в первую же ночь вломился в мой командный центр. Потрясающая наглость и вопиющая глупость!

– О чем вы? Никуда я не вламывался! Тут не заперто было.

– Серьезно? Думаешь, я в это поверю? Или решу, что что-то с памятью моей стало? Ну уж нет, дизайнеру, тем более фальшивому, меня не провести. Признаю, мне сложно вообразить, как ты сумел подобрать 128-битный ключ к замку. Догадаться, что для открытия люка нужно пересыпать семь зернышек из коробки с рисом в банку с фасолью, тоже не так просто. Тем не менее, ты сам загнал себя в ловушку. Лезть наверх можешь даже не пытаться, люк я заблокировал первым делом. За оборудование центра управления я спокоен – его ты не смог бы разрушить, даже будь у тебя гранатомет. Антивандальное исполнение по высшему классу. Но вот правду тебе рассказать придется. И на то есть весомый аргумент. У меня тут две особые кнопки. Нажму на одну, и ты мирно уснешь вечным сном. Нажму на вторую… В итоге, ты тоже упокоишься, но перед этим с тебя слезет кожа, глаза лопнут, ты выхаркнешь собственные легкие, боль заставит тебя собственными ногтями сдирать мясо со своих костей. Это будет продолжаться всего пять-десять минут, но уверяю – тебе они покажутся бесконечностью. Так ты готов рассказать правду?

– С радостью. Правда в том, что вы – сумасшедший старик! Проклятый спятивший с ума придурок, наглухо поехавший идиот, маразматик тупой!

– Тю, как некрасиво. Так что, не желаешь хоть чуточку облегчить свою участь? Надо всего лишь рассказать, кто тебя завербовал, где и как тебя готовили, кто еще участвует в заговоре. Парочка-другая достоверных деталей, и ты будешь спать сладко, как младенчик. Неужто, Аркадий, если, конечно, это твое настоящее имя, ты откажешься от такого заманчивого предложения?

– Я не знаю, Сан Саныч, если, конечно, это ваши настоящие имя и отчество, в какую игру вы тут играете, но мне больше сказать нечего.

– Что ж, на этой печальной ноте мы попрощаемся навсегда. Точнее, я, конечно, еще повидаюсь с твоими останками – негоже их возле рабочего места оставлять, а ты меня больше не увидишь. Слышал щелчок? Это я нажал кнопку номер два. С твоего позволения, селекторную связь я отключу. Я охотник, а не садист – крики дичи мне удовольствия не доставляют.

Аркадий уселся в кресло командного центра, впился пальцами в ружье, чтобы не начать сдирать с себя мясо, уставился на мельтешню знаков на мониторе и приготовился к худшим десяти минутам в своей жизни.

Строки кода все бежали и бежали, а кожа, глаза и легкие молодого человека оставались на своих местах, не причиняя при этом своему владельцу ни малейших страданий. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, полчаса, час. Аркадий, сам того не заметив, задремал, за столом.

Во сне он снова оказался восемнадцатилетним студентом в Коктебеле. Молодой человек с помощью палок вытащил из костра закопченную банку тушенки, обхватил ее ладонью, обернутой полотенцем, и всадил в стык между крышкой и ободком консервный нож. Лезвие, как в замедленной съемке, вспарывало жестяную оболочку медленно с гротескным ритмичным скрежетом. Когда Аркадий стал отгибать крышку за иззубренный консервным ножом край, расплавленное свиное сало плеснуло ему прямо на босую ногу.

Вскрикнув от фантомной боли, пережитой больше десяти лет тому назад, дизайнер открыл глаза как раз в тот момент, когда на лестнице показались ноги в кирзовых сапогах, затем штаны камуфляжной раскраски, после – такая же куртка и висящее на плече ружье, и в конце – голова Сан Саныча, скрытая лупоглазой маской противогаза. Застыв на долю секунды, охотник рывком перехватил двустволку. Грянул гром, и старик отлетел назад, опрокинув ряд серверных стоек, как вереницу костяшек домино. Аркадий с изумлением посмотрел на ружье, дымящееся в его руках, как будто то само взвело курки и по собственной воле выстрелило дуплетом.

Отбросив оружие, молодой человек подскочил к телу Сан Саныча. Двойной залп дроби превратил ноги ниже коленей в кровавые лохмотья, но старик был жив.

– Как вы? Простите, я не хотел! Я случайно! Я даже не знал, что оно заряжено! Честное слово! Что мне сделать? – сорвав с охотника противогаз, бормотал Аркадий.

– Что делать? Хе, ну ты и артист, – Сан Саныч слабо улыбнулся. – Заверши то, что начал. Добей меня. На пытки можешь не рассчитывать – я тебе ничего не расскажу, даже если ты меня заживо через мясорубку начнешь миллиметр за миллиметром прокручивать.

– Вы бредите! Какая мясорубка? Какие пытки? Вы все это придумали! Это все игры вашего воспаленного разума! Точно такие же игры, как газ, заставляющий слезать кожу. Видите? Нет никакого газа! Смотрите – со мной же ничего не случилось!

– То-то и оно, что газ есть, – морщась от боли, сказал старик. – Просто он по какой-то причине не поступил в бункер. Трижды поступал, а на четвертый закапризничал…

– Не говорите ничего, вы потеряли слишком много крови. Сейчас, я остановлю кровотечение, – Аркадий вытащил ремень из брюк Сан Саныча и перетянул им одну изуродованную ногу, а на второй ноге узлом затянул банное полотенце.

– Прикройся. Не хочу, чтобы твое хозяйство было последним, что я увижу, – простонал лесник.

– Знаете что? Я бы тоже предпочел, чтобы ни один полоумный старик в мире не пялился на мое хозяйство. Но вы тут так все устроили, что иного варианта не было. Сами виноваты!

– Ну ты, Аркаша, и артииист. Я сразу… – не договорив, Сан Саныч потерял сознание.

Чертыхаясь, Аркадий вылез из бункера. Стояло ясное чуть морозное утро. Обнаружив в избе свою одежду чисто выстиранной, молодой человек наспех натянул ее на себя и стал звать Арину Родионовну, крича, что с Сан Санычем случилась беда. Старуха не отзывалась, и отыскать ее поблизости не удалось. Поняв, что на ожидание помощи нет времени, дизайнер разорвал на лоскуты простыни с обеих лежанок и связал их вместе.

Поднимать Сан Саныча через длинный узкий тоннель на импровизированном канате было чрезвычайно тяжело. Аркадий стер ладони в кровь, но через полчаса стараний ему удалось дотащить старика до избы. Уложив охотника, молодой человек срезал с него штаны и промыл раны колодезной водой, но кровь продолжала сочиться. Тогда, вспомнив один из фильмов про ужасы Вьетнамской войны, дизайнер повторил то, что товарищи сделали с солдатом, подорвавшимся на противопехотной мине. Дрожащими руками, сотрясаясь от рвотных позывов, он охотничьим ножом обрезал лоскуты плоти на обезображенных ногах, придав им вид более-менее аккуратных культей. После этого, благо в печи оставались горячие угли, Аркадий раскалил сковороду и прижег ей обе культи по очереди.

Сутки Сан Саныч пробыл в беспамятстве. Его лихорадило, на губах выступала пена, и молодой человек опасался, что старик не переживет этого дня. Однако к следующему вечеру лесник открыл глаза и попросил воды.

– Так что же ты меня не убил? – напившись, спросил охотник.

– У вас все-таки память повредилась, или просто история моя нравится?

– Ну же, хватит лжи. Открывай карты, Аркаша. Видишь, я тебе уже никакого вреда причинить не могу. Зато ты можешь покуражиться. Давай-ка, похвастай, расскажи, как ты смог в бункер мой проникнуть? – старик заговорщически подмигнул.

– Пошел в туалет. Сходил в туалет. На обратном пути увидел свет в сарае. Зашел в сарай. Увидел люк. Спустился в бункер. Все. Ах, да, самое главное чуть не забыл – я еще в сарае, перед тем, как спускаться, ружье прихватил. Вот теперь все.

– Допустим, ты не врешь, – кивнул Сан Саныч. – Но давай мыслить логически. Нас здесь двое. Я сарай и люк не открывал. Что нам в итоге говорит метод исключений?

– Говорит, что плохо у вас с арифметикой. Нас тут трое. Вы что, кормилицу вашу Арину Родионовну забыли?

– Забыл? – старик расхохотался. – Нет, не забыл. Но она… Это исключено. Она не могла.

– Это еще почему? Я вам не рассказывал, но тут такое было… – Аркадий отвел глаза. – В общем, когда я спал на траве перед баней, она на меня залезла и это… В общем, елозила по мне, как при половом акте.

– Что ты несешь? – лицо Сан Саныча выразило крайнюю степень недоумения.

– Что было, то и несу. А потом, когда я проснулся и отталкивать ее стал, она сказала такую странную фразу… Что-то вроде «обновления установлены».

– ЧЕРТ!!! Дурак старый! Слепой идиот! Зазнавшийся самовлюбленный индюк! – старик впился пальцами в свои волосы. – Ну надо же, а! Под самым носом! Провели, как школьника!

– Да объясните вы, что случилось?

– Футболку задери, – вместо ответа приказал Сан Саныч.

– То вам мое хозяйство не нравится, то еще показать требуете, – проворчал Аркадий, но подчинился.

– Это у тебя откуда такой шрам?

– Аппендицит, ясное дело.

– А ну-ка, положи пальцы на свой шрам. Вот так. Надави и чуть вверх подними. Чувствуешь?

– Ничего не чувству… Ой, что-то твердое в ребро уперлось! – вскрикнул молодой человек.

– Ага. Только не что-то, а чертов шпионский жучок, который в моего андроида вирус подсадил, – Сан Саныч сокрушенно покачал головой.

– Что подсадил? В кого подсадил? – не понял Аркадий

– В Арину Родионовну. Я этого андроида сам создал, сам запрограммировал. Верил ему больше, чем самому себе – и вот тебе на. Пока я за шпионами гонялся, они дурачка с жучком подослали.

– То есть, я теперь уже не шпион, а дурачок?

– Прости, Аркаша. Я не со зла. Теперь все сходится. Жучок, который в тебя вшили без твоего ведома, подманил Арину Родионовну и заставил ее закачать пиратскую прошивку. Потом, работая по указке этой программы, она сарай и люк открыла, чтобы ты туда залез. Подачу газа тоже она отключила. Полагаю, что после исполнения вредоносного алгоритма активировался механизм самоуничтожения. Жаль старушку… В итоге получилось то, на что они рассчитывали.

– И на что же они рассчитывали?

– Что я спущусь убирать твои останки, а ты услышишь, как я полезу, и обезвредишь меня.

– Кто же такие эти коварные «они»? – спросил Аркадий.

– Для начала, давай разберемся с тем, кто такой я, – сказал Сан Саныч. – Позволь мне представиться еще раз. Александр Александрович Бахтин.

Не дождавшись реакции от собеседника, мужчина продолжил:

– Понятно, молодежь нынче не особенно любознательна. Моя заслуга заключается в открытии, давшем прогрессу толчок на сотни лет вперед. Небольшая историческая справка: ЭНИАК – программируемый электронный цифровой вычислитель, фактически, первый в мире компьютер, был создан в США в начале сороковых годов прошлого века. При массе в 30 тонн этот гигант, занимавший огромное помещение, имел память всего на 20 число-слов. Жалкие байты! В пятидесятых и шестидесятых годах ситуация улучшилась, но незначительно. Блоки памяти с емкостью каких-то 256 мегабайт по-прежнему имели циклопические габариты и слоновьи массы. Не буду читать тебе лекцию по эволюции носителей цифровой информации, скажу лишь, что сегодня на карточке формата microSD размером с ноготь мизинца легко умещается пол терабайт данных. Представляешь? 512 гигабайт – это в 2048 раз больше, чем в модуле памяти NASA, использовавшемся при управлении полетом первой миссии «Аполлон». А тот модуль, между прочим, без подъемного крана и десять человек не подняли бы! Разве не фантастика?

– Как по мне, то бункер с серверами посреди тайги – куда как большая фантастика, – пожал плечами Аркадий.

– К этому мы еще вернемся. Но пока я тебе рассказываю о своей скромной персоне. Не углубляясь в технические подробности, скажу, что в наше время на Земле люди ежесуточно плодят миллиарды терабайт информации. На тот же YouTube ежесекундно заливается такое количество роликов, что если смотреть их подряд, то месяца не хватит. Если бы на эту информацию распространялись правила живого мира – родилась, просуществовала, сколько положено, и исчезла – то проблем бы не было. Но людям обязательно нужно, чтобы чуть ли не каждый созданный ими байт оставался на века, и притом в неизменном виде. Чтобы добиться этого еще каких-то двадцать-тридцать лет назад потребовалось бы превратить в один сплошной накопитель всю планету Земля. Но я открыл иной способ! Ты слышал что-нибудь про ноосферу?

– Что-то вроде области знаний человека об окружающем мире. Ну, или просто сумма человеческих знаний. Так? – Аркадий иногда вспоминал школьные уроки, но никогда не получал от этого удовольствия.

– Нет! Абсолютно неверно! – торжествующе воскликнул Бахтин – Ноосфера – это вещественная оболочка Земли и всех других планет и звезд, уникальной характеристикой которой является способность хранить информацию. Любую информацию и в объемах, которые по человеческиммеркам можно назвать бесконечными. Итак, в истории я приблизился к точке своего триумфа. То, что ты, как и практически все, считаешь носителями информации – компакт-диски, флешки, жесткие диски, твердотельные накопители и так далее, вовсе не является накопителями. Эти физические устройства всего лишь ключи для доступа к информации, которая хранится в ноосфере. К примеру, у тебя есть пластиковая банковская карта с чипом и магнитной полосой. Где твои деньги – на карте, хранятся на чипе, записаны на магнитную полосу? Нет! Они хранятся в ноосфере, а карточка – это твой пропуск к твоим же деньгам. Наличие у тебя карточки просто подтверждает истинность твоей личности и законность твоих прав перед лицом ноосферы. Понимаешь?

– Выходит, что так называемые накопители – просто пустышки, снабженные средствами приема и передачи сигналов для связи с ноосферой, которая в свою очередь готова глотать любую информацию, сколько бы ей ни скормили?

– Именно, мальчик мой! Ты ухватил самую суть! – Бахтин радостно хлопнул в ладоши. – Теперь тебе должно быть понятно, что я, как единственный владелец секретной технологии обращения с ноосферой, без особых трудностей и довольно быстро стал важной персоной.

– И, как полагается эксцентричным гениям, опередившим свое время, вы решили стать отшельником. Только ваш выбор кажется мне максимально вычурным и странным. Почему тайга, а не, скажем, персональный остров с пальмами и вечным летом где-нибудь в теплых водах Атлантического или Тихого океана? – поинтересовался Аркадий.

– О, мой молодой друг! Когда ты узнаешь правду, ты удивишься еще больше, – Сан Саныч хохотнул, предвкушая эффект, который он вот-вот произведет. – В настоящий момент мы находимся отнюдь не на Земле. Да, эта тайга, что со всех сторон окружила нас, находится на планете Альтаир-7.

– Т… то есть, как? – только и смог выдавить из себя ошарашенный Аркадий.

– Именно так. В течение своей жизни я много раз работал в команде и усвоил главный урок. Всю работу делает один игрок, остальные получают бонусы, а капитан команды вдобавок к этому – славу и богатство. Что касается того самого трудяги, кто вывез на своих плечах всю командную игру, то от него стремятся избавиться, чтобы он своими претензиями и альтернативными историями победы не бросал тень на силу и результативность командного духа. Поэтому я никого и близко не подпускал к ноосферической технологии. Это было опасно. Разумеется, меня сотню раз грозились убить за несговорчивость. Но убивать меня куда расточительнее, чем рубить шею курице, несущей золотые яйца. Не станет меня, и кто подгонит самосвал новых болванок под миллиарды выблевываемых терабайтов данных? Просто копировать флешки – пустой номер. Каждую из них нужно привязать к полагающемуся ей по номиналу объему ноосферного кластера. В результате, жизнь моя в течение определенного периода была как бы застрахована. Но я знал, что не смогу долго защищать неприкосновенность своего детища – технологии, которую я разработал, – Бахтин печально вздохнул. – Я отчетливо осознавал, что времени остается все меньше и меньше. Мне было ясно, как день, что каким бы осторожным я ни был, враг найдет слабое место в моей обороне. Они внедрят своих шпионов в ряды моих подчиненных, каждого из которых я лично знал не менее двадцати лет. Они просочатся через моих родных и близких. Все покупается и все продается – это вопрос цены, а цена на кону стояла поистине космическая. Я перестал доверять своим братьям и сестре, отдалился от жены, прекратил общение с дочерьми. Все они, я уверен, к тому моменту были уже завербованы и копали под меня. Тогда-то я и совершил второе великое открытие. Оказалось, что слегка изменив формулу взаимодействия с ноосферой, через нее можно транспортировать не только цифровые данные, но и материальные объекты. Так я нашел эту планету.

– Вы в одиночку путешествовали по Вселенной, понятия не имея, что вас ждет на том конце? – удивился Аркадий.

– Так все и было, – довольный собой, кивнул Сан Саныч. – Когда я впервые оказался на Альтаире-7, здесь не было ничего, кроме более-менее пригодной атмосферы, голого бесплодного грунта, да подземных вод на большой глубине. Большую часть сил и денег я вложил в то, чтобы создать экосистему, пригодную для автономного существования. Хвойные деревья, как наименее прихотливые, подошли идеально. Пробовал сажать плодовые растения, но прижилась одна только груша, да и та за год одичала до неузнаваемости. Животный мир тоже развивался со скрипом. Я никогда не был биологом, а тут понадобилось лезть в дебри экологических ниш – кто с кем уживается, кто кем питается, у кого с кем во взаимоотношениях присутствует эффект синергии, и так далее. В общем, животных видов тут немного, но все они живут вполне гармонично. Пришлось немного побыть и генным инженером – у здешних хищников на людей аллергия в прямом смысле слова, поэтому они и не нападают. Кстати, ты заметил, как изящно я обошел проблему отсутствия водоемов на поверхности? Снегопады – то каждый день, то через день!

– Хитрая выдумка, – согласился Аркадий.

– Это еще не все, – усмехнулся Бахтин – Облака, как и все в верхних и средних слоях здешней атмосферы, нашпигованы ионами серебра. За счет этого на Альтаире-7 все в буквальном смысле продезинфицировано. Можешь быть уверен – ни простуда, ни расстройство желудка на этой планете тебе не грозят.

– Выходит, что все, происходящее тут, продумано вами до миллиметра, – сказал Аркадий.

– Так и есть, мой молодой друг.

– И вторгнуться на Альтаир-7 без вашего участия никто не может.

– Ни единая душа.

– Значит, это вы отдали приказ похитить и доставить меня сюда?

– Аркадий, – Бахтин скорбно поднял брови. – Пойми, это было вопросом выживания. Я больше не мог оставаться в одиночестве. Живое человеческое общение – это жизненная необходимость.

– И они каждый раз присылали шпиона.

– Да. Но я всякий раз вычислял шпионов. Большинство ломались еще на этапе блуждания по тайге. Видишь ли, коль скоро я тут все контролирую, то обнаружить избу без моего ведома невозможно. Продажные подлецы уже через неделю начинали орать в пустоту, что отказываются выполнять задание и требуют вернуть их домой.

– Так почему вы не перестали заказывать себе людей для этого вашего «человеческого общения»?

– Я надеялся, что однажды до них дойдет, что в мире, работающем по моим правилам, шпиону не сохранить свою легенду, и они пришлют простого человека… Такого, как ты, Аркадий.

– Со мной, я смотрю, вы подстраховались. Сколько недель я бродил по лесу, питаясь тараканами?

– Одиннадцать недель, три дня, девять часов и сорок пять минут. Прости меня, Аркадий, – по щеке Сан Саныча скатилась слеза. – Я вынужден быть осторожным. Теперь я уверен в твоей честности. Клянусь, больше никакого недопонимания между нами не будет.

– Мне вот еще что не ясно. Через вшитый чип я, сам того не желая, перепрограммировал андроида. Почему вредоносная программа, которую я в него занес, не приказала роботу убить вас?

– Помнишь первый закон робототехники, придуманный Айзеком Азимовым? Робот не может убить человека, – Сан Саныч шмыгнул носом. – Вот таким махровым гуманистом и тряпкой был тот Азимов. На самом деле, андроид, даже убив меня, не смог бы разобраться с тем, за чем они охотятся. Робот не способен обучаться в человеческом смысле этого слова. Он лишен того, что называется смекалкой. Убрав меня, андроид дойдет до файлов с описанием моей технологии, но не сможет ничего в них понять. Кроме того, не владея технологией, он ни сам не сумеет переместиться на Землю, ни хозяевам жучка путь сюда не откроет. Как видишь, ситуация тупиковая.

– То есть, расчет был на то, что я вас убью, и моя человеческая смекалка поможет мне разобраться в вашем странном коде? И не просто разобраться, а самостоятельно освоить межпланетные перемещения и таинство управления ноосферой?

– Так и есть! Прости, что дразнил тебя дизайнером. Ты и вправду очень одаренный молодой человек. Я рад, что судьба свела нас, – Сан Саныч протянул Аркадию руку, но тот не пожал ее в ответ.

– Что вы о себе возомнили? Достаточно рассказать о том, какой вы великий изобретатель, космический путешественник и целый планетарный дизайнер – практически бог? Достаточно объяснить, что за вашими идеями охотятся? Достаточно пожаловаться на одиночество? И я сразу забуду, что вы меня фактически похитили? Прощу, что довели меня до отчаяния? Не стану обижаться на откровенную ложь? Закрою глаза на прямую попытку убить меня самым изощренным и мучительным способом? Вы серьезно считаете, что я пожму руку такого чудовища, как вы?!

– Аркадий, я был не прав! Кругом не прав! Ты не представляешь, как мне стыдно. Я лишился ног, но это ни в малейшей степени не искупает моей вины перед тобой.

– Значит, мне не придется куковать с вами целый год, и вы отправите меня обратно?

– Да, – глухо отозвался Сан Саныч. Помолчав, он вцепился в руку молодого человека и, с мольбой заглядывая в его глаза, заговорил: – Могу отправить, конечно, все, что угодно. Но, умоляю тебя, не спеши! Побудь со мной! Я тебя научу всему, что знаю сам. Открою все тайны. Ты станешь моим преемником. Ты! Ты будешь самым влиятельным человеком во всей Вселенной!

– Нет.

– К… как нет? – Сан Саныч побледнел, губы его задрожали. – Умоляю тебя, на колени бы встал, если бы мог! Не отказывайся сейчас! Ты – я это ясно понял – ты единственный порядочный и достойный человек, кого я знаю! Быть может, ты вообще последний настоящий, достойный и порядочный человек на Земле! Не отказывайся! Я не стану тебя неволить, просто… Просто подумай! Подумай хотя бы до утра! Пожалуйста, всего одну ночь! Если ты не изменишь своего решения, я не стану тебя переубеждать. Хорошо? Умоляю, подумай до утра!

– Хорошо, – проговорил Аркадий. – Я подумаю. А теперь давайте спать.

– Вот спасибо! Вот так радость! Доброй ночи тебе, друг мой единственный! – на глазах Сан Саныча вновь проступили слезы.

– Доброй ночи, – отозвался Аркадий. Засыпая, он подумал, что вознаграждение, которое ему обещали на Земле, явно занижено и не в один раз.